Автор: Васильев А.
Теги: история история средних веков история российского государства издательство наука
ISBN: 5-02-017756-3
Год: 1993
Текст
Алексей
Васильев
РОССИЯ
на
БЛИЖНЕМ
и
СРЕДНЕМ
ВОСТОКЕ:
от мессианства
к прагматизму
I
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ АФРИКИ
Алексей Васильев
РОССИЯ
на
БЛИЖНЕМ
СРЕДНЕМ
ВОСТОКЕ,
от мессианства
к прагматизму
Москва
’’НАУКА”
Издательская фирма ’’Восточная литература"
1993
ББК 63.3(5)
В19
Васильев Алексей
В19 Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от
мессианства к прагматизму. — М.: Наука.
Издательская фирма ’’Восточная литература”,
1993. - 399 с.
ISBN 5-02-017756-3
Новая работа известного ученого-востоковеда и журналиста-
международника — это плод его 30-летнего изучения
Ближнего и Среднего Востока, честная и' непредвзятая
переоценка целей, методов и средств политики Москвы, ее
реальных достижений, провалов и просчетов в этом важнейшем
для России регионе "третьего мира". Впервые в
международной историографии и публицистике
рассматривается процесс принятия решений в Кремле по
вопросам ближневосточной политики. Приводятся неизвестные
ранее факты, связанные с суэцким кризисом 1956 г., арабо-
израильскими войнами 1967 и 1973 гг., войной в Персидском
заливе 1991 • г., советским вмешательством в Афганистане,
политикой Москвы в отношении Израиля.
Для востоковедов, международников-практиков, всех инте-
ресующихся политикой России на Ближнем и Среднем
Востоке.
КБ-Ю-23-93 ББК 63.3(5)
ISBN 5-02-017756-3
© А.Васильев, 1993
ВВЕДЕНИЕ
Аравия. Дофар, юго-западная провинция султаната
Оман. Отдаленнейшая точка арабского мира. Край Евра-
зии. Тысячи километров до Москвы. Хижина, покрытая
пальмовыми ветвями. Коровьи шкуры, брошенные на
землю. Мешки с зерном подвешены на перекла-
дине — чтобы не достали крысы. Кое-какая утварь.
Женщина с открытым, без чадры, лицом и крупной
серьгой в носу приносит ужин — вареный рис с сушеной
рыбой и чай. Вооруженные горцы тесно набились в по-
мещение. Трудно дышать. Пришли поглядеть на
нас — двух русских, советских. Мы — гости Народного
фронта освобождения оккупированной зоны Арабского
залива*, представители Советского комитета солидарно-
сти стран Азии и Африки. Один из нас — журналист,
сотрудник газеты ’’Правда”, второй — военный развед-
чик. Мы хотим увидеть и понять, что это за организа-
ция, реальность она или фикция.
Но от нас отвлеклись. Внимание всех захватил наш
сопровождающий, оманец африканского происхождения,
сын раба из Саляли. Он говорит страстно и свободно.
Строки поэзии перемежаются политическими лозунгами,
его слова обращены и к уму, и к сердцу. Я прислуши-
ваюсь:
— Мы погрязли в темноте и невежестве. Мы уткну-
лись лицом в навоз, в свое поле, в свою лавку и дрожим
от страха за свою шкуру. Нас продают империалистам.
Мы не рабы. Мы восстали. Мы готовы пойти на смерть.
Я выхожу из хижины. Стоит теплая аравийская ночь
с крупными, низкими звездами и полной луной. Кругом
тишина. Лежащие неподалеку верблюды изредка издают
рев-ворчание. В тени скалы спит, обняв автомат, моло-
дой боец.
Я не знаю, радоваться или печалиться тому, что я
увидел, услышал, узнал. Я уже не романтик-комсомо-
В арабских странах Персидский залив именуется Арабским.
1*
3
лец, готовый служить делу ’’грядущего торжества ком-
мунизма” на земном шаре, каким я был в юности, не
представитель поколения с мозгами, начисто промытыми
водопадом лозунгов, образов, стереотипов, теорий, пра-
вота которых была ’’доказана” величайшей, но и наик-
ровавейшей победой моего народа в самой страшной из
войн. В голову приходят все более острые и злые во-
просы: ’’Почему коммунистические идеи воспринима-
ются в самых отсталых частях планеты — здесь или,
например, в Лаосе, где я недавно побывал, а в развитых
странах — Венгрии, Чехословакии, Восточной Герма-
нии — их надо навязывать танками? Что нам здесь и
вообще на Ближнем и Среднем Востоке надо? Нефть?
Своей, казалось бы (тогда казалось), залейся. Экономи-
ческие позиции? Нам нечем торговать. Построить здесь
социалистическое общество и потом им же помогать?
Выигрываем мы или проигрываем от распространения
коммунизма? И кто это ”мы”? Советский Союз? Россия?
Партийная верхушка? Российская интеллигенция? Си-
бирский горняк? Рязанский крестьянин? Да, пожалуй,
нам, то есть стране, не нужно, чтобы в небе Аравии ле-
тали английские и американские военные летчики, по-
тому что они могут долететь с атомной бомбой и до нас.
А остальное?”
Идет 1969 год. Советское влияние на Ближнем Во-
стоке приближается к апогею, и мало кто знает, что
предстоит быстрый спуск с высокой горы. Но среди спе-
циалистов-ближневосточников немало тех, кто задаст
вопросы: каковы цели, средства, методы советской поли-
тики в регионе, соответствует ли она национальным ин-
тересам СССР или противоречит, что понимать под сло-
вами ’’национальные интересы”, кто и как принимает
решения, кто и как их осуществляет, как нас восприни-
мают на Западе и в арабских странах, в Турции, Иране,
Афганистане?..
...Много воды утекло с тех пор в Волге и Ниле, и
много барханов переместили ветры в пустыне Руб-эль-
Хали. Пожалуй, пришло время честно и откровенно
изложить на бумаге свои наблюдения, размышления, со-
бранные факты. Пусть мои коллеги-ученые будут иро-
низировать по поводу журналистских отступлений и
обилия интервью или личных впечатлений в книге.
Пусть мои коллеги-журналисты будут неодобрительно
хмыкать, увидев громоздкий аппарат сносок, характер-
ный для "скучных” научных исследований. Автор просто
4
счел нужным писать так, чтобы использовать и личный
30-летний ’’ближневосточный” опыт, и то, что почер-
пнуто в библиотеках и архивах.
После распада Советского Союза встает вопрос: о ка-
кой внешней политике в прошлом и будущем идет речь?
Отвечаю: о российской политике
И признание России в качестве правопреемника
СССР в Совете Безопасности ООН, и быстрая и, как
правило, безболезненная смена советского флага на рос-
сийский над посольствами бывшего СССР — все это го-
ворит об одном: Россия, облаченная в достаточно неле-
пые политические одежды, была Советским Союзом.
Российская Федерация за вычетом отделившихся госу-
дарств и народов и есть Россия, сменившая, точнее, ме-
няющая форму своего политического бытия. Как на гло-
бальном, так и на региональном уровне советская поли-
тика была российской политикой, хотя эпитет ’’совет-
ский” означал се зачастую антинациональный и
противоречивший интересам самой России характер.
А что такое Ближний и Средний Восток? В советской
политологии, истории, географии — это район к югу от
СССР вплоть до границ Чада и Эфиопии в Африке, до
Индии в Южной Азии, до границ Греции и Болгарии в
Европе. Под Средним Востоком подразумевают Иран,
Афганистан, Пакистан. Под Ближним — Египет, Судан,
Турцию, Израиль, арабскую часть Палестины, Сирию,
Ливан, Иорданию, Ирак, Кипр, страны Аравийского по-
луострова.
В англосаксонской литературе и политическом жар-
гоне термин ’’Средний Восток” относится к районам,
простирающимся от Атлантики до Индии и от Африкан-
ского Рога до Казахстана или даже Сибири. Но такое
расширительное понятие встречается редко. Чаще всего
под Средним Востоком понимают то, что в Советском
Союзе подразумевают под Ближним и Средним Восто-
ком.
Главная сфера интересов автора лежит в арабских
странах, но без напоминания или упоминания хотя бы в
общих чертах советской политики по отношению к Тур-
ции, Ирану, Афганистану место и роль арабских стран
окажутся обрисованными недостаточно выпукло. Вместе
с тем отношения СССР с тремя пограничными государ-
ствами настолько обширны, что здесь придется обойтись
лишь схематическими набросками.
5
Раскрытие темы невозможно без знакомства с рабо-
тами западных исследователей, но их число — легион, и
было бы нечестным утверждать, что кто-либо в состо-
янии охватить все опубликованное. Из изучения нема-
лой части этой литературы напрашиваются три вывода.
Первый: западные исследователи лучше российских
знают опубликованные советские источники и литера-
туру, — может быть, просто потому, что на Западе фак-
тические данные более систематизированы и готовы к
употреблению с помощью современных средств инфор-
матики. А в России каждый исследователь заново
’’изобретает велосипед”, систематизируя и отбирая дан-
ные из моря прессы и литературы. Да и западные источ-
ники более полны и откровенны, чем советские: напри-
мер, у советских авторов я ни разу не встречал сообще-
ния о тревоге в воздушно-десантных войсках СССР во
время арабо-израильской войны 1973 года. Второй вы-
вод: при всех своих достоинствах западные авторы, как
и советские, не избежали, за редким исключением, иде-
ологизации своих исследований и выполняют социаль-
ный заказ, рассуждая о ’’советском экспансионизме”,
’’проникновении”, ’’имперских задачах”, ’’агрессивно-
сти”, ’’коммунистической угрозе” и т.п., мало или в
разрозненной форме выделяя подлинные мотивы и
задачи советской внешней политики. Третий: ни они, ни
советские исследователи не раскрыли, как, почему и при
каких обстоятельствах принимаются вне-
шнеполитические решения в СССР — в данном случае
те, которые касаются Ближнего и Среднего Востока.
Поэтому автор поставил перед собой довольно слож-
ную и амбициозную задачу, надеясь, что даже частич-
ный успех в ее выполнении позволит по-новому
осветить советскую политику на Ближнем и Среднем
Востоке. Речь идет о попытке найти точки сопряжения
между различными уровнями реальности или хотя бы
постоянно учитывать их при анализе. Первый уро-
вень — подлинная общественно-политическая обста-
новка на Ближнем и Среднем Востоке, в которой дей-
ствовали советские внешнеполитические ведомства. Вто-
рой, подчинявшийся своим законам функционирова-
ния, — советские политические и бюрократические
структуры, связанные с определением внешней
политики и имеющие (во всяком случае, имевшие)
определенную идеологическую заданность. Третий — и
наименее изученный — сами люди, участвующие в
б
формировании или проведении политики, люди с их
знаниями и невежеством, умом и глупостью,
убеждениями и предрассудками, интересами и
иллюзиями, смелостью и трусостью. Естественно, что
четвертый уровень реальности — сам автор, волею судеб
связавший свою жизнь с изучением этого региона и
бывший свидетелем (и в редких случаях участником)
событий, то есть его позиция, ход размышлений, опыт,
знания, а возможно, и предрассудки.
Оговариваюсь, что эти четыре уровня реальности учи-
тывались автором, но сама книга отнюдь не построена
по жесткой схеме, под которую подгонялись бы описание
и анализ советской политики в регионе. Во-первых, по-
тому, что автор — противник излишней схематизации в
общественных науках. Во-вторых, еще нет возможности
для равномерного наполнения фактами разных состав-
ляющих схемы, даже если бы такая цель была постав-
лена.
Как всякий историк, автор имел дело со следами,
историческими свидетельствами политики, то есть доку-
ментами, декларациями, заявлениями, речами, протоко-
лами, договорами. Но слишком многое осталось за семью
печатями. Архивы главных внешнеполитических ве-
домств все еще закрыты для исследователей. Чтобы при-
близиться к еще одному уровню реальности — живым
людям, автор интервьюировал некоторых деятелей про-
шедшей эпохи и кое-кого из ныне функционирующих,
согласившихся с ним беседовать.
Эти поиски привели в скромную двухкомнатную
квартиру недалеко от метро ’’Аэропорт”, где жил 86-
лстний Д.Т.Шепилов, который вручил знаменитый ра-
кетно-ядерный ультиматум 5 ноября 1956 года послам
Великобритании, Франции, Израиля и который имел
шансы стать одним из лидеров Советского Союза, но
проиграл.
В небольшом, только что отремонтированном особняке
на улице Елизаровой, близ Курского вокзала, меня при-
нял Э.А.Шеварднадзе, который в драматичной форме
подал в отставку с поста министра иностранных дел
СССР в самом конце 1990 года. Он возглавил Ассоци-
ацию внешней политики, затем, выйдя из КПСС, стал
одним из организаторов Движения за демократические
реформы, в начале 1992 года вернулся в Грузию и воз-
главил Государственный Совет республики, а в конце
7
года был избран Председателем Верховного Совета Гру-
зии.
Подробное интервью дал А.С.Дзасохов — многолетний
фактический руководитель Советского комитета соли-
дарности стран Азии и Африки, затем посол СССР в
Сирии, позднее — глава Комитета Верховного Совета
СССР по международным делам, член Политбюро ЦК
КПСС. Беседа состоялась в особняке Комитета солидар-
ности на Пречистенке (бывшей Кропоткинской).
Была также встреча на Старой площади с Б.Н. Поно-
маревым, бывшим кандидатом в члены Политбюро ЦК
КПСС и многолетним главой Международного отдела
ЦК. Даже удаленный из ЦК, он долго нс мог расстаться
с цсковским кабинетом и сидел там, перебирая никому
не нужные бумаги и собирая материалы для никому не
нужного учебника по истории КПСС.
Он — единственный, кто запретил мне пользоваться
диктофоном и даже делать заметки, и беседу с ним,
очень скудную по содержанию, автор, вернувшись
домой, вынужден был тут же надиктовать по памяти.
Долго беседовал с автором и бывший заместитель
Б.Н.Пономарева Р.А.Ульяновский в своей квартире на
фешенебельной улице Алексея Толстого. Среди репрес-
сированных и позже реабилитированных деятелей 30-х
годов он — единственный, кто смог после 1956 года под-
няться до сравнительно высокого уровня — заместителя
заведующего Международным отделом ЦК КПСС. Всю
жизнь он верил в те мифы, которые защищал, пропове-
довал, частично создавал, и сейчас непонимающими гла-
зами наблюдал, как рушится то, что казалось незыбле-
мым.
В доме на улице Станиславского, где живут многие
представители высшего эшелона бывшей советской
элиты, я беседовал с Н.Г.Егорычевым, который в 70-е
годы занимал пост секретаря Московского горкома
КПСС и был восходящей политической звездой, опять-
таки одним из потенциальных советских лидеров, потер-
певшим поражение в столкновении с Л.И.Брежневым.
Но времена были уже нс те, что при Сталине, физи-
чески уничтожавшем политических противников.
Н.Г.Егорычсва ’’сослали” послом в Данию, а уже новое,
горбачевское руководство направило его послом в Афга-
нистан на время вывода оттуда советских войск.
На встречи и беседы согласились немало послов и
других дипломатических работников, бывших
8
сотрудников Международного отдела ЦК КПСС,
Главного разведывательного управления Советской
Армии, Комитета государственной безопасности,
внешнеэкономических ведомств. (Собирательные
понятия ’’дипломат” или ’’работник Международного
отдела ЦК”, используемые в тексте, — эквиваленты
распространенного в журналистской практике термина
’’хорошо информированный источник”.) Кто-то не
возражал, чтобы его фамилия упоминалась, кто-то
(особенно из ныне действующих, а их большинство)
предпочитал остаться анонимным, что, естественно,
уменьшает достоинства книги. Автор в категорической
форме заявляет, что, цитируя анонимных собеседников,
он сохраняет их высказывания, ничего не добавляя, и
нередко считает их более надежными источниками, чем
тех, кто выступает под своей фамилией.
Качество и надежность работы были обеспечены по-
мощью бывших аспирантов автора, ныне кандидатов
наук Ирины Абрамовой и Олега Левина.
9
Глава I
ИСТОКИ
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови!
Из Александра Блока
Большевики совершили Октябрьскую революцию 1917
года под лозунгом ’’Долой!”. Они несли колоссальный
потенциал отрицания, содержавшийся в их декларациях
и программах. Они отвергали войну, которая унесла в
России около 2 млн. жизней, отрицали привилегии и
само право на существование дворянства, владевшего
едва ли не половиной обрабатываемых земель, зарож-
давшиеся демократические структуры власти в лице
Временного правительства, молодую российскую буржу-
азию, не успевшую еще выработать формы сосущество-
вания и сотрудничества с рабочими, имперскую систему
межнациональных отношений.
Крайние, радикальные лозунги в крайних обстоятель-
ствах захватывали умы и сердца. Пропаганда и агитация
большевиков опьяняли: ’’Мир — народам!”, ’’Земля —
крестьянам!”, ’’Хлеб — голодным!”, ’’Фабрики — рабо-
чим!”.
В Декларации прав народов России, которая была
принята 2(15) ноября 1917 года, провозглашались:
”1. Равенство и суверенность народов России.
2. Право народов России на свободное самоопределе-
ние вплоть до отделения и образования самостоятельного
государства.
3. Отмена всех и всяких национальных и национа-
льно-релцрюзных привилегий и ограничений.
10
4. Свободное развитие национальных меньшинств и
этнографических [этнических] групп, населяющих тер-
риторию России”1.
Здесь нет ни одного пункта, который не был бы на-
рушен за годы существования Советской власти. Но
отрицать привлекательность этой декларации и внутри и
вне страны в то революционное время невозможно.
В обращении ”Ко всем трудящимся мусульманам Рос-
сии и Востока” от 20 декабря 1917 г., подписанном
В.И.Лениным, звучали те же мотивы. В документе гово-
рилось, что арабы, как и все мусульмане, имеют право
быть хозяевами своей страны, ’’устроить свою жизнь по
образу своему и подобию”2.
Измученным, озлобленным народам большевики не-
сли мессианскую идею спасения — Царства Божьего на
Земле, названного новым, неизвестным, таинственным
словом ’’коммунизм”. Идеальное общество свободы, ра-
венства, справедливости, благосостояния, любви было
совсем рядом. Нужно только последовать за большеви-
ками, поверить им. Тотальное отрицание ста-
рого — власти, собственности, права, нравственности,
религии — позволяло разрушить ”до основания” преж-
ний мир, используя любые средства. И прежняя цивили-
зация, и сама человеческая жизнь рассматривались в
лучшем случае как строительный материал для забора,
ограждающего прекрасный, благоухающий сад коммуни-
стического общества, в худшем — как удобрение для
этого сада. Что за новое общество собирались строить,
как строить — никто из ’’профессиональных революци-
онеров”, то есть разрушителей, и, как оказалось, уме-
лых разрушителей старого, не знал. Но практика пока-
зала устойчивость новых, невиданных ранее форм госу-
дарственности, партийной диктатуры, ее способность к
самосохранению и самовоспроизводству, к обеспечению
себе социальной базы сначала в лице части рабочего
класса, затем — люмпен-пролетариата (маргиналов, как
их сейчас называют).
Многослойная, разветвленная, тотальная пропаганда,
несущая обновленную мессианскую идею, стала такой
же необходимой составной частью системы, как и аппа-
рат репрессий. Коммунистическая идеология — от мар-
ксистско-ленинской теории до газетных и радиоаги-
ток — служила цементом, связывавшим не только
отдельные блоки системы, но и живых конкретных лю-
дей, нуждавшихся в новой религии, новой вере для
11
оправдания высшими идеалами своего поведения, своих
или чужих страданий, нередко — преступлений.
Но сами эти идеалы завораживали и несколько поко-
лений советских людей, особенно новую интеллигенцию,
и левых интеллектуалов на Западе, и ’’борцов за наци-
ональное освобождение” на Востоке. ’’Манифесты ново-
рожденного государства были совершенно новыми для
человечества, — напишет спустя много лет египетский
историк Ш.А.Аш-Шафии. — „Мир между наро-
дами!1’,„Пролетарии всех стран, соединяйтесь!„Народы
колоний, освобождайтесь! “. „Мы оказываем моральную
и материальную поддержку каждому народу, который
хочет освободиться...“. Впервые в истории человечества
появилась великая держава, которая не хотела никого
колонизировать, никого оккупировать, никого эксплу-
атировать, государство, которое встало на сторону всех
освободительных сил мира. Это новое государство пред-
ложило Сааду Заглулу помощь оружием, но он испу-
гался и ответил отказом”3. (Во время революционных
событий 1919 года в Египте на местах возникали органы
власти, которые действительно называли русским словом
’’советы”.)
Пропагандируемые идеалы были оторваны от действи-
тельности советского общества, но это ^мало волновало
сторонников социализма на Западе или ’’борцов за на-
циональное освобождение” на Востоке. Во-первых, абсо-
лютное большинство ’’друзей СССР” этой действитель-
ности, страшной правды просто не знали, питаясь пропа-
гандистскими брошюрами и специально подобранной
информацией. Во-вторых, они не хотели ее знать, так
как им нужны были идеи, лозунги, примеры, подкреп-
ляющие их собственное политическое поведение или
установки. В-третьих, с их точки зрения, во имя свет-
лого будущего человечества русские вместе с другими
народами СССР могли и пострадать: в конце концов лю-
бая мессианская идея требует жертв, и они оправданны,
в особенности если жертвуешь не ты. В-четвертых, са-
мым главным было реальное политическое поведение
СССР на международной арене, которое находило под-
держку, если оно соответствовало интересам, задачам
или чаяниям как революционеров всех цветов и оттен-
ков на Западе и Востоке, так и пришедших затем кое-
где к власти новых политических элит.
Большевики, взявшие власть в России, не знали и не
понимали Востока. Опыт работы в мусульманских райо-
12
нах Поволжья и Закавказья, который был у некоторых
лидеров Октября, оказался недостаточным для сколько-
нибудь дельного анализа ситуации, тенденций обще-
ственно-политического развития на тогдашнем Востоке.
Находясь в плену некомпетентности и догматизма, они
подгоняли сложнейшую действительность стран Азии и
Африки под ленинские лозунги и теории. С послеок-
тябрьских лет до недавних дней основой подавляющего
большинства (во всяком случае, политически значимых)
исследований советских специалистов по Востоку была
компиляция работ западных ученых, препарированных и
сдобренных марксистско-ленинской фразеологией.
Почему же все это не мешало долгосрочной действен-
ности некоторых лозунгов большевиков, как отдельно
взятых, так и сведенных в ’’научную теорию”7 Обще-
ственные истины постигаются или путем кропотливого
анализа, изучения и синтеза фактов, сопоставления ар-
гументов, или путем озарения, мгновенного охвата сути
проблемы и пути ее решения. Таким ’’озарением” для
большевиков было их отрицание всего прежнего миро-
вого порядка, в том числе колониальной системы, поли-
тической зависимости одних стран от других. Слишком
легко с позиций сегодняшнего дня критиковать ленин-
скую теорию империализма. Слишком много аргументов
можно привести в доказательство того, что колониаль-
ная система была гораздо более сложным явлением, чем
это было изображено в работах Р.Гильфердинга и
А.Гобсона, положенных В.ИЛениным в основу его тру-
дов. Но важно другое — политический вывод из этих
посылок: отрицание и призыв к разрушению, то есть к
революционной ломке, такого миропорядка, при котором
один народ лишает политической независимости другой
или резко ее ограничивает. А отсюда следовал практи-
ческий вывод: признание законными и поддержка всех
форм борьбы против колониальной и полуколониальной
системы, за национальное освобождение, за право наций
на самоопределение, за их политическую независимость.
Такой подход означал, что В.И.Ленин и его последо-
ватели до поры до времени шли в ногу с историческим
процессом на Востоке, в том числе на Ближнем и Сред-
нем Востоке. Их лозунги полностью или частично отве-
чали политическим устремлениям руководителей наци-
онально-освободительных движений, особенно наиболее
радикального их крыла, чаяниям народов. Это означало
также, что лидеры Великобритании и Франции, воспри-
13
няв свою победу над Германией и ее союзниками в пер-
вой мировой войне как акт легитимизации своих импер-
ских амбиций, стремясь сохранить и расширить свои ко-
лониальные империи на Ближнем и Среднем Востоке,
шли против течения истории, против нарастающих тре-
бований политической независимости.
Еще до Октября 1917 года В.ИЛенин писал, что за-
дача социалистов — поддерживать борьбу угнетенных
народов за полное национальное освобождение ”во вся-
кой ее форме, вплоть до восстания или до войны...”4. О
предпочтительности мирных методов борьбы руководство
КПСС заговорит лишь четыре десятилетия спустя.
По мнению В.И.Ленина, Советская Россия должна
была основывать свои отношения с молодыми государ-
ствами ”на полном разрыве с варварской политикой
буржуазной цивилизации, строившей благосостояние
эксплуататоров в немногих избранных нациях на пора-
бощении сотен миллионов трудящегося населения в
Азии, в колониях вообще и в малых странах”5. Уже
тогда закладывался тезис о необходимости союза
’’победившего пролетариата” в Советской России, то
есть большевиков и их руководства, с ’’угнетенными на-
родами Востока”, противостоящими империализму, то
есть Западу.
В.ИЛенин был убежден, что силу и богатство правя-
щие классы Западной Европы черпают в эксплуатации
колоний, а раз эти классы были главными противниками
большевиков, то требовались средства для их ослабле-
ния, в частности лишение их колоний. Любопытно, что
среди 21 условия приема в Коминтерн, разработанных
В.ИЛениным, указывалось, в частности, что партия,
желающая принадлежать к III Интернационалу, ’’обя-
зана беспощадно разоблачать проделки „своих"
империалистов в колониях, поддерживать не на словах,
а на деле всякое освободительное движение в колониях,
требовать изгнания своих отечественных империалистов
из этих колоний...”6. Отношение отдельно взятой ком-
мунистической партии к национально-освободительным
движениям было для В.И.Ленина одним из важнейших
показателей ее преданности принципам пролетарского
интернационализма, иными словами, преданности Со-
ветской России, точнее — захватившей в ней власть
партии большевиков, а еще точнее — ее руководству.
Идея враждебного окружения зарождалась в годы
гражданской войны и иностранной интервенции. По ту
14
сторону границы или линии фронта были враги, которых
вот-вот должна была смести пролетарская революция, то
есть немецкие, французские, английские большевики. А
апокалиптическое' видение мира рисовало советскому
руководству эпоху гражданской войны пролетариата
против буржуазии в передовых капиталистических стра-
нах, соединенную с национально-освободительными
движениями угнетенных наций. ’’...Социалистическая
революция, — писал В.ИЛенин, — не будет только и
главным образом борьбой революционных пролетариев в
каждой стране против своей буржуазии, — нет, она бу-
дет борьбой всех угнетенных империализмом колоний и
стран, всех зависимых стран против международного
империализма”7.
Национально-освободительное движение, по мнению
руководителей Советской России, подрывает самые глу-
бокие основы империализма, в результате чего он теряет
сферы выгодного приложения капитала, огромные люд-
ские резервы, полезные ископаемые и стратегически
важные территории. Империализм в этом случае лиша-
ется важных источников сверхприбылей, получаемых за
счет эксплуатации колоний, сужается емкость его вне-
шнего рынка, резко уменьшается возможность подкар-
мливать верхушку рабочего класса метрополий, что со-
здает благоприятные условия для борьбы пролетариата
капиталистических стран, усиливает их внутренние
классовые противоречия. Ни цифр, ни фактов, подтвер-
ждавших такую роль колониальной периферии Запада,
естественно, не приводилось, да в этом и не было
нужды ’’Победившему пролетариату” Советской России
нужен был союзник, а если его не было, его следовало
выдумать.
Подразумевалась и пропагандировалась обратная
связь: успехи национально-освободительного движения
зависели от успехов Советской России и пролетариата
развитых стран Запада. ”В каждом буржуазном наци-
онализме угнетенной нации, — отмечал В.И.Ле-
нин, — есть общедемократическое содержание против
угнетения, и это-то общедемократическое мы безусловно
поддерживаем...”8. Ведь противостояние Советской
России Западу, пролетариата Запада своей буржуазии
создавало благоприятные условия для победоносной
освободительной борьбы угнетенных народов, так как
ослабляло позиции империализма, отвлекало его силы,
15
ограничивало свободу действий на колониальной и
полуколониальной периферии.
”Мы всегда стояли, стоим и будем стоять за самое
тесное сближение и слияние сознательных рабочих пере-
довых стран с рабочими, крестьянами, рабами всех
угнетенных стран. Мы всегда советовали и всегда будем
советовать всем угнетенным классам всех угнетенных
стран, колоний в том числе, не отделяться от нас, а как
можно теснее сближаться и сливаться с нами”9, — писал
Ленин в те годы. И еще: ’’Всемирный империализм
должен пасть, — сказал он в июле 1920 года, — когда
революционный натиск эксплуатируемых и угнетенных
рабочих внутри каждой страны... соединится с
революционным натиском сотен миллионов человече-
ства, которое до сих пор стояло вне истории...”10. Пока
же империализм не рухнул, ’’необходимо вести поли-
тику осуществления самого тесного союза всех наци-
онально- и колониально-освободительных движений с
Советской Россией...”11. Этой схеме не откажешь ни в
четкости, ни в формальной логике.
Она приобретала тем большую привлекательность,
чем больше ’’запаздывала” революция на Западе. Руко-
водство большевистской партии пробовало почву на Во-
стоке — не развернется ли там массовое движение, ко-
торое облегчит положение Советской власти, сталкива-
ющейся с колоссальными трудностями, погруженной в
кризис в результате политики ’’военного коммунизма”.
С этой целью в Баку в сентябре 1920 года был устроен
грандиозный по тем временам и материальным возмож-
ностям спектакль — Съезд народов Востока, провозвест-
ник многочисленных форумов солидарности с народами
Азии и Африки в 50 — 80-х годах. Среди участников
были, в частности, представители Турции, Ирака,
Ирана, Аравии, Сирии, Палестины. Представляли они
только самих себя или группки своих единомышленни-
ков. Но апокалиптический тон манифеста, обращенного
к народам Востока, соответствовал как безумному и тра-
гическому времени созыва съезда, так и интеллектуаль-
ному и культурному уровню собравшихся. ”Не пожрать
вам, собакам, народов Востока, не обратить вам, жалкой
кучке угнетателей, в вековое рабство сотни миллионов
восточных крестьян и рабочих! — восклицали авторы
манифеста, обращаясь к английским капиталистам, пра-
вящим кругам Великобритании. — Слишком большой
кусок вы .захватили, не по зубам вам окажется он, и
16
этим куском вы подавитесь!”. Манифест заканчивался
призывом к угнетенным народам Востока ’’подняться на
священную войну, за самостоятельную жизнь и счастье
всех народов Востока, всех миллионов порабощенных
Англией крестьян и рабочих его!”12.
О работе Съезда народов Востока высоко отозвался
В.ИЛенин. В своем выступлении 15 октября 1920 года
он говорил: ’’Что сделали съезд коммунистов в Москве
[II конгресс Коминтерна] и съезд коммунистических
представителей народов Востока в Баку, — этого нельзя
сразу измерить, это не поддается прямому учету, но это
есть такое завоевание, которое значит больше, чем дру-
гие военные победы, потому что оно показывает нам,
что опыт большевиков, их деятельность, их программа,
их призыв к революционной борьбе против капиталистов
и империалистов завоевали себе во всем мире
признание, и то, что сделано в Москве в июле и в Баку
в сентябре, еще долгие месяцы будут усваивать и
переваривать рабочие и крестьяне во всех странах
мира”13.
Из маленькой группы последователей Христа выросло
бесчисленное воинство верующих христиан и мировая
христианская цивилизация. Из ’’Союза борьбы за осво-
бождение рабочего класса” в России — большевистская
партия, КПСС, Советский Союз, мировая социалисти-
ческая система. Съезду в Баку не была уготована подоб-
ная роль.
Он остался пропагандистским действом, не имевшим
серьезных последствий. Большевизм как политическая
теория, политическая практика, политическая организа-
ция не прижился в арабских странах, в Турции, Иране.
Пройдет несколько десятков лет, прежде чем на корот-
кий срок возникнут и исчезнут сильные компартии в
Ираке и Судане, произойдут крупные трагические эк-
сперименты реализации марксистско-ленинской схемы
на государственном уровне в Южном Йемене и Афгани-
стане. Но о судьбе коммунистического движения в этом
регионе мы будем говорить особо.
Частью усилий, направленных на разрушение преж-
ней системы международных отношений, были деклара-
тивный ’’отказ от тайной дипломатии” и публикация
тайных договоров из архивов дипломатического ведом-
ства России. Среди них важное место занимал договор
17
Сайкс — Пико* о разделе азиатской Турции, заключен-
ный Англией и Францией 16 мая 1916 г. и согласован-
ный с российским правительством. Договор
Сайкс — Пико был доведен до сведения османского пра-
вительства, которое передало его текст шерифу Хусейну,
возглавлявшему арабское восстание против турок в
Хиджазе. Ни хода арабского восстания, ни планов коло-
ниального раздела Ближнего Востока эта акция больше-
виков не изменила, хотя и добавила горечи во взаимоот-
ношения шерифа с англичанами. Тогдашний английский
премьер-министр Ллойд Джордж писал в своих мему-
арах, что опубликование тайных договоров, определяв-
ших судьбу арабских земель из состава Османской
империи, ’’вызвало большое возмущение в арабских кру-
гах”14.
В период между двумя мировыми войнами возможно-
сти СССР на Ближнем и Среднем Востоке были слиш-
ком мизерными, Великобритания и Франция слишком
могущественными, их оппоненты в регионе слишком не-
зрелыми и разобщенными, чтобы принципиальное раз-
личие в подходе к ближневосточной ситуации Москвы, с
одной стороны, и Лондона и Парижа — с другой, при-
несло для СССР сколько-нибудь существенные плоды.
Однако, как это не раз бывало в истории, пик чьего бы
то ни было могущества означал начало его конца. Тдк
было начиная с Римской империи и кончая только что
распавшимся Советским Союзом. Великобритания и
Франция на Ближнем и Среднем Востоке не составляли
исключения. Но время крушения их империй и ограни-
ченного триумфа Советского Союза наступит после
второй мировой войны. А пока что во внешней политике
СССР на Ближнем и Среднем Востоке все более яв-
ственно проглядывал прагматизм великой державы, ко-
торая, заявив о полном отрицании прежнего миропо-
рядка, все же обретала некоторые черты государства,
Договор Сайкс — Пико — секретное соглашение о разделе
азиатских владений Османской империи. Заключен в Лондоне в мае
1916 г. в форме обмена нотами между Францией и Англией. Назван
по имени дипломатов, подготовивших его проект, — англичанина
П.Сайкса и француза ф.Жорж-Пико. Текст договора был опубликован
правительством Советской России в ноябре 1917 г.
18
вынужденного сосуществовать с другими государствами,
подчиняясь давно выработанным, хотя и несколько ви-
доизмененным правилам поведения на международной
арене. Противоречивое единство идеологии и практики,
мессианской идеи, заложенной в основу Советского госу-
дарства, и реальных интересов огромной страны опреде-
ляло и объясняло характер поведения СССР на между-
народной арене, в том числе на Ближнем и Среднем Во-
стоке, и многие успехи и поражения.
В Кремле достаточно рано поняли, что революцион-
ный потенциал и Запада и Востока, на который возлага-
лось столько надежд, оказался иллюзией. Нужно было
внутри страны консолидировать власть партии, а на
международной арене обеспечить свою легитимизацию,
безопасность границ, найти союзников. Когда стало
ясно, что о ’’коммунизации” или ’’советизации” южных
пограничных с Россией стран — Турции, Ирана, Афга-
нистана — говорить не приходится, Советское прави-
тельство обратилось к установлению с ними нормальных
межгосударственных отношений. Уже тогда стала опро-
боваться модель будущих отношений СССР со странами
’’третьего мира”. В Москве закрывали глаза на внутрен-
нюю политику этих государств (в том числе на пресле-
дование ’’братьев по классу”, идеологических союзни-
ков-коммунистов) ради укрепления их независимости,
нейтралитета, а в лучшем случае — углубления кон-
фронтации с Западом и сотрудничества с СССР.
С Турцией у Советской России был общий против-
ник — державы Антанты, которые не только уже поде-
лили арабские владения Османской империи, но рвали
на части собственно Турцию.
Мустафа Кемаль, возглавивший борьбу турецкого на-
рода за возрождение независимости, установление ре-
спублики, реформы, идеологически был противником
большевиков, но это не помешало сближению двух
стран.
16 марта 1921 года в Москве был подписан договор
между РСФСР и Турцией ”0 дружбе и братстве”, кото-
рый урегулировал вопрос о советско-турецкой границе.
Советское правительство заявило о непризнании им
международных актов, касающихся Турции, не при-
знанных правительством Великого национального собра-
ния Турции (ВНСТ) (в первую очередь имелся в виду
Севрский договор 1920 года, расчленивший Турцию и
поставивший ее в зависимость от стран Антанты).
19
Московский договор был дополнен Карсским догово-
ром от 13 октября 1921 года между Турцией и респуб-
ликами Закавказья, которые к тому времени были
’’советизированы”, и украинско-турецким договором от 2
января 1922 года (подписанным в Анкаре во время пре-
бывания там М.В.Фрунзе). Наконец, 17 декабря 1925
года между Москвой и Анкарой был заключен договор о
ненападении и нейтралитете.
21 февраля 1921 года персидскими казаками во главе
с Реза-ханом в Иране был произведен государственный
переворот (’’переворот 3-го хута”). Новое правительство
во главе с Сеидом Зия эд-Дином (Реза-хан стал в нем
затем военным министром, а через некоторое время объ-
явил себя шахом Ирана) аннулировало фактически уже
провалившееся англо-иранское соглашение 1919 года и
решило подписать 26 февраля 1921 года советско-иран-
ский договор. Согласно этому договору, Советское пра-
вительство торжественно заявило об отказе от насильни-
ческой политики империалистических правительств Рос-
сии, объявило утратившими силу все трактаты, дого-
воры, соглашения, заключенные царским правитель-
ством с Ираном и ущемлявшие права Ирана. Оба госу-
дарства обязались не допускать на своей территории
образования и пребывания организаций, ставящих
целью борьбу против Ирана и России. Договор в статье 6
предусматривал: ’’Обе Высокие Договаривающиеся Сто-
роны согласны в том, что в случае, если со стороны
третьих стран будут иметь место попытки путем воору-
женного вмешательства осуществлять на территории
Персии захватническую политику или превращать тер-
риторию Персии в базу для военных выступлений про-
тив России, если при этом будет угрожать опасность
границам Российской Советской Федеративной Социали-
стической Республики или союзных ей держав и если
Персидское Правительство после предупреждений со
стороны Российского Советского Правительства само не
окажется в силе отвратить эту опасность, Российское
Советское Правительство будет иметь право ввести свои
войска на территорию Персии, чтобы, в интересах само-
обороны, принять необходимые военные меры. По
устранению данной опасности Российское Советское
Правительство обязуется немедленно вывести свои вой-
ска из пределов Персии”15. И советские обществоведы, и
20
советские политические деятели этот договор называли
не иначе как ’’образец равноправных отношений”.
В феврале 1919 года к власти в Афганистане пришел
эмир Аманулла, правительство которого провозгласило
независимость Афганистана, что обеспечило новому
эмиру поддержку армии и населения.
Отвергнув предложения афганского правительства (3
марта 1919 года) об установлении англо-афганских
отношений на основе равноправия сторон, Великобрита-
ния развязала третью войну против Афганистана. Совет-
ская Россия первой признала суверенитет Афганистана
(март 1919 года) и объявила о готовности немедленно
обменяться посольствами (письмо В.ИЛенина в Кабул в
мае 1919 года). Английская армия была разгромлена в
мае — июне 1919 года. По Равалпиндскому договору
1919 года Англия предварительно признала независи-
мость Афганистана. Окончательное признание последо-
вало в 1921 году вслед за заключением советско-афган-
ского Договора о дружбе 28 февраля 1921 года16.
В 1926 году между СССР и Афганистаном был заклю-
чен договор о нейтралитете и взаимном ненападении,
аналогичный советско-турецкому договору, но содер-
жавший, кроме того, некоторые дополнительные обяза-
тельства сторон. Статья 2, в частности, предусматри-
вала, что каждая сторона будет противодействовать
враждебной линии поведения третьих держав в отноше-
нии другого участника договора. Это положение вошло в
советско-афганский договор 1931 года, продленный в
1936, 1955 и 1975 годах. Кроме того, в договоре содер-
жалась статья, которая устанавливала обязательство
взаимно воздерживаться от всякого вооруженного или
невооруженного вмешательства во внутренние дела дру-
гой стороны и препятствовать на их территории всякой
деятельности, направленной против другой стороны. В
мае 1928 года состоялся визит в СССР короля Афгани-
стана Амануллы-хана.
В 1924 году СССР установил дипломатические отно-
шения с Хиджазом. В том же году в Джидду, где нахо-
дились иностранные дипломатические миссии в Хид-
жазе, прибыл официальный советский представитель. В
конце 1925 — начале 1926 года, когда соседний султанат
21
Неджд завоевал Хиджаз и было создано объединенное
государство (названное в 1932 году Саудовской Ара-
вией), Советское правительство первым его признало и
установило с ним дипломатические отношения. В
1926—1927 годах из СССР в Хиджаз были направлены
партии товаров — сахар, нефтепродукты, текстиль, си-
ликаты.
СССР в 1926 году признал независимость Йемена, у
которого были серьезные противоречия и столкновения с
Великобританией и Италией. В письме Советскому пра-
вительству тогдашнего губернатора Ходейды принца
Сейф уль-Ислама Мохаммеда говорилось: ’’Великое Рос-
сийское правительство бдительно стоит на страже инте-
ресов Востока. С этим правительством борются импери-
алисты, направляя на это громадные денежные средства,
военные и политические силы, стремясь воспрепятство-
вать тому, чтобы восточные народы были просвещены
духом свободы. Это правительство завоевывает симпатии
угнетенных народов. Мы надеемся на установление хо-
роших отношений между нашим и этим правитель-
ством”17.
В 1928 году, когда Йемен подвергался английскому
военному давлению с юга и саудовскому — с севера, йе-
менские представители обратились к полпреду СССР в
Хиджазе с просьбой установить официальные отношения
между СССР и Йеменом и начать торговлю. Вскоре в
йеменский порт Ходейду были доставлены из СССР не-
обходимые товары.
В ноябре 1928 года СССР и Йемен заключили договор
о дружбе и торговле. В преамбуле договора указывалось,
что он основывается на ’’признании взаимного равенства
Сторон во всем, что касается прав и общих положений,
существующих между странами и народами...”. В статье
1 подчеркивалось, что Советский Союз признает полную
и абсолютную независимость правительства Йемена и
его короля18.
Казалось бы, автору этих строк остается присое-
диниться к оценкам советской государственной политики
по отношению к Турции, Ирану, Афганистану, а также
22
независимым арабским странам как успешному
проявлению прагматизма, здравого смысла, соответствия
интересам населения России, Советского Союза. Во
всяком случае, вся советская литература именно так
трактует эти шаги, которые выгодно отличаются от
призывов к революциям, борьбе с ’’лакеями импери-
ализма”, ’’кровавыми собаками” и т.п. Но если
учитывать, что экономика в глазах советских лидеров
всегда была служанкой политики, личные амбиции ли-
деров стояли выше государственных интересов, а госу-
дарственные интересы — всегда! — выше человеческих
жизней, то можно обнаружить скрытый смысл в дей-
ствиях тогдашнего советского руководства и элементы
абсурда в советской и внутренней, и внешней политике.
Внешнюю, как и внутреннюю, политику СССР опре-
деляли или люди убеждений, которые во имя своих иде-
ологических принципов готовы были переступить через
нормы морали и права, выработанные человечеством,
пожертвовать другими, а иногда (гораздо реже) и собой,
или люди, с самого начала готовые на все ради выжива-
ния, продвижения по иерархической лестнице, личной
материальной выгоды. Они и поглотили первых, ибо для
идеалистов-”идеологов” бюрократическая структура
люмпен-пролетарской диктатуры в СССР не была при-
способлена. Или же первые, ’’идеологи”, перерождались
во вторую группу, ни на минуту не отказываясь от мар-
ксизма-ленинизма и пытаясь применить его на прак-
тике. Наконец, среди исполнителей идеологических
предначертаний были люди, принимавшие лозунги и
идеи всерьез, хотя на деле самые честные из них стано-
вились соучастниками политической практики, далеко
отстоящей от провозглашенных идеалов.
В.ИЛенин в ответ на просьбу Мустафы Кемаля по-
мочь Турции распорядился отправить туда 60 тыс. вин-
товок, 2—3 тыс. патронов на каждую винтовку, 108 по-
левых и 12 тяжелых батарей и 10 млн. рублей золотом
(стоимость 30 тыс. т муки, равных 60 тыс. т хлеба)19.
Дата отправки — 1921 год. Хлеб в те дни означал чело-
веческую жизнь. Поволжье голодало. Имели место слу-
чаи людоедства. Миллионы людей умерли от голода.
10 млн. рублей золотом, потраченные на импорт зерна,
спасли бы от голодной смерти 2—3 млн. человек, кото-
рые в течение 1,5—2 месяцев могли бы питаться этим
хлебом. Дружественный жест в адрес Турции факти-
23
чески означал отказ предотвратить ужасающие послед-
ствия голода в Поволжье.
Пусть эти расчеты неточны — не весь купленный
хлеб и не вовремя дошел бы до голодающих. Но не вы-
зывает сомнения, что во имя политических це-
лей — сотрудничества с Турцией — на алтарь помощи
этой стране, помощи в захвате (или возвращении ей)
дополнительно нескольких тысяч квадратных километ-
ров территории вожди российского пролетариата поло-
жили жизни сотен тысяч своих сограждан. Даже с вы-
соты семи прошедших десятилетий не поворачивается
язык назвать подобные действия прагматичными, соот-
ветствующими национальным или государственным ин-
тересам.
И если бы такая акция была исключением!
Наступили 1930—1931 годы, когда в стране происхо-
дила разрушавшая крестьянство и сельское хозяйство
коллективизация. Украина, обладавшая лучшими в мире
черноземами, голодала. Миллионы людей умерли. Опять
были зафиксированы многочисленные случаи людоед-
ства. А советские мука, зерно, сахар, нефтепродукты
продавались в Хиджазе, Йемене, Эритрее, Джибути,
Египте. В 1932 году Советское правительство предоста-
вило Турции кредит в размере 8 млн. долларов для при-
обретения в СССР машин и промышленного оборудова-
ния20.
Пройдет еще полтора десятка лет, и из голодающей
после войны страны в конце 40-х годов будет снова вы-
возиться зерно. На каких весах можно измерить абсурд-
ность этой политики, этих ’’внешнеэкономических свя-
зей”, обрекающих тысячи и тысячи людей не просто на
затягивание поясов, а на голод и смерть!
Само выражение ’’внешняя политика” представляется
в таких конкретных проявлениях бессмысленным слово-
сочетанием, нонсенсом, как и политика внутренняя. На
протяжении всего советского периода истории России
как в ее внутренней, так и во внешней политике посто-
янно присутствовало сочетание разума и безумия, высо-
ких идеалов и преступного цинизма, логики и абсурда.
В 20—30-е годы СССР на Ближнем и Среднем Во-
стоке проявлял мало активности. Продолжалась торговля
и экономическое сотрудничество с Турцией и Ираном. В
24
Турции с помощью Советского Союза были построены, в
частности, текстильные комбинаты.
Экономические отношения с Египтом развивались не-
удачно, так как в начале 30-х годов советских торговых
представителей обвинили в подрывной деятельности и
выслали.
В 1937—1938 годах, в разгар кампании сталинских
репрессий против партийных и советских кадров, СССР
отозвал всех членов своей дипломатической миссии в
Джидде. Посол К.А.Хакимов и многие другие дипломаты
были уничтожены. При формальном сохранении дипло-
матических отношений они фактически были прерваны.
В тот момент в Москве просто некому было оценить по-
следствия.
Внимание советского руководства было сосредоточено
на Европе. Для СССР нацистская Германия, другие
державы ’’оси” представляли в те годы все более реаль-
ную опасность. VII (и последний) конгресс Коминтерна
решил, что возвращение к широкому объединенному
фронту было единственно правильной стратегией борьбы
против фашизма. Одновременно было решено создавать
общий фронт ’’всех демократических стран” против
’’авторитарных режимов”. И коммунистические партии,
и все трудящиеся должны были заботиться об интересах
СССР, потому что ’’интересы защиты Советского Союза
определяют отношения мирового пролетариата к
войне”21. Антибританские и антифранцузские действия
во всем мире, в том числе на Ближнем и Среднем Во-
стоке, отходили на второй план, за исключением корот-
кого периода, последовавшего за пактом Молотова-
Риббентропа.
Во время встречи с министром иностранных дел на-
цистской Германии Риббентропом народный комиссар
иностранных дел СССР В.М.Молотов говорил об общей
заинтересованности СССР в направлении от линии Ба-
туми—Баку к Персидскому заливу. Эта туманная фор-
мулировка позволила потом многим сторонникам интер-
претации советской внешней политики как ’’имперского
экспансионизма” говорить об ’’извечном стремлении”
России к теплым морям. Пожалуй, я бы дал другое объ-
яснение: переговоры с Гитлером были вызваны страхом
Сталина и его окружения перед германской военной
мощью, боязнью остаться один на один с Гитлером в ре-
зультате политики Англии и Франции, потерпеть в
войне поражение. Если уж и намечался какой-то неоп-
25
ределенный раздел мира за пределами Европы между
двумя диктаторами, то Сталин в тот момент хотел бы в
районах, лежащих к югу от советских границ, устранить
преобладавшее английское влияние и не допустить уста-
новления там германского господства. В такой интерпре-
тации его личные амбиции, пожалуй, соответствовали
задачам обеспечения безопасности СССР и вряд ли про-
тиворечили интересам народов региона.
Агрессия нацистской Германии против СССР заста-
вила Советское правительство в политике на Ближнем и
Среднем Востоке руководствоваться логикой войны и
выживания. В советской пропаганде ’’империалисти-
ческая держава” Великобритания превратилась в
’’великую демократическую державу”, сражавшуюся
против "коричневой чумы”. Иран, возглавлявшийся
пронацистски настроенным руководством, было решено
оккупировать.
25 августа 1941 года в Иран вошли советские войска.
Газета ’’Правда” в соответствии с тоном и логикой тог-
дашних пропагандистских клише писала: ’’Старик с се-
дой головой сказал: „Я приветствую вас во имя шестой
статьи Договора 1921 года"”22.
Одновременно в южные районы Ирана были введены
английские войска. Шах Реза Пехлеви отрекся от пре-
стола и покинул страну.
Турция сохраняла нейтралитет в войне, пусть и не
совсем дружественный. У турецкого руководства не было
ни доверия, ни симпатий ни к коммунистам, ни к Рос-
сии. Пожалуй, Сталин и его окружение понимали, что
неизвестно, как бы пошла война, если бы Япония на-
несла удар не по Пёрл-Харбору, а по Хабаровску и Вла-
дивостоку и если бы Турция повторила авантюру 1918
года, рванувшись в Закавказье. Ведь говорил, как стало
позднее известно, тогдашний премьер-министр Турции
Ш.Сараджоглу гитлеровскому послу фон Папену, что он
"как турок” желает поражения России23. Но у турец-
кого руководства хватило выдержки, государственного
ума, чтобы придерживаться курса, завещанного Ататюр-
ком, и не ввязываться в войну.
В 1943 году были установлены дипломатические
отношения между СССР и Египтом.
С окончанием второй мировой войны соотношение сил
в мире коренным образом изменилось. Советские вой-
ска — самая мощная сухопутная армия на земном
шаре — стояли в центре Западной Европы и в Мань-
26
чжурии. Поверженные Германия и Япония лежали в ру-
инах, Франция временно перестала быть великой держа-
вой, шла быстрая ’’советизация” Восточной Европы,
превращавшейся в Социалистический лагерь, состоящий
из стран народной демократии.
В США, территория которых была фактически не за-
тронута войной и которые обладали тогда половиной
промышленного потенциала мира и ядерным оружием,
предполагали, что наступила эра ”Рах Americana”.
Однако США противостоял сильно пострадавший, но на-
растивший военные мускулы Советский Союз.
В арабских странах набирали силу антибританское и
антифранцузское движения. Но эти страны мало интере-
совали Сталина. Соседи — Турция и Иран — другое
дело.
Опьяненный победой над чудовищно сильным против-
ником, зная количество своих дивизий и танков, Сталин
решил выжать из Турции максимум уступок, а именно
военный контроль над проливами. Вскоре договор от 17
декабря 1925 года был денонсирован. Советское прави-
тельство потребовало баз в проливах (’’совместная обо-
рона черноморских проливов”) и возвращения Карса и
Ардагана, принадлежавших царской России, но передан-
ных Турции по договору 1925 года. Возможно, что тре-
бование вернуть эти нищие, не имеющие стратегичес-
кого значения куски территории было разменной моне-
той для главного — баз в проливах. Сталин уже готовил
войска для возможного вторжения в Турцию. Но зане-
сенная для удара рука не опустилась. Военная акция
против Турции была слишком затруднена: мгновенная
операция явно не удавалась, а к военной конфронтации
с США и Англией из-за баз в проливах Сталин не был
готов. Ультиматум оказался блефом и произвел обрат-
ный эффект — сплотил турецкое общество на национа-
листической, антисоветской, антирусской основе, стол-
кнул турецкое правительство с пути нейтралитета и за-
ставил его добиваться членства в НАТО, а затем высту-
пать зачинщиком или соучастником антисоветских во-
енных блоков на Ближнем и Среднем Востоке. Вместо
укрепления безопасности на южных границах
произошло значительное и длительное, на десятки лет,
ухудшение стратегических позиций СССР:
полумиллионная турецкая армия стала составной частью
войск НАТО, южный фланг этого блока переместился
непосредственно к границам СССР, в Турции появились
27
американские военно-воздушные и ракетные базы с
ядерным оружием (последние существовали в
1952—1963 годах); в пределах радиуса действия
американских ракет оказались Украина, Юг России,
Закавказье и Поволжье.
Конфронтация с Турцией трагически отозвалась на
невинных людях. Несколько десятков тысяч турок-мес-
хетинцев, живших на территории Грузии, были высланы
в Среднюю Азию. Здесь уже в 1989 году они стали жер-
твами погромов и вновь были сорваны с насиженных
мест, разбросаны по всему Советскому Союзу, так как
Грузия отказалась принять их обратно. Есть мнение, что
к угрозам в адрес Турции Сталина подговорил могуще-
ственный шеф тайной полиции Лаврентий Берия, но эта
точка зрения требует документальной проперки.
Не менее ошибочные и безответственные дей-
ствия — правда, в другой форме — были совершены в
Иране. Английские и американские оккупационные вой-
ска были выведены из Ирана к декабрю 1945 года.
СССР был обязан сделать это в течение полугода — к
маю 1946 года, но медлил с выводом. Соблазн поставить
Иран под свое влияние для Сталина был слишком велик:
перед ним лежала бессильная в военном отношении
страна, в которой за годы войны резко активизировались
и леворадикальное движение в лице партии Туде, и на-
ционалистические движения в Иранском Азербайджане
и Иранском Курдистане. А что, если?.. Был дан зеленый
свет созданию Азербайджанской и Мехабадской
(Курдской) республик в надежде укрепить под
советским покровительством их автономию (или
независимость), создать источник постоянного давления
на Тегеран.
Но Сталин опять просчитался. На этих территориях
еще не было сил, готовых всерьез сражаться против цен-
трального правительства. При всей этнической пестроте
населения Ирана центростремительные силы в этой
стране были мощнее, чем центробежные, что и было в
очередной раз продемонстрировано. На международной
арене уже начиналась ’’холодная война”, уже Черчилль
произнес фултонскую речь. Президент США Гарри Тру-
мэн направил Сталину ноту, содержавшую почти не
скрытый ультиматум с требованием вывести советские
войска из Ирана. США в тот период производили все
больше ядерного оружия, которого в СССР еще не было.
И, как и в случае с Турцией, Сталин не был готов к во-
енной конфронтации с Западом из-за Ирана. Советские
войска были выведены, а Азербайджанская и Мехабад-
ская (Курдская) республики разгромлены шахской ар-
мией.
Стремясь сохранить лицо и получить кое-какие эко-
номические льготы в Иране, Советское правительство
подписало с иранским премьер-министром Кавамом ос-
Салтаие договор о предоставлении СССР нефтяных кон-
цессий и других привилегий в Северном Иране. Но по-
сле вывода советских войск и разгрома Азербайджанской
и Мехабадской республик иранский меджлис (парла-
мент) отказался ратифицировать этот договор. Сталин
был взбешен. Отношения между Москвой и Тегераном
на долгие годы стали враждебными. Правда, дела даже
на том этапе обстояли отнюдь не так безнадежно, как в
Турции. Противоречия между Ираном и Англией из-за
нефти, из-за неравноправных договоров были настолько
сильны, что более гибкая и умная политика СССР
принесла бы дивиденды. Но к тому времени стареющий
диктатор вновь оказался во власти теории о
враждебности национальной буржуазии — то есть всех
националистических, реформаторских сил — в Азии и
Африке интересам коммунизма, национального освобо-
ждения, а значит, и СССР.
Его видение определялось не только неудачами в
Турции и Иране, но и в Израиле. О советско-израиль-
ских отношениях предстоит разговор в отдельной главе.
Но здесь отмечу, что надежды Сталина получить в лице
Израиля дружественное СССР государство на Ближнем
Востоке не оправдались. Очередной тяжелый политичес-
кий провал в ’’третьем мире” не только спровоцировал
антисемитскую кампанию внутри СССР, но обернулся
негативным отношением вообще к антизападному
(’’антиимпериалистическому”) потенциалу в Азии и Аф-
рике.
’’Беспощадное разоблачение реакционной буржуазно-
националистической идеологии в ее различных фор-
мах — будь то кемализм или гандизм, сионизм или па-
нарабизм — ускоряет процесс национального и социаль-
ного освобождения народов колониальных и зависимых
стран...”, — писал партийный теоретик академик Е.Жу-
ков. Он отмечал, что национал-реформисты в ко-
лониальных и полуколониальных странах ’’клеветни-
чески” настаивают на своем желании ’’остаться в
стороне” от борьбы между двумя лагерями и на своем
29
’’нейтралитете” в так называемом идеологическом
конфликте между СССР и США, в то время как в
реальности они ’’вместе с реакционной буржуазией кле-
вещут на СССР и активно помогают империалистам”24.
Спустя несколько лет государственный секретарь
США в администрации Эйзенхауэра Дж.Ф.Даллес, го-
воря об этих же странах, назовет позицию нейтралитета
аморальной. Крайности сходятся. А пока что на XIX
съезде партии большевиков изрекли: "Буржуазия в раз-
вивающихся странах выбросила за борт знамя наци-
ональных свобод”25. И рептильное советское общество-
ведение на все лады стало повторять, растолковывать,
иллюстрировать это бессмертное изречение. Поэтому и
крупный иранский буржуазно-националистический ли-
дер Мохаммед Мосаддык оказался ’’лакеем импери-
ализма”, а антизападный националист Гамаль Абдель
Насер в Египте — едва ли не американский агентом и
фашистом.
Не берусь утверждать, какие мысли рождались у Ста-
лина в последние годы его жизни. Но настрой советской
пропаганды и официальные заявления отражали логику
мышления и его самого, и его окружения. Прежние со-
юзники в войне против ’’германского фашизма и япон-
ского милитаризма” оказались разъединенными окопами
и фронтами ’’холодной войны”. Сложился двухполюсный
мир. Он был двухцветным — черным или белым. Они
или мы, ’’силы мира и прогресса” или ’’силы войны и
реакции”. Третьего не было. Такова была дихотомия
мира в глазах ’’кремлевского горца”, впрочем, зеркально
отражавшая подход Вашингтона.
Капитализм вступил во второй этап своего общего
кризиса, утверждали советские обществоведы-теоретики.
’’Светлое будущее человечества — коммунизм” прибли-
жается. Социалистические революции грядут. Они будут
происходить в формах вооруженных переворотов и
гражданских войн, осуществляемых трудящимися мас-
сами под руководством коммунистов, против своей и
иностранной буржуазии. Ведь насилие — повивальная
бабка истории. Международные отношения — это всего
лишь форма классовой борьбы. Учитывая, что
война — это продолжение политики иными средствами,
капиталистические страны во главе с США готовятся к
войне против СССР, ибо ’’империализм знает”, что
СССР и ’’другие социалистические страны” представ-
30
ляют собой базу поддержки для пролетариата Запада и
Национально-освободительного движения.
Соответственно и Советский Союз, и его союзники
должны превратиться в вооруженный лагерь, чтобы дать
отпор "проискам империализма” и готовиться к неиз-
бежной войне. Как учил В.ИЛенин, борьба народов за
освобождение от колониальной и полуколониальной за-
висимости ослабляет империализм и поэтому заслужи-
вает поддержки первой страны социализма и всего соци-
алистического лагеря. Но она будет успешной, если ее
возглавят не ’’лакеи” и "соглашатели”, а "пламенные
революционеры”-коммунисты.
Только что, в 1949 году, в результате гражданской
войны коммунисты одержали победу в Китае, хотя Ста-
лин относился с опаской к коммунистическому гиганту,
появившемуся на границах СССР. Шли войны в Корее и
Индокитае. Сила, и только сила решала судьбу народов,
их продвижение в "светлое завтра”.
Но если можно было смело верить в мессианскую
идею торжества социализма, победное шествие к кото-
рому возглавлял "величайший гений всех времен и на-
родов”, то появление ядерного оружия поставило под
вопрос методы его достижения. Конечно же, Сталина не
страшили никакие жертвы. Но возможное применение
ядерного оружия угрожало и собственной бесценной
жизни ’’вождя народов”, и вообще существованию рода
человеческого. Поэтому была поставлена задача создать
собственное ядерное оружие, затем максимально нарас-
тить ядерный потенциал и средства его доставки к цели.
Для "устрашения противника” пропаганде и военным
теоретикам было позволено рассуждать о возможности
победы в ядерной войне.
Справедливости ради отметим, что лидеры противо-
стоявшего лагеря руководствовались такими же абсур-
дными мыслями, подхлестывая гонку своих ядерных во-
оружений. Призывов Эйнштейна или Рассела положить
конец безумной подготовке к ядерной войне пока что
никто не слышал.
Выходя за рамки темы, отметим, что жесткая кон-
фронтация, начатая после фултонской речи Черчилля,
не только отражала такое же черно-белое видение мира
одного из выдающихся западных лидеров, но и ошибоч-
ный метод борьбы против тоталитаризма. Политика За-
пада (говоря позднейшим языком Мао Цзэ-
дуна — "острие против острия”) помогла консолидации
31
аппарата, военно-промышленного крена в развитии эко-
номики и науки.
Но заметим для объективности, что даже оторванная
от реалий Ближнего и Среднего Востока советская поли-
тика и пропаганда в сталинские времена набирала не-
мало очков в арабских странах. И до и после краткого
флирта с Израилем Советское правительство сделало
немало успешных и своевременных жестов в поддержку
арабских стран. Внутри страны процветала система ГУ-
ЛАГа, растаптывалась интеллигенция, целые народы
были объявлены еще во время войны ’’преступными” да
так и жили в ссылке с этим клеймом, после 1948 года
вздымалась антисемитская волна. Но вовне, в арабском
мире, имидж Советского Союза становился все более по-
ложительным. СССР поддерживал требования о выводе
английских войск из Египта, выступал за предоставле-
ние независимости Ливану и Сирии, а затем Ливии. С
1952 по 1955 год представители СССР в 001k неизменно
активно участвовали в обсуждении марокканского и ту-
нисского вопросов, поддерживая стремление этих стран
к независимости.
Правительство Сталина, продолжая игнорировать ну-
жды своего народа, находило экспортные ресурсы для
того, чтобы продавать их в арабских странах в обмен на
товары пусть и нужные для СССР, но второстепенные
по сравнению с продовольствием, которого не хватало. В
1948 году, в условиях нехватки продовольствия в стране,
СССР согласился поставить Египту 235 тыс. т пшеницы
в обмен на 38 тыс. т хлопка26.
В октябре 1951 года правительства США, Англии,
Франции и Турции предложили арабским странам и
Израилю участвовать в так называемом Средневосточ-
ном командовании для совместной обороны Ближнего и
Среднего Востока. Этот план предусматривал и посылку
западных военных миссий, и размещение на территории
этих стран иностранных войск, и предоставление баз
Средневосточному командованию. Советское правитель-
ство в резкой ноте осудило этот план. Вот что заявило в
те дни каирское радио: ’’Египет полностью согласен с
мнением советской ноты о том, что участие арабских
стран в совместном Средневосточном командовании
ограничило бы суверенитет этих стран и подчинило бы
их эгоистическим интересам великих держав”27. Анало-
гичные заявления сделали руководители Сирии и Ли-
вана. *
32
20 октября 1951 года влиятельная египетская газета,
орган правящей партии Вафд, ”Аль-Мысри” (’’Египтя-
нин”), писала: ’’События последних дней с полной
несомненностью доказали, что Египту больше нечего
ждать чего-либо хорошего от империалистических
держав... Нам не остается ничего другого, как повер-
нуться к новому союзнику, который одобряет нашу по-
литику и который помог бы нам осуществить наши на-
циональные чаяния”28. В мае 1951 года член сирийского
парламента Абд аль-Латиф Юнис заявил: ”Я требую от
сирийского правительства, от правительств других араб-
ских стран поскорее заключить договоры с Советским
Союзом”29.
2 387
33
Глава II
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ХРУЩЕВА
Сначала надо ввязаться в бой —
а там видно будет.
Наполеон Бонапарт
Когда в марте 1953 года наследники Сталина взяли в
свои руки бразды правления гигантской страной и полу-
чили преобладающие позиции в еще более огромном со-
циалистическом лагере, перед ними встал ряд полити-
ческих приоритетов.
Первый и главный из них — борьба за власть. Эта
борьба, в которой Никита Хрущев проявил незаурядное
искусство и одержал ряд весомых побед, все же завер-
шилась его падением. Второй — ситуация внутри стра-
ны. Третий — положение в социалистическом лагере.
Четвертый — взаимоотношения с США и в целом с
Западом, прежде всего в контексте ’’холодной войны” и
военного соперничества. ’’Третий мир” в числе приори-
тетов не фигурировал.
Все советские лидеры находились под грузом идейно-
политического наследия Сталина, разделяя с большей
или меньшей искренностью его основополагающие
взгляды. Но кругозор Никиты Хрущева, полуграмотного
самородка, ставшего крупным политическим деятелем,
фигуры больше трагической, чем комической, был шире,
чем у его окружения. Политический инстинкт подсказал
ему необходимость отказаться от наиболее одиозных
форм правления его предшественника, закрыть концла-
геря, искать новые формы сосуществования и борьбы с
Западом. Постепенно в сферу его внимания попал и
’’третий мир”.
Никита Хрущев фактически заменил сектантский
большевистский лозунг ’’Кто не с нами — тот против
нас” на новый: ”Кто не против нас — тот с нами”. Он
34
установил дружеские отношения с премьер-министром
Индии Джавахарлалом Неру и президентом Индонезии
Сукарно. Посетив в конце 1955 года эти страны, а также
Афганистан вместе с тогдашним Председателем Совета
Министров Николаем Булганиным и убедившись, что
обстановка там совсем не соответствует сталинским схе-
мам, он понял, что курс афро-азиатских государств, ко-
торые провели в апреле 1955 года в Бандунге свою кон-
ференцию и приняли пять принципов мирного сосуще-
ствования С’панча шила”), не противоречил интересам
СССР, а скорее увеличивал дистанцию между этими го-
сударствами и Западом.
Хрущев и его окружение внимательнее стали при-
сматриваться к значительному антизападному (’’антиим-
периалистическому”) потенциалу во многих арабских
странах и без труда заметили их готовность со-
трудничать с СССР.
В Отчетном докладе ЦК КПСС XX съезду партии
(февраль 1956 года), сделанном Хрущевым, содержалось
не только разоблачение культа личности Сталина. Ав-
торы доклада впервые большое внимание уделили и
"третьему миру”. Они отмечали, что наступил ’’пред-
сказанный Лениным” новый период всемирной истории,
когда народы Востока стали принимать активное участие
в решении судеб всего мира. Обращалось внимание и на
то, что, в отличие от довоенного периода, подавляющая
часть стран Азии выступает теперь на мировой арене в
качестве суверенных государств, отстаивающих свое
право на самостоятельную внешнюю политику. ’’Между-
народные отношения, — говорилось в докладе, — вышли
за рамки отношений государств, населенных по
преимуществу народами белой расы, и начинают
приобретать характер подлинно всемирных
отношений”1. Об этом же говорилось и в резолюции
съезда, в которой было впервые указано, что ’’силы
мира” значительно умножились ”в связи с появлением
на мировой арене группы миролюбивых государств
Европы и Азии, провозгласивших принципом своей вне-
шней политики неучастие в военных блоках”. В резуль-
тате этого создалась обширная ’’зона мира”, включа-
ющая как социалистические, так и несоциалистические
"миролюбивые государства Европы и Азии” и ’’охваты-
вающая больше половины населения земного шара”2.
На XXI съезде КПСС (январь—февраль 1959 года)
был сделан новый шаг в оценке реалий ’’третьего мира":
2*
35
большинство колониальных и полуколониальных стран,
которые еще не так давно представляли собой ’’резервы
и тылы империализма”, перестали быть таковыми. Эти
страны ’’борются против империализма и колониализма,
за свободу и национальную независимость”3. XXII съезд
КПСС (октябрь 1961 года) пошел дальше: выход моло-
дых независимых государств Азии и Африки на мировую
арену, их активная роль в решении проблем войны и
мира ’’существенно изменили соотношение сил в пользу
миролюбивого человечества”4, то есть СССР и его союз-
ников, привели к серьезным изменениям во всей системе
международных отношений. На XXI и XXII съездах
КПСС отмечалось, что национальная буржуазия, став-
шая у власти в ряде освободившихся стран, еще не
исчерпала своей прогрессивной роли и способна участво-
вать в решении насущных общенациональных задач. Но
доверия к ’’национальной буржуазии” все же не было,
потому что ”по мере обострения классовой борьбы”
внутри страны она проявляет все большую склонность к
’’соглашательству с империализмом и внутренней реак-
цией”.
Более гибкая и успешная, чем раньше, политическая
практика требовала видоизменения мессианских устано-
вок, без которых она пока что не могла существовать,
отказа от заскорузлых формулировок. Хрущевское руко-
водство достаточно быстро и для того периода успешно
нашло новые клише для теоретического и пропагандист-
ского оформления своей политики в ’’третьем мире”:
’’некапиталистический путь развития”, ’’революционная
демократия”, ’’национальная демократия”.
Итак, мир уже не выглядел черно-белым, не был раз-
делен исключительно на ’’них” и на ’’нас”. Мир при-
ближался к ’’светлому будущему”, но этот путь не обя-
зательно лежал через кровавые войны. Изменилось и со-
отношение мировых сил ”в пользу социализма”, появи-
лась возможность предотвратить ’’агрессивные действия
империализма”. Формы перехода к социализму могли
быть разнообразными, включая мирное развитие рево-
люции.
Вряд ли Хрущев ставил под вопрос ленинско-сталин-
скую идею ’’общего кризиса капитализма”, ’’научно обо-
снованного” перехода к ’’коммунистической формации”.
”Я в восторге от Нью-Йорка города. Но кепчонку не
сдерну »с виска. У советских собственная гордость; на
буржуев смотрим свысока” — Никита Хрущев с полной
36
искренностью мог бы повторить наивные слова Влади-
мира Маяковского. Однако новый советский лидер
отверг идею обязательной кровавой бани при ’’смене
формаций”. И это было одним из выдающихся новшеств.
Когда он говорил американцам: ”Мы вас похороним”, он
имел в виду только социально-политическую, но не во-
енную и не человеческую сторону. От войны как про-
должения политики другими средствами в ядерную
эпоху он отказывался (хотя, как показала практика, мог
блефовать, и по-крупному). Он искренне выступал за
мирцое сосуществование, но на основе или уменьшения
американской военной угрозы, или наращивания своей
военной мощи. Возможно, что его оставшийся без ответа
призыв ко всеобщему и полному разоружению означал
бы в международных отношениях поворот к разрядке,
которая могла бы произойти 30 лет назад. Возможно,
что началась бы мирная эволюция тоталитарной
системы социализма, которая еще почти 30 лет
выдерживал^ конфронтацию, ’’холодную” или "полу-
холодную” войну, но не выдержала и нескольких лет
разоружения, контактов, обмена людьми, улыбками.
Но без ответных шагов со стороны США никакие
меры по разрядке, разоружению не были возможны.
Когда автор этих строк спросил Анатолия Громыко, сына
бессменного на протяжении более четверти века руково-
дителя советского внешнеполитического ведомства, ка-
кое событие больше всего воздействовало на образ мыш-
ления его отца и других советских лидеров, то услышал
в ответ: ”22 июня 1941 года”5. Подобный же ответ в
разных вариантах и с разными акцентами давали все без
исключения деятели старшего поколения, формулиро-
вавшие или осуществлявшие советскую внешнюю поли-
тику. Без понимания этого факта невозможно правильно
оценить видение мира советским руководством вплоть до
Михаила Горбачева, в том числе и оценку ситуации на
Ближнем и Среднем Востоке.
22 июня 1941 года — дата начала самой жестокой,
самой истребительной, самой большой по жертвам и
разрушениям войны в истории нашей страны. Глубо-
чайшая травма войны определила политическое поведе-
ние и внутри страны, и на международной арене по-
следующих двух поколений. ”Ах, милый, только б не
было войны” — рефрен популярной в России песни
означал, что граждане СССР, особенно русские, были
готовы на все, чтобы избежать войны. Чтобы не было
37
войны, нужно было идти на лишения и жертвы. Чтобы
не было войны, нужно было к ней готовиться, стать
сильными, и тогда никто не посмеет напасть на СССР.
В Вашингтоне рассматривали ядерное превосходство
как важнейший элемент сдерживания СССР; в Москве
считали превосходство сухопутных войск и танковых ди-
визий в Европе, готовых ’’проутюжить” страны НАТО
до Атлантики, средством сдерживания США. Понять
друг друга лидеры противостоявших блоков были не в
состоянии. У советских политических лидеров, проник-
нутых этим общенациональным психологическим на-
строем, были мотивы и личного порядка — та война
означала не только угрозу поражения и порабощения
страны, крушения их политической карьеры, но и
угрозу их физического истребления (нацисты на
территории СССР уничтожали ’’евреев и коммунистов”).
Что, западные демократии были другими? Англичане
были другими? (Те самые англичане, которые
расстреляли 26 бакинских комиссаров?) Может быть...
Но доверия не было. Важнее было знать возможности
противника, чем его намерения, а значит, не допустить
реализации военной угрозы.
Пожалуй, правы западные политологи, которые пи-
сали, что советские лидеры были одержимы проблемой
безопасности. Американские лидеры не могли их по-
нять — через подобную национальную трагедию амери-
канское общество не прошло, ни одна бомба не упала на
континентальную часть Америки. Но ’’одержимые” рус-
ские должны были десятилетиями жить в условиях бли-
зости американских и английских баз с находившимся
на них оружием первого удара. Достаточно было взгля-
нуть на карту, чтобы увидеть кольцо этих баз вокруг
Советского Союза. Для ’’неодержимых” американских
лидеров подобный уровень угрозы был абсолютно непри-
емлем. Умный, сдержанный, но решительный президент
Джон Кеннеди подвел страну к грани ядерной войны,
когда Никита Хрущев пошел на авантюру — попытался
в 1962 году установить советские ракеты средней даль-
ности на Кубе. С его точки зрения, он показывал аме-
риканцам ’’кузькину мать”, то есть подвергал их той же
угрозе, какой они подвергали Советский Союз. Тогда
Хрущев проиграл. Но менее чем через десять лет, на-
растив свои арсеналы межконтинентальных ракет, две
державы оказались-таки в равном положении,
приобрели способность многократного взаимного
38
уничтожения. Разрядка стала абсолютной
необходимостью. Однако путь к разоружению был
тернист.
Нас здесь интересует другое. Воздействовала ли пси-
хология людей, одержимых безопасностью и ’’комплек-
сом 22 июня 1941 года”, на формирование советской
политики на Ближнем и Среднем Востоке? Ответ
однозначно утвердительный. На Ближнем и Среднем
Востоке были западные военные базы (или появились в
Турции в результате твердолобой политики Сталина),
нужно было их убрать, а значит — поддерживать тех,
кто выступал за их ликвидацию. Напомним, что
американские базы находились в Марокко, Ливии, Тур-
ции, Пакистане, Саудовской Аравии, а также в Греции,
Италии и Испании, английские — в Ираке, Ливии,
Египте, Судане, Палестине, Трансиордании, в аравий-
ских владениях, на Кипре. Региональные военные со-
юзы, с точки зрения советских лидеров, представляли
собой продолжение НАТО и вероятный плацдарм для
действий против СССР, поэтому нужно было их подры-
вать, поддерживать те силы — пусть националистичес-
кие, религиозные, антикоммунистические, — которые
добивались их роспуска.
По логике Никиты Хрущева, унаследованной от Ле-
нина, помогая странам Ближнего и Среднего Востока за-
воевывать, а затем укреплять свою независимость,
СССР ускорял процесс умирания капиталистического
Запада: ведь без источников сырья, рынков сбыта и де-
шевой рабочей силы Запад не выживет. Таким образом,
может быть, четко не сформулированная, но достаточно
ясно ощущаемая и подразумеваемая задача состояла в
том, чтобы превратить весь регион в группу политически
независимых нейтральных государств, не имеющих ино-
странных войск и баз на своей территории, поддержива-
ющих дружеские экономические, политические и другие
отношения с СССР хотя бы на таком уровне, какие су-
ществовали с Турцией между двумя мировыми войнами.
Легко заметить, что, хотя лидеры СССР и местные
националисты исходили из разных посылок и руковод-
ствовались разными стимулами, их политические цели
временно совпадали или, по крайней мере, были близки.
Что касается поворота этих стран к социализму, то
это было бы желательным венцом политических усилий
СССР, но вовсе не стояло в качестве ближайшей задачи.
В конце концов, ’’все человечество двигалось к соци-
39
ализму”, должны были в свое время прийти к нему и
страны региона. Да и дороговато обходились страны на-
родной демократии, чтобы расточать скудные ресурсы
СССР на новые социалистические страны, если бы тако-
вые появились в районе Ближнего и Среднего Востока.
Опять-таки не знание обстановки, а скорее наитие,
озарение, политическое чутье помогли Никите Хрущеву
занять правильную позицию на Ближнем и Среднем Во-
стоке, которая привела его к несомненным успехам.
Этот регион — в особенности арабские страны — был
для СССР чистым листом бумаги, tabula rasa. На этом
листе Никита Хрущев смело начал писать свою соб-
ственную политику. Он был эмоциональным, волевым
руководителем, готовым идти на риск.
События на Ближнем и Среднем Востоке й в ’’третьем
мире” в целом развивались неудержимо, подчиняясь
своим внутренним законам и собственной логике. Упор-
ное нежелание руководителей Великобритании, Фран-
ции (как и Голландии, Бельгии, Португалии) расстаться
с ’’бременем белого человека", понять, что их время
прошло, порождало вражду к ним народов ’’третьего
мира”, вызывало ненависть у политических элит, кото-
рые в принципе были готовы с ними сотрудничать.
Практика показывала, что у колониальных держав для
проведения имперской политики не было ни сил, ни
средств, ни воли, и они обращали свои взоры за по-
мощью и поддержкой к могущественному лидеру За-
пада — США. У США не было в странах Ближнего и
Среднего Востока имперского прошлого, ’’американская
мечта” захватывала умы представителей новых классов
и многих интеллектуалов. Популярность США была не-
обычайно высока.
Но, не одобряя действий своих союзников, США не
могли выступить против них. Для государственного сек-
ретаря США Даллеса главным врагом был коммунизм, и
он практически разделял сектантский лозунг коммуни-
стов 20—30-х годов ’’Кто не с нами — тот против нас”.
Для противостояния ’’коммунизму” и ’’советской эк-
спансии” страны Ближнего и Среднего Востока ’’должны
были” вступать в военные блоки, возглавляемые держа-
вами Запада. Если лидеры Турции и Ирана эти призывы
встречали благожелательно, то для арабов они были
просто непонятны. А американское, английское, фран-
40
цузское давление вызывало обратную реакцию. Усилия
Дж.Ф.Даллеса просто облегчали советскую политику в
’’третьем мире”, в частности на Ближнем и Среднем Во-
стоке. Национальной задачей массовых политических
течений, многие лидеры которых пришли затем к власти
в арабских странах, было завоевание и укрепление госу-
дарственной независимости, а значит — разрыв полити-
чески неравноправных договоров с метрополиями, лик-
видация военного присутствия Запада, особенно военных
баз, укрепление собственных вооруженных сил как сред-
ства защиты национального суверенитета и престижа,
символа нового, равноправного статуса, развитие неза-
висимой экономики, что подразумевало устранение при-
вилегированных позиций иностранного капитала, осо-
бенно иностранных нефтяных компаний. Та внешняя
сила, которая могла отождествить свою политику с
этими чаяниями народов и амбициями политических
элит, естественно, становилась их союзником. Против-
ник Великобритании и Франции в этом регионе автома-
тически превращался в друга арабов и других народов.
Итак, ’’стол был накрыт”. Ждали лишь гостя. Им мог
быть только Советский Союз, декларированная политика
которого отвечала общему направлению исторического
процесса в регионе и настроениям народов. Но для окон-
чательного ’’приглашения” СССР в регион обе стороны
должны были преодолеть каждая свой барьер. Для лиде-
ров региона барьер был выше — боязнь распространения
коммунизма, вскормленная и собственными национали-
стическими и социальными инстинктами, и долголетней
западной пропагандой. Но слабость местных компартий
и невосприимчивость масс к коммунистической идеоло-
гии уменьшали эти опасения. Что же до коммунизма в
СССР, то это — дело и выбор его народов, а имидж, со-
здаваемый советской пропагандой, некоторые элементы
советской социально-политической модели, военные и
индустриальные успехи СССР, подкрепляемые грохотом
танковых гусениц на эффектных парадах, производили
немалое впечатление на местные политические элиты.
Во всяком случае, слово ’’социализм” (хотя и не ’’ком-
мунизм”) стало привлекательным, а слово ’’капитализм”
олицетворяло политическое, экономическое и военное
господство Запада и приобрело ругательный оттенок.
Для советской стороны требовалось меньше уси-
лий — нужно было лишь отказаться от выдуманного яр-
лыка ’’прислужников” и ’’соглашателей”, которым на-
41
градили всех некоммунистических лидеров Ближнего и
Среднего Востока и вообще ’’третьего мира”, и понять,
что развитие событий в регионе открывает новые воз-
можности и вполне укладывается и в мессианское виде-
ние мира, и в задачу укрепления безопасности СССР,
если к теории и практике подходить более гибко, чем в
сталинские времена.
24 февраля 1955 года был создан военный союз между
Турцией, Ираком, Великобританией, Пакистаном и
Ираном, названный Багдадским пактом. На Египет, Си-
рию, Ливан, другие арабские страны оказывалось давле-
ние с целью заставить их присоединиться к этому дого-
вору. Против Багдадского пакта было направлено Заяв-
ление МИД СССР ”0 безопасности на Ближнем и Сред-
нем Востоке” от 16 апреля 1955 года. В этом документе
говорилось о том, что в основе политики создания воен-
ных группировок с участием ближне- и средневосточных
стран ’’лежит стремление к колониальному закабалению
этих стран.некоторыми западными державами”, кото-
рые, ”не имея возможности установить и сохранить свое
господство старыми способами... пытаются втянуть
страны Ближнего и Среднего Востока в агрессивные
блоки под... фальшивым предлогом, будто это отвечает
нуждам обороны стран данного района”6. В Заявлении
говорилось, что Советский Союз ’’будет защищать сво-
боду, независимость и невмешательство во внутренние
дела государств Ближнего и Среднего Востока”7.
Для нового советского руководства в 1954—1955 годах
было естественным желание перепрыгнуть пояс стран
Среднего Востока и протянуть руку арабским режимам,
которые по собственным соображениям отказались уча-
ствовать в планируемых Западом военных союзах. Еги-
пет, самая влиятельная и самая населенная арабская
страна, ключ к арабскому миру, открывал наиболее за-
хватывающие перспективы. Правда, всего лишь в
1952—1953 годах в Москве новых лидеров Египта назы-
вали ’’буржуазно-националистическими” деятелями и
’’агентами западного империализма”. Но кого волнуют
сказанные сгоряча слова, когда обнаруживаются общие
политические интересы?
В Каире Советский Союз не считали врагом. Врагом
была Англия. Арабским соперником Каира был Багдад,
где правил монархический режим, тесно связанный с
Великобританией.
42
Гамаль Абдель Насер стремился создать сильный Еги-
пет с хорошо вооруженной армией. Мечта о независи-
мых, эффективных вооруженных силах жила в Египте
еще со времен унизительного поражения Мухаммеда
Али в середине XIX века' и навязанного Англией после
оккупации ею Египта в 1882 году сокращения египет-
ских вооруженных сил до символических размеров. За-
падные державы были связаны обязательствами ограни-
чить поставки вооружений на Ближний и Средний Во-
сток, не желая усиливать здесь противников Израиля и
предоставлять оружие непредсказуемым режимам. Они
отказывались удовлетворить амбиции Насера. В любом
случае условием поставки оружия они ставили участие
Египта в планируемых военных блоках и прибытие туда
американской военной миссии. Насер стал думать, хотя
и не без опасений, о другом источнике оружия, и сейчас
чистой схоластикой представляется вопрос: кто первым
предложил заключить сделку — СССР Египту или Еги-
пет СССР? Две страны уже шли навстречу друг другу.
Гамаль Абдель Насер участвовал в выработке концеп-
ции и политики сначала позитивного нейтралитета, а
потом и неприсоединения и был одним из основателей
Движения неприсоединения. Молодой полковник устано-
вил тесные дружественные отношения с премьер-мини-
стром Индии Джавахарлалом Неру, президентом Индо-
незии Сукарно и президентом Югославии Иосипом Броз
Тито. В середине февраля 1955 года Неру и Тито
посетили Египет. Они решительно высказались против
Багдадского пакта. У Египта соперником был Ирак, у
Индии — Пакистан. Югославия питала не забытое недо-
верие к Турции. Насер глубоко уважал Неру как стар-
шего по возрасту сподвижника и выдающегося полити-
ческого лидера. Возможно, что Неру и Тито подсказали
Насеру, как воспользоваться в своих интересах соперни-
чеством между Западом и Востоком. На конференции в
Бандунге в апреле 1955 года Насер встречался с
премьером Государственного административного совета
КНР Чжоу Эньлаем. Видимо, он пришел к выводу, что,
идя на сближение с коммунистическим блоком, он
укрепит свои позиции в торге с Западом. Насер
недооценил опасность этой игры, когда на Западе, тоже
находившемся в плену собственных догм и стереотипов,
его стали рассматривать как коммунистического агента и
врага.
43
Принятие решения попросить о советской военной по-
мощи было ускорено израильским военным рейдом на
Газу 28 февраля 1955 года. Военное бессилие заставило
Насера действовать незамедлительно. 27 сентября 1955
года он объявил о подписании египетско-чехословацкого
соглашения о военно-техническом сотрудничестве.
Лидеры Запада, особенно США и Великобритания,
были в ярости. Реакция на это сообщение была самой
негативной. Но чем громче и резче критиковали Насера
на Западе, тем выше поднимались его престиж и автори-
тет в Египте и во всем арабском мире.
Возможно, что для Хрущева, который вел крупную
игру на Западе, пытаясь зондировать почву в вопросе о
разоружении, действия через Чехословакию казались
более приемлемыми. 26 июля 1956 года Насер признал,
что на самом деле это было соглашение между Египтом
и СССР. В соответствии с этим соглашением Египет
должен был получить тяжелого вооружения на 225—
250 млн. долларов в обмен на будущие поставки хлопка.
СССР обязался поставить истребители МИГ-15 и МИГ-
17, бомбардировщики ИЛ-28, средние и тяжелые танки,
артиллерию^ подлодки, торпедные катера, два эсминца,
снаряжение*. Египетские офицеры стали проходить под-
готовку в Чехословакии и Польше, а затем и прямо в
СССР. Советские и восточноевропейские военные ин-
структоры появились в Египте.
В 1953—1956 годах Насер подписал ряд соглашений
об экономическом, техническом и культурном сотрудни-
честве с Китаем и восточноевропейскими странами. В
целях усиления безопасности Египет в октябре 1955 года
заключил оборонительные соглашения с Сирией и Са-
удовской Аравией. В апреле 1956 года к оборонитель-
ному союзу трех арабских стран присоединился Йемен.
Мысль о необходимости ’’наказать” Насера и тем са-
мым преподать урок всему ’’третьему миру” бродила в
головах лидеров Запада еще до национализации компа-
нии Суэцкого канала. Когда же 26 июля 1956 года на
митинге в Александрии Насер объявил о национализа-
ции, в Лондоне и Париже было принято решение вновь
оккупировать зону канала, а заодно и расправиться с
неудобным президентом.
Конкретные данные по этому вопросу взяты автором из западных
источников. Несчастье любого российского исследователя состоит в
том, что до сих пор он не может пользоваться официальными
советскигЛй публикациями по данным вопросам.
44
Пока шли переговоры и конференции, тщательно
планировалась и готовилась военная операция "Мушке-
тер”, к которой был привлечен и Израиль.
Египетское правительство с самого начала кризиса за-
явило, что выплатит компенсацию держателям акций
компании и будет уважать свободу судоходства в Суэц-
ком канале в соответствии с духом и буквой Константи-
нопольской конвенции 1888 года*. Западные правитель-
ства на Лондонской конференции пользователей
каналом (август 1956 года) пытались вынудить Египет
вернуть контроль над Суэцким каналом Великобритании
и Франции. На конференции присутствовала и советская
делегация во главе с министром иностранных дел Дмит-
рием Шепиловым. Из-за разногласий среди, участников
никаких решений принято не было. Советская делегация
вместе с неприсоединившимися государствами сорвала
антиегипетские планы. Но ни Англия, ни Франция, в
которых полным ходом шли военные приготовления к
операции "Мушкетер”, не были заинтересованы в мир-
ном решении конфликта.
В ночь с 29 на 30 октября 1956 года израильские вой-
ска вторглись в Синай. 30 октября вопрос о действиях
Израиля был поставлен на обсуждение в Совете Безо-
пасности ООН. Но, разыгрывая свой сценарий, Англия и
Франция в тот же день направили Египту и Израилю
ультиматум, требуя отвести их войска от канала. 31
октября англо-французская авиация бомбардировала
зону канала, Каир, Александрию. Последовали резкие
протесты СССР, дипломатические акции в ООН с целью
поддержать Египет.
Операция ’’Мушкетер” оказалась не столь успешной,
как предполагалось. Египетская армия потерпела пора-
жение, но еще была способна оказывать сопротивление.
Насеровский режим устоял, несмотря на военные не-
удачи. Еще до начала военных действий и в арабских
странах, и во всем мире поднялась антизападная волна
такой силы, что США отмежевались — и довольно ре-
шительно — от своих союзников, а впоследствии осу-
Констант^нопольская конвенция 1888 года — международная
конвенция об обеспечении свободного плавания по Суэцкому каналу.
Заключена Австро-Венгрией, Великобританией, Германией, Испанией,
Италией, Нидерландами, Россией, Турцией и Францией. Впослед-
ствии к ней присоединились и другие государства.
45
дили их в ООН. (Поэтому обычное утверждение, при-
сутствовавшее в советской литературе по Ближнему и
Среднему Востоку, о том, будто бы США ’’попуститель-
ствовали”, ’’потакали агрессорам”, были с ними ”в
сговоре”, — лишь дань обычной антиамериканской
риторике.)
У советского руководства появился золотой шанс, и
оно его не упустило. Всей мощью своей пропагандист-
ской машины и дипломатического ведомства СССР
обрушился на западные державы, завоевывая себе все
больше сторонников. Совпадение военных акций против
Египта с вспыхнувшим в Венгрии восстанием против со-
ветского господства и навязанного этой стране стали-
нистского социалистического режима позволило Никите
Хрущеву с наименьшими политическими потерями рас-
правиться с венграми. Но это не все. В разгар военных
операций в зоне канала, зная о негативном отношении к
ним США, Хрущев решился на мастерский ход — угро-
зу применить силу, — а затем и на ядерный блеф.
5 ноября 1956 года министр иностранных дел СССР
Шепилов направил телеграмму Председателю Совета
Безопасности, в которой потребовал срочного созыва Со-
вета для обсуждения вопроса о невыполнении Вели-
кобританией, Францией, Израилем решения Специ-
альной чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи
ООН и о немедленных мерах по прекращению агрессии
против Египта. В этой же телеграмме содержался проект
резолюции, в которой предусматривалось, что если
требования о прекращении агрессии не будут
выполнены, то все члены ООН, и прежде всего СССР и
США, окажут Египту военную помощь. Советское
правительство заявляло, что оно ’’готово внести свой
вклад в дело обуздания агрессоров, защиту жертв
агрессии, в дело восстановления мира путем посылки в
Египет необходимых для этих целей военно-воздушных
и военно-морских сил”8. Отметим, что ни военно-
воздушных, ни военно-морских сил, готовых для
действий в районе Ближнего Востока, у Советского
Союза тогда не было.
В ночь с 5 на 6 ноября глава Советского правитель-
ства направил послания главам правительств Англии
(Антони Идену), Франции (Ги Молле) и Израиля (Бен
Гуриону), в которых заявил о своей ’’решимости приме-
нением силы сокрушить агрессоров и восстановить мир
на Востоке”9.
46
Этот ядерный ультиматум — первый и единственный
такого рода ультиматум в ядерную эпоху — в общем-то
замалчивается в западной литературе. Любопытно, что в
раскрытых уже английских архивах как раз документы,
фиксирующие реакцию на этот ультиматум и оценку
возможного советского поведения, остались засекречен-
ными еще на 30 лет.
Случайная удача позволила автору этих строк найти
в английских архивах документ, проливающий свет на
британскую (и, возможно, французскую) реакцию на
ультиматум10. Речь идет о меморандуме, подготовлен-
ном британским Комитетом начальников штабов для
правительства Новой Зеландии накануне суэцкой аван-
тюры: ’’Коммунистический блок не оставил свою долгос-
рочную цель установления мирового коммунистического
господства... Советские лидеры пришли [однако] к за-
ключению, что при современном оружии массового
уничтожения глобальная война может привести к вза-
имному разрушению на совершенно неприемлемом
уровне. [Советский] блок поэтому, если иметь в виду
обдуманный акт политики, не начал бы глобальной
войны и не пошел бы на рассчитанный риск там, где он
считает, что существует опасность глобальной войны в
результате этих действий. [Советский] блок поэтому
предполагает, что политика „мирного сосуществования"
представляет наилучшие возможности для расширения
его влияния... Риск глобальной войны, следовательно,
проистекает в настоящее время из ошибочного расчета.
Это могло бы произойти в двух случаях:
а) антикоммунистические государства могут непра-
вильно оценить реакцию другой стороны при данной
сумме обстоятельств...
б) две стороны могут оказаться вовлеченными в спор,
который в своей основе не был спором между ними. Из-
за своей поддержки неблоковых стран или через его
„политику" конкурентного сосуществования [советский]
блок может оказаться глубоко вовлеченным в споры
между западными и неблоковыми странами, например
между Англией и Египтом...
Мы заключаем, что:
а) в условиях отсутствия радикального изменения по-
литической или военной ситуации глобальная война как
акт намеренной политики в наибольшей степени неверо-
ятна в ближайшие 5, возможно, 10 лет. Несмотря на
47
это, остается возможность глобальной войны из-за не-
правильных расчетов;
б) в настоящее время ограниченные войны, прямо во-
влекающие китайско-советский блок, наиболее вероятно
могут быть результатом неправильного расчета”.
Итак, Сталин был предсказуем, но Хрущев мог
’’неправильно рассчитывать” свои действия. СССР, по
оценкам, вряд ли был готов пойти на риск ядерной
войны. Но что, если ’’этот мужик”, Никита Хрущев, не
блефует? Что, если он действительно не понимает сте-
пени риска? А что, если США не поддержат союзников?
Лучше отступить.
Профессор Уолт Ростоу, бывший советник в админи-
страции Эйзенхауэра, с которым автор встречался в
Остине (Техас) 17 сентября 1990 года, рассказал:
’’Оценка возможного поведения Хрущева американской
администрацией была примерно такой же, как об этом
свидетельствует найденный вами документ. Об этом мне
говорил приближенный к президенту Эйзенхауэру Генри
Кэбот Лодж, бывший в то время постоянным представи-
телем США в ООН”11.
Суэцкий кризис оказался звездным часом для совет-
ской политики на Ближнем и Среднем Востоке и лич-
ным триумфом Никиты Хрущева. Привожу почти пол-
ную запись беседы с тогдашним министром иностран-
ных дел СССР и кандидатом в члены Президиума ЦК
КПСС Д.Т.Шепиловым, возможно, последним из живых
политических лидеров СССР той эпохи12. Оставляю не-
которые подробности нашей беседы просто потому, что
они характеризуют советских участников той историчес-
кой драмы и атмосферу тех дней.
Д.Т.Шепилов. Англичане и французы вели себя бесцеремонно.
Начались угрозы, ультиматумы и т.д. Ио в конце концов Суэцкий
канал был построен на костях и крови египтян. Насер произвел на
меня очень хорошее впечатление с первой поездки, с первого
знакомства как очень честный человек, который действительно любит
арабскую землю, арабский народ. Я был на одном митинге. Никогда не
забуду — сотнн тысяч людей и Насер выступал с речью: "Если нужно,
я отдам всего себя, всю свою кровь, каплю за каплей, за дело
освобождения арабских народов... А если Насер не выполнит своих
обещаний — казните Насера!”. Буря, рев стотысячной толпы! Было
что-то мистическое во всем этом. Я почувствовал, как он популярен.
Он возглавлял группу новых людей, разночинцев, которые пришли к
власти и хотели освободить страну от иностранного господства. В числе
главных мер была национализация Суэцкого канала. Акт был
совершенно законным. Когда последовали ответные энергичные
48
опасные меры со стороны Запада, мы решили предотвратить здесь
военное столкновение. Главная наша линия заключалась в том, чтобы
не допустить военного конфликта в этой очень чувствительной зоне
мира.
Но у Хрущева все было по вастроениюхегодня — так, завтра — по-
другому. Поэтому можно было ждать любых неожиданностей. Я,
забегая вперед, расскажу один эпизод. Когда Лондонская конференция
пользователей канала заканчивалась, я вдруг получаю шифро-
телеграмму за подписью Хрущева и Булганина: "На одной из послед-
них пресс-конференций разделайтесь как следует с империалистами,
дайте им как следует...". Когда все кончилось, победа осталась на
нашей стороне, мы оказались вместе с Индией, Индонезией,
Цейлоном, предложения Даллеса не были приняты. Тогда я подумал:
"Зачем я буду в итоговой пресс-конференции обострять отношения?".
Я провел пресс-конференцию спокойно. Когда вернулся в Москву,
позвонил Хрущеву, он говорит: "Ну, приезжайте ко мне”.
Автор. Он на "вы” или на "ты" был с вами?
ДТ.Шепилов, На "вы”... Первое время он относился ко мне очень
хорошо. Принимал мои советы. "Ну что вы спрашиваете? Действуйте,
решайте сами”, — ив международных делах, и в идеологических
вопросах. Он сам искал встреч со мной и ставил вопросы. С ним было
интересно. Он был великолепный рассказчик с феноменальной
памятью.
Автор. Он был малограмотный?
ДТ.Шепилов. Он был практически неграмотный. Читать он еще
научился, а писать нет. Но память у него была потрясающая. Это был
самородок. Но на глазах шла эволюция человека, имеющего
беспредельную власть. Он почувствовал вкус к власти, и начались все
эти изобретения его: то ракеты к горлу Соединенных штатов на Кубу,
то от Сухуми до Якутска сеять кукурузу... Он относился очень ревниво
ко всем. Малейшее возражение — и следовали меры, вплоть до
организационных. ("Организационные меры” на партийном жаргоне
означали снятие человека с поста. — А. В.) Скажем, идет Президиум
ЦК Начинается спор по вопросам металлургии. Тевосян говорит ему:
"Никита Сергеевич, я же лучше тебя знаю! Я же все-таки у Круппа
работал”. За эту фразу Тевосян был снят с работы, направлен послом в
Японию, затем заболел.
Короче говоря, бонапартизм. В этой связи он, конечно,
накуролесил... Но первое время он почти каждое воскресенье
приезжал ко мне или один, или с Ниной Петровной (жена
Н.С.Хрущева. — А.В.), или даже со всем семейством. Мы гуляли,
обсуждали проблемы. А теперь он вызывает меня после Лондонской
конференции. "Слушайте, а почему вы не выполнили директиву мою
и Николая? Почему вы по морде не вдарили империалистам?” Я
говорю: "Никита Сергеевич, не было необходимости. Конференция
прошла хорошо, мы выиграли, канал остался у египтян План Даллеса
о создании ассоциации пользователей каналом провалился. Зачем же
нам обострять отношения? Выиграли в одном и портить отношения с
другими странами, с теми же Соединенными Штатами? Не было
нужды”. "Да, вы — опасный человек, вы — опасный. Вы что, хотите
сами внешнюю политику вести?". Я говорю: "Я сам не хочу вести, я
хорошо понимаю, кто у нас руководит внешней политикой. Ну не
49
было, поймите, по совокупности обстоятельств, уверяю вас, что ие
было необходимости устраивать такой мордобой". "Нет, нет, нет!
Вы — опасный человек. Поэтому мы за то, что вы так хорошо провели
конференцию, отметим это дело, а за невыполнение нашей
директивы — тоже отметим, но по-другому". Впрочем, в тот момент
"оргвыводов” не последовало.
Автор. А вы знали тогда, к моменту этой конференции, что между
СИТА, с одной стороны, и Англией и Францией — с другой, были
серьезные разногласия?
ДТ.Шепилов. Конечно, знал. Мы понимали значение этих
разногласий. Особенно остро складывалась обстановка для англичан. Я
приехал на знаменитую Даунинг-стрит. В нарушение протокола вышел
на улицу Иден — умница, обаятельный, влиятельный политик. Но не
чувствовал он, куда идут события. Он говорил: "Господин министр, вы
поймите, отдать Суэцкий канал арабам, Насеру с его бурным
темпераментом — это для нас, англичан, — вот... — и он провел
рукой по шее. — Вот что такое для Англии Суэцкий канал. Поэтому я
вас прошу понять, почему мы так резко реагируем на позицию Насера
о национализации канала”. Я говорил ему, что нельзя же так, все-
таки это — египетская территория, канал построен египтянами, что за
ними — право национализации. Вы можете обговорить свои условия,
но не больше.
Автор. Вы уже знали, на какие меры СССР может пойти в
противодействии англичанам и французам?
Д.Т.Шепилов. С самого начала я был твердо и категорически
настроен, что ни при каких условиях нельзя довести это дело до
военных осложнений. Что касается Хрущева, то с присущим ему
темпераментом и колебаниями и его "мы им еще покажем кузькину
мать” он был способен на что-то необычное. Но когда начинался
трезвый и спокойный разговор, он понимал.
Автор. Советский ракетно-ядерный ультиматум — это продуман-
ный блеф?
Д.Т.Шепилов. Конечно. Было твердое решение не доводить дело до
военного конфликта. Но кое-какие меры психологического порядка я
продумал и осуществил. Скажем, послов Франции, Англии и Израиля
я вызывал ночью. Представьте — ночь, красные от бессонницы глаза,
необычность обстановки, суровый тон, предупреждение. Русский язык
богатый. Ведь слово "предупреждение” не обязательно означает, что
мы будем действовать.
Автор. Но они не были в этом уверены?
Д.Т.Шепилов. Они не были уверены. Очень скоро мы почувство-
вали, что они начинают искать пути, как выпутаться из этой истории.
На пользу дела пошла и экстравагантность Хрущева: "Черт его знает,
что он может выкинуть...”. И вот я из этого исходил. Мы, конечно,
использовали психологический фактор до конца. Но твердо, твердо про
себя имели в виду: ни в коем случае не допустить войны.
Автор. А у вас не вызывало опасения, что такая "политика на
грани" чревата непредсказуемой реакцией с той стороны? А вдруг та
сторона решится нанести упреждающий удар?
Д.Т.Шепилов. Тогда это было невозможно. В основном из-за
американской позиции. У Ан,лии кишка была тонка, а США нз-за
них начинать войну не хотели. У США не было веских и серьезных
50
оснований, чтобы идти на военный конфликт. Это вот и сыграло
важную роль.
Автор. Я хотел бы в подтверждение вашей мысли и правильности
этого расчета привести один документ, который я нашел в английских
архивах. Его авторы, оценивая намерение Советского Союза, как раз и
высказали такую мысль: эмоциональность нового русского руководства
придает элемент непредсказуемости, ошибочного расчета при
развязывании ядерной войны. Меморандум был подготовлен недели за
две до кризиса и, видимо, отражал точку зрения британского
командования и британского правительства.
Д.Т.Шепилов. Я тоже исходил из того, что вот эта якобы
неуравновешенность Хрущева, якобы отсутствие ответственности за
каждое слово — то, что было у его предшественников, — и давали
основания думать, что СССР будет готов вмешаться.
Автор. Но не считаете ли вы, что успех вот такого рода "политики
на грани", а затем неправильная оценка Хрущевым президента
Кеннеди после встречи в Вене подтолкнули его на такой авантюристи-
ческий шаг, как размещение ракет на Кубе? Не действовал ли он под
впечатлением суэцкого успеха?
Д.Т.Шепилов. Я думаю, что вы правы. Хотя меня уже не было в
политике, я был уже в ссылке в Киргизии. Кеннеди мог пойти на
конфликт, он был достаточно решительный человек, бывший моряк,
человек с твердым характером.
Автор. Как вы считаете, политику больше определял Хрущев или
Булганин?
Д.Т.Шепилов. Внешнюю политику со всеми ее плюсами и минуса-
ми, конечно, определял Хрущев. Булганин... Это был очень недалекий
человек, узко мыслящий, серый. Иногда у Хрущева, с его экстрава-
гантностью, находились какие-то зерна разумного, субьектив-но или
объективно Булганин не был способен ни на инициативу, ни на
свежую идею.
Автор. А вашего предшественника Молотова как вы оцениваете?
Д.Т.Шепилов. Очень сложный вопрос. Молотов — член партии с IV
съезда, был вместе с Лениным, человек как будто бы безупречный,
работает день и ночь и т.д. О его участии в сталинских преступлениях
мы не знали. Сложилась такая репутация, что это второй после
Сталина человек. Я вспоминаю похороны Сталина. Стоит Жуков
Георгий Константинович, держит подушечку с орденом. Все маршалы
несли подушечки с орденами Сталина. Я подошел и говорю: "Как ты
думаешь, кто?”. Он отвечает: "Что тут думать, наверное, судя по тому,
как все идет до сих пор, — Молотов. Но ты знаешь мое отношение к
нему. Молотов — жесткий исполнитель, способный на очень тяжкие
меры. Но, по-видимому, другого выхода иет”. Но Хрущев смог
оказаться наверху.
Затем бывший министр рассказал свою версию, как он
оказался вместе с Молотовым, Маленковым, Каганови-
чем против Хрущева, проиграл и приобрел ’’самую
длинную в стране фамилию” — ”И-Примкнувший-К-
Ним-Шепилов”. Но это — за рамками темы.
51
Уже 6 ноября 1956 года премьер-министр Великобри-
тании Иден направил Председателю Совета Министров
СССР послание, в котором сообщалось, что правитель-
ство Англии дало распоряжение своим вооруженным си-
лам в Египте прекратить огонь в полночь с 6 на 7 но-
ября. В тот же день председатель Совета министров
Франции Ги Молле направил Председателю Совета Ми-
нистров СССР послание, гласившее, что Франция со-
гласна на окончательное прекращение огня в Египте,
как только подобное желание будет выражено Израилем
и Египтом и как только вооруженные силы ООН будут в
состоянии выполнить возложенные на них задачи. 8 но-
ября последовало такое же послание премьер-министра
Израиля Бен Гуриона, в котором сообщалось о прекра-
щении израильскими войсками огня в Египте.
Видя, что успех достигнут, Советский Союз продол-
жал набирать пропагандистские очки. В связи с этим в
Заявлении ТАСС от 10 ноября 1956 года указывалось,
что советские люди не останутся пассивными наблюда-
телями международного разбоя и что, если агрессоры,
вопреки решениям ООН, не выведут всех своих войск с
территории Египта, Советское правительство ”не будет
препятствовать выезду советских граждан-добровольцев,
пожелавших принять участие в борьбе египетского на-
рода за его независимость”13. Это был малый блеф в
дополнение к успешному большому.
Прекращение вооруженных действий против Египта в
арабских странах отнесли за счет позиции СССР. Так, 6
ноября 1956 года в телеграмме Председателю Президи-
ума Верховного Совета СССР президент Сирии Шукри
Куатли писал: ’’Справедливая, благородная и смелая по-
зиция, занятая Советским Союзом в отношении варвар-
ской и преступной агрессии стран-колонизаторов против
Египта, встретила горячее одобрение со стороны араб-
ской нации, жаждущей мира, свободы и суверенитета”.
’’Ваши бессмертные решения принять политические и
военные меры для того, чтобы приостановить агрессию в
соответствии с существующими принципами ООН, —
говорилось в телеграмме председателя палаты депутатов
Иордании, — обеспечили Вам вечную дружбу и призна-
тельность арабского мира”14.
Не вызывает сомнений, что реакция на национализа-
цию Суэцкого канала в правительстве Великобритании и
Франции была последним серьезным всплеском импер-
52
ских амбиций, тщетной попыткой помешать историчес-
кому процессу, который шел во всем ’’третьем мире”.
Не только ради Суэцкого канала и свержения Насера
пошли на ’’тройственную агрессию”, обернувшуюся
авантюрой, руководители Великобритании, Франции и
Израиля. Англия бросила в бой значительные военные
силы во имя сохранения Британской империи хотя бы в
том виде, в каком она существовала в середине 50-х го-
дов. Франция в Египте воевала за Алжир и колониаль-
ную империю в Африке. Израиль — за ослабление и
возвращение в западный лагерь крупнейшей и опасней-
шей для него арабской страны. Они политически проиг-
рали войну на Суэцком канале и на международной
арене. Вскоре Великобритания и Франция лишились
практически всех своих колониальных владений.
В 50—60-е годы волны антизападного национализма
на Ближнем и Среднем Востоке то вздымались, то опус-
кались, сменяясь обычной для региона междоусобицей,
но в целом нарастали. Пока Москва поддерживала ара-
бов против Запада и одновременно (хотя и с
оговорками) против Израиля, ставшего в глазах арабов
символом ’’поселенческого колониализма” и ’’форпостом
Запада в регионе”, влияние и престиж СССР были
высоки. Кризис и разочарование друг в друге наступят
позднее. Пока что отношения в целом укреплялись,
расширялось сотрудничество, затрудняемое или преры-
ваемое иногда из-за репрессий против коммунистов и
идеологических споров, кажущихся сейчас смешными.
Для американской администрации неспособность Ве-
ликобритании и Франции удерживать позиции Запада в
регионе, рост влияния и престижа СССР были в высшей
степени тревожными сигналами и подталкивали к дей-
ствиям. 5 января 1957 года президент США Д.Эйзен-
хауэр обратился к конгрессу со специальным посланием
о политике Соединенных Штатов в странах Ближнего и
Среднего Востока, которое получило впоследствии
название ’’доктрины Эйзенхауэра”. Президент охарак-
теризовал положение в регионе как ’’критическое” и
потребовал позволить ему использовать там
вооруженные силы США в любой момент, когда он
сочтет это необходимым, не испрашивая разрешения
конгресса. Президент настаивал также, чтобы ему были
предоставлены полномочия оказывать странам данного
региона военную и экономическую помощь. Одновре-
менно он призвал арабские страны отказаться от сотруд-
53
ничества с Советским Союзом и его союзниками. Ни для
кого не было секретом, что -’’доктрина Эйзенхауэра”
была направлена против СССР.
Советское правительство быстро на нее отреагировало.
Уже 13 января 1957 года было опубликовано Заявление
ТАСС в связи с посланием президента США конгрессу.
’’Доктрина Эйзенхауэра” была названа ’’грубым вмеша-
тельством в дела арабских стран”, она ’’противоречила
принципам и целям ООН” и ’’таила в себе серьезную
угрозу миру и безопасности в районе Ближнего и Сред-
него Востока”. Советское правительство заявляло, что
цели ’’доктрины Эйзенхауэра” носят ’’явно корыстный
характер” и заключаются в том, чтобы навязать региону
’’режим некоего военного протектората и отбросить раз-
витие этих стран вспять на многие годы”. Советская
угроза арабским странам — ’’клеветническое измышле-
ние”, так как Советский Союз заинтересован лишь в
том, ’’чтобы в районе Ближнего и Среднего Востока,
расположенном в непосредственной близости от его гра-
ниц, существовал мир, а страны этого района добивались
успехов в укреплении своей экономической и полити-
ческой независимости”. Предполагаемое правительством
США использование своих вооруженных сил на Ближ-
нем и Среднем Востоке, отмечалось в Заявлении ТАСС,
может привести ”к опасным последствиям, вся ответ-
ственность за которые целиком ляжет на правительство
США”15.
