Вопросы философии №5

Г. М. Гак — Марксистско-ленинская теория революции и современное историческое развитие
Э. Ю. Соловьев — К. Маркс о враждебности капитализма искусству
Г. Л. Смирнов — Разделение труда и обмен деятельностью в системе производственных отношений
К. Т. Кузнецов — Докторская диссертация Карла Маркса
А. Я. Боярский — О так называемой «социальной мобильности»
И. В. Кузнецов — Макс Планк и его борьба за научное мировоззрение в естествознании
Академик С. Л. Соболев, А. А. Ляпунов — Кибернетика и естествознание
Э. А. Араб-Оглы — Социология и кибернетика
А. И. Вербин, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзон — Исторический материализм и социология
Л. А. Шершенко, Е. В. Касьянова — Борьба за диалектический материализм в США
С. А. Эфиров — «Позитивный экзистенциализм» и его крушение
В. В. Мшвениерадзе — Мнимое очеловечение философии
ХРОНИКА
Международные конгрессы и конференции
Теги: журнал философии социологические исследования журнал вопросы философии
Год: 1958
Похожие
Текст
                    ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
5
1958

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
5
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
19 5 8

Марксистско-ленинская теория
революции и современное
историческое развитие
Г. М. ГАК
Современная полоса исторического развития характеризуется изме¬
нением соотношения сил социализма и капитализма © пользу социализма.
Население стран социалистической системы в настоящее время уже рав¬
няется 35% общей численности человечества. Остальные 65% населения
планеты находятся еще в странах со старым общественным устройством.
Но из них 700 миллионов ранее находились в колониальной или полуко¬
лониальной зависимости, а теперь живут в суверенных государствах. Та¬
ким образом, число обитателей тех стран, над которыми империализм
утратил свое былое господство, составляет около 65% населения земного
шара. Что касается империалистических государств, то их состояние ха¬
рактеризуется ростом внутренних и внешних антагонизмов, что предве¬
щает нарастание процессов, ведущих к неминуемой гибели империализма
во всем мире. Поэтому Совещание представителей коммунистических и
рабочих партий социалистических стран имело все основания заявить в
своей Декларации, что «основным содержанием нашей эпохи является
переход от. капитализма к социализму, начатый Великой Октябрьской
социалистической революцией в России».
Весь ход истории подтверждает истинность марксистско-ленинской
теории в целом, в частности теорию революции. Марксистско-ленинская
теория революции, как и все марксистско-ленинское учение, с течением
времени пополняется новыми идеями, которые вносят в нее коммунисти¬
ческие партии, обобщая новый исторический опыт. Благодаря этому под¬
держивается единство теории и практики, которое имеет решающее зна¬
чение для успехов революционной борьбы. Поэтому в коммунистических
партиях ведется борьба против догматизма, который всегда приносил и
приносит вред революционному делу. Эта борьба против догматизма и
доктринерства завещана В. И. Лениным. Но им завещана также и борьба
против ревизионизма, который подкапывается под самые основы револю¬
ционной теории, расчищая тем самым путь для антиреволюционной, бур¬
жуазной теории. В полном соответствии с этими заветами В. И. Ленина
XX съезд КПСС призвал творчески развивать марксистско-ленинскую
теорию на основе обобщения нового исторического опыта и фактов живой
действительности и вести вместе с тем неослабную борьбу против бур¬
жуазной идеологии.
Декларация Совещания представителей коммунистических и рабо¬
чих партий социалистических стран подчеркивает необходимость реши¬
тельного преодоления ревизионизма и догматизма в рядах коммунистиче¬
ских и рабочих партий, отмечая при этом, что в современных условиях
главной опасностью является ревизионизм, но что и догматики могут
представлять серьезную опасность на отдельных этапах развития той или
иной партии.
Основными фактами современности, представляющими базу для
творческого применения и дальнейшего развития революционной теории,

4
Г. М. ГАК
являются следующие: наличие системы социалистических государств, воз¬
главляемой Советским Союзом, победа социализма в СССР и движе¬
ние к этой победе в странах народной демократии, растущее обострение
общего кризиса капитализма, распад колониальной системы, развитие
рабочего движения, возрастание притягательной силы социалистиче¬
ских идей, наличие во многих странах сильных коммунистических
партий.
Такое состояние исторической обстановки позволило XX съезду пар¬
тии выдвинуть положение о том, что в ряде капиталистических стран ра¬
бочий класс имеет возможность завоевать прочное большинство в парла¬
менте и таким путем обеспечить переход основных средств 'производства
в руки народа. Подобный переход к социализму мог бы оказаться бес¬
кровным или почти бескровным.
Вопрос о немирном или мирном характере революции марксизм
всегда ставил в связь с конкретными условиями классовой борьбы и ни¬
когда не полагал, что применение насилия необходимо при всех и всяких
условиях. Ибо, хотя буржуазия, стоящая у власти, всегда стремилась и
будет стремиться сохранить свое господство, ее способность к сопротив¬
лению зависит от конкретного соотношения сил. Поэтому Маркс допускал
возможность мирной революции в современной ему Англии, которая
не знала тогда военщины, а также в значительной степени и бюрократии.
Обусловленность революционного насилия конкретно данными обстоя¬
тельствами подчеркивал и В. И. Ленин. Он говорил: «На взгляд людей,
поверхностно судящих, на взгляд многочисленных врагов нашей револю¬
ции или тех, кто и доныне колеблется между революцией и ее противни¬
ками,— на взгляд этих людей более всего бросается в глаза та черта
революции, которая выразилась в решительной, беспощадно-твердой рас¬
праве с эксплуататорами и врагами трудового народа. Нет сомнения,
что без этой черты,— без революционного насилия,— пролетариат не смог
бы победить, но также не может быть сомнения и в том, что революцион¬
ное насилие представляло из себя необходимый и законный прием револю¬
ции лишь в определенные моменты ее развития, лишь при наличии опре¬
деленных и особых условий...» (Соч., т. 29, стр. 70).
Поскольку мирный или немирный характер революции зависит от
конкретных условий, то соответственно этому определяются те или иные
пути развития революции для разных стран. Тот факт, что в России пере¬
ход к социалистической революции совершился не мирным путем, а путем
вооруженного восстания, не опровергает теоретического положения о воз¬
можности мирного перерастания буржуазно-демократической революции
в социалистическую. В России революционно-демократическая диктатура
пролетариата и крестьянства выступила не в ее «чистой» форме, а при
наличии двоевластия. Если бы не предательство заправлявших Советами
меньшевиков и эсеров, которые обманывали массы и отравляли их созна¬
ние неверием в возможность одолеть буржуазию, то вся власть перешла
бы к Советам, а затем путем борьбы внутри Советов мог бы осуществить¬
ся переход к диктатуре пролетариата без вооруженного восстания. Но
политика меньшевиков и эсеров привела к тому, что Советы отдали всю
полноту власти контрреволюционному Временному (правительству, и для
перехода к социалистической революции потребовалось взяться за ору¬
жие для свержения этого правительства.
В странах народной демократии, где реакционные классы были па¬
рализованы победой Советской Армии над фашистскими оккупантами и
где мелкобуржуазные партии не могли уже повторить опыт российских
меньшевиков и эсеров по части запугивания масс, перерастание бур¬
жуазно-демократических революций в социалистические произошло в
основном мирным путем.
Таким образом, ленинская теория перерастания буржуазно-демокра¬
тических революций в социалистические содержит в себе идею о возмож-

МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ
5
ности при подобных условиях мирного перехода к социалистической ре¬
волюции, к завоеванию диктатуры пролетариата.
XX съезд КПСС, исходя из анализа современного исторического раз¬
вития, выдвинул положение о том, что при нынешних международных
условиях, прежде всего в силу того, что социализм победил в Советском
Союзе и побеждает в странах народной демократии, возможность мирно¬
го завоевания диктатуры пролетариата и мирного перехода к социализму
открылась и для ряда капиталистических стран, непосредственно
стоящих перед социалистической революцией.
Возможность мирного перехода к социализму существует и для тех
стран, которые освободились от колониальной зависимости и стали суве¬
ренными государствами, управляемыми национальной буржуазией. Так,
Компартия Индии провозглашает, что она стремится к достижению пол¬
ной демократии и социализма мирными средствами. Она считает, что,
развивая мощное массовое движение, завоевывая большинство в парла¬
менте, опирающееся на массовые действия, рабочий класс и его союзники
могут преодолеть сопротивление реакции и сделать парламент оружием
воли народа для осуществления коренных изменений в экономической,
социальной и государственной структуре.
Эпоха империализма расширила объективные возможности мирного
перехода к социализму, но вместе с этим привела к небывалому росту
бюрократически-военных учреждений в ряде капиталистических стран, что
обусловливает неизбежность резкого обострения классовой борьбы в этих
странах.
Но если вопрос о формах, в каких протекает революция, решается
по-разному, в зависимости от конкретно данных условий, то положение
о том, что революционный путь есть единственно возможный путь
ликвидации капитализма, остается незыблемым.
Сущность пролетарской революции состоит в том, что она есть уста¬
новление диктатуры пролетариата, руководимой коммунистической пар¬
тией, и, говоря словами «Манифеста Коммунистической партии», пред¬
ставляет собой «самый решительный разрыв с унаследованными от про¬
шлого отношениями собственности» (К. Маркс, Ф. Энгельс.
Избранные произведения, т. I, 1948, стр. 27). В этом отношении-мар¬
ксистско-ленинская теория революции противостоит теории реформизма.
Это и есть та истина марксизма-ленинизма, которая до сих пор неизмен¬
но сохраняла свою силу и останется нерушимой и на будущие времена, до
победы социализма во всех странах. До сих пор история не дала еще ни
одного примера исчезновения капитализма в результате реформистской
политики, тогда как революционный путь борьбы привел к победе над ка¬
питализмом в ряде стран и в разное время.
Поэтому реформистам и ревизионистам ничего другого не остается,
как обманно утверждать, что в империалистических странах уже происхо¬
дит постепенное врастание капитализма в социализм, что капитализм
становится здесь все более и более исчезающей системой.
Хотя современный ревизионизм хранит наследство предшествующе¬
го ревизионизма, он кое в чем вынужден перевооружиться. Энгельс, ха¬
рактеризуя современный ему ревизионизм и оппортунизм, писал в одном
из писем незадолго до своей смерти, что завелся особый сорт социали¬
стов, которые признают необходимость обобществления средств произ¬
водства, но считают это делом весьма отдаленного, практически неопре¬
деленного будущего. Это словесное признание социализма с отнесением
его осуществления в туманную даль веков и сделалось осью всей идеоло¬
гии и пропаганды международного оппортунизма.
В борьбе с ним В. И. Ленин выдвинул тезис о том, что агитацию за
социализм надо переделать из абстрактной и мечтательной в непосред¬
ственно практическую. Вокруг этой главенствующей идеи, в сущности, и

6
Г. М. ГАК
концентрируются другие важнейшие идеи Ленина: идея о партии нового
типа, о перерастании буржуазно-демократической революции в социали¬
стическую, о возможности победы социализма первоначально в немногих
или даже одной, отдельно взятой, стране, о диктатуре пролетариата как
союзе рабочего класса с крестьянством под руководством рабочего класса,
о колониальных революциях как составной части мировой пролетарской
революции.
Все эти положения В. И. Ленина связаны центральной идеей, направ¬
ленной на возможное приближение исторических сроков победы социа¬
лизма во всем мире и противостоящей оппортунизму и реформизму.
Теперь, когда уже существует ряд социалистических государств, ре¬
визионистский тезис о том, что социализм есть дело необозримо отдален¬
ной перспективы, не может больше фигурировать в арсенале социал-
оппортунизма. Никто этому тезису больше не верит. Отсюда некоторая
«смена вех» в лагере современного ревизионизма, например, заявление,
содержащееся в проекте программы австрийской социал-демократии,
о том, что «мы (то есть страны, где еще господствует буржуазия.— Г. Г.)
уже вступили в эпоху осуществления социализма».
При этом современный реформизм по-своему понимает социализм.
Для него характерны такие представления о социализме, которые остав¬
ляют в тени самую сущность замены капитализма социализмом, состоя¬
щую в уничтожении эксплуатации труда. Вот что пишет один из руково¬
дителей немецкой социал-демократии, Карло Шмид: «Ныне само слово
социализм плохо понимается: многие думают, что можно превратить мир
в рай одним лишь обобществлением средств производства. Мы же хотим
развернуть знамя человека» («France — Observateur» 7 novembre 1957).
Здесь нет ни слова о том, что цель социализма — это прежде всего
ликвидация эксплуататорских классов, уничтожение эксплуатации, яв¬
ляющееся первым и самым коренным выражением освобождения трудя¬
щихся и основной предпосылкой свободы личности, ее свободного разви¬
тия. Вместо этого — туманная фраза о «развертывании знамени человека».
Это игнорирование самого существа социалистического переустройства
общества, заключающегося в уничтожении экономического и политиче¬
ского господства эксплуататорских классов, сказывается наиболее яв¬
ственно в том, что имеющая место в некоторых капиталистических странах
(в Англии, во Франции) национализация отдельных трестов выдается ре¬
формистами за строительство социализма. В действительности же эта
«'•национализация» оставляет в неприкосновенности всю систему капита¬
листической эксплуатации и весьма далека от социализма. Секретарь ЦК
Французской коммунистической партии Жак Дюкло, изобличая рефор¬
мистское истолкование так называемой национализации, пишет:	«Нет
сомнения, что национализация, проводимая в рамках капиталистической
системы, не может вызвать изменений в самой природе экономики, осно¬
ванной на эксплуатации человека человеком. Это изменение обусловлено
основным вопросом революции — вопросом о власти, которая хотя и не
может одним ударом решить проблему построения социализма, но создает
условия для ее разрешения. На своем собственном опыте Французская
коммунистическая партия могла видеть, как национализация, проведен¬
ная во Франции после освобождения от гитлеровской оккупации, изме¬
нилась в своей направленности с того момента, когда в связи с начав¬
шейся маршаллизацией. французские коммунисты были выведены из
правительства. Французские монополисты извлекают существенные вы¬
годы из национализированных предприятий, которые обеспечивают им
дополнительную прибыль в несколько сотен миллиардов ежегодно в виде
сокращенных тарифов на электроэнергию, уголь, а также на железнодо¬
рожные перевозки» («Cahiers du communisme», № 1. 1958, pp. 19—20).

МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ
7
Реформисты давно уже открыто отреклись от марксизма, однако в
целях борьбы с коммунизмом, они прибегают и к старым приемам реви¬
зионистской фальсификации коренных положений марксизма. Так, одна
французская социалистка пишет: «'По Марксу, революция не может вос¬
торжествовать в плане политическом, если она еще не совершилась на
социальной почве. Ее роль ограничивается освобождением прогрессивных
структур, уже созревших при старом порядке, от опеки устаревшей и ско¬
вывающей юридической формы. Раскалывание скорлупы только тогда
приносит освобождение, когда цыпленок уже сформировался внутри»
(цит. по журналу «Cahiers du communisme» № 1, 1958, p. 21).
«По Марксу»! Но ведь еще в «'Манифесте Коммунистической партии»
Маркс и Энгельс писали, что ближайшая цель пролетариата —
«ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом поли¬
тической власти», которую он использует «для того, чтобы вырвать у бур¬
жуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производ¬
ства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как
господствующий класс...» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произ¬
ведения, т. 1, стр. 21, 27).
Отрицание пролетарской революции, диктатуры пролетариата все¬
гда было и остается краеугольным камнем ревизионизма. Оно нашло кон¬
центрированное выражение в программе Союза коммунистов Югославии,
справедливо охарактеризованной газетой «Женьминьжибао» как «анти¬
марксистская, антиленинская, с головы до пят ревизионистская програм¬
ма». Эта программа отрицает и руководящую роль марксистско-ленинской
партии при переходе от капитализма к социализму.
Но вопреки измышлениям ревизионистов всех мастей историческая
действительность нашего времени неизменно свидетельствует, что победа
труда над капиталом достигается не реформистской и ревизионистской
политикой, а последовательной революционной борьбой. Истина мар¬
ксизма о неизбежности социалистической революции пролетариата остает¬
ся незыблемой.
Незыблемым остается также то положение, что существует один-
единственный источник революции, состоящий в конфликте между
производительными силами и производственными отношениями, что
нельзя усматривать источник революции в чем-либо ином, например, в
войне. Правда, первый прорыв фронта империализма произошел во вре¬
мя войны, второй прорыв империалистического фронта также произошел
в обстановке войны — при выходе из нее. Из этих исторических фактов
можно сделать вывод, что если империалисты попытаются развязать но¬
вую мировую войну, то это приведет к крушению всей системы мирового
капитализма. Но из этого нельзя сделать вывод, что дальнейшие рево¬
люционные победы «ад капитализмом предполагают в качестве своего
условия войну, ибо война не является ни причиной, ни необходимым усло¬
вием революции. Она сама есть порождение конфликта между произво¬
дительными силами и производственными отношениями. Война лишь
усугубляет бедствия, причиняемые капитализмом, и ускоряет прибли¬
жение революционной ситуации. Однако, хотя война действительно играет
роль ускорителя революционной развязки, это нисколько не ставит ком¬
мунистов в противоречие с борьбой за мир, которой они руководят.
Ибо коммунисты стремятся к тому, чтобы победа над всемирным импе¬
риализмом была одержана малой кровью, а где возможно, и бескровным
путем.
В этой связи приобретает очень важное значение постановка Лени¬
ным рассматриваемого ниже вопроса. В «Тезисах об основных задачах
Второго конгресса Коммунистического Интернационала» В. И. Ленин,
характеризуя обстановку того времени (середины 1920 года), говорил,'
что в громадном большинстве капиталистических стран не закончена'
очень часто даже еще систематически не начата подготовка пролетариата

8
Г. М. ГАК
к осуществлению им своей диктатуры. Это не значило, что революция
была тогда невозможна в самом близком будущем. Она, говорил Ленин,
вполне возможна, так как экономическая и политическая обстановка бы¬
ла необыкновенно богата горючими материалами и поводами для их не¬
ожиданного воспламенения. Наблюдалось также общее состояние кризи¬
са во 'Всех командующих и во всех буржуазных партиях. Какой же вы¬
вод сделал Ленин из этой опенки обстановки? Из этого следует, сказал
он, что «задача момента для коммунистических партий состоит теперь не
в том, чтобы ускорять революцию, а в том, чтобы усиливать подготовку
пролетариата» (Соч., т. 31, стр. 165).
В настоящее время тоже имеется ряд 'капиталистических стран
(и прежде всего США), где пролетариат еще не подготовлен к осуще¬
ствлению своей диктатуры. Не подготовлен еще к этому пролетариат и в
ряде бывших колоний. С другой стороны, современный капиталистический
мир еще больше созрел для революционных изменений.
Общий кризис капитализма продолжает обостряться. Капиталисти¬
ческая система идет навстречу новым глубоким потрясениям и кризисам.
В большинстве капиталистических государств, особенно в колониальных
и зависимых странах, миллионы трудящихся не выходят из нищеты. Им¬
периалистические круги, обреченные историей, осуществляют политику
агрессии. Все это делает капиталистический мир все более неустойчивым,
способствуя назреванию революционной решимости масс.
И если в те времена, когда пролетарская революция в России толь¬
ко что вышла из тягчайших испытаний и была единственной победившей
революцией, когда победа революции хотя бы в немногих других странах
значительно облегчила бы борьбу за социализм, Ленин счел возможным
сделать вывод, что задача момента не в ускорении революции во что
бы то ни стало, а в том, чтобы усиливать подготовку пролетариата, то
такая постановка вопроса еще более правомерна ныне, когда уже проч¬
но утвердилась система социалистических государств, сила которых
неодолима.
Все это говорит о том, что дальнейшие перспективы революционных
изменений не следует ставить в связь с войной. Необходимо учесть при
этом еще одно обстоятельство. Революции, как известно, предполагают
революционные ситуации. А одним из важнейших моментов революцион¬
ной ситуации является обострение выше обычного нужды и бедствий,
играющее особенно большую роль в революционизировании масс. Война
потому и приводит к созданию революционной ситуации, что она
доводит нужду и бедствия до предела, когда они становятся уже невыно¬
симыми.
Но теперь несколько по-иному стоит вопрос о революционной ситуа¬
ции, о ее компонентах, о факторах, революционизирующих сознание и
волю масс. Революционизирующими факторами были и остаются тот гнет
и те социальные бедствия, которые порождались и порождаются поныне
капиталистической системой: эксплуатация труда, растущее абсолютное
и относительное обнищание пролетариата, безработица, империалистиче¬
ские войны. С победой социалистической революции в октябре 1917 года
появился новый революционизирующий фактор. Он немедленно оказал
свое вдохновляющее действие на зарубежный рабочий класс и на угнетен¬
ные массы колониального мира. Выражением этого явились мощная рево¬
люционная волна, прокатившаяся в ряде стран Европы и Азии, и подъем
антиимпериалистического, национально-освободительного движения в ко¬
лониальных и зависимых странах.
Революционизирующее воздействие Октябрьской социалистической
революции проявилось и в том влиянии, которое она оказала на возник¬
новение во многих странах коммунистических партий. В 1918 году
возникли коммунистические партии в Австрии, Аргентине, Венгрии, Гер¬
мании, Голландии, Греции, Финляндии; в 1919 году — в Болгарии, Дании,

МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ
9
Мексике, США; в 1920 году — в Австралии, Алжире, Великобритании,
Индонезии, Испании, Марокко, Тунисе, Турции, Уругвае, Франции; в
1921 году — в Бельгии, Италии, Китае, Люксембурге, Монголии, Новой
Зеландии, Португалии, Румынии, Чехословакии, Швейцарии, Швеции; в
1922 году — в Бразилии, Японии. Позднее, в 30 и 40-х годах, возникали
коммунистические партии и в других странах.
В настоящее время марксистско-ленинские партии объединяют в сво¬
их рядах свыше 33 миллионов коммунистов.
Революционизирующее воздействие Октябрьской революции подня¬
лось на новую ступень после того, как в СССР победил социализм,
поскольку эта победа показала как возможность осуществления социа¬
лизма, так и открываемые им источники роста материального и культур¬
ного благосостояния трудящихся. Победа социализма в СССР оказала
огромное влияние на ход революционных событий после второй ми¬
ровой войны.
Созданный в СССР социалистический строй явился решающей осно¬
вой победы над фашизмом. Поражение фашистской оси, судьбы которой
были решены главным образом Советской Армией, развязало силы осво¬
бодительного движения в оккупированных странах, результатом чего яви¬
лась победа народно-демократических режимов и образование на их осно¬
ве социалистического лагеря — системы социалистических государств.
Но влияние СССР на революционные события проявилось не только
в той роли, какую он сыграл в разгроме фашизма. Сказалось также вдох¬
новляющее воздействие со стороны Советского Союза на революцион¬
ную решимость рабочего класса освобожденных стран, на расстановку
в них общественных сил, выразившуюся в расширении социальной базы
революции.
Тут напрашивается одно очень важное сопоставление, касающееся
вопроса о движущих силах революции.
В истории образования ныне существующих социалистических госу¬
дарств нельзя не заметить закономерность, состоящую в 'последователь¬
ном расширении базы революции. В странах, осуществивших второй про¬
рыв в цепи империализма, эта социальная база с самого начала оказа¬
лась шире, чем в советской революции. Объясняется это, во-первых,
обострением общего кризиса капитализма, ведущего к полной изоляции
монополистической буржуазии. В годы войны этой изоляции империали¬
стической буржуазии способствовала ее коллаборационистская политика,
предававшая национальные интересы. Изоляция эта существует и продол¬
жает расти и ныне, хотя войны нет. В качестве примера можно указать
на Италию, Испанию и ряд других стран. В борьбе против монополисти¬
ческого капитала ныне заинтересованы громадные массы населения —
не только все трудящиеся, но и частные производители — мелкие и сред¬
ние— и даже некоторые слои буржуазии. Разумеется, фронт борьбы
против монополистической буржуазии не совпадает с фронтом борьбы за
социализм, но последний становится все более широким. И здесь имеет
особенное значение прежде всего то, что к этому фронту все шире при¬
мыкает такая важная общественная сила, как интеллигенция. До победы
пролетарской революции в СССР широкие слои интеллигенции были до¬
статочно заражены предрассудками, а подчас и враждебным отношением
к рабоче-крестьянской власти. Было распространено мнение, что эта
власть несет с собой чуть ли не угрозу культуре и той роли, какую интел¬
лигенция играет в жизни нации. Но опыт построения социализма в нашей
стране показал, что там, где побеждает рабочий класс, открываются без¬
брежные перспективы для процветания всех видов умственного труда.
Едва ли можно сомневаться в том, что позиция широких масс интелли¬
генции, повернувших к социализму, в значительной степени определялась
перспективами, открывшимися в связи с успехами социалистического
строительства в СССР.

10
Г. М. ГАК
И если 'Первое социалистическое государство оказало столь сильное
и многостороннее влияние на расстановку общественных сил в борьбе со¬
циализма 'Против капитализма, то успехи второго прорыва империализма
явились новым источником революционной активности и решимости масс.
Бесспорен тот факт, что если Китай обрел вдохновляющий для себя
пример в Октябрьской победе в России, то победа Китайской народной
революции сама стала вдохновляющим примером революционной борьбы
для народов колоний и зависимых стран.
С образованием социалистической системы государств раскрылась
еще одна важнейшая сторона социалистической действительности. Она не
является чем-то неожиданным, теоретически она вполне предвиделась. Но
она не могла получить практического воплощения, пока была только одна
страна, строившая социализм. Речь идет о новом типе взаимоотношений
между странами.социалистического лагеря, полностью исключающих ка¬
кие бы то ни было антагонизмы и основанных на экономическом сотруд¬
ничестве и общности коренных интересов.
Все это делает социализм все более притягательным и содействует
распространению социалистических идей в среде самых широких народ¬
ных масс.
Разумеется, дело происходит не без острой борьбы с врагами социа¬
лизма, которые стремятся его оклеветать, используя для этого последствия
культа личности. Однако сила социалистических идей делает свое дело, и
количество друзей социализма и его активных борцов неизменно растет
во всем мире. Едва ли не самым ярким показателем влечения масс к со¬
циализму служит тот факт, что враги этого учения вынуждены прикры¬
ваться его же именем. И если они надевают на себя маску так называемо¬
го «национального коммунизма», то лишь потому, что идти с открытым
забралом против социалистических идей в наше время становится
все труднее. А если появляются идеалистические глашатаи какого-то
неведомого социализма, противопоставляемого научному социализму
(как мы видим это в некоторых странах Востока), то это говорит о тоу_,
что идея социализма служит как бы входным билетом, без которого
ныне все труднее становится добиваться доверия масс, что идея нацио¬
нальной независимости становится неотделимой в их сознании от идей
социализма.
В этом влечении к социализму проявляется всесторонне развиваю¬
щееся, революционизирующее воздействие на умы людей со стороны со¬
циалистического' лагеря. Оно-то и является одним из тех важнейших фак¬
торов, которые ставят по-новому многие вопросы, касающиеся закономер¬
ностей дальнейшего перехода стран к социализму. XX съезд КПСС, вы¬
двигая возможную для ряда капиталистических стран перспективу пере¬
хода к социализму путем завоевания рабочим классом прочного большин¬
ства в парламенте и превращения его «из органа буржуазной демократии
в орудие действительной народной воли», обосновал эту перспективу фак¬
тами коренных сдвигов в пользу социализма на международной арене и
огромным возрастанием притягательной силы социализма среди рабочих,
крестьян, трудовой интеллигенции.
Вступление в действие такого мощного революционизирующего фак¬
тора, каким является социалистический лагерь, представляющий нагляд¬
ный пример уничтожения эксплуатации, безработицы, экономических
кризисов, пример постоянного роста материального и культурного благо¬
состояния народа и последовательной борьбы за мир, дает возможность
активным борцам за социализм склонять на его сторону громадные мас¬
сы населения. А это означает, что к таким факторам, которые стихийно
рождают революционную активность, присоединяется новый фактор, в си¬
лу которого непрерывно возрастают сознательные революционные устрем¬
ления масс.

МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ
И
* * *
Выше речь шла о том, как в новых исторических условиях стоят во¬
просы о формах революции для разных стран, о ее движущих силах, о ре¬
волюционной ситуации и факторах, ее формирующих. Несколько по-ново¬
му стоит теперь вопрос и о разных типах стран, идущих к социалистиче¬
ской революции.
В свое время Коминтерн, намечая перспективу развертывания ми¬
ровой пролетарской революции, разделял в своей программе все страны
на четыре группы: 1) страны высокоразвитого капитализма, стоящие
непосредственно перед социалистической революцией; 2) страны со сред¬
ним уровнем развития капитализма, в которых предстоят либо проле¬
тарские революции, либо буржуазно-демократические революции, более
или менее быстро перерастающие в социалистические; 3) колонии,
полуколонии и страны зависимые, в которых переход к диктатуре проле¬
тариата возможен лишь в результате целого периода перерастания бур¬
жуазно-демократической революции в социалистическую; 4) еще более
отсталые страны, в которых победоносное национальное восстание от¬
крывает дорогу к социализму, минуя капитализм, при условии поддержки
со стороны стран социализма.
В отношении третьей группы стран программа исходила из предпо¬
ложения, что демократические революции в колониальных, полуколо¬
ниальных и зависимых странах будут совершаться под гегемонией рабо¬
чего 'Класса и, значит, это будут революции, перерастающие в социали¬
стические.
Раньше считалось, что в эпоху империализма буржуазия независимых
стран выступает на 'всех этапах буржуазно-демократической революции
как контрреволюционная сила. Что же касается колоний, полуколоний и
зависимых стран, то в отношении их предполагалось, что национальная
буржуазия способна здесь поддержать национально-демократическую
революцию до известной степени и на известный срок. Но, принимая во
внимание двойственность национальной буржуазии, считали, что она уже
неспособна выполнять руководящую роль в яационально-демокрэтиче¬
ской (или буржуазно-демократической) революции.
Жизнь внесла в это последнее положение некоторые изменения.
После второй мировой войны, освободились от колониальной и полу¬
колониальной зависимости 1 миллиард 285 миллионов человек. При этом
в ряде стран (Китай, Корея, Вьетнам) полностью оправдалась схема, ко¬
торая была намечена программой Коминтерна. Наиболее значительный
исторический пример представил Китай, который был полуколониальной
страной и осуществил свою национально-демократическую революцию
под гегемонией рабочего класса и его коммунистического авангарда.
Здесь произошло перерастание демократической революции в социали¬
стическую, завершение которой ныне уже осуществляется.
Вместе с тем в ряде других стран освобождение от колониальной
зависимости происходило в иных условиях, включающих и ту особен¬
ность, что руководящую роль играли здесь (например, в Индии, Индоне¬
зии и др.) национальная буржуазия и национальная интеллигенция. Эти
силы консолидировались в борьбе за национальную независимость, про¬
тив империализма.
Как можно охарактеризовать совершавшийся здесь процесс? После
второй мировой войны в этих странах начался подъем национально-осво¬
бодительного движения. Империалисты были вынуждены в ряде случаев
пойти на уступки, сначала на незначительные, потом на большие, и затем,
наконец, согласиться на предоставление независимости. Так было в Ин¬
дии. Правительство Англии, возглавлявшееся тогда лейбористами, и его
премьер Эттли огласили в июне 1947 года проект закона о «независи¬
мости», который был утвержден английским парламентом. В Бирме в ок¬

12
Г. М. ГАК
тябре 1947 года правительство подписало договор с Англией, по которому
страна была признана независимым государством.
Уступки, на которые пошли империалистические государства, были
вынуждены широко распространившимся национально-освободительным
движением, протекавшим в новых исторических условиях. Несомненно,
что значительное влияние при этом оказали решительные революцион¬
ные действия освобожденного Китая. Победоносная революционная борь¬
ба китайского народа облегчила, таким образом, завоевание националь¬
ной независимости другими народами, находившимися под колониальным
гнетом.
При ознакомлении со всеми этими изменениями, происшедшими в
ранее зависимых странах, встает вопрос: были ли, вообще говоря, тут
революции? Несомненно, что были массовые движения, в результате ко¬
торых произошел «скачок»: вчерашние колонии стали независимыми го¬
сударствами. Далее, к власти пришли другие общественные силы. Все это
говорит о том, что здесь имели место известные революционные моменты.
Но всякая революция характеризуется определенным экономическим и
классовым содержанием.
Революция в колониях и полуколониях есть революция национально¬
демократическая: национальная потому, что она решает задачи нацио¬
нального освобождения; демократическая потому, что непосредственно
осуществляет демократические преобразования. Она принадлежит к
типу буржуазно-демократических революций и имеет своей основной за¬
дачей решение крестьянского вопроса — проведение аграрной реформы и
ликвидацию всяких остатков средневековья. Буржуазно-демократическая
революция в колониях, полуколониях, в странах зависимых имеет, таким
образом, ту особенность, что она представляет собой соединение борьбы
против феодальных порядков с борьбой против империализма.
Как с этой точки зрения обстояло дело в названных выше странах?
Ход событий здесь нельзя сводить к реформе. Он представляется скорее
как не сопровождавшаяся физическим столкновением антиимпериалисти¬
ческая (в смысле антиколониализма) революция с сопутствующими анти¬
феодальными преобразованиями, в осуществлении которых национальная
буржуазия не проявляет достаточной последовательности.
В статье «Октябрьская революция и освобождение народов Восто¬
ка» («Правда» от 16 октября 1957 года) ее автор, президент Демократи¬
ческой Республики Вьетнам Хо Ши Мин, писал: «Следует... иметь в виду,
что буржуазия колониальных и зависимых стран в своей массе не играет
той роли, которую присваивает себе буржуазия развитых капиталистиче¬
ских стран. Национальная буржуазия может быть поэтому активным
участником национально-демократической революции». Это положение
давно существует в ленинском учении о колониальных революциях. Оно
нашло теперь свое подтверждение в опыте ряда бывших колониальных
стран. Более того, в этих странах национальная буржуазия оказалась
способной возглавить борьбу против колониализма. Для национальной
буржуазии характерна также незаинтересованность в войне, поэтому она
занимает позицию благожелательную по отношению к сторонникам борь¬
бы за мир. В целом деятельность национальной буржуазии — это борьба
против империализма, которую, однако, нельзя считать борьбой за
социализм.
В этих странах коммунистические партии, поддерживая общедемо¬
кратическую деятельность, на которую способна национальная бур¬
жуазия, в то же время ведут борьбу за расширение своего влияния, за
повышение роли рабочего класса и укрепление его связей со всей
народной массой с тем, чтобы повести страну по пути строительства
социализма.
Так, например, в преамбуле проекта Устава Коммунистической пар¬
тии Индии говорится, что целью Коммунистической партии Индии являет¬

МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ
13
ся достижение власти трудящимся народом, создание народной демокра¬
тии, возглавляемой рабочим классом, и построение социализма и комму¬
низма.
Факты свидетельствуют, что влияние компартий действительно растет.
На последних парламентских выборах в Индии коммунисты получили
вдвое больше голосов, чем раньше. А в одном из штатов — в штате Ке¬
рала — коммунисты пришли к руководству. В Индонезии компартия на¬
считывает теперь больше миллиона членов. Она пользуется высоким
авторитетом среди широких народных масс. В ходе выборов в парламент
и в учредительное собрание она стала одной из четырех крупных «партий
страны. На муниципальных выборах в Джакарте в июне 1957 года она
заняла второе место, а на Центральной и Восточной Яве на местных
выборах — первое место.
Историческое значение социалистического лагеря для грядущих
побед социалистических революций состоит, далее, в том, что при его
экономической и научно-технической помощи обеспечивается переход к
социализму стран, не прошедших стадии капиталистического развития.
Для судеб мировой социалистической революции решающее значение
имеет укрепление пролетарского интернационализма, прежде всего в ла¬
гере социализма.
В. И. Ленин в своем знаменитом «Первоначальном наброске тезисов
по национальному и колониальному вопросам» высказал положение, ко¬
торое помогает глубже понять некоторые события и явления последних
лет. «Борьба с этим злом,— писал он,— с наиболее закоренелыми мелко-
буржуазными-национальными предрассудками, тем более выдвигается на
первый план, чем злободневнее становится задача превращения диктатуры
пролетариата из национальной (т. е. существующей в одной стране и не¬
способной определять всемирную политику) в интернациональную (т. е.
диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких передовых стран,
способную иметь решающее влияние «а всю мировую политику)» (Соч.,
т. 31. стр. 126).
Как понимать эти слова В. И. Ленина? Почему именно с образова¬
нием ряда стран пролетарской диктатуры борьба с национализмом стано¬
вится актуальнее, злободневнее? Потому, что актуальнее и злободневнее
делается борьба за пролетарский интернационализм, а ее успехи немыс¬
лимы без борьбы с мещанским национализмом. Актуальность же борьбы
за пролетарский интернационализм обусловлена тем, что именно с обра¬
зованием системы социалистических государств он приобретает невидан¬
ную ранее действенную силу и проявляется в новых, многообразных фор¬
мах. Пролетарский интернационализм имеет своей сердцевиной взаимную
поддержку и взаимную помощь, служение общепролетарскому делу во
всем мире. Поэтому В. И. Ленин в целях воспитания такого именно пони¬
мания пролетарского интернационализма требовал -вести борьбу не только
против национализма, открыто противопоставляющего себя интернацио¬
нализму, но и против тех, кто признает интернационализм на словах,
но подменяет его на деле мещанским национализмом, который стремится
сохранить неприкосновенным национальный эгоизм.
Насколько далеко и здесь смотрел В. И. Ленин, видно из того, что
этот национализм породил такой злокачественный идеологический про¬
дукт, как «национальный коммунизм».
Этот последний, как отчетливо свидетельствует ревизионистская про¬
грамма Союза коммунистов Югославии, представляет отход от принци¬
пов пролетарского интернационализма и переход на позиции буржуазно¬
го национализма.
С точки зрения марксистско-ленинского учения, национальные момен¬
ты, своеобразие данной страны необходимо принимать во внимание для
большего успеха в строительстве социализма. «Национальный комму¬
низм» обращен совсем в другую сторону: его идеология — это идеология

14
Г. М. ГАК
национальной замкнутости и национальных барьеров, идеология разобще¬
ния и даже противопоставления наций. Идеология «национального
коммунизма» враждебна пролетарскому интернационализму и показы¬
вает, какие уродливые формы может принимать мещанский национализм.
Поэтому 'коммунистические партии ведут борьбу против национализма,
добиваясь правильного сочетания классового самосознания с пониманием
своих подлинных национальных интересов. Первый секретарь ЦК Венгер¬
ской социалистической рабочей партии Янош Кадар в статье «Пролетар¬
ский интернационализм и Советский Союз» пишет, что «м е ж-
дународный и интернациональный характер рабоче¬
го движения имеет решающее значение». Он отмечает,
также, что в венгерских событиях именно национализм сослужил службу
контрреволюции. «В венгерском рабочем движении,— читаем мы в этой
статье,— вот уже около 80 лет... идет борьба между последовательной ин¬
тернациональной тенденцией и проникающими, как зараза, в рабочее
движение силами и взглядами буржуазного национализма... нынешнему
венгерскому поколению достался в наследство яд национализма, от кото¬
рого еще не могли освободиться в полной мере некоторые слои трудя¬
щихся... М ы, венгерские коммунисты,— заключает он,— вы¬
несли из контрреволюционного мятежа в октябре
1956 года тот важнейший урок, что необходимо бороть¬
ся против всех проявленийревизионизма и буржуа з-
ного национализма с непримиримостью Ленина и
большевиков» («'Правда» от 9 октября 1957 года. Разрядка
моя.— Г. Г.).
Коммунистические партии, ведя борьбу против буржуазного нацио¬
нализма, шовинизма и космополитизма, добиваются в пропаганде, аги¬
тации и в практической работе правильного сочетания интернационализ¬
ма и патриотизма. И в этом залог грядущих побед социалистического
лагеря и всего коммунистического движения.

К. Маркс о враждебности
капитализма искусству
Э. Ю. СОЛОВЬЕВ
Мысль о враждебности капитализма искусству как специфической
форме духовного производства — одна из центральных в эстетической
концепции К. Маркса. Она появляется уже в его ранних работах и на¬
ходит свое законченное выражение в «Теориях прибавочной стоимости».
Важнейшим этапом в формировании и развитии этой мысли были «Очер¬
ки критики политической экономии».
Своеобразное историческое положение «Очерков», являющихся свя¬
зующим звеном между «Капиталом» и всеми ранее написанными произ¬
ведениями Маркса, обусловило тот факт, что основная философская
проблема — проблема отношения субъекта к объекту — неизменно
остается в поле зрения этого в основном экономического сочинения.
Аспект, в котором рассматривается данное отношение, позволяет подойти
вплотную к анализу художественной деятельности. Маркс выясняет, как
относится человек к предметному миру, создаваемому его собственным
трудом. Каким образом изменяется он сам, его деятельность, продукты
его деятельности и отношение к этим продуктам в зависимости от тех
социально-исторических отношений, при которых протекает труд?
К такой постановке вопроса прежние мыслители могли только при¬
ближаться. Заслуга Гегеля в том, что он первым затронул этот вопрос
в своей философской системе. Проследить, как индивидуальное сознание
осваивает в ходе исторического развития продукты, полагаемые абсо¬
лютным духом,— основная идея его «Феноменологии». Освобождая этот
вопрос от идеалистически мистифицированной формы, Маркс поставил
его материалистически. Каким образом реальные индивиды при опреде¬
ленных исторических условиях осваивают предметное богатство, созда¬
ваемое в ходе общественного развития?
Уже в ранних работах Маркса (особенно в «Экономическо-философ-
ских рукописях» 1844 года) четко выделяется этот аспект проблемы.
В противовес буржуазным теоретикам политэкономии молодой Маркс
выдвинул тезис, утверждающий, что отношение человека к предметному
богатству отнюдь не является пассивным, естественным, не зависимым
от истории фактором, а, напротив, представляет собой исторически изме¬
няющиеся формы его освоения. И в этом нельзя не увидеть результата
критического осмысления Марксом всего наследия немецкой классиче¬
ской философии.
В буржуазной политэкономии господствовало и ныне господствует
утилитарное понимание богатства. Исходным пунктом этого утилитариз¬
ма, как показал Маркс, является точка зрения частной собственности,
согласно которой человек тогда овладевает предметом, когда посредством
купли его на рынке вступает в формальное им обладание.
Достаточно ли этого, однако, чтобы обеспечить общественно развитую
форму потребления предмета? В какой мере последняя зависит от раз¬
вития самой индивидуальности потребителя?

16
Э. Ю. СОЛОВЬЕВ
Эти вопросы относятся к «запретной зоне» буржуазных теорий; по¬
следовательно разрешать их — значит выходить за рамки буржуазного
кругозора.
В буржуазной политэкономии заранее предполагается, что круг че¬
ловеческих потребностей исторически неизменен, что потребности эти мо¬
гут, правда, изменять свой вид, облагораживаться и разнообразиться
в ходе исторического процесса, но в основе своей они есть нечто данное
от природы. В связи с этим и сам акт потребления понимается как нечто
непроблематичное, раз навсегда данное.
«Частная собственность,— иронизирует по этому поводу Маркс,—
сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет
является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем... едим его, пьём,
носим на своём теле, живём в нём и т. д.» (К. Маркси Ф. Энгельс.
Из ранних произведений, 1956, стр. 592).
Действительно ли присвоение человеком окружающего его пред¬
метного богатства исчерпывается совокупностью таких потребительских
актов обладания?
Создание любого предмета, выходящего из лона современного про¬
изводства, есть результат длительного исторического развития. Чем в
большей степени тот или иной человеческий продукт носит печать обще-
ственно-исторического происхождения, тем более и более формальное
обладание обнаруживает себя как недостаточная предпосылка его по¬
требления, тем более и более овладение этим предметом несводимо к
простейшему акту потребления.
Это становится предельно очевидным, когда речь заходит о потреб¬
лении художественных продуктов, эстетических ценностей, составляющих
непременный элемент окружающего человека предметного богатства.
Простая покупка художественного произведения (скажем, картины
или статуи), вступление в формальное обладание им, отнюдь не гаран¬
тирует еще, что оно будет освоено в соответствии с его объективным
значением.
Действительное наслаждение художественным произведением пред¬
полагает очень высокий уровень развития индивидуальных способностей
человека (его эстетического вкуса, умения понимать художественный за¬
мысел и правильно оценивать идейное значение произведения и т. д.).
Широко развитая система художественных, эстетических ценностей —
это такой элемент предметного богатства, существование которого пред¬
полагает разностороннее развитие самой человеческой индивидуально¬
сти. Поэтому уже во введении к «Очеркам критики политической эконо¬
мии» Маркс обращается к примеру художественной деятельности, чтобы
разоблачить ограниченность общих воззрений буржуазной политэкономий
на производство и потребление: «Предмет искусства,— а также всякий
другой продукт,— создает публику, понимающую искусство и способную
наслаждаться красотой. Производство производит поэтому не только
предмет для субъекта, но также и субъект для предмета» (К. Marx,
«Grundrisse der Kritik der politischen Okonomie», Dietz Verlag, Berlin,
1953, S. 14; «К критике политической экономии», 1952, стр. 204).
Эта мысль неоднократно повторяется Марксом и в последующих раз¬
делах его работы. Так, в «Главе о капитале» при исследовании вопроса
о производительном и непроизводительном труде Маркс, говоря о музы-
канте-исполнителе, подчеркивает, что своей деятельностью «он не только
удовлетворяет наше музыкальное чувство, но даже производит это по¬
следнее в известном смысле» («Grundrisse...», S. 212).
Поэтому потребность, удовлетворяемая художественным продуктом,
неотделима от способности, общественно развиваемой в человеке: способ¬
ности наслаждаться художественным произведением и понимать его. Точ¬
но так же, как сам акт потребления перестает здесь быть пассивным и

К. МАРКС О ВРАЖДЕБНОСТИ КАПИТАЛИЗМА ИСКУССТВУ
17
бессодержательным. Он выступает как особая фррма освоения предмета,
как форма активного отношения субъекта к объекту.
Не удивительно поэтому, что, выдвигая против буржуазной догмы о
неизменности и естественной предопределенности всех человеческих по¬
требностей свой тезис об их общественно-исторической природе, о созда¬
нии трудом не только продуктов, но* и человеческого способа потребления
этих продуктов (см. «Grimdrisse...», S. 13), К. Маркс постоянно обра¬
щался к анализу художественной деятельности. Эстетическая проблема
с необходимостью возникала из самой структуры социально-экономиче¬
ского анализа К. Маркса. Потребление художественного продукта осоз¬
нается здесь как образец, «эталон» общественно развитого отношения
к предмету.
Сталкиваясь с примерами подобного отношения, то есть с такими
случаями, когда потребность в определенном предмете ни с какой сто¬
роны не выглядит «от природы данною», буржуазные экономисты были
вынуждены характеризовать ее как «искусственную», а соответствующий
ей предмет выдавать за нечто противозаконное с точки зрения произ¬
водства и богатства. Видя в этом свидетельство крайней извращенности
экономического понимания, Маркс замечает: «Искусственной потреб¬
ностью экономист называет, во-первых, потребности, возникающие из
общественного бытия индивида; во-вторых — те, которые вытекают не из
его голого существования как предмета природы. Это обнаруживает
отчаянную внутреннюю нищету, которая составляет основу буржуазного
богатства и его науки» (Архив Маркса и Энгельса, т. IV, стр. 233).
Обстоятельный анализ этого отношения К. Маркс дает в «Главе
о деньгах». Буржуазное богатство находит в деньгах свое всеобщее выра¬
жение. Поэтому овладение тем или иным продуктом при посредстве денег
есть единственная форма общественного отношения индивида к предме¬
ту, безоговорочно признанная буржуазной политической экономией.
«Деньги сами — общественность (Gemeinwesen) и не терпят никакой
иной общественности, над ними возвышающейся» (там же, стр. 221).
На этом фоне все духовные ценности выглядят в буржуазной политэко¬
номии как порочные аномалии богатства, ибо такие формы, как искусство
или наука, сами суть определенные системы общественности, и это от¬
четливо видно как в продуктах духовной деятельности, так и в специфи¬
ческом способе потребления этих продуктов. «Непосредственное выраже¬
ние общественности,— говорит Маркс,— обосновано в самом содержании
этой деятельности... и соответствует его природе» (К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Из ранних произведений, стр. 590). В «Главе о деньгах» спе¬
циально подчеркивается поэтому, насколько комичным выглядел бы
покоящийся на деньгах способ владения предметным богатством, будь
он применен к сфере духовных ценностей. «Это то же самое, как если
бы, например, находка какого-либо камня давала мне, совершенно неза¬
висимо от моей индивидуальности, владение всеми науками. Обладание
деньгами ставит меня в отношении богатства (общественного) в совер¬
шенно то же отношение, в какое меня поставило бы обладание философ¬
ским камнем в отношении наук» (Архив Маркса и Энгельса, т. IV,
стр. 219). То, что сказано здесь о науке, справедливо и для искусства:
«эстетические камни» — не меньший абсурд, чем «камни философские».
Дело сводится в конечном счете к тому, что общественная связь, по¬
коящаяся на деньгах, прямо противоречит той форме общественной связи,
которая предполагается искусством. Предмет, производимый художе¬
ственной деятельностью, всегда предназначается быть объектом обще¬
ственного интереса, общественной критики, общественной оценки.
Предмет же, выходящий из лона денежного обмена, становится объектом
пользования частного владельца.
Форма реализации, адекватная собственной природе искусства, есть
общественное потребление художественного продукта. Частное владение
2.	«Вопросы философии» № 5.

18
Э. (О. СОЛОВЬЕВ
не может ему не противоречить: полотно великого живописца, запертое в
гостиной мецената, перестает жить, ибо лишается достойного его способа
реализации. Поскольку же частное владение есть альфа и омега буржуаз¬
ного богатства, постольку художественные ценности неминуемо будут
выглядеть в буржуазном мире как аномалии, а художественная деятель¬
ность по самой своей природе постоянно будет стремиться за его пределы.
Это противоречие является историческим по самой своей сути.
В искусстве историческая природа предмета обнажена. Каждая но¬
вая форма запечатлевает здесь определенную эпоху и содержит в снятом
виде весь предшествующий процесс художественного развития. Это прямо
противоречит тому способу, каким обнаруживает себя буржуазное бо¬
гатство. В деньгах богатство выступает «как металл, как камень, как
чисто телесная вещь... которая в качестве таковой может быть преднай-
дена в природе и в которой определение формы не отличается от ее есте¬
ственного существования» («Grundrisse...», S. 151).
Эта видимость внеисторического происхождения богатства прочно
укоренилась и в буржуазной экономической науке; Маркс, а позднее
Ленин подчеркивали, что понимание буржуазных отношений как
естественных. и вечных составляет один из главных пороков ее теорий.
Перед буржуазным миром, претендующим на естественность и веч¬
ность, искусство как одна из наиболее развитых форм богатства вызы¬
вает самый страшный для него призрак — призрак истории. Оно обна¬
жает тот факт, что различные ценности, кажущиеся в общей системе
буржуазных отношений ее собственными порождениями, представляют
на деле результаты многовекового развития производства и культуры.
Буржуазная действительность выступает теперь перед человеческим со¬
знанием как исторически сложившаяся и исторически ограниченная: ста¬
новится ясным, что уже существовали прежде и еще возникнут в будущем
системы богатства, которые непосредственно противостоят денежному
богатству и которые более благоприятны по своему характеру для худо¬
жественной деятельности.
Таковой была, по мнению Маркса, античная система. Античное про¬
изводство с наибольшей полнотой обнаружило, что в эпохи, предшество¬
вавшие капиталистическому производству, развитие определенной формы
богатства было не отделимо от развития самого человека в определенном
направлении. Анализируя отношения, сложившиеся у древних, Маркс за¬
мечает поэтому: «Каждая форма естественного богатства, пока оно не
заменено меновой стоимостью, предполагает существенное отношение ин¬
дивида к предмету, так что индивид с одной из своих сторон сам опредме¬
чивается в вещи, и его обладание вещью выступает вместе с тем как опре¬
деленное развитие его индивидуальности; богатство в виде овец — как
развитие индивида в качестве пастуха, богатство в виде зерна — как
развитие его в качестве земледельца» («Grundrisse...», S. 133).
На почве самой бесчеловечной из всех форм эксплуатации — на
почве рабского труда — в узких рамках полисной общины сложились та¬
кие отношения и такой взгляд на богатство, которые представляются
людям буржуазного общества более «возвышенными», нежели их соб¬
ственные (см. «Формы, предшествующие капиталистическому производ¬
ству», 1940, стр. 20). Мерой общественного процветания и обществен¬
ного богатства признавалось у древних индивидуальное развитие каж¬
дого из свободных членов городской республики, причем развитие,
отвечающее совокупным потребностям этой полисной общины. «У древ¬
них...— говорит К. Маркс,— богатство (имеется в виду меновая стои¬
мость.— Э. С.) не выступает как цель производства... Исследуется всегда
вопрос: какой способ собственности обеспечивает государству наилучших
граждан» (там же, стр. 19).
Не удивительно поэтому, что искусство (особенно античный театр,
выступавший в Афинах как могучее средство гражданского воспитания)

К. МАРКС О ВРАЖДЕБНОСТИ КАПИТАЛИЗМА ИСКУССТВУ
19
было у греков объектом экономического попечения государства. Расходы
на него, превосходившие в иные годы даже расходы на войну, выступали
здесь как необходимые, рациональные, отвечающие общей цели произ¬
водства, в то время как буржуазная экономика неизбежно зачисляет их
в разряд непроизводительного расточительства.
Не случайно первые критики капитализма (мы найдем это у боль¬
шинства представителей немецкой классической философии) противо¬
поставляли буржуазному миру именно античное общество. Они видели
в расцвете античного искусства одну из самых существенных характери¬
стик всей общественной системы древних.
В «Очерках критики политической экономии» К. Маркс раскрывает
глубоко рациональное содержание этого принципа. Он показывает, что
буржуазный строй вынашивает в собственных недрах новое общество,
предвосхищением которого, примитивным и односторонним, был антич¬
ный мир, рассматриваемый со стороны его отношения к богатству.
«Если отбросить ограниченную буржуазную форму,— пишет
К. Маркс,— то чем иным является богатство, как не универсальностью
потребностей, способностей, средств потребления, производительных
сил и т. д. индивидов... Чем иным является богатство, как не абсолютным
выявлением творческих дарований человека без каких-либо других пред¬
посылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего
самоцелью эту целостность развития...» («Формы, предшествующие капи¬
талистическому производству», стр. 20).	•	;
Лишь благодаря этому оживет весь окружающий человека предмет¬
ный мир: из залежей мертвых вещей он превратится в его реальное до¬
стояние, раскроется перед ним как богатство материальной и духовной
культуры, а это означает, в частности, что подлинная эстетическая цен¬
ность различных предметов будет в такой же степени понятна и доступна
людям, как и утилитарная пригодность. Новому обществу, говорит Маркс,
«будет соответствовать художественное, научное и т. д. образование ин¬
дивидов в свободное для них всех время...» («Grundrisse...», S. 593). Это
не только база, не только основание для расцвета искусства будущего,
но и подлинная жизнь для искусства прошлого. В статьях о Толстом
В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что лишь пролетарская револю¬
ция создаст аудиторию, по-настоящему понимающую все величие заме¬
чательного русского художника.
Необходимо отметить, что все великие художники, искусство которых
развивалось в условиях буржуазной действительности, так или иначе
отразили в своих произведениях пагубное воздействие капиталистической
формы богатства на художественное творчество. С исключительной си¬
лой и остротой выразил эту идею Бальзак. Трагедия каждой из обрисо¬
ванных им художественных натур — следствие опустошения и гибели
искусства под влиянием распространяющихся на него меркантильных и
утилитарных требований. «Искусство и мысль...— заявляет Бальзак,—
прокляты в судилище торговли» («Бальзак об искусстве», 1941, стр. 251).
Великий реалист ясно осознал, что к подлинно духовным ценностям
не применима рыночная мерка и потому они всегда остаются за пределами
буржуазных экономических интересов. «У нашей страны,— замечает он
о капиталистической Франции,— так тщательно следящей за машинами,
за хлебом, за шелком, за хлопком,— нет ни ушей, ни глаз, ни рук, когда
дело идет о духовных сокровищах» (там же, стр. 302). Бальзак отлично
понимал, что обесценивание, профанация художественного творчества
служит концентрированным выражением антигуманистического характе¬
ра буржуазного прогресса в целом, проявлением той «единообразной,
обезличивающеи силы», которая одинаково безжалостно действует во
всех сферах человеческой деятельности (см. там же, стр. 249). Советское
литературоведение справедливо оценило «Человеческую комедию» Баль¬
зака как непревзойденную художественную иллюстрацию известной идеи

20
Э. (О. СОЛОВЬЕВ
«Коммунистического манифеста»: буржуазия «не оставила между людьми
никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистога¬
на»... Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость»
(К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 426).
* * *
Если уже в сфере реализации (в сфере обмена и потребления) обна¬
руживается острое противоречие искусства с основными устоями бур¬
жуазной экономики, то в сфере самого производства это противоречие
становится непримиримым.
Экономическая форма, в какой существует труд при капитализме,
то есть наемный труд, не может быть распространена на художественную
деятельность без того, чтобы не разрушить ее до самого основания.
Наемный труд предполагает ряд специфических отношений между
различными компонентами, участвующими в процессе труда. В первую
очередь он требует, чтобы все материальные условия труда были отделе¬
ны от производителя.
«Очерки критики политической экономии» уделяют огромное внима¬
ние анализу данного отношения. Можно сказать, что этот анализ состав¬
ляет центральный пункт «Главы о капитале»— основного раздела работы.
Буржуазное производство ознаменовано величайшей исторической
трагедией: опустошением живого труда. Это происходит как раз по той
причине, что живой труд выступает здесь как абстракция от всех момен¬
тов его «реальной действительности». «...Это полное опустошение труда,
чисто субъективное существование труда, лишенное всякой объективно¬
сти. Труд как абсолютная нищета: нищета не в смысле недостатка, но
как полное исключение предметного богатства» («Grundrisse...», S. 203).
Доминирующей силой производства становится мертвый, овеще¬
ствленный труд, угнетающий живую человеческую деятельность и устра¬
няющий ее в ее самостоятельных формах. Сам технический прогресс в его
капиталистическом осуществлении противостоит все более деградирую¬
щим индивидуальным способностям производителя. Внутренний, связан¬
ный с особенностями протекания самого процесса труда механизм этой
деградации состоит в капиталистическом разделении труда, которое пре¬
вращает производителя в «частичного рабочего» и «подрывает индиви¬
дуальность в ее жизненной основе».
Данное экономическое движение постоянно сталкивается, однако, с
такими видами, такими отраслями человеческой деятельности, внутри
которых при сохранении их специфической формы и значения невозмож¬
но ни это отделение материальных предпосылок труда от производителя,
ни это опустошение живого труда, ни это господство мертвого, овеще¬
ствленного труда. Осуществление подобных условий равносильно уничто¬
жению данных отраслей: это такие «крепости», овладеть которыми бур¬
жуазное производство может только тогда, когда оно разрушает их. Речь
идет в первую очередь о художественной деятельности.
Мастерское владение резцом существенно отличается от обычно
наблюдаемого способа использования орудий. Успешность работы скульп¬
тора не зависит решающим образом от технического усовершенствова¬
ния его рабочих приспособлений (хотя это усовершенствование и может
иметь место). Главное здесь — собственные способности производителя.
Развитие самой индивидуальности художника (фантазии, наблюдатель¬
ности, верности его руки, точности его глаза и т. п.) играет решающую
роль. Как предпосылки деятельности, не зависимые от таланта художни¬
ка, холст, краски и т. п. безразличны для искусства и не обладают сами
посебе большой ценностью: карандаш, покуда он не попал в руки искус¬
ного гравера, отнюдь не является еще специфическим «орудием» графи¬
ки, и стоимость его весьма незначительна.	ч

К. МАРКС О ВРАЖДЕБНОСТИ КАПИТАЛИЗМА ИСКУССТВУ
21
Зато внутри самого процесса деятельности в качестве его моментов
они становятся принципиально не отделимыми от способностей художни¬
ка, от его умения и сноровки, выступая как проводники и как вместилище
таланта. Не случайно, желая выразить наше восхищение колористиче¬
ским совершенством той или иной картины, мы говорим о «богатстве
палитры». Слушая Паганини, многие предполагали, что у него необыч¬
ная, исключительная скрипка, хотя достоинства его исполнения зависе¬
ли, конечно, не от инструмента. Известно также, что картина «Ночь над
Днепром» вызывала у некоторых зрителей подозрение, будто Куинджи
пользовался красками «с химическим секретом», хотя он писал ее обыч¬
ными красками. Художественное совершенство заложено, стало быть,
не в самих вещественных предпосылках, а в господстве человека над ма¬
териалом и инструментом, простирающемся настолько далеко, что полное
владение ими воспринимается как собственное «волшебное» свойство
последних. Если посмотреть на дело с этой стороны, то азбучное требо¬
вание капиталистического производства — экономическое отделение от
труда «всех моментов его реальной действительности» — окажется для
художественной деятельности «операцией со смертельным исходом».
Рассмотренное в этом аспекте отделение от музыканта, от живописца,
от скульптора и т. д. материальных условий их искусства есть такая же
бессмыслица, как «экономическое отделение» от певца его голосовых
связок.
Вот почему экспроприация определенных вещественных условий,
необходимых для осуществления художественной деятельности, возможна
лишь в косвенных формах, значительно отклоняющихся от обычного ме¬
тода буржуазного производства.
Концертные и выставочные залы, театральные помещения, типогра¬
фии и цирковые арены, необходимые для демонстрации или для доведения
художественного продукта до потребителя, являются обычно объектами
приложения капитала. Поэтому писатель, например, труд которого не яв¬
ляется наемным трудом по внутренним условиям его осуществления, вы¬
ступает как наемный работник по отношению к издателю его произведе¬
ний (см. «Теории прибавочной стоимости», часть I, стр. 127). Точно так
же актер или концертный исполнитель — по отношению к антрепренеру
(см. там же).
Неразрывное единство художественной деятельности с ее материаль¬
ными условиями принадлежит основному определению, эстетической
природе этой деятельности.
И повсюду, где данное отношение наличествует как необходимое,
человеческий труд неизбежно приобретает эстетическое значение. Приме¬
ром может служить средневековое ремесло. По словам Маркса, произво¬
дитель срастался здесь с материальными условиями своей деятельности,
как улитка с раковиной.
Орудия ремесленника относительно просты. Лишь благодаря его
виртуозности они обретали ту чудодейственную силу, которая запечат¬
лена в произведениях средневекового ремесла. Успешность производства
находилась здесь еще в прямой зависимости от развития индивидуальных
производительных способностей. По словам Маркса, совершенство ре¬
месленного продукта определялось степенью развития «единичного,
некомбинированного труда». Разделения функций внутри единого произ¬
водственного процесса и последующего их кооперирования здесь еще не
существует. Органичное сочетание в одном человеке разнообразных
умений и его творческое отношение к делу значат подчас гораздо боль¬
ше, чем развитие той или иной профессиональной сноровки. «Здесь труд
сам еще наполовину искусство» (К. Маркс «Формы, предшествующие
капиталистическому производству», стр. 32). Замысел и исполнение не
распределены между различными лицами, «духовные потенции производ¬
ства» не отделились еще от самого материального процесса труда. Маркс

22
Э. Ю. СОЛОВЬЕВ
отмечает поэтому, что в деятельности ремесленника проявлялись не
только навыки, выработанные многими поколениями, но также познания,
предусмотрительность и воля. Уникальные ремесленные продукты, подоб¬
но художественным произведениям в собственном смысле слова, сохра¬
няют «авторский почерк» их создателя, запечатлевают его личность. Уже
Винкельман, характеризуя античное художественное ремесло, заметил:
«Лучший работник по самой незначительной области мог достигнуть
увековечения своего имени... С этой целью греки, по-видимому, называли
многие вещи, казавшиеся им особенными, по имени тех мастеров, кото¬
рые их сделали, и названия эти оставались за ними навсегда» («Избран¬
ные произведения и письма», 1935, стр. 266—267). Даже созданные в це¬
лях регламентации труда ремесленные объединения (цехи) поддерживали
творческую самобытность ведущих мастеров и исключали профессио¬
нальное противопоставление производителей в рамках одного предприя¬
тия. Капиталистическое разделение труда в корне меняет дело. Важное
завоевание буржуазной организации производства — овладение совокуп¬
ной производительной силой труда — осуществлялось за счет насиль¬
ственного опустошения индивидуальных производительных сил (см.
К. Маркс «Капитал», т. I, стр. 369).
Тысячелетняя культура ручного труда (в том числе его богатейшая
эстетическая культура) осталась при этом неосвоенной. Что еще более
существенно, сам процесс труда принял такую форму, в рамках которой
эстетически-творческая деятельность стала невозможной. Развитие все
более узкого профессионализма в самой основе подорвало целостное,
живое отношение к процессу и продукту труда. Синтетический и в зна¬
чительной мере самодеятельный характер народного ремесла оказывает¬
ся в условиях буржуазной кооперации труда излишним и даже вредным.
«Познания, предусмотрительность и воля... требуются здесь только от всей
мастерской в целом. Духовные потенции производства расширяют свой
масштаб на одной стороне именно потому, что на многих других сторо¬
нах они исчезают совершенно. То, что теряют частичные рабочие, сосре¬
доточивается в противовес им в капитале» (там же). Утрата трудом
его духовных (в том числе и художественных) потенций понимается
К. Марксом как одна из всеобщих характеристик буржуазной экономи¬
ческой системы. Маркс специально подчеркивает поэтому, что основное
противоречие буржуазного общества, антагонизм между трудом и капи¬
талом, рабочим и капиталистом, развивается тем чище и адекватнее, чем
более труд утрачивает характер искусства (см. «Gnundrisse...», S. 204).
Маркс уделяет столь значительное внимание эстетической проблематике
в общей системе своего социально-экономического анализа главным обра¬
зом потому, что по своей общественной природе художественная деятель¬
ность идентична живому, целостному, самостоятельному по своей форме
человеческому труду. В те исторические эпохи, когда живой труд нахо¬
дился в единстве — хотя бы относительном — с предметными условиями
его реализации, возникали предпосылки и для соответствующего подъема
художественной деятельности. И наоборот, повсюду, где труд находился
в разрыве с этими условиями, где он был лишен своей «предметной дей¬
ствительности» и опустошен духовно, наличествовал кризис художествен¬
ного производства.
Так, например, разложение античного идеала в эллинистическом
искусстве неизменно сопутствовало массовой замене свободного труда,
на котором покоился художественный расцвет Греции, рабским трудом.
Глубокие противоречия, в которые ввергнуто художественное произ¬
водство при развитых капиталистических отношениях, также представ¬
ляют собой наличное свидетельство всестороннего опустошения и обезли¬
чивания живого труда.
Капиталистическая форма производства ставит рабочего во вполне
определенное отношение и к самому процессу его деятельности. «Мате¬

К. МАРКС О ВРАЖДЕБНОСТИ КАПИТАЛИЗМА ИСКУССТВУ
23
риал, который обрабатывается,— это чужой материал, орудие — также
чужое орудие, его труд — только аксессуар... и опредмечивается в том,
что ему не принадлежит». Поэтому «даже сам живой труд противостоит
как чуждый живой рабочей силе, трудом которой он является, внешней
жизнью которой он оказывается» («Grundrisse...», S. 366).
Отношение к труду как к «проклятию», интерес к его результатам и
его успешности лишь в тех пределах, в каких они сказываются на зара¬
ботной плате, и полное безразличие во всем остальном—таково типич¬
ное положение, в которое поставлен производитель на капиталистическом
предприятии.
Буржуазная политэкономия не нашла ничего лучшего для объясне¬
ния этого факта, как приписать данные особенности буржуазной формы
труда труду вообще, то есть труду, рассматриваемому независимо от тех
социально-исторических отношений, при которых он протекает. Уже
Адам Смит полагал, что труд извечно является несвободным, «вынуж¬
денным обнаружением жизни», «недугом» и «жертвой», которую чело¬
век приносит природе для обеспечения своего физического существо¬
вания.
Маркс справедливо возражает Смиту, что реальным всеобщим опре¬
делением труда служит его роль в историческом становлении человека,
где труд, вопреки смитовским дефинициям, выступил именно как «дея¬
тельность свободы». И далее, ссылаясь на творчество композитора —
«действительно свободный труд»,— Маркс показывает, что даже внутри
анализируемой Смитом системы отношений художественная деятельность
выступает как живой свидетель этого реального содержания труда, по¬
скольку она всегда остается органически присущим человеку способом
самодеятельности (см. «Grundrisse...», SS. 505—508).
Эта мысль получила еще более четкое выражение в «Теориях приба¬
вочной стоимости». «Мильтон,— пишет Маркс,— создавал «Потерянный
рай» с той же необходимостью, с какой шелковичный червь производит
шелк. Это было действенное проявление его натуры» (ч. I, стр. 386).
Постоянно следует иметь в виду, что Маркс противопоставляет
художественную деятельность отнюдь не материальному производству
вообще, а буржуазной форме труда. Более того, речь идет именно о том,
что труд в его подлинном, общественно-историческом значении есть анти¬
теза буржуазной формы труда и что художественная деятельность демон¬
стрирует это его истинное значение с убедительной очевидностью. Поэто¬
му именно здесь, то есть в ходе полемики со Смитом, Маркс специально
выступает и против романтико-утопических воззрений, ярко выраженных
так называемой теорией «игры». Согласно этим воззрениям, свободная
деятельность противостоит не буржуазному характеру труда, а труду
вообще (его серьезности, напряженности, целенаправленности и т. д.).
В противовес им Маркс подчеркивает, что свободное деятельное
проявление человека отнюдь не является «только игрой, только забавой,
как это наивно полагал Фурье, применительно к пониманию гризеток.
Действительно свободный труд, например, сочинение музыки, есть в- то
же время дьявольски серьезная вещь, интенсивнейшее напряжение»
(«Grundrisse...», S. 505).
Маркс заявляет далее, что сам труд приобретет в будущем харак¬
тер, свойственный художественной деятельности, и описывает условия,
при которых это окажется осуществимым (см. там же).
Эта мысль отчетливо выражает общую направленность эстетической
концепции Маркса: против буржуазной теории «искусства для искус¬
ства», против субъективистского толкования свободы художественного
творчества. Как известно, в последнее время был предпринят ряд заве¬
домо обреченных попыток утвердить эти ложные художественные прин¬
ципы при посредстве извращения марксова понимания искусства. Так,
польский критик Р. Зиманд пытался отыскать в эстетической концепции

24
Э. Ю. СОЛОВЬЕВ
Маркса основание для критики марксистско-ленинской теории отражения
в искусстве, для защиты субъективизма. Р. Зиманд считает, будто из
положения Маркса о том, что художественная деятельность имеет своей
предпосылкой и подосновой активное, предметно-практическое отношение
человека к действительности, вытекает вывод о произвольном, «игровом»,
не считающемся с объективными факторами отношении художника к
миру, будто, по мнению К. Маркса, суть искусства состоит в том, что оно
«навязывает миру концепцию художника» (см. «Мысль философична»
№ 1 за 1957 год). Основой для этой субъективистской интерпретации слу¬
жит извращенное понимание практически-активного отношения человека
к действительности. Подлинная активность человеческой практики со¬
ставляет, если следовать собственным мыслям Маркса, прямую
антитезу субъективистского отношения к миру и проявляется в том, что
человек способен осваивать предметы сообразно их внутренней объектив¬
ной мере. Марксово понимание практики не подрывает, а упрочивает
право искусства на объективное воспроизведение действительности.
Только на этом пути и могут возникать задачи, требующие от таланта
подлинной серьезности, содержательности, напряженности в процессе
творческой работы. Напротив, теория «искусства для искусства», теория,
глубоко родственная крайним субъективно-идеалистическим разновид¬
ностям концепции «игры», теория, для поддержки которой Р. Зиманд
ревизует марксовы эстетические принципы, развилась на почве бур¬
жуазного понимания практики, на почве теоретической апологии таких
форм и условий труда, с которыми художественная деятельность оказы¬
вается несовместимой.
В каком бы аспекте ни рассматривалось художественное творче¬
ство, повсюду обнаруживается его неподчинение и прямое противостояние
основам буржуазной системы труда. В этом и заключается секрет полного
игнорирования художественного производства буржуазными экономиче¬
скими теориями. Данная ограниченность особенно ясно обнаруживается
в их способе различать производительный и непроизводительный труд.
«Производительный труд в системе капиталистического производ¬
ства — это такой труд, который производит для того, кто его применяет,
прибавочную стоимость» («Теории прибавочной стоимости», ч. I, стр. 380).
Всякий другой труд выявляет себя здесь как непроизводительный.
Эту специфически-буржуазную дифференциацию прежняя политэко¬
номия воспринимала как естественное различие деятельностей, впадая
при этом в явно абсурдные парадоксы.
«Разве это не парадоксально... что мастер по роялям является про¬
изводительным рабочим, а пианист— непроизводительным, хотя без
пианиста рояль — бессмыслица... Мастер по роялям воспроизводит ка¬
питал, пианист же обменивает свою работу только на вознаграждение».
Поскольку установлено это последнее, буржуазному экономисту нет ни¬
какого дела до того, что «...пианист производит музыку и удовлетворяет
наше музыкальное чувство...». С буржуазной точки зрения, труд его
оказывается «столь же мало производительным, как и труд обманщика,
производящего небылицы» (К- Marx, «Grundrisse...», S. 212).
Почему труд художника выступает как непроизводительный в систе¬
ме буржуазного производства? Потому что он не создает прибавочной
стоимости. Почему же он не может создавать прибавочной стоимости?
Потому что, как показано выше, он не совместим с формой наемного тру¬
да. Промышленный капитал, предполагающий отделение условий труда
от производителя, не может проникнуть в сферу художественного произ¬
водства, в котором единство этих моментов как раз и составляет его спе¬
цифику.
«В большинстве случаев,— говорит Маркс,— здесь дело ограничи¬
вается переходной к капиталистическому производству формой, заклю¬
чающейся в том, что люди, занятые различными видами научного и

К. МАРКС О ВРАЖДЕБНОСТИ КАПИТАЛИЗМА ИСКУССТВУ
25
художественного производства, ремесленники или же мастера своего дела,
работают на совокупный торговый капитал книготорговцев,— отношение,
не имеющее ничего общего с капиталистическим способом производства
в собственном смысле слова и еще не подчиненное ему даже формально»
(«Теории прибавочной стоимости», ч. I, стр. 395—396).
Неподчинение художественного производства экономическим фор¬
мам буржуазной системы труда находит свое более поверхностное выра¬
жение в том, что на рынке художественный продукт выступает как не
обладающий стоимостью.
Труд, воплощающийся в стоимости, есть абстрактный труд, безраз¬
личный к специфической природе индивидуальных видов деятельности.
Но в художественных произведениях нельзя отвлечься от конкретных,
индивидуально неповторимых особенностей той или иной картины, книги
или статуи, как и от конкретных особенностей труда художника. Труд
настоящего художника не сводим к абстрактному труду, определяемому
общественно' необходимым временем производства товаров. Установить
общественно необходимое время производства товара можно лишь по¬
стольку, поскольку на рынке имеется множество подобных ему товаров
с той же потребительной стоимостью. Но потребительные стоимости
различных произведений искусства не могут замещать друг друга. Во
всяком произведении искусства виден вполне определенный автор, че¬
ловек вполне определенной исторической эпохи; всякое подлинное про¬
изведение искусства уникально и неповторимо.
Полотно Тициана никогда не заменит полотна Рембрандта (и обрат¬
но) с той же адекватностью, с какой, скажем, пуд канадской пшеницы
может заменить пуд пшеницы из Южной Франции. Каждое произведение
искусства имеет свою индивидуальную ценность, отличающую его от
всякого другого, и эта специфика составляет его самостоятельное обще¬
ственное значение. В силу этого произведения искусства не сводимы к
абстрактному труду, отвлекающемуся от индивидуального своеобразия
каждой особой деятельности, и не обладают стоимостью.
Согласно Марксу, товарно-стоимостные отношения применимы здесь
«лишь формально», лишь как «соизмерение особых форм полезности»,
поэтому произведения искусства обладают лишь поверхностной экономи¬
ческой характеристикой — ценой. Они подобны в этом отношении таким
предметам, которые при существующих исторических условиях вообще
не могут быть созданы трудом. Таковы, например, продаваемые и поку¬
паемые памятники древности.
Исключение произведений искусства из «нормальной» экономической
сферы было наглядно представлено в следующем рассуждении Рикардо:
«Существуют некоторые товары, стоимость которых (в системе Рикарде
стоимость и цена не различаются.— Э. С.) определяется исключительно их
редкостью. Никаким трудом нельзя увеличить их количество, и потому
стоимость их не может быть понижена в силу роста предложения. К та¬
кого рода товарам принадлежат некоторые редкие статуи и картины...
Стоимость их совершенно не зависит от количества труда, первоначаль¬
но необходимого для их производства, и изменяется в зависимости от
изменения богатства и склонности лиц, которые желают приобрести их»
(Соч., т. I, 1955, стр. 34).
Здесь необходимо отметить весьма характерную и вполне точную
мотивировку Рикардо: количество подлинных художественных ценно¬
стей не может быть увеличено «никаким трудом». Это заявление спра¬
ведливо, если учитывать, что под трудом вообще понимается труд в его
буржуазной форме.
Рикардо предельно последователен в данном отношении. Всякая
особенная форма труда (труд как создатель потребительной стоимости)
признается им лишь постольку, поскольку она не противоречит по своей
внутренней структуре капиталистическим предпосылкам процесса труда

26
Э. Ю. СОЛОВЬЕВ
(отделение вещественных условий труда от производителя, господство
мертвого труда над трудом живым и т. д.), поскольку от ее специфики
можно отвлечься при определении ее общественной формы.
Именно это и выражается в конечном счете в сведении всякой дея¬
тельности к абстрактному труду как субстанции стоимости. Лишь при
осуществлении этих предпосылок, «при обмене капитала на труд, стои¬
мость не есть больше мера для обмена двух потребительных стоимостей,
а есть само содержание обмена» («Grundrisse...», S. 373).
Стало быть, художественная деятельность не сводима к абстрактному
труду именно потому, что по своей внутренней структуре она противо¬
стоит наемному труду (обмену капитала на труд). Ее общественный ха¬
рактер не лежит по ту сторону ее конкретной, индивидуальной формы,
а именно в ней самой и заключается.
Поэтому найти капиталистически-абстрактное, среднеобщее выра¬
жение для продуктов художественного производства можно лишь на пути
непосредственной стандартизации их как потребительных стоимостей.
В период монополистического капитализма эта стандартизация стала
главным методом экспансии капитала в область художественного произ¬
водства. Применение в американской кинопромышленности так называе¬
мой «системы звезд», борьба за «стабильность сюжетов», использование
в кино обычных методов буржуазной кооперации труда приводят к созда¬
нию стереотипных, обезличенных продуктов, которые уже ни с какой
стороны не выступают как «действенное проявление творческой нату¬
ры». Талант поражается в своей жизненной основе, на повестку дня ста¬
вится вопрос о разрушении искусства. Острые катаклизмы современного
искусства — это последовательное развитие тех общих противоречий,
в которые ввергается художественное производство в буржуазном мире.
И, что особенно важно, сами эти противоречия суть свидетельства еще
более общего отношения, еще более страшной трагедии буржуазного
мира — трагедии живого, творческого, самостоятельного в своих формах
человеческого труда. Вот почему экономические работы Маркса и уде¬
ляют так много внимания эстетической проблематике.
Знаменательно, что последовательный эстетический анализ постоян¬
но приводил мыслителей и художников к необходимости признать теорию
социализма. Так случилось в 40-х годах прошлого века с немецким ком¬
позитором Рихардом Вагнером, пришедшим через эстетическую критику
капитализма к неразвитой форме коммунистической теории; так было с
английским поэтом, классическим представителем утопического социа¬
лизма Моррисом. Пролетарские художники видят в социалистической ре¬
волюции решение судьбы искусства и поэзии.
В наши дни основная масса прогрессивных художников и эстетиков
находит в научном социализме, в марксистско-ленинской теории обще¬
ственного развития ключ для понимания исторических перспектив
искусства.

Разделение труда и обмен
деятельностью в системе
производственных отношений
Г. Л. СМИРНОВ
1.	Разделение труда и обмен деятельностью — общее состояние труда
Общественное производство функционирует как совокупность различ¬
ных видов труда. Иными словами, разделение труда «есть общее состоя¬
ние общественного труда, рассматриваемого с его вещественной стороны
в качестве труда, производящего потребительные стоимости» (К- Маркс
«К критике политической экономии», 1952, стр. 40).
Занимаясь каким-то определенным видом деятельности, одни груп¬
пы людей обслуживают тем самым определенные потребности других
групп людей, а они, в свою очередь, в производительном и личном потреб¬
лении пользуются результатами труда людей, занятых иными видами дея¬
тельности. Таким образом, между людьми совершается постоянный вза¬
имный обмен деятельностью. Люди «не могут производить, не соединяясь
известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена
своею деятельностью» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произ¬
ведения, 1948, т. I, стр. 63).
Между разделением труда и обменом деятельностью существует за¬
висимость: чем больше развито разделение труда, тем шире и интенсив¬
нее обмен деятельностью между людьми. Разделение труда и обмен дея¬
тельностью суть две стороны одной и той же медали, их развитие — дву¬
единый, взаимосвязанный процесс, в котором неуклонно происходят диф¬
ференциация труда и усиление зависимости между обособившимися ви¬
дами труда.
Нельзя считать разделением труда параллельное, не связанное ме¬
жду собой существование различных видов труда. Только в том случае,
когда эти виды труда связаны друг с другом, зависят один от другого и
составляют необходимые части совокупного общественного труда, мы мо¬
жем говорить о разделении труда. Если в ~XVT веке рыбак на берегу Бе¬
лого моря и животновод в казахских степях были заняты различными ви¬
дами труда, то это еще не значит, что между ними существовало разделе¬
ние труда. Они не составляли единого целого. Между ними не было эко¬
номических связей, не было взаимной обусловленности.
Свое внешнее выражение обмен деятельностью находит прежде всего
в обмене продуктами, поскольку именно труд, воплощенный в вещах, со¬
ставляет большую часть производительного труда и поскольку именно
он представляет основу жизни человеческого общества. В различных
продуктах обменивается то или иное количество конкретных видов труда.
И для общества имеет первостепенное значение, какое количество труда
крестьян, ткачей, машиностроителей функционирует и, следовательно, об¬
менивается в данное время. Таким образом, обмен продуктами необ¬
ходимо рассматривать как одно из выражений обмена деятельностью.
«В принципе,— писал К. Маркс в «Нищете философии»,— нет обмена
продуктов, но есть обмен участвующих в производстве видов труда»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 4, стр. 108).

28
Г. Л. СМИРНОВ
Конечно, не всякий труд воплощается в продуктах, в вещах. Такой
«ид производительного труда, как работа железнодорожного транспорта
по перевозке пассажиров, не принимает участия в создании продуктов.
Особенность таких видов труда состоит в том, что они потребляются
в ходе самого процесса производства. Эти виды труда обслуживают
определенные потребности общества и представляют собой материальные
услуги.
Обмен деятельностью не ограничивается обменом продуктами труда
и материальными услугами, как и сама человеческая деятельность не за¬
ключается лишь в процессе физического воздействия человека на приро¬
ду. Деятельность человека как существа, одаренного разумом, отличается
тем, что он целенаправленно воздействует на природу, сознательно ставит
перед собой определенную цель. При этом, пока процесс труда является
чисто индивидуальным, отдельный человек воздействует на природу, при¬
водя в движение свои собственные мускулы под контролем собственного
мозга. С развитием производства происходит обособление функции управ¬
ления производством. В обобществленном производстве умственный
труд и физический труд являются функциями совокупного рабочего и не
могут функционировать один без другого. Эта зависимость и означает об¬
мен между ними.
Из прошлого опыта трудовой деятельности человек отбирает все по¬
лезное и использует его в производстве, опираясь на накопленные науч¬
ные знания. Продукт представляет, следовательно, воплощение физиче¬
ского труда, а также опыта и знаний. Обмен продуктами, таким образом,
означает обмен определенными количествами физического труда, а одно¬
временно — обмен опытом и знаниями.
Итак, обмен деятельностью в материальном производстве состоит в
обмене продуктами труда и материальными услугами, умственным тру¬
дом управления производством и физическим трудом, опытом и знаниями.
В процессе обмена деятельностью производительному потреблению
поставляются средства производства, а отдельным индивидам — предме¬
ты личного потребления. Обмен деятельностью, следовательно, является
посредствующим моментом между производством и потреблением. Он
также соединяет различные виды труда в единое целое, где вое части
взаимосвязаны.
2.	Связь общественного разделения труда с производительными силами
и формами собственности
Как общее состояние общественного производства, разделение труда
представляет собой совокупность различных видов труда. Оно связано и
с производительными силами и с производственными отношениями.
К сожалению, в нашей экономической литературе до настоящего вре¬
мени нет единой точки зрения по этому вопросу. Так, А. И. Ноткин, рас¬
сматривая разделение труда как выражение состояния производитель¬
ных сил, считает, что «было бы неверно рассматривать разделение труда,
как таковое, в качестве составного элемента производственных отноше¬
ний» (А. И. Ноткин «Материально-производственная база социализ¬
ма». Изд-во АН СССР. 1954, стр. 86). Существует и противоположная
точка зрения, согласно которой общественное разделение труда следует
рассматривать только как составной элемент производственных отно¬
шений.
Эта разноголосица тем более неуместна, что вопрос о связи обще¬
ственного разделения труда с производительными силами и производствен¬
ными отношениями разработан Марксом и Энгельсом. «Уровень развития
производительных сил нации,—говорится в «Немецкой идеологии»,—
обнаруживается всего нагляднее в том, в какой степени развито у нее
^разделение труда. Всякая новая производительная сила,— поскольку это

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ	29
не просто количественное расширение известных уже до того производи¬
тельных сил (например, возделывание новых земель),— влечет за собой
дальнейшее развитие разделения труда...
Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с
тем и различными' формами собственности, т. е. каждая ступень разде¬
ления труда определяет также и отношения индивидов друг к другу со¬
ответственно их отношению к материалу, орудиям и продуктам труда»
(К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 3, стр. 20).
Следует подчеркнуть, что положение о связи разделения труда с про¬
изводительными силами и производственными отношениями, высказанное
классиками марксизма-ленинизма в одном из ранних произведений, раз¬
вивается затем ими в более поздних сочинениях и прежде всего в «Капи¬
тале». Общественное разделение труда — сложная социально-экономиче¬
ская категория, в развитии которой специфическую роль играют различ¬
ные факторы, в том числе разнообразие природных условий, плотность
населения, развитие производительных сил, наличие тех или иных форм
собственности. Ниже мы остановимся на связи разделения труда с про¬
изводительными силами и формами собственности на средства производ¬
ства.
Исходным пунктом в расчленении труда является появление и разви¬
тие орудий производства. «Труд организуется и разделяется различно,
в зависимости от того, 'какими орудиями он располагает. Ручная мель¬
ница предполагает иное разделение труда, чем паровая» (К- Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 152).
Развитие орудий производства заключается в усовершенствовании
уже имеющихся и в появлении новых. И в том и в другом случае должно
происходить изменение производственных навыков людей. Но возникнове¬
ние новых орудий производства, в особенности тогда, когда их изготовле¬
ние и применение приобрело более распространенный характер, приводит
к появлению новых, особых видов труда и рано или поздно — к отделению
этих видов труда от остальной его массы. Возникновение и развитие
крупного общественного разделения труда — отделение скотоводства от
земледелия и ремесла от сельского хозяйства, превращение этого послед¬
него в современную машинизированную крупную промышленность —
были технически обусловлены. Обособление умственного труда также в
конечном итоге произошло в результате роста производительных сил.
Маркс называл разделение общественного производства на его круп¬
ные роды (земледелие, промышленность и т. д.) общим разделением тру¬
да, распадение этих родов производства на виды и подвиды — частным
разделением труда, а разделение труда внутри мастерской — единичным
разделением труда (см. К. Маркс «Капитал», т. 1, 1955, стр. 358).
Если возникновение и развитие общего разделения труда обусловле¬
ны технически, то это тем более относится к частному и единичному раз¬
делению труда. Дифференциация, скажем, машиностроительной промыш¬
ленности на различные ее виды и подвиды (станкостроение, приборострое¬
ние, тракторная, автомобильная, подшипниковая промышленность и т. д.)
возможна лишь на основе развития соответствующих орудий производ¬
ства. Точно так же и возникновение все новых и новых профессий внутри
отдельных предприятий, то есть развитие единичного разделения труда,
связано с появлением новых видов орудий производства.
Следует, конечно, иметь в виду, что специализация различных видов
труда, производящих особые продукты или выполняющих особые функ¬
ции, связана не только с развитием техники, но и с определенными обще¬
ственными потребностями, а также с особенностями предметов труда, ко¬
торые в значительной мере определяют специфику различных видов тру¬
да. Однако технике принадлежит решающая роль в дифференциации
труда.
Итак, расчленение общественного производства на различные отрас¬

30
Г, Л. СМИРНОВ
ли и виды труда представляет собой техническую сторону общественного
разделения труда, или, что, на наш взгляд, одно и то же, техническое раз¬
деление труда, которое обусловливает существование и взаимодействие
различных категорий труда. Эти различные категории труда производят
тот или иной продукт, ту или иную материальную услугу, удовлетворяя
определенные личные и производительные потребности общества. Тем са¬
мым различные категории труда принимают участие в общем процессе
обмена деятельностью. Следовательно, техническое разделение труда об¬
условливает вещественное, натуральное содержание обмена деятель¬
ностью.
Когда мы говорим о натурально-вещественном содержании обмена
деятельностью, мы должны иметь в виду, что здесь труд выступает с его
конкретной стороны, со стороны его особенностей, вытекающих из спе¬
цифики орудий и предметов труда, из специфики технологического про¬
цесса.	,
По своему назначению натурально-вещественное содержание обме¬
на различается в зависимости от того, используются ли продукты труда
или действия в производительном или личном потреблении. Обмен сред¬
ствами производства внутри первого подразделения, движение средств
производства от предприятий первого подразделения к предприятиям
второго подразделения, если не иметь в виду экономическую форму обме¬
на, обусловлены техническим разделением труда и представляют собой
производственно-технические связи, производственно-технические отноше¬
ния между предприятиями. В общественной организации производства эти
овязи выступают в виде материально-технического снабжения и производ¬
ственного кооперирования. В социалистическом обществе вопросы орга¬
низации материально-технического снабжения и производственного ко¬
оперирования являются составными элементами технической политики
руководящих органов.
Внутри предприятий натурально-вещественное содержание обмена
деятельностью, если опять-таки не иметь в виду его социально-экономи¬
ческую сторону, выступает как техническая связь, отношение между людь¬
ми, занятыми в различных цехах, отделениях предприятия и исполняю¬
щими специализированные функции.
Обусловливаемое развитием техники расчленение производства на
различные отрасли и виды труда и натурально-вещественное содержание
обмена деятельностью не существуют вне социально-экономических отно¬
шений, ибо «всякое производство,— говорит Маркс,— есть присвоение
индивидуумом предметов природы внутри и посредством определенной
общественной формы» («К критике политической экономии», стр. 198).
Если, с одной стороны, возникновение и взаимодействие в процессе
обмена различных видов труда обусловлены развитием техники, то, с
другой стороны, разделение общества на классы, распределение функций
между людьми, характер разделения труда и экономические формы об¬
мена деятельностью определяются формой собственности на средства
производства.
Таким образом, все виды общественного разделения труда — общее,
частное и единичное—следует рассматривать со стороны их технической
обусловленности и со стороны их общественно-экономической формы,
определенным образом воздействующей на характер технического разде¬
ления труда.
3.	Капиталистические формы разделения труда и обмена деятельностью
Господство частной капиталистической собственности на средства
производства обусловливает порабощающий характер общественного
разделения труда и всеобщий характер частнокапиталистической товар¬
ной формы обмена деятельностью. Эксплуатация деревни городом, коло¬

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ	31
ний метрополиями, прикрепление человека навечно к одному виду тру¬
да — все это неизбежное следствие капиталистической формы собствен¬
ности. Монопольное владение богатством на одном полюсе неизбежно вы¬
зывает безрадостный физический труд на другом полюсе. Отношения куп¬
ли-продажи становятся универсальной формой обмена. При этом обмен
сопровождается ожесточенной конкурентной борьбой и носит стихийный
характер.
Не сам по себе факт специализации производства обусловливает сти¬
хийный и антагонистический характер взаимоотношения людей при капи¬
тализме, а лишь определенная ее общественная, частнокапиталистическая
форма. Этого не понимают люди, которые находятся в плену буржуазной
идеологии. Так, Каутский считал, что совместный труд создает условия для
солидарности, товарищества, чувства общности и т. д., тогда как работа
друг для друга, обусловленная разделением труда, порождает эгоизм.
«Совсем иное действие,— пишет он,— оказывает работа друг для друга.
Она укрепляет не мораль, а эгоизм, ибо в основе ее лежит не что иное,
как работа на себя, только окольным путем» (К- Kautsky «Die materia-
listische Geschichtsauffassung». В. I, 1927, S. 721).
Если следовать Каутскому, то для установления товарищеского со¬
трудничества между людьми надо вообще ликвидировать разделение тру¬
да, что, конечно, нелепо. И при социализме остается разделение труда,
а следовательно, и «работа друг для друга». Но при отсутствии частной
собственности становится невозможным использование разделения труда
и обмена деятельностью для эксплуатации человека человеком.
Многие современные буржуазные социологи, даже отмечая пагуб¬
ное влияние частной собственности на положение работника производ¬
ства, в конце концов все сводят только к обусловленной техникой специа¬
лизации. Специализация представляется ими как некое тяжкое и зага¬
дочное, но неизбежное зло, которое неотступно сопровождает технический
прогресс.
В апрельском номере журнала западногерманских профсоюзов «Ge-
werkschaftliche Monatshefte» (1956 год) помещена статья Конрада Шойера
о труде в капиталистическом обществе. Он пишет: «Редкостное противоре¬
чие характеризует положение нашего общества: мы имеем больше
экономящих время машие и методов производства и, однако, меньше сво¬
бодного времени, чем когда бы то ни было в истории человечества... На¬
сколько значительны наши успехи в рационализации труда, настолько же
мы хромаем в понимании воздействия этого процесса рационализации на
человека и общество... Чем рациональнее техника производства, тем
меньше мысли, мастерства и инициативы требует она от исполнителей.
Она лишает рабочего всякой возможности свободного творчества и осуж¬
дает его на выполнение ограниченной, постоянно повторяющейся отдель¬
ной операции. Это положение вещей подтвердил Тэйлор следующими сло¬
вами, которые он бросил одному рабочему на какое-то его замечание:
«Вам нечего думать! За мысли платят другим!..» (стр. 237).
Далее Шойер ставит вопрос: имеется ли в настоящее время отчужде¬
ние труда? И отвечает на этот вопрос утвердительно: «По данным послед¬
ней народной переписи 1950 года свыше 75% имеющих самостоятель¬
ный доход были заняты наемным трудом... В Англии и США лица наем¬
ного труда составляют добрых 80% всех имеющих самостоятельный до¬
ход...
Таким образом,— заключает Шойер,— огромное большинство трудя¬
щихся изо дня в день, из года в год вынуждено сейчас зарабатывать свой
хлеб на чужих предприятиях, под чуждым руководством» (там же).
Казалось бы, что выход из такого положения напрашивается сам со¬
бой: надо уничтожить частную собственность на средства производства
как источник отчуждения деятельности! Но вместо такого вывода автор
бесстрастно, меланхолически рассуждает: «Конечно, трудовое право, со¬

32
Г. Л. СМИРНОВ
глашение и другие мероприятия могли бы уменьшить жестокость отчу¬
ждения. Но само положение дел они не смогли бы переменить, ибо от¬
чуждение труда является следствием современной технической организа¬
ции труда» (стр. 238).
Разумеется, было бы несерьезным закрывать глаза на роль специали¬
зации в дроблении функций в процессе производства, но сетовать на этот
счет бессмысленно: специализация ныне — одна из черт технического про¬
гресса. Однако причины отрицательного действия специализации труда
рабочего на капиталистических предприятиях следует искать в капита¬
листическом способе соединения рабочих с машинами, в способе приме¬
нения машин.
Именно это обстоятельство и пытаются скрыть буржуазные социо¬
логи. Если Шойер еще в какой-то степени признает, что частная собствен¬
ность повинна в безрадостном, отупляющем характере капиталистическо¬
го разделения труда, то другой немецкий автор, Генрих Вайншток, в своей
книге «Труд и образование» открыто заявляет о том, что в этом капи¬
талисты неповинны, ибо причины сего коренятся «в исходном пункте диа¬
лектики труда вообще и становятся уничтожающе острыми, как только
машина вытесняет простое орудие» (Н. Weinstock «Arbeit und Bil-
dung», Heidelberg, 2 Aufl. 1956, S. 52).
В писаниях Вайнштока весьма прозрачно выступает их политический
смысл. По его мнению, само орудие содержит в себе роковое предначер¬
тание для определенного его использования. Нож толкает преступника на
убийство. «Если уже прежде говорилось, что ружье желает выстрелить,—
пишет Вайншток,— то что следует сказать о водородной бомбе, в которой
заключен дух, толкающий к власти» (там же, стр. 57).
Не ясно ли после этого, что хочет сказать Вайншток? Империали¬
стические пропагандисты войны, государственные деятели и прочие от¬
ветственные за судьбы мира люди ни при чем: виной всему опять-таки
сама техника.
Противоречивость и несостоятельность подобных социологических
изысканий с исключительной наглядностью выступают в работах извест¬
ного французского социолога Ж. Фридмана (см. его работы «Куда идет
человеческий труд?», «Труд, расчлененный на мельчайшие операции»
и др.). В целом он стоит на тех же позициях, что Шойер и Вайншток.
Фридман считает, что угнетающий характер разделения труда как след¬
ствие технического прогресса является в наше время общей закономерно¬
стью для индустриальных обществ с самым различным населением и раз¬
ными социальными структурами.
В соответствии с этой своей общей концепцией Фридман предлагает
в качестве рецепта для улучшения положения рабочего на капиталисти¬
ческом конвейере перераспределение операций и привлечение рабочих к
участию в организации труда, что, по его мнению, может помочь восста¬
новлению личности в современном труде. Но если дело только в перерас¬
пределении операций, то, очевидно, решить эти проблемы не так трудно.
Однако дело не только и далеко не в этом. Это понимает и сам Фридман,
когда говорит, что для того, чтобы труд на конвейере был «одухотворен¬
ным», он должен сочетаться с «социальными и моральными факторами»,
связывающими интересы трудящихся и общества.
Именно эти «социальные факторы» как раз и отсутствуют при капи¬
талистическом способе производства, что вынужден признать и сам
Ж. Фридман. В своей книге «Труд, расчлененный на мельчайшие опера¬
ции» он пишет о том, что затруднения, вызываемые крайне специализи¬
рованными работами, уменьшаются, когда рабочий чувствует себя членом
демократически организованного промышленного коллектива. Отсюда
следует, что важность переоценки ценности труда в сознании рабочего
увеличивается тогда, когда общность трудящихся определяется не только
конечной целью предприятия, но и самим коллективом. В этом смысле,

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ	33
замечает Фридман, режим капиталистического предприятия, вызываю¬
щий глубокое отвращение к эксплуатации, делает бесполезной уже с са¬
мого начала попытку эффективной борьбы с вредными фактами специа¬
лизации.
Таким образом, с одной стороны, Фридман полагает, что вредные
стороны специализации независимы от каких бы то ни было социальных
отношений, и видит выход в новой технической организации труда,
в перераспределении функций. С другой стороны, под давлением реаль¬
ной действительности он вынужден так или иначе признать, что пора¬
бощающий характер разделения труда есть следствие капиталистической
эксплуатации. Как видно, Ж. Фридман не может свести концы с концами.
Это случается всякий раз, когда тот или иной исследователь берет на себя
неблагодарную задачу, не считаясь с фактами действительности, подо¬
гнать их под требования собственного мировоззрения.
Маркс указывал в «Капитале» на то, что машинное производство
уничтожает необходимость прикреплять одних и тех же рабочих навсегда
к одним и тем же функциям, как это имело место в мануфактуре в силу
характера орудий труда. Это вытекает из того, что на машинной фабрике
может совершаться постоянная смена персонала, не вызывая перерывов
процесса труда.
Но хотя машина технически опрокидывает старую систему разделе¬
ния труда, тем не менее последняя систематически воспроизводится и
укрепляется капиталом в еще более отвратительной форме как средство
эксплуатации рабочей силы. Пожизненная специальность управлять ча¬
стичным орудием превращается в пожизненную специальность служить
частичной машине.
Маркс указывал, что современная промышленность посредством ма¬
шин, химических процессов и других методов постоянно производит пере¬
вороты в техническом базисе производства, а одновременно и в функциях
рабочих, как и в общественных сочетаниях и процессах труда. Тем самым
она постоянно революционизирует разделение труда внутри общества.
С другой стороны, в своей капиталистической форме она воспроизводит
старое разделение труда с его закостенелыми специальностями. Это аб¬
солютное противоречие уничтожает устойчивость, обеспеченность жиз¬
ненного положения рабочего, постоянно угрожает выбить у него из рук
вместе со средствами груда и жизненные средства и сделать излишними
не только частичную функцию рабочего, но и его самого.
Заслуга Маркса в этом вопросе состоит в том, что он показал, как
частная собственность придает порабощающий характер разделению тру¬
да, доказал неизбежность уничтожения частной собственности, а вместе
с этим — уничтожения капиталистической формы разделения труда и об¬
мена деятельностью, в рамках и посредством которой происходит эксплуа¬
тация человека человеком.
4.	Разделение труда и обмен деятельностью при социализме
Социализм ликвидировал противоположность между городом и де¬
ревней, между умственным и физическим трудом, уничтожил монополию
господствующих классов на умственный труд. Плановое ведение хозяй¬
ства сделало процессы производства и обмена доступными для понимания
их народом. Бывшие колониальные народы царской России ныне являют¬
ся равноправными членами Союза Советских Социалистических Респуб¬
лик. Благодаря этому в социалистическом общестзе между рабочими, кол¬
хозниками и интеллигенцией, между всеми республиками существует
общность интересов по коренным вопросам, и обмен деятельностью проис¬
ходит в обстановке товарищеского сотрудничества и социалистической
взаимопомощи.
3.	«Вопросы философии» № 5.

