Автор: Швыровъ А.
Теги: сказки легенды этнографія культурологія переводная литература издательство санктъ-петербургъ народы европы
Год: 1908
Текст
шшииі
ч
&С(- Г5
"/ш
А. В. ШВЫРОВЪ.
.ЛЛЛАЛ ѵѴАЛЛАЛЛ/АѴЛЛЛЛЛЛЛЛЛ.ѴАѴЛЛ.VА
ЛЕГЕНДЫ
ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Подъ редакціей С. С. Трубачева.
С.-П СТЕРВУ РГЪ.
Типографія П. 0. Иаатедѣев». ВерсВсвпа, 16,
2011146843
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ВВЕДЕНІЕ.
Первые христіане, слѣдуя апостолу Павлу ♦), почти совершенно
отреклись отъ свѣтской науки, находя единственное успокоеніе въ ре-
лигіи. Но со II вѣка въ христіанство переходятъ люди, жаждущіе
знанія, не желающіе коснѣть въ невѣжествѣ; религія къ это ну времени
теряетъ уже въ нѣкоторой степени свою первобытную чистоту и среди
христіанъ появляются сомнѣвающіеся, вѣроотступники и просто индиф-
ферентные. Тогда церковь, чтобы поддержать свой престижъ, позволяетъ
людямъ образованнымъ комментировать Евангеліе. Съ втого момента
философія на вѣчныя времена становится спутницей теологической ко-
лесницы. Наукѣ, позволяютъ проникать въ тайны религіи, освѣщать
темныя мѣста Священнаго Писанія, по лишь подъ тѣмъ условіемъ, чтобы
разулъ держался строго христіанскихъ принциповъ; для острастки же
съ церковной каѳедры не перестаютъ предавать науку анаосмѣ.
Такимъ образомъ, разумъ и наука посту пили на службу религіи. Въ
служебномъ отношеніи къ религіи находилась наука болѣе шести вѣ-
ковъ. За этотъ періодъ Священное Писаніе служило отцамъ церкви и
всѣмъ вѣрующимъ единственнымъ неисчерпаемымъ источникомъ мудро-
сти, кладеземъ,въ которомъ они находили отвѣты на всѣ сомнѣнія п за-
просы времени.
Для обыкновеннаго мірянина Старый и Новый Завѣты въ большин-
ствѣ случаевъ были недоступны, такъ какъ переводились лишь на
мертвые языки, и для такихъ людей составлялись на народномъ языкѣ
жизнеописанія святыхъ мучениковъ, апостоловъ и другихъ угодниковъ,
которыя прочитывались въ церквахъ въ извѣстные праздники.
Этимъ благочестивымъ чтеніемъ духовенство старалось поддержать
въ народѣ религіозный духъ, и житія святыхъ обыкновенно составля-
лись съ описаніемъ чудесъ.
Христіанская религія, какъ извѣстно, не ограничивается одними
поученіями и наставленіями, заключающимися въ богословскихъ те-
зисахъ или, подобно древней языческой философіи, въ холодныхъ
теоретическихъ урокахъ, но требуетъ отъ человѣка практическихъ
доказательствъ вѣры. Самымъ характернымъ въ христіанской религіи
*) Первое посланіе кі> Коринѳомъ, глава III, стихъ 19.
4
ЛЕГКНДЫ івгопнйскихъ народовъ.
является концепція нравственнаго типа, совершеннаго существа. Типъ
этотъ—Іисусъ Христосъ, то есть Евангеліе. Стараться быть безгрѣш-
нымъ, приблизиться, такъ сказать, къ Божеству, стремиться къ нрав-
ственному совершенству—таковъ главный принципъ христіанства. Для
поддержанія я развитія этого принципа была написана Ѳомой Аннин-
скимъ замѣчательная книга: «Подражаніе Христу».
Грубые умы первыхъ вѣковъ христіанской вры,когда царила боль-
шая путаница въ понятіяхъ, не въ силахъ были отличить аллегорію
отъ прямого смысла, и подражаніе Хрясту понимали въ буквальномъ
смыслѣ, то есть, что человѣкъ, достигшій извѣстной нравственной чи-
стоты, долженъ былъ, по мнѣнію средневѣковья, подобно Христу, совер-
шать чудеса въ доказательство благодати, лежащей на немъ.
Представимъ себѣ теперь монаха, такъ какъ именно монахи зани-
мались этимъ дѣломъ, составляющаго жизнеописаніе избраннаго имъ
святого. На основаніи какихъ данныхъ приходилось составлять ему
житіе? Если онъ былъ современникомъ святого, опъ писалъ то, что ему
диктовала память; если жо «то было въ давно прошедшія времена, то
ему приходилось вѣрить устнымъ преданіямъ, ходившимъ въ народѣ о
его героѣ, такъ какъ письменныхъ достовѣрныхъ источниковъ въ то
время еще не было.
Даже и въ нате время не многія біографіи замѣчательныхъ людей
могутъ похвастаться полной безпристрастностью и правильнымъ освѣ-
щеніемъ фактовъ, несмотря на то, что къ услугамъ современнаго со-
ставителя біографіи имѣется громадный рукописный и печатный мате-
ріалы. Нельзя поэтому укорять средневѣковаго монаха-аскета, дово-
дившаго себя постомъ и молитвой до галлюцинацій, н говорить, что онъ,
самъ слѣпо вѣруя и желая другихъ подкрѣпить въ вѣрѣ, сгущаетъ
иногда краски, приводя въ доказательство нравственной чистоты святого
два вли три чуда, совершенныя якобы втвмъ святымъ.
Подобныя жизнеописанія, сочиненныя въ уединеніи монастырской
кельи, повѣствующія о тѣхъ или другихъ чудесахъ, совершенныхъ тѣмъ
или другимъ святымъ, прочитывались, какъ мы уже сказали, всена-
родно въ церкви въ день празднованія памяти святого. Чтенія эги но-
сили общее названіе «легенда», названіе, происходящее отъ латинскаго
слова 1е§еп(іа, что значитъ; «То. что должно читать». Впослѣдствіи сло-
вомъ «легенда» стали обозначать всякій разсказъ, въ которомъ играютъ
роль сверхъестественныя силы.
Слышанные въ церкви разсказы о чудесахъ проповѣдниковъ раз-
носились по домамъ, передавались изъ устъ въ уста, прячемъ, конечно,
однѣ части забывались, другія измышлялись вновь, и весь разсказъ не-
рѣдко кореннымъ образомъ измѣнялся, теряя свою основную идею,
такъ что впослѣдствіи сама церковь отвергала его, какъ совершенно
вымышленный.
Попытки собрать воедино легенды о святыхъ, разсѣянныя по всему
христіанскому міру, предпринимались не разъ, но никому не удалось
сдѣлать эго въ такомъ количествѣ, какъ архіепископу генуэзскому
Джакоію де-Вораджнне (умеръ въ 1299 году). Пмъ составленъ огром-
ный сборникъ легендъ, носящій обшее заглавіе «Еедешіа аигеа»—«Зо-
лотая легенда»,
Этотъ сборникъ считается самымъ первымъ но времени; въ немъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 5
собраны почти всѣ легенды съ ихъ безконечными варіаціями за первые
десять вѣковъ нашей эры.
Перелистывая этотъ сборникъ, прежде всего нельзя не обратить
вниманія на одно обстоятельство, а именно: большинство чудесъ, раз-
сказываемыхъ въ этихъ легендахъ, являются варіаціями тѣхъ, о кото-
рыхъ вамъ повѣствуетъ Евангеліе. Такъ, въ одномъ мѣстѣ мы натал-
киваемся на варіацію Благовѣщенія. Ангелъ возвѣщаетъ матери, что
отъ нея родится дочь, которая озаритъ своимъ свѣтомъ всю землю. Въ
другой легендѣ отецъ, но вѣрующій, что у него родится сынъ, слѣпнетъ
и прозрѣваетъ лишь въ тотъ моментъ, когда исполняется пророчество.
Эта легенда является легкомъ измѣненіемъ разсказа Священнаго Писа-
нія о нѣмотѣ Захарія. Въ третьей ребенокъ питается молокомъ дѣв-
ственницы н т. д.
Все собраніе легендъ состоитъ изъ небольшого пролога, въ кото-
ромъ авторъ объясняетъ систему своего сборника (вся жизнь человѣ-
ческая дѣлится на четыре періода: первый—Совращепіе съ пути отъ
Алама до Моисея; второй—Обновленіе—отъ Моисея до Р. X.; третій—
Примиреніе, когда Христосъ примирилъ нась съ Господомъ, и четвер-
тый—Странствованія—современная жизнь наша), и ста восьмидесяти
двухъ главъ, кромѣ прибавленій.
Въ этомъ же сборникѣ мы находимъ легенды, относящіяся къ по-
слѣднимъ часамъ жизни Іисуса Христа. Народная фантазія, не доволь-
ствуясь драмой, описанной евангелистами, разукрасила отдѣльные мо-
менты крестной смерти Спасителя полными поэзіи легендами. Зга фан-
тазія развила второстепенныя исторіи нѣкоторыхъ лицъ, принадлежа-
щихъ къ драмѣ, какъ, напримѣръ, исторію о Пилатѣ, о двухъ раз-
бойникахъ. объ Іосифѣ Арима^фсйскомъ; она создала причудливые эпи-
зоды о Вероникѣ, которая подучила отпечатокъ божественнаго лика на
полотнѣ; о Лонгинѣ слѣпорожденномъ, прободавшемъ копьемъ бокъ
Христа и получившемъ зрѣніе послѣ того, какъ онъ помазалъ глаза
крсвыо, потекшей изъ раны. Всѣ подробности, указанныя евангели-
стами, становятся точками отправленія болѣе или менѣе поэтическихъ
легендъ.
Гораздо сложнѣе по идеѣ легенды, созданныя послѣ IX вѣка н но-
сящія свѣтскій отпечатокъ.
Въ IX вѣкѣ въ жизни народовъ замѣчается новое теченіе: въ
обществѣ вдругъ просыпается жажда жизни. Оно, какъ юноша, увѣ-
ровавшій въ свои силы, захотѣло примѣнить ихъ къ живому дѣлу.
Общество жаждало живой дѣятельности и земныхъ удовольствій.
Теологія же, застывшая въ своемъ холодномъ величіи, продолжала обе-
регать паству отъ всего свѣтскаго, неустанно проклинала мірскую суету
и утѣшала человѣчество лишь обѣщаніями блаженства въ загробной
жизни. Понятію,что наукѣ, обѣщавшей человѣчеству всѣ земныя блага,
не трудно было отодвинуть на задній планъ безжизненную теологію.
Особенную лихорадочную дѣятельность и жажду къ просвѣщеніи
обнаружило общество при Карлѣ Безикомъ. Такъ какъ своей науки хри-
стіанство еще пе создало, то искавшіе знаніи обратились къ античнымъ
народамъ и къ испанскимъ маврамъ, культура которыхъ тогда стояла
очень высоко. Изъ древнихъ философовъ христіанское общество больше
всего поразилъ Аристотель, наиболѣе синтетическій умъ Эллады. Вь по-
6 ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
нагонѣ за заніями философія Аристотеля принималась на вѣру безъ вся-
кой провнрки или критики со стороны изучавшихъ его. Аристотель
сталъ втоѣымъ Евангегіемъ, откровеніемъ высшей мудрости, которому
слѣдовало вѣрить, даже если читавшій и не понималъ ого. Кромѣ того,
какъ мы уже сказали, многіе ѣздили въ Испанію и слушали тамъ фи-
лософію у мусульманскихъ и еврейскихъ свѣтилъ науки. Эго умствен-
ное движеніе въ XVI столѣтіи привело германскіе народы къ реформа-
ціи и къ ожесточеннымъ религіознымъ войнамъ, а романскіе народы—
къ блестящей эпохѣ Возрожденія.
За этотъ періодъ, то есть отъ IX по XVI столѣтіе, были созданы
народнымъ воображеніемъ самыя величественныя легенды, которыя
вслѣдствіе своего общечеловѣческаго характера сдѣлались достояніемъ
всего цивилизованнаго міра и неразъ служили сюжетами для поэтиче-
скихъ произведеній геніальныхъ писателей всѣхъ эпохъ и народовъ.
Къ этому же времени надо отнести созданіе рыцарскихъ легендъ,благо-
родныхъ, возвышающихъ душу преданій. Народная память и народное
воображеніе не устаютъ работать; все великое, значительное, все, что
такъ или иначе поразило воображеніе, надолго остается въ людской
памяти и украшается пестрыми цвѣтами фантазія. Народъ окружаетъ
излюбленныхъ своихъ героевъ цѣлыми обласами легендъ, за которыми
трудно разглядѣть дѣйствительный образъ. Нѣтъ ни одного выдающа-
гося событія, вокругъ котораго не наслоился бы рядъ легендъ, создан-
ныхъ народной фантазіей.
Кто-то сказалъ, что поэзія процвѣтаетъ только тамъ, куда не про-
никла культура и гдѣ неизвѣстны закопы природы, цо которымъ дви-
жется и живетъ весь міръ. Эта мысль яснѣе всего подтверждается леген-
дами и особенно свѣтскими, не связанными никакимъ догматомъ. Чѣмъ
древнѣе легенда но своему происхожденію, іѣиъ сильнѣе дышитъ она
истинной поэзіей, и наоборотъ, чѣмъ позже создалась легенда, тѣмъ яснѣе
проглядываетъ въ ней тенденція.
Кромѣ самобытныхъ европейскихъ легендъ, сложенныхъ европей-
скими пародами въ воздаяніе уваженія къ тому или другому герою и
основанныхъ либо на чистой фантазіи, либо на уцѣлѣвшихъ остаткахъ
языческихъ вѣрованій, либо на невѣрно понятыхъ евангельскихъ тек-
стахъ. въ Средніе вѣка въ Европу были занесены еще легенды другихъ
народовъ, преимущественно азіатскихъ, а также перерабатывались въ
легенды мноы грековъ и римлянъ, знакомство съ которыми послѣ
IX вѣка пошло быстрыми шагами впередъ.
Заимствованными легендами Европа обязана главнымъ образомъ
Индіи. Индійскія легенды, благодаря своей чудовищной фантазіи, ярко-
сти и выпуклости образовъ, пользовались большой популярностью у со-
сѣднихъ народовъ. Легенды Индіи переплывали моря и забрасывались
въ Египетъ и тамъ, ассимилировавшись съ египетскими млеамн, пе-
реходили черезъ горы и попадали въ Персію, гдѣ обрабатывались въ
исззгы персидскими поэтами, какъ, напримѣръ, знаменитымъ Фирдуси.
Когда европейцы въ погонѣ за образованіемъ обратились къ му суль-
манаіьъ и евреямъ, енн вмѣстѣ съ греческой философіей и отрывками
Гомера занесли въ Еиу опу и нѣкоторыя индійскія легенды, записанныя
въ «Ьедівскихъ гимнахъ».
Что индійскія легенды могли поразить европейцевъ своей новизной
ЛЕГКНДЫ ЖВРОНПІСКІХЪ ПАРОДОВЪ.
7
і силой фантазіи, въ атомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія. Для
образца мы приведемъ здѣсь одну изъ краткихъ, но вмѣстѣ съ тѣнь
оригинальнѣйшихъ ведійскихъ легендъ.
«Въ Ягурведѣ чудовищный полегъ фантазіи особенно проявляется
въ изображеніи дѣйствія жертвъ и жертвенныхъ изреченій, а также въ
легендахъ этой части ведъ. Изъ немногихъ осмысленныхъ между ними
слѣдующая можетъ служить примѣромъ всей фантастичности индійскихъ
воззрѣній на природу: «Горы обладали сначала крыльями; онѣ летали
въ разныхъ направленіяхъ; и садились,'гдѣ только хотѣли; но земля ка-
чалась отъ этого въ разныя стороны. Индра отрѣзалъ у горъ крылья и
этимъ сдѣлалъ землю неподвижной. Крылья превратились въ грозовыя
тучи. Потону-то тучи постоянно и стремятся къ горамъ». (Л. Шредеръ).
Не только буддійскія легенды и притчи заносились въ Европу,
но и сама легендарная жиань Будды была описана въ знаменитомъ
греческомъ романѣ «Варлаамъ и Іоасафъ», который поистинѣ можно
назвать любопытнѣйшимъ произведеніемъ византійской литературы.
Въ этомъ романѣ подъ именемъ принца Іоасафа авторъ разсказываетъ
легендарную исторію Будды, превратившагося подъ его перомъ въ
христіанскаго аскета, обращеннаго изъ язычества въ христіанство нѣ-
кіимъ Варлаамомъ. Этотъ романъ пользовался въ свое время такимъ
шумнымъ успѣхомъ, что исторію о царевичѣ Іоасафѣ стали считать не
вымышленной, а истинной. Въ этой же исторіи помѣшены нѣкоторыя
прктчи и легенды буддійской религіи, которыя съ болѣю иля менѣе зна-
чительными варіантами перешли въ народъ, приняли мѣстный колоритъ
и даже неразъ служили сюжетами для французскихъ фабліо и сЪап-
вопз дск §ез(ез.
Въ легендахъ чисто національныхъ, которыя имѣются въ каждой
странѣ и у каждаго народа, мы встрѣчаемъ тоже стремленіе къ просла-
вленію своихъ героевъ, къ фантастическимъ прикрасамъ. Въ такяхъ
чисто народныхъ легендахъ можно встрѣтить указанія на народные
обычаи и нравы, намеки на языческіе обряды и яркія черты народнаго
характера.
Въ легендахъ кельтскаго народа, сочиненныхъ бардами, чувствуется
туманный мистицизмъ Альбіона, слышатся горькія сѣтованія объ утра-
ченной свободѣ и самостоятельности, вспоминаются фантастическіе под-
виги миѳическаго Берлина и разсказывается о блестящемъ періодѣ
правленія короля Аргуса въ Кардиганѣ, личность котораго служила
центромъ средневѣковой романтики и окутана густымъ туманомъ раз-
ныхъ легендъ и преданій. Позднѣйшія англійскія легенды носятъ болѣе
жизнерадостный характеръ: онѣ воспѣваютъ 01(1 ніеггу Енріаніі, Зеле-
ную Ирландію и народныхъ героевъ вродѣ Робина Гуда.
Легенды германскаго народа носятъ болію ясный характеръ и ли-
шены расплывчивости кельтскихъ сказаній. Въ этихъ легендахъ о вели-
канахъ и гномахъ отражается спокойная уравновѣшенность герман-
скаго характера, вся ихъ несложная фантазія, смѣлая и прямодушная
натура. Впослѣдствіи во время крестовыхъ походовъ, которые дали
европейскимъ народамъ возможность къ частымъ сношеніямъ другъ
съ другомъ, германцы заимствовали у французовъ духъ ихъ рыцар-
скихъ учрежденій и рыцарскій взглядъ на женщинъ. Наряду съ этнмъ
германцы обрабатываютъ по французскимъ источникамъ церковныя и
8
лкгкнды вврОпкйскихъ народовъ.
античныя легенды. Они заимствовали у французовъ тонъ, пріемы и
форму. Особенно распространялись въ ото время легенды, представляю-
щія собою сплетенія всевозможныхъ чудесныхъ происшествій, которыя
какъ нельзя больше подходили къ характеру того времени. Однако, надо
отдать справедливость нѣмецкимъ составителямъ легендъ въ томъ, что
они умѣли самымъ фривольнымъ французскимъ темамъ придать при-
личный характеръ. Основнымъ Фономъ атихъ легендъ постоянно слу-
жила одна и та же тема—борьба христіанъ съ міромъ Ислама.
Въ легендахъ романскихъ народовъ отличительной чертой являются
мистицизмъ и мрачность фантазіи. Кромѣ того, каждый изъ романскихъ
Народовъ имѣетъ еще свои собственныя легенды, отличающіяся отъ
другихъ не только сюжетами, но и основными идеями. Въ испанскихъ
легендахъ, напримѣръ, чувствуется вліяніе арабовъ; въ нихъ разска-
зывается о рыцарской доблести, о беззавѣтной храбрости я отвагѣ. Въ
итальянскихъ легендахъ слышатся отзвуки погибшаго античнаго міра,
воспѣвается любовь, любовная вѣрность. Во французскихъ наряду съ
ультра-католическимн легендами существуютъ такія, въ которыхъ чув-
твуется чисто галльская веселость, беззаботный жизнерадостный юморъ.
Французскія фабліо, въ которыя, какъ мы уже говорили, нерѣдко обра-
батывались разныя легенды, напоминаютъ' нѣсколько наши русскія ле-
генды.
Просматривая народныя русскія легенды, собранныя Афавасьевыѵъ,
нельзя не замѣтить, что онѣ проникнуты юморомъ. Съ особеннымъ
комизмомъ обрисованъ въ нихъ нечистый духъ, получившій образ-
ное имя «Потаиьки». Личность чорта рисуется самыми смѣлыми
штрихами: народъ награждаетъ его черной рожей, рогами и хво-
стомъ. Но роль, которую онъ играетъ во всѣхъ разсказахъ, очень
незавидная. Самый послѣдній мужикъ, простая баба изобличаютъ
его козни и одерживаютъ надъ нимъ верхъ. Въ русской легендѣ,
какъ и въ средневѣковой драмѣ, дьяволъ теряетъ свое могуще-
ственное, страшное обаяніе и играетъ незавидную роль шута.
Мужикъ обращается съ нимъ чуть ни за панибрата и вовсе не
боится его.
При всей запутанности содержанія легенды сохраняютъ поятиче-
скую истину. Постоянная же борьба добра со зломъ и побѣда добра
придаетъ русскимъ легендамъ поучительный характеръ. Мы еще вер-
немся къ инмъ и тогда будемъ говорить о иихъ подробнѣе; теперь же
скажемъ лишь, что источникомъ для нихъ послужили «Прологи», какъ
отреченный, такъ и принятый церковью.
Резюмируя въ краткихъ словахъ все сказанное, слѣдуетъ замѣтить,
•но христіанская легенда зародилась въ церкви и оттуда попала въ
народъ. Затѣмъ народъ, не довольствуясь одними преданіями о святыхъ,
создалъ собственныя легенды о національныхъ герояхъ и выдаю-
щихся событіяхъ. Впослѣдствіи въ иародъ перешли индійскія легенды,
которыя, ассимилировавшись, потеряли свой мѣстный колоритъ и сдѣ-
.ічлись полною собственностью европейцевъ. Эпохи великихъ умствен-
ныхъ движеній породили великія міровыя легенды, до сихъ иоръ не по-
терявшія своей яркости и красоты. Расцвѣтъ рыцарства и крестовые
походы также оставили потомкамъ память о себѣ вь видѣ громаднаго
цикла рыпг рскихъ легендъ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
9
Установить точно или хотя бы только приблизительно порядокъ по-
явленія легендъ, нѣтъ никакой возможности; не претендуя поэтому на
хронологическій порядокъ, мы начнемъ свою монографію съ легендъ
наиболъе интересныхъ, извѣстныхъ всему образованному міру и не-
разъ подвергавшихся литературной обработкѣ подъ перомъ писателей
разныхъ эпохъ и разныхъ народовъ.
Прежде чѣмъ говорить о національныхъ легендахъ разныхъ странъ,
считаемъ умѣстнымъ выдѣлить небольшую группу легендъ, кото-
рыя вслѣдствіе своей популярности можно считать собственностью
всего міра.
КНИГА ПЕРВАЯ.
Вѣчный жидъ’).
Прототипомъ легенды о Вѣчномъ жидѣ служитъ исторія Каина, ко-
торый послѣ братоубійства блуждалъ по землѣ съ знакомъ на лбу.
Сама же легенда зародилась на основаніи Евангелія, и именно того
мѣста, гдѣ Христосъ говоритъ ученикамъ, что желаетъ, чтобы Іоаннъ
остался на землѣ, пока Онъ не придетъ вновь. Разница лишь въ томъ,
что безсмертіе Іоанна является знакомъ благоволенія къ нему Спаси-
теля, а безсмертіе Агасѳера—проклятіемъ, приносящемъ ему неизречен-
ной страданіе.
Когда и какъ зародилась легенда о Вѣчномъ жидѣ, до сихъ поръ
неизвѣстно. Первое свидѣтельство о немъ мы читаемъ у Матіаса Париса,
англійскаго хроникера (умершаго въ 1159 г.), который разсказываетъ,
что въ 1228 году въ Англію прибылъ архіепископъ изъ Арменіи я раз-
сказалъ «объ Іосифѣ, имя котпраго такъ часто упоминается въ разго-
ворахъ и который присутствовалъ при страданіяхъ Спасителя, говорилъ
съ Нимъ и находится еще въ живыхъ до сихъ поръ, какъ свидѣтель
истинности нашей вѣры». Архіепископъ увѣрялъ, что онъ зналъ итого
Іосифа, который ѣлъ за его столомъ и разсказалъ его исторію.
«Во время осужденія Христа итогъ человѣкъ, называвшійся тогда
Каргафилусъ, былъ привратникомъ преторіи Понтія Пилата. Когда
Іисусъ, приговоренный и влекомый евреями, переступилъ порогъ пре-
торіи, Картафи іусъ ударилъ Его кулакомъ въ спину н, презрительно усмѣ-
хаясь, сказалъ: «Иди же, Інсусъ, иди скорѣе; чего ты такъ медлишь?». И
Іисусъ, нахмуривъ чело и строго взглянувъ, отвѣтилъ: «Я иду, а ты
подождешь, пока я вернусь».
То же самое почти сказано и у евангелиста: «Сынъ человѣческій
уходить, какъ сказано въ Священномъ Писаніи, но гы подождешь Его
второго пришествія». Слово Спаси геля исполнилось, и Каргафилусъ Его
*) Гресси—«Пег ѳ«і"о 2ік1ѳ». Гелі.бигь—«Віе Яаде ѵош ем/і^ѳп .Тшіеп»
«Сопѵау,— «ТІіѳ «’аікіеппд 2е«'». 6. Рагів—«Ъеа іёзеіміея <іс-> шоуеп А^е»
і'іііаисі—«5>і>веіц;е8с1псЬіе <іег Оегінапіясѣсп ии<і КошапісЬеп Ѵоіекег». ДАгоІі-
тапп—«ЯоігепЪисІі».
10 легенды нвгопкйскихъ НАРОДОВЪ.
ждетъ. Въ то время ему было около тридцати лѣтъ, и каждый разъ,
достигнувъ столѣтняго возраста, онъ заболѣваетъ какой-то болѣзнью,
впадаетъ въ родъ экстаза, послѣ чего снова поправляется а возвра-
щается къ тому же возрасту, какой имѣлъ въ день смерти Христа.
Его окрестилъ Ананій и далъ ему пма Іосифа. Обыкновенно онъ
живетъ въ обѣихъ Ариеніяхъ и въ другихъ странахъ Востока. Общество
его составляютъ епископы и прелаты. Онъ человѣкъ благочестивый и
ведетъ святой образъ жизни. Говоритъ онъ рѣдко, и то только, когда
его спрашиваютъ. Тогда онъ разсказываетъ событія изъ древности и
разныя подробности крестной смерти Христа. Все это опъ говоритъ,
заливаясь слезами. Къ нему пріѣзжаютъ изъ дальнихъ странъ, чтобы
насладиться его видомъ и разговоромъ; людямъ благочестивымъ и по-
чтеннымъ онъ отвѣчаетъ на вопросы, которые ему задаютъ. Всякіе
приношенія и подарки онъ отвергаетъ, довольствуясь одной одеждой и
простой пищей. Онъ надѣется на прощеніе, такъ какъ совершилъ грѣхъ
по невѣдѣнію.
Нѣсколько лѣтъ спустя братъ архіепископа въ свою очередь прі-
ѣхалъ въ Англію, и монахи, сопровождавшіе его, увѣряли также, что
они знаютъ и имѣютъ несомнѣнныя доказательства, будто Іосифъ, ви-
дѣвшій Христа, все еще живетъ, какъ и прежде.
Армянскій архіепископъ отправился затѣмъ въ Кёльнъ. На обрат-
номъ пути опъ остановился на время поста у епископа Турііейскаго и
здѣсь еще разъ разсказалъ свою исторію, варіантъ которой записанъ
въ стихотворной хроникѣ Филиппа Ыуске.
«Архіепископъ,—сообщаетъ Муске,—разсказалъ, что видѣлъ чело-
вѣка, присутствовавшаго при распятіи Христа. Когда евреи вели Господа
на смерть, этотъ человѣкъ сказалъ: «Подождите меня, я тоже пойду съ
съ вами посмотрѣть, какъ распинаютъ лжепророка*.
Кромѣ этихъ двухъ разсказовъ о Картафплусѣ, больше не имѣется
никакихъ свѣдѣній не только на Западѣ, во и на Востокѣ, гдѣ, по сло-
вамъ армянскаго архіепископа, имѣлъ обыкновеніе проживать безсмерт-
ный еврей; поэтому можно почти съ увѣренностью сказать, что этотъ
разсказъ является чистѣйшей выдумкой благочестиваго архіепископа.
Положимъ, что англійскій хроникеръ въ началѣ своего разсказа заявляетъ,
будто этотъ человѣкъ уже извѣстенъ въ Англіи п часто служитъ темой
для разговора, но это, какъ справедливо замѣчаетъ Гастонъ Пари,
является просто предлогомъ, вступительной фразой—и только. Самое имя
(іартафилуса служитъ поводомъ для различныхъ догадокъ ученыхъ.
Шебель считаетъ это имя греческимъ, которое въ переводѣ означаетъ
«возлюбленный».
Отсюда прямой переходъ къ евангелисту Іоанну, который былъ
возлюбленнымъ ученикомъ Христа. О немъ дѣйствительно Іисусъ ска-
залъ Петру: «Если Я хочу, чтобы онъ пребылъ, пока пріііду, что гебѣ
до того?». И тогда среди учениковъ распространился слухъ, будто воз-
любленный ученикъ Христа не умретъ до скончанія міра "). Точно такъ же
были поняты эти слова и народомъ.
До сихъ поръ среди христіанъ ходитъ легенда, что Іоаннъ апостолъ
“) Евангеліе отъ Іоапиа. глава, 21 ст. 22.
ЛКГКНДЫ европейскихъ и а годовъ.
11
не умеръ, а только спитъ въ своемъ гробу въ ЭоосТ. и передъ Страш-
нымъ Судокъ снова возстанетъ и начнетъ проповѣдывать Евангеліе.
Подобная же легенда ходитъ и у восточныхъ народовъ. Вождь арабовъ
Фадила разсказываетъ, какъ онъ однажды въ пустынномъ мѣстѣ встрѣ-
тилъ величественнаго старца съ длинной сѣдой бородой, который раз-
сказалъ ему, что онъ по повелѣнію Іисуса долженъ жить до конца міра
и что онъ называется Зерибомъ—избраннымъ сыномъ. Но >ти легенды
о безсмертіи любимаго ученика Христа говорятъ о благоволеніи къ нему
Спасителя, тогда какъ безсмертіе Картафилуса является наказаніемъ,
ниспосланнымъ ему небомъ за оскорбленіе Іисуса.
Всѣ легенды Среднихъ вѣковъ, группирующіяся вокругъ Страстей,
развиваютъ тѣ или другіе мелкіе факты, упомянутые евангелистами, но
ни въ одной изъ нихъ ни слова не говорится о привратникѣ преторіи
Пилата.
Пн проповѣдники, пи поэты ничѣмъ рѣшительно не намекаютъ
на втотъ случай. Нужно подняться къ XVII столѣтію, чтобы встрѣ-
титься съ аналогичной исторіей, которая на втотъ разъ съ чрезвычай-
ной быстротой облетаетъ всю Европу и на долгое время всецѣло захва-
тываетъ народное воображеніе.
Вотъ какъ описывается одно изъ первыхъ появленій Вѣчнаго жида
въ народѣ, причемъ къ разсказу пристегивается имя доктора теологіи
Пауля фонъ-Эйтцонъ, горячаго поборника реформаціи и одного изъ
преданнѣйшихъ учениковъ Лютера. Это имя должно служить народу
какъ бы гарантіей истинности разсказа. Грессе приводитъ этотъ раз-
сказъ съ печатнаго экземпляра, относимаго имъ къ 1602 году.
Разсказъ этогь носитъ довольно длинное заглавіе: «Кейѳ 2е1інпк
ѵоп еіпет Лисіеп ѵоп .Іегикаіеш, АЬазѵепів &епапп(, тѵеісііег <ііе Кгсиіхі-
5ип2 пплсгел Веггеп Леяиз СЬгі$Іш> кезеѣеп, ип<1 посіі ат ІеЬеп із( аиз
Ьапіді^ ап еіпеп виіеп Егеижіе «езсЬгіеЬеп», то есть «Новое сообщеніе
объ Іерусалимскомъ жидѣ, именуемомъ Агасѳеръ, видѣвшемъ распятіе
нашего Господа Іисуса Христа и находящемся еще въ живыхъ; писано
изъ Данцига доброму другу».
Содержаніе письма слѣдующее:
«Пауль фонъ Эйтцсвъ, докторъ Священнаго Писанія и шлезвигскій
епескопъ, разсказывалъ нѣсколькимъ лицамъ, что въ молодости, окон-
чивъ образованіе въ Виттенбергѣ и вернувшись въ 1547 году късвопмі.
родителямъ въ Гамбургъ, онъ въ первое же воскресенье отправился въ
церковь, гдѣ вовремя проповѣди имъ былъ замѣченъ человѣкъ высокаго
роста съ длинными, падавшими на плечи волосами, босой, стоявшій
прямо противъ каѳедры и съ большимъ вниманіемъ слушавшій пропо-
вѣдника; каждый разъ, когда произносилось ими Іисуса, онъ скло-
нялся съ выраженіемъ величайшаго благоговѣнія, ударялъ себя въ грудь
и вздыхалъ. На немъ, несмотря на холодную зиму, не было никакой
другой одежды, кромѣ папталопъ, чрезвычайно изодранныхъ внизу, каф-
тана, опоясаннаго ремнемъ; на видъ ему казалось лѣтъ пятьдесятъ.
Многіе присутствовавшіе говорили, что, видѣли этого человѣка въ Англіи,
Франціи, Италіи, Венгріи. Персіи, Испаніи, Польшѣ, въ Московіи,
Ливоніи, Швеціи, Дапіи, Шотландіи и другихъ странахъ.
«Каждый дивился этому страннику, и вышеозначенный докторъ послѣ
проповѣди подошелъ ігь человѣку и сталъ его спрашивать, откуда онъ
12
ЛКГІНІЫ ввропкЯскихъ НАРОДОВЪ.
пришелъ, куда идетъ и сколько времени пробудетъ здѣсь. На ѳто опъ
очень скромно отвѣтилъ, что онъ родомъ еврей изъ Іерусалима, назы-
кается Агасѳеръ, а по ремеслу сапожникъ; что онъ собственными гла-
зами видѣлъ крестную смерть Спасителя, и, продолжая жить съ того
времени, посѣтилъ многіе страны и города, въ доказательство чего раз*
сказалъ много подробностей о жизни другихъ народовъ. О жизни Хри-
ста онъ также сообщилъ много новаго, чего не имѣется ни у истори-
ческихъ писателей, ни даже у самихъ евангелистовъ. Особенно же
подробно описалъ онъ послѣднія минуты жизни Спасителя, такъ какъ
лично присутствовалъ при всемъ происходившемъ.
«Послѣ того какъ докторъ Пауль фонъ-Ййтцеііъ съ большимъ удивле-
ніемъ узналъ отъ него неслыханныя дотолѣ вещи, онъ сталъ его упра-
шивать, чтобы тогъ разсказалъ ему и другія подробности. Па это Агас-
оеръ отвѣтилъ, что во время суда надъ Іисусомъ онъ жилъ въ Іерусалимѣ
п вмѣстѣ съ прочими евреями считалъ Спасителя за лжепророка и воз-
мутителя, Котораго какъ можно скорѣе слѣдовало распять или казнить
какимъ-либо другимъ способомъ. Послѣ того какъ Пилатъ отдалъ Іисуса
народу, Его должны были провести мимо дома Агасоера. Поэтому еврей
поспѣшилъ домой и объявилъ семьѣ, чтобъ они вышли поглядѣть, какъ
поведутъ лжеучителя.
«Самъ же онъ, взявъ на руки ребенка, вышелъ къ дверямъ и сталъ
дожидаться. Проходя мимо и сгибаясь подъ тяжелымъ крестомъ, Хри-
стосъ остановился у дверей его дома, чтобы отдохнуть, причемъ при-
слонился къ сгѣпѣ, но сапожникъ изъ здобы и тщеславнаго чувства,
желая похвастаться передъ своими товарищами рвеніемъ, сталъ гнагъ
Іисуса и сказалъ, что Онъ долженъ идти, куда лежитъ Его путь, на что
Христосъ, строго взглянувъ на пего, проговорилъ слѣдующія слова:
«— Я точу здѣсь стоятъ и отдыхать, ты же долженъ ходитъ до
второю Моею пришествія.
. «Тотчасъ же Агасѳеръ опустилъ на землю ребенка и, не будучи въ
силахъ оставаться на мѣстѣ, послѣдовалъ за Христомъ и присутство-
валъ при Его распятіи, страданіяхъ и смерти.
«Когда всѣ разошлись съ Голгоѳы, ему стало страшно возвращаться
въ Іерусалимъ и онъ, пѳ заходя домой, отправился странствовать и
только спустя долгіе годы снова вернулся въ родной городъ, гдѣ уже отъ
прежняго не осталось камня на каппѣ. Богъ, но его мнѣнію, оставилъ
его въ живыхъ до Страшнаго Суда за тѣмъ, чтобы онъ постоянно сви-
дѣтельствовалъ вѣрующимъ обо всемъ случившемся; поятому Агасѳеръ
съ терпѣніемъ п съ спокойствіемъ переносить ниспосланное ему на-
казаніе.
«Послѣ этого разсказа вышеупомянутый докторъ познакомилъ его
съ Р. I’., человѣкомъ ученымъ, въ совершенствѣ знавшимъ исторію, ко-
торый не могъ надивиться въ достаточной степени, сколь неисповѣдимы
пути Божіи и тому, что у Бога все возможно, о чемъ даже человѣку и
не снится.
«Езрой послѣ своего разсказа держитъ себя тихо и скромно, гово-
рить немного, только когда его спрашиваютъ; если его приглашаютъ
въ гости, ѣстъ и пьетъ умѣренно; постоянно торопится, не остается долго
па одномъ мѣстѣ, денегъ же, которыя ему предлагаютъ, не бзретъ
никогда больше двухъ шиллинговъ и тѣ тотчасъ раздаетъ бѣднымъ,
легенды кзроикіскихъ народовъ.
1д
говоря, что не нуждается ни въ какихъ деньгахъ, такъ какъ Богъ забо-
тится о йенъ.
«За все время его пребыванія въ Данцигѣ и Гамбургъ никто не ви-
дѣлъ его смѣющимся; въ какую бы страну онъ ни приходилъ, вездѣ го-
ворилъ на языкѣ этой страны, какъ будто тамъ родился и выросъ. Чтобы
посмотрѣть на него а послушать его разсказовъ, сходилось много людей
иаъ сосѣднихъ и далекихъ мѣстъ; онъ все разсказывалъ спокойнымъ
тономъ, и только при упоминаніи имени Іисуса Христа тяжко вздыхалъ
и не могъ терпѣть, когда при немъ начинали клясться иди браниться.
Когда же при разсказѣ о страданіяхъ Іисуса кто-нибудь произносилъ
проклятіе, онъ, вздыхая, говорилъ; «О, ты, жалкій человѣкъ, жалкая
тварь, зачѣмъ гы произносишь всуе пмя твоего Господа и Его благо-
честивыхъ мучениковъ; если бы ты, какъ я, видѣлъ самъ тяжкія стра-
данія и раны Іисуса, ты скорѣй бы позволилъ самъ себѣ нанести такія
раны, а не сталъ бы безчестить Его имя».
«Все это и многое другое вѣрно и подробно передалъ мнѣ господинъ
докторъ Пауль фонъ-Эйтценъ и нѣкоторые другіе изъ моихъ старыхъ
знакомыхъ, видѣвшіе того же самаго человѣка и подтверждавшіе прав-
дивость разсказа доктора.
«Ашю 1575. Господинъ секретарь Кристофъ Краузе и магистръ
Якобъ фонъ-Гольштейнъ пребывали нѣкоторое время въ качествѣ, по-
сланниковъ при королевскомъ дворѣ въ Испаніи, а затѣмъ въ Нидерлан-
дахъ, гдѣ уплачивали жалованье военнымъ людямъ, служившимъ въ
томъ государствѣ. Вернувшись домой въ Шлезвигъ, они разсказывали,
подтверждая все клятвами, что видѣли въ Мадридѣ этого удивительнаго
человѣка, сами съ нимъ разговаривали н отъ многихъ другихъ людей
слышали, что онъ отлично говоритъ по-испански.
«Аппо 1599. Въ Кристмонатѣ правдивымъ лицомъ изъ Брауншвейга
написано, что въ то время извѣстный чудесный человѣкъ находился въ
Вѣпѣ, затѣмъ въ Польшѣ, откуда переѣхалъ въ Данцигъ, намѣреваясь
затѣмъ побывать въ Московіи. Въ 1601 году Агасоеръ былъ въ Лю-
бекѣ, погонъ въ Лифляндіи и въ Краковѣ у поляковъ. Появлялся онъ
также я въ Москвѣ, гдѣ многіе видѣли его и съ нямъ разговаривали.
«Что слѣдуетъ думать христіанамъ объ згомъ человѣкѣ, каждому
предоставляется свободный выборъ. Пути Божіи неисповѣдимы и люди
поймутъ ихъ лишь въ день Страшнаго Суда.
«Писано въ Ревелѣ, 1-го августа 1613 года».
Это письмо анонимнаго автора, какъ предполагаютъ, было напи-
сано въ концѣ XVI столѣтія, но стало извѣстно лишь въ началѣ XVII.
Къ этому же времени относится наибольшая популярность легенды. Въ
началѣ XVII вѣка почти ни о чемъ другомъ не говорягь, какъ только о
Вѣчномъ жидѣ, сперва въ Германіи, затѣмъ во Франціи, Бельгіи, Даніи,
Швеціи. Въ Германіи народъ нѣсколько разъ разносилъ еврейскіе квар-
талы, отыскивая будто бы прятавшагося тамъ Агасѳора. Общественное
мнѣніе было взволновано.
Парижскій адвокатъ Ботереіусъ, выпустившій въ 1604 году исторію
своего времени, упоминаетъ о безсмертномъ евреѣ, занимавшемъ всю
Европу. Правда, онъ боится, что его упрекнутъ, будто онъ пере-
даетъ бабьи сказки, н потому спѣшитъ оправдаться, говоря: «Ничто такъ
не распространено, какъ эта исторія, и потому я, не краснѣя, передаю
14
лигкнды европейскихъ НАРОДОВЪ.
ее. Въ подтвержденіе своихъ словъ я могу привести лѣтописи нашихъ
древнихъ писателей, которые видѣли его больше ста дѣтъ тому назадъ
въ Испаніи, Италіи и Германіи, и то, что еще подавно гамбургскіе жители
видѣли его въ своемъ городѣ.
Другой историкъ, Луве, даетъ болѣе точныя свѣдѣнія о знамени-
томъ жидѣ. «Нѣсколько лицъ, а въ томъ числѣ и авторъ, — говоритъ
онъ, — видѣли его въ октябрѣ мѣсяцѣ 1604 года въ городѣ Бове, гдѣ
одъ по выходѣ изъ церкви разсказывалъ дѣтямъ о Страстяхъ Спаси-
теля. Говорили, что это былъ знаменитый Вѣчный жидъ, почти никто
не обращалъ на него вниманія, такъ какъ онъ былъ очень просто
одѣтъ и походилъ больше на разсказчика побасенокъ, чѣмъ на чело-
вѣка, живущаго больше полугоры тысячи лѣтъ. Автору очень хотѣлось
поговорить съ нимъ и онъ охотно бы разспросилъ его, но упустилъ слу-
чай вслѣдствіе того, что другіе не обращали на него вниманія, о чемъ
впослѣдствіи очень сожалѣлъ. Тѣмъ не менѣе, онъ говорилъ о немъ съ
жителями Бове, которые, однако, мало придавали вѣры тому, что слы-
шали о Вѣчномъ жидѣ.
Агасѳеръ часто появлялся въ Германіи и Бреганіи; появлялся онъ так-
же въ Англіи, гдѣ въ концѣ XVII вѣка, если вѣрить письму герцогини
Мазаринъ, сумѣлъ многихъ одурачить и вызвалъ толки даже въ уче-
номъ мірѣ.
Этотъ новый тинъ Вѣчнаго жида рисуется въ воображеніи народа,
какъ неутомимый путешественникъ, который то тутъ, то тамъ взбудо-
раживаетъ страны своимъ появленіемъ. О немъ пишутся цѣлыя книги,
спорятъ и критикуютъ. Въ разныхъ мѣстахъ Вѣчный жидъ получаетъ
разныя имена. Въ Бельгіи его зовутъ Исаакомъ Лакедемонъ, другіе
называютъ нашего героя Грпгоріусомъ, въ Италіи—Богтадіо, а въ бре-
тонскихъ легендахъ онъ извѣстенъ подъ именемъ Будедео. Имя это нъ
переводѣ означаетъ «толкнувшій Бога» и произошло вслѣдствіе раз-
сказа, въ которомъ говорится, что еврей ударилъ Хряста сапожной ко-
лодкой.
Въ Италіи о похожденіяхъ Богтадіо сохранилось много докумен-
товъ, пзъ которыхъ наиболѣе интереснымъ является сообщеніе нѣкоего
Антоніо ди-Франческо ди-Андреа. Антоніо и его два брата, Андреа и Бар-
толомео, жили въ Борго въ Сенъ-Лоренцо и, кромѣ того, имѣли ешс домъ
во Флоренціи. Всѣ лица, упоминаемыя въ разсказѣ Аптопіо, дѣйствительно
піюживалп когда-то въ Италіи. Встрѣчаются лишь нѣкоторыя неточно-
сти въ датахъ, но вти ошибки произошли вслѣдствіе того, что воспоми-
нанія написаны спустя долгое время послѣ событій. Искренность же и
правдивость Антоніо внѣ всякаго сомнѣнія. Пзъ этихъ воспоминаній
мы приведемъ нѣкоторыя выдержки, чрезвычайно интересныя по своему
содержанію.
«Во славу всемогущаго Бога, Святой Троицы, Отца, Сына и Святаго
Духа и Пресвятой Дѣвы Маріи и всѣхъ святыхъ, я, бѣдный грѣшникъ
пли, лучше сказать, великій, привычный и закоренѣлый грѣшникъ со-
беру въ этомъ томѣ воспоминанія о чудныхъ событіяхъ, которыя, мо-
жетъ быть, большей части живущихъ теперь никогда не были извѣстны.
11 съ великимъ страхомъ берусь я за перо, чтобы напнеатъ и собрать
воедино всѣ столь чудесныя вещи, боясь, что люди не дадутъ наіъ вѣры.
Но я призываю всю мою отвагу и беру въ свидѣтели Бога и другихъ
ЛВГВНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
15
небожителей и, кромѣ того, нѣкоторыхъ липъ, живущихъ еще въ настоя-
щее время и видѣвшихъ часть тѣхъ событій, о которыхъ я собираюсь
разсказывать; ихъ имена я буду называть по мѣрѣ того, какъ стану
писать вто произведеніе и когда будетъ необходимо назвать ихъ».
Послѣ этого возвышеннаго вступленія Антоніо напоминаетъ, что
человѣкъ по имени Джіованни Богтадіо иля Джіованни Слуга Божій
появлялся въ нхъ мѣстахъ около 1310—13 г(і г. Послѣ этого о немъ
долгое время ничего не было слышно, и лишь черезъ сто лѣтъ, а именно
въі 411 году, братъ Антоніо—Андреа, видѣлъ Вѣчнаго жида. Окружающая
обстановка, въ которой Андреа его встрѣтилъ, и роль, которую тотъ игралъ,
какъ нельзя болѣе подходитъ къ страждущей фигурѣ этого великаго
грѣшника, наказаннаго за свою жестокосердость, но раскаявшагося и по-
могавшаго страждущему человѣчеству.
Незадолго до рождественскихъ праздниковъ житель Болоньи Джіано
ди-Дуччіо бѣжалъ въ Порто, въ Сепъ-Лоренцо, такъ какъ изгнанники
Болоньи, томимые голодомъ, грозили съѣсть его дѣтой. Переждавъ нѣко-
торое время, Джіано рѣшается вернуться на родину и отправляется въ
путь въ сопровожденіи Андреа, брата разсказчика.
«Они отправились изъ Борго вмѣстѣ съ двумя сыновьями Джіано,
которые были усажены въ корзинки и привязаны къ лошади. Андреа
велъ въ поводу лошадь съ дѣтьми, а Джіано ѣхалъ сзади на другой. И
достигнувъ Альпъ, имъ пришлось перенести большую снѣжную мятель,
во время которой лошади спотыкались и даже падали, причемъ перазъ
дѣтямъ грозила смертельная опасность. Остановившись на минуту, чтобы
сдѣлать небольшую передышку, они встрѣтили Джіованни Боттадіо,
который быстрыми шагами увѣренно подвигался впередъ. Андреа оста-
новилъ его п обратился къ нему съ слѣдующими словами: «Братъ, не
будете ли вы такъ любезны составить намъ компанію п помочь охра-
нять этихъ дѣтей?». Онъ былъ одѣтъ въ монашеское платье францискан-
скаго ордена, но безъ плаща п въ одномъ сапогѣ. Онъ отвѣтилъ: «0,да,
съ удовольствіемъ!*, и пошелъ вмѣстѣ съ ними, поддерживая руками
корзинки. Андреа велъ лошадь, а Джіано ѣхалъ сзади нихъ. Подвигаясь
впередъ такимъ образомъ (опасность же была велика) вышеназванный
Джіованни Слуга Божій повернулся къ Джіано и сказалъ: «Хочешь, я
доставлю твоихъ дѣтей въ безопасное мѣсто?», Джіано отвѣтилъ: «Да,
ради Бога!».—«Гдѣ вы намѣрены остановиться сегодня вечеромъ?», спро-
силъ Джіованни. «Въ Скарпкалазино». Джіованни сталъ: «Ну, такъ
съ Богомъ!—Онъ поднялъ дѣтей, посадилъ ихъ па свои плечи и сказалъ
имъ:—Возьмите меня за волосы и держитесь крѣпче». Онъ опустилъ свой
капюшонъ и пошелъ впередъ; такъ какъ ему мѣшалъ сапогъ, онъ сбро-
силъ его съ поги и вскорѣ скр ылся изъ виду. Оіп> остановился въ го-
стинницѣ у хозяина по имени Канеччіо, помѣстилъ дѣтей передъ огнемъ
приказалъ убить пару добрыхъ каплуновъ, и они уже жарились, когда
пріѣхалъ Джіано, думавшій, что навсегда потерялъ дѣтей; немного спу-
стя пріѣхалъ и Андреа. Когда пришло время, всѣ сѣли за столъ, поужи-
нали, затѣмъ вернулись къ огню и повели разговоръ, развлекаясь въ
то же время печеными каштанами. Джіано повернулся къ хозяину и
спросилъ его: «Какъ идутъ дѣла?». Тотъ отвѣтилъ: «Понемножку. Вотъ
у іменя двѣ дочки и я не имѣю средствъ надѣлить ихъ приданымъ и
выдать замужъ», на что Джіованни Слуга Божій разсмѣялся, а Джіано
16
Л8ГКНДЫ КВРОПВЙСКЯХЪ НАРОДОВЪ.
спросилъ: «Чему вы смѣетесь?». Омъ сказалъ: «Я смѣюсь, потому что
втотъ человѣкъ разсказываетъ сказкв: овъ говоритъ, что у него плохи
дѣла, тогда какъ отъ Болоньи до Флоренціи нѣтъ лучшей гостипнипы,
чѣмъ эта, и ни у кого не идутъ дѣла лучше, чѣмъ у него; опъ говоритъ,
что не можетъ выдать замужъ своихъ дочерей, потому что не можетъ
дать яиъ приданого, а я знаю, что въ стѣнѣ его дома имъ замурованы
двѣсти сорокъ золотыхъ флориновъ, при помощи которыхъ опъ легко
могъ бы выдать дочерей замужъ, но не дѣлаетъ этого изъ скупости, въ
чемъ впослѣдствіи раскается». Капеччіо возразилъ: «Кажется, у меня
ночуютъ сегодня прорицатели». Послѣ итого произошелъ оживленный
разговоръ.—одинъ отрицалъ, другой утверждалъ, а затѣмъ всѣ пошли
спать. Когда Джіано уже лежалъ въ постели вмѣстѣ съ своими дѣтьми
(но Джіованни въ кровать не ложился, такъ какъ никогда не ииѣлъ
обыкновенія спать па вей), Джіано сказалъ Джіованни: «Правду ди вы
говорите, будто у него деньги въ стѣнѣ?». Джіованни отвѣтилъ: «Онѣ
надъ твоей головой, и если ты хочешь видѣть, я покажу ихътебѣ», па
что Джіано сказалъ, что онъ вѣритъ и такъ.
«Ночь прошла; начали собираться въ дорогу. Въ это время Капеччіо
взялъ за руку Джіованни и, отведя его въ сторону, сказалъ: «Посовѣ-
туйте, что мнѣ дѣлать». Джіованни ему отвѣтилъ: «Выдай замужъ
твоихъ дочерей, иначе онѣ пойдутъ по дурной дорогѣ». Хозяинъ обѣ-
щалъ исполнить это и исполнилъ.
«И я разсказываю все это вамъ для того, чтобы вы поняли, насколько
было извѣстно ему таинственное будущее и недоступныя для людского
знанія вещи, а теперь мы поговоримъ о болѣе важныхъ предметахъ».
Эти важные предметы, въ которыхъ Джіованни еще разъ выказалъ
свое всевѣтѣніе, касаются главнымъ образомъ Болоньи. Джіано ди-Дуч-
чіо, какъ мы видѣли, собирался вернуться туда, и Джіованни предска-
залъ ему, что изгнанники черезъ десять дней сдѣлаются снова хозяе-
вами города, и далъ ему талисманъ, благодаря которому опъ избѣгнетъ
всякой опасности, и дѣйствительно, все произошло, какъ онъ сказалъ.
Антоніо не говорить, какимъ образомъ Андреа и Джіано признали
своего таинственнаго спутника за Вѣчнаго жида или, какъ называютъ
его италіанцы, за Джіованни Боттадіо; онъ ди признался путешествен-
никамъ пли они пришли къ этому заключенію сами, на основаніи про-
стыхъ догадокъ, неизвѣстно. При прощаніи Андреа просилъ, чтобы онъ
навѣстилъ его въ Борго или во Флоренціи.
Въ сдѣдующеиъ году, посѣтивъ Анкону, Венецію и Виценцу (гдѣ его
хотѣли повѣсить, какъ шпіопа, по гдѣ самыя толстыя веревки не выдер-
живали и рвались, такъ что его отпустили, но причинивъ ему никакого
вреда), Джіованни зашелъ также въ Борго, а затѣмъ во Флоренцію, гдѣ
пробылъ довольно продолжительное время.
«Во Флоренціи онъ остановился у меня въ домѣ, находившемся въ
кварталѣ бе^Н АІЬегіі ба 8ап Котео, куда сошлось множество народа,
чтобы взглянуть на пего, и между другими пришелъ также и г-нъ
Ліонардо д’Ареццо *), который оставался въ моемъ домѣ больше трехъ
часовъ, занимаясь разговоромъ съ чудеснымъ человѣкомъ. По выходѣ
*) Ліонардо д’Ареццо человѣкъ дѣйстпнтелыю ученый, и ссылка на
него имѣетъ большое значеніе.
ЛКГК0ДЫ ВѴГОЦЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
17
п> дона къ Ліонардо, многіе изъ гражданъ обращались съ вопросомъ,
о онъ думаетъ объ етомъ человѣкѣ, и онъ отвѣтилъ: «Или это ангелъ
іжій, пли дьяволъ, такъ какъ опъ зпаетъ всѣ науки, говоритъ на всѣхъ
ыкахъ и помнитъ самыя рѣдкія слова всѣхъ провинцій». Больше онъ
чего не сказалъ.
Вотъ что разсказываетъ благочестивый Антоніо о первомъ посѣще-
и Джіованни Флоренціи. Въ маѣ мѣсяцѣ слѣдующаго года опъ вто-
чно посѣщаетъ разсказчика
«Посмотрѣть на него сошлись всѣ: и Перущі, и Риказоли, и Бузни и,
Морелли, и Альберти, и другіе, какъ блнжШе, такъ и дальніе Я боялся,
) доски моего дома, который былъ и малъ, и старъ, не выдержатъ и
хпутъ, и. признавшись всѣмъ въ этомъ, сказалъ: «Онъ пойдетъ наче-
тъ сегодня вечеромъ въ другое мѣсто».
«Всѣ вышли на улицу и съ терпѣніемъ ожидали часа, когда онъ
іженъ выйти, чтобы посмотрѣть на него; пароду собралось такая
сса, что вся площадь Альберти и улицы, прилегающія къ ней, были
зершсііно заполнены любопытными. Около двухъ часовъ вечера пра-
тельство прислало за нимъ большой от|шдъ солдатъ йодъ командой
шара и четырехъ сержантовъ, и мы вмѣстѣ съ нимъ вышли изъ до-
. Бартоломео, мой братъ и я держали въ рукахъ факелы и, несмотря
тѣсноту и на многолюдство, прошли, ни кѣмъ не замѣченные. О,
гннный Боже, какъ чудны твои дѣла!..
«Па слѣдующій день его отвели во дворецъ, гдѣ съ винъ говорили
к высшіе сановники и узнали отъ него много свѣдѣній. Затѣмъ, рас
ощавшись съ нами, онъ изъ Флоренціи отправился въ Сицилію».
Межіу тѣмъ, любопытные, напрасно ожидавшіе всю ночь его выхода,
ли чрезвычайно огорчены, что не видѣли этого страннаго чет -
ка, н съ трудомъ повѣрили разсказу Антоніо, будто опъ, па-
пъ не видимый прошелъ сквозь многолюдную толпу. Одинъ пзънвхъ
имени Джіованни Морелли, поклялся, что если Джіованни попадетъ му
Іно на его землю, то опъ посмотритъ, какъ онъ убѣжитъ отъ пеп
воздуху. Случилось такъ, что на слѣдующій годъДжіованни дѣіістви
іьно забрелъ въ Мучели, гдѣ Морелли былъ полновластнымъ пачалыш
ііъ. Какъ только Вѣчный жидъ появился въ его области. Морелли, подъ
залогомъ оказагьему почести, заключилъ его въ отдѣльную комнату, ви-
нівшуюея подъ башней, гдѣ окна были задѣланы толстой желѣзной
щеткой, черезъ которую не могла бы пролѣзть даже и крыса; дверь
была изъ массивнаго дерева, тоже обдѣланная желѣзомъ и запирав-
яся на крѣпкіе засовы; во на другой день въ комнатѣ никого не
тзалось, и Морелли вернулся во Флоренцію пристыженный, но вмѣстѣ
тѣмъ и утѣшенный, такъ какъ Джіованни предсказалъ ему, что его
на, до тѣхъ норъ безплодная, подаритъ ему сына. Пророчество эго
скоромъ времени исполнилось.
Три раза еще приходилъ Джіованни во Флоренцію и каждый разъ
зажалъ жителей, разсказывая имъ тайны, считавшіяся имп на-
лу неизвѣстными. При второмъ посѣщеніи Джіованни остановился
гостинницѣ и, призвавъ къ себѣ брата Антоніо, сказалъ, что былъ
іего, хотя Бартоломео хорошо зналъ, что Антоніо уѣхалъ въ путе-
ствіе на нѣсколько дней; но случаю было угодно, чтобы онъ вернулся
іжиданно назадъ, и такимъ образомъ Бартоломео, потерявшій было
18 ЛКГКНДЫ Г.ВРОПКЙСКИХЪ НАРОДОВЪ
вѣру въ Джіованни, къ великому для себя изумленію, нашелъ брата
дома и привелъ его къ ихъ странному другу.
«Я отправился къ нему,—повѣтсвуетъ Антоніо — и, когда пришелъ,
опъ заказалъ великолѣпный обѣдъ съ большимъ количествомъ рыбы.
Онъ усадилъ меня за столъ, и мы съ большимъ аппетитомъ поѣли, когда
же я хотѣлъ заплатить, хозяинъ гостинницы воспротивился и ваялъ
плату только отъ Джіованни. Мы пошли домой, и такъ сакъ это была
суббота, то я попросилъ у него позволенія помыть ому голову, на что
онъ охотно согласился, и я со всѣмъ уваженіемъ приступилъ къ омо-
венію, п отъ его волосъ исходилъ великій ароматъ.
« Когда голова была высушена, я началъ разговаривать н спросилъ
у него, могу ли я молить его объ одной милости. «Проси!», сказалъ опъ.
Я сказалъ ему: «Отвѣтьте опредѣленно, дѣйствительно ли вы Джіо-
ванни Боттадіо?!'. Онъ отвѣтилъ, что мы искажаемъ слово. «Какъ такъ?»,
спросилъя. «Нужно говорить»— объяснплъонъ,—ДжіованниБотте-Иддіо,
что значилъ Джіованни, ударившій Бога. Когда Христосъ восходилъ па
гору, гдѣ его должны были пригвоздить ко кресту, и когда его матерь съ
прочими женами съ великими слезами и стенаніями шла позади, онъ
обернулся, чтобы ей что-то сказать, и па нѣкоторое время остановился.
Въ эту минуту Джіованни ударилъ его сзади въ бокъ и проговорилъ:
«Иди скорѣе». Іисусъ, повернувшись къ нему, сказалъ: «Я хочу стоятъ
и буду, а вотъ ты пойдешь такъ скоро, чго даже будешь меня дожи-
даться».
«И я спросилъ ого, это вы и есть? Опъ отвѣтилъ мнѣ: «Антоніо не
старайся проникнуть дальше». 11 вслѣдъ за тѣмъ онъ потупилъ глаза,
заплакалъ и не сказалъ ничего болѣе.
«Немного спустя опъ всталъ и ушелъ. Многіе говорятъ, что онъ
третій свидѣтель земной жизни Спасителя, но двое другихъ находятся
въ земномъ раѣ—это Енохъ и Илья •), на землѣ асе этотъ Джіованни.
«Онъ всегда блуждаетъ и но можетъ оставаться дольше трехъ дней
въ одной провинціи; ходитъ онъбыг.тро и иногда становится невидимъ;
одѣтъ опъ плохо, не имѣетъ ни кошелька, ни суммы и всегда одѣтъ въ
плащъ съ капюшономъ; станъ его опоясанъ веревкой, ноги большею
частью босыя; опъ заходитъ въ гостинницы, сдѣ ѣстъ и пьетъ въ свое
удовольствіе, затѣмъ раскрываетъ свою руку и отдастъ сколько нужпо
хозяину, и никогда не видно, откуда онъ вынимаетъ деньги, а также не
понятно и то, почему никогда не остается лишнихъ. Онъ обладаетъ
всѣми тремя науками—еврейской, греческой и латинской, знаетъ всѣ
языки п имѣетъ въ своемъ распоряженіи самыя рѣдкія слова провинціи,
такъ что,слушая его, разговаривающимъ съ флорет вицами, можно по-
думать, что онъ самъ родился и выросъ во Флоренціи; то же самое
можно подумать, когда опъ говоритъ съ женевцами, бергамасхамп.
сипиліанцами и съ разными другими народами».
Послѣдній разъ, когда опъ пришелъ къ своему другу Антоніо, жѳпа
послѣдняго была очѳпь серьезно больна, и врачи вмѣстѣ съ родными и
друзьями утѣшали Аитопіо и совѣтовали ему приготовиться ко всему,
не питая никакой надежды на выздоровленіе жены.
•) Въ Средніе вѣка существовало повѣрье, что Енпхъ и Ильи, пз
живыми на небо, обрѣтается въ земномъ раю и выйдутъ оттуда въ
Страшнаго Суда.
ЛКГКНДЫ ИВГОІІКЙСКЦХЪ НАРОДОВЪ. II
«И вышеназванный Джіовапяи, прибывъ ко мпѣ, пошелъ вмѣстѣ со
мною въ комнату, чтобы взглянуть на мое горе какъ разъ въ тотъ мо-
ментъ, когда жена бредила. Джіованни утѣшилъ меня и сказалъ: <0на
поправится, я дамъ тебѣ средство.—Онъ отошелъ въ сторону и .затѣмъ
подалъмпѣ какую-то вешь.—Возьми вотъ это,—сказадъопъ,—и повѣсь
на шею ей во имя всемогущаго Бога». Лсдѣлалъ, какъ онъ пнѣ указы-
валъ, о тотчасъ же больная встала совершенно здравой и невредимой,
точно съ ней ничего не было. Да будетъ благословенно имя Господне!
При помощи «того талисмана я выточилъ многихъ людей отъ разныхъ
болѣзней. Впослѣдствіи я кому-то одолжилъ его и по получилъ обратно:
да проститъ ему Богъ.
«Когда Джіованни отправіялся въ обратный путь, онъ обнялъ и по-
цѣловалъ меня, чего прежде никогда не дѣлалъ. Я удивился и спро-
силъ: «Развѣ я васъ никогда больше не увижу?». Опъ отвѣтилъ мнѣ:
«Тѣлесными глазами никогда». Онъ ушелъ. Онъ отправился въ Парадизо
(монастырь близъ Флоренція), гдѣ монахи хотѣли задержать его силой,
но онъ ночью невидимо исчезъ, и вся братія была сильно пристыжена.
Больше онъ не возвращался въ нашу страну.
«П такъ онъ ходитъ по всему міру и будетъ ходить, пока Богъ не
придетъ судить живыхъ и мертвыхъ въ Іосафатскую долину. Пусть же
онъ молитъ за насъ Господа, дабы были прощены грѣхи наши и души
паши были бы приняты на небеса! Аминь!».
Для тѣхъ, кто сомнѣвается въ истинности словъ превосходнаго Анто-
ніо и въ существованіи въ Тосканѣ въ ту эпоху лица, игравшаго роль
Джіованни Боттадіо, итальянскій ученый Морпурго приводитъ другое
свидѣтельство, слово въ слово подтверждающее первое.
Одинъ изъ современниковъ Антоніо, флорентинецъ СальвестроМан-
нини, вель въ то время дневникъ, кудамзо-дня-въ-день записывалъ все,
что ему казалось замѣчательнымъ. Въ этотъ дневникъ, который, къ со-
жалѣиію, дошелъ до напіего времени только въ отрывкахъ, опъ запи-
сывалъ предсказанія, особенно касавшіяся политики, и нерѣдко дѣлалъ
къ нимъ впослѣдствіи примѣчанія, что осуществилось и что нѣтъ.
'23-го іюня 1416 года Маннини, будучи въ Агдіанѣ, видѣлъ Джіо-
ванни Слугу Божьяго и задалъ ему нѣсколько вопросовъ насчетъ
ближайшаго будущаго, причемъ отвѣты, какъ всегда, записалъ къ себѣ
въ дневникъ. Изъ этихъ пророчествъ видно, что нталыіпскііі Вѣчный
жидъ обладаетъ недюжиннымъ умомъ п при этомъ гораздо скромнѣе,
чѣмъ его нѣмецкій коллега. Онъ не пускается разсказывать подробно-
ствіі Страстей Господнихъ, а наоборотъ, когда о нихъ заходитъ разго-
воръ въ его присутствіи, краснорѣчиво молчитъ и проливаетъ слезы.
Впрочемъ, добрые тосканцы немного и разспрашивали его объ этихъ
подробностяхъ, интересуясь больше своими личными и общественными
дѣлами, разспрашивая ого, сколько ямъ еще осталось жить, поправятся
ля оші отъ своей болѣзни, будутъ лп у нихъ дѣти и проч.
Первый разъ, когда онъ пришелъ въ Борго, н народъ, неособенно съ
нимъ церемонясь, сталъ осаждать его просьбами, Джіованни повернулся
къ мѣстному градоначальнику (подестату, какъ ого называютъ въ Ита-
лія) и промолвилъ: < Взгляните на этихъ людей, задающихъ мнѣ вопросы;
если бы они знали, что знаю я, сильно бы закручинились и залились
горькими слезами, такъ какъ, прежде чѣмъ вы выйдите сослужбы, одинъ
20 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
зъ присутствующихъ въ этой толпѣ будетъ повѣшенъ на этомъ самомъ
мѣстѣ». «11 не прошло мѣсяца, какъ одинъ изъ жителей, молодой чело-
вѣкъ, по имени Эркаль,—пишетъ въ своемъ дневникѣ Маннини,--слыв-
шій за одного изъ лучшихъ гражданъ, былъ дѣйствительно повѣшенъ,
какъ предсказалъ Джіованни». Подобный случай предвидѣть было не-
трудно; нетрудно было при нѣкоторомъ знаніи людей удивить и апте-
каря Галепи, какъ ато сдѣлалъ Вѣчный жидъ. Галетти спросилъ Джіо-
ванни, какъ ему слѣдуетъ вести себя; Джіованни отвѣтилъ: «Старайся
быть на самомъ дѣлѣ такимъ добрымъ, какимъ тебя считаютъ другіе».
Галепи что-то хотѣлъ было сказать, но тотъ прервалъ его словами:
«Ты знаешь я я знаю!»... Онъ приблизился къ его уху и назвалъ ему
потихоньку тѣ грѣхи, о которыхъ никто ничего не зналъ.
Совѣты Джіованни всегда нравственны и миролюбивы, и если ему
пришлось на своемъ вѣку одурачить нѣсколькихъ людей, то въ то же время
онъ многимъ другимъ принесъ, несомнѣнно, большую пользу.
Кромѣ вышеприведенныхъ свѣдѣній о Вѣчномъ жидѣ среди разныхъ
европейскихъ народовъ немало циркулировало въ ту эпоху печатныхъ
и устныхъ преданій по тому же поводу. Въ 1640 году два брюссель-
скихъ обывателя видѣли Вѣчнаго жида, и изъ ихъ разсказовъ состави-
лась книжка, довольно популярная въ свое время. Въ 1600 году иъ
Бордо на французскомъ языкѣ появился перевозъ нѣмецкой народной
книжки, которая, впрочемъ, не представляетъ ничего интереснаго, такъ
какъ является простымъ пересказомъ сообщенія, сдѣланнаго другомъ
Пауля фопъ-Эйтцепа. Новымъ здѣсь является лишь разсказъ о путеше-
ствіяхъ Вѣчнаго жида по свѣту, въ которомъ неизвѣстный авторъ дѣ-
лаетъ фантастическое описаніе разныхъ странъ и народовъ.
Тѣмъ не менѣе, книжка эта стаза довольно популярной и перевеліа
была на голландскій, датскій и шведскій языки: для англичанъ же на
послужила сюжетомъ для народной баллады. Подобныя баллады суще-
ствуютъ и на другихъ сѣверныхъ языкахъ, а также и на французскомъ.
Послѣдняя особенно замѣчательна. Несмотря на свою тривіальность и
плоскость,она не лишена нѣкоторой подкупающей наивности: составлена
она, повидимому, въ Бельгіи.
Въ пей выводятся два брюссельскихъ гражданина, встрѣча кото-
рыхъ съ Вѣчнымъ жидомъ въ 1640 году оставила но себѣ намятъ ъ
странѣ и котораго въ балладѣ называютъ Исаакомъ Лакедемонъ. Въ
этой рапсодіи между прочимъ упоминаются двѣ постоянно присущія
черты Вѣчному жиду: одна — что онъ постоянно ходитъ, другія—
что въ карманѣ у него лежатъ пять су, которыя снова возобновляются
по мѣрѣ того, какъ онъ ихъ тратитъ. О первой чертѣ вскользь упоми-
наетъ Пауль фонъ Эйтценъ, что же касается чудесныхъ пяти су, они,
повидимому, образовались изъ тѣхъ двухъ шиллинговъ, которые при-
нималъ Аіасоеръ. Эти пять су не хуже нашего «неразмѣннаго рубля»
вошли въ поговорку и до сихъ поръ на Западѣ говорятъ, что у того
или у другого есть «пять су Вѣчнаго жида».
Чрезвычайно популяренъ Вѣчный жидъ въ Бретани. Пѣтъ, кажется,
человѣка, который не зналъ бы существующей о немъ бретонской пѣсни.
До сихъ поръ въ Пикардіи и Бретани, когда вѣтеръ неожиданно взме-
тетъ придорожную пыль, простой пародъ говоритъ, что эго идетъ Вѣч-
ный жидъ.
ЛЕГЕНДЫ ЬВРОПКЙСКВХЪ НАРОДОВЪ.
21
Это повѣрье дало поводъ нѣкоторымъ изслѣдователямъ связать легенду
о Вѣчномъ жндѣ съ народными миоами, между тѣмъ какъ нашъ герой ни-
чего не имѣетъ съ ними общаго. Вообще легенду и ея происхожденіе пы-
тались объяснить на разные лады. Ее признавали за эмблему человѣче-
ства, шагающаго вѣчно впередъ по пути прогресса до скончанія міра; въ
ней хотѣли видѣть также аллегорическое изображеніе судьбы еврейскаго
народа, изгнаннаго изъ своей отчизны, блуждающаго съ тѣхъ поръ по
свѣту и, несмотря на всѣ передряги, имѣющаго довольно полный коше-
лекъ Нѣкоторые утверждали, что Вѣчный жидъ поглощаетъ въ своей
личности Канна, Волана, Іисуса и много другихъ. Шеболь говоритъ, что
легенда объ Агасосрѣ—«эго эволюція войны, первобытное состояніе
человѣчества, стремящагося къ миру, какъ къ своему типическому со-
стоянію».
Гастонъ Пари говоритъ, что народное воображеніе, возбужденное
разсказомъ армянскаго архіепископа, по инерціи продолжило и развило
этотъ разсказъ, украсивъ его цвѣтами своей наивной фантазіи.
Даже то противорѣчіе, что Іисусъ Христосъ изъ всѣхъ грѣшниковъ
наказалъ лишь одного Агасѳера, народъ постарался сгладить. По его
объясненіямъ, Вѣчный жидъ оставленъ на этомъ свѣтѣ для того, чтобы
свидѣтельствовать объ истинности описаннаго евангелистами событія
и предвѣщать маловѣрнымъ второе пришествіе Хряста.