11 февраля 1957 года Советское правительство пред-
ложило свой проект ’’Основных принципов Декларации
правительств СССР, США, Англии и Франции по во-
просу о мире и безопасности на Ближнем и Среднем Во-
стоке и невмешательстве во внутренние дела стран этого
района”. Эти принципы должны были включать:
1) сохранение мира путем урегулирования спорных
вопросов исключительно мирными средствами на основе
переговоров;
2) невмешательство во внутренние дела стран Ближ-
него и Среднего Востока, уважение их суверенитета и
независимости;
3) отказ от всяких попыток вовлечения этих стран в
военные блоки с участием великих держав;
4) ликвидацию иностранных баз и вывод иностранных
войск с территории стран Ближнего и Среднего Востока;
5) взаимный отказ от поставок оружия этим странам;
54
6) содействие экономическому развитию стран Ближ-
него и Среднего Востока без каких-либо политических,
военных или иных условий, несовместимых с их досто-
инством и суверенитетом16.
Можно заметить, что в заявлениях Советского прави-
тельства содержалось немало конструктивных элемен-
тов, на которых после соответствующей доработки и со-
гласования могли бы основываться важные договоренно-
сти, направленные на укрепление мира и безопасности
на Ближнем и Среднем Востоке, Но в целом принятие
подобных предложений означало бы существенное отсту-
пление Запада и ослабление его позиций. Немало
позитивных идей содержалось и в заявлениях США. Но
вряд ли и в Москве, и в Вашингтоне думали о чем-либо
большем, нежели о пропагандистских выигрышах в духе
“холодной войны”. Учитывая атмосферу, которая гос-
подствовала в западных столицах в те дни, совсем не
удивительно, что Дж.Ф.Даллес отвергал советские ини-
циативы как игру, направленную на то, чтобы заставить
Запад признать за СССР статус великой державы на
Ближнем Востоке. Впрочем, можно предполагать, что в
тот период, успешно используя антизападную риторику
и добиваясь серьезных политических успехов в регионе,
советское руководство действительно было не слишком
заинтересовано в реальных договоренностях с Западом,
которые могли бы ограничить свободу действий Москвы.
В августе 1957 года сирийский министр обороны Ха-
лид аль-Азм подписал в Москве соглашение о военном и
экономическом сотрудничестве. После его возвращения в
Дамаск три сотрудника американского посольства были
объявлены персонами нон грата якобы за участие в заго-
воре с целью государственного переворота и возвраще-
ния к власти смещенного прозападного диктатора Адиба
Шишекли. Все еще помнили о перевороте против Мосад-
дыка в Иране и роли США в этом перевороте. Поэтому
возможность участия спецслужб США в действиях про-
тив сирийского правительства воспринималась почти как
нечто само собой разумеющееся. Вскоре Халид аль-Азм
назначил начальником генштаба Афифа аль Бизри —
офицера, известного своими прокоммунистическими
симпатиями. В Вашингтоне и в других западных
столицах складывалось мнение, что коммунисты вот-вот
возьмут власть в Сирии. Доклады посольств и спецслужб
55
из Бейрута, Багдада и Аммана преувеличивали влияние
и силу коммунистов Сирии и возможности Советского
Союза вмешиваться в сирийские события.
В конце августа на Ближний Восток был направлен
личный посланник президента Эйзенхауэра Лой Гендер-
сон, представитель США в Совете Багдадского пакта. Он
вел переговоры с руководителями Ирака, Иордании,
Турции, Ливана, видимо, о возможном вмешательстве в
Сирии. В своих мемуарах президент Эйзенхауэр писал,
что в американской администрации был достигнут кон-
сенсус по поводу того, что ’’настоящий режим в Сирии
должен уйти, в противном случае коммунисты скоро
полностью возьмут власть в свои руки”.
Турция сконцентрировала войска вдоль сирийской
границы, американский 6-й флот был подтянут в Во-
сточное Средиземноморье, США стали перебрасывать
оружие в Иорданию, Ирак и Ливан.
СССР вел интенсивную пропаганду против Турции,
США и Багдадского пакта и направил ряд жестких нот
турецкому правительству.
10 сентября 1957 года Председатель Совета
Министров СССР направил послание премьер-министру
Турции, в котором подчеркивалось, что, принимая во
внимание близость района Ближнего и Среднего Востока
к советским границам и учитывая интересы своей
государственной безопасности, СССР не может пройти
мимо развития событий, чреватого возникновением
вооруженного конфликта в этом районе. Правительство
Советского Союза обращалось к турецкому прави-
тельству с призывом не принимать участие в
вооруженной интервенции против Сирии и содей-
ствовать ослаблению напряженности на Ближнем
Востоке и предупреждало, что Турция ’’могла бы
навлечь на себя лишь большие несчастья, если бы она
стала руководствоваться советами тех иностранных
кругов, которые отнюдь не заинтересованы в
поддержании мира на Ближнем и Среднем Востоке”17. В
том же духе было выдержано и Заявление ТАСС о по-
ложении на Ближнем и Среднем Востоке от 19 октября
1957 года. СССР призвал ООН немедленно вмешаться в
происходящее, с тем чтобы ’’пресечь возможность воз-
никновения и развертывания войны”. В случае нападе-
56
ния на Сирию, говорилось в Заявлении ТАСС, она не
останется одинокой, ибо тогда Советский Союз ’’примет
все необходимые 'меры к тому, чтобы оказать помощь
жертве агрессии”18. В советской и западной пропаганде
тон накалялся. Но Советский Союз вмешиваться не со-
бирался, хотя соответствующие жесты были сделаны.
В сентябре советская военно-морская эскадра посетила
сирийский порт Латакию с дружественным визитом. К
концу сентября руководители арабских государств, кото-
рые планировали участие в антисирийских действиях,
под давлением собственного населения, настроенного
решительно антизападно, должны были отказаться от
непопулярных и, возможно, опасных по внутренним со-
ображениям действий. Оставалась только турецкая
карта. Но разыгрывать ее и в политическом, и в
военном отношении было чрезвычайно опасно.
В качестве дружеского жеста Насер 13 октября пере-
бросил по воздуху египетские войска в Сирию. 24
октября мапшал Константин Рокоссовский, прославлен-
ный полководец времен Великой Отечественной войны,
был назначен командующим Закавказским военным
округом. Начались комбинированные маневры сухопут-
ных и военно-морских сил в Закавказье и районе Чер-
ного моря. Кризис достиг апогея.
Но и СССР, и США стремились избежать столкнове-
ния. Хрущев неожиданно появился 29 октября на при-
еме в Москве, устроенном по случаю национального
праздника Турции, и высказался за мирное решение
конфликта. В западных столицах отказались от прямого
вмешательства в дела Сирии. Кризис пошел на убыль.
Международное давление на Сирию в конце октября
прекратилось. Но внутри Сирии обстановка оставалась в
высшей степени нестабильной, баланс сил был неясен.
Сирийское руководство и сирийское высшее офицерство
решились пойти на объединение с Египтом. 1 февраля
1958 года возникло государство, названное Объединен-
ной Арабской Республикой.
Казалось, что политический процесс шел в сторону
укрепления арабского единства под знаменем панара-
57
бизма и, возможно, расширения границ этой республики
за счет новых стран. Прозападные режимы в Ираке,
Иордании, Ливане чувствовали опасность. Тесное со-
трудничество было налажено между хашимитскими ди-
настиями* в Ираке и Иордании.
В Ливане, принявшем в 1957 году ’’доктрину Эйзен-
хауэра”, антизападные и пронасеровские настроения
были сильны. Страна вползала в гражданскую войну.
В Восточное Средиземноморье начали стягиваться во-
оруженные силы США и Великобритании. Обсуждались
планы интервенции в Сирию с возможным привлече-
нием иракской армии.
В июле 1958 года премьер-министр Ирака Нури Саид,
дядя короля, отдал приказ иракским войскам напра-
виться в Иорданию. Предполагалась возможная совмест-
ная операция против Сирии в случае, если над Ливаном
нависнет угроза победы сторонников Насера. Вместо
этого бригада под командованием Абдель Керима Касема
вошла в Багдад и осуществила переворот. Монархия
была свергнута, Нури Саид повешен, король Фейсал II
убит. 14 июля 1958 года была провозглашена Иракская
Республика. Вскоре Ирак вышел из Багдадского пакта,
переименованного потом в Организацию Центрального
договора — СЕНТО.
Правительства Ливана и Иордании обратились к За-
паду за помощью. Американские войска уже 15 июля
были высажены в Ливане, а 17 июля в Иорданию через
воздушное пространство Израиля были переброшены
британские войска. Гамаль Абдель Насер, только что по-
бывавший в Москве, снова вылетел туда, чтобы узнать о
советских намерениях. Но Хрущев явно не собирался
вмешиваться. Были лишь объявлены совместные совет-
ско-болгарские маневры на болгарско-турецкой границе.
Правила поведения СССР и США на Ближнем Во-
стоке становились почти ритуальными. Делались заяв-
ления, устраивались угрожающие демонстрации, но
одновременно принимались все меры, чтобы избежать
прямого столкновения.
Хашимитские династии — династии мусульманских правителей,
основанные Хашимитами — представителями рода, к которому при-
надлежал пророк Мухаммед. Правили Хиджазом (1908-1925 гг.),
Сирией (1918-1920 гг.), Ираком (1921-1958 гг.). Находятся у власти в
Иорданском Хашимитском Королевстве (с 1921 г.).
58
Никита Хрущев 19 июля 1958 года направил полити-
ческие послания главам правительств США, Англии,
Франции и Индии, Советское правительство опровергало
утверждения западных держав о ’’вмешательстве ОАР во
внутренние дела Иордании и Ливана” и квалифициро-
вало ввод туда британских и американских войск как
’’грубое нарушение Устава ООН и неспровоцированную
агрессию”. Вместе с тем Советское правительство при-
зывало немедленно созвать совещание глав правительств
СССР, США, Англии, Франции и Индии при участии
Генерального секретаря ООН, чтобы незамедлительно
принять меры по прекращению конфликта. Предлага-
лась примерная повестка дня встречи, которая, в частно-
сти, включала такой важный вопрос, как прекращение
поставок оружия в страны Ближнего и Среднего Во-
стока. По мнению Советского правительства, на совеща-
нии следовало выработать конкретные рекомендации по
прекращению военного конфликта на Ближнем и Сред-
нем Востоке и внести их в Совет Безопасности, который
рассмотрел бы эти рекомендации с участием представи-
телей арабских стран19.
Советское правительство сделало и достаточно резкое
предупреждение Анкаре, которая предоставила США
право использовать военную базу в Инджирлике как пе-
ревалочный пункт для американских войск, перебрасы-
ваемых в Ливан.
Начались обычные взаимные обвинения, обмен но-
тами, заявлениями в ООН. Западные державы положи-
тельно высказались по поводу послания Хрущева, но
ставили дополнительные условия, которые были отвер-
гнуты Советским правительством. Ни западные дер-
жавы, ни Советский Союз не были готовы к встрече и
не стремились к ней.
За время ливанского и иорданского кризисов США и
Великобритания продемонстрировали готовность к реши-
тельным действиям во имя поддержки своих союзников.
Прозападные правительства в Ливане и Иордании со-
хранились. Советский Союз проявил осторожность в
смысле практических акций, но продемонстрировал раз-
нообразие антизападных политических шагов и богатую
палитру пропаганды, завоевывая все больше сторонни-
ков в арабском мире. 25 октября США завершили вывод
своих войск из Ливана, а 2 октября англичане — из
Иордании.
59
Образование ОАР было воспринято в Москве со сме-
шанными чувствами. С одной стороны, это был акт, как
бы укрепляющий ’’антиимпериалистические” силы на
Ближнем и Среднем Востоке. Но, с другой стороны, с
левыми силами в Сирии, с сирийскими коммунистами
связывались большие идеологические надежды, им
больше доверяли. В этом смысле Насер еще вызывал по-
дозрения, советские лидеры не могли расстаться со сво-
ими предубеждениями против его ’’мелкобуржуазного
национализма”. В Сирии, как и в Египте, он продемон-
стрировал, что не потерпит существования независимых
политических организаций, в том числе коммунистичес-
ких.
Когда ливанский и иорданский кризисы сошли на нет,
оказалось, что коммунисты были против гипотетического
объединения арабских стран. Иракские и сирийские
коммунисты вели интенсивную антинасеровскую кампа-
нию. Насер ответил широкой антикоммунистической
кампанией в своих органах массовой информации, а за-
тем отправил коммунистов за решетку и в Египте, и в
Сирии. Причем не делалось различия между теми, кто
был готов сотрудничать с Насером, и его противниками.
В Советском Союзе нехотя вступили в полемику с
египетскими органами пропаганды. Еще 27 января 1959
года Хрущев в Отчетном докладе XXI съезду КПСС скат
зал: ”Мы, коммунисты, и все прогрессивные силы, есте-
ственно, симпатизируем тем, кто сражается за социаль-
ную справедливость. Мы не отрицаем, что у некоторых
лидеров ОАР есть идеологические различия с нами. Но
по вопросам борьбы с империализмом, укрепления поли-
тической и экономической независимости стран, которые
освободились от колониализма и борются против опасно-
сти войны, наша позиция совпадает с их позицией’’20.
В январе 1961 года ’’Правда” перепечатала информа-
цию из итальянской коммунистической газеты ’’Унита”
о том, что египетские власти арестовали 200 коммуни-
стов и сочувствующик им и выслали их в район, где уже
в течение нескольких лет находятся 800 ’’борцов за де-
мократию”21.
29 мая 1961 года была опубликована статья по поводу
смерти Фараджаллы Хелу — лидера ливанских комму-
нистов. Он был арестован в Дамаске, и его ’’пытали до
смерти в египетской секретной полиции”22. Советские
газеты Приводили заявления международных организа-
ций, требующих освободить Хелу. 31 мая ’’Правда” дала
60
ответ на антикоммунистические выпады ” Аль-Ахрам” и
”Аль-Мусаввар” в статье за подписью ’’Комментатор”,
то есть санкционированной Международным отделом ЦК
КПСС23.
Тем временем в Сирии широко распространилось не-
довольство объединением с Египтом. Оно усилилось по-
сле издания Насером декретов о национализации соб-
ственности сирийской средней и крупной буржуазии. 28
сентября 1961 года высшее офицерство Сирии совершило
антинасеровский переворот, и Сирия вновь стала неза-
висимой. Удар по панарабским иллюзиям и по гордости
Насера был велик. Но президент ОАР реалистически
оценил тот факт, что за переворотом в Сирии не стояли
ни Советский Союз, ни коммунисты, и вновь вернулся к
прагматической политике сотрудничества с СССР.
Советское руководство понимало, что необходимо де-
лать ставку на Египет, ибо это была ключевая, самая
влиятельная, самая стратегически важная страна араб-
ского мира. ,
Не просто развивались отношения СССР с послерево-
люционным Ираком. Попытки наладить с ним тесное со-
трудничество принесли Москве много горечи и разоча-
рований. После первоначальной эйфории в связи с при-
ходом к власти режима Касема в советском руководстве
возобладали обеспокоенность и тревога. Все более неоп-
ределенной становилась внутренняя ситуация в Ираке.
Когда в Багдаде отмечали первую годовщину револю-
ции, кровь текла по улицам Киркука, крупного города
на севере Ирака. Там происходили столкновения между
курдами и туркоманами (туркменами). В них вмешались
местные коммунисты, или те, кто называл себя комму-
нистами, и стали сводить счеты со своими политичес-
кими противниками, ’’реакционными элементами”, убив
несколько десятков человек. Касем подавил волнения
силой.
Но коммунисты и их союзники осуществляли террор
против политических противников и через возглавляв-
шиеся полковником Маадауи революционные трибу-
налы, через которые прошли сотни, другие гово-
рят — тысячи людей. Многие были казнены.
Опасаясь коммунистов и не доверяя им, иракский
Диктатор начал их преследовать. Некоторые из них были
приговорены к смертной казни. Но пока сохранялся этот
режим, коммунисты не решались открыто выступить
против него.
61
Коммунистический террор в Ираке не вызвал ника-
кого отклика, ни одного слова осуждения или неодобре-
ния ни в одном советском издании. Может быть, в голо-
вах советских руководителей и даже коммунистов-иде-
алистов сидела мысль о законности красного террора,
воспоминания об ’’эффективности” красного террора
времен гражданской войны в России. Может быть,
насилие как ’’повивальная бабка истории” просто еще
раз потребовало жертв — естественно, ’’реакционеров” и
’’наймитов империализма” — во имя лучезарного
завтра.
Расплата пришла и в арабском мире, где усилиями и
западной, и насеровской пропаганды образ коммуниста
надолго слился с карикатурой ’’мясника-убийцы”, в том
числе в самом Ираке.
Летом 1961 года возник Кувейтский кризис. В связи с
событиями в Персидском заливе, происшедшими летом
1990 — зимой 1991 года, нелишне вспомнить тогдаш-
нюю позицию правительства СССР по отношению к Ку-
вейту.
19 июня 1961 года Великобритания отказалась от до-
говора 1899 года о протекторате над Кувейтом. Через
шесть дней Касем заявил, что Кувейт — ’’неотъемлемая
часть Ирака”. Саудовское правительство настаивало на
том, что Кувейт — ’’часть Саудовской Аравии”. 1 июля
по просьбе шейха Кувейта британские войска высади-
лись в княжестве. 6 июля Касем заявил, что, хотя
’’объединение”, точнее, ’’воссоединение” Ирака и Ку-
вейта остается официальной целью правительства, оно
будет достигнуто мирными средствами. Советское прави-
тельство, подыгрывая руководству Ирака, воспротиви-
лось приему Кувейта в ООН. Когда режим Касема
8 февраля 1963 года пал, СССР быстро переменил пози-
цию. 7 мая 1963 года Совет Безопасности единодушно
рекомендовал принять шейхство в члены ООН.
Потеряв всякую социальную опору, нанося удары по
всем направлениям, Касем обрек себя на гибель. Новый
переворот не заставил себя ждать. Некоторые советские
дипломаты, работавшие в тот период в Ираке, да и мно-
гие уцелевшие иракские коммунисты утверждали, что у
компартии были силы, чтобы этот переворот осуще-
ствить самой. Почему она не решилась на переворот,
пока остается тайной. Возможно, что Советский Союз
был против, возможно, что компартия уже потеряла
поддержку в вооруженных силах. Правительство Касема
62
было свергнуто группой, в которой доминировали члены
партии Баас*. Пост президента занял генерал Абдель
Салям Ареф, а бригадный генерал Ахмед Хасан аль-
Бакр, связанный с баасистами, стал премьер-министром;
Али Салех ас-Саади, генеральный секретарь иракской
партии Баас, — заместителем премьер-министра, мини-
стром внутренних дел и командующим так называемой
национальной гвардией — вооруженными силами ради-
кального крыла партии. Третьим лицом в правительстве
был полковник Салех Махди Аммаш, министр обороны.
Начались массовые аресты и уничтожение без суда и
следствия коммунистов и насеристов, осуществлявшиеся
в основном национальной гвардией. Это был кошмар
арестов, пыток, расстрелов, охвативший все слои обще-
ства.
Масштабы убийств были таковы, что 16 февраля 1963
года ЦК КПСС пошел на редкий шаг и опубликовал
официальное заявление, осуждавшее ’’кровавый террор”
против иракских марксистов и коммунистов.
9 марта военный генерал-губернатор Багдада Рашид
Муслих заявил, что три лидера коммунистической пар-
тии — Салям Адиль, Мухаммед Хусейн Абу галь-Ис,
Хасан Увейни — казнены. 14 марта состоялась массовая
демонстрация перед иракским посольством в Москве, со-
провождавшаяся угрозами и битьем стекол (редчайшая
форма протеста в те годы, выражавшая глубокую обес-
покоенность советского руководства). В июле были каз-
нены члены Политбюро ЦК ИКП Джамаль аль-Хайдари
и Мухаммед Салех аль-Абаджи.
Восстание курдов, начавшееся еще при Касеме, тогда
Советским Союзом было поддержано. Курдская про-
блема обеспечивала рычаг давления на любое иракское
правительство, если возникала такая необходимость. Но
само восстание, как показало дальнейшее развитие со-
бытий, приобрело собственную динамику и совершенно
не контролировалось из Москвы. 16 июня СССР офици-
ально обвинил иракское правительство в геноциде
’’беззащитных миролюбивых жителей курдских деревень
и городов”. В заявлении говорилось, что иракское пра-
вительство проводит политику, "которая противоречит
Баас — Партия арабского социалистического возрожде-
ния — основана в 1947 г. Мишелем Афляком и Салахом Битаром в
Сирии, объявила себя общеарабской партией. Ее организации имеются
в Сирии, Ираке, Ливане, Иордании и других арабских странах.
63
элементарным человеческим правам и Хартии ООН”24.
Через четыре дня ’’Правда” напечатала статью за под-
писью ’’Комментатор” ’’Остановить преступления в
Ираке”25.
К осени 1963 года, хотя дипломатические отношения
между двумя странами сохранялись, антииракская про-
паганда в советских органах массовой информации была
жесткой и непримиримой по тону.
Но уже летом 1963 года произошел глубокий раскол в
партии Баас, более умеренные элементы, как и их вре-
менные союзники из числа насеристов и Движения араб-
ских националистов, отошли от Саади. Успешный воен-
ный переворот генерала Абдель Саляма Арефа 18 ноября
1963 года был обеспечен расколом в иракской партии
Баас на три соперничавшие фракции. В Москве перево-
рот восприняли со вздохом облегчения. Хотя новое пра-
вительство отнюдь не симпатизировало коммунистам,
оно распустило национальную гвардию. Ослабление ре-
прессий против коммунистов, во всяком случае прекра-
щение их физического уничтожения, облегчило положе-
ние Хрущева.
Советское правительство стало подталкивать Багдад и
курдов к примирению и приветствовало прекращение
’’братоубийственной войны против курдов” в телег-
рамме, направленной Хрущевым Арефу 15 февраля 1964
года26.
На западе арабского мира национально-освободитель-
ная борьба народов Северной Африки привела к провоз-
глашению в 1956 году независимости бывших француз-
ских протекторатов Марокко и Туниса, сохранивших,
впрочем, тесные связи с Западом. В Алжире шла крово-
пролитная война за освобождение от французского гос-
подства. Советский Союз поддерживал Временное пра-
вительство Алжирской республики. После провозглаше-
ния независимости Алжира в 1962 году и последовав-
шего за ним резкого ухудшения франко-алжирских
отношений советское руководство первым пришло на
помощь правительству Бен Беллы, который к тому же
заявил о своей приверженности ’’социалистическому вы-
бору”.
Однако, каков бы ни был ’’антиимпериализм” Ирака,
каковы бы ни были советские симпатии к Алжиру, глав-
ной опорой хрущевской политики на Ближнем Востоке
64
(как и в Африке) оставался Египет. Сотрудничество
между двумя странами становилось все более тесным и
увенчалось триумфальным многодневным визитом главы
советского правительства в Египет. Гамаль Абдель Насер
создал для него подходящую атмосферу, освободив из
заключения большую часть коммунистов.
9 мая 1964 года Никита Хрущев, возглавивший боль-
шую партийно-правительственную делегацию, прибыл в
Александрию на борту теплохода "Армения”. Египет
встречал гостя так, как не умеет встречать, пожалуй,
никто в мире. Эмоциональный, восторженный накал
людского моря далеко выходил за обычные нормы веж-
ливости и вряд ли мог оставить равнодушным зарубеж-
ного политического деятеля. Прием был искренним. В
глазах многих египтян Хрущев был лидером великой
страны, который пошел на риск, чтобы остановить
’’тройственную агрессию” против Египта, предоставил
египетским вооруженным силам современное оружие и
сделал их могучими, оказал Египту крупную экономи-
ческую и техническую помощь, что позволило стране
начать широкую индустриализацию, наконец, согласил-
ся помочь воплотить в жизнь народную мечту — по-
строить высотную Асуанскую плотину.
Перед этим в Египте побывал китайский премьер
Чжоу Эньлай. Ему был оказан нормальный, вежливый,
немного холодный прием. Насер сделал ставку на
Хрущева и не желал раздражать его братанием с ки-
тайскими соперниками.
Гамаль Абдель Насер вручил Хрущеву высший орден
страны — ’’Ожерелье Нила”. Хрущев сделал ответный
шаг, наградив Насера и его тогдашнего сподвижника
маршала Абдель Хакима Амера званием Героя Совет-
ского Союза и орденом Ленина к их немалому смуще-
нию и огромному недовольству внутри Советского Со-
юза. Из некоммунистических лидеров такой награды
удостоился в 1963 году лишь президент Алжира Ахмед
Бен Белла. Анатолий Громыко рассказывал автору этих
строк: ”С отцом, да и ни с кем другим Хрущев по этому
поводу даже не советовался”27.
13 мая 1964 года, нажав вместе на кнопку, Хрущев и
Насер взорвали перемычку, чтобы направить нильские
воды в отводной канал и позволить начать новый этап
строительства ас-Садд аль-Аали — высотной Асуанской
плотины.
3 387
65
Гамаль Абдель Насер, безусловно, импонировал совет-
скому руководству. Его личное обаяние, такт и калибр
государственного деятеля не могли не вызвать симпатий
у Хрущева. Он стал ценным союзником и в арабском
мире, и в Африке — хотя бы в Конго (Заир) во времена
Лумумбы, — ив Азии. Когда в Йемене в сентябре 1962
года произошла революция и республиканский режим
оказался под угрозой со стороны роялистов, поддержан-
ных Саудовской Аравией и Западом, Насер послал в эту
страну экспедиционный корпус на помощь республикан-
цам. Египет был одним из столпов Движения неприсо-
единения, Организации африканского единства, а Каир
стал Меккой для многих антизападных революционеров
из арабских и африканских стран. Насер изгнал или
’’египтизировал” иностранный капитал, национализиро-
вал собственность крупной и средней буржуазии, провел
две аграрные реформы, объявил о 50-процентной квоте
.’’рабочих и крестьян” в органах власти, принял Хартию
национальных действий, многие из формулировок кото-
рой были близки советским идеологическим штампам.
Это позволило ’’Правде” писать в передовой статье, что
’’могучие революционные силы современности — миро-
вая социалистическая система с ее растущей мощью,
борьба пролетариата в странах капитала и национально-
освободительное движение, сливаясь в один поток,
наносят решающие удары по системе империализма и
колониализма”28.
Всем хорош был Насер, но... Вот если бы он, как Фи-
дель Кастро, постиг ’’научный социализм” и стал мар-
ксистом, тогда наступила бы полная гармония в совет-
ско-египетских отношениях. Примитивная мессианская
идея продолжала сидеть в голове Никиты Хрущева и
временами прорывалась в его выступлениях.
10 мая на митинге молодежи в Каире Хрущев выра-
зил восхищение ’’свободолюбивым египетским народом”,
который ’’успешно восстал против капиталистической
эксплуатации”, и добавил: ’’Перед молодежью вашей
страны большое поле для трудовой деятельности. Соци-
ализм — это единственный путь, который позволяет в
короткие исторические сроки избавиться от лишений и
отсталости и обеспечить свободную и счастливую жизнь
для всех тружеников. Желаю вам, молодым гражданам
ОАР, вступающим на путь социалистического строитель-
ства, больших успехов на этом пути”29. Официальная
насеровская пропаганда уже говорила о египетском
66
обществе как социалистическом, но высокий гость
утверждал, что развивающиеся страны лишь ’’вступили
на путь социалистического строительства”. Это озна-
чало, что они предприняли только первые шаги в этом
направлении, а как им, в том числе и Египту, идти
дальше? Просто следовать советскому примеру. Упомя-
нув такие ’’свершения Страны Советов”, как национа-
лизация промышленности и коллективизация сельского
хозяйства, Хрущев искренне сделал вывод, что ’’благо-
даря этому" Россия ”из экономически отсталой страны
превратилась в могущественную социалистическую
державу”. Короче говоря:, следуйте за нами по
’’единственно правильному пути”30.
В Асуане Никите Хрущеву не понравилось выступле-
ние президента Ирака Абдель Саляма Арефа с его упо-
ром на арабский национализм и ислам. Хрущев отошел
от подготовленного текста и стал говорить то, что у него
действительно было на уме. По его словам, у СССР не
было намерения помогать ’’арабам вообще”. Советский
Союз пришел на помощь египетскому народу, ’’который
вступил в борьбу против империализма и колони-
ализма... чтобы рабочий класс, крестьянство и трудяща-
яся интеллигенция и все прогрессивные силы нации
могли двигаться более быстро вперед, строить новую
жизнь”. Таково, отметил он, было применение ленин-
ской философии, которая одержала победу в Советском
Союзе и которая в конце концов одержит победу ”во
многих других странах”. Понятие ’’арабское единство”
для него означало ’’братское единение всех арабских
трудящихся, всех людей труда против империалистов и
эксплуататоров, колонизаторов, монополий и за победу
трудящихся”. По сути, он предложил, чтобы лозунг
’’Арабы, объединяйтесь!” был заменен таким призывом:
"Арабские пролетарии, арабские крестьяне, прогрессив-
ная арабская интеллигенция, все люди труда должны
объединиться в борьбе за свободу и независимость, за
лучшую жизнь, за свои права против национальных и
иностранных эксплуататоров! ” 31.
Президент Насер в мягком ответе гостю повторял свои
собственные соображения по поводу арабского единства.
Он заявил, что этот лозунг ’’отнюдь не является расист-
ским, а отражает глубокую историческую реальность”.
Арабы, по его мнению, всегда представляли единую на-
цию, которую отличало ’’единство материального суще-
ствования, общее сознание, единое мировоззрение”3 .
з*
67
В конце визита был назначен день отдыха — рыбалка
в Суэцком заливе с яхты ’’Хуррия”. На яхте находились
Хрущев, Насер, Бен Белла, Ареф. Но Хрущев вновь
эмоционально сцепился с арабскими лидерами по вопро-
сам национализма и религии. О рыбалке забыли.
Вот что рассказывал автору покойный ныне дипломат,
литератор, нумизмат и коллекционер египетских древно-
стей, интеллигентнейший Олег Ковтунович33: ”И Хру-
щев, и его окружение в советском руководстве считали,
что арабские лидеры „слишком увлекаются" религией.
И вот Хрущев решил их просветить. Тогда, на яхте он
стал рассказывать: „Помню — был у нас один поп. А у
него была любовница. Так вот — он се убил, а тело рас-
членил. Видите, куда заводит религия и вера в бога".
Его собеседники были смущены. Но Насер мягко ска-
зал:„Видимо, религия здесь ни при чем. Бывают хоро-
шие и плохие священники. Возможно, что некоторые
коммунисты тоже совершают преступления...". Хрущев
неожиданно обиделся. „Ну, свое говно малиной пах-
нет", — сказал он. Я долго мучился с переводом”.
( И все же итоги визита Хрущева выглядели для обеих
сторон в высшей степени позитивными. Советский лидер
одобрил, несмотря на эмоциональные взрывы, принципы
арабского единства и право Насера строить египетское
общество по своему усмотрению. Как обычно, он с энту-
зиазмом поддержал требование Насера вывести ино-
странные военные базы из региона, осудил Израиль как
’’базу империализма”, поддержал арабскую позицию по
поводу использования вод реки Иордан. Египет показал
себя весомой частью ’’национально-освободительного
движения”, направленного против империализма, то
есть против враждебного Советскому Союзу Запада. Со-
трудничество с Египтом отвечало слившимся в тот пе-
риод воедино и мессианским, и прагматическим установ-
кам советского руководства.
Щедрость Хрущева не ограничилась Звездами Героя
Советского Союза для двух египетских лидеров. Он обе-
щал четвертьмиллиардный (в рублях) долгосрочный
заем на экономические цепи. Конкретные экономичес-
кие объекты были согласованы во время визита премьер-
министра Египта Али Сабри в Москву в сентябре того
же, 1964 года. СССР принял обязательство оказать со-
действие в строительстве металлургического комбината
мощностью более 1 млн. т стали в год в Хелуане, тепло-
68
электростанции мощностью 200 тыс. кВт около Алексан-
дрии, завода по переработке нефти в Суэце.
Никита Хрущев был свергнут 14 октября 1964 г. в ре-
зультате ’’тихого” заговора большинства членов Полит-
бюро. Недовольство его правлением вызывалось внут-
ренними причинами. Партийный аппарат резко воспро-
тивился хрущевским попыткам ослабить его контроль
над обществом, скрытые сталинисты были недовольны
разоблачением культа Сталина, массы — волюнтарист-
скими экспериментами, интеллигенция — его растущим
авторитаризмом и хамством.
Отдадим должное Никите Хрущеву. Он соединил в
себе и наивнейший мессианизм, и политический прагма-
тизм. Он, видимо, лелеял мечту увидеть всех — и бе-
лых, и черных, и желтых — под красными коммунисти-
ческими знаменами. Но действовал он и в арабском, и
во всем ’’третьем мире” чаще всего умело, соединяя и
решительность, и осторожность, и мужицкую грубость, и
государственный ум.
Отметим, что Хрущеву вплоть до его падения еще и
везло. Не только потому, что, как отмечалось, его поли-
тический курс совпал с направлением общего историчес-
кого процесса в ’’третьем мире”, в частности на Ближ-
нем и Среднем Востоке. Он действовал как лидер огром-
ной страны, наращивавшей свой индустриальный потен-
циал, как тогда казалось, быстрее Запада. Вместе с
индустриальным потенциалом росли гигантская военная
машина и военная мощь СССР. Еще не были исчерпаны
возможности экстенсивного развития экономики. Еще не
было видно дна ’’неисчерпаемым” богатствам СССР.
Еще нс полностью надорвалось сельское хозяйство, хотя
СССР уже стал ввозить пшеницу. Еще не проявилась в
полной мере абсурдность тоталитарной администра-
тивно-командной системы, и потому робкие попытки
экономических реформ были легко задушены. Запад еще
только вступал в технотронный век, в постиндустриаль-
ное общество информатики, компьютеров, услуг, и каче-
ственный разрыв его с советским обществом еще прин-
ципиально не сказался. В период правления Никиты
Хрущева получили развитие советско-арабские экономи-
ческие и культурные связи, опиравшиеся на растущие
технико-экономические возможности Советского Союза.
В 50—60-х годах были заключены соглашения об эконо-
69
мическом и техническом сотрудничестве Советского Со-
юза с Египтом и Алжиром (в лице временного прави-
тельства Алжирской республики) (1958 г.), Ираком
(1959 г.), Йеменом (1956 г.), Сирией (1957 г.) и Суда-
ном (1963 г.).
Наиболее динамичным образом развивалось сотрудни-
чество с Египтом. Объем торговли между двумя стра-
нами в 1965 году в 10 раз превысил уровень 1953 года.
С 1956—1957 годов СССР в течение ряда лет занимал
первое место в общем товарообороте Египта, являясь
главным покупателем египетского хлопка. 29 января
1958 года было подписано советско-египетское соглаше-
ний об экономическом и техническом сотрудничестве,
которое предусматривало содействие СССР в сооруже-
нии в Египте свыше 120 промышленных и других объек-
тов. Расширяемый с помощью СССР металлургический
комбинат в Хелуане уже в 70-е годы стал давать до
1,5 млн. т стали в год. С помощью Советского Союза со-
оружались станкостроительный завод в Хелуане, завод
антибиотиков и фармацевтических препаратов в Абу-За-
абале, два нефтеперерабатывающих завода, судоверфь в
Александрии, радиотехнический завод в Каире.
Главным объектом сотрудничества была высотная
Асуанская плотина. 27 декабря 1958 года было подпи-
сано соглашение о предоставлении Советским Союзом
экономической и технической помощи для сооружения
первой очереди, а в августе 1960 года — второй очереди
плотины. Асуанский гидроузел — крупнейшее гидротех-
ническое сооружение в Африке. В его комплекс входят
плотина, гидроэлектростанция мощностью 2,1 млн. кВт,
высоковольтная линия передач протяженностью более
2 тыс. км, а также связанные с ними ирригационные
объекты, водохранилище емкостью 130 млрд. куб. м. Со-
оружение Асуанского гидротехнического комплекса было
полностью завершено в январе 1971 года.
В Ираке Советский Союз стал строить завод сельско-
хозяйственного машиностроения, тракторосборочный за-
вод и завод по производству электродвигателей и сило-
вых трансформаторов, позднее содействовал освоению
национализированных нефтяных месторождений Север-
ной Ру мейлы. В Ираке при содействии СССР построена
железная дорога Багдад—Басра протяженностью 570 км.
В Сирии стала сооружаться железная дорога Лата-
кия—Халеб—Камышлы длиной 737 км. В Йемене с
70
советской помощью был построен морской порт
Ходейда34.
Многие тысячи арабских специалистов и военных го-
товились с помощью советских специалистов на местах,
а также в вузах и средних учебных заведениях СССР.
С меньшим размахом, но успешно шло культурное со-
трудничество — обмен артистами, художниками, спорт-
сменами. В 1959 году в Каире было создано Государ-
ственное хореографическое училище, в котором стали
преподавать советские мастера балета, а к середине 60-х
годов сформировалась первая труппа египетского балета.
Практически с первых месяцев после смерти Сталина
советское руководство начало делать жесты доброй воли
по отношению к Турции, Ирану, Афганистану. Главные
сложности были с Турцией, которая в 1952 году присо-
единилась к НАТО. Но в советской ноте от 30 мая 1953
года уже выражалось стремление возобновить хорошие
отношения, которые существовали с 20-х годов, и прове-
сти переговоры по существующим разногласиям. В ноте
было заявлено, что у Советского Союза нет ’’каких-либо
территориальных претензий к Турции”, и это было ред-
ким примером публичного признания того, что прежняя
сталинская политика была ошибочной. Однако инерция
враждебности турецких лидеров по отношению к СССР
сохранялась еще несколько лет, хотя советское руковод-
ство продолжало делать авансы, предлагая кредиты и
расширяя торговлю и экономическое сотрудничество. С
1963 года началось постепенное движение Турции к
ограниченному сближению с СССР. В Турции набирало
силу антиамериканское движение и американское воен-
ное присутствие сокращалось.
Иран тоже осторожно реагировал на советские пред-
ложения и вступил в Багдадский пакт, игнорируя недо-
вольство Москвы. Интересы двух стран привели к улуч-
шению отношений, и в июне 1956 года шах посетил
Москву, тде его приняли с помпой. Значительное улуч-
шение настало после того, как в 1963 году шах заявил,
что не предоставит иранскую территорию для американ-
ских ракетных баз.
В 30—40-е годы Афганистан держался на расстоянии
от Москвы. Но в 50-е годы премьер-министр Мухаммед
Дауд-хан решил получить советское оружие, чтобы
укрепить армию для сопротивления пакистанскому да-
влению; он рассчитывал на советскую поддержку по
проблемам Пуштунистана. 27 января 1964 года Кабул и
71
Москва подписали соглашение об экономическом со-
трудничестве на небольшую сумму — 3,5 млн. долларов.
Затем последовала советская помощь в создании иррига-
ционных проектов, электростанций, развитии портов на
реке Сырдарье, строительстве нефтехранилищ, политех-
нического института в Кабуле, расширении дорог, мо-
дернизации аэропортов. В конце 50-х годов Афганистан
вышел на третье место после Индии и Египта среди по-
лучателей советской экономической помощи. Его вне-
шняя политика, пожалуй, полностью удовлетворяла со-
ветское руководство.
Баланс деятельности Никиты Хрущева на Ближнем и
Среднем Востоке, был, судя по всему, положительным.
Арабские страны в целом и Афганистан оказались эф-
фективно нейтрализованными или даже дружествен-
ными, укрепили свою независимость. Приближался две-
надцатый час британского колониализма на Аравийском
полуострове. Иностранные базы были ликвидированы в
Египте, Иордании, Ираке, Судане. Египет, Сирия, а в
какой-то мере и Ирак могли быть названы советскими
союзниками.
Когда Насер узнал о том, что Хрущева свергли, он, по
словам М.Х.Хейкала, сказал: ’’...Нужно начинать все
сначала”35. Видимо, его слова со вздохом повторили
другие арабские лидеры.
Ни им, ни наследникам Хрущева не пришлось начи-
нать игру сначала. Они просто продолжили и прежний
курс, и прежние отношения. Другое дело, что противо-
речия, заложенные в этом курсе, все углублялись и до-
стигли такого размаха, что менее чем через десять лет
стали рвать ткань отношений между СССР и странами
Ближнего и Среднего Востока. Другое дело, что начали
меняться социально-политические и экономические
условия и на Ближнем и Среднем Востоке, и в СССР, и
на Западе; что экономические возможности СССР стали
сокращаться и в абсолютных и в относительных разме-
рах; что на все наложилась разрушительная, бессмыс-
ленная, искажающая подлинные цели и интересы сторон
конфронтация с США.
72
Г л а в a III
ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ
Время Леонида Брежнева
В развивающихся странах, как и
повсюду, мы на стороне сил прогресса,
демократии и национальной незави-
симости и относимся к ним, как к своим
друзьям и товарищам по борьбе... Совет-
ский Союз полностью поддерживает за-
конные устремления молодых госу-
дарств, их решимость полностью изба-
виться от империалистической эксплу-
атации.
Леонид Брежнев
В каждом из отдаленных очагов
волнений копните достаточно глубо-
ко — и вы обнаружите Советский Союз,
который размешивает свое дьявольское
зелье, продвигая свои собственные импе-
риалистические амбиции.
Рональд Рейган
Политика СССР на Ближнем и Среднем Востоке,
сформировавшаяся при Никите Хрущеве, не изменилась
после его падения. Прежняя логика конфронтации с
США вела новое, брежневское руководство к сближению
с антизападными режимами. Мессианская идея подрыва
"тылов империализма” означала поддержку тех, кто пе-
ренимал некоторые элементы советской социально-поли-
тической модели и чей курс в Москве окрестили
’’социалистической ориентацией”. Интересы безопасно-
сти страны вели по пути ’’нормализации” и ’’добро-
соседства” со странами северного яруса региона,
требовали политических и пропагандистских усилий,
73
направленных против военных союзов в регионе с уча-
стием стран Запада и против иностранных поенных баз.
Военная опасность со стороны американских флотов в
Средиземном море и Индийском океане подталкивала
советское руководство на меры военно-стратегического
характера.
Сотрудничество с Египтом оставалось стержнем совет-
ской ближневосточной политики. Уже 23 октября 1964
года было объявлено, что Гамаль Абдель Насер получил
послание от советских лидеров, в котором подтвержда-
лось, что в советской политике по отношению к Египту
не будет изменений и что эта политика будет продол-
жаться в соответствии с духом мирного сосуществования.
Последовал обмен высокопоставленными делегациями.
27 августа—1 сентября 1965 года Гамаль Абдель На-
сер посетил Советский Союз с официальным визитом.
Обе стороны стремились установить личные связи, и На-
сер как будто нашел общий язык с новым советским ру-
ководством. Включение бывших египетских коммунистов
в официальные структуры власти создавало дополни-
тельный благоприятный фон для советско-египетского
сотрудничества. 10—18 мая 1966 года в Египте находи-
лась делегация во главе с Председателем Совета Мини-
стров СССР А.Н.Косыгиным.
В 50—60-е годы внутреннее социально-политическое
развитие Сирии — другой важной для СССР страны в
регионе — настраивало ее как против Израиля, так и
против Запада, что создавало основу для расширения со-
трудничества с СССР. Сирийская баасистская версия
арабского национализма и социализма открывала воз-
можность найти достаточно точек соприкосновения,
установить диалог и взаимопонимание с советским руко-
водством, а стратегическое положение делало страну
нужным партнером СССР. После переворота 23 февраля
1966 года, который привел к власти левобаасистскую
фракцию во главе с Нур ад-Дином Атаси, сближение с
Советским Союзом ускорилось. Были увеличены по-
ставки советского оружия1. Москва согласилась постро-
ить Евфратскую плотину, которая политически должна
была стать эквивалентом Асуанской плотины. Проект
предусматривал орошение 1,5 млн. федданов земли и
строительство большой гидростанции. Западная Герма-
ния обещала участвовать в проекте, но, когда Дамаск в
74
1965 году порвал отношения с Бонном, протестуя против
признания им Израиля, возникла нужда в новом спон-
соре. Им стал Советский Союз. Правда, сирийские ру-
ководители не подумали о необходимости достичь пред-
варительного соглашения о распределении вод Евфрата
ни с Турцией, ни с Ираком, что создало в дальнейшем
серьезные проблемы во взаимоотношениях с соседями.
В январе 1967 года начались контакты с Советским
Союзом на партийном уровне. Москва несколько роман-
тически отнеслась к сирийским баасистам, надеясь на их
эволюцию в ’’правильном”, то есть советском, направле-
нии.
Но для большинства участников последовательных пе-
реворотов, в том числе для многих армейских офицеров,
социалистическая фразеология была лишь сменной
одеждой в борьбе за власть и личное обогащение. Их со-
циалистические идеалы и радикализм вызывали недове-
рие в арабском мире, а принадлежность значительной
части баасисгски настроенного офицерства к тайной
секте алавитов* внушала подозрения, что ими движут
совсем другие мотивы, не имевшие отношения ни к на-
ционализму, ни к социализму.
В Сир^и нагнеталась, прежде всего по внутренним со-
ображениям — с целью консолидации власти, атмосфера
кризиса, возможных военных провокаций со стороны
’’сионистов, империалистов, реакционеров”, формирова-
лась психология осажденной крепости. Конечно, были и
реальные заговоры извне и попытки переворотов, но
обстановка осадного положения, иногда с элементами
истерии, поддерживавшейся нередко советскими орга-
нами массовой информации, подталкивала сирийских
руководителей к повышению уровня конфронтации с
Израилем. С территории Сирии палестинские партизаны
устраивали вылазки против Израиля. Существовали
трения с Израилем и из-за распределения вод реки Иор-
дан.
Пока Советский Союз поддерживал арабов в их про-
тивостоянии Западу (не доводя дело до прямого столкно-
вения с ним), в их стремлении укрепить независимость,
вооруженные силы, развить экономику, его курс имел
достаточно четкие параметры и приносил плоды. Но чем
Алавиты — члены мусульманской общины, образовавшейся в
X в. в среде шиитов северной Сирии. Вероучение алавитов включает в
себя некоторые элементы христианства и дохристианских культов.
75
больше СССР вовлекался в дела региона, тем больше
его политика должна была учитывать местные факторы,
локальные источники конфликтов, которые все чаще
ставили лидеров Советского Союза в затруднительное
положение. Больше влияния — больше вовлеченно-
сти — больше головной боли. Такая ситуация была
слишком хорошо известна прежним имперским хозяевам
региона — Великобритании и Франции и новой домини-
рующей державе — США. Вряд ли СССР мог ее избе-
жать. В результате советским оружием велась граждан-
ская война в Йемене, правительство Багдада воевало
против курдов и угрожало Кувейту, Хартум вел опера-
ции против южан. СССР умело маневрировал между
арабскими странами, благоразумно избегая принимать
сторону какой-либо из них в межгосударственных кон-
фликтах, хотя ставка на Египет заставляла Москву
смотреть на события глазами египтян.
После выхода в 1961 году Сирии из ОАР ее отноше-
ния с Египтом были прохладными, что ставило советское
руководство в затруднительное положение, но внешне-
политические интересы Дамаска и Каира все больше со-
впадали. На их сближение были направлены и усилия
СССР. В 1966 году А.Н.Косыгину удалось добиться при-
мирения между Дамаском и Каиром, и в декабре 1966
года они подписали соответствующее соглашение.
В центральном конфликте Ближнего Востока — ара-
бо-израильском — советские приоритеты с самого
начала были искажены. Советское руководство,
однозначно признавая право Израиля на существование,
считало его ’’базой империализма” в регионе. А раз
так — вполне законным считалось стремление арабов
укреплять свои вооруженные силы против возможного
израильского нападения. Разве не продемонстрировал
Израиль свою роль и намерения во время суэцкого кри-
зиса, или, по советской терминологии, в ’’тройственной
агрессии против Египта” в 1956 году? Но для Израиля
увеличение военного потенциала соседних арабских на-
ционалистических и зачастую экстремистских режимов
ставило под угрозу само его существование. Разве не
поддерживали арабские правители призыв тогдашнего
палестинского лидера Ахмеда Шукейри ’’Сбросить
евреев в море!”? Вопрос чистой схоластики: что было
раньше — яйцо или курица, кто раньше — арабы или
Израиль —начал гонку вооружений, принявшую затем
безумные*размеры и превратившую к 80-м годам Ближ-
76
ний и Средний Восток в третий после НАТО и Варшав-
ского Договора регион мира по насыщенности оружием?
Во второй половине 60-х годов соревнование уже шло
достаточно остро.
Для пропагандистского объяснения сотрудничества с
арабами в Советском Союзе предпочитали игнорировать
тот факт, что в основе арабо-израильского конфликта
лежат столкновение двух национализмов и спор двух
народов — израильского и палестинского — из-за одной
территории. Впрочем, палестинская проблема более вы-
пукло встанет в 70—80-е годы.
Поражение, обернувшееся успехом
Накануне третьей арабо-израильской войны руковод-
ство СССР было убеждено, что за 11 лет после 1956
года египетская и сирийская армии с советской помощью
хорошо подготовились к возможному конфликту. Баланс
сил — количество вооружений и личного состава с двух
сторон, бесконечно больший людской потенциал араб-
ского мира, наивное убеждение, что евреи ”не умеют
воевать”, которое не развеяли прежние кампании Изра-
иля, — внушал советскому руководству более или менее
спокойное отношение к надвигавшемуся военному кон-
фликту: уничтожить Израиль арабам не позволят, а
слегка потрепать его даже полезно. Лучше, чтобы войны
не было, но уж если начнется, она должна быть ограни-
ченной и не привести к поражению арабов. Автору этих
строк сообщали, что разведданные из Израиля о
реальной боеготовности противостоявших армий, об
израильских планах проведения кампании просто
отметались как дезинформация
Поверить этим предупреждениям означало бы усо-
мниться в мудрости и прозорливост t политического ру-
ководства СССР, поставить под вопрос многолетнюю ра-
боту военного ведомства в Египте и Сирии как раз в тот
момент, когда Леонид Брежнев был заинтересован в
поддержке командования вооруженных сил, чтобы укре-
пить свои позиции внутри страны.
’’Гром не грянет — мужик не перекрестится”. Гром
грянул.
Представляется, что израильское руководство в тот
момент стремилось к войне, считая для себя условия ее
проведения наиболее благоприятными. Наивная уверен-
77
ность арабских лидеров в мощи и боеспособности своих
вооруженных сил притупляла их бдительность и реаль-
ные меры по боевой подготовке и мобилизации. Значи-
тельная часть египетских вооруженных сил — около 70
тыс. человек — была скована в Йемене в войне на сто-
роне республиканцев против роялистов, поддерживаемых
Саудовской Аравией и западным оружием. Борьба на
вершине сирийской военно-политической иерархии ста-
вила под сомнение эффективность ее руководства воен-
ными действиями. После кубинского ра етного кризиса
СССР уже исключил из своего арсенала возможность
прибегнуть к вдерному блефу и еще не располагал си-
лами и средствами для быстрой переброски войск в зону
конфликта.
Стратегический выигрыш представлялся израильскому
руководству слишком очевидным. Оккупация арабских
земель увеличила бы глубину контролируемой Израилем
территории, передала бы в его руки Голанские высоты и
Западный берег. В те годы понятие ’’стратегическая глу-
бина” многими воспринималось всерьез. Сейчас трудно
сказать, ставилась ли тогда задача полной или частич-
ной аннексии Восточного Иерусалима, Западного берега.,
Газы, Голанских высот, их освоения для поселенцев-им-
мигрантов, или израильское руководство было тогда го-
тово к мирному решению по формуле ’’мир за землю”.
Свержение националистических, антизападных и анти-
израильских режимов в Сирии и Египте и замена их на
умеренные, готовые к миру и компромиссу, конечно,
устроили бы израильское руководство.
США, увязшие во вьетнамской войне, не возражали
против израильского удара по арабским соседям. Амери-
канская администрация была осведомлена о реальном
соотношении сил с учетом боеготовности противосто-
ящих сторон, и в интересах Вашингтона было нанести
удар по престижу и позициям СССР, что неизбежно
стало бы следствием разгрома его арабских союзников и
друзей, в результате которого, возможно, последовала
бы смена режимов в Египте и Сирии. Задача вытеснить
Советский Союз с Ближнего Востока не снималась с по-
вестки дня американской политики.
Авантюристические действия Гамаля Абдель Насера,
увязанные с сирийскими, дали израильтянам желанный
предлог для удара.
В начале 1967 года антиизраильская пропаганда си-
рийского руководства, вызывавшаяся прежде всего сооб-
78
ряжениями внутриполитического характера, все больше
сочеталась с военными демонстрациями на линии пере-
мирия с Израилем*. Антисирийская риторика израиль-
ского руководства' также сопровождалась угрожающими
военными маневрами, хотя масштабы их, видимо, пре-
увеличивали и сирийская разведка, и советские органы
массовой информации. Рад воинственных заявлений был
сделан израильскими лидерами. Из Иерусалима посту-
пила телеграмма Юнайтед Пресс, в которой цитировался
высокопоставленный израильский источник, заявляв-
ший, что, ’’если Сирия продолжит кампанию саботажа в
Израиле, это немедленно вызовет военные акции, на-
правленные на свержение сирийского режима”2.
18 мая Насер потребовал вывести войска ООН с ли-
нии перемирия с Израилем и с берега Тиранского про-
лива, ввел на эти позиции египетские войска и закрыл
выход для израильских судов из залива Акаба в Красное
море.
’’Надо признать само собой разумеющимся, что
большинство советских лидеров ни в коей мере не хо-
тели войны между Израилем' и арабскими стра-
нами, — справедливо писал Уолтер Пакер. — И были
искреннее удивление и конфуз, когда конфликт обо-
стрился, а Насер закрыл Тиранский пролив. Сомни-
тельно, чтобы Насер заранее информировал Советский
Союз об этом шаге.
Пожалуй, речь идет не о большинстве, а обо всех ли-
дерах. Нет никаких данных о том, что кто-либо из со-
ветского руководства хотел войны на Ближнем Востоке.
Но советские лидеры были вынуждены морально и по-
литически поддерживать арабов. Из Заявления Совет-
ского правительства от 23 мая 1967 года однозначно сле-
довало, что Москва будет на стороне арабов, если на них
нападут4. Но Насеру дали понять, что Советский Союз
не будет вместе с Египтом, если он начнет военные дей-
ствия против Израиля.
Советская дипломатия, оказывая политическую под-
держку Насеру, стремилась выработать ’’взаимопри-
емлемое и справедливое мирное решение” кризиса. Для
советских стратегических интересов было безразлично, в
чьих руках находится Тиранский пролив н могут или
нет по нему плавать израильские суда. Поэтому СССР
* Между Израилем и арабскими странами не было общепризнанных
границ.
79
был готов поддержать любые компромиссные решения,
считая, что из-за прохода нескольких судов из Эйлата в
Красное море нельзя начинать войну.
Москва не контролировала Египет и Сирию. Вместе с
тем СССР не считал возможным оказывать давление на
ООН, чтобы принять решение о возвращении к status
quo ante, неприемлемое для Насера, чтобы не унижать
ценного союзника. Вашингтон не выказывал особого же-
лания сотрудничать в поисках политического решения. •
Советские органы массовой информации предавались
вовсе уж неуклюжим упражнениям. По сообщениям пе-
чати, Сирии угрожало чуть ли не совместное израиль-
ско-иорданское вторжение, руководимое ЦРУ и нефтя-
ными магнатами5. А 30 мая король Иордании Хусейн
подписал с Насером в Каире Договор о взаимной обо-
роне и присоединился к антиизраильскому фронту.
В первые два дня войны, начавшейся 5 июня, совет-
ская пресса и радио передавали заранее заготовленные
арабские сообщения о том, что египетская и сирийская
армия якобы продвигаются в глубь Израиля, арабские
ВВС атакуют цели. Когда на второй день стало ясно, что
арабские ВВС полностью уничтожены, а поражение су-
хопутных армий катастрофическое, СССР не был готов
к военному вмешательству в конфликт.
Осуществлялась ожидаемая политическая и пропаган-
дистская активность СССР в поддержку арабских стран.
5 июня 1967 года Советское правительство в специаль-
ном заявлении осудило ’’агрессию Израиля”, заявило о
еврей ’’решительной поддержке” правительств и народов
арабских государств и потребовало от Израиля в
качестве первой неотложной меры ’’немедленно и
безусловно прекратить военные действия, отвести войска
за линию перемирия”6. Аналогичное предложение было
выдвинуто представителем СССР Н.Т.Федоренко на
экстренном заседании Совета Безопасности. Предста-
вители США и Англии возражали против включения в
резолюцию пункта об отводе войск.
6 июня 1967 года Совет Безопасности единогласно
принял резолюцию, которая призывала все заинтересо-
ванные правительства в качестве первого шага безотла-
гательно принять все меры для немедленного прекраще-
ния огня и военных действий на Ближнем Востоке.
Однако израильские войска продолжали наступление.
7 июня представитель СССР потребовал вновь созвать
Совет Безопасности. Советская делегация предложила
80
Совету Безопасности установить точный срок прекраще-
ния военных действий, то есть в качестве первого шага
потребовать немедленного прекращения огня и всех во-
енных действий в 20 час. 00 мин. по Гринвичу 7 июня
1967 года. Соответствующая резолюция была едино-
душно принята в тот же день.
7 июня Иордания сообщила, что она готова выполнить
резолюцию о прекращении огня, а 8 июня правительство
Египта информировало Генерального секретаря ООН У
Тана о том, что оно решило согласиться на требование о
прекращен и огня при условии, что другая сторона по-
ступи так же.
8 июня Советское правительство выступило с новым
заявлением, которое предупреждало Израиль, что если
он немедленно не выполнит требование о безотлагатель-
ном прекращении огня, содержащееся в резолюции Со-
вета Безопасности, то СССР пересмотрит свое отноше-
ние к Израилю и примет решение, касающееся даль-
нейшего поддержания дипломатических отношений с
НИМ7. i
9 июня У Тан информировал Совет Безопасности о
согласии Египта, Сирии и Иордании прекратить огонь.
Но израильские вооруженные силы к этому моменту
начали воздушные и наземные военные операции на
всем протяжении линии фронта с Сирией. В тот же день
Совет Безопасности в третий раз потребовал, чтобы
военные действия были немедленно прекращены. Изра-
ильские вооруженные силы продолжали продви-жение
по сирийской территории, подвергая Дамаск воздушной
бомбардировке.
На заседании Совета Безопасности 10 июня предста-
витель СССР призвал принять ’’срочные и решительные
меры, чтобы остановить агрессора и осудить его по всей
строгости международного закона”8. Представитель
США, призывая обе стороны прекратить огонь, выска-
зался против осуждения Израиля.
10 июня СССР разорвал дипломатические отношения
с Израилем. Советское правительство заявило, что если
Израиль не прекратит немедленно военных действий, то
Советский Союз ’’совместно с другими миролюбивыми
государствами применит в отношении Израиля санкции
со всеми вытекающими отсюда последствиями”9.
Советское правительство, используя прямую линию
связи с Вашингтоном, предупредило, что если Израиль
81
не прекратит военных действий, то Советский Союз не
остановится перед принятием мер военного характера10.
10 июня израильские войска прекратили огонь на всех
фронтах. Руководители страны посчитали, что выпол-
нили поставленные военно-стратегические задачи. Воз-
можно, они могли рассчитывать и на большее расшире-
ние зоны оккупации, чтобы приобрести дополнительные
козыри для торга. Но разрыв Советским Союзом и
большинством стран Восточной Европы дипломатических
отношений, хотя и истощал на тот мрмент арсенал
средств политического давления на Израиль, создавал
атмосферу неопределенности. Дальнейшая советская ре-
акция могла быть неожиданной. Это заставило израиль-
ское руководство остановиться. Видимо, в Вашингтоне
решили, что нельзя провоцировать СССР на какие-то не
просчитанные заранее действия, что Израиль уже до-
бился всех необходимых успехов и теперь может спо-
койно пожинать их политические плоды.
С позиций сегодняшнего дня легко считать разрыв
дипломатических отношений ошибкой советского руко-
водства. Ведь можно было отозвать посла, снизить уро-
вень отношений, оставить бюро связи под нейтральным
(например, финским) флагом, сохранить канал постоян-
ной связи с израильским правительством й другими
политическими силами в Израиле, а тем са-
мым —- облегчить советское участие в будущем мирном
процессе. Обычно этот шаг интерпретируется западными
да и российскими исследователями как жест в пользу
арабов. Но вот какое объяснение дал автору один из
ответственных работников МИДа.
Дипломат. Иногда МИД шел на шаги, которые оказывались
вредными для нашей политики, например разрыв в 1967 году
дипломатических отношений с Израилем. Ясно, что это был
ошибочный шаг, который нам стоил многого. Но почему мы на него
пошли? Я вспоминаю рассказ Льва Исааковича Менделевича, который
участвовал во всей этой кухне в то время. Предложение о разрыве
было выдвинуто в последний момент на Политбюро Громыко, чтобы не
ввязываться в крупную поенную авантюру, на которой настаивали
наши "ястребы”. Это была кость, брошенная нашим "ястребам".
Автор. А кто у нас был среди "ястребов” в то время?
V
82
Дипломат. Менделевич никого не называл... Громыко опасался, что
мы столкнемся с США, и это будет повторением ракетного кризиса
1962 года. Разрыв отношений с Израилем был прежде всего не жестом
в пользу арабов, а ходом во внутриполитической игре.
9 июня 1967 года Гамаль Абдель Насер заявил о своей
отставке. Началось формирование нового руководства
страны. Но в тот же день миллионы египтян вышли на
улицы, требуя его возвращения к власти. Насер вер-
нулся на пост президента 11 июня.
Будучи не в состоянии предотвратить поражение
арабских стран в военных действиях, СССР смог помочь
им уйти от политического и стратегического краха. Че-
рез несколько дней после окончания войны начались
массированные переброски оружия, снаряжения, ин-
структоров в Египет и Сирию. Была выделена чрезвы-
чайная экономическая помощь. .
В советских органах массовой информации разверну-
лась антиизраильская, антисионистская кампания. Изра-
ильтян обвиняли в варварских действиях. ’’Агрессоры
убивают военнопленных и беззащитных крестьян. Они
публично расстреливают мужчин, женщин и детей...
Даже западные корреспонденты сравнивают эти
преступления с нацистскими”11. ’’Правда” использовала
термин ’’геноцид”12. Министра обороны Израиля Моше
Даяна стали называть ’’Моше Адольфовичем”. Между-
народный сионизм изображался как банда гангстеров и
орудие банкиров Уолл-стрита, а иногда как хозяин
Уолл-стрита. Сионизм объявляли не политическим дви-
жением, а ’’преступным заговором, направленным про-
тив всех миролюбивых народов”. Черпая вдохновение в‘
иудаизме, он всегда был расистским. Конечная цель
его — мировое господство. Но главной конкретной
задачи ’’израильская агрессия” не достигла.
’’Прогрессивные” арабские режимы не были свергнуты13.
Политике СССР на Ближнем Востоке был посвящен
Пленум ЦК КПСС 21 июня 1967 года. В Постановлении
Пленума отмечалось, что ’’израильская агрес-
сия” — ’’результат заговора наиболее реакционных сил
международного империализма, в первую очередь США,
направленного против одного из отрядов национально-
освободительного движения, против передовых арабских
государств, вставших на путь прогрессивных социально-
экономических преобразований в интересах трудящихся
и проводящих антиимпериалистическую политику”14.
Определяя задачи советской внешней политики в связи с
83
обстановкой на Ближнем Востоке, Пленум указал на не-
обходимость ”и в дальнейшем укреплять дружбу и спло-
ченность между Советским Союзом и арабскими госу-
дарствами, давать решительный отпор проискам импери-
ализма, разоблачать его истинную антинародную суть,
вести борьбу против клеветнической кампании и рас-
кольнических действий группы Мао Цзэдуна, направ-
ленных на разъединение антиимпериалистических сил,
подрыв доверия между народами арабских государств и
народами социалистических стран”15.
Эти тезисы и ’’аргументы” были бессчетное количе-
ство раз повторены затем советскими исследователями и
журналистами.
Автор1 Сейчас, спустя много лет, пы по-прежнему считаете, что
США были заинтересованы в войне 1967 года?
Е.ДПырлин (бывший заместитель заведующего Отделом Ближнего
Востока МВД СССР, затем научный работник). Пожалуй, да. Ведь
часть правды в том, что мы тогда писали, была. Им нужно было все-
таки Насера и сирийских бааснстов прижать или спалить — или
поодиночке, или вместе.
Автор. Но ведь и израильские политические деятели, и
израильские авторы пишут, что не было тогда концентрации
израильских войск на сирийской границе.
Е.Д.Пырлин. Мобилизационный срок Израиля — сутки. Нужно
было политическое решение начать войну, а оно, видимо, было. Тут
Насер и дал им предлог, сняв войска ООН и заблокировав Тиранский
пролив. Мы могли бы вмешаться, резко сказать Насеру, чтобы он
отменил решение. Но не решались, опасаясь с ним поссориться.
Потому что, как всегда. смотрели на события через чьи-то очки. Не
через свои очки великой державы, а через очки египетские. Потом
стали смотреть через сирийские очки.
Часть арабского общественного мнения и многие по-
литические деятели обвиняли Советский Союз в том,
что он не предотвратил поражения своих арабских дру-
зей. Это, по словам ’’Правды”, были ’’грязные обвине-
ния”.
В арабском национальном характере вообще очень
редко присутствует чувство раскаяния, самокритики, ха-
рактерное, напротив, для русского национального харак-
тера. В неудачах и поражениях виноваты судьба
(кадар), империалисты, Советский Союз, но не сами
арабы. Правда, на этот раз масштабы военного пораже-
ния и унижение арабского национализма были таковы,
что спустя несколько месяцев прошла волна очиститель-
ной самокритики, но она охватила лишь тончайший
слой левой интеллигенции.
84
Советская печать объясняла израильские военные
успехи и внезапностью нападения, и западными воору-
жениями, и сотрудничеством с США, и шовинистичес-
ким настроем израильского населения. Насера же пре-
дала ’’военная буржуазия”, в особенности командование
ВВС. Отмечалось, что экстремистские антиизраильские
лозунги нанесли большой урон арабскому делу. Прогрес-
сивные режимы Египта и Сирии потерпели поражение
потому, что были недостаточно прогрессивными. Нужно
вычистить реакционеров, изгнать антисоветские эле-
менты из всех политических и военных структур, тогда
арабы станут сильнее и вернут потерянные земли.
Оказывая своим союзникам — Египту и Сири^ — во-
енную и экономическую помощь, Советский Союз
активно использовал и дипломатические карты в
ближневосточной политике.
17 июня 1967 года собралась V Чрезвычайная сессия
Генеральной Ассамблеи ООН, в которой принял участие
Председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин. 19
июня он внес проект резолюции, в соответствии с кото-
рой Генеральная Ассамблея, в частности: 1) решительно
осуждала агрессивные действия Израиля и продолжав-
шуюся оккупацию Израилем части территории ОАР,
Сцрии и Иордании, отметив, что это является актом
признанной агрессии; 2) требовала, чтобы Израиль не-
медленно и без всяких условий отвел все свои войска с
территории указанных государств на позиции за демар-
кационными линиями перемирия, установленными Об-
щими соглашениями о перемирии; 3) требовала также,
чтобы Израиль возместил полностью и в кратчайший
срок весь ущерб, причиненный ОАР, Сирии и Иордании
и их гражданам своей агрессией, и возвратил им все
захваченное имущество и другие материальные
ценности17. Отметим, что в проекте еще нет палестин-
ской проблемы, которой спустя несколько лет еще пред-
стоит стать сердцевиной арабо-израильского конфликта.
США и их союзники воспрепятствовали принятию Ге-
неральной Ассамблеей советского проекта, но не провели
и свой.
В июне—июле 1967 года Москву посетили президент
Алжира Х.Бумедьен, президент Иракской Республики
А.Ареф, затем прибыл президент Сирии Н.Атаси.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
Н.В.Подгорный в июле—августе направился в Каир,
85
Дамаск и Багдад. В октябре 1967 года король Иордании
Хусейн прибыл в Москву.
Г.А.Насер посетил Москву в июле 1968 года.
Вопрос о принципах политического урегулирования
ближневосточного кризиса рассматривался на заседаниях
Совета Безопасности, проходивших 9—22 ноября 1967
года.
22 ноября 1967 года Совет Безопасности единогласно
принял проект резолюции № 242, предложенный Вели-
кобританией и носивший компромиссный характер. Ре-
золюция предусматривала, в частности, ’’вывод израиль-
ских вооруженных сил с территорий, оккупированных во
время недавнего конфликта”. Выступая после голосо-
вания, представитель СССР заявил, что он голосовал за
английский проект, понимая его так, что речь идет о
выводе израильских войск именно ”со всех захваченных
ими арабских территорий в результате агрессии 5 июня
1967 года”. Для читателя даю пояснение: в русском
языке нет определенного или неопределенного артикля.
Поэтому если понятие ’’оккупированные территории”
употреблять ио-английски или по-французски с опреде-
ленным артиклем, то на русский язык это надо перево-
дить словом ’’все”. В английском тексте резолюции
определенный артикль отсутствует, во французском ва-
рианте он есть, поэтому израильтяне используют как
базу для дипломатического торга только английский ва-
риант.
Резолюция признавала право Израиля на существова-
ние, а палестинскую проблему рассматривала только как
проблему беженцев.
Неизвестную деталь дипломатической борьбы тех
дней привел в беседе с автором бывший посол в Сирии
Ю.Н.Черняков18.
Ю.Н.Черняков. Американцы не считались и не считаются с
арабами, потому что у них есть Израиль — их хозяин.
Автор. Вы считаете, что Израиль определяет американскую
политику?
Ю.Н.Черняков. Во всяком случае, в арабских странах.
Автор. Я — сторонник сбалансированного отношения к этому делу.
Ю.Н.Черняков. Я приведу пример. В 1967 году во время войны я
поддерживал контакты с Вашингтоном. Американцы радели об
Израиле больше, чем о себе. Советский посол в США Добрынин
приехал тогда в Нью-Йорк в составе советской делегации во главе с
Громыко. Потом Х'ромыко уехал, а он остался. Главной фигурой при
выработке резолюций с американской стороны был Голдберг,
представитель США в ООН. Когда позиции расходятся, то часто
86
делают такой текст, который можно толковать по-разному. Сделали
такой обтекаемый текст и на этот раз. Голдберг, видимо, не понял сути
дела и дал согласие на. формулировку, которая устраивала нас и
арабов. Когда израильтяне увидели ее, видимо, ему основательно
досталось. Голдберг решил взять свое предложение обратно. Он раньше
передал его не в виде печатного текста, а написал бумажку от руки и
дал ее Добрынину. А тот не отдал эту бумажку. Когда Голдберг стал
кричать, что он не давал такого предложения, Добрынин спросил:"А
кто писал эту бумагу?”. Голдберг был смущен, но все равно отказался
от своего же предложения. Потом был принят' английский вариант.
В конце 1968 года для выполнения резолюции № 242
Совета Безопасности от 22 ноября 1967 года Советское
правительство предложило свой план урегулирования:
Израиль и соседние арабские страны одновременно де-
лают заявление о готовности пойти на прекращение со-
стояния войны между ними и достижение мирного уре-
гулирования после вывода израильских войск с оккупи-
рованных арабских территорий. В связи с этим Израиль
заявляет о своей готовности начать с зафиксированной
даты вывод войск с оккупированных арабских террито-
рий. Кроме того, в день начала вывода израильских
войск, который осуществлялся бы под наблюдением
представителей ООН, арабские страны, а также Израиль
должны были бы депонировать в ООН соответствующие
документы о прекращении состояния войны, об уваже-
нии и признании суверенитета, территориальной це-
лостности и политической независимости всех государств
данного района и их права жить в мире в безопасных и
признанных границах, согласно резолюции Совета Безо-
пасности. В соответствии с договоренностью, которая
могла бы быть достигнута посредством ООН, можно
было бы согласовать вопросы, касающиеся безопасных и
признанных границ, обеспечения свободы судоходства в
международных водах данного района, справедливого
урегулирования проблемы беженцев, обеспечения терри-
ториальной неприкосновенности и политической незави-
симости каждого государства района Ближнего Во-
стока19.
Через год, в январе 1970-го, СССР вновь выступил с
основными положениями этого плана20.
Тем временем кризисная обстановка в регионе под-
толкнула руководство СССР, США, Великобритании и
Франции на совместные поиски решения. Главы дипло-
матических ведомств четырех великих держав провели
консультации по вопросу о путях выполнения резолю-
87
ции Совета Безопасности. В коммюнике, опубликован-
ном 21 сентября 1969 года после встречи четырех мини-
стров с Генеральным секретарем ООН, отмечалось, в
частности, что участники четырехсторонних консульта-
ций подтвердили необходимость поддержки и выполне-
ния резолюции Совета Безопасности от 22 ноября 1967
года, согласились с тем, что на Ближнем Востоке должен
быть установлен прочный мир, и признали, что все госу-
дарства на Ближнем Востоке имеют неотъемлемое право
существовать как независимые и суверенные21. Казалось
бы, Советский Союз становился полноправным участни-
ком политического процесса на Ближнем Востоке. Но
совещание в таком составе больше не созывалось.
Вскоре в советских предложениях по ближневосточ-
ному урегулированию стал присутствовать новый эле-
мент — требование ’’удовлетворить законные права
арабского народа Палестины”22. Об этом говорилось в
решениях XXIV съезда КПСС, который состоялся в
марте 1971 года.
Арабо-израильская война 1967 года, которая нанесла
серьезное поражение союзникам СССР и немалый
ущерб его престижу, отнюдь не означала крушения
советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке,
созданного за предыдущее десятилетие. Скорее наоборот.
Общественно-политические процессы, набиравшие силу
в 50-е — начале 60-х годов, по инерции продолжались.
Война 1967 года их даже ускорила. В арабском общест-
венном мнении она воспринималась как ’’агрессия
Израиля в сговоре с США” и совпадала, таким образом,
с советской версией. Антизападные (’’антиимпериа-
листические”) настроения усилились. На этой волне в
июле 1968 года произошел новый баасистский переворот
в Ираке, в мае 1969 года — леворадикальный переворот
в Судане, а 1 сентября 1969-го — революция в Ливии.
Привлекательность многих элементов социально-по-
литической модели, скопированной с Советского Союза,
пока еще не окончательно потускнела. Разве не показы-
вали военно-политические успехи Вьетнама или Кубы,
каким мобилизационным потенциалом обладают левора-
дикальные режимы? Разве Египет — лидер арабского
мира — не шел все дальше по этому пути?
Но главное было в другом.
Советское руководство продемонстрировало, что оно
не допустцт крушения дружественных ему режимов и
обладает для этого средствами и возможностями. Широ-
88
комасштабная военная помощь Египту и Сирии была
призвана полностью восстановить и увеличить их воен-
ный потенциал. , Строительство крупных объектов,
таких, как высотная Асуанская плотина и плотина на
Евфрате, Хелуанский металлургический комбинат,
продолжалось при сотрудничестве с СССР. Все большее
число египтян, сирийцев и иракцев обучалось в СССР.
Но одновременно проявлялись и усиливались те тен-
денции, которые уже в первой половине 70-х годов на-
чнут подвергать эрозии советское влияние на Ближнем
Востоке. Дело было даже не в неспособности революци-
онно-авторитарных режимов решать внутренние про-
блемы. В конце концов, неудачи можно было списать на
’’происки империализма и сионизма”, на обстановку во-
енного времени — частично это было действительно так,
да и в полной мере этот их внутренний кризис скажется
позднее.
Дело было в имманентной противоречивости
советской позиции по отношению к арабо-израильскому
конфликту.
Вооружая Египет и Сирию, Советский Союз не хотел
и не планировал военного решения проблемы, сохране-
ния решительного перевеса сил у арабов, изменения ста-
тус-кво.
С одной стороны, советские лидеры боялись нового
поражения арабов. В этом случае для спасения своих
друзей и своих вложений СССР вынужден был бы под-
нять уровень своей вовлеченности в конфликт. Такие
его действия вызвали бы реакцию США и опасность
прямой конфронтации. С другой стороны, урегулирова-
ние означало бы уменьшение зависимости арабских
стран от советской поддержки.
Фактически СССР был заинтересован в сохранении
состояния ”ни мира, ни войны”, хотя формально совет-
ская дипломатия не жалела усилий для урегулирования
конфликта. Бывший заместитель министра иностранных
дел СССР, затем посол в Египте В.М.Виноградов в бе-
седе с автором категорически отверг эту мысль23. Он мог
бы сослаться и на официальное заявление Брежнева:
"Советский Союз был, есть и будет кровно заинтересо-
ван в быстрейшем, прочном и справедливом мирном
урегулировании на Ближнем Востоке”24.Арабские
лидеры, выработав на Хартумском совещании 30
августа — 1 сентября 1967 года свои знаменитые ’’три
„нет“” ("нет” — признанию Израиля, ’’нет” — миру,
89
"нет” — прямым переговорам с Израилем), не были го-
товы к политическому урегулированию и компромиссам.
Однако затяжка в решении конфликта расшатывала
фундамент власти и египетского, и сирийского режимов
и подталкивала их лидеров к военным акциям, которых
советское руководство не желало.
Г.А.Насер постепенно восстанавливал контроль над
страной, избавляясь от соперников из числа военных, в
том числе от своего бывшего друга, тоже Героя Совет-
ского Союза, маршала Абдель Хакима Амера. Египет-
ский лидер осторожно маневрировал между левыми,
пользовавшимися советскими симпатиями, и правыми,
склонявшимися к необходимости сотрудничества с Запа-
дом и отказа от социалистических экспериментов. Но
свободу действий ограничивало клеймо национального
унижения в июньской войне 1967 года и израильская
оккупация Синая. Жесткое противостояние Израилю и
Западу вынуждало Г.А.Насера идти на дальнейшее
сближение с СССР. Для советского руководства сотруд-
ничество с Египтом оставалось приоритетным в регионе.
Боеспособность и вооружение египетской армии с по-
мощью поставок советского оружия и направления со-
ветников быстро восстанавливались.
Состоялось несколько визитов высокопоставленных
советских делегаций в Египет и египетских — в СССР.
Сотрудничество Г.А.Насера с левыми и марксистами со-
здавало в Москве иллюзию, что Египет движется в
’’правильном” направлении.
В качестве доказательства справедливости этой мысли
привожу фрагмент моей беседы с Б.Н.Пономаревым.
Б. Л.Пономарев^5. Насер был прогрессивным человеком, другом
СССР. Он хотел, чтобы Египет шел по пути социального прогресса.
Автор. Под социальным прогрессом вы понимаете постепенное
приближение к советской модели?
Б.Н.Пономарев. Конечно, именно так. Помню, как Насер лечился у
нас в Барвихе. Я поехал к нему беседовать. Мы разговорились, и он
начал откровенно со мной говорить. Он сказал, что хочет развивать
социализм, социальный прогресс, быть ближе к социализму. Было
видно, что он развивается в положительном, с нашей точки зрения,
направлении. И в смысле движения по пути сближения с СССР, и по
пути борьбы с империализмом, за социализм. Я доложил об этом
руководству.
Поток советского оружия шел и в Сирию, чтобы ком-
пенсировать военные потери. В марте 1968 года совет-
90
ский министр обороны маршал А.А.Гречко посетил Да-
маск.
Одной из причин сирийского поражения был отвод
ряда боеспособных подразделений с фронта, чтобы уси-
лить охрану баасистской верхушки и внутреннюю безо-
пасность. Сирийские лидеры больше боялись внутренних
противников, чем Израиля. Их политика принесла
плоды. Оппозиция была слабой, разрозненной. Прави-
тельство правило железной рукой. Сирийская армия
стала выполнять часть функций политической полиции.
Параллельно с военным советско-сирийским сотруд-
ничеством шло и ’’идеологическое”. Делегация баасистов
приехала в Москву для ’’идеологических дискуссий”.
Гибким сирийцам было несложно находить приятные
для уха Москвы лозунги и тем самым повышать свои
шансы на получение помощи. Сирия нуждалась в за-
щите, у нее было кое-что взамен — ив стратегических
позициях, и в экономике. Но для СССР Сирия остава-
лась трудным союзником, действия которого не поддава-
лись контролю, часто были непредсказуемыми и вызы-
вали осложнения.
В СССР без энтузиазма воспринимали левацкие идеи,
исходившие из Дамаска, типа ’’народной войны” против
Израиля. Новый начальник сирийского генерального
штаба Мустафа Тлас был ’’теоретиком” партизанской
войны и даже переводчиком Че Гевары, который не
пользовался особой популярностью у советского руковод-
ства.
Для укрепления престижа внутри собственных стран и
для оказания давления на Израиль египетские и сирий-
ские лидеры должны были предпринять какие-то шаги
против Израиля. Они решились на военные действия
малой интенсивности. Стоит отметить, что к этому их
подталкивали и выборочные военные акции Израиля
против Египта, Сирии и Иордании.
В марте 1969 года египтяне начали ’’войну на истоще-
ние”. Она включала артиллерийские перестрелки, воз-
душные бои, рейды ’’коммандос” через Суэцкий канал.
Израильские войска, окопавшиеся на ’’линии Барлева”
на восточном берегу, несли потери.
В апреле 1969 года Египет официально заявил, что не
считает себя более связанным обязательством о прекра-
щении огня.
В Москве после колебаний не стали возражать против
таких операций, хотя на берегу канала были жертвы и
91
среди советских военнослужащих. Может быть, в те ме-
сяцы возникло на короткое время чувство ’’братства по
оружию” между русскими и египтянами.
Египетские руководители не скупились на заявления,
угодные Москве26. ’’Советская помощь вооруженным
силам ОАР оружием, боеприпасами и специалистами за
прошедший период трудно переоценить. Эта помощь
имела и имеет огромное значение в оказании отпора
Израилю, которому США поставляют современное ору-
жие и боеприпасы”, — говорил в октябре 1970 года тог-
дашний военный министр Египта М.Фавзи. ’’Благодаря
советской помощи нам удалось полностью восстановить
оборонную мощь ОАР, и мы теперь оказались в состо-
янии проводить в широких масштабах военные операции
в ответ на израильские атаки”, — заявил Г.А.Насер в
апреле 1970 года27.
Однако вскоре Израиль, опираясь на более высокую
боеспособность своей армии и более совершенную воен-
ную организацию, а также на превосходство в авиации,
перенес ’’войну на истощение” в глубь Египта. Совер-
шались воздушные налеты на военные, экономические,
гражданские объекты.
В декабре 1969 года действия израильской авиации
против Египта достигли пика. Это настолько обострило
политическую обстановку в стране и нанесло такой
ущерб престижу президента Г.А.Насера, что он решился
на беспрецедентный шаг — просьбу о посылке регуляр-
ных советских частей противовоздушной обороны и ави-
ации в Египет. С этой целью он тайно прибыл в СССР
22 января 1970 года. Выполнение просьбы Насера на-
столько превосходило все прежние обязательства СССР,
что решение о ее удовлетворении было принято на засе-
дании Политбюро ЦК КПСС вместе с командованием
Советских Вооруженных Сил28. Очевидно, не только
стремление сохранить иасеровский режим, но и военно-
стратегические интересы самого Советского Союза опре-
делили решение советского руководства.
Ближний Восток
в советской военной стратегии
Непосредственно после второй мировой войны страте-
гическая угроза СССР с южного направления определя-
лась наличием там американских и английских военных
92
баз. Однако с конца 50-х годов авианосцы 6-го флота
США стали получать на вооружение реактивные само-
леты, которые могли достигать южных районов СССР и
территории его балканских союзников.
Глобальное стратегическое предназначение флота
было ясно для советского военного командования еще в
30-е годы. Но географическое положение континенталь-
ной державы, слабость индустриальной базы и скромные
военно-технические возможности накануне второй миро-
вой войны ограничили размеры Советского Военно-Мор-
ского Флота и предопределили его применение в каче-
стве вспомогательной силы для поддержки наземных
операций. Правда, уже в те годы была разработана про-
грамма строительства нескольких десятков линейных ко-
раблей и тяжелых крейсеров, рассчитанная на 15—20
лет. Мировая война отодвинула эти планы, но не отме-
нила их.
У автора нет документальных данных, которые бы
определяли цифры и сроки программы развития
ВМФ. Но на основе бесед с работниками Главного штаба
ВМФ и данных из западных источников складывается
следующая картина.
В начале 50-х годов на стапелях уже были заложены
серии крупных военных кораблей. Ко времени смерти
Сталина в 1953 году из запланированных 24 крейсеров
класса ’’Свердлов” 6 были в строю и 14 строились29.
Естественно, что их должны были спроектировать за не-
сколько лет до этого, возможно накануне второй миро-
вой войны. В 50-х годах шло также проектирование оке-
анских подводных лодок с атомными энергетическими
установками. Утверждение, что обширные военно-мор-
ские программы СССР были начаты в середине 50-х го-
дов, видимо, неточно. Середина 50-х годов как точка
отсчета появилась потому, что в это время главкомом
ВМФ стал С.Г.Горшков. Автор этих строк недостаточно
компетентен и не обладает достоверным материалом,
чтобы обсуждать достоинства или недостатки этого
крупного военачальника. Известно, однако, что, когда
Никита Хрущев в упоении от успехов советского ракето-
строения отдал лихое распоряжение резать почти гото-
вые крейсеры на стапелях как ’’ненужные”,
С.Г.Горшков не подал в отставку. Возможно, он посту-
пил правильно, потому что затем смог убедить Хрущева
и политическое руководство хотя бы в необходимости
, строительства океанского подводного флота (ядерного и
93
обычного) и современных надводных кораблей различ-
ных классов, включая противолодочные30.
Именно в 1955 году в США вступила в строй под-
лодка с ядерным двигателем, а затем авианосец ’’Форре-
стол”, который мог нести на борту реактивные само-
леты. Появление советских океанских подводных лодок
(дизельных — в 50-х, атомных — в конце 50-х — нача-
ле 60-х годов) показывает, что программа их
строительства была разработана в конце 40-х — начале
50-х годов.
Неудача на Кубе в 1962 году, видимо, была дополни-
тельным стимулом к совершенствованию и развитию во-
енно-морского флота с большим радиусом действия.
Расширялись возможности и советской военно-морской
авиации.
Однако к началу 60-х годов Черноморский флот был
практически заперт в Черном море, выполняя сугубо
оборонительные функции. К тому времени, когда Вели-
кобритания потеряла свои военно-воздушные базы в
Египте, Ираке, Палестине, военная мощь США в реги-
оне выросла. Угроза для СССР резко усилилась, когда
США с 1963 года стали развертывать в Средиземноморье
подводные лодки, вооруженные ракетами ’’Поларис” с
дальностью примерно 2500 км. Ракеты стали существен-
ным дополнением к оружию первого удара, уже имев-
шемуся на 6-м флоте в виде самолетов с ядерными бом-
бами.
В Москве было принято решение вывести советские
корабли в Средиземное море. Быстрое развитие Совет-
ского Военно-Морского Флота позволяло решиться на
этот шаг.
Если вспомнить историю, то окажется, что русский
флот появлялся б Средиземном море еще в XVIII веке.
Эскадры под командованием адмирала Г.Спиридова и
контр-адмирала Д.Эльфинстона в феврале—мае 1770
года поддержали восставших против Турции греков, ак-
тивно действуя против турецкого флота в Архипелаге.
24—26 июня (5—7 июля) 1770 года произошло победо-
носное для русского флота Чесменское сражение. Рус-
ские военные корабли находились в Средиземном море
во времена наполеоновских войн. Император Павел I
стал даже гроссмейстером Мальтийского ордена. Но это
не привело к военно-политическим результатам. Русские
моряки под командованием вице-адмирала Д.Сенявина
разгромили турецкий флот в бою у острова Лемнос, близ
94
полуострова Афон (в Эгейском море) в 1807 году и уча-
ствовали в победоносном сражении против турок при
Изварине в 1827 году в составе англо-франко-русской
эскадры. Результаты Крымской войны 1853—1856 годов
означали поражение и русского флота: накладывались
ограничения на его размеры в Черном море и на воз-
можности плавания в Средиземном. Но в конце
XIX — начале XX века русские корабли вновь стали по-
являться в Восточном Средиземноморье и показывать
флаг в Красном море, Персидском заливе, Индийском
океане.. чтобы исчезнуть с горизонта после Октябрьской
революции. Но это лишь исторический экскурс.
В программной статье, опубликованной в июле 1963
года в ’’Коммунисте Вооруженных сил”, главнокоман-
дующий Советским ВМФ Горшков писал: ’’Раньше наши
военные корабли и морская авиация играли второсте-
пенную роль, поддерживая сухопутные войска. Теперь...
мы должны быть подготовлены к широким наступатель-
ным операциям, чтобы нанести сокрушительные удары
по морским и наземным целям империалистов в любой
точке Мирового океана и на прилегающих террито-
риях”31.
Через четыре года в статье по поводу Дня Советского
Военно-Морского Флота С.Г.Горшков отмечал, что ’’кру-
пные империалистические державы уже потеряли
господство на морях” и что рано или поздно ’’они дол-
жны будут понять, что у них нет господства совсем”.
"Советский морской флаг теперь гордо развевается на
морях и океанах”32, — добавлял он.
В 1963—1964 годах в Средиземноморье стали регу-
лярно появляться советские военные корабли, превра-
щенные в 1968 году в Средиземноморскую эскадру. Они
не имели авианосцев и авиационного прикрытия и были
слабее американского 6-го флота, хотя, по американ-
ским данным, имели развитую систему противо-
воздушной обороны и средства для действий против
подводных лодок, включая вертолеты. В случае ядерной
войны им, очевидно, отводилась роль обреченного на ги-
бель передового отряда — успеть нанести удар, погиб-
нуть, но ценой своей гибели нейтрализовать или осла-
бить американский ядерный удар со средиземноморского
направления. Но, по логике ’’холодной войны”,
обреченная эскадра была неприкосновенной, как и,
например, американские сухопутные войска в Западной
Европе, явно уступавшие здесь вооруженным силам
95
СССР. Нападение на те или другие означало бы начало
глобального и безумного военного конфликта.
Не имея баз, военное корабли должны были ходить со
"свитой” — судами с топливом, водой, ремонтными ма-
стерскими, баржами с боеприпасами. Это было дорого и,
безусловно, снижало боеспособность эскадры. Без отдыха
на суше боевые дежурства были изнурительны для эки-
пажей, особенно для команд подводных лодок.
Уязвимость и дороговизну содержания советской эс-
кадры в Средиземноморье могли уменьшить только базы
на суше. Наверное, такой логикой руководствовалось
командование флотом. Только что Советский Союз по-
терял в результате политического разрыва с Албанией
удобную базу _ для своих подводных лодок в албанском
порту Флера, существовавшую с 1958 по 1961 год. Ви-
димо, советская сторона не раз в осторожной форме зон-
дировала почву в Египте, надеясь, что Каир предоставит
советскому флоту какую-то возможность пользоваться
египетскими базами33.
Но получение баз на чужой территории — как бы они
ни назывались: местами отдыха или ремонта, были ли
они предоставлены в качестве льгот, под каким бы фла-
гом ни существовали — в корне противоречило тем
принципам советской внешней политики в регионе, ко-
торые столь эффективно привлекали друзей и вербовали
союзников, а именно: ликвидации иностранного
военного присутствия на Ближнем и Среднем Востоке.
Ведь арабы добивались ликвидации английских и
американских баз и не позволяли создавать новые, хотя
им "объясняли", что это необходимо для их "защиты от
коммунистической агрессии” и "советских экспансио-
нистских замыслов”. Тут же вставал вопрос о создании
советских военных баз для "защиты от сионистской
экспансии” и "происков империалистов”.
Поражение Египта и Сирии в 1967 году заставило эти
страны пойти навстречу пожеланиям СССР. Г.А.Насер в
интервью с английским политиком Энтони Наттингом в
ноябре 1968 года заявил: "Только русские помогли нам
после июньской войны срочной помощью от пшеницы до
истребителей, в то время как американцы помогли на
шим врагам. Русские ничего не попросили за это в
обмен, за исключением льгот для военно-морского флота
в Порт-Саиде и Александрии”34. Были созданы склады
для горючего и запасных частей в Александрии и Порт-
Саиде, облегчена процедура захода советских кораблей.
96
Заинтересованность была обоюдной. Египет нуждался
в присутствии советских военных кораблей, чтобы
обезопасить себя от возможного израильского удара.
10 июля 1967 года восемь советских кораблей ошвар-
товались в Порт-Саиде: ракетный крейсер, эсминцы и
десантные суда. Шесть других вошли в Александрийский
порт35. Советские корабли начали наносить визиты в
сирийский порт Латакию.
Решение создать систему ПВО в Египте было, как
представляется, политическим решением с целью спасти
режим Г.А.Насера. Но нетрудно предположить, что были
приняты во внимание и нужды Советского ВМФ.
Советский боевой персонал начал прибывать в Дельту
в феврале 1970 года. В Египте были развернуты 18 бата-
рей ракет САМ-3, размещены 80 истребителей МИГ-21
и МИГ-23, а также несколько МИГ-25. Число советских
военнослужащих, включая советников в египетских во-
оруженных силах, достигло примерно 20 тыс. Ряд аэрод-
ромов и ракетных комплексов был под полным совет-
ским контролем36.
К середине 1970 года советский флот использовал га-
вани в Александрии, Порт-Саиде, Эс-Саллуме. Позднее
к ним были добавлены Мерса-Матрух и Бернис37. При-
сутствие в Египте советских частей ПВО и авиации
было, очевидно, каким-то подкреплением для советской
эскадры в Средиземном море, не имевшей авианосцев.
Отмечу, что данные, приведенные здесь, почерпнуты
из западных источников. Когда будут опубликованы со-
ветские документы, цифры могут быть уточнены.
Автор. Было ли у военного руководства СССР впечатление, что н
Средиземноморская эскадра, и аэродромы, и базы военно-морских сил
в Египте предназначены для глобального столкновения с США?
Работник ГРУ. Базы в Египте предназначались и для того, чтобы
усиливать эскадру, продлевать ее жизнеспособность. Но для Ближнего
Востока и Северной Африки роль эскадры была больше политической:
показывать флаг, демонстрировать союзникам, что мы — под боком, и
сковывать американские действия политически. Всерьез о большой
войне не думали.
Автор. Вы не считаете, что наша политика в арабском мире была
окрашена военно-стратегическими соображениями?
Работник ГРУ. Нет, она была больше окрашена политическими и
стратегическими соображениями. Чисто военные задачи не стояли на
первом месте. В том же русле мыслилн и в МИДе, видимо по этому
вопросу не имея разногласий с военными.
Автор. Какова роль Латакин для нашей эскадры? Ведь кроме
заправки продовольствием и водой и отдыха для экипажей там ничего
не было. Ну, может быть-, госпиталь...
4 387
97
Работник ГРУ. Мне кажется, что в Латакии мы даже не
реализовали всех договоренностей с сирийцами. Поэтому сейчас это
просто суша, на которую может ступить нога измученного советского
моряка... Американцам в этом отношении куда проще.
Автор. Сам наблюдал. Когда эти молодые лоси приходят в
Марсель, в борделях праздник, стены ходят ходуном. Кажется, что весь
Марсель танцует и пляшет. Сколько они денег там оставляют! А наши
ребята должны накручивать нервы па кулак.
В 1968 году началось постоянное советское военное
присутствие в Индийском океане, куда стали заходить
корабли Советского Тихоокеанского флота. Они
показывали флаг в Персидском заливе, Могадишо,
Мадрасе, Бомбее. Эти демонстрации совпали по времени
с английским уходом с позиций ”к востоку от Суэца”, а
также с обострением советско-китайских разногласий.
Освоение Советским Военно-Морским Флотом Мирового
океана шло полным ходом. В Индийском океане для
СССР появилась неизвестная ранее угро-
за — американские подводные лодки сначала с
’’Поларисами”, затем с ’’Посейдонами” с дальностью
действия 4 *гыс. км, а в 80-е годы и с ’’Трайдентами”
(около 10 тыс. км).
Продолжала закручиваться адская спираль гонки
вооружений. Забегая вперед, отметим, что логичные
военные требования получения баз в Индийском океане
противоречили беспроигрышным политическим
установкам прошлого: ’’Долой иностранные базы на
чужих территориях!”. У СССР появились базы
(’’льготы”) в Бербере (Сомали) и в Адене (Южный
Йемен). После того как две державы ’’рокировались”
союзниками (СССР ’’обменял” Сомали на Эфиопию, а
США — наоборот), у СССР появилась база в Эфиопии,
а США стали использовать Берберу.
Реакция США на развитие Советского ВМФ была
чрезмерной, так как накладывалась на общее обострение
международной обстановки, споров из-за развертывания
ракет средней дальности в Европе, на действия
советских войск в Афганистане ’’Американское
командование считало развитие военно-морского флота
Советского Союза угрозой, — писал американский
исследователь Э.Рубиншгейн. — Оно считало, что это
будет мешать перевозкам по морским коммуникациям, а
наличие различных видов ядерных ракет у советского
военно-морского флота угрожало Соединенным
Штатам...ЧЭто было толчком к американской русофобии.
98
Есть сходство с тем, как подобное соревнование спо-
собствовало англо-германскому антагонизму накануне
первой мировой войны ”38.
Важность военно-морского присутствия СССР в
восточном Средиземноморье и Индийском океане опре-
делялась и ростом значения водного пути из Черного
моря через проливы, Суэцкий канал, Баб-эль-
Мандебский пролив на Дальний Восток, вес которого в
советской экономике увеличивался.
Но вернемся к Средиземноморью.
Еще в апреле 1967 года Леонид Брежнев предложил
вывести американский 6-й флот из Средиземноморья^’.
Тогда, как и потом, Вашингтон игнорировал этот
призыв. Слишком велико было превосходство ВМФ
США в этом регионе, чтобы от него отказываться.
Андрей Громыко заявил в мае 1968 года: ’’Будучи
черноморской державой и вследствие этого средиземно-
морской державой, Советский Союз заинтересован в
мире и безопасности в районе, который прямо прилегает
к советским южным границам... Присутствие советских
кораблей в Средиземном море является фактором,
облегчающим сохранение безопасности всей средиземно-
морской зоны”™. Эту точку зрения разделяли Египет и
Сирия, представители которых не раз заявляли, что они
считают советский флот своим щитом против
агрессивных намерений американского 6-го флота.
Франция, Италия, Испания выражали обеспо-
коенность тем, что в связи с появлением советской
Средиземноморской эскадры американские позиции
ослаблялись. У западных союзников в Восточном
Средиземноморье — Греции, Турции, Израиля — опа-
сений было больше. В 1968 году турецкое министерство
иностранных дел опубликовало цифры, которые
показали, что за 1967 год через проливы проследовало
рекордное число советских судов, в том числе
107 — после начала арабо-израильской войньр!.
У Израиля был свой резон беспокоиться. Египтяне,
использовав советскую ракету, потопили в октябре 1967
года израильский эсминец ’’Эйлат". Возможные морские
сражения приобретали новые качественные характери-
стики.
Однако каких-либо реальных сил для вмешательства
на Ближнем и Среднем Востоке, даже не принимая во
внимание Турцию и Иран, у СССР в те годы не было.
4*
99
Преобладающие позиции США и их союзников в этом
регионе сохранялись.
Когда к началу 60-х годов рухнула американская
доктрина ’’массированного воздействия” и опасность
взаимного уничтожения стала реальной, и Москва и
Вашингтон стали принимать предупредительные меры,
чтобы избежать ядерной войны. В 1961 году в США
родилась доктрина ’’ограниченной ядерной войны”,
которая подразумевала, что ядерное оружие может быть
использовано не непосредственно против Советского
Союза, а лишь на том театре военных действий, где
создаётся угроза для интересов США и Запада в целом.
Между Кремлем и Белым домом была установлена
’’горячая линия”. В 1963 году был заключен Договор о
запрещении ядерных испытаний в трех средах, в
1968-м — Договор о нераспространении ядерного ору-
жия, а в 1972-м — Договор об ограничении стратегиче-
ских вооружений (ОСВ-1).
Через систему договоров и соглашений две державы
стремились снизить риск ядерной катастрофы. Процесс
был трудным и неровным. Как сосуществовать в новом
мире, не знали ни лидеры СССР, ни лидеры Запада.
Они шли навстречу друг другу методом проб и ошибок.
Но Ближний и Средний Восток оставался полем
’’холодной войны”. Взаимопонимание между Москвой и
Вашингтоном не распространялось на этот регион.
Советское военное присутствие в Египте не обошлось
без трагических потерь: израильтяне сбили несколько
самолетов, пилотируемых советскими летчиками.
Советские военные сначала недооценили электронную
вооруженность израильской авиации и возможности
наведения на цель, но потом приняли меры. Укрепление
египетской ПВО и потери израильтян заставили послед-
них воздержаться от налетов. Патовая ситуация
подтолкнула все стороны к принятию американского
"плана Роджерса”, выдвинутого в декабре 1969 года, и к
прекращению огня 7 августа 1970 года.
Египтяне затем передвинули ракетные комплексы к
западному берегу Суэцкого канала, восстановив всю
систему противовоздушной обороны. В Израиле это
сочли нарушением соглашения о прекращении огня, но
ничего не решились предпринять в ответ. Возобновлять
военные действия было в тот момент не в интересах
Израиля.
100
К концу 60-х годов на Ближнем Востоке все громче
заявляли о своих требованиях палестинцы. Дело уже не
ограничивалось проблемой беженцев и защитой их прав.
Палестинское движение превращалось в военно-полити-
ческий фактор. Захват Израилем всей Палестины,
создание израильских поселений в ее арабской части
лишали палестинцев даже иллюзии существования у
них национального очага, которым могли считаться не
присоединенный к Египту сектор Газа и включенный в
Иорданию Западный берег реки Иордан. Судьба
изгнанников, лишенных родины, все больше создавала у
палестинцев чувство единого народа с попранными
правами. Возникли палестинские военно-политические
организации, объединившиеся в 1964 году в
Организацию освобождения Палестины. Правда, в конце
80-х годов новое поколение отчаявшихся и отчаянных
молодых людей, выросших под израильской оккупацией,
создаст властям Израиля проблему в виде
невооруженного восстания — интифады. А пока что
военно-политические организации палестинцев дестаби-
лизировали не Израиль, а наиболее пострадавшую от
войны страну — Иорданию. Ливан еще стоял на
очереди.
В Иордании палестинские вооруженные формиро-
вания укрепились в лагерях беженцев и бросили вызов
королевской власти, расшатанной поражением 1967 года.
Громкую известность приобрели угоны самолетов
международных авиакомпаний боевиками из левоэкстре-
мистских палестинских организаций, базировавшихся в
Иордании. В стране сложилось двоевластие. Для короля
Хусейна встал вопрос о политическом выживании, и,
опираясь на верные ему части, он начал боевые
действия против вооруженных формирований пале-
стинцев.
В августе—сентябре 1970 года в Аммане и других
районах Иордании шли бои, в которых тысячи людей
были убиты или ранены. Иорданская армия взяла верх,
а после столкновений в июле 1971 года установила
полный контроль над страной.
Ситуация в Иордании вызвала серьезнейшие между-
народные осложнения и опасность новой вспышки
конфликта на Ближнем Востоке. Палестинские военные
формирования пользовались поддержкой прежде всего
Сирии, которая была готова прийти к ним на помощь, а
также Ирака. В разгар событий сирийские бронетан-
101
ковые части были введены в северную Иорданию.
Согласно широко распространенной версии, они потер-
пели неудачу в столкновении с иорданцами и отошли.
По другой версии, переданной автору советскими
военными специалистами, две сирийские танковые
колонны потеряли ночью ориентировку,, столкнулись,
завязали встречный бой и, нанеся друг другу Ощутимые
потери, отошли на свою территорию. Об этом советские
советники, привыкшие лакировать свои отчеты, якобы
не сообщили в Москву, так как тогда встал бы
естественный вопрос: ’’Чему же вы учите сирийцев?
Плохо работаете”.
Но причина была скорее в другом — не в военной
неудаче на севере Иордании, а в колоссальном военно-
политическом давлении на Сирию со стороны Израиля и
США, сосредоточивших в разгар кризиса флот в Восточ-
ном Средиземноморье. Президент Никсон заявил, что
либо США, либо Израиль должны будут осуществить
военное вмешательство в Иордании, если Сирия или
Ирак придут на помощь палестинским партизанам42.
Советский Союз не был готов к вмешательству в
конфликт. Экстремизм палестинцев отталкивал
советских руководителей. Поэтому и в Заявлении ТАСС
от 20 сентября 1970 года43, и в Заявлении МИД от 24
сентября44, и в выступлении Леонида Брежнева в Баку 2
октября45 содержались обычные выпады против
’’происков империалистических и реакционных сил” и
заверения в поддержке ’’справедливой борьбы арабских
народов”. На конкретные акции не было и намека, хотя
советские органы массовой информации выражали
симпатии к палестинцам.
Внимание советского руководства было занято гораздо
более важным для него событием — смертью президента
Насера.
Кончина тяжело больного Насера 28 сентября 1970
года означала конец целой эпохи в советско-арабских
отношениях. Когда в 50-е годы Насер пошел на
исключительный по смелости шаг, начав закупать
советское оружие и бросив вызов Западу, он не ожидал,
что к концу жизни и само его политическое выживание,
и судьба Египта окажутся теснейшим образом связаны с
Москвой. Насер пользовался высокой репутацией и
уважением советских лидеров, и это помогало ему вести
египетско-советские отношения через пороги и подвод-
ные камнде.
102
Приведу слова ныне покойного А.А.Громыко из его
книги воспоминаний: ’’При всем риске впасть в край-
ность, подчеркивая роль субъективного фактора в
конкретных условиях Ближнего Востока, беру на себя
смелость сказать: „Проживи этот человек еще несколько
лет, обстановка в районе могла бы сложиться и по-дру-
гому “”46.
Вернемся к беседе с Е.Д.Пырлиным.
Е.Д.Пырлин^. Из всех, с кем я общался, наибольшее впечатление
оставил Насер, и я вовсе не оригинален в своих оценках. Насер — это
личность. Эта личность на десять голов выше других деятелей
Арабского Востока — и нынешнего, и прежнего поколений. Беседы с
Насером запоминались его хваткой, то есть он мог с ходу ответить на
трудный вопрос и схватывал проблему целиком. Садат в этом
отношении был чем плох? Он мог ухватиться за какую-то деталь,
раскручивать э<у деталь в ущерб главному. Насер видел проблему всю
сразу. Я участвовал в восьми-девяти беседах, и каждая беседа
оставляла огромное впечатление, тем более они все продолжались по
пять-шесть часов. Насер под конец уже был тяжело больным
человеком. У него было сужение сосудов... Он не мог сидеть в одной
позе больше трех минут и все равно выдерживал эти утомительные
беседы, утомительные переговоры. И все время он находил какие-то
новые аргументы, защищая свою позицию.
Трижды — в 1956, 1967 и 1970 годах — советская
поддержка спасала режим Насера. Советско-египетское
сотрудничество достигло беспрецедентных для ’’третьего
мира” масштабов и в военной, и в экономической
области. Оно же нанесло ущерб Египту в результате
временного разрыва части сложившихся связей с
Западом и ограниченного переноса на египетскую почву
некоторых элементов советской социально-политической
и экономической системы, оказавшихся неудачными и в
СССР.
Насер знал и победы, и очень жестокие поражения,
но, как бы то ни было, он стоял в ряду гигантов
’’третьего мира” вместе с Неру, Сукарно, Нкрумой,
олицетворявших целую эпоху избавления от полити-
ческого господства Запада и перехода к сотрудничеству с
Советским Союзом. И эпоха, и лидеры, и их политика
были противоречивы, и еще предстоит дать им оконча-
тельную оценку. Да и возможно ли что-либо ’’оконча-
тельное” в подходе к историческим деятелям и к самому
историческому процессу?
ЮЗ
Во время правления Насера шло быстрое расширение
советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке — в
хрущевское десятилетие и первые годы после него.
’’Советские позиции на Среднем Востоке сегодня
сильнее, чем 10 лет назад, — писал У.Лакер в конце
60-х годов. — Это произошло не в результате
вторжения, не в результате хитрого проникновения.
Советский Союз стал средневосточной державой по
приглашению. Он не захватил никаких военных баз, но
правительства Египта, Сирии, Алжира и Йемена по
своей собственной воле предложили ему льготы, к
которым он стремился.
Ни одна страна не была захвачена. Не было сделано
никакой попытки навязать сверху коммунистическую
политическую и социальную систему. В некоторых
странах произошли перемены, но в результате внутрен-
него брожения, а не внешнего давления. Советское вли-
яние выросло не потому, что распространялась комму-
нистическая идеология, но в результате усилий,
предпринятых на различных уровнях для того, чтобы
создавать друзей и оказывать воздействие на людей:
займы, поставки оружия, политическая помощь, поддер-
жка арабских стран против Запада и Израиля... В ответ
Советский Союз не требовал ни баз, ни нефти, ни
политического конформизма. Он был готов сотрудничать
как с королями и шейхами, так и с ультрарадикальными
революционерами. Факт, что некоторые из этих лидеров
были воинственными антикоммунистами, не служил
препятствием... Израиль был единственным исключе-
нием, но и в этом случае причины советской
враждебности не были идеологическими. Поставленная
между необходимостью выбирать между арабами и
Израилем, Москва выступила за более многочисленные
батальоны, и сначала она считала, что это — более
сильные батальоны...
Советские цели на Ближнем Востоке легко
определить: убрать западное влияние из района и
усилить, насколько возможно, советские позиции.
Турция и Иран в значительной мере были нейтра-
лизованы”48.
”В результате полутора десятилетий противоречивого,
но постоянного проникновения Советский Союз теперь
стал средиземноморской державой с признанными
интересами на Ближнем Востоке, где он регулирует
экономические вложения, осуществляет политическое
104
влияние и использует военные базы”, — писал
израильский исследователь Шимон Шамир в начале
70-х годов49.
Можно привести десятки высказываний подобного
рода, сделанных политическими деятелями и полито-
логами на Западе и в Израиле. Легко сейчас, по
прошествии более чем 20 лет, опровергать их или
критиковать. Но тогда ситуация воспринималась именно
так и на Западе (за редким исключением), и в арабских
странах, и в СССР.
Были ли в те годы скептики в Советском Союзе,
ставившие под сомнение основополагающие принципы и
критерии успеха? Да, были, но только не среди идео-
логов внешней политики, не в советском руководстве.
Если не считать горстки диссидентов, то в успехе
ближневосточного предприятия сомневался кое-кто из
экспертов-интеллектуалов. Но их мнение не могло стать
достоянием общественности, да и • заглушалось
внутренними сомнениями (может быть, "мы все равно
победим”?), и успехами Вьетнама, и грохотом советских
танков на улицах Праги, вернувших Чехословакию на
путь ’’истинного”, ’’реального социализма”, и перево-
ротом в Чили, который показал отнюдь не ’’улыба-
ющееся лицо” Запада, если затрагивались его
политические интересы.
... Пять миллионов египтян вышли проводить гроб с
Насером. Неуправляемая рыдающая толпа оттеснила
прибывшего на похороны А.Н.Косыгина от кортежа с
телом покойного президента.
Советское руководство не очень доверяло новому
президенту Мухаммеду Анвару Садату, но не
вмешивалось в борьбу за власть в Египте после смерти
Насера. В мае 1971 года Садат смог переиграть и
отправить за решетку своих противников — группу Али
Сабри, считавшуюся просоветской, и укрепить свою
власть. Но без каких-либо успехов в деле освобождения
оккупированного Израилем Синая его положение
оставалось шатким. Поэтому новый президент Египта
начал двойную игру.
С одной стороны, он сделал вид, будто идет на
укрепление отношений с СССР, заключив с ним 15 мая
1971 года Договор о дружбе и сотрудничестве. Тем
самым он рассчитывал максимально насытить свои
вооруженные силы советским оружием для возможной
войны против Израиля. Для советского руководства
105
нужны были видимость сохранения прежних отношений
и даже их формализация как для самоутверждения, так
и для торга с США .
С другой стороны, Садат начал контакты с США,
которым принадлежали его истинные симпатии, в
тщетной надежде, что Вашингтон ’’окажет давление”
на Израиль, заставив его пойти на уступки. Завязалась
переписка между Садатом и президентом США
Никсоном. Но пребывание советских войск на тер-
ритории Египта было серьезнейшим препятствием для
сближения с США.
1 марта 1971 года Садат посетил Москву, пытаясь
убедить советское руководство дать ему больше оружия
и делая все необходимые заверения в дружбе и о
готовности к ’’совместной борьбе против империализма”.
Комплименты в адрес Советского Союза давались ему
без труда. 10 июня 1971 года он заявил в публичной
речи: "Наша дружба с СССР не временная, а
принципиальная дружба, не этапная, а постоянная. Мы
выступали и всегда будем выступать вместе в едином
мировом антиимпериалистическом революционном
фронте”50. В этой же речи президент отметил, что
Советский Союз ’’без колебаний предоставляет весь свой
опыт в распоряжение молодых независимых государств,
борющихся за развитие своей экономики и защиту
независимости, не выдвигая никаких условий.
Это — действительность, в которой мы живем, а не
слова, которые мы слышим”51.
Но поставки военного снаряжения из Советского
Союза замедлялись. Росли раздражение и непонимание
между Москвой и Каиром. Садат съездил в Москву в
середине октября 1971 года, чтобы урегулировать
разногласия. 1 февраля и 27 апреля 1972 года (накануне
встречи Брежнева с Никсоном) он также побывал в
Москве.
