Экзистенциальная философия для психотерапевтов - Мартинес Роблес Я.А.

Глава 1. ВВЕДЕНИЕ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНУЮ ПЕРСПЕКТИВУ
Глава 2. ПРЕДВЕСТНИКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ .
Глава 3. ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МЫСЛИТЕЛИ: КЬЕРКЕГОР
Глава 4. ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МЫСЛИТЕЛИ: НИЦШЕ
Глава 15. ДРУГИЕ МЫСЛИТЕЛИ, ВНЕСШИЕ ВКЛАД В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОДХОД
Автор: Мартинес Роблес Я.А.
Теги: метафизика в целом общая метафизика учение о бытии онтология философские науки философия психотерапия
ISBN: 978-5-88230-459-0
Год: 2019
Похожие
Философия культа
Еретические эссе о философии истории
Философия кризиса
История и философия искусства
Текст
                    Yaqui Andres Martinez Robles
Filosofia Existencial
para Terapeutas
y uno que
otro curioso
Mexico
2008

Яки Андрее Мартинес РоБлес
Экзистенциальная
философия
для
психотерапевтов...
и других
любопытных
пои
Москва
2019

УДК 111
ББК87
Яки Андрее Мартинес Роблес. Экзистенциальная философия для
психотерапевтов... и других любопытных. — М. Институт
Общегуманитарных Исследований. 2019, — 404 стр.
Перевод Тихонова Юлия
Редактор Вероника Тверицкая
Основной учебник по экзистенциальной философии,
рекомендованный для психотерапевтов экзистенциального направления.
ISBN 978-5-88230-459-0
Перевод 4-го издания на испанском языке.
D.R. © Ediciones LAG-Leticia Ascendo Villanueva
Wisconsin 19, Col. ftapoles 03810, Mexico, D.E
ISBN 978-970-9994-04-9
Все права защищены. Полное или частичное воспроизведение этого
произведения любыми способами или средствами, в том числе
электронными, запрещено без разрешения правообладателей.
Иллюстрация обложки: «Lhomme et son esprit». Художник: Guy-Pierre Tur
© Тихонова Юлия, издание на русском языке, перевод, 2019

Габи — за то, что осмелилась на это приключение —
конструировать любовную со-экзистенцию со мной.
Моему отцу, потому что каждый раз, видя себя,
нахожу его, и моё сердце наполняется гордостью.

ПРЕДИСЛОВИЕ. ЖАН-МАРИ РОБИН
Французский институт гешталът-терапии
Во времена не столь отдаленные психология была
неотъемлемой частью философии, наряду с метафизикой, логикой,
моралью и эстетикой. Позже устремления психологии к большей
«научности» побудили ее дифференцироваться, отделиться, пусть и
рискуя заплатить за это собственной душой. Так сведется ли
однажды понимание человека к нескольким алгоритмам? Поглотят
ли психологию нейронауки, которые вот-вот начнут заявлять,
что уже полностью разобрались в функционировании
человеческого существа...
Есть те, кто сопротивляются, противятся сциентизму, не
допускают «доказательного» психологизма, ищущего опору в
доводах; ведь доводы эти всё так же переиначиваются в угоду тем,
кто к ним взывает -— политикам, экономистам, санитарным или
социальным службам и прочим государственным
учреждениям, — пусть и подкреплены они не хуже тех, что в другой области
стремились обосновать безобидность глифосатных гербицидов.
И в этом негодующем сопротивлении иногда участвуют
психологи, психиатры, психотерапевты и психоаналитики,
которые сторонятся современных инструментов, созданных, чтобы
не давать им думать, чтобы внедрять формулы и протоколы,
DSM-изировать наш подход к человеческому опыту, принять
господство фармацевтических лабораторий, вычислительных
программ и прочих сужателей умов (я не упускаю из виду тот факт,
что в Соединенных Штатах психологов в просторечии именуют
словом «shrinks» — эпитетом, образованным от глагола to shrink:
'сокращать, cyживaτь,).
б

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С глубокой античности многие философы отводили
Человеку и его существованию ключевое место в своих трудах. Каждый
мыслил по-своему, делился тем, что его удивляло, вносил
предложения. Конечно, согласие между философами и психологами
разных мастей не является плодом безусловной любви: так, стоит
помнить о том воздействии, которое на психотерапевтов оказал
Сократ и его майевтика. Безусловно, майевтика — искусство
родовспоможения для умов, подобное ремеслу повитух, — может
представляться прародителем или моделью для современной
психотерапии, и многие статьи уже содержали рассуждения в
этом духе. Диалоги Сократа со сменяющимися собеседниками —
в том виде, в котором нам передал их Платон, —
действительно способны очаровать, как живая герменевтика, как встреча,
позволяющая открыть путь к выстраиванию, переосмыслению,
раскачиванию убеждений, интроектов и априорных мнений, как
со-выстраивание смыслов, если уж использовать понятия,
модные на сегодняшний день. Если бы Сократ жил после Иисуса
Христа, он, без всяких сомнений, был бы причислен к лику
святых и назван покровителем психотерапевтов. Но насколько же
близоруким был бы такой подход! Да, методика Сократа может
прельстить своей прогрессивностью, но как отнесется
современный психотерапевт к тому положению пристыженности и
унижения, в котором он оставлял своего собеседника по окончании
их диалога? Развенчав один за другим аргументы своего
ученика, предъявив ему всю иллюзорность его знания, Сократ
устраняется от дискуссии следующим словесным пируэтом: «Я знаю
только то, что ничего не знаю». Так он становится неуязвимым...
благодаря своему отрицанию. А этот феномен мы умеем теперь
распознать в позиции стыдящего.
Вышесказанное никак не умаляет важности идей Сократа, их
способности подпитывать размышления всех тех, кто стремится
постичь человеческое существо. Но очевидным становится тот
факт, что отношения между философами и психологами
складываются далеко не просто и не мирно. Нередко философы склонны
упрекать психологов в том, что те заимствуют и искажают их фи-
7

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
лософские концепции (примером этому служит то, как
психологи используют понятие интенциональности), а психологи, в свою
очередь, укоряют философов за домыслы, оторванные от
насущных забот «настоящих людей».
Тем не менее, бесспорным является следующий замечательно
раскрытый в книге Яки факт: не дожидаясь появления
философии, официально именованной «экзистенциальной», философы
начали задаваться вопросами о существовании, роли и месте
Человека в мире.
Стало быть, то путешествие, в которое зовет нас автор — это
путешествие длиной в двадцать пять веков. И эти двадцать пять
веков сформировали наш подход к существованию, наше
видение человеческой природы и отношение к живым существам и
вещам. Порой нам случается даже чувствовать на себе вес
некоторых устоявшихся способов осмысления: не раз терапевтам
доводилось сетовать на давление картезианской традиции и той
дихотомии между телом и разумом, которую ей приписывают.
Сколько сложностей встречаем мы в попытке изменить
парадигму, перейти от философско-психологической традиции,
выстроенной вокруг понятия «психики», к тому способу мышления,
который во главу угла ставил бы ситуацию, поле, отношения. Хотя
некоторые философы и феноменологи и направляли наши взоры
в этом направлении, сегодня оно нам все еще кажется новым...
Прогулка, в которую увлекает нас Яки, побуждает заново
обратиться к предложениям, не уживающимся вместе: порой нам
приходилось выбирать между Платоном и Аристотелем, между
Ницше и Хайдеггером: некоторые расхождения непримиримы,
как между Сартром и Камю, хоть оба и зовутся
«экзистенциалистами» ...
Однако, подобное отсутствие догм может смутить лишь того,
кто хочет верить в наличие Истины. Для прочих такая
неопределенность служит пищей для ума, пребывающего в постоянном
движении, ведь, как любил повторять философ Ален: «Даже
верные идеи становятся ложными, как только мы начинаем
довольствоваться ими».
8

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Первостепенный вопрос, стоящий перед психотерапевтом, —
раз именно им автор решил адресовать свои вопросы и
предложения — по-прежнему связан с самой основой нашей практики:
будем ли мы помогать пациенту в поисках его правды,
истинности, и в избавлении от любой искусственности, от всех иллюзий
и притворств; или же, осознавая, что эта правда будет вечно от
нас ускользать, мы будем вместе с ним стремиться осознать, как
мы прямо сейчас выстраиваемся благодаря нашей встрече, в той
вовлеченности, которая всякий раз проживается заново.
Страница за страницей, развеиваются последние сомнения в
том, что существовать — значит постоянно делать выбор, и здесь
автор намечает для нас несколько возможных направлений. Нам
же надлежит определиться самим и, тем самым, позволить
нашим пациентам выбрать тот смысл, который они вкладывают в
собственное существование.
9

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
До перевода на русский язык, этот текст прошел долгий путь
через многие любопытные ситуации. Изначально он не был
предназначен к тому, чтобы стать книгой, а идея публикации
возникла лишь через несколько лет после его написания.
Во время базового обучения гештальт-терапии меня особенно
интересовали экзистенциально-феноменологические основания
этого направления. Однако, начав терапевтическую практику в
1996 году, я обнаружил, что мне особенно трудно применять
феноменологию, хотя я всё еще был глубоко увлечен ею.
Тогда мой супервизор порекомендовал мне прочитать
работу Ирвина Ялома «Экзистенциальная психотерапия» (1984). Эта
книга потрясла меня в нескольких смыслах: с одной стороны,
дала более открытый взгляд на «экзистенциальные темы» в
работе; с другой стороны, затронула меня до такой степени, что мне
пришлось вынести в свою личную терапию многие
размышления, порожденные ею.
Я продолжал читать всё, что написал Ирвин Ялом, а также
тексты Ролло Мэя и Джеймса Бьюдженталя, которые, как мне
казалось, были похожи на его. Мои пациенты стали замечать
влияние, которое это чтение оказывало на меня. Они говорили: «Яки,
я не знаю, что происходит, но в последнее время я чувствую, что
наши разговоры стали глубже, чем раньше».
Прочитав все доступные тогда тексты перечисленных авторов,
я ощутил необходимость продолжить изучение того, как
экзистенциальный взгляд может поддержать меня в терапевтической
работе и моей жизни. Я связался по электронной почте с
Ирвином Яломом, ожидая, что он предложит мне какие-то курсы или
семинары в этом подходе. Но он ответил, что не знает о таких.
10

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Позже, в 2000 году, мне удалось посетить Конгресс эволюции
психотерапии, где я смог сходить на пару семинаров Ялома и
стать свидетелем нескольких его пленарных презентаций. В
конце концов я обратился к нему, и мы смогли кратко поговорить. Я
рассказал ему о своей заинтересованности в дальнейшем глубоком
изучении того, что экзистенциально-феноменологическая
перспектива может внести в мою работу терапевта, и о своем сильном
разочаровании отсутствием официального обучения в этой
области. Тогда Ялом предложил мне самому организовать такое
исследование и начать обучать других. «Но я хотел учиться, а не учить!»,
на что он ответил: «Лучший способ научиться — это обучать».
Его слова удивили меня. Я чувствовал глубокое доверие,
поскольку это был человек, которым я восхищался. Но в то же
время я был сконфужен. Я чувствовал, что не готов. Так что я
попросил его о руководстве, на что он любезно согласился. Ялом
рекомендовал мне начать с обзора основных авторов и текстов
экзистенциальной философии, чтобы разработать хороший курс
по экзистенциально-феноменологическому подходу.
Именно поэтому с 2000 по 2003 год я интенсивно читал об
экзистенциальной философии, обращаясь в первую очередь к
оригинальным текстам великих экзистенциальных мыслителей, но
постоянно испытывал ощущение, что материалы чрезвычайно сухи
и сложны для понимания. Это заставляло меня обращаться ко
вторичным источникам, помогающим вникнуть в их работы, чтобы
затем вернуться к первоисточникам с большим пониманием.
Читая, я делал заметки, что позже стало моим годичным
курсом: «Экзистенциальная философия для гештальт-терапевтов,
гуманистических и логотерапевтов», который я начал в конце
2002 года. Я быстро понял, что курс привлекателен не только
для психотерапевтов, но и для других людей, заинтересованных
в личном развитии и углублении повседневных размышлений с
опорой на философию.
По мере прохождения курса слушатели задавали всё более
глубокие и интересные вопросы, на многие из которых у меня не было
ответа. Это заставляло меня возвращаться к книгам, чтобы про-
11

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
должать их изучение и обогащать свои заметки для курса.
Изначально они состояли из полностью исписанной тетради на 120
листов (240 страниц), поэтому «дополнения», которые приходилось
делать, заключались во вставке рабочих листов, где я записывал
концепции, которые могли бы дать ответы на задаваемые вопросы.
Время от времени мои ученики также возвращались к
ответам на первые вопросы, которые я записывал на рабочих листах.
Вскоре мне пришлось наклеивать небольшие заметки (post-it) на
такие вкладки. Я набирал от трех до пяти учебных групп в год, и
каждый раз в моих заметках появлялось всё больше материала,
чтобы предлагаемый курс был самого высокого качества.
Однажды я случайно уронил свою тетрадь на пол, и из нее в
разных направлениях выпали страницы, рабочие листы и
небольшие заметки. Мне пришлось заняться реорганизацией
записей, что было трудно и утомительно, поэтому я решил, что
пришло время переписать их в электронном виде (мои заметки были
полностью написаны от руки).
При этом к концу 2007 года стало очевидным, что они
достойны превращения в книгу, поэтому я обратился к Летисии Асен-
сио де Гарсия, президенту издательства LAG
(специализирующегося на публикации текстов для психотерапевтов, в частности,
логотерапевтов), чтобы узнать, не заинтересует ли её этот проект.
Лети не только заинтересовалась, но и очень вдохновилась идеей
иметь учебный материал на испанском языке, который послужил
бы учебником для подготовки логотерапевтов Мексиканского
Общества Экзистенциального Анализа и Логотерапии (SMAEL).
Я очень благодарен Лети и SMAEL за ту важную роль, которую
они сыграли в первом появлении этой книги на свет. Публикация
на испанском языке была переиздана 3 раза, и перевод этой книги
соответствует четвертому изданию. Я также особенно
признателен Жан-Мари Робину, сначала способствовавшему переводу и
публикации текста на французском языке, а затем сыгравшему
важную роль в переводе и публикации книги на русском языке.
Я также хотел бы выразить благодарность всем людям, которые
в России и, в частности, в Центре Youcanlive были вовлечены в
12

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
этот проект. Особенно заметна роль Юлии Тихоновой,
которая активно занималась переводом материала на русский язык,
способствуя тому, чтобы бывшие заметки для курса, делающего
экзистенциально-феноменологическую перспективу и её
богатства более доступными, сегодня смогли охватить больше людей
в форме книги, чтобы сопровождать их во многих моментах их
личного и профессионального существования. Отдельное
спасибо Веронике ТЪерицкой за неоценимую помощь в редакции
окончательного варианта перевода.
Я хотел бы добавить, что также очень благодарен самой книге,
поскольку она оказалась щедрым материалом. Она используется в
качестве учебника для подготовки гештальт-терапевтов,
гуманистических и логотерапевтов, а также для обучения
экзистенциальных терапевтов во многих институтах и университетах в Мексике
и других странах. Последнее дало мне честь быть приглашенным в
некоторые из этих учреждений, чтобы проводить уроки, семинары
или конференции для их студентов. Это помогло мне продолжить
изучение различных способов понимания и применения
экзистенциально-феноменологической перспективы в разных
социокультурных контекстах и рамках. Это, как и говорил Ялом, помогает
мне приближаться к моей первоначальной цели: лучше узнать этот
способ видеть состояние человека, его практическое применение
как в роли терапевта, так и на чисто человеческом уровне, — в
моих отношениях с миром, с другими и с самим собой.
Я надеюсь передать читателю воодушевление, которое я
испытываю от того, что эта книга может оказаться в ваших руках, а вы
сможете найти на её страницах ясное понимание
экзистенциально-феноменологической перспективы, а также испытать страсть,
которая сопровождает обзор и углубление изучения нашей
экзистенции.
Желая вам приятного чтения ... прощаюсь на данный момент.
Яки Андрее Мартинес Роблес
Написано в Мехико в сентябре 2019 г.
yaqui@circuloexistencial.org
www.yaquiandresmartinez.com
13

ВВЕДЕНИЕ
Является ли человек чем-то кроме вопрошающего
животного, которое продолжает задаваться вопросом за
пределами любого воображаемого ответа?
Фернандо Саватер
Психология вообще и психотерапия в частности
функционируют как мосты между философией и медициной; можно даже
сказать, между физическим телом и душой. Занимаясь областью
психического, они должны постоянно обращаться к физическим
и телесным проявлениям чувств, мыслей, интуиции и т.д. В то же
время они заинтересованы в конструировании значений,
связывающих мир и идеологическую позицию различных людей.
Работая непосредственно с взаимосвязью опыта и поведения,
психология и психотерапия сосредоточены как на субъективных,
так и на объективных аспектах человеческой экзистенции.
Давным-давно, когда «знание» находилось в руках жрецов,
шаманов, колдунов, художников и т.д., эти области знания не были
разделены. С наступлением промышленной революции и, более
конкретно, начиная с XIX века, появлялся растущий интерес к
так называемой «науке», питаемый силой идеологических
течений материализма, рационализма и позитивизма.
«Знание» перешло из рук философов, художников, гуру и
священников к «ученым», которые стремились прежде всего дать
описание реальности, так или иначе позволяющее ее проверить,
измерить и оценить количественно.
Психологи в стремлении быть «верными реальности» уходили
все дальше от философского размышления, приближаясь к
достижениям естественных наук. Так возникла психиатрия — от-
14

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
расль медицины, которая занимается лечением психических и
эмоциональных расстройств как физиологических нарушений, с
точки зрения химии и биологии мозга.
В некотором смысле греческая буква «psi» (ψ), которая
первоначально относилась к «психике», то есть к «душе», — тому, что
является изнутри бытия человека, одновременно соединяя его со
всем миром, поменяла своё значение на «разум», или
субъективное представление результатов нейронных связей.
Это развитие было большим достижением, поскольку
позволило психологии утвердиться как научной дисциплине,
достойной быть принятой во все более механизированном мире;
однако, за это она заплатила цену, требуемую большей частью
научных идеологий: необходимостью отодвинуть на второй план
ценность субъективных процессов бытия человека. В связи с этим
философия перестала изучаться психологами и психиатрами с
тем вниманием, которого она требует и заслуживает.
Важность приписывается «знанию» в форме
информационного содержания, а сказать, что философия непосредственно
характеризуется содержанием, нельзя, поскольку она заключена в
способе размышления: «Нет философской информации» (Savater,
1999)
Философия, в отличие от науки, сосредоточена не на попытке
объяснить, как сделаны и как функционируют вещи, а скорее на
том, что они значат для людей:
... наука должна принять безличную точку зрения,
чтобы говорить на все темы (даже когда она
изучает самих людей!), в то время как философия всегда
сохраняет сознание того, что познание обязательно
подразумевает субъекта, человеческого
протагониста. Наука стремится узнать, что существует и что
происходит; философия задумывается — как
важно для нас то, что происходит и существует ... Наука
разбирает явления реальности на невидимые
теоретические элементы — волновые или
корпускулярные — абстрактные незаметные элементы, которые
15

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
можно математически вычислить; не игнорируя и
не обесценивая этот анализ, философия спасает
витальную человеческую реальность от очевидного, в
котором происходят перипетии нашего конкретного
существования.
Это хорошо описывает Томас Анхель, в настоящее
время профессор философии Нью-Йоркского
университета: «Основной труд философии — ставить
под вопрос и прояснять некоторые очень
распространенные идеи, которые мы все используем
каждый день, не задумываясь о них. Историк может
задаться вопросом, что произошло в такой-то момент
прошлого, но философ спросит: «Что такое время?»
Математик может исследовать отношения между
числами, но философ спросит: «Что такое число?»
Физик спросит себя, из чего сделаны атомы или как
объяснить гравитацию, но философ спросит: «Как
мы сможем узнать, что что-то существует вне наших
мыслей?» Психолог может исследовать, как дети
изучают язык, но философ будет спрашивать: «Почему
слово что-то означает?» Каждый может задаться
вопросом, плохо ли пробраться в кинотеатр, не
заплатив, но философ спросит: «Почему действие
является хорошим или плохим?»
(Savater, 1999).
Цена отступления философии на задний план состояла в
движении к психологии как холодной науке, отделенной от своего
первоначального интереса — «души», или субъективности
человека.
Потому попытки вызволить философские аспекты этой
дисциплины оказываются не только уместными, но даже
необходимыми.
Другими словами, психология и психотерапия могут выиграть
от сближения с философией, не отказываясь от успехов,
достигнутых в союзе с медициной и наукой.
16

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Психотерапия не может обойтись без опоры на определенные
философские основания, которые порой явно отражают точку
зрения основателя данной терапевтической школы.
Сегодня существует множество психотерапевтических
подходов. Тот, кто стремится стать психотерапевтом, имея доступ к
информации и разным вариантам, оказывается перед
необходимостью выбирать среди доступных предложений.
Вполне возможно, что важная часть мотивации
осуществляемого выбора задается тем, что данный подход больше других
соответствует собственной жизненной философской позиции
терапевта. Иными словами, это видение приближено к его
способу понимать самого себя и мир, находя более или менее
удовлетворительные объяснения природы реальности.
Это еще одна причина для глубокого осмысления
философских систем, лежащих в основе каждой психотерапевтической
школы.
Написанное выше имеет особое значение, когда речь идет о
подходах, находящихся под глубоким влиянием философской
традиции, как экзистенциальный и/или гуманистический.
Даже если философия не предлагает определенных решений
наших вопросов, она предоставляет положения, которые не
только не аннулируют вопросы, но и приводят нас к их углублению; в
некотором смысле, философия может служить поддержкой тому,
чтобы научиться задавать надлежащие вопросы и не
останавливаться на первых ответах.
Тогда философия рассматривается как глагол — действие —
скорее, чем существительное или предмет. Речь идет не о
«знании», предоставленном другими, но о «методе» — способе
взглянуть, спросить.
Различные течения философии — это разные способы
задавать вопросы или разные точки зрения на то, какие
фундаментальные вопросы обращать к жизни, и разнообразные попытки
отвечать на них.
Так называемая экзистенциальная философия является и
древней, и новаторской. Древней, потому что можно сказать,
17

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
что она встречается в размышлениях Сократа и даже некоторых
досократиков, таких как Гераклит, и в некоторых
высказываниях, приписываемых Будде и Иисусу из Назарета. А новаторской
потому, что она достигла своего наивысшего расцвета во второй
половине XX века, хотя ее истоки могут находиться в XIX веке, у
Кьеркегора и Ницше.
Однако, хотя многие подходы экзистенциальной философии
принимаются различными психотерапевтическими школами,
их влияние в современной психотерапии не получило должного
признания и даже не было полностью оценено, в результате чего
взгляды Людвига Бинсвангера или Ролло Мэя не получили
широкого распространения, а их интуицией не воспользовались в
должной мере.
Далекая от того, чтобы быть совокупностью согласованных
идей, экзистенциальная философия скорее представляет собой
набор различных философских учений, которые, хотя и
разделяют определенные интересы и взгляды, во многих аспектах
противоположны.
Эти противоположные идеи оказываются полезными, как
приближение к человеческой реальности с разных сторон, и
позволяют предлагать подходящие способы понимать личную
экзистенцию каждого, кто ищет психотерапевтической помощи.
Важно иметь в виду, что многие проблемы этих людей
являются следствием важнейших парадоксов человеческого
существования, а не личной патологии; поэтому психотерапевтический
подход, основанный на экзистенциальной философии, не только
оказывается полезным, но и представляется одной из главных
альтернатив для настоящего времени.
В экзистенциальной перспективе целью терапии не
является «решение проблем» или средство, позволяющее клиенту или
пациенту «исцелиться»/«измениться». Речь идет о совместном
(клиентом и терапевтом) поиске альтернатив — подходящих
клиенту способов проживать жизнь, как она есть, со всеми
присущими ей противоречиями.
18

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Различные понимания экзистенциальной философии делают
объяснимым то, что существуют также различные применения
этой перспективы к психологии и психотерапии.
Наиболее совпадают с ней подходы экзистенциальной
ориентации, однако, к сожалению, экзистенциальная философия, как
правило, не знакома психотерапевтам этого направления, и
потому они утрачивают часть потенциала, который давал бы им
хорошую поддерживающую основу. Такие виды терапии, как геш-
тальт-терапия, логотерапия или та же экзистенциальная терапия
могут быть признаны экзистенциальными подходами.
Отличия между различными школами экзистенциальной
психотерапии порой заключаются в том, что больше
подчеркиваются взгляды одного философа, а не другого, или по-разному
понимается экзистенциальная перспектива; кроме того, каждый
из подходов обогащен клиническим и жизненным опытом своих
представителей, а также и другими подходами.
Хотя перспектива экзистенциальной философии особенно
важна для экзистенциальных психологических и
психотерапевтических подходов, любое направление может извлечь пользу из
этих знаний.
В настоящей работе представлены некоторые основные идеи
философов и мыслителей, наиболее характерные для
экзистенциальной философии, с особым вниманием к размышлениям,
полезным для психологии и психотерапии.
Для представления каждого философа приводятся
биографические данные (в некоторых случаях они будут полезны для
понимания его мыслей), предшествующие представлению его
модели, а также список его работ, переведенных на русский язык.
Также приводятся самые известные (либо кратко отражающие
мысли этих философов) фразы, чтобы читатель мог получить
представление об их идеях из первых рук.
В первой главе дается общее представление экзистенциальной
перспективы, имеющей влияние на психологию и
экзистенциальную психотерапию; рассматриваются трудности понимания
19

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
этого подхода и его наиболее характерные моменты, в попытке
прийти к определению экзистенциальной философии.
Во второй главе рассмотрены предпосылки развития
экзистенциальной перспективы, особенно различия между
философскими достижениями последователей Парменидов и Гераклита.
В третьей и четвертой главах начинается изучение двух
ключевых для возникновения экзистенциализма фигур: Кьеркегора
и Ницше.
В пятой главе Гуссерль и феноменология рассматриваются как
ключевой фактор в развитии экзистенциальной перспективы.
В шестой главе и далее обозревается основной вклад
некоторых экзистенциальных философов.
В пятнадцатой главе рассматриваются взгляды других
мыслителей, которые, хотя и не могут считаться экзистенциальными,
были полезны и приняты во внимание при развитии
экзистенциальной психотерапии.
На протяжении всей книги используются слова «пациент» и
«клиент» для обозначения людей, которые обращаются за
помощью к психотерапевту. Существует определенный конфликт этих
терминов среди психологов. Большинство экзистенциальных
психотерапевтов предпочитают термин «клиент», поскольку им
кажется, что «пациент» напоминает о медицинской модели
терапевтического процесса, в которой терапевт — это эксперт,
который помогает человеку, и последнему нужно только следовать
указаниям и «терпеливо ждать» исцеления или облегчения.
С другой стороны, термин «клиент» вызывает некоторое
отторжение, особенно в латиноамериканском терапевтическом
сообществе, поскольку кажется слишком коммерческим для
преимущественно эмоционального, человеческого обмена.
На самом деле, «клиент» — это «человек, который ищет услуги
профессионала».
Тем не менее, в настоящем тексте оба термина используются,
как взаимозаменяемые.
Возможно, читатель столкнется в книге с несколькими
повторениями в понятиях. Это связано с тем, что, хотя экзистенци-
20

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
альные философы временами исходят из разных предпосылок,
они приходят к тем же или очень похожим выводам, поэтому
постановки вопросов повторяются. Это можно считать удачей,
поскольку такие повторения могут работать подобно
медитативным техникам, состоящим из повторения «мантр»
(определенных специфичных фраз, таких как От mani padme hum), т.е. как
средство для практикующего больше и больше углубляться в их
смысл.
Как я уже упоминал, хотя рассмотренные здесь вопросы
свойственны экзистенциальным подходам, вполне возможно, что
любой психолог или психотерапевт значительно обогатит свой
подход к человеческому бытию и экзистенции в целом изучением
размышлений этих философов.
Тот факт, что жизнь этих мыслителей не была свободна от
сложностей, напротив, многие их идеи возникли именно из
переживаний кризиса, сближает их с людьми, с которыми каждый
психолог и психотерапевт профессионально взаимодействует
каждый день.
Структура этой книги позволяет читать ее в любом порядке.
Можно следовать своим предпочтениям, чередуя или
перескакивая некоторые главы, обращаясь к определенным авторам, это не
помешает понимать содержание.
Примечание. В данной работе встречаются ссылки на книги,
переведенные на английский язык. Во всех случаях их перевод
был сделан автором настоящей книги.
21

Глава 1
ВВЕДЕНИЕ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНУЮ
ПЕРСПЕКТИВУ
Только воплощающаяся в жизнь истина имеет силу
изменить человека.
Роппо Мэй
Каждый философ должен хотя бы раз в своей
жизни «оторваться от самого себя» и попытаться разрушить
внутри себя все, действительные для него до сих пор,
знания — и выстроить их заново.
Эдмунд Гуссерль
Экзистенциальная перспектива характеризуется попыткой
созерцать человеческую реальность с точки зрения повседневного
поиска смысла, поэтому можно сказать, что она такая же
древняя, как человечество.
Сегодня мы можем заметить, как все больше людей уходят от
естественной жизни вследствие быстрого социального и
технологического развития мира.
С увеличением степени сепарации увеличивается степень
неопределенности и, следовательно, тревога; это вызывает
интенсивное создание объяснительных систем, которые зачастую
путем рационализации заставляет реальность поблекнуть (здесь
мы рассматриваем, например, некоторые системы так
называемого «нового века»).
22

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Многие теории в философии (психология и психотерапия
также не без греха) пытаются объяснить человеческий опыт с
определенной точки зрения, предлагая с ее помощью дойти до
«Истины». Истина представляется нам всеобъемлющей, дающей ясные
и конкретные ответы на все наши вопросы и, таким образом, не
оставляющей места сомнениям и неведению, ведущим к
неопределенности.
Но всё же таинство жизни большей частью заключено в
повседневных событиях, в ежедневном существовании, со всем его
блеском и мраком. Человек, ограниченный рамками таких
теорий, обращает внимание лишь на холодное и интеллектуальное,
отделенное от опыта, происходящего изо дня в день, от момента
к моменту.
Экзистенциальная мысль на протяжении всей истории
возникала как реакция на это, представляла собой альтернативу
догмам и попыткам контролировать человеческую судьбу.
Мысли Кьеркегора и Ницше возникли, в частности, как бунт против
тотального подхода философии Гегеля. Он был широко признан
среди философов того времени, и в определенной мере пытался
дать всему окончательное объяснение, действительное для всех
таинств. Аналогично, в определенной степени, Гуссерль и
феноменология появились как реакция на позитивистский
рационализм.
В какой-то мере вызов экзистенциальной перспективы — это
борьба против «научного терроризма», т. е. против претензии
определенных идеологических групп на обладание
«Окончательной и Уникальной Истиной», их склонности к «охоте на ведьм»
или обличительным кампаниям против тех, кто не разделяет их
взглядов. Это часто приводит к блокированию возможностей для
выражения иного мнения, в результате чего многие более мелкие
идеологические системы (что не делает их менее ценными)
недоступны подавляющему большинству. «Независимое
размышление о жизни — сейчас — под запретом больше, чем когда-либо
прежде» (van Deurzen, 2000).
23

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Этому способствует склонность людей искать ответы, когда на
самом деле то, что было потеряно, — способность задавать
правильные вопросы.
Поэтому важно не делать экзистенциализм новой «доктриной
Евангелия», но помнить, что его основная идея в том, чтобы
подвергать сомнению все виды жестких и тоталитарных идеологий.
Вместо «великой Истины» речь идет о временных и
индивидуальных истинах, и о конкретном способе каждого человека
сталкиваться с жизнью. Вот почему экзистенциалисты обычно
использовали для выражения своих идей газеты, романы, историю,
театр и т. д.; зачастую они писали от первого лица.
Экзистенциальная перспектива предполагает более глубокое
изучение определенных областей жизни, следуя методологии
вопросов, основанной на взаимосвязи индивидуума и его мира,
индивидуума с самим собой, индивидуума с другими, и т.д. Как мы
увидим позже, для экзистенциальной перспективы реальность
экзистенции реляционная.
Экзистенциальная психотерапия
Экзистенциальная психотерапия является не столько
моделью с конкретными техниками интервенций, сколько «моделью
подхода к человеку», то есть ее характеризует установка и фокус
терапии (определенная точка зрения на то, что есть развитие и
задержка развития), а также особый стиль терапевтических
отношений.
В психологии и психиатрии термин
[экзистенциальный] скорее обозначает отношение, подход к
людям, чем школу или специальную группу.... Речь идет
не о терапевтической системе, а об отношении к
терапии, не о наборе новых техник, а о проблеме
понимания структуры бытия человека и его опыта, которые
должны лежать в основе любой техники. Вот почему
имеет смысл сказать — при условии, что это не будет
24

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
неверно истолковано — что каждый психотерапевт
экзистенциален в той мере, в которой он окажется
хорошим терапевтом, то есть способным постичь
пациента в его реальности, и будет отличаться
[характерным] типом понимания и присутствия
[терапевта] (May, et al., 1963).
Можно также сказать, что экзистенциальные терапевты не
находятся в поиске «техник, как таковых, а скорее в поиске общего
взгляда, который должен освещать конкретные техники» (May, et
al, 1977).
Фактически, некоторые из основных представителей
направления (например, Yalom, 1999) даже предполагают, что основной
метод состоит в том, чтобы отказаться от техник и сдаться
реальным и аутентичным терапевтическим отношениям. Речь идет не
о возвращении к натурализму, который пренебрегает всеми
техническими разработками, а о том, чтобы считать главной
заботой отношения, и использовать техники только на пользу работе
по углублению данных отношений.
Терапевтические отношения являются основным центром
терапевтической работы, вследствие чего она постоянно
происходит здесь и сейчас.
Отсутствие технических разработок делает этот стиль
психотерапии непопулярным, поскольку он непрактичен и
непрагматичен, что затрудняет обучение и даже усвоение через
наблюдение за демонстрационными сессиями; однако, это не делает
подход менее полезным или применимым, поскольку взамен
появляется большая глубина, приближающая к бытию человека.
Экзистенциальная психотерапия — это приближение с
фокусом на некотором тематическом содержании, всегда с учетом
контекстов в реляционной перспективе. Она работает с такими
темами, как: завершение циклов, страдания, расставания,
тревоги и душевные волнения, решения, отказы, потребность в
смыслах, значения и процессы обретения значений, столкновение с
неопределенностью, и т.д.
25

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
К сожалению, эти темы, которые Эмми ван Дорцен называет
«повседневными таинствами ежедневной жизни», могут
недостаточно глубоко затрагиваться терапевтами, упускающими
прекрасную возможность роста для своих клиентов.
Не каждому терапевту в своем терапевтическом подходе
необходимо полностью включать экзистенциальную перспективу.
Тем более, экзистенциальной психотерапии не стоит
считаться панацеей для тех, кто помогает другим людям в процессе их
развития. Но каждый терапевтический подход может выиграть,
уделяя значительное внимание этим темам и предложениям
экзистенциального подхода, открывая пространство для
повседневных таинств ежедневности.
Развитие экзистенциального психотерапевтического стиля
требует глубокого осмысления взглядов экзистенциальных
философов.
Позже мы сделаем панорамный обзор экзистенциальной
философии. Необходимо отметить, что для такого сложного
предмета только введение может потребовать нескольких томов, что
выходит за рамки задач настоящей книги. Таким образом, здесь
представлены только те сведения, которые оказываются
каким-то образом полезными и применимыми в психологии и
психотерапии в целом и, в частности, в развитии экзистенциального
терапевтического стиля.
Можно сказать, что начать исследование экзистенциальной
философии и психотерапии — это как совершить путешествие
в глубины бытия, поскольку оно требует открытости — ставить
под сомнение самого себя и экзистенцию. Первое правило
экзистенциальной философии для такого путешествия:
экзистенциальный философский акт должен начинаться как размышление
о самом себе и о форме проживания собственной экзистенции.
С точки зрения экзистенциальной философии
можно утверждать, что каждый философ должен
хотя бы раз в жизни оставить борьбу с тревогой,
которую провоцирует вся бездна бытия {бытия,
которое конечно, временно, смертно), как возможность,
26

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
которую действительно было бы глупо упускать из
виду: ясное осознание существования,
противостоящее человеческой драме (Moreno, 2000).
Или, словами Эмми ван Дорцен:
Отправляясь в это экзистенциальное
путешествие, необходимо готовиться к тому, чтобы быть
затронутым и потрясенным тем, что встретится на
этом пути, и не бояться раскрывать наши
ограничения и слабости, неуверенность и сомнения ...
Только с позиции открытости, позволяющей
удивляться, мы можем встретиться с непостижимыми
таинствами ежедневности, что приводит нас к нашим
собственным проблемам и ранам, чтобы
столкновение со смертью позволило нам открыть для себя
жизнь заново. (Van Deurzen, 2000).
Экзистенциальное Видение
Для живого человека не существует реальности или
истины, если он не принимает в ней участия, осознавая ее
или поддерживая с ней связь.
Ролло Мэй
Не существовать, чтобы философствовать, а
философствовать, чтобы существовать.
Серен Къеркегор
Экзистенциальная философия — это попытка понять
человеческое существование путем преодоления расщепления
между субъектом и объектом (May, et al, 1977). Частью этого
преодоления является признание того, что неразрывная связь между
ними — основа реальности.
Контуры экзистенциализма начали проступать со времени
«Метафизического Журнала» Габриэля Марселя, который выхо-
27

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
дил с 1 января 1914 года до 1923 года, а также в первых работах
Хайдеггера и Ясперса в Германии в 20-х годах. Фактически,
возникновение экзистенциального направления можно отнести к
середине XIX века — протесту Кьеркегора против
преобладающего рационализма.
Exist, происходящий от латинского глагола «ex-sistere»,
буквально означает: выходить, появляться на поверхности,
проявляться или показываться.
Этимология слова соответствует тому, что искали
экзистенциалисты: представить человека не как совокупность веществ,
механизмов, схем или систем — не как что-то статичное — а как
нечто возникающее, раскрывающееся -> Существующее.
«Экзистенциализм означает — принять точкой отсчета
существующей личности человека таким, каким он появляется и
становится в процессе» (May, et al, 1963). Экзистенциализм
интересует человек и его экзистенция перед лицом мира и жизни.
Экзистенциализм — это решение взять в качестве
отправной точки анализ конкретного прожитого
опыта, обращаясь, так сказать, непосредственно к
человеку, вместо того, чтобы воспринимать его только
как пункт назначения, и добираться до него
исключительно в конце абстрактного исследования,
исходящего из Бога и бытия, мира и общества, законов
природы и жизни (Jolivet, 1950).
Если говорить коротко, центром экзистенциального
исследования является опыт. Возможно, одной из самых известных фраз
экзистенциальной философии является эта, произнесенная
Сартром: «Существование предшествует сущности».
Традиционно в западной культуре сущность доминирует над
существованием. В акценте на сущности подчеркиваются те
неизменные принципы, которые должны находиться выше любого
существования. Наука была в основном «сущностной», так как
пыталась разделить реальность на составляющие, чтобы её
понять, а затем извлечь общие принципы.
28

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Психология и психиатрия также не были свободны от этой
тенденции. Для экзистенциализма же, согласно фразе Сартра, я
обладаю сущностью только в той мере, в какой я утверждаю мое
существование, то есть это не отсутствие сущности, но ее
создание моим существованием. (Эта точка зрения будет подробнее
рассмотрена в обзоре взглядов Сартра).
Даже если бы сущность «пред-существовала», это было бы
только вероятностьюу поскольку только то, что выражается в
существовании, подлинно ЕСТЬ.
У сущности нет иного возможного способа быть
(в собственном смысле слова), кроме как —
существовать. С этой точки зрения, существование над
сущностью имеет приоритет абсолютного условия.
Несомненно, будет сказано, что сущности «пред
существуют» в божественной Мысли. Но это не что
иное, как способ выражаться, достаточно неточный,
потому что это скорее божественная Сущность,
которая пред-существует, то есть сам Бог как основа
всех сущностей и всех возможных существований.
Строго говоря, сущности не существуют поистине
иначе как существованием, которое делает их
существующими (Jolivet, 1950).
Таким образом, невозможно достичь фиксированного и
закрытого определения человека, поскольку он находится в
процессах постоянного конструирования и реконструирования. Сартр
заявляет: «Экзистенциализм состоит в том, чтобы дать человеку
не закрытое определение себя, но всегда открытое ... потому что
человек по своей сути свободен» (цитируется в Jolivet, 1950).
Фактически, поскольку слово «определить» буквально означает
«положить конец, ограничить» идею или концепцию, можно сказать,
что «невозможно» определить человека.
Все, что у людей есть общего, — это не ряд «свойств», а ряд
«условий» и «атрибутов», или словами Ясперса, «предельных
ситуаций», которые являются скорее фоном ситуации, чем ситуацией
29

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
в себе, и представляют собой совокупность абстрактных
символов, общих для множества ситуаций. (Jolivet, 1950).
Трудности изучения Экзистенциального
Объяснить экзистенциализм — непростая задача. Есть по
крайней мере пять трудностей или препятствий для его
изучения:
1. Приходится «говорить» об экзистенциализме, когда это
философское положение, побуждающее перестать «говорить»,
чтобы начать «действовать»; если только речь не приведет нас к
действию через глубокое размышление. «Истина существует
только тогда, когда производится индивидуумом в процессе
действия», — говорил Кьеркегор (En May, et al; 1977).
В этом весь вопрос поэтической экзистенции, непрерывно
поднимаемый и никогда полностью не разрешаемый в
сознании Кьеркегора: не делая только одну вещь истинной,
проживать её, а не думать о ней. Таков идеал, к которому должен
стремиться когерентный экзистенциализм (Jolivet, 1950).
2. Экзистенциализм возвращается к важности субъективного
опыта человека, что значительно затрудняет обмен опытом
или знаниями в «объективных» терминах.
Потрясенная, философия будет присутствовать на целом
параде «предельных ситуаций» (Ясперс): унамониановской
смертности, хайдеггеровской и батайской тревоге, сартров-
ской Тошноте или абсурде Камю. Такие
переживания/откровения не допускают «объективной позитивности», поскольку
они сами по себе невосприимчивы к эпистемической модели
научности и, тем самым, обнаруживают «пределы» или, даже
лучше сказать «границы» .... Как определить это «отклонение»
феноменологии, которое уходит корнями в престижные, хотя
и несколько маргинальные тенденции западной мысли, и
скоро предстоящих Кьеркегора, Достоевского и Ницше? Без
сомнений, на первый план выходят осознанная субъектность
30

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
(феноменология), человек (философская антропология),
экзистенция (экзистенциальная онтология и т.д.) (Moreno, 2000).
3. Предыдущий момент усложняется еще больше, когда мы
учитываем язык (в данном случае испанский, хотя это не
единственный современный язык с такими трудностями). У нас
нет простых способов выразить субъективный опыт или
переживание. Наш язык склонен разделять опыт на субъект и
объект, в то время как экзистенциальная философия как раз
старается нам напомнить, что в непосредственном опыте это
расщепление иллюзорно. Это радикальное заявление
Экзистенциально-Феноменологической Философии (а вместе с ней
психологии и экзистенциальной психотерапии): «Реальность
является реляционной».
Одним словом, экзистенциализм — это попытка понять
человека, преодолевая расщепление между субъектом и
объектом, измучившее западную мысль и науку после эпохи
Возрождения. Бинсвангер называет это расщепление «раком всей
психологии до настоящего момента ..., рак доктрины
расщепления мира на субъект — объект» (May, et al., 1977).
4. Как упоминалось выше, углубленное исследование
экзистенциальной философии требует честного пересмотра
собственной экзистенции. Тот, кто открыто попытается это сделать, не
сможет избежать собственных сомнений.
Неприятие таких сомнений выдало бы глубокий страх
перед способом философствовать, которым нельзя
пользоваться просто так, ибо он ставит страшные вопросы. «Начать
думать, — говорил Камю, — это стать заминированным». Любой
честный подход к экзистенциальной философии не может
оставаться бесстрастным (Moreno, 2000).
5. Экзистенциализм является не унифицированной доктриной,
а совокупностью идей ряда мыслителей; и, хотя некоторые
из идей противоположны, а многие мыслители серьезно кон-
фронтировали между собой, они совпадают в определенных
акцентах, стилях и способах приближаться к человеческой ре-
31

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
альности. Эта связь также справедлива при разговоре о
феноменологии:
... не существует феноменологической «школы»,
которая может предложить общепризнанные
выводы, есть только группа исследователей, которые
имеют общее отношение и ориентацию на
философские проблемы, но каждый, в частности, принимает
на себя ответственность за все, что, как он считает,
найдено посредством данного подхода ... (Scheler in
Moreno, 2000).
Мы можем добавить, что некоторые из слывущих
«экзистенциалистами» не согласны так называться, и даже критикуют тех,
кто их так называет.
Что касается этого последнего пункта, Жан Валь считает, что
экзистенциализм нельзя удовлетворительно определить, потому
что:
... или он должен был бы включить в него такого
недоброжелателя философии, как Кьеркегора, и двух
авторов, которые выступали против
экзистенциализма, таких как Хайдеггер и Ясперс, или было бы
необходимо ограничить понятие «экзистенциализм»
только тем, что называется Парижской философской
школой (Сартр, Симона де Бовуар и Мерло Понти)
(In Brown, 2000).
Однако, на сегодняшний день, если можно говорить об
Экзистенциальной философии, то как о движении, которое, хотя и
разнообразно, едино в определенных вопросах, которые полезны
и применимы в психологии и психотерапии.
С определенной точки зрения можно утверждать,
что у Кьеркегора и Гуссерля, Хайдеггера и Сартра,
Ясперса и Марселя, Мерло-Понти и Рикёра есть свой
собственный мир мысли. Но это утверждение
игнорирует наиболее важный элемент такого образа
32

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мышления. Основной момент, который необходимо
учитывать, состоит в том, что различия между
всеми этими авторами не имеют большого значения,
как только становится понятным, что то, что в
настоящее время называется «экзистенциальная
феноменология», главным образом является «движением»,
«климатом» мышления, чей собственный характер
не может быть обнаружен или немедленно выражен
(Luypen, 1967).
Основные экзистенциальные перспективы
В качестве экзистенциальных для настоящей книги были
взяты все философы, разделяющие определенные взгляды на
способы приближения к человеческому бытию и его реальности,
предлагающие (хотя и с различными акцентами) большинство
перечисленных ниже пунктов; некоторые из этих пунктов являются
первостепенными или предпочтительными, хотя это не значит,
что другой аспект исключается или отрицается (Cohn, 1997,2003;
DAthayde, 1949):
• Примат Существования над сущностью. Несмотря на то, что
этот пункт является ключевым в экзистенциальной
философии, степень, в которой эта позиция принимается
различными философами, варьируется.
Как упоминалось выше, при цитировании Сартра, для
данных мыслителей говорить о «сущностях» означает
абстрагировать, а говорить о «существовании» означает описывать
реальность здесь и сейчас.
Сущность присутствует только в существовании.
Например, когда говорят о сущности стола, говорят о том, что делает
его именно этим, СТОЛОМ, а не стулом или холодильником.
То есть, что общего имеют ВСЕ объекты, называемые «стол».
Однако, эта сущность существует только при условии
проявления в ОПРЕДЕЛЕННОМ СТОЛЕ.
33

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Тогда, говоря о сущности, имеют в виду потенциальности,
возможности. Переход от возможности к реальности — это
переход от сущности к существованию.
Когда говорят о «существовании», с другой стороны,
говорят об ЭТОМ СТОЛЕ, ОПРЕДЕЛЕННОМ СТОЛЕ.
Позиция эссенциалиста придавала бы ценность реальности
«сущностей». Это может быть справедливо для мира
физических объектов, но для человеческого бытия уместна
экзистенциалистская позиция, которая говорит нам, что человек
является тем, что он делает с собой и из себя, а не тем, что «может»
или «должен» делать. С экзистенциальной позиции основная
человеческая реальность не может быть редуцирована до
группы «существенных» компонентов. Например, то, что
отличает человека — это не его «уровень экстраверсии», не
физические особенности, не интеллектуальный коэффициент, не
нейротрансмиттеры, не синапсы его мозга, не его «архетипы»,
не его психические инстанции (Я-Оно-Сверх Я), не его
обусловленность, и т. д. Даже создав прекрасное описание всего
этого, мы не сможем получить конкретного человека, с
которым я связан (Cooper, 2003). Личность — это то, каким
особенным образом в каждый момент эти элементы
располагаются, интегрируются и реконструируются — здесь необходимо
вспомнить о законе гештальтпсихологии: «Целое больше, чем
сумма его частей».
С этической точки зрения, попытка редуцировать твоё
бытие до набора существенных компонентов сократит
совокупность твоей человечности, трансформировав тебя в не более
чем сложного робота или компьютер. Тогда цель
экзистенциальной философии — развернуть наиболее полное и глубокое
понимание этой экзистенции: нередуцируемой,
неопределяемой целостности, которой ты, я и другие являемся (Cooper,
2003).
В определенной степени все тезисы экзистенциальной
философии происходят из этой аксиомы.
34

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Это как сказать, что каждому из нас при рождении была
дана коробка с карандашами и холст определенного размера
(карандаши и холст — это биофизические и генетические, а
также социально-культурные условия, данные нам с
рождения). У некоторых людей полотно может быть больше, чем у
других. У кого-то в коробке может даже быть шесть
карандашей, в то время как у других — двенадцать. Но несмотря на все
эти различия, в конечном счете значение имеет та картина, что
нами нарисована — произведение.
В конце концов, есть художники, которые создают
уникальные шедевры одним простым карандашом.
Все это означает, что с экзистенциальной точки зрения, я —
не то, чем я обладаю (умения, таланты, благоприятные или
неблагоприятные условия жизни), но я — шоу что я делаю с тем,
чем я обладаю. Включая то, что у меня есть, и превосходя это.
Другой способ понять вышесказанное может появиться на
основании следующего примера: «Возможно, я родился с
великолепным музыкальным слухом и большими
визуально-моторными способностями. Кроме того, в моей семье есть
великие музыканты, так что в доме, где я вырос, всегда было
фортепиано. Де-факто, в детстве я получил хорошее музыкальное
образование. Мы могли бы сказать, что внутри меня великий
пианист. Но если окажется, что теперь я не играю на пианино,
то я не являюсь пианистом».
• Существование не является стабильным образованием. Но
ежедневным созданием, непрерывным становлением.
Существовать — это процесс, а не состояние, больше похожий на
видео, чем на фотографию. Проблема в том, что каждый раз,
когда мы описываем экзистенцию, мы фиксируем ее во
времени, создавая впечатление неподвижного изображения, как на
фотографии, когда на самом деле речь идет о чем-то, что
создается и со-создаётся постоянно и непрерывно. Бесконечное
движение.
• Существование — это соотношение (взаимосвязь).
Существовать — значит выделяться в отношении чего-то другого;
35

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
личное существование — это фигура относительно фона, из
которого она возникает, и без которого не может
существовать. Этот пункт является фундаментальным в
экзистенциальной перспективе, которой мы пытаемся здесь поделиться. Тот
факт, что большинство приведенных ниже пунктов говорят о
полярности, означает, что с феноменологической точки
зрения сознание требует контрастов. Холод существует благодаря
существованию тепла. Если бы всегда была одинаковая
температура, не было бы никакого смысла говорить о
существовании холода или тепла. Мы можем говорить о существовании
красного цвета благодаря другим цветам, поэтому
соотношение — это условие и основная характеристика существующего.
Точно так же существование Я требует, чтобы оно выделялось
из всего, что не-Я. Я требует быть в соотношении с тем, что не
является тем же самым, чтобы выделяться.
• Примат того, что есть, над тем, что должно быть. Больше
внимания уделяется тому, что принадлежит реальному миру
действия, чем спекуляциям о том, как должны обстоять дела,
что обычно больше отвечает социально-культурному
влиянию и давлению, чем желанию людей.
• Примат частного над общим. Тем самым оценивается
индивидуальная субъективность; конкретный опыт каждого
человека. Это переход от стола к этому столу. Это
валоризация уникальности каждого человека, так же, как и каждого
опыта.
• Примат действия над мыслью. Это переход от возможности
к действию. Акцент экзистенциалиста делается на глаголы, на
продолжающееся настоящее. На то, что совершается в данный
момент. Человеческая экзистенция фундаментально
динамична, — это поток, процесс. С этой точки зрения, люди не могут
быть определены как «умные» или «глупые», ни как «больные»
или «невротические», ни как «экстраверты», ни даже как
«терапевты». Люди не являются «сделанными» или
«законченными» существами, но существами в постоянном процессе
конструирования в соотношении с миром (Cooper, 2003).
36

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Примат присутствия над отсутствием. Этот пункт
приводит к важному значению «здесь и сейчас», которое ему
придается в экзистенциальной философии, психологии и
психотерапии. Важно подчеркнуть, что для экзистенциального
феноменологического мышления отмеченное отсутствие
является формой присутствия. Скучать по кому-то — это
другой способ быть с этим кем-то. В экзистенциальном
мышлении присутствие относится больше к сфере переживаемого,
чем к сфере физического. Хайдеггер приводит пример: когда
человек путешествует на самолете, пересекая океан для
встречи со своей возлюбленной, он находится гораздо ближе к ней
в своем переживании, чем к сидящему рядом с ним в самолете
человеку. Когда говорится о присутствии, это делается с
феноменологической точки зрения, следовательно, эмпирической.
• Возвращение к организму. Экзистенциальная философия
возвращается к акценту на ощущение, переживаемое
непосредственно с помощью органов чувств. Отсюда ударение на
«организм». Некоторые путают этот пункт с модой 60-х и 70-х годов,
предлагавшей нечто вроде искоренения разума; но
экзистенциальное предложение состоит не в том, чтобы упразднить
интеллект и разум, а в том, чтобы исходить из
непосредственно ощущаемого на физиологическом уровне переживания и,
таким образом, избежать рационализма. Организм включает
в себя все аспекты: биологические и физические как
ощущения; социальные и культурные как эмоции; психологические
и рациональные как мысли и формирование идентичности;
духовные и трансцендентные как поиск смысла и ценностей.
• Существование является телесным. Картезианское
разделение между телом и разумом является результатом
мыслительного процесса, а не опыта». (Cohn, 1997). По словам Мер-
ло-Понти, Бытие человека «... не является психикой,
связанной с организмом, а движением к и от экзистенции, которое в
определенные моменты разворачивается в телесной форме, а в
другие — в персональных действиях» (En Cohn; Ob. Cit.).Соч.).
«Мое тело не сосуд, который меня содержит. Мое тело — это
37

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
физическое переживание моего бытия». В конце концов, кто
видел человека без тела?
• Существование сексуально. Тема сексуальности не
педалировалась большинством ранних
мыслителей-экзистенциалистов. Некоторые другие, как Мерло-Понти, не забывали о том,
что люди — сексуальные существа. Сексуальность
подчиняется тем же законам, что смертность или интерсубъективность:
каждый должен бороться со сложной взаимоигрой между тем,
что дано (или нет), и ответами на это. «В своей сексуальности
человек проектирует свой способ быть на пути к миру, ко
времени и к другим людям» (Merleau-Ponty en Cohn, 1997). Здесь
можно спорить, что существование больше связано с
питанием, но сексуальность подчеркивается, в частности, из-за
культурного отрицания этой сферы, нагруженной интенсивным
эмоциональным содержанием.
• Примат неопределенного над определенным. Поскольку то, что
определено, имея обозначенный «конец», не предоставляет
возможности расширения или модификации, для
экзистенциальной философии более важным является неопределенное:
то, что еще собирается определиться и, следовательно,
открыто для возможностей. Важно помнить, что виденье человека в
этом потоке мысли подчеркивает, что человек не определяем,
чем приближен к идеям научных теорий, столь же
современных, как теория хаоса и сложности (Martinez, 2001).
• Примат искусства над наукой. Для выражения своих идей
экзистенциалисты обычно выбирали искусство. Они писали
романы, пьесы, рассказы, интимные дневники и музыку. Этот
момент — отражение важности субъективного и
конкретного опыта каждого человека. В то же время это совпадает с
образом психотерапии экзистенциальной ориентации, которая
формируется скорее как искусство, чем как наука. В конце
концов, искусство — это креативный акт, который стремится
преобразовать то, что есть, в то время как наука стремится
открыть и понять, каковы вещи.
38

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Примат абсурда над логикой. Первый открывает
возможности, вторая их закрывает. В этом стиле мышления оказывается
важным развивать способность не только выносить, но и
ценить неопределенность, поскольку она представляется полной
творческих возможностей.
• Примат тревоги над спокойствием. В то время как
спокойствие является ощущением неподвижности, тревога всегда
ведет нас к движению. Уже Алан Уотте в «Мудрости
ненадежности» (1951) сказал, что лучший способ чувствовать себя
тревожным — это пытаться преодолеть тревогу. И что есть
великая мудрость в признании и принятии неуверенности как
источника красоты мира.
Для экзистенциального движения тревога является
основным двигателем развития, а также генератором
дисфункциональное™, если ей не уделять внимания или пытаться ее
подавить способами, не соответствующими контексту.
Тревога не выглядит непременно как нечто негативное:
«Тревога — самое благородное и человеческое чувство
человека. Из-за тревоги он избегает мира, греха и бездарности»
(D'Athayde, 1949).
Тревога рассматривается как нормальная (и в некоторой
степени необходимая) реакция на фундаментальные факты
существования. Например: тот факт, что мы умрем, что все
рано или поздно закончится, и что тем временем мы должны
постоянно выбирать и отказываться, а вместе с этим
выстраиваться, конструировать и реконструировать наше
существование без какого-либо «руководства», которое бы нам точно и
однозначно указывало, какой именно путь является
правильным: «Тревога — это головокружение свободы» (Kierkegaard in
van Deurzen, 2000).
• Предпочтение вопросов ответам. В то время как ответы
закрывают пути, предлагая спокойствие, вопросы двигают к
поиску новых путей, вызывают беспокойство, которое
мобилизует, способствуя развитию. Именно поэтому в
Экзистенциальной Философии важнее не предлагать ответы на возника-
39

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ющие загадки и дилеммы, а стремиться находить новые пути,
чтобы продолжать поиск новых и улучшенных вопросов, а
также дилемм большей амплитуды или глубины.
• Предпочтение дилемм или кризисов решениям. С
экзистенциальной точки зрения, жизнь является не однонаправленным
процессом, а сетью напряженностей, которые тянутся во
многих направлениях. Например, напряжение между «Я» и
«другим» (не-Я) или между свободой и ограничениями и т.д.
В сердце экзистенциального виденья лежит убеждение, что не
существует «имманентно правильных ответов», а скорее
постоянная тяга от одной стороны полярности к другой (Cooper,
2003). Эти напряжения — это парадоксы и конфликты,
противоречия, которые постоянно присутствуют в жизни —
несколько одновременно и, едва разрешается одно, то же или
другое появляется снова, поскольку эти дилеммы не могут
быть решены раз и навсегда.
Как и в предыдущем пункте, дилеммы способствуют
движению личности, а также росту сознания. Более того,
трансперсональная перспектива Кена Уилбера (1979, 1980) гласит, что
каждому качественному скачку уровня сознания
индивидуума предшествует столкновение с кризисом или дилеммой. «Без
дилемм сознание не развивается» (Barragan, 2003-2004).
В каждой дилемме или кризисе лицо сталкивается с
решением, отречением, имея перед собой оба края полярности, и,
хотя мир психики позволяет ему объединять и интегрировать
обе позиции, в физической реальности полярности взаимоис-
ключены.
Это делает экзистенциальное виденье и виденье
психотерапии тесно взаимосвязанными, поскольку как одно, так и
другое занимается кризисами бытия человека. В экзистенциальной
перспективе ищут не разрешения кризиса, но способы
обнаружить или создать новые возможности, исходя из этого кризиса.
В дзэн-буддизме существует методология, напоминающая
жизненные ситуации с точки зрения только что поднятой
перспективы. Я имею в виду методологию «Коан».
40

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Учитель дает каждому ученику загадку, которую
невозможно решить с помощью логики, называемую коаном, чтобы
ученик медитировал над ним, сохраняя рациональное мышление
увлеченным логической невозможностью загадки, и таким
образом позволяя появиться опыту Сатори, или просветления
(некоторые из самых известных коанов: «Мы знаем звук
хлопка двух ладоней, а как звучит одной ладони хлопок?»; «Каким
было твое лицо до того, как ты родился?»).
Некоторые ученики тратят годы, пытаясь решить коан,
данный учителем, а другие — никогда его не решают. Но
когда кто-то достигает просветления, дающего соответствующее
решение, учитель снова дает ему новый коан, чтобы он
продолжал медитировать.
Жизнь постоянно предъявляет нам дилеммы или коаны.
Каждый раз, когда клиенты приходят на психотерапию, они
обращаются за помощью в решении нового коана, который
жизнь им задала. Иногда они надеются решить эту дилемму и
никогда больше не столкнуться с другой, подобной. Но
некоторые люди затрачивают годы на решение одной. Есть
некоторые дилеммы, которые никогда не решаются или, по крайней
мере, не решаются полностью; а еще хуже (или лучше), если
нам посчастливится решить одну из предоставленных
экзистенциальных дилемм, — жизнь немедленно ставит перед
нами новую приготовленную нам дилемму, часто
заключенную даже в самом решении предыдущей.
• Предпочтение феноменологического метода. Хотя этот пункт
будет подробнее затрагиваться позже, сейчас можно, забегая
вперед, сказать, что на основании применения этой
методологии реальность признана реляционной.
• Существование — это выбор. С экзистенциальной точки
зрения, свобода и отречения, которые она подразумевает, являются
фундаментальными фактами экзистенции. Несмотря на
существование бесчисленных факторов и аспектов, которые на нас
влияют в каждый момент, с этой точки зрения, ни один из них
нас не обуславливает и не определяет. В конце концов, жизнь
41

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
не состоит из хороших или плохих вещей, которые случаются с
людьми, но состоит из того, что каждый из людей с ними делает.
Невозможно «не выбирать», поскольку даже «не-выбор» —
это возможность, занятая позиция, то есть — выбор. Вы
выбираете — не выбирать. Отсюда знаменитая фраза Сартра: «Мы
рабы свободы».
Свобода порождает тревогу, а также является источником
креативности. По словам Кьеркегора, «существовать — это
выбирать себя». Каждый раз, когда я выбираю, я выбираю
себя: в пределах множества возможностей, — каким будет мое
существование в следующий момент.
• Существование — это риск и неопределенность больше, чем
определенность и безопасность. Никогда нельзя быть
уверенным ни в чем, даже в непрерывности самого существования,
поскольку оно может потухнуть в любой момент без малейшего
предупреждения. Это вовсе не попытка привести человека в
депрессивное состояние, а приглашение прожить жизнь в полной
мере — аутентично и с полной отдачей. Кроме того,
поскольку существует взаимосвязь, мы никогда не сможем полностью
контролировать существование; всегда будут факторы, не
зависящие от нашего контроля и даже от нашего сознания, —
ключевым образом затрагивающие нашу экзистенцию.
• Существование — это «быть заброшенным». Это выражение
Хайдеггера относится к неконтролируемости человеческого
существования. С одной стороны, оно подвержено огромному
количеству обуславливающих факторов, начиная с
биологических (таких как генетические), и до тех, что связаны с
социально-культурной ситуацией, в которой каждый индивидуум
вынужден развиваться. Многие из этих факторов невозможно
выбрать, однако к ним можно выбрать отношение. Существование
является непредсказуемым. С экзистенциальной точки зрения,
у нас нет никакого предварительного плана нашей экзистенции,
чтобы мы пробыли ее тем или иным способом. Все условия,
поджидающие нас в жизни, являются случайными, то есть они
могли быть совершенно другими. Или, словами Паскаля:
42

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Когда считаю короткий период моей жизни, зажатый
между двумя вечностями, — той, что предшествует, и той, что
следует — ограниченным пространством, занимаемым и
охватываемым моим взглядом, я теряюсь в бесконечной
необъятности миров, которые неизвестны мне и которые не знают
меня; я чувствую страх и спрашиваю с изумлением, почему я
нахожусь здесь, а не там, потому что нет никаких причин,
чтобы быть здесь, а не там, почему существовать в данное время
предпочтительнее, чем в то (Pascal en May, 1977).
• Существование является темпоральным и
пространственным. Существование может происходить только здесь и
сейчас, но не статически, а в постоянном нелинейном и не
однонаправленном движении.
Я существую только в определенном пространстве и в
определенное время — без пространства и времени я бы просто не
существовал, следовательно, важным становится способ,
которым каждый человек переживает эти два измерения.
• Существование происходит в настоящем по направлению к
будущему. Для Сартра человек является «проектом» в
непрерывном становлении; любимое время для
экзистенциалистов — здесь и сейчас, но не статично, а всегда в движении
вперед, по направлению к будущему.
• Существование является ограниченным. Независимо от того,
называются ли они «предельными ситуациями»,
«онтологическими ограничениями», «озабоченностью конечностью» или
«экзистенциальными атрибутами», — человек сталкивается
с определенными ситуациями, которые невозможно
преодолеть, избежать, уклониться от них или даже решить.
• Среди всех этих ситуаций наиболее выделяющаяся —
неизбежность конечности, или смертность.
• Существование-с-миром-и-с-другими. Как упоминалось выше,
существование является взаимосвязью: с определенным
окружающим контекстом и другими равными, с которыми
индивид сталкивается на протяжении всей своей жизни. Личность
не «входит» в мир извне, а всегда является его частью. Мир не
43

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
есть пред-существующая целостность. Не существует
реальности, которая является человеком, и с другой стороны
реальности, которая является миром.
Слово «мир» относится не к планете Земля, но к
окружающей среде и окружению, в котором существо находится, с
которым соединяется и в котором развивается. Таким образом,
если бы человек жил на одном из спутников Сатурна, — это
был бы его мир.
Когда мы говорим о мире, то включаем пространство,
окружающую среду, контекст и темпоральность.
«Взаимосвязь является первичным состоянием бытия, мы
не можем выбрать мир без других людей» (Cohn, 1997). То, что
можно выбрать (и на самом деле нет альтернативы, кроме как
выбирать) — это отношение к этой первичной взаимосвязи,
которая также называется «интерсубъективностью». Человеческое
существование является диалогом с первого своего момента. Вы
можете пойти к другим или уйти от них. Возможна
изолированность или «чрезмерная вовлеченность» в других (последнее
известно как «слияние» в гештальт-терапии). Этот пункт включает
в себя переход от интрапсихической и индивидуалистической
парадигмы к реляционной и интерсубъективной.
• Существование — это процессу а не состояние. Из этого
можно сказать, что Существование является непрерывным
становлением.
• Существовать — это беспокоиться о бытии. Объекты не
обеспокоены своим существованием, они есть и ничего больше. Их
бытие их не касается. Однако для человека эта идея не
применима, он существует, — и насколько обеспокоен своим бытием,
настолько чувствует угрозу и опасность. Его бытие имеет для него
значение. Существование или БЫТИЁ человека и бытие других
существ различны в этом фундаментальном аспекте.
• Существование включает в себя аффективный аспект.
Личность реагирует на свое бытие-в-мире определенным,
уникальным и индивидуальным аффективным образом. В
зависимости от контекста и всех вовлеченных переменных, лич-
44

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ность занимает «позицию» перед своим существованием. Это
не реакция на мир в одном смысле; не только «ответ» на то, с
чем она сталкивается, но в то же время, содействие встрече с
определенными переживаниями, а не с другими. Как говорит
Кон, «Тревога — это не только реакция на факт обнаружения
себя «заброшенным» в мир, но через тревогу мы осознаем, что
были брошены» (Cohn, 1997).
Для Кьеркегора «существовать» — синоним «чувствовать».
Почти трансформируя знаменитую фразу Декарта «Cogito ergo
sum» (мыслю, значит, существую), «Я чувствую, значит я есть».
• Аутентичное Существование — это страстное
Существование. Если принять во внимание все предыдущие пункты,
можно сделать вывод, что виденье Существования
экзистенциальной философии точно не является «спокойным и лишенным
волнений», а скорее приключением, полным возможностей
для развития и эволюции. Аутентичное существование
обязательно полно обязательств и глубоко вовлечено.
Хотя большинство экзистенциальных философов согласны
с большинством перечисленных выше пунктов, у них
существуют различия в акцентах или степени внимания к каждому
из них.
К определению Экзистенциальной Тилософии
Мы можем выделить три экзистенциальных направления:
Религиозное: во главе с Кьеркегором, Ясперсом и Марселем.
Атеистическое: Хайдеггер и Сартр;
И литературное: Камю и Симона де Бовуар (упоминая только
некоторых).
Тогда можно говорить об Экзистенциальной Философии
глобально, обобщая свое видение человека следующим образом:
Человек, как мы видели, проецируется в жизнь, не
зная ни откуда, ни куда он идет. Его жизнь —
молниеносный проход между двойным небытием. Человек
45

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
живет перед лицом небытия с небытием. Но
стремится быть. Он стремится к чему-то большему, чем
к бытию. Он стремится к существованию. Его
существование имеет нечто абсолютно независимое.
Человек не зависит ни от Бога, существующего только
как творческий акт человека (что для атеистического
экзистенциализма само собой разумеется), ни от
общества, которое также является продуктом человека,
ни от других людей, которые, как и каждый из нас,
брошены на том же пути в один конец. Человек
является суверенным и свободным. Это выбор и воля. Но
это также ситуация и, как следствие, тревога, скука,
тошнота и отчаяние. Находящийся в мире, который
иррационален и абсурден, человек наблюдает за
своим всегда навязанным и жертвенным выбором. Его
жизнь — непрерывная борьба. Создавая добро и зло,
правду и ошибку, он является владельцем своей
экзистенции, существующей только для него, поскольку
экзистенция не существует сама по себе (D'Athayde,
1949).
Для экзистенциального виденья, человек наделен рядом
условий и ситуаций как на биофизическом, так и на социокультурном
уровнях. Эти условия и ситуации являются «данными» (givens), в
связи с чем человеку необходимо делать выбор и исполнять свою
волю. Последнее будет во многом зависеть от степени развития
его сознания, которое может развиваться из его пересечений и
расхождений с другими.
Учитывая невозможность хорошего определения
Экзистенциальной Философии, включающего в себя все или, по крайней
мере, большинство ее логических связей, возникли некоторые
предварительные или приблизительные определения, —
некоторые весьма короткие, подобные определению Коплстона (1956):
это философия, которая «настаивает на идее участия,
противоположной созерцанию ... это попытка философствовать с точки
зрения актера, а не зрителя»(Moreno, 2000).
46

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Другие определения сложнее, как, например:
... это попытка примирить объективное с
субъективным, абстрактное с относительным,
темпоральное с историческим; претендующая уловить смысл
в сердце существования; и если описание сущности
относится к философии как таковой, лишь рассказ
позволит восстановить в полной, единственной и
временной истине первоначальный поток
существования ... (Simone de Beauvoir, en Moreno, 2000).
или еще:
Мы могли бы определить [экзистенциальную
философию] как совокупность доктрин, согласно
которым объектом философии является анализ и
описание конкретного существования, рассматриваемого
как акт свободы, который складывается в
утверждение себя и не имеет другого происхождения или
другого основания, чем это утверждение само по себе
(Jolivet, 1950).
Другим определением будет:
Экзистенциальная философия — это осознание
движения более древнего, чем она, смысл которого
раскрывается и темп которого ускоряется.
Классической метафизике удалось пройти специализацию,
чуждую литературе, потому что она всегда работала
над фондом неоспоримого рационализма и потому,
что она всегда была убеждена в возможности
объяснить мир и человеческую жизнь посредством
организации понятий.
Речь шла о меньшем объяснении, чем объяснение
жизни или размышление о ней (...). Несмотря на
самые смелые начинания (...), философы всегда
заканчивают репрезентацией своего собственного
существования — будь то трансцендентный театр, либо
47

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
как момент диалектики, либо посредством понятий,
так как они первоначально представлены и
спроектированы в мифах (...).
Все меняется, когда феноменологическая или
экзистенциальная философия предлагает не объяснять
мир или открывать его «условия возможности», а
формулировать переживание мира, контакт с
миром, который предшествует всем рассуждениям о
мире. С этого момента то, что метафизично в
человеке, уже нельзя отнести ни к чему за пределами его
эмпирического бытия — к Богу, к Сознанию; человек
метафизичен в самом своем бытии, в своей любви, в
своей ненависти, в своей индивидуальной или
коллективной истории, а метафизика уже не является,
как сказал Декарт, делом нескольких часов в месяц;
метафизика присутствует, как думал Паскаль, в
малейших движениях сердца. (Merleau-Ponty, 1948 en
Moreno, 2000).
Возможно, лучше задержаться, по крайней мере кратко, на
некоторых из наиболее представительных авторов
Экзистенциальной Философии.
Заинтересованный читатель сможет углубиться в изучение
взглядов этих мыслителей (или тех, кто больше привлек его
внимание), опираясь на перечень основных книг, данных в конце
представления каждого философа.
Любой честный подход
к Экзистенциальной Философии
не может оставаться невозмутимым.
Морено
48

Глава 2
ПРЕДВЕСТНИКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО
МЫШЛЕНИЯ
Хотя возможно найти предпосылки экзистенциального
виденья во взглядах и установках многих древних
мыслителей (сходства можно отметить между экзистенциальной
мыслью и посланиями Иисуса из Назарета и Сиддхарты
Гаутамы — Будды), по мнению автора, философ,
заслуживающий особого внимания — Гераклит.
Гераклит Эфесский
Несмотря на то, что дата его рождения и смерти
неизвестна достоверно, считается, что он жил в Греции между 540 и
480 гг. до н.э.
Его точка зрения была противоположна позиции элеатов,
таких как Зенон и особенно Парменида, которые подчеркивали
неизменность бытия, то есть считали, что мир вечен и неизменен, и
что человек создан преимущественно из материи.
Гераклит Эфесский считал, что принципом всего является
огонь, таким образом, мир находится в постоянном изменении
и движении. Его называли также философом становления, что
связывает его с принципами, которых позднее придерживались
экзистенциальные философы.
Гераклит полагал, что космос поддерживается в гармонии
динамическим, а не статическим образом, космос есть един-
ство-в-оппозиции, постоянное движение, обусловленное
противоречиями и полярностями, направленное в будущее.
Его главным интересом был логос, смысл космоса, который
Гераклит интерпретировал как изменение и поток всех вещей. Ему
49

Экзистенциальная философия для психотерапевтов.., и других любопытных
приписывают знаменитую фразу: «Мы не можем дважды войти
в одну реку», которой он описывал постоянное движение бытия.
Это движение порождает противопоставление и, следовательно,
конфликт, поскольку, если есть противопоставление, существует
экзистенциальная тревога.
С этой точки зрения, дисфункция — это стагнация, не-изме-
нение, когда мы цепляемся за то, чтобы вещи оставались
неизменными.
Это противоположно по смыслу нынешней западной
культуре, которая обычно ориентирована на предотвращение
конфликта и поиск постоянства и «стабильности». «Благополучие» или
даже «счастье» стали считать почти синонимом неподвижности
и спокойствия; человек с большими движениями и изменениями
в жизни может считаться незрелым и, в некотором роде, дефици-
тарным. Таким образом, такие определения, как «постоянный»,
«стабильный» и т. д., стали считаться желательными или
«хорошими», а противоположны им те, которые акцентируют
движение, изменение и нестабильность.
Для Гераклита было очевидно, что жизнь направляется к
смерти, что каждый миг мы рождаемся и умираем, что день
превращается в ночь и снова в день, подобно тому, как весна
превращается в лето, становится осенью, а затем зимой ... чтобы начать
все сначала. Таким образом, адекватным отношением в этой
перспективе было бы — взбунтоваться против того, что остается
неизменным, прежним, установленным; где то, что действительно
для одного, не обязательно справедливо для другого, поскольку
единственно универсальной является относительность: каждый
человек уникален и уникальным образом отвечает на общие
вызовы экзистенции.
Хотя во всех этих идеях мы можем признать само семя
экзистенциализма, факт состоит в том, что Гераклит скорее оставался
в тени в истории философии, когда Парменид и его поиск
сущности бытия сверкали, оказывая сильное влияние даже на самого
Сократа (Turnbull, 1999, Rispo, 2001).
50

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Далее рассматриваются различные мыслители, которые так
или иначе продолжали линию размышлений Гераклита, и часто
известны как «экзистенциалисты».
51

Глава 3
ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ
МЫСЛИТЕЛИ: КЬЕРКЕГОР
Тот, кто теряется в своей страсти, потерял меньше, чем
тот, кто потерял свою страсть.
Кьеркегор
Первое, что ты должен понять — то, что ты не понимаешь.
Кьеркегор
Философия права, утверждая, что жизнь должна
осознаваться в направлении назад. Но забывает о другом
принципе: жизнь должна проживаться в направлении вперед.
Кьеркегор
Он родился 5 мая 1813 года в Копенгагене и умер в том же
городе 11 ноября 1855 года.
На протяжении всей жизни он был очень одинок. Что
касается его наружности, то «... все чаще казалось, что его странная
внешность обусловлена чем-то боНльшим, чем старомодная
одежда. Его тело было угловатым и ригидным, и, должно быть, у
него была какая-то деформация позвоночника, выглядящая как
небольшой горб». (Strathem, 1999).
Когда он родился, его отцу было 56 лет. Кьеркегор был сыном
второй жены своего отца, одним из 7 братьев. К тому времени,
как Кьеркегору исполнился 21 год, 5 из них умерли, как и его
мать, а оставшийся в живых брат был помещен в
психиатрическую больницу.
52

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Отец оказал сильное влияние на его жизнь, то поддерживая, то
яростно выступая против него. Несмотря на то, что их
отношения были близкими в начале жизни Кьеркегора, в них произошло
драматическое изменение, когда отец признался, что много лет
назад проклял Бога. Похоже, что это признание ужаснуло
Кьеркегора, ибо он впал в своего рода депрессию.
После смерти отца он унаследовал состояние, которое сделало
его богатым (Кьеркегор подсчитал, что денег хватит на 10-20 лет)
и позволило посвятить себя учебе без необходимости работать.
В это время он встретил девушку на десять лет моложе себя,
Регину Олсен, влюбился в нее и сохранял к ней особую
привязанность всю жизнь (он даже сделал ей предложение, но вскоре как
можно мягче разорвал помолвку, чего Регина не поняла,
поскольку знала, что он её любит). Привязанность к ней видна в большей
части его деятельности.
Продолжавшийся трагифарс преследовал
Кьеркегора до конца его жизни. В течение многих лет он
анализировал, фантазировал и препарировал свои
реакции с душераздирающей честностью. Чем
больше он себя истязал, тем глубже становились его
мысли. То, что началось как агония, ведущая к выбору, со
временем станет «Агонией выбора», дилеммой, с
которой должно столкнуться все человечество — «что я
должен сделать?», становясь универсальным — «как
нам жить?» (Strathern, 1999).
В возрасте 30 лет он посвятил жизнь писательству, и провел ее
в уединении. В конце жизни Кьеркегор публиковал статьи с
критикой церкви за «лицемерный» образ следования христианству.
В 42 года у него на улице случился коллапс, приведший к
смерти через месяц
53

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные предложения
Является ли отчаяние преимуществом или недостатком?
И то, и другое —- чистая диалектика.
Кьеркегор
Кьеркегор не был философом в академическом смысле, хотя
создал то, чего многие люди ожидали от философии.
Он не писал о мире, но о жизни, — как мы живем
и как мы выбираем нашу жизнь.... Его темой был
человек и его экзистенция: существующее бытие ... эта
чисто субъективная сущность, находящаяся за
пределами разума, логики, философских систем, теологии
и даже «притязаний на психологию». И, тем не менее,
являвшаяся источником всего этого (Strathern, 1999).
Он опередил свою эпоху, подняв вопрос о том, — «что такое
существование?». Он полагал, что каждый человек должен
задавать его себе и строить собственную жизнь, исходя из
найденного субъективного ответа.
Для Кьеркегора прожить жизнь страстно было главной
экзистенциальной целью. Он считал, что подлинная философская
задача состоит в попытке пробудить страсть каждого к
собственной экзистенции, для чего необходимо разоблачить стереотипы
и доминирующие тотальные парадигмы, такие как религия,
философия, наука или просто традиция и здравый смысл.
Философия должна указывать каждому человеку
экзистенциальную местность, в которой он
находится, хотя эта местность может быть неудобной,
или также показывать недостаточность причин для
окончательных ответов об экзистенции.
Философия должна помогать ставить вещи на свои места,
показывать каждому человеку задачу — узнать са-
54