34
Г. Л. СМИРНОВ
В условиях социалистического производства начинает складываться
совершенно новый тип работника, который, не ограничиваясь узкими
рамками своей профессии, проявляет разносторонние интересы и способ¬
ности. Это и есть нынешний новатор производства, рационализатор, зачи¬
натель различных форм социалистического соревнования.
Социализм создает тип образованного, технически подготовленного
рабочего, широкий кругозор которого определяет смелость технических
решений на производстве и вносит новую струю в движение новаторов.
Такой рабочий владеет не одной узкой специальностью и потому не при¬
креплен пожизненно к машине как ее неотъемлемая часть. Он овладевает
несколькими смежными специальностями, и в силу этого действительно
отпадает нужда, как об этом писал Маркс, навсегда прикреплять его к
одной и той же функции.
Социализм, таким образом, способствует развитию такого разделения
труда, когда специализация производства не сопровождается узкой спе¬
циализацией рабочего, когда он не является уже придатком частичной
машины, а управляет комплексом машин, когда его труд поднимается
до уровня труда инженерно-технических работников. При социализме
начинает действовать тенденция, которая, разовьется полностью при
коммунизме и которая, по словам Ленина, состоит в том, чтобы «пере¬
ходить к уничтожению разделения труда между людьми, к (воспитанию,
обучению и подготовке всесторонне развитых и всесторонне подготовлен¬
ных людей, людей, которые умеют все делать. К этому коммунизм идет,
должен идти и придет, но только через долгий ряд лет» (Соч., т. 31,
стр. 32).
Не следует, однако, понимать слова Ленина буквально в том смысле,
что при коммунизме люди легко смогут переходить от одной работы к лю¬
бой другой работе: лить сталь и выращивать хлеб, строить шахты и во¬
дить морские суда, изготовлять ткани и делать машины. Совмещение
столь отдаленных специальностей, как правило, невозможно будет и при
коммунизме в силу сложности овладения суммой необходимых знаний,
а также и потому, что общество всегда будет нуждаться в более или ме¬
нее устойчивом наличии работников в различных отраслях производства
для обеспечения непрерывности процесса производства.
Поэтому, когда речь идет о всестороннем развитии работников, то
имеется в виду, во-первых, овладение смежными профессиями, составля¬
ющими комплекс определенной специализации. Условия для такого раз¬
вития создаются уже при социализме. Во-вторых, совмещение таких заня¬
тий, которые хотя и требуют определенных знаний и опыта, но в силу
своих особенностей допускают совмещение. Скажем, агроном в комму¬
нистическом обществе, занимаясь выращиванием пшеницы, может быть
в то же время зоотехником, или артистом, или художником, в зависимо¬
сти от его способностей и наклонностей. Или, скажем, инженер-метал¬
лург может одновременно быть литературным критиком, музыкан¬
том и т. д. Социалистические формы собственности на средства производ¬
ства обусловливают новые закономерности обмена деятельностью в со¬
циалистическом обществе. Вместо анархии и конкуренции отношения об¬
мена характеризуются здесь законом планомерного развития и социали¬
стическим соревнованием.
При социализме производственный опыт и технические достижения
не принадлежат отдельным предприятиям, а являются достоянием всего
общества. Все общество заинтересовано в подъеме производительности
труда, а следовательно, в широком распространении передового опыта.
Производственный опыт и технические достижения перестают быть пред¬
метом купли и продажи. Обмен опытом теряет товарную форму. Сво¬
бодный обмен опытом, отсутствие производственных секретов и т. п. со¬
ставляют огромное преимущество социализма. Поэтому социализм обес¬
печивает объективные возможности быстрее распространять технические

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ
35
достижения, что способствует более быстрому развитию производитель¬
ных сил.
Товарную форму теряет также обмен между функцией управления
и физическим трудом, поскольку рабочая сила при социализме перестает
быть товаром. Функция управления производством не является больше
одновременно функцией эксплуатации, она принадлежит народу и осуще¬
ствляется в интересах народа. Работники умственного труда участвуют в
общем процессе обмена деятельностью на основе товарищеского сотруд¬
ничества и социалистической взаимопомощи.
В социалистическом обществе действующие средства производства,
в том числе « земля, перестают быть товаром. Однако при социализме
еще сохраняется товарное производство. Причины существования и осо¬
бенностей товарного производства и товарного обмена при социализме
заложены в особенностях социалистического способа производства, в ха¬
рактере и уровне развития производительных сил и в формах собствен¬
ности.
Предпосылкой всякого товарного производства является разделение
труда. Но не всякое разделение труда обусловливает товарное производ¬
ство, а только такое, которое связано с определенным обособлением ин¬
тересов производителей, когда их труд, с одной стороны, должен удовлет¬
ворять определенную общественную потребность, с другой стороны, по¬
требности самих производителей. Отсюда возникает необходимость обме¬
на, в котором происходит приравнивание одних видов труда к другим ви¬
дам труда. А равенство различных видов труда может быть выражено
лишь посредством сведения конкретного труда к абстрактному труду.
Такова общая основа возникновения абстрактного труда и обмена
по стоимости. Однако конкретное проявление обособления на различных
этапах истории общества различно. Природа обособления производите¬
лей при социализме совершенно иная, чем при капитализме. В рамках
общности основных интересов рабочих, колхозников и интеллигенции
групповая колхозно-кооперативная собственность обусловливает извест¬
ное обособление интересов производителей в пределах дайной артели.
Произведенный членами артели продукт, являясь собственностью артели,
не может быть отчужден иначе, как на основе эквивалентного обмена в
форме товара. Продукция личного подсобного хозяйства также не может
поступать в обмен иначе, как через продажу.
Продукты государственных предприятий не являются собственностью
этих предприятий. Но они содержат в себе определенное количество тру¬
да данного коллектива. Этот труд в соответствии с его количеством и ка¬
чеством должен быть возмещен по эквиваленту при расчете с другими
предприятиями. Материальная заинтересованность представляет, таким
образом, основу,относительного, в пределах государственной собственно¬
сти, обособления коллективов производителей в социалистическом обще¬
стве. Следовательно, из объективного экономического закона распределе¬
ния по труду, из личной материальной заинтересованности вытекает необ¬
ходимость приравнивания различных видов труда в процессе обмена на
основе стоимости.
Итак, продукты, производимые в государственных и кооперативных
предприятиях, являются товарами и обмениваются как товары. Нужно,
однако, иметь в виду, что товары, производимые в социалистическом про¬
изводстве, не одинаковы по своей сущности.
Различия в сущности товаров вытекают из разной степени обобще¬
ствления труда в государственных, кооперативных предприятиях и в лич¬
ных подсобных хозяйствах колхозников, определяются особенностями то¬
варопроизводителей. Эти особенности обусловливают неодинаковые
возможности планирования производства и потребления в процессе обме¬
на между производителями и потребителями социалистического общества.

36
Г. Л. СМИРНОВ
Исходя из особенностей производителей и потребителей, можно ука¬
зать на пять видов экономического оборота:
1. Обмен средствами производства между государственными пред¬
приятиями. 2. Обмен средствами производства между государственными
и кооперативными предприятиями. 3. Продажа населению предметов по¬
требления государственными предприятиями. 4. Продажа населению
предметов потребления кооперативными предприятиями. 5. Продажа на¬
селению продукции личного подсобного хозяйства колхозников.
Совершенно очевидно, что значение этих видов экономического обо¬
рота в общем процессе товарооборота, характер их развития весьма раз¬
личны. Внешнее выражение этих различий мы находим в разных методах
реализации продукции, в разных методах организации обмена: производ¬
ственное кооперирование, материально-техническое снабжение, государ¬
ственная и кооперативная торговля, колхозный рынок.
Но наряду с различием природы товаров в социалистическом обще¬
стве всем им присуще то общее, что они по своему экономическому содер¬
жанию принципиально отличаются от товаров при капитализме и являют¬
ся товарами особого рода, а товарное производство при социализме —
товарным производством особого рода, выражающим один из моментов
социалистических производственных отношений.
Товарный обмен в социалистическом обществе отличается от товар¬
ного обмена при капитализме как общественный обмен от частного.
. При социализме в обмен вступают не частные собственники, а объ¬
единенные на социалистических предприятиях рабочие, колхозники, тру¬
довая интеллигенция. Товарный обмен перестает быть средством наживы
отдельных личностей, средством эксплуатации человека человеком.
Изменившееся социальное содержание обмена деятельностью не мог¬
ло не отразиться в самой товарной форме. Между тем широко распро¬
странилось представление, будто товарная форма при социализме являет¬
ся старой, неизменной формой обмена (см. «Категории материалистиче¬
ской диалектики», 1956, стр. 231). Коль скоро в старую форму влилось
новое содержание, она не может оставаться совершенно неизменной.
В ходе взаимодействия нового содержания и старой формы эта последняя
постепенно изменяется, поскольку форма не может не выражать своего
содержания.
В капиталистическом товаре существует антагонистическое проти¬
воречие между потребительной стоимостью и стоимостью как отражение
тех непримиримых классовых противоречий, которые характерны для ка¬
питалистического общества. Специфика отношений потребительной стои¬
мости и стоимости при капитализме выражается, во-первых, в присущих
капиталистической торговле особенностях реализации товаров и расчетов
между товаропроизводителями, во-вторых, что особенно важно, в фети¬
шистском характере товарной формы.
Социалистической природой общественных форм собственности об¬
условлен тот факт, что индивидуальный труд при социализме уже до
обмена проявляется как общественный труд. Он охвачен общегосудар¬
ственным планированием и составляет частицу всего общественного тру¬
да, обеспечивающего благосостояние народа. Но общественный харак¬
тер труда при социализме проявляется также и в товарном обмене, ибо
в нем осуществляются в плановом порядке определенные общественные
связи, и различные виды труда приобретают свое полное общественное
значение посредством товарного обмена.
Плановое социалистическое хозяйство устраняет фетишистский ха¬
рактер товарной формы. Процессы обмена уже не происходят за спиной
производителей, помимо их сознания и воли, как слепая и чуждая сила.
Социалистическое государство, учитывая производственные и личные
потребности, организует плановое распределение и обмен между отдель¬
ными отраслями производства в интересах удовлетворения потребностей

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ
37
членов общества, а сами труженики принимают активное, сознательное
участие в организации производства.
Планомерный характер развития обмена исключает антагонистиче¬
ское противоречие между потребительной стоимостью и стоимостью. Это
значит, что при социализме нет неразрешимого конфликта между произ¬
водством и спросом, нет кризисов перепроизводства. Возможное в от¬
дельных случаях затоваривание по некоторым видам продуктов разре¬
шается в порядке организаторской деятельности без социальных конф¬
ликтов.
Социалистические формы разделения труда и обмена деятельностью,
как и другие стороны производственных отношений, способствуют быст¬
рому росту производительных сил. При этом конкретные формы разделе¬
ния труда и обмена деятельностью не остаются неизменными, а постоянно
совершенствуются в процессе развития производства. Новыми этапами в
развитии социалистических форм обмена являются перестройка управле¬
ния промышленностью и строительством, а также реорганизация машин¬
но-тракторных станций.
- В перестройке управления промышленностью и строительством имеет
место дальнейшее углубление социалистического характера взаимоотно¬
шений между работниками умственного и физического труда, между
инженерно-техническими работниками и рабочими. Это выражается в
приближении звеньев управления к непосредственному производству и в
увеличении роли рабочих в управлении производством. В этом же на¬
правлении будет действовать претворение в жизнь постановления де¬
кабрьского Пленума ЦК КПСС (1957 год) «О работе профессиональных
союзов СССР», в частности, создание постоянно действующих производ¬
ственно-технических совещаний на предприятиях.
Мероприятия Коммунистической партии Советского Союза и Совет¬
ского правительства по реорганизации МТС также означают дальнейшее
совершенствование социалистических производственных отношений. Это
совершенствование касается прежде всего форм собственности на сред¬
ства производства. Вместе с тем эти мероприятия касаются также разде¬
ления труда и обмена деятельностью. В силу известных причин, рассмат¬
ривать которые в настоящей статье нет необходимости, машинно-трактор¬
ные станции возникли как хозяйственные и политические центры руковод¬
ства колхозами и как формы материально-технического оснащения социа¬
листического сельского хозяйства. В результате этого между МТС и кол¬
хозами в процессе производства сложилось специфическое разделение тру¬
да, которое вытекало из сущности этих предприятий. МТС государствен¬
ными машинами обрабатывали землю и убирали урожай, колхозные кад¬
ры обслуживали машины МТС. Колхозы производили также ряд сельско¬
хозяйственных работ своими силами. Следовательно, особенность разде¬
ления труда между МТС и колхозами состояла не в специализации их по
отраслям производства, а в более или менее постоянном, более или менее
четком распределении между ними различных функций в одних и тех же
отраслях хозяйства.
Вследствие сложившегося таким образом разделения труда между
МТС и колхозами происходил обмен деятельностью в рамках непосред¬
ственной кооперации труда, в порядке прямого производственного кон¬
такта рабочих и колхозников. Разделение труда и обмен деятельностью
посредством тесного производственного контакта между МТС и колхозами
были не только необходимы, но и способствовал» быстрому росту и укреп¬
лению социалистического сельскохозяйственного производства.
За годы, прошедшие со времени коллективизации сельского хозяй¬
ства, коренным образом изменилась социальная природа нашего крестьян¬
ства. Это уже не вчерашние единоличники с мелкобуржуазной психоло¬
гией, с неистребимой мечтой во что бы то ни стало «разбогатеть». Нынеш¬
нее колхозное крестьянство — это трудящийся класс социалистического

38
Г. Л. СМИРНОВ
общества, базирующий свой труд на общественном производстве и видя¬
щий в нем основной источник своего благосостояния. Кровная заинтере¬
сованность колхозников в процветании общественного производства, при¬
обретенный опыт ведения крупного коллективного хозяйства делают
ненужным политическое руководство колхозами со стороны МТС.
Совершенно изменилось положение с технической оснащенностью
сельского хозяйства. В 1940 году на один колхоз приходилось 2,3 трактора
(в переводе на 15-сильные) и 0,§ комбайна. В настоящее время на
один колхоз приходится более 18 тракторов и 4 комбайнов. Таким обра¬
зом, раньше у колхозов не было возможности иметь в собственном распо¬
ряжении необходимое количество машин и наилучшее использование ма¬
шин могло быть обеспечено только через МТС. Теперь такая возможность
появилась. Благодаря принятым партией мерам значительно укрепилась
колхозная экономика: денежные доходы колхозов в 1956 году достигли
94 миллиардов 616 миллионов рублей, то есть увеличились почти в три
раза по сравнению с 1950 годом. Это также позволяет колхозам приобре¬
тать технику в собственное распоряжение.
В таких условиях дальнейшее развитие производства и экономики
колхозов стало упираться в сложившееся распределение функций между
МТС и колхозами. Создалось такое положение, что решающие сред¬
ства производства оказались, оторванными от основной хозяйственной
организации — колхоза. Положение механизаторов также мешало росту
производительности труда. Будучи несколько оторванными от внутрикол-
хозной жизни, трактористы и комбайнеры не были непосредственно заин¬
тересованы в развитии колхозной экономики. Кроме того, излишне узкая
специализация механизаторских кадров приводила к неполной занятости
их в производстве, в то время как во многих колхозах ощущался недоста¬
ток в рабочей силе. В результате всего этого колхозы как самостоятель¬
ные предприятия не располагали всеми необходимыми условиями для
планомерного развития и укрепления своей экономики.
Участие в непосредственном процессе производства работников, на¬
ходящихся в ведении различных организаций, по-разному оплачиваемых,
двойственное руководство производством, вытекающее из наличия двух
хозяев на одной земле,— все это порождало обезличку в организации
производства и трения между МТС и колхозами, снижало ответственность
за повышение урожайности, требовало больших расходов на содержание
параллельных аппаратов управления.
Реорганизация МТС в РТС снимает эти назревшие противоречия.
Колхоз как самостоятельное предприятие будет располагать теперь всеми
необходимыми условиями для успешного ведения производства: машина¬
ми и кадрами механизаторов. Специализация и обмен деятельностью бу¬
дут происходить в рамках одной формы собственности — колхозно-коопе¬
ративной. Социалистическая природа колхозной собственности, несомнен¬
но, будет обеспечивать не только необходимую профессиональную специа¬
лизацию работников производства, но и всестороннее их развитие как
личностей, членов социалистического общества. Все это будет способство¬
вать новому росту сельскохозяйственного производства и успешному по¬
строению коммунистического общества в СССР.
5.	Некоторые выводы
Положение и роль социальных групп в производстве, формы разделе¬
ния труда, характер и формы взаимоотношения людей в процессе обмена
деятельностью — таково содержание рассматриваемой стороны производ¬
ственных отношений.
Иногда при формулировании этой стороны производственных отно¬
шений опускают обмен деятельностью, оставляя положение социальных
групп и их взаимоотношения. Как известно, И. В. Сталин дал следую¬

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И ОБМЕН ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ПРОИЗВОДСТВЕ
39
щую формулировку: «...Положение различных социальных групп в про¬
изводстве и их взаимоотношение, или, как говорит Маркс: «взаимный
обмен своей деятельностью» («Экономические проблемы социализма в
СССР», 1952, стр. 73).
Когда говорят лишь о положении социальных групп и не упоминают
об обмене деятельностью, то при этом затушевывается специфика данной
стороны производственных отношений по сравнению с формами собствен¬
ности на средства производства и распределения продуктов. Что значит
взаимоотношение между социальными группами в производстве? Разве
формы собственности или распределения не являются формами взаимо¬
отношения социальных групп? Ведь И. В. Сталин ссылкой на слова
Маркса вкладывает совершенно конкретное содержание в эти взаимоот¬
ношения: взаимный обмен деятельностью. Опуская слова Маркса об об¬
мене деятельностью, мы ухудшаем формулировку понятия производствен¬
ных отношений.
Следует также возразить против такого узкого толкования понятия
«обмен» при определении производственных отношений, когда под обме¬
ном деятельностью понимают лишь товарный обмен. В истории никогда
не существовало производства без разделения труда, следовательно, без
обмена деятельностью. Товарная форма обмена никогда не исчерпывает
в целом взятый обмен деятельностью. Во-первых, товарное производство
существует ограниченный период в истории общества; во-вторых, товар¬
ный обмен никогда не охватывает весь обмен в любом обществе, даже при
капитализме, потому что движение продукта внутри предприятия никогда
не принимает товарной формы.
Специфика данной стороны производственных отношений состоит в
том, что здесь объектами отношений являются различные виды деятель¬
ности. Если в формах собственности на средства производства и распре¬
деления продуктов объектом отношений выступают вещи, продукты про¬
изводства, то в даином случае объектом отношений являются технически
обусловленные функции в процессе производства, различные виды труда.
Как мы не можем отнести к производственным, экономическим отноше¬
ниям вещественное содержание форм собственности и распределения про¬
дуктов, то есть сами средства производства и продукты, точно так же мы
не можем отнести к производственным, экономическим отношениям тех¬
нически обусловленное расчленение труда и производственно-технические
взаимоотношения.
Различение двух сторон в разделении труда как сложном социально-
экономическом явлении — технически обусловленного расчленения труда
на различные функции и характера распределения этих функций между
людьми — дает возможность разграничить те моменты в разделении тру¬
да, которые вытекают непосредственно из развития техники, и те, которые
обусловлены определенной формой собственности.
Так, общее разделение труда между промышленностью и сельским
хозяйством характеризуется, с одной стороны, особенностями предметов,
орудий и продуктов труда, с другой стороны,— в условиях капитализма —
противоположностью между городом и деревней, вытекающей из антаго¬
низма классовых отношений. При социализме противоположность между
городом и деревней уничтожена, сохраняются лишь существенные раз¬
личия. Между рабочим классом и крестьянством устанавливаются отно¬
шения товарищеского сотрудничества и социалистической взаимопомощи.
Частное разделение труда между отраслями промышленности также
характеризуется различием предметов, орудий и продуктов труда и соот¬
ветствующими техническими связями между ними. При капитализме с об¬
щественной стороны эта категория разделения труда выступает как отно¬
шение между обособленными частными собственниками. Отсюда обмен
производится в товарной форме и сопровождается анархией и конкурен¬
цией. При социализме сохраняются технические различия между отрасля¬

40
Г, Л. СМИРНОВ
ми производства, однако общественная сторона разделения труда и об¬
мена претерпела коренные изменения: товарная форма сократилась в
объеме и изменилась по существу, процесс обмена происходит в плановом
порядке.
Внутри предприятий техническое разделение труда заключается в
определенной расстановке людей вокруг машин. Общественно-экономи¬
ческая сторона разделения труда и обмена деятельностью на капитали¬
стическом предприятии определяется тем, что связь между наемными ра¬
бочими опосредована продажей их рабочей силы капиталисту. Отсюда
эксплуатация и антагонистическая противоположность интересов рабочего
и капиталиста, порабощающий характер разделения труда. При социа¬
лизме изменяется коренным образом прежде всего именно эта обществен¬
ная сторона. Изменения заключаются в уничтожении отношений эксплуа¬
тации, в создании условий для устранения порабощающего характера
разделения труда.
Разделение труда внутри предприятий и разделение труда внутри
общества различаются не как техническое и общественное, по утвержде¬
нию Гильфердинга и Бухарина, а как виды общественного разделения
труда, обладающие технической и общественно-экономической сторонами,
имеющими, разумеется, определенные различия.
Уяснение различий между техническими и экономическими отноше¬
ниями в процессе обмена деятельностью опровергает утверждения бур¬
жуазных ученых и некоторых оппортунистов о технизации капиталисти¬
ческих отношений, о мирном врастании капитализма в социализм.
Так, Гильфердинг считал, что при империализме постоянно сокра¬
щается общественное разделение труда, то есть разделение между раз¬
личными сферами производства, которые только меновым процессом свя¬
зывались в качестве частей всего общественного организма, а одновре¬
менно все дальше идет техническое разделение труда внутри объединен¬
ных производств. Этим он хотел сказать, что, несмотря на конфликт част¬
ной собственности и общественного характера производства, производи¬
тельные силы продолжают развиваться все более совершенным образом,
что капитализм сам устраняет возникающие трудности. При этом обще¬
ственное разделение труда, связанное с наличием частных собственников,
постепенно сокращается, растет вместо этого техническое разделение тру¬
да, то есть происходит автоматическое видоизменение капиталистических
производственных отношений.
Выходит, по Гильфердингу, что техническое разделение труда, по¬
степенно вытесняя общественное разделение труда, ведет к организован¬
ному капитализму. Но вытеснение общественного разделения труда тех¬
ническим означает, что место общественных законов занимают техниче¬
ские законы. Эта бессмыслица неизбежно вытекает из приведенного выше
положения Гильфердинга. Гильфердингу вторил в свое время Бухарин.
Он утверждал, что меновая связь заменяется техническим разделением
труда, в результате чего товарное хозяйство либо отмирает, либо значи¬
тельно сокращается, заменяясь организованным распределением.
В действительности же экономические отношения людей в производ¬
стве, наряду с техническими, будут существовать всегда, поскольку будут
существовать определенная форма собственности на средства производ¬
ства, формы обмена деятельностью и распределения продуктов. Тенден¬
ция развития капитализма состоит не в том, что техническое разделение
труда постепенно вытесняет отношения обмена, а в том, что производи¬
тельные силы требуют замены экономических отношений капитализма
социалистическими производственными отношениями. Только социалисти¬
ческие отношения могут обеспечить наряду со специализацией и автома¬
тизацией производства всестороннее развитие работника производства,
подлинный расцвет способностей и талантов человеческой личности.

Докторская диссертация
Карла Маркса
К. Т. КУЗНЕЦОВ
Первым научным исследованием Карла Маркса является его доктор¬
ская диссертация «Различие между натурфилософией Демокрита и натур¬
философией Эпикура». Труд этот, написанный свыше ста лет тому назад,
представляет исключительно большой интерес для понимания формиро¬
вания философских и политических взглядов Маркса, для изучения исто¬
рии общественной мысли Германии 30—40-х годов прошлого столетия,
для изучения истории античной философии, особенно философии великих
материалистов-атомистов Демокрита и Эпикура.
Докторская диссертация Маркса впервые была опубликована Фран¬
цем Мерингом в 1902 году (см. «Aus dem literarischen Nachlass von Karl
Marx, Friedrich Engels und Ferdinand Lassalle». Stuttgart, 1902).
Более полувека отделяет нас от этой даты,' и, тем не менее, следует
признать, что имеющаяся философская литература недостаточно освещает
коренные проблемы докторской диссертации Маркса. Пальмиро Тольятти
прав, когда говорит, что этим произведением мало занимаются (см. «От
Гегеля к марксизму» в № 4 журнала «Вопросы философии» за 1955 год,
стр. 58). А между тем изучение ранних работ Маркса и Энгельса имеет не
только теоретическое, но и политическое значение.
Фальсификация ранних работ Маркса и Энгельса — один из главных
приемов современного ревизионизма, утверждающего, будто Маркс и Эн¬
гельс достигли в 40-е годы вершины своего философского развития, а все
написанное в последующий период представляет шаг назад ш> отношению
к философской позиции, разделявшейся ими в молодости.
Интересы развития марксистской философии требуют глубокого и
всестороннего изучения не только выводов, которых достигли Маркс и
Энгельс, но и того, как они пришли к этим выводам. Без глубокого зна¬
ния истории возникновения марксизма невозможно понять не только его
связи с предшествующей наукой, но и его коренного отличия от всех суще¬
ствовавших ранее философских, экономических и политических теорий.
Вот почему необходимо внимательно и настойчиво изучать все, в том чис¬
ле и ранние произведения основоположников марксизма, среди которых
одно из первых мест занимает докторская диссертация Маркса.
* * *
Карл Маркс выступил на историческую арену в конце 30-х годов
XIX века. До 1844 года он прошел сложный путь философского и полити¬
ческого развития: от идеализма — к диалектическому материализму, от
революционного демократизма —к пролетарскому коммунизму. Доктор¬
ская диссертация «Различие между натурфилософией Демокрита и натур¬
философией Эпикура» относится к первому периоду формирования миро¬
воззрения Маркса.

42
К. Т. КУЗНЕЦОВ
Г. В. Плеханов и Ф. Меринг правильно считали, что в докторской
диссертации Маркс стоит на идеалистически-гегельянской точке зрения.
Этого же взгляда придерживался В. И. Ленин (см. Соч., т. 21, стр. 63).
Анализ диссертации показывает, что «чувственную природу» Маркс пони¬
мал в то время как «овеществленное эмпирическое самосознание», а
атом — как наиболее общую форму понятия. «Атом у Эпикура,—замечает
Маркс,— не представляет ничего иного, кроме естественной формы
абстрактного единичного самосознания». Активным началом Маркс при¬
знавал форму, которая приводит в движение пассивную материю, а сущ¬
ность мировой истории видел в прогрессе самосознания отдельных ин¬
дивидов.
Однако из этого не следует, что в диссертации Маркс был правовер¬
ным гегельянцем, как утверждал Плеханов. Пальмиро Тольятти правиль¬
но отмечает, что Маркс никогда (даже в работах, которые рассматрива¬
ются как наиболее близкие к гегелевской философии) не принимал этой
философии безоговорочно (см. «От Гегеля к марксизму», там же, стр. 58).
Маркс с самого начала не разделял гегелевского отношения к прус¬
ской монархии и христианству, и это расхождение во взглядах не случай¬
но. Молодость Маркса совпала с периодом резкого обострения идеологи¬
ческой борьбы, с периодом, когда Германия находилась в преддверии
буржуазно-демократической революции, основными задачами которой бы¬
ло уничтожение феодальных отношений и политическое объединение
страны.
Младогегельянцы, к которым Маркс идейно примыкал в те годы,
выступили против феодально-религиозной реакции и призывали к демо¬
кратическим преобразованиям. Несмотря на характерную для большин¬
ства младогегельянцев идейно-политическую непоследовательность, их
деятельность способствовала утверждению в немецкой литературе демо-
кратических тенденций и сближению философии с политической борьбой.
Следует отметить, что именно в философии предреволюционное идеоло¬
гическое движение выразилось наиболее ярко. После смерти Гегеля, гово¬
рит Энгельс, младогегельянцы подвергли суровой критике все религиоз¬
ные верования и потрясли до основания старое здание христианства, в то
же время они выдвинули более смелые принципы, чем какие довелось
когда-либо раньше слышать немецкому уху, и пытались реабилитировать
геооев первой французской революции (см. К. Маркс иФ. Энгельс.
Соч., т. VI, стр. 25).
Подъем идеологической борьбы в значительной степени предопреде¬
лил взгляды молодого Маркса на смысл и цель жизни, обусловил направ¬
ленность его интересов. Еще гимназистом он мечтал отдать все свои силы
еа благо народа. Маркс считал необходимым уничтожить государство, не
обеспечивающее свободу, и заменить его новым, которое гарантировало
бы это неотъемлемое право человека.
Развивая мысли о служении человечеству, семнадцатилетний юноша
говорил, что человек, работающий только для себя, «никогда не может
стать совершенным, истинно великим человеком» (К. Ма р к с и Ф. Э н¬
гельс. Соч., т. I, 1938, стр. 406). Счастье человека—в общественной дея¬
тельности. «Опыт считает самым счастливым того, кто сделал счастливым
наибольшее число людей» (там же, стр. 406—407).
Теоретическим источником этих свободолюбивых настроений служи¬
ла философия французских просветителей XVIII века, произведения кото¬
рых Маркс основательно изучил до того, как познакомился с гегелевской
философией. Отправляясь от основных положений французского просве¬
щения, Маркс говорил, что благо человечества и индивидуальное совер¬
шенствование не могут враждебно противостоять друг другу.^ Интересы
общества и интересы личности определяются единой природой человека.
«Наше положение в обществе до известной степени уже начинает
устанавливаться раньше, чем мы в состоянии начать на него влиять»

ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ КАРЛА МАРКСА
43
(там ж е, стр. 404). Эта мысль представляет собой своеобразное истолко¬
вание французской материалистической философии, согласно которой че¬
ловек есть продукт среды и не может произвольно влиять на эту среду.
Первоначально Маркс видел в гегелевской философии учение о при¬
мирении с действительностью и относился к ней враждебно. Только убе¬
дившись, что она не противоречит гуманистическим идеалам, что геге¬
левская диалектика может даже стать их теоретическим обоснованием,
Маркс становится горячим защитником этой философии. В письме отцу
от 10 ноября 1837 года он охарактеризовал свой путь к Гегелю как путь
мучительных философских исканий.
В докторской диссертации и подготовительных работах к ней он
ставит вопрос о связи философии с действительностью, о воплощении
философии в жизнь. Его высокая оценка просветительской деятельности
Эпикура и борьба против религии перекликались с французским просве¬
щением и атеизмом XVIII века.
* * *
Докторская диссертация Маркса не носила чисто академического
характера. Она была тесно связана с идеологической борьбой, развер¬
нувшейся в Германии накануне революции. Долгое время гегелевская
философия рассматривалась в Пруссии как официальная государствен¬
ная философия, а Гегель и его ученик» — как защитники прусского ре¬
жима. Однако отношение прусского правительства к философии Гегеля
резко изменилось после того, как младогегельянцы, исходя из гегелевской
философии, развернули борьбу с христианской религией — духовным
оплотом феодализма.
Правительство Фридриха-Вильгельма IV принимало все меры к тому,
чтобы создать прочное христианско-монархическое государство и раз¬
бить буржуазную оппозицию. Государственные учреждения и универси¬
теты заполнялись открытыми защитниками феодально-идеалистического
мракобесия, рабской покорности королю. Младогегельянцев лишали
кафедр и университетских должностей. Устранялись от преподавания
многие прогрессивные деятели науки. Проводилась конфискация атеисти¬
ческой литературы, печать подвергалась усиленной цензуре.
В этих условиях молодой Маркс, увлеченный философией Гегеля,
решительно выступает против реакции и горячо отстаивает прогрессив¬
ные стороны гегелевской философии.
Первоначально (в 1839—1840 гг.) Маркс предполагал посвятить
свою диссертацию исчерпывающему анализу «эпикурейской, стоической
и скептической систем философии во всех их отношениях к предшество¬
вавшим и позднейшим греческим философским системам». Но в начале
1841 года он выбирает из проработанного обширного материала наиболее
интересную и трудную проблему античной философии: «Различие между
натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура».
Преследования, которым подвергались младогегельянцы со стороны
прусского правительства, вызывали у некоторых учеников Гегеля расте¬
рянность, упадок духа, склонность к приспособленчеству. Маркс не при¬
надлежал к их числу. В ответ на правительственные репрессии он, искус¬
но используя в своей диссертации историко-философскую аналогию, за¬
мечает: «Жалким трусам, торжествующим по поводу мнимого ухудшения
философии в государстве, она повторяет то, что Прометей сказал слуге
богов, Гермесу:
Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служение:
Мне лучше быть прикованным к скале,
Чем верным быть прислужником Зевеса»
(там же, стр. 12).

44
К. Т. КУЗНЕЦОВ
Критический пафос Марксовой диссертации и особенно ее основной
атеистический тезис, гласящий, что высказывание эсхиловского Прометея
«по правде, всех богов я ненавижу» есть собственное изречение всякой
подлинной философии, испугал даже лидера младогегельянцев Бруно
Бауэра. В письме от 12 апреля 1841 года Бауэр советовал придать дис¬
сертации сугубо академический характер и не давать повода для каких
бы то ни было цензурных окриков. «Строфу из Эсхила,— специально за¬
мечает он в письме,— тебе ни в коем случае не следует включать в твою
диссертацию; вообще не упоминай там ничего, что выходит за пределы
философского развития» (Marx — Engels. Gesamtausgabe. Erste
Abteilung, В. I, Zweiter Halbband. S. 252). Выявившееся здесь расхожде¬
ние с младогегельянцами дало о себе знать и в общей оценке историче¬
ского значения гегелевской философии.
Маркс глубже, чем младогегельянцы, ставит вопрос о философской
непоследовательности Гегеля, показывая, что она состоит не в частных
отступлениях от основного принципа, а коренится в самом этом принципе.
«Вполне мыслимо,— пишет он,— что философ совершает ту или иную
кажущуюся непоследовательность в силу приспособления; он может даже
сознавать это. Но чего он не сознает, так это того, что возможность
этого кажущегося приспособления коренится в недостаточности принципа
или в недостаточном понимании им своего принципа» (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 70).
Маркс показывает далее, что воплощение философии в действитель¬
ность, превращение ее в орудие практической критики существующего
заставляет покончить с ограниченностью и узостью философских прин¬
ципов и выдвигает перед людьми, принимающимися за эту задачу, «обо¬
юдостороннее требование: одно острие направлено против мира, другое —
против самой философии... Освобождение мира из внефилософского со¬
стояния есть в то же время их собственное освобождение от философии,
которая, как определенная система, держала их в оковах» (там ж е,
стр. 71). Маркс, таким образом, прямо указывал на необходимость выхода
из оков гегелевской системы и развивал мысль о связи теории с борьбой
против неразумных отношений самой действительности. «Таков психоло¬
гический закон, что ставший в себе свободным теоретический дух пре¬
вращается в практическую энергию и, выступая как воля из царства теней
Амента, обращается против земной, без него сущей действительности»
(там же, стр. 70).
Маркс впервые высказывает здесь свой тезис о связи революционной
теории с революционной практикой.
Известно, что Гегель первым стал рассматривать практику «как зве¬
но, в анализе процесса познания и именно как переход к объективной
(«абсолютной», по Гегелю) истине. Маркс, следовательно, непосредствен¬
но к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания: см.
«Тезисы о Фейербахе» (В. И. Ленин «Философские тетради», 1947,
стр. 183).
Абсолютная истина достигается, по Гегелю, в том случае, если теоре¬
тическая и практическая деятельность сливаются воедино. При этом,
однако, практика рассматривается Гегелем только как момент познания.
Решающую роль в преобразовании действительности он отводит не прак¬
тике, а теории. Подобно своему учителю, левые гегельянцы всемерно
подчеркивали силу разума, идей, убеждений. Практика истолковывалась
младогегельянцами сугубо идеалистически, растворялась в теории.
Маркс же, напротив, видит в практической направленности теории
(при этом в понятие практики включается и политическая борьба) основ¬
ной критерий ее силы и жизнеспособности. В докторской диссертации он
подразделяет всех современных философов на две группы, две противо¬
положные друг другу партии, одна из которых пытается обратить фило¬
софию «во вне», в действительность, другая — замкнуть ее в себе самой.

ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ КАРЛА МАРКСА
45
Первая партия («либеральная») считает, что мир имеет недостатки, что
его надо изменить, сделать «философским», соответствующим интересам
человека; вторая партия («позитивная») оправдывает существующее,
утверждает его. Маркс причислял себя к «либеральной» партии и боролся
с представителями «позитивной» партии, а также со «слизняками» — с
теми, которые не придерживались определенного направления, опреде¬
ленных взглядов и целей.
Не случайно Маркс обращается в этой связи именно к философии
Эпикура и вообще к послеаристотелевской философии. Учения эпи¬
курейцев, стоиков и скептиков привлекали Маркса тем, что в них воп¬
росы практической жизни человека, вопросы этики стояли на первом
плане.
Рассматривая понятие мудреца в греческой философии, Маркс пра¬
вильно отмечал, что древние философы занимались главным образом
исследованием субстанции, сущности мира в целом, и мало уделяли вни¬
мания субъекту, его потребностям. Этим объясняется их непопулярность
среди народа. В деятельности софистов и Сократа он усматривал начало
слияния философии с практической жизнью людей. Софисты шли в массы
и учили их, как лучше жить. Маркс не дал в диссертации обстоятельной
оценки этики софистов и Сократа. В данном случае ему было важно под¬
черкнуть лишь тот факт, что на определенной ступени развития фило¬
софской мысли устанавливается более тесная связь философии с практи¬
ческой жизнью.
Если софисты, Сократ и его последователи заложили основы новой,
практической ориентации философии, то стоики, скептики и эпикурейцы,
для которых этика стала средоточием философии, дали этой тенденции
законченное выражение.
Особое внимание Маркс уделяет философии Эпикура. Эпикур инте¬
ресовал его в первую очередь как величайший просветитель древности,
откровенный противник религии, от которого шел атеизм римлян. Имен¬
но за это, замечает Маркс, Лукреций прославлял его как героя, впервые
низвергнувшего богов, а вся христианская идеология от отцов церкви
до Лютера предавала его анафеме.
Бросая вызов прусской официальной религии, Маркс пишет: «До
тех пор, пока в покоряющем весь мир абсолютно свободном сердце фило¬
софии бытия будет еще хоть одна капля крови, она всегда скажет своим
противникам вместе с Эпикуром: Нечестив не тот, что отвергает богов
толпы, а тот, кто присоединяется к мнению толпы о богах.
Философия этого не скрывает. Признание Прометея: «По правде,
всех богов я,ненавижу», есть ее собственное признание, ее собственное
изречение, направленное против всех небесных и земных богов, которые
не признают человеческого самопознания высшим божеством. Рядом с
ним не должно быть никакого божества» (К- Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., т. I, стр. 12).
Маркс выступает здесь как воинствующий атеист.
В философии Эпикура он ценил стремление избавить человечество
от страха перед богами. Главным источником веры в богов Эпикур счи¬
тал страх смерти, связанный с незнанием и непониманием законов приро¬
ды. Отсюда он делал вывод о необходимости просвещения для борьбы
с религией.
Превознося Эпикура как великого атеиста-просветителя, Маркс уде¬
лял большое внимание борьбе с различного рода «доказательствами»
существования бога. В приложении к диссертации он специально опро¬
вергает ряд таких доказательств. Все они, по его словам, «представляют
не что иное, как пустые тавтологии». В отношении Гегеля Маркс указы¬
вает, что он перевернул все теологические доказательства существования
бога лишь для того, чтобы оправдать их. «Что же это за клиенты, которых

46
К. Т. КУЗНЕЦОВ
адвокат не может иначе избавить от осуждения, как сам убивая их»
(там же, стр. 90—91).
Маркс не сомневался в том, что наука и религия, разум и бог —
несовместимые понятия. «Привези бумажные деньги в страну, где не
знают этого употребления бумаги, и всякий будет смеяться над твоим
субъективным представлением. Приходи со своими богами в страну, где
признают других богов, и тебе будут доказывать, что ты страдаешь фан¬
тазиями и абстракциями. И справедливо... Чем известная страна является
для иноземных богов, тем страна разума является для бога вообще —
областью, где его существование прекращается» (там же, стр. 91).
Атеистическая направленность диссертации Маркса предваряла его
будущий полный разрыв с идеалистической философией, которая, как
известно, всегда тяготеет к слиянию с религией. С другой стороны, кри¬
тика религии выступила в ранних работах Маркса как пролог к открытой
критике тех социальных отношений, духовным выразителем которых была
ненавистная ему идеология прусских церковников и теологов.
Атеизм молодого Маркса служил косвенным выражением полити¬
ческой борьбы против «христианского государства» и феодальных устоев.
В диссертации Маркс еще не мог вскрыть истинные корни религии и
показать ее классовое значение. А без научного объяснения сущности ре¬
лигии, говорит Ленин, невозможно умело вести борьбу с ней. Лишь в по¬
следующих работах Маркс впервые в истории науки дает правильное
материалистическое объяснение происхождения религии и приходит к
выводу, что всю атеистическую работу необходимо подчинить «классовой
борьбе, то есть борьбе за определенные практические цели в экономиче¬
ской и политической области. В этом состоит его величайшая заслуга пе¬
ред наукой и революционной борьбой рабочего класса, в этом коренное
отличие пролетарского атеизма от атеизма буржуазного.
* * *
Многие исследователи уделяли большое внимание раскрытию науч¬
ного значения докторской диссертации К. Маркса. Так, например, Меринг
в своих работах уделяет докторской диссертации Маркса большое внима¬
ние и высоко1 оценивает ее научное значение (см. ФранцМеринг «На
страже марксизма», 1927, стр. 145—154; «Карл Маркс», 1957, стр. 52—58
и др.). Выдающийся английский ученый и неутомимый борец за мир
Джон Бернал отмечает, что Маркс уже в диссертации приступил к иссле¬
дованию социальной и политической сущности материализма, что в этой
его работе содержится много ценных мыслей (см. J. D. Bernal «Магх
and Science». London, 1952). Георг Менде правильно указывает, что док¬
торская диссертация Маркса представляла собой теоретическое выраже¬
ние его революционного демократизма и по сей день сохраняет свое науч¬
ное значение (см. Georg Mende «Karl Marx’ Entwicklung vom re-
voliltionaren Demokraten zum Kommunisten». Berlin, 1955, S. 32—42).
Огюст Корню подчеркивает, что в диссертации Маркс делает первый
шаг к разрыву с философией Гегеля и младогегельянцев (см. August
Corn л «Karl Marx und Friedrich Engels». Leben und Werk. В. 1,
Berlin. 1954).
Несомненно, к докторской диссертации Маркса мы должны относить¬
ся критически, ибо она написана с позиций идеализма. Однако, вскрывая
ограниченность этого первого философского исследования будущего осно¬
воположника диалектического и исторического материализма, необходимо
видеть то ценное и прогрессивное, что дает диссертация в области исто¬
рии философии, атеизма, отдельных социальных проблем.
Нельзя пройти мимо того факта, что в центре внимания идеалисти¬
ческой работы Маркса стоят крупнейшие материалисты античности —
Демокрит и Эпикур. На протяжении веков защитники религии и идеали¬
стической философии вели непримиримую борьбу с основоположниками

ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ КАРЛА МАРКСА
47
атомистического материализма, клеветали на них и всячески старались
умалить их историческое значение. В противовес этому Маркс стремится
восстановить истинное значение античных атомистов. Надо было обладать
смелостью и мужеством, чтобы в условиях господства религиозно-идеали-
стического мировоззрения выступить в защиту исторической истины, по¬
казать, что атомистическая теория явилась великим вкладом в развитие
научной мысли, что при этом натурфилософия Эпикура была не простым
повторением системы Демокрита, а ее дальнейшим развитием.
Маркс взялся за исследование чрезвычайно сложной проблемы. Труд¬
ность ее решения обусловливалась, с одной стороны, тем, что произведе¬
ния Демокрита и Эпикура почти не сохранились и об их взглядах можно
было судить лишь по немногим фрагментам, а с другой — укоренившимся
предрассудком, будто Эпикур не дал ничего нового по сравнению с Де¬
мокритом и добавил к его атомистике одни произвольные фантазии.
Вспоминая о своей работе над диссертацией, Маркс 31 мая 1856 го¬
да писал Ф. Лассалю, что он хорошо представляет, какие трудности при¬
шлось преодолеть автору при написании сочинения о Гераклите. «При¬
близительно 18 лет тому назад я проделал подобную же работу над
гораздо более легким философом — Эпикуром. Я дал изображение всей
его системы на основании фрагментов. Я считаю, впрочем, что эта систе¬
ма, как и система Гераклита, существовала в творениях Эпикура только
в себе (an sich), а не в качестве осознанной системы» (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. XXV, стр. 229).
В своей диссертации Маркс остро полемизировал с древнейшими
писателями, отцами церкви и мыслителями нового времени, умалявшими
историческое значение Эпикура. Он выступил по этому вопросу также и
против Гегеля, искажавшего философию Демокрита и Эпикура. В проти¬
воположность Гегелю он высоко ценил атомистику, отмечал ее связь с
наукой и видел в натурфилософии Демокрита и Эпикура «ключ к пони¬
манию истинной истории греческой философии» (К- Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Соч., т. I, стр. 11 —12).
Отмечая враждебное отношение Гегеля к атомистике, Маркс в преди¬
словии к диссертации писал: «Хотя Гегель в основном правильно опреде¬
лил общие черты названных систем (Демокрита и Эпикура.— К- К-), но
при изумительно грандиозном и смелом плане его истории философии, он
не мог вдаваться в детали. С другой стороны, этому колоссальному мыс¬
лителю мешал признать за этими системами высокое значение их для
истории греческой философии и для греческого ума вообще его взгляд на
то, что он назвал спекулятивным par excellence» (там же, стр. 11).
К вопросам эпикурейской, стоической и скептической философии
Маркс возвращался и в последующие годы своей деятельности, хотя ему
не приходилось больше специально заниматься этими системами. Так,
разоблачая путаные взгляды младогегельянца Макса Штирнера, он дает
в «Немецкой идеологии» глубокую характеристику философии стоиков и
скептиков. Здесь же приводится лаконичная оценка Эпикура, резюмиру¬
ющая основные выводы Марксовой диссертации.
В письме к Лассалю от 22 февраля 1858 года Маркс вновь подчер¬
кивает полную ошибочность традиционного отождествления атомистики
Демокрита и Эпикура: «...У Эпикура можно детально показать, что хотя
он и исходит из натурфилософии Демокрита, но всюду поворачивает
острие вопроса в обратную сторону» (К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. XXV, стр. 222).
Отмечая общность исходных положений философии Демокрита и
Эпикура, Маркс сумел показать существенные различия в их учении о
случайности и необходимости, о характере движения атомов, о познании
вещей и явлений. Можно, конечно, оспаривать отдельные положения док¬
торской диссертации Маркса. Можно сомневаться в том, что Эпикур пре¬
зирал положительные науки, что Демокрит был скептиком. Однако не

48
К. Т. КУЗНЕЦОВ
подлежит никакому сомнению справедливость Марксова убеждения в
том, что Эпикур не являлся простым переписчиком сочинений своего
предшественника, что он поднял атомистическую теорию на новую
ступень.
Рассматривая взгляды Демокрита и Эпикура на необходимость и
случайность, Маркс встает на сторону Эпикура. Характерное для Демо¬
крита отрицание случайности неизбежно вело к фатализму, обрекающему
человека на бездействие. Эпикур же выступал против фатализма. Он
признавал не только необходимость, но и случайность, обосновывая тем
самым возможность активного вмешательства во все жизненные обстоя¬
тельства.
Маркс приводит в диссертации свидетельства из сочинений Диогена
Лаэрция, Сенеки, Цицерона, Симплиция и других авторов, отмечающих,
что Эпикур, выступая против фатализма, «дал людям свободу». Судьбу,
которую некоторые мыслители признавали владычицей мира, Эпикур
объявлял несуществующей. По его мнению, одни явления происходят
необходимо, другие случайно, третьи зависят от нас самих. Лучше, гово¬
рил он, следовать мифу о богах, чем быть рабом необходимости физиков.
Ибо миф допускает хоть надежду упросить богов, воздавая им почести,
между тем как необходимость судьбы отличается неумолимой неизбежно¬
стью. Вечно прозябать под гнетом слепой необходимости — высшее не¬
счастье, однако, как учил Эпикур, «нет необходимости жить в необходи¬
мости». Пути к свободе открыты, их много.
Молодой Маркс сочувственно относится к этим суждениям Эпикура,
близким его убеждению, что можно преодолеть законы, установленные
реакционным прусским режимом.
Вскрывая различие между натурфилософией Демокрита и Эпикура,
Маркс всесторонне исследует вопрос о понимании Эпикуром основных
форм движения атомов. Согласно Эпикуру, атомы совершают движение
по прямой линии, а затем отклоняются в сторону. Вследствие отклоне¬
ния атомов от прямой возникает их многообразное вихревое движение.
Признание отклонения атомов как раз и отличало атомистику Эпикура
от атомистики Демокрита. По поводу этого отклонения, говорит Маркс,
чрезвычайно много острили. Цицерон и Пьер Бэйль приписывают Эпику¬
ру такие побудительные мотивы, которые взаимно уничтожают друг дру¬
га. Причины отклонения атома от прямой они понимают «поверхностно и
бессвязно». Из всех древних, по мнению Маркса, один только Лукреций
постиг эпикурейскую физику, глубоко и правильно истолковал принцип
отклонения атома.
Гегель, как известно, считал это учение Эпикура «произволом и
скукой». Маркс специально не полемизировал с Гегелем по данному по¬
воду. Но, возражая против Цицерона и Бэйля и положительно оценивая
принцип отклонения атома от прямой в эпикурейской философии, он тем
самым выступал и против Гегеля.
Подчеркивая утверждение Гегеля, что «криволинейное» движение у
Эпикура — это «произвол и скука», В. И. Ленин замечает на полях кон¬
спекта: «А электроны?» («Философские тетради», 1947, стр. 275).
Маркс понял, что идея отклонения атома от прямой является попыт¬
кой более глубоко объяснить движение атомов и имеет существенное
значение не только для физики Эпикура, но и для всей его философ¬
ской системы в целом. Она вытекает из самой сути эпикурейской фило¬
софии. «Отклонение атома от прямой линии не есть особое, случайно
встречающееся в эпикурейской физике определение. Напротив, закон, ко¬
торый оно выражает, проходит через всю эпикурейскую философию, но
таким образом само собой разумеется, что определенность его проявления
зависит от сферы, в которой он применяется» (К. М а р к с и Ф. Эн¬
гельс. Соч., т. I, стр. 31).

ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ КАРЛА МАРКСА
4Э
Это указание Маркса в высшей степени важно и ново. Многие упре¬
кали Эпикура в том, что он не показал причины отклонения атома от
прямой. На эти упреки Маркс возражал, выражаясь гегелевским языком,
что .в отклонении Эпикур показывает действительную душу атома, поня¬
тие абстрактной единичности, момент чистой формы, в движении же па¬
дения — момент его материальности. Следуя идеалистическому положе¬
нию, он полагал, что материя — пассивное, инертное начало, форма же —
активное начало, являющееся причиной движения и изменения материи.
Маркс видел превосходство учения Эпикура о движении и развитии
перед учением Демокрита. Демокрит признавал движение неотъемлемым
свойством атомов и считал, что если бы атомы не двигались, то вещи и
предметы не могли бы возникнуть. Развивая атомистическую теорию,
Эпикур пришел к выводу, согласно которому атомы, как бы они ни были
различны по массе и форме, движутся с одинаковой быстротой в пустом
пространстве. Ибо пустое пространство не оказывает никакого противо¬
действия ни самому легкому, ни самому тяжелому атому. Этот вывод
Эпикура впоследствии был подтвержден экспериментально.
Поскольку в пустоте атомы движутся с равной скоростью, то они
всегда находятся на одинаковом расстоянии один от другого, а потому
столкновение между ними исключено, и, следовательно, мир никогда не
мог бы возникнуть. Но мир существует, и его возникновение, по мнению
Эпикура, обусловлено тем, что атомы при падении отклоняются в сторону
от прямой линии.
Высказывая положение о том, что «атомы трясутся во всех направ¬
лениях», Демокрит не дал, однако, развитого обоснования этой формы
движения мельчайших частиц материи. Развернутое учение о способе
движения атомов мы находим только у Эпикура.
Правильно оценивая эпикуровское учение об отклонении атомов,
Маркс не всегда правильно подходил к демокритовскому учению о движе¬
нии. Он полагал, что Демокрит признавал только механическое движение
и отрицал самодвижение атомов. «Вихри атомов» Демокрита он рассмат¬
ривал как олицетворение механической необходимости. На самом же деле
Демокрит отрицал привнесение движения в атомы извне. Атомы, по его
мнению, представляют собой движущуюся материю.
Маркс правильно говорил, что, кроме внешнего двигателя, сущест¬
вует еще имманентная самой вещи причина движения. Имманентного
движения не отрицал и Демокрит, но Маркс это движение идеалистически
связывал с духовным началом.
В отталкивании, писал Маркс, Демокрит берет «только материаль¬
ную сторону, дробление, изменение, а не идеальную, по которой в нем от¬
рицается всякое отношение к другому и движение полагается как само¬
определение» (там же, стр. 33). У Эпикура же в противоположность
Демокриту атомы, кроме вынужденного, обладают еще и самостоятель¬
ным движением, присущим их природе. Эпикур хорошо понимал противо¬
речие материального и идеального моментов, лежащих в понятии атома.
«Эпикурейское отклонение атома,— пишет Маркс,— изменило, следова¬
тельно, всю внутреннюю конструкцию мира атомов тем, что оно придало
значение определению формы и осуществило противоречие, лежащее в
понятии атома. Эпикур поэтому первый постиг сущность отталкивания,
хотя и в чувственной форме, между тем как Демокрит знал только его
материальное существование» (там же, стр. 34). Идеалистические воз¬
зрения молодого Маркса не дали ему возможности понять наивно-диалек¬
тический характер философии выдающегося представителя античного ма¬
териализма — Демокрита.
Вопрос о способности атомов к самодвижению Маркс связывал с со¬
циальной жизнью, с деятельностью людей. Он считал, что подобно тому
как понятие атома реализуется через отношение его к другим атомам, так
и отдельный человек проявляет свои способности через отношения к дру-
4.	«Вопросы философии» № 5.

50
К. Т. КУЗНЕЦОВ
гим людям. Человек, по словам Маркса, перестает быть продуктом при¬
роды лишь тогда, когда возникает его отношение к другому человеку.
«...Человек перестает быть продуктом природы лишь тогда, когда дру¬
гое, к которому он имеет отношение, не есть отличное от него существова¬
ние, но само есть отдельный человек, хотя бы еще не дух. Но чтобы чело¬
век, как человек, стал своим единственным действительным объектом, для
этого он должен сломить в себе свое относительное бытие, силу страстей
и голой природы. Отталкивание есть первая форма самосознания» (там
же, стр. 33).
В идеалистической форме Маркс высказывает здесь глубокую мысль
об общественных отношениях, вне которых нет человека.
Маркс постоянно подчеркивает, что «отклонение» было для Эпикура
не только принципом физики, но и принципом этики. Так, согласно Эпи¬
куру, целью деятельности людей является уклонение от боли, уклонение
от зла, уклонение от страдания. «В области политики это — договор, в со¬
циальной жизни — дружба, которая восхваляется как высшее благо»
(там ж е, стр. 34).
Чтобы не причинять друг другу вреда, люди устанавливают между
собой договор. Соблюдение этого договора и есть справедливость. Эпику¬
рейцы, говорил Маркс, были первыми создателями теории общественного
договора, получившей широкое распространение среди просветителей
XVII—XVIII веков. Идеалистический, ограниченный характер этой теории
Маркс и Энгельс подвергли резкой критике в своих произведениях зре¬
лого периода.
Таким образом, в диссертации Маркс показывает, что учение Эпику¬
ра о движении атомов существенно отличается от учения Демокрита.
В учении Эпикура об отклонении атома от прямой он видел не только бо¬
лее глубокое понимание движения как внутреннего неотъемлемого свойст¬
ва атома, но и обоснование человеческой свободы. Именно этим объяс¬
няется серьезное внимание Маркса к принципам его атомистики и к его
философии вообще.
* * *
С первых шагов своей философской деятельности Маркс столкнулся
с недоверием, препятствиями и преследованиями со стороны официальной
цензуры. Докторский диплом не дал ему возможности занять универси¬
тетскую кафедру. Маркс изыскивает новые пути для борьбы и распростра¬
нения своих идей. Он включился в общественно-политическую борьбу,
подъем которой начался в Германии в 1841 году, и стал пламенным
публицистом, открытым защитником интересов народных масс. Трибу¬
ной его деятельности стала «Рейнская газета». В этот период, говорит
В. И. Ленин, намечается переход Маркса от идеализма к материализму
и от революционного демократизма к коммунизму. Это приводит к неиз¬
бежному разрыву между Марксом и младогегельянцами, ко все более
последовательному размежеванию с идеалистической философией.

О способах обобщения
Д. П. ГОРСКИЙ
Термин «обобщение» употребляется в русском языке по крайней мере
в двух смыслах. Под обобщением понимается как процесс обоб¬
щения, так и результат процесса обобщения, то есть са¬
мо обобщенное понятие, или обобщенное суждение, или обобщенная тео¬
рия. В настоящей статье мы будем заниматься рассмотрением процесса
обобщения, сосредоточив свое внимание на различных способах обобще¬
ния, используемых в процессе мышления и познания.
Процесс обобщения есть мысленный переход от единичного к общему,
от менее общего к более общему — от понятий, имеющих меньший объем,
к понятиям, обладающим большим объемом, от суждений меньшей общ¬
ности к суждениям большей общности, от менее общей теории к более
общей теории, по отношению к которой менее общая теория является ее
частным или предельным случаем.
Говоря об обобщении понятий, мы в целях простоты всегда будем
иметь в виду понятия, в которых отражены свойства предметов, причем
отношения между двумя, тремя и т. д. предметами могут быть рассматри¬
ваемы как свойства пар, троек предметов. Так, отношение «больше» (а
больше Ь) может быть интерпретировано как свойство упорядоченной па¬
ры чисел а и Ь.
Примерами обобщения могут служить мысленные переходы от поня¬
тия «треугольник» к понятию «многоугольник», от понятия «механическая
форма движения материи» к понятию «форма движения материи», от
понятия «ель» к понятию «хвойное растение», от суждения «этот металл
электропроводен» к суждению «все металлы электропроводны», от суж¬
дения «механическая энергия превращается в тепловую» к суждению
«всякая форма энергии превращается в иную форму энергии», от евкли¬
довой геометрии к геометрии Лобачевского, от логики высказываний к
логике предикатов.
Обратным процессом по отношению к процессу обобщения является
процесс ограничения. Процесс ограничения есть процесс мыслен¬
ного перехода от более общего к менее общему. Эти процессы в ходе по¬
вседневного и научного мышления неразрывно диалектически связаны
между собой. Так, например, известно, что без обобщения нет теории; тео¬
рия же создается для того, чтобы применять ее на практике, а для этого
всегда необходим переход от более общего к менее общему и единичному,
то есть всегда необходим процесс ограничения.
Процессы обобщения и абстракции представляют собой различные,
хотя и чрезвычайно тесно связанные друг с другом умственные операции.
Если обобщение есть сам процесс перехода от менее общего к более об¬
щему, то абстракция есть процесс, позволяющий осуществлять этот пере¬
ход. Абстракция (абстрагирование) есть мысленное отвлечение от ряда
свойств предметов и отношений между ними и одновременное выделение,
вычленение интересующего нас свойства или отношения. Уже простейшее

52
Д. П. ГОРСКИ и
обобщение, совершающееся, например, при переходе от понятия «квад¬
рат» к понятию «четырехугольник», связано с отвлечением, абстрагиро¬
ванием таких свойств квадрата, как «быть прямоугольной фигурой»,
«быть равносторонней фигурой». В результате абстрагирования свойств,
специфических для квадрата, нами выявляются свойства, общие для квад¬
ратов и четырехугольников вообще, а именно свойство «быть четырех¬
угольной, четырехсторонней плоской фигурой».
Различные виды обобщения, о которых речь пойдет ниже, всегда
вплетены в живую ткань процесса человеческого познания. Они перепле¬
таются с иными логическими процессами. В целях простоты анализа мы
будем каждый способ обобщения рассматривать изолированно от других
логических процессов, от мотивов и причин, обусловливающих примене¬
ние того или иного способа обобщения, хотя обобщение часто является
косвенным результатом других логических процессов. Это относится ко
всем типам обобщения, рассмотренным в статье, кроме первого.
Способы обобщения
1.	Обобщение посредством перехода от конкретных по содержанию
свойств и предложений к логическим переменным
Всякое понятие имеет структуру так называемой пропозициональной
функции, включающей в свой состав переменную величину (логическую
переменную).
Пропозициональная функция есть функция, которая в результате за¬
мены логической переменной на постоянные индивидуальные предметы
принимает лишь значение истины или лжи. Так, понятия «река», «че¬
ловек» и т. п. имеют структуру пропозициональных функций, которые
можно записать так: «х-река», <а:-человек». Переменная х в данных выра¬
жениях может быть заменена индивидуальными предметами. Если вместо
х мы подставим в первое выражение имя индивидуального предмета
«Волга», то получим истину («Волга-река» — истина), если же подставим
вместо х, например, имя индивидуального предмета «Тула», то получим
ложь («Тула-река» — ложь). Совокупность всех предметов, имена кото¬
рых, подставленные вместо х, будут приводить к образованию истинных
предложений, и составит объем понятия «река». Это означает, что выде¬
ленные путем абстракции общие существенные свойства, отраженные
в содержании соответствующих понятий, мыслятся нами не изо¬
лированно от индивидуального, отдельного', а в про¬
цессе мышления постоянно соотносятся с ним.
Но специфические свойства, отражаемые в понятиях, в процессе мыш¬
ления постоянно соотносятся не только с единичным, отдельным в дей¬
ствительности, но и с другими свойствами предметов — и с более общими
и с менее общими (особенными). Так, мысля понятие «человек» («х-че-
ловек»), мы мыслим не только свойства, присущие лишь людям
(например, «обладать способностью производить орудия труда», «обла¬
дать способностью к членораздельной речи»), а также и свойства более
общие, присущие всем людям, однако не только им (например, «быть
млекопитающим», «быть животным»), но и совершаем мысленные перехо¬
ды к свойствам, присущим лишь части людей (например, «живущие в
настоящее время», «занимающиеся умственным трудом»).
Логические переходы от свойств специфических, мыслимых в том или
ином понятии, к понятиям, отражающим более общие свойства, и к поня¬
тиям, отражающим менее общие (особенные) свойства, и составляют со¬
ответственно процессы обобщения и ограничения понятий. Процессы
обобщения связаны с переходом от конкретных по содержанию свойств
к логическим переменным, их заменяющим. Процессы ограничения связа¬
ны с переходом от логических переменных к конкретным по содержанию
свойствам, их заменяющим. Рассмотрим пример.

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
53
Пусть имеется понятие «равноугольный треугольник». В результате
обобщения этого понятия мы можем перейти к понятию «треугольник».
Этот переход осуществляется за счет того, что мы отвлекаемся от свойства
равноугольных треугольников «иметь равные углы». Однако отвлечение от
этого свойства не означает его упразднения, его простого забвения. Мы
это свойство'стали мыслить как переменную (п), иначе говоря, стали мыс¬
лить треугольник с п-ми углами (то есть с любыми углами). И это дей¬
ствительно так, поскольку понятие «треугольник» мы можем вслед за
этим ограничить и при этом различным образом, перейдя, например,
к понятиям «равноугольный треугольник», «прямоугольный треугольник»,
и т. п. В ходе такого процесса ограничения мы вновь переменную п, мыс¬
лимую в понятии о треугольнике (треугольнике с любыми углами), заме¬
няем соответственно на конкретные по содержанию свойства «иметь рав¬
ные углы», «иметь прямой угол».
Такие обобщения часто называются в формальной логике обобще¬
ниями от видовых понятий к родовым, а такие ограничения — ограниче¬
ниями от родовых понятий к видовым.
Когда мы посредством данного вида обобщения совершаем переход
от видовых понятий к родовым и притом эти понятия в науке уже, сфор¬
мировались, прогресса в развитии человеческого познания не происходит!'
В этом случае мы пользуемся процессом обобщения, например, в целях
выявления объемных соотношений между существующими понятиями.
В том же случае, когда в результате обобщения какого-либо понятия ука¬
занным способом мы получаем новое понятие, неизвестное ранее в науке,
мы осуществляем прогресс научного знания. Так, ряд логических теорий
в процессе развития науки обобщается в результате перехода от конкрет¬
ных по содержанию предложений к логическим переменным, заменяю¬
щим эти предложения. Путем такого обобщения была получена так
называемая «абсолютная геометрия» Яношем Бойаи (J. Bolyai). Он по¬
строил обобщенную геометрию, исключив из евклидовой геометрии аксио¬
му о параллельных, что означало, по существу, замену определенного ин¬
дивидуального 'конкретного по содержанию предложения — аксиомы о
параллельных Евклида — переменной величиной. Об этом свидетель¬
ствует следующий факт. Если имеет место аксиома о параллельных (то
есть если мы имеем геометрию Евклида), то сумма внутренних углов тре¬
угольника равна 2d. Поскольку же Бойаи исключает аксиому о па¬
раллельных, то ему приходится рассматривать в качестве следствия три
частных случая, а именно, когда сумма внутренних углов треугольника
больше 2d, когда она равна 2d и когда она меньше 2d. (Первый случай
Бойаи затем исключает из своей геометрии, поскольку в ней вводится про¬
тиворечащая этому случаю аксиома о том, что внешний угол треугольни¬
ка больше любого внутреннего, с ним не смежного.) Итак, исключение ак¬
сиомы о параллельных из геометрии не являлось ее простым упраздне¬
нием, а было равносильно замене ее переменной, поскольку вслед за
этим Бойаи рассматривает возможные конкретные по содержанию значе¬
ния такой переменной (точнее, возможные значения (случаи), вытекаю¬
щие из замены конкретного по содержанию предложения—аксиомы Ев¬
клида — на переменное).
Созданная Бойаи «абсолютная геометрия» оказывалась, таким обра¬
зом, обобщенной теорией по отношению к геометриям Евклида и Лоба¬
чевского, она включала их как свои частные случаи.
2.	Обобщение посредством введения новых характеристик, правил
операций, законов
Этим способом обобщаются многие понятия и научные теории. Рас¬
смотрим пример такого обобщения понятия.
Известно, что .понятия силы, скорости и изменения скорости перво¬
начально бь1ли сформулированы в науке по отношению к движению по

54
Д. П. ГОРСКИЙ
прямой. Затем эти понятия были обобщены на случай криволинейного
движения. Здесь мы имеем дело с процессом обобщения потому, что по¬
нятия, применявшиеся первоначально к движению по прямой, стали при¬
меняться к более широкому классу предметов — движениям по кривой.
Движения же по прямой могут рассматриваться как предельный случай
движений по кривой: прямая может рассматриваться как особый три¬
виальный случай кривой.
Это обобщение достигается в результате введения в механику нового
понятия — понятия вектора. Данная характеристика могла не учитывать¬
ся при формулировании понятий скорости, изменения скорости и силы
для случая прямолинейного движения потому, что вектор совпадал с ли¬
нией движения (в данном случае в целях простоты изложения мы отвле¬
каемся от замедленных движений, где направление скорости и ускорения
не совпадают друг с другом, где вектор ускорения действует в направле¬
нии, противоположном линии движения). При движении по кривой этого
совпадения нет, и потому при характеристике понятия скорости мы вклю¬
чаем в его содержание не только величину скорости, но и ее направление
(подробное изложение этого примера см. в книге А. Эйнштейна и
Л. Инфельда «Эволюция физики», 1956, стр. 51—63). Для нас здесь
важно отметить следующее. При историк о-д иалектическом рас¬
смотрении обобщения понятий, то есть при рассмотрении процесса обоб¬
щения в ходе развития науки, обнаруживается, что последний может со¬
вершаться не в результате отвлечения от каких-то свойств и замены конк¬
ретных по содержанию свойств и предложений на переменные, а в резуль¬
тате введения в науку новых характеристик (например, вектора) и вклю¬
чения их в содержание соответствующих понятий. Так, в содержание обоб¬
щенного понятия скорости включается не только понятие величины пути,
проходимого телом в единицу времени, но и направления движения.
Приведем пример обобщения теории за счет введения в теорию новых
правил. Логика высказываний охватывает лишь соотношения между вы¬
сказываниями, которые рассматриваются как нерасчлененное целое и
характеризуются лишь с точки зрения их истинности или ложности. Логи¬
ка предикатов охватывает не только область соотношений между выска¬
зываниями, рассматриваемыми как целое, но и область соотношений меж¬
ду терминами высказываний (например, между субъектом и предикатом
высказывания). Область логических соотношений, исследуемая логикой
предикатов, таким образом, шире, чем область логики высказываний. По¬
этому логика предикатов является более общей теорией, чем логика вы¬
сказываний, которая есть частный случай логики предикатов. Обобщение
логики высказываний и получение в ходе такого обобщения логики пре¬
дикатов происходит в результате добавления к логике высказываний ряда
новых операций, понятий и правил. К логике высказываний добавляются
операции, определяемые квантором общности и квантором существования,
вводится понятие о предметной области, две новые аксиомы (одна из
них соответствует аксиоме силлогизма в аристотелевской логике) и два но¬
вых правила.
В ходе развития общественных, естественных и математических наук
одна и та же наука, научная дисциплина или научная теория постоянно
обобщается в результате открытия новых законов, формирования новых
понятий. Развитие марксистско-ленинского учения об обществе может
служить наглядным примером этого. Великий Ленин сформулировал ряд
новых законов общественного развития по отношению к эпохе империа¬
лизма (например, закон неравномерного экономического и политического
развития капиталистических стран в эпоху империализма). Включение
новых законов общественного развития, открываемых марксизмом в раз¬
личные исторические эпохи, обобщает марксистско-ленинское учение об
обществе, делает применимой марксистско-ленинскую теорию обществен¬
ного развития к вновь возникшим и пбстоянно возникающим явлениям и

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
55
условиям общественной жизни. При этом происходит постоянное ограни¬
чение ранее открытых законов определенными историческими рамками,
выясняется и уточняется область действия этих законов, выясняются усло¬
вия, при которых они могут быть применены в новых обстоятельствах.
Таким образом, обобщение теории здесь происходит за счет ее обогаще¬
ния новыми законами и уточнения ранее известных.
Таким же образом происходит и обобщение любой другой научной
теории. Каждая наука, развиваясь, открывает новые законы, применимые
кновому кругу связей между предметами изучаемой
области, уточняет и конкретизирует прежние законы (см. Б. М. Кедров
«О содержании и объеме изменяющегося понятия». «Философские запис¬
ки», т. 6, М., 1953).
3.	Обобщение посредством анализа смысла некоторых выражений,
возникающих в ходе развития науки
Рассмотрим пример обобщения понятия умножения натуральных чи¬
сел на случай, когда натуральное число умножается на дробь (этот при¬
мер рассматривается в книге Л. Эйлера «Основания алгебры»). Понятие
умножения натуральных чисел (а X Ь) можно определить так: а умно¬
жить на b — это значит повторить множимое (а) слагаемым столько раз
сколько единиц во множителе (b). Допустим, нам требуется умножить ка¬
кое-то натуральное число, например 3, на % (3 X %)■ Прежнее понятие
(так, как оно было нами определено) не может быть использовано для
этой цели потому, что оно не имеет смысла для случая умножения нату¬
рального числа на дробь: нельзя число 3 повторить слагаемым столько
раз, сколько единиц во множителе, потому что во множителе 3Д не содер¬
жится ни одной целой единицы. Встает вопрос: каким образом можно
придать смысл выражению 3 X 3А? Эйлер исходит из сохранения свойст¬
ва коммутативности умножения для самых различных чисел, умножаемых
друг на друга. В таком случае выражение 3 X 3А можно записать как
/4 X 3. Это выражение уже имеет смысл в свете того определения, кото¬
рое мы дали умножению: теперь множимое 3Д можно повторить слагае¬
мым столько раз, сколько единиц во множителе. А именно выражение
%Х3 равнозначно выражению 3А + % + 3Д-
В данном случае понятие об умножении, как оно было определено
выше для случая умножения одного натурального числа на другое, обоб¬
щилось и может уже применяться к умножению не только натурального
числа на натуральное, но и к умножению натурального числа на дробь.
При этом содержание понятия «умножение» не претерпело существенно¬
го изменения (определение операции умножения осталось прежним).
Обобщение понятия умножения произошло за счет раскрытия некоторых
новых соотношений в предметной области. В результате сохранения
свойства коммутативности умножения мы стали такого рода выражения,
как 3 X % и % X 3, рассматривать как равнозначные.
Аналогичным образом происходило в истории развития математики
обобщение понятия вычитания. Вычитание вначале было определено по
отношению к натуральным числам. При этом выражение «а — Ь» было
осмысленным лишь при условии, когда «а ^b» (а больше или равно Ь)\
при этом имеется в виду, что можно вычитать равное из равного и полу¬
чить отсутствие числа. Нуль как число, равноправное с другими числами,
в математику был введен значительно позднее). Выражение «а — 6» счи¬
талось бессмысленным, если а<Ь (а меньше Ь). Каким же образом выра¬
жение «а — b» можно сделать осмысленным при условии, если а<Ь? Это
было достигнуто путем введения в предметную область отрицательных
чисел. Расширив таким образом предметную область, мы получили воз¬
можность расширить понятие об операции вычитания; эта операция стала

56
Д. П. ГОРСКИЙ
применяться не только к целым положительным числам, но и к целым
отрицательным числам. Различные интерпретации отрицательных чисел
(например, интерпретация их как долгов) были придуманы позднее.
4.	Обобщение как перенесение 'закономерностей, действительных
для одной предметной области, на иные предметные области
С таким переносом закономерностей из одной предметной области в
другую мы встречаемся, например, в тех случаях, когда начинаем иссле¬
довать вопрос о применимости законов и операций математики, верных
для конечных областей предметов, по отношению к оперированию с бес¬
конечностями (например, с бесконечными множествами в теории мно¬
жеств). Те операции и законы, которые оказываются применимыми и к ко¬
нечным множествам и к бесконечным, обобщаются на случай бесконеч¬
ных множеств. Аналогичным образом дело обстоит и в физике, когда мы
пытаемся распространить законы классической физики на изучение мик¬
ромира. Те закономерности, которые оказываются применимыми и в но¬
вых условиях, по отношению к иной предметной области, обобщаются.
Примером обобщения как перенесения закономерностей, действи¬
тельных для одной предметной области, на иные известные нам области
может служить полученное А. Эйнштейном обобщение, являющееся одним
из двух постулатов, лежащих в основе теории относительности: «В двух
системах координат, движущихся прямолинейно и равномерно друг отно¬
сительно друга, все законы природы строго одинаковы, и нет никакого
средства обнаружить абсолютное прямолинейное и равномерное движе¬
ние» (А. Эйнштейн и Л. Инфельд «Эволюция физики», стр. 177).
Это положение является обобщением принципа относительности Галилея,
который был им сформулирован лишь для механических явлений. Эйн¬
штейн распространил принцип Галилея на все происходящие в природе фи¬
зические явления, поскольку его действенность для иных физических яв¬
лений была подтверждена на опыте.
Данный способ обобщения существенным образом отличается от
предшествующего. В изложенном выше случае обобщения ставился во¬
прос о том, как следует видоизменить предметную область, чтобы те или
иные выражения приобрели смысл. Оказалось, что ее, например, сле¬
дует расширить, вводя отрицательные числа. При данном способе обоб¬
щения мы уже заранее имеем предметную область, на которую требуется
распространить ту или иную закономерность, и мы ставим вопрос о том,
будет ли иметь смысл такое распространение.
Этот случай обобщения следует отличать от экстраполяции законов
с одной области на другую в результате установления аналогий между
явлениями, происходящими в различных сферах действительности. Так,
в результате установления аналогии между передачей информации и
термодинамикой, а именно закономерностями энтропии, оказалось воз¬
можным применить формулу, выведенную Больцманом и устанавливаю¬
щую связь между энтропией системы S с вероятностью Р состояния систе¬
мы (S = RltiP), для вычисления количества информации (/ = — RlnP).
При этом, однако, обобщения открытой Больцманом закономерности не
происходит, поскольку в приведенных формулах фиксируется лишь тожде¬
ственность связей между изучаемыми предметами, а сами предметы имеют
совершенно различную природу: знаки в формулах, фиксирующие пере¬
менные, имеют различные значения.
5.	Обобщения посредством индукции
Исследовав некоторых представителей какого-либо изучаемого клас¬
са предметов с точки зрения принадлежности им определенного свойства,
мы обычно по индукции делаем предположительное заключение о том,

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
57
что всем представителям исследуемого класса предметов принадлежит
это свойство. Здесь совершается переход от суждений, имеющих вид
«данное А (В, С и т. д.) обладает свойством Р», к суждению «все предста¬
вители данного класса имеют свойство Р». Например, наблюдая над чет¬
ными числами б, 8, 10, 12 и т. д., мы замечаем, что каждое из них обла¬
дает тем свойством, что оно может быть представлено в виде суммы двух
простых чисел (6 = 3 + 3, 8 = 3 + 5, 10 = 3 + 7, 12 = 5 + 7 и т. д.). От¬
сюда делается предположительное заключение о том, что все четные
числа могут быть представлены в виде суммы двух простых чисел (пред¬
положение Гольдбаха). В данном случае происходит обобщение ряда
суждений (от ряда единичных суждений мы переходим к общему). Если
индукцию понимать более широко, то есть не только как переход от еди¬
ничных суждений к общим суждениям на основе анализа отдельных пред¬
ставителей изучаемого класса, но вообще как переход от единичного к
общему на основе изучения отдельных фактов, то в таком случае про¬
цесс индукции будет присутствовать и в иных способах обобщения, напри¬
мер, в процессе обобщения, связанного с перенесением закономерностей,
действительных для одной предметной области, на иные предметные
области. Очень часто переход от единичного к общему осуществляется
не посредством лишь чисто индуктивного умозаключения, взятого в его
популярной форме, а посредством научной индукции, применяемой сов¬
местно с другими формами и приемами исследования (дедукцией, анали¬
зом и т. п.). В таких случаях количество исследуемых единичных фактов
не имеет уже решающего значения. В этой связи Ф. Энгельс пишет: «Па¬
ровая машина явилась убедительнейшим доказательством того, что из
теплоты можно получить механическое движение. 100 000 паровых машин
доказывали это не более убедительно, чем одна машина, они только все
более и более заставляли физиков заняться объяснением этого» («Диа¬
лектика природы», 1955, стр. 181).
6.	Обобщение за счет объединения двух или нескольких различных
законов в один более общий закон
Примером такого обобщения может быть объединение в теории отно¬
сительности двух законов — закона сохранения массы и закона сохране¬
ния энергии — в один общий закон: закон сохранения массы — энергии.
Это объединение стало возможным благодаря раскрытию глубоких орга¬
нических взаимосвязей между массой и энергией. Прежнее противопо¬
ставление массы и энергии оказалось относительным. Выяснилось, что
материальный объект, обладающий массой га, имеет и энергию Е = гас2 и,
наоборот, материальный объект, обладающий энергией Е, имеет и массу
Е
. Это обобщение не могло быть получено индуктивным путем, каким,
например, мог быть получен закон перехода механической энергии в теп¬
ловую,— на основе изучения отдельных случаев такого перехода и по¬
следующего объяснения этого явления. Анализ по отдельности явлений,
доказывающих сохранение массы, и явлений, доказывающих сохранение
энергии, не мог привести к формулированию данного закона. Для
объединения указанных законов в один обобщенный закон, выражающий¬
ся формулой Е = тс-, необходимо было выяснить внутреннюю взаимо¬
связь массы и энергии.
Соотношение обобщенных и первоначальных понятий и теорий
Соотношение между обобщенными и исходными теориями и поня¬
тиями в самом его общем виде можно сформулировать так: любое
обобщенное понятие или любая обобщенная теория
сводится к первоначальным, когда выполнены пер-
воначальн^е условия. Это значит, что прежняя теория по отно*

58
Д. П. ГОРСКИЙ
шению к обобщенной выступает как ее частный или предельный случай.
Это соотношение имеет силу по крайней мере применительно к способам
обобщения, выявленным нами выше.
По отношению к понятиям, обобщенным самым различным способом,
этот 'принцип реализуется сравнительно просто. Допустим, понятие «мно¬
гоугольник» («я-угольник») нами было получено в результате обоб¬
щения понятия «треугольник», то есть посредством замены постоянного на
переменное: постоянное количество углов (а именно «3») в треугольнике
было заменено на переменное п. Для того чтобы получить из обобщенно¬
го понятия первоначальное, нам достаточно снова переменное заменить
на то же самое постоянное, то есть придать переменному первоначальное
значение.
Понятия скорости, изменения скорости и силы применительно к дви¬
жениям по кривой, получившиеся в результате обобщения понятий скоро¬
сти, изменения скорости и силы, сформулированных для случая движения
по прямой, могут быть снова сведены к исходным. Для этого необходимо
условия движения по кривой свести к первоначальным условиям — к
условиям движения тела по прямой. Нетрудно показать, что по мере
уменьшения кривизны пути, по которому совершается движение, то есть
по мере того, как кривая становится прямой, вектор скорости, изменения
скорости и силы будут все более совпадать с линией движения, и все ука¬
занные понятия, сформулированные по отношению к движению по кри¬
вой, перейдут в понятия, действительные для движений по прямой (см.
А.	Эйнштейн и Л. Инфельд «Эволюция физики», стр. 51—63).
Аналогичным образом обстоит дело и с научными теориями: обоб¬
щенная научная теория сводится к первоначальной, если выполнены
первоначальные условия. В таком случае первоначальная теория будет
выступать по отношению к обобщенной как ее частный или предельный
случай. Так, арифметика действительных чисел, полученная в результате
обобщения арифметики натуральных чисел, может быть снова сведена
к арифметике натуральных чисел как к своему частному случаю. Для
этого достаточно выполнить первоначальные условия: соответствующим
образом ограничить предметную область, то есть оперировать лишь с це¬
лыми положительными числами. При этом некоторые выражения, имею¬
щие смысл для арифметики действительных чисел (например, выражение
а — b при Ь>а), станут вновь бессмысленными для арифметики нату¬
ральных чисел.
Лобачевский, создавая свою геометрию, ввел аксиому о параллель¬
ных, которая являлась отрицанием аксиомы о параллельных Евклида.
Евклид допускал, что через точку вне прямой можно провести только
одну прямую, параллельную данной. Это положение отрицалось Лобачев¬
ским, согласно которому через точку вне прямой можно провести по край¬
ней мере две прямых, не пересекающих данную (см. рис.). Прямые

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
59
ОС и OF являются параллельными по отношению к прямой АВ (они не
пересекают ее при бесконечном их продолжении в обе стороны). Раз мож¬
но провести две параллельные через точку О, не пересекающие прямую
АВ, то через эту точку вне прямой можно провести бесконечное множе¬
ство прямых, не пересекающих АВ (заметим, что параллельными Лоба¬
чевский называл лишь пограничные линии, не пересекающие данную пря¬
мую, то есть линии ОС и OF).
Несмотря на то, что аксиома о параллельных Лобачевского была от¬
рицанием аксиомы о параллельных Евклида, геометрия Евклида оказа¬
лась предельным случаем геометрии Лобачевского. Геометрия Лобачев¬
ского перейдет в геометрию Евклида, когда углы параллельности (то
есть /.СОК и ZFOK) будут увеличиваться, стремясь .к прямому, а пря¬
мые ОС и OF будут стремиться слиться в одну. В пределе выполняются
и первоначальные условия: аксиома о параллельных Лобачевского пере¬
ходит в аксиому о параллельных Евклида.
Аналогичным образом и классическая механика по отношению к
теории относительности является ее предельным случаем (см. по этому
вопросу работу И. В. Кузнецова «Принцип соответствия в современной
физике и его философское значение», Гостехиздат, 1948).
В тех случаях, когда мы имеем дело с процессом обобще¬
ния —будь то процесс, приводящий в ходе развития научного познания
к совершенно новой, неизвестной доселе человечеству обобщенной теории,
или процесс, в ходе которого мы, сопоставляя уже известные науке теории,
выясняем, что одна из них является частным или предельным случаем
другой, более обобщенной теории,— всюду сохраняет силу и сформулиро¬
ванное нами соотношение. В том же случае, когда какая-либо научная
теория возникает на основе лишь определенных донаучных теорий (в ко¬
торых, однако, могут быть верно отражены некоторые отдельные стороны
действительности), указанный принцип обобщения утрачивает свою силу.
Так, теория теплорода не может рассматриваться как частный случай
современной термодинамики. Аналогичным образом все домарксистские
учения об обществе не могут рассматриваться в качестве частных или
предельных случаев марксистского учения об обществе. Марксизм создал
совершенно новое, в корне отличное от предшествующих теорий, учение
об обществе.
Формально-логическое и диалектико-логическое учение об обобщении
Нами были рассмотрены самые различные способы обобщения — как
те, которые специально рассматриваются в формальной логике, так и те,
которые выходят за пределы формально-логической интерпретации и,
на наш взгляд, принадлежат к компетенции логики диалектической. Так,
способ обобщения понятия посредством перехода от конкретных по со¬
держанию свойств и предложений к переменным (например, от квадрата
к прямоугольнику) является типично формально-логическим обобщением,
если при этом понятия, с которыми мы оперируем, уже сложились в науке.
Отличительной чертой этого способа обобщения является то, что понятия,
обобщаемые таким способом, рассматриваются как готовые, сформиро¬
вавшиеся. Мы отвлекаем их от тех генетических связей, в которых они
сформировались. Задача такого обобщения состоит в установлении родо¬
видовых связей между понятиями, каковое необходимо, например, для
систематизации уже готовых результатов научного познания (при класси¬
фикациях, дефинициях и т. п.), при выявлении соотношений между их
частями, а также в ходе выяснения значений слов, выражающих эти по¬
нятия, а следовательно, в процессе организации различных единиц речи.
Однако существуют такие способы обобщения, которые используют¬
ся в процессе развития человеческого познания и потому являются эффек¬
тивными средствами развития науки. С их помощью мы получали такие

60
Д. П. ГОРСКИЙ
новые понятия, такие новые теории, которые не были ранее известны в на¬
уке. Процесс познания, связанный с обобщением прежних понятий и тео¬
рий, приводил к внесению существенных коррективов и ограничений в ста¬
рые понятия и теории. Таким путем, например, в ходе развития науки об¬
общались рассмотренные выше понятия скорости, изменения скорости и
силы, понятие операции вычитания, понятие законов сохранения массы и
сохранения энергии.
Рассматривая процесс обобщения понятий скорости, изменения ско¬
рости и силы так, как он происходил исторически, мы отмечали, что
процесс этот в корне отличен от процесса обобщения в формальной ло¬
гике. (Имеются в виду обобщения, связанные с переходом от видовых
понятий к родовым. При этом операции производятся с готовыми, сфор¬
мировавшимися понятиями.) В самом деле, добавление нового признака
к содержанию понятия о скорости, сформулированного первоначально
в отношении случая движения по прямой, а именно признака «иметь на¬
правление», приводило не к сужению объема понятия «скорость» (как это
должно было бы быть в соответствии с законами формальной логики),
а к расширению объема этого понятия. Понятие о скорости в этом случае
стало характеризоваться не только величиной пути, проходимого телом
в единицу времени, но и направлением. Поскольку же одна и та же по
величине скорость может иметь самые различные направления, то объем
понятия скорости, характеризуемой со стороны ее величины и направле¬
ния в самом общем виде, очевидно, расширится.
Необходимо отметить, что в тех случаях, когда эти понятия уже сло¬
жились в науке и мы имеем возможность рассматривать их как готовые,
сформировавшиеся, выявление их объемных соотношений может произво¬
диться по законам формальной логики. И действительно, если нам уже
известно, что движение по прямой может быть рассмотрено как пре¬
дельный случай движения по кривой и что при этом скорость, изменение
скорости и сила также имеют направление, но только такое, которое со¬
впадает с линией движения тела, то, отвлекаясь от признака «иметь на¬
правление, совпадающее с линией движения», мы обобщаем понятия ско¬
рости, изменения скорости и силы. Исключение из содержания понятия
«скорость» ее направления, совпадающего с линией движения, означает
обобщение этого понятия, поскольку теперь уже мыслится скорость, ко¬
торая может иметь любые направления (в процессе данного обобще¬
ния постоянное—«скорость, имеющая направление, совпадающее с линией
движения», заменяется переменным — скоростью, которая может иметь
любые направления).
Итак, при историческом подходе включение нового при¬
знака приводило к расширению понятия. При оперировании с теми
же, но уже готовыми, вырванными из контекста их генетических связей
понятиями исключение определенного признака приводит к тому же
результату, то есть опять-таки к расширению понятия (законы формаль¬
ной логики опять восстановлены).
Способы оперирования с формирующимися понятиями в ходе разви¬
тия науки иные, чем в ходе выяснения соотношений между понятиями,
рассматриваемыми как готовые, сформировавшиеся. Изучением этих раз¬
личных способов оперирования с понятиями и занимаются, на наш взгляд,
две различные дисциплины: логика диалектическая и логика формальная.
Значимые и незначимые обобщения
Допустим, мы всегда имеем дело с истинным знанием и не нару¬
шаем формально-логических правил обобщения. Возникает вопрос: будут
ли в таком случае все получаемые обобщения одинаково полноценными
с научной точки зрения? На этот вопрос следует ответить отрица¬
тельно: истинность исходного знаниями соблюдение лишь формально-ло-

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
61
гнческих правил не обеспечивают получения полноценных с научной точ¬
ки зрения, значимых обобщений. Под значимыми обобщениями мы будем
понимать такие обобщения, которые наиболее полно дают нам возмож¬
ность проникнуть в сущность изучаемых предметов, раскрыть их законо¬
мерные связи и которые являются наиболее плодотворными для развития
знаний об изучаемой области предметов. Под незначимыми обобщения¬
ми— такие, которые не отвечают указанным выше требованиям. Незна¬
чимые обобщения возникают в результате чисто формального подхода
к процессу обобщения. Рассмотрим пример незначимого обобщения.
Допустим, мы хотим выяснить зависимость каких-то характеристик
(у) какого-либо вещества от изменений его температуры (х). Ставится
эксперимент, и выясняется, что когда температура (х) принимает значе¬
ния 100, 200, 300 и т. д., исследуемая характеристика (у) соответственно
принимает значения 200, 400, 600. Если мы обобщим данные эксперимен¬
та, то получим вывод, что для каждого случая значения х значение у в
два раза больше. Это можно записать в виде формулы: у = 2х.
Допустим, что вновь поставленный эксперимент приводит к иным ре¬
зультатам. Когда х принимает значения 100, 200, 300 и т. д., у соответ¬
ственно принимает значения 400, 800, 1 200 и т. д. Обобщив данные экс¬
перимента, получим зависимость у=4-х. Поскольку эксперименты дали
различные результаты, естественно поставить вопрос о причинах этого яв¬
ления. Так и поступает естествоиспытатель, занимающийся раскрытием
законов природы и объясняющий явления природы. Однако некоторые со¬
временные позитивисты (например, Р. Карнап) предлагают не заниматься
раскрытием причин такого рода явлений, а оставаться в рамках чисто
формального подхода к процессу обобщения и продолжать далее обоб¬
щать полученные различные зависимости, вводя новые параметры (при¬
мер такого выяснения зависимостей, рекомендуемого Р. Карнапом, рас¬
сматривается в книге М. Корнфорта «Наука против идеализма», 1957,
стр. 214—216).
Обобщение результатов обоих экспериментов в единую общую зави¬
симость достигается следующим образом. Вводится новый параметр z —
номер опыта, который принимает два значения соответственно первому
опыту и второму опыту. Тогда общую зависимость, охватывающую ре¬
зультаты и первого и второго эксперимента, можно записать в следующем
виде: y = 2zx. Любое значение у в обоих опытах может быть вычислено
по этой формуле, и оно будет соответствовать значениям у, полученным
опытным путем. Такого рода приемы обобщения освобождают естествоис¬
пытателя от объяснения явлений, раскрытия причинных связей явлений,
а следовательно, от проникновения в сущность явлений.
Если бы в науке дело действительно обстояло так, как это рекомен¬
дуют современные позитивисты, то создаваемыми описанным выше путем
обобщениями нельзя было бы воспользоваться на практике. Допустим,
человек однажды, сделав операцию, поправился, а в другой раз, сделав
аналогичную операцию, умер. В соответствии с рецептами позитивистов,
вводя новый параметр, например, день недели, или месяц, или год, в ко¬
торые производилась операция, мы можем составить следующие обобще¬
ния: «если человеку делают операцию в среду, то он выздоравливает, ес¬
ли в пятницу, то он умирает»; «если человеку делают операцию в мае, то
он выздоравливает, а если в феврале, то он умирает» и т. п.
Само собой разумеется, что медицина не может пользовать¬
ся в своей практике такого рода обобщениями. Если бы в науке всерьез
делались такие обобщения, то она бы не развивалась и не обогащалась
опытом, поскольку при таких обобщениях нивелируются различия между
существенным и несущественным, единичным и общим, случайным и не¬
обходимым. Столкнувшись с описанными фактами (в одном случае — вы¬
здоровление, а в другом случае—смерть), медицина должна раскрыть
условия, при которых операции приводят к хорошим результатам, и

62
Д. П. ГОРСКИЙ
вскрыть причины, при которых операции приводят к смертельному исходу.
Только в таком случае она будет способна создавать подлинно научные
обобщения, которые могут быть успешно использованы на практике.
Значение обобщений в науке
Каждое научное понятие, каждая научная теория на любом этапе
развития познания отражает объективную истину. Развитие научных по¬
нятий, научных теорий — сложный, противоречивый процесс, подчиняю¬
щийся диалектическим закономерностям, в том числе и диалектике соот¬
ношения абсолютной и относительной истины. В ходе развития научных
понятий, научных теорий мы постоянно пользуемся процессом обобще¬
ния, который связан с процессом абстракции, с переходом от конкретного
к абстрактному, от менее общего к более общему. «Мышление,— писал
В. И. Ленин,— восходя от конкретного к абстрактному, не отходит — если
оно правильное... о т истины, а подходит к ней. Абстракция материи, 'за¬
кона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом все научные
(правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу
глубже, вернее, полнее» («Философские тетради», 1947, стр. 146). Полу¬
чая в результате применения процесса обобщения обобщенные понятия,
научные теории, мы более глубоко отражаем действительность, раскры¬
ваем ее сущность, охватываем более широкий круг эмпирических фактов
и приобретаем возможность плодотворно использовать результаты нашего
познания в ходе практической деятельности.
Перечислим некоторые из результатов, которые достигаются вслед¬
ствие использования в ходе нашего познания процесса обобщения и имеют
важнейшее значение для науки.
1) Образование любого общего понятия о свойствах или о связях
предметов действительности необходимым образом включает в себя про¬
цесс обобщения — процесс перехода от единичного к общему, от менее об¬
щего к более общему. Поэтому как в процессе усвоения понятий, овладе¬
ния предшествующим опытом человечества, так и в процессе поступатель¬
ного .развития науки мы всегда пользуемся процессом обобщения. Процесс
обобщения наряду с процессами абстракции, анализа, синтеза и т. п. яв¬
ляется одним из важнейших средств познания окружающей нас дей¬
ствительности.
2) Создавая все более и более широкие обобщения, мы получаем воз¬
можность раскрывать внутренние связи между различными уже открыты¬
ми наукой законами.
Так, если мы имеем две формулы кривых: ху = 1 (равносторонней
гиперболы) и х2 + у2 = d2 (окружности с центром в центре координат),—
то из этих обобщений не видно, в каких соотношениях вообще нахо¬
дятся между собой окружность и гипербола. Поднимаясь на новую сту¬
пень обобщения, выясняя более общую зависимость, охватывающую
прежние зависимости как свои частные случаи, мы получаем возможность
выяснить некоторые новые связи между указанными выше зависимостя¬
ми. Так, оказывается, что приведенные формулы могут быть получены из
обобщенной формулы ах2 + Ьху + су2 = d2 в результате соответствую¬
щей замены коэффициентов на 0 и 1.
3) Создавая все более широкие обобщения, мы получаем возможность
формулировать более эффективные единые правила оперирования с изу¬
чаемыми предметами.
Известно, что Аристотель дал определение логического следования
применительно лишь к определенной форме посылок, а именно, он пока¬
зал, в каких случаях из двух простых категорических суждений опреде¬
ленной формы, имеющих общий термин, с необходимостью следует неко¬
торое третье суждение. Общее определение логического следования для
любой формы и любого количества посылок было сформулировано лишь
в самое последнее время. Выработка такого обобщенного определения

О СПОСОБАХ ОБОБЩЕНИЯ
63
означала одновременно создание общей теории логического вывода, со¬
здание общего способа (алгоритма), позволяющего устанавливать, яв¬
ляется или нет то или иное высказывание логическим следствием из дан¬
ных посылок. Вместо множества правил, указывающих на необходимость
следования заключений из посылок различной структуры, мы получаем
одно правило, которое применимо к посылкам любой структуры. Доста¬
точно усвоить это одно правило, чтобы им пользоваться в практике логи¬
ческого анализа.
Аналогично, обобщив понятие натурального числа, включив в число
натуральных чисел нуль, мы получили огромные возможности для созда¬
ния новых алгоритмов, новых единых способов оперирования с числами,
приводящих к замечательным результатам. Это позволило, например, Де¬
карту, сделать впервые в истории алгебры замечательное нововведение.
Он первый стал записывать алгебраические уравнения в виде равенства
нулю некоторого многочлена. После этого оказалось, что возможно со¬
здать общую теорию решения уравнений. Например, выяснилось, что ре¬
шение алгебраического уравнения равносильно разложению на множите¬
ли его левой части. В основе этого вывода лежит то обстоятельство, что
произведение двух чисел может быть равно нулю только в том случае,
когда по крайней мере одно из этих чисел есть нуль.
4) Создавая обобщенные теории, мы получаем возможность объяс¬
нять природу фактов, которые не могли быть объяснены в пределах преж¬
ней теории. Так, равенство инертной и тяжелой масс не могло быть объ¬
яснено с точки зрения классической физики и считалось случайным. Ра¬
венство этих масс было фактом, эмпирически установленным, но теорети¬
чески не осмысленным. Этот факт получает свое объяснение только лишь
в пределах обобщенной теории — теории относительности.
5) Обобщенная теория позволяет конкретизировать прежние теории.
Так, в свете теории относительности становится ясным, что законы клас¬
сической механики не имеют универсального значения. Оказывается, что
законы классической механики становятся несправедливыми, если ско¬
рость движущейся частицы приближается к скорости света.