Садат убедился, что арабо-израильский конфликт
потерял первостепенное значение в советской внешней
политике. Советский Союз не собирался жертвовать
разрядкой для того, чтобы удовлетворить требования
* Этот договор стал образцом для похожих договоров СССР с 12
другими странами Азии и Африки: Индией (1971 г.), Ираком
(1972 г.), Сомали (1974 г., разорван в. 1977 г.), Анголой (1976 г.),
Мозамбиком (1977 г), Эфиопией (1978 г.), Вьетнамом (1978 г.),
Афганистаном (1978 г.), НДРЙ (1970 г.), Сирией (1980 г.), Конго
(1981 г.). ЙАР (1984 г.).
106
Садата. Встреча Брежнева и Никсона вызвала у Садата
величайшие подозрения — он опасался договоренности
за свой счет. В послании Брежнева от 6 июля 1972 года,
направленном Садату, были лишь общие слова о
содержании переговоров с Никсоном и устные заверения
о продолжении советской поддержки арабского дела52.
Садат решил действовать. 7 июля он информировал
советского посла Владимира Виноградова, что 15 тыс.
советских специалистов должны покинуть Египет к 17
июля53. Он потребовал, чтобы из Египта было удалено
все вооружение, которое использовалось непосредственно
советскими военнослужащими.
Некоторые полагают, что не случайно это решение
последовало за контактами с США, предпринятыми
незадолго до этого. Но правильнее было бы считать это
решение лично садатовским. Оно витало в воздухе.
Садату нужно было сократить опасное для него совет-
ское военное присутствие, вызывавшее недовольство в
вооруженных силах и среди населения, и сделать жест в
сторону американцев. Если жест не удавался, то
оставался еще военный выбор, а свободу действий в
случае военного выбора сковывало бы присутствие со-
ветских войск.
Aemop5^. Садат знал, что с самого начала советское руководство
ему не доверяло?
В.М.Виноградов (бывший посол СССР в Египте, бывший замести-
тель министра иностранных дел СССР). Он чувствовал. Конечно, с
нашей стороны были всякого рода задержки и в ответе на его по-
слания, и в реальных поставках. Американцы, зная черты Са-
дата — взрывчатость, подозрительность, мнительность, умело их
использовали. Вот была встреча Брежнева с Никсоном в Москве в мае
1972 года. Садат очень ее боялся, потому что опасался договоренности
за свой счет. Вышло коммюнике. Там была только одна фраза — о
том, что обе стороны договорились вступить в переговоры о со-
кращении поставок вооружений на Ближний Восток. Ничего
страшного. Но для него это было прямым свидетельством, будто мы
стараемся его обмануть.
Автор. Если отвлечься от эмоций, от очень неприятных для СССР
форм, в которых Садат проводил свой курс, была ли все-таки
объективная основа для пересмотра Египтом своих внешнеполи-
тических приоритетов?
В.М.Виноградов. Для Садата надо было выбирать стратегический
курс Видимо, он понял, что с Советским Союзом он далеко не пойдет.
Ои знал нашу сдержанность относительно развязывания военных
действий. Наше отношение было такое: помогать нашим друзьям надо;
но если это могло привести к международной конфронтации, то нужна
ли эта помощь нам? Нет. Нужно действовать политическими сред-
ствами. Садат знал наши аргументы. И они его раздражали... Шла
107
умелая политическая работа со стороны американцев. С приходом
Никсона американцы объявили себя друзьями Египта. Мол. были
недоразумения, мы поможем вам, только дайте совет — как. Для
Садата освобождение оккупированного Синая из внешнего вопроса
стало делом внутриполитической борьбы. Был затронут лично его
авторитет. Все в Египте над Садатом посмеивались. В экономике он не
разбирался совершенно. Не был сильным политическим руково-
дителем. Случайно попал на пост президента в силу сложившихся
обстоятельств. Он должен был искать способ, чтобы самоутвердиться,
чтобы отойти от Советского Союза. Он стал предъявлять бесчисленные
претензии к Советскому Союзу. Все время говорил, что американские
самолеты лучше, чем советские, что артиллерия лучше, что ракеты
лучше. Хотя все это спорно. Октябрьская война 1973 года показала
превосходство советского оружия.
Автор. Не возникала ли при определенных обстоятельствах у вас
мысль о возможном вмешательстве во внутриполитическую борьбу в
Египте?
В.М.Виноградов Это было абсолютно исключено. Курс был взят
правильно: во внутренние дела нельзя вмешиваться. Внутренние дела
непредсказуемы. Они — результат внутреннего развития.
Автор. Мы где-нибудь в арабских странах нарушали этот принцип?
В.М.Виноградов. Я думаю, нет. Были разные неприятности в обоих
Йеменах, Сирии, Ираке, Судане. В Судане было несколько перево-
ротов. Мы не вмешивались никогда.
Автор. У нас в арабских странах таких грехов, типа вмешательства
ИРУ в дела Ирана для свержения Мосаддыка, не было? Я не говорю о
восточноевропейских странах и Афганистане.
В.М.Виноградов. Абсолютно нет. Наши люди не обучены этому.
А вот мнение Е.Н.Пономарева^. Садат сначала подписал хороший
договор с нами, но он повернул от дружеских отношений, повел дело к
разрыву, выгнал наших военных, потом других специалистов. Он не
был человеком прогрессивным, умным и грамотным. Затем жена
его — полуангличанка, кажется, с Кипра. Она — типичная дамочка с
буржуазными взглядами, цель своей жизни видела в обогащении, в
возвеличивании Садата. Дочь вышла замуж, как мне кажется, за
богатого нефтяного магната.
Кроме того, Садат страдал от алкоголизма. Нам это было
непривычно видеть. Все время принимал крепкие напитки, любил
водку. Я был однажды HSf приеме в нашем посольстве. Послом был
В.М.Виноградов. Садат говорил: ”Вы водки мне мало’ даете, не
посылаете в президентский дворец”. Виноградов обещал посылать
водку ящиками.
Во время съезда Арабского социалистического союза, на котором я
был, в Судане произошел переворот. Но сторонники Нимейри
собрались с силами и всех арестовали, в том числе коммунистов. Я
получил телеграмму из Москвы: "Через Садата повлиять на суданское
руководство, чтобы не казнили руководство компартии”. Мы с послом
поехали на дачу к Садату, километрах в сорока от Каира. Он сидел
полураздетый под развесистым деревом. Была жара 40 градусов. На
столе стояла бутылка водки и лед. Это в жару-то! Он пригласил нас за
стол и налил ^по полному бокалу. Мы только пригубили. А он на
108
наших глазах выпил полный стакан водки, предварительно бросив туда
лед- Мы передали нашу просьбу. У него был прямой провод с Суданом.
Он ушел, позвонил, потом вернулся и сказал, что было поздно. Он
действительно страдал алкоголизмом. Видимо, этим пользовались
люди, которые стремились свернуть Египет с пути дружественных
отношений с СССР. Наконец патриотические силы организовались и
покончили с ним. С тех пор наши отношения улучшились, стали
крепче.
Высылка советского военного персонала из Египта
была воспринята в Москве со смешанными чувствами.
Конечно, это было политическое поражение. Конечно,
ликвидация военных позиций в такой стратегически
важной стране, как Египет, болезненно воспринималась
советским руководством. Даже сама форма, в какой
стала происходить эвакуация советских военнослу-
жащих, была оскорбительной: в конце концов, их
направили сюда по настоятельной просьбе Египта. Но
одновременно пришло и чувство облегчения: Советский
Союз уходил от угрозы прямого вовлечения в военную
конфронтацию. Еще не умерла надежда на разрядку, и
решение Садата как бы само собой убирало камень
преткновения в отношениях с США.
Когда в ответ на столь драматичный жест ни со
стороны США, ни со стороны Израиля не последовало
никакой "платы”, Садат понял, что войны с Израилем
ему не избежать. А для этого нужно было пока
продолжать сотрудничество с СССР.
В декабре 1972 года Садат инструктировал военного
министра Ахмеда Исмаила, чтобы тот информировал со-
ветского посла в Каире, что египетско-советское
соглашение 1968 года о военно-морских льготах будет
продлено еще на пять лет56.
Надежды на сохранение "особых” отношений с
Египтом в Москве сохранялись, поэтому военные постав-
ки шли в необходимых размерах, продолжалось эко-
номическое сотрудничество.
Полупобеда, ставшая поражением
Решение начать войну против Израиля было принято
Садатом и Асадом летом 1973 года. Они шли на такой
величайший военный и политический риск прежде всего
потому, что отсутствие движения в деле вывода
израильских войск и приемлемого урегулирования
109
ставило их под невыносимое давление общественного
мнения внутри своих стран. Египетские и сирийские
вооруженные силы, казалось, извлекли уроки из
поражения 1967 года, восстановили с советской
помощью свою боевую мощь, их мораль казалась
высокой, и можно было надеяться на ограниченный
военный успех. Конечно же, руководители Сирии и
Египта понимали, что США не допустят тотального
военного разгрома Израиля. Но, как и прежде, они
возлагали надежду на то, что в случае неудачи
Советский Союз не допустит полного поражения своих
друзей.
6 октября 1973 года в 3 часа дня были нанесены
удары с воздуха по израильским позициям на Синае и
Голанских высотах. Египетские войска переправились
через Суэцкий канал и закрепились на его восточном
берегу. Сирийские войска начали наступление на
Голанские высоты. Израильтяне сосредоточили все свои
силы на северном направлении и, уничтожив почти все
сирийские танки, участвовавшие в боях, продвинулись к
Дамаску. Однако им не удалось установить господство в
воздухе, так как в Сирии была оперативно развернута с
советской помощью современная система ПВО. Во время
израильского контрнаступления на севере египетские
войска на Синае практически бездействовали.
Главным для Израиля был египетский фронт, и
именно туда началась переброска основных израильских
сил, прекративших интенсивные операции в Сирии.
12 октября Садат приказал начать наступление, но
оно захлебнулось, и египетские войска вернулись на
прежние позиции. Возможно, они опасались продви-
гаться в глубь Синая, так как на восточном берегу
канала египтяне были прикрыты системой ПВО, распо-
ложенной на западном берегу.
К этому моменту потери Израиля в живой силе и
технике были столь ощутимы, что его руководство 12
октября обратилось к США с призывом о помощи в
намеренно драматизированной форме. Когда США при-
няли решение организовать воздушный мост, Израиль
уже потерял около трети своей авиации и более трети
танков, запасов некоторых видов боеприпасов оставалось
лишь на несколько дней57.
14 октября США начали массированную переброску
оружия Израилю. По данным Пентагона, с 14 октября
по 15 ноября 1973 года по воздушному мосту в Израиль
110
было направлено 22 600 т вооружений, включая танки,
артиллерийские орудия, ракеты и боеприпасы.
Переброска военной техники Израилю продолжалась
морем58.
Самое разумное, что сделало советское руководство в
начале конфликта, — предложило Асаду и Садату
добиваться прекращения огня. На тех выигрышных
позициях, которые первые дни занимали египетские и
сирийские армии, это была бы чистая победа, даже если
бы израильтяне их где-то потеснили59. Возможно, что
легкий удар по Израилю устраивал бы и США, так как
заставил бы израильское руководство всерьез догова-
риваться о мире. Но неудачи Израиля в первые дни ока-
зались большими, чем предполагалось. Израильское
руководство решило воевать всерьез, и США не
оставалось ничего другого, как поддержать своего
союзника (клиента). То же самое сделал СССР, оказав
помощь Сирии и Египту.
Через четыре дня после начала военных действий
СССР начал крупнейшую операцию по переброске
вооружений самолетами АН-12 и АН-22. Они сделали
более 900 вылетов, доставив в Сирию и Египет оружие,
боевую технику и боеприпасы. Подчеркиваю лишний
раз, что эти данные взяты из западных источников.
Существенно больше грузов шло морем, но они стали
прибывать лишь к концу войны. СССР развернул в
Восточном Средиземноморье значительный флот,
численность которого, опять-таки по западным данным,
достигла к концу октября 96 единиц, включая 34 боевых
корабля и 23 подлодки60. Это понималось как
предупреждение Израилю против возможных попыток
сорвать советские поставки. (В Латакии как раз был
потоплен израильскими катерами советский сухогруз.)
Советские корабли, очевидно, собирали информацию о
ходе боевых действий и наблюдали за передвижениями
американского 6-го флота. На Западе истолковали
усиление советской Средиземноморской эскадры как
признак того, что она может быть использована для
поддержки советских войск, если они будут направлены
в район конфликта.
Советский военный персонал перегонял танки от
портов выгрузки к фронту, управлял радарами, ремон-
тировал танки и другую военную технику. У автора нет
свидетельств того, что какие-либо советники
участвовали в боях на фронте. Однако автору,
in
находившемуся в то время в Дамаске, советские военные
советники открыто говорили, что за пультами
управления сирийской системы ПВО, усиленной сразу
после израильских налетов на Дамаск, сидели советские
офицеры. Могу подтвердить, что посте довольно значи-
тельных потерь израильской авиации налетов на Дамаск
больше не было.
16 октября израильтяне форсировали Суэцкий канал
на стыке двух египетских армий в районе Большого
Горького озера и стали наступать по направлению к
Каиру и вдоль восточного берега канала к Краевому
морю. Как и в 1967 году, они игнорировали решения
Совета Безопасности ООН о прекращении огня и
продолжали наступление вплоть до 25 октября. Казалось
бы, еще пару дней — и Израиль может в очередной раз
торжествовать победу. Но готовность египетских солдат
к обороне была важным неизвестным: город Суэц
героически сопротивлялся. Советские поставки быстро
восстанавливали потери сирийских и египетских войск в
танках и другой технике. В Сирию подошли иракские
бронетанковые части. Египет ожидал алжирские войска.
Но, конечно, главную роль в прекращении 25 октября
боев на египетско-израильском, а 26-го — на сирийско-
израильском фронтах сыграла позиция СССР и США.
9 и 12 октября 1973 года Совет Безопасности ООН
рассматривал ситуацию, сложившуюся на Ближнем
Востоке. СССР настаивал на том, что выход из создав-
шегося положения нужно искать прежде всего в выводе
израильских войск с оккупированных арабских тер-
риторий. США требовали прекращения огня и отвода
войск сторон на линии разграничения, существовавшие
до войны 1973 года.
С 16 по 19 октября в Каире находился член Полит-
бюро ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР
А.Н.Косыгин.
Представители СССР и США активизировали прямые
контакты. С 20 по 22 октября в Москве государственный
секретарь США Генри Киссинджер встречался с Леони-
дом Брежневым и Андреем Громыко. Они выработали
проект резолюции по ближневосточным вопросам,
который правительства СССР и США совместно внесли
22 октября на рассмотрение Совета Безопасности.
Египет поддержал этот проект.
23 октября Совет Безопасности большинством голосов
принял резолюцию № 338, которая предусматривала
112
немедленное прекращение огня и всех военных действий
с оставлением войск на занимаемых ими 22 октября
позициях. (Представитель КНР в голосовании не участ-
вовал.) Призыв к прекращению огня выдвигался вместе
с требованием практического осуществления резолюции
Совета Безопасности ООН № 242.
Египет заявил о своей готовности выполнить
резолюцию № 338 и прекратить военные действия на
взаимной основе. О согласии с этой резолюцией
сообщило и правительство Израиля.
Однако в ночь на 23 октября израильские войска
начали наступление как на восточном, так и на
западном берегу Суэцкого канала. Им удалось пе-
ререзать дорогу, связывающую Каир с Суэцем, выйти к
Суэцком} заливу и фактически окружить 3-ю
египетскую армию, которая удерживала позиции на
обоих берегах канала в его южной части.
По просьбе Египта 23 октября было созвано экстрен-
ное заседание Совета Безопасности, на котором
голосами 14 государств (КНР в голосовании не
участвовала) была принята новая резолюция, внесенная
СССР и США, содержавшая требование немедленного
прекращенья на Ближнем Востоке огня и всех военных
действий, а также возвращения войск на позиции,
занимаемые ими 22 октября.
Однако Израиль продолжал наступление.
Президент Садат обратился к правительствам СССР и
США с просьбой направить в район военных действий
своих представителей для наблюдения за выполнением
решения Совета Безопасности о прекращении огня.
СССР выразил готовность удовлетворить просьбу
Египта. США в тот момент ее отвергли.
Сойотское правительство в специальном заявлении,
опубликованном 24 октября, потребовало, чтобы Изра-
иль немедленно прекратил огонь и все военные действия
и отвел свои войска на линию прекращения огня 22
октября, и предупредило ”о самых тяжелых послед-
ствиях”, которое повлечет продолжение его ’’агрес-
сивных действий против Египта и Сирии” 61.
Брежнев послал Никсону срочную телеграмму: ’’Если
Вы найдете невозможным действовать вместе с нами по
этому вопросу, мы вынуждены будем столкнуться с не-
обходимостью срочно рассмотреть вопрос о том, чтобы
предпринять необходимые односторонние шаги”62.
113
24 октября в СССР была объявлена пов шенная бо-
еготовность семи дивизий воздушно-десантных лойск.
Западные аналитики считают, что часть этих войск
могли послать, чтобы спасти окруженную египетскую
3-ю армию. Автор не уверен, что именно такими моти-
вами руководствовались советские лидеры, неяснс, была
ли эта тревога объявлена решением Брежнева, были ли
просчитаны возможные ответные действия США. Скорее
всего, это был просто сигнал США и Израшю, что
СССР не может допустить разгрома Египта. Нс амери-
канская реакция оказалась резмерной: была объявлена
тревога в американских ядерных силах. Эта аклия бро-
сила в дрожь американских союзников
’’Холодная война” имела свои неписаные правила,
которые определяли, как сосуществовать и избегать
столкновения. Заглянув в бездну, обе державы остано-
вились и сделали по шагу назад. Израильтяне прекра-
тили юенные действия, но не вернулись на позиции, ко-
торые они занимали 22 октября. И в советских пара-
шютно-десантных дивизиях, и в американских ядерных
силах состояние повышенной боевой готовности было 25
октября отменено. В конце концов, зачем США была
нужна проблематичная победа Израиля над Садатом,
который уже убрал советские войска из Египта и тайно
выразил готовность и сотр дничеству с США на антисо-
ветской основе? Зачем СССР нужно было посылать вой-
ска для спасения режима, курс которого был сомнитель-
ным?
25 октября Советский Союз согласился с предложе-
нием непостоянных членов Совета Безопасности, чтобы
войска ООН, напра ленные для наблюдения за прекра-
щением огня, не включали войска пяти великих держав,
но позволяли находиться при них набл/о; ателям из
США и СССР.
Война 1973 года описана в мировой литературе — и
советской, и арабской, и западной — достаточно по-
дробно. Поэтому уделим больше места советским оцен-
кам событий, ранее не публиковавшимся.
Автор^. Есть мнение американских сследователей, будто
советское руководство до весны 1973 года было против войны арабов с
израильтянами, а потом в результате борьбы различных фракций в
советском руководстве те, кто знал, что эта война подорвет разряд у, и
стремился к подрыву разрядки, стали подталкивать к началу военных
действий.
114
Е.Д.Пырлин. Это до предела упрощает проблему. Дело не в том, что
кто то хотел подорвать разрядку, до самого последнего времени наше
руководство выступало "против войны и было какое-то единство
мнений.
Автор. Хотя учили египтян форсировать канал, поставляли им
понтонные мосты.
Е.Д.Пырлин- На первой же беседе с Косыгиным после смерти
Насера Садат говорил: "А где понтонные мосты?”. Косыгин разбудил
ныне покойного Василия Васильевича Кузнецова, который заснул на
переговорах: "Где понтонные мосты?”. ’ Поставили понтонные мо-
сты”, — ответил тот. "Проследите, чтобы их не украли, как тот
радар”, — сказал Косыгин. Но дело не в этом: готовиться к войне и
начинать всйну — разные вещи. Примерно в июне 1973 года в нашем
руководстве поняли, что терпение у арабов лопнуло. Если мы будем и
дальше призывать к сдержанности, это может выйти нам боком.
Автор Хотя никто не знал, что боком уже вышло. Садат уже тогда
начал договариваться с американцами.
Е.ДПырлин Но в это не хотели верить. Поэтому решили примерно
так: как хотите, ребята, ввязывайтесь в войну, смотрите сами, что у
вас получится.
Автор. В их успех не верили?
Е.Д.Пырлин Очень сомневались.
А вот интерпретация событий, которую дал тогдашний
посол в Египте В.М.Виноградов64.
Автор. Вы знали о готовящейся войне?
В.М.Виноградов. Я получил указание из Москвы сообщить прези-
денту Садату, что в связи с напряженной ситуацией советское
руководство приняло решение эвакуировать женщин и детей. Мы
вывозили их ночью. Некоторых отправили теплоходом "Тарас Шев-
ченко”. Я не думаю, чтобы эти действия могли остаться не замечен-
ными израильской разведкой. 6-го утром президент Садат пригласил
меня к себе и сказал: "События развиваются напряженно. Израиль
наглеет. Я хотел бы, чтобы вы находились все время рядом со мною.
Всегда будьте там, где бы я мог с вами связаться по телефону”. Едва я
приехал в посольство, как Садат вызвал меня по городскому телефону:
”Мы на восточном берегу Суэцкого канала”. Затем qo мной говорил
военный министр.
Автор. Действительно ли Садат боялся наступать дальше, когда
египтяне были на восточном берегу канала? Действительно ли ему
достаточно было сделать жест — заявить, что это победа, и сказать
американцам: "Давайте действуйте, развязывайте узел”?
.В.М.Виноградов. Садат не ожидал, что египетские войска смогут
форсировать канал за три часа, а не за трос суток, как планировалось.
Потери при форсировании таких крупных водных преград должны
были, по расчетам, составить много тысяч человек, до 30 процентов
атакующих Все оказалось гораздо проще и успешнее, с гораздо
24 октября в СССР была объявлена повышенная бо-
еготовность семи дивизий воздушно-десантных ьойск.
Западные аналитики считают, что часть этих войск
могли послать, чтобы спасти окруженную египетскую
3-ю армию. Автор не уверен, что именно такими моти-
вами руководствовались советские лидеры, неясно, была
ли эта тревога объявлена решением Брежнева, б'яли ли
просчитаны возможные ответные действия США Скорее
всего, это был просто сигнал США и Израшю, что
СССР не может допустить разгрома Египта. Нс амери-
канская реакция оказалась чрезмерной: была объявлена
тревога в американских ядерных силах. Эта акхия бро-
сила в дрожь американских союзников.
’’Холодная война” имела свои неписаные правила,
которые определяли, как сосуществовать и избегать
столкновения. Заглянув в бездну, обе державы остано-
вились и сделали по шагу назад. Израильтяне прекра-
тили военные действия, но не вернулись на позиции, ко-
торые они занимали 22 октября. И в советских пара-
шютно-десантных дивизиях, и в американских ядерных
силах состояние повышенной боевой готовности было 25
октября отменено. В конце концов, зачем США была
нужна проблематичная победа Израиля над Садатом,
который уже убрал советские войска из Египта и тайно
выразил готовность к сотрудничеству с США на антисо-
ветской основе? Зачем СССР нужно было посылать вой-
ска для спасения режима, курс которого был сомнитель-
ным?
25 октября Советский Союз согласился с предложе-
нием непостоянных членов Совета Безопасности, чтобы
войска ООН, направленные для наблюдения за прекра-
щением огня, не включали войска пяти великих держав,
но позволяли находиться при них наблюдателям из
США и СССР.
Война 1973 года описана в мировой литературе — и
советской, и арабской, и западной — достаточно по-
дробно. Поэтому уделим больше места советским оцен-
кам событий, ранее не публиковавшимся.
Автора. Есть мнение американских исследователей, будто
советское руководство до весны 1973 года было против войны арабов с
израильтянами, а потом в результате борьбы различных фракций в
советском руководстве те, кто знал, что эта война подорвет разрядку, и
стремился к подрыву разрядки, стали подталкивать к началу военных
действий.
114
Е.ДПырлин. Это до предела упрощает проблему. Дело не в том, что
кто то хотел подорвать разрядку: до самого последнего времени наше
руководство выступало против войны и было какое-то единство
мнений.
Автор Хотя учили египтян форсировать канал, поставляли им
понтонные мосты.
Е.Д.Пырлин. На первой же беседе с Косыгиным после смерти
Насера Садат говорил. ”А где понтонные мосты?”. Косыгин разбудил
ныне покойного Василия Васильевича Кузнецова, который заснул на
перегов рах: ”Где понтонные мосты?”. ’’Поставили понтонные мо-
сты”, — ответил тот. "Проследите, чтобы их не украли, как тот
радар”, — сказал Косыгин. Но дело не в этом: готовиться к войне и
начинать войну — разные вещи. Примерно в июне 1973 года в нашем
руководстве поняли, что терпение у арабов лопнуло. Если мы будем и
дальше призывать к сдержанности, это может выйти нам боком.
Автор. Хотя никто не знал, что боком уже вышло. Садат уже тогда
начал договариваться с американцами.
Е.Д.Пырлин Но в это не хотели верить. Поэтому решили примерно
так: как хотите, ребята, ввязывайтесь в войну, смотрите сами, что у
вас получится.
Автор. В их успех не верили?
Е Д.Пырлин. Очень сомн вались
А вот интерпретация событий, которую дал тогдашний
посол в Египте В.М. Виноградов64.
Автор. Вы знали о готовящейся войне?
В.М.Виноградов. Я получил указание из Москвы сообщить прези-
денту Садату, что в связи с напряженной ситуацией советское
руководство приняло решение эвакуировать женщин и детей. Мы
вывозили их ночью. Некоторых отправили теплоходом ’’Тарас Шев-
ченко”. Я не думаю, чтобы эти действия могли остаться не замечен-
ными израильской разведкой. 6-го утром президент Садат пригласил
меня к себе и сказал: ’’События развиваются напряженно. Израиль
наглеет. Я хотел бы, чтобы вы находились все время рядом со мною.
Всегда будьте там, где бы я мог с вами связат ся по телефону”. Едва я
приехал в посольство, как Садат вызвал меня по городскому телефону:
"Мы на восточном берегу Суэцкого канала". Затем qo мной говорил
военный министр.
Автор. Действительно ли Садат боялся наступать дальше, когда
египтяне были на восто ном берегу канала? Действительно ли ему
достаточно было сделать жест — заявить, что это победа, и сказать
американцам: "Давайте действуйте, развязывайте узел”?
. В.М Виноградов. Садат не ожидал, что египетские войска смогут
форсировать канал за три часа, а не за трое суток, как планировалось.
Потери при форсировании таких крупных водных преград должны
были, по расчетам, составить много тысяч человек, до 30 процентов
атакующих. Все оказалось гораздо, проще и успешнее, с гораздо
115
меньшими потерями. Армия оказалась подготовленной с помощью
Советского Союза. Оружие было отличным. Египетская армия
действительно совершила героический прыжок во имя благородных
целей. Тут спору нет. Но некоторые считают, что все это было
разыграно. Нельзя объяснить многих событий. Когда 2-я н 3-я армии
высадились иа восточном берегу канала, между ними оставались
несомкнутые фланги. Почему? Азбука военных действий требует
внимания к стыкам войск. Остался один израильский пост на
восточном берегу, именно на том месте, где затем израильские танки
переправились через Суэцкий канал в районе Горьких озер. Основные
израильские силы были сосредоточены на севере против Сирии. Садат
не пошевелил пальцем, чтобы провести дальнейшее наступление. Он
дождался, пока Сирия была обессилена. Но после этого никто не
мешал израильтянам двинуть войска на юг. Король Иордании Хусейн
предлагал Садату и Асаду свою помощь. Асад согласился. Садат был
против. Израильтяне сильно подорвали престиж американской
техники. Египтяне воевали достаточно серьезно. Уничтожили целую
бронетанковую бригаду.
Автор. Был ли сговор Садата с американцами и израильтянами?
Jb.M.Виноградов. Это — гипотеза, правильность которой может
подтвердить только раскрытие секретных документов. Политические
цели президента — сотрудиичество с американцами. Нужно было,
чтобы американцы появились в какой-то благородной роли. Небольшое
контролируемое поражение израильской армии и победа египетской
армии обеспечили бы появление американцев в роли миротворцев.
Когда после резолюции Совета Безопасности от 22 октября о
прекращении огня продолжалось израильское наступление и израиль-
тяне все больше и больше расширяли плацдарм на Западном берегу,
Садат звонил мне по телефону каждые два ’аса: ’’Амери-
канцы — обманщики. Они меня надули”. В чем они обманщики? В
Каире началась паника. Садат был в очень унизительном положении.
Ои обратился за помощью к Советскому Союзу и США, чтобы они
прислали воинские контингенты — совместно или раздельно, если
какая-то из держав откажется, — для того чтобы остановить наступ-
ление израильтян. Советское правительство предложило американцам
послать воинские контингенты — и советский н американский, чтобы
прекратить нарушение резолюции Совета Безопасности. Было сказано,
что, если американцы откажутся, мы будем действовать сами. И вот
тут-то израильтяне остановились, очевидно по сигналу из Вашингтона.
Автор. Это когда в СССР была объявлена тревога в воздушно-
десантных войсках?
В.М.Виноградов. Я тогда об этом не знал.
Мнение В.М.Виноградова не особенно расходилось с
оценками военных.
Автор. Было ли какое-то решение позволить арабам начать войну?
Давало ли советское руководство арабам карт-бланш или это было без
нашего позволения?
Работник ГРУ. Без нашего одобрения. Это я твердо могу сказать.
Нам докладывали, что идет подготовка. Но мы не собирались ударять
кулаком по столу. Мол, решайте сами — это ваше дело. Но мы не
116
просчитали правильно итоги обеих войн. В 1967 году для нас
неожиданным было поражение, а в 1973 году так же неожиданными
были довольно успешны? действия арабских армий на первом этапе.
Предполагалось, что арабов быстро побьют. Мы заранее дистанци-
ровались от них.
Автор. Почему?
Работник ГРУ. Впечатление 1967 года и несколько позорных
неудач египтян во время "войны на истощеиие”.
Автор. Но когда наших летчиков сбили, мы же сами виноваты
были. Мы просто недооценили противника. Наши военные говорили:
"Израильтяне услышат русский мат н улетят”. А те устроили ловушку:
наши вели слепой воздушный бой, без наведения с земли, а с той
стороны — как на рояле все разыграли. Это докладывалось в Полит-
бюро?
Работник ГРУ. Докладывалось. Только редактировалось. И дела-
лось округлым, нестрашным.
Автор. Мне рассказывали наши военные о реакции на потопление
израильтянами советского судна в Латакии. Дело якобы обстояло так:
когда Л.И.Брежневу доложили, он сказал: "Принять меры!”. Какие
меры — спросить не решались. Спустили команду по цепочке, в том
числе командующему Средиземноморской эскадрой: "Принять меры!”.
Тот спустил ту же самую "команду" на боевые корабли. И какой-то
командир эсмиица, почесав в затылке, отдал приказ: "Орудия к бою!”.
Так же поступили и другие. Приняли ответственность на себя.
Израильские летчики стали держаться подальше от советских военных
и транспортных судов. Но если бы что-то случилось, те, которые при-
няли на себя решение, отвечали бы головой. Так было?
Работник ГРУ. Так могло быть. Это очень похоже на правду.
Брежнев и его окружение просто боялись принимать решения, хотели,
чтобы все делалось само собой
[В ответ на тот же вопрос Е.Д.Пырлин ответил: "Брежнев мог еще
сказать: „Принять необходимые меры"”.]
Автор. Считаете ли вы, что был сговор египтян с американцами?
Работник ГРУ. Был сговор. Разведка в одной из стран доклады-
вала, что Киссинджер и Садат договорились о развязывании
регулируемой небольшой операции
Автор. Вы считаете, что Киссинджер договорился с Садатом о
рамках ведения войны?
Работник ГРУ. Ои дал понять, чего он ожидает. Единственное, что
ие могу пока точно сказать: кто из израильского руководства знал о
такой договоренности, о таком варианте войны. У них была сложная
расстановка Сил в руководстве. Но вот факт: у израильтян были про-
ведены трубопроводы, чтобы в случае начала военных действий залить
весь Суэцкий канал нефтью н поджечь. Степа огня, не переправишься
И эта система не сработала.
Автор. Может быть, случайность или упредительный удар египтян?
Я читал о действиях египетских "коммандос".
Работник ГРУ. Слишком много случайностей. Израильтяне знали
по крайней мере за сутки, что завтра — война. Скрыть приготовления
к войне было невозможно.
Автор. Уже иаши люди эвакуировались.
117
Работник ГРУ. Ну да, когда наши самолеты стали летать, теплоход
подошел. Премьер-министр Израиля Голда Меир объявила мобили-
зацию. Но американцы сказали: "Ни в коем случае первыми не
начинайте”.
Автор. Вы считаете, что это не ошибка в оценке египетских и
сирийских намерений, а просто распределение ролей?
Работник ГРУ. Я считаю, что было рапределение ролей.
Автор- А смысл?
Работник ГРУ. Садат получал внутри Египта имидж победителя.
Приглашал американцев для урегулирования, окончательно вытеснял
русских Американцы давали гарантии и Тель-Авиву, и Каиру. Вторая
цель — свергнуть баасистское правительство в Дамаске. Ведь Садат
сразу остановил наступление, когда израильтяне стали бить сирийцев.
Но израильтяне не успели.
Автор. Я был там, в Дамаске, и видел, что успели подойти
нракские бронетанковые части, а советские специалисты развернули
новую систему ПВО. Сирийская отборная бронетанковая бригада,
которой командовал брат Асада, так и не была брошена в бой — охра-
няла президента. Режим держался.
Работник ГРУ. А дальше война развивалась по своим законам.
Израильтянам не нужно было перемирия, пока они не нанесут удара
по египтянам.
Автор. Каково было отношение к войне советского руководства?
Работник ГРУ. Нам война была ие нужна, ее боялись. Ситуация
”ии мира, ни войны” нас устраивала. Мы не хотели сталкиваться с
американцами Но мы не могли, естественно, удержать арабов. Когда
война началась, она вышла из-под контроля — и из-под нашего, и
американского.
Автор. Советское руководство категорически было против уничто-
жения Израиля. М.В.Зимянин, главный редактор ’’Правды”, а затем
секретарь ПК КПСС, сказал мне в 1973 году, когда я прилетел из
Сирии. ”Если бы была угроза существованию Израиля, то вместе с
американскими „зелеными беретами" там оказались бы и наши
парашютисты”.
Работник ГРУ. Эта фраза точно отражала настроения нашего
руководства.
Скольжение по наклонной плоскости
1973 год, казалось бы, означал успех советской поли-
тики на Ближнем Востоке. Арабо-израильская война
кончилась вничью. В тех специфических условиях, ко-
торые сложились в регионе, для Израиля отсутствие по-
беды означало поражение от арабских армий, снабжен-
ных советским оружием и обученных советскими ин-
структорами. Советский Союз продемонстрировал — в
отличие от кризисов 1956 и 1967 годов — возросшие
возможности проецировать свою военную мощь: сосредо-
точивать военно-морские силы в Восточном Средизем-
118
номорье, обеспечивать как морские коммуникации в Си-
рию и Египет, так и контрбаланс вероятному американ-
скому вмешательству в конфликт. Одновременно стали
зримыми возможности советской военно-транспортной
авиации при организации воздушных мостов в Египет и
Сирию. Наконец, были проявлены политическая воля и
готовность идти на риск, чтобы не допустить поражения
Египта и Сирии, в то время как США опять проявили
себя произраильской и антиарабской силой Нефтяное
эмбарго больно ударило по западному миру, а возросшие
цены на нефть создали кризисные явления в западной
экономике, но принесли ощутимые прибыли СССР.
(Впрочем, результаты повышения цен были в конечном
счете благотворными для ускорения структурной пере-
стройки западной экономики, уменьшения потребления
энергии и сырья на единицу валового внутреннего про-
дукта, но это другой вопрос.)
Казалось бы, и актеры на ближневосточной сцене, и
их роли были такими же, как в 1967 году, и они должны
были разыгрывать действо по прежнему сценарию, но
развитие событий пошло в другом направлении. В чем
же дело? Конечно, не просто в личности Садата.
Советский Союз действительно стал ближневосточной
держа ой и получил военно-политические позиции в
Египте ”по приглашению” потому, что его политика в
50—60-е годы соответствовала общему направлению по-
литического процесса в регионе. Но само противостояние
’’арабы против Запада” стало приобретать другое содер-
жание. Речь уже не шла о стремлении обретших поли-
тическую независимость государств максимально — и
чрезмерно — отстраниться политически от прежних
метрополий и всего Запада, олицетворяемого теперь его
лидером и покровителем Израиля — США. Местные по-
литические элиты, как им казалось, получили возмож-
ность самим определять свою судьбу внутри арабских
стран. Развитие внутренней социально-политической си-
туации шло нс в том направлении, что в 50—60-е годы.
В этом смысле Египет опять был пионером, обозначая
тенденцию развития в арабском мире. Садат лишь на-
ложил на объективный процесс отпечаток своей лично-
сти. Его действиям способствовал режим сильной прези-
дентской власти, унаследованной от Насера.
Несмотря на решительное ограничение крупного по-
мещичьего землевладения, деятельности иностранного
капитала, значительной части крупной и средней мест-
119
ной буржуазии, в Египте проявились естественные для
режима тенденции, так сказать, к обуржуазиванию вер-
хушки государственного, административного и военного
аппарата. Серьезных преград этому процессу, кроме
личной позиции президента, не существовало. Рядом с
египетской бюрократией и внутри ее росла на подрядах,
спекуляции, просто на воровстве и взяточничестве
’’паразитическая” буржуазия. В деревне окреп слой бо-
гатых фермеров. Оии превратились в доминирующую
силу за пределами крупных городов, и объективные ин-
тересы этого класса, не совпадавшие с курсом на углуб-
ление радикальных преобразований и реформ, давили на
верхи даже в последние годы правления Насера. ’’Наци-
ональная” египетская буржуазия оказывала все большее
сопротивление мерам, которые заставляли ее жертвовать
личными и классовыми интересами во имя туманных
общенациональных целей.
Египетский правящий класс — сложный конгломерат,
состоящий из верхушки административного и военного
аппарата, ’’паразитической” буржуазии и ’’националь-
ной” буржуазии, опирающейся на фермеров, городских
торговцев и ремесленников, стремился освободиться от
пут, мешавших его развитию. Верхние слои египетского
общества, напуганные радикальными преобразованиями,
были готовы на сделку с кем угодно, лишь бы помешать
их углублению. Они нс хотели идти на уступки низам и
стремились использовать государственный сектор в своих
собственных, а не в общенациональных интересах.
Появился еще один важный фактор ближневосточной
жизни — финансовое и политическое могущество
нефтяных монархий Аравии, которые поощряли
капиталистические тенденции внутри египетского
общества.
Можно сказать, что в Египте к началу 70-х годов со-
зрели возможности для бескровной смены курса. Такова
была тенденция, и речь идет именно о ней, а не о тех,
кто ее конкретно олицетворял.
Для поднявшихся или поднимавшихся представителей
новых сил — буржуазии, городской или сельской, ро-
дившейся демократическим путем снизу (фермеры, тор-
говцы, предприниматели) или сверху (бюрократическая,
спекулятивная, подрядная буржуазия), как и для интел-
лектуальной элиты с ее либерально-демократическими и
религиозными традициями, было естественным дер-
жаться на»расстоянии от чуждого им по идеологии, по
120
политическим и социальным структурам Советского Со-
юза и стремиться к сотрудничеству с Западом.
Элементы модели, скопированной с советского образ-
ца, оказались неэффективными для социально-экономи-
ческого развития, а военное противостояние Израилю
истощало ресурсы Египта, требовало большего госу-
дарственного вмешательства в экономику, чем это
устраивало египетскую буржуазию. Когда открылась
возможность избавиться и от войны (пусть дорогой це-
ной), и от прежнего социально-политического устрой-
ства, и от прежних полусоюзнических отношений с
СССР, это было решительно и быстро сделано переро-
дившейся египетской политической элитой.
Как сейчас представляется, поворот Садата от рево-
люционной псевдодемократии — фактически от револю-
ционного авторитаризма — к либерализму, то есть к ка-
питализму, через установление либерально-авторитар-
ного режима был исторически оправдан. Но если бы на
его месте был лидер более крупного калибра, например
сам Насер, то он бы мог все это сделать, и продолжая
получать помощь от СССР, и больше получив от США.
Е.Д.Пырлин^. Первые симптомы того, что Насер мог пойти по
садатовскому пути, были.
Автор. Но был ли он как личиость приемлем для американцев?
Слишком много он нанес им политического, и не только полити-
ческого, ущерба.
Е.Д.Пырлин. Египет важнее отношения к личности.
Против этой тенденции и как будто бы на интересы
СССР работало сотрудничество США и Израиля — ото-
ждествление интересов Запада с ’’сионистскими замы-
слами”. Но ведь было ясно, что ’’израильская
экспансия”, ’’сионизм”, ’’палестинская проблема” давно
стали политической риторикой, разменной мойетой для
большинства арабских руководителей. Клятвы верности
палестинскому делу, освобождению Восточного
Иерусалима с его мусульманскими святынями стали
средством дополнительной националистической „ и
религиозной легитимизации арабских политических
элит, находившихся у власти. Антиизраильские
заявления принципиально не затрагивали отношений
большинства арабских правительств с главным покрови-
телем Израиля — США. А раз так — они не играли су-
щественной роли в сближении и сотрудничестве с СССР.
Правда, исключение составляли до поры до времени
121
страны, находившиеся в состоянии прямой конфронта-
ции с Израилем, — Сирия и Египет, но, как показала
политика Садата, опора на СССР тоже не была принци-
пиально важной.
Конечно, не везде векторы политического процесса
были направлены в одну сторону. В нескольких арабских
странах развитие еще несколько лет шло влево (Южный
Йемен, Алжир, Ливия, в какой-то степени Сирия), чго
позволяло режимам, существовавшим там, находить точ-
ки соприкосновения с СССР на прежней "антиим-
периалистической" основе с широким набором антиизра-
ильских высказываний.
Оговоримся, что неудача революционно-авторитарных
режимов ртнюдь не означала, что эта модель везде стала
непривлекательной: в различных районах мира часы по-
казывали разное историческое время. Поэтому экспери-
менты такого рода, вызванные противоречиями перифе-
рийного капитализма, продолжались или развивались.
От Южного Йемена до Анголы, от Эфиопии до Мозам-
бика, от Конго до Афганистана многие элементы совет-
ской модели социально-политического устройства еще
находили поклонников и в 80-е годы.
Но главное, что воздействовало на советскую поли-
тику на Ближнем и Среднем Востоке, — внутренняя
обстановка в СССР и других социалистических странах.
На пике военного могущества сама тоталитарная си-
стема, созданная в Советском Союзе и навязанная де-
сятку других стран, сталкивалась со все большими труд-
ностями. Экстенсивное развитие за счет низко оплачива-
емого труда многих десятков миллионов человек н бога-
тейших природных ресурсов шестой части планеты вы-
дохлось. Советский Союз и другие социалистические
страны оказались просто не в состоянии вступить в но-
вую, технотронную эру. Сам характер общества и си-
стемы исключал рост и новации, качественное развитие.
Нарастали кризисы — индустриальный, сельскохозяй-
ственный, сырьевой, экологический, социальный, интел-
лектуальный, национальный, нравственный.
Единственное, что пока развивалось ценой бесчислен-
ных жертв, перекоса всей социально-экономической
структуры советского общества, — это производство ору-
дий смерти, военной техники. И по этому крите-
рию — то есть по способности многократно уничтожить
все человечество — СССР был сверхдержавой.
122
Поражение США во Вьетнаме и достижение военно-
стратегического паритета между СССР и США, казалось
бы, делало бессмысленным дальнейшее повышение ста-
вок, давало возможность открыть эпоху разрядки. В
Европе, как показывал Хельсинкский процесс, для нее
были реальные перспективы. Но советское руководство
не было готово к подлинной разрядке за пределами ка-
ких-то чисто военных договоренностей. Видимо, опыт и
’’оттепели” 1953—1956 годов, и ’’пражской весны” 1968
года слишком хорошо напоминал, что малейшее ослаб-
ление жесткой диктатуры и репрессий в странах с тота-
литарным режимом, малейшая щель в человеческих и
деловых контактах с Западом немедленно вызывают
кризис системы, так как ставят под вопрос ее право на
существование в глазах собственного населения и устой-
чивость, основанную на покорности и страхе. ’’Импе-
риалисты” просто должны ’’угрожать” силам со-
циализма, чтобы они продолжали существовать. К раз-
рядке не был готова и Запад. Правительства Запада до-
статочно последовательно проводили политику конфрон-
тации, начиная с фултонской речи Черчилля и кончая
заявлениями Рейгана о советской ’’империи зла”. По-
беда неоконсерваторов в ведущих странах Запада в 70-е
годы ужесточила их подход к отношениям с СССР.
Война 1973 года с полупобедой-полупоражением
Израиля вновь настроила против СССР значительную
часть влиятельной еврейской общины на Западе и спо-
собствовала срыву разрядки, хотя и не была, как пред-
ставляется автору, решающим фактором этого процесса.
Антисионистская кампания в СССР, одобренная сверху,
была направлена против Израиля и влиятельных еврей-
ских сил на Западе, но на деле приняла скрытый, и по-
рой не очень скрытый, антисемитский оттенок. Это за-
труднило диалог и с евреями, и с либералами на Западе.
А в самом советском обществе все более значительная
часть евреев чувствовала себя отчужденной, и это было
дополнительным элементом кризиса системы.
В ’’третьем мире” Москва и Вашингтон решительно не
понимали друг друга и руководствовались разной логи-
кой. Для США разрядка в Европе означала сохранение в
’’третьем мире” статус-кво. Но в Африке и кое-где в
Азии Запад замешкался в 70-е годы с уходом, как Ан-
глия и Франция на Ближнем и Среднем Востоке в 50-е
годы. В результате на смену колониальным властям в
одних странах и феодальным монархиям — в других
123
пришли революционно-авторитарные режимы, настроен-
ные резко антизанадно. Они стали получать военно-по-
литическую и кое-какую экономическую поддержку
СССР. Враждебная реакция на это США, конечно, была
чрезмерной, но в любом случае конфронтация во всем
мире усилилась. Для руководства СССР временные
успехи новых друзей как бы подтверждали правоту
прежних постулатов в советской политике и все больше
отдаляли ее от действительности.
Мессианский взгляд, воплощенный в словах "мы вас
похороним”, подразумевал ’’победное шествие соци-
ализма”. И если об этом нельзя было и помышлять в
Европе, то разве Вьетнам нс показал, что в ’’третьем
мире” США (’’империализм”) могут отступить?
Отработанный пар прежних мессианских лозунгов
принимался за свежий импульс распространения соци-
алистических идей.
Инерция и ошибки Запада лили воду на мельницу
иллюзий в Москве. И некоторые события в Азии, Аф-
рике и Латинской Америке, казалось, подтверждали
правильность ’’самой передовой в мире марксистско-ле-
нинской теории”. Вот и Китай уже после судорог
’’культурной революции” возвращался к более ’’пра-
вильной” форме правления, не забыв марксизма-лени-
низма.
Слишком долгое сопротивление ходу истории в порту-
гальской колониальной империи привело к радикализа-
ции руководства национально-освободительных движе-
ний, и они оказались восприимчивы к набору советских
лозунгов и к копированию советских политических
структур. В еще большей степени это оказалось дей-
ственным в Эфиопии, где императорский феодальный
режим задержался с уходом с исторической арены, и его
столкнули в пропасть засуха, голод и офицерство, все
больше крутившее руль влево.
В Латинской Америке радовали кремлевских долгожи-
телей молодые революционеры из Никарагуа, словно
сошедшие с плакатных романов-идеологем вроде ’’Как
закалялась сталь” Н.Островского. В Южном Йемене На-
циональный фронт всерьез преобразовывался в комму-
нистическую партию, хотя слово ’’коммунизм” там избе-
гали употреблять.
Сигналы, приходившие из стран ’’социалистической
ориентации”, в Москве расшифровывать не хотели. И
если рацщпе политические союзники СССР выступали
124
как революционеры, партизаны, борцы и ценой неболь-
ших советских вложений наносили большой ущерб ’’про-
империалистическим” режимам, то теперь все обстояло
иначе. С конца 70-х годов просоветские режимы вели
войны против ’’контрреволюционеров”, ’’бандформиро-
ваний”, ’’контрас”, ’’реакционеров”, ’’наймитов импери-
ализма” (Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Никарагуа, Кам-
боджа) , что влетало СССР в копеечку.
Трагический шаг в отношениях с Афганистаном уже
был запрограммирован. Но принимать желаемое за дей-
ствительное — обычная практика высшей советской
иерархии, и от кремлевских геронтократов вряд ли мож-
но было ожидать чего-либо другого. За противодействие
ходу исторического развития приходилось распла-
чиваться и политически, и морально, и материально, а в
Афганистане — и жизнями советских граждан. Если
США, конечно же, в духе определенного имперского
мышления и своего морализаторского мессианства на
этом этапе в целом действовали в русле исторического
процесса (хотя и шахский Иран, и императорская Эфи-
опия были очевидными исключениями), то Советский
Союз, продолжая поклоняться прежним идолам, дви-
гался как раз в противоположном направлении.
Чем больше углублялся кризис социалистической си-
стемы, чем яснее были неудачи тех режимов, которые
восприняли некоторые элементы советской модели, тем
громче в Москве звучали голоса защитников теории
’’социалистической ориентации”, тем упрямее на прак-
тике и в начале 80-х годов продолжалось сотрудничество
с ’’революционными демократами”. Хотя международ-
ные реалии подталкивали советское руководство на рас-
ширение связей с умеренными (будь то Египет, Марокко
или Турция), это делали, как будто извиняясь перед
священными догмами.
Советское руководство, в отличие от американского,
по-прежнему считало, что разрядка — это для Европы
и, может быть, Дальнего Востока, а в ’’третьем мире”
надо поддерживать ’’революционный процесс”, то есть
ослаблять и подрывать позиции ’’противника”. Единство
мира игнорировалось.
Правда, необходимость взаимопонимания и сотрудни-
чества чувствовалась обеими сторонами. Обе державы
находили области прагматического взаимодействия, па-
раллельных курсов или в ряде случаев стремились хотя
бы не углублять своих противоречий. Так они действо-
125
вали и в ирано-иракском конфликте, и на Африканском
Роге. Но это были исключения.
Второстепенным, но достаточно важным фактором,
определявшим политическое поведение СССР на Ближ-
нем и Среднем Востоке, стал Китай. Разрыв союза с Ки-
таем и превращение тесного сотрудничества во враждеб-
ные отношения были самым крупным дипломатическим
поражением СССР с начала ”холодной войны”.
Конфликты вплоть до вооруженных, на колоссальной
по протяженности границе, раскол международного
коммунистического движения, сближение Китая с
США — все это создавало новые условия в мировой по-
литике. На Ближнем и Среднем Востоке Китай не мог
быть конкурентом Советского Союза ни в плане воен-
ном, ни в экономическом, ни в политическом. Однако
Пекин почти всегда говорил ’’нет”, если Москва гово-
рила ”да”, и наоборот; ухаживал за палестинцами, все-
ми левыми и коммунистами в регионе, настраивая их
против СССР. Это заставляло Москву ’’доказывать” свои
’’антиимпериализм” и ’’революционность”, что усили-
вало догматически-мессианский настрой в политике и
затрудняло прагматические шаги.
Однако главным и определяющим во всем ’’третьем
мире” для СССР оставалось соперничество с США. Оно
охватывало политическую, военную, экономическую
области. Но именно в экономике СССР ничего серьез-
ного не мог противопоставить Западу. Даже конкурен-
тоспособность на уровне 60-х годов ушла в прошлое, и
оторванному от экономических реалий советскому руко-
водству все с большим трудом удавалось изыскивать
средства для подведения хоть какой-то экономической
базы под политику в ’’третьем мире”, в том числе и на
Ближнем и Среднем Востоке.
Отметим, что нет критериев для того, чтобы опреде-
лить, выгодным или убыточным для СССР было эконо-
мическое сотрудничество со странами Ближнего и Сред-
него Востока. Дело не только в отрыве цен советских то-
варов от их действительной общественной стоимости.
Дело и в отдаче средств, вложенных внутри СССР и за
границей.
Советские расходы на строительство высотной Асуан-
ской плотины были формально полностью покрыты
египтянами. Весь долг выплачен. Является ли это выгод-
ным экономическим вложением капитала для Советского
Союза, учитывая, что СССР брал всего лишь 2,5% го-
126
довых, а затраты на строительство плотины (по полити-
ческим соображениям, видимо) превышали первоначаль-
ные наметки? Не исключено, что эго было сотруд-
ничество себе в убыток. Но можно ли было заранее
знать, что равные вложения в подобные же формы хо-
зяйственной деятельности в Советском Союзе, например
в Средней Азии или Закавказье, принесли бы такую же
отдачу для Советского Союза, как высотная Асуанская
плотина с ее электростанцией? Может быть, наоборот,
они бы привели к усилению отравления и засоления
почв, ускорили бы негативные экологические послед-
ствия, например усыхание Аральского моря.
С конца 60-х годов стал проявляться и усиливаться
новый феномен в советской внешней политике — по-
ворот от экономической помощи к военной. В
хрущевский период экономическая помощь слегка пре-
вышала военную66. Но уже к концу 60-х годов в ре-
зультате увеличения поставок вооружений Северному
Вьетнаму, Египту и Сирии военная помощь стала преоб-
ладающей: к началу 80-х годов она соотносилась с эко-
номической как 3:1 или 4:1, если пользоваться подсче-
тами западных экспертов67,
Во что обошлись военные поставки Советского Союза
в страны Ближнего и Среднего Востока, также остается
неясным. Нет даже несовершенной официальной стати-
стики. Мы не знаем ни истинных сумм кредитов, ни
стоимости оружия, ни того, что передавалось бесплатно,
ни того, какие военные долги списывались. Мало того:
любая попытка сопоставить цену на оружие с ее обще-
ственной стоимостью обречена на неудачу из-за совер-
шенно нереалистичного соотношения цен, сложившихся
в межотраслевых и внутриотраслевых поставках.
В военные отрасли советской экономики направлялось
больше вложений и ресурсов, квалифицированной рабо-
чей силы. Были выше качество материалов, надежнее
сроки поставок, выше технология. Так как все это дела-
лось за счет гражданской (прежде всего легкой) про-
мышленности, за счет уровня жизни населения, то
отвлечение капиталов и фондов от легкой промышлен-
ности и сельского хозяйства также нужно было бы учи-
тывать при определении стоимости продукции тяжелой и
военной промышленности
Естественно, что любые цифры при этом выглядят со-
мнительными. Контроль за ними был полностью утерян.
Поэтому оценить убыточность или прибыльность воен-
127
ных поставок ближневосточным странам для советской
экономики очень трудно, хотя можно предположить, что
торговля оружием была все-таки выгодной.
За редким исключением, СССР поставлял не самые
последние модели военной техники. На складах храни-
лись большие запасы всех видов оружия на случай боль-
шой войны. Они морально устаревали и нуждались в
регулярном сбросе. Но и новейшие образцы было вы-
годно продавать, так как их производство означало бо-
лее полную загрузку оборонных предприятий. Наконец,
решения о поставках вооружений выполнялись легче, в
частности, потому, что в условиях нарастающего пара-
лича советской системы управления военная промыш-
ленность действовала более эффективно, чем другие.
В коммерческих валютных ценах международного
рынка могут быть сопоставлены похожие виды оружия,
например танки советские и американские или МИГ-21
и ’’Мираж”. В текущих конкурентных ценах, сравнимы*
с западными, это будет одна цифра. В рублях — аб-
солютно другая. Если учитывать способы и сроки вы-
платы — третья. Если принимать во внимание платежи
местными товарами, которые неконкурентны на между-
народных рынках, — четвертая.
Советский Союз обеспечивал в середине 80-х годов
более 40 развивающихся стран оружием, но с середины
70-х годов более 90% оружия направлялось в Ливию,
Сирию, Вьетнам, на Кубу, в Алжир, Ирак, Индию,
Эфиопию и два Йемена68. Поставляя некоторым стра-
нам, например Сирии, Ираку, Ливии, усложненное ору-
жие, которое могло поддерживаться в рабочем состоянии
и использоваться только с помощью советских техников,
СССР обеспечивал в них присутствие значительного
числа своих военных специалистов69.
От прорыва в западной торговле оружием в 1955 году,
когда была заключена первая сделка с Египтом, до пре-
вращения в главного поставщика оружия в ’’третьем
мире” — таков был путь, проделанный Советским Со-
юзом за 30 лет. Конечно, это давало кое-какое полити-
ческое влияние. Это означало также, что СССР мог
поднимать на более высокую ступень региональные кон-
фликты и нс позволять им завершаться в пользу союз-
ников США. Число затянувшихся конфликтов с ничей-
ным результатом в 70—80-е годы росло. Впрочем, за
ними цгнюдь не всегда стояли интересы США или
СССР, как продемонстрировали ирано-иракская война
128
или конфликт, гораздо более мелкий, в Западной Са-
харе.
Советское оружие шло главным образом тем, кто по
внутренним соображениям выступал против США. Сей-
час, одним-двумя десятилетиями позже, пожалуй, не-
возможно определить, каким интересам СССР — поли-
тическим, государственным, идеологическим — отвечали
поставки оружия в таких количествах Южному и
Северному Йемену, Сомали, а затем Эфиопии, Сирии и,
конечно, Ираку и Ливии.
Возможно, что советское военное командование просто
заранее создавало склады оружия для своих войск, кото-
рые могли бы быть переброшены сюда в случае буду-
щей большой войны. Видимо, горы американского ору-
жия в Иране или Саудовской Аравии частично были
предназначены для тех же целей. Но все это было из
мыслей о немыслимом — о мировой войне.
70
Автор. Поведение и взгляды людей определяются, в частности,
их опытом, особенно опытом, приобретенным в критических
ситуациях. Было ли это характерно для наших военных в их
отношении к Ближнему и Среднему Востоку?
Ю.Н.Черняков. На сто пятьдесят процентов. С южного напра-
вления, как бы то ни было, нам угрожали и американский флот в
Средиземноморье, и английские базы, и американские базы. А
военные должны были думать по-военному. Опыт Великой Отече-
ственной войны, конечно, сидел в каждом. Например, в Гречко. Он
) командовал 18-й армией под Туапсе. Он был хорошим командующим.
Мир переменился, военная стратегия приобрела глобальные масштабы,
появилось ракетно-ядерное оружие, а в его голове сидел Туапсе.
Психология военного той, да и не только той войны состояла в том,
чтобы получить военное преимущество, палку потолще — а у палки
два конца.
Милитаризация дружественных режимов — будь то на
. антиамериканской или антисоветской основе — означала
.. милитаризацию политики, то есть превращала использо-
вание военной силы в возможный политический выбор, а
т тем самым подогревала конфликты. Об этом говорят все
межгосударственные и гражданские войны, происшедшие
в регионе. И вряд ли объективные наблюдатели возло-
. жат за них вину порознь на СССР и США. Но трагедия
СССР, шедшего по пути экономического упадка, заклю-
• чалась в том, что поставки оружия становились глав-
> ным, иногда единственным средством его политики. У
( США же был широчайший набор других средств, начи-
ная от поставок продовольствия и кончая прямой фина-
5 387
129
нсовой поддержкой, чего не мог позволить себе Совет-
ский Союз.
Те режимы, которые осуществляли безудержную ми-
литаризацию, получая иностранное оружие, как пра-
вило, шли по пути укрепления авторитарной власти, в
лучшем случае притормаживали трансформацию поли-
тических структур в сторону большей демократии, игно-
рировали необходимость создания нормальной функци-
онирующей экономики, в худшем — осуществляли же-
стокие репрессии. Чрезмерные вливания оружия со сто-
роны СССР и США в ряд стран региона превышали уро-
вень законных интересов обороны, подрывали элементы
гражданского правления, создавали перекосы в сторону
военного комплекса. Создание крупных вооруженных
сил, даже если они получали оружие фактически бес-
платно, подрывало хрупкие и недостаточно развитые
экономические структуры, отвлекало из гражданских
отраслей самые квалифицированные кадры. Так было с
Гамалем Абдель Насером и шахом Ирана, Сиадом Барре
в Сомали и Мснгисту Хайле Мариамом в Эфиопии. По-
литический цинизм и иррациональность конфронтации
заключались в поддержке Советским Союзом любого
режима, заявлявшего о своем ’’антиимпериализме”, и
соответствующей поддержке Соединенными Штатами
режимов, декларировавших ’’антисоветизм” и "антиком-
мунизм”.
Гонка вооружений на Ближнем и Среднем Востоке не
привела ни к увеличению безопасности, ни к миру. Войн
стало больше, они стали более кровопролитными, ста-
бильность оказалась расшатанной, физическая безопас-
ность людей уменьшилась.
Многие лидеры стран Ближнего и Среднего Востока
для укрепления своих внутренних позиций нуждались в
образе внешнего врага и — предпочтительно — в
военной победе над этим врагом. Имея преувеличенное
представление о своей военной мощи, они рассчитывали
на нее и нередко шли к катастрофе или в лучшем
случае к военной неудаче. Пример такого использования
американского оружия — поведение шахского Ирана. Но
факты говорят о том, что революционно-авторитарные
режимы, получавшие в основном советское оружие,
действовали таким образом гораздо чаще.
Они обращались к военной силе, а их поражения уси-
ливали их уязвимость. Гамаль Абдель Насер, сирийские
лидеры сами позволили втянуть себя в кризис, который
130
кончился их поражением в июне 1967 года, потому что
они верили в свою военную мощь. Сирийский и египет-
ский лидеры едва не проиграли в 1973 году. В Сомали
Сиаду Барре придала смелости для его авантюры воен-
ная машина, гораздо большая, чем было необходимо для
обороны, которую Советский Союз создал для него.
Сиад начал войну против Эфиопии и проиграл ее.
Считая, что военная мощь служит средством достижения
политических целей, авторитарные лидеры оказывались
в ловушке иллюзий политических преимуществ, которые
якобы давала военная мощь.
Уменьшение возможности оказывать технико-эконо-
мическое содействие странам Ближнего и Среднего Во-
стока, курс на милитаризацию политики, упование на
неверные ориентиры в оценке общего направления соци-
ально-политического развития, неспособность эффек-
тивно участвовать в ближневосточном урегулирова-
нии — все это начиная с 70-х годов приводило к
ослаблению советских позиций в регионе. Но кризис
переживала не только советская политика на Ближнем и
Среднем Востоке. Все больше разлаживалась сама
советская политическая структура, в том числе в
звеньях, связанных с принятием внешнеполитических
решений. Мы вернемся к этому вопросу в специальной
главе.
После арабо-израильской войны 1973 года шло бы-
строе вытеснение Советского Союза с активных позиций
на Ближнем Востоке. Садатовский Египет из союзника и
главной опорной базы СССР в регионе превращался в
страну, враждебную СССР и открытую для широчай-
шего сотрудничества с США. Советская дипломатия ста-
ла оттесняться от участия в процессе ближневосточного
урегулирования, который в тот момент принял характер
двусторонних (’’сепаратных”) соглашений между
Египтом и Израилем при посредничестве США.
21 декабря 1973 года на короткое время собралась
Женевская конференция (впрочем, без участия сирий-
цев). Но США, Египет и Израиль вели игру напрямую и
не нуждались в сдерживающем советском присутствии.
Больше Женевская конференция не собиралась. По-
пытки СССР реанимировать ее ни к чему не приводили.
Уже 18 января 1974 года египетские представители
при американском посредничестве вне рамок Женевской
конференции подписали с израильтянами на 101-м ки-
лометре шоссе Каир—Суэц соглашение о разъединении
5’
131
войск. Израильтяне отходили на 32 км от канала к пе-
ревалам Митла и Гидди, египтяне соглашались на суще-
ственное ограничение численности своих войск и воору-
жений на восточном берегу канала. Появлялась возмож-
ность открыть канал для судоходства. Советское руко-
водство сквозь зубы дало положительную оценку этому
соглашению71.
Чувствуя, куда дует ветер” на берегах Нила, Совет-
ский Согбз расширял связи с Сирией, куда* с марта по
май 1974 года трижды летал А.А.Громыко, а Москву в
апреле 'во главе партийно-правительственной делегации
посетил Хафез Асад. Шло расширение военного, эконо-
мического, культурного сотрудничества с Сирией.
Это помогло Советскому Союзу сохранить лицо и
31 мая 1974 года присутствовать вместе с США в
качестве сопредседателя Женевской конференции при
подписании сирийско-израильского соглашения о разводе
войск. Сирии была возвращена часть Голанских высот с
Кунсйтрой на условиях демилитаризации и размещения
здесь войск ООН.
В Москве не оставляли надежду на улучшение отно-
шений с Каиром. В 1974 году дважды шлй речь о воз-
можном визите Леонида Брежнева в Египет7^. Это озна-
чало бы хорошую мину при плохой игре, фактическое
благословение Советским Союзом нового курса Египта
при сохранении остатков своих позиций и влияния. Но
для брежневского руководства такая роль была
неприемлемой. В Москве крепло убеждение в ’’пре-
дательстве” Садата, который действовал сначала мел-
кими уколами, а потом стал наносить все более серь-
езные удары по престижу и интересам Советского Со-
юза73.
Так, Садат обратился к США, а не к СССР с прось-
бой помочь расчистить от мин и завалов Суэцкий канал,
и в конце февраля 1974 года здесь уже" появились аме-
риканские подразделения и техника. 31 мая Советский
Союз, чтобы не остаться в стороне, направил свои ко-
рабли из Владивостока в Суэцкий залив для его разми-
нирования. В операции участвовал советский вертолето-
носный крейсер ’’Ленинград”. Но когда состоялась цере-
мония открытия Суэцкого канала, Садат пригласил на
нее американские корабли, а не советские. В мае 1975
года Садат сократил доступ советских кораблей в еги-
петские гавани, хотя они еще продолжали пользоваться
ремонтными службами Александрии.
132
Подписание 1 сентября 1975 года в Женеве второго
соглашения о разводе войск Советский Союз уже бойко-
тировал. Напряженность между двумя странами нарас-
тала, и Советский Союз отложил подписание торгового
договора на 1976 год. Замедлились или были прекра-
щены советские военные поставки в Египет.
В египетских средствах массовой информации нарас-
тала антисоветская, антикоммунистическая, антинасе-
ровская кампания. Шло быстрое разрушение политичес-
ких структур, созданных при Насере. Законодательно
оформлялся инфитах — политика, способствующая ли-
берально-буржуазному развитию. Садат сжигал мосты
между Египтом и Советским Союзом в такой оскорби-
тельной для СССР форме, чтобы их было невозможно
восстановить. Видимо, таким образом он доказывал аме-
риканцам, что назад ему пути нет и с его ’’рево-
люционным прошлым” покончено.
14 марта 1976 года в речи перед египетским парла-
ментом Садат заявил, что он разрывает советско-египет-
ский договор о дружбе и сотрудничестве. Послушный
парламент при двух голосах ’’против” на следующий
день проштамповал это решение. В течение месяца все
советские военные службы должны были быть выведены
из Александрии.
Попытки наладить отношения во время встречи мини-
стра иностранных дел Египта Исмаила Фахми с Андреем
Громыко в Софии в ноябре 1976 года и в беседе Фахми с
Брежневым в июне 1977-го не дали результата. В ответ
на призыв египтян восстановить поставки оружия Совет-
ский Союз предложил платить за него наличными, так
как ’’особых отношений” между двумя странами больше
не существовало74.
В 1976 году Египет стал получать первые американ-
ские военно-транспортные самолеты С-130, затем боевые
самолеты, другое вооружение. В качестве платы за
Смену внешнеполитического курса Египту шла финансо-
вая помощь из США, аравийских нефтяных государств,
стран Западной Европы'5.
Когда обострилась обстановка на границе между
Египтом и Ливией вплоть до вооруженного конфликта
(14—21 июля 1977 года), вину за это египетская пропа-
ганда возложила на СССР. Затем египтяне отозвали
своих студентов и военнослужащих из Советского Союза
и стран Восточной Европы. 26 октября 1977 года Садат
объявил о приостановке выплаты военных долгов на де-
133
сятилетний период. Отношения с Советским Союзом
были практически заморожены.
Однако ситуация в самом Египте была тяжелой, по-
пытки поднять цены на продовольствие вызвали взрыв
народных бунтов в январе 1977 года. Садату срочно
нужны были мир и улучшение экономической ситуации
в стране.
Для советской дипломатии забрезжил проблеск на-
дежды на возможное партнерство с США в определении
ближневосточной политики, когда 1 октября 1977 года
А.А.Громыко и государственный секретарь США С.Вэнс
подписали советско-американское Заявление по Ближ-
нему Востоку. Оно предусматривало, в частности, созыв
Женевской конференции в декабре того же года. Пыта-
ясь договориться с СССР по ряду глобальных вопросов,
администрация нового президента США Дж.Картера
предусматривала возможное согласие по Ближнему Во-
стоку, заговорила о правах палестинцев. Однако неже-
лание израильского руководства предоставить СССР та-
кую роль в сочетании с убеждением значительной части
американского политического истэблишмента о необхо-
димости вытеснить СССР с Ближнего Востока похоро-
нили эту договоренность буквально через несколько
дней после ее оглашения76. Уже шли секретные перего-
воры между египетскими и израильскими представите-
лями, которые подготовили путь к мирному договору
между Египтом и Израилем под эгидой США.
9 ноября 1977 года в речи в парламенте президент
Садат объявил о готовности поехать в Иерусалим для
переговоров с израильскими руководителями. Визит,
пропагандистски обставленный как беспрецедентное
шоу, состоялся 19——21 ноября.
Было решено созвать конференцию в Каире в отеле
"Мена-хауз”. Египет направил приглашения Сирии,
Иордании, Ливану, Организации освобождения Пале-
стины (ООП), так же как СССР, США, Израилю и Ге-
неральному секретарю ООН. Прибыли только израиль-
тяне и американцы. Вместе с ними египтяне начали
мирный процесс, который привел к кэмп-дэвидским до-
говоренностям.
17 сентября 1978 года в Кэмп-Дэвиде Израиль и Еги-
пет при участии США подписали соглашения "Рамки
для мира на Ближнем Востоке” и "Рамки для заключе-
ния мирного договора между Египтом и Израилем”. На
их основе* 26 марта 1979 года в Вашингтоне был заклю-
134
чен мирный договор между Египтом и Израилем, кото-
рый вступил в силу 25 апреля 1979 года. В соответствии
с договором Египет и Израиль установили дипломати-
ческие отношения; в апреле 1982 года завершился вывод
израильских войск с Синайского полуострова, который
затем был эффективно демилитаризован. На Синае по-
явились боевые подразделения США. Конечно, это был
мир, заключенный между более слабой сторо-
ной — Египтом и сильной — Израилем, мир, соответ-
ствовавший интересам Израиля и США. Прервав связи с
СССР, Садат положил все яйца в американскую кор-
зину.
Советскому Союзу осталась роль наблюдателя-кри-
тика, вынужденного делать ставку на достаточно разоб-
щенных политических противников Египта — Ливию,
Сирию, Алжир, Южный Йемен, Ирак, ООП.
Естественно, что в СССР кэмп-давидские соглашения
назывались ’’сепаратной сделкой”, ’’капитуляцией”,
’’разрушением единства арабских рядов”, ’’сговором за
счет палестинцев”, ’’действиями в интересах реакции и
империализма”. Вину за эту политику в Москве возла-
гали лично на Садата.
’’Шаг за шагом все более отчетливо выявлялась линия
Садата на то, чтобы внести изменения в египетско-со-
ветские отношения в направлении их свертыва-
ния, — писал А.А.Громыко в своих воспомина-
ниях. — Садат знал, что делает. Эти действия — не
просчет и не ошибка. Они совершались по убеждению,
являлись выражением его взглядов по существу”77.
Но если СССР не мог помешать мирному процессу,
разви шемуся ежду Египтом и Израилем, то у него
пока оставалось немало рычагов, чтобы не допустить
успеха американской игры в Сирии, Ливане, по пале-
стинской проблеме.
Упущенные возможности
Действия Садата вызвали в арабском мире гнев и про-
тесты и сплотили его против Египта. Особенно активно
действовали Сирия, Ливия, Алжир, Южный Йемен и
Ирак, а также ООП. В декабре 1977 года они создали
так называемый Фронт стойкости и противодействия.
Египет 5 декабря 1977 года порвал с этими странами
дипломатические отношения.
135
сятилетний период. Отношения с Советским Союзом
были практически заморожены.
Однако ситуация в самом Египте была тяжелой, по-
пытки поднять цены на продовольствие вызвали взрыв
народных бунтов в январе 1977 года. Садату срочно
нужны были мир и улучшение экономической ситуации
в стране.
Для советской дипломатии забрезжил проблеск на-
дежды на возможное партнерство с США в определении
ближневосточной политики, когда 1 октября 1977 года
А.А.Громыко и государственный секретарь США С.Вэнс
подписали советско-американское Заявление по Ближ-
нему Востоку. Оно предусматривало, в частности, созыв
Женевской конференции в декабре того же года. Пыта-
ясь договориться с СССР по ряду глобальных вопросов,
администрация нового президента США Дж.Картера
предусматривала возможное согласие по Ближнему Во-
стоку, заговорила о правах палестинцев. Однако неже-
лание израильского руководства предоставить СССР та-
кую роль в сочетании с убеждением значительной части
американского политического истэблишмента о необхо-
димости вытеснить СССР с Ближнего Востока похоро-
нили эту договоренность буквально через несколько
дней после ее оглашения76. Уже шли секретные перего-
воры между египетскими и израильскими представите-
лями, которые подготовили путь к мирному договору
между Египтом и Израилем под эгидой США.
9 ноября 1977 года в речи в парламенте президент
Садат объявил о готовности поехать в Иерусалим для
переговоров с израильскими руководителями. Визит,
пропагандистски обставленный как беспрецедентное
шоу, состоялся 19—21 ноября.
Было решено созвать конференцию в Каире в отеле
"Мена-хауз”. Египет направил приглашения Сирии,
Иордании, Ливану, Организации освобождения Пале-
стины (ООП), так же как СССР. США, Израилю и Ге-
неральному секретарю ООН. Прибыли только израиль-
тяне и американцы. Вместе с ними египтяне начали
мирный процесс, который привел к кэмп-дэвидским до-
говоренностям.
17 сентября 1978 года в Кэмп-Дэвиде Израиль и Еги-
пет при участии США подписали соглашения ’’Рамки
для мира на Ближнем Востоке” и ’’Рамки для заключе-
ния мирного договора между Египтом и Израилем”. На
их основе 26 марта 1979 года в Вашингтоне был заклю-
134
чен мирный договор между Египтом и Израилем, кото-
рый вступил в силу 25 апреля 1979 года. В соответствии
с договором Египет и Израиль установили дипломати-
ческие отношения; в апреле 1982 года завершился вывод
израильских войск с Синайского полуострова, который
затем был эффективно демилитаризован. На Синае по-
явились боевые подразделения США. Конечно, это был
мир, заключенный между более слабой сторо-
ной — Египтом и сильной — Израилем, мир, соответ-
ствовавший интересам Израиля и США. Прервав связи с
СССР, Садат положил все яйца в американскую кор-
зину.
Советскому Союзу осталась роль наблюдателя-кри-
тика, вынужденного делать ставку на достаточно разоб-
щенных политических противников Египта — Ливию,
Сирию, Алжир, Южный Йемен, Ирак, ООП.
Естественно, что в СССР кэмп-дэвидские соглашения
назывались ’’сепаратной сделкой”, ’’капитуляцией”,
’’разрушением единства арабских рядов”, ’’сговором за
счет палестинцев”, ’’действиями в интересах реакции и
империализма”. Вину за эту политику в Москве возла-
гали лично на Садата.
’’Шаг за шагом все более отчетливо выявлялась линия
Садата на то, чтобы внести изменения в египетско-со-
ветские отношения в направлении их свертыва-
ния, — писал А.А.Громыко в своих воспомина-
ниях. — Садат знал, что делает. Эти действия — не
просчет и не ошибка. Они совершались по убеждению,
являлись выражением его взглядов по существу”77.
Но если СССР не мог помешать мирному процессу,
развивавшемуся между Египтом и Израилем, то у него
пока оставалось немало рычагов, чтобы не допустить
успеха американской игры в Сирии, Ливане, по пале-
стинской проблеме.
Упущенные возможности
Действия Садата вызвали в арабском мире гнев и про-
тесты и сплотили его против Египта. Особенно активно
действовали Сирия, Ливия, Алжир, Южный Йемен и
Ирак, а также ООП. В декабре 1977 года они создали
так называемый Фронт стойкости и противодействия.
Египет 5 декабря 1977 года порвал с этими странами
дипломатические отношения.
135
Сразу же после подписания кэмп-дэвидских
соглашений в сентябре 1978 года в Дамаске встретились
лидеры Фронта стойкости и противодействия, которые
не только объявили эти соглашения ’’незаконными”, но
и подчеркнули необходимость развивать и укреплять
дружеские отношения с социалистическим содружеством
во главе с СССР. В октябре 1978 года президент Сирии
Хафез Асад, затем президент Алжира Хуари Бумедьен
и, наконец, лидер ООП Ясир Арафат посетили Москву.
Арабская встреча в верхах, собравшаяся в ноябре 1978
года в Багдаде для противодействия кэмп-дэвидскому
процессу, означала временное примирение между
Сирией и Ираком, ООП и Иорданией, ООП и Ираком.
Даже Саудовская Аравия присоединилась к общему хору
осуждения. Египет подвергся бойкоту, его членство
приостановили во всех общеарабских организациях.
Штаб-квартира Лиги арабских государств была пере-
несена в Тунис. Все арабские страны, за исключением
Судана, Омана и Сомали, порвали с Египтом
дипломатические отношения. Вскоре после этой встречи
Москву посетил президент Ирака Саддам Хусейн.
Казалось, кэмп-дэвидские соглашения, превращение
Египта в американского союзника означали тяжелое по-
литическое поражение для СССР. Но оно было временно
смягчено общим осуждением кэмп-дэвидских соглаше-
ний практически во всем арабском мире, что суще-
ственно затрудняло политику США.
Особенно неблагоприятно для США и, казалось бы, в
пользу СССР развивались события в северном ярусе
Ближнего и Среднего Востока. В Афганистане 27 апреля
1978 года произошла революция, приведшая к власти
местных просоветских марксистов. В Иране развали-
вался шахский режим.
Ни к одному из этих событий Советский Союз не
имел прямого отношения. ’’Добрососедство” было не
только лозунгом, но и реальной политикой. Когда
Н.В.Подгорный, член Политбюро ЦК КПСС и Председа-
тель Президиума Верховного Совета СССР, еще в
октябре 1971 года побывал по приглашению шаха Ирана
на праздновании 2500-летия иранской монархии, он дей-
ствовал в соответствии с установившейся практикой. Ни
одного из лидеров ’’общенародного государства” не сму-
щала ни безумная роскошь празднеств — сказочные,
комфортабельные и... пуленепробиваемые шатры в Пер-
сеполисё? обеды, привозимые на самолетах из Парижа
136
от ’’Максима”, ни, естественно, компания 20 королей,
шейхов, императора, 5 королев, 20 принцев и принцесс,
16 президентов и т.п. — советское руководство делало
жест доброй воли лично в адрес шаха Мохаммеда Реза
Пехлеви.
Хотя шах заключил военное соглашение с США и на-
сыщал страну американским оружием и советниками,
хотя Иран был членом СЕНТО, хотя насквозь коррум-
пированный режим держался на репрессиях, убийствах и
пытках политических противников и справа и слева,
’’добрососедство” оставалось стержнем советской поли-
тики по отношению к Ирану.
Кое-чем шах расплачивался. Вдоль 2500 км советско-
иранской границы практически не было крупных соеди-
нений иранских войск, в страну не допустили американ-
ские военные базы, за исключением центров электрон-
ного шпионажа. Шли взаимные визиты, в том числе и
на высоком уровне, и обмен посланиями; в 1972 году
был подписан Договор о дружбе и добрососедстве; на
компромиссной основе была демаркирована общая гра-
ница. Иран и СССР в 60—70-е годы заключили ряд вза-
имовыгодных торгово-экономических соглашений. Среди
них — строительство газопровода к советской границе,
Исфаханского металлургического комбината, машино-
строительного завода в Араке и других объектов в обмен
на поставки газа, товаров традиционного экспорта.
СССР на коммерческой основе продавал даже кое-какую
военную технику.
Все это не меняло и не могло изменить теснейшего
военно-политического и экономического сотрудничества
Ирана с США. В соответствии с ’’доктриной Никсона”
(1971 г.) Иран призван был играть роль главного реги-
онального союзника, что совпадало с амбициями шаха.
Тегеран, в сотрудничестве с Вашингтоном, помогал кур-
дам в Ираке бороться против антиамериканского ба-
асистского режима, чтобы затем предать их в 1975 году,
договорившись с Багдадом, расправился с левоэкстре-
мистским восстанием в оманской провинции Дофар,
стремился превратиться в господствующую силу в Пер-
сидском заливе, поставлял нефть Израилю. Опираясь на
неограниченные поставки американского оружия, Иран
начал невиданную для страны его размера программу
вооружений. Его военные расходы, питаемые учетвере-
нием, а затем и новым увеличением цен на нефть, под-
137
скочили с 1,4 млрд, до 9,4 млрд, долларов меньше чем
за десятилетие.
Вместе с Израилем, Египтом, Саудовской Аравией
Иран к середине — концу 70-х годов стал одним из
столпов американского влияния в регионе. СССР был
бессилен что-либо сделать.
Но ситуация изменилась сама.
Шахский режим, осыпанный золотым дождем нефте-
долларов, шел к своей гибели. Любые реформы или ви-
димость реформ, проводимых хищной, насквозь про-
гнившей бюрократией, представителям которой принад-
лежала реальная власть, давали самоубийственные ре-
зультаты. Паразитизм бюрократии был абсолютным и
вопиющим Иранский капитализм развивался, но при-
нимал уродливые, болезненные формы. Разрыв между
верхами и низами увеличивался, вызывая недовольство,
отчаяние, протест. Ответом режима на глухое или
открытое сопротивление были аресты, пытки, казни.
Массы людей, выбитых из традиционных форм хозяй-
ственной жизни, уклада, морали, не находили себе ме-
ста в обществе, переживавшем псевдомодернизацию, и
обращались к религии как к духовной опоре, политичес-
кому знамени. Руководителем оппозиции стало местное
духовенство. ’’Ислам — это все”, — говорил его лидер
аятолла Хомейни, и миллионы вторили ему. ”Не За-
паду, не Востоку, а исламу”, — провозглашал он, и
миллионы повторяли его слова. Аятолла призывал свер-
гнуть шахскую тиранию, освободиться от засилья аме-
риканцев, расторгнуть соглашения с США, разогнать
тайную полицию САВАК. И либералы, и революцион-
ные демократы, и коммунисты сыграли свою роль в
крушении ’’павлиньего трона”, но безусловным
гегемоном революции было исламское духовен-
ство — уникальный случай во всем ’’третьем мире”.
Советская политика не сыграла никакой роли в
успехе иранской мусульманской революции, хотя планы
маловероятного американского вмешательства не могли
всерьез рассматриваться в Вашингтоне не только из-за
’’вьетнамского синдрома”, но просто из-за наличия
СССР на границах Ирана.
Советское правительство заявило 18 ноября 1975 года,
что оно ’ против вмешательства извне во внутренние
дела Ирана кого бы то ни было в любой форме и под ка-
ким бы то ни было предлогом”78. В Москве помнили о
6-й статье Договора 1921 года и в случае появления
138
американских войск в Иране могли бы начать действо-
вать.
Еще в 1974—1975 годах, то есть за несколько лет до
Апрельской революции в Афганистане и последовавших
за ней событий, задолго до иранской революции, Соеди-
ненные Штаты начали подготовку к посылке в район
Персидского залива десантных частей — будущих сил
быстрого развертывания. Идея создания таких сил была
официально закреплена в президентской директиве
№ 18, подписанной в августе 1977 года79.
Пересматривая методы проведения своей политики с
учетом потери Ирана, Вашингтон в 1979 году выдвинул
’’доктрину Картера”, которая, в частности, гласила:
’’Любая попытка какой-либо силы извне добиться кон-
троля над районом Персидского залива будет расценена
как наступление на жизненно важные интересы США, и
она будет отражена любыми средствами”8". В западной
части Индийского океана США стали развертывать
крупные военно-морские силы, создавали и расширяли
базы, главной из которых была база на острове Диего-
Гарсия. Там были оборудованы стоянки для кораблей,
устроены склады оружия и снаряжения, реконструиро-
вана взлетно-посадочная полоса для использования стра-
тегическими бомбардировщиками В-52, созданы другие
военные объекты. Вашингтон добился от Омана, Сомали
и Кении согласия использовать базы на их территории.
Американо-иранские отношения особенно ухудши-
лись, когда в октябре 1979 года иранские студенты за-
хватили американское посольство в Тегеране и вплоть
до января 1981 года удерживали часть персонала в каче-
стве заложников. Обычные ссылки Москвы на необходи-
мость соблюдать принципы и нормы международного
права, уважать дипломатический иммунитет не могли
скрыть испытывавшегося советским руководством удо-
влетворения таким развитием событий.
Чувствуя свое политическое и военное бессилие, США
и их союзники развернули пропагандистскую кампанию
против СССР. Тогда по страницам западных газет стал
бродить свирепый русский медведь, готовый захватить
Иран, проглотить субтильную Западную Европу и за-
пить злодейское пиршество ближневосточной нефтью.
Вспомнили даже ’’завещание Петра Великого”, якобы
призывавшего Россию продвигаться к теплым морям.
Оно было сфабриковано французским авантюристом
139
д’Еоном и опубликовано по распоряжению Наполеона в
1812 году накануне его вторжения в Россию.
Казалось бы, перед Советским Союзом открывались
новые возможности для решительного продвижения в ре-
гионе и возвращения своего влияния несмотря на потерю
позиций в Египте. Казалось, можно было начать новую
политическую игру. Но у СССР уже не было ни сил, ни
средств, ни политической воли. Американские потери не
означали советских приобретений. Достаточно отметить
отношение исламских лидеров Ирана к СССР, который
был ими назван ’’вторым великим сатаной”. Враждеб-
ность новых властей к коммунизму была не меньшей,
чем к Западу. Они стали осуществлять репрессии, пре-
восходящие по жестокости шахские, против левых вну-
три страны, оказывать реальную помощь афганской
вооруженной оппозиции, временно разорвали экономи-
ческие связи с СССР.
С началом ирано-иракской войны в 1980 году отноше-
ния с СССР слегка улучшились (был приостановлен эк
спорт советского оружия в Ирак), чтобы снова обо-
стриться после того, как в 1982 году война была перене-
сена на иракскую территорию и СССР возобновил по-
ставки оружия Багдаду. Были и антисоветские демон-
страции в Тегеране, и антисоветские кампании в иран-
ской печати, особенно в связи с репрессиями против На-
родной партии Ирана (Туде), и высылка советских дип-
ломатов, и нападения на советские суда в Персидском
заливе. Но требования реальной политики, взаимная за-
интересованность в нормальных отношениях подталки-
вали двух соседей друг к другу, к поискам платформы
для сосуществования и сотрудничества. В полной мере
это начнет проявляться при Михаиле Горбачеве.
Когда же нависла угроза над коммунистическим ре-
жимом в Афганистане, реакция советского руководства
была чрезмерной и совершенно не соответствовала
прежней политике в ’’третьем мире”. Началось открытое
советское военное вмешательство, которое обернулось
тяжелым политическим поражением. СССР столкнулся с
резко отрицательной реакцией американской админи-
страции: президент Картер наложил частичное эмбарго
на экспорт зерна в СССР, еще более ограничил экспорт
передовой технологии в СССР, отозвал из сената Дого-
вор ОСВ-2, запретил участие американских спортсменов
в Олимпийских играх в Москве. В 1983 году при адми-
нистраций Р.Рейгана американские силы быстрого раз-
140
вертывания получили военно-штабную надстройку в,
виде Центрального командования.
Советские отношения с Турцией знали и подъемы и
падения, хотя резких поворотов не было.
Отказ Вашингтона поддержать позицию Турции по
Кипру в 1964 году воздействовал на мышление и пове-
дение турецкого политического руководства. Оно при-
ветствовало взвешенную позицию СССР в этом вопросе,
хотя близкие отношения Советского правительства с
президентом Кипра архиепископом Макариосом вызы-
вали в Анкаре раздражение. Турецкое правительство не
собиралось изменять свой курс на сотрудничество с За-
падом, в частности с США, но допускало определенное
потепление во взаимоотношениях с северным соседом.
Более самостоятельная внешняя политика отвечала ту-
рецким традициям и политическим амбициям Анкары, и
расширение советско-турецких отношений укладывалось
в рамки этого более независимого курса.
В 1967 году Турция не стала называть Израиль ’’аг-
рессором”, но поддержала призыв к выводу израильских
войск с оккупированных территорий. Это соответ-
ствовало и арабской, и советской позициям.
В сентябре 1967 года в Советском Союзе побывал с
официальным визитом премьер-министр Турции Сулей-
ман Демирель. Было достигнуто взаимопонимание по
экономическим, пограничным и некоторым политичес-
ким проблемам. По словам Демиреля, его визит покон-
чил с последними остатками враждебности в советско-
турецких отношениях. ’’Советский взгляд на Кипр до-
статочно близок к нашему”, — заявил он81.
Основой отношений между советской и турецкой сто-
ронами было соблюдение режимов проливов, которое де-
факто отвечало интересам обеих сторон. Конечно, в век
межконтинентальных ракет и ядерного паритета про-
ливы отчасти потеряли свое стратегическое значение.
Однако в моменты кризисов, например в 1967 и 1973 го-
дах, через Босфор и Дарданеллы проходили десятки со-
ветских военных кораблей.
Турки'были недовольны появлением советских воен-
ных кораблей в Средиземноморье, но они ничего не
могли с этим поделать и благоразумно решили, что
пусть лучше советские корабли будут в Средиземном
море, чем в Черном. Появление советски# вертоле-
тоносцев, которые в советской терминологии назывались
141
большими противолодочными кораблями создавало
определенные проблемы. Однако был найден ком-
ромисс. когда советская сторона уведомляла турецкую
о проходе чере; проливы кораблей этого типа, турецкая
сторона их пропускала, но затем заявляла протест. На
этом дело и завершалось.
Экономические отношения развивались и были вы-
годны Турции. Шло строительство при советском тех-
нико-экономическом содействии Искендерунского ме-
таллургического комбината, алюм ниевого комбината в
Сейдишехире и других предприятий. Что ка ается
СССР/ то, как неоднократно Отмечалось автором, при
тех ценовых пропорциях, которые существовали в
СССР, определит , что являлось выгодным, а что убы-
точным во внешнеторговых связях, зачастую невоз-
можно.
События в Чехословакии и советское вмешательство
во внутренние дела этой страны в 1968 году, вновь по-
ставившие под вопрос советские намерения во внешней
политике, возбудили подозрения Турции. Было неясно,
совпадают ли советские и турецкие определения
термина ’’невмешательство”. В любом случае ввод
советских войск в Чехословакию укрепил узы,
связывающие Турцию с НАТО.
Однако продолжались взаимные визиты на высоком
уровне, которые не только подкрепляли экономические
отношен я, но были формой интенсивного политичес-
кого диалога. Н.В.Подгорный посетил Турцию в апреле
1972-го, А.Н.Косыгин — в декабре 1975 года.
Близкие отношения с Западом не снимали противоре- -
чий с Грецией. Турция в 1974 году ввела рйска на
Кипр после попытки переворота, организованного гре-
ческой военной хунтой, и заняла две пятых территории
остров . Эти события довели почти до состояния войны
отношения между Турцией и Грецией и расшатали юго-
восточный фланг НАТО до такой степени, что использо-
вание Соединенными Штатами их военных баз в Тур
ции было заморожено. Естественно, что без благожела-
тельного нейтралитета светского Союза турецкое пра-
вительство не смогло бы осуществить кипрскую опера-
цию. Советско-турецкие отношения поднялись на сту-
пеньку выше.
В июне 1978 года премьер-министр Турции Б.Эджевит
посетил с официальным визитом DCCP, подписав Поли-
тический документ Каждая из сторон соглашалась воз-
142
держиваться от спользования ; грозы силы и не позво-
лять использовать свою территорию в качестве базы
против соседа. Одновременно были подписаны соглаше-
ния о разграничении континентального шельфа между
СССР и Турцией в Черном море.
Но советское военное вмешательство в Афганистане
вновь пробудило' в турках старые опасения по поводу
намерений северного соседа. Это происходило в усло-
виях, когда раздираемая активизац ей правого и левого
экстремизма Турция вползала в гражданскую i ойну. Во-
енный переворот 1980 года приостановил действие де-
мократических институтов и гражда ских прав, и лишь
через несколько лет страна смогла вернутьс к демокра-
тии, контролируемой сверху. Американские базы в Тур-
ции были вновь открыты в начале 80-х годов.
Стоит отметить, что, хотя в 60—80-е годы в туре кой
печати использ вались клиш "коммуниста еская под-
рывна деятельность” и "рука Москвы”, для турецких
лидеров — и военных и гражданских было ясно, что
СССР действительно воздерживался от вмешательства в
события в их стране. Дальше выражения симпатий, и то
очень ограниченных, левым силам и традиционного со-
трудничества со слабой, действующей в основном в
эмиграции Коммунистическ й партией Турции, дело не
шло.
Определенная пиитическая н пряженность не поме-
шала прагматичным тур ам подписать 26 декабря 1984
года долгосрочную программу развития эконом ческого,
торгового и научно-технического сотрудничества между
СССР и Турцией82.
Не только в Турции, но и в мусульманском мире в
целом результаты советск го вмешательства в Афгани-
стане были разрушительными. Прежний образ великой
державы, которая выступает за укрепление политичес-
кой и экономической независимости стран Бл жнего и
Среднего Востока, не вмешиваясь в их внутренние дела,
был разрушен и сменился — не без участия западной
пропаганды — образом "комм нистического агрессора”,
империи, которая "рвется к теплым морям”, чтобы по-
ставить Персидский залив под свой к нтроль. Только
Южный Йемен и Эфиопия в осторожной форме выска-
зались в поддержку советских действий. Апжир, Сирия
Северный Йемен, Ливия воздержались от осуждения.
Все остальные (включая Ирак) заняли антисоветские
позиции, хотя активную поддержку афганской воору-
143
женной оппозиции стали оказывать прежде всего Паки-
стан, Иран и Саудовская Аравия. С осуждением совет-
ских действий регулярно выступала Организация Ислам-
ская конференция.
Правда, единый антисоветский фронт мусульманских
стран не сложился. Этому немало способствовала изра-
ильская политика, отвлекавшая внимание от Афгани-
стана. Репрессии на оккупированных территориях, анне-
ксия Восточного Иерусалима и Голанских высот, согла-
шения 1981 и 1983 годов между Израилем и США,
израильское вторжение в Ливан в 1982 году — все это
использовалось советской пропагандой, хотя уже не
приносило существенных политических дивидендов.
Не вызывает сомнения, что советские действия в Аф-
ганистане помогли США резко укрепиться в регионе,
преодолевая последствия и иранской революции, и нега-
тивной реакции арабов на Кэмп-Дэвид.
Ирано-иракская война, вспыхнувшая в сентябре 1980
года, на долгие годы вывела из активных действий в ре-
гионе два антиамериканских режима. Она расколола
арабский мир, в котором Сирия и Ливия заняли про-
иранскую позицию, а Иордания, Саудовская Аравия, за-
тем и Египет — проиракскую. Антисадатовский фронт
был подорван, и возвращение Египта в ’’арабский кон-
церт" облегчилось.
На вспышки напряженности на Ближнем Востоке в
1981 году — сирийско-израильский конфликт по поводу
сирийских ракет ПВО в Ливане, израильскую бомбежку
атомного реактора в Ираке, израильский налет на Бей-
рут, ливийско-американские столкновения в заливе
Сидра — советское руководство реагировало в обычной
манере, то есть беззубыми заявлениями и декларациями.
Разоблачались ’’империалистические происки”, раздава-
лись призывы к мирному решению конфликтов, провоз-
глашалась "солидарность со справедливой борьбой араб-
ских народов”.
С Египтом отношения шли по нисходящей. Еще в де-
кабре 1977 года Садат закрыл советский культурный
центр в Каире, советские консульства в Александрии,
Порт-Саиде и Асуане. В Египте оставались лишь совет-
ские специалисты на объектах экономического сотрудни-
чества, продолжались торговые отношения.
К осени 1981-го советско-египетские отношения до-
стигли сацрй низкой точки с 1952 года. Садат заявил,
144
что направляет помощь афганской вооруженной оппози-
ции. Он согласился на развертывание на Синае амери-
канских вооруженных подразделений как часть общего
соглашения о выводе израильских войск, предоставил
базу в Рас-Банасе на Красном море для американских
сил быстрого развертывания. С 1980 года начались со-
вместные американо-египетские военные маневры.
Но внутри Египта положение Садата уже стало кри-
тическим, и он стал метаться, нанося удары по левым,
правым, буржуазным либералам, коптам, исламским
фундаменталистам. Последовали обычные обвинения
СССР в "подрывных действиях”, и в сентябре 1981 года
ряд советских дипломатов, включая посла, а также не-
сколько сот остававшихся в Египте советских специали-
стов были высланы.
6 октября на параде по случаю начала октябрьской
войны 1973 года Садат был убит исламскими боевиками.
Удаление даже такиг^ методом с политической арены
одиозной для советского руководства фигуры было с
облегчением воспринято в Москве.
"Он обладал какой-то удивительной способностью за-
ниматься фальсификацией фактов, — писал А.А.Гро-
мыко. — Примечательно, что ни политики, ни
журналисты, ни историки, как правило, не любили ссы-
латься на Садата и цитировать его, дабы не оказаться в
неловком положении.
Всю жизнь Садат страдал манией величия, а в годы
его президентства она приняла, можно сказать, патоло-
гические формы, определяющие его поведение и как по-
литика, и как человека. Он не побоялся даже оказаться
в смешном положении, когда попытался сопоставить
значение своей личности с величием знаменитых египет-
ских пирамид”83.
Когда Садата хоронили, улицы Каира были безлюдны.
За гробом следовали лишь лица из его ближайшего
окружения, три бывших президента США, тогдашний
премьер-министр Израиля Бегин, несколько иностран-
ных делегаций. На похоронах не было крупных
арабских лидеров или политических деятелей. Народ
безмолвствовал.
Вашингтон нервно реагировал на убийство Садата: 6-й
флот в Средиземноморье и силы быстрого развертывания
в США были приведены в повышенную боевую гото-
вность.
145
События в Египте вызвали много тревожных вопросов
в Вашингтоне и других западных столицах. Не будет ли
в Египте иранского ва ианта? Сохранятся ли кэмп дэ
видские договоренности? Не повернет ли Египет вновь к
союзу с Москвой?
На эти вопросы вскоре были даны успокоительн е
ответы. Социально-экономическая и политическая ори-
ентация страны на США и в целом на Запад оставалась
неизменной. Ни внутренняя расстановка социально-по-
литических сил, ни экономическая, финансовая, продо-
вольственна зависимость от США не по* воляли Египту
сменить ори нтацию.
Новый през дейт Египта Хосни Мубарак наложил не-
сомненный отпечаток своей личности и на внутреннюю,
и на внешнюю политику. Он возродил элементы
египетской демократии установив диалог и со светской,
и с умеренной религиозной оппозицией. Он начал и
успешно завершил через несколько лет процесс норма-
лизации отношений с арабским миром. Шло сначала
медленное, а потом убыстряющееся улучшение отноше-
ний с Советским Союзом. Однако в Mockbi и в тот мо-
мент, и позднее не ставили н реалистическую задачу
оторвать Египет от США.
В 70-е годы, когда советско-египетские отношения бы-
стро шли к почти полному разрыву, Сирия стала приоб-
ретать особое место в советской политике з регионе. По
внутренним сообра ения и в соответствии со своими
общеарабскими амбициями сирийское руководство было
резко настроено против ближневосточного урегулирова-
ния, и для президента Асада был неприемлем в тот мо-
мент путь, по которому во внешней политике пошел Са-
дат.
Сирия стала одним из организ торов антисадатоз-
ского, антиамер анского Фронта стой ости и противо-
действия, что укладывалось в рамки советской политики
в регионе. 8 октября 1980 года был заключен Д говор о
дружбе и сотрудничестве, формализовавший со етско-
сирийскш отношения. Это обеспечило президенту Асаду
дополнительную надежду на то, что Израиль не пойдет
на военный разгром режима, ограничиваясь отдельными
ударами и действиями в Ливане.
Дипломат. В 60-е годы мы смотрели на Сирию с известной долей
романтизма, как сейчас говорят — идеологизированно. Но надо нам
отдать должное! мы сумели поддерживать ровные отношения с сирий-
146
сними режимами — начиная с буржуазного, который возник сразу
после провозглашения независимости, через Шукри Куатли, через
левацких экстремистов к умеренному асадовскому баасистскому
режиму. На всех этих этапах мы все-таки сумели соблюдать какую-то
преемственность.
Автор. Но у меня ощущение, что с середины 70-х годов мы
увлеклись. Мы слишком всерьез восприняли ставку на Сирию как ня
своего союзника, слишком много им давали оружия. ,
Дипломат. Не думаю, что была серьезная ставка на Сирию после
кэмп-дэвцдских соглашений. Мы не думали, что Сирия может
заменить Египет. Но по инерции мы делали ставку на силу, на
вооружение Сирии, хотя убеждения, что отношения с Сирией могут
изменить баланс сил на Ближнем Востоке, у нас никогда не было.
Автор. Можно ли проследить колебания советской политики по
отношению к Сирии?
Дипломат. Сирийцы всегда были для нас желанными, но
трудными партнерами. Ведь для нас главным с 1973 года была
международная конференция по Ближнему Востоку. Но тогда, в 1973
году, сирийский стол оставался пустым. Они приняли решение не
посылать делегацию в Женеву. Это был один из факторов срыва кон-
ференции, но нам не удалось сирийцев уломать.
Автор. Были ли у них свои резоны?
Дипломат. Они не доверяли своим египетским партнерам. Они
считали, что Египту проще решить свой вопрос с Синаем, ничем не
рискуя. Они боялись остаться потом один на один с Израилем.
Видимо, с их точки зрения, они сделали правильный расчет, надеясь
получить больше, не участвуя в конференции. Ведь через два-три
месяца они заключили соглашение о разъединении сил с Израилем на
сирийском фронте, то есть обезопасили себя в военном плане. В
политических шагах они решили не торопиться.
Автор. А в Ливане?
Дипломат. Вот здесь как раз явно прослеживается линия на
получение компенсации в Ливане за Голанские высоты.
Сирийская позиция по отношению к Израилю пред-
ставлялась достаточно гибкой и сбалансированной, хотя
Дамаск время от времени говорил об ’’освобождении
Иерусалима” и порой о ’’создании великой Сирии”. Ре-
альна’я недостижимость этих целей позволяла ’’вре-
менно”, на уровне реальной политики, достаточно
широко маневрировать и достигать взаимопонимания с
Израилем или идти с ним параллельным курсом. Факти-
чески в Ливане было достигнуто разграничение на зоны
влияния. Впрочем, были и прямые военные столкнове-
ния, как в 1982 году.
В июне 1982 года израильский премьер-министр Ме-
нахем Бегин, подталкиваемый своим министром обороны
"ястребом” Ариэлем Шароном, решился на вторжение в
Ливан. Прикрытием для израильских действий был и
фолклендский кризис и короткая война между Вели-
147
кобритани й и ргентиной Целью израильского
вторжения было разрушить полугосу арственные
структуры и в енные позиции Организации
освобождения Палестины в Ливане, помочь произра-
ильским силам из партии фалангистов в христиа ской
части Ливана за ватить власть в Бейруте. В качестве
объектов нападения были намеч ны и сирийские части
противовоздушной обороны в долине Бекаа. Изра-
ильтяне добились быстрого отката сил ООП в Бейрут, а
израильские ВВС нанесли ряд сильных ударов по
сирийцам. По израильски данным было сбито жоло 90
сирийских самолетов в первые несколько дней военных
действий, ракетные комплексы уничтожены®4. Очевидно,
что израильтянам была поставлена современнейшая
военная техника с соответствующей электронной
начинкой, что поз олило им добиться на тот момент ре-
шающего военного превосходства.
Реакция Советского Союза на израильскую интервен-
цию в Ливане в июне—сентябре 1982 года и
израильские удары по сир йским ВВС и подразделениям
ПВО в долине Бекаа была в высшей степени
сдержанной. Дело ограничилось за влениями и
протестам резким осуждением Израиля и США и
активностью в ООН. Леонид Брежнев доживал
последние месяцы, среди кремлев ких геронтократов
шла борьба за власть, и им было не до Ливана, не до
палестинцев не до Сирии. К отчаянию палестинцев, со
стороны Москвы не было сделано даже символического
жеста, чтобы затруднить действия Израиля. Репутация
СССР в арабском мире острадала политически. Был
нанес н и серьезный удар по престижу советской
военной техники. Впрочем, арабский мир оказался в тот
момент настолько разрозненным, что никаких действий
в поддержку Сирии, палестинцев и Ли ана предпринято
не было.
"Многие официальные лица в США сделали... вывод,
что нетвердое и стареющее руководство Брежнева испы-
ты ает кризис по поводу того, что делать и делать ли
что-либо вообще, — писал Э.Рубинштейн. — Они, одна-
ко, не могли оценить того, что у Кремля были ясная
перспектива и при ритеты”®5.
Конечно, ни ясной перспективы, ни понимания при-
оритете среди кремлевских лидеров не было. Была по
литическая шерция — не допускать Чрезмерного ослаб-
ления Сирии, которое вызвало бы или смену режима,
148
или меры против СССР, что означало бы резкое ослаб-
ление советских позиций в Сйрии и усиление американ-
ских. И реакци и была тоже обычной, тоже инерционной:
поднять уровень военного противостояния, поставив та-
кое вооружение, которое у еньшило бы израильское во-
енное превосходство. В Сирию уже осенью, когда во
главе СССР встал Юрий Андропо были поставлены
усложненные ракетные комплексы ’’земля—воздух”
(САМ-5) с соответствующим рад рным обеспечением и
направлено нескольк тысяч советских военнослужащих
(по западным источникам, 5—6 тыс.), чтобы обеспечить
функционировани системы ПВО и подготовку сирий-
ской армии®6. Израиль опять потерял полное господство
в юзду е.
Это был второй после Египта случай массированного
направления советских военнослужащих для обеспече-
ния обороны дружественн й страны, которой угрожал
Израиль. СССР вновь продемонстр ровал, что не допу-
стит резкого смещения военного баланса. Через два года
появили ь сообщения, что значительная часть советского
персонала ПВО эвакуирована из Сирии87.
Что касается Ливана, то алестинские боевые подраз-
деления после многонедельной осады Бейрута были вы-
ведены из страны под наблюдением многонаци нальных
сил, костяк которых составили американцы. Последо-
вала израильская оккупация Западного Бейрута массо-
вые убий гва палестинцев в лагерях Сабра и Шатила
ливанскими правыми экстремистами при п пуститель-
стве израильских оккупационных сил. Казалось, что
СССР потер тел дипломатическое поражение.
Однако маятник военно-полити еской борьбы в Ли-
ване качался то в ту, то в другую сторону. Там продол-
жалась гражданская война с быстрой сменой союзников,
постоянно чувствовались тяжелая рука Сирии и изра-
ильское военное давление. Часть палестинских сенных
формирований постепенно просочилась обратно в Ливан.
Советская позиция сводилась к декларациям о необхо-
димое и установит мир в стране, соблюдать ее террито-
риальную 1елостность.
Если характеризовать подход СССР к ливанским де-
лам начиная с 1975 года, его можно свести к формуле
"отсутствие политики — это тоже политика”. СССР не
вм впивался в лив некую гражданскую войну, хотя его
симпатии были на стороне левых, мусульман и пале-
стинцев. Он не мог позволить себе поссориться с Си-
149
рией, хотя ее действия в Ливане не вызывали одобрения
в Москве, не решался открыто противодействовать
Израилю, хотя выплескивал на него обширный запас
отрицательных пропагандистских эпитетов. СССР вы-
ступал за мирное урегулирование конфликта, за незави-
симость, суверенитет, территориальную целостность Ли-
вана, за вывод с юга страны израильских войск.
Забегая вперед, отметим, что такой же курс продол-
жался и при Михаиле Горбачеве. Это позволило найти
общий язык с США, что и выразилось в советско-амери-
канском Заявлении по Ливану от 23 сентября 1989 года.
’’Советский Союз и Соединенные Штаты Америки под-
тверждают свое убеждение в том, что проблемы этой
страны не имеют военного решения. Единственным
разумным путем к национальному согласию является
конструктивный диалог между ливанцами, которые сами
должны достичь прочных договоренностей относительно
мирного устройства в Ливане на основе баланса интере-
сов... Обе стороны вновь подтверждают свою твердую
позицию в пользу сохранения суверенитета, территори-
альной целостности и независимости ливанского государ-
ства. СССР и США осуждают любые акции захвата за-
ложников и требуют их освобождения, где бы и кем бы
они ни удерживались”88.
Советско-иракские отношения временно стали более
стабильными после баасистского переворота 1968 года, о
чем формально свидетельствовал Договор о дружбе и со-
трудничестве, заключенный 9 апреля 1972 года. В 1975
году Ирак подписал специальное соглашение с Советом
Экономической Взаимопомощи — организацией, при-
званной создать ’’общий рынок” СССР и ряда других
социалистических стран. Резкое увеличение цен на
нефть после 1973 года позволило Ираку выбирать эко-
номических партнеров на Западе и в Японии, уровень
технологии которых был выше советского. СССР устра-
ивала внешняя терпимость иракских баасистов к ком-
партии в начале 70-х годов, а экономические выгоды от
продажи оружия и строительства ряда промышленных и
других хозяйственных объектов были слишком очевид-
ными. Обычная антиимпериалистическая риторика баг-
дадских властей давала политический стимул для рас-
ширения сотрудничества.
150
"Практически мы способствовали закреплению баасистского
режима в Ираке в 70-е годы, — считает работник МИДа. — Мы под-
держали их и политически, и экономически. Мы же поддержали и их
соглашение с курдами; и недолговечный национальный фронт с ком-
партией, хотя многие у нас предсказывали, чем все это может
кончиться. Мы помогли им освоить нефтяные промыслы Северной
Ру мейлы по соглашениям еще 1967 и 1969 голов. А потом, когда
режим стал показывать зубы и коммунистам, и курдам, тут уже
играли роль чисто монетарные соображения. Ирак стал важнейшим
источником наших валютных поступлений. Нам просто некуда было
деваться, нам нужно было зарабатывать деньги. Достаточно цинично.
У нас было безвыходное положение — если бы мы не поставляли
Ираку оружие, это сделали бы другие”.
В Москве с недовольством воспринимали острейшие
разногласия между Багдадом и Дамаском. А.Н.Косыгин
пытался лично их урегулировать, но безуспешно. Казни
иракских коммунистов в 1978 году добавили горечи в
советско-иракские отношения, но отказаться от сотруд-
ничества с Багдадом в Москве не могли и не хотели. Де-
ятельность Багдада, направленная против кэмп-дэвид-
ских соглашений и попыток установить Pax Americana
на Ближнем Востоке, хотя и носила экстремистский ха-
рактер, вызывала в Москве одобрение и оправдывала
стремленне не возвращаться к длинному списку взаим-
ных претензий. Отношения между СССР и Ираком
улучшились, чтобы вновь резко охладиться после того,
как в сентябре 1980 года Ирак начал войну против
Ирана.
Естественно, что СССР был заинтересован в решении
курдской проблемы. Когда в марте 1970 года было за-
ключено соглашение, предоставлявшее курдам автоно-
мию, его в Москве приветствовали.
"Я никогда не поеду в Багдад. У меня нет к ним совсем
доверия, — говорил автору лидер иракских курдов мулла Мустафа
Барзани по-русскн, с сильным акцентом, в своей ставке в Равандузс
недалеко от границы с Ираном 17 июля 1970 года. — Мне кажется,
что баасисты спрятали шпиона мне под чалму. Никаких свободных
выборов баасисты не сделают. Позовут свои кэгэбэ, эмвэдэ, своих
агентов — напишут, что хотят”"".
После крушения Курдской республики в Иране в 1946
году ее лидер Мустафа Барзани, глава Демократической
. партии Курдистана и символ курдского национализма,
чьи силы базировались в основном в иракском Курди-
стане, нашел убежище в Советском Союзе вместе с не-
сколькими сотнями своих последователей. В июле 1958
151
года новый диктатор Ирака Абдель Керим Касем позво-
лил бежавшим курдам вернуться. Но уже к лету 1961
года начались вооруженные столкновения между кур-
дами и иракскими войсками.
В феврале 1963 года Касем был свергнут. Режим Аб-
дель Саляма Арефа продолжал военные действия против
курдов90. Соглашение с курдской автономии, подписан-
ное сменившим его новым баасистским режимом в 1971
году, не собирались выполнять ни Багдад, ни курды.
Советский Союз не раз оказывался в сложном поло-
жении, когда надо было определять позицию по отноше-
нию к внутригосударственным этноконфессиональным
конфликтам. Из них курдская проблема была одной из
самых болезненных. Советское правительство не могло
поддерживать курдское национальное движение, не вы-
зывая мгновенной резко отрицательной реакции
Анкары, Тегерана или Багдада.