Если откинутъ въ этой легендѣ религіозный элементъ, все же вообра-
женіе поражаетъ образъ человѣка, остающагося безсмертнымъ въ продол-
женіе многихъ десятковъ поколѣній и неустанпо появляющагося среди
живыхъ въ разныхъ концахъ міра. Эго, конечно,можетъ дать для поэта
матеріалъ дія того или другого рода литературнаго произведенія, по не
настолько богатый, какъ кажется па первый взглядъ. Почти всѣ поэты
Франціи, Германіи и Англіи, обрабатывавшіе этогь сюжетъ, потерпѣли
неудачу. Пангъ Жуковскій, взявшій легенду о Вѣчномъ жидѣ для своей
поэмы, оставилъ ее неокончепной, вѣроятно, по тому же поводу. Эпопея
о Вѣчномъ жидѣ не можетъ быть ничѣмъ инымъ, кромѣ смѣны цѣлаго
ряда историческихъ картинъ, лишенныхъ всякой реальной связи. Гёте
одно вреия тоже собирался написать поэму объ Агасосрѣ и даже набросалъ
первоначальный »я планъ, придавъ характеру Іерусалимскаго сапож-
ника много оригинальныхъ черточекъ, изобразивъ его человѣкомъ раз
судительнымъ, но нѣсколько ограниченнымъ и въ то же время не лишен-
нымъ ироніи, но набросавъ первыя строки, онъ попилъ эфемерное богат-
ство сюжета и отказался отъ продолженія, увлекшись легендой о Фа-
устѣ. болѣе плодовитой и человѣческой.
Илъ другихъ поэтовъ и романистовъ, писавшихъ насюжетъ легенды
о Вѣчномъ жндѣ, слѣдуетъ упомянуть К шнгемана, написавшаго трагедію
«Агасоэръ» но нозиачитеаьной новеллѣ Франца Горна, датскаго поэта
Андерсена, который называетъ Агасѳера въ посвященномъ ему стихо-
твореніи «геніемъ сомнѣнья». Шлегель, Ленау, Зедлицъ и многіе другіе
выводятъ Агасіюра въ своихъ произведеніяхъ; Эдгаръ [Сине въ 1833 году
написалъ прекрасную мистерію «Агасоврь», которую называетъ «исто-
ріей сомнѣнія въ мірѣ». Моленъ выводитъ Вѣчнаго жида въ одной изъ
своихъ большихъ поэмъ, какъ рѣзкаго противника христіанства. Гамер-
іингь въ своей поэмѣ «Агасоеръ въ Римѣ» представляетъ ого вѣчно
страдающимъ н борящимся за свой идеалъ человѣкомъ. Евгеній Сю
21
ЛВГВНДЫ ІВРОПИЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
въ обширномъ романѣ «Вѣчный жидъ» въ рспёапі къ нему выводитъ
вѣчную жидовку, а самого героя рисуетъ, какъ проповѣдника религіи
любви. Въ стихотвореніи Кёлера «Новый Агасѳеръ», наоборотъ, Вѣч-
ный жидъ является проповѣдникомъ свободы. Представителемъ еврсВ-
ства Агасѳеръ является въ произведеніяхъ Геввери и Герриха. Карменъ
Сильва, не мудрствуя лукаво, дала просто поэтическую обработку легенды.
По, несмотря на талантливость всѣхъ втихъ писателей, они всѣ по-
терпѣли крушеніе при обработкѣ етого сюжета, такъ какъ, повторяемъ,
богатство етого сюжета чисто вфемерное, кажущееся.
Фаус'гь ♦).
Вѣра въ чернокнижіе, астрологію и другія таинственныя науки,
дающія яко бы возможность сноситься съ загробнымъ міромъ и пове-
лѣвать духами, была сильно распространена въ Средніе вѣка пе только
среди простого народа, по даже и среди ученыхъ. Къ астрологіи чув-
ствовали склонность такіе люди, какъ Корнелій Агриппа, Парацельзъ,
Карданусъ, Томасъ Какпанелла и Альберти Магнусъ. Бъ Краковѣ, въ
XVI столѣтіи, въ тамошнемъ университетѣ, публично читались лекціи
по черной магіи.
Чернокнижниковъ, колдуновъ, маговъ и волшебниковъ, несмотря на
строгости религіи, въ Средніе вѣка было чрезвычайно итого; но еще
больше ходило среди народа всякихъ разсказовъ о людяхъ, обла-
давшихъ таинственнымъ могуществомъ вызывать при номошп заклина-
ній нечистую силу.
Уже въ ХШ столѣтіи среди народа ходила легенда о Теофилѣ,
сенешалѣ епископа Адямаскаго. Теофилъ въ погонѣ за земными
благами продалъ чорту душу. Послѣ многихъ лѣть наслажденій,
присутствуя однажды при обращеніи какого-то грѣшника на истинный
муть, опъ вдругъ созналъ свои великія прегрѣшенія и рѣшилъ рас-
каяться. По боясь прямо обратиться къ Богу, онъ прибѣгъ къ по-
средничеству Пресвятой Дѣвы и молилъ ее о заступничествѣ, и та, сжа-
лившись, упросила Іисуса Христа простить великаго грѣшника.
Почти то же самое разсказывалось и о златокузнецѣ Конрадѣ
Вюрцбургскомъ. Съ теченіемъ времени такихъ легендъ, гдѣ разсказы-
валось о разныхъ чудесахъ, совершаемыхъ людьми при посредствѣ дья-
вола, накопилось цѣлые десятки, причемъ одни и тѣ же чудеса припи-
сывались рпнымч. лицамъ.
Въ XVI столѣтіи отдѣльные разсказы о сношеніяхъ людей съ за-
гробнымъ міромъ и съ дьяволомъ сгруппировываются вокругъ од-
ного липа н порождаютъ легенду о Фаустѣ. Легенда вта создалась въ
Германіи и быстро распропранилось по всей Европѣ ве только потому,
•) Народный книжки о Фаустѣ. «Нівіогіа ѵоп Не. ІоЬапп ЕаиИсп», изданіе
Шерера, ІШпіасг—«Ьіе 8пце ѵоп <1е. Еаиаі».— Кііевіііг—«Иіо&ацс ѵсп <1г. Еа-
иві», И. Неіпе—«Вегііг . Гаиы». Кііпеег— «])іе Ьацс ѵоп сіг. І аилі», Куио-Фи-
шеръ—«Возііпкііовсвіе и составъ трагедіи Фаустъ», ГаПі^ап- «ПЕІоіго <1с іа
I Легкіе сіо Еаизі», Низзе— «ЬіеГаизІваве ипЗ сіее ІіізГогівсІісЕ'аіізІ».
ЛВГК11ДЫ ЕВГОПКЙСКМХЪ НАРОДОВЪ.
23
что въ ней, какъ въ фокусѣ, соединилась отдѣльныя преданія, но также
и вслѣдствіе того, что въ ней наивно и ярко была изображена борьба
между религіей и наукой, между авторитетомъ и разумомъ, между сдѣ
пой вѣрой и мыслью, между аскетическимъ отреченіемъ и чувственными
удовольствіями, та борьба, отголоски которой еще не замолкли до сихъ
поръ.
Нѣкоторое время поляки утверждали, что Фаустъ есть нечто иное,
какъ сколокъ съ ихъ папа Твардовскаго, но теперь доказано, что Фа-
устъ не пустая народная выдумка, но дѣйствительное лицо, жившее и
дѣйствовавшее въ Германіи въ первой половинѣ XVI столѣтія. Ген-
рихъ Гейне, опровергая ноляковъ, говоритъ, что «докторъ іоганнесъ
Фаустусъ натура настолько глубоко честная, правдивая, глубокомы-
сленно наивная, стремящаяся познать сущность вещей и даже; въ своей
чувственности столь ученая, что можетъ быть либо чистымъ измы-
шленіемъ фантазіи, либо нѣмцемъ».
Объ Іоганнѣ Фаустѣ. какъ о дѣйствительномъ лицѣ, упоминаетъ Ые-
ланхтонъ, знаменитый помощникъ Люгера и землякъ Фауста, такъ
какъ оба они родились въ Швабіи, въ мвлевькомъ городкѣ Кудлпнгепѣ.
О немъ упоминаетъ Дельріо, какъ о другѣ Корнелія Агриппы; Гесснеръ
говоритъ объ его смерти и сравниваетъ съ Ііарацельзомъ.
Отъ всѣхъ этихъ писателей мы узнаемъ, что Фаустъ родился въ
концѣ XV столѣтія въ Кудлмнгевѣ въ бѣдной крестьянской семьѣ,
а умеръ въ 1540 году *) въ Римлпхѣ, близъ Виттенберга. Въ мо-
лодые годы онъ учился въ Краковѣ, затѣмъ получилъ наслѣдство отъ
своего дяди, которое быстро спустилъ, послѣ чего занялся магіей и оты-
скиваньемъ философскаго камня. Въ такихъ тайныхъ наукахъ, какъ
астрономія, чернокнижіе и пр., онъ, но замѣчанію современниковъ, до-
стигъ большихъ успѣховъ и могъ сноситься съ разными духами. Въ
это искусство онъ посвятилъ также своего слугу Вагнера и вмѣстѣ съ
пимъ, какъ два странствующихъ схоласта, путешествовали по Германіи.
Вагнера онъ представлялъ то своей тѣнью, то Мефистофелемъ. За двад-
цать четыре года этихъ странствованій Фаустъ съ Вагнеромъ побывали
въ Эрфуртѣ, Зальцбургѣ, Лейпцигѣ, воФранкфуртѣ-на-Майвѣ, при дворѣ
императора Максимиліана и т. д.
Въ Эрфуртѣ Фаустъ читалъ свои объясненія къ Гомеру и такъ ярко
и живо характеризовалъ гомеровскихъ героевъ, точно ихъ видѣлъ
лично. Студенты, слышавшіе неразъ о томъ, что онъ далеко проникъ
въ тайны магіц, просили показать въ дѣйствительности героевъ гоме-
ровскаго эпоса, на что Фаустъ согласился. Въ назначенный день онъ
собралъ всѣхъ желавшихъ у себя въ комнатѣ, закрылъ доступъ свѣту
и запретилъ разговаривать; затѣмъ но его приказанію гомеровскіе
герои стали появляться другъ за другомъ. Особенно сильное впечатлѣ-
ніе произвелъ на студентовъ циклонъ Полифемъ—это былъ гигантъ
съ однимъ глазомъ во лбу, съ кудластой рыжеіі бородой, державшій во
рту человѣческую голень, какъ будто онъ только-что съѣлъ всего чело-
вѣка.
Замѣтивъ, что появленіе Полифема особенно устрашило зрителей,
Фаустъ сдѣлалъ видъ, будто не можетъ прогнать его обратно въ Тар-
*) По другимъ источникамъ іп 1545 году.
24
ЛЕТКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
таръ; вдругъ раздался страшный подземный ударъ, отъ котораго по-
тряслось все зданіе и многіе по падали па полъ. Впослѣдствіи нѣкоторые
увѣряли, что будто Полифемъ даже укусилъ ихъ. Результатомъ всего
эгого явилось выселеніе Фауста изъ Эрфурта.
, Пребываніе Фауста въ Лейпцигѣ увѣковѣчено двумя картинами, на-
ходящимися въ Ауэрбаховскомъ кабачкѣ. Одна изъ этихъ картинъ
изображаетъ Фауста въ кругу пирующихъ студентовъ, а на другой —
Фауста, улетающаго на бочкѣ.
Въ иныхъ мѣстахъ къ Фаусту относились съ доброжелатеіьствомъ,
въ другихъ же грозплп тюремнымъ заключеніемъ и даже смертью. Такъ
курфюрстъ Іоганнъ Саксонскій за какія-то темныя продѣлки хотѣлъ по-
садить его въ тюрьму, и Фаусту пришлось спасаться бѣгствомъ; у им-
ператора же Максимиліана, наоборотъ, онъ пользовался симпатіей и
неразъ по его приказанію показывалъ свои фокусы, вызывая древ-
нихъ героевъ.
Умеръ Фаустъ близъ Виттенберга, какъ говорятъ, задушенный сво-
имъ слугою и спутникомъ Вагнеромъ. О смерти его упоминаютъ нѣ-
сколько писателей. Теологъ Растъ въ 1545 году говоритъ объ «ужас-
ной кончинѣ некроманта Фауста». Мелапхтопъ также упоминаетъ о
смерти своего земляка. Врачъ Филиппъ Бегардп въ своемъ «Іімііх «апі-
іаіів», появившемся въ 1549 году, посвящаетъ нѣсколько строчекъ
смерти «знаменитаго человѣка, называвшаго себя Фаустомъ рЪіІозорЬпя
рііііозорііогпт сіс и обладавшаго большимъ искусствомъ въ врачева-
ніи и всякаго рода предсказаніяхъ, прославившагося ко всѣхъ стра-
нахъ, кпяжествахъ и королевствахъ и обманувшаго немалое количе-
ство людей». Въ .хроникѣ графа Фробспа Кристофъ фопъ-Цишнернъ
говоритъ, что «замѣчательный некромантъ Фаустъ въ 1541 году въ мѣ-
стечкѣ Брейгау,будучи въ преклонныхъ годахъ, былъ умерщвіенъ злымъ
духомъ, который при жизни назывался его зятемъ».
Гаковы полудѣйствительиьш, ііо.іуфантастнческія показанія совре-
менниковъ объ интересной личности Фауста. Кромѣ этихъ свѣдѣніи, бо-
лѣе или менѣе достовѣрныхъ, имѣются еще сообщенія о людяхъ, выда-
вавшихъ себя за Фауста. Это большею частью шарлатаны и ярмароч-
ные фокусники, пользовавшіеся именемъ Фауста, чтобы побольше оду-
рачить легковѣрную толпу. Объ одномъ изъ такихъ шарлатановъ упо-
минаетъ аббатъ Тритгеймь, самъ втихомолку изучавшій запрещенныя
науки. Нѣкій Сабеллискусъ называлъ себя «младшимъ Фаустомъ», кла-
деземъ заклинаній, вторымъ магомъ, вторымъ предсказателемъ буду-
щаго по рукѣ, по воздуху, по огню и по водѣ». Шесть лѣтъ спустя
іоіъ жо «Фаустъ младшій» именовалъ себя «полубогомъ изъ Гейдель-
берга».
Въ пародѣ долгое время Фауста волшебника смѣшивали съ фу-
стомъ—первымъ книгопечатникомъ. Заблужденіе вто происходило ис
изъ одного сходства именъ но также и потому, что изобрѣтеніе пе-
чатнаго шрифта считалось дѣломъ нечистаго духа. Это смѣшеніе осо-
бенно чало выступаетъ въ кукольныхъ народныхъ кэмед'яхъ. изобра-
жающихъ въ лицахъ жизнь Фауста.
Долгое время легенда о Фаустѣ ходила въ народѣ, какъ устное пре-
даніе, по въ концѣ ХѴі столѣтія она была ув&ківѣчеая печатно. Пер-
вая народная книжка о Фаустѣ появилась въ 1587 году во Франкфуртѣ-
.ТВГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
25
на-Майнѣ. Эго была первая «Исторія о докторѣ Іоганнѣ Фаустѣ, зна-
менитомъ волшебникѣ и чернокнижникѣ, который продалъ свою душу
чорту, испыталъ неяаловажныя приключенія, пока не получилъ достой-
ной себѣ мзды*. Книжка ага написана Іоганномъ Шписомъ, составив-
шимъ ее «для устрашенія христіанъ, дабы они знали, какая опасность
грозитъ прп сношеніи съ чортомъ, и оберегались бы отъ него, чтобы
не подвергнуться одной участи съ докторомъ Фаустомъ».
Въ самой книжкѣ разсказывается, какъ гордыя стремленія къ без-
граничному знанію послѣ основательнаго изученія земли п неба вле-
кутъ Фауста въ пасть злого духа, котораго онъ вызываетъ при помощи
разныхъ заклинаній въ дремучемъ лѣсу близъ Виттенберга. Злой духъ
появляется въ образѣ сѣраго монаха. (Въ легендахъ Среднихъ вѣковъ
чортъ часто принимаетъ образъ монаха). Чортъ этотъ не самъ князь
тьмы, но одинъ изъ его ближайшихъ сотрудниковъ „Ме(/юсіпофелъ1‘
(а не Мефистофель, какъ его называютъ теперь), что въ ііеренодѣ, по
всей вѣроятности, означаетъ «не любящій свѣта», имя, придуманное
какимъ-нибудь полуученымъ тарлатаномъ. Мефистофель предлагаетъ
Фаусту слѣдующее условіе: онъ, Мефостофель, будетъ служить Фаусту
двадцать четыре года и въ вто время станетъ исполнять всѣ его желаніи
и приказанія; послѣ же истеченія срока Фаустъ душой и тѣломъ будетъ
принадлежать азу. Фаустъ соглашаеіся на эти условія и даетъ чорту
росписку, написанную своей кровью. Такую же росписку, какъ мы ви-
дѣли, далъ чорту и епископскій сснешалъ Теофиль.
Съ того жо момента Мефостофель становится дѣятельнымъ и преду-
смотрительнымъ слугою Фауста, чѣмъ-то вродѣ нѣмецкаго домашняго
духа. Фаустъ не желаетъ больше оставаться на старомъ мѣстѣ и па
плащѣ уносится по воздуху въ ІІармскоо герцогство, гдѣ въ него влю-
бляется герцогиня. Затѣмъ онъ отправляется въ Константинополь и
повсюду спѣшить упиться чувственными удовольствіями.
Въ копцѣ у него появляется желаніе жениться: этимъ, очевидно,
авторъ хотѣлъ показать, что бракъ дѣло рукъ нечистаго духа. Кромѣ
всевозможныхъ чувственныхъ удовольствій, Фаустъ погружается въ
тайны волшебства, которыя спѣшить раскрыть передъ нимъ Мсфосто-
фель, чтобы отвести его мысли отъ Бога. Но, несмотря на все, дута
Фауста стремится къ познаванію божества, и самъ чортъ долженъ раз-
сказывать ему о Богѣ, о раѣ и объ адѣ. Подъ впечатлѣніемъ этихъ раз-
говоровъ Фаустъ неразъготовь раскаяться, но дьяволъ всегда во время
успѣвалъ потушить въ немъ эго желаніе.
Вторая часть книги «Фауста» разсказываетъ объ его предсказаніяхъ,
объ его разговорахъ съ Мефистофелемъ насчетъ астрологіи, движенія
неба, сотворенія міра и человѣка. Здѣсь жо о іисыяаются его путеше-
ствіе въ адъ и воздушный полетъ въ Виттенбергъ. Цѣлый рядъ разго-
воровъ съ Мефистофелемъ о кометахъ, звѣздахъ и о злыхъ духахъ, му-
чающихъ человѣка, является заключеніемъ этой части книги.
Вь третьей части описывается большое число разныхъ фокусовъ и
всевозможнаго рода шарлаганствъ, которыя приписываются Фаусту,
тогда какъ на самомъ дѣлѣ пр >дѣ.іываіись другими лицами. Такъ, здѣсь
между прочимъ разсказывается, какъ какой-то старый богобоязненный
врачъ убѣждаетъ Фауста покаяться, по дьяволъ заставляетъ отказаться
его отъ этой мысли, угрожая изрѣзать сто на куски, если онъ нарушитъ
26
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
условіе. Фаустъ снова погружается въ развратъ, и Мефистофель приво-
дитъ къ ыеиу красивѣйшихъ женщинъ изъ всѣхъ странъ. Наконецъ,
на двадцать третьемъ году условія Фаустъ приказываетъ доставить ему
Прекрасную Елену.
На етомъ мѣстѣ мы остановимся нѣсколько долѣе. Фаустъ, какъ мы
видѣли, былъ одинъ ізъ тѣхъ гуманистовъ, которые съ энтузіазмомъ
предавались греческой наукѣ и искусству и радѣли объ ихъ распро-
страненіи въ Германіи. Центръ этой пропаганды находился тогда въ
Римѣ, гдѣ знатнѣйшіе прелаты и даже самъ папа принадлежали къ этому
культу. То было время, извѣстное подъ именемъ эпохи Возрожденія. Въ
Нталіі поклоненіе передъ греческой культурой распрост|>а[іилось го-
раздо скорѣй, чѣмъ въ Германіи, гдѣ этому нѣсколько помѣшала реформа
Лютера. Поэтому намѣреніе Фауста жениться на Еленѣ Прекрасной
можно понимать аллегорически: это было желаніе гуманиста XVI сто-
лѣтія ознакомить нѣмцевъ съ греческой культурой.
Мы уже разсказывали, какъ Фаустъ въ бытность свою въ Эрфуртѣ
показывалъ студентамъ героевъ Иліады Одиссеи. Въ книгѣ Іоганна
Шниса разсказывается, какъ Фаустъ однажды за пирушкой вызвалъ
Елену Прекрасную.
«Однажды въ квартиру Фауста собрались сіу дейты, принесли съ
собой разныхъ винъ и закусокъ и устроили веселую пирушку. Когда
вино отуманило головы гостямъ, за столомъ поднялся веселый разговоръ
о прекрасныхъ женщинахъ. Одинъ изъ присутствующихъ выразилъ
мнѣніе, чго никого бы такъ не хотЬлъ видѣть, какъ Елену изъ Греціи,
изъ-за которой погибла Троя; она должна быть очень хороша, если ее
столько разъ похищали н столько пролили изъ-за нея крови.
«— Если вы такъ жаждете видѣть царицу Елену, жену Ыенелая,
сестру Кастора и Поллукса, которая считалась красивѣйшей женщиной
въ Греціи, то я могу вызвать ее, и вы увидите ее такой, какой она была
нри жизни, такъ какъ я уже разъ вызывалъ ее но желанію императора
Карла V, показавъ сму вмѣстѣ съ тѣмъ и Александра Великаго съ сго
супругой.
«Послѣ этого докторъ Фаусгь приказалъ всѣмъ храцить глубокое
молчаніе и вышелъ изъ комнаты. Когда онъ снова вышелъ къ гостямъ,
царица Елена шла сзади него и блистала такой красотой, что студенты
не знали, наяву или во снѣ видятъ они все это. Елена появилась въ
драгоцѣнномъ темно-пурпуровомъ платьѣ, прекрасные золотистые во-
лосы были распущены и доходили ей до колѣнъ, глаза ея были черные,
какъ уголь; маленькая, красиво сформированная головка поддержива-
лась бѣлой лебединой шеей, на щекахъ у нея игралъ легкій румянецъ,
фигура ея была высокая и чрезвычайно стройная. Въ общемъ въ ней
нельзя было найти ни одного недостатка. Она оглянула комнату съ
нѣсколько дерзкой и вмѣстѣ притягивающей улыбкой, отъ которой всѣ
студенты пришли въ неописанный восторгъ, но такъ какъ они считали
ее за духа, то не проронили ни одного слова, м Фаустъ увелъ ее обратно
въ комнату.
«Придя въ себя, студенты начали упрашивать доктора Фауста,
чтобы онъ показалъ ее имъ завтра, такъ какъ оин хотятъ привести съ
собой художника, который увѣковѣчитъ ея образъ на полотнѣ, но Фа-
устъ отказался, говоря, что не всегда можетъ повелѣвать духами. По
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НДГОДОВЪ. -
27
онъ далъ ихъ уже готовый портретъ Елены, съ котораго впослѣдствіи
художникъ сдѣлалъ многочисленныя копіи, разошедшіяся по разнымъ
арапамъ. Студенты же послѣ всего видѣннаго не могли заснуть всю
ночь. Изъ втого видно, что чортъ иногда воспламеняетъ въ людяхъ лю-
бовь и толкаетъ ихъ на развратъ, отъ котораго вмъ впослѣдствіи трудно
освободиться.
«Фаустъ же, проснувшись въ полночь у ссбя дома и вспомнивъ объ
Еленѣ, которую онъ показывалъ студентамъ, вдругъ захотѣлъ ею обла-
дать и утромъ, вызвавъ духа, прислуживавшаго ему, привязалъ доста-
вить себѣ Елену, которую сдѣлалъ своей наложницей. И ата Елена
была именно такой, какой она показывалась студентамъ. Какъ только
Фаустъ увидѣлъ ее, овъ воспылалъ къ ной такой страстью, что не могъ
прожить безъ нея ни одного мгновенія, и Елена черезъ годъ родила ему
сына, что привело Фауста въ неописанный восторгъ. Сына втого онъ
назвалъ «Іпкіив Гаивінв. «Этотъ ребенокъ разсказывалъ Фаусту будущее
всѣхъ странъ. Когда же Фаустъ умеръ, ребенокъ и жена оба неиз-
вѣстно куда-то исчезли».
Въ началѣ послѣдняго года Фаустъ назначить своимъ наслѣдникомъ
Кристофа Вагнера, слугу, неотлучно находившагося при йенъ. Этотъ
Вагнеръ, о жизни и дѣлахъ котораго въ 1593 году была выпущена
цѣлая книга, тоже пользовался репутаціей великаго волшебника. Фаустъ
обѣщалъ Вагнеру, что послѣ его смерти одинъ изъ подвластныхъ ему
духовъ будетъ прислуживать Вагнеру.
Въ послѣдній мѣсяцъ договора Фаустъ начинаетъ пространно жа-
ловатся на свою судьбу, на что Мефостофель отвѣчаетъ насмѣшками
и поговорками. За день передъ окончаніемъ договора чортъ объ
являетъ ему, что явится за нимъ въ слѣдующую ночь. Это ужасное
событіе происходитъ въ деревнѣ Рнылихъ, близъ Виттенберга, куда
Фаустъ удаляется вмѣстѣ съ своими друзьями, «магистрами, баккалавра
ми и другими студентами», которыхъ наставлялъ на истинный путь
и предостерегалъ отъ соблазновъ дьявола.
Слѣдующая книга о Фаустѣ была издана въ Гамбургѣ Георгомъ-Ру-
дольфомъ Ііидманомъ въ 1599 году. Несмотря на свои недостатки, она
получила болѣе широкое распространеніе, чѣмъ книга Шппса.
По своему содержанію она мало чѣмъ отличается огь первой. Въ
ней также разсказывается, что Фаустъ получилъ наслѣдство отъ своего
дяди, быстро его растратилъ и занялся отыскиваніемъ философскаго
камня. Дьявола онъ вызываетъ также въ Внттсибергекомъ лѣсу. Чортъ
сперва появляется въ видѣ тѣни, слѣдуетъ за нимъ въ домъ и тамъ
принимаетъ образъ медвѣдя съ человѣческой головой. Такъ какъ онъ
оказывается самимъ сатаной, то служить не можетъ и посылаетъ Фау-
сту опытнаго и быстраго Мефистофеля. Фамулусъ Фауста называется
у Видмана Іоганномъ Вагнеромъ. Онъ внѣбрачный сынъ католическаго
священника.
За полгода до истеченія договора къ Фаусту является Мефисто-
фель въ видѣ чернаго лохматаго чудовища, а за нимъ самъ сатана, ко-
торый предъявляетъ ему росписку. Фаустъ два раза пытается отнять у
него бумагу, но чортъ ломаетъ ему руку. Разсказъ часто прерывается
напыщенными разсужденіями объ астрологіи, магіи, по въ общемъ
книга гораздо скучнѣе той, содержаніе которой мы только-что передали.
28
ЛКГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ
Нельзя обойти молчаніемъ также и то, что Фаустъ послѣ своей
смерти оставилъ нѣсколько рукописей, извѣстныхъ подъ заглавіемъ
«Заклинанія ада». По дѣйствительно ли написано это сочиненіе Фау-
стомъ или кто-ннбудь другой воспользовался его именемъ, чтобы при-
дать большую цѣну своимъ сочиненіямъ, точно не установлено. Изда-
телемъ этого сочиненія называютъ Вагнера, который, какъ мы знаемъ,
сдѣлался наслѣдникомъ всего имущества знаменитаго мага. Книга эта
нѣсколько разъ переписывалась, печатно же, однако, никогда не изда-
валась. Въ одной изъ рукописей имѣется предисловіе, написанное яко
бы самимъ Фаустомі, которое мы здѣсь приведенъ такъ, какъ оно
дополняетъ многочисленныя преданія о Фаустѣ.
«Я, докторъ Іоганнъ Фаустъ,—гласитъ это предисловіе,—никогда
прежде не занимался свободными искусствами, хотя съ юношескихъ
лѣтъ неустанно читалъ разныя книги; однажды попалась мнѣ ві руки
книга, въ которой имѣлись разнаго рода заклинанія. Послѣ нѣкотораго
размышленія мнѣ вздумалось испытать какое-нибудь заклинаніе, и не
вѣря, что опытъ удастся, я прочелъ вслухъ заклинаніе, послѣ чего
въ ту же минуту предо мной предсталъ могущественный духъ Астаротъ
и спросилъ меня, для чего я его потребовалъ. Гакъ какъ я но успѣлъ
придумать никакого желанія, то сказалъ ому, что желаю, чтобы опъ
мнѣ во всемъ помогалъ и исполнялъ мои желанія, на что духъ отвѣ-
тилъ требованіемъ заключить съ винъ союзъ; я скачала не согла-
сился, но такъ какъ при закликаніи очертилъ сопя неполнымъ кругомъ,
то не моіъ противиться его волѣ, и вскорѣ между нами состоялось согла-
шеніе въ томъ, что онъ въ продолженіе извѣстнаго срока будетъ служить
и угождать мнѣ
«Послѣ этого опъ представилъ мнѣ духа Мокіе.ія, который долженъ
былъ всегда состоять при мнѣ. Я спросилъ его, какой быстротой обладаетъ
онъ. Отвѣтъ: «Какъ вѣтеръ».—«Ты не можешь служить мнѣ, отпра-
вляйся туда, откуда пришелъ». Затѣмъ появился Аннгуель; этотъ отвѣ-
чалъ, что опъ обладаетъ быстротой птицы. «Гы тоже слишкомъ медли-
теленъ,—отвѣтилъ я,—уходи». Въ тотъ же иомонтъ предсталъ передо
мной третій, называемый Азіелемъ; и этого я спросилъ, какой обла-
даетъ онъ быстротой. «Я такъ быстръ, какъ человѣческая мысль».—
«Ты удовлетворяешь меня, тебя я желаю имѣть», сказалъ я и взялъ его
къ себѣ. Этотъ духъ служилъ мнѣ долгое время, какъ уже о томъ из-
вѣстно по разнымъ сочиненіямъ».
Мы не станемъ пересказывать содержанія другихъ народныхъ кни-
жекъ о Фаустѣ, такъ какъ въ большинствѣ случаевъ опѣ являются скол-
комъ съ книги Видмапа, а вмѣсто этого скажемъ нѣсколько словъ о на-
родной пѣснѣ, сложенной, вѣроятно, въ XVI столѣтіи и разсказываю-
щей нѣчто новое. Содержаніе этой пѣсни слѣдующее.
Фаустъ, получивъ въ услуженіе духа, ни одной минуты не же-
лаетъ ославиться въ своемъ затхломъ кабинетѣ и спѣшитъ посмотрѣть
міръ. Чортъ несетъ ого съ быстротой мысли по разнымъ странамъ и по
приказанію Фауста рисуетъ па полотнѣ тѣ виды, которые нравятся
знаменитому нскромапту. Гакъ, онп осматриваютъ Португалію, Испанію.
Вездѣ чортъ услуживаетъ ему и предупреждаетъ всѣ его желанія. Нако-
нецъ, прилетаютъ въ Іерусалимъ, и .здѣсь Фаустъ приказываетъ духу на-
писать Голгооу и на пей распятаго Христа; чортъ начинаетъ огговари-
ЛКГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
29
вать Фауста н въ то же время ве смѣетъ прямо отказать ему въ силу
заключеннаго условія; по Фаустъ продолжаетъ настаивать, и тогда чортъ
отдаетъ ему росписку, а самъ, не будучи въ силахъ исполнить желанія
своего повелителя, улетаетъ обратно въ преисподнюю.
Зго, кажется, единственная версія Фаустовской легенды, въ которой
герой избавляется отъ ада, и то только благодаря своей хитрости. Во
всѣхъ же другихъ извѣстныхъ намъ варіантахъ дьяволъ по прошествіи
двадцати четырехъ лѣтъ забираетъ Фауста. Въ книгѣ Вмдмана послѣд-
нія минуты жпзни Фауста описываются такъ: «При наступленіи срока
дьяволъ явился къ Фаусту, поднялъ его высоко на воздухъ и сбросилъ
оттуда, всего изломаннаго, на навозную кучу».
Но каковы бы ни были варіанты легенды Фауста, всѣ они преслѣ-
дуютъ поучительную цѣль,—устрашить слушателя иди читателя и
отвлечь его отъ сношенія съ нечистымъ духомъ. Не то мы видимъ въ
кукольныхъ народныхъ комедіяхъ, взявшихъ Фауста въ свои излюблен-
ные герои. Здѣсь въ большинствѣ случаевъ какъ Фаустъ, такъ и сопрово-
ждающій его чортъ изображаются въ комическомъ видѣ.
Происхожденіе кукольныхъ комедій о Фаустѣ до сихъ поръ точно
не изслѣдовано. Есть предположеніе, что онѣ были занесены въ Герма-
нію изъ Англіи англійскими бродячими актерами, которые въ свою
очередь заимствовали втотъ сюжетъ изъ трагедіи «Фаусгъ» Марлау,
написанной въ серединѣ XVI вѣка.
Эти кукольныя комедіи впервые были изданы но рукописнымъ ма-
теріаламъ Зимрокомъ въ началѣ XIX вѣка, а нѣкоторыя изъ нихъ,
между прочимъ, описаны Генрихомъ Гейне.
«Мнѣ вспоминается,—пишетъ Гейне,—какъ я самъ дважды видѣлъ
жизнь Фауста, разыгранную этими бродячими артистами, и видѣлъ не
въ обработкѣ новѣйшихъ поэтовъ, но, по всей вѣроятности, разыгран-
ную по старымъ рукописнымъ отрывкамъ. Первый разъ я видѣлъ ату
пьесу лѣтъ двадцать пять тому назадъ въ одномъ изъ захолустныхъ
театровъ на такъ называемой Гамбургской горѣ между Гамбургомъ и
Альтоной. Я помню, какъ вызванные черти появились, всѣ закутанные
въ сѣрыя простыни. На вопросъ Фауста: < Мужчины они или женщины?»
они отвѣтили: «Мы не имѣемъ пола». Фаустъ дальше спрашиваетъ, ка-
кой они имѣютъ видъ, а они говорятъ: «У насъ нѣть никакого внѣш-
няго вида который былъ бы намъ присущъ, мы можемъ появиться въ
томъ образѣ, въ какомъ ты пожелаешь насъ у.яідѣть;мы всегда будемъ
такими, какими представляютъ насъ твои мысли».
«Послѣ заключенія договора, во время котораго ему обѣщаютъ всѣ
знанія и всѣ наслажденія, Фаустъ освѣдомляется о свойствахъ неба и
ада, а послѣ того, какъ любопытство его удовлетворено, философски замѣ-
чаетъ, что на небѣ слишкомъ прохладно, а въ аду слишкомъ жарко, са-
мымъ сноснымъ климатомъ поэтому является наша милая земля. Краси-
вѣйшихъ женщинъ этой милой земли онъ пріобрѣтаетъ посредствомъ ма-
гическаго кольца, которое сообщаетъ ему цвѣтущую юность, красоту и
грацію, а также блестящее рыцарское одѣяніе. Послѣ долгихъ дѣтъ, про
веденныхъ въ праздности и развратѣ, онъ вступаетъ къ любовную связь
съ синьорой Лукреціей, знаменитой венеціанской куртизанкой, по по-
томъ тайно ее оставляетъ и отправляется на кораблѣ въ Деппы, гдѣ вт.
него влюбляется дочь герцога и хочетъ выйти за него замужъ.
30 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
«Доведенная до спаянія Лукреція жаждетъ нести и обращается за
помощью къ адскимъ сидамъ, и чортъ открываетъ ей, что все великолѣпіе
Фауста зависитъ отъ кольца, которое онъ носить на указательномъ
пальцѣ. Синьора Лукреція вь одеждѣ пилигрима отправляется въ Аѳины
и приходитъ ко дворцу какъ разъ въ то время, когда одѣтый въ свадеб-
ное платье Фаустъ собирается подать руку прекрасной герцогской до-
чери, чтобы вести ее къ алтарю. Но таинственный пилигримъ (жажду-
щая мести женщина) срываетъ поспѣшно съ пальца жениха кольцо, и
вдругъ юношескія черты лица Фауста превращаются въ морщинистую
старческую рожу съ беззубымъ ртомъ; вмѣсто золотистыхъ локоновъ
на бѣдномъ черепѣ появляются жиденькія космы сѣдыхъ волосъ; бле-
стящее пурпурное одѣяніе спадаетъ, какъ осенняя листва, съ согбеннаго
вялаго тѣла, покрытаго грязнымъ тряпьемъ.
«Но уличенный волшебникъ не замѣчаетъ, чтоопъ такъ измѣнился
или, вѣрнѣе, что тѣло и платье приняли теперь свой настоящій видъ,
который онъ, благодаря адскому искусству, въ продолженіе двадцати лѣтъ
скрывалъ отъ людскихъ глазъ подъ ложнымъ великолѣпіемъ; онъ не
понимаетъ, почему придворные съ ужасомъ сторонятся отъ него, почему
кричитъ принцесса: «Прогоните долой съ глазъ моихъ эгого стараго
питаго!». Но вотъ замаскированная Лукреція злорадно подноситъ ему
зеркало, онъ со стыдомъ видитъ свою настоящую фугуру, и дерзкая при-
слуга гопнтъ его за В"рота, какъ шелудивую собаку.
«Другую драму о Фаустѣ я видѣлъ во время конной ярмарки въ
одномъ Ганноверскомъ мѣстечкѣ. На свободной лужайкѣ былъ сколо-
ченъ маленькій театръ, и несмотря на то, что представленіе давалось
днемъ, сцена заклинанія произвела жуткое впечатлѣніе. Появляющійся
демонъ называется не Мефистофелемъ, а Астаротонъ, ими, которое въ
прежнія времена было тождественно съ именемъ Астарты, хотя въ тай-
ныхъ рукописяхъ маговъ она считается супругой Астарота. Эта Астарта
изображается съ двумя рогами на лбу, образующими полумѣсяцъ, и у
финикійцевъ она дѣйствительно почиталась, какъ богиня луны, вслѣд-
ствіе чего евреи вмѣстѣ съ другими божествами своихъ сосѣдей счи-
тали ее за чорта. Тѣмъ не менѣе. Байронъ восиѣлъ се въ своемъ
«Манфредѣ». Въ кукольныхъ комедіяхъ, изданныхъ Зимрокомъ,
книга, которой Фаустъ былъ искушенъ, называется: «СІагік Авіагіі
<1е ша^іса»
«Въ пьесѣ, о которой я собираюсь говорить, передъ произнесеніемъ
заклинанія, Фаустъ жалуется, что опъ долженъ всегда бѣгать пѣшкомъ
и его пи разу не поцѣловала даже коровника. Онъ хочегъ продать свою
душу чорту, чтобы получить лошадь и прекрасную принцессу. Вызван-
ный чортъ появляется' сначала въ образѣ различныхъ животныхъ:
свиньи, быка, обезьяны, но Фаустъ прогоняетъ его со словами: «Ты
долженъ появиться въ такомъ видѣ, чтобы внушитъ мнѣ страхъ». Тогда
чортъ появляется въ видѣ рыкающаго льва, ищущаго, кого бы пожрать,
фіаегепз 4:10т (Іеѵогаі. Но и теперь онъ не страшенъ отважному некро-
манту, позтому тотъ съ поджатымъ хвостомъ удаляется за кулисы и
возвращается въ видѣ гигантской змѣи. «Ты все еще недостаточно про-
тивенъ и страшенъ», говоритъ Фаустъ. Чортъ, снова посрамленный,
удаляется, и теперь мы его видимъ въ образѣ; красиваго человѣка, заку-
таннаго въ красный плащъ. Фаустъ высказываетъ по этому поводу свое
лкгииды квкопвіскнхь ндгодовъ.
31
удивленіе, и красный плащъ отвѣчаетъ: «Нѣтъ нічсго ужаснѣе и страш-
нѣе человѣка—въ немъ хрюкаетъ и рычитъ, и блеетъ, и шипитъ натура
всѣхъ другихъ животныхъ; опъ такой же отвратительный, какъ свинья,
такой же грубый, какъ быкъ, такой же смѣшной, какъ обезьяна, такой
же гнѣвный, какъ левъ, такой же ядовитый, какъ змѣя, онъ—совмѣща-
етъ въ себѣ всѣхъ животныхъ».
«Странное совпаденіе этой тирады съ однимъ изъ главныхъ ученій
новѣйшей натуръ-философіи, особенно какъ ее развиваетъ Окенъ, не-
мало поразило меня. Послѣ заключенія договора Астаротъ предлагаетъ
ему на выборъ нѣсколько женщинъ, которыхъ расхваливаетъ передъ
Фаустомъ, напримѣръ, Юдиѳь. «Л не хочу эту головорѣзку», отвѣчаетъ
тотъ. «Хочешь Клеопатру?», спрашиваетъ тогда духъ.«Эту также нѣтъ,—
отвѣчаетъ Фаустъ,—она расточительна и даже разорила богатаго Анто-
нія; она пьетъ жемчугъ».—«Тогда я предлагаю тебѣ Прекрасную Елену
изъ Спарты,—говоритъ, смѣясь, духъ и прибавляетъ иронически:—Съ
этой дамой гы можешь говорить по-гречески». Ученый докторъ пріятно
очарованъ такимъ предложеніемъ и требуетъ теперь, чтобы духъ далъ
ему тѣлесную красоту и богатое платье, дабы онъ съ успѣхомъ могъ
конкурировать съ прекраснымъ рыцаремъ Парисомъ; кронѣ того, онъ
требуетъ лошадь, чтобъ немедленно ѣхать въ Трою. Послѣ исполненія
его желаній онъ уходитъ съ духомъ, и оба сейчасъ же появляются за
стѣнами театральнаго балагана на двухъ высокихъ копяхъ. Они сбрасы-
ваютъ свои плащи, и Фаустъ, точно также какъ Астарогъ, оказывается
одѣтымъ въ богатые рыцарскіе костюмы и продѣлываетъ всевозмож-
ные кунштюки передъ удивленными конными торговцами, которые
стоятъ вокругъ, всѣ съ красными, чисто ганноверскими лицами, и отъ
удовольствія хлопаютъ себя по кожанымъ панталонамъ и поднимаютъ
такой шумъ, какого я пс слыхалъ ни при одномъ драматическомъ пред-
ставленій. Астаротъ дѣйствительно сидѣлъ на лошади превосходно, м
оказался стройной красивой дѣвушкой, обладающей большими черными,
какъ самъ адъ, глазами. Фаустъ тоже казался недурнымъ въ своемъ
блестящемъ рыцарскомъ костюмѣ и держался на лошади гораздо лучше,
чѣмъ всѣ. другіе нѣмецкіе доктора, которыхъ я когда-либо видѣлъ вер-
хомъ. Онъ кружился съ А ста рогомъ вокругъ театральной сцены, изобра-
жавшей теперь городъ Трою, п па вершинѣ ея увидалъ Прекрасную
Елену».
Подобныя кукольныя комедіи появились въ XVII столѣтіи, и Ней-
манъ дѣлаетъ предположеніе, что сама легенда о Фаустѣ была бы
давно забыта народомъ, еслибъ не служила сюжетомъ для народныхъ
комедій, которыя постоянно возобновляютъ въ народной памяти преданіе
о Фаустѣ. Этими же комедіями воспользовался и Гёте для своего «Фауста»,
главнымъ образомъ при составленіи первой частя трагедіи; съ народ-
ными книгами о Фаустѣ опъ, повидимому, не былъ тогда знакомъ и
только сорокъ лѣтъ спустя послѣ выхода первой части ознакомился съ
ними, слѣдствіемъ чего во второй части «Фауста» появилась Елена, о ко-
торой гакъ много разсказываютъ народныя книжки. На протяженіи
всей трагедіи Гёте только здѣсь остался вѣренъ легендѣ, во всѣхъ же
остальныхъ сценахъ фантазируетъ, не справляясь съ преданіемъ. Осо-
бенно искаженъ имъ характеръ Мефостофеля. Изъ простого чорта,
«осторожнаго духа», какъ онъ самъ себя называетъ, Гёте превратилъ
32
ЛЕГКПДЫ КВРОПДЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
•го въ очень высокопоставленнаго, въ одного изъ самыхъ важныхъ чер-
тей, который на адской іерархической лѣстницѣ занимаетъ постъ вродѣ
имперскаго канцлера и отличается при этомъ цинизмомъ и высоко-
мѣріемъ, о которыхъ въ легендахъ даже нѣтъ и намека.
Кромѣ Гёте, легенда Фауста обработана въ драму и трагедію болѣе
тридцати разъ писателями разныхъ національностей. Объ одной изъ
первыхъ такихъ обработокъ -о трагедіи Марлоу—мы уже упоминали. Бъ
свое время Лессингъ тоже увлекся этимъ сюжетомъ, и имъ былъ напи-
санъ не только подробный планъ, но даже н первыя сцены будущей
драмы. Во время путешествія его по Италіи планъ этотъ затерялся, и
Лессингъ такъ и оставилъ произведеніе неоконченнымъ. Затѣмъ сюжетъ
этотъ болѣе или менѣе поэтически обрабатывался Байрономъ, Шрейбе-
ромъ, графомъ Сорелемъ, Шамиссо и многими другими. Фаустъ послу-
жилъ также многимъ писателямъ героемт для эпическихъ произведеній.
Имъ воспользовался для одного изъ своихъ разсказовъ Гамильтонъ;
Клингеръ сдѣлалъ ею героемъ большого романа; Бехштейнъ взялъ Фа-
уста сюжетомъ для одного изъ красивѣйшихъ своихъ стихотвореній, на-
писаннаго въ полулирической, въ оолуэнической формѣ.
Во всѣхъ этнхъ произведеніяхъ Фаустъ является человѣкомъ съ
раздвоенной душой, одна половина которой стремится въ высь, къ не-
бесамъ, другая — тоскуетъ по земнымъ наслажденіямъ. Оптъ рисуется
намъ существомъ, снѣдаемымъ безграничной жаждой къ всевѣдѣнію,
мучающимся надъ вѣчными загадками жизни, п въ то же время рабомъ
своихъ страстей, низменныхъ желаній, червемъ, извивающимся во
прахѣ.
Зту двойственность Фауста Гёте характеризуетъ самъ въ слѣдую-
щихъ стихахъ:
2\ѵсі 8ее1еп хѵоііпео, асЫ іп пісіпет Вгаді,
Оіс еіпе мгііі аісіі ѵоп <1ег аікі гп ігеппеп;
І)іс еіпе Іій-Іг. іп йегЬег ЬіеЬ'віиМ.
ЖсЬ ап <1іе ЛѴсИ, шіі КІатіпегшіеп Отдапсп;
Іііе апсіге ІіеІЛ дс'ѵаІЬпіп яісіі ѵопі ІДинЬ
Хи (Іей (іеГікіеи Ьоііег Аііпсп •).
•) Увы, двѣ души живутъ у мепл вт> груди и одна отъ другой хочетъ
отдѣлиться; одна цѣпляется всѣми органами за грубыя любовныя насла-
жденія; другая-порывисто стремится улетѣть осъ и рака къ источникамъ
высокихъ началъ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
33
Донъ-Жуанъ •).
За величавымъ образокъ Фауста какъ-то невольно приходятъ на
умъ изящная фигура Донъ-Жуана. Па первый взглядъ между Донъ-
Жуаномъ и Фаустомъ, повидимому, лежитъ цѣлая бездна, но, изучая ха-
рактеръ того и другого, замѣчаешь много общаго въ пихъ, несмотря на
то, что точки отправленія у каждаго совершенно различны. Фаустъ весь
погруженъ въ науку, борится съ судьбой при помощи могущественной
мысли и лишь изрѣдка въ видѣ реакціи отдается чувственному удоволь-
ствію; Донъ-Жуанъ, наоборотъ, ненасытно стремится все къ новымъ и
новымъ земнымъ удовольствіямъ, игнорируя все остальное. Но не-
стоянное стремленіе къ безконечному, страстные порывы мятежнаго
чувства противъ судьбы, постоянное напряженіе фантазіи и воли сбли-
жаютъ ого съ Фаустомъ. Когда же Фаустъ самъ отдается любви и увѣ-
ряетъ въ вей Елепу или Маргариту, оба образа сливаются воедино п сход-
ство достигаетъ полной тождественности. Донъ-Жуавъ, однако, стоитъ
ниже своего сверстника, въ немъ нѣтъ могучей работы мысли и цѣль
его жизни всегда одна и та же: онъ все время не перестаетъ стремиться
къ земнымъ наслажденіямъ, къ любовнымъ утѣхамъ и въ быстрой ка-
лейдоскопической смѣнѣ любовницъ видать главнѣйшее наслажденіе
жпзпп. Чтобы испытать безграничныя наслажденія, чтобы извѣдать но-
выя неизвѣстныя сме|пному ощущенія, онъ не остановился бы ни пе-
редъ чѣмъ и, какъ Фаустъ, съ радостью продалъ бы душу чорту.
Народъ такъ и понялъ этотъ характеръ, п въ легендахъ о Донъ-Жу-
анѣ нечистой силѣ отводится довольно видная роль. Участіемъ дьявола
легенда объясняетъ удивительныя любовныя удачи Донъ-Жуана, уча-
стіемъ дьявола объясняетъ она ого ловкость, съ которой онъ избѣгалъ
наказанія какъ Божескаго, такъ и человѣческаго, его смѣлость, отвагу и
даже самую ненасытность страсти, бившую ключомъ въ его жилахъ.
Въ подтвержденіе втого про Доаъ-Жуаиа разсказывается такой слу-
чай. Однажды вечеромъ онъ вышелъ прогуляться но Севильѣ. Идя пра-
вымъ берегомъ Гвадалквивира, онъ замѣтилъ на другой сторонѣ |4.ки
господина, курившаго сигару. Недолго думая, Донъ-Жуанъ вынимаетъ
тоже сигару и кричитъ тому черезъ рѣку, чтобы онъ далъ закурить. Не-
знакомецъ протягиваетъ руку, рука удлиняется, достигаетъ протиноно-
ложнаго берега и подноситъ сигару Донъ-Жуану. Донъ Жуанъ нисколько
не смущается этимъ страннымъ фактомъ, смѣло закуриваетъ и продол-
жаетъ свою прогулку.
Народная молва разсказывала про этоп. случай, считая его доказа-
тельствомъ сношенія Донъ-Жуана съ нечистой силой. За эти сношенія
•) ЕпдѳІ—Віе Поп-Диапясіде»; А. Пауѳт— «Ье Бопуипиіыпв»; РісазЮІ-
Іо—«Юли .Іиап Топогіо»; БсІшіЫс—«КГсвІсг». т. 111; РгіеЛпиіпп— «Ьоп-
Лиап’зіеШсв АЬепІеист»; ІІПгІо— <\ѴаІігІіоНіщ?ІІін(оіі<‘ ѵоіиІОоіі-.і«ап«;Тіік-
чоръ — •Исторіи іісііаіикоІІ литературы*', ІіегслопскіП — «Легенда оДонъ-
Жуанѣ». ІІскиіі’і. обработки.
3
34
ЛЕГЕНДЫ ВВГОПКЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
Донъ-Жуанъ долженъ былъ и поплатиться, какъ поплатился за нихъ
Фаусгь, котораго, какъ мы знаемъ, при концѣ ого жизни растерзалъ са-
тана.
Съ начала прошлаго XIX столѣтія внутреннее родство Фауста съ
Донъ-Жуаномъ разбиралось но только въ поэтическихъ произведеніяхъ,
но и въ научныхъ трактатахъ. Это родство характеровъ первымъ отмѣ-
тилъ 1’озовкраицъ въ своемъ этюдѣ аО трагедіи Кальдерона «Чудо-
творный лагъ». Разбирая характеръ Кальде|юновскаго героя, онъ не-
вольно сравниваетъ сго съ Донъ-Жуаномъ и Фаустомъ: «Рядомъ съ
Фаустомъ, оторваннымъ отъ жизни и вѣры своиип стремленіями къ
познанію и высшему наслажденію, стоитъ полумиѳическій образъ
Жуана, примиреннаго съ жизнью, но лишеннаго вѣры, способнаго до-
вести легкомысленные поиски за житейскими утѣхами до преступныхъ
размѣровъ».
Послѣ егов параллели обобщенія Донъ-Жуана съ Фаустомъ посы-
пались какъ изъ мѣшка. Одни видѣли въ Фаустѣ трагедію духа, а въ
Донъ-Жуанѣ трагедію чувственности, другіе—символическое изображе-
ніе идеализма и реализма, и т. д.
Отличительныя черты характеровъ обоихъ народныхъ героевъ пѳ-
разъ подвергались поэтической обработкѣ, то сливаясь въ одно лицо, то
дѣйствуя, какъ два разныхъ человѣка, живущихъ въ одну и ту же эпоху.
Въ послѣднемъ родѣ разработана трагедія Граббе «Донъ-Жуанъ н Фа-
устъ», дающаяся и понынѣ па нѣкоторыхъ нѣмецкихъ сценахъ.
Содержаніе пьесы слѣдующее. Донъ-Жуанъ и Фаустъ встрѣчаются
въ Римѣ, гдѣ оба влюбляются въ донну Анну, которая съ своей стороны
симпатично относится къ Донъ-Жуану. Фаусгь повелѣваетъ под-
властнымъ ему духамъ построить среди дпкоіі мѣстности на вершинѣ
Монблана замокъ и при помощи магической силы переноситъ въ итогъ
замокъ донну Лину, гдѣ всякими ласками и развлеченіями старается до-
биться ея любви. Къ замку въ сопровожденіи Лспорелло проникаетъ
Донъ-Жуанъ, намѣреваясь похить допяу Анну; однако, онн узнаны
Фаустомъ, когорыіі перебрасываетъ ихъ па крыльяхъ волшебнаго вихря
снова въ Римъ. Между тѣмъ Анна умираетъ въ замкѣ, п Фаустъ спу-
скается съ горы; онъ хочетъ подѣлиться съ Донъ Жуаномъ горемъ, но
противникъ вмѣсто всякаго сожалѣнія вызываетъ сго па дуэль. Фаусту
не суждено умереть отъ руки Донъ-Жуала, такъ капъ сго мгновенно ду-
ши гь таинственный спутникъ, «рыцарь», какъ именуется опъ въ
драмѣ. Послѣ этого Жуанъ оскорбляетъ статую, которая зоветъ къ себѣ
стоящихъ поодаль демоновъ, и тогъ же рыцарь завладѣваетъ Донъ-Жуа-
номъ, насмѣхаясь надъ нимъ.
Вильгельмъ Шереръ, одинъ изъ лучшихъ историковъ литературы, на-
ходитъ эту пьесу Граббе просто «смѣшной» и но удостаиваетъ ея даже
отзыва, кь немалому ужасу поклонниковъ нѣмецкаго писателя. II дѣй-
ствительно, героя пьесы своимъ поддѣльнымъ насосомъ, фальшивостью
положенія и безсмысленною напыщенностью рѣчей не только ие трогаютъ
души зрителя, но, наоборотъ, вызываютъ одинъ лишь смѣхъ.
Для каждаго здравомыслящаго человѣка невольно является неразрѣ-
шимый вопросъ: зачѣмъ нѣмецкому поэту понадобилось сводить двухъ
героевъ вмѣстѣ;, когда они раздѣлены, по крайней мѣрѣ, дву ня столѣтіями,
хоз л и имѣютъ много общаго между собою. Бертольдъ Ауэрбахъ го-
ЛІГКНДЫ ВВГОНКЙСКВХЪ ПАРОДОВЪ.
35
ворилъ, что «обѣ легенды взаимно дополняютъ другъ друга и являются
двумя вѣтвями—германской и романской—одного и того же дерева и лишь
разсажены въ разныхъ мѣстахъ, въ силу чего м разрослись совершенію
разнообразно».
Теперь обратился къ первоисточнику легенды о Донъ-Жуанѣ, а за-
тѣмъ постепенно прослѣдимъ ея развитіе и измѣненіе основной идеи.
Своимъ зарожденіемъ легенда о Донъ-Жуанѣ, какъ и многія другія
легенды, обязана духовенству. Бъ севильской хроникѣ разсказывается о
Донъ-Жуанѣ слѣдующее: «Донъ-Жуанъ Тсноріо, отпрыскъ одной изъ
двадцати четырехъ 'знатнѣйшихъ фамилій Севильи, убилъ однажды ночью
командора Гопзало Уллоа и затѣмъ похитилъ его дочь. Командоръ былъ
погребенъ въ фамильномъ склепѣ въ монастырѣ святого Франциска, п
надъ могилой была поставлена статуи. Склепъ этотъ и статуя командора
впослѣдствіи погибло отъ пожара. Францисканскіе монахи, а также род-
ственники покойнаго рѣшили отомстить Донъ-Жуану за поруганіе чести
командора, но, боясь преслѣдованій со стороны правительства за убій-
ство такого знатнаго лица, какъ Доігь-Жуаиъ, пользовавшагося личной
симпатіей и покровительствомъ короля, рѣшили прибѣгнуть къ хитро-
сти. Они заманили сго ночью къ себѣ въ монастырь и тамъ убили, а за-
тѣмъ распустили слухъ, будто Жуанъ забрался ночью въ склепъ, гдѣ
оскорбилъ статую, которая вдругъ ожила и, схвативъ его въ объятія,
унесла въ адъ».
Для того суевѣрнаго времени разсказъ этотъ пришелся по вкусу на-
роду, да п не только народу, но, повидимому, и правительству, іакъ
какъ оно, насколько намъ извѣстно, но произвело никакого разслѣдо-
ванія относительно непонятнаго исчезновенія севильскаго обольстителя.
Изъ другихъ историческихъ источниковъ мы узнаемъ, что Донъ-Жу-
анъ жилъ въ XIГ столѣтіи, въ царствованіе короля кастильскаго Петра
Жестокаго, пъ просторѣчіи называемаго Донъ-Педро. Слѣдовательно
Донъ-Жуанъ жилъ на два столѣтія раньше Фауста.
Донъ-Жуанъ родился въ Севильѣ. Его отецъ Алонзо Тсноріо при
королѣ Альфонсѣ XII прославился, какъ боевой адмиралъ, неразъ одер-
живавшій громкія побѣды въ сраженіяхъ съ маврами. Онъ палъ, какъ
герой, во время одного изъ морскихъ сраженій близъ Трафальгара съ
мечомъ въ одной и съ знаменемъ въ другой рукѣ. Послѣ смерти онъ
оставилъ вдову Эльвиру съ нѣсколькими дѣтьми, изъ которыхъ млад-
шій, Жуанъ, былъ сверстникомъ и другомъ дѣгсгвакоро.ія Петра Жесто-
каго.
Когда, въ 1350 году, Петръ Жестокій занялъ кастильскій тропъ, то
назначилъ старшаго брата Донъ-Жуапа, Алонзо, алгвазиломъ въ То-
ледо; второй братъ, Гарсія, сталъ па сторону Генриха, другого брата ко-
роля, и былъ впослѣдствіи казневъ. Тереза, сестра Донъ-Жуана, жила въ
Севильѣ въ родовомъ дворцѣ, который Теноріо взяли себѣ, какъ военную
добычу, послѣ изгнанія мавровъ изъ Севильи. Донъ-Жуанъ по своему
необузданному характеру имѣлъ много сходства съ королемъ Довомъ-
Пѳдро, вслѣдствіе чего былъ съ иннъ въ самыхъ дружескихъ отноше-
ніяхъ, чему въ извѣстной степени способствовало и то обстоятельство,
что знаменитая Марія Падплла, любовница короля, приходилась близкой
родствеп вицей Донъ-Жу ану.
Допъ-Подро произвелъ своего любимца Допъ-Жуанк въ званіе оберъ-
я»
ЗС> ЛКГЕІІДЫ кзгоіікйскихъ НАРОДОВЪ.
шшермейстора. Похожденія короля н его друга служили преднетонъ без-
численныхъ разсказовъ, ннмя Донъ-Жуана, какъ и имя короля, произно-
силось съ трепетомъ въ народѣ. Впослѣдствіи былъ даже составленъ
списокъ жертвъ необузданной страсти Донъ-Жуана.
Однажды ночью Донъ-Жуанъ задумалъ похитить дочь командора
Гоизало Уллоа. По въ то время, какъ онъ находился въ комнатѣ донны
Анны, туда вошелъ командоръ; между Донъ-Жуаномъ и пмъ произошла
дуэль, командоръ былъ убитъ, а Донъ-Жуанъ бѣжалъ на нѣкоторое
время изъ Севильи. Командора похоронили въ монастырѣ святого Фран-
циска въ фамильномъ склепѣ. Родственники убитаго, несмотря на всю
ненависть къ Донъ-Жуану, не осмѣлились привлечь его къ суду и даже
пожаловаться на песо, гавъ какъ напередъ знали, что король будетъ не
па ихъ сторонѣ. Они затаили въ себѣ обиду п рѣшили ждать болѣе удоб-
наго момента для мести. Неизвѣстно, сколько времени пришлось бы имъ
ждать, еслибъ не помогли францисканскіе монахи; они наонсалп Донъ-
Жуану любовное письмо отъ имени какой-то красавицы и назначили
ему свиданье ночью въ монастырѣ. Отважный Донъ-Жуапъ отлично, вѣ-
роятно, зналъ, какой подвергался опасности въ этомъ монастырѣ, и тѣмъ
не менѣе отправился туда въ назначенный часъ и уже больше по воз-
вращался назадъ.
Монахи обрызгали кровью статую командора, воздвигнутую на его
могилѣ, и распустили слухъ, что Донъ-Жуанъ ночью прокрался въ ка-
пеллу съ намѣреніемъ оскорбить мраморную статую, но та вдругъ ожила,
схватила его въ свои мраморныя объятія и бросила дерзкаго въ адъ.
Пи одинъ благочестивый испанецъ по посмѣлъ сомнѣваться въ истинно-
стп того разсказа, н дѣло па томъ кончилось.
Капелла со статуей командора погибла во время пожара въ срединѣ
XVIII столѣтія. Еще до сихъ поръ въ Севильѣ близъ АІашейа Ѵіеда
находится полуразрушенная статуя, которую, по разсказамъ, хотѣлъ
оскорбить Донъ Жуапъ. Испанцы называютъ ее «Каменнымъ Го-
стемъ».
Дворецъ Теноріо, въ которомъ жила сестра Донъ-Жуана Тереза, въ
1370 году былъ обратенъ въ женскій монастырь святого Леандра, су-
ществующій и понынѣ. Вотъ почти игѣ историческія данныя, которыя
можно найти въ севильскихъ хроникахъ о родѣ Донъ-Жуана Теноріо.
Кромѣ этого, въ Испаніи сохранились еще до сихъ поръ разные пре-
данія и обычаи, имѣющіе отношеніе къ Донъ Жуану. Еще и теперь жи-
тели Севильи показываютъ иностранцамъ доѵь Донъ-Жуана, гдѣ онъ
предавался разврату и гдѣ его, наконецъ, задушилъ чортъ. Ил улицахъ
Севильи даже въ наши дни можно купить летучіе листки, вч. которыхъ
разсказывается легенда о Донъ-Жуанѣ въ формѣ испанскихъ романсовъ.
Домъ, который показываютъ иностранцамъ, какъ принадлежавшій
нѣкогда Донъ-Жуану, находится въ уединенномъ уголкѣ І’Іаха «1е Іа Ее-
ііа; овъ довольно помѣстптедыіыіі и принадлежитъ въ настоящее время
графскому роду Монтихо и Теба.
Люди, побывавшіе въ Испаніи, увѣряютъ, что легенда о Донъ-Жуанѣ
настолько укоренилась въ народѣ, что вызвала даже нѣкоторые обычаи.
Такъ, Дональдсъ въ своихъ мадридскихъ письмахъ |>азсказывасгъ слѣ-
дующее.: «Извѣстно, что Донъ-Жуанъ Моцарта, Мольера и БаЯрона про-
исходить изъ Ііснаиін, по, можетъ бить, нн многимъ жіпѣстло, что на
легенды евгошШскпхъ и модовъ. .'17
іюдиііѣ сго еще очень хорошо помнятъ и память о сго дѣлахъ до сихъ
поръ животъ въ пародѣ. Каждый годъ на масленицѣ по пториикъустраи-
ваегся процессія, во время которой несутъ Донъ-Жуана, съ головы до
ногъ одѣтаго во всс бѣлое, колѣиопреклоненпаго на бѣлой подушкѣ;
сперва его обносятъ вокругъ площади, гдѣ происходитъ бой быковъ, а
латѣ» па Прадо. Повидимому, вто должно означать, что знаменитый
севильскій грѣшникъ при жизни не успѣлъ покаяться въ полной мѣрѣ м
докапчиваетъ покаяніе всенародно теперь.
Другая, еще менѣе понятная церемонія происходитъ въ среду па
цервой недѣлѣ великаго поста. Допъ-Жуаиъ, одѣтый во все черное, съ
связанными ногами кладется па спину па носилки п въ такомъ положе-
ніи его несутъ по улицамъ. Въ сложенныя на крестъ руки сму вставля-
ютъ сардельку; за носилками слѣдуетъ цѣлая толпа духовныхъ и міряпъ
съ зажженными свѣчами. Процессія съ большой пышностью двигается
по направленію къ довольно отдаленному отъ Мадрида каналу. Здѣсь
мертвый снова воскресаетъ, и остальное время дня проводится въ весе-
ломъ кутежѣ. Эга церемоніи называется «Еііісггаг Іаяапііна» (погребе-
ніе сардельки). «Л.—пишетъ Левальдсъ,—освѣдомлялся, что означаетъ
этотъ обычай, п получилъ слѣдующій отвѣтъ: «Это у пасъ такое обыкно-
веніе»; и когда я спросилъ, почему, мнѣ отвѣта іи: «Потому!». Послѣ
такого отвѣта я ничего не могъ больше требовать и предоставляю чита-
телямъ саипиъ разбираться въ значеніи агого обычая. Быть можетъ, для
духовныхъ этотъ обычай послужитъ впослѣдствіи мотивомъ для новой
легенды».
Мы, съ своей стороны, можемъ добавить, что, несмотря на всѣ ста-
ранія, нигдѣ не нашли объясненія «таинственной сардельки», и можемъ
предположить лишь одно, что обычай этотъ отноептен не къ Донъ-Жуапу
Теноріо. а къ другому народному герою, къДопъ Жуану де-Марана. Онъ,
какъ и Теноріо, въ свое время прославился также любовными приклю-
ченіями, наводилъ страхъ на добродѣтельныхъ мужей и отцовъ семействъ,
покончилъ нѣсколько иначе, чѣмъ егозяавеііитый предшественникъ. Про-
бираясь однажды ночью на любовное свиданье, Донъ-Жуапъ де-Марана
штрѣти.гь въ одномъ пзт. глухихъ переулковъ погребальную процессію.
Молчаливые монахи съ закрытыми капюшонами лицами съ зажженными
свѣчами несли роскошный гробъ. Поурочное для погребенія время, мрач-
ность и торжественность процессіи невольно привлекли вниманіе Донъ-
Жуанаиопъ обратился съ вопроеопъкъ монаху: «Кого хоронятъ?».—«Ве-
ликаго грѣшника и распутника Донъ-Жуана де-Марана», былъ отвѣтъ.
Эго такъ подѣйствовало на молодого человѣка, что опъ тутъ же довер-
нулъ назадъ и, вс заходя домой, отправился въ монастырь и тамъ
строгимъ постомъ и молитвой искупилъ свои безчисленные грѣхи.
Долгое время легенда о Донъ-Жуанѣ Теноріо находилась какъ бы въ
забвеніи. Конечно, въ народѣ вс переставали разсказываньи ого от-
дѣльныя любовныя приключенія, ого ужасный конецъ, но въ литера-
турѣ этогь интересный характеръ совсѣмъ не обрабатывался. Популяр-
ностью онъ обязанъ опять-таки духовному лицу.
Габріэль Теллецъ, болѣе извѣстный подъ именемъ Тирсо де-Молино,
монахъ и писатель, первый взялъ характеръ Донъ-Жуана для своей
драмы «Е1 ЬогЫог <1е 8сѵі11а» («СевліьскІЙ обольститель»). Одна изъ
поѣздокъ, предпринятая имъ по дѣламъ братства, завела сго въ Се-
38
ЛВГЕ0ДЫ квгопкйскикъ ПАРОДОВЪ.
віілмо въ францисканскій монастырь, гдѣ ему пришлось услышать изъ
перваго источника преданіе о Донъ-Жуанѣ Тсноріо. Подъ сильнымъ
впечатлѣніемъ Тирсо написалъ затѣмъ свою драму, которая появилась
въ печати около 1630 года. Впослѣдствіи опа перазъ передѣлывалась
и искажалась разными издателями, по и до сихъ поръ не утратила сво-
ихъ свѣжести и снлыЛ
Тирсо дѳ-Молппо принадлежитъ въ современникамъ Лопе де-Вега и
считается однимъ изъ талантливѣйшихъ предшественниковъ Кальдерона.
Испанская драма эпохи Возрожденія имѣетъ много сходства съ англій-
ской, но въ то время, какъ англійскіе предшественники Шекспира у
васъ въ Россіи пользуются уваженіемъ и популярностью, въ то время,
какъ ихъ изучаютъ и переводятъ,—испанскіе драматурги едва извѣст-
ны по вмсііп. Между тѣмъ многіе изъ нпхъ заслуживаютъ лучшей
участи. Тогъ же Тирсо де-Молино нисколько по уступаетъ лучшимъ изъ
предшественниковъ Шекспира. Несмотря па то, что пасть отдѣляетъ отъ
него цѣлыхъ три столѣтія, если мы преодолѣемъ предубѣжденіе п возь-
мемся за его драмы, то будемъ поражены, какое глубокое пониманіе
жизни и людей, сколько художественности и сколько мыслей, имѣющихъ
отношеніе къ нашему времени, кроется въ старомодныхъ пьесахъ Тирсо.
Онъ но только былъ талантливымъ драматургомъ, но и чуткимъ здраво-
мыслящимъ критикомъ. Онъ упорно боролся противъ Аристотелевскихъ
правилъ о трехъ единствахъ, провозглашалъ свободу поэзіи н доказы-
валъ необходимость наблюдать жизнь во всѣхъ ея проявленіяхъ. Конечно,
монастырь отразился на его піесахъ, по все же большинство изъ нихъ
такъ жизненны и съ такой яркостью описываютъ страсти и земныя вле-
ченія, что даже пе вѣрится, что онѣ написаны монахомъ почтеннаго
ордена тіе Іа Меісеті.
Драма «Севильскій обольститель» открывается сценой Довъ-Жуана
съ его отцомъ. Отецъ недоволенъ поведсвіемъ сына и въ мягкой формѣ
старается отклонить его отъ безпутной жизни, па что сынъ отвѣчаетъ
насмѣшками. Чтобы хотъ на время лишить его возможности вести такой
образъ жизни, отецъ отправляетъ Донъ-Жуана въ Неаполь къ дядѣ, по-
сланнику при веаполитАііскомъ дворѣ. Но эго только придаетъ разно-
образіе похожденіямъ Жуана и увеличиваетъ длинный рядъ его по-
бѣдъ, пріобрѣтающихъ послѣ втого до нѣкоторой степени интернаціо-
нальный характеръ. Вскорѣ послѣ прибытія въ Неаполь Донъ-Жуанъ
влюбляется въ герцогиню Изабеллу, невѣсту Октпвіо. Ночью, переодѣтый
въ плащъ Октавіо, онъ пробирается въ покои Изабеллы, по та узнаетъ
его по голосу, поднимаетъ крикъ, на который прибѣгаютъ король и Ок-
тавіо. Разгнѣванный король приказываетъ отдать Жуана дядѣ съ тѣмъ,
чтобы примѣрно наказать его. Но Донъ-Жуанъ спасается отъ ког-
тей правосудія и бѣжитъ въ Испанію. Его сопровождаетъ неразлучный
спутникъ Каталмнопъ; это смышленый, трусливый лукавецъ, всѣми
способами увертывающійся отъ рискованныхъ порученій и читающій
мораль свссму господину, однимъ словомъ, зто будущій Сганарель и
Лспорелдо.
Около береговъ Испаніи корабль терпитъ крушеніе невдалекѣ отъ
рыбачьей деревни. Обоихъ путнпковь спасаютъ, п Тизбся, одинъ изъ
граціознѣйшихъ образовъ Тирсо, тутъ же влюбляется въ Донъ-Жуана.
Пока Донъ-Жуанъ находится безъ чувствъ, молодая рыбачка во спуска-
ЛКГВНДЫ ВВГОНЕЙСКНХЪ народовъ.
39
етъ съ него глазъ и предастся дѣвичьимъ грозамъ о счастьѣ въ длин-
номъ красивомъ монологѣ. Впослѣдствіи этотъ образъ еще съ большимъ
талантомъ былъ обработанъ Байрономъ во второй и третьей ігЬсмхъ его
поэмы подъ видомъ Гавдэ. Едва придя въ себя, Жуанъ, забывъ о благо-
дарности, восхищается красотой дѣву шея, говоритъ ей о своей любви,
быстро ею овладѣваетъ и затѣмъ бѣжитъ въ Севилью. Бѣдная дѣвушка
съ отчаянія бросается въ лоро, но ео спасаютъ.
Встрѣтившись съ прежнимъ товарищемъ по романическимъ похо-
жденіямъ, маркизомъ де-ла-Мота, Донъ-Жуанъ вспомппаотъ съ лимъ о
разныхъ любовницахъ и женщинахъ полусвѣта, которыхъ когда-то зна-
валъ въ Севильѣ. Мота хвастаетъ передъ нимъ любовью донны Липы, и
Донъ-Жуанъ рѣшаетъ тугъ же отбить у него невѣсту. Случайно въ руки
Допъ-Жуава попадаетъ письмо, которымъ она назначаетъ свиданье
болтливому маркизу; онъ идетъ туда, встрѣчается съ командоромъ, ра-
нитъ его па-смерть, и когда его хотятъ схватить, сваливаетъ всю вину
па Моту, котораго одного застали передъ домомъ убитаго.