О так называемой
«социальной мобильности»
А.	Я. БОЯРСКИЙ
В последние годы проблема так называемой «социальной мобильно¬
сти» особенно привлекает внимание буржуазных социологов. Этой
проблеме посвящаются толстые книги и многочисленные журнальные
статьи; она явилась одной из главных тем Международного конгрес¬
са социологов в Амстердаме (в 1956 г.). Это объясняется не только из¬
вестным научным интересом к самой проблеме, но и стремлением найти
новое средство апологии капиталистического строя. Научное содержание
и социальное назначение буржуазных теорий «социальной мобильности»
уже подвергались марксистской критике \ Однако отражение этих теорий
в статистике, в частности в математическом анализе, несомненно, заслу¬
живает специального рассмотрения.
1
Вряд ли стоит доказывать, что любая социологическая теория не мо¬
жет игнорировать существование в обществе различных групп людей, не
может не изучать и не сравнивать эти группы. Конечно, расплывчатые
понятия «высшие», «средние», «низшие» группы, или «страты», которыми
произвольно оперируют буржуазные социологи, не имеют ничего общего
с установленными в историческом материализме точными научными опре¬
делениями общественных классов и их взаимоотношений, основанными
на анализе производственных отношений. В последнее время буржуазные
социологи все чаще используют социальные классификации, основанные
на таких сомнительных критериях, как, например, престиж. На такого же
рода формальных, косвенных и неопределенных признаках все чаще стала
основываться и буржуазная статистика. Даже страдающая известными
недостатками классификация населения по «положению в занятии» отсту¬
пает на второй план по сравнению с новейшими произвольными группи¬
ровками в буржуазной социальной статистике. Но так или иначе, за неиме¬
нием лучшего приходится использовать и такого рода группировки для
косвенного и весьма приблизительного суждения о социальных различиях
в капиталистическом обществе. Так, в английской статистике «профессио¬
нальной смертности» население разбито на сотни групп и пять классов.
Эту группировку сами составители откровенно называют антинаучной, что
видно уже из обозначения ими «классов»: I — высший, II — промежуточ¬
ный между I и III, III—средний, IV — промежуточный между III и V,
V — низший.
1 См. В. С. Семенов «Миф о «средних классах» и капиталистическая действи¬
тельность», журнал «Вопросы философии» № 5 за 1957 год, стр. 150—156; его же
«Антинаучные теории о классах и классовой борьбе в современной буржуазной социо¬
логии», журнал «Коммунист» № 3 за 1958 год, стр. 77—94; «Третий Международный
конгресс социологов», М. 1957, стр. 62; С. Ф. Кечекьян «Что такое «социальная
стратификация» и «социальная мобильность», журнал «В помощь политическому само¬
образованию» № 2 за 1957 год, стр. 89—91.

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ»
65
Во многих группах объединены и хозяева и их наемные работники
и т. д. Тем не менее даже в этой своеобразной статистике можно обнару¬
жить большие различия в смертности, о чем свидетельствуют данные
о смертности в первичных профессиональных группах. Однако сторон¬
ники теории «социальной мобильности» предпочитают не столько анализи¬
ровать различия между самими группами, сколько рассматривать пере¬
ходы людей из одних групп в другие, продолжительность пребывания ин¬
дивидуума в составе той или иной группы и т. п.
Многочисленные переходы из одних общественных групп в другие
действительно существуют. История развития общества имеет много при¬
меров массового перехода людей из одной социальной категории в дру¬
гую, что обусловливалось развитием и сменой производственных отноше¬
ний. Так, развитие капитализма сопровождалось превращением помещи¬
ков и купцов в капиталистов, классовой дифференциацией простых това¬
ропроизводителей, их пролетаризацией. Этот процесс, происходивший и в
России, глубоко проанализирован В. И. Лениным в работе «Развитие
капитализма в России». Об этом же свидетельствует и судьба фермер¬
ского хозяйства в США. По данным американских источников, в 1910 го¬
ду независимые фермеры составляли 18% активного населения, а в
1950 году — только 7%. При этом число независимых предпринимателей
в других отраслях хозяйства также уменьшилось с 8,3% до 6,4%. Хотя
процент рабочих остался неизменным, процент служащих увеличился
вдвое.
В нашем социалистическом обществе, пока существуют различия
между классами, также происходят переходы из одного класса в другой,
но движущие силы и содержание этого процесса, конечно, совершенно
иные. По мере индустриализации страны миллионы крестьян, а позднее
колхозников, переходят в состав рабочего класса. Если говорить не
о классах, а вообще о социальных группах, то мы обнаружим, что люди,
занятые физическим трудом, переходят в группы, занимающиеся умствен¬
ным трудом. Можно сказать, что никакое изменение классовой структуры
общества немыслимо без массовых переходов людей из одного класса
в другой, из одной группы в другую.
Поэтому было бы нелепо утверждать, что марксистская обществен¬
ная наука игнорирует такие переходы, не проявляет к ним должного инте¬
реса. Но марксистская наука рассматривает эти переходы как следствие
развития самого общества. Главной же чертой теории «социальной мо¬
бильности» является стремление рассматривать эти переходы в отрыве от
развития общества и его законов, подменять эти законы математическими
теориями, построенными по аналогии с законами химических реакций,
и т. д. Классы, вернее, их подобие, трактуются как неизменные и непод¬
вижные, анализируются лишь переходы личностей из одних социальных
групп в другие. Соответственно изменение социального положения лично¬
сти буржуазные социологи рассматривают не как следствие изменения
положения всего класса, а лишь как функцию перехода индивидов из од¬
ного класса в другой. Так, М. Миллер в своем выступлении на Амстер¬
дамском конгрессе социологов специально подчеркнул, что социальную
мобильность надо строго отличать от изменений положения классов, от
развития общества (см. «Transactions of the third world Congress of
Sociologie», vol. Ill, P. 2, pp. 144—154).
Согласно подобной точке зрения, отдельная личность, может улуч¬
шить свое положение, «подняться вверх», одержав, например, победу в
конкурентной борьбе, то есть за счет остальных представителей своего
класса. Таким образом, теория «социальной мобильности» явно проти¬
вопоставляется марксистской теории классовой борьбы.
Игнорируя действительное развитие общества, сторонники теории
«социальной мобильности» подменяют его изучение чисто формальным ис¬
следованием частоты переходов людей из одних групп в другие. Изме-
5- «Вотэосы философии» № 5.

66
А. Я. БОЯРСКИЙ
нение состава общества изображается ими не как следствие происходя¬
щих в нем социально-экономических процессов, а как результат соотно¬
шений коэффициентов, измеряющих частоту таких переходов. При этом
индивидуальные переходы, которые служат объектом количественного
исследования, также рассматриваются, как правило, вне зависимости от
каких-либо социальных причин. Таким образом, историческое исследова¬
ние превращается в чисто математическую игру.
Все это, как мы увидим ниже, носит отнюдь не столь невинный харак¬
тер. Вместо анализа классовой дифференциации общества и борьбы клас¬
сов, вместо изучения классовых противоречий при капитализме навязы¬
вается понятие «социальной подвижности» как некоего механизма, авто¬
матически ведущего к смягчению классовых противоречий и даже к их
полному уничтожению. «Социальная подвижность», следовательно, ока¬
зывается не чем иным, как еще одним (а по мнению ряда авторов, глав¬
ным) средством обеспечения «своеобразного равенства без ликвидации
неравенства», то есть без ликвидации капитализма.
2
Теория «социальной мобильности» тесно связана с рядом отраслей
буржуазной общественной науки. Она широко использует методы стати¬
стики и исходит из модного в капиталистических странах учения о
«народном капитализме». Согласно одному из важнейших положений
этого учения, капитализм (по крайней мере современный) предостав¬
ляет всем и каждому равные возможности — шансы. Для иллюстрации
этого положения используются примеры быстрого обогащения отдельных
авантюристов, легенды о семьях Круппов или Фордов и т. д. Однако одних
таких примеров недостаточно для доказательства «равенства шансов».
Теория «социальной мобильности» как раз и пытается математически
обосновать существование такого равенства. Поскольку основное вни¬
мание теория «социальной мобильности» уделяет переходам из низших
классов в высшие (ведь шансы, о которых говорят апологеты,— это имен¬
но шансы «выйти в люди», а не шансы «опуститься на дно»), постольку
ее можно с полным правом рассматривать как прямое продолжение
демографического учения о так называемой «социальной капиллярности».
Необходимость использования статистики при исследовании «со¬
циальной мобильности» вытекает из того, что только статистика может
дать соответствующий фактический материал. Ибо те, кто занимается
этими исследованиями, интересуются отнюдь не условиями, определяю¬
щими переходы индивидуумов из данного класса в другой, а чисто коли¬
чественными определениями их частоты. Например, их интересуют не при¬
чины разорения мелких самостоятельных производителей и их перехода
в разряд пролетариата, а лишь вопрос о том, как часто такие переходы
совершаются, как часто пролетарии переходят в разряд самостоятельных
предпринимателей, а люди из среднего слоя — в слои высших финан¬
совых магнатов и т. д. Ответы на эти вопросы приходится искать в стати¬
стике; поэтому теория «социальной мобильности» и является прежде всего
статистической теорией.
Однако для статистики решение всех задач, поставленных исследова¬
телями «социальной мобильности», довольно-таки затруднительно. Дело
в том, что классы суть классы, и переход из одного класса в другой совер¬
шается не так быстро. В этохМ отношении переход из одного класса в
другой резко отличен, например, от рассматриваемого в формальной де¬
мографии перехода из одного возраста в другой, вступления в брак и т. д.
Переход из одного возраста в другой неизбежен и ежегодно совершается
в жизни всех людей. Изменение семейного положения не столь часто
в жизни отдельного человека, но все же оно происходит (причем ино¬

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ»
67
гда не один раз в жизни) у подавляющего большинства людей. А вот
переходы из класса в класс и не так просты и не столь уж часты. Боль¬
шинство людей всю жизнь остается в составе одного и того же класса,
в нем же остаются и их дети.
Поэтому довольно скоро выясняется, что на протяжении жизни од¬
ного поколения статистика не может обнаружить ничего интересного, с
точки зрения сторонников теории «социальной мобильности». Мобильность
в этих рамках оказывается слишком незначительной, и тем более незна¬
чительно «восхождение по общественной лестнице», привлекающее осо¬
бенное внимание буржуазных социологов.
Не очень блестящими оказались и результаты изучения изменения со¬
циального статуса после брака. Тема выгодного брака, как способа под¬
няться вверх по общественной лестнице, не сходит со страниц литературы.
Но статистика показывает, что в подавляющем большинстве случаев
браки заключаются внутри одного класса и даже внутри одной профес¬
сиональной группы. Так, французские учителя женятся чаще всего на
учительницах и зачастую «выгодной партии» предпочитают «мезальянс».
Столкнувшись с такого рода затруднениями, сторонники теории
«социальной мобильности» решили выйти за рамки одного поколения:
жизнь отдельного человека оказалась слишком короткой, чтобы в ней
успели сказаться «блага» социальной подвижности. Пришлось перейти
к детям.
Так родился основной метод исследования социальной подвижности:
статистическое наблюдение социального положения сыновей и сравнение
его с социальным положением отцов. Вместо личности объектом этой тео¬
рии стал род, точнее, наследственная мужская линия. Ограниченные рам¬
ки времени были преодолены, и теория «социальной мобильности» вышла
на простор бесконечности.
Совершенно напрасно, конечно, пытаться доказать, будто в капита¬
листическом обществе действительно существует равенство. Правда, сре¬
ди апологетов «народного капитализма» есть отдельные энтузиасты, кото¬
рые готовы пойти и на столь безнадежное предприятие. Но более иску¬
шенные буржуазные идеологи понимают всю его безнадежность и вместо
утверждения равенства положения выдвигают тезис о «равенстве шан¬
сов». Согласно их теории, в условиях капиталистического общества каж¬
дый может «выйти в люди» благодаря своим талантам, ловкости или
просто «везению», то есть чистой случайности. Хотя в действительности
такой успех достигается лишь немногими, это отнюдь не значит, что воз¬
можность его достижения существует не для всех, подобно тому как
незначительное число выигрышей в лотерее не лишает любого ее участ¬
ника'возможности получения выигрыша. О гораздо более реальной для
капиталистического общества возможности движения вниз — из самостоя¬
тельных предпринимателей в наемные рабочие, из квалифицированных
рабочих в неквалифицированные, из работающих в безработные — теоре¬
тики «социальной мобильности» предпочитают умалчивать. Все свое вни¬
мание они уделяют проблеме «продвижения вверх».
Согласно теории «социальной мобильности», в капиталистическом об¬
ществе людям присуще движение вверх. Чем же объясняется это мифи¬
ческое явление? Оказывается, как утверждают американские социологи
Липсет и Зеттеберг, в высших классах благодаря более низкой рождае¬
мости образуется своеобразный демографический «вакуум». Капиталисты,
дескать, допускают проникновение в свою среду людей из низших классов
по той причине, что у них слишком мало детей. В действительности на¬
копление капитала, его концентрация в руках кучки монополистов создают
в высших слоях 'не «вакуум», а скорее наоборот — своего рода давление,
выталкивающее людей вниз (вакуум же в буквальном смысле этого слова
в многочисленных дворцах Рокфеллеров и Дюпонов что-то плохо запол¬
няется бездомными безработными).

68
А. Я. БОЯРСКИЙ
Отдельные случаи быстрого обогащения, например, гангстеров, ис¬
пользуются буржуазными социологами с целью доказать отсутствие
непреодолимых классовых перегородок. Капиталистическое общество и
прежде всего современные Соединенные Штаты объявляются «открытым
обществом», то есть таким, в котором границы между классами открыты и
люди могут свободно переходить из одного класса в другой. К личному
стремлению «подняться на ступеньку вверх», о котором писал еще Золя,
теперь прибавляется, согласно теории «социальной мобильности», и
внешнее воздействие демографического вакуума. При этом буржуазные
социологи умалчивают о том, что этот мнимый вакуум возникает как раз
в результате желания капиталистов предотвратить дробление их наслед¬
ства. Конечно, для управления своими «королевствами» финансистам
приходится пользоваться услугами людей, принадлежащих к более низ¬
ким слоям общества, и облекать доверием известное число служащих,
соответственно увеличивая их доходы. Однако это не меняет существа
дела.
Допустим, что из 1 ООО бедняков 1 действительно выбился в люди
и даже разбогател. Слабое утешение для бедняков! Другое дело— пер¬
спектива богача, имеющего 9 шансов из 10 остаться богатым. Наличие
переходов, хотя бы и редких, дает возможность заменить изучение дей¬
ствительного положения в обществе рассуждениями о «шансах», но еще
не дает нужного апологетам доказательства равенства. Неравенство по¬
ложений надо заменить не просто шансами на равные положения, а
равенством шансов, тогда вся постройка будет завершена. С этой целью
буржуазные социологи пытаются распространить на общество теорию
цепей Маркова, следуя в методологическом отношении школе эконо¬
метрики.
3
«Социальная мобильность», по мнению буржуазных социологов, на¬
ходит свое выражение в системе коэффициентов, определяющих, какая
часть представителей данной группы в следующем поколении оказывает¬
ся в другой группе; это просто-налросто относительные числа распреде¬
ления по социальным группам сыновей, чьи отцы принадлежали к раз¬
личным социальным группам. Проиллюстрируем это на примере. Допу¬
стим, что общество делится лишь на 2 группы: высшую — I и низшую — II.
В случае «полной мобильности», когда положение сына совершенно не за¬
висит от положения отца, и при этом высшая группа составляет, напри¬
мер, 30% населения, таблица коэффициентов примет следующий вид:
Сыновья
I
II
Всего
Отцы .
. .
{!.
0,3
0,3
0,7
0,7
1
1
При такой «совершенной мобильности» сын любого отца имеет 3 шанса
из 10 оказаться в I группе и 7 из 10 — во II, следовательно, теоретиче¬
ски достигается полное равенство возможностей, хотя и нет равенства
фактического положения лиц, принадлежащих к I и II группам.
Напрасный труд, однако, пыта'Ться убедить кого-либо в том, что та¬
кого рода «полная мобильность» действительно имеет место в капитали¬
стическом обществе. Ясно, что равенства шансов (как ож> выражено вы¬
ше в таблице коэффициентов) не бывает. В действительности, для состоя¬
щих в I группе шансы остаться в ней гораздо больше, чем шансы попасть
в нее для состоящих во II группе.

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ»
69
Проиллюстрируем это различие в следующей таблице посредством
коэффициентов перехода (на самом деле неравенство шансов, конечно,
еще значительнее):
Сыновья
I
II
Всего
Отцы
п.
0,7
0,1
0,3
0,9
1
1
Чтобы на основании этой таблицы, фиксирующей неравенство не
только положений, но и шансов, получить подтверждение равенства, на¬
до подвергнуть ее материал процессу многократной перегонки. Вот тут-то
и появляется необходимость в эргодичеоком принципе цепей Маркова.
Поскольку мы имеем в виду читателя-экономиста или социолога, а не ма¬
тематика, позволим себе пояснить эту операцию.
Допустим, что 40% населения принадлежит к I группе и 60% ко
II группе. В следующем поколении вследствие переходов соотношение
изменится. Из детей 40% отцов, состоящих в I группе, в ней останется 0,7,
то есть 28% (0,7 X 40) всех лиц следующего поколения; кроме того, из
детей 60% отцов, состоящих во II группе, 0,1 перейдет в I группу,
или 6% (0,1 X 60) всех лиц следующего поколения. Всего во втором
поколении в I группе окажется 34% (28% +6%), остальные 66% ока¬
жутся во II группе. В следующем, внучатом поколении в I группе ока¬
жется 30,4% (0,7 X 34 + 0,1 X 66), а во второй — 69,6%. В четвертом
поколении в I группе будет 28,2% (0,7 X 30,4 + 0,1 X 69,6), далее в ней
останется 26,9% (0,7 X 28,2 + 0,1 X 71,8), затем 26,1% (0,7 X 26,9 +
+ 0,1 Х73,1) и т. д., пока, наконец, в 11-м поколении в I группе не ока¬
жется 25%. После этого состав населения уже не будет изменяться.
Наступит равновесие: в каждом последующем поколении 7/ю сыновей
отцов I группы будет оставаться в этой же группе, а остальные 3/ю будут
переходить во II группу; взамен из II группы будет переходить в I группу
Ую сыновей, то есть столько, сколько перешло из I группы во II.
Итак, заключают буржуазные социологи, восторжествовало равно¬
весие. Истории нет; есть лишь нечто подобное химической реакции, весь
процесс которой предопределен «матрицей коэффициентов перехода».>
Общество развивается по своим законам, одни формации сменяются дру¬
гими, меняется экономика, в которой появляются, развиваются и исчеза¬
ют целые отрасли производства, согласно же расчетам социологов, 10 по¬
колений распределяются по социальным группам согласно одним и тем
же неизменным «коэффициентам перехода». Одни группы исчезают,
вместо них появляются новые, ранее неизвестные группы, а поколение
сменяется поколением, согласно коэффициентам одной и той же матрицы!
По сравнению с этими расчетами теоретиков «социальной мобильности»
меркнут попытки обоснования устойчивости капиталистического строя,
предпринятые Лексисом и его последователями. Из идеи социальной по¬
движности в конце концов рождается апофеоз неподвижности. Это ли
не исторический метод!
Однако вернемся к нашей матрице и возьмем одну «фамилию» из
I группы. Для ее представителя в следующем (2-м) поколении вероят¬
ность быть в I группе равна 0,7, а вероятность перехода во II — 0,3. Что¬
бы определить вероятность оказаться в той же I группе для потомков
той же фамилии в 3-м поколении, надо, во-первых, взять 0,7 от числа тех
потомков, чьи отцы были в I группе, то есть 49%, или 0,49 (0,7 X 70%);
во вторых, взять 0,1 от числа тех, чьи отцы были во II группе, то есть
3%, или 0,03 (0,1 Х30%). Всего получим 0,52 и соответственно для II
группы — 0,48. Эти числа и будут выражать вероятность оказаться в I
или во II группе для 3-го поколения, то есть для внуков. Далее, из пра¬

70
А. Я. БОЯРСКИЙ
внуков (4-е поколение) в I группе окажется 0,412 (0,7 X 0,52 + 0,1 X
Х0 ,48), то есть округленно 41°/о, и т. д.; наконец, в 11-м и последующих
поколениях — 25%.
Проделаем теперь весь расчет для потомства лиц, относящихся ко
II группе. Во 2-м поколении оно имеет вероятность оказаться в I группе,
равную всего лишь ОД. Для потомства же в 3-м поколении вероятность
быть в I группе составит уже 0,16 (0,7 X ОД + ОД X 0,9); здесь первое
слагаемое выражает вероятность остаться в I группе потомкам тех, кто
уже попал в эту группу, а второе — вероятность перехода в I группу для
потомков лиц, оставшихся во II группе. Начиная с 9-го поколения, эта ве¬
роятность составит 25%. Получается результат, который в математике
носит название эргодического принципа. Оказывается, для потомков, на¬
чиная с 11-го поколения и дальше, вероятность оказаться в той или иной
группе не зависит от того, в какой группе были их предки. Для них шан¬
сы равны: независимо от социального положения их предков они имеют
равные шансы (1 из 4) оказаться в I группе, то есть наверху обществен¬
ной лестницы. Итак, равенство шансов достигается... в 11-м поколении!
Конечно, капитализм исчезнет гораздо раньше, так что расплачивать¬
ся по векселям, выданным трудящимся, теоретикам «социальной мобиль¬
ности» не придется.
Для распределения по группам общества в предельном состоянии
равновесия (25% и 75%) характерно еще и то, что в каждой группе
пропорционально представлены потомки всех социальных групп предков.
Если бедняк и его сын не имеют в буржуазном обществе таких же шан¬
сов, как богач, то все же его отдаленные потомки будут иметь эти шансы
в 11-м поколении и для этого не понадобится изменять социальный строй.
Наоборот, им надо стремиться сохранить неизменными все условия, выра¬
жающиеся в коэффициентах перехода, чтобы не утратить этих шансов.
Согласно С. Прейсу, тенденция к предельному состоянию равнове¬
сия с равными для потомков любой начальной группы возможностями
оказаться в той или иной группе составляет содержание теоремы № 1
теории «социальной мобильности» (см. «Population studies» № 1. 1955).
Согласно теореме № 2, независимо от начального социального положе¬
ния семьи среднее число поколений между двумя последовательными по¬
явлениями ее потомков в определенной социальной группе обратно про¬
порционально численности этого класса в стабильном, достигшем равно¬
весия обществе. В нашем примере для всех семей — независимо от поло¬
жения их предков — потомки будут появляться в среднем один раз
в 4 поколения в I группе и 3 раза во II группе. Теорема № 3 устанавли¬
вает, что в случае «совершенной мобильности» распределение потомков
семьи по группам остается неизменным. Сам Прейс, используя сгруппиро¬
ванные им в три группы данные, выражает их в следующей матрице пе¬
реходов:
Сыновья (в %)
I
II III
Группы
Л 1 Т /Л п
\ Высшая (I)
45
48
7
Средняя (II)
5
70
25
ОТЦОВ
. Низшая (III)
1
50
49
Из сыновей лиц I группы (специалисты и высшая администрация,
предприниматели) меньше половины остается в этой группе. Из II груп¬
пы (служащие и квалифицированные рабочие) большинство удерживает¬
ся в ней, а 30% переходит в другие группы,- из них 25% в III группу
(полуквалифицированных и неквалифицированных рабочих). Из этой
III группы половина переходит во II, и дальше 1% (!) —в I. Но это не
меняет картины: даже по этим данным видно, насколько представление
о «демографическом вакууме» в высшем слое общества не соответствует

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ
71
действительности. Если же объединить II и III группы, классовая при¬
рода которых, по-видимому, аналогична (см. данные Прейса о составе
отцов), то мы получим следующую картину:
Сыновья
I
II-III
Группы
/I
45
55
отцов
\ II-III
4
96
Правда, и здесь из низшей группы 4% переходит в высшую, что в
незначительной степени компенсирует передвижение более половины из
высшей группы в низшую. Удивляться этой незначительной компенсации
не приходится: ведь из нижней группы двигаться дальше вниз уже неку¬
да \ Не удивительно, что при такой тенденции движения вниз (после вы¬
числения предельных соотношений в стабилизовавшемся, пришедшем в
равновесие обществе) получается, что в процентном отношении I группа
уменьшится с 8 до 6,3%, II группа — с 68 до 62,3% и лишь III группа
возрастет с 24 до 31,4%'.
Но Прейса не смущает эта своеобразная «капиллярность наоборот»,
характерная для капиталистического общества. Он устанавливает с по¬
мощью теоремы № 2, что потомки семьи, состоящей в настоящее время
в любой группе, в среднем раз в 16 поколений будут появляться в составе
высшей группы, отмечая, правда, что в 10 раз чаще они будут появляться
во II и в 5 раз чаще в III группе. Один раз в 16 поколений, иначе говоря,
дважды в тысячелетие! Слабое утешение для рабочих, вынужденных из-за
тяжелого материального положения отказываться от создания семьи и от
детей. Невольно приходят на память обещания райской жизни в царствии
небесном. Терпите, люди, ваши потомки зато будут счастливы дважды в
тысячелетие, если только сохранится этот благой стро§., обеспечивающий
всем равные возможности!
4
Но вместо беспочвенных фантазий о будущем обратимся к прошлому.
Из таблицы переходных коэффициентов от отцов к сыновьям можно вы¬
вести таблицу переходных коэффициентов от сыновей к отцам, то есть
процентное распределение сыновей по социальному происхождению от¬
дельно для каждой группы:
Отцы (в
%)
I
II
hi
Всего
Г руппы
сыновей
( и
1 Ш
50
6
2
47
75
58
3
19
40
100
100
100
Аналогично тому, как в теории «социальной .мобильности» 'произво¬
дится экстраполяция на будущее, определим для отдаленного прошлого
«положение равновесия», при котором 7,5% лиц оказывались в I группе,
48%’ — во II и 44,5%—в III группах. Кем были, например, эти 7,5%
(специалисты и высшие администраторы, предприниматели) I группы
в палеолите? . Ответить на этот вопрос нельзя, ибо их тогда вообще не бы¬
ло. Остается предположить, что матрица переходных коэффициентов
1 Если принять во внимание, что II группа была почти в 3 раза многочисленнее,
чем III, то окажется, что из 96%, оставшихся в нижней группе, 19% передвинется!
не выходя из ее пределов, вниз и только 13% — вверх.

72
А. Я. БОЯ PC КИИ
действует не так уже давно. Но раз она менялась в прошлом, то почему
бы ей не измениться и в будущем? А что означают ее изменения, можно
видеть на следующем простом примере. Стоит лишь вернуть из сотни
сыновей III группы одного, который «выбился» в I группу, обрат¬
но в III и во II группу, четырех из 5% перешедших из нее в I,
чтобы частота появления потомков всех групп в I группе снизилась
с 6,3% до 1,2%, то есть уменьшилась в 5 раз. В этом случае потомки
семьи из любой группы будут появляться в высшей группе в среднем че¬
рез 80 поколений, то есть один раз в 2,5 тысячелетия. А ведь произведен¬
ное изменение затронуло всего 3% населения общества, то есть реально
могло быть результатом чистой случайности. Выходит, что и утешение
в 16-м поколении довольно сомнительно, если даже принять методоло¬
гические принципы рассматриваемой школы за непреложную истину1.
Итак, утешение, которое сулит пролетариям теория «социальной
мобильности», очень неопределенно, равенство шансов оказывается лишь
«средним». Кто и как им фактически воспользуется, об этом представи¬
тели теории «социальной мобильности» предпочитают умалчивать. А если
и касаются этого вопроса, то опять-таки с целью апологии капитализма.
Об этом, например, свидетельствует исследование «социальной мобильно¬
сти», произведенное путем наблюдения 2 ООО молодых людей в Стокголь¬
ме (см. A. Gabor «The Concept of Statistical Freedom and its Application
to Social Mobility». «Population studies» № 1, 1955). Они и их отцы бы¬
ли разбиты на три группы, и, кроме того, фиксировался «индекс интелли¬
гентности» — количественная оценка умственных способностей с помощью
тестов. Евгеники давно уже сопоставляют эти индексы с доходами роди¬
телей и «доказывают», будто трудящиеся потому и бедны, что недоста¬
точно способны. При этом они замалчивают тот факт, что дети бедных ро¬
дителей просто не имеют возможности развивать свои способности, то
есть они менее образованны, чем дети богатых родителей (формально
число пройденных в школе классов может быть и одинаковым, но усвое¬
ние материала бедняками может быть более слабым из-за нерегулярного
посещения и недостаточной внимательности на уроках вследствие мате¬
риальных забот, нужды и т. д.). Сопоставив группу сыновей с группой
отца и его сына посредством «индекса одаренности», Г. Боальт и К. Г. Ян-
сон нашли, что влияние личных способностей на общественное положение
людей больше, чем влияние их социального происхождения. Сыновьям
отцов любой общественной труппы капиталистическое общество якобы
предоставляет равные возможности, и лишь от их личных талантов зави¬
сит их использование.
Не говоря уже о спорности самих измерительных приемов, применяе¬
мых буржуазными социологами для оценки влияния того или иного фак¬
тора, следует подчеркнуть теоретическую несостоятельность методологии
сторонников теории «социальной мобильности». Буржуазный социолог по¬
лагает, что если он тем или иным способом (большей частью довольно
плохим) разбил рассматриваемую им совокупность людей на группы,
то тем самым он решил вопрос о социальной структуре общества.
Сконструированные им группы кажутся ему действительно однородными
в социальном отношении. Между тем констатируемые в его таблицах пе¬
реходы объясняются прежде всего социальной неоднородностью исходных
1 Даже с формальной точки зрения, в этих принципах существуют по крайней ме¬
ре два коренных недостатка: во-первых, результат в значительной мере зависит от при¬
нятой группировки. Раздробляя однородные социальные группы или объединяя разно¬
родные, можно получить таблицы переходных коэффициентов, приводящие к произ¬
вольным результатам. Легко доказать, что чем более случайным является состав групп,
тем ближе эта таблица к «полной мобильности», равенству «шансов» уже в ближайшем
поколении. Лишениые научной основы группировки буржуазной статистики являются
именно такими, случайными группировками. Во-вторых, если из любой группы некото¬
рый процент переходит в другую, то это отнюдь не означает того, что эта вероятность
одинакова для всех членов группы.

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ»
73
групп. Совершенно ясно, что среди сыновей лиц, например, II группы,
высшие «индексы одаренности» обнаружены у детей более состоятельных
родителей (а ведь в эту группу наряду с фермерами включены и капитаны
судов).-Они, то есть сыновья более состоятельных родителей, чаще
всего переходили в I группу, а в III группу реже, чем сыновья менее со¬
стоятельных родителей из той же II группы. Следовательно, результаты,
полученные буржуазными социологами, доказывают лишь то, что в основу
их исследования «социальной мобильности» положена неправильная
группировка.
Теоретики «социальной мобильности» вообще не могут стать на путь
выяснения подлинных причин констатируемых ими переходов. Ведь в
этом случае обнаружилось бы, что эти переходы определяются
преимущественно направлением исторического процесса, а не неизмен¬
ными коэффициентами, обнаружилось бы, что причины индивидуальных
переходов также социально обусловлены, так что коэффициент перехода
уже не мог бы рассматриваться в качестве вероятности, одинаковой для
всех, входящих в данную группу. Следовательно, рухнула бы вся матема¬
тическая конструкция, построенная не на фактах социальной действитель¬
ности, а на произвольных и сомнительных предположениях.
Это, конечно, не означает того, что следует отрицать значение теорем
теории вероятностей, в том числе и цепей Маркова, для изучения общест¬
венных явлений. Можно привести ряд расчетов, необходимых, например,
для организации профилактики инфекционных заболеваний. Расчеты с по¬
мощью теории вероятностей, как указывал Маркс, необходимы для опре¬
деления общественных страховых фондов и т. д. Но это не имеет ничего
общего с попыткой буржуазных теоретиков «социальной мобильности»
изобразить капиталистический строй как огромную лотерею с равными
для всех шансами, осуществляющимися в 16-м поколении. А между тем
такое изображение капитализма, как игры, в которой выигрывает умею¬
щий найти наилучший ход или тот, кому «везет», весьма характерно не
только для теории «социальной мобильности», но и для других школ и
направлений современной буржуазной социологии.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
Развитие физики элементарных частиц
Д. Д. ИВАНЕНКО
Проблема элементарных част.иц, бесспор¬
но, занимает сейчас центральное место
среди всех вопросов физической науки.
Именно здесь, в середине XX века, проходит
линия фронта физики, главнейшей зада¬
чей которой всегда являлось определение
состава вещества, иначе говоря, простей¬
ших частиц, из которых составлена вся
материя. В те или другие эпохи роль этих
частиц играли точечные «атомы» Боско-
вича или атомные частицы Бернулли —
Ломоносова, химические атомы Дальтона,
Берцеллиуса, Менделеева, квантовые пла¬
нетарные атомы фиаики и в конце концов
современные элементарные частицы. Эле¬
ментарными частицами называют образо¬
вания, в со-став которых не входят дру¬
гие частицы. Атомы, состоящие из ядер и
электронов, не являются элементарными
системами. С другой стороны, протоны,
электроны и т. д. являются элементарны¬
ми частицами. Действительно, несмотря
на существенное участие полей других ча¬
стиц, в реальном виде в состав протона, на¬
пример, не входят мезоны, которые сохра¬
няли бы свою индивидуальность, хотя вир¬
туально, «закулисно» мезонное поле и иг¬
рает роль в структуре протона. С другой
стороны, в мезо-атомах реальные пи-мезо¬
ны вращаются вокруг протона или атом¬
ных ядер. Аналогично этому электромаг¬
нитное поле или поля тех или иных ча¬
стиц в «закулисном», виртуальном виде
всегда связаны с другими частицами и иг¬
рают роль в их структуре. В частности,
электрон при движения несет с собою
электромагнитное поле, часть которого мо¬
жет «оторваться» от электрона, то есть из¬
лучаться при столкновении. Выделение
элементарных частиц из других объектов
до сих пор не вызывало никаких сомнений.
Нашей задачей является краткий ана¬
лиз этапов развития физики элементарных
частиц, перечисление всех	основных
свойств частиц и обсуждение попыток ис¬
следования их структуры и их объединен¬
ного описания.
1.	Этапы физики элементарных частиц
Для того, чтобы яснее представить себе
место физики элементарных частиц в ис¬
торической перспективе, напомним основ¬
ные попытки построения единых физиче¬
ских картин мира. Не забираясь далеко в
глубь веков, в качестве первой современ¬
ной картины мира следует, очевидно, по¬
ставить классическую механическую трак¬
товку вещества. Огромные успехи класси¬
ческой механики XVII—XVIII веков, свя¬
занные прежде всего с работами Галилея,
Декарта, Гюйгенса, Ньютона, и механиков
XVIII века Эйлера, ' Лапласа, Лагранжа,
как известно, позволили выдвинуть про¬
грамму универсального описания действи¬
тельности. Вопрос о составе вещества в
это время был отодвинут на второй
план.
На самом же деле, ка.к стало ясным
уже в конце XIX века и в самом начале
XX века, классическая механика ни в
коем случае не может претендовать на
универсализм. Во-первых, был открыт но¬
вый вид материи в виде электроматитно-
го поля, лишенного массы подаоя, к кото¬
рому непосредственно механика не может
быть применима. Историческим анекдотом
является то обстоятельство, что многие
творцы теории электромагнитното поля
(Максвелл и др.) считали себя механиста¬
ми и безнадежно старались отыскать ка¬
кие-то механические модели для описания
новых видов материи.
Кроме того, ка,к известно, выяснилось,
что классическая ньютоновская механика
пригодна лишь в случае медленных дви¬
жений; вообще же говоря, она должна
быть за1менена релятивистской механи¬
кой Лоренца — Пуанкаре — Эйнштей¬
на — Марковского.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
75
Наконец, в случае движения с выхода¬
ми «действия», порядка элементарного
кванта действия (Л), классическая, или
релятивистская, механика должна быть
соответственно заменена механикой кван¬
товой. Классический механицизм в каче¬
стве универсального метода уступал свои
позиции с боями, и переход к квантовой,
релятивистской механике, оказавшийся,
естественно, связанным с проникновением
в атомный мир, со своей стороны дал по¬
вод к возникновению известного 'своеобраз¬
ного кризиса на переломе XIX и XX веков
и даже сопровождался личными трагедия¬
ми. Всесторонний анализ этого кризиса,
данный Лениным, во многом содействовал
пониманию дальнейших этапов физики.
. Огромные успехи электромагнетизма,
связанные с объединением электрических
и магнитных явлений, построением элек¬
тромагнитной теории света и созданием
электротехники, не могли не привести к
нредттоложетотю, что основой вещества
является электромагнитное поле. Гипоте¬
за возможности универсальной единой
электромагнитной картины мира высказы¬
валась наиболее отчетливо в конце XIX и
начале JX века Лоренцем, Дж. Дж. Томсо¬
ном, Абратамом, Умовым и другими.
Влияние этой гипотезы было в свое
время плодотворным, побуждая отыскивать
и находить электромагнитные корни мно¬
гих явлений, например химических. В
лице открытого в 1897 году Томсоном
электрона, казалось, была найдена основ¬
ная, притом единственная частица вещест¬
ва, играющая главную роль как в строе¬
нии атома, так и в химической связи, яв¬
лениях проводимости и других.
Более того, внутри самой единой элек¬
тромагнитной картины мира была выдви¬
нута, гипотеза о возможности сведения са¬
мих электронов к электромагнитному по¬
лю. Электроны предполагались либо ка¬
кими-то сгустками поля, либо его «особы¬
ми» точками (Томсон, Лоренц, Абрагам,
Густав Ми). Нельзя отрицать, что полевая
концепция структуры электрона явилась
острой и интересной гипотезой, отнюдь
не потерявшей своего значения до настоя¬
щего времени при той или иной ее моди¬
фикации. Специально к этому вопросу мы
еще вернемся позднее. Сейчас же необхо¬
димо подчеркнуть, что универсальная
электромагнитная картина мира, а также
ее полевой вариант не удались и не могли
удаетьоя даже при квантовом уточнении,
хотя бы ввиду открытия новых видов ве¬
щества:	нейтронов, нейтрино, мезонов
и других'.
Кроме того, гравитационное поле также
явно не могло быть сведено к электромаг¬
нитному. Электромагнитная картина мира
в противоположность механической усту¬
пила с®ои позиции мирным образом в го¬
ды, когда внимание науки было привле¬
чено к построению квантовой картины
атома и ядерной физики.
В качестве третьей попытки построе¬
ния объединенной физической картины
мира следует отметить так называемую
единую теорию поля. Огромный успех об¬
щей теории относительности Эйнштейна,
связавшей гравитацию с искривлением
пространства-времени, естественно, при¬
вел к попытке объяснить геометрическим
образом также и электромагнитное поле,
связав его со свойствами пр остр а яства-
времени.
Поскольку тяготение оказалось объяс¬
ненным путем перехода от плоского
эвклидова пространства к искривленному
риманову, для возможной геометризации
электромагнетизма было предложено пе¬
рейти к пространству с кручением или
ввести доп^лшительное, пятое, измерение,
или обобщить за,кон параллельного перено¬
са, перейти к несимметричной метрике и
так далее.
Несмотря на солидные математические
обобщения, из всех этих работ, в которых,
принимали участие многие авторитетные
физики и математики (Вейль, Эддингтон,
Картан, Калюца и, Эйнштейн —• до конца
своей жизни), не было получено каких-ли¬
бо реальных физических результатов. По¬
ток работ по единой терии поля, начав¬
шийся в 1918 году, постепенно заглох в
конце тех же 20-х — начале 30-х годов,
когда современная физика направила свои
основные усилия на построение кванто¬
вой теории атома и овладение атомным
ядром.
Вопрос о составе вещества в рамках гео-
метризованной картины мира имел побоч¬
ное значение. Предполагалось, что в конце
концов удастся построить либо полевую
модель элемента.^ной частицы, например
электрона, либо связать его с какой-то.
особой точкой поля.
Переходя к современной картине мате¬
рии, которую условно можно назвать
«атомной», следует честно отметить, что
до недавнего времени какие-либо универ- .
сальные гипотезы еще не играли очень су¬
щественной роли. Внимание науки в ос¬
новном было обращено на открытие отдель¬
ных^ элементарных частиц и выяснение их
свойств. Вместе с тем как раз в последние
годы обилие полученных данных застави¬
ло и позволило перейти к выдвижению не¬
которых, если и предварительных, то
весьма интересных универсальных гипо¬
тез. На одной из них, связанной с попыт¬
кой нелинейного описания материи, мы
подробнее остановимся ниже. u
Независимо от объединительных попы¬
ток можно констатировать, что со времен-

76
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
■нал физика рассматривает материю в кон¬
це концов составленной как из элемен¬
тарных частиц, обладающих массами по¬
коя (электроны, протоны, нейтроны, пози¬
троны, мезоны разных типов, гипероны),
так и частиц («полей» в узком смысле),
лишенных массы покоя (электромагнитное
•поле, или фотоны, нейтрино) и гравитаци¬
онного поля, связанного с искривлением
пространства-вр ем ени К
Все виды материи движутся в про¬
странстве и искривляют пространство-вре¬
мя согласно законам релятивистской кван¬
товой теории и законам общей теория от¬
носительности. Образование систем эле¬
ментарных частиц в виде атомных ядер,
атомов, молекул в конце концов приводит
к макроскопически наблюдаемым твер¬
дым, жидким телам, планетам, звездам и
так далее. При этом существенную роль
играют характерные взаимные превраще¬
ния частиц.
При подобной краткой формулировке
атомной, или «элементарной», картины ми¬
ра (поскольку элементарные частицы, а не
реальные атомы химических элементов
ныне пока что играют роль «последних»
атомов в демокритовом смысле) оказалась
опущенной космологическая сторона дела.
Хотя бы в самом кратком виде необходимо
поэтому добавить, что, во-первых, в извест¬
ном нам участке Вселенной (#~10 см.
около 10 миллиардов	световых лет)
за весь так или иначе	известный про¬
межуток времени (~ 5—10 миллиардов
лет) имеется преимущественная концент¬
рация определенных видов элементарных
частиц: протонов, нейтронов, электронов
и т. д.— я тем caaibiM преимущественная
концентрация атомных	ядер и атомов
обычного типа. В противоположность это¬
му в нашем участке Вселенной крайне
редкими являются антипротоны, антиней¬
троны, позитроны и т. д. Подобные анти¬
частицы каждый раз образуются в ре¬
зультате столкновений частиц высокой
энергии или распада атомных ядер и
элементарных частиц. Античастицы при
столкновения с обычными частицами со¬
вместно аннигилируются,	превращаясь в
другие виды материи. Кроме того, в нашем
участке Вселенной имеется преимущест¬
венная концентрация электронов, прото¬
нов и других частиц, обладающих опреде¬
ленной «спиральноетью», то есть направ¬
лением спина относительно импульса
(Ли и Янг).
Во-вторых, наш участок Вселенной
подвержен расширению, возможность кото¬
1 Массы покоя у нейтрино обнаружить не
удалось; по-видимому, она равна нулю, что
согласуется с новейшей «двухкомпонентной»
теорией нейтрино.
рого была указана А. А. Фридманом в
1923 году на базе общей теории относи¬
тельности и которая находит подтвержде¬
ние в астрономических наблюдениях крас¬
ного смещения внегалактических туманно¬
стей, открытого Слайфером и Хабблом.
Не исключено, что имеются другие
участки Вселенной типа «антимиров»
(Дирак) с преимущественной концентра¬
цией антипротонов, позитронов, антиней¬
тронов или частиц другого знака «спи-
ральности». Очевидно, возможны также
участки Вселенной, подверженные сжатию,
а не расширению. Не исключено, наконец,
на наш взгляд, что преимущественная
концентрация частиц в противоположность
античастицам связана с расширением
Вселенной.
Для большей ясности отметим основные
этапы современной атомной физики. Пер¬
вая элементарная частица — электрон
(е ~ ) была открыта в 1897 году. Первые
ярко выраженные ядерные свойства, свя¬
занные- с естественным радиоактивным
распадом урана, были открыты в 1896 го¬
ду. Квант действия был введен Максом
Плавком в 1900 году. Все культурное че¬
ловечество отметило в апреле 1958 года
столетие со дня рождения выдающегося
немецкого теоретика и мыслителя План¬
ка, борца против махизма. Нынешний год
является юбилейным также для специаль¬
ной теории относительности, известное за¬
вершение которой было достигнуто Мин-
ковским в сентябре 1908 года. После от¬
крытия планетарной модели атома (Резер¬
форд) годы 1911—1929 были посвящены
в основном разработке квантовой теории
атома (Бор, Зоммерфельд, Гейзенберг, Борн,
Иордан, Шредингер). Установление кванто¬
вого релятивистского уравнения для элек¬
трона Дираком 30 лет назад, в 1928 году,
и сделанное им предсказание первой анти¬
частицы — позитрона (е+)— явились
важнейшим этапом физики элементарных
частиц.
Если ранее физика элементарных частиц
(фотона, протона, электрона) была связана
с квантовой теорией атома, то в дальней¬
шем (30-е годы — первая половина 40-х
годов) она оказалась связанной с исследо¬
ванием атомных ядер. В 1932 году был
открыт нейтрон (Чадвик, ученик Резер¬
форда), установлен состав атомного ядра,
образованного, согласно нашей модели, из
нуклеонов (протонов и нейтронов), и вы¬
сказаны первые идеи о его оболочечном
строении. Начался знаменитый в истории
науки штурм атомного ядра, приведший
после открытия искусственной радиоактив¬
ности супругами Жолио-Кюри (1934 год)
и исследования многих сотен реакций, в
значительной мере с помощью ускорителей,
строившихся с того же 1932 года, всего

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
77
через 10 лет к созданию первого реактора
под руководством Ферми.
Период ядерной физики дал весьма мно¬
го для понимания не только протонов и
нейтронов, но также позитронов и элек¬
тронов. При установлении модели ядра бы¬
ло обнаружено свойство электронов поро¬
ждаться при (3-распаде. Согласно Дираку,
пара е- — е+ может возникнуть в ре¬
зультате столкновения фотонов с ядрами.
Вместе с тем было открыто поглощение
электронов некоторыми ядрами (А'-захват).
Важную роль в теории ядра, и элементар¬
ных частиц играет теория (3-распада, уста¬
новленная Ферми в 1934 году на базе
представления о порождении вместе с
электроном (е~ ), или позитроном (е+ ),
другой, трудно_ наблюдаемой частицы —
антинейтрино (v) или нейтрино (v). Идея
нейтрино как частицы, уносящей часть
энергии при [3-распаде, была высказана
Паули в 1931 году. Для физики элемен¬
тарных частиц весьма существенное зна¬
чение приобрело развитие теории ядерных
сил. Раз® ив а. я нашу и И. Е. Тамма рабо¬
ту, впервые установившую возможность
переноса сил частицами с массами покоя,
японский физик Юкава в 1935 году сде¬
лал предсказание, что ядерные силы реа¬
лизуются мезонами, новыми частицами с
массой, примерно в 200 раз превышаю¬
щей массу электрона.
В 30-х годах исследование элементар¬
ных частиц оказалось связанным не толь¬
ко с атомным ядром, но также с космиче¬
скими лучами. В потоке космических лу¬
чей были открыты позитрон и взаимное
превращение электронов, позитронов, фото¬
нов (Андерсон, Блэккет и Оккиалини).
Также в космических лучах были открыты
первые наиболее легкие заряженные мю-
мезоны, или мюоны (Андерсон и Неддер-
мейер, 1937 год). Вопреки первоначальным
предположениям |А-мезоны оказались не
имеющими отношения к переносу ядер-
ных сил, которые, как позднее выясни¬
лось, в основном реализуются ^-мезонами.
После перерына военного времени вни¬
мание физической науки было вновь обра¬
щено к наиболее принципиальным вопро¬
сам в 1947 году. С этого времени можно
датировать современную физику элемен¬
тарных частиц. Действительно, в 1947 го¬
ду были открыты заряженные я-мезо-
ны, или пионы (Пауэлл в Бристоле). В том
же 1947 году Рочестер и Батлер в лабо¬
ратории Блэккета (Манчестер) открыли
первую сверхтяжелую частицу, или ней¬
тральный ^-гиперон, с массой, превышаю¬
щей массу протона или нейтрона.
Эти частицы были открыты, подобно
позитрону и и-мезо.нам, в космиче¬
ских лучах. Вскоре были открыты ней¬
тральные пионы и целая группа тяжелых,
или К-мезонов. Единичный след К-мезота
был обнаружен ранее Лепренс-Ренгэ в Па¬
риже. Итальянские физики (Леви-Сеги и
др.) обнаружили заряженные 2-гиперояы.
В настоящее время можно считать уста¬
новленным существование также ^-гипе¬
рона. Все эти частицы были получены
позднее при помощи гигантских ускори¬
тельных машин типа, протонных синхро¬
тронов («космотрон», придающий прото¬
нам энергию в 3 миллиарда электрон-вольт,
и беватрон, ускоряющий частицы до энер¬
гии в 6 миллиардов электрон-вольт).
В космических лучах были обнаружены
также еще более тяжелые гипероны:
частицы (каскадные гипероны).
При помощи советского рекордного син¬
хрофазотрона на 10.109 эв. ожидается по¬
лучение новых частиц. 1947 год важен в
истории физики и в других отношениях: с
ним связано открытие Лэмбовского сдвига
энергетических уровней атомного электро¬
на в атоме водорода и дополнительного
(аномального) магнитного момента элек¬
трона (Куш). Оба эти явления обязаны не
учтенному ранее взаимодействию электро¬
на с полем фотонов и электронов-позитро¬
нов (точнее, с вакуумными флуктуациями
этих полей). Теоретическое объяснение
сдвига Лэмба и вакуумного магнитного мо¬
мента электрона привело к бурному разви¬
тию квантовой электродинамики в конце
40-х годов (Бете, Швингер, Фейнман, Дай¬
сон). При этом был значительно усовер¬
шенствован формальный аппарат теории и
уточнен анализ глубоких трудностей, свя¬
занных с бесконечным значением полевой
электромагнитной энергии точечного элек¬
трона (как и любой другой точечной за¬
ряженной частицы).
Наряду с этим бесконечной оказывается
также величина полевого электрического
заряда электрона (и других частиц), а
также мезонного и других зарядов частиц.
Еще в классической физике конца
XIX века было замечено, что, поскольку
потенциал и напряженность поля безгра¬
нично возрастают вблизи точечного заря¬
да, полная энергия поля, связанного с за¬
рядом, оказывается бесконечной. Для обес¬
печения конечного результата было пред¬
ложено ввести радиус электрона, однако
подобную модель не удалось сформулиро¬
вать в требуемом теорией относительности
виде. Одной из любопытных попыток обой¬
ти указанную глубокую трудность в рам¬
ках классической электродинамики явилось
предложение Густава Ми, усовершенство¬
ванное Борном и Инфельдом, отхода от
обычных линейных уравнений Максвелла
и обобщения^ последних нелинейным обра¬
зом. Нелинейная теория Борна — Инфель-
да ^приводит к конечной полевой собствен¬
ной энергии электрона. Хотя обобщение

78
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
шилось здесь весьма произвольным и в
уточненном квантованном виде теория Бор¬
на— Инфельда все равно ведет к беско¬
нечностям, однако, как выяснилось в даль¬
нейшем, релятивистская квантовая теория
поля со своей стороны приводит к пред¬
сказанию нелинейных эффектов, напри¬
мер, рассеянию света на свете или рас¬
сеянию света на кулоиовом поле. Эти не¬
линейности связаны со взаимными пре¬
вращениями частиц. В результате простое
обобщение Борна — Инфельда оказалось
удойным вспомогательным средством. Бы¬
ли предложены также другие способы
устранения бесконечностей, из которых мы
упомянем только два: 1) квантование про¬
странства-времени, основанное на идее
введения каких-то прерывных значений
координат (Гейзенберг, наша работа с Адг-
бар'цумяном, Снайдер и другие), 2) нело¬
кальная теория (Ватагин и другие), в ко¬
торой либо частица, либо область взаимо¬
действия частиц и полей предполагается
неточечной, некоторым образом размазан¬
ной. Указанные обобщения (нелинейность,
нелокальность, квантование пространства
и некоторые другие) довольно усиленно
анализировались в последнее время и, по-
видимому, содержат долю истины. Подчерк¬
нем, что эти предложения представляют
собою выход за рамки существующей
«официальной» релятивистской квантовой
теории и являются предварительными.
Указанные выше бесконечности возника¬
ли -при подсчете разнообразных эффектов и
в 30-х годах стали подлинным бичом тео¬
рии поля. Хотя в настоящее время в рам¬
ках обычной теории не существует спо¬
собов устранения этих трудностей, свя¬
занных с точечными частицами, и ре¬
шение вопроса явно будет связано с по¬
строением будущей теории элементар¬
ных частиц, положение вещей несколько
смягчилась благодаря так называемой про¬
цедуре ренормировки. Выяснилось, что в
ряде классов взаимодействий, к которым
относится электродинамика и мезодина-
мжа пионов, число бесконечностей огра¬
ничено и все они связаны с полевой мас¬
сой частиц, полевым зарядом и, в случае
мезодинамики, с полевой частью констан¬
ты нелинейного взаимодействия поля с са¬
мим собою («само-заряд»). Предлагается
д об а/вить эти полевые части (бесконечные
сейчас, конечные в какой-то будущей тео¬
рии) к основным, затравочным и условно
положить суммы равными эксперименталь¬
но наблюдаемым конечным величинам
(процедура перенормировки). Например:
техР = гп0 + mf (mf = со)
, Здесь затравочная масса то играет роль
того, что ранее называлось механической
массой. Повторяем, речь ищет пока что об
изоляции бесконечностей, а не их устра¬
нении.
Переходя к открытию последних извест¬
ных частиц, любопытно отметить, что они
были обнаружены уже не в космических
лучах, но в земных лабораториях при
помощи ускорителей; антипротон (групп
Сегре — Чемберлена, 1955 год), части¬
ца во’ всем подобная протону, но от¬
рицательного заряда и с отрицательным
значением магнитного момента; антиней¬
трон (1956 год) -с магнитным момен¬
том обратного по отношению к нейтрону
знака. Эти частицы, естественно, предска¬
зывались подобно позитрону (античастица
по отношению к электрону). Были обнару¬
жены античастицы по отношению к 0°-ме-
зону, предсказанные Пансом и Гелл—Ман¬
ном на основе новейшего свойства частиц
(«странность», см. ниже) (открыта груп¬
пой Ледермана в 1956 году). При исследо¬
вании пучка частиц из ядерного реактора
недавно удалось наконец обнаружить по¬
глощение давно предсказанного антиней¬
трино' (Кован с сотрудниками, 1956 год),
давно уже подтвержденного косвенным об¬
разом, но ускользавшего от прямой реги¬
страции. Поглощение антинейтрино про¬
тоном можно считать, конечно, наиболее
прямым доказательством, существования
этой самой проникающей из всех извест¬
ных частиц.
Наряду с открытием многих новых ча¬
стиц за последние 10 лет были обнаруже¬
ны их существенно новые свойства, свя¬
занные главным образом с наличием так
называемого изотопического спина (Г).
К ним относятся сам изотопический
спин, затем новое свойство «странность»
(5), барионное число (п), лептонное число
(I), «спиральность». Весьма существенный
шаг в понимании частиц был сделан ки¬
тайскими теоретиками Ли (Колумбийский
университет) и Янгом (Принстон,
1956 год), обратившими внимание на на¬
личие нового свойства: «спиральность» и
на несохранение так называемой четности
в слабых взаимодействиях частиц, о чем
речь будет идти подробнее ниже.
В самые последние годы главное внима¬
ние нашей науки было обращено на эле¬
ментарные частицы и их только что ука¬
занные новые свойства и объединение
частиц в семейства. В то же время даже
области атомного ядра и космических лу¬
чей, недавно полные сенсационных собы¬
тий, несколько отошли на второй план.
Установление структуры ядер, основанное
•на понимании основных свойств ядерных
сил, позволило перейти к широкому ис¬
пользованию ядерных реажций в техниче¬
ских целях: реагкции деления, типа деле¬
ния урана, и успешно начать овладевать
термоядерными реакциями, типа синтеза

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
79
ядер водорода и тяжелого водорода
(И. В. Курчатов с сотрудниками и после¬
дующие английские и американские рабо¬
ты). С другой стороны, остающаяся здесь
не решенной до конца коренная проблема
ядерных сил явственно не может быть
продвинута вперед силами одной ядерной
физики и со своей стороны требует при¬
влечения средств физики элементарных
частиц в собственном смысле слова, в ча¬
стности но'вейших сведений о размерах и
структуре протонов и нейтронов. Без это¬
го нельзя сделать разумных заключений о
ядерных силах на самых близких расстоя¬
ниях, на которые подходят взаимодейству¬
ющие нуклеоны. Космические лучи без
привлечения новых методов регистрации
также, по-видимому, исчерпали сейчас
свои возможности поставщика новых ча¬
стиц. Возможно, впрочем, что использова¬
ние спутников в качестве долговременных
лабораторий сделает возможным улавлива¬
ние новых редких частиц и превращений
я космических лучах. ’
2.	Свойства элементарных частиц
После рассмотрения основных историче¬
ских этапов физики элементарных частиц
перейдем к краткому описанию всех основ¬
ных свойств частиц. Следует ' отличать
свойства частиц, которые довольно давно
были объяснены релятивистской квантовой
теорией (характер волновой функции,
спин, четность, статистические свойства),
от упоминавшихся выше «новых» свойств
(изотопический спин, «странность», ба-
рионный и лептонный заряды). Кроме то¬
го, имеется ряд фундаментальных свойств,
таких, как собственная масса, электриче¬
ский заряд частиц и другие константы
связи полей друг с другом, которые до по¬
следнего времени еще не были объяснены
теорией. В самом деле, значения масс и
констант связи приходится брать из опы¬
та, хотя возможные типы связи полей, как
и все поведение частиц, должны удовле¬
творять довольно жестким требованиям ре¬
лятивистской квантовой теории, так же
как и описание изотопических и всех иных
свойств частиц, старых и новых, проис¬
ходит в рамках релятивистской квантовой
теории.
Начнем со «старых» свойств частиц,
полностью трактуемых согласно релятиви¬
стской квантовой теории поля. Каждое по¬
ле и соответствующая частица описывают¬
ся волновой ^-функцией, которая обладает
определенным характером преобразования
при трансформациях координат и времени
(сдвигах, поворотах, лоренцовых преобра¬
зованиях, то есть четырехмерных вращени¬
ях и инверсиях—зеркальных отражениях
координат). Волновая 'Ф-функция может
быть скаляром, то есть инвариантом, век¬
тором (Аг), тензором второго ранга (hrs)
спинором ('Фг) (своеобразным полувекто-
ром, или тензором половинного ранга),
псевдоскаляром, псевдовектором и т. д.
Скаляру (тензору ранга 0) и псевдо¬
скаляру соответствуют частицы со значе¬
нием спина, то есть внутреннего момента
количества движения, равным 0. Вектору
(тензору ранга 1) и псевдовектору (то
есть аксиальному вектору) соответствуют
частицы спина 1 (в доляхhСим¬
метричному тензору 2-го ранга соответ¬
ствуют частицы спина 2. Спиноры опи-
1
сывают частицы спина 2 • Частицы спи-
3
на У также описываются функциями
спинбрного типа (спин-векторами). Части¬
цы высшего спина в природе не были об¬
наружены, хотя они и не запрещаются
теорией. Важнейшим результатом являет¬
ся то, что теория позволяет однозначно на¬
писать уравнения, которым подчиняется
волновая функция любого указанного ти¬
па, а также в случае надобности функция
частиц высшего спина. Учитывая требо¬
вания инвариантности, лучше всего исхо¬
дить при этом из соответствующей ла-
гранжевой функции и вариационного
принципа.
Таким образом, на.пример, для протона
мы сможем написать уравнение для его
спинорной ■хр-функции с четырьмя компо-
нента;ми (спинорное уравнение, открытое
Дираком) и получить отсюда значение спи-
1
на 2 • Для фотона (элементарной элек¬
тромагнитной волны), характеризуемого
полярным вектором (потенциалом Аг с че¬
тырьмя компонентами), получим максвел¬
ловские уравнения и значение спина, рав¬
ное 1. Для я-мезона с его псевдоскалярной
функцией получаем уравнение Клейна —
Гордона и спин 0. Все это, однако, при
ограничении линейностью и низшими про¬
изводными, то есть с физической точки
зрения, при ограничении не колоссально
высокими полями и переменными полями
не какой-то огромной частоты.
Обратное положение, однако, не имеет
места, то есть спин частицы еще не опре¬
деляет однозначно волновой функции и
тем самым ее уравнения. Кроме спина,
следует указать еще так .называемую чет¬
ность, определяющую поведение функции
частицы при инверсии координат (и вре¬
мени). Если ^-функция имеет определен¬
ную четность, то при зеркальном отраже¬
нии координат она переходит либо в са¬
мое себя, М—х,—у,—z)=+\|j(x, у, z)
(четная функция), либо меняет знак

80
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ Н ПУБЛИКАЦИИ
■ф(— х,— у,— ъ)— — \p(x,y,z) (нечетная
функция).
Учитывая этот фак-т, получаем, что
лишь каждому значению спина и опреде¬
ленной четности соответствует определен¬
ная волновая функция. Например, при
спине 0 и четной функции имеем скаляр,
при спине 0 и нечетной функции — псев¬
доскаляр и так далее. Для спишорных
функций можно ввести лишь понятие от¬
носительной четности. Для я-мезона спи¬
на 0 и отрицательной внутренней четно¬
сти получаем псевдоскалярную волновую
функцию с одной компонентой, способной,
однако, менять знак.
Когда в 1956—1957 годах было обна¬
ружено несохранение четности при так
называемых слабых взаимодействиях (ти¬
па [3-распада) и выяснилась желатель¬
ность видоизмененного описания нейтрино
и антинейтрино (спин %) спинорными
функциями, уравнения которых не требу¬
ют инвариантности при инверсиях, то
немедленно были указаны подобные урав¬
нения, именно для двухкомпонентной спи-
норной фукции (Салам и др., возродившие
старое предложение Вейля). В виде при¬
мечания укажем, что совсем недавно Фейн¬
ман предложил для описания электрона и
других фермионов применить двухкомпо¬
нентный спинор и модифицированное ди-
раковское уравнение.
В качестве следующего важного резуль¬
тата релятивистская квантовая теория
доказывает в виде теоремы Паули, что все
частицы целого спина, описываемые, со¬
гласно предыдущему, тензорными волновы¬
ми функциями разного ранга, подчиняют¬
ся бозе-эйнштейновской статистике (яв¬
ляются «бозонами»), а частицы полуцелого
спина, описываемые спинорами, подчи¬
няются принципу Паули и ферми-дираков-
ской статистике (являются «фермионами»)
в полном согласии с опытными данными.
Например, электроны являются «фермио¬
нами», фотоны и я-мезоны— «бозонами».
При всем том теория оставляет откры¬
тым вопрос о значении масс частиц и тем
самым наличии или отсутствии члена с
массой в соответствующих уравнениях, что
определяется пока что лишь опытом. На¬
пример, уравнения частиц спина 1, опи¬
сываемых четырехмерным вектор-потенци¬
алом, могут содержать член с массой (урав¬
нения Прока) либо могут быть его лише¬
ны (уравнения Максвелла). Спинорные
уравнения могут содержать член с массой
(дираковское уравнение электрона), либо,
в случае нейтрино, этот член может от¬
сутствовать.
Релятивистская квантовая теория уста¬
навливает также возможные формы взаимо¬
действия частиц или полей друг с другом,
например, всех заряженных частиц с элек¬
тромагнитным полем, или нуклеонов
(протонов-нейтронов) с я-мезонным полем
и т. д. При этом величины зарядов, то есть
констант связи частиц с электромагнитным
полем, как и другие квази-заряды илй ко¬
эффициенты при членах взаимодействия
опять-таки берутся пока что из опыта, хо¬
тя будущая теория должна будет суметь
вывести их значения, как и значения масс
частиц. В этой связи укажем на получив¬
шее большое значение разделение всех вза¬
имодействий на сильные (например, ну¬
клеоны с я-мезонами), средние, или элек¬
тромагнитные, и слабые (например, вза¬
имодействие двух пар фермионов друг с
другом при (3-распаде: протонов — нейтро¬
нов и электронов — антинейтрино, или
мю-мезонов и электронов с нейтрино —
антинейтрино, или взаимодействия, опре¬
деляющие распад К-мезонов и гиперонов).
Наконец, особое место занимают весьма
слабые гравитационные взаимодействия.
Сильное взаимодействие характеризуется
мезонным квази зарядом неуклеонов q или
соответствующей безразмерной константой
£2
■2	15,
h'c
Электромагнитные взаимодействия ха¬
рактеризуются электрическим зарядом е,
одинаковым у всех частиц, или соответ¬
ствующей безразмерной зоммерфельдовской
константой тонкой структуры
_ il _ 1
“ ~ h 'с ~ 137.03 ’
Слабое взаимодействие при (3-распаде ха¬
рактеризуется фермиевской константой
gf ~ Ю-*9 эрг см3
или соответствующей безразмерной кон¬
стантой порядка 10—12, определяющей
также замечательным образом и другие
слабые взаимодействия.
Гравитационные взаимодействия элемен¬
тарных частиц характеризуются массами,
играющими роль «зарядов», или соответст¬
вующей безразмерной константой —10“38.
Установив взаимодействия между частица¬
ми, мы можем определить теоретически
магнитные моменты электрона и ц-мезона,
равные боровским значениям магнетонов,
дополненных вакуумными поправками, в
весьма хорошем согласии с опытом, а при
некоторых допущениях также магнетизм
протона и нейтрона и гиперонов. Возмож¬
но подсчитать также собственное время
жизни ряда нестабильных частиц (нейт¬
рона, я°-мезона). Собственный магнетизм
электрона был открыт Гаудсмитом и Улен-
беком еще в 1925 году и получил теорети¬
ческое объяснение в теории электрона Ди¬
рака. Аномальный (вакуумный) момент
электрона был объяснен Швингером. Ваку-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
81
■умный магнетизм ц-мезона был открыт
Дедерманом с сотрудниками в 1957 году.
Магнитный момент протона был измерен
Штерном и Раби (начиная с 1934 года).
Магнетизм нейтрона лучше всего опреде¬
лен Блохом.
Хотя не только значения масс, но даже
самый факт конечной массы еще не может
быть выведен из теории, но разности масс
некоторых близких по свойствам частиц
(как увидим ниже, членов одного и того
же изотопического семейства) уже под¬
даются приближенному подсчету. Напри¬
мер, возможно при некоторых допущениях
вычислить разности масс нейтрона — про¬
тона, обусловленные их зарядами и маг¬
нитными моментами, разность масс заря¬
женных и нейтральных л-мезонов и
2-гиперонов.
При описании поведения частиц реляти¬
вистская квантовая теория делает еще
один важный шаг, подвергая все уравне¬
ния поля так называемому вторичному
квантованию. При помощи этой процедуры
волнам сопоставляются частицы, напри¬
мер, электромагнитному полю — фотоны,
мезонному полю — мезоны и т. д. Этот ме¬
тод позволяет также наиболее последова¬
тельно 'описать порождение и уничтожение
частиц, иначе говоря, столь характерные
взаимные трансмутации, например, пре¬
вращение пары электрон-позитрон в два
или три фотона, (в зависимости от направ¬
ления спиновых осей)
е + е~^ _).2f (или 3f),
или превращение протона с антипротоном
в мезоны р+ Р —>2л (или несколько . я).
При этом подобные превращения испы¬
тывают как свободные частицы, так и
частицы, оказавшиеся связанными внутри
своеобразного атома позитрония, открытого
Дейчем в1950 году (е ~—е+) или пред¬
сказанного атома «нуклония» (р—р).
Обратимся теперь к краткой характе¬
ристике новых свойств элементарных ча¬
стиц. Близость протона и нейтрона по
массе и аналогичный характер взаимодей¬
ствия обоих нуклеонов с л-мезонным по¬
лем, одинаковые значения спина, фер-
мионный характер обеих частиц, описы¬
ваемых одним и тем же уравнением Дира¬
ка,— вое эти обстоятельства приводят к
заключению, что мы имеем дело с двумя
состояниями, по существу, одной и той же
частицы.
Подобное заключение, сделанное впервые
Гейзенбергом, оказалось весьма пло¬
дотворным и привело к введению понятия
изотопического спина (изоспина) первона¬
чально в ядерной физике. Будем характе¬
ризовать протон и нейтрон изотопическим
спином Т=У2, причем компонента Тз=
-ЬУг соответствует протону, тогда как
6.	«Вопросы философии» № 5.
нейтронное состояние нуклеона. описывает¬
ся компонентой Тз=—Уч- Три я-мезона
характеризуются компонентами Тз=+1,
О, — 1 значения изоспина Т = 1. Тем са¬
мым изоспин служит для описания внут¬
ренних и «родственных» свойств частиц,
помогая объединить их в семейства, или
мультиплеты.
Тяжелые К-мезоны и гипероны также
распределяются по изотопическим семейст¬
вам. Существенным является то обстоя¬
тельство, что если отвлечься от электро¬
магнитных и слабых взаимодействий, то
изотопические спины системы оказывают¬
ся сохраняющимися при реакциях. Нали¬
чие закона сохранения, как всегда, указы¬
вает на существование инвариантности.от¬
носительно некоторых преобразований. Це¬
лесообразно ввести изотопическое прост¬
ранство, тогда сохранение изоспина ока¬
жется соответствующим инвариантности
относительно вращений в этом простран¬
стве. Простым примером является инвари¬
антность (неизменность) расстояния меж¬
ду двумя точками относительно любых
вращений координатной системы.
Важно напомнить, что целый ряд фун¬
даментальных законов сохранения непо¬
средственно связан со свойствами про¬
странства-времени. Инвариантности урав¬
нений классической, квантовой и реляти¬
вистской квантовой теории относительно
смещения координат соответствует закон
сохранения импульса. Инвариантности от¬
носительно смещений по оси времени со¬
ответствует закон сохранения энергии.
Иначе говоря, однородность пространства
или 'отсутствие в нем выделенного центра
непосредственно связаны с законом сохра¬
нения количества движения (импульса),
так лее как отсутствие выделенного начала
отсчета времени ведет к закону. сохра¬
нения энергии.
Изотропия пространства, или равноправ¬
ность всех направлений, ведет к закону
сохранения момента количества движения.
Изотропия четырехмерного пространства-
времени, эквивалентная лоренцовой или
релятивистской инвариантности, приводит
к обобщенному закону сохранения движе¬
ния центра тяжести.
Инвариантности относительно инверсий
(зеркальных отражений), координат и вре¬
мени в неквантовой теории не соответство¬
вал какой-либо закон сохранения, посколь¬
ку при этом речь идет о прерывных пре¬
образованиях. В’ квантовой теории инверс¬
ная инвариантность уравнений приводит
к закону сохранения четности. Этим пока
что исчерпываются законы сохранения,
связанные с пространством-временем. За¬
кон сохранения заряда-тока связан с так
называемой калибровочной инвариант¬
ностью, иначе говоря, иеизменаостью

82
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
уравнений при замене электромагнитных
потенциалов на величины, отличающиеся
либо постоянной, либо определенным до¬
бавком (градиента некоторой функции).
• Наряду с пространственной четностью
существует аналогичное понятие времен¬
ной четности и соответствующий закон
сохранения, обязанный инвариантности от¬
носительно инверсии времени, то есть об¬
ращению знака времени. Обозначив опе¬
раторы пространственной и временной чет¬
ности через Р и Т, законы сохранения
четности запишем в виде Р=1, Т= 1.
Кроме того, вводится понятие зарядового
сопряжения и зарядовой четности, связан¬
ной с инвариантностью относительно за¬
мены электрических зарядов на противо¬
положные. Соответствующий закон сохра¬
нения запишем в символической форме
С = 1.
Точнее, следовало бы говорить не о пере¬
ходе к jpyroMy знаку заряда, но от частиц
к античастицам, поскольку даже неко¬
торые нейтральные частицы (описываемые
комплексными волновыми функциями)
имеют нетождественные с ними античасти¬
цы; к ним относятся нейтрон и анти¬
нейтрон, имеющие разные знаки маг¬
нитного момента.; нейтрино и антиней¬
трино, имеющие различные ориентации
спина относительно импульса, а так¬
же К°, имеющие разный знак «странно¬
сти» у частицы и античастицы. С другой
стороны, у некоторых нейтральных частиц
(описываемых вещественными функция¬
ми), таких, как фотон, я-мезон, гравитон,
античастицы и частицы полностью тож¬
дественны. Независимо от этого массы
всех частиц и античастиц равны, как рав¬
ны их спины, и, следовательно, совпадают
статистические свойства. Античастицы
всегда имеют обратный знак заряда, маг¬
нитного момента, третьей компоненты изо¬
спина, «странности», барионного и леп-
тонного зарядов. Имеет место важная тео¬
рема Людерс-а (Швингера — Паули), гла¬
сящая, что в обычно локальной теории по¬
ля при весьма общих предположениях
РСТ = 1.
Говоря о законах сохранения, следует
обратить особое внимание на фундамен¬
тальное открытие, сделанное Ли и Янгом
в 1956—1957 годах, обнаружившими от¬
сутствие сохранения пространственной (Р)
и зарядовой (С) четности в процессах,
обусловленных слабыми взаимодействия¬
ми. Впервые это обстоятельство было за¬
мечено на распаде К-мезонов, которые рас¬
падаются в одних случаях нз
2л(0—> я + л), в других случаях — на
Зя-мезона (т-^-я+я+л). Вместе с тем
по всем данным все К-мезоны имеют оди¬
наковые массы и являются лишь одной
частицей, способной распадаться разными
путями, а не набором разных частиц
т, 0, х, и и т. д.), как первоначально
ошибочно предполагалось. Поскольку я-ме-
зон есть псевдоскалярная частица с внут¬
ренней четностью (—1), то оказывается,
что К-мезон должен был бы обладать неоп¬
ределенной четностью +1, либо —1.
Иначе говоря, четность не сохраняется в
процессах распада мезонов. Исходя из этого
факта, Ли и Янг сделали предположение,
что четность не сохраняется и при других
процессах, обусловленных слабыми взаимо¬
действиями, например, при |5-распаде, рас¬
паде я- и ц-мезонов и гиперонов. Они су¬
мели обобщить обычную теорию (5-распада,
в которой ранее не учитывалось возмож¬
ное несохранение четности, и указали со¬
вершенно конкретно те явления, в которых
можно наблюдать проявление несохранения
четности. Несохранение четкости означает
отсутствие зеркальной инвариантности или
эквивалентности правой и левой стороны,
или верха и низа.
В полном согласии с замечательным
предсказанием Ли и Янга было обнаруже¬
но, что при (5-распаде спин электрона
преимущественно направлен антипарал-
лельно их импульсу, тогда как в случае со¬
хранения четности спины должны были бы
ориентироваться произвольно (опыты Фра-
уэнфельдера, А. И. Алиханова с сотрудни¬
ками и др). Далее оказалось, что ориенти¬
рованные ядра испускают электроны не
равномерно во все стороны, но преимуще¬
ственно в направлении, противоположном
спину ядер, опять-таки в согласии с пред¬
сказаниями Ли и Янга (By с сотрудника¬
ми). Характерные асимметрии и наличие
определенной поляризации, или «спираль-
ности» (то есть ориентация спина), были
обнаружены также при распаде л-и [х-ме-
зонов (опыты Ледермана, Телегди с сотруд¬
никами). Указанные явления не связаны
обязательно с наличием нейтрино, так как
четность оказалась несохраняющейся не
только при бета-распаде и распаде л-, ц-ме-
зонов, но также в распаде К-мезонов и, как
было обнаружено осенью 1957 года, при
распаде А0-г<иперонов, без всякого участия
нейтрино. Анализ показывает, что одно¬
временно во всех этих случаях не сохра¬
няется зарядовая четность С. Однако во¬
прос о том, сохраняется ли комбинация
четностей (PC) и одновременно временная
четность Т (то есть эквивалентны ли оба
направления времени) в согласии с теори¬
ей Людерса, экспериментально окончатель¬
но еще не решен.
Возвращаясь к изотопическому прост-
раиству, укажем, что теория его еще не¬
достаточно разработана. В' частности, до
последнего времени еще оставался нере¬
шенным вопрос о трехмерном (Пайс,
д'Эспанья и Прентки) или четырехмерном

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
83
его характере, его эвклидовости или
поевдоэвклидовости. В последнее время
чаша весов склоняется в пользу четыре х-
мерного пространства, развиваемого Пан-
сом, Швингером, Саламом и в наших рабо¬
тах. Это позволяет произвести добавочное
объединение элементарных частиц в более
укрупненные семейства. Например, с точ¬
ки зрения четырехмерного изопространст¬
ва А-щперон (изоскаляр, с из о с пином 0),
и семейство трех 2-гиперонов (изовек¬
тор, из оспин: 1) объединяются в одно се¬
мейство, характеризуемое четырехмерным
®зо©ектором я т. д. Не очень существен¬
ные разности масс частиц удается объяс¬
нить, как упоминалось, электромагнит¬
ными эффектами.
В дальнейшем сказалось необходимым
.ввести еще одну новую характеристику ча¬
стиц, так называемую «странность» S
(Гелл-Манн и Нишиджима). Для «старых»
частиц—мезонов и нумеонов (в том числе
антияуклеонов), 8 = 0, для новых «стран¬
ных» частиц: 1?-мезонов и гиперонов S от¬
лична от 0. При сильном взаимодействии
«странность», как и изосийн, сохраняется.
Если же странность меняется при реакци¬
ях (AS—1), то они идут гораздо медлен¬
нее (например, распад гиперона X—^р+я,
при котором «странная» частица превра¬
щается в две не «странных». С этой точ¬
ки зрения понятно, почему «странные» ча¬
стицы (с противоположными значения¬
ми S) возникают парами. (Например, в
реакции л+р-»К+Х). Для лепт о но® (эле¬
ктроны, позитроны, нейтрино, ц-мезоны и
фотоны) понятия изоспииа и «странно¬
сти» еще не получили признания, и их
аналоги не разработаны удовлетворитель¬
ным образом.
Наконец, для характеристики частиц
оказалось .необходимым ввести понятие ба-
рионного (Вигнер и др.) и лент он наго за¬
рядов (К он опи вок и й - Махмуд, Я. Б. Зельдо¬
вич) *. Всем тяжелым частицам (нуклеовы
и гипероны) приписывается бариояный за¬
ряд п=+1, античастицам (антипротон,
антинейтрон, антигипероны) п=—1. Ана¬
логично этому лептоны (е—, и—, v) обла¬
дают лептонньгм зарядом 1=1, у антилеп-
тонов (е+, fx+v) 1=—1. Существуют за¬
коны сохранения барионно-го заряда и соот¬
ветственно лоптонного заряда (на наш
взгляд, лучше было бы ввести понятие фер-
мионного заряда, то есть баро-фермионного
и лепто-фермионного). После введения по¬
добных новых важных характеристик мож¬
но установить любопытную формулу для
величины электрического заряда Q (в до¬
лях е) через изоспин, барионное число и
«странность».
1 Выбор лептонных зарядов еще оконча¬
тельно не установлен.
(Швинтер вводит из общих соображений
гиперзаряд y=n+S, совпадающий с раз¬
ностью числа изофермионов и анти-изо-
фермионов д’Эспанья и Прентки; Сакс и
польский физик Райский вводят несколь¬
ко иные характеристики, называя их ат¬
рибутами; Я. П. Терлецкий ввел нейтрон¬
ный заряд.)
В виде важного дополнения укажем, что'
применение двухкомпонентных спиноров
ведет к определенным предсказаниям, на¬
пример, в теории бета-распада, по-видимо¬
му, все более и более подтверждаемым
опытом [связь между двумя парами фер¬
мионов только векторного (V) и аксиаль¬
но-векторного (А) типов]. В рухкомшо-
вентной теории спин-нейтрино всегда на¬
правлен по движению, у антинейтрино —
против движения, то есть частицы обла¬
дают постоянной «спиралыностью». При
бета-распаде имеем: n-^-p+1+v (в со¬
гласии с сохранением лептонного заряда).
С другой стороны, позитронный распад
должен сопровождаться вылетом нейтрино
р->п+ е~ + N*.
Теория описывает также порождение
пары гиперонов при столкновении пиона
с протоном л+р-^Е+2; распад мезонов:
л-^+v-^e+v-f-v 0 многие другие пре¬
вращения при учете изотопических
свойств.
Заметим, что, согласно нашему с
Г. А. Соколиком предложению, поддержи¬
ваемому, по существу, рядом авторов (Рай¬
ский, Юкава, Ингрэм, Ватанабэ, Пайс), сле¬
дует более- тесно связать обычное и изото¬
пическое пространства, допустив переходы
из одного в другое, иначе говоря, теснее
объединить новые, внутренние, и обычные,
внешние, степени свободы.
Как мы видим, открытие изотопических
и «странных» свойств частиц и введевие
соответствующих характеристик значи¬
тельно углубило наши сведения о строении
вещества и связи между частицами. Изото¬
пические семейства уже напоминают триа¬
ды и октавы химических элементов, вво¬
дившиеся до менделеевской периодической
системы. Что касается общей классифика¬
ции частиц, то хотя общепризнанная тео¬
рия до недавнего времени еще отсутствова¬
ла, но наиболее целесообразно распреде¬
лить частицы в порядке возрастающих
масс, начиная с полей в узком смысле, ли¬
шенных масс покоя, то есть фотонов, и пе¬
реходя к лептонам, л-мезонам, К-мезонам,
нуклеонам, гиперонам. Что касается гра¬
витационного поля, то в свободном виде
гравитационные волны или соответствую¬
щие им кванты—гравитоны — еще не об¬
наружены, хотя и предсказываются общей

84
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
теорией относительности (пусть, по мне¬
нию некоторых авторов (Инфельд), не с
полной убедительностью). Если гравитоны
существуют, они должны, по нашему пред-
сказагаию, превращаться с некоторой веро¬
ятностью в фотоны, электроны, позитро¬
ны. Подобные траясмутацаи еще более
объединили бы разные виды вещества,
учитывая, что гравитационное поле тесно
связало с искривлением пространства-вре¬
мени.
Резюмируя, можно сказать, что реляти¬
вистская квантовая теория сумела объяс¬
нить и связать друг с другом целый ряд
фундаментальных свойств частиц (дуа¬
лизм волн-частиц, спин, четность, тип
волновой функции, статистику, магнит¬
ный момент, разности масс некоторых ча¬
стиц, время жизни частиц и возможный
характер взаимодействия различных по¬
лей, изотопический спин). Беря затем из
опыта значение масс, зарядов и других
констант связи, теория смогла объяснить
в основных чертах образование атомных
ядер и во многих деталях множество ядер¬
ных реакций, сумела с поразительной точ¬
ностью описать движение электронов в
атомах и свободных электронов. Отсюда
уже в квантовой нерелятивистской теории
вытекало истолкование Менделеевской
периодической системы, построение моде¬
лей множества молекул, теория твердых
тел, магнетизма разных типов (пара, диа,
ферро, антиферромагнетизма), ферроэлек¬
тричества, проводимости, сверхпроводимо¬
сти ряда металлов (недавние работы Бар¬
дина, Н. Н. Боголюбова), сверхтекучести
жидкого гелия (П. Л. Капица и др.), раз¬
нообразнейших световых явлений и так
далее.
Если добавить сюда факты успешного
предсказания ряда частиц, истолкование
ряда новых изотопических свойств и трак¬
товку ряда вопросов, связанных с проис¬
хождением элементов и космических лу¬
чей, то перед нашим взором предстанет
грандиозная система современной, коротко
говоря, атомной физики. При этом мы от¬
влекаемся от колоссального уточнения экс¬
периментальной техники, связанной с ис¬
пользованием ускорителей, радиочастот¬
ных, ядерных, атомных, оптических, маг¬
нитных, криогенных (низкотемператур¬
ных) и т. д., и т. д. методов. Может со¬
здаться ошибочное впечатление о полном
благополучии в исследовании частиц и да¬
же наличии завершенности теории. Одна-,
ко мы еще недавно были далеки от закон¬
ченной теории элементарных частиц. Во-
первых, теория новых, изотопических
свойств являлась до последнего времени
несколько чужеродным телом по отноше¬
нию к обычной релятивистской квантовой
теории поля.
Во-вторых, теория не была в состоянии
вывести значения масс, зарядов и других
констант связи. Более того, как уже упо¬
миналось выше, современная теория при¬
водила к бесконечным значениям масс и
полевых частей заряда и других констант
связи точечных частиц, будучи вместе с
тем не в состоянии сконструировать мо¬
дель протяженной частицы. По всей види¬
мости, указанные глубокие трудности не
смогут быть преодолены в рамках сущест¬
вующей теории и потребуют ее более или
менее существенного обобщения. Общее
мнение склоняется сейчас к необходимости
введения какой-то новой мировой кон¬
станты, типа универсальной минимальной
длины. Некоторых попыток в этом направ¬
лении мы коснемся ниже, подчеркнув сей¬
час, что включение подобной константы в
теорию будет означать существенный от¬
ход от существующей релятивистской
квантовой теории.
В-третьих, довольно удачно устанавли¬
вая классификацию частиц по семействам,
современная теория не была в состоянии
дать общую, единую картину вещества.
3. Новые перспективы теории
элементарных частиц
В заключение мы коротко остановимся
на попытках объединенного описания всей
системы частиц и методах устранения
трудностей релятивистской квантовой тео¬
рии точечных частиц. Речь будет идти о
шпотезах, выходящих за рамжи сущест¬
вующей установленной теории, но как по¬
казатель здоровых тенденций эти попыт¬
ки, обещающие большие успехи, заслужи¬
вают сугубого внимания. Прежде всего
упомянем гипотезу сложных частиц, пред¬
ложенную Ферми и Янгом для я-мезонов,
предполагаемых составленными из двух
весьма тесно связанных частиц: нуклеона
и антинуклеона. Предполагается, что ог¬
ромная потенциальная энергия (впрочем,
неизвестного типа!) почти гасит собствен¬
ную энергию тяжелых частиц, оставляя
лишь малую массу л-мезона.
me2 = Me2 + Me2— V pot
Было предложено также взять за осно¬
ву нуклеоны и К-мезоны (Гольдхабер), ли¬
бо ^.-гиперон и нуклеоны (Саката, Маки,
М. А. Марков). На подобной основе уста¬
навливаются предварительные формулы
для масс частиц.
С другой стороны, уже сравнительно
давно Л. де Бройль предложил более фор¬
мальный метод «слияния», позволяющий
конструировать волновые функции частиц,
исходя из основных дираковских, путем
перемножения последних при некоторых
добавочных условиях. Ясно, что .из частиц

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
35
спина + У2 и — У2 можно составить ча¬
стицы спина 0, 1, а затем перейти к спи¬
ну /2 и т. д. В качестве конкретного
примера Л. де Бройль предложил рассмат¬
ривать фотояы как комбинации нейтри¬
но и антинейтрино (так называемая «ней¬
тринная теория света», развивавшаяся
Кронигом, Иорданом, А. А. Соколовым).
Слабым местом являлось отсутствие взаи¬
модействий, приводящих к «слиянию».
Метод «слияния» оказался полузабытым,
но имеет шансы возродиться в связи с не¬
линейными обобщениями.
Обратимся теперь к широкой программе
объединенной теории поля, развиваемой
Гейзенбергом, в некоторой связи с работа¬
ми де Бройля и нашими. Допустим, мы
желаем построить единую теорию всех по¬
лей, положив в ее основу одно-единствен-
ное поле. Очевидно, это должно быть поле
спинорного типа (спин V2), являющееся
наиболее фундаментальным по отношению
ко всем другим полям (возможно, даже по¬
ле частиц спина У>, описываемое 2-ком¬
понентной функцией). Какому же уравне¬
нию должен подчиняться подобный «ми¬
ровой спинор» или «элементен»?
Ясно, что он должен с чем-то взаимо¬
действовать для того, чтобы давать раз¬
ные частицы в качестве возбужденных со¬
стояний поля; но поскольку в мире, по на¬
шему предположению, ничего больше не
существует, мировой спинор может взаи¬
модействовать только с самим собою. Ина¬
че говоря, уравнение его движения долж¬
но быть нелинейным. Поэтому за основу
разумно взять дираковское уравнение с
нелинейным добавком, типа ^др3, который
был нами предложен еще в 1938 году.
Позднее'нами с А. М. Бродским и М. Ми-
рианашвили были рассмотрены другие
возможные добавки, а. Д. Ф. Курдгелаидзе
получил ряд решений нелинейных урав¬
нений. Гейзенберг дополнительно вычер¬
кивает в подобном уравнении член с мас¬
сой частицы, считая, что масса должна
получаться в результате решения. Выпи¬
шем для фиксации внимания это уравне-
дф -
ние 6x7 ~ ^ ^ ^ = 0 (подразумевает¬
ся суммирование по r=l,2,3,4; x=x,y,z,
ict; j-матрицы Дирака; А—константа не¬
линейной связи; яр — волновая функция,
■ф — ее сопряженная)
Тогда, присоединяя видоизмененные по
ряду соображений правила перестановки
(квантования), Гейзенберг в результате
приближенных решений нелинейного урав¬
нения получает массу основной частицы
(нуклеона) и массы частиц бозонного ти¬
па, которые оказываются в несколько раз
меньшими. Это уже весьма похоже на
спектр масс я- и К-мезонов! В дальнейшем
даже получается приближенное значение
заряда всего примерно в 1,5 раза меньше
экспериментального. Таким образом, даже
в подобном начальном виде единая нели¬
нейная теория вещества имеет определен¬
но большие успехи (хотя еще и не имеет
точных количественных совпадений с
опытом). Это обещает при включении изо¬
топических свойств и других уточнениях
привести нас действительно к единому
описанию системы частиц. С нашей точ¬
ки зрения, нелинейная программа являет¬
ся сейчас единственно возможной как база
объединенной теории частиц. Полушутя
можно заметить, что наши «деды», желая
строить единую теорию материи, тоже в
конце концов пытались положить в основу
какие-то вращающиеся образования (вих¬
ри Декарта, Кельвина, Гельмгольца).
Единая нелинейная теория поля, по-ви¬
димому, не так далека от упоминавшегося
выше метода «слияния» JI. де Бройля и
нелинейной квази-гидродинамической мо¬
дели материи Вижье, а также модели
сложных частиц, поскольку в ней исполь¬
зуется, по существу, как произведение
волновых функций, так и образование бо¬
лее легких бозонов в качестве возбужден¬
ных состояний более тяжелых формионов.
Де Бройль со своей стороны приходит к
варианту нелинейной теории, в связи со
своей критикой копенгагенской школы.
Что касается устранения трудностей с
бесконечной полевой массой и полевыми
зарядами и другими константами связи,
то независимо от способа, предложенного
Гейзенбергом в нелинейной теории, следует
указать на новое фундаментальное свой¬
ство частиц, открытое два года назад
Хофстадтером, -который, обстреливая про¬
тоны электронами, обнаружил наличие
у протона размеров и соответствующего
распределения заряда и магнитного мо¬
мента..
Средний квадратичный радиус распреде¬
ления этих величия оказался равным у
протона 0,8 • 10—13 см, с чем совпа¬
дает средний размер распределения магне¬
тизма внутри нейтрона (причем характер
распределения оказывается явно неравно¬
мерным и скорее похож на экспененту или
гауссово распределение). Модель протона,
согласно современным данным, следует
представить себе, по-видимому, в виде не¬
которого ядрышка (остова, керна), вокруг
которого распределено облако л-мезонов,
которые являются виртуальными и кото¬
рые не следует смешивать с реальными
л-мезонами, вращающимися вокруг ре¬
альных протонов — а не их остовов! — в
мезо-атома,х. Очевидно, следует перейти к
исследованию размеров и других частиц.
Тем самым вопрос о точечности теряет,
по крайней мере в ряде случаев, смысл,

86
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
так как, например, нуклеоны явно не яв¬
ляются точечными частицами.
Сейчас еще не ясно, как следует писать
уравнения для подобной столь сложной си¬
стемы, как «элементарная частица» —
протон. Еще раз на этом примере мы
убеждаемся, в замечательной неисчерпае¬
мости свойств частиц, так ярко охаракте¬
ризованной В. И. Лениным на примере
электрона — единственной известной в то
время частицы, обладавшей массой покоя.
Дальнейшее развитие теории и програм¬
му устранения трудностей возможно совсем
предварительно набросать в таком виде.
Даже ядрышко (остов-керн) не является
точечным, его размер, возможно, опреде¬
ляется какой-то универсальной минималь¬
ной длиной, которая, кстати сказать, есте¬
ственно входит в нелинейную теорию че¬
рез константу самодействия А. Может
быть, эта универсальная длина связана с
самими геометрическими свойствами про¬
странства-времени, которое следует на. са¬
мых малых расстояниях представить себе
своего рода прерывным или квантован¬
ным? Или же наличие универсальной
длины приведет к тому, что поля и части¬
цы будут взаимодействовать не в точке,
но в некоторой области (нелокальная тео¬
рия)? Не приведет ли введение новой кон¬
станты длины к видоизменению и обобще¬
нию понятия причинности на самых ма¬
лых расстояниях, поскольку сигналы воз¬
можно будет передавать через них со
сверхсветовыми скоростями (Д. И. Блохдн-
цев, Яноши)?
Все эти вопросы должны будут найты
свой ответ в будущей, по-видимому, в ос¬
новном нелинейной теории» элементарных
частиц, которая построит спектр масс ча¬
стиц, выведет значение заряда и всех дру¬
гих констант связи. Тем самым будет ре¬
шен и вопрос о реальном числе элементар¬
ных частиц, из которых самые тяжелые
по массе не превосходят самого легкого из
сложных ядер — дейтерона.
Совокупность усилий замечательного
по точности и широте охвата явлений
эксперимента — земного и космического—
теоретической физики, расчетов, произво¬
димых с помощью электронных машин,
вместе с астрономическими (оптическими,
радиофизическими и спутниковыми)
наблюдениями и космологическими сообра-
же<ниям!и позволяют надеяться, что вслед
за нынешними зарницами блестящих от¬
крытий не за горами и решающий прорыв
в этой области, а вслед за ними и какие-то
новые технические последствия, свидетеля¬
ми чего явится, будем надеяться, уже ны¬
нешнее поколение. Вслед за построением
последовательной теории элементарных ча¬
стиц, которая явится значительно более
совершенной атомной теорией вещества по
сравнению с нынешней релятивистской
квантовой теорией поля, очевидно, лишь
нашим ученикам придется прорываться
еще дальше в какие-то ныне еще совсем
неизведанные глубины и высоты строения
материи.
Согласно последним сведениям (от янва¬
ря 1958 года), любезно сообщенным нам
проф. В. Гейзенбергом, ему вместе с
В. Паули, присоединившимся к разработке
теории, удалось дать толкование изотопи¬
ческих свойств частиц и включить в об¬
щую схему не только нуклеоны и мезоны
(для которых ранее были приближенно
вычислены массы), но и все другие части¬
цы. Это сообщение вызвало справедливый
интерес у советских и зарубежных теоре¬
тиков. Таким образом, мы, по-видимому,
находимся на самом пороге создания объ¬
единенной нелинейной теории материи, ко¬
торая по отношению к. элементарным ча¬
стицам м'Ьжет сЫГрать роль как Менделеев¬
ской периодической системы, объединив¬
шей все химические элементы, так и кван¬
товой ее трактовки 1.
Резюмируем для ясности с некоторыми
пояснениями основные пункты развивае¬
мой ныне нелинейной теории:
1) спинорное уравнение обобщается
членом типа гр3;
2) в дальнейшем учитываются другие
возможные нелинейности;
3) Гейзенберг и Паули сейчас выбирают
среди них нелинейные добавки, удовлет¬
воряющие требованиям инвариантности от¬
носительно недавно введенных преобразо¬
ваний (Салама — Тушека) ведущих к за¬
кону сохранения барионного заряда, и но¬
вых преобразований (Паули), ведущих к
сохранению изотопического спина, согла.с-
1 Отсылаем читателей за подробностями
к литературе: Д. Д. Иваненко, А. Со¬
колов, «Классическая теория поля», изд. 2,
ГТТИ, М., 1958 г., § 32; А. Соколов,
Д. Иваненко, «Квантовая теория поля»,
ГТТИ, М., 1952, ч. 2, § Зв; Д. Иваненко
и А. Бродский, ЖЭТФ, 24, 383, 1957.
Д. Иваненко, Supplemento Nuovo Ci-
mento, vol. 6, 1957. Д. Иваненко и
М. Мирианашвили, ФАН, 106, 1956;
Д. Ф. Курдгелаидзе, ЖЭТФ, 32, 1156,
1957. Д. И. Б л охи нц ев, УФН, 61, 137,
1957. Особенно важен обзор: W. Heisen¬
berg, Reviews of Modern Physics, 29, '269,
1957 (готовится русский перевод всех глав¬
ных работ Гейзенберга по нелинейной тео¬
рии) ; М. Г е л л-М а н н и Е. Розен¬
баум «Элементарные частицы», УФН, 64,
191, 1958; Б. Т. Кузнецов «Принципы
классической физики», изд. АН СССР, М.,
1958; «Основы теории относительности и
квантовой механики в их историческом раз¬
витии», изд. АН СССР, М., 1958.