Поэтому СССР вынужден был сидеть между двух
стульев и закрывать глаза на репрессии против курдов.
Сидеть между двух стульев было неудобно, но зачастую
более комфортабельного места не было. При обострении
отношений с соответствующими правительствами курд-
ская карта разыгрывалась вновь.
В 1972 году в Курдистане снова начались военные
действия. Курдам активно помогали иранцы и, видимо,
США. Советское оружие, в том числе самолеты, предна-
значенные для ’’борьбы с империализмом и сионизмом”,
использовалось иракской армией в курдских горах. На-
конец, 11 марта 1974 года Багдад объявил о предостав-
лении Курдистану автономии, но и это ие привело к
миру.
В это время Иран предъявил требование, чтобы гра-
ница между двумя странами пролегала по тальвегу
Шатт-эль-Араба, а не по иранскому берету. Советский
Союз благоразумно молчал, так как его граница в то
время на тысячи километров пролегала по китайскому
берегу Амура, а не тальвегу, что и было одной из фор-
мальных причин советско-китайского кризиса и даже
ограниченных военных действий. Для Ирана главным
было добиться признания границы на Шатт-эль-Арабе, и
курды в очередной раз стали разменной монетой в поли-
тической игре. При посредничестве Хуари Бумедьена
5 марта 1975 года стороны договорились в Алжире о
компромиссе, и Иран предал курдов в обмен на новую
границу. Сотни курдов бежали в Иран или через Иран
152
на Запад. Мустафа Барзани кончил свою жизнь в США.
Автор встречался с курдскими эмигрантами из Ирака, у
которых были русские жены — советские гражданки.
Они пытались выехать в СССР, но советские официаль-
ные власти, по их словам, чинили им препятствия и со-
ветовали: ”В Ираке объявлена амнистия, вы можете
вернуться туда”. Но курды, очевидно, разделяли абсо-
лютное недоверие Мустафы Барзани к режиму Саддама
Хусейна и были правы.
Полублагожелательное отношение СССР к курдским
требованиям не выплескивалось в публичную критику
Багдада. Даже когда после прекращения военных дей-
ствий с Ираном режим Саддама Хусейна начал физи-
ческое уничтожение курдов, в том числе с применением
ядовитых газов, Москва молчала.
Хотя центр напряженности военных конфли тов в на-
чале 80-х годов переместился в зону Персидского за-
лива, где шла ирано-иракская война, попытки сдвинуть
с места арабо-израильский конфликт продолжа
лись — впрочем не столько всерьез, сколько для демон-
страции политических позиций. Но условия для урегу-
лирования отнюдь еще не созрели, как показали не-
удачи и плана Рейгана, и плана Брежнева.
1 сентября 1982 года президент Рейган предложил
свой план ближневосточного урегулирования. Он при-
звал остан вить строительство израильских поселений на
Западном берегу, не признавать изра дьского суверени-
тета над Западным берегом, изменить израильские гра-
ницы по сравнению с линиями перемирия, существовав-
шими до 1967 года. Предусматривалось, что Иерусалим
будет единым. Президент Рейган призвал к прямым
арабо-израильским переговорам. Подтвердив, что США
против создания палестинского государства на Западном
берегу, Рейган предло мл создать полностью автоном-
ную палестинскую единицу, связанную < Иорданией. На
этот план со етская пропаганда обрушила обычный ар-
сенал критики. Это казалось тем более удобным, что
вслед за планом Рейгана был опубликован принятый на
Арабско совещании в верхах в Фесе арабский План
урегулирования, близкий по содержанию к советскому.
Перехватив некоторые его новые элементы, МИД СССР
подготовил свои предложения, которые были изложены в
речи Леонида Брежнева на встрече с президентом Юж-
ного Йемена Али Насером Мухаммедом 15 сентября
1982 года. Советский Союз предложил осуществить
153
вывод израильских войск со всех оккупированных
территорий, включая часть Ливана, К линиям перемирия
1967 года, создать палестинское государство на Западном
берегу и в Газе, признать право всех государств региона
на безопасное независимое существование, прекратить
состояние войны между Израилем и арабскими государ-
ствами. Перекликаясь с арабскими предложениями, план
предусматривал право для палестинских беженцев вер-
нуться к своим очагам или получить компенсацию за
оставленную собственность, возвращение Восточного
Иерусалима арабам и его включение в арабское государ-
ство,, свободу доступа верующих к Святым местам трех
религий во всем Иерусалиме. Предусматривались гаран-
тии окончательного урегулирования со стороны Совета
Безопасности. Брежнев призвал осуществить урегулиро-
вание на международной конференции, в которой уча-
ствовали бы все заинтересованные стороны, включая
ООП — ’’единственного законного представителя араб-
ского народа Палестины”91.
Период, когда во главе СССР находились Юрий Ан-
дропов и Константин Черненко (с ноября 1982 по март
1985 года), не был отмечен сколько-нибудь серьезными
советскими шагами на Ближнем и Среднем Востоке. Оба
лидера были больны, и не было существенно важным,
кто стоял во главе страны — крупный и само-
стоятельный политический деятель Андропов или без-
вольная кукла в руках собственных помощников Чер-
ненко. Ни у того ни у другого не доходили руки до
Ближнего и Среднего Востока. Обещающее на-
чало — встреча Андропова в декабре 1982 года с делега-
цией, сформированной в Фесе во главе с королем Ху-
сейном и при участии министра иностранных дел Саудо-
вской Аравии Сауда аль-Фейсала, — не имело серьез-
ных последствий. Поставки Сирии ракет САМ-5 и СС-21
явно были запланированы заранее. И, видимо, Андропов
просто не возражал против их. отправки вместе с совет-
ским персоналом. Учитывая конфронтацию с США, Со-
ветский Союз пошел на укрепление отношений с Сирией
и Ливией, хотя действия обеих стран не раз ставили
Москву в затруднительное положение. Продолжались
примирительные жесты в адрес Египта и "консер-
вативных” арабских режимов.
В военные действия в Ливане включились амери-
канцы, которые стали обстреливать и бомбить позиции
друзов, а'"затем и сирийцев, что вызвало обеспокоен-
154
ность в Москве. Но в результате акции мусульманского
боевика-’’камикадзе” 24 октября 1983 года был произве-
ден взрыв в штаб-квартире американских морских пехо-
тинцев в Бейруте/ оставивший 240 убитых. США не-
сколько недель спустя благоразумно вывели свои войска
из Ливана. Оставшийся без американской поддержки
президент Амин Жмайель, который 17 мая 1983 года
подписал мирное соглашение с Израилем, обратился за
помощью к сирийцам, заплатив за это 5 марта 1984 года
денонсацией соглашения. Москва, где скончавшегося
Андропова в феврале сменил Черненко, реагировала
лишь обычными пропагандистскими выпадами против
США и Израиля. ,
Отзвук тех настроений попал в воспоминания
А.А.Громыко: ’’Весь мир назвал эти действия
[американцев в Ливане] международным разбоем. Здесь
не может быть места фарисейским ссылкам на какую-то
опасность со стороны Ливана для стратегического союз-
ника США — Израиля, поскольку сам Израиль развязал
агрессию против Ливана и оккупировал часть его терри-
тории. Все значительно проще: в Ливане к агрессору
меньшего калибра присоединился агрессор крупный...
Эта бесславная страница в истории США не будет за-
быта ни ливанским народом, ни миром в целом. Так же
как не будет забыта и преступная агрессия США против
Ливии в апреле 1986 года. Все, что делалось в этой
связи Вашингтоном по линии дипломатического ведом-
ства, ставилось на службу указанной политике”92.
Естественно, что при таком отношении к США ника-
кого сближения позиций, взаимопонимания бытд, не
могло. Но и воспользоваться неудачами США Советский
Союз опять-таки был не в состоянии. На события в Ли-
ване, Иране, на ирано-иракском фронте, в Персидском
заливе Москва откликалась лишь вполне предсказу-
емыми заявлениями и статьями. Рутинные встречи с не-
которыми арабскими лидерами продолжались. Подпи-
санное в Аммане в феврале 1985 года соглашение Ара-
фат — Хусейн о совместных действиях в деле ближнево-
сточного урегулирования, направленное на поиски вы-
хода из ближневосточного тупика, как и последующая
"инициатива Мубарака”, вызвало ожидаемую негатив-
ную реакцию в Москве, поскольку оно приветствовалось
в Вашингтоне.
Советская политика на Ближнем и Среднем Востоке
была в тупике.
155
Человеческое измерение
Если принять в качестве постулата, что любая поли-
тика — это не.только отношения между государствами и
правительствами, но и между людьми во плоти и крови,
то человеческое измерение советской политики на
Ближнем и Среднем Востоке оказывается необходимым
объектом изучения. Исследователь не может пройти
мимо того, как воспринимали СССР с ’’той” стороны и
элита, и ’’человек с улицы”.
Советские руководители обычно красили представите-
лей политических элит ’’прогрессивных”, ’’револю-
ционно-демократических” режимов в цвета идеализма и
мессианских ожиданий. Но лидеры этих режимов в
гораздо большей степени опирались на прагматичные
расчёты. Исключения были: папример, южнойеменские
неомарксисты, увлеченные советским примером. Но
чаще западное воспитание, знакомство с образом жизни
на Западе делало политических союзников СССР из
числа левых, даже коммунистов, психологическими по-
клонниками Запада. Лишь подъем фундаменталистского
движения и включение в структуры власти в некоторых
странах ярых исламистов приводили к отторжению за-
падных ценностей не только в политическом, но и в ду-
ховном, культурном, бытовом, иногда тичном плане. Но
это не означало появления условий для сближения с со-
ветским образом жизни.
И все же прагматизм и авторитарные амбиции лиде-
ров ряда арабских стран создавали психологическую
основу для сотрудничества с СССР. Опыт общения с со-
ветским руководством в целом выглядел положитель-
ным. СССР действительно не вмешивался во внутрипо-
литическую борьбу, в целом оставался верным своим
обязательствам, хорошо реагировал на декларативную
часть отношений — на заявления об ’’антиимпери-
ализме”, ’’солидарности революционных сил” и
т.п. — и, несмотря на риск, приходил на помощь, когда
возникала. угроза существованию режимов со стороны
местных, а порой и не только местных противников.
СССР в тяжелых обстоятельствах четырежды протянул
руку помощи Египту — в 1956, 1967, 1970 и 1973 годах,
четырежды — Сирии: в 1957, 1967, 1973 и 1982—1983
годах. При этом наличие или отсутствие со-
ответствующих договоров не было определяющим в по-
ведении советского руководства. СССР стал на сторону
156
Эфиопии, когда Сомали, связанная с СССР договором,
вторглась в эфиопскую провинцию Огаден. СССР вре-
менно приостановил поставку оружия Ираку, когда тот
начал войну с Ираном. Но Сирии или Египту оказыва-
лась серьезная помощь и при отсутствии соответству-
ющих договоров.
Хотя представители местных революционно-автори-
тарных политических элит понимали, что само их вы-
живание в какой-то степени зависело от сотрудничества
с СССР, в личном плане они нередко сталкивались.
Ю.Н.Черняков . Были коллизии в наших взаимоотношениях с
арабами. Мы не понимали их, а они — нас. Разный был менталитет.
Наши арабские друзья в своем большинстве считали, что мы.
Советский Союз, чего-то очень хотим от них, от арабов, поэтому самое
главное — не продешевить. Это означало, что очень часто мы с
арабами говорили на разных языках. Я думаю, что это происходит и
сейчас. Меньше, но происходит.
Но проницательные арабские политические деятели
более взвешенно оценивали Советский Союз, чем это
представляется в Москве. ’’Когда устанавливается дове-
рие, советские руководители готовы слушать и даже
уважать мнения, отличающиеся от их собствен-
ных, — писал бывший министр иностранных дел Египта
Исмаил Фахми. — Они достаточно информированы, но у
них на удивление малый опыт взаимоотношений с ино-
странными системами, культурами и традициями. Не го-
воря уже о понимании важности религии в некоторых
странах. Русский медведь не так страшен, как его изо-
бражают, и у него много ограничений, которые должен
понимать каждый, кто поддерживает с ним отношения.
Первое ограничение вытекает из непоколебимой па-
мяти об ужасах второй мировой войны. Абсолютное
большинство русских, с которыми я говорил, указывали
мне, что^Советский Союз потерял 25 миллионов в этой
войне. В' результате советские лидеры не были готовы
принимать решительные шаги, которые бы вели к войне
и другим колоссальным потерям человеческих жизней.
И меньше всего они были готовы предпринимать шаги,
ведущие к ядерной конфронтации с США. Высший при-
оритет для советских политиков заключается в улучше-
нии отношений с Соединенными Штатами и в том,
чтобы найти согласие с ними по важнейшим междуна-
родным проблемам. Нам, на Ближнем Востоке, поэтому
не следует думать, что Советский Союз будет отдавать
157
высший приоритет нашим проблемам и будет бряцать
оружием против Соединенный Штатов за нас.
Второе ограничение заключается в том, что у Совет-
ского Союза — ограниченные ресурсы по сравнению с
США... Третье ограничение — это характер советской
системы. Процесс принятия решений медленный, и вряд
ли можно ожидать быстрого изменения политики, иду-
щего наравне с быстрым изменением международной
обстановки”94.
Когда интересы советского руководства и местных ли-
деров переставали совпадать, ’’брак по расчету” нередко
завершался разводом, с битьем посуды и даже уличными
демонстрациями. Так было, скажем, в Египте и Сомали.
Но любопытно, что если в странах северного по-
яса — Турции, Иране, Афганистане — антисоветизм,
наложенный на старые опасения перед экспансией Рос-
сийской империи, мог стать лозунгом для определенной
политической мобилизации масс, то антисоветизма сни-
зу в арабских странах, на уровне массового сознания,
почти не было. Он не выходил за рамки недовольств
’’недостаточной” советской помощью. Антисоветские
взрывы бывали. Но, как правило, они были срежиссиро-
ваны сверху (как в садатовском Египте), а не шли снизу
и быстро выдыхались.
Масштабы, глубина, разнообразие связей арабов, ту-
рок, иранцев с СССР были несопоставимы с тем, что
складывалось во взаимоотношениях с Западом. Там речь
шла о десятках и сотнях тысяч деловых, личных контак-
тов, поездках для отдыха, учебы, развлечений. Шло
движение людей и капиталов в двух направлениях. Со-
ветский Союз не мог создавать таких Связей ни по объ-
ему, ни по качеству.
Русские, советские в арабских странах, Иране, Тур-
ции оставляли, конечно же, противоречивый след. С
одной стороны, практически нигде они не вели себя как
’’белые сахибы” и проявляли достаточно демократизма в
общении. С другой — они жили исключительно зам-
кнуто — по ряду причин. Специалисты или офицеры
приезжали сюда по контрактам. Для многих это был
единственный шанс в жизни приобрести автомашину,
кое-какую бытовую технику и аппаратуру, товары шир-
потреба. Поэтому они в ряде случаев неприлично эко-
номили, покупая, скажем, дешевые продукты там, куда
15»
их местные коллега соответствующего социального ста-
туса, не говоря уже о западных специалистах, никогда
не пойдут. Такой образ жизни не располагал к общению
с местными жителями и не вызывал уважения. Питье-
вым спиртом, купленным в аптеке и разведенным в
кока-коле, можно было угостить своего прияте-
ля — советского специалиста, но не коллегу — араба,
турка или иранца. Для большинства советских граждан
существовал языковой и культурный барьер в общении.
Наконец, что до недавнего времени было не менее суще-
ственным; офицеры безопасности и партийные функци-
онеры строго контролировали и в лучшем случае не по-
ощряли "несанкционированных” контактов за
пределами работы. Поэтому общительные переводчики и
некоторые специалисты, знающие языки, попадали под
подозрение — или официальное ("что-то они
предпочитают связи с местными жителями нашим
кинофильмам, вечерам или собраниям”), или бытовое
("слишком широко живут, принимают гостей, откуда
деньги?”). В результате чем большая колония советских
людей находилась в какой-либо стране, тем хуже было
к ним отношение "человека с улицы”.
В.М.Виноградов^. Я предлагал нашему руководству сократить
число советских специалистов в Египте еще до решения Садата, до
1972 года. Уже были трудности. Наши товарищи очень часто слабы по
части психологического подхода. Ведь египетская армия была
воспитана англичанами, со своими порядками, традициями, особенно
среди офицеров. Наши офицерские нравы во многом отличались от
того, что существовало в английской армии. Многие наши советники
выглядели неуклюже в светском общении, хотя, может быть, они были
прекрасные специалисты. Они не умели устанавливать человеческие
контакты. Много раз я старался создать условия, чтобы наши офицеры
подружились с египетскими офицерами. Они делали одно большое
дело — строили армию, готовили ее. Пытались организовать контакты
во внеслужебное время. Не получалось. Организуется, скажем,
египтянами большой вечер: в одном углу стоят египетские офицеры, в
другом — советские. Наши не знали ни арабского, ни английского
языка. Атмосфера в целом в наших коллективах была такая, что не
рекомендовалось устанавливать личных контактов. Это не могло не
приводить к тому, что в египетской армии ходили разного рода слухи
о советских военных.
О сложностях во взаимоотношениях с советскими во-
енными пишет видный египетский журналист и полити-
ческий деятель М.Х.Хейкал: "Иногда казалось, что рус-
ские заигрывают с солдатами и холодны с офицерами,
потому что это была „классовая армия"”96.
159
Со временем, особенно когда многочисленные совет-
ские специалисты и их жены уезжали, прежние бытовые
трения забывались. Даже торговцы, в целом относивши-
еся к советским людям недоброжелательно, в основном
из-за того, что они по мелочам и неприлично торгова-
лись, вспоминали о них с теплотой: советские покупали
товары ширпотреба, на которые западный турист или
специалист даже не смотрел. И свойство человеческой
памяти сохранять только хорошее, и реальный вклад в
экономику стран, с которыми СССР сотрудничал, были
все-таки больше позитивными, чем негативными. Но
друзей, сохранившихся личных связей почти не остава-
лось. Исключение составляли отдельные представители
тончайшей прослойки дипломатов, журналистов, уче-
ных.
К.М.Труевцев (бывший переводчик в Сане, i затем преподаватель
философии в партийной школе "научного коммунизма” в Адене)’'.
Взаимное притяжение между русскими и арабами было, особенно в
Йемене. Что в йеменцах, что в некоторых наших гордах, особенно
северокавказцах, можно уловить социально-психологические черты,
которые в какой-то мере считаются издавна присущими и русским, по
которым наша литература испытывает ностальгию.
Автор. Не стоит абсолютизировать, но можно, пожалуй, назвать
демократизм общения, общинную солидарность, эмоциональность в
дружбе.
К.М.Труевцев. Не только. Природный ум и достоинство — и
кресьянское (феллашское), и бедуинское.
Автор. Но иногда складывалось и панибратство выпивох — под
нашим влиянием. Помню рыбалку в Аденском заливе Жара с шести
утра под тридцать. И наши "рыболовы” выпивают сами и напивают
бумажные "аэрофлотовские” стаканчики теплую водку йеменцам-
мотористам. А те не только выпивают, но и закусывают бутербродами
со свиным салом!
К.М.Труевцев. Мы и такие. Была и другая крайность — наши очень
редко, но встречавшиеся доморощенные расисты. Те, кто считал
арабов глупее, примитивнее себя. Этот примитивный расизм дорого
стоил самим его адептам, потому что тот, кто презирал арабов,
представителей чужой, но богатейшей культуры и истории, не уважал
и сам себя.
Автор. Скажу больше, я уже более тридцати лет бываю в арабских
странах и замечаю, что тот взгляд, несколько вниз, на арабов, который
у нас раньше был, сейчас вообще необоснован. В ряде областей на
основе теснейшего сотрудничества с Западом арабы, как и турки,
взрастили свою интеллектуальную элиту или мирового уровня, или
близкого к нему. В нашем цехе спецналистов-ближневосточников это
особенно заметно.
Подготовка кадров в СССР стала единственным серь-
езным мостом связей на человеческом уровне между
СССР и странами региона. В 1961 году в Москве Никита
Хрущев создал Университет дружбы народов им.Патриса
Лумумбы. Конечно, ожидалось, что молодежь из стран
’’третьего мира”, прошедшая через советские вузы, со
временем займет важные или руководящие позиции у
себя на родине, будет оказывать существенное воздей-
ствие на политику и сделает ее более просоветски ори-
ентированной. Однако если выпускники западных уни-
верситетов нередко возвращались в свои страны с ле-
выми убеждениями, то многие, если не большинство
тех, кто познакомился с ’’советским образом жизни”,
становились антикоммунистами. У выпускников
советских вузов появлялись проблемы дома с
признанием их дипломов, а если эти вопросы были
урегулированы то все равно их советские дипломы и
степени часто ценились ниже западных. Многие из них
были под подозрением как потенциально
’’завербованные” советскими спецслужбами.
Все же эффект от учебы в СССР был в целом благот-
ворным для двусторонних отношений. Выпускники со-
ветских вузов, как правило, сохраняли хорошие воспо-
минания о стране, где они провели лучшие, студенчес-
кие годы жизни, и теплые чувства к народу, среди кото-
рого они жили, хотя и не к коммунистическому режиму.
Естественно, что студентов из Турции, Ирана, Афга-
нистана было меньше, хотя после апрельского перево-
рота 1978 года в Кабуле в СССР были направлены де-
сятки тысяч афганцев.
Почти четвертая часть арабских студентов возвраща-
лись с советскими женами, как правило русскими. По
неофициальным подсчетам, сейчас в арабских странах
около 100 тыс. человек живут в семьях, где хотя бы
один — русский.
Однако десятки тысяч женщин, вышедших замуж за
граждан других стран, считались отрезанным ломтем.
Советские чиновники именовали их с презрительным от-
тенком "совгражданками”. Их грубо отпихивали от со-
6 387
161
ветских колоний, от посольств, не пускали детей от
смешанных браков в советские школы за рубежом.
”Мы не могли ничего сделать, — говорит
Е.Д.Пырлин, — это наша беда, а не вина. Тот строй,
который у нас был, не позволил осуществлять нормаль-
ные человеческие связи’98.
А. Ф. Смирнов (журналист-арабист)99. Развитию связей с
арабским миром у нас крайне препятствовала закрытость советского
общества. Десятки тысяч арабских граждан получили образование в
Советском Союзе. Тысячи политэмигрантов и других выходцев из
арабских стран обосновались (правда, с большим трудом) в Советском
Союзе. Но взаимопроникновение русской и арабской культур, участие
арабов в тех или иных наших делах крайне незначительны. В го же
время в США, например, правой рукой президента Буша был ливанец
Сунуну, послом США в Марокко до недавнего времени был также
выходец из Ливана. Выходцы из арабских стран — врачи, бизнесмены,
политические деятели, дипломаты — играгрт большую роль в США.
Многие из них не забыли арабский язык. У нас же арабскому хирургу
вряд ли поручат ответственную операцию — а вдруг неудача, кто
будет отвечать? В нашем АПН, чтобы побеседовать с арабским
журналистом, которого я зпзю тридцать лет и который оказал нашей
стране услуг не меньше, чем некоторые наши сограждане, я должен
заполнить несколько бланков, принять его в специально защищенном и
изолированном помещении, сделать запись беседы и т.д. Роль арабских
граждан в наших органах информации, работающих на Ближний
Восток, чисто техническая — переводчики, стилисты. В крупнейших
американских и британских университетах совместно работают
арабские и западные востоковеды, на равных готовят и публикуют
научные труды. Я же до сих пор не видел ни одной серьезной книжки,
если не считать словарей, написанной совместно советским
специалистом и его арабским коллегой.
Исторически произошел перекос в советско-арабском сотру-
дничестве в чисто военный аспект и в стройки, сооружаемые через
бывший ГКЭС. Если не считать алжирского Института нефти и газа в
Бумердесе, где работают наши преподаватели, бывшего Института
научного социализма в Адене и нескольких центров профессиональной
подготовки. Советский Союз не создал на Арабском Востоке ни одного
солидного научного или учебного центра. Особенно плохо шло
сотрудничество по научно-гуманитарной линии.
Автор. Наши внутренние проблемы сказывались вовне.
А.Ф.Слирнов. Еще как. Подбор кадров для командировок бывал
сомнительный. На наших стройках и совместных объектах в арабских
странах работало слишком много "блатных”, в том числе средних и
малых начальников, не знающих непосредственно своего дела и не
заинтересованных в изучении новых технологий, арабского или даже
европейских языков. В военных же контрактах царил полнейший
произвол.
Прежде, ,в хрущевские времена, многие советские специалисты
отличались-нюдлинным интернационализмом и энтузиазмом в работе.
162
Но дух стяжательства, иногда патологическая жадность, стремление
безбедно, не напрягаясь, отбыть свой срок постепенно брали верх. Я
хорошо помню одного довольно солидного нашего дипломата, который
просидел весь период 'блокады Бейрута в подвале посольства, не
расставаясь нигде, даже в туалете, с аттаще-кейсом, набитым чеками
"Внешпосылторга”. Он при этом причитал: ’’Когда же эти проклятые
палестинцы уберутся отсюда? Ведь у меня пропадает летний отпуск!”.
Между прочим, он один из тех, кто должен был поддерживать
оперативные контакты с-ООП.
Автор. Наши люди нередко вынуждены были неприлично эко-
номить.
А.Ф.Смирнов. Ну не дипломаты же! У них были частые загран-
командировки. Но конечно, наша практика обрекала за границей
советского специалиста, независимо от его квалификации, зачастую
иа полунищенское и бесправное существование на глазах у десятков
арабов, хорошо обо всем осведомленных.
Автор. Но если отвлечься от быта, то, может быть, картина
предстанет другой.
А.Ф.Смирнов. И да и нет. Наши военные специалисты нередко
проливали кровь и погибали в ряде стран, например в Египте. Это
останется в памяти египтян. Убивали или брали в плен советских
гражданских специалистов и в странах, где разгорелись гражданские
войны, нередко вызванные догматической, тоталитарной политикой
дружественных Москве режимов. Но наша гуманитарная помощь
нередко отсутствовала там, где приходила помощь Запада. В
больницах осажденного Бейрута во время войны 1982 года работали
бригады врачей из западных стран. Наших там не было. Добро-
вольцы — граждане западных государств — и сейчас работают в па-
лестинских госпиталях. Когда в Южном Йемене, например, произошло
катастрофическое наводнение, наша мизерная помощь поступила
гораздо позже щедрого содействия Англии, Италии, даже Саудовской
Аравии, которая тогда находилась во враждебных отношениях с
НДРЙ. Что касается Бейрута, то на произвол судьбы оказались
оставленными не только палестинцы и ливанские левые, но и сами
советские граждане. Для их эвакуации не было направлено даже
гражданское судно.
Автор. Ну а общий итог?
А.Ф.Смирнов. И все-таки я бы ни в коем случае не стал
перечеркивать все то положительное, что сделано — от Асуана до
профтехучилища в Йемене. Мы же в 50-е годы начинали с нуля.
Сейчас есть большой задел. Я не стал бы одобрять некоторые
критические материалы по советско-арабскому сотрудничеству, подо-
бные тем, что, например, были опубликованы в "Аргументах и
фактах”. Нам, с трудом вылезающим из трясины тоталитаризма, не
стоило бы с высокой кафедры учить арабов, как пользоваться
демократией на западный манер. Не надо снова навязывать кому-либо
какие-то рецепты. В любом случае арабский мир — это в целом (за
исключением, может быть, Судана и кое-кого еще) динамично
развивающееся, хотя и не без трудностей, сообщество, с которым мы
имеем массу старых и новых связей. Мы не должны дистанцироваться
от арабского мира в силу соображений как гуманитарного, так и
6’
163
прагматического характера. Взаимные симпатии сохраняются и будут
нашим совместным капиталом.
Оглядываясь на период, охваченный настоящей
главой, обнаруживаешь, что в ней нашлось очень мало
места для описания взаимоотношений Советского Союза
и местных компартий. Означало ли это исчезновение
мессианского компонента во внешней политике
Советского Союза? Отнюдь нет. Хотя относительный вес
прагматизма и мифологии изменился, мышление и
поведение советского руководства были по-прежнему
пронизаны мессианскими идеями, искажающими
внешнеполитические приоритеты и конкретные дей-
ствия. Груз прежних убеждений в конечном торжестве
коммунизма, в крушении империализма, в пролетарском
интернационализме давил на принятие политических
решений.
164
Глава IV
’’ПЛАМЕННЫЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ,
ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ”
СССР и коммунистическое движение
Гаозд бы делать из этих людей:
Не было б в мире крепче гвоздей!
Николай Тихонов
Если империализм был высшей и последней стадией
капитализма, то кто-то и в угнетенных империализмом
странах капиталистической периферии, и в его басти-
онах должен был возглавить победное шествие народов к
апофеозу развития человеческого общества — со-
роциализму в форме советской сталинско-брежневской
модели.
Такая роль, естественно, предназначалась ’’пламен-
ным революционерам, верным друзьям СССР” — ком-
мунистическим партиям и на Западе, и на Востоке.
Именно они — в идеале — должны были стать авангар-
дом борьбы за освобождение своих народов на Западе от
гнета буржуазии, а на Востоке — от колониального или
полуколониального ига, создавая себе социально-поли-
тическую базу среди рабочих и других трудящихся.
В Советском государстве с самого начала разделение
партийной и государственной власти было фикцией.
Большевики считались как бы одной из .секций Комму-
нистического Интернационала, в который на тех же
правах входили другие партии-секции. Одной из глав-
ных задач зарубежных коммунистов была защита инте-
ресов и безопасности Советского Союза — страны, где
взяла в руки власть одна из секций Коминтерна и
откуда шла поддержка других секций, конечная цель
которых — пролетарская революция й приход их к вла-
165
сти — своей стране и Советскому Союзу — не вызывала
до поры до времени сомнений ни у советских, ни у зару-
бежных коммунистов. Разве не сказали еще классики,
что ’’рабочие не имеют отечества”? Разве поддержка
СССР не соответствовала интересам ’’своих
трудящихся" и делу освобождения от колониального
гнета своих стран? Схема была настолько убедительной,
что околдовала даже такого интеллектуала-аристократа,
как Ким Филби, который стал не только коммунистом,
но и добровольным агентом советской разведки. Он, как
и другие ему подобные, служил ведь не СССРТ а ’’делу
торжества коммунизма на планете”. Не знаю, вел ли
Ким Филби дневники, когда к концу жизни вынужден
был укрыться в Советском Союзе, надеть там уже
заслуженный им мундир генерал-майора КГБ и
взглянуть вблизи на идола, служению которому он отдал
свою жизнь, редкий талант и ради которого предал
родину. Узнает ли кто-нибудь его мысли и чувства?
Известно лишь, что в последние годы перед смертью он
тяжко и много пил. Куда трагичнее была судьба
некоторых иранских офицеров, пошедших на
агентурную работу в пользу СССР во имя
коммунистических идеалов и кончивших жизнь в сава-
ковских застенках. Это — крайние случаи, но лояль-
ность СССР была в принципе составной частью убежде-
ний ’’настоящих коммунистов”.
В 20—40-е годы реальные процессы, проходившие в
СССР, лишь немногих из зарубежных коммунистов от-
талкивали от их мессианской идеи. Образ страны побе-
дившего социализма, доносимый до них советской про-
пагандой, начисто заслонил реалии абсурдного, палачес-
кого сталинского режима. Те из иностранных коммуни-
стов, кто жил в СССР, уцелел в период ’’чисток” 30-х
годов и сохранил убеждения и идеалы, переживали тра-
гический надлом: разрыв между лозунгами и реально-
стью был слишком велик. Кое-кто превратился либо в
манкуртов, которые с постоянством магнитофона повто-
ряли изречения ’’вождя народов”, либо в циников, гото-
вых ради выживания и куска хлеба с маслом на все.
Судьба отдельных арабских, турецких, иранских комму-
нистов, сгинувших в сталинских застенках, еще ждет
своих исследователей.
Коммунистические партии стали действовать в Тур-
ции с 1920 года, в Иране — с 1920-го, в Египте — с
1921-го, вСирии—Ливане — с 1924-го, в Палестине — с
166
1921-го, в Сирии—Ливане — с 1924-го, в Палестине — с
1921-го, в Ираке — с 1934 года. В странах Магриба сна-
чала они были секциями Французской компартии.
Известно, что британские и французские колониаль-
ные администрации в арабских странах действительно
были озабочены распространением большевистских идей
Представитель британской администрации в Ираке пи-
сал, например, в начале 20-х годов: ’’Семена больше-
визма распространяются... в Месопотамии и Индии не
меньше, чем среди турок...”1. События показали, на-
сколько преувеличенными были эти опасения, но меры
по уничтожению "семян большевизма” принимались са-
мые энергичные.
После первой мировой войны самые правые полити-
ческие силы были представлены исторически обречен-
ными традиционалистскими лидерами, выра-жавшими
интересы местных феодально-помещичьих кругов, дис-
кредитированных сотрудничеством с Западом (например,
королевские режимы в Египте или Ираке, шахский ре-
жим в Иране). Конечно, любые обобщения грешат не-
точностями, и в эту схему не попадают режимы Аравии
или религиозно-политические лидеры Судана или Ли-
вана.
Другое общественно-политическое течение — либе-
рально-буржуазное — заимствовало идеалы на Западе и
ставило целью перенести в свои страны модели запад-
ного социально-политического устройства. Они боролись
за независимость, но предпочтительно мирными мето-
дами. Когда Запад в лице руководителей Великобрита-
нии и Франции, не расставшихся с имперскими иллюзи-
ями, замешкался с военно-политическим уходом из ре-
гиона, то либерально-буржуазные партии, уже погряз-
шие в политиканстве, соглашательстве, беспринципных
компромиссах, вступили в полосу долгого и глубокого
кризиса. Судьба египетской партии Вафд или сирийских
буржуазных партий тому свидетельство.
Революционно-демократическое, согласно советским
определениям, (а точнее — революционно-авторитар-
ное), крыло национально-освободительного движения
быстро воспринимало и более отчетливый национализм,
родившийся в Западной Европе и перенесенный на мест-
ную почву, и революционные организационные струк-
туры компартий, а также некоторые их идеалы и иллю-
зии. В 30-е годы устремления представителей революци-
онно-авторитарного течения в арабском мире в чем-то
167
перекликались с кемализмом в Турции, но условия для
их успешной деятельности созреют лишь в 50—70-е
годы. Пока же в каирском пансионате пламенный про-
поведник идеи арабского возрождения и арабского един-
ства Саты аль-Хусри пишет свои работы, обосновывая
теорию панарабизма, а молодые офицеры — члены
кружка, в который вхож Гамаль Абдель Насер, мечтают
о величии Египта и в спорах определяют туманные
очертания его будущего политического устройства.
На смену религиозным реформаторам рубежа века
Джалал ад-Дину аль-Афгани и Мухаммеду Абдо пришли
фундаменталисты, которые еще создадут могуществен-
ное социально-политическое движение. В 20—30-е годы
они были сильны, но не господствовали на политической
сцене.
А что же коммунисты? Пожалуй, в спектре течений
политической мысли и политической организации на
Ближнем и Среднем Востоке они могли бы занять более
видное место, чем то, которое фактически заняли. Они
нигде не добились сколько-нибудь значительного успеха
в период между двумя мировыми войнами. Почему?
Ведь заложили же основу будущих потрясающих успе-
хов их идеологические братья в Китае и Вьетнаме.
Видимо, ответ не может быть односложным и будет
разным в зависимости от страны. Утверждают, будто
отсутствие в странах региона сформировавшегося рабо-
чего класса лишало компартии социальной базы. Но, во-
первых, она не возникла и с формированием многочис-
ленного пролетариата в ряде стран, во-вторых, и боль-
шевики в России, и коммунисты в Китае опирались
отнюдь не на кадровых рабочих, точнее, не только на
них. Пожалуй, даже репрессии во всех странах региона
против коммунистов в 20—30-е годы, которые
разрушили структуры компартий, находившихся в
процессе становления, лишь частично объясняют дело:
ведь и китайские и вьетнамские коммунисты также
подвергались репрессиям.
В Турции Мустафа Кемаль, названный впоследствии
Ататюрком, создав тоталитарный режим и переняв не-
которые советские структуры и методы (однопар-
тийность, этатизм), не мог потерпеть существования
независимой политической организации с чуждой ему
идеологией, потенциально большими амбициями,
политическими симпатиями, явно направленными вовне.
До настоящего времени, а может быть, навсегда оста-
168
нется тайной, был ли лидер-основатель Турецкой ком-
партии Мустафа Сухби с группой своих товарищей
уничтожен по приказу Мустафы Кемаля, или какой-ни-
будь местный шеф безопасности ’’проявил инициативу”,
или просто их фелюга случайно перевернулась в Черном
море. Но вряд ли судьба компартии в Турции была бы
иной, останься они живы.
В Иране коммунисты, принявшие самое активное уча-
стие в создании Гилянской республики, запятнали себя
’’ребяческими”, но кровавыми преступлениями во имя
коммунистических идеалов, скопированных с ’’военного
коммунизма” Советской России.
В Палестине коммунисты на первых порах поддер-
жали сионистскую колонизацию и оттолкнули потенци-
альных сторонников — арабов. В Сирии, Ливане и
Египте среди основателей движения слишком много
было представителей религиозных и этнических мень-
шинств — евреев, греков, итальянцев, что уменьшало
доверие к ним со стороны открытых для коммунистичес-
ких идей слоев арабского населения.
Повсеместно коммунисты оказались дважды заклей-
менными — как атеисты и как люди, ориентирующиеся
на СССР, даже ’’агенты” СССР. Второе клеймо, опасное
для политического деятеля в Турции и Иране, с их ан-
тирусскими и антисоветскими традициями было пока
что несущественным в арабских странах. Атеизм же
коммунистов, безусловно, обрекал на поражение их
попытки завоевать доверие масс. Впрочем, категоричные
утверждения были бы неточными и здесь: ведь лаицизм
и даже явный антиисламский настрой кемалистов не по-
мешали им безраздельно удерживать власть в Турции
три десятилетия.
Пожалуй, очень много вреда коммунистам Ближнего
и Среднего Востока нанесли установки Коминтерна, за-
тем Коминформа и просто теории, лозунги, заявления
КПСС, оторванные от реальной действительности, обре-
кавшие зарубежные компартии на сектантскую замкну-
тость и потерю доверия со стороны масс. До 1935 года,
то есть до VII конгресса Коминтерна, действовала уста-
новка на борьбу с ’’соглашательской буржуазией”.
В Западной Европе коммунисты боролись против со-
циал-демократов, расчищая путь фашизму, а в странах
Ближнего и Среднего Востока — против ’’реформистской
буржуазии”, то есть против тех сил, которые стремились
к достижению или укреплению политической независи-
169
мости, но отнюдь не с помощью тех средств и методов,
которые устраивали коммунистов.
Затем главным врагом стал фашизм, и компартии бы-
стро сменили тактику. В условиях, когда нацистская
пропаганда на Ближний Восток была направлена против
Великобритании и Франции, олицетворявших здесь за-
падный империализм, и носила антиеврейскую окраску,
подыгрывая чувствам арабских националистов, очеред-
ное колебание коммунистов не укрепило их политичес-
ких позиций Пакт Молотова—Риббентропа позволил
коммунистам участвовать вместе с пронацистскими де-
ятелями в антианглийском восстании Рашида Али аль-
Гайлани в Ираке в 1940 году. Но после вторжения Гер-
мании в СССР врагом снова стали державы ’’оси”, и
коммунисты мобилизовали своих сторонников на под-
держку Советского Союза.
Крушение нацизма во второй мировой войне, выда-
ющиеся победы СССР и превращение его в державу с
глобальными амбициями, навязанный им триумф соци-
ализма в странах Восточной Европы и самостоятельная
победа социализма в Китае, подъем коммунистического
движения во Франции и Италии — все это предопреде-
лило резкий взлет интереса к марксистско-ленинским
идеям на Ближнем и Среднем Востоке, открыло возмож-
ности для укрепления компартий и расширения их вли-
яния. Правда, если в арабских странах симпатии к
СССР шли по восходящей, то в странах северного пояса
дела обстояли по-другому. В Турции после неуклюжих
угроз Сталина й территориальных претензий господ-
ствовали антисоветизм и русофобия. В Иране, правда,
несмотря на все ошибки советской политики, главным
врагом оставалась Великобритания и антизападные
настроения были сильнее антисоветских. Ио лидера
либерально-буржуазного движения Мосаддыка объявили
’’лакеем империализма”, повернули против него
Народную партию Ирана и облегчили военный
переворот, организованный в 1953 году ЦРУ.
После 1945 года коммунизм стал популярной доктри-
ной в прокуренных салонах египетской, сирийской, ли-
ванской интеллигенции, приобрел популярность среди
части профсоюзных деятелей. Как это часто бывало в
арабских странах, идеи приходили не непосредственно
из СССР, а из Франции и Италии, где почти любой ин-
теллектуал объявлял себя ’’красным” или хотя бы
’’розовы»”. В те послевоенные годы марксизм обогатил
170
спектр политической мысли и политических движений в
странах региона.
После войны, возможно, используя опыт Сталина, со-
трудничавшего с православной церковью и мусульман-
ским духовенством, коммунистические партии, хотя и
не все, спрятали свою враждебность к исламу. Одновре-
менно они пытались приспособиться к национализму.
Взятый еще в 30-е годы курс на арабизацию компартий
особенно усилился после войны и дал кое-какие резуль-
таты.
Позиции коммунистов вновь, как и до VII конгресса
Коминтерна, ослаблялись лозунгами, исходящими из
Москвы, о ’’соглашательском характере” буржуазных
националистов и необходимости ’’борьбы с ними”. Но
смена руководства в СССР после смерти Сталина и при-
ход к власти Никиты Хрущева принесли не только ча-
стичное осуждение сталинизма, но и теорию об
’’обширной зоне мира”, то есть о том, что сейчас при-
нято называть ’’третьим миром”. Благодаря импульсу,
полученному из Москвы, а также собственному опыту
коммунисты — слишком поздно! — обрели некоторую
гибкость.
Общая обстановка в арабском мире — новые формы
борьбы с Западом, болезненная трансформация обще-
ства, порождающая новые противоречия, в том числе и
классовые, растущий престиж и влияние
СССР — казалось бы, расширяла возможности и вли-
яние компартий.
Компартии провозглашали свою готовность сотрудни-
чать со всеми антиимпериалистическими, то есть анти-
западными, силами, создавать народные фронты. В раз-
ное время отдельные коммунистические лидеры или их
сторонники становились даже членами правительств в
Иордании, Ираке, Сирии, Египте, Судане. Но нигде
компартии как таковые не добились реальной власти.
Примеры Ирака и Судана, где наблюдались всплеск
коммунистического влияния и потом его крушение, на-
иболее характерны. Оказалось, что националистические
революционно-авторитарные силы обходят и отбрасы-
вают коммунистов на третьестепенные роли. И насери-
сты, и баасисты, и Фронт национального освобождения
Алжира переняли у коммунистов элементы их организа
ционных структур, некоторые лозунги и жаргон. Для
них оказались привлекательными такие черты советской
социально-политической модели, как однопартийная си-
171
стема, обеспечивающая сравнительно долгосрочную
устойчивость власти, всемогущество государства, про-
никновение государства в экономику (что соответство-
вало традициям арабо-османского общества), форсиро-
ванная индустриализация, мобилизация масс для опре-
деленных кампаний, эффективный репрессивный аппа-
рат, милитаризация общества и государства. Они были
готовы заимствовать элементы сталинско-брежневской
модели, во-первых, благодаря видимым признакам со-
ветской военной мощи, во-вторых, благодаря усилиям
советской пропаганды и, в-третьих, благодаря негатив-
ному отношению ко всему что приносилось западной
пропагандой. Если западная пропаганда чернила Совет-
ский Союз, то у людей, настроенных отрицательно по
отношению к Западу, уже это вызывало обратную реак-
цию. А раз так, то можно было закрыть глаза и на эко-
номический детерминизм, и на материалистические за-
коны истории, и на атеистическую пропаганду в Совет-
ском Союзе и воспринять от советской модели, от совет-
ского социализма или даже от советского коммунизма
кое-что для себя полезное. Улемы из Аль-Азхара, кото-
рые всегда действовали вместе с истэблишментом, будь
то насеровский или садатовский, подтвердили фетвами,
что противоречий между исламом и социализмом не
только не существует, но социализм с самого начала был
воплощен в исламе. Такими словами, как ’’социализм”,
’’борьба с эксплуатацией”, ’’классовая борьба”, пестрят
насеровская Хартия национальных действий в Египте,
баасистские программы, Национальная хартия Алжира.
В таких условиях коммунистам оставалась роль более
изощренных в лозунгах попутчиков, готовых за толику
власти, или видимость участия во власти, или просто за
право на существование сотрудничать с революционно-
авторитарными режимами, служить им.
Практика показала, что такая тактика коммунистов
была наиболее приемлемой для СССР, обеспечивала ре-
волюционно-авторитарным режимам лучшее взаимопо-
нимание с советским руководством. Скоро стало ясно,
что советские руководители готовы продолжать межгосу-
дарственное сотрудничество. Несмотря на преследование
своих идеологических братьев, предпочитая лишь, чтобы
репрессии не заходили слишком далеко и во всяком слу-
чае не были кровавыми.
"Арабский социализм” оказался более подходящим
знаменец, для радикальных сил, потому что он лучше
172
приспосабливался, хотя и временно, к исламу, к тради-
ционным ценностям арабского общества. Ему не надо
было быть атеистическим, даже если он — как ба-
асизм — носил светский характер. Он признавал част-
ную собственность и отвергал диктатуру пролетариата.
Он больше вписывался в националистические установки
арабских левых лидеров. Интернационализм им был
чужд, потому что они боролись за укрепление наци-
ональной независимости, величие или достоинство своих
стран или ’’арабской нации” в целом. Социализм был
скорее идеологической одеждой, без которой, например,
обошлись Ататюрк и кемализм в Турции, создавая
формы государственности, политические и общественные
институты, идеологические доктрины, экономические
структуры, достаточно близкие тому, что в 50—60-е
годы стали делать арабские левые, но без применения
самого слова ’’социализм”.
Появление нового исторического феномена — рево-
люционно-авторитарных антизападных режимов — по-
требовало внести изменения в советские мессианские
внешнеполитические установки. И советские обще-
ствоведы как обычно, стали искать аргументы в
священном писании классиков и обратились к выска-
зываниям В.ИЛенина. Без труда было обнаружено, что
еще в 1921 году в беседе с монгольской делегацией Ле-
нин говорил о возможности перехода отсталых стран к
социализму путем революционных преобразований, но-
сящих ’’некапиталистический характер” и посему
"преодолевающих целый исторический этап развития
общества”2. На VI конгрессе Коминтерна в 1928 году
Куусинен предложил вернуться к положению о
"некапиталистическом развитии”, что было поддержано
делегатами3.
Так возникло понятие ’’некапиталистический путь
развития”. Оно пребывало на задворках марксистско-ле-
нинской теории социалистической революции и дикта-
туры пролетариата, пока не появилось в новом расши-
ренном обличье после XX и XXII съездов КПСС. Затем
оно видоизменилось — появились концепции "наци-
ональной демократии”, ’’революционной демократии”,
"социалистической ориентации”.
Инициаторами возрождения концепции ’’некапи-
талистического пути развития” и ее толкователями
выступили старые коминтерновцы Б.Н.Пономарев,
И.И.Потехин, Р.А.Ульяновский. К ним присоединился и
173
более молодой цековский ’’идеолог” К.Н.Брутенц, и
большая группа обществоведов, как искренне верующих,
так и тех, кто стал разрабатывать эту теорию сугубо в
научно-спекулятивных целях. Мелькали такие понятия,
как ’’государство социалистической ориентации”,
’’авангардные партии”, ’’революционно-демократические
режимы”. Обновленные догмы держались крепко, и еще
в 1986 году на XXVII съезде КПСС о концепции
’’социалистической ориентации” говорили с положитель-
ным оттенком4.
Группа сотрудников ИМЭМО под руководством
В.Л.Тягуненко попытались назвать основные критерии
’’социалистической ориентации”: сосредоточение власти
в руках групп, выражающих интересы и взгляды трудя-
щихся, и отстранение от политической власти крупной и
средней эксплуататорской буржуазии; решающая роль
государственного сектора в экономике; ограничение раз-
вития мелкого частнопредпринимательского капитала;
ликвидация феодального и помещичьего землевладения,
социальная направленность аграрных преобразований,
развитие сельскохозяйственной кооперации; ограничение
деятельности иностранного капитала; союз рабочего
класса социалистических государств с трудящимися мас-
сами ’’третьего мира”; создание условий для перехода к
социалистическим общественным отношениям5.
Какого-либо широкого распространения концепции
советских обществоведов в самих странах с револю-
ционно-авторитарными режимами не получили.
Для коммунистов и левых марксистеующих деятелей,
близкой к ним молодежи, интеллигенции советский
идеал начал тускнеть в 60-е годы, хотя для их собратьев
на Западе крушение иллюзий началось со второй поло-
вины 50-х годов, точнее, с XX съезда КПСС. Жестокие
реалии советской жизни и сталинского преступного про-
шлого доходили до коммунистов и других левых в стра-
нах Ближнего и Среднего Востока. Многие из них тра-
диционно черпали марксистское вдохновение из запад-
ных источников. В 60—80-х годах на Западе уже непо-
правимо упал престиж Советского Союза как модели
для подражания, интеллектуалы отворачивались от
советской версии коммунизма, от своих компартий,
некоторые — в пользу югославской, кубинской или
китайской модели. Компартии искали свой,
еврокоммунистический путь существования. Вместе с
ними стали искать себе подходящие идеологические
174
примеры и арабские, турецкие, иранские левые.
Ортодоксальных коммунистов, ориентирующихся на
СССР, потеснили и слева (маоисты, поклонники
Маркузе, последователи Че Гевары), и справа
(сторонники еврокоммунизма, демократического
социализма, социал-демократии). Но пока ось
общественно-политической жизни в странах Ближнего и
Среднего Востока смещалась с конца 50-х до начала
70-х годов влево, у коммунистов оставались шансы для
выживания и, возможно, для ограниченного укрепления
своих позиций. Их положение осложнилось, когда
обстановка начала радикально меняться в 70—80-е годы,
а они сами, как и советское руководство, остались в
плену старых лозунгов.
Советская политика на Ближнем и Среднем Востоке,
в которой государственные интересы (хотя, как правило,
в идеологизированной форме) обычно преобладали, не-
редко ставила компартии в трудное положение. Комму-
нистам в египетском концлагере Абу Заабаль было
трудно принять тезис об ’’объективно прогрессивном”
характере советской помощи Египту и понять, почему в
’’Правде” появляется статья ’’Радость на берегах Нила”,
которую с удовольствием цитирует Каирское радио, в то
время как коммунисты подвергаются в заключении
унижениям и избиениям. Примерно так же реагировали
коммунисты в Турции и Иране на расширение экономи-
ческого и политического сотрудничества СССР с этими
странами, а значит — с существовавшими там режи-
мами.
Неоднозначный, а порой и противоречивый характер
советской политики порождал внутрипартийные кон-
фликты и способствовал многочисленным расколам в
компартиях, хотя вряд ли можно считать, что был глав-
ной их причиной. В партиях появлялись соперничавшие
группировки, стремившиеся к руководству, и при этом
ярлыки типа ’’советский ревизионист” или ’’маоист”
были скорее зашифрованными обвинениями в адрес друг
друга, чем свидетельством реальных политических
убеждений.
50—60-е годы, казалось бы, говорили об угасании
роли ислама как политической силы на Ближнем и
Среднем Востоке, хотя возрождение ислама в Турции,
скрытая сила шиизма и шиитского духовенства в
Иране, опора на ислам в монархиях Аравийского полу-
острова — все это должно было бы помешать исследова-
175
телям делать столь категорические выводы. Однако даже
такой видный исследователь Ближнего Востока, как
Уолтер Лакер, писал в середине 50-х годов: ’’Ислам по-
степенно перестал быть серьезным соперником комму-
низма в борьбе за души потенциальных и нынешних
элит в странах Ближнего Востока”6.
Возрождение политизированного ислама для многих (в
том числе и для автора этих строк) было неожиданным.
Но это была реакция мусульманского общества на кри-
зис либерально-буржуазных, буржуазно-авторитарных,
традиционалистских, но также и революционно-автори-
тарных моделей политической системы.
К концу 60-х — началу 70-х годов на Ближнем и
Среднем Востоке все яснее проявлялись неудачи господ-
ствовавших политических течений и идеологий, их по-
литической, социальной и экономической практики.
Естественно, что в разных арабских странах, а также в
Иране и Турции это проявлялось на различном уровне и
в различных формах. Раздробленность арабского мира,
провалы всех попыток объединения лишь подчеркивали
кризис панарабизма или общеарабского национализма.
Великое единство, которое проповедовал Саты аль-
Хусри, которое стало мечтой арабских радикалов в
50—60-е годы, не состоялось. Поражение 1967 года в
войне с Израилем было поражением и арабского наци-
онализма. Националистические чувства после полуус-
пеха 1973 года стали больше принимать характер стра-
нового или регионального национализма — египетского,
сирийского, иракского, йеменского, магрибского.
В Иране национализм стал идеологией шахского ре-
жима — коррумпированного, прозападного, антиислам-
ского и отторгаемого иранским обществом. Попытки воз-
родить паниранизм, апеллируя к былой славе древних
иранских империй, не находили отклика у глубоко
религиозного иранского населения и тем более были
чужды другим народам этой многонациональной страны.
Несколько иным было положение в Турции, где наци-
онализм оставался символом веры главных политических
сил вплоть до марксиствующих леваков. Достаточно
вспомнить волны националистических чувств в связи с
событиями на Кипре. Но он был низведен с первых ро-
лей в либерально-буржуазных и религиозных партиях.
Национализм как идеология укрепления национального
суверенитета Турции, сохранившейся на развалинах
Османской^ империи, против правительств западных
176
держав сменился на более либеральный национализм
защиты национальных прав, политических и экономи-
ческих интересов страны, устремившейся к Западу с
целью теснейшего е ним сотрудничества, Правда, этот
же национализм становится жестким и порой беспощад-
ным, когда он обращался против этнических мень-
шинств, особенно греков и курдов
К началу 70-х годов в арабских странах от Алжира до
Ирака и Южного Йемена арабский социализм не создал
саморазвнвающейся, нормально функционирующей эко-
номической и социальной системы, и поэтому его поли-
тические, прежде всего государственные, структуры пе-
реживали перманентный кризис. Революционно-автори-
тарные эксперименты затормозили, исказили, но не
остановили развития буржуазных отношений, ие смогли
обеспечить достаточного национального согласия, не-
смотря на определенные успехи в обеспечении большего
социального равенства. Нараставшая стагнация совет-
ского общества, уменьшение его социальных и экономи-
ческих возможностей ставили под вопрос оправданность
копирования элементов советской социально-политичес-
кой и экономической модели.
Коммунизм, и раньше не являвшийся серьезной поли-
тической альтернативой, был оттеснен с авансцены по-
литической жизни. По-прёжнему он ассоциировался с
Москвой и атеизмом, и ни то ни другое не было привле-
кательно ни для политических элит, ни для масс.
Однако капиталистическое развитие, которое шло в
странах и с революционно-авторитарными, и с правона-
ционалистическими, и с (нео) традиционалистскими ре-
жимами, создавало растущую напряженность в обще-
стве.
Социальный статус широких слоев населения, а для
многих и материальное положение, ухудшался в связи с
развитием капитализма, идущего порой в уродливой,
болезненной форме. Западное вмешательство, внедрение
капиталистических отношений означали и наступление
на морально-этические нормы, выработанные в рамках
религиозных традиций. В этих условиях широкие слои
населения находили в исламе форму протеста против
навязываемого им извне образа жизни с его поклоне-
нием золотому тельцу, с дальнейшим углублением раз-
рыва между богатыми и бедными.
Не только массы, лишенные доступа к образованию,
но и многие представители образованных слоев в му-
177
сульманских странах, будучи не в состоянии примирить
свой уже сложившийся образ жизни и общественные
идеалы, почерпнутые в Западной Европе или США, с
семейными и общественными традициями, чувствовали
определенный психологаческий надлом. Общественные и
государственные институты, созданные по западноевро-
пейским и американским образцам, часто еще не были
приспособлены к обществу стран Ближнего и Среднего
Востока. Поэтому значительная часть образованных
слоев, разночинцев, объективно выражавших интересы и
национальной буржуазии, обращались к традиционным
мусульманским ценностям, пытаясь найти в них ответы
на проблемы дня, а в мусульманских институ-
тах — подходящие формы для своей деятельности.
Как это ни парадоксально, прилив нефтяных денег
после 1973 года, с одной стороны, ускорил капиталисти-
ческую трансформацию общества арабских стран и
Ирана, а с другой — обострил социально-политические
и религиозные противоречия. Антишахская, исламская
революция в Иране показала реальную силу исламского
возрождения, но осталась — пока? — единственным эк-
спериментом такого рода. Социальная, Политическая
практика ’’муллократии”, установившейся в Иране, ско-
рее умерила, чем усилила влияние фундаменталистов в
других мусульманских странах, а возможно, и в самом
Иране.
В исторической науке вопрос, был ли ислам сам по
себе препятствием для развития капиталистических
отношений, остается открытым. Скажется ли плодотвор-
ным применение мусульманских правовых и других
норм даже для расчистки пути под ’’национальный ка-
питализм”, сказать трудно: дело за общественно-истори-
ческой практикой.
Антизападные настроения, облеченные в религиозные
формы, в том числе осуждение западного образа жизни,
его внешних проявлений, не 'были эквивалентны распро-
странению симпатий к социалистическим, а тем более
коммунистическим идеям. Мусульманские активисты
могли быть одновременно и противниками Запада, и
противниками СССР, но отнюдь не всегда и не при всех
обстоятельствах.
Исламская идеологическая система, основанная на
божественном откровении, и коммунистическая идеоло-
гия, основанная на материалистической интерпретации
общественного развития, взаимно исключают друг друга
178
на глобальном уровне. Если брать две всеохватывающие
доктрины — коммунизм и ислам в чистом виде, то они
кажутся несовместимыми. Стержень ислама, его
суть — вера в Аллаха, в единого Бога как высшего пра-
вителя и судью Вселенной, предопределяющего судьбу и
отдельного человека, и общества в целом. На основе бо-
жественного откровения — Корана, хадисов (преданий)
о жизни пророка или их толкования был выработан ко-
декс поведения и регулирования всех человеческих
отношений от рождения до смерти. Однако даже ислам-
ская идеология, исламское общество никогда не могли
существовать в чистом виде и применить все аспекты
ислама как системы. В еще меньшей степени это отно-
сится к коммунизму, который, в отличие от ислама, не
превращался даже в квазицивилизацию.
Однако точек соприкосновения между политическими
течениями с исламской окраской и советским или просо-
ветским коммунизмом было гораздо больше, чем это
может показаться на первый взгляд. Советский комму-
низм отвергал социально-политическую и экономичес-
кую систему Запада, западный образ жизни, политику
Запада в отношении Азии, Африки, Латинской Америки.
Антизападные лозунги и доктрины ряда политических
течений в странах Ближнего и Среднего Востока прак-
тически совпадали с марксистскими, хотя аргументы для
отрицания Запада часто черпались в европейских же по-
литических и общественных теориях.
Исламское политическое возрождение было прежде
всего антизападным просто потому, что Запад, потеряв
политическое господство, доминировал в экономической
и духовной жизни. Марксизм и коммунизм оставались
более далекой, внешней опасностью. Но противником
все равно продолжал быть Запад. Олицетворением За-
пада были США и Израиль, и поэтому антиамерикан-
ские настроения на исламской волне усиливались. Запад
оставался внутренней опасностью, имея и вербуя много-
численных сторонников внутри мусульманского обще-
ства. Дуализм культурной жизни никогда не был ду-
ализмом русской (советской) и местной культур. Это
был дуализм западной и местной культур, в котором за-
падная система ценностей отвергалась большинством как
проекции в мусульманский мир коррупции, разврата,
материализма, якобы свойственных лишь западной ци-
вилизации. Но ввод советских войск в Афганистан и по-
179
пытка ’’коммунизировать” страну вызвали антисовет-
скую реакцию мусульманского мира.
Политический либерализм, индивидуальная свобода,
многопартийная система отвергались теорией и практи-
кой и коммунизма, и ислама. Для советских и местных
коммунистов "буржуазная демократия” означала дикта-
туру буржуазии через избирательные урны и с помощью
манипулирования общественным мнением, свободу экс-
плуатации человека человеком. Исламу был чужд прин-
цип признания права механического большинства на
решение судеб общества путем голосования, так как
исламское общество выработало принцип ’’иджма” — со-
гласованного мнения членов мусульманской общины.
Кроме того, даже если некоторые представители новой,
модернизирующейся элиты признавали достоинства
западной демократии, они считали многие ее атрибуты и
институты на ближайшее время роскошью для отсталого
общества. Но главным политическим и эмоциональным
аргументом против западной демократии была сама
политика западных держав, вчерашних колонизаторов,
сегодня доминирующей экономической и духовной силы.
Проповедуя либерализм и демократию, Запад стремился
сохранить большие части исламского мира под своим
господством, прежде всего экономическим, но в ряде
случаев политическим и военным. Это дискредитировало
и продолжает дискредитировать либеральные полити-
ческие ценности в глазах многих мусульман.
Само понятие "свобода” по-разному трактуется в
рамках западной либеральной системы, коммунистичес-
кой системы и мусульманского общества. Слово
’’свобода” ("хуррия”) означало для мусульман юриди-
ческое состояние, противоположное рабству, для комму-
нистов — ’’свободу” от эксплуатации.
Ислам и коммунизм подчиняют индивидуума коллек-
тиву, группе, общине, государству. Воля Аллаха, интер-
претируемая улемами и применяемая политической вла-
стью, определяет поведение человека в обществе, его
права и обязанности. Но права существуют не индиви-
дуально, а как права части целого — малой или боль-
шой группы, общины. Права и свободы индивидуума в
западном либеральном понимании чужды мусуль-
манской крнцепции взаимоотношений человека и
общества. Коммунист также видит отдельно взятого
индивидуума, подчиненного слепой воле общественного
развития* экономический детерминизм (развитие
180
производительных сил) предопределяет (хотя и ”в
конечном счете”) судьбу общественных отношений, в
котором отдельный человек — лишь песчинка, клеточка,
атом лишенный самостоятельной воли.
Марксизм отрицает частную собственность как при-
чину всех общественных бед, теоретики исламской по-
литической и экономической мысли стремятся ограни-
чить сферу ее применения, и в этом две взаимоисклю-
чающие идеологические системы совпадают. В полити-
ческой практике, несмотря на их тотальную несовме-
стимость, эта близость взглядов открывала возможности
взаимопонимания и совместных действий на внутреннем
уровне между коммунистическими и марксисгвующими
партиями и исламскими политическими организациями
и на международном уровне между СССР, другими чле-
нами тогдашнего социалистического содружества и госу-
дарствами, воспринявшими воинственный, политизиро-
ванный ислам в качестве государственной идеологии.
Внутри отдельных стран сотрудничество, как правило,
прекращалось после победы исламистов, которые просто
не могли терпеть существования других политических
партий, особенно марксистских или марксиствующих.
Однако реалии международной жизни предопределяли
сотрудничество между СССР и мусульманскими государ-
ствами, будь то фундаменталистский шиитский Иран
или традиционалистская ваххабитская Саудовская Ара-
вия.
Волна мусульманского фундаментализма оказалась
неожиданной и для Советского Союза, и для Запада.
СССР оказался неспособен воспользоваться новым типом
антизападных настроений. В отличие от "антиимпе-
риалистического” национализма, исламский фундамен-
тализм не смог быть союзником СССР. Он наносил
удары по западным позициям просто потому, что они
были обширнее и сильнее на Ближнем и Среднем
Востоке, чем советские позиции. Но по своей сути он
нес не меньший, если не больший, антисоветский, анти-
коммунистический заряд.
Отказ СССР от конфронтации с Западом сделал не-
возможным его сотрудничество с воинствующими анти-
западными режимами, со всеми "антиимпериали-
стическими” политическими течениями самой
разнообразной окраски.
Это не могло не сказаться на судьбе компартий в
странах региона.
181
Турция лежит в основном вне пределов нашего иссле-
дования. Кроме того, и коммунистическое, и левое, и
левацкое движения в ней — настолько богатая тема,
причем достаточно разработанная и в советской, и в ту-
рецкой, и в западной политологии, что мы ограничимся
лишь схемой их отношений с Советским Союзом. Иде-
ологически и политически ближе всего к КПСС была
нелегальная коммунистическая партия, сохранявшаяся в
основном в эмиграции и имевшая свои издания и свою
радиостанцию. Внутри страны она страдала от жестоких
репрессий, ее члены подвергались бесчеловечному обра-
щению в тюрьмах, особенно после переворотов 1971 и
1980 годов. Созданная в 1961 году, после переворота
1960 года, Рабочая партия Турции (РПТ) во главе с Бе-
хидже Боран (близкая к компартии, но с налетом евро-
коммунизма) раскололась в 1968 году. Часть ее руковод-
ства осудила советское военное вмешательство в Чехос-
ловакии. Определенную базу для себя и коммунистичес-
кая партия, и РПТ смогли создать среди турецких рабо-
чих-эмигрантов в странах Западной Европы. В 1971
году, послё военного переворота, РПТ была запрещена,
но вновь разрешена после всеобщей амнистии 1974 года.
Она продолжала свою деятельность вплоть до военного
переворота 1980 года, когда была объявлена вне закона,
как и компартия.
В результате массовых арестов и репрессий компартия
лишилась многих своих активистов, но осенью 1983 года
подпольно провела V съезд, который принял IV про-
грамму партии, в основном с левыми, общедемократи-
ческими лозунгами.
В декабре 1984 года шесть левых партий Турции,
включая коммунистов, провозгласили создание Левого
единства Турции и Typei’Koro Курдистана для ’’сов-
местной борьбы против режима диктатуры”7.
С 1987 года началось активное сближение КПТ и
РПТ с целью легализации коммунистического движения
в Турции и разработки новой программы.
16 ноября 1987 года лидеры КПТ и РПТ Хайдар
Кутлу и Нихат Саргын объявили о слиянии своих орга
низаций. Они открыто вернулись в Турцию, несмотря на
существование статей 141 и 142 турецкого уголовного
кодекса, запрещавших коммунистическую деятельность
и скопированных с соответствующих положений уголов-
ного кодекса фашистской Италии. В конце 1988 года в
немецком*городе Оберхаузене состоялся I Учредитель-
182
ный съезд Объединенной коммунистической партии
Турции (ОКПТ), на котором ее председателем был
избран Н.Саргын, а генеральным секрета-
рем — Х.Кутлу. Программа ОКПТ требует установле-
ния в стране демократического режима. Военные не
должны вмешиваться в политическую жизнь страны.
Партия отказалась ст идеи ’’авангардной роли коммуни-
стов" в политической борьбе и выступила за сотрудниче-
ство широких политических сил. Отношение и Компар-
тии Турции, и РПТ к Советскому Союзу было обычно
дружественным, но в соответствии с турецкими тради-
циями и, может быть, с турецким национальным харак-
тером обе организации всегда подчеркивали свою неза-
висимость от советского влияния.
Для левацки:: организаций и группировок, столь
сильно окрасивших своим экстремизмом все левое де-
мократическое движение в стране в 60—80-е годы, Со-
ветский Союз был страной государственного капита-
лизма, социал-нмпериализма, оппортунизма, вступив-
шей в сговор с США. Это не самые худшие из эпитетов,
которыми награждали СССР турецкие леваки.
Быстрое социально-экономическое развитие Турции
вызывало серьезное нарушение баланса общественных
сил, усиливало географическую и социальную мобиль-
ность населения, усугубляя существовавшие в обществе
противоречия и создавая новые. Эти процессы наклады-
вались на разрывающий общественную ткань культур-
ный дуайизм мусульманской и вестернизаторской
(европейской) традиции. Реакцией на резкий дисбаланс
были сползание к гражданской войне и военные перево-
роты. В Турции была и остается широкая социальная и
культурная база для левых движений. Но турецким
коммунистам предстоит столкнуться с трудностями, вы-
званными как традициями антикоммунизма внутри
страны, так и социально-политическим кризисом Совет-
ского Союза, развалом социалистического лагеря и са-
мого СССР.
Когда в 1941 году советские войска вошли в Иран, из
тюрем было освобождено несколько сот членов запре-
щенной еще Реза-шахом Иранской компартии. Они со-
ставили ядро партии Туде, Народной партии Ирана. За
короткий срок она стала массовой Она насчитывала, по
данным руководства Туде, около 40 тыс. членов. Даже
183
если эта цифра преувеличена, речь идет о многих тыся-
чах. На митинги Туде собирались десятки тысяч
человек. Подъем партии продолжался до 1944 года,
когда иранское правительство стало все чаще подвергать
ее репрессиям. Советские войска заняли только
северную часть Ирана — от Азербайджана до Хорасана,
но в самом Тегеране их не было.
В 1944 году руководство Туде переместилось в Иран-
ский Азербайджан и попыталось там закрепиться. Вот
что говорил автору один из руководителей тогдашней
Туде, который сейчас живет в Москве: ”Мы решили не
сражаться с шахом в Тегеране, а копить силы в Азер-
байджане. Мы ждали сигнала, чтобы выступить, то есть
готовились организовать нечто вроде похода китайской
Красной армии. Советская армия снабдила партию даже
танками, а экипажи были из азербайджанцев”. Когда
советские войска были выведены, шах двинул войска на
Азербайджан и разгромил слабые ополчения Туде. Со-
ветский Союз тогда открыл границу, и около 3 тыс. ак-
тивистов Туде ушли в Азербайджан. Всего вместе с
семьями в Советский Союз эмигрировало около 10 тыс.
человек.
Лидер Азербайджанской республики Пешавари погиб
в автомобильной катастрофе. Утверждали, что это дело
подстроил М.А.Багиров — секретарь ЦК Компартии
Азербайджана и палач Азербайджана.
Казалось, с Туде было покончено. Но в Иране подня-
лась националистическая антизападная волна, и Туде
возродилась в столице, снова став массовой партией.
Она активно работала и среди крестьян, особенно в
Гиляне, Мазендеране, Хорасане. В конце 40-х годов она
даже претендовала на участие во власти. Лидер
созданного в 1949 году Национального фронта Мохаммед
Мосаддык предлагал Туде сотрудничество. Ее
руководители стали торговаться и не смогли с ним
договориться. В те годы многие функционеры Туде
смотрели в рот советским руководителям. Советская
пропаганда утверждала: ’’Мосаддык — наймит
английского империализма, провокатор”, — и тудеисты
повторяли этот бред.
Когда в 1949 году было совершено покушение на
шаха, было объявлено, что это сделали члены Туде.
Шах запретил партию, всех активистов арестовал.
Экстремизм отличал Туде вплоть до антишахской ре-
волюции. ’’Еще в 40-е годы было принято решение
184
исключать из партии тех, кто посещает мечеть. Вплоть
до 1975 года были соответствующие пункты программы
и устава, которые предусматривали, что нельзя быть
членом Туде, если веришь в Аллаха. Атеизм подрывал
позиции партии в глубоко религиозной стране. Лидеры
Туде считали, что у партии ’’нет попутчиков”8.
После 1953 года они — слишком поздно — поняли,
что нужно блокироваться с различными националисти-
ческими силами. Однако экстремизм продолжал окраши-
вать их действия. Тудеисты выступали за строительство
развитого социалистического общества в стране и отка-
зались от этого лозунга лишь в 1979 году.
В 1953 году состоялся процесс над руководством Туде.
Но семеро лидеров сбежали из тюрьмы и перебрались в
Советский Союз, в Душанбе. Затем они осели в ГДР.
Вокруг этой семерки создалась эмигрантская партия в
Западной и Восточной Европе и в Советском Союзе. Из
тех, кто укрылся в Советском Азербайджане после 1946
года, многие также вступили в Туде, и несколько тысяч
человек входило там в ее областную организацию. Мно-
гие из них до сих пор сохранили свои партбилеты.
Зарубежная радиостанция Туде ’’Седае Иран” (’’Голос
Ирана”), переименованная потом в ’’Пейке Иран” (”3ов
Ирана”), действовала сначала из Душанбе (до 1955
года), а затем из Лейпцига. Когда ГДР в 1974—1975 го-
дах наладила связи с шахом, ее перевели в Болгарию, а
в 1979 году — в Кабул.
В конце 50-х — в 70-е годы в Туде бушевала фракци-
онная борьба. В 1965 году некоторые ее члены основали
небольшую маоистскую компартию.
Один из главных обвиняемых по делу об очередном
неудачном покушении на шаха в 1965 году — Ник
Хан — заявил, что он хотел создать новую компартию,
так как на деле Туде потеряла свою революционность.
Иранская революционная молодежь в эмиграции в
60—70-е годы больше симпатизировала новым левым, а
не ортодоксальным просоветским коммунистам.
В самом Иране Туде практически не удалось сохра-
нить свои структуры. Среди интеллигенции действовали
глубоко законспирированные группы, но они существо-
вали как кружки, а не как партийные ячейки. Саваков-
ская агентура была внедрена во все звенья партии и за
границей. К 1979 году в Иране Туде фактически пере-
стала существовать.
185
Отдельные члены партии были в вооруженных силах,
в том числе и на высших постах. Например, членом
Туде был адмирал Афзали. Попытки склонить сто к со-
трудничеству с советскими спецслужбами, причем к
этому стремились и военная разведка, и КГБ, ни к чему
не привели. Однако другой крупный военный, по сооб-
щениям западной прессы, все же стал сотрудничать с со-
ветской разведкой и якобы передал ей чертежи
"Фантома”. В начале 80-х годов один из работников
КГБ, отвечавший за связи ЦК КПСС с ЦК Туде, бежал
на Запад и выдал иранскую агентуру. Статьи о нем
были опубликованы в западней печати. Но, по словам
сотрудника КГБ, беседовавшего с автором, "советская
разведка могла обеспечивать техническую связь с руко-
водством Туде, но не имела права кого-либо из лидеров
вербовать".
Туде приняла Хомейни и исламскую революцию с во-
сторгом, увидев в этом свой шанс вернуться на полити-
ческую арену. Тудеисты решили не повторять ошибки с
Мосаддыком и пойти на сотрудничество с Хомейни: мол,
Хомейни поймет и оценит их антиимпериализм.
Когда Хомейни стал преследовать национали-
стов — азербайджанцев, курдов, а также левых, в част-
ности моджахедов (Раджави), Туде поддержал его. Это
был невероятный по политической слепоте шаг.
В Советском Союзе положительные оценки исламской
революции в Иране из-за ее антиамериканской направ-
ленности выходили за пределы здравого смысла. Никто
не предвидел глубины воздействия ислама на социальное
и политическое поведение людей. Только постепенно в
Москве поняли, что Хомейни — человек другого изме-
рения, но долго считали, что природа хомейнистского
режима может измениться, хотя факты говорили об
обратном.
После свержения шаха руководители Туде возврати-
лись в Иран. Из тюрем были освобождены многие ее ак-
тивисты В Тегеране партия стала издавать газету
"Мардом” ("Народ”) и теоретический журнал "Донья”
("Вселенная”).
Туде поддержала те положения социально-политичес-
кой программы аятоллы Хомейни, которые имеют ’’объ-
ективно прогрессивный характер”, и высказалась за
"участие всех революционных сил в управлении”.
’’Наша партия, — заявил Нуреддин Киянури, первый
секретарь ЦК Туде, — готова к сотрудничеству в рам-
186
ках единого национального фронта со всеми отрядами
революционного движения, которые признают в
качестве основных, целей революции уничтожение
империалистического господства в стране, искоренение
остатков антинародного шахского режима, обеспечение
демократических свобод”9.
Руководители партии, как представляется, пытались
удержаться на гребне событий любым путем, то есть
стать младшими партнерами режима. Но Хомейни не
собирался ни с кем делить власть. И ни он, ни другие
религиозные лидеры не забыли и не простили антиис-
ламских настроений тудеистов.
Тудеисгы настолько верили в собственные иллюзии,
что не хотели отказываться от сотрудничества с режи-
мом, хотя над ними уже был занесен меч.
Когда Киянури арестовали, он под пытками оговорил
себя. Его слегка привели в порядок, подгримировали и
показали по телевидению, где он утверждал, что был
агентом Советского Союза. Его не казнили, оставили в
тюрьме. Он передал записку, что не выдержал пыток и
оговорил себя. О записке стало известно тайной полиции
Хомейни. Его снова зверски пытали, и он снова высту-
пил по телевидению и снова себя оговорил. Также под
страшными пытками оговорил себя идеолог партии Эх-
сан Табари. Один из активистов Туде — Партови — 25
лет провел в шахской тюрьме, подвергался пыткам, но
те, шахские, пытки выдержал, а под этими сломался.
В 1982 году был запрещен главный печатный орган
Туде газета ’’Намес мардом” (до 1980 года — ’’Мар-
дом”),. разгромлены Центральный дом партии и
библиотеки. В мае 1983 года Туде была запрещена,
подверглась новым репрессиям.
О ее политических перспективах в Иране говорить
трудно. Несколько уцелевших лидеров вновь попытались
организовать за рубежом эмигрантскую печать. Загран-
комитет партии отказался от лозунга, содержавшего
призыв к свержению реакционного режима, оставив за-
дачу ’’работать в массах”, чтобы завоевать их доверие.
Но в этот момент на них уже воздействовал распад
социалистической системы, Советского Союза, кризис
коммунизма. Внутри Туде произошел очередной раскол,
уже из-за отношения к перестройке, к событиям в
СССР.
Эмигрантская компартия включает несколько сот че-
ловек, внутри Ирана вряд ли наберется пара сотен.
187
Было принято решение: те, кому грозит опасность, могут
идти в полицию, регистрироваться и публично отказы-
ваться от своих убеждений. С точки зрения шиизма в
подобной тактике нет ничего зазорного — это обычный
шиитский метод сокрытия своих убеждений.
Обзор деятельности Туде сделан на основе бесед с
советскими специалистами по Ирану и отражает взгляд
из Москвы на судьбу партии. Но для завершения обзора
приведу интервью с профессором Р.А.Ульяновским, у
которого иные взгляды1”.
Автор. Каково ваше отношение к партии Туде?
Р. А Ульяновский. Эту партию истребляли все 60 лет ее
существования. за исключением периода войны — она была легаль-
ной, когда наши войска стояли в Иране. Партия эта героическая. Там
нет ни одного ие уничтоженного состава ЦК. Перед каждым ее членом
маячила виселица... и бесконечные пытки. Мы к этой партии всегда
относились с большим вниманием, хотя, если хотите, считали ее, ну
большим ’’неудачником”... Эта партия действовала в условиях такого
террора, такой беспощадной службы безопасности — особенно
САВАКовской, какая редко где в мире встречается. Кроме того,
САВАКом, в сущности, руководило ЦРУ... Партия имела в своем
составе немало умных людей, хороших марксистов. Но я думаю, она
совершила ошибку по отношению к Мосаддыку. Она стала в
оппозицию к нему и тем самым поставила себя в оппозицию к народу.
Автор. Вы считаете, что курс Туде после 1978 года на сотрудни-
чество с режимом Хомейни был правильным?
Р.А.Ульяновский. Думаю, что да.
Автор. Но ведь когда тудеисты вышли из подполья, они практи-
чески сунули голову в клетку льва.
Р. А Ульяновский. Это не совсем так. У них было, так сказать, два
этажа. Один — скрытый, законспирированный, а другой — более
открытый, легальный. Вот эти люди, действовавшие легально,
оказались в тюрьме. А законспирированные члены партии действуют и
сейчас, находясь в союзе в основном с федаинами. Партия не умерла.
Партия живет. Окровавленная, избитая, изгрызанная... Путем умной,
деликатной и .тонкой нелегальной работы она сможет восстановить
постепенно свои ряды... И восстанавливает...
Автор. Конечно, судьба иранских коммунистов трагична. Но не
считаете ли вы — я свой вопрос основываю на публикациях в амери-
канских журналах в связи с арестом некоторых офицеров иранской
армии и высылкой работников советских спецслужб из Ирана, — что
советское руководство подставило эту партию под удар из-за того, что
некоторые ее члены прямо сотрудничали с советской разведкой?
Р. А Ульяновский. Мне очень не хотелось бы касаться этой темы.
Скажу только, что, хотя разведывательные органы нашей страны
поддерживали отношения с руководством этой партии, онн никогда
первых лиц в партии не использовали в качестве агентов. Это было
формально запрещено. Действовал, так сказать, технический канал
связи. Он в значительной мере использовался так, чтобы исключить
188
возможность дискредитации партии, подрыва репутации ее руко-
водства, ареста ее лучших людей.
Если обратиться К судьбе коммунистического движе-
ния в другом крупном государстве региона — Египте, то
мы увидим, что оно всегда давало советскому руковод-
ству меньше надежд, но и выдвигало меньше проблем,
чем в некоторых других странах. В 40—50-е годы мар-
ксизм был популярен среди молодых интеллектуалов в
Каире и Александрии и находил кое-какой отклик в
офицерской среде. ’’Красный майор” Халид Мохи ад-
Дин был одним из членов насеровской организации
"Свободные офицеры”, совершившей переворот в 1952
году. Он сохранил свое место в египетской политической
жизни даже в 70—80-е годы в качестве лидера Наци-
онально-прогрессивной партии.
Но разногласия среди коммунистов и марксистов были
такие, что единой компартии долго не существовало, а
коммунистическое движение было расколото на две
главные группировки — "Хадету” и ’’Искра”, не считая
более мелких групп. Лишь в конце 1957 года, а офици-
ально — с января 1958 года возникла объединенная
компартия. Полулегальное, ио относительно спокойное
существование компартии продолжалось лишь несколько
месяцев. Затем нападки сирийских и иракских коммуни-
стов на Насера подтолкнули его к репрессиям и против
собственных коммунистов. Большинство членов пар-
тии — примерно 600 человек — оказались в концлаге-
рях, где и просидели до 1964 года. Конечно, это вызвало
раздражение в Москве, и на Насера оказывалось осто-
рожное давление с целью добиться освобождения комму-
нистов. Большинство их было освобождено накануне ви-
зита Хрущева в Египет в 1964 году.
Наконец был достигнут компромисс: в апреле 1965
года компартия объявила о самороспуске, и все комму-
нисты вышли из тюрем. Хотя они оставались под наблю-
дением тайной полиции и изредка кое-кого из них аре-
стовывали, в целом им были предоставлены достаточно
влиятельные посты в насеровской политической органи-
зации — Арабском социалистическом союзе, в прессе, в
органах, занимающихся издательской деятельностью,
культурой, образованием. Никто из бывших коммуни-
стов не был приближен к реальной власти. Легальный
теоретический орган египетских маркси-
стов — ежемесячник ”Ат-Талиа”, возглавляемый Лютфи
189
аль-Холи, осторожно балансировал между теоре-
тическими установками, близкими к КПСС, насерист-
ской идеологической эклектикой и некоторыми доктри-
нами, исходившими из Пекина, Гаваны, Белграда. Роль
бывших коммунистов в насеровском режиме в Москве в
60-е годы переоценивали, считали, что они
воздействуют на его политический и идеологический
дрейф влево, то есть ближе к советской модели.
Взяв власть, Анвар Садат, видимо с целью маски-
ровки своих подлинных намерений, продолжал держать
марксистов на важных постах. Видные деятели, бывшие
коммунисты Фуад Мурси и Али Сабри были даже вклю-
чены в 1972 году соответственно в качестве министров
снабжения и планирования в состав правительства
А.Сидки. Но разгром и насеристов, и всех левых не за-
медлил себя ждать. Марксисты, если они полностью не
поменяли своих идеологических убеждений, были
изгнаны практически со всех постов.
Для Садата антикоммунизм, сочетаемый с антисове-
тизмом, был удобным идеологическим прикрытием для
решительной смены курса и во внутренней, и во вне-
шней политике. Некоторые из бывших коммунистов во-
шли затем как индивидуальные члены в Национально-
прогрессивную партию, объединившую тех, кто сочув-
ствовал насеризму в разных формах. Но даже эта пар-
тия, не говоря об отдельно взятых коммунистах, не
смогла стать влиятельной политической силой.
И левые насеристы, и коммунисты в Египте подверга-
лись воздействию европейских "новых левых”, Дебре, а
также Че Гевары. Сам автор был свидетелем того, с ка-
ким благоговением слушали в интеллектуальных круж-
ках действительно потрясающую песню Шейха Имама
на слова поэта Ахмеда Фуада Негма, написанную на
смерть Че Гевары. Но лишь горстку людей составляли в
Египте левые, хотя, конечно, среди них был и цвет ин-
теллектуальной элиты.
В отношении к Советскому Союзу сложность для еги-
петских коммунистов состояла в том, как примирить
свой собственный интеллектуальный опыт и открытия с
растущим отвращением ко все более костенеющей совет-
ской системе. Левая молодежь все дальше отходила от
советских идеологических установок.
В 1975 году группа египетских коммунистов решила
восстановить Египетскую коммунистическую партию
(ЕКП). В ’Условиях нарастающего разрыва с садатовским
190
режимом в Москве восприняли этот шаг спокойно и
даже приветствовали его.
Хотя коммунисты никогда не были серьезной силой в
Египте, это не помешало Садату обрушить репрессии
именно на них после январских хлебных бунтов 1977
года (когда миллионы людей вышли на улицы, проте-
стуя против повышения цен), а в 1981 году бросить
бывших коммунистов вместе со всеми, кто был против
него и справа и слева, в тюрьмы.
Заграничным представителем Компартии Египта стал
Мишель Кямиль, который вскоре во многом разошелся с
коммунистами, действовавшими внутри Египта.
Трудно оценить численность египетской компартии в
эмиграции. Возможно, речь шла не о нескольких сотнях,
а о нескольких десятках человек. Практически это был
марксистский клуб или группа клубов,
В 1979 году служба безопасности Египта арестовала и
предала суду 30 коммунистов по обвинению в ’’создании
организации, ставившей целью свержение режима’’11.
Процесс продолжался более трех лет — с 1979 по 1982
год. Обвиняемые были оправданы.
Сразу после освобождения они возобновили полити-
ческую деятельность, стали распространять свои изда-
ния, в частности нелегальную газету ”Аль-Интисар”
("Победа”), листовки. Официальная печать обвиняла
коммунистов в том, что их главной целью были
’’разжигание и использование классовой борьбы для
свержения существующей власти и создание в Египте
коммунистического общества”. В 1984 году был проведен
II съезд ЕКП, на котором обсуждались, в частности, ме-
тоды борьбы.
В 1985 году 34 коммуниста вновь были привлечены к
суду. В результате судебного разбирательства несколько
коммунистов были признаны виновными и приговорены
к различным срокам тюремного заключения121. Еще один
пример преследования коммунистов — арест в апреле
1987 года 10 членов ’’коммунистической организации".
Они обвинялись в ’’печатании листовок и прокламаций”
с призывами к населению голосовать за кандидатов от
ЕКП, которые ’’входят в списки от Национально-про-
грессивной (левой) партии АРЕ”13.
Но в целом приход к власти Хосни Мубарака резко
изменил политический климат, в том числе и условия
деятельности коммунистов. Они стали пользоваться
относительной свободой. На их деятельность власти
191
смотрят сквозь пальцы, хотя могут и арестовывать неко-
торых из них за организацию забастовок.
Видимо, для властей не секрет, кто лидер компартии,
кто ее члены. Но в условиях роста фундаменталистских
настроений горстка безвредных и лояльных коммуни-
стов, за деятельностью которых вдет тщательное наблю-
дение, даже выгодна режиму. Они становятся союзни-
ками либеральных буржуазно-демократических сил, ко-
торые знают, что, если фундаменталисты придут к вла-
сти, они расправятся и с ними, и с коммунистами.
Среди важнейших своих задач египетские
коммунисты объявили борьбу с ’’религиозным
экстремизмом”. Сейчас программные документы партии
говорят о том, что познание действительности может
быть и религиозным.
В 1956 году в Судане группа коммунистов, создавших
в 1946 году Суданское движение за национальное осво-
бождение, объявила себя компартией.
В начале 60-х годов коммунистам удалось завоевать
преобладающее влияние среди интеллигенции, большое
влияние — среди арендаторов хлопкового района Гезира
и в некоторых профсоюзах. Коммунисты сыграли важ-
ную роль в перевороте 1964 года против режима гене-
рала Аббуда и во временном правительстве получили
около четверти министерских постов, что значительно
превышало их реальный политический вес в стране. На
выборах в парламент они набрали 18% голосов, но лишь
потому, что некоторые влиятельные религиозно-полити-
ческие партии просто бойкотировали эти выборы.
Успехи коммунистов мобилизовали их противников, и в
декабре 1965 года Компартия Судана была запрещена.
25 мая 1969 года произошел новый военный перево-
рот. Джафар Нимейри, пришедший к власти, установил
с коммунистами тесное сотрудничество, привлекая их на
важные посты и выполняя даже некоторые их програм-
мные установки. Однако коммунисты стали требовать
все больше реальной власти. Разногласия подогревались
личным соперничеством между Нимейри и Генеральным
секретарем компартии Абдель Халеком Махджубом.
Возникла слишком известная в политике дилемма: ”я
или он”. В самой компартии произошел раскол из-за
отношения к Нимейри.
192
Несколько коммунистов, ранее исключенных из Со-
вета революционного командования, управлявшего стра-
ной, организовали и совершили 19 июля 1971 года пере-
ворот против Нимейри. Нимейри и несколько его сто-
ронников были арестованы. 22 июля с помощью египтян
(и при поддержке ливийцев) переворот был подавлен, и
Нимейри, очутившись на свободе, немедленно казнил
как его руководителей, так и лидеров компартии, вклю-
чая Махджуба, Шафия Ахмеда аш-Шейха, выходца из
Южного Судана Джозефа Гаранта, которые прямо не
участвовали в перевороте, но поддерживали его. Ком-
партия была объявлена вне закона и подверглась жесто-
кому разгрому. Режим Нимейри решительно пошел
вправо, порвав тесные связи с Советским Союзом.
Резко ослабленная компартия действовала в подполье
и активно поддержала переворот против Нимейри в ап-
реле 1985 года, участвуя вместе с влиятельными религи-
озно-политическими и другими партиями в Союзе наци-
онального спасения Судана. Но затем коммунисты не
смогли вписаться в социально-политическую жизнь, ко-
торую все больше окрашивал исламский фундамента-
лизм. 30 июля 1989 года в Судане произошел новый во-
енный переворот. Военный режим запретил деятельность
партий и арестовал их ведущих функционеров, в том
числе Генерального секретаря компартии Мухаммеда
Ибрагима Нугуда. По стране прошла волна репрессий.
Сирийская компартия, созданная в 1924 году, была
твердой прокоминтерновской организацией. После вто-
рой мировой войны сирийские коммунисты пользовались
в стране ограниченным, но постоянным влиянием, что
позволило лидеру компартии с 30-х годов Халеду Баг-
дашу быть в 1954 году избранным в парламент. В Мос-
кве питали иллюзии насчет будущего коммунистов в
стране, считая, что у них есть перспективы расширить
влияние и приблизиться к власти.
Антинасеровская позиция коммунистов после создания
ОАР прибавила им популярности и позволила сохра-
ниться (хотя бы и в качестве одной из второстепенных
сил) в политической жизни Сирии после восстановления
ее государственной независимости.
Те сирийские баасисты, которые находились у власти
в разных сочетаниях с марта 1963 года по ноябрь 1970
года, когда министр обороны Хафез Асад стал премьер-
7 387
193
министром Сирии, нуждались в союзниках. Но внутри
страны они опасались коммунистов, хотя и
сотрудничали с ними, а на международной арене это
сотрудничество усиливало эх изоляцию, Так как
придавало дополнительные аргументы обвинениям г
слишком большой левизне и радикализме.
Во время межфракционной борьбы в партии Баас
компартия выступала против Хафеза Асада. Но после
переворота 13 ноября 1970 года, который он возглавил,
коммунисты заняли нейтральную позицию и остались
младшими союзниками нового режима.
В марте 1972 года был создан Национальный прогрес-
сивный фронт, в который объединились пять партий, в
том числе коммунисты. Баасисты, естественно, в нем
господствовали.
Национализм стал главной составной частью идеоло-
гических установок компартии. 29—31 мая 1980 года со-
стоялся V съезд Сирийской коммунистической партии
(СКП), который проходил под лозунгом ’’Сирия не ста-
нет на колени! Она отстоит и упрочит свою независи-
мость!”. ’’Антиимпериализм” — основа всей деятельно-
сти партии, отправная точка ее подхода к анализу вне-
шнеполитической обстановки и положения внутри
страны, основной критерий при определении ее позиции
в отношении той или иной партии, политической груп-
пировки и правящего режима в целом. СКП охарактери-
зовала баасистский режим как ’’патриотический, высту-
пающий против происков империализма и сионизма”14.
Компартия Сирии в 60—80-е годы переживала кризис
руководства. Халед Багдаш, старейший коммунистичес-
кий лидер арабского мира, остался Генеральным секре-
тарем, но в 1986 году его будущий соперник Юсеф Фей-
сал, представлявший более молодое крыло партии, был
избран заместителем Генерального секретаря. Сирийская
компартия не смогла избежать серьезного раскола, про-
исшедшего в 1986 году.
Сотрудничество с баасистами, при котором коммуни-
сты оставались на вторых-третьих ролях, отвечало ин-
тересам Советского Союза, но вызывало определенное
недовольство в их среде. Разногласия не переходили
рамки споров внутри партии и осторожного препира-
тельства в ЦК КПСС во время визитов официальных
делегаций.
Б.Н.Пономарев дал сдержанную оценку деятельности
Сирийском компартии.
194
Б.Н.Пономарев. С Сирией у нас ие было проблем защиты жизни
коммунистов, коммунисты установили с Асадом хорошие отношения. С
Асадом я встречался. У него прогрессивные намерения. Он уважает
Насера. Сейчас он претендует на роль лидера арабского.мнра. Но
внутри Сирийской компартии был разлад. Халед Багдаш не хотел
уходить, хотя был очень старый, а Юсеф Фейсал и большинство ком-
партии было против него. Так и тянулась эта ситуация год за годом! .
Более пессимистический взгляд выразил его замести-
тель Р.А.Ульяновский16.
Р. А. Ульяновский. Перспективы Сирийской компартии очень
туманные. Надежд на завоевание власти у нее иет. Массового
движения 34 ней нет. У компартии есть единственная пока возмож-
ность существовать, находя консенсус с партией Баас, стоящей у вла-
сти. Не входить с ней в конфликты, которые она разрешить не может.
Компартия иногда имеет возможность по отдельным вопросам воздей-
ствовать иа баасистов.
Автор. Не было ли терпимое отношение компартии со стороны
баасистского руководства дружеским жестом в адрес СССР?
Р.А.Ульяновский. Что выгоднее для сирийского руководства:
ликвидировать маленькую, зависимую, произносящую речи,
издающую газету компартию и тем самым показать себя
недемократическим, тоталитарным режимом или сотрудничать с ней?
Безусловно, баасистское руководство учитывало, что это
сотрудничество в Советском Союзе будет оцениваться положительно.
Автор. Существуют ли разногласия между сирийскими и ливан-
скими коммунистами?
Р.А.Ульяновский. Многие деятели сирийского руководства считали
и считают Ливан частью Великой Сирии. Но Багдаш не раз заявлял,
что ему нельзя занимать великоснрийские националистические
позиции.
Ливанская компартия существовала как часть единой
компартии Сирии и Ливана, но в январе 1944 года стала
самостоятельной. В 1948 году в связи с переходом на не-
легальное положение она воссоединилась с сирийцами.
Но после объединения Сирии и Египта в 1958 году снова
стала самостоятельной, хотя до 1961 года и существо-
вало объединенное центральное руководство двух пар-
тий.
В 1964 году от Ливанской компартии отделилась
группа, выступившая против ’’чрезмерной” поддержки
Насера и выразившая несогласие с советской позицией
по отношению к Пекину. Хотя на маоистские позиции
эта группа не стала, но использовала достаточно зажи-
гательную ’’революционную” фразеологию, призывая к
’’народной войне” против Израиля. Сторонники таких
’’революционеров” были и в Ливанской, и в Сирийской
7*
195
компартии. Они достаточно резко осуждали Халеда Баг-
даша. Их вдохновлял пример Че Гевары.
Ливанская компартия была вовлечена в гражданскую
войну на стороне левых сил. Ее руководство делало
обычные лояльные заявления в адрес СССР.
Коммунистам Ирака выпала, пожалуй, самая траги-
ческая судьба в арабском мире. Во времена правления
Нури Саида (1930—1958 гг.) и де-факто английского
протектората они преследовались беспощадно. В 1949
году были казнены лидер компартии Юсеф Салем и два
члена политбюро. Коммунисты решили, что после пере-
ворота, совершенного 14 июля 1958 года Абдель
Керимом Касемом, настал их час, и поддались чувству
мести, столь знакомому в иракской политической
истории. Многие коммунисты участвовали в терроре
против своих противников, в расправах в Киркуке 14
июля 1959 года. А революционный трибунал Махдауи,
которого считали коммунистом, отправил на смерть
сотни людей.
Касем резко ограничил деятельность компартии, опа-
саясь ее влияния, нескольких коммунистов казнили. Но
коммунисты, не решившись на разрыв с диктатором,
продолжали его поддерживать. Баасистский переворот 2
февраля 1963 года открыл полосу жесточайшего террора
против коммунистов — видимо, несколько тысяч чело-
век, включая руководителей, были уничтожены.
Такие действия вызвали беспрецедентные по жестко-
сти тона протесты со стороны советского руководства и
советских средств массовой информации. И иракские
коммунисты, и Москва с облегчением восприняли пере-
ворот генерала Абдель Саляма Арефа 18 ноября 1963
года. Режим был антикоммунистическим, но избегал
массовых убийств коммунистов, хотя это не мешало ему
производить многочисленные аресты, депортации и
изредка казни.
Новый переворот, совершенный в 1968 году Бакром
Такрити (и Саддамом Хусейном), представлявшим дру-
гое крыло баасистов, противников тех, кто пришел на
короткое время к власти в феврале 1963 года, позволил
коммунистам установить временное сотрудничество с
режимом на правах сугубо подчиненных. Под наблюде-
нием властей стал выходить коммунистический ежеме-
сячник ”Ас-Сакафа аль-Джадида” (’’Новая культура”),
196
а известный своими марксистскими убеждениями Азиз
Шериф был даже введен в состав кабинета в качестве
министра юстиции.
16 сентября 1973 года вышел первый легальный номер
газеты ’’Тарик аш-Шааб” (’’Путь народа”). В мае 1972
года два иракских коммуниста вошли в правительство.
16 июля 1973 года лидеры баасистов и компартии
подписали соглашение о Хартии национальных действий
и условиях деятельности партий, входящих в Прогрес-
сивный национально-патриотический фронт Ирака. Но
баасистское руководство Ирака подминало под себя все
другие политические организации. В 1974 году был при-
нят закон, запрещающий любую небаасистскую полити-
ческую деятельность в армии. В 1975 году под давле-
нием властей коммунисты приостановили работу массо-
вых молодежных, студенческих и женских организаций,
находившихся под их влиянием. Весной 1978 года была
казнена группа военнослужащих-коммунистов (31 чело-
век) по обвинению в ведении коммунистической пропа-
ганды в армии. В мае 1978 года в прессе поднялась но-
вая волна нападок на коммунистов.
Компартия переживала расколы в 60-е и 70-е годы.
Среди коммунистов были и сторонники маоизма, и те,
кто пытался организовать вооруженную борьбу против
режима. Но основные лидеры компартии оставались на
просоветских позициях, поддержав Советский Союз в
его действиях против Пекина и оккупацию Чехослова-
кии. По внутренним проблемам раскол среди
коммунистов был постоянным и жестоким.
Горы Курдистана нередко служили коммунистам убе-
жищем в периоды репрессий (Генеральный секретарь
партии Азиз Мухаммед — курд). Компартия поддержи-
вала движение курдов за автономию, но выступала про-
тив сепаратистских лозунгов.
В конце лета 1978 года правительство приняло меры
против распространения периодических изданий компар-
тии, а в декабре 1978 года репрессиям подверглись ее
первичные организации. Объединенный фронт рухнул, и
партия перешла на нелегальное положение. С 1979 года,
после перехода в руки Саддама Хусейна безраздельной
власти, компартий Стала в открытую и жесткую оппози-
цию к режиму и перешла на нелегальную деятельность.
Руководство КПСС заморозило связи с баасистами по
партийной линии, вызвав их немалое раздражение. Но
межгосударственные связи развивались.
197
В ноябре 1980 года был создан Демократический на-
ционально-патриотический фронт Ирака, в который во-
шли Компартия, Национальный союз Курдистана и дру-
гие оппозиционные организации. Коммунисты стали вы-
ступать за свержение режима Саддама Хусейна, называя
его ’’фашистским”. В результате многочисленных аре-
стов и казней влияние коммунистов в стране стало не-
значительным. Большинство активных коммунистов
эмигрировали. Довольно тесное советско-иракское со-
трудничество до кувейтского кризиса осложняло де-
ятельность Иракской компартии. В практической поли-
тике советское руководство просто игнорировало судьбу
своих идеологических братьев.
Иорданская компартия была основана в 1943 году, но
до 1951 года действовала под названием ’’Лига наци-
онального освобождения Палестины”. С июня 1951 года
она активизировалась. Ее лидер Фуад Нассар завоевал
популярность. Он был христианином, однако уважаемым
и мусульманами за ум, честность, волю, красноречие,
организационные способности. 1 декабря 1953 года На-
циональное собрание (иорданский парламент) приняло
поправку к закону ”0 войне против коммунизма” — за
участие в коммунистической деятельности предусматри-
вались тяжелые наказания. -Но влияние компартии
росло. На выборах 21 октября 1956 года три кандидата
от Национального фронта, связанные с компартией,
были избраны в палату представителей. В правительстве
Сулеймана ан-Набулси один из избранных — Абдель
Кадер ас-Салех — стал министром сельского хозяйства.
Это был первый коммунист в арабском мире, получив-
ший портфель министра. В январе 1957 года король на-
чал ограничивать деятельность компартии, а в апреле
1957 года сместил правительство ан-Набулси. Одновре-
менно была запрещена компартия, а ее лидеры, в том
числе члены парламента, были арестованы и получили
долгие сроки заключения.
С конца 60-х годов коммунисты с разрешения властей
вновь появились на политической арене. Король играл с
компартией в ’’кошки-мышки”, то сажая ее лидеров в
тюрьмы, то выдвигая их на значительные, но не реша-
ющие посты в государстве. Рост влияния фундаментали-
стов требовал сплочения всех светских сил, и коммуни-
сты стали для короля нелегким, но нужным, хотя и вто-
198
Постепенным союзником. Фуада Нассара в 1976 году
сменил Файк Варрад, лидер старой, коминтерновской
школы, но стремившийся идти в ноту со временем, а с
1986 года лидером партии стал Яакуб Заядин.
Компартия пережила несколько расколов как на
политической, так и на личной основе.
’’Король остается убежденнейшим антикоммуни-
стом, — говорил российский специалист по арабскому
коммунистическому движению. — Он один из руководи-
телей Всемирной антикоммунистической лиги. Но
он — человек просвещенный. В свое время иорданские
коммунисты воспринимались как советские агенты. В
настоящее время даже король не видит в Москве врага и
не видит в коммунистах опасности, поэтому он делает
жесты в их адрес. На последних выборах, 1990 года,
коммунист в качестве независимого прешел в
парламент, видимо не без поддержки короля. В
Иордании до сих пор не отменены два антиком-
мунистических закона, но они де-факто заморожены”.
В конце 70-х годов возникла идея создать Компартию
Палестины, независимую от Иорданской компартии. Ру-
ководство Иорданской компартии было сначала против
выделения палестинцев в независимую организацию, но
в 1982 году вынуждено было согласиться. КПСС под-
держала идею создания новой компартии, рассчитывая
на то, что в ООП, помимо Народного и Демократичес-
кого фронтов, возникнет крыло, связанное с Советским
Союзом идеологическими узами, представляющее ком-
мунистическую идеологию в палестинском движении.
Коммунисты сотрудничают с Народным и Демократи-
ческим фронтами, у которых есть крепкие хотя и ма-
ленькие, вооруженные организации за пределами окку-
пированных территорий. Один из руководителей Ком-
партии Палестины — заместитель Генерального секре-
таря Сулейман ан- Наджэб — вошел в Исполком ООП.
Этот лидер смог обновить руководство компартии, вклю-
чить в него людей среднего возраста и молодежь и обес-
печить гибкое реагирование на события.
Нужно было обладать такими глубокими традициями
марксизма и участия в коммунистическом движении,
как это было среди евреев, придерживавшихся левых
убеждений, чтобы компартия в Израиле уцелела, не-
смотря на позицию, занятую СССР в арабо-израильском
конфликте. Раскол на националистическую партию
199
Маки и дружественную СССР Раках произошел в 1965
году и стал окончательным в 1967 году после арабо-
израильской войны. Согласно советской интерпретации,
лидеры Маки ’’поддержали агрессивную войну
Израиля”, предали интересы израильского рабочего
класса”.
В 1967 году Раках была признана в качестве един-
ственной Израильской компартии Советским Союзом,
большинством его союзников по блоку и большинством
коммунистических партий вне блока. Но Компартия Ру-
мынии, несколько мелких европейских компар-
тий — Голландская, Швейцарская, некоторые сканди-
навские — продолжали поддерживать контакты с Маки.
Постепенно она сошла на нет в израильской политичес-
кой жизни. Раках сохранила свое влияние и даже места
в парламенте за счет голосов арабов, граждан Израиля,
не имевших другого политического выбора, кроме как
голосовать за коммунистов. Раках требовала безогово-
рочного отказа от всех оккупированных Израилем тер-
риторий, но осуждала ’’индивидуальный террор” и в
свое время высказывалась против идеи ’’народной
войны” против Израиля17.
На XIX (1981 г.) и XX (1985 г.) съездах Компартии
Израиля (Раках) отмечалось, что ’’борьба против иде-
ологии и практики сионизма” "отвечает интересам тру-
дящихся и всего населения Израиля”18, но лидер ком-
партии Вильнер не раз протестовал против антисионист-
ской пропаганды в той форме, как она велась в Совет-
ском Союзе.
Компартия Израиля выступает за вывод войск со всех
оккупированных в 1967 году земель, за признание права
арабского народа Палестины на самоопределение и со-
здание независимого государства на Западном берегу
реки Иордан и в секторе Газа, за справедливое решение
проблемы беженцев, уважение права Израиля и араб-
ских государств на суверенное существование19, то есть
стоит на позициях, практически идентичных тем, кото-
рых придерживался СССР. С 1977 года между предста-
вителями Компартии Израиля и ООП поддерживаются
довольно регулярные контакты.
Как воспринимали иностранных коммунистов граж-
дане СССР, так называемое советское общественное
мнение в ’том виде, в каком оно существовало до краха
200
коммунизма? Пожалуй, как интегральную часть тоталь-
ной системы пропаганды, призванную доказать, что
общество, построенное в СССР несмотря на ’’временные
трудности”, — венец человеческой цивилизации. Ли-
деры компартий выступали на съездах КПСС, на
’’митингах трудящихся”, зримо демонстрируя размах
коммунистического движения, распространение социали-
стических, советских идей. Они кратко рассказывали о
своей борьбе, хвалили КПСС и ее очередного лидера. От
случая к случаю, но не регулярно, ’’Правда” или
’’Коммунист” публиковали выступления руководителей
компартий.
Если брать страны, с которыми у СССР были офици-
альные дружеские отношения разного типа, будь то
’’добрососедство” с Ираном или "союз трех потоков ми-
рового революционного процесса”, ’’составляющим” ко-
торого был, скажем, Египет, о репрессиях против ком-
мунистов говорилось вскользь, глухо, кратко. О страда-
ниях и мучениях, выпадавших на долю многих из них,
советское общественное мнение просто не знало.
За пределами партийных гбстиниц и столовых, кроме
официальных бесед и спектаклей знакомство коммуни-
стов с ’’советской жизнью” ограничивалось посещением
’’колхозов-миллионеров”, ’’заводов-втузов”, образцовых
школ, новостроек. Местное партийно-профсоюзно-адми-
нистративное руководство, иногда с добавлением пред-
ставителей КГБ, их всегда радушно встречало. Обычно
старались посытнее, повкуснее накормить, как следует
напоить. За пределами тончайшей прослойки, да и не
прослойки даже, а отдельных людей, специалистов по
тем или иным странам, никаких человеческих контактов
в СССР не завязывалось. Но изоляции иностранных
коммунистов от реальной советской жизни не было. Не-
редко связанные с русскими или украинцами родствен-
ными узами, они зачастую знали, как и чем живет со-
ветское общество, лучше руководителей КПСС. Поэтому
одни коммунисты психологически страдали видя, как
далека действительность Страны Советов от идеала, дру-
гие цинично приспосабливались и извлекали выгоду.
Были каналы общения и другого рода.
К-М.Труевцев?®. Институт общественных наук (ИОН) при ЦК
КПСС — учреждение-призрак, засекреченное от своего народа, хотя
на Западе известное. Смысл его создания состоял в том, чтобы
идеологически натаскивать в соответствии с нашими догмами зарубеж-
ных коммунистов и других левых. Но факт, что его преподаватели и
201
переводчики были одними из самых квалифицированных обществове-
дов в Москве. Во всяком случае, процентов сорок его преподавателей.
Может быть, за счет этого создавался микроклимат доверия между
этими людьми и левыми и коммунистами с Ближнего Востока и из
Северной Африки, которые были представителями арабской интеллек-
туальной элиты. В 60-е. годы они симпатизировали "новым левым" на
Западе, а порою — "еврокоммунистам”. Их не устраивала официаль-
ная советская идеология, может быть, в такой же мере, в какой она не
устраивала многих советских преподавателей, работавших в ИОНе.
Складывался любопытный инкубатор идей. Одна из задач Института в
период нашего раскола с китайцами состояла в том, чтобы перехватить
"новых левых”, не дать им уйти к маоистам. Свою роль в этом деле
ИОН сыграл.
Здесь создавалась возможность постоянного дружеского общения в
очень ограниченной, но интернациональной среде. Те, кто прошел че-
рез ИОН, не обязательно сохранили членство в компартиях. Но интел-
лектуальный багаж остался с ними, и их можно найти в арабских уни-
верситетах от Марокко и Алжира до Адена и Объединенных Арабских
Эмиратов. ИОН был "коммунистическим монастырем”.
Автор Видимо, только не в сексуальном смысле.
К-М.Труеви/Св. Естественно. Сексуальный апартеид существовал
только для советской стороны, но его успешно обходили.
Автор. А как воспринимали наши преподаватели, переводчики те
идеи, которые приносили им слушатели ИОНа?
К-М.Труевцев. По-разному. Некоторые им просто сочувствовали.
ИОН был каналом не только влияния иас на них, но и их на нас — в
смысле идей. Многими нашими сотрудниками ИОНа осторожно
ставились под вопрос незыблемые догмы советской идеологии.
Открытые диссиденты выбрасывались за рамки общественных струк-
тур, и эффект от их протеста был невелик. А вот эффект создания аль-
тернативного образа мышления в рамках существовавших структур в
конечном счете, может быть, и сыграл главную роль во всем, что се-
годня происходит ИОН был одной из ячеек, одним из каналов, по ко-
торому проникали к нам новые идеи. В ИОНе была масса закрытой,
спецхранонской информации по общественным наукам. И у тех, у кого
было незакосгенеишее мышление, появлялись новые идеи, в том числе
и по Ближнему Востоку. Конечно, это создавало то, что Оруэлл назвал
двоемыслием. Но это была форма творческого поиска в той душной
общественной атмосфере.
Автор. В "Правде” были такие же люди. Причем "Правда” и
ИОН — части одной системы. Многие бывшие правдисты стали вид-
ными деятелями демократического движения.
К-M.Tpyeeufie. Да. И "Правда”, и ИОН создавались, чтобы
обслуживать систему. Но тем не менее побочный продукт, который
они производили, Рыл призван разрушить эту систему.
Автор. Не воспринимали ли иностранцы, которые проходили через
ИОН, некоторые наши способы коррупции: выделение элиты из
массы, спецлайки, спецобслуживание, какие-то привилегированные
условия?
ЛСМ.Труевцев. Как сказать, кто кого коррумпировал. Дело в том,
что это скорее связано не с теми, кто учился в ИОНе, а с более
Верхними партийными эшелонами. Конечно, ИОН предоставлял воз-
202
можность для некоторых высокопоставленных членов руководства ком-
партий отдохнуть в Москве пару лет, не очень утруждая себя учебой.
Автор. Кстати, лидер курдов Мустафа Барзани, бежавший в 40-е
годы в СССР, рассказывал мне, что после того, как он прослужил
начальником ВОХРа на одном из заводов в Узбекистане, был направ-
лен сюда "на учебу”.
К.М.Труевцев. "Новые левые”, во всяком случае в конце
60-х — 70-е годы, особенно те, кто не поднялся иа вершину партийной
иерархии, еще не настолько были коррумпированы, больше жили
идеей. Конечно, были разные люди в разных условиях. Например, в
Йеменской социалистической партии были совершенно разложивши-
еся, просто преступные элементы и были чистые идеалисты. Если го-
ворить, например, о компартиях со своими собственными источниками
дохода, то еще неизвестно, кто кого подкармливал. Во всяком случае,
некоторых наших партийных бонз, которые посещали их, местные
коммунистические лидеры одаривали от души. Отношения укреплял
обоюдный интерес во взаимной кормушке, хотя и не очень обильной.