Дѣйствіе быстро развертывается, безостановочно двигается впередъ и
десять раза, мѣняетъ мѣсто, чтб одно уже доказываетъ, какъ мало обра-
щалъ вниманія Тпвсо па Аристотелевскій закопъ. Наконецъ, слѣды пре-
ступленій Донъ-Жуана начинаютъ открываться, и обманутыя имъ
жертвы рѣшаютъ дѣйствовать противъ него сообща. Сначала въСеиилыо
пріѣзжаетъ Изабелла, и испанскій король для возстановленія ея чести
предлагаетъ Донъ-.Жуану жениться на ней. Донъ-Жуанъ снова встрѣ-
чается съ Изабеллой, снова влюбляется въ нее и почти соглашается
закончить бурную жизнь законнымъ бракомъ; но прежде чѣмъ идти въ
церковь вѣнчаться, Донъ-Жуанч. отправляется въ ту часовню, гдѣ по-
хороненъ Донъ-Гонзало. Наканунѣ. Гопзалобылъ у него на пиру п взялъ
съ него слово, что Жуанъ въ свою очередь придетъ къ нему. Катали-
нонъ за ужиномъ занималъ командора и, трепеща всѣмъ тѣломъ, но но
смѣя ослушаться приказанія господина, задавалъ ему комическіе во-
просы о томъ, какъ живется ему ни томъ свѣтѣ, ровная или гористая
гамъ мѣстность, холодно ли тамъ или жарко, есть ли корчмы, пьютъ ли
вино, поютъ ли пѣсни, и страшный гость на все отвѣчалъ лишь кивками
головы. Итакъ, въ назначенную ночь Жуанъ приходитъ въ церковь,
тнпупыо пробирается впередъ, пока но пата.ткив<іетсл па статую, ко-
торая идетъ ему навстрѣчу. Изъ подъ могильнаго камня поднимается
накрытый черною скатертью столъ, черные пажи молчаливо прислужи-
ваютъ гостямъ, откуда то издали доносятся печальныя пѣсни, вмѣсто
вина подаются уксусъ и желчь, вмѣсто кушаній-ядовитые скорпіоны.
Послѣ ужина, до котораго пикто не дотрогнвался, настаетъ расплата.
Каменный хозяинъ беретъ въ свою каменную десницу руку Донъ-Жуана
и вмѣстѣ съ нимъ отправляется въ адъ. По Донъ-Жуанъ не изъ робкаго
десятка: въ бѣшенствѣ онъ выхватываетъ шпату, чтобы заколоть вто-
рично командора, по поражаетъ лишь воздухъ. Тогда онъ вдругъ об-
ращается къ Богу, клянется, что честь донны Айны ис запятнана, зо-
ветъ духовника, но все поздно—Земля разверзается и оба провалива-
ются въ преисподнюю.
Пьеса этимъ, однако, во заканчивается. Слѣдующая сцена происхо-
дитъ во дворцѣ: къ королю являются оскорбленныя и погубленныя
жертвы Донъ-Жуана п требуютъ для него сачогі жестокой кары; по въ
40
ЛЕГЕНДЫ ЕВГОПВЯСКПХЪ НАВОДОВЪ.
іітл время является неожиданно І’аталпноііъ и разсказываетъ объ ужас-
но 11 гибели своего гѵсііиднна.
Тирсо де-Молино какъ нельзя болѣе удачно воспользовался смутными
очертаніями разсказа о Донъ-Жуанѣ. Послѣ сго пьесы образъ Донъ-
Жуана встаетъ яснымъ и цѣльнымъ передъ очами. Главныя черты, под-
мѣченныя Тирсо: блескъ и красота, смѣлость, доходящая до дерзости,
чувство безнаказапносги, вѣра въ свою счастливую звѣзду, презрѣніе
къ людямъ и ненасытная жажда наслажденій, сдѣлали то, что
герой народной легенды сталъ излюблеииѣйшіімъ характеромъ поэтовъ.
Самый конецъ его— гибель въ объятіяхъ каменной статуи—какъ нельзя
болѣе соотвѣтствовалъ народному суевѣрію.
Вмѣшательство въ людскія дѣла каменныхъ изваяній, въ которыя
на время воплощался духт. умершаго пли какое-нвГіудь божество,
извѣстны въ самыя отягченныя эпохи. Подобные разсказы можно паіітп
еще у Плутарха; въ жизнеописаніи Камилла статуя Юноны ясно гово-
рятъ «да* и высказываетъ свое согласіе иаклонепіевъ головы. Въ другомъ
мѣстѣ статуя Форту иы дважды одобряетъ римскихъ женщинъ. Въ Средніе
вѣм разсказывалось преданіе, будто Виргнліемъ для охраны спокойствія
Рима были воздвигнуты днѣ статуи, сами собой звонившія во время
опасности; разсказывалось также про статуи, бросавшія другъ другу
мячи въ началѣ каждой подѣли; статуя Правды сама собой сжимала уста
и не выпуска.!» руки дожноприсзгнувшаго. Гастонъ Пари въ своихъ
римскихъ легендахъ говоритъ, что статуямъ приписывались не одни
только несложные поступки, по также и разныя человѣческія страсти.
Взглядъ этотъ зародился въ то время, когда новообращенные христіане
еще не совсѣмъ отрѣшились отъ язычества и втайнѣ побаивались мщенія
боговъ.
Въ XII столѣтіи разсказывалось, какъ одинъ молодой чело-
вѣкъ, проходя мимо статуи Венеры, въ шутку надѣлъ ей на память
обручальное кольцо; когда же онъ захотѣлъ снять его, бронзовый па-
лецъ съ кольцомъ самъ собой согнулся: Венера шутку приняла въеерьезъ
и отстаивала свои нрава на юношу даже передъ своимъ супругомъ.
Почти то же самое разсказывается и о женщинѣ. Покинутая своимъ
мужемъ женщина, идя ночью по площади мирно спавшаго города, уви-
дѣі» статую какого-то бога въ нѣсколько легкомысленной позѣ; вспо-
мнивъ о своемъ невѣрномъ мужѣ, женщина поднялась по ступенямъ
къ изваянію и поцѣловала его, по статуя вдругъ оживилась, закаю-
чила ее въ свои объятія п такъ продержала до утра, пока не пришелъ
народъ,
Когда христіанское вѣроученіе окончательно псресидьваеіъ языче-
ство, вѣра въ античныхъ боговъ тускнѣетъ. Въ преданіяхъ о христіан-
скихъ образахъ слышится нота состраданія, кротости и любви. Начиная
съ этого времени, изваянія посвящаютъ себя спасенію другихъ, и ихъ
вмѣшательства служатъ не ко злу, а къ благу. Такъ, въ мистеріи Жэна
Боделя статуя святого Николая раскрываетъ тайное воровство. Въ дру-
гой старинной французской пьесѣ Мадонна сходитъ съ своего мѣста въ
церкви м преграждаетъ путь монахинѣ, которая хочетъ тайно уйти на
любовное свиданіе; по другой же версіи Мадонна каждый разъ, когда
монахиня уходитъ на свиданія, становится па ея мѣсто, чтобы скрыть
ея отсутствіе.
лкгкнди ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
41
По ма.ю-по-яалу эти чудеса со святыхъ переходятъ па надгробные
памятники и принимаютъ болѣе прозаическій оттѣнокъ. Въ большин-
ствѣ случаевъ въ надгробные памятники па время переселяется личность
умершаго и мститъ кому-нибудь изъ живущихъ за нанесенную ему на
землѣ обиду. 'Гутъ уже мы млѣемъ дѣло съ самымъ грубымъ народнымъ суе-
вѣріемъ о возвращеніи умершихъ на землю. Суевѣріе это распространено
у всѣхъ европейскихъ пародовъ. Въ Испаніи оживленія надгробныхъ
памятниковъ встрѣчаются по только въ народныхъ легендахъ, но п въ
литературныхъ произведеніяхъ. Въ комедіи Лоно де-Вега «Оіпегоя 8<-іі
саіішиі» («Деньги—главное достоинство человѣка») молодой человѣкъ, ис-
пытавъ всѣ средствамъ достиженію богатства, отправляете:! къ гробницѣ
короля, для поддержанія когораго отецъ молодого человѣка истратилъ
все свое состояніе, и въ порывѣ злобы хочетъразрушптьое.Нопдругъсвыи
собой зажигаются факелы и изъ подч. обломковъ мавзолея появляется
статуя. Она зоветъ оскорбителя внутрь склепа, осыпаетъ его укоризнами,
по Октавіо, герой пьесы, выхватываетъ мечъ и старается поразить ста-
тую; его мечъ, однако, также какъ и мечъ Донъ-Жуана, разсѣкаетъ
лишь воздухъ.
Несмотря на всю порочность своей натуры, на вѣтреность и без-
граничный эгоизмъ, Донъ-Жуанъ до сихъ поръ остается любимцемъ
человѣчества. Почти ірк вѣка тому назадъ ого имя прозвучало виервыо
въ пьесѣ благочестиваго монаха и съ тѣхъ норъ не перестаетъ дѣйство-
вать на умы и давно уже стало нарицательнымъ. Никто уже не драпи-
руется въ «Гарольдовъ плащъ», никто пс хочетъ казаться ни Вертеромъ,
ни Печоринымъ, но типическія черты Донъ-Жуана, какъ и въ былые
дни, продолжаютъ привлекать толпу. И даже чѣмъ больше человѣчество
становится малокровнымъ, безсильнымъ и слабовольнымъ, тѣмъ при-
влекательнѣе кажется ему далекій образъ Донъ-Жуана, непобѣдимаго,
полнаго анергіи и здоровья, полнаго вѣры въ себя, безумно смѣлаго п
ужь ни въ какомъ случаѣ не неврастеника. Арманъ Габенъ замѣ-
чаетъ совершенно правильво, что нервный Донъ-Жуанъ быстро сошелъ
бы со сцены. XIX вѣкъ выдвинулъ длинный рядъ Доиъ-Жуановъ, «его
сыновей», «дочерей» и т. д. Народныя сцены Германіи и Италіи, драмы
и романъ, скульптура и живопись во перестаютъ изображать этого общаго
.іюбпмна.
Необыкновенная популярность но могла выпасть на долю обыкно-
веннаго сластолюбца и оправданіе его безсмертія имѣетъ другія глубокія
причины. Здѣсь не случайная удача крѣпко полюбившагося людямъ по-
этическаго образа, но настойчивая и послѣдовательная попытка или,
вѣрнѣе, рядъ попытокъ объяснить одну изъ самыхъ загадочныхъ сто-
ронъ человѣческой натуры. Однородныхъ съ Донъ-Жуаномъ харак-
теровъ исторія и поэзія могутъ привести длинный списокъ. Всѣ они
другъ съ другомъ братья по крови, по Донъ-Жуанъ покрываетъ
ихъ всѣхъ своей репутаціей. Однако, всѣ эти Гамильтоны, Ловласы, Аль-
мавивы и прочіе «всесвѣтные женихи», какъ называетъ Донъ-Жуана
Мольеровскій Сганарель, неспособны подняться выше обыкновенной чув-
ственности; {Донъ-Жуанъ же, наоборотъ, изъ-вѣка-въ-вѣкъ измѣняетъ
свой характеръ и является чуть ли не идеалистомъ, безплодно ищущимъ
сноіі идеалъ.
Въ глубинѣ Среднихъ вѣковъ, можно отыскать пс одинъ прообразъ
42
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
Допъ-Жуапа. Въ народныхъ пѣсняхъ и фабліо, въ духовной драмѣ и въ
свѣтскомъ фарсѣ, гамъ и сямъ встрѣчаю!ся отрывочные робкіе намеки
о распущенныхъ, сластолюбивыхъ рыцаряхъ. Изъ такихъ развратни-
ковъ выдѣляется уже въ ХН столѣтіи удалой «Обрп Бургундецъ». Въ
XIII столѣтіи Адамъ де-.іа-Галль, талантливый трубадуръ, составилъ изъ
народныхъ ігі.сеііъ граціозный водевиль, въ которомъ въ спѣшномъ видѣ
выводится развратникъ-рыцарь него неудачныя похожіенія въ деревнѣ.
Довольно популярно было также и проданіе о Робертѣ Дьяволѣ, похо-
жденія котораго мы разскажемъ позанѣе.
Теперь жо обратимся снова къ Допъ-Жуапу, личность и характеръ ко-
тораго обрабатывались всѣми европейскими поэтами. Постепенное рас-
пространеніе популярное!и Донъ-Жуана и кочеваніе типа по Баронѣ
уліо само по себѣ имѣетъ большой интересъ. Распространеніе яго шло
самыми затѣйливыми зигзагами: изъ Испаніи легенда о Донъ-Жупнѣ
перекинулась въ Италію, поднялась къ сѣверу во Францію, переплыла
Ламапшъ и проникла въ Англію, пустила глубокіе корпи въ Германіи,
забралась на далекій Сѣверъ: въ Россію, Швецію и Данію.
Прошло какихъ-нибудь двадцать лѣтъ, а пьеса Тирсо де-Молипо по
только обошла всѣ испанскія сцены, по уже стала извѣстной въ Италіи.
Въ Испаніи «Донъ-Жуанъ» вскорѣ сталъ излюбленной народной пьесой.
Опа въ одно и то же время исполнялась въ разныхъ театрахъ, какъ
пьеса правильно литературная и какъ сошеіііа (ІсІГагІе. Для послѣднихъ
комедій составлялся только сценарій, а весь діалогъ актеры должны
были придумывать самостоятельно. 11а втой новой почвѣ пьеса сразу
выиграла въ одномъ отношеніи: исчезли ея наставительность, трагизмъ
и удвоились веселость и оживленіе, которыми по только была проник-
нута роль слуги, но п роль самого Донъ-Жуана; забавнѣе и живѣе стали
и нторосгеш'нпыя лица комедіи, холодное презрѣніе къ людямъ смѣни-
лось бойкой шуткой, такъ что все вмѣстѣ превратилось въ смѣс^ коми-
ческихъ сценъ съ рѣдкими мрачными промежутками для контраста.
Въ народныхъ комическихъ аранжировкахъ Допъ-Жуава было
много простора для всевозможныхъ выдумокъ. Въ нѣкоторыхъ изъ
этихъ пьесъ шутки и буффонады слуги были такъ многочисленны,
что отодвигали самую роль Донъ-Жуана на второй планъ. Слуга, носив-
шій въ итальянскихъ комедіяхъ ікіі’агіе иия Арлекина, буквально ца-
рилъ на сценѣ; онъ остритъ и гримасничаетъ но поводу всевозможныхъ
событій: убиваютъ командора, Арлекинъ мечется по сценѣ и обѣ-
щаетъ десять тысячъ червонцевъ тому, кто найдетъ убійцу; во время
крушенія на морѣ, уставъ бороться съ волнами, Арлекинъ кричитъ: «Не
нужно больше воды, слишкомъ много воды, дайте лучше вина!*. Въ
послѣднемъ дѣйствіи онъ читаетъ Донъ-Жуану мораль, подражая его
отцу, и разсказываетъ ему басню о двухъ ос іахъ, изъ которыхъ одинъ
былъ нагруженъ солью, а другой—губками. Донъ-Жуанъ прикидывается
покаявшимся, падаетъ передъ нимъ па колѣни, а затѣмъ вскакиваетъ
и бьегъ его. Арлекинъ нодетъ списокъ жертвъ Донъ-Жуана, разверты-
ваетъ его въ видѣ ленты передъ гладами зрителя, объясняеіъ и остритъ
по атому поводу.
Какъ извѣстно, итальянскіе актеры странствовали по бѣлу свѣту
заходили и въ Испанію, и во Францію. Особенно прочно основывались
они въ Парижѣ; многіе изъ итальянскихъ комиковъ составили себѣ
ЛВГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
43
славу въ Парижѣ и оставались тамъ всю жизнь. Пни жо впервые была
занесена и пьеса «Донъ-Жуанъ», которая настолько поправилась
публикѣ, что французскіе актеры захотѣли имѣть своего «Допъ-Жуаиа»,
и Мольеръ въ угоду ммъ обработалъ сюжетъ ня-пово.
Геніальный драматургъ воспользовался для своей пьесы итальянской
обработкой Чиканыіни, гдѣ очень удачно была обрисована комическая
личность слуги. 15-го февраля 1675 года Мольсровскій «Донъ-Жуанъ»
былъ впервые поставленъ на сценѣ. Однако, публикѣ пьеса не понрави-
лась, во-первыхъ, потому, что была написана въ прозѣ, а во-вторыхъ,
тѣмъ, что авторъ, какъ и въ «Тартюфѣ», задѣлъ ханжей, которые въ то
время давали тонъ обществу. Публика п критика съ такой яростью обру-
шились на пьесу Мольера, что авторъ ужо при второмъ представленіи
счелъ благоразумнымъ сдѣлать въ пьесѣ разныя урѣзки и даже выки-
нуть цѣлыя сцены. Зато въ настоящее время «Донъ-Жуанъ» считается
одной изъ лучшихъ пьесъ Мольера и почитается первой романтической
драмой въ Европѣ. Перемѣна взгляда зависитъ, конечно, не оттого, что
за это время произошло какое-нибудь значительное измѣненіе въ нрав-
ственныхъ принципахъ человѣчества, а оттого, что къ Довъ-Жуавамъ и
ихъ похожденіямъ па сценѣ мы въ настоящее время относимся благо-
душнѣе, хотя рѣдко прощаемъ Доиъ-Жуановъ въ жизни.
Мольеръ совершенно отрѣшился отъ легенды, которой такъ строго
придерживался Теллсцъ. Драма благочестиваго монаха передастъ лишь
содержаніе легенды. Ея герой нечестивецъ и великій грѣшникъ, сознаю-
щій въ копнѣ всѣ свои злодѣянія, и какъ вѣрующій католикъ, хочетъ
покаяться передъ смертью. Французскій же Доцъ-Жуапъ—веселый, без-
печный атеистъ, насмѣхающійся надъ небомъ и адомъ. Кромѣ того,
Мольеромъ впервые была нарушена національность героя: его Донъ-
Жуанъ настоящій французскій маркизъ, остроумный, изящный, безъ
малѣйшаго оттѣнка мрачности. Даже само дѣйствіе перенесено изъ
Испаніи въ Сицилію.
Что касается допъ-жуановскаго Сганареля, то сго веселость но усту-
паетъ веселости лучшихъ итальянскихъ актеровъ; онъ прямой потомокъ
Савхо Панчо, трусливый, лукавый и эгоистичный. Послѣ гибели своего
господина Сганарель главнымъ образомъ жалѣетъ, что ему не удалось
извлечь никакой пользы изъ этого событія. «Вотъ смерть, удовлетворяю-
щая всс и всѣхъ,—комически важно говоритъ Сганарель въ концѣ
пьесы.—Оскорбленное небо, поруганные законы, обольщенныя дѣвушки,
обольщенныя семьи, опозоревпыо родители, развращенныя жены,
осмѣянные мужья,—всѣ должны быть довольны. Только мнѣ, несчастному,
послѣ столькихъ лѣтъ службы ничего не перепало, кромѣ одного утѣ-
шенія: собственными глазами увидѣть, какая страшная кара постигла
моего господина за безбожіе».
Мы по станемъ перечислять и разбирать остальныя многочисленныя
литературныя обработки легенды о Донъ Жуапѣ, достаточно будетъ, если
мы скажемъ, что испанскому гидальго выпала на долю завидная участь,
свойственная немногимъ избранникамъ. Несмотря па всю несложность
первоначальнаго разсказа о севильскомъ обольстителѣ, онъ пе переста-
валъ волновать человѣчество и могуществснво возбуждать художествен-
ное творчество. Отъ монастырской драмы и народныхъ арлекинадъ до
комедіи Мольера, оперы Моцарта, поэмы Байрона и меланхолической
44
ЛЕГЕНДЫ квгопкйсть НАРОДОВЪ.
исповѣди Л; пау, развитіе логспты о Донъ-Жуанѣ отразию на себѣ всѣ
стадіи измѣненій, происшедшихъ въ народномъ сознаніи.
Въ то время, какъ легенда о Фаустѣ одной своей могучей идеей про-
теста настраивала возвышенно воображеніе, грѣшный и земной Донъ-
Жуанъ, казалось, врядъ ли кого могъ прельстить и дождаться просвѣ-
тлѣнія и идеализаціи. По но знавшій неудачъ въ любви Донъ-Жуанъ и
здѣсь достигъ своей цѣли. Сначала его бичуетъ монахъ въ своей уеди-
ненной кельѣ, обличаетъ и громитъ ого грѣховность и нгоизмъ; затѣмъ
въ послѣдующихъ произведѳзіяхъ нравственныя качества Донъ-Жуана,
сначала казавшіяся второстепенными, но мѣрѣ изученія сго характера
выдвигаются на первый планъ, и изъ первобытнаго образа жреца чув-
ственности передъ нами вырисовывается смѣлый рыцарь, обладающій
недюжиннымъ умояъ, всепобѣждающимъ краснорѣчіемъ, ловкій, изящ-
ный гидальго, протестующій противъ католическаго аскетизма. Еще
позже онъ воплощаетъ соціальный протеста, мечтаетъ о лучшемъ
общественномъ строѣ и гибнетъ, какъ вольнодумецъ и атеистъ. Въ
основѣ его характера все же еще остается главная цѣль личнаго само-
услажденія.
Наконецъ, въ позднѣйшихъ произведеніяхъ Донъ-Жуанъ раскры-
вается передъ нами весь со всѣми своими великими качествами и ошиб-
ками. Мы видимъ въ немъ идеалиста, безпокойно, неустанно гоняю-
інагося за призрачнымъ идеаломъ, смѣняющаго одну женщину на дру-
гую, п но обвиняемъ. потому что видимъ его нравственныя стра-
данія и искренность. Онъ разстается съ любимыми женщинами съ
белыо въ сердцѣ, неудовлетворенный, и мы попинаемъ, что не его вина,
если никто не сумѣлъ заронить ому въ душу истинное чувство. II
нотъ, наконецъ, наступаетъ развязка: Донъ-Жуанъ гибнетъ въ виду
обѣтованной земли или уходитъ въ монастырь, гдѣ въ одиночествѣ
отдается своимъ невеселымъ думамъ. 11 вмѣсто омерзенія читатель
испытываетъ чувства сост[к>дзпіл и жалости къ атому ненасытному сла-
столюбцу.
Такъ, у Пушкина Донъ-Жуапч. ві. послѣднюю минуту гибели вспо-
минаетъ донну Аилу, идеалъ, встрѣченный имъ послѣ долгой бурной
жизни, а у Алексѣя Толстого герой преклоняется передъ зовомъ умираю-
щей донны Айны, духовно возрождается ц кончаетъ свою жизнь въ
тихой монастырской обители.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
45
Панъ Твардовскій*).
Въ Краковѣ, въ началѣ XIX столѣтія, среди прочихъ достопрниѣча-
телі.иосісй каждому пріѣзжему показывали старинный мрачный домъ
съ лѣпными украшеніями, съ многоугольными неуютными комнатами,
переходами п корридорами, съ стрѣльчатыми окнами и пробоиной на
наружной стѣнѣ. Домъ этотъ, по увѣреніямъ старожиловъ, пршіадіо*
жалъ Твардовскому, великому волшебнику Полыни; въ этихъ компатахъ
онъ жил. п совершалъ свои чудеса, черезъ эту пробоину выѣзжалъ на
нарисованномъ конѣ, и теперь, по народному невѣрію, эту дыру нельзя
задѣлать обыкновенными кирпичами.
Папъ Твардовскій, чародѣй, жилъ во времена короля польскаго
Сигизмунда-Августа (1548-1572). Откуда онъ былъ родомъ п какъ
провелъ дѣтство, народныя легенды разсказываютъ разно. Достовѣрно
извѣстно только, что юношей онъ поступилъ въ Краковскій универ-
ситетъ, изучалъ астрономію п естественныя науки, богословіе, а также
магію и чернокнижіе, которыя въ то время преподавались въ тамош-
немъ университетѣ. Снѣдаемый неутолимой жаждой знанія, Твардовскій
быстро проникъ въ тайники пауки и по окончаніи университета въ ко-
роткое время прославился, какъ искусный эскулапъ.
Его ученость и таинственный образъ жизни (никто пи разу по пе-
реступалъ порога его дома; дали поводъ думать, что Твардовскій
водится съ нечистой силой. Громадное значеніе для популярности вмііло
еще то обстоятельство, что у Твардовскаго находилось гладко отшлифо-
ванное металлическое зеркало, обладавшее магической силой. При
помощи этого зеркала Твардовскій во время чтенія о Гомерѣ показы-
вала. студентамъ всѣхъ гомеровскихъ героевъ, которые отражались въ
зеркалѣ, какъ живые. Зеркало это служило ему могущественнымъ ору-
діемъ и для борьбы съ врагами: съ его помощью шп. могъ убивать
людей на разстояніи и слипать до тла цѣлые замки.
Впослѣдствіи одинъ изъ потомковъ Твардовскаго, по имени Красин-
скій, которому досталось ко наслѣдству эго зеркало, подарилъ его въ
одинъ изъ католическихъ мужскихъ монастырей. Фогль говоритъ, что,
по разсказамъ людей, видѣвшихъ зеркало, оно съ внѣшней стороны не
представляетъ ничего особеннаго. Оно состоитъ изъ гладко отшлифован-
ной негаиической доски, вставленной въ довольно красивую деревян-
ную рамку, на которой вырѣзана слѣдующая надпись:
ѣшегяі Ііос зрссиіо шадіси< Тияпіэѵвку агіев
Ьиыіз аі із!е І)сі ѵстыіз іп аітщіиіп с$ѣ
Каждый разъ, когда кто-нибудь брилъ зеркало въ рукп, чтобы по-
смотрѣться въ него, на гладкой поверхности появлялось всегда отраже-
ніе отвратительной рожи чорта, вслѣдствіе чего настоятель монастыря
•) Л. Ѵлді—«Т»пг<1о»нку. <1сг Роіпіяііс Епизі»; Краіиовскій — «Папъ
Тьараовіъій.; 1>г. \Ѵиі7Іі;и-.1і— «Д»іп РоІпАіѣе Яйце». Народные уизсказы.
46
ЛЕГЕНДЫ ВВРОПКІІСІИХЪ ЦАГОДОВЪ.
приказалъ повѣсить вто зеркало высоко надъ церковнымъ входомъ,
дабы не вводитъ въ соблазнъ братіи.
Несмотря на достигнутые большіе успѣхи въ разныхъ паукахъ,
Твардовскій не переставалъ стремиться къ еще большему знанію н, на-
конецъ, достигъ того, тіо могъ по собственному желанію вызывать
дьявола. Стремясь стать самымъ могущественнымъ человѣкомъ въ мірѣ,
мучимый жаждой славы, Твардовскій рѣшилъ призвать къ себѣ на по-
мощь нечистую силу и какой бы то ни было цѣной добиться отъ нея
содѣйсініл. Выбравъ глухую полночь въ бурную осеннюю ночь, Твар-
довскій отпранился въ пустынное мѣсто Кржемепкн, близъ Подгоржа,
гдѣ еще до сихъ поръ показываютъ каоедру Твардовскаго, съ которой
онъ когда-то поучалъ своихъ учениковъ. Обведя себя магическимъ
кругомъ, волшебникъ произнесъ подобающія заклинанія и вызвалъ
дьявола.
Духъ тьмы не заставилъ себя долго ждать. Твардовскій объяснилъ
ему, что за славу, знаніе и прочія блага міра онъ готовъ продать
свою душу. Чортъ согласился служить сму въ продолженіе семи лѣтъ,
послѣ чего душа и тѣло Твардовскаго должны были поступить въ полное
распоряженіе ада. Твардовскій нечего не имѣлъ противъ этого н поста-
вилъ лишь условіемъ, чтобы чортъ завладѣлъ имъ пе иначе, какъ въ
Римѣ, куда Твардовскій пріѣдетъ передъ окончаніемъ контракта. Чортъ
сначала было задумался, во рѣшивъ, что сумѣетъ овладѣть Твардовскимъ
даже и въ такомъ сватомъ городѣ, какъ Римъ, далъ свое согласіе и, про-
коловъ у Твардовскаго большой палецъ лѣвой руки, написалъ цпро-
графъ, то есть договоръ, и затѣмъ исчезъ.
Твардовскій, совершивъ сдѣлку съ дьяволомъ, отправился обратно въ
Краковъ. Едва онъ вошелъ въ городъ, какъ па всѣхъ колокольняхъ
стали перезванивать колокола, словно хоронила какого-нибудь вель-
можу. Перезвонъ этотъ раздражалъ и угнеталъ ученаго; онъ спраши-
валъ у всѣхъ прохожихъ о причинѣ звона, но никто ему не могъ этого
объяснить, пока, наконецъ, самого Твардовскаго не озарила мысль, что
этотъ звонъ означаетъ похороны сго души. Разгнѣванный, онъ крик-
нулъ: «Замолчите, колокола!'', и мгновенно оборвались всѣ веревки на
всѣхъ колокольняхъ.
Узнавъ, какимъ могуществомъ владѣлъ опъ теперь, Твардовскій
первое время исполнялъ всѣ странныя фантазіи и причуды, приходив-
шія ому въ голову. Однажды пришло ему въ голову, чтобы дьяволъ пе-
ренесъ все имѣющееся въ Польшѣ серебро въ Оаькутскія кони краков-
скаго воеводства, и съ тѣхъ норъ долгое время эти копи считались
самыми богатыми во всей Польшѣ; въ настоящее же время это разру-
шенное, никѣмъ необитаемое мѣстечко заброшено и забыто.
Въ другой разъ, выйдя изъ гостинницы и увидѣвъ на вывѣскѣ на-
рисованнаго коня золотистой масти, онъ приказалъ ему сойти и при
всеобщемъ изумленіи гостей и хозяина отправился на эюмъ конѣ
домой.
Разныя легенды разсказываютъ также, что однажды Твардовскій, не
паіідя ничего подходящаго, на чемъ бы онъ могъ поѣхать домой, схва-
тилъ пѣтуха и, сѣвъ на него задомъ напередъ, отправился на немъ домой.
Немало такимъ образомъ доставлялъ опъ работы чорту и не до-
піево должна была тому достаться душа Твардовскаго.
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
47
Былъ у Твардовскаго сдуга, странный м непонятный парень. Самъ
Твардовскій разсказывалъ про него, что онъ приготовленъ имъ въ хи-
мической ретортѣ; люди же говорили, что Твардовскій взялъ его па
воспитаніе отъ какой-то нищей, найденной имъ упиравшей на паперти.
Какъ би то ни было, по этотъ блѣдный молодой человѣкъ съ апатич-
нымъ лицомъ п вялыми движеніями былъ всей душой проданъ ученому
и сторожилъ его добро но хуже сказочнаго дракона, хотя Твардовскій
не очень цѣнилъ его лредаппость и обращался съ нимъ но много лучше,
чѣмъ съ собакой.
Про этого слугу, между прочимъ, разсказывается слѣдующее. Какъ-то
разъ въ отсутствіе Твардовскаго какому-то польскому магнату нужно
было вернуть молодое'- Гомункулусъ Твардовскаго видѣлъ нѣсколько
разъ, какъ продѣлывайте*, такая операція, и, соблазнясь большимъ гоно-
раромъ, рѣшилъ самъ опробовать полечить старика. Захвативъ необхо-
димыя мази п травы, онъ отправился къ магнату. Пріѣхавъ въ замокъ
и увидѣвъ чуть живую развалину, слуга немедленно приступилъ къ
леченію; опъ далъ ему усыпительнаго снадобья, извлекъ изъ его тѣла
душу и помѣстилъ ее въ склянку, которую второпяхъ забылъ закупо-
ритъ, н душа незамѣтно улетѣла въ заоблачную высь. Всю остальную
операцію опъ произвелъ правильно по рецепту, но когда захотѣлъ ожи-
вить старика, души ио оказалось, п самозванный врачъ впалъ въ отчаяніе.
Нѣсколько дней онъ бродилъ, какъ помѣшанный, и ясѣ домашніе стали
догадываться, что съ хозяиномъ заика не вее благополучно.
Открыли комнату, гдѣ происходила операція возвращенія юности, н
нашли старика мертвымъ. Пе долго думая, слугу ученаго связали и бро-
сили въ иодвалъ, намѣреваясь сжечь сго черезъ нѣсколько дней, какъ
опаснаго колдуна. Въ назначенный день былъ устроенъ костеръ, прпго-
тоаіеііы палачи, однимъ словомъ, для безумца но было никакого выхода
изъ тяжкаго положенія. Въ тотъ моментъ, когда сго собирались вести
па казнь, въ сырой подвалъ, гдѣ томился узникъ, явился Твардовскій,
отвелъ сторожамъ глаза и вывелъ своего слугу на свободу. Смѣшав-
шись съ толпою, опіі стали ждать, что произойдетъ дальше.
Къ великому своему изумленію, слуга вдругъ увидѣлъ, какъ сго са-
мого вывели изъ подземелья, при крикахъ негодованія зрителей взполи
на костеръ, и скоро егэ фигура скрылась въ густомъ дыму разгорав-
шихся дровъ. Но вотъ дымъ разсѣялся, н сдуга ясно увидѣлъ, что вмѣсто
человѣка на кострѣ горитъ мѣшокъ, набитый соломой. Все это сдѣлалъ
Твардовскій при помощи своего волшебства.
Слава Твардовскаго, какъ могущественнаго чародѣя, стала быстро
расіі|юсграпяться по всему міру, золото и почести дождемъ сыпались на
него. Ученый (іѣшмдъ раздѣлить и то, и другое, то сель деньги и славу,
съ любимымъ человѣкомъ и сталъ пріискивать себѣ жену. Въ это время
въ Краковѣ за первую красавицу слыла дочь горшечника. Немало же-
ниховъ снатадось за пее, по всѣмъ она предлагала одну п ту же загадку,
и такъ какъ пикто ея не могъ рѣшить, то она всѣмъ отказывала. Вмѣстѣ
съ прочими рѣшилъ попытать счастье и Твардовскій.
Одѣвшись въ платье нищаго, нацѣпивъ сѣдую бороду, онъ при-
шелъ съ предложеніемъ къ гордой Красавинѣ. Та, хитро улыбнувшись,
ушла въ другую комнату; черезъ нѣсколько минутъ вернувшись
она показала Твардовскому небольшую скіяпку и предложила угадать
что находится въ пей: змѣя или червякъ?
48
легенды ивгоиьйскихъ народовъ.
— Нито,ни другое,—отвѣтилъ Твардовскій,—обыкновенная пчела.
Онъ угадалъ; дѣвушка поблѣднѣла и испугалась, что должна
стать женою такого стараго нищаго, по въ вто время Твардовскій
сбросилъ свое рубище и привязную бороду и предсталъ предъ очами
очарованной красавицы прекраснымъ кавалеромъ въ богатомъ костюмѣ.
Онъ получилъ согласіе па бракъ и, но откладывая дѣла въ дол-
гій ящикъ, женился на прекрасной горшечницѣ. Едва успѣлъ окон-
читься медовый мѣсяцъ, какъ между молодыми супругами начался
разладъ, ссоры н свары, н вскорѣ; парочка разошлась. Дочь горшеч-
ника вернулась опять къ своему отцу и стала нопрежнему торговать
горшками на рынкѣ, а Твардовскій, от рѣшившись отъ прежней таин-
ственности и затворццчества, цѣликомъ ушелъ въ свѣтскія развле-
ченія.
Достигнувъ всего, что только могъ достичь человѣкъ, продавшій
душу свою чорту, Твардовскій охладѣлъ въ значительной степени къ
наукѣ и, благодаря громаднымъ деньгамъ, всегда имѣвшимся у исто,
сталъ нести разсѣянный образъ жизни, задавалъ пиры, завелъ
многочисленное знакомство и жилъ съ такой роскошью, что быть
съ пинъ знакомымъ даже самые знатные магнаты считали за честь
для себя.
О вотъ благодаря какому-то злому капризу Твардовскій, будучи
совершенно равнодушнымъ къ своей женѣ, время-отъ-времеии устраи-
валъ ей разнаго рода непріятности; такъ, ему, напримѣръ, нерѣдко
приходилось проѣзжать по рынку, гдѣ она торговала горшками;
тогда онъ приказывалъ кучеру нарочно ѣхать и давить колесами
попадавшіеся на пути горшки. При видѣ своего погибшаго товара гор-
шечница разражалась проклятіями, а Твардовскій, откинувшись въ
глубину кареты, отъ души хохоталъ надъ своей продѣлкой.
Проводя ночи въ кутежахъ, а дни въ спорахъ съ учеными и къ
лечепіи недужныхъ, папъ Твардовскій составилъ себѣ какъ бы двѣ
славы или, вѣрнѣе, двоякую репутацію. Академики и разные ученые,
а также бѣдный классъ почитали его за ученаго человѣка и замѣча-
тельнаго эскулапа, а представители аристократіи—за любезнаго, изящ-
наго кавалера, безъ счета сорившаго деньгами, умѣвшаго хорошо по-
кушать и еще лучше выпить.
Въ итогъ періодъ жизни съ Твардовскимъ случилось важное со-
бытіе, повліявшее до нѣкоторой степени на его послѣдующую жизнь.
У Сигизмунда-Августа умерла молодая и нѣжно любимая супруга Вар-
вара Радзппиллъ. Однажды ночью король въ глубокой задумчивости
сидѣлъ у окна въ одномъ изъ своихъ ввутреннихч* покоевъ и меч-
талъ о своей юной, безвременно скончавшейся супругѣ. Вдругъ его
поразилъ сильный лучъ свѣта, который, какъ молнія, прорѣзалъ
ночную тьму и быстро потухъ. Черезъ нѣсколько минутъ къ королю
ьошелъ придворный и объявилъ, что загорѣлся замокъ магната
Кржицкмо, который, какъ полагали многіе, поджогъ Твардовскій,
находившійся въ ссорѣ съ вельможей.
Король выразилъ удивленіе, какимъ образомъ могъ Твардовскій,
находясь въ Краковѣ, поджечь довольно отдаленный замокъ. Когда
ему объяснили, чю Твардовскій при помощи своего магическаго
зеркала іонершкггь и не такія чудеги, въ немъ пробудилась надежда
леікнды кві'Оііьйскііхъ идгодивъ.
49
еще ралъ увидѣть умершую Варвару, п недолго думая, онъ приказалъ
привести къ себѣ Твардовскаго.
Узнавъ о желаніи Сигизмунда вызвать тѣнь умершей королевы,
Твардовскій согласился, но лишь съ тѣмъ условіемъ, чго король при
видѣ любимой женщины не выйдетъ изъ заколдованнаго круга, не
произнесетъ ни одного слова, а будетъ сидѣть и смотрѣть совершенно
неподвижно н молчаливо. Какъ ни трудно было вто условіе, тотъ,
однако, согласился, и оба перешли въ нпжпій залъ, гдѣ король про-
велъ счастливѣйшіе часы съ своей молодой женой. Здѣсь волшебникъ
усадилъ короля въ кресло, очертилъ его волшебнымъ кругомъ, сжегъ
нѣсколько волосковъ умершей, произнесъ заклинанія...
Минуту спустя комната наполнилась густымъ туманомъ, сквозь
который были видны неясныя очертанія женской фигуры; но вотъ ту-
манъ разсѣялся, и передъ очарованнымъ королемъ появился образъ его
юпой прекрасной супруги. Она стояла передъ нимъ, какъ живая, на
устахъ у поя свѣтилась улыбка, на щекахъ горѣлъ румянецъ. Король
не выдержалъ и, вскочивъ съ своего кресла, воскликнулъ:
— Это ты, Варвара!
Въ ту же секунду образъ Варвары померкъ и вмѣсто него появился
отвратительный полуобглоданный червяки мертвецъ, распространявшій
вокругъ себя невыносимый трупный запахъ; мертвецъ костлявыми ру-
ками схв&тплъ короля за грудь п сталъ его душить. Король вскрикнулъ
и упалъ безъ чувствъ. На ого крикъ сбѣжались придворные, я Тввр-
довекій исчезъ неизвѣстно куда.
Вѣсть о томъ, что Твардовскій вызываетъ загробныя тѣни и имѣетъ
прямое непосредственное сношеніе съ нечистой силой, быстро разнеслась
но городу; народъ сталъ волноваться, и дальнѣйшее пребываніе Твар-
довскаго въ Краковѣ стало небезопаснымъ. Поэтому Твардовскій счелъ
за лучшее уѣхать изъ Кракова.
Вмѣстѣ съ своимъ неразлучнымъ слугою учсныіі отправился въ путе-
шествіе; онъ побывалъ въ разныхъ мѣстахъ Германіи и Польши, вра-
щался въ самомъ разнообразномъ обществѣ и расширилъ до безконсіпос-ім
кругъ своего знакомства и извѣстности. Вотъ одно изъ приключеній
Твардовскаго изъ этого періода,описанное докторомъ Іоакимомъ ІІоссе-
лемч., лейбъ-медикомъ Сигизмунда III.
Въ Бромбсріѣ ученый познакомился съ какимъ-то господиномъ,
который понравился ему изящными манерами и красотой лица. Долгое
время спустя Твардовскій встрѣтилъ этого господина въ Краковѣ, п вотъ
при какихъ обстоятельствахъ. Разъ Твардовскій, идя по улицамъ Кра-
кова, обратилъ вниманіе на замѣчательно хорошенькую еврейку. Ѵнъ
пустился ео преслѣдовать, какъ вдругъ на поворотѣ одной изъ улицъ сго
вниманіе было привлечено необычнымъ зрѣлищемъ: но улицѣ бѣжалъ
бѣгомъ тотъ самый человѣкъ, съ которымъ онъ познакомился въ Бром-
бергѣ, а за нимъ гналась цѣлая толпа евреевъ въ мѣховыхъ картузахъ.
Добѣжавъ до Твардовскаго, господинъ обратился къ нему за помощью.
Онъ объяснилъ ему, что значила вся эта сцена. Когда-то послѣ отца
ему осталось большое наслѣдство, которое онъ но только прожилъ, но
успѣлъ еще и задолжать. Долю ожидавшіе уплаты долговъ кредиторы
потеряти всякое терпѣніе и, случайно встрѣтивъ сю на улицѣ,чуть не
раз>'|'і'лли въ клички.
4
50
ЛКГКІІДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Твардовскій рѣшилъ спасти его, и такъ какъ топ. самъ просилъ
уповалъ е:ау какія-либо сродства для достиженія большого богатства, ’іо
ученый налъ ему слѣдующій совѣтъ.
Онъ долженъ былъ по время полнолунія въ глухой полночный часъ,
какъ разъ въ тотъ моментъ, когда луна посеребритъ блестящіе шницы
Невельской башаа, переплыть на ту сторону Вислы и добраться пѣш-
комъ до Кржехснки. Тамъ онъ пойдетъ покинутую хату, куда дол-
женъ войти и подобрать съ пола тѣ монетки, которыя тамъ окажутся.
Затѣмъ вплоть до послѣднихъ пѣтуховъ онъ долженъ пересчитывать влчі
монеты, сперва отъ одного до девяти, потомъ отъ девяти до одного, въ
обратномъ порядкѣ, не обращая вниманія пи па что происходящее
вкругъ него, не останавливаясь и не сбиваясь со счета. Если онъ вы-
полнитъ безъ ошибки всю задачу, то станетъ обладателемъ огромнаго
богатства, если же дастъ себя сбитъ хоть на одну минуту, то не только
ничего не получитъ, но даже можетъ поплатиться жизнью.
Бѣднякъ сдѣлалъ все, что ему посовѣтовалъ Твардовскій. Въ пер-
вое же полнолуніе онъ переѣхалъ черезъ Вислу, нашелъ нужную сму
избенку въ Кржепепкахъ и, усѣвшись поудобнѣе, сталъ нересчитіліать
монетки. Пропѣли одни пѣтухи, пропѣли вторые, дѣло уже приближалось
къ копну, задача была почти уже выполнена, какъ вдругъ вмѣшался дья-
волъ. Оіп. подошелъ къ окну и, выставивъ свою отвратительную рожу,
зычно и ткнулъ:
— Ну, какъ идутъ дѣла, но сбился ли ты?
— 1 ѣтъ еще,—отвѣтилъ человѣкъ, застигнутый врасплохъ.
— А на чгиъ ты теперь остановился?—спросилъ опять дьяволъ.
Дворянинъ сробѣлъ, началъ что-то бормотать, перескакивать съ
цифры на цифру и, наконецъ, видя, что запутался окончательно, швыр-
нулъ монеты и бросился бѣжать. За нимъ въ погоню пустилась и ка-
раулившая его нечистая сила. Черти и бѣсы всевозможныхъ родовъ, са-
мой разнообразной внѣшности, со свистомъ и гиканьемъ летѣли запитъ
вплоть до Вислы. Этотъ случай такъ повліялъ па бѣднаго дворянина, что
онъ вскорѣ послѣ того рѣшилъ покаяться и поступить въ монастырь.
Быстро іі| слетѣли первыя шесть лѣтъ договора и наступилъ седьмой
годъ. Снова Твардовскій вмѣстѣ съ своимъ неизмѣннымъ слугой отпра-
вился въ путешествіе. Легенды разсказываютъ, что снъ побывалъ въ
Тріестѣ, оттуда проѣхалъ въ Венецію, гдѣ представлялся воссмипдцатіі-
лѣтпему дожу Петру «Передано, познакомился съ Тинторетто и съ мно-
гими выдающимися людьми тоіі эпохи. Былъ онъ также въ Падуѣ, гдѣ
осматривалъ древнѣйшій въ Европѣ университетъ и даже прочелъ нѣ-
сколько лекцій и, наконецъ, достигъ Рима. Въ Вѣчномъ городѣ онъ осма-
тривалъ дрепіііо памятники искусства, а также мѣстныя святыни, и, не-
смотря па всѣ препятствія, устраиваемыя ему чортомъ, успѣлъ уѣхать
изъ Рима до окончанія условія.
По пс.івращопіи Твардовскаго въ Краковъ въ то время, когда онъ
гулялъ въ своемъ излюбленномъ мѣстечкѣ Кржеменкѣ, ив|юдъ нимъ
явился дьяволъ и объявилъ, что ему пора снова поѣхать въ Римъ.
— Зачѣмъ?—удивился Твардовскій.
— Какъ ввчімі.?—въ свою очередь спросилъ дьяволъ.—Прибли-
жается срокъ нашего условія, и я долженъ тебя взять, но не иначе,
какъ въ Римѣ.
ЛЕГЕНДЫ КОРОНЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. 51
— Такъ вѣдь въ условіи написано, что я долженъ быть въ Рамѣ
па седьмой годъ, и я танъ былъ, если же ты меня не взялъ, то пеняй па
себя, вторично же я ѣхать не намѣренъ.
Дьяволъ понялъ, что его перехитрили, и въ ярости, выхвативъ изъ
земля старую сосну, бросилъ со на Твардовскаго, а самъ исчезъ. Разби-
тый, весь засыпанный ясскомъ н мхомъ, Твардовскій еле поднялся съ
земли и, волоча ногу, отправился домой. Съ втпхъ поръ до конца жизни
онъ хромалъ на одну ногу и получилъ въ пародѣ прозвище «хромого».
Но и чорту не прошла даромъ эта выходка: при помощи своей ма-
гической книги Твардовскій жестоко наказалъ дьявола. Наполнявъ
большую чашку святой водой, онъ зас тавилъ чорта нѣсколько разъ пыр-
нуть въ вту воду, что, конечно, для печальнаго духа являлось песказап-
иынъ мученіемъ. Потомъ онъ приказалъ ему покрыть весь свой домъ
сѣменами мака и каждое сѣмечко прибить семью гвоздями, — работа
трудная и для самого чорта,—-крышу же украсить жидовскими бородами.
Третье наказаніе было слѣдующее: въ окрестностяхъ Кракова находи-
лась высокая, такъ называемая Пяцковая скала, напоминавшая своею
формою сахарную- голову; эту скалу по приказанію Твардовскаго
чортъ перевернулъ основаніемъ кверху, я въ такомъ видѣ опа стоитъ до
сихъ поръ, вапоиппая людямъ о быломъ могуществѣ великаго чародѣя.
Несмотря, однако, на могущество Твардовскаго, къ нему мало-по-малу
приближалась старость съ ея недугами п скукой, но чародѣй не уны-
валъ. Чувствуя близкую свою кончину, онъ ревностно сталъ изыски-
вать средства по только для продленія жизни, но и для возвращенія
юности. Много лѣтъ провелъ онъ въ безплодныхъ поискахъ, но, нако-
нецъ, секретъ возвращенія молодости былъ имъ открыть, и прежде всего
онъ захотѣлъ испытать его на самомъ ссбѣ. Взявъ пергаментный сва-
токъ, онъ подробно записалъ весь рецептъ, затѣмъ позвалъ своего слугу
и, давъ ему въ руку кинжалъ, приказалъ проколоть ему сердце. Слуга,
но понимая сути дѣла, испугался такого предложенія и наотрѣзъ отка-
зался убить своего господина, которому былъ преданъ всей душой.
Но, наконецъ, узнавъ, что это клонится ко благу Твардовскаго и что онъ
долженъ впослѣдствіи воскресить его, нанесъ ему смертельный ударъ въ
сердце. Твардовскій слабо вскрикнулъ, упалъ, судорога пробѣжала по
его лицу п великаго ученаго не стало.
Слуга Твардовскаго обіявилі. по городу о смерти своего господина
и объ его послѣднемъ желаніи быть зарытыиъ въ гробу тотчасъ послѣ
смерти. Въ то время всякое малѣйшее желаніе покойнаго исполнялось
безпрекословно, и потому никто изъ присутствовавшихъ па похоронахъ
пе пытался прощаться съ умершимъ. Похоронивъ Твардовскаго,предан-
ный слуга вернулся въ пустой домъ, развернулт. пергаментъ и сталъ
читать дальнѣйшія указанія. Оказывалось, онъ долженъ былъ бездѣйство-
вать, пока но пройдетъ семь лѣтъ, семь мѣсяцевъ, семь дней и семь
часовъ.
Какъ ни грустно было слугѣ Твардовскаго прожить одпому-одине-
шоньку цѣлыхъ семь лѣтъ въ иусюмъ и мрачномъ домѣ, во у песо даже
и въ мысляхъ не было измѣнить волѣ умершаго. Но прошествіи назна-
ченнаго срока слуга отправился на кладбище въ глухую полночь, во-
ткнулъ вокругъ могилы семь зажженныхъ свѣчой и принялся рытвзеялю.
Немало удивился онъ, найти гробъ ученаго цѣлымъ и невредимы» ь, іи>
г
Ь2
ЛТГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
удивленіе его еще больше возросло, когда онъ вмѣсто трупа стараго
человѣка нашелъ въ гробу спящаго иладепца па подушкѣ изъ фіалокъ,
хотя слугѣ хорошо было извѣстно, что подъ голову Твардовскаго былъ
положецъ мѣшокъ со стружками.
Бережно завернувъ ребенка, слуга отнесъ его домой и рѣшилъ завтра
же найти для него мамку, но ребенокъ уже на другой день казался двух-
лѣтнимъ и въ искъ замѣтно было сходство съ прежнимъ паномъ Твар-
довскимъ. Но по днямъ, а по часамъ сталъ расти и развиваться Твар-
довскій, и не прошло какой-нибудь недѣли, какъ ужь онъ превратился
въ красиваго молодого человѣка. Па вторую недѣлю Твардовскій ужо
выходилъ изъ дому инакъ ни въ чемъ пе бывало встрѣчался съ прежними
знакомыми. Онъ снова сталъ вести разсѣянный образъ жизни, собралъ
кругъ друзей, пировалъ и кутилъ по цѣлымъ ночамъ.
Секрета возвращенія юности опъ пикону не открывалъ, за исклю-
ченіемъ своего слуги, который не могъ не знать сго во всѣхъ подробно-
стяхъ. Постепенно въ душу Твардовскаго закралось подозрѣніе, по об-
манываетъ ли его слуга и не пользуется ли его рецептомъ для возвра-
щенія юности другимъ лицамъ. Дѣйствительно, однажды слуга, пре-
льстившись большими деньгами, попробовалъ было вернуть юность дрях-
лому старику, но мы уже говорили, что изъ етого вышло. Твардовскій
спасъ ого, по въ наказаніе за дерзость превратилъ при помощи
магическихъ заклинаній въ наука-крестовика и заставилъ его рас-
кинуть свою сѣть па овнѣ въ своей комнатѣ Съ тѣхъ поръ слуга Твар-
довскаго уже никому не пытался возвращать юность, а ловилъ въ свою
паутину ни въ чемъ неповинныхъ мухъ.
Мы уже неразь упоминали о магической книгѣ Твардовскаго, при
помощи которой онъ производилъ всѣ свои чудеса. Книга эта послѣ
смерти чародѣя попала къ отцамъ-іезуитамъ въ Вильну. Долгое время
она, прикованная цѣпями къ стѣнѣ, находилась въ полномъ забвеніи; но
разъ какъ-то одинъ изъ любознательныхъ монаховъ рѣшилъ познако-
миться съ ея содержаніемъ. Придя вечеромъ въ монасгы|іскую библіо-
теку, онъ раскрылъ таинственный фоліантъ и съ трепетомъ въ тѣлѣ
сталъ вчитываться въ магическія заклинанія. Едва онъ прочелъ нѣ-
сколько фразъ, шіігь въ книгѣ послышалось какое-то странное потрески-
ваніе: казалось, будто милліарды микроскопическихъ червячковъ вы-
ползали изъ всѣхъ угловъ книги, изъ корешка и переплета. Страхъ
обуялъ благочестиваго монаха: ему почудилось, что злая сила, такъ
часто призываемая при помощи этой книги, слетѣлась на эти листы и
готовится появиться на зовъ. Монахъ закрылъ книгу и, обуреваемый
мистическимъ ужасомъ, бѣжалъ изъ библіотеки. На другой день книга
навсегда исчезла изъ монастыря и больше ни одинъ смертный не ви-
далъ ея.
Слѣдующій случай покажетъ намъ, какое громадное значеніе прида-
валось народомъ этой таинственной книгѣ. Леіепда разсказываетъ, что
послѣ ссоры Твардовскаго съ дьяволомъ чародѣй задумалъ самъ про-
браться въ адъ и отнять у сатаны цирографъ. Произнеся требуемыя
но формѣ заклинанія и захватавъ магическую книгу, онъ отправился въ
адъ. Темную извилистую дорогу населяли всевозможныя чудовища; путь
указывали синіе блуждающіе огоньки. Нѣсколько разъ Твардовскому
угрожала смертельная опасность, но магическая книга оберегала его.
ЛКІ'КПДЫ еогопкйокпхѣ НАіОДОНЪ. н’і
Самыя фантастическій видѣнія, страшные призраки преграждали г му
дорогу, по, услышавъ заклинанія, псчввик, не причинивъ вреда. Всѣ
предметы, мимо которыхъ ому приходилось идти, оживали п строили
ужасающія гримасы.
Лишенныя листвы деревья орпппнпли человѣческій образъ, дразнили
и пугали отважнаго путешественника; горы принимали форму сжатыхъ
кулаковъ и съ шумомъ падали около нашего героя, который, не теряя
пи на мипуту самообладанія, безостановочно подвигался впередъ. Выйдя
на какую-то долину, Твардовскій былъ пораженъ отчаяннымъ протяж-
нымъ воемъ—казалось, тысячи мертвецовъ поднялись изъ свопхь гроб-
ницъ и уныло застонали, тоскуя по минувшей жизпп. Какъ неожиданно
раздался этотъ звувъ,такъ же неожиданно опъ и замеръ. Но Твардовскій
даже но повернулъ головы въ ту сторону, откуда доносился втотъ звукъ.
Онъ зналъ, что кричала адская птица ЬсГіІ-Віпі, отъ созерцаніи кото-
рой умираетъ каждый смертный.
Наконецъ, сквозь туманъ сталъ вырисовываться какой-то фанта-
стическій образъ: огромной чудовище съ неясными очертаніями, повиди-
мому. приближалось къ Твардовскому; цѣлый столбъ пламени вырывался
изъ громадной пасти, по ученый п эту опасность миновалъ благополучно
и вступилъ въ предѣлы ада.
Здѣсь общая картина рѣзко измѣнилась. Со всѣхъ сторонъ сонмища
чертей волокла безчисленное количество грѣшниковъ. Бѣсы тащили лю-
дей за волосы, за ноги, толкали пхъ въ спины, подгоняли нагайками...
Невообразимый гулъ голосовъ покрывалъ всю эту мѣстность; грѣшники
стонали, кричали отъ боли, умоляли о пощадѣ, но ихъ никто не слушалъ.
Твардовскій, съ книжкой п магической палочкой, обгонялъ цѣлыя
толпы, не обращая ни на кого вниманія, весь запятый преслѣдованіемъ
своей цѣли. Наконецъ, послѣ долгихъ странствованій онъ достигъ рези-
денціи сатаны, причемъ представившаяся сго глазамъ карлппа устра-
шила даже его отважное сердце, и опъ едва не повернулъ назадъ. Неисчи-
слимое количество всякаго рода чертей, чудовищъ, оборотней, при-
видѣній окружало его со всѣхъ сторонъ и не давало дороги. Собравшись
съ духомъ, ученый поднялъ надъ головой свою магическую книгу и
ринулся впередъ. Онъ побѣдилъ всѣ препятствія, достигъ сатаны, но
цирографъ, одпако, получить ему не удалось.
Такимъ образомъ, изъ своего путешествія въ адъ Твардовскій вер-
нулся пи съ чѣмъ. Тѣмъ по менѣе, по случаю своего избавленія отъ
грозившей ему смертельной опасности онъ устрои.гь великолѣпный
пиръ, па которомъ венгерское п другія вина лились рѣкой. Въ самый
разгаръ пира въ комнату съ разстроеннымъ лицомъ ворвался какой-то
незнакомецч. и, упавъ на колѣни передъ Твардовскимъ, сталъ молить
оказать ему одну велпкую милость Послѣ цѣлаго ряда вопросовъ
выяснилось, что у этого человѣка захворалъ отецъ и настолько опасно,
что ссЬ доктора приговорила его къ смерти; только одинъ Твардовскій
могъ еще его спасти. Больной, какъ оказалось, жилъ довольно далеко
по Сандомирской дорогѣ, но повсюду были приготовлены лошади,
и незнакомецъ увѣрилъ, что Твардовскому не придется ѣхать слиш-
комъ долго.
Времени терять было нельзя, п ученый, распрощавшись съ гостями,
прямо изъ-за стола сѣлъ па лошадь п поскакалъ въ сотірьгллисніп не-
54
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
знакомца. Несмотря па всю быстроту, съ какой опп скакали п мѣняли
лошадей, Твардовскій не могъ не обратить вниманія па нѣкоторыя дур-
ныя предзнаменованія. Такъ, между прочимъ, всю дорогу сго сопрово-
ждалъ совиный крикъ, летучія мыши п вороны кружились валъ его
головой, заяцъ нѣсколько ралъ перебѣгалъ ему дорогу. Твардовскій рѣ-
шилъ Припять всѣ мѣры предосторожности, и когда пріѣхалъ, то пер-
вымъ его дѣломъ было оглядѣться, не грозитъ ли ему откуда-нибудь
опасность; въ то же время онъ искалъ для себя па всякій случай ка-
кой-пибудь защиты. Увидѣвъ въ колыбели спавшаго ребенка, незадолго
передъ тѣмъ окрещеннаго, ояъ осторожно вынулъ сго изъ люльки п
спряталъ къ себѣ подъ плащъ.
Въ этотъ моментъ дверь отворилась, п на порогѣ появился знако-
мый Твардовскому дьяволъ.
— Я пришелъ къ тебѣ за расплатой,—проговорилъ чортъ.
— Ты по уговору по можешь взять меня ни въ какомъ другомъ
мѣстѣ, кромѣ Рима, а здѣсь Полыпа,—возразилъ Твардовскій.
— Да,—согласился дьяволъ,—но въ пирографѣ но сказано Коша 11а-
Папа, а эта корчма носитъ названіе «Римъ», и ты не замѣтилъ вывѣски
только потому, что пріѣхалъ ночью.
Дьяволъ подошелъ къ Твардовскому съ намѣреніемъ схватпть его,
по тотъ живо распахнулъ плащъ и показалъ чорту невиннаго младенца.
Дьяволъ заскрежеталъ зубами, видя, что его опять перехитрили, а Твар-
довскій. улыбаясь, замѣтилъ:
— Хитрость за хитрость!
По желая, однако, потерять свою жертву, дьяволъ прибѣгъ къ
краснорѣчію, началъ распространяться о польской чести, о шляхетскомъ
словѣ п нс ошибся въ разсчетѣ. Задѣтый за жявоо, Твардовскій поло-
жилч. обратно въ люльку ребенка и предоставилъ себя въ полное распо-
ряженіе чорту. Въ одну минуту за спиной у чорта выросли два крыла
летучей мыши, онъ крѣпко обнялъ пана Твардовскаго и вылетѣлъ вмѣстѣ
съ нимъ изъ избы.
Все выше и выше поднимался Твардовскій, поддерживаемый чортомъ;
уже Краковъ казался ему едва замѣтнымъ муравейникомъ, а Висла—
тонкой серебряной ленточкой. Вотъ они поднялись такъ высоко, что нея
земля казалась лишь туманнымъ пятномъ. Твардовскій потерялъ вся-
кую надежду и, самъ по зная, почему, запѣла. гимнъ въ честь Дѣвы
Паріи, который, по преданію, онъ самъ сочинилъ въ юности. Потомъ,
ему вспомнилось, что въ карманѣ у него находится молитвенникъ давно
умершей матери; онъ вынулъ его п сталч. пѣть другія молитвы и въ то
же время почувствовалъ, что пересталъ подниматься кверху. Оглянув-
шись, онъ но замѣтилъ никого вокругъ себя—злой духъ давно отле-
тѣлъ, а онъ повисъ въ пространствѣ между небомъ и землей. Въ это
время голосъ, похожій на звукъ трубы, долетѣлъ до его слуха:
— Молитвы твои спасли тебя отъ ада — такъ будешь висѣть ты
вплоть до Страшнаго Суда.
Спустя еще немного времени Твардовскій почувствовалъ, что кто то
ползетъ у него но рукаву: то былъ слуга, превращенный пгь въ паука.
Передъ отъѣздомъ Твардовскаго изъ дому онъ забрался къ нему на
кунтушъ и вмѣстѣ съ нимъ совершилъ поднебесное путешествіе. Вѣр-
ный своему хозяину, паукъ не отходитъ отъ него и раздѣляетъ съ нимъ
ЛКГКНДЫ ЕВРОИКПСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
55
страданія. Каждое утро па длинной наугннѣ спускается опъ на лея ію,
собираетъ танъ всѣ новости и, вернувшись назадъ, па ухо разсказываетъ
ихъ Твардовскому.
Войницкій, авторъ одной изъ народныхъ легендъ о папТг Твардов-
скомъ, говоритъ, что старики во время полнолунія показываютъ дѣтямъ
высоко надъ Вислою черную маленькую точку и увѣряютъ, что это ви-
ситъ Твардовскій. Нити паука, которыя въ тихіе лйтніо дни летаютъ но
воздуху и іо задѣваютъ за лицо, то пристаютъ къ платью, но народ-
ному повѣрій и естьтйсамыя нити, которын придетъ наукъ Твардов-
скаго то спускаясь на землю, то поднимаясь въ поднебесье.
Такъ поэтически кончается легенда о Твардовскомъ. Этотъ конецъ
примиряетъ гораздо больше, чѣмъ копецъ легенды о Фаустѣ пяп страш-
ная гибель Донъ-Жуана. Съ чѣмъ п другимъ народными героями Твар-
довскій имѣетъ, какъ мы видѣли, много точекъ соприкосновеніи. Осо-
бенно часто легенда о панѣ Твардовскомъ совпадаетъ съ легендой о
Фаустѣ. Припомнимъ хотя бы такіе эпизоды, встрѣчающіеся какъ въ
той, такъ и въ другой легендѣ, какъ, напримѣръ, вызовъ дьявола, про-
дажа собственной души, писаніе цирографа и т. д. Все это совершенно
тождественно въ обѣихъ легендахъ, разница лишь въ самыхъ незначи-
тельныхъ деталяхъ: такъ, Фаустъ продастъ душу за четырнадцать лѣтъ
зоиныхъ наслажденій, а Твардовскій—только за семь. У того и у другого
имѣется слуга, во обхожденіе и характера» слугъ совершенно разные.
Вагнеръ Фауста достигаетъ большихъ успѣховъ въ наукѣ и становится
сго товарищемъ и спутникомъ. Фаустъ вмѣстѣ съ никъ путешествуетъ
по разнымъ странамъ и пользуется имч», какъ своимъ главнымъ по-
мощникомъ, а послѣ смерти передастъ ему всѣ свои тайны и приста-
вляетъ къ нему одного изъ подвластныхъ ему духовъ. Наоборотъ, слуга
Твардовскаго,—невѣжественный деревенскій парень, по преданный и
неприхотливый; польскій ученый третируетъ его свысока и въ концѣ
превращаетъ въ паука.
Подобныя превращенія людей въ животныхъ неразъ встрѣчаются
въ народныхъ легендахъ и ведутъ свое начало изъ глубокой дрсвносіи.
О такихъ превращеніяхъ разсказываютъ Библія, античная поэзія и ре-
лигіозныя вѣрованія буддистовъ. Въ Средніе вѣка немало ходило в|ю-
даііій о томъ, какъ колдуньи и колдуны но злобѣ превращали людей въ
разныхъ животныхъ. Въ одномъ изъ варіантовъ о папѣ Твардовскомъ,
котораго мы не включили въ нашъ разсказъ, чтобъ не нарушатъ цкіь-
носги изложенія, говорится, что великій волшебникъ, заставь однажды
свою жену съ любовникомъ, проклялъ его и превратилъ въ шелудивую
собаку.
Сходство Фауста съ Твардовскимъ замѣчается ешо въ томъ, что
оба весь свой вѣкъ стропились къ знанію, просвѣщаю свой пародъ и,
повидимому, стояли въ первыхъ рядахъ гуманистовъ. Фаустъ популя-
ризовалъ въ Германіи античную греческую поэзію и читалъ лекціи о
Голерѣ, то жо самое разсказывается и про Твардовскаго. При эгомт. оба
они вызывали тѣни гомеровскихъ героевъ. По пріемы каждаго были
различны. Фаустъ, повидимому, пользовался чѣмъ-то вродѣ піііпогп-
ческаго внушенія, Твардовскій же показывалъ ихъ въ магическомъ
зеркалѣ.
Повѣрье о волшебныхъ зеркалахъ встрѣчается чуть ли не у всѣхъ
Ь6
дктиады виміікйопихь неводовъ.
народивъ. Въ шнінскнхъ народныхъ сказаніяхъ, напримѣръ, разсказы-
вается, что самымъ драі'оігКнныігь предметомъ у древнихъ японцевъ
считались металлическія, гладко отшлифованныя зеркала. Они перехо-
ди. ія изъ псколѣвія въ поколѣніе. Японцы вѣрили, что душа предка от-
части живетъ въ этомъ зеркалѣ*) и наблюдаетъ за своими потомками.
Перерожденіе Твардовскаго встрѣчается и въ другихъ славянскикъ ле-
гендахъ. Въ преданіяхъ объ Яковѣ Брюсѣ, одномъ изъ главныхъ снодвиж-
пиковъ Петра Великаго, котораго русскій народъ, вѣроятно, въ бла-
годарность за составленіе календаря, возвелъ въ своя горой, разсказы-
вается также нѣчто подобное. Когда Брюсъ состарѣлся, говорится въ
одной легендѣ, онъ захотѣлъ обновиться и сызнова начать жизнь. У
него, какъ и у Твардовскаго, имѣлся преданный слуга, которому онъ
приказалъ изрѣзать себя па куски и закопать ни семь дней въ навозъ.
Слуга всо исполнилъ, но забылъ снова выкопать Брюса и тоіъ такъ и
не воскресъ.
Въ нашихъ русскихъ легендахъ тоже говорится о подобныхъ путе-
шествіяхъ въ адъ то солдата, то стараго мужика. Въ одной старинной
нѣмецкой пѣснѣ разсказывается, какъ три ландскнехта попаливъ адъ
и произвели тамъ цѣлый переполохъ, такъ что самъ сатана радъ былъ,
когда отъ нихъ избавился.
Въ варіантѣ легенды о Твардовскомъ есть слѣдующій разсказъ, запи-
санный между прочимъ Крашовскпмъ. Отецъ Твардовскаго, небогатый
шляхтичъ, попалъ въ руки дьявола и избавился только тѣмъ, что за-
продать ему душу своего сына, будущаго великаго ученаго. Когда маль-
чикъ подросъ, онъ рѣшилъ достать обратно росписку, данную отцомъ
сатанѣ, и отправился по совѣту монаха въ адъ, гдѣ, несмотря на всѣ пре-
пятствія, ому удалось вырвать цпрографъ изъ рукъ чорта.
Однимъ словомъ, легенда о панѣ Твардовскомъ является не только
сколкомъ съ нѣмецкаго Фауста, новъ тоже время и амальгамой разныхъ
отдѣльныхъ легендъ, ходившихъ въ славянскихъ народахъ. Популярность
Твардовскаго вслѣдствіе этого достигла громадныхъ размѣровъ не только
среди поляковъ, но также и среди насъ, русскихъ, и въ деревняхъ до
сихъ норъ нерѣдко на посидѣлкахъ можно услышать повѣсть о грѣш-
номъ польскомъ панѣ Твардовскомъ.
Но если въ пародѣ образъ Твардовскаго ищи живетъ до сихъ поръ,
то въ литературѣ, нужно признаться, ему не особенно посчастливилось.
Развитіе идейной стороны легенды почти не подвинулось впередъ. Правда,
нѣкоторые писатели, по преимуществу, конечно, поліюкаго происхожде-
нія, обрабатывали легонду въ художественную форму, но эти обработки
не поднялись выше самой обыкновенной посредственности. Самая зна-
чительная изъ нихъ по объему принадлежитъ популярному и у пасъ
польскому писателю Краптевскому. Написана она очень близко къ на-
роднымъ сказаніямъ, но характеръ Твардовскаго разработанъ шаблонно.
Злой духъ, сопровождавшій его повсюду, имѣютъ нѣкоторыя проіензіи
казаться Мефистофелемъ, но является лишь жалкой и грубой пародіей
на остроумнаго Гетовскаго героя.
Изъ другихъ писателей, обрабатывавшихъ легонду о Твардовскомъ,
♦) «ТпІ<?« оГ оіб Дарпп», Ъу А. И. Міііоічі.
лкгенды ииншкЕылхъ пародомъ, 67
слѣдусіъ упомянуть Адама Мніікевпчн, написавшаго довольно длинное
стихотвореніе; затѣмъ доктора К. Вурцбаха, выступившаго съ поэти-
ческимъ разсказомъ о приключеніяхъ польскаго ученаго. Поэтесса Анна
Гворго въ своихъ «Цвѣтахъ ночи» помѣстила балладу о Твардовскомъ.
Извѣстный нѣмецкій славистъ и поэтъ Іоганнъ Фогль популяризовалъ
Твардовскаго въ Австріи, издавъ въ шестидесятыхъ годахъ въ Пѣнѣ
пересказъ легеиды о Твардовскомъ. Вотъ и всѣ. или почти всѣ литера-
турныя обработки знаменитой польской легенды.
Тангейзеръ *).
Среди разныхъ европейскихъ народовъ есть одинъ,которому человѣ-
чество обязано самыми яркими, самыми очаровательными своими сказа-
ніями. Большинство наиболѣе популярныхъ средневѣковыхъ легендъ
были созданы кельтами. Благодаря ихъ страстному, меланхолическому
воображенію, мы имѣемъ теперь такія прекрасныя созданія, какъ «Три-
станъ и Изольда», «Персеваль» и «Тангейзеръ». Затерявшись среди
своего народа, эти легенды въ своей первобытной чистотѣ перешли къ
французамъ, а затѣмъ въ другія страны и, главнымъ образомъ, въ
Германію.
Когда и какъ зародилась въ Германіи легенда о Тангейзерѣ, трудно
сказать. Однако, въ XV столѣтіи въ Германіи появились сразу три поэмы,
разсказывавшія исторію рыцаря Тангейзера и его пребываніе въ Ве-
нериномъ грот*. Въ 1453 году стихотворецъ Германъ фонъ-Заксонгеймъ
написалъ длинную поэму объ очарованной горѣ, гдѣ царить вѣчная
весна и гдѣ Венера, окруженная безчисленнымъ штатомъ, животъ
вмѣстѣ съ своимъ супругомъ Тангейзеромъ.
Почти въ ту же эпоху появилось другое, нѣсколько меньшее по объ-
ему стихотвореніе, въ которомъ Тангейзеръ раскаивается въ томъ, что
пошелъ на Венерину гору, и повѣствуетъ о томъ, какъ ему было отка-
зало въ прощеніи изной Урбаномъ IV; гѣмъ по менѣе, онъ надѣялся
получить отпущеніи грѣховъ но молитвамъ Дѣвы Маріи. Та же самая
мысль развивается и въ другой поэмѣ, нанисанпой въ формѣ діалога
и относимой тоже къ серединѣ XV вѣка. Эти три поэтическихъ произве-
денія заставляютъ предполагать, что легенда въ своихъ основныхъ чер-
тахъ уже существовала въ то время.
Но всеобщей извѣстности достигла легенда лишь въ XVI столѣтіи,
когда появилась народная пѣсня на тотъ же сюжетъ. Этимъ стихотво-
реніемъ восхищался еще Гейне: «Какая чудная поэма, эта старая народ-
ная пѣсня! На-ряду съ «Пѣснею пѣссиъ» великаго царя (т. о. царя Са-
ломона, хочу я сказать) л во знаю произведенія болѣе любовнаго, бо-
*) Гастонъ Пари—«І.и Іецсікісв (іи Моусп Лце»; Е. йсЬтіііІ— «Таии-
ІІЙИ5СГ».
58
лкгкпды европейскихъ народовъ.
лѣс пылкаго, чѣмъ діалогъ Венеры съ Тангейзеромъ.,-) га пѣсня— любоп-
ііпіі битка, въ ней течетъ самая красная кровь сердца».
Народная пѣсни о Тангейзерѣ существуетъ подъ довольно разно-
образными формами п на разныхъ нарѣчіяхъ: па верхне-германскомъ,
ннжне-горманскомъ, нидерландскомъ, датскомъ. Опа имѣется въ руко-
писяхъ и печатныхъ экземплярахъ XVI и XVII вѣковъ. Вотъ переводъ
этого наивнаго шедевра, который Гейне ставилъ па-ряду съ <Пѣснею
лѣсенъ».