НАУЧНЫе СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
87
но яо®ейшей работе Гюрси (февраль
1958 г.). Тем самым нелинейный добавок
в уравнении^ сохраняя характер члена
■ф3, несколько усложняется.
4) Для получения конечного значения
масс частиц Гейзенберг вводит «регуляри¬
зацию» определенного типа (то есть обре¬
зание бесконечных интегралов для устра¬
нения бесконечностей) и существенно ме¬
няет правила квантования при помощи
введения дополнительных промежуточных,
но ненаблюдаемых (!) состояний — «вто¬
рое гильбертово пространство» (приводя¬
щее само по себе к отрицательным веро¬
ятностям, рассматривавшимся уже ранее
Дираком),
5) Приближенное решение основного
нелинейного уравнения для «мирового
спинора» без члена с массой, при учете
новых правил квантования, дает, в конце
концов, массу нуклеона и нескольких бо¬
зонов, с соответствующими спинами и чет¬
ностями, пока что, впрочем, лишь в при¬
мерном, довольно грубом соответствии с
опытом.
6) По-видимому, удается получить изо¬
топические спины, барионные заряды и
тем самым значения «странностей» прак¬
тически всех известных частиц, то есть
пра,вильно распределить ж по семействам,
впрочем, еще без вычисления масс всех
частиц.
7) Видоизмененные правила квантова¬
ния волновых функций приводят к силам
кулоновского типа между частицами. Та¬
ким образом, электродинамика содержится
в новой теории, и удается примерно вы¬
числить величину заряда, пока что опять-
таки лишь в грубом согласии с опытом.
Очевидно, теория позволит в будущем вы¬
числить и другие константы связи.
Несмотря на ряд спорных и невыяснен¬
ных до конца пунктов, связанных, в ча¬
стности, со способом введения ненаблюда¬
емых состояний, вопросом о причинности
на самых малых расстояниях, и отсутст¬
вием еще точного совпадения с опытом, пе¬
ред нами во всей видимости вырисовыва¬
ются контуры на сегодняшний день наи¬
более правдоподобной, довольно грандиоз¬
ной объединяющей теории, последние ус¬
пехи которой особенно радуют немного¬
численных физиков, стоявших и раньше
на нелинейной точке зрения. Конечно,
следует быть осторожным при построении
столь общей теории, против которой, кста¬
ти сказать, возражало еще недавно подав¬
ляющее большинство теоретиков, в том
числе таких авторитетных, как Дирак,
Паули, Ли.
В самом деле, не лишне напомнить, что
еще два года назад проф. В. Паули резко
возражал против нелинейных обобщений
дираковского уравнения, а на осеннем кон¬
грессе в Венеции (1957) после доклада
Гейзенберга одобрил лишь его математиче¬
скую, часть. Проф. Т. Д. Ли не видел еще
осенью 1957 г. каких-либо реальных пер¬
спектив в развитии нелинейной теории.
П. А. М. Дирак два года назад в дискус¬
сии о нелинейности полушутя, полусерь¬
езно заметил, что нелинейные обобщения
нарушают его принцип, согласно которому
«физические теории должны обладать ма¬
тематическим изяществом». Так или ина¬
че бесспорные, уже имеющиеся успехи
единой нелинейной теории материи, хотя
еще и незавершенной, должны привлечь
внимание не только теоретиков, но также
всех интересующихся фундаментальными
проблемами физики и побудить их к углуб¬
ленному философскому и историческому
анализу как современных проблем ато¬
мизма, так и других единых моделей, вы¬
двигавшихся в течение веков.

К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ М. ПЛАНКА
Макс Планк и его борьба за научное
мировоззрение в естествознании
И. В, КУЗНЕЦОВ
В канун XX века, за две с небольшим не¬
дели до окончания 1900 года, в Берлин¬
ском физическом обществе собралась срав¬
нительно небольшая группа физиков, что¬
бы обсудить один, казалось бы, весьма спе¬
циальный вопрос, имеющий интерес только
для узкого круга лиц, занимающихся
спектроскопией,— вопрос о теоретическом
истолковании закона распределения энер¬
гии в спектре абсолютно черного тела. До¬
клад на эту тему сделал 42-летний профес¬
сор теоретической физики Берлинского
университета Макс Планк. Он развил в нем
соображения, дающие физическое обосно¬
вание формулы, найденной им же за во¬
семь недель до этого, которая показывала,
как зависит интенсивность излучения аб¬
солютно черного тела от температуры тела
и длины волны излучения. Хотя в этом до¬
кладе М. Планк ясно показал, что его объ¬
яснение строится на новых, удивительных
допущениях, порывающих с общепризнан¬
ными представлениями, ни он сам, ни его
слушатели в тот момент не могли оце¬
нить в полном объеме значение сделанного
им шага. Можно было думать, что речь
идет о какой-то частной гипотезе, имею¬
щей отношение к одному, в общем неболь¬
шому, разделу физики и давшей положи¬
тельный результат только в нем.
В действительности же оказалось, что
этот доклад и содержащаяся в нем гипоте¬
за ознаменовали начало новой эпохи в раз¬
витии физической науки и всего естество¬
знания в целом, вызвав решительный пе¬
реворот в основных естественнонаучных
представлениях. Сущность ~ гипотезы
М. Планка составляло положение о том,
что испускание и поглощение энергии
мельчайшими излучающими центрами ве¬
щества происходит не непрерывно, как
считали раньше, а дискретно. Дискретность
процессов поглощения и испускания энер¬
гии определяется особой, неизвестной пре¬
жней физике величиной, которую М. Планк
назвал «квантом действия». Так началась
эпоха квантовой теории, выдающееся есте¬
ственнонаучное, философское и практиче¬
ское значение которой ныне общеизвестно.
Возникновение квантовой теории навсегда
связано с именем Макса Планка. Каждый,
кто теперь хочет познакомиться с наиболее
фундаментальными идеями современного
естествознания и их источниками, не мо¬
жет так или иначе не коснуться существа
главных работ этого замечательного уче¬
ного, исследовательская деятельность ко¬
торого оказала неоценимую услугу позна¬
нию природы.
М. Планку принадлежит, однако, не
только открытие дискретности элементар¬
ных процессов поглощения и испускания
энергии, а также определяющей эту ди¬
скретность величины — кванта действия.
Он необычайно много сделал для обоснова¬
ния величественного здания термодинами¬
ки своими работами, посвященными перво¬
му и второму началам учения о теплоте;
особенно важную роль сыграли его иссле¬
дования понятий энтропии и необрати¬
мости процессов, а также исследование
истории открытия закона сохранения и
превращения энергии и анализ сущности
этого закона. Именно благодаря усилиям
М. Планка термодинамика приобрела ту
классическую ясность и точность, которая
свойственна ей теперь. Опираясь на свои
термодинамические работы, он решил ряд
важнейших вопросов теории растворов, тер¬
моэлектричества, термохимии, теории дис¬
социации электролитов, диффузии.
М. Планк с успехом занимался и проблема¬
ми металлоонтики, общей теории электри¬
чества и магнетизма и т. д.
Большой вклад М. Планк внес в разви¬
тие идей теории относительности, и при¬
том на самом трудном этапе ее становле¬
ния — в тот момент, когда она только что
появилась. Его работы легли в основу так
называемой «релятивистской динамики».
Он показал, как нужно сформулировать
основные уравнения динамики и принцип

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
89
наименьшего действия, как выразить ряд
таких физических величин, как импульс,
масса и т. п., чтобы они удовлетворяли
принципу относительности. Он установил
также законы преобразования термодина¬
мических величин при переходе к движу¬
щимся системам отсчета при условиях, ко¬
гда справедливы законы теории относи¬
тельности.
Как ни много сил и внимания М. Планк
посвящал вышеупомянутым трудам в об¬
ласти теоретической физики, он никогда не
ограничивался рассмотрением чисто про¬
фессиональных, специальных физических
проблем. На протяжении всей своей мно¬
голетней жизни (23 апреля 1858 года —
4 октября 1947 года) он глубоко интере¬
совался общими философскими проблемами,
проблемами теории познания и много раз
выступал с докладами, лекциями и стать¬
ями на эти темы, откликаясь на самые
жгучие запросы современности.
На его глазах достраивалось здание ме¬
ханистических представлений в естество¬
знании, казалось, вот-вот уже готовых
праздновать свою окончательную победу.
Но он же был и свидетелем их краха —
и притом не пассивным свидетелем, а ак¬
тивным участником раскрытия несостоя¬
тельности механистического мировоззрения.
При его жизни философские воззрения
Э. Маха, ранее неизвестные, стан обились
модными в определенных кругах естество¬
испытателей и философов. Но М. Планк
видел и то, как махизм постепенно
утрачивал приобретенное однажды
влияние, и он сам в немалой мере содей¬
ствовал этому. Не без его активной по¬
мощи канула в Лету нашумевшая в свое
время энергетика В. Оствальда, критикой
физических основ которой он расшатывал
все ее здание. Когда из зерна, посеянного
им в 1900 году, выросла современная
квантовая механика и было выдвинуто ста¬
тистическое истолкование так называемой
волновой функции, ряд физиков — и среди
них ряд очень крупных,— неосновательно
ссылаясь на это статистическое истолкова¬
ние, провозгласил, что отныне в науке на¬
всегда покончено с причинностью. В ответ
на это М. Планк решительно выступил про¬
тив индетерминистических воззрений, не бо¬
ясь показаться кому-либо ретроградом или
реакционером в науке. Не раз М. Планк
возвращался к сложнейшему и очень важ¬
ному вопросу о путях познания мира, об
общих путях развития науки, высказывая
очень интересные и глубокие мысли.
Конечно, не все в этих выступлениях
М. Планка верно: на ряде высказанных им
соображений лежит печать того времени,
в которое они были рождены, и той обста¬
новки, в которой он жил. Но М. Планк был
неустанным, непреклонным борцом за под¬
линно научное мировоззрение в естество¬
знании, и его борьба является одной из
поучительных страниц в истории естество¬
знания и философии, сохранившая во мно¬
гом свое значение и сейчас. То, что было
главным в этой борьбе, составляет серьез¬
ный вклад в развитие материализма и диа¬
лектики.
* * *
О никогда не угасавшем глубоком инте¬
ресе М. Планка к философским проблемам
говорит вся его научная деятельность. Да¬
же в моменты напряженных поисков в
специальных областях физики он находил
время для размышлений над этими пробле¬
мами. Его интерес к философским пробле¬
мам с годами все возрастал, и впервые он
стал особенно значительным в период ре¬
волюционной ломки научных понятий в
физике в начале XX века, которой вос¬
пользовались различные школки идеали¬
стической философии для провозглашения
«краха материализма». М. Планк не толь¬
ко не был на стороне этих школок, но ре¬
шительно выступил против них, особенно
против той, которая представляла тогда
наибольшую опасность для развития есте¬
ствознания, благодаря своей наукообразной
форме и претензиям стать идейным вож¬
дем естествознания, — а именно против
махизма.
Прежде чем обратиться к вопросу, по¬
чему и как М. Планк боролся против ма¬
хизма, посмотрим, как он понимал вообще
соотношение между наукой о природе и
философией. Рассматривая, по существу,
философию как мировоззрение, М. Планк
неоднократно подчеркивал огромное значе¬
ние мировоззрения для естествознания. Осо¬
бенно важную роль оно, по его мнению,
играет в работе естествоиспытателей в те
периоды, когда наука, накопившая множе¬
ство новых экспериментальных фактов, не
может еще теоретически овладеть ими,
раскрыть их необходимые связи, обнару¬
жить единую сущность различных явле¬
ний и мысль естествоиспытателей блуж¬
дает среди м.нолих противоречивых гипо¬
тез. «Но чем запутаннее становится мно¬
жество иовых фактов,— подчеркивал
М. Планк в своем докладе «Отношение но¬
вейшей физики к механистическому миро¬
воззрению»,—чем пестрее разнообразие
новых идей, тем настоятельнее чув¬
ствуется снова потребность в объединяю¬
щем миросозерцании» (М. П л а. н к «Фи¬
зические очерки»* М. 1925, стр. 35). По¬
чему это так? Кажется, что все дело за¬
ключается просто в том, чтобы тот или
иной ученый нашел наконец наиболее удач¬
ную, чем у других, гипотезу, касающуюся
сугубо специальной естественнонаучной
стороны вопроса и никак не связанную с
мировоззрением. М. Планк считает, что

90
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
сложный процесс развития научного зна¬
ния так упрощенно понимать нельзя. Са¬
ма гипотеза, как показывает он, может по¬
мочь правильной постановке вопросов и
получить широкое применение только бла¬
годаря соответствующему объединяющему
научному мировоззрению. «Это стремление
к объединяющему мировозврению имеет ог¬
ромное значение не только для физики, но
и для всего естествознания, так как пере¬
ворот в области физических принципов не
может остаться без воздействия на все
остальные естественные науки» (т а м ж е).
Таким образом, в движении естествозна¬
ния вперед М. Планк отводил весьма важ¬
ную роль мировоззрению, философии. В ре¬
чи «Новые пути физического познания»
М. Планк говорил: «Не следует думать,
что можно даже в самой точной из всех
естественных наук продвинуться вперед без
всякого миросозерцания» (там же,
стр. 65). Еще резче и отчетливее он выра¬
зил ту же мысль о необходимости связи
естествознания с философией в работе «Фи¬
зическая закономерность в свете новых ис¬
следований», указывая, что «естествен¬
ные науки не могут обойтись без филосо¬
фии» (журнал «Успехи физических на¬
ук», т. VI, вып. 3, 1926 г., стр. 199). Вы¬
соко оценивая роль философии в развитии
науки о природе, М. Планк здесь же вы¬
сказывает пожелание, обращенное к есте¬
ствоиспытателям, внимательно изучать
воззрения и идеи великих философов.
В докладе «Физика в борьбе за мировоз¬
зрение» мы снова читаем: «Мировоззрение
исследователя будет всегда определять на¬
правление его работы» (Max Planck
«Vortrage und Erinnerungen», Stuttgart,
1949, S. 285).
Мысль о том, что естественные науки не
могут обойтись без философии, проходит
красной нитью через всю научную дея¬
тельность Планка. С ее защитой и обосно¬
ванием он выступал в самые различные пе¬
риоды своей жизни. Но М. Планк ясно ви¬
дел и другую сторону в отношениях между
естествознанием и философией. Он подчер¬
кивает, что естествознание способствует
прогрессу философии. Говоря, например,
о том, что может дать физика для вы¬
работки научного мировоззрения, он под¬
черкивает, что она дает «очень острое ору¬
жие» в борьбе за мировоззрение. Ее вклад
в эту борьбу, напоминает он, состоял уже
в том, что физика нанесла смертельный
удар многочисленным религиозным догмам.
Но главное заключается в положительном
вкладе, вносимом ею в понимание природы,
в совершенствование методов познания.
Если тщательно взвесить все высказан¬
ное М. Планком о взаимоотношении есте¬
ствознания и философии, то мы увидим,
что, по его мнению, центральным пунк¬
том, в котором философия оказывает по¬
мощь естествознанию, является вопрос о
реальности внешнего мира и его законо¬
мерностей. М. Планк при всяком удобном
случае во множестве своих выступлений
считал необходимым напомнить своим слу¬
шателям и читателям, что корейной пред¬
посылкой научного познания является
безусловное признание объективной реаль¬
ности внешнего мара и его закономерно¬
стей. Вот только три из многих его выска¬
зываний по этому поводу:	«В основе
теоретической физики лежит принятие су¬
ществования реальных, независящих от
чувственных ощущений процессов» (Мах
Planck «Die Physik im Kampf urn die
Weltanschauung»; «Vortrage und Ermnerun-
gen», Stuttgart, 1949, S. 290). «Эта твер¬
дая, ничем не поколебимая вера в абсолют¬
ную реальность природы является непо¬
средственно данной и само собой разумею¬
щейся предпосылкой работы исследова¬
теля... Реальный мир в абсолютном смыс¬
ле не зависит от отдельных личностей, не
зависит даже от всего человеческого мыш¬
ления» (М а х Р 1 а п с k «Sinn und Grenzen
der exakten Wissenschaft», этот доклад пу¬
бликуется в данном номере журнала);
«наука принуждена признать существова¬
ние закономерности в природе основным
постулатом или предварительным усло¬
вием всего ее дальнейшего развития»
(М а к с Планк «Физическая законо¬
мерность в свете новых исследований»,
журнал «Успехи физических наук», т. VI,
вып. 3, 1926 г., стр. 177—178).
Ясность и категоричность этих, как и
множества других подобных, суждений
М. Планка с полной определенностью сви¬
детельствует о том, что он считал необхо¬
димой связь именно с материалистической
философией, хотя М. Планк нигде ее так
не называет; порой он именует ее «здоро¬
вым миросозерцанием», или «реализмом»,
иногда «метафизикой». Он и ценит такую
философию как раз за то, что она обосно¬
вывает фундаментальную предпосылку су¬
ществования науки. Поэтому он не остав¬
ляет без критики даже то, что могло бы
посеять сомнение в справедливости указан¬
ной предпосылки. Повод для таких сомне¬
ний он правильно усмотрел в «теории
иероглифов», развивавшейся в свое время
Г. Гельмгольцем, его собственным учите¬
лем по кафедре теоретической физики в
Берлинском университете. Выступая с той
же самой кафедры, с какой некогда высту¬
пал Гельмгольц с изложением этой теорий,
М. Планк, сохраняя чувство глубокого ува¬
жения к учителю, тем не менее решительно
возражал ему в своем докладе «Новые пути
физического познания», сделанном им в
1913 году. Повторив кратко суть сообра¬
жений Гельмгольца о том, что будто бы

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
91
наши восприятия не копии предметов объ¬
ективного внешнего мира, а всего лишь
символы, иероглдфы их, что человек яко¬
бы вообще лишен возможности установить,
имеется ли сходство между предметами и
вызванными им,и в нас чувственными вос¬
приятиями, М. Планк приходит к выводу,
что перед человеком, стоящим на такой
точке зрения, неизбежно встанет вопрос:
«Но в таком случае есть ли какие-нибудь
разумные основания противопоставлять
нашему самосознанию независящую от не¬
го «природу кай таковую»?» (М. П л а н к
«Физические очерки», М. 1925, стр. 64).
И не есть ли законы природы не более чем
целесообразные правила, выражающие
только течение наших ощущений во време¬
ни? Ответ М. Планка на эти вопросы кра¬
ток и выразителен: «Если бы это было та,к,
то не только здравый человеческий рассу¬
док, но и точное естествознание оказа¬
лись бы впавшими в коренную ошибку»
(там же). С этой «коренной ошибкой»
М. Планк боролся всю свою жизнь. Хотя
он в ряде своих работ иногда, между про¬
чим, обсуждая другие вопросы, и говорит
о чувственных ощущениях, как о «зна¬
ках», вызываемых в нас действиями внеш¬
него мира, этот термин не выражает под¬
линной сущности его взглядов. Там, где
М. Планк специально разбирает вопрос о
соотношении наших представлений, поня¬
тий, теорий и внешнего мира, он называет
их «образами», «отражениями», «карти¬
нами мира». И это совершенно правильно:
только так трактуя представления, поня¬
тия и научные теории, можно, как это
ярко показал В. И. Ленин в своей книге
«Материализм и эмпириокритицизм», из¬
бежать того агностического сомнения в
существовании объективного мира, против
которого и выступал Планк. Именно по
этой причине и критиковал В. И. Ленин
«теорию иероглифов» за несколько лет до
доклада Планка.
* * $
Большое внимание в своих устных и
печатных выступлениях М. Планк уделил
критике философских воззрений Э. Маха.
По собственному признанию М. Планка, в
самом начале своей научной деятельности
он «считался решительным сторонником
философии Маха». Но впоследствии он не
только отказался от этих взглядов, но и
активно выступил против них. Самое ран¬
нее выступление против Маха мы нахо¬
дим уже в книге М. Планка «Закон сохра¬
нения энергии» (1887 год). Правда, в яв¬
ной, открытой форме свое несогласие с
Э. Махом М. Планк заявил здесь только в
кратком подстрочном примечании (см.
М. Планк «Закон сохранения энергии»,
М. 1938, стр. 137). Но, по существу, он
развивал в своей книге такую трактовку
закона сохранения и превращения энер¬
гии, которая была противоположна ма-
хистским представлениям как о сущности
этого закона, так и об истории его откры¬
тия 1.
Решительное объявление войны махист-
ской философии М. Планк провозгласил в
своем знаменитом докладе «Единство фи¬
зической картины мира», прочитанном в
Лейденском университете в декабре
1908 года. Теперь речь шла уже не о том
или ином отдельном, хотя бы и важном,
положении в воззрениях Э. Маха, а о ко¬
ренных основах, существе его философии.
При эгом М. Планк ясно понимал, что он
выступает не только против лично самого
Э. Маха, но и против многих естествоис¬
пытателей, склонявшихся к взглядам по¬
следнего. Нужно признать, что^ как раз
возрастание влияния махистской филосо¬
фии среди естествоиспытателей и побуди¬
ло М. Планка к выступлению.
М. Планк ясно рисует существо фило¬
софских взглядов Э. Маха: мир есть^ сово¬
купность наших ощущений; никакой дру¬
гой реальности, кроме них, не существует;
законы природы есть не что иное, как по¬
стоянно повторяющиеся последовательно¬
сти ощущений. Наука — описание наших
ощущений по «принципу экономии мыш¬
ления»; задача ученых — по своему про¬
изволу приспосабливать мысли к ощуще¬
ниям, подчиняясь только одному правилу:
делать это приспособление наиболее «эко¬
номным».
Эта философская концепция вызывает у
М. Планка решительный протест. Анали¬
зируя «кризис физики» в начале XX ве¬
ка, В. И. Ленин подчеркивал в «Материа¬
лизме и эмпириокритицизме», что сущ¬
ность кризиса физики состояла в отрица¬
нии объективной ценности ее теорий.
Важнейшее значение вопроса об объектив¬
ной ценности физической теории было в
полной мере понято М. Плайком. Он ста¬
вит вопрос: «Является ли физическая кар¬
тина мира только более или менее произ¬
вольным созданием нашего ума, или же, на¬
оборот, мы вынуждены признать, что она
отражает реальные, совершенно независя¬
щие, от нас явления природы? Выражаясь
конкретнее, имеем ли мы разумные осно¬
вания утверждать, что принцип сохране¬
ния энергии существовал в природе еще
тогда, когда ни один человек не мог ду¬
1 Более подробно об исследовании
М. Планком вопроса о законе сохранения
и превращения энергии см. в статье С. Г.
Суворова «Книга М. Планка и борьба за
закон сохранения и превращения энергии»
(в книге: М. Планк «Закон сохранения энер¬
гии», М. 1938).

92
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
мать о нем или что небесные тела будут
по-прежнему двигаться согласно закону
тяготения и после того, как земля со все¬
ми ее обитателями разлетится в куски?»
(М. Планк «Физические очерки», М.
1925, стр. 28). М. Планк утвердительно
отвечает на этот вопрос, подчеркивая, что
тажой ответ находится в противоречии
«с тем направлением в философии природы,
которым руководят Эрнст Ма.х» (т а м ж е).
Чтобы убедить слушателей в правиль¬
ности даваемого им положительного отве¬
та, М. Планк обращается к истории физи¬
ческой науки, стремясь выяснить, в каком
направлении фактически развивались фи¬
зические воззрения. На основании своего
анализа он приходит к выводу, что физи¬
ка, первоначально отправляясь от наших
ощущений, вовсе не останавливается на
них. Она не только не ставит своей конеч¬
ной целью описывать или классифициро¬
вать наши ощущения, но все больше и
больше исключает сами по себе человече¬
ские ощущения из своих теорий, отражая
в последних не ощущения, а объективные
свойства материального мира, существую¬
щего вне и независимо от каких-либо
ощущений. Это иллюстрируется им, в ча¬
стности, понятиями тана, цвета, темпе¬
ратуры, которые не являются каким-либо
«экономным описанием» ощущений, а вы¬
ражают такие объективные свойства
внешнего мира, как число колебаний или
длина 'волны, средняя кинетическая энер¬
гия молекул газа. В связи с этим М. Планк
отмечает, что развитие физической науки
«сопровождается заметным ослаблением
роли исторически-человеческого элемента
во всех физических определениях» (там
ж е, стр. 7). Развивающаяся физическая
наука производит решительную внутрен¬
нюю перестройку и перегруппировку сво¬
их разделов, совершенно невзирая на сход¬
ство или различие в ощущениях, которые
вызывают в наших органах чувств те или
иные явления. М. Планк приводит ряд
конкретных примеров, свидетельствующих
об этом, и из которых вытекает вывод, что
наука не ставит себе целью описание,
упорядочение или классификацию ощу¬
щений, а познает реальный объективный
мир, лежащий вне каких-либо ощущений.
Так, тепловое лучеиспускание, первона¬
чально входившее в учение о тепловых
процессах в связи со сходством ощущений,
вызываемых в нас обоими этими типами
процессов, было затем отделено от послед¬
него и соединено с оптикой, хотя теплово¬
му излучению в общем не отвечает ника¬
кое зрительное ощущение. Это случилось
именно потому, что физика нашла единую
объективную основу теплового излучения
и света, а именно электромагнитные про¬
цессы.
Все более глубокое проникновение тео¬
ретического мышления в объективную
реальность М. Планк называет «освобож¬
дением от антропоморфных элементов».
Освобождаясь от «антропоморфных эле¬
ментов», физика стремится к «единству
картины мира». Как понимает это «един¬
ство картины мира» М. Планк? Для него
дело вовсе не сводится к формально-логи¬
ческой внутренней взаимосвязанности от¬
дельных представлений и логической со-
подчиненности различных разделов физи¬
ческой науки, соответствующих различ¬
ным классам явлений. По его представле¬
нию, это единство есть «единство по отно¬
шению ко всем деталям образа мира,
единство по отношению ко всякому месту
и времени, единство по отношению ко всем
исследователям, всем народностям, всем
культурам» (М. Планк «Физически©
очерки», М. 1925, стр. 26). Это то свой¬
ство картины мира, та се непреодолимая
сила, «с которой она завоевывает всеобщее
признание, независимо от доброй воли от¬
дельного исследователя, независимо от на¬
циональности и от века, независимо даже
от человеческого рода» (т а м ж е, стр. 27).
Иными словами: единство физической кар¬
тины мира, о котором говорит М. Планк,
состоит в таком содержании резюмирован¬
ных в ней знаний, которое не зависит от
человека и человечества. А это, если при¬
менить точное философское понятие, есть
объективная истина. Таким об¬
разом, говоря о стремлении науки к един¬
ству картины мира, М. Планк, по сути де¬
ла, имеет в виду ее стремление к достиже¬
нию объективной истины, хотя он не со¬
всем знает, в каких именно понятиях наи¬
более точно можно выразить эту мысль.
Из анализа того, что фактически делает
двигающаяся вперед наука, к чему она
стремится, М. Планк выводит убийствен¬
ное для махистской философии заключе¬
ние: естествознание в своей работе делает
как раз противоположное тому, что про¬
возглашает философия Э. Маха.
М. Планк констатирует, что «системе
Маха совершенно чужд самый важный при¬
знак всякого естественнонаучного исследо¬
вания: стремление найти постоянную,
независящую от смены времен и народов
картину мира» (там же, стр. 31). Если
учесть то, что говорит Планк о картине
мира, то мы видим, что он вменяет в вину
махистской философии именно отказ от
объективной истины, в то время как есте¬
ствознание видит свою высшую цель как
раз в познании ее. Рассматривая творче¬
скую деятельность таких гигантов науки,
как Ньютон, Фарадей и др., М. Планк ука¬
зывает, что эта их деятельность шла враз¬
рез с тем, чему учит философия Маха:
«опорой всей их деятельности была незыб¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
93
лемая уверенность в реальности их карти¬
ны мира. Ввиду такого несомненного факта
трудно отделаться от опасения, что ход
мыслей передовых умов был бы нарушен,
полет их фантазии ослаблен, а разви¬
тие науки было бы роковым
образом задержано, если бы прин¬
цип экономии Маха действительно сделался
центральным пунктом теории познания»
(там яс е, стр. 32, разрядка моя.— И. К.).
Таков приговор махистской философии,
произнесенный устами выдающегося уче¬
ного, незадолго до этого открывшего взору
естествоиспытателей новый, необычайный
мир явлений, в котором господствует квант
действия. Заканчивая свою речь, он на¬
помнил о необходимости отличать ложных
пророков от истинных, руководствуясь
мудрым правилом древних: «по делам их
познаете их».
Весной 1909 года М. Планк счел необ¬
ходимым вернуться к критике махистской
философии в своих лекциях по теоретиче¬
ской физике, прочитанных им в Колум¬
бийском университете. Он подчеркнул, что
та общая точка зрения, из которой он
исходит в этих лекциях, представляет
собой дальнейшее развитие принципиаль¬
ной программы, основные черты которой
были им изложены в докладе «Единство
физической картины мира». Во вступи¬
тельной лекции М. Планк разбивает пред¬
ставления о «крахе», «банкротстве» науки,
насаждавшиеся повсюду многими идеали¬
стами и откровенными фидеистами, пытав¬
шимися воспользоваться трудностями раз¬
вития физики для защиты самых реакци¬
онных, мистических взглядов. Опровергая
эти взгляды, он ссылается в первую оче¬
редь на выдающиеся практические успехи,
достигнутые именно благодаря науке.
М. Планк снова подвергает критике фило¬
софские воззрения Э. Маха. Сопоставив их
с фактами действительного развития физи¬
ки, М, Планк с полным основанием заяв¬
ляет: «Это воззрение еще никогда не
послужило прогрессу физиче¬
ской наук и... Задачи, которые ставит
себе физика, должны иметь в известном
смысле обратный характер» (Макс
Планк «Теоретическая физика; восемь
лекций», СПб, 1911, стр. 11; разрядка
моя,—0. К.).
На критику, содержащуюся в докладе
М. Планка «Единство физической картины
мира», Э. Мах ответил специальной статьей
«Основные идеи моей естественнонаучной
теории познания и отношение к ней моих
современников». В ней он снова догмати¬
чески повторил основные положения своей
философии, известные из других сочине¬
ний, совершенно ничего нового не внеся в
их обоснование и пытаясь отвести крити¬
ческие аргументы Планка. При этом Э. Мах,
полностью противореча фактам, старался
доказать, что его философия находится
«в мирных и даже дружеских отношениях
к общепризнанной в настоящее время фи¬
зике»; единственное различие он видел
только «в вере в реальность атомов».
В новой своей работе «Теория физиче¬
ского познания Эрнста Маха. Возражение»,
появившейся вслед за выходом в свет вы¬
шеупомянутой статьи Э. Маха, М. Планк
вскрывает пустоту возражений Маха, пу¬
таницу понятий в его рассуждениях, по¬
пытку в целях спасения махистской фило¬
софии не явным образом настолько расши¬
рительно толковать «принцип экономии
мышления», что он вообще теряет всякий
смысл, означая все что угодно. Он остро¬
умно замечает: «Меня ничуть не удивило
бы, если бы какой-нибудь представитель
школы Маха в один прекрасный день вы¬
ступил с великим открытием, что гипотеза
вероятности (применяемая в кинетической
теории материи, отвергавшейся махиста¬
ми.— И. К.) или реальность атомов яв¬
ляются требованием научной экономии.
Тогда все было бы в полном порядке, ато¬
мистика была бы спасена, и у нас было
бы еще то особое преимущество, что каж¬
дый под экономией понимал бы то, что ему
нужно было» (сб. «Новые идеи в филосо¬
фии» X» 2, СПб, 1912, стр. 156—157).
Отмечая, что попытки Э. Маха представить
свою философию как якобы находящуюся в
мирных или даже дружеских отношениях с
физикой не отвечают действительности,
М. Планк, заканчивая свой ответ, пишет:
«Поэтому физик, стоящий на страже инте¬
ресов своей науки, должен быть реалистом,
а не экономом, т. е., изучая смену явлений, •
он должен руководствоваться одной целью:
отыскать в них все вечное, непреходящее,
независимое от человеческих восприятий»
(там ж е, стр. 157).
К критике философии Э. Маха М. Планк
возвращался еще неоднократно, вскрывая
ее противоречия с физической наукой по
основным вопросам, показывая, какие пре¬
грады она воздвигает на пути научного
познания объективного мира и как наука
отбрасывает эти преграды при своем дви¬
жении вперед.
О том, как сильно мешает философия
Э.	Маха теоретической работе ученого и
какое духовное освобождение получает он,
отбрасывая навязываемые ею предписания,
М. Планк убедился на своем личном опыте.
Находясь, как указывалось выше, в начале
своей научной деятельности под влиянием
воззрений Э. Маха, М. Планк склонялся к
отрицанию атомистики и более чем насто¬
роженно относился к исследованиям
Л. Больцмана по кинетической теории га¬
зов. По этой причине он не принимал
и вероятностную трактовку энтропии, раз¬

94
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
работанную Больцманом. Можно с полной
уверенностью сказать, что М. ПланЕ таЕ
никогда и не сумел бц совершить свой
научный подвиг — создать основы кванто¬
вой теории, если бы он не отказался от
философии Маха. В самом деле: для теоре¬
тического истолкования закона излучения
М. Планк испробовал много путей, но он
достиг цели только тогда, когда принял
атомистическое толкование энтропии и пе¬
ренес его в теорию излучения. Тем самым
он не только сделался соучастником пре¬
грешения, абсолютно недопустимого с точ¬
ки зрения Э. Маха, но и совершил еще бо¬
лее серьезное преступление — внедрил
атомистику в новый раздел физики, таким
образом укрепив ее основания. При этом
М. Планк ясно понял, каким неподатливым
был тот научный материал, с которым он
имел дело, как этот материал упрямо на¬
вязывал ему определенные выводы, совер¬
шенно чуждые первоначальным намерениям
ученого. В этот момент окончательно и
совершился благодатный по своим послед¬
ствиям переворот в воззрениях М. Планка,
и он навсегда покинул софистические ла¬
биринты махистской философии. Вот как
он сам писал об этом: «Лишь углубление
в изучение сущности энтропии и ее впер¬
вые открытого Больцманом вероятностного
характера привело меня к рассмотрению
необходимости, поддающегося численному
выражению атомизирова'ния энергии по¬
добно материи, и это привело меня к при¬
знанию самостоятельного, от исследовате¬
ля независящего и противостоящего ему
мира, который, хочешь или не хочешь,
навязывает ему свои закономерности»
(Max Planck «Naturwissenschaft und
reale Aussenwelt», «Die Naturwissenschaf-
ten», Heft 50, 1940, S. 779).
Большое значение для защиты материа¬
листических воззрений в науке имела
и критика М. Планком так называемой
«энергетики» В. Оствальда (и Гельма), воз¬
никшей еще в конце XIX века и объявив¬
шей энергию единственной сущностью,
субстанцией мира, якобы.полностью устра¬
няющей материю. М. Планк не мог оце¬
нить отчетливо и в полной мере оши¬
бочность философской сущности энергети¬
ки. Но он нанес ей ряд серьезных ударов
с точки зрения физики, которые подрыва¬
ли доверие к ней со стороны многих есте¬
ствоиспытателей, соблазнившихся объяв¬
ленной ею широкой программой, казалось
бы, подтвержденной успехами термодина¬
мики. Так, он показал, что энергетики со¬
вершенно неправильно понимают второе
начало термодинамики, неправомерно про¬
водя полную аналогию между переходом
теплоты от более высокой температуры к
более низкой с падением тела от большей
высоты к меньшей и т. д. М. Плаик, поле¬
мизируя с энергетиками, метко отмечал,
что «они принципиально отказываются счи¬
тать энергию свойством тел, ссылаясь на
то, что энергию тела всегда измеряют с по¬
мощью внешних воздействий на тело, и
потому искать ее сущность надо во всяком
случае вне тела. Но какой бы основатель¬
ной ни казалась эта точка зрения с пер¬
вого взгляда, она все же остается совер¬
шенно бесплодной» (см. доклад М. План-
к а «Новейшие теории в термодинамике»,
прочитанный в 1911 году, в книге:
М. Планки А. Пуанкаре «Новейшие
теории в термодинамике», Петроград. 1920,
стр. 8). М. Планк правильно понял основ¬
ную тенденцию энергетиков — оторвать
энергию от тел, то есть от материи, и это
вызвало у него возражения. Характерно,
что, обосновывая то положение, что энер¬
гия есть именно свойство тела, а
не какая-то «самостоятельная сущность»,
М. Планк уже тогда ссылался на резуль¬
таты теории относительности, а именно
на закон, связывающий энергию с массой
тел: Е = МС2.
В этом пункте соображения, развитые
М. Планком против энергетики, перекли¬
каются с исчерпывающей философской
критикой энергетики В. Оствальда, кото¬
рую дал В. И. Ленин, показавший, что ее
сущностью является отрыв движения от
материи и попытка мыслить движение без
материи.
Та,кнм образом, в трудный период раз¬
вития естествознания в начале XX века, в
обстановке крутой ломки и перестройки
научных понятий, вызванной новыми ре¬
волюционными открытиями, в обстановке
резко обострившейся борьбы идеализма
против философского материализма и ма¬
териалистических основ естествознания
М. Планк занял видное место в лагере тех
передовых ученых, которые давали реши¬
тельный отпор «физическим», идеалистам.
Он был одним из тех, кто своими трудами
укреплял, как говорил В. И. Ленин,
«устой, который становится все шире и
крепче и о который разбиваются все уси¬
лия и потуги тысячи -и одной школки фи¬
лософского идеализма, шштзивизма, реа¬
лизма, эмпириокритицизма и прочего кон-
фузионизма. Этот устой — естественно-
исторический материализм» (Соч., т. 14,
стр. 336).
В. И. Ленин в своей борьбе против идеа¬
лизма и, в частности, против махизма и
энергетики, борьбе, имевшей поистине ис¬
торическое значение, опирался на таких
выдающихся естествоиспытателей, как
Л. Больцман, Г. Лоренц, П. Ланжевен. В том
же лагере был и М. Планк, и он вносил свой
значительный вклад в общее дело. Но^.
работая над своей гениальной книгой
«Материализм и эмпшшокбитицизм»,

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
95
В.	И. Ленин не мог еще знать о выступ¬
лениях М. Планка с критикой махистской
философии и энергетики. Эти выступления
появились в печати тогда, когда книга
В.	И. Ленина уже вышла в свет.
* * *
Отвергнув философию Э. Маха и энер¬
гетику В. Оствальда, М. Планк не мог
ограничиться критикой только лично этих
представителей позитивистской философии,
а неизбежно должен был критически рас¬
смотреть основы всей позитивистской фи¬
лософии в целом и ее отношение к есте¬
ствознанию. Этому он специально посвя¬
тил несколько своих работ; кроме того, он
коснулся указанных вопросов в ряде вы¬
ступлений, посвященных другим темам.
В речи «От относительного к абсолют¬
ному» М. Планк говорил о двух различных
типах мыслителей. Одни из них замыкают¬
ся в рамках уже добытых наукой положе¬
ний, с подчеркнутой педантичностью очи¬
щая «аксиомы науки» от того, что хоть
на лемиого удаляется от фактов, представ¬
ленных в непосредственном чувственном
восприятии. Другие же постоянно стре¬
мятся расширить эти «аксиомы», как
бы «вытягивают щупальца по всем направ¬
лениям», не боясь отойти от непосред¬
ственных чувственных восприятий в скры¬
тую в глубине вещей сущность. Первую
категорию мыслителей М. Планк называет
здесь «пуристами». К ним он относит и
Э.	Маха и химика Г. Кольбе, проклявшего
некогда, подобно Маху, атомистические
представления в химии; он подчеркивает,
что «пуристы» есть в каждой области
науки. Нетрудно видеть, что под «пури¬
стами» Планк, по существу, подразуме¬
вает всех вообще позитивистов.
Конечно, М. Планк хорошо понимает,
что уточнение понятий науки, очищение
их от всего наносного и случайного, уста¬
новление ясных логических связей между
«аксиомами» и получаемыми из них след¬
ствиям, к чему якобы только и стремятся
«пуристы», является совершенно необхо¬
димым. Но он видит, что «пуристы» под
этим предлогом постоянно борются против
всего нового в науке, что разрывает круг
формально-логических умозаключений, по¬
строенных ими на основании такого ис¬
толкования уже добытых наукой данных,
которое схватывает лишь их внешние
связи. Они принципиально отвергают ги¬
потезы и теории, идущие от поверхности
чувственно воспринимаемых фактов вглубь,
к скрытой сущности явлений. М. Планк
отмечает, что «пуристы» настолько непри¬
миримы к таким гипотезам и теориям, что
Даже тогда, когда на опыте обнаруживается
некоторая закономерность, предсказывав¬
шаяся данной гипотезой или теорией, и без
которых эта закономерность не может быть
понята, они саму эту эмпирическую зако¬
номерность объявляют случайностью.
На ряде убедительных примеров М. Планк
показывает, как физическая наука была
вынуждена постоянно бороться против
различных «вето», накладываемых «пури¬
стами» на научное познание. Так, «пури¬
сты» некогда упорно настаивали на том,
что атомные веса химических элементов
представляют собой лишь «относительные
числа», характеризующие только отноше¬
ния элементов и не могущие выражать
реальных свойств самих элементов. Рас¬
суждая так, они возводили в вечный канон
ранее известный метод определения атом¬
ного веса элементов по их весовым (или
объемным) отношениям в химических со¬
единениях. Поскольку «непосредственно
данным» был только этот относительный
вес, постольку «пуристы» запретили дви¬
гаться дальше. Правда, ряд дальновидных,
глубоко теоретически мысливших ученых,
вопреки проклятиям «пуристов», защищал
представление о том, что имеет смысл
говорить и об абсолютном, а не только
относительном значении веса каждого ато¬
ма в отдельности. Но их идеи ввиду таких
противодействий с трудом пробивали себе
дорогу. Однако пришло время, и запреты
«пуристов» пали под напором неоспоримых
фактов. Ныне,указывает М. Планк, суще¬
ствование абсолютной величины атомного
веса химических элементов общепризнано,
и- вес, например, атома водорода выражает¬
ся очень точно определенным числом, зна¬
чение которого независимо от атомных
весов других элементов и в этом смысле
может быть названо* «абсолютной величи¬
ной».
Нечто подобное произошло и в области
учения об энергии. И здесь «пуристы» на¬
стаивали на том, что поскольку во всех
процессах мы «непосредственно констати¬
руем» только обмен тем или иным количе¬
ством энергии, то всегда имеет смысл го¬
ворить только о разностях энергии; поня¬
тие энергии, следовательно, не относится
к состоянию тела. Однако, как показывает
М. Плаик, развитие физики правело к
торжеству оспаривавшегося «пуристами»
взгляда. Присущая телам их внутренняя
энергия рассматривается ныне именно как
относящаяся к состоянию тел.
И именно таким. путем был достигнут по¬
разительный успех теории. Подобно этому
«пуристы» относились и к понятию эн¬
тропии. Но и здесь в конце концов они
потерпели поражение. Современная физи¬
ка говорит об энтропии как о величине,
относящейся к данному состоянию систе¬
мы и имеющей определенную абсолютную
величину. Так называемая теорема Нерн-

96
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ста (иногда называемая «третьим нача¬
лом» термодинамики), выражающая это
обстоятельство, доказала свою поразитель¬
ную плодотворность во многих проблемах
физики и химии.
Вывод из проведенного М. Планком ана¬
лиза ясен: «пуристы» постоянно тормозят
развитие науки. По сути дела, они хотят
представить науку в виде замкнутой си¬
стемы с раз навсегда данным количеством
аксиом и формально-логических следствий
из^них. Они стремятся оградить ее от вся¬
кой возможности появления в ней того,
что не вытекает из уже принятых аксиом.
Но, пишет Планк, физика не дедуктив¬
ная наука, и число ее аксиом не неиз¬
менно.
М. Планк ясно улавливает основную
тенденцию «пуристов» — признавая толь¬
ко относительное, считать его полностью
зависящим от познающего субъекта. В про¬
тивоположность этому М. План к, резко
подчеркивает связь относительного с абсо¬
лютным, не зависящим от субъекта. Он
указывает, что все относительное в по-'
следнем счете связано с абсолютным.
Иначе «относительное висит в воздухе,
подобно сюртуку, для которого нет гвоздя,
чтобы его повесить. Абсолютное пред¬
ставляет необходимый, прочный исходный
пункт; его надо только искать в надлежа¬
щем месте-» (М. Планк «От относитель¬
ного к абсолютному». Вологда, 1925,
стр. 41). Оно не в наших переживаниях,
а в реальном, объективном внешнем мире,
который «со стихийной силой навязывается
нам».
Вся эта речь М. Планка, проникнутая
чувством глубокого убеждения в безгра¬
ничные возможности науки, свидетель¬
ствует о том, что он понимал некоторые
существенные черты диалектики познания.
Ему ясна ошибочность того упрощающего
действительность мнения, будто в один
прекрасный день абсолютное может быть
исчерпывающе постигнуто нашим разумом.
Он подчеркивает, что этого никогда не мо¬
жет случиться. Вместе с тем он отвергает
все отрицающий скептицизм. Для него оче¬
видно, что «мы все-таки идем вверх и
вперед, и нам никто не мешает неограни¬
ченно близко подойти к цели наших стрем¬
лений» (там ж е, стр. 45), то есть к аб¬
солютному.
О том, куда естествоиспытателя может
привести позитивизм, если ученый дове¬
рится позитивистской философии и примет
ее за основу физики, М. Планк очень вы¬
разительно показал в своем докладе «По¬
зитивизм и реальный внешний мир».
Позитивизм М. Планк определил как такое
направление в теории познания, которое
ограничивает задачу науки приведением
различных «наблюдений» над при¬
родой в наиболее простую связь. Позити¬
висты кажутся очень осторожными людь¬
ми, не желающими большего, чем фактиче¬
ски делает наука, избегающая необоснован¬
ных спекуляций. Однако, как указывает
Планк, их точку зрения совсем нелегко
провести повсюду. Согласившись принять
ее, мы уж© в нашей практической, повсе¬
дневной жизни отклоняемся от ее исход¬
ных позиций. Когда мы, например, говорим
о столе, мы подразумеваем нечто отличное
от содержания тех наблюдений, которые
мы делаем над столом. Между тем позити¬
визм требует, чтобы мы признали, будто
стол представляет собой лишь комплекс
тех чувственных восприятий, который мы
обозначаем словом «стол». Если отбросить
эти чувственные ощущения, то больше ни¬
чего не остается. Формулируя точку зре¬
ния позитивизма, М. Планк пишет: «Во¬
прос о том, что «в действительности» пред¬
ставляет собой стол, абсолютно бессмыс-
ленен. И так обстоит дело вообще со всеми
физическими понятиями. Весь окружающий
нас мир есть не что иное, как комплекс впе¬
чатлений, получаемых нами от него. Без
них окружающий мир не имеет никакого
значения. Если вопрос, касающийся окру¬
жающего мира, нельзя каким-нибудь об¬
разом свести к переживанию или наблю¬
дению, он не имеет смысла и не может
быть решен» (Ма. х Planck «Positivis-
mus und reale Aussenwelt», «Vortrage und
Erinnerungen», Stuttgart, 1949, s. 230).
В чем, например, состоит, с точки зрения
позитивизма, конкретное содержание аст¬
рономии и астрофизики? Единственно
лишь в измерениях углов между светящи¬
мися точками на небе, измерении интен¬
сивности и длины волны лучей, исходя¬
щих от этих точек, и т. п. Все, что дается
учеными сверх этих непосредственных ре¬
зультатов измерения, отмечает М. Планк,
для позитивизма представляет собой чи¬
стую игру человеческого разума, свобод¬
ную выдумку. Мы, например, можем ска¬
зать, следуя за Птоломеем, что Земля —
неподвижный центр Вселенной, или, при¬
слушиваясь к мнению Коперника, заявить,
что Земля—одна из маленьких планет,
обращающихся вокруг Солнца. Для позити¬
визма это только различные способы фор¬
мулирования наблюдений. Преимущество
одной формулировки перед другой лишь в
простоте. «С этой точки зрения,— указы¬
вает М. Планк,— Коперника следует це¬
нить не ка,к великого ученого, проложив¬
шего новые пути в науке, но как гени¬
ального изобретателя» (т а м ж е,
стр. 231). Великий же духовный перево¬
рот, вызванный учением Колерника, по¬
зитивизм не считает имеющим сколько-
нибудь существенного значения.
Позитивизм объявляет чувственные вое-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
97
приятия первичными данными, имеющими-
значение непосредственной действительно¬
сти. Раз это так, то принципиально не
может быть речи о каком-либо обмане
чувств. Но как тогда быть с тем фактом,
что палка, погруженная в воду, чувственно
воспринимается нами как сломанная?
М. Планк указывает, что для позитивиста
совершенно равноценны два утверждения:
1) палка сломана, в то время как лучи
света не преломляются; 2) палка не сло¬
мана, но лучи преломляются. Между этими
противоположными утверждениями якобы
бессмысленно выбирать, руководствуясь
чем-либо иным, кроме соображений удобства
ж целесообразности. Планк отмечает, что н а
практике такая точка зрения, если бы
она всерьез применялась, привела бы
к более чем странным последствиям. Наука,
во всяком случае, ей не следует.
В еще более трудное, по существу, без¬
выходное положение позитивист попадает
тогда, когда он начинает думать не только
о своих личных ощущениях, но и об ощу¬
щениях других людей. Если его соб¬
ственные ощущения считаются им
непосредственно данной действительно¬
стью, то', подчеркивает М. Планк, чужие
ощущения принципиально отличны от них
и должны рассматриваться не болюсе как
«целесообразные изобретения», сконструи¬
рованные по нашему собственному усмотре¬
нию. Конечно, позитивист может продол¬
жать свои логические хитросплетения и
дальше. Но, как отмечает М. Планк, в фи¬
зике эта точка зрения приводит к роко¬
вому результату: если перед на¬
укой не ставится никакой иной цели, кроме
как самым простым способом описывать
непосредственно данные чувственные пере¬
живания, то тогда, строго говоря, можно
заниматься описанием лишь своих собствен¬
ных переживаний, так как только они при¬
няты за первично данное.
«Очевидно,— резюмирует М. Планк вы¬
шеуказанный ход рассуждений — что на
собственных чувственных переживаниях
хотя бы самого разностороннего человека
нельзя построить целостную (umfossende)
науку. В связи с этим возникает альтерна¬
тива: либо вовсе отречься от целостной на¬
уки, с чем вряд ли согласится даже самый
крайний позитивист, либо пойти на ком¬
промисс привлекать к обоснованию нау¬
ки также и чужие переживания, хотя тем
самрм мы, строго говоря, отказываемся
от первоначальной точки зрения — допу¬
щения только первичных данных,— по¬
тому что чужие переживания являются
только вторичными данными, о них мож¬
но судить только' по сообщениям... Но та¬
ким образом самая основа позитивизма —-
непосредственная данность познавательно¬
го материала — уже дает в одном месте
7.	«Вопросы философии» № 5.
логическую трещину» (там же, стр.
232). И только увязая в софистике, по¬
зитивисты, спасаются от «неразумного со¬
липсизма», делая вид, что они сохранили в
целости свои исходные посылки.
Однако признание существенного значе¬
ния для науки не только своих соб¬
ственных переживаний, но и пережи¬
ваний других людей — признание,
разбившее всю «цельность концепции» по¬
зитивизма,— ставит перед последним новый
вопрос: как установить, какие из письмен¬
ных и устных сообщений других людей о
своих переживаниях достоверны и надеж¬
ны, а какие нет? С этим вопросом ни один
позитивист не может справиться: ведь те
переживания, о которых сообщает позити¬
висту, пошедшему на компромисс, тот или
иной человек, непосредственно даны только
одному этому человеку. Но как бы то ни
было, признаем, говорит М. Планк, всех
людей, занимающихся физикой, честными
и надежными. Но тогда нельзя исключать
из науки ни одного из переживаний ни
одного из физиков, когда бы он ни жил и
когда бы он ни работал. У нас не будет
решительно никаких оснований доверять
какому-либо исследователю меньше, чем
другим, на том только основании, что дру¬
гие исследователи не имели подобных пе¬
реживаний. В этой связи М. Планк напо¬
минает о физике Р. Блондло, сообщившем
в 1903 году об открытии им так называе¬
мых N-лучей, которые тогда им усердно
изучались.. Почему же это сообщение те¬
перь совершенно игнорируется, ведь чув¬
ственные переживания Блондло, связанные
с его «открытием», были не менее действи¬
тельны, чем переживания других физиков,
связанные с их открытиями? Позитивизм,
по существу, не может дать ответа на этот
вопрос или дает ответ, совершенно запу¬
танный и неудовлетворительный. Эта за¬
путанность и неудовлетворительность про¬
истекает из того, подчеркивает М. Планк,
что последовательно проводимый позити¬
визм отрицает объективное со¬
держание физики. «Он вынужден к
этому, так как он принципиально не при¬
знает никакой другой действительности,
кроме впечатлений отдельного физика. Нет
нужды говорить, что при такой установке
на. вопрос о том, может ли позитивизм слу¬
жить основой для построения физической
науки, должен быть дан недвусмысленный
ответ, потому, что наука, которая сама се¬
бя принципиально лишает предиката объ¬
ективности, тем еа.мым выносит себе сама
приговор» ( т а м ж е, стр. 234).
М. Планк указывает, что основу физики
надо искать не в позитивизме, а совсем в
другом — в признании того, что позади
ощущений стоит независимый от них мир,
то есть в признании того, что существует

98
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
реальный внешни! мир. «Тогда,— говорит
он,— изменяется и задача физики. Она
должна не описывать впечатления, а по¬
знавать реальный мир» (там ж е).
Большое внимание в работе «Позити¬
визм и реальный внешний мир» М. Планк
уделил вопросу об измерениях в физике.
Позитивизм, указывает он, рассматривая
измерения, игнорирует реальные процес¬
сы, то есть отрывает измерения от объек¬
тивного внешнего мира, останавливая вни¬
мание только на чувственных впечатлени¬
ях, связанных с измерениями. Это совер¬
шенно ошибочно. Но упрощенной является
и та точка зрения, которая сосредоточивает
все внимание на процессах внешнего мира,
совершенно исключая процесс измерения.
Эта точка зрения, по существу, исходит из
предположения, что измерения дают н е-
посредственное, прямое представ¬
ление о процессах в реальном внешнем
мире и потому исследование внутреннего
существа самих измерений и их роли в
познании можно опустить. М. Планк рас¬
крывает чрезвычайно сложный характер
измерений. Одним из выражений этого яв¬
ляется неразрывная связь измерений с фи¬
зическими теориями. Каждая попытка про¬
извести измерение «так или иначе пред¬
ставляет собой особую формулировку
определенного вопроса к природе. Но к
разумному вопросу можно подойти только
с помощью разумной теории. Не надо ду¬
мать, что можно составить себе мнение о
физическом смысле какого-либо вопроса,
не прибегая к помощи теории» (там лее,
стр. 240). Таким образом, в измерениях
весьма непростым образом переплетается то,
что произведено измеряемым объективным
процессом, и то, что выработано нашим
разумом для отражения этого процесса, что
само, в свою очередь, подлежит контролю
при помощи измерения. М. Планк крити¬
кует попытки некоторых физиков тракто¬
вать измерения «сами по себе», вне их
связи с физической теорией; он отрицает
представление о том, что могут существо¬
вать понятия, смысл которых достаточно
точно определен путем чистых измерений,
независимо от всякой теории. Фактически
все эти соображения М. Планка направле¬
ны не только • против позитивизма (и, в
частности, операционализма), но и против
метафизического материализма, упрощенно
понимающего процесс познания внешнего
мира, как простое зеркальное отражение
мира в сознании.
Позитивистская трактовка физических
измерений, сутью которых является их от¬
рыв от реального внешнего мира, катего¬
рически отвергается М. Планком. В ней он
видит большое препятствие для научного
познания. То, что само подлежит объясне¬
нию, глубокому исследованию, выдается
позитивистами за «конечные», «недели¬
мые», «первичные» элементы.
Десять лет спустя после появления ра¬
боты М. Планка «Позитивизм и реальный
внешний мир» некто А. Мюллер в 1940 го¬
ду выступил с ее критикой. Ему не по¬
нравилось положение М. Планка о том, что
признание существования реального внеш¬
него мира есть предпосылка естествозна¬
ния. Он утверждал, что можно «принять»
этот мир, но не надо считать его необхо¬
димой предпосылкой науки. М. Планк ясно
увидел сущность этой попытки позитиви¬
ста, означающей обессмысливание науки,
ибо естествознание перестает быть наукой,
если оно не направлено на познание объ¬
ективного мира, или если, что то лее са¬
мое, не признано его существование как
предпосылка науки. М. Планк вскрыл пу¬
таницу в воззрениях А. Мюллера, показал
неубедительность его возражений и твердо
повторил свое положение о том, что реаль¬
ность внешнего мира есть обязательная
предпосылка естествознания и что каждый
«истинный естествоиспыта¬
тель» рассматривает существование
реального мира как нечто само собой разу¬
меющееся. Допустив, что, может быть,
возможны и лучшие определения того, в
чем состоит сущность работы естествозна¬
ния, он заявил, что главное выражается в
следующем: «Работа естествознания со¬
стоит в том, чтобы все больше прибли¬
жать даваемую им картину мира к реально¬
му миру (Max Planck «Natimvissenschaft
und reale Aussemve.lt»; «Die Xaturwissen-
schaften». Heft 50, 1940, S. 779).
* * *
В том реальном внешнем мире, над со¬
зданием все более точной картины кото¬
рого неустанно трудится естествознание,
все явления подчинены строгой закономер¬
ности, связаны необходимой причинной
связью. М. Планк много раз в своих рабо¬
тах возвращался к доказательству этой
мысли, всегда подчеркивая, что закономер¬
ность, причинность объективны, что они
принадлежат самому реальному миру, и их
существование поэтому никоим образом не
зависит ни от ощущений, ни от разума,
ни от воли людей. Люди могут знать о
причинности или не знать о ней, воспри¬
нимать ее или нет, все человечество вооб¬
ще может совсем исчезнуть, но, несмотря
на это, причинность, закономерность оста¬
нутся. М. Планк был убежден, что «если
когда-нибудь нашей Земле суждено погиб¬
нуть со всеми ее обитателями, то космиче¬
ские процессы будут также, как и до этого
времени, следовать своим причинным зако¬
номерностям...» (Max Planck «Die Kau-
salitat in der Natur»; «Vortrage und Erinne-
rungen», 5. Auflage, Stuttgart, 1949,

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
99
S. 251). Законы природы «не определяются
тем, что происходит в маленьком человече¬
ском мозгу, но существовали еще до того,
как появилась жизнь на Земле, и будут
существовать после того, как последний
физик исчезнет с ее лица» (М. Планк
«Картина мира современной физики»;
журнал «Успехи физических наук», т. IX,
вып. 4, 1929, стр. 409). Правда, в не¬
скольких случаях М. Планк, говоря о при¬
чинности, упоминает имя И. Канта. Но это,
до существу, не означает ничего иного,
кроме общего уважения к этому мыслите¬
лю, а отнюдь не согласие с era концепцией
причинности. Согласие с Кантом у Планка
фактически ограничивается только призна¬
нием фундаментальной важности понятия
причинности. Саму же причинность он в
противоположность И. Канту призывает
искать не в человеческом разуме, а в су¬
ществующей вне разума реальной природе.
Поискам «объективных следов» причинно¬
сти М. Планк придает основное значение.
Что касается понятия причинности,
то он считает просто «безрассудным» по¬
лагать, будто оно дано нашему разуму
«с самого начала» (то есть a priori); оно
возникает у нас на основе опыта—обыден¬
ного, житейского и научного.
Руководствуясь идеей существования
объективной закономерности, причинности
и считая эту идею одним из краеугольных
камней фундамента науки, М. Планк,
естественно, не мог оставаться безучаст¬
ным к тому, что было направлено против
этой идеи. Одним из противников пред¬
ставления о господстве в природе объек¬
тивной закономерности, причинности яв¬
ляется телеология. М. Планк решительно
отвергает телеологию; он подвергает кри¬
тике попытки использовать один из важ¬
нейших законов физической науки —
принцип наименьшего действия — для ее
оправдания. Те, кто предпринимал такие
попытки, буквально понимали наименова¬
ние указанного принципа, ошибочно трак¬
туя его как некий «принцип минимума».
При этом они руководствовались представ¬
лением, будто, как указывал М. Планк,
«в природе господствует промысел боже¬
ства», так что в основе каждого явления
природы лежит сознательное намерение,
направленное к определенной цели, кото¬
рая достигалась кратчайшим путем, с ми¬
нимальной затратой средств. «Насколько
такая телеологическая точка зрения не¬
удовлетворительна и даже просто ошибоч¬
на,— писал М. Планк,— ясно видно, если
вспомнить, что ведь принцип наименьшего
действия в общем его значении вовсе не
является принципом минимума. Так, на¬
пример, путь свободной материальной точ¬
ки, движущейся по поверхности без воз¬
действия внешних сил, представляет со¬
бой кратчайшую линию, соединяющую
начальную и конечную точки пути. Но это
правило становится недействительным,
если путь длиннее, чем половина окружно¬
сти большого круга. Значит, за пределами
полуокружности божественное провидение
уже не действует. Еще убедительнее то
обстоятельство, что в «неголономных» си¬
стемах принцип наименьшего действия от¬
косится к виртуальным движениям, кото¬
рые вовсе не являются возможными движе¬
ниями, и поэтому условие минимума теряет
смысл» (М. Планк «Принцип наимень¬
шего действия»; «Физические очерки»,
М., 1925, стр. 91).
Развитие статистических методов еще в
классической кинетической теории мате¬
рии породило у некоторых ученых пред¬
ставление, будто это обстоятельство озна¬
чает отказ от объективной закономерно¬
сти, ликвидацию причинности. М. Планк
уделил много внимания доказательству
ошибочности таких взглядов. Он стремился
показать, что в природе есть два типа за¬
кономерностей — динамическая и стати¬
стическая — и что «не остается ничего
иного, как представить и динамическим, и
статистическим законам подобающее им
место в общей системе физических теорий»
(М. Планк «Динамическая и статисти¬
ческая закономерность»; «Физические
очерки», М., 1925, стр. 79). Но почему
существуют эти два различных типа зако¬
номерностей? Потому, отвечал М. Планк,
что объективно существуют два разных
класса явлений — микро-и макроявления.
Существование статистических закономер¬
ностей не может отменить существования
динамических, строго причинных законо¬
мерностей, ибо в основе макроскопических
процессов лежат микропроцессы. И по¬
скольку остается необходимым раскрытие
микроскопической основы макропроцесса,
постольку физик приходит к необходимо¬
сти искать позади статистических законо¬
мерностей строгие причинные связи явле¬
ний.
Однако развитие квантовой механики со¬
здало новую, значительно более сложную
ситуацию: статистические методы оказа¬
лось необходимым распространить на те
отдельные микрообъекты, которые
классическая физика считала подчиняю¬
щимися единственно лишь жесткой, одно¬
значной причинной закономерности. В свя¬
зи с этим ряд крупных физиков провозгла¬
сил «отказ от причинности», «господство
индетерминизма». М. Планк выступил про¬
тив индетерминизма, против попыток обо¬
сновать «акаузальную физику». Индетер¬
минизм был настолько чужд всему образу
мыслей М. Планка, настолько ясно он ви¬
дел его опасность для науки, что не мог не
выступить против него даже в приподнято¬

100
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
торжественной обстановке приветствий но¬
вому, только что избранному члену Бер¬
линской Академии наук Эрвину Шрединге-
ру в июле 1929 года. Тогда Э. Шредингер,
будучи избранным в Академию, выступил,
как это обычно делается в таких случаях,
с речью. В ней нашли отражение ставшие
модными в то время индетерминистские
воззрения, известному влиянию которых он
тогда поддался. В ответ на это М. Планк,
как секретарь Берлинской Академии наук,
приветствуя Шредингера., вместе с тем
категорически возразил против той прозву¬
чавшей у него «тяжелой по вытекающим
последствиям мысли», будто развитие фи¬
зической науки ведет не только к отказу
от классической теории, но и к отказу от
принципа причинности. Обращаясь к
Э.	Шредингеру, М. Планк сказал: «И так
как Вы относитесь к упомянутой мысли
не только не отрицательно, но скорее, как
мне кажется, с некоторым благосклонным
нейтралитетом, то я не могу не устоять
перед искушением здесь, с своей стороны,
в немногих словах не вступиться за строго
причинную физику, пренебрегая даже
опасностью того, что я могу показаться
Вам ограниченным реакционером» (Мах
Planck «In seinen Akademie-Anspra-
chen»; Berlin, 1948, S. 121). М. Планк под¬
черкнул, что к этому его побуждает то
обстоятельство, что распространение выше¬
указанной мысли «имело бы роковое дей¬
ствие» на научное познание. Но, ставит
вопрос Планк, есть ли хоть какой-нибудь
довод, с необходимостью принуждающий
к признанию того, что причинной физики
недостаточно для удовлетворения требова¬
ний, предъявляемых экспериментальными
данными; что ее рамки являются слишком
узкими, чтобы охватить все явления при¬
роды? М. Планк показал, что таких дово¬
дов Э. Шредингер не смог привести. Более
того, М. Планк, справедливо ссылаясь на
труды самого Э. Шредингера и открытое
им основное уравнение квантовой механи¬
ки, мог с полным правом сказать, что это
последнее не только не противоречит
принципу причинности, но, напротив,
вполне отвечает духу причинной физики.
Через некоторое время М. Планк вер¬
нулся к этим коренным вопросам физиче¬
ской науки, отыскивая новые возраже¬
ния индетерминистам, снова и снова под¬
черкивая то, что на самом деле никаких
фактических оснований, с однозначной и
категорической необходимостью понуждаю¬
щих -к отказу от принципа причинности,
в их распоряжении нет.
Одним из аргументов, выдвинутых инде¬
терминистами против принципа причинно¬
сти, было соотношение неопределенностей,
установленное В. Гейзенбергом для коор¬
динаты и импульса микрообъекта: как же
можно знать состояние микрообъекта в
какой-либо последующий момент времени,
если это соотношение не позволяет опре»
делить совершенно точно одновременное
значение импульса и координаты в на¬
чальный момент? Раз такое предсказание
невозможно, заключали индетерминисты,
то принцип причинности является «окон¬
чательно опровергнутым». М. Планк на это
справедливо ответил: «Невозможность по¬
лучить ответ на бессмысленный вопрос не
может, конечно, быть поставлена в вину
закону причинности; обвинить можно толь¬
ко посылки, приведшие к постановке этого
вопроса, то есть в данном случае принятую
в качестве посылки структуру физической
картины мира» (Max Planck «Die Kausa-
litat in der Natur»; «Yortriige und Erinne-
tungen», Stuttgart, 1949, S. 259). Суть
дела заключается в том, что в умозаклю¬
чениях индетерминистов фактически скры¬
валась та молчаливо принимавшаяся по¬
сылка, что микрообъект — нечто подобное
материальной точке классической механи¬
ки, состояние которой определяется зада¬
нием одновременных значений координа¬
ты и импульса. Между тем это- совершенно
иной объект, для теоретического отраже¬
ния свойств которого требуется иная физи¬
ческая картина, в основу которой должны
быть положены представления не только
о дискретных, но и о волновых свой¬
ствах материи. Обратив внимание на это
решающее обстоятельство, М. Планк спра¬
ведливо замечает, что сама «новая карти¬
на М1ира квантовой физики возникла из .не¬
обходимости сделать возможным проведе¬
ние строгого детерминизма» (там ж е,
стр. 259 — 260) и что «в картине мира
квантовой физики детерминизм царит так
же строго, как и в классической физике»
(там ж е, стр. 260), поскольку основная
для . характеристики состояния микро¬
объекта величина — волновая функция —
при данных внешних и граничных усло¬
виях однозначно определяется законом
природы, выраженным в уравнении Шре-
дингера..
Сказанное М. Планк не считал исчерпы¬
вающим решением проблемы причинности
в квантовой физике. Он призывал к даль¬
нейшему, более глубокому исследованию
причинности, полное значение которой для
науки, по его мнению, никоим образом не
исчерпано. Почему, однако, случилось то,
что индетерминизм приобрел много сторон¬
ников среди современных физиков? Поче¬
му произошло «непонятное и удивительное
отречение»? М. Планк дает на этот вопрос
правильный и поучительный ответ, смысл
которого сводится к следующему: успехи
квантовой механики, добытые на основе
введения волновой функции, имеющей
смысл вероятностной величины, породили

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
101
попытки представить вопрос о вероятно¬
сти конечным и единственным фундамен¬
тальным вопросом всей физики на все
времена. Таким образом, индетермини¬
стические воззрения стали возможными на
основе абсолютизации определенного уров¬
ня знаний, достигнутого физической нау¬
кой.
Видя, как много современных ему фи¬
зиков стало на путь отказа от принципа
причинности, М. Планк, тем не менее, с
полной уверенностью заявил, что мало
шансов на то, что «вопрос о причинности
может быть надолго исключен из естество¬
знания» (там же, стр. 268). Ибо прин¬
цип причинности — «эвристический прин¬
цип, это — путеводитель и, по моему
мнению, самый ценный путеводитель, ка¬
ким мы только располагаем, чтобы ориен¬
тироваться в пестрой путанице явлений и
находить направления, в которых должны
идти физические исследования, чтобы они
дали плодотворные результаты... Он сопро¬
вождает исследователя всю жизнь и не¬
престанно ставит перед ним новые пробле¬
мы» (там же, стр. 268—269).
С большой обстоятельностью вопрос о за¬
кономерностях в микроявлениях рассмотрен
М. Планком в его труде «Детерминизм или
индетерминизм?» (М ах Planck «De-
terminismus oder Indeterminismus?»; 5. Auf-
lage, Leipzig 1955). Здесь он подверг кри¬
тике OTinpa,BiHbie посылки индетерминизма,
показывая, что они противоречат задачам
научного познания природы, которое все¬
гда фактически ведется так, что индетер¬
минизм исключается. М. Планк резко под¬
черкнул, что индетерминизм «закрывает
без кадаюй бы то ни было принудительной
необходимости дверь, которая, возможно,
могла бы привести в область совершенно
новых познаний» (стр. 18). Он указал, что
тот, кто хотел бы провести индетермини¬
стические взгляды в области микропро¬
цессоре, не может обойти общепризнанный
факт наличия строгой причинности в мак-
роявлениях. И уже одно это делает невоз¬
можным рассмотрение микропроцессов как
шдетормин'ированных. М. Планк отмечает,
что индетерминизму противоречит и суще¬
ствование таких строго определенных фи¬
зических констант, как элементарный
электрический заряд, квант действия, ско¬
рость света и т. п. Он указывает, что ин¬
детерминизм разрушает свою собственную
ооноюу, лишал смысла исходные принципы
теории вероятности, ,на которой пытается
строить все свои выводы. М. Планк прихо¬
дит к заключению, что для сохранения
теоретической физики необходим реши¬
тельный отказ от индетерминизма.
* * #
В работах М. Планка рассматривается и
ряд других философских проблем естество¬
знания, остановиться на которых, однако,
здесь нет возможности. Можно, например,
указать на вопрос о сущности механиче¬
ского мировоззрения и причинах его кру¬
шения. Много интересного в сочинениях
М. Планка содержится о взаимоотношении
эксперимента и теории. Глубокие мысли
высказаны им о значении техники, прак¬
тических потребностей человечества в воз¬
никновении и развитии естествознания.
Привлекают внимание читателя соображе¬
ния М. Планка об общих путях развития
познания, о закономерностях смены науч¬
ных картин мира, о взаимоотношении фи¬
зических теорий и т. д. Не во всем он был
прав. В ряде проблем существенно сказы¬
вается ограниченность его философских
воззрений, возникшая из-за незнания им
современного, то есть диалектического, ма¬
териализма. Серьезны, например, дефекты
в его попытках обосновать принцип при¬
чинности с помощью представления о ка¬
ком-то «идеальном уме», хотя это в общем
не ослабляет действенности его критики
индетерминизма и данного им доказатель¬
ства того, что индетерминизм, по существу,
ничем не подтвердил своей коренной по¬
сылки, будто принцип причинности опро¬
вергнут, и что он несовместим с квантовой
физикой. Порой не совсем точно М. Планк
говорит о том, что будто бы непосредствен¬
ное познание реального мира невозможно;
что непосредственно мир для познания не
дан ит. п., хотя он сам лее много раз и
с большой силой говорит о безграничных
возможностях познания. Впрочем, и в .этих
случаях мысль его ясна из самого контек¬
ста: мир постигается с помощью показаний
органов чувств. Но с последовательной фи¬
лософской точки зрения это и означает,
что мир дан нам непосредственно,
ибо между миром и познающим субъектом
ничего нет. В некоторых случаях М. Планк
говорит не просто о реальном внешнем ми¬
ре, а о «метафизически реальном», по
существу же, он понимает под этим тот же
самый реальный внешний мир, существую¬
щий вне и независимо от сознания. Можно
было бы отметить и другие подобные фи¬
лософские ошибки М. Планка. Но дело не
в этом. Главное в том, в чем он совершенно
прав. А это составляет основное содержа¬
ние его философских исканий. То, чего
добивался и чего достиг Макс Цланк в
этих 'исканиях, живо и теперь и, ка.к
прежде, помогает в борьбе за научное ми¬
ровоззрение в естествознании.

102
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Смысл и границы точной науки
М. ПЛАНК
От редакции. Доклад Макса Планка «Смысл и границы точной науки»—
одна из самых последних его работ. Она публикуется на русском языке впервые, и при
переводе опущена небольшая заключительная часть, слабо связанная с основной темой
(М ах Planck «Sinn und Grenzen der exakten Wissenschaft». Vortrag gehalten zuerst
im November 1941. Leipzig. 1953). При публикации доклада, имевшей место значи¬
тельно позже его первого прочтения, М. Планк внес некоторые дополнения, связанные
с проблемой атомной энергии и взрывом атомной бомбы.
Основная тема, которой посвящен доклад,— критика позитивистских стремле¬
ний рассматривать науку как не имеющую предпосылок, за чем в конечном счете
скрываются попытки оторвать естествознание от мировоззрения, от философии. Не¬
льзя не согласиться с М. Планком, когда он дает ясно понять, что лозунг «наука без
предпосылок» заводит либо в дебри «невыносимого скептицизма», либо в лоно от¬
кровенной мистики, подобной той, которую мы находим в антропософии. Выход из
этого М. Планк видит в доказательстве того, что у естествознания есть необходимая
коренная предпосылка — положение о существовании внешнего реального мира.
На доказательстве этого тезиса М. Планк и сосредоточивает свои усилия в данном
докладе.
Развивая указанную правильную мысль, М. Планк допускает, однако, некото¬
рые неточности. Так, подчеркнув, что данные органов чувств доставляют исходный
материал для развития науки, он пишет, будто содержание «чувственного мира»
только субъективно (см. стр. 104 его статьи). Это, конечно, неверно. Сам же М. Планк
ниже говорит, что наука достигает «объективного знания». Но как бы это могло слу¬
читься, если бы содержание «чувственного мира», то есть содержание ощущений, бы¬
ло «только субъективным»? Оно объективно уже по своему источнику, поскольку
возникает под действием объективного мира и поскольку оно отражает его. И это
обстоятельство Планк усиленно подчеркивает. Далее мимоходом он говорит в одном
месте, будто смысл научной работы состоит в том, чтобы «вносить» порядок и зако¬
номерность в «пестрое многообразие переокиваний» (там же). Но всем содержанием
этого доклада, не говоря уже о других его работах, М. Планк обосновывает иное:
работа науки состоит в познании внешнего реального мира, в отыскании присущих
ему объективных законов. Говоря о том, как складываются первые осмысленные пред¬
ставления ребенка о внешнем мире, М. Планк указывает, что ребенок «открывает:),
«наталкивается» и т. п. на закономерности, то есть никак не «вносит» их.
Конечно, неудачным является введение М. Планком термина «реальный мир в
абсолютном метафизическом смысле». Но дальше он сам же разъясняет, что под
этим имеет в виду объективную природу. Все дело здесь в том, что М. Планк не
умеет философски точно выразить отличие объективного содержания, имеющегося
в научном познании, от самого объективного мира. И первое и второе он называет
«реальностью», а чтобы не смешать их, вводит для первого термин «реальность (или
реальные элементы) физической картины мира», а для второго — термин «реальность
в метафизическом смысле». Эта нечеткая терминология не может, однако, помешать
читателю понять его мысль. Легко видеть, что М. Планк говорит об объективной при¬
роде и ее отражении («образе», «.картине») в сознании.
Во многих своих работах М. Планк указывал, что познание создает картину, все
лучше и лучше отражающую объективный внешний мир, и что для этого приближе¬
ния нет никаких ограничений, хотя вместе с тем познание мира никогда не будет ис¬
черпано. Это ясное положение затуманивается утверждением, содержащимся в дан¬
ном докладе, будто всегда остается «непроходимая пропасть» между «феноменоло¬
гическим миром» (под которым Планк подразумевает научную картину мира) и «ме¬
тафизически реальным миром» (стр. 108). Говорить о какой-либо «пропасти» непра¬
вильно, поскольку это вводит момент принципиального отрыва научного познания от
объективного мира, как бы в каком-то месте навсегда останавливающего движение
познания на его пути*к этому миру. Верна мысль М. Планка, что наука никогда не
сможет сделать последний шаг к исчерпанию мира. Но неправильно считать, что
тем самым в науку вносится какой-то «иррациональный элемент». В математике
переменная величина может никогда не приходить к полному совпадению со своим
пределом, но это нельзя истолковывать так, что здесь в дифференциальное исчисле¬
ние вводится некий «иррациональный элемент» в философском смысле слова.
Итак, в чем же состоят, по М. Планку, «смысл и границы точной науки»? Из
содержания публикуемого доклада ясно: «смысл» науки — в познании объективного
реального мира; однако она никогда не исчерпает его, то есть никогда не кончится
бесконечное приближение научной картины мира к самому этому миру. Таким образом,
по существу, «границы» науки состоят в ее полной безграничности.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
103
ф * *
Точная наука. Как много заключено в
этих двух словах! Они вызывают пред¬
ставление о возведенном на прочном осно¬
вании величественном здании, которое
хранит в себе сокровища премудрости и
обещает жаждущему познания человече¬
ству осуществить его заветную цель —
исчерпывающе раскрыть истину. Знание
всегда означает также и власть, поэтому
познание действующих в природе сил от¬
крывает перспективу достижения господ¬
ства над этими силами и использования
их в желательном направлении.
Но это еще не все и даже не самое
важное. Человек стремится не только к
познанию и к власти, он хочет также
иметь путеводную нить для своих дей¬
ствий, мерило для определения ценностей,
иметь мировоззрение, которое дает ему
высшее благо на земле — внутренний ду¬
шевный мир. Если религия его не удов¬
летворяет, он старается найти замену ей
в точной науке. Я здесь лишь напомню об
устремлениях союза монистов, основанно¬
го выдающимися учеными, философами и
естествоиспытателями,— школы мысли¬
телей, которая пользовалась большим ува¬
жением среди людей предшествующего по¬
коления.
Но в настоящее время едва ли кто-либо
упоминает об этом широко задуманном,
многообещающем начинании. Следователь¬
но, где-то был допущен просчет. И дей¬
ствительно, если мы пристальнее рассмот¬
рим и подвергнем более тщательному ис¬
пытанию систему построения точных
наук, то очень скоро убедимся, что в этом
построении именно фундамент является
самым слабым, опасным местом. Ему с са¬
мого начала недоставало такой прочности,
которую не смогли бы поколебать ни¬
какие бури. Иными словами, точная нау¬
ка не располагает единым принципом,
имеющим всеобщую значимость и одно¬
временно такое содержание, чтобы этот
принцип мог служить достаточным осно¬
ванием для точной науки. Точная наука
с полным правом носит свое гордое имя:
она измеряет все мерой и числом; законы
логики и математики, без сомнения, долж¬
ны считаться достоверными. Но самая со¬
вершенная логика и точнейший матема¬
тический расчет не могут привести к ка¬
кому-либо плодотворному выводу, если от¬
сутствуют надежные, правильные пред¬
посылки. Из ничего ничего я© полу¬
чается.
Ни одно выражение не вызвало в науч¬
ном мире больших недоразумений и пу¬
таницы, чем выражение «наука без пред¬
посылок», пущенное в ход Теодором
Моммсеном для того, чтобы подчеркнуть,
что научное исследование должно быть сво¬
бодно от предвзятых мнений. Но это вы¬
ражение не могло и не должно было озна¬
чать того, - что научное исследование во¬
обще не нуждается ни в каких предпо¬
сылках. С чего-то же оно должно начи¬
наться, но с чего именно — это большой
вопрос, который занимал с давних пор
глубочайших мыслителей всех времен и
народов, от Фалеса до Гегеля. Этот вопрос
привел в движение все силы человеческой
фантазии и логики, но снова и снова ока¬
зывалось, что исчерпывающий ответ на не¬
го отсутствует. Ярким доказательством это¬
го является тот факт, что до настоящего
времени не удалось выработать такое ми¬
ровоззрение, содержание которого, хотя бы
в общих чертах, было бы одинаково при¬
знано всеми компетентными мыслителя¬
ми. Из этого мы можем вывести только
одно заключение, что для точных наук
вообще нельзя заранее установить окон¬
чательно завершенное основание.
Таким образом, при постановке вопро¬
са о смысле точной науки мы с самого
начала наталкиваемся на препятствие,
разочаровывающее всех тех, кто серьезно
стремится к познанию. Это разочарование
привело уже многих критически настроен¬
ных мыслителей' в лагерь скептиков.
Не менее достойно сожаления и то, что,
вероятно, имеется столько же, если не
больше, людей, настроенных противо¬
положным образом. Из опасения впасть в
невыносимый для них скептицизм они
ищут прибежища у тех пророков, напри¬
мер, у антропософов, которые во все време¬
на, не исключая и настоящей эпохи, вы¬
ступают с провозглашением самоновей¬
шей благой вести. Часто вокруг этих про¬
роков с удивительной быстротой собирает¬
ся многочисленная воодушевленная моло¬
дежь, но проходит время, и все предается
забвению. Существует ли выход из этой
роковой дилеммы? И где надо его искать?
Это первый вопрос, которым мы должны
заняться. Я попытаюсь показать, что на
этот вопрос вполне допустим положитель¬
ный ответ, который дает возможность по¬
лучить представление о смысле и грани¬
цах точной науки. Оценку решения этой
проблемы я предоставляю на усмотрение
читателей.
I
Когда для построения точной науки мы
отыскиваем исходную точку, которая вы¬
держала бы любую критику, то прежде
всего необходимо значительно снизить
требования. Мы не должны думать, что
нам уда-стся сразу, с помощью какой-ни¬
будь одной удачной мысли, натолкнуться
на имеющий всеобщее значение принцип,
из которого можно с помощью ТОЧЕЫХ ме¬

104
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
тодов развить завершенную систему нау¬
ки. Наоборот, мы должны сначала удо¬
вольствоваться такой истиной, которой
не может коснуться скепсис. Другими сло¬
гами, мы должны обратить наше внима¬
ние не на то, что нам хочется знать, но
прежде всего на то, что мы достоверно
знаем.
Что же из всего того, что мы знаем,
чем мы можем поделиться друг с другом,
является самым достоверным, не подлежа¬
щим ни малейшему сомнению? На этот
вопрос существует один-единственный от¬
вет: это — то, что мы испытываем сами
своим собственным телом. И так как точ¬
ная наука имеет дело с исследованием
внешнего мира, то мы можем прямо про¬
должить: это впечатления, которые мы по¬
лучаем в обыденной жизни из внешнего
мира посредством наших органов чувств:
глаз, ушей и т. д. Если мы что-нибудь
видим, слышим, чувствуем, то это просто
данный факт, который не может быть по¬
колеблен ни одним скептиком.
Правда, говорят также об обмане
чувств, но никогда в том смысле, что дан¬
ные чувственные ощущения неверны или
хотя бы сомнительны. Например, если од¬
нажды кто-либо будет введен в заблуж¬
дение миражем, то ошибка не в его впечат¬
лении, которое действительно имелось, но
в его мыслях, так как он из данного ощу¬
щения вывел ложное заключение. Чув¬
ственное впечатление всегда непосред¬
ственно дано и поэтому бесспорно. Какой
вывод мы из него сделаем, это другой во¬
прос, которым мы пока еще не будем за¬
ниматься. Содержание чувственных впе-
чатленией является поэтому наиболее под¬
ходящей и единственно неопровержимой
основой для построения точной науки.
Если совокупность чувственных впе¬
чатлений называется «чувственным ми¬
ром», то мы можем коротко сказать, что
точная наука ведет свое происхождение
из опытного чувственного мира. Чувствен¬
ный мир дает в распоряжение науки, так
сказать, сырой материал для ее работы.
Этот вывод, конечно, кажется очень
скудным, ибо содержание чувственного
мира, во всяком случае, имеет только
субъективный характер. Каждый человек
обладает своими собственными чувства¬
ми, и чувства отдельных людей, в общем,
отличаются друг от друга, в то время
как точные науки стремятся к объектив¬
ному всеобщему знанию. Поэтому может
показаться, что найденный выход яв¬
ляется ложным. Но не стоит делать преж¬
девременный вывод, так как оказывается,
что теперь мы сможем значительно про¬
двинуться вперед в открывшемся перед
нами направлении. Это положение, рас¬
сматриваемое в целом, объясняется тем,
что мы, людп, не можем овладеть непо¬
средственно в полном объеме познаниями,
получаемыми нами при помощи точной
науки, а должны добывать их путем на¬
пряженных усилий в течение многих лет
и столетий, постепенно, шаг за шагом.
Рассматривая содержание нашего чув¬
ственного мира, мы совершенно ясно ви¬
дим, что оно распадается на отдельные
области, соответствующие нашим органам
чувств,— зрения, слуха, осязания, обоня¬
ния или вкуса, температуры. Эти области
совершенно различны и с самого начала
не имеют между собой ничего общего. Не
существует связи между ощущением цве¬
та и ощущением звука. Родство между
определенным оттенком цвета и музыкаль¬
ным тоном, допускаемое некоторыми люби¬
телями искусств, не дано непосредствен¬
но, но является творческим продуктом
рефлективной способности воображения,
возбуждаемой индивидуальными пережива¬
ниями.
Точная наука имеет дело с величинами,
поддающимися измерению, и поэтому она
в первую очередь принимает во внимание
те чувственные впечатления, которые до¬
пускают количественные определения, то
есть зримый, слышимый и осязаемый мир.
Из этих областей наука черпает сырой ма¬
териал для своих исследований и обраба¬
тывает его с помощью мышления — логи¬
ческого, математического и философского.
II
В чем же тогда смысл научной ра¬
боты? Коротко говоря, он заключается в
том, чтобы внести порядок и закономер¬
ность в пестрое многообразие переживаний,
исходящих из различных областей чув¬
ственного мира. Эта задача при ближай¬
шем рассмотрении полностью совпадает с
той задачей, которую мы решаем ежеднев¬
но по привычке, с раннего детства, чтобы
ориентироваться в окружающем. Над этой
задачей люди трудятся издавна, с тех пор
как они начали мыслить, чтобы победить
в борьбе за существование.
Научное мышление отличается от обы¬
денного мышления не качеством, а только
степенью детализации и полноты, так же
как мощность микроскопа отличается от
мощности невооруженного глаза. Иначе .и
не может быть, так как существует одна-
единственная логика и, следовательно, из
данных предпосылок научная логика не
может вывести ничего другого, чем то, что
выводит нетренированный практический
рассудок. Поэтому мы получим наглядное
представление о результатах, достигнутых
наукой, если свяжем их с близким и зна¬
комым нам опытом, добытым в ходе
обыденной жизни. Если мы вспомним о

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
105
своем собственном индивидуальном разви¬
тии и обдумаем, к чему мы постепенно в
течение ряда лет пришли в своем миро¬
воззрении, то мы сможем сказать следую¬
щее: на основании всего нашего опыта мы
пытаемся получить целостное представле¬
ние об окружающем нас мире, обобщающую
и практически пригодную картину. В1ы
представляем себе, что окружающий мир
наполнен предметами, которые действуют
на наши органы чувств, вызывая в нас
разнообразные чувственные впечатления.
Эта практическая картина мира, кото¬
рую каждый из нас носит в самом себе,
не является, однако, окончательной, так
как она не дается непосредственно, а вы¬
рабатывается постепенно на основании на¬
ших переживаний. Она меняется и коррек¬
тируется каждым нашим новым опытом,
начиная с детских лет и до зрелого воз¬
раста; вначале это происходит быстро, а
впоследствии более медленно. То же самое
можно утверждать относительно научной
картины мира. Научная картина мира (или
так называемый мир феноменов) также не
является чем-то окончательным, но по¬
стоянно изменяется и совершенствуется.
Она отличается от практической картины
мира в повседневной жизни не качеством,
а только своей более тонкой структурой,
относясь к миру обыденной жизни так, как
картина мира взрослого человека относит¬
ся к картине мира ребенка. Поэтому, что¬
бы достичь правильного понимания науч¬
ной картины мира, лучше всего сначала
заняться самой примитивной, детски-наив-
ной картиной мира.
Итак, проникнем, насколько это нам
удастся, в душу ребенка и в мир его идей.
Как только ребенок начинает мыслить, на¬
чинается формирование его картины мира.
Ребенок пытается упорядочить впечатле¬
ния, которые он получает посредством
своих органов чувств, и делает при этом
всевозможные открытия, например, уста¬
навливает, что разнообразные зрительные,
осязательные и слуховые впечатления на¬
ходятся в определенной регулярной зави¬
симости. Если ребенку дают в руки игруш¬
ку, например, погремушку, то ощущение
осязания всегда связывается с соответ¬
ствующим зрительным ощущением, а ко¬
гда погремушка движется, то неизбежно
возникает определенное слуховое ощуще¬
ние. Если в этом случае различные, друг
от друга независимые области чувственно¬
го мира находятся до некоторой степени
во взаимодействии, то в иных случаях ре¬
бенок делает другие открытия, которые
кажутся ему не менее удивительными.
Определенные впечатления исходят из
одного и того же чувственного мира и пол¬
ностью совпадают между собою, но, тем не
менее, могут иметь совершенно иной ха¬
рактер. Например, может случиться, что
в поле зрения ребенка находится круглая
электрическая лампа, свет которой подобен
свету полной луны. Световое ощущение
точно такое же, но ребенок обнаруживает
все-таки большое различие, так как лампу
он может ощупать, а луну — нет; вокруг
лампы он может ходить, а вокруг луны
нет.
О чем же думает ребенок, делая эти
открытия? Прежде всего он удивляется.
Чувство удивления является никогда не
иссякающим источником его стремления к
познанию. Это чувство непреодолимо тол¬
кает ребенка к открытию тайн, и если
он при этом наталкивается на какую-
нибудь причинную взаимосвязь, то он не¬
устанно повторяет тот лее самый экспери¬
мент десятки, сотни раз, для того чтобы
снова и снова насладиться радостью от¬
крытия. Таким образом, с помощью не¬
устанной ежедневной работы ребенок
постепенно достигает формирования своей
картины мира в такой мере, в какой эта
картина необходима для практической
жизни.
Чем взрослее 'становится ребенок, тем
полнее становится его картина мира, и тем
реже он встречает поводы для удивления.
Когда ребенок становится взрослым и его
картина мира принимает определенную
устойчивую форму, он считает эту карти¬
ну само собой разумеющейся и перестает
удивляться. Является ли это основанием
для того, чтобы взрослый человек признал
совершенными взаимосвязь и необходи¬
мость структуры своей картины мира? Нет
ничего ошибочнее такого предположения.
Не потому взрослый человек разучился
удивляться, что он разгадал чудесную за¬
гадку, а потому, что он привык к законам
своей картины мира. Но почему сущест¬
вуют именно эти, а не другие законы, для
взрослого так же удивительно и необъяс¬
нимо, как и для ребенка. Кто не понимает
этого положения, не признает его глубоко¬
го значения, кто зашел так далеко, что ни¬
чему больше не удивляется, тот обнаружи¬
вает лишь то, что он разучился основа¬
тельно размышлять.
Тщательно обдумав все это, с полным
правом можно считать первым удивитель¬
ным фактом то, что мы вообще находим в
природе законы, которые являются совер¬
шенно одинаковыми для людей всех стран,
народов и рас. Это факт, который ни в
коем случае не является само собою разу¬
меющимся. Следующим удивительным фак¬
том является то, что эти законы в боль¬
шинстве случаев имеют такое содержание,
о котором мы раньше никогда не смели
мечтать.
С открытием каждого нового закона уве¬
личивается необычное в построении кар-