Это было, в том числе и на уровне Международного отдела ЦК. Опять
же я не хочу бросить тень на блестящих специалистов из того же
Международного отдела. На мой взгляд, они составляют сливки восто-
коведов и их нельзя упрекнуть даже в намеке на коррупцию, но был
кое-кто из начальства, кто не забывал никогда и собственный карман.
Информация К.М.Труевцева об Институте обществен-
ных наук была дополнена и уточнена бывшим перевод-
чиком этого же Института П.А.Сеславиным21.
Автор. Как бы вы охарактеризовали студентов Института?
П.А.Сеславин. Я разделил, бы наших студентов на следующие
категории: а) те, которые приехали в Москву с искренним желанием
изучить марксизм-ленинизм и опыт его реализации в СССР; б) те,
которых послали в Институт в качестве вознаграждения за партийную
деятельность; в) те, которых направили сюда ие учиться, а отдохнуть,
получить лучшее питание и лечение; г) те, которых можно рас-
сматривать как живой пример непотизма, кумовства, укоренившегося в
их партиях.
Автор. Что вы можете сказать о преподавателях?
П.А.Сеславин. Труевцев совершенно прав, когда говорит, что
хороших преподавателей было примерно 40 процентов. Осталь-
ные — или безнадежные сталинисты, или случайные люди, уволенные
с дипломатической службы или из других организаций, имеющих
отношение к внешним сношениям, за полную некомпетентность. Было
много так называемых "позвоночных", которые появлялись в институте
после звонков из ЦК к ректору.
Автор. Была ли политическая или идеологическая ересь заметным
феноменом в институте?
П.А.Сеславин. Только сре^и более молодых преподавателей. Они
выросли и сформировались в хрущевскую эпоху, когда незначительные
различия в политических мнениях были в какой-то степени
терпимыми, а сталинизм осуждали открыто. Я думаю, что это как раз
причина, почему преподаватели-арабисты Среднего уровня были в
большей степени настроены прогрессивно. Но я предпочитаю объяснять
203
это скорее их возрастом: арабский язык начали серьезно учить в СССР
в 60-е годы. Они обычно знали английский, французский, ездили за
границу и получали информацию, которая значительно отличалась от
официальных декламаций. Вряд ли влияние арабских "новых левых”
было главным источником их идеологических взглядов. Более молодое
поколение преподавателей, связанных с другими языками, не многим
отличалось от арабистов.
Авпюр. А как вели себя студенты из так называемых революци-
онно-демократических партий?
П.А.Сеславин. Они были головной болью для всех. Помимо
стипендий, которые соответствовали зарплате квалифицированных
рабочих или интеллигентов, они получали огромные, по нашим
масштабам, пособия от посольств в твердой валюте и денежные пере-
воды от родственников. Мало этого, они занимались контрабандой,
торговлей на "черном рынке”, незаконными валютными операциями.
Они были вполне уверены, что нм ничего не сделают даже в случае
конфликта с КГБ — за них заступится посольство. Их комнаты в
общежитии были чем угодно, только не коммунистическим монасты-
рем. Они знали поименно всех торговцев винных отделов из соседних
гастрономов, и, хотя институтское здание охранялось милицией и со-
трудниками КГБ, они завоевывали симпатии охраны с помощью
взяток и проводили в общежитие мальчиков и девочек.
Автор Является ли это иллюстрацией к вопросу "Кто кого кор-
румпировал”?
П.А.Сеславин. Здесь я хотел бы интерпретировать слова Труевцева
о взаимном влиянии в несколько ином контексте. Конечно, атмосфера
всеобщего воровства и взяточничества в брежневском Советском Союзе
оказывала на них влияние. Вряд ли они занимались бы в открытую
незаконными операциями в какой-либо стране, где закон и порядок
чего-то стоят. Но не только это. Наблюдая за советским ’’равенством”,
где одни люди более равны, чем другие, они начали искрение
полагать, что огромные возможности обогащаться, предаваться всем
мыслимым грехам были справедливым вознаграждением за их
преданность делу коммунизма. Именно поэтому большинство
"революционных демократов” категорически выступили против пере-
стройки и открыто обвинили КПСС в том, что Она предает идеалы со-
циализма.
Автор. У4йли ли студентов методам подпольной работы?
П.А.Сеславин. Их учили. У них был специальный пред-
мет — "организация подпольной работы", который неофициально на-
зывали "классы КГБ”. Офицеры КГБ объясняли им, как не допускать
проникновения полицейских агентов в партию и предотвращать утечку
информации. Насколько мне известно, их никогда не учили террори-
стической деятельности, хотя некоторые из них просили об этом.
Автор. Каково было впечатление студентов о "реальном соци-
ализме”?
П.А.Сеславин. Знакомство с реальной жизнью не привело
большинство из них к разочарованию. Я думаю, что по опыту жизни и
работы в партиях они уже думали, что идеалом социализма является
разделение на "внешнюю партию”, ’’внутреннюю партию” и "пролов”,
подобно тому как это существовало в оруэлловской Океании. Они
просто воспринимали советский опыт, чтобы "творчески” применять
204
его в соответствии с конкретными обстоятельствами, как это и
требуется марксизмом-ленинизмом. Но если мы обратимся не к
правящим партиям, то обнаружим, что в отдельных случаях студентов
приводили в ужас "чудеса” социализма.
Еще до августовских событий 1991 года автор задавал
вопрос работникам Международного отдела ЦК КИСС:
’’Были ли какие-то элементы в связях с зарубежными
коммунистами, которые можно рассматривать как кор-
рупцию?”
Работник ЦК. Если и была коррупция, то очень незначительная.
Автор. Были ли отдых и лечение коммунистов в СССР формой
подкупа наших "друзей”, — кажется, таким был официальный эвфе-
мизм для обозначения компартий?
Работник ЦК. Смотря что считать подкупом. Конечно, многие из
зарубежных партийных активистов с удовольствием ездили на лечение
и отдых в Советский Союз. Но стоит лн считать коррупцией лечение в
СССР, отдых и санатории, если на родине они жили в обстановке
борьбы, нестабильности, унижений, очень часто под угрозой тюрьмь,
пытбк и даже виселицы?
Автор. Оказывалась ли прямая материальная помощь компартиям?
Работник ЦК. Счет никогда не шел на миллионы. В
исключительных, редчайших случаях речь шла о сотнях тысяч
долларов, чаще — тысячах и десятках тысяч: на типографии,
автомашины, бумагу.
Возможно, мои собеседники действительно не знали,
что перекачка денег ’’друзьям” осуществлялась на сотни
тысяч и миллионы долларов, которые оседали в карма-
нах кое-кого из руководителей компартий.
. Когда с середины 80-х годов проявился кризис соци-
алистическо'й системы и коммунистической идеологии,
начало рушиться социалистическое содружество, а затем
и Советский Союз, арабские, турецкие, иранские ком-
мунисты быстро обнаружили, что они и в СССР как бы
повисли в воздухе, не имея точки опоры. Человеческих
контактов, личной или групповой заинтересованности в
сотрудничестве с зарубежными коммунистами не было.
”В настоящее время никто, кроме меня лично, не ин-
тересуется „моей** компартией, как и другими компар-
тиями, — говорил работник ЦК КПСС еще накануне
августа 1991 года, — просто нет таких людей, которые
связали бы с нами свою жизнь и свои интересы. Ру-
ководство ЦК сейчас занято совсем другими делами. В
настоящее время КПСС поддерживает связи с полутора
сотнями крупных самостоятельных партий, в общем
205
отказываясь от сотрудничества с теми, кто не имеет по-
литического веса, и особенно с теми, кто нуждается в
каких-то финансовых инъекциях с нашей стороны.
Арабскими, турецкими, иранскими коммунистами овла-
девает чувство безнадежности, неопределенности”.
Распадающийся Комитет солидарности, кое-кто из
арабистов, туркологов, иранистов из советских органов
информации и научных и учебных центров, преподава-
телей из рухнувшего Института общественных
наук — вот все, кто интересовался зарубежными комму-
нистами.
После августа 1991 года коммунисты остались наедине
со своей судьбой, со своим отчаянием.
Для многих и крушение коммунистических идеалов, и
распад социалистического содружества, и кризис совет-
ского общества, и потеря реальных, живых контактов с
кем-либо в России, других республиках бывшего Совет-
ского Союза — все это было страшным ударом, тяже-
лейшим испытанием в жизни. Раньше на самых незави-
симых из них падал отблеск великой Страны Советов,
руководимой компартией. Все было ясно: несмотря на
все трудности и ошибки прошлого, Советский Союз воз-
главлял победное шествие народов к лучезарному буду-
щему человечества, к коммунизму. Свой вклад, скром-
ный, но самостоятельный, с учетом национальной спе-
цифики, в этот всемирный процесс вносили и арабские,
турецкие, иранские коммунисты.
Сейчас никто не знает, какие из прежних идеалов
или мифов сохранятся в новой России. Прежняя система
ценностей рухнула. Коммунисты в странах Ближнего и
Среднего Востока должны искать, свое лицо, новые иде-
алы.
В условиях бурных и, возможно, революционных пе-
ремен, которые переживают страны региона, для левых
партий, в том числе марксистских, естественно обнов-
ленных, перестроившихся и даже сменивших название,
может найтись и своя социальная база, и своя полити-
ческая ниша. Если некоторые из них приобретут второе
дыхание, то восстановятся (конечно, на другой основе) и
связи с Россией. Скорее всего, это будет сотрудничество
с теми новыми левыми партиями, которые здесь по-
явятся.
Нигде, ни в одной арабской стране коммунисты даже
близко не подходили к тому, чтобы применить на прак-
тике свод* догматы, внедрить ’’советский опыт”. Что
206
было бы с Египтом или Сирией, приди там коммунисты
к власти, можно только фантазировать. Но была одна
арабская страна, где советский пример оказался столь
заразительным, что молодые революционеры, вышедшие
из Движения арабских националистов и взявшие здесь
власть, попытались его скопировать. Речь идет о Южном
Йемене.
Глава V
ЭКЗОТИЧЕСКИЙ АРАВИЙСКИЙ ЦВЕТОК
Живут тут сарацины, почитают Мухам-
меда, а христиан ненавидят. Много тут
городов и замков и есть пристанище,
куда приходят суда . с товарами из
Индии; много купцов приходит сюда...
Султану аденскому большой доход и
много пошлины с судов и купцов, быва-
ющих здесь.
Марко Поло
Враждебность имама Яхьи к англичанам, захватив-
шим еще в XIX веке южную часть Йемена, была осно-
вой советско-йеменского сотрудничества в 20—30-х го-
дах. И после второй мировой войны ’’друзьями” СССР
становились любые враги Великобритании на Ближнем и
Среднем Востоке, кем бы они ни были: антибритански
настроенные сионисты в Палестине или средневековая
теократическая деспотия в маленьком, далеком и •'отста-
лом Йемене. Других объяснений, почему СССР согла-
сился построить сравнительно крупный по местным
масштабам и дорогой порт в Ходейде, нет. Правда, воз-
можно, были планы использовать его в будущем как
базу для военно-морского флота, но документальных
свидетельств такого предположения у автора нет. В по-
литических декларациях СССР поддерживал антибри-
танскую позицию имама Яхьи.
В 1955 году был заключен Договор о дружбе между
Йеменом и СССР, а через год — торговое соглашение.
Наследный принц аль-Бадр посетил Советский Союз в
1956 году, раздавая в качестве сувениров мешочки с ве-
ликолепным йеменским кофе.
Строительство порта в Ходейде было завершено в
1961 году. ^Лмаму было отправлено какое-то количество
208
оружия времен второй мировой войны. В Йемен
прибыла группа советских военных инструкторов.
Революционный переворот 1962 года привел к уста-
новлению республики, а затем и к гражданской войне.
Последовало вмешательство в йеменские дела Саудо-
вской Аравии на стороне роялистов и Египта, направив-
шего в Йемен 70-тысячную армию, на стороне респуб-
ликанцев. СССР оказывал поддержку и египтянам, и ре-
спубликанскому режиму Абдаллы ас-Саляля.
После поражения в арабо-израильской войне 1967
года Египет начал выводить войска из Йемена, отказав-
шись от вмешательства в аравийские дела в обмен на
финансовую помощь со стороны Саудовской Аравии. В
ноябре 1967 года ас-Саляль был свергнут, власть взял
президентский совет. В декабре 1967 года египтяне оста-
вили Сану, роялисты осадили ее, но не смогли захва-
тить. В ноябре—декабре 1967 года Советский Союз
организовал воздушный мост для переброски оружия и
снаряжения в осажденную Сану. Некоторые полагают,
что это сыграло решающую роль в сохранении респуб-
ликанского режима. Но есть и другие мнения.
К.М.Труевцев^. Я был в Сане во время блокады в 1967 году, когда
республиканский режим устоял. Но наша помощь не сыграла реша-
ющей роли. Главным фактором был баланс между основными племен-
ными объединениями, которые уразумели, что для них лучше слабая
республика, чем сильный монарх на троне.
Мир, прерываемый военными переворотами, вернулся
в Северный Йемен. Сотрудничество Советского Союза с
этой страной — военное и экономическое, в деле подго-
товки кадров, в медицинской области — продолжалось.
В 1984. году был подписан Договор о дружбе и сотрудни-
честве.
Пока шла война в Северном Йемене, разгоралась ан-
тибританская вооруженная борьба в Южном Йемене.
Египет, а вслед за ним и Советский Союз сделал ставку
на Фронт освобождения оккупированного Южного Йе-
мена (ФЛОСИ), но к власти пришел его конку-
рент— Национальный фронт, выросший на базе Дви-
жения арабских националистов и принимавший все бо-
лее радикальную левую окраску. Его руководители ре-
шили ”не помнить зла” и после установления диплома-
тических отношений с Советским Союзом выразили го-
товность к тесному с ним сотрудничеству. Вскоре совет-
209
ские корабли получили льготы в гавани Адена, а само-
леты —в аденском аэропорту.
Междоусобная борьба в руководстве Национального
фронта завершилась свержением президента Кахтана
аш-Шааби и победой левых. Группа радикал но настро-
енных лидеров в разных вариантах в сочетаниях вела
страну все дальш влево, еренимая все со етское — от
пения ’’Интернационал ” до институте политработа к в
в вооруженных силах, коммунистическую идеологию,
политические структуры, включая партийные и эконо-
мическую организации.
Южный Йемен стал Народной Республикой Йемен, а
затем Народно-Демократической Республ кои Йемен.
Национальный фронт, объединившись с небольшой
группой коммунистов, во главе которой стояли братья
Баазиб, и баасистов, превратился в партию. Только под
советским нажимом она была названа не коммунисти-
ческой, а социалистической. Южный Йемен стал
’’любимым дитятей” Международного отдела ЦК КПСС,
и не только его.
Шло освоение советским военным флотом Мироюго
океана. Появилась американская угроза СССР со сто-
роны Индийского океана, где стали крейсировать под-
лодки, вооруженные ’’Посейдонами” и ’’Поларисами”.
Все более расширялись связи СССР с африканскими
странами. В этих условиях Стратегическое значение
Адена было слишком очевидно, чтобы им не воспользо-
ваться, тем более что лидеры Южного Йемена добро-
вольно выражали готовность к самому широкому со-
трудничеству.
Правда, среди руководителей Южного Йемена согла-
сия не было, но не по вопросам сот удничества в СССР.
Был выброшен из руководства премьер-министр Мухам-
мед Али Хейтем, убит в рова ой междоусобице прези-
дент Салем Рубейя Али. Президент и Генералыый сек-
ретарь Йеменск й социалистической партии Абдель
Фаттах Исмаил в октябре 1977 года подписал Договор о
дружбе и сотрудничестве с СССР. Он был одним из не-
многих арабских лидеров, которые поддержали советские
де“ствия в Афганистане.
В феврале 1979 года руководство Южного Йемена по-
шло на авантюру, начав военные действия против Се-
вера в надежде пое торить зьетнамский вариант и поста-
вить Советский Союз перед совершившимся фактом. Но
революционнее движение, инспирированное с Юга, не
210
i
пустило еще на Севере прочных корней, а США и Са-
удовская Аравия отреагировали быстрыми поставками
оружия и советников Северному Йемену. В конце кон-
цов два Йемена пришли к необходимости воздержаться
от военных действий и вернуться к прежним границам.
В Южном Йемене это вызвало усиление власти премьер-
министра Али Насера Мухаммеда, смещение и высылку
из страны Абдель Фаттаха Исмаила.
Но последний смог вернуться и, опираясь на своих
многочисленных сторонников, бросить вызов Али Насеру
Мухаммеду. Соперничество взорвалось кровавой междо-
усобицей.
13 января 1986 года начались бои между силами,
представлявшими соперничающие фракции йеменского
руководства. Али Насер Мухаммед нанес удар первым, и
Абдель Фаттах Исмаил и несколько его ближайших сто-
ронников были убиты. Советское руководство было за-
хвачено врасплох, хотя накануне событий об их воз-
можности кричали мальчишки на улицах Адена. ’’Этого
не может- быть, потому что не может быть никогда”.
Только что пришедший к власти Михаил Горбачев был
занят другими делами. В Москве некому было прини-
мать решения. В течение десяти дней стороны избивали
друг друга. Тысячи человек были убиты и ранены. Верх
взяли сторонники Абдель Фаттаха. Али Насер Мухаммед
проиграл и бежал.
Обе стороны были дружественно настроены к Совет-
скому Союзу. Советских граждан никто не трогал. В
конце месяца эвакуированные советские советники на-
чали возвращаться, из СССР стали перебрасывать по
воздуху срочную помощь. Советская военная делегация
посетила Аден в ма£те, а новый генеральный секретарь
Йеменской социалистической партии Али Салем аль-
Бейд выступил на XXVII съезде КПСС и встретился с
Горбачевым. Все как будто возвращалось на круги своя.
Разобраться в южнойеменских делах было поручено
Егору Лигачеву, которому опять-таки было некогда. Ни-
каких серьезных выводов Москве не сделали.
Йеменская Арабская Республика считалась прозапад-
ным государством. Ей оказывали помощь — финансо-
вую, денежную и военную — и Саудовская Аравия, и
США. Увеличение поставок помощи и снаряжения про-
изошло после военного столкновения с Южным Йеме-
ном. В марте 1979 года США направили за саудовский
счет на 300 млн. долларов оружия Северному Йемену.
211
Но уже в конце лета 1979 года ЙАР заключила согла-
шение о поставках вооружений и с Советским Союзом.
Сана хотела вести независимую игру, и старые дружес-
кие связи с СССР оставались ее козырной картой во
взаимоотношениях и с Саудовской Аравией, и с США.
Новое руководство НДРЙ во главе с Салемом аль-
Бейдом, видя социально-экономический тупик, в кото-
ром оказалась страна, и правильно оценив стремление
СССР снизить свои обязательства по отношению к Юж-
ному Йемену, решило пойти на объединение с Севером.
Это было трудное решение. Но процесс объединения по-
шел быстро. Он облегчался тем, что у власти на Юге
стояло много выходцев с Севера, а на Севере — много
южан.
Объединение Йемена, да еще такими темпами, было
неожиданным даже для советских специалистов-араби-
стов. Могу предположить, что отдельные деятели и вне-
шнеполитические структуры Советского Союза, ориен-
тированные на Южный Йемен, оказывали посильное со-
противление этому процессу. Но реальных препятствий
они не создавали да и не могли создать.
Объединение Йемена, несомненно, сняло ту идеологи-
ческую и политическую обузу, какой стал для СССР
южнойеменский режим, сохранив все плюсы традицион-
ных дружеских отношений по государственной линии,
которые существовали с двумя Йеменами. В условиях
прекращения ’’холодной войны” те военные льготы, ко-
торые были у СССР в Адене,, теряют свое значение.
Проиракскую позицию, занятую йеменским руковод-
ством во время кризиса в Персидском заливе, Москва
просто игнорировала. Традиционное невмешательство в
межарабские противоречия стало для нее внешнеполи-
тической аксиомой.
Приведу взгляд на Южный Йемен ’’сверху”, точку
зрения человека, стоявшего близко к вершине партий-
ной иерархии, — Р.А.Ульяновского2.
Автор. В Южном Йемене у СССР достаточно тесно переплетались
политико-идеологические установки, когда создавалось там наше
"любимое дитя” в виде этого режима, партии, и военно-стратегические
(я помню выражение Горшкова: "Полфлота в Индийском океане за та-
кую базу”). Что было на первом месте?
Р.А.Ульяновский. Поддерживать прогрессивное правительство для
того, чтобы иметь возможность, опираясь на него, противопоставлять
свои военно-стратегические позиции американским. И наш флот,
конечно, играл^свою роль.
212
Aemqp. He считаете ли вы, что те преобразования в Южном Йе-
мене, которые мы называем прогрессивными, все-таки не соответство-
вали ни структуре, ни характеру южнойеменского общества?
Р. А. Ульяновский. Южный Йемен был классической колонией
британского империализма. Там были антибритански настроенные
народные массы, рабочий класс. В последнее время у нас пошла мода
осуждать эти режимы. Госсектор, например. Мол, ие надо, пусть
развиваются по буржуазному пути.
Автор. Но сейчас рухнули прежние режимы и в Восточной Европе.
Они явно идут с одним вектором — на Запад.
Р.А. Ульяновский. Я с вами не согласен.
Автор. Сейчас меняемся мы сами, меняем многие установки
внутри страны В этих условиях режимы в "третьем мире”, которые
взяли некоторые черты советской модели, выглядят одиозно: чрезмер-
ная национализация торговли, чрезмерная коллективизация в деревне,
чрезмерный упор только на государственный сектор в промышленно-
сти, не говоря о политических структурах.
Р А Ульяновский. У них государство стало нянькой своей
экономики. Да! А где у них национальная буржуазия, которая
поднимет промышленность? Ее нет. Помещиков тоже нет — мужики
прогнали. Вы называете это коллективизацией? А я называю это ко-
операцией.
Автор. Вы меня извините, но, видимо, здесь мы можем поспорить.
Когда я был в Адене до коллективизации, или до кооперации,
аденский рынок и все побережье были завалены рыбой. Как только
они кооперировали рыбаков, рыба исчезла. Это пример классический.
Эти перегибы были не без нашего влияния, не без того догматизма, ко-
торый вбивался им в голову с помощью нашей же партийной школы.
Определенная доля ответственности лежит и на нас.
РА. Ульяновский. Нет! Этой ответственности мы на себя не возьмем.
Мы преподавали теорию. Они осуществляли практику. В
практическую политику мы не влезали. И даже больше того, всегда им
говорили, что надо быть осторожными, надо быть осмотрительными
исходить из своих возможностей.
Не стоило спорить с Р.А.Ульяновским. На дворе была
уже другая эпоха, понять и принять которую могли
лишь более молодые люди, не отягощенные грузом
прежних убеждений.
Ректора Дипломатической академии О.Г.Пересып-
кина, бывшего посла в Йемене и Ливии, вряд ли
отнесешь к тем, кто разделяет взгляды Р,А.Ульянов-
ского.
Автор^. Согласитесь ли вы, что наш подход к революционно-ав-
торитарным режимам был идеологически окрашен и затруднял нашу
государственную политику?
О.Г.Лересыпкин. Я согласен в том смысле, что в определенные
моменты у нас идеологические оценки давили на государственные
интересы и тогда в ущерб государственным интересам и принимались
решения, невыгодные СССР. Известно, что Южный Йемен считался
213
государством социалистической ориентации, то есть ориентировался на
научный социализм, положил в основу принципы марксизма-
ленинизма. И мы помогали ему создавать по нашему образу и подобию
все те структуры, которые есть у нас. Мы посылали большие группы
наших экспертов, которые учили их делать именно то, что мы сами
сейчас отвергаем. Одна партийная школа с нашими преподавателями
идеологически запутала их и одогматила. Мы подготовили для Южного
Йемена несколько сот кандидатов, докторов наук, переучили весь пар-
тийный аппарат, весь государственный аппарат, все вооруженные
силы.
Автор. Какая составляющая курса по отношению к Южному
Йемену все же доминировала — политико-идеологическая, когда мы
сами стали жертвой собственных иллюзий, или военно-стратегическая?
О.Г.Пересыпкин. Пожалуй, они шли параллельно. И
стратегические, и идеологические интересы. Мы считали, что Южный
Йемен — это уникальный случай. В маленькой стране нам будет легче
разобраться и создать успешную модель, чем в таком огромном госу-
дарстве, как Египет. Мы исходили из постулата, что научный соци-
ализм — универсальная теория, и именно здесь хотели доказать, что
небольшая, слаборазвитая арабская страна, бывшая английская коло-
ния, взяв на вооружение лозунги научного социализма, семимильными
шагами пойдет к светлому будущему...
Автор. И мы закрывали глаза на то, что страна переживала
экономический упадок?
О.ГЛересыпкин. Все это было. Но цель была — помочь им
"строить социализм". Наши специалисты составляли проекты, пя-
тилетние планы развития. Практически в каждом министерстве сидели
два-три наших советника, которые в лучшем случае исходили из соб-
ственного опыта. Утверждают, что руководители Южного Йемена за-
вели страну в экономический тупик, но я им прощаю это. Они смот-
рели в рот старшим братьям, людям, которые "построили социализм”,
у которых за спиной огромная, могучая страна, опытная, мудрая пар-
тия. Естественно, они делали то, что мы им советовали. Поэтому не-
удачу стран социалистической ориентации я отношу еще за счет и
нашей помощи, и нашего влияния. Но, безусловно, наши ошибочные
представления накладывались на их традиции, на племенные отноше-
ния. Расцветал такой ядовитый цветок, который трудно себе предста-
вить. Возьмем хотя бы январские события 1986 года, когда две партий-
ные группировки, имея один устав, одну программу и, собственно, ни-
чем не отличаясь друг от друга, схлестнулись до страшной резни...
Автор. ...потеряв несколько тысяч человек из своей собственной
немногочисленной элиты, в которой страна нуждается при любом ре-
жиме.
О.Г.Пересыпкин. Да. Во всяком случае это показывает, что есть и
наша ответственность. Южнойеменские руководители просили у нас
помощи в создании армии. Мы понимали, что армия — это
непроизводительные расходы при их очень скромных доходах. Но мы
им поставляли огромное количество вооружений, готовили офицеров.
Потом давали кредиты на "погашение" военных расходов.
Автор. Может быть, в принципе мы не ставили задачу стравить их
с Северным Йеменом, с Саудовской Аравией, Оманом. Но объективно
214
укрепление армии, авиации, вот эти горы оружия — все это
подталкивало в направлении жестокости.
О.Г.Пересыпкин. Более того, я хочу сказать, что мы в общем-то
передавали им наш менталитет, наши представления того периода. Мы
считали, что если тебя обижают, если есть хоть какая-то вероятность
нападения на тебя, то надо не вести переговоры, а вооружиться до
зубов и быть готовым отразить нападение, что мы и сами делали.
Предположим, была угроза со стороны Саудовской Аравии. Но вместо
того чтобы посоветовать начать переговоры, найти хоть какие-то
компромиссы — вот вам еще сто танков, еще самолеты... Следующий
раз они обращаются, что опять-де какая-то угроза, мы опять что-то
даем.
Автор. На этой почве произросли и цветы очень опасного, ци-
ничного авантюризма. Когда южане начали свою войну против Севера
весной 1979 года, мне Баазиб — второй из братьев — в пьяном виде
говорил: ”Да, мы начали это дело. Если мы победим, будет Великий
Йемен. Но если проиграем, вы нам поможете и спасете нас”.
О.Г.Пересыпкин. Если говорить о межйеменских отношениях, то на
них тоже воздействовали идеологические догмы. Южане считали, что
должны построить социализм, но их страна слишком бедная и
маленькая. А вот если объединиться с Северным Йеменом, более
богатым, более населенным, тогда они легче достигнут своей стратеги-
ческой цели. Убеждение, что у них "самая передовая идеология”,
уменьшало шансы на компромиссы, объективно подталкивало на заня-
тие жестких позиций в отношении соседей. А мы были счастливы, что
они нас поддерживают во всем, даже по Афганистану.
Автор. Нам это страшно нравилось. Мы имели "верного” союз-
ника, хотя, по сути дела, в нашей поддержке со стороны только таких
стран был элемент самовыражения.
О.Г.Пересыпкин. Это мы сейчас так считаем.» Но раньше мы
считали, что наши друзья — те, кто голосует с нами по всем нашим
предложениям в ООН, в самый тяжелый для нас период ’’морально”
нас поддерживает. Но, откровенно говоря, такая поддержка
фактически покупалась. Все эти голосования в ООН или другие
действия на международной арене увязывались с просьбами о допол-
нительных поставках, о дополнительных экономических льготах н т.д.
Это мы понимали, но деваться тогда было некуда, раз мы нуждались в
их "морально-политической” поддержке. Ну а поскольку у нас были
слабые экономические возможности, — в Южном Йемене мы строим
электростанцию, ну рыбный порт, а что еще крупного? — то в обмен
на политическую поддержку мы гнали опять-таки оружие.
Автор. Важны ли для нас были военно-стратегические позиции в
Адене? Ведь должны же мы были учитывать, что у американцев есть
Диего-Гарсия.
О.Г.Пересыпкин. Да, действительно, в 70-е годы мы стали выходить
в Индийский океан, где раньше бывали только западные корабли.
Действительно, Аден представлял большой интерес, учитывая, что в
бассейне Индийского океана нам негде было приткнуться. Правда, у
нас была Бербера, когда Сомали было нашим другом. Но Аден в этом
смысле, естественно, был и лучше, и более обустроен англичанами.
Действительно, Горшков, которого я встречал, когда он бывал в Адене,
всячески подчеркивал значение этой базы. Но в связи с этим у нас
215
были, если хотите, угрызения совести: вот, мол, они выгнали англичан
и их базу — мы аплодировали, а сейчас влезаем сами. Политически
это было неловко, так как мы официально выступали против каких-
либо военных объектов а* пределами национальных границ. Горшкову
наше руководство не позволило создать настоящую базу. Там был
создан важный пункт связи, кажется, в Джебель-Факуме, это за
пределами самого Адена. Мы получили разрешение на заход наших
кораблей для ремонта, отдыха и смены экипажей. Были там у нас и
военный госпиталь, и нефтехранилище. В Адене мы меняли и команды
на рыболовецких судах. Кстати, на Сокотре ничего не было. В
волейбол моряки иногда играли. На Сокотре шесть месяцев в году дует
сильный ветер, там нет гавани, поэтому наши корабли стояли на
"бочках”, с подветренной стороны; может быть, иногда ремон-
тировались в море. На Пириме также ничего не было.
Автор. Как бы вы сформулировали наши интересы в Красном море
в связи с Аденом?
О.Г.Пересыпкин. Путь на наш Дальний Восток из Черного моря
через Суэцкий канал гораздо короче, чем вокруг Африки. Естественно,
мы заинтересованы в дружеских отношениях с государствами,
расположенными по пути следования наших судов. Были и есть кое-
какие экономические интересы. У нас же были или есть торговые
точки в Ходейде, Джидде, Массауа, Джибути, Порт-Судане, не-
которые из ийх были основаны еще в 20-е годы.
Автор. Можно кратко сформулировать: свобода мореплавателям и
экономическое сотрудничество в разных видах с прибрежными госу-
дарствами. Так?
О.Г.Пересыпкин. Да, так.
Автор. А каково наше отношение к Северному Йемену?
О.Г.Пересыпкин. Опыт Южного Йемена превратил южных йемен-
цев в наших недоброжелателей, а в Северном Йемене к нам
прекрасное отношение. Первой арабской страной, с которой мы уста-
новили отношения, был Хиджаз, впоследствии Саудовская Аравия, за-
тем Йемен. Мы шли, как сейчас говорят, по пути гуманитарной по-
мощи и торговли. Там были наши врачи, мы поставляли товары
ширпотреба. Построили большой порт в Ходейде. Затем строили
дороги, небольшой цементный завод. Открыли два госпиталя,
профессионально-технические школы. И никогда никакой идеологии.
Мы поддерживали их политически против Великобритании и просто
уважительно относились к небольшому народу. Еще до революции
1962 года Северный Йемен был примером мудрой политики:
гигантская социалистическая страна Советский Союз дружит с
маленьким, бедным, отсталым королевством, имеет с ним договор о
дружбе, сотрудничестве и не вмешивается в его внутренние дела. Это
действительно было так. Невмешательство во внутренние дела,
полнейшее отсутствие идеологии ставили наши отношения на очень
здоровую, нормальную почву.
Автор. Наша помощь египетскому экспедиционному корпусу не
изменила отношения к нам?
О.Г.Пересыпкин. Йеменцы все-таки считают на официальном
уровне, что египтяне внесли определенный положительный вклад в
развитие Йемена своей интервенцией. Если бы не было египтян, то
революция м8?ла бы не выстоять, потому что силы на стороне
216
монархистов были слишком большие. Но временное недоброжелатель-
ство к египтянам нас миновало. У нас было политическое сотрудниче-
ство, экономическое, торговое, военное сотрудничество, но никакого
идеологического. Вот и "получается, что там, где у нас была идеологи-
ческая близость, там остались развалины, а там, где мы нормально
вели межгосударственные отношения, где мы не ставили себе задачу
помогать "строить социализм", там сохранились удивительно хорошие
отношения, понимание и сотрудничество. Вот это, конечно, один из
парадоксов...
Автор. Может быть, в этом парадоксе как раз сермяжная правда.
Не забудем, что почти во всех отраслях йеменской экономики, во всех
сферах жизни есть наши выпускники. Это еще не полностью
реализованный потенциал. Основа долгосрочного сотрудниче-
ства — контакты между людьми, взаимный интерес, взаимные симпа-
тии, особенно если они не окрашены экстремистской идеологией.
О.Г.Лересыпкин. Естественно. Пример сотрудничества с Северным
Йеменом — маленькая ферма в Вади-Сурдут. Несколько человек
работали — нашли воду, пробурили скважину, разбили сады,
плантации бананов, помидоров и других овощей. Вот это — реально.
Не надо создавать гигантские машинно-тракторные станции...
Автор. Или посылать комбайны "Нива" в Хадрамаут, где они
прыгали по камням, вызывая смех и раздражение людей.
О.Г.Лересыпкин. В Баджиле построили цементный завод,
крошечный по нашим масштабам: 50 тыс. т в год. Но цемент
развозили на машинах, верблюдах, на ослах по всему Йемену. Все
знали, пользовались. А хозрасчетный госпиталь под флагом Красного
Креста...
Автор. Как будет определяться наша политика по отношению к
объединенному Йемену?
О.Г.Пересыпкин. Надо взять все положительное, что у нас было во
взаимоотношениях с Севером, удачные связи на Юге и сотрудничать,
отказавшись от идеологических установок.
Автор. К наша позиция во взаимоотношениях между Йеменом и
Саудовской Аравией?
О.Г.Лересыпкин. Полное и абсолютное невмешательство. Конечно,
саудовцы с определенным опасением смотрят на новое государство,
самое населенное на Аравийском полуострове. Но это их проблемы, ие
наши. Мы должны поддерживать ровные, дружественные отношения с
обоими.
Некоторые оттенки взглядов в отношении к Йемену,
несколько другие подходы высказал В.П.Поляков, быв-
ший советский посол в Южном Йемене, бывший на-
чальник Управления стран Ближнего Востока и Север-
ной Африки, ставший в 1991 году во второй раз послом
СССР (затем России) в Египте4.
Автор. Каково наше отношение к объединению двух Йеменов?
В.П.Поляков. Только положительное. У них всегда было стремление
к объединению. Есть единый и смелый народ, объединение пойдет ему
на пользу.
217
Автор. Были ли ошибки в нашей политике на Аравийском по-
луострове?
В.П.Поляков. Самая большая и непростительная — когда мы в 1937
году отозвали свою миссию из Саудовской Аравии
Автор. Вы не считаете ошибкой наш очень большой военно-
стратегический интерес к Адену?
В.П.Поляков. Я абсолютно не считаю, что это была ошибка. Сейчас
кое-кто говорит: зачем нужно было НДРЙ давать помощь? Зачем
нужны были нам военные льготы? Но если раньше были условия
"холодной войны", то наше-то сотрудничество происходило в конкрет-
ных условиях на основе общих интересов. Сейчас американцы одному
1!гипту дают помощь — военную й экономическую — на 2,3 млрд,
долларов в год и знают, что он ее не вернет. А помощь Израилю еще
больше. За большую политику приходится платить. Мы вынуждены
были платить, чтобы наши моряки смогли хоть взглянуть на зеленый
уголок, взять воды. Кстати, мы всегда предлагали американцам: да-
вайте выведем флоты из Средиземноморья, из Индийского океана.
Американцы ие шли на это. Конечно, сейчас складывается другая
обстановка, но тогда была конкретная политическая, стратегическая
обстановка. Из нее мы и исходили.
Чтобы дополнить гамму взглядов на советско-йемен-
ские отношения, приведу и беседу с бывшим рядовым
участником событий в Адене — К.М.Труевцевым5.
Автор. Было ли наше влияние решающим в политическом курсе,
который избрало руководство Южного Йемена?
КМ.Труевцев. Никогда ничего Советский Союз не решал. И 1986
год в Адене — вспышка кровопролития — лишний раз это показал.
Мы делали ставку на диктатора Али Насера Мухаммеда (а наша
любовь к диктаторам известна). Но все решило внутреннее соотноше-
ние сил.
Автор. Наша поддержка левых псевдомарксистских и полумар-
ксистских структур в Южном Йемене не испортила к нам отношения?
К.М.Труевцев. Истина всегда конкретна. Одно дело — марксизм
советский, а другое дело — чешский или йеменский. В Южном
Йемене партийными лидерами нередко становились люди,
делегированные тем или иным племенем. То есть де-факто они испол-
няли роль шейхов, незавнснмо от того, как назывались, но только
стали они красными.
Автор. Сейчас они меняют цвет?
К.М.Труевцеа. Они сейчас пока розовые. С Советским Союзом
ссоры не произошло. Даже в 1986 году комиссия по примирению
между двумя сторонами заседала в советском посольстве. Я бы на сто
процентов не утверждал, что даже на народном уровне отношения с
нами в Южном Йемене испортились.
Автор. Ну не скажите. На народном уровне наличие многоты-
сячной нашей колонии, ее образ жизни не могли не сказаться отрица-
тельно.
К.М.Труевцев. Стало отрицательно сказываться, но все-таки
отрицательны^, эффект, пожалуй, был меньше, чем в какой-то другой
арабской стране.
218
Автор. Я боюсь, что больше. Потому что пропорционально насе-
лению ни в одной арабской стране не было столько русских. Сейчас,
может быть, и исправится. Наше физическое присутствие резко со-
кращается.
К-М.Труевцев. Еще один фактор. Южный Йемен — не Восточная
Европа. Не Советский Союз загонял их на этот политический путь, а
они сами его добровольно выбрали.
Автор. Но они выбрали потому, что соблазнились мишурным
блеском нашей модели.
К.М.Труевцев. И все-таки нет у них такого комплекса по
отношению к русским, как, скажем, у других арабов по отношению к
англичанам. Там все-таки была оккупация, а здесь оккупации не
было. Здесь нас приглашали. Даже военные льготы они нам
предложили сами. А сильная южнойеменская армия стала хорошим
вкладом в их объединение. Каждая часть — и северяне и
южане — внесла, что могла. Министром обороны стал южный
йеменец, тот самый, который брал Аден во время событий 1986 года.
Автор. Любопытно на все смотреть в динамике. В процессе раз-
вития то, что сегодня негатив, завтра может стать позитивом, и наобо-
рот. В этом смысле и наши акции в какойгто момент могут пойти на
повышение. Ведь сами йеменцы говорят о том, что их очень
устраивает советско-американский консенсус по поводу их единства.
Сейчас складывается совершенно новая раскладка сил в Аравин и
регионе. После завершения кризиса в Персидском заливе регион не
будет таким, как прежде, и Советскому Союзу предстоит найти свою
роль на юге Аравии. Возможно, это будет роль честного маклера.
Глава VI
ЗАЗЕРКАЛЬЕ,
ИЛИ ПРОЦЕСС ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ
. .Самая большая группа людей, которая по своему огромному ко-
личеству относилась к другим, как 99 к 1-му, состояла из людей, не
желавших ни мира, ни войны, ми наступательных движений, ни обо-
ронительного лагеря ии при Дриссе, ни где бы то ни было, ми Бар-
клая, ми государя, ни Пфуля, ни Беиигсена, но желающих только
одного и самого существенного: наибольших для себя выгод и удоволь-
ствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся
интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма
многом можно было успеть в гаком, что немыслимо бы было в другое
время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения,
нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра
утверждал, что ие имеет никакого мнения об известном предмете,
только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю.
Другой, желающий приобрести выгоды, обраш.ал на себя внимание го-
сударя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне,
спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглаша-
ющихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою обшей
пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в
отсутствии врагов, единовременное пособие за свою верную службу,
зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все
попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того
чтобы достигнуть дивно желанной цели — обеда у государя, ожесто-
ченно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнеиия и
для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказа-
тельства. ,
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловле-
нии следили только за направлением флюгера царской милости, и
только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это
трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что го-
сударю тем труднее было повернуть его в друтую.
Лев Толстой
Мы убедились, насколько расплывчатым и неопреде-
ленным выглядит такое понятие, как ’’национальные
интересы” СССР (а ныне — России) на Ближнем и
220
Среднем Востоке, насколько туманными и противоречи-
выми могут быть цели, задачи, методы внешней поли-
тики. Но мы вступаем на еще более зыбкую и практи-
чески не исследованную почву, когда пытаемся выяс-
нить, как эти интересы, цели и задачи преломляются в
головах конкретных людей, а затем проявляются в их
действиях. Мы почти не знаем процесса принятия реше-
ний по проблемам Ближнего и Среднего Востока, как и
вообще всей внешней политики. Однако мы можем ска-
зать, что этот процесс осуществляется конкретными,
живыми людьми. Они действуют в рамках определенных
социальных организаций, структур, подчиняющихся
своим правилам и традициям поведения и подвержен-
ным трансформации, которую иногда называют инсти-
туционной динамикой. Особенности и личностей, и со-
циальных структур накладывают печать на весь процесс
принятия решений, в том числе и по Ближнему и Сред-
нему Востоку. Но эти особенности могут по-разному
проявляться в обычное время и в моменты кризисов,
когда требуются быстрые и ответственные действия.
Советских работ, проливающих свет на роль личност-
ных, институционных, личностно-групповых факторов в
формировании советской внешней политики, практи-
чески нет. Мемуары сталинского, хрущевского, брежне-
вского периодов только появляются. Они окрашены эмо-
циями текущей политической борьбы, не имеют прямого
отношения к нашей теме и выполняют обычную задачу
всех мемуаристов — показать в выгодном свете автора.
Документы, которые позволили бы изучить позиции
личностей, групп, ведомств по тому или иному вопросу
ближне- и средневосточной политики, недоступны.
Остаются (пока?) недоступными архивы не только Ми-
нистерства обороны, КГБ, но и МИДа, ЦК КПСС. Лич-
ный опыт автора и интервью с участниками политичес-
кого процесса, с теми, кто готовил-иЛи принимал реше-
ния дают возможность сделать первые наброски отнюдь
не завершенной картины.
Но эта тема не осталась вне поля зрения западных
исследователей. Не обладая достаточным фактическим
материалом, они, однако, пытались строить схемы и те-
ории, имеющие значение удачных или неудачных науч-
ных гипотез, как правило густо окрашенных идеологи-
ческими позициями авторов. Чтобы не увлечься полеми-
кой, сошлюсь на мнение американской исследователь-
ницы советской политики Карен Давиша: "Западные
221
„кремлинологи"” в целом были объединены верой, что
советский политический процесс уникален... Они пола-
гали, что советская политика была результатом реше-
ний, принятых централизованной и объединенной эли-
той, действующей во имя максимизации советских воз-
можностей в соответствии с ясно определенным набором
ценностей, принципов и целей”1.
Я намеренно привел высказывание уважаемой амери-
канской исследовательницы. Эти определения . и
эпитеты, от которых она сама как бы отстраняется, у
любого человека, знакомого с процессом принятия
решений изнутри советского истэблишмента, вызовут
иронические улыбки. Действительно, казалось, что в
подобные исследования переносятся сюжеты
приключенческих фильмов, где против Джеймса Бонда
действуют советские шпионы-роботы, а ими руководят
лидеры-компьютеры, лишенные не только морали, но и
социальных связей и обязательств, человеческих
слабостей, прошлого. Советские лидеры выглядели
холодными шахматистами, играющими людьми-пешками
и странами-фигурами. Но, как показали бесконечные
матчи между Гарри Каспаровым и Анатолием
Карповым, даже шахматы — это не только соревнование
голых интеллектов, но и бури человеческих эмоций.
Видимо, категорические оценки, вызывали неудовлет-
воренность ряда исследователей, и они чаще стали пы-
таться объяснять внутренние мотивы советских внешне-
политических акций борьбой за власть в правящей
элите. ’’Многие из так называемых „кремлинологов"
считали, что конфликты между высшими лидерами,
обладавшими нестабильными позициями, были глав-
ными детерминантами политических решений, — пишет
К.Давиша. — В результате казалось, что политика вы-
текала не столько из процесса рациональных расчетов
возможности, средств, целей и вероятных внешних отве-
тов, но в большей степени из изменений внутри закры-
тых структур власти”2. Пожалуй, западные исследова-
тели были бы ближе к действительности, если бы не аб-
солютизировали эти структуры. Американский полито-
лог Майкл Брехер пытался объединить концепции
’’психологического и оперативного окружения” с анали-
зом процесса принятия решений3. Он ввел термины
’’оперативная обстановка” или ’’оперативное окруже-
ние”, то есть окружение или обстановка, которые могут
влиять на принятие решений. Он отмечал, что военные
222
и экономические возможности государства, полити-
ческая структура, его позиции в системе международных
отношений реально влияют на формирование решений
только в том случае, если те, кто принимает решение,
их учитывают. А они могут переоценивать или недооце-
нивать важность этих факторов. Это происходит или из-
за недостаточной информации, или в результате специ-
фической психологии, принимающих решение. Появля-
ется ’’психологическое окружение”. Таким образом,
принимаемое решение является продуктом взаимодей-
ствия между объективными (’’оперативное окружение”)
и субъективными факторами (’’психологическое окруже-
ние”).
Эта мысль автору в целом представляется привлека-
тельной, хотя одной психологии, видимо, недостаточно.
Но ее можно было бы выразить несколько проще: вопрос
в том, насколько правильная информация о реальной
обстановке, своих и чужих возможностях доходит до ли-
деров и насколько они сами в состоянии понять ее и
принять решение, соответствующее задачам внешней
политики, как они ее себе представляют. Естественно,
что на конечный результат влияют как те, кто собирает
информацию, резюмирует ее, передает наверх, оцени-
вает возможности, предлагает решения, так и те, кто их
исполняет. Из взаимодействия всех элементов этой си-
стемы и рождалось то, что называлось ’’внешней поли-
тикой”.
Снаружи, для публики, подлинный процесс принятия
решений прикрывали тщательно подобранные декорации
’’самой передовой в мире социалистической демокра-
тии”. Они присутствовали в сталинской, а потом бреж-
невской конституциях.
Формально существовало различие между органами
государственной власти и государственного управления,
то есть разделение законодательной и исполнительной
власти, которую олицетворял Совет Министров во главе
с Председателем. Внешнюю политику проводило Мини-
стерство иностранных дел, а также Комитет государ-
ственной безопасности, в экономической сфе-
ре — Министерство внешней торговли, Государ-
ственный комитет по внешнеэкономическим связям (два
внешнеэкономических ведомства были слиты в одно в
1988 году). Несущественной частью политических деко-
раций были комитеты по иностранным делам Совета
Союза и Совета Национальностей Верховного Совета,
223
которые никто и никогда не принимал всерьез. Верхов-
ный Совет СССР, состав которого тщательно подбирался
партийным руководством, собирался два-три раза в год
на сессии, чтобы послушать парадные отчеты и одобрить
принятые партийной верхушкой решения.
Все знали, что реальная власть сосредоточена в руках
партии, точнее — ее ЦК, а еще точнее — Политбюро.
Первым лицом в государстве был лидер партии, который
мог функционировать как диктатор, ограниченный в
своих действиях лишь традицией и соотношением сил на
вершине партийной иерархии. Сталин был абсолютным
диктатором, его наследники никогда не приобретали та-
кой полноты власти и произвола. Как назывался дикта-
тор — было неважно. Он мог быть просто Генеральным
секретарем, мог объединять функции лидера партии и
Председателя Совета Министров, Генсека и Председа-
теля Президиума Верховного Совета СССР или Прези-
дента. Последняя попытка политической борьбы была
сделана на XVII съезде партии в январе 1934 года. Ста-
лин победил на съезде. Вскоре (видимо, по его указа-
нию) был убит его потенциальный соперник С.М.Киров
и уничтожена большая часть делегатов съезда. С тех пор
все съезды и в сталинское, и в хрущевское, и в брежнев-
ское время до прихода Михаила Горбачева собирались
для того, чтобы зафиксировать без борьбы и обсуждения
под ’’бурные и продолжительные аплодисменты” поли-
тические установки на ближайшие четыре-пять лет,
подготовленные аппаратом и принятые Политбюро,
утвердить намеченную Политбюро, а часто и более
узким составом смену партийной элиты в лице членов
цк, кандидатов в члены ЦК и членов Ревизионной
комиссии. Съезды стали просто театральным действом по
легитимизации сложившегося соотношения сил внутри
системы в результате внутрибюрократической борьбы.
Внешнеполитические решения и акции никогда не
обсуждались, хотя соответствующие разделы ритуально
присутствовали в отчетных докладах, резолюциях
съездов, выступали министры иностранных дел и другие
лица, связанные с проведением внешней политики.
После того как в октябре 1964 года был совершен го-
сударственный переворот и свергнут Н.СХрущев, Пле-
нум ЦК разделил посты Генерального секретаря (им
стал Л.И.Брежнев) и Председателя Совета Министров
(А.Н.Косыгин). В 1965 году Председателем Президиума
Верховного Совета был "избран” Н.В.Подгорный. Но все
224
знали, что из-за плеча Генерального секретаря выгляды-
вала вторая по значению (а кое в чем и первая) фигура
’’серого кардинала"— Михаила Суслова, "идеолога”,
который до конца своих дней ходил в калошах, и, по
непроверенным слухам, именно благодаря этому в Мос-
кве до сих пор сохранилось калошное производство. Не-
которое время Н.В.Подгорный играл активную и пуб-
личную роль в международной политике. Именно ему
было поручено в 1971 году подписать договор с Египтом.
Однако даже до совмещения должностей Генерального
секретаря и Председателя Президиума Верховного Со-
вета СССР в 1977 году конституционные права Подгор-
ного часто передавались Брежневу. Таким образом даже
формально не соблюдалась законность.
В любом случае партия означала Политбюро. Когда
говорилось ’’решение ЦК”, подразумевалось решение
Политбюро или Секретариата. Политбюро собиралось
примерно раз в неделю. Предполагалось, что если По-
литбюро принимало решение, то оно обсуждению не
подлежало. Вот что рассказывает об этом бывший вид-
ный партийный функционер.
Н.Г.Егорычев^. Решения как в области внешней политики, так и в
экономике, других внутренних делах принимались очень узким кругом
лиц без достаточной дискуссии, без обоснований, без настоящих
экспертных оценок. Часто превалировали амбиции, не говоря о слабом
теоретичес<ом базисе решений. В общем-то по каждой проблеме, в том
числе по Ближнему и Среднему Востоку, должны были сходиться
мнения трех ведомств — КГБ, Министерства обороны, МИДа, конечно
при участии Международного отдела ЦК. Но все зависело от региона.
Если рсгисн был такой, что там были большие интересы у военных,
конечно, их точка зрения превалировала. Я не думаю, чтобы в
отношении Ближнего и Среднего Востока главной была точка зрения
военных. Я считаю, что там преобладали комплексные, прежде всего
политические, задачи, в том числе и в отношениях с Египтом. Но
военные были заинтересованы в том, чтобы у нас были базы в Египте.
Это было справедливо, поскольку американцы находились в
Средиземном море. Или, например, Иран, наш сосед. Разумеется,
Министерству обороны была не безразлична военная деятельность там.
Например, сколько американских военных советников находится в
Иране, какое оружие он получает от других стран? Или Турция. Разве
нас не беспокоило, что там американцы создали свои военные базы,
разные опорные пункты? Здесь с мнением военных надо было
считаться. Но если бы дипломатия смогла добиться улучшения
отношений с этими странами, добиться того, чтобы их правительства
понимали свою ответственность за отношения с Советским Союзом,
проявляли сдержанность к иностранной военной деятельности на своей
территории, не разрешали бы ее. то военные тоже бы правильно ее
оценили. Решения по крупным политическим и экономическим
8 387
225
проблемам принимались в Политбюро, и только там. Наши
исполнительные органы, включая министерства и министров лично,
никаких прав не имели. Они должны были добиваться выполнения
решений намеченного плана любыми средствами. У них было только
одно право — требовать: "Давай, давай, нажимай! Делай любой
ценой!". Огромные средства (а мы страна не очень богатая) тратили на
оборону для того, чтобы добиться военного баланса. Да еще помощь
Афганистану, Кубе, Вьетнаму, Эфиопии, Йемену... Все это
перенапрягло нашу экономику.
Обычно партийно-административная элита страны
внешнюю политику отдавала на откуп соответствующим
ведомствам и Политбюро. О важных шагах и событиях
ее информировали на пленумах и съездах. Столкновения
и споры случались редко. Об одном эпизоде — якобы
тоедашиий первый секретарь МГК КПСС Н.Г.Егорычев
критиковал советскую ближневосточную политику в
июле 1967 года — ходили разные слухи. Утверждали,
что эта критика и вызвала его отставку.
Автор. Соответствуют ли эти слухи действительности?
Н.Г.Егорычев. Думаю, что не совсем. Нарастал конфликт между
мной и Брежневым. Я относился к тем молодым членам ЦК (мне тогда
было 47 лет), которые считали, что надо идти по пути, который
наметили XX и XXII съезды партии. От этого курса сначала Хрущев, а
потом особенно Брежнев стали отходить. Брежнев очень хотел, чтобы
мы, партийный актив, раздували его авторитет. Мне кажется, его
идеалом был Сталин.
Автор. Были ли ваши разногласия в какой-то мере вызваны со-
ветской политикой на Ближнем Востоке?
Н.Г.Егорычев. Главной причиной наших расхождений был
политический курс нашей партии, страны. В 1967 году я сказал, что
конфликт на Ближнем Востоке развивается быстро, что надо вопросы
обороны страны обсудить на одном из Пленумов ЦК, что меня беспо-
коят некоторые вопросы обороны. В свое время были приняты решения
об уничтожении крупных кораблей нашего военно-морского флота.
Это нанесло огромный ущерб обороноспособности нашей страны. Мы
неправильно относились к авиации, закрывали, переделывали многие
авиационные заводы на Оке. Я сказал, что меня беспокоит противовоз-
душная оборона Москвы; старая система безнадежно устарела — сна
всего в 40—50 км от Москвы, ее радиус действия очень ограничен, со-
здание новых систем ПВО задерживается. Связывая наши оборонные
проблемы с Ближним Востоком, я сказал: мне кажется, что у нас
очень много слабых мест в военной области. Так что снят я был с поста
первого секретаря МГК и отправлен послом в Данию отнюдь не из-за
Ближнего Бостока.
Конечно, соотношение сил в Политбюро менялось, но
внешнюю политику определял все больше сам Брежнев,
на которог» целиком ориентировался министр иностран-
226
ных дел А.А.Громыко. Очевидно, учитывались мнения и
Суслова, Косыгина, Подгорного, Гречко (затем Усти-
нова), Андропова. Когда решение принимал сам Бреж-
нев, это вовсе не означало, что он приобрел реальную
власть. В 70-х годах это был старый, больной человек,
которым ловко манипулировали и его окружение, и его
помощники, как, впрочем, и другими престарелыми ли-
дерами.
Решения Политбюро готовились на основе как де-
ятельности формальных партийно-государственных
структур, так и неформальных связей с учетом реаль-
ного веса того или иного человека в партийно-государ-
ственной иерархии. Процесс принятия решения предпо-
лагал определенную степень сотрудничества различных
звеньев в бюрократии в выработке консенсуса. Сами ре-
шения Политбюро, как правило, принимались без голо-
сования на основе консенсуса
В аппарате ЦК, разделенном на функциональные под-
разделения, международными делами занимались отдел,
ведавший социалистическими странами, и Меж-
дународный отдел, который с 1955 года возглавлялся Бо-
рисом Николаевичем Пономаревым, секретарем ЦК с
1961 года, ставшим в мае 1972 года кандидатом в члены
Политбюро ЦК КПСС.
Связи с национально-освободительными движениями,
партиями и другими организациями находились в веде-
нии Международного отдела ЦК. Он осуществлял эти
связи или прямо, или через общественные организации,
какими были советский Комитет солидарности стран
Азии и Африки, советский Комитет защиты мира. Далее
соответствующими решениями ЦК были созданы Коми-
тет за европейскую безопасность, Антисионистский ко-
митет и другие. Финансировались они в значительной
части за счет государственного бюджета или за счет
Фонда мира.
В ЦК Отдел партийных органов отвечал за подбор
номенклатуры (высших партийных деятелей), назна-
чение высших дипломатов. Подбор внешнеполитических
и других кадров для работы за границей был передан в
1971 году так называемому Выездному отделу ЦК. По-
слы утверждались на Политбюро, фигуры поменьше, в
том числе и корреспонденты ’’Правды”, — на Секрета-
риате ЦК, но, как правило, путем опроса, то есть сбора
подписей секретарей на решении. Когда был создан Вы-
ездной отдел, немедленно некоторые партийные боссы в
8’
227
посольствах надулись и попытались играть большую
роль, чем им предназначалась.
Роль МИДа в формировании внешней политики под-
нималась и падала вместе с изменениями в структуре
партийно-государственной иерархии.
В.М.Молотов — министр иностранных дел с 1939 по
1956 год с небольшими перерывами, человек работоспо-
собный, умный, но жестокий и беспринцип-
ный — подбирал кадры з МИДе по своему образу и по-
добию. Он знал правила игры и цену, которую надо
было платить за нахождение на верху иерархии в каче-
стве правой руки диктатора, стоявшего во главе государ-
ства: быть самому забрызганным кровью. Сохранились
’’дела” жен и детей ’’врагов народа”, ’’выявленных” в
МИДе. На этих делах под буквами В.М.Н. (’’высшая
мера наказания”), написанных аккуратным почерком
министра, стояла его подпись. Сам он уцелел только по-
тому, что Сталин вовремя умер: слишком долго Молотов
находился в верхнем эшелоне политической иерархии,
слишком многое знал, слишком много имел связей; ви-
димо, Сталин решил его убрать. Уже была арестована и
отправлена в ссылку ”за связь с израильским посоль-
ством” жена Молотова Полина Жемчужина, уже были
арестованы выдвиженцы Молотова в МИДе. Кольцо
сжималось вокруг ’’верного соратника Сталина”, при-
ближался его час. Но он не был исключени-
ем — окружение Сталина сплошь состояло из людей с
раздавленной личностью, извращенной психикой, охва-
ченных животным страхом перед диктатором, готовых
ради самосохранения и сохранения милости диктатора
на все: у ’’президента” страны (Председателя Президи-
ума Верховного Совета СССР) М.И.Калинина, как и у
В.М.Молотова, была сослана жена, у Л.М.Кагановича
был расстрелян брат (с его ведома и согласия), у лич-
ного помощника Сталина А.Н.Поскребышева уничтоже-
на жена. И ни у кого из них не поднялась рука, чтобы
убить зверя. Они все уже не были людьми в обычном
смысле слова.
Но вернемся к формальным структурам. В борьбе со
"старой гвардией” Никита Хрущев отнял у Молотова
МИД.
На Ближний Восток был отправлен главный редактор
’’Правды” Д.Т.Шепилов, который после XX съезда
КПСС стал министром иностранных дел. Он взял сто-
рону ’’старой гвардии” в 1957 году, когда
228
Хрущев с помощью маршала Жукова переиграл их
всех. ’’Антипартийная” группировка Молотова — Кага-
новича — Маленкова и примкнувшего к ним Шепилова
была выброшена из партийно-государственной иерархии.
Но в соответствии с новыми хрущевскими традициями
она не была физически уничтожена, а унижена и пре-
вращена в политическое ничто.
Профессиональный дипломат А.А.Громыко, ставший
министром иностранных дел в 1957 году, в начале своей
карьеры на этом посту не имел политического веса
предшественника. В тот момент аппарат ЦК и его
отделы усилили воздействие на принятие решений в
области внешней политики. Тогда казалось, что разви-
тие событий на Ближнем и Среднем Востоке идет влево.
Появились ярлыки: ’революционная демократия”,
’’социалистическая ориентация”. Политика в регионе
была идеологизирована до предела, и влияние Междуна-
родного отдела ЦК КПСС, во главе которого стоял осто-
рожный бюрократ Борис Пономарев, явно перевешивало.
Фамилия Пономарева как секретаря ЦК в списке пар-
тийно-государственной иерархии стояла впереди фами-
лии Громыко. Лишь после свержения Хрущева и при-
хода на первую роль в партии и государстве Брежнева,
когда Громыко сделал ставку на нового босса и приобрел
его доверие, когда шефом КГБ и кандидатом в члены
Политбюро с июня 1967 года стал его друг
Ю.В.Андропов (т.е. уже в середине 60-х годов), он урав-
новесил влияние Пономарева.
В апреле 1973 года Громыко вместе с Гречко и Андро-
повым был введен в состав Политбюро. Пономарев был
отодвинут на второй план. В марте 1983 года Громыко
стал первым заместителем Председателя Совета Мини-
стров и "царем внешней политики”.
У Брежнева был его собственный референт по ближ-
невосточным делам — Евгений Самотейкин, отправлен-
ный в 1983 году, после ухода Брежнева, в ’’ссылку" по-
слом в Австралию. Карен Давиша пишет: ’’Возможно,
что это отражало раскол между Брежневым и Понома-
ревым по поводу ближневосточной политики”5. К сожа-
лению, трудно согласиться с мнением эрудированной и
умной исследовательницы: в советской политической
структуре мог быть раскол по горизонтали ьщжду
людьми равной весовой категории, но практически ни-
когда — по вертикали, между боссом и подчиненным.
229
После удаления маршала Жукова из Политбюро и
Министерства обороны министры обороны (Р.Я.Мали-
новский с 1957 года, а с 1967 года А.А.Гречко) не
входили в состав Политбюро (до 1973 года). Но тем не
менее все знали, что военно-промышленный комплекс
был едва ли не главной составляющей партийно-
государственной структуры Советского Союза. Однако
вряд ли он определял политику на Ближнем Востоке,
хотя позиции военных всегда учитывались. После появ-
ления больших групп советских военных советников в
арабских странах, а на короткие промежутки — и бо-
евых частей в Египте и Сирии, естественно, у военных
была тенденция самим проводить свою собственную по-
литику, игнорируя МИД и посольства. Мнение военных
было особенно весомо, когда обсуждались военно-страте-
гические проблемы. Например, их требования в связи с
появлением американских подлодок с ’’поларисами” в
Средиземноморье в 60-е годы или подлодок с
’’Посейдонами” в Индийском океане в 80-е, естественно,
принимались во внимание при определении отношений
со странами региона.
Некоторые западные исследователи одним из компо-
нентов структуры, воздействовавших на советскую вне-
шнюю политику, в том числе и на Ближнем и Среднем
Востоке, считают академические институты междуна-
родного профиля. Вряд ли автору как сотруднику такого
института можно принять этот комплимент, не покривив
душой. Просто с Запада, прежде всего из США, пришла
мода на научную экспертизу в политике, на объектив-
ный вневедомственный анализ. Но, как правило, МИД,
Международный отдел ЦК, КГБ, Министерство обороны
и другие организации с достаточной долей иронии, а по-
рой презрения относились к научным исследованиям.
Ученые были лишены доступа к информации из первых
рук и строили теоретические схемы, пользуясь запад-
ными источниками, по западной прессе. Это, впрочем,
нередко позволяло им делать выводы, расходившиеся с
выводами практических работников, и детально анали-
зировать ситуацию. Но ’’наверх”, к высшему началь-
ству, поступали только те ’’анализы”, которые улавли-
вали настроение того же начальства. В этом качестве
’’инициативные записки”, ’’ситуационные анализы” иг-
рали свою роль. Если же они расходились с принятыми
решениями или с настроением в высших эшелонах, их в
лучшем случае игнорировали. (Как известное сейчас
230
письмо академика О.Т.Богомолова против ввода совет-
ских войск в Афганистан.)
Автор еще застал времена, когда очередной пленум
ЦК КПСС, не говоря о съезде, должен был немедленно
воплощаться в ’’научные исследования”, ломать научные
планы, становиться ’’стержнем научной работы”. Все
институты, и не только международного профиля, дол-
жны были подстраиваться под эти решения. Правда,
опыт ’’швейкования” уже был развит и доведен до со-
вершенства, поэтому чаще просто менялись названия,
вывески работ, но работа продолжалась по прежним
планам. Однако каждый руководитель академического
учреждения знал, что его работу выше всего оценят в
том случае, если он выдаст несколько "горячих пирож-
ков” по свежим следам прошедшего пленума или вы-
ступления лидера партии, чтобы удовлетворить вер-
хушку партийно-идеологического руководства.
Если внешнеполитические решения были за четырьмя
подписями, то, естественно, эти ведомства должны были
заранее согласовывать между собой позиции. Полити-
ческие позиции вырабатывались Международным отде-
лом и МИДом, а более конкретные предложения исхо-
дили от военных и КГБ. Нередко в решениях Полит-
бюро содержались уже конкретные указания о выделя-
емых суммах, объемах экономической помощи, количе-
ствах вооружений, боеприпасов и т.д. При этом предва-
рительно перед решением Политбюро все цифры согла-
совывались и часто ставились подписи: ”С Министер-
ством финансов согласовано”, ”С таким-то министер-
ством согласовано”, то есть предполагалось, что эти ми-
нистерства готовы выполнять решения Политбюро, кото-
рые принимали силу закона.
В идеале, "претворяя в жизнь исторические предна-
чертания”, то есть решения Политбюро, ЦК, съездов, за
дело должны были дружно браться ’’дипломаты ленин-
ской школы”, "рыцари без страха и упрека с чистыми
руками, холодной головой и горячим сердцем”, то есть
чекисты, ’’славные советские воины” и вообще все ак-
тивные члены партии. Правда, порой закрадывались со-
мнения.
Ближний и Средний Восток мог кипеть и взрываться.
Проблемы могли стучаться в дверь, сотрясать регион и
весь мир, непосредственно затрагивать Советский Союз.
Но ’’решения Политбюро” могли откладываться на ме-
сяцы и годы. Такая позиция была удобной для большин-
231
ства бюрократических структур. ’’Там, наверху, вид-
нее”, а без решения Политбюро можно было уютно н
спокойно ждать и... ничего не делать. (Иногда это было,
может быть, и к лучшему и для СССР, и для его поли-
тики.) Инициатива наказуема. Да просто никому, ника-
кому ведомству и в голову не могло прийти самому при-
нимать решение, так как ’’дело всех и каждого” твердо
понималось как ничье дело.
Уже через 2—3 года после прихода Михаила Горба-
чева к власти, когда четко обозначилось падение вли-
яния КПСС во внутриполитической жизни, то же стало
происходить и в международных делах. Период времен-
ной активизации деятельности Международного отдела
ЦК был связан с появлением в марте 1986 года на два с
половиной года А.Ф.Добрынина на посту его руководи-
теля — секретаря ЦК по международным делам. Тогда,
опираясь на аппарат Международного отдела, прораба-
тывались вопросы и по Афганистану, и по Индии, и по
Югу Африки, и по Ближнему Востоку. Идеи и предло-
жения клали прямо на стол Горбачеву. Но сравнительно
быстро А.Ф.Добрынина отодвинули с первых ролей — он
был слишком компетентен и профессионален. Роль ЦК
партии во внешней политике падала и объективно и
субъективно — с приходом в МИД Э.А.Шеварднадзе.
Когда в октябре 1988 года на пост руководителя Меж-
дународного отдела ЦК пришел В.М.Фалин, он практи-
чески не интересовался работой аппарата, сосредото-
чившись на выполнении заданий Горбачева. Жизнь про-
ходила мимо Международного отдела. Все меньше
информации поступало из МИДа и других ведомств. На
практике политическими вопросами все больше зани-
мался (хотя очень формально) Президентский совет, за-
тем Совет безопасности при президенте и МИД. Роль
Международного отдела стала сводиться к поддержанию
межпартийных отношений при сокращающихся сред-
ствах.
Во главе созданной в 1988 году Комиссии ЦК по меж-
дународной политике стоял до июля 1990 года
А.Н.Яковлев, но действовал он больше как человек,
близкий в то время к Горбачеву, а не как представитель
аппарата ЦК. Его сменил Г.И.Янаев, остававшийся на
этом посту до декабря 1990 года, когда Горбачев навязал
его Съезду народных депутатов в качестве вице-прези-
дента.
232
Взаимоотношения ЦК и МИДа в те годы были не ли-
шены определенной иронии. Вот как комментирует их
работник МИДа.
Дипломат. В 1987—1989 годах в Международном отделе ЦК
чувствовали, что почва уходит у них из-под ног, и лихорадочно
пытались подстроиться под новые тенденции, опередить в радикализме
МИД. Идея соцорнентации, то есть выдумка, что где-то радостно
копируют нашу социально-политическую модель, родилась, конечно
же, в Международном отделе ЦК. После 1985 года стало ясно, что
пора менять концепцию, а значит, и политику и на Ближнем Востоке,
и в Африке. И вот в 1988 году на коллегии МИДа была утверждена
записка, что пора в реальной политике поставить крест на
соцорнентации как таковой, но не делать это открыто и крикливо, то
есть вести себя так, чтобы не рвать с прежними друзьями, свести к
минимуму те издержки, которые могут возникнуть у нас в случае
перемены курса. Тогда механизм принятия решений был еще
прежним, нужно было зафиксировать через ЦК, через Политбюро
наши новые подходы. И что же? Там, в Международном отделе ЦК,
небезызвестные люди, все еще влиятельные, заработавшие себе
политический капитал на пропаганде соцориеитации, сказали: „Нет,
то, что предлагает МИД, недостаточно. Надо решительно рвать с
прошлым, нам нельзя сейчас ограничиваться полумерами". Министр
был вынужден лично писать записку М.С.Горбачеву и объяснять
дополнительно мотивацию наших предложений. Все так н заглохло.
Уже тогда, в 1988 году, вырисовывалась такая ситуация, что
Политбюро ие принимало каких-либо принципиальных
внешнеполитических решений, тем более что там не было согласия. На
практике мы стали менять свой курс, не имея никакой официальной
концепции в отношении государств соцорнентации”.
После XXVIII съезда КПСС, состоявшегося в июле
1990 года, политические решения по международным
вопросам стали вообще проходить мимо аппарата ЦК.
Были назначены сразу два секретаря ЦК по междуна-
родным вопросам (Г.И.Янаев и В.М.Фалин) — и все
были в растерянности: кто же начальство? Первый заме-
ститель заведующего отделом — Карен Брутенц, а про-
сто ’’зам” Андрей Грачев избран в состав ЦК. Кто кем
руководит? Раньше Политбюро принимало политические
решения, а Секретариат занимался текущими делами.
Поэтому в какие-то периоды Секретариат мог играть
большую роль, чем Политбюро, особенно когда его неко-
торые ведущие члены были одновременно и членами
Политбюро. На XXVIII съезде было избрано огромное
Политбюро (24 человека), которое могло заседать один
или два раза в месяц. Естественно, что главные фун-
кции снова стал выполнять Секретариат. Но все пони-
233
мали, что аппарат ЦК, во всяком случае Международ-
ного отдела, становился пустой скорлупой.
Когда-то посещая ЦК, где по пустынным коридорам
изредка проходили люди со значительным выражением
лица, я обязательно спускался в буфет, куда пускали и
посетителей. Даже сосиски из спеццехов какого-то за-
вода, сделанные из настоящего мяса, были прекрасной
едой по сравнению с чем-то неудобоваримым, за кото-
рым давились за пределами ЦК Стояли блюдечки с ры-
бой горячего и холодного копчения, красной и черной
икрой, различными овощами, маринованными и све-
жими, ’’мечниковская” простокваша, ряженка, различ-
ная выпечка, фрукты. Примерно с конца 1988 года це-
ковский буфет по своей бедности мало чем отличался от
обычных буфетов в присутственных местах, хотя все же
был получше, чем ’’тошниловки” академических инсти-
тутов.
Для многих сотрудников аппарата ЦК упадок его
роли обернулся личной драмой. В нем были и сильные
работники, которые оказались не у дел.
Не знаю, как в другие отделы ЦК, но в Международ-
ный отдел подбирались знающие люди, хотя такие, ко-
торые не блистали бы ’’излишними” талантами. Если у
них были оригинальные, свежие мысли, они должны
были их скрывать, не использовать на работе. За долгие
годы они становились компетентнейшими носителями
знаний по какой-либо проблематике или странам. Но
решения принимались на таком уровне, где компетент-
ность была не нужна. Видимо, это общее явление для
всего мира, не только для Советского Союза. Один мой
знакомый — талантливый ученый — пришел в Между-
народный отдел не референтом, а рангом по-
выше — консультантом, то есть на должность якобы
’’мыслителя”, концептуалиста, почти равную по статусу
заведующему сектором. Он рассказывал, что выдержал
тамошнюю атмосферу лишь несколько месяцев и понял,
что это не для него. Его попросили дать идеи для воз-
можного нового подхода к сложной проблеме. Он рабо-
тал около месяца, выдал массу новых идей и предложе-
ний, но когда увидел тот вариант, который был принят,
то убедился, что это была ’’хррошо” отредактированная
елка, превращенная в телеграфный столб. Такой вари-
ант он мог бы написать за несколько часов.
234
Работник ЦК. Я пришел в ЦК, уже будучи советником в МИДе.
Тогда это была большая честь и большое продвижение. Я не
сомневался, что это более важная работа чем работа просто советника
МИДа. Прошло семнадцать лет, некоторые мои ученики уже стали со-
ветниками-посланниками, один — послом, а я так и остался референ-
том Международного отдела Сейчас — у разбитого корыта. Возраст
предпенсионный. Денежных накоплений никаких. Единственное мате-
риальное приобретение — хорошая квартира. В ЦК считалось плохим
тоном иметь собственную машину, собственную дачу: мол, всю жизнь
отдай только этой работе, по 10—12 часов в сутки, часто по ночам, за
это тебя обеспечат всем необходимым. Сейчас — никому не нужеи.
Взаимоотношения между различными звеньями бю-
рократической структуры не были, мягко говоря, гармо-
ничными. Наиболее известны противоречия между
МИДом и Международным отделом ЦК.
Б.Н.Пономарев отвечал на мои вопросы об этом
весьма уклончиво.
АвгпорЬ. Были ли противоречия во взаимоотношениях между МИ-
Дом и ЦК?
Б.Н.Пономарев. Об этом не надо говорить. МИД занимался
внешней политикой по государственной линии, ЦК играл большую
роль в работе с общественными организациями, с партиями, чем МИД
не занимался. Мы для связей с общественными организациями активно
использовали и Комитет солидарности. Я был одновременно
председателем Комиссии по иностранным делам Совета Национально-
стей Верховного Совета СССР. Я впервые ездил в США при Никсоне.
Автор. Не считаете ли вы, что партийный и государственный
подходы к внешней политике различались'.
Б.Н.Пономарев. Я исходил прежде всего из интересов Советского
Союза. Я патриот СССР и много писал по этому поводу.
Автор. Говорят, что взаимоотношения между вами и Громыко были
не очень хорошими.
Б.Н.Пономарев. Об этом ие надо говорить.
Но если не хотел говорить Борис Пономарев, то гово-
рили другие.
Автор. Если МИД олицетворял при всей своей идеологизации
государственную идею, а ЦК — мессианскую, то как это проявлялось
во взаимоотиошениях между Громыко и Пономаревым?
Дипломат. Да никак. Дело было в личиостях, а не в идее. Я мог
бы привести марсу примеров, подтверждающих взаимную ненависть
Громыко и Пономарева, взаимное недоверие, стремление лично
насолить друг другу. Например, в конце своего пребывания в МИДе
Андрей Андреевич вообще запретил направлять какие бы то ни было
документы в ЦК, Иногда бывало так, что из Международного отдела
ЦК кто-то звонит и хочет знать нашу позицию, чтобы не попасть впро-
сак. Ему из рук в руки на личной основе передавали без номера ка-
кую-то бумагу. Это было отражением скрытой войны амбиций между
235
Пономаревым и Громыко. Но какой-то политической или идейной по-
доплеки я под этим не вижу, поскольку МИД во времена Громыко был
значительно более рептильной организацией, чем ЦК. ЦК как дирек-
тивная инстанция могла себе позволить какое-то новое слово. МИД
был низведен до уровня, так сказать, ремесленной работы.
Посол Ю.Н.Черняков не стеснялся в выражениях.
Ю.Н.Черняков. Отношения между МИДом и Международным
отделом ЦК складывались хуже некуда н вреднее для нашей политики
некуда, хотя личные отношения на рабочем уровне между ра
ботинками МИДа и Международного отдела ЦК могли быть очень хо-
рошими. Пока А.А.Громыко не стал членом Политбюро, в дела МИДа
постоянно вмешивались Пономарев н Суслов. Это два человека сталин-
ской выучки, с колоссальными личными амбициями и хитростями, до
предела задогматизированные. Недоброжелательство между Громыко и
Пономаревым прорывалось на отдельных встречах, при подготовке до-
кументов, выработке политического курса.
Автор. МИД соотносился с ЦК как часть системы Совета Мини-
стров?
Ю.Н.Черняков. Отнюдь нет. МИД стоял особняком. Конечно, еще с
ленинских времен внешнюю политику определяли в ЦК, точнее.
Генеральный секретарь или, точнее, аппарат при нем, особенно при
Сталине. Особых противоречий быть не могло. При Хрущеве позиция
МИДа в первые годы, когда министром стал Громыко, была слабее,
чем Международного отдела ЦК. Но он, Громыко, заметил что
взаимоотношения между Брежневым и Косыгиным были плохие, и
взял сторону босса, то есть Брежнева; после 1964 года стал целиком
ориентироваться на него. До такой степени, что если по звонку
Косыгина кто-то из начальников отделов осмеливался какой-то доку-
мент передать Председателю Совета Министров мимо Громыко, то бук-
вально терял свою работу: Громыко с ним расправлялся. Все это бы-
стро заметили. На встречах с иностранцами не раз были споры, очень
тяжелые, в их присутствии. Например, однажды президент Сирии
Асад потребовал в грубой форме поставок современных советских са-
молетов. ссылаясь на то, что американцы поставили подобные само-
леты Израилю В его присутствии наши стали спорить. Чтобы снять
напряженность, переговоры были прерваны. Разошлись по отдельным
комнатам. Косыгин в резкой форме говорил, что си-
рийцы — неблагодарные люди, мы им строим плотину, даем колос-
сальную помощь, а они требуют еще. Надо им отказать. Громыко тут
же занял противоположную позицию и заявил, что мы не должны
"отдавать Сирию американцам” Нашли какой-то компромиссный ва-
риант.
Автор. Я слышал в кулуарах, что в начале 60-х годов было при-
нято решение Политбюро относиться к Египту и Алжиру как к соци-
алистическим странам.
Ю.Н.Черняков. Сомневаюсь. Я думаю, что я бы знал об этом. Но с
полной уверенностью утверждать не могу- даже когда я был генсеком
МИДа, о многих важных в ’ешиеполитических решениях узнавал от
знакомых и друзей, хотя генсек должен контролировать исполнение
решений.
236
Автор. Для подготовки решений Политбюро, определявших поли-
тику hr Ближнем Востоке, какое из ведомств — ЦК, МИД, КГБ, поен-
ные — было самым влиятельным?
Ю.Н.Черняков. По-разному. Но в целом наименее влиятельным был
МИД.
Автор. До того как Громыко стал членом Политбюро?
Ю.Н.Черняков. Я думаю, что и после этого влияние министра
обороны Гречко было относительно больше.
А вот что говорит об этом сын покойного министра
Ан. А, Громы ко8.
Ан.А.Громыко. Не мне объяснять, насколько сильно во внешней
политике присутствовал в прошлый период идеологический фактор. В
то время мы даже избегали употреблять в научном анализе, не говоря
о политических выступлениях, выражение "национальные интересы”
Советского Союза. Но МИД в силу специфики своей работы в на-
ибольшей степени все-таки отражал национальные интересы в нашей
внешней политике, в том числе и на Ближнем и Среднем Востоке. А
Международный отдел ЦК тоже в силу специфики своей работы
больше руководствовался идеологическим фактором. Очевидно, в ходе
принятия решений в те времена происходила борьба двух тенденций.
Это вызывало между ЦК и МИДом определенные трения. Я бы так
сказал: в отношениях между руководством МИДа и руководством Меж-
дународного отдела ЦК, то есть между Андреем Андреевичем и Поно-
маревым ни теплоты, ни близости не было. С Андроповым такого не
было. Я могу точно сказать, что, в отличие от формальных отношений
с Пономаревым и особенно прохладных отношений с Сусловым, у Ан-
дрея Андреевича были по-настояшему теплые, дружеские отношения с
Юрием Владимировичем Андроповым. Насколько я понимаю, МИД и
КГБ — это были две руки государства, их действия как раз менее
всего были подвержены идеологическому воздействию.
Автор. Это означало, что внешнеполитические решения принима-
лись в какой-то согласованней форме?
Ан.А.Громыко. У нас система принятия решения в то время была
корпоративная. В этой корпорации МИД, отделы ЦК, КГБ, военные,
то есть Министерство обороны, выступали как се члены. И "наверх”, в
Политбюро, по наиболее важным внешнеполитическим акциям
Советского Союза, которые планировали предпринять, входили
совместно три-четыре человека.
Должен отметить, что мнение о противоречиях между
МИДом и Международным отделом ЦК некоторые ста-
рые дипломаты оспаривают.
Лвтор^. Не мешала ли вашей работе специфика взаимоотношений
между Международным отделом и МИДом?
И.Н.Якушин (посол в ряде стран, в частности в Ливии). Никогда не
мешала. У нас всегда были хорошие связи с Международным отделом.
Я всегда туда заходил. Никогда никаких расхождений в подходах
отдела МИДа и ЦК по всем проблемам и событиям не было.
237
ВЛ-Лоляков^® (также противник какого-либо экстремизма в оцен-
ках). Международный отдел ЦК не мог не участвовать в формирова-
нии общего подхода к ближневосточной политике, в том числе и не
связанного с общественными организациями, партиями, идеологией
Но на основе своего двадцатилетнего опыта дипломатической работы в
регионе я считаю, что внешняя политика Советского Союза в этом ре-
гионе определялась Министерством иностранных дел. Но делалось это
по решению Политбюро и согласовывалось с аппаратом ЦК. Другие
ведомства участвовали в формировании политических решений, но в
мидовской практической работе я этого не чувствовал
АЛ.Воронин (бывший посол в Гвинее и Иордании)11. Вопросы
межгосударственных отношений со странами Ближнего и Среднего Во-
стока были в руках МИДа. Связи с общественными организациями
стран Азии и Африки — в руках Международного отдела. Он их осу-
ществлял через Комитет солидарности стран Азии и Африки, через
А.С.Дзасохова. Например, формально представительство ООП было
сначала аккредитовано при Комитете солидарности. Я как посол кон-
сультировался и в Международном отделе ЦК, и в советском Комитете
солидарности. Каждый раз, когда я приезжал из Гвинеи, чтобы решить
вопросы африканской солидарности, а из Иордании — солидарности с
палестинским народом, мы встречались, обсуждали эти вопросы с Дза-
соховым, да и руководители Международного отдела всегда давали нам
добрые советы. Могу сказать: без Наркоминдела в прошлом (без МИДа,
конечно) ни один важный, принципиальный вопрос по Ближнему и
Среднему Востоку не обсуждался и не решался. Где он у нас ре-
шался — вы знаете: в Политбюро. Не могу и допустить такой мысли,
что какое-то ведомство вносило предложение о нашей политике, о на-
ших межгосударственных отношениях по Ближнему и Среднему Во-
стоку, игнорируя МИД.
Картина отношений между ведомствами выглядела
отнюдь не радужной и при взгляде на нее со стороны во-
енных.
Автор Как выглядели отношения в деле определения ближнево-
сточной политики в четырехугольнике ЦК—МИД—Международный
отдел—КГБ с точки зрения военных?
Работник ГРУ. Во-первых, военные были обычно осторожнее и
сдержаннее других..
Автор. Почему?
Работник ГРУ. МИД и КГБ могли советовать, рекомендовать,
участвовать в выработке решений, Международный отдел ЦК разводил
идеологические словеса, а выполнять, действовать, особенно в кризис-
ных ситуациях, то есть расплачиваться за все решения, должны были
военные. Это во-первых. Мне известно, например, что начальник Ген-
штаба Огарков — человек умный, компетентный — был против ввода
наших войск в Афганистан. Во-вторых, всем было известно, что Гро-
мыко и Андропов были в очень хороших отношениях и действовали в
тандеме. Их прзиции усилились, когда они в 1973 году вошли вместе с
S. '
238
Гречко в Политбюро. Поэтому действоваии вместе, влияли на Бреж-
нева в обход и Косыгина, и международного отдела ЦК.
Автор. Но не Министерства обороны?
Работник ГРУ. Министерство обороны весило больше, но все
зависело от конкретной проблемы.
Автор. Это подталкивало Косыгина к сотрудничеству с ЦК, в
частности с Сусловым и Пономаревым?
Работник ГРУ. Насколько мне известно — нет. Ои был сам по
себе. Фигура одинока» и по-своему трагическая. Видимо, ои понимал
неурядицы и нашего положения вообще, и нашей адижиевосточной
политики в частности, но как человек в высшей степени осторожный
предпочитал быть сдержанным. Он знал, что Россию надо спасать, но
ие знал, как.
Автор. А Гречко?
Работник ГРУ Он подходил к Ближнему Востоку чисто праг-
матически, по-военному. Поэтому был сторонником того, чтобы сосре-
доточиться всего на нескольких точках. Например, гость полностью
Южный Йемен иа содержание. С помощью этого ключа, считал ои,
для нас открываются и Красное море, и Индийский океан, и народу
там немного — легче прокормить. Египтян он не любил. В целом
изгнание наших военных из Египта оставило у военного командования
тяжелое впечатление. Ведь военные считали, что находились там по
приглашению, хотя и получили льготы. Военные неудачи египтян они
воспринимали как удар пр своей репутации. Поэтому, когда в 80-е
годы снова встал вопрос о возобновлении какого-то военного сотрудни-
чества с Египтом, военные долго не соглашались. Кагебисты, напротив,
любили Египет. Там им было легко работать, шло много полезной
информации и, соответственно, звезд на погоны и орденов. И они,
честно говоря, предупреждали о том, что Садат решительно сменит
курс.
Автор. А как военные относились к Сирии?
Работник ГРУ. С опаской. Все время боялись, что сирийцы втянут
нас в какие-то непредвиденные осложнения, за которые отдуваться
придется именно им, военным.
Несколько иначе оценивают этот вопрос бывшие ра-
ботники ЦК КПСС.
Работник ЦК. Разный подход ЦК и МИДа к проблемам Ближнего
Востока складывался объективно В этом смысле Пономарев прав.
Даже тот факт, что цековские работники больше встречались и обща-
лись, например с палестинцами, были больше знакомы с их точкой
зрения, накладывал отпечаток на их взгляд на события в регионе. Что
касается мидовцев, то они поддерживали контакты и с израильтянами,
и с палестинцами. Поэтому их подход был более сбалансированным.
Или наши тесные связи с Туде и ориентировка на нее и на моджахе-
дов. Нельзя быть холодным циником. В ЦК сложились симпатии к
этим борцам. Когда было известно, что их там не только преследуют,
но пытают, расстреливают, то трудно было глядеть на обмен друже-
ственными посланиями между Хомейни и Горбачевым, Рафсанджани
и Горбачевым, хотя и в МИДе, и в других ведомствах это восприни-
малось вполне естественно.
239
Автор. Но в этом ничего нового нет. Ведь так было и в отношениях
и с шахом, и с иракскими баасистами. /
Работник ЦК. Да, куда же деяатъСя, и не только с шахом...
Решения Политбюро готовились как букго тщательно. Но отсутствие
экономического мышления было настоящим бичом. Мы просто не
знали реальных цифр, не знали общего объема нашей экономической
помощи, какая доля в ней безвозмездна. Кажется, подлинных цифр не
знал никто. Это была абстракция. Принимались политические
решения зачастую некомпетентными людьми, особенно на уровне
Политбюро, эффективность подгонялась под ожидаемый результат для
отчетов.
Автор Можно ли сейчас признать, что ЦК проводил более иде-
ологизированную политику и нес больше ответственности за просчеты
и провалы?
Работник ЦК. Конечно, ЦК нес мессианскую идею и был более
идеологизирован в своих связях, в своем отношении к международным
делам. Но и у МИДа не хватало размаха, не было видения будущего.
Болезнь МИДа — все сглаживать, округлять. Взять пограничные с
нами страны. Годами твердил МИД, слова-заклинания: "добросо-
седство”, "взаимовыгодное сотрудничество". Широкого кругозора не
было. В определенных обстоятельствах ЦК оказывался более
прагматичным. Например, в отношении к иранскому духовенству, ко-
торое клеймило СССР как "второго великого Сатану”. Стоял во-
прос — или конфронтация, или уступки. И линия ЦК заключалась в
том, что с духовенством спорить ие надо.
Приведу и взгляд ”со стороны” — ученого-арабиста
К.М. Груевцева12.
КМ.Труевиев. Наша политика в арабском мире строилась на
’ножницах" между государственными интересами и идеологией. И
отсюда противоречие между государственным учрежде-
нием — МИДом — и Международным отделом ЦК, который всегда
выступал своего рода выразителем идеологических догм. С этой точки
зрения ставка на левых в арабском мире объяснима: сначала Насер,
потом баасистские режимы Сирии и Ирака, которые утверждали, что
они более радикальны, чем Насер; наконец, лево-чационалистические,
если угодно — неомарксистские силы: Южный Йемен, некоторые па-
лестинские движения.
Автор. То есть мам казалось, что в арабском мире должна выра-
ботаться социально-политическая модель государственно-обществеи-
ного устройства, все более приближающаяся к нашей собственной. И в
этом смысле мы просто не могли понять, что Садат — каков бы он ии
был — олицетворял другую тенденцию.
КМ.Труевцев. В начале 70-х годов взгляд, который был присущ
всем нам (и мне в том числе), заключался в том, что события в
Египте — временное отступление, что Садат идет не в йогу, а весь
арабский мир все-таки движется постепенно влево. А раз так, то пози-
ции Международного отдела ЦК в 70-е, как и в. 60-е годы, в определе-
нии ближневосточной политики были, пожалуй, в принципе сильнее,
чем у Отдела Ближнего Востока МИДа. Те гладкие отчеты, которые
направляли дицломаты (даже их дезинформация), объяснялись и тем,
240
что они пытались играть нс б свою игру, подлаживаясь под идеологи-
ческие догмы. Иначе их просто не понимали в Центре. В этом, может
быть, беда, а не вина была многих мидовцев. В 70-е и 80-е годы на-
растала неадекватность нашей политики ситуации на Ближнем Во-
стоке. когда события развивались не по той догматической схеме, ко-
торая в какой-то мере соответствовала реалиям 60-х — начала 70-х го-
дов. Нужно было оглянуться и посмотреть: а где же наши подлинные,
неидеологизированные интересы? По инерции самыми близкими к нам
считались сирийцы, палестинцы, южнойеменцы. а арабский мир шел
в другую сторону. Но многие мидовцы, исходя из личного прагма-
тизма, рисовали такую картину, которая была угодна начальству. А
начальство... Брежнев встретился с Али Насером Мухаммедом и уви-
дел в нем свой собственный портрет. И этот портрет ему, естественно,
понравился.
Автор. При этом Али Насер Мухаммед по совету нашего посоль-
ства вручил Брежневу усыпанный бриллиантами золотой орден.
К.М Труевцев. Ну и что? Традиция и на Ближнем и Среднем
Востоке, и у нас — подношение взяток-подарков. Это не противоречит
нашим иравам. В этом смысле Али Насер Мухаммед выглядел таким
же родным человечком, как кое-кто из наших республиканских лиде-
ров.
А теперь дадим слово вновь тем, кто советскую поли-
тику в регионе знает все-таки лучше дру-
гих, — мидовцам.
Дипломат . Я думаю, что, если мы хотим вообще перейти в разряд
цивилизованных по-западиому стран, имеющих политические струк-
туры, реагирующие на события, позволяющие проводить активную
международную политику, нам нужен надведомственный орган, кото-
рый будет обрабатывать и обобщать честную и важную для интересов
государства информацию с мест, поступающую по разным каналам, и
выдавать проработанные экспертами рекомендации руководству. Эта
функция формально была за МИДом, особенно с начала 80-х годов.
Но, учитывая амбициозность других участников этой игры, ее осу-
ществлять всегда было очень сложно. Часто она была удобной формой
для того, чтобы увязывать ведомственные интересы, от чего в конечном
счете государственные интересы страдали. Вот, допустим, очень плохо
мы осуществляли военное сотрудничество. Но МИД не мог влиять ив
военные ведомства, например на поставки оружия Ближнему Востоку,
учитывая, что у Главного инженерного управления Комитета по эко-
номическим связям (подразделение, которое занималось поставками
военной техники) и у Минобороны (10-е Главное управление, связан-
ное с заграницей) есть планы — по валюте, по командированию людей
и т.д. — и их надо выполнять. То есть за всем стояли бюрократические
интересы ведомств, а иногда и корыстные интересы. Надведомствен-
ный орган имел бы большую свободу в выработке рекомендаций,
Большая часть высказываний, обобщенных в главе на основе бесед
с анонимными представителями МИДа, принадлежит заместителю на-
чальника Управления стран Ближнего Востока и Африки
П.В.Стегнию.
241
7
ориентированных на государственные интересы, а не на
ведомственные.
Автор. Раньше такие функции должно было выполнять Полит-
бюро.
Дипломат. Но на деле, во-первых, там сидели некомпетентные
люди, зашоренные идеологией, своим прошлым, устаревшим опытом.
Во-вторых, главное, чем они были заняты, — следили друг за другом.
В-третьих, остальное время у них уходило на внутренние проблемы.
Им было ие до Ближнего Востока. Я убежден, что на всем протяжении
существования Советского государства не было целостной концепции
ближке- и средневосточной политики или развития двусторонних
отношений с кем бы то ни было.
Автор. Ваше мнение не бесспорно. Были же активные действия...
Дипломат. Там-то мы и наломали дров — как в Турции и Иране
после войны. Это и отбивало охоту к активности. Та система
координат, в которой работали МИД и другие внешнеполитические ве-
домства командно-административной структуры, предопределяла их
пассивность, оппортунизм. Это было их внутренним качеством. Они
всегда шли за событиями. Мы никогда не могли упредить этих
событий, поскольку механизма принятия решений у нас — я думаю,
что сейчас это не секрет, — просто не было.
Автор. Механизм был, другое дело, что несовершенный, очень
медленный, неадекватный событиям и проблемам.
Дипломат. Нет! Была чисто бюрократическая функция. Была
видимость принятия решений, которая удовлетворяла отдельиые звенья
нашего аппарата, поскольку снимала с них ответственность. Я неод-
нократно был свидетелем того, как решения по крупнейшим полити-
ческим вопросам принимались ЦК и в конечном счете Политбюро по
написанному атташе или стажером сырому получерновику, который
проникал сквозь все этажи аппарата, если не мешал ничьей спокойной
жизни.
Автор. Были и вылизанные, выхолощенные аппаратом до предела
проекты решений.
Дипломат. У нас высшим классом считалась полная безликость
документов. В любом случае проходило то, что никому ничем не гро-
зило, со всеми "ляпами”, к которым добавлялись все новые и новые
"ляпы”, вписанные красным карандашом все более высокими, все бо-
лее некомпетентными инстанциям!'. Судорожные попытки специали-
стов учесть изменения обстановки, предложить какие-то упредитель-
ные меры сталкивались с бюрократическими интересами внешнеполи-
тических кланов в ЦК, МИДе, КГБ, Министерстве обороны. Главная
их задача состояла в том. чтобы ничего не менять, воспроизводить ста-
рые, "испытанные" решения так, чтобы в будущем не пришлось слиш-
ком напрягаться. Об этом не говорили вслух. Публично — все наобо-
рот. Но это было основной, стартовой позицией для выработки любого
решения. Мы доходили до такого цинизма, что подготавливающийся
документ — даже итоггчые политические коммюнике, декларации, ко-
торые в какой-то форме должны выражать концепции двусторонних
отношений, — должен был получиться наиболее безликим. У иас даже
был профессиональный термин такой — "капуста”. В эпоху "застоя”
никто бы тебе в коммюнике не пропустил свежей фразы, если бы ты в
черновике не уарезал цитат — "капусты” — из предыдущих коммю-
242
никс с указанием источников. Притом всем фактически было напле-
вать, из каких коммюнике: советско-югославских, советско-мозамбик-
ских, советско-мексиканских. Если смотреть по декларациям, наша
политика на Ближнем Бостоке строится на аналогах, уже апробиро-
ванных по другим регионам. В итоге она крайне эклектична, а иногда
просто лишена смысла.
Автор. Я перебью вас. Я же работал в газете "Правда”. Первый
вопрос редактора при взгляде на материал, который ты писал: "Где это
уже сказано?”. Если эта мысль была где-то опубликована, она прохо-
дила без труда. Если это была новая мысль, начинались мучения.
Дипломат. У нас начальник не смотрел проекты без "капусты”.
Так создавались документы якобы важного политического значения.
Видимость деятельности, а не подлинная деятельность, видимость по-
литики, а не политика, то есть иллюзия дела, "Зазеркалье”. Ведь, на-
пример, наши внутриэкономические решения были точно такими же:
набор фраз, которые не отражали реальности и были предназначены
для заклинаний на партсобраниях и передовых статей. Возьмите си-
стему договоров, которая появилась прн брежневском правлении и ко-
торой мы сами себя утешали. Когда мы почувствовали, что на Ближ-
нем Востоке и в Африке зародилась тенденция, прямо противополож-
ная той, что была в начале 60-х годов (т.е. происходили ориентация
на Запад, развитие капиталистических отношений, отход от близкого
сотрудничества с нами), то попытались сдержать этот процесс чисто
бюрократическими методами — бумажными.
Автор. Вы не совсем правы. Если на Ближнем Востоке с начала
70-х эта тенденция проявлялась все четче, то в Африке тенденции
60-х годов временно приобрели кое-1де как бы второе дыхание.
Дипломат. Хорошо. Я имею в виду прежде всего арабские страны.
Мы подписывали договоры, чтобы зафиксировать хотя бы статус-кво,
на бумаге не допустить понижения отношений. Вместо того чтобы
предпринимать конкретные практические шаги, чтобы менять нашу
политику, чтобы отойти от концепции "ни войны, ни мира”, которая,
так сказать, де-факто все-таки определяла наши действия на Ближнем
Востоке в 60—70-е годы, вместо того чтобы творчески найти какие-то
рычаги, за которые можно было уцепиться, как мы сейчас вот
пытаемся сделать, мы просто реагировали бюрократически. Договоры
были, конечно, мертворожденными. Более того, во многих случаях,
как, например, в Египте, они нанесли ущерб. Это был обман, это был
самообман. Поскольку оии фиксировали, как по-немецки говорится,
plusquamperfectum — давно прошедшее время. Мы реагировали на
события всегда в рамках аппаратной логики. То есть в любом кон-
фликте, который возникал помимо нашей воли в той или иной ближ-
невосточной стране, нашей первой задачей было восстановление ста-
тус-кво, чтобы ие подпортить отчеты соответствующих ведомств, по-
сольства и так далее, быстренько вернуть все на старые рельсы.
Автор. Но врожденное стремление бюрократических структур к
сохранению статус-кво, к видимости действий, к словам, а не к делам
начало доходить др полного маразма начиная с 70-х годов. Вся струк-
тура власти предполагала принятие решений на самом "верху”, а
"наверху" лидеры уже просто физически не могли ничего решать. Но
они должны же были встречаться с иностранцами, вести переговоры,
что-то подписывать. Как это происходило?
243
Дипломат. Внешне, для публики, все выглядело благопристойно
Смотришь в программе ’’Бремя”, как идут, допустим, советско-южно-
йеменские или советско-иорданские переговоры. Кремль, паркет, позо-
лота, галстуки, белые рубашки, темные костюмы — все, как положено.
Но вряд ли кто догадывался, что ни Брежнев, ни Черненко, видимо, не
знали, с кем они ведут переговоры. Последние переговоры Брежнева
были с южнойеменцами в сентябре 1982 года, когда тамошний дикта-
тор Али Насер Мухаммед повесил ему южнойеменский орден ”3а
дружбу народов" — там граммов на двести золота с бриллиантами.
Только за это он и был принят на полчаса.
Отражением полного маразма в этом деле было то, что МИД с на-
чала 70-х годов стал готовить для начальства так называемые "речевые
варианты памятки”. Что это означает? На бумагу заносилось даже
"Здравствуйте, товарищ... мы высоко оцениваем... А теперь позвольте
предоставить вам слово...”. Дальше делался большой пропуск, чтобы
ои понял, что здесь надо молчать. Выслушивался ответ, и вне
зависимости от того, что говорил собеседник, дальше следовал наш
текст, который мог совершенно не стыковаться со словами собеседника.
Не было случая, чтобы Леонид Ильич или Константин Устинович
отклонились от этого текста. Они честно их прочитывали. На
конкретные вопросы отвечал Громыко. В последние годы Брежневу
уже питали "памятки” на пять страниц так называемого "лошадичого
текста”. Огромными буквами, чтобы в очках он смог прочитать.
Нормальному человеку это читать пять минут. Он читал десять.
Переводчик сидел сзади и кричал ему в левое ухо. Правым он ие
слышал. Константину Устиновичу тоже давали пять—пять с половиной
страниц "лошадиного текста”.
Шла встреча то ли с сирийцами, то ли с палестинцами. Черненко,
запинаясь, читал свою ’’памятку”. Громыко сидел слева от него и
переворачивал страницы. Но он зазевался и не успел перевернуть
страницу, где было три больших абзаца. Ровным голосом Черненко
начал читать ту же страницу снова — ему было все равно. По нашу
сторону стола началась паиика. Это было видно по тому, как
пожимали плечами, шушукались, Но честь и хвала переводчику — он
сказал, не изменив совершенно выражения лица. "В связи с большим
значением, которое мы придаем только что высказанным мыслям, я
считаТо необходимым повторить их еще раз”. И еще раз перевел ту же
страницу. Кто-то из дипломатов на ухо перевел Громыко на русский
язык слова переводчика. Черненко ничего не заметил.
Автор. Переводчика как-то наградили?
Дипломат. Потрепали, так сказать, по плечу...
Автор. А что Андропов?
Дипломат. Он нас нокаутировал. Андропов откладывал в сторону
"памятку” и сам вел переговоры, быстро схватывая суть. Когда же
собеседники расслаблялись, чтобы пофилософствовать, этот же че-
ловек, сидя за гнутым столиком барокко, небрежно закинув ногу на
ноту, мог цитировать и Платона, и Декарта. Это был его интеллекту-
альный багаж, а не пресловутая "памятка”.
Автор. Эта оценка Андропова многими оспаривается...
Дипломат. Ну, не сравнить его с Брежневым или Черненко.
Приведу пример. Готовилось подписание с одним арабским лидером
документа, определявшего отношения СССР с этой страной. Не назову
244
имени лидера, чтобы не ставить его в неловкое положение: он сейчас у
власти. Протокольный обед в Грановитой палате был назначен на б ча-
сов, но Брежнев предупредил Громыко, что уйдет без пяти семь. Обед
шел в ускоренном темпе, так как обычно рассчитан на два часа. Блюда
ставили и тут же убирали. Вкусные кушанья пролетали мимо. Гости
только успевали отправить в рот кусок куропатки с брусничной под-
ливкой, как их тарелку тут же уносили довольные официанты — у
них-то потом был пир. Для скорости не было обмена речами — их
просто заранее размножили. И всс-таки время поджимало. Когда в
конце подали чай и кофе, арабский лидер решил обсудить вопрос о
намечавшемся подписании документов и начал зачитывать какой-то
абзац из проекта. Брежнев, посмотрев на часы, ровно без пяти семь
встал и, не сказав никому ни слова, пошел к выходу Сначала все по-
думали, что ои пройдет в туалет и вернется. Когда он направился к
Золотым воротам, к выходу, все наши побежали за ним — охрана,
Громыко, Пономарев, другие. Арабы остались сидеть в растерянности.
Оказывается, в 7 часов начинался какой-то хоккейный матч, а ведь
Брежнев был болельщиком-фанатом.
Таких историй много. Вот еще деталь: как писали речи, особенно
публичные, для Брежнева? Готовили мы выступление на одну—две
странички. Десятый—двенадцатый вариант принимался. Ведь нужно
было и видимость какой-то яркости дать, и в то же время этакую за-
скорузлую солидность. Очень трудно нормальному человеку готовить
такие речи. Потом в Кремле на моего начальника налетает, как петух,
референт Брежнева Самэтейкин: "Кто писал речь для Леонида Иль-
ича?”. Мой начальник сразу: "Не я, не я — вот он, он со мной”. Са-
мотейкин мне говорит: "Ты что, с ума сошел? Сколько раз сказано: не
вставлять шипящих и свистящих звуков в речи Брежнева! Вчера я со
стариком 40 минут репетировал, он так и не произнес!"
Автор. Да, все знают, что Брежнев выражение "социалистические
страны” произносил как "сосиски сраные"...
Дипломат. А потом я с хохотом читал анализы брежневских речей,
сделанные западными политологами. На основе отсутствия шипящих и
свистящих пытались понять иаигу политику.
Автор. Изучали ли наши арабские партнеры особенности характера
наших лидеров, их слабости, склонности?
Дипломат. Без сомнения. Наши партнеры довольно быстро
определили слабые точки Брежнева и на этом делали большие дела, в
частности когда обсуждались такие осчрые вопросы, как поставки
оружия, отсрочки выплаты долгов и т.п. Вот, например, что однажды
говорили сирийцы: "Вы, Леонид Ильич, выдающийся деятель
мирового и коммунистического движения, вас знает весь мир. Вы
награждены 38 наградами Советского Союза”. Тут посветлевший
Брежнев прервал говорящего и сказал: "Хотел бы вас поправить: не
38, а 45”. Вот штрих. После этого он, конечно, соглашался на многое...
Автор. То есть за комплименты, за грубую лесть?
Дипломат. Да, но не только. Есть такое понятие в дипломатии, как
"липсервис”, то есть словесное выражение преданности чему-то,
согласия с чем-то. Так вот на этом "липсервисе” делалось многое.
Надо было произнести какие-то заклинания — "борьба с империализ-
мом”, "солидарность с Советским Союзом, лидером мирового освобо-
дительного движения”, "мы как часть мирового национально-освободи-
245
тельного движения”, "стремление к созданию социалистического
общества” — и это автоматически переводило страну, ее лидеров в
разряд наших "друзей”. Все это вполне могло сочетаться с проведе-
нием реальной политики, идущей вразрез с нашими интересами. 1975
год. Приезжает Косыгин в Дамаск, ему говорят все, что положено,
привычными для нас формулировками, он уезжает, а ночью сирийцы
вводят войска в Ливан. Потом попробуй убедить мировое сообщество,
что не знал Косыгин этого, что он не был в курсе. Так это реалист и
прагматик Косыгин... Я не хотел бы идти так далеко и говорить, будто
за лесть Брежнев делал что-то конкретное, серьезное. Нет. Но это со-
здавало общую атмосферу, настраивало всех наших участников перего-
воров на то, что по ту сторону стола — друзья, что надо душой пора-
деть хорошему человечку. Если ему надо пару бомбардировщи-
ков — да хрен с ними, это же наши люди, оценивают все правильно...
Ну согласимся с отсрочкой выплат долгов...
Автор. А профессионалы? Они-то понимали ситуацию?
Дипломат- Понимать-то понимали, но дальше кулуарных
разговоров дело не шло. Фига в кармане... Не к чести нашей будет
сказано, и попыток серьезных переломить как-то подход руководства к
ближневосточным партнерам ие было. Да и индивидуальные усилия
были обречены. Команда всегда шла сверху. Она и сейчас идет сверху.
Думать разрешили сейчас сверху. Мне кажется, что при той нашей
системе другой политики не могло и быть — никому она была не
нужна. Нельзя было поднимать голову, учитывая, что над головой
каждого все время вращался острый меч: угроза испортить карьеру, а
то и потерять работу.
Подобные мысли и наблюдения в разных вариантах
высказывали многие.
Автора. Вы участвовали в переговорах, когда наше руководство
шпарило по "памятке”, а потом по "лошадиному тексту”?
Е.Д.Пырлин. И не раз.
Автор. Но там же не только наши переводчики были, у арабов
были свои переводчики.
Е.Д.Пырлин. Да, оии понимали правила игры.
Автор. Было ли ощущение стыда?
Е.Д.Пырлин. Еще бы. Многие наши прятали глаза и опускали
голову.
Автор. Кого бы вы выделили из наших лидеров, участвовавших в
определении политики на Ближнем и Среднем Востоке?
Е.Д.Пырлин. Косыгина. Он всегда имел свое мнение и отстаивал
его. Он был очень хваткий человек, на переговорах вел себя велико-
лепно. Быстро справлялся даже с совершенно новым для него матери-
алом. Я ие видел больше людей такого полета. Правда, еще Андропов.
Но Андропов не успел раскрыться. Ему бы раньше прийти к власти!
Опоздал... Он бы осуществлял то же самое, что пытаются делать сей-
час, но умнее, последовательнее, не бросался бы из стороиь: в сторону,
не развалил бы страну. Ведь с самого начала он взялся за одно из
главных для рас дел — за дисциплину. Это соответствовало настро-
ениям люде!ъ— навести порядок. Опоздал, опоздал... Любопытно, что
он сталинские годы прошел незамараниым... Старик Шепилов — это
246
опять утерянный шанс. Его и выбросили из руководства, видимо, по-
тому, что он слишком выделялся.
Автор. А ваша оценка Громыко?
Е.Д.Пырлин. Мне кажется, во многом можно упрекнуть Гро-
мыко — в негибкости, доктринерстве, в определенной идеологической
зашоренности.
Автор. Могу привести пример идеологических убеждений Громыко,
почерпнутых из его же воспоминаний: "Само собой понятно, что
Шульц — представитель ведущей капиталистической державы, вы-
разитель идей иного социального мира. Это личность, так сказать, за-
программированная социальным кодом. Как политик, выразитель ин-
тересов правящего класса США он верно служит державе, задавшейся
целью добиться доминирующего положения в мире. Понимает ли он,
что другая социально-экономическая система — социализм — является
результатом объективного, исторического развития? Понимает ли он,
что всякие установки на то, чтобы потеснить социализм, а то и совсем
его устранить, бесперспективны? На эти вопросы я не берусь отве-
тить” .
Е.Д.Пырлин. Сейчас все это звучит как голос из прошлого. Но у
Громыко все-таки нельзя отнять его профессионализм, и высочайшего
класса. Он был профессиональным дипломатом, так сказать, в самом
высоком понимании этого слова, при всех его недостатках, чисто чело-
веческих и других... И в людях он ценил профессионализм. Он не знал
Ближнего и Среднего Востока, но интересовался мнением компетент-
ных людей. Но Ближнего Востока он не любил. Вообще он не любил
Востока. Он был чистый западник, чистый американист. У него были
две любимые темы разговоров — ООН и охота, охота и ООН. Все
остальные темы он вообще не затрагивал в личных беседах. В любом
состоянии, если он был раздраженный и сердитый, всегда можно было
вернуть ему хорошее настроение, заговорив об ООН или охоте. Но ни
в коем случае не о Ближнем Востоке, не об арабо-израильском кон-
фликте.
Автор. Если бы умный Громыко набрался мужества и выступил
против ввода наших войск в Афганистан, это был бы его звездный час.
Он бы погорел, лишился поста, но вошел бы в историю, сделал бы ве-
ликий шаг.
Е.Д.Пырлин. Он не мог этого сделать. Он не мог выступить против
Брежнева, даже больного и старого маразматика. А если бы мы,
действительно, ие ввели войска в Афганистан, то важность этой его
жертвы никто бы так и не оценил.
Автор. Да, пожалуй. Он не мог поступить иначе, хотя разрядка, за
которую он в принципе выступал, пошла под откос. Был ли у нас кто-
либо, какая-либо группа заинтересованных в срыве разрядки?
Е.ДПырлин. Пожалуй, нет. Под разрядкой понимали статус-кво,
поэтому в ней были заинтересованы все- О каких-то фракциях в том
понимании, как мы сейчас говорим, в то время не было и речи. Худо-
бедно было бюрократическое единство в деле подлаживания под
Генерального секретаря, под установки. Никто не был заинтересован в
том, чтобы показать готовность идти на риск.
Автор. Закон деятельности бюрократии подразумевал, что чем
меньше делаешь, чем меньше усилий и активности, тем надежнее.
247
Е.Д.Пырлин. Да. Тем надежнее, тем спокойнее ты сам будешь
жить.