«Тангейзеръ былъ славный рыцарь и желалъ увидѣть чудеса; онъ
задумалъ проникнуть въ гротъ Венеры, гдѣ богиня живетъ вмѣстѣ съ
другими красавицами.
«Вотъ прошелъ годъ,и грѣхи стали мучить сго.
«— Велера, прекрасная и благородная дама, я хочу разстаться съ
вами.
«— Сеньоръ Тангейзеръ, я люблю васъ, вы не должны забывать
этого; вы клялись мнѣ страшной клятвой не разставаться со мной.
«— Прекрасная дама Венера, я вовсе не клялся вамъ и утвержд
это; еслибъ вто-вибудь другой сказалъ чго либо-подобное, я бы вызва
сго на судъ Божій.
«— Сеньоръ Тангейзеръ, что вы говорите? Вамъ слѣдуетъ остаті
вмѣстѣ съ нами. Я дамъ вамъ одну изъ моихъ дамъ и она вѣчно (.
ДОТЪ вашей женой.
«— Если я возьму ссбѣ другую жену вмѣсто той, которую держу :
мысляхъ, въ адскомъ огнѣ долженъ буду горѣть вѣчно*).
« — Вы говорите объ адскомъ огнѣ, а между тѣмъ сами его виког
пс испытали; лучше вспомните о моихъ розовыхъ губахъ, которі
смѣются ежечасно.
«— Что мнѣ до вашихъ губъ? Онѣ меня нисколько но прельщают
Отпустите же мепя отъ себя, благородная дама.
«— Но говорптстакъ, Тангейзеръ, перемѣните вашъ образъ мысло
Пойдемте въ мою комнату и насладимся благородной игрой любви!
«—Къ вашей любви я чувствую отвращеніе; я угадываю ваши ду
пыя мысли: по огненному блеску вашихъ глазъ и вижу, что выдьяпо;
въ образѣ женщины.
«Онч. ушелъ съ горы смущенный и кающійся.
«— Я хочу идти въ Римъ и тамъ исповѣдаться у папы. 11 воіъяі.л
пути. Да поможетъ мнѣ Богъ! Я найду папу Урбана. Можетъ ли онъ
только снасти мспл?
«—Ахъ, папа, мой дорогой сеньоръ, въ слезахъ каюсьвамъ въ своемъ
грѣхѣ, который совершилъ л въ жизни п который сейчасъ разскажу
вамъ.
«Бъ продолженіе цѣлаго года я жилъ у дамы, именуемой Ишісрой. Я
хочу покаяться ваиъ, получить отпущеніе и увѣренность, что могу
вновь увидѣть Бога.
«Папа держалъ въ рукѣ сухую палку; опъ воткнулъ се въ зоялю:
•) Въ пінейцдрскоіі народной пѣснѣ Венера обѣщаетъ младшую изъ
споихт. дочерей. Отпѣтъ Тапгоііэерл но совсѣмъ леевъ; ни въ одной изъ
версій нельзя попить, кого онъ имѣетъ въ виіу,—Дѣну Марію или же у
исто была па эемеѣ пспѣета.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. 59
« — Когда эта палка зазеленѣетъ, тогда п тм получишь отпущеніе
I грѣховъ!
«Опъ ушелъ отъ папы въ смущеніи и печали: «О, Марія, ІІро-
і чиста» Богоматерь, я долженъ разстаться съ Тобою!».
] «Онъ вернулся опять въ гротъ, во уже навсегда.
«—Я возвращаюсь къ моей столь нѣжной дамѣ, такъ какъ Богъ отри-
нулъ мои я.
«— Добро пожаловать, Тангейзеръ, я взеъ дожидаюсь давно. Добро
пожаловать, дорогой сеньоръ, мой избранный, н.тъ всѣхъ возлюбленный!
«Насталъ третій день, п сухая палка зазеленѣла: папа разослалъ во
всѣ стороны гонцовъ, чтобы узнать, что сдѣлалось съ Тангейзеромъ.
«Овъ вернулся въ гротъ, онъ вернулся къ своей возлюбленной, и
вслѣдствіе этого IV папа Урбанъ погибъ навѣки.
«Никакой папа, ппкакой кардиналъ не долженъ осуждать грѣшника:
какъ бы ни былъ великъ грѣхъ, Богъ всегда можетъ простить его».
Въ этой прекрасной поэмѣ съ ся страстнымъ діалогомъ, съ ея смѣ-
шеніемъ языческихъ воззрѣній съ христіанскимъ мистицизмомъ нужно
различать нѣсколько элементовъ. Прежде всего суть легенды: смертный
проникаетъ въ царство богини, погружается въ чувственное наслажденіе,
остается тамъ продолжительный срокъ, возвращается обратно къ лю-
дямъ и кончаетъ лѣвъ, что снова идете, въ объятія богини; затѣмъ ре-
лигіозный отіѣнокъ, приданный всему этому приключенію, мораль,
поучающая, что пѣтъ такого грѣха, который Богъ по простилъ бы
раскаявшемуся человѣку, и, наконецъ, спеціально германскій элементъ,
заключающійся въ имени героя и названіи горы.
Въ ХПІ вѣкѣ существовалъ мппнезенгеръ но нхевп Тангейзеръ. Онъ
жилъ приблизительно отъ 1240 до 1.270 года и нее время велъ скиталь-
ческую жизнь, доходя во время своихъ странствій даже до мусульман-
скаго Востока. Въ противоположность всеобщему тогда поклоненію жен-
щинѣ, онъ осмѣивалъ рабское служеніе ей, пе безъ ироніи вышучивая
тѣхъ женщинъ, которыя требуютъ невозможныхъ услугъ отъ своихъ
поклонниковъ. Въ одной изъ своихъ пѣсепъ Тангейзеръ говоритъ, что
дама, которой служитъ опъ, обѣщаетъ сму свою благосклонность лини,
въ томъ случаѣ, если овъ постарается отвести теченіе Рейна подальше
отъ Кобленца, если принесетъ ей песку изъ того моря, въ которое опу-
скается вовремя заката солнце, если подаритъ ей блескъ луны, если
научится летать, какъ скворецъ, сломаетъ тысячу копій, вынетъ сала-
мандру ИЗЪ ОПІЯ II т. д.
Въ матеріальномъ отношеніи Тангейзеру, повидимому, жилось пс
очень хорошо. По, благодаря своему весслояу характеру, опъ и тутъ не
унывалъ. Опъ разсказываете, съ забавнымъ комизмомъ, что постоян-
ными жизненными сго путниками бываютъ г-нъ Мав^сі (недостатокъ),
г-нъ ЗсІіаПеппісЫз (ничего но пріобрѣтающій) и г-нъ БеНепгеісІі
(рѣдко бывающій богатымъ); помѣстье его заложено ради прекрасныхъ
женщинъ, стараго нива, вкусныхъ блюдъ и двукратныхъ купаній ка-
ждую недѣлю; домъ у него безъ крыши, комната безъ дверей, погребъ
обрушился, кухня сгорѣла, амбаръ опустѣлъ; для него больше пс пе-
кусь хлѣба, по мелютъ муки, не варятъ пива; лошадь сго едва воло-
чилъ ноги, а багажъ легокъ, кань нухъ.
Въ веселыхъ плясовыхъ пѣсняхъ Тангейзеръ повѣствуетъ о своихъ
во
липиды ввіоииИіжикъ народовъ.
яногочясдонныхъ любовныхъ приключеніяхъ, истинныхъ или мни-
мыхъ—это, конечно, остается тайной автора.
Въ XV столѣтіи миипезенгоровъ очень рѣдко читали, и поэтому не-
понятно, почему забытый поэтъ возродился въ одной изъ поэтическихъ
легендъ. Дѣло въ тонъ, что во времена Ганса Закса, т. е. въ расцвѣтъ
мейстерзингеровъ, среди другихъ напѣвовъ и стихотворныхъ размѣровъ
существовалъ такъ называемый долгій и короткій тонъ Тангей-
зера. Нѣкоторыя старинныя поэмы, повѣствующія о легендѣ, были напи-
саны «въ долгомъ топѣ Тангейзера», и, вѣроятно, вслѣдствіе этого ве-
селый мишіоэенгеръ XIII вѣка, и въ мысляхъ не мечтавшій покорить
сердце Венеры, обратился въ легендарнаго героя. Тѣмъ вс новію, всѣмъ
хорошо было извѣстно, что герой былъ міпіпезспгеръ XIII вѣка. Шмидтъ
говоритъ, что этого бродячаго пѣвца легенда окружала ужо давно; въ
народной пѣснѣ раскаивающійся грѣшникъ обращается прежде всего
къ панѣ Урбану IV, что какъ нельзя болѣе согласуется съ эпохой, въ
которую жилъ Тангейзеръ.
Названіе «Венерина гора» принадлежитъ также спеціально нѣмецкой
легендѣ, хотя и является лишь простой передѣлкой сказаніи о горѣ Си-
виллы, о которой разсказываютъ итальянскія легенды. Легенда объ этой
горѣ подробно описана мало извѣстнымъ у пасъ французскимъ писате-
лемъ XV вѣка, Антуаномъ до-ла-Саль, а впослѣдствіи Гастономъ Пери.
Еще и теперь Мопіс іісііа ЗіЬіІІа называется одна изъ вершинъ
центральныхъ Аппепннъ и вся небольшая группа, окружающая се. ІІо-
дилеко отъ этой горы находится озеро Пилата, съ именемъ котораго
также связано нѣсколько поэтическихъ легендъ, о которыхъ мы въ свои
время скажемъ подробно, теперь же послушаемъ, что разсказываоіъ ста-
ринный французскій писатель.
Наслышавшись разныхъ чудесъ о горѣ Сивиллы, Антуанъ отпра-
вился въ экскурсію съ цѣлью побывать въ ея таинственномъ гротѣ.
18-го мая 1420 года Саль поднялся на вершину горы. Въ это время года
па Ашіенпиахъ расцвѣтаютъ сотни чудныхъ яркихъ цвѣтовъ. Путеше-
ственника но только очаровывали зги цвѣты, но два изъ нихъ—ссиіо-
Гокііс и роіі&віго, опъ даже описываетъ въ своей книгѣ: «Туземцы,—пи-
шетъ онъ,—собираютъ эт и цвѣты вч. бѣльевыя корзины, сушатъ, толкутъ
въ порошокъ и прибавляютъ къ пищѣ». Онъ зарисовываетъ эгп цвѣтки
въ свой альбомъ и включаетъ рисунки въ книгу вмѣстѣ съ наброскомъ
горы. Странная вещь, въ настоящее время никому ничего неизвѣстно
объ этихъ цвѣтахъ—нн туземцы, ни самые ученые богаппкп никогда
но видати ихъ цвѣтовъ и даже не слышали объ ихъ существованіи; а
между тѣмъ, правдивость ла-Саля внѣ всякаго сомнѣнія.
Изъ двухъ тронипекъ, которыя еще и теперь ведутъ па вершину
горы, Антуанъ избрать правую, болѣе длинную, но въ то жо время и бо-
лѣе легкую, и совершилъ подъемъ пѣшкомъ. Онъ по былъ привычнымъ
горцемъ, и двѣ мяли восхожденія показались ему длинными и утомитель-
ными, по, наконецъ, вершина горы была достигнута. Здѣсь имѣются двѣ
дороги ко входу въ пещеру, и путешествооннкъ увѣряетъ, что лучшая
изъ этихъ дорогъ можетъ устрашить самое отважное сердце, особенно
при спускѣ, когда каждый невѣрный шагъ можсіъ быть причиной вѣр-
ной гибели. Входъ въ пеюеру невеликъ и внутрь можно проникнуть
только па четверенькахъ. Первая пещера, имѣющая около двѣнадцати
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. П 1
футовъ вышины, является какъ бы передней съ высѣченными по сгѣ-
намъ каменными скамьями. Комната эта слабо освѣщается круглой ды-
рой. находящейся въ потолкѣ.
Въ настоящее время входъ п внѣшній видъ комнаты нѣсколько
измѣнились. Входъ увеличенъ, первая комната, вслѣдствіе поднятія
почвы, стада ниже, а отдушина наверху законопачена.
Антуанъ де-ла-Салі. дальше но проникалъ, онъ удовольствовался
тѣмъ, что написалъ на одномъ изъ выступовъ стѣны свое нмя. Но зато
онъ описываетъ то, что ему разсказали объ этой пещерѣ туземцы, и эта
часть разсказа представляетъ для насъ главный интересъ. Вправо отъ
первой комнаты находится узкій низкій корридоръ, по которому можно
двигаться лишь ползкомъ. Куда ведетъ этотъ корридоръ? Жители Монте-
монако разсказываютъ много чудеснаго по этому поводу. Во задолго
до прибытія де-ла-Саля пять молодыхъ людей, всѣ тамошніе жители, рѣ-
шили проникнуть въ глубь пещеры и отправились по корридору, запас-
шись провизіей, фонарями п веревками. Антуанъ вядѣлъ,'двухъ изъ этихъ
искателей приключеній,и они сообщили сму,чтокорридо|>ъ послѣ нѣсколь-
кихъ десятковъ саженъ расширяется, такъ что но нсыъ совершенно сво-
бодно могутъ идти два или три человѣка въ рядъ. Пройдя такимъ обра-
зомъ приблизительно около трехъ миль, опп встрѣтили «земляную жилу,
перерѣзывавшую пещеру, откуда дулъ такой сильный и при этомъ стран-
ный вѣтеръ, что никто изъ путниковъ не отважился идти дальше».
Въ Монтеиопоко жилъ въ то время священникъ, по имени донъ-
А и топъ фуиато, который увѣрялъ, что проникалъ дальше. Опъ разска-
зывалъ, что этотъ вѣтеръ дуетъ всего на протяженіи какихъ-нибудь
потпадцаги туазовъ и не представляетъ писакой опасности. Пройдя это
разстояніе, достигаешь до чрезвычайно длипнаго моста, при этомъ очень
узкаго,—не болѣе одного фута въ ширину, висящаго надъ страшной
бездной, въ глубинѣ которой реветъ могучій потокъ. Но едва сдѣлаешь
нѣсколько шаговъ по этому мосту, какъ онъ расширяется, и чѣмъ дальше
идешь, тѣмъ шире становятся мостъ и тѣмъ глуше становится шумъ
водопада. Послѣ этого выходишь па широкую удобную дорогу, въ са-
момъ началѣ которой стоятъ два дракона съ грозно пылающими гла-
зами, кажущіеся живыми, па самомъ жо дѣлѣ опп высѣчсиы изъ камня
и совершенно безвредны. Пройдя ихъ, достигаешь небольшой четыре-
угольной площадки съ двумя металлическими дверьми, безпрерывно хло-
пающими день и ночь, такъ что, кажется, нельзя пройти мимо нихъ безъ
того, чтобы не быть раздавленнымъ въ мелкіе куски.
Дальше донъ Антоніо не пошелъ. Вернувшись назадъ, онъ, какъ и
прежніе путешественники, разсказывалъ о непрерывно дующемъ вѣтрѣ
и о разныхъ другихъ вещахъ, которыя видѣли его предшественника,
въ силу чего люди вѣрили и прочимъ подробностямъ, но, къ несчастью,
вскорѣ послѣ того онъ сі шелъ съ ума и сильно подорвалъ вѣру въ свой
авторитетъ. Однако, по увѣреніямъ нашего писателя, въ минуты про-
свѣтленія онъ разсуждалъ совершенно здраво, и въ одинъ изъ такихъ
моментовъ разсказалъ, что въ другой разъ ему пришлось провожать
въ пещеру двухъ нѣмцевъ, которые, дойдя до упомянутыхъ металличе-
скихъ днорей, рѣшили, что эта опасность такая жо призрачная, какъ и
другія; приказавъ ему дожидаться ихъ возвращенія, опп безпрепят-
ственно проникли за дтри, но уже больше никогда не возвращались.
62 лкгкнды европейскихъ народовъ.
Вотъ что разсказываютъ другіе мѣстные жители объ этой пещерѣ.
Въ давно прошедшія времена зашелъ въ вти мѣста нѣмецкій ры-
царь, который, наслышавшись разныхъ чудесъ о горѣ Сивиллы, рѣ-
шилъ убѣдиться во всемъ лично. Онъ вошелъ въ пещеру со своимъ ору-
женосцемъ. Пройдя металлическія двери, они достигли двери, сдѣланноіі
изъ чистаго кристалла. Остановившись здѣсь, они громко назвали свои
имена, и передъ ними распахнулась дверь. Ихъ попросили переодѣться
въ болѣе богатыя платья и затѣмъ при звукахъ музыки провели че-
резъ цѣлую аифнладу комнатъ, большихъ и малыхъ залъ, черезъ кра-
сивые сады, наиоляеиныо прелестными женщинами, рыцарями иоружо-
посцамя, разряженными, что называется, въ пухъ и прахъ. Наконецъ,
пхъ привели къ королевѣ, сидѣвшей на великолѣпномъ тронѣ, приняв-
шей ихъ очень милостиво и разговаривавшей съ ними на ихъ родномъ
языкѣ,—легенда увѣряетъ, что каждый человѣкъ, пробывшій въ пещерѣ
триста тридцать дней, можетъ говорить па всѣхъ языкахъ въ мірѣ, про-
бывшій же девять дней научается лишь понимать, по не говорить.
Выслушавъ восхищеніе рыцаря, королева милостиво сказала:
— Вы увидите еще и не такія чудеса, которыя будутъ здѣсь продол-
жаться, пока стоитъ міръ.
— А когда міръ кончится, что тогда станется съ вами?
— То, что предрѣшено; не нытаіігесь проникать въ эту тайпу.
Затѣмъ королева объявила ему обычай страны: опъ можетъ остаться
восемь дней и выйти на девятый; если опъ но уйдетъ на девятый, то
долженъ ждать тридцатаго дня, затѣмъ триста тридцатаго; сели же опъ
и тогда не покинетъ пещеры, то долженъ остаться въ пей навѣки. Кромѣ
того, опъ и его оруженосецъ, который всѣмъ былъ очень доволенъ, обя-
заны были выбрать себѣ подругу изъ тѣхъ дамъ, которыя гуляли безъ
кавалеровъ. Рыцарь сперва остался па девять дней, затѣмъ прожилъ до
тридцатаго дня и, наконецъ, рѣшилъ пробыть до триста тридцатаго:
удовольствія такъ сокращали время, что день казался не длиннѣе часа.
Обитатели этого очарованнаго мѣста никогда пе стнрѣются п но зна-
ютъ, что такое скука. Каждый ѣсть то, что ему нравится, и всякія
развлеченія имѣются здѣсь пъ изобиліи. Люди по страдаютъ ни отъ
холода, пи отъ жары; наконецъ, всѣ развлеченія таковы, что пхъ кельня
ни вообразить, ни описать.
Но среди этого безконечнаго счастія и благополучія есть одпа ма-
ленькая непріятность. Каждую пятпппу въ полночь всѣ дамы оставля-
ютъ своихъ талеровъ н отправлиются къ королевѣ п вмѣстѣ съ исто
запираются въ отдѣльныя комнаты, гдѣ остаются ровно сутки, превра-
щаясь на это время въ змѣй и другихъ пресмыкающихся*. Правда, на
другой день онѣ кажутся ещо краше прежняго, но это еженедѣльное
превращеніе заставляло задумываться нашего рыцаря; онъ мысленно
рѣшилъ, что нсѣ эти прелести исходятъ отъ дьявола, и ужаснулся соб-
ственнымъ грѣхамъ. Эта мысль пришла ему въ голову какъ разъ па
трехсотый день, и съ эгой минуты каждый часъ казался сну длиннѣй
цѣлаго дня..
Онъ разсказалъ про свои сомнѣнія оружоіюсцу, и тотъ, несмотря
па то, что сму нравилось нхъ житье-бытье, не захотѣлъ оставить одного
своего господина и рѣшила, вернуться сюда нос.чі* того, какъ проводитъ
рыцаря домой. Насталъ триста тридцатый дішь, они распрощались еч>
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. 63
королевой и, переодѣвшись въ свое платье, ушли, сопровождаемые сожа-
лѣніями всѣхъ жителей этого страннаго рая и рыданіями своихъ подругъ.
Имъ дали для освѣщенія пути двѣ зажженныя свѣчки, которыя момен-
тально потухли, едва онп вышли на свѣтъ, и послѣ ихъ никогда но уда-
лось зажечь.
Рыцарь прямымъ путемъ отправился въ Римъ, торопясь покаяться
вч. своемъ грѣхѣ. Но духоввпкъ, къ которому опъ обратился, объявилъ
ему, что не имѣетъ власти разрѣшать такой тяжкііі грѣхъ, и направилъ
его къ палѣ. Пала, выслушавъ ужасную исторію рыцаря, былъ очень
обрадованъ его чистосердечнымъ покаяніемъ и сначала обѣщалъ про-
стить грѣхъ черезъ нѣсколько дней, но потомъ передумалъ и прогналъ
его отъ себя, какъ самаго послѣдняго человѣка.
Бѣдный рыпарь пришелъ въ отчаяніе, ка::ой-то кардиналъ принялъ
въ немъ участіе и обѣщалъ переговорить съ папой. Однако, дни прохо-
дили за днями, а отпущенія грѣховъ по получалось. Въ то же время
оруженосецъ не переставала. выражать сожалѣнія о іютеряппоіъ бла-
женствѣ п старался уговорить рыцаря вернуться обратно въ пещеру.
Наконецъ, онъ пустился на хитрость: онъ разсказалъ рыцарю, будто
узналъ изъ достовѣрныхъ источниковъ, что пхъ обоихъ хотятъ умер-
твить тайнымъ образомъ. Тогда рыцарь съ отчаянія снова вернулся вч.
пещеру, но передъ, тѣмъ обратился къ пастухамъ, пасшимъ на горѣ
стада:’
— Друзья мои, если вы услышите отъ кого-нибудь про рыцаря, рас-
каявшагося въ своемч. грѣхѣ и не прощеннаго папой, потому что онъ
былъ вч. пещерѣ Сивиллы, скажите, что рынврь оточъ, пе имѣя возмож-
ности спасти душу и тѣло, рѣшилъ вернуться снова въ пещеру, гдѣ его
могутъ пайтм, если захотятъ.
Опъ передалъ имъ письмо къ старшинѣ Моптсмовако, въ которомт.
писалъ почти то же самое, и, проливая слезы, въ сопровожденіи своего
оруженосца вошелъ въ пещеру, и больше о немъ ничего не слыхали.
Между тѣмъ, папа отпустилъ ему тяжкііі грѣхъ. Узнавъ же, что
рыцарь покинулъ Римъ, папа сильно стала, безпокоиться, чувствуя,
что рыцарь ушелъ съ отчаянія, до котораго опъ довелъ его своей медли-
тельностью. Немедленно во всѣ стороны, а также на гору Сивиллы
отправлены были гонцы съ письменнымъ отпущеніемъ тяжкаго грѣха
рыцаря; но было уже поздно, и гонцы вернулись обратно, узнавъ о
судьбѣ грѣшника изъ разсказовъ пастуховъ.
Среди разныхъ надписей, украшающихъ стѣны входа іп. пещеру,
Аіпуаііт. де ла-Саль нашелъ имя какого-то нѣмца, написанное слѣдую-
щимъ образомъ: «Іісг ІІанз АѴанЬгапЬоптд: Інігаѵіі».
<Но,—замѣчаетъ ла-Силь,—хотя опъ и говоритъ, что вошелъ, но
зато не говоритъ, что вышелъ. Пониже его подписи находит ся имя ни
то французскаго, ни то англійскаго происхожденія: «Тітошіп <1е Ропа»,
которое, мнѣ думается, принадлежитъ никому другому, какъ ору-
женосцу».
Ла Саль разсказываетъ еще исторію съ гасконскимъ дворяниномъ,
который вч. 1380 году восходилъ на гору, отыскивая своего брата,
который, какъ опъ думалъ, проникъ въ пещеру Сивиллы. Затѣмъ онъ
передастъ, что,будучи въ 1422 году въ Римѣ, ему нерѣдко приходилось
описывать сное путешествіе вч. таинственную пещеру. Одинъ изъ рим-
(51 лгтпдч ввгопкйсппхі. ІИ ГОДОВЪ.
скпѵь яса гелей іьіялся сну своей рыцарский честью, что дяди его отца
былъ въ этой пещерѣ п видѣлъ танъ всякія чудеса, па что Антуапъ
отвѣта.», что всѣ разсказы о пещерѣ сущая ложь и придумываются
людьми ради собствоинаго развлеченія.
Однако, отдавая долгъ своему времени, Антуанъ пускается въ длин-
ное разсужденіе, позему опъ пе вѣрить, говоря, что всѣ сочиненія, гре-
ческія и латинскія, а также Священное Писаніе упоминаютъ лишь о
десяти Сивиллахъ, и лзъ пнхъ пи одна по живетъ на упомянутой горѣ.
Послѣ этого онъ довольно весело закапчиваетъ свое описаніе, составлен-
ное нмъ для сына короля Ропа-
«Все это я написалъ, глубокоуважаемый сеньоръ, ради шутки и
препровожденія времени, чтобы вы могли часъ-другой въ ожиданіи
обѣда «ли ужина развлечься легкимъ чтеніемъ; если же вамъ взду-
мается самому отправиться въ ту пещеру, то я заранѣе предсказываю
вамъ отличный пріемъ у королевы и у другихъ дамъ».
Почти то же самое, что описываетъ ла-Саль, имѣется въ романѣ
итальянскаго писателя Андреа да-Барберпно. Въ 13'. 4 году пмъ былъ
написанъ романъ «(іпегіпо ІІ МеасЬіво», который среди итальянскаго пи-
рона еще до сихъ поръ находитъ себѣ почитателей.
Герино—молодой рыцарь, отправляется на поиски за евовмъ отцомъ
подобно древнему Телемаку,—пріемъ, довольно часто употребляемый
средневѣковыми писателями при сочиненіи разныхъ фантастпческихь
романовъ. Ену говорятъ, что Кумекая Сивилла можетъ указать мѣсто-
нахожденіе отца, такъ какъ ей извѣстно настоящео п прошедшее каж-
даго человѣка. Герой узнаетъ, что опа жііпетъ въ одной изъ пещеръ въ
Аііпенпнахъ, и оправляется немедленно туда. Жители мѣстечка Норсія
п робу юзъ озтоворизъ сго отъ безумной попытки проникнуть въ пещеру
Сивиллы и между прочимъ разсказываютъ, что какой-то французскій
рыцарь по имени Ліоиель де-Фрапсъ тоже предпринялъ подобную по-
пытку, но былъ отброшенъ назадъ страшнымъ вѣтромъ; въ другой разъ
какой-то неизвѣстный вошелъ въ пещеру и больше никогда оттуда по
возвращался. Но юноша упорно стоялъ на своемъ, и, посовѣтовавшись
съ мудрыми отшельниками, пускается въ путь. Онъ взбирается на ужас-
ныя скалы и, работая руками и ногами, достигаетъ, наконецъ, входа въ
пещеру. Съ факеломъ въ рукѣ онъ идетъ по подземелью, доходитъ до
металлическихъ дверей, на которыхъ нарисованъ страшный демонъ,
держащій дощечку съ слѣдующей надписью: <Кто войдетъ въ эту дверь
и не выйдетъ въ продолженіе года, тотъ долженъ остаться здѣсь до Суд-
наго дня, послѣ чего будетъ приговоренъ къ вѣчной мукѣ».
Теряно стучитъ, дверь отворяется, и сго проводятъ къ Сивиллѣ, до-
жидающей его вмѣстѣ съ своими дамами. Опа показываетъ ому свой
дворецъ, свои сокровиша и свой садъ, похожій на рай, гдѣ были спѣлые
Фрукты всѣхъ сезоновъ, что явилосьдля Герино яснымъ доказательствомъ,
что гутъ не безъ колдовства. Но еще серьезнѣе было слѣдующее обсто-
ятельство: каждую субботу всѣ обитатели этого царства принимали
образъ животныхъ, змѣй н скорпіоновъ и оставались въ такомъ видѣ
до утра понедѣльника, пока пана не кончалъ спою мессу въ Римѣ.
Сивилла разсказываетъ Герино, что она дѣйствительно Кумекая
Сивилла и будетъ жить до конца міра, по ничего не объясняетъ, откуда у
ці И сверхъестественное могущество. ІИ. продолженіе цѣлаго года Геринц
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
65
ведетъ постоянную борьбу съ Сивиллой: ова старается склонить его
уступить ея желаніямъ, опъ же, предупрежденный отшельниками, отка-
зывается и вмѣстѣ съ тѣмъ хочетъ вырвать у ней секретъ, гдѣ находится
его отецъ. Наконецъ, въ послѣдній день года онъ прощается съ ней, пе-
реодѣвается въ свое платье, которое снялъ въ первый день прихода въ
пещеру, и возвращается обратно къ людямъ. Онъ заходитъ по пути къ
отшельникамъ, благодаритъ пхъ и поспѣшно направляется къ Римъ,
гдѣ папа отпускаетъ ему грѣхи, принимая во вниманіе благородную
цѣль его путешествія и его сопротивленіе искушенію.
Этотъ разсказъ обязанъ своимъ происхожденіемъ, очевидно, той же
самой легеядѣ. которую разсказываетъ Антуанъ де-ла-Саль, хотя въ
иеІІ и встрѣчаются нѣкоторыя несущественныя измѣненія. Такъ, въ
итальянскомъ романѣ Сивилла рисуется намъ въ видѣ какой-то волшеб-
ницы, которой извѣстно настоящее и прошедшее всѣхъ людей, изъ чего
слѣдуетъ заключить, что здѣсь мы встрѣчаемъ наиболѣе древпюю форму
легенды, такъ какъ подобный эпизодъ находится въ Энеидѣ. Въ позднѣй-
шихъ варіантахъ Сивилла изъ волшебницы и пророчицы мало-по-малу
превращается въ одно изъ тѣхъ существъ, полныхъ сладострастія и
соблазнительности, которыя очаровывали пылкую фантазію смертныхъ.
’Гѣмч. не менѣе, въ Италіи гора Сивиллы не пользовалась особенной
популярностью. Славу ей составили нѣмцы, счинвіше ее за Венерину
гору, упоминаемую въ легендахъ о Тапгойзс|іФ. Приблизительно съ XV
вѣка нѣмцы начинаютъ интересоваться горой Сивиллы. Эиеа Сильвіо
Пикколомини, будущій Пій II, разсказываетъ, что къ нему обращался
однажды нѣмецъ, врачъ саксонскаго короля, съ просьбой указать, гдѣ
находится «гора Венеры», па которой будто бы можно изучить тайныя
магическія науки, на что будущій папа отвѣтилъ, что онъ знаетъ только
опту гору, посвященную Венерѣ, которая находится въ Сициліи и назы-
вается гора Эриксъ.
Въ другой разъ Арнольдъ фопъ-Гарфъ, кельнскій патрицій, совер-
шая путешествіе изъ Рима въ Венецію, свернулъ сч> пути, чтобы по-
смотрѣть на гору Венеры, «о которой гакъ много слышалъ на своей ро-
динѣ». Когда онъ объяснилъ мѣстнымъ жителямъ, что желаетъ взгля-
нуть на чудесный гротъ Сивиллы, тѣ только разсмѣялись, но, тѣмъ не
менѣе,на другой день проводили сго па вершину горы и показали гротъ,
въ которомъ, однако, никакихъ чудесъ пе оказалось.
Въ наше время гора Сивиллы посѣщается рѣдко, такъ какъ чудеса
ея совершенно забыты.
Одно пзъ послѣднихъ описаній путешествія на гору Сивиллы имѣется
у Гастона Пари, путешествіе, совершенное инъ самимъ въ 1897 году.
Вмѣстѣ съ своимъ другомъ Піо Рахпа онъ благополучно добрался до
подножія горы Сивиллы, но тутъ пу гепіественникаиъ встрѣтилось не-
ожиданное препятствіе; стояла холодная погода, и никто изъ жителей не
рѣшался проводить пхъ па гору. Нмъ отказали даже дать муловъ.
«Однако, нашъ другъ, привычный альпинистъ, сумѣлъ уговорить како-
го-то крестьянскаго парня,и въ полночь мы отправились въ путь. Пред-
сказанія туземцевъ оправдались: все время насъ окутывалъ густой ту-
манъ, и проводникъ нсразъ сбивался съ дороги. Тѣмъ не менѣе, въ кон-
цѣ концовъ мы достигли грота, описаннаго Антуаномъ де-ла-Салемъ, и
убѣдились въ правильности его словъ».
б
66
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Такъ какъ погода, повидимому, не предвѣщала ничего хорошаго, то
путешественники, но возобновляя своей попытки проникнуть въ глуби
ну пещеры, уѣхали домой. Слабымъ утѣшеніемъ для нихъ могло служить
преданіе, которое ммъ удалось узнать отъ мѣстныхъ жителей. Имъ
разсказали, что входъ въ подземный корридоръ, находящійся въ первой
«комнатѣ», завалили туземцы громаднымъ камнемъ, чтобы воспрепят-
ствовать выходить оттуда феямъ. Иногда въ прекрасный лѣтній вечеръ
или утро, когда восходящее солнце или луна освѣщаютъ въ доливѣ
легкія волны тумана, жители видѣли танцующихъ фей, и это зрѣлище,
несмотря на всю свою красоту и очаровательность, наводило неопредѣлен-
ный ужасъ; иногда же-4-но вто уже совсѣмъ сомнительно-фей видѣли
вмѣшивавшимися въ деревенскій хороводъ, который водить въ горахъ по
вечерамъ подъ звуки мѣстныхъ инструментовъ. Но такъ какъ феи мо-
гутъ уменьшаться по своему усмотрѣнію до какихъ угодно размѣровъ, то
камень не мѣшаетъ имъ спускаться въ долину и теперь.
Изъ всѣхъ приведенныхъ вами сказаній о горѣ Сивиллы можно вы-
вести одно заключеніе, а именно, что обѣ легенды, т. е. итальянская и
легенда оТапгейзерѣ, имѣютъ несомнѣнное родство. Въ обѣихъ мы встрѣ-
чаемъ героя, ручающагося угрызеніями совѣсти за грѣхъ, взятый имъ па
свою душу, потому что онъ проникъ въ подземный рай; въ обѣихъ онъ
отправляется прямо въ Рамъ и просить папу отпустить ему грѣхъ, въ
че»ъ ему ютъ отказываетъ; въ обѣихъ съ отчаянія опъ возвращается
па фатальную гору, и послы папы, разосланные, чтобъ объявить ему про-
щенье, приходятъ слишкомъ поздно. Нѣкоторые изъ варіантовъ народ-
ной нѣмецкой пѣсни, выше приведенной нами, совпадаютъ съ итальян-
ской легендой даже въ деталяхъ: одна изъ такихъ пѣсенъ разсказываетъ,
что когда Тангейзеръ находился у «благородной дамы Венеры», то годъ
ему показался за день, т. е. совсѣмъ какъ у героя ла-Саля; въ швейцар-
ской пѣсні говорится, что по воскресеньямъ всѣ дамы Венеры превра-
щались въ схпдпы и въ змѣй, точно также какъ обитательницы рая
Сивиллы.
Альфредъ де-Реймонъ, разбирая обѣ легенды, приходитъ къ заклю-
ченію, что германская легенда древнѣй итальянской. Зедергсльмъ так-
же думаетъ, что легенда о Ташейзерѣ была занесена на гору Сивиллы
нѣмецкими путешественпиками, о которыхъ упоминаетъ ла-Саль. Но съ
згой гипотезой трудно согласиться. Прежде всего является вопросъ, за-
чѣмъ ѣздили въ Италію нѣмцы отыскивать гору о чудесахъ, которой до
нихъ никто не зналъ? Какъ могло имъ придти въ голову, что таинствен-
ная гора Венеры находится въ центральныхъ Апеннинахъ, а не гдѣ-либо
ближе?
Скорѣй слѣдуетъ допустить, что обѣ легенды зародились самостоя-
тельно изъ полузабытаго преданія кельтовъ, причемъ за итальянской
легендой слѣдуетъ признать права первородства. Но крайней мѣрѣ. Га-
стонъ Пари говоритъ, что уже въ концѣ XIV вѣка итальянская легенда
разсказывается въ одномъ изъ романовъ, написанномъ въ Тосканѣ, когда
о легендѣ Тангейзера въ Германіи еще ничего не знали. Вѣрнѣе'всего,
что легенда эта нъ своей религіозной формѣ появилась сперва въ Италіи,
а затѣмъ уже занесена была въ Германію.
Въ варіантѣ, сообщаемомъ ла-Салемъ, папа, отказавъ простить грѣхъ
рыцаря, вскорѣ раскаивается и приказываетъ отыскать пропавшаго
ЛКГКЩН КВРОПКЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
67
грѣшника. Окончаніе въ итальянскій легендѣ нѣсколько неудачно: въ
первый моментъ папа хочетъ простить рыцаря и только благодаря хит-
рости оруженосца грѣшникъ возвращается къ Сивиллѣ. Съ втимъ неудач-
нымъ окончаніемъ легенда перешла въ Германію. Имя Сивиллы было за-
мѣнено Венерой и гора Венеры надолго становится предметомъ ужасовъ
и любопытства нѣмцевъ; гору эту онп искали и въ Германіи, и въ Италіи.
Что касается героя, онъ, безъ сомнѣнія, въ старинныхъ итальянскихъ ле-
гендахъ не имѣлъ никакого имени, въ Германіи же онъ получилъ имя
Тангейзера по причинамъ, выше приведеннымъ нами.
Въ Германіи же былъ присоединенъ эпизодъ о палкѣ, покрывающейся
листьями и цвѣтами. Во всѣхъ древнѣйшихъ варіантахъ легенды о немъ
ничего не упоминается, а между тѣмъ ииъ скрадывается натянутость
конца. Очень понятно, что рыцарь не захотѣлъ ждать, такъ какъ не на-
дѣялся, чтобъ сухая трость зазеленѣла. Но то, что невозможно для чело-
вѣка, возможно для Бога.
Подобные эпизоды зеленѣющей палки встрѣчаются я въ нѣкоторыхъ
другихъ легендахъ. Это одинъ изъ поэтическихъ плодовъ народной фан-
тазіи.
Мораль, вытекающая изъ этоп легенды, та, что нѣтъ такого грѣха,
котораго Богъ не простилъ бы каяшемуся грѣшнику Легенды о святомъ
Григоріи, Робертѣ Дьяволѣ иллюстрируютъ туже самую мысль. Въ легендѣ
о Тангейзерѣ естъ только одна отличительная отъ прочихъ черта,
имеипо въ ней ясно выражено несогласіе церкви съ безконечнымъ ми-
лосердіемъ Бога. Эта черта придаетъ всему разсказу оригинальный
трагическій характеръ—слушателю или читателю такъ и остается неиз-
вѣстнымъ, прощенъ ли грѣшникъ пли по винѣ папы онъ приговоренъ
къ адскимъ мукамъ.
Правда, онъ возвращается въ пещеру и такимъ образомъ какъ бы
добровольно отказывается отъ райскаго блаженства, по чудо съ тростью
свидѣтельствуетъ, что онъ спасенъ, и въ судный день рыцарь къ
вящшему для себя удивленію увидитъ, что онъ помѣщенъ но правую
руку, тогда какъ пана, такъ безжалостно приговорившій его, пойдетъ
въ адъ расплачиваться за свою жестокость.
Повидимому, эту религіозную форму легенда получала въ Италіи и
прэкде всего па таинственной горѣ Сивиллы. На это намекаетъ и путеше-
ствіе въ Римъ, отъ горы до Рима разстояніе сравнительно недалеко, и пу-
тешественники увѣряютъ, что въ ясные дни съ ся вершины можно раз-
глядѣть куполъ Святого Петра. Характеръ разсказа также больше всего
соотвѣтствуетъ итальянскому генію, н въ своихъ главныхъ чертахъ ле-
генда, по всей вѣроятности, существовала въ XIII вѣкѣ; въ Германіи
же. какъ мы видѣли, она стала извѣстна лишь во второй половинѣ
XV столѣтія.
Тѣмъ не мепѣе, честь зарожденія легенды принадлежитъ кельтамъ и
занесена въ Италію съ далекихъ береговъ океана. Христіанская идея
вложена въ нее гораздо позднѣе, а раньше она должна была изображать
психологическую борьбу между чувственной п идеальной любовью, идея,
которой слегка коснулся Вагнеръ въ своей оперѣ.
Герой нашей легенды попадаетъ въ такое мѣсто, гдѣ неизвѣстны
никакія земныя страданія, гдѣ время протекаетъ безъ слѣда для живу-
щихъ, не грозя имъ пи старостью, ни разрушеніемъ, гдѣ всѣ радости,
5*
68
ЛКГКНДЫ НВРОПЬЙСКЫХЪ НАРОДОВЪ.
такъ трудно достижимыя на землѣ, достаются депо и не смѣняются огор-
ченіями, гдѣ, наконецъ, любовь, «единственное счастье на землѣ»—вѣчна
и всегда нова. 11о въ этомъ раю, въ этой странѣ вѣчной юности онъ
спустя нѣсколько дней начинаетъ чувствовать пресыщеніе, онъ то-
мится отъ бездѣятельности и всѣмъ существомъ стрѣнится вернуться
снова къ настоящей человѣческой жизни, съ ея рѣдко удовлетворяемыми
желаніями, съ ея горемъ и лишеніями, которыя чередуются съ счаст-
ливыми промежутками. Однимъ словомъ, все то, о чемъ грезитъ чело-
вѣческая душа, что она считаетъ за полное счастье, хорошо только въ
грезахъ, но лишь осуществляется на дѣлѣ, человѣкъ чувствуетъ себя не-
способнымъ наслаждаться имъ. *
Мысль, н.шжеіі іая въ эту легенду, послужила сюжетомъ для одной
изъ поэмъ Сюлли-Прюдома. Онъ описываетъ двухъ любовниковъ, встрѣ-
чающихся въ раю, что гораздо возвышеннѣе любви простого смерт-
наго съ богиней или феей. Они живутъ утопая въ блаженствѣ—яѣт ь
ни плача, пи воздыханія, каждое ихъ желаніе удовлетворяется ііепі--
дленно, здѣсь они могутъ наслаждаться своей любовью безъ помѣхи и
безъ конца. Но вскорѣ въ душу Фауста закрадывается печаль или, вѣр-
нѣе, меланхолія: онъ но хочетъ брать наслажденій, не заслуживъ пхъ:
онъ вспоминаетъ о людяхъ, стонущихъ йодъ тяжестью невѣжества, ни-
щеты, горя, порока и, согласившись съ своей Стеллой, испрашиваетъ
разрѣшенія снова вернуться на землю, чтобы зажить юй жизнью, ко-
торая одна прилична человѣку, жизнью, въ которой есть борьба, усиліе
и заслуга.
Туманная мысль сѣдой старины здѣсь выражена болѣе опредѣленно
философомъ идеалистомъ, по въ главныхъ своихъ чертахъ она не
та же. Ва первый взглядъ идея эта принадлежитъ къ числу пессими-
стическихъ, но вдумываясь въ нее, находишь нѣчто утѣшительное. 0ь <
примиряетъ насъ съ судьбой, доказывая, что наше горемычное существо-
ваніе какъ нельзя больше подходилъ къ характеру нашей натуры и мы
напрасно грезимъ о лучшей участи, которой все равно не въ состояніи
воспользоваться. Она заставляетъ насъ безропотно переноски, труды-
эн боты, старость и смерть: она совѣтуетъ намъ цѣнить дороже ра
доств, достающіяся намъ такъ рѣдко и съ такимъ трудомъ; пакоіо цъ
она возвышаетъ насъ въ собственныхъ глазахъ: достигая съ такимъ
трудомъ сравнительно незначительныхъ успѣховъ, мы гордимся, однако,-
ими нечитаемъ себя выше іѣхъ, кому счастье, богатство и прочія лед-
ныя блага валятся прямо съ неба, а не завоевываются у норной борьбой.
Нта идея, столь глубокая и поэтическая, внослѣдствіи нѣсколько за-
туманивается тѣмъ обстоятельствомъ, что герой легенды возвращается
въ концѣ концовъ въ подземный рай.Сюжеіъ сказанія, но всей вѣрі ят-
ногти, навѣянъ древнимъ повѣрьемъ о странѣ безсмертья, который, какъ
неясная греза, жилъ въ наивной душѣ первобытныхъ людей, наблюдав-
шихъ день-за-днемъ, какъ исчезало солнце въ далекой морскі 1і пучинѣ.
Воображеніе рисовало имъ таинственную страну, гдѣ пребываетъ цѣлую
ночь дневное свѣтило и затѣмъ утромъ появляется съ другого конца неба;
они предполагали, что существуетъ царство вѣчной юност и, откуда солнце
выплываетъ каждый день помолодѣвшимъ и гдѣ, быть можетъ, суще-
ствуетъ то вѣчное счастье, которое человѣчество тщетно ищетъ нѣсколь-
ко тысячелѣтій.
ДВГКНДЫ КВРОПЕЙСКМХЪ НАРОДОВЪ.
69
Зти мечты первобытныхъ людей, переходя съ мѣста на мѣсто, отъ
поколѣнія къ поколѣнію, окрашивались измѣнчивыми мыслями разныхъ
эпохъ, расъ, странъ, въ которыя ихъ заносила судьба. Древпяя «Геспе-
рія»—страна, куда опускается солнце, превратилась въ феерическій уго-
локъ, населенный красавицами, гдѣ царствуетъ безконечное счаггье м
вѣчная юность.
Воцарилось христіанство и церковь усмотрѣла въ этомъ невинномъ
сравнительно раѣ настоящій адъ, вмѣстилище грѣха и отказалась про-
стить дерзкаго, рискнувшаго проникнуть туда. Но народъ иначе взгля-
нулъ па втотъ случай и рѣшилъ, что Богъ простилъ грѣшника, такъ какъ
онъ чистосердечно раскаялся.
. Въ нашъ вѣкъ поэтъ-философъ въ этой грезѣ не видитъ ничего, кро-
мѣ суетности, для драматурга же борьба между раемъ и адомъ превра-
щается въ борьбу между двумя формами любви—чувственной и идеаль-
ной... Но подъ разными масками лицо остается все то же, все топ, ко
сфинксъ глядитъ на насъ своимъ .загадочнымъ взоромъ.
Въ насъ не перестаетъ жить желаніе сочетать между собою «фанер-
ныя. непрочныя радости жизни съ продолжительнымъ спокойнымъ сча-
стьемъ, наслажденія съ нравственнымъ благородствомъ, чистую, невин-
ную, преданную любовь съ могучими, неудержимыми порывами чув-
ственности. 'Гая въ душѣ такія неосуществимыя желанія, мы жадно слу-
шаемъ и будемъ еще долго слушать сказки, хотя бы онѣ заставляли насъ
страдать еще больше, что нѣкоторые смертные проникали въ такую
чудную счастливую страну и, возвращаясь на короткое время къ людямъ,
приподнимали уголокъ завѣсы, закрывающей отъ насъ великія тайны.
Робертъ-Дьяволъ*).
Мы беремъ второй оперный сюжетъ не ио случайной аналогіи, но
вслѣдствіе болѣе глубокихъ причинъ. Легенда о Роборгѣ-Дьяволѣ, про-
эванномъ«божіимъ человѣкомъ»,является дополненіемъ, и дополненіемъ
существеннымъ, къ длинной серіи легендъ, гдѣ такъ или иначе замѣшана
нечистая сида.
Легенда о Робертѣ-Дьяволѣ относится приблизительно къ XII! вѣку,
г. е. къ той эпохѣ, когда герцогство Нормандское было окончательно при-
соединено къ Франціи. Ея сравнительная древность послужила поводомъ
къ безконечнымъ спорамъ и догадкамъ, къ какому историческому лицу
можетъ быть отнесена эта легенда. Споры эти еще и до сихъ норъ не
привели ни къ какому положительному результату.
Бенедиктинцы утверждаютъ, что будто бы легенда эга не что
иное, какъ сатира на герцога КоЬегі Сэигі-Иензс, старшаго сына
*) ЦЫаші—«8пдеп <1ег КотапіюЬеп ип<1 ОеппяпйсЬен Ѵбікег, Кісѣоіпте
К.—<Ьеэ огі^іпоь ае Еаіаім) зоіь іе ге^ие бе КоЬегІ. I." іпі&ібго <Іе КоЬегі
Іе ПіаЫе» изд. Фурнье.
70
ЛЕГВНДЫ КВРОПКЙСКИХЪ ПАРОЛОВЪ.
Бильгельма-Завоевателя. Предположеніе это, какъ наиболѣе вѣроятно»,
нашло многочисленныхъ сторонниковъ и довольно прочно установилось.
Было рѣшено почти единогласно, что Робертъ Соигі-Пеиьс, изгнанный
своимъ отцовъ, собралъ вокругъ себя шайку отважныхъ, лихихъ молод-
цовъ и вмѣстѣ съ ними сталъ грабить границы Нормандіи и другихъ гер-
цогствъ. Въ семьѣ приппа между тѣмъ происходить раздоръ: отецъ узнаетъ
о недостойномъ поведеніи сына, грозитъ ему жестокимъ наказаніемъ,
мать трепещетъ за любимое чадо и старается умиротворить отца; чѣмъ бы
все вто кончилось —неизвѣстно, во сынъ самъ кладетъ всему конецъ:
онъ бросаетъ свою шайку, ѣдетъ въ дальнія страны и очень выгодно
женится въ Италіи.
Документально доказать эти факты невозможно и поэтому вмѣстѣ,
съ Ришомомъ приходится предположить, что вся эта фантастическая біо-
графія сына Бильгельма-Завоевателя создалась впослѣдствіи, лолго спустя
послѣ зарожденія легенды и съ единственной цѣлью.подкрѣпить попу-
лярную уже въ то время легенду.
Разбивая это мнѣніе, тотъ же скромный антикварій Ришомь
даетъ объясненіе, но уже собственное,о созданіи легенды. По его словамъ,
нивъ этотъ зародился, какъ далекое эхо кровавыхъ воспоминаній войнъ
и плѣненія Нормандія. Многочисленные разсказы объ ужасахъ, связан-
ныхъ съ этимъ захватомъ, въ устахъ народа приняли поэтическую окра
ску, а затѣмъ и конкретную форму. Что народъ мыслитъ и мечтаетъ
только образами—старая истина, не требующая доказательствъ.
Легендарный Робертъ но можетъ относиться ни къ одному изъ исто-
рическихъ лицъ, съ которымъ его сравниваютъ ученые. Онъ имѣетъ
сходство со всѣми, такъ какъ въ немъ собраны характерныя черты
всѣхъ герцоговъ,—этоаібмрательный идеальный типъ разбойііикя-рыца-
ря мрачнаго средневѣковья, относимый къ Нормандіи лишь потому,
что герцоги нормандскіе были самыми отчаянными пиратами, наводив-
шими ужасъ на мирное населеніе французскаго побережья.
Робертъ-Дьяволъ, заслужившій впослѣдствіи названіе Ношше сіе
І)ісц («божьяго человѣка»), зародившись въ народной фантазіи, сталъ
вскорѣ, благодаря своимъ неугомоннымъ страстямъ, бурной, неукроти-
мой энергіи, благодаря своимъ неслыханно жестокимъ преступленіямъ
н невѣроятнымъ добродѣтелямъ, самымъ цѣльнымъ типомъ средневѣ-
коваго рыцаря.
Когда и при какихъ обстоятельствахъ зародилась легенда, трудно
сказать. Одно только извѣстно, что труверы, хроникеры и поэты стали
обрабатывать и придавать литературную форму легендѣ въ концѣ XII
вѣка. Бъ XV же вѣкѣ легенда была передѣлана въ народную мистерію
и благодаря своей замѣчательной сценичности пользовалась шумнымъ и
продолжительнымъ успѣхомъ.
Сопоставляя различные варіанты, число которыхъ довольно значи-
тельно, и беря лишь самую сущность, ядро легенды, безъ мелкихъ позд-
нѣйшихъ прибавленій, содержаніе ея рисуется такъ.
Герногь Нормандскій Губертъ н его супруга, дочь герцога Бургунд-
скаго, въ продолженіе долгой совмѣстной жизни остаются бездѣтными.
Они возносятъ горячія молитвы къ небу, но все напрасно—дѣтей у нихъ
нѣтъ. Тогда мать, конечно, потихоньку отъ отца, даетъ обѣтъ,—если у
вей родится ребенокъ, посвятить его аду.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
71
Вско|)ѣ у ней рождается Нальчикъ. Въ день его появленія на свѣтъ
небо заволакивается грозными черными тучами и въ полдень стано-
вится темно, точно ночью. Раскрываются хляби небесныя, гремятъ
громъ, молніи безпрерывно прорѣзываютъ черныя тучи. Вѣтры дуютъ
со всѣхъ четырехъ сторонъ. Поднимается такой вихрь, что домъ тре-
пещетъ, какъ осиновый листъ, и большой кусокъ стѣны отламывается
и съ грохотомъ валится на земь. Однимъ словомъ, настаетъ что то ужас-
ное. Темный людъ, напуганный волхвами и кудесниками, ждетъ конца
міра.
Когда, наконецъ, погода проясняется, ребенка несутъ крестить и^
нарекаютъ Робертомъ. Странно, что легенда пе воспользовалась втимъ
моментомъ, когда отрицательная сила, породившая ребенка, столкнулась
съ Божескимъ началомъ, и ничего но говоритъ о подробностяхъ креще-
нія. Въ этомъ отношеніи легенда о панѣ Твардовскомъ проявляетъ боль-
ше находчивости и изобрѣтательности. Въ ней разсказывается, что ма-
ленькаго Твардовскаго, проданнаго также дьяволу, пикапъ во могли
окрестить. Ксендзы,которыхъ приглашали, по разнымъ обстоятельствамъ
не попадали на хуторъ Твардовскаго. Роберта же окрестили, повидимо-
му, безъ всякихъ затрудненій и препятствій.
Мальчикъ росъ буквально не по днямъ, а но часамъ, но въ то же
время очень рано сталъ выказывать и дурныя наклонности. Пе прохо-
дило дня, чтобы онъ не прппесъ своей матери какого-пибудь огорченія.
Едва онъ показывался на улицу, какъ его сверстники начинали соби-
раться группами п дразнить его, обзывая его «злымъ Робертомъ, Ро-
бертомъ Дьяволомъ», и затѣмъ быстро скрывались въ какой-нибудь
домъ, чтобы не быть избитыми этимъ герцогскимъ сыномъ. Съ ранняго
дѣтства за никъ укрѣпилась кличка Роберта-Дьявма.
Своего наставника и учителя онъ закалываетъ, священника уби-
ваетъ у алтаря и даже молящимся въ церкви не даетъ пощады и, поль-
зуясь своимъ высокимъ положеніемъ, продѣлываетъ съ ними разныя не-
пристойныя шутки. Отецъ возмущается его поведеніемъ и готовъ про-
клясть его, а мать, чувствуя за собой вину, молчитъ и плачетъ.
Когда опъ достигаетъ воссмнадцатилѣтняго возраста, родителя, на-
дѣясь все еще па его исправленіе, думаютъ, что онъ перемѣнитъ образъ
жизни, если его посвятятъ въ рыцари. Въ Троицынъ день устраивается
турниръ, на которомъ Робертъ долженъ впериыс выступить въ качествѣ
рыцаря. Надежды родителей и родственниковъ, однако, разсыпаются
прахомъ. Робертъ на турнирѣ весь отдается своимъ дикимъ порывамъ.
Презирая всякіе правила и законы, опъ сражается съ рыцарями точно
на смертномъ бою и убиваетъ пе только противниковъ, но и лошадей.
Помѣ такихъ подвиговъ ему неудобно оставаться дольше въ ро-
дительскомъ домѣ, и Робертъ вміетѣ съ небольшой дружиной начинаетъ
разъѣзжать но странѣ. Онъ грабитъ монастыри, насилуетъ монахинь,
сжигаетъ храмы, онъ нападаетъ на проѣзжихъ купцовъ и богатыхъ
людей; словомъ, ведетъ себя, какъ настоящій атаманъ разбойниковъ.
Отекъ посылаетъ къ нему вооруженныхъ, людей съ цѣлью образумить
его и привести обратно. І'нъ схватываетъ этихъ людей, ослѣпляетъ ихъ
и въ такомъ видѣ отсылаетъ обратно. Отецъ въ порывѣ гнѣва прокли-
наетъ его и жалуется папѣ; папа отлучаетъ Роберто отъ церкви.
Въ это время Робертъ со своими головорѣзами строитъ въ мрачномъ
72
лкгкнды ввропьЙскихъ народовъ.
густомъ лѣсу грозный разбойничій замокъ. Живя въ этомъ уединенномъ
жилищѣ, онъ продолжаетъ заниматься прежнимъ дѣломъ. Какъ крово-
жадные волки, разбойники нападаютъ на купцовъ и пилигримовъ-и гра-
бятъ и жгутъ всѣ окрестности.
Въ томъ же лѣсу, гдѣ поселился Робертъ, жилъ благочестивый от-
шельникъ, святая жизнь котораго и любовь къ нему народа постоян-
но раздражали рыцаря Встрѣтясь съ нимъ однажды въ уединенномъ
мѣстѣ, Робертъ убиваетъ его. Возвращаясь домой черезъ поля, Робертъ
замѣчаетъ, съ какимъ ужасомъ и ненавистью глядитъ на него поселяне,
видя его залитаго кровью. Робертъ машинально задумывается о своей
судьбѣ. Незамѣтно онъ подъѣзжаетъ къ замку Даркъ, куда, какъ ему
сообщаетъ пастухъ, должна пріѣхать герцогиня, его мать.
Роберн. подъѣзжаетъ къ воротамъ и спрыгиваетъ съ коня, но ни-
кто изъ слугъ не отваживается выйти къ нему навстрѣчу и подер-
жать коня. Тогда онъ оставляетъ коня па произволъ судьбы и, обнаживъ
кровавый мечъ, отправляется по лѣстницѣ и входитъ въ залъ, гдѣ
находитъ свою иать. При видѣ грозной фигуры сына съ мечомъ въ ру-
кахъ мать трепещетъ отъ страха и хочетъ бѣжать. Сынъ, однако, удер-
живаетъ ее непривычно ласковыми словаки и, положивъ передъ пей
мечъ, умоляетъ ее сказать ему всю правду, въ силу какихъ причинъ
наградила его судьба такимъ злымъ и жестокимъ характеромъ. Обли-
ваясь горькими слезами, герцогиня разсказываетъ ему, какъ она съ
мужемъ долго ждали дѣтей, какъ горячо молили Бога и какъ, нако-
нецъ, она втайнѣ отъ мужа обратилась къ нечистой сидѣ п та испол-
нила ея желаніе. Она никого не винила во всемъ атомъ, кромѣ себя.
Услышавъ печальную новѣетъ своего рожденія, Роберта охваты-
ваетъ непреодолимое желаніе побороть въ себѣ дьявола, исправиться н
раскаяться. Какъ человѣкъ рѣшительный, онъ сейчасъ же рѣшаетъ при-
вести планъ въ исполненіе. Онъ спускается внизъ, вскакиваетъ на ло-
шадь и отправляется въ Римъ.
По дорогѣ оиъ заѣзжаетъ въ аббатство, неразъ имъ ограбленное,
гдѣ аббатомъ состоитъ его близкій родственникъ, и передаетъ ему ключъ
отъ своего дома. Тамъ, по его словамъ, хранятся всѣ награбленныя икъ
сокровища, которыя теперь аббатъ долженъ вернуть по принадлежности
владѣльцамъ. Копя и мечъ онъ оставляетъ въ монастырѣ, какъ свидѣ-
телей и помощниковъ его преступленій, и въ дальнѣйшій путь отпра-
вляется уже пѣшкомъ, какъ самый обыкновенный паломникъ, идущій въ
Римъ поклониться папѣ.
Достигнувъ. Рима, Робертъ кается папѣ во всѣхъ своихъ изувѣр-
ствахъ и неисчислимыхъ преступленіяхъ. Панапоражонъ неслыханною
жестокостью этого человѣка и, не рѣшаясь отпустить ему грѣхи, отсы-
лаетъ сго къ праведному старцу, живущему неподалеку отъ Рима. Снова
грішшпку приходится перечислять всѣ свои многочисленные и тяжкіе
грѣхи и снова онъ видитъ на лицѣ слушателя страхъ и недоумѣніе.
Ночью къ праведному отшельнику спускается ангелъ и дастъ ему
наставленіе, какъ долженъ каяться грѣшный рыцарь. На другой день
пустынникъ говоритъ Роберту, что если онъ хочетъ спастись и получить
прощеніе, то въ продолженіе семи лѣт ъ онъ долженъ ходить въ рубищѣ,
кикъ ииіцій, спать п ѣсть вмѣстѣ со псами, подвергаться па улицахъ и
въ разныхъ домахъ всякаго рода оскорбленіямъ, никогда ни единымъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
73
жестомъ ве проявлять своего неудовольствія, даже не отвѣчать, для чего
онъ долженъ все время притворяться нѣмымъ. Робертъ принимаетъ эти
условія, и долгое время безропотно переноситъ всевозможныя оскор-
бленія, за самое мелкое изъ которыхъ онъ наказалъ бы дерзкаго смертью.
Народъ принимаетъ его за блаженнаго, онъ пріобрѣтаетъ своеобразную
популярность и нерѣдко въ качествѣ шута и посмѣшища присутствуетъ
при дворѣ.
На седьмой годъ его покаянія турки, переплывъ Средиземное море,
цѣлыми полчищами наводняютъ Италію,жгутъ н грабятъ попадающіеся
имъ на пути города и селенія, словомъ, ведутъ себя, какъ и подобаетъ
туркамъ, искони вѣковъ отличающимся жестокостью. Они доходятъ до
Рима и производятъ опустошенія въ окрестностяхъ.
Король п придворные отъ страха и неожиданности теряются. Вы-
сланное войско возвращается, понеся значительный уронъ. Полководцы
въ отчаяніи собираютъ жалкіе остатки арміи, чтобы въ послѣдній разъ
попытаться отразить непріятеля.
Въ это смутное время къ Роберту является ангелъ. Онъ даетъ ему
мечъ и рыцарскіе доспѣхи, коня и приказываетъ выступить противъ
турокъ, но послѣ битвы снова вернуться сюда п превратиться въ преж-
няго нищаго. Робертъ съ радостью повинуется этому приказанію, вска-
киваетъ на копя и врѣзывается въ самую середину турокъ. Тѣ, уводя
новаго рыцаря, одѣтаго во все бѣлое, наносящаго направо и налѣво
смертоносные удары, приходятъ сперва въ смущеніе, затѣмъ ихъ
охватываетъ паническій страхъ и они обращаются въ безпорядочное
бѣгство.
Не прошло незамѣченчымъ появленіе рыцаря въ бѣлоснѣжныхъ
одеждахъ п въ рядахъ итальянцевъ. Они видѣли, съ какой отвагой, съ
какимъ мужествомъ онъ напалъ на магометанъ и какъ быстро опроки-
нулъ пхъ полчища, и придворные не замедлили донести объ этомъ уди-
вительномъ случаѣ королю.
Такъ бьется Робертъ, охраняемый ангеломъ, въ продолженіе трехъ
лѣтъ. Послѣ каждой побѣды король устраиваетъ великолѣпный пиръ,
на которомъ присутствуютъ всѣ бароны, причемъ ихъ одѣляютъ бога-
тыми подарками. Робертъ присутствуетъ тутъ же въ качествѣ шута и
слушаетъ, какъ восхваляютъ храбрость и отвагу невѣдомаго рыцаря.
Король обѣщаетъ большую награду тому, кто укажетъ или назовеіъ
имя этого спасителя отечества. Конечно, всѣ стараются разузнать, куда
дѣвается рыцарь послѣ битвы, за нимъ слѣдятъ, однажды даже нѣсколько
человѣкъ пустились преслѣдовать его, по конь вихремъ унесъ его, такъ
что ба|юны не успѣли даже услѣдить, куда опъ скрылся.
Только нѣмая дочь короля знаетъ истину. Она, прогуливаясь по
дворцовому саду, случайно видѣла преображеніе Роберта, и когда онъ
послѣ побѣды возвращается обратно во дворецъ и принимаетъ видъ
придурковатаго нищаго, она, встрѣчая его, низко ему кланяется и
оказываетъ шуту всѣ знаки уваженія Налъ ея страннымъ поведеніемъ
смѣются всѣ рыцари, но никто не придаетъ этому никакого значенія.
Не добившись никакого результата относительно установленія лич-
ности бѣлаго рыцаря, король объявляетъ повсюду, что если рыцарь
явится ко двору, то будетъ назначенъ наслѣдникомъ престола и король
отдастъ за него свою дочь. Узнавъ про такія обѣщанія, къ королю
74
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
является сенешаль, незадолго передъ тѣмъ измѣнявшій отечеству. Онъ
влюбленъ въ красавицу-дочь и выдаетъ себя за бѣлаго рыцаря. Ему
вѣрятъ, воздаютъ почести и уже все готово къ вѣнцу, но въ вто время
совершается чудо: дочь короля вдругъ получаетъ даръ слова и откры-
ваетъ истину.
Приводятъ Роберта, но онъ отказывается отъ оказываемыхъ ему
почестей и уступаетъ только тогда, когда является пустынникъ. Въ вто
время приходятъ нормандскіе бароны, которые ищутъ Роберта, чтобы
предложить ему корону, такъ какъ старый герцогъ умеръ.
Но Робертъ отъ всего отказывается; за время своего покаянія онъ
созналъ тщету мірскую и удаляется въ пустыню, гдѣ и проводитъ
остатки своихъ дней.
Мерлинъ ’).
Меяцу Робертоиъ-Дьяволомъ и Мерлиномъ существуетъ нѣкоторое
сходство. Послѣдній также рожденъ былъ при участіи'злой силы, но
вліяніе ея па него было нѣсколько иное.
Гдѣ-то въ Британіи, разсказываетъ легенда о Мерлинѣ, жили три
сестры. Одна изъ нихъ сошлась съ молодымъ человѣкомъ и по законамъ
страны была казнена, другая стада вести распутную жизнь и лишь
третья оставалась вѣрной Богу и добродѣтели. .4та именно и обратила
на себя вниманіе злого духа. Онъ разными способами старался сбить
ее съ истиннаго пути, по всѣ его попытки разбивались, какъ о камеп-
ную стѣну, о добродѣтель дѣвушки.
Когда дѣвушкѣ становилось трудно, она шла къ знакомому пустын-
нику и у него находила всегда утѣшеніе, вслѣдствіе втого чортъ, какъ
ни старался, ничѣмъ не могъ ее ввести въ грѣхъ. Наконецъ, опъ привелъ
къ ней ея распутную сестру, надѣясь такимъ образомъ вызвать въ ней
гнѣвъ и досаду, а вслѣдъ за сестрой въ домъ вломилась цѣлая ватага
молодыхъ гулякъ.
Увидя сестру, дѣвушка испугалась п приказала ей уходить вонъ,
такъ какъ ея предосудительное поведеніе виной тому, что н она поль-
зуется дурной репутаціей. Та же, вмѣсто того, чтобы уйти, отвѣтила со
злобой сестрѣ, что она сама виновата въ своей дурной репутаціи, такъ
какъ живетъ въ незаконной связи съ благочестивымъ пустынникомъ,
и когда люди объ втомъ узнаютъ достоверно, то ей не сдобровать.
Дѣвушка въ страшномъ гнѣвѣ приказала уйти сестрѣ и хотѣла вытол-
кнуть ее за дверь, но та вмѣстѣ съ молодыми людьми накинулась па
нее и избила ее гакъ, что она еле-еле спаслась отъ нихъ въ другую
комнату, гдѣ, запершись, бросилась на постель и заснула тяжелымъ
сномъ.
*) Гг—ЗсЫенеІ. «Яапнпііпц? готапіівсііѳп ОісЬіцішеи <1сз Міііеіаііегз»,
Чиіпеі—«Мегііп І'епсііапіеиг», 8ап-МагіЬе—«8адс ѵоп Мегііп», Веселовскій,
А.—«Западныя легенды о Мерлинѣ п Марольфѣ».
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
75
^ткмъ состояніемъ ея воспользовался чортъ. Проснувшись, дѣвушка
прежде всего вспомнила о своемъ недостойномъ поведеніи, а затѣмъ
почувствовала себя обезчещенной.
Ужасъ, охватившій ее, невозможно описать. Она то плакала и молилась,
то припималасьосматриватьугдыи закоулки комнаты, то перебирала въ
у мѣ всѣхъ знакомыхъ, которые могли бы совершить такую подлость. Толь-
ко убѣдившись, что въ комнатѣ никого не могло быть, такъ какъ дверь
была заперта на ключъ, дѣвушка пришла въ заключенію, что только
злой духъ могъ такъ жестоко поступить съ ней, и, остановившись на
стой мысли, она бросилась на колѣни и долго горячо и страстно
молилась.
Въ скоромъ времени дѣвушка почувствовала себя беременной, и
когда всѣмъ вто стало ясно, ее посадили въ тюрьму съ тѣмъ, чтобы
послѣ рожденія ребенка казнить се. Во прежде чѣмъ отправиться въ
заключеніе, дѣвушка повидалась съ пустынникомъ, и тотъ посовѣтовалъ
ей окрестить будущаго ребенка.
Рожденный ею ребенокъ въ одно и то же время походилъ на чорта и на
Божеское подобіе; во-первыхъ, тѣмъ, что зналъ все, происходящее въ
настоящее время на землѣ, а съ другой стороны, такъ какъ мать все время
вела благочестивый образъ жити, былъ одаренъ отъ Бога разумомъ и
способностью знать будущее.
Когда онъ родился, всѣ окружающія женщины боялись подойти
къ нему уже потому, что внѣшній видъ его внушалъ ужасъ: онъ былъ
необыкновенно великъ п весь норосъ волосами. Его окрестили и назвали
въ честь отца дѣвушки Мерлиномъ.
Ребенокъ росъ замѣчательно быстро и черезъ нѣсколько мѣсяцевъ
началъ уже ходить. Когда прошло полтора года послѣ рожденія ребенка,
дѣвушку рѣшили судить. Однажды, сидя въ тюрьмѣ и ожидая своей
горькой участи, дѣвушка пригорюнилась и стала вслухъ жаловаться
на свою судьбу. Ребенокъ, сидѣвшій у нея на колѣняхъ, вдругъ улыб-
нулся и проговорилъ:
— Не бойся, матушка, ты не умрешь изъ-за меня!
Мать такъ испугалась, что невольно толкнула ребенка, и онъ пока-
тился по полу. На его крикъ прибѣжали женщины, и когда узнали о
чудѣ, стали обращаться съ вопросами къ ребенку, но онъ продолжалъ
упорно молчать. Тогда мать взяла ребенка къ себѣ на руки и попро-
сила женщинъ пожалѣть ее.
— Бѣдная вы женшина,—заговорили ея подруги,—скоро вамъ при-
дется распрощаться навсегда съ втимъ міромъ.
— Вы лжете,—отвѣтилъ ребенокъ,—Такъ говорить приказала вамъ
мать.
Женщины тоже немало испугались, слыша, какъ разумно говоритъ
грудной младенецъ, и рѣшили, что это необыкновенный ребенокъ.
Наконецъ, насталъ день суда. Мать съ ребенкомъ отправилась къ
судьямъ. Когда ее приговорили къ смертной казни, Мерлинъ соскочилъ
съ ея рукъ и заговорилъ:
— Ты,—началъ овъ—обращаясь къ старшему судьѣ,—приговорилъ
се къ смертной казни, но я но позволю втого, потому что ничего подобнаго
она не заслужила. Еслибы начать сжигать тѣхъ, кто грѣшитъ потихоньку,
нарушая супружескую вѣрность или соблазняя невинныхъ дѣвушекъ,
76 лкгкнды ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
то пришлось бы сжечь всѣхъ здѣсь присутствующихъ. Я знаю всѣ
ваши тайные грѣхи, и если начать ихъ разсказывать, то вы всѣ окаже-
тесь виновнѣе моей матери.
<Лоямагь,—нродолжадъребенокъ,—дѣйствительно пе знаетъ моего
отца, но а его знаю. Ты же,—обратился онъ къ судьѣ,—саиъ незнаешь
евоего отца, такъ какъ тотъ, кого ты считаешь за отца, вовсе не отецъ
тебѣ, и объ этомъ можешь спросить у своей матери.
Такихъ оскорбленій судья не хотѣлъ сносить и приказалъ позвать
свою мать, чтобы она уличила лично маленькаго лгуна. Та. конечно, сперва
отперлась, по когда Мерлинъ доказалъ ей, что она не дольше какъ
часъ тому назадъ видѣлась съ свочмъ любовникомъ, бѣдная женщина
во всемъ покаялась своему сыну. Послѣ такого удивительнаго сличая
судьи оправдали ребенка, и онъ вмѣстѣ съ матерью и пустынникомъ,
котораго звали Блазіемъ, отправился домой.
Въ то время страной управлялъ король но имени Констансъ. У него
было три сына: Муанъ. Утеръ и Пендрагонъ. При дворѣ было множество
рыцарей, изъ которыхъ озобенно выдѣлялся рыцарь Фортигернъ. Когда
король умеръ, народъ и дворяне избрали на престолъ старшаго сына
короля, Муана, несмотря на то, что онъбы.гьеше ребенокъ. Фортигернъ
же занялъ мѣсто сенешаля.
Этотъ рыцарь сталъ править государствомъ впоінѣ самостоятельно,
не обращая никакого вниманія на юнаго короля Когда онъ достигъ нз
вѣстнаго благосостоянія и пріобрѣлъ навыкъ въ государственныхъ
дѣлахъ, такъ что никто лучше его не могъ управлять страной, онъ
вдругъ неожиданно удалился отъ двора и зажилъ уединенной жизні ю.
Язычники, грабившіе и нападавшіе въ то время на разныя .земли, узнавъ
объ этой вѣсти, тотчасъ въ большомъ количествѣ двинулись на страну.
Король отправился къ Ф>ртнгерну и сталъ умолять его выступить
противъ язычниковъ, по тотъ уклонился, ссылаясь на свою старость, и
посовѣтывалъ королю взять себѣ другого помощника.
— Вашъ народъ,—говорилъ Фортигернъ,—ненавидитъ меня за то,
что я постоянно держалъ вашу сторону.
Тогда король рѣшилъ лично встать во главѣ войска и идти навстрѣчу
врагу. Но корыь былъ неопытенъ, войско язычниковъ къ тому же пре-
восходило численностью его войско и кончилось тѣмъ, что его разбили
и обратили въ бѣгство.