106
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Тйны мира. Это относится и к научным
исследованиям наших дней, &оторые не¬
прерывно приносят нам нечто новое. До¬
статочно вспомнить о тайне космического
излучения, о загадочном расщеплении ато¬
ма или об удивительных открытиях
электронного микроскопа. Для исследова¬
теля открытие удивительного всегда яв¬
ляется счастливым событием и новым сти¬
мулом в работе; он подобен ребенку, ко¬
торый наталкивается на новый для него
факт. Исследователь старается выяснить
его путем многократного повторения тех
же самых экспериментов с помощью своих
тончайших измерительных инструментов,
так же как ребенок 'проделывает это со
своей примитивной погремушкой.
Мы не хотим забегать вперед и сначала
рассмотрим, чем отличается выработанная
ребенком картина мира от первичного чув¬
ственного мира. Прежде всего мы должны
установить, что непосредственно данные
чувственные ощущения заметно отошли на
задний план. Первичное значение в карти¬
не мира имеют не чувственные ощущения,
а вещи, которые вызывают ощущения.
Игрушка — первичное явление, а зритель¬
ные, слуховые, осязательные ощущения —
вторичные, последующие явления. Но
нельзя полностью понять положение дела,
если просто сказать, что картина мира
представляет собой не что иное, как связь
разнообразных чувственных впечатлений в
едином понятии предмета. Может быть и
наоборот: отдельное единичное чувственное
ощущение соответствует нескольким
различным предметам. Примером этого
служит приведенное выше явление светя¬
щегося диска: чувственное впечатление от
него совершенно определенное, но оно мо¬
жет вызываться иногда лампой, иногда лу¬
ной. В данном случае мы имеем одно-един-
ственное чувственное ощущение, но два
различных соответствующих ему предмета.
Таким образом, противоречие лежит
глубже; его можно исчерпывающе охарак¬
теризовать, только введя понятие объек¬
тивной закономерности. Чувственные ощу¬
щения, которые вызываются предметами,
у разных людей могут не совпадать, но
картина мира, мира вещей, для всех лю¬
дей одинакова, и можно сказать, что пе¬
реход от чувственного мира к созданию его
научной картины наступает тогда, когда
вместо пестрого субъективного разнообра¬
зия выступает устойчивый объективный
порядок, вместо случая — закон, вместо
изменчивой видимости — неизменное бы¬
тие.
Поэтому в противоположность чувствен¬
ному миру мир предметов обозначают так¬
же, как реальный мир. Но со словом
«реальный» надо обращаться осторожно.
Здесь можно его понимать только в пред¬
варительном смысле. С этим словом свя¬
зано представление о чем-то абсолютно по¬
стоянном, неизменном, статичном, и было
бы слишком смелым утверждать, что вещи
в детской картине мира являются неизмен¬
ными. Игрушка не является неизменной;
она может сломаться или даже сгореть,
лампа может разбиться, и тогда с их
реальностью в упомянутом выше смысле
покончено.
Это звучит тривиально, как само собой
разумеющееся. Однако надо обратить вни¬
мание на то, что в научной картине ми¬
ра, где, как мы видели, происходят подоб¬
ные явления, это обстоятельство отнюдь
не воспринимается как само собой разу¬
меющееся. Точно так же, как для ребенка
в первые годы его жизни игрушка была
подлинной реальностью, так и для науки
в течение десятилетий и столетий атомы
были реальным явлением природы. Они
оставались неизменными при разрушении
или сожжении предметов и представляли
собой постоянное в смене явлений. Но позд¬
нее, к всеобщему удивлению, выяснилось,
что атомы также могут изменяться. По¬
этому когда мы ниже говорим о реальном
мире, то понимаем это слово прежде всего
в условном наивном смысле, который
соответствует особенностям обыденной
картины мира. При этом мы должны
постоянно иметь в виду, что с изменением
картины мира одновременно связано
изменение того, что называется ре¬
альностью.
Каждая картина мира характеризуется
реальными элементами, из которых она со¬
ставляется. Из реального мира практиче¬
ской жизни развился реальный мир точ¬
ной науки — научная картина мира. Од¬
нако и эта картина не является оконча¬
тельной; продолжающаяся исследователь¬
ская работа постоянно и постепенно изме¬
няет ее. Одной из ее ступеней являлась та
научная картина мира, которую мы сей¬
час имеем обыкновение называть класси¬
ческой. Ее реальными элементами и, сле¬
довательно, характерными признаками бы¬
ли химические атомы. В настоящее время
научное исследование, оплодотворенное те¬
орией относительности и квантовой тео¬
рией, готово достичь более высокой ступе¬
ни развития и создать новую картину ми¬
ра. Реальными элементами этой картины
мира являются уже не химические атомы,
но электроны и протоны, взаимодействия
которых обусловлены скоростью света и
элементарным квантом действия. Следова¬
тельно, с современной точки зрения, мы
должны признать наивным реализм клас¬
сической картины мира. Однако никто не
может предугадать, не скалгут ли в буду¬
щем то же и о нашей современной картине
мира.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
107
III
Что же означает это постоянное измене¬
ние того, что мы называем реальным? Не
оставляет ли это изменение глубочайшей
неудовлетворенности у того, кто стремит¬
ся к окончательному научному познанию?
На это прежде всего надо возразить, что
важно в 'первую очередь не то, удовлетво¬
ряет ли кого-нибудь данное положение де¬
ла или нет, а то, что в нем является дей¬
ствительно существенным. Если мы зай¬
мемся исследованием этого вопроса, то
сделаем открытие, которое является вели¬
чайшим из всех упомянутых нами рань¬
ше чудес. Прежде всего надо установить,
что непрерывно продолжающаяся замена
одной картины мира другой происходит не
под влиянием человеческих настроений
или моды, а является следствием настоя¬
тельной необходимости. Эта замена стано¬
вится горькой необходимостью каждый раз,
когда исследование наталкивается на но¬
вый факт в природе, который не получает
объяснения в существующей научной кар¬
тине мира. В качестве примера подобного
факта укажем на постоянство скорости
света в пустом пространстве. Другим фак¬
том является участие элементарного кван¬
та действия в закономерном течении всех
атомных процессов. Классическая картина
мира не могла справиться с этими двумя
фактами, как и со многими другими, по¬
этому ее рамки пришлось раздвинуть и
заменить старую картину мира новой.
Вышеуказанное само по себе уже яв¬
ляется достаточно удивительным. Но еще
большее удивление вызывает обстоятель¬
ство, которое ни в коей мере нельзя счи¬
тать само собой разумеющимся, а именно
то, что новая картина мира не отменяет
старой, а скорее утверждает ее во всей
полноте, с одним-единственным различием:
она прибавляет к ней еще одно особое
условие. Это условие, с одной стороны,
представляет собой известное ограничение,
а с другой стороны, именно оно приводит
к значительному упрощению картины ми¬
ра. В самом деле, классическая механика
остается в полной силе для всех процес¬
сов, при которых скорость света может
рассматриваться как бесконечно большая,
а квант действия — как бесконечно ма¬
лый. Благодаря этому становится возмож¬
ным механику включить в электродинами¬
ку, затем все массы заменить энергией и,
кроме тото, свести 92 различных вида
атомов классической картины мира к двум
видам: электронам и протонам. Всякое ма¬
териальное тело состоит, соответственно
этому взгляду, из электронов и протонов.
Соединение протона с электроном является
нейтроном или атомом водорода, смотря по
тому, прикреплен ли протон к электрону
или он движется вокруг него. Все физи¬
ческие и химические свойства тела могут
быть выведены из вида его химического
состава.
Старая картина мира, следовательно, со¬
храняется. Но теперь она является особым
разделом более полной и одновременно еще
более единой картины мира. И это имеет
место во всех случаях, доступных нашему
опыту. По мере того как все с большей
глубиной и многогранностью раскрывают¬
ся перед нами наблюдаемые явления во
всех областях природы, научная картина
мира принимает все более ясную и устой¬
чивую форму. Постоянная смена картин
мира означает поэтому не беспорядочное
зигзагообразное шатание из стороны в сто¬
рону, но представляет собой прогресс,
улучшение, усовершенствование. Установ¬
ление этого факта является, по моему мне¬
нию, принципиально самым важным дости¬
жением из тех, на которые может сослать¬
ся естественнонаучное исследование.
Каково же направление этого прогресса
и к какой цели он стремится? Направле¬
ние его очевидно: постоянное уточнение
картины мира путем сведения содержа¬
щихся в ней реальных элементов к выс¬
шей реальности менее наивного свойства.
Целью же является создание такой карти¬
ны мира, которая бы не нуждалась боль¬
ше ни в каких улучшениях и представля¬
ла 'бы поэтому нечто окончательно реаль¬
ное. Цель эта никогда не будет и не мо¬
жет быть достигнута. Но для того, чтобы
ее хотя бы обозначить, назовем оконча¬
тельную реальность реальным миром в
абсолютном метафизическом смысле. Здесь
должна быть выражена мысль, что этот
мир (иначе говоря, объективная природа)
стоит за всем исследуемым. Ему противо¬
стоит научная картина мира, добытая из
опыта, феноменологический мир, который
всегда является только приближением, бо¬
лее или менее удачной моделью. Подобно
тому, как за любым чувственным впечат¬
лением стоит предмет, так за эмпирически
реальным находится метафизически реаль¬
ное.
Некоторые философы спотыкаются на
этом словечке «за». Они говорят: «В точ¬
ной науке все понятия и измерения сводят¬
ся к чувственным впечатлениям, и поэтому
содержание всех научных результатов в
конечном счете сводится только к чув¬
ственному миру. Недопустимо или, по мень¬
шей мере, излишне располагать за этим
миром еще один метафизический мир, ус¬
кользающий от всякой прямой научной
проверки». На это можно возразить, что в
упомянутых выше предложениях слово
«за» не следует понимать в чисто внеш¬
нем, пространственном смысле; можно бы¬
ло бы вместо «за» с таким же успехом
сказать «в». Метафизически реальное не

108
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
стоит пространственно за эмпирически дан¬
ным, но находится также внутри него.
«Природа не является ни ядром, ни скор¬
лупой, а тем и другим вместе».
Существенно то, что мир чувственных
ощущений не является единственным по¬
знаваемым существующим миром; есть еще
иной мир, правда, недоступный непосред¬
ственному познанию, на который с неопро¬
вержимой убедительностью указывает не
только практическая жизнь, но и деятель¬
ность науки. Все прогрессирующее совер¬
шенствование научной картины мира по¬
буждает исследователя поневоле стремить¬
ся к ее окончательному формированию.
Обычно то, что ищут, всегда принимают за
существующее, и поэтому у исследователя
укрепляется убеждение в фактическом су¬
ществовании реального мира в абсолют¬
ном смысле. Эта твердая, ничем не поко-
лебимая вера в абсолютную реальность
природы является непосредственно данной
и само собой разумеющейся предпосылкой
работы исследователя. Она снова и снова
укрепляет его надежду на то, что ему
удастся еще ближе познать сущность объ¬
ективной природы п благодаря этому найти
ключ к ее тайнам.
Реальный мир в абсолютном смысле не
зависит от отдельных личностей и даже от
всего человеческого мышления, и поэтому
любое открытие, сделанное отдельным че¬
ловеком, приобретает всеобщее значение.
Это дает исследователю, работающему в ти¬
хом уединении над своей проблемой, уве¬
ренность в том, что каждый найденный им
результат получит прямое признание у
всех компетентных людей. Сознание зна¬
чимости своей работы является счастьем
для исследователя. Оно является полноцен¬
ной наградой за те различные жертвы, ко¬
торые он постоянно приносит в повседнев¬
ной жизни.
Все трудности, возникающие при-выра¬
ботке научной картины мира, отступают
на задний план перед этой высокой целью.
Это особенно важно потому, что в настоя¬
щее время, как ни странно, не столько
экспериментальные, сколько теоретические
трудности иногда рассматриваются как
серьезные препятствия в деле прогресса
научной работы.
Возрастающие требования точности изме¬
рений посредством все более сложных
инструментов понятны и безоговорочно
признаются. Однако теоретическому иссле¬
дованию отчасти ставится в упрек то, что
при продолжающемся уточнении закономер¬
ных взаимосвязей для их формулирования
приходится прибегать к таким определе¬
ниям и понятиям, которые все дальше отхо¬
дят от привычных форм и наглядных пред¬
ставлений. В этом усматривают даже при¬
знак того, что теоретические исследования
находятся на ложном пути.
Подобные предположения крайне недаль¬
новидны. С уточнением картины мира од¬
новременно связано приближение к мета¬
физически реальному миру. Надежда на то,
что определения и понятия объективно
реальной картины мира не будут сколько-
нибудь заметно выходить за рамки класси¬
ческой картины мира, что метафизически
реальный мир может быть объяснен по¬
средством идей, заимствованных из до сих
пор существовавшей наивной картины ми¬
ра, является несостоятельной. Невозможно
понять тончайшую структуру предмета, ес¬
ли принципиально отказаться от возмож¬
ности рассматривать его иначе, как только
невооруженным глазом. Но в этом отноше¬
нии нет повода для беспокойства. Развитие
научной картины мира происходит с абсо¬
лютной необходимостью. Опыты, производи¬
мые с помощью точнейших измерительных
приборов, необходимо требуют, чтобы неко¬
торые укоренившиеся наглядные представ¬
ления были оставлены и заменены новыми,
более абстрактными понятиями, для кото¬
рых должны быть найдены и выработаны
соответствующие наглядные формы. Послед¬
ние укажут теоретическому исследованию
путь от наивной реальности к метафизиче¬
ской.
Но как ни значительны могут быть до¬
стигнутые успехи и какой бы близкой ни
казалась желанная цель, всегда остается
непроходимая пропасть между феноменоло¬
гическим и метафизически реальным ми¬
ром. Эта пропасть является источником
постоянного неослабевающего напряжения,
неиссякаемым источником ненасытной
жажды знания, проявляющейся в каждом
подлинном исследователе. Но вместе с тем
здесь мы достигаем границы, которую точ¬
ная наука не может переступить. Как ни
велики и знаменательны ее успехи, ей ни¬
когда не удастся сделать последний шаг в
область метафизики. В этом разладе, кото¬
рый проявляется в том, что мы, с одной
стороны, вынуждены без колебания посту¬
лировать существование реального
мира в абсолютном смысле, а с другой
стороны, не в состоянии никогда в совер¬
шенстве понять его природу, состоит ирра¬
циональный элемент, который не может
быть полностью устранен из точных наук.
Гордое имя «точная наука» не должно вво¬
дить в заблуждение относительно значения
этого иррационального элемента. Вместе с
тем тот факт, что наука определяет свои
границы, исходя из самого научного позна¬
ния, усиливает доверие к надежности на¬
учного знания, полученного на основе неос¬
поримых предпосылок с помощью строгих
экспериментальных и теоретических мето¬
дов.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
109
Если мы теперь с этой точки зрения
обратимся к сказанному вначале и просле¬
дим весь ход мыслей, то достигнутые ре¬
зультаты представятся нам в более ярком
свете. Мы начали свои размышления с
некоторого разочарования. Мы искали для
построения точной науки всеобщую осно¬
ву, прочность которой не подлежала бы ни¬
какому сомнению, и не имели успеха в
этих поисках. Теперь, в свете изложенного,
мы признаем, что ничего иного и не могло
быть. Наша попытка была основана на
убеждении, что исходной точкой научного
исследования является нечто окончатель¬
но реальное. Но мы увидели, что оконча¬
тельно реальное носит метафизический ха¬
рактер и поэтому неминуемо ускользает от
полного познания. В этом заключается
внутренняя причина того, что имевшие ме¬
сто до сего времени попытки построить точ¬
ные науки1 на безопасном всеобщем a priori
значимом фундаменте не были осуществле¬
ны. Вместо этого мы должны были удоволь¬
ствоваться исходным пунктом, который
обладает непоколебимой прочностью, но за¬
то имеет весьма ограниченное значение,
так как относится к единичным явлениям.
С этой скромной точки зрения научное
исследование со своими точными методами
основывается и постепенно движется от
частного к все более общему. Научное
исследование нуждается в том, чтобы по¬
стоянно иметь в виду объективно реальное,
которое оно ищет, и поэтому точная наука
никогда не может обойтись без реального
в метафизическом смысле. Но метафизиче¬
ски реальный мир является не исходной
точкой, а целью, мерцающей в недостижи¬
мой дали и указывающей направление всей
научной работе.
Уверенность в том, что с каждым новым
открытием, с каждым проистекающим из
него новым знанием мы приближаемся к
цели, возмещает те многочисленные и
серьезные недостатки, которые связаны с
беспрестанным уменьшением наглядности
и удобства в использовании картины мира.
Действительно, современная картина мира
по сравнению с первоначальной наивной
картиной мира представляет собой стран¬
ное, прямо-таки непривычное зрелище.
Непосредственно пережитые чувственные
впечатления, с которых началась научная
работа, полностью исчезли из картины ми¬
ра. О том, чтобы видеть, слышать, ощу¬
щать ее, нет и речи. Вместо этого, если
бросить взгляд на лабораторные исследова¬
ния, нам представится нагромождение
чрезвычайно усложненных, трудноуправ¬
ляемых измерительных приборов. Эти при¬
боры изобретены и сконструированы для
работы над проблемами, которые могут
быть сформулированы только посредством
абстрактных понятий, с помощью матема¬
тических и геометрических формул, вооб¬
ще непонятных неспециалисту.
Можно было бы усомниться относитель¬
но смысла точной науки. В этой связи ей
был даже брошен упрек в том, что она вме¬
сте с утратой первоначальной наглядности
потеряла и свое прочное положение. Тому,
кто вопреки всем приведенным доводам
упорно настаивает на этом мнении, помочь
нельзя, но ему никогда не удастся, так же
как и экспериментатору, который принци¬
пиально хочет работать только с простыми
приборами, существенно двинуть вперед
точную науку. Для того, чтобы добиться ее
подъема на высшую ступень, недостаточно
гениальной интуиции и смелой хватки. Для
этого нужна очень сложная, напряженная,
полная лишений кропотливая совместная
работа многих исследователей. Правда,
пионер науки нуждается в живой наглядно¬
сти в то время, когда его мысли «вытяги¬
вают свои щупальца», так как новые идеи
порождаются не расчетливым умом, а твор¬
ческой художественной фантазией. Но для
определения ценности новой идеи решаю¬
щим является не степень ее наглядности,
которая в значительной мере зависит от
упражнения и привычки, а то, насколько
точно эта идея охватывает отдельные зако¬
номерные взаимосвязи, к открытию кото¬
рых она ведет.
Вместе с тем с каждым успехом труд¬
ность задачи возрастает, увеличиваются
требования к работоспособности исследова¬
теля и все настойчивей становится необ¬
ходимость целесообразного разделения тру¬
да. Около ста лет назад произошло разде¬
ление эксперимента и теории. Эксперимен¬
татор — это тот, кто стоит на переднем
крае, кто осуществляет решающие опыты
и измерения. Опыт означает постановку
вопроса, обращенного к природе, измере¬
ние означает принятие ответа, который да¬
ла природа. Но прежде чем поставить опыт,
его нужно продумать, это значит надо
сформулировать вопрос, обращенный к при¬
роде; прежде чем оценить измерение, его
нужно истолковать, то есть надо понять от¬
вет, который дала природа. Этими двумя
задачами занимается теоретик, и при этом
он вынужден во все большей мере пользо¬
ваться вспомогательными средствами аб¬
страктной математики. Я не хочу сказать,
что экспериментатор не задумывается так¬
же и над теоретическими вопросами. Пер¬
вым классическим примером подвига, рож¬
денного таким разделением труда, является
открытие спектрального анализа экспери¬
ментатором Робертом Бунзеном и теорети¬
ком Густавом Кирхгофом. С тех пор это
разделение труда постоянно развивалось и
с течением времени стало давать все более
плодотворные результаты.

110
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Каждый раз, когда экспериментальными
данными устанавливаются противоречия с
существующей теорией, это означает но¬
вый успех, так как становится необходи¬
мым внесение изменений и коррективов в
теорию. Но где именно и каким образом
следует произвести эти изменения — это
весьма трудный вопрос. Чем надежнее су¬
ществующая теория, тем более ее защит¬
ники сопротивляются всяким попыткам ее
изменения. В этом сходство теории со слож¬
ным организмом, отдельные члены которо¬
го так взаимообусловлены и находятся в
такой тесной взаимосвязи, что когда затра¬
гивают одну часть, одновременно отзыва¬
ются и все другие, даже самые далекие ор¬
ганы. Это дает повод к новым вопросам,
которые могут быть экспериментально про¬
верены и иногда приводят к следствиям, о
значении которых вначале никто не подо¬
зревал. Так возникли теория относительно¬
сти и квантовая теория. В настоящее вре¬
мя создание новейшей отрасли физики —
исследование атомного ядра — является
образцом плодотворного взаимодействия
эксперимента и теории, взаимно дополняю¬
щих друг друга.
IV
К чему, однако, вся эта огромная работа,
которая поглощает лучшие силы бесчис¬
ленных исследователей в течение всей их
жизни? Оправдывается ли этим драгоцен¬
ным вкладом достигнутый результат, ко¬
торый, как мы видели, в своих отдельных
деталях всегда ведет далеко в сторону от
непосредственной жизни? Вопрос был бы
правомерен, если бы смысл точной науки
ограничивался задачей дать некоторое
удовлетворение людям, стремящимся к по¬
знанию. Однако значение точного знания
гораздо шире. Точная наука коренится в
человеческой жизни, но она связана с нею
двояким образом: она не только черпает
свой материал из жизни, но, в свою очередь,
сама воздействует на жизнь, как матери¬
альную, так и духовную. Влияние науки на
жизнь тем сильнее и плодотворнее, чем
меньше помех для его проявления. Оно
обнаруживается в очень своеобразной фор¬
ме при выработке научной картины мпра.
Сначала, как мы видели, наука в своих
поисках метафизически реального все боль¬
ше удаляется От непосредственного данно¬
го и интересов жизни, поскольку она идет
все менее наглядным и все более особен¬
ным путем. Но как раз только на этом пу¬
ти и можно обнаружить новые всеобщие
закономерные связи. Это новое может быть
перенесено обратно в жизнь и стать полез¬
ным для удовлетворения человеческих по¬
требностей, что и наблюдается в бесчислен¬
ных отдельных случаях.
Широкое разделение труда и здесь оправ¬
дало себя наилучшим образом. Первый
шаг — создание из обыденной жизни кар¬
тины мира — дело чистой науки. Второй
шаг — использование картины мира в
практических целях — дело техники. Обе
эти задачи одинаково важны, и каждая из
них целиком поглощает человека. Поэтому
отдельный исследователь, если он действи¬
тельно хочет продвинуть вперед свое дело,
вынужден сосредоточить свои силы на од-
ном-единственном вопросе и оставить на
время мысли о всех других связях и инте¬
ресах. Вот почему не следует слишком
осуждать ученого за его отчужденность от
жизни, за его индифферентность к важным
вопросам общественной жизни. Без такой
односторонней установки Герц никогда не
открыл бы беспроволочные волны, а Кох —
туберкулезную бациллу.
Успехи чисто научного исследования,
имеющие большое значение для удовлетво¬
рения нужд практической жизни, в свою
очередь, коренятся в разнообразных стиму¬
лах и требованиях, которые предъявляет
техника науке, особенно в настоящее вре¬
мя. Значение связи науки и техники труд¬
но переоценить.
Я не могу не привести в качестве приме¬
ра еще одно появившееся в новое время
поразительное доказательство тесной взаи¬
мосвязи между наукой и техникой, о кото¬
ром раньше совершенно не подозревали.
В течение ряда лет своеобразными превра¬
щениями атома занимались только исследо¬
ватели чистой науки. Хотя величина раз¬
виваемой при этом энергии и была порази¬
тельной, но сами атомы так малы, что
никто серьезно не думал над тем, что эта
энергия сможет когда-нибудь иметь прак¬
тическое значение. В настоящее время в
результате новых достижений в области
искусственной радиоактивности в этом
вопросе произошел поразительный перево¬
рот. Исследованиями Отто Гана и его со¬
трудников был установлен факт, что один
атом урана, подвергшийся бомбардировке
нейтронами, расщепляется на много частей;
при этом освобождаются два—три нейтро¬
на, из которых каждый, продолл;ая свой
полет, может встретить другой атом урана
и, в свою очередь, расщепить его. Таким
образом действия умножаются, и может
случиться, что возрастающее число столк¬
новений нейтронов с атомами урана уве¬
личит количество освобождающихся ней¬
тронов. Соответственно этому в короткое
время величина развиваемой ими энергии
лавинообразно возрастает путем преслову¬
той цепной реакции. Благодаря несметному
количеству имеющихся атомов энергия до¬
стигает таких колоссальных размеров, ко¬
торые трудно себе представить. Непремен¬
ное условие для осуществления этого эф¬
фекта состоит, естественно, в том, чтобы

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
111
свободно летящие нейтроны до своего попа¬
дания в ядро урана не были перехвачены
другими атомами, не остались в них или
не ушли в пространство.
Специальным расчетом установлено, что
таким образом в одном кубическом метре
порошка окиси урана в течение менее чем
одной сотой секунды развивается количест¬
во энергии, достаточное для того, чтобы
поднять тяжесть весом в один миллиард
тонн на высоту в двадцать семь километ¬
ров. Это количество энергии может заме¬
нить работу всех больших электростанций
мира на протяжении нескольких лет.
Техническое использование энергии,
дремлющей в атомном ядре, до последнего
времени могло казаться утопией. Однако
примерно с 1942 года в результате совме¬
стной работы англо-американских ученых
и американской промышленности, поддер¬
жанной огромными государственными сред¬
ствами, это использование практически
осуществлено. Теперь по ту сторону океа¬
на уже действует много урановых котлов,
и непрерывно производимая каждым из
них теплота достаточна для того, чтобы
повысить на 1° С температуру реки Викто¬
рии в штате Вашингтон, тсоторая шире,
чем Рейн около Кельна. По имеющимся
сведениям, эти запасы энергии остаются,
однако, неиспользованными, и прилагают¬
ся усилия к тому, чтобы безопасным обра¬
зом освободиться от них. Но эти же самые
котлы дают также основной материал для
атомных бомб, в которых большое количе¬
ство атомной энергии разряжается в малую
долю секунды и приводит к взрывам, остав¬
ляющим по своему ужасному действию
далеко позади все химические взрывчатые
вещества. Надо отнестись достаточно серь¬
езно к опасности самоуничтожения, угро¬
жающей всему человечеству в случае
применения большого количества таких
бомб в грядущей войне. Никакая фантазия
не может представить себе все последствия
этого. Восемьдесят тысяч убитых в Хи¬
росиме, сорок тысяч убитых в Нагасаки
являются самым настоятельным призывом
к миру, обращенным ко всем народам и
особенно к их ответственным государствен¬
ным деятелям.
Может быть, такие факты заставят тех
людей, которые совершенно отвыкли удив¬
ляться, вновь научиться этому. Действи¬
тельно, перед лицом неизмеримо богатой,
постоянно обновляющейся природы чело¬
век, как бы ни был велик прогресс в обла¬
сти научного познания, остается всегда
удивляющимся ребенком и должен быть по¬
стоянно готов к новым неожиданностям.
ОСНОВНЫЕ ТРУДЫ М. ПЛАНКА ПО ФИЛОСОФСКИМ ВОПРОСАМ
ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
1. «Das Prinzip der Erhaltung der Ener-
gie»; Leipzig, 1887; Русский перевод: Макс
Планк «Принцип сохранения энергии»,
М. 1938.
2. «Gegen die neuere Energetik». «Wied.
Ann.», 57, S. 72—78, 1896.
3. «Helmholtz’s Leistungen auf dem Ge-
biete der theoretischen Physik". «Allg.
Dtsch. Biographie», 51, S. 470—472. 1906.
4. «Die Einheit des physikalischen Welt-
bildes». Vortrag, geh. 1908 in Leiden; Leip¬
zig, 1909. «Phys. Zeitschr.», 10, S. 62—75,
1909. Русский перевод:	Макс Планк .
«Единство физической картины мира».
СПб, 1909, а также в книге М. Планк
«Физические очерки». М. 1925.
5. «Acht Vorlesungen iiber theoretische
Physik». Geh. 1909 a. d. Columbia Univ.
New York; Leipzig. 1910. Русский перевод:
Макс Планк «Теоретическая физика. Во¬
семь лекций». СПб, 1911.
6. «Die Stellung der neueren Physik zur
mechanischen NaturanschaHung». «Verh. d.
Ges. dtsch. Naturf. u. Arzte zu Konigsberg».
1911, 1, S. 58—75. Русский перевод: «Отно¬
шение новейшей физики к механистиче¬
скому мировоззрению» в книге М. Планк
«Физические очерки». М. 1925.
7. «Zur Machschen Theorie der physika¬
lischen Erkenntnis. Eine Erwiderung».
«Phys. Zeitschr.», II, S. 1186—1190, 1910.
Русский перевод: Макс Планк «Теория
физического познания Эрнста Маха. Возра¬
жение» в сборнике «Новые идеи в фило¬
софии», сб. 2. СПб. 1912.
8. «Neue Bahnen der physikalischen Er¬
kenntnis». Berlin, 1913. Русский перевод:
«Новые пути физического познания» в кни¬
ге М. Планк «Физические очерки» М.
1925.
9. «Dynamische und statistische Ge-
setzmassigkeit». Leipzig. 1914. Русский пере¬
вод: «Динамическая и статистическая за¬
кономерность» в книге М. Планк «Физи¬
ческие очерки». М. 1925,
10. «Das Prinzip der kleinsten Wirkung»,
«Die Kultur der Gegenwart», T. 3, Abt. 3,
Bd. I, S. 692—702. Leipzig, 1914.
Русский перевод: «Принцип наименьшего
действия» в книге М. Планк «Физические
очерки». М. 1925.
11. «Verhaltnis der Theorien zueinander».
«Die Kultur der Gegenwart», T. 3, Abt., 3,
Bd. I, S. 714—731. Leipzig, 1914.
Русский перевод: «Взаимоотношение фи¬
зических теорий» в книге М. Планк «Фи¬
зические очерки». М. 1925.
12. «Das Wesen des Lichts». 2. Aufl. Ber¬
lin, 1920. «Naturwissenschaften», 7, S. 903—
909; 1919. Русский перевод: «О природе
света» в книге М. Планк «Физические
очерки». М. 1925.
13. «Henri Poincare und die Quantentheo-
rie». «Acta mathematica», 38, S. 387—397
1921.
14. «Physikalische Rundblicke. Gesammelte

112
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Reden und Aufsatze». Leipzig, 1922.
Русский перевод: М. Планк «Физические
очерки». М. 1925.
15.	«Kausalgesetz und Willensfreiheit».
Berlin, 1923.
_ 16. «Vom Relativen zum Absoluten». Leip¬
zig, 1925. Русский перевод: М. Планк «От
относительного к абсолютному». Вологда,
1925.
17. «Physikalische Gesetzlichkeit im Lichte
neuerer Forschung». «Naturwissenschaften»,
14, S. 249—261. 1925. Русский перевод: М.
Планк «Физическая закономерность в
свете новых исследований». Журнал «Ус¬
пехи физических наук», т. 6, вып. 3, стр.
177—199, 1926.
18. «Survey of physics. A collection of
lectures and essays». London. 1925.
19. «Die physikalische Realitat der Licht-
quanten». «Naturwissenschaften», 15, S. 529—
531, 1927.
20. «Hendrik Antoon Lorcntz». «Naturwis¬
senschaften», 16, S. 549—555. 1928.
21. «Aus der neuen Physik». «Dtsch.
Forschung», Heft 7, S. 5—11, 1929.
22. «Zwanzig Jahre Arbeit am physika¬
lischen Weltbild». «Physica», 9, S. 193—222,
1929.
23. «Das Weltbild der neuen Physik».
Leipzig, 1929. Русский перевод: М. Планк
«Картина мира современной физики». Жур¬
нал «Успехи физических наук», т. 9, вып. 4,
стр. 407—436. 1929.
24. «Positivismus und reale Aussenwelt».
Leipzig. 1931.
25. «Der Kausalbegriff in der Physik».
Leipzig, 1932.
26. «Where is science going?» Prol. by
A.' Einstein. New York. 1932.
27. «Wege zur physkialischen Erkenntnis.
Rcden und Vortrage». Leipzig. 1933. 4 Aufl.
1944.
28. «Die Kausalitat in Naturgeschehen».
«Scientia», 53, S. 154—164. 1933.
29. «Die Physik im Kampf um die
Weltanschauung». Leipzig. 1935.
30. «The Philosophy of physics». London.
1936.
31. «Determinismus oder Indeterminis-
mus?» Leipzig. 1938.
32. «Naturwissenschaft und reale Aussen¬
welt». «Naturwissenschaften», 28, S. 778—
779. 1940.
33. «Sinn und Grcnzen der exakten Wis-
senschaft». Leipzig, 1942.
34. «Der Sinn der exakten Wissenschaften».
«Dtsch. Allg. Zeitung» 81, Nr. 463, 1942.
35. «Wissenschaftlische Streitfragen».
«Forsch. u. Fortschritte». 21, S. 2. 1945.
36. «Scheinprobleme der Wissenschaft».
Leipzig. 1947.
37. «Wissenschaftlische Selbstbiographie».
Leipzig. 1948.
Лекции А. И. Галича по логике,
метафизике и нравоучительной философии
Н.	С. ГОРДИЕНКО (Ленинград)
Один из любимых лицейских учителей
А. С. Пушкина, А. И. Галич, известен как
прогрессивный русский философ, логик и
психолог. Его перу принадлежат такие за¬
мечательные для своего времени произве¬
дения, «аж «История философских си¬
стем» (1818—1819) — первый в России
самостоятельный курс истории философии;
«Картина человека» (1834) — фундамен¬
тальный труд по психологии; «Лексикон
философских предметов» (1845) — пер¬
вый русский философский словарь—и дру¬
гие труды, оставившие заметный след в
истории .русской философской мысли.
Вместе с тем им были разработа.ны содер¬
жательные курсы лекций 'по логике, мета¬
физике и нравоучительной философии,
прочитанные в Петербургском педагоги¬
ческом институте л университете. Первые
два лекционных курса были тщательно
отработаны и, ©идимо, уже подготовлены к
печати, однако их изданию помешали уни¬
верситетские события 1821 года.
В октябре — ноябре 1821 года Алек¬
сандр Иванович Галич вместе с группой пе¬
редовых профессоров Петербургского уни¬
верситета был обвинен мракобесами из ми¬
нистерства народного просвещения в том,
что его «История философских систем» и
лекции по философии содержали в себе «раз¬
рушительные для благосостояния государ¬
ства мнения, пренебрежение к властям, от
бога установленным, и дерзостные сужде¬
ния на распоряжения и думы правитель¬
ства» (ЦГИА СССР в Ленинграде, ф. 733,
on. I, ед. хр. 40, г. 1826, л. 7). В связи с
этим Галича лишили права преподавать
философию, а его книгу .и лекции по ло¬
гике, метафизике и нравоучительной фило¬
софии вместе со студенческими тетрадями,
содержащими записи этих лекций, кон¬
фисковали. До настоящего времени эти
лекции .считались уничтоженными, а по¬
этому яе были известны историкам. Авто¬
ру этих строк удал01сь разыскать в Цент¬
ральном Государственном историческом ар¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
113
хиве СССР в Ленинграде (ЦГИА СССР в
Ленинграде) .несколько студенческих тет¬
радей, представляющих собой списки с ру¬
кописи Галича по логике и метафизике:
«Логика» (там же, ф. 732, on. I, ед. хр.
384,391 и 392), «Метафизика» (там же,
ед. хр. 382). Что же касается лекций Гали¬
ча по нравоучительной философии, то в ар¬
хиве сохранились лишь выписки из них
наиболее «крамольных» мест, сделанные
Главным правлением училищ и предъяв¬
ленные Галичу как обвинительный доку¬
мент («Нравоучительная философия».
ЦГИА СССР в Ленинграде, ф. 732, on. 1,
ед. хр. 382). Как видно из хронологиче¬
ских пометок, имеющихся в тетрадях, курс
логики был окончательно отработан Гали¬
чем в 1817—1818 годах, а курс метафи¬
зики — в 1818 году. Оба курса состав¬
ляют, по существу, не запись лекций, а
рукописи книг по логике и метафизике,
напоминающие по своей структуре издан¬
ную в это же время «Историю философ¬
ских систем».
Каково же содержание лекций А. И. Га¬
лича по ломке, метафизике и нравоучи¬
тельной философии?
* * *
Курс логики, составляющий 136 стра¬
ниц в переводе ,на машинопись, состоит из
5 частей: «Введение», «О верховных за¬
конах логического единства», «О понятиях
и суждениях», «Силлогистика» и «Науко-
словие».
Первая половина введения посвящена
определению предмета, задач и места ло¬
гики в системе наук. Определив логику
как науку, изучающую законы и формы
мышления, Галич большое внимание уде¬
ляет 'раскрытию сущности мышления, рас¬
сматривая его как естественное явление,
как одну из сил природы: мышление та.к
же состоит «под законами, как и всякая
другая способность души, ка.к все прочие
силы предметов в природе» (там же).
Логика, по мнению Галича, зависит от
конкретных наук, так как последние дают
логике ее исходные посылки, истинность
которых они устанавливают опытным пу¬
тем — «посредством согласия того, что
говорится в последствиях, с былями опы¬
та» (§10). В свою очередь, конкретные
науки не могут обойтись бел логики, ибо
все свои выводы они строят в соответст¬
вии с ее требованиями, подчиняясь логиче¬
ским законам. В этом смысле о,н называет
каждую науку «прикладной» лошкон.
Рассматривая вопрос об отношении логики
к философии, Галич отмечает, что логика
занимает самостоятельное место в системе
философских наvk, которым она служит
пропедевтикой. Что же касается логики и
психологии, то они сходны своими «нача¬
лами» (обе изучают мышление человека),
но различны по целям: психология изу¬
чает мышление как одно из проявлений
духовной деятельности человека, логика
же исследует только те закономерности,
которые присущи правильному мышлению.
Вторую половину введения занимает
сжатый очерк истории логики, начиная
с древних греков и кончая логическими
взглядами Канта и его последователей. Из
древних логиков центральное место отве¬
дено Аристотелю, а из новых — Ф. Бэкону
(воззрения которого характеризуются как
«восстание» в логике), Декарту, Локку,
Лейбницу, Канту.
Большой интерес представляет тот раз¬
дел курса, где дается анализ основных за¬
конов логики. Галич истолковывает эти за¬
коны как «естественные законы нашего
смысла» (§ 10). Рассматривая каждый ло¬
гический закон, он вскрывает его самосто¬
ятельное значение и доказывает, что нет
надобности сводить их один к другому, как
это предлагали некоторые логики. Особен¬
но внимательно анализирует Галич закон
противоречия, оговариваясь, что он ка¬
сается противоречий в мышлении, а не в
природе: «Противоречия в мышлении не
надобно смешивать с противоборством сил
природы, из коих одна ограничивает или
уничтожает действие другой» (§ 17). За¬
кон достаточного основания он характери¬
зует как отражение в мышлении причин¬
но-следственных	связей материального
мира.
Основу третьего раздела составляет по¬
ложение о том, что мышление является не
механической связью понятий и суждений,
а составляет единый процесс, где эти ло¬
гические формы не только выступают
вместе, но и переходят одна в другую. При
анализе суждений Галич показывает, что
они представляют собой такую форму
мышления, которая отражает отношения,
связи предметов материального мира. «Мы
при своих суждениях,— пишет он,— в на¬
уке и в общежитии наипаче имеем пред
глазами реальные вещи и существование
(или событие) их свойств, которое изобра¬
жается в суждении» (§ 45). Рассматри¬
вая отношение между суждением и пред¬
ложением, он критикует кантианцев за ут¬
верждение, что только ассерторические
суждения выражаются предложением:
«Кантона школа ограничивает имя «пред¬
ложение» только ассерторически изрекае¬
мыми суждениями, однако ж без всякой
довольной причины» (§ 44).
Главным достоинством мыслей Галича об
умозаключении, которому посвящен самый
большой раздел курса, является то, что он
не ограничился анализом силлогизмов
(хотя дедуктивные умозаключения нахо¬
дятся в центре его внимания), но подверг
8.	«Вопросы философии» № 5.

114
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
обстоятельному исследованию и другие ви¬
ды умозаключений: индукцию и аналогию.
В отличие от современных ему логиков,
считавших индукцию и аналогию несовер¬
шенными видами силлогизма \ он признает
силлогизм, индукцию и аналогию самосто¬
ятельными формами умозаключений, отме¬
чая большую роль последних в получении
новых знаний. Хотя индуктивные умоза¬
ключения и выводы по аналогии не выво¬
дят нас за рамки вероятного, это не ума¬
ляет их познавательной ценности. «Умст¬
вования чрез наведение,— отмечает Га¬
лич,—доставляют лишь вероятность, кото¬
рая, однако ж, возрастает и приближается
к знанию в той степени, в какой умножа¬
ются особенные случаи, из которых делает¬
ся заключение. Такие умствования часто
доставляют прочнейшие истины, нежели
многие доказательства априори» (§ 120).
Последняя часть курса мыслилась Гали¬
чем как практическая часть логики, ис¬
следующая применение законов и форм
мышления в научном познании. Рассмат¬
ривая здесь вопрос об истине, он харак¬
теризует ее как соответствие нашего зна¬
ния о предметах с самими предметами:
«Познания истинны не иначе, как чрез от¬
ношение их к отличной от них вещи и
чрез согласие с оной» (§ 107). Вместе с
тем Галич выступает против субъектив¬
но-идеалистического истолкования исти¬
ны: «Смысл не творит в себе истины, а
только может узнавать или опознавать
оную» (§ 107). Здесь же он рассматри¬
вает методы научного исследования: ана¬
лиз и синтез, — показывая, что в мышле¬
нии, в познании они выступают в един¬
стве. «В плодовитых материях,— пишет
он,— можно употреблять попеременно обе
методы, и найденное по аналитической об¬
разовать далее и применять к поверке дру¬
гих познаний чрез выводы по синтетиче¬
ской» (§ 141). Значительное место в на-
укословин занимает теория доказатель¬
ства, изложенная глубоко и обстоятельно,
а также определение и деление понятий.
Знакомство с лекциям® Галича показы¬
вает, что его логические воззрения были
прогрессивными для своего времени. Это
проявилось как в материалистическом по¬
нимании мышления и его законов, в борь¬
бе с субъективно-идеалистическим истол¬
кованием истины, так и в стремлении рас¬
крыть связь между всеми логическими
1 Так, А. Лубкин относил индукцию и
аналогию к «силлогизмам несовершенным
и скрытым» («Начертание логики», СПб,
1807 г., стр. 112); для Л. Якоба «наведение
есть род силлогизма» («Начертание всеоб¬
щей логики» СПб. 1811 г., стр. 99); а П. Ло-
дий причислял индукцию и аналогию к «не¬
совершенному силлогизму» («Логические
наставления», СПб, 1815 г., стр. 292).
формами мышления. Прочитанный Галичем
курс логики отличался глубиной анализа
основных проблем этой науки и поэтому
оставлял далеко позади не только предше¬
ствующие и современные ему логические
произведения, но и труды многих последу¬
ющих логиков.
* * *
Курс метафизики занимает 69 страниц
в переводе на машинопись. Он включает в
себя введение и две части: «Собственная
онтология, или учение об аналитически-
безусловном» и «Космология, или учение о
оинтетически-безусловном».
В первой части курса большое внимание
уделяется основному вопросу философии,
который решается Галичем в основном ма¬
териалистически: «Предметы, кои мы на¬
зываем телами, суть нечто подлинное или
действительное, то есть состоящее незави¬
симо от познавательной нашей способности
и ее законов. Они состоят из сцепления
непроницаемых начал, снабженных притя¬
гательною и отталкивательною силою или
вообще силою движения» (л. 87). (Здесь и
в дальнейшем указываются листы руко¬
писи, хранящейся в ЦГИА СССР в Ленин¬
граде, ф. 732, on. I, ед. хр. 385). И далее:
«Тела с их стихиям и, связями, си¬
лами и законами составляют
собственную или телесную природу»
(л.	97). Признав, что мир состоит
из объективно существующих тел,
Галич, задумываясь над их внутрен¬
ним строением, стремился разработать уче¬
ние о стихиях — материальной первоос¬
нове природы. Вырабатывая свои пред¬
ставления о стихиях, он пытается исполь¬
зовать как атомистические теории, так и
монадологию Лейбница, критикуя послед¬
нюю за характеристику монад, имеющих
«основание в боге», как «сияния божест¬
ва» (лл. 90—91). Важнейшими свойства¬
ми стихий Галич считает их материаль¬
ность: тела включают в себя «свою ма¬
терию (стихии) и сцепление частей ее»
(л. 91),— а также вечность, неразруши¬
мость: они не могут «переменяться чрез
внутреннее движение» (л. 90). Именно в
силу последнего свойства стихий, указы¬
вал Галич, материя вечна: «Разлучение и
образование сложного, но не гибель суб¬
станций есть закон природы» (л. 140).
«Стихии телесного,— пишет он,— долж¬
ны быть непроницаемы и одарены силою
движения, чтобы упорствовать в своем
бытии и находиться друг вне друга, и со¬
вокупляться (согласясь) во всякие относи¬
тельные части и целые» (л. 88). Призна¬
вая движение свойством материи, Галич
вместе с тем допускает противоречивость
в вопросе об источнике движения, проти¬
воречивость, обусловленную ограничен-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
115
гостью его мировоззрения. С одной сторо¬
ны, он показывает, что движение внутрен¬
не присуще природе: «...Начало, то есть
реальное основание... взаимных перемен
места и положения, должно в силу зако¬
нов, по коим они (тела.— Я. Г.) после¬
дуют, мыслимо быть содержащим и-
ся в самих телах и частях их
(разрядка моя. — Я. Г.), следственно, есть
сила движения, затем что порождает дви¬
жение вне себя, уничтожает и изменяет
направление оного» (лл. 96—97). Однако
тут же он признает движение чем-то
внешним по отношению к материальным
телам: «Ни одно тело, ни одна часть тела
не движется сама собою, а всегда какою-
либо (внешнею причиною, отличною от
движимого тела» (л. 97). В конце концов
он приходит к признанию божественного
первотолчка. При всей своей противоречи¬
вости учение Галича о стихиях носило
прогрессивный характер в университет¬
ской философии того времени, представля¬
ло собой попытку раскрыть объективность
и материальное единство природы.
Большое место в первой части «Метафи¬
зики» отведено вопросу о связи тела и ду¬
ши, в решении которого наиболее отчетли¬
во обнаруживается колебание Галича ме¬
жду материализмом и идеализмом. Пока¬
зав наличие устойчивой связи между те¬
лом и душой, гармонии, он отмечает, од¬
нако, что отсутствие точных опытных
знаний, а также сложность тела и особен¬
но души не позволяют выйти за рамки ги¬
потезы при выяснении основания этой
связи. Галич рассматривает три гипотезы
о гармонии тела и души: гипотезу случай¬
ных причин, или божественного предста¬
вительства, гипотезу первоначально уч¬
режденной гармонии, или божественного
предустановления, и, наконец, гипотезу
физического влияния. Первые две он ка¬
тегорически отвергает, так как одна из
них ставит «на место естественных при¬
чин одни чудеса и ведет к нелепостям», а
другая «не оставляет причин удостове¬
риться в подлинности тел и, следователь¬
но, делает идеализм неотразимым»
(лл. 116—118). Только третья гипотеза,
исходящая из того, что основание гармо¬
нии тела и души находится не в божестве,
а в них самих, встречает одобрение Га¬
лича1. Гипотезу физического влияния
нельзя назвать последовательно материали¬
стической, так как в ней даже не ставится
вопрос о производном характере душевной
1 В решении этой проблемы Галич идет
тем же путем, каким шел до него извест¬
ный русский просветитель конца XVIII вё-
ка Д. С. Аничков, поддерживавший в сво¬
ем «Слове о разных способах, теснейший
союз души с телом изъясняющих...» теорию
физического влияния.
деятельности человека, а только подчерки¬
вается взаимная зависимость души и тела»
одна/ко своей направленностью против те¬
леологического учения о божественном ха¬
рактере возникновения души гипотеза эта
оказала положительное воздействие в борь¬
бе с господствующим идеализмом тогдаш¬
ней университетской философии2.
Значительный интерес представляет
вторая часть «Метафизики», где излагается
учение о Вселенной и ее законах. Прежде
всего Галич признает бесконечность Все¬
ленной: «Неизмеримое пространство мира
наполнено огромными и в великих рас¬
стояниях друг от друга находящимися ча-
стию самосветящимися, частию освещае-
емыми телами» (л. 131). Здесь же он под¬
черкивает, что мир не хаос, а стройная
система, подчиненная внутренним зако¬
нам. «Вселенная состоит из связи, во-пер¬
вых, темных, как наша Земля, населен¬
ных чувственными существами планет,
чрез самосветящие, чрез солнце в одну
солнечную систему; во-вторых, множества
солнечных систем чрез большие централь¬
ные тела в звездные системы или млечные
пути (ибо каждая неподвижная звезда
суть солнце, следовательно, центральное
тело множества темных населенных ми¬
ров); наконец, из связи всех млечных пу¬
тей (ибо так называемые туманные звез¬
ды, коих Гершель в 1791 году две тысячи
открыл, суть не что иное, как только
млечные пути) или больших еще систем в
одно безусловное целое, в коем все по вза-
имообразному тяготению содержится в со¬
размерном расстоянии и движении»
(л. 132). Космологическая теория Галича
телеологически ограничена. Так, он ут¬
верждает, что Вселенная «гармонирует для
конечной цели бытия нравственных су¬
ществ» (л. 132). Касаясь вопроса о воз¬
никновении мира, Галич признает божест¬
венный первотолчок: «Без посредства ма¬
териальной и действующей причины мир
по материалу и форме изведен богом из
состояния возможности в состояние дейст¬
вительности » (л. 164).
Анализируя в своих лекциях законы,
которым подчинена Вселенная («космиче¬
ски е законы»), Галич высказывает глубо¬
кие диалектические догадки о единстве
мира, о связи веек явлений мира и проти¬
воречивости их развития, о вечности Все¬
ленной. «Все в мире,— пишет он,— все
тела небекшые и находящиеся на них су¬
щества состоят в теснейшем соотношении,
в посредственной или непосредственной
2 Недаром изложение Галичем гипотезы
физического влияния оказалось в ч.исле вы¬
писок, сделанных Главным правлением учи¬
лищ из его курса метафизики >и предъявлен¬
ных ему на процессе 1821 года как содер*
жащие атеистические высказывания.

116
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
зависимости друг от друга» (л. 160).
В числе других законов, «выведенных из
опыта» (законы непрерывности, бережли¬
вости, сохранения разнообразия и един¬
ства), Галич рассматривает следующие:
«А) Природа действует везде чрез проти¬
воположные силы и стремления и содер¬
жит все чрез равновесие оных. В) Приро¬
да везде стремится к соединению одно¬
родного и к отдалению и разлучению раз¬
нородного. С) Противоположные вещи и
состояния, достигнувшие крайней грани¬
цы, природа низведением принуждает
сближаться» (л. 148). Наконец в послед¬
ней главе курса Галич снова подчеркивает
объективность природы: «Мир не зависит
от познавательной человеческой силы и ее
законов, а существует и состоит прежде
всякого нашего познания об оном. Суб¬
станции, по себе существующие, а однако
же связанные между собой, производят
чрез сию связь явления, кои усматривают¬
ся чувствами и познаются умом» (л. 155).
Однако я здесь он не выходит за рамки
деизма, утверждая, что «бог есть творец
мира» (л. 163).
Каж видно из лекций по метафизике,
Галич в своих философских воззрениях
допускал колебания между материализ¬
мом и идеализмом, однако в конечном
счете у него побеждала материалистиче¬
ская тенденция, реализованная в деизме.
Вместе .с тем его мировоззрению были при¬
сущи элементы диалектики.
Обнаруженные нами выписки из лек¬
ций Галича по нравоучительной филосо¬
фии — лишь незначительная часть курса
(11 страниц машинописи). В связи с
этим по ним можно составить лишь при¬
мерное представление о проблемах, затра¬
гиваемых в курсе нравоучительной фило¬
софии.
Из этих выписок прежде всего следует,
что Галич придерживался теории «есте¬
ственного права», делая из нее довольно
смелые выводы. Так, он выражает несо¬
гласие с богословами, утверждавшими
вслед за Фомой Аквинским, что законы —
воплощение «божественного откровения».
«Откровение,— пишет он,— не может
быть началом познания естественных
нравственных законов, потому что законы
естественные уже прежде откровения су¬
ществовали, .следовательно, и начало оных
прежде откровения долженствовало суще¬
ствовать» (л. 336). (Здесь и в дальней¬
шем указываются листы рукописи, хра¬
нящейся в ЦГИА СССР в Ленинграде,
ф. 732, on. I, ед. хр. 385.) Заслуживает
внимания его утверждение о том, что изда¬
ваемые в современном ему обществе зако¬
ны направлены против бедных: «Законы
подобны паутинному тканию, в которое,
если муха или комар попадается, не мо¬
жет с оного выпутаться, напротив того,
оса или пчела разорвав оное улетает. По¬
добным образом, если бедный попадает си¬
ле законов — удерживается, если же бо¬
гатый или велеречивый нарушил оные —
освобождается» (л. 351). Перекликаясь со
смелыми высказываниями Куницына, Га¬
лич бичует тиранию и произвол: «Никто
не может назвать правомерным, что бесче¬
ловечная жестокость тиранов себе бесстыд¬
но присвоила» (л. 338). Вызывает интерес
следующая мысль, характеризующая фи¬
лософские взгляды Галича: «В природе
есть два фактора: силы и материя, кои
взаимно пополняются, и чрез сие-то сила
и действие природы не уничтожаются, но
вечно проявляются во вселенной. Всякое
существо, следовательно, и человек, есть
произведение двух факторов, которые не¬
обходимо принадлежат к существу его»
(л. 236—237).
Касаясь историко-философских проблем,
Галич отмечает связь истории философии
с историей общества: «Равномерно перио¬
ды истории философии не только по су¬
ществу, но и по времени соответствуют
периодам истории человечества; из мифо¬
логической и вероисповедательной на¬
чальной точки восхищается философия к
самостоятельной жизци. Период ее соб¬
ственной и самостоятельной (от религии
отлученной) жизни есть потому реализм»
(л. 238—239).
* *
Как лекционные курсы, так и после¬
дующие печатные труды А. И. Галича по¬
казывают, что его философские взгляды
сложились, с одной стороны, под влия¬
нием материалистических щей русской
философии XVIII века (в его произведени¬
ях в основном материалистически реша¬
лись те же проблемы, .которые волновали
просветителей Аничкова, Козельского, Ба¬
турина; он неоднократно отмечал большую
роль русских мыслителей в истории фило¬
софии), а с другой — под воздействием
натурфилософских воззрений Шеллинга
(именно этим воздействием объясняется
наличие в мировоззрении Галича элемен¬
тов диалектики). Произведения Галича
продолжали материалистические традиции,
идущие от русских просветителей
XVIII века.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
К вопросу о понятии «общественное бытие»
Общеизвестно, что вопрос о взаимоотношении общественного бытия
и общественного сознания есть основной вопрос исторического материа¬
лизма. Диаметрально противоположное решение этого вопроса опреде¬
ляет противоположность между материалистическим и идеалистическим
пониманием истории. Именно этим определяется значение категорий «об¬
щественное бытие» и «общественное сознание» для марксистской теории
общества.
Между тем в трактовке категории «общественное бытие» приходится
сталкиваться с большой разноголосицей среди преподавателей и про¬
пагандистов, а также в научной литературе. Одни отождествляют обще¬
ственное бытие с условиями материальной жизни общества в том смыс¬
ле, в каком эти условия определены в работе Сталина «О диалектиче¬
ском и историческом материализме», то есть включают в общественное
бытие не только способ производства материальных благ, но и народо¬
население, его плотность, а также географическую среду. Другие огра¬
ничивают понятие «общественное бытие» экономическим строем обще¬
ства. Третьи включают в это понятие также и общественно-политический
строй, государство. В статье В. П. Тугаринова, опубликованной в № 1
журнала «Вопросы философии» за 1958 год, содержатся возражения про¬
тив «узкоэкоиомического понимания общественного бытия». К обществен¬
ному бытию автор этой статьи относит всю реальную практическую
жизнь и деятельность людей, в том числе многие из надстроечных об¬
щественных отношений (например, политические отношения). Не касаясь
всего содержания этой статьи, в которой, несомненно, есть интересные
мысли, мне хотелось бы возразить автору по вопросу о понимании кате¬
гории «общественное бытие».
Рассмотрение этого вопроса целесообразно начать с выяснения того,
правомерно ли относить к общественному бытию политические отноше¬
ния, общественно-политический строй и т. п. Товарищи, считающие это
правомерным, обычно ссылаются на то, что политические отношения
существуют реально, не сводятся к общественному сознанию, а, наобо¬
рот, оказывают на него сильнейшее влияние. Последнее, несомненно, вер¬
но, однако из этого еще не вытекает тот вывод, который они делают.
Нельзя отождествлять два разных вопроса: 1) что и как влияет на обще¬
ственное сознание и 2) что является первичным по отношению к обще¬
ственному сознанию, определяющим в развитии общества.
Влияние общественно-политического строя па сознание людей, на их
нравы и обычаи признавали многие мыслители домарксистского периода,
но это отнюдь не делало их материалистами. Известна та коллизия,

118
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
с которой сталкивались передовые общественные учения до Маркса и
Энгельса. С одной стороны, многие из них, в том числе французские мате¬
риалисты XVIII века, признавали, что человек со всеми своими мнения¬
ми есть плод среды, и преимущественно общественной среды. С другой
стороны, изучение того, что представляет собою эта общественная среда,
приводило их к выводу о том, что она есть плод мнений, взглядов лю¬
дей. Важнейшим элементом общественной среды французские материа¬
листы считали общественно-политический строй, государственное устрой¬
ство каждого народа, а последнее рассматривалось как результат зако¬
нодательства, обусловленного нравами народа, взглядами и мнениями
законодателей. Выход из этого противоречия, толкавшего французских
материалистов к идеализму в понимании общественной жизни, стал на¬
мечаться лишь тогда, когда был найден ключ к пониманию зависимости
общественно-политического строя от экономического строя общества. Уже
у французских историков эпохи Реставрации мы находим глубокую мысль
о том, что невозможно объяснить данное состояние общества, степень и
род его цивилизации политическими учреждениями этого общества;
прежде чем стать причиной, последние явились следствием развития об¬
щества. Общество, его состав, образ жизни людей, взаимоотношения
различных классов, словом, гражданский быт — вот в чем фран¬
цузские историки пытались найти ключ к пониманию истории народов.
Правда, они оказались не в состоянии объяснить происхождение самого
гражданского общества, которое противопоставлялось «политическому
обществу» — государству, но, тем не менее, такая трактовка историче¬
ского процесса явилась шагом вперед по пути к материалистическому
пониманию общественной жизни. Последнее было открыто только Мар¬
ксом, который пришел к выводу о том, что правовые отношения, формы
государства и тому подобное коренятся в материальных условиях жизни
общества, совокупность которых может быть объединена под названием
«гражданского общества», а анатомию гражданского общества надо
искать в политической экономии. В одной из первых работ, в которых
Маркс совместно с Энгельсом пришел к этому выводу, в «Немецкой
идеологии», говорится, что гражданское общество — это истинный очаг
и арена всякой истории. Оно «обнимает всё материальное общение ин¬
дивидов в рамках определённой ступени развития производительных
сил» и «во все времена образует базис государства и всякой иной идеа¬
листической надстройки» (Соч., т. 3, стр. 35). Материалистическое пони¬
мание истории в отличие от идеалистического заключается, по словам
Маркса и Энгельса, в том, чтобы, исходя именно из материального про¬
изводства непосредственной жизни, рассмотреть действительный процесс
производства и понять связанную с данным способом производства и
порожденную им форму общения, то есть гражданское общество на его
различных ступенях, как основу истории, а затем объяснить из него раз¬
витие государственной жизни, а также все формы сознания, религию,
философию, мораль, и т. д., и т. п.
Мы напомнили эту хорошо известную страничку из истории обще¬
ственной мысли для того, чтобы подчеркнуть, что материалистическое
понимание истории могло быть выработано только тогда, когда за обще¬
ственно-политическими отношениями была вскрыта их реальная основа,
состоящая в материальных общественных отношениях, то есть в «граж¬
данском обществе». Именно благодаря этому Маркс и Энгельс смогли
распространить материализм на область общественной жизни, достроить
материалистическое мировоззрение доверху. Об этом следует напомнить,
так как попытки некоторых товарищей включить общественно-политиче¬
ские отношения, политический строй общества в понятие «общественного
бытия» означают, по нашему мнению, шаг назад от материалистического
понимания истории, ведут вспять к домарксистским трактовкам истори¬
ческого процесса.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
119
Что же такое общественное бытие? Это, по выражению Маркса и
Энгельса, реальный процесс жизни людей, их «материальный жизненный
процесс». Это область материальных общественных отношений, которая
охватывает отношения людей к природе и их отношения друг к другу,
складывающиеся в процессе производства материальных благ.
Производство материальных благ предполагает воздействие людей
на окружающую их природу, то есть географическую среду. Последняя
принадлежит к числу постоянных условий общественной жизни. Однако
естественные условия, необходимые для существования человека, сами по
себе не являются частью общественного бытия. Лишь в той мере, в какой
предметы и силы природы используются людьми, они приобретают также
и социальное бытие, прежде всего в качестве средств производства (тако¬
вы, например, обработанные человеком поля, выращенные им стада и т. д.).
С развитием производительных сил расширяется сфера воздействия чело¬
века на природу, вовлекаются в общественную жизнь новые и новые силы
природы. Так, например, за последние годы в нашей стране достигнуты
громадные успехи в освоении атомной энергии, положено начало эре
освоения человеком космического пространства.
В процессе исторического развития общества изменяются и его произ¬
водительные силы. От простейших ручных орудий труда совершается
переход к сложнейшим машинам и станкам, к системе машин, ко¬
торая теперь в ряде отраслей производства действует автоматически. Не
только физический труд человека, но и ряд операций умственного труда
может быть ныне заменен машинами. В связи с этим неизмеримо' рас¬
ширяется сфера приложения к производству науки. Все это вносит по-
истине революционизирующие изменения в условия той общественной
среды, в которой существует человек. Однако использование этих дости¬
жений материального прогресса зависит от характера экономического
строя. Последний складывается на основе развития производительных сил
и, в свою очередь, оказывает на него огромное влияние.
Важнейшую часть общественного бытия составляют экономические
отношения, возникающие на почве совместного производства, обмена
и распределения продуктов. Эти отношения, образующие в целом эконо¬
мический строй общества, включают в себя в классовом обществе и от¬
ношения между классами, обусловленные их местом в общественном про¬
изводстве. Расчленение общества на классы и взаимоотношения между
ними характеризуют классовую структуру общества, условия существова¬
ния различных классов. «Возьмите определенную ступень развития про¬
изводства, общения и потребления,— писал Маркс,— и вы полу¬
чите определенный общественный строй, определенную организацию
семьи, сословий или классов,— словом, определенное гражданское обще¬
ство» (Соч., т. XXV, стр. 22). К общественному бытию основоположники
марксизма относили производство жизни — как собственной, посредством
труда, так и чужой, посредством рождения. Отношения по вос¬
производству человеческого рода также принадлежат к числу ма¬
териальных общественных отношений. А в связи с этим и семейные от¬
ношения, формы семьи рассматривались основоположниками марксизма
в непосредственной связи с материальной жизнью общества, с развитием
способов производства (этим, конечно, не исключается то, что семья вклю¬
чает в себя и иные, а именно идеологические отношения: правовые, мо¬
ральные и т. д.). Наконец, понятие общественного бытия охватывает в
широком смысле слова и отношения, возникающие на почве совместного
потребления произведенных продуктов, то есть жилищные, бытовые от¬
ношения между людьми \
1 Конечно, мы относим к общественному бытию лишь объективную сторону бы¬
товых отношений, связанную с повседневными условиями жизни люден. Бытовые от¬
ношения имеют и моральную сторону. Развлечения, праздники, о которых упоминает
тов. Тугаринов, вряд ли можно всерьез относить к общественному бытию, хотя они
составляют одну из сторон быта.

120
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Таково в общих чертах содержание понятия «общественное бытие».
Если теперь подойти к этой категории с точки зрения ее функции, ее важ¬
нейших признаков, то необходимо прежде всего подчеркнуть, что исто¬
рический материализм «признает общественное бытие независимым от
общественного сознания человечества» (В. И. Ленин. Соч., т. 14,
стр. 312). Это важнейший признак общественного бытия. Подобно тому,
как объективно реальное бытие вообще, то есть материя, независимо от
сознания людей, так общественное бытие независимо от общественного
сознания людей. Конечно, этим не отрицается своеобразие общественной
жизни, состоящее в том, что она создается в отличие от природы деятель¬
ностью самих людей. Но, несмотря на это своеобразие, несмотря на то,
что в истории действуют люди, одаренные сознанием и волей, их матери¬
альные общественные отношения не определяются их общественным со¬
знанием. Общественное бытие первично, а общественное сознание вторич¬
но. Общественное сознание представляет собою отражение общественно¬
го бытия. При этом оно является в лучшем случае приблизительно вер¬
ным отражением общественного бытия, но никогда не охватывает полно¬
стью всех изменений, не исчерпывает всего богатства отношений, склады¬
вающихся в реальной жизни общества.
Такое понимание общественного бытия никак нельзя совместить с
утверждениями о том, что и политический строй общества, политические
отношения между людьми относятся к общественному бытию. Если со¬
гласиться с этими утверждениями, то неизбежна дилемма: либо при¬
знать, что политический строй, как и общественное бытие в целом, неза¬
висим от общественного сознания. Но такое утверждение противоречит
фактам, показывающим, что во все эпохи люди, классы создавали поли¬
тический строй в соответствии со своими политическими и социальными
идеями, взглядами. Либо, признавая зависимость политических отноше¬
ний и учреждений от общественного сознания и в то же время относя
их к общественному бытию, придется утверждать, что по крайней мере
часть общественного бытия зависит от общественного сознания. Но что
же тогда остается от основного положения исторического материализма?
Включение политического строя в категорию общественного бытия делает,
по нашему мнению, невозможным доказательство первичности обще¬
ственного бытия и вторичности общественного сознания, обезоруживает
нас перед лицом идеализма.
В упомянутой выше статье В. П. Тугаринова рамки категории «об¬
щественное бытие» расширяются до отождествления ее со всякой прак¬
тической деятельностью людей. Например, к области общественного бы¬
тия В. П. Тугаринов относит всю практическую деятельность государства
и политических партий, борьбу народов за мир, против войны и т. д. «Это
также практическая деятельность. Как же можно не считать эти виды
общественной деятельности общественным бытием?» — рассуждает тов.
Тугаринов.
Признаться, нам несколько неловко всерьез опровергать подобные
рассуждения уважаемого философа. Разве не ясно, что он смешивает
деление социальных явлений на общественное бытие и общественное со¬
знание с делением деятельности людей на практическую и теоретическую?
Практическая деятельность людей имеет место во всех сферах обще¬
ственной жизни, в том числе и в области духовной жизни (например, в
области искусства). Однако эго еще не дает основания относить все эти
сферы к области общественного бытия. Если этого не учитывать, то очень
легко соскользнуть на позицию, которую в свое время занимал В. Са-
рабьянов. «Работает ли общество, или дерется на баррикадах, или рожает
детей, или танцует, поет, играет, делит ли имущество, организует ли ми¬
лицию»,— все эти виды деятельности людей Сарабьянов относил к обще-

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
121
ственному бытию. Даже театральная пьеса или картина художника —*
это, по Сарабьянову, не только сознание, но и бытие («Беседы о Марксиз¬
ме», стр. 53. М. 1925). Тов. Тугаринов не идет так далеко; он огова¬
ривает, что берет понятие практической жизни «в обычном смысле произ¬
водственной и общественной деятельности, не включая в нее теоретиче¬
скую и художественную деятельность». Но почему же тогда он считает
решающим доводом в пользу отнесения того или иного вида человеческой
деятельности к общественному бытию соображение о том, что «это также
практическая деятельность»?
В действительности и при упомянутой оговорке, исключающей из об¬
ласти общественного бытия теоретическую и художественную деятель¬
ность, определение тов. Тугаринова остается непомерно широким и рас¬
плывчатым. Если рассматривать общественное бытие с точки зрения дея¬
тельности людей, то следовало бы сказать, что это область материаль¬
ной деятельности. Маркс и Энгельс говорили, что основная форма дея¬
тельности людей — «конечно, материальная деятельность, от которой за¬
висит всякая иная деятельность: умственная, политическая, религиозная
и т. д.» (Соч., т. 3, стр. 71). Материальная деятельность, например, произ¬
водственная, отличается от умственной, политической, религиозной и др.
тем, что она представляет решающее условие существования общества,
которое не зависит от общественного сознания. Конечно, общественное со¬
знание оказывает громадное влияние и на материальную производствен¬
ную деятельность людей. Но объективная необходимость этой деятельно¬
сти ни в какой мере не зависит от общественного сознания. Каковы бы
ни были идеи и взгляды людей, каков бы ни был их общественно-поли¬
тический строй, они должны производить материальные блага, необходи¬
мые для их существования. «Из того, что вы живете и хозяйничаете, ро¬
жаете детей и производите продукты, обмениваете их, складывается объ¬
ективно-необходимая цепь событий, цепь развития, независимая от ва¬
шего общественного сознания, не охватываемая им полностью нико¬
гда»,— писал Ленин (Соч., т. 14, стр. 311). Вот эта независимость от об¬
щественного сознания и не присуща деятельности людей в области поли¬
тической и духовной жизни общества, как бы эта деятельность ни была
важна для общества.
Желая доказать, что борьбу за мир следует включать в обществен¬
ное бытие, тов. Тугаринов ссылается на выводы XX съезда КПСС о воз¬
можности предотвращения войн в современную эпоху. Но он не замечает,
что приведенная им выдержка говорит против него. Ведь в этой
выдержке идет речь о том, что в предотвращении войны решающую роль
может сыграть соотношение классовых, политических сил, организо¬
ванность и сознательная воля людей. Тов. Тугаринов, ко¬
нечно, признает, что политическая деятельность ведется в соответствии с
определенными идеями, взглядами, направляется ими. Но в то же время
он относит эту деятельность к общественному бытию, которое не только
не зависит от общественного сознания, но, наоборот, определяет обще¬
ственное сознание. При помощи какой логики совмещаются эти положе¬
ния, понять невозможно.
В своей статье тов. Тугаринов затрагивает и вопрос о том, какими
сторонами относятся к общественному бытию и общественному сознанию
различные общественные группы. Следует согласиться с тем, что такие
формы общности людей, как классы, нации и взаимоотношения между
ними, «ельзя относить только к области общественного бытия или только
к области общественного сознания. Все эти формы общности людей, бу¬
дучи порождены условиями материальной жизни общества, имея своей
основой материальные отношения, в то же время охватывают и идеологи¬
ческие отношения между людьми.
Так, например, общественные классы являются группами людей, раз¬
личающимися прежде всего по своему экономическому положению. Сами

122
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
экономические отношения в классовом обществе носят классовый харак¬
тер. Эти отношения определяют классовую структуру общества и обра¬
зуют материальную, экономическую основу классовой борьбы. Отсюда,
однако, не следует, что всякая «классовая и национальная борьба — это
область общественного бытия», как заключает тов. Тугаринов. В дей¬
ствительности эта борьба развертывается как в области общественного
бытия, так и в области общественного сознания, она имеет место и в эко¬
номике, и в политике, и в идеологии. Классовая борьба пронизывает
все сферы жизни общества, разделенного на антагонистические классы.
Да и сами отношения между классами, как известно, не ограничивают¬
ся областью экономической жизни, а получают наиболее концентриро¬
ванное выражение в политической жизни общества. В политике выра¬
жаются отношения между классами, а также между нациями т госу¬
дарствами.
В одном ряду с классами и нациями тов. Тугаринов рассматривает
и политические партии. Он относит к общественному бытию не только
отношения между классами и нациями (что правильно, если иметь в ви¬
ду экономические отношения), но и отношения между политическими
партиями и государствами (что, на мой взгляд, совсем неправильно). По
его мнению, практическая деятельность КПСС является областью обще¬
ственного бытия, а идеология КПСС — областью общественного со¬
знания.
Но разве можно ставить на одну доску классы, являющиеся резуль¬
татом объективного экономического развития общества, и политические
партии, формирующиеся в результате сознательной деятельности лю¬
дей? Известно, что классы возникают сначала как классы «в себе». На
этой ступени развития класс уже объективно существует, но еще не обла¬
дает классовым сознанием. Последнее вырастает в ходе классовой борь¬
бы, по мере того, как класс осознает свои коренные интересы, превра¬
щаясь в класс «для себя». В этом превращении класса «в себе» в класс
«для себя» громадную роль играет политическая партия, представляю¬
щая собою наиболее сознательную и политически активную часть класса.
Отношения между членами данного класса и между членами партии
носят, разумеется, различный характер. Первые (например, отношения
между пролетариями как членами одного класса) — это материальные
отношения, складывающиеся независимо от воли людейвторые (на¬
пример, отношения между членами коммунистической партии) — это
идеологические отношения, выражающие единство воли передовых бор¬
цов за дело пролетариата. Недаром Устав КПСС определяет партию
как добровольный боевой союз единомышленников-коммунистов, орга¬
низованный из людей рабочего класса, трудящихся крестьян и трудовой
интеллигенции. Идейное и организационное единство — важнейшее усло¬
вие боеспособности пролетарской партии, успеха как ее практической, так
и теоретической деятельности. Поэтому разделять практическую и теорети¬
ческую деятельность партии, относя одну из них к общественному бытию,
а другую к общественному сознанию, нет никаких оснований. Необходимо
проводить другое разграничение, которого, к сожалению, не делает в своей
статье В. П. Тугаринов: разграничение между исторически складываю¬
щимися общественными группами, формами общности людей, которые
вырастают в результате естественно-исторического, объективного разви¬
тия общественного бытия, и политическими, культурными и иными орга¬
низациями и объединениями, создаваемыми людьми сознательно, в со¬
ответствии с их общественными взглядами и идеями. К первым отно¬
сятся, например, род и выделившаяся из него в дальнейшем отдельная
1 Повторяю, что здесь я имею в виду те объективные отношения, которые об¬
разуют класс, определяют общность интересов членов данного класса, а не про¬
явление этих отношений в политической борьбе, в чувстве классовой солидарно¬
сти и т. д.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
123
семья, племя, в классовом обществе — народности, нации, причем послед¬
ние делятся на классы. Ко вторым относятся, например, политические
партии, профессиональные союзы, культурные общества и т. д.
* * *
Все это так, могут сказать нам, но если вы не относите государство,
право и т. д. к общественному бытию, то, значит, вы считаете, что они
принадлежат к общественному сознанию. А разве государство со всем
его аппаратом принуждения — факт сознания?
Конечно, мы отнюдь не считаем государство фактом сознания. На
такой точке зрения могут стоять только сторонники психологической
теории, которые утверждают, будто государственная власть базируется
на массовом чувстве зависимости от государства, на своеобразных инди¬
видуальных психических переживаниях и т. д.
В действительности государственная власть имеет своей основой
экономические отношения, обусловливающие экономическое и полити¬
ческое господство того или иного класса. Она осуществляется при помо¬
щи особого аппарата власти, который, по словам Энгельса, состоит не
только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем
и принудительных учреждений всякого рода. Этот аппарат иногда назы¬
вают материальным. Но в каком смысле? Конечно, не в том смысле,
будто он относится к общественному бытию, к материальным обществен¬
ным отношениям, а в том смысле, что это аппарат материального при¬
нуждения, что это, пользуясь выражением Ленина, «особая дубинка,
ничего более!» (Соч., т. 30, стр. 76).
Сколь ни широки категории «общественное бытие» и «обществен¬
ное сознание», их нельзя применять как схему, в которую должны быть
обязательно уложены все общественные явления. Они являются все¬
объемлющими лишь в том смысле, что характеризуют два начала, кото¬
рые могут быть положены в основу объяснения происхождения об¬
щественных явлений. При последовательном, монистическом объяснении
общественных явлений обязательно признавать первичным одно из этих
начал. Никаких других начал, которыми можно-было бы объяснять проис¬
хождение общественных явлений, не существует. Но когда речь идет не о
происхождении общественных явлений, а о том, что возникло, выросло из
этих начал, о конкретной структуре общества, приходится пользоваться и
другими категориями исторического материализма, в том числе такими
категориями, как базис и надстройка.'
Воспользуемся для наглядности известной пятичленной схемой Пле¬
ханова. Эта схема не лишена недостатков, но в качестве первого прибли¬
жения она в общем правильно передает связь между материальной осно¬
вой жизни общества и его сознанием. Идя, так сказать, снизу вверх,
Плеханов изобразил эту связь следующим образом:
1)	состояние производительных сил;
'2) обусловленные им экономические отношения,
3) социально-п о л и т и ч е с к и й строй, выросший на данной эко¬
номической «основе»;
4) определяемая частью непосредственно экономикой, а частью всем
выросшим на ней социально-политическим строем психика обще¬
ственного человека;
5) различные идеологии, отражающие в себе свойства
этой психики.
Категория «общественного сознания» непосредственно охватывает
лишь две последние ступени этой лестницы. К общественному сознанию
обычно относят различные формы идеологии (общественные теории и
взгляды, в том числе политическую и правовую идеологию, философию,
религию, мораль, искусство и т. д.), а также общественную психологию

124
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
людей, накладывающую отпечаток на их образ мыслей и чувств (сюда
относится, например, в классовом обществе классовая психология, клас¬
совый инстинкт, а в обществе, разделенном на нации и народности, также
национальный психический склад) Ч Категория «общественного бытия»,
бесспорно, включает в себя две первых ступени этой схемы (хотя и не
исчерпывается ими). Но, очевидно, что социально-политический строй,
который Плеханов отнес к третьей ступени, нельзя без насилия над дей¬
ствительностью «включит^» в какую-либо из этих категорий. Товарищи,
пытающиеся совершить такую операцию, не учитывают всего многооб¬
разия общественных явлений и отношений. В современном обществе су¬
ществуют не только политические и правовые отношения, не только поли¬
тические учреждения и организации (государство, политические партии,
различные общественно-политические объединения и союзы), но и мно¬
гочисленные культурные учреждения (культурные, технические и науч¬
ные общества, учебные заведения и исследовательские институты, изда¬
тельства и редакции, музеи и художественные выставки, теле- и радио¬
вещательные станции, киностудии и театры, и т. д., и т. п.). Эти учрежде¬
ния и организации имеют свой материальный аппарат (и нередко очень
сложный); они закрепляют общественные идеи и взгляды, обеспечивают
их распространение в обществе.
Далее, необходимо иметь в виду, что все общественные идеи нахо¬
дят то или иное материальное воплощение: в языке, печати, научной и
художественной литературе, произведениях искусства и т. д. Сообразно с
идеями строятся, как уже сказано, определенные организации—политиче¬
ские, культурные и иные, которые служат их распространению и претво¬
рению в жизнь. Ленин учил, например, что идейное объединение проле¬
тариата на основе принципов марксизма должно быть закреплено мате¬
риальным единством его организации, воплощенным в политической пар¬
тии. Но было бы недоразумением зачислять на этом основании формы об¬
щественно-политической организации в общественное бытие.
Чтобы охватить все многообразие общественных явлений и отноше¬
ний с позиций материалистического понимания истории, приходится поль¬
зоваться различными категориями: не только категориями «обществен¬
ное бытие» и «общественное сознание», но и категориями «материаль¬
ные и идеологические общественные отношения», «базис и надстройка».
Только все эти категории, вместе взятые, могут хотя бы в общих чертах
охватить богатство общественных явлений и отношений, одни из которых
выступают как первичные, а другие — как вторичные, производные.
Итак, мы имеем дело с целой группой категорий, содержание которых
не совпадает полностью; иначе не было бы необходимости пользоваться
при объяснении общественных явлений всеми этими категориями. Так,
например, понятие общественного бытия, несомненно, шире, чем понятие
базиса, как совокупности производственных, экономических отношений,
составляющих экономический строй общества. В то же время понятие
надстройки охватывает не только общественное сознание, не только взгля¬
ды и идеи людей, но и многочисленные учреждения и организации, ко¬
торые создаются в соответствии с этими идеями; надстройку образуют не
только идеологические, но и политические и юридические формы, в кото¬
рые облекается экономический строй общества.
Политические и правовые отношения не покрываются категорией
«общественное сознание», но, бесспорно, представляют собой разновид¬
ности идеологических отношений, складывающихся как надстройка над
’ То, что свойства общественной психологии сказываются на образе мышления
людей, бесспорно. Но отсюда не следует, будто идеологию можно рассматривать
лишь в качестве отражения психики общественного человека, как это следует из схе¬
мы Плеханова. Идеологию нельзя вывести из психологии. Например, идеология рабо¬
чего класса не является простым обобщением, систематизацией его классовой пси¬
хологии, выражением его классового инстинкта. Иначе не было бы никакой необходи¬
мости вносить социалистическую идеологию в рабочее движение.

дискуссии и обсуждения
125
отношениями материальными. Эти отношения являются идеологически¬
ми потому, что строятся людьми в соответствии с их идеями и взглядами,
отражающими материальные отношения.
Одним из источников недоразумений в трактовке категории общест¬
венного бытия является, на наш взгляд, отождествление этой категории с
понятием объективных условий, от которых зависит деятельность людей
и их сознание. Бесспорно, если брать общество в целом, то понятие объ¬
ективных условий совпадает с понятием общественного бытия; под субъ¬
ективным же фактором в этом случае понимается сознание, воля, энер¬
гия, организованность людей, творящих свою историю, их сознательная
деятельность. Но означает ли это, что объективные условия всегда пол¬
ностью совпадают с общественным бытием? По нашему мнению, нет. Под
объективными условиями понимаются условия, не зависящие от воли, со¬
знания субъекта. Но содержание этих условий не во всех случаях одно и
то же. Для общества в целом это условия его общественного бытия.
Но, например, для рабочего класса при капитализме объективные усло¬
вия не ограничиваются условиями его общественного бытия, его эконо¬
мическим положением в системе капиталистического производства. К чис¬
лу объективных условий, при которых развивается рабочее движение, от¬
носится не только экономическое состояние общества, но и политическая
власть, находящаяся в руках враждебных пролетариату классов, а следо¬
вательно, не зависящая от его воли. Когда же речь идет о рабочем дви¬
жении отдельной страны, то приходится учитывать и ее положение в си¬
стеме стран, ее экономические и политические взаимоотношения с дру¬
гими странами.
Объективные условия социальной революции характеризуются таки¬
ми признаками, как кризис власти, кризис политики господствующего
класса, обострение выше обычного нужды и бедствий угнетенных клас¬
сов, значительное повышение их активности и т. д. Эти признаки охваты¬
вают изменения не только в экономическом положении угнетенных клас¬
сов, но и в политической жизни страны. Почему же они относятся к числу
объективных условий революции? Потому, что не зависят от воли не
только отдельных групп и партий, но и отдельных классов. А для того,
чтобы революция развернулась и тем более победила, одних объектив¬
ных условий недостаточно. Необходима еще зрелость субъективного фак¬
тора: способность революционного класса на такие сильные революцион¬
ные действия, которые могли бы сломить старое правительство, необхо¬
дима сознательность, организованность революционных сил, правильное
руководство политической партии. При наличии объективных условий
субъективный фактор может оказаться решающим для победы рево¬
люции.
Из этих примеров видно, что содержание понятия объективных усло¬
вий не одинаково, оно зависит от того, по отношению к чему эти объек¬
тивные условия выступают — по отношению к обществу в целом, той или
иной стране, классу, или, наконец, отдельному человеку.
По отношению к отдельному человеку в качестве объективных усло¬
вий его развития выступает вся социальная среда, в которой он форми¬
руется, воспитывается. Общественно-политический строй, политические и
правовые отношения образуют весьма важную часть этой социальной
среды. Например, в капиталистическом обществе государственный аппа¬
рат, правящие политические партии, печать, радио, кино, телевидение,
церковь оказывают большое влияние на сознание трудящихся масс, от¬
равляют их ядом буржуазной идеологии. И это влияние (в соединении с
некоторыми другими факторами, задерживающими развитие классового
сознания рабочих, вроде возможности для буржуазии некоторых стран
подкупать за счет колониальных сверхприбылей верхушку рабочего клас¬
са) настолько сильно, что значительные прослойки рабочего класса ряда
капиталистических стран m поныне остаются во власти буржуазной идео¬

126
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
логи'и и лишены пролетарского классового сознания. В социалистическом
обществе, где нет эксплуататорских классов, где власть находится в ру¬
ках трудящихся во главе с рабочим классом, государственный аппарат и
многочисленные общественные организации оказывают диаметрально
противоположное влияние на сознание трудящихся, помогают им осо¬
знать свои действительные интересы, содействуют росту их сознательности
и пониманию ими своих исторических задач. Все средства идеологическо¬
го воздействия — печать, искусство, литература и т. д.—поставлены здесь
на службу коммунистическому воспитанию народа.
Ясно, что сознание человека формируется под влиянием не только
экономических отношений, но и всех других общественных отношений,
которые он застает, вступая в жизнь. Экономические отношения не все¬
гда непосредственно определяют психику и идеологию общественного че¬
ловека, а обычно их влияние преломляется через общественно-политиче¬
ский строй, выросший на данном экономическом базисе. Но хотя поли¬
тические, правовые отношения и оказывают серьезнейшее влияние на
общественное сознание, на психику и идеологию людей, они все же не
являются первичными по отношению к общественному сознанию. Они
строятся людьми на основе экономических отношений в соответствии с
их идеями и взглядами. Поэтому при решении вопроса о том, что являет¬
ся первичным и вторичным в общественной жизни, исторический мате¬
риализм рассматривает политические отношения и учреждения в одном
ряду с общественными идеями и взглядами как вторичные, производные,
зависящие от общественного бытия.
Хорошо известно, что признание общественного сознания, политиче¬
ских и других учреждений вторичными по отношению к общественному
бытию отнюдь не означает отрицания их активной роли в жизни обще¬
ства. Наоборот, исторический материализм всячески подчеркивает их
способность влиять на общественное бытие, на экономический строй об¬
щества.
Будучи ближе, теснее связаны с экономическим базисом, чем раз¬
личные формы идеологии, политические и правовые отношения, государ¬
ственные учреждения оказывают и наиболее активное обратное воздей¬
ствие на базис. Изменения в социально-политическом строе, события,
происходящие в политической жизни общества, находят свое отражение
и в общественном бытии. Некоторые события (например, войны) могут
порождать громадные разрушения как в материальной, так и в культур¬
ной жизни общества. Другие — могут способствовать ускорению разви¬
тия материальной и духовной жизни общества. Такое влияние оказывают
на развитие общества революции, ликвидирующие государственную
власть отживших классов и устанавливающие политическую власть пе¬
редовых классов. Политические учреждения, созданные передовым клас¬
сом, выражают потребности экономического развития общества и уско¬
ряют его движение вперед. Об этом ярче всего свидетельствует великая
преобразующая роль социалистического государства, служащего ору¬
дием строительства коммунистического общества.
Г. Е. ГЛЕЗЕРМАН

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
127
Кибернетика и естествознание
Предмет кибернетики
В литературе имеется целый ряд раз¬
личных определений предмета кибернети¬
ки. Наиболее распространены из них сле¬
дующие:
1. Кибернетика есть наука, изучаю¬
щая математическими методами управляю¬
щие системы и процессы управления.
2. Кибернетика — это наука о процес¬
сах управления и контроля, протекающих
в машинах, живых организмах и челове¬
ческом обществе.
3. Кибернетика — это наука о процес¬
сах передачи, переработки и хранения
информация.
4. Кибернетика — наука, изучающая
способы создания, раскрытия строения и
тождественного преобразования алгорит¬
мов, описывающих процессы управления,
протекающие в действительности.
Внешнее различие этих определений
производит впечатление большого разно¬
боя, господствующего в кибернетике. Если
к этому прибавить то обстоятельство, что
в популярной литературе, относящейся к
кибернетике, перспективы развития этой
науки нередко освещаются тенденциозно и
в тоне рекламы, то становится понятным,
что у читателя, далекого от научного со¬
держания кибернетики, возникает чув-.
ство недоверия. Пожалуй, отчасти этим
объясняется та отрицательная оценка, ко¬
торая была дана на первых порах кибер¬
нетике в нашей печати.
Однако если разобраться в содержании
научной литературы по кибернетике, за¬
нимаясь не столько формальными опреде¬
лениями науки, сколько ее конкретным
содержанием, то мы увидим, что перед на¬
ми достаточно цельная, определенная и
единая дисциплина, возникшая за по¬
следние годы. Разные определения с их
неизбежной односторонностью отражают
лишь разные стороны самого предмета ки¬
бернетики. Поэтому мы в своей статье бу¬
дем говорить не об определениях науки, а
попытаемся дать связный очерк всего то¬
го, что она объединяет.
Инициатором возникновения кибернети¬
ки был математик Норберт Винер.
В последние годы резко возросло значе¬
ние изучения процессов управления.
Стремление к максимальной автоматиза¬
ции управления производственными про¬
цессами, необходимость автоматизации
управления военной техникой, а в неко¬
торых случаях и действиями войск, огром¬
ное значение автоматизации в процессах
планирования экономики народного хо¬
зяйства — все это вызывает насущную
необходимость развития общей теории
процессов управления и их автоматиза¬
ции. В связи с этим были сделаны первые
шаги кибернетики.
В то же время появился и был разрабо¬
тан очень мощный аппарат в другой об¬
ласти человеческой деятельности, аппарат,
оказавшийся чрезвычайно тесно связан¬
ным с процессами управления. Необходи¬
мость проведения вычислительных работ
огромных масштабов для решения задач
современной техники привела к созданию
электронных вычислительных машин.
Чрезвычайная быстрота работы этих ма¬
шин заставила математиков найти спе¬
циальные методы управления ими с тем,
чтобы обеспечить их высокопроизводи¬
тельную эксплуатацию.
Суть этого вопроса состояла в том, что
пришлось не только автоматизировать ма¬
тематические действия, но и заставить ма¬
шину автоматически вырабатывать их по¬
рядок и управлять их проведением, так
как иначе управление таким количеством
операций, которое эта машина производит
в секунду, было бы невозможно.
При этом и было обнаружено, что воз¬
можности электронных вычислительных
машин отнюдь не исчерпываются одной
только областью вычислительной службы.
Оказалось, что эти машины могут быть ис¬
пользованы также для решения разнооб¬
разных логических задач. Точнее говоря,
эти машины могут являться подсобным
аппаратом для человеческого интеллекта.
Во многих случаях им можно передать не¬
которые функции умственного труда чело¬
века. В частности, машины и нашли при¬
менение в вопросах, связанных с управле¬
нием производством.
Ближайшее рассмотрение принципов
действия этих машин показывает большую
общность их работы с работой нервной си¬
стемы высших животных или человека.
Эта общность выражается в том, что как в
машинах, так и в живых организмах име¬
ются устройства, выполняющие определен¬
ные действия, устройства, управляющие
порядком выполнения этих действий, и
линии связи, соединяющие их между
собой.
Эти линии связи бывают двух родов:
прямая связь, которая связывает управля¬
ющее устройство с действующим; по этой
линии передаются сигналы, выработанные
управляющим устройством и заставляю¬
щие действующие устройства поступать
так или иначе. Вторая линия — линия
обратной связи, по которой сигналы от
действующего^ устройства идут к управля¬
ющему устройству и информируют это по¬

128
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
следнее о состоянии действующего устрой¬
ства и о тех актах, которые им выполня¬
ются. Эти сигналы воспринимаются управ¬
ляющим устройством, в котором на их
основе вырабатываются дальнейшие
управляющие сигналы.
Совокупность сообщений, которые мо¬
гут передаваться в процессах управления,
получила наименование информации. При
этом различается прямая и обратная ин¬
формация.
В машинах для передачи информации
служат электрические импульсы. В нерв¬
ной системе этой цели служат импульсы
нервного возбуждения, передаваемые по
нервным волокнам. Процессы, протекаю¬
щие в машинах и живых организмах, с
этой точки зрения имеют много общего.
Переработка информации, осуществляе¬
мая управляющим устройством, состоит в
том, что последовательно выполняется не¬
который ряд элементарных актов, каждый
из которых слагается из восприятия одних
сигналов и выработки других. В большин¬
стве случаев каждый элементарный акт
осуществляется некоторым специальным
устройством или же он требует специаль¬
ного включения того или иного устрой¬
ства.
Во многих случаях порядок выполнения
действий при решении задачи зависит от
результатов предыдущих действий. Таким
образом, информация, полученная в самой
машине, может определять порядок дей¬
ствий, то есть порядок переработки этой
информации. Каждое арифметическое дей¬
ствие представляет собой переработку ин¬
формации. Если известно число а и нужно
найти, скажем,аП, то для этого выпол¬
няется некоторая правильная последова¬
тельность арифметических и логических
действий. Эту последовательность называ¬
ют алгоритмом. Поясним это на примере
возведения числа а в степень , являю¬
щуюся целой степенью двойки, скажем
А = а?1- Для решения этой задачи нужно
последовательно возводить в квадрат семь
раз число а и получающиеся его степени.
Мы получим таким образом одно за другим
числа а2, а4, а8, а16, а32, а04 и, наконец,
а128. Алгоритм решения задачи должен со¬
стоять из выполнения этого действия и
подсчета того, сколько раз оно выполнено.
После седьмого раза действие должно быть
приостановлено. Конечно, на практике
обычно встречаются значительно более
сложные алгоритмы, содержащие очень
много действий арифметических и логиче¬
ских. Но структура их в общем аналогич¬
на рассмотренному простому примеру.
Выполнение этих и аналогичных задач
также относится к кибернетике. Мы ви¬
дим, таким образом, что приведенные вы¬
ше определения предмета кибернетики от¬
ражают различные стороны этой науки и
отнюдь не противоречат друг другу.
Вся эта область в целом является весь¬
ма широкой. В ходе изучения процессов
управления и строения управляющих си¬
стем выделяется целый ряд отдельных
глав, каждая из которых постепенно скла¬
дывается в самостоятельную научную об¬
ласть, причем совместное использование
результатов, доставляемых этими главами
науки, позволяет решать весьма разнооб¬
разные вопросы, выдвигаемые практикой
в связи с изучением управляющих систем.
Степень разработанности этих глав раз¬
лична: некоторые из них успели сложить¬
ся в весьма развитые разделы математики,
другие еще очерчивают и уточняют свою
проблематику, третьи находятся в зача¬
точном состоянии. Однако уже сейчас
можно сказать, что они являются весь¬
ма перспективными ветвями современ¬
ной науки.
Мы постараемся дать краткий обзор на¬
учного содержания различных ветвей ки¬
бернетики и их совместного использования
для изучения управляющих процессов.
Информация и ее передача
Передача, переработка и хранение ин¬
формации представляют собой необходи¬
мые .составные части всякого процесса
управления, поэтому естественно, что
первой главой кибернетики является тео¬
рия информации, задача которой состоит в
изучении процессов, связанных с переда¬
чей информации.
При всякой передаче информации проис¬
ходит ее кодирование при помощи сигналов
определенной физической природы. Имеется
некоторый канал, способный передавать
сигналы соответствующей природы. Задача
состоит в том, чтобы каждое сообщение,
передаваемое по такому каналу, выразить
с помощью определенной совокупности
этих сигналов. Например, при письменной
передаче какого-либо текста этот текст
изображается при помощи букв, которые в
данном случае выполняют роль отдельных
сигналов. При передаче телеграмм каждая
буква выражается азбукой Морзе при по¬
мощи точек, тире и пропусков. Нервное
возбуждение, передаваемое по нервному
волокну, состоит из последовательной сме¬
ны состояний этого волокна.
Одни и те же сигналы могут быть по-
разному использованы для передачи одних
и тех же сообщений. Например, по теле¬
графной линии можно передать телеграмму
на любом языке, если только выработана
система изображения алфавита, которым
записывается этот язык, с помощью теле¬
графных знаков. Одпако • производитель¬
ность каналов связи будет различна в за¬
висимости от того, каким способом те или

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
129
иные сообщения изображаются при помо¬
щи элементарных сигналов.
Одна из задач теории информации со¬
стоит в отыскании таких способов кодиро¬
вания информации, при которых произво¬
дительность каналов связи оказывается
оптимальной.
Тут возникает своеобразная задача. Для
того, чтобы сравнивать производитель¬
ность канала связи, работающего в разных
режимах и занятого передачей информа¬
ции, нужно уметь измерять числом коли¬
чество информации, передаваемой по это¬
му каналу в том или другом режиме. Ясно,
что эта мера количества информации не
может зависеть от способа кодирования
этой информации при помощи сигнала ка¬
налов, а должна зависеть только от строе¬
ния исходной передаваемой информации,
так как иначе она будет непригодна для
оценки разных способов кодирования.
Мера количества информации
Такая мера количества информации бы¬
ла введена Шенноном. Подробное изучение
свойств меры информации, или, как ее на¬
зывают, энтропии информации, было про¬
ведено советскими учеными А. Я. Хинчи-
ным и А. Н. Колмогоровым.
В основе построения меры количества
информации лежат соображения теории ве¬
роятностей. Содержание отдельных сооб¬
щений при этом во внимание не при¬
нимается, но учитывается только то, с ка¬
кой вероятностью может появиться тот
или другой вариант возможных сообще¬
ний.
В тех случаях, когда разнообразие ва¬
риантов велико и вероятность появления
очень многих из них одинаково велика,
энтропия вероятности считается большой.
В тех же случаях, когда общее количество
различных вариантов мало или когда с
подавляющей вероятностью появляется од¬
но из небольшого запаса сообщений, а все
остальные сообщения в совокупности по¬
являются лишь с малой вероятностью, то
энтропия информации считается малой.
В случае, когда имеется лишь конечное
число возможных сообщений и Л есть ве¬
роятность i-ro сообщения, количество ин¬
формации выражается формулой Шен¬
нона:
к
Н= - 2 Pflng Pi .
i == 1
Для повышения производительности ка¬
нала следует выбирать такие коды, с по¬
мощью которых передача по каналу сооб¬
щений, имеющих большую вероятность,
требует малого времени. Только малове¬
роятные сообщения кодируются так, что
9.	«Вопросы философии» № 5.
для их передачи требуется значительное
время.
Соблюдение такого способа кодирования
приводит к тому, что в единицу времени
может быть передана информация большой
энтропии. Пропускная способность канала
может определяться как энтропия инфор¬
мации, передаваемой по этому каналу в
среднем за единицу времени.
Ошибки в передаче информации
Нужно сказать, что передача информа¬
ции по любому каналу бывает сопряжена
с появлением ошибок, которые оказывают¬
ся результатом действия разнообразных
помех. Примерами воздействия помех на
передачу информации могут служить шу¬
мы и потрескивания в радиоприемниках,
сбои изображений в телевизорах или
ошибки в тексте передаваемых телеграмм.
Всем хорошо известно, что если ошибок
в телеграмме не слишком много, то пра¬
вильное содержание телеграммы всегда мо¬
жет быть восстановлено по смыслу. Это
связано с некоторыми особенностями коди¬
рования языка при помощи букв. Далеко
не всякие сочетания букв осмысленны, на¬
против, количество возможных осмыслен¬
ных текстов телеграмм невелико сравни¬
тельно с числом возможных наборов букв
соответствующей длины. Вследствие этого
при подавляющем большинстве ошибок
возникает бессмысленный набор букв.
Адресат, получивший такую телеграм¬
му, начинает размышлять о том, как ее
можно переделать, чтобы получить осмыс¬
ленный текст. При этом, как правило, ад¬
ресат считает, что перепутаны лишь не¬
многие буквы. Если бы дело обстояло "з,к,
что в любом наборе букв, изменив два —
три знака, мы могли бы получить rfkoro
разных осмысленных текстов, то исправле¬
ние ошибки в телеграмме было бы весьма
затруднительно, возникла бы неоднознач¬
ность. В действительности этого нет, по¬
тому что в реальных условиях осмыслен¬
ный текст отличается от спутанной теле¬
граммы малым числом знаков, а разные
осмысленные телеграммы довольно сильно
отличаются друг от друга. Поэтому ад¬
ресат в большинстве случаев исправляет
ошибку в телеграмме совершенно уве¬
ренно.
В этом примере проявляется своеобраз¬
ный принцип кодирования информации,
который состоит в следующем: в зависимо¬
сти от того, с какой вероятностью возни¬
кают ошибки при передаче информации,
способы ее кодирования следует выбирать
так, чтобы любые два осмысленных кода
достаточно отличались друг от друга и при
сколько-нибудь вероятных ошибках в том
или другом из них все же были бы раз¬
личны.