Меня — и, видимо, не только меня — интересовал
вопрос: воздействовали ли на политическое поведение
наших лидеров такие факторы, как их национальная
принадлежность, религия их предков, их национальные
или религиозные симпатии или антипатии? Делали ли
проарабски настроенным того или иного политического
лидера мусульманская религия его родителей? Присут-
ствовал ли, например, антисемитизм в действиях того
или иного руководителя? Личные наблюдения и не очень
многочисленные контакты ’’наверху” говорят о том, что
на бытовом уровне великорусский шовинизм или анти-
семитизм, а у мусульман преданность определенным му-
сульманским идеалам, бывало, проявлялись. Но в боль-
шой политике — редко. Доминантой поведения тех, кто
уже высоко взлетел на иерархической партийно-государ-
ственной лестнице, была карьера: что и как сделать,
чтобы продвинуться еще на одну ступеньку или сохра-
нить завоеванное. На это уходили все силы, вся энергия,
все время. Если бы демонстрации преданности религии
или национальности помогали, на них, безусловно, иг-
рали бы (как это и делают сейчас с полным цинизмом).
Если бы сказали, что для продвижения по службе надо
ходить в церковь, мечеть или синагогу, то ходил бы лю-
бой. Но частью официально провозглашенной религии
был атеизм — все были его адептами. Частью религии
была ’’преданность идеалам коммунизма и Коммунисти-
ческой партии" — все были преданны.
Автор. Вы сталкивались когда-либо с антисемитизмом у руковод-
ства?
Работник ГРУ (вхожий во многие кабинеты высшего начальства).
Никогда. Бытовой антисемитизм мешал карьере и поэтому
отбрасывался. Правда, по политическим соображениям во внутренней
политике, евреев могли считать ненадежной группой населения. Но
это не было эмоционально окрашено, а делалось на основе холодного
политического расчета.
Автор. Но тогда образовывался порочный круг. Ты считаешь кого-
либо ненадежным — он ведет себя еще более ненадежно — ты
считаешь его еще более ненадежным и т.д. Это как раз свойство тота-
литарного общества.
Работник ГРУ. Несомненно. И у нас, и в КГБ отстранили от
активной работы по ближневосточным делам и перевели на другие
участки немало талантливых евреев-разведчиков. Это было в высшей
степени несправедливо.
248
(Я вспомнил еврея Илью Рабиновича, военного разведчика-араби-
ста, с которым встречался во Вьетнаме незадолго до начала шестиднев-
ной войны 1967 года. В, беседах со мной он в целом заранее предска-
зал, как будет развиваться эта война. Но события встретил за тысячи
километров от этого региона.)
Автор. Но означало ли это, что политическое отношение к Изра-
илю было окрашено антисемитизмом?
Работник ГРУ. Никогда.
Автор. Допускали ли наши руководители в мыслях возможность
уничтожения Израиля?
Работник ГРУ. Никогда.
Автор. Вы уверены?
Работник ГРУ Абсолютно. Возможно, при этом присутствовал и
простой прагматичный расчет: исчезни завтра Израиль — послезавтра
арабы о нас забудут.
Впрочем, в беседе с автором бывший политический
обозреватель ’’Известий”, а затем посол в Израиле
А.Е.Бовин говорил, что антисемитизм все же воздей-
ствовал на отношение к Израилю ряда советских руко-
водителей15.
Ключевой фигурой дипломатической службы за рубе-
жом был и остается посол. Он аккредитируется при
главе государства. Штат посольства — это аппарат при
нем. Со времен Петра I посол приравнивался в табели о
рангах к маршалу. И сейчас в национальный праздник
он встречает гостей на приеме в черной или белой (по
климату) униформе с галунами, позументами и прочей
мишурой и при всех орденах и медалях. Некоторые пре-
исполненные собственной важности послы надевали
униформу и чаще, при менее торжественных обстоятель-
ствах.
Считалось, что посол для всех без исключения совет-
ских граждан в данной стране бог, отец и воинский на-
чальник. Секретная инструкция предусматривала, что
любое советское должностное лицо, кроме Председателя
Президиума Верховного Совета СССР и Председателя
Совета Министров СССР, подчиняется послу.
Я помню, как опытного, мудрого Василия Федоровича
Грубякова — посла в Турции — ночью подняли звонком
из турецкого МИДа: советский крейсер без' предвари-
тельного уведомления вошел из Эгейского моря в терри-
ториальные воды Турции и приближается к Дарданел-
лам. По конвенции, регулирующей режим черноморских
проливов, уведомление должно было быть сделано зара-
249
нее из Генштаба через советское посольство. Где-то в
Москве произошла осечка, очень редкая, но очень
скверная. Турки уже установили прямую телефонную
связь с командиром корабля и предложили Грубякову
поговорить с ним. У осторожнейшего и интеллигентней-*
шего Василия Федоровича тряслись руки, когда, с тру-
дом удерживая телефонную трубку, он орал, в нее сры-
вающимся на визг фальцетом: ”С вами творит Чрезвы-
чайный и Полномочный Посол Советского Союза в Ту-
рецкой Республике Прубяков! Все советские граждане,
находящиеся на территории Турции, подчиняются мне!
Я вам приказываю...”. ”Я подчиняюсь не вам, а глав-
кому...”. ”Вы подчиняетесь мне!!! Я вам приказываю:
немедленно выйти за пределы территориальных вод
Турции и ждать дальнейших распоряжений”. У коман-
дира крейсера хватило ума повернуть назад.
На самом деле любой посол знал, что его реальное
место в партийно-государственной иерархии ниже, чем у
многих приезжавших министров и другого высшего на-
чальства, поэтому и вел Себя соответствующим образом.
Тот же Василий Федорович Грубяков терпел разнуздан-
ное хамство одного нашего министра, который не про-
трезвлялся за все время своего визита в Турцию, чуть
ли не в кальсонах выходил, распугивая дам, в фойе рос-
кошной гостиницы, где он останавливался, нес околе-
сицу на встречах. Турки закрывали на все глаза: ми-
нистр был им нужен. О его выходках молчали острые и
пронырливые турецкие журналисты. Сопровождавшие
делегацию дипломаты не спали ночей. Василий Федоро-
вич пытался образумить министра, который сугубо фор-
мально ему подчинялся. Посол контролировал полити-
ческие итоги встреч, а в остальном тихо страдал и тер-
пел: если гость обгадит посла перед Брежневым, Косы-
гиным или Громыко, отмываться надо будет долго.
Во время визита Н.В.Подгорного в одну из стран, где
я работал, челядь ’’президента” якобы по его заданию
требовала от посольства покупать им отрезы на ко-
стюмы, дорогие кожаные вещи и сувениры — честный
посол морщился от отвращения, но подписывал счета: он
знал, что с вопросом, заказывал ли себе Подгорный
отрезы, он обратиться к нему не может. Если заказы-
вал — значит, посол уличал его в воровстве, если
нет — подозревал в воровстве или его, или его окруже-
ние. И то и. другое было немыслимым в иерархических
250
отношениях посла с третьим-четвертым лицом ’’сверх-
державы”.
Политически визит Н.В.Подгорного тогда подстрахо-
вывал первый заместитель Громыко Василий Васильевич
Кузнецов. Не буду давать ему человеческие характери-
стики, но все, кто с ним работал, отмечают, что он был
умным, сильным дипломатом большого калибра.
Судьба посла зависела от мнения о нем высокопостав-
ленных гостей Центра. В повседневной работе он должен
был учитывать служебное влияние, личные и родствен-
ные связи, а порой и компетентность, и силу характера
руководителей служб КГБ и ГРУ, которые, как правило,
находились ’’под крышей” посольства, а также мнение
главного военного советника или командующего совет-
скими войсками, если таковые были в стране. Иногда и
мнение присланного из ЦК партийного секретаря, если
им оказывался опытный или фанатичный ’’волкодав” и
если он не был подобран самим послом. Все без исклю-
чения дипломаты, которых я знал, в один голос гово-
рили, что лавирование среди своих было более сложной
дипломатией, чем отношения с руководством страны
пребывания.
Практику эту кое-кто решительно осуждал, хотя бы
на словах.
Когда говорят о всех ваших ведомствах, в том
числе и о МИДе, мол, бедные, с ними не считались, я отвечаю: если
наши мидовцы занимали принципиальные позиции и твердо их отста-
ивали, то с ними считались- Но беда наша заключалась в том, что во
все времена, включая брежневские, да и в нынешние, бесприн-
ципность. подлаживание под мнение начальства наносили и наносят
очень большой вред. Вспоминаю одного крупного мидовца, не буду
называть фамилию, мы с ним сидели за одним столом в санатории.
Так вот жена его говорила при нем, что для него самое трудное в
работе, когда он находился за рубежом, было знать, а что от него хочет
Москва.
Автор. Все правильно, хотя с точки зрения сегодняшнего дня что
считать принципиальной позицией? И не была ли принципиальность
пострашнее иной беспринципности?
Вот что говорит об этом опытный работник МИДа.
Дипломат. Интеллектуальный, человеческий, профессиональный
уровень послов — одна из реалий, о которых мы редко говорим. Но
они окрашивали нашу политику на Ближнем и Среднем Востоке. Был
у нас, например, крайне слабый посол, делегированный в МИД еще во
время набора Вышинского. Прокурор военного времени, хобби которого
251
было собственноручное написание характеристик и доносов на сотруд-
ников. Ни компетенции, ии такта, ни понимания страны у него не
было. Руководители страны пять раз требовали его отзыва. Но то ли в
силу наших ведомственных амбиций, то ли потому, что у него была
какая-то рука в Центре — может быть, Суслов или Понома-
рев, — никто его не отзывал. Естественно, что политические отноше-
ния пошли вразнос — с трагическими последствиями и для нас. и для
наших друзей, и, пожалуй, для страны.
Автор. Ну не посол же СССР определял динамику событий в ка-
кой-то арабской стране!
Дипломат. Конечно, не посол. Но смягчить остроту борьбы, сделать
предупредительные шаги, подстраховать наши, хотя бы сиюминутные,
интересы он должен был. Я не стал бы об этом говорить, если бы это
был единичный случай. Но сколько мы знаем анекдотов и легенд о
наших послах, неведомо как — или партийными, или админи-
стративными, или иными блатными кривыми дорож-
ками — вынесенных на синекурные, сметанные и почетные должности
за границей! Оин занимались в основном тем, чго тиранили поваров и
челядь, которая вокруг них формировалась, натравливали дипломатов
друг на друга. И ни черта не понимали, ни уха ни рыла, от начала и
до конца командировки: зачем они здесь? Каковы их политические
функции? Что за общество, какова культура страны, в которую они
попали? ,
Автор. Вы могли бы сравнить этих наших послов с американскими,
французскими, английскими?
Дипломат. Там тоже были люди разного уровня. Но я бы сравнил
их с новым поколением наших старших дипломатов. Сейчас в по-
ловине ближневосточных стран сидят профессионалы Это — небо и
земля, если сравнивать их с партийными выдвиженцами. Конечно,
были и среди тех толковые люди, но они — исключение. Поэтому
когда мы говорим о перестройке в МИДе, то кадровый ас-
пект — первый и все-таки главный.
Прерву диалог с анонимным дипломатом, чтобы пере-
дать слово Э.А.Шеварднадзе. "Когда я пришел в МИД, в
оценках ближневосточной ситуации я опирался на про-
фессионалов, — говорил он мне, — Я очень уважал их
знания и опыт. Но профессионализм означает и свои
рамки мышления, и нормальный консерватизм. У про-
фессионалов складываются определенные убеждения,
стереотипы, через которые для движения вперед надо
перепрыгнуть”1'.
А теперь послушаем мнение посла Ю.Н.Чернякова18.
Ю.Н.Черняков. Профессионал профессионалу рознь. Когда я
оказался послом в Сирии, я сначала боялся наших арабистов. Я знал
американские дела н арабские дела с американского угла. Я думал,
что арабисты настолько лучше меня вСе знают, что я окажусь в
неловком положении. Потом я стал как раз опасаться их чрезмерного
"арабизма'. ©ти специалисты настолько сами . влезли в арабскую
шкуру, что не могли представить себе мир таким, каким он был на са-
252
мом деле. Они смотрели на все даже не с советских, а с арабских по-
зиций.
Автор. Это ведь старая трагедия МИДа: кто начал работать на
Западе, тот никогда не захочет сменить свое направление, а востоко-
веды остаются, как правило, востоковедами. Вы помните анекдот, по-
чему в МИДе нет КВН — "Клуба веселых и находчивых”? Потому что
веселые в Азии, а находчивые в Европе. Арабисты еще имеют взгляд
пошире, а вот я встречался с нашими туркологами, так они всю жизнь
провели только в Турции и вообще ни в какой другой стране не бы-
вали. Конечно, это их беда, а не айна.
Ю.Н.Черняков. Или иаши "латиносы”. Это страшные люди. Они
считают, что на свете есть Латинская Америка, и ничего другого. Те,
кто в Африке, не становятся африканцами. Там слишком сильны
позиции Запада, приходится их учитывать, смотреть шире на вещи.
Но вернусь к беседе с анонимным дипломатом.
Дипломат. В нашей профессии многое — от искусства, многое
зависит от человека, от его личных качеств. Поэтому величайшее сча-
стье для МИДа — то, что уходит в прошлое "остаточная” кадровая по-
литика, когда провалившиеся партийные и хозяйственные руководи-
тели катапультировались на важные посты в социалистические
страны, как их называли тогда, а те же неудачники рангом по-
ниже — в арабские или африканские страны.
Автор. Не спешите говорить: уходит...
Дипломат. Сейчас не то, что прежде... В какой-нибудь стране
разваливается режим, вся мировая пресса об этом орет, а наше посоль-
ство с упорством идиота продолжает твердить, что ничего не происхо-
дит, что полное благолепие и порядок.
Автор. Приведу слова Ю.Н.Чернякова: "Вот был у нас посол, ра-
ботал сначала в арабской стране, потом в одной африканской. Полный
дурак и очень агрессивный. Даже в МИДе таких, как он, немного
было. Ои настолько грубо вмешивался в дела страны, еде был аккреди-
тован, настолько резко отзывался о главе государства, что, когда его
слова записали на пленку и доложили президенту, тот немедленно
объявил его персоной ион грата и хотел рвать отношения с нами. Тоеда
туда летал объясняться Микоян — удивительнейший человек — типа
Берии, только еще хитрее”.
Дипломат. Таких послов у нас на Ближнем Востоке было много,
если ие сказать большинство. Посидев годик-другой, такой "политик”
считал, что он уже все постиг, раздувался, как лягушка, и утверждал,
что это он "формирует” внешнюю политику СССР в данной страие.
Нередко ои учил жить руководство страны пребывания. Его партий-
ные, так сказать, идеологические амбиции не удваивались — они уде-
сятерялись. Его важнейшие политические донесения из страны стро-
ились на базе партийио-сексуально-бюрократических заклинаний. За-
клинания шли сплошным потоком, но зато для него все было безопасно
и надежно.
Автор. Они до сих пор идут.
Дипломат. Поднаторевший, заматеревший бюрократ в кресле посла
четко представлял, кто будет читать его донесения. Поэтому писал
253
только ”в жилу”. Назывались фамилии наших лидеров, и тек елей, н
курился фимиам.
Автор. Я бы не стал причислять к ангельскому лику и карьерных
дипломатов...
Дипломат. Масштабы другие. Школа другая. Для тех партийных
боссов — это была сама жизнь. Кстати, первое, что сделал Шевард-
надзе, когда пришел к нам, самым жестоким образом высек несколько
человек, которые занимались лестью, и постепенно не то чтобы оту-
чил, но уменьшил поток елея. Совсем отучить нельзя. Стремление ска-
зать приятное начальству — это в крови любой бюрократии, особенно
с традициями полувосточной деспотии, какой мы были, а по духу во
многом остались.
Не могу удержаться, чтобы не добавить к этому слова
еще одного дипломата, но уже не анонимного.
Е.Д.Пырлин^. Послы могли врать безбожно. Дело доходило до
анекдотов. Я приехал в Дамаск накануне октябрьской войны 1973
года. Сидит посол Мухитдинов и диктует телеграмму о беседе с
президентом Асадом. С Асадом он тогда не встречался. Когда дело
раскрылось, он сказал, что беседовал с братом Асада. Но того не было
в Дамаске.
Прошу .прощения у читателей и возвращаюсь к пре-
рванной беседе.
Дипломат. Посол мог позволить себе довольно широкий диапазон
отклонений от обычного поведения, начиная с хищений и кончая
любовницами, ие говоря уже о политическом вранье. Он мог поспорить
с кем-то на своем уровне, вопрос как-то заострить. Но поставить под
сомнение систему, мифы, установки — это уже означало поднять го-
лову и подставить ее под постоянно вращающийся меч системы, и его
голову безжалостно отрубали; после Сталина — в переносном смысле,
выбрасывая посла из номенклатуры. Все знали эти правила игры, и
поэтому все их соблюдали.
Автор. В том числе и профессиональные дипломаты?
Дипломат. Конечно. И в судьбах России, и в судьбах даже ма-
леньких бюрократических систем, вроде нашей, бывают периоды бла-
готворной ломки. Подарком с неба для нас был Шеварднадзе. Я абсо-
лютно не кривлю душой, тем более что остаюсь анонимным. Он сделал
для МИДа очень много. Хотя ликвидировать влияние наших глубоко
укоренившихся "мафий”, связанных неформальными обязательствами,
своей иерархией, просто невозможно.
Автор. Я изучил списки послов на Ближнем и Среднем Востоке
после войны. Процентов 60 — партийные выдвиженцы.
Дипломат. Ближний Восток — нехарактерный регион. У нас все-
таки всегда было стабильных 30—40 процентов своих послов. Арабские
>
страны никогда, за редким исключением, не входили в гак
254
называемый "подарочный фонд". Сложные были страны. Работать
надо было, шишки набивать, можно было и погореть. Куда спокойнее
Швеция или Кения.
А теперь очередь В.П.Полякова.
В.П.Поляков^. Я никогда не соглашусь с утверждением некоторых
западных авторов и кое-кого сейчас в России, будто мы двигали рукой,
положим, сирийцев или южнойеменцев, чуть ли не определяя их
внешнеполитический курс. Нет. Мы сотрудничали с ними, стремясь к
взаимопониманию, без вмешательства во внутренние дела. Приведу
пример. Я был послом в Южном Йемене. Меня пригласил покойный
ныие Абдель Фаттах Исмаил. Он сказал: "Ты знаешь, наверное, что в
ближайшее время в Алжире состоится Общеарабская конференция
глав государств и правительств. Что нам делать — участвовать или
кет?”. А у меня с иим были очень хорошие отношения. Я ему говорю:
"Я тебе ничего ие мету посоветовать”. Он; "Да я к тебе не как к
послу, а как к другу”. "Нет, — говорю, — это ваше дело, дело
руководства Южного Йемена — принимать или не принимать участие.
Если я что-нибудь скажу, ты потом сошлешься на мое мнение на
Политбюро — вот, мол, советский посол сказал то-то". Я думаю, что
такой же позиции придерживаются все наши послы. Бывали
исключения. Но тех послов быстро убирали.
Рассказывает Ю.Н.Черняков.
Ю.Н.Черняков^^. Вот как меня назначили послом в Сирию. Когда
первый заместитель министра иностранных дел Кузнецов после
очередного визита в Дамаск вернулся в Москву, одно из его главных
предложений было немедленно убрать из Сирии посла Мухитдинова,
ои вредит нашей политике. Начали искать, кого послать. Гро-
мыко — человек трудный, резкий. Одно время отношения у меня с
ним были плохие, потом, после нескольких скандалов, в которых я за-
нимал свою позицию, так странно получилось, что я ему понравился.
Тогда я был генеральным секретарем МИДа, и работа у меня была
очень интересная. В Сирию я ехать не хотел. Но Громыко пришел к
выводу, что Черняков — не жулик. Он меня вызвал к себе и сказал,
что надо срочно менять посла в Сирии — известно, почему: он запутал
нас, запутал сирийцев и сам запутался. Но сидит там уже 11 лет. "Мы
долго думали и решили, что надо послать вас”. Я сказал, что не имею
отношения к арабским делам, в не арабист. "Нужно, чтобы человек не
врал, а таких у иас довольно мало... Поедите туда года на два”. Через
несколько дней я позвонил Крючкову, который тогда был помощником
Андропова. В J.956 году мы все вместе работали в Венгрии и знали
друг друга. Ои связал меня по телефону с Андроповым. Я сказал, что
получил новое назначение — послом в Сирию. "Чего ты с поста гене-
рального секретаря МИДа в такую дыру едешь?” — удивился Юрий
Владимирович. Я ответил: "Это не дыра. У нас она считается доста-
точно важной точкой". "Ну ладно, езжай, будешь правду писать, а то
есть послы, которые пишут только вранье и только вредят нам. На-
пример, N.N. (ои назвал имя посла в крупной западноевропейской
255
стране)”. Я знал Андропова как очень сдержанного человека, который
всегда давал осторожные, взвешенные оценки людям. Видимо, N.N. у
него засел в печенках. Это не помешало N.N. перебраться в другую
крупную европейскую страну, где он просидел более 10 лет.
Задача передавать объективную информацию, фор-
мально стоящая перед советскими политическими работ-
никами за рубежом, зачастую оказывалась невыполни-
мой. Что передавать — то, что происходит иа самом
деле или что нравится начальству? Большинство, ви-
димо, выбирало второе. Я не могу представить себе дип-
ломата, озабоченного карьерой и мнением о себе выс-
шего начальства, который осмеливался бы регулярно
передавать, даже без комментариев информацию, иду-
щую вразрез с писаными и неписаными установками. А
фактов и фактиков, подтверждающих правильность
избранной ’’наверху” линии, всегда можно было наскре-
сти или в худшем случае выдумать. Но так же вели себя
чиновники на разных этажах иерархии, пропускавшие
через себя ’’наверх” полученную информацию. Создава-
лись отношения круговой поруки. Правда, стоит огово-
риться, что установки и решения отнюдь не всегда были
неправильными, а информация — заведомом ложной
или тенденциозной. Речь идет о набиравшем силу
стремлении всех звеньев бюрократической машины все
лакировать, приглаживать, выдавать желаемое за дей-
ствительное.
Снова Е.Д.Пырлин.
Е.ДЛырли!^. Июль 1970 года. Накануне визита Насера приходит
шифровка. Я ее держал в руках. Не буду говорить, из какой страны и
по какой линии, но от очень ответственного человека. Она еще не
была размечена и была в моих руках в первозданном виде — как
машина выдает. Смысл ее: в высшем руководстве Египта намечем
план; нужно или заставить Насера его осуществить, или, учитывая,
что он тяжело болей, привести к власти другого человека, который
будет выполнять волю этих кругов. Имелось в виду максимально
насытить Египет советским оружием, а длв этого пока идти на какие-
то уступки Советскому Союзу в течение года-двух, потом сделать
эффектный жест, 'отказавшись от советской помощи, особенно от
советников, пойти иа ограниченные военные действия с Израилем,
пригласить американцев на Ближний Восток в качестве незаинтересо-
ванных посредников, устранить советское влияние. Я еще раз повто-
ряю, что я видел телеграмму даже без "шапки”, без разметки. Гро-
мыко телеграммой этой страшно возмутился: "Безобразие, все знают,
что ожидаете^* визит! Накануне визита такая телеграмма. Разве можно
256
такие вещи посылать! Что скажет Леонид Ильич! Что он подумает про
нас!” Было принято решение телеграмму уничтожить. Ее не было — и
все. Концы в воду.
Автор. То есть было желание видеть воображаемый мир.
Е.Д.Пырлин. Вот-вот, как социалистический реализм. Не то, что
есть на самом деле, а то, что хочется партии, или то, что должно быть.
Спустя много лет я случайно встретился с тем человеком, уже пенси-
онером, который предсказал ближневосточные события, рисковал жиз-
нью, добывал информацию, но в Москве не нашел следов телеграммы с
таким содержанием. Я рассказал, как было дело. Старого честного че-
ловека чуть не хватила кондрашка.
Вторая история. Известный вам арабист, ставший затем политичес-
ким деятелем, за несколько недель до высылки советских военных из
Египта в июле 1972 года побывал в Египте, и один западный коррес-
пондент в подробностях ему описал, как это будет происходить. Когда
этот арабист пришел к В.М.Виноградову, нашему тогдашнему послу в
Египте, тот сказал: "Это провокация чистой воды! Ничего этого посы-
лать ие буду”, хотя формально, передавая телеграмму за подписью
корреспондента, он не нес никакой ответственности.
Автор. За несколько месяцев до этого, кажется в феврале или
марте, в Адене такую же информацию дал мне лично другой западный
корреспондент. Я пришел к послу Старцеву. "Чего нам из Адена лезть
в египетские дела? — сказал он. — Это же комариный писк бу-
дет", — и отказался отправить.
Е.Д.Пырлин. Но интересна другая сторона вопроса. Наш знакомый
после Каира приехал в Бейрут, пошел с этой информацией к со-
ветскому послу в Ливане Сарвару Алимджановичу Азимову. Тот, не
искушенный в египетских делах, передал ее в Москву. И что же? Она
прошла по самой ограниченной разметке, максимально ужатая, выхо-
лощенная, то есть практически никуда не пошла.
Автор. Все равно эффекта не было? Правду знать не хотели?
Е.Д.Пырлин. Никто не хотел. Ведь тогда Брежнев писал Садату:
"Дорогой друг и брат!”, и этот набор эпитетов воспринимали всерьез.
С позиции сегодняшнего дня такие вещи, конечно, выглядят ужасно.
Автор. Вы уверены, что с позиций сегодняшнего дня? А сейчас
многое изменилось?
Е.ДПырлин. В принципе, наверное, то же самое. Только в другую
сторону. Пожалуй, другой виток спирали.
Автор. Болезнь уж не знаю чего — системы, полуазиатского
общества, нации.
Е.Д.Пырлин. В традициях восточной деспотии — смотреть в рот
начальству, думать его мыслями, говорить только приятное начальству,
и тогда ты и умен, и хорош, и деятелен. Нельзя сказать, что МИД вы-
ражал национальные интересы, потому что он часто давал наверх
информацию приглаженную и угодную начальству. Это свойство всей
нашей системы, не только МИДа. Арабская страна готовится рвать со-
трудничество с нами, а от посла до конца идет розовая информация:
все хорошо, прекрасная маркиза. Кстати, из этой же страны по линии
КГБ шла информация взвешенная, сдержанная, подчас очень тревож-
ная. Но это не воспринималось. Это вызывало какие-то отрицательные
эмоции: ничего вы не понимаете в большой политике, преувеличива-
ете. Та информация, которая устраивала Москву, "наверх” проходила,
9 387
257
то есть была приятна высшему руководству. И самое ужасное — то,
что иикто не мог переломить этой практики. Того, кто пытался что-то
сделать, просто сметали.
Автор. То есть мы жили иллюзиями. Для наших кремлевских
долгожителей все сообщения так приглаживались, что поражения не
отличались от победы. Можно ли, зная все это, считать, что деятель-
ность МИДа на Ближнем Востоке больше отражала общегосударствен-
ные национальные интересы?
Е.ДПырлин. Я бы ие стал преувеличивать, хотя если сравнивать с
Международным отделом ЦК — несомненно. Но в традициях МИДа
было все сгладить, убрать углы, обойти сложности, приглушить проти-
воречия. Но они же существовали в действительности и рано или
поздно проявлялись, и тогда это воспринималось болезненно. Стоило
начать поднимать реальные проблемы, говорить об угрозе нашим пози-
циям, немедленно следовал окрик: чего это вы в грязном белье копа-
етесь...
Автор. Свойство бюрократической системы — стремиться к бла-
голепию, к видимости благополучия, а не к истине, к эффективности.
Е.Д.Пырлин. Поэтому я бы не стал говорить "разногласия между
ведомствами”. Были разногласия внутри ведомств; между реалистич-
ными, профессиональными прагматиками, просто честными людьми и
прохиндеями, карьеристами, партийными выдвиженцами, болтунами.
Автор. Болезни нашего общества распространялись на все вне-
шнеполитические ведомства. Но так как они были конкурентными ве-
домствами, там все-таки формировались профессионалы высокого
класса.
Е.ДПырлин. К сожалению, не они определяли общую картину,
хотя традиционно Ближний Восток был в сфере наших приоритетов.
Если под наши догматизм, схемы события не подходили, факты не
подходили — тем хуже для них: как на прокрустовом ложе, обруба-
лись или голова, или ноги. События на Ближнем Востоке перешаги-
вали через нас, а мы талдычили заклинания, повторяли догмы.
Жестокая ирония состояла в том, что самое лучшее,
что могло делать советское руководство, — это ничего
не делать. Пусть уж лучше события на Ближнем и
Среднем Востоке развивались бы сами по себе, а крем-
левские старцы жили сами по себе, услаждая друг друга
комплиментами, наградами, статьями в газете
’’Правда”... Потому что если они начинали действовать,
то в силу духовной и физической немощи, некомпетент-
ности, идеологической заданности, в условиях полного
отсутствия общественного контроля результаты их дей-
ствий были трагическими. Вне темы лежит и внутренняя
политика, и внешняя политика за пределами Ближнего
и Среднего Востока...' У нас речь пойдет об Афга-
нистане.
V?
258
Глава VII
БОЛЬ АФГАНИСТАНА
Афганистан — горная страна, с кото-
рой Советский Туркестан граничит на
юге... Британские империалисты сло-
мали себе зубы, неоднократно пытаясь
поработить свободолюбивый афганский
народ.
Географический справочник.
Москва, 1925 г.
Со времени установления Советской власти в России
и вплоть до революционного переворота в Кабуле 27 ап-
реля 1978 года советско-афганские отношения развива-
лись удовлетворительно для обеих сторон.
Никита Хрущев и Николай Булганин посетили Кабул
в декабре 1955 года в ходе поездки в Индию и
Индонезию. Визит оставил благоприятное впечатление.
Королевский Афганистан по советской квалификации
попал в ’’зону мира”, и сотрудничество с ним стало
расширяться.
Любое кабульское правительство было настроено
враждебно к Великобритании и Пакистану, и это поли-
тически сплачивало СССР и Афганистан. Великобрита-
ния (до появления США — главный противник СССР
на Ближнем и Среднем Востоке) трижды — и не-
удачно — вторгалась в Афганистан, пытаясь включить
его в состав Британской империи. Она же отсекла по
’’линии Дюранда”* значительную часть территории рас
”Линия Дюранда” — граница между Афганистаном и Британской
Индией, установленная англо-афганским договором 1893 года. Она
была названа по имени секретаря по иностранным делам британской
колониальной администрации в Индии М.Дюранда, заключившего в
Кабуле этот договор с афганским эмиром Абдуррахман-ханом.
9”
259
селения пуштунских племен, ставших ядром Афгани-
стана. Сначала они были включены в Британскую
Индию, а затем вошли в качестве Северо-Западной по-
граничной провинции в Пакистан. Пуштунская про-
блема стала главной причиной враждебности кабуль-
ского правительства к Пакистану. Вхождение Пакистана
в Багдадский пакт в сентябре 1955 года решительно от-
толкнуло от этой организации Афганистан, у которого и
к Ирану исторически не было симпатий. В условиях гло-
бального советско-американского соперничества ставка
США на Пакистан и Иран подталкивала Афганистан к
более тесным отношениям с СССР. В этом направлении
воздействовала на Афганистан и китайская политика в
60—70-е годы, враждебная СССР, основанная на широ-
ком сотрудничестве с Пакистаном на антииндийской,
антисоветской, а следовательно, и антиафганской основе.
Общие позиции выражались в широком сотрудниче-
стве Афганистана с СССР в военной области — от по-
ставок советскою вооружения различных видов до под-
готовки афганских офицеров в СССР. В страну были
направлены советские военные инструкторы.
В экономической области можно назвать добычу газа,
сельскохозяйственные фермы в Джалалабаде, политех-
нический институт в Кабуле, авторемонтно-механичес-
кий завод в Джангалаке, геологоразведочные работы,
строительство электростанций. Едва ли не важнейшим
вкладом было строительство полукольца дорог от совет-
ской границы в районе Кушки через Кандагар в Кабул и
далее на север через перевал Саланг, где был пробит
важный туннель на пути в Мазари-Шериф и вплоть до
советской границы. Помимо экономического значения,
эта дорога стала важным средством усиления
политической централизации страны.
Советская помощь Афганистану в несколько десятков
миллионов рублей в год была мизерной платой за эф-
фективную нейтрализацию страны, за спокойную двух-
тысячекилометровую границу, за отсутствие на террито-
рии Афганистана каких-либо иностранных военных объ-
ектов, которые можно было бы использовать против
СССР. Одна лишь экономия за счет поддержания войск
в Средней Азии на минимально необходимом уровне
многократно перекрывала все потери от сотрудничества
с Афганистаном.
Демонстративное и реальное невмешательство СССР в
афганские’дела, деидеологизация отношений обеспечи-
260
вали и доверие к СССР афганского руководства, и глу-
бокие, широко распространенные симпатия населения к
русским, советским, (’’шурави”). Посетив несколько раз
Афганистан в предреволюционные годы, имея встречи и
беседы в советском посольстве в Кабуле, а в Москве — в
МИДе и в Международном отделе ЦК, автор категори-
чески смеет утверждать, что существовавшее положение
дел, включая сам королевский режим Захир-шаха, пол-
ностью устраивало советское руководство и что никаких
планов его замены не было.
История и внутреннее развитие Афганистана распоря-
дились иначе.
Закостеневший средневековый королевский режим
становился невыносимым бременем для зарождающегося
среднего класса, буржуазии, торговцев, предпринимате-
лей, интеллигенции, для афганских разночинцев. Он
уже не мог адекватно реагировать на потребности в пе-
ременах. Требования провести реформы раздавались все
громче. Стихийные бедствия и голод в начале 70-х годов
расшатали режим, и он отреагировал в 1974 году верху-
шечным переворотом родственника короля Мухаммеда
Дауда, который провозгласил республику, оставив по
сути все по-прежнему.
Власть была ослаблена переворотом. А в это время в
обществе окрепла другая, крайняя по своему радика-
лизму сила — марксистская Народно-демократическая
партия Афганистана (НДПА). Чем больше запаздывали
с реформами прежний режим или колониальные власти,
тем больше влево склонялась активная часть оппозиции.
Это явление слишком обычное: Эфиопия, Ливия, Ан-
гола, Мозамбик, Южный Йемен — и Афганистан не
стал исключением. К левым, марксистским группиров-
кам в Афганистане, как и в Эфиопии, примкнула значи-
тельная часть революционно настроенного офицерства.
Потускневшая в других районах мира модель соци-
ализма советского образца для отсталого Афганистана
сияла достаточно ярко — слишком разительный кон-
траст с ним представляла Советская Средняя Азия. Не-
гативные стороны жизни среднеазиатских советских ре-
спублик казались афганским марксистам второстепен-
ными по сравнению с достижениями.
Народно-демократическая партия Афганистана была
нелегально создана в Кабуле в январе 1965 года. Во
главе ее стояли пуштуны Нур Мухаммед Тараки и Ха-
физулла Амин. В 1967 году от НДПА откололась фрак-
261
ция во главе с таджиком Бабраком Кармалем, названная
"Парчам” (’’Знамя”). Другая, численно большая часть
партии, получила наименование ’’Хальк” ("Народ”), по
названию печатного органа НДПА. Это был раскол и на
личной, и на этнической почве, но также из-за такти-
ческих разногласий. Большинство офицеров были халь-
ковцами. В июне 1977 года обе фракции объединились в
НДПА с целью ниспровержения режима президента Да-
уда. 27 апреля 1978 года Дауд был свергнут в результате
кровавого военного переворота, получившего официаль-
ное наименование ’’Великая апрельская революция”. 29
апреля был сформирован Революционный совет из 35
членов. В первом правительстве Тараки, состав которого
объявили 1 мая, было 11 членов ’’Халька”,
10 — "Парчама”. Кармаль стал заместителем премьера,
а Амин — министром иностранных дел. Реальная власть
была в руках Тараки, Генерального секретаря НДПА,
Председателя Революционного совета, премьер-министра
и командующего вооруженными силами.
Нет никаких свидетельств, что за переворотом стоял
Советский Союз. Это обвинение в адрес СССР не разда-
валось из серьезных источников на Западе даже в разгар
антисоветской пропагандистской кампании. ’’Когда поэт
и литератор Тараки побывал в 1965 году в Москве на
съезде писателей, — говорит специалист по истории Аф-
ганистана профессор Ю.В.Ганковский, — его никто на
высоком уровне не принял. Лишь референт Междуна-
родного отдела ЦК беседовал с ним и высказал убежде-
ние, что Афганистан не готов к социалистической рево-
люции. Естественно, что после революционного перево-
рота этому референту хода в Афганистан не было’’1.
Возможно, что о планах переворота знала советская раз-
ведка, но не вмешивалась.
Афганистан созрел для революции. Весь вопрос со-
стоял в том, какой революции, какие силы совершили ее
и какую программу собирались выполнять.
Новое правительство с наивным (может быть, пре-
ступно наивным) романтизмом, унаследованным от вре-
мен Гилянской республики, созданной на севере Ирана
после Октябрьской революции, и от экстремистов из
иранской партии Туде, продемонстрировало презрение к
исламу и вызвало враждебность значительной части му-
сульманского духовенства в глубоко религиозной стране.
Автор этих строк, находившийся в этот период в Каире,
все ждал сообщения о том, когда же Политбюро НДПА
262
заложит мечеть и совершит по этому поводу коллектив-
ную молитву, но не дождался. Марксистам, взявшим
власть в Афганистане, эта простейшая, пусть прагма-
тичная, мысль не приходила в голову.
Афганские революционеры провозгласили амбициоз-
ные планы, включая земельную реформу, развитие
образования и культуры, уменьшение налогов, начали
кампанию против коррупции, кумовства, контрабанды и
наркотиков. Они не учитывали, однако, социально-по-
литические реалии и духовную ориентацию афганского
общества.
Аграрная реформа столкнулась с естественным сопро-
тивлением ие только землевладельцев, но и самих кре-
стьян, психологически не подготовленных к новому со-
циальному состоянию. Она не учла особенностей распре-
деления земель и воды в различных районах, взаимоот-
ношений помещиков и крестьян. Культурные и общеоб-
разовательные мероприятия, изменение статуса женщин
сталкивались с мусульманскими традициями. Борьба с
контрабандой нарушила традиционное занятие пуштун-
ских племен и вызвала их недовольство. Стремление на-
вязать централизацию отталкивало и верхушку племен,
и местных феодалов.
В сентябре 1978 года глухая Оппозиция режиму выли-
лась в вооруженные выступления, которые стали приоб-
ретать массовый характер. Их энергично ’Поддерживали
из Пакистана, а затем и из других стран. Сначала ты-
сячи, потом десятки тысяч человек дезертировали из аф-
ганской армии, многие с оружием в руках. Политичес-
кая и этническая база режима сузилась из-за вспыхнув-
шей борьбы внутри НДПА. В августе 1978 года уже на-
чались изгнания из органов власти парчамовцев и их
аресты. Бабрак Кармаль был удален из Революционного
совета и ’’сослан” послом в Чехословакию, потом лишен
и этого поста. Он попросил политического убежища в
Чехословакии.
В марте 1979 года Хафизулла Амин стал премьер-ми-
нистром и фактически возглавил министерство обороны.
Он значительно усилил свои позиции, хотя Тараки по-
прежнему сохранял другие важные посты. Борьба между
ними достигла кульминации к осени 1979 года. 12 сен-
тября 1979 года Тараки, возвращаясь в Кабул из по-
ездки в Гавану, где он принял участие в VI Конферен-
ции глав государств и правительств неприсоедипизшихся
стран, сделал остановку в Москве. Его тепло встречал
263
Брежнев. Но 14 сентября, по возвращении в Кабул, Та-
раки был отстранен от власти группировкой Амина. Для
внешнего мира руководители СССР проглотили оскор-
бление и даже послали Амину соответствующую поздра-
вительную телеграмму. 8 октября находившийся под до-
машним арестом Тараки и вся его семья были зверски
убиты.
Советское руководство наблюдало за развитием собы-
тий в Афганистане со смешанным чувством. С одной
стороны, с прежним режимом были отличные отноше-
ния. Но с другой — "лучщее — враг хорошего”. Если
целая страна ’’идет в руки” — почему же отказываться?
Ведь королевский режим, в конце концов, был реакци-
онным, коррумпированным, средневековым и даже
’’проимпериалисгическим”. К власти в соседней стране
пришла братская марксистская партия Социалистичес-
кое содружество в перспективе могло пополниться еще
одним членом. Разве не показывал пример Монголии,
как можно было миновать капитализм, прыгнуть в соци-
ализм и семимильными шагами двинуться к комму-
низму?
5 декабря 1978 года Тараки заключил в Москве 20-
летний Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудниче-
стве с Советским Союзом, формализовав уже существо-
вавшие отношения.
Поддержка вызывала большую вовлечен-
ность — поднимались ставки — росло сопротивле-
ние — создавалась угроза возросшим ставкам — требо-
валась еще большая вовлеченность... Спираль закручи-
валась. Никто не решался сказать, что это движение
надо остановить. Возрастала военная помощь режиму.
Все новые сотни, а потом тысячи военных советников
отправлялись в афганскую армию. Новые и новые со-
трудники КГБ появлялись в Афганистане, чтобы соби-
рать информацию и сотрудничать с соответствующими
афганскими органами. Шла помощь по линии партий-
ных связей, организации органов пропаганды, печати,
культурного строительства, экономики. Короче говоря,
все советские структуры активно переносились в чужую
страну, абсолютно не приспособленную к их воспри-
ятию. Уже была плата за все это, уже были жертвы
среди советского персонала.
264
И Тараки, и Амин нс раз обращались с просьбой с
помощи, о посылке советских войск в Афганистан.
Но была еще грань, качественное различие даже
между массированным присутствием советских советни-
ков во всех ипостасях и боевых подразделений. Конечно,
как и в любом нормальном государстве, предваритель-
ные мероприятия уже были проведены. В Средней Азии
концентрировались советские войска и соответствующие
транспортные средства. Это естественное дело военных,
за которое они получают плату от общества: быть гото-
выми к неожиданностям, к любому развитию событий.
Но что толкнуло советское руководство на авантюристи-
ческое политическое решение?
Ответ на этот вопрос, как представляется, комплекс-
ный и отнюдь не определяется и не ограничивается тем
выводом, который содержится в Постановлении Съезда
народных депутатов СССР ”0 политической оценке ре-
шения о вводе советских войск в Афганистан в декабре
1979 г.” от 24 декабря 1989 года. ’’Съезд народных депу-
татов СССР... считает, что это решение заслуживает
морального и политического осуждения”2.
Мне представляется, что была искренность в пропа-
гандистском клише "интернациональный долг”, который
был возложен на Советскую Армию. Ведь если бы в Аф-
ганистане установилась буржуазная военная диктатура,
пусть "антиимпериалистическая” (антизападная) и
"прогрессивная”, посылать свои войска для защиты ее от
внутренней оппозиции было бы нелепо. Но там были
"свои”, "братская партия”, взявшая власть под зна-
менем марксизма-ленинизма, ’’верные последователи
идей социализма”, ’’пламенные революционеры”.
"Интернациональный долг” заключался в поддержке
"братьев по классу”, которые собирались лепить Афга-
нистан по образу и подобию старшею брата.
Помощь им была, пожалуй, последним судорожным
актом мифологизированной политики, попыткой претво-
рить в еще одну реальность мессианскую идею, зало-
женную в основание Советского государства. Ведь не
афганские революционеры и не советское руководство
действовали в тех обстоятельствах, а Их Величества
Исторические Законы, которые предусматривают, что
как день сменяет ночь, так и социалистическая
формация сменяет капиталистическую. Пусть
Афганистан и отсталая страна, в ней и капитализма-то
нет, но ”с братской помощью СССР” он может
перескочить к социализму. Итак, социализм должен
шагать по планете, что он и делает. Афганистан лишь
очередной пункт его победного марша...
Второй уровень объяснений — военно-стратегические
соображения. В условиях глобальной конфронтации с
США рассуждали так: "Если не мы, то они”. Если Аф-
ганистан — не наш союзник, то в случае победы оппо-
зиции — американский. Потеряв Иран, Вашингтон дол-
жен устремиться в Афганистан или сам, или через сво-
его союзника — Пакистан. Не дать создать в Афгани-
стане военные позиции Запада, может быть, даже его
ракетные базы — такова была логика "оборонительной
агрессии” Советского Союза, как назвала советское во-
енное вмешательство лондонская "Таймс”3. В Западной
Европе собирались разместить ракеты средней дально-
сти, покрывающие европейскую территорию СССР. А
вдруг такие же базы появятся в Афганистане? Подтетное
время ракет такого класса — несколько минут. Даже во-
енно-политическое руководство не успеет спрятаться в
надежные подземные убежища и сохранить свои бесцен-
ные, необходимые человечеству жизни в случае
ядерного военного конфликта с применением такого
оружия. А если в Афганистане будут такие же
ракеты'— не укрыться и в Сибири. Ни уровень
афганской инфраструктуры, ни политическая
невозможность для любого афганского руководства
принять такого рода американское военное присутствие,
ни процесс принятия решений в США — ничто не
учитывалось. Химерическая идея, засевшая в головах
кремлевских руководителей, уже приобретала
самостоятельную жизнь, становилась, с их точки зрения,
политической реальностью.
Она незаметно переплелась и с другой идеей, также
вызванной конфронтацией, но на другом, чисто военном
уровне. "Мы отстали от американцев на две войны. Они
воевали в Корее и Вьетнаме, а мы нет, — говорили мне
советские высокопоставленные военные. — Мы должны
проверить в боевых условиях, „обстрелять” свои войска,
прежде всего офицерский корпус, проверить боевую тех-
нику и новые виды оружия. Нашим будущим министром
обороны должен быть какой-нибудь генерал с боевым
опытом и боевыми наградами”. (Во время таких бесед я
вспоминал памятник в Лозанне одному швейцарскому
генералу, боевая доблесть которого состояла в том, что
он не участвовал ни в одном сражении) "Что касается
266
военного успеха операции, то мы же не американцы, ко-
торым надо горячие бифштексы возить на боевые пози-
ции, ведь наши действия в Чехословакии были такими,
что западные стратеги только ахнули. Покричали не-
сколько недель, охрипли и успокоились. Победителей не
судят. В конце концов, мы слабы экономически, военная
мощь — единственное, что у нас есть, так надо -ее
использовать. Мы убедились, что военными методами
можно изменить политическую ситуацию — только что
мы сделали это в Анголе и Эфиопии, перебросив туда
кубинцев, обученных нами, и наше оружие и снаряже-
ние. Империалисты, их наймиты ничего не могли сде-
лать. Так неужели же здесь, на нашем заднем дворе,
наши ребята не наведут быстро порядок и не уйдут с че-
стью и славой?”
Не думаю, что так рассуждали все, но мно-
гие — несомненно. Это мнение разделяет Ю.В.Ганков-
ский: "Конечно, были обращения от афганского
руководства о присылке советских войск. Группа наших
высших военных чинов была против. Но другая группа
явно желала — у меня сложилось такое впечат-
ление — получить полигон, где можно было бы испыты-
вать и технику, и людей в’боевых условиях”4.
Мне рассказывали о том, каким облегчением была аф-
ганская экспедиция и для проворовавшихся армейских
интендантов из Туркестанского военного округа, опа-
савшихся разоблачения. Война списала все. Но ни доку-
ментов, ни публикаций в печати по этому вопросу я не
видел.
К вооруженному вмешательству объективно подталки-
вали и идеологические, политические, прежде всего пар-
тийные, структуры (Международный отдел ЦК), жив-
шие и кормившиеся ’’претворением в жизнь, марксист-
ско-ленинской теории”, и военные структуры, которые
ощущали потребность в том, чтобы не допустить гипоте-
тического военно-стратегического выигрыша США в Аф-
ганистане и заодно размять и продемонстрировать нара-
щенные военные мускулы. Конечно, было бы чрезмер-
ным упрощением считать, что эти структуры действо-
вали как единый организм. В них были глубокие внут-
ренние разногласия, и немало реалистически мыслящих
людей сопротивлялось советской вовлеченности в эту
авантюру.
Никто из высших руководителей не представлял себе
ни афганского театра военных действий, ни потенциаль-
267
ной реакции афганского населения, ни социальных
условий. Никто не раскрыл даже Советской Военной
Энциклопедии, в которой в первом томе, в статье
’’Афганистан”, рассказывалось о сложном рельефе мест-
ности и поражениях английских войск.
Никто не почитал историю собственной стра-
ны — сколько десятилетий потребовалось Российской
империи, чтобы покорить маленький Дагестан, где
сопротивление возглавил Шамиль. А ведь Афгани-
стан — это пятнадцать Дагестанов с более дикими и вы-
сокими горами, в которых в значительной мере теряется
военно-техническое превосходство наступающей стороны
в танках, артиллерии, даже в самолетах, вертолетах, а
судьба войны решается в столкновениях сухопутных
войск, часто — на уровне подразделений, где важнее
традиционное оружие. Не вспомнили, что завоевание
Северного Кавказа, где большинство населения было на-
строено враждебно к христианской России и ’’белому
царю”, стоило русским войскам нескольких сотен тысяч
жертв.
Кто же и как принимал решение?
Все геронтократы, которые в этом участвовали, мер-
твы: Брежнев, Устинов, Андропов, Громыко, Суслов.
Никто ничего уже не скажет. Документы пока не
открыты. Никакая ’’Белая книга”, в которой были бы
отчеты посольства, переписка с центром, не издана. По-
становление Съезда народных депутатов от 24 декабря
1984 года носит декларативный характер, слишком о
многом умалчивает. Некоторые публикации в советской
печати, в частности в ’’Комсомольской правде”, проли-
вают на это дело кое-какой свет.
27 декабря 1990 года газета опубликовала материал,
собранный Валерием Очировым, полковником, Героем
Советского Союза, народным депутатом СССР5. В Афга-
нистане он служил в вертолетной эскадрилье смешан-
ного авиаполка.
Действие 1, из которого становится ясно, кто и какую
информацию давал из Кабула в Центр.
Перечень просьб афганского руководства о направлении в ДРА кон-
тингентов советских войск:
14 апреля 1979 года. Направить в ДРА 15—20 советских боевых
вертолетов с Экипажами.
268
16 июня. Направить в ДГЛ советские экипажи на ганки и БМП для
охраны правительства, аэродромов Баграм и Шинданд.
11 июля. Ввести в Кабул несколько советских спецгрупп численно-
стью до батальона каждая.
19 июля. Ввести в Афганистан до двух дивизий.
20 июля. Вести в Кабул воздушно-десантную дивизию.
21 июля. Направить в ДРА 8—10 вертолетов МИ-25 с советскими
экипажами.
24 июля. Ввести в Кабул три армейских подразделения.
12 августа. Направить в Кабул три советских спецподразделения и
транспортные вертолеты с советскими экипажами.
21 августа. Направить в Кабул 1,5—2 тыс советских десантников.
Заменить афганские расчеты зенит ных средств советскими расчетами.
25 августа. Ввести в Кабул советские войска.
2 октября. Направить спецбатальон для личной охраны Амина...
2 декабря. Ввести в провинцию Бадахшан усиленный полк
3 декабря. Ввести в северные районы Афганистана подразделения
советской милиции.
12 декабря. Разместить на севере Афганистана советские гарнизоны,
взять под охрану дороги ДРА.
Действие II, из которого становится ясно, что Центр,
несмотря на своих представителей в Кабуле, старался
держаться от авантюр подальше...
Шифрограмма советским представителям в Кабуле:
”1. Признано целесообразным, считаясь с реальным положением
дел, как оно сейчас складывается в Афганистане, не отказываться
иметь дело с Амином и возглавляемым им руководством. При этом не-
обходимо всячески удерживать Амина от репрессий против сторонни-
ков Тараки и других неугодных ему лиц, не являющихся врагами ре-
волюции. Одновременно необходимо использовать контакты с Амином
для дальнейшего выявления его политического лица н намерений.
2. Признано также целесообразным, чтобы наши военные
советники, находящиеся в афганских войсках, а также советники
органов безопасности и внутренних дел оставались на своих местах.
Они должны исполнять свои прямые функции, связанные с
подготовкой и проведением боевых действий против мятежных
формирований и других контрреволюционных сил. Они, разумеется,
не должны принимать никакого участия в репрессивных мерах против
неугодных Амину лиц в случае привлечения к этим действиям частей
и подразделений, в которых находятся наши советники.
15.09.79 г. Громыко”.
Действие III, из которого становится ясно, что нажим
афганского руководства и наших кабульских представи-
телей на Москву возрастал.
”12 и 17 декабря представитель КГБ встречался с Х.Амином. Из
высказываний Амина заслуживают внимания следующие.
269
Амии настойчиво проводил мысль о необходимости непосредствен-
ного участия Советского Союза в сдерживании боевых действий банд-
формирований в север ых районах ДРА. Его рассуждения сводились к
следующему:
— нынешнее афганское руководство будет приветствовать присут-
ствие Советских Вооруженных Сил в ряде стратегически важных пун-
ктов в северных прови циях ДРА;
— Амии сказал, что формы и методы оказания военной помощи
должны определяться советской стороной:
СССР может иметь воинские гарнизоны в тех местах, в которых
сам пожелает;
СССР может взять под охрану все объекты афгано-советского со-
трудничества;
советские войска могли бы взять на себя охрану коммуникац й
ДРА...
17.12.79 г. Представитель КГБ”
27 декабря 1979 г. начался ввод "ограниченного
контингента" Советских Вооруженных Сил в Афгани-
стан. Военно-воздушная база Баграм, к северу от Ка-
була, была захвачена сразу, Амин и его окружение
убиты Руководителем страны стал Бабрак Кармаль.
Первый раз в "третьем мире” советские войска были
использованы для того, чтобы вмешаться в политичес-
кую борьбу и заменить одну просоветскую фракцию на
другую. Последствия вмешательства оказались ката-
строфическими.
Как сейчас ясно, решение замыкалось даже не на все
Политбюро, а на несколько его членов. На уровне эк-
спертов вопрос ’’вводить пли не вводить войска” вообще
не прорабатывался. Как может судить автор на основе
бесед в различных ведомствах, мнение всех без исклю-
чения экспертов было однозначно — не вводить. Их
просто никто не спросил.
Бывший военный советник в Афганистане с 1978 по
1980 год полковник запаса А.Катинас считает: ’’Военные
советники в большинстве своем высказывались проти
ввода войск. Но решение, очевидно, уже созрело. Заяв-
ляю со всей ответственностью: ввод войск раздул пожар
гражданской войны в Афганистане. Поэтому фраза „мы
не знали...“ — это казенное оправдание для тех, кто
„изучал” обстановку во время кратковр менных наез-
дов, как, например, бывший секретарь ЦК КПСС
Б.Пономарев, командующий сухопутными войсками ге-
нерал армии И.Павловский и многие другие”6. (В день
объявления* о вводе войск я дежурил в редакции
’’Правда” вместе со своим коллегой, у которого за пле-
чами было несколько лет работы в советском посольстве
в Кабуле. Мы оба, не сговариваясь, почти в деталях
предсказали развитие событий. Для специалиста оно
было очевидным. Не нужно было обладать даром ясно-
видения. В тот же вечер я поймал за пуговицу в кори-
доре редакции главного редактора ’’Правды” академика
Виктора Григорьевича Афанасьева и попытался выска-
зать ему свои соображения. ”Вы лучше никому их не
высказывайте”, — холодно посоветовал он стряхивая
пепел с сигареты. Он просто давал мне дружеский совет.
Спустя два года из ’’Правды” был изгнан собственный
корреспондент в Кабуле Леонид Миронов, который
осмелился — не в корреспонденциях, не на страницах
газеты, а в узком правдинском кругу — высказать осто-
рожные сомнения по породу советской политики в Афга-
нистане. Его убрали за ’’недостаточную политическую
зрелость”. В почете были те, кто не колеблясь черное
выдавал за белое и бессовестно врал.)
Монополия узкой группы членов Политбюро на при-
нятие решений была такова, что ни Верховный Совет,
ни даже ЦК не участвовали в этом процессе.
Автор склонен считать, что определяющая роль в
принятии решения принадлежала лично Леониду Бреж-
неву. И дело не только в тех объективных факторах, ко-
торые его подталкивали в этом направлении. Он по-че-
ловечески был оскорблен, уязвлен убийством Тараки.
(Как так! Человек, которого он только что принимал,
человек, который воплощал в себе продолжение вели-
кого дела Ленина, убит. Как посмел это сделать какой-
то Амин?! Он ведь лично оскорбил любимого лидера со-
ветского народа, выдающегося де теля международного
коммунистического и рабочего движения, етырежды
Героя Советского Союза, Героя Социалистического
Труда, трижды Героя Чехословакии, маршала Совет-
ского Союза... Да кто такой Амин? У него были кон-
такты с ЦРУ? Значит —американский агент. Введем
войска на две-три недели, наведем порядок и уйдем.)
Видимо, его поддержал и министр обороны Д. У стиков,
формальный руководитель гигантской военной машины,
тем более что к такому решению его склонял кое-кто из
подчиненных. Любопытно, чго эта гипотеза была под-
тверждена в беседах автора с деятелями, стоявшими
около тех, кто принимал решения.
Какова была роль остальных кремлевских долгожите
лей?
271
Не думаю, чтобы осторожный А.А.Громыко был за это
решение. Но он не мог нарушить кремлевский прин-
цип — никогда не перечить боссу. И в конце концов,
разве опыт Чехословакии или Эфиопии не был успеш-
ным? Разве горы в Афганистане выше, чем в Чехослова-
кии? О том, что они — выше, он вряд ли задумывался.
Автор?. Что нас подтолкнуло на вмешательство?
Ю.В.Ганковский. Конечно, была и брежневская обида в чистом
виде — убили его друга Тараки. Но были и обращения руководства
Афганистана. Я сам читал два, но было больше. К нашим людям в по-
сольство приходили афганские левые и заявляли, что
они — революционеры и коммунисты. Кое-кто из наших верил или
хотел верить. У меня такое впечатление, что где-то в конце
60-х — начале 70-х годов они много идей почерпнули у Туде. Если
говорить об офицерах, то многие учились у нас, воспринимали
социалистические идеи, пользовались нашей терминологией.
Автор. Надеялось ли советское руководство увидеть Афганистан
новой Анголой или — еще лучше — Вьетнамом или Монголией?
Ю.В.Ганковский. Это само собой разумелось. Но не надо думать,
что мы их подталкивали, что мы их заставляли строить социализм.
Они же все экстремисты, чистой воды экстремисты. Мне кажется, если
назвать их просто "леваками" — значит оскорбить ’’леваков”. Это
фанатики. Когда они оказались у власти, скольких они расстреляли
без суда и следствия, в том числе женщин! Зарывали бульдозером.
Автор. Картина слишком хорошо знакомая по нашей собственной
истории.
Ю.В Ганковский. Мнение экспертов у нас при принятии решений не
учитывается. Но печально и другое: в роли экспертов, к сожалению,
часто выступают люди, которые не знают существа дела. Называли
четыре фамилии ответственных за ввод войск: Брежнев, Устинов,
Андропов, Громыко. Но ведь была же комиссия Политбюро по
Афганистану еще до ввода войск. Где документы о ее деятельности? А
почему в списке нет Суслова? Ведь Брежнев, подписывая документы,
спрашивал: ”А с Михаилом Андреевичем советовались?” А кто по пар-
тийной линии? Борис Николаевич Пономарев. Он же работал с этой
партией. А за экономическую помощь отвечал Архипов
Предоставлю слово и другим моим собеседникам.
Ю.Н.Черняков^. Громыко, видимо, понимал, что происходило с
Афганистаном. Конечно, он бы выступил против ввода войск, если бы
мог. Но он знал, что тогда на следующий день он уже будет никем, а
вместо него придет другой. Внутренне Громыко был против.
Е.Д.Пырлин^. Насколько я знаю, Устинов, конечно, подталкивал
Брежнева на решение о вмешательстве. В Министерстве обороны мно-
гие считали, что армия должна обстреляться. Соколов, когда стал ми-
нистром, считал, что даже хорошо что есть афганская война, вся ар-
мия должна пройти через Афганистан. Громыко никогда не перечил
Брежневу Если Брежнев принимал решения, он играл под него.
272
Кроме того, Громыко был уже стир. В Чехословакии все было
"удачно" Какая разница9
Ан.АГромыкг№. Чтобы определить ответственность каждого за
принятые решения, надо поднять документы тех лет. Во всяком случае,
ни одно дипломатическое ведомство по своей сути не заинтересовано в
том, чтобы разразился военный конфликт. У Брежнева был всплеск
личных эмсцнй после убийства Тараки Амином. Но были еще и до-
клады, которые представлялись и в ЦК КПСС, и в КГБ, и в Мини-
стерство обороны. Из того, что я слышал от отца, я совершенно четко
для себя делал вывод, что после падения шахского Ирана возникла
опасность перенесения американцами своей основной базы, направ-
ленной против наших объектов на юге, в Афганистан.
Автор. Я просто хотел бы уточнить; американских вОенно-воз-
душных, ракетных и других баз в Иране не было совсем. В Северном
Иране располагались крупные базы электронной разведки. В Иране
находились большие склады оружия и около 40 тыс. советников. Там
создали инфраструктуру для возможного развертывания американских
войск, но американских баз, как таковых, в Иране не было.
АпА.Громыко. В любом случае понималось так, что
"советники” — эвфемизм для обозначения довольно значительного
американского военного присутствия. Это угрожало безопасности Со-
ветского Союза, на южных границах. В Иране находились мощные
американские военные базы. Американцы их потеряли. Но то, что со-
ветское руководство так долго не хотело использовать военную силу в
Афганистане, объясняется нежеланием впутываться в этот конфликт.
Если вдруг произошел столь внезапно поворот и было принято решение
все же вмешаться, здесь, очевидно, большую роль сыграли эмоции
Брежнева. Не один Брежнев, конечно, принимал это решение. Сложи-
лось, очевидно, коллективное мнение, которое принималось в органе,
единственном тогда самом высшем органе по принятию внешнеполити-
ческих решений.
Автор. Я предполагаю, что Афганистан спас нас от вмешательства
в Польше в начале 80-х годов.
Ан. А.Громыко. Я думаю, конечно, что горькие уроки Афганистана
остудили все» в Москве
Автор. Анатолий Андреевич, а вам не кажется, что по Афгани-
стану, как и по другим направлениям, мнение экспертов не учитыва-
лось?
А к. АГромыко. С одной стороны, конечно, не учитывалось, а с
другой — они и не стремились доложить его "наверх”. В научных
институтах проводились ситуационные анализы, в которых, в общем-
то, высказывалось мнение, что Афганистан мог бы стать американской
ракетной базой.
Роль умного Андропова остается таинственной. Не-
ужели он не мог просчитать шахматную партию на два-
три хода вперед? Определенный свет на его поведение
проливают слова Б.Н.Пономарева, оброненные в беседе с
автором: ”Да ведь Бабрак Кармаль был на крючке у че-
273
кистов. Ведь он именно на Лубянку к Андропову захо-
дил, когда его сослали в Чехословакию”11. Не исклю-
чено, что над Андроповым довлел его венгерский опыт
1956 года — успешное подавление антикоммунистичес-
кого, антисоветского восстания и подбор на посг лидера
Венгрии сильной и гибкой фигуры Яноша Кадара, чтобы
обеспечить, как тогда казалось, успех достаточно либе-
рального коммунистического режима в Венгрии, сохра-
нившего преданность СССР.
Так это или нет, сказать трудно. Но могу предполо-
жить, что задачу устрашения Амина выполнила не ар-
мия, а КГБ. Один из покойных ныне офицеров КГБ
утверждал в беседе с автором, будто специальное под
разделение взяло штурмом резиденцию Амина, во время
которого сам Амин был убит. Складывалась вдвойне
трагическая ситуация, потому что, по его словам, Амина
охраняли советские же сотрудники КГБ, которые не
были предупреждены об операции, отчаянно и
профессионально защищались и многие погибли. Вот
еще один рассказ об этом эпизоде, правда в несколь о
иной интерпретации.
’’Руководил операцией по захвату дворца Амина пол-
ковник КГБ Бояринов, — писал в журнале „Столица"
полковник КГБ Е.Чернышев. — На штурм шли только
сотрудники КГБ. Орали мы со страху ужасно, все
больше матом, что, в сущности, помогло нам не только
психологически. Когда ворвались во дворец, поведение
афганцев изменилось. Многие выходили с поднятыми
руками и приветствовали нас по-русски. Солдаты из
охраны Амина приняли нас поначалу за мятежную часть
афганской армии. Многие из них, как потом выяснилось,
обучались в десантной школе в Рязани и, услышав, что
наступающие ругаются по-русски, сдавались как высшей
и справедливой силе. Иначе наши потери были бы
больше.
Когда штурм был окончен, стали искать Амина. Его
тело обнаружили в подвале. Голову ему оторвало разры-
вом гранаты. Он был в халате.
Все участники штурма получили боевые награды. Ну,
кое-что сумели прихватить из вещей во дво-
рце — оружие, кинжалы и сабли, магнитофоны. Руково-
дители наши тоже не стеснялись: на транспортных воен-
ных самолетах умудрились переправить в Союз даже
легковые автомобили”12.
274
Когда Бабрак Кармаль возглавил режим, контакты его
окружения с советской резидентурой были очень тес-
ными, опять-таки пр рассказу того же офицера КГБ.
Не стоит упрощать дела: ни Бабрак Кармалъ, ни его
окружение, очевидно, не были агентами КГБ. Они про-
сто в своих связях с советским ру оводством в большей
степени ориентировались на одну из составляющих вер-
хов советской иерархии, а именно на руководство КГБ.
Автор^. Как, по-вашему, принималось это злополучное решение о
вводе ойск в Афганистан.
Н.Г.Егорычев. Мне кажется, что решение принималось в очень
короткие сроки, в значительной мере импульсивно, без достаточной
проработки, с уверенностью, что у нас силы есть, мощь есть — и мы
наведем порядок. Но о азалось все гораздо сложнее. Что послужило
причиной приняти такого решения? Я думаю, что амбиции Генераль-
ного — в перв ю очередь. Он был человек недалекий, старый, немощ-
ный. Вы । омните, был такой эпизод, когда Тараки возвращаясь из Га-
ваны, остановился в Москве. У него состоялась очень теплая встреча С
Брежневым. Все это показывали по телевидению, кино урналах, как
они целовались, как они приветствовали друг друга. Тараки вернулся в
Афганистан, и его там свергли и затем убили. Брежнев это воспринял
как личную обиду. "Как же так? Какой-то там Амин не посчитался с
таким великим человеком, как Брежнев? Куда же наши смотрел ?
Кого вы там поддерживаете? Сколько надо человек? Полсотни тысяч?
Устинов! Митя! Двигай, наведи порядок!”. Митя ие знал Афганистана.
Леня ие знал Афганистана. Но они уже предрешили вмешательство.
Под это начали бесприиц шно подводить юлитику.
Автор. Как посольство па это реагировало?
Н.Г.Егорычев. Дипломаты, которые находились в посольстве, пони-
мали обстановку и в сказывались против вмешательства. Их не спро-
сили.
Автор. Там были хорошие эксперты, я многих знал лично.
Н.Г.Егорычев. Когда в был в Афганистане, я с ними работал в по-
стоянном контакте. Многие уже по второму, по третьему разу были в
Афганистане. Мы с ними проводил! очень много обстоятельных бесед,
и я верил: эти эксперты действительно понимали, что нельзя было вво-
дить войска, но их мнение не учитывалось. Роль других с рганизаций7
Насколько мне известно, военные с большой неохотой риг.яли это
решени . Я имею в виду серьезных военных. Генеральный штаб в пер-
вую очередь. Устинова в не считаю военным поскол ку он как ми-
нистр был иородным телом. Ои схорее был политик, но и политик
неглубокий... Андропов был очень осторожный человек, ромыко тоже
очень осторожный человек, хотя никогда ие мог идти против течения.
Может быть, это была его ошибка. Может быть, у него были другие
ходы в запасе. Мне трудно сейчас сказать. Я не верю, чтобы он так
беспринципно вступил и эту игру. Что-то я пока в его позиции не по-
нимаю. Комиссия Be ховного Совета СССР не добралась до истины.
Посмотрим, что скажут историки, когда будут открыты все доку
менты... Мы сейчас пытаемся всю вину взвалить иа военных. Я с этим
нс согласен. Военные сделали значительную часть того, что они обя-
275
заны были сделать. Они охраняли коммуникации, дороги, аэродромы,
они встали гарнизонами по всем крупным городам. Они сумели создать
условия, в которых могла укрепиться новая власть. Они помогли со-
здать армию, обучили ее. Большего от военных мы и не можем требо-
вать. Но военные не могут укреплять строй политический. Сидеть на
штыках невозможно. А вот политики далеко не все сделала. Все рас-
суждали о "революционной ситуации", как развивать революцию.
Особенно увлекались рассуждениями у Пономарева, в его аппарате.
Это нанесло большой вред. Мы перенесли на землю Афганистана наши
методы, которые и у нас не работают. Они (с нашей подачи) по мел-
кому капиталисту там ударили, по торговцу. Потом стали исправлять.
Наши партийные советники там были; среди них были хорошие ре-
бята, честные, добросовестные, толковые, смелые. Но они же не пони-
мали условий.
Автор. Если даже предположить, что какой-нибудь честный второй
секретарь обкома приезжал советником в какую-нибудь афганскую
провинцию и давал рекомендации, то ничего, кроме вреда, ои не мог
принести. Вы согласны с этим?
Н.Г.Егорычев. Не совсем, не до конца. Мы их всегда предупреж-
дали: пожалуйста, не вмешивайтесь. Мы их просили не давать советов,
а давать мне, в посольство, настоящую информацию о том, что проис-
ходило там, в провинции. Афганцы наломали дров с религией, а потом
товарищ Наджиб высказывал такое мнение, что в связи с полетом аф-
ганца в космос надо бы построить в Афганистане мечеть. Но у них нет
таких возможностей. Не поможем ли мы? Мы даже его информацию в
очень осторожной форме передавали в Центр. Но Центр не отреагиро-
вал.
Ситуацию в Афганистане советское руководство не
просчитало. Не смогло предвидеть реакцию Запада, му-
сульманского мира, Китая. Доверия к советскому руко-
водству на Западе не было. Неоконсерваторы, прихо-
дившие к власти в одной стране Запада за другой, вы-
ступали за жесткость по отношению к СССР. Позиции
президента США Картера были подорваны иранской ре-
волюцией, советскими действиями в Африке. Ось поли-
тической жизни в США по внутренним причинам сме-
щалась в сторону большего консерватизма. Разрядка
шла под откос. Европа насыщалась ракетами средней
дальности. Афганистан сам по себе был не столь важен.
А что, если завтра Советский Союз прорвется к
Персидскому заливу? О том, что Афганистан — не
плацдарм, а ловушка, думали, знали, но предпочитали
видеть худшее: советские войска, оседлавшие
Хайберский проход — исторические ворота в Южную
Азию всех завоевателей с Севера.
’’Было желание продвинуться к теплому Индийскому
океану или нет? — рассуждает профессор Ю.В.Ган-
ковский. — Продвигаться в сторону океана можно
276
только через Белуджистан. Но мы сдерживали
белуджей. По той информации, которой я располагал и
которую я могу оценивать, разговоры о нашем желании
продвинуться к Индийскому океану мне представляются
несостоятельными ” ‘4.
Автор^. Было ли при принятии решения о вводе войск подспудное
намерение приблизиться к Персидскому заливу?
Н.Г.Егорычев. Я нигде не видел подтверждения этой мысли — ни в
каких документах, ни в письменной, ни в устной форме, ни в беседах
с афганскими руководителями, ни в беседах с нашими
руководителями.
Автор- Но есть одна опасная вещь в политике: мы сами ничего не
планируем, в задачи наши это не входит, но наши действия таковы,
что они не могут интерпретироваться другими иначе, чем так, как они
интерпретируются. Пример тему в Европе вы знаете. Если мы не со-
бирались "проутюжить" Европу танками до Атлантики, то зачем мы
имели в Европе тройное превосходство в танках? Вы понимаете меня?
Н.Г.Егорычев. Конечно.
Автор. Точно так же в отношении Афганистана. Мы приближаемся
к Персидскому заливу. Персидский залив — это нефть, кровь всей
экономики Запада. И говорим: нет, нам Персидский залив не нужен. А
вы бы иа месте американцев, японцев и англичан как бы объясняли
наши действия?
Н.Г.Егорычев. У американцев и у других могли возникать мысли,
что в дальнейшем такая угроза может быть. Но я нигде не получал
подтверждений, что подобные планы у нас существовали.
Автор. Да. Но если вы политик, вы обязаны учитывать реакцию
других на ваши действия.
Н.Г.Егорычев. Запад с самых первых дней ввода наших войск начал
выдвигать против нас этот аргумент. В го время таких политических и
военных задач мы не ставили, но объективно наши действия могли
пугать ту сторону. У них были для этот основания.
Автор. Вы считаете правильным тезис, будто СССР угрожало по-
явление американских ракет в Афганистане накануне ввода наших
войск?
Н.Г.Егорычев. Нет, я не принимаю этого тезиса. Во-первых,
американцы после Вьетнама никуда бы в тот момент вообще не по-
лезли- Во вторых, они — прагматики и яе стали бы вкладывать сред-
ства и политический капитал в Афганистан. Нам тоже нельзя было
этого делать.
Автор. Я все же считаю, что афганская эпопея сыграла трагичес-
кую, но великую роль. Когда Афганистан был следствием якобы удач-
ного вмешательства в Чехословакию в 1968 году, так наши трудности в
Афганистане спасли нас от большей трагедии в Польше.
Для Китая ’’советизированный” Афганистан представ-
лял угрозу — обход Китая с фланга и давление на дру-
жественный ему Пакистан. Прорыв к Персидскому за-
ливу дал бы Советскому Союзу существенные стратеги-
ческие преимущества и по отношению к Китаю. По-
277
этому в число трех условий нормализации отношений с
СССР Пекин поставил не только вывод советских войск
из Монголии, вьетнамских — из Камбоджи, ио и совет-
ских — из Афганистана. Китай стал активно поддержи-
вать вооруженную афганскую оппозицию.
Для мусульманского мира действия атеистической
коммунистической державы — СССР — были агрессией
против мусульманской страны на подступах к Персид-
скому заливу. А ведь далее лежит Саудовская Аравия не
только с ее нефтяными богатствами, но и со святынями
ислама — Меккой и Мединой. На юге Аравии наращи-
вал военные мускулы марксистский режим. В Эфиопии
’’коммунисты” пришли к власти. Так виделась ситуация
из Эр-Рияда и других мусульманских столиц. Поэтому
естественной была не только их отрицательная полити-
ческая реакция на действия Советского Союза, но и фи-
нансовая и военная помощь вооруженной афганской оп-
позиции.
Введя войска в Афганистан, СССР столкнулся с враж-
дебным, готовым на длительную партизанскую войну
населением, получавшим материальную, финансовую и
другую поддержку практически со всего мира. Многим в
советском руководстве становилось ясно, что военный
разгром оппозиции — дело нереальное.
Ю.В.Ганковский^^. Когда пребывание советских войск в Афга-
нистане затянулось и не ограничилось несколькими неделями, тогда и
попытались анализировать ситуацию. Уже в 1980 году в Афганистане
один за другим побывали видные советские военачальники. Единодуш-
ный вывод был — военного решения нет. Что сделал Устинов? В на-
чале 1981 года он написал докладную записку в Политбюро, в которой
заявил, что нет военного решения. На этом документе нет ни одной
пометки. Я его читал. "Ходить бывает склизко по камешкам иным”.
Этот документ ушел в архив, его как бы не было.
Автор. Но кто-то в Москве рассчитывал на чудо, на укрепление
режима Бабрака Кармаля, на усталость вооруженной оппозиции, на-
конец — совсем уже наивно — па развал Пакистана.
Ю.В.Ганковский. Качество информации, на основе которой
принимали решения, бывало ужасным. В начале 1986 года в нашей
прессе появились материалы о взрывоопасной ситуации в полосе пуш-
тунских племен Пакистана. Этот вопрос обсуждался на абсолютно за-
крытом совещании, на которое меня пригласили. Один очень ответ-
ственный товарищ начал давать сведения по этому вопросу, которые
были дезинформацией чистой воды. Суть ее в том, что племена вос-
стали -и -даже сметут пакистанское правительство. Я выяснил потом,
что эта дезинформация была получена некомпетентным сотрудником
КГБ в Афганистане из ненадежного источника.
278
Автор. Но ведь начальству было так приятно такую информацию-
дезинформацию услышать. Поэтому ее и передали...
Приняв преступно ошибочное решение, кремлевские
лидеры пустили события на самотек. Они уже не могли
предпринимать никаких действий, делая вид, что ничего
особенного не происходит, повторяя одни и те же фор-
мулировки-заклинания, посылая по инерции для уча-
стия в ненужной для Советского Союза войне своих мо-
лодых граждан в военной форме, расходуя миллиарды
рублей, счета которым не знали.
Глава VIII
ЗАКАТ МЕССИАНИЗМА
ВРЕМЯ МИХАИЛА ГОРБАЧЕВА
Шел я верхом, шел я низом.
Строил мост в социализм.
Не достроил — и устал,
И уселся у моста.
Владимир Маяковский
Советская политика на Ближнем и Среднем Востоке к
моменту прихода к власти Михаила Горбачева в апреле
1985 года переживала кризис. Прежде всего из-за
вмешательства в Афганистане, но также вследствие
внутреннего надлома советского общества (одним из его
проявлений был углублявшийся маразм руководства) и
изматывавшего СССР военно-стратегического соревно-
вания с Западом.
Правда, политика огромной державы в обширном ре-
гионе была многомерной и складывалась из различных
элементов. В ряде случаев запущенные ранее механизмы
продолжали по инерции вращаться. Это давало ограни-
ченный эффект и иногда приводило к успехам, если
применять к ним критерии тогдашнего внешнеполити-
ческого мышления. По-прежнему в советской политике
на Ближнем и Среднем Востоке доминировала за-
дача — не допустить или уменьшить военно-стратеги-
ческую угрозу с Юга, ослабить там позиции Запада. В
рамки этой задачи укладывалась поддержка тех прави-
тельств и политических сил, которые выступали против
США или, как минимум, стремились укрепить свою по-
литическую независимость по отношению к Западу. По-
этому в Москве пользовались симпатией попытки объе-
динить арабские страны вокруг принципа
’’антиимпериализма”, поддерживался лозунг ’’арабского
единства” в его антизападном содержании, а также
280
определенные националистические или религиозно-фун-
даменталистские движения в Турции и Иране.
В арабо-израильском конфликте СССР без колебаний
принял сторону арабов, что облегчало реальное полити-
ческое сотрудничество с ними или давало повод для по-
литических деклараций о подобном сотрудничестве. Ок-
купация Израилем арабских территорий, лишение пале-
стинцев их национальных прав придавали советской по-
литике поддержки арабов ауру международно-правовой
легальности.
Правда, кемп-дэвидский процесс показывал, что Со-
ветский Союз не имел средств воздействия на ключевые
государства ближневосточной арены — Египет, с кото-
рым дипломатические отношения были заморожены,
Израиль, с которым они были прерваны, и Саудовскую
Аравию, с которой их фактически не было. СССР мог
действовать через других актеров, важных, но не име-
ющих такого веса: через Сирию, палестинцев, по каким-
то вопросам через Ирак, Алжир, Ливию, Южный Йемен.
Советский Союз мог испортить политическую игру Со-
единенных Штатов, не позволить им добиться тех задач,
которые они ставили.
Идея поддержки ’’революционно-демократических”
режимов или государств социалистической ориентации
сморщивалась как шагреневая кожа, но декларации об
этой поддержке оставались обязательными молитвами в
политическом катехизисе советского руководства и
вплоть до конца 80-х годов в политической практике со-
ветского государства.
Экономическое сотрудничество было существенным
инструментом двусторонних отношений с Ираком, Ли-
вией, Сирией, Южным Йеменом, Египтом, а также с
Турцией и Ираном. Но практически во всех странах, с
которыми установились тесные политические контакты,
военное сотрудничество вышло на первый план. Чрез-
мерные поставки вооружений в Ирак, Сирию, Ливию,
оба Йемена, сначала в Сомали, потом в Эфиопию нару-
шили стабильность в регионе, хотя, очевидно, прямо та-
кой цели не преследовали. Впрочем, зачастую они были
вызваны подобными же действиями США, и тогда
трудно было определить, где сам предмет, а где зеркало.
Возраставшие советские поставки оружия в качестве
средства политического воздействия были скорее при-
знаком слабости, чем силы. Влияние, добытое таким пу-
тем, было временным, проблематичным. Уровень реги-
281
ональной безопасности понижался, а уровень риска для
СССР повышался. Но главное заключалось в том, что
страны региона, хотя их лидеры порой сами не созна-
вали этого, больше нуждались в экономическом сотруд-
ничестве и в получении новой технологии, которую
СССР не мог предоставить, чем в поставках оружия. В
80-е годы все меньше серьезных западных исследований
определяли советскую политику в регионе как
’’имперскую”, ’’агрессивную” или ’’наступательную”.
Эти эпитеты появились в 50-е годы и наиболее часто
использовались посте ввода советских войск в Афгани-
стан и достигнутых с советской помощью временных во-
енных успехов дружественных СССР революционно-ав-
торитарных режимов в Эфиопии, Анголе, Мозамбике.
Если смотреть на политику СССР в регионе глазами
Запада, то наблюдалось, так сказать, экстенсивное рас-
ширение зоны советского влияния. Были созданы просо-
ветские режимы в НДРЙ и Эфиопии, фактически под
контроль Советского Союза и дружественных ему стран
был поставлен Баб-эль-Мандебский пролив. Был окку-
пирован Афганистан, и СССР продвинулся к Персид-
скому заливу и Индийскому океану. Иранская револю-
ция нанесла удар по позициям Запада, что, соответ-
ственно, означало выигрыш для Советского Союза.
Удары Израиля по арабам подталкивали их к сотрудни-
честву с Советским Союзом. По-прежнему в глазах мно-
гих западных политологов и политических деятелей ма-
ячила угроза ’’финляндизации” Ближнего и Среднего
Востока. Казалось, что Советский Союз вот-вот устано-
вит контроль над Персидским заливом и подорвет зави-
симую от импорта нефти экономику Западной Европы и
Японии, мощь НАТО.
Идеологическая заданность таких взглядов все меньше
удовлетворяла серьезных и объективных аналитиков,
среди которых большее распространение получило опре-
деление Советского Союза как ’’державы, не заинтересо-
ванной в статус-кво”. По этой оценке, советское воздей-
ствие на международную политику было в основном
подрывным, его целью было создать новый международ-
ный порядок, соответствовавший интересам сверхдер-
жавы, которая стремилась расширить сферу своего поли-
тического господства и влияния. Для этого Советский
Союз поддерживал нестабильность, выступал зачинате-
лем беспорядков, создавал атмосферу отсутствия безо-
пасности и выигрывал от распада существовавшего тогда
282
порядка. Это, по мнению западных аналитиков, в осо-
бенности было характерно для важнейшего, с точки зре-
ния СССР, региона в ’’третьем мире” — Ближнего и
Среднего Востока.
В этих оценках есть полуправда. Мессианские при-
зывы к ’’единству трех революционных сил современно-
сти” подразумевали подрыв ’’позиций империализма” на
Ближнем и Среднем Востоке. Но главный порок такого
анализа состоял в том, что с конца 60-х годов СССР был
державой не на подъеме, а на все более крутой кривой
упадка. Влияние СССР в регионе сначала медленно, а
потом все более стремительно уменьшалось, и он более,
чем США, на деле, а не на словах был заинтересован в
сохранении статус-кво. Даже вмешательство в Афгани-
стане действительно было ’’оборонительной агрессией”,
и его неудача лишь подтвердила общую тенденцию.
Но дело не только в этом. Внутренняя динамика раз-
вития событий в регионе создавала и нестабильность, и
конфликты, и антизападные настроения, потому что
именно Запад ассоциировался с болезненной ломкой ста-
рых структур, с капиталистической модернизацией.
Действительно, регион не требовал и не требует уча-
стия извне какой-либо державы, ’’недовольной статус-
кво”, чтобы оказаться в состоянии дестабилизации, бро-
жения, чреватого взрывами. Воспоминания о колониаль-
ной эпохе, неудовлетворенные, иррациональные, а по-
этому разрушительные национальные амбиции, этничес-
кие и конфессиональные столкновения, наличие полюсов
богатства и нищеты — и внутри отдельных стран, и
между ними — все это создавало объективные условия
для разрыва статус-кво. Хрупкость политических струк-
тур, по большей части заимствованных у Запада, но пе-
реживающих болезненное приспособление к местным
условиям и традициям, рост коррумпированных и неэф-
фективно правящих элит сами по себе программировали
внутреннюю нестабильность, взрывы и катаклизмы.
Массы населения, ставшие пасынками капиталистичес-
кой модернизации, отвергали ценности западного обще-
ства. Политизированный ислам привлекал низы и часть
верхов, что приводило к широким народным движениям,
подавляемым режимами, и к брожению интеллектуаль-
ной элиты и предвещало новые политические бури вне
зависимости от конкретной политики западных держав
или СССР.
283
В этих условиях даже старый, доперестроечный Со-
ветский Союз был не менее, чем США, заинтересован в
том, чтобы предотвратить региональные взрывы с не-
предсказуемыми последствиями. Иранская революция,
например, хотя и приветствовалась по причине ее анти-
американизма, привела к серьезным экономическим по-
терям для СССР (были прерваны поставки газа из
Ирана). События в Иране поднимали волну мусульман-
ского возрождения в советских республиках Средней
Азии и Закавказья. Арабо-израильский конфликт не раз
угрожал втянуть Советский Союз в конфронтацию
сверхдержав, которой он стремился избежать, и тоже
приносил значительные экономические потери. Ирано-
иракская война создала для СССР трудности во
взаимоотношениях и с Багдадом, и с Тегераном, вызвала
усиление военно-морских сил США в Индийском океане
и опять-таки нанесла ущерб экономическому
сотрудничеству и с Ираном, и с Ираком.
Дважды произошло смещение цен ра тяжести в кон-
фликтных ситуациях — из зоны арабо-израильского
противостояния в зону Персидского залива: сначала в
1980—1988 годах в связи с ирано-иракской войной и со-
ветской вовлеченностью в Афганистане и начиная с ав-
густа 1990 года в связи с иракской агрессией в Кувейте.
Лишь интифада — мирное восстание палестинцев на ок-
купированных территориях — и проблема иммиграции
советских евреев в Израиль прерывали эту тенденцию,
вновь переносили внимание на отношения между Изра-
илем и арабами.
Оценки действий Советского Союза как ’’имперских”
и ’’агрессивных”, а затем как направленных на
’’нарушение статус-кво” господствовали в западном по-
литическом мышлении. Они оспаривались лишь некото-
рыми исследователями, и, так как это было достаточно
редко, стоит процитировать одного из них. ”На про-
блему можно смотреть по-другому, — писал американ-
ский исследователь Нейшн. — Попытки исключить Со-
ветский Союз из региона либо через дипломатические
маневры, либо через действия в арабо-израильской зоне,
через финансовые и стратегические связи в За-
ливе — все это вызывается безответственным поведе-
нием, в котором обвиняют именно Советский Союз.
Аналитически неточна и вводит в заблуждение оценка
советской политики как игры с нулевым результатом.
Советский>Союз не несет ответственности за радикаль-
284
ную нестабильность, которая отличает политику на
Ближнем Востоке. Хотя он слишком вовлечен в события
в регионе, слишком подвержен ударам, чтобы пассивно
наблюдать за разрушением своего влияния, его амбиции
и возможности не неограниченны. И если оценивать
объективно, то советская политика в регионе стремится
к осторожности и прагматизму”1. Автор отмечал опас-
ность проведения Вашингтоном политики на Ближнем
Востоке без учета мнения Москвы для интересов самих
США и считал, что есть возможности для взаимоприем-
лемых соглашений, которые позволили бы начать кон-
структивно вовлекать Советский Союз в региональные
дела.
Действительно, вплоть до кризиса в Персидском за-
ливе трудно найти пример, когда американская админи-
страция пыталась бы понять и учесть законные интересы
СССР в регионе и принять меры, чтобы уменьшить со-
ветскую подозрительность, хотя условия для сотрудниче-
ства, а не соперничества двух держав уже складывались.
Вашингтон обращался к сотрудничеству с Москвой в пе-
риод кризисов. Так было в 1956, 1967, 1969—1970, 1973
годах. "Чем острее и взрывоопаснее ситуация на Ближ-
нем Востоке, тем большей становится готовность США
найти общеприемлемые с Советским Союзом подходы
для разрешения конкретной создавшейся ситу-
ации”, — считает советский дипломат-арабист
Р.Ш.Турдиев2.
Советские дипломатические действия на Ближнем и
Среднем Востоке по большей части были конструктив-
ными, хотя бы на словах. Советский Союз предлагал и
общий план безопасности, покрывавший весь регион, и
пути и методы решения арабо-израильского конфликта,
и план обеспечения безопасности в зоне Персидского за-
лива, выдвигал предложения по Индийскому океану и
по Средиземноморью. Они отвергались Вашингтоном как
дипломатическая игра, поэтому и стали дипломатичес-
кой игрой и пропагандой. Но они могли бы стать базой
серьезных политических дискуссий, решений, действий,
если бы Вашингтон не ставил ту же цель отрица-
ния — исключить СССР из участия в региональных де-
лах, не дать ему права здесь присутствовать. Импульсы
для конфронтации исходили с двух сторон. Потребова-
лись несколько лет перестройки, создание новой атмос-
феры в мире, окончание ’’холодной войны”, кризис в
285
Персидском заливе, разрушение прежних стереотипов,
чтобы возможности стали превращаться в реальность.
Но это стало отражением, проекцией в регионе тех
тектонических сдвигов, которые начали происходить в
советском обществе.
Когда 11 марта 1985 года Михаил Горбачев стал Гене-
ральным секретарем ЦК КПСС, ему и его сторонникам
было ясно, что сталинско-брежневская модель обще-
ственного устройства потерпела крах. Была предпринята
попытка глубоких реформ в Советском Союзе, назван-
ных ’’перестройкой”, хотя никто в советском руковод-
стве не предполагал, какие сложности и кризисы ждут
страну впереди.
Во внешней политике стояли задачи остановить разо-
рительную и смертельно опасную гонку вооружений, со-
кратить вооружения, улучшить отношения с Западом,
повернув от конфронтации к сотрудничеству, урегулиро-
вать и нормализовать отношения с Китаем, найти новые
формы связей со странами Восточной Европы, которые
тогда считались частью социалистического лагеря, уре-
гулировать отношения с Японией и, наконец, найти вы-
ход из конфликтных ситуаций в ’’третьем мире”, осо-
бенно в Афганистане.
Многие концепции, выдвинутые Горбачевым и его
окружением, не были новыми. Но они подразумевали
большую готовность идти на уступки и компромиссы,
отказ и в области международных отношений от многих
методов, принципов, идеологии прежнего тоталитарного
государства.
Михаил Горбачев стал говорить о приоритете общече-
ловеческих принципов над классовыми, о деидеологиза-
ции международных отношений, о внедрении понятия
баланса интересов взамен баланса силы, о приоритете
норм и принципов международного права, о взаимозави-
симости, под которой подразумевал существование свя-
зей, интересов универсального значения, которые выхо-
дят за рамки интересов и отдельного государства, и
отдельного класса. С его точки зрения, вопросы глобаль-
ного плана, касающиеся оружия массового уничтожения,
международного экономического порядка, окружающей
среды, естественных ресурсов, демографии, нельзя было
рассматривать в контексте противостояния разных си-
стем, идеологий. В решении этих вопросов не было вра-
гов, все были союзниками. Вместо борьбы за ’’светлое
будущее всего человечества — коммунизм” нужно было
286
искать общие цели, объединяющие СССР, Запад и Во-
сток. Из этого вытекало, что социализм не будет больше
соревноваться с капитализмом. В выдвинутых идеях
было много прекраснодушия, но в целом они означали
признание того факта, что социалистический экспери-
мент в рамках СССР и мирового социалистического со-
дружества проваЛйлся, не доказав своих преимуществ
перед капитализмом, а капитализм показал жизненную
силу и способность к самотрансформации. Мессианская
идея, которая была сердцевиной идеологии Советского
государства после Октябрьской революции и наклады-
вала отпечаток на внешнюю политику, быстро, хотя и
мучительно, умирала.
Вместе с необходимостью положить конец разруши-
тельной гонке вооружений родилась доктрина
’’оборонной достаточности”, подразумевавшая, что Со-
ветские Вооруженные Силы должны сделать невозмож-
ной агрессию против Советского Союза. Новый министр
иностранных дел Эдуард Шеварднадзе подчеркивал, что
здравый смысл, а не идеология должен определять поли-
тику.
В ’’третьем мире” стали отказываться от сотрудниче-
ства преимущественно со странами соцориентации и пе-
реходили к расширению связей с умеренными консерва-
тивными режимами. Опыт Афганистана и необходимость
покончить с военной интервенцией подразумевали, что
Советский Союз уже не может посылать войска в
страны ’’третьего мира”.
Правда, "холодная война” тоже имела свои правила
игры, и одно из них состояло в том, что СССР и США
никогда не доводили свое участие в региональных кон-
фликтах до прямого противостояния, которое могло бы
вызвать дальнейшую эскалацию. Но если раньше совет-
ская политика упорно пыталась отделить разрядку в
Европе и продвижение по пути разоружения от своей
поддержки делу разрушения существующего порядка в
”третьем мире”, в том числе насильственными мето-
дами, то сейчас подход изменился. Идея взаимозависи-
мости и воздействия региональных конфликтов на
общую систему взаимоотношений Восток — Запад,
СССР — США была признана.
Но не стоит полагать, будто все эти идеи были сразу
подхвачены внутри СССР. Еще в январе 1986 года заме-
ститель заведующего Международным отделом ЦК, пока
еще набиравший силу в партийной иерархии
287
К.Н.Брутенц писал: "Найдя невозможным переделать
политическую карту мира, как это делалось в прошлом,
империализм пытается подорвать суверенитет освобо-
дившихся стран окольными путями, в особенности ак-
тивно используя экономические рычаги... Неоколони-
алистская политика империализма — одна из главных
причин появления так называемых региональных кон-
фликтов и того, что они остаются нерешенными”3. По-
добные высказывания отражали господствовавшее тогда
настроение и по инерции продолжались.
Ясно, что ’’третий мир”, а значит Ближний и
Средний Восток, ие считая кровоточащего Афганистана,
лежа” ч? периферии интересов Горбачева, как и его
предшественников Видимо, не зная ни проблем
’’третьего мира”, ни способов установить с ним новые
отношения, Горбачев понимал, что от старых подходов
нужно отказываться. Если предстоял пересмотр всей
структуры международных отношений, то и политику
СССР в "третьем мире” также нужно было
переосмысливать. Уже в своем выступлении в ноябре
1987 года, накануне 70-й годовщины Октябрьской
революции, Горбачев заявил, что, несмотря на глубокие
различия между государствами современного мира,
существует ’’интернационализация мировых
экономических связей”, произошла всеохватывающая
научная и техническая революция, которая затрагивает
всех и позволяет поднять вопросы: ”в состоянии ли ка-
питализм освободиться от милитаризма”, "может ли су-
ществовать капиталистическая система без неоколони-
ализма”, ’’может ли она функционировать без неэквива-
лентного обмена с „третьим миром"4. Михаил Горбачев
буквально подталкивал и советских политиков, и совет-
ских обществоведов к переосмыслению оценок
’’имйериализма”, ’’неоколониализма”, всего прежнего
взгляда на ’’третий мир”.
Спустя некоторое время в порыве покаяния и самоби-
чевания многие советские политологи и политики стали
посыпать голову пеплом и рвать на груди рубашку,
обвиняя во всех сложностях ’’третьего мира” Советский
Союз и обеляя Запад. Особенно усердствовали те, кто
раньше активно участвовал в создании мифов о
’’третьем мире”.
Но и на Западе реакция на ’’новое мышление” была
сдержанной, а возросший советский потенциал и опыт
конца 70i'x — начала 80-х годов вызывали искаженное
288
представление о реальных советских намерениях и воз-
можностях. Поэтому еще совсем недавно, в 1989 году,
такой знаток советской внешней политики, как амери-
канский политолог Э.Рубинштейн, писал: ’’Интервенции
стали интегральной частью советской политики в
„третьем мире". Мощные средства проецировать силу
вовне сделали возможным для советских войск оказы-
вать помощь там, где им был гарантирован доступ в те
или иные страны... Волна советских вмешательств, кото-
рая прокатилась по „третьему миру" в 70-е годы, про-
демонстрировала возможность новых вмешательств в
90-е, что, однако, ие является обязательным. СССР
может дополнительно использовать возможность
проецировать свою военную силу, а режимы в „третьем
мире" больше заинтересованы в выживании. Все это
делает более привлекательной возможность интервенции
Москвы в „третьем мире"”5.
Мир менялся столь стремительно, что вчерашние
оценки на следующий день становились достоянием
истории.
Забегая вперед, отметим, что в 1989—1990 годах рух-
нуло вместе'с Варшавским Договором социалистическое
содружество. Советское руководство не сделало и жеста,
чтобы остановить этот процесс. Исчезла ГДР, ставшая
частью единой Германии. Изменилась послевоенная
структура отношений в Европе. Сошла на нет и в ноябре
1990 года в Париже официально была похоронена
"холодная война”. США и СССР объявили, что они
больше не являются противниками, и после первого
шага — согласия об уничтожении ракет средней и
меньшей дальности — пошли в 1991 году на соглашение
о существенном сокращении своих стратегических ра-
кетно-ядерных арсеналов.
На Ближнем и Среднем Востоке изменения во вза-
имоотношениях СССР и США запаздывали. Слишком
глубоко было недоверие между Москвой и Вашингтоном.
В США никак не могли представить себе, что та ограни-
ченная и конструктивная роль, которую Советский Союз
готов был играть на Ближнем и Среднем востоке, не
была обманом и никак не противоречила глобальным и
региональным интересам США; что даже старые допере-
строечные заявления о наличии у СССР законных инте-
ресов в регионе, непосредственно расположенном у его
южных границ, просто отражали реальность, а не эк-
спансионистские замыслы.
10 387
289
Нужны были реальные доказательства новых подходов
или, называя веши своими именами, готовность на
уступки, чтобы атмосфера в регионе начала меняться.
Но прошло несколько лет, прежде чем^у горбачевского
руководства дошли руки до Ближнего и Среднего Во-
стока.
Решение о выводе советских войск из Афганистана
стало важнейшей вехой на этом пути.
На этот раз советское руководство провело многочис-
ленные консультации с экспертами, изучалась обста-
новка на месте. Стала ясной невозможность выиграть
войну, продолжавшуюся уже шесть лет. Раскол в На-
родно-демократической партии Афганистана не оставлял
надежды на консолидацию власти.
Вейна становилась все более непопулярной внутри
СССР. Военнослужащие из среднеазиатских республик
просто не хотели сражаться в Афганистане, и вся тя-
жесть войны лежала на славянской части Вооруженных
Сил, не видевших ни цели, ни смысла в жертвах.
Нужно- было убрать трудности, которые советское
вмешательство создавало во взаимоотношениях с США,
Западной Европой, Китаем и некоторыми частями му-
сульманского мира, в особенности с Пакистаном, Ира-
ном, Саудовской Аравией.
В докладе XXVII съезду партии Горбачев признал, что
Афганистан превратился в ’’кровоточащую рану”, и вы-
разил пожелание, чтобы ”в ближайшем будущем совет-
ские войска, находящиеся в Афганистане по приглаше-
нию его правительства, вернулись домой”6.
Горбачевское руководство, конечно, хотело бы сохра-
нить лицо, найти решение, которое позволило бы со-
здать коалиционное правительство с участием некоторых
лидеров НДПА. В Москве пришли к выводу, что пора
сменить слабого Бабрака Кармаля на более сильную и
одновременно более гибкую фигуру. 4 мая 1986 года
Наджибулла, прежний глава афганской тайной полиции,
заменил Бабрака Кармаля в качестве Генерального сек-
ретаря НДПА, Он попытался укрепить единство НДПА,
активизировать военные действия против вооруженной
оппозиции и одновременно расширить социально-поли-
тическую базу своей власти.
Михаил Горбачев искал какое-то решение и на меж-
дународной арене. Во время государственного визита в
Индию в конце ноября 1986 года он призвал Пакистан
участвовать в урегулировании7. Состоялась встреча на
290
высоком уровне между Москвой и Исламабадом8. Соот-
ветствующие демарши делались перед лидерами Движе-
ния неприсоединения — Робертом Мугабе из Зимбабве9,
Радживом Ганди из Индии1 ”, Шадли Бенджедидом из
Алжира11 — в надежде на посредничество и более бла-
гоприятную атмосферу в ООН.
1 января 1987 года Наджибулла призвал к националь-
ному примирению и объявил шестимесячное прекраще-
ние огня с 15 января12. Его предложение было отвер-
гнуто вооруженной оппозицией. Война продолжалась.
конце 1986 года Соединенные Штаты поставили во-
оруженной оппозиции большое количество
’’стингеров” — ракет, которыми можно было стрелять с
плеча по самолетам и вертолетам. Это оружие увели-
чило потери советской и афганской авиации.
В декабре 1987 года на встрече иа высшем уровне в
Вашингтоне Горбачев убедился, что Рейган готов к уре-
гулированию на условиях безоговорочного и необрати-
мого вывода советских войск из Афганистана. Видимо, к
началу 1988 года в окружении Горбачева созрело реше-
ние, что из Афганистана нужно уходить на любых усло-
виях.
8 февраля 1988 года накануне нового раунда перего-
воров в Женеве между пакистанскими и афганскими
представителями под эгидой ООН, Михаил Горбачев за-
явил, что Советский Союз готов начать вывод войск 15
мая 1988 года и завершить его в течение девяти меся-
цев, если будет подписано соглашение. Он заявил, что
СССР хочет видеть в качестве соседа ’’независимый, не-
присоединившийся и нейтральный” Афганистан13.
6 апреля 1988 года Наджибулла встретился с Горбаче-
вым в Ташкенте. Через два дня было опубликовано со-
вместное советско-афганское заявление. Восемь его пун-
ктов подтверждали то, что Горбачев выдвинул 8 фев-
раля14. 14 апреля 1988 года был подписан пакет согла-
шений в Женеве. Самое важное из них — обязательство
о выводе советских войск из Афганистана в твердо уста-
новленные сроки. Но США воздержались от принятия
обязательства прекратить помощь вооруженной оппози-
ции и воздействовать на другие страны (Пакистан, Са-
удовскую Аравию), чтобы те прекратили свою помощь
антикабульским группировкам. Фактически все это
означало односторонний вывод советских войск15.
Но за этим скрывалось большее. Москва и Вашингтон
шли навстречу друг другу в общемировых проблемах и
10’
291
стремились убрать такое препятствие, как афганский
конфликт перед визитом Рейгана в Советский Союз (29
мая — 1 нюня 1989 года). США давали возможность Со-
ветскому Союзу сохранить лицо и не превратить уход в
то позорное бегство, которое произошло, когда США по-
кидали Южный Вьетнам. Для Соединенных Штатов в
любом случае это означало крупный успех, так как Со-
ветский Союз убирал свои войска с порога Персидского
залива и Южной Азии. Соглашения вошли в силу. 15
мая 1988 года — СССР начал вывод войск и продуманно
завершил его в зимние месяцы, когда деятельность во-
оруженной оппозиции была скована погодными услови-
ями.
Автора. Почему вас назначили послом в Афганистан? Какая
логика была в этом?
Н.Г.Егорычев. В Политбюро перебрали около десятка кандидатур.
Остановились на мне. Я знал дипломатическую работу, партийную и
хозяйственную. Все это нужно было послу в Афганистане. Я не знал
Афганистана и не скрывал этого. Но смысл был в том, чтобы поднял»
авторитет посольства. Там генералы были сами по себе. Было сильное
отделение госбезопасности, большое представительство МВД. Ну а
посольство играло самую незаметную роль. Я установил очень тесные
отношения с Наджибом, ие личные, а только на служебной основе.
Перед отъездом он наградил меня орденом Апрельской революции. Эта
награда считается у них самой высокой — орден весь в бриллиантах.
Они его редко дают — слишком дорого. Чтобы посольство могло
пережить трудный период вывода наших войск, мы построили бункер
на 100 рабочих мест, ограждения вокруг посольства, сигнализацию,
отрыли щели, чтобы в случае обстрела люди могли туда прыгать.
Нужно было вывозить советских граждан — их там было около восьми
тысяч. Мы подписали протоколы ”об оптимизации нашего при-
сутствия”, перекладывали обязанности, которые выполняли там наши,
на афганцев. ч
15 февраля 1989 года генерал Б.В.Громов, главноко-
мандующий советскими войсками в Афганистане, по-
следним перешел мост через Амударью.
Высшие руководители страны не догадались выехать и
встретить войска, которые выполняли кровавую и тяже-
лую миссию в соседней стране. Они не потерпели воен-
ного поражения в Афганистане. У СССР, как и у США
во Вьетнаме, было достаточно сил и средств, чтобы, как
говорили военные, ’’стереть в порошок” Афганистан. Но
по политическим и гуманитарным соображениям это
было невозможно. СССР потерпел политическое пора-
жение, значение которого было смазано тем, что и само
советскоС^общество уже отказывалось от той социально-
292
политической модели, которую пыталось навязать своей
стране с советской помощью революционное афганское
руководство.
25 мая 1988 года Советское, правительство объявило о
размерах потерь в Афганистане. На пресс-конференции
начальник ГлавПУРа Министерства обороны генерал
А.Лизичев сообщил, что "было убито 13 тыс. 310 чело-
век, ранено 35 тыс. 478 человек и 311 пропали без ве-
сти”1'. Мало кто поверил в эти относительно низкие
цифры потерь за девять лет, но других цифр не приво-
дилось.
Автор^. Николай Григорьевич, мапо кто верит в цифры потерь,
которые опубликованы. Каково ваше мнение?
Н.Г.Егорычев. Мне очень трудно опровергнуть их. Я бывал там на
позициях. Наши научились хорошо окапываться, хорошо оборудовать
позиции. У многих были бронежилеты. Потери были минимальными.
Если люди гибли, то чаще по безалаберности.
Автор. Разложение перекинулось на наши войска?
Н.ГЕгорычев. Я думаю, что не надо винить а этом Афганистан.
Иное мнение высказал Р.А.Ульяновский.
Р.А. УльяновскийВ Афганистане действовало одновременно
110—120 тыс. советских вомноа На в высшей степени тяжелом театре
военных действий. В Средней Азии потребовалась дополнительная мо-
билизация военных и гражданских лиц числом не менее 100—150 тыс.
человек. Не говоря о том, что эта война обошлась нам очень до-
рого — 5—6 млрд, рублей в год, она потребовала больших человечес-
ких жертв, которые практически еще не подсчитаны.
Автор. В цифру 13 тыс. убитых вы не верите?
Р.А. Ульяновский. Я ее не принимаю.
Автор. Когда у нас пришел Горбачев, в Афганистане активизиро-
вались военные действия и увеличились наши потери. Это как раз
1985—1986 годы.
Р.А. Ульяновский. Оии активизировались потому, что это было
ответом на активизацию мятежников. Никакой собственной иници-
ативы мы ие проявляли.
Автор. Это не было новой попыткой военного решения?
Р.А.Ульяновский. Нет, ни в коем случае!
Вернемся к беседе с Н.Г.Егорычевым.
Автор?®. Как вы оцениваете нашу помощь Афганистану?
Н.Г.Егорычев. Я был там в период, когда мы выводили наши
войска. Мы ие должны были бросать эту страну на произвол судьбы.
Мы спросили руководителей Афганистана, в чем они нуждаются. Все
их просьбы, до единой, мы удовлетворили. Они просили экипировать
армию, обеспечить оружием, боеприпасами в соответствии со штатной
численностью. Мы им обеспечили это полностью. К нам здесь приди-
293
рок не может Сыть. Страна — член Организации Объединенных На-
ций. Мы должны были помочь создать какне-то резервы, продоволь-
ственные, топливные и т.д. Сделали все что смогли.
В момент интервью режим Наджибуллы еще дер-
жался. Поставки из Советского Союза оружия, горю-
чего, продовольствия продлили его агонию на три года,
но после распада СССР ни новая Россия, ни среднеази-
атские государства не чувствовали ни политических, ни
моральных обязательств по отношению к чуждому им
правительству. Развязка наступила в апреле 1992 года.
Коммунистический эксперимент, стоивший большой
крови и материальных потерь, завершился провалом,
видимо навсегда.
В период правления Михаила Горбачева отношения
СССР с другой важнейшей страной северного
яруса — Турцией шли в русле уже отработанных фор-
мул и методов и соответствовали стратегическим уста-
новкам горбачевского руководства.
С началом поставок в Турцию в 1987 году советского
природного газа значительно возрос ежегодный товаро-
оборот между двумя странами. К началу 1990 года он
вчетверо превысил уровень 1986 года, достигнув 1,3
млрд, долларов. Турция предоставила СССР банковские
кредиты для закупки товаров народного потребления на
300 млн. долларов, а также кредит на 350 млн. долларов
для финансирования строительства и реконструкции в
СССР предприятий легкой и пищевой промышленности.
Был создан ряд совместных предприятий.
В 1990 году были подписаны соглашения о культур-
ном сотрудничестве, о борьбе с незаконным оборотом
наркотиков, а также в области рыболовства, правовой
помощи и защиты инвестиций.
В декабре 1990 года Анкару посетил министр ино-
странных дел СССР Э.А.Шеварднадзе. А в марте следу-
ющего года президент Турции Тиргут Озал нанес визит
в СССР и подписал Договор о дружбе, добрососедстве и
сотрудничестве. По мнению Т.Озала, этот договор по-
ставил отношения двух стран на новую правовую основу
в рамках и духе общеевропейского процесса21.
Еще шла война в Афганистане, но советско-
египетскцЁ сближение, начатое после прихода к власти в
294
Египте Хосни Мубарака, продолжалось. В 1985 году
состоялся обмен послами. Стороны стремились к
компромиссам и ^взаимопониманию. Было достигнуто
соглашение о выплате Египтом в течение 25 лет
военных долгов, замороженных Садатом. Это открыло
дорогу для нового развития экономических связей.
Естественно, что Каир отнюдь не собирался
переориентировать свою политику, тесно связанную с
США. Но нормализация отношений с СССР несколько
расширяла свободу маневра Х.Мубарака в отношениях и
с Вашингтоном, и с другими арабскими странами.
СССР и Египет обменялись парламентскими делега-
циями. СССР посетил и заместитель премьер-министра,
министр иностранных дел Египта Абдель Магид, а в мае
1990 года — президент Хосни Мубарак.
ВЛ.Паляков (нынешний посол в Египте)22. и правовая, и по-
литическая основа будущих советско-египетских отношений заложена
в том солидном, многостороннем, многогранном документе, каким была
совместная советско-египетская декларация, где четко выводятся под-
ходы двух сторои к глобальным и региональным международным про-
блемам, — считает нынешний посол в Египте В.П.Поляков. — Этет
документ, видимо, станет образцом наших отношений со всеми ара-
бами. Мы подписали декларацию об экономическом, торгово техничес-
ком и культурном сотрудничестве вплоть до 2000 года. Затем было
подписано торговое соглашение. Учитывая, что Египет всегда был
одной из ведущих стран в экономическом сотрудничестве с СССР,
формы этого сотрудничества и его эффективность будут воздействовать
на весь арабский мир. В наших отношениях страница перевернута.
Было продвижение в сотрудничестве СССР с Иорда-
нией, куда Советский Союз поставил кое-какие средства
ПВО. Но тесные связи Иордании с США не изменились,
хотя соглашение с СССР и вызвало в Вашингтоне опре-
деленное раздражение. Советский Союз по инерции вы-
сказал осторожное недовольство соглашением Ху-
сейн — Арафат 1985 года, намечавшим рамки возмож-
ных переговоров с Израилем, но приветствовал попытки
короля Хусейна играть роль посредника между Сирией и
Ираком. Политически СССР выиграл, когда король Ху-
сейн высказался за советское участие в международной
конференции по ближневосточному урегулированию. В
апреле 1987 года было ликвидировано соглашение Ху-
сейн — Арафат, что тогда сорвало американские посред-
нические усилия. Это было прежнее перетягивание ка-
ната, фактически никуда не ведущий бег на месте.
295
В июне 1985 года президент Сирии Асад нанес визит в
Москву, чтобы встретиться с Горбачевым и скоординиро-
вать усилия двух стран в ближневосточных датах Си-
рийский лидер хотел также провести зондаж намерений
нового советского руководства. Видимо, он, как обычно,
рассчитывал на увеличение поставок оружия.
В конце 1985 года Москва поставила Сирии новые во-
енные катера, в начале 1986-го — несколько сот новых
танков Т-80, а затем, в конце года, — ракеты СС-23 с
дальностью действия более 500 км, которые могли со-
здать серьезную угрозу для главных израильских аэрод-
ромов23. Можно, впрочем, предположить, что эти по-
ставки были запланированы заранее и вовсе не были
немедленным следствием визита Асада.
Когда сирийский президент вновь приехал в Москву в
апреле 1987 года, опытное и неплохо ориентирующееся
в обстановке сирийское руководство скоро поняло, что
Советский Союз меняется, как меняется и его политика.
Прежнюю роль протектората сирийских интересов Со-
ветский Союз играть не собирался. Начиналась адапта-
ция сирийского руководства к новым международным
реалиям, медленный разворот к США, вообще к Западу,
ставший решительным во время кризиса в Персидском
заливе.