Послѣ такого пораженія въ народѣ поднялся ропотъ на молодого
короля, говорили, что еслибы пошелъ па войну Фзртягернъ, то никогда
ничего подобнаго не случилось бы. Недовольство завершилось возста-
ніемъ, во время котораго молодого короля убыли и па престолъ избрали
Фортя терна.
Къ новокоропованному королю прежде всего начали подлаживаться
убійцы Ыуапа, но Фортигернъ дѣлалъ видъ, что не замѣчаетъ ихъ и не
узнаетъ. Когда же они осмѣлились о себѣ напомнитъ, онъ однихъ рас-
порядился казнить, другихъ посадить въ тюрьму. Всѣхъ заговорщиковъ
было двѣнадцать человѣкъ, по у нихъ была многочисленная родня, ко-
торая поклялась отомстить королю.
Опасаясь нападеній на свою особу, король рѣшилъ на всякій случай
выстроить башню, которая бы служила ему надежнымъ убѣжищемъ
отъ личныхъ враговъ. Онъ созвалъ лучшихъ каменщиковъ и указалъ
Л!"ТВИДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
77
мѣсто, гдѣ нужно было возвести башню. Каменщики принялись за ра-
боту, но едва они выложили фундаментъ, какъ кирпичи точно по вол-
шебству распались въ разныя стороны. Дѣлать было нечего, приходи-
лось строить снова, но постройка опять разрушилась сама собою. Доло-
жили королю, но тогъ, конечно, тоже ничего не могъ сдѣлать и, заинте-
ресовавшись такимъ страннымъ обстоятельствомъ, приказалъ созвать
старѣйшихъ мудрецовъ, чтобы они объяснили ему причины втого факта.
Мудрецы явились, посмотрѣли, покачали головами, однако, но пришли
ни къ какой у результату; на вопросъ короля отвѣтили полнымъ незна-
ніемъ. Тогда были призваны астрологи-звѣздочеты, которымъ подъ
страхомъ смертной казни было приказано найти объясненіе, почему
[Нарушается постройка.
Послѣ долгихъ наблюденій надъ звѣздами астрологи пришли къ
заключенію, что объясненіе этою факта можетъ дать лишь какой то
мальчикъ, которому въ настоящее время семь лѣтъ и который былъ
рожденъ отъ дѣвушки. Но въ то же время по звѣздамъ же они прочли,
что мальчикъ втотъ послужитъ причиной ихъ смерти, а такъ какъ они
умирать не хотѣли, то сказали королю, что постройка пойдетъ успѣшно,
если убить такого-то мальчика.
Король сейчасъ же снарядилъ нѣсколькихъ человѣкъ отыскивать
мальчика и взялъ съ нихъ клятву, что они непремѣнно убьютъ его, гдѣ
бы онъ имъ пи встрѣтился.
Проѣзжая мимо одного селенія, послы вдругъ услышали, какъ одинъ
мальчикъ ругалъ другого тѣмъ самымъ именемъ, какимъ обыкновенно
ругаютъ дѣтей, рожденныхъ внѣ брака. Дѣйствительно, когда они раз-
спросили обиженнаго, онъ оказался Мерлиномъ. Но убить его имъ
не пришлось. При первыхъ же словахъ опъ удивилъ ихъ своими
чудесными способностями. Во-первыхъ, онъ съ мельчайшими подроб-
ностями цередалъ имъ все, что случилось у нихъ въ королевствѣ передъ
ихъ отъѣздомъ, а затѣмъ сказалъ, что онъ одинъ можетъ объяснить
королю, почему ему не удается построить на желаемомъ мѣстѣ башню.
Посланные вмѣсто того, чтобы убить, повезли его къ королю, который,
узнавъ объ его всевѣдѣніи, поспѣшилъ съ нимъ познакомиться. Онъ
привелъ его на мѣсто постройки проектируемой башни и еііроси.п.
объясненія.
— На этомъ мѣстѣ,—отвѣчалъ Мерлинъ,—подъ землей протекаетъ
рѣка, а подъ рѣкою живутъ два дракона—красный и бѣлый. Каждый
разъ, какъ ты, король, начинаешь строить башню, драконы, чувствуя
на своей спинѣ тяжесть, начинаютъ ворочаться, происходитъ сотрясеніе
земли, и взводимая постройка рушится. Чтобы избѣжать эгого, нужно
откопать этихъ двухъ драконовъ, которые никогда но видятъ другъ
друга, такъ какъ ихъ раздѣляетъ скала; когда же они встрѣтятся, то
вступятъ въ ожесточенный бой и умертвятъ другъ друга.
Король захотѣлъ провѣрить слова мальчика и, созванъ рабочихъ,
приказалъ копать. Черезъ нѣсколько дней рабочіе достигли дѣйстви-
тельно рѣки и не знали, какъ поступить дальше; но Мерлинъ распоря-
дился нарыть канавы и отвести русло. Когда эго было сдѣлано, присту-
пили къ дальнѣйшимъ раскопкахъ. Еіце прошло нѣсколько дней, и доко-
пались до драконовъ. Какъ только драконы увидѣли другъ друга, они
вступили въ ожесточенный бой, смотрѣть который стеклось множество
78
ЛКГКЯДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
народа. Послѣ долгаго и упорнаго боя побѣдилъ бѣлый, но черезъ нѣ-
сколько времени и онъ вздохъ отъ полученныхъ имъ ранъ.
Присутствующіе быти поражены всѣмъ видѣннымъ, а главное, точ-
ностью ііредйіазанія Мерлина и, расходясь, говорили, что вто самый
мудрый изъ людей.
— Теперь,—сказалъ Мерлинъ,—я объясню тебг., король, и твоему
совѣту, что значить битва двухъ драконовъ.
Когда собрался совѣтъ, Мерлинъ началъ:
— Узнай король, что красный драконъ—ты самъ, а бѣлый—сыновья
короля Констанса.
Слова втк нѣсколько смутили короля, и Мерлинъ, замѣтивъ вто,
продолжалъ:
— Если хочешь, то я не стану ничего больше разсказывать, чтобы
не огорчить тебя и не возстановлять противъ себя.
Когда же король отвѣтилъ отрицательно, Мерлинъ сказалъ слѣ-
дующее:
— Итакъ, красный цвѣтъ дракона означаетъ твою нечистую совѣсть,
а само чудовище—твое могущество. Дѣти умершаго короля, которыхъ
ты лишилъ законнаго наслѣдства, являются подъ видомъ бѣлаго дракона;
битва означаетъ ихъ продолжительное изгнаніе и твою несправедли-
вость. Огонь же, которымъ былъ спаленъ красный драконъ, значитъ, что
ты будешь сожженъ дѣтьми Констанса въ одномъ изъ своихъ замковъ,
и не думай, чтобы какая-нибудь башня могла тебя снасти—эта смерть
предназначена тебѣ свыше.
Предсказаніе это сильно напугало короля и онъ обратился къ Мер-
лину съ вопросомъ, гдѣ теперь находятся изгнанные пмъ законные
наслѣдники престола.
— Они,—отвѣчалъ Мерлинъ,—на пути къ твоему королевству; съ
пими большое войско, при содѣйствіи котораго они собираются отмстить
тебѣ за смерть своего старшаго брата. Черезъ три мѣсяца они вой гутъ
въ гавань Винчестеръ.
Послѣ этого Мерлинъ распрощался съ королемъ и отправился въ
Нортумберлэндскій лѣсъ къ своему знакомому пустыннику, которому
приказалъ записать въ книгу все случившееся. Онъ прожилъ въ лѣсу
до тѣхъ поръ, пока за нимъ не прислали дѣти Констанса.
Фортигернъ жо послѣ ухода Мерлина приказалъ оповѣстить по всей
странѣ, чтобы всѣ жители черезъ три мѣсяца приготовились къ войнѣ,
а затѣмъ, собравъ рыцарей, вышелъ съ ними къ гавани Винчестеръ
встрѣтить врага.
Какъ предсказывалъ Мерлинъ, такъ и случилось. Ровно черезъ три
мѣсяца на горизонтѣ показались корабли, направляющіеся въ гавань.
Фортигернъ, самъ находившійся съ войскомъ, отдалъ приказъ быть гото-
вымъ къ сраженію. Когда корабли приблизились къ гавани, люди Фор-
тигеряа увидали, что на мачтахъ развѣвается гербъКонстанса. Они дали
высадиться пріѣзжимъ и обратились къ нимъ съ вопросами, кто они
и откуда.
Тѣ отвѣтили, что они сыновья короля Констанса—Пондрагонъ
и Утеръ, пріѣхали съ намѣреніемъ отнять у Фо рти терна принадлежа-
щій имъ престолъ.
Такимъ образомъ, почти все войско Фортпгерна перешло на сторону
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 79
законныхъ наслѣдниковъ и у Фортигориа осталась лить небольшая
кучка людей, преданныхъ ему. Вмѣстѣ съ этими людьми король заперся
въ башнѣ, находившейся на берегу моря, и долгое время съ успѣхомъ
защищался противъ нападеній врага. Братья послѣ цѣлаго ряда безплод-
ныхъ попытокъ овладѣть крѣпостью подожгли башню, и Фортигернъ
сгорѣлъ въ ней со всѣми своиыи людьми Пендрагопъ и Утеръ отпра-
вились затѣмъ въ главный городъ, и тамъ Пепдрагонъ, какъ старшій
братъ, принялъ корону при общемъ ликованіи народа. Пророчество
Ііерлнпа сбылось въ точности.
Однако, многіе еще города заняты были язычниками съ ихъ предво-
дителемъ Гангіусомъ во главѣ. Вслѣдствіе этого король Пепдрагонъ со-
звалъ совѣтъ, чтобы найти мѣры для изгнанія язычниковъ изъ своей
страны. На совѣтѣ не пришли ни къ чему опредѣленному и только на-
помнили королю о Мерлинѣ, разсказавъ, какія чудеса творитъ этотъ
мальчикъ. По мнѣнію совѣтниковъ, только онъ одинъ йогъ бы приду-
мать средства, необходимыя для изгнанія язычниковъ. Королемъ немед-
ленно же были посланы гонцы въ разныя стороны съ приказаніемъ не
возвращаться безъ Мерлина.
Мерлинъ, какъ всегда, узналъ о томъ, что его ищутъ, и вышелъ самъ
навстрѣчу посламъ, но, чтобъ его не узнали, принялъ видъ стараго па-
стуха. Придя на ностоялый дворъ, гдѣ посланные королемъ люди какъ
разъ обѣдали, Мерлинъ обратился къ пиыъ съ слѣдующей рѣчью:
— Нечего сказать, хорошо вы ищете волшебника Мерлина. Вмѣсто
того, чтобы ѣздить по всему королевству, угощаетесь въ трактирахъ.
Тѣ удивились, откуда онъ знаетъ, кого они ищутъ, и обратились съ
вопросомъ къ мнимому пастуху, не можетъ ли онъ указать имъ мѣсто-
пребываніе Мерлина.
— Гдѣ находится Мерлнпъ, этого я указать не могу,—отвѣтилъ вол-
шебникъ, но онъ поручилъ мнѣ передать королю, что тотъ до тѣхъ поръ
не освободится отъ язычниковъ, пока будетъ живъ пхъ предводитель
Гапгіусъ. Если же король хочетъ знать больше, то пусть придетъ па
пастбище, если же не прилегъ, то не увидитъ и Мерлина.
Посланные, какъ пи были удивлены этой рѣчью, однако, вернулись
сейчасъ же къ королю и обо всемъ ему доложили.
Король, выслушавъ сообщеніе пословъ, передалъ королевство Утору,
а самъ поѣхалъ съ немногочисленной свитой въ Нортумберлендъ, куда
приглашалъ его Мерлинъ. Послѣ долгихъ блужданій по лѣсу Пендра-
гонъ, наконецъ, ііовстрѣчплъ маленькаго уродливаго пастуха, пасшаго
на лужайкѣ скотину. Онъ обратился съ вопросомъ къ пастуху, не
знаетъ ли то», гдѣ находится Мсрлмпъ.
И пастухъ отвѣтилъ, что волшебникъ приказалъ передать королю,
чтобы онъ ѣхалъ, не теряя времени, въ ближайшій городъ, куда въ
скоромъ времени прибудетъ и Мерлинъ.
Въ городѣ короля встрѣтилъ какой то всадникъ и сказалъ, что
братъ короля Утеръ сейчасъ убилъ Гангіуса.
Король не хотѣлъ было этому повѣрить, новъ то же время отъ брата
прискакали два гонца съ гѣми же извѣстіями. Король поспѣшилъ въ
свою столицу, чтобы узнать подробности, и туда же черезъ нѣкоторое
время пришелъ Мерлинъ, но уже въ своемъ настоящемъ вицѣ, въ ка-
комъ его видѣли въ первое посѣщеніе кораля Фортигерна.
80
ЛКГКНДЫ КВРОЦЬАСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Король первымъ долгомъ захотѣлъ провѣрить знаніе и могущество
Мерлина. Онъ попросилъ его разсказать подробности битвы его брата
съ Гангіусомъ. Тотъ, не задумываясь, привелъ всѣ подробности. По его
словамъ, Гангіусъ задумалъ ночью напасть на спящаго принца и убить
его; но Мерлинъ, принявъ видъ старика, предупредилъ брата короля о
готовившемся нападеніи, посовѣтовавъ ему выйти изъ палатки. Ночью
Гангіусъ дѣйствительно прокрался никѣмъ незамѣченный въ палатку,
но никого тамъ не нашелъ. Только что онъ хотѣлъ выйти, какъ по-
явился Утеръ, и между обоими противниками завязалась кровопролит-
ная битва, окончившаяся побѣдой христіанина.
Король послѣ этого разговора поѣхалъ къ брату и, прежде чѣмъ
тогъ успѣлъ начать разговоръ, сталъ разсказывать еиу со всѣми подроб-
ностями объ его поединкѣ съ предводителемъ.
Утеръ, понятно, страшно удивился, откуда брагь могъ знать по •
дробности ночного боя, когда, кромѣ двухъ противниковъ, вблизи никого
не было. Пендрвгонъ объяснилъ ему тогда, что старикъ, который по-
явился ночью у него въ палаткѣ, былъ никто другой, какъ тотъ знаме-
нитый волшебникъ Мерлинъ, котораго онъ отправился искать въ Пор-
гумбэрлендскій лѣсъ. Онъ разсказалъ также про своп похожденія, про
то. какъ Мерлинъ нѣсколько разъ разговаривалъ съ нимъ, мѣняя каж-
дый разъ свой внѣшній видъ.
Какъ разъ въ это Же время въ палатку вошелъ Мерлинъ, и Цендра-
гонъ, познакомивъ брата съ чародѣемъ, говоря, что это ихъ лучшій
и мудрѣйшій другъ и совѣтникъ, которому они гакъ много обязаны.
Послѣ этою Мерлинъ удалился изъ королевства на долгое время;
король же продолжалъ воевать съ язычниками, но они заперлись въ
городахъ и крѣпостяхъ, и онъ ничего не могъ съ пимн подѣлать. Нако-
нецъ, вернулся Мерлинъ. Первымъ долгомъ король попросилъ у него со-
вѣта, какимъ образомъ освободить страну отъ язычниковъ. Тогь прика-
залъ снарядить пословъ и предложить язычникамъ добровольно очистить
страну, причемъ послы должны были сказать, въ случаѣ язычники вы-
разятъ на это свое согласіе, то король подарить имъ нѣсколько кора-
блей. на которыхъ они могутъ отправиться за море.
Язычники собрали совѣтъ, на которомч, пришли къ заключенію, что
лучше всего согласиться на предложенія Пеидрагопа, тѣмъ болѣе, что,
сидя въ городахъ, они уже начинали испытывать недостатокъ въ пищѣ.
Такимъ образомъ, благодаря совѣту Мерлина, страна была очищена
отъ врага, чѣмъ, понятно, народъ и король были очень довольны. Съ
этихъ норъ Мерлинъ окончательно покорилъ себѣ короля и тотъ ничего
не предпринималъ безъ его согласія.
/Килъ въ королевствѣ въ то время очеиь знатный и богатый ры-
царь. Онъ возненавидѣлъ Мерлина за его умъ и всевѣдѣніе и рѣшилъ
во что бы то ни стало осрамить ого передъ королемъ и лишить его
прежняго авторитета. Прежде всего рыцарь отправился къ королю и
сказалъ, что все могущество Мерлина исходитъ не отъ Бога, а очъ
злого духа, н онъ, рыцарь, можетъ это доказать въ любой моментъ.
Король разрѣшилъ ему испытать силу Мерлина, съ тѣмъ только, чтобы
Мерлину не было сдѣлано никакого вреда.
Однажды. когда король прогуливался по саду вмѣстѣ съ Мерлиномъ,
къ нпмъ подошелъ рыцарь п, притворившись больнымъ, спросилъ, ие
ІКГКПДЫ ЕВІ* .НЕВСКИХЪ НАРОДОВЪ.
81
можетъ ли Мерлинъ сказать ему, поправится онъ отъ своей болѣзни или
умретъ.
— Отъ этой болѣзни ви но умрете, такъ какъ въ настоящее время
вы ничѣмъ не хвораете; передъ смертію же вы упадете съ лошади и
сломаете шею.
— Надѣюсь, Богъ сохранитъ меня отъ э гого,— отвѣтилъ насмѣшливо
рыцарь и задумалъ снова испытать Перлина.
Онъ переодѣлся, измѣнилъ свое лицо и, поселившись въ гостинницѣ,
пригласилъ къ себѣ Мерлина, опять притворившись больнымъ. Король
и Мерлинъ вмѣстѣ отправились посѣтить больного.
— Какою смертью д умру?—спросилъ мнимобольной, когда Мер-
линъ его осмотрѣлъ.
— Въ день вашей смерти вы будете повѣшены,—отвѣтилъ волшеб-
никъ.
Король п рыцарь были удивлены такимъ противорѣчивымъ указа-
ніемъ, но рѣшили еще разъ испытать волшебника. Рыцарь переодѣлся
монахомъ и поѣхалъ въ ближайшій монастырь, а оттуда послалъ аббата
съ просьбой къ королю, чтобы онъ пріѣхалъ къ нему самъ в привезъ
Мерлина, такъ какъ чувствуетъ себг очень слабимъ.
Мерлинъ и король немедленно отправились, во кудеснику уже
надоѣла эта игра въ жмурки и опъ откровенно сказалъ рыцарю:
- Къ третій разъ испытываете вы меня, нозпайго, что сбить меня
нельзя, и я еще разъ скажу вамъ, но въ день своей смерти вы сло-
маете себѣ шею, будете висѣть и утонес.
Даже король и его братъ Утерь усомнились въ этомч. предсказаніи,
по Мерлппъ былъ умѣренъ, что все сбудется такъ, какъ онъ предска-
зывалъ.
Черезъ нѣсколько времени послѣ тю рыцарь въ еоцровожденіп
виты и вмѣстѣ съ другими придворными былъ на охотѣ. Случилось ему
переѣзжать черезъ рѣку по небольшому и довольно узкому мосту.
Лошадь подъ нимъ была норовистая и, испугавшись чего-то. бросилась
іы. сторону, скинувъ съ себя всадника. Падая, онч. сломалъ себѣ шею о
нерила моста, а затѣмъ повисъ, зацѣпившись платьемъ за перекладину,
но такъ, что ноги остались на воздухѣ, а туловище и голова погрузи-
лись въ волу, и рыцарь, конечно, захлсбс.улся.
Это точное исполненіе предсказанія поразило всѣхъ и заставило
смотрѣть на Мерлина, какъ на пророка. Во Мерлинъ и на этотъ расъ
долго не остался, а опять отправился въ Норіумбэрлендскій лѣсъ къ
своему знакомому пустыннику Влаэію и приказалъ ему записать все,
что случилось и что должно случиться. Въ то же время кудесникъ рѣ-
шилъ не пророчествовать съ прежней ясностью, а затемнять смыслъ
своихъ рѣчей для того, чтобы люди могли понять его слова лишь послѣ
исполненія предсказанія.
Вскорѣ онъ опять вернулся ко двору короля, но на этотъ разъ
пришелъ печальный и удрученный горемъ. Оба брата—король и
Утеръ, понятно, сейчасъ же стали разспрашивать о причинѣ его груст-
наго вида.
— Друзья мон,—началъ Мерлинъ,—я горюю о на :ъ, такъ какъ вамъ
предстоитъ тяжелое испытаніе. Смерть Гапгіуса произвела на язычни-
ковъ большое впечатлѣніе, онъ происходилъ изъ благороднаго рода, и
6
гм
82 легенды квропкйскихъ народовъ.
теперь его родственника поклялись отмстить вачъ за смерть своего
вождя: они собрали громадное войско и теперь направляются въ напту
страну.
Братья испугались и стали просить у него совѣта, какъ имъ посту-
пить, чтобы съ успѣхомъ отстранить непріятеля.
— Ихъ войско,—отвѣчалъ Мерлинъ,—въ два раза больше вашего,
ио вы не падайте духомъ, такъ какъ судьбой вамъ уготована побѣда.
Соберите теперь же всѣ ваши силы и отправляйтесь на берегъ. Тамъ
Ждите, когда они пріѣдутъ, но не нападайте на нихъ, а дайте имъ вы-
садиться. Затѣмъ, когда они отойдутъ подальше отъ берега, пусть одинъ
изъ васъ съ большимъ отрядомъ зайдетъ въ тылъ непріятелю и обрѣжетъ
ему доступъ къ кораблямъ, гдѣ хранятся провіантъ и оружіе.
Братья послушали разумнаго совѣта и рѣшили, что Утеръ пойдетъ
въ обходъ врагу, а Пендрагонъ навстрѣчу ему. Но передъ тѣмъ они
хотѣли узнать отъ Мерлина, не грозитъ ли кому-нибудь изъ нихъ смерть,
и стали его объ этомъ разспрашивать. Волшебникъ спадала отказывался
отвѣтить, но затѣмъ признался, что дѣйствительно одинъ изъ братьевъ
будетъ убитъ въ этомъ сраженія, а какой именно, такъ и не сказалъ.
Вслѣдствіе этого оба брата передъ походомъ исповѣдались и причасти-
лись, чтобы быть готовыми принять смерть.
Случилось все такъ, какъ разсказывалъ Мерлинъ. Братья вышли
навстрѣчу язычникамъ, дали имъ высадиться и отойти подальше отъ
берега, а затѣмъ сразу напали съ двухъ сторонъ —спереди и съ тыла, и
уничтожили все ихъ войско.
Въ этой битвѣ былъ убитъ король Пендрагонъ, и па престолъ, по
закону, вступилъ его братъ Утеръ. Всѣхъ воиновъ, павшихъ въ этой
битвѣ, Утеръ приказалъ похоронить каждаго въ отдѣльную могилу, а
надъ каждой могилой поставить памятникъ съ обозначеніемъ имени
убитаго. На могилѣ же короля Пондрагона памятникъ былъ поста-
вленъ выше прочпхъи на пекъ ничего нѳбыло написано, такъ какъ, по
мнѣнію Утеря, глупъ будетъ тотъ, кто но догадается, что этотъ памят-
никъ поставленъ въ честь предводителя.
Однако, Мерлинъ неудоаодьсівовалсм такимъ нанято икомъ королю
и сказалъ Утару, чтобы опъ послалъ съ впыъ нѣсколько кораблей въ
Ирландію, гдѣ имѣются громадные камни, которые можно перевезти
въ Британію и изъ нихъ сложить памятникъ Пѳндрагопу. Утеръ, всегда
исполнявшій совѣты Мерлина, немедленно отправилъ съ нимъ нѣсколько
большихъ кораблей къ ирландскому берегу. Когда корабли прибыли къ
указанному мѣсту, тамъ дѣйствительно оказалась масса камней, во
такихъ громадныхъ, что ихъ не могли бы поднять всѣ люди на свѣтѣ.
Поэтому матросы, пріѣхавшіе съ Мерлиномъ, не стали даже пы-
таться поднимать ихъ на корабли, а. поглядѣвъ на нихъ, уѣхали обратно,
оставивъ Мерлина одного на берегу. Пріѣхавъ назадъ, они откровенно
сознались королю, что невозможно было поднять такіе громадные камни.
Прошло нѣсколько дней. Какъ-то разъ утромъ король, выглянувъ въ
окно, былъ пораженъ, увидѣвъ на площади гигантскую гору камней. Въ
то жо время въ комнату къ королю явился Мерлинъ и объяснилъ ему,
что такъ какъ сго люди отказались помочь ему, то опъ самъ перевезъ
всѣ камни изъ Ирландіи. Чудо вго привело въ удивленіе не только
приближенныхъ короля, но и весь народъ, который не могъ достаточно
ЛЫ'ЬНДЫ ЯНРОІІВЙСКИХЪ НАРОДОВЪ
83
надивиться могуществу Мерлина. Послѣ сноего подвига Мерлицъ но
долго оставался у короля и снова вернулся къ своему отшельнику Ида-
лію, которому велѣлъ записать все происшедшее.
Прошло много времени, прежде чѣмъ Мерлинъ вернулся ко двору
Утера. Въ втотъ приходъ онъ предложилъ новый проектъ королю.
— Во времена Іисуса Христа,—такъ началъ свою рѣчь Мерлинъ,—гъ
Іудеи жилъ благочестивый человѣкъ по имени Іосифъ Аримафейскій,
который купилъ гѣло Христа и съ честью предалъ его погребенію. Этотъ
добрый рыцарь впослѣдствіи подвергся гоненіямъ и принужденъ былъ
внѣстѣ съ своей семьей бѣжать въ пустыню, гдѣ ему и его близкимъ
пришлось терпѣть всевозможныя лишенія. Семья его не вынесла нужды
и стала роптать на Бога. Тогда къ Іосифу явился ангелъ и передалъ
ему сосудъ вмѣстѣ съ обѣщаніемъ, что пока будетъ втотъ сосудъ, на-
зывавшійся священнымъ Граалемъ, храниться нихъ, до ѣхъ поръ никто
илъ его семьи не станетъ терпѣть ни въ чемъ нужды и всякое желаніе
его будетъ исполняться. По приказанію ангела Іосифъ устроилъ въ пу-
стынѣ круглый столъ, за который садилась вся его семья, оставляя при
этомъ всегда одно пустое мѣсто. У нихъ дѣйствительно былъ постоянно
полный столъ всевозможныхъ яствъ и каждое ихъ желаніе исполнялось
іыстро н сочно. Впослѣдствіи Грааль неизвѣстно куда исчезъ; го-
ворятъ, будто онъ хранится гдѣ-то на Западѣ, по гдѣ именно никому
неизвѣстно.
Мерлинъ предложилъ королю Утеру устроить точно такой же круг-
лый столъ и пригласить къ нему пятьдесятъ рыцарей, которые бы на-
ходили за этимъ столомъ всегда готовую пищу и питье, но чтобы они
при атомъ всегда оставляли одно свободное мѣсто, которое будетъ за-
нято впослѣдствіи однимъ изъ самыхъ достойныхъ людей. Кто это дол-
женъ быть, Мерлинъ пока его не назвалъ. Королю понравилась эта
мысль; онъ немедленно же распорядился, чтобы въ одной изъ самыхъ
красивыхъ долинъ, окутанной лѣсомъ, былъ устроенъ «круглый столъ»,
къ которому пригласилъ пятьдесятъ знатнѣйшихъ рыцарей. Четыре
раза въ году, а именно: на Рождество, на Пасху, въ день Троицы и въ
день Всѣхъ Святыхъ, король посѣщалъ «круглый столъ» вмѣстѣ со
всѣмъ своимъ дворомъ. Для избранныхъ же пятидесяти рыцарей были
устроены дома, и они жили тамъ круглый годъ и даже перевезли туда
свои семьи.
Устроивъ все, какъ нужно, Мерлинъ опять покинулъ короля,сказавъ
что не придетъ раньше двухъ лѣтъ.
«Круглый столъ» и праздники, устраиваемые королемъ, понравились
всѣмъ его подданнымъ. Одно только всѣхъ смущало: почему Мерлинъ
приказалъ оставить одно пустое мѣсто. Нашелся рыцарь, который объ-
явилъ, что это приказаніе не больше, какъ пустой вздоръ, и что онъ въ
слѣдующій разъ сядетъ на пустое мѣсто. Въ ближайшій праздникъ ры-
царь вмѣстѣ съ дворомъ отправился въ долину, гдѣ находился «круглый
столъ». Когда пятьдесятъ рыцарей заняли свои мѣста, хвастунъ подо-
шелъ къ пустому мѣсту, сѣлъ на него и протянулъ подъ столъ ноги; но
вдругъ, ко всеобщему удивленію, рыцарь исчезъ у всѣхъ на глазахъ.
Какъ его ни искали, какъ пи кликали, всѣ поиски остались бѳзуспѣш-
ЛЫМІІ
Мер.інпъ зналъ, конечно, все, что происходить при дворѣ Утери, и
в‘
84
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
могъ предупредить гм бе ль рыцаря, но не пошелъ.желзя, чтобы люди б**зъ
его помощи убѣдились въ неприкосновенности этого мѣста. Онъ явился
гораздо позже и епге разъ подтвердилъ королю, что мѣсто у «кругла-
го стола> будетъ занято, но не при его жизни, и хотя король пытался
узнать, кѣмъ именно, волшебникъ не сказалъ «му ничего болѣе.
11а одномъ изъ праздниковъ, данныхъ королемъ, присутствовала пре-
красная герцогиня Ти;тайольская, Игурна, въ которую безумно влю-
бился Утеръ. Въ продолженіе праздника король неотступно ухаживалъ
за ге| цогняей, которая хотя и понимала, что король влюбленъ въ нее,
однако, не показывала ему вида, пранимая его ухаживанія за простую
любезность. Но окончаніи праздника герцогиня уТха іа вміегѣ съ сво-
имъ мужемъ домой, а Утеръ остался одинъ въ тоскѣ, сюрая желаніемъ
во что бы то ни стадо добиться любви прекрасной герцогини.
У короля былъ довѣренный человѣкъ, нѣкто У.іьзій, который обла-
далъ и ум мъ,м хитростью Этому Ульзію открылся король,М ТОТЪ ДЪ'Ъ
ему слѣдующій совѣтъ. Нужно было объявить по всему королевству,
что при дворѣ въ скоромъ времени состоится праздникъ, который будетъ
продолжаться двѣ недѣли. На этомъ праздникѣ должны присутствовать
всѣ вассалы со своими женами, дочерьми и сыновьями.
Удьзій и король полагали, что двухъ недѣль будетъ достаточно, что-
бы покорить Шурпу. Герцогъ съ герцогиней нозамс,ыи.ін, конечно, при-
быть въ назначенный день и были съ особенной радостью приняты ко-
ролемъ. Празднество вышло очень удачнымъ: гостей съѣхалось множе-
ство и одно развлеченіе смоііялось другимъ.
Однажды за обѣдомъ король сидѣлъ рядомъ съ герцогомъ Гпігтии-
ольскимъ. Передъ королемъ стоялъ его драгоцѣнный золотой кубокц
онъ налилъ въ него вина и поднесъ его герцогу, а зачѣмъ, выпивъ санъ,
послалъ кубокъ съ однимъ изъ своихъ рыцарей герцогинѣ Игурнѣ. іа
не хотѣла пить илъ одного кубка съ королемъ, но такъ какъ отказать
было неловко, выпила и передала кубокъ обратно рыцарю; тогъ же
сказалъ, что король даритъ его ей совсѣмъ.
Обиженная герцоіиня вскорѣ послѣ обѣда ушла къ себѣ въ комнаіу
и долго тамъ плакала. Вошелъ герцогъ в, заийтивъ яа ея прелестныхъ
щекахъ слезы, сталъ разспрашивать»причинѣ грусти. Га отвѣтила, что
король вотъ ужь сколько вр« меин добивается ея любви, по что она ни-
когда не согласится измѣнить своему любимому мужу. Герцогъ вотк-
нулъ, созвалъ свою свиту н приказалъ немедленно укладываться, чтооы
къ ночи быть готовыми къ отъѣзду. Когда всѣ во дворнѣ заснули, гер-
цогъ съ женой и съ рыцарями потихоньку сѣли па лошадей и уска:;.-
ли домой. Только утромъ и > дворцѣ узнали, что герцогъ уѣхалъ домой
безъ разрѣшенія короля.
Когда Утеру доложили о дерзкомъ посту икѣ герцога., онъ страшно
разгнѣвался и. созвавъ совѣтъ, сталъ вмѣстѣ гь нимъ придумывать
средства для отмщенія. Послѣ долгаго обсужденія было рѣшено идти
войной на герцога. Герцогъ предвидѣлъ это и съ своей стороны сдѣлалъ
всѣ нужныя приготовленія. Изъ всѣхъ его замковъ только дна могли
выде|>жать продолжительную осаду, это были Типтайоль и еще какой-то
другой. Въ первомъ герногь оставилъ «‘ною жену подъ охраной нѣсколь-
кихъ отважныхъ рыцарей, а во второмъ заперся самъ съ войскомъ.
Король Утеръ прежде всего осадилъ тотъ замокъ въ которомъ пахе-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
85
шея герцогъ. Нѣсколько разъ его войско пробовало штурмовать
крѣпость, но каждый разъ было отбито съ большимъ урономъ. Война,
повидимому, должна была затянуться, а между тѣмъ страсть по давала
Покоя Утеру. Разъ, сидя пригорюнившись въ своей палаткѣ, король полу-
чилъ извѣшеніе, что сейчасъ придетъ Мерлинъ. Радость короля, когда
онъ увидѣлся вновь съ Мерлиномъ, была необычайна. Мерлинъ, какъ и
всегда,зналъ все происходившее въ душѣ короля и вызвался ему помочь.
Онъ обѣщалъ королю, что проведетъ его въ замокъ къ герцогинѣ и
часть ему возможность насладиться ея любовью, по за это король дол-
женъ обѣщать отдать ему то. что у него попроситъ завтра Мерлинъ.
Такъ какъ король готовъ былъ принести какую угодно жертву, лишь
бы добиться любви прекрасной герцогини, то, понятно, охотно согласился
на такое условіе.
На другой день вечеромъ король, Мерлинъ и У.іьзій тайно оставили
лагерь и поскакали къ замку. гдѣ находилась герцогиня. Невдалекѣ
отъ дома Мерлинъ приказалъ имъ остановиться, сошелъ ст> коня, на-
рвалъ какой-то травы, затѣмъ потеръ втой травой лица своихъ спутни-
ковъ и самого себя, послѣ чего всѣ трое вдругъ преобразились: король
Утеръ принялъ внѣшній видъ герцога Тинтайо.іьскаго а его спутники—
Мерлинъ и Ульзііі, въ двухъ вѣрныхъ рыцарей гернога.
Они смѣло подъѣхали къ воротамъ замка. и стража, узнавъ своего
господина, безпрекословно ихъ пропустила. Герцогиня только-что легла
пъ постель, когда служанка доложила, что пріѣхалъ герцогъ. Понятно,
что мнимый герцогъ былъ принятъ герцогиней съ распростертыми объ-
ятіями. Нею ночь герцогъ утопалъ въ морѣ блаженства, но на разсвѣтѣ,
дня поднялся и отправился въ обратный путь въ сопровожденіи сво-
ихъ друзей. На обратимъ пути Мерлинъ объясняетъ, какую награду
о.п, хочетъ получить за п:оіо полони,. По» го словамъ оказывается, что
герцогиня съ сегодняшня по дни понесла отъ герцога сына, который бу-
детъ славенъ подъ именемъ Артура, и постѣ смерти У п ра сядетъ на
его тронъ. Этого-го ребенка и потребовалъ теперь Еіер.шін.. Король
долженъ отдать его волшебнику вь день его рожденія. Какъ пи грустно
и пи тяжело было соглашаться королю на іакое условіе, но дѣлать было
а чего—слово уже было дано.
Бъ лагерѣ, куда вскорѣ прибыли путники, ихъ ожидала новая вѣсть:
ночью былъ убитъ герцогъ. Опъ» нъ самый глухой часъ ночи сдѣлалъ
гь нѣсколькими рыцарями вылазку, но былъ отбита, и бросился обратно
•; квотамъ замка Здѣсь его встрѣтили свои же воины, которые, не
узнавъ его, вступили сі, нимъ въ бой; въ этой схваткѣ я погибъ гер-
цогъ Іянтайольскій. Нго извѣстіе и огорчило, и обрадовало короля. —
смерти герцога онъ не желтъ, но съ другой стороны, смерть эта давала
сму надежду завладѣть Игурноіі. Утеръ созвалъ совѣть, па которомъ
іы.ю рѣшено послать къ герцогинй пословъ съ предложеніемъ сдаться.
Когда послы пришли и объявили ей волю своего короля, она. ш-
сонѣговавшись сь рыцарями и родственниками, отправилась къ королю
съ пованііой. При этомъ свиданіи король опять повторилъ ей о сваей
любви, и такъ какъ теперь ек больше уже ничто не могло првплтстко-
о п», терши іі о и согласилась вступить въ бракъ съ королемъ. Такимъ
образомъ черезъ нѣсколько недкл; послѣ заключеніи мира И сурна стала
іеной и жпній У тера. Въ это время у неи уж» были днѣ взрослыя
86
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
дочери: одна изъ нихъ была замужемъ за герцогомъ Орканійскпмъ,
вторая славилась своимъ умомъ и познаніями, въ особенности вт
области астрологіи; впослѣдствіи ее звали феей Моргантой.
Спустя нѣсколько мѣсяцевъ послѣ свадьбы, когда беременность ко-
ролевы уже вполнѣ обнаружилась, Утеръ спросилъ ее, оіъ кого понесла
она этого ребенка, такъ какъ пи онъ. ни герцогъ не могли быть отцомъ
ребенка. Игурна при этихъ словахъ залилась слезами и отвѣчала, что
сама не знаетъ, кто отецъ этого ребенка. Тотъ, кого она приняла за
герцога, не могъ быть пи въ капомъ случаѣ герцогомъ, гакъ какъ онъ
въ ту ночь былъ убитъ у воротъ другого замка.
Король не сталъ сй объяснять, кто былъ этотъ мнимый герцогъ, яо
посовѣтовалъ отдать куда-нибудь ребенка, какъ только онъ родится, на
что королева, чувствуя себя виновной, безпрекословно согласилась.
Вскорѣ послѣ того въ Лондонъ явился Мерлинъ и приказалъ Ульзіні
передать королю, чтобы онъ отдалъ ребенка на воспитаніе женѣ рыцаря
Антора. Рыцарь этотъ сейчасъ же приглашенъ былъ къ королю и, не-
смотря на его нежеланіе взять на воспитаніе чужого робенка, когда у
него имѣется свой, ему приказали это сдѣлать, такъ какъ такова была
воля короля. Затѣмъ передъ самымъ рожденіемъ ребенка Мерлинъ снова
явился въ королевскій дворецъ и сказалъ, чтобы тотчасъ же послѣ ро
ждепія ребенокъ, котораго должны назвать Артуромъ, переданъ былъ бы
человѣку, котораго встрѣтитъ служанка при выходѣ изъ спальни ко-
ролевы.
Все было исполнено, какъ прикалывалъ Мерлинъ. Какъ только ро-
дился ребенокъ, пришелъ старикъ и отнесъ новорожденнаго къ рыцарь.
Автору. Съ тѣхъ поръ ни король, ни королева не видѣли своего сына.
Еше много лѣтъ царствовалъ счастливо король. Подъ старость опъ
сильно разболѣлся и уже не могъ съ прежней энергіей заниматься дѣ-
лами. Объ этомъ узнали язычники и снова напали на страну. Они грабили
и жгли города, угоняли скотъ изъ селеній. Нѣкоторые бароны выходили
противъ нпхт со своимъ войскомъ, но такъ какъ каждый дѣйствовалъ
отдѣльно, то, понятно, язычники всегда оставались побѣдителями. Вся
трапа пришла въ уныніе, и когда, наконецъ, въ Лондонѣ снова по-
явился Мерлинъ, пародъ и дворъ встрѣтили его съ восторгомъ. Волшеб-
никъ прежде всего отправился къ королю, котораго засталъ чуть не
прпемерти. На жалобы короля Мерлинъ отвѣтилъ, что язычниковъ опъ
ешеразъ прогонитъ изъ своей страны, но зато самъ скоро долженъ
умереть. Дѣйствительно, по совѣту Мерлина бароны, собравшись вмѣстѣ,
отразили непріятеля. Черезъ нѣкоторое время умеръ король Утеръ и
престолъ остался безъ наслѣдника.
Бароны собрались на совѣтъ но не пришли ни къ какому ваключе -
пію, пока ихъ не надоумилъ Мерлинъ. Такъ какъ бароны не находили
никого, кто былъ бы достоинъ сѣсть на тронъ Утора, то онъ предложилъ
имъ обратиться за совѣтомъ къ Богу. Тогда чуть ли ие весь городъ со-
брался въ соборѣ и во главѣ съ епископомъ молились цѣлую ііочі . Мер-
линъ увѣрилъ ихъ, чю Богі- укажетъ имъ, кого избрать на царство.
Однако, прошла почти нея ночь, а обѣщаннаго указанія все еше не было.
Тогда нѣкоторые стали сомнѣваться въ правдивости обѣщанія Мерлипа,
а наиболѣе маловѣрные изъ пихъ стали даже насмѣхаться надъ словами
Мерлина и направились вонъ изъ церкви.
ЛКГКВДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
87
Едва опи вышли, какъ были поражены невиданнымъ зрѣлищемъ: на
площади передъ соборомъ была устроена кѣмъ-то небольшая площадка*
а на пей находилась желѣзная наковальня, въ которую былъ воткнутъ
желѣзный менъ. Леѣ бросились къ этому мечу и прочли на немъ слѣ-
дующую надпись: «Кто вытащитъ этотъ мечъ изъ наковальни, тотъ
долженъ быть королемъ».
Объ атомъ чудѣ было доложено епископу, и онъ отправился на пло-
щадь вмѣстѣ со всѣмъ причтомъ. Затѣмъ всѣ бароны, каждый по оче-
реди, стали подходить и тянуть мечъ. Среди инхъ было много сильныхъ
и отважныхъ рыцарей, но никто изъ нихъ но могъ даже покачнуть
меча, а не только-что его вытащить.
'Гакъ прошло нѣсколько дней, а мечъ все оставался на своемъ мѣстѣ
и народъ еще не имѣлъ короля. Окою наковальни была поставлена
стража, которая наблюдали за тѣмъ, чтобы злоумышленники не похи-
тили ея вмѣстѣ съ мечомъ. Разъ за городомъ былъ назначенъ турниръ.
На праздникъ отправились всѣ рыцари; пошли туда также Артуръ и
Ліонель, сынъ Автора. Когда оба молодыхъ человѣка были уже за горо-
домъ, Ліонель вдругъ вспомнилъ, что оставилъ свой мечъ дома, и попро-
силъ Артура сбѣгать за нимъ. Артуръ сейчасъ же повернулъ назадъ,
но, дойди, до дому, нашелъ дверь запертой. Онъ отправился въ сосѣднюю
гостинницу посмотрѣть, пѣтъ ли гамъ кого-нибудь изъ домашнихъ, и,
проходя мимо площади, замѣтилъ наковальню съ воткнутымъ мечомъ.
Сі ражи около наковальни какъ разъ въ это время не случилось, и Артуръ,
подбѣжавъ, выхватилъ легко мечъ изъ наковальни и побѣжалъ лого
пять своего названнаго брата. По успѣлъ онъ передать мечъ Ліонелю,
какъ къ нимъ приблизился отецъ и спросилъ, оікуда у него этотъ мечъ.
Ліонель отвѣтилъ, что его принесъ Аріуръ
Тотчасъ же по всему городу распространилась вѣсть, что мечъ вы-
тащенъ изъ наковальни Артуромъ, пріемнымъ сыномъ Автора. Нар'дъ
уже готовъ былъ признать его царемъ и повалъ въ соборъ, но бароны
воспротивились, заявивъ, что не желаютъ подчиниться такому моло-
дому юношѣ. Тогда епископъ, державшій сторону Артура, предложилъ
повторить опытъ. Мечъ снова былч. вонзенъ въ наковальню и снова
каждый подходилъ и пробовалъ вытащить его. Послѣднимъ подошелъ
Аріуръ и совершенно легко вытащилъ мечъ изъ наковальни. Па этотъ
ралъ уже всѣ поголовно признали волю Бога и присягнули Артуру.
Епископъ короновалъ Артура, и онъ сталъ благополучно править
народомъ. Мерлинъ за время его царствованія нѣсколько разъ посѣ-
щалъ его, давалъ ему цѣнные совѣты, но эти посѣщенія становились
все рѣже и рѣже, пока, наконецъ Мерлинъ совсѣмъ не пропалъ.
Объ его концѣ легенда разсказываетъ слѣдующее. Однажды вол-
шебника. въ одной ь іізч. британскихъ лѣсовъ познакомился съ пре-
красной дѣвушкой Ииніаной. Онъ такъ увлекся красотой, что забылъ все
на свѣчѣ и дни, и ночи проводилъ вмѣстѣ съ красавицей. Она тоже по-
любила его и вмѣстѣ сі. тѣмъ училась отъ него всѣмъ тайнымъ наукамъ,
которыя Мерлинъ зналъ въ совершенствѣ. Долго пробылъ онъ у пея, а
затѣмъ отправился къ своему пустыннику Блазію Продиктовавъ ему,
что было нужно, онъ распрощался съ нимъ ненова вернулся къ Нпніанѣ.
Та безумно обрадовалась ему и, боясь, чтобы опъ ея опять не покинулъ,
рѣшила какимъ бы то ни было способомъ привязать его къ себѣ на-
^8 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
всегда. Гуляя съ нимъ однажды по лѣсу, она пригласила его отдохнуть
подъ тѣнью деревьевъ и здѣсь, лаская его, ста іа разспрашивать, какія
нужно дѣлать заклинанія, чтобы зачаровать человѣка. Мерлинъ настолько
сильно любилъ ее, что не могъ ни въ чемъ ей отказать, н объяснилъ всю
тайну.
Едва опъ уснулъ, какъ Пиніана встала, десять разъ обвела вокругъ
него волшебный кругъ и произнесла нужное заклинаніе. Когда Мер-
линъ проснулся, то увидалъ, что онъ лежитъ па богатой постели въ
высокой крѣпкой башнѣ. Тутъ только понялъ онъ, къ чему спраши-
вала его Пиніана о разныхъ заклинаніяхъ. Онъ понялъ, что ему
никогда пс выбраться изъ этого заколдованнаго круга, и покорился
своей участи, тѣмъ болѣе, что возлюбленная обѣщала ему не покидать
сго. Такъ и до сихъ поръ остается Мерлинъ въ заколдованной башнѣ.
Роландъ*).
Карлъ Великій избралъ столицей сішего государства городъ Аахенъ.
Здѣсь онъ содержалъ блестящій дворъ, здѣсь построилъ знаменитый
соборъ, въ которомъ нашелъ себѣ вѣчное успокоеніе. Сюда же, какъ къ
центральной точкѣ, стекались всѣ вѣсти изъ его обширнаго государства
а сюда же пришло извѣстіе, что предводитель мавровъ Міірсилііі опять
упитаетъ христіанъ!, поддерживаемый сою шинами изъ Африки, опу-
стошаетъ границы государства Карла Великаго.
Этотъ Мареилій. какъ і: многіе другіе, повелителя, когда-то заклю-
чилъ вѣчный миръ съ Карломъ. По теперь оказывалось, что вся ага
дружба была пустымъ звукомъ. Карлъ немедленно созвалъ на совѣтъ
двѣнадцать паладвновъ, а также архіепископа Турпина и объявилъ,
что собирается идти съ войскомъ ирогпвъ Марси.ля. Паладины съ во-
сторгомъ приняли это рѣшеніе, особенно же обрадовался Роландъ, пле-
мянникъ и любимецъ Карла, рыцарь, наводившій страхъ на непріятеля;
его знаменитый мечъ Дурандаль считался непобѣдимымъ, а рогъ Оли-
фантъ обладалъ такимъ громкимъ звукомъ, что его было слышно на
нѣсколько миль.
Едва врагъ узналъ, что Карлъ Веінкііі идетъ во главѣ многочислен-
наго войска, какъ тотчасъ же очистилъ границы и отступи іъ вглубь
страны. Однако, Карлъ перешелъ горы нѣсколько разъ, разбилъ на го-
лову непріятеля и ирниуди.іъ Марсилія укрыться подъ защиту крѣп-
кихъ стѣнъ Сарагосы. Окруженный со всѣхъ сторонъ франкскимъ вой-
скомъ, Марси.іію ничего не оставалось дѣлась, какъ «росить о мирѣ. Къ
Карлу явилось съ богатыми дарами посольство и перелило просьбу М.(р-
силія о заключеніи мира на какихъ угодно условіяхъ.
Императоръ былъ готовъ сжалиться ладъ побѣжденнымъ враіинъ,
но архіепископъ Турпинъ и Роландъ настойчиво совѣтовали ему ііедо-
«Копссѵоах»—раг о Рагіз, «Осиізсііе Ьа#еп>, «Котапіівсііе иші догта
пізсііс 8іц$сп»—ѵоп ІІЫашІ.
ЛКГКИДЫ КВРОПКІІСКИХЪ НАРОДОВЪ.
89
вѣриться фальшивому человѣку, который столько разъ оказался лжи-
вымъ. но на сторону Марсилія всталъ паладинъ Генелонъ, давно уже
залпювавіиІО вліянію этихъ двухъ, людей. Ему удалось убѣдить импера-
тора п онъ послалъ его самого въ Сарагосу для переговоровъ о мирѣ
Оказалось всетнки. что противники мира были правы, и вскорѣ
Карлъ долженъ былъ самъ убѣдиться въ этомъ. Мареилій хотѣлъ только
какъ можно скорѣе освободиться отъ своего врага, и въ посланникѣ
Карла нашелъ сильнаго себѣ помощника. Когда онъ водилъ Гонелона
по яаіамъ своего дворца, показывая ому разныя сокровища, отъ его
вниманія не ускользнула жадность, свѣтившаяся въ глазахъ посла.
ІІІарсилій замѣтилъ также, что Генелонъ ненавидитъ Роланда и архіепи-
скопа, и сумѣлъ воспользоваться тѣмъ и другимъ въ свою пользу. Онъ
изловилъ въ свои сѣти Гонелона, и тотъ предалъ своего господина и импе-
ратора.
Вернувшись въ лагерь франковъ, Генелонъ убѣдилъ императора
отправиться въ обратный путь вмѣстѣ съ войскомъ. Въ то же время ему
удалось уговорить Карла оставить небольшой отрядъ съ нѣсколькими
лучшими рыцарями на границѣ, чтобы быть всегда наготовѣ дать
отпоръ непріятелю. Карлъ повѣрилъ ему и поступилъ во всемъ согласію
его совѣтамъ. Онъ двинулся съ своимъ войскомъ обратно къ сѣверу,
оставивъ въ 1’онсева.іьскоіі долинѣ Роланда, Турпина и еіцо нѣсколько
рыцарей.
Долина была узка, зо всѣхъ сторонъ поднимались высокія непри-
ступныя скг.іы, поэтому проходъ можно было защищать безъ большого
труда.
Отрядъ разбилъ палатки и расположился на отдыхъ; но уже черезъ
нѣсколько часовъ часовые дали знать, что приближается непріятель.
— Это дѣло Гепе.іона,—воскликнулъ Роландъ, а вмѣстѣ съ нимъ
и всѣ остальные рѣшили, что Генвлгшъ предалъ пхъ.
Наскоро были сложены палатки, и прежде чѣмъ сѣсть на копей, воины
преклонили колѣна, и архіепископъ далъ имъ свое благословеніе.
Привходѣ въ долину показались сарацины и съ крикомъ: «Аллахъ!»,
бросились на франковъ. Бой завязался ожесточенный; сарапиновъ было
въ десять разъ больше франковъ, но что могли сдѣлать маленькіе тще-
душные сарацины противъ великановъ гунновъ, мечи которыхъ направо
п налѣво рубили непріятеля Черезъ нѣкоторое время сарацины дро-
гнули и были обращены въ бѣгство.
Смолкъ шумъ битвы, и герои вздохнули свободнѣе. Однако, Ларси-
лій не успокоился и, собравъ всесвпе войско, рѣшилъ еще разъ напасть
на врага, но сразу съ двухъ сторонч.. Силы его теперь были во сго разъ
больше немногочисленнаго отряда, расположившагося въ Ронсевальской
долинѣ подъ начальствомъ Роланда. Что могли значить при згомъ без-
конечномъ численномъ превосходствѣ отвага и храбрость христіанскихъ
рыцарей, Цѣлыя горы труповъ набросали вокругъ себя рыцари, но
врагъ прибывалъ все больше и больше.
Тогда Роландъ схватилъ свой рогъ Олифантъ ч такъ затрубвлъ ві>
него, что ужасъ охватилъ враговъ, и битва на минуту пріостановилась.
Теперь оставалось лишь нѣсколько рыцарей, но и тѣ были окружены
тысячами. Роландъ еще разъ затрубилъ такъ, что жилы лопнули у него
на шеѣ, и въ отвѣтъ издали послышались звуки франкскихъ трубъ.
ЗЕГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Крикъ: «Императоръ Карлъ приближается», заставилъ сарацинокъ
.затрепетать и обратиться въ бѣгство. На подѣ битвы оставались только
архіепископъ Турпинъ и Роландъ, оба настолько тяжело раненые, что
ихъ минуты уже были сосчитаны.
— Кого Богъ любить, того Онъ призываетъ къ себѣ,—сказалъ архі-
епискомъ, пожимая руку Роланду.—Я чувствую, что пробилъ мой послѣд-
ній часъ. Прощай. Роландъ! Да благословитъ Богъ нашего дорогого
императора Карла!
Съ этими словами онъ испустила, духъ.
— Прошай.—промолвилъ ему въ отвѣть Роландъ.—Я тоже чувствую,
что скоро долженъ послѣдовать за тобою.
Онъ медленно и съ трудомъ потащился къ выходу долины, но не до*
шелъ п тяжело повалился’ на землю. Въ это время поднялся тяжело из-
раненный сарацинъ. Онъ узналъ героя и, собравъ остатокъ послѣднихъ
силъ, подошелъ, чтобы заколоть его но тутъ Роландъ открылъ глаза и,
понявъ замыселъ убійцы, ударилъ его рогомъ по головѣ, такъ что и го-
лова, и рогъ разлетѣлись вдребезги.
— Это былъ твой послѣдній подвигъ, мой Олифантъ,—проговорилъ
умирающій герой.—А теперь пришла твоя очередь, мой дорогой Дуран-
даль. ни одинъ язычникъ не оеяверигъ тебя своимъ прикосновеніемъ.
Онъ рѣшилъ сломать мечъ я ударилъ имъ объ скалу, но силы его
оставили и онъ упалъ бездыханный на землю.
Императоръ Карлъ успѣлъ уже довольно далеко отойти отъ Ронсе-
вадьской долины, но, услышавъ громкій звукъ Олифанта, понялъ, что его
любимый рыцарь Роландъ находится въ смертельной опасности. Онъ
немедленно же повернулъ обратно, но какъ ни торопился, пришелъ все-
такп слишкомъ поздно Они не нашли ничего, к[юмѣ груды тѣлъ Сара-
товъ и франковъ, ничего, кромѣ мертвыхъ лошадей и сломаннаго
оружія: врагъ припалъ.
Громкіе крики огласили кровавое поле, такъ какъ всѣхъ самыхъ
сильныхъ героевъ нашли мертвыми и, наконецъ, самого Роланда. Сильно
потрясенный императоръ сошелъ съ коня и обхватилъ голову своего
любимаго племянника. Прошло немало времени, прежде чѣмъ онъ побо-
ролъ въ себѣ душевную боль. Затѣмъ онъ вперилъ свой орлиный взоръ
въ Генелона, приказалъ заковать его въ цѣпи и отвести въ Аахенъ.
Для погребенія мертвыхъ Карлъ оставилъ небольшой отрядъ въ Рон-
севалѣ и только тѣла убитыхъ паладиновъ приказалъ взять съ собой на
родину; самъ же со всѣмъ войскомъ отправился нагонять сарациновъ, ко-
торыхъ совершенно уничтожилъ и сломилъ все ихъ могущество.
Битва въ 1’онсевальской долинѣ произошла 15-го августа 778 года.
Приведенный же нами разсказъ заимствованъ отчасти изъ королевскихъ
лѣтописей, отчасти изъ книги Эйпгарда «Жизнь Карла Великаго». По
арабскимъ же версіямъ сами мусульмане позвали Карла въ Испанію и
затѣмъ напали на аріергардъ, когда франки покинула арабскую терри-
торію. Вѣрнѣе же всего новѣйшее предположеніе, что нападающей сто-
роной были не мусульмане, а баски, которымъ были ИЗВѢСТНЫ всѣ гор-
ныя тропинки
Какъ бы тамъ ни было, по это трагическое происшествіе подѣй-
ствовало угнетающе на короля. Полуоффмціальныя лѣтописи, соста-
вленныя немного спустя послѣ того случаи и, но всей вѣроятности, при
ЛКГВНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. 91
личномъ участія Карла, заканчиваются слѣдующими словами: «Память
объ этой ранѣ изгладила почти совершенно въ сердцѣ короля насла-
жденіе побѣдой въ Испаніи». Можно подумать, что ата фраза продикто-
вана самимъ императоромъ: опа рѣзко отличается своимъ интимнымъ-
характеромъ отъ обыкновенной сухости лѣтописей. И кто другой, кромѣ
Каола ыоіъ знать сокровенныя чувства его великаго сердца?
Горе и гнѣвъ короля раздѣляла его армія, а затѣмъ и весь народъ.
Возмущеніе націи было велико, по вто такъ и должно было быть; уди-
вительно лишь то, что волненіе не прекратилось еіпе и до сихъ поръ.
Уничтоженіе цѣлаго отряда въ узкой долинѣ—явленіе довольно обыч-
ное на войнѣ, и военныя исторіи всѣхз> народовъ могутъ насчитать та-
кихъ пораженій цѣлые десятки. Л между тѣмъ, всѣ они забыты, за
исключеніемъ самыхъ послѣднихъ. Совсѣмъ по другому обстоитъ дѣло съ по-
раженіемъ 15-го августа 775 года. Названіе мѣстности, видѣвшей фаталь.
иое пораженіе, Ронсевалі.ская долина еше и теперь будитъ въ душѣ мрач.
пыя воспоминанія. Имя Роланда, одного изъ предводителей отряда, став^
шаго жертвой басковъ, популярно даже и теперь не только во Франціи
но почти во всей Европѣ; смерть его ошіакпналн тридцать поколѣній
ого изображенія красовались на портикахъ церквей, па сіѣнахъ и на*
окнахъ; еше и теперь его имя служитъ символомъ справедливости и
свободы
Какъ объяснить эту необыкновенную живучесть событія, которое,
повидимому, могло интересовать и волновать лишь одну эпоху и одну
страну?
Франція въ то время переживала эпическій періодъ, а военныя со-
бытія и сами воины становились немедленно сюжетомъ нѣсенъ, кото-
рыя. благодаря бродячимъ трубадурамъ, быстро распространялись но
всей странѣ, нереводилисыіа разные діалекты Французская эпопея, ла-
кавшаяся въ эпоху .Меровинговъ, къ концу X вѣка достигла полнаго
распѣта. Новыя пѣсни, появлявшіяся отъ времени до времени, жили
наряду со старыми, если только старыя заслуживали безсмертія. Одно
поколѣніе передавало ихъ другому, варьируя соотвѣтственно своему вре-
мени устарѣлыя выраженія и слова.
Пѣсня, посвященная Роланду, надо думать, зародиіась прежде всего
іп. французской Бретани, гдѣ онъ былъ графомъ, и уже послѣ распро-
страни.іась но исеіі Франціи. Въ XI вѣкѣ пѣсня эта существовала подъ
разными формами. Двѣ изъ этихъ формъ встрѣчаются въ разрознен-
ныхъ отрывкахъ латинскаго романа и латинской поэмы. Отъ другихъ
имѣются лишь жалкіе остатки, встрѣчающіеся тамч. и сямъ въ француз-
скихъ и итальянскихъ поэмахъ. Самой отдаленной отъ оригинала фор-
мой является пѣсня о Роландѣ, относимая къ 1ОЬО голу: въ концѣ XII
вѣка іп. пѣснѣ этой ассонансы были замѣнены риѳмой. Вско|ѣ пѣсня о
Роландѣ была переведена па разные языки и достигла широкой попу-
лярности: въ Испаніи она породила національную эпонею; въ Италіи она
была измѣнена и явилась въ изложеніи Боярдо и Аріоста; въ Англіи она
была переведена на англійскій и галльскій языки; въ Германіи появи-
лась въ концѣ XI! вѣка; въ Ипдерландіи се переводили нѣсколько разъ
въ прозѣ и стихахъ; въ Скан іпнавіи она была переложена въ норвеж-
скую прозу въ XIII столѣтіи, откуда затѣмъ перешла въ Исландію и
Данію.
9г ЛВГКПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Пѣсня о Роландѣ заслужила справедливо подобный успѣхъ. Сюжетъ
ея былъ поистинѣ героическій и, кромѣ элемента національнаго, въ ней
заключался еще христіанскій элементъ, могущій возбудить энтузіазмъ
нъ германо-латинскихъ народахъ. Позднѣйшіе поэты, разрабатывавшіе
эту тому, особенно развили именно послѣднюю сторону, введя, кромѣ того,
нѣсколько грандіозныхъ и патетическихъ сценъ, которын рѣзкими чер-
тами вырисовываютъ характеры главныхъдѣйствующихъ липъ, въ осо-
бенности жо Роланда и его товарища Оливье. Сама по собѣ поэма XI сто-
лѣтія, говоря по правдѣ, не обнаруживаетъ въ ея создателѣ большого
поэтическаго таланта, но ея простота облегчала простому пароду ея по-
ниманіе и переводъ; къ тому же слушателямъ того времени требовались
не искусство и не поэзія, а сильныя воинственныя впечатлѣнія. Духъ
поэмы заключался въ восхваленіи самыхъ могущественныхъ чувствъ,
волновавшихъ въ то время феодальное рыцарство Франціи, а за нею и
всей Европы; этя чувства были: храбрость, честь, любовь къ родинѣ,
вѣрность феодала своему государю и преданность христіанской идеѣ.
Гобыла эпоха крестовыхъ поколовъ, и пѣсня о Роландѣ сыграла въ евро-
пейской поэзіи ту же самую роль, какую сыграла Франція въ кресто-
выхъ походахъ.
По всѣ эти причины, быть можетъ, были бы еще недостаточны для
гой громадной популярности легенды о Роландѣ, если бы она не ожи-
влялась время отъ времени нъ памяти пародовъ въ продолженіе мно-
гихъ вѣковъ.
Въ первой трети IX столѣтія въ Галиціи близъ Пріи открыли
могилу святого Іакова. Это открытіе сдѣлало то, что Компостелла стала
цѣлью паломничества, и почти ві. продолженіе цѣлаго тысячелѣтія ка-
толики всѣхъ странъ толпами путешествовали къ этимъ мощамъ. Всѣ
эти паломники переходили черезъ Пиренеи какъ разъ въ томъ міетѣ,
гдѣ происходила битва. Въ Роосевальской долинѣ вскорѣ послѣ того
была устроена гостинница, гдѣ странники останавливались дня па два.
Здѣсь на одной изъ скалъ была воздвигнута Карломъ Великимъ часовня;
здѣсь паломникамъ показывали мѣсто, гдѣ испустилъ духъ Ролапдъ, а
также камень, о который опъ пытался сломать свой знаменитый мечъ
Дураяьгіь, и источникъ, изъ котораго опъ передъ смертью утолялъ
жажду.
Насколько сильно волновали зрителей всѣ эти достопамятныя мѣста
даже черезъ девять столѣтій, можно видѣть изъ наивнаго разсказа бо-
лонскаго священника Доменико Лаффи, который въ 1670— 1673гг. совер-
шилъ три путешествія въ Галицію. Вотъ какъ онъ описываетъ свое по-
сѣщеніе Рііісевальской долины:
«Наконецъ, съ помощью Бога и святого Іакова Галиційскаго мы до-
стигли самаго высокаго пункта Ниреней; тамъ находится маленькая
древняя часовня; мы вошли въ нее и пропѣли «То Неніи», возблагодаривъ
Бога за совершопное благополучно восхожденіе; но прежде чѣмъ поки-
нуть вершины Ниреней, на которыя взобрались съ такимъ трудомі, мы
расположились на отдыхъ нь часовнѣ. Въ ной находились древнія
скульптурныя изображенія и разныя полустертыя надписи. Нзь иея
можно было видѣть, если смотрѣть на востокъ, Францію, а па западъ—
Испанію. На этомъ самомъ мѣстѣ Роландъ трубилъ въ свой рогъ, призы-
вая Карла Великаго.
ЛИГКВДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
93
«Покинувъ часовню, мы начали спускаться и, но пройдя четверти миди,
достигли гостинницы, которую предполагали въ болѣе далекомъ отъ насъ
разстояніи. Войдя подъ своды убѣжища, мы прежде всего замѣтили пѣ
сколько древнихъ гробницъ, въ которыхъ покоятся останки многочислен-
ныхъ королей, герцоговъ, маркизовъ графовъ, паладиновъ, умершихъ
въ ятомъ сраженіи и живущихъ въ народной памяти до сихъ поръ.
Карлъ Великій приказалъ ихъ здѣсь похоронить, а епископъ Турпинъ
отслужилъ по нихъ обѣдню... Передъ большимъ алтаремъ находится
большая и крѣпкая желѣзная рѣшетка, наверху которой повѣшенъ рогъ
Роланда ілиною около двухъ локтей. Рядомъ съ атиыъ рогомъ висятъ
двѣ желѣзныя палицы: одна Роланда, другая Репо, которыми они иора-
жаін въ битвѣ враговъ.
«ііо выходѣ изъ церкви мы шпили посмотрѣть па другіе предметы,
имѣющіе связи съ приснопамятнымъ событіемъ. Близъ самой гости о
ницы, па западъ отъ нея, находится маленькая часовня, посіроеииая
по повелѣнію Карла Великаго послѣ смерти Роланда и другихъ пала-
диновъ. Опа устроена въ формѣ правильнаго квадрата, не очень высока
п расположена какъ разъ на томъ мѣстѣ, гдѣ Роландъ, упавъ на колѣни
и повернувшись лицомъ къ Ршісевалю оплаяпвалъ своихъ людей г.
между прочимъ сказалъ: «О, печальная, несчастная долина, отнынѣ
ты навсегда будешь возбуждать кровавыя воспоминанія'».
«Видя, что всѣ люди погибли, Роландъ удалился въ свою палатку,
схватилъ рогъ и, поднявшись па вершину горы, чтобы его было лучше
слышно, затрубилъ изо всѣхъ силъ, и Карлъ дѣйствительно его услы
ша.іъ. Нѣкоторымъ эго казплось большимъ чудомъ, по я думаю, что
это могло быть, такъ кякт Карлъ въ это время успѣлъ уйти всего
лишь шесть съ половиною миль и притомъ же Роландъ трубилъ такъ
сильно, что при третьемъ разѣ кровь хлынула у него изо рта и язь
носа, а рогъ далъ трещину. Протрубивъ, онъ вернулся въ палатку и,
окинувъ взоромъ поле битвы, не нашелъ ни одного живого врага; санъ
онъ былъ такъ утомленъ и измученъ долгимъ сраженіемъ, что не могъ
дольше оставаться на лошади; сойдя па земь, онъ подошелъ къ
небольшому источнику, который теперь называется источникомъ
Роланда, и сдѣлалъ и. ъ него два и іи три глотка .. Затѣмъ онъ въ по-
слѣдній разъ схватилъ свой Дурандаль и ударилъ имъ по скалѣ, но все-
таки но могъ сломать его, тогда онъ ударилъ имъ съ такой силой, что
разрѣзалъ скалу и отъ меча отскочилъ небольшой кусокъ близъ ру-
кояти... Онъ сталъ на колѣни и обратился съ послѣдней молитвой къ
Богу... Затѣмъ, поднявшись, опъ проговорилъ, обращая свой взоръ къ
небесамъ: «Господи, въ руки Гнои предаю духъ мой. Ты знаешь, іосподи,
что я всегда хотѣлъ умереть за Твою святую вѣру». Онъ сдѣлалъ два
пли три шага, по лишился сидъ и, упавъ иа землю, отдалъ Богу свою
душу. Все это я прочелъ нъ книгѣ. «Ронсевальская долина» и во мно-
гихъ другихъ.
«Въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ молился Роландъ въ послѣдній разъ,
Карлъ Великій приказалъ вырыть могилу и похоронить въ ней Ролап а.
Эта могила увѣнчана миленькой часовней, построенной въ формѣ пра
вильпаго квадрата, имѣющей въ окружности около двадцати футовъ,
съ красивымъ куполомъ пирамидальной формы. Внутри часовни
находится гробница, повидимому квадратной формы, я говлрю по-
94
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
видимому, погому что кругомъ гробницы нельзя обойти. Утвер-
ждаютъ, будто тамъ похоронены и другіе паладины. На четырехъ
стѣнахъ имѣются изображенія всѣхъ сраженій, происходившихъ въ
этихъ мѣстахъ. У порога двери находится камень, который раз-
рубилъ Роландъ. Мы не могли наглядѣться досыта на ату гроб-
ницу и намъ было жаль уходить отъ нея. Пробывъ два дня нъ Роіі-
севалѣ, мы передъ отправленіемъ въ дальнѣйшій путь зашли еще разъ
поклониться гробницѣ Роланда, Каждый изъ насъ при атомъ думалъ:
«Богъ знаетъ, увидимъ ли мы ее еще разъ!». Мы смотрѣли на нее долго,
долго и затѣмъ написали наши имена остріемъ ножа на камнѣ. Уходя,
мы неразъ оборачивались, такъ какъ намъ было жаль разставаться
съ Ронсевалемъ».
Гробница святого Іакова перестала привлекать паломниковъ, но Роп-
севадь стали посѣщать другія' лица, отыскивая тамъ историческій и
легендарный матеріалъ о знаменитой битвѣ. Вентвортъ Вебстеръ, зна-
токъ басковъ, ихъ исторіи и обычаевъ, совершилъ въ Ронссвальекую
долину не менѣе четырехъ путешествій. Жюльенъ Бенсонъ тоже посѣ-
тилъ ее лѣтъ двадцать тону назадъ. Побывали гамъ флорентинскііі
ученый Рахііа, французскій изслѣдователь Біаде и въ 1900 году Гастонъ
де-ІПанъ, сообщившій свои впечатлѣнія читателямъ газеты «Тетра»:
а въ 1901 году туда свершилъ путешествіе Гастонъ Пари.
«Достичь Ронсевадя,—пишетъ Пари,—въ наше время, очень легко
со сто|юиы Франціи. Курьерскій поѣздъ выходитъ въ 10 часовъ утра
изъ Сонъ-Жана и въ 6 часовъ вечера прибываетъ въ деревню Бургетъ,
расположенную въ трехъ километрахъ отъ Ронсеваля. Восемь
часовъ ѣзды для 25 километровъ покажется, можетъ быть, слишкомъ
долго, но за это время останавливаются завтракать въ Лузиидѣ, и, кромѣ
того, разстояніе здѣсь взято по птичьему полету, тогда какъ дорога, по
крайней мѣрѣ, въ своей послѣдней част и идетъ все время извилинами.
Видъ изъ окна вагона чрезвычайно живописный, н проѣхаться но этой
дорогѣ стоить даже просто ради одного развлеченія.
«Насъ настойчиво отговаривали отъ итого путешествія, доказывая,
ч го въ эго время года на горахъ страшный холодъ п, кромѣ того, вѣчный
туманъ, изъ-за котораго мы ничего не увидимъ. Однако, намъ но Оста-
валось другого выбора, какъ ѣхать именно въ эту пору, и мы рискнули.
Погода утромъ была скверная, шелъ дождь, но затѣмъ прояснилось и
оба слѣдующихъ дня были прямо прекрасны. Мы не видѣли и слѣдовъ
ѣхъ тумановъ, которые, говорятъ, заволакивають всѣ окрестности
Сѣрой и сырой пеленой на цѣлыя подѣли; о зимѣ не было и помина и
только па нѣкоторыхъ горныхъ склонахъ лежалъ снѣгъ. Конечно, рас-
ти гельвоегь въ іюнѣ мѣсяцѣ богаче и роскошнѣе, и мнѣ самому хотѣ-
лось бы посѣтить Ронсевальскую долину 15-го августа, въ день годов-
щины битвы, но въ общемъ и теперь здѣсь было очень недурно.
«Изъ Сенъ-Жана мы выѣхали въ готическія ворога, уціиѣвшія
отъ старинныхъ укрѣпленій. На поворотѣ дороги можно любоваться
нѣкоторое времяоргина.іыіымь видомъ города съ ого высокими домамд.
построенными въ стилѣ басковъ и жмущихся другъ къ другу, окружен-
ныхъ валами, ставшими безполезными послѣ постройки крѣпости Во-
бана. Скоро городъ теряется изь виду, и поѣздъ начинаетъ подниматься
медленно въ гору. Послѣ Вергара желѣзная дорога ііро.ттжен а между
ЛВГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 95
испанскими и французскими крѣпостями, а затѣмъ вскорѣ мы пере-
сѣкаемъ границу н оказываемся въ Испаніи.
«Здѣсь проходятъ пограничная черта. Долина, въ которую мы при-
были. принадлежитъ вся цѣликомъ французскимъ Пиренеямъ; по ней
протекаетъ рѣка, служащая пограничной чертой.
«Вскорѣ прибываемъ въ Лузяиду. Имя ато на языкѣ басковъ озна-
чаетъ маленькій замокъ. Домики этого мѣстечка ютятся на краю глу-
бокой бездны, на днѣ которой протекаетъ |Иіка Арнеги. Съ этого мѣста
пейзажъ принимаетъ болѣе величественный видъ: путь часто окру-
жаютъ высокія отвѣсныя скалы сѣраго цвѣта, спускающіяся терра-
сами къ потоку. Черезъ часъ окрестность опять принимаетъ другой
характеръ, горы раздвигаются и издати кажутся еше величественнѣе.
Путь поднимается почти параллельными зигзагами, такъ что въ семь
часовъ съ четверть®) мы проходимъ не болѣе іпестп километровъ Мы
медленно подвигаемся среди развѣсистыхъ деревьевъ, сквозь сучья ко-
торыхъ мелькаютъ сосѣднія горы.