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мого себя, без обмана, как неоднократно настаивал
Сократ; или как добавил Кьеркегор — столкнуться
с самим собой; все это преследует людей, чтобы они
серьезно и страстно принялись за свою собственную
жизнь (Guerrero, 2004).
«Истина не может содержаться ни в чём другом,
кроме страсти. Вот почему экзистенциальная истина
обязательно имеет драматический характер» (Jolivet,
1950).
В некотором смысле все реальные проблемы обязательно
являются «экзистенциальными проблемами» — полными страсти.
Экзистенция, когда вы полностью осознаете её, не может
оставить вас неподвижным: она вызывает страсть. Без страсти
человек мог бы забыть, что он существует. «Размышлять о проблемах,
оставляя страсть в стороне, — это то же самое, что вообще не
размышлять о них» (Kierkegaard, 1999). Этот комментарий Кьер-
кегора полезен для экзистенциальной психотерапии: как клиент
рассказывает о своей проблеме? Говорит ли страстно, или
будто зачитывает отрепетированную политическую речь? Есть ли
жизнь в его повествовании, или это она отключена? То есть, очень
важно не только то, что говорится, но и то — как говорится.
Особенность и субъективность
Кьеркегору интересно говорить не о человеке вообще, а о том,
кем является каждый из людей, со своей неповторимой особо-
стью. Его метод заключается в исследовании и понимании
внутренней жизни.
Кьеркегор никогда не прекращал исследовать и
анализировать себя. Для него вся философия
сводилась к тому, чтобы заострить осознание для
углубления своего собственного существования, —
абсолютные требования аутентичной потребности. ...
55

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Все познание мира — это, прежде всего, от начала до
конца, познание себя. ... [речь идет об] осознавании
самого себя и осознавании себя существующим, а это
значит именно, — осознающим все это (Jolivet, 1950).
Несмотря на то, что Кьеркегор жил до развития
феноменологии, он заложил её основы, предполагая, что для стремления к
истине необходимо обнажиться в самом интимном смысле, —
снять с себя внутренние одеяния мыслей и идей, в то же время не
доверяя «объективности» истины.
Он боролся против абсолютов и обобщений, интересуясь
частным и субъективным. Для него было важно признать
«субъективную истину».
Отсюда вытекает, что для Кьеркегора есть два типа «истины»:
«объективная истина», которая зависит от того, что сказано; и
«субъективная истина», которая зависит от того, как это сказано.
«Объективная истина» формируется накопленными усилиями
поколений — это полезные знания для науки и технологии.
«Субъективная» же истина относится к тому, что должен
присвоить индивидуум, то есть все, что не может оставить его
равнодушным, по отношению к чему нужно занять какую-то позицию,
взять на себя обязательства, «...установленная истина требует
использовать все мои силы, чтобы сделать её реальной во мне,
направляя мою жизнь в ее сторону» (Guerrero, 2004).
Кьеркегор приводит в пример двух молящихся.
Один молится «истинному представлению
о Боге»... но он делает это с «ложным духом».
Второй — язычник — молится своему первобытному
идолу, но со «страстью, узнанной от бесконечности»
... второй человек является обладателем наибольшей
субъективной истины, потому что молится «по
правде» (In Strathem, 1999).
«Субъективная истина» не может достигаться усилиями
предыдущих поколений, поскольку она не может быть обретена
прохождением курса или прочтением книги.
56

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Справедливость, любовь, вера — вот некоторые
из этих истин, которые требуют присвоения. Быть
справедливым, иметь веру или жить с любовью —
требует внутренней силы, поддерживаемой
экзистенциальной страстью. Например, никто не может
говорить: «прошлое поколение достигло вот такого
уровня любви, и наше, отвечая ему, должно сделать
еще шаг вперед». Каждому индивидууму предстоит
пройти путь любви, независимо от того, что
пережито другими людьми прошлых поколений (Guerrero,
2004).
Истина всегда реляционна, поскольку субъективность — это
конструкция, которая реализует «Я» из отношений с «не-Я».
Поэтому «Истины» не существует (или, если существует, она
оказывается недоступной человеческой объективности), но
каждый человек производит свою истину посредством собственных
действий. «Истина — это сама жизнь, которая её выражает: это
жизнь в действии» (Kierkegaard in Jolivet, 1950).
Для Кьеркегора субъективность имеет большую ценность и
значимость, чем объективность, так что на первый план
помещается особенность каждого человека.
Проблема, которую этот автор видит в объективности,
состоит в том, что с ее помощью можно понять все, кроме самого
человека. «Дело не в том, что объективность должна быть забыта или
отвергнута. Но её одной недостаточно, в некотором смысле, мы
никогда ей не определяемы» (Kierkegaard in Jolivet, 1950).
Кьеркегор использует метафору дворца:
Объективный мыслитель не живет во дворце,
который воздвиг. Такой мыслитель строит необъятное
строение, универсальную систему, включающую
в себя все существование, и историю мира, и т. д.,
но, рассматривая свою личную жизнь,
обнаруживает ужасную нелепость того, что сам не проживает в
этом просторном дворце, а живет в конуре на фер-
57

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ме по соседству, или, самое большее, у ворот дворца
(Kierkegaard, 1999).
Важность выбора: puck
С точки зрения Кьеркегора, знание и мышление далеки от
конструирования нашей экзистенции (как в выражении Декарта
«мыслю, следовательно существую»), они могут затуманивать ее.
Для него важен ощущаемый опыт, где можно сказать: «чувствую,
следовательно, существую», поскольку в определенном смысле
мышление больше похоже на наблюдение за экзистенцией, чем
на собственно проживание, проникновение в неё. Мышление
было бы равносильно созданию замка и посвящению себя его
наблюдению, в то время как чувство эквивалентно заселению
замка. «С истиной надо делать только одно: проживать ее, а не
раздумывать о ней» (Kierkegaard, 1999).
Именно поэтому выбор настолько важен для него, поскольку
зависит от того, что хочется, а не от того, что думается. Кьеркегор
пишет: «Выбор — это ядро человеческой экзистенции ...
существовать — значит выбирать себя» (Kierkegaard, 1999).
Выбор подразумевает риск, и тем самым влечет за собой
тревогу и отчаяние; мы никогда не узнаем, был ли выбранный нами
путь правильным.
«Большая проблема — найти истину, но для меня истина —
найти ту идею, ради которой я хочу жить и умереть» (Kierkegaard,
1999). Отказываться от риска — значит отказываться от истины.
«Идеи выбора и решения имеют первостепенное значение в
философии Кьеркегора. Это решение всегда будет представлять
собой риск, и существующий будет чувствовать себя охваченным
неопределенностью, наполненным неопределенностью; но он и
только он будет принимать решение» (Wahl, 1971).
... рисковать — опасно, почему? потому что можно
чего-то лишиться — умнее этого не делать. Однако,
если мы не рискуем собой, можно потерять то, что
58

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
обычно остается неизменным даже в самых опасных
приключениях ... собственное я. Если я бросаюсь в
неправильное приключение, жизнь меня наказывает,
и этим мне помогает. Но если я абсолютно не рискую,
кто мне поможет? Более того, если я не рискую собой
в самом высоком смысле (а рисковать собой в этом
смысле — приобретать именно осознание самого
себя), получая все земные блага ... и теряя себя, что
тогда произойдет? (Kierkegaard, 2002).
Эта концепция включает в себя еще то, что Кьеркегор называл
прыжком веры (Kierkegaard, 1975). В этом контексте вера
рассматривается не так, как она обычно традиционно понимается: опыт
абсолютного доверия, когда все привержено целому. Здесь вера
относится к переживанию, далекому от уверенности. Скорее,
речь идет о переживании, полном сомнений и страха,
неопределенности и тревоги, но эти переживания принимаются и, в
некоторой степени, обнимаются, чтобы отдаться опыту, вместо того,
чтобы пытаться отказаться от него или выйти из него. В прыжке
веры человек знает, что он может совершать ошибки, он не уверен
в результате своего выбора, но он сдается, зная, что у него есть он
сам, чтобы держаться.
Существование содержит риски, поскольку они
подразумевают решения. Существование является дилеммой, и принятие
этой дилеммы является центром экзистенции. Это важное
послание для психотерапии:
Кьеркегор нас учит, как мы, парадоксально, можем
преодолевать противоречия и трудности в жизни,
сталкиваясь с ними и принимая их, вместо того,
чтобы пытаться их устранить ... предотвращение
тревоги имеет свою цену: либо мы задыхаемся в ней, либо
становимся нечувствительны к экзистенции и
неспособны жить по-настоящему. (Van Deurzen, 2000).
Задача психотерапии, с этой точки зрения, не в том, чтобы
«успокоить», а в том, чтобы принять беспокойство и неопре-
59

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
деленность, научиться жить с неизбежными дилеммами
экзистенции и, по той же причине, речь абсолютно не о том, чтобы
заставить человека «быть соответствующим» своей социальной
среде, или добиться, чтобы он вписывался в некий
социально-приемлемый образ, но помочь ему углубить понимание того,
что означает его существование, не заданное, а непрерывно
становящееся.
С этой точки зрения, тревога является отправной точкой
для экзистенциальной психотерапии (или других
психотерапевтических подходов), а потому тревога считается движущей
силой благополучной жизни, тем, что инициирует развитие, не
позволяет живущему человеку оставаться неподвижным и
ведет к трансформации ситуации. Это парадокс тревоги: она не
только не может быть излечена, но именно ее полное осознание
— лучший импульс для эволюции. Вместо того, чтобы
пытаться облегчить путь и заменить его более простым (что многие
по-прежнему предпочитают делать ценой потери себя,
превращаясь в тени того, что они есть на самом деле), лучше признать
и принять трудности, таким образом, открыв свои истинные
возможности. Необходимо принести жертву, если вы хотите
чего-то добиться.
... социальный и личный успех не является мерой
благополучия людей ... Критерии успеха большей
части современной психотерапии некорректны, если
мы следуем Кьеркегору. Вместо того, чтобы
пытаться помогать людям приспосабливаться к временной
моде, терапия Кьеркегора намерена расшевеливать
успешных людей, пока они не начнут подвергать себя
сомнению и не откроют своё бытие перед Богом»
(van Deutzen, 2000).
60

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Полярности
Кьеркегор объясняет дилеммы экзистенции в терминах
полярностей, поскольку в основе каждой дилеммы или кризиса всегда
можно найти их конфликт. По его мнению, человек застревает в
ловушке напряжения между полюсами: «временное — вечное»,
«конечное — бесконечное», «сингулярное — универсальное»,
«ничто — всё», — там, где нужно выбирать между проживанием
реальности день за днем и пребыванием в духовной реальности,
что обеспечивается принятием тревоги как неотъемлемой части
экзистенции, «Тревога — это головокружение свободы». Для
Кьеркегора тревога имеет ключевое значение для психического
здоровья и духовной жизни, поскольку свидетельствует о
принятии всерьез человеческого парадокса.
В своей работе «Страх и трепет» (1975) он задействует фигуру
Авраама — Кьеркегор имел обыкновение использовать
библейские фигуры для анализа человеческой экзистенции; хотя эту
книгу можно рассматривать и как послание Регине, его
возлюбленной, чтобы попытаться объяснить причины их разрыва, —
подчеркнуть напряжение, которому постоянно подвергается
человеческое сердце, особенно когда индивид готов встретиться со
своей экзистенцией — сознательно и серьезно.
Авраам, разрываясь между тем, что диктует его разум, и тем,
чего требует его дух, — выбирает второе, даже когда это кажется
ему иррациональным. Сколько раз мы оказывались в ситуации,
когда «одна часть нас» жаждет одного, а «другая часть» требует
ровно противоположного? ...Этот тип дилемм и парадоксов, по
Кьеркегору, формирует основную субстанцию человеческой
экзистенции. В этом поле у нас есть возможность действовать,
повинуясь импульсу, по какой-то причине, или идти дальше,
выбирая следовать своим эмоциями и тому, куда зовет дух.
Из вышесказанного следует, что для данного мыслителя
действовать, повинуясь разуму — не обязательно самое
«возвышенное», к чему может стремиться человек; Кьеркегор не верил, что
формула Декарта: «Мыслю, следовательно существую», действи-
61

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тельно является гарантом человеческого существования. Для
Кьеркегора самой возвышенной нашей возможностью является
духовность, опирающаяся на эмоции и субъективный опыт.
«Парадокс состоит в том, что а) мы не можем
смириться с конечным, мы должны пытаться достичь
бесконечного; и б) мы не можем оставаться
«очарованными» бесконечным, мы должны хорошо
укореняться в конечном ... через это напряжение мы
превращаемся в самих себя» (van Deurzen, 2000).
Парадокс — это непременное условие экзистенции.
Его можно видеть в том, что что-то в каждом человеке
остается неизменным во времени, а что-то постоянно меняется. С
одной стороны, «я такой же, как и 10 лет назад» (конечное
становится бесконечным) с другой — «я совершенно новый человек
в каждый следующий момент, я не тот, что был вчера»
(бесконечное становится конечным). Это напоминает мне текст песни
Андреса Каламаро: «... часть меня не изменилась, и в то же время
я уже не старый Андрее».
«Внутренние конфликты между возвышенным и
мирским существуют на всех уровнях жизни
индивидуума. Задача должным образом соотноситься с
ними — это диалектическая жизнь, выбирать
избегание этой задачи — человеческая ошибка» (Mullen en
van Deurzen, 2000).
«Таким образом, существующий поставлен в положение, в
котором крайние противоположности всегда сходятся вместе» (van
Deurzen, 2000). Последний пункт, рассматривающий
экзистенцию как последовательность полярностей, которые
оказываются неразделимыми, применяется не только в экзистенциальной
психотерапии, но и в гештальт-терапии, и в юнгианской
психотерапии.
62

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Процесс, ведущий к Бытию, — это
бесконечно-конечная-бесконечно-конечная диалектика, т. е. движение от одного к другому
полюсу.
«В общем, несовершенство всего человеческого
заключается в том, что мы можем достичь того, к чему
стремимся, только через его противоположность»
(Kierkegaard, 1999).
Значение «как» в тревоге
Проблема заключается не в тревоге или отчаянии, а, скорее, в
их субъективных аспектах. Это означает, что важно не факт того,
что человек взволнован или отчаялся, а то, как именно он
тревожится.
Все зависит от того, каким образом отчаиваться. Если
отчаянию удается пробить трещину в глубине души и привести к её
затвердению, мы теряемся; это смерть, но смерть, когда никак не
заканчиваешь умирать. Если же отчаяние вынуждает душу
собрать свои последние ресурсы, «пробудиться на самом деле», то
есть абсолютно — это пробуждает душу к осознанию ее вечной
ценности. Следовательно, важно отчаиваться на самом деле: это
признак существующего, достигшего кульминации
экзистенциального пафоса (Jolivet, ob cit).
Несколько работ Кьеркегора посвящены теме тревоги. Говорят,
что Ролло Мэй (один из ведущих экзистенциальных терапевтов
США), прочитав текст Кьеркегора, отметил, что, хотя Фрейд и
психоанализ строят великолепные теории о тревоге, Кьеркегор
действительно знал, каков этот опыт — быть встревоженным.
В данном тексте он говорит о тревоге как опыте «грехопадения,
или изгнания из рая», которое означало для людей, вместо
ужасной кары — потерю неведения, осознание жизни и смерти,
неопределенности и неизбежности выбора и отречения. Другими
словами, для него тревога — это эмоциональное переживание,
сопровождающее пробуждающуюся экзистенцию.
63

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Отсюда следует, что для Кьеркегора жизненная задача состоит
не в том, чтобы научиться не тревожиться (как многие полагают),
а научиться тревожиться.
«Я хотел бы пояснить, что это испытание,
которому должны подвергнуться все люди, то есть каждый
должен научиться тревожиться. Тот, кто не научится,
так или иначе обречен на погибель: либо потому, что
он никогда не тревожился, либо потому, что целиком
погрузился в тревогу. Напротив, тот, кто научился
тревожиться как следует, достиг высшего знания. (...)
Тревога — это возможность свободы». (Kierkegaard,
2007).
«Концепция тревоги», первоначально опубликованная в 1844
году, «является одной из самых глубоких дофрейдистских книг
по психологии» (Strafhem, 1999) — непременный ориентир для
экзистенциальной психотерапии! В книге Кьеркегор различает
два типа тревоги. Первый — когда нам угрожает что-то
внешнее (например, звук выстрелов вдали); второй — результат
внутреннего переживания при конфронтации с неограниченными
возможностями свободы, или то, что возникает, когда человек
осознает свою смертность (независимо от возраста или
состояния здоровья). Последнее соответствует немецкой концепции
«Angst».
Альтернатива тревоге и отчаянию, которую предлагает
Кьеркегор, — не пытаться их избежать, преуменьшить или отрицать,
но принять и в какой-то мере трансцендировать в них, то есть
пройти через них, чтобы «научиться жить».
«Истинное понимание сознательного отчаяния заставляет нас
видеть, что отчаяние на самом деле является частью бытия
человеком и, как таковое, частью каждого Я. Единственный выход
из отчаяния — это «выбрать своё собственное Я» и совершить
прыжок веры» (Strathern, 1999).
Такая альтернатива имеет религиозный оттенок, характерный
для определенных направлений христианства.
64

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для Кьеркегора грех неотделим от человеческой экзистенции,
наряду с тревогой и отчаянием; он истолковывает грех как
возможность для человека отделяться от темпорального и входить в
вечное. Другими словами, грех — это возможность человека
развиваться, поскольку он, провоцируя тревогу, приводит нас в
движение. Именно благодаря искушению мы наконец-то
становимся людьми и получаем доступ к таинствам жизни (van Deutzen,
ob dt).
Три витальных стадии
Человек является сложным процессом в постоянном
развитии; «Бытием является только то, что осуществлено в процессе
бытия» (Jolivet, ob cit). В процессе этом идет постоянное
столкновение с необходимостью выбора линии поведения. Кьеркегор
говорит о трех витальных стадиях: а) эстетической, б) этической и
в)религиозной.
Эстетическая стадия
Главным образом относится κ телу как центру опыта. Эта
стадия связана в основном с чувствами и чувственными
удовольствиями, это гедонизм, способствующий проживанию
непосредственного присутствия.
Постоянной угрозой является скука, поэтому человек на этой
стадии не испытывает полной реализации. Жизнь
расплескивается на внешнее и на возможные удовольствия, которые в нем
есть. Поскольку среда не всегда отвечает вкусам индивида, тот,
кто проходит эту стадию, постоянно фрустрирован и не желает
брать на себя обязательств.
Человек, проживающий эстетическую экзистенцию, теряет
контроль над своей жизнью, живя мгновением, руководствуясь
удовольствием, — и его жизнь может стать противоречивой, в
ней отсутствует стабильность и определенность.
65

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Люди, выбирающие эстетический путь, живут
для себя и собственного удовольствия, что не
обязательно означает вульгарный образ жизни. В
поисках своего удовольствия мы также почти наверняка
доставляем удовольствие другим, если думаем на
перспективу. На самом деле можно утверждать, что
ученый, альтруистически посвящающий свою жизнь
поиску лекарства от мучительной болезни,
жертвующий личными, домашними и социальными
удовольствиями, ведет эстетическую жизнь, если делает
это потому, что наслаждается процессом научного
исследования. В контексте современной психологии
и представлений либерального общества трудно
думать о другой жизни, кроме эстетической. Каждый
своим способом — иногда странным — стремится к
удовольствию (Strathem, 1999).
Человек, который находится на эстетической стадии, не
намерен ничего менять, он нравится себе таким, как есть, — ему
нужно только, чтобы среда «предложила ему наслаждения, которых
он так жаждет». Он не способен выбирать, что делает его
существование поверхностным.
Недостаточность эстетической точки зрения рано или поздно
становится очевидной. Ожидая, что все блага придут извне,
человек полагается на вещи, которые он не контролирует, ибо они
находятся вне его воли.
Чтобы перейти с этой стадии на следующую, необходимо снять
с себя все слои самообмана, овладеть собственной экзистенцией
и взять на себя ответственность за свою жизнь.
Когда человек обнаруживает ограничения этой стадии,
открывает способность разума регулировать удовольствия
посредством установления кодекса рационального поведения — он
созрел для следующей, этической стадии.
66

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Этическая стадия
Если эстетическая стадия была сосредоточена на теле,
этическая стадия делает акцент на психике, или разуме. Это стадия,
направленная вовнутрь. Она связана с обязательствами и
правилами, которые интернализируются. Свобода ограничена
социально, и человек, как правило, чувствует себя греховным или
недостаточным.
Задачей на этом этапе является — выбирать самого себя,
создавать самого себя собственным выбором. В то время как на
эстетической стадии человек принимает себя таким, какой он есть, на
этической стадии он пытается больше узнать о себе,
модифицироваться и трансформироваться по собственному выбору.
Самопознание нужно ему для того, чтобы попытаться
усовершенствоваться. Цель — достичь некоего «идеального Я».
Этот подход к жизни также широко представлен в настоящее
время; можно сказать, что эстетическая стадия стремится
изменить окружающую среду, адаптируя ее к организму; этическая же
стадия пытается модифицировать организм, чтобы адаптировать
его к окружающей среде. [Вышесказанное напоминает о
прозрении Перлза и Гудмана, создателей гештальт-терапии, в части
важности содействия «контакту», то есть адекватному балансу
между организмом и окружающей средой. «Когда преувеличена
среда, это приводит к психозу, а когда преувеличен организм, это
приводит к неврозу» (Perls and Goodman, 2002)].
Обе точки зрения могут быть очень полезными и
функциональными, однако, если они преувеличены или применяются в
ненадлежащем контексте, человек быстро приходит в состояние
неудовлетворенности и/или фрустрации, которое, в лучшем
случае, позволяет ему осознать диалектику двух стадий и
необходимость синтеза на третьей — религиозной.
Невозможно жить «чисто этической» жизнью, поскольку в
ней всегда будут внешние элементы, и невозможно полностью
отрицать свое телесное существование. Так что даже если выбран
67

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
этический путь, в жизни всегда останется по крайней мере
небольшой эстетический пласт.
Религиозная стадия
Эта стадия связана с Духом, и выборы, которые её
характеризуют, подчинены не внешним правилам, не разуму, и не
причинам телесного характера, а отчаянию и осознанию бесконечного.
Когда человек осознает свою неспособность достичь
удовлетворения на предыдущих стадиях, он чувствует отчаяние; однако,
он может заметить, что именно это отчаяние ставит его в новую,
более всеобъемлющую и синтетическую позицию, в которой он
может открыться для веры и духовного измерения.
Кьеркегор говорит нам, что религиозное можно
рассматривать как диалектический синтез
эстетического и этического. Оно включает как внешнюю, так
и внутреннюю жизнь, определенность и
неопределенность (поскольку прыжок веры происходит вне
всякой определенности) (Strathern, 1999).
Указанные стадии являются не только описанием процесса
развития, но и выбором поведения для каждого человека в
каждой жизненной ситуации, вследствие этого становясь
инструментом для экзистенциальной психотерапии.
Аспекты, применимые к психологии
Для Кьеркегора важно, чтобы каждый человек был
одновременно уникальным и неповторимым, то есть исключительным и
экстраординарным, и в то же время равным каждому другому в мире.
Эта сингулярно-универсальная диалектика является
существующей реальностью, и поэтому любая связь между существующими
является взаимосвязью между субъектами, — между объектами
возможны только механические контакты, а не взаимосвязи.
68

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Терапевтические отношения в экзистенциальной
психотерапии отражают это видение взаимосвязи Кьеркегором: терапевту
предлагается открыться, впечатлиться другим и открыто
признать влияние, которое на него оказывает клиент. Жоливе (1950)
объясняет это очень ясно:
«Я» является только субъектом рефлексии,
которое позволяет ему овладеть собой, и в то же время
завоевать и утвердить свою свободу. Как он оказывает
влияние на другого субъекта, как существующего, и,
соответственно, способного к рефлексии и свободе?
Есть только одно средство — предоставить выбор, то
есть, быть в присутствии другого как живого выбора,
и ожидать от другого того же ответа и той же
свободы ... Следовательно, любая влияющая связь
обязательно относится к типу «Я-Ты».
Это диалог и вопросы друг к другу, лицом к лицу,
как в дружбе. Общение с другим — это сделать его
существующим. Но сделать другого существующим —
это сделать также существующим себя.
Великолепная эмуляция, в которой каждый получает тем
больше, чем больше себя отдает! Каждый
по-прежнему остается противоположен другому, тому, что не
является им; но, тем не менее, изобилует
собственной индивидуальностью в той же мере, в которой
принимает другую, и открывается ее призыву. Здесь
расстояние — это приближение; интервал —
контакт; двойственность — единство, а единство — это
отличие (Ob. cit.).
Второй инструмент Кьеркегора, полезный для
психотерапии — это ирония; во многих работах он использовал её, хотя и
относил только к себе. Научите клиентов видеть себя со стороны,
с более широкой перспективы, чем та, которую они привыкли
использовать. Однако, помните, что ирония действует, только когда
каждый применяет ее к себе, но никогда — к другому. Такое ис-
69

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
пользование иронии поможет не поддерживать склонность
некоторых людей к самобичеванию и виктимизации.
Важно не путать акцент на всматривание в себя и изучение
себя, предлагаемый Кьеркегором, с бесконечным
самоанализом, который в итоге изолирует человека от окружающей среды.
В некоторых случаях психотерапия совершает ошибку, заменяя
обмен с окружающей средой продвижением чисто интрапсихи-
ческого подхода, который фокусируется на созерцании и/или
интерпретации [то, что Перлз и Гудман (2002) называют
«продвижением эгоизма»].
Экзистенциальная психотерапия старается не забывать слова
Кьеркегора в «Точке зрения» (1851):
Чтобы реально помочь усилиям человека достичь
определенного положения, нужно сначала
приложить усилия к тому, чтобы найти его там, где он
находится, — и начать оттуда. Это секрет искусства
помощи другим. Каждый, кто не справляется с этим
хорошо, обманывает себя, когда пытается помочь
другим. Чтобы помогать другим эффективно, я
должен понять, в первую очередь, что он понимает. ...
[потому что] помощь означает быть не господином,
но слугой; помогать — значит быть не амбициозным,
но терпеливым; помогать — значит выдержать тот
факт, что приписываемое нами другому — неверно, и
что мы не понимаем того, что понимает другой
(цитируется в Van Deurzen, 2000).
Этим Кьеркегор опередил Карла Роджерса с его важностью эм-
патии.
Кьеркегор приглашает нас перестать удивляться тому, что
«ученик-новичок» может нас научить, и что быть учителем в
высшем смысле означает быть учеником. В то же время это
напоминает нам, что помогать человеку — вдохновлять его прийти к
духовной жизни, а не оставаться в эстетической или даже в
этической позиции.
70

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Это напоминает нам, что человеку, который хочет быть
прозрачным для себя и, следовательно, конгруэнтным, требуется
мужество принять себя как личность, то есть необходимо
собраться, чтобы оставаться в процессе бытия самим собой, даже ценой
переживания одиночества. Очень часто человек, вступающий в
психотерапевтический процесс (или просто в личное развитие)
глубоко и честно, сталкивается с тем, что путь развития — это
одинокий путь.
Психотерапия в целом, а не только экзистенциального
направления, может многому научиться у Кьеркегора, который жил тем,
что проповедовал.
1.
Страсть — это кульминация субъективности
и, следовательно, самое идеальное выражение
экзистенции.
(Kierkegaard, 2007).
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Кьеркегора,
переведенных на русский язык:
• Страх и трепет
• Концепция тревоги (Понятие страха)
• Этапы жизненного пути (Стадии жизненного пути)
• Ненаучные постскрипты философских фрагментов: мико-па-
тетическая диалектическая композиция, экзистенциальный
вклад (Заключительное ненаучное послесловие к
«Философским крохам»)
• Диапсалмата
• Дневник соблазнителя (Дневник обольстителя)
• Трактат об отчаянии (Несчастнейший)
71

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим у Кьерке-
гора, применимые к психологии и психотерапии:
• Важность признания и подтверждения субъективности.
• Чувства и эмоциональное переживание являются ключами
понимания экзистенции другого.
• «Истина» — это то, что выражается в действии.
• Если вы хотите прийти к своей собственной истине,
исследование эмоций важнее, чем разума, поскольку разум ведёт нас
к объективной и социально-культурной согласованности, в то
время как эмоции — к личному переживанию, субъективному
и, тем самым, к нашей самой интимной истине.
• Тревога не обязательно является «негативным»
переживанием, поскольку она есть признак нашей свободы.
• Люди находятся в постоянном напряжении, что является
хорошей новостью, поскольку именно напряжение
подталкивает нас к развитию.
• Всегда находиться в напряжении означает, что человеческая
жизнь несовершенна (что не означает — дефективна), то есть
всегда в процессе и изменении.
• Существование является дилеммой, любой выбор — это риск,
вызывающий тревогу; существовать — значит выбирать себя.
• Можно проводить анализ переживаний в соответствии с
тремя жизненными стадиями (эстетической, этической и
религиозной).
• Важность обучения проживанию тревоги и обращению с ней
соответствующим образом.
• В жизни бывают случаи, когда наиболее подходящим ответом
будет — совершить «прыжок веры».
• Кьеркегор напоминает нам, что, если мы рассматриваем
существование как напряжение между противоположностями, то
есть как взаимодействие полярностей, мы можем признать,
что необходимо узнать грусть и боль, чтобы получить доступ
к радости и удовольствию.
72

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Важность страстного отношения к жизни, хотя во многих
случаях страсть может оказаться болезненной; вспомним фразу:
«Тот, кто потерялся в своей страсти, потерял меньше, чем тот,
кто потерял свою страсть».
• Важно размышлять об опыте определенного и конкретного
человека вместо абстрактных и универсальных категорий.
Во многом, единственными и самыми великими
из всех психологов понимания были Кьеркегор и Ницше.
Ясперс
73

Глава 4
ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ
МЫСЛИТЕЛИ: НИЦШЕ
Что делает героя?
— Сталкиваться одновременно с величайшими
страданиями и высочайшими надеждами.
Во что ты веришь?
— В это: в чем должна снова определиться мера всех
вещей.
Что говорит твое сознание?
— Ты должен сделать из себя то, что ты есть.
Где находятся твои главные риски?
— В сострадании.
Что любишь в других?
— Мои ожидания.
Кого называешь плохим?
— Того, кто всегда хочет пристыдить.
Что для тебя самое человечное?
— Освободить кого-то от стыда.
Каков отпечаток доступной истины?
— Никогда больше не чувствовать стыда за себя.
Ницше
Он родился 15 октября 1844 года в Рёккене, Саксония,
Германия (в то время — королевство Пруссия), в семье лютеранского
пастора. Всего 5 лет спустя, в 1849 году, его отец умер.
74

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Он воспитывался вместе с младшей сестрой, Элизабет
(которая затем заботилась о нем на поздних стадиях болезни), в доме,
полном «святых женщин» (кроме сестры, с ним жили мать,
бабушка по материнской линии и две незамужние, слегка
невменяемые тетки), что, по-видимому, повлияло на отношение Ницше к
женщинам.
С детства он проявлял высокий интеллект, который помогал
ему выигрывать все возможные медали.
Он занимался классической филологией (скрупулёзно изучал
классические тексты, пытаясь восстановить их оригинальность)
сначала в Боннском университете, а затем в Лейпцигском, где
также изучал философию, в особенности увлекшись
размышлениями Шопенгауэра.
В то время он познакомился с композитором Рихардом
Вагнером (ровесником отца Ницше, также поклонником
Шопенгауэра), и между ними моментально возникла дружба.
В 1869 году он начал изучать филологию в Университете
Базеля, Швейцария; однако, из-за болезни вскоре должен был
прекратить обучение, и стал получать пенсию от государства.
Короткое время он участвовал во франко-прусской войне в
качестве санитара; по-видимому, в этот период Ницше
заразился сифилисом, — заболеванием, которое впоследствии приведет
к психическому расстройству. Между специалистами нет
согласия относительно момента и способа, которым Ницше
заразился этой болезнью. Даже некоторых биографы сомневаются, что
речь шла действительно о сифилисе. Одни говорят, что он
прожил всю жизнь девственником, а другие утверждают, опираясь
на некоторые рассказы самого Ницше, что в молодости он
посетил несколько борделей. Сам Ницше описывает свое испуганное
бегство из этого места, без какого-либа сексуального
взаимодействия с женщинами). [См., например, различия в биографии,
представленной Strathern (1999), и Gomez (2000)].
В 1872 году Ницше опубликовал первую книгу под названием
«Рождение трагедии».
75

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В 1873 году участились недомогания, которые удручали его с
13 лет: он постоянно страдал от головных болей, боли в глазах, и
был слаб желудком. Сам Ницше описывает свои симптомы
следующим образом:
Мое существование — это ужасное бремя; я бы
уже давно отбросил его от себя, если бы не в этом
состоянии страдания и почти абсолютного отречения
я сделал самые поучительные очерки и
эксперименты в духовно-нравственной области ... Постоянная
боль, чувство, очень похожее на морскую болезнь,
в течение многих часов дня, полупаралич, который
затрудняет мою речь; и для разнообразия — бурные
приступы (во время последнего меня рвало три дня и
три ночи, я жаждал смерти)... Если бы я мог описать
постоянный характер моих страданий, постоянную
боль, давление в голове, в глазах и общее чувство
паралича, которое поражает меня с головы до ног ...!
(Nietzsche, en Mann, 2000).
Как считает он сам, эти муки могли принести большую пользу.
Томас Манн отражает это в «Докторе Фаустусе» (произведении,
вдохновленном Ницше):
Сильные головные боли, которые заставляют
главного героя сидеть запертым в полной темноте,
уступают место вдохновению гения, когда исчезают.
Как будто разум сократился, как будто весь сжатый
мир внутри пещеры внезапно расширился
энергией солнц, как будто весь его интеллект был сведен к
точке взрыва: моменты невероятной ясности,
предшествующие отрицанию любых возможностей.
Инвалид, который внезапно восстанавливает свои силы
и решает взойти на самую высокую вершину в мире,
зная, что у него мало времени, перед тем как он
вернется в самую глубокую пропасть (Gomez, 2000).
76

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В 1878 году он начал большую критику ценностей с
публикации «Человеческое, слишком человеческое».
В 1879 году (в возрасте 35 лет) ему пришлось окончательно
отказаться от преподавания, поскольку здоровье все ухудшалось, и
добровольно уйти в отставку. «Вероятно, афористический стиль
Ницше не чужд этому заболеванию, поскольку для него было
физически невозможно писать длительное время» (Sanchez, 2003).
Тем не менее, Ницше не считал себя угнетенным или фрустри-
рованным своей болезнью, полагая, что она его освободила,
поскольку дала право радикально изменить свои привычки.
«Мое страдание я называю «псом». Он верный, неуместный,
бесстыдный, грациозный и умный, каким бывает животное, и я
могу ругать его, срывая свое плохое настроение, как это делают
другие с настоящей собакой, своим сотрудником или своей
женой» (Nietzsche, 1999).
Следующие десять лет жизни с этого момента он провел,
путешествуя по различным европейским городам в поисках
благоприятного климата, который ослабит его недуги.
В то время как его ранние работы вызвали некоторое
волнение — как за, так и против («Происхождение трагедии» и
«Несвоевременные размышления»), книги афоризмов почти не
раскупались, поэтому в итоге ему самому пришлось оплатить печать
своих сочинений.
В 1882 году он встречает Лу Саломе, 21-летнюю славянскую
женщину, чрезвычайно смышлёную, которая заставила его
безнадежно влюбиться, до такой степени, что через несколько дней
после встречи он просит её о браке (в то время Ницше был уже
зрелым 38-летним мужчиной). Ницше описывает её так: «...
проницательна, как орлица, смела, как львица, и необычайно
женственна» (в Гомес, 2000).
Однако, эта красивая и умная девушка с невинным лицом была
холодной и расчетливой. Она отвергла его предложение, что
вызвало глубокое разочарование Ницше. Впоследствии Лу Саломе
станет одной из самых примечательных женщин своей эпохи,
77

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
влияя не только на Ницше, но и на поэта Рильке и даже на
Фрейда, с которым она установит прочные дружеские отношения.
Лу Саломе описала Ницше таким, каким впервые увидела его
в тот день в Базилике Сан-Пьетро:
Я бы с удовольствием сказала, что самым ярким в
его личности было то, что скрывалось от взгляда, но
тем не менее бросалось в глаза: мученичество
гордого, непризнанного одиночества.
Без сомнений, при первой встрече с Ницше ничто
в нем не открывалось внешнему наблюдателю. Этот
человек — среднего роста, кроткого вида, с
черными волосами, зачесанными назад, скромно, хотя и с
особой тщательностью, одетый вполне мог остаться
незамеченным. Тонкие, необычайно выразительные
очертания его губ были почти полностью скрыты под
космами густых усов. Его смех был легким, и когда он
говорил — никогда не повышал голос. Его манера
двигаться была осторожной и скованной, словно бремя
согнуло его плечи. Трудно представить этого человека
посреди толпы; все его существо было отмечено
особым знаком, который характеризует одиноких, — тех,
кто родился, чтобы жить отдельно от людей.
Его руки, напротив, привлекали взгляд. Они были
невероятно красивы и изящны, — и он сам говорил,
что они раскрывают в нем гения ... Что же до глаз,
то они действительно его разоблачали. Несмотря на
то, что они наполовину слепы, никоим образом не
создавалось впечатления моргающего вглядывания,
непреднамеренно докучного шпионажа, как
происходит со многими близорукими людьми. Скорее,
казалось, что они были стражами и хранителями
собственного сокровища, — часовыми, которые
запрещают доступ к непроницаемой тайне. ...
дефектный взгляд придавал его чертам своеобразное
очарование, потому что вместо отражения изменчивых
78

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
внешних впечатлений, он отражал только то, что
происходило в глубине. Глаза смотрели внутрь, и в то
же время, казалось, блуждали по бесконечности или,
лучше сказать, рассматривали интимное, как
будто наблюдали за бесконечным. Ибо вся его
деятельность заключалась в изучении человеческой души в
поисках новых горизонтов, в поисках тех
«неисчерпанных возможностей», которые он никогда не
уставал создавать и трансформировать в глубине своей
мысли. Когда, время от времени, в ходе какого-то
диалога, который его возбуждал, он проявлял себя,
в его глазах был волнительный блеск... Но когда он
был грустен, его одиночество проявлялось мрачным
настроением, почти угрожающим, словно
исходящим из пламенных глубин, от той внутренней
бездны, в лоне которой он всегда был один, и из которой
ни с кем не мог поделиться своим одиночеством...
Поведение Ницше также производило
впечатление скрытности и сдержанности. В личном
общении он проявлял высокую образованность и почти
женственную кротость, спокойную и приветливую
серьезность; в отношениях радовался изысканным и
элегантным формам жизни ... (Salomé, 2000).
Последующие годы бы чередованием страданий из-за болезни
и моментов ясного ума, которые Ницше посвящал писанию, —
таким образом, он становился все более одиноким, поскольку его
книги также не получали должного признания.
В 1888 году он находился в Турине, переживая период
здоровья, благополучия и хорошего настроения. Тогда же он начал
писать автобиографию, которую назовет «Ессе Homo», — в ней
начинают проявляться признаки его зарождающегося
психического расстройства в виде мотивов, характерных для мании
величия. Некоторые из глав были названы: «Почему я такой мудрый»;
«Почему я такой умный»; «Почему я пишу такие хорошие книги?»
79

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В январе 1889 года начинается окончательный распад.
Прогуливаясь по улице Турина, он внезапно увидел лошадь, которую
хлестал ее хозяин. Тотчас он в слезах бросился на шею лошади,
и отказался её отпускать. Пришлось прибегнуть к помощи
человека, который отвел его домой. Старый профессор, пришедший
навестить Ницше, описал их встречу:
Ницше сжался в углу дивана; выглядит ужасно (...)
набрасывается на меня, обнимает и начинает
плакать навзрыд ... после чего... он стал жертвой
волнений и судорог ... представлял себя вещами, бился в
припадке, пел, играл на пианино, провозгласил себя
преемником Бога, который умер, танцевал и делал
странные жесты с интервалами. Он сошел с ума (Бур-
кхардт, в Гомес, 2000).
Этот профессор помог ему попасть в психиатрическую
клинику, из которой он выйдет через 15 месяцев, в 1890 году, и
поселится в доме своей матери, которая и заботилась о нем до 1897
года. К этому времени он уже не узнавал друзей и большую часть
времени проводил в кататоническом трансе. В редкие моменты
ясности ума он был доброжелателен и благодарен всем.
В 1897 году, после смерти матери, его сестра Элизабет взяла
на себя заботу о здоровье брата и архивах его произведений. За
несколько лет до этого она вышла замуж за Бернарда Фёрстера,
известного антисемита.
Элизабет посвящает себя «исправлению» неопубликованной
работы, включая в нее благоприятные комментарии о себе и об
антисемитизме. Несмотря на то, что Ницше делал упор на
внутреннюю работу человека, многие его слова были искажены и
превратились в нацистские лозунги об «арийском
сверхчеловеке», что заставило Гитлера заявить, что часть нацистской
философии была основана на мыслях этого великого философа. Это
способствовало ложному общественному мнению о Ницше. Сам
Ницше писал:
80

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Мы — лица без гражданства, очень
разнообразные, наши расы и происхождение смешиваются,
чтобы получились «современные люди», поэтому мы
не готовы принимать участие в обмане, которым
является расовое идолопоклонство, проявляющееся в
Германии как отличительная черта немецкой
добродетели, что в случае людей с «историческим
смыслом» нечестно и HeflonycTHMo(Nietzsche, 1999).
Только в 1954 году архивы Ницше были открыты, и такие люди,
как К. Шлект, Г. Колли и М. Монтинари, провели постраничное
исследование оригиналов, продемонстрировав фальсификации
и манипуляции над ницшеанской мыслью, которые совершила
Элизабет.
В 1899 году, в возрасте 55 лет, Ницше перенес инсульт. 25
августа 1900 года, парализованный и сумасшедший, он умер от
пневмонии.
Его размышления оказали сильное влияние на таких
экзистенциалистов, как Ясперс, Хайдеггер, Камю и Сартр.
«Ницше обладал более проницательным
знанием о себе, чем любой человек прошлого
и, скорее всего, будущего».
Зигмунд Фрейд
Основные предложения
Фундаментальное различие между философским умом
и тем, что им не является, в том, что философы хотят быть
справедливыми, а другие хотят быть судьями.
Ницше
Чтобы проникнуться идеями Ницше, полезно начать с его
акцента на восстановлении дионисийского аспекта жизни. Этот
81

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мыслитель обнаружил, что западное общество развивалось,
поклоняясь Аполлону — богу Солнца — который представлял
собой свет, порядок, чистоту и т.д. Их ценность в настоящее время
продолжает преобладать в нашей культуре. Неудивительно, что
золото — блестящий металл, похожий на солнце — считается
драгоценным. Ницше же полагал, что гораздо уместнее
повернуться к Дионису (Вакху у римлян) — Богу празднования,
поскольку Аполлон, в своем порядке и чистоте, ограничивает свою
витальность, а Дионис олицетворяет необычайную
жизнеспособность.
Если мы возьмем совершенно герметичную бутылку с чистой,
кристальной водой, и оставим на месяц, мы сможем пить из
бутылки без риска заболеть, так как вода останется точно такой же
чистой, как мы её оставили. Если же мы оставим бутылку с
водой из пруда, через месяц мы найдем в ней целую экосистему!
Всенепременно будет и плесень и, скорее всего, тот или другой
моллюск или червь.
Жизнь не рождается в аполлонических условиях. Половой
акт, который зарождает жизнь, включает в себя пот, телесные
выделения, и т. д. Если бы мы хотели, чтобы он был
совершенно чистым и упорядоченным, мы бы полностью исключили
страсть. Аналогичным образом, роды — это процесс, полный
пота, крови, околоплодной жидкости, и т.п. Даже в
больнице (напомним, что в девятнадцатом веке, при жизни Ницше,
многие роды, несомненно, принимались в доме будущей
матери) это происходит с долей хаоса и не в полной стерильности.
Жизнь рождается в дионисийком контексте. Вот почему Ницше
призывает восстановить связь человечества с этим богом:
Дионис олицетворяет потенциально освобождающие аспекты для
человека и его экзистенции.
Внимание к Дионису вместо Аполлона приводит Ницше к
предложению изменить точку зрения на все ценности западного
общества.
82

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Переворот с ног на голову
Одной из характерных черт мышления Ницше является
практика, называемая им «переворотом с ног на голову» или
«смещением перспектив». Он, например, смотрит на болезнь с
точки зрения здоровья, а на здоровье с точки зрения болезни, что
означает — наблюдать с точки зрения пациента его концепции
высшего здоровья и полного упадка.
Ницше отмечает, что человечество привержено ряду
ценностей, которые противостоят жизни, основываясь на убеждении
в реальности находящегося за пределами видимого мира. Этим
достигают единственной цели — угнетения бытия человека.
«Ненавижу тех, кто видит в каждой естественной склонности нечто
болезненное и постыдное» (Ницше, 1999).
«Я не отрицаю...что многих действий, которые называются
аморальными, следует избегать, так же как многое, что
называется моральным, должно совершаться и поощряться. Но я думаю,
что это должно происходить по другим мотивам, чем те, что
поддерживались до сих пор» (Nietzsche en Gomez, 2000).
Это изменение перспективы полезно для психотерапии, потому
что так называемые «дисфункциональные симптомы», которые
пациент или клиент представляет как «свою проблему», в терапии
предстают бесплодными попытками решить реальную проблему,
скрывающуюся в глубине его сознания и/или личности.
Борьба против традиционных ценностей
Ницше, как и Кьеркегор, восстает против разума,
— не самого по себе, а против его тотального и
генерализованного использования. Он считал, что
каждый человек должен переживать истину в
собственной плоти, следовать только за собой. «Мысль
действительна только в той мере, в которой возникает
из собственной экзистенции, делается посредником
всей своей жизни и принимает на себя все риски
этого усилия» (Jolivet, 1950). Ницше также предупреж-
83

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
дает, что мы должны опасаться убеждений:
«Убеждения являются врагами правды, более опасными, чем
ложь» (Nietzsche, 1996).
Не зная идей Кьеркегора, он пришел к очень похожим выводам:
Реальность состоит из противопоставлений и
конфликтов; она никогда не исчерпывается одним
аспектом; каждое утверждение требует отрицания, и
каждое отрицание порождает утверждение. ... Истина
есть не что иное, как ... форма веры, личный выбор,
выбор жизни. Различие между истинным и ложным
не означает ничего, потому что все утверждения не
являются и не могут быть ничем иным, кроме
субъективных выражений конкретной личности и,
следовательно, они верны во всех случаях; здесь мы
оставим иллюзию «объективности» и сведем «истины» к
фикциям, предназначенным для перевода опыта
существования ... в этой перспективе нет абсолютной
истины: всё редуцируется должным образом, без
каких-либо общих остатков человеческой
обусловленности, чем оканчивает любые претензии на
«объективность» (Jolivet, 1950).
Это также важно для экзистенциальной психотерапии,
поскольку подразумевает, что независимо от правдивости фактов,
рассказанных клиентом терапевту, важно то, что это
повествование является описанием экзистенциального опыта этого
человека.
Как и Кьеркегор, Ницше ценил индивидуальность и отличия:
«В древности один бог не был выше другого, и поклонение ему
не было богохульством. Таким образом, воображение
намечало экзистенцию индивидов и возможность уважать их права»
(Nietzsche, 1999).
Ницше выходит за пределы идей Кьеркегора, когда
инициирует деконструктивистское движение. Отрицая ценности и
нравственность, он делает это не с целью отречения от них, но в поис-
84

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ках реконструкции, чтобы найти новую мораль: «Рабской
морали, которая есть неволя и рутина, противостоит мораль
сверхчеловека, которая есть свобода и создание ценностей...настоящая
мораль находится в постоянном преодолении» (Jolivet, 1950).
Чтобы применить формулу моральной терапии
(ее автор — Аристон де Хиос), «достоинство — это
здоровье души», необходимо изменить её по крайней
мере в этом смысле: «Твое достоинство — это
здоровье твоей души». Ибо нет никакого достоинства
в себе, и все попытки определить его таким образом
потерпели неудачу (Ницше, 1999).
Смерть Бога
Ницше провозглашает «смерть Бога», что относится к
разрушению абсолютистской мысли: «Позади самых святых людей я
обнаружил самые разрушительные тенденции; Богом называется
всё, что ослабляет; всё, что проповедует слабость; всё, что
заражает слабостью... Я понял, что [то, что называется] хороший
человек было самоутверждением вырождения». (Ницше, в Саватер,
1996). Ницше выступает за то, чтобы оставить идею Бога, который
уменьшает человека, Бога, который отрицает жизнь вместо того,
чтобы быть ее самым славным утверждением. Если Бог мертв, то
человечеству предстоит столкнуться с фактом реконструкции
ценностей. «Мир — это человек; история — человеческая; человек —
человеческий и ничего, кроме человека» (Jolivet, 1950).
Эту идею о Боге Ницше распространил на все, что связано с
поиском трансцендентности:
«Единственная истина — это сама жизнь, любая форма
трансцендентности — это фикция, которая служит только для того,
чтобы элита продолжала доминировать над людьми. Истина
является не противоположностью ошибки, а заменой некоторых
ошибок другими ошибками» (Ницше в Гомес, 2000).
85

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С помощью метафоры смерти Бога этот мыслитель
призывает пренебречь всем, что угнетает людей и/или ослабляет их. Не
стоит восхвалять существо, которое просит нас встать перед ним
на колени. Достойно было бы любоваться только тем, что
поднимет нас к облакам. В современной культуре, как правило, ценятся
аспекты и/или условия, которые удерживают людей ниже планки
их способностей — например, жертвенность и самоотречение; а
могли бы цениться аспекты, которые наполняют нас страстью и
желанием самосовершенствования.
Отказ от традиционной морали
Ницше решительно осуждает двойную мораль общества, как
правило, считающего, что есть ряд универсально действитель-
ных-правил, которые составляют систему принуждения,
позволяющую одним судить других и властвовать над ними. Он
пытался показать, что повседневная жизнь пронизана ложью, люди
скрывают и прячут свои истинные проблемы, состояния и
мотивы. «Человек может действовать по причинам, в которых не
может признаться, но он всегда заботится о наличии признанных
причин, чтобы заполнить ими рот» (Nietzsche, 1999).
Для него: «Не существует моральных явлений; всё, что есть —
это моральные интерпретации явлений» (Nietzsche en Gomez,
2000).
В этом он предвосхитил современный постмодернизм и пер-
спективизм. В другом месте он говорит:
Мир (...) подлежит многим интерпретациям, он не
имеет никакого фундаментального смысла, но
множество значений....
«Вещь сама по себе» — это бессмысленная
концепция. Если я отниму у вещи все связи, все «свойства»
и все «действия», не останется ничего: ибо вещь была
изобретена нами только для выполнения необходи-
86

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мых условий логики; другими словами, в целях
определения, сообщения. (Nietzsche en Strathern, 1999).
Или также:
Против позитивизма, который ограничен
феноменом «есть только факты», я бы сказал: нет, точных
фактов — нет; то, что есть — это интерпретации. По
сути, мы не знаем ни одного факта, — и, вероятно,
абсурдно претендовать на подобное.
Все субъективно, говорю вам я, — но это уже
интерпретация. «Субъект» — это не то, что дано,
скорее, что дополнено, выдумано, что-то, что скрыто за
ним. Наконец, необходимо ли также
интерпретировать интерпретацию? Это уже поэзия, гипотеза.
Мир может быть познаваемым, поскольку слово
«знание» имеет какой-то смысл; но оно
восприимчиво ко многим интерпретациям, не имеет никакого
фундаментального смысла, но очень много значений.
(Nietzsche en Savater, 1996).
Ценности — это аспекты, которые человек считает
желательными для себя и, как следствие, для других. Ницше считал, что
любое значение или оценка всегда является чем-то
относительным. «Наши ценности — это интерпретации, введенные нами для
вещей». (Nietzsche en Gomez, 2000 г.). «Свойства человека
оценивают как достоинства, принимая во внимание не то действие,
которое они оказывают на него, а то, которое, как мы полагаем, они
ожидаемо окажут на нас и на общество» (Nietzsche, 1999).
Ницше и психоанализ
Ницше опередил Фрейда и неоднократно ссылался на идею
«бессознательного». Он говорил о «диких инстинктах», не
одобряемых обществом, которые скрываются людьми, но всегда
присутствуют (опережая фрейдистскую концепцию подавления).
87

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
«Мы осознаем многие наши качества, но у нас есть другие,
одноименные, бессознательные» (Nietzsche en Manzano, 2002). Или,
другими словами: «Долгое время считалось, что сознательное
мышление является мышлением в абсолютном выражении.
Только сейчас мы догадываемся, что большая часть нашей
интеллектуальной жизни бессознательна и остается для нас незаметной»
(Nietzsche, 1999). Следует отметить, что Ницше впервые написал
это между 1876 годом (в своей книге «Человеческое, слишком
человеческое») и 1882 (в публикации «Веселая наука»). В 1876 году
Фрейду едва исполнилось 20 лет, и его первая книга
«Исследования истерии» не увидит свет до 1895 года. Публикации
«Толкование сновидений» не будет до 1900 года.
Ницше также проявляет дальновидность и предвосхищает
развитие психоанализа в своей концепции «динамического
разума», в котором энергия может быть латентной или подавленной,
а также передаваться от одного инстинкта к другому, и
размышляет о психической реальности как о непрерывном конфликте
сил в постоянном движении. Он говорит о сексуальных и
агрессивных инстинктах, и даже об аутоагрессивных импульсах, хотя
его видение не столь детерминистично, как у Фрейда, но ближе
к нынешним теориям относительности или, как в случае Кьер-
кегора, к теориям хаоса и сложности. В конце концов, он видел
человеческое существование в свободе и непрерывном
становлении. «Наивысшее желание власти — запечатлеться в бытии»
(Nietzsche en Gomez, 2000).
Ницше не верил в линейную каузальность:
Вторичного нет. Также нет, утверждает Ницше,
никакого расчета, согласно которому за
определенной причиной должен следовать определенный
эффект. Интерпретация события посредством
причины и следствия является ложной. Речь идет о борьбе
между двумя неравными элементами власти, новым
пактом между силами, в котором новое состояние
является чем-то радикально отличным от старого,
88

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
но не его последствием. Динамика, а не логика и
механика (Mann, 2000).
«Там, где наивный искатель древних цивилизаций видел
только две вещи — «причину» и «следствие», мы обнаружили
множественную последовательность; мы усовершенствовали образ
становления...» (Nietzsche, 1999)
В протоколах Венского психоаналитического общества от
1908 года Фрейд признает, что интуитивный метод Ницше
достиг осознаваний, невероятно похожих на психоаналитический
метод, — хотя он был осторожен, чтобы не упоминать о том, что
находился под его влиянием. Фрейд сказал, что пытался читать
Ницше, но чувствовал головокружение от того, что страницы
были переполнены осознаваниями, так тревожно близкими к его
собственным» (Yalom, 2000).
Сверхчеловек
Ницше предложил концепцию «сверхчеловека» (Übermensch),
которого, возможно, следует назвать «ультрачеловеком»,
поскольку это не тот, кто обладает экстраординарными
возможностями или способностями, но тот, кто утверждает свою
человечность до конца. Он достиг истинной свободы, смог выйти за
рамки моральных предрассудков и принятых подавлений,
подвергая сомнению все ценности, ранее установленные им самим
или другими, выработав личный, автономный режим
функционирования.
Сверхчеловек не является кем-то «превосходящим»,
«супер-эгоистической» моделью, а тем, чье тело, id уважается и
учитывается, а иногда даже прославляется как единственный
учитель, которого мы имеем (van Deurzen, 2000). Для Ницше
тело является первичным ориентиром. «Существенно: исходить
из тела и использовать его в качестве руководства. Это самый
богатый феномен, обеспечивающий наиболее четкие
наблюдения ...» (Nietzsche en Savater, 1996). Это предложение важно для
89

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
экзистенциальной психотерапии и связано с предложениями
гештальт-терапии — всегда предлагать исследование клиента
на уровне телесных ощущений.
Важно не путать эти понятия с каким-то отвержением
разума и даже духа. Речь идет скорее о напоминании, что наше
существование начинается с физического и телесного измерения,
и что остальные измерения не должны отрицать эту
фундаментальную основу.
«Сверхчеловек — тот, в ком тело стало рефлексивным и
умным — где тело, дух и «я» интегрированы» (van Deurzen, 2000).
Путь превращения в сверхчеловека:
... лежит не в покорении других или
доминировании над ними, а в самоконтроле. Поистине
могущественный человек никогда не причиняет боли или
страданий, но, подобно пророку Заратустре,
переполнен силой и мудростью, которую он свободно
предлагает другим. Его предложение исходит из
личного изобилия, и никогда — из чувства сострадания,
что представляло бы своеобразный тип презрения.
Итак, сверхчеловек — ратификатор жизни, тот, кто
любит свою участь, тот, кто говорит «да» жизни. ...
Сверхчеловек Ницше — это тот, кто, если бы ему
представилась возможность жить точно так же,
снова и снова, на веки вечные, сказал бы: «Да, да, дай ее
мне. Я возьму эту жизнь и буду проживать её
точно так же». Ницшеанский сверхчеловек любит свою
судьбу, принимает свои страдания и преобразует их
в искусство и красоту. И он также является
человеком, который, с точки зрения Ницше, становится
Übermensch, философской душой, — тем, кто
представляет собой следующий этап человеческой
эволюции (Yalom, 2000).
Хороший способ приблизиться к сверхчеловеку — не
пытаться избегать трудностей и страданий, которые происходят в жиз-
90

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ни. Сейчас люди очень часто стараются избегать любой боли или
дискомфорта — как физического, так и психологического. Для
Ницше это представляет собой форму, в которой наш дух
засыпает, ослабевает и вырождается. Противостояние трудностям и
прохождение через страдания — это своего рода духовная
гимнастика. Душа укрепляется, когда мы не избегаем трудностей,
переживаемых по факту существования. Речь идет не о поиске
проблем, а просто о том, чтобы быть доступным — сталкиваться
с тем, что происходит с нами в жизни. Отсюда фраза: то, что нас
не убивает, делает нас сильнее.
Другие аспекты психологии
Для Ницше «суперэго» не существует, есть только
повиновение внешнему, недостаток мужества пойти против социальных
норм. «Приспособленный к нормальному обществу»
представляется ему посредственностью, так как нормальное общество
прежде всего стремится разделить разум и тело (наследие Декарта),
а для Ницше тело, разум и душа являются единством, основой
которого является телесное измерение. Фактически, Ницше
рассматривает разум и душу как функции тела.
Ницше предупреждает об ошибке, которая возникла бы, если
бы мы пытались интерпретировать как чувства и желания тела,
так и телесные переживания. Это может быть только
переживанием и описанием, но не интерпретацией.
Ницше также представил идею «проекции», хотя и с
точки зрения недуальной позиции, признав сущностное единство
мира, переживаемого человеком, и мира как внешнего агента
(как упоминалось выше, когда речь шла о субъективности);
вместо разделения на субъекта и объект Ницше говорит о
непрерывности. Этими размышлениями он также предвосхищал развитие
феноменологии.
По Ницше, следует не подавлять эмоции, но научиться их
использовать. Первый шаг к этому — их узнать, открыть для себя
91

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
заново свою мощь и силу, обратиться к внутреннему источнику,
который обеспечивает нам возможность жить глубоко и
страстно, зная, как интегрировать конфликты внутренних и внешних
сил.
«Преодоление страстей? Нет, если это означает их ослабление»
(Nietzsche en Manzano, 2002).
Этот процесс нелегок, потому что требует самопознания:
«Мы — кого мы знаем — не узнаем самих себя по уважительной
причине: мы никогда не смотрим на себя» (Nietzsche, 2003).
Благодаря самопознанию человек может соединиться с
энергией жизни, которая течет внутри него. Ницше называл ее «Волей
к власти». Хотя в некоторых аспектах эта концепция
напоминает «импульс к самореализации» Маслоу, — она шире, поскольку
остается верной импульсам и животной природе человека — в то
же время являясь созиданием, преодолением и постоянным
подтверждением экзистенции.
Вечное возвращение
Одна из предложенных Ницше концепций, вызвавшая больше
всего разногласий, но представляющая интересные перспективы
для экзистенциальной психотерапии, — это «Вечное
Возвращение».
Оно может быть описано разными способами. В «Весёлой
науке» говорится:
Колоссальное бремя. Что бы произошло, если бы
днем и ночью тебя преследовал демон в самом
уединенном одиночестве, говоря: «Эта жизнь, как ты её
проживаешь сегодня, как ты ее прожил, — тебе
придется проживать её снова и снова бесконечное
количество раз, и в ней не будет ничего нового; наоборот,
каждая боль и каждая радость, каждая мысль и
каждый вздох, бесконечно великое и бесконечно малое
из твоей жизни будет воспроизводиться для тебя в
92

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
том же порядке и в той же последовательности; так
же, как этот паук и этот лунный луч, так же, как этот
момент, так же, как и я. Вечные песочные часы
существования будут перевернуты снова, и снова
посыплется песок и пыль»? Разве ты не бросишься на
землю, скрипя зубами и проклиная демона, который так
говорил с тобой? Или ты проживешь потрясающий
момент, в котором можешь ответить ему: «Ты бог!
Я никогда не слышал более божественного языка!»
Если эта мысль укоренилась в тебе таком, какой ты
есть, тебя может трансформировать, но, возможно,
и уничтожить вопрос: «Ты хочешь, чтобы это
повторялось снова бесчисленное количество раз?» И этот
вопрос ляжет огромным весом на все твои действия,
во всем и за все! Как тебе нужно будет тогда любить
жизнь и любить себя, чтобы не хотеть ничего, кроме
этого, высшего и вечного подтверждения (Nietzsche,
1998).
Другой способ понять вечное возвращение — это представить
себе следующую сцену:
... внезапно ты проснешься, сонный, заметишь,
что у подножия кровати есть духовное существо,
которое любезно приветствует тебя, а затем
говорит: «Всё, что ты помнишь о своей жизни, было всего
лишь сном; в действительности ты еще не родился,
и родишься вот-вот. Если родишься, полностью
забудешь сон; это условие, и всё, что тебе снилось,
произойдет точно так же, как это тебе снилось. Каждое
страдание и каждая радость; каждый раз, когда тебе
разбили сердце или кто-нибудь причинил ему вред;
каждая боль; каждый раз, когда ты чувствовал ярость
или бессилие, полный страха или стыда, в
одиночестве или глубоко любимый; каждое поражение и
победа, — все переживания, которые виделись тебе во
93

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сне, вот-вот произойдут ...» Что бы ты ему сказал?
Сможешь попросить о возможности не
рождаться, чтобы избежать всего этого? Или попытаешься
увидеть возможность некоторых изменений в твоей
истории?
Если так, тебе необходимо срочно изменить то,
что ты делаешь со своим существованием.
Если бы твой ответ был чем-то вроде:
«Благослови тебя Бог за эту возможность! Конечно, я хочу
родиться! Я хочу свою жизнь! И я был бы готов
родиться тысячу раз до вечности, чтобы прожить
её!» — тогда ты на пути к тому, чтобы быть
сверхчеловеком.
Ницше говорит дионисийское торжествующее «да» всей
своей жизни (что почетно, особенно если учесть его проблемы со
здоровьем). «Да, и я бы сказал «да», даже если мне пришлось бы
жить миллионы раз, в бесконечных возвращениях! Я люблю эту
жизнь! Я люблю эту землю! Я хочу быть создателем, и я не только
принимаю, но и хочу большего, — страданий, которые
сопровождают сотворение!» (Nietzsche en Manzano, 2002).
Давайте отметим нашу жизнь печатью вечности!
Эта мысль содержит больше, чем все религии,
которые презирают жизнь как мимолетную и направляют
наш взгляд на другую неопределенную жизнь.
... Распространение любви к жизни. Все, что
воображает индивид, должно быть для других:
Толерантность. Объединиться, чтобы бороться с теми, кто
подозрительно относится к ценностям жизни, но наша
вражда должна быть путем увеличения нашей
радости. Смеяться, шутить, уничтожать без горечи. Эта
доктрина мягка для тех, кто не верит в нее, — в ней
нет ада или угроз. Тот, кто не верит, имеет
эфемерную жизнь в своем сознании. Было бы ужасно верить
даже в грех, потому что все, что мы делаем, даже по-
94

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вторяющееся до бесконечности, невинно (Nietzsche
en Manzano, 2002).
Эту идею можно созерцать, заглядывая как в прошлое, так и
в будущее. Принятие нашего прошлого таким, какое оно было,
и даже не только готовность повторить прошлое, но пожелание
этого повторения, подразумевает полное признание себя, какими
мы являемся в настоящем. В конце концов, в значительной
степени мы сегодняшние — продукт и результат всех тех переживаний
и ситуаций, которые мы пережили. Если есть события нашего
прошлого, которые мы отвергаем и/или отрицаем, мы отвергаем
важные части того, кем являемся сегодня.
Заглядывая в будущее, вечное возвращение приглашает нас
подумать, какие типы действий мы должны осуществлять и/или
избегать, чтобы желать повторения нашей жизни снова и снова,
вечно. Это призыв к ответственности за набросок, в котором мы
запечатлеваем день за днем наше существование.
Вечное возвращение нелегко принять, и для этого Ницше
напоминает нам обо всем, что предлагал: превращение ценностей.
Вкус не к безопасности, но к неопределенности; не причина и
следствие, но непрерывное создание; не стремление сохранять,
но мощь и способность созидать; не действительная для всех
истина, но та истина, которой я могу посвятить мою жизнь; не
смиренное «все субъективно», а «и это наших рук дело»; уже не «так
меня затронуло», но «так хочу этого»; больше не страх и апатия
перед жизнью, но громкое «Да» экзистенции.
Процесс развития
Ницше упоминает в работе «Так говорил Заратустра» (2000)
процесс развития, называемый «Тремя трансформациями»,
которые можно свести к следующему:
Дух превращается в верблюда, верблюд во льва, и лев в
ребенка. Верблюд выдерживает тяжелые нагрузки. «Что в этом
тяжелого?» — задается вопросом терпеливый дух, становясь на колени,
95

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
как верблюд, стремясь нести тяжкое бремя. Призывает грузить на
него самое трудное — с разочарованием, стыдом, унижением —
со всем, что удовлетворит его силу. Он идет, нагруженный, в свою
пустыню, в одиночестве которой дух превращается во льва,
которому не терпится завоевать свободу, как если бы он был жертвой,
борющейся за то, чтобы быть хозяином и властелином
собственной пустыни. Он отправляется на поиски своего последнего
хозяина, намереваясь встретиться с ним, и своего последнего бога,
кому он хочет быть другом, чтобы сразиться с сияющим золотом
драконом. Дракон называется «Ты должен!». Дух великого льва
кричит «Я хочу!», но «Ты должен!» мешает ему пройти. В каждой
из чешуек дракона сияет золотыми буквами — «ты должен!».
Самый могущественный из всех драконов провозглашает: «Все
ценности сияют во мне; все значения уже установлены раз и
навсегда. Никакое «я хочу!» не должно существовать».
Льву необходимо создать свободу, выступить против
священного «НЕТ» долга, обретая право на новые ценности. Лев не
может их создать, но может завоевать свободу, необходимую для
этого нового творения.
Именно тогда лев становится ребенком. Ребенок — это
невинность и забывчивость, новое начало, игра, первый шаг,
священное «ДА». Для игры творения необходимо святое утверждение
(Nietzsche, 2000).
В некотором смысле можно говорить о нескольких этапах
возрастания нигилизма. Но чтобы не допустить абсолютного
отрицания всего, а прийти к утверждению самого реального и
подлинного в каждом человеке, проходящем этот путь, необходимо
обратиться к призыву Ницше — «Стань тем, кто ты есть».
Эти этапы могут быть своего рода руководством для
экзистенциальной психотерапии:
• Ты виноват. На этом этапе человек помещает ответственность
за свое существование вовне. Это этап проективных
обвинений. Клиенты в терапии сообщают, что у них есть проблемы
«по вине X или Y».
96

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Самообвинение. Как только человек осознает, что обвинять
всех и вся бесполезно, что он несет большую часть
ответственности в этом вопросе, довольно часто он не берет
ответственность в реальности, а переходит на этап самообвинений, где
активируются все его интроекты (идеи, суждения и
обязанности знать). Таким образом, «из-за тебя» превращается в «это
моя вина», далеко не способствующее ответственности и
продвижению. Начинается застой, поскольку человек получает
преимущества роли жертвы или мученика, которая, как
правило, ценится в нашем обществе.
• Мученик. Это этап сублимации. Некоторые люди понимают,
что быть жертвой — также не лучший вариант для
хорошего развития. Тогда, опираясь на «высшие ценности» (обычно
религиозные), они начинают видеть в своих ограничениях
преимущества. Следуя христианским идеям о том, что слабые
на самом деле сильны, а последние будут первыми, человек на
этом этапе находится в месте определенного покоя, опираясь
на внешние идеалы.
• Сомнение. Некоторые люди, осознавая, что живут в
соответствии с навязанными извне идеалами, не соглашаются с этим.
Они ставят под сомнение ценности, пытаясь определить их
действительность для себя, даже если они и приняты другими.
• Падение. Понимая, что многие (если не все) ценности, в
которые он верил, навязаны извне, и задаваясь вопросом о
собственных ценностях, человек оказывается в пустоте. Воплощая
ценности других людей, он не давал себе возможности иметь
свои собственные, а отвержение общих ценностей оставляет
его в глубоком одиночестве. Это момент боли и страха, однако,
это также момент, предупреждающий о приближении
следующего этапа — «превращения».
• Уяьтрачеловек. В этот момент (если он наступает) человек
готов к высшему утверждению не просто существования, а
СВОЕГО существования, — когда он принимает идею вечного
возвращения, а затем раскрывается к полной жизни, что Ницше
97

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
называл «Amor Fati» (латинское выражение, которое
буквально означает «любовь к судьбе»).
Многие застревают на одном из этапов, или регрессируют.
Некоторые достигают конца пути, но, поскольку речь идет о
динамичном процессе, приходится постоянно начинать заново, как
в круге вечного возвращения, — это путь, который проходится
много раз.
Словами Ницше:
Философия, согласно тому, как я ее осмыслял и
проживал до сих пор, — это добровольное
исследование аспектов существования, даже самых
ненавистных и отвратительных. Благодаря большому данному
мне опыту, подобному паломничеству через пустыни
и ледники, я научился иным способом смотреть на
все, о чем до сих пор философствовал; (...) «Как
много истины выдерживает, на какое количество истины
осмелится дух?» — это было для меня истинным
критерием ценностей.
Ошибка — это трусость ... Каждое завоевание
знания является следствием мужества, твердости с
самим собой, из чистоты — быть с самим собой...
Такая экспериментальная философия* как я ее
проживаю, предупреждает даже попытку систематического
нигилизма; не желая сказать этим, что она
останавливается в отрицании, в «нет», в желании отрицать.
Более того, эта философия хочет
противоположного — дионисийского утверждения мира, как он есть,
без уменьшения, исключения или выбора — желая
вечного возвращения; тех же вещей, той же логики и
идентичного разворачивания событий; быть диони-
сийцем перед экзистенцией; моя формула на данный
момент — Amor Fati.
С этой целью должны пониматься не только как
необходимые, но и как желательные те стороны су-
98

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ществования, которые до сих пор отрицались;
желательные не только по отношению к сторонам,
которые до сих пор утверждались (в некотором смысле,
как их дополнение или предпосылка), но из любви
к ним самим, как если бы они были более
могущественными, плодородными сторонами
существования, в которых четко выражена воля экзистенции.
(Nietzsche en Savater, 1996).
Любовь к судьбе — это выражение человеческого величия:
«Моя формула для выражения величия человека — это Amor Fati:
не желаю, чтобы что-то было другим, ни в прошлом, ни в
будущем (...) Не только поддерживать то, что необходимо, но любить
его»(Nietzsche en Gomez, 2000). Как говорится, «Не тот счастлив,
кто имеет то, что любит; но тот, кто любит то, что имеет».
Эти идеи «Вечного возвращения» и «Любви к судьбе» имеют
важные последствия для экзистенциальной психотерапии.
Ирвин Ялом, например, обычно просит своих клиентов представить
себе, какой должна быть их жизнь сегодня, чтобы через пять лет
они гордились ею так, чтобы быть готовыми повторить ее точно
такой же, без каких-либо изменений.
Эти две идеи также предоставляют инструменты, помогающие
клиентам смотреть на самих себя, свои обстоятельства и свое
существование с более широкой точки зрения.
Amor Fati побуждает сказать «Да» собственной экзистенции,
какой бы она ни была; взять на себя ответственность за то, как
жить дальше, с этого момента. Это приглашение прекратить
жаловаться на то, что не получилось так, как вам хотелось бы: на то,
что у вас не было родителей, которых хотелось; что не знали, как
мастерски справиться с некой ситуацией; что не смогли
сохранить любовь, и т. д.
Измените угол и перспективу наблюдения, чтобы
понять: всё идет так, как должно. Все виды
рождающихся несовершенств и страданий формируют части
тех вещей, которых следует желать больше всего...
99

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Предположим, что в определенный момент мы
сказали «да», тогда мы сказали бы «да» не только
самим себе, но и всему существованию. Ничто не
существует само по себе, ни в нас, ни вне нас. И даже
если бы наша душа вибрировала от счастья и
резонировала, как струна, только однажды,
потребовалась бы целая вечность, чтобы восстановить условия
этого уникального события, и вся вечность была бы
утверждена, оправдана и подтверждена в тот момент,
когда мы говорим «да» (Nietzsche en Savater, 1996).
Как было замечено, Ницше был великим писателем, его фразы
выразительны в своей лапидарности. Например, «Стань тем, кто
ты есть»; «Тот, у кого есть «зачем», может вынести почти любое
«как»»; «То, что меня не убивает, делает меня сильнее»; «Смотри
на истину пристально, твой взгляд будет последовательно
проникать все глубже, и в конце ты найдешь больше, чем желал»
(Yalom, 2000).
Фразы, ставшие знаменем экзистенциальной психотерапии;
напоминающие, что путь личностного развития — это не
простой путь. Многие люди, входящие в психотерапевтический
процесс, обнаруживают, что важная часть задачи — осмелиться
взглянуть в лицо своим жизненным страданиям и/или боли, в
качестве условия глубокого самопознания. Временами нужно быть
готовым оставить прежние, устаревшие идентичности; хотя это
требует своего рода «смерти эго», Ницше говорил: «Нужно
дорого заплатить за бессмертие — много раз умереть, пока живешь»
(Ницше, 1998).
Последнюю фразу можно также понять в том смысле, что
каждый человек должен быть открыт идее своей смертности,
открыто смотреть на ужас смерти, многократно, пока он еще жив
(Yalom, 2000).
100

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Советы для психотерапии
Ницше оставил некоторые конкретные рекомендации для
медицины, которые идеально применимы в психотерапии:
Например, он рекомендует психотерапевту пройти свой
собственный путь развития личности. В настоящее время
большинство серьезных психотерапевтов, независимо от направления и
школы, признают, что личная терапия терапевта является
непременным условием для практики:
«Врачу, излечися сам: этим ты поможешь также и своим
пациентам. Допусти, что это будет ему лучшей помощью: что он,
пациент, может созерцать своими глазами человека, который их
лечит» (Nietzsche, 1998).
Ты построишь нечто над собой и вне себя, но сначала ты
должен быть построен самим собой, в перекрестье тела и души. Ты
не будешь воспроизводить только себя, а произведешь что-то
более возвышенное» (Nietzsche en Yalom, 2000).
Однако, в другом афоризме он предлагает более умеренную
пограмму, напоминающую об архетипе «раненого целителя»:
«Некоторые не могут избавиться от своих собственных цепей
и, тем не менее, могут освободить своих друзей» (Nietzsche en
Yalom, 2000).
Он также предупреждает нас об опасности постановки
диагноза как способа «уравнять» экзистенциальную проблематику
с другими подобными:
«У лучшего врача единственно может быть только один
пациент: каждый человек является историей одной единственной
болезни» (Nietzsche, 1996).
Для Ницше душа, разум и тело не являются отдельными и
независимыми друг от друга реальностями, поэтому их строение
выходит за пределы физико-психического дуализма. Душа, разум
и тело являются единым целым. Недуалистическое мышление
присуще любому экзистенциальному подходу.
Одним словом, философская позиция Ницше может многое
дать психотерапии в целом. Экзистенциальная психотерапия
101

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
приняла идеи Ницше и попыталась включить их в
психотерапевтическую практику.
Если говорить кратко, Ницше приглашает нас (это
приглашение для любого человека, которым может воспользоваться и
экзистенциальная психотерапия):
• Быть свободными духом. Свободными от долженствований,
навязанных извне.
• Быть свободными проживать любой опыт, независимо от
того, насколько он приятен или болезнен; быть твердыми,
чтобы приветствовать жизнь во всех ее проявлениях. Кроме того,
если подавлена одна сторона жизни, сила другой также
ограничена. «Блаженство и горе — близнецы: растут вместе, или
вместе остаются маленькими» (Nietzsche, 1999)
• Дистанцироваться от себя, видеть себя со стороны. Уметь
смеяться над собой. (Ялом обычно просит клиентов сочинить
себе эпитафию, чтобы увидеть в этой перспективе мелочи,
которые их волнуют).
• «Иметь привычку радоваться». Развивать способность не
воспринимать все слишком серьезно.
• Говорить ДА жизни не только в ее приятных проявлениях, но
любя её во всех формах. Любовь к Судьбе.
• К этической позиции по отношению к жизни, где все, что
придумывает один, является действительным для всех других.
• К толерантности к другим (даже противоположной) точкам
зрения (до тех пор, пока человек действительно обогащает
свою экзистенцию).
• Противостоять тому, что отрицает высшую ценность жизни,
но делать это способами, увеличивающими радость жизни.
• Не отнимать (но возвращать) божественный характер
(особенность) человека.
• Быть осторожным со всем, что принижает бытие человека или
уменьшает его достоинство.
• Постоянно преодолевать себя, следуя своим путем.
• Вести дионисийскую жизнь, полную игры.
102

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Принимать во внимание три ступени трансформации духа
(верблюд, лев, ребенок), чтобы анализировать мироощущение
человека при столкновении с жизнью.
• Принимать отрицательные и болезненные переживания,
присущие экзистенции, как путь к усилению страсти к
существованию.
• Задуматься о возможности вечного возвращения, как о
принятии как нашего прошлого, так и неопределенности
будущего, которое мы желаем построить.
• Снова и снова подвергать сомнению наши собственные
ценности, чтобы возвращаться к реконструкции и
переосмыслению себя.
Как выразился Ясперс:
[Ницше] ... не учит нас пути, не учит нас вере, не
помещает нас на твердую почву. Скорее, он не
оставляет нам оснований для покоя, неустанно мучает
нас, изгоняет из всех приютов, где мы ищем
убежища, срывает всю маскировку... здесь, размещая нас в
ничто, он хочет обнаружить размер именно нашего
пространства, дать нам средство уловить наше
собственное, аутентичное основание, из которого нам
придется исходить. Это заставляет нас открывать,
что мы знаем и не знаем, что мы можем узнать, и что
непознаваемо для нас. Ибо истинно только то, что
прорастает из нашего собственного фона (Jaspers en
Jolivet, 1950).
Возможно, самое сильное очарование жизни
должно быть покрыто завесой из золотых нитей,
с прекрасными возможностями многообещающих,
скромных, едких, милосердных, соблазнительных
обликов. Жизнь — это женщина!
Ницше
юз

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Ницше, переведенных
на русский язык:
• Человеческое, слишком человеческое
• Веселая наука
• Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого
• По ту сторону добра и зла
• Генеалогия морали
• Сумерки идолов, или как философствуют молотом
• Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей
• Антихрист. Проклятие христианству
• Ессе homo. Как становятся сами собою.
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей Ницше, применимые к
психологии и психотерапии:
• Временами полезно практиковать «смещение перспективы»
или «переворот с ног на голову» — находить плохое в хорошем
и хорошее в плохом.
• Концепция «вечного возвращения» может быть очень
мощной, как для пересмотра прошлого, так и для проектирования
будущего.
• «Любовь к Судьбе», открывающая путь к возможности стать
сверхчеловеком.
• Три ступени трансформации духа могут использоваться для
анализа жизненных установок.
• Идеалом является не приспособление к нормальному
обществу, а выход за его пределы.
• Способствовать интеграции, а не расколу между телом,
разумом и духом.
104