В мае 1988 года вице-президент Сирии Хаддам посе-
тил Москву. И несмотря на коммюнике, в котором гово-
рилось о ’’доверии между руководством двух стран”24,
чувствовались разногласия как по поводу сирийской по-
литики в Ливане, так и относительно старых требований
Дамаска о ’’стратегическом паритете” с Израилем.
По западным данным, поставки советских вооружений
в Сирию постепенно уменьшались. Самолеты МИГ-29
сначала были поставлены в Индию и Ирак и лишь в ав-
густе 1987 года — в Сирию2^. Видимо, разногласия не
были урегулированы и во время визита министра обо-
роны СССР Язова в Дамаск в марте 1988 года. Сирия,
регулярно выплачивая экономические долги, задержи-
вала выплату военных. По израильским оценкам, эти
долги составили примерно 15 млрд, долларов26.
Советская позиция по поводу ливанского кризиса
оставалась при Горбачеве такой же, как и раньше. Со-
ветская пресса продолжала поддерживать левые силы в
Ливане. Советский Союз не одобрял политики насилия
групп, которых поддерживали сирийцы, и не был сто-
ронником полной сирийской гегемонии в Ливане. В Мос-
296
кве были озабочены возможностью сирийско-израиль-
ского столкновения в Ливане, но обе стороны вырабо-
тали здесь свои правила игры и вели себя достаточно
сдержанно по отношению друг к другу.
Дипломат. Пока Асад стоит у власти, мне кажется, изменения
будут спускаться на тормозах. Каких-то форм нервической реакции
типа садатовской со стороны Сирии по отношению к Москве не будет.
Мы интересовали сирийцев как источник вооружений — это было
главным. В политическом плане они использовали наше влияние для
того, чтобы себя изображать на Ближнем Востоке в виде фигуры номер
один. Мы не были с Сирией союзниками в подлинном смысле, мы
были партнерами в конкретной политической игре. Сейчас меняются и
игра, и ее правила, и участники. Драматизма иет. Все-таки экономи-
ческие связи с Западом у сирийцев преобладали. Наша торговля с Си-
рией — меньше двух процентов их валового оборота — мизер. Когда
раньше речь шла о военном сотрудничестве с Насером, и Садатом, и
Асадом, мы всегда находились под прессом их непомерных требований.
И каждый раз уступали немножко. Мы считали, что тем самым мы
двигаем наши отношения вперед. А у них вот эта наша политика,
когда они вынуждены выдавливать из нас что-то по частям, вызывала
раздражение, которое накапливалось и отравляло атмосферу в личных
отношениях. Правильнее было бы честно открывать карты перед на-
шими партнерами и говорить им о том, какая у нас стратегия в обла-
сти военных поставок. Сейчас мы это начали делать. По раньше мы
сами, наверное, не знали, какая у нас стратегия.
Автор. А сейчас мы знаем? Как бы вы ее сформулировали?
Дипломат. Мы уже начинаем все откровеннее говорить о том, что
такое "оборонная достаточность". Достаточность для нас и доста-
точность для них. Это лучше, чем каждый раз отрывать от себя куски
под их нажимом. Они считали это своей победой, для нас не было ни-
какой победы, одни убытки. Убытки — я даже не имею в виду потери
материальные — чисто психологические. Но я как раз нс сторонник
того, чтобы обрубать одним ударом меча все наши поставки. Это дол-
жно быть предметом комплексного подхода. И сирийцы это гоже по-
нимают.
Автор. Отплатят ли США за жест Асада в период кувейтского
кризиса?
Дипломат. Жест в сторону американцев символизировал то, что
Сирия принимает новую схему международной игры. Он демонстри-
рует, что у сирийцев сейчас подходит к концу период адаптации к но-
вым международным реалиям. Сирийцам, конечно, было трудно,
когда в 1987—1988 годах они начали переосмысливать свою междуна-
родную политику. Здесь проявилась мудрость Асада как политика.
Осторожность, взвешенность его действий.
Автор. Вы его считаете сильным политиком?
Дипломат. Бесспорно. Он сильный тактик и может просчитывать
свои шаги вперед. У него хороший политический нюх.
Автор. Сирия платит экономические долги?
Дипломат. Экономические — да, как и Египет. Ча-
стично — нефтью, частично — товарами ширпотреба.
Автор. А военная задолженность?
297
Дипломат У нее крупная военная задолженность, но у нас никто
толком не знает, сколько сирийцы нам должны. Но кое-что платят.
Конечно, для новой советской внешней политики ре-
жим Каддафи в Ливии представлял опасность не только
регионального масштаба. Насеризм,
’’антиимпериализм”, решительный антиамериканизм
Каддафи импонировали советскому руководству в период
глобальной конфронтации с США. Отдельные его шаги
иногда наносили ущерб и тогдашним интересам СССР,
но больший — США. От экстремистских позиций
Каддафи, например по ближневосточному
урегулированию, можно было отмахиваться — в конце
концов не Ливия определяла ход и исход арабо-
израильского конфликта. Продажа Ливии оружия в
огромных количествах существенно пополняла
советскую казну. Лица, связанные с советско-ливий-
скими отношениями, называли цифру 14—16 млрд, дол-
ларов валютой или нефтью, полученных СССР за годы
сотрудничества с Ливией. Лишь незначительная часть
этой суммы оплачивала невоенные поставки.
Но, вступая на путь поиска согласия с США и посте-
пенно превращаясь не в его противника, а в партнера,
СССР просто не нуждался в антиамериканизме Ливии.
Мало того, резко негативная реакция на действия Кад-
дафи со стороны и американской администрации, и аме-
риканского общественного мнения ставила бы в неудоб-
ное положение руководство СССР, если бы оно шло на
какое-либо ’’братание” с ливийским лидером. Поставки
ору жид, которое Каддафи мог применить только против
своих соседей, где были, как правило, дружественные
США режимы, или против самих США, также станови-
лись опасной политической игрой. Поэтому если предо-
ставление Сирии комплексов пакет ПВО
’’земля — воздух” САМ-5 было воспринято как продол-
жение бесконечного повышения уровня ставок в военном
противостоянии Сирии и Израиля, то появление таких
же комплексов в Ливии означало, что
это — антиамериканская акция, направленная претив
гипотетических действий американской авиации.
В апреле 1986 года напряженность достигла такой
точки, что самолеты США бомбили военные установки и
резиденцию Каддафи в Триполи и объекты в Бенгази в
качестве ’’наказания” за то, что Каддафи якобы дал зе-
леный свет, террористическому акту против американ-
298
ских военнослужащих в западноберлинском ночном
клубе, и за то, что ливийцы стреляли по американским
самолетам в заливе Сидра. Каддафи объявил его терри-
ториальными водамй Ливии, что США не признали, де-
монстративно продолжая использовать его воды и воз-
душное пространство над ними как международные. Со-
ветский Союз делал все, чтобы не оказаться замешан-
ным в инциденте. Советская Средиземноморская эскадра
накануне налета ’’потеряла” 6-й американский флот, а
система спутникового наблюдения ”не обнаружила”
пролет группы американских самолетов из Англии для
нападения на Ливию. Но на бомбежки суверенного дру-
жественного государства советское руководство, есте-
ственно, ответило протестами, а советская
пресса — соответствующим пропагандистским залпом
против рецидива "неоглобализма”.
Все же отношения с Ливией становились более про-
хладными, особенно когда ливийская сторона начала за-
держивать платежи за поставки оружия. Опять-таки
данные .то этому вопросу в печати не публиковались.
Трудный советский союзник резко критиковал встречу
Горбачева и Буша на Мальте в декабре 1989 года, рас-
ценив ее как вызов соседним странам.
Но в Москве не собирались отказываться от уже со-
зданной базы сотрудничества с Ливией.
О.Г.Пересыпкин^. Я два года был послом в Ливии, встречался с
Каддафи. Я категорически возражаю против утверждения, будто ои
ничего не гонимает в политике. Я исхожу из простой истины, что че-
ловек неумный ие может находиться 20 лет во главе такого сложного
государства, как Ливия. Безусловно, его подход, стиль поведения отли-
чен от того, что мы привыкли видеть у других государственных деяте-
лей арабских стран, тем более отличается от нашего. Но в Ливии Кад-
дафи пользуется большой популярностью, особенно в глубинке. Ли-
вийцы видят, что есть и экономические достижения.
Автор. Но при их нефтяных доходах в других условиях результаты
могли бы быть другими.
О.Г.Пересыпкин. В истории "бы", как вам известно, нет. Каддафи,
естественно, ставит грандиозные задачи, у него многое не получается,
он очень обидчив. А мы подходим с одной меркой ко всем странам. Я
считаю, что Каддафи — фигура уникальная в арабском мире. А как
гибко он отреагировал на изменение обстановки! Он восстановил
отношения со всеми своими врагами или недоброжелателями: с
Сирией, Ираком, Алжиром, Тунисом, Чадом, с которым воевал восемь
лет. Он заявил, что готов признать вердикт Международного суда в
Гааге по поводу спорных территорий с Чадом. Каддафи — человек
очень неординарный и очень противоречивый. Его "третья мировая те-
299
ория", "Зеленая книга" показывают, что он ищет чего-то, пробует уже
20 лет. Мы пробовали 70 лет — и сейчас видим итоги
Автор. Каковы задачи Советского 2оюза в Ливии на ближайшее
время?
О.Г.Пересыпкин. Продолжать развивать отношения, находить
формы экономического сотрудничества. В нынешних трудностях есть
вина и ливийцев, но больше — наша. Точнее и вина, и беда наша.
Ливийцы за свою валюту приобретают новейшую технологию. Мы, к
сожалению, не можем этого предложить. Потолкавшись у наших
дверей, они идут во Францию, Италию, США. Наша технологическая
отсталость на фоне Запада работает против нас. Конечно, мы
построили крупные военные объекты, поставили горы оружия, обучили
их офицеров. Но наши специалисты жили за колючей проволокой,
строили, получали деньги и уезжали. Человеческих онтактов с
ливийцами не было. И ливийцы нас не знают, и мы их совсем не
понимаем, не учитываем особый берберский характер. Они нас не
воспринимают, а мы — их. На всех уровнях. Каддафи даже пытался
нам польстить, говорил, что за все годы ни одного коммуниста не
посадил в тюрьму. Но, видимо, своих коммунистов не было, поэтому и
сажать было некого.
Говорит другой бывший посол СССР в Ливии.
И.Н.Якуишн^. За семь лет моего пребывания послом в Ливии я
наблюдал превращение Каддафи из самого закоренелого антисоветчик
и антикоммуниста в дружески встроенного к СССР лидера. В 1977
году он официально (ровозгласил курс на сотрудничество с Советским
Союзом как генеральную линию своей внешней политики
Автор. Чем вызвана эволюция Каддафи во взаимоотношениях с
нами? Прежде всего его заинтересованность в получении совете ого
оружия?
И.Н.Якушин. В основном это так. В него мало кто верил как в
надежного партнера.
И наконец, мнение нонимного дипломата.
Дипломат. Каддафи — это последний Дон-Кихот арабского мира.
Он — последний из той когорты, которая слепо пошл: за Насером,
увлеченная как его идеями, так и магнетизмом его неординарной
личности. Если говорить о странах, где сохра ился культ Насера, где.
как в храмах, ранили какие-то "нетленные ценности” насеризма, то
это — Ливия. Мнр совершил уже столько оборотов вокруг своей осн, а
Ливия все еще видела ситуацию и в регионе, и в мире, исходя из
постулатов насеровской эпохи. Многое в ливийском эксперименте было
нам чуждо. На какэм-то этапе антикоммунизм выдохся, а после
начала перестройки приобрел новую антисоветскую, затем
антиросси скую направленность. К чести нашей можно сказать, что
после 1985 года мы уже не относились и к Каддафи, и, я думаю, к
другим арабским руководителям как к священным коровам, перед
которыми можно делать только совершенно опреде. енные
телодвижен я занимать прил ествующие позы и творить
заклинаю Реализм н прагматизм стали определять нашу поли ику.
300
Поддержка Ливией попытки государственного перево-
рота в СССР в августе 1991 года резко снизила уровень
отношений между двумя странами. Российское руковод-
ство практически йгнорировало Ливию, особенно после
того, как в начале 1992 года она прекратила платежи по
военным кредитам. В апреле того же года Совет Безо-
пасности ввел санкции против Ливии за отказ выдать
двух сотрудников ливийских спецслужб, подозреваемых
во взрыве американского ’’Боинга” компании ’’ПанАм”.
Москва нехотя присоединилась к санкциям. От ’’особых”
отношений с Ливией, как и с другими арабскими
странами, не осталось и следа.
Г л а в a IX
ПОЛИТИКА ВНЕШНЯЯ,
ПОЛИТИКА ВНУТРЕННЯЯ.
СССР — ИЗРАИЛЬ — ПАЛЕСТИНЦЫ
Я чувствую себя раздираемым противо-
речивыми дружескими привязанностями.
Сегодня, кадда арабский мир и Израиль
противостоят друг другу, мы, таким
образом, оказываемся как бы разделен-
ными в пас самих, и мы переживаем это
противостояние, как будто оно является
нашей личной трагедией.
Жан-Поль Сартр
Немедленно вслед за завершением вывода советских
войск из Афганистана в феврале 1989 года, министр
иностранных дел СССР Шеварднадзе посетил Дамаск,
Каир, Багдад и Тегеран. Вырвавшись из афганской
западни, советское руководство стремилось установить
взаимопонимание и с США, и с участниками ближне-
восточного конфликта, и со всеми мусульманскими
государствами.
Подход к ближневосточным событиям с точки зрения
реализма означал отказ от принципа ’’враг моего
врага — мой друг”, от идеологизированной поддержки
стран социалистической ориентации только потому, что
они заявляют о своем антиамериканизме или же анти-
империализме. Если СССР отказывался от конфронта-
ции с Соединенными Штатами, то арабо-израильский
конфликт как ее часть терял смысл в глазах советского
руководства. А раз так, Советский Союз был готов к
участию в урегулировании в том случае, если бы проти-
востоящие стороны сами нашли форму компромисса.
Однако подобного рода позиция в первые годы не
встречала>йи понимания, ни доверия со стороны Соеди-
302
ненных Штатов и Израиля. Политика США, которые
набирали очки в ближневосточной игре, состояла в том,
чтобы держать Советский Союз как можно дальше от
Ближнего Востока, постепенно подрывая его позиции, не
предоставляя ему даже символической роли. Отсутствие
согласия между двумя державами сыграло роковую роль
в чрезмерном вооружении Саддама Хусейна: Советский
Союз увлекался постав ами больши партий вооруже-
ния Ираку в надежде получить вознаграждение твердой
валютой или нефтью. Одновременно, хотя и в меньших
масштабах, шло советское оружие Сирии.
Главной слабостью американской политики, ориенти-
рованной на Израиль, было игнорирование палестинских
(как и общеарабски ) требовани и единственной весо-
мой палестинской политической организа-
ции — Организации освобождения Палестины. На Пале-
стинской карте СССР играл достаточно успешно.
Советское руководство стало искренне стремиться
подтолкнуть процесс политического решения арабо-
израильского конфликта. Но другие стороны к этому
еще не были готовы. Главное сопротивление оказывало
руководство Израиля, потому что там понимали, что
любое урегулирование должно включать в себя какое-то
решение палестинской проблемы.
Во время встречи в марте 198° года в Вене с госсекре-
тарем США Джеймсом Бейкером Шеварднадзе связал
отношения между СССР и США и проблему разоруже-
ния с ситуацией в зоне региональных конфликтов, осо-
бенно на Ближнем Востоке, в частности с распростране-
нием там ракетного оружия. В Москве предполагали,
что, с одной стороны, отношения между СССР и США
должны были показывать пример урегулирования кон-
фликтов, а с другой — их новое сотрудничество должно
было способствовать прогрессу в этом направлении.
Однако, с точки зрения Израиля, ’’новое мышление”
не привело к новым идеям в арабо-израильском урегу-
лировании. Просто потому, что в качестве новых идей
руководство Израиля готово было принять только сбли-
жение со своем точкой зрения.
Почему Советский Союз продолжал настаивать на
мирной конференции? Видимо, играл роль комплекс
факторов. Во-первых, потому, что, участвуя в ней, Мос-
ква рассчитывала исключить возможность такого урегу-
лирования конфликта, которое имело бы антисоветскую
направленность. Во-вторых, приобрести дополнительный
303
международный авторитет, выступая в роли миротворца.
В-третьих, становясь вместе с Соединенными Штатами
гарантом этих соглашений, обеспечить свое политичес-
кое присутствие на Ближнем Востоке. Советские упраж-
нения по поводу названия конференции, числа ее участ-
ников, процедуры были больше риторикой, хотя демон-
стрировали и дипломатическую гибкость.
Ни одна из целей СССР в деле созыва конференции
не противоречила интересам Соединенных Штатов. Но
слишком сильны были подозрения в Вашингтоне, слиш-
ком сильна была инерция усилий, направленных на то,
чтобы удалить Советский Союз с Ближнего Востока,
чтобы США в те годы поддержали эту идею. Встречи на
уровне экспертов, в том числе начальника Управления
Ближнего Востока и Северной Африки МИДа СССР
Владимира Полякова и помощника госсекретаря США
Ричарда Мэрфи, не приводили к взаимопониманию.
Спустя больше года после вывода советских войск из
Афганистана взаимопонимания с США по ближнево-
сточным делам все еще не было. В апреле 1990 года на
встрече Михаила Горбачева с президентом Сирии Хафе-
зом Асадом собеседники ’’согласились, что процесс
общего урегулирования и выход на международную
конференцию тормозит позиция Соединенных Штатов.
Она отличается в худшую сторону даже от позиции пре-
дыдущей администрации. В результате израильское ру-
ководство по-прежнему не получает стимула искать ре-
альный выход из тупика, ведет себя агрессивно, вызы-
вающе”1.
э
Автор . Как вы относитесь к тому, что Ближний Восток оставался
вне сферы советско-америка кжого согласия?
Э.А.Шеварднадзе. Мы чувствовали, что сохранялась инерция, не
было доверия. Мы должны были ыработать паргнерство в других рай-
онах "третьего мира” — в Центральной Америке, на Юге Африки,
чтобы создалась доверительная атмосфера для взаимодействия и на
этом направлении. Конечно, нужно было восстанавливать отношения с
Израилем, чтобы играть более активную роль в процессе ближнево-
сточного урегулирования. Разрыв дипломатических отношений с Изра-
илем был ошибкой.
В Израиле правительство было расколото. Министр
иностранных дел Шимон Перес, который был премьер-
министром с 1984 по 1986 год, в общем-то не возражал
против конференции в какой-то форме хотя бы потому,
что иорданский король Хусейн на ней настаивал. Пра-
вый политический блок Ликуд и его лидер Ицхак Ша-
304
мир были категорически против, не желая расставаться с
идеей аннексии оккупированных территорий.
Советский Союз за период после 1967 года достаточно
широко варьировал сври предложения как по вопросу об
израильских границах, так и о создании палестинского
государства, на Западном берегу и в Газе, о судьбе Во-
сточного Иерусалима. К концу 80-х годов новое состояло
опять-таки в том, что если Советский Союз не
собирался продвигать свои военно-стратегические
интересы в регионе, то форма урегулирования была для
него безразлична. Важны были лишь ’’три кита”, на
которых основывалась советская позиция: вывод
израильских войск с оккупированных в 1967 году
арабских земель, признание национальных прав
палестинцев и гарантии безопасности всех государств,
включая Израиль. Эта позиция была настолько
выигрышной, что Советский Союз не мог от нее
отказаться даже в своем ремлении к большему
взаимопониманию и с США, и с Израилем.
Отсутствие официальных отношений с Израилем на-
кладывало ограничения на советскую дипломатию на
Ближнем Востоке. Еще в беседе с израильским мини-
стром иностранных дел Абба Эбаном на Женевской кон-
ференции в 1973 году советский министр иностранных
дел Андрей Громыко заявил, что прогресс в мирном
процессе способствовал бы формальному возобновлению
отношений3.
Спустя примерно 14 лет, в апреле 1987 года, Михаил
Горбачев заявил в присутствии сирийского президента
Асада, что отсутствие дипломатических отношений с
Израилем ’’ненормально”4. Это были в общем-то не но-
вые слова в советском лексиконе. Важен акцент, кото-
рый на этой мысли делался.
Приведу фрагмент беседы с послом СССР, а затем
России в Израиле А.Е.Бовиным5.
А.Е.Бовин. Ради чего мы разорвали отношения с Израилем? Чтобы
потрафить нашим друзьям-арабам? Я думаю, что этого мало для
мотивации. У нас есть свои устойчивые государственные интересы на
Ближнем Востоке, и именно этн интересы имеют сбалансированный
характер в отношениях с арабами и Израилем. Уйдя из Израиля, мы
резко нарушили этот баланс и поставили себя в очень уязвимое поло-
жение по отношению к американцам прежде всего, нанесли себе
большой политический ущерб. Необходимость восстановления отноше-
ний стала ясна для нашего руководства примерно в 70-е годы.
Автор. Может быть, даже в начале 70-х.
305
АЕ.Бовин. Может быть, ио у меня разговоры были с Брежневым
где-то в середине 70-х годов. Он не высказывал определенной пози-
ции, но отмечал некоторые моменты в пользу восстановления Гро-
мыко, пожалуй, занимал более жесткую позицию. У меня очень фраг-
ментарные впечатления, но, видимо, так. Когда пришел Шеварднадзе,
вопрос этот уже назрел, и новый министр стал официально ставить
его. Но Политбюро было однозначно против.
Автор. Кто конкретно?
А.Е.Бовин. Я не знаю. Когда меня назначили послом в Израиль, я
первым делом поехал к Шеварднадзе и спросил у него. Он мне рас-
сказывал, не называя лиц, что всегда наталкивался на сопротивление.
Горбачев говорил ему: "Не торопись, потому что другие будут против”.
Автор. Но в этом должна быть какая-то логика.
А.Е.Бовин. Есть две причины. Антисемитизм, который я не
исключаю в руководстве, отражение антисемитизма в государственной
политике. Я знаю, как некоторые члены Политбюро относились к кон-
кретным лицам, которых подозревали в том, что у них папа или
мама — евреи. Конкретные фамилии не буду называть,
это — живущие ныне люди. Вторая причина: братья-арабы. Вот наши
союзники, вот наши друзья, зачем мы будем их раздражать?
Автор. Может быть, третья причина — давление военных и эко
номических кругов, которые процветали на сотрудничестве с арабами?
А.Е.Бовин. Я думаю, что дипотношепия с Израилем вовсе не
исключали сохранение наших позиций в арабских странах, продолже-
ние торгового обмена, даже продажу оружия.
С началом перестройки в советской печати все чаще
стали появляться положительные высказывания в адрес
Израиля, хотя это отражало отнюдь.ие линию советского
руководства, а просто большую раскованность средств
массовой информации. Отдельные органы печати или
журналисты могли высказывать симпатии к Израилю и
отношение к арабо-израильскому конфликту, отличное
от официального. К началу 90-х годов тон большинства
органов массовой информации по отношению к Израилю
стал, пожалуй, дружественным, а по отношению к пале-
стинцам и вообще к арабам прежняя официальная теп-
лота в большинстве случаев исчезла. Но русская наци-
оналистическая печать усилила критику сионизма и
Израиля.
В июле 1985 года между советским и израильским по-
слами во Франции состоялась встреча, породившая
слухи о возможном восстановлении дипломатических
отношений. В Иерусалиме тогдашний премьер-министр
Шимон Перес обусловил участие СССР в ближневосточ-
ном урегулировании восстановлением дипломатических
отношений с Израилем6. С тех пор еще шесть лег про-
должалось фехтование между израильским и советским
правительствами по поводу того, что должно быть
306
раньше: восстановление дипломатических отношений и
затем мирный процесс или сначала участие Израиля в
мирном процессе (в международной конференции), а по-
том восстановление'отношений. Для тех исследователей
ближневосточной политики, которые придают большое
значение самому факту наличия или отсутствия по-
сольств в столицах друг друга, это был важный спор,
для автора этих строк — второстепенный. Важ-
нее — реальное содержание диалога, и еще важ-
нее — политические действия.
Сам диалог продолжался. Премьер -министр Перес бе-
седовал с советским министром иностранных дел
Шеварднадзе в ООН в Нью-Йорке 26 октября 1985 года.
18 августа 1986 года советские и израильские дипломаты
встретились в Хельсинки. Но оказалось, что представи-
тели двух стран пока говорят на разных языках: изра-
ильтяне подняли вопрос об эмиграции советских евреев,
а советские представители хотели обсуждать
’’консульские вопросы”.
В апреле 1987 года министр иностранных дел Шимон
Перес встретился в Риме с заместителем заведующего
Международным отделом ЦК К.Брутенцом и консуль-
тантом того же отдела, видным специалистом по Ближ-
нему Востоку А.3отовым, будущим послом в Сирии.
Э.Шеварднадзе встретился с министром иностранных дел
Израиля Моше Аренсом во Франции в январе 1989 года
и через месяц — в Каире, во время своей поездки по
Ближнему Востоку. Стороны как будто бы шли нав-
стречу друг другу. Но израильская печать, толкуя вы-
ступление Шеварднадзе в Каире, расценила его слова о
необходимости диалога между Израилем и ООП как
’’условие” для возобновления дипломатических отноше-
ний между СССР и Израилем.
Советская консульская миссия прибыла в Израиль в
июле 1987 года, чтобы заниматься делами советских
граждан и советской собственностью — землей и здани-
ями — в Израиле. Однако миссия оставалась там прак-
тически постоянно, включив в себя политического пред-
ставителя МИДа, а не только консула. В 1988 году в
Москву прибыла израильская консульская группа. В
конце 1988 года СССР и Израиль пошли на беспреце-
дентное сотрудничество в вопросе о выдаче бандитов,
угнавших советский самолет в Израиль. Израильтяне
оказали помощь жертвам землетрясения в Армении. На-
чали восстанавливаться культурные связи.
307
Но на повестке дня стоял вопрос гораздо более важ-
ный, чем восстановление дипломатических отношений, а
именно эмиграция советских евреев в Израиль. Пожа-
луй, он перевешивал по своему значению все другое.
Общее развитие демократического процесса в Совет-
ском Союзе снимало ограничения и на эмиграцию из
страны. Разрешение на выезд получили 10—12 тыс.
’’отказников”. В 1987 году было позволено примерно 8
тыс. человек эмигрировать в Израиль. Это число почти
удвоилось в 1988 году, а затем резко увеличилось до
уровня почти 10 тыс. человек в месяц. Пик был достиг-
нут в декабре 1990 года — 35 тыс. человек, чтобы в
феврале 1991 года упасть до 4 тыс. Всего с 1990 года до
весны 1992 года в Израиль выехало около 400 тыс. чело-
век7.
Две тесно связанные проблемы угрожали безопасности
и будущему Израиля изнутри. Одна — палестинская ин-
тифада, вторая — демографическая ситуация. Соотно-
шение рождений и смертей евреев и арабов было таково,
что в первом десятилетии XXI века численность и тех и
других на территориях к западу от реки Иордан должна
была сравняться. Волна советских евреев-иммигрантов
существенно меняет демографическую ситуацию. Был
бы выбор — возможно, 80—90% советских эмигрантов-
евреев предпочли бы уехать в США. Но усилиями США
и Израиля этот поток был направлен в Израиль.
Советский Союз действительно не жалел усилий для
того, чтобы добиться обязательства Израиля не рассе-
лять советсг их евреев на оккупированных территориях.
В этом же направлении действовала на словах и, может
быть, частично и на деле американская администрация.
Однако реальных рычагов давления на израильское пра-
вительство у СССР не было.
Для СССР отношения с Израилем, позиция в ближ
невосточном конфликте стали щепетильным и важным
делом и во внутренней, и во внешней политике Чтобы
представить себе его подлинный вес, придется обра-
титься к истории.
В начале века в царской России, включая Польшу,
проживала самая многочисленная еврейская община на
земном шаре — более 5 млн. человек, или более двух
трегей всех евреев мира. К 90-м годам эта группа оста-
валась третьей в мире по численности после США и са-
мого Израиля. По официальным данным, в СССР было
около 2>2 млн. евреев8. Но можно предполагать, что в
308
это число входили только те, кто был записан в пас-
порте как ’’еврей”, а не ассимилянты, которые уже счи-
тали себя русскими, украинцами, белоруссами и у кото-
рых в графе ’’национальность” слово ’еврей” отсутство-
вало
Естественно, возникает вопрос — кого считать евреем
в Советском Союзе. Во Франции, скажем, слово
"француз” или "англичанин” пишется с большой буквы,
означая национальную принадлежность, причем понятия
"гражданство” и "национальная принадлежность” сли-
ваются. Слово "еврей”, как и слово "христианин”, пи-
шется с маленькой буквы, означая религиозную принад-
лежность, то есть подразумевается, что национальность
человека — француз, но он может быть христианского,
мусульманского или иудейского вероисповедания. В цар-
ской России еврей-выкрест уже не считался евреем
(иудеем), а сливался со славянским, христианским насе-
лением. По расплывчатой терминологии, принятой в
СССР, к евреям относились не только большинство аш-
кенази, то есть евреев — исторических выходцев из
Германии, говорящих в быту на идиш, но и "горские
евреи” (тэты), и бухарские евреи. Но как бы то ни
было, абсолютное большинство советских евреев состав-
ляли ашкенази, и именно о них идет речь.
Считается, что в Палестину то образования Государ-
ства Израиль прибыло несколько больших волн иммиг-
рантов начиная с 1880 года, когда впервые пересе-
ленцы — евреи из Европы появились на этой земле.
Шестая волна (1939—1948 гг.) была следствием нацист-
ских преследований и истребления евреев. Первые три
волны почти полностью пришли из царской России,
включая Польшу и Прибалтику. В Палестину приез-
жали мужчины и женщины, вдохновленные идеей воз-
рождения Израиля. Многие из них были подвержены
влиянию российских революционных идей. Сионистское
движение в основном формировалось b России и
Польше. Многие исторические лидеры и теоретики си-
онизма были выходцами именно из Российской империи.
Ментальность еврейских интеллектуалов и политических
деятелей формировались под сильным влиянием русской
интеллигенции. ’’Образ мышления, привычки, нравы,
вкусы еврейских и других студентов в России и Восточ-
ной Европе были необычайно похожи в начале
века, — пишет историк Уолтер Ла-
кер. — ...Жизнелюбие, идеализм, „широкая натура",
309
вкус к эмоциональным дискуссиям, любовь к длинным
речам, предрасположенность к внешнему эффекту и
фразе — все эти свойства, как и многие другие, были
общими как для русских интеллектуалов, так и для рос-
сийских евреев”9.
Личные впечатления подтверждают это наблюдение,
возможно ставшее банальным. Можно вспомнить беседу
в Лозанне в кругу тех, кто представлял ’’сливки” лево-
центристского, либерального политического и научно-
политического истэблишмента Израиля, и хотя разговор
шел по-английски, казалось, что ты беседуешь в под-
московном доме отдыха с советскими евреями-интеллек-
туалами: Или приятное удивление израильского журна-
листа, который восхищался холодцом в доме автора и
вспоминал, что такой же готовила его тетушка родом
из-под Винрицы.
Старые привязанности или то, что от них осталось,
несомненно, воздействуют на израильских руководите-
лей и позволяют им легче общаться с советскими ашке-
нази. Эта же близость сыграег свою роль в первые годы
перестройки и гласности, которые позволят советским
евреям свободно выражать свои чувства к Израилю.
За пределами темы этой книги лежит вопрос, почему
в царской России среди евреев был самый высокий про-
цент лиц, вступивших на путь революционной борьбы.
Видимо, сыграли свою роль и колоссальная социальная
ломка, вызвавшая капиталистическую трансформацию
Российской империи, особенно ее западных областей, за-
тронувшая значительную часть евреев, и пробуждение
социального самосознания, которое в тот период стало
доминировать над этиоконфессиональным, и бесправное
положение в России евреев, впрочем, как и сотен других
этноконфессиональных групп. Из числа осужденных за
политическую деятельность 13% в конце XIX века со-
ставляли евреи. Иногда их процент поднимался до 18 и
даже 24!О. В.ИЛенин, говоря о численном составе орга-
низаций, которые образовали Российскую социал-демок-
ратическую рабочую партию после объединительного
съезда, отмечал, что 31 тыс. составляли русские и не-
русские представители России, 26 тыс. — Польши,
14 тыс. — Литвы, 33 тыс. — евреи11.
Символом веры российских революционеров да и ли-
бералов были сотрудничество и равноправие всех
"наций, национальностей, народностей”, то есть, говоря
современными терминами, этносов, этнических и кон-
310
фессиональиых групп. Умение российской интеллиген-
ции находить формы сожительства с нерусскими, уваже-
ние ко всем этноконфессиональным группам подталки-
вали ее к выступлениям не только против диких прояв-
лений антисемитизма, таких, как погромы, но и против
любой дискриминации евреев в России. Среди тех, кто
поднимал свой голос в защиту евреев, были писатели и
поэты: Максим Горький, Александр Блок, Александр
Куприн, Владимир Короленко; ученый-физиолог Иван
Павлов; историк Максим Ковалевский; геохимик и ге-
олог Владимир Вернадский; сотни других ученых и вы-
дающихся деятелей культуры, науки, политики, в том
числе лидеры РСДРП.
Сионистское движение находило немало привержен-
цев среди евреев Российской империи. Но В.И.Ленин
считал, что марксизм несовместим с национализмом,
даже с самым справедливым, самым ’’чистым”, самым
тонким и цивилизованным12. На место национализма
марксизм ставил интернационализм, слияние всех на-
ций. Сионизм отвергался большевиками как разновид-
ность национализма.
Вместе с революцией миф о земле обетованной в Па-
лестине ушел в тень другого, ярко сиявшего мифа о со-
здании социалистического общества — царства Божьего
на земле — на земле бывшей царской России. Евреи
были и среди творцов этого мифа, и среди потерпевших
(представители крупного капитала, верхних и средних
слоев российской интеллигенции). Позднее они были и
среди палачей, и среди жертв, причем в больших пропо-
рциях среди тех и других, чем их доля в общей числен-
ности населения.
В Советском Союзе официальная национальная, рели-
гиозная или расовая дискриминация в 20—30-е годы
сменилась в общем-то официальным равенством. Анти-
семитизм не просто исчез из официальной практики, но
был объявлен вне закона, стал уголовно наказуемым
преступлением, как и другие формы национализма. В
1927 году соответствующая статья Уголовного кодекса
РСФСР предусматривала минимум два года заключения
для лиц, виновных в ’’пропаганде или агитации с целью
возбуждать национальную и религиозную вражду”13.
Советское общество обеспечило невиданную ранее
вертикальную и горизонтальную социальную мобиль-
ность для евреев. Среди лидеров Октябрьской революции
было много евреев. Лев Троцкий — председатель Во-
зи
енно-революционного комитета Петрограда, а затем на-
рком по военным и морским делам, практически вторая
после Ленина фигура в революции Яков Свер-
длов — член Военно-революционного комитета
Петрограда, с ноября 1917 года вплоть до своей смерти в
1919 году был председателем Центрального Исполни-
тельного Комитета, что примерно соответствовало посту
главы государства. Лев Каменев был заместителем
председателя Совета Народных Комиссаров. Григорий
Зиновьев, основатель и руководитель III
Интернационала, возглавлял важнейшую в 20-е годы
ленинградскую партийную организацию. ”Ни в какой
самой цивилизованной стране Запада, включая
Францию, где евреи издавна были ассимилированы и
стали пользоваться полными граждан кими правами (но
где было дело Дрейфуса), подобные возможности для
евреев были немыслимы... Хотя Блюм и возглавлял
правительство Народного фронта”, — пишет француз-
ский публицист Анри Аллег’4.
С конца гражданской войны до начала Великой Оте-
чественной 400—500 тыс. евреев Украины и Белоруссии
переселились из местечек, чтобы начать новую жизнь в
больших городских центрах, и начали сливаться по
образу жизни с русским, украинским, белорус ким насе-
лением.
Процент евреев, занявших официальные посты, был
выше, чем их численность по отноше ию ко всем) насе-
лению. В 1927 году евреи, составлявшие 1,8% общего
населения Советского Союза, 5,4 — населения Украины,
8,2% — населения Белор ссии, занимали 10 3% адми-
нистративных постов в Москве, 22,6 — на Украине,
30,6% — в Белоруссии15. Но постепенно и на Украине,
и в России, и в Белоруссии доля еврейских функционе-
ров несколько уменьшилась.
В 1929 году евреи занимали 9% всех постов комисса
ров в Красной Армии. Такие военачальники, как Якир,
Фельдман, Гамарни" были :вреи. 'Еще в 1939 году по-
сле процессов, осуждений, уничтожений из 139 членов
ЦК 15 были евреями (11% общего числа)16.
Среди семейного окружения Иосифа Сталина было
довольно много евреев: зять, первый муж Свет-
ланы — Григорий Морозов сноха, жена его сына Якова,
жена брата его первой жены. В 20—30-е годы Иосиф
Сталин сотрудничал со многими евреями, и против него
не выдвигалось обвинений в антисемитизме. Автор пред-
312
полагает, что он был просто лишен любых националь-
ных чувств, считая целые народы лишь пешками в
борьбе за личную тотальную власть.
Евреи устремились в образование, и сейчас они самая
образованная этническая группа в Советском Союзе. На
тысячу человек своей возрастной группы евреев, полу-
чивших высшее эбразование, в четыре раза больше, чем
русских; в шесть раз больше, чем краинцев и казахов;
в пять раз больше, чем эстонцев. По анным на 1966 год
(проп рция ко второй половине 80-х годов изменилась
лишь в результате массовой эмиграции в Израиль),
евреи составляли 15% всех врачей, 8 — журналистов,
10 — судей и ад окатов, 8% а теров, муз кантов и
артистов. На тысячу евреев было 22 научных работника
против 4 для русских и 2 для украинцев. С 1941 по 1981
год десятая часть лауреато] Ленинской премии — 142 на
1347 человек — были евреи1?. Все эти цифры учитывали
[лиш тех, кто официально признавал себя евреем.
Резко менялся образ жизни и тех, кто не пробивался
в интеллектуальную или административную элиту
страны. Уже в 1924 году сельское еврейское население
удвоилось по сравнению с довоенным периодом и до-
стигло 100 тыс. человек. В 1935 году 270 тыс. евреев
были заняты сельским озяйством.
Было создано три автономных еврейских района, из
них два — в Крыму. Но на этом рост еврейского сель-
ского населения прекратился18.
Большая часть евреев перед революцией говорила на
идиш. Иврит не был распространен. Его понимало лишь
немногочисленное меньшинство, в основном глубоко ре-
лигиозные люди. С распространением сионизма его изу-
чение несколько усилилось, но незначительно.
В первые два десятилетия Советской власти, с одной
стороны, разрешалось развитие еврейской культуры, с
другой — шел бурный процесс ассимиляции. В 1926 году
идиш не считали своим родным языком 30% евреев,
хотя в конце XIX века он был родным для абсолютного
большинства Число начальных школ на идиш росло до
начала 30-х годов, затем стало резко сокращаться. В
1933 году один из великих еврейских поэтов — Перец
Ма киш печально писал: ’’Наш читатель нас покидает.
Книга на идиш уже не является необходимостью”19. Со-
ломон Рабинович, советский писатель- и журналист,
отмечал, что многие хотели ассимилироваться, слиться с
большинство населения: ’’Поколение евреев, пришед
313
тих из провинциальных местечек, прогрессивно раство-
рилось в массе других национальностей. Их дети полу-
чали образование, естественно, в другом окружении. Со
временем русский, украинский или белорусский стано-
вились неизбежно разговорными языками в этих
семьях...”20.
Евреи отказывались от своего еврейского происхожде-
ния быстрее и радикальнее, чем это происходило во
Франции или Германии. После победы революции они
рвали связь с синагогой. Да и сами синагоги уничтожа-
лись в атеистическом государстве, как и церкви или ме-
чети.
Но такая политика бумерангом била по самим евреям.
Настрой на ассимиляцию с русскими, украинцами, бело-
руссами приводил к потере собственной этноконфесси-
ональной идентификации.
Переселяясь в большие города, евреи надеялись на
полную интеграцию в советскую жизнь. Сознательно
или нет, они расставались с ’’менталитетом гетто”, в со-
ответствии с которым в течение веков мир виделся раз-
деленным на два противоположных лагеря — евреев и
гоев. То, что эта новая жизнь означала быструю потерю
’’еврейского характера”, не беспокоило большинство.
Даже если у них сохранялись какие-то связи с культу
рой идиш, даже если они чувствовали привязанность к
старым еврейским мелодиям или песням детства, даже
если они оставались в чем-то преданными древним тра-
дициям, они поворачивались спиной к жалким перенасе-
ленным местечкам и лицом к новому будущему в
стране, где национальное и религиозное происхождение
не должно было играть никакой роли.
Евреи активно поддерживали тезисы большевистской
пропаганды о слиянии наций, интернационализме. Эта
позиция была не новой. Во время французской револю
ции 1789 года представители французских евреев требо-
вали ’’чести быть принятыми в качестве французских
граждан во французскую нацию”21.
Ужасы нацистского геноцида разбудили дремавшие
еврейские национальные чувства. Чтобы объединить
усилия всех против смертельного врага и завоевать сим-
патии на Западе, Сталин создал 6 апреля 1942 года ко-
митет, названный впоследствии Антифашистским еврей-
ским комитетом, во главе с выдающимся актером Соло-
моном ЭДихоэлсом. В комитет вошли известные предста-
вители интеллигенции и политические деятели еврей-
314
tt
ского происхождения. В конце войны Соломон Михоэлс
написал письмо Сталину, предлагая собрать уцелевших
евреев в Крыму и создать там Еврейскую автономную
республику. (Автор'ие обсуждает сейчас вопрос о нрав-
ственности или безнравственности предложения создать
на земле невинно репрессированного на-
рода — крымских татар — условия для возрождения
других невинно репрессированных — евреев. Время
было другое, и, видимо, набор моральных норм был
другим.) Это пожелание в глазах Сталина станет через
несколько лет политическим преступлением.
’’Сталин после войны играл на русском национализме,
который его спас во время войны, — рассказывал работ-
ник ГРУ. — Мне передавал человек, читавший резолю-
цию Сталина на письме Михоэлса: ч,3а Крым пролито
слишком много русской крови, чтобы его кому-либо
(подчеркнул) отдавать**. Поставил точку и сломал ка-
рандаш на точке”.
За годы войны 340 тыс. советских евреев были на-
граждены орденами и медалями на фронте и в тылу, 117
человек стали Героями Советского Союза, 72 — Героями
социалистического труда22.
В преданности советских евреев режиму Сталина в
ходе войны и в первый период после окончания войны,
казалось, не было сомнений. Освобождение территорий
СССР и стран Восточной Европы от нацистской оккупа-
ции, разгром фашистской Германии означали спасение
уцелевших от геноцида евреев благодаря победам Совет-
ской Армии, бесчисленным жертвам всех народов Совет-
ского Союза.
В Ялте в феврале 1945 года Сталин, Рузвельт и Чер-
чилль согласились на консолидацию еврейского наци-
онального дома в Палестине и открытие дверей этой
страны для еврейской иммиграции в близком будущем.
Борьба сионистов в Палестине за создание своего го-
сударства привлекла внимание Сталина. И он решил
оказать им поддержку. Логика его действий была проста:
арабский мир — домен пробританских и профранцуз-
ских реакционных режимов, здесь расположены англий-
ские войска и базы. Победа сионистов в Палестине озна-
чала бы поражение Великобритании и их марионеток.
Значит , нужно было поддержать сионистов в Палестине,
куда направлялись оружие и военнослужащие — евреи с
боевым опытом.
315
Сталин просчитался. Но оформленная в политических
декларациях советская позиция выглядела достаточно
весомо и убедительно и оказалась настолько точно
сформулированной, что спустя почти полвека ее прин-
ципиальные положения не нуждались в корректирова-
нии.
В ноябре 1947 года на сессии Генеральной Ассамблеи
ООН советская делегация, которую возглавлял Громыко,
поддержала как ’’наиболее приемлемое решение” раздел
Палестины, потому что его предложение — создать
”единое арабо-еврейское государство с равными правами
для евреев и арабов” было отвергнуто всеми.
’’Предложения о разделе Палестины на два самосто-
ятельных независимых государства... ие направлены
против арабов, — заявил А.А.Громыко. — Это решение
ие направлено против одной из основных народностей,
населяющих Палестину. Напротив, по мнению советской
делегации, это решение соответствует коренным наци-
ональным интересам обеих народностей, интересам как
еврейского, так и арабского народа”23.
Подтвердив, что Советский Союз ’’понимает наци-
ональные чаяния народов Арабского Востока” и
"симпатизирует их усилиям освободиться от остатков
ига национальной зависимости”, Громыко заявил, что
’’два народа, которые живут в Палестине, обладают глу-
бокими историческими корнями”. И он повторил, что
вследствие войны, развязанной гитлеровской Германией,
’’евреи страдали больше, чем любо», другой народ”. В
результате, добавил он, "урегулирование палестинского
вопроса на базе раздела страны на два независимых го-
сударства будет иметь большое историческое значение,
потому что это идет в соответствии с законными требо-
ваниями еврейского народа, у которого сотни тысяч
представителей все еще без крова, без очага...”24.
Арабы расценили это предложение как скандальное,
оскорбительное и неприемлемое. Они считали, что их
заставляют платить за ’’историческую несправедли-
вость”, которая была допущена по отношению к евреям
гитлеровской Германией.
Через 48 часов после официального провозглашения
14 мая 1948 года Государства Израиль Советский Союз,
первым из великих держав, признал его. Это было логи-
ческим продолжением позиции, занятой в ООН.
Советским евреям, которые вышли из кошмара
войны, тйрежили геноцид, лагеря смерти, сражались
316
против нацистов, создание Государства Израиль
казалось чем-то вроде дополнительного реванша над
нацизмом, над всеми гонителями и убийцами евреев в
истории. Они восприняли это с чувством гордости и как
евреи, и как советские граждане. Они не задумывались
над тем, какие испытания выпадут на долю палестинцев
и на долю самих евреев. Многие советские евреи хотели
эмигрировать в Израиль.
В сентябре 1948 года первая официальная делегация
Израиля прибыла в Москву во главе с послом Голдой
Меир (тогда еще Мейерсон). Через несколько недель она
присутствовал на церемонии Йом киппур, который
отмечали в большой синагоге. Из воспоминаний писа-
теля Юрия Колесникова: ”На маленькой улице Архи-
пова — там, где расположена синагога, — и по соседству
была такая толпа, что невозможно было пошевелиться.
Собрались евреи из Москвы и из других городов... Нако-
нец Голда Меир вышла из синагоги... и появилась на
улице. Раздался взрыв приветственных криков. В толпе
люди поздравляли друг друга, обнимались и желали друг
другу счастья, как делают после этого праздника..
Толпа кричала ей традиционное приветствие: „В буду-
щем году, в будущем году!", а она, великолепно зная,
что она делает, крикнула в ответ: „В будущем году в
Иерусалиме!**. Услышав эти слова, присутствующие — в
атмосфере, когда никто не сомневался в том, что то, что
делала и говорила Голда Меир, было с согласия самого
Сталина, — также решили, что партия и правительство
не замедлят обратиться с призывом... чтобы евреи
уехали в Израиль, который стал новым другом Совет-
ского Союза, чтобы помогать там строить соци-
ализм...”25,
Со своей стороны Голда Меир — уроженка Укра-
ины — знала советские реалии, хорошо понимала, что
привилегированные отношения, которые она установила
с советскими евреями, создавали опасную двусмыслен-
ность26.
’’Она даже шла на провокации, — продолжает' Колес-
ников. — Она умножала свои контакты с еврей-
ками — женами лиц из окружения Сталина... Однажды
на официальном приеме, обращаясь к Полине Жемчу-
жиной (жене Молотова), которую она знала с детства...
Голда Меир бросила ей: „Что произошло? Говорят, что
ты стесняешься быть еврейкой**. Для Сталина такая
близость отношений между видным советским деятелем
317
и иностранным дипломатом была совершенно неприем-
лемой и угрожала безопасности государства... Молотову
выслали в глубину Казахстана. В ссылку отправили се-
стру жены Михаила Калинина, тоже еврейку (ее де-
вичья фамилия Хазан), которая была замужем за гене-
ралом Халовым, одним из тех, кто отвечал за инженер-
ные войска и снабжение армии. Она также была слиш-
ком связана с Голдой Меир, которую называла
„Голдушка", и они долго болтали по телефону”27.
В обществе, которое создал Иосиф Сталин, существо-
вал только один бог — он сам. Население любой наци-
ональности, религиозной принадлежности должно было
быть предано только ему, его партии, его государству,
его идеалам, его интернационализму и бояться только
его репрессивного аппарата. Если какая-то группа насе-
ления СССР нашла вдохновение и идеалы за пределами
СССР — тем хуже для нее. В конце концов евреев ни-
чему не научила судьба других народов СССР, которые
вели себя недостаточно преданно по отношению к нему
и к режиму.
И на евреев обрушились репрессии.
Разогнали Антифашистский еврейский комитет. Ми-
хоэлса убили в "автокатастрофе”. Десятки видных пред-
ставителей интеллигенции еврейского происхождения
были арестованы. В июле 1952 ..года их тайно судили.
Одним из главных пунктов обвинения — помимо
’’антисоветской пропаганды, национализма, космополи-
тизма, шпионажа” — было и участие в заговоре с целью
отторгнуть Крым от Советского Союза с помощью импе-
риалистических держав. Именно тогда было использо-
вано письмо Соломона Михоэлса, направленное Ста-
лину. Более 20 представителей интеллигенции, связан-
ных с деятельностью Антифашистского еврейского коми-
тета, были приговорены к смерти летом 1952 года и рас-
стреляны.
Видимо, десятки тысяч евреев оказались разбросан-
ными по островам ГУЛАГа. Убирали прежде всего тех,
без кого режим ”мог обойтись”: работников культуры,
политических деятелей, обществоведов. Впрочем, кое-
кто из тех, у кого был наиболее гибкий позвоночник,
уцелел. Не трогали или меньше трогали и ученых-есте-
ственников, особенно тех, кто участвовал в создании для
Сталина и Берии атомной, а потом и водородной бомбы.
Были закрыты еврейские периодические издания,
бблыпая ’’•часть театров на идиш, библиотеки, му-
318
зеи —- словно стояла задача разрушить всю специфичес-
кую культуру, созданную за века истории. Волна ре-
прессий дошла и до Еврейской автономной области*
школы на идиш закрыли двери.
Все это происходило в условиях военной истерии.
Тогда казалось, что мир шел к новой мировой войне.
Продолжалась война в Корее, гибли сотни тысяч людей.
В США поднимался антикоммунистический психоз.
Этель и Джулиус Розенберг, обвиненные в том, что они
передали СССР секреты атомной бомбы, стали жертвами
’’охоты на ведьм” и кончили жизнь на электрическом
стуле.
В социалистическом лагере появились трещины. Со
времени разрыва с Тито и исключения i июне 1948 года
Югославской компартии из рядов Коминформа готови-
лись процессы в ’’народных демократиях” против руко-
водителей. Их обвиняли в сотрудничестве с американ-
скими секретными службами и в "титоизме”. В конце
1951 года были арестованы руководители Коммунисти-
ческой партии Чехословакии. Из 14 обвиняемых 11, в
том числе Генеральный секретарь Коммунистической
партии Чехословакии Рудольф Сланский, были евреи.
Трибунал выдвинул против них обвинение в ’’еврейском
национализме” и сотрудничестве с международным си-
онизмом.
Пароксизмом сталинской эпохи было ’’дело вра-
чей” — ’’убийц в белых халатах”. Группа видных меди-
ков, в своем большинстве — евреев, среди которых были
лечащие врачи советских руководителей, в том числе и
самого Сталина, были обвинены в том, что по заданию
американских спецслужб они ’’медицинскими сред-
ствами” убивали руководителей и готовили новую серию
убийств. Никита Хрущев утверждал, что Сталин сам
следил за допросами, требуя от министра госбезопасно-
сти С.Д.Игнатьева добыть признания как можно бы-
стрее, используя ’’все средства”28.
Сталин умер в марте 1953 года, и дело о ’’заговоре
врачей” умерло с ним. В начале апреля обвиняемые
были освобождены. Отношения с Израилем, разорванные
в феврале 1952 года после взрыва бомбы на территории
советской миссии, были восстановлены в июле 1953 года.
Тель-Авив принес извинения за февральский инцидент и
заявил, что не будет участником какого-либо союза,
преследующего агрессивные цели против СССР.
319
Минувшие годы были жестокими, иногда трагичес-
кими для тех представителей еврейской интеллигенции,
которые оставались преданными своей культуре и еврей-
скому национальному характеру, но также и для
’’простых людей”, в значительной степени ассимилиро-
ванных, которые чувствовали, что их отношения с со-
гражданами-евреями обострены. Всеобщая подозритель-
ность, которую называли ’’революционной бдительно-
стью”, стала правилом при подборе кадров Многие
евреи были арестованы, высланы или просто потеряли
работу. Многие евреи были удалены с видных постов в
политике, экономике, потому что им перестали дове-
рять. Вместе с тем сотни тысяч евреев продолжали рабо-
тать, учиться и жить как и в прошлом, с теми же про-
блемами, что и у других граждан. И даже с уверенно-
стью, в непогрешимости Сталина.
’’Тот факт, что евреи ни в коем случае не были мар-
гинализированы, показывает и их членство в правящей
Коммунистической партии Советского Союза, — считает
Анри Аллег. — В 1979 году на 100 советских граждан
было 7 членов КПСС. Но для евреев это соотношение
было 14 на 100”29.
После смерти Сталина официальный антисемитизм
был практически похоронен. ’’Национальный вопрос в
Советском Союзе решен полностью и оконча-
тельно”, — твердила официальная пропаганда. Еврей-
ского вопроса как будто бы ие было. Власти не волно-
вало то, что еврейская культура й литература на языке
идиш оставались в полупридушенном состоянии и еле
дышали.
Но ядовитые семена, посеянные в последние годы
жизни Сталина, все же давали всходы. Недоверие к
гражданам СССР со словом ’’еврей” в графе
’’национальность” приводило к частичной дискримина-
ции в политической деятельности и в ряде профессий,
связанных с безопасностью государства. Многие еврей-
ские интеллигенты и рабочие разделяли симпатии к
Израилю. Но они не чувствовали готовности вернуться
к ставшим для них чужими культурным, религиозным,
этническим корням, к возрожденному языку иврит.
Эмиграция евреев из СССР с 1945 по 1987 год составила
около 300 тыс. человек, но лишь часть из них осела в
Израиле. В 70—80-е годы для абсолютного большинства
тех, кто заявлял о желании выехать в Израиль, это
320
было способом выехать из СССР, чтобы поселиться в
США или других странах Запада.
Отношение СССР к арабо-израильскому конфликту
усугубляло внутренние проблемы.
В январе 1954 года Советский Союз первый раз
использовал свое право вето в Совете Безопасности,
чтобы поддержать арабов в конфликте с Израилем. Речь
шла о попытке Израиля отвести часть вод реки Иордан.
В марте 1954 года СССР снова использовал вето, на этот
раз против резолюции, которая призывала Египет
открыть Суэцкий канал для прохода израильских судов.
Когда стало ясно, что Израиль не будет базой совет-
ского влияния в регионе, он потерял ценность для совет-
ского руководства. В то же время в арабских странах ан-
тизападные движения в 50-е годы набирали силу, созда-
вались условия для тесного сотрудничества СССР с ря-
дом арабских режимов. У советского руководства сна-
чала не было желания быть вовлеченным в арабо-изра-
ильский конфл кт. Но так ак борьба с Израилем
стояла на одном из первых мест в списке арабских
приоритетов, то стало ясным, что поддержка арабских
позиций открывает новые возможности для
сотрудничества.
С точки зрения израильского руководства, поставки
советского оружия арабским странам угрожали безопас-
ности Израиля, потому что они в конце концов могли
использоваться (и на деле использовались) не против
’’западного империализма”, а именно против Израиля.
Односторонняя советская политика затруднила деятель-
ность левых сил в Израиле и в конечном счете резко
ослабила их. Но в целом в Израиле понимали, что глав-
ное, чего он должен добиваться во взаимоотношениях с
СССР, — обеспечить эмиграцию советских евреев. Если
Израиль собирался расти и развиваться, он нуждался в
сотнях тысяч иммигрантов. Единственным резервуаром
оставался Советский Союз, откуда эмиграция была при-
остановлена в 20-е годы. Но официальная а^тисионист-
ская политика и сотрудничество с арабами исключали
возможность открытия дверей СССР для выезда евреев.
Кроме того, разрешение на эмиграцию значительного
числа евреев означало бы признание провала советской
национальной политики и создавало бы опасный преце-
дент.
Некоторые аналитики на Западе и в России считают,
что советская политика по отношению к Израилю была
.11 387
321
продиктована антисемитизмом. В Советском Союзе су-
ществует большая литература по сионизму. Иногда в
ней присутствуют открытые или почти открытые анти-
семитские нотки. Однако представляется, что объяснять
советскую политику по отношению к Израилю антисе-
митизмом было бы упрощением. Советский Союз посто-
янно поддерживал право Израиля на существование и
обуздывал экстремистов в арабском мире, которые при-
зывали уничтожить Израиль, ’’выбросить евреев в
море”. Критика Израиля сводилась к критике его эк-
спансионизма, его сотрудничества с Западом, его поли-
тики на оккупированных территориях, его противосто-
яния ’’прогрессивным” тенденциям в арабском мире.
Источники отрицательного или враждебного отноше-
ния к Израилю надо искать в убеждении, будто долгос-
рочные интересы Советского Союза лежат исключи-
тельно в огромном арабском мире. Характеризуя Изра-
иль как пешку в американской имперской игре, как
угрозу миру и стабильности на Ближнем Востоке, как
бастион международной реакции Советский Союз ассо-
циировал себя с национальными устремлениями арабов.
В советском руководстве считали, что, несмотря на
свои демократические институты, Израиль был тесно
связан экономически, в особенности в сфере продаж
оружия, с рядом репрессивных военных режимов. Его
собственные вооруженные силы приобрели непропорци-
онально большой вес во внутриполитической жизни. Ле-
том 1982 года вследствие израильского вторжения в Ли-
ван Соединенные Штаты остались в одиночестве на
международных форумах, поддерживая правительство
Менахема Бегина. Массовые убийства палестинцев в
Сабре и Шатиле, лагерях палестинских беженцев в
зоне, оккупированной Израилем, вызвали негативную
международную реакцию и усилили международную
изоляцию Израиля. У Советского Союза был пропаган-
дистский имидж, который надо было соблюдать и соче-
тать с интересами политики —'так, как они понимались
в те годы. Поэтому в Москве постоянно подчеркивали,
что СССР решительно выступает не против Израиля, а
против израильской политики.
Поддержка Советским Союзом права Израиля на су-
ществование, основанная на реалистических оценках
израильской силы и возможных последствиях альтерна-
тивного развития событий, была искренней. В то же
время изоляция Израиля, тотальная зависимость от под-
322
держки США и их тесное сотрудничество (вместе с его
собственными региональными амбициями) давали повод
для критики.
Антисионисгская и антиизраильская пропаганда осно-
вывалась на нескольких постулатах. В соответствии с со-
ветской версией, Израиль был ’’орудием американского
империализма” в заговорах против прогрессивных ре-
жимов в арабском мире. Правда, одновременно писали о
’’господстве сионистского лобби” в США, о том, будто
бы ’’хвост [Израиль] вертит собакой [США]”. Израиль
характеризовался одновременно и как марионетка, и как
малая империалистическая держава. По поводу погра-
ничных инцидентов в средствах массовой информации
публиковались только версии Каира и Дамаска. Не учи-
тывалось только, что советские читатели привыкли
искать подлинный смысл между строк и понимали пуб-
ликации часто в прямо противоположном смысле.
Подавляющее большинство советских евреев, чувство-
вавших неловкость из-за израильского участия в англо-
французской суэцкой авантюре 1956 года, не принимали
официальную версию советской пропаганды о характере
арабо-израильской войны 1967 года. Победа израиль-
ского оружия вызвала и чувство гордости среди совет-
ских евреев, и новую волну официального недоверия в
СССР к собственным гражданам-евреям. Развернутая
антисионисгская пропаганда, по форме укладывавшаяся
в обычные идеологические рамки, была столь интенсив-
ной и столь напоминала кампанию против космополитов
в последние годы жизни Сталина, что многими воспри-
нималась как форма антисемитской пропаганды. И
’’пражская весна”, и события в Польше увязывались в
советской пропаганде с деятельностью сионистов.
Когда потребовалось пропагандистское прикрытие для
размещения частей ПВО в Египте, ухватились за анти-
израильскую, антисионистскую тему, в частности за
протесты некоторых советских евреев против призыва
Голды Меир "вернуться домой”, в Израиль. Кампания
нарастала. Советские евреи — кто искренне, кто по
должности, кто под нажимом — клялись и божились в
верности социалистической Родине и осуждали Израиль.
Чем больше публиковалось таких материалов, тем
меньше им верили, тем больше возрастало желание
эмигрировать, тем больше утверждалось отношение к
евреям как к особой и — в общем-то — подозрительной
части советского общества
1Г
323
Смею утверждать по собственным впечатлениям, хотя
такие утверждения, требуют, конечно, проверки в виде
опросов общественного мнения, что политические пропа-
гандистские кампании — одно, а реальные отношения в
обществе — другое. Да, встречался бытовой антисеми-
тизм, были ограничения на некоторые профессии. Но
больше было человеческих взаимоотношений, нормаль-
ной работы и процветания (конечно, по советским мас-
штабам) советских евреев почти во всех областях
жизни, включая достаточно высокие политические
сферы.
Аномалии в положении евреев остались. С ними на
официальном уровне обращались как с национальным
меньшинством, но они не имели реальной политической
и культурной автономии, как другие меньшинства. С
одной стороны, они якобы были полностью ассимилиро-
ваны и не нуждались ни в синагогах, ни в школах, ни в
театрах, ии в газетах и, естественно, не хотели эмигри-
ровать. С другой стороны, в партийном и государствен-
ном руководстве сохранялись сомнения в полной лояль-
ности евреев к Советскому государству. Это приводило к
определенным ограничениям для евреев и в политичес-
кой, и в военной, и даже в научной жизни. Но даже
элементы этого недоверия вызывали еще большую
отчужденность евреев.
Когда "внезапно” началась волна массовой советской
эмиграции из СССР на третьем, четвертом, особенно
пятом году перестройки, причина была не в том, что со-
ветские евреи хотели ехать туда. Они хотели ехать
отсюда. И ехали. Просто потому, что им, в отличие от
большинства граждан растерзанной, переживающей глу-
бочайший кризис страны, расплачивавшейся за почти
четыре поколения страшного социального эксперимента,
было куда ехать. Евреи вновь показали себя тонким ба-
рометром настроений, надежд, политических ориента-
ций, симпатий общества. В 20—30-е годы они сделали
ставку на вживание и социальную мобильность в стране,
которая заявляла, что будет строить социализм. Сами
при этом несли потери, но верили в будущее. Сейчас
они уловили полную бесперспективность существования
в заблудившемся обществе.
Эти обстоятельства внутреннего характера наложи-
лись на советскую внешнюю политику в особый истори-
ческий момент для судеб международных отношений,
международного порядка и обстановки на Ближнем и
324
Среднем Востоке. В глобальном плане советское руко-
водство стремилось добиться сотрудничества с США. В
этом плане облегчение выезда советских евреев стало
одним из весомых доказательств искренности советских
намерений. Нужно было отойти от односторонней ориен-
тации на арабов в арабо-израильском конфликте, рас-
ширить контакты с Израилем и постепенно нормализо-
вать 'отношения.
Ситуацию изменила не внешняя политика СССР, а
проекция внутренней обстановки на внешнюю политику.
Если советское общество шло к демократизации и со-
блюдению прав человека, оно должно было упростить и
правила выезда своих граждан за границу. Важную
роль, конечно, играла и надежда руководства СССР на
улучшение отношений с влиятельной еврейской общи-
ной на Западе, особенно в США, на завоевание ее дове-
рия.
Интенсивность обменов и контактов между СССР й
Израилем возрастала. 3 января 1991 года представитель-
ства в Москве и Тель-Авиве были подняты до уровня ге-
неральных консульств.
После окончания войны в Персидском заливе 16 ап-
реля 1991 года премьер-министр СССР В.Павлов встре-
чался в Лондоне с премьер-министром Израиля
И.Шамиром, а в мае министр иностранных дел СССР
А.Бессмертных посетил Израиль. В июне—августе в
СССР побывали директор торговых палат Израиля
Ц.Амит, министр сельского хозяйства Р.Эйтан, министр
транспорта М.Кацул.
1 октября 1991 года открылось прямое сообщение чар-
терными рейсами по маршруту Москва — Тель-Авив.
Авиакомпании ”Эл Ал” и ’’Аэрофлот” подписали согла-
шение о прямых рейсах из Москвы и Санкт-Петербурга
в Израиль.
Но хотя двери еврейской эмиграции из СССР с 1989
года были раскрыты настежь и связи развивались по
всем линиям, восстановление дипломатических отноше-
ний с Израилем затянулось до октября 1991 года. А спу-
стя два месяца Советский Союз уже уменьшился до
размеров России.
А.Е.Бовин^. Главный интерес России на Ближнем Востоке — в
том, чтобы не было войны, чтобы мы не оказались перед мучительным
выбором. Это — во-первых. Во-вторых, стоит задача использовать ин-
теллектуальный, технологический потенциал Израиля для того, чтобы
облегчить переход нашей экономики на рыночные рельсы. Третий ин-
325
терес наш такой: в Израиле к концу века будет миллион наших. Нет'
больше такой страны в мире. Это же совершенно специфическая ситу-
ация, парадокс. Мы 30 лет третировали Израиль, обзывая его как
угодно, а внутри Союза проводили политику антисемитизма и евреев
давили и душили, как могли. Мы 30 лет называли изменниками тех
евреев, которые уезжали, но парадокс в том, что нас там любят. На-
следие русской культуры оказалось сильнее, чем вот эти ужасные 30
лет. В этом смысле я бы сказал, что выступаю за стратегический союз
с Израилем, ие подразумевая военную сторону. В Израиле совершенно
уникальные возможности для позитивной работы. Причем это работа
не только с теми евреями, которые там, это работа со всей диаспорой
мира. Хорошие отношения с Израилем — это хорошие отношения со
всей мировой диаспорой. Это означает выход на крупные финансовые
рынки. Таким образом, наши государственные интересы: мир на
У Ближнем Востоке, технологический израильский потенциал и связь с
мировой еврейской общиной.
Автор. Как вы в этой си-’^ации относитесь к прежним принципам
нашей политики на Ближнем Востоке?
А.Е.Бовин. Обо мне часто писали в арабской прессе, что я произ-
раильски настроен. Я много раз выступал по этому поводу в Израиле,
я говорил: ”Я не произраильски, а пророссийски настроенный”. Там,
где наши интересы совпадают с интересами Израиля, там я занимаю
произраильскую позицию. А там, где наши интересы совпадают с ин-
тересами арабов, там я занимаю проарабскую позицию. Потому что я
выражаю интересы России. Парадокс, но я из Тель-Авива писал в
Москву, что сейчас нужно усилить внимание к арабам.
Автор. Вы не замечаете, что у нас внутри страны продолжается
борьба по вопросу, на каком уровне мы должны установить отношения
с Израилем? И одновременно — воздействует ли Израиль на наш
истэблишмент?
А.ЕБовин. Я не чувствую, что сейчас в Москве могут думать об
Израиле. Москва н тглощена своими делами, внутренней и внешней
политикой в европ чеком направлении, скорее в американском. Изра-
иль предложил массу возможностей для сотрудничества. У нас нет-
структур для этого с-зтрудничества. У нас нет для них серьезных парт-
неров внутри страиы. К сожалению, воздействия Израиля на нас нет.
Я пытаюсь это организовывать. Я пишу в Москву, я говорю, что до тех
пор, пока у нас будет сохраняться антисемитизм, нельзя думать о хо-
роших устойчивых отношениях с Израилем. Нужно кончать с антисе-
митизмом, восстанавливать еврейскую культуру, театры, газеты.
Автор. Сейчас этому кто-нибудь мешает?
А.Е.Бовин. Мешать не мешают, но и чтобы помогать — вопрос тоже
большой.
Автор. А как вы видите нашу роль во взаимоотношениях Израиля
и палестинцев?
А.Е.Бовин, Мирное урегулирование — это центральная задача.
Наше дело (как и американцев) — создать политические условия для
прямого разговора Израиля с арабскими соседями, с палестинцами.
Они должны договориться между собой, они должны найти компро-
мисс, повторяю, с нашим участием в плане создания благоприятной
атмосферы для этого. Если будет нарушена безопасность Израиля, то
рухнет все мирное урегулирование. Если будут нарушены права пале-
326
стиицев, тоже рухнет. Вот здесь саман главная трудность: трагедия в
том, что обе стороны — и израильская, и палестинская — правы. По-
этому так безумно трудно решать эту проблему. При жизни моего по-
коления мирного урегулирования не будет. Должна измениться психо-
логия и израильтян, и арабов.
В советской внешней политике палестинская проблема
не занимала видного места до 1967 года. Палестинцы,
оставшиеся в Израиле после 1948 года, стали израиль-
скими гражданами, хотя и без полных гражданских и
политических прав, жители Западного бе-
рега — подданными иорданского короля, а жители Газы
сохраняли свой неопределенный статус под египетской
защитой. Их проблемы до 1967 года лежали практически
вне сферы политических интересов Советского Союза.
Сразу после войны 1967 года СССР продолжал рассмат-
ривать арабо-израильский конфликт как конфликт
между государствами.
Однако оккупация Израилем оставшихся палестин-
ских территорий ускорила процесс национальной
идентификации палестинцев. Общая судьба и страдания
Сделали их единым народом с определенным характером,
общими политическими устремлениями. Деятельность
Организации освобождения Палестины, основанной в
1964 году, сначала была окрашена экстремизмом.
Говорит А.С. Дзасохов^1. Арабский народ Палестины и Органи-
зации освобождения Палестины пережили мучительный процесс
отхода от экстремистских программ и лозунгов. С 1967 года в ООП
начали вызревать взгляды и концепции, которые в большей мере рас-
полагали международное сообщество "И Советский Союз к сотрудниче-
ству с ней. Палестинский вопрос в какой-то форме перерастал в про-
блему национально-освободительного движения, хотя ООП принципи-
ально отличается от тех организаций, которые возникли в процессе де-
колонизации. Правда, многие сомневались, можно ли палестинское
движение сопротивления характеризовать как национально-освободи-
тельное.
Отношения Советского Союза с ООП — достаточно
редкий пример гибкого и реалистического реагирования
на изменение ситуации в регионе в рамках установок,
которые, впрочем, сами по себе становились в брежнев-
ские годы все менее гибкими и реалистическими. С по-
мощью ООП советская дипломатия стремилась ие допу-
стить осуществления целей американской и израильской
политики в духе конфронтационного подхода, который
тогда определял поведение главных и второстепенных
актеров на ближневосточной арене.
327
Когда Гамаль. Абдель Насер понял ценность ООП как
орудия давления на Израиль и на другие арабские
страны, ои постарался убедить в этом и советское руко-
водство. Ясир Арафат был включен в египетскую деле-
гацию во главе с Насером, которая прибыла в Москву
летом 1968 года.
По словам А.С.Дзасохова, когда в 1968 году вместе с
Г.А.Насером Ясир Арафат впервые приехал в Москву,
ему были организованы встречи с. первым заместителем
Председателя Совета Министров, «щеном Политбюро
К.Т.Мазуровым, а также секретарем ЦК КПСС
Б.Н.Пономаревым. Тогда же и было решение Политбюро
поручить контакты с ООП советскому Комитету соли-
дарности стран Азии и Африки32.
Автор33. Можно ли определить амплитуду колебаний наших раз-
ногласий с палестинцами?
А.С.Дзасохов. Если палестинцы проявляли экстремизм, прибегали к
терроризму, это очень серьезно снижало температуру советско-
палестинских отношений. Почти каждый раз палестинское руководство
вынуждено было давать объяснения своим акциям. Второе обстоятель-
ство — насколько палестинская позиция соотносилась с позицией тех
арабских государств, которые в целом конструктивно подходили к
ближневосточному урегулированию.
Автор. Затрудняли ли наши отношения с палестинцами диалог с
Израилем?
А.С.Дзасохов. Безусловно, затрудняли, но наши контакты с па-
лестинцами нельзя оценивать как ошибку, потому что, даже если бы
их не было, я не думаю, что израильская позиция претерпела бы ка-
кие-либо серьезные изменения.
ООП стала получать оружие и снаряжение из СССР.
По западным данным, бойцы и офицеры ее вооружен-
ных формирований стали проходить подготовку в СССР.
Называется и год — 1972-й34. Но, по свидетельствам
представителей и Министерства обороны, и КГБ, пале-
стинцы не нуждались в военной подготовке на террито-
рии СССР. Лидеры ООП предпочитали, чтобы их воен-
ные готовились в Сирии, а раньше и в Египте, где их
формирования входили в арабские армии. После 1982
года часть палестинских армейских формирований нахо-
дилась несколько лет в Южном Йемене.
Отношения с ООП стали более тесными после арабо-
израильской войны 1973 года, когда потеря Египта за-
ставила СССР искать опору в ’’антиимпери-
алистической” коалиции более слабых партнеров,
s.'
328
включая Сирию, Ирак, Южный Йемен, ООП,
временами — Ливию и Алжир.
Осенью 1974 года Советский Союз официально высту-
пил в поддержку идеи создания палестинского государ-
ства, как бы ’’вернувшись” к ней после 1947 года, после
известной резолюции ООН о разделе Палестины на два
государства — еврейское и арабское. Это вызывалось
тем, что палестинская проблема уже стала превращаться
в ключевую в арабо-израильском конфликте. Большин-
ство арабских стран стало выступать за создание пале-
стинского государства на Западном берегу и в Газе.
Лишь немногие заявляли о задаче ’’уничтожить сионист-
ское образование” (Израиль). Поддержка создания гипо-
тетического палестинского государства затрудняла уста-
новление ’’мира по-израильски” или ’’мира по-амери-
кански” на Ближнем Бостоке. По мере ухудшения
отношений с Египтом, усиления роли США в регионе
советская поддержка ООП возрастала. На Рабатской
конференции арабских стран в верхах 1982 года было
достигнуто согласие о поддержке создания палестинского
государства на Западном берегу и в Газе. На это в
принципе согласился и Палестинский Национальный со-
вет (парламент в изгнании), хотя некоторые фракции в
ООП выступили против этого решения. Но для Совет-
ского Союза такая позиция открывала дополнительную
арену маневра и связей с арабскими государствами.
Представительство ООП в Москве (формально при
Комитете солидарности стран Азии и Африки) появилось
в 197б году в том же статусе, что и представительства
национально-освободительных движений, например Аф-
риканского национального конгресса Южной Африки
или С В АП О из Намибии. Вскоре после Кэмп-Дэвида, в
ноябре 1978 года, последовало признание, в том числе со
стороны СССР, ООП в качестве ’’единственного закон-
ного представителя палестинского народа”. В октябре
1981 года представительство ООП получило дипломати-
ческий статус, а после провозглашения Государства Па-
лестина в 1988 году это представительство стало посоль-
ством.
Отношения между СССР и ООП не были безоблач-
ными. Постоянные разногласия вызывались чрезмер-
ными ожиданиями палестинцев, надеждами на полную
поддержку их акций и заявлений и — напро-
тив — расчетами СССР на большую близость
руководства ООП к советским позициям как в деле
329
ближневосточного урегулирования, так и в других меж-
дународных вопросах. Осторожная поддержка Советского
Союза руководством ООП в афганском вопросе была
бальзамом на сердце брежневского окружения, хотя сам
Ясир Арафат, учитывая настроения и в Саудовской Ара-
винг его тогдашнем главном доноре, и в мусульманском
мире в целом, постепенно склонялся к более взвешенной
оценке событий в Афганистане.
Были различия в позициях ООП и СССР по поводу
процесса будущего урегулирования. Б одних случаях
СССР подчеркивал необходимость участия ООП с са-
мого начала в мирной конференции, а в других — искал
какие-то компромиссные формулировки, которые позво-
ляли бы подключить ООП к переговорам на определен-
ном этапе.
Одна из сложностей во взаимоотношениях СССР и
ООП была вызвана характером этой организации, кото-
рая нередко разрывалась фракционной борьбой, доходя-
щей до вооруженных столкновений и кровопролития и
отражавшей разногласия внутри арабского мира. Не-
смотря на определенную идеологическую близость с На-
родным фронтом освобождения Палестины Жоржа Ха-
баша и с Демократическим фронтом освобождения Па-
лестины Намфа Хаватмы, Советский Союз настороженно
относился к ним, опасаясь их экстремизма. Но их под-
держка советского вмешательства в Афганистане настра-
ивала советских руководителей в их пользу.
Говорит А.С. Дзасохов^. Одна из проблем взаимоотношений с
палестинцами состЬяла в том, что предпочтение нередко отдавалось
тем отрядам палестинского движения, которые были носителями ради-
кальных, левых взглядов, в то время как наиболее полно национальные
чаяния выражала организация Фатх Ясира Арафата, на которую мы в
основном ориентировались. Пожалуй, можно сказать, что
многообразие связей с различными политическими организациями (от
7 до 13) мешало нам.
Некоторое, ворчание по поводу ’’пробуржуазных сим-
патий” Фатха, его ’’слишком тесных связей с консерва-
тивными мусульманскими режимами”, его ориентировки
на Саудовскую Аравию раздавалось в Москве лишь для,
проформы.
Остальные организации палестинцев — Сайка, Фронт
народной борьбы, Палестинский освободительный фронт,
Арабский освободительный фронт — также принимались
во внимание Советским Союзом, но в Москве знали, что
ззо
они прямо контролируются другими арабскими государ-
ствами.
Образование в 1981 году независимой Палестинской
компартии не подразумевало стремления советского ру-
ководства найти какую-то альтернативу Фатху внутри
ООП. Просто в тот момент это означало, что в ООП по-
являлся надежный союзник, не подверженный ни коле-
баниям арабского мира, ни ’’мелкобуржуазным” укло-
нам. Перестройка, деидеологизация, распад социалисти-
ческого содружества, а затем и самого СССР, сопровож-
давшиеся массовой эмиграцией евреев в Израиль, поста-
вили палестинских коммунистов в исключительно слож-
ное положение, впрочем, как и других левых союзников
или попутчиков Советского Союза.
Большую горечь в отношениях между Советским Со-
юзом и палестинцами вызывали события в Ливане. Па-
лестинцы упрекали СССР в том, что он не оказал да-
вления на Сирию, когда она временно стала на сторону
правохристианских сил и позволила им вести боевые
операции против палестинцев. Советский Союз не вме-
шался активно и летом 1982 года, когда они вели войну
против израильского вторжения.
Отношения СССР с ООП облегчала постепенная эво-
люция позиции ее руководства по ближневосточному
урегулированию. И Фатх, и Палестинский Националь-
ный совет в резолюции 1974 года призвали установить
’’палестинскую власть” на любой освобожденной терри-
тории. Это подразумевало согласие создать палестинское
государство в границах 1967 года, то есть на Западном
берегу и в Газе, включая, конечно, и Восточный Иеру-
салим.
Вряд ли Михаил Горбачев лично интересовался поло-
жением дел в палестинском движении сопротивления.
Но в рамках общего изменения советской политики на
Ближнем Востоке менялось и отношение к палестинцам.
На волне палестинского мирного восста-
ния — интифады — на встрече в Алжире в 1988 году
Национальный совет объявил, с одной стороны, об
образовании палестинского государства, а с другой —о
признании соответствующих резолюций ООН по Пале-
стине начиная с 1947 года. Позиции СССР и ООП стали
близки. Конечно, болевой точкой будущего урегулиро-
вания оставался Восточный Иерусалим и в целом Иеру-
салим, но определение его судьбы явно откладывалось
советской дипломатией на будущее. В качестве отдель-
331
ного пункта советских предложений судьба Восточного
Иерусалима не фигурировала в советских проектах по-
сле 1981 года, когда Брежнев выдвинул свой план ближ-
невосточного урегулирования. В апреле 1988 года Ясира
Арафата пригласили во главе официальной делегации в
Москву, где он встретился с Михаилом Горбачевым. Со-
ветское руководство подталкивало палестинцев к уме-
ренности. Один из аргументов состоял в том, что во всем
мире идут процессы урегулирования, примирения и этик
курсом нужно следовать и на Ближнем Востоке. Дру-
гой — в признании того, что палестинская проблема на-
ходится в центре арабо-израильского конфликта, а
отнюдь не является составляющей соперничества между
СССР и США.
При определении состава будущей мирной конферен-
ции советское руководство уже не настаивало жестко на
участии ООП на первом этапе, выдвигая различные
формы, приемлемые для других участников. Призыв к
самоопределению палестинцев совсем не обязательно
означал немедленное создание государства, и название
’’Государство Палестина” было опущено как из коммю-
нике переговоров Горбачева с Арафатом, так и из заяв-
ления Шеварднадзе в Каире. Начало осторожных пере-
говоров в Тунисе между представителями американской
администрации и палестинцами приветствовалось в Мос-
кве, по поводу их прекращения было высказано сожале-
ние.
Хотя Советский Союз выступал за урегулирование
ближневосточного конфликта путем переговоров, его не
особенно смущали призывы отдельных фракций внутри
ООП к вооруженной борьбе. От этих призывов СССР
постоянно отмежевывался. Со времен создания больше-
вистской партии терроризм как метод борьбы считался
контрпродуктивным. Контакты КГБ с экстремистскими
группами во всем мире, о которых много писали запад-
ные авторы, видимо, существовали, но вряд ли можно
иайти свидетельства о ставке СССР на терроризм.
Известно, что между КГБ и палестинскими спецслуж-
бами сложились в середине — конце 70-х годов довери-
тельные отношения и, видимо, осуществлялся обмен
информацией.
База сотрудничества СССР и ООП до конца 80-х го-
дов была достаточно широкой. ООП получала от Совет-
ского Союза политическую и пропагандистскую поддер-
жку и определенную военную помощь. Но официальных
332
советских данных по этому вопросу нет. Автору также
неизвестно, оплачивала ли ООП поставки советского
оружия, или оии шли как ’’бескорыстная помощь”. Со-
ветский Союз -не был ни единственным, ни
незаменимым поставщиком оружия для ООП. Имея
значительные денежные средства, эта организация
покупала оружие у других стран, в том числе на Западе
(по неофициальным каналам). Палестинцам также
направлялась небольшая медицинская помощь,
предоставлялись стипендии в советских вузах.
Постоянные контакты с руководством ООП
поддерживали посольства СССР в Ливане, а затем в
Тунисе, куда была переведена штаб-квартира ООП.
ООП не стала зависимой от СССР организацией и со-
хранила самостоятельную политическую линию, хотя и
учитывала позиции СССР и установки его внешней по-
литики. В Москве и не ставили задачу превратить ее в
зависимого ’’клиента”. Отношения заметно осложнились
в связи с перестройкой, со стремлением руководства
СССР найти ’’модус вивенди” с Западом, покончить с
’’холодной войной”, с еврейской эмиграцией. Антиза-
падные настроения ООП перестали быть ’’доходной ча-
стью” советской политики.
Просаддамовская позиция, занятая руководством ООП
во время кувейтского кризиса, ослабила вес ООП и в
арабском мире, и на Западе, и, соответственно, в СССР.
Пусть это была вынужденная позиция — иначе лидеры
ООП были бы сметены массами, настроенными проирак-
ски. Но результат очевиден: и палестинцы, и политика
ООП перестали быть в фокусе повышенного внимания
советской, а. затем российской дипломатии, хотя и ие
выпали из ее поля зрения.
Значение отношений с Израилем и с палестинцами иа
весах политики Москвы стало несоизмеримым.
Главах
БУРИ В ЧУЖИХ ПУСТЫНЯХ
Что стоит услуга, когда она уже оказана.
Древнеримская пословица
’’Над Кувейтом развеваются красные и зеленые
флаги. Сотни тысяч палестинских иммигрантов полу-
чили гражданство только что провозглашенной Кувейт-
ской Народной Демократической Республики и вышли
на демонстрацию, приветствуя создание иракско-кувейт-
ской конфедерации. В Москве толпа, протестуя против
американской империалистической интервенции в зоне
Персидского залива, в непосредственной близости от
южных границ СССР, блокировала на много часов аме-
риканское посольство. Советское правительство заявило,
что не допустит блокады дружественного революционно-
демократического Ирака, и направило эскадру в район
Персидского залива. В Закавказском военном округе на-
чались военные маневры. Вашингтон прибег к обычным
пропагандистским ухищрениям, обвинив Москву в по-
пытке „распространить господство коммунизма на зону
Залива с помощью своего клиента — Ирака" и
„удушить Запад, перекрыв поставки нефти из Залива".
Паника охватила биржи Токио, Лондона, Нью-Йорка”.
Примерно такое сообщение могло бы появиться в
’’Правде”, если бы Ирак захватил Кувейт не в 1990-м, а
в 1975, 1980-м или 1985 году.
Ситуация к 1990 году изменилась коренным образом.
И СССР, и США, и местные персонажи трагедии, про-
исшедшей в зоне Залива, играли уже во многом новые
роли. Но никто не был полностью свободен в своих дей-
ствиях. На поведение каждого наложили отпечаток и
понимание своих интересов в этом первом после оконча-
ния ’’холеной войны” крупном международном кри-
334
зисе, и недавние события, и более глубокие историчес-
кие воспоминания.
СССР отнюдь не был новичком в зоне Залива к мо-
менту начала кувейтского кризиса. Но его новая роль в
мире, новый характер взаимоотношений с США не по-
зволили ему занять позицию ’’над схваткой”, как это
удалось в ирано-иракском конфликте.
Ирано-иракская война вспыхнула в сентябре 1980
года и продолжалась почти восемь лет. Возможно, ка-
кое-то отвлечение внимания Ирана от афганских собы-
тий было на руку СССР, но в целом конфликт нега-
тивно отозвался на его интересах. С Ираком СССР свя-
зывали Договор о дружбе, тесное военное и экономичес-
кое сотрудничество, с Ираном — взаимозависимость
двух соседей. Два ’’антиимпериалистических” режима,
вместо того чтобы бороться с ’’происками империализма
и сионизма”, вцепились друг друг)’ в горло, жертвуя
сотнями тысяч человеческих жизней и разрушая свои
страны экономически. Конфликт усилил разброд в
арабском мире. СССР в первые два года ограничил по-
ставки оружия Ираку, но, когда война была перенесена
на иракскую территорию, возобновил их.
В Вашингтоне отнюдь не возражал!’, чтобы Ирак, к
которому там тоже не испытывали ни малейших симпа-
тий, ’’преподал урок” Ирану. Это не помешало постав-
кам американского оружия Ирану в рамках договорен-
ностей, получивших скандальную известность под на-
званием ’’Ирангейт”. Когда конфликт грозил переки-
нуться на страны Аравийского полуострова, США уве-
личили в Заливе и примыкающих к нему водах свои во-
енно-морские силы, что вызвало обычную нервную ре-
акцию в Москве. В Заявлении ТАСС от 8 марта 1984
года Советский Союз осудил ’’беззаконие, творимое Со-
единенными Штатами”, заявив о ’’непризнании произ-
вольно установленных ими ограничений на свободу пла-
вания в открытом море, полетов самолетов в воздушном
пространстве над ним”1.
Но дальше риторики дело не пошло, и обе страны,
даже не доверяя друг другу, шли в конфликте
параллельными курсами, стремясь в конечном счете
прекратить его.
Советский Союз с самого начала ирано-иракской
войны призвал к немедленному прекращению боевых
действий и урегулированию спорных проблем мирным
способом, за столом переговоров, оценив этот конфликт
335
как ’’трагический в своей бессмысленности”, противоре-
чащий коренным национальным интересам обеих стран2.
Эту линию Советский Союз проводил на протяжении
всего кризиса. Такой курс вызывал трения то с Багда-
дом, то с Тегераном. Советский Союз поддержал все по-
среднические инициативы, направленные на урегулиро-
вание конфликта, которые предпринимались по линии
ООН, Организации Исламская конференция, Движения
неприсоединения, Совета сотрудничества арабских госу-
дарств Персидского залива и т.д. Неоднократно СССР
сам напрямую обращался к воюющим странам с призы-
вом прекратить боевые действия, отвести войска к меж-
дународно признанным границам в соответствии с Ал-
жирскими соглашениями 1975 года и приступить к пере-
говорам для окончательного урегулирования всех име-
ющихся спорных проблем. СССР поддержал и другие
предложения, направленные на постепенное прекраще-
ние огня, ограничение района боевых действий, прекра-
щение взаимных бомбардировок гражданских объектов и
нападений на торговые суда в Персидском заливе. Эти
идеи были высказаны в ходе бесед в Москве президенту
Ирака С.Хусейну (декабрь 1985 г.), министру иностран-
ных дел Ирака Т.Азизу (февраль 1987 г.). Эту же пози-
цию советское руководство подтвердило в ходе визитов в
Москву I апреле 1985 года заместителя министра ино-
странных дел Ирана Х.Каземпур-Ардебили, в августе
1986 года заместителя министра иностранных дел Ла-
риджани, в феврале 1987 года министра иностранных
дел А.А.Велаяти. И СССР, и США сыграли значитель-
ную роль в разработке и принятии резолюций Совета
Безопасности ООН по ирано-иракской войне, в том
числе и последней, № 598, на основе которой война, на-
конец, в 1988 году была прекращена. Смена руководства
в Москве в принципе не отразилась на подходе к ирано-
иракской войне, но общий курс Михаила Горбачева на
взаимопонимание с США и разрядку усилил советскую
заинтересованность в урегулировании.
Благодаря взвешенным и осторожным действиям
отношения СССР с Ираном улучшились, несмотря на
помощь Ирана афганской оппозиции. После визита ми-
нистра иностранных дел Ирана А.А.Велаяти в Москву
появились сообщения, что советско-иранский газопровод
вновь открыт, а советские технические специалисты
вернулись на металлургический завод в Исфахане и на
ряд других объектов. В Москве вновь открылась совет-
336
ско-иранская торговая палата3. Визит в Тегеран в авгу-
сте 1987 года первого заместителя Министра иностран-
ных дел Юлия Воронцова завершился соглашениями о
’’широкомасштабных проектах взаимовыгодного сотруд-
ничества”4. \
Этапом в деле нормализации сойетско-иранских
отношений стал визит в СССР председателя Исламского
совета, исполняющего обязанности верховного главноко-
мандующего вооруженными силами Ирана А.А.Хашеми-
Рафсанджани в 1989 году. В нем советское руководство
верно угадало будущего лидера Ирана и встречало его с
максимальной помпой. В Кремле Горбачев и Хашеми-
Рафсанджани подписали Декларацию о принципах
отношений и дружественного сотрудничества между
СССР и Исламской Республикой Иран. СССР и Иран
заявили в декларации, что они ’’будут сотрудничать в
целях избавления мира от войн, военной угрозы путем
запрещения применения и посредством уничтожения са-
мых губительных средств ведения войны, то есть ядер-
ного, химического и других видов оружия массового
истребления”5. Ее, пожалуй, можно считать торжеством
той реальной политики, прагматизма, который брал верх
в обеих странах. Степень сближения позиций показы-
вает тот факт, что СССР согласился ’’сотрудничать с
иранской стороной в деле укрепления ее обороноспособ-
ности”, хотя детали военного соглашения не были рас-
крыты. Стороны наметили долгосрочную программу эко-
номического сотрудничества на период до 2000 года.
Стоит отметить взгляд сторон на положение в зоне
Персидского залива и Индийского океана: Персидский
залив и Индийский океан должны превратиться в зону
мира и спокойствия, свободную от всех видов оружия
массового уничтожения, включая ядерное и химическое,
и первым шагом в этом направлении должен быть пол-
ный вывод всех военных флотов иностранных
государств. Безопасность и спокойствие в этом регионе
будут обеспечивать прибрежные государства.
В свете кувейтского кризиса и войны в Персидском
заливе 1990—1991 годов эти идеи могут выглядеть наив-
ными. На деле они отражают самую суть долгосрочных
интересов двух стран независимо от политической конъ-
юнктуры.
Параллельные, непересекающиеся курсы СССР й
США в ходе ирано-иракской войны все же не означали,
что глубокое взаимное недоверие к намерениям друг
337
друга в регионе ослабло. У СССР действительно были
законные интересы в зоне Залива, заключавшиеся в
том, чтобы оттудй не исходила какая- либо угроза его
безопасности. СССР действительно был заинтересован в
том, чтобы дела региона решали находящиеся здесь
страны, хотя, хак показала и ирано-иракская война, и
затем агрессия Ирака против Кувейта, эти пожелания
отдавали прекраснодушием. СССР был заинтересован в
какой-то договоренности с США по поводу сокращения
военной активности в бассейне Индийского океана и
даже его демилитаризации для ослабления глобального
соперничества. Но эти в общем-то справедливые и
разумные предложения СССР воспринимались как
требования, чтобы тот, у кого здесь были
преобладающие позиции, а именно США, должен был
их сокращать, а слабейший — СССР — для балан-
са — соответственно наращивать. Поэтому их встречали
с таким же предубеждением, как и советские
инициативы по Средиземноморью.
"Советский Союз... связывает с обсуждением этих во-
просов „демилитаризацию" Индийского океана, — писал
американский политолог Ш.Чубин. — Географическая
асимметрия, которая дает преимущество в военном
плане Советскому Союзу, должна быть компенсирована
Западом. Любая же схема, узаконивающая „равенство"
интересов Советского Союза и США в регионе, была бы
формулой советского превосходства”6.
В политике США преобладало стремление сохранить
статус-кво в регионе. Правда, история любого региона
всегда есть цепь нарушений прежнего порядка и возник-
новения нового. Антишахская, антиамериканская ислам-
ская революция в Иране напомнила об этом в драмати-
ческой форме. Но хотя были ясны местные, внутренние
причины революции, все равно США повсюду в регионе
видели "руку Москвы’. "Советское военное вмешатель-
ство в Афганистане было воспринято как безусловное
свидетельство "советской экспансии по направлению к
Персидскому заливу”.
Советские инициативы по безопасности в зоне Пер-
сидского залива и в бассейне Индийского океана хотя и
несли заряд пропаганды, содержали рациональное зерно.
Еще в 1977 году Советский Союз предложил США про-
вести двусторонние переговоры по ограничению военной
деятельности в бассейне Индийского океана. Однако по-
сле четвертого раунда переговоров американцы их пре-
33S
рвали. Они ушли в тот момент, ког^а соглашение между
СССР и США стало приобретать конкретные очертания,
когда было достигнуто согласие по ряду вопросов, вклю-
чая поэтапный подход к военной разрядке в Индоокеан-
ском регионе. Была достигнута договоренность не созда-
вать там новых военных баз. СССР неоднократно выдви-
гал идею возобновить двусторонние переговоры по
Индийскому океану, но реакция Вашингтона была нега-
тивной.
Во время своего официального визита в Индию в де-
кабре 1980 года Леонид Брежнев сформулировал пере-
чень взаимных обязательств, которые могли бы принять
США, другие западные державы, Китай, все государ-
ства, которые проявят к этому интерес:
”—Не создавать иностранных военных баз в районе
Персидского залива и на прилегающих островах; не раз-
мещать там ядерного или какого-либо другого оружия
массового уничтожения;
— не применять и не угрожать применением силы
против стран района Персидского залива, не вмеши-
ваться в их внутренние дела;
— уважать статус неприсоединения, избранный госу-
дарствами района Персидского залива; не вовлекать их в
военные группировки с участием ядерных держав;
— уважать суверенное право государств этого района
на их природные ресурсы;
— не создавать каких-либо препятствий или угроз
нормальному торговому обмену и использованию мор-
ских коммуникаций, связывающих государства этого
района с другими странами мира”7.
Особо отмечалось, что полноправными участниками
подобной договоренности должны быть и сами государ-
ства Персидского залива, так как это ’’отвечает их кров-
ным интересам”8.
Однако конструктивные идеи, содержавшиеся в этом
предложении, были неприемлемы для США. Уже 11 де-
кабря 1980 года представитель госдепартамента по суще-
ству отверг советские предложения, аргументируя эту
позицию тем, что ’’сложившаяся в Индийском океане
обстановка не способствует продолжению советско-аме-
риканских переговоров по Индийскому океану... Про-
должающееся присутствие в Афганистане советских
войск, — добавил он, — еще более отдаляет возмож-
ность возобновления этих переговоров”9. В заявлении
госдепартамента говорилось, что США готовы обсудить в
339
Специальном комитете ООН по Индийскому океану
предложения, направленные на укрепление безопасности
не только в зоне' Персидского залива, но и в районе
Индийского океана, включая прибрежные территории.
Однако рассмотрение таких предложений прямо увязы-
валось американской администрацией с ’’афганским во-
просом” 12 декабря 1980 года госсекретарь Э.Маски в
заявлении для печати в резкой форме отверг советские
предложения, также увязав американскую позицию с
’’проблемой Афганистана”10. Отрицательной была реак-
ция на советскую инициативу и со стороны КНР11.
В 1982 году СССР предложил договориться о взаим-
ном ограничении действий военно-морских флотов США
и СССР, а также о том, чтобы подводные лодки-ракето-
носцы обеих стран были выведены из тогдашних обшир-
ных районов боевого патрулирования, а их плавание
было ограничено взаимосогласованными рубежами.
Ответа не было.
СССР в то время не имел кредита доверия ни в США,
ни в Западной Европе, ни в Китае, ни. в странах реги-
она. Последующие советские инициативы, в том числе и
предпринятые Горбачевым, повисли в воздухе.
Но как на Западе отметалась, за редчайшими исклю-
чениями, вполне естественная озабоченность СССР
безопасностью с южного направления, точно так же
произвольно и в конфронтационном духе толковалось
отношение СССР к нефтяным проблемам региона.
В подготовленном в 1981 году докладе исследователь-
ской группы конгресса США приводился перечень при-
чин, могущих ’’спровоцировать” американское вмеша-
тельство в зоне Залива, и среди них — вторжение или
оккупация нефтедобывающих государств независимой
местной страной, советским клиентом, самим Советским
Союзом или комбинацией этих сил”. Сюда же были
отнесены и такие меры стран — производителей нефти,
как попытки использовать ее в качестве политического
оружия, резкое повышение цен на нефть, порождающее
инфляционные процессы на Западе, наконец, сокраще-
ние добычи нефти12.
Противодействие гипотетической советской угрозе
нефти Персидского залива стало стержнем американской
политики в регионе. Об этом писал летом 1980 года
Р.Рейган еще в бытность свою кандидатом на пост пре-
зидента США: ’’Если отвлечься от всей риторики, то
главная эабота Америки на Ближнем Востоке должна со-
340
стоять в том, чтобы не допустить, чтобы этот район под-
пал под господство Советского Союза. Если бы Москва
или даже ее радикальные союзники в данном регионе
сумели установить там свое господство или поставить
под контроль нефтяные ресурсы Запада (либо в районе
самих нефтяных месторождений, либо в различных
ключевых пунктах вдоль путей перевозки нефти), то
экономика крупных промышленно развитых государств
оказалась бы под угрозой, а способности НАТО и Япо-
нии противостоять советскому давлению был бы нанесен
опасный ущерб. По сути дела, если какое-нибудь амери-
канское правительство допустило бы такое положение,
при котором поставки нефти его союзникам оказались
бы под вопросом, то это почти наверняка повлекло бы за
собой нейтрализацию Западной Европы и Японии,
окружение Китая, а в конечном счете и изоляцию са-
мого американского правительства”13.
В конце 70~х — начале 80-х годов и аналитики ЦРУ,
и крупные американские политологи стали высказывать
предположение, что в СССР возникнет нехватка нефти,
поэтому, не имея средств для ее импорта, СССР попы-
тается распространить свое господство на зону Персид-
ского залива14. Так был сделан поворот на 180° от оце-
нок ситуации в начале 60-х годов, когда речь шла об
угрозе потока советской дешевой нефти на Запад.
Подход СССР и Запада к нефтяным проблемам был
асимметричным. После второй мировой войны нормаль-
ная жизнедеятельность всей экономики Запада — в
одних странах больше, в других меньше — зависела от
регулярных поставок нефти из бассейна Персидского за-
лива и из Северной Африки. Советский Союз иа протя-
жении всего XX века оставался чистым экспортером
нефти. Рост советского экспорта нефти в конце
50-х — 60-е годы был таков, что' на Западе стали
говорить об ’’опасности советского демпинга”. Это было
одним из аргументов для снижения нефтяными
компаниями цен на нефть в начале 60-х годов, чтобы
уменьшить отчисления нефтепроизводящим странам.
Шок от этого решения вызвал образование Организации
стран — экспортеров нефти (ОПЕК), ставшей на время
эффективным картелем, определявшим цены на жидкое
горючее, что привело к перераспределению доходов в
пользу ее членов за счет нефтедобывающих компаний.^
Вопрос о западных нефтяных концессиях был частью
достаточно успешной ’’антиимпериалистической” рито-
341
рики СССР и в высшей степени болезненно восприни-
мался на Западе. В конце концов одной из целей свер-
жения умеренного буржуазно-реформистского прави-
тельства Мосаддыка в Иране было сохранение западного
контроля над иранской нефтью. Эгоистическая и не-
дальновидная политика и нефтяных компаний, и запад-
ных правительств питала антизападные движения в этом
регионе.
В советской пропаганде и литературе по Ближнему и
Среднему Востоку сложилась устойчивая оценка нефтя-
ных концессий как основы всего западного политичес-
кого влияния. Конечно, эта мысль в исывалась в стере-
отипы ’’холодной войны”, увязывалась с ’’агрессивными
блоками”, военными переворотами, осуществляемым в
’’интересах нефтяных магнатов”, но в общем-то была
правильной. Как и вся советская антизападная политика
и риторика в 50—60-е годы, она в целом отвечала
устремлениям и чаяниям народов региона.
Постепенное отступление западных компаний, отказ
их от концессионной системы, выработка новых форм
сотрудни гества с нефтепроизводящими странами — все
это демонстрировало справедливость требований произ-
водителей нефти и как бы подтверждало правильность
позиции СССР, поддерживавшего эти требования.
Никогда ни западным лидерам, ни западной пропа-
ганде не удавалось убедить народы и политических ли-
деров региона хотя бы в своем объективистском подходе
к нефтяным проблемам. Начиная с переворота в Иране
и кончая американской войной против Ирака, захва-
тившего Кувейт, речь шла не о поставках нефти как та-
ковых. Всем было известно, что производители нефти
’’могут с ней сделать все, что угодно, только не выпить
ее”. Подразумевалось, что производители жидкого горю-
чего столь же заинтересованы в продаже нефти, как за-
пад — в ее покупке. Речь шла об условиях поставки
нефти, о ценах на нее. Но значение нефти превратило
коммерцию в вопрос и региональ ой, и глобальной по-
литики и стратегии, не раз приводило в действие меха-
низм военно-политической вовлеченности США в дела
региона, пока не при ело к настоящей войне против
Ирака.
Не исключено, что в период глобальной советско-аме-
риканской конфронтации политическая логика дейст ий
СССР обусл вливала цель макс мально ’’навредить”
США. Но -можно привести несколько аргументов, кото-
342
рые, как представляется, говорят о том, что задачи за-
хвата нефти Ближнего и Среднего Востока Советский
Союз вообще не ставил. Во-первых, даже не очень ком-
пе ентиые политики понимали, что любой серьезный
шаг в этом направлении будет расценен как угроза жиз-
ненно важны» интересам США и Запада в целом и бу-
дет считаться актом войны с вытекающими отсюда по-
следствиями. А задача избежать ’’горячего конфликта” с
США определяла политику сменявшегося советского ру-
ко1 одства и на глобальном, и на региональном уровне.
Во-вторых, сам догматический детерминизм мышления
совете их лидеров восставал против возможности и ре-
альности манипулирования сложившейся системой эко-
номических связей, определяемых для Ближнего и
Среднего Востока потокам нефти. Советский Союз про-
сто не мог быть заменой Западу в регионе в качестве
Экономи еского партнера. Даже в малой степени он не
мог ни поглотить нефть из региона, ни поставить сюда
оборудо ание, товары, продовольствие. В-третьих, СССР
все больше интегрировался в мировое хозяйство, зависел
от импорта передовой технологии, продовольствия и ча-
стично товаров широкого потребления. Кроме того, тор-
говля СССР со странам Ближнего и Среднего Востока
росла. Стабильные доходы экспортеров нефти означали
более или менее стабильные платежи за поставки ору-
жия и промышленного оборудования. И в этом смысле
СССР не был заинтересован ни в подрыве запад ой эко-
номики, ни в нарушении экономических связей региона
с Западом. Это не исключает того, что возможно суще-
ствовали военные планы на случай самоубийствен того,
но планируемого глобального военного конфликта,
чтобы прерва ь поставки нефти на Запад, если тот пре-
вратился бы в военного противника. Возможно, что
планы военной оккупации Моск ы или Нижнего Новго-
рода есть и в Пентагоне.
Что было на деле? Пожалуй, было, во-первых, поли-
тическое желание поддержать усилия стран добиться
больших прав распоряжаться собстве ными ресурс ми и,
соответственно, большего объема политической незави-
симости. Поэтому СССР в пропаганде и политических
акциях поддерживал и ликвидацию концессий, и наци-
онализацию имущества западных нефтяных компаний, и
создание ОПЕК. Во-вторых, ОПЕК в духе существо ав-
шей мифологии описывалась как ’’объективно антиимпе-
риалистическая организация”, успехи которой связаны с
343
продвижением социализма во всем мире, и использова-
ние ’’нефтяного оружия” арабскими государствами при-
ветствовалось. В-третьих, поддержка ОПЕК в ее стрем-
лении поднять цены на нефть отвечала интересам Со-
ветского Союза — крупного экспортера нефти и газа,
так как это означало существенное увеличение его дохо-
дов. Правда, как показало развитие событий, СССР при
существовавшем тогда затратном экономическом меха-
низме просто проел дополнительные десятки миллиардов
долларов доходов, полученных после 1973 года. Он не
сумел их эффективно использовать, а внутреннее по-
требление энергии граничило с транжирством в контра-
сте с мерами экономии, принятыми Западом.
Роль СССР в поставке нефти на Запад, хотя и весо-
мая в отдельные периоды для отдельных стран, в целом
оставалась маргинальной. Нефтяные запасы СССР не
были столь велики или легкодоступны, чтобы залить За-
пад нефтью взамен Персидского залива. А добыча по
мере освоения главных месторождений на европейском
Севере и в Сибири становилась все более дорогостоящей.
Вместе с ростом потребления нефти в СССР возникали
все большие трудности с ее экспортом, хотя катастрофи-
ческое падение вывоза придет вместе с глубоким кризи-
сом советской экономики в 1990—1992 годах, когда сум-
марный экспорт уменьшится примерно со 100 млн. до 40
млн. т в год, а затем и больше.
Советский Союз, оставаясь чистым экспортером нефти
и нефтепродуктов, стал и их частичным импортером.
Иногда в обмен на поставки оружия"или промышленного
оборудования принималась нефть, которая затем реэк-
спортировалась в страны Восточной или Западной
Европы или в развивающиеся страны.
Подписанное в январе 1966 года соглашение с Ираном
о снабжении Советского Союза газом давало возмож-
ность огромной стране маневрировать своими ресурсами.
Иранский газ поступал в Закавказье, а СССР за счет
этих поставок увеличивал продажу своего газа в Запад-
ную Европу. Правда, дело оказалось ненадежным, и в
1979 году Закавказье село на голодный паек в связи с
прекращением поставок из Ирана. Пришлось срочно
подключать этот район СССР к единой системе газо-
снабжения.
СССР стал участвовать в разведке и освоении нефтя-
ных месторождений в Сирии, Египте, Южном Йемене,
Ираке. В Сирии была налажена добыча в 1 млн. т в год.
344
Наибольший успех ожидал СССР в Ираке, где с его по-
мощью освоили богатейшее месторождение Северная
Румейла.
Но каковы бы ни были результаты усилий Советского
Союза, его роль в нефтяных делах региона, где домини-
ровал Запад, оставалась третьестепенной. Это наклады-
вало отпечаток на уровень и характер отношений СССР
со странами Аравийского полуострова.
За пределами Йемена Аравийский полуостров в
60—70-е годы оставался terra incognita для советского
руководства. В его глазах это была сфера господства
’’американского империализма” (Саудовская Аравия),
’’английского империализма” (все остальное) и
’’нефтяных монополий”. Там правили их союзники или
марионетки — ’’феодальные режимы”. Естественно, что
их гипотетическое свержение и замена на
’’революционно-демократические”, ’’антиимпериалисти-
ческие”, а значит, ’’дружественные СССР” вписывались
и в мессианское видение мира, и в конфронтационный
подход к политике в регионе. Поддержка Советским
Союзом республиканцев против роялистов в Йемене
после 1962 года, леворадикальных организаций, а затем
и марксиствуюгцего режима в Южном Йемене,
партизанской борьбы в Омане, контакты с левыми
оппозиционными движениями в Саудовской Аравии и
княжествах Персидского залива — все это вызывало
подозрительность и серьезные опасения у правящих
семей в монархических государствах полуострова
относительно советских намерений.
Недолгий роман Советского Союза с леворадикаль-
ными экстремистами из Омана15 усилил ощущение со-
ветской угрозы в монархических государствах Аравии.
Когда Великобритания задержалась с уходом из
Омана, а султан Саид беи Теймур стал препятствовать
элементарнейшим реформам, которые соответствовали
бы эпохе, в провинции Дофар развернулась
вооруженная борьба против султанской власти и
англичан. Ее возглавил Фронт освобождения Дофара,
сложившийся в рамках леворадикального Движения
арабских националистов. Он был переименован затем в
Народный фронт освобождения оккупированной зоны
Арабского (Персидского) залива, а после объединения в
декабре 1971 года с родственными организациями
собственно в Омане и двух превращений стал в 1974
году Народным фронтом освобождения Омана. Его
345
военные и политические формирования в начале 70-х
годов контролировали большую часть Дофара, опираясь
на помощь, поступавшую из Южного Йемена или через
Южный Йемен. Группа бойцов Фронта прошла
подготовку в Китае, привезя оттуда оружие и цитатники
Мао Цзэдуна. После установления в 1979 году контактов
через советский Комитет солидарности стран Азии и
Африки СССР стал оказывать помощь в подготовке
кадров, военную помощь и кое-какую
продовольственную.
Особых надежд на победу повстанцев в Москве не пи-
тали: слишком важное стратегическое положение зани-
мал Оман, контролировавший вход в Персидский залив,
чтобы Запад мог согласиться иа создание здесь револю-
ционно-авторитарного режима, дружественного СССР.
Новый султан, Кабус, выпускник британского привиле-
гированного военного училища Сандхэрст, пришедший к
власти в 1970 году, начал реформы, укрепил армию и
администрацию, но все же вынужден был пригласить
шахские войска, которые в 1973—1976 годах раздавили
дофарское восстапис. Затем он стал включать в струк-
туры власти бывших повстанцев и добился националь-
ного примирения. После поражения восстания СССР
подтолкнул Южный Йемен к нормализации отношений
с Оманом и не возражал против приема султаната в
ООН.
Недоверие к СССР правящих монархических семей
усугублялось их традиционным антикоммунизмом и не-
приятием официального атеизма советской идеологии.
Но мессианский компонент советской политики в Ара-
вии отнюдь не подразумевал практических действий
против монархических режимов, которые показали уже
в 60-е годы высокую степень устойчивости. Даже под-
держка, в том числе оружием, дофарских повстанцев
осуществлялась на антианглийской (’’антиимпе-
риалистической”) основе и не подразумевала вмеша-
тельства во внутренние дела. Провозглашение не-
зависимости бывшими английскими владениями в Ара-
вии в сочетании с военным разгромом Народного фронта
освобождения Омана решительно настраивало Москву на
прагматическое сотрудничество со всеми аравийскими
государствами без исключения.
.Примерной моделью возможных связей стали совет-
ско-кувейтские отношения. Затянув из-за притязаний
Ирака с ''признанием независимости Кувейта, провоз-
346
глашенной в 1961 году, СССР установил с шейхством
дипломатические отношения в 1963 году и способствовал
принятию его в ООН. Далее вплоть до настоящего вре-
мени вряд ли можно отметить трения или противоречия
между двумя государствами на двусторонней основе,
хотя подходы к некоторым международным проблемам,
например к афганской, были различными. Слабый и бо-
гатый Кувейт, окруженный сильными соседями, нуж-
дался в друзьях. Его правители быстро убедились, что
СССР не ведет в шейхстве ’’подрывной деятельности” и
стремится к взаимовыгодным связям. В 60—80-е годы
состоялись многочисленные взаимные визиты, были за-
ключены соглашения об экономическом, культурном и
другом сотрудничестве, в том числе военном, хотя и в
ограниченных масштабах. Были найдены общие позиции
и по поводу ирано-иракского конфликта, и по задачам
укрепления суверенитета стран зоны Залива, и по
ближневосточному урегулированию. Когда ирано-ирак-
ский конфликт стал угрожать кувейтскому судоходству,
в 1987 году несколько кувейтских танкеров стали поль-
зоваться защитой советского военного эскорта, что,
впрочем, было слишком нервно воспринято в
Вашингтоне. Кувейтский заем в размере 300 млн.