«Наконецъ, мы достигаемъ вершины Нваньеты, гдѣ полуразрушен-
ныя стѣны являются единственными свидѣтелями находившейся здѣсь
когда то часовни Спасителя и разрушенной во время карлистскпхъ
войнъ. Отсюда можно любоваться безграничной панорамой: позади
насъ узкая долина, по которой мы только-что карабкались; передъ
нами громадная зеленѣющая площадь, окруженная со всѣхъ сторонъ
горами съ лѣсистыми скатами: это Ронссваль! У нашихъ ногъ мы мо-
жемъ различить лишь крѣпкія вѣтви бука, которыя, несмотря на то,
что лишены листьевъ, мѣшаютъ увидѣть намъ находящуюся въ чет-
верти мили отсюда страннопріимную гостинницу.
«Паша карста огибаетъ гостинницу, которая еше и теперь служитъ
пріютомъ д ім двѣнадцати августинскихъ монаховъ, затѣмъ церковь:
проѣзжаемъ мимо часовни и останавливаемся перецъ деревенской
гостинницей, внѣшній видъ которой, однако, мало заманчивъ, и мы от-
правляемся дальше до Вургета, гдѣ надѣемся найти лучшее помѣщеніе.
На слѣдующее утро мы возвращаемся къ ней опять и сознаемъ сиою
ошибку. Въ пеп имѣются чистыя комнаты, и хотя домъ самъ по себѣ
неказистъ, онъ тѣмъ не менѣе представляетъ интересъ для историка:
одна изъ его стѣнъ построена изъ большихъ квадратныхъ камней чер-
наго и бѣлаго цвѣта, выложенныхъ на подобіе шахматной доски. ІІо
всей вѣроятности стѣна эта является единственнымъ иамяіникомч.
прежней гостинницы. Мы позавтракали въ ней въ обществѣ, погонщи-
ковъ муловъ, ныка .анпіихъ себя замѣчательно вѣжливыми по отношенію
къ иностранцамъ.
«Чтобы достичь Вургета, намъ пришлось проѣхать вдоль почти всей
Ронсевальской долины, благодаря чему мы составили себѣ о пей ясное
п довольно полное представленіе.
«Если бы я не билъ предупрежденъ читанными мною описаніями,
то, вѣроятно, испыталъ бы сильное удивленіе. Пѣсня о Роландѣ будитъ
въ насъ вмѣстѣ съ именемъ«Ропсеваль» картины глубокихъ пропастей,
высокихъ мрачныхъ скалъ, надвигающихся на ущелье. Каково же
будетъ удивленіе туриста, когда, пріѣхавъ въ Ронсевальскую долину,
вмѣсто грознаго вида его глазамъ представится смѣющійся идилличе-
скій пейзажъ.
96 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
«Взглядъ обпиваетъ,—говоритъ Рахна,—обширную долину э.тлипси-
’іеской форму, всю покрытую зелеными деревьями и лужайками и
опоясанную лѣсистыми горами».
Испанскій авторъ, поклонникъ этого событія, слѣдующимъ обра-
зомъ описываетъ долину Ропсеваля:
«Долина пчѣегъ форму неправильнаго эллипсиса, въ самомъ широ-
комъ мѣстѣ достигаетъ пяти километровъ, нъ самомъ узкомъ—трехъ.
Цѣлая масса густыхъ деревьевъ позволяетъ прогуливаться поной даже
въ самый жаркій іюльскій день, когда солнце стоитъ въ зен-ш; его тучи
п« проникаютъ сквозь листву, и тропинки вслѣдствіе этого всегда
тѣнисты и прохладны; сочная зм пая трава покрываетъ всю долину
какъ чудный ковокъ, а птицы немолчно іпебсчуіъ въ густыхъ деревь-
яхъ; во многихъ мѣстахъ извиняются ручьи, блестя на солнцѣ, какъ
серебряныя пн и. Вся жнина окружена высокими го|ими. покрытыми
іѣвсівенными лѣсами. Съ каждаго возвышенна!о иун.дті открываете;!
восхитительный видъ. Все. чю можетъ создать воображеніе, все, чао
можетъ пожелать человѣкъ, все собрано здѣсь».
«Особенно, продолжаетъ Пари,—въ тогъ часъ, когда мы впервые
пересѣкали ее, т. е. въ моментъ захожденія солнца, это мрачное по
воспоминаніямъ мѣсто полно необыкновеннаго очарованія, мира :і
поэзіи. Въ разныхъ мѣстахъ видны стами быковъ, козъ, жеребятъ,
пасущихся на зеленой гранѣ; слывіатсл мягкіе переливы колокольчиковъ,
подвѣшенныхъ яъ шеямъ животныхъ, которыя сейчасъ вслѣдъ за нами
придутъ въ Вур 'етъ и укроются нъ маленькихъ кубикообразныхъ до-
явкахъ, похожихъ на игральныя кости, четыреугольныя окна кото-
рыхъ напоминаютъ черныя точки. Вечеромъ въ гостинницѣ мы любуемся
хотой, которую таннуютъ подъ звуки гитары и кастапьетовъ; засыпая,
намъ довольно трудно возобновить трагическія воспоминанія, связан
ныя съ этой мѣстностью.
На другой день .чы осшатрпвалп подробно то, па что вчера бросили
лишь общій взглядъ, и первое впечатлѣніе отъ «того лишь еще болыіг
окрѣпло. Ыы совершили очаровательную прогулку вдоль ручьевъ въ
тѣ іи развѣсистыхъ деревьевъ. Памятники, возвышающіеся въ сѣверной
части дпліны,—единственные предметы, напоминающіе о достопамят-
ной битвѣ.
Къ числу ихъ относится прежде всего гостинница. Она была осно-
вана въ 1127 году пампелунскимъ епископомъ у подножія горы, гдѣ въ
прежнія времена паломники терпѣли разныя лишенія, подвергаясь ошіг
пости быть засыпанными снѣжными обвалами или съѣденными волками.
Въ нродолжсіііі: многихъ столѣтій зга гостинница принимала подъ сю.й
кровъ тысячи благочестивыхъ странниковъ, ухаживая за ними въ бо
.іѣзияхъ и даже еъ честью погребая, если кто-нибудь изъ путниковъ,
не выдержавъ лишеній пути, отдавалъ Богу душу. Въ старину горы эти
не такъ легко было переходить, какъ въ наше время; дорога, идущая
теперь, прежде представляла изъ себн едва доступную тропинку. На-
примѣръ, въ 1560 поду малолѣтняя Елизавета Валуа, отправлявшаяся пъ
своему мужу Филиппу II, прибыла въ Ронсеваль еле. живая отъ холода,
потерявъ на дорогѣ половину своего багажа и часть фрейлинъ, кото-
рыхъ засыпалъ снѣжный обвалъ. Госгпііііпца, чтобы имѣть возможность
мдгц навстрѣчу нуждамъ паломниковъ, подучила привилегію собирать
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 97
пожертвованія по всему христіанскому міру. Въ настоящее время ломъ
постъ на себѣ слѣды всѣхъ эпохъ, но славятся, главнымъ образомъ,
своей чудотворной иконой Божіей Матери, которая и понынѣ привле-
каетъ богомольцевъ.
Кромѣ того, здѣсь есть предметы, напоминающіе и о знаменитой
битвѣ. Такъ, путешественникамъ показываютъ оружіе Роланда и (Іливье,
туфли епископа Турпинскаго; прежде показывали также рогъ Роланда
и рогъ Оливье, мечъ Дурандаль, шпоры Роланда и пр., но большинство
втпхъ сомнительныхъ рѣдкостей куда-то исчезло. Большого вниманія
заслуживаютъ постройки, разбросанныя въ разныхъ мѣскахъ долины.
Интересна прежде всего часовня, воздвигнутая во имя Св. Духа.
Опа уже существовала въ XII вѣкѣ, и латинская поэма, написанная въ
честь гостинницы, описываетъ и часовню. «Она,—говорится въ поэмѣ,—
имѣетъ четыреугольную форму, но вершина ея кругла и увѣнчана кре-
стомъ. Ее называютъ у с ы п а л ь п и ц е И, потому что въ пей покоится
прахъ героевъ; ее посѣщаютъ ангелы, и есть люди, которые лично ви-
дѣли ихъ». По традиціи предполагаютъ, что здѣсь погребены убитые
воины, по душамъ которыхъ ежегодно совершается служба. Въ ползе-
мі .ьѣ, устроенномъ подъ часовней, можно видѣть массу человѣческихъ
костей. По характеру постройка ее можно отнести къ VIII вѣку. Но
весьма возможно, что опа выстроена гораздо позднѣе и не имѣетъ ни-
чего общаго съ Ролссвальской битвой. Въ одной латинской поэмѣ гово-
рится, что часовня служила мѣстомъ погребенія умершихъ паломниковъ.
Съ своей стороны паломники въ XII вѣкѣ пе видѣли въ этой часовнѣ
ничего общаго пи съ Карломъ, пн съ Роландомъ. Есть повѣрье, что когда
Карлъ Великій находился въ затрудненіи, какъ отличить франковъ отъ
сарапшіъ, опъ обратился къ Богу указать ему средство: тотчасъ же
изъ каждаготрупа сарацина выросъ терновый кустъ. Послѣ этого франки
зарыли своихъ павшихъ братьевъ въ пятидесяти или шестидесяти
общихъ могилахъ. Изъ этого слѣдуетъ предположить, что часовня по-
строена по Карломъ. Передъ дверьми часовни показывали камень, раз-
сѣченный Роландомъ; въ настоящее время его больше тамъ нѣтъ.
Немного далѣе, по дорогѣ къ Бургету, стоитъ древній каменный
крестъ, называемый «крестомъ пилигримовъ». На немъ имѣются гру-
бые барельефы, изображающіе Христа. Богоматерь и святыхъ, а также
весьма неразборчивая надпись. «Источникъ Роланда» находится посреди
развѣсистыхъ деревьевъ; во времена .Іаффіі онъ былъ обдѣланъ каи-
номъ, теперь же все вто пришло вч. полное разрушеніе. Здѣсь, какъ
говорятъ, Роландт, въ послѣдній разъ утолялъ жажду и здѣсь же онъ
разрубилъ камень, который впослѣдствіи былъ перенесенъ къ часовнѣ.
Всѣ эти воспоминанія, несмотря на ихъ относительную древность,
повятпмому, пе имѣютъ никакого фактическаго основанія. Большинство
изъ нихъ плодъ фантазіи посѣтителей, приходившихъ изъ Франціи, или
изобрѣтенія мѣстныхъ жителей, старавшихся удовлетворить любопытство
пришельцевъ. Очень невѣроятно, чтобы событіе 778 года породило мѣст-
ную легенду, историческія традиціи повсюду очень недолговременны:
въ рѣдкихъ случаяхт, онѣ переживаютъ нѣсколько поколѣній. Поло-
жимъ, въ этомъ случаѣ у горцевъ должны бы были сохраниться воспо-
минанія о побѣдѣ надъ могущественнымъ королемъ, по, какъ увѣряютъ
изслѣдователи, даже самое имя Роланда неизвѣстно мѣстнымъ жите-
7
9И ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
.іямъ. У басковъ нѣть ни историческихъ легендъ, ни пѣсснъ, несмотря
па то, что они очень привязаны къ старымъ обычаямъ и до сихъ поръ
ведутъ пастушескую патріархальную жизнь. Къ тому же. окрестности
Ронсеваля долгое время были необитаемы, и понятно, что традиціи этихъ
мѣстъ сравнительно недавняго происхожденія.
Въ 1127 году епископъ Хозе-де-ла Роза въ обнародованной хартіи
относительно устройства странно-пріимваго дома въ Роііеевальской до-
ливѣ ни однимъ словомъ не упоминаетъ о знаменитой битвѣ, хотя всѣ
поэты Франціи, а отчасти и Испаніи, уже воспѣвали Роланда и трудно
предположить, чтобы епископъ не зналъ объ этихъ произведеніяхъ совре-
менныхъ поэтовъ. Еще болѣе удивительно, что о Роландѣ не упоминается
и въ латинскомъ панегирикѣ, написанномъ въ честь гостинницы, въ
которомъ авторъ но пропускаетъ ничего, что могло бы такъ или иначе
увеличить значеніе гостинницы. Зго тѣмъ болѣе удивительно, что три
четверти вѣка «Путеводитель» разсказываетъ содержаніе легенды и
между прочимъ упоминаетъ о церкви, передъ кото|юй находился ка-
мень, разрубленный Дураіідалемъ. Опущеніе это,быть можегь, умышлен-
ное, такъ какъ въ то время въ Испаніи особенно сильно вспыхнулъ
патріотизмъ и чувствовалась реакція противъ французской поэзіи.
Французскіе поэты въ йротпиополоасность историческимъ хрони-
камъ, которыхъ они не знали, утверждали, чго непріятель, напавшій
на арьергардъ Карла Великаго, состоялъ но изъ наваррцевъ, а изъ му-
сульманъ, вышедшихъ изъ Сарагоссы. Пилигримы, которые съ конца
IX вѣка стали совершать по іочничссгва въ Компостеллу, знали наи-
зусть поэмы о Роландѣ и невольно распространяли пхъ въ тѣхъ мѣстахъ,
которыя имъириходи іось посѣщать. Французскіе жонглеры въ поискахъ
за счастьемъ часто посѣщали кастильскій дворъ, и опи-го главнымъ
образомч. содѣйствовали популярности легенды о Роландѣ. Испанскіе
поэты, возросшіе на французскихъ образцахъ, безъ всякой задней мысли
подражали имъ, такъ какъ враги Карла Великаго были сарапппы, вслѣд-
ствіе чего испанскіе поэты не колеблясь стали на сторону французовъ.
Однако, въ началѣ XIII вѣка ошибка эта выяснилась. Въ эту эпоху
вь Парили. пріѣхалъ молодой испанскій ученый по имени Родригъ (и
менезъ, впослѣдствіи Толедскій архіепископъ. Здѣсь опъ познакомился
съ латинскими хрониками и изъ нихъ узналъ, чго атака на франкскій
арьергардъ приписывалась историками пе сарацинамъ, а наваррцамъ.
По возвращеніи онъ написалъ испанскую исторію, въ которой между
прочимъ выступилъ съ протестомъ противъ пѣсснъ о Роландѣ и дока-
залъ, что уничтоженіе франкскаго арьергарда составляетъ одно изъ
славныхъ событій Испаніи; онъ не рѣшился пер. сказать цѣликомъ со-
держаніе французской хроники, а допустилъ лишь предположеніе, что
маврамь въ этомъ дѣлѣ помогали испанцы, въ чемъ, однако, нѣтъ ни-
чего унизительнаго, такъ какъ и тѣ, и другіе старались лишь изгнать
своего общаго врага изъ предѣловъ своей страны.
Мысль І’одрпга подкрѣпилъ въ своей хроникѣ и царственный хро-
никеръ Альфонсъ X. а также и позднѣйшіе поэты.
Главное, чго намъ нужно установить, это то, тго нп въ Ронсевалѣ,
пи въ его окрестностяхъ не существовало никогда мѣстныхъ традицій.
Все, что было извѣстно народу о событіи 77В года, пришло извнѣ сперва
черезъ пилигримовъ, а затѣмъ черезъ Родрпга Толедскаго и его послѣ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
99
дователей. Теперь это событіе разсматриваютъ, какъ испанскую побѣду.
Монахъ, который показываетъ въ настоящее время часовню па Ронсе-
вальской долинѣ, говоритъ, что каждый годъ по павшимъ здѣсь фран-
цузамъ совершается богослуженіе.
Такое патріотическое чувство привечо къ тому, что въ концѣ XVII
или въ лачалі XVIII вѣковъ въ честь Ронсевальскихъ побѣдителей былъ
воздвигнутъ небольшой памятникъ. Паломникъ, видѣвшій его въ 1748
году, такъ описываетъ этотъ памятникъ;
«По серединѣ долины, гдѣ произошла битва,стоитъ желѣзный крестъ,
приблизительно въ двѣнадцать футовъ вышиною и пятъ вершковъ тол-
щиною; онъ находится подъ навѣсомъ, укрѣпленномъ на четырехъ стол-
бахъ. тоже желѣзныхъ».
Памятникъ,по всей вѣроятности, имѣлъ какую-нибудь надпись, уни-
жающую французовъ, такъ какъ въ 1794 году опъ возбудилъ него-
дованіе французской арміи, расположившейся лагеремъ въ Ронсевиль-
ской долинѣ. Крестъ былъ сломавъ, и вмѣсто него было посажено де-
рево свободы; по этому поводу въ Конвентъ былъ посланъ докладъ слѣ-
дующаго содержанія:
«Пиренейская армія, одержавъ въ Апгви побѣду 26-го п 27-го вандемь-
ера, отомстила за старшій іо оскорбленіе, нанесенное французской націи.
Наши предки эпохи Карла Великаго были разбиты въ Ронсенильской
долинѣ. На ногѣ битвы испанецъ воздвигъ пирамиду. Побѣжденный въ
свою очередь французскими республиканцами, онъ собственной кровью
смылъ надпись съ этого памятника; вь настоящій моментъ мы разру-
ши іи и это послѣднее воспоминаніе; республиканское знамя разве-
вается сегодня тамъ, гдѣ еще вчера былъ дряхлый памятникъ королев-
ской гордости, и дерево свободы замѣнило символъ тирановъ. Трогатель-
ная и воинственная музыка сопровождала это измѣненіе».
Историкъ «Королевскаго дома» не безъ горечи вспоминаетъ объ
этомъ разрушеніи.
«По серединѣ этой долины,—пишетъ онъ, — возвышался когда-то
крестъ Роланда, памятникъ, воздвигнутый въ воспомннаиіе о побѣдѣ
отважныхъ наваррцевъ н ра «рушенный потолкана тѣхъ, которые по-
гибли подъ ударами испанской арміи».
Между тѣмъ, если не въ самомъ Ронсевалѣ,™ въ его окрестностяхъ
сохранились воспоминанія, повидимому, очень древнія. Въ хартіи объ
устройствѣ страннопріимнаго дома въ Ронсевальской долинѣ архіепископъ
ІІаыпелунскій объявляетъ, что устраиваетъ ее «на вершинѣ горы, из-
вѣстной подъ именемъ Роіісева.іь, близъ часовни Карла Великаго,
самаго знаменитаго изъ французскихъ королей. Эта часовня, извѣстная
подъ именемъ Пбаньега, нѣсколько разъ перестраивавшаяся, но все-
гаки существовавшая въ началѣ XII столѣтія, считалась построенной
еще Карловъ Великимъ. Собственно, нѣтъ никакого основанія не
вѣрить въ правдивость итого предположенія. Развѣ ни естественно по-
вѣрять, что Карлъ, который, какъ намъ извѣстно, принималъ очень близко
къ сердцу потерю любимаго племянника, въ память о немъ воздвигъ
часовню.'' Предположимъ, что пилигримы придали ей значеніе памят-
ника о Роландѣ; по тогда остается вспаки вопросъ, иго ее построилъ?
Но какому поводу? Мы уже говорили, что въ началѣ XII столѣтія мѣсто
это было настолько пустынно, чго волки цѣлыми стаями нападали на
7»
100
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
путешествопппковъ; долила же Ронсеваля даже гъ началѣ ХПІ вѣна
была совершенно необитаема и не культивирована. По всей вѣроятности,
Карлъ, выстроивъ эту часовню, принялъ извѣстныя мѣры къ ея охранѣ,
но въ смутное время X и XI вѣковъ часовня была заброшена. Устрой-
ство страннопріимной госгиппицы явилось первой попыткой обезопасить
эту мѣстность.
Другой памятппкъ, воздвигнутый Карлсмъ, имѣетъ отношенія во-
обще къ народу 778 года. Это—«Крестъ Карла» (Сгнх Сагоіі). О немъ
упоминается въ хартіи епископа Ьайопскаго, какъ о границѣ Сизской
долины. Онъ возвышается па самомъ возвышенномъ пунктѣ римской
дороги, по которой, вѣроятно, проходила армія Карла.
Вотъ что говоритъ о немъ «Путеводитель паломниковъ», ужо цити-
рованный нами однажды:
«Нъ странѣ басковъ по дорогѣ изъ Сенъ-Жака находится высокая
гора, которую называютъ Сизскпмп воротами; восхожденіе па нее рав-
няется восьми милямъ. Опа такъ высока, что когда стоишь па ея вер-
шинѣ, то кажется, можешь достать рукой до неба. Отсюда можно
видѣть три государства: Кастіілюкос,’Аррагопское и Французское.
На самомъ верху есть мѣсто, называемое «Крестомъ Карла», такъ
какъ Карлъ, отправляясь въ Испанію во главѣ своей арміи, пробилъ
при помошп топоровъ, пикъ п другихъ инструментовъ дорогу и водру-
зилъ тамъ крепъ .. На этомъ мѣсіѣ паломники становятся па колѣни,
совершаютъ молитву и каждый дѣлаетъ на землѣ крестт: такихъ кре-
стовъ можно видѣть тысячи».
Ръ этомъ точномъ и подробномъ разсказѣ пѣтъ ничего, что заста-
вило бы подозрѣвать правдивость автора. Карлъ возстанови.!!, дѣйстви-
тельно римскую дорогу, и выраженія, употребляемыя авторомъ, наво-
дятъ на мысль, что опъ вспомнилъ объ этой работѣ, прочитавъ над-
пись на крестѣ. Въ пастояіпее врем; креста этого не существуетъ, по
при тщательныхъ розыскахъ, быть можетъ, драгоцѣнный памятникъ и
отыскался бы.
Труднѣе указать, гдѣ находится «Долина Карла», упоминаемая
въ разныхъ старинныхъ легендахъ. Впервые, повидимому, о пей
упоминается въ германской поэмѣ, которая представляетъ собою инте-
ресную версію испанскаго похода Карла, затѣмъ яѣсводі ко десятковъ
лѣтъ спустивъ «Путеводителѣ». Судя по послѣднему, <Долиной Карла»
называется то мѣсто, гдѣ Кардъ остановился лагеремъ въ то время,
когда на Роланда напалъ врагъ. Мы уже говорили, что армія Карла
слѣдовала по римской дорогѣ, а слѣдовательно, и долину эту нужно
искать гдѣ-либо вблизи Сизскихъ воротъ.
Такимъ образомъ, «Крестъ Карла», «Часовня Карла» должны счи-
таться памятниками, воздвигнутыми императоромъ франковъ,—первый
въ память возстановленія древней дороги, второй вч> честь павшихъ въ
бою 15-го августа 778 года Послѣдній, слѣдовательно, имѣетъ большую
историческую цѣнность, такъ какъ позволяетъ утверждать, что битва
при Ропсевалѣ дѣйствительно была и что во время этой битвы погибъ
цвѣтъ франкскаго рыцарства, о чемъ упоминается въ французскихъ
поэмахъ, вѣрныхъ хранителяхъ историческихъ преданій.
Эти французскія поэмы сохранили но только имя Ронсеваля, по
подробности, съ которыми онѣ изображаютъ самую битву, заставляютъ
легенды европейскихъ народовъ.
101
предполагать. что безвѣстные авторы были знакомы даже съ самой
мѣстностью. Ихъ описанія природы если нельзя приложить къ самой до*
линѣ, зато они безусловно вѣрно изображаютъ характеръ мѣстности
близь Сизскихъ воротъ. Описывая переходъ арміи Карла Великаго че-
резъ ати ворота, поэтъ говоритъ слѣдующее:
Высоки горы, мрачны долины,
Скалы и таинственныя ущелья.
А въ тогъ моментъ, когда армія бросаетъ лагерь, чтобы возвра»
гиться въ Ролсеваль но той уже дорогѣ, поэтъ повторяетъ:
Высоки горы, мрачны и громадны;
Глубоки долины, гдѣ бѣгутъ потоки.
Въ описаніяхъ Ронссвальской долины нѣть упоминанія ни объ
ущельяхъ, пи о мрачныхъ долинахъ. Все время поэгь говорить о
«полѣ», и видь, представляющійся глазамъ Карла, когда онъ возвра-
щается на мѣсто сраженія, не имѣлъ формы узкаго прохода: онъ ви-
дитъ поле, ложбины и горы, однимъ словомъ, долину, окруженную вы-
сокими горами, а въ двухъ миляхъ отъ долины по дорогѣ, ведущей вь
Эбро, замѣчаетъ пыль, поднимающуюся отъ убѣгавшихъ сарациновь,
Въ описаніи самой битвы имѣется немного подр юностей, которыя
позволили бы намъ дополнить эти указанія, но въ общемъ здѣсь нѣть
ничего, чтобы прогпворѣчилэ первому описанію.
Одно мѣсто вь пламѣ вызвало безчисленные споры—эго именно
указаніе, что Роландъ, умирая, ложится аодь сосну. Зга подробность по-
разила французскаго ученаго Дсшапа, когда онъ посѣтилъ Ронсввать-
скуюдолипу. «Я,— говорить Дешанъ, — внимательно осматривался но сто-
ронамъ, по не нашелъ и слѣдовъ сосенъ... Мнѣ кажется, что труверъ упо-
минаетъ объ этомъ просто ради «шику», самь же, по всей вѣролг-
ности, даже и не былъ въ Пиренеяхъ.
По поводу эгого замѣчанія и возгорѣлся споръ. Особенно горячо
вступился ученый историкъ Камилъ/Куліанъ. «Я всегда вѣрилъ,—пи-
шетъ опъ,—что дорогой поэтъ былъ лито въ Ронеевалѣ, лично видѣлъ
мѣсто, гдѣ произошло сраженіе. Если нѣть сосенъ теперь, то л увѣренъ,
что онѣ были вь XI пли XII вѣкахъ»...
Пиренеи нъ іінежлія времена имѣіи еще другое названіе — «Сосновая
роща». На это Вепеопь, компетентный ботаникъ и аптикзарій, возра-
зилъ въ слѣдующемъ родѣ: «Врядъ ли возможно, чтобы во времена
Карла въ Пиренеяхъ было больше елей, чѣмъ ихъ имѣется теперь. Лѣса,
окружающіе Роиесвальскую долину, состоятъ преимущественно изъ
елей и буковъ; поэтому я, съ своей стороны, не вѣрю, чтобы авторъ
«Пѣсни о Роландѣ» был ь когда-нибудь лично въ Ронеевалѣ».
Третейскимъ судьей вь этомь спорѣ является Гастонъ Пари. «Былъ
ли авторъ «Пѣсни о Роландѣ» въ 1'еіісева.іг.ской долинѣ?», ставитъ оаь
вощюсъ самому себѣ и затѣмъ продолжаетъ: «Мнѣ кажется, подобный
вопросъ нельзя задавать такъ прямо. «Пѣсня о Роландѣ» не относится
къ числу произведенія, вылившихся изъ подъ пера сразу въ моментъ
поэтическаго вдохновенія: она заключаетъ въ себѣ отдѣльныя части,
которыя, повидимому, принадлежать разнымъ эпохамъ и разнымъ авто-
рамъ. Однѣ изъ этихъ частей вылились изъ груди трувера непосред-
ственно вслѣдъ за событіемъ и, слѣдовательно, должны быть отнесены къ
102
ЛЕГЕНДЫ европейскихъ НАРОДОВЪ.
VIII иди къ IX вѣкамъ, другія вошли позже и создавались профессіо-
нальными поэтами, чтобы подогрѣть интересъ къ произведенію глп
разжечь патріотическій пылъ парода. Что нѣкоторые изъ этихъ по-
этовъ побывали въ Ронсева.іьской долинѣ, это весьма вѣроятно. Фран-
цузскіе труверы чуть ли не съ X вѣка переходили черезъ горы нъ Ис-
панію и тамъ искали счастья и денегъ. По возвращеніи во Францію
они но собственнымъ воспоминаніямъ о посѣщеніи Ронсеваля вставляли
новые эпизоды пли исправляли старыя упущенія въ этой старинной
поэмѣ, которая продолжала приносить имъ главный доходъ. По кто
могъ бы указать, какія составныя части поэмы кому принадлежать?
Кромѣ тою, многія погрѣшности поэмы были исправлены, вѣроятно,
даже не вслѣдствіе личнаго посѣщенія долины, а согласно разска-
занъ паломниковъ. сотнями и тысячами посѣщавшихъ Компостеллу.
Паломники занесли въ Ровсеваль легенду о битвѣ и въ то же время
предполагали, что видѣли дѣйствительно все то, что было сказано
въ поэмѣ относительно описанія мѣста. «Пѣсня» прямо ссылается на
свидѣтельство паломниковъ, когда упоминаетъ о могилѣ Роланда въ
Блэ, имъ же она, вѣроятно, обязана и точному описанію мѣстности...
Пмя автора «Пѣсни о Роландѣ»—легіонъ, и было бы странно утвер-
ждать. что изъ всѣхъ поэтовъ, которые такъ пли иначе прикосновенны
къ этой пѣснѣ, ни одинъ пе побывалъ въ Ронеевалѣ, гдѣ столько людей
проходило каждый годъ. Можно даже предполагать, что авторъ первой
пѣсни, которая впослѣдствіи была увеличена и дополнена разными ва-
ріантами, былъ однимъ изъ участпиковъ въ пародѣ Карла».
Такимъ образомъ, можно смѣло утверждать, что описанія Ронсеваль-
ской долины почти списаны съ натуры, зато нельзя того же сказать
относительно другихъ подробностей поэмы.
Поэма, которая рисуетъ Карла съ бѣлой бородой и голымъ черепомъ,
когда ему въ 778 году было всего лишь 37 лѣтъ, которая не знаетъ про
участіе въ битвѣ басковъ, которая заставляетъ сарациновь поклоняться
доламъ Магомета, Аполлона и Тревагаля, которая разсказываетъ, что
Карлъ Великій нн только разбилъ близъ і>бры прага, ускользнувшаго
отъ отряда Роланда, по даже взялъ Сарагоссу и обратилъ сго въ хри-
стіанскій го|юдъ, такая поэма, повидимому, очень удалена отъ событій,
и только при ближайшемъ съ ней знакомствѣ можно уловить слѣды совре-
менности этой эпохи.
«Вопросъ о соснѣ» поэтому является пустымъ и ничтожнымъ. Сосна
вообще была въ большой модѣ у французскихъ старинныхъ поэтовъ и
въ ея тѣни часто совершались разговоры и крупныя событія. Поэты ни-
когда не стѣснялись пересаживать ее въ совсѣмъ неподходящій климатъ,
разъ того требовалъ ассонанпъ или рвфма. Въ силу той же необходимости
часто оливковыя деревья переносились на сѣверъ Франціи. Во всякомъ
случаѣ на авторитетч. Веіісопа можно положиться, а онъ, какъ мы видѣ-
ли, говоритъ, что сосенъ никогда, не могло быть въ Ронеевалѣ
Самое имя «Ровсеваль», перешедше въ «Пѣсню о Роландѣ», можно
лишь объяснить тѣмъ, что оно сохранилось въ народной памяти до XI
вѣка, поэтому можно быть увѣреннымъ, чгобитва 15-го августа 778 года
произошла именно въ Ронеевалѣ, а не въ какомъ-либо мѣстѣ. Если
сличить поэтическое описаніе сраженія съ указаніями историковъ, то
можно почти съ увѣренностью сказать, что непріятель, скрывшись въ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
103
сосѣднихъ съ Ронсевалемъ лѣсахъ, занялъ вершину Пбаньеты и, окру-
живъ арьергардъ, взблравпііИся съ трудомъ на Ропсевальскую долину,
уничтожилъ его. Это предположеніе вполнѣ согласуется съ описаніемъ
Эйпгардта.
«Когда армія подвигалась медленно впередъ, растянувшись въ длин-
ную лепту, вслѣдствіе узкаго прохода, баски, расположившись засадой
на вершинѣ 'оры (мѣсто ото какъ нельзя лучше пригодно для засады,
благодаря дремучимъ лѣсамъ, покрывающимъ его), оросились сверху на
послѣдній отрядъ арміи, конвоировавшій обозъ и прикрывавшій тылъ пе-
редовыхъ отрядовъ, заставили ого отступить внизъ на долину и истребили
весь отрядъ до послѣдняго человѣка, затѣмъ, захвативъ что можно было
изъ обоза, баски разсѣялись, пользуясь темнотой ночи. У басковъ было
го преимущество, что они были легче вооружены, знали отлично распо-
ложеніе мѣста, заняли заранѣе выгодную позицію, тогда какъ франкамъ
мѣшало ихъ тяжелое вооруженіе и узость прохода, не позволявшая раз-
вернуть фронтъ».
Эти слона, по всей вѣроятности, были написаны ради того, чтобы
уменьшить чувство нравственнаго угнетенія, которое должно было за-
родиться во Франціи при извѣстіи о такомъ пораженіи. Вся отвѣтствен-
ность за нападеніе взводится здѣсь на басковъ и объясняется, какимъ
образомъ ускользнули они оіъ мести Карла. Такимъ образомъ, всю вину
взвалили па басковъ и объяснили, почему они избѣгли заслуженнаго
ими наказанія. Въ общемъ же описаніе Эйпгардта очень точно. Баски,
подвижность которыхъ вошла въ поговорку, дѣйствительно были легко
одѣты и вооружены; все ихъ вооруженіе состояло изъ однихъ дроти-
ковъ, которые они бросали съ удивительной ловкостью. Франки же, на-
оборотъ, тяжело вооруженные,отягощенные своими повозками, сброшен-
ные въ долину и окруженные со всѣхъ сторонъ врагами,не могли защи-
щаться съ успѣхомъ. Очень возможно, что баски соедини шсь съ мусуль-
манами и даже пустили ихіі впередъ,и когда тѣ внесли безпорядокъ въ
ряды арьергарда и отбросили его до средины долины, докончили пора-
женіе.
Но въ пѣсняхъ о Роландѣ сраженіе рисуется совсѣмъ иначе. Ни одинъ
изъ поэтовъ не упоминаетъ ни о багажѣ, ни о засадѣ врага, загородив-
шаго и у тыі отбросившаго франковъ къ серединѣ долины. Не упоминается
также ни о различіи вооруженія, ни о невыгодности позиціи. Разсказъ
одного автора, выдавшаго свое произведеніе за произволеніе епископа
Турпина, въ нѣкоторыхъ чертахъ совпадаетъ съ дѣйствительностью. Са-
рапины числомъ пятьдесятъ тысячъ спрятались за холмами и въ лѣсахъ,
окружающихъ Ронсеваль, чтобы напасть на французовъ, которыхъ всего
было двадцать тысячъ. На зарѣ первый корпусъ вч> составѣ двадцати
тысячъ человѣкъ вышелъ изъ засады и напалъ «вътылъ» христіанамъ.
Онъ весь уничтоженъ былъ французами къ тремъ часамъ дня: тогда
второй отрядъ въ тридцать тысячъ человѣкъ снова нападаетъ на уто-
мленныхъ первой битвой франковъ и всѣхъ ихъ уничтожаетъ за исклю-
ченіемъ Роланда и нѣсколькихъ соіснъ человѣкъ, спрятавшихся въ лѣсу.
Роландъ сзываетъ ихъ, трубя въ свой рогъ, п нападаетъ самъ на сара-
цпновъ. Всѣ его товарищи на этогь разъ убиты, по сарацины потеряли
своего вождя п обращаются въ бѣгство, послѣ чего Роландъ умираетъ
побѣдителемъ.
104
ЛВПСНДЫ ЕВРО 11КГСКИХЪ НАРОДОВЪ.
«Пѣсня о Роландѣ* еще болѣе удалена отъ истины. Неожиданность
заключается, главнымъ образовъ, въ тояъ, что сарацины нападаютъ на
французовъ послѣ того, какъ заключили еыпыіп миръ п признали свою
подчиненность; битва же происходитъ самая обыкновенная. Франки,
расположившись лагеремъ въ Ронсевальской долинѣ, слышатъ со сторо-
ны Испаніи звукъ тысячи роговъ—это трубятъ сарацины; вскорѣ Оли-
вье, взойдя па возвышенность, замѣчаетъ приближеніе громадной арміи,
покрывающей собою «всѣ горы, долины и холмы». Французы готовятся
къ встрѣчѣ и послѣ нѣсколькихъ схватокъ подавлены превосходящей
ихъ численностью, преувеличенной до невѣроятнаго количества: сара-
цины въ числѣ четырехсотъ тысячъ нанадаюп» па двадцать тысячъ,
и тѣмъ не менѣе французы, прежде чѣмъ погибнуть, убиваютъ ихъ
почти всѣхъ. Роландъ обращаетъ послѣдніе остатки въ бѣгство и послѣ
того, какъ ранитъ пхъ вождя, умираетъ самъ, повернувшись лицомъ къ
вражеской странѣ.
Въ началѣ пораженіе при Ронсевальской долинѣ было описано вѣр-
нѣе, то есть, но крайней мѣрѣ, такъ можно предполагать. Авторъ первой
пѣсни, той самой, которая послужила зерномъ, а послѣдующія допол-
ненія къ которой можно сравнить съ корой, быть можечъ, самъ участво-
валъ въ народѣ или же слышалъ разсказы про него изъ устъ очевид-
цевъ. вернувшихся во Францію. Рѣшить этотъ вопросъ навѣрное—нѣтъ
никакой возможности въ настоящее время. Во всякомъ случаѣ, онъ
вставилъ въ свое произведеніе нѣсколько драгоцѣнныхъ подробностей,
уцѣлѣвтихъ въ его памяти и слѣды которыхъ еще можно разглядѣть
теперь, несмотря на то, чго въ продолженіе трехъ столѣтій пѣсня под
вергалась многочисленнымъ измѣненіямъ и стала почти неузнаваемой.
Однимъ изъ главныхъ слѣдовъ съ этой точки зрѣнія является утвер-
жденіе, чго нападающей стороной были сарацины изъ Сарагоссы. Ііоэзія
вообще не исторія, но въ этомъ случаѣ пѣсня о Роландѣ пе сильно
уклоняется отъ истины, наобороіъ, она даже вѣрнѣе и правдивѣе оффи-
ціальныхъ лѣтописей. Правда, пѣсня ничего пе упоминаетъ о баскахъ,
но въ оюмъ нѣтъ ничего удивительнаго, такъ какъ это горное племя
севершенно неизвѣстно на сѣверѣ Франціи. Самое интересное то, что
арабскія лѣтописи, французскіе историки и пѣсня о Роландѣ всѣ утвер-
ждаютъ, что нападеніе было сдѣлано сарацинами.
Мы уже упоминали объ имени Ронсеваля; другая географическая
подробность, встрѣчающаяся въ поэмахъ, это Сизскія ворота, которыя
проходилъ Карлъ на обратномъ пути во Францію. Можно также указать
еще на нѣкоторыя названія, встрѣчающіяся въ пѣснѣ о Роландѣ: такъ,
между прочти», здѣсь уноминаюгся Аспійскія ворота (западная сторона
Ронсевальской долины), Сарагосса, Эбра (называемая въ пѣснѣ Ссброй),
Рюна„ древнее названіе рѣки, протекающей въ Помнслупѣ, и нѣсколько
городовъ сѣверной Испаніи, взятыхъ Карломъ передъ его возвращеніемъ
но Францію. 11о эти имена могли быть присоединены кь поэмѣ впослѣд-
ствіи, благодаря разсказамъ пилигримовъ, такъ кикъ многихъ изъ
этихъ городовъ Кардъ даже не могъ встрѣтить на обратномъ пути. Те-
перь скажемъ два слова о дѣйствующихъ лицахъ поэмы.
Двое изъ втпхъ лицъ: Карлъ и Роландъ, безусловно достовѣриы. О
двухъ другихъ знатныхъ рыцаряхъ, упоминаемыхъ Уйпгардомъ, не оста-
лось никакого воспоминанія. О Роландѣ поэтъ упоминаетъ съ третьей
легенды европейскихъ народовъ.
105
строчки и дѣлаетъ его центральной фигурой. Такъ какъ Роландъ былъ
маркграфомъ британскимъ, то весьма вѣроятно, что первая пѣсня о
Роландѣ была сложена въ французской Бретани. Какъ умеръ Роландъ,
достовѣрио неизвѣстно, погону что ни одинъ изъ участниковъ битвы
не пережилъ его. Но возможно, что ого трупъ былъ найденъ посреди
другихъ, и народное воображеніе рѣшило, что Роландъ одинъ обратилъ
въ бѣгство враговъ и упоръ побѣдителемъ. Быть можетъ также, что
случайная трещина въ скалѣ, близъ которой нашли трупъ Роланда, за-
ставила п|>едиодагать, чго герой пытался разбить свой мечъ, опасаясь,
какъ бы опъ не до сталей въ руки враговъ.
Что касается другихъ героевъ поэмы, погибшихъ вмѣстѣ съ Ролан-
домъ, и главнымъ образомъ его друга, извѣстнаго подъ именемъ Оливье
Женевскаго, мы не можемъ сказать, су шествовалъ ли инъ дѣйствительно.
Единственнымъ историческимъ лицомъ является архіепископъ Рейнскій
Турпинъ. Но итогъ предать, о кагоромъ, собственно, ничего неизвѣстно
кромѣ имени, умеръ долго спустя 773 года; намъ неизвѣстны причины,
которыя заставили поэтовъ вывести его среди сражавшихся при Рои-
севальскоИ долинѣ. Одно только можно предположитъ, что онъ участво-
валъ въ экспедиціи франковъ въ Іісиаиіи.
Три обстоятельства, кромѣ уже упомянутыхъ, слѣдуеіъ отмѣтить еще.
Это, во-первыхъ, что арьергардъ Карла Великаго, предводительствуемый
знатными рыцарями, былъ уничтоженъ въ Пиренейскомъ проходѣ; во-вто-
рыхъ, армія Карла возвращается, по не находитъ уже врага и затѣмъ
она возвра дается въ Ронсевальскую долину въ моментъ заката солнца.
Эти три драгоцѣнныя черты, общія какъ исторія, такъ и поэмѣ, имѣютъ,
несомнѣнно, фактическую подкладку. Послѣднее указаніе особенно инте-
ресно потому, что въ одно и то же время доказываетъ и тѣсную связь
поэмы съ исторіей, и стараніе поэмы, несмотря на рядъ измѣненій, сохра-
нить правдивость. Первобытная поэма, вѣроятно, разсказывала, точно
также какъ и Эйнгардъ, что приближеніе ночи помѣшало арміи Карла
попытаться преслѣдовать враговъ. Позднѣе появились новые варілнты-
утверждавшіе, что Богъ не захотѣлъ оставить безъ возмездія Ронсе-
вадьскіі! разгромъ и приказалъ солнцу остановиться, дабы дать воз-
можность Карлу истребить убѣгавшихч. сарацановъ. Поэтъ, изобрѣвшій
этотъ варіантъ, имѣлъ очень смутныя понятія о географіи Испаніи: опъ
заставляетъ французскую армію пройти сразу все разстояніе отъ Ронсева-
ля до Эбры, дистанцію, требующую, по крайней мѣрѣ, трехъ дней ходьбы.
Другой авторъ поправилъ его ошибку, но тоже довольно неудачно, ска-
завъ, что Богъ удерживалъ на небѣ солнце въ продолженіе трехъ дней.
Арьергардъ, допустившій такъ неожиданно напасть па себя, пови-
димому, подвигался впередъ безъ всякой предосторожности и слишкомъ
отсталъ отъ главнаго корпуса арміи. Поэты видѣли въ этомъ неожи-
данномъ нападеніи результатъ предательства и взвалили всю вину
па рыцаря Ганелопа. Однако, говоря откровенно,трудно сказать, въ ч«мъ
состояло предательство. Ганелинъ, посланныя къ Эмиру Сарагоссы и
подкупленный подарками, а также будто бы изь ненависти къ Роланду,
совѣтуетъ Эмиру подчиниться для вида требованіямъ Карла, а затѣмъ
напасть па арьергардъ, когда армія будетъ переходитъ горы. Въ поэмѣ
Турпина говорится, что Гапелонъ подалъ Амиру идею, до которой тотъ
могъ додуматься самъ, спрятаться въ окрестностяхъ Ронсеваля. Въ
106
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
пѣснѣ же даже нѣтъ рѣчи и объ этомъ легкомъ стратегическомъ ма-
неврѣ: рыцарь просто обѣщаетъ поставить Роланда во главѣ арьергарда.
Конечно, на самомъ дѣлѣ никакого предательства не было, но вообра-
женіе иа|юдпое пораженіе во что бы то ни стало хочетъ объяснить пре-
дательствомъ. По всей нѣроитпости, первоначально въ пѣснѣ ни слова
не было объ измѣнѣ Ганелина, и только послѣдующіе пврсдѣлыватели и
подражатели ввели этотъ в арса отъ ради поэтическаго эффекта, и потому
ого слѣдуетъ считать просто плодомъ фантазіи.
Несмотря на всю темноту исторіи и преувеличеніе поэзіи, одинъ
пунктъ, къ одной то же время свѣтлый и туманный, можно установить
съ точностью, а именно, что въ долинѣ Ронсеваля и па горныхъ вер-
шинахъ, господствующихъ тамъ, французы, жертвы засады, которую они
не могли предвидѣть, умерли геройской смертью съ лишнимъ тысячу двѣсти
лѣтъ тому назадъ. Съ высоты Пбаньеты король Карлъ, который впо-
слѣдствіи долженъ быть императоромъ Карломъ Великимъ, со слезами
на глазахъ глядѣлъ на поле битвы, усѣянное трупами, среди которыхъ
находился Роландъ, одинъ изъ его лучшихъ рыцарей, графъ Бретонскій,
а неизвѣстны! поэтъ, чтобы утѣшить товарище! Роланда, къ которымъ.,
быть можетъ, онъ принадлежалъ самъ, воспѣлъ его храбрость и опла-
калъ его смерть въ пѣснѣ, которая передавалась изъ поколѣнія въ по-
колѣніе, отъ народа къ народу, которая въ продолженіе многихъ вѣковъ
разносила по всей Европѣ славу французскаго имени, которая стада
точкой отправленія огромнаго поэтическаго движенія и которая послѣ
многочисленныхъ передѣлокъ, достигнувъ нашего времени, все еще вол-
нуетъ сердечныя струны.
«Когда, стоя близъ развалинъ бѣдной часовни, построенной вмѣсто
часовни Карла, смотришь на разстилающуюся у ногъ долину, гдѣ когда-то
столько храбрыхъ нашли свою кончину, то кажется, будто слышишь
стоны и плачъ тысячи умирающихъ людей; чувствуешь, несмотря на цѣ-
лые вѣка разстоянія, живую связь, соединяющую наши души съ душей
этихъ отдаленныхъ предковъ, которые за столько вѣковъ до насъ лю-
били наше отечество, изъ которыхъ одни отдали іа нее свою жизнь, а
другіе ужена нашемъ языкѣ воспѣли ея славу и горе. Это мѣсто заслу-
живаетъ того, чтобы его сдѣлать цѣлью паломничества. Оію для насъ
вдвойнѣ священно*, — такими красивыми словами заканчиваетъ свои
этюдъ о Ронсевальской долинѣ Гастонъ Пари.
Мы, конечно, пе можемъ утверждать, что гибель Роланда, какъ
она описывается въ поэзіи, заставляетъ звучать въ насъ высокія чув-
ства патріотизма. Для пасъ разгромъ французскаго арьергарда является
ни больше, ни меньше, какъ однимъ изъ военныхъ случаевъ, которыхъ
въ исторіи можно насчи тать цѣлые десятки. Гораздо важнѣе съ всеобщей
европейской точки зрѣнія то поэтическое движеніе, которое породила
собо<* «Пѣсня о Роландѣ».
Благодаря ей образовался цѣлый циклъ сказаній и легендъ о Карлѣ
и его сподвижникахъ Въ этихъ сказаніяхъ обрисовываются слѣдующіе
моменты изъ исторіи Карла: древній геройскій духъ обращается мало-
по-малу въ придворную вѣжливость, разсказываются отдѣльныя харак-
теристики рыцарей, воспѣвается величіе Карла, мудрость герцога Ба-
варскаго, мужество Роланда, его дружба съ Оливье, низость и предатель-
ство Ганелона и, наконецъ, общая гибель героевъ. Попытка привести
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
107
вти сказанія въ одно общее цѣлое была сдѣлана въ романѣ Жирарта
Омьенскаго. а кромѣ того, въ большомъ стихотвореніи Адена полъ загла-
віемъ «1)е Вегіе ашідгапз ріеяех. Эго стихотвореніе, какъ и романъ Жи-
рарта, на писано александрійскими стихами; въ немъ описывается исторія
матери Карла Великаго, гоненія, которымъ она подвергалась, и въ
заключеніе возстановленіе ея гранъ. Содержаніе страдаетъ длиннотами,
но написано все произведеніе аъ старинномъ духѣ, наивно и трога-
тельно.
Романъ Жираріа Омьснскаго въ первой книгѣ повѣствуетъ о креслѣ
довиніяхъ. которыя испыталъ Карлъ въ своемъ дѣтствѣ, его бѣгство въ.
Испанію, гдѣ онъ подъ чужимъ именемъ поступаетъ на службу къ еа
рацинскому королю и совершаетъ первые свои геройскіе подвиги. Здѣсь
опъ влюбляется въ Галіену, дочь сарацинскаго короля, и затѣмъ послѣ
покоренія отцовскаго царства женится на ней. Во второй книгѣ описы-
ваются саксонскія и славянскія войны; въ третьей и послѣдней походъ
въ Испанію и гибель Роланда. Весь этотъ романъ написанъ па осно-
ваніи старинныхъ героическихъ пѣсенъ. цѣлымъ потокомъ .иівшихся
изъ устъ трубадуровъ послѣ Ропсевальскаго погрома. Между прочимъ,
здѣсь имѣется очень поэтическій разсказъ, относящійся къ дѣтству Ро
ланда.
Кролѣ упомянутыхъ двухъ произведеній есть еще прозаическія со-
чиненія, описывающія жизнь Карла и Роланда на основаніи старинныхъ
сказаній. Изъ нихъ заслуживаютъ упоминанія романъ Віана и книга
четырехъ сыновей Элона. Обѣ книги описываютъ битвы Карая съ вас
валами
Романъ Віана является, однако, лишь отрывкомъ большого стихо-
творенія, который, повидимому, долженъ былъ имѣть семь частей. Въ
введеніи разсказывается, какъ поэтъ, по имени Бертанъ. находи’Ъ слу-
чайно въ аббатствѣ Сенъ-Дени книгу, въ которой описывается происхо-
жденіе главныхъ франкскихъ фамилій. Первая самая знаменитая фамилія
короля, вторая Цоона Май никаго, могущественнаго,богатаго и храбраго,
но, къ сожалѣнію не особенно преданнаго: изъ этои фамиліи вышелъ
Гапелонъ;третья, Гарева, Монаіэва, изъ которой выходили великодушны*
и мудрые гер'-и. Не входя въ оцѣнку этого произведенія, мы приведемъ
изъ него нѣ колько выдержекъ относительно осады Карломъ Великимъ
Кіаны или Віснны на Ропа. Чтобы читателю было понятно содержаніе
отдѣльныхъ отрывковъ, мы сдѣлаемъ сначала небольшой эскизъ этого
сказанія.
Рвнье и Гергардъ, сыновья Гарена Монклэвскаго, оказали Карлу
Великому существенны;! рыцарскія услуги. Первому онъ отдаетъ осво-
божденную Геную, второму обѣщаетъ освобожденное герцогство Бу|ь
гундское. Но спустя нѣкоторое время онъ влюбляется въ вдову герцога
и предлагаетъ ей свою руку. Герцогиня, успѣвшая за этотъ срокъ влю-
биться въ Гергарда, проситъ дать еи время на размышленіе и призы-
ваетъ его къ себѣ. Гергардъ находить страннымъ, что женщина зоветъ
мужчину. Она посылаетъ вторично гонцовъ, но онъ приказываетъ пе-
редать ей, что раньте двухъ недѣль не можетъ пріѣхать; оскорбленная
этимъ отказомъ, она приглашаетъ Карда, и тотъ немедленно пріѣзжаетъ.
Она отдастъ ему свою руку, >’ Карлъ, чтобы удовлетворить Гергарда,
жалуетъ ему крѣпкій городъ Віану на Ронѣ. Гергардъ входитъ въ покой
108
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
императора, чтобы поблагодарить его и пои Плавать у него ноги. Си-
дѣвшая рядомъ съ супругомъ императрица выставляетъ впередъ свою
ногу, такъ что Гсргардъ цѣлуетъ ея туфлю вмѣсто ноги императора. За-
тѣмъ онъ отправляется въ Віану, гдѣ женится на вдовѣ прежняго пове-
лителя. Спустя нѣкоторое время къ императорскому двору пріѣзжаетъ
Эмери, сынъ Милона .Апулійскаго, племянникъ Гергарда. Однажды, въ
отсутствіи императора, императрица разсказываетъ за столомъ, какъ
она поступила съ дядей Эмери, и тогъ къ гнѣвѣ бросаетъ въ нее но-
жомъ, однако, ранитъ се не опасно. Воздержавшись о дальнѣйшей
месіи. онъ отправляется въ Віану къ своему лядѣ. Этотъ послѣдній рѣ-
шаетъ отмстить за себя и объявляетъ войну императору. Карлъ отпра-
вляется съ войскомъ къ Віанѣ и осаждаетъ ее въ продолженіе семи лѣтъ.
Гергарду помогаютъ его братья Милонъ Апулійскій, Арнольдъ Боланд-
скій и Репье Генуэзскій, вослѣдній вмѣстѣ съ своимъ сыномъ Оливье
и дочерью Аудэ. Въ войскѣ Карла находится его племянникъ Роландъ,
герцогъ Баварскій. Оливье поймалъ какъ-то залетѣвшаго сокола Ро-
ланда, и изъ-за этого между рыцарями происходитъ первая ссора. Слѣ-
дуютъ описанія отдѣльныхъ сраженій и рыцарскихъ подвиговъ. Однажды
прекрасная Аудэ виѣстѣ съ другими дамами вышла изъ города, чтобы
посмотрѣть на битву. Роландъ нападаетъ на нее и хочетъ увести въ
лагерь, по брагъ спасаетъ ее. Затѣмъ Оливье отправляется въ палатку
императора съ предложеніями мира, но императоръ не принимаетъ его
условій, послѣ чаго Оливье вызываетъ Роланда на островъ, находя-
щійся противъ Віаны, на иоединокъ, условія поединка таковы,—если
Роландъ будетъ побѣжденъ, то императоръ снимаетъ осаду, если жо
падетъ Оливье, то герцогъ Гергардъ отдастъ Віану и очистить страну.
Между Оливье и баронами императора возникаетъ кровавый сломъ.
Віанцы выходятъ къ нему на помощь. Происходитъ общее сраженіе.
Віанцевъ тѣснятъ; Гсргардъ трубитъ отступленіе и схватываетъ кона
Оливье за узду, чтобы готъ не остался вь сраженіи, а .затѣмъ спѣшитъ
укрыться за стѣнами города вмѣстѣ съ своимъ войскомъ.
Уже віанцы вернулись вь городъ, подлили мосты и заперли во-
рота. Увидѣвъ это, Карлъ отъ бѣшенства едва не теряетъ разсудка и
громко кричитъ: «Доблестное рыцарство, впередъ за мной и станемъ
штурмовать крѣпость! Если кто теперь отстанетъ, то все, что онъ
имѣетъ во Франціи: замокъ, городъ или помѣстье, все будетъ сравнено
съ землей».
При эі ихъ словахъ всѣ двинулись впередъ по направленію къ крѣп-
кимъ стѣнамъ. Віанцы же въ отвѣтъ начали бросать камни, н болѣе
согни юношей прекрасной Франціи были сб|юпіеиы на земь
— О, императоръ,—обратился тогда герцогъ Наймъ длиннобородый
съ рѣчью къ Карлу,—если вы хотите взять городъ силой, городъ, окру-
женный крѣпкими стѣнами и башнями, насчитывающими нѣсколькими
столѣтій существованія, построенный еще язычниками, то вамъ эго не
удастся никогда; поэтому пошлите лучше во Францію и позовите сюда
плотниковъ, и когда они придутъ, прикажите имъ построить какой-
иибуіь помостъ, съ котораго можно было бы напасть на стѣны.
Карлъ, услышавъ такія слова, глубоко опечалился. Но герцогъ съ
раскраснѣвшимся лицомъ продолжалъ:
— О, императоръ Карлъ, не скрою я отъ васъ, глупой неразумно по-
ЛЕГЕНДЫ КВГОНЕІІСКИХЪ НАРОДОВЪ.
109
ступаете вы, если думаете, что можно штурмомъ взять крѣпость, по-
строенную язычниками! Вою жизнь простоите вы здѣсь и всетаки ничего
не добьетесь. Прикажите прислать изъ Франціи ремеслеиппковъ, и тогда
старыя стѣны падутъ.
Карлъ слушаетъ его рѣчь п еше больше распаляется гнѣвомъ.
— Ысп]оіеІ—восклицаетъ онъ,—Чего же вы медлите, мои доблестные
рыцари?
Снова начинается штурмъ крѣпости еще съ большою яростью.
Въ это время на стѣнѣ города показывается прекрасная Ауд». Она
одѣта въ богатый плащъ, вышитый золотомъ; ея голубые глаза блестятъ,
а на лицѣ горитъ юный румянецъ. Она выходитъ на крѣпкую стѣну.
Увидѣвъ ьбшее смятеніе, сна беретъ камень и сбрасываетъ его со
стѣны; тотъ попадаетъ въ шлемъ гасконца и, раздробивъ желѣзо, едва
не убиваетъ его до смерти. Роландъ, увидѣвъ дѣвушку, окидываетъ ее
смѣлыми взорами и громко восклицаетъ:
— Клянусь Сыномъ Дѣвы Маріи, съ этой стороны городъ никогда
не будетъ взятъ, такъ какъ противъ дамъ я никогда не бьюсь!
Немного спустя онъ обращается уже прямо къ ней:
— Кто вы, прекрасная дама? ііс оскорбляйтесь лишь моимъ во-
просомъ, потому чго я ничего дурного не держу въ мысляхъ!
— Сударь,—отвѣчаетъ она,— не скрою отъ васъ, кто я такая. Воспи-
тавшіе меня называютъ меня Аудэ,—я дочь Рэпьс, который правитъ Ге-
нуей, сестра Оливье, племянница Гергарда, могущественнаго повелителя
Віаны. Мой родъ великъ, благороденъ. До сегодняшняго дня еше пикто
не владѣлъ мною и не будетъ владѣть, пока я нахожусь подъ защитою
Оливье и Гергарда.
— Очень жаль,—замѣтилъ па это про себя Роландъ —что ты не на-
ходишься въ моей палаткѣ, цо, впрочемъ, это еще можетъ случиться
послѣ битвы, на которую вызвалъ меня Оливье Генуезепъ.
Но умная прекрасная Аудэ заговорила вновь:
— Г-нъ рыцарь, теперь вы знаете все обо мнѣ, такъ скажите же
мнѣ въ свою очередь, кто вы сами и откуда ведете свой родъ! Вамъ
очень идетъ и шитъ съ крѣпкими ремнями, и мечъ, который виситъ ѵ
вашего бедра, и копье, на которомъ раззѣвается знамя; хорошъ также
и вашъ конь, быстрый, какъ стрѣла. Вы сильно тѣснили сегодня наше
войско и, по всѣмъ видимостямъ, вы доблестный рыцарь. II когда вы
мнѣ скажете, кто вы такой, тогда я повѣрю, что ваша непріятольпица
дѣйствительно очень красива.
Услышавъ эти слова, рыцарь разсмѣялся и проговорилъ:
— Да, вы говорите правду, во всемъ христіанскомъ мірѣ нѣтъ вамъ
подобной.
Затѣмъ Роландъ открылъ ей свое происхожденіе, если не совер-
шенно, то но всякомъ случаѣ правдиво.
— Прекрасная дѣва,—проговорилъ опъ, — друзья зовутъ меня Ро-
ландомъ.
Это обрадовало Аудэ.
— Такъ, значитъ, вы тотъ рыцарь, который долженъ будетъ высту-
пить па единоборство съ монмъ братомъ. Вы, вѣроятно, но зпаете, какъ
отваженъ Оливье. По истинѣ говорю вамъ, меня это очень огорчаетъ,
потому что охотно приняла бы васъ въ число своихъ друзей, такъ какъ
1111
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
зпаю, какъ вѣрно служите вы Карлу. Вѣдь если бы я пе избѣгла васъ
вчера, то врядъ ли бы мнѣ пришлось снова увидѣть отчизну.
Услышавъ »то, Роландъ отвѣтилъ:
— Прошу васъ, не насмѣхайтесь надо мной!..
Въ эго время императоръ обратился къ графу Берри.
— Г-нъ Лапбертъ, сообщите миѣ, пожалуйста, точныя свѣдѣнія, кто
эта дама, которая стоитъ тамъ, на стѣнѣ, и разговариваетъ съ Ролан-
домъ.
— Клянусь честью,—отвѣтилъ Лапбертъ,—эго прекрасная Ауд»,
дочь Рэпье Генуезскаго. Ломбардскій герцогъ собирается жениться на
пей и увезти къ себѣ въ І’уэні.
— Ну, атому не бывать,— воскликнулъ императоръ,—такъ какъ Ро-
ландъ самъ, кажется, мѣтитъ на нее. Прежде чѣмъ ему удастся увезти ее,
сто рыцарей, закованныхъ въ желѣзо, распрощаются съ своей жизнью.
Такъ говорилъ Карлъ, а Роландъ въ это время отошедъ отъ Аудэ.
IIитераторъ замѣтилъ его и поманилъ сто къ себѣ.
— Скажи, племянникъ,—проговорилъ онъ,—что ты думаешь на-
счетъ прекрасной дѣвушки, съ которой ты только-что разговаривалъ?
Если она чѣмъ пибудь разгнѣвала тебя, то прошу простить ее.
При этихъ словахъ вся кровь прилила къ лицу Роланда,—ему стало
стыдно за дядю.
— Она тебя задержала слишкомъ долго, — продолжалъ импера-
торъ.—Пока ты съ ней разговаривалъ, изъ города вышелъ О.іпвье и съ
нимъ сто рыцарей и напали на твое войско. Паш ихъ двадцать человѣкъ
сложили свои головы, а многіе другіе попались въ плѣнъ. Аудэ, по
всей вѣроятности, знала объ этомъ и нарочно задерживала и насмѣха-
лась надъ тобой
Услышавъ это, Роландъ воспылалъ страшнымъ гнѣвомъ, но въ это
время Кирзъ опять обратился къ нему съ дружескими словами:
— Ну, не сердись та<ъ сильно, дорогой племянникъ: изъ любви къ
этой красавицѣ мы можемъ снять осаду и вернуться къ домашнему
очагу.
— Какъ вамъ будетъ угодно повелѣть,—отвѣтилъ Роландъ.
Раздался звукъ трубы, и войско повернуло обратно.
Ночью императору приснился сонъ, будто сго ястребъ вступилъ въ
жестокій бой съ соколами, залетѣвшими изъ города, и какъ послѣ долгой
борьбы птицы помири и -ь. Мудрецъ предсказалъ, что этотъ сонъ отно-
си гея къ предстоя тему поединку юношей. Рано поутру Оливье воору-
жился. Старый еврей Іоахимъ подарилъ ему хорошее вооруженіе и между
прочилъ натылыінкъ, который надѣвалъ еще Эней. Оружіе, кромѣ того,
благословилъ епископъ. Оливье ві.гі зжаетъ, несмотря на отговари-
ванья Геріарда, и, достигнувъ острова, три раза трубить въ рогъ. Ро-
ландъ сильно радуется, заслышанъ звукъ трубы, опоясывается мечомъ
Дурандалемъ и, не отвѣчая на просьбы Карда остаться дома, быстро
уѣзжаетъ.
Роландъ сѣлъ на драгоцѣннаго коня, надѣлъ на шею щитъ и взялъ
въ руку крѣпкое копье, къ которочу пятью гвоздями было прибито ма-
ленькое знамя. Онъ быстро промчался мимо палатокъ, переправился
вплавь тере іъ рѣку и очутился на островѣ, гдѣ поджидалъ его Оливье
отважный. Герцогъ Роландъ направилъ на него коня, а тогъ поскакалъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
111
ему навстрѣчу, прикрывая шитомъ свое лицо, такъ какъ мужество Ро-
ланда ему было хорошо извѣстію. Приблизившись къ Оливье, Роландъ
воскликнулъ:
— Кто вы такой, рыцарь? Отвѣчайте! Свободный аллѳмапъ, баварецъ,
фламандецъ, норманнъ пли кто-нибудь другой?
— Какъ, Роландъ, вы больше ужь меня не узнаете? — возразилъ
Оливье.—Я сынъ храбраго Рэнье, повелителя Гену, и мой дядя Гергардъ
храбрый вождь, мой кузенъ Эмери мужественный юноша, у котораго
вчера вы отбили лошадь; чтобы отмстить за моего кузена, я и пришелъ
сюда. Мнѣ очень памятенъ тотъ день, когда я чуть было по лишился
своей сестры и только благодаря своему мечу спасъ ее отъ вашей вла-
сти. Тогда вамъ пришлось сильно пришпоривать коня, чтобы доска-
кать до сноегч дома. 11.) это говорю я не желая пристыдить васъ, па-
оіюрогь, ради заключенія мира, я готовъ хоть сейчасъ отдать за васъ
свою сестру.
— Что за болтовню приходится мнѣ слышать! —воскликнулъ Роландъ_
Когда тебя я приведу, какъ плѣннаго, въ свою палатку,то, если захочу,
возьму тогда и твою сестру.
— Ну, нѣть, — отвѣтилъ Оливье, — этому не бывать, пока я буду
живъ.
Оливье вначалѣ былъ полонъ самыхъ рыцарскихъ чувствъ, но, услы-
хавъ высокомѣрную рѣчь Роланда, глубоко оскорбился.
— Роландъ, въ васъ говоритъ пустое тщеславіе,—промолвилъ онъ.—
Вы слишкомъ заносчивы, если надѣетесь покорить меня и моего дядю
Гергарда. Не будетъ вашимъ онъ вассаломъ никогда, въ этомъ я васъ
увѣряю.
— Ты заблуждаешься,—отвѣтилъ ему Роландъ, —и вся твоя брань на
меня нисколько не дѣйствуетъ. Коли Богъ поможетъ мнѣ, то твоя го-
лова еще до вечерни будетъ отдѣлена отъ туловища при помощи моего
Дура вдали.
— Ну, этого я не позволю сдѣлать надъ собой,—возразилъ Оливье,—
гакъ какъ моя смерть можетъ принести несчастье дядѣ Гергарду.
Гакпхъ двухъ рыцарей еще пикто никогда пе видалъ. Племянникъ
императора обратился къ сыну Рзнье съ слѣдующей рѣчью:
— Вассалъ, останови потокъ твоей рѣчи. Я пришелъ сюда, чтобы
биться за твердый городъ Віану, и если ты храбръ, то докажи теперь
это.
Въ отвѣтъ па это Оливье возразилъ:
— Роландъ, благородный рыцарь и храбрый герой, прошу васъ,
ради Бога оставимъ ссору и заживемъ въ дружбѣ. 11 отдамъ за васъ
свою сестру, красавицу Ауди. вы будете повелѣвать Віаной, на что
охотно согласится дядя мой Гергардъ, а я же буду вашимъ вѣчнымъ
спутникомъ и всегда стану сражаться рядомъ съ вами.
— Не говори мнѣ больше о мирѣ,—перебилъ его Роландъ.—Когда я
убью тебя, то Віана п Аудэ п такъ будутъ принадлежать мнѣ.
— Нѣть, г-нъ Роландъ,—сказалъ Оливье,—то, чго вы говорите,
никогда не случится. Лучше согласитесь на то. что я предлагаю вамъ
изъ любви: примите миръ и станемъ друзьями. Вади этого я даже отка-
пываюсь отъ чести нанести вамъ рану и побѣдить васъ. Въ концѣ
эопцовъ всетаки вслѣдствіе такого поступка на меня и на мой весь
112
ЛВГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
родъ ляжетъ несмываемое пятно позора. Король и дядя мой никогда пе
помирятся между собой и все время у нихъ будутъ возникать ссоры и
раздоры. А если вы сдѣлаете то, о чемъ я васъ прошу, дядя мой и я
будемъ навсегда вашими покорными вассалами.
— Довольно,—вскричалъ Роландъ,—ты не перехитришь пеня! Мнѣ
нужно или убить тебя, или взять въ плѣнъ и привести къ моему дядѣ
Карлу. У него въ палаткѣ ты пробудешь до тѣхъ поръ, пока тебя по
вышлютъ изъ втой страны. А вслѣдъ затѣмъ я получу Ауд» вмѣстѣ съ
городомъ Кіаной, изъ котораго будетъ изгнанъ твой дядя Гергардъ.
— Это все пустыя выдумки,—отвѣтилъ Оливье.—Я буду дуракомъ,
если стану продолжать упрашивать тебя о мирѣ. Помоги же мнѣ Вотъ!
Теперь, Роландъ, берегитесь, я больше ужь пе стану гладить насъ.
Съ этими словами оба рыцаря пришпорили своихъ коней и разъ-
ѣхались въ разныя стороны, и при поворотѣ потрясали копьями и
прикрылись шизами. Затѣмъ оцн поскакали другъ пругу навстрѣчу.
Всѣ видѣвшіе этикъ рыцарей и наблюдавшіе, какъ опп ловко упра-
вляли свои я копями, клялись, что никогда не приходилось имъ видѣть
болѣе прекрасныхъ рыцарей. Оба противника нанесли другъ другу
могучіе удары, отъ которыхъ разлетѣлись къ куски пхъ шиты и слома-
лись копья и только крѣпкія латы остались невредимы. Отъ втого толчка
сильные кони упали на переднія колѣна, ио оба рыцаря сейчасъ же
подняли ихъ и, разъѣхавшись снопа, какъ два сокола, бросились другъ
на друга.
Роландъ, сидя на гасконскомъ копѣ, обнажилъ свой крѣпкій Дуран-
даль п ударилъ имъ по шлему Оливье, но ударъ, нанесенный съ громад-
ной силой, скользнулъ по шлему, п мечъ разсѣкъ сѣдло, разрубилъ по-
поламъ великолѣпнаго арагонскаго коня, па которомъ сидѣлъ Оливье,
и самъ рыцарь очутился на землѣ.
— МопіоіеІ—воскликнулъ Роландъ.—Еще сегодня будетъ разрушена
Віана, въ которой прятался твой Гаргардъ-предатель; еше сегодня ему при-
дется понести наказанье,—онъ будетъ повѣшенъ, какъ послѣдній воръ.
Но въ вто время Оливье обнажаетъ спой мечъ и, какъ разъяренный
левъ, бросается впередъ. Па городской же байтѣ стоіпъ озабоченный
Гергардъ съ крѣпко сжатыми устами,—ни за какія сокровища опъ не
проронилъ бы теперь ни одного езова, но тутъ не выдержалъ онъ и
воскликнулъ:
— Всемогущій Боже, пославшій Сына Своего ради нашего спасенія,
спаси для Твоей славы моего рыцаря, которому въ настоящій моментъ
угрожаетъ Роландъ. Потеря такая была бы слишкомъ сильна для меня.
Прекрасная Ауд» тоже стоитъ у своего окна и плачетъ, опершись
на локоть. Когда она увидѣла, что братъ ея упалъ съ коия на зеленую
траву, отъ горя у нея едва но разорвалось сердце. Тотчасъ же опа
спустилась къ себѣ въ часовню и тамі, распростерлась ницъ передъ
иконой Божіей Матери, прося Ее нъ горячей молитвѣ помирить рыцарей,
такъ какъ они оба дороги ей.
По ославимъ дѣву п вернемся къ Роланду и его противнику, отваж-
ному Оливье, который сражается стоя па землѣ. Онъ поднимаетъ свой
мечъ съ золотой рукоятью и ударяетъ пмъ по шлему Роланда съ такой
силой, чзо сбиваетъ съ него драгоцѣнныя каменья и перья. Но мечъ со-
скальзываетъ и падаетъ на переднюю часть лошади и разсѣкаетъ по-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
113
наламъ гасконскаго скакуна рыцаря, причемъ вмѣстѣ съ копемъ валится
па землю и Роландъ. Олпвье ликуетъ, видя своего врага спѣшившимся,
н за ату побѣду опъ не взялъ бы въ даръ Орлеанъ вмѣстѣ съ епископ-
ствомъ Рейнскимъ.
Если бы вы сами присутствовали на островѣ, гдѣ происходилъ
поединокъ, то вы сами бы признались, что никогда не видали двухъ
болѣе достойныхъ и болѣю отважныхъ героевъ. Они ловко и сильно на-
носятъ другъ другу удары мечами, проворно защищаются щитами, отъ
пхъ ударовъ летятъ такія искры, что вся полянка освѣщается точно
молніями. Такой ожесточенной борьбы еще не видалъ никогда ни одинъ
человѣкъ и никогда, навѣрное, больше не увидитъ.
Герцогъ Гергардъ продолжаетъ смотрѣть на бой со стѣны города,
рядомъ съ нимъ стоитъ Арнольдъ Боландскій и Эмери, отважный ры-
царь. Ганье Гевуезскій начинаетъ жаловаться па судьбу, которая под-
вергаетъ такой опасности его сына.
— Святая Марія,—говоритъ опъ, рыдая,— возьми подъ свое покрови-
тельство моего сына и не дай ему погибнуть въ этомъ бою!
11 Карлъ Великій тоже съ своей стороны молятъ Пресвятую Дѣву:
— Святая Марія, сохрани мнѣ Роланда,—онъ наслѣдуетъ мою ко
ропу!
А на островѣ, между тѣмъ, происходитъ битва, и каждый кзъ бойцовъ,
но щадя своихъ силъ, наноситъ противнику ударъ за ударомъ, превосхо-
дя яростью дикихъ звѣрей. IIи одинъ изъ нихъ пе хочетъ ни въ чемъ
уступить другъ Другу. Сверкающіе мечи бьютъ но шлемамъ, по щитамъ и
разрубаютъ золотыя звенья,точно шелковыя нити. Отъ сиды удара брыз-
жутъ вокругъ искры; опи такъ разгорячились, что все ихъ желаніе со-
стоитъ лишь въ томъ, чтобы покончить другъ съ другомъ. Уже разбиты
были панцири и щиты, и если бы пе воля Бога, оба они уже давно бы
пали мертвыми.