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Речь идет не о подавлении эмоций, а о том, чтобы научиться их
использовать, первым шагом к чему будет знакомство с ними.
Сходство меЖду Кьеркегором и Ницше
И Кьеркегор, и Ницше являются предшественниками
экзистенциальной философии. Можно сказать, что, хотя их мысли
затрагивают очень разные аспекты, есть и общее.
Прежде всего, оба доказали, что у человека нет никакого
основания, все может быть поставлено под сомнение — и нас
приглашают к постоянному и честному сомнению.
Они пытались объяснить, что каждый из нас обладает гораздо
большей свободой мысли (и свободой вести себя
непоследовательно), чем мы считаем возможным. Именно это признание
свободы становится настоящим освобождением, хотя в то же время
человек вынужден признать свою ответственность. В то время
как Кьеркегор исследует тревогу и одиночество, которые влечет
за собой такое признание, Ницше восхищается той мощью,
которую оно может нам обеспечить (Spinelli, 2003).
Эти два мыслителя разрушили иллюзию превосходства мира
и покоя.
Они занимались развенчанием предрассудков, жестких,
заранее установленных схем; с тем, чтобы человек мог высвободить
свою индивидуальность и быть ответственным за подлинную
близость с другими.
Они боролись против навязываемой социумом коллективной
морали западной культуры, способствуя другому видению
людей — как осознающих и самостоятельно генерирующих
верования и нравственность.
Для каждого из этих авторов менее важно то, во что мы
верим, чем тот способу каким мы верим (Spinelli, 2003).
Они доказали, что подлинная аутентичность не рождается из
абстрактных размышлений.
105

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Они отстаивали субъективность, утверждая существование
как фундаментальную ценность.
Они считали, что существующий человек является плодом
труда свободы, непрерывного развития и движения, и что ему
непозволительно опираться на моральные ценности,
навязываемые другими.
Они ценили тревогу и отчаяние как необходимые условия
человеческого величия, и приглашали не только принимать их, но и
ценить, как неотъемлемые аспекты цельного существования.
Оба писали, исходя из собственного опыта, исследуя сначала
самих себя, поэтому они являются примером конгруэнтности,
достойным восхищения.
И Кьеркегор, и Ницше были озабочены субъективностью,
индивидуальной свободой, выбором и ответственностью.
Несмотря на то, что это важные аспекты феноменологии, ни
один из этих авторов не пришел к истинно феноменологической
позиции, поскольку они не принимали во внимание
взаимосвязанных основ, из которых появляются все человеческие
переживания, что имеет основополагающее значение для
феноменологического мышления (Spinelli, 2003).
Из всего написанного я люблю то, что написано
кровью. Напишите кровью: вы почувствуете,
что кровь — это дух ...
Ницше
106

Глава 5
ГУССЕРЛЬ И ТЕНОМЕНОЛОГИЯ
Чистое логическое мышление не может дать нам
никакого знания эмпирического мира; все знание реальности
начинается с опыта и заканчивается в нем.
Альберт Эйнштейн
Если бы двери восприятия были очищены, все бы
предстало перед человеком таким, каким является —
бесконечным.
Уильям Блейк
Феноменология, как таковая, является не философской
системой, а скорее способом приблизиться к изучению реальности,
или даже научной методологией. Её можно также понять как
мировоззрение, позицию, которая зародилась как протест против
рационалистических и позитивистских методов, преобладавших
в науках (в том числе в гуманитарных):
«Феноменология — это не система предложений и
философских истин [...], но метод философствования, затребованный
проблемами философии, значительно отличающийся от того
способа, которым мы разворачиваемся и ориентируемся в
жизни» (Reinach en Moreno, 2000).
Это важно для настоящего исследования, потому что, хотя
можно говорить о нескольких различных типах феноменологии
(как будет видно ниже), феноменология в значительной
степени служила развитию экзистенциальной философии, и сегодня
считается основным методом, используемым экзистенциальной
107

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
психотерапией (также как подавляющим большинством
терапевтических школ «третьей силы» психологии или
«экзистенциально-гуманистического течения»).
Биография Гуссерля
Эдмунд Гуссерль считается основателем феноменологии, и
хотя не он её придумал (термин «феноменология» уже
использовался в середине восемнадцатого века; Кант, Гегель и Маркс, в
том числе, уже использовали его в своих работах), Гуссерль был
первым, кто разработал подход к исследованию, известный как
«феноменологический метод». Как школа мысли, феноменология
увидела свет в первые годы XX века.
Эдмунд Гуссерль родился в 1859 году в Проснице, Моравия
(ныне Чешская Республика), который в то время был частью
Австро-Венгерской Империи.
Его первые академические интересы были сосредоточены на
математике, естественных науках и психологии. Он посетил
серию бесед, прочитанных Вильгельмом Вундтом (лидером
экспериментальной психологии, создателем первой в мире
лаборатории психологии). Гуссерль продолжил своё математическое
образование в Берлине и Вене, где получил докторскую степень за
диссертацию: «Математические проблемы».
Он пришел к философии через размышления о пределах
человеческого сознания.
Позже он стал учеником Брентано, который произвел
революцию в его образе мышления. Гуссерль конкретно говорил о том,
что он в неоплатном долгу перед Брентано, ссылаясь на него как
на «своего единственного учителя философии». Они стали
друзьями на всю жизнь. Гуссерль позаимствовал у Брентано
концепцию «интенциональности» (которая является фундаментальной
для феноменологии), хотя осуществил некоторые её вариации,
которые превратили эту концепцию во что-то новое.
108

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В 1900 году он опубликовал свою книгу «Логические
исследования», известную как текст, давший рождение
феноменологическому потоку в философии.
В 1916 году он начал преподавать философию в
Университете Фрайбурга, где оставался профессором до выхода на пенсию
в 1929 году.
В период с 1919 по 1923 год он становится главным
соратником Мартина Хайдеггера, впоследствии внесшего важный вклад
в феноменологию.
В 1929 году Гуссерль написал статью под названием
«Феноменология» для определения термина в Британской энциклопедии.
Было бы ошибкой приравнивать всю феноменологию к
разработкам Гуссерля. Точно так же, как было бы неправильно
сопоставлять весь психоанализ с размышлением Фрейда или всю
гештальт-терапию с Фрицем Перлзом, или даже всю
экзистенциальную перспективу с идеями Бинсвангера; — было бы
ошибочно рассматривать феноменологию, не принимая во внимание
работы последующих мыслителей.
Гуссерль в последние годы считал себя «лидером без
последователей», а в 1931 году объявил себя «величайшим врагом так
называемого феноменологического движения» (Могап, 2004). Среди
некоторых наиболее известных феноменологов, развивших удаленные
от Гуссерля перспективы, можно назвать следующих: Макс Шелер
(1874-1928), идеи которого особенно учитываются в антропологии
Виктора Франкла — создателя логотерапии; Мартин Хайдеггер
(1889-1976), преимущественно упоминаемый большинством
подходов экзистенциальной психотерапии, таких как дазайн-анализ,
английская школа и несколько движений экзистенциальной
психотерапии в Латинской Америке (например, Мексиканская школа
экзистенциальной психотерапии). Поль Рикёр однажды отметил,
что история феноменологии — это история отклонений от
Гуссерля и ругани на него, (en Могап, 2004).
Гуссерль умер во Фрайбурге в 1938 году, в возрасте 79 лет.
С 1933 года нацисты запретили ему любую академическую
деятельность.
109

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные произведения
• Логические исследования
• Идеи
• Формальная и трансцендентальная логика
• Картезианские размышления
• Опыт и суждение
• Статья «Феноменология» для Британской энциклопедии.
Теноменология
Если дерево падает в необитаемом лесу...
Производит ли оно звук при падении?
Дзенский Коан
Как уже упоминалось выше, эта школа мысли возникла в
качестве альтернативы рационалистическому мышлению,
натурализму и логическому позитивизму. «Феноменология Гуссерля мощно
взаимодействует с духовной средой исторического момента,
который напряженно стремится к радикальному отказу от
позитивизма и натурализма XIX века» (Moreno, 2000).
Ниже приведены некоторые из их отличий.
Теноменология против позитивизма и раиионализма
1. Приближаясь к реальности, пытаясь определить её объекты,
последовательности или события, рационализм стремится
уловить то, что он определяет как таковое, — то, что изучается. То
есть он пытается выделить «сущность», имманентный субстрат,
который не изменяется, и потому может быть использован для
определения предмета исследования. Другой способ — сказать,
что рационализм пытается найти то, что оказывается равным
среди равных.
по

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С другой стороны, феноменология, изучая непосредственный
опыт явления, интересуется тем, что делает его уникальным.
Например, исследователь, который хотел бы изучить стул с
рационалистической позиции, будет особенно заинтересован теми
характеристиками, которые делают стул именно стулом, а не
столом, — то есть, исследователя интересуют характеристики стула.
Классическим стилем языка философов можно сказать, что он
фокусируется на «внешнем».
С феноменологической же позиции его бы интересовало, что
делает этот стул именно этим стулом, а не другим, — то есть,
характеристики ЭТОГО стула. Другими словами, он фокусируется
на особенном, а не на универсальном.
В определенном смысле, рационалистическая позиция
разыскивает подобия. Оно основано на постоянной деятельности
человеческого мозга для начала узнавания, для приближения к любому
опыту. Когда человек наблюдает за объектом, его мозг ищет в базе
воспоминаний и подготавливает то, чему этот объект подобен,
таким образом позволяя человеку не только называть объект, но и
облегчать приближение к нему и его возможное использование.
Без этой деятельности мозга существование было бы
ежедневным хаосом без конца и края. Если человек, впервые приехавший
в класс, не смог бы распознать имеющиеся здесь стулья, как
таковые, то есть «объекты, специально изготовленные так, чтобы
люди сидели на них» (для чего требуется прибегнуть к
сканированию всей совокупности опыта, пока не найдется какой-то
объект, который бы был подобен этому, — и тогда «узнать», о каком
объекте идет речь), непременно испытает некоторые (или
большие) проблемы, чтобы усесться.
Очевидно, что эта функция осуществляется мозгом так
быстро (к счастью), что мы даже не осознаем, что это делается все
время; прямо сейчас, чтобы прочитать эти строки, мозг читателя
делает такие сравнения с огромной скоростью.
Эта функция позволяет ускорить процесс познания и узнавания.
Найдя подобные сходства, человек может сохранить текущий
опыт «в том же ящике и с тем же названием», что и аналогичные
предыдущие опыты.
111

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Со своей стороны, феноменология не только не
заинтересована в сходствах, но в поисках того, что делает явление
уникальным, — заинтересована в различиях; тем самым, она становится
методом, который, охватывая меньше — углубляет больше.
Данное действие также имеет мозговой компонент, который
лежит и в основе всего восприятия.
Возвращаясь к примеру входящего в класс человека: чтобы его
мозг сделал все соответствующие сопоставления и мог прийти к
выводу «я сяду на этом стуле» — сначала требуется уловить этот
объект, который позже (после сопоставления), он сможет назвать
«стулом». То есть первая задача мозга — суметь отличить этот
объект от других, которые его окружают. Суметь отличить его
от земли, воздуха, доски, столов и т. д.; включая необходимость
дифференцировать упомянутый объект от самого себя. Без такой
дифференциации никакой объект не будет воспринят. Все будет
выглядеть совершенно одинаковым, и в таком случае мы ничто
не назовем «стулом», «столом» или чем-то еще.
Фактически, перцептивный аппарат функционирует на основе
контрастов. Необходимо узнать холод, чтобы опознать тепло. Если
бы всегда была одна и та же температура, никогда не было бы
переживания холода или тепла. То же самое касается высокого и
низкого, внутреннего — внешнего и т.д. Сознание требует контрастов.
2. Рационалистическая позиция считает, что можно получить
доступ к существу реальности посредством выводов, сделанных
психологическими средствами. Это означает, что она использует
интерпретацию как инструмент доступа к «истине».
Интерпретация — это инструмент, который помогает
исследователю «переводить» исследуемые события в термины,
соответствующие теоретической системе отсчета, на которой основано
исследование. Это звучит как «Каждый раз, когда происходит «X»
или что-то вроде «X», это означает «Y» или что-то вроде «Y».
Для феноменологической позиции различия, которые делают
каждое явление уникальным и исключительным, не могут
«выводиться», только переживаться. В то время как выводы
относятся к «другому знакомому», переживание имеет дело с этим кон-
112

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
кретныму что сейчас становится узнаваемым. Таким образом,
вместо интерпретации феноменология обращается к описанию.
Посему экзистенциальная психотерапия предпочитает не
прибегать к интерпретации в качестве рабочего инструмента.
Безусловно, определенные интерпретации неизбежны, но терапевт,
чья работа основывается на феноменологии, признает
субъективность своей интерпретации и не предполагает, что она
обязательно отражает реальность пациента.
Феноменология напоминает нам, что интерпретация является
естественным действием, поскольку акт восприятия реальности
не является просто пассивным отражением реальности. В
восприятие мы вкладываем информацию о воспринимаемом. Каждая
«информация» о воспринимаемой реальности имеет своей частью
смысл воспринимающего, так что мы можем сказать, что живем
в интерпретируемом мире (Spinelli, 2003). Невозможно не
интерпретировать. Классическая путаница в отношении
феноменологии (особенно экзистенциальной феноменологии) заключается в
убеждении, что она предлагает отказаться от интерпретации. На
самом деле феноменологическое представление отмечает
важность признания наших интерпретаций, признания их именно
интерпретациями, а не точными отражениями реальности. Поэтому
целесообразно не основывать наше знание реальности на серии ее
интерпретаций, а осуществлять описания реальности так, как она
проявляется в наших чувствах и нашем сознании. Поэтому, хотя
мы и постоянно интерпретируем, применяя феноменологию, мы
не прибегаем к психологическим интерпретациям — переводу
опыта на язык определенной теоретической системы —- как к
основному рабочему инструменту, но находимся в поиске
совместного и разделенного анализа переживаний посредством их
описания на все более глубоких уровнях.
Позитивизм же находится в поиске констатируемых фактов,
объективно проверяемых, — его интересует объективное знание.
Феноменология признает и валидизирует субъективные
знания, возвращая им статус реальности, по крайней мере, для того,
кто ее воспринимает.
113

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
«Неважно, владеете ли вы собой (сознательно и свободно) или
«одержимы». Субъективность открывает мир, дает смысл,
порождает некоторые формы и деформирует другие... за рамками
того, что дано. Речь идет уже не о том, чтобы настаивать на
подражании, а о созидании и преобразовании» (Moreno, 2000).
Важно не делать заключения, что феноменология пытается
устранить позитивистскую или рационалистическую мысль.
Напротив, она считает её валидным подходом при определенных
обстоятельствах:
Представьте, что вы приходите к врачу, потому
что в последнее время плохо себя чувствовали, у вас
была лихорадка и трудности с дыханием ночью, а с
сегодняшнего утра вы не перестаете чихать, из носа
текут сопли ... это чудо, что доктор, прибегая к
своему университетскому образованию и клинической
практике, смотрит на вас совершенно спокойно и
говорит: «У вас грипп; пейте много жидкости, одну из
этих таблеток три раза в день, сохраняйте покой, и
через три-четыре дня будете как новенький ... »
Это чудесно, правда?
Этот врач обратился к рационалистическому методу, чтобы
быстро прийти к соответствующему диагнозу, позволившему
рекомендовать определенное лечение для вашей проблемы. Вот,
что он делал: сравнивал данные, представленные ему, с теми, что
узнал ранее, пока не нашел какое-то сходство, а затем осуществил
интерпретацию (перевод) ваших симптомов. В этом случае он
смог назвать болезнь и процедуру, следуя которой можно
ожидать исчезновения данных симптомов.
Вы можете представить себе возникающий хаос, если бы
доктор взглянул на вас и сказал бы, что точно не знает, от какой
именно болезни вы страдаете, поскольку он даже не уверен, что
это болезнь, и что ему придется потратить некоторое время,
пытаясь выяснить, в чем состоит ваша ситуация, поскольку на
данный момент все представляется только как «что-то непонятное,
114

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
что кажется неприятным и от чего он предпочитает держаться
подальше, дабы не заразиться».
Благо, что существует рационалистический метод.
Однако, феноменологи считают его не лучшим вариантом для
понимания субъективности человека.
Несмотря на это, и в психологии прибегают к позитивистским
методам. Диагностическое и статистическое руководство по
психическим расстройствам, более известное как DSM-IV, является
в психологии и психиатрии данью уважения такому
методологическому подходу, поскольку там можно найти списки симптомов,
согласно которым, если человек имеет определенные количество
характеристик (например, 6 из 10), он может быть «маркирован»
определенным психопатологическим названием.
Экзистенциальная психотерапия (сестра
экзистенциально-гуманистического течения в психологии) считает, что, имея
центром исследования экзистенцию человека, к чему призвана
психотерапия, методом, к которому без сомнений следует
обращаться, является феноменология.
Различные феноменологии
В словаре философии Маутнера феноменология определяется
так:
Метод и философское движение, возникшее в
работе Эдмунда Гуссерля (1859-1938). Это попытка описать
наш опыт напрямую, таким, какой он есть, отделенным
от своего происхождения и развития, независимо от
причинно-следственных связей, которые могут
предложить историки, социологи и психологи.
Впоследствии Хайдеггер, Сартр и Мерло-Понти продолжили и
уточнили феноменологический метод, хотя это и не
означает, что они приняли выводы Гуссерля (Cohn, 2002).
Феноменология Гуссерля вдохновила феноменологии,
разработанные Хайдеггером, Сартром и, в первую очередь, Мер-
115

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ло-Понти; первую обычно называют «трансцендентальной
феноменологией», в то время как последнюю — «экзистенциальной
феноменологией». Различия между философской и
психиатрической феноменологией также весьма значительны (Ellenberger en
May et al, 1977).
Изначально феноменология пыталась исследовать
субъективный опыт не сам по себе, а в попытке понять, как сознание
навязывает определенные значения и «размывает» возможность
постижения реальности как таковой. Таким образом, она
стремилась более эффективно узнать, «что есть».
Эта цель превратилась в основной фокус так называемой
трансцендентальной ветви феноменологии.
Другая ветвь феноменологии, экзистенциальная, является
результатом сосредоточения интереса на последствиях этих
вопросов для смысла экзистенции. Ее предмет — опыт человека, с его
потенциалом и ограничениями, как бытия-в-мире.
Будучи экзистенциальной, эта другая форма феноменологии
заинтересована в том, чтобы узнать истину, возникающую из опыта,
а не автономную и независимую от субъекта, который её
проживает и переживает. Её интересует существующая истина, живущая,
переживаемая или испытываемая. Один из способов обратиться
к ней состоит в том, чтобы больше интересоваться правдивостью,
чем самой истиной (Spinelli, 2010, в личном общении).
Исследования трансцендентальной феноменологии имеют
особое значение для изучения восприятия, в то время как
выводы экзистенциальной феноменологии имеют особое значение для
психотерапии, особенно для экзистенциальной психотерапии.
Можно упомянуть еще один тип феноменологии:
психиатрический. Его различные типы основываются как на
трансцендентальной, так и на экзистенциальной феноменологии. Согласно
Элленбергер (en May et al, 1977), мы можем найти три типа
психиатрической феноменологии:
1. Описательная феноменология основана главным образом
на том, каким образом пациент описывает свой опыт и свою
116

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
субъективность. Это феноменология, применяемая в
основном Ясперсом.
2. Генетико-структурная феноменология разработана
преимущественно Минковским и Фон Гебсаттелем. Оба пытаются
проанализировать данные, предлагаемые пациентом, обращая
особое внимание на взаимосвязи и взаимозависимости,
пытаясь найти общий фактор или ядро проблемы.
3. Категориальная феноменология. Эта форма психиатрической
феноменологии пытается понять субъективное переживание
своих пациентов посредством изучения форм того, как
человек переживает определенные категории, такие как темпораль-
ность, пространственность, причинность и материальность.
Все эти формы феноменологии разделяют ряд подходов
приближения к реальности. Мы можем сказать, что они
размышляют, руководствуясь одинаковым методом.
Теноменологическое отражение
Используя умственные операции, люди пытаются придать
смысл всем своим переживаниям — найти или навязать значение
миру.
Решая эту задачу, рано или поздно вы достигнете основного
вопроса всех философских исследований: «Что есть реальность?»
Типичным ответом может быть:
Я осматриваю эту комнату ... могу видеть (среди
многих вещей) компьютер и стол, на котором он
стоит; стул, на котором я сижу; стены и картины,
которые на них висят; книжный шкаф, полный книг, и т.д.
Я также могу заметить музыку, которая возникает из
репродуктора, и, если я смотрю в окно, мне удается
увидеть окна других квартир, а за ними некоторых
из моих соседей в их повседневной жизни. Все это
реально для меня настолько, что я считаю это
независимым от моего сознания. Я считаю, что, если бы я
117

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
внезапно умер в этот момент, — эти объекты, музыка
и люди будут продолжать существовать. Я вижу их,
слышу их и думаю о них, как об имеющих
независимую от меня экзистенцию. Их физические свойства
и их независимое существование заставляют меня
признавать их реальными.
Эта широко распространенная и применяемая во всем
западном мире теория реальности представляется столь очевидной
наблюдателю, что он забывает, что это всего лишь теория. В
конце концов, эта та форма мышления, в которой он
воспитывался с детства, и весь мир (или то, что он называет таковым)
думает аналогичным образом. Даже называет его объективной
реальностью.
Понятие о том, что существует объективная
реальность, приводит к принятию точки зрения, что
существуют реальные объекты в мире, которые
существуют независимо от нашего сознательного
знания или того, что мы их осознаем. К этому
добавляется тот аргумент, что у нас есть прямой доступ к ним
через наши органы чувств ... То, что мы
воспринимаем «снаружи», действительно есть там. Это
объективно реально (Spinelli, 2003).
Как и большая часть современной философии (например,
постмодернистская), феноменология ставит под сомнение эту
точку зрения в стремлении ее прояснить.
Эти вопросы сочетаются со многими новыми открытиями,
сделанными в других областях знаний, таких как
нейрофизиология, современная физика, социология, психология и т. д., которые
пришли к тревожным выводам. Чтобы не вдаваться в чересчур
большие сложности, достаточно сказать, что эти выводы имеют
общую идею о том, что:
Реальность есть, будет и останется неизвестной, и
без возможности быть узнанной нами... И то, что мы
118

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
называем реальностью, — это то, что переживается
нами как реальное, что связано неразделимо с
нашим ментальным процессом в целом и, в частности,
с нашими процессами построения значения (Spinelli,
2003).
Это отправная точка феноменологического размышления.
Термин «феноменология» происходит от греческого слова
«phainomenon», что означает «видимость», «то, что выходит
наружу»; то есть то, что показано, или то, что проявляется.
Философы обычно определяют «феномен» как «проявление вещей, в
противоположность тому, чем они действительно являются сами
по себе» (Spinelli, 2003). Другими словами, «феномен» относится
к тому миру, который мы переживаем.
Гуссерль хотел развить науку о феномене, которая могла бы
прояснить, как объекты появляются в опыте и представляются
сознанию людей. Он пытался найти настолько строгую научную
методологию, которая послужит основой для всех других наук.
Метод, позволяющий прояснить роль, которую играют данные
или феномены в процессе построения смысла, а также поставить
этот смысл «в скобки» в попытке более адекватного
приближения к пониманию реальности, хотя вы никогда не получите его в
полной мере.
Два психических процесса
Гуссерль говорил, что люди узнают мир посредством двух
неразделимых процессов: а) интуитивного улавливания и б)
значимой интеграции.
а) При интуитивном улавливании человек вступает в контакт
с миром с помощью своих чувств.
Это представляет собой прямое знание, хотя и неполное,
поскольку человек не может быть освобожден от некоторой
перспективы в своем восприятии. Если, например, наблюдается
монета — наблюдается лишь одна из сторон или какой-то угол края
119

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
монеты — но никогда не получится видеть ни обе стороны, ни
все утлы монеты одновременно.
Это непосредственное и частичное знание.
б) Значимая интеграция выражает то, что акт познания
завершается только посредством значительной интеграции. То есть,
когда происходит синтез нового со старым, даже если в этот
момент не говорится о тотальном знании.
Как уже упоминалось выше, «тотальное» знание реальности
считается тем, чего невозможно достигнуть. Посредством
рефлексии человек улавливает явления не такими, какими они
представляются его чувствам, а такими, какими они представлены его
сознанию.
Эти два аспекта познания мира выражают то, что объекты,
воспринимаемые человеком (включая других людей и себя, в том
числе), существуют в конкретной форме, в которой они появляются,
при посредстве значения, которое им придает этот человек.
Например, страница, которую вы сейчас читаете, кажется вам
реальной, она выглядит как нечто отдельное, занимая место в
пространстве, полностью независимое от того, которое
занимаете вы. Является целостной сущностью. В вашей системе значений
есть страница или лист, с напечатанными на ней
определенными идеями, но что есть на самом деле? Если по какой-то
необъяснимой причине ваш словарный запас, ваша система значений
внезапно лишатся термина «лист», «страница» или даже
«бумага», также как понятий «напечатанные идеи», «написанное» и т.
д., что бы это было перед вами или в ваших руках? Что бы вы
воспринимали? Конечно, это было бы «чем-то», но
определение, данное этому «чему-то», будет иметь такое же отношение к
вам и используемой вами системе значений, как и к самой вещи
(Spinelli, 2003).
Факт того, что наши интерпретации реальности более или
менее корректны, зависит от множества факторов, на самом деле, они
могут быть правильными в определенном контексте и неверными
в другом. Этот аспект особенно интересен для культурных
различий и того, что Кун (2004) назвал «парадигматической слепотой»,
120

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
когда то, что может быть очевидным для людей определенной
культуры, может быть буквально невидимым для представителей
другой культуры, в которой не предусмотрено данное явление.
Например, для человека каменного века объект на полу может
быть «чем-то», что может быть использовано в качестве оружия,
или, возможно, он думает, что речь идет о странном камне, или
даже считает его новой формой пищи. Для четырехлетнего
ребенка западной части нынешнего мира то же самое «что-то»
может восприниматься как «книга», несмотря на то, что он не может
узнать, о чем она. Для подростка это может означать «скучную
книгу, которую ему практически невозможно даже
попытаться прочитать». А для ученика продвинутого курса физики это
может быть великолепным экземпляром книги, в которой
Эйнштейн излагает свои представления о теории относительности.
Но...какая интерпретация правильная? Какая из этих
реальностей «более реальна»?
Для каждого из этих людей «что-то» становится реальностью,
которая зависит от интерпретации, данной ей.
«Реальность феноменологична и, как таковая, остается
открытой для множества толкований» (Spinelli, 2003).
Вот почему феноменологи избегают таких терминов, как
«правильный» или «неправильный», когда изучают различные
интерпретации реальности.
Это особенно важный пункт для экзистенциальной
психотерапии. Временами пациент может поделиться со своим терапевтом
опытом, которому он придал значение настолько отличное от
значения, данного окружающими, что он мог почувствовать себя
очень одиноким, или даже на грани безумия.
На самом деле, все восприятие является частичным, или
«градационным». Любой предмет, например, книгу я могу видеть
исключительно оттуда, где я нахожусь, а другой человек, сидящий
передо мной, только оттуда, где находится он. Я могу повернуть
книгу, но тогда я вижу её только с моей стороны, и не вижу
задней части, и с другим человеком происходит то же. Это то, что
Гуссерль назвал «градацией» объекта восприятия, поскольку
121

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
объект показан только частично, и это одинаково справедливо
для любого другого опыта или восприятия, независимо от
задействованных чувств. (Gadamer, 2001).
Отправной точкой для терапевта является то, что ни одно
значение само по себе не лучше, чем другие; существуют только
значения, которые ведут человека к определенным переживаниям, в
то время как другое значение приведет к другим переживаниям.
Таким образом, работа терапевта состоит в том, чтобы помогать
клиенту изучать его процессы и системы построения значений.
Как правило, смысловые процессы находятся под глубоким
влиянием точек зрения, принятых на основе консенсуса, — идей,
поддерживаемых властью, религией и/или культурой, или, в том
числе, как отмечают новые исследования в семиотике — языком.
Независимо от того, насколько уникальны, исключительны и
индивидуальны или распространены и разделены
интерпретации мира или явлений, которые в нем происходят, в конечном
итоге они продолжают оставаться интерпретациями.
Признание всего вышеперечисленного может послужить
экзистенциальному терапевту для установления коммуникации и
более конструктивного взаимодействия со своим клиентом.
Любая интервенция терапевта не может основываться на идее
«исправления» «неправильных» интерпретаций реальности,
осуществляемых клиентом.
То есть, в этом смысле экзистенциальная психотерапия
определяется как модель с противоположными некоторым
терапевтическим моделям предложениями (например,
когнитивно-поведенческим течениям, в частности, рационально-эмотивной
терапии, предложенной Альбертом Эллисом).
Для человека невозможно вынести отсутствие смысла. Любое
поведение, которое изначально кажется абсурдным или
необъяснимым, вызывает дискомфорт и отвращение. Чрезвычайно
важно для человека найти объяснение. Это «стремление к смыслу», о
котором говорил Франкл (1984; 1990; 1999), и которое составляло
для него основную и первичную мотивацию человека. Как только
122

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
человеку удается найти или придать значение переживанию,
дискомфорт начинает исчезать или, по крайней мере, уменьшаться.
Вот почему, когда человек сталкивается с чем-то, чего он не
понимает (то есть он не находит смысла), его опыт представляет
собой недовольство.
Например, многие люди заявляют, что им не нравится
абстрактное искусство, поскольку «они не находят того, что им
передается, или что это означает»; другими словами, они не находят
смысла. В качестве альтернативы человек может прийти к
заключению, что картина (или любой другой опыт) имеет значение или
смыслу даже если он не может найти его в данный момент.
Перспектива скрытого значения, которое можно отыскать
посредством будущего откровения, обычно достаточна, чтобы
уменьшить дискомфорт и напряжение, по крайней мере, на время.
Современные теории хаоса и сложности согласуются с идеями
феноменологии и идут дальше, приходя к уникальным выводам.
Они утверждают, что существует огромное количество явлений,
которым мы никогда не найдем истинного значения (если оно у
них есть, потому что они могут его не иметь), поскольку любое
значение, которое мы вносим, всегда будет обернуто как в личную,
культурную и социальную историю, так и в ожидания, желания и
потребности тех, кто вносит это значение (Мартинес, 2001).
Однако, они признают, что определенным образом это новое
«объяснение» — «объяснение необъяснения», то есть значение,
которое призывает принять хотя бы возможность не найти
значение. Этого парадокса обычно достаточно, чтобы уменьшить
дискомфорт у тех, кто (как автор этой статьи) считает, что эти
научные позиции имеют хорошую степень обоснованности.
«Значение имплицитно присутствует в нашем опыте
реальности. Мы не можем выносить отсутствие смысла» (Spinelli, 2003)
Независимо от того, как появляется значение («находит» ли
человек его или «строит», или изучает, и т. д.), важно помнить,
что нельзя увериться, что это значение является отражением
«правильной» или «точной» реальности.
123

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Некоторые люди перед лицом этих идей приходят к
выводу, что феноменологи считают реальность состоящей только из
субъективных процессов, — что нет ничего, кроме «ментальных
конструкций». Это заключение продолжает использоваться в
спорах и полемике, которые определяются экзистенциалистами
как «Западная чума».
Реальность и сознание: опыт
Идея разделения между внешней реальностью и
субъективным сознанием, и борьба за подтверждение того, что является
«более реальным», приводит к тому, что в то время как для одних
объекты существуют независимо от разума, для других ничто не
существует вне разума.
Перефразируя это противоречие в феноменологических
терминах, можно сказать, что феноменология — это поиск
различий, если таковые имеются, между внешним видом вещей и тем,
чем они являются в действительности, то есть «вещами в себе».
Первоначально целью трансцендентальной феноменологии
было изучение и выявление этих различий, поэтому Гуссерль
определил феноменологию как «возвращение к самим вещам»;
таким образом, если эти различия существуют, феноменология
будет стремиться более объективно приблизиться к
«реальности» — истинной природе реальности.
Очевидно, что эта цель не была достигнута. Современная
феноменология признает, что она не может объяснить или даже
выразить, какова истинная природа реальности; она даже не может
сказать, что однажды это возможно будет сделать. В то же время
стоит помнить, что ни одна система, созданная человеком, будь
то научная или философская, никогда не сможет этого сделать
(Spinelli, 2003).
Для феноменологии разум и мир сущностно взаимосвязаны.
«Все, чем я являюсь и что делаю, связано с миром, образуя таким
образом единство... в определенном смысле, я являюсь ЕДИНЫМ
124

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
с миром... Тело, разум и мир функционируют в совокупности и
являются частью одного и того же феномена — человеческой
экзистенции и сознания» (van Deurzen, 2000).
Вернемся к примеру человека, впервые увидевшего картину в
музее. Он может остановиться и рассмотреть некоторые её
детали; подумать о времени, когда она была создана, об особенностях
художника, названии, которое тот дал своему произведению;
может включить в свой опыт пробуждающиеся от наблюдения
картины эмоции, и через некоторое время продолжить движение к
следующему экспонату.
В отношении этого опыта могут быть заданы несколько
вопросов: где случился опыт? Некоторые могут подумать, что опыт
произошел внутри человека, который воспринимал картину.
Эту широко распространенную позицию в области психологии
можно назвать внутриличностной позицией, но, как уже
упоминалось выше, феноменологическая позиция начинается с идеи
реальности как взаимосвязи или взаимодействия,
невозможности отделения субъекта от воспринимаемого объекта. В сознании
субъект и объект становятся единым целым — единицей опыта.
Эту перспективу в экзистенциальной психотерапии можно
назвать межличностной или межопытной позицией, поскольку она
относится к пространству, которое включает в себя как субъекта,
так и объект опыта.
Можно продолжить спрашивать:
Что случилось с картиной? Она продолжает существовать так,
как её воспринимал человек? Или этой конкретной
воспринимаемой картины больше не существует?
Разумеется, можно сказать, что на каком-то уровне картина
продолжает существовать. Грубая материя всё еще там: холст,
атомы краски каждого цвета, используемого художником, и так
далее.
Однако феноменологи утверждают, что картина,
воспринимаемая этим конкретным человеком, а также картина,
воспринимаемая любым, кто видел ту же картину, никогда не может
восприниматься другим человеком точно так же, фактически она не мо-
125

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
жет даже вернуться к возможности быть одинаково воспринятой
одним и тем же человеком! Даже если картина как грубая материя
продолжает существовать, поскольку все физические материалы
все еще там, воспринимаемая картина существует таким
образом — только в краткий миг восприятия.
Если бы один и тот же человек вновь посмотрел на ту же
картину, то столкнулся бы с отличным от первоначального
переживанием, поскольку теперь оно содержит предварительную схему,
появившуюся благодаря предыдущему взгляду. И далее, если он
будет возвращаться снова и снова, чтобы взглянуть на картину,
его опыт всегда будет уникальным и другим.
«Феноменология видит, что объект изменчив, разнообразен и
альтернативен; то, что является одинаковым — основная
структура — но объект всегда изменчив, как чувства и т.д.» (Gonzalez,
2000).
Эта перспектива напоминает теорию поля в гештальт-терапии,
которая утверждает, что «реальность поля» имеет определенные
принципы, среди которых:
• Принцип сингулярности, который заключается в том, что всё,
что происходит в этом поле, весь опыт всегда уникален и
неповторим.
• Принцип изменяющегося процесса, относящийся к тому
факту, что в поле всё непрерывно изменяется, всё представляет
собой динамический процесс в постоянном движении.
В таком случае предположение феноменологии состоит в том,
что переживание мира, которое есть у людей, является
результатом взаимодействия (взаимосвязи) между сырой материей мира
и психическими способностями этих людей.
«Мы никогда не воспринимаем только сырую материю, так же
как не воспринимаем только психические процессы. Мы всегда
испытываем взаимодействие между ними» (Spinelli, 2003).
Как человеческие существа, мы разделяем определенные
биопсихологические ограничения, также как разделяем со
многими другими людьми определенные исторические, экономи-
126

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ческие, социальные, культурные, религиозные и иные системы
координат. Все это формирует определенную основу, которая
в сочетании с историей и личным развитием каждого, вместе с
уникальными повседневными переживаниями, желаниями и
ожиданиями от будущего, образует комбинацию, становящуюся
способом, которым каждый человек конструирует свою
уникальную интерпретацию мира.
Даже физика, наиболее строгая из разработанных человеком
наук, подчиняется психическим способностям тех, кто развивает
ее теории. Все, что различные науки говорят относительно
природы «сырой реальности» или сырой материи, не может не
находиться под влиянием ограничений и субъективных оснований
всех людей, как ученых, так и остальных.
Если есть материя, которая существует независимо от
сознания людей, и поэтому ее можно назвать «объективной
реальностью», то она является тем, что невозможно узнать. У нас всегда
будет «субъективность объективности». Мы не можем отвести от
себя глаза, чтобы взглянуть на них.
Ни один человек не имеет прямого доступа к этой реальности,
на самом деле никто не может даже узнать, что это такое. «В
конце концов, мы вынуждены оставить ей её тайну» (Spinelli, 2003).
Перенос значений
В отношениях с миром люди конструируют значения и
иногда (на самом деле, слишком часто) приписывают те же значения
новому опыту Это можно назвать «переносом значений», и эта
концепция могла бы объяснить фрейдовскую идею «переноса».
Посредством данного переноса человек отходит от позиции
простого погружения в мир и постоянного активного
создания новых значений. То, что мы обычно делаем, так это идем
по жизни, имея суждения, основанные на предыдущих
значениях, и обращаемся с ними так, как будто они на 100%
адекватны новой ситуации. К тому же всё это мы делаем, даже не
127

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
осознавая, что мы это делаем, — как будто проживаем жизнь
на «автопилоте».
Феноменология показывает, что этой привычки можно
избежать и взглянуть на все по-новому. «С позиции удивления и
сомнения, то есть откладывая предубеждения» (van Deurzen, 2000).
Отсюда возникает первое правило феноменологического
метода, также называемое «первичная редукция»,
«феноменологическая редукция» или эпохе (к чему мы вернемся позже).
Чтобы понять данную редукцию, необходимо начать с
разъяснения того, как феноменология видит процесс сознания.
Важно подчеркнуть, что с этой точки зрения сознание — это
не место; это движение, которое ведет человека за пределы себя,
приводя к экзистенции (проявлению).
Ноэма и Ноэзис
Как упоминалось ранее, Гуссерль предполагает, что каждый
акт сознания состоит из двух коррелирующих полюсов — двух
экспериментальных сил. Первый из них состоит из того, что
переживается так, как переживается. Другими словами, объект
как бы захвачен сознанием. Это направляющий элемент опыта,
это ТО, на что направлено и сфокусировано внимание.
Этот первый элемент Гуссерль назвал «ноэма» (интуитивный
захват).
Второй полюс относится к хранящемуся элементу опыта.
Активность самого сознания. Речь идет о том, КАК направлено
сознание, посредством которого определяется объект.
Этот аспект называется «ноэзис» (интеграция значения).
Каждый акт сознания — это единство двух неразделимых
полюсов: ноэзис-ноэма. Теоретически они являются двумя отдельными
аспектами, но в опыте они встречаются в своем единстве и,
следовательно, одновременно, поэтому отличить одно от другого
невозможно. Весь человеческий опыт включает в себя оба аспекта,
независимо от того, является ли это опытом настоящего или прошлого.
128

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
«Например, когда я прошу тебя вспомнить любой опыт из
твоего прошлого, то, что ты вспоминаешь — не только события,
содержащиеся в опыте, факты (ноэма) — но ты добавляешь способ,
которым ты их пережил [переживал] (ноэзисНБртеШ, 2003).
Например, в процессе групповой терапии Габи — одна из
участников группы — приходит на 20 минут позже начала сеанса. Рауль
(другой участник) реагирует беспокойством о ней и
интересуется, была ли её задержка связана с какой-то проблемой; Вероника
выражает раздражение, так как, конечно, Габи сделала это
специально, чтобы привлечь внимание; а Лурд чувствует облегчение, так
как опоздала на 10 минут, ей было стыдно, а теперь опоздание
другой участницы минимизирует ее стыд; и так далее.
Ноэматический фокусом является факт, что Габи опоздала на
сессию на 20 минут, который воспринимался каждым из
участников её группы.
С другой стороны, поэтический фокус содержит исходные
элементы, которые имеют отношение к аффективным, когнитивным
основам, и всем тем другим элементам, которые в совокупности
взаимодействуют с тем, каким образом каждый участник
придает значение опыту.
Вместе ноэматические и ноэтические полюсы побуждают
каждого человека интерпретировать опыт уникальным образом и,
следовательно, реагировать очень разными способами.
Когда, например, речь идет о единороге, участники
фантазируют об этом мифологическом существе и «видят» его в своем
представлении благодаря воображению. Ноэма — это единорог,
тогда как ноэзис — это процесс фантазирования. Становится
ясным, что для одной и той же ноэмы может быть много разных
ноэзисов.
В ряде случаев психологические исследования склонны
затмевать важность этой корреляции, либо сосредотачиваясь почти
исключительно на ноэме, либо сводя к минимуму уникальные
эмпирические переменные, предоставляемые каждым
индивидуумом — ноэзисы.
129

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Ноэзис, будучи особенным для каждого индивидуума,
ограничивает степень, в которой опыт может быть разделен между
двумя или более лицами. То, чем они могут поделиться (в
определенной степени) — это ноэма, но дальнейшие процессы
придания значений вызывают тот опыт каждого человека, который
является уникальным и особенным, — так что любая «эмпатия»
всегда будет отмечена субъективностью и предвзятостью.
Спинелли (2003) упоминает, что важно признать сказанное
выше, не обесценивая исследования, реализованные в
отношении разделенных аспектов человеческого опыта. Напоминая,
что, хотя может существовать некоторый разделенный уровень
переживаний, в конце концов, каждый человек интегрирует,
обозначает и организует свой опыт уникальным образом. Мы имеем
определенные общие характеристики, как человеческий вид. То
же относится к культуре, хотя эти аспекты варьируются от
культуры к культуре, и различны для каждого исторического
времени; точно так же мы разделяем более специфичные социальные
аспекты в соответствии с нашим социально-экономическим
статусом, религией или даже семейной идиосинкразией. Тем не
менее, личное переживание каждого человека представляет собой
уникальную комбинацию всех этих факторов, наряду с теми,
которые возникают из личного опыта, воли, проектов и так далее.
Каждый феномен «...который каждый из нас переживает [опыт],
является продуктом как разделенных переменных, так и не
разделенных переменных; каждое из наших переживаний — это
уникальное приближение к тому, что есть на самом деле» (Spinelli, 2003).
Интенциональность
Другое фундаментальное понятие феноменологии —- это ин-
тенциональность.
Гуссерль обновил концепцию Брентано, который определял
интенциональность так: «Каждый психический феномен
характеризуется (...) тем, что мы могли бы назвать (...) ссылкой на со-
130

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
держание, направлением к объекту (...) В представлении что-то
представлено, в приговоре что-то утверждено или опровергнуто,
в любви — любимо, в ненависти — ненавистно, в желании —
желаемо и т. fl.»(Brentano in Cohn, 1997).
Слово «интенциональность» происходит от латинского
слова, от объединения слов — (in) в направлении и (tendere)
стремиться = быть направленным. «Быть направленным к» — это
движение, присущее существованию, проявление, которое всегда
направлено на что-то, на кого-то или в какое-то место.
Фундаментальное действие разума, сознания, заключается в
достижении какого-то феномена мира, чтобы перевести его в
область опыта, имеющего значение. Интенциональность — это
первый и самый основной акт интерпретации разума, посредством
которого необработанный и неизвестный стимул, уловленный
чувствами, «переводится» или полностью схватывается нашим
сознанием, осмысляется.
Человеческое сознание — это всегда сознание чего-либо — нет
объекта без сознания или сознания без объекта.
Присутствие вещей в физическом мире, их существование —
это пассивное появление. В то время как существование человека
является активным появлением, к тому же двойным: первое
возникает из ничего, а второе возникает из самого себя.
Интенциональность является этим двойным проявлением, этим
движением, которое выводит человека за пределы себя.
Интенциональность раскрывает реляционную природу
человеческой реальности:
Когда я думаю, я думаю что-то; когда я чувствую,
я чувствую что-то; когда я делаю, я делаю что-то;
когда я жду, я чего-то ожидаю; если я представляю,
я представляю что-то; если я обеспокоен, я
беспокоюсь о чем-то; если я реагирую, я реагирую на что-то;
и так далее. Даже если я не знаю, что это за
конкретное «что-то», являющееся центром моего
переживания, ■— есть «что-то», на чем мое сознание
сосредоточено для возможной идентификации. Я не могу
131

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
существовать в изолированности (...) Мой разум
является инструментом соединения с миром и
работает только в связи с миром (van Deurzen, 2000).
Сознание всегда интенционально, — всегда связано с чем-то и
подразумевает субъективность.
Посредством термина «интенциональность» феноменологи
подчеркивают основную и неизменную связь, существующую
между реальным миром и опытом его осознавания. Человек и мир;
субъект и объект; бытие и сознание; внутри и снаружи; организм и
окружающая среда; — они образуют неделимое единство.
«Мы понятия не имеем, существуют ли вещи сами по себе
по-настоящему. Все, что мы можем сказать, это то, что, будучи
людьми, мы запрограммированы интерпретировать мир,
основанный на объектах или вещах» (Spinelli, 1997).
Феноменологи утверждают, что человеку никогда не удастся
узнать «предельную реальность» какого-либо объекта именно
потому, что он ограничен интенциональными связями,
посредством которых переживает мир.
Интенциональность — это динамическая сила, которая
движет экзистенцией, называемая «либидо», «эрос», «психическая
энергия», «поиск смысла», «экзистенциальная тревога»,
«стремление к самореализации», «актуализация», и так далее.
Для экзистенциальной психотерапии очень важно уловить
интенциональность, так как посредством ее изучения можно
узнать человека, — одна и та же ситуация будет схвачена (заряжена
определенным смыслом) по-разному каждым человеком в
соответствии с его конкретной мотивацией.
Например, различные значения, которые можно построить
для камня посреди дороги: для спешащего человека это будет
означать помеху; для туриста — место, куда можно подняться,
чтобы лучше видеть ландшафт; для гуляющего человека —
отличный вариант сесть и немного отдохнуть, прежде чем продолжить
свой путь, и так далее.
Если терапевт знает интенциональный процесс человека, а
именно, если ему удается узнать два его аспекта: 1) то, куда че-
132

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ловек поместил или обычно помещает свое сознание, и 2)
специфический способ, которым человек обозначает или придает
значение этому типу феноменов, — терапевт будет иметь ключи к
пониманию интересов своего пациента.
Трансцендентальная феноменология
Гуссерль больше сосредотачивает свое исследование на
сознании, чем на собственно экзистенции, — и было бы ошибкой
рассматривать всю феноменологию как гуссерлианскую. Вторая
ветвь, экзистенциальная феноменология (инициированная Хай-
деггером, который был учеником Гуссерля), сфокусировалась на
экзистенции, она будет проанализирована позже.
Поскольку Гуссерль интересовался процессом сознания и
пытался добраться до сути вещей, к большему приближению к
реальности, он поднимал вопрос о важности феноменологической
редукции, но, не останавливаясь на ней, предлагал две новых
редукции (van Deurzen, 2000).
Первой из трех редукций, как уже упоминалось, является
феноменологическая редукция, или эпохэу которая заключается в
сосредоточении внимания на ноэме — объекте, как он
представлен сознанию, откладывая в сторону предубеждения.
Вторая — эйдетическая редукция, которая пытается
сфокусироваться сейчас на ноэзисе — процессе текущего значения
сознания. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на феномене,
рассматривается способ, которым феномен взаимодействует с сознанием
наблюдателя; как осуществляется процесс присвоения значения.
Третья — трансцендентальная редукция, в которой фокус
сейчас находится в источнике сознания. «Я лицом к лицу с самим
собой, с Самостью» (van Deurzen, 2000).
В феноменологической редукции в сторону откладывается
обычный способ восприятия мира. Если смотреть по-новому, то
можно увидеть то, что раньше не могло быть увиденным.
133

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Разъединяя значения, которые обычно присваиваются миру,
можно открыть новую конструкцию значений.
Эта новая позиция допускает эйдетическую редукцию, где
можно наблюдать за способом: как строятся значения, как
создаются новые взаимосвязи с миром.
Наконец, внимание сосредотачивается на самом себе, как на
феноменах в эпохэ, то есть, не определяя самого себя как факт, «...
но проникая в глубину моей способности связываться с миром
и заново открывая мое трансцендентное эго, эссенцию моего
сознания, мое ядро или «Self» (van Deurzen, 2000).
Для этих трех уровней редукции Гуссерль предлагает
упражнение по достижению самого источника сознания. Некоторые
люди отметят большое сходство этого метода с некоторыми из
восточных медитативных практик, например, с Випассаной.
Между тем, человек, как правило, остается запертым своей
собственной интенциональностью без какого-либо направления,
заданного собственной волей.
Напротив, если вы признаете (с или без помощи терапевта),
что каждый интенциональный акт представляет собой сложный
процесс создания и интерпретации, тогда можно применить
феноменологию: взять паузу, приостановить обычный способ работы и
побудить сознание создавать значения в его источнике: в Self.
«Когда я более внимателен к моему интенциональному
процессу, я осознаю, что именно мои интенции генерируют смысл
мира. Они порождают меня в той же степени, в какой
порождаются мной» (van Deurzen, 2000).
То, что обычно называют «интуицией», не может быть ничем
иным, как процессом настройки сознания в форме раннего
предупреждения о том, что происходит вокруг. Он будет состоять в
способности быть сознательным и осознающим процесс и
объект процесса одновременно: ноэму и ноэзис. Признавая, что «Я»,
объект внимания и процесс внимания образуют единое целое,
связанное с другими единицами во всей вселенной.
134

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Следуя Гуссерлю, нет необходимости в гипотезе
«бессознательного». Наше сознание само по себе большую часть времени
является лишь умеренно сознательным.
«Нам не нужно мистифицировать бессознательное и
повышать его статус. Правила бессознательного — это тайны
сознания, которые остаются скрытыми» (van Deurzen, 2000).
Теноменологический метод
Для анализа опыта Гуссерль предложил «феноменологический
метод», который выходит за рамки вышеупомянутой редукции.
Этот метод разделяют как трансцендентальные, так и
экзистенциальные феноменологи, но в то время как первые пытаются
применить его, чтобы вернуться «к вещам в себе», вторые
стремятся применять его для понимания «экзистенции».
Терапевты экзистенциально-гуманистического направления
(роджерианцы, гештальтисты, логотерапевты, экзистенциалисты
и т. д.) стремятся применять данную методологию при работе со
своими клиентами для установления прямого и искреннего
взаимодействия, в противовес взгляду на клиентов через призму
своих любимых теорий.
Указанный метод состоит в основном из следующих трех этапов:
1. Правило эпохэ
Это правило является приглашением оставить в стороне
первоначальные представления и предубеждения о вещах или
реальности, приостановить ожидания или предположения.
«Поставить в скобки» — по крайней мере, временно, и насколько это
возможно — все предварительные знания о феномене (объекте,
человеке, ситуации и т. д.), чтобы иметь возможность
сосредоточиться на прямых данных опыта. Другими словами, правило
135

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
эпохэ является приглашением оставаться «открытым» для
непосредственного опыта.
Хотя для человека невозможно приостановить или поставить
в скобки всю информацию или пре-концепции относительно
реальности, — правда состоит в том, что можно поставить на паузу
значительное их число. К тому же, даже при невозможности
осуществить полное эпохэ, хорошим началом будет осознание того,
что «линзы, которые мы носим» влияют на наше переживание.
Эпохэ пытается не замарать, отвергнуть или исключить эти
концепции, но признать их субъективный характер и
зависимость от особенностей обладающего ими человека.
Важно не забывать, что Гуссерль был математиком, и для него
скобки, как таковые, обозначают не информацию, которую
«следует избегать принимать во внимание», а как раз ее
противоположность. В уравнении 2х + 3 (2у + 5) = 37 информация,
содержащаяся в скобках, влияет на все уравнение, поэтому
целесообразно обратить на нее внимание в первую очередь. То же самое
происходит с «размещением между феноменологическими
скобками»: исследователь (или терапевт) должен прежде всего
обратить внимание на эту информацию, которая, будучи частью того,
кто ее воспринимает, влияет и аффектирует все воспринимаемое.
Таким образом мы сможем избежать предположения, что речь
идет о «реальности», которая воспринимается.
2.Правило описания
В основном оно относится к описанию, а не объяснению,
переводу или интерпретации. Будучи «открытым для
возможностей», содержащихся в непосредственном опыте, насколько это
возможно посредством эпохэ, теперь предлагается оставаться на
этом уровне опыта и не пытаться прийти к какому-либо
заключению или объяснению по поводу опыта. Как мы видели прежде,
пребывание на этом уровне вызывает определенную тревогу,
поскольку человек испытывает сильный импульс — выйти из
неопределенности и придать смысл опыту. Тем не менее, если вы
136

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сможете остаться без каких-либо теоретических объяснений или
абстракций об опыте, или не будете пытаться ставить его под
сомнение или отрицать (что отдаляет человека от самого опыта),
становится возможным осуществить описательное исследование
субъективных переменных, которые производятся опытом.
Безусловно, никакое описание не освобождается от элементов
объяснения, и поэтому «объективное» описание является
невозможным идеалом; но разумно стремиться к тому, чтобы данные
объяснения признавали собственную субъективность и
располагались в диапазоне континуума, ближайшего к описанию как
таковому, в отличие от теоретической интерпретации опыта.
На первом экстремуме континуума находятся данные
непосредственного опыта, предоставляемые чувствами, в то время
как другой экстремум — обобщенные концепции, которые ищут
объяснения или заполняют опыт значениями, отталкиваясь от
теоретического основания или гипотез.
3.Правило горизонтализации, или выравнивания
Здесь приглашение направлено на то, чтобы избежать
навязывания какой-либо иерархии исходного смысла относительно
важности различных аспектов описания. Вместо этого
предлагается изначально рассматривать каждый фактор как равно
ценный или значимый.
Феноменологи приглашают вас рассматривать каждый
элемент первоначального опыта, как если бы он был частью
гигантской головоломки, которую вы пытаетесь собрать, не зная, какой
будет финальная фигура, которая завершит головоломку. В такой
ситуации ни одна из деталей не может получить большую
значимость или обоснованность, чем другие, — каждая одинаково
значима.
Эти три шага, взятые в целом, составляют
«феноменологический метод» (Spinelli, 2003).
Пример: представим терапевтическую ситуацию, в которой
клиентка проводит несколько сессий, обсуждая проблемы со
137

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
своим партнером, вращающиеся вокруг темы ощущения бро-
шенности; она только и делает, что плачет с первой до последней
минуты, занимая безответственную позицию жертвы ситуации.
Терапевт может создать представление об этой женщине
таким образом, что на следующей сессии будет ожидать момента,
когда она начнет плакать. Если, действительно, в начале сессии
клиентка пускается в плач, терапевт может быстро прийти к
выводу, что это «то же самое», и преуменьшить важность
переживания клиентки, — даже отреагировать менее эмпатично,
эмоционально отстраниться от неё.
Возможно, только после нескольких минут контакта со своей
клиенткой он поймет, что на этот раз она плачет об отце, который
только что умер.
Что случилось с этим терапевтом? Конечно, он оказался под
влиянием своих предубеждений относительно клиентки
(основываясь на своем предыдущем с ней опыте). Если бы он прибег к
феноменологическому методу, то получил бы инструмент,
позволяющий не «скучать». Его маршрут был бы следующим: что
является другим в плаче в настоящий момент? Каким образом этот
плач является особенным и уникальным? Этот маршрут привел
бы терапевта к простому описанию плача и оставил бы его
открытым для других возможностей.
Даже если бы клиентка снова заплакала о своем партнере, этот
подход дал бы терапевту целый ряд возможностей для
исследования. Если кажется, что это точно такой же плач... как становится
возможным, что в вашем переживании нет изменений? Неужели
ваше переживание не прогрессирует? И таким образом терапевт
будет иметь перед собой образец работы экзистенциальной
проблематики человека в том же сеттинге.
В этом примере использован определенный опыт
(непрерывный плач); маршрут же может быть применим к любой
диагностике или предвзятой идее, касающейся экзистенции клиента.
Зачастую во время диагностики терапевт действует с
«избирательным вниманием», уделяя особое внимание тем данным,
которые подтверждают его гипотезы, оставляя в стороне или сводя
138

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
к минимуму любую информацию, которая не соответствует его
первоначальной диагностике. Это феномен, изученный Куном
(2004), проявление которого он наблюдал в большом числе
научных дисциплин. Он назвал это «парадигматической слепотой»
(как упоминалось выше).
Терапевт не может избежать одной (или нескольких) любимых
теорий, объясняющих человеческую экзистенцию. Приглашение
феноменологии состоит в том, чтобы вспомнить их
гипотетический характер и вернуться к непосредственному опыту с
клиентом.
Спинелли формулирует приглашение следующим образом:
Сначала ты можешь попытаться отложить в
сторону любое непосредственное основание или
убеждения, которые могут предрасположить тебя к
определенному значению или объяснению события.
Вместо этого ты можешь ... оставаться открытым для
любого количества альтернатив, не отвергая никаких
внешних возможностей, не отдавая большую или
меньшую степень предпочтения любому из
доступных вариантов. Изначально быть открытым для всех
возможностей ...
Во-вторых, будучи открытым для всех
возможностей, твой фокус внимания вынужден держаться
подальше от теоретических объяснений (по
крайней мере, на данный момент, так как изначально
ни одно объяснение не является более адекватным,
чем любое другое), а затем ты должен сосредоточить
внимание на данных, которые предлагает тебе твое
непосредственное переживание, посредством этой
информации ты, вероятно, получишь возможность
представить свои варианты оценки. Таким
образом, твоя цель — обратиться в описании событий к
твоему опыту настолько конкретно, насколько это
возможно... В-третьих, собрав достаточное
количество данных, тебе по-прежнему необходимо избе-
139

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
гать придавать большую или меньшую значимость и
ценность любым из них, пытаясь вместо этого
изначально относиться к ним, как к равным по важности
(Spinelli, 2003).
Последствием анализа опыта в феноменологических терминах
окажется то, что каждый раз первым происходит переживание
события, а затем появляется его объяснение или описание.
Различия между этими двумя моментами опыта редко
рассматриваются, и предполагается, что они одинаковы.
Другое, что может осознаваться: что между происходящим
опытом и его же объяснением в сознании существует
незначительное отставание во времени.
Мы не можем описать какое-либо переживание в
то время, как оно происходит, но только после того,
как оно произошло...
Например, если я попрошу рассказать мне, что с
тобой происходит сейчас, ты заметишь различные
трудности при попытке ответить. Во-первых, что бы
ты ни ответил, это относится к тому, что уже
произошло. «Сейчас» переживания, о котором ты
сообщаешь, является уже прошедшим событием.
Независимо от того, насколько ты стараешься, ты не можешь
переживать событие и описывать свой опыт
одновременно ...
Все, что ты ответишь, будет в то же время
частичным и неполным (Spinelli, 2003).
Существуют различные причины для этого «фазового
искажения» между осознаванием и полным осознанием. Некоторые
гештальт-терапевты размышляли над этим вопросом
временного отставания, разделяя его на «осознавание» (прямой опыт, как
он появляется чувствам) и «осознание» (процесс захвата опыта,
обеспечивающий определенный смысл, позволяющий опыту
быть описанным) (Робин, 2002). Говоря феноменологически,
περί 40

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вая часть называется «прямым опытом», в то время как вторая —
«рефлексивным опытом».
Одна из причин заключается в том, что во время опыта
чувства подвергаются бомбардировке таким количеством
различных стимулов одновременно, что многие из них должны
оставаться ниже порога осознавания, словами гештальтпсихологии,
«оставаться в фоне». Другая причина в том, что даже если
человек смог бы осознать все и каждый из этих стимулов, ему
потребовалась бы вся жизнь, чтобы попытаться описать их все.
Кроме того, не существует достаточного словаря, чтобы описать
все переживания, многие из них или многие их аспекты
невыразимы, — их невозможно описать устно, не уменьшая или не
преобразуя. Следовательно, любое описание, данное из опыта,
никогда не будет ни верным ему полностью, ни тем более —
полным.
Прямой опыт находится вне пространства и времени, потому
что он всегда происходит здесь и сейчас каждого события. Время
является фактором, который добавляется во время попытки
описать или объяснить опыт.
Это также невыразимо, потому что, как упоминалось ранее,
вы не можете говорить об этом напрямую.
Когда вы пытаетесь описать или объяснить опыт, вы
попадаете в область рефлексивного опыта. Это требует
определенной системы коммуникации, определенных представлений о
времени и пространстве и определенного формулирования
смысла, которое почти всегда содержит иерархическую
структуру значений. При этом многие данные, предоставленные
непосредственным опытом, не учитываются либо потому, что их
слишком много, либо потому, что язык не способен их охватить.
Рефлексивный опыт передает лишь небольшой процент
прямого опыта.
141

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
За пределами интрапсихической позиции
Другим следствием феноменологического мышления является
то, что концепция «Я», существующего «внутри» организма,
ставится под серьезное сомнение.
Как правило, люди думают, что у них есть «я», которое
«проживает опыт». Эта тенденция также наблюдается в языке. Говорится:
«У меня есть (или был, или будет) тот или иной опыт». Считается,
что присутствие «я» неотъемлемо от любого типа проживания.
Феноменология подчеркивает, что переживание «я», которое
проживает опыт, возможно только после того, как опыт был
завершен. Это особенно очевидно, когда человек вовлечен в
повторяющееся поведение или интенсивно испытывает удовольствие.
Например: у человека, который бежит марафон, когда сознание
требует участия в самой деятельности, переживание «я»
уменьшается или полностью исчезает. Существует только процесс
«бега», а чувство «я» временно утрачено. То же самое происходит
при танце, — опыт погружен в музыку, в движения и, возможно,
в пару — но для того, чтобы по-настоящему насладиться танцем,
переживание «Я танцую» исчезает совсем или почти полностью.
Не говоря уже о том, что происходит во время сексуальной
активности. Некоторыми сексуальное переживание
воспринимается как полная потеря ощущения себя в возникающем чувстве
близости и единения. Как будто любое переживание «Я» исчезло,
чтобы освободить место для опыта «мы», или даже переживания,
которое все состоит из самого действия (Spinelli, 2003).
Для других в том же сексуальном опыте, или в опытах
медитации и молитвы, или даже в переживаниях, которые названы
«мистическими», исчезает ощущение «я», так же как любое различие
с «не-я». В этих случаях опыт расширяется до такой степени, что
то, что было «Я», теперь рассматривается как нечто бесконечное,
неопределимое, неограниченное и всеохватывающее, поэтому
этот тип переживаний также назван «океаническим».
Трансперсональная психология особенно заинтересована изучением этого
типа переживаний.
142

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Независимо от опыта, «Я» появляется на сцене, только когда
он завершен, инициируя рефлексивный процесс его описания.
Гуссерль заметил парадокс: когда мы считаем, что
вовлечены в самые жизненно важные, самые
чудесные и самые захватывающие переживания нашей
жизни, в те моменты, когда мы чувствуем себя
наиболее живыми — обнаруживаем, что здесь «я»
минимально осознает себя; в эти моменты кажется, что
переживание «я», если таковое имеется, очень мало.
Только когда опыт закончен, мы возвращаемся к
попытке его описать, и «Я» становится центром
внимания (Spinelli, 2003).
Это сомнение относительно «я», естественно,
распространяется на вопрос о существовании «других» как отдельных и
различимых сущностей, независимо от их сознательного опыта.
Если «я» является результатом рефлексивного сознания,
тогда «другие» (или в феноменологических терминах «не-я») тоже;
этот подход возвращает к сдвигу обычного способа восприятия
реальности.
Феноменологически все люди являются существами-в-мире, в
том смысле, что мы разделяем переживание мира и самих себя,
посредством чего возможно осуществлять вариативные
различия, такие как «я» и «не-я».
Мы все похожи как-существа-в-мире, но каждый из нас
представляет собой особый, уникальный, неповторимый и
невозможный к разделению в своей совокупности опыт этого состояния.
Поскольку «я» и «не-я» — интенциональные конструкции,
невозможно определить, чем они являются в реальности, сами по
себе. Безусловно, у каждой из этих конструкций есть основания
в реальности, но наше переживание «я» и «не-я» являются не
прямым опытом «вещей в себе», но «вещей, как они появляются
перед нами»; мы испытываем только феноменальные версии «я»
и «не-я».
143

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
...несомненно, каждый из нас посредством интен-
циональности «конструирует» других; в том смысле,
что каждое из наших переживаний других
происходит с уникальной и, в конечном счете, не
разделяемой точки зрения.
Например, Я воспринимаю тебя как умного или не
умного, как женщину или мужчину, черного или
белого, или как любую другую, определяющую тебя,
характеристику, которую я могу к тебе применить. Все
эти характеристики можно рассматривать как
продукты моей интенциональной интерпретации тебя, а
не как «объективные факты», связанные с аспектами
твоего бытия (Spinelli, 2003).
Ситуация, подтверждающая сказанное выше, — это
физическое влечение. То, что привлекательно для одного, может быть
отталкивающим для другого, и наоборот. То, что делает одного
человека привлекательным для другого, является результатом
уникальной комбинации интенциональных заключений. В этом
смысле нет «правильной» позиции, мы даже не можем сказать,
что одно лучше другого. При всем том, что индустрия кино и
моды пытается продвигать определенный «идеал» красоты,
«всегда будет «на вкус и цвет товарищей нет»»; физическая
привлекательность (к счастью) открыта для большого
индивидуального разнообразия.
Феноменологи утверждают, что «я» и «не-я» неразделимы. И
каждое из них одинаково необходимо для определения другого.
Каждый человек нуждается в присутствии других, чтобы
иметь возможность определять себя. «Я» определяется только в
сравнении с «не-я»; как упоминалось выше, система восприятия
захватывает реальность, отталкиваясь от контрастов. Познать
самого себя можно только путем сравнения неких аспектов себя
с тем, что было интерпретировано в экзистенции других.
Невозможно сказать о себе — мужчина вы или женщина, высокий или
низкий, худой или толстый, умный или глупый, красивый или
некрасивый — без явного или неявного сравнения с другими.
144

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Эти отношения между «я» и «не-я» напоминают отношения
между фигурой и фоном, которые изучали гештальтпсихологи.
Феноменологи, как правило, говорят, что во время
переживания исчезает дихотомия субъект/объект (или, более строго, она
еще не проявляется)... Например, в восприятии субъект, который
воспринимает, и объект восприятия не переживаются так, как
если бы речь шла о 3 аспектах: субъекте, объекте и восприятии.
В процессе восприятия три аспекта проживаются как
непрерывный неразделимый процесс (Heidegger, 2007; May, 1977; Merleau-
Ponty, 2000; Sartre, 1966; Spinelli, 2003).
Множественные перспективы
Другой важный момент, возникающий в виде заключения в
феноменологии — то, что в результате уникальных переменных,
объединенных в каждом опыте каждого человека, ни один опыт
не может быть полностью разделен двумя людьми. «Каждый опыт
уникален, — одиночный феномен реальности» (Spinelli, 2003).
Что касается концепции эмпатии в феноменологии, мы можем
сказать, «... хотя я могу принять в эту секунду себя, как себя,
которым я не являюсь, я произвожу это и беру это от себя. Настоящее
я никогда не может оставить бытие» (Gonzalez, 2000).
Теноменологическая психотерапия
Психотерапия, основанная на феноменологии (как
экзистенциальная психотерапия), приобретет особый интерес к
субъективному (межсубъектному) опыту реальности, анализу опыта
сознания. Этот тип психотерапии отличается от тех, что заняты
изучением поведения как объективной реальности, или тех, чей
фокус — теоретически бессознательные механизмы.
Следует отметить, что речь идет об «акценте», «основном
фокусе интереса» и т. д. То есть, феноменологи не пытаются предла-
145

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
гать свою методологию в качестве панацеи или в качестве
«лучшего» или «более корректного» приближения к реальности (это
противоречило бы собственным положениям феноменологии);
по той же причине они не пытаются аннулировать или
минимизировать вклады других направлений. Вот почему психологи и
психотерапевты, находящиеся под влиянием феноменологии, как
правило, не исключают и не опровергают открытия других школ
мысли. Это, пожалуй, основная причина, по которой многие
экзистенциальные терапевты не хотят считаться участниками
независимой «школы» или «направления» в области психотерапии.
Они предпочитают рассматривать экзистенциальную
психотерапию как «стиль» или «ориентацию».
Одно из применений феноменологии в психотерапии
заключается в особенной заинтересованности терапевта ноэмой и ноэ-
зисом повествования своего клиента. Это означает, что терапевт
совместно с клиентом осуществляет феноменологическое
исследование той темы, которую человек приносит на
психотерапевтическую консультацию. Среди вопросов, которые можно
затронуть для исследования ноэмы:
• Кто или какие люди представлены в повествовании?
• Кто является протагонистом?
• Какова проблематика?
• Что оценивается в истории?
• В какой форме это раскрывается? (выражается)
• Что подчеркивается?
• Что минимизировано?
• Какие резкие перепады есть в истории?
• Какие новые элементы появляются при рассказе?
• Какие новые элементы определяют повествование?
• Какой новый повествующий возникает из этих значений?
Некоторые из вопросов, которые могут быть использованы
для углубления ноэзиса:
• Какие чувства, установки, верования, ценности
поддерживают повествование?
146

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Как рассказчик или клиент коммуницирует через это
повествование?
• Какое влияние оказывает повествующий или клиент на
повествование?
• Как модифицируется или изменяется повествование при его
рассказывании?
• Как клиент препятствует повествованию быть измененным?
• Как рассказчик переживает проблематику?
• Как связана с рассказчиком данная история?
• Как связаны друг с другом персонажи и ситуации?
• Как повествование связано с терапевтом в качестве
аудитории?
• Как аффектируется повествование тем, что оно слышимо этой
конкретной аудиторией?
• Как аффектируется аудитория (терапевт или группа), слушая
это повествования?
• Как сам рассказчик это переживает?
• Как рассказчик переживает слушающего?
• Как затрагивается более широкий мир рассказчика?
• Как аудитория ждет и отвечает на повествование?
• Как аудитория реагирует на рассказчика?
• Какие возможности открываются или появляются из этого
повествования для рассказчика?
• Какие возможности открываются или раскрываются из этого
повествования для тех, кто его слушает?
• Кто и каким образом является бенефициаром этого
повествования? В чьих это интересах, что необходимо изменить, и
каким образом?
Наконец, важно не забывать, что именно из-за
интенциональности «объективное восприятие реальности» невозможно, и что
восприятие всегда будет находиться под влиянием
субъективности; даже если это возможно, и действительно предлагается
определенное разделение предустановок реальности, всегда
будет иметь место хотя бы смутное влияние интенциональности.
«Великое открытие феноменологической редукции Гуссерля за-
147

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ключалось в том, что полная редукция невозможна» (Merleau-
Ponty, 2000).
После описания этой методологии становится возможным
описать экзистенциальную ветвь феноменологии как место, где
пересекаются феноменология и экзистенциальный анализ.
Благодаря встрече феноменологии-и-экзистенци-
альной философии сознание становится практикой,
последствия ясности которой, рожденные в режиме
многочисленных возражений, не только обдумыва-
ются (в чем феноменологическая иллюстрация
играет незаменимую роль), но прежде всего чувствуются
(Морено, 2000).
Гуссерль в попытке исследовать сущность опыта предложил
подвешивание, заключение в скобки или эпохэ естественного
отношения — и даже возможность выйти за пределы опыта я. Для
Хайдеггера (пионера экзистенциальной философии), который
рассматривал человека как «остающегося-в-мире», такая
приостановка невозможна, поскольку не может быть человека без
мира или мира без человека. Нет сущности без существования:
«Сущность Dasein заключается в существовании» (Heidegger,
1997).
Словами Роберта Соломона:
Человек не является отстраненным сознанием,
которое может абстрагироваться в самом себе,
удаляясь от окружающего мира...
Самый важный аспект, который объединяет
экзистенциальных феноменологов ... это их
настойчивость в том, что невозможно абстрагироваться от
вовлечения в мир и причастности к миру. Мы не
можем «поставить в скобки» существование, как того
требует эпохэ; наше существование и
существование окружающего нас мира даны вместе как
отправная точка для всего феноменологического описания
(Solomon in Cohn, 2002).
148

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для экзистенциальной феноменологии классический
феноменологический метод, разработанный Гуссерлем, продолжает
оставаться действительным, но без намерения изолировать нас
от мира через эпохэ, а с намерением открывать себя миру,
признавая его влияние на нас, и в то же время наше влияние на него.
Вспомним, что речь идет не о двух связанных реальностях, а о
двух разных аспектах одной и той же реальности — со-конструи-
рованной интерсубъективно.
Хороший способ реализовать феноменологически
ориентированную психотерапию — исходить с позиции незнания (Spinelli,
2000; 2007), когда терапевт признает, что у него есть только
частичная, ограниченная и, наконец, обязательно неполная точка
зрения на то, что требуется его клиенту, — в чем он нуждается,
что с ним происходит, что лучше для него, и т. д. Феноменология,
особенно экзистенциальная, — это приглашение признать
собственное невежество относительно «адекватного» или
«правильного» способа, наилучшей стратегии для «решения проблем».
Изначально терапевт отказывается от роли «эксперта», чтобы стать
лишь исследователем и компаньоном.
Подводя итог: феноменологическое мировоззрение побуждает
нас считать, что, по крайней мере на уровне опыта, не существует
какого-либо разделения между познающим субъектом и
познаваемым объектом. Любое разделение между субъектом и
объектом следует за опытом. Феноменологическая установка является
приглашением признать наше невежество в отношении
реальности, а также смиренно принять, что все восприятие — это в
значительной степени интерпретация, хранилище информации,
которая не обязательно относится к факту или объекту. Наконец,
феноменологический метод представляет собой серию шагов или
стратегий (количество которых различно у разных авторов),
чтобы приблизиться к изучению феноменов. Постепенно, благодаря
постоянному применению феноменологического
мировоззрения, подхода и методологии, клиенты развивают
феноменологическую позицию по отношению к себе и своим проблемам. При
включении в свою экзистенцию возможности использовать этот
149

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
взгляд, обычно способность клиентов выдерживать
неопределенность, свойственную существованию, возрастает, что
подразумевает признание неспособности полностью контролировать
то, что произойдет дальше; не говоря уже об уверенности в
однозначном разрешении парадоксов и дилемм, с которыми клиенты
сталкиваются ежедневно.
Как мы видели, феноменологическое движение включает в
себя большое разнообразие стилей и применений, наряду с
подразделениями и различиями. Финлай (2011) описывает,
например, несколько различных типов феноменологии, которые могут
применяться в психотерапии или философском
консультировании, среди которых:
• · Эмпирическая описательная феноменология,
• · Герменевтическая феноменология,
• · Интерпретативный феноменологический анализ,
• · Феноменологические подходы живого мира (рефлексивные
исследования, описание эвристических измерений живого
мира, географическая герменевтика живого мира),
• · Феноменология от первого лица,
• · Рефлексивно-реляционная феноменология.
Некоторые даже подразделяют экзистенциальную
феноменологию на: диалогическую, эвристическую, герменевтику и
ориентированную на отношения. К сожалению, выяснение их
различий и сходств выходит за рамки настоящего текста.
Так много разделений и подразделений — даже в рамках
феноменологического мировоззрения, которое напоминает нам,
что у нас всегда есть только частичная перспектива так
называемой реальности — часто путают студента или специалиста,
который приближается к изучению феноменологии. Поэтому ниже
я привожу таблицу, которая может помочь дифференцировать
по крайней мере 2 наиболее сильных и консолидированных на
сегодняшний день направления феноменологии. Хотя каждое из
них, в свою очередь, имеет подразделения, мне кажется, что эта
таблица может обеспечить первое приближение к пониманию. В
150

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
таблице представлены трансцендентальная и экзистенциальная
феноменологии, которые, по моему опыту тренера будущих
психотерапевтов, наиболее часто путают.
Различия меЖду трансцендентальной феноменологией
и экзистенциальной феноменологией в терапии
[ОбШСЙЙ^Н:
Главные
представители
Что важно
Уделяется
внимание

Терапевтическая ошибка
Феноменология
Трансцендентальная
Гуссерль
Во-первых, клиент
или пациент в связи с
самим собой и своим
сознанием, а во-вторых,
его связь с другими и с
миром.
«Внутреннему»
переживанию клиента, которое
описывается и «гори-
зонтализируется».
Отвлекать клиента в его
самоисследовании.
Направлять внимание
клиента «за пределы»
самого себя.
Что терапевт
становится эмоционально
связанным с экспери-
ентальным процессом
клиента.
Включать личность
терапевта в экспери-
ентальный процесс
клиента.
Хайдеггер / Сартр / Мерло- Понти
В первую очередь — клиент в
связи с другими и с миром (акцент
делается на человеке как таковом, но
он понимается как серия связей).
Во-вторую очередь, формы
возникновения связи с самим собой,
которые возникают из отношений
с миром и с другими.
Описывается и «горизонтализиру-
ется» переживание «мира».
Мир включает в себя:
•Телесные ощущения
• Фантазии
• Воспоминания
• Чувства и пр.
Не принимать во внимание мир,
другого или даже терапевта,
поскольку они составляют часть
бытия клиента, рассматриваемого
как существование-в-мире.
Забывать, что во время сессии
терапевт — это другой; представляет
собой «инаковость» для клиента, и
поэтому интеракция между
клиентом и терапевтом должна
приниматься во внимание и быть частью
терапевтического процесса.
151

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных

Терапевтическая задача
Как
представляется
реальность
Цель
исследования
Опасение
Облегчить
самоисследование. Способствовать
осознанию «внутреннего
мира» клиента, его
собственного «организма».
Существует реальность,
с которой мы связаны,
но, хотя мы можем
никогда не узнать ее
полностью, для нас
возможно повышать
степень чистоты ее
восприятия, и это стоит
усилий.
Максимально
приблизиться к сущности,
включая сущность
сознания, из которой
возникает вся сущность.
Регрессия:
Поскольку считается,
что эволюция перешла
от смешения и слияния
к независимости и
дифференциации,
реляционное видение угрожает
стать приглашением к
регрессии.
Облегчить исследование со-кон-
струирования опыта в здесь и
сейчас терапевтического сеанса.
Не ясно, существует или нет
универсально действительная
для человечества реальность.
Человеческая реальность является
реляционной, интерсубъективной,
и всегда фильтруется собственной
перспективой. Таким образом, то,
что мы называем «реальностью»,
всегда является частичным и
видимым с множества точек зрения.
Максимально приблизиться к
существованию, то есть к со-кон-
струированной связи в
постоянном процессе конструирования.
Забвение и исключение, или
разобщенность:
Если не принимать во внимание
другого и мир, реальность
раскалывается на «внутреннюю» и
«внешнюю»: разделение,
являющееся ложным.
Возможно, лучший способ понять экзистенциальную
феноменологию — это понять то, что предложили основные
экзистенциальные феноменологи. Так что это будет тема, которую мы
попытаемся развивать в продолжении.
«...если феноменология что-то окончательно
констатирует, так это то, что мы погружены в опыт,
заброшены в мир, поглощены историей,
интерсубъективно привержены ... и, следовательно, фактически
существуем.»
Морено
152

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим в
феноменологии, применимы к психологии и психотерапии:
• Феноменологический метод полезен, чтобы избежать
поспешных интерпретаций в психотерапии.
• Этот метод может быть не только полезным для
психотерапевта, но фактически он моделирует клиента (или клиентов
в группе), благодаря повторению его применения на сессиях.
Таким образом, феноменологическая работа постепенно
принимается всеми, кто причастен к терапевтическому процессу,
и они превращаются в команду рефлексии и
феноменологического анализа.
• Клиенты могут получить пользу от изучения этого способа
наблюдения и анализа собственного опыта, распространяя его за
пределы терапевтического контекста.
• Один из способов применения феноменологии состоит в том,
чтобы совместно задавать вопросы об описании опыта,
подобные описанным здесь, в разделе «Феноменологическая
психотерапия».
• Акцент на опыте и, следовательно, на сознании дает нам более
человеческое представление о психологии, далекое от
механистической модели.
• Важность признания возможности множества точек зрения на
одно и то же событие, сомнение в существовании
«объективной» истины.
• Восприятие сознания как интенционального движения.
• Возможно, самым важным является то, что
феноменологическая перспектива позволяет нам построить
психотерапевтическую модель, основанную прежде всего на взаимосвязи.
• Применение феноменологического мировоззрения облегчает
признание того факта, что ни терапевт, ни клиент не знают
и не могут знать «истинный» способ решения анализируемых
153

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
совместно проблем, поскольку ни один из них не знает, какова
«правильная» форма существования.
• Нам предлагается признать, что, поскольку «никто не имеет
глаз Бога», наш анализ, обдумывание и/или наблюдения
исходят из частичной, ограниченной, неполной перспективы,
имеющей слепые пятна.
• Следовать феноменологическому подходу нас приглашает
интерес и любопытство к со-конструктивным процессам
межсубъектного опыта, поскольку они настолько близки к
реальности, насколько это возможно.
• Феноменологический метод является хорошей поддержкой,
достаточной для того, чтобы удерживать почти
исключительно в нем всю терапевтическую работу. Если бы терапевт не
делал других вещей, кроме применения феноменологии, он уже
имел бы самодостаточную психотерапевтическую модель.
154