долларов, предоставленный Советскому Союзу в 1989
году, означал для шейхства не только некоторую
диверсификацию своих финансовых вложений, но и
переход к новым формам сотрудничества. Но в любом
случае почти все интересы Кувейта были связаны с
Западом. Развитие связей с СССР не шло в сравнение с
устойчивым и колоссальным по объему сотрудничеством
Кувейта с Западом и — что очень важно — не наносило
ему ущерба.
Бахрейн, Катар и Объединенные Арабские Эмираты
Советский Союз признал немедленно после провозгла-
шения ими независимости в 1971 году. Однако установ-
ление дипломатических отношений затянулось из-за
противодействия как Вашингтона и Лондона, так и Эр-
Рияда. Сказывались и собственные опасения правителей
княжеств, но они, пожалуй, не были определяющими.
Даже советское вмешательство в Афганистане не играло
решающей роли. ’’Иерусалим всегда будет для нас важ-
нее Кабула”, — заявил наследный ппинц Бахрейна
шейх Хамада аль-Халифа16. Примерно такое же заявле-
ние сделал президент ОАЭ Зейд бен Султан Нахайян17.
347
Пример Кувейта, показывавший выгоды диверсифи-
кации внешних связей, необходимость иметь постоянные
каналы для диалога и консультаций с СССР привели
другие арабские княжества Залива к решению устано-
вить дипломатические отношения с Советским Союзом.
В 1985 году была достигнута договоренность об обмене
послами между СССР и ОАЭ, и в октябре 1986 года
первый советский посол прибыл в Абу-Даби. В 1985 году
СССР и Оман также решили обменяться послами. Сна-
чала интересы СССР представлял советский посол в
Иордании, затем в Маскате было открыто советское
представительство. Наконец, произошел обмен послами
с Катаром в 1989 году и с Бахрейном в 1991 году.
В Москве считали, что эта группа стран остается в за-
падной орбите. Для Москвы не имело принципиального
значения, была ли аравийская ’’шестерка” — Совет со-
трудничества стран Арабского (Персидского) за-
лива — военным союзом или чисто политическим кон-
сультативным механизмом. Поэтому после некоторых
опасений СССР стал относиться к его деятельности в
целом доброжелательно.
С тех пор как в 1937 году дипломатические отноше-
ния между СССР и Саудовской Аравией были факти-
чески прекращены, а посол К.А.Хакимов отозван в Мос-
кву и расстрелян, официальных каналов связи между
двумя государствами не было. Их не мог заменить риту-
альный обмен поздравительными телеграммами по слу-
чаю национальных праздников и встречи в ООН
(формально дипотношения не были прерваны). Начиная
с 50-х годов советские дипломаты зондировали почву на
предмет обмена посольствами, но безуспешно.
Антикоммунистический настрой в правящей семье
Саудидов, опасения, что любой советский представитель
будет агентом КГБ, который приедет в королевство с
целью подрыва его устоев, убеждение, что СССР — это
враг и без дипломатических отношений с ним жить спо-
койнее, чем при наличии посольств, — все это опреде-
ляло нежелание Эр-Рияда идти навстречу Москве.
Установление леворадикальных режимов в Южном
Йемене и Эфиопии, ввод советских войск в Афганистан,
появление то иранской, то иракской угрозы заставляли
саудовскую семью ориентироваться на Вашингтон как на
единственного надежного внешнего гаранта своего вы-
живания. А Вашингтон предпочитал в то время держать
СССР подальше от Саудовской Аравии.
348
Но общее усиление, консервативных тенденций в араб-
ском мире и неудача ’’революционно-демократических”,
антизападных экспериментов заставляли советское руко-
водство искать взаимопонимания с консервативными ре-
жимами, в том числе и с Саудовской Аравией. СССР
поддержал разработанный в Фесе в сентябре 1982 года
на Общеарабском совещании в верхах план ближнево-
сточного урегулирования, основу которого составили
предложения короля Фахда. Саудовская семья все
больше была заинтересована в диалоге с СССР по реги-
о альным проблемам, прежде всего по ирано-иракскому
конфликту, опасаясь его расширения. Как отмечалось,
министр иностранных дел Сауд аль-Фейсал в декабре
1982 года посетил Москву в составе Комитета семи,
сформированного в соответствии с решением Общеараб-
ского совещания в верхах в Фесе в сентябре 1982 года, и
был тепло принят на высшем уровне, в том числе Ан-
дроповым. Были начаты консультации между представи-
телями двух стран на постоянной основе в ООН. В авгу-
сте—сентябре 1985 года в СССР с неофициальным визи-
том находился старший сын короля Фахда принц Фей-
сал, а в январе 1987 года — министр нефти Саудовской
Аравии Х.Назир.
В январе 1988 года саудовский министр иностранных
дел эмир Сауд аль-Фейсал посетил Советский Союз с
посланием от короля Фахда в его качестве главы Совета
сотрудничества стран Арабского (Персидского) залива. В
1988 году первый заместитель министра иностранных
дел СССР и посол в Афганистане Юлий Воронцов про-
водил в Эр-Рияде консультации по урегулированию аф-
ганской проблемы.
Но, видимо, советско-саудовские отношения еще мно-
гие годы находились бы в полузамороженном состоянии,
если бы не кувейтский кризис, разразившийся в августе
1990 года.
Кризис и война в Персидском заливе стали испыта-
нием на прочность новой, складывающейся системы
международных отношений, одним из важнейших ком-
понентов которой становилось советско-американское со-
трудничество, но они также показали и пределы, и
ограничения этого сотрудничества.
Иракской агрессии против Кувейта не ожидали ни в
Москве, ни в Вашингтоне. Хотя Ирак создал самую
мощную по ближневосточным масштабам военную ма-
шину, было невозможно предположить аннексию Ку-
349
вейта, означавшую вызов и США, и всему мировому со-
обществу. Только что фактически в патовой ситуации
кончилась ирано-иракская война, которая в какой-то
момент привела режим Саддама Хусейна на грань ги-
бели. Международный климат изменился в сторону со-
трудничества, ненасильственных методов решения меж-
дународных споров. Правда, в Вашингтоне гораздо
больше, чем в Москве, учитывали авантюризм некото-
рых арабских лидеров. Но и там не представляли уровня
дремучего непонимания Саддамом Хусейном междуна-
родных реалий.
На встрече министра иностранных дел СССР Эдуарда
Шеварднадзе и госсекретаря США Джеймса Бейкера в
аэропорту Внуково под Москвой 3 августа 1990 года
были сформулированы принципы, которых обе страны
придерживались все месяцы кризиса.
Стороны продемонстрировали, что советско-американ-
ское взаимодействие — не пустой звук, когда дело каса-
ется внезапно возникшей критической ситуации. Они
выступили единым фронтом против иракской агрессии в
Кувейте. Каждая держава — причем в совместном заяв-
лении — ввела в действие свое наиболее эффективное
на том этапе оружие. США заморозили у себя банков-
ские активы Ирака, а также Кувейта. Советский Союз,
откликнувшись на просьбу американцев, заморозил свои
поставки вооружений Ираку. Примерно четыре пятых
вооружений Ирака — советского производства. Позднее
те же меры приняли два других крупных постав-
щика — Франция и КНР. Этот шаг Москвы имел не
только практическое, но и политическое значение.
СССР становился на сторону жертвы агрессии, хотя от
эпохи глобальной конфронтации Восток — Запад у Со-
ветского Союза оставался с Ираком Договор о дружбе и
сотрудничестве. Бейкер высоко оценил советский шаг,
сказав, что Москве нелегко было его предпринять, учи-
тывая его отношения с Багдадом.
’’СССР и США как члены Совета Безопасности ООН
считают важным, что Совет незамедлительно и реши-
тельно осудил грубое, незаконное вторжение вооружен-
ных сил Ирака в Кувейт, — говорилось в совместном
заявлении. — США и СССР считают, что сейчас прин-
ципиально важно, чтобы резолюция Совета Безопасно-
сти была полностью и немедленно осуществлена... СССР
и США подтверждают свой призыв к Ираку осуществить
безусловный вывод войск из Кувейта. Суверенитет, на-
350
циональная независимость, законная власть и террито-
риальная целостность кувейтского государства должны
быть полностью восстановлены и обеспечены”18.
Когда США стали осуществлять невиданную по тем-
пам и масштабам переброску вооруженных сил в зону
Персидского залива и готовиться к военным действиям
против Ирака, оказалось, что сотрудничество даже с
ослабевшим Советским Союзом просто необходимо. Без
этого сотрудничества не был бы выработан консенсус
мирового сообщества против иракской агрессии. Без
этого сотрудничества не были бы приняты 12 резолюций
Совета Безопасности ООН, создавших международно-
правовую основу для мер по пресечению агрессии. Но
самое главное не в этом. Только новая система взаимо-
отношений позволила США, не опасаясь угрозы со сто-
роны СССР, оголить в военном отношении свои позиции
в Западной Европе, а частично — и на Дальнем Во-
стоке, и в ходе боевых действий расправляться с Ира-
ком, не ожидая, что ему будет оказана какая-либо по-
мощь извне, как в свое время Вьетнаму. Но и руковод-
ство СССР в целом не восприняло появление мощной
военной группировки США в бассейне Персидского за-
лива как какую-либо угрозу с юга, хотя советскими во-
енными руководителями определенные опасения с са-
мого начала высказывались.
Голос советских военных можно было услышать со
страниц ’’Красной звезды”: ’’Судя по масштабам... опе-
рации „Дизерт шилд“, Вашингтон замышляет свое воен-
ное присутствие в зоне Персидского залива всерьез и на-
долго. ...Складывается определенное впечатление, что
Вашингтон в конечном итоге озабочен не столько воен-
ными мерами по обеспечению „защиты" Саудовской
Аравии, сколько своими долгосрочными военными пла-
нами в этом регионе. Не здесь ли проходит грань между
тем, что отвечает интересам мирового сообщества, и
стратегическими интересами самих Соединенных Шта-
тов и некоторых их союзников, похоже, стремящихся
существенно изменить соотношение сил на Ближнем Во-
стоке и в Персидском заливе? Так ли уж необходимо со-
средоточивать и концентрировать в этом регионе столь
огромное количество войск и оружия?”19.
Та же тема прозвучала в той же газете и позднее:
”Что касается... замечания, что Вашингтон претендует
на роль мирового жандарма, то представляется, что оно
не лишено оснований. Конечно, США — сильная дер-
351
жава. Тем не менее это не значит, что она вправе, про-
являя высокомерие и силу, диктовать свою волю другим.
А такое стремление ощутимо... Кое у кого в Америке
так и чешутся руки пустить в ход силу. Агрессивные
действия Ирака дают им подходящий повод”20.
Когда война началась, некоторые советские генералы
высказали опасение по поводу того, что в регионе по-
явилось значительное число американских ядерных
боеголовок. Некоторые генералы питали надежду, что
война против Ирака станет ’’новым Вьетнамом”, и даже
выражали уверенность в конечном поражении США21.
Но в целом прежние стереотипы и правила ’’холодной
войны”, всемирной конфронтации переставали действо-
вать. Это было главным, принципиально новым в меж-
дународной обстановке.
Этапной в политике двух держав в ходе кризиса была
встреча их президентов в Хельсинки 9 сентября. Офици-
альные заявления не содержали ничего нового, но сама
встреча была преисполнена политического символизма.
Президент Горбачев поддержал все акции США в связи
с кризисом, развязав им руки в военном плане, подтвер-
дил общие политические позиции о недопустимости аг-
рессии, совместную линию в ООН.
В то же время разногласия между Москвой и Вашин-
гтоном и в смысле конечных целей, выходящих за за-
дачу освобождения Кувейта, и в смысле тактики и мето-
дов решения кризиса были достаточно важны. Они опре-
делялись разным геостратегическим положением двух
держав, разной историей и характером связей со стра-
нами региона, разным внутренним положением.
Эти разногласия были достаточно четко определены в
официальной советской печати в первые же недели кри-
зиса. Отмечалось, что ’’симметричного” подхода к кри-
зису не было.
Только в рамках ООН, только под эгидой
ООН — таков был советский подход и к экономическим
санкциям, и к идее создания многонациональных сил с
целью обуздания Ирака. Он не нашел одобрения у Ва-
шингтона. Американская администрация использовала
возможности Совета Безопасности для введения сан-
кций, а в отношении остального настаивала на свободе
рук, не связанной мандатом ООН. Войска стали пере-
брасываться в зону конфликта с согласия Саудовской
Аравии. Наличие там же, по соседству, воинских по-
дразделений Египта, Сирии и Марокко реализовало
352
идею многонационального отпора, но в форме, не стес-
няющей Вашингтон.
Великобритания и Франция направили войска в Са-
удовскую Аравию скорее как члены НАТО, чем ООН,
хотя формально никакой натовский механизм не был за-
действован. В еще большей степени выглядела амери-
кано-натовской операцией военно-морская блокада
Ирака. ”В американской политике сочетаются как прин-
ципиальный момент неприятия агрессии, так и сильный,
региональный (а также глобальный) практический инте-
рес, — писали „Известия". — Вашингтон думает не
только и не столько о принципе наказуемости агрессии,
сколько о сохранении и укреплении своего влияния на
Ближнем Востоке... Высаживая войска в пустыне и на-
капливая рядом военно-морскую армаду, Вашингтон
поддерживает Саудовскую Аравию — своего „друга" и
союзника — против давнего своего непри-
ятеля — Ирака, Москва, наоборот, выступает против
своего „друга" в пользу проамериканской монархии,
санкционируя действия американцев”22.
Жертвуя отношениями еще с одной диктатурой, Со-
ветский Союз снова подтвердил приверженность новому
курсу в международных делах. Стратегическая выгода от
сотрудничества с США (как политическая, так и прак-
тическая) должна была перекрыть убытки от потери
дружбы с Саддамом Хусейном. Если бы Москва поддер-
жала в какой-то форме обреченный иракский режим или
даже осталась нейтральной, могло рухнуть непрочное
здание новых отношений с Западом.
Что же до Вашингтона, то там с самого начала за-
явили, что право определять, что такое интересы мира и
стабильности, американская администрация оставляет за
собой.
Вашингтон с самого начала шел к военному решению
конфликта, хотя, если бы до 15 января 1991 года Саддам
Хусейн отступил, оно было бы политически невозможно.
СССР до конца пытался добиться политического реше-
ния.
Для США с самого начала приоритеты были сведены
к формуле ’’нефть и освобождение Кувейта”. Ясно, что
принцип недопустимости агрессии и наказания агрессора
стал действенной силой потому, что были затронуты
нефтяные интересы США и Запада в целом. Гипотети-
ческая ситуация захвата одной африканской страны дру-
гой не привела бы в действие подобную военную мощь.
12 387
353
(Даже помощь США Чаду против Ливии предназнача-
лась в первую очеред для "наказа ия” Каддафи.) Но
обьединенны : нефтяной потенциал Ирака и Кувейта,
почти равный саудовскому, возможное расширение аг-
рессии на Восточную, нефтяную, провинцию Саудовской
Аравии создавали опасность установления контроля не-
предсказуемой и враждебной Западу силы над значи-
тельной частью ближневосточной нефти. То, что эта
сила была не просоветской, а самосто тельной, не ме-
няло самого факта опасности.
Во время подготовки к войне и особенно в ходе войны
стали вырисовываться дополнительные приоритеты
США, лежащие, так сказать, между нефтью и освобо-
ждением Кувейта, а именно ра„ |уп?.ение военной ма-
шины Ирака, в том числе его зачаточного потенциала
оружия массового поражения, и обеспечение какого-то
последую его военного присутствия США в регионе в
масштабах бол ших чем до начала кризиса. Задача
уничтожения военной машины Ирака особенно явной
стала в ходе войны, когда Саддам Хусейн попытался
расширить ее рамки, нанеся ракетные удары по Изра-
илю. Бознагражд ;иием за политическую выдержку
израильского руководства стал пол цый военный разгром
Ирака — самого мощного и опасного противника Изра-
иля в арабском мире — руками США и их союзников по
коалиции.
Было ясно, на чьей стороне сила, кто практически мог
остановить и покарать агрессора. Советский Союз про-
щался на Ближнем Востоке с политикой сверхдержавы,
и этот процесс происходил болезненно. Многосторонний
внутренний кризис в СССР ограничивал его возмсжн
ста, но не снимал специфических задач и интересе .
Для советского руководства задача добиться освобо-
ждения Кувейта мирным, политическим путем стояла,
пожалуй, во главе угла. Требовалось практическое дока-
зательство действенности нового подхода к международ-
ным отношениям, так называемого нового политического
мышления. Естественно, что слабеющий' Советский
Союз был больше, чем США, заинтересован во внедре-
нии в международную практику этой философии. Отри-
цание ее сначала Ираком, а затем в какой-то степени и
США, которые вышли за рамки мандата ООН, наносило
ущерб и интересам страны, и престижу лично советского
президента.
354
В СССР с пониманием относились к нефтяным инте-
ресам Запада в регионе даже во времена ’’холодной
войны”. Но Москве было все равно, какую часть ближ-
невосточной нефти контролирует Ирак. СССР как эк-
спортер нефти был заинтересован в росте цен на нее,
хотя фактор нефтяных цен не мог существенно влиять
на советскую позицию.
Политическое урегулирование кризиса позволило бы
СССР немедленно возобновить приостановленное на
Ърсмя эмбарго экономическое сотрудничество с Ираком,
который был едва ли не самым выгодным партнером
СССР в ’’третьем мире”. Кризис также прервал разви-
вающееся сотрудничество с Кувейтом.
Отношение к потенциальному разгрому военной ма-
шины Ирака в Москве было двойственным. Ирак пока
не угрожал никому из друзей СССР и самому СССР,
хотя наращивание им ракетного потенциала и химичес-
кого и бактериологическою оружия дестабилизовало
обстановку в регионе И вызывало в Москве беспокойство.
Военное поражение Ирака, в котором никто в Москве не
сомневался, означало бы очередной удар по престижу
советского оружия; ликвидация его военной мощи явно
усилила бы Иран и создала бы непредсказуемую ситу-
ацию.
Наконец, на советскую позицию воздействовали и
серьезные внутренние факторы, особенно настроения
почти 70-миллионного мусульманского населения. Со-
ветское руководство не могло не учитывать отрицатель-
ной реакции значительной части советских мусульман
на военные действия США и их союзников против му-
сульманской страны — Ирака.
Сопоставление советской и американской позиций в
кризисе показывает, что они не были противоречивыми
или взаимоисключающими, но — различными. Это и
определило различное поведение и даже разногласия
между Москвой и Вашингтоном в ходе кризиса. Разница
состояла в том, что одна держава бросила на чашу весов
весь свой военный, политический и экономический вес,
а другая все-такн попыталась быть если не ’’над схват-
кой”, то во всяком случае в стороне от схватки и могла
позволить себе и морализировать, и призывать к благо-
разумию в условиях, когда военный механизм другой
державы был уже запущен.
Из всех резолюций ООН, за которые США и СССР
голосовали вместе (кроме первой, принципиально осу-
355
дившей агрессию), больше всего споров и в СССР, и в
"третьем мире” вызвала последняя, двенадцатая резо-
люция (№ 678), санкционировавшая применение силы
против агрессора и легализовавшая войну США и их
союзников против Ирака. Многие задавали и задают во-
прос, не противоречило ли советское голосование за эту
резолюцию искреннему стремлению СССР к политичес-
кому урегулированию. Объяснения выдвигаются следу-
ющие.
”29 ноября Совет безопасности ООН, приняв резолю-
цию № 678, сделал последнее предупреждение Ираку о
недопустимости дальнейшего игнорирования воли меж-
дународного сообщества, — говорилось в Заявлении
МИД СССР. — Вместе с тем резолюция по своему духу
и букве дает реальный шанс для предотвращения самого
худшего варианта развития событий — военного взрыва.
Решение Совета Безопасности определяет временное
пространство, в рамках которого возможен и необходим
поиск политической, мирной развязки конфликта. И
надо сделать так, чтобы этот шанс не был упущен,
чтобы переломить ситуацию в сторону невоенного вы-
бора. В Советском Союзе убеждены, что слово сейчас за
Ираком. Только от иракского руководства зависит, быть
или не быть миру в Персидском заливе. Оно должно
трезво оценить твердый и решительный настрой миро-
вого сообщества в пользу восстановления международной
законности и безопасности в этом районе, проявить
здравый смысл и благоразумие. В Багдаде должны осо-
знать, что дальнейшие проволочки с выполнением резо-
люций СБ ООН недопустимы, поскольку несут серьез-
ную угрозу прежде всего самому Ираку, его народу”23.
’’Цель принятия резолюции [№ 678] в сочетании с
„паузой доброй воли" до 15 января 1991 года означала
как раз стремление к политическому урегулирова-
нию, — говорил Э.Шеварднадзе в беседе с авто-
ром. — Это был как бы сигнал Саддаму Хусейну: миро-
вое сообщество против тебя, война неизбежна, если ты
не уйдешь из Кувейта. Резолюция о применении
силы — не шаг к войне, а, наоборот, последняя возмож-
ность предотвратить ее’’24.
Но Советский Союз мог бы и воздержаться при голо-
совании, как Китай. Однако его сотрудничество с США
зашло настолько далеко, что этот акт не был бы понят в
Вашингтоне и серьезно осложнил бы советско-американ-
356
окне отношения на всех других главных для СССР на-
правлениях мировой политики.
Но не только это. В СССР шла внутренняя борьба,
выплеснувшаяся в критику, адресованную лично
□.Шеварднадзе, по вопросу, насколько далеко могла
зайти советская поддержка американских военных дей-
ствий. Если бы резолюция не была принята, то была бы
осуществлена чисто американская (и союзническая), а
не ооновская акция, и СССР вынужден был бы от нее
отмежеваться, во всяком случае пропагандистски. Такая
позиция шла бы вразрез с главными советскими интере-
сами на американском и европейском направлениях.
Но, санкционировав применение силы Соединенными
Штатами и их союзниками, свое участие в военной ак-
ции СССР решительно исключал. В этом смысле было
особенно показательно сообщение министра иностранных
дел Э.Шеварднадзе, распространенное 12 декабря среди
депутатов Верховного Совета СССР: ”Ни одно наше
действие на международной арене, ни одна наша дипло-
матическая акция не подразумевала и при самой не-
обузданной фантазии не может подразумевать какого-
либо участия советских боевых, вспомогательных или
каких-либо других войск или формирований в каких-
либо военных действиях в районе Персидского залива.
Спекуляции на этот счет не имели под собой никаких
оснований.
У нас не было и нет планов в какой-либо форме во-
влекаться в возможный военный конфликт там.
...Я отвожу как наивные (не допускаю, что они носят
злонамеренный характер) обвинения тех, кто хотел бы
представить дело так, что Министерство иностранных
дел и лично министр ведут дело к войне на Ближнем
Востоке. Такой мысли у нас не появлялось ни на один
миг. Это мы исключали полностью.
Но я считаю своим долгом сказать Верховному Со-
вету, что как министр иностранных дел я могу и буду в
будущем в иных возможных ситуациях рекомендовать
парламенту страны давать „добро" на применение силы
там и тогда, когда этого потребуют жизненно важные
интересы Советского Союза. Решать, естественно, будут
Верховный Совет и Президент СССР.
Да, я действительно говорил в своих интервью, и го-
ворил вполне осознанно, что могут быть случаи, возни-
кать чрезвычайные ситуации, когда исполнительная
власть действительно без совета с Верховным Сове-
357
том — она просто не будет иметь для этого вре-
мени — вынуждена будет применить крайние меры. Так
мы будем действовать в том случае, если под угрозой
окажутся жизнь и безопасность советских граждан.
Когда потребуются быстрые действия, чтобы спасти
их”25.
Сейчас пока что невозможно сказать, в какой степени
позиция советской дипломатии, занятая в связи с кризи-
сом в Заливе, повлияла на критику Шеварднадзе его по-
литическими противниками справа. Но давление на
него, видимо, становилось невыносимым, и 20 декабря
1990 года он подал в отставку. Сменивший его на посту
министра А.Бессмертных в целом продолжал ту же по-
литику сотрудничества с США в кризисе.
Но и санкционируя применение силы против Ирака,
советское руководство до конца пыталось найти полити-
ческое решение. При этом использовалось то, что оста-
лось от эпохи ’’особых отношений” с частью арабского
мира, в том числе с Ираком, — остатки какого-то вза-
имного ’’кредита доверия”, каналы личных связей. В
этом смысле характерны миссии в Багдад специального
представителя президента СССР Е.Примакова. К ним и
в СССР, и в США относились по-разному. Намек на то,
что Саддам Хусейн неверно воспринимал приезд Прима-
кова как сигнал на возможные уступки США, на воз-
можный компромисс, содержится в интервью
□.Шеварднадзе ’’Московским новостям”.
Еще четче он высказывался в беседе с автором этих
строк: "Единственно правильным по отношению к дей-
ствиям Саддама Хусейна было говорить с ним честно,
открыто и жестко. Он должен был уйти из Кувейта без
экивоков, без компромиссов. Поэтому, как мне пред-
ставляется, в этом свете миссии Примакова были не-
нужными. Они вселяли иллюзии, что можно что-то вы-
торговать — кусочек земли, финансовые льготы, внести
раскол в противостоящую коалицию, выиграть время.
После известной резолюции Совета Безопасности № 678
мы встречались с иракским министром иностранных дел
Тариком Азизом. Я объяснял, что Ирак будет разгром-
лен в течение двух-трех дней в случае начала наземной
войны, народ вам этого не простит. Нужно уходить из
Кувейта. Полчаса он беседовал с Горбачевым. Тот гово-
рил еще жестче: „Немедленно уходите из Кувейта**.
Саддам остался невменяемым”26.
358
Но как мера по вызволению советских людей из
Ирака миссии Е.Примакова сыграли положительную
роль. В конце концов, моральные обязательства СССР
по отношению к арабам, к бывшим друзьям и союзни-
кам требовали миротворческих усилий. Советское руко-
водство играло эту партию до конца, хотя многие арабы
предпочли бы, чтобы СССР вернулся к состоянию кон-
фронтации с США и хотя бы не допустил сухопутной
войны.
Но если ответственность за неудачу советских поли-
тических инициатив по предотвращению бомбежек пол-
ностью лежит на грубейших просчетах Саддама Ху-
сейна, то срыв попытки предотвратить сухопутную
войну — целиком результат точных и выверенных рас-
четов президента Буша., Главе американской админи-
страции нужна была чисто военная победа, полный раз-
гром Ирака, в котором никто не сомневался, личный
триумф над Саддамом Хусейном, личный успех в США,
выполнение обязательств, данных Израилю. Поэтому
попытки СССР найти политическое решение в послед-
ние дни перед началом сухопутных операций встреча-
лись вежливо, но с плохо скрытым раздражением. Дого-
воренность, достигнутая в последний момент президен-
том Михаилом Горбачевым с Саддамом Хуссейном о вы-
воде иракских войск из Кувейта, была отвергнута США,
которые выдвинули в ответ не выполнимый для Ирака
ультиматум. Сухопутная война была неизбежной. Разо-
чарованный Горбачев спустя несколько дней даже упо-
требил слово ’’хрупкость”, характеризуя советско-аме-
риканские отношения.
’’Едва из зоны Персидского залива подули ветры
„горячей" войны, как ожили призраки войны
„холодной", — писала газета „Правда". — Снова стали
расширяться трещины недоверия, подозрительности и
отчуждения”27.
Для характеристики настроений в США, скажем, в
отношении мирных шагов СССР советская печать ссы-
лалась на одну из статей английской газеты ’’Санди Те-
леграф”, которая писала о "раздражающих псевдопо-
среднических усилиях” Кремля, о "злонамеренном вме-
шательстве русских, создавшем угрозу раскола поддер-
жки [США] в ООН”. Советская мирная инициатива,
констатировала газета, вызвала поток враждебных ком-
ментариев в средствах массовой информации и у членов
359
конгресса, беспрецедентных по масштабам с тех пор, как
Горбачев пришел к власти28.
Не осталась в долгу и советская пресса. В адрес Ва-
шингтона послышались обвинения в имперские замаш-
ках, взрыве милитаристских настроений, в стремлении
преодолеть ’’вьетнамский синдром”.
В отличие от некоторых импульсивных высказываний
органов массовой информации хладнокровие и благора-
зумие не изменили дипломатам. Совет Безопасности
ООН продолжал де”ствовать сообща и после прекраще-
ния огня принял очередную резолюцию, выражающую
единую позицию в отношении агрессора.
Чрезмерную недипломатичность американской прессы
попытался смягчить государственный секретарь США
Дж.Беикер. Он заявил в интервью телекомпании Эн-Би-
Си: ”Я считаю, что во всем том, что произошло в Пер-
сидском заливе после 2 августа, Советски” Союз про-
должает играть чрезвычайно важную политическую
роль Я не думаю, что мы смогли бы сделать все то, что
мы сделали, и в тех же временных рамках, если бы Со-
ветский Союз не стоял с нами плечом к плечу все эти
месяцы”29.
”И то, что постоянно оставалась связующая нить пе-
реговоров с Багдадом, возможно, предотвратило самое
худшее — использование Ираком химического и других
видов оружия массового поражения, помогло сохранить
благоразумие, — писала „Правда". — Наш пас-
сив — хроническое запаздывание мирных инициатив в
ходе кризиса. Впрочем, порой кажется, что американцы
искусственно создавали положение „вне игры", форси-
руя военные решения, ставя нас перед свершившимся
фактом”30.
Госсекретарь США Дж.Бейкер в ночь на 17 января
информировал министра иностранных дел СССР
А.Бессмертных о начале военных действий лишь за час
до первых бомбежек Ирака. Набиравший обороты махо-
вик войны уже невозможно было остановить даже при
самых благих намерениях. История повторилась, когда
советско-иракский план вывод; войск оккупантов из Ку-
вейта, представленный Совету Безопасности ООН, был
опрокинут началом наземной операции многонаци-
ональ ых сил.
Отношение к арабо-израильскому конфликту в ходе
кризиса и войны было источником определенных трений
между Москвой и Вашингтоном. Советские предложения
360
искать подходы к урегулированию арабо-израильского
конфликта, чтобы облегчить пешение ирако-кувейт-
ского, рассматривались в Вашингтоне как недопустимая
’’увязка”, с которой не мог согласиться Израиль. В Мос-
кве резонно возражали, что было бы полезно выбить
’’палестинскую карту” из пропагандистской колоды Сад-
дама Хусейна. Но позиция Израиля для американской
администрации, как обычно, была важнее. В этом
смысле характерна судьба \1заявления Бей-
кера — Бессмертных от 28 января 1991 года31.
В совместном х оку менте СССР и США объявили, что
прекращение вооруженных действий в Персидском за-
ливе было бы возможно, если бы Ирак дал недвусмыс-
ленное обязательство уйти из Кувейта, подкрепленное
немедленными конкретными шагами. Отмечалось, что
особое значение будет иметь устранение причин неста-
бильности и источ иков конфликтов, в том числе арабо-
израильского, что это нево можно без полномасштабного
мирного процесса, способствующего справедливому
миру, безопасности и подлинному примирению между
Израилем, арабскими государствами и палестинцами
Высказывалось убеждение, что преодоление кризиса в
Персидском заливе значительно облегчит и позволит ак-
тивизировать совместные усилия СССР и США? пред-
принимаемые в контакте с другими сторонами в регионе,
с целью способствовать миру между арабами и
Израилем и региональной стабильности32.
Министерство иностранных дел Великобритании при-
ветствовало советско-американское заявление по Пер-
сидскому заливу. Представитель Форин Офиса отметил
на пресс-конференции, что онс отражает точку зрения и
британского правительства. Франция присоединилась к
положениям этого заявления33.
Но в Тель-Авиве расценили ’’увязку” урегулирования
ближневосточного конфликта с прекращением войны в
Заливе как намек на необходимость созвать междуна-
родную конференцию, противником которой выступало
израильское правительство. В свою очередь, в Вашин-
гтоне очень чувствительно относились к настроениям
Израиля, стремясь удержать израильтян от ’’удара воз-
мездия” по Багдаду в ответ на иракские ракетные на-
леты. Его результатом мог стать развал антииракской
коалиции. Поэтому, столкнувшись с недовольством
Израиля, представители Белого дома и госдепартамента
361
по сути только тем и занимались, что... принижали зна-
чение этого документа./
В выражениях, по ожих на дезавуирование собствен-
ного госсекретаря, президент Буш старательно подчер-
кивал, что объявленная им политика в районе Залива
остается неизменной/
Даже представитель госдепартамента М.Татуайлер на
пресс-конференции / высказывалась таким образом:
’’Честно говоря, все/были удивлены этим заявлением”.
Другие сотрудники Администрации сокрушались, что за-
явление содержит "неудачные слова”, которые не были
заранее одобрены "наверху” и, возможно, неумышленно
’’обещают больше, чем хотелось бы”34.
Эпизод действительно характерен. Дело не в том, что
позиции ЕССР и США по ближневосточному урегулиро-
ванию могли стать близкими или даже совпадать. Фор-
мулировки совместного коммюнике были достаточно
обтекаемы и выражали в самой общей форме лишь бла-
гие намерения. Но в Израиле в тот момент отвергалась
не только сама мысль об участии СССР в ближнево-
сточном урегулировании, но и возможность того, чтобы
и Вашингтон говорил другим голосом, кроме голоса
Тель-Авива.
Однако если искать другие пружины поведения СССР
в ходе кризиса, то окажемся, что учитывались не только
принципы внешней политики, реальные интересы СССР
на Ближнем' и Среднем Востоке, но и личный престиж
президента Горбачева, мало того, пожалуй, впервые в
советской истории им учитывалось общественное мне-
ние, и его реальный раскол, и усугубляющийся соци-
ально-политический и экономический кризис. Защита
жизни и безопасности советских граждан в Кувейте и
Ираке стала одной из важнейших забот советского руко-
водства. Была создана специальная кризисная группа во
главе с заместителем Председателя Совета Министров
СССР И.С. Белоусовым. В МИДе существовал ’’телефон
доверия” для связи с общественностью. В советском ру-
ководстве не было иллюзий насчет подлинного статуса
советских граждан в Ираке и Кувейте. В своем большин-
стве они также превращались в'своеобразных заложни-
ков, что диктовало и сдержанный тон по отношению к
Саддаму Хусейну. Дела не менял тот факт, что довольно
много советских граждан сами не хотели уезжать из
Ирака: для них, как обычно, загранкомандировка была
шансом поправить свое материальное положение, и они
362
рассчитывали, что ’’авось пронесет” и военные действия
не начнутся. \
Осторожная советская дипломатия, включая миссии
советских представителей в Багдаду дала плоды. Все 882
советских гражданина, находившихся в Кувейте к на-
чалу кризиса, были эвакуированы\ до 25 августа 1990
года. А из 7791 человека, находившегося в Ираке до 2
августа 1990 года, в СССР возвратились 7673. К
15 января в Ираке осталось 118 советских граждан. Их
число впоследствии сократилось35.
Но если по отношению к судьбе заложников в совет-
ском обществе мнения совпадали, то в целом кризис в
Заливе, война против Ирака вызвали поляризацию на-
строений. Можно спорить, углубил ли кризис раскол в
советском обществе или же он просто обнажил уже су-
ществующие разногласия. Но факт заключается в том,
что никогда прежде, во всяком случае в открытую, не
проявлялась такая поляризация мнений по вопросу вне-
шней политики.
Конечно, для большинства граждан измученной,
больной страны судьбы и Кувейта, и Ирака, и режима
Саддама Хусейна были чужими. Но оказалось, что не-
мало советских граждан высоко оценивают Саддама Ху-
сейна и почти столько же поддерживают действия про-
тив него. И в мусульманских районах, и в самой России
были добровольцы, готовые поехать на помощь ирак-
скому диктатору. В почте откликов, например читателей
"Известий”, на события в Персидском заливе преобла-
дали письма людей, крайне скептически оценивающих и
’’доперестроечную” политику СССР в отношении Ирака,
и поведение правительства в ходе кризиса. Причем ха-
рактерно, что его критиковали и справа и слева — как
те, кто считает, что СССР сделал неправильный выбор,
отвернувшись от ’’дружественного арабского государ-
ства”, так и горячие головы, звавшие немедленно присо-
единиться к американцам, высадившим свои войска в
песках Аравийского полуострова36.
Американцы преднамеренно втягивают СССР в
’’кампанию против нашего союзника — Ирака”, — счи-
тали одни. ’’Так мы потеряем все дружественные
страны, останемся один на один с базами США вокруг
нас. Это не к добру. Правильно люди задают вопрос: не
ослабляем ли мы себя, играя в поддавки с
США?” — предупреждал москвич А. Губенко37.
363
Тезис об ’’игре в поддавки” выглядел серьезно. Тем
более что на заседании Комитета по международным де-
лам Верховного Совета СССР в конце августа предста-
витель Министерства/ обороны также высказал мысль,
что безопасности Советского Союза угрожают планы
США усилить свое (военное присутствие в Персидском
заливе38. I
Ряд читателей поДагал, что СССР, наряду с другими
постоянными членами Совета Безопасности, демонстри-
рует ’’двойные стандарты” в подходе к захвату Кувейта.
”Я осуждаю агрессию Ирака против Кувейта. Но я
также осуждаю длительную агрессию Израиля против
народа Палестины”, — писал москвич И. Старостин39.
Нередко звучал голос и советских атлантистов, при-
зывавших направить советские войска в зону Залива для
поддержки американских. Но им возражали. Вот что пи-
сали читатели в ’’Правду”.
’’Слежу за событиями в Персидском заливе. Почти
единодушно все государства под диктовку США (и наша
страна в том числе) ополчились против действий прези-
дента Хусейна. Почему же не было (и до сих пор нет)
такого единодушия, когда Израиль оккупировал Пале-
стину и вел войну с Сирией и Египтом?” — писал
А. Антонов из Ярославля40.
’’Уважаемая редакция! Хочу выразить несогласие с
позицией „Правды" в вопросе о действиях Ирака и
освещении их в печати. Ирак — дружественная нам
страна, и об этом не мешало бы помнить”, — написал
С.Ахмедов из Душанбе41.
Вряд ли кто-либо в СССР был всерьез готов осуще-
ствить намерение поехать добровольцем в Ирак. Но само
намерение символизировало настроение значительных
слоев населения. Сказывались и стереотипы антиамери-
канской пропаганды, оставшиеся в сознании многих, и
более глубокие симпатии к мусульманской стра-
не — Ираку, по которой наносит удары великая
’’христианская” держава — США. В этом, втором
смысле настроения советских мусульман мало чем отли-
чались от распространенных настроений во всем
’’третьем мире”. Но как во всем исламском мире
’’мусульманский фактор” оказался преувеличенным, так
и в СССР он не стал в связи с событиями в Заливе
сколько-нибудь серьезной силой.
Разногласия в советском обществе в связи с кризисом
проявили^, и по-другому срезу. Консервативные силы,
364
представленные как в партии, так и в вооруженных си-
лах, фактически отвергали курс на сотрудничество с
США в этом региональном кризисе. По публикациям в
’’Красной звезде” достаточно ясно прослеживаются сим-
патии к Ираку, сомнения в успехе американских воору-
женных сил, хотя эти сомнения были просто некомпе-
тентны. Консерваторы были недовольны тем, что совет-
ское политическое руководство развязало руки США для
действий в зоне Персидского залива. Эгоистическая
политика США, превращение Ирака в испытательный
полигон, выход за рамки мандата ООН подыгрывали
консерваторам. Вот что писала ’’Правда”: ’’Вальпургиева
ночь смерти и разрушений продолжается в зоне
Персидского залива уже месяц. Ядовитые выбросы
войны отравляют не только воды Залива, но и всю
международную обстановку. Один из опасных аспектов
этой войны — превращение региона в невиданный
доселе испытательный полигон военной техники...
Нетрудно представить себе, какой взлет творческой
активности переживают сейчас генералы, конструкторы
вооружений, руководители компаний, их выпускающих.
В последние годы под влиянием позитивных перемен,
происходивших в мире, ВПК был вынужден свертывать
свою деятельность. Сейчас он снова „на коне“. И не
только в смысле общего самочувствия, но и в плане
конкретного бизнеса. Успешное использование ракет
„Патриот** вдохнуло новую жизнь в начавшую было
хиреть программу „звездных войн**”42.
Эти настроения осенью — зимой 1990—1991 годов
способствовали контрнаступлению консервативных сил,
которые ставили задачу подготовить почву для
возможного переворота в Москве. В первой половине
1991 года ситуация была патовой: никакая из
противостоящих группировок не могла взять верх. Но в
консервативных кругах стало хорошим тоном
подогревать антиамериканские настроения.
’’Сотрудничество СССР с США в противодействии
иракской агрессии показалось кое-кому из наших людей
изменой принципам, — писала „Правда**. — Привычнее
им была бы наша поддержка Ирака в
„антиимпериалистической борьбе**... На всем
протяжении кризиса Советский Союз делал упор на раз-
решение его политическими средства? США взяли
курс на силовое решение. У амсри; нцев сработал
инстинкт боксера: добивай противни»/3 добывавшего в
365
нокдауне. В результате — лишние жертвы, разрушения,
страдания людей. ...Хватит ли у политического руковод-
ства США реализма, чтобы не поддаться искушению не-
сглобализма? Если судить по последним заявлениям ру-
ководителей американской администрации, они сохра-
няют довольно здравый взгляд на положение вещей.’ 43.
Затем ’’Правда” сослал сь на высказывания президента
Буша в ходе его пресс-конференции, на которой он вы-
разил надежду на сотрудничество с СССР на Ближнем
Востоке.
Внутренний фактор и учитывало прежде всего совет-
ское руководство, когда стремилось не допустить развя-
зывания военных действий в зоне Залива, а затем пыта-
лось предотвратить сухопутную войну. Но оно пони-
мало: были еще и внешние условия. Американская по-
беда, а в ней в советском руководстве никто не сомне-
вался, могла привести (и привела) к ’’высокомерию
силы’’.“США после победы могли все меньше считаться с
СССР, и ’’что стоит услуга, которая уже оказана?”.
Но логика ’’однополярного мира” в Москве отверга-
лась. В советском руководстве считали, что кризис в За-
ливе продемонстрировал и возможности, и пределы со-
трудничества СССР и США в критическг х ситуациях.
Он показал, что прежние идеологизированные линии де-
ления мира на ’’Восток” и ’’Запад” стираются и их за-
меняет новое деление на ’’Север”, включающий и
’’Восток”, и ’’Запад”, и на ”Юг”. На смену двухполюс-
ному миру шел не однополюсный, а многополюсный.
Конечно, распад биполярного мира отнюдь не был
симметричным. Сохранился блок НАТО, хотя разва-
лился Варшавский Договор. Из кризиса в Заливе США
вышли, несомненно, военными победителями в качестве
лидера коалиции, насчитывавшей 29 государств. Они
просто отмахивались от миротворческих усилий Совет-
ского Союза.
Позиции СССР на Ближнем и Среднем Востоке после
кризиса уже не были такими, как до него. Давние иде-
ологические союзники типа Сирии должны были искать
новых покровителей в лице США. Но плодом советского
деидеологизированного подхода было восстановление
дипломатических отношений с Саудовской Аравией.
Когда война окончилась, у Москвы и Вашингтона
были развязаны руки для сотрудничества на следующих
этапах установления системы безопасности на Ближнем
и Среднем Востоке. Было ясно, что первую скрипку в их
366
дуэте будет играть Вашингтон Но также было ясно, что
за мес цы кризиса прежние отношения соперничества в
регионе ушли в прошлое.
Постоянные демонстративные консультации руководи-
теля американской дипломатии со своими с ветскими
коллегам , как и обязательство США не оставлять в ре-
гионе своих войск на постоян! ой основе, были базой со-
ветского доброжелательного отношения к американской
иниц ативе. СССР йел легкую пикировку с американ-
цами и арабами по вопросам американских военных
складов в Аравии, совместных маневров, военно-мор-
ского присутствия. Но было ясно, что, с точки зрения
советского руководства, это отнюдь не означало возвра-
щения к даллесовской пактомании и окружению СССР
американскими военными базами, не заграивало серь-
езно советскую безопасность.
МИД СССР передал 15 марта 1991 года Дж. Бейкеру
’’Соображения Советского Союза об основах посткризис-
ного устройства в зоне Персидского залива”44. Они
охватывали вопросы от основ безопасности в регионе до
ограничений на торговлю оружием. В создании системы
безопасности в зоне Залива ключевая роль отводилась
расположенным здесь государствам. Речь, однако, не
должна была идти о формировании замкнутых блоковых
группировок. Намечались шаги по ограничению гонки
вооружений, поддержанию баланса сил на все более
низких уровнях.
СССР высказался за меры, призванные не допустить
распространения ядерного, химического и других видов
оружия массового поражен я в регионе, за создание на
Ближнем Востоке зоны, свободной от этих в.идов ору-
жия.
В очередной раз прозвучало предложение о баланси-
ров ином сокращении поставок оружия в регион. В пер-
вую очередь речь шла о наступательных видах вооруже-
ний, особенно ракет н ракетной технологии.
По мнению советского руководства, иностранное во-
енное присутствие не должно было превышать тех уров-
ней, которые существовали до 1 августа 1990 года. Если
на какой-то период оказалась бы i еобходимой военная
поддержка извне, то свою роль могли бы сыграть силы
ООН по поддержанию мира, или наблюдатели ООН, или
те и другие вместе с контингентами мусульманских и
других стран.
367
Во внешней поддержке посткризисного урегулирова-
ния в районе Персидского залива важные функции дол-
жны были принадлежать ООН.
СССР опять предложил создать — в случае возникно-
вения угрозы судоходству в зоне Персидского за-
лива — военно-морские силы под флагом ООН, обсудить
вопрос о задействовании Военно-штабного комитета
ООН в кризисных ситуациях. В документе содержалась
идея ’’инкорпорировать создаваемую в зоне Персидского
залива систему безопасности в более широкие реги-
ональные структуры”. Вряд ли в документе были какие-
либо предложения, которые бы противоречили
интересам и планам США в радикально изменившейся
международной обстановке. Вопрос состоял в том, в
какой степени Вашингтон был заинтересован в
привлечении СССР к ближневосточным делам.
Но уже через несколько недель стало ясно, что роль
Москвы на Ближнем и Среднем Востоке стремительно
уменьшается — сказывалась лавинообразная дезинтегра-
ция Советского Союза и его углубляющийся социально-
экономический кризис. Советская дипломатия вынуж-
дена была все больше действовать в русле американских
инициатив, бросая остатки своего авторитета на их под-
держку. Именно такую роль играл А. Бессмертных в
ходе встречи с Дж. Бейкером в Кисловодске 26 апреля и
во время своего визита в мае 1991 года в Иорданию, Си-
рию, Израиль (впервые в истории), Египет (где он опять
беседовал с Дж. Бейкером), Саудовскую Аравию.
Усилия американской дипломатии и готовность Москвы
к сотрудничеству позволили президентам СССР и США
под-писать в Москве 31 июля декларацию с призывом
созвать в октябре мирную конференцию по Ближнему
Востоку.
Поездка специального представителя Президента
СССР Е. Примакова в Египет, Саудовскую Аравию, Ку-
вейт, ОАЭ, Иран, Турцию в сентябре того же года после
августовских событий в Москве ставила основной целью
развитие двустороннего политического и экономического
сотрудничества, в частности получение займов, но уси-
лиям американской дипломатии никак не противоре-
чила. Наконец, новый министр иностранных дел
Б. Панкин посетил в октябре Израиль, где встретился с
Дж.Бейкером, подписал с министром иностранных дел
Израиля Д. Леви декларацию о восстановлении отноше-
ний междУ”двумя странами. Этот вопрос созрел и пере-
368
зрел, и его решение не вызвало сенсации. Б.Панкин по-
сетил также Сирию, Иорданию, Египет.
После интенсивных контактов с арабскими странами и
Израилем, продолжавшихся в течение марта — октября
1991 года, Вашингтону и Москве удалось добиться согла-
сия всех непосредственно вовлеченных в конфликт сто-
рон на созыв мирной конференции под сопредседа-
тельством СССР и США. Был достигнут компромисс
между первоначальной позицией Израиля, отвергавшего
идею конференции и настаивавшего на прямых
переговорах с арабами, и требованиями арабов об урегу-
лировании конфликта только путем созыва международ-
ной конференции под эгидой ООН и с участием всех по-
стоянных членов Совета Безопасности. Было условлено,
что конференция яе бдеТ навязывать решения и не
будет обладать правом вето в отношении дого-
воренностей, достигаемых в ходе двусторонних
переговоров.
19 октября 1991 года от имени президента СССР и
США участникам конфликта было направлено пригла-
шение прибыть на конференцию в Мадрид, открывав-
шуюся 30 октября. В приглашении было зафиксировано,
что переговоры между Израилем и арабами будут ве-
стись на основе резолюций Совета Безопасности № 242
и № 338, в которых содержится главный принцип уре-
гулирования — недопустимость приобретения террито-
рий с помощью силы. Израильское правительство хотя и
согласилось с условиями, содержащимися в приглаше-
нии, отказалось признавать вытекающую из них фор-
мулу "территории в обмен на мир”. И.Шамир настаивал
на формуле ’’мир в обмен на мир”.
Мирная конференция состоялась в Мадриде
30—31 октября 1991 года под председательством
Дж. Буша и М. Горбачева. В ней приняли участие все
прямо вовлеченные в конфликт стороны — Израиль,
Сирия, Иордания, Ливан, палестинцы (в составе иор-
дано-палестинской делегации), а также Египет, уже
имеющий мирный договор с Израилем. Помимо этого,
присутствовали представители Совета сотрудничества
государств Арабского (Персидского) залива и Союза
арабского Магриба, а также Европейских сообществ.
Роль ООН ввиду возражений Израиля ограничивалась
присутствием представителя ее Генерального секретаря.
Главная задача М. Горбачева в Мадриде состояла не в
том, чтобы примирить арабов и израильтян, а в том,
13 387
369
чтобы в качестве сопредседателя открывшейся конфе-
ренции выглядеть в последний раз равным Дж. Бушу.
Это была невыполнимая задача. ’’Для Горбачева это,
видимо, последнее танго, — писала газета
„Известия11. — Дальше пойдут иные танцы. Мы уже не
партнеры, как были недавно, и не соперники, как было
долго. Если называть вещи своими именами, США Стали
нашим покровителем... Мы перестали выполнять фун-
кции „сверхдержавы", перестали пыжиться и стано-
виться на цыпочки, стали уменьшать свое присутствие
на мировой арене... Мы поглощены своими внутренними
проблемами’’45.
А вот что писал корреспондент Эй-Би-Си Дж.Лори:
’’Президент Горбачев является неполноценным
политическим деятелем, который все больше
отодвигается на второй план. У себя на родине
он — президент обанкротившегося и развалившегося
государства... Влияние Советского Союза на Ближнем
Востоке резко упало. Все расходы по проведению
конференции взяли на себя Соединенные Штаты. В
определенной мере предоставленный Горбачеву в
Мадриде статус — награда со стороны президента
Дж.Буша за советскую поддержку США во время
конфликта с Ираком полтора года назад”46.
После Мадридской конференции состоялось несколько
раундов двусторонних арабо-израильских переговоров, в
которых советские представители обозначили свое при-
сутствие. Хотя конкретных договоренностей в ходе их не
было достигнуто, складывалась психологическая
атмосфера, необходимая для взаимопонимания.
После окончательного распада СССР и создания Со-
дружества Независимых Государств российская диплома-
тия приняла эстафету от советской, участвуя на преж-
них ролях в процессе ближневосточного урегулирования.
Явно под нажимом США российское руководство согла-
силось на проведение в Москве 28—29 января 1992 года
организационной встречи по подготовке многосторонних
переговоров по Ближнему Востоку. В ее работе приняли
участие представители более 30 государств, включая со-
председателей — Россию и США, большинство госу-
дарств Ближнего Востока, Европейское сообщество, Ки-
тай, Турцию, Японию, некоторые государства СНГ.
Московскую встречу бойкотировали Сирия и Ливан, ко-
торые в качестве условия своего участия выдвигали до-
стижение Существенного прогресса на двусторонних пе-
370
реговорах. Палестинцы прибыли в Москву, но не яви-
лись на пленарные заседания, так как требовали расши-
рения своего представительства за счет диаспоры и Во-
сточного Иерусалима, против чего категорически возра-
жал Израиль. Во время конференции в Москве Борис
Ельцин, президент России, исчез из поля зрения поли-
тиков, средств массовой информации и собственных кол-
лег по президентскому аппарату и правительству. Он
оказался в Новороссийске, занятый, по сообщениям пе-
чати, делами СНГ. Российскому руководству было явно
не до ближневосточных дел.
13’
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Кажется, будто неведомая сила вдруг выдернула из
упорядоченного ближне- и средневосточного хаоса одну
из его составляющих — советскую политику. И картина
на первый взгляд изменилась до неузнаваемости, ибо
нет уже ни ’’коммунистической угрозы”, ни советско-
американской конфронтации, ни подхода к арабо-изра-
ильскому конфликту как к производному от этой кон-
фронтации, ни идеологически близких ’’друзей” преж-
него СССР.
Мало того, одни прежние составные части
СССР — его южные республики, превратившиеся в не-
зависимые государства, — быстро становятся участни-
ками региональной политической драмы и в качестве
объектов и в качестве субъектов, а другие, например
Украина, начинают свою собственную игру.
Советский Союз как супердержава, возглавлявшая
целую группу государств, сплоченных волей Москвы,
военной мощью, репрессивным аппаратом и мессиан-
ской, хотя и выродившейся, идеологией, исчез. Но Со-
ветский Союз был одним из факторов ближне- и средне-
восточного баланса сил и в ряде случаев стабилизировал
обстановку.
В новой ситуации изменился стратегический баланс
на Ближнем и Среднем Востоке. Разрушена значитель-
ная часть военного потенциала Ирака, созданного в свое
время с помощью прежде всего СССР. Это произошло
как из-за авантюристической агрессивной политики
Саддама Хусейна, который не желал считаться с между-
народными реалиями, так и в результате того, что изме-
нился характер отношений тогдашнего Советского Союза
и затем новой России с Западом, и прежде всего с США.
Если стратегический альянс США и Израиля остается
действенным, то все соглашения о дружбе и сотрудниче-
стве между рядом арабских стран и СССР, имевшие
значение полусоюзнических связей, превратились в
372
прах. Если Израиль, судя по многочисленным свидетель-
ствам, обладает ядерными боеголовками, то их отсут-
ствие у арабов толкает то одну, то другую страну на
путь создания ядерного оружия, и это дестабилизирует
обстановку в значительно большей степени, чем раньше.
Если блок НАТО, хотя и не в прямой форме, занял
господствующие военно-стратегические позиции на
Ближнем Востоке в ходе войны в Персидском заливе, то
Варшавский Договор уже не существовал к началу кон-
фликта.
Наконец, война в Персидском заливе, в которой были
использованы новые образцы военной техники и новые
системы оружия, создала новое соотношение сил в про-
тивостоянии Израиля и арабских стран. Вполне воз-
можно, что эти новейшие образцы оружия поступают в
Израиль, но не к арабам, а это дает ему решающий пе-
ревес, как если бы танки использовались против кон-
ницы.
Все это означает, что на Ближнем Востоке возник ко-
лоссальный стратегический дисбаланс в пользу Израиля
и США. Не имея пока сил и средств для его устранения,
общество мусульманских стран отвечает на унижение,
разочарование и бессилие новым взрывом фундамента-
лизма.
О каких же постоянных факторах в политике Москвы,
о какой преемственности можно говорить в таких усло-
виях? Не проще ли вообще зачеркнуть сейчас советскую
политику как канувший в Лету исторический казус, не
оставивший после себя следов?
Не будем поспешны в выводах.
И в ближайшей, и в более отдаленной исторической
перспективе Россия со своими союзниками обречена или
благословлена быть великой державой со своими соб-
ственными глобальными и региональными интересами.
Она будет находиться в верхнем эшелоне мирового со-
общества благодаря своему колоссальному потенци-
алу — демографическому, территориальному, ядерному,
экономическому, хотя период его реализации может
измеряться годами или даже десятилетиями. Если пред-
положить, что реформы в стране пройдут сравнительно
мирно и успешно, то в начале XXI века она будет вхо-
дить вместе с США, Китаем, Японией и Западной Евро-
пой во главе с Германией в пятерку самых
экономически мощных государств или объединений
государств. Но на ближайшие годы она в любом случае
373
должна сосредоточиться на внутренних проблемах и
резко уменьшить свою политическую вовлеченность в
мировые дела, в том числе на Ближнем и Среднем
Востоке. Если же России предстоит катастрофическое
развитие через рост насилия и гражданские войны, то в
условиях насыщенности державы ядерным оружием
судьба и ее самой, и всего человечества становится
непредсказуемой и остается за скобками наших
рассуждений.
У новой России остается капитал опыта сотрудниче-
ства и связей, сложившихся за века, со своими непо-
средственными южными соседями или за десятиле-
тия — с арабским миром. Не растратить этот капитал,
сохранить задел на будущее — эта задача должна быть
основной для российской внешней политики в регионе в
ближайшие годы. Она уже избавляется от приставки
’’про”: может быть, она не будет ни "проарабской”, ни
"произраильской”, а будет служить только собственным
интересам и, предпочтительно, ставить сразу на не-
сколько лошадок, на главные силы в регионе, даже если
они временами становятся антагонистами друг другу.
Но психологически надо быть готовыми к тому, что к
2000 году влияние России в регаоне будет гораздо
меньше (по сравнению с 1985 годом, не говоря уже о
1971-м), прежде чем начнется новый подъем.
На этом пути Москву (т.е. российское руководство)
подстерегают две опасности. Первая, меньшая, потому
что она маловероятна, — возврат к теории и практике
конфронтации с Западом, с США, поддержка тех сил,
которые на цивилизационной, классовой, религиозной,
националистической основе являются противниками За-
пада или считают себя таковыми. Лишь успех необоль-
шевистского переворота в России мог бы привести к та-
кому курсу, обреченному на поражение.
Вторая опасность — отождествление интересов России
и США и Запада в целом. Эта опасность — большая,
потому что голос сторонников безбрежного сотрудниче-
ства с США в Москве звучит все громче, и российские
атлантисты готовы быть большими роялистами, чем сам
король, поддерживать действия Вашингтона в регионе в
большей степени, чем это делают такие его союзники,
как Франция или Германия. При этом руководствуются
ложной идеей, будто за ’’услуга” Вашингтону последует
какая-то ’’плата”. Доморощенные атлантисты забывают
или намеренно закрывают глаза на то, что в Вашингтоне
374
при всех морализаторских декларациях во внешней по-
литике уважают только силу и принципиальные пози-
ции. Односторонние уступки воспринимаются как дол-
жное, и в виде ’’вознаграждения” в лучшем случае го-
товы на соблюдение декорума.
Но главное заключается в том, что интересы США (и
Запада) и России в регионе хотя не противоречивы, но
различны, а поэтому элементы соперничества, но не
конфронтации, сохранятся.
Во время кризиса в Персидском заливе сотрудниче-
ство СССР и США, не лишенное и горького привкуса,
показало, что у двух держав есть база для совместных
действий. Она сохранится и в будущем, если в Вашин-
гтоне будут со вниманием относиться к интересам Рос-
сии. Обе державы заинтересованы в том, чтобы здесь не
возникали вооруженные конфликты, особенно такие, ко-
торые угрожают выплеснуться за рамки региона. И Рос-
сия, и США будут выступать за урегулирование уже
существующих конфликтов и во всяком случае — за
предотвращение их перерастания в ’’горячую” стадию.
По экономическим, военным, политическим соображе-
ниям они постараются гарантировать поток нефти и газа
с Ближнего и Среднего Востока и обеспечить свободу
морских и воздушных коммуникаций. Конечно, обе
державы будут сотрудничать в деле нераспространения в
регионе оружия массового поражения. Здесь же откры-
вается поле для совместных действий в защите окружа-
ющей среды.
Но есть и различия или разные элементы в общих по-
зициях.
Географическая близость региона к России вынуждает
развивать прежние установки во имя того, чтобы ника-
кая военная угроза, даже потенциальная, не исходила с
южного направления. А раз так — то никакое прави-
тельство в Москве не может принять и поддержать факт
наличия в регионе иностранных войск, особенно име-
ющих средства доставки ядерного оружия до территории
России, хотя распространение оружия массового пораже-
ния в руках местных режимов может означать не мень-
шую, а большую опасность. Поэтому Москва должна
поддерживать стремление народов и политических элит
региона не допустить создания иностранных военных баз
на их территории на постоянной основе, усилить свою
политическую независимость в условиях укрепления
режима нераспространения.
375
Правда, наивные призывы типа ’’зона Персидского за-
лива — сфера интересов проживающих здесь народов”
должны будут заменяться и заменяются задачей обеспе-
чить коллективную безопасность с учетом интересов ми-
рового сообщества. Механизм обеспечения этой безопас-
ности еще предстоит выработать, но уже ясно, что он
будет приемлем для России в том случае, если будет со-
здан под эгидой ООН для выражения воли мирового со-
общества, а не только США и их союзников.
К этим реалиям идет трудное и мучительное приспо-
собление местных политических элит, которые
привыкли к двухполюсному миру, чувствовали себя в
нем достаточно удобно и извлекали выгоды из советско-
американской конфронтации, по какую бы сторону
баррикад они ни находились. Поэтому столь
противоречиво воспринимается новая роль России и
политическими и интеллектуальными элитами, и
народными массами. Личные судьбы ряда лидеров, тесно
связанных с Москвой, оказались под угрозой.
Затянувшееся покаяние, самобичевание, разоблачение
прошлого, исключительно черная краска в собственном
изображении истории Советского Союза отрицательно
воспринимаются общественным мнением во многих
странах региона. И не только потому, что арабской и
вообще мусульманской психологии по большей части
чужды самокритика, самобичевание, покаяние, воспри-
нимаемые ими как идеологический стриптиз, но и по-
тому, что конкретная политика СССР в регионе, если не
считать сталинских действий в Иране, угроз против
Турции и брежневской интервенции в Афганистане, по-
ложительно воспринимается в регионе и общественным
мнением, и многами политическими элитами. Россий-
ский (бывший советский) капитал в регионе — это под-
держка арабов в 1956, 1967, 1973 годах, это плотины на
Ниле и Евфрате, металлургические заводы в Искенде-
руне, Исфахане, Хелуане, Аннабе, больницы, школы,
заводы, электростанции.
Отказ от великодержавности, от конфронтации и мес-
сианских идей в ближневосточной политике СССР, а за-
тем России уже вынуждает пересмотреть отношение к
конфликтам в регионе.
Если раньше главный вопрос заключался в том, чьи
союзники (’’друзья”, ’’клиенты”) участвуют в конфлик-
тах и ’’враг моего врага” становился ’’другом”, то в на-
стоящих условиях превращение Ближнего и Среднего
376
Востока в подлинную зону мира действительно соответ-
ствовало бы и краткосрочным, и долгосрочным интере-
сам обновленной России или Содружества Независимых
Государств.
Москва приветствовала бы ближневосточное урегули-
рование по формуле "мир в обмен на землю”, но она
отнюдь не должна выступать его гарантом, если не бу-
дут соблюдены определенные принципы. Официально
декларированная советская политика в деле ближнево-
сточного урегулирования выглядела железобетонной, за-
стывшей, малоподвижной, потому что была принципи-
альной. И она была гораздо солиднее американских зиг-
загов — от президента к президенту и от события к
событию. Урегулирование в рамках резолюций № 242 и
№ 338 Совета Безопасности ООН остается базой совет-
ской политики. Объем суверенитета и границы будущего
палестинского государства, характер его руководства,
особенности его нейтралитета или демилитаризации, его
отношения с Иорданией и Израилем (федеративные,
конфедеративные, типа ’’общего рынка”), сложнейший
вопрос о статусе Иерусалима — все это может быть
предметом переговоров и компромиссов между сторо-
нами. Но если бы российские атлантисты навязали
руководству своей страны отказ от "трех китов”, на ко-
торых должно стоять ближневосточное урегулирование,
то это нанесло бы интересам России двойной ущерб. Во-
первых, отход от принципов решительно подорвал бы
уже уменьшившийся кредит доверия к Москве в араб-
ском и мусульманском мире. Во-вторых, беспринципное
урегулирование означало бы диктат более сильной сто-
роны — Израиля и его ’’стратегического союз-
ника” — США — и бросило бы в землю семена более
глубокого и более разрушительного конфликта в не
столь отдаленном будущем.
Именно поэтому Москва должна научиться дистанци-
роваться от политики США в регионе, не вступая с
ними в конфликт, но занимая свою собственную пози-
цию. Роль младшего партнера США в регионе не при-
стала России, и, конечно же, она не будет никем ’’опла-
чена”. Пока что заявление министра иностранных дел
России А. Козырева, что Москва готова быть ’’честным
маклером” в деле урегулирования, в наибольшей сте-
пени отражает ее возможности и намерения.
Смена акцентов по отношению к ближневосточному
урегулированию осложнила позиции России в арабском
377
мире и среди радикалов, и среди консерваторов. Для
многих из них поддержка, особенно на словах, пале-
стинского дела — дополнительное средство внутренней
легитимации. Именно поэтому со столь трагическим
надрывом воспринимается эмиграция евреев из СНГ и
палестинцами, и всеми арабами. Но еврейская иммигра-
ция в Израиль — все-таки временный фактор. Хотя она
действительно резко осложняет положение палестинцев,
в ближневосточных масштабах не имеет принципиаль-
ного значения, будет ли в Израиле проживать 3,5 млн.
или 4,5 млн. евреев.
Задачей российской дипломатии будет сохранить хо-
рошие, деловые отношения с руководством ООП, раз-
личными фракциями в палестинском движении в усло-
виях восстановления дипломатических отношений с
Израилем и расширения с ним политических контактов
и экономических связей. Но дипломатии Москвы при-
дется считаться с тем, что горечь палестинцев по отно-
шению к СССР и России и реальный ущерб их интере-
сам, наносимый еврейской иммиграцией, существенно
затруднят их диалог и сотрудничество с Москвой.
Сложнейшую, даже филигранную роль предстоит сыг-
рать дипломатии Москвы в других региональных про-
блемах — прежде всего в курдской и южносуданской.
Стоит задача: не жертвуя принципами, сохранить нор-
мальные отношения с правительствами тех стран, где
проживают национальные меньшинства. Курдская про-
блема, которая затрагивает интересы Ирака, Турции,
Ирана, Сирии, будет самым крепким орешком.
Но вряд ли российское руководство сможет, как и в
прошлом, просто игнорировать репрессии против наци-
ональных меньшинств, нарушение прав человека в со-
седних странах, тем более геноцид в условиях, когда в
России создается общественное мнение.
Упор в политике будет сделан на двусторонние отно-
шения. Их экономический компонент станет главным и
будет увеличиваться вместе в выходом России из кри-
зиса, с созданием эффективного механизма внешнеэко-
номических связей, хотя на это уйдет немало лет. Геог-
рафическая близость и взаимодополняемость экономик
должны стать основой сотрудничества, хотя и СНГ, и
странам региона еще предстоит найти свои ниши в ми-
ровом хозяйстве и международном разделении труда.
Можно назвать лишь некоторые из возможных обла-
стей сотрудничества. Россия сможет поставлять машины
378
и оборудование, особенно среднего технического уровня,
участвовать в ирригационном строительстве, развитии
металлургии, горнодобывающей, нефтегазовой и
нефтехимической промышленности, энергетики,
включая строительство атомных станций, в
использовании спутников для хозяйственных целей и,
конечно же, в обновлении и переоборудовании
предприятий, построенных при советской помощи.
Импорт из стран региона будет охватывать
углеводородное сырье и нефтепродукты, фосфориты,
цитрусовые, хлопок, товары ширпотреба. Успех
экономического сотрудничества во многом будет зави-
сеть от налаживания механизма внешнеполитических
связей прежде всего в России и СНГ — от совместных
предприятий до взаимного инвестирования капиталов.
Резкий рост экономического обмена между Россией и
странами' Ближнего и Среднего Востока — дело буду-
щего. Пока же экспорт российского оружия остается
важной частью сотрудничества со странами региона. Ре-
шительно требовать и участвовать во всех мерах по
предотвращению распространения в регионе ядерного,
биологического, химического, ракетного ору-
жия — таков безусловный выбор России и одна из
областей взаимопонимания с Западом. Но Россия отнюдь
не должна отказываться удовлетворять законные оборо-
нительные потребности ряда стран, если появятся усло-
вия для военного сотрудничества, дозированной продажи
оружия. Общее уменьшение поставок вооружений в ре-
гион может быть достигнуто лишь на основе коллектив-
ной договоренности его главных мировых экспортеров
под' строгим международным контролем. Но за оружие
Россия должна требовать соответствующую пла-
ту — валютой, нефтью или товарами местного производ-
ства, причем плату, не растянутую на долгие годы. Ста-
рых военных долгов полностью никто никогда не выпла-
чивал. Никто не будет платить за уже сделанный вы-
стрел, особенно за пулю или снаряд, выпущенные мимо
цели.
Отношения России со странами региона будут деиде-
ологизированы в том смысле, что мессианская идея
’’коммунистического завтра” и поддержка моделей, по-
хожих на сталинско-брежневскую, окажутся навсегда
отброшенными. Но идеология не может исчезнуть начи-
сто, если под ней подразумевать отрицание репрессив-
ных диктаторских режимов. Однако Россия вряд ли дол-
379
жна становиться в позу учителя демократии, да еще на
западный манер. И не только потому, что сама она
только-только избавляется от сталинско-брежневского
тоталитаризма, но и потому, что мусульманским обще-
ством отвергается западная система ценностей и ориен-
тиров как единственно универсальная.
Брожение в регионе, чреватое взрывом, будет про-
должаться. Политические течения, выступающие за раз-
личные варианты развития, будут искать свои мо-
дели — либерально-демократические, исламские, свои
собственные, еще не устоявшиеся. Для российского ру-
ководства было бы разумным с одинаковым доброжела-
тельством и нейтралитетом относиться к социально-по-
литическим экспериментам, которые здесь будут проис-
ходить.
Но на уровне российского общественного мнения вы-
ражение симпатий или антипатий к тем или иным обще-
ственно-политическим и религиозным течениям и тем
или иным странам и режимам будет естественным де-
лом. Через избирательные урны или средства массовой
информации общественное мнение будет воздействовать
на политических лидеров и, соответственно, на внешне-
политический курс. Поэтому и отношения с Израилем, и
позиция по отношению к мусульманским и христиан-
ским святыням в Иерусалиме, и возможные конфликты
между мусульманскими странами и Западом станут в
России вопросами как внешней, так и внутренней поли-
тики.
Процесс принятия и осуществления решений в обла-
сти внешней политики, пожалуй, затруднится. Как уже
доказали несколько лет перестройки, голоса професси-
оналов будут звучать в ближайшие годы менее весомо,
чем голоса политических выдвиженцев, дилетантов, за-
ранее ориентированных на те или иные политические
установки и подчиненных в своем поведении правилам
внутриполитической борьбы и конъюнктуры, не говоря о
личных амбициях. Роль профессионалов может вырасти,
когда новые социально-политические и экономические
структуры в России устоятся, новое поколение лидеров
приобретет опыт и почувствует вкус к компетентности и
экспертизе.
На политику России в регионе воздействует и ряд со-
вершенно новых факторов. Они в значительной мере
смещают не только акценты, не только вес тех или иных
стран или проблем для Москвы, но и все составные ре-
380
тональной политики. Речь идет о роли ’’ближайшего”, с
точки зрения Москвы, ’’зарубежья” — среднеазиатских
и закавказских государств. Уже можно констатировать,
что и Закавказье, и Средняя Азия превращаются в осо-
бую часть Ближнего и Среднего Востока. А раз
так — оии будут подвергаться бурям и противоречиям
этого региона, до недавнего времени отрезанного от них
границами Советского Союза.
Часто употребляются словосочетания ’’советская
империя”, ’’российская империя”, подразумевающие,
что Средняя Азия и Кавказ якобы были колониями.
Естественно, что, вырываясь то ли из объятий, то ли из-
под контроля Москвы, все получившие независимость
государства будут стремиться ’’отстраниться” от России
для самоутверждения и для легитимации взявших (или
сохранивших) власть политических элит. Базой этого
’’отстранения” и ’’удаления” будет или национализм,
или ислам. Самоидентификация новых государств может
происходить только на этих основах. И именно здесь-то
и произойдет завязывание новых узлов противоречий,
сформируется новый характер отношений с северными и
южными соседями.
За исключением Грузии, Армении и Таджикистана,
национализм может быть только тюркским. А раз так,
то источником вдохновения может стать единственное
независимое светское крупное тюркское государ-
ство — Турция. Еще недавно вползавшая в гражданскую
войну и переживавшая военные перевороты, Турция за
последние годы добилась определенных успехов и в эко-
номике, и в деле демократизации общества. ’’Оттал-
кивание” от России означает "притягивание” к Турции
и создает у части общественного мнения тюркоязычных
государств идеализированный образ этой страны.
Поэтому можно ожидать увеличения турецкого влияния
в регионе — и политического, и культурного. Встречи на
высшем уровне турецких и тюркских экс-советских
руководителей, обмен посольствами и консульствами,
телевизионными программами и студентами — все
это создает базу для сближения, восстановления
исторически существовавших, но прерванных в совет-
ское время связей. Таким образом, из объекта советского
давления, а во времена Сталина — и советских угроз,
Турция вновь, как и в течение четырех предшеству-
ющих Октябрьской революции столетий, становится со-
перником России в Средней Азии и на Кавказе. Пока
381
что речь идет о соперничестве, но не о враждебной по-
литике. На данном этапе у Турции не хватает ни сил,
ни средств для серьезного проникновения в регион. Но
дело в том, что она соперничает здесь не только и пока
не столько с Россией, сколько с шиитским, фундамента-
листским Ираном, враждебным Западу, и прежде всего
США. За спиной светской, прозападной Турции, члена
НАТО, явно вырисовываются интересы США, направ-
ленные не против России, но против Ирана.
Вряд ли Вашингтон рассчитывает уже сейчас проник-
нуть в Среднюю Азию и Закавказье экономически, но
состоявшийся в феврале 1992 года визит госсекретаря
США 'Дж. Бейкера в ряд стран этих регионов означал,
что в США внимательно следят за развитием событий.
Он посетил Армению, Азербайджан, Узбекистан, Тад-
жикистан, Туркменистан. До этого он уже побывал в
Казахстане и Кыргызстане.
Важной дипломатической победой Анкары, Запада и.
возможно, России стало принятие всех азиатских госу-
дарств распавшегося Союза в Совещание по безопасно-
сти и сотрудничеству в Европе. Они подключатся к
общеевропейскому процессу, принимая на себя, хотя бы
формально, обязательства в области прав человека, де-
мократизации, контроля за экспортом вооружений и т.д.
Вместе с тем по меньшей мере три республики быв-
шего Союза — Азербайджан, Узбекистан и Туркме-
ния — стали в 1992 году членами Организации эконо-
мического сотрудничества (созданного в 60-е годы реги-
онального объединения, куда входят Иран, Пакистан и
Турция). Развалившийся Багдадский пакт и СЕНТО не
ликвидировали формально эту организацию, которая
функциональной роли не играла. Возможно, к ней при-
соединятся Казахстан и Кыргызстан, а также Таджики-
стан и Афганистан. Роль Организации экономического
сотрудничества пока что символическая. Но в эту сим-
волику Анкара и Тегеран вкладывают разный смысл.
Второй претендент на советское наследство в Средней
Азии и Закавказье — Иран имеет геополитическое пре-
имущество перед Турцией и играет и на религиозном, и
на этническом факторах. Иранское руководство, потер-
певшее неудачу в экспорте исламской революции в
арабские страны, рассчитывает взять реванш на Севере.
Пламенные проповеди антизападного и антирусского
исламизма, может быть, найдут кое-каких последовате-
лей среди многочисленных шиитов Азербайджана и не-
382
многочисленных — Средней Азии. Этническая, языковая
и географическая близость Ирана и Таджикистана, мо-
жет быть, создаст базу для сотрудничества. По полити-
ческой активности — визиты высокопоставленных де-
ятелей, открытие консульств и посольств, обме-
ны — Тегеран соперничает с Анкарой.
Но в успехе иранских замыслов на данном этапе
можно усомниться по ряду обстоятельств. Главная при-
чина сомнений — проблематичность успеха теократи-
ческой политической модели общественного устройства в
самом Иране, особенно в деле решения экономических и
социальных проблем. Но и ситуация в Средней Азии и
Закавказье отнюдь не свидетельствует о том, что здесь
раскрыты настежь ворота для влияния Тегерана. Азер-
байджанцы чувствуют себя больше тюрками, чем ши-
итами, языковая и этническая близость толкает их к
Анкаре больше, чем к Тегерану, а неравноправное по-
ложение азербайджанцев в самом Иране заставляет их
ставить под вопрос искренность иранских заверений в
поддержке азербайджанской независимости. Таджики
близки к фарсиязычным иранцам, но они по большей
части сунниты. И если в Таджикистане и других ре-
спубликах ислам — в том числе политизированный,
фундаменталистский — усиливает свои позиции, то это,
как правило, суннитский ислам. Тем более что активно
действующая в регионе Саудовская Аравия под-
держивает именно суннитов, а четвертый региональный
соперник в борьбе за советское наслед-
ство — Пакистан — отделен от региона охваченным
гражданской войной Афганистаном.
Но говоря о периоде естественного ’’отталкивания”
России и кавказского и среднеазиатского регионов,
можно задать вопрос, а нет ли факторов их
’’притяжения” и в настоящее время, и в не столь отда-
ленном будущем. И среди них главное — экономика,
экономические связи, экономическая взаимозависимость
России и южных республик, сложившиеся за одно-два
столетия. Ни Турция, ни Иран не в состоянии поглотить
экспортные товары региона —-нефть и газ (Иран в них
не нуждается, а Турция пока что недоступна географи-
чески), хлопок и ткани, овощи и фрукты. Транспортная
сеть Кавказа и Средней Азии ориентирована на север, и
нужны дол>ие годы, а может быть, десятилетия, чтобы
создать новую, идущую на юг. И кто будет вкладывать
миллиарды долларов в строительство?
383
Алжир, имеющий прекрасные экспортные ресурсы,
столь нужные Западу нефть и газ, Алжир, имеющий пе-
ред собой открытое море для связей со всем миром, Ал-
жир, старавшийся в течение 30 лет ’’отстраниться” от
Франции, все равно возвращается к сотрудничеству с
прежней метрополией. Экономика диктует политику.
Думать, что в бывших советских государствах положе-
ние будет иным, вряд ли возможно. Если только сама
Россия не погрузится в хаос...
Даже культурные связи с соседями — после периода
восторга, обретения отрезанных, но не забытых родных
и двоюродных братьев — также могут складываться без
доминирования Турции или Ирана. Можно признавать
абсурдность коммунистической социально-политической
модели, говорить о ’’русском засилье”. Но ведь факт,
что грамотность в бывших советских республиках выше,
чем в Турции и Иране, число студентов на тысячу жи-
телей больше. Да и уровень жизни вплоть до начала
70-х годов был в них выше. Поэтому- еще встанет
вопрос, кто на кого будет влиять, кто у кого
заимствовать. Во всяком случае, великий
азербайджанский композитор Ниязи помогал создавать
турецкую оперу, а не наоборот. Теснейшее знакомство с
русской культурой не может мгновенно улетучиться,
особенно среди интеллигенции. Национальная гордость
узбеков или азербайджанцев восстанет против
положения ’’младшего брата” Турции.
Наконец, существенное воздействие на будущую по-
литику окажет наличие русского или русскоязычного на-
селения. В этом вопросе разница между бывшими совет-
скими мусульманскими республиками значительная.
Почти две трети русского или русскоязычного населения
в Казахстане и почти треть в Кыргызстане заставят ру-
ководителей этих республик идти на тесное сотрудниче-
ство с Россией, если они не хотят раскола своих стран и
возможной гражданской войны с гибельными для них
последствиями.
Видимо, следует напомнить, что Советский Союз не
был империей, подобной другим. Русские в республиках
(хотя и представляли Центр и были символами полити-
ческого господства и — нередко — коммунистической
доктрины) в социальном плане никогда не были приви-
легированным этносом, как англичане или французы в
своих колониях. Именно это может облегчить поиски
новых форм сотрудничества и сожительства между рус-
384
скими и мусульманами, между Россией и ее ’’ближним
зарубежьем”.
Все эти факторы — экономического, социального по-
литического свойства — позволяют предположить, что,
оттолкнувшись друг от друга на три-четыре шага, Рос-
сия и бывшие советские республики сделают два-три
шага навстречу друг другу, почувствовав необходимость
в сотрудничестве на великих евразийских просторах.
Опасность для этого сотрудничества может исходить
ие только от неустойчивости ситуации, от волн наци-
онализма и исламизма в новых государствах Закавказья
и Средней Азии, но и от самой России. Поиски образа
врага среди мусульман, козла отпущения среди нерус-
ских в самой России могут стать одним из элементов
пробуждения пока еще спящего великорусского шови-
низма. И тогда конфронтация по многотыся-
чекилометровой границе грозит новыми катаклизмами.
Геостратегическое положение России уникально. В
глобальном плане она — единственная страна Севера,
граничащая на протяжении тысяч километров с новыми
мусульманскими государствами -— бывшими составными
частями Советского Союза. Вопрос в том, будет ли эта
пограничная полоса зоной нарастающих и все более
разрушительных конфликтов, или Россия и соседние му-
сульманские страны найдут формы сожительства и со-
существования. Искать новые формы сосуществования,
кооперации — это одно из принципиальных
направлений политики и России, и ’’ближнего
зарубежья”.
Идея каких-то военных решений проблем, возника-
ющих между Россией и мусульманскими странами, воз-
можна, но в высшей степени опасна. Спустя год после
военной победы США и их союзников над Ираком поли-
тики и политологи задают вопросы не только о цене по-
беды, но и о ее геополитических и социальных послед-
ствиях. Традиционные, но сакраментальные вопросы о
критериях успеха или неудачи остаются без ответа.
А если говорить о месте внешней политики в отноше-
ниях между различными частями рода человеческого,
между цивилизациями, то волей-неволей приходится
мыслить не годами, а столетиями, и в их задымленной
песчаными бурями дали вообще теряются понятия
’’успех” или ’’неудача”, "победа” или ’’поражение" того
или иного актера исторической драмы. И российская
(советская), и американская, и английская, и француз-
385
ская политика на Ближнем и Среднем Востоке да и в
Средней Азии и Закавказье — лишь ограниченные по
месту, времени и пространству фрагменты отношений
между миром ислама и миром христианства, через боль
и испытания, через пробы и ошибки идущими к гармо-
ничному сожительству друг с другом и остальным ми-
ром. Гармоничному? Да, потому что иного не дано, иное
означает Апокалипсис.
Вызовы, с которыми человечеству придется
столкнуться в XXI веке — хотя бы угроза ядерной,
химической, биологической войн, экологической
катастрофы, демографического взрыва, — таковы, что
ответить на них может лишь человечество в целом. И в
этом смысле невозможно сказать, усилила или ослабила
война в Персидском заливе тенденцию к сотрудничеству
между Западом и миром ислама, была ли она победой
или поражением.
Чтобы глобальное сотрудничество стало реальностью,
нынешняя модель мира, в котором доминирует За-
пад, — своим уровнем технологии, производительности
труда, интеллектуальной деятельности, общественных и
политических структур, морали, общественных
ценностей, выработанных на основе христианской
цивилизации, — должна смениться на такую, где
существуют отношения равных. И в этом новом мире
равных каждая его составляющая будет вносить свой
особый вклад во всемирную цивилизацию не только
технологическим прогрессом, но и обогащением всех
трансформированными достижениями своей собственной
цивилизации. Опыт Японии, четырех ’’маленьких
драконов”, а сейчас и Таиланда и Малайзии говорит о
гипотетической возможности такой эволюции для
мусульманских стран. И в этом смысле итог политики
СССР на Ближнем и Среднем Востоке, не говоря о
Средней Азии и Закавказье, заключается в том, что она
ускорила бег народов рргиона к независимости
политической, укрепила убеждение, что лишь развитие
и подъем экономики, уровня жизни, образования,
культуры могут наполнить эту политическую
независимость реальным содержанием. Хорошо или
плохо, что этот бег был ускорен? Выиграла или
проиграла сама Россия в долгосрочном плане в ре-
зультате ’’той” политики? Вряд ли кто-либо решится с
уверенностью дать ответ на эти вопросы.
386
Сама советская социально-политическая и экономи-
ческая модель была попыткой применить на практике
крайние, радикальные общественные теории, родивши-
еся в буржуазном обществе Западной Европы XIX века.
Человечество извлекло уроки и из позитивного, и
из — в гораздо большей степени — негативного опыта
социалистических стран. Без этого опыта и Запад, и все
человечество были бы другими. Правда, для русского и
других народов бывшего Советского Союза плата за их
вклад во всемирный опыт была чудовищно велика.
Нынешнее стремление России, многих друшх состав-
ляющих СНГ вернуться к путям и формам развития За-
пада очевидны. Но просто копирование,
’’обезьянничанье” невозможны и обречены. Вся история
гигантской России, ее особой структуры, психологая
русских и других народов ее населяющих, системы цен-
ностей, которые они разделяют, говорят о том, что, за-
имствуя от Запада, приближаясь к Западу, она
останется сама собой. Ее судьба будет в чем-то
совпадать с судьбой стран Ближнего и Среднего Востока,
Закавказья и Средней Азии.
Когда Советский Союз с его мессианским отрицанием
Запада, капитализма, колониализма появился после вто-
рой мировой войны на Ближнем и Среднем Востоке, его
восприняли как союзника, несущего с собой неизбежное,
но меньшее зло. Союзника, так как в противостоянии
Западу народы этого региона могли опереться на его
поддержку. Зло, потому что атеистическая, коммунисти-
ческая доктрина была глубоко враждебна мусульман-
скому обществу. Но меньшее, потому что СССР явно
оказался неспособен доминировать экономически и
политически (к чему стремился хотя и враждебный,
христианский, но неатеистический Запад), да и не
пытался добиться этого. Вмешательство в Афганистане
стало высшим выражением и мессианской идеи, и
доведенной до абсурда конфронтации с США и паралича
в принятии решений.
Отказ от любого вида интервенции, как и отказ от
официального атеизма, создает новую базу понимания и
сотрудничества России со странами Ближнего и Сред-
него Востока, хотя ностальгия по его прошлой роли ан-
тизападной силы в регионе остается.
Роль новой России в мусульманском мире может стать
особой — конструктивной, но особой. Пространство Рос-
сии и СНГ — это зона сожительства народов с христи-
387
анскими и мусульманскими корнями, неизвестного За-
падной Европе по масштабам и разнообразию форм. По-
этому Россия, может быть, сыграет роль моста между
миром ислама и миром христианства, если они не поте-
ряют способность к диалогу и взаимопониманию.
В обновленной России могут выработаться элементы
синтеза различных частей всемирной цивилизации. Рос-
сия будет нужна мусульманскому миру, как мусульман-
ский мир будет нужен России.
Хотелось бы на ноте оптимизма завершить книгу.
Но — увы! слишком много тревожных признаков того,
что ни России, ни ее соседям, ближним и дальним, не
избежать тяжких испытаний.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава I
1 Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957, с. 15.
2 Там же, с, 35.
3 , Аш-Шафи Ш.А. Развитие национально-освободительного
движения в Египте (1882—1956 гг.). М., 1961, с. 56.
Ленин В.И* О карикатуре на марксизм и об "экономическом
империализме”. — Т.30, с. 84.
5 Ленин В.И. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого
народа. Т. 35, с. 222.
6 Ленин В.И. Тезисы ко II конгрессу Коммунистического
Интернационала. 5. Условия приема в Коммунистический
Интернационал. — Т. 41, с. 207—208.
2 Ленин В.И. Доклад на II Всероссийском съезде
коммунистических организаций народов Востока 22 ноября
1919 г. — Т. 39, с. 327.
3 Ленин В.И. О праве наций на самоопределение. Т. 25,
с. 275—276.
® Ленин В.И. О карикатуре на марксизм и об "экономическом
империализме”. Т. 30, с. 120.
Ю Ленин В.И. II конгресс Коммунистического Интернационала 19
июля — 7 августа 1920 г. 1. Доклад о международном положении и
основных задачах Коммунистического Интернационала 19
июля. — Т. 41, с. 233.
Ч Тезисы ко II конгрессу Коммунистического Интернационала.
1. Первоначальный набросок тезисов по национальному и
колониальному вопросам. — Т. 41, с. 163.
I2 Народы Востока. 1920, № 1, с. 60—61.
13 Ленин В.И. Речь на совещании председателей уездных,
волостных и сельских исполнительных комитетов Московской губернии
15 октября 1920 г. — Т. 41, с. 357.
И Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. Берлин, 1930, с. 99.
13 Документы внешней политики СССР. Т. 3. М., 1959.
16 Там же, с. 551—553.
Ч Красная новь. 1920, кн. 6, с. 144.
’Здесь и далее работы В.И. Ленина даются по Полному собранию
сочинений.
389
8 СССР и арабские страны. 1917—1960 гг. Документы и
материалы. М., 1961, с. 69—70 (далее — СССР и арабские страны).
19 Рассчитано по: Международная торговля и внешняя торговля
СССР. М., 1941, с. 214.
2® История внешней политики СССР в 20-х в годах. Т. 1. М., 1982,
с. 356.
21 VII конгресс Коминтерна. Вып. 5. М.—Л., 1935, с. 9.
22 Правда. 26.08.1941.
23 Milliyet. 14.09.1967.
" Вопросы экономики.1949, № 5, с. 27.
2“ Материалы XIX съезда КПСС. Т. 1. М., 1952, с. 26.
2” СССР и страны Африки. 1946—1962 гг. Документы и материалы.
Т. 1 М„ 1963, с. 94—97.
27 Центральный государственный архив Октябрьской революции,
высших органов государственной власти и органов государственного
управления СССР, ф. 4459, оп. 27/1, ед.хр. 12848, л. 103
(далее — ЦГАОР).
28 Аль-Мысри. 26.10.1951.
29 ЦГАОР, ф. 4459, оп.27/1, ед.хр.12846, л. 20.
Глава II
1 XX съезд КПСС. Стенографический отчет. Т. 1. М., 1956, с. 25.
2 Там же, с. 25, 411.
3 Материалы внеочередного XXI съезда КПСС. М., 1959, с. 120.
’ Материалы XXII съезда КПСС. М., 1962, с. 26.
" Беседа с Ан.А. Громыко, май 1990 г.
” СССР и арабские страны
7 Там же, с. 120.
8 Там же, с. 255.
9 Там же, с. 259.
Ю См: Public Records Office, DF-5, Chiefs of Staff Committe. 1956,
№ 72, c. 49—53.
JI Беседа с У. Ростоу, 17 сентября 1990 г.
J2 Беседа с Д.Т. Шепиловым, май 1990 г.
J3 СССР и арабские страны, с. 266.
4 Там же, с. 212.
J*! Там же, с. 288—289, 291.
Там же, с. 307—308.
1? Там же, с. 361.
J8 Там же, с. 394—406.
’ Там же, с. 528—556; Объединенные нации. Доклад Совета
Безопасности ГА ООН за период с 16 июня 1958 г. по 15 июля
1959 г. — ГА ООН. Официальные отчеты. XIV сессия. Дополнение
№ 2 (А/4190). Нью-Йорк, 1959, с. 44.
20 Материалы внеочередного XXI съезда КПСС, с. 69.
21 См: Правда. 22.01.1961.
“ См.: Правда. 29.05.1961.
23 См.: Правда. 31.05.1961.
24 Известия. 16.Qg.1963.
390
См.: Правда. 20.06.1963.
2° См.: Документы внешней политики СССР. Т. 8. М., 1965, с. 73.
22 См.: Беседа с Ан.А. Громыко, май 1990 г.
28 Правда. 11.05.1964.
2’ Аль-Ахрам. 12.05.1964.
3® Там же.
3^ Аль-Ахрам. 14.05 1964..
32 Там же.
33 Беседа с О-В. Ковтуновичем, сентябрь 1979 г.
34 Внешняя политика СССР. Сборник документов. 1953. М., 1954,
с. 134.
3^ HeikalM. Cairo Documents. N.Y., 1973, с. 158.
Глава III
1 См.: Smith G.A. Soviet Foreign Trade: Organization, Operations and
Policy 1918—1971. N.Y., 1973, c. 41.
2 Цит. no: Laqueur W. The Road to War 1967. L„ 1968, c. 75.
3 Там же, с. 82.
4 См.: Правда. 24.05.1967.
5 См.: Красная звезда. 27.05.1967.
° Внешняя политика СССР и международные отношения. Сборник
документов. 1966. М., 1967, с. 147—148.
2 Там же, с. 148—149.
8 Объединенные нации. Доклад Совета Безопасности ГА ООН за
период с 16 июня 1966 г. по 15 июля 1967 г. — ГА ООН.
Официальные отчеты. XXII сессия. Дополнение № 2 (А/6702). Нью-
Йор , 1967, с. 70.
® Внешняя политика СССР, с. 155-^156.
* Развивающиеся страны в мировой политике. М., 1970, с. 14.
Ч Известия. 10.06.1967.
2 См.: Правда. 16.06.1967.
1 См.: Известия. 03.07.1967.
14 Правда. 22.06.1967.
15 Там же.
1 Беседа с Е.Д. Пырлиным. май 1990 г.
I2 См.: Косыгин А.Н. Избранные речи и статьи. М., 1974, с. 402.
18 Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
См.: Правда. 14.12.1968.
20 См.: Правда. 27.01.1970.
2 См.: История внешней политики СССР. Т. 2. М., 1971, с. 432.
22 Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1971, с. 18.
23 Беседа с В.М. Виноградовым, июнь 1990 г.
24 Брежнев Л.И. Ленинским курсом. Т.5. М., 1974, с. 36.
25 Беседа с Б.Н. Пономаревым, июль 1990 г.
26 См.: Аль-Ахрам. 24.04.1970.
2 Аль-Ахрам. 12.04.1970.
28 См.: Helical М. The Road to Ramadan. L., 1975, c. 88.
2^ Cm.: Moore C.J. The Soviet Navy Today. L., 1975, c. 105—106;
Morris E. The Russian Navy: Myth and Reality. L., 1977, c. 32, 573;
39i
Macgwire M. The Structure of the Soviet Navy. Soviet Naval Development.
L.,1975, c. 151—162.
См.: Горшков С.Г. Морская мощь государства. М., 1976, с. 226.
1 Коммунист Вооруженных Сил. 1963, N" 7, с. 8.
Горшков С.Г. Морская мощь государства, с. 101.
См.: El Hussinl М.М. Soviet-Egyptian Relations, 1945—1985. N.Y.,
1987, с. 137.
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
The Times. 10.11.1968.
The Times. 11.07.1969.
См: El Hussinl M.M. Soviet-Egyptian Relations, c. 186.
Там же, с. 191.
Rubinstein A. Moscow’s Third World Strategy. N.Y., 1988, c. 30—31.
См: Правда. 25.04.1967.
Документы внешней политики СССР. Т.12. М., 1969, с. 109.
См.: Millyet. 03.02.1968.
См.: Washington Post. 05.09.1970.
См.: Правда. 20.09.1970.
Там же.
Правда. 03.10.1970.
Громыко А.А. Памятное. Кн.2. М., 1988, с. 190.
Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Laqueur Ж Struggle for the Middle East. L., 1969, c. 181.
Shamir Sh., Confino M. (eds.>. The USSR and the Middle East.
N Y., 1973, c. 68.
5° Аль-Ахрам. 11.06.1971.
51 Там же.
52 См.: Правда. 06.07.1972.
53 См.: El-Sadat Anwar. In Search of Identity: an Autobiography. N.Y.,
1978, c. 156.
54 Беседа с B.M. Виноградовым, июнь 1990 г.
55 Беседа с Б.Н. Пономаревым, июль 1990 г.
56 См.: Fahmi I. Negotiating for Peace on the Middle East. London,
Canberra, 1983, c. 127.
57 Cm.: Washington Post. 29.11.1973.
58 Там же.
Такого же мнения придерживался и тогдашний министр
иностранных дел Египта Исмаил Фахми. См.: Fahmi I. Negotiating for
Peace, с. 33.
60 См.: Middle East Journal. 1979, № 1, c. 38.
Правда. 24.10.1973.
6“ Цит. no: Heikal M. The Road to Ramadan, c. 95.
”3 Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Беседа с В.М. Виноградовым, июнь 1990 г.
”5 Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
66 См.: Hosmer Т., Wolfe Th.W. Soviet Policy and Practice toward
Third Word Conflicts. Lexington, 1983, c. 18, 24.
67 Cm.: Pajak K.F. Soviet Arms Transfers as an Instrument of Influence.
Survival. 1981, № 4, c. 166; Brzosha M., Ohlson T. Arms Transfer to the
Third World 1971—1985. N.Y., 1987; Ofter G. Soviet Military Aid to the
Middle East — an Economic Balance Sheet in Soviet Economy in a New
392
Perspective. — U.S. Congress. Joint Economic Committee, 94th Congress,
2d session, c. 216—239.
® Советские данные по этому вопросу отсутствуют. См.: U.S.Arms
Control and Disarmament Agency, World Military Expenditures and Arms
Transfers. 1986. Wash., 1987, c. 151—153.
°' Cm.: Dawisha A. and K. The Soviet Union on the Middle East:
Policies and Perspectives. N.Y., 1982 c. 156—159.
Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
7* См.: Правда. 21.01.1974.
7“ См.: Fahmi /. Negotiating for Peace, с. 145—149.
73 О личном характере ненависти А. Садата к СССР см.: там же,
с. 135.
74 Там же, с. 178.
75 Там же, с. 183.
5 Оценки этого заявления см.: там же, с. 234—238.
77 Громыко А. А. Памятное, с. 191—192.
7° Известия. 18.01.1975.
79 См.: Новое время. 1977, № 10, с. 9.
См.: История международных отношений и внешней политики
СССР. Т. 3. М„ 1988, с. 328.
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
Millyet. 30.09.1967.
См.: Дипломатический словарь. Т. 3. М., 1986, с. 315—316.
Громыко А.А. Памятное, с. 194.
См.: Jerusalem Post. 28.06.1982.
Rubinstein F. Moscow’s Third World Strategy, c. 50.
Cm.: Reuter. 24.02.1983. The New York Times. 16.03.1983.
Radio Liberty. RL 145/85. 1985, May.
Известия. 23.09.1989.
Беседа с Мустафой Барзани 17 июля 1970 г.
См.: Известия. 10.07.1963.
Правда. 16.09.1982.
Громыко А. А Памятное, с. 314—315.
Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
Fahmi I. Negotiating for Peace, с. 124.
Беседа с В.М. Виноградовым, июнь 1990 г.
Heikal М. The Road to Ramadan, с. 176—179.
Беседа с К.М. Труевцевым, ноябрь 1990 г.
Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Беседа с А.Ф. Смирновым, ноябрь 1990 г.
Глава IV
1 Цит. по: Котлов Л.Н. Подъем национально-освободительного
движения в Ираке в 1818—1924 гг. — Великий Октябрь и народы
Востока. М., 1957, с. 315.
7 Ленин В.И. Беседа с делегацией Монгольской Народной
Республики 5 ноября 1921 г. — Т. 44, с. 233.
3 См.: VI конгресс Коминтерна. Вып.4. М.—Л., 1929, с. 52.
4 См.: Материалы XXVII съезда КПСС М., 1986, с. 8—10.
5 См.: Тягуненко В.Л. Проблемы современных национально-
освободительных революций. М., 1966, с. 193.
393
)
® Laqueur N. Communism Bnd Nationalism In the Middle East. L.,
1956, c. 6.
' Проблемы мира и социализма. 1988, № 12, с. 43.
° См.: Вопросы истории КПСС. 1981, № 10, с. 98.
’ Там же, с. 99.
1“ Беседа с Р.А. Ульяновским, декабрь 1989 г.
11 Аль-Ахрам. 13.09.1979.
1‘ См.: Аль-Маю. 26.08.1985.
13 Аш-Шааб. 30.04.1987.
14 V съезд Сирийской коммунистической партии. Документы и
материалы. М., 1982, с. 23.
13 Беседа с Б.Н. Пономаревым, июль 1990 г.
J® Беседа с Р.А. Ульяновским, декабрь 1989 г.
12 Государство Израиль. Справочник. М., 1986, с. 151.
18 Там же, с. 152.
1® Там же, с. 153.
20 Беседа с К.М. Труевцевым, ноябрь 1990 г.
21 Беседа с Р.А. Сеславиным, ноябрь 1991 г.
Глава V
1 Беседа с К.М. Труевцевым, ноябрь 1990 г.
2 Беседа с Р.А. Ульяновским, декабрь 1989 г.
~ Беседа с О.Г. Пересыпкнным, февраль 1990 г.
4 Беседа с В.П. Поляковым, июль1990 г.
* Беседа с К.М. Труевцевым, ноябрь 1990 г.
Глава VI
I-Dawisha К. Soviet Foreign Policy towards Egypt. L., 1979, c. 87.
“ Там же, с. 88.
Brecher M., Steinberg В., Stein J. A Framework for Research on
Foreign Policy Behaviour. — The Journal of Conflict Resolution. 1969,
№ 1, c. 75—101; см. также Hoffman E.P., Eleron F.J. (eds.). The
Conduct of Soviet Foreign Policy.L., 1971; Barghoorn F.C. Politics in the
USSR. Boston, 1966; Kennan G.F. Russia and the West under Lenin and
Stalin. Boston, 1961; Ulam A.B. Expansion and Coexistence. Soviet Foreign
Policy, 1917—1973. N.Y., 1974; Pipes R. Operational Principles of Soviet
Foreign Policy. — Survey, 1973, № 2, c. 41—62; Tucker R.C. The
Dictator and Totalitarianism. — World Politics. 1965, № 4, c. 555—584;
Friedrich C., Brzezinski Z. Totalitarian Dictatorship and Autoc асу N.Y.,
1965.
4 Беседа с Н.Г. Егорычевым, январь 1990 г.
3 Dawisha К. Soviet Foreign Policy, с. 148.
6 Беседа с Б.Н. Пономаревым, июль 1990 г.
? Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
* Беседа с Ан.А. Громыко, май 1990 г.
9 Беседа с И.Н. Якушиным, март 1990 г.
Ю Беседа с ВЛ. Поляковым, июль 1990 г.
11 Беседа с А.Л. Ворониным, январь 1990 г.
394
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
Беседа с К.М. Труевцевым, ноябрь 1990 г.
Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Громыко А.А. Памятное, с. 192.
Беседа с А.Е. Бовиным, апрель 1992 г.
Беседа с Н.Г. Егорычевым, май 1990 г.
Беседа с Э.А. Шеварднадзе, август 1991 г.
Беседа с Ю.Н Черняковым, март 1990 г
Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Беседа с В.П. Поляковым, июль 1990 г.
Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
Беседа с Е.Д. Пырлиным, май 1990 г.
Глава VII
1 Беседа с Ю.В. Ганковскнм, январь 1990 г.
2 Правда. 25.12.1989.
3 The Times. 02.01.1980.
4 Беседа с Ю.В. Ганковскнм, январь 1990 г.
3 Комсомольская правда. 27.12.1990.
® Аргументы и факты. 1990, № 7.
1 Беседа с Ю.В. Ганковским, январь 1990 г.
3 Беседа с Ю.Н. Черняковым, март 1990 г.
® Беседа с Е.Д. Пырлнным, май 1990 г.
Ю Беседа с Ан.А. Громыко, май 1990 г.
11 Беседа с Б.Н. Пономаревым, июль 1990 г.
12 Столица. 1990, Ns 1, с. 59.
I3 Беседа с Н.Г. Егорычевым, январь 1990 г.
14 Беседа с Ю.В. Ганковским, январ) 1990 г
1$ Беседа с Н.Г. Егорычевым, январь 1990 г.
16 Беседа с Ю.В. Ганковским, январь 1990 г.
Глава VIII
1 KauppiM., Nation R. (eds). The Soviet Union and the Middle East
in tlje 1980s. — Lexington, 1983, c. 103.
2 Турдиев P. Советско-американские отношения на Ближнем
Востоке в со ременной американской историографии. — Арабские
страны. История и современность. М., 1961, с. 168.
3 Правда. 10.01.1986.
4 Правда. 03.11.1987.
3 Rubinstein A. Moscow’s Third Word Strategy, с. 162, 168.
6 Материалы XXVII съезда КПСС, с. 69.
2 См.: Визит Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горб чева в
Индию 25—28 ноября 1986, с. 71—74.
8 См.: Внешняя политика СССР и международные отношения.
Сборник документов. 1986. М., 1987, с. 302.
® См.: Визит в Советский Союз премьер-министра Республики
Зимбабве Р.Г. Мугабе. 2—4 декабря 1985 г. М., 1986, с. 19.
Ю См. Горбачев М.С. Избранные речи и статьи. Т. 4. М., 1987,
с. 256.
395
' См.: Шведов А.А., Подзоров А.Б. Советско-алжирские
отношения. М., 1986, с. 7.
J2 См.: Правда. 02.01.1988.
13 Правда. 02.09.1988.
Правда. 08.04.1988.
J“ См.: Известия. 15.04.1988.
6 Беседа с Н.Г. Егорычевым, май 1990 г.
Красная звезда. 26.05.1988.
Беседа с Н.Г. Егорычевым, май 1990 г.
1" Беседа с Р.А. Ульяновским, январь 1990 г.
Беседа с Н.Г. Егорычевым, май 1990 г.
Международная жизнь. 1991, № 3, с. 94.
ZZ Беседа с В.П. Поляковым, июль 1990 г.
См.: Golan G. The Soviet Union and National Liberation Movements
in the Third Word, Unwin and Human. L., 1988, c. 278.
2* Правда. 22.05.1988.
" См.: Golan G. The Soviet Union and National Liberation Movements,
c. 279.
Там же.
7 Беседа с О.Г. Пересыпанным, февраль 1990 г.
Беседа с И.Н. Якушиным, март 1990 г.
Глава IX
Известия. 26.04.1990.
2 Беседа с Э.А. Шеварднадзе, август 1991 г.
См.: Golan G. Yom Kippur and After: Soviet Union and the Middle
East Crisis. New York, Cambridge, 1977, c. 47.
* См.: Труд. 18.04.1987.
5 Беседа с A.E. Бовиным, апрель 1992 г.
См.: Golan G. Soviet Policies In the Meddle East. Cambridge, New
York, 1990.
7 См.: Правда. 14.03.1992; Известия. 06.11.1989, 27.01.1991 и
20.01.1992.
” См.: Большая Советская Энциклопедия. Т.9. М., 1972, с. 16.
9 Laqueur Ж. A History of Zionism. L., 1972, с. 241.
10 См.: Les Juives Sovietiques depuis 1917. Sous la direction de Leonel
Kochan. P., 1971, c. 118.
J* См.: Ленин В.И. — T. 12, c. 347.
J2 Там же, с. 351.
См.: Люблинский П.И., Полянский Н.П. Уголовно-
процессуальный кодекс РСФСР. М., 1928, с. 124.
J* Alleg Н. L’URSS et les julfs. P„ 1989, c. 168.
J® Cm.: Les Juives Sovietiques, c. 150.
® См.: Национальная политика ВКП(б) в цифрах. М., 1929, с. 89.
См.: Rabinovich S. Les Julfs en Union Sovietique. M., 1982, c. 26.
8 Cm.: Robin R. L’Amour du Yiddish. P., 1984.
’ Там же, с. 112.
2, Rabinovich S. Le&Julfs en Union Sovietique, c. 27.
21 Alleg H. L’URSS et les juifs, c. 191.
396
по
ZZ См.: Советские евреи: мифы и действительность. М., 1972, с. 20.
23 Правда. 30 11.1947.
24 Громыко А.А. Борьба СССР в ООН за мир, безопасность,
сотрудничество. М., 1986, с. 50—51.
" Цит. по: Alleg И. L’URSS et les juifs, с. 246—247.
2Jj См.: Rabin I. The Rabin Memoirs. L., 1979, c. 74—75.
Цит. no: Alleg H. L’URSS et les juifs, c. 247.
Вопросы истории. 1991, № 1, c. 54.
27
28
Alleg Н. L’URSS et les juifs, с. 258.
Беседа с А.Е. Бовиным, апрель 1992 г.
3 Беседа с А.С. Дзасоховым, апрель 1992 г.
2 Там же.
33 Там же.
34 См.: Golan G- Gorbatchev’s Middle East Strategy. — Foreign Affairs,
1987, № 1, c. 41—49.
3^ Беседа с А.С.Дзасоховым, апрель 1992 г.
Глава X
1 Правда. 08.03. 1984.
2 Международная жизнь. 1987. № 3, с. 83.
3 См.: Внешняя политика СССР и международные
отношения. Сборник документов. 1981. М., 1982, с. 108.
4 Известия 29-08.1987.
5 Политика и экономика. Международный ежегодник. М., 1990,
с. 191.
6 Chubin Sh. U.S. Security Interest in the Persian Gulf in
198Q’s. — Dedallus. 1980, Fall, c. 52.
' Внешняя политика СССР. Документы и материалы. Вып. 76.
М ,1982, с. 474.
8 Там же.
9 Washington Post. 12.12.1980.
10 The New York Times. 13.12.1980.
11 См.: Правда. 16.01.1980.
12 Cm.: Journal of the Royal United Services Institute for Defence
Studies. 1981, № 2, c. 23.
13 Washington Post. 15.08.1980.
14 Cm.: Prospects for the Soviet Oil Production. C.I.A. Development and
Analysis Center, July 1977. — Foreign Affairs, America and the World.
[Б.м.] 1979, c. 558.
См.: Васильев A.M. Путешествие в ’’Арабиа Феликс”. М., 1974;
Воробьев НН. Программа и деятельность НФОО. — Вестник МГУ.
Сер. 13 "Востоковедение”. 1980, № 3, с. 13—22; он же. Роль племен в
социально-политической жизни Омана (1950—1980) гт.):
государственная власть н общественно-политические структуры в
арабских странах. История и современность. М.,1984, с. 172—187;
Мелихов И.А. Оманское патриотическое движение (60-е — середина
70-х годов). — Арабские страны. История и современность
(социальные, экономические и политические проблемы). М., 1981,
с- 194—202.
397
Sa
Time. 22.09.1980, с.8.
См.: Аль-Мустакбаль. 1981, июнь.
Известия. 04.08.1990.
" Красная звезда. 17.08.1990.
Красная звезда. 25.08.1990.
" Красная звезда. 31.01.1991.
Известия. 14.08.1990.
23 Правда. 04.12.1990.
" Беседа с Э.А. Шеварднадзе, август 1991 г.
" Известия. 12.12.1990.
2® Беседа с Э.А. Шеварднадзе, август 1991 г.
2' Правда. 08.03.1991.
28 Там же.
2® Там же.
3° Там же.
" Правда. 30.01.1991.
“2 Правда. 01.02.1991.
33 Там же.
™ Там же.
35 Правда. 18.01.1991.
3® Известия. 15.01.1991.
32 Там же.
38 там же.
39 Там же.
40 Правда. 23.09.1990.
41 Там же.
4“ Правда.12.02.1991.
43 Правда. 12.03.1991.
44 Известия. 15.03.1991.
45 Известия. 15.11.1991.
4® Там же.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.............................................. 3
Глава I. ИСТОКИ ..................................... 10
Глава II. ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ХРУЩЕВА .................. 34
Глава III. ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ . 73
Время Леонида Брежнева ................. 73
Поражение, обернувшееся успехом ............ 77
Ближний Восток в советской военной стратегии ...... 92
Полупобеда, ставшая поражением ............ 109
Скольжение по наклонной плоскости ........... 118
Упущенные возможности ................. 135
Человеческое измерение .................. 156
Глава IV. ”ГО АМЕННЫЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ, ВЕРНЫЕ
ДРУЗЬЯ”. СССР И КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 165
Глава V. ЭКЗОТИЧЕСКИЙ АРАВИЙСКИЙ ЦВЕТОК . . 208
Глава VI. "ЗАЗЕРКАЛЬЕ”, ИЛИ ПРОЦЕСС ПРИНЯТИЯ
РЕШЕНИЙ .............................. 220
Глава VII. БОЛЬ АФГАНИСТАНА ........................ 259
Глава VIII. ЗАКАТ МЕССИАНИЗМА. ВРЕМЯ МИХАИЛА
ГОРБАЧЕВА ............................ 280
Глава IX. ПОЛИТИКА ВНЕШНЯЯ, ПОЛИТИКА
ВНУТРЕННЯЯ. СССР — ИЗРАИЛЬ — ПАЛЕСТИНЦЫ . 302
Глава X. БУРИ В ЧУЖИХ ПУСТЫНЯХ ..................... 334
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ......................................... 372
ПРИМЕЧАНИЯ ......................................... 389
Научно-публицистическое издание
Васильев Алексей
РОССИЯ
НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ:
от мессианства к прагматизму
Утверждено к печати
Институтом Африки РАН
Редактор И.М.Дижур
Младшие редакторы Г.О.Ковтунович, Н.Л.Скачко
Художник Ю.Г.Ворончикин
Художественный редактор Э Л.Эрман
Технический редактор В.П.Стуковнина
Корректоры Е.В.Карюкипа, Р.Ш.Чемерис
ИБ № 17322
Сдано в набор 02 02 93
Подписано к печати 19.08.93
Формат 84*108*/з2- Бумага офсетная
Гарнитура тайме. Печать офсетная
Усл. п.л. 21.0. Усл. кр.-отт. 21,0. Уч.-изд.л. 23,04
Тираж 5000 экз. Изд. № 7541
Зак. № 387. «С»-1
ВО "Наука”
Издательская фирма "Восточная литература"
103051, Москва К-51, Цветной бульвар, 21
3-я типография ВО "Наука”
107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28