130
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Поскольку требование достаточно силь¬
ного увеличения пропускной способности
канала и требование помехоустойчивости
передачи информации являются противо¬
речивыми, приходится вырабатывать мето¬
ды построения таких компромиссных ре¬
шений, при которых достигается достаточ¬
ная помехоустойчивость и в то же время
оптимальная производительность.
Общие соображения теории информа¬
ции и ее методы находят широкое приме¬
нение в теории связи, в физиологии, гене¬
тике и других разделах биологии, при ор¬
ганизации эксплуатации вычислительных
машин, в теории автоматического регули¬
рования.
Переработка информации
Помимо передачи информации, во всех
задачах кибернетической природы прихо¬
дится сталкиваться с вопросом о перера¬
ботке информации. Этот вопрос ставится
двояко: в одних случаях нужно знать
строение алгоритма, который осуществляет
определенную переработку информации.
Это задача анализа алгоритма. Такая за¬
дача возникает, например, перед физиоло¬
гом, изучающим функционирование нерв¬
ной системы, которому ‘приходится выяс¬
нять, в чем состоит переработка информа¬
ции нервной системой, лежащая в основе
управления жизнедеятельностью животно¬
го; перед генетиком, изучающим процесс
передачи, хранения и восприятия наслед¬
ственной информации, а также функцио¬
нирование наследственной информации в
процессе индивидуального развития орга¬
низма; перед командиром на поле боя, вы¬
ясняющим тот алгоритм, при помощи ко¬
торого можно описать действия вражеско¬
го командования, чтобы предусмотреть
намерения противника в процессе боя.
В еще более резкой форме такая задача
встанет перед военным командованием во
время боя соединений автоматов, управ¬
ляемых вычислительной машиной.
В других случаях требуется создать
устройства, которые осуществляют зара¬
нее заданную переработку информации.
Это задача синтеза алгоритма. Задача син¬
теза алгоритма появляется в самых разно¬
образных случаях применения кибернети¬
ки. Для ее решения необходимо описать
алгоритм, осуществляющий требуемую пе¬
реработку информации, то есть выделить
элементарные акты и логические условия
и связать их в единую систему, решаю¬
щую поставленную задачу переработки ин¬
формации.
Затем требуется осуществить устрой¬
ство, реализующее данный алгоритм, и
обеспечить передачу этому устройству пе¬
реработки поступающей информации. Для
решения этой задачи необходимо на пер¬
вых порах широкое использование той об¬
ласти знания, на почве которой задача
возникла. Если речь идет, например, об ав¬
томатическом управлении варкой стали, то
надо суметь воспроизвести ход мыслей
опытных сталеваров, изучить их реакцию
на те или иные показатели процесса и,
выразив это в виде алгоритма, заложить
его в машину. Только используя детально
все эти сведения, можно выделить элемен¬
тарные акты и логические условия, со¬
ставляющие искомый алгоритм. Далее
встает вопрос о придании алгоритму бла¬
гоприятной формы. На этой почве возни¬
кают многие задачи: разработка способов
тождественных формальных преобразова¬
ний алгоритмов, способов оценки произво¬
дительности алгоритма и т. п. В направле¬
нии решения этих проблем в настоящее
время ведется интенсивная работа. Эти
проблемы должны быть отнесены к числу
важнейших в кибернетике.
Машины для переработки информации
Следующая группа задач заключается в
том, чтобы из данных элементов, напри¬
мер, контактов, реле, электронных ламп,
ферритовых сердечников,	полупроводни¬
ковых элементов и т. д.,	построить агре*
гат, осуществляющий выбранный алго¬
ритм.
Здесь приходится сочетать физические
принципы, управляющие	работой этих
элементарных устройств, со своеобразными
логическими принципами,	позволяющими
описывать функционирование системы,
если известно функционирование отдель¬
ных ее элементов.
В этой области основные результаты по¬
лучены Шенноном, Нейманом, В. И. Ше¬
стаковым, М. А. Гавриловым, С. В. Яблон¬
ским и их учениками.
Представляет большой интерес цикл ра¬
бот по теории автоматов, выполненных
под общим руководством Шеннона, Макло-
на и Неймана, где с этой точки зрения
рассматривается функционирование агре¬
гатов типа нервной системы.
Теория игр
Часто возникают задачи, связанные с
борьбой одной управляющей системы про¬
тив другой. Такие задачи возникают в во¬
енных вопросах, в вопросах управления
экономикой, а также при анализе различ¬
ных игр. На этой почве развилась глава
кибернетики, получившая название «Тео¬
рии игр», цель которой состоит в разра¬
ботке алгоритма тактических действий
участника игры, если известны правила
игры и если имеются некоторые сведения
о ситуации в партии. Эта область кибер¬
нетики была заложена еще в 20-х годах

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
131
работами Бореля ш Неймана, но основное
развитие ее относится уже к 50-м годам.
В теории игр, с одной стороны, изуча¬
ются в точных терминах общие принципы
стратегии, с другой стороны, рассматри¬
вается вопрос об осуществлении тех или
иных стратегических принципов электрон¬
ной вычислительной машиной или спе¬
циальным автоматом.
В теоретических исследованиях прихо¬
дится классифицировать игры с некоторой
общей точки зрения: игры с участием слу¬
чая и без участия случая, игры, в кото¬
рых противники имеют полную информа¬
цию друг о друге (шахматы), и игры, где
противники имеют неполную информацию
(домино, морской бой); игры, в которых
теоретически можно использовать полный
перебор всех возможностей, и игры, в ко¬
торых полный перебор всех возможностей
практически не осуществим (например,
шахматы).
В теории доказывается существование
наилучшей стратегии для любой игры с
конечным числом возможностей. Однако
построение этой наилучшей стратегии тре¬
бует перебора всех имеющихся возможно¬
стей. Поэтому практически эту наилучшую
стратегию далеко не всегда удается по¬
строить. Довольно часто, даже если пра¬
вила игры не содержат элементов случая,
эта наилучшая стратегия сама содержит
случайный выбор с определенным распре¬
делением вероятностей.
Большой интерес с точки зрения разви¬
тия теории игр представляет обучение вы¬
числительных машин тем или иным играм.
Например, машина играет в домино («коз¬
ла»), решает шахматные задачи и т. п.
Экспериментальное проведение партий,
в которых участвуют вычислительные ма¬
шины, доставляет весьма ценный материал
для выработки общих принципов построе¬
ния тактических алгоритмов.
Такие эксперименты необходимы для
того, чтобы научиться рациональным обра¬
зом использовать машины для управления
производством, планирования и управле¬
ния экономикой, управления боевыми опе¬
рациями.
Приближенная алгоритмизация
В некоторых случаях переработка ин¬
формации осуществляется опытным коман¬
диром или руководителем производства и
оказывается весьма сложной и своеобраз¬
ной. Далеко не всегда удается сразу по¬
строить формально действующий алгоритм,
осуществляющий в точности ту же пере¬
работку информации, которую осуществляет
человек, обладающий специальным опы¬
том. Нередко на первых порах приходится
удовлетворяться приближенной алгоритми¬
зацией.
Область, где приближенная алгоритмиза¬
ция имеет особенно большое значение, это
перевод текста с одних языков на другие,
при помощи вычислительных машин.
Когда опытный переводчик осуществляет
перевод, он использует знание языка и по¬
нимание переводимого текста. Когда пере¬
вод осуществляет машина, она действует,
используя специальный словарь, фор¬
мальные признаки переводимого текста и
специальную грамматическую информацию
о словах, заключенную в словаре.
Правила машинного перевода строятся
таким образом: наблюдая действия опытно¬
го переводчика, то есть сопоставляя между
собой некоторые исходные тексты и их пе¬
реводы и используя грамматики обоих язы¬
ков, формулируют специальные правила,
говорящие о том, какое построение фразы
одного языка соответствует тому или ино¬
му построению фразы другого языка.
Эти правила не являются строго абсо¬
лютными, так же как и грамматические
правила, которые имеют дело с определен¬
ными исключениями. Однако полная свод¬
ка таких правил должна быть настолько
полна, чтобы в подавляющем большинстве
случаев тексты, для которых строятся дан¬
ные правила, могли быть переведены при
их помощи и при помощи имеющегося сло¬
варя достаточно точно и правильно.
Такие системы правил построены для
переводов текстов с целого ряда одних язы¬
ков на другие. Американцы осуществили
перевод с русского, французского, немецко¬
го, итальянского на английский. Опытные
переводы, сделанные машиной, неоднократ¬
но ими публиковались. В некоторых наших
институтах осуществлены опытные пере¬
воды с английского, немецкого, китайского
и японского на русский. В Математическом
институте Академии наук СССР осу¬
ществлен опытный перевод с французского
на русский и т. д.
Все эти опытные переводы несколько
отличаются от тех, которые сделали бы
квалифицированные переводчики, однако
текст, изготовленный машинами, полу¬
чается вполне приемлемым, формальный
алгоритм перевода работает не совсем так,
как человек-переводчик, но все же вполне
удовлетворительно. Впрочем, если один и
тот же текст будут переводить разные лю¬
ди, то результаты получаются отнюдь не
тождественными. Каждый переводчик вы¬
полняет работу по-своему, поэтому трудно
было бы рассчитывать на то, чтобы маши¬
на выполняла работу в точности так, как
тот или иной человек.
Совершенно так ж-е при реализации
управления производством или войсками в
действиях командира проявляется его ин¬
дивидуальная особенность. Действия ма¬
шины не будут тождественны действиям

132
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
человека, однако если алгоритм, по которо¬
му работает машина, достаточно искусно
построен, то практически качество дей¬
ствий машины, может быть, и не уступит
качеству действий опытного человека.
Анализ операций
На этой почве возникает большая и
своеобразная группа вопросов, называемых
анализом операций, или оценкой качества
алгоритмов. Прежде чем рекомендовать тот
или иной алгоритм для практического упо¬
требления в ответственном вопросе, нужно
сопоставить его работу с работой опытно¬
го человека или коллектива людей.
Для этого выбирается определенный кри¬
терий качества работы. Самое лучшее —
это использование критерия, принятого
практикой. Имея такой критерий, нужно
провести ряд опытных работ с помощью
алгоритма, оценить их при помощи этого
критерия и сравнить получающиеся оцен¬
ки с оценками аналогичной работы, выпол¬
няемой человеком. Если окажется, что
оценки работы алгоритма в среднем хуже
оценок работы человека, то рекомендовать
такой алгоритм нельзя, он должен быть
еще доработан. Нужно добиться того, чтобы
оценки работы алгоритма не уступали
оценкам работы квалифицированного чело¬
века. Только тогда этот алгоритм может
быть пущен в практику.
Само собой разумеется, что выбор кри¬
терия для оценки, а также суждение о со¬
поставлении оценок должны делаться с уче¬
том всего имеющегося в этом отношении
опыта. Разработка таких критериев и спо¬
собов их употребления составляет предмет
анализа операций. Интересно отметить, что
методы анализа операций получили особен¬
но большое развитие в американских вой¬
сках во время последней войны.
Машины специализированные и машины
универсальные
Для того, чтобы машина осуществляла
требуемую переработку информации, то
есть чтобы она работала согласно заданно¬
му алгоритму, нужно, чтобы эта машина
была настроена соответствующим образом.
Имеются две возможности получения такой
настройки. Одна из них состоит в том, что
машина строится в расчете на выполнение
строго определенных, узкоограниченных
функций. Так, например, регулятор Уатта
предназначен для того, чтобы регулиро¬
вать скорость вращения вала машин. Он
воспринимает информацию о движении ва¬
ла и перерабатывает ее в команды, пере¬
мещающие клапан, управляющий прито¬
ком пара. Переработку информации другой
природы регулятор Уатта осуществить не
может.
Другая возможность состоит в том, чтя
создается универсальная машина. Эта ма¬
шина построена так, что она может осу¬
ществить самую разнообразную переработ¬
ку поступающей информации, однако для
того, чтобы она делала это тем или другим
способом, в нее нужно вложить программу,
согласно которой она и будет работать. Эта
программа есть перечень всех элементар¬
ных актов, которые машина должна выпол¬
нять, и установление порядка их следова¬
ния.
На практике пользуются как специали¬
зированными машинами, осуществляющи¬
ми строго определенную переработку ин¬
формации, так и универсальными машина¬
ми, работающими по задаваемой им про¬
грамме. Специализированные машины при¬
годны только в том случае, когда речь идет
о выполнении строго однотипной перера¬
ботки информации по очень однообразному
алгоритму, как, например, в случае регу¬
лятора Уатта. Если приходится иметь дело
с разнообразными видами переработки ин¬
формации или если алгоритм сложен и
включает в себя разнообразные элементы,
то специализированная машина невыгодна,
гораздо выгоднее иметь универсальную ма¬
шину, способную лучше выполнять те ви¬
ды переработки информации, которые тре¬
буются.
Современные универсальные цифровые
вычислительные машины устроены так,
что одна и та же машина в зависимости от
вложенной в нее программы может вести
расчет профиля крыла самолета, сопла ре¬
активного двигателя, ядерной реакции,
протекающей в атомном котле, таблиц по¬
лета артиллерийских снарядов, она же мо¬
жет переводить тексты с одних языков на
другие, решать разнообразные логические
задачи, играть в домино или в преферанс,
управлять движением поездов на железных
дорогах или движением самолетов" на воз¬
душных линиях. Но даже если иметь в ви¬
ду только какую-нибудь одну из этих це¬
лей, например, вычисление траекторий
снарядов, все равно оказывается выгодным
строить для этой цели универсальную ма¬
шину.
Программирование
Для того, чтобы машина решала ту или
иную задачу, должна быть построена соот¬
ветствующая программа, и эта программа
должна быть вложена в машину. Искусство
составления программы получило название
программирования. Это важная отрасль со¬
временной прикладной математики. Ее на¬
значение состоит в том, чтобы придать ал¬
горитмам по переработке информации фор¬
му, удобную для машины. В настоящее вре¬
мя программирование частично также вы¬
полняется той же машиной. Задача матема¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
133
тика, составляющего программу, состоит в
том, чтобы описать на специальном логи¬
ческом языке строение того алгоритма,
который решает задачу. Эта запись пере¬
дается машине. В машину вводится спе¬
циальная программирующая программа.
Раз и навсегда подготовленная, эта про¬
грамма воспринимает упомянутую инфор¬
мацию и перерабатывает ее в рабочую про¬
грамму машины.
Но еще и до сих пор далеко не все во¬
просы программирования можно считать
решенными. Разработка общих методов про¬
граммирования является одной из основных
частей кибернетики.
Возможности универсальных вычисли¬
тельных машин столь широки, что их мож¬
но использовать как универсальные сред¬
ства для контроля и опробования произ¬
вольных алгоритмов, перерабатывающих
информацию.
Так, если имеется некоторый алгоритм,
приспособленный для управления опреде¬
ленным процессом, то возможно осущест¬
вить моделирование этого процесса и управ¬
ляющего алгоритма в вычислительной ма¬
шине. В частности, когда речь идет об
оценке работы алгоритма определенным
критерием, то вместо того, чтобы застав¬
лять этот алгоритм действовать в реальных
условиях, можно заставить его функцио¬
нировать в машине и управлять моделью
изучаемого процесса, вложенной в машину
программным путем. Во многих случаях
это гораздо дешевле и гораздо быстрее. Та¬
кой метод моделирования работы управ¬
ляющего алгоритма имеет, например, боль¬
шое значение при изучении способов авто¬
матизации управления работой станков.
Кибернетика и биология
Очень существенным оказывается при¬
менение соображений кибернетики в неко¬
торых разделах биологии. Физиология
.нервной системы постоянно имеет дело с
изучением циркуляции информации в
нервной системе. Восприятие внешней ин¬
формации рецепторами, переработка ее в
нервные импульсы, передача нервных им¬
пульсов по нервным волокнам в нервные
центры, переработка этой информации в
нервных центрах и выработка ответной ре¬
акции — все это вопросы, изучаемые фи¬
зиологией нервной системы и тесно свя¬
занные с кибернетикой.
Представляет большой интерес выделе¬
ние отдельных потоков информации в нерв¬
ной системе и выяснение их функций. Изу¬
чение тех или иных патологических слу¬
чаев позволяет установить, что функции
нервной системы могут поражаться раз¬
дельно. Так, например, известны случаи,
когда больной сохраняет ориентацию в по¬
нятиях, способен правильно выражать свои
мысли словами, но не способен понимать
слов, произнесенных другим человеком. Од¬
нако те же слова, написанные на бумаге,
больной понимает правильно. В других слу¬
чаях больной правильно понимает речь
других людей, а также написанный текст,
но не может словами высказать свои мыс¬
ли, хотя он может выразить их письменно.
Иногда сохраняется способность правильно
говорить и писать, а также понимать речь
других людей, но теряется способность
правильно понимать написанный текст.
Особенно удивительные случаи на¬
блюдаются у афазиков-подиглотов. Слу¬
чается, что больной забывает одни языки,
даже свой родной, но сохраняет возмож¬
ность пользоваться иностранными языками.
Бывает, что человек сохраняет владение
целым рядом языков, кроме одного какого-
нибудь, который он раньше знал, и в от¬
ношении этого языка он теряет либо спо¬
собность понимать чужую речь, либо со¬
ответствие между словами и понятиями,
либо правильный грамматический строй
речи. Все это говорит о том, что процессу
разговора соответствует целый ряд различ¬
ных потоков информации в мозгу. Эти по¬
токи проходят различными путями, так что
затронутыми болезнью могут оказаться то
одни пути, то другие. Это и ведет к тому,
что поражение функций нервной системы
оказывается дифференцированным.
Наблюдения над нормальными и пато¬
логическими случаями и сопоставление
этих наблюдений между собой позволит ка¬
талогизировать отдельные потоки инфор¬
мации и тем самым сильно продвинет нас
в понимании процессов, протекающих в
нервной системе.
Моделирование биологических
процессов
Было бы особенно интересно научиться
моделировать хотя бы часть этих процессов
в вычислительной машине. Самые первые
шаги в этом направлении уже делаются.
Так, например, с помощью вычислитель¬
ных машин можно моделировать процессы
установления и угасания условных рефлек¬
сов.
Впрочем, условные рефлексы можно мо¬
делировать и в гораздо более простых
устройствах. Общеизвестны так называе¬
мые электронные черепахи, при помощи
которых демонстрируют возможность тех¬
нической имитации простейших случаев
поведения животных.
Моделирование биологических процессов
в машине существенно потому, что оно по¬
зволяет проверить степень полноты описа¬
ния изучаемого явления. Если описание яв¬
ления составлено правильно, приведено к
форме алгоритма и этот алгоритм запро¬
граммирован и вложен в машину, то мы по¬

134
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
лучаем возможность, экспериментируя с
этой машиной, выяснить, как должно вести
себя животное при тех или иных условиях.
Сопоставляя действия машины с дей¬
ствиями животного, мы сможем выяснить,
какие элементы поведения животного вер¬
но схвачены нашим описанием и какие
элементы его поведения выходят за преде¬
лы предложенного описания. Тут мы еще
раз видим, насколько полезна возможность
моделирования каких угодно управляющих
процессов в вычислительной машине.
Кибернетика и генетика
Другая область биологии, теснейшим об¬
разом связанная с кибернетикой,— это ге¬
нетика, то есть наука о передаче свойств
организма по наследству.
При ближайшем рассмотрении оказы¬
вается, что по наследству от родителей к
потомкам передается наследственная ин¬
формация. Задача генетики состоит в из¬
учении строения этой наследственной ин¬
формации, способов ее материального коди¬
рования, способов ее проявления в новом
организме в процессе его индивидуального
развития.
Недооценка значений циркуляции на¬
следственной информации приводит неред¬
ко к печальным последствиям. Так, напри¬
мер, имеющий некоторое хождение среди
биологов тезис о приспособительной на¬
следственности, то есть о том, что по на¬
следству преимущественно передаются
благоприятные признаки, требует для
своего обоснования наличия потока наслед¬
ственной информации от организмов по¬
томков к организмам родителей. Однако
наличие такого потока представляется
весьма проблематичным. Если бы это об¬
стоятельство принималось во внимание, то
ни один ученый не выдвинул бы тезиса о
приспособительной наследственности или
направленной эволюции, не зависимой от
отбора.
Совершенно так же утверждение о пере¬
даче по наследству благоприобретенных
свойств равносильно утверждению о суще¬
ствовании потока информации о строении
организма в целом или отдельных органов
к зародышевым клеткам. Фактом является
то, что идущий от родительских организ¬
мов поток информации к зародышевым
клеткам не известен и никто из ламарки¬
стов не ставит вопроса о его отыскании.
Напротив, данные классической генетики
находятся в полном соответствии с пред¬
ставлениями, выдвигаемыми кибернетикой.
Дискретная природа генетической
информации
Классическая генетика уделяет большое
внимание обнаружению потоков информа¬
ции, вызывающих то или иное действие,
и изучению строения этих потоков. Так,
например, установлена дискретная природа
наследственной информации, которая ко¬
дируется определенными структурами мо¬
лекул нуклеиновой кислоты в строго опре¬
деленных участках определенной хромо¬
сомы.
Функционирование наследственной ин¬
формации в организме состоит в том, что
строение молекул нуклеиновой кислоты
определяет строение белковых веществ,
синтезируемых в клетке, содерл^ащей эти
молекулы. В процессе развития организма
происходит редупликация молекул нуклеи¬
новой кислоты и передача этих молекул во
все новообразующиеся клетки организма.
Таким образом, наследственная информация,
заключенная в оплодотворенной яйцеклет¬
ке, передается по всему организму и воз¬
действует на его химические свойства, а
тем самым и на макроскопические свойства
организма в целом.
В этом проявляется так называемый
принцип усилителя, действующий внутри
живого организма и преобразующий инди¬
видуальные свойства ультрамикроскопиче-
ских образований молекулярных масштабов
в макроскопические свойства организма.
Замечательно, что количество информа¬
ций, заключенное в одной молекуле, оказы¬
вается огромным; оно сравнимо с количе¬
ством информации, записанной в толстом
томе. Способы кодирования наследственной
информации, выработанные самой природой
в процессе ее эволюционного развития,
оказываются чрезвычайно экономными. Они
неизмеримо экономнее тех способов коди¬
рования информации, которые используют¬
ся техникой. Поэтому чрезвычайно заман¬
чиво для техники детальное изучение био¬
логических процессов с точки зрения ки¬
бернетики. Можно надеяться на то, что со
временем оно приведет нас к возможности
гораздо более компактного кодирования ин¬
формации в технических устройствах.
Конструирование управляющих
машин
Вообще с точки зрения технического
применения принципов кибернетики очень
важно иметь набор достаточно разнообраз¬
ных элементов, функционирование которых
известно и техническое осуществление
просто и надежно.
Рациональное комбинирование этих эле¬
ментов позволяет создавать весьма сложные
и разнообразные управляющие системы,
способные реализовать какие угодно алго¬
ритмы. Эти вопросы поставили перед ис¬
следователями ряд своеобразных задач,
решать которые можно разными путями.
С одной стороны, можно идти по пути вир¬
туозного изобретательства в каждом от¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
135
дельном (частном) случае. Если речь идет
о необходимости создания одной-единствен-
ной конструкции, которая в дальнейшем
будет реализована в очень большом коли¬
честве экземпляров и будет многократно
использоваться, то такой путь вполне до¬
пустим. С другой стороны, возможно осу¬
ществить поиски принципов рационального
конструирования целого класса устройств
стандартными методами. При этом любое из
устройств данного класса может быть легко
сконструировано. На этом пути требуется,
чтобы в целом по всему классу эти кон¬
струкции были близки к оптимальным, од¬
нако возможен случай, когда отдельные
устройства данного класса могут быть зна¬
чительно более выгодно сконструированы
на основании других принципов. Таким
образом, получаются некоторые принципы
классификации управляющих устройств,
выделяются такие классы устройств, ко¬
торые, с одной стороны, объединяют доста¬
точное количество устройств практически
важных, с другой стороны, допускают еди-
ный конструктивный прием, приводящий
к достаточно выгодной реализации.
Кибернетика и математическая
логика
На этой почве возникает своя математи¬
ческая проблематика и своеобразный мате¬
матический аппарат — это аппарат мате¬
матической логики и некоторые его расши¬
рения, получившие название многозначных
логик.
В настоящее время при конструировании
достаточно сложных логических устройств
использование логических методов находит
очень широкое применение. В тесной свя¬
зи с кибернетикой стоят некоторые пробле¬
мы математической логики, на которых
стоит остановиться.
Одним из самых важных во всякой дис¬
циплине является вопрос о границах ее
применимости. В этом плане ставится и за¬
дача выяснения того, какие же проблемы
могут решаться вычислительными маши¬
нами. Оказывается, что класс этих про¬
блем достаточно широк. Для того, чтобы
некоторую проблему, связанную с пере¬
работкой информации, можно было решить
на вычислительной машине, достаточно,
чтобы требуемый способ переработки
информации был описан при помощи неко¬
торого алгоритма, доступного для машины.
Если постановка задачи такова, что она
вообще не допускает алгоритмического ре¬
шения, то есть если не существует набора
правил, по которым ее можно было бы ре¬
шить, то в такой задаче вычислительная
машина окажется бессильной.
Неразрешимые задачи логики
До сравнительно недавнего времени бы¬
ло принято считать, что построение алго¬
ритма, осуществляющего ту или иную раз¬
новидность переработки информации, есть
вопрос математической изобретательности,
и только. Несколько десятилетий тому
назад была общераспространенной точка
зрения, сторонники которой признавали,
что если в настоящее время существуют
математические задачи, решение которых
неизвестно, то это является свидетельством
недостаточного искусства математиков, до
сих пор еще не сумевших построить тре¬
буемый алгоритм, осуществляющий пере¬
работку информации.
Положение изменилось в тридцатых го¬
дах, когда Пост, Черч, Тыоринг и др. дали
точное определение понятия алгоритма и
построили примеры задач логической при¬
роды, не допускающих алгоритмических
решений. До появления точного определе¬
ния понятия алгоритма такие результаты
были невозможны. Однако на первых по¬
рах алгоритмически не разрешимые зада¬
чи, связанные с анализом и переработкой
информации, носили искусственный харак¬
тер — это были задачи по исследованию
специальных логических понятий. Выска¬
зывалось даже предположение о том, что
в реальной математике таких задач не воз¬
никает. Однако совсем недавно П. С. Но¬
виков показал, что классическая задача.
о тождестве слов в теории групп алгорит¬
мически неразрешима. Таким образом, ока¬
зывается, что в реальной математике при¬
ходится считаться с существованием задач,
не допускающих алгоритмического реше¬
ния. Такие задачи на вычислительных ма¬
шинах, конечно, решены быть не могут.
Часто ученые ставят вопрос о сравнении
возможностей человеческого мозга и вычис¬
лительной машины. Исходя из априорных
соображений, иногда подчеркивают, что
должно существовать принципиальное раз¬
личие между ними. Вероятно, сейчас пока
еще нельзя с определенностью ответить на
вопрос о том, существует ли такая разни¬
ца . пли же различие носит лишь количе¬
ственный характер, обусловливающий
большую мощь человеческого мозга по
сравнению с орудиями управления, создан¬
ными искусственно руками человека.
То, что человеческий интеллект может
у массовых задач, не разрешимых алгорит¬
мически, находить разрешимые частные
случаи, по-видимому, еще не представляет
принципиального отличия, ибо задачу ра¬
зыскания ответа при помощи перебора слу¬
чайных попыток может решать и очень
мощная машина. Чуть позднее мы вернемся
еще к этому вопросу.
Мы несколько отвлеклись сейчас от на-

136
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
шей основной задачи, ибо общая проблема¬
тика теории алгоритма выходит за рамки
собственно кибернетики, так как в ней
рассматриваются алгоритмы, способные вы¬
полнять бесконечное число операций, тогда
как кибернетика интересуется лишь ко¬
нечными алгоритмами. Однако закономер¬
ности, обнаруженные в общей теории алго¬
ритмов, нередко находят своеобразные про¬
явления также и в теории конечных алго¬
ритмов.
Кибернетика и вычислительная
математика
Из других ветвей современной математи¬
ки, кроме математической логики, на ко¬
торые оказала влияние кибернетика и раз¬
витие машинной тематики, нужно отметить
в первую очередь, разумеется, вычисли¬
тельную математику в узком смысле слова.
Теория информации позволила приблизить¬
ся к оценкам алгоритмов, употребляемых
в вычислительной математике, с точки зре¬
ния их качества, количества действий, тре¬
буемых для получения результата, харак¬
теристики тех машин, которые нужны для
проведения вычислений с необходимой
точностью, и т. п.
Управляющие машины с поиском
решений
Мы уже говорили выше о том, что име¬
ются попытки снабдить управляющие ма¬
шины возможностями осуществлять по¬
иски лучших решений той или иной зада¬
чи. Это — одно из новых и весьма важных
направлений кибернетики, о котором стоит
поговорить отдельно. Одним из первых ша¬
гов на этом новом пути является построен¬
ная психологом Эшби машина, названная
им гомеостатом.
Принцип действия этой машины состоит
в следующем: в зависимости от тех усло¬
вий, в которых магйина находится, она
стремится принять некоторое состояние,
которое является устойчивым при имею¬
щихся внешних воздействиях. При этом
управляющее устройство машины в началь¬
ный момент включено определенным обра¬
зом. Если оказывается, что имеющееся
включение управляющего устройства не
позволяет машине найти устойчивое со¬
стояние, то машина сама производит пере¬
ключение своего управляющего устройства
некоторым случайным образом, после чего
она продолжает разыскивать устойчивое со¬
стояние. Возможности, заложенные в ма¬
шину, оказываются достаточными для того,
чтобы при подавляющем большинстве
внешних воздействий и начальных вклю¬
чений управляющего устройства машина
через некоторое время находила свое
устойчивое состояние.
В данном случае возможность случайных
переключений управляющих устройств с
последующим наблюдением их работы по¬
зволяет машине отыскивать такую схему
своей собственной работы, которая отнюдь
не была предусмотрена е'е конструктором и,
более того, которая этому конструктору за¬
ранее неизвестна.
По-видимому, когда этот принцип будет
достаточно хорошо изучен и когда будут
выяснены рациональные способы конструи¬
рования устройств, работающих на этом
принципе, он найдет весьма разнообразные
примене-ния. В настоящее время сколь¬
ко-нибудь полного практического приме¬
нения этого принципа мы не знаем, одна¬
ко первые шаги для его использования
делаются. Та.к, например, в США элек¬
тронные вычислительные машины исполь¬
зуются для управления доменным процес¬
сом.
Эта машина подключается к доменным
печам, управляемым квалифицированной
бригадой. Машина снабжена некоторой
программой, при помощи которой она ведет
наблюдения за работой доменной печи и за
работой управляющей бригады. В частно¬
сти, в машину поступает информация о
всех процессах, протекающих в печи, то
есть о всех технических помехах, а также
о всех действиях управляющих бригад.
Кроме того, в машине имеются некоторые
заготовки программы, с помощью которых
она смогла бы управлять работой печи, од¬
нако ряд параметров в этой заготовке от¬
сутствует. Наблюдая достаточно длительное
время работу бригады, машина определяет
недостающие ей параметры и вводит их в
эту программу. По истечении нескольких
месяцев работы в таком режиме машина
берет на себя все управляющие функции
и управляет доменным процессом уже без
вмешательства бригады.
По-видимому, такой путь автоматизации
управления производством является очень
перспективным. Здесь можно добиться того,
что алгоритм, при помощи которого машина
будет управлять производством, будет по¬
строен так, что он сможет учитывать в зна¬
чительной мере производственный опыт,
накопленный людьми. Нетрудно создать та¬
кие варианты этого метода, когда машина
сможет учесть опыт целого ряда различных
бригад. Достаточно, например, организо¬
вать сменную работу бригад так, чтобы
машина определяла нужные ей параметры,
наблюдая поочередно функционирование
разных бригад.
Можно думать, что в таком случае ма¬
шина сумеет выработать способ управления
более совершенный, чем способ, используе¬
мый каждой бригадой в отдельности.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
137
Что же такое кибернетика?
Все изложенное, как мы надеемся, дает
возможность создать цельную картину на¬
учной проблематики кибернетики, которая
так или иначе группируется вокруг во¬
просов о передаче и переработке информа¬
ции и о реализации управления с помо¬
щью передачи и переработки информации.
Это круг вопросов, который обычно ре¬
шается сознанием мыслящего ^ человека
или, по крайней мере, работой нервной
системы живого существа.
Естественно, что обязанностью филосо¬
фии является изучение этого круга науч¬
ных интересов, выяснение того, что в нем
особенно важно с точки зрения философ¬
ской, а также выяснение вопроса о том,
с какими областями человеческой деятель¬
ности эта новая проблематика может со¬
прикасаться.
Не являясь специалистами-философами,
мы не можем претендовать на решение
всех этих вопросов, но мы считаем необ¬
ходимым отметить закономерность их по¬
становки.
До сравнительно недавнего времени
лишь самые примитивные вопросы такого
характера решались техническими устрой¬
ствами.
Все историческое развитие кибернети¬
ки за последние годы было подчинено в
конечном итоге одной важнейшей цели.
Этой целью явилась мысль о передаче
самого разнообразного использования ин¬
формации техническим устройствам и о
создании технических устройств, способ¬
ных совершать самые разнообразные ма¬
нипуляции с информацией. Другими сло¬
вами, перед современной наукой и техни¬
кой встал вопрос о возможности передачи
ряда функций интеллекта машинам.
В связи с эшм возникла необходимость
выяснения того, что есть общего в работе
живых организмов и машин.
Путь, который позволяет вскрыть
общность процессов переработки информа¬
ции в тех или других устройствах или
живых организмах,— это путь алгоритми¬
ческого описания этих процессов.
Мозг и управляющая машина
Вызывавший до сих пор несколько бо¬
лезненный интерес вопрос о различиях и
сходстве в работе мозга и вычислитель¬
ных машин относится, по нашему мне¬
нию, не столько к философии, сколько к
кибернетике как таковой и должен ре¬
шаться накоплением дальнейшего опыта в
этой науке. Хочется высказать некоторые
Соображения по этому поводу.
' Мы далеки от мысли об установлении
тождества между функционированием со¬
знания и функционированием машин. Од¬
нако это не значит, что можно провести
четкую грань, отделяющую сферу интел¬
лектуальной деятельности, доступной ма¬
шине, от сферы интеллектуальной деятель¬
ности «сугубо человеческой» и принципи¬
ально недоступной никакой машине. В на¬
стоящее время установление такой грани
невозможно. Можно высказать предполо¬
жение, что соотношение между возможно¬
стями человеческого мышления и возмож¬
ностями машины аналогично соотношению
между бесконечной прямой и отрезком:
каждая точка прямой может быть накры¬
та некоторым отрезком, идущим от начала
координат, но в то же время нет такого
отрезка, который бы накрыл всю пря¬
мую.
Точно так же каждый конкретный акт,
выполняемый сознанием, может быть пе¬
редан некоторой машине, однако, вероят¬
но, нельзя сделать такие машины, кото¬
рые могли бы взять на себя все функции
человеческого сознания.
С другой стороны, машины в некоторых
отношениях превосходят человеческое со¬
знание. Так, например, быстродействие
машин во много раз превосходит быстро¬
действие человеческого мозга. Возмож¬
ности хранения информации, связанной
с решением данной конкретной задачи,
возможности абсолютного забывания не¬
нужной информации и возможность пере¬
бора большого числа логических вариан¬
тов для нахождения нужного варианта
у машины значительно выше, чем у че¬
ловека.
Однако гибкость действий, способность
формирования новых понятий, способность
обнаружения неожиданных закономерно¬
стей в настоящее время у человеческого
сознания выше, чем у машин. Каждый
успех в совершенствовании управляющих
машин связан с возможно более полной
формализацией работы человеческого ин¬
теллекта. Это помогает выяснить, какие
возможности следует вложить в будущие
машины для того, чтобы они могли заме¬
нять человеческий интеллект во все более
разнообразных случаях и со все ‘большей
производительностью. Во всяком случае
выяснение реальных возможностей и по¬
пытки использования новых возможностей
гораздо более плодотворны, чем необосно¬
ванное стремление установить границы
применимости машин.
В связи с этим отметим, что нередко
высказываются суждения, будто кибер¬
нетика по своей сущности механистична,
так как она ставит знак равенства между
машиной и сознанием. Такие высказыва¬
ния, по нашему мнению, ни па чем не
основаны. Знака равенства между созна¬
нием и машиной кибернетика нигде и иц-

138
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
когда не ставила, и сама постановка его
была бы бессмысленна.
Кибернетика изучает явления, проте¬
кающие в управляющих системах, отвле¬
каясь в некотором отношении от физиче¬
ской природы этих систем, сохраняя в них
то общее, что они содержат с точки зре¬
ния некоторой четко определенной установ¬
ки. Эта установка состоит в изучении
потоков информации в управляющих си¬
стемах, алгоритмов, перерабатывающих
информацию, и общих особенностей строе¬
ния управляющих систем, поскольку они
существенны для передачи и переработки
информации.
Это большой круг содержательных науч¬
ных проблем, возникших из потребностей
практической деятельности человечества.
Те частные результаты, которые получены
к настоящему времени в разработке этих
проблем, плодотворным образом использу¬
ются на практике. Одно это говорит о том,
что никакой порочной философской кон¬
цепции в основе научного содержания ки¬
бернетики нет.
Заключение
Кибернетика занимает свое определен¬
ное место в ряду других наук. Она взаимо¬
действует с ними, в одних случаях исполь¬
зуя их достижения, в других случаях да¬
вая им возможность дальнейшего продви¬
жения на основе ее достижений. Взаимо¬
отношения кибернетики с другими областя¬
ми человеческой деятельности в общих черг
тах такие же, как и в любой другой
науке.
Однако большая новизна основной про¬
блематики кибернетики и далеко не до¬
статочная осведомленность о вей широких
кругов научно-технической интеллиген¬
ции приводят к целому ряду осложнений.
В частности, весьма печальным обстоя¬
тельством является отсутствие у нас до¬
статочной научной литературы в области
кибернетики. Особенно досадно то, что по¬
давляющее большинство наших философов
было до самого последнего времени незна¬
комо с кибернетикой.
Нам кажется, что особенно важным яв¬
ляется развитие кибернетики в условиях
социализма, ставящего своей основной за¬
дачей раскрепощение человека от всех
тяжелых форм труда для труда созидатель¬
ного, творческого. Кибернетика призвана
освободить человека от топ огромной, уто¬
мительной работы, которую должен произ¬
водить в настоящее время его мозг. С дру¬
гой стороны, в социалистической стране
перед кибернетикой открывается необъят¬
ное поле деятельности в области таких за¬
дач, как управление разными отраслями
народного хозяйства, промышленности,
планирования.
Несомненно, что и в этих областях она
может и должна оказаться сильным и
реальным подспорьем человеческой дея¬
тельности. В этом залог ее будущих успе¬
хов. '
Академик С. Л. СОБОЛЕВ,
А. А. ЛЯПУНОВ
Социология и кибернетика
(Применение кибернетики в общественных науках)
В 1958 году исполняется пятнадцать
лет со времени возникновения кибернети¬
ки и десять лет после выхода в свет кни¬
ги Норберта Винера «Кибернетика, или
управление и связь в животном и маши¬
не», которая сразу .привлекла внимание
широкой научной общественности к этой
новой и многообещающей отрасли знания.
Кибернетика, или теория о самоуправ¬
ляющихся системах, об общих (математи¬
чески и логически исследуемых) принципах
регулирования и контроля в машинах, ор¬
ганизмах и обществе, быстро завоевала себе
место под солнцем науки и достигла значи¬
тельных теоретических и практических
успехов. Это в первую очередь относится
к конструированию и использованию вы¬
числительных и аналитических машин и
различных автоматов. Многие идеи и поло¬
жения кибернетики, сама ее методология
плодотворно воздействуют также на биоло¬
гию, стимулируют развитие физиологии
высшей нервной деятельности, генетики и
экологии. К сожалению, этого пока нельзя
сказать о социологии, об общественных на¬
уках в целом. Вплоть до настоящего време¬
ни использованию достижений кибернетики
в общественных науках препятствуют
не только неизбежно связанные с этим
трудности, но и целый ряд предрассудков.
Тем более, что эти предрассудки находят
обильную пищу в той тенденциозной рекла¬
ме, которая часто сопровождает попытки
поставить и решить этот вопрос в совре¬
менной буржуазной социологии.
Между тем кибернетика в своем разви¬
тии объективно вторгается, правда, еще
робко, в область социологии. Это «вторже¬
ние» так или иначе выдвигает перед нау¬
кой об обществе следующие проблемы:

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
139
1) как могут быть использованы прак¬
тические достижения кибернетики в со¬
циологии, иначе говоря, каково при¬
кладное значение кибернети¬
ки в общественных науках;
2) правомерны ли и в каких пределах
аналогии между некоторыми процессами,
протекающими в обществе, и процессами
в других самоуправляющихся системах,
то есть каково теоретическое зна¬
чение кибернетики для общест¬
венных наук;
3) как отразятся в социологии те из¬
менения в обществе, которые происходят
благодаря широкому внедрению достиже¬
ний кибернетики в практику, или каковы
социальные последствия ав¬
томатизации производства.
Настоящая статья посвящена первой из
этих проблем.
1.	Демоны Франкенштейна
На исходе XVIII столетия произошло не¬
вероятное событие. Виктор Франкенштейн,
талантливый студент из города Иголь-
штадта, в результате упорного труда и раз¬
мышлений проник в тайны природы: он
сумел изготовить и оживить искусственного
человека. Но, наделенный им колоссальной
физической силой и незаурядными способ¬
ностями, этот человек вышел из повинове¬
ния своему творцу. Он стал злым демоном
человечества, усеивая свой путь страш¬
ными преступлениями, за которые к тому
же не «ес никакой моральной ответствен¬
ности. Проклиная свое открытие, Франкен¬
штейн тщетно пытался избавить мир от
этого демона, а себя —от угрызений со¬
вести. Ко всеобщему удовольствию, не на¬
ходя больше выхода для своей злокознен¬
ности, демон уничтожил сам себя.
Эта удивительная история, произойди
она на самом деле, заставила бы поблед¬
неть от зависти современных конструкто¬
ров электронных черепах и лисиц. К сча¬
стью... она была лишь плодом фантазии
Мэри Вуллстоункрафт Шелли, жены вели¬
кого английского поэта; в своей фанта¬
стической повести «Франкенштейн, или
современный Прометей» (1818) она отра¬
зила в модном тогда жанре «романа ужа¬
сов» настроения тех социальных слоев —
аристократии, ремесленников и мелких
бюргеров,— которые панически боялись,
что старый общественный строй и их при¬
вычный уклад жижи будут сметены про¬
мышленной революцией.
Справедливо забытая на долгое время те¬
ма Франкенштейна и его демона с некото¬
рых пор вновь приобрела широкую популяр¬
ность на капиталистическом Западе. Боль¬
ше того, в связи с успехами кибернетики
эта те<ма из художественной литературы
прочно перекочевала в научную и научно-
популярную литературу по кибернетике.
Даже в специальных работах и на науч¬
ных конференциях, как только речь захо¬
дит о перспективах использования дости¬
жений кибернетики в социологии, на сце¬
не появляются традиционные демоны
Франкенштейна и вместе с тем открыто
или под сурдинку высказываются опа¬
сения насчет будущего человечества.
Автоматы, заявляет, например, Раймон
Рюийе, пробуждают в человеке «прежде
всего страх... Механическое воспроизведе¬
ние ситуации Франкенштейна и его чудо¬
вища влечет за собой тот же ужас»
(R. R и у е г, La Cybernetique et Forigine
de I’information. Paris. 1954, pp. 29—30).
От применения кибернетики в обществе, в
социологии человечеству, по мнению
Рюийе, не приходится ждать ничего хо¬
рошего. Не дай бог, восклицает он, если
люди научатся с помощью вычислитель¬
ных машин предвидеть будущее, подобно
тому, как они научились предсказывать
погоду. «Тираны прошлого имели своих
астрологов,— пишет он.— Можно предста¬
вить себе тиранов будущего, которые бу¬
дут обращаться за советом к своим «элект¬
ронным мозгам», способным безошибочно
производить все стратегические расчеты.
Всесильный глава государства, который
идет на риск войны, к счастью, знает,
что он может ошибиться. Но если логиче¬
ская машина безошибочно заключит, что
война будет успешной, то тирану будет
труднее сопротивляться искушению» (там
ж е, стр. 30).
Поистине, у страха глаза велики! Рас¬
суждения Рюийе поражают своим диле¬
тантизмом, если это не тонко рассчитан¬
ный прием с целью внушить ужас перед
применением достижений кибернетики в
общественных науках. Ведь как бы совер¬
шенна ни была подобная машина, ее воз¬
можности строго ограничены анализом и
решением лишь тех задач, которые выра¬
жены или могут быть выражены в мате¬
матической (количественной) форме. В ча¬
стности, и в военной науке, где исполь¬
зование этих машин с самого начала при¬
обрело широкий размах, с их помощью мож¬
но определить наиболее эффективную орга¬
низацию, скажем, противовоздушной оборо¬
ны и морских караванов, точно рассчитать
траекторию полета баллистической ракеты
или пропускную способность железных до¬
рог, вычислить военный потенциал, выяс¬
нить даже преимущества того или иного
мобилизационного плана и т. п. Все эти
расчеты, несомненно, окажут влияние на
оперативные планы и стратегию. Но ни од¬
ному опытному полководцу не придет в
голову считать их достаточными для опре¬
деления исхода войны, ибо можно ли мате¬

140
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
матически выразить — а следовательно, и
вычислить — влияние внешнеполитическо¬
го фактора, боеспособности войск и ода¬
ренности военачальников, фактора внезап¬
ности и многих других? 1
Сейчас, когда эпоха тиранов и войн без¬
возвратно уходит в прошлое, просто нелепо
полагать, как это делает Рюийе, будто
применение кибернетики к социологии с
фатальной неизбежностью приведет к вой¬
нам. И тем не менее подобные опасения па¬
нически высказываются не только каким-
нибудь Дюбарлем, пророчащим, что в скором
времени будут изобретены колоссальные
электронные машины-демоны, предназна¬
ченные управлять обществом, которые по¬
давят свободу личности и «будут играть в
людей», как они уже играют в шахматы.
Са.м Н. Винер, приводя эти утверждения,
позволяет увлечь себя размышлениями над
тем, как избежать, чтобы распространение
достижений кибернетики на социологию не
привело к уничтожению демократии и
установлению фашизма (см. N. Wiener
«Cybernetique et Societe». Paris. 1952,
pp. 256—265; см. также P. С ossa «La
Cybernetique». Paris. 1955, p. 79).
Пресловутая машина, управляющая об¬
ществом (ime machine a gouverner), стала
своего рода навязчивой идеей, овладевшей
некоторыми учеными за рубежом. Так,
1 Представим себе на минуту, что осенью
1956 года перед нападением на Египет анг-
ло-французские империалисты решили вос¬
пользоваться «советом» вычислительной ма¬
шины. Превосходство англо-французской
армии, обладающей современными видами
вооружения и боевым опытом и опирающей¬
ся на мощный морской флот и господство
в воздухе, над немногочисленной египетской
армией было столь очевидно, что «разумная
машина», по-видимому, предсказала бы ин¬
тервентам победу (во всяком случае, успех
такой ограниченной операции, как оккупа¬
ция зоны Суэцкого канала). Но машина
была бы «введена в заблуждение» неправо¬
мерным ограничением поставленной перед
ней задачи, то есть неоправдавшейся на¬
деждой интервентов на то, что Советский
Союз в связи с мятежом в Венгрии и США
в связи с предвыборной кампанией останут¬
ся в стороне от этого конфликта, и мировое
общественное мнение будет поставлено пе¬
ред свершившимся фактом.
Просчитались, следовательно, империа¬
листы, а не электронная машина. Подобный
же просчет был допущен Пентагоном не¬
посредственно после второй мировой войны,
когда военные эксперты США на основании
расчетов электронной машины пришли к
заключению, что бомбардировочную авиа¬
цию следует предпочесть самолетам-снаря¬
дам. Сейчас, после создания межконтинен¬
тальной баллистической ракеты, стало яс¬
но, что опять-таки не электронная машина,
а именно эксперты не смогли предвидеть
развития техники.
один из основоположников кибернетики,
Вильям Роуз Эшби, сконструировав гомео¬
стат (примитивную модель «электронного
мозга»), пришел к заключению, что мож¬
но, дескать, создать исключительно
сложную электронную машину, которая
по своим способностям превзойдет челове¬
ческий мозг и «разрешит многие из на¬
ших нынешних трудностей и недоумений».
И, дав волю своей фантазии, он следующим
образом описывает социальные послед¬
ствия применения таких машин: «Миро¬
вые политические и экономические про¬
блемы, например, по своей сложности
иногда находятся за пределами компетен¬
ции даже экспертов. Подобная же маши¬
на, которая будет питаться обширными
статистическими таблицами, томами науч¬
ных фактов и других сведений, со време¬
нем сможет дать огромное количество
сложных и всеобъемлющих инструкций;
они покажутся, быть может, бессмыслен¬
ными людям, которые им должны повино¬
ваться, но, следуя этим инструкциям, люди
бы убедились, что они на самом деле при¬
ведут к постепенному разрешению полити¬
ческих и экономических трудностей благо¬
даря тому, что машина их постигла и ис¬
пользовала принципы и естественные за¬
коны, для нас все еще непостижимые»
(W. В. Ashby «Design for a Brains,
«Electronic engineering», vol. 20. № 250,
pp. 382—383).
Воспроизводя эту идиллическую карти¬
ну будущего в своей книге «Искусствен¬
ное мышление», Пьер де Латиль преду¬
преждает читателя, что Эшби «не рома¬
нист, а наиболее позитивный из ученых».
Изображая будущее человечества в виде
нового иерархического строя, де Латиль
восторженно пишет: «Коллегия экспертов,
а над ними сказочные машины — вот ка¬
ким можно вообразить себе управление
планетой в отдаленные грядущие века. И
машины, приказывающие экспертам, ко¬
торые их сделали. И эксперты, приказы¬
вающие толпе от имени непогрешимых
святых помазанников-машин. Сам Уэллс
не выдумал ничего похожего...» (P. de
L a t i 1 «La Pensee artificielle». Paris. 1954,
pp. 285—286).
Вполне можно допустить, что в своих
измышлениях насчет будущего человече¬
ства кибернетики, вроде Эшби и де Лати-
ля, превзошли Г. Уэллса. Но дело в том,
что Эшби и его единомышленники претен¬
дуют как раз на научность своих предска¬
заний, исходя при этом из в высшей сте¬
пени сомнительных предположений.
Конечно, нет пределов достижениям че¬
ловеческого разума, в том числе и совер¬
шенствованию электронных машин. Однако
и самая совершенная электронная маши¬
на (это можно сказать с уверенностью)

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
141
никогда не сможет ни действовать вопреки
объективным законам природы, ни разре¬
шать объективно неразрешимые за¬
дачи!
Когда Эшби или де Латиль уверяют, что
мифическая «машина, управляющая обще¬
ством», окажется в состоянии разрешить
все социальные проблемы современного ка¬
питалистического общества, они допускают
элементарное смешение понятий. Подобное
представление — не что иное, как иллю¬
зия обывателя, наивно полагающего, будто
кризисы, безработица, рост цен и налогов,
войны и прочие «трудности», от которых
он страдает, порождены бездарностью пра¬
вительства или коррупцией чиновников.
Электронная машина (пусть в самом отда¬
ленном будущем) сможет «разрешить»
эти имманентно присущие капитализ¬
му противоречия отнюдь не	с боль¬
шим успехом, чем, скажем,	проблему
вечного двигателя или творения материи из
ничего. Ибо разрешить эти противоречия,
иначе говоря, создать новые рынки сбыта,
устранить конкуренцию и анархию произ¬
водства, бессильна любая машина. Это
можно осуществить, лишь преобразовав об¬
щество на социалистических	началах.
И чтобы понять это, вовсе нет надобности
прибегать к совету «электронного мозга».
Но допустим даже, что «машина, управ¬
ляющая обществом», даст совет правитель¬
ству США обобществить средства производ¬
ства или хотя бы в качестве паллиатива
предложит увеличить реальную заработ¬
ную плату рабочим, осуществить широкую
программу жилищного строительства... Не
наивно ли было бы рассчитывать, что ка¬
питалисты внемлют этому совету? Полити¬
ка правительств определяется не благими
советами и добрыми пожеланиями, а корен¬
ными интересами господствующего в обще¬
стве социального класса. Это азбучная ис¬
тина социологии.
Кибернетики обычно сопоставляют элек¬
тронную вычислительную машину с от¬
дельным человеком. Конечно, эта машина
может в течение недели произвести вычис¬
ления, которые и тысяча математиков не
выполнит за год. Но ведь человечество не
состоит из одних математиков, и его функ¬
ции вовсе не исчерпываются математиче¬
скими вычислениями. Как бы ни была со¬
вершенна электронная машина в выполне¬
нии той или иной частной функции по
сравнению с отдельным человеком, коллек¬
тивный разум человечества превосходит
все электронные машины, которые и сами-
то являются не чем иным, «ак техниче¬
ским средством науки, созданным челове¬
чеством и подчиненным ему.
Столь же неосновательно и другое пред¬
положение Эшби, а именно, что со време¬
нем функционирование и операции, вы¬
полняемые электронными машинами, ока¬
жутся непостижимыми даже для ученых,
которые сконструируют эти машины и бу¬
дут программировать их работу. Это проето-
напросто модернизированный вариант той
же темы Франкенштейна и его демона.
Ведь необходимость конструирования и
программирования операций «электронного
мозга» как раз предполагает,' что его функ¬
ционирование никогда не составит тай¬
ны для человечества. Подробно анали¬
зируя гипотетическую возможность «осво¬
бождения» электронных машин из-под
власти людей, французский ученый
А. Дюкрок вполне логично пришел к заклю¬
чению: «...Пока сталь и уголь будут упо¬
требляться для изготовления того, что мы
сегодня называем роботами, мы никогда не
создадим ничего иного, кроме искусствен¬
ного мира, зависящего от человека; любое
пресловутое восстание роботов возможно
только в воображении» (A. D и с г о с g «La
decouverte de la Cybernetique». Paris. 1955,
p. 238).
И, тем не менее, Эшби со всей серьез¬
ностью рисует следующую мрачную пер¬
спективу, якобы ожидающую человечество:
«Но, быть может, наиболее серьезной опас¬
ностью подобной машины явится ее эго¬
изм... На первоначальных стадиях ее
обучения мы, несомненно, сумеем строго
обусловить ее таким образом, чтобы она
приносила возможно больше пользы нам са¬
мим. Но когда машина на самом деле разо¬
вьет свои Способности, она рано или позд¬
но высвободится из-под контроля. И если
подобная машина будет использована для
всеобъемлющего социального планирова¬
ния и координации, мы не должны будем
удивляться, когда спустя некоторое время
обнаружим, что потоки распоряжений, пла¬
нов и директив, выходящих из нее, начнут
уделять все больше внимания тому, как
обеспечить благоденствие самих этих ма¬
шин... И мы едва ли сможем протестовать,
если и обнаружим, что все большая часть
национального бюджета (планируемого ма¬
шинами) будет поглощаться непрерывно
возрастающим развитием планирующих
машин. В потоке планов и директив, извер¬
гаемых ею, мы с трудом обнаружим, что ав¬
томатические предприятия, изготавливаю¬
щие электронные лампы, приводятся в дви¬
жение так, чтобы эти лампы непосредст¬
венно^ доставлялись в их автоматические
устройства для замены ламп; мы едва пой¬
мем, что их новые источники энергии под¬
ключены к ним прямо с, их собственных
автоматических атомных батарей; и мы не
в состоянии будем осознать, как будет уже
решено, что отныне люди, обслуживавшие
машины, стали для них не нужны»
(«Eleetronis engineering», vol. 20, Xz 250,
p. 383).

142
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Это фантастическое предположение Эш¬
би, выдающегося ученого-естествоиспыта-
теля и одного из основоположников кибер¬
нетики, который отнюдь не претендует на
непогрешимость своих экскурсов в социо¬
логию, используется в явно реакционных
целях многими представителями так назы¬
ваемой «социальной кибернетики», про¬
фессиональными буржуазными социолога¬
ми. Гипотетическое суждение Эшби тол¬
куется ими в книгах и статьях как катего¬
рическое утверждение, как фатальная
судьба, якобы неминуемая для человече¬
ства. Так, П. Клитер в книге «Зра Робо¬
тов» изображает будущее человечества в
виде вселенской богадельни, в которой лю¬
ди, деградировавшие и физически и духов¬
но, окажутся на положении беспомощных
иждивенцев всемогущих электронных ро¬
ботов. В третьем разделе своей книги, сен¬
сационно озаглавленном «Машины минус
люди», Клитер пророчит, что со временем
роботы «осознают» свою самостоятельность
и независимость от людей и, захватив ис¬
точники энергии, выйдут из-под власти че¬
ловечества. С того времени люди будут об¬
речены на вымирание, пишет он, «любая
попытка части человечества продлить свой
род путем возвращения к давно вышедшим
из моды способам размножения будет пре¬
сечена столь же просто, как и эффективно,
посредством сегрегации полов, хотя тем,
кто предпочтет в качестве альтернативы
периодическую стерилизацию облучением
нейтронами, будет предоставлена такая воз¬
можность. И бессильное предотвратить на¬
двигающуюся судьбу, человечество обретет
непредвиденное бессмертие в электронных
размышлениях вечного механизма — пред¬
вестника Эры Роботов» (Р. Е. С 1 е a t о г
«The Robot Era», N. Y. 1955, p. 157).
Аналогичными пророчествами полна и кни¬
га Э. Юана «От биологического к социаль¬
ному», в которой автор сознательно пытает¬
ся внушить читателю страх перед будущим
с тем, чтобы заставить его примириться с
капиталистическим настоящим (см.
Е. Hu ant «Du biologique аи social.
Esquisse d’une analyse cybernetique des
regulations et dii developpement sociolo-
gique». Paris. 1957, pp. 66—67, 74).
В этой проповеди примирения
с капиталистическим строем
в сущности и состоит соци¬
альное назначение так назы¬
ваемой «социальной киберне¬
тик и».
Пытаясь предсказать будущее человече¬
ства, в частности социальные последствия
достижений кибернетики, многие ученые
в капиталистических странах оказываются
не в состоянии выйти за пределы традици¬
онных буржуазных представлений об обще¬
стве. Капитализм со всеми его атрибута¬
ми — конкуренцией, индивидуализмом, по¬
давлением слабых, войнами и т. п.— мнит¬
ся им чуть ли не единственной, вечной,
естественной и наиболее целесообразной
формой общественных отношений. «Нет
ничего характернее для буржуа,— подчер¬
кивал Ленин,— как перенесение черт со¬
временных порядков на все времена и на¬
роды» (Соч., т. 1, стр. 137). В этом со
всей силой сказывается ограниченность их
мировоззрения, антиисторизм буржуазной
идеологии вообще. Вот почему не прихо¬
дится удивляться, когда, например, Джои
Кимени, рассматривая чрезвычайно инте¬
ресную теоретическую проблему возможно¬
сти создания машин, воспроизводящих са¬
мих себя, вдруг приходит к заключению,
что они якобы вследствие истощения
сырьевых ресурсов неминуемо «вступят в
конфликт друг с другом, подражая даже в
этом своим конструкторам — людям»
(J. К е m е п у «Man viewed as a Machine»
«Scientific American», vol. 192, № 4, April
1955, p. 66). Подобные самовоспроизводя-
щие машины, согласно Кимени, будут не
только биологически эволюционировать,
претерпевать мутации и т. п., но и «долж¬
ны будут конкурировать друг с другом ра¬
ди Lebensraum (жизненного пространства),
доходя вплоть до того, что начнут убивать
ДРУГ друга» (т а м ж е, стр. 67; см. также
Е. F. Moore «Artificial Living Plant»,
«Scientific American», vol. 195, № 4, Octo¬
ber 1956, p. 124).
Помимо мифической «машины, управ¬
ляющей обществом», ученые, выступающие
в роли идеологов буржуазии, пытаются
изыскать для спасения умирающего капи¬
тализма и другие не менее фантастические
способы использования достижений кибер¬
нетики в социологии. Одним из них, и, по¬
жалуй, наиболее циничным, является пред¬
ложение превратить самих людей в маши¬
ны, с которым выступил Кэртисс Р. Шей¬
фер на национальной конференции специа¬
листов по электронике, состоявшейся в
США осенью 1956 года. Ссылаясь на опы¬
ты, проведенные над крысами и собаками,
которые становились голодными сразу же
после еды или же испытывали страх без
всякого повода, как только сквозь их мозг
пропускали электрический ток определен¬
ной частоты, он предложил использовать в
будущем аналогичный метод для «контроля
над мыслями». Этим, по его мнению, дол¬
жна будет заняться специальная наука —
«биоконтроль», которую он изображает в
виде своеобразного синтеза достижений ки¬
бернетики в биологии с возведенным им в
ранг науки контролем над мыслями, осу¬
ществляемым в США комиссией по рассле¬
дованию антиамериканской деятельности и
ФБР. «Высшим достижением биоконтроля

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
143
мог бы быть контроль над самим челове¬
ком,— заявил Шейфер.—...Побежденным в
войне может быть навязано рабство как
условие мира или же этого можно добиться,
угрожая водородной бомбой. Посредством
биоконтроля это порабощение можно сде¬
лать полным и окончательным, ибо конт¬
ролируемым людям никогда не позволят ду¬
мать как индивидуумам. Хирург снабдит
каждого ребенка через несколько месяцев
после рождения розеткой, помещенной под
скальпом, и электродами, расположенными
в намеченных участках ткани мозга. Год
или два спустя в эту розетку будет встав¬
лен миниатюрный радиоприемник с антен¬
ной. Отныне чувственные восприятия и фи¬
зические движения детей будут изменяться
или полностью контролироваться биоэлек¬
трическими сигналами, передаваемыми ра¬
диостанциями, контролируемыми государ¬
ством... Существо, некогда именовавшееся
человеком, станет самой дешевой машиной
с точки зрения ее изготовления и употреб¬
ления. Ибо стоимость даже самого просто¬
го робота, вроде механического человека
фирмы Вестинхауз, вероятно, в десять раз
превышает стоимость рождения и воспита¬
ния ребенка до шестнадцатилетнего возра¬
ста» («Time», 15 October 1956, p. 40).
Однако эта столь радужная для монопо¬
листического капитала перспектива не
только глубоко реакционна, но и, по су¬
ществу, хпмерична. Не говоря уже о том,
что любая попытка духовного скальпирова¬
ния трудящихся (как и аналогичные про¬
екты массовой биологической стерилизации,
вынашиваемые неомальтузианцами) неми¬
нуемо натолкнется на всеобщий протест и
сопротивление человечества, «контроль над
мыслями» сам по себе, независимо от того,
осуществляется ли он посредством идеоло¬
гических или технических средств, не в
состоянии ни увековечить существующий
строй, ни предотвратить социальный про¬
гресс. Ибо общественное развитие опреде¬
ляется не состоянием мыслей, а, 6 конечном
счете, развитием производства. Об этом
красноречиво свидетельствуют такие исто¬
рические примеры, как крах феодализма в
Европе, несмотря на религиозный контроль
и инквизицию, крах государства иезуитов
в Парагвае, падение сегупата в Японии,
гибель фашизма в Германии и т. д.
Мифическая «машина, управляющая об¬
ществом», фантастический мир машин, вос¬
производящих вместе с собой и капитали¬
стические социальные отношения, наконец,
сами люди, низведенные до роли безволь¬
ных автоматов,— все это не более как
фрагменты реакционной социальной уто¬
пии эпохи умирающего капитализма,
II именно как утопии они могут представ¬
лять определенный интерес для научного
исследования. Рассматривая эти фантасти¬
ческие описания будущего как утопии,
нетрудно обнаружить в них такие идеологи¬
ческие симптомы загнивания капиталисти¬
ческого строя, как пессимизм в отношении
будущего, сознание обреченности, мизан¬
тропия, отождествление гибели существую¬
щего строя с гибелью человечества, наив¬
ное упование на сверхъестественное вмеша¬
тельство и т. д. Эти черты были свой¬
ственны идеологии всех уходящих клас¬
сов, а то, что сейчас вместо второго при¬
шествия Христа фигурирует «машина,
управляющая обществом», вполне понятно
и ие меняет существа идеологического про¬
цесса. Наукообразная форма этой социаль¬
ной утопии не должна вводить в заблужде¬
ние. Это лишь дань времени. Подобно тому,
как в XVI—XVIII веках, в эпоху великих
географических открытий, социальные уто¬
пии, как правило, проецировались на еще
не открытые или малоисследованные стра¬
ны, так и в XX веке, в эпоху великих на¬
учных открытий, эти утопии, естественно,
спекулируют на достижениях науки и тех¬
ники, в особенности кибернетики, как наи¬
более бурно развивающейся сейчас отрасли
знания.
К этой реакционной утопии кибернети¬
ков можно с полным правом отнести харак¬
теристику, данную английским историком-
марксистом А. Мортоном утопическим сочи¬
нениям современных буржуазных идеоло¬
гов: «Во всех этих книгах одна главная
нота — уход. Уход в фантазию, в ненауч¬
ное использование «науки», во мрак во имя
мрака. Почти везде утрачена вера в то,
что из существующего общества может вы¬
расти справедливое и достойное общество»
(А. М о р т о и. Английская утопия.
М. 1956, стр. 253).
Сама кибернетика как наука, разумеет¬
ся, отнюдь не больше ответственна за псев¬
донаучную идею «машины, управляющей
обществом», чем, скажем, открытие Амери¬
ки Колумбом за появление «Новой Атланти¬
ды» Ф. Бэкока или легенды об Эльдорадо.
Злоупотребление достижениями ки¬
бернетики в идеологических целях не
должно компрометировать возможности ее
плодотворного использования в социологии.
Отрицание же применимости кибернетики
в общественных науках во имя борьбы с
буржуазной идеологией — разве это не по¬
хоже на попытку запретить дальнейшие
географические открытия ради того, что¬
бы положить конец сочинительству уто¬
пий? Именно дальнейшие географические
открытия и исследования вместе с послед¬
ними «белыми пятнами» стерли с карты
земного шара и легендарные утопии. Точно
так же и последующие успехи кибернетики
в социологии неминуемо приведут к изгна¬
нию из научной литературы призрака «ма¬
шин, управляющих обществом».

144
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
2.	Вычислительные машины и
общественные исследования
Говоря о возможности применения кибер¬
нетики в социологии, следует прежде всего
отметить, что общественные науки, подоб¬
но естествознанию, могут широко восполь¬
зоваться такими техническими достиже¬
ниями кибернетики, как электронные вы¬
числительные машины, различные логи¬
ческие устройства и автоматы для систе¬
матизации библиографии и информации о
текущих научных исследованиях, выпол¬
няемый машинами перевод с одного языка
на другой и т. д. От использования этих до¬
стижений кибернетики общественные нау¬
ки, по-видимому, могут выиграть даже
больше, чем естествознание, ибо они в це¬
лом в своем развитии гораздо больше зави¬
сят от состояния информации в широком
смысле слова и систематизации уже изве¬
стного материала.
В настоящее время мы уже располагаем
многочисленными фактами успешного ис¬
пользования электронных вычислительных
машин в социальных исследованиях, в ча¬
стности для обработки и обобщения раз¬
личных статистических материалов. В этом
отношении весьма поучителен следующий
пример. Осенью 1952 года на выборах пре¬
зидента США электронная счетно-вычисли¬
тельная машина «Юнивак», способная про¬
изводить несколько тысяч операций в се¬
кунду, «предсказала» на основе частных
результатов голосования по некоторым
округам победу Эйзенхауэра большинством
в 7—8 миллионов голосов. Политические
деятели и эксперты, собравшиеся в том же
помещении, отказались верить сообщению
машины; убежденные в подавляющем боль¬
шинстве в победе Эйзенхауэра, они, тем
не менее, предполагали, что республикан¬
цы получат всего лишь на 1—2 миллио¬
на голосов больше, чем демократы. Одна¬
ко, как и впоследствии на выборах 1954 и
1956 годов, «Юнивак» оказалась права:
Эйзенхауэр был избран большинством в
7 миллионов голосов.
Использование электронных вычисли¬
тельных машин, разумеется, сулит наи¬
большие выгоды прежде всего тем обще¬
ственным наукам, которые и прежде ши¬
роко прибегали к статистике — демогра¬
фии, конкретной экономике, политэконо¬
мии, социальной статистике, экономической
географии и др. Известно, например, какое
большое значение для общественных наук
имеют различные переписи (населения,
промышленного оборудования, жилищного
Фонда, скота и сельскохозяйственного ин¬
вентаря, землепользования и т. д.). Однако
организация таких переписей — крайне
трудоемкая работа: подготовка каждой пе¬
реписи населения, ее проведение и обра¬
ботка результатов занимают несколько лет
и требуют участия сотен тысяч работни¬
ков. Например, в проведении переписи
1953 года в Китае участвовало 2,5 миллио¬
на человек; это обстоятельство является
причиной того, что переписи населения
проводятся лишь раз в 5—10 лет и жест¬
ко регламентируется их программа, вопре¬
ки потребностям в расширении круга во¬
просов (см. журнал «Вопросы экономики»
N: 9 за 1957 год, стр. 114—118). Элек¬
тронные вычислительные машины, кото¬
рые уже применяются в ЦСУ при Совете
Министров СССР и в Бюро цензов (США)
со временем позволят превратить различ¬
ные переписи из чрезвычайного в обычное
мероприятие.
Значение электронных вычислительных
машин для экономической науки трудно
переоценить. Еще несколько лет тому
назад решение целого ряда научных про¬
блем было либо просто невозможно из-за
колоссального количества связанных с этим
расчетов, либо практически бесполезно,
так как на это понадобилось бы слишком
много времени. К числу таких проблем от¬
носились, например, проблема влияния раз¬
личных изменений в отдельных отраслях
промышленности друг на друга и на на¬
родное хозяйство в целом, экономического
последствия изменения цен на мировом
рынке, некоторые вопросы денежного обра¬
щения и многие другие. Известно, какую
огромную роль в условиях социалистиче¬
ского общества играет текущее и перспек¬
тивное планирование народного хозяйства.
Однако полная разработка отчетной инфор¬
мации, определение наиболее благоприят¬
ного соотношения темпов развития отдель¬
ных отраслей, капиталовложений, цен,
затрат труда, расценок заработной платы,
подготовки кадров и т. п., словом, вы¬
явление оптимального варианта государ¬
ственного плана требовало выполнения та¬
кого количества расчетов, что практически
они оказались бы излишними и не пред¬
ставляющими интереса. Это все равно, как
если бы мы получили точный прогноз пого¬
ды на март... в апреле. Иначе говоря, точ¬
ность расчетов была обратно пропорцио¬
нальна их своевременности. Это вынужда¬
ло экономистов и планирующие органы до¬
вольствоваться приблизительными расче¬
тами.
Применение электронных вычислитель¬
ных машин позволяет «снять», нейтрали¬
зовать фактор времени в научно-исследо-
вательской работе. В настоящее время в
СССР с помощью быстродействующей маши¬
ны «М2 ЛУМС» ученые успешно разраба¬
тывают проблему количественного опреде¬
ления стоимостей и цен производства раз¬
личных видов продукции в отдельных от¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
145
раслях производства К «Вопрос здесь не
только в объеме работы,— подчеркивает
И. Брук, член-корреспондент АН СССР. —
Проблема стоимостей и цен производства
для народного хозяйства настолько важна,
что имело бы смысл привлечь для ее ре¬
шения даже несколько тысяч вычислите¬
лей. И, казалось бы, эту задачу можно
было решить уже давно, задолго до появ¬
ления электронной машины. Но в дей¬
ствительности это не так. Специфическая
особенность этой задачи состоит в том,
что громадный объем вычислительной ра¬
боты нельзя разделить между отдельными
вычислителями. Тесная связь и взаимо-
обусловлепность исчисляемых цен на про¬
дукты требуют такого взаимодействия в
проведении всех расчетов, которое осуще¬
ствимо только посредством их концентра¬
ции в одном агрегате» (И. Брук «Элек¬
тронные вычислительные машины — на
службу народному хозяйству», журнал
«Коммунист» № 7 за 1957 год, стр. 126;
см. также С. X е й н м а н «Использование
электронных быстродействующих счетно¬
решающих машин», журнал «Вопросы эко¬
номики» № 9 за 1957 год, стр. 120—
128).
Электронные вычислительные машины в
СССР получают все большее применение
■не только в разработке общегосударствен¬
ного плана развития народного хозяйства,
но и в текущем планировании на пред¬
приятиях, в колхозах и МТС. Значитель¬
ный научный интерес представляют так¬
же выполненные В. У. Леонтьевым в США
■в 1951 году с помощью электронной ма¬
шины расчеты взаимного влияния обме¬
на продукцией между 42 секторами эконо¬
мики США., Заманчивой областью приме¬
нения электронных вычислительных машин
может служить определение- целесообразно¬
сти научных открытий, технических изо¬
бретений и рационализаторских предложе¬
ний. Их выгодность пока что приходится
определять в значительной степени интуи¬
тивно, «на глазок». А это часто вызывает
неоправданные опасения и задерживает
их внедрение в производство.
Широкое использование электронных вы¬
числительных машин окажет значительное
влияние и на социологию. Огромное ко¬
личество фактов, относящихся к общест¬
венной жизни и обобщенных благодаря
этим машинам, несомненно, будет стимули¬
ровать и теоретические исследования. Вы¬
борочное обследование, различные анкеты
1 Речь идет именно о количественном ана¬
лизе, ибо связанные с этим теоретические
проблемы (например, применимость тех или
иных категорий политической экономии ка¬
питализма к социалистическому обществу),
разумеется, не могут быть решены просто
вычислением.
и опросы станут при этом обычным сред¬
ством изучения действительности, так как
электронные вычислительные машины спо¬
собны не только обобщать и систематизиро¬
вать собранные данные, но отчасти и вери¬
фицировать их посредством различных ло¬
гических устройств.
Следует ожидать, что в связи с этим в
буржуазной социологии неизбежно еще бо¬
лее усилится крен в сторону эмпирических
исследований. Однако вычислительная ма¬
шина сама по себе не может ни предотвра¬
тить тенденциозного подбора данных, ни
гарантировать их беспристрастного иссле¬
дования. Поэтому ученые-марксисты дол¬
жны быть достаточно подготовлены — и
теоретически и практически,— чтобы под¬
вергнуть убедительной критике многие ре¬
зультаты буржуазных эмпирических ис¬
следований и пресекать любую попытку
буржуазных социологов и политиков, поль¬
зуясь некомпетентностью масс в специаль¬
ных вопросах кибернетики, обосновывать
реформизм во внутренней и авантюризм
во внешней политике ссылками на якобы
неопровержимые результаты вычислений,
произведенных на электронных машинах.
. Но, по нашему мнению, для применения
достижений кибернетики в общественных
науках открываются достаточно широкие
возможности, и оно сулит очевидные пре¬
имущества. Тем не менее оно все еще вы¬
зывает к себе настороженное отношение со
стороны многих социологов, а в ряде слу¬
чаев даже самые резкие возражения. Эти
настроения особенно сильны среди пред¬
ставителей неотомистской философии и со¬
циологии, а также среди ученых, находя¬
щихся под влиянием религиозных предрас¬
судков. Так, упоминавшийся выше Доме-
ник Дюбарль выдвигает следующие три
«принципиальных» довода против исполь¬
зования достижений кибернетики в социо¬
логии, с которыми солидаризируется и
французский ученый Поль Косса: во-пер¬
вых, по мнению Дюбарля и Косса, в обще¬
стве взаимодействуют слишком многочис¬
ленные факторы, чтобы их вообще можно
было все учесть, а пренебрежение хотя бы
некоторыми из них ведет к искажению
действительности; во-вторых, быстрая из¬
менчивость и непостоянство социальных
фактов делают, как они утверждают, бес¬
полезными любые исследования, рассчи¬
танные на длительное время; наконец,
в-третьих, действующий только в обществе
«фактор сознательности» может-де опроки¬
нуть любые расчеты и предположения уче¬
ных (см. Р. С о s s a «La Cyberneti<|ue». Pa¬
ris. 1955, pp. 80—81; см. также P. А с-
V а. г «La Cyborni-Miaiio. et f Ocie|e»i «Christ ia-
nismc sociale». 1953, X» 12, pp. 735—
738). Доводы Дюбарля и Косса, как не¬
трудно обнаружить, направлены не столько
10.	«Вопросы философии» ЛЬ 3.

146
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
против кибернетики, сколько против науч¬
ного познания социальных явлений вооб¬
ще *. Что касается кибернетики, то ведь
именно использование ее достижений по¬
зволяет учитывать многообразные явления
■и Процессы социальной жизни и вместе с
тем проводить социальные исследования
своевременно.
Столь же несостоятельны и возражения
Ж. Матисса, объявившего самую идею ки¬
бернетики злонамеренной выдумкой уче-
ных-позитивистов, противников религии и
спиритуалистической философии. Органи¬
ческий и неорганический мир, а также
человеческое общество обладают, по его
мнению, каждое своей «специфической
природой», Что заведомо исключает какие
бы то ни было общие для них законы. Ки¬
бернетика, мол, в лучшем случае примени¬
ма только там, где действует принцип де¬
терминизма, или в неорганическом мире;
биологическая же жизнь вообще «необъяс¬
нима», а развитие общества обусловлено не
детерминизмом, а финализмом, преследует
некие «конечные цели» (см. G. Matisse
«La Cybernetique 'et les fitres vivants», «Re¬
vue de Metaphysique et de Morale», 1955,
iNs 1—2, pp. 122, 123—124, 126, 127).
Сокровенный смысл этих нападок на ки¬
бернетику не вызывает сомнения: речь
идет, в сущности, о спасении авторитета
религии, в частности догмата о божествен¬
ном сотворении жизни и разумной душе.
Нападки неотомистов и спиритуалистов
на кибернетику, как это ни парадоксально,
вовсе не мешают им прибегать к ее услу¬
гам в своих социальных исследованиях.
Так, в Гарвардском университете начиная
с 1953 года производится анализ библей¬
ских текстов с помощью электронной вы¬
числительной машины «Марк» с тем, что¬
бы путем сопоставления 311 наиболее
древних списков «Нового завета» восстано¬
вить его первоначальный и наиболее досто¬
верный текст (см. A. D и с г о с q «La
Decouverte de la Cybemetisue», pp. 172—
174). В Италии аналогичная работа ведет¬
ся над так называемыми манускриптами
1 Возражения Дюбарля и Косса имели
бы под собой основание лишь в том случае,
если бы «многочисленные факторы», действу¬
ющие в обществе, были совершенно са¬
мостоятельны, не зависимы друг от друга.
В действительности же все социальные фак¬
торы, в том числе и субъективный, в ко¬
нечном счете определяются одним эконо¬
мическим фактором и являются его произ¬
водными. Материалистическое понимание
истории устраняет мнимый хаос из общест¬
венной жизни, и объективно отража1ет ее
необходимые, причинно-следственные связм.
Тем самым марксистская социология дает
сэзможность адекватного, иаучно достовер¬
ного познания процесса общественного раз¬
витая.
Мертвого моря, причем сам миланский ар¬
хиепископ Дж. Монтини «поднял руку, что¬
бы благословить пять машин, которым до¬
верено это новое чудо современной техни¬
ки, священный труд в глазах верующих и
проклятая работа в глазах профанов»
(см. «Atomes», 1957, N° 137, р. 302).
Но используя электронные машины, на¬
пример, для выяснения смысла употребле¬
ния 13 миллионов слов в сочинениях Фомы
Аквинского, его адепты в то же время не
забывают, что Фома Аквинский в припадке
раздражения собственноручно разбил моло¬
том механического человека, сконструиро¬
ванного выдающимся средневековым уче¬
ным Альбертом Великим; так, во всяком
случае, гласит легенда. Конечно, подобное
использование электронных машин по сво¬
ему научному значению больше походит на
бессмысленное слововращение знаменитых
лапутянских академиков, красочно описан¬
ное Дж. Свифтом в «Путешествиях Гулли¬
вера». Но те же самые электронные маши¬
ны могут быть успешно применены для
определения достоверности различных ис¬
торических документов, для их датировки,
для восстановления подлинных текстов по¬
средством сличения дошедших до нас фраг¬
ментов, для расшифровки древних систем
письменности (пракритской, Мохенджо Да-
ро, кохау ронго-ронго и др.), над чем уже
в течение десятилетий быотся археологи,
и т. д. (см., например, интервью с
Ю. В. Кнорозовым в N° 12 журнала «Тех¬
ника— молодежи» за 1957 год).
Вопреки распространенному мнению
рассмотренные выше возможности приме¬
нения прикладной кибернетики в социоло¬
гии имеют далеко не только чисто техни¬
ческий интерес. По аналогии с историей
других наук можно предположить, что при¬
менение кибернетики окажет влияние на
все последующее развитие социологии. Де¬
ло в том, что различные проблемы и во¬
просы так, как они ныне ставятся в обще¬
ственных науках, не могут быть решены
на вычислительных и других электронных
машинах. Для этого они должны быть
предварительно программированы,
то есть выражены математически, в фор¬
ме алгоритма, в системе последовательных
уравнений.
Программирование работы электронных
машин до сих пор составляет монополию
математиков, физиков и инженеров; а для
них решение социальных проблем являет¬
ся, понятно, лишь побочным занятием.
Разработка общей теории алгоритма, бес¬
спорно, по-прежнему останется прерогати¬
вой математиков, тем не менее ясно, что
программировать свои социальные исследо¬
вания должны будут сами социологи, если
они хотят воспользоваться достижениями
кибернетики в полной мере, а не подбирать

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
147
крохи с пиршественного стола точных
наук. А это, несомненно, скажется и на по¬
становке социальных исследований вообще.
Подобно тому, как широкое применение
статистики в экономической науке способ¬
ствовало возникновению наряду с полити¬
ческой экономией так называемой конкрет¬
ной экономики, широкое использование до¬
стижений кибернетики (раздвигая рамки
статистики), наверное, будет способство¬
вать выделению конкретной социологии из
теории общественного развития, из истори¬
ческого материализма.
В современной социологии все еще гос¬
подствует «ремесленная» организация
научно-исследовательской работы; лишь
сравнительно небольшое число социологов
объединено в различных научных учрежде¬
ниях и институтах, представляющих со¬
бой, в сущности, своеобразные «мануфак¬
туры», где отдельные ученые, находящие¬
ся под одной крышей, выполняют от на¬
чала и до конца каждый за своим столом
свою индивидуальную работу, иногда с по¬
мощью сотрудников-«поДмасТерьев» и ас-
пирантов-«учеников». Использование до¬
стижений кибернетики Позволит социоло¬
гии перейти на следующую, «машинную»
стадию организации научно-исследователь¬
ской работы. Это произойдет не просто по¬
тому, что социологи вслед за физиками,
математиками и химиками наконец-то бу¬
дут вооружены замечательными машинами,
но прежде всего потому, что вычислитель¬
ные машины потребуют дальнейшего раз¬
деления труда между социологами, а также
выполнения различных социальных иссле¬
дований большими коллективами ученых.
Конечно, не машины, а ученые будут ре¬
шать научные проблемы, но они будут это
делать с помощью машин, как вспомога¬
тельных средств научного исследования.
Кроме того, вычислительные машины
стоят все еще баснословно дорого; и, что¬
бы получить их, социологи должны убеди¬
тельно доказать, что исследования, кото¬
рые они собираются Проводить с их по¬
мощью, действительно представляют боль¬
шую практическую ценность. Благодаря
этому социология сможет преодолеть свое
отставание от естественных наук, и вместе
с тем неизмеримо возрастет ее практиче¬
ское значение.
3.	Моделирование социальных процессов
Весьма заманчивой и перспективной об¬
ластью применения прикладной кибернети¬
ки в общественных науках является мо¬
делирование различных социальных про¬
цессов и отношений посредством специаль¬
ных электронных машин и устройств, так
называемых аналогов.
Метод моделирования, или условного вос¬
произведения изучаемого явления и после¬
дующего решения задачи по аналогии,
чрезвычайно широко распространен в со¬
временном естествознании и технике. При
этом моделирование может носить разно¬
образный характер; одно и то же явление,
например, движение воды через плотину в
реке, может изучаться: 1) путем изготов¬
ления модели плотины и реки с сохране¬
нием их природы и геометрического подо¬
бия (механическое моделиро¬
вание); 2) путем замещения воды ка¬
кой-либо другой жидкостью, газом или
электрическим током (физическое
моделирование); 3) путем нахожде¬
ния эквивалентного математического, функ¬
ционального выражения данного явления
(математическое м одел и ров а-
н и е). Потребность в моделировании, как
правило, возникает в тех случаях, когда
для данной задачи либо вообще не может
быть составлен алгоритм, либо, чаще, со¬
ставление и решение такого алгоритма
практически нецелесообразно из-за огром¬
ного количества связанных с ним матема¬
тических расчетов. Чем сложнее изучае¬
мое явление, чем труднее его однолиней¬
ное изображение, тем предпочтительнее
(хотя бы и в ущерб точности) исследовать
его посредством моделирования. И это, по¬
нятно, в особенности относится к социаль¬
ным процессам и явлениям, которые харак¬
теризуются обилием действующих факто¬
ров, их взаимной обусловленностью и слож¬
ностью внутренних связей.
Возможно ли принципиально моделиро¬
вание социальных явлении? На этот во¬
прос следует ответить утвердительно. Де¬
ло в том, что практически оно уже осуще¬
ствляется,— например, механическое мо¬
делирование движения транспорта, земле¬
пользования и т. д. В сущности, и с-
пользование статистики в об¬
щественных науках, когда вместо действий
с самими явлениями производятся опера¬
ции над математическими величинами,
изображающими их цифрами, отчасти уже
представляет собой модели¬
рование, причем в довольно сложной
и отвлеченной форме. И, следовательно,
речь может идти не о допустимости моде¬
лирования социальных явлений вообще, а
лишь о пригодности тех или иных кон¬
кретных моделей.
В отличие от вычислительных машин
решение задачи на электронных модели¬
рующих устройствах, аналогах, может
быть сделано лишь приблизительно, с точ¬
ностью до 1%. Однако это не только вполне
удовлетворительная точность, но в случаях
динамических нелинейных систем, какими
являются сложные социальные процессы,
она обычно намного превосходит точность

148
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
вычислений, ибо последние с целью упро¬
щения задачи пренебрегают целым рядом
привходящих обстоятельств и факторов.
Убедительным примером преимущества ре¬
шения некоторых социальных проблем по
аналогии методом моделирования в срав¬
нении с их статистическим решением мо¬
гут служить демографические прогнозы:
Численность населения США (в миллионах)
1870
1930
1940
1950
1955
A. Фактическая численность
(данные переписи)	.	.	38,6
B. Прогнозы:
1. П.-Ф. Верхалст (1838—
1845)	 39,4
2. Р. Пирл и JI. Рид (1920)
3. П.	Велптон	(1928)	.	.
4. У. Томпсон и П. Велптон
(1938)
5. У. Томпсон и П. Велп¬
тон (1943)
6. П.	Велптон	(1947)	.	.
7. У.	Томпсон	(1953)	.	.
Обращает на себя внимание исключи¬
тельная точность прогноза П.-Ф. Верхал-
ста, сохраняющего силу на протяжении бо¬
лее столетия, тогда как другие прогнозы
уже спустя 10—20 лет оказывались не со¬
ответствующими действительности. Между
тем в отличие от метода экстраполяции
(вычисления), применявшегося, напри¬
мер, У. Томпсоном и П. Велптоном, прогноз
Верхалста основан на математической ана¬
логии, согласно формуле:
п-f- 1
РП = Р 0Z(k-«-^—)tn,
где Рп — численность населения через п
лет, Р0—первоначальная численность на¬
селения, к —процент прироста населения
в первый год, а — постоянная снижения
прироста населения и tп — функция вре¬
мени. Исходя из первоначального прироста
населения на 30% о, Верхалст предполо¬
жил, что население США будет возрастать
подобно капиталу; и это возрастание так
же, как норма прибыли, будет обладать тен¬
денцией к снижению, и, следовательно, ма¬
тематические модели движения того и дру¬
гого будут идентичны. Предположение Вер¬
халста оправдалось прежде всего потому,
что и накопление капитала и рост населе¬
ния в конечном счете обусловлены в оди¬
наковой мере развитием производства
(см. P.-F. Verhulst «Notice sur la loi
que suit la population», Paris 1838; его
ж e «Recherches mathematiques sur la loi
d’accroi.'sement de la population», Bruxelles.
1845; W. S. Thompson «Population
problems», N. Y. 1953).
О замечательных возможностях, зало¬
женных в методе моделирования социаль¬
ных процессов посредством электронных
122,8
131,7
150,7
165,2
1
150
167
122,4
136,3
148,7
154
123,6
138,2
151,6
157
132
141,6
145,8
144,4
149
146,8
152
161,5
машин, можно судить по результатам ис¬
следований, проведенных в 1951—1953
годах в Калифорнийском университете под
руководством профессора Отто Дж. М. Сми¬
та. Взаимосвязь наличного промышленного
оборудования с потребностью в его амор¬
тизации, зависимость капиталовложений от
национального дохода и стремление к мак¬
симальной прибыли, а также запаздывание
поставок оборудования по отношению к ка¬
питаловложениям и реализации потреби¬
тельских товаров по отношению к выпла¬
ченной заработной плате — все это было
предварительно выражено математически.
Составленные уравнения после некоторых
упрощений были изображены графически,
а затем был сконструирован соответствую¬
щий электронный аналог данной (капита¬
листической) экономической системы
Этот электронный аналог был использо¬
ван профессором Отто Дж. М. Смитом для
анализа стабильности исследуемой эконо¬
мической системы и ее реакции на раз¬
личные помехи. При этом прежде всего им
1 Следует отметить, что создание такого
рода аналогов не представляет каких-либо
технических трудностей, коль скоро разра¬
ботана их схема. Так, в аналоге О. Смита
движение капиталов воспроизводилось элек¬
трическим током определенной частоты, за¬
держка с реализацией товаров — посредст¬
вом трансформатора, в качестве масштаба
времени один год был приравнен к 200 мик¬
росекундам и т. д. Трудность состоит пре¬
жде всего в определении объективного кри¬
терия тех понятий и категорий, которые
моделируются, например, «устойчивость си¬
стемы», ее «регулирование» и т. д. Именно
здесь проявляется значение теоретического
мышления человека, которое бессильно за¬
менить машина.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
149
было установлено, что подобная экономи¬
ческая система крайне неустойчива и
подвержена периодическим
колебаниям примерно раз в де¬
сять лет! Дополнительное введение в
систему фактора морального износа обору¬
дования, то есть тенденции к увеличению
продолжительности службы оборудования в
период спада и его обновлению в период
подъема, как и следовало ожидать, лишь
способствовало неустойчивости системы и
усилению амплитуды колебаний производ¬
ства. «Говоря философски,— пишет Отто
Смит,— существуют два фактора, влияю¬
щие на нестабильность этой системы. Од¬
ним из них является потеря информации,
связанная с задержкой во времени 0. Это
значит, что вкладчики капитала не знают
о делах других вкладчиков капитала до тех
пор, пока их изделия производства не появ¬
ляются на рынке... Другим фактором яв¬
ляется петля положительной обратной свя¬
зи потребления. Пока потребители увели¬
чивают свои расходы пропорционально на¬
циональному доходу (вместо того, чтобы
экономить), идет процесс накопления, до¬
водящий амплитуды колебаний до разру¬
шительного характера» (О. J. М. S m i t h
and H. F. E г d 1 e у «An Electronic Analogue
for an Economic System». A reprint from
«Electrical engineering», J\T° 4/18, April
1952, p. 3).
Таким образом, 0. Смит на электронной
модели капиталистической системы на¬
глядно продемонстрировал циклический ха¬
рактер развития капитализма, правильно
выявил неизбежность и периодичность
экономических кризисов перепроизводства
и обнаружил их причину: товарное произ¬
водство на рынок, ведущее к анархии
производства, и отставание плате¬
жеспособного спроса от накопления капита¬
ла, вызванное частной формой
присвоения.
Продолжая экспериментирование с элек¬
тронной моделью капиталистической
системы, 0. Смит нашел, что приток капи¬
таловложений, дешевый кредит и благопри¬
ятные перспективы на рынке (функция т)
способствуют некоторому уменьшению час¬
тоты колебаний или увеличению продол¬
жительности экономического цикла, но од¬
новременно возрастает неустойчивость всей
системы; к такому же результату приводит
и ускорение оборота капитала (параметр п).
Дальнейшие эксперименты заставили
О. Смита прийти к выводу, что практиче¬
ски нет никакого способа стабилизировать
подобную систему и что 'все усилия пра¬
вительства регулировать производство за¬
ведомо несостоятельны. «Каковы бы ни бы¬
ли1 предлагаемые средства регулирова¬
ния—законодательные меры, налоговая
политика правительства, ограничение ин¬
вестиций, субсидии или государственные
контракты и т. д.,— акционер бывает ос¬
ведомлен обо всем этом и предпринимает
соответствующие действия для получения
максимальной	прибыли,— заключает
Отто Смит. — Это и есть отрицательная об¬
ратная связь, осуществляемая закрытой
петлей, регулирующая параметры а и и, ко¬
торая почти полностью устраняет эффек¬
тивность предложенных средств регулиро¬
вания» (там же, стр. 5).
Для такой экономической системы ха¬
рактерно также длительное сохранение по¬
следствий, внесенных различными допол¬
нительными возмущениями, например,
войнами. «Другими словами,— отмечает
Смит,— возмущение, внесенное первой ми¬
ровой войной, до сих пор еще, по существу,
не затухло... События, приведшие ко вто¬
рой мировой войне, были реакцией эконо¬
мической системы на предыдущие возму¬
щения; однако начало войны явилось не¬
линейным процессом, добавившим энергию
в систему, то есть внесшим новое возму¬
щение» (там же).
Исследования профессора Отто Дж. М.
Смита вполне соответствуют действитель¬
ности, объективному развитию капитали¬
стического способа производства. Вместе с
тем они представляют собой интерееное
экспериментальное подтверждение маркси¬
стской политической экономии, в частности
теории экономических кризисов. Достиже¬
ния прикладной кибернетики в социологии
позволяют тем самым воплотить в элек¬
тронных машинах намерение Маркса, о ко¬
тором он сообщал в своем письме Энгельсу:
«Я неоднократно пытался — для анализа
кризисов — вычислить эти восходящие и
нисходящие в виде неправильных кривых
и думал (думаю еще и теперь, что с до¬
статочно проверенным материалом это воз¬
можно) математически вывести из этого
главные законы кризисов» (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Письма о «Капитале».
М. 1948, стр. 192).
Спустя полтора года, обобщая результа¬
ты своих дальнейших исследований в ста¬
тье «Экономические аналоги», 0. Смит по¬
казал, какие большие возможности таятся
в использовании электронных моделирую¬
щих устройств для решения как конкрет¬
ных, так и общих экономических проблем,
а также высказал некоторые интересные
соображения относительно принципиаль¬
ных схем решения и-уравнений с п-
неизвестными путем моделирования. К чис¬
лу этих проблем относятся: анализ бюд¬
жетной политики, влияние на производ¬
ство законодательства и обложения нало¬
гами, экономические последствия контроля
над донами и заработной платой и т. д.
Главное достоинство моделирования соци¬
альных и экономических процессов, к-ак