Глава 6
МАРТИН ХАЙДЕГГЕР
«Я» не может восприниматься и мыслиться как-то
иначе, чем в связи с миром.
Хайдеггер
Любой выбор — это творческое определение моего
бытия.
Хайдеггер
Мартин Хайдеггер родился в Германии 26 сентября 1889 года.
В 1916 г. он стал ассистентом Гуссерля в Университете
Фрайбурга, где вскоре приобрёл славу в университетской среде
благодаря своей страстности и преподавательским навыкам; даже
выражая классические для того времени идеи, он передавал их в
обновленном виде. Хайдеггер заставлял переосмысливать
философию в новых формах, применяя феноменологию, которой он
научился у Гуссерля. Как выразилась Ханна Арендт, одна из его
первых учениц, с которой он поддерживал тесную связь на
протяжении многих лет: «... мышление оживает, заставляет говорить
сокровища прошлого, которые казались мёртвыми, и вот здесь
они предлагают вещи полностью отличные от тех, в которые,
хотя и с недоверием, верилось. Учитель у нас есть, — вероятно,
возможно переучиться мыслить». (Arendt en Boutot, 1995).
Радикальность и убедительность подхода Хайдеггера
приводили к тому, что на его занятиях присутствовала большая
аудитория, которая с каждым днем увеличивалась.
155

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В 1924 г. он был назначен внештатным профессором
Университета Марбурга, где его кафедра быстро приобрела большую
популярность. Про этот период другой его ученик, Гадамер,
говорит:
«Трудно себе представить, какой сенсаций стал
Хайдеггер с самого начала в Марбурге. То, что было
характерным как для его личности, так и стиля
преподавания — полная отдача своей работе и
исходящее от него излучение. Благодаря ему учебные курсы
превратились в нечто совершенно иное и перестали
быть деятельностью преподавателя, который
исполняет свою обязанность обучать, а самого себя
бережет для собственных исследований и публикаций».
(Gadamer en Boutot, 1995).
В 1927 г. он публикует свой фундаментальный труд «Быть и
Время»1 у который принесёт ему известность по всей Германии, а
потом и за её пределами. Начиная с этого момента, Хайдеггер и
Гуссерль сотрудничали немного, — редактируя статью
«Феноменология», предназначенную к выходу в XIV издании Британской
Энциклопедии; но Гуссерля не воодушевляли новые
перспективы, открывающиеся перед Хайдеггером, и мало-помалу
сотрудничество между ними прекращается. В конце концов Хайдеггер
принимает точку зрения на феноменологию, весьма отличную от
той, которую предлагал Гуссерль.
В 1933 г., когда к власти пришли нацисты, Хайдеггер был
назначен ректором Фрайбургского университета, что привело к
началу одного из самых противоречивых и, возможно, хуже всего
понятых эпизодов его жизни.
Принятие должности ректора университета совпало с его
вступлением в Национал-социалистическую рабочую партию,
что многие не могут оправдать. Ещё печальнее то, что он никогда
публично не выражал никакого сожаления по этому поводу, не
1 прим. пер. — традиционный перевод книги «Бытие и время», в нем. «Sein und
Zeit», где sein является глаголом, указывающим на процесс
156

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сказав также и ни слова о Холокосте. Он признал, что ошибся в
своих ожиданиях и доверии к этому политическому движению,
однако, не взял никакой ответственности за эту невероятную
ошибку. (Cohn, 2002).
Следует заметить, что одним из первых действий Хайдеггера
в качестве ректора университета был запрет размещения
антисемитской пропаганды в университете, и некоторые даже считают
Хайдеггера человеком, храбро для того времени
сопротивлявшимся нацизму, иные приходят к заключению, что все это скорее
было ошибкой из-за недостатка информации:
«Не все, кто стали нацистами в то время, точно
понимали, что это за собой влекло... Хайдеггер не был
ни расистом, ни антисемитом... заявление Гитлера от
17 мая 1933 г. он воспринял буквально: «Мы хотим
мира, хотим гармонии...» [ Хайдеггер] не смог понять
абсолютного фарса этого образа, но кто понимал это
в то время?» (Conche, 2006).
Однако, дискуссия о политическом поведении Хайдеггера
выходит за рамки данного исследования, заинтересованные лица могут
обратиться к существующим биографиям, а также к некоторым из
книг, рекомендованных в приложении «Библиография».
Другая сложность с трудами Хайдеггера состоит в том, что
в своих работах он использует чрезвычайно сложный язык и
литературный стиль. В дополнение к сложному стилю он ввел
новые понятия, чтобы объяснить сущность своего подхода,
нарушая использование определенных немецких терминов,
образуя от них запутанные, непонятные формы, нередко
поэтические, трудные для полного понимания даже на немецком языке,
и почти непереводимые (а то и вовсе непереводимые) на другой
язык.
Из-за этих особенностей чтение книг Хайдеггера
становится исключительно сложным. Многие исследователи его работ
говорят: чтобы их понять, надо читать между строк, — а это
иногда приводит к большим расхождениям при интерпре-
157

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тации текста. Изложенное здесь, по сути, является одной из
интерпретаций, которая, по мнению автора настоящего
исследования, может оказаться полезной и актуальной для
психотерапии.
Мартин Хайдеггер — одна из самых влиятельных фигур в
философии XX века, источник вдохновения для многих
представителей современной философии, таких как Гадамер, Хабермас
и другие. Он оказал также большое влияние на возникновение
и развитие экзистенциального направления в психотерапии,
особенно на идеи Бинсвангера, Босса и Кона. Один из
наиболее важных текстов в традиции экзистенциальной терапии
посвящен Цолликоновским семинарам, которые проводились
с 1959 по 1969 гг., когда Босс собрал группу психиатров,
заинтересованных в изучении и обсуждении видения Хайдеггером
проблем людей и способов их психотерапевтического лечения.
Хайдеггер с готовностью согласился на это сотрудничество,
которое ему показалось прекрасной возможностью объяснить,
каким образом его философия и его «Быть и Время» могут
конкретно применяться в повседневной жизни, — и чтобы
избежать путаницы, которую, по его словам, совершил Бинсвангер в
своей интерпретации.
1959 г. Хайдеггер удалился из университетской среды и
вернулся в Месскирх, где прожил до смерти 26 мая 1976 г.
Только человеческое существо
среди всех живых существ,
когда направлено голосом бытия,
испытывает чудо из чудес:
то, что есть, ЕСТЬ.
Хайдеггер
158

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные предложения
Человеческая экзистенция, в своей фундаментальной
сути, никогда не является только лишь объектом,
который здесь присутствует, также она и не самодостаточный
объект, напротив, экзистенция представляет собой сугубо
невидимые и неосязаемые возможности, которые можно
воспринять и обнаружить в процессе экзистирования.
Хайдеггер
Произведения Мартина Хайдеггера имеют основополагающее
значение для экзистенциальной психотерапии. Они
обеспечивают основы для психологии и психотерапии, которые не
прибегают к психоаналитической точке зрения, чтобы углубить свое
понимание человеческих феноменов. Многие из крупных
экзистенциальных терапевтов в долгу перед Хайдеггером за этот вклад,
так что, независимо от психотерапевтического направления,
которого мы придерживаемся, этому философу следует уделить
достаточное внимание.
В трудах Хайдеггера впервые встречаются феноменология и
экзистенциальная философия. Однако, как отмечалось ранее, его
феноменологическая перспектива не идентична перспективе
Гуссерля (что даже развело в разные стороны ученика и учителя).
Хайдеггер не принимал трансцендентальной перспективы,
поисками которой занимался Гуссерль; он не был согласен с
достижением эпохэ (феноменологическая редукция). Для Хайдеггера не
представляется возможным оставить мир между скобок, гораздо
важнее признать присутствие и влияние мира, образ которого
исходит из основы и фундамента нашей экзистенции, нашего
Бытия, чем пытаться выйти за его рамки (трансцендировать).
Ницше и Кьеркегор предлагают очень важные основы для
размышлений об экзистенции. Гуссерль предложил метод для такого
размышления, но Хайдеггер — вероятно, первый, кто соединил
метод с данными основами для разработки экзистенциальной
159

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
феноменологии. Для её понимания представляется важным
найти изучить эти основы.
Вопрос о Быть
Хайдеггер заинтересован рассматривать человека не с точки
зрения Бога, общества или природы, но с его собственной
перспективы, — то есть так, как он сам видит себя.
Бытие человеческого существа отлично от других существ,
потому что в состоянии задаться вопросом о своем бытии.
Отсюда возникает основной вопрос для Хайдеггера: «В чём смысл
БЫТЬ?» — или же, в формулировке Лейбница, «Почему
существует нечто, а не ничто»? Эта главная тайна — являться чем-нибудь,
а не ничем — предмет фундаметального исследования, которое
необходимо провести, если мы хотим выявить факт БЫТИЯ.
Однако, это такие вопросы, которые мы обычно забываем или
просто оставляем в стороне, сосредотачиваясь на конкретных
формах вещи, например: мы говорим, что розы красные, что стул
удобный или неудобный и т. д., когда для начала мы могли бы
задуматься о том, что ЕСТЬ розы, ЕСТЬ стулья, то есть над фактом
БЫТИЯ, этим БЫТЬ, которое является основой всех существ, —
и здесь продолжать задаваться вопросом: «Что такое БЫТЬ?»
Поскольку человек — единственный, кто может задаться этим
вопросом, это делает его БЫТЬ самобытным. БЫТЬ человеком —
это БЫТИЕ, которое спрашивает себя о своём БЫТЬ. «Только
человеческое существо среди всех существ, когда направлено
голосом БЫТИЯ, испытывает чудо из чудес: то, что есть, ЕСТЬ».
(Heidegger, 1996).
Следует отметить, что Хайдеггер говорит о БЫТИИ как о
глаголе, а не существительном, то есть, он имеет в виду саму
экзистенцию; поэтому личный опыт экзистенции может научить нас
БЫТЬ более, чем любой другой источник.
Обычно слово быть используют, чтобы обратиться к
сущностям. Например, говорят — «человеческие существа»; или «вне-
160

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
земные существа» и т.д. Однако, когда Хайдеггер использует
выражение Быть, оно относится к глаголу, к действию,
выражающему возможность появляться тому, что есть. Это — определенная
вероятность, которая возникает среди бесконечных
вероятностей, уже не возникающих. В этом смысле выражение быть
человеком не относится к определенной и конкретной личности, но к
акту экзистирования по-человечески, чему служит согласование
слов: быть в человеческом состоянии.
Это изменение формы зарождения слова «быть» открывает
новые перспективы в способе размышлять.
Другими словами, БЫТЬ Хайдеггера не может существовать
без конкретной темпоральности, поэтому мы могли бы скорее
говорить о БЫТЬ в непрерывном настоящем или герундии
Являющийся.
Другой аспект, который помогает отличаться человеку от
других существ, — осознание возможности перестать быть,
смертности приобретает принципиальное значение.
Именно это осознание является тем, что, по Хайдеггеру,
позволяет человеку не только быть, но и экзистировать. Хайдеггер
берет буквальный смысл латинского слова «existencia» —
проявляться. Люди проявляются из того, чем являются, чтобы понять,
что они есть, и что они могут перестать быть.
В целом человек находится в привилегированном положении
по различным причинам:
1. Потому, что в состоянии понять свою экзистенцию, то есть,
осознать свое бытие.
2. Потому, что благодаря способности сознания может задаться
онтологическим вопросом: как это возможно, что то, что есть,
есть или будет?
3. Потому, что осознает, что его существование — возможность,
которая может исчезнуть в любой момент.
4. Потому, что осознает, что может выбрать конкретные
возможности, которым он даст экзистенцию, отказавшись от
бесконечного числа возможностей, которые никогда не
осуществятся.
161

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
5. Потому, что он отдает себе отчёт, что находится в окружении
других сознаний, подобных ему, других, похожих на него и
отличных одновременно, которые могут реализовать
присутствие, близкое или далекое —- другое.
6. Потому, что его существование не останавливается и не
застывает, но в нем постоянно сквозит глагол бытъу не
становясь фиксированным или определенным. Сообразно с тем,
что быть — глагол, это выражается как действие в движении.
В отличие от объектов, в которых акт бытия окончателен
(бутылка не может выбрать, опорожниться ей или заполниться,
разбиться или храниться, и т.д.), у людей это акт созидания в
каждый момент, сохраняющий возможность придумывать и
изобретать себя во множестве форм. До тех пор, пока не
истечет наше время. Мы не можем решить ответить на вопрос
бытия окончательно, — мой ответ сегодня не будет иметь силы
завтра — и в то же время, мы не можем перестать отвечать на
этот вопрос всей нашей жизнью.
Dasein и Бытие-в-мире
БЫТЬ человеческого существа, вследствие его отличия от
других, о чём упоминалось ранее, называется «DASEIN»,
происходящее от немецкого «DA», равное «здесь»у и «SEIN», эквивалентное
«быть» и «находиться» (подобно глаголу «to be» в английском).
Вследствие этого Dasein может быть переведено как БЫТЬ-
ЗДЕСЬ, дефис в котором указывает, что это одно слово, а не два,
поскольку БЫТЬ исключительно НАХОДИТСЯ в определенном,
конкретном пространстве и времени: в ЗДЕСЬ.
Это означает, что человеческое существо всегда находится
в мире или, другими словами, непременно находится в связи с
миром, никогда не являясь обособленным. Если я есть — я
обязательно в некотором месте, в некоторое время — невозможно
существовать без этих измерений. Нет никакого бытия без
места — в пустоте; из этого следует, что Быть и здесь не являются
162

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
независимыми аспектами, они — единая реальность. Некоторые
предпочитают переводить Dasein как БЫТЬ-В-СЕЙЧАС,
поясняя, что имеется в виду ЗДЕСЬ не только пространства, но и
времени; а многие — как БЫТЬ-В-МИРЕ. В этом последнем
выражении дефисы снова приводят нас к мысли о единой сущности, а не
нескольких отдельных; кроме того, В отражает абсолютную
причастность — как быть «влюбленным». И тогда речь идёт не о
существе, взаимодействующем с миром, — поскольку не
существует одно без другого — а скорее о неделимом целом. Это не то же,
что сказать «вода находится в стакане», потому что это относится
к двум реальностям (воде и стакану), которые остаются
ЯВЛЯТЬСЯ таковыми, даже не будучи связанными между собой. Бытие и
мир не являются независимыми друг от друга реальностями, но
каждый из них существует через существование другого; таким
образом, вместо того, чтобы говорить о двух реальностях — мы
будем говорить только об одной. «Субъект, который является
человеком, просто не появляется, не будучи вовлеченным в мир».
(Luypen, 1967).
Это фундаментальное изменение во взгляде на человека,
поскольку в этой перспективе он — не индивидуальное сознание, а
часть контекста, посредством которого сознание создается;
контекст же, в свою очередь, со-создается через него.
Обычно, когда задумываются и размышляют о Бытии, о нем
думают в пространственных терминах — об определенном
занимаемом месте. Говоря о Бытии-в-мире, нетрудно попасть в
это заблуждение, и интерпретировать «мир» только в его
пространственном аспекте. Точность, возможно, появится, если мы
не будем забывать о темпоральном аспекте Dasein. Dasein — это
прежде всего время — случайный момент. Это ситуация, которая
совершается или выстраивается в каждый момент, в форме
текучего процесса.
Выражаясь другими словами, мы могли бы говорить, что для
Хайдеггера быть человеком — это всегда темпоральная и
реляционная ситуация!
163

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Человек как реляционная ситуация
Dasein никогда не может быть определен, схвачен,
объективирован или даже полностью понят; не только из-за его соединения
с миром, но и с исследователем, который разместил его в фокусе
своего внимания.
Таким образом, любая инкапсулированная репрезентация
человека (психика, субъект, эго, личность, и т.д.) является ложной в
хайдеггеровской перспективе (Cohn, 2002).
«Da-Sein человека, как сфера или область с потенциалом
восприятия и сознания, способностью воспринимать и принимать,
никогда не является только объектом, который просто
присутствует поблизости. Наоборот, это то, что ни при каких
обстоятельствах не может быть объективировано (или превращено в
объект)» (Heidegger; 1997).
Таким образом, для Хайдеггера человеческие существа
никогда не могут быть определены биологически. Медицинский
подход не подходит для понимания Dasein.
Это один из пунктов, наиболее сложных для понимания
положений этого философа, так как он идет против значительной
части западной мысли, оспаривая декартово разделение между
субъектом и миром, поэтому его стоит особенно подчеркнуть.
Мы не индивиды «в связи» с миром, — как если бы мир
находился здесь, и мы бы его достигли. Опыт, который каждый из нас
имеет, в действительности состоит в том, что то, что мы
называем миром, существует для нас лишь в той мере, в какой мы в нем
появляемся.
Было бы невозможно думать о существе без некоторого
«здесь», в котором вы его встретите, — существе без мира.
Если бы мы внезапно оказались в абсолютно пустом
пространстве: нет верха, низа, там, здесь, физических объектов, с помощью
которых мы соотносимся, и таким образом
противопоставляемся, — было бы абсолютно невозможно знать, что мы
существуем. Наша экзистенция и сознание нашей экзистенции зависят от
образа абсолютного «здесь» — мира (принимая во внимание как
164

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мир пространства, так и времени). По этой причине, здесь и Быть
образуют не двойственность, а единство, исходные данные
которого можно обнаружить в Быть, через его сознание.
Эти подходы противоречат идеям о разделении, которые мы
узнаем с детства. Именно из этой перспективы, называемой «миф
об изоляции» или «миф изолированного разума», исходит наше
сепаратистское и индивидуалистическое образование (Stolorow,
2004).
Эти идеи работают до определенного момента в качестве
защиты самих себя: «если я не един с природой, то я могу её
контролировать, быть менее уязвимым перед ней», — таким же образом,
если я независим от других, я могу защитить себя от
разочарования и потенциального ущерба, которому могу подвергнуться.
Язык также содействует ощущению отдельности, поскольку
при назывании любого объекта, субъекта или опыта мы
обязательно отделяем это от остального в простом акте символизации
посредством языка.
Хайдеггеровское понимание человека приводит нас к
необходимости всегда учитывать контекст, окружающую среду и всю
ситуацию, которая возникает, появляется и со-создается: «Тигр
в клетке не тот же, что этот же тигр в джунглях; клиент в
кабинете не тот же самый, что тот же клиент у себя дома. Другими
словами, если мы хотим понять наш опыт, мы не можем
поставить мир в скобки, напротив — нам необходимо его понять»
(Cohn, 2002).
Перспектива этого мыслителя призывает нас выйти за
рамки традиционных метафизических позиций. Как правило, мы
склонны считать, что наиболее важно для нас — людей, то, что
находится «внутри нас», изолировано и независимо от мира и от
того, что внутри другого. То, что находится в глубине нашей
экзистенции — это наша непреложная сущность, с которой мы
родились и с которой умрем (и которая, вероятно, переживет нашу
смерть). Эта сущность является формой невидимого присутствия
в глазах других людей, и она невидима для наших глаз, поскольку
«не является физической» и не зависит от нашего тела (это мета-
165

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
физика). Для традиционной метафизики это своего рода вечная
субстанция, которая делает нас теми, кем мы являемся.
Напротив, для Хайдеггера человеческая реальность всегда
является неполной и в процессе, — причина, по которой сложно
иметь завтра то же, что было вчера. Наша реальность в большей
степени является не сущностью, а экзистенцией, —
формирующимся потоком возможностей, которые будут воплощены.
Экзистировать и переживание2
Для Хайдеггера, в основе своей фундаментального
феноменолога, человеческое переживание, интенциональное сознание
можно понимать как синоним существования.
<Существовать> в этих терминах означает:
подразумевать, что я есть; находиться в осознавании
этого; это означает, что, если я не отдаю отчет в
самом себе, — феноменологически меня не существует.
Стол, например, не осознает, что существует,
следовательно, стол сам для себя не существует, то есть
существование с точки зрения феноменологии ЕСТЬ
сознание... Насколько я понимаю, что я существую, — я
есть. Быть, существовать и сознание можно считать
синонимами. Поскольку невозможно представить
наше «я», не дифференцируя его от «не-я», сознание,
то есть феноменологическая экзистенция, возникает
только на контрасте со средой, в которой мы
находимся неотделимо друг от друга (таким же образом,
как фигура возникает, контрастируя с фоном): быть-
в-мире = Dasein.
Если бы человек не осознавал собственное
существование, он был бы недифференцированной
частью природы, как дерево или облако ... как инди-
2 Existir у experiencia
166

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
видуум он даже не <существовал> бы, не могла бы
существовать его реальность... «Быть» в
экзистенциально-феноменологическом смысле — это
непременно «осознавать» ... Бытие существует, потому что оно
понимает, что оно есть (Martinez, 2004).
Бытие человеческих существ отличаются от других
существований, таких как столы, в том, что первые могут осознать свое
собственное Быть и Быть других людей. В то время как столы не
имеют такой возможности.
Хайдеггер называл это озабоченностью или интересом,
формой активного и намеренного бытия-в-мире.
Dasein — это Бытие, для которого собственное Быть
является основным фокусом интереса, не с точки зрения эгоизма
или нарциссизма, но факта, — что сознание несет, кроме
всего, озабоченность Бытием. Быть человеком — всегда есть
возможность осознавать себя (даже если данная возможность не
используется).
Другим различием между Бытием человека и других существ
является осознание потенциальных аспектов Бытия, стоящих
перед ним, как данностей жизни (что мы умрем; что мы должны
выбирать; что мы имеем уникальную перспективу экзистенции
и т. д.).
Стол не экзистирует, потому что он не может осознать сам себя
и траснцендировать за пределы непосредственной ситуации. Это
истинный смысл слова экзистировать: появиться или выйти за
рамки непосредственной ситуации. Животные и растения «не
экзистируют» — они просто «есть». Экзистенция является
исключительной особенностью человеческих существ, осознающих
собственную экзистенцию. Существа, не являющиеся людьми, не
появляются в позиции вне себя, не проявляют озабоченность
фактом бытия или основными характеристиками экзистенции
(Cohn, 2002).
Поэтому Dasein не просто есть, но также экзистирует, так как
имеет возможность и требование сознания — существовать.
167

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
«Человеческих существ можно отличить от других существ,
поскольку они не только «есть», но и экзистируют» (Heidegger,
1996).
Экзистировать — это подняться со дна Бытия, разделенного со
всеми существами, в форме, которая осознает: «я есть» (Spinelli,
2003).
Для феноменологии экзистенциальной сутью человека
является экзистенция — раскрытие в мир.
Поскольку с точки зрения феноменологии, сознание — это
всегда сознание чего-то (интенциональность), сознание всегда
является связью.
Феноменологически сознание, экзистенция и Dasein — три
неразделимых понятия, неотделимых от «здесь», или «мира».
Быть поддерживает собственную уникальную перспективу
мира, которая, в отличие от перспективы других существ, может
дать нам иллюзию обособленности от мира, в то время как в
действительности — без мира не было бы возможности обладать его
перспективой.
Сознание функционирует как своего рода маяк, который
освещает некоторые области, оставляя другие в темноте. Эта позиция
ближе к понятию о сознании гештальтпсихологов, с их
метафорами фигуры/фона, чем к фрейдистским позициям,
постулирующим существование бессознательного. Для Хайдеггера сознание
работает как процесс внимания, всегда связанный с фоном,
состоящим из упущенного.
Бытие-для-смерти и заброшенность
в мир = экзистенциальная тревога
Одной из важнейших характеристик Dasein является
порождение экзистенциальной тревоги. Существовать — подразумевает
необходимость ответа на экзистенцию; перед ней невозможно
остаться без ответа, та же нейтральность — уже форма отклика,
или если что-то кажется не имеющим значения и отвергается —
168

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
это еще один способ показать его важность: отказ от чего-то
выражает признание того, что отвергнутое достаточно важно,
чтобы сделать усилие по его исключению.
То, что делает всё важным, — факт, что все конечно, и что для
меня все закончится моей смертью. Отсюда для Хайдеггера Быть
= существовать для смерти.
Озабоченность Бытием неизбежно приводит нас к разнице
между «быть кем-то» и возможностью не быть, что непременно
ведет нас к собственной смертности.
Смерть для Хайдеггера является невозможностью дальнейших
возможностей и, таким образом, она действует одновременно в
качестве своего рода структуры, которая подчеркивает
содержание (экзистенцию), а также в качестве потенциального
генератора тревоги, ставя человека перед выбором и необходимостью
принимать решения.
Благодаря неизбежной тревоге, потенциальной
потере всего, что имеет для нас значение, мы не
можем позволить себе роскошь принимать самые
основные вещи в жизни как должное. Мы сталкиваемся
с тем фактом, что живем навстречу горизонту мира,
который нам дан... Все мои действия, мысли,
переживания и связи наполнены моими воспоминаниями
и оценкой непрерывного процесса изменений, в
котором я являюсь субъектом, и который, в конечном
итоге, заберет, отдаляя от меня, всё, что имеет
значение. Это постоянное состояние текучести, в котором
мы находим себя, оставляет нас в неопределенности
(van Deurzen, 2002).
Можно вспомнить строки знаменитого стихотворения Мачадо:
Все проходит и все продолжается*
но мы должны миноватъу
миновать, проходя дороги*
дороги на море.
169

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для Хайдеггера смерть является, с одной стороны,
неумолимым фактом человеческого состояния, а с другой — точкой, в
которой все наши проекты и возможности закрываются. Хотя мы
не знаем ни когда, ни как мы умрем, — мы всегда живем перед
лицом возможности смерти.
Все, что я есть — это то, чем я являюсь в процессе бытия
сейчас, и что в какой-то момент перестанет быть.
Это признание близости смерти может привнести смысл в
нашу жизнь. В некотором смысле мы умираем каждый день,
поскольку в каждый момент теряем то, чем являемся, и больше
не будем такими, какими были. Смерть не рассматривается как
внешнее событие, но как событие собственное и интимное,
которое каждый из нас осознает, и именно это осознание (больше,
чем сама смерть) играет центральную роль в нашей жизни.
Скорее говорится об отношении к смертности, чем к смерти (Cooper
у Adams, 2005).
Как правило, когда говорится о смерти, это делается
абстрактно, Хайдеггер же призывает нас делать это надлежащим
образом — индивидуально. Вместо того, чтобы говорить о смерти,
давайте поговорим о моей смерти.
Хайдеггер считает, что мы были заброшены в мир, а это
значит, что мы не выбираем, прийти или нет, или условия этого
пришествия. Этот факт подчеркивает случайность мира, учитывая
то, что вещи, существующие определенным способом, могли бы
быть совершенно другими. Как в цитате Паскаля:
Когда считаю короткий период моей жизни,
зажатый между двумя вечностями — той, что
предшествует и той, что последует, ограниченным
пространством, занимаемым и охватываемым моим
взглядом, я теряюсь в бесконечной необъятности
миров, которые неизвестны мне и которые не знают
меня; я чувствую страх и спрашиваю с изумлением,
почему я нахожусь здесь, а не там, потому что нет
никаких причин, чтобы быть здесь, а не там, почему
170

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
существовать в данное время предпочтительнее, чем
в то (Pascal en May, 1977).
Так же, как мы были заброшены в мир, мы будем и выброшены
из него. Рождение и смерть — это два берега реки жизни. Первое,
что противостоит нам в нашей повседневной жизни — тот факт,
что мы живем на горизонте данного нам мира (мы родились в
конкретном теле, какой-то расы, в какое-то время, в
определенном месте).
Эти два условия (быть заброшенным в мир и быть-к-смерти)
являются основными генераторами тревоги, которые приводят к
тому, что жизнь не является нейтральной ситуацией, но всегда
наполнена значением. В бытии заброшенным наиболее точным
является факт смерти, так как этот предел нашей экзистенции
позволяет нам её осознавать. Как напоминает феноменология,
нам нужны контрасты для разворачивания сознания.
То, что делает вещи важными — это именно факт их
конечности, временности или непостоянства. Если жить вечно, то многие
вещи, которые мы делаем, утратили бы свое значение, так как они
могли бы быть реализованы и в данный момент, и через двести
или три тысячи лет. Тот факт, что мы смертны, наполняет
смыслом то, что мы делаем или прекращаем делать: смерть делает
жизнь значимой.
Это ведет к осознанию того, что есть (всё еще):
Лишь потому могу перестать быть, что существую,
Лишь потому могу перестать быть, что я есть,
потому что заканчивается лишь то, что всё еще есть.
Заброшенные в возможности и свободу
Быть заброшенным имеет еще один аспект, который следует
подчеркнуть. Мы не выбираем условия, в которых появляемся
в мире (эпоху, в которую родились, страну,
социально-экономические условия, или семью, из которой мы родом). И мы не
171

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
выбираем основные условия существования (например, факт
конечности нашей экзистенции), но в пределах этих границ, в
некоторой степени ограничивающих нашу свободу, у нас есть
бесконечность возможностей для выбора. Свобода состоит не в
отсутствии ограничений, но в обязательстве, налагаемом этими
ограничениями: выбирать.
Дело не в том, что мы способны выбрать любую возможность
из тех, которые предлагаются каждой новой ситуацией, но в том,
что у нас нет возможности выбрать — не выбирать.
Таким же образом, мы не можем изменить прошлое, но,
поскольку оно является частью настоящего, у нас есть новые
возможности приблизиться к нему. Это основной механизм
психотерапии. Многие люди ищут психотерапевта с ощущением, что
оказались в ловушке, без какого-либо выхода впереди. Чему Хай-
деггер нас учит, так это тому, что наше «быть заброшенным» в
каждой ситуации — факт, а не ловушка; это постоянно дает новые
возможности, поскольку мы всегда находимся перед выбором.
Этот выбор часто сопровождается тревогой, потому что,
выбирая среди возможностей, мы выбираем одну из них, оставляя
другие позади и не зная, правильно ли мы выбрали.
Если нам нужно выбирать между двумя вариантами, и ни один
из них не отвечает нашим ожидания, мы можем взять паузу и
ощущать, что как будто «подвешиваем выбор». Однако, говоря
языком феноменологии, такое подвешивание невозможно.
Выбирая не выбирать, мы выбираем ситуацию такой, какой она нам
представляется — поставленной на паузу.
Опыт присутствия
Через сознание мы строим свое направление в жизни.
Сосредоточив внимание на определенных областях больше, чем на
других, мы заставляем первые быть ближе к нашему опыту.
Это означает, что интенциональность (то, как мы направляем
наше сознание навстречу миру) играет решающую роль в фор-
172

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ме представления мира. Например, если я нахожусь в самолете,
собираясь посетить лучшего друга с другой стороны земного
шара, и сижу, думая о приключениях, которые мы проживем
вместе (мой друг и я), — я нахожусь гораздо ближе к переживанию
моего друга, чем человека, сидящего рядом со мной в самолете.
Сосредоточившись на одних аспектах жизни, а не на других, я
заставляю первые казаться ближе. Человек, догоняющий автобус,
имеет большее переживание автобуса, находящегося в двадцати
метрах от него, чем покрытия под своими ногами.
Для хайдеггеровской экзистенциальной феноменологии этот
опыт действительно имеет большее значение, чем объективная
реальность. Следуя этому подходу, мы можем сказать, что
отмеченное отсутствие является формой присутствия, и поэтому не
замечать кого-то — это другой способ быть с этим кем-то. Это
как сказать: «Я чувствую отсутствие твоего присутствия, потому
что чувствую присутствие твоего отсутствия». Думая о ком-то, кто
отсутствует, мы создаем его присутствие в нашем опыте,
отличающееся от бытия перед ним, но в конечном счете переживаемое
присутствие. Мой мир всегда сосредоточен вокруг места и времени, в
котором я нахожусь, — я всегда здесь, а не там, и я всегда нахожусь
сейчас, а не тогда — следовательно, экзистенциально говоря, для
психотерапии важно сделать акцент на здесь и сейчас.
В феноменологическом подходе важное время — это время
пережитое, а не время объясненное.
Феноменология изучает не время, которое может быть
измерено, а время как аспект переживания существования.
Экзистенциальное время не является контейнером пространства, это не то,
в чем мы существуем, не что-то, «внутри» чего проходит жизнь,
это — само существование.
Один час — столь же длинный, как любой другой — может
переживаться как длинный, короткий, или длинным в начале, а
затем коротким и т.д., разными людьми в разные моменты, — это
то, что Хайдеггер называет «прожитым» временем.
Пространство-время, куда мы размещаем наше сознание —
это то, где находится наше Бытие. Акт припоминания не является
173

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
актом прошлого, — это акт настоящего, я вспоминаю здесь и
сейчас. Если я всё время нахожусь в воспоминаниях (или приближая
ожидаемое), я упускаю бесконечные возможности обогащения
моего опыта тем, что происходит вокруг меня. Это не плохо,
когда случается время от времени, чтобы вспомнить выученное или
предотвратить известную ситуацию. Проблема в том, что иногда
мы используем эти возможности как способ избегания тревоги в
полной мере осознавать окружающие нас возможности.
Прошлое, будущее и настоящее — это то, что мы
называем измерениями времени... эти три измерения
одинаково первоначальны и ни одно не существуют
без других, все три одинаково открыты для нас, но
не в единообразной форме. Иногда измерение
доминирует и становится тем, за что мы цепляемся, и
что, возможно, заключает нас в плен. Но это вовсе не
означает, что другие измерения исчезли, они просто
модифицированы (Heidegger en Cohn, 2002).
Это означает, что наш опыт всегда имеет эти три измерения,
они всегда так или иначе присутствуют для нас. Не
существует линейного движения от прошлого к настоящему и отсюда в
будущее, но каждый настоящий момент содержит прошлое, и
в то время он включает в себя направление в будущее. Наши
предложения и высказывания получают свой смысл в том, что
было сказано раннее и что ещё предстоит сказать. Тогда время
является не прямой линией, а сетью, которая одновременно
относится к тому, что есть, что было и что будет (Heidegger en
Cohn, 2002).
Феноменологически-экзистенциальное здесь и сейчас
относится к переживанию этой сети. Это не настоящее, исключающее
прошлое и будущее, поскольку с этой точки зрения такое
разделение невозможно.
Иными словами, экзистенциальная феноменология не верит
в линейно-причинную связь во времени. Время воспринимается
не как струна, а как сеть, в которой наши переживания находят
174

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
свое место и влияют друг на друга. Наше восприятие прошлых
событий зависит от многих факторов: где мы находимся в
настоящем и чего мы ожидаем или хотим в будущем.
Бытъ-c-gpyruMu
Фундаментальным является понимание того, что мы
находимся не только в мире объектов, но также в мире с другими
людьми. Мы не одиноки в этом мире. Dasein является Mitseiny т.е.: бы-
тием-с-другими. Мы были заброшены с другими, и поэтому мы
должны реагировать на них.
Другие контрастируют с нами и ставят в ситуацию выбора и
неопределенности.
Вернемся к упомянутому ранее примеру, в котором мы
внезапно оказываемся одни в мире, но на этот раз добавим, что это мир,
полный объектов, как сейчас (хотя многие из этих объектов были
разработаны и/или модифицированы другими людьми). Теперь,
когда вокруг никого, разыскивая до изнеможения и не находя ни
одного человека, с которым можно связаться, — легко осознать,
что кроме интенсивного страдания, мы скоро начнем
сомневаться в своем существовании. Как мы узнаем, что еще не умерли?
И это не считая того, что мы смогли родиться через других, что
все наши действия имеют фоном культуру, сформированную в
нашем обществе, основную репрезентацию которого мы
обнаруживаем в языке. Для чего бы нам понадобилось называть вещи,
если бы мы были единственными, кто присутствует в мире?
Мы не только рождаемся через других, — наше питание, по
крайней мере в первые годы жизни, требует присутствия других,
помогающих нам выживать (из всего царства животных
человеческие существа дольше всех нуждаются в поддержке других).
Тогда Dasein является бытием-в-мире-с-другими как
единством, в котором существо, мир и другие не разделены и не
изолированы, но они всегда здесь, — иногда как фон, а иногда в
качестве фигур опыта.
175

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Бытие-с является экзистенциальной характеристикой Dasein,
даже когда на самом деле другого нет поблизости или он не
воспринимается. Существование не может быть понято в изоляции:
даже если Dasein конкретно не обращается к другим, не признает
их и/или предполагает, что не нуждается в них или может
обойтись и без них, — это является «одним из способов бытия-с»
(Heidegger, 1997).
Невозможно быть в мире без других, даже космонавт в
космосе не «без других», а просто далеко от других. Мы рождаемся в
мире с другими людьми, и мы не можем отрицать эту ситуацию.
Тем не менее, можно связаться с другими людьми и с миром
различными способами. Мы можем связываться из заботы и
важности других, или рассматривая других как неизбежность, относясь
к окружающим безразлично.
Отрицание нашего бытия-с является одним из возможных
вариантов ответа на вышеупомянутое состояние.
В первые годы жизни взаимоотношения с себе подобными —
это простая целесообразность. Ребенок взаимодействует с
другими детьми, как с игрушками. Часть нормального развития —
научиться видеть других как партнеров в игре, а не как объекты
манипуляции.
Развивать озабоченность людьми, в отличие от объектов, также
является частью нормального развития человека. Озабоченность
объектами заключается в интересе к их полезности и функциям.
Озабоченность людьми имеет более высокое качество, включая в
себя возможность быть открытым и предъявленным другому.
В рамках дальнейшего развития появляется способность к эм-
патии или способность вставать на точку зрения другого и
считать ее действительной.
К сожалению, хотя эти достижения естественны и обычно
возникают еще до начала подросткового возраста, многие люди и во
взрослой жизни редко их используют.
Вышесказанное изменяет традиционный взгляд на отношения
с другими людьми, где равнодушие понимается как отсутствие
отношений.
176

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С позиции Хайдеггера, находясь экзистенциально в позиции
бытия-с, мы сталкиваемся с необходимостью отвечать на это.
Равнодушие, конфликты и/или дистанция являются разными
формами ответа на отношения с другими людьми.
Межличностные отношения (т.е. связи, которые
устанавливает один человек с другим) не могут быть равны связям,
установленным с объектами. Настоящий Dasein меня задействует и
противопоставлен мне иначе, чем объекты в физическом мире.
Например, стакан или стакан здесь вместе со столом. Но как
встречаются два человека? Как они пребывают связанными рядом
друг с другом? Разве отношения, которые устанавливаются
между ними, эквивалентны отношениям, установленным стаканом со
столом, на котором он находится? Или столом со стаканом?
Пытаться понять человеческие отношения таким же образом, как
отношения между объектами — серьезная ошибка, потому что
объекты не могут ни принимать, ни воспринимать друг друга.
Стакан не может осознавать стол, и наоборот.
Думать в этих терминах, когда мы размышляем о людях, —
значит запутаться, как если бы мы говорили о двух отдельных
объектах, соединенных репрезентациями самих себя — каждый
в соответствующем сознании. Если смотреть на это таким
образом, то концепция отношений скрывает обязательство нашего
настоящего быть с другими.
Вопрос: как мы являемся какими-то-с-другими человеческими
существами?
Даже в том случае, когда в ресторане кто-то сидит здесь,
другой — там, и еще немного дальше другой, — каждый за своим
столом, видимо, не имея ничего общего один с другим — они
будут просто будут вместе взятые? Они не находятся так с-каж-
дым-одним* Это явно ложно, хотя большая часть нашей
актуальной культуры, в том числе психологических теорий (даже тех,
которые подчеркивают эмпатию) опираются на эти идеи. Это
эквивалентно картезианскому представлению о существовании
«я», независимого от других. Необходимо спросить: где и что или
кто я, когда я с тобой?
177

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В упомянутом ресторане каждый — с его другими, но в другой
форме, чем если бы они говорили друг с другом. Здесь существа
присутствуют, даже не делая «ничего», чтобы увидеть один
другого, находясь в особой форме бытия-с-каждым-одним в той же
комнате (Heidegger, 2001).
Быть-с означает, что я существую с вами в форме бытия-в-э-
том-мире, по-особенному пребываю-один-с-этим-другим в
нашей связи.
Даже если ни один из участвующих не замечает присутствия
других, способность осознавать друг друга делает существование
человека отличным от существования простых объектов. Если
не осознавать, что другие существуют, они «утрачивают» свою
возможность делать это. Это базовая форма связи, которую мы
могли бы назвать «связанностью» (relatedness), которая
предшествует какой-либо конкретной связи (relationship) (Heidegger en
Cohn, 2002).
Коммуникация никогда не является чем-то вроде
обмена опытом, например, мнениями и желаниями,
изнутри одного субъекта внутрь другого.
«Mitda-sein» (быть-здесь-вместе), является, по
существу, проявлением соинтонирования-с (быть в
том же тоне), и/или сонастройки-с и/или сопонима-
ния-с другим.
Быть-с - это явно делиться и обмениваться в речи
тем, что есть, что только появляется как
«неразделимое», в реальности «не признаваемое собственным»
или вообще не предполагающимся (Heidegger en
Cohn, 2002).
Хайдеггер имеет в виду (на мой взгляд) то, что в каждый
момент мы связаны с другими. Эта связь — составная часть того,
кто мы есть. Мы являемся результатом этой связи, продуктом
специфической формы бытия с неким(определенным) другим;
сказать, что мы не связаны — просто недостаток признания этих
178

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
связей, как и определенной формы связанности. Тогда мы
связаны «непризнанными» связями.
Хайдеггер не видит людей «отдельными», так как, по его
мнению, они никогда не самодостаточны, но вовлечены в мир,
формируя его часть и будучи им сформированы, — в основном, в
отношениях с другими. Эта перспектива отличается от
индивидуалистической, доминирующей в нашем обществе, но также
отлична и от системной перспективы, с которой ее, как правило,
путают.
Das Man
Слово Das Man относится к определенной форме отношений с
миром и с другими людьми. При этой форме мы идем по жизни,
не полностью осознавая себя и мир, то есть с ограниченным
сознанием.
Это способ быть абсолютно анонимным, погруженным в мир
вещей, относясь к людям так, как если бы они были
взаимозаменяемыми объектами, где один человек так же, как и любой
другой — просто «х». Это переживание Хайдеггер назвал DAS MANy
где в немецком DAS = «тот, это» и MAN = «один, есть» (то есть,
Das Man означает «тот один» или «это есть», как во фразах
«говорят», «это делается» — абсолютно безличные выражения), чтобы
указать на этот анонимный стиль бытия. Когда мы идем по
жизни, обращаясь к самим себе и к остальным как к всякому,
разбавляется опыт уникальности, и тем самым снижается ощущение
затронутости друг другом.
Это нормально, что мы поддерживаем переживание Das man
с большим количеством людей, с которыми пересекаемся в
жизни. Например, редко оказывается важным, кем является человек,
который продает нам утреннюю прессу, — наш интерес
сосредоточен на журнале и больше ни на чем. Было бы довольно тяжело
идти по жизни, чувствуя подлинную озабоченность обо всех, с
кем мы пересекаемся.
179

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Самое страшное — насколько распространена эта ситуация
в текущей повседневности, или избыток Das man в наших более
близких отношениях. Мы идем по жизни, создавая и воссоздавая
ситуации Das man даже с теми, кого мы любим, и кто любит нас. Я
помню пациентку, которая сказала мне, что не развелась с мужем,
потому что для нее было важным чувствовать его вес в постели
во время сна. Или когда подросток-мужчина (а часто и взрослый)
ищет новых сексуальных переживаний и хочет кого-то для секса,
все равно, кто это будет.
Когда мы устанавливаем жестко определенные, предсказуемые
отношения типа «это мой друг, который всегда выслушает меня,
когда у меня проблемы», — мы также приближаемся к Das man,
потому что связь поддерживается конкретным смыслом, который
ей придается. Таким образом, если вы потеряете этот смысл
(однажды у этого друга появятся свои собственные проблемы, и он
не выслушает меня), связь отвергается, поскольку уже не полезна
для нас. Мы связываемся таким образом, как если бы люди были
объектами, которыми можно манипулировать для своей пользы,
а когда это не так, их можно отвергнуть. В этой форме отношений
мы приближаемся к Das man не из-за жесткости или «ярлыка»,
который мы присваиваем упомянутому человеку, а потому, что
мы легко теряем связи с самим человеком ради некоей роли,
которая делает человека заменяемым, пока роль выполняется.
Даже психотерапевты нередко проживают опыт Das man со
своими клиентами. Принимают их, как если бы они были только
данными — «клиент на 5 часов» — без установления уникальных
и различных отношений с каждым человеком.
Как каждый человек уникален и неповторим, так и наши с
этим человеком отношения — их невозможно повторить или
точно классифицировать в ряду других. Проблема в том, что это
требует от психотерапевта полного присутствия в каждый
момент терапевтической ситуации, чтобы быть доступным для
подлинной встречи со своим клиентом.
Для Хайдеггера медицинский подход ошибочен, потому что он
видит в человеке предмет или инструмент, который ломается и
180

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
должен быть исправлен. Отсюда следует, что с этой точки зрения
диагноз не обязательно полезен в психотерапевтической работе,
он даже может быть помехой в терапевтических отношениях.
Когда мы погружаемся в ситуацию Das man, мы находимся в
неаутентичном способе бытия — это путь, который Хайдеггер
также называет «пренебрежением к Быть», в котором мы
обнаруживаем преимущественно озабоченность способом быть с
вещами.
Важно отметить нашу обычную тенденцию создавать
ситуации Das man. Подавить осознание Das man — значит
способствовать его закреплению, в то время как признать его — значит
содействовать выходу.
Аутентичность и неаутентичность
Термины аутентичность и неаутентичность в работе Хайдегге-
ра не ясны. В немецком тексте Хайдеггер выбрал слово eigentlich
(вместо authentisch, немецкое слово, которое можно буквально
перевести на русский язык как аутентичность), чтобы выразить
то, что называется аутентичностью.
Однако, слово eigentlich, как его использует Хайдеггер,
относится к тому, чтобы быть открытым и присвоить себе то, что
находится здесь. Оно вытекает из «eigen», что означает
«собственность»: то, что является собственным, моим, действительно
моим. Этим он хочет выразить возможность охватить свое
бытие таким, как оно есть в настоящем — быть открытым для
переживания экзистенции: «Если я открываю сам свое
переживание моего «существовать», меня присваивает это переживание, в
котором выражается моя особая форма — «быть приверженным
Быть»». (Spinelli, 2003).
Собственность Быть занимает центральное место в
понимании Dasein, — способность быть открытым для своего
собственного Быть.
181

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Существует также тенденция не присваивать те аспекты
жизни, которые нас пугают или путают, будучи неопределенными и
неконтролируемыми. В эти моменты Dasein рассеивается в «них»
или в «одном», как во фразе: «Нечего бояться». В этой фразе
существо теряет ощущение собственности — своего напугаться
или не напугаться, растворяясь в анонимности общего.
Перефразируя Мари Варнок, хайдеггеровский смысл
неаутентичного может быть следующим: человек, который игнорирует
реальность его собственных отношений с миром. Существует
двусмысленность его способа справляться с реальностью:
частично зная, чем являются вещи, но частично не зная, потому
что он полностью пойман в ловушку формы — видеть вещи и
других людей с ярлыками, помещенными на них окружающим их
миром. Вы не можете сформировать прямое мнение, — ваш
комментарий частично является вашей собственностью, а частично
людей в целом (Warnock, 1979).
Тогда неаутентичность будет соответствовать уменьшенному
осознанию Dasein, как способу избежать страха. Это имеет два
аспекта: объективный — преувеличенная преданность работе
или слишком большая опора на технологии и механику; и
субъективный — переживание отказа от уникальности, для
присоединения к сообществу и соответствующего уменьшения своей
ответственности.
Существует также возможность полного осознавания Dasein,
которое Хайдеггер называет Аутентичностью или состоянием
Озабоченности Бытием, где наша озабоченность сосредоточена
не на способе вещей быть, но на чуде и удивлении от факта, что
вещи ПОЯВЛЯЮТСЯ. Это сознание он также назвал
онтологическим состоянием Бытия, в то время как неаутентичность
переведена на испанский язык ещё и как «это».
«Аутентичность человека отмечается, прежде всего, в
способности удивляться чуду из чудес: то, что есть, есть» (Heidegger,
2001).
Вопрос «Почему это есть нечто, а не ничто?»
возникает неизбежно, поскольку не имеет ответа. Это
182

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
то, что становится увлекательным, поучительным и
стимулирующим: возвращает нас к тому, что я
называю «тайной бытия», неотделимой от его
доказательства. Она пробуждает нас от нашей позитивистской
мечты. Стряхивает наши привычки, нашу
фамильярность и наши так называемые доказательства.
Выдергивает нас, по крайней мере, на какое-то время,
из очевидной нормальности всего. Возвращает нас к
первому удивлению: есть что-то, а не ничто! И никто
никогда не сможет сказать — почему — поскольку
только одно Бытие может объяснить существование
Быть, то есть, может объяснить его только при
условии, что предполагает существование того, что
намеревается объяснить — прежде всего. В этой связи
необходимо понимать, что существование Бытия в
основе своей несократимо таинственно. Потому что
оно непроницаемо? Напротив: мы находимся внутри
него. Потому что оно слишком темное? Напротив:
оно само является светом (Sponville, 2006).
В целом мы живем неаутентично, что, как правило, приводит
к переживанию тревоги, которая приводит нас к аутентичности,
поскольку препятствует пренебрежению Бытием.
Хайдеггер же говорил об опыте, который мы можем
прожить в жизни, и который приводит нас непосредственно к
состоянию расширенного сознания и озабоченности. Это — опыт
Unheimlichkeit (для указания на «чувство странности мира»). Это
те переживания, в которых мы чувствуем риск или опасность,
как если бы мир перестал быть спокойным местом, где нет
необходимости быть внимательным. Например, такое происходит
после несчастного случая, заболевания или совершенного в
отношении вас преступления, а иногда спонтанно, без видимых
причин. Многие люди впервые приходят на терапию с опытом
такого рода. Большинство психотерапевтов знают великую силу
терапевтического присутствия в такие моменты и возможность,
которую продуцирует новое сознание, подталкиваемое трево-
183

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
гой, генерируя новые перспективы для развития клиентов. Это
означает, что, с этой точки зрения, реальная жизнь не снимает
напряжение, но делает нас осознающими его, и таким образом
мы можем развить свою способность ему противостоять.
Это приглашение — изумиться и удивиться тому, что вещи
есть, хотя могли не быть. Это отличается от принятия,
подразумевающего эмоциональное принятие разницы.
Другой способ приблизиться к этой тематике — посредством
хайдеггеровского акцента на понимании, а не на объяснении. Как
объясняет он сам, печаль не может быть измерена. Невозможно
сказать, что более грустен тот человек, который пролил 100 слез,
50 слез или ни одной. Акцент на объяснении уводит нас в
сторону неаутентичности, так как подчеркивает форму конкретных
вещей или ситуаций, в то время как понимание открывает нам
их Бытие. Объяснение определяет, намечает конец, и таким
образом закрывается; с другой стороны, понимание всегда будет
неокончательным, нет ничего завершенного, то есть, понимание
открывает нас новому бесконечному.
Важно помнить, что Хайдеггер не говорит о том, что эти
состояния (аутентичность и неаутентичность) постоянны.
Фактически, он подчеркивает их непостоянство. Мы не становимся
аутентичными и неаутентичными навсегда, и не стоит ставить
это себе задачей — возможность обоих состояний присутствует
всегда. Так что не существует аутентичных или неаутентичных
людей, только процессы аутентичности или неаутентичности.
Также он не говорит о том, что аутентичность является
непременно лучшим состоянием. Это просто возможность, которая
иногда может оказаться подходящей. Не существует моральной
нормы, которая требует от нас аутентичности. На самом деле,
наш поиск аутентичности (особенно если это требование к
самому себе) может быть выражением неаутентичности, поскольку
такое Быть — каким оно представлено — отвергается в попытке
достичь чего-то, чего здесь нет, не приводя нас к удивлению и
признанию того, что есть. Другими словами, принятие неаутен-
184

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тичности — это путь к аутентичности, в то время как поиск
аутентичности может быть формой неаутентичности.
Оба аспекта, аутентичность и неаутентичность, являются
аспектами человеческих существ, являются экзистенциалами.
Кроме того, важно помнить, что Хайдеггер описывает
возможности Быть, а не предписывает формы Быть (Spinelli, 2003).
Если определить аутентичность (как часто думают) как «бытие
тем, кто мы на самом деле есть», а неаутентичность как
отклонение в сторону фальши, то мы бы ввели концепцию нормативов,
которая далека от феноменологии Хайдеггера. Аутентичность —
это момент, в котором Dasein предстает в Быть таким, какой он
есть — открытым для тревоги; и когда Dasein пытается избежать
этой тревоги, в этот момент генерируется неаутентичность, но
обе эти возможности одинаково подлинны для человека, и ни
одна не является лучшей, чем другая, — все зависит от ситуации.
Онтологический и Онтический
Другим важным аспектом в работе данного автора является
различие между Онтическим и Онтологическим измерением.
Онтическое относится к конкретным характеристикам и/или
уникальным чертам каждого человека или каждого
индивидуального существа, — особым и специфическим формам, в
которых выражен любой универсальный аспект.
Онтологическое относится к универсальным аспектам,
данным нам как структура Бытия, то есть, обращаются больше к
основе БЫТЬ всех существ.
Многие авторы используют различие Быть («Б» в верхнем
регистре), с быть (с «б» в нижнем регистре) чтобы ввести различие
между Онтологическим = Быть, и Онтическим = быть.
Интерес Хайдеггера к существам в первую очередь
руководствовался возможностью любого быть быть направленным к
Быть. Другими словами, изучение любого быть может каким-то
образом раскрыть нам Быть.
185

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Например, темпоральность, чрезвычайные ситуации,
неопределенность, связанность, движение к смерти и т.д. — это
Онтологические аспекты, которые каждый переживает и выражает
индивидуально, уникальным и конкретным способом (Онтическим
способом). Осадок событий, данности экзистенции, структура
Бытия — это Онтологические аспекты.
Особая «форма бытия», которую принимает каждый из нас,
не только выражает нашу уникальность, но показывает (хотя и
весьма особым образом) выражение универсального
существования в данной форме.
Хайдеггер различает два значения слова «есть» в следующих
предложениях:
а) Габи (есть).
б) Габи — терапевт (есть).
В первом слово «есть» указывает на «Бытие» Габи, которое
является основой «есть», описанного во втором предложении. В
последнем слово «есть» предполагает особенный способ «быть»:
быть терапевтом.
То, что принадлежит «Быть», называется Онтологическим,
то же, что описывает «Быть» — Онтическим. Это было названо
«Онтологическим различием».
Существует два вида феноменов:
а) воспринимаемый феномен («существование» Онтического
феномена, например, стола).
б) Феномены, не воспринимаемые сенсорно (Онтологические
феномены, например, экзистенция чего-то)...
Прежде, чем мы воспримем стол, у нас должно
быть ощущение чего-то здесь («anwesen») —
данного, существующего. Онтологический феномен имеет,
действительно, приоритет, но занимает второе
место в нашем мышлении и восприятии (Heidegger en
Cohn, 2002).
186

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Каким образом в психотерапии мы могли бы уделять больше
внимания Онтическим или Онтологическим аспектам рассказа
нашего клиента? Например, если он говорит нам, что недавно
попал в аварию, и у него кошмары по ночам, мы можем остаться
только с Онтическими аспектами опыта (характеристиками
кошмаров), которые являются формой того, как конкретно он или
она проживают свою ситуацию. Или мы могли бы акцентировать
Онтологические аспекты, подчеркивая то, как смерть или ее
близость потенциально генерируют тревогу.
Предложение Хайдеггера не делает ни один из
вышеперечисленных способов исключительным, скорее предлагает
осуществить их интеграцию, не дисконтируя ни одно. Терапевт,
который ведет себя в соответствии с этими принципами, будет
углублять конкретный опыт человека (Онтический), всегда принимая
во внимание его связь с универсальным опытом
(Онтологическим). Это значительно облегчает вовлеченность терапевта в
человека, и может усиливать глубину встречи с клиентом,
поскольку в Онтологических аспектах бытия все мы во всем этом вместе.
Онтологическое не скрывается за Онтическим, но включено в
него. «Наш ответ на Онтологические данности является
онтическим. Существует широкий спектр Онтических ответов на
Онтологические данности» (Cohn, 2002).
Экзистенциалы
Экзистенциалами (или экзистенциальными) были названы
при переводе те аспекты экзистенции, которые Хайдеггер
описывает как универсально разделяемые, — то есть факты, данные
Онтологически. Некоторые из них были упомянуты выше:
неразделимость нашей взаимосвязанности бытия-с-другими-и-с-ми-
ром, наша заброшенность, нахождение в ситуации выбора, тем-
поральность, существование-в-направлении-к-смерти, и тревога
(или страх), которую все это производит.
187

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Как сознательные существа, мы способны осознанно выбирать
значения, которые мы даем нашей экзистенции (насколько нам
известно, мы — единственные существа в мире, способные на
это), но это не значит, что я выбираю ситуации для проживания.
Но я выбираю значение, которое придаю обстоятельствам:
интерпретацию, которую я делаю относительно различных
аспектов жизни; позицию, которую я занимаю по отношению к ним;
те ценности, которые меня поддерживают; то влияние, которое
они имеют в моей жизни, — и то, как я на них реагирую. Способ,
которым я нахожусь в связи с этим событием, является вопросом
моего выбора (Spinelli, 2003).
Хотя я не выбираю подавляющее большинство обстоятельств,
что мне дано прожить, я выбираю мою форму ответа на них, и
этим конструирую конкретную форму бытия.
Это очень важный момент для психотерапии. Многие люди
тратят большое количество времени, пытаясь выбрать другую
ситуацию для своей жизни (жалуясь и чувствуя себя жертвами
обстоятельств) вместо того, чтобы сфокусировать свое внимание
и энергию на альтернативных способах проживать имеющуюся
ситуацию.
Другим важным экзистенциалом является наша потребность
давать значение различным переживаниям, которые мы
проживаем. Если мы открываем себя осознанию того, что многие
значения, которые мы привносим в мир, непостоянны и нестабильны
(скорее, чем фиксированы во времени), неполны и
неопределенны, и в этом смысле всегда открыты — мы можем столкнуться с
пустотой, в которую погружены.
Из аутентичной позиции мы можем признавать и принимать
неопределенность и отсутствие безопасности — всегда
оставаться открытыми и в движении; но из неаутентичной позиции мы
можем отрицать этот факт, желая найти значения,
существующие вне нас и не связанные с нашей экзистенцией.
Подавляющее большинство экзистенциалов находятся вне
нашего контроля и, будучи всегда неопределенными, производят
экзистенциальную тревогу или страху что является нормальным
188

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ответом на эти Онтологические факторы. Аутентичность
состоит из открытости бытия — сталкиваться со страхом, не пытаясь
искоренить его из своей экзистенции. Неаутентичные позиции,
как правило, формируются попытками уклониться, избежать
или отвергнуть страх. Однако, он продолжает присутствовать в
нашей жизни, пронизывая наши отношения, и во многих случаях
представляется нам в форме симптомов.
Страх, который наше общество, ориентированное на
культуру быстрого совершенствования, стремится любой ценой
избежать, представляет собой неизбежный аспект экзистенции.
Обычно неопределенность рассматривается как нечто страшное
и неприемлемое, или хотя бы неправильное — как ошибка,
которой следует избегать. Хайдеггер предлагает другое — принять ее
и научиться с ней справляться.
Если, к примеру, мы считаем, что жизнь должна быть
наполнена смыслом и ведома целью — любое возникающее сомнение
будет крайне некомфортным и неуместным, что будет генерировать
страх перед любым сомнением, могущим возникнуть в будущем.
Если жизнь должна быть безопасной (следуя социально
принятой идее) — тогда всё, что угрожает нашему опыту безопасности,
должно избегаться, исключаться из сознания, и мы должны найти
способы полностью защититься от всего, в том числе, пожертвовав
гибкостью в межличностных отношениях. Ирония заключается в
том, что чем больше мы пытаемся избегать нестабильности и
неопределенности, тем в большей степени становимся рабами страха,
и развиваем многочисленные симптомы, описанные в
превосходном эссе Аллана Уоттса «Мудрость неуверенности» (Watts, 1951).
Страх напоминает нам о нашей реальности в мире, он
возникает из осознания нашей уязвимости и хрупкости. Хайдеггер
считает, что благодаря тревоге о потенциальной потере всего, что
имеет для нас значение, мы не можем позволить себе роскошь
считать вещи само собой разумеющимися.
Постоянный поток, в котором мы находим себя, полными
неопределенности, выражен во фразе Милана Кундеры:
«Невыносимая лёгкость бытия».
189

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основополагающим чувством Dasein является Страху или
экзистенциальная тревога, которая функционирует в качестве
двигателя экзистенции; в случае, если мы учимся соединяться с
ней, мы можем использовать тревогу как источник энергии для
усиления обязательства к экзистенции.
Экзистенция в качестве тела-разума
В момент, в который мы задаемся вопросом о взаимосвязи
между телом и разумом, мы уже находимся в ловушке
дуализма, — как если бы мы пытались установить связь между двумя
отдельными сущностями, которые, на самом деле, неразделимы.
Кто видел разум без тела? Кто видел живое тело без разума?
[Важно отметить, что в немецком языке есть разные слова для живого
тела и мертвого тела] (Cohn, 2002).
Вопрос о взаимосвязи тело-разум предполагает, что они
связаны каким-то образом, но это порождает другой вопрос (и,
действительно, многие исследователи ищут на него ответ): как одно
появляется из другого? Как мысль и сознание возникают из
нейронных связей? И/или — как физические недомогания
возникают из наших психологических и эмоциональных расстройств?
Декартово мышление наполнено подобными разделениями, не
только между телом и разумом, но и между сознанием и
другими. Некоторые мыслители выступали со своим монизмом против
подобного дуализма, отрицая реальность того или иного из этих
аспектов. Идеалисты отрицают реальность всего, что не
ментально, материалисты же признают существование исключительно
материи.
Для Хайдеггера телесность является одним из аспектов нашего
бытия-в-мире — со-обуславливающим нас. Быть одним из
аспектов не означает находиться отдельно от этого, напротив —быть
составной частью этого же.
В своих беседах с Боссом Хайдеггер комментировал, что
психосоматическая медицина попыталась достичь синтеза двух ве-
190

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
щей, которые на самом деле не существуют как таковые.
Поскольку не бывает ни независимой «психики», ни независимой сомы,
нет никакого пространства между ними, поэтому и нет
необходимости в каком-либо связующем звене (Heidegger, 2001).
Хайдеггер подчеркивает, что переживания и поведение не
могут быть чисто психологическими или чисто телесными. Он
приводит в пример покраснение:
Разрумяниться — это что-то соматическое или
что-то психологическое? Это ни то, ни другое:
феноменологически покраснение нашего лица, когда
мы чувствуем смущение, можно легко отличить от
покраснения при лихорадке или когда мы входим в
теплое помещение после холодной ночи в горах. Все
эти формы «покраснеть» возникают на наших лицах,
но являются очень разными и могут быть мгновенно
дифференцированы в нашем повседневном быть-с и
быть для-каждого-другого (Heidegger, 2001).
Психе и сома, разум и тело являются двумя аспектами общей
ситуации, единого феномена, — изучать их отдельно (хотя и
взаимосвязанно) — значит упустить смысл того, с чем мы
встречаемся. С этой точки зрения не существует
причинно-следственного взаимодействия, а также первичности или реальности только
одной из этих структур. Тело и разум — разные проявления
одной и той же сущности. Они никогда не разделены и всегда
реагируют одновременно, хотя и с разной интенсивностью. Таким
же образом для Хайдеггера не существует никакого разделения
между разумом и чувствами. В нашей культуре эти два аспекта
существования считаются отдельными функциями, включая
возможность одной из них доминировать над другой. Считается, что
«зрелым» является тот человек, у которого разум доминирует над
эмоциями. И начиная с гуманистической психологии,
контркультуры шестидесятых и семидесятых годов и перспектив нового
века, некоторые группы приняли, кажется, противоположное:
«оставить разум и вернуться к своим чувствам».
191

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Хайдеггер видел это как другой дуализм, столь же ложный.
В его представлении разум-мысли и эмоции-чувства являются
аспектами экзистенции, которые не могут быть разделены.
Нейронауки ныне приходят к тем же выводам, примером чему
могут служить слова выдающегося невролога Дамасио в прологе
его книги «Ошибка Декарта».
Я начал писать эту книгу, чтобы предложить идею
о том, что, возможно, разум не столь чист, как
большинство из нас думает или нам хотелось бы, чтобы
это было; может статься, что эмоции и чувства не
являются захватчиками бастиона разума: они могут
быть частями одной сети, и это к худшему, а также к
лучшему...
Эмоция и чувство вместе с философским
механизмом, скрытым за ними, помогают нам в
пугающей задаче предсказания неопределенного будущего
и планирования наших действий... Эмоция, чувство
и биологическая регуляция выполняют свою роль в
человеческом разуме (Damasio, 1994).
Другой важной темой в размышлениях о теле, которую
развивает Хайдеггер, является то, что он называет «телеснение»
(Цолликоновские Семинары). Эта концепция поддерживает его
понимание реальности как реляционной ситуации. В этой
перспективе человек имеет тело, которое может быть понято двумя
различными способами: 1. тело К (Körper на немецком языке), как
простой объект, который занимает место в пространстве, то есть
физическое тело; и 2 . тело L (Leib на немецком языке) в качестве
живого тела или живущего, которое не только занимает место,
но, кроме того, живет, чувствует и вносит значения.
Первое из них, тело (К), мало меняется на протяжении
времени. В течение первых 15-20 лет жизни можно увидеть
постепенный рост тела (К). Впоследствии можно иметь вариации веса
и размеров человека, а через несколько лет начнут наблюдаться
изменения в виде печати возраста и признаков старения. Однако,
192

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
все эти изменения минимальны по сравнению с тем, что
достигается телом (L).
«(...) я могу оценить, по крайней мере,
приблизительно, расстояние от меня до окна. Конечно. Но в
данном случае я измеряю расстояние между двумя
телами (К), но не упорядоченно-пространственную
глубину каждого случая моего бытия-в-мире. (...)
Тело [К] заканчивается кожей». (Heidegger, 2007).
Живое тело (L), как его еще называют — это нечто совсем
другое. Это второе тело (L) является более свойственным человеку,
чем предыдущее, поскольку выражается в непосредственной
чувствительности тела. Это не перспектива, которая
рассматривает тело как массу, просто находящуюся здесь как вместилище
нашей души или нашего бытия. Это само бытие, функциональное
выражение того, кто мы есть. «Тогда мы могли бы сказать, что мы
всегда находимся вне тела [К]». (Heidegger, 2007)
Тело (L) включает в себя наши чувства, которые относятся к
действию, через которое мы абсолютно связаны с миром.
Другими словами, чувства являются проявлением отношения
между бытием и его здесь (DASEIN): нашим бытием-в-мире. Если
мы на мгновение представим себе человека, потерявшего
зрение, слух, а также осязание, обоняние и вкус (если упомянуть
только пять основных органов чувств), что нам останется?
Скорее всего, наше воображение приведет нас к мысли о человеке
в вегетативном состоянии, т. е. с чрезвычайно ограниченным
бытием-в-мире.
Другой аспект — следует отметить, что чувства являются
целенаправленными (интенциональными). Когда мы говорим о
чувствах, мы не имеем в виду сам орган. Мы говорим о зрении, не о
глазах; об обонянии, слухе и осязании, а не о носе, ушах и коже. Это
означает, что зрение относится к действию, движению, в котором
бытие и мир взаимосвязаны. Зрение всегда является чем-то, что
видимо, если нет — зрения не было бы. То же самое происходит с
каждым из чувств. Слышится звук. Без звука мы ничего не услы-
193

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
шим. Касаться чего-то без прикосновения или восприятия этого
чего-то кожей, — не было бы осязания — и так далее.
Таким образом, каждый из органов чувств говорит нам о
нашей интимной и неразрывной причастности к миру. Это наше
живое тело (L). То, что живет и переживает, и в то же время —
что живет и переживает мир посредством каждого из наших
чувств.
Но тогда, глядя на луну через мое окно... куда я помещу свое
зрение? Находится ли оно в моих глазах? Нет, потому что без
мозга, регистрирующего луну, на которую направлен взгляд, не было
бы переживания «видеть луну». Находится ли оно в моем мозгу?
Это было бы отрицанием реальности наличия луны в небе.
Единственным феноменологически действительным ответом
было бы то, что зрение осуществляется в связи бытия-с-луной
посредством тела (L), которое функционально осуществляется
через глаза бытия.
Это функционирование — именно то, что мы
подразумеваем под телеснением. Благодаря моему зрению, я телесную луну,
то есть, я делаю ее частью моего тела — частью моего бытия. По
мере того, как я перевожу свой взгляд от одной точки к другой, я
собираюсь телесновать различные аспекты реальности. Я
включаю их в мое телесное бытие так, что размеры моего тела (L)
значительно варьируют от момента к моменту. Это относится также
и к другим чувствам. В этот момент я телесную стул, на котором
сижу. Фактически, все мое тело изменяется, чтобы
соответствовать типу сиденья, спинки и высоте, чтобы воспользоваться
поддержкой, предоставляемой мне стулом. Поскольку мои чувства
находятся в действии здесь и сейчас, хотя и с разной степенью
интенсивности, я буду откликаться на каждый из различных
стимулов — мое тело (L) постоянно качественно изменяется.
Разница между пределами тела [К] и тела [L]
тогда заключается в том, что предел тела [L] будет
более выступающим, чем предел тела [К] ... Предел те-
леснения [L] (тело [L] является телом только в том
случае, если оно телесно) является горизонтом бы-
194

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тия, в котором я стою. Поэтому предел телеснения
[L] постоянно изменяется при изменении дальности
моего продолжения. Напротив, предел тела [К], как
правило, не изменяется, за исключением набора или
потери веса (Heidegger, 2007).
Важным является переживание телеснения [L] нашего тела
[К]: прочувствовать, прожить, повысить осознавание, сделать
присутствующим для нас. Терапевты, особенно те, кто работает
с психо-телесными подходами, знают, как важно для человека
полностью присутствовать в собственном теле. Только
присваивая свои тела, как выражение нашей жизненности и
экзистенции, мы сможем полагаться на телесные ощущения и всю
информацию, предоставляемую ими о реальности и мире, в
котором мы живем. Часто это первый шаг, с которого терапевты
начинают поддерживать людей на консультации, приглашая их
переживать свое тело (L). В конце концов, «Мое тело (L)
является тем, что я есть».
У нас есть привычка говорить, что любовь слепа,
но на самом деле любовь заставляет нас видеть,
дает нам зрение.
Хайдеггер
Поворот, или второй Хайдеггер
Развивая далее свою мысль, Хайдеггер осознает, что изучать
Dasein — значит обязательно прибегать к «быть конкретным».
Задуматься о Dasein — это всегда задуматься о тебе или обо мне,
и никогда о Бытии в целом. Как видно выше, его намерение было
вызвано необходимостью вернуться к вопросу Бытия, избегая
отвлекающих факторов в виде изучения сущностей. Изучение
Dasein казалось важным потому, что это был хороший способ
приблизиться к изучению Бытия. Тем не менее, во время
написания работы «Быть и время» он осознал, что легко возвращался к
195

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
акценту на особенности человеческой сущности, делая ровно то
же самое, что сам критиковал.
Именно тогда он осуществил свой знаменитый повороту
решив изменить ход мыслей и сосредоточиться на чем-то, что было
полностью реляционным и связывающим. Тем, что не может
превратиться в эссенцию или субстанцию... Нужно было что-то, что
по своей природе сопротивляется овеществлению
(представлению чем-то вроде определенной вещи, более или менее
изолированной), поэтому он решил переключить свое внимание на язык.
Но не на любой язык, а на близкий к художественному опыту и
удаленный от разума и техники.
Быть раскрывается в языке, с помощью слов, в которых вещи
впервые начинают появляться. В Книге Бытия, например,
сказано, что вначале было слово; и формой, в которой Бог совершил
творение, было — называние. Мы постоянно читаем в Библии
фразу «и Бог сказал...», чтобы обратиться к такому способу
давать чему-то существование.
Важно признать, что язык не только вербален. Dasein говорит,
когда говорит; говорит, когда улыбается; говорит, когда молчит;
говорит, когда спит; говорит, когда ест, -— потому что быть —
это говорить. В этом смысле, говорить — это выражение
экзистенции.
Речь — максимальное свидетельство бытия: «Язык — обитель
бытия. И человек — его пастырь» (Heidegger, 1999).
Среди различных типов языка, язык искусства — поэзии,
литературы, театра, живописи, кино, танца, музыки или любого
другого вида художественного творчества — занимает
привилегированное положение. Хайдеггер нашел в искусстве новый
источник правил для изучения Быть. Художественный язык
способен не привязываться жестко ни к разуму, ни к традиционной
метафизике, и в то же время может быть полностью отсоединен
от техники. В поэзии, например, простое слово или фраза могут
содержать в себе одновременно множество значений. Пара
обуви — только обувь, в то время как картина с изображением пары
обуви выражает гораздо больше.
196

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для этого мыслителя искусство не только эстетично; это
создание и создатель, вызывающие что-то в каждом человеке — как
в творящем, так и в наблюдающем. Искусство создает мир,
создает будущее, создает художника, а не наоборот, — как только
человек связывается с художественной работой, создается
другой человек. Таким образом, создание произведения искусства не
заканчивается, когда художник придает ему законченный вид, но
его сотворение продолжается с каждым новым человеком,
который соприкасается с ним. Творение продолжается в самом
произведении так же, как и в человеке, который его наблюдает. Как
выразился Жиль Делез, нет произведений искусства, которые не
взывают к народу, ещё не существующему. Так искусство
связывает нас со временем, с созданием, с самим собой, с художником
и со всей экзистенцией.
В искусстве больше божественности, чем в науке;
наука открывает, искусство создает.
Джон Опи
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Хайдеггера,
переведенных на русский язык:
• Бытие и время
• Фундаментальные проблемы феноменологии
• Введение в философию
• Что такое метафизика?
• Вопрос Вещи.
197

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим у Хайдег-
гера, применимые к психологии и психотерапии:
• Связь между клиентом и терапевтом не может
поддерживаться как отношения наблюдателя и наблюдаемого, ни даже
помощника и принимающего помощь. Это должно быть связью,
обладающей характеристиками бытия-в-мире, бытия-с. Нет
необходимости преодолевать мост от одного человека к
другому или от субъекта к объекту, также нет необходимости в
таких понятиях, как перенос и контрперенос, проекция или
интроекция, так как эти понятия указывают на
существование двух отдельных сущностей. С точки зрения Хайдеггера,
эти феномены терапевтических отношений (даже упомянутые
в предыдущем абзаце) нуждаются в изучении и понимании в
контексте полной терапевтической ситуации — реляционной
по своей природе.
• Следует заботиться о том, чтобы не превратить
терапевтические отношения в Das man, и нашу внимательность как
терапевтов к возможным тенденциям клиента — вести нас в этом
направлении.
• Подход Хайдеггера к темпоральности предлагает нам
сосредоточить внимание на здесь и сейчас, на том, что присутствует в
опыте клиента. Опыт важнее объективности.
• Важно быть бдительными к тенденции укрываться в жестких
рамках психотерапевтических техник, которые могут
отвлекать нас от человеческой встречи с другим.
• «Терапевтическое пространство» не «внутри» человека,
исключающего до определенной степени мир, наш терапевтический
интерес не в инкапсулированном представлении психики, но в
самом мире, в котором клиент обитает и который со-констру-
ирует (и который, в свою очередь, обитает в нас и
конструирует нас), то есть экзистенциальная ситуация — Dasein. Эта
экзистенциальная ситуация, этот мир включает терапевта.
198

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Также важно помнить, что невозможно полностью объяснить
феномены. По этой причине диагнозы, объяснения и
интерпретации должны рассматриваться очень осторожно или
быть исключены.
Некоторые считают, что в экзистенциальной ориентации
терапия никогда не интерпретируется, что является
путаницей. Интерпретации в экзистенциальной модели не являются
редуктивными, они не указывают на то, что терапевт знаком с
реальностью, которая незнакома клиенту. Они
демонстрируют другую точку зрения, которая помогает прояснить контекст
при взгляде с другого ракурса, — то есть являются попытками
расширить понимание контекста, в котором разворачивается
некая ситуация. Хайдеггер называет это «герменевтической
интерпретацией», которая подлежит постоянному пересмотру
и разработке, и не может быть точки, где этот процесс будет
полностью завершен.
Феноменологическая или герменевтическая интерпретация
симптомов, сновидений и «странного» поведения не означает,
что мы открываем истинный или реальный смысл явлений,
но мы поддерживаем процесс понимания одного из
возможных значений феномена в определенный момент, в контексте
данной ситуации, в конкретной перспективе, которая может
или не может быть разделена. Этот процесс Хайдеггер назвал
«герменевтикой», и непрерывная реинтерпретация является
его частью (Cohn, 2002).
• Индивид обитает в мире-с, что означает, что он никогда не
может быть понят в изоляции, — нам необходимо
приближаться к нему, как к потоку в определенном контексте — будучи-с.
Качества и навыки, а также дефекты и недостатки не являются
фиксированными характеристиками, соответствующими
внутренней структуре бытия, но характеристиками контекста и
существа в определенном мире.
• Важно самому задаться вопросом и спросить клиента: кто я
такой, когда я с тобой? И кто такой ты, когда ты со мной? Это
подразумевает более прямую связь между клиентом и тера-
199

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
певтом, которые разделяют мир и бытие-с-каждым-другим в
форме, в которой они встречаются.
• Другой важный аспект нашего бытия-с, о котором стоит
помнить — это то, что мы составлены из наших взаимосвязей, мы
всегда — члены группы. Всё, что мы есть является
результатом серии пережитых отношений, которые нам пришлось
иметь-проживать в течение всей нашей жизни. Мир-с — это
мир контекстов, соединений, потоков, изменений и
взаимности. Бытие-с является интерсубъективной сетью, где любой
аспект является потенциально релевантным.
• Быть-с не только является фактом нашего существования, но
включает различные возможности реакции на него,
некоторые из этих ответов могут быть более аутентичными или более
недостаточными, чем другие.
• Когда клиенты привносят свои реляционные трудности в
отношения с терапевтом, это не должно рассматриваться как их
искажение. Экзистенциальный подход способствует
исследованию таких отношений как одной из возможностей и анализу
того, какие преимущества одна форма имеет над другими.
Язык — фундаментальный аспект того, кем мы являемся, —
не только вербальный, но и включающий в себя всю
выразительность тела.
Всё, о чём говорит клиент — о погоде или о том, что съел
на завтрак — заслуживает того, чтобы считаться важным,
достойным рассмотрения и учета, исполненным значения для
клиента. Вспоминается анекдот Эрнесто Спинелли:
Если клиент говорит тебе об огромных пробках на
дороге утром сразу после того, как рассказывал о
желании убить свою мать, а затем о том, как рад прийти
к тебе, не спеши заключать, что наиболее важным из
того, что он тебе говорит, является то, что он очень
рад прийти к тебе (Spinelli, 2007, частный разговор).
• Тело и разум должны рассматриваться как два аспекта одного
и того же феномена, и оба требуют внимания и понимания.
200

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• То, что мы называем психосоматическими симптомами,
которые обычно рассматриваются как физические проявления
невыраженных чувств и эмоциональных конфликтов, может
быть понято как общий ответ на ситуацию, которая
одновременно затрагивает наше физическое и нефизическое бытие.
Тревожность не заставляет наши ладони потеть или наше
сердце биться быстрее: эти физические признаки являются
нашим состоянием тревоги так же, как наши тревожные мысли.
Возникает вопрос, что заставляет нас переживать физические
симптомы более (или менее) четко, чем свои тревожные
мысли? Важно было бы исследовать совокупную ситуацию (Cohn,
2002).
Подходы, в которых одна из этих областей (физическое или
психическое) превалирует над другой, очень распространены
среди нынешних психиатров и психотерапевтов. Целостный
взгляд экзистенциальной феноменологии предполагает, что
терапевтическому подходу не нужно быть физическим или
нефизическим. Необходимый вариант будет основываться на
восприятии ситуации во всей ее совокупности. Точно так же,
мысли и чувства являются двумя аспектами одной и той же
реальности: Dasein. Любое волнение аффектирует всего
человека, даже если степень выраженности физических и
нефизических проявлений различна.
• Хайдеггер напоминает нам о важности обитания в теле или,
его словами, телеснения. Это означает — поместить наше
сознание в наше постоянно изменяющееся телесное бытие, что
может принести ценную информацию о нашем способе быть-
здесь. Хорошей отправной точкой для многих терапевтических
процессов является осознание живого тела. Как чувства, так и
потребности, и импульсы могут быть распознаны нами шире,
если мы будем исходить из телесных ощущений.
• Чувства не могут быть ни изолированы, ни подавлены, ни
впоследствии возвращены, так как связаны с событиями, к
которым они первоначально относились. Невыраженная ярость
является яростью невыраженной, ни больше, ни меньше, —
201