На городской стѣнѣ стояла благородная дама Габоргъ и, ломая ру ки,
громко жаловалась:
— О Віана, лучше бы тебя поглотилъ огонь и испепелилъ всѣ твои
строенія вмѣсто того, чтобы изъ-за тебя бились такихъ два рыцаря!
Коли умретъ одинъ изъ нихъ, мы знаемъ напередъ, что армія Франціи
опустошитъ всю эту страну.
Ау да же послѣ короткаго раздумья обратилась съ слѣдующей рѣчью
къ знаменитому Арнольду Боландскому:
— Скажите, дядя, какъ бы намъ безъ позора помирить тѣхъ двухъ
благородныхъ рыцарей?
— Ничѣмъ не могу помочь,—отвѣтилъ храбрый мужъ. — Этотъ поеди-
нокъ рѣшили устроить императоръ Карлъ и дядя твой Гергардъ.
Оба рыцаря все еще продолжали битву, стоя на землѣ, такъ какъ
мы уже сказали, что лошади ихъ были разрублены. Но, наконецъ, Ро-
ландъ заговорилъ:
— Клянусь честью, г-нъ Оливье, еще ни разу не встрѣчалъ я въ
жизни такого доблестнаго рыцаря, какъ вы. Но разъ мы уже встрѣти-
лись съ вами въ открытомъ нолѣ, то будемъ продолжать битву, пока
одиіПі изъ пасъ не будетъ побѣжденъ или убитъ! И пусть никто не
смѣетъ вмѣшиваться въ нашу битву. Отсюда вижу я, какъ двѣ дамы,
стоя на стѣнѣ, ломаютъ себѣ руки и, повидимому, скорбятъ за васъ.
8
114
ЛЕГЕНДЫ КСРОПВЙСКИХЪ ЗАРОДОВЪ.
— Вы правы,—отвѣтилъему Оливье,—это дама Габоргь и моя сестра
А уда, которыя иечалятсяза мою участь. Если Богъ поможетъ мнѣ уйги
отсюда живымъ, то завтра же я сообщу сй, что только вы достойны
быть ея мужемъ, или же она должна поступить въ монастырь.
II вотъ на мигъ оба бойца разошлись, чтобы сдѣлать передышку.
Роландъ немало нанесъ сегодня ударовъ своимъ Дурандалемъ, который
такъ вѣрно послужилъ сму впослѣдствіи во время битвы при Ропсеваль-
скоіі долинѣ. Когда они снова сошлись грудь съ грудью, Оливье под-
нллъ свой мечъ и нанесъ Роланду могучій ударъ, по тотъ успѣлъ за*
городиться щитомъ, и мечъ, глубоко врѣзавшись въ выпуклую поверхность
шита, сломался у самаго эфеса. Оливье отбросилъ обломокъ въ рѣку, и
тотчасъ же всѣмъ стало извѣстно, что Оливье сломалъ свой мечъ. Услы-
шавъ это, Ауда упала безъ чувствъ на землю, но затѣмъ, поднявшись,
обратилась съ молитвой къ небесамъ. И самъ король, когда ему доложили
объ этой грустной вѣсти, заплакалътихо, прикрывъ лицо дорогой мантіей.
Когда Оливье увидѣлъ, что все сго оружіе изломано, а вѣрный конь
разрубленъ пополамъ, то онъ пришелъ въ великій гнѣвъ. Оглядываясь
по сторонамъ и не находя нигдѣ ни запаснаго оружія, ни мѣста, куда
онъ могъ бы укрыться, Оливье отъ горя и досады едва не сошелъ съ
ума. И оиъ уже рѣшилъ принять честную сме|гть, лишь бы не спа-
саться оть врага бѣгствомъ, и съ этимъ намѣреніемъ кинулся съ кула-
ками на Роланда. По Роландъ цопя.тъ сго намѣреніе и, не желая іюль
зовагься своими преимуществами, проговорилъ:
— Какъ вы храбры, г-нъ Оливье, сломали свой мечъ и щитъ, тогда
какъ у меня въ рукахъ мечъ, который никогда не можетъ сломаться. Я
племянникъ императора Франціи, и если бы я тетерь васъ ранилъ или
убилъ, то покрылъ бы ссоя несмываемымъ позоромъ за іо, что напалъ
на безоружнаго. Ступайте же скорѣй за мечомъ и захватите также
бутылку вина или кларета, такъ какъ мнѣ очень хочется нить.
Оливье, услышавъ эту рѣчь, поблагодарилъ сго.
— Г-нъ Роландъ, я вамъ очень признателенъ. Если вы немного
отдохнете здѣсь, то я схожу и переговорю съ перевозчикомъ, который
привезъ меня сюда, чтобы опъ принесъ мнѣ новое вооруженіе.
— Какъ вамъ будетъ у годно,—отвѣтилъ Роландъ
Послѣ этого Оливье поспѣшилъ къ берегу и сталъ звать перевозчика,
и когда тотъ подъѣхалъ, онъ ему сказалъ:
— (кіушай внимательно меня! Нци скорѣй въ Віану и тамъ скажи
моему дядѣ, что у меня сломался мечъ и чтобы онъ сейчасъ же прислалъ
мнѣ новый, а я за это ужь постараюсь съ Божьей помощью одержать
побѣду и выр?чить его изъ бѣды. Пусть онъ также иришлетъ бутылку
вина или кларета, такъ какъ Роланду очень хочется пить.
— Все будетъ,сударь, исполнено, какъ вы приказываете, - отвѣтилъ
перевозчикъ и вскочилъ въ свос судно
Онъ живо переправился на другой берегъ и бѣгомъ отправился по
направленію къ Віанѣ. какъ приказывалъ ему Оливье, котораго онъ
самъ хотѣлъ выручить изъ бѣды. Войдя во дворенъ, опъ прямо обра-
тился къ герцогу:
— Ради Бога,—проговорилъ опъ,—г-нъ Оливье приказалъ пере-
дать вамъ, сударь, чтобы вы помогли ему въ его бѣдѣ, такъ какъ у што
сломался мечъ. Пошлите же сму другой какъ можно скорѣй и вмѣстѣ съ
ЛЕГЕНДЫ КНѴОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
115
тѣмъ бутылку инна или кларета, такъ какъ Роландъ, племянникъ импера-
тора, очень хочетъ пить.
— Все будетъ сдѣлано,—отвѣтъ Герга|Тдъ и немало дивился на
геройство и великодушіе племянника короля.
Герцогъ не замедлилъ отвѣтить мужественному перевозчику.
— Другъ,—сказалъ опъ,—спаси тебя Господь огь бѣды! Неси ско-
рѣй помощь отважному Оливье! Вотъ ключъ, спустись въ погребъ и
выбери вина, какого хочешь; возьми также и этп два меча: одинъ
принадлежитъ мнѣ, другой—Рэиье, отцу Оливье.
— Охотно исполню ваше повелѣніе,—о свѣтилъ посланецъ.
Весь згогь разговоръ подслушалъ Іоахимъ, евреѣ, сиабдившій
Оливье оружіемъ, и, боясь, какъ бы ему пе попасть въ отвѣтъ, поспѣ-
шилъ обратно въ свой домъ гдѣ отыскалъ другой чудесный мечъ, хра
пившійся у него сотни лѣтъ и принадлежавшій знаменитому рыцарю
илозаманту, который потерялъ его въ лѣсу близъ Рима въ гой страш-
ной битвѣ, когда его умертвилъ Моконь ііальфопдейскій. Рыцарь у паль
съ разрубленной головой, а мечъ вывалился у него изъ поженъ и зате-
рялся въ густой травѣ. Спустя долгое время егікнашли во время сѣ-
нокоса крестьяне изъ окрестной деревни п отнесли его папѣ римскому.
Тотъ обратилъ вниманіе на его богатую отдѣлку и, кромѣ того, изъ над-
писи, вырѣзанной на немъ, узналъ, что называется мечь Алыек.іэръ и
что опъ изготовленъ въ Римѣ, а сковалъ его извѣстный мастеръ Моші-
фнканъ. Папа приказалъ очистить его и приложить къ другимъ своимъ
сокровищамъ. Пипиаъ Французскій подучилъ его въ даръ, когда коро-
новался въ Римѣ. Бавонскій герцогъ отдалъ его въ видѣ платы, отъ
герцога впослѣдствіи получилъ его Іоахимъ. Сь тѣхъ поръ о мечѣ нп-
кто больше ничего не слышалъ до того дня, пока еврей не узналъ, чго
данное илъ Оливье оружіе все сломалось.
Этотъ добрый еврей передалъ блестящій стальной мечъ герцогу Гер-
гарду. а вмѣстѣ съ нимъ вино и золотой кубокъ. Сейчасъ же былъ
снаряженъ нажь, который п повезъ всѣ зги вещи на берегъ, гдѣ его
уже задалъ браный перевозчикъ. Графъ Оливье вышелъ ему навстрѣчу,
взялъ мечъ и, паливъ випо въ золотой кубокъ, подалъ его Роланду,
который такъ хотѣлъ утолить жажду. Пажъ, видя, чго благородный
рыцарь Роландъ закинулъ назадъ голову, захотѣлъ измѣннически по-
мочь своему господину и обнажилъ мечъ, готовясь нанести ударъ.
Замѣтивъ то, Оливье бросился на пажа и нанесъ ему такой жесто-
кій ударъ кулакомъ, отъ котораго тогъ, какъ подкошенный, свалился
на зем;ю.
— Собачій сынъ, — восклиішудъ Оливье, — ты этимъ поступкомъ
лишился всей моей любви! Завтра же чтобы тебя не была у мевн
во дворцѣ: иди куда хочешь и ищи себѣ пріютъ у другихъ господъ.
Когда Роландъ угодилъ свою жажду, онъ обратился къ Оливье:
— Оставимъ разговоръ объ этомъ негодяѣ. Если бы я былъ убогъ,
вся Франція очутилась бы въ нуждѣ и всѣ бароны, съ королемъ во
главѣ, пожалѣли бы обо мнѣ. Беритесь же за оружіе, еще сегодня
долженъ Гсргардъ затрепетать при нашемъ входѣ въ городъ.
— Пустую болтовню опять приходится мнѣ слышать, — отвѣтилъ
Оливье.—Во всемъ я полагаюсь на Бога да па свое оружіе, съ помощью
котораго надѣюсь отстоять интересы дяди.
8*
116
ЛЕГВПДЫ КВРОПКЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Оба рыцаря схватились за мечи, и Роландъ, взмахнувъ Дуранда-
ломъ, ударилъ въ шлемъ своею прзтианмкв и разсѣкъ его до ниж-
няго ободка, во Боръ не допустилъ погибнуть герою, и мечъ, соскольз-
нувъ налѣво, ударился объ шитъ, разбилъ его и врѣзался глубоко въ
землю. Вся кровь вскипѣла въ сердцѣ Оливье.
— Да спасетъ меня БогъІ—воскликнулъ овъ.—Л вижу по удару,
что зто далеко не шутка!
Опъ замахнулся Алыекл эромъ и нанесъ въ свою очередь ударъ
Роланду въ шлемъ. Шлемъ разбился, но мечъ, соскользнувъ налѣво,
попалъ въ щитъ к, расщепивъ его, врѣзался въ землю. Не встать бы
Роланду отъ этого удара, если бы его не защитилъ Господь.
— Ого,—сказалъ Роландъ,—я вижу, ты не жалѣешь своихъ уда-
ровъ.
Снова оба стали наносить другъ другу такіе удары, какихъ еще
изъ смертныхъ никто не видалъ. Рыцари, какъ два леопарда, броса-
лись другъ па друга, но никто не уступалъ своему врагу ни на во-
лосъ. Лудэ наблюдала за битвой съ большимъ страхомъ и не переста-
вала молиться за обоихъ благородныхъ героевъ. Ихъ бой привелъ ьъ
трепетъ даже самых/храбрыхъ рыцарей. Вотъ Оливье опять поднялъ
свой мечъ и нанесъ ударь въ лицо своему противнику. Мечъ срѣзалъ
кусокъ забрала и раскромсалъ на груди у Роланда до сорока шести
желѣзныхъ звеньевъ. Оіъ этого удара герцогъ Роландъ пришелъ еще
въ большую ярость и, схвативъ въ обѣ руки Дурандаль, нанесъ могу-
чій ударъ по шлему Оливье. Силенъ былъ ударт: шлемъ раскололся у
Оливье и больше ста звеньевъ разорвалось на ианцыу4>; изъ лѣвой
руки Оливье обильно потекла кровь и опъ упалъ на одно колѣно. Во
черезъ мпиуту герой, призвавъ на .номоіць Боги, еше съ большей
яростью сталъ продолжать борьбу.
— Скажите мнѣ, Роландъ, что эго за мечъ, которымъ, вы наносите
такіе могучіе удары?—спросилъ Оливье.
— Сударь' — отвѣчалъ Роландъ, — этотъ мечъ мой и назы-
вается онъ Дурандаль и имъ-то я думаю наказать васъ, а также и гер-
цога Гергарда. который послалъ васъ на эготъ поединокъ.
— Ну, въ этомъ вы ошибетесь,—возразилъ Олизье,—и если Богъ
сохранитъ мое вооруженіе, то я вамъ докажу противное.
Снова схватилъ Оливье свой мечъ и ударилъ имъ ио шлему Ро-
ланда, а затѣмъ но стальному нагруднику, оіъ котораго отбилъ цѣлый
кусокъ.
— Твой клинокъ рубитъ великолѣпно,—воскликнулъ Роландъ,—и
ты санъ юноша бьешься прекрасно!
Въ то время, какъ на островѣ стоятъ ава храбрыхъ соперника п
наносятъ другъ другу могучіе удары, герцогъ Гергардъ находится на
городской стѣнѣ и молитъ Бога въ слѣдующихъ выраженіяхъ:
— Помоги тебѣ Господь, Оливье, въ этотъ трудный день! Если ты
покоришь сегодня храбраго Роланда, то никогда йогомъ императоръ
Карлъ не станетъ притѣснять насъ.
Въ то же время императоръ Карлъ преклонилъ колѣни въ своей па-
латкѣ и молилъ Создателя, чтобы Онъ сохранилъ его племянника Ро-
ланда.
На лужайкѣ же все еще нродолжали сражаться два бойца. Въ войскѣ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
117
Карла собрались сто рыцарей и, потихоньку вооружившись, собрались
ѣхать на помощь Роланду; но когда про то узналъ Карлъ, онъ приказать
сейчасъ же вернуть пхъ обратно и наблюдать издали за ходомъ битвы.
А рыцаря все продолжали биться и искры сыпались отъ ихъ сталь-
ныхъ клинковъ. Вдругъ Роланду пришла мысль испытать благородство
Оливье.
— Олпвіс, — сказалъ Роландъ, — я чувствую себя больнымъ п мнѣ
необходимо немного отдохнуть.
— Очень жаль,—отвѣтилъ Оливье,—мнѣ было бы пріятнѣе сразить
тебя мечомъ, по если тебѣ поздоровится, то поди и отдохни подъ дере-
вомъ. Я же помахаю надъ тобой зеленой вѣткой, чтобы доставить тебѣ
прохладу, пока ты будешь отдыхать.
Услышавъ эти слова, Роландъ сильно удивился и громко закричалъ:
— Неужели вы думаете, что я говорю вамъ правду, г-нъ Оливье?
Я сказалъ все это лишь для того, чтобъ испытать в<съ, па самомъ же
дѣлѣ я могу сражаться четыре дня безъ пиши и питья.
— II я также,—отвѣтилъ Оливье,—Пгакъ, начнемъ снова бой.
— Согласенъ,—воскликнулъ Роландъ,—будемъ биться до завтраш-
няго вечера!
Снова загорѣлась жаркая бпіва, однако, оба героя до того утоми-
лись, что пе знали даже, какъ будутъ продолжать дальнѣйшее сраженіе.
— Оливье,—обратился къ рыцарю Роландъ,—такого могучаго про-
тивника я еше не встрѣчалъ; викіо такъ долго пе могъ бы сражаться 1
со мной.
— Роландъ,—отвѣтилъ ему Оливье,—пока Господь ие оставитъ меня
Своей помощью, до тѣхъ поръ пи одинъ человѣкъ па свѣтѣ пе можетъ
причинить мнѣ предъ.
Долго бы еще продолжалось яхъ сраженіе, если бы Богъ не рѣшилъ
прекратить эту смертельную борьбу. Въ самый разгаръ пхъ битвы,
когда ихъ ярость достигла апогея, между ними вдругъ спустилось облако
и раздѣлило ихъ непроницаемой стѣной; черезъ минуту изъ облака вы-
шелъ ангелъ и, обратившись къ обоимъ рыцарямъ, сказалъ:
— Благородные рыцари, вы слава и гордость своей страны, по вашъ
поединокъ продолжается слишкомъ долго. Итакъ, стерегитесь отъ даль-
нѣйшей ссоры, такъ какъ Богъ запрещаетъ вамъ это и я сообщаю вамъ
Его волю. Если же вы хотите испытать вашу храбрость, то идите вч.
П -націю и тамъ сразитесь съ язычниками за христіанскую вѣру.
Въ ужасѣ стояли оба рыцаря, услышавъ это повелѣніе Бога: ангелъ
же продолжалъ:
— Не устрашайтесь, такъ какъ Богъ хочетъ лишь прекратить вашъ
смертельный бой. Идите въ Испанію противъ короля Марсилія, правя-
щаго сарацинами, и этимъ вы заслужите себѣ вѣчную славу.
Когда ангелъ скрылся, рыцари обратились съ молитвой къ Богу, а
затѣмъ Роландъ проговорилъ:
— Оливье, другъ мой, я люблю васъ, какъ никто на свѣтѣ. Съ этихъ
поръ не будетъ замка, ни клочка земли, котораго бы я пп подѣлилъ съ
тобою братски. Теперь, если тебѣ это будетъ пріятно, я возьму за себя
Аудэ. По дальше какъ черезъ четыре дня императоръ заключитъ съ
вами миръ, а если онъ не согласится, то я перейду на вашу сторону, и
тогда ему никогда но добиться побѣды.
118
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Оливье съ радостью выслушалъ ати слова и, поднявъ къ небу руки,
проговорилъ:
— Всесильный Боже, благодарю Тебя за Твою мплості.і Повѣрьте
мнѣ, Роландъ, л люблю васъ больше всего на свѣтѣ. Съ готовностью
отдамъ за васъ свою сестру, лишь бы только состоялся миръ у насъ съ
Карломъ. Теперь же снимите вашъ шлемъ и облобызаемъ другъ друга.
Оби рыцаря обнажили головы и съ радостью поцѣловались въ знакъ
дружбы. Затѣмъ сни сѣли на зеленую траву и повели братскую бесѣду.
Далѣе слѣдуетъ описаніе возвращенія Роланда къ императору. Опъ со-
вѣтуетъ Карлу заключить миръ съ Гергардомъ, и когда тотъ отказывается,
клянется никогда больше не опоясать бедра мечомъ. Карлъ отправляется
на охоту и отбивается отъ своей спиты. Гсрцоп Гергардъ и нѣкоторые
другіе рыцари узнаютъ объ этомъ случаѣ и подземнымъ ходомъ проби-
раются въ лѣсъ, гдѣ нападаютъ па Карла. Эмери предлагаетъ убить
его. Гергардъ же и другіе надаютъ передъ императоромъ па колѣни и
просятъ о мирѣ. Императоръ соглашается и уходитъ вмѣстѣ съ пимп
опять-таки подземнымъ ходомъ въ городъ, гдѣ и проводитъ всю ночь.
Аудэ, которая ему очень поправилась, опъ проситъ отдать за своего
племянника Роланда. На утро Карлъ п Гергардъ въ сопровожденіи
двухъ тысячъ всадниковъ выѣзжаютъ изъ города въ богатыхъ оде-
ждахъ, по безъ оружія. Съ радостными кликами приближаются они къ
лагерю. Франки, все еще отыскивающіе императора, предполагаютъ, что
віапцы воспользовались ихъ замѣшательствомъ и хотятъ атаковать пхъ.
Въ полномъ вооруженіи ѣдутъ они имъ навстрѣчу. Карлъ улыбается,
выѣзжаетъ впередъ к объявляетъ о мирѣ. Въ день святого Морица Аудэ
и Роландъ обручаются. Въ тотъ же самый день приходитъ извѣстіе о
вторженіи во Францію сарацинокъ. Карлъ поручаетъ Гергарду и его
брату охранять въ его отсутствіе королевство, а самъ отправляется
въ походъ: Роландъ лаетъ Аудэ свое кольцо, а она же въ обмѣнъ—
бѣлое знамя. Но свадьбѣ мѣшаетъ Ронсовальская битва.
Много другихъ легендъ и пѣсснъ сохранилось у романскихъ наро-
довъ о Роландѣ, по перечислять пхъ мы не будемъ, чтобы не утомлять
вниманія читателя. Можно съ увѣренностію сказать, что Роландъ былъ
однимъ изъ самыхъ популярныхъ героевъ средневѣковья и послужилъ
для многихъ поэтовъ сюжетомъ для рыцарскихъ романовъ, изъ кото-
рыхъ «Неистовый Роландъ» Аріоста и «Влюбленный Ролапдъ» Бо-
ярдо не забыты еше и до сихъ поръ.
Легенда о Граалѣ.
Драгоцѣнный агаіъ, могуществомъ котораго Фениксъ возрождается
изъ своего пепла, выпалъ изъ короны Люцифера, когда сго свергли съ
небесъ. Съ тѣхъ поръ этотъ камень носился въ пространствѣ, пока пе
сошелъ на землю Христосъ. Вмѣстѣ съ пимъ упалъ па землю и агатъ,
изъ котораго былъ приготовленъ сосудъ, попавшій въ собственность Іо-
сифа Аримаеейскаго. Больной, взглянувши на этотъ сосудъ, не можетъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
119
умереть въ ту же недѣлю. Болѣе частое созерцаніе Грааля даетъ воз-
можность дожить до двухсотъ лѣтъ и при этомъ никогда по посѣдѣть.
Изъ этого сосуда Христосъ предлагалъ вино на Тайной Вечери и въ него
же Іосифъ собралъ кровь, которая текла изъ рапы Спасителя, когда Ему
прободали бокъ. По звѣздамъ было прочитало, что Граалемъ будетъ вла-
дѣть свыше предназначенный для того родъ.
Родъ этотъ произошелъ изъ королевской фамиліи Сеноборъ изъ Кап-
падокіи. Три сына Сенобора послѣдовали за королемъ Веснасіаномъ
послѣ покоренія Іерусалима.римлянами. За одного, Берилла, импе-
раторъ впослѣдствіи выдастъ свою дочь и награждаетъ его Фран-
ціей, двумъ другимъ опъ даритъ Ложу и Корнваллисъ. Всѣ втроемъ
они энергично распространяютъ христіанство. Бериллъ поражаетъ гал-
лиційскнхъ язычниковъ. Еще энергичнѣе дѣйствуетъ его наслѣдникъ
Тятуризонъ, женатый на Елизабелѣ Арагонской. Чтобы получить наслѣд-
ника, они молятъ Бога и совершаютъ паломничества къ Святому Гробу
и приносятъ въ даръ золотой образъ. Молитва ихъ услышана, у нихъ
рождается ребенокъ. Ангелъ извѣщаетъ эхъ, что онъ съ юности будетъ
поборникомъ вѣры.
Юный королевскій наслѣдникъ радуетъ не только королевскую
семью, по и всякаго, кто приближается къ Титурелю, какъ звали маль-
чика. Многія женщины засматриваются на него, но юноша пе меч таетъ
ни о чемъ другомъ, какъ лишь бы сразиться съ язычниками. Опъ от-
правляется съ отцомъ въ походъ противъ сарациповъ, укрѣпившихся
въ Овсрнѣ и Наваррѣ. Они налетаютъ па язычниковъ, подобно двумъ
соколамъ, и гонятъ ихъ далеко па востокъ. Такъ живетъ онъ до пят-
надцатаго года; въ это время ангелъ извѣщаетъ, что Титурель за свою
добродѣтель избранъ хранителемъ Грааля; юноша прощается съ роди-
телями. которые въ слезахъ благодарятъ Бога. Ведомый пѣпіемч. ангела,
Титурель приходитъ въ і устой лѣсъ, разросшійся на шестьдесятъ миль
кругомъ. Посреди лѣса возвышается гора, которую никто не можетъ
найти безъ помощи ангела; гора эта называется Моцсжіьвачъ. Здѣсь
на горѣ Титуре.ія ожидаетъ его будущее войско. Надъ пикъ поднимается
священный Грааль, поддерживаемый невидимыми ангелами. Все, что
нужно для поддержанія жизни, войско получаетъ изъ Грааля, въ кото-
ромъ находятся въ обильномъ количествѣ всякія яства. Земля въ этомъ
мѣсП богата золотомъ и драгоцѣнными каменьями. Титурель становится
однимъ изъ самыхъ богатыхъ королей. Онъ строить на Монсальвачѣ
крѣпкій замокъ и изъ него предпринимаетъ набѣги на язычниковъ, жи-
вущихъ въ чащѣ лѣсовъ. Грааль все еще продолжаетъ витать въ воз-
духѣ, такъ какъ тотъ, который прикоснется къ нему, еше пе родился; тогда
король рѣшаетъ построить для него замокъ, превосходящій всѣхъ по кра-
сотѣ. н величію. Онъ строитъ его изъ драгоцѣннаго камня и чистаго
золота, а дерево употребляется только алоэ. Весь матеріалъ, нужный
для постройки, доставляетъ опять-таки Грааль.
Скала горы состоитъ изъ чистаго оникса. Титурель приказываетъ
очистить и отшлифовать ее, такъ что она начинаетъ блестѣть, какъ мѣ-
сяцъ. Въ одно прекрасное утро онъ находятъ па пей планъ будущаго
строенія
Храмъ имѣетъ круглую форму съ семидесятые двумя хорами, изъ ко-
торыхъ каждый имѣетъ восемь угловъ. Внутри и снаружи посреди бле-
120
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
стяшаго золота свѣтятся драгоцѣнные каменья. На каждомъ изъ двухъ
хоровъ возвышается куполъ; онп образуютъ изъ себя вѣнокъ и имѣютъ
восьмиугольныя окна; посрединѣ возвышается куполъ въ два раза
больше другихъ. Па верхушкѣ каждаго купола блестятъ рубины, а на
нихъ кристальные кресты, а на каждомъ крестѣ но золотому орлу, такъ
что издали можно подумать, что орлы летятъ по воздуху. На среднемъ
куполѣ былъ укрѣпленъ большой карбункулъ, который сіялъ путевод-
ной звѣздой заблудившимся ночью рыцарямъ Грааля. Два колокола изъ
чистаго золота призывали къ храму, къ совѣту, къ столу и къ битвѣ.
На наружной сторонѣ замка были вырыты рвы для защиты отъ папа
дснія враговъ. Трое ворогъ воли во внутренность храма; передъ каждыми
изъ нихъ были посажены красивыя деревья Внутри храма куполъ былъ
выкрашенъ голубой краской и усѣянъ рубинами а карбункулами, кото-
рые, подобно звѣздамъ, сіяли даже по время ночи. Между ннми при по-
мощи скрытаго механизма свершали св Иі путь золотое со інце и сереб-
ряный мѣсяцъ. Стѣны состояли изъ смарагда, на которомъ были укрѣ-
плены золотыя деревья п такія же птицы. Своды были перевиты вино
градными гроздьями, свѣшивавшимися внизъ. Эти гроздья, розы и лиліи
были сдѣланы изъ чистаго золота. Когда поднимался вѣтеръ, листья на-
чинали трепетать и издавать звонъ, точно тысячи соколовъ взлетѣли на
воздухъ и звенѣли оттуда своими колокольчиками. 11а гроздьяхъ кача-
лись фигуры ангеловъ. 11а окнахъ и па стѣнахъ были нарисованы изобра-
женія святыхъ, пророковъ и апостоловъ. Каждое мѣстечко въ храмѣ было
разукрашено. Стекла были цвѣтныя, такъ что солнечный лучъ, проникая
внутрь храма, окрашивался въ разные цвѣта. Золотыя люстры съ го-
рящими свѣчами спускались внизъ, съ купола надълюстрами виталъ ан-
гелъ, точно желая унести всѣ свѣчи наверхъ. На каѳедрахъ и на стѣнахъ
тоже были изваянія ангеловъ, несущихъ свѣчи. Ангелъ же при помощи
деревянныхъ трубъ издавалъ звуки, подавая знакъ къ пѣнію Одинъ
изъ большихъ хоровъ былъ посвященъ Св. Духу, патрону храма, дру-
гой—Божіей Матери, третій—Св. Іоанну, остальные апостоламъ. Передъ
каждымъ хоромъ двѣ золотыхъ двери, внутри великолѣпный алтарь, на
которомъ горятъ бальзамическіе огни. Въ серединѣ храма стоилъ дра-
гоцѣнная модель постройки—здѣсь долженъ храниться Грааль, когдаопъ
опустится. Ь’ся постройка окончена въ тридцать лѣтъ. Епископъ освя-
щаетъ х рамъ и алтарь, послѣ чего ангелъ помѣщаетъ Грааль въ приго-
товленное для него мѣсто. Разъ въ мѣсяцъ съ неба слетаетъ ослѣпительно
бѣлый голубь и кладетъ на Грааль бѣлую облатку, которая сообщаетъ
сосуду его чудесную силу.
Послѣ окончанія постройки Титурель прожилъ еще четыреста лѣтъ,
но по виду ому нельзя было дать больше сорока. 1>ь это время па Граалѣ
появилась надпись, что Тнтурелю разрѣшается взять въ жены чистую
дѣвственницу, дочь испанскаго короля Ришуду. За все время работы
Титурель но успѣлъ даже посвятиться въ рыцари и только во время
вѣшанія сто благословляютъ мечомъ. Изъ свиты Ришуды опъ выбираетъ
двѣсти рыцарей, съ которыми продолжаетъ служить Граалю. Изъ ихъ
брака происходитъ ангелоподобное потомство. Сыновья королей пріѣз-
жаютъ, чтобы предложить руку дочерямъ Титуреля. Ба Граалѣ, между
тѣмъ, постоянно находятъ имена юношей и дѣвушекъ, избранныхъ для
служенія священному сосуду. Богатые и бѣдные радуются, если требуютъ
ЛВГКНДЫ НВРОПКЙСІІИХЪ ПАРОДОВЪ.
121
ихъ сына иіи дочь туда, гдѣ ожидаетъ пхъ небѣлая награда. Юноши
вырастаютъ тамъ наступаютъ въ рыцарское • ' ’теяпліеровъ».
Со щитомъ, на которомъ изображенъ бѣлый кащій симво-
ломъ Грааля, разъѣзжаютъ эти рыцари и поража ь . сі’’ иго, кто осмѣ-
ливается вступить въ лѣсную чащу. Дѣвушки же вс? чтитъ въ свиту
чистой Прспаизы, внучки Титуреля, которой первой изъ смертныхъ раз-
рѣшено было прикоснуться къ Граалю. Съ золотой коровой въ волни-
стыхъ пышныхъ волосахъ, блистая красотой, какъ ясный день, идетъ
опа въ сопровожденіи многочисленныхъ дѣвъ къ священному сосуду и
переноситъ его въ королевскій залъ, гдѣ онъ расточаетъ земные дары.
Посреди всего этого великолѣпія неожиданно на тампліеровъ сва-
ливлегся несчастье. Когда Титурель вслѣдствіе дряхлости, уже не йогъ
предводительствовать рыцарями, опъ передалъ корону своему сыну Фри-
мутелю, Кмторый вскорѣ, однако, былъ сраженъ па смерть вражеской ру-
кой. Тогда его мѣсто занялъ перворожденный Амфортасъ. На Граалѣ
каждый разъ появлялась надпись, извѣщавшая, кто долженъ быть ко-
ролемъ. Оба брата. Амфортасъ и Трсврезеитъ, славились красотой и ры-
царскимъ мужествомъ. Послѣдній даже заслужилъ названіе быстраго,
погону что догонялъ и ловилъ руками любую дичь. Однако,оба въ тоже
время’были слишкомъ преданы мірской суетѣ. Тотъ же, то хочетъ слу-
жить Граалю, долженъ отказаться отъ женскихъ даекъ. Лишь одинъ ко-
роль имѣетъ право жениться, какъ было написано па Граалѣ, всѣ другіе
же лишь въ томъ случаѣ, если Грааль изберетъ ихъ повелителемъ страны,
оставшейся безъ короля. Братья, однако, не обращали никакого внима-
нія па «то запрещеніе. Трсврезеитъ тайнымъ образомъ отправляется
странствовать, и братъ самъ помогаетъ ему, снабжая его оружіемъ п
свитою. Тітъ ѣздитъ по тремъ частямъ земли, выступаетъ на турнирахъ
п бьется съ язычниками и съ христіанами во славу своей дамы. Король
Амфортасъ служитъ своей возлюбленной гораздо больше, чѣмъ Граалю.
Опъ пылаотч» страстью къ Оргелузіи Логруаской, супругѣ герцога Знде-
гаста, обладающей такой блестящей красотой, что въ ея присутствіи
даже ночью бываетъ свѣтло; хотя любовь его безнадежна, онъ тѣмъ не
менѣе ломаетъ за нее копья и пробиваетъ щиты; между тѣмъ герцогъ,
супр) гъ Оргелузіи, вмѣстѣ съ тремя своими рыцарями погибаетъ въ бою
съ гордымъ королей ь Грамоф.іанцемъ, который всегда сражается съ нѣ-
сколькими сразу. Послѣ того убійца предлагаетъ вдовѣ руку и сердце,
чтобы воспользоваться короной и владѣніями умершаго, но Оргелузія
обѣщаетъ отдать свою руку лишь тому, кто отомститъ за ея мужа. Та-
кимъ образомъ, немало людей находятъ свою погибель отъ руки Гра-
мофданца. Не является лишь одинъ Амфортасъ, котораго покаралъ
Грааль за ого прегрѣшенія. Какой-то язычникъ ранилъ его отравлен-
нымъ копьемъ. Блѣдный и безсильный, онъ возвращается домой съ сло-
маннымъ копьемъ въ тѣлѣ. Врачъ вынимаетъ конецъ острія изъ тѣла,
но отъ яда спасти короля пе можетъ. Тогда придворные несутъ его къ
Граалю, но эгимъ пе уменьшаютъ его страданій, а лишь не даютъ уме-
реть. Никакое сродство изъ указанныхъ въ медицинскихъ книгахъ пе
возвращаетъ ему здоровья. Рану пробовали исцѣлять водой изъ четырехъ
источниковъ рая, кровью вѣрнаго пеликана, сердцемъ единорога, кар-
бункуломъ, находящимся подъ его роговъ, растеніями, выросшими па
землѣ, орошенной кровью дракона, сѣверными ароматными маслами, ды-
122
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ,
комъ отъ горящаго дерева алоэ, но ничто не помогало, и каждую четверть
мѣсяца боль возобновляется съ новой силой. Только копье само, вложен-
ное въ рану, даетъ нѣкоторое облегченіе. Больной не можетъ ни сидѣть,
ни ходить, ни ѣздить, ни лежать: опъ отдыхаетъ, прислонясь къ стѣнѣ.
Иногда его носятъ на берегъ ближайшаго озера; такіе дни онъ назы-
валъ днемъ подножнаго корма. Тамъ онъ прислонялся къ кораблю и по-
долгу стоялъ неподвижно, точно ловя рыбу. Вслѣдствіе этого сго прозвали
рыболовомъ.
Когда Треврезентъ узналъ о страданіяхъ брата, опъ далъ обѣтъ ни-
когда больше не выступать на турнирахъ и поклялся не вкушать ни икса,
пн вина, ни хлѣба; съ тѣхъ поръ онъ поселился въ пещерѣ и сталъ
жить, какъ отшельникъ, питаясь исключительно растительной пищей.
Въ замкѣ Грааля поднялся стонъ и плачъ, когда священный сосудъ
остался совершенно безъ защитника, послѣ того какъ Треврезентъ уда-
лился отъ міра. Послѣ горячей молитвы передъ Граалемъ на немъ нашли
надпись, что черезъ нѣсколько дпей въ замокъ придетъ рыцарь, кото-
раго нужно спросить о причинѣ того, что онъ увидитъ, послѣ чего Аѵфор-
тасъ выздоровѣетъ, а рыцарь станетъ королемъ.
Спустя нѣкоторое время послѣ этихъ событій въ лѣсу можно было
видѣть слѣдующую картину: два вьючныхъ животныхъ медленно та-
щили по непроходимому лѣсу колесницу, па которой лежалъ трупъ юноши,
набальзамированный драгоцѣнными маслами. Рыцарь, на щитѣ котораго
было изображеніе Грааля, управлялъ волами. За колесницей шла кра-
сивая женщина, блѣдная и печальная, и только одни уста цвѣли. какъ
розы. Это была Зигунда, происходившая изъ королевскаго рода Гааля.
Ея мать Шуазіапа была старшей сестрой Амф іртаса и Треврезеита,
а впослѣдствіи супругой Кіота, герцога Каталонскаго. Она умерла вскорѣ
послѣ рожденія дочери, и Кіотъ съ горя отказался отъ. міра. Осиротѣв-
шая дѣвочка воспитывалась у своей тетки, княгини Валсйской, вмѣстѣ
съ Шіолатулаидеромъ, наслѣдникомъ Грезиводана. Оъ ранней юности
между обоими воспитанниками возгорѣлась лкбовь, и когда. Зигунда обѣ-
щала юношѣ, что станетъ его женой, когда онъ получитъ званіе рыцаря,
тотъ отправился биться съ язычниками, пока пе былъ убитъ Ориломъ
па поединкѣ. Съ прахомъ юноши шла теперь Зигунда.
Недалеко отъ замка Грааля въ пустынномъ мѣстѣ росла развѣсистая
липа. 11а этомъ деревѣ Зигунда рѣшила поселиться и держать вѣчно на
колѣняхъ голову умершаго. Такъ горлица ютится на вѣткѣ, лишив-
шись своего возлюбленнаго. Зигунда сѣла на покрытую листьями
вѣтку, стараясь не повертывать къ солнцу лица своего друга, чтобы оно
не почернѣло. Юноша одѣтъ былъ подъ цвѣтъ липы—въ свѣтло-зеленое
платье. Безконечныя жалобы Зигупды пе перестаютъ раздаваться по лѣсу.
— О, пеликанъ, если бы я могла, какъ ты, собственной кровью ожи-
вить мертваго! Если бы я могла тебя вызвать къ жизни своимъ дѣви-
ческимъ голосомъ!
Такъ плакала она день п почь и упрекала себя, что поставила
такія трудныя условія для достиженія любви, теперь зато опа ласкаетъ
мертваго. Каждую субботу Зигунда получала пищу оіъ Грааля. Однажды
ее пришли навѣстить отецъ Кіотъ н прочіе родственники Отъ плача у
нея такъ ослабли глаза, что она не сразу узнала своихъ друзей Она
оказываетъ отцу всевозможныя почести, но не спускается съ липы,
ЛЕГВПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
123
такъ какъ вс хочетъ оставить голову. Вмѣстѣ съ пей начитаютъ пла-
кать и ея друзья, такъ что ей приходится утѣшать ихъ Три старыхъ
героя и молодая цвѣтущая женщина сидятъ вмѣстѣ съ Зягупдой на
вѣткахъ и плачутъ цѣлую ночь напролетъ, пе будучи въ состояніи вы-
говорить пи одного слова утѣшенія оіідной Зягундѣ. Утромъ пробуди-
лись птицы и огласили воздухъ радостнымъ пѣніемъ, но они не обра-
тили на нихъ никакого вниманія. Иа третье утро гости разстались съ
дѣвушкой.
Пять лѣтъ прожила Зигунда на липѣ; въ концѣ пятаго года опа
вспомнила, что возлюбленный, умирая, просилъ ее не плакать, а мо-
литься за него. Опа выстроила въ лѣсу небольшую часовню въ томъ
мѣстѣ, гдѣ протекалъ чистый источникъ. Въ этой часовнѣ опа прика-
зала замуравить себя. Каждый подходившій къ окну могъ видѣть, какъ
блѣдная дѣвушка, одѣтая во все черное, стояла колѣнопреклоненной съ
псалтыремъ въ рукѣ передъ гробомъ возлюбленнаго. Небольшой драго-
цѣнныя камень, подаренный ей ся милымъ, слабо сіялъ сквозь сумракъ
кельи. Однажды вечеромъ ее нашли мертвой па полу, и друзья похо-
ронили ее въ одномъ гробу съ возлюбленнымъ. Впослѣдствіи па ихч.
могилѣ выросли двѣ густыя виноградныя лозы, которыя нѣжно пере-
плелись между собой и никогда пе теряли своихъ листьевъ.
Другая сестра короля Амфортаса, Герцолоида, выданная замужъ за
Гамурста Анжуйскаго, увидала однажды слѣдующій странный сонъ.
Ей снилось, будто она плыла по воздуху водъ огненнымъ дождемъ и
непрестанными молніями; вдругъ па псе налетѣлъ драконъ и, вырвавъ
изъ груди сердце, сразу куда-то исчезъ. Опа громко вскрикнула, □ ея
служанки, подбѣжавъ къ постели, разбудили ее. Въ этотъ же моментъ
на дворъ замка въѣхалъ паять съ окровавленнымъ копьемъ въ рукѣ и
объявилъ, что Гамуретъ убитъ невѣрными па Востокѣ Тогда плова по-
кинула свой замокъ и удалилась въ дремучій лѣсъ, гдѣ велѣла по-
строить себѣ маленькую хижину. Она удалилась туда пс для пріятнаго
препровожденія времени, не для того, чтобы рвать цвѣты и плести
втліки. она рѣшила сохранить тамъ своего сына Парсиваля отъ опасно-
стей рыцарской жизни, погубившихъ дорогого ея мужа. Парсиваль всю
жизнь ничего пе долженъ слышать о рыцаряхъ и рыцарскихъ приклю-
ченіяхъ.
Но уже мальчикомъ онъ сдѣлалъ собѣ лукъ и стрѣлы и сталъ стрѣ-
лять птицъ. Но если ему приходилось убить ту, которая передъ тѣмъ
то.дько-что оглашала воздухъ пѣніемъ, онъ плакалъ и рвалъ на себѣ
полосы. Когда опъ утремъ мылся у ручья и прислушивался къ цѣпію
птицъ, то его сердце, казалось, хотѣло выскочить изъ молодой груди Онъ
съ плачемъ бѣжалъ тогда къ своей матери, но пе могъ объяснить сй
причину своей печали. Однажды мать пошла за нимъ и увидала, съ ка-
кимъ вниманіемъ слушалъ онъ пѣніе птицъ. Опа поняла, что это
пѣніе и волновало мальчика. Съ этихъ поръ опа стала подозрѣвать въ
немъ желаніе къ смѣлымъ, отважнымъ подвигамъ. Мать приказала
переловить и истребить всѣхъ птицъ, но Парсиваль упросилъ ее оста-
вить птицъ въ покоѣ..
Мать учила сына отличать свѣтъ отъ тьмы. Разъ, когда Парсиваль
съ копьемъ въ рукахъ гнался за серной, онъ встрѣтилъ въ лѣсу толпу
блестящихъ рыцарей, которыхъ принялъ за боговъ, и упалъ передъ
124 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ними нинъ. Отъ нихъ онъ узналъ, что они рыцари и что король Артуръ
можетъ посвятить въ рыцари и его. Онъ сталъ разспрашивать у матери,
ио какой дорогѣ нужно ѣхать къ королю Артуру. Мать показала ему
дорогу, но сшила ему платье, которое обыкновенно носили шуты, на-
дѣясь, что его испугаетъ дурное обращеніе и опъ вернется назадъ.
Такимъ образомъ юноша отправился въ путь въ шутовскомъ на-
рядѣ. Мать же отъ горя умерла вскорѣ послѣ сго отъѣзда.
Парсиваль во время пути испыталъ нѣсколько приключеній, потому
что понималъ наставленія матери слишкомъ буквально. Наконецъ, онъ
достигъ окрестностей гороіа Нанта, гдѣ король Артуръ прожиналъ со
своимъ дворомъ. Здѣсь онъ встрѣтилъ рыцаря съ бѣлымъ цвѣтомъ лица
и красными волосами. Его конь тоже былъ красный, красны были его
даты, сго одежда, лошадиная попона, шитъ, копье и мечъ. Это былъ
отважный Птеръ, извѣстный подъ именемъ краснаго рыцаря. Въ рукѣ
онъ держалъ золотой кубокъ, который дерзко похитилъ съ Круглаго
стола короля Артура, причемъ вино пролилось на колѣни королевы.
Никто изъ рыцарей не осмѣлился наказать его аа дерзкій поступокъ, и
рыцарь дожидался здѣсь, что, можетъ быть, кто-нибудь выйдетъ, чтобы
сразиться съ пикъ и отпять у него королевскій кубокъ. Объятомъ опъ
приказываетъ Парсивалю сообщить при дворѣ. Юноша нріѣзжаеіъ въ
городъ, приходитъ къ королю, объявляетъ о вызовѣ краснаго рыцаря и
проситъ ого самого посвятить въ рыцари. Король обѣщаетъ ему испол-
нить его желаніе и хочетъ тать ему блестящее вооруженіе; но Парси-
ва.іь отказывается отъ всякихъ подарковъ и говоритъ, что сакъ доста-
нетъ себѣ вооруженіе, отнявъ ого отъ краснаго рыцаря. Король предосте-
регаетъ его, по Парсиваль не обращаетъ ни на что вниманія и уѣзжаетъ
назадъ. Когда онъ проѣзжаетъ мимо рощи, гдѣ сидитъ королева съ
своими придворными дамами, то, глядя па него, разсмѣялась красавица
Куннсвара, никогда не смѣявшаяся до тѣхъ поръ, и заговорилъ молча-
ливый Аіітапоръ. Оба они сердились на то, что король согласился произ-
вести въ рыцари такого молокососа, тогда какъ многимъ другимъ, болѣо
его достойнымъ, было отказано въ этой чести. Встрѣтивъ Итера, Парси-
валь вызываетъ его на бой и схватываетъ его копя за узду. Рыцарь
ударяетъ юношу по головѣ палицей, а тогъ бросаетъ въ него копье.
Птеръ натаетъ мертвымъ и кровь орошаетъ полевые цвѣты. Парсиваль
надѣваетъ доспѣхи умершаго, садится па его коня, и съ тѣхъ поръ сго
самого зовутъ не иначе, какъ краснымъ рыцаремъ. Золотой кубокъ онт.
отсылаетъ королю Артуру.
Тяжеловооруженный Парсиваль ѣдетъ цѣлый день, пока не устаетъ
его копь. Подъ вечеръ онъ вдали видитъ крыши башенъ и предпола-
гаетъ, что вто какія-нибудь растенія, посѣянныя королемъ Артуромъ.
Гурнвманцъ, владѣтель этого замка, сидитъ невдалекѣ, въ тѣни развѣси-
стой липы. Слѣдуя совѣтамъ своей матери, которая говорила ему, что
онъ долженъ слушаться всегда старыхъ людей, Парсиваль обращается
къ владѣтелю замка, чтобы тогъ далъ ему какой-нибудь совѣтъ. Князь
выпускаетъ изъ рукъ ястреба, и готъ, позванивая колокольчиками, тот-
часъ же полетѣлъ обратно въ замокъ. Вскорѣ изъ замка вышли молодые
рыцари и проводили Парсиваля во внутренніе покои. Тамъ съ него сни-
маютъ тяжелыя латы, а хозяинъ самъ перевязываетъ раны, нанесенныя
ему Птеромъ. Старикъ обходится съ нимъ, какъ съ собственнымъ сы-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
125
номъ, даетъ ему мудрыя наставленія, обучаетъ рыцарскому искусству
и рыцарскимъ обычаямъ, послѣ чего Парсиваль уѣзжаетъ освобожден-
ный отъ шутовского наряда и дѣтской глупости.
Черезъ нѣкоторое время онъ пріѣзжаетъ въ городъ Пельрансръ, ко-
торый былъ осажденъ, и жители терпѣли лишеніе отъ недостатка пиши.
Повелительницей страны была королевская дочь, которую король Браи-
диганъ хотѣлъ взять силой за себя замужъ. Королева прекрасна, какъ
весенняя роза, обрызганная утренней росой.
Къ тихую ночь она входитъ въ освѣщенные покои Парсиваля и жа-
луется со слезами на глазахъ па свое горе. Юный герой побѣждаетъ въ
единоборствѣ предводителей непріятельскаго войска, спасаеіъ втимъ
городъ и получаетъ руку молодой королевы. Оба они настолько невин-
ны, что на другой день королева встаетъ нопрежнему дѣвушкой, хотя и
повязываетъ, по обычаи», голову платкомъ.
Вскорѣ Парсиваль покидаетъ свою жену и свою новую страну. За-
боты о матери и жажда приключеній не даѵ тъ ему покоя. Въ первый же
день опъ уѣзжаетъ настолько далеко, что даже птица не могла бы про-
летѣть столько, и вечеромъ достигаетъ озера, гдѣ стоятъ на якорѣ ка-
кія-то суда. Одинъ п;>ъ находящихся на суднѣ людей былъ такъ бо-
гато одѣтъ, какъ будто ему были подвластны всѣ страны. Парсиваль
обратился къ нему съ просьбой о пріютѣ иа ночь. Въ отвѣтъ на это ему
было сказано, что па тридцать верстъ кругомъ нѣтъ никакого жилища,
кромѣ дамана скалѣ. Парсивальотправился но указанному направленію.
Онъ пріѣхалъ въ замокъ, п тамъ его очень гостепріимно проняли Его
ввели въ огромный залъ, гдѣ висѣло сто люстръ со свѣчами. Дерево алоэ
горѣло въ трехъ мраморныхъ каминахъ. Передъ среднимъ изъ нихъ ле-
житъ хозяинъ, завернутый въ дорогую шаль, въ собольей шапкѣ на голо-
вѣ, наверху которой блеститъ дорогой рубинъ. Больной предлагаетъ сѣсть
гостю передъ каминомъ, гдѣ уже сидятъ много другихъ рыцарей. Вдругъ
входитъ въ дверь пажъ съ окровавленнымъ копьемъ Поднимаются кри-
ки отчаянія. Когда копье всѣ осмотрѣли, пажъ уноситъ его обратно.
Снова отворяется дверь и цѣлая вереница прекрасныхъ женщинъ, одѣ-
тыхъ въ пурпуръ и бархатъ, съ вѣнками па головѣ, входитъ въ залъ;
онѣ несутъ драгоцѣнный сосудъ, золотые подсвѣчники съ горящими
свѣчами, доску изъ прозрачнаго стекла и, утвердивъ ее па подставкѣ,
кладутъ два острые серебряные ножа. Послѣдней появляется прекрасная
женщина съ коровой на головѣ; при видѣ ея кажется, будто въ комна-
ту заглянулъ солнечный лучъ. Па зеленомъ шелку она подноситъ драго-
цѣнный даръ Грааль. Передъ нимъ несутъ шесть стакмовъ съ цѣлебнымъ
бальзамомъ. Она ставитъ Грааль передъ королемъ, а сама отходитъ къ
своимъ подругамъ. За сотней столовъ сидятъ рыцари, четверо за каж-
дымъ. Па маленькихъ колесницахъ ввозится золотая посуда. Сто пажей
прислуживаютъ рыцарямъ, каждый за однимъ столомъ. За чѣмъ они про-
тягиваютъ руку, то и подаетъ имъ Грааль уже въ ютовомъ видѣ. Въ
концѣ обѣда хозяинъ даритъ гостю великолѣпный мечъ, которымъ онъ
самч. когда-то вооружался, іщс въ то время, когда былъ здоровъ.
Когда дѣвы снова уносятъ Грааль, Парсиваль черезъ открытую дверь
видитъ прекраснаго старца, лежащаго па пышной постели — эго Тнту-
ре.іь. Несмотря на все свое удивленіе, Парсиваль пи къ кому не обра-
щается съ разспросами; его наставникъ Гурвенанцъ предостерегалъ его
126
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
огъ разспросовъ, къ тому же Парсиваль надѣется узнать обо всемъ и
такъ. Проснувшись на другой день, послѣ того какъ во снѣ ему видѣ-
лись самыя странныя видѣнія, Парсивалъ никого не находитъ къ сво-
имъ услугамъ. На коврѣ лежитъ его вооруженіе, а у лѣстницы стоитъ
его конь, на которомъ прикрѣплены щитъ и копье. Кругомъ ничего не
видно и не слышно. Только на дворѣ замка измята вся трава. Парсиваль
вскакиваетъ на коня и выѣзжаетъ изъ замка. Подъемны») мостъ поспѣшно
за нимъ поднимается, и пажъ выкрикиваетъ ему вслѣдъ бранныя слова.
Сперва онъ ѣдетъ но слѣдамъ конныхъ подковъ, но сіюро слѣды дѣлятся,
а затѣмъ теряются совершенно. Вдругъ онъ слышитъ плачущій женскій
голосъ: это жалуется на свое горе Зигунда. Она объясняетъ ему все нмъ
видѣнное и слышанное.
Теперь душу Парсиваля наполняетъ двойная забота: во-первыхъ,
онъ хочетъ вновь встрѣтить Грааль, а во-вторыхъ, сгораетъ отъ желанія
увидѣть Кондвирамурсъ. Разъ утромъ, когда онъ'ѣдегь черезъ лѣсъ, вы-
падаетъ первый снѣгъ. Соколъ вспугиваетъ передъ нимъ цллую ве-
реницу гусей. Одинъ изъ гусей раненъ на-лету, и изъ раны палаеіъ три
кровавыхъ капли на снѣгъ. Кровь, окрашивая снѣгъ и смѣшиваясь въ
тоже время съ нимъ, напоминаетъ рыцарю объ его возлюбленной, объ
ея цвѣтущемъ лицѣ. «Вотъ твоя красота, Кондвираяурсъ;», восклицаетъ
Парсиваль и, продолжая смотрѣть на снѣгъ, погружается въ думы. Точно
заснувъ сидитъ онъ на конѣ съ поднятымъ копьемъ. Между тѣмъ, вблизи
этого мѣста расположился король Артуръ съ своими рыцарями Круглаго
стола. Іімъ сообщаютъ, что въ лѣсу стоитъ рыцарь, повидимому, приго-
товившійся къ битвѣ. Двое изъ самыхъ неутомимыхъ, Сегреморсъи КеЙ,
сенешаль, выѣзжаютъ другъ за другомъ, чтобы помѣриться съ нпііь си-
лой и сломат ь колье объ его щитъ. Угрозы, даже удары не пробуждаютъ
Парсиваля, пока, наконецъ., конь его, вслѣдствіе довольно сильнаго уда-
ра противника, дѣлаетъ поворо.-ъ.и к|ювавыя пятна исчезаютъ изъ но-
ля зрѣнія рыцаря, послѣ чего Парсиваль приходитъ въ себя и поражаетъ
обоихъ противниковъ. Сенешаль, падая, ломаетъ себѣ руку и ногу.
Третьимъ пріѣзжаетъ добродушный Гаваиъ, но въ это время Парсиваль
уже опять устремляетъ свой взоръ на пятна и мечтаетъ о Кондвира-
мурсѣ и тогъ напрасно зовегъего. По Гаваиъ самъ знаетъ силу любви,
и чтобъ вывести Парсиваля изъ гипноза, бросаетъ шелковый платокъ
на то мѣсто, гдѣ видны кровяныя пятна. Въ тотъ же моментъ рыцарь
ос вобождается отъ своихъ мечтаній и ѣдетъ вмѣстѣ съ Гавапомъ въ ла-
герь къ королю Артуру. Отвага и сила краснаго рыцаря уже давно из-
вѣстны рыцарямъ Круглаго стола; всѣ принимаютъ «то съ раюегью, а
Гаваиъ съ гѣхъ поръ становится его ближайшимъ н иредаинѣйшііяъ
другомъ.
Въ то время, какъ рыцари и дамы сидятъ за столомъ и ведутъ дру-
жескую бесѣду, къ нимъ пріѣзжаетъ, сидя на высокомъ неуклюжемъ
животномъ, дѣва, ради любви къ которой еще не было слопано ни од-
ного копыі. Глаза у ноя желты, какъ топазъ, длинный ротъ имѣетъ си-
неватую окраску, напоминая собом фіалку, у ней собачій носъ и два
свиныхъ клыка, уши, какъ у медвѣдя, ногти, какъ львиныя коіти. На
ней накинуть плащъ цвѣтомъ ярче лазури. Шляпа украшена па-
влиньимъ перомъ, ниспадающимъ ей па спину, но даже и безъ шляпы
солнце не могло бы причинить вреда ея лицу съ обезьяньей кожей. По
ЛЕГЕНДЫ ЕВІ'ОПВЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
127
спинѣ извивается черная коса, жесткая, какъ свиная щетина, и такая
длинная, что падаетъ на хребетъ животному. Въ рукѣ держитъ она
шелковую узду, ручка которой украшена рубиномъ. Это Купдрія, слу-
жительница Грааля, подаренная королевой мавровъ Секунолилой Ам-
фортасу. Насколко она отвратительна по внѣшности, настолько же
вѣрна, предана и мудра. Она приноситъ Зигундѣ пищу отъ Грааля, она
знаетъ всѣ языки и умѣетъ читать по звѣздамъ. Она въѣзжаетъ въ
кругъ и останавливается передъ королемъ Артуромъ.
— Круглый столъ обезчещенъ,—восклицаетъ она,—заипмъ сидитъ
дурной человѣкъ!
Зачѣмъ, подъѣхавъ къ Парспвплю, она продолжаетъ:
— Позоръ твоеву внѣшнему блеску и самому тебѣ съ твоей силой
и ростомъ! Я хотѣла дурно обойтись съ тобой, но я любезнѣе и вѣж-
ливѣе тебя. Скажи мнѣ, почему ты, встрѣтивъ печальнаго рыбака, го-
рестно сидѣвшаго передъ тобой, не освободилъ его отъ печальныхъ вздо-
ховъ и не вернулъ ему радости? Невѣрный, нелюбезный гость, почему
ты не сжалился падъ горемъ твоего хозяина? Опъ далъ тебѣ мечъ, ко-
тораго ты не заслужилъ, ты видѣлъ, какъ несли передъ тобой Грааль,
ты видѣлъ острое серебро о окровавленное копье и не задалъ никому
поэтому поводу ни одного вопроса! П)сть же выпадетъ у тебя языкъ
изо рта! Одинъ вопросъ, заданный тобой, принесъ бы тебѣ пользы
больше, чѣмъ всѣ земныя богатства! Ты потерялъ свою честь и ника-
кой врагъ не вернетъ ея тебѣ. Увы, какъ низко налъ сынъ Герцелоиды.
О,Монсальвачъ! Увы, никто не принесетъ тебѣ облегченія!
Горе, смятеніе, печаль охватили общество. Купдрія, горько плача п
ломая руки, отправилась въ обратный путь. Парсиваль, ставъ насмѣш-
кой всего міра, отказался отъ дальнѣйшаго пребыванія за Круглымъ
столомъ и, осѣдлавъ коня, поѣхалъ куда глаза глядятъ, отчаиваясь въ
Вогѣ.
Много странъ проѣхалъ юный герой то па конѣ, то на кораблѣ;
много рыцарей сбросилъ съ сѣдта своимъ крѣпкимъ копьемъ, много вы
держалъ съ славой і> честью битвъ съ язычниками. Его никогда никто
не встрѣчалъ ни въ церквахъ, ни въ монастыряхъ,—Парсиваль искалъ
только битвъ и поединковъ. Гонкій слей снѣга лежалъ на землѣ, когда
Парсиваль разъ утромъ въѣхалъ въ густой и дикій лѣсъ. Навстрѣчу
попалась ему толпа людей босыхъ и въ темныхъ одѣяніяхъ. Впе-
реди ѣхалъ старый рыцарь съ сѣдой бородой е красивымъ сіяющимъ
лицомъ, вмѣстѣ съ нимъ сго жена, а за нею его дочери, двѣ пре-
красныя дѣвушки. Нхь уста, несмотря на холодъ, были красны и го-
рячо ц мало гармонировали съ общей серьезностью; рядомъ съ няни
бѣжали двѣ маленькія собачки. Рыцари и пажи устало плелись за ними.
Парсиваль, одежда котораго была много богаче одѣянія путешествен-
никовъ. придержалъ своего копя и своротилъ съ тропинки. Сѣдой ры-
царь пожалѣлъ і го, что опъ долженъ былъ въ такой священный день
ѣхать въ тяжеломъ вооруженіи.
— Что мнѣ за дѣло,—отвѣтилъ Парсиваль,—до начала года, до числа
недѣль, до названій дней? Я служилъ когда-то господину, имя кото-
раго Богъ, но теперь Онъ лишилъ меня своей помощи, и я пе служу Ему
больше.
Тогда старикъ напомнилъ ему, что сегодня тогъ именно день, когда
128
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Богъ доказалъ свос милосердіе къ морямъ, и что въ этогъ именно день
Господь умеръ на крестѣ. Онъ совѣтовалъ Персивалю отправиться по
втой дорогѣ въ глубь лѣса къ пустыннику, который вотъ ужь нѣсколько
лѣтъ живетъ въ пещерѣ и къ которому самъ онъ ѣздилъ каждый годъ
на поклонъ. Дочери высказали предположеніе, чго рыцарь можетъ за-
мерзнуть въ своихъ мѣдныхъ доспѣхахъ и будетъ лучше, если сго про-
водятъ въ палатку ихъ отца. Но Парсиваль былъ сильно тронутъ рѣчью
стараго рыцаря и отправился но указанной дорогѣ, пе переставая раз-
мышлять о Творцѣ. Опъ опустилъ поводья, полагая, что если Богъ дѣй-
ствительно помогаетъ людямъ, поможетъ и ему и лошадь сама найдетъ
нужную дорогу. Конь направился вѣрно, и черезъ нѣкоторое время ры-
царь достигъ пещеры, гдѣ спасался Тревреэенгъ. Парсиваль сѣлъ у огня
отшельника и сталъ отогрѣваться. Отъ Треврозента онъ узналъ, что
тотъ нрмходнтея ему близкимъ родственникомъ, а также понялъ, нако-
нецъ, всѣ тайны Грааля. Онъ услышалъ здѣсь впервыс о смерти своей
матери и о томъ, что драконъ, котораго опа видѣла когда-то воспѣ, есть
онъ самъ. Двѣ недѣли прожилъ онъ въ домѣ своего дяди и двѣ недѣли
слушалъ ого поученія. Корни и травы, вырытые изъ подъ спѣта, слу-
жили имъ обоимъ нишей, и тѣмъ не менѣе Парсивалю казалось, что
еще никогда его такъ никто роскошно не угощалъ, какъ въ итогъ
разъ. Съ просвѣщенной душой и съ повой вѣрой въ Бога Парсиваль
покинулъ жилище пустынника.
Прошло уже цѣлыхъ пять лѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ Парсиваль отпра-
вился въ поиски за Граалемъ. Снова находимъ мы его сидящимъ за сто-
ломъ короля Артура и снова пріѣхала Кундрія въ черномъ плащѣ съ зо-
лотыми голубями, изображающими гербъ Грааля. Она наланицъ передъ
Парспвалемъ и молила его о милости и прошеніи. Затѣмъ опа сорвала
головныя повязки и объявила радостную вѣсть, что Парсиваль призванъ
быть хранителемъ Грааля Слезы радости потекли изъ глазъ Парсп-
валя; безъ лишнихъ приготовленій онъ отправился вмѣстѣ съ Кундрісй
на гору Ыомсальвачъ. Толпа темпліеровъ, вст рѣтившись съ Персивалемъ,
спрыгнула съ коней и преклонились передъ рыцаремъ съ обнаженными
головами. Какъ разъ въ это время мученія Амфортаса возобновились.
Чтобы утишить ихъ, кругомъ слуги разбросали ароматные коренья, за-
жгли дерево алоэ. па постель положили драгоцѣнные камни, принося-
щіо исцѣленіе, но ничто не уменьшало страданій Амфортаса Появился
и Парсиваль; король тотчасъ же обратился къ нему съ просьбой, чтобы
Грааль унесли долой съ его глазъ и не показывали бы ему въ продол-
женіе цѣлой недѣли. Но Парсиваль вмѣсто этого сталъ на колѣни передъ
священнымъ сосудомъ и молилъ Бога положить конецъ страданьямъ
короля. Неожиданно все лицо больного преобразилось и просіяло; за-
тѣмъ Амфортасъ поднялся какъ ми въ чемъ не бывало съ постели и
сталъ совершенно здоровъ. Впослѣдствіи онъ еще неразъ сражался во
славу Грааля съ невѣрными.
Отъ Кундріп Парсиваль узналъ также и о томъ, что сго жена вода-
рила ему двухъ сыповей-близнепонъ. Парсиваль послалъ гонцовъ за
своей женой, а самъ выѣхалъ ей навстрѣчу. Рано поутру онъ до-
стигъ палатки, которую разбила его жена для ночлега. Онъ вошелъ въ
палатку, гдѣ жена еще спала вмѣстѣ съ своими сыновьями. Услыхавъ
шумъ шаговъ, она радостно вскочила и приняла своего супруга. Ей слѣ-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
129
довало бы разсердиться, но она вѳ была способна на это. То случилось
чакъ разъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ Парсиваль когда-то мечталъ,
глядя на кровь, смѣшавшуюся съ снѣгомъ.
Теперь вернемся нѣсколько назадъ,—къ тому времени, когда Га-
муретъ, отецъ Пареиваля, еще не былъ женатъ на Герцоломдѣ.
Однажды опъ освободилъ отъ осады какой-то замокъ, въ которомъ
жила королева мавровъ Белакана. Въ награду за свое освобожденіе
королева подарила рыцаря своей любовью. Несмотря на свой темный
цвѣтъ лица, Белакана была прекрасна и очень правилась Гамурету;
однако, такъ какъ опъ нигдѣ не могъ подолгу оставаться, то однажды
ночью уѣхалъ потихоньку изъ замка и больше туда не возвращался.
Печальная покинутая Белакана родила впослѣдствіи отъ него сына, ко-
торый появился на свѣтъ наполовину бѣлымъ, наполовину чернымъ,
вродѣ пестраго дрозда. Мать, вспоминая о Гамурсгѣ, цѣловала постоянно
своего сына Ферафпса въ свѣтлыя мѣста. Выйдя изъ дѣтскаго возраста,
Ферафисъ сталъ отважнымъ рыцаремъ, вродѣ своего отца. Опъ покорилъ
и побѣдилъ много рыцарей и королей и, наконецъ, сталъ властителемъ
двадцати государствъ, народы которыхъ въ каждомъ говорили на осо-
бомъ языкѣ и поклонялись Ферафису, какъ божеству. Спустя нѣкоторое
время Ферафисъ отправился отыскивать своего отца и собралъ себѣ на
помощь многочисленное войско. Однажды, когда его корабли бросили
якорь, чтобы запастись прѣсной водой, опъ одинъ отправился верхомъ
въ лѣсъ, гдѣ встрѣтился съ своимъ братомъ Парспвалемъ. Парсиваль
сразу понялъ, что ему представился случай испробовать свои силы съ
гакимъ рыцаремъ, передъ которымъ всѣ другіе казались ничтожествами.
Ферафисъ былъ вооруженъ великолѣпно. Его блестящія латы были за-
калены въ огнѣ Саламандры: драгоцѣнные каменья, сообщающіе силу и
мужество, ярко блестѣли на нихъ. На шлемѣ онъ носилъ звѣрка Эсиде-
мона, запахъ котораго умерщвлялъ всѣхъ ядовитыхъ червей. Его копь
былъ накрытъ шелковой дорогой попоной. Щитъ его былъ изготовленъ
изъ дерева аминда, которое никогда не гніетъ н вс горитъ. Въ такомъ
вооруженіи опъ остался невредимъ даже въ битвѣ съ огненнымъ рыца-
ремъ. Всѣ украшенія были ему подарены женщинами. Не узнавая дру гь
тру га, рыцари стояли, готовясь сразиться, какъ два отважныхъ льва.
Львовъ мать рождаетъ мертвыми, но рычанье отца пробуждаетъ ихъ.
Дѣда Гамурета родились тоже пра кликахъ битвъ, при звукахъ оружія.
Неужели на землѣ не хватило мѣста для пихъ обоихъ, неужели не могли
ови вовсе не встрѣтиться? Пикто не могъ бы побѣдить другъ друга.
Сломавъ о щиты копья, рыцари соскочили съ лошадей и пустили въ ходъ
мечи. Огонь н искры сыпались изъ ихъ шлемовъ, отъ крѣпкихъ язы-
ческихъ щитовъ летѣли щепки. Неожиданно у Пареивадя сломался
мечъ. Ферафисъ, упавшій отъ сильнаго удара на одно колѣно, вскочилъ
снова, но не нанесъ отвѣтнаго удара противнику, увидѣвъ его обезо-
руженнымъ. Они присѣли на траву, чтобы отдохнуть, и Ферафисъ да-
леко отшвырнулъ свой мечъ, чтобы пе имѣть никакихъ преимуществъ
передъ своимъ врагомъ. Въ разговорѣ они узнали о своемъ родствѣ и
обмѣнялись братскими поцѣлуями.
— Будь прославлена планета, подъ сіяніемъ которой я отправился
въ путь!—воскликііулъФерафисъ.—Будь благословенъ воздухъ, пахнув -
шій на меня сегодня при моемъ въѣздѣ въ лѣсъ!
у
130
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Ферафисъ узналъ отъ Парсиваля, что его отца пѣтъ больше въ жи-
выхъ, но что взамѣнъ атого онъ встрѣтилъ брата. Вскорѣ послѣ этого Пар-
сиваль былъ прозванъ къ Граалю, гдѣ ему объявили, что онъ долженъ
избрать собѣ товарища,и Парсиваль, конечно, избралъ Ферафиса. Лоэн-
гринъ, сынъ Парсиваля, когда увидалъ своего темнокожаго дядю, испу-
гался п но захотѣлъ его поцѣловать. Во время пира принесли Грааль,
котораго, однако, не могъ видѣть Ферафисъ, такъ какъ онъ былъ языч-
никъ. Зато ого сердце было поражено прекрасное У репаи сой, которая
внесла въ залъ священный сосудъ, и Ферафисъ даже поблѣднѣлъ отъ
волненія при видѣ красоты дѣвушки. На другое утро рыцарь былъ уже
окрещенъ въ храмѣ Грааля. Онъ увѣровалъ во все, что ему прика-
зали; Богъ, Которому молилась Урспаиса, сталъ и его Богомъ. Послѣ
крещенія онъ женился на Урепаисѣ н отправился вмѣстѣ съ неИ въ
Индію, гдѣ ревностно распространялъ христіанство.
Сынъ Парсиваля Лоэнгрипъ прославился своими подвигами не ме-
нѣе отца. Однажды до замка Грааля донесся заунывный звонъ, точно
кто молилъ о пощадѣ или о помощи. Это звонила прекрасная Эльза, дочь
герцога Брабантскаго и Лимбургскаго. Одинъ изъ слугъ ея отца, Фрид-
рихъ Тольрамупдъ, объявилъ, что она обѣщала ему выйти за него за-
мужъ Всѣхъ другихъ претендентовъ Эльзы онъ напугалъ своимъ вы-
зовомъ на судъ Божій, г. е. на поединокъ, и ни одинъ изъ рыцарей пе
осмѣлился выступить противъ него. Тогда Эльза, удалившись въ цер-
ковь,упала передъ алтаремъ и стала молиться, прося Божескаго заступ-
ничества. Звонъ колоколовъ привлекъ вниманіе сына Парсиваля Лоэн-
грина, и опъ отнравплся на помощь прекрасной дѣвушкѣ. Уже онъ хо-
тѣлъ занести йогу въ стремя, какъ вдругъ по рѣкѣ мимо него проплылъ
лебедь, везшій небольшое суденышко. Лоэнгринъ оставилъ коня и прыг-
нулъ въ лодку. Быстрымъ теченіемъ его унесло въ открытое море, гдѣ
волны долгое время кидали его изъ стороны въ сторону. Пять дней ни-
чего пе ѣлъ Лоэнгринъ, но, наконецъ лебедю удалось поймать маленькую
рыбку и подѣлиться ею съ рыцаремъ. Заснувъ, рыцарь незамѣтно до-
ѣхалъ до Антверпена, какъ разъ въ то самое время, когда Фридрихъ
Тельрамундъ вызывалъ желающихъ на поединокъ. Лебедь, доставивъ
на берегъ рыцаря, у плылъ обратно. Лоэнгринъ вышелъ на смертный бой
съ женихомъ Эльзы и, побѣдивъ сго, получилъ въ награду руку краса-
вицы. Во время свадьбы Лоэнгринъ поставилъ Эльзѣ условіе, чтобы
она никогда не спрашивала объ его происхожденіи, если не хочетъ по-
терять его. Послѣ того, какъ Парсиваль забылъ спросить у короля Ам-
фортаса о причинѣ его болѣзни, Граалемъ было запрещено задавать том-
пліерамъ вопросы. Нѣкоторое время Лоэнгринъ счастливо жилъ съ своей
Эльзой, вѣрно служилъ своему государю, неразъ ходилъ въ битву про-
тивъ гунновъ и язычниковъ и побѣдоносно участвовалъ въ турнирахъ.
Па одномъ изъ такихъ турнировъ онъ кышнбъизъ сѣдла герцога Клевскаго
итогъ при паденіи сломать себѣ руку. Жена герцога, разгнѣванная по-
ступкомъ Лоэнгрина, намекнула въ кругу дамъ о гимномъ происхожде-
ніи Лоэпгрипа Всю ночь вслѣдствіе этого проплакала Эльза и па
другую ночь обратилась кь супругу, прося его ради своихъ дѣтей от-
крыть, какого онъ происхожденія, хотя сама она и такъ была увѣрена,
что онъ происходилъ изъ высокою и знатнаго рода. Лоэнгринъ назвалъ
себя, затѣмъ приказалъ принести своихъ дѣтей, поцѣловалъ ихъ, по-
ЛВГИНДЫ ВВРОПКЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
131
дарилъ имъ мечъ и рогъ, а женѣ оставилъ на память кольцо, которое
ому „одарила мать. Послѣ этого опять къ берегу подплылъ лебедь, Ло-
энгринъ сѣлъ въ ладью и вернулся прежнимъ путемъ къ Граалю. Гер-
цогиня упала безъ чувствъ при видѣ отъѣзда своего мужа впослѣд-
ствіи всю жизнь горевала о потерянномъ счастьѣ.