150
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
справедливо подчеркивает Смит, заклю¬
чается в наглядности, которую он придает
самым сложным проблемам. «Эти аналоги
нисколько не облегчат для экономиста по¬
лучение данных, необходимых ему для
удовлетворительного анализа проблемы,—
отмечает 0. Смит,— но они укажут ему,
какого рода данные он должен измерить
в экономической системе, чтобы получить
нужный и плодотворный результат»
(0. J. М. Smith «Economic Analog».
A reprint from «Proceedings of the Y. It. E.»,
vol. 41, № 10. October 195.3, p. 1518).
Электронные моделирующие устройства
могут быть успешно применены также и
для решения такой научной задачи, как ве¬
рификация (проверка правильности) раз¬
личных экономических и социологических
теорий и гипотез. Эти теории и гипотезы
обычно нетрудно выразить математически.
Однако полученные уравнения значитель¬
но труднее решить, так что, действуя по¬
добным образом, как правило, нельзя с
уверенностью установить, соответствует
данная гипотеза действительности или нет.
Воспроизведя же ее в виде электронной
системы и сравнив функционирование мо¬
дели с реальными процессами, можно опре¬
деленно судить о правильности данной ги¬
потезы, обнаружить ее внутреннюю проти¬
воречивость или несоответствие действи¬
тельности. К сожалению, специальные ра¬
боты, посвященные этой важной области
прикладной кибернетики, крайне немного¬
численны и большей частью не опублико¬
ваны. Тем не менее такое применение мо¬
делирующих устройств нетрудно проиллю¬
стрировать косвенным образом. В качестве
же примера можно взять экономическую
теорию Дж. М. Кейнса.
Кейнсианство, как известно, пользуется
огромной популярностью среди современ¬
ных буржуазных экономистов и социоло¬
гов, а также среди реформистов в рабочем
движении. Оно вместе с тем является почти
официальной доктриной, которой руковод¬
ствовались в своей экономической полити¬
ке Я. Шахт в Германии, Ф. Рузвельт в «Но¬
вом курсе», английские лейбористы и ко¬
торой сейчас следует целый ряд прави¬
тельств. Поэтому анализ теории Кейнса
методом моделирования представляет боль¬
шой теоретический и практический инте¬
рес. Согласно Кейнсу, в современном капи¬
талистическом обществе, при сохранении
частной собственности на основные орудия
и средства производства, можно обеспе¬
чить полную занятость и предотвратить
экономические кризисы перепроизводства,
если прибегнуть к государственному регу¬
лированию в народном хозяйстве. Для это¬
го государство должно поощрять инвести¬
ции путем главным образом снижения нор¬
мы процента и разумной инфляции, на¬
правлять эти инвестиции путем налогов и
субсидий и т. д. (см. Д ж. М. К е й н с «Об¬
щая теория занятости, процента и денег».
М. 1948, стр. 299, 312, 361—368). Убе¬
дительная критика теоретических положе¬
ний кейнсианства уже дана в целом ряде
работ ученых-марксистов. Однако это об¬
стоятельство, по нашему мнению, не де¬
лает излишней дополнительную проверку
теории Кейнса методом моделирования.
С этой целью можно воспользоваться
результатами исследований капиталистиче¬
ской экономики на основе моделей так на¬
зываемого «кейнсианского типа», которые
объективно носили характер проверки эко¬
номической теории Кейнса.
Испытания всех трех подобных моделей
(Дж. Хикса, М. Калецкого и Р. Гудвина)
выявили неизбежность колебаний произ¬
водства, носящих циклический характер.
Для выяснения поведения моделей в раз¬
личных гипотетических обстоятельствах
были произведены соответствующие вы¬
числения, на основании которых установ¬
лено: 1) дополнительные инвестиции не
предотвращают падения национального до¬
хода ниже исходного пункта и последова¬
тельно увеличивают амплитуду колебаний
системы, если этому не препятствуют ка¬
кие-либо факторы; 2) если предположить,
что верхним пределом слуясит полная заня¬
тость, а нижним — невозможность инвес¬
тиций быть отрицательными, то колебания
становятся периодическими, однако каж¬
дый раз продолжительность бума оказы¬
вается несколько короче, а периода спа¬
да — соответственно длиннее; 3) дополни¬
тельные «сверхинвестиции» в ходе коле¬
баний приводили к определенному наруше¬
нию регулярности колебаний и к тому, что
подъем национального дохода не сопровож¬
дался полной занятостью. «Очевидно,—
заключает Арнольд Тьюстин,— что пове¬
дение даже этих в высшей степени упро¬
щенных моделей напоминает в своих важ¬
нейших чертах характер поведения, кото¬
рый свойствен экономическим системам»
(А. Т u s t i n «The Mechanism of Economic
Systems», Cambridge/Mass. 1953, pp. 16—’
18). Исходя из анализа поведения этих мо¬
делей, Тьюстин констатирует ', что «любая
экономическая система, где главная часть
инвестиций определяется расчетами на их
прибыльность, так что уровень инвести¬
ций строго отражает изменения в общей
экономической деятельности, определенно
должна быть неустойчивой, если для ее
стабилизации не будут найдены какие-ли¬
бо иные позитивные средства» (там же,
1 Следует заметить, что Тьюстин в своем
исследовании сознательно руководствовался
положением Энгельса о «диалектической
связи» между процессами в экономической
жизни общества.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
151
стр. 19). Дальнейшие исследования посред¬
ством более адекватных моделей обнару¬
жили, что экономические кризисы пере¬
производства вызываются не недостатком
инвестиций, как предполагал Кейнс, а «не¬
достаточной покупательной способностью
для поддержания рынка» (там же, стр.
124). Итак, результаты моделирования
оказались весьма поучительными для сто¬
ронников экономической теории Дж. Кейн¬
са.
Значение моделирования экономических
и социальных процессов на электронных
машинах состоит прежде всего в том, что
оно со временем позволит общественным
наукам в широких масштабах прибегать к
экспериментированию. Эксперимент, ко¬
нечно, и прежде занимал определенное
место в социологии и экономике. Однако
он носил довольно опосредованный харак¬
тер: он либо сводился к историческому
опыту (история — это своеобразное клад¬
бище социальных экспериментов), либо
совпадал с текущей политикой, либо, на¬
конец, ограничивался крайне узкими и ус¬
ловными рамками. Все эти три формы со¬
циального эксперимента страдают суще¬
ственными недостатками. Обращение к ис¬
торическому опыту выявляет лишь неко¬
торые общие черты общественного разви¬
тия, ибо в истории нет абсолютной повто¬
ряемости. Эксперименты с явлениями, выр¬
ванными из их социального контекста, да¬
ют неопределенный результат. А экспери¬
ментирование в политике очень дорого об¬
ходится обществу. Моделирование социаль¬
ных процессов посредством электронных
машин, безусловно, не лишено своих недо¬
статков, но по сравнению с традиционны¬
ми формами эксперимента в социологии
обладает явными преимуществами, а имен¬
но, позволяет исследовать целую систему,
многократно повторять опыт в различных
условиях и проводить действительно мас¬
совые эксперименты. Практическим след¬
ствием моделирования социальных процес¬
сов может стать экспериментальное обос¬
нование текущих практических мероприя¬
тий в области экономического планирова¬
ния, социального законодательства и
т. д.
Особенно широкие возможности для при¬
менения достижений кибернетики в обще¬
ственных науках открываются в социали¬
стическом обществе, развивающемся на
основе всеобъемлющего учета и планиро¬
вания, на основе сознательного управления
жизнью общества. В отличие от капитализ¬
ма при социализме нет таких классов, ко¬
торые были бы заинтересованы в искаже¬
нии научно познанных (в том числе и с
помощью кибернетики) закономерностей
общественного развития и препятствовали
бы их практическому использованию.
Э.	А. ЛРЛБ-СГЛЫ
Исторический материализм и социология
В небольшой статье профессора Кучин-
ского (см. «Вопросы философии» № 5 за
1957 год) поставлено много больших во¬
просов. И хотя статья называется «Социо¬
логические законы», однако ее содержа¬
ние никак не исчерпывается анализом
этого специального вопроса. Суть статьи,
ее, так сказать, пафос, состоит, как нам
кажется, в другом. Профессор Кучинекий
исходит из того факта, что в ряде стран на¬
родной демократии подчеркивается необхо¬
димость создания особой науки об обще¬
стве — социологии, которая имеет право
на самостоятельное существование наряду
с историческим материализмом, а также
политэкономией и другими общественными
науками. Отталкиваясь от этого факта,
профессор Кучинский, собственно, стре¬
мился,	руководствуясь материализмом,
обосновать право социологии на самостоя¬
тельное	существование	анализом	самого
объекта	исследования.	Если в	объекте
имеются	особые социологические	законы,
не являющиеся предметом 'исследования
существующих наук, тогда, конечно, необ¬
ходимо появление особой науки. Таким
образом, суть статьи состоит в анализе от¬
личия социологии от исторического мате¬
риализма и в обосновании программы раз¬
вития новой науки — социологии. Отметим
сразу, что постановка этих проблем в
статье профессора Кучинского представляет
определенный интерес. Однако с их реше¬
нием мы никак не можем согласиться.
Нам кажется, что вопрос о соотношении
исторического материализма и материали¬
стической социологии решается тов. Ку-
чинским неправильно.
Суть своей концепции тов. Кучин¬
ский выражает следующим образом: «В
тех случаях, когда рассматриваются отно¬
шения между сферой общества в целом п
сферами природы и мышления, мы имеем
дело с законами исторического материа¬
лизма. Когда же рассматриваются отноше¬
ния между частями общественной сферы
и одной из двух других сфер или отноше¬
ния между различными частями общест¬
венной сферы, то, я полагаю, что законы
этих отношении надо называть социоло¬
гическими» (стр. 95).
Итак, запомним: исторический матери а-

152
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
лизм вовсе не имеет дела с законами об¬
щественной жизни. Лишь законы, харак¬
теризующие взаимоотношение общества,
ка® целого, со сферами природы и мыш¬
ления, являются законами исторического
материализма. Сформулировав это положе¬
ние, тов. Кучинекий пишет далее: «Один
из основных законов исторического мате¬
риализма, определяющих отношения между
обществом и мышлением, Ма.рвс сфор¬
мулировал таким образом: «Не сознание
людей определяет их бытие, а, наоборот, их
общественное бытие определяет их созна¬
ние» (там же. Разрядка наша. — Авт.),
Прежде всего, нам кажется, что тов. 10. Ку-
чинский неточно передает мысль Маркса.
Закон взаимоотношения общественного бы¬
тия и общественного сознания является не
законом взаимоотношений между общест¬
вом и еще чем-то, а выражением взаимо¬
отношения между бытием общества и со¬
знанием общества, или, иначе, обществен¬
ным бытием и общественным сознанием.
Тов. Кучинекий отождествляет понятие
«общественное бытие» с понятием «об¬
щество», вынося «общественное сознание»
за пределы общества.
Эта неточная передача мысли Маркса
необходима автору статьи «Социологиче¬
ские законы», ибо без нее рушится вся
его концепция. Ведь, по мысли тов. Кучин-
ского, вопросы, касающиеся «взаимоотно¬
шения между частями общественной сфе¬
ры», не входят в содержание историче¬
ского материализма.
А если признать, что взаимоотношение
общественного бытия и общественного со¬
знания представляет взаимодействие меж¬
ду важнейшими сторонами общественного
развития? Тогда тов. Кучинскому при¬
шлось бы, придерживаясь своей концеп¬
ции, либо сказать, что между материали¬
стической социологией и историческим ма¬
териализмом нет никакой разницы, либо
объявить о ликвидации исторического ма¬
териализма, поскольку даже основной во¬
прос данной науки исключался бы из ее
содержания.
Что касается других законов историче¬
ского материализма, то они под пером
тов. Кучинского быстро «перестают» быть
законами данной науки.
Обедняя содержание исторического ма¬
териализма, тов. Кучинекий объявляет та¬
кие законы, как закон взаимоотношения
между производительными силами и произ¬
водственными отношениями, закон взаимо¬
отношения между базисом и надстройкой
(см. стр. 96), закон растущей обществен¬
ной роли народных масс (см. стр. 97)
и т. д., не законами исторического матери¬
ализма, а законами социологии. Почему
эти законы не составляют содержания ис¬
торического материализма? Потому, отве¬
чает тов. Кучинекий, что они раскрывают
взаимоотношения различных сторон обще¬
ства, а это, по его мнению, не предмет ис¬
торического материализма.
И действительно, если допустить, что
исторический материализм, или матери¬
алистическое понимание истории, не ка¬
сается проблем истории, не касается про¬
блем общества, в частности общих зако¬
нов общества, соотношения важнейших
сторон общественного развития, то в сфере
этой науки не останется ничего, кроме то¬
щих абстрактных фраз об отношении об¬
щества к природе.
Правда, справедливости ради следует
заметить, что на долю исторического ма¬
териализма тов. Кучинекий оставляет еще
один «межеферяый» закон — это закон
взаимоотношения общества и природы, ко¬
торый в его изложении гласит: «С тече¬
нием времени отношения между природой
и обществом настолько видоизменяются,
что преобладающее влияние природы на
общество в начале истории человечества
сменяется преобладающим влиянием об¬
щества на природу» (стр. 95).
Не касаясь истинности этого закона,
следует заметить, что тов. Кучинекий уже
следующей фразой ограничивает содержа¬
ние исторического материализма и ряд эле¬
ментов этого закона делает уже предметом
не исторического материализма, а социоло¬
гии. Он пишет: «Законы же, регулирую¬
щие, например, отношения между естест¬
венным ростом населения и развитием про¬
изводительных сил... являются социологи¬
ческими законами» (стр. 96). Далее он
указывает, что вопрос о производительных
силах и в других аспектах также входит
в предмет социологии. Спрашивается: если
уровень и характер производительных сил,
показывающие степень господства челове¬
ка над силами природы, не рассматри¬
ваются историческим материализмом, то
что же остается на долю этой науки
от вышеназванного «межеферного» зако¬
на? Но если бы даже тов. Кучинекий не
делал этих исключений, то можно ли со¬
гласиться с утверждением, что историче¬
ский материализм — это наука о «меж-
сфер, ных» отношениях, а не общая теория
общественного развития?
Ведь, согласно концепции тов. Кучин¬
ского, не только вопросы о базисе и над¬
стройке, о классах, но и вопрос о законо¬
мерностях перехода от одной формации к
другой, вопрос о революции не входят в
компетенцию исторического материализма,
поскольку эти вопросы не о «межефео-
ных», а о «внутрисферных», то есть об¬
щественных, отношениях.
Ясно, что toib. Кучинекий, -желая сде¬
лать доброе дело —теоретически обосно¬
вать необходимость материалистической

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
153
социологии,— делает это совершенно не¬
приемлемым способом, фактически путем
ликвидации исторического материализма
ка,к науки.
Ведь не может же тов. Кучинекий —
а,втор крупных марксистских работ по ис¬
торическому материализму и политической
экономии — согласиться с теми товарища¬
ми, которые, ратуя за отделение социоло¬
гии от исторического материализма, при¬
нимают, по сути, меры, с одной стороны,
к ликвидации исторического материализ¬
ма, а с другой — к созданию особой науки
об обществе, отделенной от марксистской
философии.
Очевидно, тов. Кучинекий не согласен
с Е. Вятром и 3. Бауманом, статья кото¬
рых «Марксизм и современная социоло¬
гия», видимо, носит программный харак¬
тер, поскольку опубликована как передо¬
вая в польском журнале «Mysl filozoficzna»
(№ 1 за 1957 год) и вызвала определен¬
ный практический результат. Ее основное
требование —отделить социологию как
конкретную науку об обществе от идеоло¬
гии — уже привело к тому, что в обраще¬
нии редакции журнала «Siudia filozo-
ficzne» ', опубликованном в конце 1957 го¬
да в связи с прекращением выхода в свет
журнала «Mysl filozof'czna», сказано:
«В связи с автономизацией социологии, как
самостоятельной дисциплины, журнал бу¬
дет иметь более специально-философский
характер».
Нам кажется, что нет необходимости
пересматривать точку зрения Г. В. Плеха¬
нова и В. И. Ленина, которые неоднократ¬
но называли исторический материализм
марксистской социологией.
Что исторический материализм являет¬
ся марксистской социологией, вытекает из
его предмета, из его существа. Предметом
исторического материализма являются об¬
щие законы развития общества как еди¬
ного целого, определяющие взаимодействие
в процессе исторического развития важ¬
нейших сторон обществе,нной жизни,
прежде всего общественного бытия и об¬
щественного сознания, определяющие так¬
же внутреннюю связь различных этапов
исторического развития. Законы историче¬
ского материализма являются общими r
двояком отношении: во-первых, в том, что
они действуют во всех или многих форма¬
циях (хотя проявляются, конечно, своеоб¬
разно в каждой формации), и, во-вторых,
в том, что они относятся ко всем сторонам
общественной жизни, показывают взаимо¬
отношение этих различных сторон на раз¬
ных этапа,х исторического развития. Имен¬
но это «второе» и показывает, что законы
исторического материализма являются не
1 Выходит теперь вместо журнала
<<MySl filozof iczna».
экономическими, не эстетическими и т. д.,
а социологическими, то есть относящимися
к обществу в целом.
Марксистская социология, или истори¬
ческий материализм, во-первых, анализи¬
рует каждую сторону общественной жиз¬
ни с	зрения того места, которое
данная сторона занимает в обществе в це¬
лом, во-вторых, изучает характер связи
данного общественного явления со спосо¬
бом производства и другими сторонами об¬
щественной жизни и, наконец, в-третьих,
делает методологические выводы, вытека¬
ющие из характера этих связей. Не слу¬
чайно поэтому в структуре исторического
материализма особое место занимает про¬
блема общественно-экономической форма¬
ции. Категория «общественно-экономиче¬
ская формация» отражает не ту или иную
сторону общественной жизни, а определен¬
ную ступень исторического развития, опре¬
деленный социальный организм как еди¬
ное целое. Анализ взаимоотношений ме¬
жду важнейшими элементами формаций —
производственными отношениями, произ¬
водительными силами, надстройкой, клас¬
сами, историческими общностями, типами
и формами семьи — представляет важней¬
шую задачу исторического материализма.
И все философские вопросы научного со¬
циализма, выражаясь педагогическим язы¬
ком, в курсе исторического материализма
рассматриваются под социологическим уг¬
лом зрения. Взаимоотношение социалисти¬
ческого ба,зиса и коммунистической идео¬
логии, развитие социалистического спосо¬
ба производства как основы движения от
социализма к коммунизму, коммунистиче¬
ская мораль и социалистическое бытие и
другие проблемы научного коммунизма со¬
ставляют неотъемлемую часть историческо¬
го материализма, поскольку они рассмат¬
риваются как особое, специфическое прояв¬
ление общих законов исторического раз¬
вития.
В связи с изложенным мы не можем со¬
гласиться с определением понятия «социо¬
логический закон», данным тов. Кучин-
ским. Он пишет: «Довольно часто многие
социологические законы объявляют эконо¬
мическими» (стр. 98) — и доказывает, что
закон может быть либо экономическим, ли¬
бо социологическим. Нельзя один и тот же
закон, утверждает тов. Кучинекий, на¬
звать экономическим и социологическим.
Мы никак не можем согласиться с та¬
ким подходом к вопросу. Поясним это на
примере, рассматриваемом тов. Кучннеким.
Он оовиняет авторов учебника «Политиче¬
ская экономия» в tolm, что они социологи¬
ческий закон соответствия производствен¬
ных отношений характеру производитель¬
ных сил ошибочно называют экономи¬
ческим законом. На самом деле авторы

154
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
учебника в данном случае правы. Закон
соответствия выражает объективное отно¬
шение между производительными силами
и производственными отношениями всех
формаций. Поскольку он вскрывает связь,
существующую между производительными
силами и производственными отношениями
в различных общественно-экономических
формациях, постольку он является эконо¬
мическим законом, но, рассматриваемый в
другом отношении, тот же закон выступает
как закон социологический. В самом деле,
разве развитие общества не происходит на
основе экономики, разве можно понять из¬
менения, происходящие в политике, идео¬
логии, во всех взглядах и учреждениях об¬
щества, если не учитывать определяющей
роли экономического развития? Именно
поэтому экономический закон соответствия
производственных отношений характеру и
уровню развития производительных сил,
рассматриваемый с точки зрения его зна¬
чения для изменений, происходящих во
всея сферах общественной жизни, высту¬
пает уже в другом качестве, а именно в
качестве социологического закона.
Именно эту социологическую сторону
закона соответствия производственных от¬
ношений характеру и состоянию произво¬
дительных сил анализирует исторический
материализм. То же самое относится к
другим общественным законам, другим об¬
щественным явлениям. Эстетика, налри-
мер, изучает специфическое общественное
явление — искусство и закономерности его
развития. *Но то же искусство, рассматри¬
ваемое как определенное общественное яв¬
ление, возникающее в ходе развития обще¬
ства и оказывающее влияние на другие
стороны общественной жизни, то есть рас¬
сматриваемое в его социологическом значе¬
нии, является предметом исторического
материализма.
Экономику, политику, идеологию, язык,
семейно-брачные отношения, межгосудар¬
ственные отношения можно рассматривать
с точки зрения их внутренних специфи¬
ческих законов, тогда они являются пред¬
метом конкретных общественных наук или
разделов наук; во их же можно рассматри¬
вать с точки зрения социологической, то
есть с точки зрения того места, которое
они занимают в обществе в целом, с точки
зрения взаимоотношения между этими яв¬
лениями; тогда они являются предметом
исторического материализма.
Итак, могут быть законы, являющиеся
одновременно и экономическими и социо¬
логическими.
Общесоциологические законы, то есть
законы, действующие во всея формациях,
и формы их проявления в отдельных фор¬
мациях являются предметом исторического
патернализма*
Следует ли отсюда, что в системе мар¬
ксистских общественных наук не может
иметь места специальная наука — конкрет¬
ная социология, существующая на базе ис¬
торического материализма? Нет, нам ка¬
жется, что такая наука имеет право граж¬
данства. Но при ее теоретическом обосно¬
вании не следует обеднять исторический
материализм, искажать предметы других
составных частей марксизма.
Исторический материализм является об¬
щесоциологической теорией. Он рассмат¬
ривает общие законы развития и формы
их проявления в различных общественно¬
экономических формациях. Поскольку об¬
щества вообще нет, а существуют опреде¬
ленные общества, исторический матери¬
ализм выступает как наука об общих за¬
конах развития конкретных общественно-
экономических формаций. Но определен¬
ные социальные организмы, взятые как
целое, имеют не только общие черты, но и
специфические особенности. В развитии
общества, в ходе взаимодействия различ¬
ных общественных явлений проявляются
не только общие социологические, но и
специфические социологические (то есть
относящиеся к данному обществу как це¬
лому) законы.
Возьмем пример. Исследуя развитие ан¬
тагонистических формаций, мы анализи¬
руем законы классовой борьбы. В связи с
этим исторический материализм рассмат¬
ривает процесс образования классов, про¬
текающий в ходе развития первобытнооб¬
щинной формации, и затем классовую
борьбу как движущую силу истории. При
этом исторический материализм изучает
общие законы классовых взаимоотношений
и специфику их проявления в отдельных
формациях. Однако исторический матери¬
ализм не исследует конкретный историче¬
ский процесс классообразования, происхо¬
дящий в феодальном, капиталистическом
или социалистическом обществе, хотя это
очень важные социологические проблемы.
Так, например, классы феодального обще¬
ства — помещики и крепостные — вовсе
не образовались непосредственно из рабо¬
владельцев и рабов; феодальное крестьян¬
ство образовалось, как известно, в ходе
длительного исторического развития Эн¬
гельс писал, что между римским колоном
и феодальным крепостным стоит свобод¬
ный франкский крестьянин (см.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI,
ч.	I, стр. 131). Далее. Примером важных
работ, посвященных социологии капита¬
1 Этот процесс раскрывается, например, в
работе А. И. Неусыхина «Возникнове¬
ние зависимого крестьянства как класса
раннефеодашьного общества в Западной Ев¬
ропе VI—VIII вв.». 1956.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
155
лизма, являются очень интересные иссле¬
дования самого профессора Кучинского, в
которых раскрывается процесс возникно¬
вения и развития рабочего класса в США,
Франции, Германии, Великобритании
Наконец, конкретные исследования о
формировании новых, не виданных в исто¬
рии классов социалистического общества
являются предметам социологии коммуни¬
стической формации.
Или возьмем другой пример. Наука как
форма общественного сознания, с точки
зрения общесоциологических черт, прису¬
щих ей как особому общественному явле¬
нию, исследуется историческим материа¬
лизмом. Но возникновение и развитие ес¬
тественных наук при капитализме имеют
не только общие с другими формациями
черты, хотя и выступающие своеобразно,
но и ряд таких черт, которые характери¬
зуют взаимодействие науки с производст¬
вом и другими явлениями только при ка¬
питализме. Эти черты и особенности раз¬
вития естествознания при капитализме и
являются предметом исследования социоло¬
гии капитализма.
Следовательно, есть такие социологиче¬
ские законы, которые действуют только
в рамках данной формации. Вот они-то и
являются предметом специальной социо¬
логии. Почему мы говорим «специаль¬
ной»? Потому, что это не общая теория
общественного развития, а социология ка¬
питализма, социология феодализма, социо¬
логия коммунизма, или научный комму¬
низм. Эта наука не оторвала от историче¬
ского материализма, а представляет собой
применение положений исторического ма¬
териализма к отдельной формации. Прав¬
да, мы предвидим возражение: ведь исто¬
рический материализм, могут нам сказать,
применяется при анализе всех явлений об¬
щественной жизни, например, при анализе
экономики, истории государства и права
и т. д., но это не порождает специальной
социологии, скажем, социологии политэко¬
номии. Но при этом надо иметь в виду, что
когда исторический материализм приме¬
няется к политэкономии, эстетике и т. д.,
то анализируются специфические законы
какой-то области общественного бытия или
1 См. Ю. Кучинекий «История усло¬
вий труда в Великобритании и Британской
империи». 1948; «История условий тпуда в
Германии (1800—1945)».	1949;	«История
условий труда в США с 1789 по 1947 г.».
1948; «История условий труда во Франции
с 1700 по 1948 г.». 1950.
общественного сознания, анализируются
экономические или эстетические законы.
А в рассмотренных нами случаях анализи¬
руются специфические социологические
законы той или иной формации.
Нашу мысль можно пояснить на приме¬
рах, приводимых в статье тов. Кучинского.
Например, вопросы о роли интеллигенции
в период империализма, об особенностях
развития искусства при капитализме яв¬
ляются вопросами социологии капитализ¬
ма. Далее в статье тов. Кучинского пра¬
вильно говорится о том, что необходимы
работы, посвященные, например, влиянию
производственных отношений на социаль¬
ную, политическую и духовную жизнь
крестьянства в условиях построения со¬
циализма; работы о составе рабочего клас¬
са Германской Демократической Республи¬
ки, об интеллигенции в переходной пе¬
риод и т. д. Все перечисленные проблемы
связаны как раз со специфическими за¬
кономерностями, возникающими в период
становления коммунистической формации.
Все это вопросы научного коммунизма..
Перечисляя эти и другие вопросы так¬
тики и стратегии рабочего класса в пере¬
ходный период, тов. Кучинекий почему-то
не упоминает о научном коммунизме, а
ведь неоспоримо, что научный комцмуиизм
является самостоятельной составной
частью марксизма. Не случайно, например,
участники развернувшейся в настоящее
время на страницах чехословацкой печати
дискуссии о предмете исторического ма¬
териализма справедливо указывают на не¬
обходимость разработки вопросов научного
коммунизма и как самостоятельной состав¬
ной части марксизма и как науки, входя¬
щей в систему исторического материализ¬
ма 2. С этим пожеланием нельзя не согла¬
ситься.
Таким образом, постановка вопроса о
праве на самостоятельное существование
особой науки об обществе — социологии —
достойна обсуждения. Ясно также, что при
обсуждении этого вопроса надо исходить из
анализа самого объекта исследования. Но
столь же ясно, что при этом нельзя обед¬
нять и извращать предмет исторического
материализма.
А.	И. ВЕРБИН, В. Ж. КЕЛЛЕ,
М. Я. КОВАЛЬЗОН
2 «Filosoficky Sasopis* № 4, 1956; «Filo-
soficky 6asopis» № 4, 1957; «Tvorba» N° 5,
1957.

156	ДИСКУССИИ	И ОБСУЖДЕНИЯ
О материализме и идеализме в философском
трактате Радищева
Дискуссия вокруг политических и фило¬
софских взглядов А. Н. Радищева идет в
нашей литературе уже давно, и обсужде¬
ние спорных вопросов на страницах жур¬
нала «Вопросы философии» явилось фак¬
том вполне закономерным. Е сожалению,
журналу с самого начала не удалось орга¬
низовать обсуждение вопросов, связанных
с трактовкой философского насле¬
дия Радищева. Статья И. Я. Щипанова,
опубликованная в Л? 6 журнала за 1957
год, ценна поэтому тем, что пытается об¬
ратить внимание именно на эту сторону де¬
ла, но и она, по существу, оказалась в сто¬
роне от той проблематики, которая постав¬
лена развитием науки за последнее время.
В чем состоит эта проблематика и како¬
вы главные, на наш взгляд, линии расхож¬
дений в понимании философской концеп¬
ции Радищева? Ни у кого из участников
дискуссии не возникает сомнений по по¬
воду того, что философские взгляды Ради¬
щева были в общем материалистическими.
Материалистический характер гносеологии,
лежащей в основе трактата, скептическое
(а на наш взгляд, критическое) отношение
Радищева к идеалистическим выводам о
бессмертии души отмечаются подавляющим
большинством исследователей творчества
Радищева. Единство взглядов советских ис¬
ториков философии в этом вопросе тем бо¬
лее важно подчеркнуть, что за рубежом и
поныне делаются попытки доказать при¬
надлежность Радищева к школе немецкого
идеализма XVIII века.
Вместе с тем в работах советских иссле¬
дователей последних лет обращается осо¬
бое внимание на коренную противополож¬
ность философских систем, сопоставляемых
Радищевым в первой — второй и третьей—
четвертой книгах его трактата. В связи с
этим вновь очень остро встал вопрос о том,
как совместить наличие диаметрально
противоположных систем в трактате с об¬
щей его оценкой как материалистического
произведения. Спор идет о понимании ис¬
точника этого противоречия, о той или
иной степени ограниченности, непоследова¬
тельности материализма Радищева.
Часть исследователей (М. М. Спектор,
В.	И. Шинкарук, А. В. Петровский) объяв¬
ляют это противоречие фактически несуще¬
ствующим, доказывая, что идеалистиче¬
ские доводы введены Радищевым в трак¬
тат для критики идеализма и масонства
XVIII века или из «цензурных соображе¬
ний». «Третья и четвертая «книги» трак¬
тата,— пишет, например, М. М. Спек¬
тор,— содержат изложение разных идеа¬
листических концепций бессмертия души.
Из ц е н з у р н ы х соображений Ра¬
дищев... вынужден инсценировать свое со¬
чувствие учению о бессмертии» (см. авто¬
реферат его кандидатской диссертации
«Философский материализм Радищева»,
Харьков, 1953, стр. 14. Разрядка
моя.— И. П.).
Концепция, развиваемая Петровским,
Спектором, Шинкаруком и другими автора¬
ми, появилась сравнительно недавно, и ее
появление имело под собой определенную
почву. До 50-х годов в нашей литературе
не ставился четко вопрос о противоречиво¬
сти содержания трактата и своеобразии его
композиции. Некоторые авторы считали
возможным характеризовать философию Ра¬
дищева положениями, взятыми как из ма¬
териалистической, так и идеалистической
аргументации, не видя их коренной про¬
тивоположности. Исследователи не подни¬
мались до осознания противоречи¬
вости трактата Радищева, поэтому эта
противоречивость приобретала форму эк¬
лектического сочетания разнородных поло¬
жений. Протестом против смешения про¬
тивоположных линий в философии, выра¬
зившегося, в частности, в произвольном
цитировании, и была концепция Петров¬
ского, Шинкарука и других, пытавшихся
понять трактат как единое, цельное про¬
изведение.
Но эта цельность в понимании материа¬
лизма Радищева была достигнута за счет
фактического отбрасывания последних двух
книг трактата, за счет устранения проти¬
воречия, а не уяснения его сущности. Ес¬
ли в первом случае противоречие вообще
не обнаруживалось, то здесь авторы ука¬
зали на него, но не смогли дать его на¬
учного объяснения. В результате было
обеднено содержание трактата, и осталась
нераскрытой вся сложность его проблема¬
тики.
Попытка преодолеть этот упрощенный
подход была предпринята в статье
Е. Г. Плимака и С. А. Покровского «Связи
А. Н. Радищева с западным Просвещением
в оценке буржуазной литературы», по¬
явившейся в «Вестнике истории мировой
культуры» № 4 за 1957 год. Разделяя
основную идею указанной выше концеп¬
ции, эти авторы отмечают, что теоретиче¬
ским источником идеалистических доводов
Радищева являлись системы немецкого
идеализма XVIII века (Мендельсон, Гердер).
Они доказывают, что Радищев не просто
отбрасывал эти системы, но пытался пере¬
работать и рключить в систему своих ма¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
157
териалистическиХ взглядов ряд диалекти¬
ческих идей Лейбница и Гердера, что он
по-разному относился к идеалистическим
доводам, которые излагаются в третьей и
четвертой книгах его трактата. Отбрасывая
«метафизические» доводы Мендельсона и
так называемую «лестницу восхождения»
Гердера, Радищев вместе с тем в силу
ограниченности материализма XVIII века
не мог что-либо противопоставить доводам
идеалистов об активности сознания. «При¬
веденные в книге 3-й факты об активном
воздействии «души» на тело,— писали
они,— по существу, не опровергнуты в
1—2-й книгах, где им только противопо¬
ставлены факты обратного порядка. В са¬
мой же книге 3-й Радищев ничем не вы¬
ясняет своего отношения к этому ряду при¬
водимых идеалистами фактов, хотя и от¬
брасывает вывод о загробном существова¬
нии души. Таким образом, Радищев ставит
вопрос об объяснении активного воздей¬
ствия психики на тело, но решить его с
позиций механицизма не может» (т а м
ж е, стр. 82).
Эта точка зрения не отбрасывает проти¬
воречия во взглядах Радищева, но оценки,
объяснения этого противоречия, по суще¬
ству, не дает.
Иная концепция получила выражение в
недавно опубликованной статье Е. А. Дроз-
довской «Решение Радищевым основного
вопроса философии» (Ученые записки Вто¬
рого Московского государственного меди¬
цинского института имени И. И. Пирогова,
т. V, 1957). Не ликвидируя противоречия
трактата Радищева, Дроздовская, напротив,
старается объяснить его, считая это проти¬
воречие закономерным продуктом метафи¬
зического материализма Радищева. «Не бу¬
дучи в состоянии понять сущность диалек¬
тического скачка, диалектического перехо¬
да от материи несознающей к материи со¬
знающей,— пишет она,— Радищев во вто¬
рой части трактата приходит к отрыву со¬
знания от материи, к заявлению, что мы¬
слительная сила есть сила сама по себе.
С этим выводом Радищева связаны и его
предположения о бессмертии души» (т а м
ж е, стр. 223).
Присоединяясь к указанной постановке
вопроса как наиболее плодотворной в науч¬
ном отношении, мы, тем не менее, не мо¬
жем оставить без критики те ошибки, ко¬
торые имеются в статье Дроздовской и ко¬
торые могут впоследствии послужить пре¬
пятствием для развития и укрепления вер¬
ного, на наш взгляд, подхода к трактату
Радищева.
Как известно, Радищев рассматривает в
своем трактате и противопоставляет мате¬
риализму три ряда доводов за бессмертие
души: так называемые «метафизические»,
источником которых был трактат Мендель¬
сона «Федон, или три разговора о бессмер¬
тии души», гердеровскую лестницу вос¬
хождения существ в природе, венчающуюся
«царством духов», и, наконец, третью
группу доводов, названных им «чувствен¬
ными» доводами.
Каково же отношение материалиста Ра¬
дищева к указанным трем рядам идеали¬
стических доводов? Для нас важно устано¬
вить в данном случае не только его субъек¬
тивное отношение к ним, но и поставить
вопрос в более общей форме. А именно: мог
ли материализм, к которому примыкал Ра¬
дищев, теоретически разбить эти доводы?
Начнем с метафизических доводов Мен¬
дельсона. Как известно, последний выводил
субстанциональность, а следовательно, и
бессмертие души из того, что в природе
«сложного тела» не может возникнуть ни¬
каких новых качеств, которых не было бы
в составных частях сложного тела. Далее,
по мнению Мендельсона, связь вещей меж¬
ду собой привносится в мир субъектом, его
единой «субстанциональной» душой. ' На¬
пример, в самих вещах, помимо субъекта,
не существует симметрии, в музыке —
гармонии и т. д.
С этими доводами идеализма материализм
середины и конца XVIII века мог вполне
справиться, и Радищев, опираясь на мате¬
риалистические учения, на достижения на¬
уки своего времени, в первой и второй
книгах своего трактата полностью опро¬
вергает эти доводы. Он доказывает, что со¬
единение веществ, та или иная «организа¬
ция» вещества, может создавать и дей¬
ствительно создает новые свойства, совсем
новые явления в природе. Замечательно,
что материалистическую аргументацию
Радищев строит, опираясь на доводы хи¬
мии, науки о качественных изме¬
нениях веществ. Уподобляя живое тело
химической лаборатории, Радищев, пишет:
«Одно из главных средств, природою на
сложение стихий и изменение их употреб¬
ляемое, есть организация». «...Тело орга¬
ническое почесть можно химическою лабо¬
раторией), в коей происходят разного рода
амальгамы, сложении, разделении и проч.
и производят почти новые вещества». И да¬
лее: «Успехи наук, а паче Химии и Физи¬
ки, доказывают, что не невозможно когда-
либо счастливыми опытами уловить при¬
роду в ее творительном, производительном
стану» (А. Н. Рад и щ е в. Полн. собр.
соч., т. 2. Изд-во АН СССР, 1941, стр.
87. 89).
Здесь, как мы видим, Радищев предвос¬
хищает материалистическую аргументацию
XIX века, когда химия в числе других наук
становится основой общего мировоззрения.
Что же касается связи вещей, таких ка¬
честв, как симметрия, гармония и т. д., то
таковые существуют для Радищева в са-

153
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
мои объективном мире, а вовсе не привно¬
сятся в него разумной душой.
Точно так же вполне справлялся мате¬
риализм и с идеалистической трактовкой
«лестницы «восхождения» Гердера. Герде-
ровской (а точнее, лейбшщианской) идее
восхождения форм органической природы
Радищев в первой и второй книгах дает
материалистическую интерпретацию, по¬
казывая, что усложнение психики проис¬
ходит по мере усложнения телесной орга¬
низации. Но в то время ка® Гердер по
аналогии с материальным миром утверж¬
дал восхождение духовных свойств и в за¬
гробном мире, Радищев доказывал, что ду¬
ша не может «совершенствоваться» помимо
совершенствования телесной организации.
Что же карается «загробного» мира, то ни¬
какого совершенствования телесных форм
мы там не знаем. «...'Весьма трудно, дабы
не сказать — невозможно,— пишет он,
комментируя в четвертой книге трактата
гердеровскую «лестницу восхождения»,—
вообразить себе, каким образом продол¬
жится совершенствование человека по
смерти: ибо если на земли была в том ему
пособием телесность и его органы, то как
то может быть без оной?» (там же,
стр. 138—139).
Особое место в трактате занимает третья
группа доводов за бессмертие души. В чем
заключается суть этих доводов? Каково их
отношение к материализму Радищева?
Первая группа фактов связана с процес¬
сом познания, со спецификой познания
в понятии. Радищев обращает внимание
читателя на резкое отличие -понятий от
«чувствований»: «И хотя все наши поня¬
тия, суждения и заключения, и самые
отвлеченнейшие идеи, корень влекут от
предметов чувственных, но можно ли ска¬
зать, что отвлеченная идея есть чувствен¬
на? Оне суть истинные произведения мыс-
ленныя силы...» (там же, стр. 115). Это
рассуждение замечательно. Радищев цели¬
ком стоит на точке зрения сенсуализма.
Все знания из чувств, в интеллекте нет ни¬
чего такого, чего бы не было вначале в
чувстве. Но Радищев не может примирить
сенсуализм в той форме, в которой он вы¬
ступал в материализме XVIII века, с при¬
знанием качественного скачка от ощуще¬
ния к понятию. Он сознает, что понятие не
есть «токмо следствие нашея чувственно¬
сти» (там ж е). Мыслитель такого мас¬
штаба, как Радищев, уже не мог отрицать
этого факта, но признание его оказыва¬
лось несовместимым с Локковой теорией по¬
знания, означало признание «силы ум¬
ственной» за «силу по себе». Это уже бы¬
ло несомненным отступлением от материа¬
листического сенсуализма к идеализму. И
уж совершенно несовместимыми с точкой
зрения метафизического материализма Ра¬
дищева оказывались -факты активности
познания. «Сила умственная», которая
«аки новая Медея, рассекая на части все
образы соблюденные, творит из смешения
их образ совсем новый, прекраснейший.
Энеида, Генриада — суть ли простые изре¬
чения чувствований? — спрашивает Ради¬
щев.— Законоположение Ликургово, паче
всех земных законоположений согласней¬
шее во всех частях своих, есть ли произ¬
ведение чувств? Иль ухо или глаз, или нос
были их творители?» (там же). Вслед
за этим Радищев переходит к рассмотре¬
нию явлений психики, таких, как внима¬
ние, сновидение и т. п.
Положительная сторона проделанной
Дроздовской работы заключается, на наш
взгляд, в том, что она впервые попыталась
выяснить отношение этих идеалистических
доводов к материализму, изложенному Ра¬
дищевым в первых двух книгах трактата.
Теологической противоположности души
и тела, сознания и природы материалисты
XVIII века противопоставили положение о
душе как одном из свойств высокооргани¬
зованной природы. Свое отношение к тео¬
логическому дуализму Радищев выражает
следующим образом: «...Вместо того, что¬
бы сказать: существо человеческое имеет
следующие качества, напр., мыслить, пе¬
ременять место, чувствовать, пророждать
и проч., вместо того сказали: человек со¬
стоит из двух существ...; вместо того,
чтобы сказать, что то, из чего сложен мир...
имеет те и те свойства, сказали, что в нем
находятся существа разнородные» (т а м
ж е, стр. 73—74).
На протяжении всей второй книги трак¬
тата Радищев воюет против противопоста¬
вления души и тела. Нет и не может су¬
ществовать абсолютной пропасти между
материей и сознанием — вот что нужно
было доказать Радищеву и что он сумел
действительно доказать. Радищев при¬
знает, что сознание есть свойство мате¬
рии, вещества. Однако ка® метафизиче¬
ский материалист, Радищев не только от¬
рицает теологический (абсолютный, мета¬
физический) характер противоречия между
материей и еоенанием, но и отрицает само
противоречие между ними, пытается свести
его ® видимости. «Поистине,— восклицает
Радищев,— в природе меньше существует
противоположных действий, нежели дума¬
ли прежде; и то, что мы таковыми -назва¬
ли, существует нередко токмо
в нашем воображении» (там же,
стр. 73. Разрядка моя.— И. П.).
С этой постановкой вопроса связано у
Радищева наделение «мысленности», «мыс¬
ленного вещества» (эти понятия он не диф¬
ференцирует) свойствами «вещественно¬
сти». На эту сторону дела правильно обра¬
щает внимание Е. А. Дроздовская. Однако

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
159
она явяо недооценивает попытки Радище¬
ва преодолеть этот чисто метафизический
и механистический взгляд .на сознание, по¬
нять качественное отличие сознания от
других свойств материи. В материалисти¬
ческой части трактата Радищев беспре¬
станно бьется над этим. Сравнивая «мыс-
ленность» с «силой электрической», уже
взвешенной в «Лейденской склянице», он
предупреждает обвинение в вульгарном
материализме: «Не бойся, не бойся, я мыс-
ленности твоей на безмен не положу»
(там же, стр. 85). В другом месте он
уже прямо подчеркивает: «Сии свойства
(жизнь, чувствование, мышление.—И. П.)
суть нечто более, нежели просто движе¬
ние, притяжение и отражение, хотя сии
силы в произведении сих свойств много
участвуют, вероятно» (там ж е, стр. 86).
Хотя Е. А. Дроздовская и отмечает подоб¬
ные положения Радищева, но не придает
им никакого значения.
Но как бы то ни было, механистическая
ограниченность материализма Радищева
остается фактом. Именно она и обусловила
его беспомощность, а в конечном счете и
колебания между материализмом и идеа¬
лизмом при изложении доводов об актив¬
ности сознания (книга третья). Приведя
их, Радищев вынужден .признать «беете-
лесность» души, говорить о ней как о
силе «ио себе», которая «от чувств совсем
есть нечто отделенное» (там ж е, стр.
114). Несовместимость этих положений с
основами материализма в первой и второй
книгах совершенно ясна. Но встает ли Ра¬
дищев тем самым на точку, зрения бес¬
смертия души, становится ли для него ма¬
териализм в целом «неприемлемым», как
доказывает Е. А. Дроздовская? Отнюдь нет.
В третьей и четвертой книгах Радищев
также является сознательным противни¬
ком теологического догмата о бессмертии.
Об этом говорит красноречиво тот скепти¬
ческий комментарий, которым он заклю¬
чает рассуждения о посмертном существо¬
вании души: «О, возлюбленные мои, я чув¬
ствую, что не с ус я в область догадок, и,
увы, догадка не есть действительность»
(там же, стр. 140—141).
Но все противоречие состоит в том, что
Радищев не может объяснить с материали¬
стических позиций факты активности со¬
знания, и он вынужден признать их до¬
водами против материализма. Это, бесспор¬
но, отход от материализма, шаг в сторону
идеализма. Как материалист, Радищев от¬
вергает эти доводы, однако справиться с
ними теоретически он оказывается не
■в состоянии. Более того. Ограниченность
исторической формы материализма высту¬
пает здесь для него как ограниченность
материализма вообще.
Сделав попытку выяснить эту сторону
дела, Е. А. Дроздовская вместе с тем вы¬
двинула ряд таких положений, которые
возвращают исследователей к прежнему
эклектическому подходу к трактату. Спра¬
ведливо отметив противоположность изла¬
гаемых в обеих частях трактата систем,
Е. А. Дроздовская тут же смазывает эту
противоположность, находя проявление ма¬
териализма Радищева в идеалистических
положениях третьей и четвертой книг.
Так, например, идеалистические высказы¬
вания Мендельсона, согласно которым гар¬
мония, симметрия и т. д. не существуют в
природе, а привносятся в нее «субстанцио¬
нальной душой», она приписывает Ради¬
щеву, хотя его отрицательное отношение к
ним не вызывает никаких сомнений. При¬
чиной благозвучия, соразмерности, пи¬
шет Е. А. Дроздовская, характеризуя си¬
стему воззрений Радищева, он «считает
не объективно существующее сочетание
звуков, т. е. качество, вызывающее в нас
ощущение благозвучия, а мыслящего субъ¬
екта». «...Новое качество,— продолжает
она,— возникает как результат активно¬
сти сознания...» (стр. 221—222).
Конечно, Радищев колебался по ряду во¬
просов между материализмом и идеализ¬
мом, но несостоятельность подобных утвер¬
ждений была для него безусловно ясна.
Изложив далее традиционные доводы
идеализма о субстанциональности «единой
и неразделимой души», Е. А. Дроздовская
заключает: «В этом рассуждении Радищев
приходит к правильному (!) выводу о един¬
стве человеческой психики и о непротя-
женности самой мысли» (стр. 222). По¬
ложение о «субстанциональности» души
никоим образом нельзя считать верным.
■Столь же неуместно, на наш взгляд, гово¬
рить о ..«правильности», когда речь идет
оо идеалистическом (ибо Е. А. Дроздов-
ская приписывает Радищеву доводы идеа¬
лизма) единстве и непротяженности че¬
ловеческой души.
При таком отношении к материалу ока¬
залось совершенно обойденным все разли¬
чие отношения Радищева к разным дово¬
дам идеализма.
* * *
Итак, каково же объективное значение"
радищевского трактата в борьбе фило¬
софских направлений конца XVIII века?
Поднимая в нем одну из центральных
для его эпохи проблем — проблему смерт¬
ности и бессмертия души,— Радищев сде¬
лал попытку столкнуть между собой две
концепции, две системы противоположных
взглядов. С одной стороны, это доводы ма¬
териалистических школ XVIII века и пре¬
жде всего французского и английского
(Пристли) материализма, отрицавших бес¬
смертие души, а с другой — доводы не-

160
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
мещюго идеализма XVIII века, доказывав¬
шего ее бессмертие. Радищев всем содер¬
жанием трактата безусловно отвергает вы¬
вод о бессмертии как умозрительный, не
подкрепленный фактами опытности. Об
этом говорит и скептический комментарий
в третьей и четвертой книгах и методо¬
логия трактата и т. д.
Но рассмотрение доводов немецкого идеа¬
лизма наталкивает Радищева на такую
аргументацию, которая вообще не рассмат¬
ривалась и не могла быть истолкована с
позиций материализма XVIII века. Ряд
фактов об активности сознания Радищев
не может совместить со своими исходными
материалистическими позициями, не может
в их объяснении выйти за рамки идеализ¬
ма. Эти колебания Радищева были глубоко
симптоматичны. Проблематика, связанная
с активностью субъекта в познании, ока¬
залась в монопольном владении немецкого
классического идеализма конца XVIII —
начала XIX века, и весь материализм до
Маркса был бессилен преодолеть эту ми¬
стификацию.
И. К. ПАНТИН (Новосибирск)
Философская позиция А. Н. Радищева в трактате
«О человеке, его смертности и бессмертии»
О Радищеве написано много статей и
книг; идейные позиции Радищева совет¬
ской наукой в основном определены. Борь¬
ба мнений идет главным образом по вопро¬
су о том, насколько последовательно
проводил Радищев свои революционные и
материалистические воззрения. Причем раз¬
личные решения этого вопроса возникают в
результате различного подхода к анализу
содержания главных произведений Ради¬
щева: «Путешествия...» и философского
трактата «О человеке, его смертности и
бессмертии». Некоторые исследователи
(И. Я. Щипанов, Э. С. Виленская
и другие) считают, что в «Путе¬
шествии...» Радищев защищает одновре¬
менно две противоположные теории: тео¬
рию революции и теорию просвещенного
абсолютизма. Что же касается философско¬
го трактата Радищева «О человеке...», то
он якобы свидетельствует о колебаниях Ра¬
дищева между научным положением о
смертности души и нравственно-религиоз¬
ной верой в ее бессмертие. Изложенная
в 3-й и 4-й книгах трактата аргумента¬
ция в пользу бессмертия души свидетель¬
ствует, по их мнению, об уступках Ради¬
щева идеализму, об элементах деизма в его
воззрениях.
Другие исследователи (П. Н. Берков,
С.	Ф. Елеонский, А. В. Петровский,
А. Н. Васильева и другие) полагают, что
противоречивость содержания этих произ¬
ведений Радищева только кажущаяся и
она объясняется не противоречиями во
взглядах самого мыслителя, а своеобраз¬
ной композицией его работ, обусловленной
либо стремлением автора так или иначе
завуалировать свою идейную позицию,
либо особенностью его метода, заключаю¬
щегося в выяснении истины путем про¬
тивопоставления и оценки противореча¬
щих друг другу концепций. Основная ар¬
гументация в защиту подобного подхода
к раскрытию идейного содержания «Путе¬
шествия из Петербурга в Москву» обоб¬
щена в статье Ю. Ф. Карякина и
Е. Г. Плимажа. Они отмечают, что основ¬
ным приемом Радищева при создании «Пу¬
тешествия...» было «противопоставление
друг другу прямо противоположных мест
книги» (журнал «Вопросы философии»
N° 4 за 1955 год, стр. 186).
Правильность этого вывода еще раз под¬
тверждается анализом трактата Радищева
«О человеке...». В начале 2-й книги Ра¬
дищев, давая читателю ключ к пониманию
всего произведения, пишет, что по вопросу
о природе человеческой психики существу¬
ют две точки зрения. Сторонники одной
точки зрения утверждают, что душа бес¬
смертна, сторонники второй отрицают
бессмертие души. Далее Радищев делает
чрезвычайно важное заявление: «Возвеся,
по силе нашей, обе противоположности, я
вам оставлю избирать, любезные мои, тс,
кои наиболее имеют правдоподобия или
ясности, буде не очевидности. А я, лишен¬
ный вас, о друзья мои, последую мнению,
утешение вливающему в душу скорбящую»
(Полное собрание сочинений, т. 2, изд. АН
СССР, 1941, стр. 73. Далее указываются
только страницы).
Таким образом, Радищев говорит о том,
что, во-первых, он будет излагать две про¬
тивоположные концепции; во-вторых, по¬
старается рассмотреть степень научной до¬
стоверности каждой из них и советует
читателям не следовать за автором, изла¬
гающим доводы в пользу бессмертия, а
избрать ту концепцию, которая является
научно обоснованной; в-третьих, что сам
он игнорирует момент научной обоснован¬
ности и в силу особых обстоятельств при¬
соединяется к «мнению, утешение влива¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
161
ющему в душу скорбящую», то есть к вере
в загробное существование души.
Соответственно этим основным момен¬
там, намеченным самим Радищевым, мы и
рассмотрим аргументацию, изложенную в
трактате.
I, Взаимоисключающий характер мате¬
риалистической аргументации, изложенной
в 1-й и 2-й книгах, и идеалистической
аргументации, приведенной в 3-й и 4-й
книгах
Трактат Радищева, как известно, со¬
стоит из четырех книг.
В 1-й части трактата (1-я и половина
2-й книги), признав на словах бессмертие
души, Радищев рассматривает свойство
мышления — «мысленности» — как есте¬
ственное свойство природы, присущее
в разной степени различным живым суще¬
ствам и в полной мере проявляющееся на
высшей ступени их организации, и тем са¬
мым с научных позиций отвергает эту ре¬
лигиозную догму (см. стр. 46—48). Опи¬
раясь на данные естествознания, Радищев
разбивает утверждения дуалистов и идеа¬
листов о существовании в мире двух
субстанций:	духа и материи (см.
стр. 73—74). По мнению Радищева, само
вещество в силу своей организации яв¬
ляется носителем таких свойств, как
жизнь, чувствование, мысль (см. стр. 87—
88). Силы «умственные» зависят от сил
«телесных»; они развиваются вместе с раз¬
витием тела и исчезают после его смерти
(см. стр. 67—70, 90—96 и др.). Что
же касается возникновения веры в бес¬
смертие души, то Радищев объясняет ее
страхом людей перед	непонятными си¬
лами природы, их невежеством; в гносео¬
логии эта вера представляет собой ре¬
зультат «неверного расположения чув¬
ственности», ложного	познания «отно¬
шений вещей».
Последнюю часть 2-й книги трактата
Радищев заключает в кавычки, подчерки¬
вая тем самым ее особое значение в реше¬
нии вопроса о бессмертии. Этот «манифест
воинствующего материалиста» является
логическим выводом	из всего содер¬
жания 1-й и 2-й книг и тесно связан
с ними как по	содержанию, так
и по методологии решения этого вопроса.
Видимо, поэтому-то исследователи и не
рассматривали ее как особую часть трак¬
тата, хотя это чрезвычайно важно для по¬
нимания его композиции и логики, а так¬
же действительной позиции его автора.
Радищев сам подчеркивает, переходя к
этому разделу, что «некоторые подробно¬
сти», изложенные в нем, «объяснят и до¬
полнят все, что о сей материи (то есть о
сознании как свойстве вещественности.
Авт.) сказать можно» (стр. 89). Его вы¬
вод ясен: «Вещество неразделимое, про¬
стое, словом, душа... есть ничтожество,
беесущественноеть, небытие, ибо кто ви¬
дал. кто ощущал, если не в мечтании,
что-либо несложное, простое, нераздели¬
мое?» (стр. 91). Радищев подчеркивает,
что сознание, «душа», есть результат сло¬
жения действия сил вещественных, даю¬
щего новое качество, отличающееся от
свойств слагаемых так же, как, например,
благословив, гармония отличается от от¬
дельных звуков, его составляющих, или
луч света от семи цветов радуги, на кото¬
рые он разлагается. Подчеркивая, что
«корень понятий отвлеченных» заключает¬
ся в «органах чувств, Радищев рассматри¬
вает деятельность сознания, как завися¬
щую от «сил телесных», основой которой
является материальный орган — мозг с его
свойством памяти. «Душа» есть произве¬
дение мозга и нервов, и если они разру¬
шаются, исчезает и их функция —
мысль: «Не токмо не можно вообразить
себе, что есть такое вещество простое,
неразделимое, дух; но и того вообразить
нельзя, чтобы они были по разрушении
хотя бы и существовали» (стр. 95). За¬
канчивается этот раздел ссылкой на диа¬
лектическое положение Лейбница:	«На¬
стоящее определяет будущее»,— из кото¬
рого Радищев делает вывод о смертности
человека: «Предрожденное состояние че¬
ловека определяло его состояние в жизни,
а жизненное его состояние определяет, что
он будет по смерти» (там же). Следова¬
тельно, если при жизни . человека дух,
мысль были свойствами высокоорганизо¬
ванной материи, то после его смерти, ко¬
гда эта организация разрушается, исчезает
и ее функция — мышление.
В 3-й книге Радищев переходит к изло¬
жению идеалистических доводов в пользу
бессмертия души. Душа бессмертна, ибо,
согласно «закону непрерывности» Лейбни¬
ца, различие между жизнью и смертью су¬
ществует только в нашем представлении
(см. стр.	98—102). Бессмертие души
доказывается также утверждением ее суб¬
станциональности, выводимой из «просто¬
ты» и «неделимости» мысли. О том, что
душа бессмертна, свидетельствует и имею¬
щаяся в природе «восходящая лествица
существ»: человек — последняя ступень
этой лестницы, и, будучи «двойственным»
по своему существу, он начинает ряд су¬
ществ «духовных» (см. стр. 110—114).
Кроме того, неуничтожимостт. души как са¬
мостоятельного духовного начала доказы¬
вается ссылками на закон «сохранения
сил» Лейбница, а также на факты актив¬
ности человеческого сознания, психики
(см. стр. 112, 114, 124).
• И. «Вопросы философии» № 5.

162
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Сравнение первых двух книг с 3-й и 4-й
книгами совершенно ясно показывает, что
перед нами две противоположные системы
взглядов: с одной стороны, материализм,
опровергающий на основе данных есте¬
ствознания и принципа опытности дово¬
ды идеализма, с другой.— идеализм, пы¬
тающийся на основе метафизических кон¬
струкций и спекуляции на фактах актив¬
ности психики опровергнуть всю аргумен¬
тацию материализма.
Авторы, утверждающие, что «нельзя не
видеть в рассуждениях Радищева о бес¬
смертии души (имеются в виду 3-я и 4-я
книги трактата) некоторой уступки идеа¬
лизму, элементов деизма, хотя в целом он
стоит на материалистических позициях»
(М. А. Горбунов), или что «в последних
двух книгах о>н делает отступление от ма¬
териализма в сторону деизма» (!)
(И. Я. Щипанов), фактически затушевы¬
вают в своих уклончивых формулировках
непримиримый, взаимоисключающий ха¬
рактер двух изложенных Радищевым си¬
стем взглядов. Дело в том, что идеалистиче¬
ская аргументация, изложенная в 3-й и 4-й
книгах в пользу бессмертия души, пол¬
ностью отрицает исходные материалистиче¬
ские положения, развиваемые им в 1-й и
2-й книгах трактата.
Так, если в 1-й и 2-й книгах психика
рассматривается как единая функция вы¬
сокоорганизованной материи, а идея
субстанциональности души отвергается как
ложная, то в 3-й книге доказывается су¬
ществование особой «духовной» субстан¬
ции, противостоящей материи.
. Если в 1-й книге из положения, опре¬
деляющего место человека в ряду существ
органического мира, делалось заключение,
что человек — существо, сходное с други¬
ми живыми организмами не только своей
телесной организацией, но и «духов¬
ностью», то в 3-й книге из этого положе¬
ния делался вывод о принципиальном от¬
личии человека от животных, о его «дву-
естественности».
В 1-й книге четко сформулировано ма¬
териалистическое решение основного во¬
проса философии: «...Бытие вещей незави¬
симо от силы познания о них и существует
по себе» (стр. 59), движение — свойство
самой вещественности, а время и про¬
странство — объективные формы бытия ве¬
щей (см. стр. 81, 77).
В 3-й книге формулируется положение
о первичности духа: «Понимающее пред¬
шествует всегда понимаемому, мысленное
идет во след мыслящему... без мыслящего
существа не было бы ни прошедшего, ни
настоящего, ни будущего... исчезло бы
время, пресеклося бы движение» (стр.
109).
Таким образом, исследователь, считаю¬
щий аргументацию в пользу бессмертия
души выражением собственной позиции
Радищева, не может рассматривать фило¬
софские взгляды, изложенные в 1-й и 2-й
книгах и главным образом вторую часть
трактата — «манифест воинствующего ма¬
териалиста», как взгляды самого Радище¬
ва. При последовательном проведении этой
точки зрения надо говорить не об «уступ¬
ках» Радищева идеализму, или его «деиз¬
ме», а об идеалистическом решении Ради¬
щевым основното вопроса философии, о его
идеализме, то есть, попросту говоря, вер¬
нуться к точке зрения Плеханова.
Но в этом случае мы должны будем ре¬
шить также вопрос о том, кто же автор
этой части трактата, этот «тиран лютей¬
ший», ‘Провозгласивший материалистиче¬
ские взгляды, и почему этот «тигр», вы¬
ражаясь словами самого Радищева, вещал
его гласом? На этот вопрос нет ответа.
II.	Достоверность материалистических
доводов основана на их научности
Можно ли при подобном понимании
трактата найти объективный критерий для
выяснения действительной позиции самого
Радищева, имеется ли в трактате такой
критерий? Да, имеется. Уже в самом на¬
чале трактата Радищев, давая единую
для всего произведения методологию реше¬
ния вопроса о бессмертии души, преду¬
преждает, что поставленная проблема мо¬
жет быть решена только на основании
фактов научного анализа, на основании
«опытности», а не вымыслов, гаданий,
«нутрозрений». «Причину вещи, деяния
или действия не в воображении отыски¬
вать долженствует, или как древний га¬
датель, обманывая сам себя и других, не
на вымысле каком-либо основать ее имеет;
но, розыскивая, как вещь, деяние или дей¬
ствие суть» (стр. 40). Эта методология го¬
ворит о безусловной доказательности мате¬
риалистической аргументации 1-й и 2-й
книг, где Радищев, основываясь на досто¬
верно известных естествознанию фактах,
доказывает смертность души, отсекая все
умозаключения и религиозные домыслы о
ее бессмертии. И именно с точки зрения
сторонников этой методологии, являются
бездоказательными все доводы о загробном
существовании души, ибо все они — умо¬
зрительная спекуляция на фактах, плод
схоластических рассуждений, смежных
«нашему воображению и мечте». Более то¬
го, автор, заявив в 1-й и 2-й книгах о
принятии им мнения идеалистов, в 3-й
книге, излагая идеалистические доводы,
подчеркивает свое скептическое отношение
к ним, отмечает их «гадательность», «не¬
убедительность», относит их к области

ДИСКУССИИ и Обсуждения
.163
«стихотворческого изобретения» и т. д.
(см. стр. 103, 110, 111 и т. д.).
Рассматривая в 4-й книге возможные
посмертные, состояния души, Радищев до¬
казывает, что все эти «состояния» явля¬
ются либо бреднями, либо игрой воображе¬
ния. Наряду с этим, продолжая материали¬
стическую линию 1-й и 2-й книг, Ради¬
щев подвергает резкой критике мистиков,
вроде Сен-Жермена, Шведенборга, и теорию
преформизма, которую ои называет «семен¬
ным любомудрием».
Изложение идеалистических доводов Ра¬
дищев облек в форму размышлений, меч¬
таний о несуществующем. И это далеко не
случайно. Такая форма изложения еще раз
подчеркивает несостоятельность идеализ¬
ма, подводит читателя к выводу о научной
обоснованности материалистической си¬
стемы.
Все четыре книги трактата свидетель¬
ствуют о том, что мы имеем дело с мате¬
риалистическим произведением. Критика
догмата о бессмертии души, данная в 1-й и
2-й книгах, подкрепляется ироническим
авторским подтекстом, сопровождающим
изложение доводов идеалистов, приводи¬
мых в 3-й и 4-й книгах. Характерно, что
эту особенность трактата подметил еще
А.	С. Пушкин. В своей статье о Радищеве
он писал: «Радищев хотя и вооружается
противу материализма, но в нем все еще
виден ученик Гельвеция. Он охотнее изла¬
гает, нежели отвергает доводы чистого
афеизма».
Таким образом, мы приходим к выводу,
что позиция автора трактата в вопросе
о бессмертии души выражена во второй
его части, заключенной в кавычки (вто¬
рая половина 2-й книги), представляю¬
щей, как мы уже говорили, развернутую
декларацию материалистической системы
взглядов — «'Манифест воинствующего ма¬
териализма».
Интересно отметить также тот важный
факт, на который в свое время обратил
внимание Г. В. Плеханов, писавший в сво¬
их «Заметках о Радищеве»: «Возражения
Радищева материалисту, начинающиеся
в III книге, ничего не опровергают, они
построены на простом petitio principii» (Соч.,
т. XXII, стр. 363). Как известно, petitio
principii — это аргумент, выведенный из
положения, которое само нуждается в до¬
казательстве. В трактате же, как правило,
каждое идеалистическое положение уже оп¬
ровергнуто с позиций материализма. Так,
в метафизических доводах, изложенных в
3-й книге, приводится следующее рассуж¬
дение: если душа не является простой, то
ее части придут в разногласие; чтобы этого
не было, нужно нечто, их соединяющее,—
то есть неразделимая непротяженная, не
имеющая частей мысленная сила,— душа
(см. стр. 109). Однако, как мы помним, ис¬
ходный тезис о разногласии частей мыслен¬
ной силы был убедительно опровергнут во
2-й книге, где Радищев писал: «Но ты
паки говоришь, что душа твоя нераздели¬
ма! Но звук, но благогла-сие разделимы ли
суть? Орудия, оные производящие, суть
разделимы, суть сложны; но не действие
их, не произведение» (стр. 91—92).
Таких примеров можно привести нема¬
ло, и все они еще раз подтверждают
(в данном случае с точки зрения логики
доказательств) неяаучность аргументации,
приводимой в доказательство бессмертия
души.
III.	Несостоятельность буржуазных оценок
трактата
Материалистический характер исходных
позиций Радищева подтверждается также
полной .несостоятельностью аргументов
буржуазных ученых, в свое время пытав¬
шихся доказать идеализм или эклектизм
Радищева.
Так, выступая в своих работах против
оценки Пушкина, Е. Бобров утверждал, что
Радищев — идеалист лейбницианского тол¬
ка. Надо, писал он, раз и навсегда
перестать причислять его (подчиняясь
«поверхностному взгляду» Пушкина) к по¬
следователям французского материализма
XVIII века (см. «Философия в Рос¬
сии», вып. III, 1900, стр. 216—225).
Радищев — эклектик, предпринявший «лю¬
бопытную попытку примирения француз¬
ского материализма XVIII века с умозре¬
ниями немецких философов школы Лейбни¬
ца и Вольфа»,— уверял Павлов-Сильван-
ский (см. Сочинения, т. 2, стр. 134).
Общность этих точек зрения заключа¬
лась в том, что идеалистическая аргумен¬
тация, приводимая в 3-й и 4-й книгах
трактата, приписывалась самому Ради¬
щеву.
Отстаивая эту точку зрения, буржуаз¬
ные ученые ссылались прежде всего на вы¬
сказывания самого Радищева о том, что он
принимает систему доводов идеализма.
У Радищева, утверждал, например,
Милюков, в последнюю минуту идеализм
перевешивает по соображениям мораль¬
ным. Далее Милюков гфиводит известное
положение Радищева о том, что он следует
«мнению, утешение вливающему, в душу
скорбящую» (то есть мнению о бессмертии
души. — Авт.).
Действительно, если подходить е рас¬
смотрению трактата с чисто формальной
стороны, игнорируя его структуру, логику
и методологию, то можно «доказать», что
мы имеем в лице Радищева воинствующего
идеалиста, защищающего те же самые дог¬
маты, которые господствовали в казенно¬

164
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
религиозной идеологии России того време¬
ни и усиленно проповедовались русскими
масонами.
Уже в самом начале трактата, ставя во¬
прос о состоянии человека после смерти
и подчеркивая, что он устремляется «в об¬
ласть гаданий, предположений, систем»,
Радищев говорит о своей задаче так: «...Я
улоюить хочу, пускай не ясность и не оче¬
видность, ио хотя правдоподобие, или же
токмо единую возможность, что некогда, и
где—не ведаю, облобызаю паки друзей мо¬
их, и скажу им (каким языком — теперь
не понимаю): люблю вас по преж¬
нему!» (стр. 39). Отвлекаясь от ирони¬
ческой подтекстовки конца этой фразы, мы
должны констатировать, однако, что Ра¬
дищев выступает здесь с явно идеалисти¬
ческих позиций.
Подчеркивая в начале 2-й книги, что
вера в бессмертие души есть «глас чув¬
ствования внутреннего и надежды вопреки
всех других доводов» (стр. 71), Радищев,
однако, заявляет, что он разделяет мне¬
ние о бессмертии, «утешение вливающее
в душу скорбящую».
Наконец, подводя итог всей материали¬
стической аргументации, изложенной им в
1-й и 2-й книгах, Радищев посылает в ад¬
рес философа-материалиста, «доселе гласом
его вещавшего», жестокие проклятия, не
оставляющие никаких сомнений в идеали¬
стической позиции их автора. Называя ма¬
териалиста, пытающегося отнять у него
веру в «будущее блаженство», «тираном
лютейшим», «варваром неистовым», «тиг¬
ром», «хладнокровным человеконенавист¬
ником» и т. д., Радищев говорит: «Ли¬
шенного на земле утех, не ожидающего ве¬
селия ни на мгновение уже едино, ты ог¬
рабляешь его надеяния возродиться на ра¬
дость и на воздаяние добродетели; ты ли¬
шаешь его будущия жизни» (стр. 96).
На этих-то высказываниях Радищева,
взятых из материалистической части трак¬
тата, и спекулировали буржуазные иссле¬
дователи типа Боброва и Милюкова, дока¬
зывавшие, что Радищев — последователь¬
ный идеалист. Однако эта точка зрения
может быть принята лишь теми, кто су¬
губо формально подходит к этому вопросу.
Если же приведенные выше высказывания
рассматривать в тесной связи с логикой
и методологией трактата, то станет ясно,
что его автор, якобы избирающий точку
зрения идеализма, делает это «вопреки
всем другим доводам», видимо, из сообра¬
жений, не имеющих отношения к науке.
Находясь в сибирской ссылке, Радищев
прекрасно понимал, что у него нет ника¬
кой надежды на опубликование в России
книги, открыто защищающей доводы мате¬
риализма. Все посылаемые Радищевым из
Сибири материалы проходили в первую
очередь «дружескую» цензуру А. Р. Ворон¬
цова, который не допустил бы никаких
«крамольных» мыслей. Напомним в этой
связи о письме Радищева А. Р. Воронцову
от 8 марта 1791 года из Тобольска, в ко¬
тором он сообщал о замысле трактата:
«В часы досуга я предполагаю написать
кое-что для образования моих старших, но
так как я поклялся или дал слово вашему
сиятельству, что равносильно, не делать
ничего без вашего ведома, они получат это
лишь из ваших рук и вы окажете милость
устранить оттуда все, что
окажется н е с о о б р а з н ы м» (А. Н.
Радищев. Полн. собр. соч., т. 3,
стр. 354—355. Разрядка наша.— Авт.).
Поэтому подцензурная форма защиты ма¬
териализма была единственно возможным
для Радищева способом изложения своих
идей. Метод, избранный Радищевым, со¬
стоял в написании трактата как бы в
двух планах.
Заявляя о формальном принятии доводов
идеализма, автор призывает читателя не
обращать внимания на эти авторские заве¬
рения, объясняющиеся особымиусло-
виями написания работы, и самому ре¬
шать на основании объективного
сопоставления обеих систем, кото¬
рая из них ложна.
Более того, автор, «принявший» догмат
о бессмертии, тут же вскрывает причины
возникновения этой «веры» в бессмертие
души. «...Гонимый с лица земли печалию,
грустию, прещением, болезнию, скорбию,
человек взоры свои отвращает от тления,
устремляет за пределы дней своих, и паки
надежда возникает в изнемогающем серд¬
це» (стр. 72).
Именно на этот момент обратил внима¬
ние Г. В. Плеханов в своих заметках о Ра¬
дищеве. «Что именно побуждает Радищева
верить в бессмертие,— пишет он.— Не
рассудок, сердце, потребность в самоуте¬
шении. Очень важно» (Соч., т. XXII,
стр. 363). Не разделяя, по изложенным вы¬
ше соображениям, мнение Плеханова о
«вере» Радищева в бессмертие души, мы
согласны с тем, что подобные высказыва¬
ния важны для понимания философской
позлции Радищева. С одной стороны, ему
было удобно от первого лица высказать на¬
дежду на «вторую жизнь», с другой сторо¬
ны, он подчеркивал несостоятельность до¬
мыслов о бессмертии души, порожденных
воображением людей, сломленных жизнен¬
ными невзгодами, уходящих в «область га¬
даний, предположений, систем».
В бессмертие души можно только верить,
подчеркивает Радищев, в научном, методо¬
логическом отношении этот тезис несостоя¬
телен. Это главный итог исследования.
Заявляя об идеализме Радищева, буржу¬
азные ученые ссылались также на эпиграф

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
165
к книге, взятый Радищевым из сочинений
Лейбница:	«Настоящее чревато буду¬
щим» — «мысль, проходящая красной
нитью через всю книгу» (Е. Бобров).
В самом деле, и Лейбниц и Гердер ис¬
пользовали это положение как одно из
главных методологических оснований при
доказательстве бессмертия души. Развивая
теорию преформизма, Лейбниц, например,
утверждал, что душа существует уже в
человеческом зародыше, и добавлял: «Что
не имело начала, не имеет и конца» (то
есть душа не умрет и после смерти чело¬
века).
Анализ трактата показывает, что поло¬
жение Лейбница действительно лежит в
основе всей книги Радищева, но в первой
части оно трактуется совсем иначе, чем в
последней.
В 1-й и 2-й книгах трактата Радищев
доказывает, в противовес Лейбницу, Мен¬
дельсону и Гердеру, что в настоящей жиз¬
ни человека нет ничего, что свидетель¬
ствовало бы о бессмертии его души. «Ве¬
дай, что всякое состояние вещества, ка¬
кого бы то ни было, естественно предопре¬
деляется его предшедшим состоянием»,—
пишет он, подводя итог всей материали¬
стической аргументации. «Без того после¬
дующее состояние не имело бы причины
к своему бытию. Итак, предрожденное со¬
стояние человека определяло его состоя¬
ние в жизни, а жизненное его состояние
определяет, что он будет по смерти. До за¬
чатия своего человек был семя, коего опре¬
деление было развержение. Состояние
жизни приуготовляло расположение и раз¬
рушение. Когда же жизнь прейдет, почто
мечтать, что она может продлиться?»
(стр. 95).
Следование тому же принципу, понимае¬
мому идеалистически, при анализе 3-й
и 4-й книг приведет нас к чисто гадатель¬
ному и ничем не обоснованному предполо¬
жению. «О, возлюбленные мои,— пишет
Радищев, «обосновав» «посмертное суще¬
ствование души» из ее нынешней органи¬
зации,— я чувствую, что несуся в об¬
ласть догадок, и, увы, догадка не есть
действительность» (стр. 140—141).
Наконец, доказывая идеализм Радищева,
буржуазная наука ссылалась на то, что в
3-й и 4-й книгах трактата изложена яко¬
бы оригинальная система идеалистических
взглядов (см., например, в книге Бобро¬
ва раздел «философия в России», вып. III,
3 900). Этот довод вскоре был опроверг¬
нут самими же буржуазными исследова¬
телями. Занимаясь в соответствии со сво¬
им компаративистским методом розысками
западных образцов для любой мысли, вы¬
сказанной Радищевым в трактате, они
вскоре обнаружили, что «оригинальная си¬
стема идеалистических взглядов» пред¬
ставляла собой подчас дословное, а иногда
сокращенное изложение Радищевым одного
из произведений немецких идеалистов
XVIII века, а именно — книги М. Мендель¬
сона «Федон, или о бессмертии души».
Правда, II. Милюков, «обнаружив» этот
факт, пытался спасти оригинальность Ра¬
дищева как «идеалиста», утверждая, будто
последний заимствовал только «метафизи¬
ческие» доводы. Но уже через несколько
лет И. Лапшин доказал, что вся идеали¬
стическая аргументация, проводимая в
3-й и 4-й книгах трактата, неоригиналь¬
на, она воспроизводит в основном герде-
ровские рассуждения о бессмертии души,
изложенные в его работах «Идеи к фило¬
софии истории человечества» и «О пере¬
селении душ» (см. 4-ю книгу).
Буржуазные ученые, обнаружив несамо¬
стоятельность идеалистической аргу¬
ментации Радищева, одновременно пыта¬
лись утверждать несамостоятельный ха¬
рактер и его материалистических доводов,
приводимых в 1-й и 2-й книгах трактата,
якобы полностью «заимствованных» у
Гольбаха (П. Милюков) или у Пристли
(И. И. Лапшин). Эту космополитическую
тенденцию довел до логического конца
Шпет, уверявший, что философский трак¬
тат Радищева представляет собой «учени¬
ческий трактат о 4—5 прочитанных кни¬
гах».
Но, характеризуя всю работу как «неса¬
мостоятельную», буржуазные исследовате¬
ли попросту извращают факты. В отличие
от доводов, приведенных в 3-й и 4-й кни¬
гах, аргументация, изложенная в 1-й и 2-й
книгах, казалось бы, чуждая Радищеву-
«идеалисту», представляет собой ориги¬
нальную, логически стройную, теоретиче¬
ски последовательную систему материа¬
лизма, шаг за шагом отстаиваемую Ради¬
щевым в борьбе с идеализмом.
Фальсификация вопроса об источниках
трактата была настолько явной, что даже
сами буржуазные ученые вынуждены бы¬
ли отметить, что «решение в пользу смерт¬
ности, очевидно, приковывало внимание
Радищева в гораздо большей степени, чем
решение в пользу бессмертия», что «разоб¬
раться в доказательстве смертности было
для него важнее» и что в 1-й и 2-й книгах
в отличие от 3-й и 4-й книг «видны по¬
стоянные следы личных усилий автора».
Фактически опровергая свои собствен¬
ные заявления об идеализме Радищева, они
отмечали, что «среди идеалистических
рассуждений Радищев чувствует себя как-
то неловко» (П. Милюков), что он «смеет¬
ся над крайностями метафизических умо¬
зрений немецких философов... и, следуя
англичанам и французам, предпочитает
держаться твердой почвы опыта» (Навлов-
Сильванский).

166
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
IV.	О некоторых недостатках в освещении
философских взглядов Радищева в
советской литературе
Разработк-e философского наследия Ра¬
дищева в советской литературе уделялось
большое внимание. Было раскрыто обще¬
ственное значение трактата, дана правиль¬
ная оценка Радищева как выдающегося,
оригинального материалиста XVIII века,
продолжившего материалистические тра¬
диции М. В. Ломоносова.
Однако авторы многих работ (Р. Л. Ры¬
жик, И. Я. Щипанов и другие) анализи¬
руют «сущность материалистической си¬
стемы» Радищева не согласно внутренней
логике самого трактата, где вся аргумента¬
ция, изложенная в 1-й и 2-й книгах, про¬
тивостоит по всем важнейшим пунктам
идеалистическим доводам, приводимым в
3-й и 4-й книгах, а согласно абстрактной
схеме, почти одинаковой для всех мыслите-
лей-материалистов XVIII—XIX веков: Ра¬
дищев о первичности материи, Радищев о
свойствах материи, о пространстве и вре¬
мени, о законе сохранения вещества и
энергии, о скачках в природе, борьба Ра¬
дищева с преформизмом, с энтеллехией,
теория познания Радищева, Радищев о по¬
явлении великих людей и т. д. Весь ана¬
лиз сводится к тому, что подбирается под¬
ходящая цитата к каждому пункту этой
своеобразной анкеты, имеющей мало обще¬
го с логикой мыслей самого Радищева. При
этом не удивительно, что в ряде случаев
идеалистические положения, изложенные
в 3-й и 4-й книгах, используются для до¬
казательства... материализма Радищева, а
действительное содержание и проблемати¬
ка трактата остаются нераскрытыми. Ан¬
кета дополняется уклончивым определени¬
ем исходных позиций Радищева в филосо¬
фии. И. Я. Щипанов, очевидно, до сих пор
не решил для се>бя, как рассматривать
идеалистические доводы, излагаемые в 3-й
и 4-й книгах: как принадлежащие Ради¬
щеву или как не принадлежащие ему.
С одной стороны, он спрашедливо утверж¬
дает, что «...нельзя говорить о вере Ради¬
щева в бессмертие человеческой души; он
в своей книге приводит и комментирует все
известные по тому времени доводы о
смертности души, о>б отсутствии загробной
жизни как доводы научные, неопровержи¬
мые, а противоположные им — как доводы
недоказуемые, воспринимаемые только на
веру» (сборник «Из истории русской фи¬
лософии XVIII—XIX веков», 1952,
стр. 160—161). С другой стороны, он
утверждает совершенно иное: «Если в пер¬
вых двух книгах своего трактата «О чело¬
веке, его смертности и бессмертии» Ради¬
щев развивает материалистические идеи, то
в последних двух книгах он делает отступ¬
ления от материализма в сторону деизма
(?), в силу чего его материализм теряет
боевой характер» (там же, стр. 147).
Но во всех этих работах мы не находим,
несмотря на все старания, никакого упо¬
минания об отношении Радищева к Мен¬
дельсону и Гердеру, хотя, как мы могли
убедиться, критическое рассмотрение
именно их концепций занимает большое
место в философском трактате Радищева.
Можно ли, например, анализировать фило¬
софию Фейербаха, не говоря о критике им
Гегеля, или излагать содержание «Ма¬
териализма и эмпириокритицизма»
В.	И. Ленина, не упоминая о борьбе Ленина
с махизмом? Сам по себе такой вопрос аб¬
сурден. А ведь именно такой метод при¬
менялся некоторыми исследователями к из¬
учению философских взглядов Радищева:
всемогущая анкета, заполненная произ¬
вольно набранными цитатами, заменяла
научный анализ их действительного со¬
держания. Так, в специальной монографии
«Философские и общественно-политиче¬
ские взгляды А. Н. Радищева» (М. 1949)
М. А. Горбунов не уделил ни одной (!)
строки освещению этой проблемы. Другой
автор, специализирующийся на истории
русской философии XVIII века, И. Я. Па¬
панов, издал (а вернее, перепечатал с не¬
большими изменениями) около десятка
статей о философских взглядах Радищева
и во всех обошел молчанием важный для
определения места Радищева в философии
XVIII века вопрос о его отношении к идеа¬
лизму Мендельсона и Гердера. Ту же кар¬
тину, к сожалению, мы наблюдаем и в
«Очерках по истории общественно-полити¬
ческой и философской мысли народов
СССР».
В I томе «Истории философии», вышед¬
шем в 1957 году, И. Я. Щипанов, правда,
упоминает о том, что Радищев в своем
трактате «излагал также взгляды филосо-
фов-идеалистов, в частности Гердера и
Мендельсона», и что, по мнению Радищева,
«научными и неотразимыми являются до¬
воды материализма». Однако и здесь
И. Я. Щипанов не делает попытки выяс¬
нить, с какой целью материалист Радищев
пространно излагает в трактате систему до¬
водов идеализма в доказательство бессмер¬
тия души. Видимо, поэтому И. Я. Щипанов
вынужден старательно замалчивать неодно¬
кратные заявления Радищева о его вере
в бессмертие души, которые он делает на
страницах 1-й и 2-й книг трактата.
В результате подобного метода исследо¬
вания во всех этих работах оказался
неосвещенным замечательнейший в исто¬
рии факт: попытка Радищева сравнить и
сопоставить высшие достижения научной
и материалистической мысли XVIII века с

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
1*67
концепциями школы немецкого идеализма
этого века, попытка показать превосход¬
ство материалистических доводов над иде¬
алистическими. Рассмотрение воззрений
Радищева в отрыве от развития философ¬
ской мысли Западной Европы привело к
явному искажению его взглядов, к недо¬
оценке их подлинного значения, к ряду
уступок буржуазным фальсификаторам.
О необходимости научного подхода к
концепциям буржуазных ученых говорит¬
ся в статье Р. Л. Рыжик «философские
взгляды А. Н. Радищева» («Ученые за¬
писки Академии общественных наук при
ЦК ВКП(б)» X» 15, М. 1952). На
стр. 43 она одной фразой разоблачает
буржуазных ученых, которые «в своем
продажном усердии... с редким единодуши¬
ем пытались оклеветать Радищева, харак¬
теризуя его то как ученика идеалиста
Лейбница, то как последователя эклекти¬
ческой школы эпигонов лейбницианства,
немецких философов Геллерта, Платнера
и Мендельсона». Но она не опровергает и
не разбирает буржуазную аргументацию.
Анализируя взгляды Радищева, она
пишет: «В своем философском трактате
Радищев делает попытку рассматривать
материальный мир как процесс беспре¬
рывного совершенствования, прогрессив¬
ного развития от низшего к высшему. Ес¬
ли это, утверждал Радищев, нерушимый
закон, «мета» всего существующего, так
что же будет с человеческой мыслью, ду¬
шой после смерти? Неужели мысль, достиг¬
нув такого совершенства, исчезнет? Ради¬
щев отвечал на этот вопрос отрицательно.
Прежде всего, пишет он, согласно зако¬
ну сохранения материи и движения, от¬
крытому Ломоносовым, ничто не исчезает,
а лишь меняет свою форму. Согласно за¬
кону развития от низшего к высшему,
«закону беспрерывного совершенствова¬
ния», и мысль должна принять еще бо¬
лее совершенную форму» (там же,
стр. 56). Как видим, Радищеву приписы¬
ваются явно идеалистические рассуждения
о «восходящей постепенности» Гердера,
Мендельсона и других идеалистов; факти¬
чески Радищев объявляется «эпигоном
лейбницианства».
Итак, в ряде работ советских авторов не
раскрывается внутренняя логика трактата
Радищева, не показывается, что вся си¬
стема взглядов Радищева направлена про¬
тив определенной школы идеализма
XVIII века.
В шестом номере журнала «Вопросы фи¬
лософии» за 1957 год помещена статья
И. Я. Щипанова «Еще раз о А. Н. Ради¬
щеве». Автор, полемизируя с Ю. Ф. Каря¬
киным и Е. Г. Плимажом, особенно нагляд¬
но показывает недостатки своего метода
исследования. Отказываясь от объяснения
того факта, что идеалистические доводы,
изложенные в 3 и 4-й книгах, противопо¬
ставляются доводам, приводимым в 1 и 2-й
книгах, И. Я. Щипанов заявляет, что «фи¬
лософское содержание этих последних двух
книг гораздо сложнее, чем это кажется
авторам (Е. Г. Плимаку и Ю. Ф. Каряки¬
ну.— Авт.): оно полно противоречивых
суждений» (стр. 133).
И. Я. Щипановf'.в доказательство своей
точки зрения приводит ряд цитат из
3—4-й шиг трактата, свидетельствую¬
щих о том, что наряду с идеалистическими
доводами в них содержатся и материали¬
стические лоложения. Не раскрывая дей¬
ствительной структуры трактата, автор
вырывает отдельные цитаты из контекста,
ошибочно трактуя как 'материалистические
даже те идеалистические доводы за бес¬
смертие души, которые Радищев. заимство¬
вал у Мендельсона и Гердера (например,
высказывания о жизни и смерти, о «лест-
вице существ» и т. д.). Материализм Ра¬
дищева не доказывается, а провозгла¬
шается.	'
По-видимому, у автора нет ясного пони¬
мания трактата, и поэтому, 'провозгласив
Радищева материалистом, он отри первом
же столкновении с содержанием трактата
вынужден оперировать следующими опре¬
делениями: «Как видно из содержания • его
труда «О человеке...», у Радищева в дан¬
ном случае были серьезные искания.
В итоге (!) он все же склоняется более к
материалистическому решению этого во¬
проса,. но не оставляет без внимания до¬
воды противоположного лагеря*» (стр. 134),
или: «Несмотря (!) на то, что в трактате
имеются как материалистические, так и
идеалистические высказывания, ® Ради¬
щеве в итоге (!) берет верх материалист,
а не идеалист» (там же). Ка® же объяс¬
няет автор заявление Радищева в 1-й и
2-й <книгах о том, что он сознательно сле¬
дует вере в бессмертие- души?! И. Я. Щи¬
панов вынужден обойти его молчанием.
Другая методологическая ошибка содер¬
жится в статье Е. А. Дроздовской, опубли¬
кованной в V томе «Ученых записок»
2-го Медицинского института. Признавая
противоречивость двух систем доводов, со¬
держащихся в трактате, Дроздовская забы¬
вает о конкретно-исторической форме по¬
становки основного вопроса философии
в эпоху Радищева. Она забывает также,
что про!блема материи и сознания решалась
Радищевым как вопрос о том, смертна ду¬
ша или бессмертна, субстанциональна она
или нет, иначе говоря, материален ли суб¬
страт психики, или он представляет собой
особую, бессмертную, вечную субстанцию.
Точка зрения, высказанная Дроздов¬
ской, основана на смешении вопросов об
активности сознания и его материально¬

168
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
сти. По ее мнению, Радищев «не маг по¬
нять, что материя и сознание представля¬
ют собой диалектическое единство проти¬
воположностей, что сознание нематериаль¬
но и шесте с тем является продуктом ма¬
терии» (стр. 213). На основании этого
рассуждения Дроздовская заключает, что
в 3-й и 4-й книгах трактата, поставив
вопрос об отличии сознания от материи,
Радищев закономерно пришел к идеализ¬
му. Она пмшет: «Не будучи в состоянии
понять сущность диалектического скачка,
диалектического перехода от материи не-
соэнающей к материи сознающей, Радищев
во второй части трактата приходит к от¬
рыву сознания от материи... С этим вы¬
водом Радищева связано и его предположе¬
ние о бессмертии души...» (стр. 223). Ана¬
лиз 1-й и 2-й книг трактата Ш'казывает,
что Радищев совершенно ясно говорил о
невещественности сознания. Возражая
против идеалистического содержания по¬
нятия «душа», он доказывал, что суб¬
страт сознания — материальный орган,
мозг, столь же разделимый, непроницае¬
мый, обладающий формой, как и любая
другая материальная вещь.
Во 2-й книге Радищев анализирует этот
вопрос для того, чтобы материалистически
опровергнуть взгляды тех метафизиков,
которые считали сознание вещественным.
Подчеркивая материальность субстрата со¬
знания — мозга, Радищев писал: «Ужели
так трудно тебе вообразить единственность
чувствования и мысли, и того, что ты ду-
шею называешь, не саму по себе един¬
ственную, простую и неразделимую, но
единственну и неразделиму яко действие
твоих органов и твоего сложения?»
(стр. 92).
Таким образом, мы видим, что постанов¬
ка этого вопроса в 1-й и 2-й книгах трак¬
тата исключает всякую возможность отры¬
ва сознания от материи. Логику идеали¬
стов, приходящих от отрицания матери¬
альности сознания к абсолютизации духа,
разбитую Радищевым в 1—2-й книгах,
Дроздовская приписывает самому Ради¬
щеву.
Что же касается вопроса об активности
психики, то в этом пункте Радищев бо¬
рется с идеализмом двумя способами. В 1-й
и 2-й книгах он много места уделяет изло¬
жению фактов противоположного характе¬
ра, показывающих воздействие тела на
душу, сознание, психику.
Он включает положения об активности
психики в систему идеалистических дово¬
дов, приводимых в 3-й и 4-й книгах трак¬
тата, показывая тем самым, ® каким вы¬
водам приводит их идеалистическая трак¬
товка; отвергая положение о бессмертии
души» являющееся логическим следствием
идеалистической интерпретации фактов ак¬
тивности психики, Радищев тем самым
ставит вопрос о необходимости иного осве¬
щения этих фактов.
Следовательно, и (в этом вопросе Ради¬
щев остается материалистом, хотя мате¬
риализм его был исторически ограничен¬
ным.
По нашему мнению, следует раз и на¬
всегда установить, что признание актив¬
ности психики само по себе нисколько не
отрицает материалистического понимания
вопроса о природе сознания. Поскольку
Радищев отвергал идеалистический вывод
о бессмертии души, якобы вытекающий из
фактов активности психики, постольку у
нас нет основания говорить о каких-либо
колебаниях Радищева в этом вопросе
в сторону идеализма.
Остановимся в заключение на важней¬
ших вопросах, требующих дальнейшей
разработки. Прежде всего необходимо про¬
должить работу над выяснением общей
структуры книги, исследовать детально
вопрос о подцензурном характере произве¬
дения, определить, что же в 3-й и 4-й
книгах относится к идеалистической ар¬
гументации, излагаемой с целью критики,
и что является собственными авторскими
положениями.
Для этого необходим дальнейший ана¬
лиз источников, а также всей методологии
трактата и логики его изложения. Только
после этого можно будет дать научный
анализ содержания трактата, чего до сих
пор в нашей литературе не сделано.
Однако доказательство того, что Ради¬
щев занимал материалистическую пози¬
цию в вопросе о бессмертии человеческой
души, не должно затушевывать действи¬
тельную ограниченность системы его мате¬
риалистических взглядов, характерную
для философских систем XVIII века. Тре¬
бует своего дальнейшего анализа факт
наличия элементов деизма в материали¬
стической аргументации, изложенной в
1-й и 2-й книгах (признание бога как
первотолчка). Вопрос о деистической огра¬
ниченности материализма Радищева не
вполне ясен, поскольку в тех же 1-й и
2-й книгах имеется и целый ряд явно
атеистических положений, отвергающих
положение о существовании божественно¬
го первотолчка, например:	«На что
нам знать, что до сложения мира было, и
можно ли нам знать, как то было? Вещест¬
венность движется и живет; заключим,
что движение ей сродно, а бездействие
есть вещество твоего воспаленного мозга,
есть мглт. и тень. Сияет солнце, а ты хо¬
чешь, чтоб свойство его было тьма; огонь
жжет, а ты велишь ему быть мразом. От¬
ступи со своим всесилием, оно смех токмо
возбуждает» (стр. 81).

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
169
Утверждая, что Радищев материалисти¬
чески переосмысливал ряд диалектических
положений, критикуемых им систем не¬
мецких идеалистов (например, эпиграф
к книге и др.), надо подчеркнуть механи¬
стическую ограниченность материализма
Радищева (см., например, анализ свойств
материи, стр. 74—82). Свойство делимо¬
сти Радищев иногда распространял не
только на «мысленное вещество», мозг —
носитель свойств психики, но и на самую
«мысленность», как функцию данного ве¬
щества. В связи с этим надо поставить
вопрос о нечеткости терминологии Ради¬
щева — необходимо уяснить, делает ли он
различие между такими терминами, как
«мысль», «мысление», «мысленность»,
«мысленное вещество», «дух», «душа»,
«умственная сила» и т. д. В силу меха¬
ницизма своих воззрений Радищев не смог
дать теоретического опровержения идеали¬
стической трактовки фактов активности
человеческого сознания, приведенных в
3-й книге. В 1-й и 2-й книгах он только
противопоставляет им факты, свидетель¬
ствующие о зависимости души от тела, но
не дает объяснения активного воздействия
психики на тело. Решить эту проблему с
позиций механицизма Радищев не мог, хо¬
тя он и понимал ее значение. Необходимо
также специально разобрать теорию позна¬
ния Радищева, проанализировать те сту¬
пени познания, которые отмечает Радищев,
исследовать отношение Радищева к фило¬
софии французского и немецкого просве¬
щения и к достижениям современного ему
естествознания. В этом отношении сделано
очень и очень мало. Впереди много инте¬
ресной и важной работы, требующей живо¬
го обмена мнениями.
Л. А. ФИЛИППОВ (Москва),
В.	И. ШИНКАРУК (Киев),
М. М. СПЕКТОР (Харьков)

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
О некоторых недостатках в освещении
немецкой и русской философии XIX века
во втором томе «Истории философии»*
«История философии». Том II. Под редакцией М. А. Дынника, М. Т. Иовчука,
Б. М. Кедрова, М. Б. Митина, О. В. Трахтенберга. Издательство Академии наук СССР.
М. 1957. 711 стр.
Советский читатель с нетерпением ждет
появления капитальных исследований по
истории философии. Особенно большой ин¬
терес вызывает выход в свет двух первых
томов многотомной «Истории философии»,
ибо они как бы суммируют, подытоживают
всю научно-исследовательскую работу, про¬
веденную работниками философского
фронта в этой области. Тем более, что они
издаются таким компетентным научным
центром, как Институт философии АН
СССР.
Второй том «Истории философии» охва¬
тывает один из самых интересных периодов
развития домарксистской философской мыс¬
ли— период разложения, падения и кри¬
зиса феодального строя и зарождения ка¬
питалистических отношений во многих
странах Европы (Англии, Франции, Герма¬
нии, России, Польше, Югославии, Румы¬
нии, Чехии и Словакии), .в Соединенных
Штатах Америки и странах Латинской
Америки, а также Индии, Китае и Японии.
Нужно отметить, как весьма положитель¬
ный факт, включение в книгу глав об исто¬
рии развития философской мысли в Соеди¬
ненных Штатах Америки1, странах Латин¬
ской Америки, Индии, Китае и Японии.
Как бы недоработаны они ни были,
все же эти главы представляют большой
научный интерес: ведь на русском языке
впервые печатаются даже краткие сведе¬
ния по истории философии некоторых стран.
Книга охватывает обширный фактиче¬
ский материал и широкий круг проблем.
Все же ее основным костяком остаются
главы о немецкой классической философии
и философии русских революционных демо¬
кратов XIX века. Естественно возникает во¬
прос: соответствуют ли эти главы совре¬
менному состоянию изучения немецкой
классической философии и философии
русских революционных демократов? Мож¬
но твердо ответить: нет, не соответствуют.
Несмотря на то, что авторами этих глав
являются известные ученые-исследователи,
авторы многих книг и монографий, все же
* Продолжение обсуждения вышедших
томов «История философии» (см. «Вопро-
•:ы философии» №№ 2 и 3 за 1958 год).
их коллективный труд не оказался на до¬
статочном теоретическом и методическом
уровне. Как видно, привлечение чрезмерно
большого количества авторов привело к
отрицательным результатам.
Достаточно указать хотя бы на то, что
раздел о философии Канта (всего 20 стра¬
ниц!) написан несколькими авторами. Стои¬
ло ли теорию познания Канта, его есте¬
ственнонаучные взгляды, этику и т. д. рас¬
пределять между разными авторами? Это
привело к утрате цельности и к ненужным
повторениям, избежать которых в таких
случаях чрезвычайно трудно.
Изложение теории познания Канта
страдает существенными недостатками. Во-
первых, упущены некоторые основные во¬
просы, которые необходимо было затро¬
нуть; во-вторых, не объяснены до конца и
требуют уточнения многие положения. Ав¬
тор почему-то совершенно упустил из виду
кардинальный вопрос: что такое познание
по Канту, в какой форме оно существует.
Говоря об априорности познания, автор
ничего не говорит о его синтетическом ха¬
рактере. И вообще удивительно, почему в
изложении теории познания Канта отсут¬
ствует проблема синтеза. По Канту, позна¬
ние может существовать не в априорных
суждениях, а в синтетически-аттриорных су¬
ждениях, так как познание есть расширение
знания: априорные суждения могут быть и
аналитическими, не расширяющими зна¬
ния.
Автор тут же должен был показать, что,
по Канту, такие (синтетически-априорные)
суждения (de jure) существуют в математи¬
ке, чистом естествознании и метафизике, а
(de facto) возможны только в первых двух
и невозможны в метафизике.
Если бы при таком кратком изложении
теории познания Канта автор заострил вни¬
мание на последовательности проблем, по¬
ставленных самим Кантом,— что такое по¬
знание, существует ли оно, какие науки
имеют право на существование и почему,—
тогда изложение было бы методически по¬
следовательным и четким.
Касаясь вопроса о пространстве и вре¬
мени, автор совершенно не говорит о том,
почему, по Канту, пространство и время

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
являются априорными формами чувствен¬
ности, а не категориями (понятиями)'. Вме¬
сто этого автор пишет:	«Следовательно,
заключает Кант, понятия (разрядка на¬
ша — Рец.) пространства и времени явля¬
ются априорными...» (стр. 41). У Канта
имеется целое рассуждение о том, что про¬
странство и время — чистые интуиции, а не
понятия, что эти интуиции единичны, со¬
держат в себе отдельные части простран¬
ства и времени, а не подразумевают их, как
это имеет место в понятиях.
Автору нужно было показать различие
юмовского понимания пространства и вре¬
мени от кантианского.
На 45-й странице книги читаем: «Кантов¬
ские априорные формы и категории
(разрядка наша.— Рец.) не многим отлича¬
ются от «врожденных идей» Декарта или
же «вечных истин» Лейбница». И в то же
время Кант является продолжателем
агностической и субъективно-идеалистиче¬
ской линии Д. Юма (см. стр. 40).
Во-первых, непонятно выражение «фор¬
мы и категории». Для Канта категории и
есть формы рассудка. Во-вторых, автору
нужно было показать то «немногое», чем
отличается Кант от рационалистов, и, на¬
конец, объяснить, как возможно быть по¬
следователем Юма и «не многим отличать¬
ся» от Декарта я Лейбница, стоять на по¬
зициях «врожденных идей» и «вечных
истин».
На 45-й странице читаем:	«С точки
зрения Канта, чувственность — источник
знаний лишь о единичном, а рассудок —
источник знаний об общем».
Следовало объяснить, что значит с точки
зрения Канта чувственность, как источ¬
ник знаний лишь о единичном.
А .именно, что ею познается? На это нет
ответа.
Автор неясно различает «вещи в себе» от
предметов. Иначе как объяснить следую¬
щую фразу: «Однако, чувственно восприни¬
маемая реальность оказывается, по Канту,
чем-то производным, промежуточным меж¬
ду субъектом и потусторонними вещами в
себе» (стр. 39). По Канту, чувственно вос¬
принимаемая реальность, мир явлений не
является промежуточным ;между субъек¬
том и «вещами в себе». Это ошибка. Со¬
гласно теории Канта, между чувственно
воспринимаемой реальностью, то есть пред¬
метами, и потусторонними «вещами в се¬
бе» стоит субъект:
Неверно утверждение, будто, по Канту,
«сознание отображает лишь то, что оно же
творит, то есть мир явлений» (стр. 39). Со¬
знание, по Канту, не творит мира явлений.
Явление состоит из материала и формы.
Первое дается сознанию, второе создается
им. Сознание создает не мир явлений, а
закономерность его.
Нужно было подчеркнуть процесс сти¬
хийного становления законов сознания,
процесс осознания стихийно сложившихся
закономерностей, красной нитью • проходя¬
щий во всем немецком классическом идеа¬
лизме.
Автор ставит вопрос о различии фор¬
мальной логики и трансцендентальной, но
не дает на него ответа. «Выход за преде¬
лы «пропедевтической» логики дает, по
Канту, «трансцендентальная логика», кото¬
рая, по его мысли, имеет всеобщий и необ¬
ходимый характер» (стр. 42). И в книге
больше по этому вопросу почти ничего не
сказано. А то, что сказано, не помогает
различить трансцендентальную логику от
формальной: формальная логика так же
претендует на всеобщность и необходи¬
мость, как и трансцендентальная, и так же
может объяснить свое происхождение апри¬
орными формами сознания.
В изложении «трансцендентальной диа¬
лектики» отсутствуют такие вопросы, как
различие между категорией и идеей, опре¬
деление идеи. Не аргументируется, почему
разум впадает в противоречие, что являет¬
ся источником этого противоречия. В кни¬
ге слабо показаны роль и место Канта в
истории диалектики.
Очень схематично излагается философия
Фихте. Просто перечисляются некоторые
положения его философии без всякого
доказательства. Не вскрыты противоречия
в утверждениях самого Фихте, нет его кри¬
тики; он просто отвергается. В книге
не показана диалектика Фихте, последова¬
тельность и система категорий.
Автор главы о философии Фихте пола¬
гает, что, с точки зрения Фихте, «окружа¬
ющий человека мир создан им самим»
(стр. 59)'. Что подумает читатель, прочтя
следующие страницы, где говорится о том,
что Фихте признавал «правомерность фран¬
цузской революции», «выступал против гос¬
подства помещиков над крестьянами», «пи¬
сал о государстве», «о наполеоновской
агрессии», о «национальном характере куль¬
туры каждого народа» и т. п. (см. стр. 62—
64)? Как связать положение о том, что
«окружающий человека мир создан им са¬
мим» с признанием существования народов,
государства, помещиков, крестьян, «произ¬
водителей», купцов, промысла и т. д.? Зна¬
чит, не человек (пусть даже «общечеловече¬
ское сознание») создзет окружающий его
мир!
Дело в том, что Фихте, создавая Wissen-
schaftslehre — учение о науке, о знании, во¬
все не решал в данном случае онтологи¬
ческую проблему. Другое дело, когда во
втором периоде своего философствования
Фихте постепенно превращает «Я» в боже¬
ственное существо, тогда и Wissenschafts-
lehre принимает у него онтологический ха¬
рактер.
Автор не различает понятия абсолютного
Я Фихте от Я как субъекта, противопо¬
ставляемого не-Я как объекту, что имеет
для Фихте основное значение.
Может быть, эти и другие недоразуме¬
ния в изложении философии Фихте объяс¬
няются краткостью изложения, но все же
нужно было объяснить, что представляет
собою солипсизм (см. стр. 56) Фихте, со¬
липсизм, признающий существование наро¬
дов, сословий, государств, значит, и терри¬
тории и земли и т. д. Невозможно объяс¬
нить это противоречиями в философии
Фихте. Противоречий в философии Фихте
много, но в данном случае никакого про¬
тиворечия нет.