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
нет ярости, которая ищет свое выражение и исключена из
него. То, что не выражается, есть часть того, чем оно является
(Cohn, 2002).
• Чувства не могут быть возрождены в своей первоначальной
чистоте, потому что являются частью контекста, который
не может быть воссоздан, — боль травмированного ребенка
принадлежит контексту детства и не может быть повторно
пережита взрослым. Однако, то, что вспоминается в новом
контексте, может помочь взрослому разработать новый ответ
и выбраться из ловушки, в которой он оказался. В этой связи
память взрослого о прошлом превращается в предмет терапии
(Cohn, 2002). Невозможен исключительно когнитивный
подход к проблемам; мы не можем говорить о превосходстве
рациональности, равно как и о превосходстве чувства. Разница
между Онтологическим и Онтическим помогает
дифференцировать аспекты, которые человек может изменить, от того, что
не может, как в знаменитой молитве безмятежности:
Господи, дай мне душевный покойу чтобы принять
вещи, которые я не могу изменить ...
Дай мне мужество, чтобы изменить то, что могу...
И дай мне мудрость, чтобы увидеть разницу.
• Последствия этой молитвы для психотерапии очевидны,
многие из наших клиентов тратят огромное количество энергии,
пытаясь изменить неизменяемые факты своей жизни
(например, смерть близкого человека, разрыв отношений,
болезненное прошлое и т.д.), и не обращают внимания на возможности
ответа, который могут изменить. Как если бы они хотели
изменить часть или все свои данности: экзистенциалы,
подобные факту смерти, нашу-экзистенцию-в-мире и с другими, и в
теле, или те другие аспекты, с которыми им выпадет прожить
(Онтологическое), а не принять их и сосредоточиться на
улучшении своего отклика на эти данности(Онтическое).
• Хайдеггеровская трактовка концепций аутентичности и
неаутентичности противоречит психопатологическому подходу
202

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
многих видов психотерапии, определяющему ее предмет или
цель. Многие модели считают целью помощь клиенту в
переходе от «ненормального» состояния к единственному
«нормальному». Кто-то называет их «патология» и «здоровье»,
другие — «незрелость» и «зрелость».
• Хайдеггер предполагает, что не существует способов Быть
лучших и более реальных, чем иные, они лишь приводят к
различным последствиям, некоторые из которых приятнее, чем
другие. Аутентичность является важной возможностью, ценным
и важным человеческим потенциалом. Это не означает, что
её отсутствие должно рассматриваться как грех или болезнь,
возможно, самое близкое сравнение, которое мы можем
сделать — с понятием «креативность». Не является нездоровым
или ненормальным конструировать себя не особенно
креативным образом, несмотря на всю желательность включения хотя
бы небольшой доли креативности в свою экзистенцию.
• Акцент на возможностях каждой ситуации напоминает нам,
что мы свободны, и у нас есть, что выбирать. Может быть, мы
не выбираем свое прошлое, но выбираем форму того, как
связывать себя с ним.
• С этой точки зрения «вина» всегда является
«экзистенциальной», поскольку предполагает, что были упущены другие
возможности, которые тоже могли быть выбраны. Эта
перспектива вины может привести нас к размышлению и возможному
принятию экзистенции как чего-то, что всегда будет
дополняться, в процессе и движении, без остановки и без
определенности.
• Такое понимание порождает ответственность, а не жалость к
себе или принятие роли жертвы.
• Хайдеггер напоминает нам о том, что наши чувства являются
столь же нашими, как и ситуация, в которой мы находимся:
как всё, что мы есть и что делаем, чему способствуем, как
любой другой человек или объект, участвующий в этой ситуации.
Таким образом, чувства не могут пониматься как элементы,
добавляемые или удаляемые к тому/из того, что есть — кон-
203

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
кретной ситуации. Чувства не длятся дольше ситуации, к
которой они изначально принадлежали.
Другими словами, печаль клиента о его несчастном
детстве — не печаль ребенка в прошлом, это печаль для
вспоминания, способ вызвать в памяти его прошлое именно таким.
Гнев клиента, о котором он нам говорит на сессии, ссылаясь
на ситуацию вне сессии — это не тот же гнев, который он
испытывал в ситуации, его породившей. Для того, чтобы
полностью понять его чувства, стоит не упускать это из виду.
• Прошлое, как и будущее — два активных аспекта
(присутствующих) в актуальный момент. Настоящий момент подвержен
влиянию как того, что произошло, так и того, что ожидается,
что придет за этим. Переживание времени не является
линейным, скорее, это своего рода меж сообщённая сеть. Для
Хайдеггера вместо того, чтобы придавать особое значение
прошлому, его следует разместить в будущем, так как это временное
измерение, сталкивая нас с идеей смертности,
способствует повышению осознавания. Вспомним, что для Хайдеггера
смерть — это конец всех наших возможностей.
• Предложений Хайдеггера, как мы уже видели, достаточно для
обоснования не только психотерапевтической техники, но и
психотерапевтической практики. Практика не является
применением неких идей, генерируемых в некотором месте и/или
переданных кем-то ещё. Практика — это актуация
перспективы, это способ быть в большей степени, чем делать.
• Экзистенциально-ориентированная терапия не может быть,
по сути, иашэ-терапией, если под «психикой» мы имеем в
виду гипотетическую структуру внутри человека с «интрапси-
хическими» процессами, которые модулируют или
контролируют его поведение. Если контекст нашей экзистенции — это
мир, который всегда включает в себя других, мы должны
осуществить Dasein-анализ, а не психоанализ (отсюда произошло
слово, которое предпочитали использовать экзистенциальные
терапевты, такие как Бинсвангер и Босс). Место терапии явля-
204

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ется всеобъемлющей ситуацией, в которой человек является
участником и со-создателем.
• Терапевтическое исследование, которое следует этим
подходам, не может предполагать, что возможно найти «реальное»
значение, которое находится «за» тем, с чем мы встречаемся,
что воспринимаем и переживаем. То, что действительно
интересует терапевта — это смысл, который раскрывают
феномены в момент, когда мы встречаемся с ними, позволяя новым
значениям протекать через встречу, чтобы расширить
прежние, а не заменить их. Диагноз и прогноз не имеют места в этой
перспективе.
• Важно обратить внимание на язык клиента в его
многочисленных проявлениях, как вербальных, так и невербальных,
поскольку в его «речи» пребывает выражение Бытия.
• Следует выражать пространство через художественное
переживание, будь то создание произведений или их созерцание,
или привлечение. Это может активно происходить во время
самой сессии, через использование художественных средств
для сопровождения человека, или путем рассмотрения нарра-
тивов художественных переживаний со всей серьезностью. Не
забывая о том, что главным произведением искусства, которое
создает человек, является его собственная экзистенция.
205

Глава 7
ЖАН-ПОЛЬ САРТР
Человек есть ничто иное, как то, что он делает... Но если
существование действительно предшествует сущности, —
человек ответственен за то, что он есть.
Жан-Поль Сартр
Это мгновение отделено от следующего мгновения
небытием. Но в этом небытии есть возможность изменить
целую жизнь.
Жан-Поль Сартр
Недопустимо, чтобы человек осудил Человека.
Экзистенциализм обойдется без такого суда: экзистенциалист
никогда не будет окончательно констатировать Человека,
поскольку Человек до сих пор не определен.
Жан-Поль Сартр
Он родился в Пансе 21 июня 1905 года. Его имя и работы были
известны студентам, интеллектуалам и мятежникам всего мира,
превратившись в голос экзистенциализма в нужное время в
нужном месте — в Европе периода конца Второй мировой войны.
Его революционные взгляды вдохновляли тысячи молодых
людей в то время, когда революции и студенческие движения
бурлили повсюду. Он был плодовитым писателем — философия,
эссе, романы и пьесы — способным вместить в одну фразу все
основные мысли.
В возрасте четырех лет Сартр серьезно простудился. Болезнь
прогрессировала и вызвала глаукому, которая переросла в
серьезное косоглазие и частичную слепоту.
206

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Сартр с юных лет выделялся интеллектуально: был отличным
читателем и проявлял интерес к письму. В пятнадцать лет он
написал фразу, которая помогает нам оценить уровень его
размышлений: «Желание — относиться к женщинам как к средству, а не
как к цели; любовь — относиться к женщинам как к цели, а не как
к cpeflCTBy»(Strathern, 1999).
Он использовал свои интеллектуальные способности, чтобы
нравиться. «Он с наслаждением обнаружил, что девушки,
соблазненные его интеллектом, могут найти его уродство
привлекательным; его жажда сексуальных побед уступала первенство жажде
пива, но ни одна из них не могла сравниться с аппетитом к
книгам, идеям, знаниям» (Strathern, 1999).
В возрасте 24 лет он познакомился с 21-летней девушкой,
студенткой-философом Симоной де Бовуар, которая была умна и
добра к нему... и почти такого же роста (1,57 м). Де Бовуар
немедленно показала, что соответствует высоте их философских
дискуссий, однажды прокомментировав: «его уродство исчезало, как
только он начинал говорить». Сартр же высказывался о ней так:
«очаровательна, красива, ужасно одевается ... носит чудовищные
шляпки» (Strathern, 1999).
С первой встречи начались отношения, которые будут длиться
до конца их жизни. Сартр называл ее «бобром» — милым словом,
символизирующим ее работу, усилия и энергию.
Оба сильно повлияли друг на друга в совместных
философских беседах, а в настоящее время их останки лежат бок-о-бок
на кладбище Монпарнас в Париже. Они всегда были на Вы и
решили, что их отношения будут открытыми и без обязательств.
Сартр отказался отречься от своего принципа личной свободы,
поэтому исключил любое понятие «буржуазной верности». Для
них отношения были очень особенными, в связи с чем они
договорились об ограниченных периодах соединения и близости,
разделенных периодами разъединения. Например, у них будет
два года вместе, а затем они разойдутся на год (хотя всегда будут
на связи и по-прежнему сохранят крайнюю близость), чтобы их
отношения не превратились в привычку.
207

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Кроме того, Сартр предложил, чтобы при каждой встрече у
них была возможность переосмыслять, хотят ли они продолжать
эту совместную авантюру.
В своих письмах Сартр говорит ей:
Моя жизнь будет такова, что я буду любить одну
женщину изо всех сил, без вспышек или заклинаний,
но изнутри... это должны быть вы, любовь моя, кто-
то настолько плотно смешанный со мной, что больше
не отличается от меня, я люблю ее ... я не могу быть
отделен от вас, потому что вы как консистенция моей
личности ... моя жизнь больше не связана со мной,
вы всегда я, невозможно быть более сплоченным,
чем мы — вы и я (Sartre en Levy, 2001).
Сартр предложил, чтобы их отношения были
«необходимыми», но как он, так и она могли иметь любые другие романы, если
они «случайны». Связь между ними будет иметь первостепенное
значение, а любые другие отношения всегда будут вторичными.
Они всегда будут иметь право просить изменить свои отношения
или пожелать не продолжать их больше, и могли выразить это в
любой момент, хотя давали себе и друг другу время, чтобы
пересмотреть то, что чувствовали.
Они разработали план, который включал в себя три пункта:
путешествия, полигамия и прозрачность. Если у Сартра были
случайные связи, было излишне говорить ей об этом? Как раз
наоборот, они хотели, чтобы их отношения были абсолютно
ясными и правдивыми. Они рассказывали друг другу всё и не
имели секретов. В своих письмах Сартр никогда не опускал никаких
подробностей, какими бы интимными они ни были, кажется, что
его связи с другими женщинами имели смысл только для того,
чтобы он мог рассказать о них «бобру».
Этот договор между ними встревожил и напугал многих,
вызвав волну осуждения, но спустя время это стало стандартом
новой формы отношений: свободных, без оков, абсолютно
искренних.
208

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Будут те, кто считает такую прозрачность
непристойной или подрывной...
Возможно, что такое соединение противно, что в
нем угадывается угроза, предательство, бегство.
Может быть невыносимо видеть, как свободные
мужчина и женщина изобретают свои пароли, свои слова,
свои типы символического обмена, свою живую
валюту, свои коды, свой способ говорить правду только
на своем таинственном языке, таким образом вместе
нарушая правила ханжей и верующих ... Одна из
самых странных и красивых любовных историй 20-го
века (Sartre en Levy, 2001).
Сегодня может быть трудно оценить новизну и смелость этих
отношений. Особенно в свете сегодняшних открытых и
полигамных пар, поэтому важно помнить, что речь идет о Франции 1920
года. Могло быть определенное движение к нарушению правил,
но не публичное. Сартр и Де Бовуар ни от кого не скрывались,
поэтому их пример стал вдохновением интеллектуалов всего мира.
Во время разлуки оба почти ежедневно отправляли объемные
письма. И когда они встречались, Сартр обычно приветствовал
де Бовуар своей любимой фразой: «Мне пришла в голову новая
теория». В действительности же все было наоборот: свергалась
одна теория за другой, — от Декарта, Канта и Гегеля до Фрейда и,
наконец, марксизма. «По мере того, как интеллектуальные здания
падали одно за другим, оставалась только свобода индивидуума»
(Strathern, 1999).
Мало-помалу Сартра переставала удовлетворять философия,
являющаяся главным образом спекуляцией и мало касавшаяся
реальной жизни. На одной из встреч Рэймондом Арон сказал
ему: «Если бы вы были феноменологом, вы могли бы говорить о
пиве и тем самым заниматься философией». Сартру это
показалось прекрасной идеей — наконец вплести философию в
повседневную жизнь, вплоть до банки пива — поэтому в 1933 году он
уехал, чтобы провести год с Гуссерлем во Французском институ-
209

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
те Берлина, и незамедлительно начал включать
феноменологическую перспективу в свои размышления.
В 1935 году он провел первый эксперимент с мескалином.
Из этого типа экспериментов он почерпнул некоторые
размышления, которые позже проявили себя в его текстах, таких как
«Тошнота». В этом романе Сартр задает себе фундаментальный
вопрос: «Кто я?» — и отказывается отвечать на него
рациональными и интеллектуальными методами. Для него ответ состоит в
том, чтобы описать и пробудить самое чистое ощущение
экзистенции (Strathern, 1999).
В 1940 году он был взят в плен немцами, вторгшимися во
Францию во время Второй мировой войны. В концентрационном
лагере он написал пьесу под названием «Бариона»У в которой
говорит о таинстве Рождества, что необычно для человека, открыто
заявляющего о своем атеизме. Особенно странно, что он пишет
об этом таинстве с чрезвычайной чувствительностью:
Дева бледна и смотрит на ребенка. То, что
должно быть написано на её лице, было бы изумлением,
полным тревоги, не появлявшимся более на
человеческом лице. Ибо Христос — её сын, плоть от её
плоти и плод её чрева. Девять месяцев она носила его
в своем чреве, и она будет кормить его грудью, и ее
молоко превратится в кровь Бога. Время от времени
искушение настолько сильно, что она забывает, что
Он — Бог. Она обнимает его и говорит: «Мой
маленький!». Но в другие моменты она теряет дар речи и
думает: Бог — здесь. И её охватывает благоговейный
страх перед этим молчаливым Богом, перед этим
ребенком, внушающим уважение. Потому что все
матери так же оказывались перед мятежным фрагментом
своей плоти, который есть их ребенок, и чувствовали
себя изгнанниками перед этой новой жизнью,
которую они создали своей жизнью, но в ней обитают
чужие мысли. Но ни один ребенок не был так жестоко
и стремительно оторван от своей матери, как этот,
210

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
потому что Он — Бог и со всех сторон превосходит
то, что она может себе представить.
И это суровое испытание для матери — стыдиться
себя и своего человеческого состояния перед своим
ребенком.
Хотя, я думаю, что есть и другие моменты,
краткие и мимолетные, в которых она одновременно
чувствует, что Христос — её сын, её маленький, и он —
Бог. Она смотрит на него и думает: «Этот Бог — мой
ребенок. Эта божественная плоть — моя плоть. Она
создана из меня. У него мои глаза, и форма его рта —
моя. Он похож на меня. Это Бог, и он похож на меня».
И ни одна женщина никогда не обладала своим
Богом для себя одной. Очень маленький Бог, которого
можно обнять и покрыть поцелуями.
Свежеиспеченный Бог, который улыбается и дышит, Бог, к
которому можно прикоснуться, и который живет. Именно в
один из этих моментов я бы нарисовал Марию, если
бы был художником. Я бы попробовал воплотить
ту смелость и робость, с которой она
приближается пальцем, чтобы прикоснуться к нежной и мягкой
коже этого ребенка-Бога, чей теплый вес ощущает на
своих коленях, и который ей улыбается (Сартр, 2004).
В марте 1941 года Сартр освобождается из немецкого Шталага
и возвращается к профессорской деятельности в Париже. Вместе
с другими интеллектуалами он сформировал группу
сопротивления и постепенно начал окружать себя другими
интеллектуалами и художниками, такими как Альбер Камю и Пабло Пикассо. К
концу Второй мировой войны экзистенциализм вошел в моду, а
Сартр стал знаменитым.
Вскоре после этого он увлекся марксизмом, в результате чего
его экзистенциальное размышление было как будто поставлено
на паузу.
В 1964 году ему была присуждена Нобелевская премия по
литературе, которую он отверг по политическим мотивам. Он от-
211

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
крыто поддерживал кубинскую революцию, имел связь с Кастро
(хотя порвал с ним отношения в 1971 году); примерно в то же
время стал участником суда, созданного Бертраном Расселом
для расследования военных преступлений Соединенных
Штатов во Вьетнаме. Он посетил Прагу после российского
вторжения, встретился с главнокомандующим китайской армии, и по
возвращении в Париж при работе над текстами стимулировал
себя CorydaneoM (легальным амфетамином, бывшим в
свободной продаже). В 1968 году он открыто поддержал восстания
студентов в Париже и публично осудил правительства за репрессии
в отношении молодежи. Все эти действия превратили Сартра в
икону своего времени.
15 апреля 1980 года, в возрасте 74 лет, после периода
прогрессирующей слабости, Сартр умер. Его похороны привлекли более
25 тысяч человек, которые спонтанно последовали за процессией
к кладбищу. Врачам пришлось убеждать Симону де Бовуар,
которая была безутешна, не проводить всю ночь рядом с могилой.
После его похорон кто-то выразился о Сартре так:
...Его письменная продукция было необычна, как
по своей оригинальности и вариативности, так и по
колоссальному количеству. Простой факт — столько
написанного — был бы поразителен; необычайным
является то, что многое из написанного Сартром —
высокого качества, и по-прежнему гениально.
Трудно найти в истории писателя, который с ним может
сравниться. Если бы Сартр занимался только
театральной драматургией, — уже этим он заслужил
бы место в истории театра. Есть известные писатели,
чей лучший роман не достигает и щиколотки
«Тошноты» Сартра ... С другой стороны, сама его жизнь
была в определенном смысле образцовой: моделью
действенного компромисса и креативности,
полная щедрых установок в защиту справедливости и
против несправедливости, красноречивого и ясного
высказывания, хотя и тщетного порой против ужа-
212

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сов истории двадцатого века. Приятный, щедрый и
порядочный, ироничный и блестящий, аскетичный
и восторженный, парижский до глубины души,
увлеченный свободой и счастьем в любви и дружбе, —
Сартр заслуживает уже самой своей личностью, как
человек, нашего восхищения. Но, на мой взгляд,
выдающиеся способности Сартра как философа
заставляют бледнеть колоссальные достоинства его
литературного творчества, его личности и его жизни.
Философское мышление Сартра — из-за его масштаба
и оригинальности, внутренней архитектуры,
последовательности и видения — заслуживает того, чтобы
быть отнесенным к той же высшей категории, что и
размышления Платона и Декарта, Спинозы и Канта,
Гегеля и Рассела, если говорить только о равных
Сартру (Danto en Ortiz, 2002).
Человек, прежде всего, существует,
встречается с самим собой,
появляется в мире, и после этого определяется сам...
Человек неопределим, потому что начинается
с бытия ничем.
Только позже он будет,
И после того будет, что сделает из себя.
Жан-Поль Сартр
Тот, кто хочет быть любимым,
должен желать свободы другого,
потому что из нее возникает любовь;
если я подчиняю другого, он становится объектом, а
от объекта я не могу получить любовь.
Жан-Поль Сартр
213

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные предложения
Я ответственен за себя самого и за каждого,
и создаю определённый образ человека, которого я выбираю;
Выбирая себя, я выбираю человека.
Жан-Поль Сартр
Сущность vs. Существование
Разница между существованием и сущностью является
ключевым аспектом понимания философии Сартра. Тема сущности
занимала философов с древнейших времен. Словарь философии
определяет её как «собственную природу вещи; совокупность её
определяющих символов» (Julia, 2002).
Сущность — это то, что делает объект или вещь именно этим
объектом, а не другим — равным среди равных. Мы могли бы
сказать, что для определения чего-то нам необходимо выразить
существенные свойства того, что мы хотим определить. Если мы
определяем ручку, мы должны будем назвать общие
характеристики, которые одна ручка разделяет со всеми ручками мира.
Напротив, рассуждая о существовании, мы говорим о том, что
возникает, появляется и проявляется. «Существование — это то,
что свойственно живому бытию и противопоставлено
неизменному «бытию» вещей» (Julia, 2002). Поэтому, когда мы говорим
о существовании человека, речь идет о конкретном человеке, а
не о людях в целом, или о том, что определяет кого-то как
личность, — мы говорим о человеке в частности.
Существование — это то, что становится, находится в процессе
и, следовательно, в движении. Здесь полезно вспомнить
этимологию слова «существовать»: возникать, появляться на
поверхности. Говорить о человеческой экзистенции означает обратиться
к процессу становления самим собой, к возникновению челове-
214

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ка, который появляется в результате своих действий, выборов и
решений. Существовать в этом смысле значит — изобретать себя.
Другим важным аспектом существования является то, что оно
всегда относится к сознанию, способному его постичь. Всегда
существует — для кого-то. Объекты могут улавливаться мной,
поэтому я могу сказать, что они существуют. Если объект (или
человек) вообще не появляется в моем сознании, — я не могу
сказать, что он существует. Существование всегда интенционально.
Человеческие существа обладают способностью осознавать не
только объекты или других людей, — помимо этого, мы можем
осознавать самих себя. Вот почему каждый из нас может сказать,
что существует для самого себя. Из этой линии размышления
можно утверждать, что объекты и животные есть, но не
существуют — в самом строгом смысле этого слова. Возможно, собака
знает о существовании других собак или даже своего хозяина, но,
насколько нам известно, она не знает о своем собственном
существовании. У неё нет способности отражать свое собственное
сознание и осознавать себя. Тогда экзистенция всегда является
реляционной. Находясь в связи с каким-то объектом, каким-то
человеком или с самим собой; благодаря человеческой
способности разворачиваться в наблюдателе и наблюдать, — то, что Сартр
называет рефлексивным или отражающим сознанием, как мы
увидим позже.
На самом деле, мы все время находимся в связи с другими
(объектами и/или людьми), хотя и не обязательно осознанно или
рефлексивно. Способ, которым другие люди связаны с нашей
экзистенцией, каким-то образом присутствует в способе, которым
мы связываемся с самими собой в каждый момент. Давайте
подумаем о следующем примере: если бы существовал аппарат,
способный стереть из нашей истории все связи, которые мы имели
в нашей жизни, таким образом, чтобы мы остались в состоянии
«без связей с людьми», — кем бы мы были? Что останется от нас?
Ответ эссенциалиста может быть: «наше собственное бытие»,
«наша сущность в чистом виде». Для экзистенциального взгляда,
и особенно для сартерианцев, то, что останется, будет в лучшем
215

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
случае чем-то вроде новорожденного. Мы бы даже не знали, как
говорить, поскольку язык — это функция, приобретенная в
межличностных отношениях.
Из предыдущего примера мы можем сделать вывод, что мы в
значительной степени являемся продуктом всех своих
отношений. Наше бытие, наша экзистенция состоит в специфической
манере реагирования на все влияния, которые мы испытываем в
каждый момент существования.
Существование предшествует сущности
Эта знаменитая фраза Сартра является основой его
философской позиции. Как философ, он считал, что все вещи, созданные
человеком, приходят в предопределенный мир и, следовательно,
для них сущность предшествует их существованию, то есть идея
вещи уже существовала до фактического создания объекта.
Ценность объекта зависит от того, насколько он соответствует идее,
из которой был создан. Если ручка была создана для записи, но
не пишет, это значит: или у нее нет ценности (это плохая ручка),
или, возможно, она даже не является ручкой.
В некотором смысле можно сказать, что сущность природы
также предшествует ее существованию, поскольку дерево или
собака не могут ничего сделать или сказать относительно
своей сущности. Они прекрасно ей определены, и в этом смысле их
сущность доминирует над ними.
По Сартру, западная философская традиция пришла к выводу,
что в случае человека сущность также предшествует
существованию. Либо потому, что философы верили в предсуществующую
сущность, которая оставляет свой отпечаток на человеке (в идее
Платона), либо что человек существует в сознании Бога до своего
создания (так же, как ручка в сознании своего изобретателя).
Тогда человека можно оценивать по степени соответствия
этой сущности. Человек, не удовлетворяющий установленным
критериям, будет «плохим человеком».
216

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Именно против этих идей восстал Сартр: для него не
существовало такой вещи, как предопределенная человеческая
природа, никаких критериев, по которым один человек мог бы быть
менее человечным, чем другой, — следовательно, «в случае» бытия
человека — существование предшествует сущности.
Что означает то, что (в случае человека)
существование предшествует сущности? Это значит, что
человек сначала существует, появляется, выходит на
сцену, и только после этого определяет себя ... Только
после того, как существующее начинает
становиться чем-то определенным, а он сам является автором
того, чем это становится ...
Человек — не что иное, как то, чем он себя
делает ... Но что это значит, кроме того, что у человека
есть достоинство, которого нет ни у камня, ни у
стола? ... Человек начинается как проект, осознающий
сам себя, чего нельзя сказать ни о мхе, ни о мусоре,
ни о цветной капусте. Этот план нигде не прописан.
Нет предопределенного в небе проекта. Человек
становится тем, чем он сам проектирует быть (Sartre en
Ortiz, 2002).
Мы можем заметить, как в этом моменте Сартр верен
феноменологическому принципу.
Быть человеком — это свобода,
а быть свободным — быть ответственным
Сартр твердо ставит на свободу. Если существование человека
действительно предшествует его сущности, это означает, что
человек свободен становиться тем, кем он решает быть. Каждый
человек строит самого себя в одном и том же процессе
существования. Намечает проекты, которые зависят только от него, если он
их осуществит, поэтому быть свободным означает — быть ответ-
217

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ственным: «Человек рожден обреченным на свободу. Обречен,
потому что не он создал самого себя, и все же, с другой стороны,
свободен, потому что, будучи заброшенным в мир, ответственен
за все, что делает» (Sartre, 1998).
Быть свободным (тогда) означает не иметь оправданий;
означает, что мы не можем обвинять в том, что мы есть или что мы
делаем, никого, кроме себя самих. Сартр оставляет нас с
неизбежным бременем свободы.
Вышесказанное не означает, что мы абсолютно свободны для
чего бы то ни было, не означает, что у нас нет ограничений, но
прямо противоположное — факт наличия ограничений означает,
что у нас есть, что выбирать, и что мы свободны. Если бы мы
могли выбирать всё, не отказываясь, мы бы не были свободны,
поскольку в нашем опыте не было бы никаких ограничений.
Именно благодаря опыту предела, невозможности не выбирать, как и
невозможности не отказываться, — мы свободны.
Но опять же, такая свобода оставляет нас без вариантов: «Ты
обречен быть свободным, решать, кем собираешься быть, делать
себя тем, кем решил быть, и нести груз ответственности за то, кем
ты становишься» (Ortiz, 2002)
Для Сартра свобода — единственный возможный способ
определить человека. Каждый строит себя посредством своих
выборов и решений в жизни и, следовательно, определяет
самого себя в этом процессе. Процесс заканчивается только смертью,
прекращающей все возможности Бытия.
Сознание
Для Сартра роль сознания является фундаментальной в бытии
человека.
Чтобы объяснить свою точку зрения, он прибегает к
разделению: отражающее, или рефлексивное сознание и неотражающее,
или пред-рефлексивное сознание.
218

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Сознание пред-рефлексивное — это общее сознание
повседневной жизни. Например, когда мы гуляем по улице, мы можем
смотреть на проходящих мимо людей, играющих детей,
проезжающие мимо машины и т.д. Здесь объекты моего сознания такие
же, как те люди, дети и машины, но нет никакого отражения «я».
Но если мы вдруг споткнемся о камень и повредим ногу, мы
могли бы начать говорить сами с собой, выговаривая себе за свою
неуклюжесть. Эту возможность —- думать о самих себе и нашем
сознании — Сартр называет рефлексивным сознанием.
Тогда «я» может встретиться только в сознании, находящемся
в рефлексивном режиме, поскольку, когда я возвращаюсь к
прогулке и отвлекаюсь, я возвращаюсь к пред-рефлексивному
сознанию, переставая осознавать свое собственное Бытие.
То же самое происходит во многих действиях, которые мы
реализуем ежедневно, особенно в тех, которые нам нравятся,
например, во время танца в нашем пред-рефлексивном сознании
могут находиться: музыка, танцпол, наше тело и тело нашего
партнера в танце. Мы можем сказать, что в этот момент мы являемся
танцем, потому что наше сознание — не что иное, как сам танец.
Но предположим, что танцующий внезапно говорит сам себе в
своих мыслях: «Ах, какой хороший шаг я только что сделал, хочу
повторить его, чтобы отличиться перед моим партнёром». В эти
моменты рефлексивное сознание заставляет танцующего быть
больше с самим собой, чем с музыкой как таковой.
Подчеркивая идею, «Я» существует только в рефлексивном
сознании.
Это размышление идет прямо вразрез с мыслью Декарта и
определенным образом с выводами Гуссерля, поскольку из
мысли не может быть выведено существование Я, потому что в
мысли как таковой нет «я», нам скорее придется сказать: «Я думаю,
следовательно, есть мысли».
Читатель, заинтересованный размышлениями об ошибке
Декарта, может обратиться к превосходному тексту
нейрофизиолога Антонио Дамасио (2004).
219

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Вместо того, чтобы найти конкретное «я», Сартр заявляет об
отсутствии «я», поскольку «я» — недосягаемое творение
сознания; каждый из нас создает себя в каждый момент.
Таким же образом, выводы, которые мы получаем от самих
себя, должны соответствовать нашему осознанию самих себя,
а выводы о других людях «должны пройти экспериментальную
проверку на совпадение с их собственным переживанием,
потому что, если они не пройдут этот тест, никто не может
воспринимать их (выводы) всерьез» (Ortiz, 2002).
Для Сартра неприемлемо, чтобы человек судил человека.
Экзистенциализм обходится без такого типа суждения:
экзистенциалист никогда не поставит на человеке точку, не будет пытаться
определить его каким-либо образом, поскольку человек до сих
пор не определен. Что угодно, что мы говорим о человеке, кроме
необходимости пройти через доказательство собственным
опытом, должно рассматриваться как нечто временное и как
результат конкретной ситуации момента (Sartre, 1998).
Последний комментарий особенно актуален для
психотерапии, поскольку мы не можем делать поспешные выводы о наших
клиентах, если эти выводы не согласуются с их переживанием;
самое большое, мы можем заключить, что это переживание,
который есть у нас относительно них, а не о том, что речь идет
действительно о реальности клиентов.
Тот факт, что мы живые существа, не означает для Сартра, что
внутри нашего тела есть таинственная вещь, называемая
сознанием, которую следует изучать посредством самоанализа, — то
есть, глядя вовнутрь. Сознание — это всегда переживание мира;
Сартр остается верным феноменологическому принципу ин-
тенциональности. Любое переживание в нашем сознании — это
всегда переживание мира. Быть сознательным — значит всегда
осознавать что-то. Когда я осознаю звездное небо, я не
представляю небо в своем разуме, переживание звездного неба не внутри
меня, а скорее в таком звездном небе, каким я его испытываю.
Сознание не находится ни внутри, ни снаружи тела, но во
встрече между бытием и его миром.
220

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Сознание — это ничто, оно лишь интуиция того, что является
не им. Этот комментарий верен феноменологическому принципу
интенциональности. Сознание, в таком случае, не является
сосудом или чемоданом, содержащим мысли, импульсы, идеи и т. д.,
но это особая форма, которой мы связываемся с миром. По этой
причине для Сартра центром исследования должно быть
сознание, а не Бытие Хайдеггера, хотя мы можем заметить некоторые
сходства между сознанием, понимаемым как реляционная
форма, и Dasein.
Все сознание или переживание мира — это всегда осознание
самих себя, поскольку мы улавливаем самих себя в акте
переживания.
Для Сартра оказывается более интересным, реальным и
полезным размышлять о сознании, его разных уровнях и/или типах,
чем отделять его от чего-то вроде «бессознательного». Он подверг
резкой критике фрейдовскую концепцию бессознательного,
квалифицировав это мнение скорее как стратегию для
подтверждения самообмана, чем как реальное описание функционирования
человека. Его критика заключалась в том, что для поддержания
бессознательного необходимо иметь механизм цензуры, задачей
которого является определение того, чему разрешено всплывать
или появляться в сознании, а чему — нет. Для реализации этой
задачи цензура должна быть сознательной, чтобы суметь
отличить то, что она подавляет, от того, что она позволяет, не
случайным образом. В таком случае, кто является цензурой? Эта
простая мысль заставляет Сартра полностью отказаться от
концепции бессознательного. По его мнению, для психотерапевта более
полезными являются концепции различных уровней сознания
или фигуры/фона гештальтпсихологии.
Что такое человек?
Для Сартра человек — это свобода, и хотя он делает себя
посредством своих выборов и, следовательно, своим поведением,
221

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
парадокс человека заключается в том, что мы являемся нашим
поведением и нашими выборами, и в то же время мы не
полностью согласуемся с нашим поведением, как вещи или даже
животные со своим.
Каждый из нас создает себя посредством ролей, которые он
играет ежедневно: мы дети, партнеры, учителя, терапевты и т.
д., но в то же время мы гораздо больше, чем это, потому что мы
можем изменить их в любой момент. Роли не определяют нас
окончательным образом. Ножницы не могут вести себя иначе,
чем ножницы, хотя мы можем использовать их иным способом;
мы — те, кто их использует так или иначе, ножницы не могут
изменить свое поведение сами по себе.
С другой стороны, когда речь идет о людях, всегда существует
зазор между мной и моими ролями, между мной и моими
взглядами, между мной и моими действиями. Что я тогда? Сартр
радикально заключает, что мы являемся возможностями, мы
являемся свободой.
Если бы мы полностью согласились с тем, что мы делаем, мы
бы не были свободными, так как не могли бы перестать быть
этим и стать чем-то другим в следующий момент. Именно то, что
мы можем и, на самом деле, меняемся от момента к моменту,
является тем, что нас создает.
Сартр, не будучи явно несогласным с хайдеггеров-
ской характеристикой Dasein, сосредоточенной на
темпоральности, подходит к вопросу бытия
по-другому. Он подчеркивает, что вопрос бытия
подразумевает его противоположность — небытие, так же, как
жизнь подразумевает смерть. Человек есть, но
негативным способом, отрицая в своем существовании
то, чем является, так как никогда не бывает
окончательным: его определенное в прошлом бытие больше
не является им, однако, оно является единственным,
что он может назвать своим бытием. Настоящее не
является ни чистым повторением его прошлого, ни
его неизменным продолжением: это просто присут-
222

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ствие и возможность. Это нечто формирующееся,
что продлевается для будущего, которого еще нет. (...)
(...) (...) Небытие и негатив пугают людей, чуждых
философии, с упрощенным взглядом на вещи, но
небытие и негативность всегда присутствуют во всех нас
(...) (...) Человек — это синтез бытия и небытия, простое
становление, просто движение экзистенции. (Romero,
2009; написано без публикации. Личное общение).
Отрицание важно, потому что посредством его нам
открывается возможность утверждать что-то другое. Это подобно
позиции Ницше о том, что требуется громкое Нет, чтобы достичь
сакрального Да.
Это видение человека может выглядеть очень угрожающим
для многих; однако, если нам удастся открыться ему, мы сможем
заметить, что оно также может быть перспективой, полной
надежды и доверия, что всегда будут существовать новые
неизведанные возможности.
Концепция, которую здесь можно подчеркнуть, — это
коэффициент бедствия (Sartre, 1966). Сартр чувствителен к
реальности того, что не все люди проходят в жизни через одинаковые
обстоятельства. Нас не касаются одни и те же непредвиденные
обстоятельства. Родиться в Мексике в 70-х годах — не то же самое,
что в Иране в то же время. Или родиться и развиваться в богатой
и состоятельной семье, а не в очень бедном районе, как в
трущобах Бразилии, не зная, кто ваши родители. Таким же образом
мы не можем равнять тех, кто родился с высоким интеллектом, с
теми, кто имеет синдром Дауна; или кого-то с фантастическими
физическими способностями, как Майкл Джордан, сравнивать
с кем-то, у кого есть проблемы с психомоторной координацией.
Эти различия в степени бедствий, с которыми сталкивается
каждый из нас, не зависят исключительно от нашего места, даты и
условий рождения, равно как и от генетических особенностей,
унаследованных от наших родителей. Есть ситуации, которые
влияют на нас все время! На протяжении всей нашей жизни мы
всегда и далее будем сталкиваться с новыми неблагоприятными
223

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
аспектами, которые будут различаться по степени, качеству и
количеству для каждого. Сюда входят несчастные случаи,
экономические кризисы, увольнения, болезни, изменения места
жительства, климатические изменения, травмы и разочарования,
вынесенные в течение всей жизни, и многое другое.
Однако, Сартр убедительно разъясняет нам, что, хотя каждый
имеет уникальный и особенный коэффициент бедствия, нам всем
в равной мере (у нас не остается выбора) отвечать на него, и в этом
заключается наша свобода и истинное бытие. Те, кто утверждает,
что человек не свободен, потому что «у него никогда не было денег,
кроме того, он болен и живет в голодной и нуждающейся семье»,
слепы к тому факту, что человек выбирает — как реагировать на
свою ситуацию. Ему придется попытаться решить её, или он будет
её отрицать, отвернувшись; или с каким отношением
попытается её решить. Виктор Франкл говорил, что в концентрационном
лагере, где он находился в заключении, он не имел свободы не
склоняться перед немецкими солдатами, но они никогда не
могли лишить его свободы желать или не желать это сделать. Ирвин
Ялом приводит пример двух людей, тонущих в море: несомненно,
оба будут отчаянно бороться, чтобы выбраться на поверхность, но
отношение каждого из них может значительно варьировать. Один
из них будет барахтаться, проклиная того, кто бросил его в море.
Другой будет думать о своей семье, что ждет дома.
Коэффициент бедствия зависит от проекта, в который вовлечен
человек. Например, бедность является неблагоприятной
ситуацией лишь для того, кто частью своего проекта имеет развитие
покупательной способности или желание обладать большим
количеством материальных ценностей. Даже болезни или
физиологические проблемы неблагоприятны только для тех, кто хочет прожить
долгую жизнь или всегда оставаться здоровым, или, по крайней
мере, наравне с людьми, у которых нет таких недостатков.
Из этого вытекает неверное истолкование выражений сар-
тровского экзистенциализма о людях, типа «он беден, потому что
хочет этого». Прежде всего, следуя этим принципам, нельзя
сказать, что человек является бедным или является миллионером.
224

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Поскольку для экзистенциального взгляда человек не является
количеством денег, которые у него есть. Это только условие, на
которое человек может ответить. Но человек — это тот, кто
отвечает, а не то, на что он отвечает. Не всегда возможно избавиться
от определенных условий. Например, слепой человек не может
«избавиться» от своей слепоты. В сартровских терминах, слепота
не может определить этого человека, поскольку людей,
страдающих слепотой, к сожалению, много. Что определяет этого
человека, так это его уникальная и особая форма реагирования на его
слепоту Человек — это свобода.
Определение человека как свободы означает, что наше
истинное бытие сосредоточено не столько на том, что мы делаем, но на
том, как мы это делаем, и в конце концов, оно всегда будет чем-то
мимолетным и конечным.
Тревога
Так же, как и Кьеркегору, свобода и тревога кажутся Сартру
неразделимыми. На самом деле, для Сартра полное осознание
свободы может быть столь доминирующим в сознании, что его
абсолютно невозможно игнорировать — именно это
переживание свободы Сартр называет тревогой.
Для Сартра страх — это всегда что-то отличное от нас самих, в
то время как тревога — это переживание, которое принадлежит
нам самим:
Тревога отличается от страха тем, что страх — это
страх перед существами мира, в то время как
тревога — это тревога передо мной самим.
Головокружение тревожит при условии, что я боюсь не оказаться
на краю обрыва, а броситься с него. Ситуация,
которая вызывает страх, угрожает извне изменить мою
жизнь и мое бытие, вызывая тревогу, поскольку я не
доверяю своим собственным реакциям на эту
ситуацию (Sartre, 1998b).
225

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В качестве примера Сартр говорит о солдате во время
бомбардировки, перед которой он испытывает страх, боится пуль, бомб
и своего врага, но в то же время тревожится самого себя. Он
решил доблестно выдержать бомбардировку, но действительно ли
он будет держаться мужественно? Это зависит только от него.
Огонь врага уже здесь, это не в его власти и не зависит от него, но
быть смелым — его возможность, потому что зависит только от
него. К сожалению, недостаточно решиться быть смелым, чтобы
действительно вести себя мужественно в данной ситуации,
потому что наши решения не вызывают наше поведение. Солдату
необходимо выстраивать себя самого как смелое существо. Ему
необходимо вызвать свое поведение, заставить его случиться.
Тревога появляется, когда он осознает, что является
единственным, кто может гарантировать его поведение. «Тревога — не что
иное, как ясное и интенсивное переживание моей собственной
свободы» (Ortiz, 2002).
В некоторых случаях выдержать тревогу может быть очень
трудно, настолько, что мы можем попытаться убедить себя, что
наше поведение — не наше, а окружающего нас мира. Крутом нас
будильники, запрещающие знаки, предупреждения и т. д., что
указывают нам многочисленные направления, но в
действительности тем, кто наделяет знак силой, запрещающей нам «х» или
«у» ситуацию, является каждый из нас.
Например, человек может поставить будильник на пять часов
утра, потому что у него рейс, и нужно быть рано в аэропорту.
Он представляет, что этим обеспечил ситуацию, и не
тревожится. Его поведение теперь зависит от будильника. Но давайте
внимательно проанализируем, действительно ли это так? Будильник
срабатывает в пять утра, но звук сигнала не гарантирует, что тот,
кто установил будильник, проснется, так как не он его поднимает.
Способность этого устройства поднять человека зависит от того,
кто его установил на нужное время, и как этот последний
сохранил власть за собой или отдал ее будильнику. Или, как многие из
нас, использует технологическое чудо нажатия кнопки, зная, что
сигнал повторится через десять минут.
226

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Звук будильника объявляет момент, когда человек должен
проснуться, чтобы присутствовать на своем рейсе. Живя в
модусе «обязанности» или даже «необходимости», и располагая
возможностью просыпаться таким образом, человек отвлекается от
правды: ничто из этого не является действительно необходимым
и обязательным, кроме как в связи с целями, которые он выбрал
для себя.
Точно такая же ситуация с запрещающими знаками и всем,
что в мире указывает нам принять «х» или «у» направление. В
последнем случае власть, которой мир обладает над нами,
зависит от нас, поскольку мы — те, кто её дает, и мы определяем силу,
которую эта власть имеет над нашим существованием — каждый
из нас принимает решение, без оправданий.
Мы похожи на мимов, изображающих встречу с
несуществующими стенами и преградами, как в знаменитых номерах Марселя
Марсо «Человек в стеклянной коробке» или «Человек, идущий
против ветра». Мим показывает, что он сталкивается с
невидимыми для других трудностями, — чтобы двигаться вперед и
продолжать свой путь, каждый из нас представляет свои
собственные «коробки» и «ветры», приписывая им силу помешать или
остановить нас.
Недобросовестность
С определенной точки зрения, быть свободным прекрасно.
Это значит, что будущее —- действительно наше. Что каждый из
нас является капитаном собственного корабля, каждый сам
держит бразды правления своей экзистенцией. Каждый сам
проецирует в будущее то, кем хочет быть, и направляется к нему. Как
будто каждый призывает самого себя в будущем, и от него
самого зависит, прибудет ли он вовремя на это свидание. Но свобода
имеет обратную сторону, поскольку, подобно солдату,
обещавшему быть смелым перед бомбардировкой, если он не справится, он
не может обвинять никого, кроме себя. Если человек не может
227

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
достигнуть осуществления своего проекта — это его собственная
ответственность.
К сожалению, мы редко имеем достаточно мужества принять
эту ответственность; гораздо чаще люди идут по жизни,
обманывая себя, полагая, что их трудности или неудачи —
ответственность других, мира, будильника, который не звонит вовремя, или
любого другого внешнего фактора, препятствующего
реализации желания. Сартр приводит несколько примеров этой
особенной лжи, которую он называет «недобросовестностью».
В «Бытии и ничто» Сартр виртуозно описывает некоторые
примеры недобросовестности:
Рассмотрим случай женщины, которая пришла
на первое свидание с мужчиной. Эта женщина
прекрасно знает намерения мужчины по отношению к
ней. Также она знает, что рано или поздно ей
придется принять решение по данному вопросу. Но она
не хочет с этим сталкиваться сейчас, фактически
она хочет отложить решение как можно дальше.
Поэтому она концентрируется исключительно на том,
что отношение мужчины выглядит как вежливость
и уважение. Отказывается видеть в поступках
своего собеседника завуалированные попытки,
«первые шаги». Если он произносит фразы вроде «Мне
нравятся твои глаза», «Мне нравится, как ты
двигаешься», она очищает эти комплименты от любой
сексуальной подоплеки. Редуцирует слова и жесты
мужчины к их буквальному прямому значению. Он
ей кажется уважительным и искренним так же, как
стол круглым или квадратным, или стена синей или
серой. Эта женщина в глубине души осознает
желание, которое вдохновляет партнера, но это желание
в своей наготе может показаться унизительным и
напугать ее, а с другой стороны, ей не хотелось бы
уважения, которое будет только уважением.
Чтобы быть довольной и удовлетворенной, она должна
228

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
чувствовать себя объектом чувства, направленного
на личность, то есть на свободу, что фактически и
является признанием ее свободы. Но в то же время
необходимо, чтобы это чувство было
ориентированным на её тело. Таким образом, в настоящий момент
женщина отказывается воспринимать желание
своего партнера как желание. Более того, она даже не
думает об этом и не дает ему названия.
Единственное, что она признает - то, что можно
трансформировать в восхищение, уважение и внимание со
стороны партнера, что придает этому высокую, но
смутную форму, таким образом, что чувство
утрачивает жар и плотность желания. Но предположим,
что этот мужчина вдруг кладет руку на ногу
женщины. Этот жест создает риск изменения ситуации
и требует решения женщины. Если она оставляет
ногу в руке своего партнера, то соглашается на игру
соблазнения, и тем самым принимает на себя
обязательство. Если уберет ногу, нарушит неустойчивое
равновесие смутного очарования момента.
Женщина хочет отложить момент принятия решения,
насколько это возможно. Так что нетрудно
догадаться, что она делает. Оставляет свою ногу в руке
партнера, но не осознаваЯу что оставляет ее. И она не
осознает этого, потому что, как по волшебству,
точно в этот момент женщина превратилась в чистый
интеллект. Её разговор ведет партнера к эфирным
вершинам сентиментальных спекуляций. Женщина
начинает говорить о жизни и ее существовании,
философствуя о человечности и сознании. Между тем
развод между душой и телом свершен: нога
женщины находится там, неподвижная под теплой рукой
партнера, без согласия и без сопротивления, просто
как вещь. Можно сказать, что эта женщина
«недобросовестна» (Sartre, 1966).
229

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Что значит, что эта женщина недобросовестна? Хотя она
знает, чего от неё хочет партнер, ей удается убедить себя, что это не
так. Другим вариантом было бы откровенно принять намерения
своего друга и решить, собирается она с ним переспать или нет.
Но это требует, чтобы она взяла на себя ответственность за то,
переспать с ним или нет, — именно то, чего она хочет избежать.
Чего она хочет, так это чтобы ее поведение с ней происходило, а
не было тем, что она решает. Как будто она желает превратиться
во что-то, не определяя собственное поведение.
Сартр также иллюстрирует это поведением, движениями и
жестами официанта, но мы легко могли бы заменить персонажа на
психотерапевта, который впервые принимает клиента и
использует явно ритуальные тон голоса и жесты. Его голос является
безопасным, уверенным и расслабленным, в попытке передать
тепло и уверенность в себе клиенту. То, как он смотрит на него, как
наклоняется, вопросы, которые он ему задает, и даже то, как он
садится, — это способ выразить клиенту: «Я —
профессиональный психотерапевт, и я здесь, чтобы помочь тебе решить твою
проблему в обмен на выплату моего гонорара». Можно сказать,
что он играет в игру — психотерапевт со стереотипными
поступками, жестами и словами. Интересно то, что человек, играющий в
эту игру, на самом деле считает себя психотерапевтом, как будто
игра определила его, а его личность — синоним его роли.
В этом примере недобросовестность выражается в том, что
терапевт верит в свою роль, не останавливаясь для признания,
что это просто игра, в которую можно перестать играть в любой
момент, или снова начать.
В этом случае недобросовестность будет противоположна
аутентичности Хайдеггера, хотя Сартр по сути не называл эту
противоположность. На самом деле, кажется, что нет способа
подлинно действовать, кроме как признать, что мы постоянно
действуем недобросовестно.
Недобросовестность — это игра, в которой поведение с нами
происходит, вместо признания, что мы решаем и конструируем
свое бытие в каждый момент.
230

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Мы лжем сами себе, полагая, что определены своими ролями
и поведением. Мы верим, что мы есть это, а не то, и часто
отказываем себе в возможности сделать что-то другое, говоря себе «Я не
могу», «Я не такой», «такого не бывает». Признать свою
недобросовестность значит признать, что у нас всегда есть альтернатива,
но принимая другую возможность, мы снова впадаем в
недобросовестность, поскольку не можем перестать притворяться кем-
то, хотя в этом действии редуцируем все наши другие
возможности. Проблема возникает, когда мы редуцируем всю реальность к
крошечной и единственной реальности, принимая ее за полную.
Мы обречены на выбор.
По Сартру, ближе всего к аутентичности будет человек,
принимающий свою недобросовестность (тот факт, что всегда
отождествляет себя со временными и преходящими аспектами своего
бытия), поскольку признает себя постоянно колеблющимся между
небытием и бытием, принимая, что его существование временно,
конечно и случайно; не только потому, что однажды он умрет, но
потому что фактически он умирает каждый миг. Каждая секунда
оставляет позади бытие, которое было в предыдущее мгновение.
Подводя итог: недобросовестность является, с одной стороны,
ложной верой в то, что человек не свободен, постоянен и
неизменен, к тому же абсолютная жертва обстоятельств, а с другой,
идеей или совокупностью идей, которые воспринимаются как
реальность, до такой степени, что человек уже даже не
задумывается о них, воспринимая как данность.
Мы можем говорить о различных типах недобросовестности:
1. Вера в то, что внешнее дает нам значения, вместо признания
того, что мы являемся создателями значений, как в случае
светофоров и знаков на улице.
2. Вера в то, что мы являемся абсолютным продуктом нашего
прошлого, без признания влияния на нашу жизнь будущего и
выбора в настоящем.
3. Вера в биологическую или культурную детерминацию, вместо
признания их влияний и понимания нашего основания в
ответе, даваемом на эти условия.
231

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
4. Разделение между разумом и телом, когда мы живем,
отождествляя себя главным образом (или даже исключительно)
с одним из них, отрицая другой.
5. Непризнание того, что в каждый момент мы всегда сохраняем
свободу, по крайней мере, в части нашего отношения —
принять или отвергнуть ситуацию, в которую мы погружены.
6. Потеря себя в абсолютной идентификации со своими ролями
и «определении» самих себя, исходя из них.
7. Действия, независимо от момента или ситуации, исходя из
определенных ролей, которые могут быть полезными и
необходимыми в определенных контекстах, но реальным
препятствием в других.
Ответственность
Как мы видели до сих пор, свобода для Сартра является не
только радостным и расслабляющим переживанием, но включает
в себя бремя в виде ответственности.
Ответственность подразумевает, что каждый из нас должен
реагировать на собственную экзистенцию. Каждый из нас
создает себя существующим сам. Каждое из наших решений и
выборов конструирует конкретного человека, которым мы
становимся; таким образом, то, кем мы являемся — это наша собственная
ответственность.
В этом смысле ответственность не есть то, от чего мы можем
уклониться; мы можем только отодвинуть её в сторону
рефлексивным сознанием и недобросовестным самообманом, заставляя
себя верить, что то, кем мы стали — вина других, окружающей
среды или «бессознательного».
Понимание Сартром индивидуальной свободы включает и
социальный аспект — ответственность по отношению к другим и с
другими.
Когда мы создаем собственное индивидуальное я, мы
автоматически участвуем в появлении идеала самой человеческой
232

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
природы. Какой человек является человеком больше, чем
другой? Мы можем заметить абсурдность этого вопроса. Ни один
человек не является человеком больше, чем любой другой,
поэтому каждый человек является достойным представителем
всего человечества. Это означает, что каждый человек во всех своих
действиях, малых или больших, действует во имя человечества.
Каждый выбор, который мы делаем, создает не только нас самих,
но и определенный мир.
Как можно увидеть, у Сартра во всем этом есть этический и
моральный аспект. На этом этапе признается экзистенция не
только другого, но и других, и принимается важная роль,
которую играют другие в каждом из наших действий и решений.
«Выбирая для себя, человек выбирает для всех людей. Действительно,
из всех действий, которые совершает человек, чтобы создать себя
таким, каким он хочет быть, нет ни одного, которое в то же время
не подчинялось бы образу того, кем, как человек считает, он
должен быть» (Sartre in Strathern, 1999).
Положительная или отрицательная оценка действия зависит
от того, считается ли действие положительным или
отрицательным для всего человечества. Если я украду у тебя, моим
действием я подтверждаю, что ты ограбишь меня или украдешь у моих
близких. Если я причиняю тебе вред, к тому же делаю это
добровольно и осознанно, своими действиями я делаю обоснованным
любой ущерб с твоей стороны, который ты наносишь мне и/или
моим близким.
Время
Для Сартра важным временем является будущее. Человек —
это проект, осуществляемый в направлении того, чем он будет:
постоянное становление, непрерывный процесс в движении. С этой
точки зрения, мы построены больше будущим, чем прошлым,
поскольку если то, чем мы являемся — это возможности, тогда то, что
мы действительно есть — это материал для создания.
233

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Это будущее, которое определяет прошлое, а не наоборот.
Прошлое не может измениться, потому что больше не
существует. Всё, что у нас есть — это наш опыт и наши значения для того,
что мы называем прошлым. Но эти переживания и значения
создаются в настоящий момент и находятся под влиянием текущей
ситуации. Точно таким же образом значения настоящего
определяются тем, чего ещё нет — будущим — тем, что подталкивает
нас к выполнению нашего проекта. Каждый раз, когда мы
принимаем решение или делаем выбор, мы делаем это, желая достичь
будущего, в которое себя спроецировали.
Эта концепция противоречит тому, что обычно думают о
времени. Принято считать, что прошлое выстраивает настоящее, а
настоящее — будущее. Однако, Сартр, похоже, предлагает прямо
противоположное: будущее конструирует настоящее, привнося
в него проекты, желания и стремление к созиданию. В
некотором смысле, читатель этой книги решил прочитать её, потому
что решил стать (в будущем) тем, кто её прочел, — и акт чтения
обуславливается этим спроектированным будущим. Кроме того,
это спроектированное будущее создает совокупность значений,
которые мы используем, чтобы читать и понимать (и, согласно
некоторым современным исследованиям нейропсихологов, даже
строить) наши воспоминания и память о прошлом.
Логично, что Сартр интересуется будущим, в конце концов,
прошлое уже прошло, оно закончено, в то время как будущее —
это обещание и возможности, будущее — это свобода.
Представим следующий пример: человек останавливается на
заправке, чтобы заправиться, почему? Одной из причин может
быть то, что у него закончился бензин. Это сможет объяснить
поведение, основанное на прошлом. Другая причина может
заключаться в том, что он хочет быть в состоянии достичь своей цели.
Последнее объяснит взгляд в будущее. Некоторые могут
утверждать, что речь идет о двух вещах. Однако с сартровской точки
зрения, обстоятельство, что у него кончился бензин, является
релевантным только потому, что ему необходимо добраться до
234

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
места назначения. Если бы человек не был направлен к будущему,
данное прошлое не имело бы никакого смысла.
С другой перспективы акцент на будущем подчеркивает
индетерминизм. Когда мы делаем акцент на прошлом, на истории,
мы признаем каузальный детерминизм. Для Сартра
большинство людей выбирают некие аспекты своего прошлого и
проецируют их на будущее, как часть себя, утверждая, что, поскольку
эти части — черты их личности, у них нет другого выбора, кроме
как вести себя именно так. Однако, это новая форма
недобросовестности; хотя в прошлом с нами могло случиться что-то вроде
несчастного случая, который привел к потере возможности
ходить в будущем, каждый из нас выбирает значение, которое
будет иметь данное условие для него. В каждый момент мы
вынуждены выбирать значение, которое для нас будет иметь прошлое.
Например: человек, зависимый от алкоголя, который искренне и
честно решил больше не пить, но, увидев бутылку на вечеринке,
чувствует себя вынужденным выпить. Анализируя этот пример,
Сартр считает, что дело не в том, что его биология или его
прошлое заставляют его пить, а в том, что человек сталкивается с
возможностью порвать со своим прошлым (с решениями,
которые он принимал в прошлом, и с «я», которым он был, когда их
принимал), и со своими физическими ощущениями (такими, как
абстинентный синдром). Небытие вклинилось между ним и его
прошлым, между ним и тем, кем он был до сих пор, — и перед
этим небытием он ощущает ужасную тревогу.
Тревога, которую мы испытываем к будущему, является более
интенсивной, чем та, которую мы испытываем к прошлому,
потому что будущее — это отсутствие фактичности: я — тот, кто
должен конструировать себя и придумывать свое будущее: «Я
ожидаю самого себя в будущем, где я назначил встречу с другой
стороны того часа, дня или месяца. Тревога — это страх оказаться
на этом свидании и нежелание находиться там» (Sartre in Palmer,
1997).
235

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Отношения с другими: Быть-для-другого
Для Сартра «я» и «другой» неразрывно связаны и
неразделимы, поэтому тема межличностных отношений заняла
привилегированное место в его размышлениях. Быть-для-другого — это
сфера, в которой человек является полностью человеком: бытие
в связи с другими, населенное в самой глубине себя другими,
неизбежно сосуществующее.
Когда встречаются два человека, между ними немедленно
начинается борьба: свобода одного человека дестабилизирует
свободу другого, поскольку каждый может хотеть, чтобы другой
совершил действие, которого другой не хочет. Даже если заставить
другого это реализовать, невозможно заставить его (или ее)
хотеть того, чего хочу я. Об этом фраза «моя свобода заканчивается
там, где начинается свобода другого».
Обычно ее используют в смысле «ты не должен причинять
вред другим, ты не свободен для этого», как синоним знаменитой
фразы Бенито Хуареса: «Уважение к праву другого есть мир», но
на самом деле она о другом: в вопросах желаний другого власть и
выбор имеет только он сам.
Таким образом, мое сознание требует признания себя таковым
со стороны другого сознания, чтобы получить полное
переживание существования. Если бы мы, выйдя на улицу, были невидимы
для других, если бы никто не мог говорить с нами или видеть нас,
если бы никто не признал наше существующее сознание — мы
легко начали бы сомневаться в собственном существовании.
Сознанию требуется подтверждение другим сознанием.
Нам необходимо присутствие другого, подтверждающего нас;
но в то же время другой является опасностью для нас, потому что
его взгляд овеществляет. Когда я смотрю на другого, я понимаю
постоянную возможность быть увиденным другим. Когда другой
смотрит на меня, он смотрит на меня определенным,
детерминированным образом, как на «х». Таким образом, он включает меня
в мир объектов, которые имеют определенную форму. Его взгляд
уничтожает мою свободу быть кем-то отличным от этого, пере-
236

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
страивать себя и изобретать себя заново в каждый момент.
Каждый человек на встрече хочет этого (быть признанным в своей
свободе) и боится (быть воспринятым определенным и
ограниченным образом). Вот почему Сартр верил, что ад — это другие:
другой уничтожает мои возможности, оставляя меня с чувством
стыда. Представим, что мы ведем автомобиль, с удовольствием
ковыряя в носу, и внезапно замечаем, что из соседней машины на
нас с отвращением смотрит красивая женщина. Чувство, которое
мы испытываем немедленно — это безутешный стыд, который
заставляет нас притворяться, будто мы царапаем нос, или делаем
что-то подобное. В этот момент мы стали отвратительны
человеку, который смотрит на объект презрения.
Пример, который описывает Сартр: представьте, что,
движимые любопытством, ревностью и похотью, мы начали
подглядывать в замок гостиничного номера за человеком, который
раздевается. В этот момент человек за дверью является объектом моей
слежки. Но предположим, что внезапно я чувствую присутствие
кого-то рядом, поднимаю взгляд и убеждаюсь, что сотрудник
службы безопасности отеля приближается по коридору,
наблюдая за мной. В этот момент я осознаю, что являюсь объектом для
этого приближающегося человека. Мое «я» зафиксировано, — и я
отвечаю за «я», раскрытое во мне взглядом другого. Я
обнаруживаю себя в своем стыде.
В определенном смысле можно сказать, что в социальной игре
мы похожи на Медузу Горгону, взглядом превращающую других
в камень, определяя их, будто они являются определенными
существами, по видимым снаружи характеристикам. При нашей
встрече с другими (и их с нами) мы определяем их в
характеристиках, которые с этого момента считаем «типичными» и
специфическими чертами этого человека.
Для Сартра конфликты не возникают в результате интрапси-
хических напряжений, как считал Фрейд, — они
воспринимаются как межреляционные последствия. Однако, с этой точки
зрения кажется, что конфликт с другими неизбежен. Взгляд другого
меня овеществляет, делает меня чем-то конкретным, поскольку
237

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
я уже не могу увидеть себя «ничем, полным возможностей». Он
видит меня как мужчину или женщину с «х» или «у»
поведением, и поэтому он обозначает меня как еще один объект. Со своей
стороны я делаю то же самое с другим, как только вижу его и
узнаю, я идентифицирую его определенным, детерминированным
образом. Именно здесь начинается конфликт, так как каждый из
нас рано или поздно попытается восстать против такого
ограничения. Кажется, это неразрешимый конфликт, в котором человек
заперт в мире с другими, угрожающими его свободе (как в пьесе
Сартра «За закрытыми дверями», название которой будет лучше
перевести «Выхода нет», так как она показывает, что из этой
ситуации человека нет лазейки; даже если бы нам открыли дверь,
мы не смогли бы бежать).
В своих последних работах Сартр был более открыт для
возможности найти выход, альтернативную возможность в этой
ситуации (Spinelli, 2003). Один из выходов состоит в том, чтобы
другой смотрел на меня, вглядываясь в себя, а я — на него,
вглядываясь в себя. Мы смотрим на нашу возможность смотреть на
другого и быть увиденным им одновременно. Это подразумевает
признание другого и нас самих субъектами, а не объектами,
поскольку объекты не имеют возможности смотреть (Luypen, 1967).
Другой способ приблизиться к решению исходит из
перспективы Хайдеггера, который учит нас, что другие не являются
какими-то обособленными или противопоставленными мне, но теми,
по отношению к кому я появляюсь. Любое осознание, которое
у меня есть, также является выражением не-я, другого. Всё, что
говорит о том, кто я есть, также является знанием того, кем я не
являюсь, — между ними нет реального разделения. Быть в связи
включает в себя обоюдность бытия-среди-других (Spinelli, 2003).
Для Сартра главной ситуацией бытия с другими является
конфликт. Здесь важно не отрицать и не избегать его, но принять
неизбежность конфликта, попытаться распознать его и получить
взаимную выгоду от его возможностей. Мы часто наблюдаем в
межличностных конфликтах, что различия и трудности связаны
с субъективными взглядами на ценности, верования и проекты,
238

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
которые разделяет каждый из причастных. Спинелли (2003)
приводит примеры конфликтов между христианскими и
мусульманскими фундаменталистами, которые, на первый взгляд, имеют
противоположные точки зрения; но при более тщательном
анализе мы можем увидеть, что в действительности их конфликт
основывается более на общих верованиях, чем на расхождениях
между ними.
Возможность сотрудничества с другими возникает не с
искоренения конфликта между нами, а со взаимного признания его
неизбежности. Сотрудничество может появиться только в
результате признания незавершенности и неопределенности
нашего бытия и того, как мы совместно со-конструируем, со-создаем и
изобретаем друг друга. Это способ интерпретации
христианского послания: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы они
делали тебе... потому что делать это с другими, значит делать это
с собой» (Spinelli, 2003).
В «Бытии и Ничто» Сартр называет смерть «окончательным
триумфом взгляда других» (Сартр, 1966), так как после смерти
мы не можем сопротивляться фиксации, навязанной нам
взглядом других. С этого момента другие могут утверждать нас
согласно собственным идеям о том, что означал наш мирской путь.
Бессознательное
Для Сартра, в отличие от Хайдеггера, фундаментально
сознание, а не Бытие; сознание с феноменологической точки зрения
интенционально, это осознание чего-то в движении —
«направленное к», осознание в действии.
Его цель — создать описание актов сознания, а не теорию
сознания, поскольку теории ссылаются на сущности, которые не
являются феноменами, как «бессознательное» Фрейда, которое
по определению не осознается.
Сартр считает, что идея фрейдовского бессознательного — это
изобретение, которое помогает объяснить изменения в нашем
239

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сознании, являющиеся в действительности частью самого
сознания, которую мы стараемся скрыть от самих себя своей
«чудовищной спонтанностью».
Фрейдистский психоанализ объясняет, что мы обычно
скрываем информацию, разделяя наше «Я» на сознательную и
бессознательную части, между которыми существует инстанция,
называемая цензурой, которая препятствует тому, чтобы информация
бессознательного стала известна сознанию. Сартр спрашивает:
на чьей стороне цензура? Она не может быть на стороне
бессознательного, потому что это то, что должно подвергаться цензуре,
и не может быть на стороне сознания, потому что тогда мы
осознаем то, что, с этой точки зрения, не должны.
Вот почему для Сартра идея бессознательного — это
недобросовестность, попытка оправдать неоправданное.
Сартр согласен с Фрейдом, что все наше полное бытие может
проявляться в каждом из наших действий или жестов: я является
целостностью. Личность не находится в привилегированной
ситуации осознавания самой себя, Сартр не верил, что эта
проблема заключается в динамике бессознательного, находящегося на
расстоянии от нас самих (поскольку мы бессознательно
сопротивляемся и защищаемся от правды бессознательного). Для
Сартра каждый психический акт сонаправлен с сознанием, но это и
знание — не одно и то же: отражающее сознание может
обеспечить понимание, —необходимо знать, что мы осознаем. Только
тогда, когда знание адекватно концептуализировано, возможно
преобразовать опыт в знание.
Мы можем понять наш проект бытия, только когда смотрим
на него в свете связанности с бытием других, — вот почему мы не
находимся в привилегированной ситуации самопознания.
Невозможно сделать выбор бессознательным образом, сколь
бы глубоким он ни был, — если нет сознания, то нет и реального
выбора. Сознание — это выбор. «Необходимо быть в сознании,
чтобы выбирать, и необходимо выбирать, чтобы быть в
сознании. Выбор и сознание являются одним и тем же» (Sartre, 1966).
240

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С точки зрения Сартра, опыт «превращения своего
бессознательного в сознательное», которым обладают некоторые люди, на
самом деле относится к осознанию своего бытия; это не просто
знание чего-то, но знание того, что они знают это.
Многие из этих идей Сартр предложил в «Бытии и Ничто»
(1966), где он предложил осуществить экзистенциальный
психоанализ (который лучше назвать «экзистенциальной терапией»
или «экзистенциальным анализом»). Это анализ не
бессознательного, а полной экзистенции — анализ проекта бытия человека,
где, вместо освобождения от своего прошлого, человек осознал
бы, что никогда и не было никаких кандалов, кроме тех, которые
он сам придумал, и что всегда можно изобретать себя заново.
Речь идет о всеобъемлющей психологии, феноменологической и
диалектической, анализе экзистенции человека посредством
пересмотра каждого из сделанных выборов, а также способов
выбора. «Этот психоанализ еще не нашел своего Фрейда ... но здесь
(в «Бытии и Ничто») нам не важно, существует этот психоанализ
или нет; для нас важно то, что это возможно» (Sartre, 1966).
Бог
Сартр признавал себя атеистическим экзистенциалистом,
который заявлял:
Если Бога не существует, — существует, по
крайней мере, одно бытие, в котором существование
предшествует сущности — бытие, которое существует до
того, как было определено какой-либо концепцией,
и это существо является человеком или, как говорит
Хайдеггер, человеческой реальностью. Итак, тогда
нет человеческой природы, потому что нет Бога,
чтобы её создать...
Экзистенциалист считает, что очень неудобно то,
что Бога не существует, потому что с ним исчезает
241

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
всякая возможность найти ценности в понятном
раю; уже нельзя иметь добро априори ...
Экзистенциализм не является атеизмом в том
смысле, что он изматывал бы себя, демонстрируя, что
Бога не существует. Скорее он заявляет: даже если бы
Бог существовал, это ничего бы не изменило (Sartre,
1998).
Однако, как упоминалось выше, он написал пьесу о рождении
Иисуса, в которой рассказывает о мистерии Рождества с
необычайной красотой.
Сартр соглашается с Ницше в том, что человек хотел бы быть
как Бог, — и это невозможно, поскольку мы хотели бы быть
одновременно в-себе и для-себя, и в то же время самоопределенными
сознаниями и предопределенными объектами, как если бы мы
стремились к реальности субъекта и субстанции определенной
и, при этом, свободной сущности.
Бытъ-в-сеБе и Быть-для-себя
Сартр использует выражение «быть-для-себя», чтобы
обозначить все возможности быть человеком. Термин означает свободу
быть с широким спектром вариантов. Это бытие как осознава-
ние, с возможностями направляться в ту или иную ситуацию.
Быть-для-себя ориентировано на трансцендентность
определений, ярлыков и ролей, которые обычно захватывают нас в одной
единственной возможности.
Однако, быть-для-себя не является чем-то простым.
Существует цена этой свободы бытия в виде процесса постоянной
самоактуализации. Цена, которую мы платим — это тревога — тревога
потери определений и фиксированных значений. Сартр
предполагает, что когда кто-то существует-для-себя, он понимает, что не
фиксирован и не определен, так же, как мир не имеет конкретных
значений, помимо тех, что человек сам дает ему. Именно он —
242

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тот, кто выбирает, кем ему являться и в кого превращаться, что
будет означать для него мир и что он будет ценить.
Сартр настаивает на том, что бытие-для-себя подразумевает
пребывание в ничто, потерю значений, наблюдение за миром и
самим собой как за потоком, хаосом и абсурдом. Это то, что
происходит с Рокантеном, персонажем «Тошноты», когда он
осознает, что наша экзистенция пронизана случайностью,
исключающей всякую уверенность:
Внезапно завеса разорвалась, и я понял и увидел ...
корни каштана утонули в земле чуть ниже моей
скамьи, но я больше не помнил, что они были корнями.
Слова испарились, а вместе с ними и смысл вещей,
порядок их использования и слабые отметины,
которые люди начертили на их поверхности. Я сидел,
опустив голову, наклонившись вперед, один перед этой
черной, корявой, совершенно чудовищной массой,
которая пугала меня. Именно тогда у меня случилось
это видение, ошеломившее меня. Никогда, до этих
последних дней, я не понимал значения экзистенции
... Этот абсурд не был ни ментальной идеей, ни
произнесенным словом, но той длинной змеей, которая
гнила у моих ног, этой змеей из дерева. Я понял, что
нашел ключ к экзистенции, ключ к моей Тошноте, ко
всей моей жизни ...я переживал абсолют: абсолют
или абсурд... перед этой большой выпуклой лапой —
ни невежество, ни знание не имели значения: мир
объяснений и причин не являлся миром
экзистенции (Sartre, 1946).
Бытие-для-себя полностью привержено своему настоящему,
даже когда изобретает свое будущее. По этой же причине его
жизнь не имеет никакого смысла, кроме того, что он сам созидает
своей экзистенцией: «нельзя представить жизнь в перспективе,
пока она застает тебя врасплох, и ты оказываешься внутри нее» (
Sartre en Strathern, 1999).
243

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С другой стороны, бытие-в-себе — фактично. Бытие-в-себе
приближается к бытию с точки зрения объективных, постоянных
и необходимых истин, догм, фактов и значений. Это попытка
увидеть бытие с точки зрения классифицированной сущности,
захватывающей нашу трансцендентную свободу. Бытие-в-себе
основано на фактичности нашей экзистенции (наших тел, нашей
культуры и нашего места в истории), давая нам иллюзию, что существует
фиксированное значение, благодаря которому мы можем избежать
тревоги свободы. Проблема в том, что это также имеет свою цену:
мы можем легко попасть в опыт стыда и экзистенциальной вины,
— в переживания, которые возникают, когда мы понимаем, что
упустили собственные возможности свободы, сделав себя меньше,
чем мы могли бы быть в нашей экзистенции. Это осознание,
которое подстерегает каждого, и которое многие постоянно
переживают, провоцирует стыд и экзистенциальную вину. Спокойствие
и безопасность принятия фиксированных значений и
детерминированных верований, не способных трансформировать нашу
экзистенцию, несут с собой переживание неполноты бытия тем, кто
мы есть, или кем могли бы быть. Отрицая наше неопределяемое
бытие, мы относимся к самим себе, как к определенным объектам.
По словам Сартра, «Мы ничто, претендующее быть кое-чем»; мы
существа-для-себя, претендующие быть-в-себе.
Опыт, переживаемый Рокантеном (героем «Тошноты»),
является осознаванием бытия-для-себя, достижением эпохэ, отмены
значений, ранее навязанных миру. Опыт, который у него
остался — конфронтация с собственной слабостью — таково
осознание тревоги того, кто испытывает тошноту. Поэтому для нас
нормально прибегать к недобросовестности и опираться на иллюзию
фиксированной сущности, детерминированных значений и
упорядоченного существования. Это непростая задача — пытаться
оставаться в напряжении между бытием ничем и постоянным
переосмыслением себя. Это человеческий парадокс: с одной
стороны, мы не являемся чем-то окончательным или определённым,
а с другой стороны, мы можем стать различными реалиями.
Одной рукой мы должны изобретать себя в каждый момент, а дру-
244

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
гой — используем огромное количество энергии, чтобы
притворяться, что это не так, и пытаться избежать тревоги. Проблема в
том, что, когда нам это на миг удается, мы платим переживанием
стыда и экзистенциальной вины за отрицание в себе новых
возможностей. Человеческая трагедия — в том, что мы стремимся
быть чем-то определенным и окончательным, почти объектами,
и в то же время продолжаем обладать способностью и свободой
строить себя в каждый момент. У нас нет другого варианта,
кроме как создавать и со-создавать собственную версию жизни в
этом парадоксе. Поэтому Сартр заключил, что «человек —
бесполезная страсть».
По словам Эмилио Ромеро:
Бытие-в-себе — это абсолют: нечто несотворен-
ное, не связанное ни с чем. Напротив, человек-для-се-
бя — это чистая связь. Согласно Сартру, между этими
двумя сферами существует непреодолимая пропасть.
Первая сфера наполнена, вторая — вечная пустота,
пытающаяся каким-то образом наполниться. Первая
ничего не лишена; вторая — это чистое отсутствие.
Тот факт, что бытие-для-себя является чистым
отсутствием, не означает, что оно является чистым ничем:
его бытие является временным, заимствованным, в
постоянном вопросе — ничто определенное — не
важно, если вы верите, что это определенное,
хорошо сформированное и неоспоримое бытие, во что
многим хочется верить. (Romero, 2009;
неопубликованная статья, личное общение).
Это важный аспект для психотерапии, поскольку
большинство людей считают конфликты в своей жизни чем-то, чего
следует избегать, — и обычно находятся в поисках психотерапевта,
который поможет им разрешить имеющиеся и избежать
дальнейших конфликтов. Однако, с точки зрения Сартра, дилеммы и
жизненные конфликты чудесны, поскольку через тревогу
напоминают нам о нашей свободе.
245

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Доктрина, которую я представляю вам,
является точной противоположностью квиетизма,
реальность существует только в действии;
и идет еще дальше,
потому что добавляет, что человек не что иное,
как его проект, он не существует за пределами того,
что реализует,
и, следовательно, он не что иное, как совокупность
его действий, ничего - большего его жизни.
Жан-Полъ Сартр
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Сартра, переведенных
на русский язык:
• Экзистенциализм — это гуманизм
• Бытие и ничто
• Мухи
• Стена
• Тошнота
• Выхода нет
• Слова
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим у Сартра,
применимые к психологии и психотерапии:
• Сартр провел важные феноменологические исследования и
размышления об эмоциях и воображаемом, которые
целесообразно учитывать в любом
феноменологически-экзистенциальном подходе к этим темам. Однако, они выходят за рамки
интересов настоящей книги (будут рассмотрены в другой пу-
246

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
бликации автора), поэтому заинтересованному читателю
рекомендуется пересмотреть исходные источники.
• Следуя Сартру, каждый из нас в каждый момент конструирует
и заново изобретает себя. В психотерапевтических терминах
это может очень обнадеживать, поскольку подразумевает
возможность перестраивать себя более благоприятным образом,
даже если мы проходили через ужасные переживания.
• В то же время, это указывает на огромную ответственность.
Человек не может продолжать обвинять свое прошлое, — он
может осознать, что сам является тем, кто дал этому быть.
• Многие люди приходят к психотерапии, захваченные сильной
тревогой, желая избавиться или хотя бы отказаться от неё.
Перспектива Сартра помогает нам смотреть на тревогу более
дружелюбно, как на инструмент, повышающий осознавание
свободы.
• Перспектива этого автора приглашает нас обратить внимание
на постоянные выборы и решения (и, следовательно,
отказы), которые мы принимаем в каждый момент нашей жизни,
поскольку каждым выбором мы конструируем определенное
существо, одновременно принимая участие в построении
человечества.
• Эти идеи могут помочь нам, как психотерапевтам, обнаружить
выборы, которые уже делает человек, даже когда он
отказывается выбирать.
• Отличие в рефлексивном и предрефлексивном сознании
может быть очень полезным для тех психологов и терапевтов,
которые чувствуют себя неловко с фрейдовской гипотезой
бессознательного. В свою очередь, такой подход сосредоточения
психической жизни способствует большей ответственности.
• Следуя постановкам вопросов Сартром, мы можем
освободиться от диагностической тенденции, которая зачастую не
поддерживает терапевтический процесс, а препятствует ему,
содействуя избирательному вниманию со стороны специалиста.
• Различие между страхом и тревогой (первое —
соответствующее миру, в то время как второе — самому себе) полезно для
247

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
работы с важными решениями, с которыми сталкивается
человек.
• Сартровская перспектива тревоги и ответственности может
помочь человеку восстановить силу, которую он обычно
передает различным ситуациям в мире.
• Концепция недобросовестности может применяться для
анализа поступков людей и их отказа признать свою
ответственность за них.
• Точка зрения Сартра на ответственность может служить
направлением для поиска этического поведения.
• Акцент, который Сартр делает на будущем, освобождает нас
от бремени детерминизма, налагаемого некоторыми
психологическими подходами, сосредоточенными на прошлом. Если
будущее является важным временем, мы можем переживать
тревогу от того, что мы собираемся делать с нашими жизнями,
но также можем испытывать и много надежды.
• Представления Сартра об отношениях с другими могут
прояснить некоторые повседневные переживания, которые
испытывают клиенты, проходящие психотерапию, особенно те,
которые связаны со стыдом и межличностными конфликтами. Его
представление о том, как взгляд другого стремится
инкапсулировать нас так же, как наш взгляд обычно инкапсулирует
других, и как это порождает конфликт, может оказаться очень
содержательным при анализе межличностных конфликтов.
Хотя Сартр не очень оптимистичен в части перспектив
решения человеческих конфликтов, он оставляет нас в месте, из
которого становится возможным конструировать стратегии их
разрешения.
• Различие, которое Сартр проводит между бытием-в-себе и бы-
тием-для-себя, дает нам представление о человеке в
постоянных дилеммах и парадоксах, — наборе альтернатив, которые
он ежедневно ищет, чтобы быть самим собой. Человек
конструирует смысл своей жизни посредством самой
экзистенции; страдает от страхов и тревог перед возможностью
потерпеть неудачу или столкнуться с пустотой неопределенности и
248

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
случайности. Человек, подобный тем, кто обычно приходит в
кабинеты психотерапевта. Человек, подобным которому мы
все являемся.
• Феноменологические исследования, касающиеся я, самости
или эго, которые осуществил Сартр, также могут быть
чрезвычайно полезны для терапевтической работы с темами
конструирования идентичности, поскольку идентичность
представляется процессуальным феноменом, реляционным и
соответствующим непрерывной и рефлексивной работе сознания.
• Из этой перспективы возможно осуществить анализ историй
и нарративов, рассказываемых клиентами в психотерапии,
выполняя то, что можно было бы назвать
«экзистенциальным психоанализом». Моментами, принимаемыми во
внимание, среди прочего, будут: различия и сходства между опытом
бытия-для-себя и бытия-для-других, как на уровне проектов,
так и в процессе овеществления и самоовеществления; анализ
коэффициента бедствия, чтобы прояснить экзистенциальные
проекты (как микро-, так и макро-), на которые направлен
человек; анализ того, способствуют ли микро-проекты
макро-проектам, или препятствуют им; обращение внимания на
разные типы недобросовестности; пересмотр различных форм
выбора с учетом обстоятельств, уточнение стилей принятия и/
или отказа от опыта, который предлагает экзистенция.
Я — бесконечность возможностей
Жан-Поль Сартр
249

Глава 8
СИМОНА ДЕ БОБУАР3
Идеально было бы любить одинаково как мужчину, так
и женщину. Любить человека без страха, ограничений или
обязательств.
Симона де Бовуар
Женщиной не рождаются, женщиной становятся, —
биология — не судьба.
Симона де Бовуар
Симона де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже. Она
является крайне важным мыслителем для развития феминизма в
двадцатом веке, особенно после написания книги «Второй пол»,
которая до сих пор считается одной из библий
феминистического движения. Она была блестящей эссеисткой, опубликовала
несколько романов, многие из которых содержали
автобиографические детали, в дополнение к описанию своей жизни в четырех
книгах мемуаров.
Её отец, образцовый студент, был юристом, любителем театра,
позже — театральным преподавателем, мать — девушкой,
интересовавшейся театром, в итоге посвятившей себя актерской игре
в классах своего мужа. Симона де Бовуар выросла в среде,
сочетающей богемность (живущую в Монпарнасе, районе художников и
актеров) и буржуазность (жить в этом районе было и некоторым
снобизмом, равно как учиться в католической школе для девочек
3 Я ценю сотрудничество Габриелы Флорес Мациас в обогащении и переработке
данной главы, написанной совместно.
250

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
из состоятельных семей). И дом, и школа оплачивались её дедом
по материнской линии, пока он не разорился. По мере
уменьшения состояния дома Бовуаров увеличивались литературные
дискуссии и театральные игры. В три года Симона уже читала «и
рассказывала наизусть басни и длинные стихи, которым учил её
отец». (Ephron and Roca, 2000).
Услышав слова отца, что самое важное в жизни — написать
книгу, она решила стать интеллектуалом и сочинять. По
окончании колледжа проявляет интерес к получению докторской
степени по философии, но преподаватели предупреждают мать
Симоны о риске того, что дочь потеряет веру, поэтому мать убедила её
изучать литературу вместо философии.
После литературы она изучала математику и, наконец,
философию в Сорбонне. В процессе обучения Симона всё больше
освобождалась от навязанных идей, религиозных и
аристократических критериев своей семьи.
В 19 лет она берется за первый роман, решив записать свои
мысли без цензуры. На первых экзаменах в Сорбонне она
занимает второе место, после другой женщины, оказавшей сильное
влияние на французскую культуру — Симоны Вейль. Третье
место занимает Морис Мерло-Понти. Будущий философ,
оскорбившись тем, что две женщины заняли места выше него, сближается
с Симоной де Бовуар, чтобы узнать её, и находит в ней
прекрасного собеседника, с которым можно дискутировать неделями. В
университете она также узнала Жоржа Политцера, члена
Коммунистической партии, и приняла его концепцию «прожитого» —
идею, противоположную «бессознательному» Фрейда:
«бессознательное не является чем-то другим, кроме прожитого». Мы
проживаем больше, чем представляет сознание. Но смысл этого
повествования не является бессознательным и не существует в
субъекте» (Ephron and Rock, 2000).
Симона начинает преподавать в лицее Жансон-де-Сайи,
будучи первой женщиной, получившей эту должность, так как это
был лицей для мальчиков, а её коллегами становятся
Мерло-Понти и Леви Стросс.
251

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Под впечатлением от ее курса по Лейбницу, Сартр несколько
месяцев оставался к ней неравнодушен (самая молодая
студентка Сорбонны среди тех, кто готовился к экзамену на
профессора). Она подружилась с Рене Майо. Сартр несколько раз просил,
чтобы последний их познакомил, но тот — несмотря на то, что
был женат — ревниво оберегал Симону и претендовал на неё сам.
Сартр сделал несколько попыток, пока, наконец, не проявил
инициативу и не представился ей. Затем он предложил своим
друзьям Майо и Полу Низану, с которыми готовился к экзаменам,
попросить, чтобы она подготовила их к Лейбницу. В первый раз
это не получилось. Родители Симоны де Бовуар не позволили
этого. Однако, Сартр с трудом принимал отказ от женщин,
поэтому настаивал, пока, наконец, ему не удалось привести её на
встречу «маленьких товарищей» (трио друзей Майо, Низан и
Сартр). Они дали Симоне прозвище, придуманное Майо: бобр. В
этой группе и перед Сартром де Бовуар почувствовала, что
столкнулась с кем-то, превосходящим ее интеллектуально: «Впервые
в моей жизни я почувствовала себя интеллектуально ниже
кого-то» (de Beauvoir en Efron y Roca, 2000) Также Симона написала
следующие строки:
(...) Ко мне пришла большая удача: я внезапно
перестала быть одна перед лицом будущего. До тех пор
мужчины, которых я любила (...), были другого рода,
чем я (...); невозможно было общаться с ними без
оговорок. Сартр точно отвечал желанию моих
пятнадцати лет: он был тем двойником, в котором мне
встретились все мои пристрастия, взятые в накале.
С ним я всегда могла поделиться всем (...), я знала,
что он никогда больше не выйдет из моей жизни. (Де
Бовуар, 1959).
В целом считается, что именно Жан-Поль Сартр превратил
Симону де Бовуар из покорной дочери французской буржуазии
в свободного мыслителя, но это было не так: Сартр только
подтолкнул ее на путь, который она уже наметила. (Rowely, 2007). Де
252

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Бовуар описывает эротизм своих встреч с Сартром, даже момент
потери девственности. Она сняла комнату для учеников у
своей бабушки на Монпарнасе, чтобы принять в ней Сартра. «Мы
много ласкаем друг друга и лихорадочно занимаемся любовью»
(Rowely, 2007). Сартр объясняет де Бовуар свою теорию о том, что
моногамия смешивает любовь с владением. Он говорит о
«необходимой любви» и «случайной любви», — так, как Аристотель
говорил о «необходимом существе» как о том, без кого мы умрем
и жизнь не сможет продолжаться; и о «случайных существах»,
без которых жизнь продолжается. Сартр предложил де Бовуар,
чтобы между ними жила их «необходимая любовь», с
возможностью иметь «случайную любовь». Кроме того, он предложил
ей полную откровенность, которую называл «прозрачностью»,
подразумевая свободу тел, правду, неограниченное признание и
эмоциональный приоритет с эмоциональной приверженностью
между ними. Симона принимает и инициирует такую связь.
Некоторые интерпретируют это как нечто, что Сартр «сделал с ней»,
заставив де Бовуар страдать. Мы не должны забывать, что она
согласилась и заявила: хотя это вызвало тревогу, — её также это
возбуждало. Де Бовуар была женщиной, которая осуществила
экзистенциальную философию в собственной жизни и
описала многое в своих размышлениях. Она утверждала, что искать
спасения в другом было «недобросовестно», и что свобода была
самым важным. Она всегда ясно давала понять, что свобода не
является чем-то простым и подразумевает тревогу из-за
бремени ответственности. Она никогда не отрицала своих сомнений,
ревности и страданий, — но не как то, что «с ней сделал Сартр»,
потому что это не было бы полностью «экзистенциальной»
позицией. Напротив, она обычно выражала свои переживания с
принятием - они вытекали из решения, которое она,
воспользовавшись своей свободой, приняла, рискуя иметь экзистенциальные,
свободные и прозрачные отношения с Сартром.
В 1929 году Сартр и Симона де Бовуар укрепили свои
открытые отношения, что спровоцировало скандал в их обществе
(другие детали их отношений описаны в биографии Сартра). Несо-
253

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мненно, эти два мыслителя сильно повлияли друг на друга. Де
Бовуар читала все книги Сартра до их публикации, — они
часами обсуждали и придумывали новые теории. Вместе с Сартром
она позже займет центральное место во французской политике,
поддерживая сопротивление нацистской оккупации во
Франции, разжигая освободительную борьбу в странах третьего мира,
включая Алжир, открыто критикуя СССР за его репрессивную
систему и поддерживая революции в Китае и на Кубе. Позже она
будет сопровождать протесты матерей на Площади Майо и
находиться рядом с женщинами во время иранской революции
аятоллы Хомейни.
В первые годы своих отношений Сартр и де Бовуар были
командированы учителями в два разных города. Она привыкает
приезжать к Сартру и обедать с ним и двумя его друзьями из
ополчения, Ароном и Рэймондом Гиллом (первым любовником
Симоны). Другой её «случайной» любовью был Жак Бост, ученик
Сартра (который был в курсе всего, потому что Симона
следовала пакту о прозрачности). В уединенном городе, где преподавала
де Бовуар, она подружилась с коллегой, которая однажды
поцеловала ее. Де Бовуар убегает, но в ту же ночь спрашивают себя
о возможности иметь отношения со своим полом или с
противоположным, без различия. Она говорит себе, что определяться
и фиксироваться на одном поле также будет (по крайней мере,
для нее) — действовать недобросовестно. Со временем стало
известно, что у неё были отношения с несколькими её ученицами.
Самой известной стала русская девушка по имени Ольга,
которую де Бовуар даже представила Сартру, стараясь оживить его в
момент подавленности. Присутствие молодой русской девушки
подвергает испытанию пару и их согласованное право любить
других, поэтому они решают образовать трио (хотя все
указывает на то, что Ольга никогда не соглашалась вести эротическую
жизнь с Сартром, и трио функционировало за пределами
сексуальных практик). Некоторое время спустя де Бовуар понимает,
что это порождает больше проблем, чем счастья, поскольку и
она, и Сартр начинают бороться за внимание Ольги. Иногда Бо-
254

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вуар чувствует себя исключенной и страдает от ревности. Это не
препятствует ей в то же время помогать как Сартру, так и
Ольге справляться с тревогами в их отношениях. Де Бовуар нашла
решение конфликта, описывая эту историю в своем первом
романе, опубликованном в тридцать лет, «Гостье», где в конце
концов Франсуаза, персонаж-прототип де Бовуар, убивает Ксавьера,
прототипа Ольги. Литературная смерть Ольги послужила
освобождением для автора. В конце концов, Ольга вышла замуж за
любовника Симоны, Боста.
В качестве свидетельства прозрачности, которой жила пара,
ниже приводится одно из писем, которые де Бовуар написала
Сартру:
Мой любимый малыш,
Я хочу рассказать вам кое-что чрезвычайно
приятное и неожиданное, что со мной произошло: три
дня назад я переспала с младшим Бостом.
Естественно, тем, кто это предложил, была я, желание было у
обоих, и в течение дня мы поддерживали серьезные
разговоры, в то время как ночи становились
невыносимо тяжелыми. В одну дождливую ночь на ферме
Тигне мы лежали на спине в четырех дюймах друг от
друга и наблюдали друг за другом более часа,
затягивая под разными предлогами момент засыпания. В
конце концов, я начала глупо хихикать и смотреть на
него, а он сказал: «Над чем ты смеешься?»
И я ответила ему: «Мне было интересно, каким
будет выражение твоего лица, если я предложу тебе
заняться любовью со мной». А он ответил: «Я думал,
что вы думали, что я хочу вас поцеловать и не смею».
Мы промешкали еще четверть часа, прежде чем он
осмелился поцеловать меня. Он был очень удивлен,
когда я сказала ему, что всегда чувствовала к нему
много нежности, и прошлой ночью он признался, что
долгое время любил меня. Я почувствовала к нему
привязанность. Мы проводим несколько идилличе-
255

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ских дней и страстных ночей. Мне это кажется
ценным и интенсивным, но незначительным и
занимающим определенное место в моей жизни: счастливое
следствие отношений, которые всегда были для меня
приятными. Увидимся, любимый малыш; в субботу
я буду на перроне и, если меня там не будет, я буду в
столовой. Я хочу провести бесконечные недели
наедине с тобой.
Нежно целую тебя, твой Бобр (de Beauvoir en Rowley,
2006).
В 1944 году она поддержала Сартра в описании событий
освобождения Парижа от немцев, практически взяв на себя роль
репортера. Позже в своих философских очерках она начала
развивать идею «ситуации», предложенную Сартром в «Бытии и
ничто». Размышления приводят ее к изучению взаимосвязи между
индивидуальным опытом и социальной реальностью.
В 1945 году она присоединяется к группе, сформированной
Сартром, Камю, Мерло-Понти и Ароном для выпуска журнала
«Новые времена», издания, продвигающего идеи
экзистенциалистов и политическое восстание его основателей.
В 1947 году Симона отправилась в Соединенные Штаты, где
познакомилась с писателем Нельсоном Олгреном, — и оба
влюбились. У них была связь, длившаяся двенадцать лет, хотя было
ясно, что де Бовуар не оставит Сартра. За эти двенадцать лет она
много раз ездила в Соединенные Штаты, так же как Нельсон
ездил в Европу, чтобы встретиться с ней. Иногда она называла его
супругом и несколько раз пыталась убедить его приехать жить в
Париж, чтобы жить вместе с ними (включая Сартра). Но Олгрен
не соглашается и несколько раз просит об исключительности,
пока не решает разорвать их связь.
В октябре 1946 года де Бовуар начала исследования для
написания, вероятно, самой своей известной книги «Второй пол».
Выход этой книги привел к получению сотен писем от
разгневанных мужчин, где они жестоко нападали на автора и
выказывали ей презрение; однако, де Бовуар заявила, что «Второй пол»
256

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
— это книга, которая принесла ей наибольшее удовлетворение.
Позже она устанавливает отношения с Клодом Ланцманном,
молодым писателем «Новых времен», который был на двадцать лет
моложе ее и принимал отношения, которые она поддерживала с
Сартром. Они прожили вместе шесть лет. (Единственный
мужчина, с которым жила де Бовуар).
За роман «Мандарины», более двухсот тысяч экземпляров
которого было продано в первый год, она получила Гонкуровскую
премию, став третьей женщиной, получившей такое признание.
Книга описывает трудное время начала холодной войны.
В 1956 году газета Ватикана предупредила прихожан, что
книги Симоны де Бовуар представляют опасность.
В 1970 году Бовуар стала иконой феминистского движения.
Она встречается с женщинами-активистками, с которыми
организовала кампании в поддержку абортов во Франции; все эти
женщины, включая ее, заявили, что когда-то делали аборт: для
того времени это было абсолютно возмутительным. В 1975 году
им удалось добиться легализации практики абортов во Франции.
В тот период Сартр с головой ушел в работу. Подражая
журналистам, которые принимали полтаблетки амфетамина, чтобы
продолжать работать, он глотал четыре таблетки и не переставал
писать: «он хотел, чтобы солнце горело в его голове». Ночи кино
и прогулок, которыми он и де Бовуар так сильно наслаждались,
исчезли. Она была удручена этой отдаленностью и сожалела, что
они так мало времени проводили вместе; теперь, если они
встречались, то практически только для работы, хотя она и не была
заинтересована посвящать так много времени этому занятию, как
он. Она нашла утешение в Ланцманне, который, несмотря на то
что их отношения закончились, принял ее, заявив, что все еще
влюблен, облегчив воссоединение.
История любви, которую прожили Сартр и де Бовуар, была
настолько поразительной, что литературный критик Лена Зони-
на (которая также была любовницей Сартра) однажды написала
ему: «Ты и Бобр вместе создали что-то необычное и
ослепительное, что очень опасно для окружающих вас людей».
257

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Сама де Бовуар писала:
«В моей жизни был несомненный триумф: мои
отношения с Сартром. За более чем тридцать лет
только одну ночь мы спали раздельно. Это долгое
связывание (sic) не ослабило интерес, который мы
уделяем нашим разговорам ... несчастье — единственная
новая и важная вещь, которая может случиться со
мной. Либо я увижу Сартра мертвым, либо умру
раньше него. Мучительно не быть рядом с кем-то,
чтобы утешить его боль, причиненную нашим
уходом; мучительно, что кто-то оставляет нас и
замолкает» (de Beauvoir, 1983).
Де Бовуар была вызвана вместе с Сартром в трибунал
Рассела, который отвечал за осуждение военных преступлений армии
США во Вьетнаме, объявив Соединенные Штаты виновными в
геноциде вьетнамского народа.
Она активно поддерживала студенческое движение в мае
1968, — движение, которое распространилось по разным
городам мира. Позднее она написал эссе в поддержку старости в стиле
«Второго пола», её эссе называло преступлением то, что делается
с пожилыми людьми.
Левая газета была репрессирована полицией, но де Бовуар
основала «Друзья дома народов», — издание, которое
распространялась из рук в руки, протестуя против угнетения.
15 апреля 1980 года умирает Сартр. Она часами лежит рядом
с телом. Во время погребения «де Бовуар носила таблетки ва-
лиума в своей сумке и жевала их, как будто они были леденцом
для горла» (Rowely, 2007). Впоследствии де Бовуар публикует
«Церемонию прощания», в результате чего была осуждаема
за «оскорбление» Сартра, так как со всей суровостью
описала последние дни того, кто был её любовью; тем не менее, она
оставалась верной духу пары, обнародуя их личную жизнь,
демонстрируя, что они осуществили свою философию. Вскоре
после этого она публикует «интервью», которые дала Сартру
258

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
в Риме в период с августа по сентябрь 1974 года. Она
подружилась с Сильвией Ле Бон, которая становится её приемной
дочерью и наследницей. О смерти Сартра Симона писала: «Его
смерть разделяет нас. Моя смерть не объединит нас. Это так:
прекрасно уже то, что наши жизни могли быть в согласии так
долго». (De Beauvoir, 1983)
Де Бовуар умерла от пневмонии в 1986 году, с ней были Сильвия
и Клод Ланцманн. Её тело было похоронено рядом с Сартром на
кладбище Монпарнасс. Группы женщин, которые следовали за
похоронной процессией, кричали: «Женщины-рабыни встали
с колен».
Брак темен, потому что превращается в обмен прав
и обязанностей, который должен основываться
только на мгновенном импульсе.
Симона де Бовуар
Основные предложения
Человек не будет спасен, пока он остается очарованным
искушением «универсального почему».
Симона де Бовуар
Симону де Бовуар важно включить в пересмотр
экзистенциальной философии за её участие и поддержку развития идей
Жан-Поля Сартра. На самом деле трудно узнать, в какой степени
многие из этих идей были на 100% его оригинальными идеями;
оба имели обыкновение часами обсуждать новые концепции, и
де Бовуар была основным критиком книг Сартра до того, как они
становились достоянием общественности, поэтому про многие
идеи Сартра можно было бы сказать, что они являлись идеями
Симоны де Бовуар, и наоборот.
259

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Теминизм
Уникальное развитие де Бовуар разворачивается главным
образом в областях, имеющих отношение к феминизму, хотя мы
можем встретиться с некоторыми идеями, в которых она расширяла
мысль Сартра.
В сущности, ее феминизмом является экзистенциализм. Де
Бовуар призывает прекратить превращать женщин в бытие-в-себе.
Перестать верить, что есть женская сущность. Скорее речь идет
об экзистенции. Отсюда её фраза «женщиной не рождаются, ей
становятся»; несмотря на то, что у вас могут быть женские
половые органы, это не дает само по себе женской сущности, потому
что это не просто матрица или определенный набор хромосом.
Экзистенция проявляется как женщина, — всё, чем она
становится определенным образом, что в историческом и культурном
консенсусе можно назвать женским. Экзистенция, а не
«эссенция» женщины, должна привести нас всех к тому, чтобы
рассматривать этот пол как бытие-для-себя, способное отвечать и
удивлять общество, в котором живет. То же самое мы могли бы
отнести к мужчинам и их «мужественности». Человечество делится
на две категории людей, чья одежда, лица и тела различны.
Интересно, что это биологическое разделение можно изучать и
открывать различные «подтипы», так что разделение на
единственные 2 «пола» или «гендера» становится абсолютно произвольным
и социально сконструированным. То, что маркирует человека как
«похожего на мужчину» или «похожего на женщину», зависит от
исторических, социальных, экономических, религиозных,
образовательных критериев и т. д., а не только телесных отличий.
Поэтому предполагать, что эти различия являются исключительно
продуктом биологии — значит остаться с частичным и неполным
аспектом реальности, предполагая, что речь идет о полной
реальности.
Это также показывает различные способы, которыми
женщины совместно с обществом со-конструируют способы
«недобросовестности», обычно участвуя в том, чтобы рассматриваться
260

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мужчинами в качестве объектов. Женщина учится чувствовать
себя эротичной (а иногда даже любимой) до тех пор, пока
является объектом мужского взгляда. Она испытывает гордость,
захватывая мужской интерес, но осознает, что её возмущает быть
захваченной, пойманной и определенной:
Отсюда и несоответствия, которые ставят мужчин
в тупик: она показывает вырез, ноги, — но как только
они смотрят на нее, она краснеет, раздражается. Она
развлекается, провоцируя мужчину; но, если
осознает, что пробудила в нем желание, отступает с
отвращением. ... Она жаждет вступить во владение своим
будущим, но боится порвать со своим прошлым; она
хочет «иметь» мужчину, но её отвращает быть его
добычей ... вот почему она обречена на
недобросовестность и все свои уловки» (de Beauvoir, 2009)
В своем знаменитом исследовании «Второй пол» Симона
пишет, что для мужчин характерно представление о том, что
«доставлять удовольствие» женщине — это вопрос времени и
техники полового акта, игнорируя общую ситуацию, включая
происходящее до и после полового акта, и ситуацию в целом,
проживаемую парой в этом вопросе. Например, мужчина
после полового акта, переживая целостность своего
собственного тела, обычно хочет спать, покурить, выйти на улицу.
Женщина не может прекратить слияние и чувствует отчаяние от
разделения.
Некоторые женщины говорят, что чувствуют
мужской пол в себе, как часть собственного тела;
некоторые мужчины считают, что являются женщиной,
в которую проникают; разумеется, эти выражения
неточны; ощущение другого остается; но дело в том,
что инаковость больше не имеет враждебного
характера (de Beauvoir, 2009).
261

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Циркулярная Причинность
По мнению Симоны де Бовуар, прошлое никогда не сможет
полностью объяснить настоящее. Наследие научного метода
заставило нас поверить, что человеческие ситуации являются
прямым следствием одной причины. Таким образом, когда мы
страдаем, то спрашиваем себя: почему произошло то или иное,
представляющее собой ситуацию страдания, — думая, что, узнав
причину и устранив ее, будут разрешены и жестокие последствия.
Реальность же такова, что вопрос оказывается бесполезным, ибо
мы никогда не найдем «конечную причину», которая породила
текущую ситуацию. Каждая ситуация всегда мульти-каузальна.
Различные влияния взаимодействуют друг с другом.
Необходимо прекратить апеллировать к прямым причинам и признать, что
каузальности являются циркулярными. Тут перспектива де
Бовуар в значительной степени приближается к идеям теории хаоса.
Ниже приводится фрагмент книги, где проиллюстрирована эта
идея:
Возможно, наиболее важным аспектом теории
Хаоса является подтверждение интуиции
философии, лежащей в основе комментариев
экзистенциальной психологии о недетерминизме и
непричинном порядке. Здравый смысл (скорее всего ввиду
влияния позитивистской науки, также как нашей
необходимости организовывать «упорядоченную»
реальность) утверждает, что каждое событие
вызвано некоторыми, предшествующими ему, событиями,
так что каждое событие может быть объяснено или
предсказано, если мы знаем все значимые
предшествующие события достаточно подробно...
Теория Хаоса не только побуждает нас отказаться
от использования вопроса «почему?», но и
показывает нам, насколько абсурдным он становится с точки
зрения своего влияния на людей. Вопрос: «Почему он
262

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
умер?»; ответ: «потому что за неделю до этого он шел
на вечеринку, был сильный ливень, но поскольку у
него не было зонта, он промок, заболел воспалением
легких и умер, и в конце концов, ему было 65 лет».
Как мы знаем, существует много людей, даже 66 лет
и старше, переживающих подобный опыт. Можем ли
мы тогда полагаться на ответ? Очевидно, что не все
так просто. Эта теория, равно как и
экзистенциальная феноменология, показывает, как множественные
события или явления, прошлые, настоящие, и
будущие (с точки зрения возможностей), так или иначе
присутствуют в человеке, влияя в некоторой степени
как на его текущее или будущее поведение, так и на
его способ запоминания и переживания своего
прошлого. Мы можем говорить не о линейной
причинности, а скорее о Хаотичной с большой буквы «X»,
чтобы подчеркнуть: это Хаос, который поддерживает
порядок, выходящий за пределы нашего понимания.
Это подтверждает тот факт, что любой ответ на
вопрос «почему?», даже если он действителен, является
не чем иным, как ... грубым усилием классификации;
или, в лучшем случае, построением гипотетической
ситуационной схемы, которая делает действие
полностью понятным, являясь попыткой понять
постфактум ...» (Popper, 1996).
Трансцендентность
Для де Бовуар было возможно добиться большей свободы,
расширив возможности, что не только расширяет сартровское
выводы, но и оказывается полезным в психотерапевтической
работе: человек может, «психологически говоря», работать, чтобы
лучше осознавать свои возможности для действия, чем он
вызволяет свою свободу.
263

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Говоря экзистенциально, её больше интересовала свобода,
чем счастье. Потому что именно в свободе человек реализуется
как таковой. Не обязательно в счастье. Собаки тоже счастливы.
Человек отличается тем, что он свободен. Счастье — это
преходящее и кратковременное состояние, переоцениваемое в
настоящее время из-за того, что мы не развили формы связи, которые
подчеркивают богатство возможностей свободы, даже когда это
генерирует менее приятные или даже тревожные переживания.
Экзистенциально понимаемая свобода — это
трансцендентность, а не имманентность. Трансцендентность всегда
означает выход за пределы себя: нет ничего в сегодня, чем ты обязана
продолжать быть, — ты всегда можешь быть сегодня больше, чем
была вчера, а завтра — чем-то большим, чем ты была сегодня.
Не понимайте «больше» в качественном выражении, —
«большее» равно не лучшему, а большему количественно. Именно это
относится к транцендировать (выйти за пределы себя), позволяя
увеличить количество наших возможностей. Это означает, что
если сегодня я определяю саму себя как умную (независимо от
того, что это означает), — речь идет не просто об умении стать
самой умной, какой я могу быть. Быть более означает: если я
всегда определяю себя как «умную», я также разрешаю себе быть
глупой, потому что только тогда в моем распоряжении будет больше
возможностей. Трансцендентность означает иметь больше
возможностей, разнообразных и множественных, и не относиться к
ним, какими бы счастливыми они ни были для тебя, как к
имманентности — тому, что уже есть.
Проблема в том, что есть две причины остаться имманентным:
(1) тебе это вменяют экстремальные условия; (2) ты сама рада
остаться здесь (своего рода недобросовестность). Счастье — это
то, что заключает тебя в тюрьму, поскольку оставляет
неподвижной, а разочарование — то, что побуждает тебя быть какой-то
другой, хотя это желание быть какой-то другой вызывает
несчастье (de Beauvoir, 2009).
264

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Индивидуум-Общество
Другой аспект, который следует подчеркнуть, — это
заинтересованность в изучении взаимосвязи между индивидуальным
опытом и социальной реальностью. Для де Бовуар люди
постоянно остаются в этом двойной экзистенции: с одной стороны, мы
индивидуальны, а с другой — социальны. Двойная экзистенция
поднимает проблему выбора. Она видела человеческое
существование как несомненно связанное с другими.
В статье «Экзистенциализм и популярная философия» Симона
де Бовуар отвечает на критику экзистенциализма как доктрины
отчаяния. Среди прочего она постулирует следующие моменты
(De Beauvoir Efron and Roca, 2000):
• Экзистенциализм беспокоит не потому, что он провоцирует
отчаяние, а потому, что существует постоянная
напряженность.
• Основное предложение экзистенциализма заключается в том,
чтобы подчеркнуть ответственность людей за осуществление
своей свободы, в том числе свободы действий.
• Если вы спросите: что вы выигрываете, будучи
экзистенциалистом? Ответом будет: ничего. Истина является целью сама
по себе, поскольку она является самой реальностью.
• Отказ видеть истину очень изнурителен. Это источник
неопределенности и дискомфорта.
• Лучший способ быть в мире с собой и с реальностью — четко
осознавать собственную ситуацию в мире.
Субъект-Объект
Во «Втором поле» де Бовуар высказывает идею, что СУБЪЕКТ,
в данном случае мужчина, определяет себя, как отделенного от
ДРУГОГО, которым в данном случае является женщина, — и в
этом случае СУБЪЕКТ рассматривает ДРУГОГО как объект. В
265

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
некотором роде это человеческая реальность, которая
встречается во многих ситуациях за пределами разницы полов: чтобы
сформировать истинные отношения к инаковости ДРУГОГО,
как СУБЪЕКТА, — необходимо искать обоюдность.
Для де Бовуар мы одиноки только в той мере, в которой
взаимодействуем с другими людьми, как если бы они были
объектами, — потому что человек одинок, когда взаимодействует с
книгой, камнем, фруктом. Для того, чтобы появлялась инаковость,
необходимо, чтобы другой осознавал себя, осуществляя
присутствие, отличное от присутствия объектов, — чтобы он
становился субъектом передо мной. Проблема возникает, когда этот
другой человек видит меня, как если бы я был всего лишь объектом,
уменьшая или устраняя мое субъективное сознание и свободу.
Единственный выход — увидеть нас одновременно субъектом и
объектом, (de Beauvoir, 2009)
В зрелом возрасте Симона де Бовуар писала статьи в защиту
одной из наименее защищенных групп — пожилых людей —
подчеркивая, что общество может быть преступным по отношению
к ним, обрекая их на страдания, одиночество, инвалидность и
отчаяние. Она также развивала свои идеи о смысле жизни,
поскольку считала, что такие вопросы, как — полезно ли наше
присутствие в мире, или стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой
— не имеют настоящего значения. То, о чем себя стоит спросить,
— есть ли желание прожить, и в каких условиях — поскольку
смысл жизни не раскрывается, а производится, изобретается,
выковывается и получается.
Исследования де Бовуар в области женственности обычно
являются непременной частью гендерного и сексологического
обучения. Аналогичным образом, многие антропологические и
социологические исследования полагаются на её заметки в своих
размышлениях. Исследования в области тендерной психологии
не являются исключением.
Психотерапию нельзя считать 100% завершенной, если она
оставляет в стороне исследования тендерной перспективы, — не
учитывает, что часть со-конструирования идентичности проис-
266

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ходит в социальных рамках, сильно маркированных тендерными
различиями.
Аналогичным образом, труды этого философа о пожилых
людях предлагают поддержку психотерапевтам, которые работают в
гериатрических учреждениях или с этой группой населения.
Специфический вклад де Бовуар в психотерапию не совсем
ясен, поскольку её идеи нельзя выделить на фоне идей,
описанных Сартром. Тем не менее, она является важным мыслителем
для многих других областей знаний.
Женщина, как и мужчина, является своим телом.
Но ее тело отличается от нее.
Симона де Бовуар
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Симоны де Бовуар,
переведенных на русский язык:
• Второй пол
• Сломленная
• Воспоминания благовоспитанной девицы
• Полнота жизни
• Должны ли мы сжечь Сад?
• Гостья.
Я больше не задавалась вопросом: что делать?
Всё должно было быть сделано, — всё, что я хотела
сделать раньше: бороться с ошибкой, найти истину,
рассказать её, осветить мир, возможно, также
помочь изменить его. Мне понадобится время, усилия,
чтобы выполнить хотя бы часть обещаний, которые
я дала себе, но это меня не путало. Ничего не было
достигнуто: всё ещё было возможно.
Симона де Бовуар
267

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, встречаемые нами в видении
Симоны де Бовуар, которые могут быть применимы к
психологии и психотерапии:
• Можно «освободить свободу», расширяя осознание
возможностей или действий.
• Де Бовуар предупреждает нас о человеческом парадоксе
одновременной индивидуальности и социальности. Стоит
отметить, что психология и психотерапия не пытаются отрицать
эту реальность, подчеркивая только один из полюсов
парадокса.
• Многие люди посвящают большое количество энергии,
отказываясь признавать реальность своего существования, и даже
смотреть на него, не видя, что им предъявляет их жизнь и их
мир. Пытаясь избежать дискомфорта и страданий, они
обретают еще больший дискомфорт. Симона де Бовуар приглашает
смотреть в лицо нашей реальности, какой бы болезненной она
ни была.
• Апеллировать не к прямым причинно-следственным связям, а
к циркулярным.
• Важно развивать подлинные отношения между двумя
субъектами, которые смотрят друг на друга и осознают себя и
другого. Будьте внимательны, когда пациент чувствует себя
объектом или делает объектом других.
• Пересмотрите условия, в которых выбирает жить человек.
• Обратите внимание на проживание тендерных различий в
переживаниях человека. Как человек пришел к построению
своего «быть женщиной» или «быть мужчиной».
• Примите во внимание, что социально сконструированные
критерии того, что значит быть «мужчиной» или «женщиной»,
кардинально влияют на форму переживания различных
ситуаций, с которыми сталкивается человек, — именно в силу того,
268

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
что он не задумывается об их влиянии и возможности
трансцендентности этих критериев.
• Присмотритесь к фрустрации как к двигателю, который
может заставить человека трансцендировать и жить той
возможностью, которую никогда не мог себе представить, обязуясь
бытъ-для-себяу а не в-себе (фиксированным).
• Рассматривать основу трансцендентности из
количественного, а не качественного критерия: основное внимание уделяется
множеству возможностей, которые появляются при
признании свободы.
Не так важно, стоит ли жизнь того, чтобы быть
прожитой, имеет смысл спросить у себя: есть ли
желание прожить и в каких условиях, — поскольку
смысл жизни не раскрывается, а производится,
изобретается, выковывается и получается.
Симона де Бовуар
269

Глава 9
КАРЛ ЯСПЕРС
Человек радикально больше, чем он может знать о себе.
К. Ясперс
В человеческой трагедии есть что-то, что выявляет
лучшее в человеке.
К. Ясперс
Он родился 23 февраля 1883 года в Германии. С самого
раннего детства страдал от серьезного заболевания, называемого
легочным ателектазом (бронхоэктазия со вторичной сердечной
недостаточностью), что заставило его провести первые годы
достаточно уединено. Это привело его к глубокой идентификации с
Кьеркегором, что повлияло и на его философскую перспективу.
Все решения моей жизни были обусловлены
фундаментальным фактом моего существования. Уже в
детстве я страдал от органического заболевания ...
Необходимо было избежать того, чтобы
озабоченность болезнью стала определяющим фактором
жизни. Задача состояла в том, чтобы относиться к
ней должным образом, почти не обращая внимания,
и работать так, как будто она не существовала. Всё
должно было ориентироваться согласно ей, но не
оставалось на её милости ... потребности,
проистекающие из болезни, врывались в любое время и во
всех проектах... Возможность коренилась в упорном
намерении полностью задействовать благоприятный
270

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
момент и продолжать работу при любых
обстоятельствах. Другим следствием болезни было то, что я не
мог предстать перед публикой иначе, как в тщательно
рассчитанных условиях и в течение очень короткого
промежутка времени ... (Jaspers in Salamun, 1987).
Его работа началась в медицине, оттуда он перешел в
психологию, оттуда в философию, и в конце жизни его работы в
определенной степени приняли форму теологии.
В 1910 году он женился на Гертруде Майер, сестре своего
сокурсника и друга Эрнста Майера, и она оказала влияние на
развитие мысли Ясперса. Его последний личный помощник, Ханс
Санер, описал это так:
Всё, что сказано о коммуникации и любви, и,
возможно, к тому же весь третий том Философии,
никогда не были бы написаны с такой глубиной, если бы не
существовало этого союза с той, что стала спутницей
его жизни. (Saner en Salamun, 1987).
В 1913 году он пишет диссертацию по общей психопатологии,
в которой пытается использовать феноменологическую систему
для понимания отклонений психического поведения. Эта книга
прославила Ясперса в обществе психиатров того времени,
поскольку, исходя из идей Гуссерля и Дильтея (изучавшего метод
эмпатического понимания в науках о душе), он предложил
всеобъемлющую психологию.
Между 1920 и 1933 годами он дружил с Хайдеггером, но эта
дружба была прервана, когда Хайдеггер поддержал, хотя и на
очень короткое время, нацистское движение:
Уже с самого начала наши отношения были
лишены всякого энтузиазма. Это не была
фундаментальная дружба, рожденная из глубины бытия. Внешние
обстоятельства, поступки и слова привнесли в эту
дружбу определенный фактор разделения. Мы не
сходились полностью во мнениях; только в самые
271

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
прекрасные моменты разговора, длящегося
несколько часов, появлялось общее, чистое и
безоговорочное понимание (Jaspers in Salamun, 1987).
В 1932 году Ясперс опубликовал свой труд «Философия» в трех
томах, что принесло ему репутацию одного из великих немецких
экзистенциалистов, наряду с Хайдеггером.
В 1937 году он был уволен с кафедры в Гейдельбергском
университете за брак с еврейкой (Хайдеггер был ректором
университета).
Хотя Ясперса считают одним из великих экзистенциалистов,
его предложения мало принимаются во внимание, так как они
затенены гением Хайдеггера и Сартра. Эта «забывчивость» о
важности Ясперса была усилена тем, что его основные философские
труды до недавнего времени можно было найти только на
немецком языке. Были переведены только его популярные работы, что
временами приносило Ясперсу репутацию легкомысленного и/
или поверхностного автора.
Он умер 26 февраля 1969 года в Базеле, Швейцария.
Основные предложения
Изолированный человек не может сам по себе стать
настоящим человеком. Бытие-самим-собой не существует,
только в связи с другим бытием-самим-собой.
Ясперс
Быть человеком
Интерес κ человеку побудил Ясперса заинтересоваться самим
собой, поскольку он считал, что все экзистенциальные
исследования должны начинаться с описания и понимания опыта из
первых рук, то есть, подлинное экзистенциальное исследование
всегда должно проводиться от первого лица.
272

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Ответ на вопрос «что такое человек?» должен привести нас к
тому, чем может быть человек, к его возможностям, а не к тому,
чем он уже является или являлся; поэтому Ясперс полагал, что
человек есть нечто большее, чем Dasein (как думал Хайдеггер) —
это Экзистенция совокупности возможностей в свободе. Он
согласен с Хайдеггером, что человек — то Бытие, которое задается
вопросом о Бытии.
Мы можем придерживаться некоторых контекстов, таких как
эпоха и страна, но поскольку мы можем сопротивляться или даже
их предавать, — мы всегда являемся тем, кем выбираем быть.
Ясперса больше интересует как в поведении человека, чем
почему; в конце концов, почему ведет нас к истории процесса
становления собой, но именно как приводит нас к познанию того,
кто мы есть. Для него экзистенция всегда является моей
экзистенцией, поскольку, несмотря на общность контекстов, мое
существование, равно как и любого человека, всегда уникально.
Для этого философа человек всегда должен рассматриваться
как целое, а не сумма частей.
Ясперс определяет Self или Я как действие, а не вещь — больше
глагол, чем существительное; но мы не всегда живем полностью
как экзистенция, и жить так означает брать на себя
ответственность за самих себя и быть способными противостоять нашей
свободе и возможностям, также как нашим ограничениям и
одиночеству:
Являюсь экзистенциейу если не превращаюсь в
объект для самого себя. В позиции экзистенции я
знаю, даже если не могу этого увидеть, что то, что я
называю «я», является независимым ...Только я могу
реализовать себя в себе самом. Но пытаться понять
это — тщеславие, поскольку это не психологическая
проблема (Jaspers in van Deurzen, 2000).
Нам необходимо поддерживать напряжение между «быть
независимыми» и в то же время - «быть окруженными миром
и трансценденцией». В этом напряжении выражается наша уни-
273

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
кальность и индивидуальность, — и именно тогда, когда я
принимаю решения и обязуюсь ими — я действительно вступаю в
существование. «На экзистенциальных выборах я даю самого себя
в дар» (Jaspers en van Deurzen, 2000).
Человеческая природа, однако, ленива и склонна ко лжи,
поэтому требуется дисциплина, чтобы сохраняться в Экзистенции.
Философия — это путь, позволяющий нам оставаться
внимательными и бодрствующими в нашей свободе, наших
возможностях и наших ограничениях.
Для Ясперса подлинное существование, или
экзистенциальная реализация, в основном проявляется в осознании
предельных ситуаций и экзистенциальной коммуникации (концепции,
которые будут объяснены в продолжении); хотя экзистенция
может быть подлинной только тогда, когда человек обращается
не только на себя: «Только тогда существует экзистенция ... когда
она относится к другой экзистенции» (Jaspers in Salamun, 1987).
С его точки зрения, эмпатия имеет основополагающее
значение для достижения точного понимания другого. Этот
мыслитель считал: для того, чтобы по-настоящему понять пациента,
необходимо попытаться понять болезнь с точки зрения того, кто
ей болеет.
Для Ясперса также важна тема свободы, которая, по его
мнению, выражается только в действии.
Предельные ситуации
Человек — это бытие в ситуации — всегда находится в
определенном контексте, в определенный момент, при определенных
условиях, и иногда эти ситуации являются реальностями,
которые мы не можем пропустить или изменить, даже если они нам
не нравятся. Ситуации, о которых можно только знать или
столкнуться с ними, на которые нам необходимо реагировать, хотя во
многих случаях мы предпочли бы с ними не встречаться.
274

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Эти ситуации, которые Ясперс назвал предельными, знакомы
всем людям и всегда одинаковы, несмотря на то, что в каждом
контексте они одеты в разные одежды:
Существуют ситуации, которые остаются по
существу такими же, даже когда их моментальные
аспекты изменены, а их сила скрыта: я должен умереть, я
должен страдать, я должен бороться, я подвержен
изменениям, я охвачен неумолимой виной
(экзистенциальной виной).
Мы называем эти фундаментальные вопросы
нашего существования предельными или
пограничными ситуациями (Jaspers en van Deurzen, 2000).
Предельные ситуации требуют от нас ответа, и порой, едва
выходя из одной, мы немедленно попадаем в другую, как если
бы она была там, ожидая нас. Похоже, Ясперс говорит нам, что
невозможно прожить без борьбы, не испытывая страданий или
вины, без моментов отчаяния или неуверенности, не
испытывая краха или неудач, и не сталкиваясь рано или поздно с
фактом собственной смертности. Другая предельная ситуация — это
историческое определение нашей экзистенции.
С его точки зрения, Экзистенция и столкновение с
предельными ситуациями — это одно и то же. Поэтому нецелесообразно
избегать или уклоняться от этих переживаний. Даже если они не
проживаются приятным образом, но, напротив, часто бывают
некомфортными, тревожными и/или болезненными, — это
переживания, которые способствуют интеграции с нашим
существованием как людей. Эти переживания позволяют нам проникнуть
в то, что значит быть частью человечества, вот почему они
представляют не только способ быть полностью самим собой, но в то
же время объединяют нас со всеми членами нашего вида.
Рано или поздно нам всем приходится проходить через
различные пограничные переживания. Одна из ситуаций, через
которую особенно трудно пройти — это экзистенциальное
испытание крахом. Все люди рано или поздно проходят через него. Это
275

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
становится особенно интересным, когда мы осуществляем это в
компании другого, который находится на нашей стороне — либо
как соучастник, либо как свидетель. В психотерапии или
консультировании не только клиенты проживают опыт неудачи. Его
часто переживают терапевты и консультанты, даже в отношении
своего терапевтического или консультационного процесса. Когда
терапевт проживает опыт неудачи и готов исследовать его вместе
со своим клиентом, из этого может возникнуть обогащающий
для обоих опыт.
Шелдон Копп в том же ключе отмечает, что перед каждым
психотерапевтом стоит задача найти возможности, чтобы его
пациент узнал следующее:
Моя боль болит, как ваша. Каждый из нас может
потерять одно и то же: все, что у нас есть. Мои слезы
такие же горькие, а шрамы такие же постоянные, как
ваши. Мое одиночество — это боль в груди, точно
такая же, как и у вас. Кто вы такой, чтобы верить, что
ваши потери значат больше, чем мои? Какое
высокомерие...! Меня бесит ваше неведение моих чувств. Я
живу в том же несовершенном мире, в котором вы
сражаетесь, — в мире, в котором, как и вы, я должен
жить с меньшим, чем мне хотелось бы иметь...
Помимо этого, вы, кажется, думаете, что должны
преуспеть без неудач, любить без потерь, достичь всего,
что угодно, без риска разочарования и никогда не
казаться уязвимым или даже глупым... Почему? Тем
временем, остальным из нас иногда приходится
падать, болеть, чувствовать себя неадекватно,
подниматься снова и двигаться дальше. Почему вам
приходит в голову, что только вы не должны проходить
через это? Как вы стали таким особенным? Каким
образом вы были выбраны...? Вы говорите, что
столько пережили, что у вас было несчастное детство? У
меня тоже. Говорите, что у вас не было всего, что
было необходимо и чего хотелось, что вас не всегда
276

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
понимали или не заботились о вас? Добро
пожаловать в клуб. (Kopp, 1999).
Перед всеми этими испытаниями существования мы можем
занять позицию принятия или отвержения: согласиться с ними
или бороться против них, обратить на них внимание или
пожелать, чтобы они остались незамеченными, победили или
погубили нас.
Ясперс заметил, что несмотря на то, что предельные ситуации
могут звучать как ужасные аспекты человеческого
существования, есть что-то в трагедии человеческой жизни, что обнажает
лучшее в людях. То, что мы находимся в горе или страданиях,
позволяют нам лучше осознавать, что действительно важно для
нас; посредством всех этих страданий мы начинаем лучше
осознавать свои возможности и можем стремиться к саморазвитию.
Именно благодаря пониманию наших пределов мы обретаем мир
и спокойствие в своих тревогах: «неопределенность и страдание
приводят нас к жизни» (Jaspers en van Deurzen, 2000).
Причина, по которой мы выходим за пределы самих себя,
когда хотим избавиться от страданий, заключается в том, что мы
чувствуем себя задействованными ими и начинаем коммуни-
цировать с нашими собратьями более аутентичным и реальным
способом.
Экзистенциальное общение
Область коммуникации представляет большой интерес для
Ясперса, для которого конечная задача философии — пригласить
нас к более аутентичному общению, в то время как задачей
психологии должно быть освещение экзистенции... проектирование
возможностей души.
Поиск аутентичной коммуникации является принципом,
удерживающим нас вместе не только с другими людьми, но и со
всем, что есть в мире.
277

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Таким способом можно общаться только тогда, когда мы
осознаем предельные ситуации, в которых находимся, и узнаем
других в том же процессе.
Наши жизни никогда не проживаются изолированно, — мы
живем в мире с другими.
Экзистенциальное общение включает признание свободы
другого, обычно проявляющейся в любовном конфликте, и
может избавить нас от изоляции и одиночества, в которых наша
уникальность кажется проклятием.
В экзистенциальном общении мы узнаем самих себя и своего
собеседника как существующих в ситуации, и часто как
переживающих предельные ситуации.
Эта форма общения является для Ясперса основным каналом,
посредством которого человек осознает свою экзистенцию.
Чтобы этого достичь, необходимо прислушаться к ряду звонков:
• Принять на себя риск медитации в одиночестве и
саморефлексии. Для Ясперса принятие одиночества является
необходимым условием создания себя. Чтобы достичь хорошего уровня
самореализации, нужны: внутренний мир, творческая
сосредоточенность, уединенная саморефлексия и медитация.
• Призыв к взаимной открытости без оговорок. Это включает в
себя способность сделать себя и других явными.
• Важно открыться бескорыстной приверженности другим. В
отличие от борьбы за эгоистическое и обманчивое
существование, Ясперс стремится поощрять самоотверженные
взаимные усилия, направленные на борьбу — как в себе, так и в
собеседниках — против любой формы сдержанности или
сокрытия, а также любых помех, затрудняющих общение.
• Важно признать существенное равенство другого. Для
Ясперса важно, чтобы экзистенциальная коммуникация всегда шла
на одном уровне.
278

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Философия
Для Ясперса философствование должно всегда иметь
незамедлительную ссылку на практику:
Философское мышление должно пониматься как
персонально направленное, решающее
экзистенциальные проблемы и повседневные задачи, и тесно
связанное с личным опытом философа ... Ясперс
выразил идею, что философствование должно быть
связано с персональным аффектом, эмоциональной
приверженностью, интересом и внутренним
участием, часто ссылаясь на то, что философия — это
внутренняя реализациям осуществление мышления>
или <внутренняя деятельность >. Её миссия
заключается в том, чтобы изменить <внутреннее отноше-
ние> относительно себя и мира (Salamun, 1987).
Для Ясперса «экзистенциальное мышление — это...
саморефлексия, но активная саморефлексия» (Jaspers in Salamun, 1987).
Тогда философия будет иметь следующие задачи:
• Содействовать, с помощью мысли, тому, чтобы человек
сохранил свои высочайшие возможности.
• Находить основание, из которого человек, даже не понимая
смерти, справляется с ее переживанием среди смятения и
страдания не с непоколебимой стойкостью стоиков, но с
любовью и доверием.
• Никогда не уменьшать человека до состояния простого
среднего.
• Поднимать уровень осознания открытости будущего и
пределов человеческих возможностей, таким образом, повышать
ответственность перед любой новой конкретной ситуацией.
• Безоговорочно защищать истину как «последний смысл для
людей в мире» и «правдивость, как окончательное
требование».
279

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Способствовать готовности к общению и проливать свет на
предпосылки коммуникации столь повсеместно, насколько
это возможно между людьми (Jaspers in Salamun, 1987).
Другим важным аспектом в философии является её
обязанность быть антидогматической мыслью:
Поиски истины, а не обладание истиной,
являются сущностью философии, сколь бы часто она ни
позволяла себе догматизм — окончательное, полное и
доктринальное знание, выраженное в аксиомах.
Философствовать — значит быть в пути. Ваши вопросы
важнее ваших ответов, и каждый ответ становится
новым вопросом (Jaspers in Salamun, 1987).
Психотерапия
Ясперс развивал различные идеи относительно медицины и
психотерапии из собственной роли врача. Он считал, что важно
достичь «интуитивно-сочувственного» понимания
(интуитивной симпатии) пациента как живого целого, поэтому важно
обратить внимание на его биографию. Он верил в богатство того,
что пациент открыто рассказывает о том, что ему нужно, таким
образом, он поддерживал катарсис, достигаемый таким образом:
«нет необходимости детально принимать последующее развитие
Фрейда, если мы признаем принцип, лежащий в его основе». Мы
позволяем пациенту излить себя, помогаем ему удержаться на
нужном направлении, когда, кажется, он упускает из виду
существенное, — мы проявляем понимание и даем ему уверенность
в том, что мы не будем его морально судить. Такие «признания»
зачастую имеют эффект освобождения» (Jaspers, 1959).
Все терапевтическое лечение должно включать
экзистенциальную связь между терапевтом и пациентом — от свободы к
свободе; для этого психотерапевту необходимо сознательно и
методично рассматривать своего пациента как единое целое, учиты-
280

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вая его социальное состояние, окружающую среду, его историю и
его опыт; но в то же время, только когда пациент сотрудничает с
терапевтом, — задача становится легкой.
Ясперс был против того, чтобы терапевтическая цель состояла
в устранении тревоги, поскольку для него тревога также
является проявлением свободы.
С его точки зрения, психотерапия имеет определенные
ограничения, которые необходимо признать, — например, «терапия
не может заменить то, что может дать только жизнь».
Только в любовной связи, появляющейся от разделения
судьбы и жизни на протяжении многих лет, может достигаться такая
прозрачность самореализации.
Для Ясперса каждый психотерапевт должен проверить свое
искусство на своей собственной личности, — для того, чтобы
стать психотерапевтом, сначала нужно пройти процесс личной
психотерапии:
На самом деле, врач может успешно лечить нефрит
у своего пациента, и не становиться менее хорошим,
если не заботится о нефрите, которым страдает сам.
Но в делах души происходит что-то еще.
Психотерапевт, который не достигает самопросветления, также
не может обеспечить прямое просветление пациента,
потому что способ, которым он осуществляет этот
процесс, приводит к постоянной активации в нем
незаметных импульсов, чуждых для рассматриваемой
проблемы.
Психотерапевт, который не знает, как помочь себе,
также не может реально помочь пациенту ...
признавая эти факты, Фрейд поддержал мое требование
того, что врач сам должен быть проанализирован.
Это требование означает, что доктор подвергается
анализу столько же, сколько пациент
...Аналитическая психология требует взаимного применения
системы (Jaspers, 1959).
281

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Ясперс предложил, чтобы от каждого терапевта требовалось
не менее 100 или 150 часов его собственной терапии, поскольку
он должен учиться за свой счет, а не за счет пациента. Ясперс
считал это долгом любого терапевта перед своими пациентами.
В то же время он осознавал важность того, чтобы этот процесс
не был просто процессом самоанализа, поскольку «необходима
немедленная помощь со стороны другого, кто профессионально
раскрывает глубины души, получая гонорар» (Jaspers, 1959).
Он также предположил, что продуктом хорошей
психотерапевтической работы является трансформация как
пациента, так и терапевта: «Лечение является продуктом взаимного
влияния... Если устанавливается связь, преобразуются оба»
(Jaspers, 1959).
Исходя из этого, Ясперс рассматривал психотерапию как
службу, которая должна заниматься не только болеющими, но всеми
людьми, разделяющим то же зло и слабости. Для Ясперса лишь
малая толика людей были по-настоящему невротичными, даже
если здоровые люди могут демонстрировать отдельные
невротические феномены, обычно являющиеся последствиями
эмоциональных трудностей и волнений.
Психолого-экзистенциальные проблемы являются
человеческими, а не невротическими, например: неспособность
удовлетворить жизненные потребности, трудности в понимании себя,
нелояльность и нечестность по отношению к себе, — с точки
зрения Ясперса, образуют не невротические личности, а
экзистенциально искаженные личности.
Любая психотерапевтическая задача должна начинаться с
вышеизложенной дифференциации.
Он не считал необходимым иметь медицинское образование в
качестве основы для обучения психотерапии: «Любая профессия,
включающая духовный труд и усиленную самодисциплину,
познание мира и близость к человеку, является возможной основой
для осуществления психотерапии» (Jaspers, 1959).
282

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Четыре способа бытия
Ясперс выделяет четыре измерения реализации человека:
1. Простое бытие. Это нижний слой бытия, на котором
появляется нечто, связанное с телесной реализацией, инстинктами и
импульсами, являющееся биологическим существом. На этом
уровне человек является просто живым. Интенциональность
направлена на непосредственную цель сохранения и
умножения бытия. Человек любит только себя, живя в наивной
непосредственности и доверчивой беззаботности, не имея
саморефлексивного сознания.
2. Сознание само по себе. Сознание, включающее в себя
интеллект и саморефлексию, хотя и ориентированное на бытие
объектом. Представляет подъем к логическому мышлению и
универсальной валидности. Бытие начинает спрашивать. Здесь
человек реализуется как разумная природа.
3. Дух. Этот уровень объединяет два предыдущих и превосходит
их. Это связано с объединением эмоций и идей. Реализация
состоит из интеграции понятий и эмоциональных
переживаний.
4. Экзистенция. Утверждаются все предыдущие уровни и
достигается высшая возможность, в которой человек выбирает себя
из своей свободы. Человек утверждает себя как эмпирическое
и рациональное бытие, будучи одновременно «сознанием в
себе» и «духом», также как необъектной и бесспорной
экзистенцией.
Эти четыре уровня могут служить руководством для
размышлений о бытии человека и его образе жизни, и могут помочь в
психотерапии.
283

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные произведения
Некоторые из основных работ Карла Ясперса, переведенных
на русский язык:
• Сущность и критика психотерапии
• Философия
• Общая психопатология
• Великие люди.
• Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, встречаемые нами в видении
Ясперса, которые могут быть применимы к психологии и
психотерапии:
• Важность сосредоточиться больше на «как» происходит
поведение человека, чем «почему».
• Призыв не упускать из виду необходимость саморефлексии и
личной медитации для развития.
• Тот факт, что аутентичная экзистенция та, что относится к
другим экзистенциям.
• Многие кризисы, через которые проходят люди, могут
рассматриваться с точки зрения предельных ситуаций и, таким
образом, приобретать большую глубину.
• Признание, что некоторые переживания необходимы, чтобы
иметь полноценную жизнь, например, чувство вины и
неудачи.
• Важность того, чтобы экзистенциальное общение было
равноправным, открытым, честным и готовым принять
одиночество.
• Напоминание, что любое философское размышление, даже
если оно экзистенциальное, должно иметь непосредственное
отношение к практике, чтобы быть действительным.
• Признание того, что отнюдь не враги, а тревога может стать
трамплином для развития, поскольку она является
откровением свободы.
284

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Важность того, чтобы терапевты проходили собственную
терапию.
• Возможность рассматривать четыре способа бытия,
предлагаемые Ясперсом, в качестве схемы для анализа, либо при
изучении развития человека, либо в качестве поддержки в
психотерапевтической работе.
• Совместное изучение клиентом и терапевтом (или
консультантом и консультантом) предельных ситуаций не только
может стать исходным материалом для встреч, но и
способствовать тому, чтобы участники этих отношений чувствовали себя
комфортно, осознавая свою человеческую ситуацию,
обнаруживая, что прохождение через эти переживания не отдаляет
их, не делает их странными или разными, но даже показывает
им, насколько глубоко мы поддерживаем связь со всеми
представителями человечества. Как выразится Ялом (1998): «Мы
все во всем этом вместе».
В человеке есть не только жизнь,
потому что человек — это мыслящая душа.
Ясперс
285

Глава 10
АЛЬБЕР КАМЮ
Я бунтую, следовательно, мы существуем.
Апьбер Камю
Решить, стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой,
значит ответить на фундаментальный вопрос философии.
Апьбер Камю
Родился 7 ноября 1913 года во французском Алжире.
Его отец умер менее чем через год, на Первой мировой войне.
Фигура матери присутствует важным образом в работе
Камю, как настоящий свидетель, который воплощает
«абсурдную простоту и странное безразличие мира» (Camus in Estrade,
2001).
Он провел детство и юность в крайней нищете, — тема, над
которой он размышлял позже в своих трудах. В молодости ему
было стыдно за этот факт, он скрывал, что его мать работала
уборщицей, и лгал о своем месте проживания; позже в своих
трудах он страстно защищал свое происхождение.
Начнем с того, что бедность никогда не была
позором для меня... Чтобы компенсировать свое
естественное равнодушие, я поставил себя на полпути
между страданием и солнцем. Страдания мешали
мне думать, что под солнцем все хорошо, а что
касается истории, солнце научило меня, что история —
это не все (Camus en Estrade, 2001).
286

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В детстве он отличился во всех классах, это привело к тому, что
один из его учителей, Луи Жермен, выберет его своим протеже и
поможет ему получить стипендию для обучения в средней школе.
Камю всегда был очень благодарен этому учителю, посвятил ему
несколько книг, а также благодарственную речь при получении
Нобелевской премии.
Он был хорошим футболистом. У него был захватывающий
стиль, который регулярно отмечался в местной газете. Но в 1930
году он заболел туберкулезом, который сопровождал его всю
оставшуюся жизнь и лишал возможности продолжать
заниматься футболом. Позже он написал в статье под названием «Чем я
обязан футболу», что этот вид спорта помог ему понять
психологию человека; он узнал, что «Мяч никогда не направляется туда,
куда, как вы надеетесь, он прибудет» (Camus Estrade, 2001). Он
применил эту идею для анализа повседневной жизни.
С этого момента его будут сопровождать долгие и частые
периоды болезни. В 1934 году он был освобожден от военной службы
по состоянию здоровья. В 1935 году ему объявили, что его легкие
серьезно пострадали, что вынудило Камю прервать несколько
поездок и заставило посвятить себя почти исключительно письму.
Он был прирожденным соблазнителем. Его завоевания в
студенческие годы были многочисленны, а сам Камю всегда вел себя
как элегантный, но настойчивый соблазнитель. Вместе с
компанией друзей студенты ходили по кладбищам, выбирая могилу, на
которой они могли бы сесть и дать волю своему воображению о
людях, которые были здесь погребены. Он часто ходил в театр,
который стал его страстью. Вступил в Коммунистическую
партию и постепенно все более вовлекался в политику.
Камю женился на Симоне Хи, рыжеволосой женщине с
зелеными глазами и прекрасным телом. Она курила, употребляла
алкоголь и участвовала в литературных и политических дебатах
с таким же мужеством, как и все; она ежедневно делала себе
инъекции морфина. Симона сопротивлялась обаянию Камю больше
года, но с ней он обнаружил ревность и страсть. Хотя оба были
против брака, их свадьба состоялась 16 июня 1934 года.
287

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Свадьба была исключительно гражданской церемонией (Камю
был атеистом): они не обещали верности, не проводили брачную
ночь вместе, и всегда были на вы.
Мало кто знал, что Камю мог быть романтиком в отношениях
с Симоной. Утром, перед тем как идти работать в университет,
Камю оставлял на её подушке записки с такими сообщениями:
«Вы спите. Я не смею разбудить. Вы прекрасны. Этого
достаточно» (Camus in Estrade, 2001).
Позже он с болью обнаружил, что Симона отдавалась врачам
за рецепты на морфин, и, хотя они не клялись в верности, он был
взбешен серьезностью наркомании своей жены.
В 1936 году Альбер Камю и Симона расстались, но оставались
женатыми до 1940 года. Донжуанство Камю вновь стало
проявляться открыто.
Позже он собрал собственную театральную труппу, и был в
ней режиссером. Наряду с театральной деятельностью, он все
больше времени посвящал писанию текстов. Его первый очерк
«Изнанка и лицо» был опубликован в мае 1937 года.
В 1940 году Камю заключил брак с Франсин Форе. Позже начал
свою деятельность в антинацистском сопротивлении при
помощи различных статей для подпольных организаций. С 1942 года
он был частью группы сопротивления под названием «Комба»,
которая добивалась освобождения не только Франции, но и
основных политических движений в стране.
В послевоенный период он подружился с Жаном-Полем
Сартром и Симоной де Бовуар; позже обозначив разногласия с их
идеями и мыслями, и даже вел определенную борьбу,
основанную на критике Сартром его работы «Бунтующий человек». Эти
конфликты побудили его неоднократно заявлять, что «он не был
экзистенциалистом».
В 1957 году Камю получил Нобелевскую премию по
литературе, рассматривая возможность отказа от неё, но из-за
экономических проблем посчитал, что премия позволит ему большую
независимость. В приветственной речи на вручении премии,
известной как «Стокгольмская речь», Камю заявил, что будет за-
288

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
щищать свою мать, прежде чем защищать справедливость, тем
самым демонстрируя свой укоренившийся характер в семье и
защищая первичные группы.
3 января 1960 года Мишель Галлимар выехал на своей машине
с женой и дочерью в сопровождении Альбера Камю. Они
проехали Лурмарен и отправились в Париж ... но машина съехала с
дороги и врезалась в дерево. Галлимары были серьезно ранены;
Камю погиб мгновенно.
Недалеко от места аварии полиция обнаружила бумажник
с билетом на поезд Лурмарен-Париж и незаконченный роман
«Первый человек».
Несколько дней спустя Камю получил дань уважения от
своего друга Жан-Поля Сартра. Во французской газете 7 января было
опубликовано:
Камю, вопреки истории живущий в этом
столетии, является наследником длинной линии
моралистов, чьи работы составляют, пожалуй, самый цвет
оригинальной французскую лирики. Его упрямый,
узкий и чистый гуманизм, строгий и чувственный,
вел мучительную борьбу с массовыми и
деформирующими изменениями этой эпохи. Но, от противного:
упрямством отрицания — вопреки наследию Мак-
киавелли, вопреки золотому тельцу реализма — он
утвердил в самом сердце нашего времени
существование морального факта.
У него было двое детей, Катерина и Жан. Он позаботился,
чтобы на его рабочем столе всегда была фотография Ницше,
который, по его признанию, оказал на него большое влияние.
Разве не замечательно, что жизнь такая страстная и
болезненная вещь?
Алъбер Камю
289

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные предложения
Единственное величие человечества заключается в
борьбе против того, что его подавляет. Сегодня мы
должны стремиться не к счастью, но к гораздо большему, чем
оно: мечте величия посреди отчаяния.
Апъбер Камю
В то время как Хайдеггер и Сартр фокусировались на
классических для экзистенциального видения темах, таких как Бытие,
Ничто, Тревога или Сознание, Альбер Камю размышлял о своей
собственной категории, Абсурде.
Абсурд
Для Альбера Камю главная философская проблема —
самоубийство; он считал, что решение о том, стоит ли жизнь того,
чтобы быть прожитой, является ответом на фундаментальный
вопрос. Стоит ли жить, не избегая того факта, что мы обречены
на смерть? Это вопрос, с которым должна столкнуться любая
философская мысль.
Он считал, что для того, чтобы философ заслужил уважение,
он должен проповедовать примером, — должен найти в себе и в
своих действиях свою причину жить.
Он считал, что жизнь не имеет смысла, хотя он осознавал
необходимость для человека его искать. По этой причине он был
известен как философ абсурда. Соответствующим человеческим
ответом на ситуацию было бы полное осознание абсурда, без
попытки его избежать, — поэтому Камю отвергает все теории, будь
то религиозные, философские, психологические или любые
другие, которые пытаются устранить эту проблему.
Он считал, что существует два способа размышления на тему
абсурда:
290

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Во всех существенных проблемах, — и я имею в
виду те, что угрожают жизни или те, что в десятки
раз умножают желание жить — вероятно, есть
только два способа мышления: Ля Палисса и Дон Кихота.
Баланс очевидности и лирики — единственное, что
может позволить нам одновременно получить
доступ к эмоциям и ясности. Поэтому в предмете,
одновременно столь скромном и наполненном пафосом,
мудрая и классическая диалектика должна уступить
место более скромной духовной установке, которая
исходит как из здравого смысла, так и из сочувствия
(Camus, 1967).
Камю осознал, что существование часто протекает так: мы
просыпаемся утром в понедельник, завтракаем, идем на работу и
возвращаемся домой. Во вторник эта процедура повторяется; то
же самое происходит в среду, четверг и пятницу (а в некоторых
случаях даже по субботам и воскресеньям). Внезапно мы
осознаем, что нам уже 40 лет, или 50, или 60, — и что смерть всё больше
пробивается в наше существование. Завтра превращается в
нашего врага, но для этого нет никаких оснований.
Иногда мы защищаемся от этой абсурдной
последовательности, отчуждая себя. Сначала мы обнаруживаем странные камни.
Позже деревья и горы начинают нам также казаться чуждыми.
За ними следуют объекты и животные, которые нас окружают.
Мы продолжаем экспериментировать, находя странных других,
пока, наконец, не обнаруживаем в зеркале чужого человека. Мы
отчуждаем самих себя и существуем как незнакомец в чужой
стране. Это часть того, что он пытался показать в своем романе
«Незнакомец».
Его видение человека также реляционно, поскольку он считал,
что абсурд не существует снаружи в ожидании признания, и при
этом он не «внутри человека» в ожидании лучшей возможности
проявиться; так же как и смысл, который не находится ни
внутри, ни снаружи существующего человека. Абсурд расположен
в столкновении и противостоянии человеческой реальности и
291

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мира. Он вносится человеком в попытке понять мир, установить
причины того, что находится за пределами любых причин, и,
следовательно, соответствует только нашему переживанию этого.
Акцент на Абсурде напоминает о неприятии Кьеркегором
разума. Камю не нужны причины для жизни (никакого смысла не
требуется), — жизни достаточно самой себя — отсюда важность
размышления о самоубийстве, поскольку это размышление
может заставить нас взглянуть на абсурдность и найти в ней
источник страсти и преданности собственной экзистенции.
То есть Камю предлагает два противоречивых или, возможно,
дополняющих друг друга метода, чтобы удержать нас в
равновесии при столкновении с абсурдностью жизни. С одной стороны,
холодное и объективное отношение, а с другой — отношение,
полное эмоций и поэзии.
Камю определяет абсурдность следующим образом:
Поэтому я с полным основанием могу сказать,
что чувство абсурда возникает не из простого
изучения факта или впечатления, а из сравнения
фактического состояния и определенной реальности
между воздействием и миром, преодолевающим это
воздействие. Абсурд по сути является
разъединением. Он не находится ни в одном, ни в другом из
сравниваемых элементов. Он рождается из
противостояния.
На уровне интеллекта я могу сказать, что абсурд
не в человеке (если такая метафора имеет смысл), не
в мире, но в их общем присутствии ...
Это разъединение между духом, который желает,
и миром, который разочаровывает; моя ностальгия
по единству, рассеянная вселенная и противоречие,
которое их связывает (Camus, 1967).
Абсурд означает не только то, что мы живем перед горизонтом
нашей смерти, но и то, что, даже полные желаний, мы должны
согласиться на то, чтобы иметь меньше того, что мы хотели бы
292

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
иметь; жить меньше, чем мы хотели бы жить, и в конечном счете
потерять все, что получили.
Для Камю абсурд является общим фактором современного
переживания: почти полного отсутствия удивления и
постоянной усталости. «Абсурд — это конфронтация между чувством
иррационального и угнетающего стремления к ясности,
которая резонирует в недрах человека» (Camus in Zane and Korkos,
2004).
Абсурд — это бесполезный поиск смысла во вселенной, в
которой его нет.
Осознание смерти подчеркивает осознание абсурда, и для
этого нам необходимо осознать свою смертность.
Всё это проиллюстрировано в романе Камю «Незнакомец», в
котором центральный персонаж живет как незнакомец жизни,
чуждый всему, что происходит вокруг него, пока не будет
приговорен к смертной казни за преступление, что позволит ему
осознать свое существования. Сначала он реагирует как зритель, —
даже во время собственного судебного процесса, как будто не он
был привлечен к ответственности, как если бы речь шла о
фильме, который он смотрит, удобно устроившись на диване. Когда он
видит, как мало времени ему осталось, он начинает осознавать
абсурдность своей жизни. Он надеется, что перед его казнью
соберется толпа, которая будет ждать его с криками ненависти, но
никто не придет: безразличие мира подтверждается, — мир
реагирует на него так же, как он жил.
Осознание абсурда требует от нас ответа на него. Как только
мы его осознаем, мы навсегда застреваем в необходимости
реагировать.
Камю приходит к выводу, что необходимо отказаться от
самоубийства и вести речь о жизни. Как прийти к такому
решению? Как перейти от оценки абсурда к желанию жить? ... Через
последствия ясного и прямого признания абсурда: бунт, свободу
и страсть.
293

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Бунт
Перед лицом абсурда можно впасть в отчаяние. Камю
предполагал, что важно избежать смирения, и для объяснения
прибегает к мифу о Сизифе.
Миф о Сизифе соответствует греческой мифологии. Сизиф,
король Коринфа, приговорен богами вкатывать на вершину горы
огромный камень, с которой он скатывается снова и снова, в
результате чего Сизиф постоянно пытается поднять камень, даже
когда тот продолжает падать, в бесконечном повторении.
Сизиф осознает, что в своей борьбе он не может победить, он
признает свою судьбу и принимает ее.
Камю превращает Сизифа в величайшего героя абсурда, — это
не дает нам формулы счастья, но обеспечивает нас
инструментами для решения нашей ситуации. Сизиф знает, что не может
надеяться на освобождение от своей судьбы; он также знает, что
камень продолжит скатываться, однако продолжает поднимать
его снова и снова, потому что восстает против своей судьбы и
демонстрирует самому себе и Богам, что выше неё.
Камю хочет показать, что бунт — уникально человеческое
отношение к абсурду. Он считает, что бунт является источником
подлинных ценностей. Жить — уже являться актом восстания
и ценностным суждением. Живя, мы говорим судьбе: даже зная,
что наши дни сочтены, признавая, что мы испытаем множество
разочарований в мире, — мы хотим, подобно Сизифу,
продолжать поднимать камень снова и снова.
В «Бунтующем человеке» Камю предполагает, что бунт
демонстрирует первоначально отрицательную позицию, глася — «нет».
Впоследствии он переходит на положительную сторону,
становясь утверждением — поддержанием ценности.
С помощью бунта мы отрицаем что-то, но не отрекаемся от
этого, — существует постоянство, которое позволяет
последовательно утверждать ценность. В бунте человек реализует
движение, которое восстает против состояния человека и творения во
всей его полноте. Бунтарь говорит, что ему не нравится, что вещи
294

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
таковы, какие они есть, но он поднимается над своей ситуацией,
полностью осознавая это и сопротивляясь злу мира.
Вот почему Камю считал, что Сизиф не страдал, а был полон
достоинства:
Вся безмолвная радость Сизифа состоит в этом.
Его судьба ему принадлежит. Его камень — это его
вещь...
Я оставляю Сизифа у подножия горы! Он все еще
находит свое бремя. Но Сизиф учит более высокой
верности, которая отрицает богов и поднимает
камни. Он также считает, что все хорошо. Эта вселенная
— отныне без хозяина — не кажется ему
бесплодной или бесполезной. Каждая крупинка этого камня,
каждый минеральный осколок этой горы, полный
тьмы, сам по себе образует мир. Самого усилия —
достичь вершин — достаточно, чтобы наполнить
сердце человека. Необходимо представить Сизифа
счастливым (Camus, 1967).
Это интересное и полезное отражение критических
ситуаций — моментов страданий и поражений.
Многие психотерапевты работали и будут продолжать
работать с людьми, страдающими от абсурда, которого хотели бы
избежать; но Камю предлагает нам задуматься об альтернативах.
Люди, которые страдают от разочарования в любви, часто не
хотят больше влюбляться, впадать в иллюзии, вверяться другому
человеку из-за страха снова пережить разочарование. Кажется,
они слышат песню Хуана Габриэля: «Я не влюбляюсь снова,
полностью. Почему? Если в первый раз я отдал свое сердце, я
ошибся...» Такие моменты могут обогатить размышления над «Мифом
о Сизифе». Я помню клиентку, которая в такой ситуации
спросила меня: но как он, Сизиф, снова находит новую энергию? Где он
находит мотивацию — быть готовым начать сначала?... а потом
она сама себе ответила: я думаю, что единственный способ встать
снова — это непокорность и достоинство.
295

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Эта женщина пришла к выводу, что даже с её ужасной болью
только бунт позволит ей стоять и быть готовой продолжать свою
жизнь.
С другой стороны, движение от осознания абсурда к мятежу
отмечено переходом от индивидуума к межличностному. В
переживании абсурда трагедия индивидуальна. Однако, когда
возникает движение восстания, оно переходит в коллективное
движение, становится приключением для всех. Негативность бунта
становится коллективным отказом, а утверждение —
возможностью построить новое общее благо. В утверждении новой
ценности восстание достигает уровня коллектива, поскольку, когда
мы утверждаем ценность, мы делаем это не для самих себя, но
для всех, и прежде всего для всех окружающих. Камю считал, что
восстание порождает определенный уровень осознания
человеческой солидарности в направлении справедливости и свободы.
Для этого автора искусство — это восстание, поскольку оно
одновременно возвышает и отрицает реальность, изображает и
трансформирует ее. Через искусство человек берет инструменты
жизни, принимает их и участвует в творении, восставая против
той жизни, какой он ее нашел.
Свобода
Признание абсурда освобождает нас от привычек и
условностей, становится возможным увидеть все снова, с новой точки
зрения.
Эта свобода — то, что достигается принятием абсурда. Мы
получаем признание того, что, в конечном счете, именно мы
выбираем нашу судьбу, принимаем её или отвергаем; принимаем её
пассивно или восстаем, трансформируя её.
Искусство во всех формах является максимальным выражением
свободы, — свободы, которая выражается главным образом в
настоящий момент, в котором мы можем направлять свое
существование в разных направлениях и трансформировать свою жизнь.
296

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Страсть
Для Камю страсть — это решение жить как можно
интенсивнее, не избегая абсурда, но справляясь с ним с абсолютной
ясностью.
Реальность того, что мы умрем, превращает это мгновение в
драгоценное. Абсурд, как следствие, делает нас пристрастными
к жизни, потому что она принадлежит нам, и никому больше, и
потому что она рано или поздно угаснет. Будет много опытов и
ситуаций, которые никогда не повторятся. Возможно, всё, что мы
проживаем, всегда будет уникальным, — и поэтому мы должны
любить это просто за уникальность — за то, что это нельзя будет
увидеть снова. Страсть может жить только в здесь-и-сейчас,
делая более важным Бытие, чем Делание.
Иными словами, Камю считал, что жизнь не требует причин
быть прожитой, так же, как не нужны причины, чтобы
влюбиться или разлюбить. Наша логоцентрическая культура хочет найти
смысл и причины для всего. Для Камю лучше, чтобы их не было.
Таким образом, каждый из нас сможет испытать свою свободу,
приняв определенные аспекты существования и отвергнув
другие. Этот отказ приводит нас к первой стадии восстания,
которая отрицает. Оттуда мы переходим ко второй стадии, которая
говорит о принятии, хотя больше, чем о принятии, речь идет о
создании, страстно изобретающем нашу собственную
экзистенцию. Это напоминает о трех преобразованиях духа,
предлагаемых Ницше. Вместо amor fati (Любовь к Судьбе) Ницше Камю
говорит о Страсти, — страсти жить, восстании против абсурда и
создании жизни в свободе.
Этот философ считал, что лучше, чтобы жизнь не имела
смысла, потому что таким образом человек достигает своего высшего
достоинства, желания продолжать жить, восставать против
своей судьбы и страстно создавать свободу.
Другой темой, интересующей Камю, была смертная казнь; в
частности, он написал статью против гильотины. Он считал, что
«В каждом виновном есть определенная невинность, и это делает
297

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
отвратительным любое абсолютное осуждение» (Camus in Zane
and Korkos, 2004).
Его работа была прервана несчастным случаем, вызвавшим
его смерть, оставляя незавершенной часть его размышлений.
Основные произведения
Некоторые из основных работ Альбера Камю, переведенных
на русский язык:
• Изнанка и лицо
• Посторонний
• Миф о Сизифе
• Калигула
• Чума
• Праведники
• Бунтующий человек
• Падение.
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим в видении
Альбера Камю, применимые к психологии и психотерапии:
• Перспектива Камю помогает нам обрести более
оптимистичный взгляд на переживание бессмысленности: оно ведет нас
далеко не к депрессии, а к возвышению достоинства.
• Миф о Сизифе, в той форме, как его интерпретирует Камю,
может стать богатым источником размышлений с клиентами
в психотерапии, поскольку применим к огромному числу
случаев.
• Его способ понимания бунта, как наиболее подходящего
ответа на абсурд, является инструментом преодоления
критических и трудных ситуаций.
298

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Его приглашение к страсти является хорошим стимулом для
моментов, когда нам не хватает мотивации.
• Можно обдумать опыт человека с точки зрения различных
возможностей/моментов существования: переживает ли
человек абсурд в какой-то ситуации? Вы бунтуете или
соответствуете? Что отвергаете из опыта? Что принимаете в нем? Какие
новые возможности и реалии выстраиваются сами и
создаются из этого? Какие возможности это может создать? Вы
увлечены этим процессом? И так далее.
• Стоит остановиться и задуматься о том, против чего восстает
человек или чем он увлечен.
299

Глава 11
ГАБРИЭЛЬ МАРСЕЛЬ
Экзистенциальная точка зрения на реальность не
может быть иной, чем точка зрения воплощенного человека.
Габриэль Марсель
Человек — это существо, которое утверждается и
создается путем осуществления своей свободы.
Габриэль Марсель
Он родился в Париже 7 декабря 1889 года, а своё главное
произведение «Метафизический дневник» опубликовал в 1927 году,
в тот же год, когда Хайдеггер опубликовал «Бытие и Время».
Его мать умерла, когда ему едва исполнилось четыре года,
поэтому он остался на попечении тети, сестры его матери. Он всегда
будет признавать влияние трех женщин в своей жизни: матери,
тети и жены.
Моя тетя, несомненно, столь же одаренная, как моя
мать, но сильно отличающаяся от нее, могла только
затмить ее; и сегодня я понимаю, что эта странная
двойственность в глубине моей жизни между
исчезнувшим бытием, о котором мы скромно или
отчаянно редко говорим, и задавать вопросы о которой мне
мешал благоговейный страх, и другое бытие —
необычайно твердое, считавшее себя призванным
пролить свет на малейшие пустоты моего
существования; подозреваю, это различие между невидимым и
видимым оказало влияние на мою мысль и даже вне
зоо