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Более широко изложен в книге объектив¬
ный идеализм Гегеля. Правильно оценивая
сущность объективного идеализма Гегеля,
автор последовательно излагает его «Логи¬
ку», «Философию природы» и «Философию
духа». Но, на наш взгляд, изложение было
бы полным, если бы автор затронул и «Фе¬
номенологию духа» — этот «источник и тай¬
ну» всей гегелевской философии, о которой
во всей главе две — три фразы, причем и
эти фразы вовсе непонятны для читателя,
незнакомого с философией Гегеля.
Очень сжато и схематично изложена
одна из самых интересных частей «Логики»
Гегеля — учение о понятии, суждении и
умозаключении,— которую Энгельс назы¬
вал гениальной.
В книге есть места, которые возможно
понять только в том случае, если читатель
предварительно знаком с излагаемым во-
просом.
Например: «Гегель рассматривал поня¬
тие бытия как первое «определение» раз¬
вивающейся, движущейся абсолютной идеи.
При этом Гегель утверждал, что началом
логики является «чистое бытие», абстрак¬
ция бытия, не содержащая в себе никакой
определенности. Понятие «чистого бытия»,
по Гегелю, тождественно понятию «небы¬
тия» («ничто»), но вместе с тем они и раз¬
личны: «чистое бытие» переходит в «не¬
бытие» и обратно. Это диалектический пере¬
ход «чистого бытия» в «небытие» и обрат¬
но образует, по Гегелю, «становление»
(стр. 83). Для кого это написано? Не зна¬
ющий вопроса не поймет, а знающий не
прочтет!
Глава о Гегеле содержит много неточ¬
ных выражений и, кроме того, не дает об¬
щего представления о системе философии
Гегеля. Прежде всего о неточных выраже¬
ниях. Автор отождествляет понятия миро¬
вого духа, абсолютного духа и абсолютной
идеи (см. стр. 75, 79).
«Природа...,— пишет автор,— в какой-то
мере также развивается диалектически»
(стр. 79); это положение высказывается
сразу после утверждения, что, по Гегелю,
«природа сама по себе рассматривается как
«безжизненная», лишенная развития...» Ав¬
тор не объясняет, что же означает мысль о
том, что природа «в какой-то мере» также
развивается диалектически. Цитата, приве¬
денная автором из «Людвига Фейербаха»
Энгельса, не разъясняет положения автора.
По Гегелю, не природа развивается, а в
природе развивается идея, поскольку она
«просвечивает» (schcint) в явлениях при¬
роды.
Все изложение философии Гегеля состоит
из отдельных абзацев, часто не связанных
друг с другом. Автор лишь констатирует
положения Гегеля, не объясняя их. Изла¬
гая третью часть «Логики» — учение о по¬
нятии, автор указывает, что понятие про¬
ходит три ступени: субъективное, объектив¬
ное и абсолютное понятие. В учении о по¬
нятии содержалась мысль о единстве обще¬
го и отдельного, об историческом развитии
логического. Приводится цитата Ленина о
том, что «общее есть отдельное» и т. д.
И сразу «переход»: «Рациональное зерно»
заключалось также в мыслях Гегеля о един¬
стве и взаимопереходе индукции и дедук¬
ции, анализа и синтеза» (стр. 91). Нет ни
одного слова о том, чем же отличается уче¬
ние Гегеля о единстве общего и отдельного
от учения марксизма-ленинизма, как объяс¬
няет Гегель единство и взаимопереход ин¬
дукции и дедукции, синтеза и анализа.
Вообще обойдены молчанием определе¬
ния основных категорий, их взаимные пере¬
ходы; например, что означает переход ка¬
чества в количество, бытия в сущность,
сущности в понятие,— ничего об этом не
сказано, не сказано ничего также о разли¬
чии структуры гегелевской и марксистской
диалектики. Говорится везде только одно:
диалектика Гегеля — это диалектика разви¬
тия понятия, духа. Это, конечно, правильно,
но этого вовсе не достаточно.
Бросается в глаза цитатнический метод
изложения. После каждого положения, из¬
лагающего мысль Гегеля, приводится ци¬
тата из произведения классиков марксизма-
ленинизма, но автор не старается разъяс¬
нить ни положения Гегеля, ни высказыва¬
ний классиков марксизма.
На 40 страницах (стр. 73—115) можно
было бы дать более обстоятельную харак¬
теристику мировоззрения Гегеля, разобрать
его диалектический метод и показать прин¬
ципиальное различие между гегелевским
методом и марксистским диалектическим
методом. Можно было, например, показать
различие в понимании понятия противоре¬
чия в системе Гегеля и в философии мар¬
ксизма. Нужно было проанализировать уче¬
ние Гегеля об идее, которая, по словам Ге¬
геля, рассматривается в «Логике» до «со¬
здания» природы и человека и в то же
время не существует до их «создания»;
нужно было обратить внимание на «пере¬
ход» идеи в природу и т. д. Ничего этого
нет в разделе о философии Гегеля.
Большое место в книге занимает глава о
философии русских революционных демо¬
кратов. Авторы использовали богатый ма¬
териал, постарались дать оценку их фило¬
софских взглядов на основе ленинского
анализа развития русской философии
XIX века. В основном им удалось достичь
цели. Но все же в главе очень многое
остается непонятным и не объясненным до
конца. Иногда авторы констатируют фак¬
ты, а не объясняют их.
Неубедительно и схематично изложена
философская эволюция Белинского. Нет
единой нити перехода Белинского от одной
точки зрения к другой. А процесс преодо¬
ления Белинским идеалистических учений
Шеллинга, Фихте и Гегеля — очень слож¬
ный процесс, требующий объяснения. Ав¬
торы детальнее должны были показать, как
автор «Димитрия Калинина» стал гегельян¬
цем, «примирился» с действительностью.
Нужно было показать, что Белинский, даже
будучи гегельянцем, был настолько «смел и
дерзок», что, когда вопрос касался эстети¬
ки, авторитет Гегеля не был ему пределом.
В главе не показано развитие диалекти¬
ческих и материалистических взглядов рус¬
ских революционных .Демократов, не пока¬
зано, что «в философии Чернышевского

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
развиваются диалектические идеи Белин¬
ского и Герцена» (стр. 349).
Все русские философы излагаются на
один лад. Достаточно сравнить соответ¬
ствующие части, излагающие диалектиче¬
ские взгляды Белинского, Герцена, Черны¬
шевского и Добролюбова, чтобы в этом
убедиться. Одни и те же вопросы, их оди¬
наковое решение, одни и те же оговор¬
ки и т. д.
Более того, у читателя остается впечат¬
ление, что диалектика Чернышевского была
чуть ли не шагом назад по сравнению с
диалектикой Белинского, которая имела
только один недостаток — «не была орга¬
нически соединена с материализмом»
(стр. 276), в то время как диалектика Чер¬
нышевского, кроме того, характеризова¬
лась еще многими недостатками, отмечен¬
ными автором (см. стр. 349—354).
Несмотря на то, что взгляды русских
революционных демократов получили в
книге широкое освещение, читатель все же
не найдет ib ней ответа на вопрос, чем
объяснить, что .русские философы, будучи
идеалистами в социологии, создали ма¬
териалистическую эстетику.
Эстетические взгляды русских револю¬
ционных демократов нужно рассматривать
в тесной связи с их философскими и со¬
циологическими взглядами. Если социоло¬
гические взгляды революционных демокра¬
тов идеалистические, естественно, напраши¬
вается вывод об идеалистической эстетике
русской классической философии. На самом
деле это не так. Как правильно замечают
авторы этой главы, общесоциологические
взгляды Белинского, Герцена, Чернышев¬
ского и Добролюбова в целом идеалисти¬
ческие, а эстетика материалистическая.
Исследование нужно было углубить именно
в этом направлении — найти причину со¬
здания материалистической эстетики. Нуж¬
но было указать при рассмотрении социо¬
логических взглядов революционных демо¬
кратов на причину, определившую мате¬
риалистическую сущность их эстетики.
В книге об этом ничего не сказано. Полу¬
чается некоторая оторванность философ¬
ских и социологических взглядов, с одной
стороны, и эстетических — с другой.
Авторы должны были показать, что со¬
здание материалистической эстетики рус¬
скими революционными демократами объ¬
ясняется, во-первых, гносеологической при¬
чиной — русские философы стоят на пози¬
циях материалистической теории отраже¬
ния, во-вторых, социологической — русские
революционные демократы в принципе
правильно, материалистически решили во¬
прос о роли народных масс и личности в
истории. Это дало им возможность создать
блестящие образцы анализа мировоззрения
художника, писателя, его героев и сущно¬
сти искусства в целом. Весьма важную
роль сыграла прогрессивная, реалистиче¬
ская литература, давшая богатейший мате¬
риал для обобщения.
В связи с этим нужно отметить, что ав¬
торы, излагая эстетические взгляды рево¬
люционных демократов, особенно Черны¬
шевского и Добролюбова, ничего не говорят
об их недостатках. Остается впечатление,
что все вопросы эстетики ими были реше¬
ны. Особенно после такой фразы: «Крити¬
куя идеалистическую эстетику, Чернышев¬
ский в своих работах, особенно в диссер¬
тации «Эстетические отношения искусства
к действительности», последовательно при¬
меняет философский материализм к теории
искусства» (стр. 355) — или же: «Чернышев¬
ский стремился применить диалектический
метод в эстетике, раскрыть исторический
процесс развития искусства» (стр. 357).
Марксистско-ленинская эстетика тоже
есть «последовательное применение фило¬
софского материализма к теории искус¬
ства»!
Задача авторов заключалась в объясне¬
нии различия этих эстетических учений, в
оценке эстетических взглядов революцион¬
ных демократов, в показе, насколько им
удалось «применить диалектический метод
в эстетике» и в определении их места и
роли в истории развития эстетической
мысли.
Очень бледно представлено в книге раз¬
витие грузинской общественной мысли до
60-х годов XIX века. Она изложена на¬
столько сжато (всего 4 страницы)', что
оставляет впечатление скорее заполненной
анкеты, чем изложения философских и об¬
щественно-политических взглядов.
Непонятно, почему философские взгляды
И. Чавчавадзе излагаются именно в этой
книге: ведь И. Чавчавадзе начал свою дея¬
тельность с 60-х годов XIX века. Взгляды
И. Чавчавадзе нужно было изложить не по
его стихам, а по. его публицистическим
статьям, которых имеется большое коли¬
чество.
С. Додашвили известен в основном как
автор «Логики». В главе ничего не сказано
о ней.
Книга имеет ряд недостатков общего ха¬
рактера. В ней не показано развитие
философии, изложение материала часто
изобилует цитатами, предмет философии
чрезмерно расширен. Порой бывает непо¬
нятно, для кого написана эта книга.
В целом книга полезна, но требует пере¬
работки. Это не совсем удачный опыт из¬
ложения развития философии конца
XVIII и 60—70-х годов XIX века.
К. С. БАКРАДЗЕ, С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ,
П. Г. ГУДЖАБИДЗЕ, Ш. В. ГАБИЛАЯ
(Тбилиси)

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Борьба за диалектический материализм в США
HOWARD SELSAM. Philosophy in Revolution. N. Y. 1957. 160 p.
В острой борьбе, происходящей в настоя¬
щее время между прогрессивными и реак¬
ционными силами в современной американ¬
ской философии, давно уже выдвинулось
на первый план имя американского мар¬
ксиста, доктора философии Говарда Сел-
зама. Его книги «Что такое философия»,
«Социализм и этика», а также многочис¬
ленные брошюры и статьи широко извест¬
ны не только в США, но и за их преде¬
лами.
Новый труд Говарда Селзама, «Филосо¬
фия в революции», написанный в остро по¬
лемическом тоне, посвящен важнейшей
теме — значению диалектического материа¬
лизма как теории революционного преобра¬
зования мира. В популярной, яркой и
убедительной форме Селзам излагает основ¬
ные принципы диалектического материализ¬
ма. Актуальность его книги состоит в том,
что он отстаивает эти принципы в борьбе
против современных идеалистов.
Книга состоит из введения и пяти глав:
«Философия и общество», «Новое мировоз¬
зрение», «Материя и дух», «Познание,
практика и действительность», «К вопросу
о научной материалистической этике».
Рассматривая основные мировоззренче¬
ские вопросы, Селзам прослеживает тес¬
нейшую связь их с общественной жизнью
и показывает, что то или иное решение
основного вопроса философии обусловлено
определенными социально-политическими
тенденциями тех или иных классов.
«Задача данной книги,— пишет Селзам,—
показать, что философия неразрывно свя¬
зана с общественными конфликтами».
В первой главе автор уделяет особое вни¬
мание выяснению предмета философии и
его изменению в процессе исторического
развития общества.
Утверждая, что материализм, как прави¬
ло, был мировоззрением прогрессивного
класса, автор иллюстрирует это историче¬
скими примерами. В этой главе много мет¬
ких, острых критических замечаний, под¬
вергающих критике определения философии
в современных буржуазных идеалистиче¬
ских теориях.
Автор приводит определение философии,
данное в одном из философских периоди¬
ческих изданий США: «Философия не пе¬
чет хлеб, но она дает нам бога, свободу
и бессмертие» («Journal of speculative phi¬
losophy»). «Другими словами,— поясняет
Селзам,— философия не имеет ничего обще¬
го с познанием мира, который нас окру¬
жает, она связана только со спасением в
другом мире, а свобода, которую она нам
дает,— это свобода от материализма, от
науки, которая подменяется позитивизмом
и прагматизмом» (стр. 19).
Много внимания уделяет Селзам разо¬
блачению стремления буржуазных идеоло¬
гов объединять философию с религией.
«Глашатаи правящего	класса,— пишет
он,— прилагают неимоверные усилия, чтобы
сохранить религию как один из главных
устоев пошатнувшегося строя».
Автор подвергает критике определение
философии, данное Бертраном Расселом в
книге «History of western philosophy»
N. Y., 1945, p. XIII). «Философия, как я по¬
нимаю это слово,— пишет Рассел,— обозна¬
чает. нечто промежуточное между теологией
и наукой» (стр. 20).
Доказывая непримиримость науки и ре¬
лигии и строгую научность диалектиче¬
ского материализма, автор приходит к вы¬
воду, что истинно историческое значение
философии обнаруживается в борьбе за ма¬
териалистическое мировоззрение: «История
философии — это история борьбы за науч¬
ное и материалистическое мировоззрение
против всех видов идеализма и обскуран¬
тизма».
Говард Селзам подчеркивает, что призы¬
вы реакционных политиков к подготовке
войны против социалистического мира
не могли обойтись без ссылок на боже¬
ственный авторитет. На большом истори¬
ческом материале он показывает, что бур¬
жуазия бессильна была разрешить вопрос
об истинном содержании, назначении и це¬
ли философии и что только «мировоззре¬
ние рабочего класса, его философия несет
с собой великую идею прогрессивной фило¬
софии, идею о том, что при помощи наше¬
го чувственного опыта и разума, при по¬
мощи научных методов мы, люди, все боль¬
ше и больше познаем природу вещей и при
помощи этих знаний сможем достичь еще
большего господства над окружающим ми¬
ром» (стр. 23).
Селзам приводит энгельсовское опреде¬
ление философии как науки о наиболее об¬
щих законах развития природы, общества
и мышления, как теории революционного
преобразования мира.
Основная задача книги Селзама заклю¬
чается в раскрытии значения диалектиче¬
ского материализма как теории изменения
мира, как идейного оружия рабочего класса
в его борьбе за освобождение человече¬
ства, в разъяснении значения социальной
революции, производящей коренное измене¬
ние сознания широких масс трудяще¬
гося народа. «Процесс борьбы против угне¬
тения и эксплуатации,— пишет Селзам,—
за мир и достаточный жизненный уровень
есть в то же время процесс освобождения
от мифологии, от духовной эксплуатации
народных масс современными потомками
знахарей и шаманов» (стр. 27).
Селзам стремится широко раскрыть связь
философии с жизнью, показать, как в про¬
цессе борьбы за освобождение от всех
форм угнетения у человека изменяется
идеология, как вместе с освобождением от
эксплуатации приходит конец и старым
формам идеалистического, религиозного ми¬
ровоззрения и создается совершенно новое
понимание человеком самого себя и окру¬
жающего его мира. «Это не случайность,—

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
пишет он,— а неизбежный исторический
процесс, что китайские рабочие, крестьяне,
студенты изучают сейчас диалектический и
исторический материализм... Это так же не¬
обходимо им, как еда и питье. Это дает
им метод организации своего нового мира,
это дает им способ коллективного исполь¬
зования законов природы» (стр. 27).
В главе «Новое мировоззрение» Говард
Селзам ставит вопрос, почему именно ра¬
бочий класс способен создать новое, рево¬
люционное мировоззрение в отличие от ста¬
рой традиционной философии. «Три черты,
отличающие положение рабочего класса,—
отвечает он на этот вопрос,— определяют
форму и содержание его мышления, делают
его способным революционизировать фи¬
лософию» (стр. 30).
Первая связана с его отношением «при¬
роде. Рабочий класс — это первый в исто¬
рии класс-производитель, имеющий свое
собственное научное мировоззрение. Он
вступает с природой в совершенно иные
отношения по сравнению с другими клас¬
сами в нашем обществе. Рабочий класс во¬
влечен в активные взаимоотношения с при¬
родой, как класс, производящий пищу,
одежду, жилище, все необходимое для под¬
держания жизни.
Вторая характерная черта рабочего клас¬
са, которая определяет его мышление,—
это стремление к истине и только к исти¬
не, потому что ложь, иллюзии только ме¬
шают ему в его освободительной борьбе и
в борьбе за овладение силами природы.
Его задачи — собственное освобождение и
освобождение всего человечества от экс¬
плуатации, войн и угнетения. Ничто ни в
настоящее время, ни в будущем не может
остановить рабочий класс и все прогрессив¬
ное человечество в его борьбе за истину,
открытую марксизмом-ленинизмом.
Третья отличительная черта рабочего
класса заключается в том, что «это первый
класс во всемирной истории, который стре¬
мится к бесконечным преобразованиям и
прогрессу, именно поэтому рабочий класс
может развить полностью диалектическое
мировоззрение» (стр. 33).
Эти три особенности, обусловленные тем
положением, которое занимает рабочий
класс в обществе, и определяют, пишет
Селзам, тот факт, что в отличие от старой,
традиционной философии была создана но¬
вая философия — мировоззрение пролета¬
риата, единственного до конца революцион¬
ного класса, который не стремится создать
замкнутые универсальные спекулятивные
системы мира, а изучает наиболее общие
законы развития природы, общества и мыш¬
ления и на их основании указывает путь
к преобразованию мира.
Показав исторические условия возникно¬
вения марксизма, революционную деятель¬
ность основоположников марксизма — Мар¬
кса и Энгельса,— Селзам в яркой научно¬
публицистической форме излагает основные
положения диалектического и историческо¬
го материализма: о первичности материи
и вторичности сознания, об объективном
существовании мира, о единстве мира в его
материальности, о бесконечном изменении и
развитии, об объективной истине, о способе
производства материальных благ как опре¬
деляющей силе общественного развития, о
роли труда в развитии самого человека, о
значении классовой борьбы как движущей
силы исторического развития и о творче¬
ском и партийном характере марксистской
теории.
При изложении основных принципов фи¬
лософии марксизма он все время подчер¬
кивает революционизирующее значение диа¬
лектического материализма.
«В настоящее время,— пишет он,— чело¬
вечество стоит в преддверии создания дей¬
ствительно человеческого мира. В этом за¬
ключается огромное значение революции,
произведенной рабочим классом в мышле¬
нии и в действительности» (стр. 49).
В третьей главе, «Материя и дух», Го¬
вард Селзам подробно в историческом ас¬
пекте рассматривает основной вопрос фи¬
лософии — отношение мышления к бытию.
Он прослеживает решение этой проблемы
в различных философских системах — начи¬
ная от древнегреческих мыслителей до со¬
временных философов.
В связи с основным вопросом философии
автор рассматривает следующие вопросы:
был ли мир создан или существовал веч¬
но, конечна или бесконечна природа, бес¬
смертна ли душа и др. При их рассмотре¬
нии автор показывает принципиальную про¬
тивоположность научного и религиозного
мировоззрений.
Интересны страницы книги Селзама, по¬
священные решению основного вопроса фи¬
лософии современными идеалистами. Он
правильно отмечает, что «эпоха империа¬
лизма требует такого способа отрицания
материализма, который создавал бы види¬
мость поддержки науки» (стр. 63); Селзам
указывает, что одним из таких способов
является попытка устраниться от решения
основного вопроса философии и противопо¬
ставить духу и материи нечто третье: бур¬
жуазные философы «в эпоху империализма
утверждают, что основа мира не является
ни духовной, ни материальной».
В главе дана также убедительная крити¬
ка позитивизма и прагматизма как филосо¬
фии защитников капитализма.
Характеризуя позиции Джона Дьюи, Сан¬
таяны, Рассела и других буржуазных тео¬
ретиков, Селзам раскрывает социальный
смысл их философских взглядов и подчер¬
кивает, что, подрывая доверие к науке, они
выполняют идеологические функции тех
классов, которые борются против науки и
истины. Селзам раскрывает антинаучный
характер псевдонатурализма Дьюи, кото¬
рый отождествляет природу с опытом, от¬
рицая, что она существует независимо от
человека. Метко подмечена автором одна
из основных тенденций современных идеа¬
листов — превратить науку в «логическую»,
«семантическую» или «практическую» орга¬
низацию опыта.
В главе «Познание, практика и действи¬
тельность», полемизируя с современными
представителями позитивизма, прагматизма
и семантики, Селзам доказывает познавае¬
мость мира.
Рассматривая проблему познания, Селзам
ставит интересные вопросы о проблеме ве¬

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
роятности, о природе ошибок. «Известны
дискуссии о природе ошибок,— пишет Сел¬
зам,— в которых вместо того, чтобы счи¬
тать ошибки ошибками людей, высказы¬
вается предположение о существовании ка¬
кой-то непостижимой тайны» (стр. 84).
Бесспорным достоинством книги являет¬
ся исторический анализ поставленных в ней
философских проблем. Автор кратко
характеризует теорию познания Платона,
Аристотеля, Беркли, гносеологические воз¬
зрения Декарта, Локка, Гассенди.
Полемизируя с современными идеалиста¬
ми, он пишет: «Современные идеалисты по¬
лагают, что знают наиболее умный способ
отрицания нашей способности познать
объективный мир: это способ отрицания
всего того, что существует за пределами
нашего опыта» (стр. 84). В связи с этим
Селзам рассматривает понятие «опыт» и
дает ему материалистическое определение.
Последовательно и убедительно в проти¬
вовес измышлениям современных врагов
марксизма Селзам излагает основные поло¬
жения теории познания диалектического
материализма.
Опровергая агностицизм современных
буржуазных философов, он пишет, что ра¬
бочему классу, создающему материальные
ценности, чужд агностицизм, ибо рабочий
класс стремится использовать силу «чело¬
веческого познания для уничтожения нище¬
ты в мире, для создания изобилия, для
освобождения от эксплуатации человече¬
ства, которое хочет жить в мире и счастье»
(стр. 114);.
Заслуживает большого внимания послед¬
няя глава книги, посвященная вопросам
материалистической этики. Критикуя несо¬
стоятельность учения о вечности этических
норм, абстрактного подхода к вопросам
этики, Селзам рассматривает в историче¬
ском аспекте материалистические тенден¬
ции в развитии этических учений. Материа¬
листические тенденции в этике, говорит
Г. Селзам, появились с древнейших вре¬
мен, но классический материализм многое
оставлял необъясненным, и его моральные
идеалы предлагали только «теоретическое»
изменение существующего общественного
порядка. Материалистические принципы в
этике утверждали земное происхождение
всех моральных норм и являлись большим
позитивным достижением по сравнению с
религиозными и идеалистическими этиче¬
скими теориями. Но, говорит далее Г. Сел¬
зам, они имели существенные недостатки,
преодолеть которые смог только диалек¬
тический и исторический материализм. Их
понимание добра было всегда абстрактным
и было неспособно служить орудием со¬
циального прогресса. И во-вторых, класси¬
ческий материализм был совершенно не¬
способен избавиться от индивидуализма и
достичь подлинно социальной точки зрения
(см. стр. 125).
Г. Селзам раскрывает диалектико-мате¬
риалистическую точку зрения на эти вопро¬
сы, показывая несостоятельность учения о
вечности, неизменности этических норм.
Критикуя с марксистских позиций индиви¬
дуализм и абстрактность домарксистской
этики, Г. Селзам показывает, что только
рабочий класс, борющийся за освобожде¬
ние человечества, мог создать подлинно че¬
ловеческую, конкретную мораль, основан¬
ную на принципах коллективизма и гума¬
низма.
Г. Селзам резко критикует демагогиче¬
ские позиции Дж. Дьюи в вопросах мора¬
ли. Осуждая классическую мораль за ее
притязания на вечность и абсолютность,
Дьюи вместо этого утверждает абсолютный
релятивизм. Он критикует и идеалистиче¬
скую этику, но делает это не для того, что¬
бы обосновать материалистические этиче¬
ские принципы, а для того, чтобы вообще
отрицать какие бы то ни было моральные
идеалы. Этика Дж. Дьюи, говорит Г. Сел¬
зам, отрицающая объективные моральные
ценности, представляет только другой ва¬
риант юмизма или морального нигилизма
(стр. 147).
Автор показывает, что единственное ре¬
шение одной из центральных проблем со¬
временной философии — проблемы личности
и общества — возможно лишь путем пре¬
образования буржуазного общества в со¬
циалистическое, в котором интересы лично¬
сти будут полностью совпадать с интереса¬
ми общества.
Селзам заканчивает эту главу изложе¬
нием с позиций марксизма вопроса о сво¬
боде, который в настоящее время, когда
более трети человечества вступило на путь
социализма, является, по его словам, уже
вопросом не теории, а практики. Таким об¬
разом, пишет он, этика из идеала хорошей
жизни для немногих превратилась в про¬
грамму достижения все более полной и
обеспеченной жизни для каждого человека
на земле (см. стр. 150).
Книга Селзама, несомненно, сыграет зна¬
чительную роль в борьбе за распростране¬
ние материалистического мировоззрения, в
борьбе против идеализма, за утверждение
принципов марксистской философии. Автор
конкретно и убедительно полемизирует с
современными идеалистами по каждой про¬
блеме диалектического материализма. Кни¬
га написана остро, легко и доступно.
Несомненно, что предстоящее ее издание
на русском языке будет встречено совет¬
скими читателями с большим интересом.
Л. А. ШЕРШЕНКО, Е. В. КАСЬЯНОВА

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
Работа китайского ученого о философе
XVII века Ван Чуань-шане
ВАН И. Ван Чуань-шань ды шэхуй сысян. (Общественно-политические взгляды
Ван Чуань-шаня). Синь чжиши чубань-шэ. Шанхай. 1957.
Ван Чуань-шань (1619—1692)—другое
имя — Ван Фу-чжи — является одним из
выдающихся мыслителей в истории китай¬
ской философии. В решении ряда философ¬
ских проблем он стоит на позициях мате¬
риализма. Он поднял также на новую сту¬
пень диалектику в Китае. Важнейшее исто¬
рическое значение имеют именно общефи¬
лософские взгляды Ван Чуань-шаня. Но,
кроме того, он оставил после себя очень со¬
держательные работы, в которых изложил
свои взгляды на современное ему общество
и на социальные проблемы вообще. И если
учесть его вклад в развитие китайской со¬
циологии, следует признать, что Ван Чуань-
шаню по праву принадлежит одно из пер¬
вых мест среди китайских мыслителей.
Рецензируемая работа посвящена анализу
общественно-политических взглядов Ван
Чуань-шаня. Она разделена на девять глав,
но, по существу, состоит из двух частей: в
первой описываются жизнь и деятельность
выдающегося китайского мыслителя, а во
второй — его общественно-политические
взгляды.
В кратком введении автор несколькими
фразами характеризует общественную об¬
становку в конце господства династии Мин
(первая половина XVII века), подчерки¬
вая две главные черты эпохи:	во-первых,
кризис феодальной системы, приведший к
обострению классовой борьбы, нередко при¬
нимавшей форму вооруженных восстаний
крестьян, и, во-вторых, нападение на Ки¬
тай маньчжур, вызвавшее борьбу китайцев
с агрессорами.
Следующие две главы, а также предпо¬
следняя глава посвящены описанию жизни
и деятельности Ван Чуань-шаня. Здесь ав¬
тор выступает как хороший рассказчик,
свежо, интересно и подробно описывая от¬
ношения Ван Чуань-шаня к семье, друзь¬
ям, а также его общественную деятель¬
ность. На различных примерах он показы¬
вает его подход к решению политических
вопросов. Несомненно, автор с большим ин¬
тересом исследовал жизнь Ван Чуань-ша¬
ня, и этот интерес ему удается вызвать и у
читателя. В этих главах автор не ограни¬
чивается простым описанием жизни Ван
Чуань-шаня,— они дают читателю возмож¬
ность близко познакомиться и с социаль¬
ной обстановкой той эпохи.
Знакомясь с жизнью Ван Чуань-шаня и
его друзей, читатель начинает понимать
трагедию патриотических слоев интеллиген¬
ции, которые хотя и готовы были лично по¬
жертвовать всем для спасения родины, од¬
нако в силу того, что они не могли еще ос¬
вободиться от пут феодальной морали, не
хотели сотрудничать с крестьянами и не
видели той реальной силы, которая смогла
бы осуществить их идеалы. Читатель видит
12. «Вопросы философ!:и'> № 5.
гнилость бюрократии, которая даже в са¬
мые трудные для народа времена не пере¬
стает заниматься бесплодными спорами о
мощи нации, а сама нередко в самое опас¬
ное время изменяет интересам народа. Кни¬
га помогает читателю выявить действи¬
тельную сущность псевдопатриотических
лозунгов, под которыми эти слои выступа¬
ют в нужный для себя момент, оскорбляя
чувства настоящих героев-патриотов, а так¬
же величие и силу национального сопротив¬
ления, которое не позволяло чужеземцам
закрепить свое господство в стране. В боль¬
шинстве случаев ко всем этим выводам чи¬
татель приходит сам благодаря умелому
подбору материала, который автор изла¬
гает объективно, без настойчивого навязы¬
вания своих взглядов.
Анализу мировоззрения Ван Чуань-ша¬
ня посвящены четыре главы. В первой гла¬
ве рассказывается о его патриотизме. Сле¬
дует высоко оценить этот момент во взгля¬
дах Ван Чуань-шаня, ибо он прежде всего
ставит вопрос о том, что представляет со¬
бой нация. Ван Чуань-шань устанавливает
четыре критерия для нации: общность тер¬
ритории, сходство физических данных, обы¬
чаев и, наконец, общность психического
склада и поведения.
Ван Чуань-шань ставит также проблему
взаимоотношений между нациями и решает
ее в плане мирного сотрудничества. Он вы¬
ступает против агрессии некитайских пле¬
мен, направленной против Китая, и, что
очень важно, он принципиально выступает-
и против нападения китайцев на другие
народы.
Каким широким кругозором должен был
обладать человек, который, будучи окру¬
жен атмосферой всеобщего презрения или,
в лучшем случае, снисходительного отно¬
шения к «варварским» племенам, смог в пе¬
риод жестокой, кровавой национальной
борьбы избежать угара шовинизма и от¬
стаивать идею равного права всех наций на
независимое существование!
В главе «Философия истории» автор об¬
ращает внимание на тенденцию Ван Чуань-
шаня совершенно освободиться от мисти¬
ческих взглядов на развитие истории. Хотя
у мыслителя нет ясного представления о
движущих силах истории, однако он при¬
дает в этом вопросе большое значение дея¬
тельности человека. Автор работы пишет,
что Ван Чуань-шань «смотрит на разви¬
тие истории как на осуществление воли лю¬
дей (по существу, меньшинства людей)] и
поэтому неизбежно переоценивает роль ин¬
дивидуума в истории» (стр. 33)'.
Интересно подчеркнуть, что Ван Чуань-
шань смотрит на историю как на целое, н
котором все явления взаимосвязаны между
собой, причем каждое, из них имеет свои

178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
причины, без которых оно не может суще¬
ствовать. Он выступает против изолиро¬
ванного рассмотрения исторических явле¬
ний, утверждая, что явления, которые в
свое время и в определенных условиях
правильны, в другое время и в других ус¬
ловиях станут неправильными и даже не¬
осуществимыми.
В следующей главе излагаются политиче¬
ские взгляды Ван Чуань-шаня. Автор по¬
казывает, что Ван Чуань-шань в основном
стоит на позициях мелких и средних по¬
мещиков. Он неуклонно защищает феодаль¬
ную систему. И хотя он очень резко кри¬
тикует определенные слои господствующе¬
го класса, он никогда в своей критике не
затрагивает общих принципов феодализма.
Ван Чуань-шань выражает свое недоволь¬
ство крупными помещиками, так как их
произвол наносит вред всему господствую¬
щему классу и ведет его к гибели, однако
он в то же время выступает и против кре¬
стьянских восстаний, представляющих уг¬
розу для всей феодальной системы. Пони¬
мая, что товарное хозяйство подрывает
структуру феодального общества, Ван Чу¬
ань-шань настроен против торговцев и рез¬
ко осуждает их, но в то же время он вы¬
ступает против чрезмерной эксплуатации и
угнетения крестьян, ибо именно это являет¬
ся причиной восстаний.
Ван Чуань-шань твердо отстаивает прин¬
цип частной собственности на землю. Хотя
он считает, что нельзя осуществить систему
уравнительного землепользования, ибо ко¬
личество земли у крестьян зависит от их
способности обработать ее, однако, по его
мнению, необходимо все же воспрепятст¬
вовать чрезмерной концентрации земли.
А для этого нужно ввести прогрессивный
налог: кто владеет землей, но не обрабаты¬
вает ее, должен платить высокий налог и
лишаться некоторых прав хозяина.
Ван Чуань-шань выступает против кон¬
центрации власти в руках императора, тре¬
буя, чтобы император не вмешивался в
управление государством, ai лишь надзирал
за порядком осуществления законов. Он
защищает идею децентрализации политиче¬
ской власти с тем, чтобы высшие органы
не нарушали компетенции низших органов.
Законы необходимо вырабатывать при со¬
действии широких слоев населения. Как за¬
мечает автор работы, «...эти законы долж¬
ны быть определены депутатами мелких и
средних помещиков» (стр. 38).
В трактовке этических проблем Ван Чу¬
ань-шань нередко приближается к основ¬
ным принципам современной передовой мо¬
рали. Он высоко оценивает гуманизм, под¬
черкивая, что человека необходимо ува¬
жать. Он провозглашает мораль действия
в противовес морали пассивности господ¬
ствующих слоев общества. Он защищает
право людей на удовлетворение своих ма¬
териальных потребностей. Одновременно
мыслитель считает неправильным выдвиже¬
ние на первый план личной пользы инди¬
видуума. Замечательной является его
мысль о развитии этических взглядов и о
влиянии среды на человека. Ван Чуань-
шань, выдвинув эту идею, разбил тем са¬
мым вечный круг вопросов, характерных
для китайской традиционной морали (на¬
пример, вопрос о том, является ли натура
человека доброй или злой); он по-новому
поставил ряд важных вопросов этики и
приблизился к их правильному решению.
В заключение автор показывает, что про¬
изведения Ван Чуань-шаня оказывали бла¬
готворное влияние на последующих борцов
против реакции.
Вклад Ван Чуань-шаня в историю китай¬
ской социологии автор подытоживает в сле¬
дующих четырех пунктах: 1) Ван Чуань-
шань показал, что история имеет свои за¬
коны, которые не подвергаются влиянию
мистических сил; 2)' он был первым в ки¬
тайской истории, кто без предрассудков ис¬
следовал самый древний ее период и под¬
верг критике реакционные теории, требо¬
вавшие восстановления старых порядков;
3) он выдвинул мысль о том, что природа
человека находится в развитии; 4) он про¬
возгласил активность в противовес пассив¬
ности, а также выдвинул лозунг об удов¬
летворении материальных потребностей
людей.
Наследие Ван Чуань-шаня «Чуань-шань
и-шу» очень обширно. Для того, чтобы
подробно исследовать его, надо написать
ряд монографических работ. О многих про¬
блемах надо будет дискутировать. Следует
поэтому признать отрадным тот факт, что
появилась наконец книга, посвященная из¬
ложению общественно-политических взгля¬
дов Ван Чуань-шаня.
Из ранее написанных работ о Ван Чуань-
шане самой подробной является одна гла¬
ва о нем в книге Хоу	Вай-лу «История
раннего китайского просветительства»; Ян
Тин-фу написал очень краткую статью о нем
в книге «Три великих	мыслителя конца
правления династии Мин». Кроме этого,
есть еще ряд небольших заметок.
Поэтому написать книгу, которая спе¬
циально посвящена общественно-политиче¬
ским взглядам Ван Чуань-шаня, было де¬
лом довольно затруднительным. Для этого
прежде всего потребовалось солидное зна¬
ние всех произведений	Ван Чуань-шаня.
Прочесть «Чуань-шань	и-шу» — это уже
большой труд, так как язык этой книги
очень труден и, кроме того, содержит мно¬
го ошибочных иероглифов.
Большой заслугой Ван И является то,
что он, опираясь на богатые материалы,
создал специальное исследование о социо¬
логических взглядах философа, его жиз¬
ни и деятельности. Книга написана свежо,
живым, популярным языком. Однако в не¬
которых местах чувствуется недостаточная
обработка материала, отсутствуют необхо¬
димые обобщения, и поэтому ряд ценных
мыслей ускользает от читателя. Очевидно,
стремление к краткости изложения приве¬
ло автора к тому, что он часто употребляет
термины Ван Чуань-шаня, не объясняя
их точного значения. В отдельных местах
это, создает затруднения в понимании их
смысла. Некоторые цитаты, приводимые
Ван И, рассчитаны на читателя, уже знако¬
мого с работами Ван Чуань-шаня, и не
могут быть поняты рядовыми читателями—

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
неспециалистами в данной области — без
подробных разъяснений.
Несмотря на все эти недостатки, книга'
является полезным пособием для ознаком¬
ления с произведениями Ван Чуань-шаня.
Она написана на основе обстоятельного
знакомства с обширным материалом. Очень
полезным является также то, что перед
освещением каждой важной проблемы, ко¬
торую исследует Ван Чуань-шань, автор
кратко излагает основные взгляды на эту
проблему в истории китайской филосо¬
фии.
Данная работа Ван И была написана
при помощи членов кафедры истории ки¬
тайской философии Пекинского универси¬
тета и сотрудников Академии наук КНР.
Поэтому она является не только личным
успехом молодого ученого, но также и
успехом большой группы ученых.
Я. СТРЕЛЕЧЕК (Пекин)
Коротко о книгах
R. О. GROPP. Der dialektische Materialismus. Kurzer Abriss. Verlag Enzyklopadie,
Leipzig, 1957. 93 S.
P. О. Гропп является одним из видных
философов Германской Демократической
Республики. Его новая работа — «Диалек¬
тический материализм. Краткий очерк»—
предназначается, как отмечает сам автор,
для всех интересующихся философией, осо¬
бенно для научных работников, студентов
университетов, высших и специальных
учебных заведений, а также для активи¬
стов демократических партий, профсоюзов
и других массовых организаций (см.
стр. 3).
Работа состоит из четырех разделов:
1. «Общие вопросы», 2. «Материальность
мира», 3. «Материалистическая диалекти¬
ка», 4. «Теория познания диалектического
материализма», а также введения и после¬
словия: «Отношение диалектического мате¬
риализма к историческому материализму».
В книге рассматриваются такие важней¬
шие вопросы, как партийность марксист¬
ско-ленинской философии; основной вопрос
философии; основные законы и категории
материалистической диалектики; диалекти¬
ка объективной, относительной и абсолют¬
ной истины и другие.
Работа носит боевой, партийный харак¬
тер. Автор подчеркивает, что открытая,
непримиримая партийность составляет ха¬
рактерную особенность диалектического
материализма, в котором научность и пар¬
тийность органически связаны между со¬
бой. В связи с освещением тех или иных
вопросов автор дает критику идеализма и
метафизики, вскрывая их классовые и гно¬
сеологические корни.
Теоретический анализ автор увязывает
с практическими проблемами. Особенно этЪ
относится к разделу о законах материали¬
стической диалектики. Здесь интересным
является вывод, вытекающий из положе¬
ния диалектики о решающем значении
внутренних противоречий. В Восточной
Германии, указывает автор, благодаря
победе Советского Союза во второй миро¬
вой войне созданы благоприятные условия
для строительства социализма. Но этот пе¬
реход от капитализма к социализму осу¬
ществляется прежде всего внутренними
силами: благодаря деятельности миллионов
трудящихся Германской Демократической
Республики, при неоценимой поддержке
народов Советского Союза. Решение обще¬
германского вопроса, отмечает далее ав¬
тор, тоже в конечном итоге зависит толь¬
ко от прогрессивных сил самого немецкого
народа.
Важные выводы делаются и при рас¬
смотрении закона отрицания отрицания.
Автор указывает, что социализм не «зряш¬
но» отрицает культуру прошлого, а сохра¬
няет все лучшее, прогрессивное, и не толь¬
ко сохраняет, но и создает социальную ос¬
нову для его дальнейшего развития.
Несмотря на популярный характер изло¬
жения, автор не избегает трудных, порой
специальных вопросов. Так, в разделе
«Материя и сознание» он останавливается
на вопросе об относительном характере
противопоставления материи и сознания,
знакомя читателя с этой сложной пробле¬
мой. Специальный раздел автор уделяет
вопросу об активной роли сознания. «Нет
другой философии,— пишет Р. О. Гропп,—
которая придавала бы столь большое
реальное значение мышлению и сознанию,
как диалектический материализм» (стр. 38).
Во многих случаях автор делает из соот¬
ветствующих теоретических положений
научно-атеистические выводы. В работе
используются данные естествознания, при¬
водимые для обоснования тех или иных
положений марксистско-ленинской теории.
В книге имеются некоторые недостатки
структурного порядка. О критике метафи¬
зики, рассматривающей процесс развития
как простой процесс роста, сказано до рас¬
смотрения закона перехода количества в ка¬
чество, когда читатель не знает еще ни о
количественных, н-и о качественных изме¬
нениях. При рассмотрении отдельных во¬
просов, в частности, вопроса о соотношении
формы и содержания, автор допускает не¬
точности. Так, правильно подчеркивая пер¬
вичность содержания по отношению к фор¬
ме и иллюстрируя это положение примером
борьбы против формализма в искусстве (см.
стр. 69), автор ничего не говорит о том,
что содержание далеко не безразлично к
своей форме, что форма играет немаловаж¬
ную роль в раскрытии содержания художе¬
ственного произведения.
В целом работа Р. О. Гроппа сыграет
положительную роль в пропаганде марк¬
систско-ленинской философии.
О. О. Яхот

ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
«ПОЗИТИВНЫЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ» И ЕГО КРУШЕНИЕ
(Критические заметки об итальянском экзистенциализме)
Когда говорят об экзистенциализме, обычно имеют в виду немецкий (Хайдеггер,
Ясперс) и французский (Г. Марсель, Сартр, Ле Сенн и др.) экзистенциализм.
Итальянский экзистенциализм малоизвестен. Между тем он представляет собой
хотя и не слишком значительное, но характерное явление. Это своего рода попытка
«самокритики» экзистенциалистской философии, попытка избежать безнадежности и
пессимизма, с необходимостью вытекающих из нее и являющихся одной из причин ее
современного кризиса.
Итальянский экзистенциализм, так же как немецкий и французский, имеет две
формы: христианскую (Э. Кастелли) и атеистическую (Н. Аббаньяно, Э. Пачи,
А.	Ведальди). Наибольшим влиянием в Италии пользуется последняя форма, особен¬
но философия главы школы Н. Аббаньяно.
Именно Н. Аббаньяно предпринял попытку «реформы» экзистенциализма с целью
превращения его из «негативного» в «позитивный». Он попытался «исправить»
эту философию, преодолеть ее сугубо субъективистский и антиобщественный
характер, враждебность науке, бесперспективность и пессимизм. Аббаньяно
стремился создать основу для каких-то положительных идеалов, вывести
экзистенциализм на позитивный путь из тупика субъективизма и индивидуализма.
«Экзистенциализм,— пишет Аббаньяно,— должен будет разорвать связи со спиритуа¬
лизмом, идеализмом и со всеми формами интимизма (субъективизма.— С. Э.), в от¬
ношении которых он до сих пор занимал компромиссную позицию. Он должен под¬
черкивать светский и мирской характер философских исследований (N. A b b a g-
папо «Morte е trasfiguratione dell’esistenzialismo». «Nuovi argomenti». 1955. № 12,
p. 172).
Хотя «классический» экзистенциализм и отрицает свой субъективизм, но это отри¬
цание носит в общем чисто словесный характер. Основную борьбу экзистенциализм
ведет, как справедливо отмечает Н. Аббаньяно, не против «субъективистских», а про¬
тив «объективистских» тенденций. Он игнорирует, в сущности, «два источника, из
которых человек извлекает инструменты и технику своих положительных устремле¬
ний: природу и общество» (там же, стр. 170).
Однако попытка Н. Аббаньяно преодолеть субъективизм «классического» экзи¬
стенциализма остается декларативной. С точки зрения Аббаньяно, мир есть
«целостность», состоящая из «телесных» частей (одной из которых является человек),
а «вещи мира, как таковые, обладают объективностью, внешней по отношению к
человеку» (N. Abbagnano «Inlroduzione all’esistenzia 1 ismo». Torino. 1947, p. 199).
Однако вслед за такими утверждениями у него, как правило, следуют «но», которые
фактически сводят их на нет. «Вещи мира несомненно реальны,— категорически
утверждает Аббаньяно,— однако эмпирическим анализом уже давно доказано, что
их реальность сводится к чистой возможности восприятия и что вне этой возможно¬
сти ничего нет» (N. Abbagnano «Filosofia, religione, scienza», p. 21).
Перед нами, таким образом, традиционная субъективно-идеалистическая точка
зрения. Кроме того, Аббаньяно выдвигает и другую не менее традиционную идею,
согласно которой мир без сознания—хаос, лишенный определенного смысла, и каждое
индивидуальное сознание вносит в него свой смысл. Мир приобретает порядок и значе¬
ние, только становясь миром «для меня».
Совершенно очевидно, что в области собственно философии Аббаньяно остался на*
позициях классического экзистенциалистского субъективизма. Но, может быть,
ему удалось преодолеть субъективизм в сфере науки? Нужно сказать, что Аббаньяно
проводит резкое различие между этими двумя сферами — философией и наукой.
По его мнению, философия изучает условия и способ существования отдельной
человеческой личности; наука же является познанием внешнего реального мира. Исти¬
на философии не есть истина науки, и наоборот. Объект науки — внешний мир и чело¬
век как тело, как часть внешнего мира. Задача науки состоит в «определении того, что
такое мир в себе, в своей чистой объективности» (там же, стр. 138). Истина науки
определяется реальностью ее объекта.

ЗА РУБЕЖОМ
181
Аббаньяно неплохо разбирается в естествознании, интересуется проблемами
естественных наук. Его статьи напечатаны в ряде научно-методологических сборни¬
ков. Цели, которые он перед собой ставит, весьма обширны: восстановить целостность
и познавательное значение естественных наук, отрицаемое значительной частью пред¬
ставителей новейшей философии, и достичь сотрудничества между наукой и филосо¬
фией. По мнению Аббаньяно, именно его система «позволяет философии установить са¬
мые плодотворные связи с науками и особенно с методологией наук» (N. Abbagna¬
no «Morte е trasfiguratione dell’esistenzialismo». «Nuovi argomenti». 1955. № 12, p. 171).
Аббаньяно начинает с критического анализа отношения современной философии
к науке. «У направлений современной философии,— пишет он,— отсутствует, по-види¬
мому, адекватное понимание ценности науки1... Современная философия склонна ви¬
деть в науке искусственное и конвенциональное познание, признавать за ней чисто
утилитарную и прагматическую ценность и отказывать ей в теоретической значимо¬
сти и духовном достоинстве» (N. Abbagnano «Filosofia, religione, scienza», p. 125),
Аббаньяно высказывает ряд справедливых критических замечаний относительно по¬
добных философских концепций. «...Бесполезно останавливаться,— пишет он,— на
очевидном соображении, что наука не могла бы иметь практической эффективности,
если бы она была совершенно лишена истинности; и что ее пресловутый конвенцио¬
нальный характер, отнимая у нее всякую обоснованную связь с действительностью,
сделал бы ее неспособной не только к познанию действительности, но также к исполь¬
зованию ее и господству над ней» (там же, стр. 126).
Однако выводы Аббаньяно оказываются, по существу, аналогичными выводам
критикуемых им концепций. Это, как мы увидим, чисто субъективистские выводы, с
той лишь разницей, что в собственно философской области субъективизм Аббаньяно
приобретает традиционный берклианский оттенок, в области же науки — инструмен-
талистско-операционалистскую окраску.
Научные исследования, утверждает Аббаньяно, основываются на признании
объективности мира; это является гарантией их значимости. Задача науки, в отличие
от философии, состоит в «определении того, чем является мир в себе, в своей чистой
объективности» (там же. стр. 138). Но что такое, с точки зрения Аббаньяно, объектив¬
ность? Проследим за ходом его рассуждений.
«Чистая объективность», к которой наука «сводит» мир, есть, по его мнению,
не что иное, как «чистая инструментальность» (там же, стр. 140). «Природа,— пишет
он,— это объективный порядок вещей, реальностей, которые можно измерить, она
выражает организацию их инструментальности. В природе реальность и инстру¬
ментальность тождественны. Реальность естественной вещи, будучи не чем иным,
как порядком измерительных определений, которые ей свойственны, есть план воз¬
можности ее использования. Исследование неизбежно ведет к признанию реаль¬
ности вещей; но такая реальность есть не что иное, как объективность, доступная
измерению, ч'истая инструментальность» (N. Abbagnano «Introduzione all’esisten-
zialismo», p. 182).
Перед нами классический образец субъективистской путаницы, вольного или
невольного извращения вопроса о существовании реального мира независимо от
;<плана использования», «инструментальности», «доступности измерению», то есть
независимо от сознания человека. Ясный и определенный ответ на этот вопрос был
бы роковым для Аббаньяно, поскольку ему пришлось бы или открыто признать субъ¬
ективизм своих воззрений не только в области философии, но и в области науки, или
категорически отвергнуть этот субъективизм.
Как же связать прагматистско-операционалистскую интерпретацию науки Аб¬
баньяно с его нападками на ряд современных идеалистических философских систем?
Аббаньяно спешит предупредить всякие сомнения на этот счет. «Двусмысленность пре¬
словутого утилитарного характера науки,— пишет он,— возникает из ложного перене¬
сения на науку инструментального характера, свойственного самому ее объекту. Б ы-
т и е, реальность этого объекта есть возможность его использования; наука же пред¬
ставляет собой беспристрастную констатацию этой реальности... Наука не нуждается
в том, чтобы ставить перед собой какую бы то ни было прагматическую цель... Про¬
странственно-временной порядок вещей в мире, который она стремится определить, яв¬
ляется уже сам по себе инструментальным порядком и проектом использования ве¬
щей» (там ж е, стр. 141 —142).
Так вот, оказывается, в чем дело! Выступая за признание объективной по¬
знавательной ценности науки и утверждая, что в области науки, в отличие от фило¬
софии, мы будем иметь дело с подлинной объективной реальностью, Аббаньяно кри¬
тикует научный субъективизм... справа. Не наука, подчеркивает он, а сама действи¬
тельность является субъективистской и инструментальной.
Итак, Аббаньяно возвращается к тем самым конвенционалистским, формалисти¬
ческим и утилитаристским трактовкам науки, которые он попытался было отвергнуть
Начав с утверждения об объективности м.ира для науки, Аббаньяно через инстру¬
ментализм приходит к выводу об абсурдности самой постановки вопроса о существо¬
вании внешнего мира.
Одна из характернейших черт экзистенциализма — индетерминизм. «Бытие,—
пишет например Сартр — лишено разумности, причинности и необходимости»
( .P. Sartre «L etre et le neant». 1943, p. 713). Итальянские экзистенциалисты также

182
ЗА РУБЕЖОМ
решительно отвергают и категорию необходимости как в области философии, так и в
области науки. Категория необходимости в обоих случаях подменяется ими категорией
возможности.
Современная наука, по мнению Аббаньяно, отвергла понятие необходимости,
целиком отбросила детерминизм. В подтверждение своей мысли Аббаньяно ссылается
на «принцип неопределенности» Гейзенберга, неэвклидовы геометрии и приводит не¬
которые другие примеры.
Аббаньяно не оригинален в своем отрицании необходимости. Отрицание детер¬
минизма весьма модно в буржуазных научных и научно-философских теориях XX века.
Оно основано на двух заблуждениях:	во-первых, на метафизическом пониманий
детерминизма как абсолютного детерминизма, с вытекающим отсюда представлением
о негибком мире, раз и навсегда однозначно определенном во всех своих частях; во-вто¬
рых, на смешении объективной необходимости « необходимости, универсальности тех
или иных концепций, формул, положений. Эти заблуждения являются результатом
игнорирования знания диалектико-материалистической концепции необходимости, непо¬
нимания диалектики абсолютной и относительной истины.
Рассмотрим теперь некоторые выводы, которые вытекают из концепции науки, вы¬
двигаемой итальянскими экзистенциалистами.
Первый вывод: невозможность научной теории общественного развития. По¬
скольку, говорит Аббаньяно, устойчивость, необходимость, закон, научное пред¬
видение исчезли из естествознания, они исчезают и из социологии. На этом основании
экзистенциалисты отвергают идею необходимого поступательного движения человече¬
ского общества, идею прогресса. «Экзистенциализм,—категорически заявляет Аббанья¬
но,— не признает и игнорирует само понятие прогресса» (N. Abbagnano «Morte
е trasfiguratione dell’esistenzialismo». «Nuovi argomenti». 1955. № 12, p. 164).
Второй вывод: поскольку закономерность и необходимость исчезли из реального
мира и науки, неизбежно, как показал в свое время В. И. Ленин, появляется на
сцене... вера, фидеизм. Поэтому вполне естественно и логично, что «атеистический»
экзистенциализм протягивает руку религии. Природа философии и религии, утвер¬
ждает Аббаньяно, одна и та же. У них один исходный пункт и общая конечная
цель. Различие заключается только в способах достижения этой цели. Рели¬
гия и экзистенциализм расходятся «только для того, чтобы вновь объединиться, вновь
обрести друг друга» (N. Abbagnano «Filosofiai, religione, scienza», p. 92).
Итак, поход итальянских экзистенциалистов против субъективизма, в защиту
науки окончился полным крахом. Субъективизм восторжествовал как в сфере филосо¬
фии, так и в сфере науки; наука как познание объективного реального мира оказалась
отвергнутой, и на ее месте появился призрак религии.
* * *
Основная категория философии итальянского экзистенциализма, противопостав¬
ляемая категории необходимости,— категория возможности. «...Основной ин¬
струмент экзистенциального анализа,— пишет Аббаньяно,— -понятие возможности»
(N. Abbagnano «Morte е trasfigurazione dell’esistenzialismo». «Nuovi argomenti».
1955. № 12, p. 167).
Возможность, с его точки зрения, есть центральная и фактически единственная
подлинная проблема философии. Это и не удивительно, поскольку итальянские экзи¬
стенциалисты полагают, что реальность есть не что иное, как возможность восприятия,
выбора, измерений, предвидения, использования и т. д. Но как же ориентироваться
в этом зыбком царстве теней, в котором нет ничего, кроме возможностей? Эту
проблему Аббаньяно считает главной. На основании того, как она решается, он
классифицирует различные формы экзистенциализма и выдвигает «положительную» про¬
грамму в противовес чисто «негативной» программе других форм экзистенциализма.
В отличие, например, от Сартра, утверждающего абсолютную равноценность всех
возможностей, и от Хайдеггера, утверждающего неизбежность единственного выбора,
выбора смерти, Аббаньяно считает, что возможности, стоящие перед человеком, нерав¬
ноценны и что правильный выбор является основой здорового, упорядоченного суще¬
ствования. Вообще говоря, это здравая мысль. Но вопрос в том, какую именно воз¬
можность следует выбрать и на основе какого критерия делать выбор.
Критерием выбора должно быть, по мнению Аббаньяно, «укрепление возмож¬
ности как таковой», иначе говоря, для каждого в конкретной ситуации истинной,
«аутентичной» является только та возможность, которая, будучи выбрана, не приводит
к невозможности дальнейшего выбора (эту возможность Аббаньяно называет «транс¬
цендентальной»). «Возможность возможности,— пишет Аббаньяно,— вот критерий
и норма всякой возможности» (N. Abbagnano «Esistenzialismo positivo», p. 37).
Итак, рецепт преодоления пессимизма и «здорового, упорядоченного человеческого
существования» ошеломляюще прост. Достаточно выбирать так, чтобы можно было
постоянно выбирать и в дальнейшем, и человек станет свободным и счастливым.
Но неужели можно серьезно утверждать, что такой абсолютно формальный прин¬
цип, как «выбор, укрепляющий возможность выбора», или «возможность, консолиди¬
рующая возможность самой себя», может служить основой «здорового и упорядочен¬
ного человеческого существования» и вывести буржуазную мысль из лабиринта пес¬
симизма?

ЗА РУБЕЖОМ
183
Основная идея «позитивного экзистенциализма» — это одна из бесконечного
числа бессодержательных «универсальных» формул, которые на протяжении многих
лет изобретает буржуазная философия. Это своего рода «категорический императив»,
только еще более пустой и формальный, чем кантовский императив. Кант хотя и фор¬
мально, но все же апеллировал к нормам всеобщего законодательства, а императив
«позитивного экзистенциализма» нооит откровенно индивидуалистический характер, он
является особенным и неповторимым для каждого индивида.
Когда соратники Аббаньяно пытаются конкретизировать «положительную» про¬
грамму итальянского экзистенциализма (см. книги А. Ведальди «Структура собствен¬
ности» и У. Скачелли «Экзистенциализм и марксизм»), оказывается, что его
основной принцип, как всякие формальные принципы такого рода, очень удобен для
наполнения их сугубо реакционным и антикоммунистическим содержанием. Действи¬
тельно, принцип формальной свободы выбора, принцип формальной свободы как сущ¬
ности морали и действительности — все эти философские формулы непосредственно
перекликаются с принципами буржуазной демократии.
Итальянскому экзистенциализму не удалось преодолеть спекулятивности экзистен¬
циалистской философии, хотя Н. Аббаньяно кое-где и пытается робко (и в общем лишь
декларативно) отвергнуть чисто словесное решение проблем. Но вместе с тем он отвер¬
гает опыт и практику как необходимые элементы философских исследований. Так, в
статье «Опыт и возможность в философии Джона Дьюи» (см. сборник «II pensiero di
John Dewey». Milan. 1952) он утверждает, что философия, исходящая из категории
возможности, не нуждается в опыте и практике и может отказаться от употребления
самого понятия и опыта.
Гносеологические корни той или иной идеалистической системы заключаются,
как известно, в абсолютизации одного (или нескольких) элементов сознания или по¬
знавательного процесса (ощущения, восприятия, интуиции, разума, различных кате¬
горий и т. д.). Итальянские экзистенциалисты абсолютизируют категорию воз¬
можности. Противопоставление возможности и необходимости является не только
антидиалектическим по своему существу, оно фактически уничтожает даже аббанья-
новскую «аутентичную» возможность, ибо практически нельзя определить, какую
из возможностей следует выбрать. Тем самым Аббаньяно возвращается к точке зре¬
ния Сартра о бесконечном множестве равноценных возможностей. Сознавая это, Аб¬
баньяно вновь вводит понятие необходимости, но уже в форме мистического транс¬
цендентного (и вместе с тем имманентного личности) «долженствования», «судьбы»
отдельного индивида. Правда, эта необходимость не рассматривается как фатальная;
человек может от нее уклониться, но теряет при этом свою индивидуальность и обре¬
кается на отчаяние. Только найдя свое призвание, свою «судьбу», то есть фактически
осознав определенного рода необходимость, человек может достичь полноценного суще¬
ствования.
Таким образом, изгнанная необходимость возвращается в философию Аббаньяно,
хотя и не в виде метафизической абсолютной необходимости, но в еще худшем вари¬
анте— как чисто субъективная (мир представляет собой, если он вообще существует
объективно, случайное, лишенное смысла скопление вещей) и как таинственная, ми¬
стическая и иррациональная необходимость, («судьба»).
Если отбросить терминологическую претенциозность и выразить основную идею
итальянского экзистенциализма обычным языком, то она будет звучать так: человек
должен найти свое призвание и всецело ему отдаться. Это, конечно, правильная
мысль. Но разве задача философии заключается в переводе этой общеизвестной исти¬
ны на язык экзистенциализма, а не в конкретно-историческом рассмотрении социальных
условий ее осуществления?
Позитивному экзистенциализму не удалось выполнить своей основной задачи:
преодолеть пессимизм и нигилизм буржуазной философии. И в этом вопросе он также
потерпел крушение. Да и можно ли создать «положительную программу», воскре¬
сить веру человека в будущее на основе субъективизма, антиисторизма, отрицания по¬
знавательной ценности науки и социального прогресса, объединения философии и ре¬
лигии и т. д.?
Пессимизм остается неотъемлемым атрибутом «позитивного экзистенциализма»,
согласно которому в мире все неустойчиво, неопределенно, абсурдно, полно угроз
и т. д. Но пессимизм выступает в данном случае в скрытой форме. Его пытаются за¬
вуалировать. Это и понятно: буржуазия в борьбе с коммунизмом нуждается в поло¬
жительных идеалах и программе. Да и у значительной части интеллигенции песси¬
мизм и нигилизм вызывают отрицательную реакцию: она хочет, чтобы ей указали
путь в будущее, вывели ее из состояния растерянности.
Философия, которая давала бы человеку уверенность в настоящем и будущем,
должна раз и навсегда выбросить за борт старый спекулятивный, субъективистский,
антинаучный и антиобщественный хлам идеализма. Она должна исходить из реаль¬
ных, принципиально познаваемых естественных и социально-исторических закономер¬
ностей, из реальной диалектики природы, общества и познания. И такая позитивная
философия существует—это диалектический материализм. Только она может вну¬
шить человечеству уверенность в себе и оптимизм.
С.	А. ЭФИРОВ

184
ЗА РУБЕЖОМ
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ НИЩЕТА КРИТИКОВ КОММУНИЗМА
В Италии, как и в других капиталистических странах, 1957 год был отмечен раз¬
нузданной реакционной пропагандой под лозунгом «кризиса коммунизма». Она велась
главными центрами империалистической пропаганды, в том числе и Ватиканом, при¬
нимавшим исключительно активное участие в этой кампании. Поэтому Италия стала
наряду с США одним из эпицентров антикоммунистической пропаганды, которой у нас
руководили клерикалы. Это произошло, несмотря на то, что коммунистическое движе¬
ние в Италии является одним из самых мощных в капиталистических странах.
Сама по себе пропаганда «кризиса коммунизма» не представляет ничего нового
в арсенале пропагандистских реакционных центров. О «кризисе», более того, о «крахе»
коммунизма, говорили крупнейшие представители буржуазной идеологии и политики—
Тьер во Франции и. Кавур в Италии — еще в 1848 году, в то время, когда «призрак
коммунизма» бродил по Европе (Маркс иЭнгельс). С тех пор бесчисленное мно¬
жество буржуазных ученых и политических деятелей при различных обстоятельствах
не только говорили и писали о «кризисе коммунизма», но и хвастались тем, что
«покончили» с марксизмом и коммунизмом. После победы социалистической револю¬
ции в России и создания первого в мире государства трудящихся разговоры о «кризи¬
се коммунизма» стали постоянно сопровождать борьбу, которую ведут господствующие
классы старого общества против освободительного движения народов, за демократию,
мир и социализм.
Это и не удивительно. Для обреченных историей господствующих классов разгла¬
гольствования о «кризисе коммунизма» являются не только средством разъединения
рабочего класса и его союзников, но также иллюзией, которая нужна им самим, чтобы
предотвратить панику в собственных рядах.
Однако пропаганда «кризиса коммунизма» в наши дни отличается от предыду¬
щих идеологических кампаний, проводившихся в то время, когда опыт строи¬
тельства коммунизма ограничивался одной страной — Советским Союзом. Сейчас
коммунизм и марксизм не только значительно расширили свое влияние во всем
мире (и как движение и как идеология), пустив свои корни в социальной и культур¬
ной жизни самых различных стран; ныне образовалась целая система социалистиче¬
ских стран, в которых живет треть населения земного шара. Поэтому в настоящее вре¬
мя центры империалистической пропаганды не могли не учитывать, что их очередная
кампания под флагом «кризиса коммунизма» заведомо обречена на провал, если она
ограничится, как это было в прошлом, лишь заявлениями о «крахе экономической си¬
стемы социализма в СССР».
Распространение во всем мире марксистской идеологии и коммунистического дви¬
жения, образование целой системы социалистических государств ставят перед рабочим
движением и его авангардом, коммунистическими партиями, огромные исторические
проблемы, такие, как, например, проблема взаимоотношения между социалистическими
государствами и самими коммунистическими и рабочими партиями. Важным этапом на
пути плодотворного решения этих задач явился XX съезд КПСС. Империалистическая
пропаганда, спекулируя на событиях в Польше и Венгрии в 1956 году, заявляет, буд¬
то коммунизм «потерпел поражение» перед лицом возникших перед ним трудностей.
Так, в конце 1956 года патер Флориди писал в органе католической партии «Чивильта
каттолика»: «Ясно, что недавние октябрьские события за «железным занавесом» явля¬
ются не просто восстанием против сталинизма и Советского Союза, но служат оче¬
видным доказательством (даже с точки зрения марксизма) краха коммунизма... Сама
действительность торжественно опровергает коммунистов как в области экономики и
гуманизма, так и в области политической гегемонии». Углубление этого «кризиса» па¬
тер Флориди усматривал в появлении в конце 1956 года «национального коммуниз¬
ма» и возникновении центробежных сил, направленных на расчленение социалистиче¬
ского строя.
Говоря о так называемом «крахе экономической системы социализма», буржуаз¬
ные идеологи обычно имеют в виду страны народной демократии. Что касается СССР,
то они уже не смеют отрицать колоссального роста его экономического потенциала.
Вместе с тем они пытаются преуменьшить значение и темпы этого роста; они отрица¬
ют тот факт, что этот рост стал возможен благодаря преимуществам экономической
системы социализма, и пытаются умалить его значение, заявляя о лишениях населения
СССР и об отсутствии там демократических свобод, которыми якобы пользуются все
граждане «западной демократии». «Кризис коммунизма в СССР», утверждают бур¬
жуазные пропагандисты, является результатом того, что экономическое развитие стра¬
ны породило неразрешимые противоречия между материальными, политическими, куль¬
турными и моральными запросами населения недавно еще отсталой страны, какой была
Россия до революции.	,	.
Любопытно отметить, что аргументы современных критиков марксизма и комму¬
низма во многом почерпнуты из троцкистской литературы. Нападки на коммунизм со¬
временного представителя клерикального обскурантизма Антонио Мессинео, напри¬
мер, поразительно совпадают с рассуждениями троцкиста и ренегата Исаака Дойчера.
«История человечества и его прогресс,— пишет Мессинео,— свидетельствуют
о том, что собственность всегда была одним из условий, которые дали возможность че¬
ловеческому разуму наложить свой отпечаток на ход истории, внося целый

ЗА РУБЕЖОМ
185
ряд изобретений по мере развития человечества. Тот, кто борется против частной соб¬
ственности и пытается оправдать лишь коллективную собственность, не только иссу¬
шает один из основных источников частной инициативы, к заслугам которой принадле¬
жит гражданский прогресс, но нарушает господство разума над миром и превращает
свободного человека в раба коллектива, от которого человек будет полностью зави¬
сеть, без какого-либо намека на собственную автономию. Если частный капитализм
превратил человека в инструмент своих экспансионистских и продуктивистских целей,
прибегая к сверхмощным экономическим силам, сконцентрированным в его руках, то
государственный капитализм, к которому ведет коллективизм, будет еще более само¬
властным хозяином, так как не будет никакой возможности ни бороться против его
стремлений, ни смягчить гнет его произвола, он (государственный капитализм]; будет
безнаказанным господином».
Так с помощью бумаги и чернил социализм превращается в государственный ка¬
питализм. При этом хотя и допускается, что социализм способен обеспечить быстрое
развитие экономики, но в то же время провозглашается неизбежность «кризиса ком¬
мунизма» вследствие неспособности социалистического государства удовлетворить
растущие материальные, культурные и политические потребности населения. Комму¬
низм, дескать, органически враждебен демократии. «Коллективизм, в основе которого
лежит понятие «массы», приводит к окончательному уничтожению человеческой лич¬
ности...— утверждает Мессинео.— Настоящий социализм, до тех пор, пока он остает¬
ся настоящим социализмом, не может быть действительно демократичным... В самом
деле, демократия основывается на понятии личности и на ее индивидуальной значи¬
мости... Отсюда следует, что демократия должна быть по существу спиритуалистиче¬
ской, если она хочет быть подлинной демократией, а не ее искажением и отрицанием,
вроде так называемой прогрессивной демократии. Не может быть демократии без
включенного .в нее понятия спиритуализма. На голой, выжженной земле материализ¬
ма... не может привиться дерево демократии».
Подобные злобные нападки на социализм, утверждения о его враждебности
демократии нисколько не смущают идеологов правой социал-демократии, которые дав¬
но отказались от марксизма и явно предпочитают «демократию» монополий и иезуитов.
Не смущают они и ревизионистов, смело вступивших на тот же самый путь измены ра¬
бочему классу. Приведенные примеры раскрывают сущность концепции, положенной в
основу антикоммунистической пропаганды империалистов. Эта кампания, как известно,
началась еще до событий в Венгрии и в Польше, непосредственно после XX съезда
КПСС, который смело подверг критике ошибки, связанные с культом личности, и дал
новый мощный толчок развитию социалистической демократии.
Было бы ошибкой недооценивать влияние этой разнузданной антикоммунистиче¬
ской пропаганды на трудящихся капиталистических стран, а также на трудящихся
стран народной демократии. То, что эта пропаганда имела некоторое влияние, не долж¬
но нас удивлять, если мы учтем масштабы и непрерывный характер ее воздействия на
массы капитглистических стран. Эта пропаганда велась как руководителями предприя¬
тий, так и государственным буржуазным аппаратом, органами американской империа¬
листической пропаганды и пропагандистскими центрами Ватикана. И все это происхо¬
дило на протяжении одного 1956 года, когда осуждение культа личности, а также со¬
бытия в Польше и Венгрии давали пищу для размышления каждому сознательному
трудящемуся. Однако что же осталось от этой реакционной пропаганды, от нищенской
философии «кризиса коммунизма» к концу 1957 года?
Статья Мессинео была опубликована в августе 1957 года. А уже спустя три ме¬
сяца даже дети могли показать пальцем светящийся предмет в небе—советский спут¬
ник, который наглядно продемонстрировал преимущества социалистической системы и
общественной собственности. Почтенные отцы церкви ныне перепуганы «господством че¬
ловека над миром». Страх, овладевший ими, особенно велик потому, что искусствен¬
ный спутник Земли был запущен прежде всего в стране социализма. Сам Пий XII вы¬
нужден был посвятить этому событию большую часть своего рождественского послания,
в котором говорится «об огромном развитии современной науки, распространившей свои
знания и власть человека до межзвездных миров», и о тех, кто проявил себя в «тво¬
рении, казалось бы, превышающем силу человеческого разума». Речь идет в первую
очередь о коммунистах, которых, как писал почти год назад Флориди, «сама дей¬
ствительность торжественным образом опровергла с точки зрения гуманности».
На пороге 1958 года, в то время как над американским «процветанием» и «неока¬
питализмом без кризисов», о которых говорят ревизионисты всех мастей, нависли тучи
экономического спада, в то время, как явному кризису НАТО противостоит единство
социалистических стран и коммунистических "артий, разнузданная реакционная пропа¬
ганда «кризиса коммунизма» испытала сам<х* сильное поражение. Советские спутники
осветили ярким светом правду об СССР и одновременно идеологическую нищету кри¬
тиков коммунизма.
Эмилио СЕРЕНИ (Италия)

186
ЗА РУБЕЖОМ
МНИМОЕ ОЧЕЛОВЕЧЕНИЕ ФИЛОСОФИИ
(По страницам журнала «Итсетра»)
Журнал «ЕТС» 1 является официальным органом «общей семантики», шиооко рас¬
пространенной в США разновидности субъективно-идеалистического, неопозитивист¬
ского течения. «Общая семантика» как философская дисциплина, изучающая «нерв¬
ные конструкции» человека, была основана в 30-е годы американским инженером, по¬
ляком по происхождению, Альфредом Коржибским (1879—1950). Книга Коржибского
«Наука и здравомыслие» и поныне служит для представителей «общей семантики»
своего рода библией 2.	1
Сторонники «общей семантики» затрагивают в своих исследованиях чрезвычайно
широкий круг проблем: философских, логических, лингвистических, математических,
медицинских, психологических, литературных, социальных, физических и физиологиче¬
ских, проблем человеческого поведения и взаимопонимания между людьми.
В журнале «ЕТС» публикуются статьи различных авторов, иногда на самые не¬
ожиданные темы. Кроме того, в журнале часто перепечатываются из других изданий
статьи наиболее известных и популярных авторов, и главным образом американских.
Статьи, напечатанные в нем за последние 2—3 года, можно подразделить по тематике
на несколько основных групп: статьи, посвященные исследованию значения слов, вы¬
яснению роли символов и вопросам методологии наук. О направлении жур¬
нала отчасти можно судить по заголовку:	«Международный ежеквартальный
журнал, исследующий роль языка и других символов в человеческом поведении и
человеческих делах». Редактор журнала Хаякава определяет предмет «общей семан¬
тики» как исследование коммуникации (общения) вообще, а ее цель — как разработ¬
ку средств, облегчающих эту коммуникацию. Характерным является его
доклад на одной из международных конференций в Колорадо, опубликованный в жур¬
нале «ЕТС» под заглавием «Как посещать конференцию». В нем Хаякава ставит так¬
же вопросы: «Как слушать?», «Как предотвратить употребление многозначных слов,
мешающих общению людей?». Вывод, к которому он пришел, состоит в следующем:
«Внутри самого строго дисциплинированного контекста научных языков должно быть
установлено точное или почти точное соглашение относительно терминологии» («ЕТС»,
vol. XII, № 1, 1955, р. 6). Хаякав'а, однако, вынужден признать, что гораздо легче де¬
кларировать правила, чем придерживаться их. Вместе с тем он не показывает, почему
стремление придерживаться «общесемантических» правил часто оказывается лишь «по¬
терей времени».
Исследование коммуникативной функции языка, безусловно, является важным и
необходимым научным вопросом. Но правильный путь к его решению иной, чем тот,
который предлагают представители «общей семантики».
Процесс коммуникации, общения, понимаемый как определенная функция язы¬
ка, есть в то же время процесс сообщения некоторых да-нных, процесс передачи инфор¬
мации. Для того, чтобы слово выражало совершенно определенную мысль, то есть
чтобы не нарушался процесс общения между людьми, мысль, выражаемая в словах,
должна иметь не произвольное, а строго объективное содержание. Только в этом слу¬
чае слова приобретают общезначимость. Естественно, что если мысль, выражаемая в
словах, по своему содержанию субъективна, то есть если каждый человек вкладывает
в них произвольный смысл, то не будет соблюдено элементарное условие взаимопони¬
мания. К сожалению, подобные нарушения процесса коммуникации довольно часты, и
поэтому проблема, изучением которой занимаются представители «общей семантики»,
действительно заслуживает внимания ученых и философов. Однако те, кто исследует
язык в этом аспекте, должны концентрировать внимание на анализе объективного со¬
держания слов, ибо оно составляет основу и необходимое условие для. осуществления
коммуникативной функции языка.
Представители «общей семантики» пытаются решить проблему однозначного оп¬
ределения понятий, оперируя одними лишь словами, не выходя за пределы самого
языка, не обращаясь к их объективному содержанию, которое выражается в мыслях,
оформленных в языковую оболочку. Но подобная порочная методология не позволяет
представителям «общей семантики» найти верный критерий для определения значения
слов. Поэтому Хаякава вынужден довольствоваться столь неопределенными критерия¬
ми взаимопонимания между людьми, как «самоудовлетворенность» и «самопроникно-
вение».
1 ЕТС по-латыни, а также по.-английски означает «и т. д.», что, по мнению-ос¬
нователей журнала, должно символизировать понимание мира как находящегося в веч¬
ном изменении и невозможность его адекватного отражения. Журнал стал издаваться
в 1:943 году и выходит раз в квартал.
2 В ознаменование двадцатипятилетия со дня выхода в свет книги «Наука и здра¬
вомыслие» (1933), которая «привела к основанию Института общей семантики в
1937 году и Международного общества общей семантики в 1942» («ЕТС», 1957,
vol. XV, № 1, р. 4), с 24 по 27 августа 1958 в Мексике будет проведена специальная
конференция по общей семантике.

ЗА РУБЕЖОМ
187
Другой большой круг вопросов, освещаемых в статьях журнала за последние 2—
3 года, связан с проблемой изучения символов и их роли в жизни общества. Наиболее
типичное для «общих семантиков» решение этой проблемы можио найти в статьях по¬
мощника редактора журнала «ЕТС» А. Рапопорта.
Для понимания сущности человека Рапопорт считает необходимым изучение сим¬
волов, с помощью которых выражается человеческое знание, переживания, опыт
прошлого и обеспечивается преемственность между поколениями.
Существенный признак человека — это применение им символов, пишет Рапопорт
в статье «Роль символов в человеческом поведении». «Так как применение символов,
подобно фактору времени, также является решающим и уникальным признаком чело¬
века, то совершенно правильно называть человеком того, кто применяет символы, а
изучение символического процесса сделать центральным
в изучении человека» («ЕТС», vol. XII, № 3, 1955, р. 180).
Рапопорт допускает типичные для буржуазных философов и социологов ошибки.
При определении качественной особенности того или иного явления он не умеет вы¬
делить его наиболее существенный признак. Человека, например, можно отличать от
других представителей животного мира вообще, по целому ряду признаков. Этими об¬
щими признаками человека может служить и то, что он наделен речью, и то, что он
имеет мочку уха, и т. д. Но для определения качественной специфики человека необ¬
ходимо, чтобы этот признак был не только общим, но и наиболее существе н-
н ы м, чтобы он характеризовал его качественную особенность. Таким существен¬
ным, общим признаком человека является труд, характеризующий его как животное,
делающее орудия производства. Именно этот признак является наиболее существенным
для определения человека: он обусловливает и другие важные, хотя и менее суще¬
ственные, признаки, а именно то, что человек есть общественное животное, что он на¬
делен способностью речи и т. д.
Рапопорт же абсолютизирует менее существенный признак и поэтому не может
постичь, в чем состоит подлинная роль символов (языка); в общественной жизни. По
мнению Рапопорта, не развитие общественного производства, не изменяющиеся усло¬
вия материальной жизни общества определяют различные стороны многообразной дея¬
тельности человека, а... применение символов. Как пишет Рапопорт, «и величие человека
и его сумашествие объясняется тем, что он занимается символами» (там же, стр. 186).
Еще в 1954 году в своей книге «Операциональная философия» Рапопорт пытался,
дать обоснование характерного для «общих семантиков» тезиса об «очеловечении фи¬
лософии». На деле, однако, получилось не «очеловечение философии», а идеалистиче¬
ское «офилософствование человека». Из философии «общей семантики» выпадает че¬
ловек с его материальными и духовными потребностями, и остаются одни символы,
которым ошибочно приписывается самостоятельное значение. Абсолютизация роли
символов как результат недиалектического подхода к исследованию явлений действи¬
тельности сочетается у Рапопорта с субъективно-идеалистическим отрицанием объек¬
тивного содержания понятий науки и слов обыденного разговорного языка.
В статье «Как сказать то, что вы имеете в виду?» Рапопорт игнорирует объектив¬
ное содержание понятий и делает весьма неопределенный вывод: «Вы способны сказать
то, что имеете в виду, наиболее эффективно только в том случае, если вы знаете, что
означает ваша информация не только для вас, но и для другого, в терминах ваших
переживаний и его переживаний, в ваших понятиях ценностей и в его понятиях цен¬
ностей. Вы должны знать, что происходит на обоих концах (процесса коммуникации.—
В.	М.)» (журнал «ЕТС», vol. XIII, № 4, 1956, р. 253).
Поставив важный вопрос о необходимости единого понимания участниками собе¬
седования употребляемых слов, Рапопорт оставляет его нерешенным. На самом деле
требование понимать tq, «что происходит на обоих концах» процесса коммуникации,
еще не ведет к взаимопониманию. Для определения возможности однозначного упо¬
требления слов и выражений необходимо исследовать их объективное содержание. От¬
сутствие же такого исследования превращает «общую семантику» в легковесную и схо¬
ластическую дисциплину.
Акцентируя внимание на проблеме человеческого поведения и воздействия языка
на человека, представители «общей семантики» большое внимание уделяют пропаганде,
радиопередачам, зрелищам и т. д. Иногда они даже пытаются рассматривать всю чело¬
веческую историю с точки зрения «общесемантических» методологических принципов.
Характерной в этом отношении является статья профессора социологии Северо-запад¬
ного университета Раймонда Мака «Насколько научной является общественная наука?»
(см. журнал «ЕТС», vol. XII, № 3, 1955).
«Унифицирующим фактором» для отдельных отраслей знания Мак считает их
метод исследования. «Единство наук,— пишет он,— покоится на их методе» (стр. 201).
Это положение нельзя признать научным, ибо определяющая роль в науке принадле¬
жит не методу, а предмету исследования. Именно специфика предмета диктует необ¬
ходимость применения совершенно определенного метода, а не наоборот.
Единство наук отражает единство мира, которое состоит в его материальности.
Различные ^формы движения, материи, изучаемые различными науками, определя¬
ют, с одной стороны, специфику различных наук, а с другой стороны,— их единство.
Мак трезво подходит к оценке реально существующих фактов и подвергает критике уче¬
ных, отрицающих возможность существования социальной науки. «Я говорю,— пишет

188
ЗА РУБЕЖОМ
Р. Мак, что не только возможно существование социальных наук, но что социаль¬
ные науки существуют» (там же, стр. 206). Вместе с тем. на вопрос «Насколько науч¬
ной является общественная наука?» автор отвечает, что она пока еще не является
вполне научной. Для прогресса социальной науки Р. Мак считает необходимым преж¬
де всего избавиться от этноцентризма, то есть от такого явления, когда «члены
любого общества склонны полагать, что их образ мышления, их способ производства
вещей является не только самым лучшим, но также и самым правильным» (там же).
К сожалению, Мак не может предложить никакого действенного средства борьбы
против так называемого «этноцентризма». Он даже не ставит вопроса о прогрессивном
развитии человеческого общества, о различии общественно-экономических систем, сме¬
няющих друг друга, о политической организации общества и демократизации государ¬
ства. Пожелание Мака избавиться от этноцентризма слишком утопично, хотя и вполне
объяснимо в современных условиях США, где в невероятных масштабах рекламируется
пресловутый «американский образ жизни».
Прогрессу социальной науки, по мысли Мака, мешает слишком прагматический
подход к ней, требование от нее таких же практически применимых и выгодных ре¬
зультатов, как, например, от технической науки. Он заявляет, что «давление, оказывае¬
мое на ученых для обеспечения только «полезных» исследований, может затормозить
развитие науки» (там же, стр. 207). Далее автор говорит о том, что отсутствие точной
терминологии также является фактором, тормозящим науку. Одним из основных усло¬
вий, стимулирующих развитие науки, Р. Мак провозглашает свободу ученого в исследо¬
вании социальных проблем. «Если мы действительно хотим иметь социальную науку в
этой стране (США.— В. М.), — заключает он, — мы должны обеспечить ученым-социо-
логам свободу, которую требует их работа» (там же, стр. 208).
Нельзя не признать правильным указание Р. Мака на то, что для ученых в США,
в большинстве случаев обязанных выполнять прямые заказы монополистов и государ¬
ства, сложились невыносимые условия. Как отмечает прогрессивный американский
журнал «Мансли ревью», слежка за гражданами страны зашла так далеко, что «кам¬
пания за ограничение или «избавление» от правительственного вмешательства в личные
и общественные дела должна стать важнейшим пунктом повестки дня человеческого
прогресса» («Monthly Review», 1957, N. Y., p. 29). Однако представители «общей се¬
мантики» подменяют исследование актуальных вопросов борьбы за социальный про¬
гресс анализом символов. В основе такого анализа лежит порочная субъективно-идеа¬
листическая методология, ведущая к скептицизму и мистицизму.
Элементы мистицизма <и утверждение иллюзорности мироощущения получили боль¬
шое распространение в философии «общей семантики» последних лет. Показательно,
что некоторые из ее представителей относят возникновение основ «общей семантики»
к средним векам. В апрельском номере журнала «ЕТС» за 1957 год помещена статья
Шелдона Клейна, пытающегося доказать, что уже средневековый «созерцательный буд¬
дизм содержал формальную систему общей семантики» («ЕТС», Vol, XIV, № 2, 1957,
р. 88). Сходстео между буддистами и представителями «общей семантики» Клейн
усматривает в том, что и те и другие «совершенно одинаково рассматривают природу
явлений материального мира... и те и другие признают этот мир разновидностью иллю¬
зий» (там же).
Влияние «общей семантики» за рубежом, особенно в США, велико. Гносеологи¬
ческие корни этой модной философской теории — прежде всего в абсолютизации сим¬
волов общих понятий, то есть одного из элементов сложного и многообразного процес¬
са познания человеком предметов и явлений объективной действительности. Предста-
вители «общей семантики» выдвигают подчас весьма важные и актуальные вопросы
социальной жизни; но они не только не решают их правильно, но уводят в сторону от
их решения, подменяя подлинно научный анализ общественных явлений схоластиче¬
скими рассуждениями об «очеловечении философии», «иллюзорности материального
мира» и т. д. В этом и состоит ее классовый, социальный смысл.
В.	В. МШВЕНИЕРАДЗЕ

ХРОНИКА
К 140-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ КАРЛА МАРКСА
Советский народ торжественно отметил
140-летие со дня рождения основополож¬
ника научного коммунизма, вождя и учите¬
ля международного пролетариата — Карла
Маркса.
В научных учреждениях страны состоя¬
лись научные сессии, посвященные Марксу;
в партийных организациях были проведе¬
ны теоретические конференции и собеседо¬
вания по произведениям К- Маркса; в клу¬
бах, дворцах культуры выступали ученые
различных специальностей с лекциями о
Марксе и о развитии марксизма В. И. Ле¬
ниным, о Коммунистической партии Совет¬
ского Союза и братских коммунистических
партиях, борющихся за претворение в
жизнь великих идей марксизма-ленинизма;
на предприятиях и в учреждениях, в кол¬
хозах, совхозах и МТС проводились лек¬
ции и беседы на эти же темы. В библио¬
теках были организованы выставки произ¬
ведений Маркса и литературы о Марксе.
Широко отмечалась эта дата в печати.
5 мая с. г. состоялась Объединенная
научная сессия Института марксизма-ле¬
нинизма, Академии общественных наук и
Высшей партийной школы при ЦК КПСС.
В этой сессии приняли участие ветера¬
ны революционного движения в России,
научные работники Центрального музея
В.	И. Ленина и Музея Революции, студен¬
ты и аспиранты.
Директор Института марксизма-лениниз¬
ма при ЦК КПСС, профессор Г. Д. Обич-
ккн в своем вступительном слове охарак¬
теризовал исторические заслуги Маркса,
как основоположника научного коммуниз¬
ма, вождя международного пролетариата,
величайшего ученого, чьи гениальные тру¬
ды являются руководством к действию в
освободительной борьбе трудящихся и
угнетенных всего мира. Зам. директора
Института марксизма-ленинизма при ЦК
КПСС Е. А. Степанова выступила с докла¬
дом «О собирании и научной публикации
в СССР литературного наследия осново¬
положников марксизма».
На сессии были заслушаны также докла¬
ды профессора А. Д. Макарова (ВПШ),
«Философское учение К. Маркса — великое
орудие познания мира и борьбы за ком¬
мунизм»; профессора С. Л. Выгодского
(АОН) «Экономическое учение К. Маркса
в свете современности»; кандидата истори¬
ческих наук Л. И. Гольмана (ИМЭЛ)
«Борьба К. Маркса за утверждение прин¬
ципов пролетарского интернационализма в
международном рабочем движении».
В заключение участникам сессии был
продемонстрирован документальный фильм
«Страницы великой жизни», выпущенный
Центральной студией документальных
фильмов к 140-летию со дня рождения
К. Маркса.
5 мая с. г. состоялась также научная
сессия отделений общественных наук Ака¬
демии наук СССР, на которой после всту¬
пительного слова академика К. В. Остро¬
витянова были заслушаны доклады акаде¬
мика М. Б. Митина «Маркс и современ¬
ность» и доктора экономических наук
Н. А. Цаголова «Маркс и актуальные про¬
блемы политической экономии».
В сессии приняли участие видные совет¬
ские ученые: экономисты, историки, линг¬
висты, литературоведы, философы.
Научные сессии, посвященные К. Марксу,
состоялись также в Ленинграде, Киеве,
Тбилиси, Ереване, Риге, Ташкенте и других
городах Советского Союза.
МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНГРЕССЫ И КОНФЕРЕНЦИИ
В текущем, 1958 году зарубежными фи¬
лософскими и социологическими научными
организациями будут проведены следую¬
щие международные конгрессы и конфе¬
ренции, на которые приглашены советские
философы:
15—21 июня 1958 года в Париже со¬
стоится Всемирный конгресс по
вопросам семьи, созываемый Меж¬
дународным союзом организаций, зани¬
мающихся вопросами семьи.
Основная тема конгресса — «О дальней¬
шем изучении семьи современного обще¬
ства: взаимные вклады и требования се¬
мей и общества».
Наряду с пленарными заседаниями на
конгрессе будет работать пять секций:
«Семья в социальных институтах», «Уро¬

190
ХРОНИКА
вень жизни семьи и возмещение расходов
на содержание семьи», «Семья и жилищ¬
ный вопрос», «Благосостояние семьи и со¬
циальное обеспечение», «Внутреннее равно¬
весие и расцвет семьи и детей».
25—28 июня 1958 года в Брюсселе на
Всемирной выставке будет проведен Меж¬
дународный конгресс, посвя¬
щенный практике управления
предприятиями и экономиче¬
ской, технической и социаль¬
ной эволюции современного
мира.
Помимо пленарных заседаний, будут ра¬
ботать четыре секции по следующим эконо¬
мическим и социологическим проблемам:
«Руководство предприятиями и экономиче¬
ское и техническое предвидение», «Эволю¬
ция предприятий и проблема рабочих рук»,
«Деятельность предприятий как одна из
функций человеческого общества», «Эво¬
люция современного труда и ее влияние
на человека».
5—9 сентября 1958 года в Лувене (Бель¬
гия)' будет проведен Международ¬
ный коллоквиум по логике, ор¬
ганизуемый Бельгийским национальным
центром исследований по логике. Колло¬
квиум будет посвящен формализованному
и неформализованному определению логи¬
ческого суждения.
10—17 сентября 1958 года в Нюрн¬
берге (Западная Германия) созывается
XVIII конгресс Международ¬
ного социологического инсти¬
тута.
Работа конгресса будет проходить в трех
секциях:	«Метод	преподавания социоло¬
гии», «Систематизация социологии» и «Эм¬
пирическая социология». Последняя секция
будет подразделена на целый ряд групп,
как, например: «Демография и социология»,
«Политика и социология», «Экономика и
социология», «Социология общественного
мнения» (пресса, радио, телевидение, кино
и т. д.), «Социология спорта» и др.
12—18 сентября 1958 года в Венеции —
Падуе состоится XII Международ¬
ный философский конгресс, со¬
зываемый Международной федерацией фи¬
лософских обществ.
Основными темами дискуссии будут:
«Человек и природа», «Свобода и цен¬
ность», «Логика, язык и связь».
Помимо этого, на секциях будут обсуж¬
дены следующие вопросы:	«Падуанский
аристотелизм, его связи и развитие» и «Во¬
сточная философия и западная мысль».
Во время конгресса будет организована
Международная выставка философской
книги.
15—19 сентября 1958 года в Париже бу¬
дет проходить совещание экспер¬
тов по изучению социальных и
моральных последствий мир¬
ного использования атомной
энергии, созываемое ЮНЕСКО.
27—30 декабря 1958 года в Ахметабаде
(Индия) состоится 33-я сессия Ин¬
дийского философского кон¬
гресса. На этой сессии будет обсуж¬
даться вопрос о создании Межазиатского
философского совета.

СОД Е РЖА Н И Е
Г. М. Гак — Марксистско-ленинская теория революции и
современное историческое развитие	 3
Э. Ю. Соловьев — К. Маркс о враждебности капитализма
искусству	 15
Г. JI. Смирнов — Разделение труда и обмен деятельно¬
стью в системе производственных отношений	.	.	27
К. Т. Кузнецов — Докторская диссертация Карла	Маркса	41
Д. П. Горский — О способах обобщения	51
А. Я. Боярский — О так .называемой «социальной мо¬
бильности» 	64
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Д. Д. Иваненко — Развитие физики элементарных ча¬
стиц 	74
И. В. Кузнецов — Макс Планк и его борьба за научное
мировоззрение в естествознании	88
М. Планк — Смысл и границы точной науки	102
Н. С. Гордиенко (Ленинград) —Лекции А. И. Галича по
логике, метафизике и нравоучительной	философии	112
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Г. Е. Глезерман — К вопросу о понятии «общественное
бытие»	  117
Академик С. JI. Соболев, А. А. Ляпунов — Кибернетика и
естествознание	127
Э. А. Араб-Оглы — Социология и кибернетика	....	138
А.	И. Вербин, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзон — Историче¬
ский материализм и социология	151
И. К. Пантин (Новосибирск) — О материализме и идеа¬
лизме в философском трактате Радищева	....	156
Л. А. Филиппов (Москва), В. И. Шинкарук (Киев),
М. М. Спектор (Харьков) — Философская позиция
А.	Н. Радищева в трактате «О человеке, его смертно¬
сти и бессмертии»	160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
К. С. Бакрадзе, С. Б. Церетели, П. Г. Гуджабидзе,
Ш. В. Габилая (Тбилиси) — О некоторых недостат¬
ках в освещении немецкой и русской философии
XIX века во втором томе «Истории философии» .	.	170
Л. А. Шершенко, Е. В. Касьянова — Борьба за диалекти¬
ческий материализм в США	174
Я. Стрелечек (Пекин) — Работа китайского ученого о фи¬
лософе XVII века Ван Чуань-шане	177

192
СОДЕРЖАНИЕ
Коротко о книгах
О. О. Яхот — R. О. Gropp. Der dialektische Materialismus.
Kurzer Abriss. Verlag Enzyklopadie, Leipzig, 1957.
93 S	179
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
С.	А. Эфиров — «Позитивный экзистенциализм» и его
крушение
Эмилио Серени (Италия) — Идеологическая нищета кри¬
тиков коммунизма
180
184
В.	В. Мшвениерадзе — Мнимое очеловечение философии 186
ХРОНИКА
К 140-летию со дня рождения Карла Маркса	189
Международные конгрессы и ко-нференции	189
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
М. Д. Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С. Кеменов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь, М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян, В. И. Столетов, П. И. Федосеев,
Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б ё-76-32, Д 3-35-40
~~	И	3 Д А Т ЕЛЬСТВО «ПРА В Д А»
А 03569.	Подписано	к	печ-	26/V.	1958	г.	Тираж	32	400.
Изд. № 621. Заказ № 954. Формат бумаги 70X108’/ig-	6	бум.	л.—16,44 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина, Москва, ул. «Правды», 24,

Цена 7 руб.