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
моей выраженной мысли в моем существе, скрытое
влияние, которое бесконечно превосходило всех тех,
кто оставил видимые следы в моих работах (Marcel in
Jarquin, 2001).
С ранних лет его привлекали театр и музыка. Свои первые две
драматические работы он написал в 1897 году, когда ему было
всего восемь лет. Позже он будет писать пьесы, музыку, очерки,
исследования и статьи.
В 1908 году он получил диплом по философии в Сорбонне.
В 1914 году из-за состояния здоровья не был мобилизован на
войну и служил в Красном Кресте. Он написал несколько
размышлений о войне с экзистенциальной точки зрения.
В то время у него был религиозный кризис, кульминацией
которого стало обращение к католицизму, за что ему был присвоен
ярлык христианского экзистенциалиста, — ярлык, который
всегда расстраивал его.
В 1919 году он женился на Жаклин Бегнер, о любви и заботе
Марселя о ней существует множество историй. На самом деле,
именно она около 1945 года просит его сочинять музыку.
Марсель считал, что много получил от музыки, потому что через нее
«мы находим тайну самих себя» (Marcel in Jarquin, 2001).
Долгое время он занимался преподаванием в различных лицеях.
В 1929 году он был крещен, что принесло ему ощущение
спокойствия в его исканиях: «Я был крещен сегодня утром с
внутренним намерением, на которое я никогда не мог надеяться:
никакого возвышения, но чувство покоя, равновесия, надежды,
веры» (Marcel en Jarquin, 2001).
8 октября 1973 года он умер в Париже от сердечной
недостаточности.
Быть воплощенным — значит оказываться телом,
этим телом, не будучи способным отождествиться с
ним, без возможности отличить себя от него ... Дис-
карнация невозможна.
Габриэль Марсель
301

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные предложения
Тот, кто не пережил философскую проблему, не в
состоянии ее понять.
Габриэль Марсель
Работа этого философа способствовала развитию
философского движения, известного как персонализм, во главе с такими
фигурами, как Мунье (1905-1950), о котором некоторые говорят,
что это смесь экзистенциализма и христианства.
Для Марселя полная экзистенция человека происходит, когда
он является участником, а не наблюдателем реальности и жизни.
В качестве наблюдателя невозможно уловить сложность жизни
и экзистенцию, — невозможно даже приблизиться к реальности
человеческого бытия.
И человеческое бытие, и экзистенция являются аспектами
реальности, которые не могут быть охвачены мыслью, как если
бы речь шла об объектах. Реальность не может быть обобщена,
мы можем иметь только её непосредственный и личный опыт, и
именно это может быть исследовано.
Марсель был против течения интеллектуализма, которое
пытается понять все с интеллектуальной точки зрения:
Течение интеллектуализма не обращает внимания
на конкретную глубину, переопределяет понятия, не
достигая выразительной реальности, которая
раскрывается только через присутствие ... мы должны
прибегнуть к тому, что я называю
непосредственно экзистенциальным, то есть к чему-то, что есть Я
...Речь идет не о том, что можно было бы считать
содержанием сознания, — все содержание приводит к
посредничеству (Marcel en Blâzquez, 1995).
302

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... μ других любопытных
Воплощенная философия
Марсель считал, что философия была слишком впечатлена
успехом естественных наук, поэтому она стала все больше
интересоваться поиском объективности, — в конце концов,
благодаря научной методологии наука и приобрела такое признание. Эти
поиски показали, что истина поддается проверке только
эмпирически.
Обсуждениям этих идей Марсель посвятил всю свою жизнь.
Он считал, что вопрос реальности всегда подразумевает вопрос о
том, кто спрашивает, так что личная точка зрения и опыт должны
всегда включаться в ответ. Таким образом, он будет всегда
оставаться на стороне субъективности. Именно это он имел в виду,
когда говорил, что не может быть никакого посредничества
между бытием и миром.
Связь, которую мы устанавливаем с миром, является прямой,
очной и воплощенной, наше тело является непосредственной
связью с экзистенцией. 11 апреля 1921 года Марсель написал:
Я перечитал мои прошлогодние декабрьские
заметки об экзистенции; считаю, что есть область для
изучения. Вот ключевые моменты: 1. Для меня вся
экзистенция построена на типе существования,
характерном для моего тела, и его продолжении. 2. Не
осознавая этого, я ввожу в понятие существующего
объекта то, что в самом моем теле (как моем)
выходит за рамки объективности, что не вытекает из
какой-либо диалектики, а, напротив, делает возможной
любую диалектику. 3. Следовательно, между мной и
всем, что существует, связь (но это слово совершенно
неуместно) того же типа, что объединяет меня с моим
телом: то, что я назвал инструментальным или
объективным посредничеством. Это равносильно тому,
чтобы сказать, что «мое тело симпатизирует вещам».
4. На этом основывается возможность определенно-
303

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
го угла зрения, демонстрирующая, что я
действительно привязан ко всему, что существует, ко вселенной,
которая является моей, и центром которой является
мое тело (Marcel en Blâzquez, 1995).
Таким образом, как мы можем видеть, для Марселя
экзистенциальная перспектива реальности всегда представляет собой
перспективу, которая включает тело — ясное видение жизни
воплощенного человека. Человек введен в мир посредством своего
тела, а единственный способ узнать тело — это проживать его
изнутри собственного воплощения.
Как мы можем увидеть, ключевым аспектом взглядов Марселя
является критика поиска объективности:
Чем больше я обращаю внимание на
объективность вещей, перерезая пуповину, которая
связывает их с моим существованием, — с тем, что я
называю своим органо-психическим присутствием для
себя — тем больше я утверждаю независимость мира
от себя, его радикальное безразличие к моей судьбе,
к моим собственным целям; и чем больше этот мир
будет провозглашаться единственной реальностью,
тем больше он становится иллюзорным зрелищем,
огромным документальным фильмом,
предложенным для моего любопытства, но который, в итоге,
подавляет тем простым фактом, что игнорирует меня
(Marcel en Blâzquez, 1995).
Это справедливо для любого типа знаний, но особенно для
знания других людей.
Мы можем видеть, что с точки зрения Марселя
диагностические схемы в психологии не применимы. Установление
психиатрических нозологии заставляет нас видеть человека с чуждой
точки зрения. В нашей попытке объективного подхода мы в
конечном итоге рассматриваем человека как проблему, как данные,
как нечто инвентарное, как вещь, которая может рассматривать-
304

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ся, или, как это назвал Марсель, мы связываемся с ним вместо
того, чтобы связываться с тобой.
Два типа осознания или отражения
Этот мыслитель придерживался мнения, что мы можем
приблизиться к реальности двумя способами, которые он назвал
первым и вторым отражением.
Первое отражение осуществляется, когда человек избегает
своей реальности, когда пытается описать и объективировать ее,
как будто отрезает себя от связи с жизнью и с вселенной, чтобы
иметь возможность их наблюдать. Это означает наблюдение за
существованием и реальностью, как если бы речь шла о
проблеме, требующей объяснения, — когда мы пытаемся
проанализировать ситуацию с «объективной» точки зрения. Человек, который
реализует этот первый тип отражения, поддерживает позицию
«зрителя» самого себя и жизни.
Второе отражение восстанавливает непосредственность связи
с реальностью. В ней человек занимает позицию участника
жизни. С этой точки зрения не может быть никакой
«объективности», поскольку весь опыт всегда субъективен. Благодаря
второму типу отражения человек осознает свое участие в Бытии, он
становится частью жизни, частью игры, а, следовательно, жизнь
и он сам не могут представлять проблему, но являются тайной,
которой мы можем только впечатляться.
Эти две формы мышления или установки могут также быть
двумя различными способами приближения к психологической
и психотерапевтической работе: видим ли мы нашего
клиента как нечто, что нужно объективно описать? Он представляет
проблему, которую мы должны решить или объяснить? Или мы
осмелимся взять на себя риск быть открытыми и
присутствующими с неопределенностью, с не-знанием, с тайной?
305

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Проблема и загадка
Проблема — это внешняя ситуация, которой мы можем
управлять и манипулировать, которую стремимся решить и объяснить.
Когда мы рассматриваем жизнь или ситуацию как проблему, она
нас не касается и не вовлекает в себя.
В математике и естествознании предостаточно проблем:
решение площади геометрической фигуры — это проблема,
химическая формула вещества — тоже проблема, однако, свойственные
философии или людям темы не могут быть классифицированы
на этом уровне.
Характерной чертой проблемы является то, что она
разрешима: как только решение найдено, проблема исчезает.
С другой стороны, такие вопросы, как свобода, любовь,
стремление к трансцендентности, страх смерти, надежда, мое тело как
мое, зло, верность, мир, я, справедливость, бытие, ночные
кошмары, сексуальное влечение, зависть, ревность, страдания и т. д.,
не могут изучаться в этой перспективе. Это транс-объективные
реальности, которые недостижимы для рационального знания.
Обращение с людьми и экзистенциальными темами требует
признания нашей причастности и вовлеченности в экзистенцию.
Необходимо признавать их загадочными, а не проблематичными;
это означает, что мы являемся открытыми окружающей нас
тайне, заставляющей признавать, что мы не можем, например,
говорить с кем-то о его ревности без признания собственной.
Тайна, в отличие от проблемы, не является объектом
демонстрации, — нет необходимости её решать, достаточно, чтобы ее
можно было признать.
Марсель напоминает нам, что приближение к чему-то, как к
проблеме или признание его тайной — это вопрос отношения.
Он предлагает открытое отношение к тайне как методу
существования. Метод, который состоит из принятия и признания
того, что раскрывается понемногу. Этот метод приводит нас к
тому, что не у нас есть тайна, но мы ею являемся.
306

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Иметь и быть
Иметь — это надлежащие отношения с вещами, предметами
и инструментами. У вещи положение в иерархии ниже, чем у
человека, который ее имеет. Как мы можем заметить, иметь или не
иметь — это проблема. С другой стороны, бытие — это
атмосфера, в которой живут субъекты; это среда, в которой происходит
межличностная коммуникация, присутствие, предлагаемое
одним человеком другому. Для Марселя главная проблема нашего
времени заключается в отношении к людям как к проблемам, на
уровне обладания, тогда как единственный способ достойного
обращения с человеком — признать его тайной, расположить его
на уровне Бытия.
Мы можем признать три формы обладания:
1. Когда мы овеществляем другого, не интересуясь его
реакциями на нас. Мы не чувствуем никакого интереса к последствиям
наших действий для другого, как если бы он был объектом,
которым мы можем обладать или пренебрегать.
2. Когда мы овеществляем самих себя перед другими, отрицая
свою свободу. Например, когда мы более внимательны к
прежде установленным правилам, чем к своей возможности
выбирать и принимать решения.
3. Когда мы исключаем наличие других, обращая положение в
исключительно собственное. Например, когда мы используем
ярлыки, которые овеществляют других или нас, говоря, что мы
сами или другие — это «х» или «у»; или когда используем
такие выражения как: «у меня есть идея», или «у меня есть руки»
или «у меня болит живот». Эта перспектива ограничивает нас
и других, как если бы мы были объектами.
307

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Интерсубъективное существование
Для Марселя существование — это со-существование, то есть
быть — значит сосуществовать, быть — это быть-с,
единственный способ жить подлинно — это мы. Он считает, что
основополагающим принципом является не «я думаю», а «мы
являемся», — мне необходимо ссылаться на другого — вот почему тема
коммуникации занимала важное место в его размышлениях.
Экзистенциальная, или подлинная коммуникация — та, в
которой связь создается между я-ты, а не я-он. Ты — тот, кто
присутствует; кто отвечает на мой призыв и перед которым я показываю
себя настоящим, открытым и доступным к восприимчивости и
осознанности интерсубъективной причастности к Бытию. Такая
коммуникация называется встречей. На встрече я не улавливаю
идею того, с кем я связан, но сам человек раскрывает себя передо
мной, всегда оставаясь присутствовать как признаваемая тайна.
Экзистенциальный диалог — не просто обмен истинами, это
коммуникация в любви, которая говорит: «Я есть, потому что ты
есть»; или «есть в тебе, поскольку люблю тебя, то, что позволяет
мне пересекать пропасть того, что я невнятно называю смертью»
(Marcel in Blâzquez, 1995).
Задача человека состоит в том, чтобы избежать
овеществления настолько, насколько он будет овеществлен в опыте. Быть
открытым для другого и для его тайны, чтобы признать наше
сосуществование. Для этого требуется присутствие, определенная
доступность для другого, форма присутствия, которая признает
наше со-бытие. Эта доступность характеризуется способностью
распознавать другого как кого-то столь же загадочного, как ты сам,
как того, кто пережил подобные нашим опыты, чтобы иметь
возможность проникнуть на более глубокие уровни нашего бытия.
Улучшение коммуникации с другим субъектом способствует
лучшему признанию собственного бытия.
В этом последнем комментарии мы можем признать пользу
терапевтических отношений и анализа коммуникации в них. Для
Марселя терапевтические отношения становятся ключом к исце-
308

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
лению и развитию каждого из вовлеченных в него — как
пациентов, так и терапевтов.
«Мы» предшествует «я-ты». Обычно думают, что «я» и «ты»
существуют независимо от «мы», и что на самом деле последнее
создается из взаимодействия двух других, однако, с точки зрения
Марселя, мы является общей основой, из которой возникает «я»
и «ты», что их окружает и порождает.
Таким образом, «я» и «ты» являются абстракциями и
отчуждениями более базовой, первичной реальности.
Жить как «Я», изолированное от «Ты», значит жить
отчужденным существованием. Подлинная экзистенция возникает из
сознания мы.
Рассматривать «ты» как присутствие, не объективируя его,
является первым шагом получения доступа к этому переживанию.
Что приближает меня к человеку, так это не знание
того, что он также получит те же результаты, что и я,
но представление о том, что он также был ребенком,
что его любили, что другие ждали его и что он также
призван страдать, стареть и умереть (Марсель, 1940).
Если терапевт прочитает предыдущий текст непосредственно
перед началом терапевтического сеанса, это может оказать сильное
влияние на отношение к его клиенту; текст может быть полезен,
чтобы чувствовать себя ближе к клиенту, быть более открытым и
доступным, от собственного присутствия к присутствию другого.
Преданность Бытию
Бытие используется Марселем не как существительное, а как
глагол, — это акт Бытия, а не общий ярлык для всех.
Чем лучше мы коммуницируем с другими, тем лучше мы
участвуем в Бытии. Участвуя в Бытии, мы соединяемся с Ты
посредством Мы, приобщаясь к общей реальности, создавая её и
создаваясь ею одновременно.
309

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Последовательность участия в Бытии гарантируется
преданностью, верностью самому себе, тебе и Богу.
Преданность может быть определена как целенаправленность
намерения. В данном случае, намерения быть открытым для себя
и тайны реальности. Поэтому преданности нельзя требовать, -—
это то, что заслуживается.
Преданность состоит в том, чтобы быть доступным и
присутствовать для «тебя» в любящей форме. В этом смысле любовь —
это не состояние души, не ментальный образ других, который
мы формируем и к которому они должен быть скорректированы,
но могут перестать корректироваться. Видеть любовь таким
образом значит объективировать ее. Любовь — это творение, это
творчество — создание любящего и любимого в унисон, это мы:
«Любящий предлагает мир своей любимой, предлагая и себя
также. Все это принадлежит тебе. В конце концов, любовная связь —
это таинство, так что чем больше мы её проживаем, тем меньше
задаемся о ней вопросом» (Marcel en Blâzquez, 1995).
Возможность «не-бытия» создает головокружение и отчаяние.
Следовательно, экзистенциальное значение смерти — это не
абстрактная смерть, а смерть людей, которых мы любим, и наша
собственная смерть. Экзистенциальная смерть эквивалента
разделению нашего видимого «бытия вместе».
В любви смерть превосходит себя и остается верной бытию.
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Марселя,
переведенных на русский язык:
• Метафизический дневник
• Таинство другого
• Таинство бытия
• Иконоборец
• Философия во время кризиса.
310

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим в видении
Марселя, применимые к психологии и психотерапии:
• Формулировка Марселем альтернативы «быть участником»
или «быть наблюдателем жизни» может помочь размышлению
о способе, которым человек визуализирует и обозначает свою
ситуацию.
• Размышление о том, сталкивается ли человек со своими
жизненными дилеммами как с проблемами или как с тайнами,
может расширить перспективу его существования.
• Точно так же использование концепций первого и второго
отражения обогащает терапевтический процесс, — особенно с
точки зрения терапевтических отношений. Эта концепция
может применяться как к клиенту, так и к терапевту.
• Многие идеи Марселя могут применяться для изучения и
анализа терапевтических отношений. В частности, в этом издании
приводятся некоторые фразы, которые терапевт может иметь
под рукой, чтобы задуматься над ними вместе со своим
клиентом или со своими коллегами.
• Перспектива Марселя может дать некоторое представление
о том, как избежать овеществления себя или овеществления
других.
• Мышление Марселя поддерживает реляционную перспективу,
которая очень важна для экзистенциальной психотерапии, и
которая может способствовать углублению связей и в других
психотерапевтических ориентациях.
• Многие идеи Марселя являются ключом к пониманию путей
приближения к более аутентичной и экзистенциальной
коммуникации.
• Также важными оказываются его размышления о важности
переживания нашего тела в воплощенной форме, — в конце
концов, это не у нас есть тело — мы являемся нашим телом.
311

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Поверьте мне: знание изгоняет в бесконечность всё,
что считает нужным. Объединяет только тайна.
Без тайны жизнь будет непригодной для дыхания.
Габриэль Марсель
312

Глава 12
МОРИС МЕРЛО-ПОНТИ
Как мы и верили: феноменологическая редукция
является формулой не идеалистической философии, а
экзистенциальной феноменологии.
Мерло-Понти
Он родился 14 марта 1908 года во Франции. Был
интеллектуалом во всех смыслах этого слова: интересовался наукой,
философией, социологией, психологией, политикой, экономикой,
культурой и искусством. Для него философия никогда не бывает
завершенной или полностью объясненной, — она всегда
приводит нас к чему-то неисчерпаемому и таинственному, что должно
быть изучено феноменологически.
Ученик Гуссерля, он сделал феноменологию постоянным
источником размышлений и вдохновения.
Был профессором нескольких лицеев, в дополнение к кафедре
в Сорбонне между 1949 и 1952 годами.
С 1944 года он поддерживает дружеские отношения с
Жаном-Полем Сартром и Симоной де Бовуар, в ходе которых между
ними выявится много различий.
В 1942 году Мерло-Понти опубликовал свою первую крупную
работу «Структура Поведения», в которой раскритиковал
основные психологические теории восприятия времени, в том числе,
гештальтпсихологии и бихевиоризма.
В 1945 году трое друзей совместно издают периодическое
издание Les Temps Modernes, которое становится крайне важным
для интеллектуального развития экзистенциализма.
313

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
В том же году он опубликовал свою самую важную книгу
«Феноменология восприятия».
В свои последние годы проявлял особый интерес к функции
языка как средства интерсубъективности.
Внезапно умирает 3 мая 1961 года в Париже, став жертвой
коронарного тромбоза.
Вещь и мир существуют только так, как их
проживаю я или такие субъекты, как я, поскольку они
являются связующим звеном наших перспектив, но
превосходят все перспективы, потому что это
соединение вневременное и незаконченное.
Мерло-Понти
Основные предложения
Человек — это историческая идея, а не естественный
вид.
Мерло-Понти
Для Мерло-Понти философия всегда относится к
таинственному и неисчерпаемому, к чему можно получить доступ только
через феноменологию — из непосредственного изучения
переживания, так что его форма философствования является
постоянным и целенаправленным применением данной методологии.
Верный феноменологическим принципам, он пытается выйти
за рамки дуализма, навязанного традиционным взглядом на
философию, психологию и другие виды наук, поэтому
рассматривает человеческую реальность как совокупность, от которой
невозможно отделить какой-либо аспект или элемент существования,
чтобы изучить его отдельно. Я и мир — это две стороны одной
медали. С его точки зрения, ошибка, в которую впадают многие
исследования, состоит именно в инициации подхода с одной или
с другой стороны, как если бы между ними не пред-существовала
314

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
связь. Кен Герген выражает ту же идею, хотя и без явных ссылок
на работу Мерло-Понти:
Различие между реальным миром и
воспринимаемым миром кажется нам очевидным, но... так ли это?
Если бы опыта не было абсолютно, было бы что-то,
что мы могли бы назвать, например, реальным
облаком или колокольней? Если бы из существования
исчезло всё, что мы называем реальным миром, было
бы «зрение», «слух», «запах»? Подавить один из этих
доменов — значит подавлять другой. Почему же
тогда мы рассматриваем эту единицу как две сферы
существования вместо одной? (Gergen, 2006).
Теноменология
Мерло-Понти подробно рассмотрел идеи Гуссерля и
актуализировал их в менее радикальном виде, частично изменив
намерение Гуссерля найти окончательную основу реальности, заменив
его признанием субъективности и постоянной
интерсубъективности.
Мерло-Понти начал с прояснения двух типов редукции, в
поисках которых находился Гуссерль: эйдетической и
трансцендентальной.
Посредством эйдетической редукции, согласно Гуссерлю,
перед нами появится имманентная конфигурация, которой
обладает данное явление, оставляя нас с чистой сущностью вещи.
Путем трансцендентальной редукции сущности,
возникающие в результате эйдетической редукции, будут представлены
переживаемому потоку сознания, теперь сосредотачивая нас на
самом акте сознания.
Однако, в соответствии с Хайдеггером, Мерло-Понти не
принимает редукцию в идеалистическом смысле, а только её
экзистенциальную интерпретацию, и считает, что бытие-в-мире
находится на заднем плане любой феноменологической редукции.
315

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Вместо того, чтобы пытаться просто избегать или останавливать
здравый смысл и естественное отношение, он предлагает
восстанавливать нашу способность удивляться миру, признавая, что
наше знакомство с вещами, среди которых мы остаемся, является
лишь одной формой интимного и глубокого объединения с
миром.
Мерло-Понти критикует Декарта за его представление, в
котором cogito (разум, мысли и т.д.) имеет первенство над внутренним
или внешним, окружающим и материальным миром. Для этого
мыслителя сознание — всегда мирское: мир полон человечества, а
человечество пропитано миром. Он считал, что как Декарт, Кант,
так и феноменология Гуссерля ошибаются, предлагая возврат к
внутренней субъективности, к чистому разуму, отделенному от
мира, — трансцендентному. Для Мерло-Понти субъективность
утоплена в мир и является интерсубъективностью. Аналогично,
во всем пред-рефлексивном опыте нет раскола между субъектом
и объектом, но есть общая область, где субъект и объект
объединены. Это отражение, которое отличает и разделяет то, что было
объединено в первую очередь.
Он верил, что для того, чтобы уловить мир, мы должны уловить
его как парадокс, нарушающий наше знакомство с ним. «Главный
урок редукции — невозможность полной редукции ... Нет
никакой мысли, отхватывающей все наше мышление» (Merleau-Ponty,
2000).
Тогда речь идет о поиске сущностей не в идеалистических
терминах, а в терминах жизненного опыта субъекта:
Именно в нас самих мы находим единство
феноменологии и ее истинное значение, — лейтмотив
Мерло-Понти, определяющий сущность
феноменологии. Это философская позиция, стиль мышления,
который пытается преодолеть антагонизмы или
философский дуализм, к сожалению, преследующие
историю философии: субъект-объект,
интеллектуализм-эмпиризм, тело-душа... (Martinez, 1995).
316

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Восприятие
Мир — это одновременно и присутствие, и обещание.
Мерло-Понти
Одна из первых областей, заинтересовавших Мерло-Понти в
размышлениях и исследованиях, касалась восприятия.
Он считал совершенно неприемлемой поведенческую теорию
восприятия, которая рассматривает его с точки зрения
причинно-следственной связи. Мерло-Понти считает, что мы не можем
говорить о причинной обусловленности между физическим и
ментальным. Он был более согласен с гештальтпсихологией в
вопросе о феноменах человеческого восприятия, хотя считал ее
неполной и недостаточно развитой.
Его фундаментальная предпосылка заключается в том, что у
нас есть перцептивная связь с миром, которая предшествует
различию субъект-объект.
Наше бытие-в-мире — это постоянное восприятие и
непрерывная обработка данных.
Для него воспринятые элементы всегда настолько имманентно
значительны, насколько открыты и неопределенны.
Тогда первичной реальностью будет восприятие — связь с
миром, в которой наше тело играет ключевую роль.
Определенные особенности восприятия (некоторые из
которых — фундаментальные) являются результатом нашего
физического воплощения, например, восприятие пространства
напрямую связано с нашим телесным модусом. Для человека ростом
150 см мир не таков, как для человека ростом 210 см. Таким же
образом, человек, который весит 45 кг, не воспринимает все так
же, как весящий 120 кг.
Хотя предыдущие примеры могут показаться
экстремальными, они служат тому, чтобы увидеть, насколько наша телесность
влияет на наш способ бытия, пребывания в мире и его
восприятия.
317

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Точно так же мы склонны воспринимать вещи и мир как
постоянные, потому что наше тело стремится оставаться постоянным.
Восприятие не является пассивным актом простого получения
информации или лишь актом «депонирования» данных, ранее
сохраненных в нашей памяти или созданных каким-либо образом
в нашем сознании. Это всегда акт творения и трансформации, в
который мы вовлечены, захвачены и устремлены посредством
нашего тела и (наших) ощущений. Вы не воспринимаете
отдельные аспекты, вы воспринимаете не «вещи», а поля — ситуации.
Речь идет не о функции, которая «объединяет» изолированное,
а о функции, которая подтверждает переживаемое единство,
поэтому для Мерло-Понти необходимо отказаться от идеи
внешнего «объективного» мира, предшествующего восприятию. То,
что предшествует восприятию, расплывчато, хаотично и мутно.
Тело посредством чувств конкретизируется и упорядочивается
(трансформируется) в каждом акте восприятия:
Воспринимать не значит испытывать множество
впечатлений, которые могли бы принести с собой
воспоминания, способные их завершить, — это
видеть, как появляется совокупность данных,
исходящих из имманентного смысла, без которого эти
воспоминания невозможно вызвать. Вспоминание —
это не возвращение под взглядом сознания картины
прошлого, существующего в себе, это
проникновение в горизонт прошлого и постепенное
разворачивание вложенных перспектив до тех пор, пока
обобщенные переживания не будут снова испытаны в их
темпоральном пространстве. Восприятие — это не
вспоминание (Merleau-Ponty, 2000).
Воспринимая, мы открываем значения в мире, не только
раскрывая их, но и обязуясь продолжать использовать эти
значения, — верим в их будущее и создаем культуру, которая
продолжает их валидизировать.
318

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Акцент Мерло-Понти на восприятии заставил его
дистанцироваться от некоторых воззрений Сартра. Во-первых, они
различно размышляют о взгляде. Для Мерло-Понти, когда один
человек смотрит на другого, он не может переживать его как
объект, если только у него нет серьезных церебральных дисфункций
органического происхождения. Когда он смотрит, «Мы
отступаем назад к животной природе, если смотрим друг на друга
бесчеловечным взглядом, если каждый чувствует, что его действия
не принимаются и не понимаются, а наблюдаются, как действия
насекомого» (Merleau-Ponty, 2000). Другой, который появляется
перед нашим взором, — это субъектность, отличная от нашей
собственной. Другой — это воплощение, которое мы переживаем
как восприимчивое существо с определенным сознанием, в
отличие от того, как мы переживаем объекты. Мы не видим кого-то
с таким же опытом, когда мы смотрим на стол или стул. Если мы
окажемся одни в кафетерии и будем наблюдать за недвижимыми
объектами, — это будет опыт, отличный от того, как если бы там
были другие посетители, и мы бы наблюдали за ними. Ситуации,
в которых мы даем полную свободу нашей человечности,
переживаются по-разному (даже со стыдом), когда мы знаем, что
поблизости есть еще одно восприимчивое существо. Аналогично,
пространственность тела, такого как карандаш или стол,
переживается иначе, чем пространственность человеческого тела.
Когда на столе лежит карандаш, это просто так: один предмет
находится рядом с другим; но, если задействовано человеческое тело,
объект «обволакивается» в восприятии, а не просто находится
рядом. Таким образом, когда воспринимаются 2 человеческих
тела, они определенным образом охвачены друг другом, даже без
прикосновений.
Мерло-Понти критикует сартровскую концепцию
«отражающего сознания», поскольку эта концепция, кажется, забывает
о нашем «бытии воплощенным». Тело — это наша постоянная
связь с миром; в теле дуальность «в-себе» и «для-себя» выходит
за свои пределы (что раскрывается в главе этой же книги,
относящейся к Сартру).
319

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Эти два мыслителя также отличаются способом понимания
свободы. Для Мерло-Понти свобода не так обширна и
радикальна, как это было для Сартра, поскольку она пересекается с
пред-существующими значениями, в основном вытекающими из
языка, тела, истории и культуры, а также из опыта восприятия.
Напомним, что для Мерло-Понти опыт приходит, уже
населенный значениями, — хотя мы все еще можем делать выбор — наша
свобода ограничена. Поэтому он говорил, что мы никогда не
начинаем с нуля, что мы всегда можем подтвердить или отклонить
нашу ситуацию. Но никогда не можем её аннулировать.
Он верил, что «Быть рожденным — это одновременно
рождаться от мира и рождаться в мире природы и человека»
(Мерло-Понти в Аргудине, 2004). Быть рожденным от мира
означает, что каждый человек от рождения вовлечен в историческую,
социальную, культурную, политическую, экономическую и
психологическую ситуацию. Это также означает, что мир уже
сформирован, когда мы рождены от него, но он не полностью
сформирован, — каждый из нас должен продолжить его создание,
становясь со-творцами мира. В этом состоит наша свобода. Наша
ситуация не устраняет нашу свободу, и наша свобода не
устраняет нашу ситуацию.
С учетом вышесказанного мы можем видеть неприятие
Мерло-Понти как детерминизма, так и абсолютной свободы.
Свобода — это один ответ на один вопрос. Мы можем давать
различные ответы, но это не отрицает того, что вопрос
продолжает оставаться тем же. Есть определенные вопросы, на которые
по-прежнему возможны несколько, или ограниченное число,
ответов.
Согласно этой перспективе, мы не свободны и не
детерминированы. Мы не созданы сами собой и не созданы извне, а всегда
являемся «неразделимой смесью», — и задача нашей экзистенции
состоит в том, чтобы научиться это понимать и с этим
взаимодействовать.
Для Мерло-Понти, вместо Сартровской обреченности на
свободу, мы обречены на значения.
320

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Психосоматическая единица
Никто до Мерло-Понти не проводил столь подробного
анализа телесности в экзистенциальной перспективе.
Этот мыслитель не был согласен с разделением между телом и
разумом, даже если они будут рассмотрены взаимосвязанно. Для
него человек всегда является целым (единица тела-разума), —
когда я вижу что-то, это не мой глаз это видит — я весь вижу это.
Другая используемая категория — совокупность — опирается
на позицию Курта Гольдштейна, состоящую в рассмотрении
организма как сложной единицы, а не суммы частей или
агрегированного набора элементов.
Тело, которое интересует Мерло-Понти, — это не физическое,
или объектное, тело. О нем заботятся врачи. То, что интересует
Мерло-Понти, — это феноменальное тело, живое и живущее,
которым мы все являемся, которым чувствуем, а не только
обладаем. Это тело не сводится к своему физическому облику, так
как, например, человек с ампутированной конечностью ощущает
присутствие того, чего не хватает, в так называемой фантомной
конечности, — были случаи, когда люди с отсутствующей
конечностью все еще чувствовали в ней боль или зуд — есть
переживательный аспект нашего тела, который невозможно
проанализировать объективными средствами.
Конкретно взятый человек — это не психика,
присоединенная к организму, но колебание экзистенции,
которое уже является телесным или уже отсылается
к персональным действиям. Психологические
мотивы и телесные события могут переплетаться, потому
что нет ни одного движения в живом теле, которое
является абсолютной случайностью по отношению
к психическим интенциям, ни единого психического
акта, который не находил бы по крайней мере
своего начала или общего наброска в физиологических
состояниях ... Психофизическое событие не может
321

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
восприниматься, в стиле картезианской философии,
как смежность самого процесса и мозговой
деятельности. Союз души и тела не заключен в
произвольном декрете между двумя внешними терминами:
один объект, другой субъект. Этот союз
осуществляется в каждый момент в движении существования
(Merleau-Ponty, 2000).
Он также не был согласен с Павловым и овеществлением
поведения у бихевиористов, поскольку в своей схеме
«стимул-реакция» они забывают значения и смысл жестов и микродвижений,
а также поддерживающих их установок, которые выходят за
рамки простого поведенческого ответа.
Следуя его размышлениям, многие современные способы
рассмотрения так называемой «психосоматической болезни» не
совсем адекватны. Не существует физической ситуации, которая
не была бы психологической, и наоборот, поэтому мы не можем
говорить о причинно-следственной связи этих двух аспектов
человеческого существования.
Когда у меня болит голова — перевернута вся моя
экзистенция, не только мое тело; точно так же, если я нахожусь на
похоронах, энергия, возникающая в моем теле, несомненно, была бы
другой, потому что болят не просто мои эмоции, но болит всё,
что есть я.
Сексуальность
Не существует объяснения сексуальности, которое не
редуцировало бы её до чего-то, отличного от неё самой.
Мерло-Понти
Тело и сексуальность не являются двумя отдельными
сущностями, и никогда не действуют изолированно. Одно всегда
включает в себя другое.
322

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Мерло-Понти не был согласен с психоаналитической
позицией, которая сводила экзистенцию к сексуальности. Скорее, он
полагал, что экзистенция и сексуальность взаимно влияют, но
невозможно присвоить сексуальную мотивацию решению или
поступку. Ни одно решение или действие не является ни
сексуальным, ни асексуальным. Сексуальность не является
прилагательным, которое можно отнести к чему-то другому. Всё, что мы
делаем, всегда сексуально, поскольку оно всегда телесно.
Сексуальность также является не смесью представлений или
размышлений, а интенциональностью нашего бытия в сексуальной
ситуации.
Наша экзистенция реализуется в сексуальности,
поскольку сексуальность связывает нас с миром, даже если это способ
держаться подальше от других, как в аутоэротизме. Помните,
что дистанцирование — это другой способ быть связанным.
Сексуальное бытие — это аспект бытия физического и
межчеловеческого мира. Сексуальность постоянно присутствует, как
атмосфера.
Не существует объяснения сексуальности, которое
не редуцировало бы её до чего-то, отличного от неё
самой... Говорят, сексуальность драматична, потому
что мы стремимся к ней всю свою личную жизнь. Но
почему мы это делаем? Не потому, что наше тело
является для нас отражением нашего бытия, а потому,
что это естественное я — поток данного
существования, так что мы никогда не узнаем, являются ли силы,
ведущие нас, принадлежащими другим или нам, или,
скорее, эти силы никогда не будут полностью
принадлежать нам или другим. Нет преодоления
сексуальности, поскольку нет замкнутой на себе
сексуальности, никто полностью не спасен, никто полностью
не потерян (Merleau-Ponty 2000).
323

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Бремя
Мерло-Понти считает, что время и субъективность являются
взаимоопределяющими. Невозможно проанализировать
время с объективной точки зрения, поскольку оно всегда является
частью субъективного измерения человека. Прошлое и будущее
всегда появляются в настоящем.
В таком случае, время в действительности является
выражением нашей интимной жизни, — его можно считать атрибутом
нашей близости. В этом случае хорошей психотерапевтической
работой, ведущей к близости, было бы исследование способа,
которым наш клиент воспринимает время, или как он проживает и
прожил время в определенном опыте.
Прошлое и будущее находятся присутствующими
в моем теле, принятые и воссоединенные. Мы не
находимся во времени так же, как не находимся в
космосе, я не думаю о пространстве и времени; я-есть-
в-космосе и во-времени, я из пространства и из
времени, и мое тело вовлечено в них и охватывает их.
В свою очередь, настоящее имеет привилегию, — это
зона, где бытие и сознание совпадают (Merleau-Ponty,
2000).
Эти идеи Мерло-Понти поддерживают терапевтическую
работу в здесь и сейчас не только потому, что это единственное
существующее время, но и в более широком смысле, настоящее полно
жизни и интенциональности.
324

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Интерсубъективность и язык
«Я» является первым лицом во множественном.
Мерло-Понти
Для него каждый язык — это передача интерсубъективности.
Переплетение различных субъективных перспектив.
Мы не можем избежать нашей субъективности. Мы не можем
отделить себя от мира. Всё, что мы знаем о мире или
экзистенции, мы всегда знаем, исходя из нашей собственной
перспективы — из нашего опыта.
Мир существует только в рамках одной перспективы, но в то
же время он превосходит все перспективы.
Открытие другого не может осуществиться из одной
перспективы само-по-себе, поскольку нет ничего абсолютного или пред-
существующего. Мы открываем другого из нашей собственной
экзистенции, как другого, который не может быть объектом для
нас. Мы являемся двумя аспектами одного и того же мира,
который непрерывно присутствует для нас. Для Мерло-Понти, мы не
можем отделиться от других, — культура и общество тяготеют
над нашим сознанием.
Человек не живет в уникальном физическом мире,
окруженный только природными явлениями, такими как земля и воздух,
но вокруг нас есть проявления человеческой жизни — города,
дороги, самолеты, пластик и т.д., — наш мир всегда социален, даже
если мы переместимся в джунгли, нам придется признать, что мы
удаляемся от социального мира, но не можем его устранить.
Социальный мир — это разговорный мир — мир, полный
языков. Именно через язык мы переживаем присутствие других
в нас самих. В каждом используемом нами слове мы
предполагаем существование других, которые в нашем представлении будут
понимать наши идеи и эмоции, выраженные посредством языка.
Чтобы ребенок сказал «папа» или «собака», или даже что-то
более абстрактное, например, «желтый», он должен принести
с собой изнутри весь свой мир, свою социальность и свою куль-
325

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
туру «Под концептуальным значением слова существует
экзистенциальное значение, которое населяет слово и неотделимо от
него... Слово имеет смысл» (Martinez, 1995).
Для этого мыслителя переживание «Я» не может быть
индивидуальным, поскольку если бы это было так, не существовало бы
никакого Ты, никакого другого, — и это означало бы абсурдный
солипсизм. Человек — это существо, которое находится в
ситуации и всегда является возможными ситуациями, и бытие-в-мире,
его опыт и субъективность не могут быть отделены от опыта
других людей, которые также бытия-в-мире; следовательно, всякая
субъективность всегда интерсубъективна.
Тело — это средство бытия-в-мире, и иметь тело
означает для живого существа — соединиться с
определенной средой, перемешиваться с определенными
проектами и непрерывно связываться с ними.
Мерло-Понти
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Мерло-Понти
переведенных на русский язык:
• Структура поведения
• Феноменология восприятия
• Гуманизм и террор
• Смысл и бессмысленность
• Видимое и невидимое.
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей, которые мы находим в видении
Мерло-Понти, применимые к психологии и психотерапии:
326

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Феноменологическая перспектива Мерло-Понти приглашает
нас признать невозможность отказа от нашей
субъективности. Наши подходы к клиентам могут быть более удачными,
если мы признаем, что не можем иметь объективного знания
о них или их опыте.
• Психотерапия всё время работает с представлениями.
Размышления этого автора об их не пассивном, но творческом и
вовлеченном социокультурном характере могут обеспечить
больше успеха в их изучении.
• Его взгляд на свободу, зависящую от социокультурных
значений, которые передаются посредством языка, может облегчить
изучение и анализ принятия решений у клиентов.
• Не разделяя идею абсолютной свободы, он очень внимателен
к тому, чтобы избежать детерминизма. Эта перспектива может
помочь терапевтам занять более нейтральную и открытую
позицию для анализа дилемм и парадоксов своих клиентов.
• Его видение приглашает нас интегрировать телесность в
терапевтическую работу, поскольку экзистенция человека не
рассматривается как нечто, в чем тело и разум существуют
относительно независимо друг от друга. Не у нас есть тело, — мы и
есть тело.
• Те же самые идеи относительно единства «тело-разум»
предостерегают нас от поспешного принятия как современных
научных взглядов на психосоматические заболевания, так и
позиций «Новой Эры», которые в конечном итоге сводятся к
монизму или причинному дуализму.
• Его концепция обращает наше внимание на наблюдение и
распознавание значений, присутствующих в микродвижениях,
таких как жесты и другие невербальные выражения.
• Его видение сексуальности может помочь нам избежать
ограниченных интерпретаций, поиска сексуальных значений снов
или поведения клиентов, поскольку каждый сон и каждый
поступок всегда сексуальны, не имея при этом скрытых
сексуальных значений.
327

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
• Мерло-Понти напоминает нам, что единственное
существующее время — настоящее, что более чем оправдывает работу в
здесь-и-сейчас. Все, что мы называем прошлым или будущим,
всегда присутствует сейчас.
• Акцент на субъективности времени может помочь углубить
близость с клиентами в процессе психотерапии. Терапевт
может проанализировать вместе с клиентом способ проживания
времени в конкретном опыте: переживал ли он течение
времени как что-то быстрое и головокружительное? Или как в
замедленном кино? Или, возможно, переживал время как
остановившееся? Эти и другие вопросы могут способствовать
лучшему пониманию субъективности клиента.
• Признание интерсубъективности и того, что она выражается
главным образом через язык, облегчает изучение
интерсубъективного со-конструирования, которое мы осуществляем в
себе и в нашем мире в каждый момент, и устанавливает
основы для терапевтической работы, основанной на
межличностной связи между клиентом и терапевтом.
• Эта же интерсубъективность помогает нам всегда
рассматривать дилеммы, проживаемые нашими клиентами, в контексте,
в том числе принимая во внимание телесный, реляционный,
исторический, культурный и социальный фон.
Отныне то, что метафизично в человеке, больше не
может быть отнесено ни к кому, кроме его
эмпирического бытия — будь то к Богу или к сознанию.
Человек метафизичен в самом своем бытии, в своей
любви, в своей ненависти, в своей индивидуальной
или коллективной истории, и его метафизика
больше не занятие нескольких часов в месяц, как сказал
Декарт, — метафизика присутствует, как думал
Паскаль, в малейших движениях сердца.
Мерло-Понти
328

Глава 13
МАРТИН БУБЕР
Фундаментальным фактом экзистенции человека
является человек-с-человеком.
Мартин Бубер
Только тогда являюсь человеком, когда вступаю в связь
с человеком.
Мартин Бубер
Началом является связь.
Мартин Бубер
Бубер родился 8 февраля 1878 года в Вене. Подростковые годы
он провел в Лемберге, в доме своего деда, Саломона Бубера,
который был одним из главных лидеров движения рационалистов и
просветителем еврейских общин того времени.
Очень скоро Мартин Бубер вступил в контакт с хасидскими
группами мистического вдохновения, под сильным влиянием
которых оказалась его мысль. В 14 лет он столкнулся с идеей
бесконечности, которая потрясла его до глубины души. Эта идея
превратится в одну из его главных мистических перспектив.
Он учился в университетах Вены, Берлина, Лейпцига и
Цюриха, получая неординарную информацию и философскую,
художественную и литературную подготовку.
Был учеником Дильтея и другом Макса Шелера.
329

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Будучи свидетелем нацистского холокоста и создания
Государства Израиль, он стал борцом за социалистический гуманизм как
в Германии, так и в Израиле.
В 1916 году он основал журнал Der Jude, важное издание для
еврейской культуры; открыто защищал идею киббуца, так как
считал их общиной, в которой выражается социалистический
гуманизм.
Перевел Библию на немецкий язык, и эта версия славится
своей красотой. Его размышления оказали сильное влияние на
психологию и психотерапию. Такие личности, как Салливан, Фабер,
Франкл, Роджерс и Перлз, являются признанными терапевтами,
которые открыто признали влияние Мартина Бубера на себя.
Он умер 13 июня 1965 года в городе Иерусалиме. В настоящее
время существует целая психотерапевтическая ориентация под
названием «Диалогическая психотерапия», главным образом
основанная на взглядах Бубера, в основном разработанная одним
из главных его продолжателей, Морисом Фридманом.
Основные предложения
Бубер помещает Бытие Человека в его взаимосвязь с миром:
человек существует не изолированно, но во взаимосвязи с
другим. Он посвятил себя анализу и описанию этой взаимосвязи.
Как таковые ни индивидуум, ни группа не
являются фундаментальным фактом человеческой
экзистенции. Сами по себе и то, и другое не что иное, как
мощные абстракции. Индивидуум является фактом
экзистенции в той мере, в которой вступает в живую
взаимосвязь с другими индивидуумами; субгруппа
является фактом экзистенции в той мере, в которой
в ней образуются живые единицы взаимосвязи.
Фундаментальным фактом экзистенции человека
является человек-с-человеком. (Buber in Schoch, 2000).
ззо

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С этой точки зрения мы не вступаем во взаимосвязи, но
выбираемся из них: Я — это мои взаимосвязи, не Я, вступающий во
взаимосвязи, но Я, который возникает из неё, — связь
определяет и создает меня.
Связь прежде Меня; всякая изоляция Я — это всегда феномен,
следующий за первичной реальностью единства с другим.
Два возможных подхода
Мартин Бубер рассматривает человека как дуальность с
возможностью приобрести любую из следующих установок: ориен-
тационное отношение и действующее отношение.
Ориентационное отношение заключается в поиске
безопасности, известного, постоянства. Это необходимость в ясности и
определенности. Посредством ориентации мы классифицируем
переживания, ищем полезное и прагматичное поведение. В этом
отношении у нас есть опыт, и поэтому мы можем говорить о нем,
придавать направление жизни и в значительной степени
полагаться на память, поэтому ссылка на прошлое является одним из
его основных инструментов.
С другой стороны, действующее отношение — это попытка
выйти за рамки общих границ, учесть новизну, принять на себя
риск, проявив определенную смелость. Это открытость для
перемен и креативности. Такое отношение требует принятия
неопределенности и толерантности к некоторому уровню тревоги.
Действующее отношение опирается на действие и признает
уникальность и единство каждого из аспектов экзистенции. Нет
разделения субъект-объект, так что то, что воспринимается и тот,
кто воспринимает, являются единством. Невозможно говорить
на обычном языке об этом отношении, в нем возникают
невыразимые переживания.
Очень легко заметить, какое из этих двух отношений чаще
используется людьми в повседневной жизни. В каждой ситуации
человек должен выбирать между этими двумя возможностями;
331

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
выбор, сделанный в моменте, действителен только на этот
момент. Решение обновляется каждый раз.
Поверхностный взгляд может наводить на мысль, что
действующее отношение —■ более здоровое, чем ориентирующее, однако,
Бубер считает, что в человеке, который реализован, оба
отношения находятся очень близко, составляя единое целое.
Баланс достигается только в том случае, если есть
возможность и открытость конфронтировать обе полярности в равной
степени, не пытаясь отрицать какую-либо из них или
противоречия, возникающие между ними.
В некотором смысле, Бубер предлагает нам избежать соблазна
оставаться в состоянии покоя и постоянства, чтобы искать новое
напряжение и выбор.
Эти два отношения могут поддержать анализ форм того, как
клиенты обращаются со своими ежедневными дилеммами.
Зачастую клиенты ищут помощи терапевта в том, чтобы найти
способы оставаться в ориентирующем отношении. Перспектива
Бубера побуждает психотерапевтов побуждать своих клиентов
немного дольше оставаться в неопределенности, учиться терпеть
и даже ценить оба отношения.
Я-Ты и Я-Оно
Ориентирующее и действующее (реализующее) отношение
соответствуют тому, что станет самым известным термином
Бубера: Я-Оно и Я-Ты соответственно. Всё, сказанное до сих пор
об ориентирующем отношении, справедливо для Я-Оно, то же
и для реализующего отношения и Я-Ты. Эти двойные термины,
которые он назвал фундаментальными словами, являются
неразделимыми парами, в которых Я не существует в одиночестве, но
всегда является частью бинома, в котором другая сторона может
быть Оно или Ты. В начале своей самой известной работы Бубер
говорит:
332

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для человека мир имеет два аспекта соразмерно
его двойному отношению к Нему.
Отношение человека двойственно в соответствии
с двойственностью фундаментальных слов, которые
он произносит.
Фундаментальные слова языка — это не
изолированные вокабулы, а пары вокабул.
Одной из этих исконных слов является пара
вокабул Л-Ты.
Другое исконное слово — пара Я-Оно, в которой
Он или Она может заменить Оно.
Отсюда также и то, что Я человека двойственно.
Ибо Я исконного слова Я-Ты отличается от Я
исконного слова Я-Оно.
Изначальные слова не означают вещи, но
указывают на отношения...
Изначальное слово Я-Ты может быть произнесено
только всем Бытием.
Изначальное слово Я-Оно никогда не может быть
произнесено всем Бытием.
Само по себе Я не существует, а есть только Я
исконного слова Я-Ты и исконного слова Я-Оно. (Buber,
1994, курсив в оригинале)
Нет никакого смысла говорить о Я, кроме как из реляционной
перспективы, но также не имеет смысла говорить о Ты или Оно
самих по себе.
И Я-Ты, и Я-Оно обозначают два способа соотноситься с
миром, когда оба фундаментальных слова образуют единство.
Я-Оно характеризуется отношением причинности, а не
взаимности, опоре на восприятие, мысли, чувства, порядок обладания.
В этом варианте мы имеем связь с некоторым аспектом другого,
но не с его совокупностью, — точно так же и себя выражая лишь
частично. Любое приближение по этому пути будет не более чем
накоплением данных.
333

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С другой стороны, в Я-Ты есть связь с совокупностью, мы
являемся полным бытием, связанным с совокупностью другого:
«Сказать Ты, который говорит, значит не иметь ничего в качестве
объекта. Потому что там, где есть одно, есть и другое» (Buber, 1994).
В Я-Ты связь с другим является встречей, диалогом. Однако,
Я-Ты — это не то, что мы делаем или создаем, скорее мы созданы
Им. Это установка к тому, чтобы позволить себе быть тем, кем мы
являемся, вместо того, чтобы абстрагировать и объективировать
себя.
Связь Я-Ты или Я-Оно может проживаться как с другими
людьми, так и с любым другим аспектом экзистенции, которые
нас окружают.
Бубер не предлагает нам вечно пребывать или пытаться жить
исключительно в форме Я-Ты, а скорее стремиться к лучшему
балансу. В конце концов, простая попытка постоянно пребывать в
Я-Ты станет отношением Я-Оно.
Несмотря на то, что наша изначальная природа — это связь
Я-Ты, частью нашей природы также является то, что все Я-Ты
обречены превратиться в Я-Оно, поскольку в тот момент, когда
опыт регистрируется и формирует часть нашей совокупной
памяти, больше нет Я-Ты.
Без Я-Оно не было бы обучения, — всё всегда было бы
новым — мы бы переходили от сейчас, к сейчас, к сейчас и так
далее. Мы не вспомним имена или лица любимых. Короче говоря,
это было бы почти аутичным существованием.
Точно так же без Я-Ты не было бы новизны или изменений, и,
следовательно, не было бы никакого развития или роста, — всё
было бы вечным статическим повторением.
Когда мы стремимся увековечить Я-Оно в попытке избежать
тревоги Я-Ты, мы вступаем в невротические процессы, «человек
не может жить без Оно. Но тот, кто живет только с Оно, не
является человеком» (Buber, 1994).
По словам Эбнера: «Одиночество Я и отсутствие Ты — корень
всех расстройств и психических заболеваний» (Ebner en Ruiz,
2007).
334

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Со своей религиозной позиции Бубер считал, что
существование Бога необходимо, поскольку божественность представляет
великого таинственного Ты. Это Ты, который никогда не сможет
стать Оно, поскольку всегда является новым, и его никогда
невозможно узнать полностью.
В Я-Ты мы находимся под открытым небом, поэтому
встревожены, не чувствуя крышу, которая бы нас
защищала, но крыша мешает нам видеть звезды.
Мартин Бубер
Диалог
У нас может быть отношение Я-Ты к человеку, в то время как
он или она поддерживают отношение Я-Оно к нам, или наоборот.
Диалогическое отношение не гарантирует диалога.
Соответствие Я-Ты/Я-Ты не происходит легко. Этот тип
диалога можно назвать встречей или, как его определил Робин,
«Точкой, в которой сходятся привилегированные моменты двух
разных хронологий» (Robine in Schoch, 2000).
Есть определенные характеристики, которые мы можем
найти, чтобы способствовать нашему приближению к такой встрече:
во-первых, это присутствие, понимаемое как бытие
присутствующим здесь и сейчас, живым образом перед другим, признавая
неопределенность и случайность; также наша свобода —
создавать и быть открытыми для новизны, как и наша зависимость от
всего, что нас окружает, воспринимаемые и принимаемые
одновременно:
Да, безусловно, в чистой связи ты чувствуешь себя
полностью зависимым, как никогда не чувствовал
себя ни в каких других отношениях, а также
полностью свободным, — более свободным, чем в любом
другом месте и моменте — ты чувствуешь себя
одновременно творением и создателем. То, чем ты обладал
335

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
тогда, не было одним из этих двух чувств,
ограниченным другим; ты владел ими обоими без ограничений
и единовременно (Buber, 1994).
Другим аспектом встречи является открытость для
совокупности. Мы связываемся безоговорочно, являясь полностью самими
собой, и в то же время направляясь ко всему другому человеку, —
обращаемся не только к некоторым его частям, например, к его
разуму, его духовности, его телу или его чувствительности — но
к организованному целому, где, как сказано в законе гештальта,
«Целое больше, чем сумма его частей».
— Тогда какой же опыт Тебя можно получить?
— Никакой. Потому что его невозможно испытать.
— В таком случае, что известно о Тебе?
— Всё или ничего. Потому что неизвестно ничего
частичного об этом.
Мартин Бубер
Еще одним аспектом является необходимость обоюдности
для со-создания встречи, — позволение себе быть для другого,
одновременно приглашая другого быть с нами: «Ты представлен
мне, но я тот, кто вступает в прямую связь с Ним. Таким образом,
связь предполагает «быть выбранным» и «выбирать», и это
является одновременно и страстью, и действием» (Buber, 1994).
Также необходима эксклюзивность. Для Бубера все истинные
отношения эксклюзивны, уникальны. Признание уникальности
момента, или человека, или ситуации приводит меня к
признанию уникальности встречи. Это признание подтверждает
другого и самого себя; чтобы этого достичь, не нужно отвергать
всё остальное. Это исключительность, которая не исключает, а
включает в себя целую экзистенцию: «Вступать в чистую связь
не значит пренебрегать всем остальным; это видеть все в Тебе, не
отрекаясь от мира, но устанавливая мир на его истинной осно-
ве»(ВиЬег, 1994).
336

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
«МеЖду»
Концепция «между» (Zwischen на немецком языке) важна для
перспективы Бубера. Это межчеловеческое пространство, со-соз-
даваемое этой встречей, — узкий коридор, в котором каждое
бытие пребывает самим собой перед другим бытием, в то же время
являясь немного другим — пространство, общее для обоих, но
выходящее за пределы частных территорий каждого. Это мост к
другому и к миру, где мы полностью становимся тем, кем
являемся. Каждый из причастных включает в себя другого, имея
возможность прожить два полюса биполярной связи — как себя, так
и другого.
Эта концепция очень полезна для психотерапии. Некоторые
теоретики (особенно экзистенциальные, как Ирвин Ялом)
считают, что вся психотерапия может основываться на анализе того
пространства, которое мы конструируем между нами, обращая
внимание как на то, что нас к нему приближает, так и на то, что
нас от него отдаляет. Когда нам удается оставаться в этом между,
причастные люди не могут снова стать теми же, что прежде —
встреча становится трансформирующей.
Любой инструмент, средство или техника могут стать помехой
для встречи. Следовательно, психотерапия экзистенциальной
ориентации начинается с работы без техник, опираясь
исключительно на межличностную встречу.
Последнее подкрепляется идеей Бубера, что каждая встреча с
другим представляет собой встречу с самим собой. Форма,
которую принимает встреча, формирует особый тип личности,
которой я являюсь.
Да — личностям, нет — индивидуумам
Для Бубера было важным различие между терминами
«личность» и «индивид», и он полагал, что некоторые, например, Карл
337

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Роджерс, иногда использовали первое для обозначения второго
(Buber, 2000). Индивидуум — это только определенная
особенность в человеке, «индивидуум» относится к уникальности,
способности развиваться, к тому, что может расти и учиться у самого
себя, как это видел Юнг в своей перспективе индивидуации, в то
время как «личность» относится к жизни с-миром, во
взаимности.
В диалоге с Карлом Роджерсом Бубер выразил свое несогласие
с «личностно-ориентированной» перспективой, поскольку
считал, что эффективная психотерапия должна сосредоточиться на
между, на встрече. В то же время он считал, что для того, чтобы
прийти к такой встрече необходимо иметь не только «принятие»
(один из факторов, который является частью
терапевтического подхода Роджерса), но и подтверждение. В подтверждении
другой не только принимается таким, какой он есть, но и
подтверждает себе себя, признавая не только то, что личность
проявляет в данный момент, но и все свои возможности, утверждая их
в нас самих. Это означает: подтвердить в каждом, участвующем
в терапевтическом процессе, как аспекты в пользу жизни, так и
против нее.
Бубер и психотерапия
Психотерапия, будучи человеческой встречей, была темой,
которая вызывала интерес Бубера.
Он был против наблюдения отношений с точки зрения
переноса, а также использования техник, отдаляющих работу в
отношениях.
Исходя из концепции бессознательного,
психотерапевтическая работа происходит внутри изолированной личности,
психологическая реальность рассматривается интрапсихически, а
терапия отдаляется от межчеловеческой перспективы, которую
предпочитал Бубер:
338

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Большинство психологических школ, особенно
Юнга, предполагают, что существует не явленная,
хотя и психическая реальность. Это означает
принятие мистического основания реальности ... Принятие
психики, которая существует как нечто в
пространстве, должно быть либо метафорой, либо абсолютно
метафизическим тезисом природы бытия человека, в
отношении которой нам не хватает
экспериментальной основы ... пятьдесят лет психотерапевтической
мысли были основаны на этой опасной форме
мышления (Buber, 2005).
Он считал, что работы Салливана, который пытался основать
свой терапевтический подход на межличностных отношениях,
содержали попытку психотерапевтической работы, открытой
для встречи, могущей удивлять клиентов, а не навязывать им
наши любимые теории реальности.
Таким образом, исцеление экзистенции происходит
не исцелением определенной части пациента, но
корней Бытия пациента.
Мартин Бубер
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Бубера, переведенных
на русский язык:
• Я и ты
• Что такое человек?
• Диалог
• Исцеление и встреча.
339

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей Бубера, применимые к
психологии и психотерапии:
• Перспектива Бубера является прочной основой для
реляционной психотерапевтической работы.
• Его определение двух жизненных установок (ориентация и
реализация) и соответствующие им слова Я-Оно и Я-Ты
чрезвычайно полезны для анализа явлений межличностных
отношений, а также для пересмотра взаимосвязи личности с её
миром.
• Предыдущий пункт также применим для анализа резких
перемен терапевтических отношений.
• Напоминание Бубера о том, что важнее баланс между этими
двумя позициями, а не преобладание какой-либо из них,
может дать терапевту основу, чтобы вместе с клиентами изучать
трудности и тревоги, которые нас приводят к предпочтению
одного из полюсов.
• Буберовское описание диалога и встречи помогает нам понять
их трансформирующую силу.
• Психотерапевт экзистенциальной ориентации будет искать
диалогическую связь со своим клиентом. Бубер дает нам
характеристики, которые должны быть открыты для этого.
• Одной из этих характеристик является открытость для целого,
чтобы быть внимательным ко всему человеку, с которым мы
связаны, а не только к его частям или аспектам.
• Другой характеристикой является акцент на здесь-и-сейчас,
как на единственном времени и пространстве, где может
происходить встреча.
• Здесь также требуется готовность выдерживать
неопределенность открытости к постоянной новизне Ты.
• Еще одной характеристикой является важность
эксклюзивности, — каждая встреча неповторима, даже с одним и тем же
340

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
человеком, каждый момент уникален и потому не поддается
классификации.
• Бубер напоминает нам, что построение диалоговых
отношений, нацеленных на встречу, требует взаимного
подтверждения другого, что позволяет избежать классических отношений
врач-пациент, в которых первый занимает экспертную
позицию по отношению к другому, получателю услуги.
• Эта философская перспектива обеспечивает поддержку для
осознания между и, следовательно, взаимодействующих
феноменов людей.
• Идея о том, что средства и техники могут быть скорее
препятствием на пути к подлинной встрече, чем помощью в
психотерапевтической работе.
• Реляционная перспектива Бубера предлагает нам
пересмотреть понятие самореализации, которое едва ли может быть
критерием полноценной жизни, поскольку исключает
взаимосвязь с другим.
• В этой перспективе психологическая реальность является
скорее межчеловеческой, чем интрапсихической.
Любовь — это ответственность Я за Ты.
Мартин Бубер
341

Глава 14
ПАУЛЬ ТИЛЛИХ
Я чувствую призвание вызывать сомнения у тех, кто
полон веры, и веру у тех, кто полон сомнений.
Пауль Тиллих
Он родился 20 августа в 1886 году в Германии; впоследствии,
когда Гитлер пришел к власти, эмигрировал в Соединенные
Штаты.
В 1911 году получил докторскую степень по философии, а год
спустя стал лиценциатом теологии. В том же году он был
рукоположен в пастыри евангелическо-лютеранской церкви.
Его мысль находилась под сильным влиянием Хайдеггера.
Тиллиха считают скорее теологом, чем философом, однако, его
философский вклад в экзистенциальную психологию и
психотерапию фундаментален, несмотря на то, что его значение редко
признается.
Тиллих обладал неортодоксальным богословским виденьем,
совместимым со взглядами экзистенциалистов, но это стоило
ему того, что многие богословы-современники травили его,
называя даже атеистом.
В то же время было много других, кто искал его как
проводника к смыслу, тайне и трансцендентным благам.
Он считался великим учителем за умение постоянно
наполнять свои занятия значимыми для жизни и смерти вопросами.
Вряд ли его лекции оставляли людей спокойными, поскольку
со многим конфронтировали и заставляли задуматься.
Некоторые, в том числе Поль Рикёр в области философии и
Ролло Мэй в области психологии, открыто признавали свой долг
342

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
перед этим мыслителем. Ролло Мэй даже опубликовал небольшой
текст под названием: «Пауль: Тиллих как Духовный Учитель».
Тиллих постоянно пребывал в сомнениях, не мучительных, но
побуждающих его со страстью предаваться существованию.
Он умер 22 октября 1965 года в Чикаго.
Ценность бытия — это этический акт, в котором
человек утверждает собственное бытие, несмотря на
те элементы своего существования, которые
противоречат его самоутверждению.
Пауль Тиллих
Основные предложения
Невроз — это способ избежать небытия, избегая
бытия.
Пауль Тиллих
Сомнение
Для Тиллиха сомнение является символом процесса развития
и роста. Чтобы конструктивно сомневаться, нужно достаточно
укрепиться в знании. Только тот знает, кто осмеливается
сомневаться. Человек, чьи знания не очень прочны, не может взять на
себя риск, которого требует процесс сомнения.
Однако, чтобы сомневаться, нужно немного больше, чем
только знание: требуется мужество и смелость (смелость здесь
понимается как страстная и самоутверждающая сила).
Сомнение в этом смысле выражает смелость рискнуть, когда
мы не знаем, что может произойти или что может случиться с
нами. Тиллих восхищался словами Кьеркегора, что риск
порождает тревогу, но не рисковать — значит, потерять себя.
343

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Быть готовым сомневаться во всем, что мы знаем —
одновременно мучительно и освобождающе. Это значит принимать
неопределенность жизни и готовность встретиться со «Священной
Пустотой». Эта последняя концепция стоила Тиллиху того, что
многие посчитали его атеистом, поскольку вместо священного
присутствия он говорил о пространстве пустоты и вакуума,
которое считал священным.
Тревога и смелость существовать
Основная экзистенциальная тревога, развивающаяся при
осознании неопределенности жизни, открывает дверь
проявлению смелости, необходимой как для подготовки к тревоге, так и
для выхода за её пределы.
Тиллих рассматривал тревогу как состояние, в котором Бытие
осознает возможность небытия, поэтому смелость
существовать — это самоутверждение бытия.
У современного человека, по Тиллиху, три великих тревоги:
смерть, бессмысленность и вина. Все три являются различными
выражениями страха небытия.
Однако эти тревоги имеют и другой ракурс: они побуждают
нас искать «предельное» и трансцендентное.
Для Тиллиха тревога является двигателем развития и роста, —
это путь преодоления угроз нашего существования.
По его словам, такой способ приближения является формой
веры, а вера — это наше участие в Боге, который определяется
как бесконечная сила, способная противостоять угрозе небытия.
Он разделил тревогу на два типа: экзистенциальную и
невротическую.
Невротическая тревога обычно является формой избегания
экзистенциальной тревоги. Мы невротически встревожены
катастрофическими ожиданиями относительно будущего, но, в конце
концов, речь идет о более фундаментальной тревоге по поводу
нашей собственной недостаточности и возможности краха или
даже смерти.
344

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Бытие — это то, что не только дано человеку, но и
требуется от него. Человек несет за него
ответственность: буквально обязан отвечать за то, что делает с
самим собой. Тот, кто просит отчета, — его судья, то
есть — он сам. Эта ситуация вызывает тревогу,
которая в относительном выражении содержит вину,
а в абсолютном - отвержение или осуждение себя.
Человеку предлагается превратиться в того, кем он
предназначен быть, чтобы исполнить свою судьбу. В
каждом моральном акте он стремится утвердить себя
и способствует исполнению своей судьбы,
реализации своих потенциальных способностей ( Tillich in
Yalom, 1984).
Экзистенциальная тревога проявляется при конфронтации
с грубыми, трагическими и суровыми фактами жизни, встрече
лицом к лицу с экзистенцией без избеганий или диссоциаций;
поэтому её можно рассматривать как признак здоровья, а не как
болезнь, — как знак серьезного отношения к жизни.
Патологическая тревога
В то время как экзистенциальная тревога носит
онтологический характер, а значит, не может быть устранена, но должна
быть интегрирована в смелость существования, —
патологическая тревога обычно является следствием неспособности Я
выдерживать экзистенциальную тревогу.
Патологическая тревога приводит к самоутверждению на
ограниченных, фиксированных и нереалистичных основаниях,
что порождает больше тревоги, а также вины и, в долгосрочной
перспективе, ощущения абсурда и бессмысленности.
Такой анализ тревоги привел Тиллиха к рассмотрению и
описанию трех типов вины: нормальной, невротической и
экзистенциальной.
345

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Нормальная вина — та, которую мы переживаем как
раскаяние за причинение вреда кому-то. Невротическая вина
возникает, когда причиняемый вред воображается или чрезмерно
преувеличивается, что обычно происходит через семейное,
религиозное и/или социокультурное научение. И экзистенциальная вина,
возникающая в сознании, когда мы подводим сами себя, есть
переживание предательства собственного Бытия.
Последняя — экзистенциальная вина — может быть стимулом
для развития смелости существовать (смелость быть), чтобы
отдаваться экзистенции как настоящий воин: с энергией,
храбростью, жизненной силой и мощью. Для этого важно выйти из
болезненного и неприятного переживания вины. Следующая
история может служить иллюстрацией:
Однажды мудрого старика спросили, что такое ад; добрый
человек с полной безмятежностью объяснил: «В момент своей смерти
каждый человек отрывается от своего тела и идет навстречу
Вечному Бытию, которое показывает ему фильм о его жизни; но не
какой она была, а какой могла бы быть, если бы человек осмелился
прожить её в реальности. И показывая это, Бытие Света
сообщает мучимому человеку всё, что могло бы быть, если бы он только
рискнул; но все эти возможности ушли навсегда. Именно тогда
человек издает глубокий стон, вопль, который распространяется на
всю вечность. Это и есть ад. (Villanueva, 1988. Курсив в оригинале).
Экзистенциальная вина — как тот крик, рвущийся из горла у
каждого из нас. Сколько объятий и поцелуев мы могли дать, и
не дали? Сколько вещей, которые мы хотели сказать или сделать,
остались обещаниями? Сколько ситуаций мы не исправили из-за
страхов или из-за того, что мы знали, что от нас ожидалось?
Осознание моментов и ситуаций, в которых мы терпели неудачу,
может подтолкнуть нас к завершению проектов и, прежде всего, к
конструированию более подходящей и аутентичной экзистенции.
Несомненно, речь идет о переживании, имеющем богатый
потенциал исследования в процессе психотерапии или
экзистенциального коучинга, в попытке задействовать всю свою энергию и
возможности.
346

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для Тиллиха любовь — это больше, чем просто чувство — это
онтологическая позиция, которая заключается в том, чтобы
выходить за рамки разделенности и различий.
Если мы признаем, что наши отчаянные попытки преодолеть
нашу разделенность всегда будут неудачны, то сможем жить
полной жизнью.
Смелость — это утверждение нашего бытия над небытием, и в
то же время открытость сомнению, возможности небытия.
Невротик может включать в свою жизнь лишь немного
небытия; нормальный человек — умеренное количество; творческий
человек — огромное количество; и Бог, образно говоря, —
бесконечное количество (van Deurzen, 2000).
Вот почему часть терапевтической задачи — помочь человеку с
достоинством и мужеством пройти через ситуацию, вызывающую
страдание; это наполнило бы его жизнь смыслом. Традиционная
идея о том, что психотерапия стремится уменьшить тревогу, здесь
не применима. Необходимо помочь человеку направлять тревогу
во все более креативные и значимые формы, а не снимать её.
Фигура распятого Христа представляется Тиллиху
символом человеческого мужества и самоутверждения перед судьбой.
Можно сказать, что человеческая жизнь получает смысл только
через страдания, пройденные с достоинством и мужеством.
... естественная тревога человека как человека и в
некотором роде всех живых существ — это тревога
небытия, осознание своей конечности как конечности.
Пауль Тиллих
Основные произведения
Работы Тиллиха, переведенные на русский язык:
• Мужество быть
• Кто я такой?
• Любовь, сила и справедливость.
347

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Некоторые из основных идей Тиллиха, которые могут быть
применимы к психологии и психотерапии:
• Тиллих обогатил концепцию тревоги, как невротической, так
и экзистенциальной, и описал различные возможности,
которые есть у психотерапевтов, чтобы встречаться с этими
проблемами.
• Его идеи также позволяют нам исследовать вину и
потребность людей в самоутверждении.
• Различие между экзистенциальной и невротической тревогой,
а также экзистенциальной и невротической виной может
оказаться очень полезным в психотерапевтической работе.
• Тиллих призывает не пытаться избегать тревоги, ни тем более
отрицать её, особенно когда она носит экзистенциальный
характер. Это приглашение к действенному и страстному
самоутверждению, напоминающее нам, что лучший способ
наполнить нашу жизнь смыслом — это проживать её со смелостью
существования.
348

Глава 15
ДРУГИЕ МЫСЛИТЕЛИ, ВНЕСШИЕ ВКЛАД
В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОДХОД
15.1 ЭММАНУЭЛЬ ЛЕБИНАС
Возможно, разумно уважать осмотрительность этой
закрытой двери. Эта дверь, как открытая, так и закрытая,
является необычайной двойственностью Загадки.
Эммануэль Левинас
Родился 30 декабря 1905 года в Литве. В 1931 году получил
французское гражданство. Он был учеником Гуссерля и Хайдег-
гера и активно участвовал во встречах, организованных
Габриэлем Марселем.
Непосредственно пострадал от нацистского варварства из-за
своего еврейского происхождения, что побудило его развить
философскую перспективу, глубоко чувствительную к человеческой
боли и страданиям.
Умер 25 декабря 1995 года.
Некоторые из философских предложений
Первая примечательная идея состоит в том, что для него
первичная философия — это не онтология, а этика. Традиционно
этика понимается как ветвь или субдисциплина философии, но
этот автор считает, что может быть наоборот. Никакой традиции
в человеческой мысли не появилось бы, если бы не существовало
другого. Без другого, без не-я, которому можно было бы проти-
349

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вопоставить себя, не было бы ни философии, ни науки, ни
искусства, ни других дисциплин. Именно через появление другого
появляется и каждая линия мысли. Этика — дисциплина,
которая возникает при появлении другого. Она появляется как
необходимость пред его лицом, когда у нас нет другого выбора, кроме
как ответить ему. Следующие размышления могут возникнуть в
связи с предложениями этого философа.
Для Левинаса значение раскрывается только в опыте открытия
себя другому. Другой придает смысл моему существованию.
Субъект или личность предшествует такому открытию: для
других, перед которыми нельзя быть безответственным. Каждое
действие всегда совершается от своего имени и от имени другого,
стоящего перед нами.
В перспективе Левинаса фигура другого приобретает
фундаментальный характер. Нам необходим другой, чтобы быть
самими собой. Это приводит нас непосредственно к этической
позиции, где первостепенное значение имеют обязательства и
ответственность за и перед другим: «Мы несем ответственность
не только за себя, но, прежде всего, за других, за их удачу или
неудачу, их удовольствия или страдания»(Кп1г, 2007).
Левинас защищает превосходство добра над правдой,
этическая связь с другим человеком предшествуют ей же с самим
собой или с миром вещей.
Поэтому важным временем является последующий момент, —
тот, который придет, тот, который будет без меня — будущее после
моего времени. В отличие от Хайдеггера и его перспективы быти-
я-для-смерти, для этого мыслителя важнее всего быть-для-после-
моей-смерти, что приводит к приверженности действиям, которые
оставляют полезное наследие для других, которые идут после нас.
Если связь с другим — это то, что заставляет нас быть, и то, что
дает нам смысл, не может быть реального разделения с другим:
мы всегда являемся заложниками этой связи.
Левинас критикует подходы, которые фокусируются на бытии
или сознании, сводя к минимуму различие, — давайте вспомним,
что для него истинное существование находится вне самого себя.
350

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Мы можем сказать, что наше существование всегда для-дру-
гих. Это имеет два аспекта: с одной стороны, этический, наша
ответственность перед другими, поскольку, как со-авторы
экзистенции, мы являемся со-производителями их переживаний —
приятных или нет, способствующих или не способствующих
развитию.
Всё, что я произвожу или перестаю производить; то, что я
делаю, говорю, думаю, чувствую и т.д., — я всегда произвожу это
перед другим и для другого — или приближаясь, или отдаляясь,
становясь похожим или дифференцируясь, объединяясь и
принадлежа, или сепарируясь и ощущая себя кем-то «независимым».
По этой причине каждое наше действие или бездействие
воздействует и влияет на окружающих нас других, и имеет некоторый
этический смысл — по крайней мере, с точки зрения
возможностей, которые открываются и закрываются в результате таких
действий. Для Левинаса другой имеет приоритет, и мы абсолютно
ответственны за него.
Второй аспект бытия-для-другого можно понять, доведя его
до крайности: что наша экзистенция есть только тогда, когда она
признается другим, — другой дает мне экзистенцию, и поэтому
я — то, чем являюсь для него. Если он думает, что я умный
человек, то это то, что я есть — для него я умный человек, в то время
как если другой человек считает меня глупцом, то это то, что я
есть — для него.
Из этого следует, что наша экзистенция является заложником
той формы, в которую другие со-конструируют нас своим
взглядом. Мы только то, что мы есть для других, и мы такие, какие мы
для них.
Здесь мы можем увидеть двойную важность этики и нашей
ответственности перед другим: всё, что мы делаем или прекращаем
делать, так или иначе повлияет на другого, — и из этого создастся
восприятие меня, которое определенным образом будет меня
составлять. Таким образом, существовать означает со-конструиро-
вать друг друга. Лик другого предъявляет к нам этические
требования. Мы можем игнорировать этику, выступать против неё или
351

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
действовать сообразно ей. Таким образом, мы определяем себя
и начинаем быть. Другой всегда представляется безграничным;
если мы не откроем самих себя перед ним, мы сделаем очень мало
с нашей собственной жизнью. Вопрос, который мы должны
задать, заключается не в том, как найти себе хорошее место в мире,
а в том, как мое существование умаляет пространство другого. В
этой линии размышления мы можем осознать, что существовать
всегда означает узурпировать пространство другого, поэтому
мы должны оправдывать свое существование тем, как мы будем
себя вести, пока будем здесь (van Deurzen, 2010). Это означает,
что наше бытие всегда ориентировано на форму, которой мы
реагируем на лицо другого, требующего от нас ответа: мы являемся
тем, что отвечаем другому — мы-являемся-для-других.
Философия была определена как «любовь к
мудрости», но ее следует понимать как «мудрость любви».
Эммануэль Левинас
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Левинаса,
переведенных на русский язык:
• Открытие экзистенции с Гуссерлем и Хайдеггером
• Гуманизм другого человека
• След другого.
Применение в психотерапии
Идеи Левинаса поддерживают реляционную перспективу
экзистенциальной философии. Они приглашают к твердой
приверженности другим, поддерживая этику, которая признает и ценит
другого еще до признания самого себя. Этот момент может
шокировать многих, особенно в культуре, превозносящей
индивидуализм и автономию. Рассмотрение таких подходов может помочь
352

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
распознаванию форм, в которых мы выстраиваем смысл друг с
другом, и отражает важность содействия значимым встречам.
Вместо того, чтобы ставить развитие чувства собственного
достоинства одной из основных целей терапевтической работы,
терапевт, полагающийся на Левинаса, будет работать, обращая
внимание на ответственность своего клиента перед другими,
анализируя вместе с ним способ, которым они придают ему смысл.
15.2 ПОЛЬРИКТ
Мы учимся быть рассказчиками собственной истории,
не превращаясь полностью в автора своей жизни.
Поль Рикёр
Он родился 17 февраля 1913 года во Франции. В первые годы
исследований он находился под влиянием Ясперса, Марселя и
Мунье, хотя позже обратил свой интерес к Гуссерлю и Хайдегге-
ру, развивая философскую герменевтику.
Как и Сартр, он был пленником немцев во время Второй
мировой войны.
Умер во Франции 20 мая 2005 года.
Некоторые из его философских предложений
Его представление философской герменевтики, в частности,
пыталось показать, что феноменология связана не с чистой
философией или чистой наукой, а скорее с методом, который может привести
нас к лучшему пониманию нашей повседневной жизни посредством
размышлений о форме нашего вовлечения в мир идей.
Тилософская герменевтика
Философская герменевтика изучает и рассматривает
различные структуры, благодаря которым до людей доходит значение.
Таковы язык, культура, религия, общество, семья и т.д, реализую-
353

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
щие феноменологическое отражение опыта. При этом
философская герменевтика имеет явные противоречия с традиционной
феноменологией Гуссерля.
Для Рикёра значение никогда не может быть познано
абсолютно, поэтому невозможно стремиться получить полное знание.
Это относится и к абсолютному самопознанию. Отчасти это
связано с тем, что, с его точки зрения, невозможно получить доступ
или объединить конгруэнтным образом несколько источников
значения в единый смысловой дискурс.
Значение и язык
С точки зрения Рикёра, ни один человек не может быть
самодостаточным, и фактор, который связывает нас с остальной
частью нашего социального мира, — это язык.
То, что язык является инструментом взаимосвязи, означает,
что мы всё время принимаем символы других, которые
постоянно интерпретируем. Точно так же все сообщения, которые
передаем мы, интерпретируются другими. Мы являемся частью
символического контекста, который всегда множествен, сложен
и загадочен. «Быть человеком значит быть истолкованным» (van
Deurzen, 2000).
Для Рикёра феноменология не может реализовать полную или
трансцендентальную редукцию, как предлагал Гуссерль, — это
было бы попыткой устранить контекст, частью которого мы
являемся. Тогда перспектива Гуссерля была бы иллюзорным
идеализмом, который рассматривает человека как автономного и
независимого. Для Рикёра это не может быть чем-то большим,
чем иллюзия. Его предложение идет другим путем: было бы более
ценно признать ограничения нашего знания и попытаться
приблизиться к пониманию его пределов в отношении нашего быти-
я-в-мире.
То, что мы делаем в повседневной жизни, — это получение
значений другого и переосмысление их в соответствии с
собственными значениями.
354

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Невозможно не интерпретировать значения и не придавать
смысл всему, что мы видим, поэтому было бы удобно исследовать
предсуществующие значения и те, что образуются в виде осадка
от нашего опыта.
Это может быть важно для психотерапии. Помочь людям
познакомиться со значениями, в которые они погружены либо из-
за собственного опыта, либо из-за других. Вы можете помочь им
узнать, как реагировать на сложные ситуации, предлагая новые
способы интерпретации.
Интерпретация
Хотя в своей работе Рикёр показал, что невозможно не
интерпретировать, он также объяснил, что никакой интерпретации не
может быть достаточно, чтобы понять ситуацию. Всегда
необходимы другие интерпретации, раскрывающие новые аспекты
ситуации.
Для него задача семиологии состоит в том, чтобы понять как
можно больше возможных интерпретаций, признавая, что язык,
на котором они выражены, влияет и частично направляет их.
Интерпретация также замешаны на историческом контексте,
который предшествует нам и в который мы помещены. Мы
принадлежим истории еще до того, как принадлежим себе.
Многие разногласия между психотерапевтическими школами
связаны с различными способами интерпретации
происходящего с человеком. И большая часть их усилий направлена на поиск
скрытых значений в значениях видимых. Проще говоря, Фрейд
ищет скрытые значения с точки зрения импульсов и
бессознательных желаний; Юнг ищет архетипы и импульсы индивидуа-
ции; Роджерс ищет тенденцию актуализации; Перлз — образцы
ретрофлексии, интроекции, слияния и т.д.
Если клиент приходит на психотерапию, говоря о
серьезных конфликтах с матерью, и мы говорим ему, что это Эдипов
комплекс, мы не помогаем ему понять его ситуацию, мы
просто даем ему новое значение. Это новое значение может даже
355

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
усложнить ситуацию, но едва ли поможет нам решить ее (van
Deurtzen, 2000).
Гораздо полезнее было бы рассмотреть различные
интерпретации, держа в голове, что ни одна из них не является полностью
истинной. Вполне возможно, что мы выиграем больше, будучи
открыты нескольким уровням значения, а не единой системе.
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Рикёра, переведенных
на русский язык:
• Конечность и вина
• Интерпретация. Эссе о Фрейде
• Время и повествование.
Применение в психотерапии
Рикёр напоминает нам, что невозможно полностью понять
ситуацию, поэтому смириться перед сложностью экзистенции. Это
может помочь человеку расслабиться в попытках полностью
понять себя, поскольку, согласно Рикёру, это невозможно. Что мы
можем сделать, так это признать и принять, что, благодаря
постоянному обмену между нами (клиентом и терапевтом), мы можем
прийти к более полному пониманию смыслов и значений того, с
чем сталкиваемся ежедневно.
Этот автор упоминает, что, поскольку мы всё время
интерпретируем, было бы лучше осознавать этот процесс, признавая,
что многие значения имеют отношение к нашему образованию,
культуре и обществу, а также к нашему способу использования
языка. Никакая интерпретация не является исчерпывающей, её
всегда можно дополнить с помощью других интерпретаций, и
по мере увеличения их числа значение будет более полно
интегрировано.
Исходя из этой позиции, мы можем предложить задание в
психотерапии: вместе с клиентом изучить значения, в которые он по-
356

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
гружен в каждой ситуации, а также исследовать альтернативные
значения.
Единственный способ получать важные знания — диалог,
учитывающий процесс постоянной трансформации значений,
которыми обмениваются собеседники. Когда терапевт делится
своими значениями с клиентом, он изменяет значения
последнего; таким же образом, когда клиент делится своими значениями с
терапевтом, создается новое переплетение смыслов.
Осознание значений, в которые мы погружены, может помочь
нам научиться управлять ими, расширять их и
противопоставлять их другим, а также усилить ощущение направленности
нашей жизни, вместо того, чтобы чувствовать себя марионетками в
ситуациях, в которые мы вовлечены.
15.3 МИШЕЛЬ ТУКО
Безумие невозможно найти в дикой природе. Безумие
не существует нигде, кроме как в обществе, оно не
существует вне форм чувствительности, которые его
изолируют, и форм отвращения, которые его исключают или
заключают под стражу.
Мишель Фуко
Он родился во Франции в 1926 году. Хотя он не является
философом, которого можно считать экзистенциальным, влияние,
оказанное на него Хайдеггером и Мерло-Понти, а также Ницше,
помогает сделать некоторые из его предложений применимыми к
психологии и психотерапии экзистенциальной ориентации.
В 1946 году он попытался покончить жизнь самоубийством:
отец отвел его к психиатру, которому он рассказал о своем
сексуальном влечении к мужчинам, — в то время гомосексуализм
считался болезнью. Разговоры с врачом заставили его
заподозрить, что, возможно, психиатры не только помогали
психически больным: они представляли собой полицейскую силу, кото-
357

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
рая была на страже того, что можно или нельзя позволять себе
в обществе.
Он закончил обучение психологии в 1949 году, а в 1960
получил степень доктора философии в Сорбонне, в Париже.
Фуко умер 25 июня 1984 года в возрасте 57 лет от сепсиса,
осложнения синдрома приобретенного иммунодефицита, с
которым он жил в течение некоторого времени.
Его работу можно разделить на три этапа: первый посвящен
археологии знаний, второй — генеалогии власти, третий —
эстетике экзистенции, где он фокусируется на проблеме
субъективности.
Возможно, самая важная цель наших дней —
выяснить, чем мы являемся, чтобы отказаться от этого.
Мишель Фуко
Некоторые из его философских предложений
Не спрашивайте меня, кто я, и не просите меня
оставаться прежним.
Мишель Фуко
Фуко проводил историко-философские исследования, в
которых основными темами его интереса были вопросы
использования власти и социального контроля (и злоупотребления ими) в
психологической, сексологической и криминальной сферах.
Он провел историко-археологический анализ различных форм
дискурсов, которые общество применяло в отношении этих тем.
Он продемонстрировал, как некоторые виды поведения,
которые в одном историческом и социальном контексте считались
нормальными и терпимыми для культуры, трансформировались
в социальные проблемы, которые требовали
институциональных ответных мер. Во многом причина этой трансформации
была связана с культом разума в XVII и XVIII веках. Поведение,
появившееся «без причины», рассматривалось с негативными
коннотациями, которые ранее были немыслимы.
358

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Одна из его самых известных книг посвящена истории
сексуальности. В ней анализируется процесс, посредством которого
относительно свободная от вины сексуальность в эпоху
классической Греции (в том числе, возможность гомосексуального
опыта) трансформировалась, пока не достигла современной Фуко
стадии репрессивной кодификации поведения.
Фуко является одним из протагонистов так называемого
лингвистического поворота: долгое время считалось, что «говорить»
и «делать» находятся в оппозиции; но у изучающих язык речь
стала рассматриваться как форма действия. После так называемого
языкового поворота «высказывание» стало считаться
«деланием», говорение превратилось в опыт: говорение — это действие.
Для этого мыслителя все формы речи имеют риторическую
цель. Каждый раз, когда мы говорим, мы пытаемся убедить
другого, в определенной степени доминировать над ним, заставить
его думать хотя бы в небольшой степени так же, как мы. Тогда
говорить — значит вступать в дискурсивную борьбу, это способ
осуществления власти. Даже мысль — это форма языка, которая
является частью структуры власти: будь она выраженной либо
умолчанием как формой сопротивления.
Он также проявил интерес к традиционному пониманию
истории, навязанному институтами способу познания, когда
людям указывают, что уместно, а что нет — что следует знать, и
что важно. Неважной стала инаковость — другие, которые были
отодвинуты в сторону. На протяжении всей истории женщины,
психически больные, гомосексуалисты или подчиненные народы
были относимы, вместе с их знаниями, к сфере анонимности и
замалчивания. Фуко предполагает, что настало время восстания
подчиненных знаний: мы должны начать с называния другого,
чтобы сделать иное явным, и тем самым дать ему существование.
Но недостаточно назвать его имя, мы должны дать ему слово,
чтобы освободить знания, которые были забыты.
В своих размышлениях он пришел к выводу, что знание
заперто внутри социального порядка, где решетками с самого начала
является язык, — и Фуко побуждает нас осознавать, как мы го-
359

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ворим, поскольку коллективный дискурс присутствует в каждом
нашем слове. Это можно объяснить следующей фразой: я — то,
что я не думаю, и я думаю то, что я не думал. Эта фраза означает,
что в каждом из нас живут мысли других. Мысли, которые, по
нашему мнению, мы думали, на самом деле думали другие, и мы
намного шире, чем привыкли думать. Даже если Фуко не может
полностью освободить нас от этой клетки, её можно расширить,
чтобы дать нам больше пространства быть теми, кем мы
являемся на самом деле.
Эпистемология
Эпистемологические основы имеют решающее значение для
нашего понимания реальности. Все психологические теории
были построены на эпистемологических основаниях, даже если
они были малоизвестны основателям новых теорий — все они
основывали свои идеи на знаниях, вписанных в эпоху, культуру и
в социальную группу, в которых они развивались.
Различные эпистемологические рамки, которые
поддерживают конструирование идей, Фуко назвал Эпистемами. Эпистема
является условием возможности любого знания. Каждый
человек может мыслить только в пределах, навязанных
господствующей мыслью своего времени.
Например: во времена Возрождения вещи рассматривались в
точности как слова, используемые для их обозначения и
выражения. Мир управлялся словом Божьим, которое, как считалось,
буквально присутствует в Библии. Бог был последним
авторитетом. В эпоху Просвещения эпистема изменилась от
буквального и точного проявления слова к представлению. Вместо того,
чтобы видеть в словах буквальное проявление истины, их стали
считать символическими по своей природе. Это время Декарта,
эпоха, в которую этот философ ввел разделение между духом и
материей. Мир уже был не единым, а разделенным надвое:
духовный и ментальный аспекты — с одной стороны, и материальные
вещи — с другой. Теперь Бог — это фигура, отделенная от мира,
360

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
а силы природы являются высшим авторитетом, который можно
познать и контролировать.
Позже эпоха модерна XIX века заменила репрезентацию
самореференцией. Вместо того, чтобы постоянно ссылаться на силу
и власть вне нас, мы научились обращаться к самим себе.
Сначала мы верили в Бога, который господствовал над нами, затем
это была природа, но в современном мире мы верим только в
человека — в самих себя. Фуко относится к эпохе модерна как к
эпохе антропологизма. Как в песне Джона Леннона «Бог», гимне
современности, который заканчивается словами героя о том, что
он верит только в себя:
God is a Concept
By which we measure our pain
I dont believe in magic
I dont believe in 1-Ching
I don t believe in Bible
I don t believe in Tarot
I dont believe in Hitler
I dont believe in Kennedy
I dont believe in Buddha
I don t believe in Mantras
I don't believe in Gita
I don t believe in Yoga
I don t believe in Kings
I dont believe in Elvis
I dont believe in Zimmerman
I don't believe in Beatles
I just believe in me...
And that's reality
Бог — это понятие,
Которым мы измеряем нашу боль
Я не верю в магию
Я не верю в И-Цзин
Я не верю в Библию
Я не верю в Таро
Я не верю в Гитлера
Я не верю в Кеннеди
Я не верю в Будду
Я не верю в Мантры
Я не верю в Гиту
Я не верю в Йогу
Я не верю в Королей
Я не верю в Элвиса
Я не верю в Циммермана
Я не верю в Битлов
Я верю только в себя ...
И это реальность.
Фуко предполагает, что мы должны выйти за пределы
модерна, к постмодернизму. Он говорит, что мы не можем продолжать
полагаться на античные идеалы. Если было возможно убить Бога
и природу, тогда можно предать смерти человека, личность и/или
самость. С его точки зрения, идея личности или автономной
самости является изобретением модерна и следствием смерти Бога
в индустриальную эпоху.
361

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Позже он заменил идею эпистемы идеей дискурса, применив
эту концепцию к своему анализу управления властью. Он
предлагает изучать не только доминирующие, но и забытые или
маргинальные дискурсы.
Фуко также напоминает нам, что знания не развиваются
линейно, но речь идет о множественных линиях развития, которые
надвигаются одновременно, как волны в океане, взаимодействуя
друг с другом, создавая новые системы значений.
Знание, равно как и история, развиваются прерывисто, с
определенными ритмами, порой неожиданными вывертами от одного
момента к другому. Движение не является полностью
синхронным. Внутри него есть схватки, войны, сопротивления, — что
вызывает дискомфорт и небольшие смещения, пока не произойдет
новый выверт и новая симуляция синхронности.
На этапе археологии знания этот философ был заинтересован
в возвращении и анализе остатков некоторых культур для их
понимания. Также он предполагает, что при анализе речи стоит
обратить внимание именно на то, что говорится, вместо того чтобы
искать какой-либо скрытый смысл, — это может быть полезным
в психотерапевтической работе или философском
консультировании, поскольку профессионал может обращать внимание на
слова своего клиента, не пытаясь найти тайные значения.
Он также подчеркивал важность постоянного наблюдения за
собой, поскольку, чем больше осознание себя, тем менее мы
подчинены и тем более субъектны.
Одним из современных культурных дискурсов является
безумие как психическое заболевание. Для Фуко безумие — это
проблема власти. Психиатрия стала своего рода полицией, которая
определяет и преследует то, что не может быть позволено в
обществе. На самом деле весь медицинский дискурс встраивается в
эти рамки. Врачи делают тело объектом, — многие тренируются,
изучая трупы, а во имя здоровья было совершено много великих
преступлений. Фуко считал, что медицинский дискурс заставил
нас поверить, что биология абсолютно управляет жизнью, и мы
ведем себя так, как будто всё основано на ней.
362

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
На этапе, посвященном генеалогии власти, он начал
осознавать, что когда мы обычно говорим о власти, то ссылаемся на
великих политиков и/или монархов, тем самым превращая её в
чисто вертикальную структуру: могущественные наверху,
подчиненные внизу, а интерес исследователей заключается в смене
позиций в иерархии, даже при условии сохранении структуры.
На самом деле, мы можем найти властные игры везде, и в
горизонтальных человеческих отношениях тоже. Власть здесь
определяется как способность направить настоящие или будущие
действия другого, или возможность влиять на мысли другого так,
чтобы он каким-то образом приспособился к нам.
В этой картине нет ни добра, ни зла, только борьба и
напряжение в попытках доминировать, — в любых отношениях другой
полюс призван адаптироваться и отвечать нашим интересам. Это
не воспринимается как плохая новость или как нечто негативное,
а наоборот, как знак того, что каждый субъект имеет силу и
способность владеть собой. В одних отношениях мы подчиняемся, в
других подчиняем, а в третьих — оказываем сопротивление
власти. Любая из этих трех альтернатив для Фуко является способом
применить власть. Тот, кто подчиняется, или тот, кто
сопротивляется, не находится вне структуры.
Власть — это соотношение сил, которое присутствует в любом
человеческом взаимодействии. Каждая межличностная встреча
включает в себя бои и столкновения. Мы всегда находим страхи
и желание контроля. Даже любовь для этого философа является
одним из способов применения власти. Это побудило некоторых
заключить, что идеи Фуко являются не теорией власти, а
методологией, приближающей к её изучению.
Существуют различные типы власти: от явно
ограничительных и авторитарных, до более разрешительных и демократичных.
Одним из способов вырваться из структуры
власть-подчинение является сумасшествие. Безумие было бы в этих
терминах формой сопротивления социальной власти (помните, что в
этой системе сопротивление является формой существования
власти).
363

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Первым актом человека является акт сопротивления, с криком
и плачем, с которых он начинает жизнь. Само существование
является актом сопротивления. Жить — значит противостоять
смерти. Потерять способность сопротивляться — значит
потерять нашу человечность. Сопротивление является основной
энергией развития.
В свою очередь, Фуко продемонстрировал, как
манипулирование информацией является синонимом манипулирования
властью, — он призвал нас стать более сознательными и
критичными к формам осуществления власти, будь то её использование
или злоупотребление ею.
Это именно то, что он и сделал в своем исследовании
меняющихся с течением времени представлений о психических
заболеваниях. В Средние века человек мог быть сожжен, если
считалось, что он одержим дьяволом: безумие было связано со «злом».
Позже, в 19 веке, психическое заболевание было связано с
«опасностью», поэтому теперь те, чей менталитет отличался от
социально принятого, лишались свободы; и, наконец, в том же
столетии, эти люди госпитализировались, потому что теперь стали
считаться «страдающими».
Похоже, что сейчас мы всё больше приближаемся к
реляционному видению вопроса, а тенденцией будет позволение
подобным людям свободно функционировать до тех пор, пока есть
сообщество, которое может о них позаботиться. Это будет означать
создание общин по уходу, которые могли бы принимать этих
людей и заботиться о них.
Фуко делает вывод, что определение ненормального
поведения является культурной конструкцией, которая исключает и
унижает всех тех, кто отклоняется от социальных и культурных
норм своего времени.
Смерть человека
Фуко расстается с идеей существования суверенного
субъекта. Субъект является просто эффектом социально установ-
364

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ленного порядка. Не личность производит институциональный
мир, а наоборот. Например, наш мир заставляет нас видеть
людей, как мужчин и женщин, поскольку это единственные опции,
которые подтверждают социальные институты. Если какой-то
человек не согласуется с ними, он рассматривается другими и
сам собой как необычный, чужой, «странный» или даже
сумасшедший.
Для Фуко не существует идентичности самой по себе, в виде
конкретной унифицированной самости. Каждый из нас состоит
из множества частей, множества голосов, различных идентично-
стей или самостей, постоянно борющихся за превосходство или
приспосабливающихся к различным обстоятельствам.
На третьем этапе своей работы, «Эстетике экзистенции»,
Фуко предлагает каждому субъекту, который хочет познать
себя, изучить свою сексуальность, опыт которой формируется
на пересечении знаний, субъективности и власти. Другими
словами, опыт человека — это постоянная борьба между нынешней
ситуацией, которая переводится на язык знаний или базовых
навыков, и подчинения или сопротивления институтам.
Личность возникает в каждый момент этой борьбы — как
результат, а не как её источник. Это то, что Фуко называл «смертью
человека»: если мы примем его положения, мы не сможем
продолжать рассматривать человека как независимого, автономного и/
или отдельного субъекта. То, что мы называем субъектом или
личностью, является равнодействующей различных сил и
голосов, которые возникают, борются и движутся в каждый момент
и в любой ситуации. Эта борьба происходит, приводя к
преломлениям, порождающим диахронию вместо синхронии. Именно
преломления дают ощущение, что вы выстраиваете сами себя.
Вот почему мы обычно переживаем растерянность, когда
осознаем, что больше не думаем так же, как раньше: это те моменты,
когда наша предполагаемо постоянная идентичность ставится
под сомнение.
365

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные произведения
Некоторые работы Фуко, переведенные на русский язык:
• Психическое заболевание и личность
• История безумия в классическую эпоху
• Слова и вещи
• История сексуальности.
Применение в психотерапии
Как вы объясните, что правда так мало соответствует
действительности?
Мишель Фуко
Фуко привносит в психотерапию идею учета контекста
концепций нормальности и ненормальности. При решении вопроса,
является ли поведение человека выходящим за рамки нормы, мы
могли бы вместе проанализировать, каковы критерии
нормальности поведения, и оправданы ли такие критерии?
Психотерапия, экзистенциальное консультирование или коу-
чинг, которые следуют подходам Фуко, могут быть признаны
политическим действием, поскольку посредством анализа форм,
которыми человек структурирует свой опыт и, следовательно, себя, мы
повышаем осознавание того, как социальные структуры угнетают
и/или влияют на формирование идентичности каждого из нас.
Помогающие отношения дают возможность проанализировать,
каким образом через образование нас колонизировали культура и
общество, и как открыть для себя новые возможности.
Наблюдение экзистенции в ее ритмах и преломлениях, а также
признание подтвержденных знаний может способствовать
появлению альтернативных историй, новых связей и, следовательно,
обновленного опыта самого себя.
Фуко также напоминает нам, что развитие человека
происходит не линейным и унифицированным образом, а во множестве
сложных форм.
366

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Его критика злоупотребления властью является призывом
следить за тем, как это происходит, не только в социокультурной
среде, но и в самом терапевтическом сеттинге.
С другой стороны, продвигая переход от модерна к
постмодернизму, он поддерживает перенос акцента с индивидуального
разума, личности или интрапсихических реальностей на реальность
как со-конструированную реляционную сеть.
Люди гораздо свободнее, чем кажутся. То, что люди
принимают за истину, было построено в
определенный момент истории, и эту истину можно
критиковать и уничтожать.
Мишель Фуко
15.4 ЖАК ДЕРРИДА
Верность тому, кем хочется быть, никогда не
заканчивается предательством уникальности другого, к которому
мы направлены.
Жак Деррида
Он родился 15 июля 1930 года в Алжире, когда тот был
французской колонией. Среди тех, кто оказал на него основное
влияние, мы можем выделить Сартра, Гуссерля и Хайдеггера.
Деррида не может считаться как экзистенциальным
философом, однако, он является основателем метода текстового
анализа, известного как деконструкция, который может быть
полезным для психологии и психотерапии.
В 1966 году он прочитал лекцию в Университете Джона Хопкин-
са, вызвавшую большое волнение среди интеллектуального
сообщества из-за предложения крамольного прочтения великих
текстов, ставящего под сомнение всю историю западной философии.
В 1981 году он был заключен в тюрьму за участие в тайном
семинаре в Праге, а затем выслан из страны. В 1982 году он снялся
367

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
в фильме «Танец призраков», в котором играет роль самого себя,
осуществляющего деконструкцию.
В том же году он активно участвовал в борьбе за ликвидацию
апартеида в Южной Африке.
Его идеи противоречивы, они вызывают сильные и
противоположные реакции: от страстной враждебности до почти
фанатичной защиты.
Он умер 8 октября 2004 года в Париже.
Некоторые из его философских предложений
Деррида продемонстрировал, что всё западное мышление
является логоцентрическим. Это означает, что мы чувствуем себя
спокойно, когда полученная информация согласуется с
известной нам рациональной логикой, — когда она не вступает в
противоречие со смыслами и значениями, которые поддерживают наш
способ мышления и восприятия реальности. Это также означает,
что мы можем принимать только те вещи, которые, как нам
кажется, выстраиваются в линию с нами и друг с другом; поэтому
мы оставляем очень мало места для сложного, парадоксального и
необычного (van Deurzen, 2000).
Другими словами, логоцентрическое смещение нашей
культуры заключается, прежде всего, в предположении, что посредством
устного и/или письменного языка возможно отразить сущности,
а также состояние реальности и разума; это подразумевает веру
в то, что через слова мы отражаем «порядок» вселенной. Деррида
выступает против этих идей. Он считает, что язык сам по себе
является системой, которая, отнюдь не «отражая реальность»,
навязывает определенный порядок и структуру, создавая целый
мир «сущностей». Следовательно, деконструкция будет состоять,
прежде всего, в начале осознания упомянутого процесса, чтобы
иметь возможность посредством игр с языком показывать
множество ранее скрытых возможностей, которые ожидают своего
распознавания посредством процесса деконструирования
повествования и разрешения появления альтернативных историй.
368

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Эти идеи могут иметь колоссальное значение для работы
философского консультанта, экзистенциального коуча или
психотерапевта. Если их признавать, терапевт имеет отправную точку,
которая позволит ему расширить свое (и клиента) видение
проблем, которые они изучают. В какой степени эти проблемы
созданы, сохранены или обогащены доминирующей культурной
историей? Идеями, которые политически и социально популярны или
считаются целесообразными? Или даже тем, что в историческом
моменте и месте считается истинным против того, что считается
ложным?
Различание
Согласно Дерриде, мы должны изменить привычные формы
мышления, играя со свободными формами языка, достигая,
таким образом, различных значений. Это последнее он называл
«различанием» (заменяя буквы слова «различие»), как если бы
на русском мы говорили «отличие» вместо «разница». Это было
частью его языковых игр, чтобы показать вещи, которые
отличаются, будучи помещены в тот или иной контекст. Давать смысл —-
неизбежно, но, играя таким образом, смысл постоянно меняется.
Ничто не означает одно и то же от одной секунды к другой,
поэтому вещи не имеют единого значения. Например, значение слова
«кора» зависит от контекста. Говорить о коре головного мозга —
совершенно не то, что о коре дерева. Таким же образом, символ
«О» в слове «КОТ» отличается от цифры в нумерации 0,1,2,3... Еще
одним примером будет символ «и», который может означать что-
то в «лаборатории» и что-то другое - в «Игнатии», или символ «х»
в «Мехико» или в 2x3 = 6.
Вне логики
Следуя Дерриде, мы не можем ожидать, что всё будет так, как
мы обычно привыкли ожидать. Мы можем быть открыты к
значениям, всегда готовым измениться, что позволит сделать фик-
369

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
сированные идентичности (симптомы логоцентризма) более
гибкими и меняющимися.
Деррида считает, что не существует никакой сущности, ни
какого-либо центра нашей вселенной, или руководящего принципа
нашего существования. Он приглашает нас пойти против самых
основ логики. Для начала нам следует практиковать способность
думать о двух разных вещах одновременно. Вещи больше не
будут одним или другим, но одним и другим. Это приглашение
восстать против базового критерия идентичности, который гласит
«а = а»; таким же образом, чтобы пойти вразрез с принципом
непротиворечивости «а 7 = а» или «а/Ь», так как из «различания»
«а» может отличаться от «а» и быть равным «б» или чему-либо,
кроме «а». Вещи теперь могут быть обеими возможностями
вместо одной или другой (van Deurzen, 2000).
Невыразимое
Деррида применяет понятие «невыразимое» для тех слов или
конструкций, которые невозможно передать полностью,
поскольку они включают в себя как означаемое, так и его
противоположность. Например, греческий термин pharmakon означает
одновременно и лекарство, и яд. Однако, когда мы используем этот
термин, чаще всего мы придерживаемся только одного значения,
отрицая другое. Если мы рассмотрим это подробнее, мы можем
легко сделать вывод, что лекарственные препараты обычно
являются лекарством, и в то же время являются ядом. Несмотря на
это, большинство людей, идя в аллопатическую аптеку, считают,
что идут в магазин лекарств для лечения своих недугов. В то
время как некоторые ортодоксальные натуристы или приверженцы
гомеопатии могут считать, что это только лавка ядов!
Для этого мыслителя вся теория, философия, психология,
история или любой другой тип знания или науки являются
дискурсом, полным невыразимого — понятий, которые имеют
противоположное или противоречивое значение, но традиция
придерживается такой теории, которая поддерживает их согласован-
370

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ность. Таким образом, его предложение не состоит в отрицании,
опровержении или разоблачении некоей системы мышления, —
он не пытается утвердить или модифицировать какой-либо
дискурс. Единственное, что он предлагает, — это начать с признания
нестабильности, которой пронизан текст, и которую невозможно
преодолеть: весь дискурс и любой идеологический подход полон
невыразимого. (Кеведо, 2001).
Деконструкция
Для этого мыслителя любая интерпретация или смысл
должны быть подвергнуты сомнению, чтобы с его помощью
освободиться от ригидности логоцентризма нашего общества.
Для этого он изобрел метод текстового анализа, применяемый
к любой устной и/или письменной речи, который посредством
ряда стратегий ставит под сомнение значения, обычно
являющиеся латентными, но не всегда имеющими четкую форму в этой
речи.
Деконструкцию невозможно закончить. Фактически, он
утверждает, что любая попытка закончить деконструкцию
окончательно приведет нас к ошибке. Это всё равно, что пытаться
найти смысл, когда речь идет о том, чтобы поставить смыслы под
сомнение. Деконструкцию лучше понимать как форму
скептицизма и восстания против жесткости смыслов.
Согласно Дерриде, вся западная мысль основана на
центральной идее, фиксированной точке, идеале, сущности, истине и т. д.,
что её выделяет и придает смысл всем идеям и концепциям,
которые ее окружают. Эта идея, как правило, противопоставляется
другой, оставшейся на втором плане — считающейся «второй»
или «менее важной», чем первая. Первая идея определенным
образом отделяет вторую. Это то, что Деррида назвал «бинарными
противоположностями».
Положительный или доминирующий полюс всегда
навязывает себя своей противоположности. Как правило, мы можем
встретить его в «авторитетных библиографиях», сказанным го-
371

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
лосом самого признанного на данный момент комментатора или
у того человека, который представляет идеалы определенной
социальной группы. Таким образом, то, что некий автор выражает
в тексте, можно считать абсолютно верным для определенного
сообщества, тогда как в другом сообществе важным и ценным
может быть нечто обратное.
Нашу логоцентрическую тенденцию можно увидеть в акценте
на «важности быть хорошо информированным», когда «доклады»,
как правило, являются доминирующим дискурсом определенной
традиции, к которой мы принадлежим или стремимся
принадлежать. В области психотерапии это ощущается в распространении
под-специальностей для работы с различными типами проблем.
Существуют специальности для терапевтической работы с
зависимостями, расстройствами пищевого поведения, неизлечимыми
пациентами, темами, связанными с сексуальностью или насилием,
и т.д. Большинство этих курсов состоят из углубления
«информации» и результатов исследований в выбранной области.
Аналогично, академические программы имеют тенденцию продвигать
перспективу нескольких мыслителей, чье мышление согласуется
с тем, что учителя или координаторы хотят передать, — то есть
способствовать большей лояльности к доминирующим дискурсам
определенной традиции и/или культуры.
Деррида предлагает признать, что мы обычно отдаем
предпочтение определенным точкам зрения, отвергая другие. С самого
начала продвигается идея, что «вы должны знать»; и кроме того,
что указанное знание ранее было разработано другими.
Отвергается богатое возможностями приближение к проблемам с
внимательным, любопытным и невинным (феноменологическим)
взглядом, способствующим изучению прямого опыта, а не того,
как он «переводится» доминирующими дискурсами. Дело не в
том, что приближение к информации само по себе является чем-
то негативным или проблематичным (если думать так, мы бы
поменяли только термины, сделав позитив негативом, и наоборот),
но обычно мы приближаемся к полюсу и отвергаем его
противоположность, даже не осознавая этого.
372

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
(...) бинарные оппозиции устанавливают
концептуальный порядок, классифицируют и организуют
всё, что существует и происходит в мире, управляя
мыслью в повседневной жизни, в философии, в
теории и в науке. Противоположности, безусловно,
устанавливают четкие, постоянные и стабильные
категории. (...) Невыразимое, напротив, нарушает
эту логику противоположностей: оно заключено в
обе противоположности в одно и то же время, и не
адаптируется полностью ни к одной из них.
Невыразимое ставит под вопрос принцип оппозиции и
ломает квалификационный порядок, указывая тем
самым пределы этого порядка. (Quevedo,2001).
Интересно, что этот философ показывает: иерархия в
бинарных противоположностях может быть нарушена. Она может
быть перевернута, модулирована или даже перестроена заново.
Для этого важно выполнить практику деконструкции. Она
требует признания присутствующего логоцентризма, а также
невыразимого и различания, в дополнение к рассмотрению бинарных
противоположностей и их иерархии. Мы можем сделать что-то,
похожее на игру слов (хотя для Дерриды речь идет не об игре
слов, а о пожаре слов), и это напоминает нам о трансмутации
ценностей, предложенной Ницше, меняющей на
противоположный порядок важности, приписываемой определенным
понятиям. Например: тело над духом, человек над Богом, болезнь над
здоровьем, и так далее.
Первым шагом в деконструкции является обнаружение
бинарных противоположностей текста или дискурса. Это как найти
фон, который поддерживает фигуру. Например, в нашей
культуре распространены такие «бинарные противоположности»:
мужчина-женщина; хорошо-плохо; вверх-вниз; свет-тьма.
Можно наблюдать, насколько наша культура склоняет ценить первое
больше, чем второе.
В каждом тексте, книге или теории мы можем столкнуться с
похожей ситуацией.
373

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
После выявления противоположностей следующим шагом
будет прояснение того, какой полюс из двух привилегирован —
считается «лучше», выделяется в тексте, поддерживается
обществом, в то время как другой оставлен в забвении, игнорируется
или помещается на нижнем уровне. Как в случае фигуры-фона,
без второго полюса также не было бы и первого. Фон служит
контрастом, тем самым способствуя ясному осознанию фигуры.
Впоследствии деконструкция разрушает или переворачивает
иерархию, или просто меняет полюса таким образом, что текст
оказывается означающим нечто отличное от того, что он
первоначально означал, или даже противоположное оригиналу.
Наконец, пары меняются случайным образом, без
какого-либо порядка или иерархии, теряя всю стабильность, как в танце
значений, который ставит под сомнение весь первоначальный
смысл.
Деррида предложил применить этот метод ко всем
формальным или ригидным текстам: от Библии, Корана и классических
греческих текстов до работ Фрейда, Юнга или даже самого
Гуссерля.
Представьте, что мы применили его к известной большинству
истории Красной Шапочки. Во-первых, мы имеем
противоположности: мужчина-женщина (волк/дровосек-Красная шапочка/
бабушка), невинность-извращение (Красная
Шапочка/Бабушка-Волк), хорошо-плохо (Красная Шапочка/
бабушка/дровосек-волк), детство-старость (Красная шапочка-бабушка).
Мы можем заметить, что первые в паре —
привилегированные. Следующий шаг: поиграть с этими значениями в истории
таким образом, чтобы одна история могла бы
модифицироваться несколькими способами. Это могло бы быть: старый
капюшон собирался навестить своего племянника, чтобы принести
ему что-нибудь поесть, но с плохими намерениями... во время
прогулки по лесу маленькая волчица вышла ему навстречу, и
капюшон её убил. Он съел её, что позволило ему, добравшись до
племянника, больше не быть голодным, но всё же намерения его
злые...
374

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Совершенно другая история! Мы могли бы продолжать играть,
меняя эти бинарные противоположности в истории, создавая
множество версий одного текста.
Деконструкция также может быть применена к историям,
рассказанным пациентами в психотерапии, что откроет целый
горизонт новых возможностей и значений.
Это как если бы терапевт спросил своего клиента: «А если бы это
было совсем наоборот?», «Что, если то, что вы считаете ужасным,
было необходимо?» или «Что бы произошло, если бы то, что вы
считаете таким негативным, было желательным и позитивным?»
Очевидно, что вначале это спровоцировало бы тревогу из-за
утраты значений того, как они жили раньше, но это было бы
тревогой, которая, по словам Кьеркегора, есть головокружение
свободы.
Я вспоминаю серию телесериала «Неизвестное измерение», в
которой рассказывается о группе инопланетных кораблей,
прибывших на Землю, чтобы истребить человечество. Они решили
покончить с нами, потому что мы их подвели, не сделав
человечество чем-то действительно ценным, полным и реализованным.
Великие лидеры мира бросились просить захватчиков о
дополнительном времени. Они заверили их, что, если они дадут нам один
год, мы сможем исправить ошибки. Инопланетяне согласились.
Ведь они ждали несколько тысяч земных лет, на что может
повлиять еще один год? К концу года великие державы демонтировали
все оружие массового уничтожения, вложив деньги в сельское
хозяйство, им удалось искоренить голод в мире, было найдено
лекарство от всех ужасных болезней, и человечество находилось в
райском состоянии мира, любви и дружбы. По возвращении
инопланетян, великие лидеры выглядели гордыми: «Это было только
вопросом прихода к согласию», — говорили они и надеялись, что
захватчики теперь будут довольны. К их удивлению, захватчики
были поражены, но в худшем смысле: «Но мы ожидали, что вы
превратитесь в великую расу солдат! Раньше у вас были бомбы
и оружие, которые выглядели как игрушки, но теперь даже этого
нет! Теперь мы обязаны вас уничтожить».
375

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Это рассказ об обратных оппозициях. Обычно мы думаем, что
наша полнота — в любви и мире, но эта история побуждает нас
задуматься о том, что с другой точки зрения все может быть с
точностью до наоборот. Деконструкция приглашает нас
рассмотреть все возможности и быть осторожными, принимая
значения, не подвергая их сомнению, не прибегая к нашему
непосредственному опыту, а просто продолжая дискурсы,
предшествующие нашему существованию.
След
Концепция следа полезна для поддержки реляционной
перспективы, присущей феноменологическому экзистенциальному
взгляду: любое слово, чтобы иметь смысл и быть
идентифицируемым, зависит от всех других слов и звуков, к которым оно не
принадлежит, и от которых оно отличается. Без этих других
звуков и слов это слово не имело бы никакого возможного смысла.
«Эти другие звуки присутствуют тогда определенным образом,
не будучи. Слово берет их как след, обязательно
присутствующий в их необходимом отсутствии» (Quevedo, 2001).
Та же самая перспектива может быть применена к любому
другому опыту, мысли, чувству, воображению и так далее. Для
существования требуются другие аспекты, с которыми можно
ассимилироваться и дифференцироваться, чтобы добиться
различия и классификации. Таким образом, любой опыт включает
другие опыты в виде их отсутствия. Внимание на возможно
присутствующее отсутствие может привести к расширению взгляда
и созерцанию ранее невидимых возможностей.
Никакая критика не может полностью избежать
того, что критикует.
Жак Деррида
376

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Основные произведения
Некоторые из основных работ, переведенных на русский язык:
• Поля философии
• Грамматология
• Письмо и различие
• Дар смерти.
Применение в психотерапии
Перспектива Дерриды приглашает нас выйти за рамки
фиксированных представлений о себе и о жизни. Усомниться в
историях, рассказанных нам или нами о нашем существовании, играть
со значениями, которые мы дали как людям, так и событиям,
через которые прошли.
Мы бы не пытались больше добиться, чтобы клиенты
психотерапии имели сильную личность или устойчивую и постоянную
идентичность, искомую обычно в настоящее время, а скорее
личность, способную формироваться и изменяться в зависимости от
обстоятельств. Самоидентификация будет больше
регулироваться инаковостью, то есть, встречей с другими.
Это противоречит тому, что современное общество склонно
думать о людях. Если кто-то постоянно меняет свой образ
жизни, его называют непостоянным или лицемерным, или считают,
что у него слабая или поддающаяся влиянию личность. Однако,
Деррида предполагает, что наша идентичность
трансформируется в соответствии с обстоятельствами и тем, с кем мы находимся,
причем делает это осознавая то, что наша идентичность никогда
не застывает, но всегда находится в движении и развитии.
Различные значения и смыслы будут возникать из-за контраста со
значениями и смыслами других.
Человек, который постоянен в своем способе быть, думать,
чувствовать и действовать — это то, что следует подвергать
сомнению и оспаривать, а не хвалить как сильную личность.
Фактически, идея «сильной личности» (которая обычно рассматри-
377

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
вается в нашей современной культуре как нечто рекомендуемое,
требуемое к развитию у всех «зрелых» людей) подвергается
серьезному сомнению и не рассматривается как необходимость с
точки зрения Дерриды.
Практики деконструкции могут быть интересны в
психотерапии и в философском или экзистенциальном консультировании.
Клиенты могут найти не только новые перспективы, но также и
метод, позволяющий им восстановить свободу в своей жизни,
которая дает нам множество смыслов, и, таким образом, выход
за пределы ригидных значений.
15.5 ГАНС-ГЕОРГ ГАДАМЕР
Я утверждаю, что суть «задолженностей духа»
заключается не в объективности, а в предшествующих
отношениях с объектом.
Ганс-Георг Гадамер
Диалог характеризуется также тем, что не
изолированный индивид знает и утверждает, кто доминирует над
реальностью, но что это происходит благодаря общему
участию в истине.
Ганс-Георг Гадамер
Немецкий философ, родился 11 февраля 1900 года в Марбур-
ге. Он был учеником и близким другом Мартина Хайдеггера,
под чьим влиянием был. Он сам заявлял, что его размышления
отражают развитие исторического горизонта Дильтея,
феноменологическое описание Гуссерля и герменевтику фактичности
Хайдеггера.
В отличие от Хайдеггера, он откровенно выступал против
нацизма, так что в конце Второй мировой войны на
международном уровне он был признан «не испорченным» нацистским
режимом. Это помогло ему восстановиться в должности ректора
Лейпцигского университета. Он был не только против нацизма,
но и против коммунизма, поэтому, когда была учреждена Гер-
378

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
манская Демократическая Республика, ему пришлось переехать
в Федеративную Республику Германию, где он принял должность
ректора в Гейдельберге, вместо Карла Ясперса.
Он опубликовал свою величайшую работу «Правда и метод» в
1960 году, расширил ее вторым томом в 1986 году.
Оставался активным всю свою жизнь, — в 97 лет он провел
серию конференций в Неаполе, а затем опубликовал интервью,
которое было сделано за несколько недель до его смерти. Он умер
13 марта 2002 года в Гейдельберге.
Что означает постоянная идентичность Я?
Действительно ли существует Я, как уверяет самосознание?
Может быть, Я — это только вторичное создание
единства, образованного сменяющимися ролями?
Ганс-Георг Гадамер
Некоторые из его философских предложений
Природные условия нашего существования и нашего
мира образуют подлинную герменевтическую вселенную,
в которой мы не заключены между непреодолимыми
барьерами, а открыты для нее.
Ганс-Георг Гадамер
Гадамер считается одним из главных представителей
герменевтики — ветви феноменологии, которая стремится
осуществить интерпретацию текстов для достижения значения,
наиболее близкого к выражаемому автором.
Эти исследования полезны для психотерапии: человек,
который обращается за помощью, представляет историю своего
бытия и своей экзистенции; если в совместном исследовании
(клиента и терапевта) они полагаются на герменевтику Гадамера, то
будут больше и лучше приближаться к реальности диалога,
основе терапевтического разговора.
379

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Герменевтическая феноменология
С точки зрения этого философа, популярное применение
феноменологии терпит крах в своей основе при попытке создать
эпохэ (приостановка или заключение в скобки естественного
отношения переноса предыдущих значений на текущий опыт,
то есть попытка избежать любого суждения или предубеждения,
мешающего нашему пониманию изучаемого феномена), прежде
чем мы сможем описать и понять реальность, которую
пытаемся узнать, — в случае психотерапии переживаний человека или
группы людей.
Существует ли чистое восприятие? (...) Шелер, а
затем и Хайдеггер выдвинули, каждый по-своему,
принципиальные возражения на этот счет. (...)
Являются ли такими «сами вещи»? «Чувство
сочувствия» Шелера, «бытие-с» Хайдеггера, классическое
описание Сартра встречающихся взглядов и анализ
перспективы Мерло-Понти являются единственной
критикой этого подхода, нуждающегося в
аналитическом демонтаже. (Gadamer, 2001).
Вслед за Хайдеггером, который дистанцировался от того, кто
был его учителем (Гуссерль), среди прочего считая, что
«заключить мир в скобки» невозможно, — для Гадамера невозможно не
интерпретировать: мы всегда интерпретируем, даже когда этого
не знаем или это отрицаем. Как он установил в своем
классическом тексте, истина и метод тесно связаны между собой — до
степени невозможности думать об одном без другого. Это означает,
что, пытаясь понять истину о чем-то, метод достижения нашей
цели значительно повлияет на ту истину, которую мы найдем.
Фактически, в самом моменте восприятия мы уже осуществляем
интерпретацию: то, что воспринимается, оказывается в
действительности отражением конкретной формы нашего обычного бы-
тия/нахождения-в-мире.
380

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Для Гадамера хорошее понимание нарратива человека
достигается посредством диалога, — постоянного «совместного
использования» значений, которые мы постигаем в определенной
истории или ситуации: (...)
(...) И тогда вы сразу понимаете, что это
понимание наших практических ситуаций и того, что нужно
делать в них, не является монологическим вопросом,
но имеет характер диалога.
Это необходимо делать совместно! Наш образ
жизни носит характер «я-ты» и характер «мы-мы».
В практических вопросах мы зависим от
взаимопонимания, понимания в этом значении. А понимание
происходит в диалоге. (Gadamer, 2001).
Каждый психотерапевт должен был бы проверить свои
понимания (и интерпретации) в свете значений клиента, чтобы
со-конструировать понимание и, возможно, суметь пере-обрабо-
тать значения истории, которую клиент желает исследовать.
Часть метода приближения к реальности: исходить из
признания тех суждений и предрассудков, которые мы имеем в
отношении ситуации. Вместо того, чтобы пытаться отложить в сторону
наши концепции, убеждения, ценности, чувства, опыт и
знания, — задача состоит в признании всего этого частью материала,
который нам нужен, чтобы достичь ясного значения того, что мы
хотим понять. Гадамер выражает это так: «Слово
«феноменология» не означает только описание того, что дано, но также
подразумевает раскрытие того, что служит для сокрытия оного, — и
оно не должно состоять исключительно из ложных
теоретических построений» (Gadamer, 2001).
Мы все принадлежим к определенной истории, обществу и
культуре, которые сообразны нам и формируют нас, когда мы
участвуем в их со-конструировании : «На самом деле это не
история, которая нам принадлежит, а скорее мы являемся теми, кто ей
принадлежит... Вот почему предрассудки индивида гораздо боль-
381

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
ше, чем его суждения, являются исторической реальностью его
бытия» (Gadamer, 2001).
Следовательно, для Гадамера не подходит ни нейтралитет, ни
аннулирование подтекста/контекста. Применяя эти идеи к
психотерапии, терапевту не следует пытаться быть «нейтральным», а
также подвергать цензуре собственные реакции, мысли или
эмоции по отношению к своему клиенту или переживаниям, о
которых ему рассказывают. Удобнее согласиться с тем, что
невозможно не осуществлять перевод повествования клиента в наш способ
его услышать. Только признав этот фундаментальный факт, мы
придем к разговору, в котором происходит встреча между Я и Ты.
Перед любым рассказом (или другими словами, перед любым
опытом, рассказанным клиентом), мы не можем избежать связи с
ним, присоединяющей наши предыдущие мнения и
предубеждения. Фактически, эта попытка достичь «объективного знания»,
свободного от предрассудков относительно наблюдаемого
явления, является результатом эпохи Просвещения. Однако, одним
из главных достижений феноменологии является признание
того, что такой «чистый» подход невозможен. Можно сказать,
что Просвещение принесло нам «предубеждение против
предрассудков».
Другим важным аспектом является то, что, если, пытаясь
понять какой-либо опыт или ситуацию, мы действительно
внимательны к тому, что приносим из нашего собственного багажа и
перспективы, тогда достигнутое понимание будет в то же время
самоосознанием: «Истина заключается в том, что в конечном
итоге любое понимание является пониманием себя».(Сааатег, 2001)
Здоровье и болезнь
Отношения между здоровьем и болезнью, как в физическом,
так и в психологическом плане, занимали важное место в
размышлениях этого мыслителя. В «Скрытом состоянии здоровья»
(2001) Гадамер отождествляет работу доктора больше с
художественной, чем с научной работой:
382

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
(...) несмотря на весь прогресс, достигнутый
естественными науками в наших знаниях о болезнях
и здоровье, и несмотря на огромные инвестиции в
рационализированные методы, позволяющие
проводить диагностику и лечение, область не
рационализированного остается особенно широкой. Это
становится очевидным, например, в том, что концепция
эффективного и даже гениального доктора
приближена — как и во все времена — больше к художнику,
чем к человеку науки. (Gadamer, 2001).
Если эти идеи подходят тем, кто пытается облегчить доступ к
физическому здоровью, они тем более подходят к так
называемому психическому или психологическому здоровью, в котором
субъективность или, скорее, интерсубъективность играет
ведущую роль.
Для Гадамера психическое заболевание не указывает на изъян
в способностях, а относится к дисбалансу между нашим бытием
и миром, в котором мы живем — дисбаланс в нашем бытии-в-ми-
ре. Другим способом понимания этого будет дисбаланс между
нашим животным и тем, что мы считаем нашим человеческим
состоянием. Это важная миссия, которую нам всем предлагается
выполнить: сбалансировать наши инстинкты и первичные
потребности (животные) с нашими глубочайшими желаниями и
стремлениями.
Результатом этой борьбы по-прежнему является
поддержание баланса тревоги, которая, как и для экзистенциальных
философов, рассматривается не как враг, которого нужно
победить, а как опыт, на котором мы можем учиться и возвращать
свою энергию, чтобы более интенсивно ценить жизнь:
«Тревога — это (...) фундаментальная ситуация жизни: выход из узкой
области защищенного, чтобы подвергнуться необъятности».
(Gadamer, 2001).
383

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Искусство и игра
Искусство и игра — два человеческих занятия, которые
привлекли большое внимание этого философа. Он считал, что они
проявляют многое из того, что есть в человеческом опыте в
целом, поскольку в обоих случаях сознание занято полностью
феноменологической формой, то есть полностью предоставлено
опыту — без ограничений или цензуры.
Например, в искусстве произведение становится чем-то
значительным в тот момент, когда превращается в переживание,
которое модифицирует субъекта, его проживающего. «Субъект»
переживания искусства, который остается без изменений,
постоянным, — это не субъективность, которую он переживает — а
само произведение искусства. (Gadamer, 1998,2001)
Это в равной степени относится и к игре, в которой каждый
игрок одновременно играющее-бытие, превращающееся в саму
игру, в которой он изменяется и трансформируется по мере её
прохождения. Ни один человек не является тем же самым после
того, как отдал себя игре, реализации или созерцанию
произведения искусства, или вообще после того, как полностью посвятил
себя проживанию того опыта, который ему был предоставлен.
Это также верно для подлинной встречи с другим человеком. В
каждой встрече каждый из вовлеченных в нее участников
трансформируется. Он никогда не будет таким, каким был прежде.
Основные произведения
Некоторые из основных произведений Гадамера,
переведенных на русский язык:
• Истина и метод
• Истина и метод II
• Скрытое состояние здоровья
• Герменевтический тур
• Миф и Лиатон
384

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Применение в психотерапии
Приглашение Гадамера полезно прежде всего для
психотерапии реляционной ориентации, поскольку, если терапевт хочет
установить диалог и подлинно встретиться со своим
клиентом, — он может начать с признания того, что не может
перестать интерпретировать то, что ему говорят, и что на самом деле
рассказ клиента уже является серией интерпретаций набора
переживаний и явлений.
Исходя из этой реальности, вместо того, чтобы отрицать
существующие предрассудки, терапевтический разговор может
также сосредоточиться на совместном анализе этих
предрассудков и интерпретаций, которые, в конце концов, составляют одну
из фундаментальных основ того, чем мы являемся: наша история,
культура и реляционные сети, которые составляют само
содержание нашего бытия.
Наконец, Гадамер призывает нас встретиться с каждым из
наших клиентов, побуждая не бежать от естественной тревоги
неуверенности, но признавая её как часть опыта, который нас
поддерживает, — зная это, просто входя в эту встречу открыто и
честно, мы оба выйдем из неё трансформированными.
И как мы собираемся понять все эти загадки
человеческой души, если мы все являемся загадками
для самих себя!
Ганс-Георг Гадамер
385

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
Настоящее издание представляет собой попытку прояснить
вклады в психотерапию нескольких экзистенциальных
философов. Очевидно, что здесь были представлены только некоторые
из теоретических вкладов этих авторов. И, конечно же, есть
много других интересных идей, которые остались вне этого текста.
Точно так же есть другие авторы, которые не были включены в
этот обзор, чей вклад в применимую к психотерапии философию
стоило бы учитывать. Я имею в виду, в частности, Ортегу-и-Гас-
сета, Унамуно, Мунье, и многих других.
Важной целью книги является общий обзор философско-эк-
зистенциального базиса, который служит основой для
психотерапии экзистенциального направления, а также для
философского консультирования или экзистенциального коучинга, хотя
они могут использоваться в качестве поддержки любого другого
психотерапевтического подхода, следуя, по Ялому, интересу к
«дополнению образования всех динамических терапевтов
хорошей подготовкой, повышающей их чувствительность к
экзистенциальным темам» (Yalom, 2002).
Как упоминалось ранее, одна из определяющих характеристик
экзистенциальной психотерапии заключается в том, что вместо
опоры в первую очередь на медицину и естественные науки, ее
осью являются выводы, полученные
экзистенциально-философской системой и экзистенциальной феноменологией. (Cohn, 1997,
2002, май 1963,1977, Spinelli, 2003,2007, van Deurzen, 2000, Yalom,
1984,2000,2002).
Следовательно, хорошее понимание экзистенциальной
психотерапии требует хорошего понимания её основ в
экзистенциальной философии (Spinelli, 2007).
386

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
К сожалению, в большинстве экзистенциально-
ориентированных психотерапевтических учебных заведений предлагается
лишь очень базовая и недостаточная философская информация.
Данный текст пытается заполнить этот пробел. Возможно, это
связано с тем, что, как считает Юникель, во время базовой
подготовки психотерапевтов мы ещё недостаточно подготовлены,
чтобы полностью погрузиться в философские размышления:
... вступить в философию, которая к нам
прикасается, требует профессиональной работы, то есть —
находиться на поле битвы, принимая на себя
проблемы, сомнения, риски и, конечно же, удовлетворение
от работы с пациентами. Это говорит о
необходимости изучать философию, которая имеет отношение к
психотерапии, в виде специализации, аспирантуры
и/или самообучения (Unikel, 2007).
Слова о том, что экзистенциальная психотерапия находится
под сильным влиянием философии, могут привести к
ошибочному выводу, что другие терапевтические школы не имеют базовой
философии. На самом деле, хотя все психотерапевтические
школы основаны на определенной философии, во многих случаях это
остается имплицитным и недостаточно отражается практиками.
Экзистенциальная психотерапия постоянно поддерживается
и прибегает к обоснованию в экзистенциальной философии.
Некоторые теоретики, такие как Spinelli (2006), предполагают, что
экзистенциальная психотерапия на самом деле является общим
феноменолого-экзистенциальным анализом (между терапевтом
и клиентом), который можно назвать с одинаковым успехом
«терапией», «ориентацией» и даже «философским
консультированием». У нее нет патологизирующей перспективы, которая
рассматривает клиентов как невротиков или больных; в ней клиент
и терапевт являются, используя удачную фразу Ялома,
«попутчиками». Это означает, что мы рассматриваем терапевтические
отношения как работу двух (или более) людей, цель которой
состоит в том, чтобы исследовать способ проживать экзистенцию
387

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
одного из них, предоставляя новые способы задавать вопросы
и анализировать ответы, которые жизнь и мир задают нам
ежедневно. В конце концов, форма того, как фокусируется тревога в
экзистенциальной психотерапии, является с человеческой и
повседневной точки зрения тем, через что мы все проходим:
... психологическая тревога возникает не только
из-за нашего генетического, биологического
субстрата (психофармакологическая модель), из-за
борьбы с подавленными импульсами (фрейдовская
модель), интернализации значимых,
недифференцированных, равнодушных и невротичных других
(модель объектных отношений), не только из-за
хаотического мышления (когнитивная модель) либо
фрагментов забытых травмирующих переживаний
или кризиса современной жизни, который
включает нашу карьеру и отношения с значимыми другими,
но также из-за конфронтации с нашей экзистенцией
(Yalom in Josselson, 2007).
Эта тревога возникает из-за основных условий
существования. Ситуации, о которых говорят нам экзистенциальные
мыслители, упомянуты в этой книге.
Мы можем суммировать их взгляды с помощью следующих
пяти условий: Первое условие — это базовая взаимосвязанность
человека. Наше бытие-в-мире, наше бытие-с.
Речь идет о нашей неразрывной связи с миром и другими
людьми — со-существовании. Несмотря на то, что это
неоднократно повторялось разными философами, я, в своем опыте
преподавания, обычно вынужден это повторять. Это момент,
который бросает вызов нашему повседневному пониманию
реальности, — и по этой причине, как правило, его трудно
понять, а тем более интегрировать в собственную перспективу.
В конце концов, мы учились, росли и развивались в течение
многих лет в рамках индивидуалистической парадигмы нашей
культуры.
388

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
С феноменологическо-экзистенциальной точки зрения мы
больше не можем говорить о субъективности, только об
интерсубъективности. Вместо того, чтобы говорить об индивидуумах,
мы должны говорить о связях. Разделение субъект-объект
выглядит заблуждением, многие годы казавшимся полезным, а теперь
все чаще демонстрирующим свои ограничения.
Даже великие исследователи сознания, такие как Зиман,
антропологи, как Макфарлейн, неврологи, как Беккио и Бертоне,
социолог Новотны, психологи развития, такие как Стерн,
биологи, как Матурана, — поддерживают
феноменологически-экзистенциальную перспективу, согласно которой реальность
является реляционной (Spinelli, 2007). Точно так же социальный кон-
струкционизм и другие постмодернистские подходы, например,
X. Андерсона и К. Гергена, или даже новый интерсубъективный
психоанализ, указывают на реляционность бытия человека, что
чрезвычайно походит на видение экзистенциальной философии.
Обычно позиции этой формы философии рассматриваются как
индивидуалистическая перспектива, — однако это так, только
если не принимать во внимание основные принципы
экзистенциальной феноменологии. Интересующая нас ветвь
экзистенциальной философии в основном исходит от Хайдеггера, Сартра и
Мерло-Понти, — экзистенциального применения
феноменологического мировоззрения.
Второе условие — это непредвиденные обстоятельства. Тот
факт, что мы проживаем экзистенцию, имеющую определенные
формы, которые могли бы быть совершенно другими: мы могли
бы родиться в другую эпоху, в другой семье, в другой культуре, и
многие ситуации, которые мы проживаем в своей экзистенции,
пришли к нам почти случайно. Эта перспектива не дает нам
действенно-универсального смысла для понимания причин жизни,
каждый должен справиться с его поиском сам.
В третьем условии речь идет об основной неопределенности
существования. Сколько бы мы ни стремились иметь какой-либо
контроль над нашим существованием: создавая институты,
схемы, религии, теоретические основы, и т.д., — рано или поздно
389

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
мы возвращаемся к столкновению с неопределенностью и
загадкой. Тот факт, что мы находимся в связи с другими, еще
добавляет сложностей: даже если бы мы могли на 100% контролировать
свои действия, мысли и чувства, — мы всегда должны находить
способы интегрировать их с действиями других людей, которые
могут иметь отличное или даже противоположное нашему
направление.
Даже если мы контролируем себя на 100%, мы все равно
должны приложить усилия, чтобы контролировать других, но,
поскольку они находятся в той же ситуации, что и мы, решение
этого вопроса невозможно... и это к счастью, поскольку не хотелось
бы, чтобы вся экзистенция сократилась до прихотей и интересов
одного существа. Это заставит ее потерять все свое богатство,
сложность и красоту.
Неопределенность имеет отношение не только к другим
людям, но и ко всем живым существам и миру в целом. Природа
всегда может нас удивить новым штормом или красивой радугой,
но на сегодняшний день нам нужно смиренно признать: мы не
знаем, что произойдет, как бы наша наука ни старалась
предупреждать события. Именно эта потребность человека
контролировать и избегать неопределенности в XXI веке, при всем
научном развитии, которого мы достигли, заставляет многих людей
прибегать к помощи гадания и псевдонаукам, таким как таро,
астрология, и т.д. Принятие и признание основной
неопределенности экзистенции является способом сохранить окно открытым
для новизны и возможности продолжения нашего роста и
развития. Если бы у нас была абсолютная уверенность во всем, что
произойдет дальше, мы бы быстро впали в уныние и отчаяние.
Неопределенность гарантирует нам открытость к новизне, и тем
самым позволяет избежать скуки. Это как раз то, что происходит
со многими парами: потеряв неопределенность в своих
отношениях, они также теряют способность удивляться и удивлять друг
друга. Но если отношения включают неопределенность,
присущую существующему, в любой момент есть вероятность встречи
с чем-то новым и захватывающим.
390

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Четвертое экзистенциальное условие состоит в понимании
человеческой ситуации как процесса непрерывных изменений и
эволюции. Человеческая экзистенция рассматривается как со-конструк-
ция, которое во многом зависит от контекста и имеющихся связей.
С этой точки зрения человеческая ситуация не является и не
может быть фиксированной. Большая часть страданий и
дисфункций порождается именно попытками (всегда
безуспешными) остановить процесс со-конструирования нашей реальности.
Наконец, пятое из условий, присутствующих в
экзистенциальной мысли, — это акцент на признании человеческой трагедии.
Хотя в человеческом опыте существует возможность как
наслаждения и радости, так и боли и печали, — для большинства
экзистенциальных мыслителей очень важно подчеркивать
трагические аспекты.
В древней Греции слово «трагедия» означало не только
бедствия или ужасные ситуации. На самом деле оно означало
существование без прикрас, представление жизни такой, какая она
есть — со всеми ее чудесами и ужасами. Таким образом,
экзистенциалистский акцент на человеческой трагедии не является
пессимистической позицией. Я помню шутку, которую
рассказывали на факультете психологии в университете, где я учился:
«Пессимист — это просто хорошо информированный оптимист».
В экзистенциальной позиции важно не отрицать трагические
аспекты и не пытаться выбросить их из нашего опыта,
поскольку они являются фундаментальной частью жизни, — и они нам
необходимы, чтобы суметь также распознать и оценить яркие и
невероятные аспекты.
Помните, что наше сознание работает на контрастах, таким
образом, что «понижение громкости» неприятных переживаний
уменьшает интенсивность всей нашей экзистенции, включая
более приятные и радостные аспекты.
Легко понять, как из пяти предыдущих условий возникает
опыт, вызывающий дискомфорт и тревогу. Хотя эти условия
также могут пробудить в нас чувство удивления и восхищения
вечно присутствующей тайной существования.
391

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Еще конкретнее, эта тревога пробуждается тем, что я
обычно называю «пятью экзистенциальными атрибутами» (Martinez,
2004):
1. Тот факт, что мы умрем, и что на протяжении жизни нам
придется пройти через бесчисленные трауры и прощания,
ставящие нас перед одним из самых сложных фактов экзистенции:
конечностью.
2. Пока мы живы, мы постоянно сталкиваемся с
многочисленными выборами. В конце концов, не существует 100% надежного
и точного руководства о том, как нам жить. Все те попытки,
которые существуют, начиная со священных книг, таких как
Библия или Коран, и заканчивая просто книгами, такими как
«Руководство Карреньо», в конечном итоге отвечают
конкретным условиям эпохи и социокультурному контексту ее
авторов, — это перспективы, неприменимые всегда и для всех. В
конце концов, каждый из нас сам должен решить, какое
направление придать своей экзистенции. Это подразумевает
необходимость отказаться от многих возможностей, которые мы
не сможем выбрать. Альтернативы являются
взаимоисключающими. Мы называем это атрибутом свободы.
3. Будучи теми, кто выбирает направление нашей жизни, мы
становимся авторами своей судьбы, архитекторами будущего,
которое мы со-конструируем вместе с другими. Мы не можем
перекладывать вину за наши выборы на других, мы должны
нести ответственность.
4. Несмотря на то, что мы находимся в мире вместе с другими, —
или, точнее, именно из-за этого — мы проживаем свою
уникальность как одиночество. Тот факт, что мы уникальны и
неповторимы, также означает, что никто никогда не видел и не
увидит мир так, как видим его мы.
5. Всё вышеперечисленное ставит нас перед необходимостью
тогоу чтобы жизнь имела смысл, — а она подталкивает нас к
его поиску и заставляет снова и снова задумываться, имеет ли
смысл то, что мы делаем — побуждая искать причину, по ко-
392

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
торой мы готовы взять на себя обязательство, и которой
готовы посвятить свою жизнь. Вопрос о смысле — это вопрос,
с которым мы постоянно сталкиваемся. Атрибуты и условия,
упомянутые выше, приглашают нас задавать много вопросов,
снова и снова. Важно помнить, что даже когда будут
находиться ответы, они всегда будут приносить новые и лучшие
вопросы. Этот процесс постоянного задавания вопросов является
частью движения со-творения вселенной, которая расцветает
на наших глазах, никогда не останавливаясь. Как волны,
которые приносят на наш берег немного таинственного океана
существования.
Это характерная черта
феноменологически-экзистенциального мышления: приглашение осознать, что, даже если мы имеем
некоторые догадки о значении нашего пребывания в этом мире,
в конечном счете, экзистенция является большой тайной.
Некоторые терапевты, такие как Ирвин Ялом (1984),
основывают весь свой терапевтический подход на вышеуказанных
атрибутах (экзистенциальных данностях).
Другой способ представления экзистенциального взгляда на
бытие или состояние человека заключается в упоминании 6
способов бытия-в-мире, которые сосуществуют и влияют друг на
друга.
Первый (порядок может быть изменен во всех возможных
комбинациях) — это наше бытие-незавершенными: тот факт,
что, пока мы живы, мы всегда можем продолжать развиваться и
трансформироваться, поскольку не являемся «готовой
продукцией». Таким образом, быть неполным — это хорошая новость,
поскольку всегда ещё предстоит долгий путь к большей полноте.
Второй способ — наше бытие-темпоральными, поскольку,
что бы мы ни сделали, — это всегда реализуется в определенный
момент, в рамках определенного времени. Хотя это также может
быть применимо к пространству, темпоральная характеристика
указывает человеку на конечность не только инициированных
процессов, но даже не начатых, — это также сигнал о
возможности его собственного конца, его смертности.
393

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Третья форма, бытие-телесное, предупреждает нас о том, что
мы воплощенные сознания, — говоря феноменологически, не
существует разделения между «мной» и моим телом, так что вся
наша экзистенция отмечена нашей телесностью.
Из вышесказанного вытекает характерная черта нашего бы-
тия-сексуального — четвертого способа существования в мире.
Наше тело разворачивается в нашем сексуальном бытии. Речь
идет не только о том, чтобы жить телесно, но и о том, что, живя
телом (и у нас нет выбора) мы делаем это сексуально, поскольку
во всем, что мы делаем, мы полностью сексуальны.
В то же время наша способность быть открытыми к миру
проявляется и выражается посредством пятого способа: нашего бы-
тия-аффективными. На нас эмоционально влияет простой факт
существования, потому мы эмоционально живем в каждый
моменте, даже если не осознаем этого (или не хотим осознавать).
Пересекая все формы бытия-в-мире, мы находим шестой путь:
наше бытие-значимое, оценивающее или аксиологическое,
—поскольку в каждый момент мы приписываем значения и
присваиваем различные ценностные показатели нашему опыту.
И первые пять условий, и пять экзистенциальных атрибутов,
и шесть аспектов бытия, — являются ситуациями, с которыми
постоянно сталкиваются все люди. Следовательно, тревога,
которую они генерируют, называется экзистенциальной тревогой.
Экзистенциальные философы, которые были рассмотрены в
этой книге, предлагают различные точки зрения, которые
помогают лучше понять этот феномен, а также побуждают нас искать
альтернативы, чтобы научиться справляться с тревогой.
Мы живем в культуре, которая считает тревогу врагом,
которого нужно победить. Экзистенциальная перспектива
предлагает нам с ней подружиться, рассмотреть ее как один из главных
двигателей развития и использовать как инструмент, который
поможет нам построить лучшие отношения с другими —
отношения, открытые для удивления и тайны, и потому подлинные,
наполненные встречами.
394

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Я надеюсь, что эта книга достигнет хотя бы частично данной
цели и послужит тому, чтобы экзистенциальная перспектива
казалась менее смутной философией, чем она кажется. Если
некоторые терапевты смогут найти поддержку для своей работы,
или кто-то найдет возможность для расширения собственных
взглядов относительно своего существования, — я буду считать
её полной смысла.
Может показаться — много взглядов — но все они
направлены на одно и то же место.
Яки Андрее Мартинес Роблес
395

БИБЛИОГРАТИЯ
Arguin, M.L. (2004). Très miradas en Torno al Tiempo: Merleau- Ponty,
Gadamerj Ricoeur. UAJVL Unidad Azcapotzalco. Mexico
Barragân, M. (2003-2004). Apuntes de la materia-, "Teoria de la psicoterapia".
Doctorado en Psicoterapia del Instituto Mexicano de la Pareja. Mexico.
Blâzquez, С. F. (1995). Marcel. Ediciones del Orto. Madrid. Espana.
Becker, C. (1992) Living and Relating. Sage. Newbury Park, California.
Boutot, A. (1995). Heidegger. Consejo Nacional para la Cultura y las Artes.
Mexico.
Buber M. (1994). Yoj Tu. Ediciones Nueva Vision. Buenos Aires. Argentina.
Buber M. (2002). ^Qué es el hombre? Fondo de Cultura Economica. Mexico.
Buber M. (2005). Sanadon y Encuentro. Coleccion Persona. Espana.
Camus, A. (1967). El Mito de Sisifo. El Hombre Rebeide. Losada. Argentina.
Cohn, H. (1997). Existential thought and therapeutic practice. SAGE. Londres.
Cohn, H. (2002). Heidegger and the Roots of Existential Therapy. Continuum.
Londres.
Comte-Sponville, A. (2006). El alma del ateismo. Paidos. Espana
Conche, M. (2006). Heidegger en la tormenta. Melusina. Espana
Cooper, M. (2003). Existential therapies. SAGE. Londres
Chiodi, P. (1980). El pensamiento existenâalista. UTEHA. Mexico.
Damasio, A. (1994). El error de Descartes. Barcelona. Critica.
De Beauvoir, S. (2009) El segundo sexo. De Bolsillo. Buenos Aires.
De Beauvoir, S. (1983) Ea ceremonia del adios. Hermes. Mexico.
De Beauvoir, S. (1959) Memorias de una Joven Eormal. Sudamericana.
Buenos Aires.
Dreyfus, H. (1996). Ser-en-el-mundo. Cuatro Vientos. Chile.
DAthayde. (1949).El existencialismo. Emecé. Argentina.
396

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Efron, A. et. al. (2000). Simone de Beauvoirpara prindpiantes. Era naciente.
Argentina.
Estrade, F. (2001). El lector de... Albert Camus. Océano. Barcelona.
Finlay, L. (2011) Phenomenology for Therapists. Wiley-Blackwell. West
Sussex, UK. ·
Gadamer, H. (1988). Verdad y Método. Sigueme. Espana.
Gadamer, H. (1995). El Giro hermenéutica. Câtedra. Espana.
Gadamer, H. (2001). El estado oculto de la salud. Gedisa. Espana.
Garcia, J. (1962). Existencialismo. Universidad Veracruzana. Mexico.
Garcia, M. (2010) Foucault y el poder. Universidad Autonoma Metropolitana.
Mexico.
Gergen, K. (2006) El yo saturado. Paidos. Barcelona.
Gomez, T. (2000). Friedrich Nietzsche. Océano. Espana.
Gonzalez, E. (2000). Psicologia fenomenologia. Biblioteca Nueva. Espana.
Guerrero, J. (2004). Ea verdad subjetiva. Soren Kierkegaard como escritor.
Universidad Iberoamericana. Mexico.
Gutierrez, S. R. (2000). Introduccion a la Pedagogia Existencial. Esfinge.
Mexico.
Heidegger, M. (1996). iQué es metafisica? y otros ensayos. Fausto. Argentina.
Heidegger, M. (1997). El Ser y el Tiempo. Fondo de Cultura Economica.
Mexico.
Heidegger, M. (1999) Tiempo y Ser. Tecnos. Madrid.
Heidegger, M. (2001). Zollihon Seminars. Northwestern University Press.
USA.
Heidegger, M. (2007). Seminarios de ZoUikon. Jitanjàfora. MoRELIA
Editorial. Mexico.
Jarquin, M. (сотр.) (1998). ha verdad desde si mismo. Euterpe. Mexico.
Jarquin, M. (2001). G abriel Marcel. Un Testionio de Fidelidad. Ediciones de
la Noche. Mexico.
Jarquin, M. (2004). ha F sicoterapia existenâah una aproximacion. LAG.
Mexico.
Jaspers, К. (1959). Esenciay Critica de la Psicoterapia. Compania General
Fabril Editora. Argentina.
397

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Jaspers, К. (2003). Nietzsche. Editorial Sudamericana. Argentina.
Jolivet, R. (1950). Las doctrinas existendalistas. Gredos. Madrid.
Josselson, R. (2007). Irvin D. Yalom. ha Psicoterapia y la Condicion Humana.
Jorge Pinto Books Inc. New York. USA.
Julia, D. (1983). Diccionario de Filosofia. Editorial Diana. Mexico.
Kierkeggard, S. (1975) Temor у Temblor. Fontamara. Mexico.
Kierkeggard, S. (1988) Mi punto de vista. Aguilar. Madrid.
Kierkegaard, S. (1999). Diapsalmata. Be-uve-drâis. Chile.
Kierkegaard, S. (2002). Tratado de la desesperadon. Tomo. Mexico.
Kierkeggard, S.(2007) El concepto de Angustia. Alianza. Madrid.
Koop, S. (1999) Guru. Metâforas de unpsicoterapeuta. Gedisa. Barcelona
Kuhn, H. (2004). Ha estructura de las revoluciones cientificas. Fondo de
Cultura Economica. Mexico.
LeMay, E. et. al. (2000). Heidegger para principiantes. Era Naciente. Argentina
Lévinas, Ε. (1998). Humanismo del otro hombre. Caparros Editores. Espana.
Lévinas, Ε. (2000). La huella del otro. Taurus. Bogota. Colombia.
Lévinas, Ε. (2005). Descubriendo la existencia de Husserly Heidegger.
Sintesis. Madrid. Espana.
Levy, B. (2001). El siglo de Sartre. Ediciones B. Espana.
Lozano, V. (2006) Hermenéutica y Fenomenologia. Husserl, Heidegger y
Gadamer. EDICEP. Espana.
Luypen, W. (1967). Fenomenologia Existenaal. Carlos Lohlé. Buenos Aires.
Mairowitz, D.Z. et. al. (2004). Camus para prinâpiantes. Era Naciente.
Argentina.
Mann, T. (2000). Schopenhauer, Nietzsche, Freud Alianza. Espana.
Manzano, J. (2002). Friedrich Nietzsche. Universidad Iberoamericana.
Mexico. ·
Martinez, R. F. (1995). Merleau-Ponty. Ediciones del otro. Madrid. Espana.
Martinez, Y (2001). "Teoria del caos y psicoterapia Gestalt". Figura/Fondo.
Revista del Instituto Humanista de Psicoterapia Gestalt. Mexico. Vol. 5 No. 2
Martinez, Y (2004). "Los atributos existenciales como una metaestrategia
psicoterapéutica". Figura/Fondo. Revista del Instituto Humanista de
Psicoterapia Gestalt. Mexico. Edicion de coleccion Vol. 1 al 6.
398

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
May, R. et al. (1963). Psicologia Existendal. Paidos. Argentina.
May, R. et al. (1977). Existencia. Gredos. Espana.
Merleau-Ponty, M. (2000). Fenomenologia de la percepcion. Peninsula.
Espana.
Moran, D. (2004) Introduction to Phenomenology. Routledge. London. ·
Moreno, С. (2000). Fenomenologiap filosofia existencial. Sintesis. Espana.
Nietzsche, F. (1996). Humano, demasiado humana Akal. Espana.
Nietzsche, Ε (1998). Ea Gaya denda. Edivision. Espana.
Nietzsche, Ε (1999). Ideas fuertes. Errepar. Argentina.
Nietzsche, F. (2000). Asi hablo Zaratustra. Edimat. Espana.
Nietzsche, Ε (2000). Obras selectas. Edimat. Espana.
Nietzsche, F. (2003). Eagenealogia de la moral. Tecnos. Espana.
Ortiz, X. (2002). Para ser humano. Introduccion experimental a k Filosofia.
Obra nacional de la buena prensa A.C. Mexico.
Osho. (1997). Zarathustra, un Dios que puede bailar. Luz de luna. Argentina.
Palmer, D. (1997). Sartre para principiantes. Era naciente. Argentina.
Péris, S. y Goodman, P. et. al. (2002). Terapia Gestalt. Exitacion y creâmiento
de la personalidad humana. Los libros del СТР. Espana.
Popper, К. (1996) El Univero Abierto. Tecnos. Madrid
Powell, J. et. al. (1997). Derridâpara principiantes. Era Naciente. Argentina.
Rowely (2006) Sartre y Beauvoir. Ea historia de una pareja. Lumen. Barcelona
Ruiz, P. J. (2007). Alteridad. Un recorrido Filosofico. ITESO. IBERO. Mexico.
Quevedo, A. (2001) De Foucault a Derrida. Astrolabio. Navarra.
Salamun, K. (1987). Karl Jaspers. Herder. Barcelona.
Salomé, L. A. (2000). Nietzsche. Casa Juan Pablo. Mexico.
Sanchez, M. D. (2000). Martin Buber. Herder. Barcelona. Espana.
Sanchez, M. (2003). Introduccion a la genealogia de la moral de Nietzsche.
Tecnos. Espana.
Sartre, J.P. (1998). El existenâalismo es un humanismo. Репа Hermanos.
Mexico.
Sartre, J.P. (1966). Elsery la nada. Ensayo de ontokgafenomenologca. Losada.
Argentina.
399

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Sartre, J.P. (2004). Barionâ, el hijo del trueno. Voz de papel. Espana.
Savater, Ε (1996). As! hablaba Nietzsche. Altera. Espana.
Savater, F. (1999). Las preguntas de la vida. Ariel. Mexico.
Schneider, K. et. al. (1995). The Psycology of Existence. An Interactive,
Clinical Perspective. McGraw-Hill. Inc. USA.
Spinelli, E. (1997) Tales from the Un-knowing. New York University Press.
New York.
Spinelli, E. (2003). The interpreted world. An introduction to phenomenological
psychology. SAGE. Londres.
Spinelli, E. (2006). Demystifying Therapy. PCCS Books. UK
Spinelli, E. (2007). Practising Existential Psychotherapy. The Relational
World. SAGE Publications. London. UK.
Stolorow, R. et. al. Los contextos del ser. Herder. Espana
Strathern, P. (1999). Kierkegaard en 90 minutos. Siglo XXI. Espana.
Strathern, P. (1999). Sartre en 90 minutos. Siglo XXI. Espana.
Tillich, P. (1969). El Coraje de Existir. Estela. Barcelona. Madrid. ·
Turnbull, N. (1999). Que sabes de filosofia. Ediciones B. Espana.
Unikel, A. (2007). Eogoterapia dentro y fuera del campo de concentration.
Ediciones LAG. Mexico.
Van Deurzen, E. (2000). Everyday mysteries. Existential dimensions of
psychotherapy. Roudedge. London. UK.
Van Deurzen, E. (2010) Everyday Mysteries. A handbook of Existential
Psychotherapy. 2ed. Routledge. Great Britain.
Villanueva, M. (1985) Hada un modelo integral de la personalidad. Manual
moderno. Mexico.
Villanueva, M. (1988) Mâs alla delpnndpio de la autodestruccion. Manual
moderno. Mexico.
Wahl, J. (1971). Historia delexistencialismo. La pléyade. Argentina.
Wahl, J. (1989). Kierkegaard. Universidad Autonoma de Puebla. Mexico. ·
Warnock, M. (1979). Existentialism. Oxford University Press. UK.
Watts, A (1951). Ea Sabiduria de la inseguridad Kairos. Barcelona.
Wilber, K. (1979). Ea conciencia sinfronteras. Kairos. Barcelona.
Wilber, K. (1980). Elproyecto Atman. Kairos. Barcelona.
400

Экзистенциальная философия для психотерапевтов... и других любопытных
Yalom, I. (1984). Psicoterapia Existendal. Herder. Barcelona. Espana.
Yalom, I. (1998) Verdugo del amor. Emecé. Buenos Aires.
Yalom, I. (1999). El dia que Nietzsche lloro. Emecé. Argentina.
Yalom, I. (2000). Psicologiaj literatura. Paidos. Espana.
Yalom, I. (2000a). Psicoterapia Existencialy Terapia de Grupo. Paidos. Espana.
Yalom, I. (2002). El Don de la Terapia. Emecé. Argentina.
Zane, D. y Korkos, A. Camus para principiantes. Era Naciente. Argentina.
401

Содержание
ПРЕДИСЛОВИЕ. ЖАН-МАРИ РОБИН 6
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ 10
ВВЕДЕНИЕ ~ 14
Глава 1. ВВЕДЕНИЕ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНУЮ ПЕРСПЕКТИВУ 22
Глава 2. ПРЕДВЕСТНИКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ .49
Глава 3. ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МЫСЛИТЕЛИ: КЬЕРКЕГОР 52
Глава 4. ПЕРВЫЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МЫСЛИТЕЛИ: НИЦШЕ 74
Глава 5. ГУССЕРЛЬ И ФЕНОМЕНОЛОГИЯ 107
Глава 6. МАРТИН ХАЙДЕГГЕР 155
Глава 7. Ж АН-ПОЛЬ САРТР 206
Глава 8. СИМОНА ДЕБОВУАР 250
Глава 9. КАРЛ ЯСПЕРС 270
Глава 10. АЛЬБЕР КАМЮ 286
Глава 11. ГАБРИЭЛЬ МАРСЕЛЬ 300
Глава 12. МОРИС МЕРЛО-ПОНТИ 313
Глава 13. МАРТИН БУБЕР 329
Глава 14. ПАУЛЬ ТИЛ Л ИХ 342
Глава 15. ДРУГИЕ МЫСЛИТЕЛИ, ВНЕСШИЕ ВКЛАД
В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОДХОД 349
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ. 386
БИБЛИОГРАФИЯ 396

Научное издание
Яки Андрее Мартинес Роблес
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
ДЛЯ ПСИХОТЕРАПЕВТОВ...
И ДРУГИХ ЛЮБОПЫТНЫХ
Перевод Тихонова Ю.
Редактор Тверицкая В.
Компьютерная верстка Кислюк В.
Сдано в набор 18.11.2019.
Подписано в печать 19.12.2019
Формат 60x90 1/16.
Гарнитура Minion Pro. Печать офсетная.
Объем 25,25 усл.печ.л. Тираж 100 экз.
Заказ № 148824
ООО Издательство
«Институт Общегуманитарных Исследований»
119071, Москва, Ленинский проспект, д. 18
«ПАО «Т8 Издательские технологии
Москва, Волгоградский пр-т, д. 42, корп. 5