Но судьба Лоэпгрипа была еще печальнѣе. Легенда говоритъ, что,
разставшись со своей женой, рыцарь попалъ въ герцогство Люксембу ргсвое
нтамъ женился на дочерп герцога, прекрасной Белайе. Эта женщина до
того любила Ловнгрина, что падала въ обяорокъ, когда но видала его.
Она воздерживалась отъ всякихъ вопросовъ, но зато почти никуда его
отъ себя не отпускала. Лоэпгрину, конечно, не правилась такая жизнь
и онъ довольно часто уѣзжалъ на охоту. Супруга же въ вто время ле-
жала дома безъ сознанія. Напрасно враги и звѣздочеты испытывали
на пей всѣ средства—герцогиня лежала, какъ зачарованная. Вслѣдствіе
этого родственники ея вознегодовали на Ловнгрина. Наконецъ, горнич-
ная дала совѣтъ, какъ закрѣпить за собою возлюбленнаго: герцогиня
должна была, когда вернется ея мужъ и ляжетъ спать послѣ тяжелой и
утомительной охоты, вырѣзать у него изъ тѣла небольшой кусокъ мяса
и съѣсть его. Белайе разгнѣвалась за такой совѣтъ, такъ какъ скорѣй
готова была умереть ради него, чѣмъ причинить ему хотя бы самую ни-
чтожную боль. Она прогнала злую совѣтницу, но та пошла къ ен род-
ственникамъ и подговорила напасть па Лоэнгрина. II вотъ однажды,
когда Лоэнгринъ мирно спадъ въ лѣсу во время охоты, цѣлая толпа ры-
царей набросилась на него. Лоэнгринъ проснулся и началъ отбиваться;
однако, несмотря па то, что ему удалось уложить своимъ мечомъ боль-
шое число противниковъ, ему самому нанесли смертельную рану. Бе-
лайе, узнавъ о смерти мужа, тоже умерла отъ разрыва сердца. Ихъ
обоихъ положили въ одномъ гробу, и страна, въ которой п до сихъ поръ
покоятся ихъ останки, называется по имени рыцаря Лоэнгрппа—Лота-
рингіей
Въ то время, какъ Лоэнгринъ умиралъ въ далекой Лотарингіи, на
горѣ Лонсальвачъ дѣла шли съ каждымъ днемъ все хуже и хуже. Пар-
сиваль умеръ, томпліеры мало-по малу пристрастились къ грѣху, и
Грааль, наконецъ, объявилъ надписью на одной изъ стѣнокъ сосуда, что
онъ не хочетъ дольше оставаться здѣсь и двинется туда, откуда восхо-
дитъ солнце. Черезъ нѣкоторое время въ пышной процессіи Грааль от-
правился въ путь. По дорогѣ онъ одѣлялъ богатыми дарами встрѣчавшихся
на пути христіанъ, надѣлялъ пищей бѣдняковъ и больныхъ и даже
освободилъ съ магнитной горы язычниковъ, которые, едва получивъ сво-
боду, приняли всѣ христіанство. Впереди процессіи ѣхалъ Ферафисъ,
повелитель несмѣтнаго народа, обращеннаго имъ въ христіанство. Госу-
дарство Ферафиса простиралось отъ Индіи до земного рая. Народъ
Ферафиса отличался высокими качествами. Никто изъ жителей не
зналъ, что такое воровство, грабежъ, скупость, невѣріе и т. д. Дворцы
патріарховъ, епископовъ, которые въ гоже время были и короли, бли-
стали екзаочнымъ великолѣпіемъ. Когда многочисленное войско высту-
пало въ походъ, передъ нимъ несла сіяющіе кресты. Іуда-го, въ эту
благословенную страну, отправились темпліеры. Навстрѣчу пмь выш елъ
священникъ Іоаннъ. Рыцари дивились на богатство и нодяколѣпіе, ок р у
жавшее ихъ и, выразили жеіаніа воздвигнуть здѣсь храмъ для Граал я
а*
И2 ЛГМНДЫ КВРОПВПСКМХЪ НАРОДОВЪ.
Вслѣдствіе этого вередъ Граалемъ было отслужено богослуженіе, во
время котораго всѣ присутствующіе съ жаромъ молились. 11 вотъ, когда
солнце взошло на безоблачномъ небѣ, въ его лучахъ появился храмъ,
вмѣстѣ съ замкомъ Мовсальвачъ. Богъ не захотѣлъ оставить его въ
«гранѣ невѣрующаго народа. Послѣ этого въ Индію для поклоненія
Граалю начали стекаться тысячи богомольцевъ. Но теперь Грааль уже
ве одарялъ пищей людей, приходившихъ къ ному, вслѣдствіе того, что
въ странѣ и такъ не было ни въ чемъ недостатка. Вскорѣ послѣ исчезно-
венія Грааля у меръ и король Титу рель, который въ продолженіе ияти-
еогь лѣтъ былъ его хранителемъ. Йа его тронъ вступилъ рыцарь Пар-
мваль, такъ какъ страна нуждалась въ могучемъ защитникѣ. Перси-
валь сначала но хотѣлъ было принять короны, но на Граалѣ было на-
писано, что онъ долженъ быть королемъ въ продолженіе десяти лѣсъ.
Послѣ пего царствовалъ сынъ Ферафиса, прекрасный, всѣми любимый
юноша.
Императоръ Фридрихъ.
Народное воображеніе никогда не можетъ примириться съ мыслью,
чтобы великіе герои исчезали безслѣдно съ лица земли, точно такъ же,
какъ и всѣ простые смертные. Почти о каждомъ геніальномъ человѣкѣ въ
силу этого народнаго повѣрья ходятъ разныя легенды. Конечно, нельзя
предполагать, чтобы существовали какія-нибудь легенды относительно
возвращенія изъ загробной жизни великихъ писателей, какъ, напримѣръ,
Гёте, Шекспира и нашего Пушкина. Какъ бы ни была велика слава
этихъ людей, она все же ограничивается лишь извѣстнымъ кругомъ,
который составляютъ болѣе или иенѣе интеллигентные люди, которые
пе станутъ сочинять фантастическихъ разсказовъ. Но тѣ герои, имя ко-
торыхъ проникло въ народную толпу, а ихъ подвиги поразили вообра-
женіи простыхъ и наивныхъ людей, эти люди вѣчно живутъ въ народ-
ной намяти и имена ихъ окружены прозрачнымъ облакомъ причудли-
выхъ легендъ.
Даже въ нашъ XX вѣкъ, который ужо никакъ нельзя причислить
къ поэтическимъ, п то народились легенды. Не успѣла вспыхнуть русско-
японская война, какъ въ народѣ стали ходитъ слухи, что излюбленный
герой русско-турецкой войны Скобелевъ не умеръ, но скрывается за
границей и теперь поѣдетъ воевать съ японцами. Такъ въ годину бѣд-
ствій въ народѣ съ повой силой возстаетъ воспоминаніе о любимомъ
героѣ м слагаются легенды объ его воскресеніи.
Подобныя легенды существуютъ во Франціи о Наполеонѣ и въ Гер-
маніи о Фридрихѣ. Какъ извѣстно, при Фридрихѣ страна достигла боль-
шого благоденствія и могущества; народъ обожалъ великаго императо-
ра, и когда онъ утонулъ во время Крестоваго похода, вь Германіи не хо-
тѣли вѣрить, чтобы такой могущественный императоръ, такой великій
человѣкъ и такъ обыкновенно, безславно умеръ. Говорили, что онъ не
умеръ, но очарованъ и сидитъ въ горной пещерѣ, дожидаясь того време-
ни, когда онъ сцена можетъ во всемъ великолѣпіи вернуться вь міръ.
Вотъ что разсказываютъ легенды о Фридрихѣ;
ЛКГКНДЫ КВРОПКЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ш
Папа отлучилъ Фридриха отъ церкви, вслѣдствіе чего всѣ князья
и народъ освобождались отъ данной ими присяги. Во всемъ его госу-
дарствѣ закрыты были церкви и часовни и не совершалось нигдѣ бого-
служеніи. Пародъ былъ втимъ, конечно, опечаленъ, но еще больше
грустилъ императоръ, такъ какъ ему грустно было видѣть несчастье
своего народа.
Наступилъ день Пасхи, но и втотъ день долженъ былъ пройти безъ
всякой торжественности; тогда императоръ рѣшитъ разъ навсегда осво-
бодить свой народъ отъ гнета и горя, который опъ испытывалъ вслѣд-
ствіе его отлученія.
Опъ одѣлся въ великолѣпныя одежды, которыя ему когда-то были
привезены въ подарокъ изъ Индіи, взялъ съ собой склянку съ чистой
колодезной водой, сѣлъ па коня и поѣхалъ въ лѣсъ подъ предлогомъ
охоты. Сопровождать его отправилось лишь небольшое число прибли-
женныхъ рыцарей, изъ которыхъ ни одинъ не зналъ настоящихъ намѣ-
реній и замысловъ императора. Пріѣхавъ въ лѣсъ, онъ надѣлъ на па-
лецъ кольцо и, повернувъ его вокругъ пальца, исчезъ на глазахъ у всѣхъ,
и больше съ тѣхъ поръ никто его пе видѣлъ.
Такъ пропалъ императоръ Фридрихъ
Однако, онъ не умеръ, а живетъ и будетъ жить до Страшнаго Суда.
Пока же онъ сидитъ въ горной пещерѣ, п когда, наконецъ, наступитъ день
его освобожденія, опъ выйдетъ па свѣтъ Божій, повѣситъ свой щитъ на
засохшее дерево, и дерево въ тотъ же моментъ зазеленѣетъ. Тогда опять
въ странѣ наступитъ счастливое время. Изрѣдка опъ разговариваетъ п
людьми, которые заходятъ въ его пещеру, изрѣдка опъ выходитъ на-
ружу. Обыкновенно онъ сидитъ на скамьѣ за круглымъ каменнымъ сто-
ломъ и, нодперевъ рукою голову, спитъ. Онъ точно въ раздумьѣ ки-
ваетъ головой и моргаетъ рѣсницами; борода у него выросла до необи-
чайныхъ размѣровъ: одни говорятъ, чго опа проросла сквозь столъ,
другіе, что опа должна обвиться три раза вокругъ стола, прежде
чѣмъ кончится его заколдованный сопъ, теперь же она обвилась лишь
два раза.
О встрѣчахъ съ Фридрихомъ въ германскомъ народѣ ходитъ много
разсказовъ. Однажды какой-то пастухъ пасъ своихъ овецъ вблизи сто-
рожевой башни, которая еще и теперь стоитъ на томъ же самомъ мѣстѣ,
недалеко отъ великолѣпнаго памятника, который воздвигли гермапсюе
воины императору Вильгельму I. Пастухъ, усѣвшись па бугорокъ, сталъ
насвистывать какую-то пѣсенку на своемъ рожкѣ. Вдругъ предъ пимъ
предсталъ гномъ и спросилъ его:
— Скажи, пастухъ, для кого ты играешь свою веселенькую пѣсню?
— Для кого же другого, какъ не дли императора Фридриха,—отвѣ-
чалъ пе задумываясь пастухъ.
— Не хочешь ли ты пойти со мною, чтобы сыграть императору еще
какую-нибудь веселепіжую пѣсню?—продолжалъ спрашивать его гномъ.
— Отчего же нѣтъ? Если императору ято доставитъ удовольствіе, то
я всегда согласенъ.
— Ну, такъ иди за мной.
Пастухъ вскочилъ и пошелъ за гномомъ, который по длинному ко-
ридору повелъ сто глубоко въ землю.
Наконецъ,они вошли въ просторный залъ,великолѣпно освѣщенный,
134
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
увѣшанный оружіемъ и драгоцѣнными каменьями, которые такъ ярко и г-
ради и переливались, что у пастуха даже въ глазахъ зарябило.
Посрединѣ зала па золотомъ тронѣ сидѣлъ императоръ Фридрихъ,
опершись на круглый столъ. Его красивая борода уже дважды обвила
круглый столъ. Опъ казался заснувшимъ, но не переставалъ кивать го-
ловой и мигать рѣсницами.
Наконецъ, глухимъ голосомъ императоръ проговорилъ:
— Скажи, сынъ мой, продолжаютъ ли еще попрежнему летать во-
роны вокругъ горы?
И когда пастухъ подтвердилъ, онъ вздохнулъ и промолвилъ:
— Такъ, значитъ, мнѣ еще придется спать сто лѣтъ.
По знаку гнома пастухъ сталъ наигрывать па своей дудкѣ, и когда
онъ кончилъ, гномъ спросилъ его, какую плату требуетъ онъ за то, что
развлекалъ императора. Пастухъ отвѣтилъ, что онъ ничего не хочетъ;
яатѣмъ гномъ опять прежними ходами и переходами провелъ юношу па
свѣтъ, а самъ въ одно мгновенье ока скрылся.
Взглянувъ на свое смирно пасущееся стадо, пастухъ замѣтилъ, къ
немалому для себя удивленію, что оно увеличилось чуть не па сто штукъ.
Конечно,онъ оставилъ лишнихъ овецъ въ свою собственностей впослѣд-
ствіи они принесли ому большой барышъ.
По другимъ версіямъ выходитъ такъ, что когда пастухъ отказался
отъ награды, императоръ приказалъ ему взять одинъ пзъ своихъ золо-
тыхъ кубковъ. Пастухъ сдѣлалъ, какъ ему приказывали, и на другой
день отправился въ городъ продавать зту чашу и тамъ разсказалъ о
своемъ посѣщеніи пещеры императора, а также о томъ, чго ипмераторъ
водилъ его по разнымъ заламъ, показывалъ всевозможное вооруженіе,
причемъ сказалъ, что при помощи эгого оружія онъ завоюетъ Господень
Гробъ.
Но не только о Фридрихѣ, даже о самой горѣ среди народа ходятъ
разнообразные разсказы. Такъ разсказываютъ, между прочимъ, слѣ-
дующее.
Однажды пастухъ изъ сосѣдней деревушки стерегъ свое стадо
вблизи ятой горы. Онъ недавно обручился съ прекрасной дѣвуш-
кой, но оба они были такъ бѣдны, что имъ не на что даже было по-
строить самую убогую хижину и сыграть свадьбу. Поглощенный такимн
нерадостными думами, пастухъ медленно поднимался на гору и, къ
удивленію своему, замѣтилъ, что чѣмъ выше опъ поднимался, тѣмъ
все больше и больше исчезала его печаль. Подобное состояніе онъ не
могъ объяснить и приписывалъ все прекрасной въ 31014» день
погодѣ.
Достигнувъ вершины горы, онъ нашелъ тамъ чудной красоты цвѣ-
товъ голубого цвѣта, какого еще ему никогда не приходилось видѣть.
Онъ сорвалъ цвѣтокъ и воткнулъ его въ свою шляпу, чтобы вечеромъ
отдать его своей невѣстѣ. Тутъ онъ вдругъ замѣтилъ какой-то полуза-
крытый входъ въ пещеру; онъ бокомъ пробрался внутрь и увидѣлъ тамъ
множество красивыхъ блестящихъ камней. Пастухъ присѣлъ и сталъ
набивать ими свои карманы, пока не нагрузилъ ихъ доверху. Затѣмъ
онъ поднялся и направился къ выходу, но въ это время услышалъ от-
куда-то глухо доносившійся голосъ: «Не забудь самаго главнаго». Испу-
гавшись эгого голоса, настухъ со всѣхъ йогъ бросился бѣжать назадъ,
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
135
и когда снова очутился на воздухѣ и увидѣлъ солнце, тогда только пе-
ревелъ духъ. Въ ато время позади ого съ шумомъ захлопнулась желѣз-
ная дверь, которой онъ прежде никогда не видѣлъ, и вслѣдъ за тѣмъ
исчезла и пещера.
Пастухъ свялъ шляпу, чтобы обтереть со лба потъ, и взглянулъ на
цвѣтокъ. Но, увы, цвѣтка не было,—онъ, по всей вѣроятности, при ча-
стомъ нагибаніи пастуха упалъ и пропалъ безвозвратно. Въ вто время
чей-то тоненькій голосокъ спросилъ:
— Куда же ты дѣлъ чудесный цвѣтокъ?
Пастухъ оглянулся: передъ нимъ стоялъ гномъ:
— Я потерялъ ого,—отвѣтилъ печально пастухъ.
— Это скверно,—сказалъ гномъ,—такъ какъ онъ предназначался
тебѣ и въ немъ заключалась чудесная сила.
Однако, дѣлать было нечего, цвѣтокъ исчезъ безслѣдно, и когда па-
стухъ, вернувшись вечеромъ домой, разсказалъ свое приключеніе не-
вѣстѣ, опп оба заплакали, такъ какъ ихъ виды на свадьбу опять отда-
лились на неопредѣленоо время.
Наконецъ, пастухъ вспомнилъ о своихъ камешкахъ, которые онъ
набралъ въ таинственной пещерѣ. Шутя началъ онъ выбрасывать ихъ
пригоршнями изъ своихъ кармановъ на колѣни своей невѣсты, но, къ
хъ общему удивленію, всѣ эти камни превратились въ золотыя монеты.
На эти деньги они чуть ли не иа другой же девь купили себѣ неболь-
шой домикъ, кусокъ земли и весело отпраздновали свадьбу. Потерян-
ный же пастухомъ цвѣтокъ многіе продолжаютъ искать еще и до сихъ
поръ.
Въ другой разъ па той же горѣ случилась слѣдующая исторія. Нѣ-
сколько музыкантовъ изъ Тплледы играли на какой-то свадьбѣ и ночью
пошли къ себѣ домой. Между ними находился веселый товарищъ, чго
но рѣдкость среди музыкантовъ, который, когда они проходили мимо зна-
менитой горы, предложилъ имъ слѣдующее:
— Знаете что, ребята, — сказалъ опъ, — все равно мы играли до-
вольно много за ночь, давайте же теперь повеселимъ еще немного импе-
ратора Фридриха.
Остальные сперва было запротестовали, ссылаясь на усталость, но
веселый скрипачъ сумѣлъ ихъ уговорить, живо представивъ имъ эффектъ,
который произведетъ музыка въ горахъ, и серенада началась.
Послѣ второго куплета передъ ихъ глазами появилась дочь импера-
тора, со свѣчей въ рукѣ, и, поманивъ ихъ, приказала имъ слѣдовать за
пею. Гора раскрылась, и вся компанія музыкантовъ, продолжая играть,
вошла въ пещеру. Въ громадномъ свѣтломъ залѣ былъ накрытъ столъ
съ всевозможными яствами и напитками, за который усадили музыкан-
товъ, и самъ императоръ угощалъ ихъ съ радушіемъ. Послѣ ужина они
сыграли еще нѣсколько пьесъ.
Въ залѣ лежало множество золота и драгоцѣнныхъ каменьевъ; музы-
канты съ удовольствіемъ наполнили бы ими свои карманы, но, несмотря
на ихъ жадные взгляды, пикто ничего имъ не предлагалъ. Наконецъ, на
разсвѣтѣ музыканты собрались домой. Императоръ милостиво кивнулъ
имъ головой, а дочь его каждому изъ музыкантовъ преподнесла по зеле-
ному кусту. Никто, конечно, не посмѣлъ отказаться изъ вѣжливости
окь подарка, по едва только компанія выбралась на свѣтъ Божій, всѣ,
136
ЛВГВПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
какъ одинъ человѣкъ, точно по уговору, бросили свой ничтожный пода-
рокъ и затѣмъ всю дорогу трунили другъ надъ другомъ, что королевская
дочь такъ дешево оцѣнила ихъ игру. Только веселый скрипачъ не бро-
силъ своего куста, а рѣшилъ сохранить его въ видѣ воспоминанія о та-
комъ удивительномъ приключеніи. Придя домой, онъ передалъ кустъ
женѣ, и тутъ свершилось чудо: кустъ вдругъ стадъ страшно тяжелый,
причемъ сучья и листья его обратились въ чистое золото.
Когда объ этомъ узнали остальные музыканты, опп кинулись на
поиски за своими кустами, но тѣ куда-то уже безслѣдно исчезли.
Въ другой разъ Фридрихъ выказалъ себя добрымъ съ другой сто-
роны.
Жилъ въ Тиллсдѣ небогатый, но честный человѣкъ. Какъ-то разъ
случилось ему справлять крестины, чуть ли не восьмыя по счету. По
мѣстному обычаю опъ устроилъ пирушку, пригласилъ гостей, по такъ
какъ денегъ у него лишнихъ не было, то гостямъ пришлось пить мѣстное
дешевое вино, да и то вскорѣ все вышло.
Тогда отецъ, обратившись къ своей шестнадцатилѣтней дочери, шутя
ей сказалъ:
— Сходи, Урсула, въ погребъ и принеси оттуда лучшаго вина.
— Въ какой погребъ, отецъ?—спросила дѣвушка.
— Ну, въ большой погребъ императора Фридриха, — продолжалъ
отецъ.
Дѣвушка по своей простотѣ взяла кувшинъ п отправилась на гору.
Посрединѣ горы она дѣйствительно нашла полуразрушенный входъ въ
погребъ, а невдалекѣ старую ключницу съ цѣлой связкой ключей па
поясѣ. Пе ожидая такой встрѣчи, дѣвушка остановилась въ нѣмомъ изу-
мленіи.
Но старуха очень дружелюбно обратилась къ ней съ вопросомъ:
— Ты, вѣроятно, пришла за виномъ?
— Да,—робко отвѣчала дѣвушка,—по у меня нѣтъ денегъ.
— Это ничего не значитъ,—продолжала старуха,—Пойдемъ со мной,
я дамъ тебѣ вина даромъ и притомъ самаго лучшаго, какого по пилъ
никогда твой отецъ.
Она повела дѣвушку внизъ по полуразрушенному коридору, гдѣ
остановилась передъ крѣпкой желѣзной дверью. Ключница открыла
дверь, и онѣ вошли въ просторное помѣщеніе, гдѣ по обѣимъ сторонамъ
стояли громадныя бочки. Старуха взяла большой кувшинъ, наполнило
его до краевъ и, передавъ дѣвушкѣ, сказала:
— Вотъ передай это твоему отцу, и когда у васъ въ домѣ будетъ
праздникъ, то каждый разъ ты можешь придти сюда и получить нужное
количество вина. Но запомни хорошенько мои слова: кромѣ твоего отца
и тебя, ни одинъ человѣкъ не долженъ знать, откуда вы получаете вино,
въ то же время кы ііс должны ого продавать — даромъ получаете
п даромъ угощайге. Теперь же иди и поступай, какъ я тебѣ і^н-
казываю.
Дѣвушка пошла и снесла випо домой. Всѣмъ гостямъ понравилось
вино, но откуда опо, такъ никто и но узналъ. Отецъ и дочь хранили все
время на этотъ счетъ полное молчаніе. По каждый разъ, какъ у нихъ
собирались гости, Урсула шла на гору и возвращалась оттуда съ превос-
ходнымъ виномъ. Несмотря на всѣ разспросы, откуда достаютъ они вино,
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
137
дочь и отецъ пикону не открыли своей тайны, и, наконецъ, ихъ оста-
вили въ покоѣ.
Только тилледскій кабатчикъ не хотѣлъ успокоиться. Испытавъ веѣ
средства, чтобы выпытать тайну, онъ рѣшилъ взяться за дѣло по дру-
гому, такъ какъ, по его соображеніямъ, если даже разбавить это випл
въ десять разъ больше, чѣмъ онъ разбавлялъ обыкновенное, то и тогда
опо еще будетъ все же самымъ лучшимъ въ округѣ. Замѣтивъ, что
каждый разъ, когда устраивается вечеринка, Урсула куда-то уходитъ съ
кувшиномъ, онъ прослѣдилъ за ней и увидѣлъ, что она ходитъ па гору;
и па другой день, взваливъ на телѣгу пустую бочку, отправился за
випомъ. Но едва опъ достигъ того мѣста, гдѣ находился погребъ, какъ
вдругъ почувствовалъ, что кто-то толкаетъ его въ какую-то пропасть;
вокругъ него появились разныя чудовища, все передъ глазами завер-
тѣлось, заплясало, и бѣдный кабатчикъ потерялъ разсудокъ.
Когда опъ черезъ нѣкоторое время пришелъ въ себя, то услыхалъ,
что на тилледской башнѣ пробила полпочь. Затѣмъ къ нему подошелъ
попахъ, взялъ его за руку, вывелъ по какой-то безконечной лѣстницѣ
наверхъ и сунулъ ему въ руку пѣсколько монетокъ.
Какъ пришелъ кабатчикъ домой, онъ и самъ не могъ сказать. Черезъ
три дня опъ умеръ. Деньги же, которыя патнли зажатыми въ его кулакѣ,
какъ разъ пригодились для его погребенія.
Дочь императора Фридриха, о которой мы уже упоминали въ нѣко-
торыхъ легендахъ, превращается иногда въ народномъ воображеніи въ
принцессу горы, обладающую всѣми свойствами волшебницы.
Жилъ однажды въ той же Тилледѣ бѣдный, но набожный и вполнѣ
честный поденщикъ. Дочь его была хороша собой, молода, и за нее
посватался одинъ изъ сосѣдей, молодой человѣкъ, но тоже ни гроша пе
имѣвшій за душой. Однако, отецъ невѣсты согласился па бракъ и назна-
чилъ день свадьбы. Начались приготовленія я сборы, но на первыхъ же
порахъ встрѣтились непреодолимыя трудности: ни у невѣсты, ни у же-
ниха не было рѣшительно ничего, даже нечѣмъ было угостить гостей,
посуды и той даже но было.
— Что же мы станемъ дѣлать?—спрашивалъ одинъ другого, и никто
не находилъ средства выйти изъ такого затруднительнаго положенія.
— Вотъ что,—проговорилъ полушутя, полусерьезно отецъ,—сту-
пайте на гору, отыщите дочь императора Фридриха, она добрая и дастъ
вамъ все, что вамъ понадобится.
Молодая парочка отправилась на гору и дѣйствительно повстрѣчала
тамъ принцессу. Они объяснили ой, чго имъ нужно, и та, милостиво ихъ
выслушавъ, приказала имъ слѣдовать за ней. Она привела пхъ въ
огромный залъ и усадила за ужинъ, а затѣмъ показала молодымъ лю-
дямъ все свое безчисленное домашнее хозяйство, на которое тѣ не мо-
гли вдоволь налюбоваться и надивиться. Послѣ атого принцесса запа-
ковала нужныя имъ вещи, и они радостно отправились домой. Передъ
уходомъ молодые люди отблагодарили се и обѣщали черезъ нѣсколько
дней все принести обратно.
Довольные возвращались они къ себѣ въ деревню. Но что это? Пе-
редъ ихъ глазами предстада совершенно незнакомая картина. Мѣстность
повидимому, была та же: т!> же горы, та же долппа. Но па томъ мѣстѣ
гдѣ стояла прежде пхь деревня, стояли теперь совсѣмъ другіе дома
138 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Седы частью совершенно исчезли, частью стали совсѣмъ другими, а
тамъ, гдѣ прежде стоялъ ихъ домъ, вспахано поле. Люди тоже были имъ
чужды, все совершенно незнакомые люди въ другомъ нарядѣ, которые
съ нескрываемымъ изумленіемъ разсматривали пришельцевъ.
Наконецъ, пришелъ и священникъ, которому сообщили о появленіи
отравныхъ людей. Невѣста разсказала ему, чтд съ ними произошло
вчера ночью и какъ они по возвращеніи нашли все совершенно измѣ-
нившимся и теперь не знаютъ, что имъ предпринять. Священникъ не-
довѣрчиво покачалъ головой, но потомъ вспомнилъ, что онъ когда-то
читалъ о женихѣ и невѣстѣ, отправившихся на гору, и пошелъ сейчасъ
же справляться въ церковныхъ книгахъ. Дѣйствительно, тамъ было на-
писано о парочкѣ, которая пошла просить номощн у принцессы и съ
тѣхъ поръ никогда но возвращалась назадъ. Но это случилось двѣсти
лѣтъ тому назадъ.
Священникъ, тронутый мольбами и слезами парочки, благословилъ
ихъ бракъ. Послѣ этого молодые отправились на кладбище поклониться
праху родителей, и тамъ на другой день ихъ обоихъ нашли мертвыми.
Когда ихъ тронули,то тѣла ихъ и одежды отъ перваго же прикосновенія
превратились въ нуль.
Много другихъ повѣрій и разсказовъ ходитъ въ германскомъ на-
родѣ объ императорѣ Фридрихѣ. Психологическій мотивъ всѣхъ втихъ
повѣрій тотъ, что ничто великое, разъ проявившись въ жизни, но мо-
жетъ исчезнуть безслѣдно, а лишь на время скрываетъ свои силы, чтобы
снова проявить ихъ въ минуту крайней безвыходной опасности.
Повѣрье о возрожденіи народныхъ героевъ не спеціально германскаго
происхожденія, хотя оно популярнѣе въ Германіи, чѣмъ гдѣ бы то ни
было. Подобныя легенды о возвращающемся императорѣ встрѣчаются
у персовъ, у французовъ (легенда о Наполеонѣ I), у сербовъ
(Маркъ Королевичъ), у кельтовъ (король Артуръ). Эта легенда привя-
залась къ именамъ Нерона, Фридриха Барбаросса, Карла Великаго, На-
полеона и др.
Матеріаломъ для возникновенія этой легенды послужилъ популяр-
ный въ Средніе вѣка п издававшійся неразъ даже и позднѣе латинскій
трактатъ о жизни антихриста. Авторомъ этого трактата называютъ раз-
ныхъ лицъ, между прочимъ блаженнаго Августина, Атсона, аббата Меи-
Нег сті Дсг,—послѣднее предположеніе самое вѣрное. Написанъ трактатъ,
но всей вѣроятности, въ 948 году. Содержаніе его въ краткихъ чертахъ
слѣдующее: анонимный авторъ описываетъ жизнь антихриста, ссылаясь
па Іеронима, нашедшаго будто бы въ Римѣ книгу, гдѣ разсказывается о
чудесномъ рожденіи антихриста въ Вавилонѣ отъ колѣна Данава. Появле-
нію его предшествуютъ разныя предвѣстія и знаменія о концѣ міра. Въ
числѣ разныхъ пророчествъ имѣется слѣдующее: послѣдній франкскій ко-
роль овладѣетъ всѣми царствами, Римомъ и Л открытомъ. Онъ будетъ ца|. ить
долго и славно и водворитъ повсюду миръ, подъ конецъ своего царство-
ванія онъ совершитъ священный походъ въ Іерусалимъ съ такимъ мно-
гочисленнымъ войскомъ, что поле покроется людьми. Онъ возьметъ съ со-
бой порфиру, копье, мечъ и вѣнецъ и собственными руками принесетъ
въ жертву Богу <1аз кеівегІісЬс Ьуаіісша; тогда наступитъ конецъ рим-
ской имперіи и народится антихристъ.
Этотъ трактатъ подвергался впослѣдствіи многочисленнымъ ііере-
ЛЕГЕНДЫ ВВРОПИЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
139
дѣлкамъ, а переводы его имѣются не только въ западныхъ государ-
ствахъ, но даже у поляковъ и у насъ русскихъ. Въ Германіи онъ поль-
зовался популярностью съ давнихъ поръ.
Прежде всего нѣмецкіе духовные писатели старались отгадать, кто
ногъ быть послѣднимъ франкскимъ королемъ, и въ концѣ концовъ нри-
шли къ заключенію, что ато долженъ быть никто иной, какъ минера-
торъ Фридрихъ 11, который сыгралъ большую роль въ XIII вѣкѣ.
Императоръ Фридрихъ II былъ такъ долго главнымъ дѣятелемъ въ
борьбѣ между имперіей и папской властью, такъ много ратовалъ за ре-
лигіозное обновленіе, что сама судьба этого вопроса, казалось, была не-
разрывно связана съ его именемъ. Только онъ одинъ могъ разрѣшить
его, только опъ одинъ какъ бы явился назначеннымъ для того свыше.
Послѣ его смерти задача всей его жизни осталась нерѣшенной. Смерть
ата всѣмъ казалась невѣроятной, такъ какъ общество возлагало на него
всѣ свои надежды. Опъ не долженъ былъ умереть, не окончивъ своего
труда, и народъ рѣшилъ, что онъ не умеръ. На основаніи атого Фрид-
рихъ II явился готовымъ типомъ для легенды о возвращающемся импе-
раторѣ. Слухи, что Фридрихъ не умеръ, распространились не только по
всей Германіи, но даже и въ Италіи, гдѣ долгое время упорно ходили
слухи о скоромъ возвращеніи императора Фридриха.
Въ началѣ зарожденія легенды о возвращеніи императора мѣсто, гдѣ
опъ скрывался, указывалось на Востокѣ, такъ какъ Востокъ въ то время
притягивалъ всѣ помыслы христіанскаго міра. Внослѣдствіи же гер-
манцы мѣстопребываніемъ императора называли гору КифгеЙзеръ, гдѣ,
по мнѣнію народа, онъ и до сихъ поръ находится, погруженный въ вол-
шебный сонъ при помощи кольца-невидимки, полученнаго нмъ въ по-
дарокъ отъ іерусалимскаго патріарха Іоанна, и откуда онъ выйдетъ,
чтобы спасти свой народъ въ минуту роковой опасности.
Тристанъ и Изольда.
Человѣчество въ Средніе вѣка переживало мрачную эпоху своего
существованія. Церковь предъявляла къ христіанину самыя суровыя
требованія. Церковный аскетизмъ въ то время достшъ наивысшей
точки. О благости Христа, объ Ею всепрощающей любви какъ будто за-
были, и человѣку съ церковныхъ канедръ непрестанно лишь твер-
дили о Страшномъ Судѣ, о мукахъ грѣшниковъ въ загробной жизни,
призывая его къ неустанному покаянію, къ отреченію отъ земныхъ
удовольствій,—однимъ словомъ, надъ всѣмъ преобладала проповѣдь
аскетизма, и аскетизма въ его самой суровой формѣ.
Разныя явленія, всевозможныя знаменья видимы были пародомъ
то въ томъ, то въ другомъ мѣстѣ. Посісценно слухи о нпхъ распростра-
нялись чуть не но всей Европѣ, разсказы пріукрашивались цвѣтами са-
мой грубой, самой необузданной фантазіи, п въ результатѣ повсюду по-
лучалось угнетающее настроеніе. Около 1000 года появились какіе-то
волхвы, пророки, предвѣщавшіе наступленіе конца міра, и вто, конечно,
въ свою очередь дѣйствовало неблагопріятно на толпу.
14Л
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ народовъ.
Жизнь къ этому времени точно пріостановила свое развитіе, свое
движеніе впередъ. Пульсъ замеръ, и мысль общества постепенно отка-
зывалась работать. Въ городахъ на всемъ появился какой-то мрачный
колоритъ, самый стиль зданій дышалъ чѣмъ-то нездѣшнимъ; казалось,
всѣ помыслы сосредоточены были лишь па карающей десницѣ библей-
скаго Іеговы. Не раздавался больше веселый смѣхъ античныхъ наро-
довъ, и игривая шутка замирала на устахъ; отъ каждаго человѣка вѣяло
какимъ-то холодомъ и удаленностью.
И вдругъ посреди этой мрачной обстановки прозвучала веселая пѣсня
трубадура, пѣсня, прославлявшая любовь, прослявлявшап страсть, рву-
щуюся изъ границъ соціальныхъ условій и приличій. Пѣснь эта прозву-
чала, какъ рѣзкій диссонансъ со всѣмъ сложившимся и успѣвшимъ уже
окрѣпнуть укладомъ средневѣковой жизни. Она восхваляла свободную
любовь, воспѣвала чувственность, земныя радости и земныя наслажде-
нія, женскую физическую красоту, мужскую доблесть и отвагу, однимъ
словомъ, все то, что подвергалось гоненію съ каеедръ церквей и собо-
ровъ, что до сихъ поръ принято было считать грѣховнымъ, низменнымъ,
не заслуживающимъ даже взгляда, мысль о чемъ считалась даже пре-
ступленіемъ.
Эта пѣснь была лѳгепда о Тристанѣ и Изольдѣ. Попятно, что едва
успѣла она появиться, какъ сразу же завоевала себѣ большой кругъ
поклонниковъ среди населенія, томившагося подъ гнетомъ аскетизма.
Къ легендѣ о Тристанѣ и Изольдѣ можно примѣнить слова Шекспира,
еказанныя имъ въ прологѣ къ «Ромео и Джульеттѣ#, замѣнивъ лишь
имена, что «нѣть повѣсти печальнѣй той, какъ повѣсть о любви Три-
стана и Изольды».
Происхожденіе этой легенды «сокрыто въ глубинѣ вѣковъ». Такпмъ
образомъ труверамъ принадлежитъ лишь честь возобновленія въ памяти
публики повѣсти давно извѣстной, но забытой. Такъ какъ все, что хо-
рошо забыто, пово, то, понятно, пародъ заинтересовался ею какъ но-
винкой.
Между тѣмъ самыя имена геровъ указываютъ на древность происхо-
жденія легенды. Опа, какъ и многія другія поэтическія сказанія, зароди-
лась среди кельтовъ, народа, обладавшаго поистинѣ геніальной фанта-
зіей п давшаго, какъ мы уже говорили ранѣе, много чудныхъ образчи-
ковъ своего могущественнаго воображенія. Тристанъ (Эгувіап) у кель-
товъ былъ божествомъ, горѣвшимъ пламенной любовью къ богинѣ И зольдѣ
(ЕкдуІІ). Нѣкоторые мивоюги видятъ вслѣдствіе этого въ богѣ Тристанѣ—
воплощеніе солнца, въ богинѣ же Изольдѣ—воплощеніе земли, а въ лю-
бовномъ напиткѣ, рѣчь о которомъ будетъ ниже,—воплощеніе животвор-
наго благодатнаго дождя, папояющаго землю, сожженную горячими лу-
чами солнца.
Такимъ образомъ поэма являлась аллегоріей н сюжетъ ея чистымъ
вымысломъ. Въ настоящее время, одпако, доказано, что Тристанъ и всѣ
другія дѣйствующія лица легенды существовали когда-то на самомъ дѣіѣ,
жили, любили и страдвіи такъ иди почти что такъ, какъ ато описывается
поэтами. Теперь доказано научнымъ путемъ, что романы Круглаго
стола не измышленіе труверовъ, но историческая хроника, основан-
ная на истинѣ, а лишь въ нѣсколькихъ мѣстахъ скрашенная фантазіей.
Пхъ полубеллетристическая форма оправдывается тѣмъ, что они предна-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 141
(начались для большой публики, какъ теперь принято называть толпу,
которой было бы скучно читать сухой перечень фактовъ.
Въ старинномъ біографическомъ сборникѣ «СашЬгіап Віо§гар1гу >
ны находимъ слѣдующія строки, касающіяся интересующей насъ лич-
ности:
«Тристанъ былъ сынъ Толвга (ГоІѵѵсЬ) и жилъ въ VI вѣкѣ. На ряду
съ Гредіолемъ и Гвономъ онъ считался однимъ изъ героевъ Бретани.
Вмѣстѣ съ Гвайромъ и Кай его называли однимъ изъ трехъ коронован-
ныхъ принцевъ. Въ то время его считали за одного изъ трехъ самыхъ
унорныхъ вождей, которыхъ никогда никто не могъ заставить отсту-
пить, а также онъ былъ однимъ изъ трехъ преданныхъ и вѣрныхъ лю-
бовниковъ, такъ какъ любилъ и оставался всю жизнь вѣрнымъ Изольдѣ
(Еьдуіі), женѣ Марка Мернкіопа. Герой этотъ извѣстенъ читателямъ по
популярной легендѣ «Тристанъ и Изольда».
По другимъ версіямъ онъ, Тристанъ, былъ галльскій бардъ, ученикъ
знаменитаго барда Мерддина, и считался, кромѣ того, старшимъ рыца-
ремъ сош-рсігя при блестящемъ дворѣ короля Артура. Жилъ онъ въ
540 году.
Легендъ и пѣсенъ о любви Тристана и Изольды въ Средніе вѣка хо-
дило въ народѣ множество. Всѣ онѣ, невидимому, происходятъ отъ одного
источника. Однако, каковъ былъ этотъ первоначальный источникъ, неиз-
вѣстно, такъ какъ оригинальный его текстъ утерянъ и,вѣроятно, навсегда.
По дошедшимъ же до нашего времени редакціямъ видно, чго онѣ пере-
водъ одного и того же подлинника, хотя въ нихъ н существуютъ отли-
чія другъ отъ друга, но лишь въ незначительныхъ подробностяхъ.
Въ но.шомъ видѣ изъ всѣхъ многочисленныхъ передѣлокъ и перево-
довъ легенды Тристанъ и Изольда до нашего времени дошло всего четыре.
Одна изъ этихъ редакцій, французская или,вѣрнѣе,нормандская, принад-
лежитъ Люсу, владѣтелю замка Гастъ, близъ Салисбюри. Переводъ сдѣ-
ланъ прозой. Авторъ говоритъ, чго переводилъ пѣснь о Тристанѣ съ
латинскаго текста но личному повелѣнію короля англійскаго Генриха II.
Другая достойная замѣчанія редакція—нѣмецкая; переведена, невиди-
мому, съ предыдущаго текста, т. е. съ нормандскаго перевода Люса.
Написана она въ стихахъ и, какъ предполагаютъ, авторомъ ея слѣдуетъ
считать Жофруа Страсбургскаго, одного изъ знаменитыхъ ммішезенге-
ровъ XII вѣка. Нѣсколько другихъ переводовъ прозой и стихами суще-
ствуютъ еше въ разныхъ частныхъ и національныхъ коллекціяхъ, но
геѣ'они неполны, представляютъ лишь небольшіе отрывки и нерѣдко
сильно искажены послѣдующими переписками.
Содержаніе легенды о Тристанѣ и Изольдѣ, слѣдуя текстамъ, дошед-
шимъ до вашего времени, является въ общихъ чертахъ слѣдующимъ:
Тристанъ, племянникъ короля Марка Корнвальскаго, состоитъ ры-
царемъ Круглаго стола при дворѣ короля Артура. Въ ту эпоху въ Ирлан-
діи поселилось чудовище вродѣ древняго Минотавра, которое собирали
съ Ирландіи или, вѣрнѣе, съ Корнваіиса ежегодную дань молодыми дѣ-
вушками. Тристанъ освобождаетъ страну отъ втого чудовища и тѣмъ,
конечно, завоевываетъ себѣ любовь народа.
Послѣ итого подвига король Корнвалиса Маркъ, дядя Тристана, от-
правляетъ его посломъ къ королю ирландскому, такъ какт Маркъ хочетъ
жениться на дочери ирландскаго короля Златокудрой Изольдѣ. Сватов-
142
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ство оказывается удачнымъ, и Тристанъ отправляется въ обратный путь,
увозя съ собой и Изольду. По дорогѣ въ Корнвалисъ они, томимые жа-
ждой, выпиваютъ вмѣсто воды любовное зелье и отнынѣ навсегда связаны
другъ съ другомъ взаимной любовью. Однако, несмотря па связываю-
щую ихъ страстную любовь, они не могутъ противиться волѣ короля, и
Изольда по необходимости выходить замужъ за короля Марка.
Въ этомъ мѣстѣ обычная сентиментальность труверовъ, воспѣвав-
шихъ вѣрность до гроба, страданія разлученныхъ любовниковъ, ихъ
покорность долгу, уступаетъ мѣсто совершенно другимъ мотивамъ, мо-
тивамъ болѣе современнымъ и подробно и всесторонне изученнымъ на-
шими современными писателями, а именно адюльтеру.
Вмѣсто того, чт0ы плакать и вздыхать другъ по другѣ, вмѣсто того,
чтобы страдать по одиночкѣ, молодые влюбленные преспокойно начи-
наютъ обманывать короля Марка, придумывая ради развлеченія самыя
разнообразныя приключенія. Изольда оказывается болѣе передовой
женщиной и, нисколько песумняшеся,наставляетъ рога своему вѣнценос-
ному супругу.
Позмы описываютъ цѣлый рядъ всевозможныхъ опасныхъ приклю-
ченій, которыя приходится испытывать Тристану и Изольдѣ при пхъ
любовныхъ свидапіяхъ.
Наконецъ, какъ это всегда и бываетъ, мужъ узнаетъ объ измѣнѣ
жепы, узнаетъ, конечно, послѣднимъ, и въ негодованіи изгоняетъ изъ
своего царства племянника, который отправляется къ себѣ на родину, въ
Бретань. Изольда же остается безнаказанной, и, разлученная съ своимъ
любовникомъ, продолжаетъ сгорать къ нему страстью.
Тристанъ же, какъ мы уже сказали, ѣдетъ къ себѣ въ Бретань и тамъ
съ отчаянія, а по другимъ версіямъ но любви, женится на дѣвушкѣ,
которая именемъ и наружностью напоминаетъ ему Изольду. Характеръ
же жены Тристана совершенно противоположный характеру Изольды
Златокудрой. Насколько та добра, беззаботна, несела и дѣятельна, на-
столько эта капризна, сварлива и лѣнива, за послѣднее качество своего
характера она получила даже прозвище: Изольда Бѣлоручка (Еззуіі
анх ЫапсЬеи шаіпз).
Недолго прожилъ съ ней Тристанъ; скоро разность характера дала
ему себя почувствовать, семейный миръ былъ нарушенъ, и онъ, чтобы
пе видѣть жены, подобію Парсивалю, отправляется въ странствія по
свѣту.
Какъ могучій прославленный рыцарь, онъ, конечно, совершаетъ
всевозможныя чудеса, посѣщаетъ рыцарей Круглаго стола, къ которому
принадлежитъ самъ, пока въ концѣ концовъ но получаетъ въ какомъ-то
сраженіи раны, которой никто пе можетъ иэлечить крочй Златокудрой
Изольды.
Тогда Тристанъ умирающій возвращается снова домой къ своей
женѣ, Изольдѣ Бѣлоручкѣ, и посылаетъ гонца привезти во чго бы то пи
стаю и притомъ какъ можно скорѣй Златокудрую Изольду. Передъ
отправленіемъ гонца онь уговаривается съ нимъ, чго если гонцу
удастся уговорить Пзо.пну пріѣхать къ Трнсгану, то оиь иоднамѳгъ на
своимъ суднѣ бѣлый парусъ, если же нѣтъ—черный.
Поспѣшно отправляется посолъ въ Корпваінсь, достигаетъ и благо-
получію цѣди своего путешествіи. Опъ находить способъ увидѣться
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ш
наединѣ съ Изольдой и отъ нея узнаетъ, что, несмотря на разлуку съ
Тристаномъ, она попрежнему продолжаетъ его любить. Когда она
узнаетъ о причинѣ пріѣзда посла, узнаетъ, что жизнь дорогого ей че-
ловѣка находится въ крайней опасности, то тотчасъ же высказываетъ
свою полную готовность ѣхать въ Бретань спасать своего друга.
Быстро совершается обратный переѣздъ, и вотъ ужо корабль въ же-
ланной гавани. Гонецъ поспѣшно поднимаетъ бѣлый парусъ, чтобы
еше раньше извѣстить храбраго рыцаря Тристана о счастливомъ
результатѣ его миссіи.
Въ это время Тристанъ проситъ свою жену взглянуть въ окно, не
вернулосъ ли посланное имъ за Изольдой судно. Та изъ ревности и
ненависти къ своей соперницѣ говоритъ Тристану, что судно дѣйстви-
тельно вернулось, но на номъ черный парусъ. При этихъ словахъ
Тристанъ, «удерживавшій въ себѣ жизнь лишь до этой минуты, уми-
раегь».
Когда Изольда застаетъ своего любовника мертвымъ, она не вы-
держиваетъ этого горя и умираетъ на его трупѣ.
Нѣжныхъ и вѣрныхъ другъ другу любовниковъ хоронятъ въ одну
могилу. Изъ этой могилы вырастаютъ впослѣдствіи виноградная лоза и
розовый кустъ, которыя, переплетясь между собой сучьями, вѣчно цвѣ-
тутъ.
По другимъ версіямъ, когда король Маркъ открываетъ невѣрность
своей жены, онъ убиваетъ Тристана. Изольда же не переноситъ смерти
своего возлюбленнаго и тоже умираетъ. Король по своему добродушію
прощаетъ мертвыхъ. Ихъ хоронятъ въ одной могилѣ, которая стано-
вится впослѣдствіи мѣстомъ паломничества молодыхъ влюбленныхъ па-
рочекъ, которыя приходятъ туда, чтобы давать другъ другу обѣщанія
въ вѣрности.
Вотъ краткій пересказъ знаменитой и популярной въ Средніе вѣна
легенды. Подробности ея не представляютъ особеннаго интереса, да и
къ тому же онѣ очень разнорѣчивы.
Сама легенда, какъ мы видимъ, имѣетъ много точекъ соприкоснове-
нія съ другими однородными легендами. Не говоря ужо о томъ, что
она даже въ частностяхъ сходится съ другими романами о рыцаряхъ
Круглаго стола, какъ, напримѣръ, со сказаніемъ о Парсивалѣ, въ ной
есть черты, роднящія ес съ античными легеплаыи. чудовище, напри-
мѣръ, напоминаетъ греческаго Минотавра, исторія съ парусами приво-
дить на память смерть Эгея и г. д.
Есть въ ней также сходство и :ъ древпе-геоманскими сагами. На-
примѣръ, въ пѣснѣ о Нибелупгахъ разсказывается, какъ Зигфридъ
влюбляется вь Брупги.тьду, которую опъ сватаетъ для короля Гун-
тера.
Главный успѣхъ легенды, какъ уже было сказано, зависѣлъ отъ
того, во-первыхъ, чго въ пей воспѣвалась чувственная страсть на зло
царствовавшему въ то время крайне суровому аскетизму, а во-вто-
рыхъ, средне-вѣковыхъ читателей занимала сама фабула, сплетенная
изъ замысловатыхъ, ипгиресныхь приключеній, которыя могли всецѣло
захватить въ свою пластъ вниманіе наивнаго читателя.
Однако, вскорѣ послѣ своего появленія легенда о Тристанѣ и
Изольдѣ, подвергаясь передѣлкамъ и измѣненіямъ, потеряла отчасти
144
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
свой веселый, беззаботный характеръ, который, несомнѣнно, нужно при-
знать въ ней, несмотря на печальный трагическій конецъ. Очень рано
появились меланхолическіе, печальные, сентиментальные варіанты, въ
силу которыхъ легенда утратила свой наивный характеръ и преврати-
лась въ проповѣдь любви, готовой на всѣ жертвы, но въ то же время и
отвергающей земныя удовольствія. Въ такомъ видѣ одна изъ поэтиче-
скихъ легендъ мало-по-малу потеряла свою популярность и почти со-
вершенно была предана забвенію.
Зигфридт».
Въ предыдущей легендѣ мы мимоходомъ замѣтили, что путешествіе
Тристана за Изольдой напоминаетъ нѣсколько поѣздку Зигфрида за
Брунгильдой. Чтобы дать читателямъ возможность сравнить между со-
бою вти эпизоды, мы напомнимъ въ краткихъ чертахъ извѣстную ле-
генду о германскомъ героѣ Зигфридѣ.
Зигфридъ происходилъ отъ нидерландскаго короля Зигмунда изъ
рода Вользунговъ, который, какъ утверждаетъ сказаніе, велъ свое на-
чало отъ боговъ и людей.
Съ раннихъ лѣтъ Зигфридъ поражалъ окружающихъ своимъ необык-
новеннымъ физическимъ развитіемъ. Уже юношей онъ былъ настолько
силенъ, что могъ выступать на турнирахъ. Само собою разумѣется, что
тихая и спокойная жизнь была ему не но сердцу, и онъ отпросился у
отца пуститься въ странствія.
Получивъ разрѣшеніе, Зигфридъ пошелъ куда глаза глядятъ. Въ
одномъ изъ густыхъ лѣсовъ Германіи опъ встрѣтилъ кузнеца Ііимера и
попросился къ нему въ ученики; тотъ осмотрѣлъ юношу и, найдя его по
виду сильнымъ, лазъ свое согласіе. Но вскорѣ Нимеру пришлось горі ко
раскаяться въ своей поспѣшности. Юноша, обладая непомѣрной силой,
разбивалъ въ мелкія дребезги сталь и желѣзо, а наковальня послѣ пер-
ваго жо удара ушла наполовину нъ землю. При этомъ Зигфридъ но
переносилъ никакихъ замѣчаній и немедленно билъ своихъ товарищей
и даже самого Нимера. Кузнецу нужно было какъ-нибудь отдѣлаться
отъ него, и онъ послалъ Зигфрида въ лѣсъ за углями какъ разъ въ то
мѣсто, гдѣ жилъ драконъ. Зигфридъ обрадовался предстоящей прогул •
кѣ, взялъ мѣшокъ и острый мечъ и пошелъ, попѣвая, вь опасное
мѣсто.
Повстрѣчавшись съ дракономъ, опъ недолго думая вступилъ съ
нимъ въ борьбу и нанесъ ему такія жестокія раны, что тотъ съ воемъ
уползъ и спрятался въ болотѣ; Зигфридъ же не долго думая завалилъ
болото сухими деревьями и поджогъ ихъ. Чѣмъ сильнѣй разгорались
дрова, тѣмъ все слабѣй становились стоны дракона и, наконецъ, умолкли
совершенно.
Чудовище издохло и изъ подъ деревьевъ потекла струя растоіі.іен-
ьаго жира съ кровью. Зигфридъ обмокнудъ палецъ въ вту жидкость и
оъ удивленіемъ замѣтилъ, что онъ вдругъ покрылся непроницаемой ко-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
145
рой, которую даже нельзя было разрубить мечомъ. Попивъ громадное
значеніе этого открытіи, Зигфридъ раздѣлся и окунулся въ жидкость съ
головой, сдѣлавшись такимъ образомъ совершенно недоступнымъ ни
для меча, ни для копья, за исключеніемъ одного мѣста между лопат-
ками, къ которому прилипъ липовый листокъ.
Послѣ того опъ вернулся обратно къ кузнецу и сказалъ, что отпра-
вляется въ странствія. Прежде всего онъ рѣшилъ посѣтить страну Лп-
белунговъ, входъ въ которую охранялъ драконъ. Съ этимъ дракономъ
Зигфриду тоже пришлось вступить въ бой, и шумъ ихъ битвы разно-
сился такъ далеко, что привлекъ вниманіе двухъ королей, которые
какъ разъ въ это время дѣлили между собой сокровища. Послѣ того
какъ Знгфрпдъ одержалъ побѣду и надъ этимъ дракономъ, короли
пригласили его къ себѣ, прося быть у нихъ третейскимъ судьею и
раздѣлить между пиши сокровища. Въ награду же за вто ему са-
мому подарили великолѣпный мечъ.
Знгфрпдъ исполнилъ ихъ просьбу; однако, они остались недовольны
раздѣломъ и затѣяли ссору, которую герой покончилъ тѣмъ, что убилъ
ихъ обоихъ. Оставшись одинъ, опъ хотѣлъ было уже забрать сокровища
себѣ, но въ это время явился гпоыъ Альберихъ, хранитель богатства, и всту-
пилъ въ борьбу съ Зигфридомъ. Борьба эта была тѣмъ болѣе затруд-
нительна для Зигфрида, что гномъ имѣлъ шапку-невидимку и по-
ятому могъ наносить удары, оставаясь невидимымъ самъ. Однако,
въ концѣ концовъ Зигфриду удалось поразить его мечомъ и отнять у
него волшебную шапку. Такимъ образомъ, Зигфридъ остался един-
ственнымъ владѣтелемъ несмѣтнаго богатства и шапки-невидимки.
Много разныхъ странъ и городовъ проѣхалъ Зигфридъ, повсюду
поражая враговъ и вызывая къ своей силѣ всеобщее удивленіе. За-
воевавъ себѣ славу и почести, юный герой вернулся домой въ Нидерланды,
гдѣ, однако, оставался недолго, такъ какъ, наслышавшись о красотѣ
Крпмгильлы, сестры бургундскаго короля Гунтера, захотѣлъ увидѣть ее
лично. Онъ отправился къ бургундскому королю, итакъ какъ слава о номъ
достигла и туда, то онъ былъ очень хорошо принятъ. Крммгильда дѣй-
ствительно оказалась дѣвушкой замѣчательно красивой, и Зигфридъ
чуть по съ перваго взгляда влюбился въ нее. Въ свою очередь и она
вскорѣ всѣмъ сердцемъ полюбила Зигфрида.
Зигфридъ, однако, не хотѣлъ свататься до іѣхъ поръ, пока ому не
удастся оказать какую-нибудь помощь Гунтеру. Случая такого ждать
долго не пришлось. Разные проѣзжіе люди и бродячіе пѣвцы въ одинъ
голосъ расхваливали красоту знаменитой сѣверной принцессы Бруи-
ги.іьды НзепландскоЙ, которая притомъ жо превосходила всѣхъ муж-
чинъ своей силой и ловкостью. Всѣмъ, желавшимъ жениться па
неіі, она предлагала помѣряться съ пей силою, обѣщая, чго если бу-
детъ побѣждена она, то охотно покорится будущему супругу, а если
лобѣіа останется за нею, то онъ будетъ осужденъ на смерть Много
сильныхъ и храбрыхъ рыцарей пріѣзжали пытать свое счастье, но еще
ни одинъ до спхь поръ не вернулся назадъ. Наслышавшись впіхъ раз-
сказовъ, Гунтеръ рѣшилъ попытать счастье. Вмѣстѣ съ нимъ поѣхали
Зигфридъ и два дяди Гунтера, Гагенъ и Дапквартъ.
ІІОС.1Ѣ двѣнадцатиііііевнаго нут< шествія они пріѣхали въ Пэонлапдъм
отправились во дворецъ къ Брунгнльдѣ. Красавица встрѣтила ихъ до-
ю
116
легенды европейскихъ народовъ.
вольно холодно и, окинувъ всѣхъ внимательнымъ взоромъ, поклонилась
прежде всѣхъ Зигфриду. Тогъ, одпако, отказался отъ этой чести и ука-
залъ иа Гунтера, какъ на старшаго, себя же выдалъ за его феодала
Гунтеръ высказалъ принцессѣ свое желаніе помѣриться съ пей си-
лой, та молча сдѣлала знакъ слугамъ, и чс|>езъ нѣсколько минутъ чет-
веро мужчинъ внесли щитъ, трое другихъ тяжелое копье, а двѣнад-
цать человѣкъ громадный камень: все. это должно было служить ору-
жіемъ для битвы. При видѣ этихъ доспѣховъ у Гунтера пропало все
мужество, но Зигфридъ шепнулъ, что будетъ ому помогать и, надѣвъ
свою шапочку, сдѣлался невидимымъ.
Такимъ образомъ, въ то время какъ передъ глазами зрителей
стоялъ Гунтеръ, на самомъ дѣлѣ и камень, и копье бросалъ за него Зиг-
фридъ, который и побѣдилъ мужественную дѣву.
Брунгп.іьда должна была признать себя побѣжденной, а всѣ ся под-
данные присягнули Гунтеру на вѣрность. Но она все еще не хотѣла
сдаться и вызвала Гунтера па борьбу, поставивъ условіемъ, что онъ
долженъ отнять у нея поясъ и кольцо. II тутъ Зигфридъ гоже, певп
днмо для другихъ, помогъ Гунтеру отнять у Брунгильды условленныя
вещи. Послѣ этого Брупгильда ужо не могла* отказаться, хотя какое-то
странное подозрѣніе все время не покидало ея, главнымъ образомъ от-
носительно Зигфрида, котораго она никакъ пе могла принтъ за фео-
дала Гунтера.
Возвращеніе въ Вормсъ было радостное. Гунтеръ хотѣлъ наградить
Зигфрида за оказанную имъ помощь, но тотъ сказалъ, что ничего не
желаетъ, кромѣ лишь того, чтобы Гунтеръ отдалъ за него замужъ свою
сестру. Тотъ согласился, и вскорѣ обѣ свадьбы были великолѣпно от-
празднованы. Послѣ свадьбы Зигфридъ уѣхалъ съ своей женой въ Ни-
дерланды.
Прошли года. Случилось разъ, что во время пріѣзда жены Зигфрида
Крпигильды къ бургундскому двору между обѣими королевами возгорѣлся
споръ о преимуществахъ ихъ мужей, а также относительно того, кто
изъ нихъ важнѣе и значительнѣе. Споръ мало-по-малу перешелъ въ
открытую ссору, во время которой Бруигпльда назвала свою соперницу
женою ленника и прибавила, что она должна оказывать ей, Брун-
гпльдѣ, уваженіе. Внѣ себя отъ такого униженія, Кримгильда открыла
ей тайпу о томъ, какъ мужъ съ помощью Зигфрида побѣдилъ Бруп-
гильду, и въ видѣ доказательства показала ей отнятые у нея поясъ и
кольцо. Такое неслыханное публичное поруганіе женской чести Брун-
гильды возмутило самого короля Гунтера иоігь потребовалъ у Зигфрида
отчета. Оказалось, что Зигфридъ ничего не зналъ о происшедшемъ и не
принималъ никакого участія въ спорѣ. Единственной ого виной было
то, что онъ когда-то кодъ большимъ секретомъ сообщилъ своей женѣ,
какъ помогалъ Гунтеру.
Зигфриду удаюсь оправдать себя въ глазахъ короля и всѣхъ
придворныхъ, всѣхъ, за исключеніемъ Брунгильды, которая отнынѣ
поклялась отомстить рано или поздно Зигфриду за тотъ обманъ, жерт-
вой котораго она стала.
Мрачныя мысли роились въ головѣ оскорбленной Брунгильды. Планы
самой жестокой мести придумывались и отбрасывались ею. Вскорѣ она
нашла себѣ вѣрнаго союзника въ лицѣ мрачнаго Гагена, дяди короля
ЛВГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
147
Гунтера, который хотя, какъ п прочіе, не видѣлъ Зигфрида но время
борьбы, но зато отлично зналъ о свойствахъ сго чудесной шапочки.
Оба заговорщика пришли къ рѣшенію, что Зигфридъ долженъ заплатить
смертью за нанесенное Брунгплыѣ оскорбленіе. Къ а сому же Гагенъ
старался склонить и короли Гунтера, прельщая сго сокровищами Нпбс-
лунговъ, которыми можно будетъ завладѣть послѣ смерти Зигфрида. Такъ
какъ Гагенъ бра іъ на себя совершеніе убійства, то король въ копцѣ
концовъ согласился помочь преступленію.
Тогда всѣ трое стали приводить свой замыселъ въ исполненіе.
Сперва были подосланы ложные юнцы, которые объявили, что саксы въ
большомъ количествѣ наступаютъ на бургундцевъ, и все мужское насе-
леніе стало готовиться къ войнѣ. Среди женщинъ поднялся плачъ, какъ
это всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ. Особенно же печалилась
Кримгпльда, которой подсказывало предчувствіе, что вскорѣ опа поте-
ряетъ своего любимаго мужа. Нѣкоторое облегченіе принесло ей увѣре-
ніе хитраго дяди, который обѣщалъ, что будетъ все время наблюдать за
Зигфридомъ и защищать его во время опасности. Хитростью и лестью
онъ сумѣлъ выманить огь нея признаніе насчетъ того единственнаго
мѣста, въ которое можно было ранить Зигфрида; ничего не подозрѣвав-
шая Крпигвльда обѣщала отмѣтить это мѣсто крестикомъ на одеждѣмужа.
Все ужо было готово къ походу, какъ спона пришли другіе ложные
послы и принесли вѣсть о заключеніи мира. Оружіе и поенные доспѣхи
были сняты и на радостяхъ было рѣшено устроить грандіозную охоту въ
одномъ изъ сосѣднихъ лѣсовъ.
Большіе запасы всякой провизіи были заранѣе отнесены въ лѣсъ,
но по тайному приказу короля вина взято не было. Много дикихъ звѣрей
было убито на этой охотѣ, и Зигфридъ отличился па пей, какъ и
всегда.
Послѣ охоты въ лѣсу былъ устроенъ пиръ, но такъ какъ вино от-
сутствзвало, то жажду пришлось утолять водою. Гагенъ зналъ побли-
зости чистый, хорошій источникъ съ ключевой водой и повелъ туда
Зигфрида и Гунтера. Послѣ того, какъ Гунтеръ утолилъ свою жажду,
къ ручью подошелъ Зигфридъ и жадно припалъ къ водѣ. Вь это время
Гагенъ отодвинулъ осторожно оружіе Зигфрида въ сторону, бросилъ
сильной рукой копье въ сипну Зигфрида, нонавъ какъ разъ въ то са-
мое мѣсто, которое отмѣтила Крпмгильда Цѣлый фонтанъ крови брыз-
нулъ изъ раны, п на смерть пораженный Зигфридъ но могъ даже
отомстить Гагену, такъ какъ мертвый упалъ на воплю. Онь успѣлъ лишь
предсказать Гагену и всему Бургундскому дому, что они погибнутъ всѣ
безславной смертью за то, что теперь забыли честь и нарушили
к.іілву вѣрности.
Горе и отчаяніе,охватившія Кримгпльду, не поддаются описанію. Отно-
сительно того, чго Брупгильда была душою заговора, а Гагенъ привелъ
месть въ исполненіе, никто не сомнѣваіся; къ тому же самъ Гагенъ ни-
сколько не отрицалъ своей вины, а наоборотъ, хвалился этимъ и ему было
рѣшительно все равно, что каждый оть него сторонился съ уаисомъ. Когда
первое острое горе улеглось, Кримгнльда помирилась со своимъ братомъ
Гунтеромъ, но день и ночь пе переставала думать, какъ бы отомстить
Гагену и другимъ виновникамъ смерти Зигфрида.
Она осталась жить въ Вормсѣ, гдѣ лежалъ въ землѣ ея нѣжно любп-
Ю»
148
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
мый супругъ, перевезли туда также сокровища Нпбелунговъ, которыми
щедро одѣляла народъ, чѣмъ привлекла къ себѣ много сторонниковъ.
Гагенъ съ большимъ подозрѣніемъ слѣдилъ за нею и даже неразъ ука-
зывалъ Гунтеру па ея странное поведеніе, но тотъ не повѣрилъ Гагепу,
сказавъ, что опа можетъ распоряжаться своимъ состояніемъ, какъ ей
угодно. Гагену, впрочемъ. удалось похитить большую часть сокровищъ и
спрятать пхъ на дно Рейна, но жажду мести Крпмгильды опъ тѣмъ са-
мымъ все равно не могъ уменьшить.
Снова прошли цѣлые годы. Но вотъ въ Вормсъ прибыло посольство
короля гунновъ Этцеля, во главѣ котораго стоялъ благородный марк-
графъ I’юпитеръ Бехларнъ, который явился просить руки вдовы Зиг-
фрида для своего короля, супруга котораго, Бсльга, нѣсколько времени
тому назадъ переселилась въ загробный міръ. Долгое время Кримги.іьда
отказывала свату, но мысль, что всемогущій король гунновъ можетъ
отомстить за смерть Зигфрида, заставила ео согласиться на предложеніе.
Гагенъ ясно понималъ истинную причину ея согласія и всѣми силами
старался помѣшать этому браку, для чего даже похитилъ остальную
часть сокровищъ Нпбелупговъ и опустилъ ихъ опятыіа рейнское дно, во
всетаки остановить Крпмгильду ему не удалось.
Маркграфъ Рюдигеръ проводилъ со въ страну гунновъ, гдѣ, какъ
подобало королевѣ, ее встрѣтилъ самъ король Этцель. Послѣ грандіозныхъ
свадебныхъ празднествъ Кримгильда вступила въ исполненіе своихъ хо-
зяйственныхъ обязанностей. Результатомъ этого брака явился сынъ
Ортлибъ, хрупкій мальчикъ, баловень и любимецъ родителей.
Несмотря на все довольство п счастье, которымъ опа поль-
зовалась теперь, мысль о Зигфридѣ и жажда мести не покидали
сердца Кримгпльды, хотя объ этомъ никто не зналъ, за исключеніемъ
рыцаря Дитриха Бернскаго, который былъ изгнанъ изъ своей страны
со своей свитой и нашелъ пріютъ у короля Этцеля. Только онъ одинъ до-
гадывался, что должно было означать, когда король Этцель отправилъ
въ Вормсъ посольство, которое должно было пригласить Гунтера, Га-
гена и другихъ рыцарей къ нему на праздникъ лѣтняго солнцестоянія.
Дитрихъ надѣялся, что тѣ догадаются объ истинной причинѣ приглаше-
нія и но примутъ сго.
Дѣйствительно, въ Вормсѣ одинъ человѣкъ предостерегалъ всѣхъ отъ
мести Крпмгильды—этотъ человѣкъ былъ Гагенъ; но его разубѣдили
остальные, и путешествіе въ страну гунновъ было окончательно рѣшено
въ положительномъ смыслѣ. Король Гунтеръ, его братья Горногь и Ген-
зельгеръ, придворный пѣвецъ Фолькеръ и всѣ бургундскіе рыцари не
обратили вниманія на предостереженіе Гагсна, такъ что въ копцѣ кон-
цовъ опъ и самъ согласился поѣхать, боясь какъ бы его не занодоэрѣли
въ трусости. Но всетаки, по его совѣту, съ ннмп отправились въ видѣ
свиты тысяча рыцарей и десять тысячъ слугъ.
Бсѳ это войско, такъ какъ иного названія нельзя придумать для та-
кой массы гостеИ, перейдя черезъ Дунай, посѣтило маркграфа І’юдигера,
гдѣ нашло радушный пріемъ въ продолженіе нѣсколькихъ дней. Не менѣе
дружелюбно встрѣтилъ гостей и король Эіцель, который самъ ничего не
зналъ о тайныхъ замыслахъ Крпмгильды.
Пріемь же, оказанный королевой, ясно подтвердилъ подозрѣнія Га
гена, къ тому же и Дптрихъ Бернскій не могъ удержаться, чтобы не
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
149
предупредить своихъ друзой о готовящейся іімъопаспости. Дѣйствительно,
въ ночь передъ праздникомъ на сонныхъ бургупдцевъ было сдѣлано на-
паденіе, которое, однако, во-время было замѣчено Гагономъ и Фолкне-
ромъ.
Наконецъ, насталь праздникъ солнцестоянія. Въ то время, какъ
герои сидѣли за столомъ въ большомъ королевскомъ залѣ, пхъ много-
численные слуги и свита, оставшіеся на улицѣ, подверглись нападенію
и были всѣ перебиты, за исключеніемъ лишь Дапкварта, брата Гагена,
который успѣлъ избѣжать гибели и явился во дворецъ, чтобы сообщить
о случившемся.
Въ тотъ же моментъ Гагенъ вскочилъ съ своего мѣста и, прежде
чѣмъ кто-либо успѣлъ опомниться, убилъ Ортлиба, сына короля, а за-
тѣмъ, обнаживъ мечъ, который онъ похитилъ у Зигфрида, напалъ на
гунновъ. Друзья послѣдовали сго примѣру, н началась общая битва,
только Дитрихъ Бернскій и маркграфъ Рюдигеръ вмѣстѣ со своими
рыцарями устранились отъ боя и помогли Кримгильдѣ и Этцелю спа-
стись изъ зала; всѣ прочіе пали подъ ударами разъяренныхъ бургунд-
цевъ.
Нѣсколько разъ Кримгильда посылала все новыя и новыя толпы
гунновъ, но бургундцы стояли крѣпко и, казалось, никакія силы но
одолѣютъ пхъ. Тогда Кримгильда послала людей поджечь дворецъ и вмѣстѣ
съ тѣмъ приказала І'юдигеру ударить на враговъ со всѣми своими ры-
царями. Затѣмъ были посланы рыцари Дитриха, іі когда тѣ и другіе
полегли, изъ бургундцевъ осталось только двое, Гагенъ и Гунтеръ. 11а
этихъ двухъ, но приказанію королевы, вышли самъ Дитрихъ и ста-
рый Ги.іьдсбрандтъ. Король бургундскій и ого дядя были уже утомлены
предыдущей битвой, и потому Дитриху удалось связать пхъ и предста-
вить королевѣ.
Ночью пхъ заковали въ кандалы и бросили въ тюрьму. На другой
день Гагена привели въ задъ, гдѣ сидѣли Этцель и гуннскіе князья.
Такъ какъ онъ не отвѣчалъ ни одного слова на оскорбительныя рѣчи
Крпмгильды и только на вопросъ о томъ,' гдѣ скрыты сокровища Ни-
белунговъ, сказалъ, что, пока будетъ живъ хоть одинъ бургундскій ко-
роль, никто по узнаетъ згой тайны, то, услышавъ это, Кримгильда прика-
зала обезглавить своего брата, а голову его принести во дворецъ. Гагенъ
остался, однако, вѣренъ до конца своему королю и сказалъ, что хотя
онъ п знаетъ, въ какомъ мѣстѣ рѣки сокрыты сокровища Нпбелунговъ,
но ппкому но откроетъ эгой тайны. При этихъ словахъ Крпмгпдьдой
овладѣла ярость и она, схвативъ камень, нанесла старому Гагену смер-
тельный ударъ въ голову. Крикъ ужаса и удивленія вырвался изъ груди
присутствовавшихъ, когда они увидѣли, что могучій рыцарь мертвый упалъ
на землю. Гильдобрапдтъ не могъ перенести, чтобы женская рука убпла
такого сильнаго героя, и, выхвативъ свой мечъ, поразилъ въ самое сердце
дерзкую женщину. Такъ трагически покончили жизнь всѣ главные герои
этой драмы.
150
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Морякъ-скиталецъ.
XV вѣкъ въ Европѣ, какъ извѣстно, вѣкъ открытій и изобрѣте-
ній. Въ эту эпоху предпринимались самыя фантастическія, самыя
отважныя экспедиціи, преимущественно, конечно, морскія. Сотпп, ты-
сячи людей поплатились своей жизнью, отыскивая новый путь въ Индію.
Тѣ немногіе изъ мореходовъ, которымъ удавалось вернуться па родину,
разсказывали дома всякія были и небылицы о видѣнныхъ ими замор-
скихъ чудесахъ.
Въ это время снова возродилась легенда о Сциллѣ и Харибдѣ, воз-
никшая въ древней Греціи н затѣмъ почти забытая Европой.
Послѣ перваго путешествія Христофора Колумба вернувшіеся моряки
разсказывали, что гдѣ-то далеко па западѣ опп видѣли два острова,
которые все время то сходятся, то расходится. Другіе путешественники
разсказывали о чудовищныхъ морскихъ змѣяхъ, встрѣченныхъ ими на
пути и которыя, какъ теперь полагаютъ, были но чго иное, какъ густая
водоросль, громадными лептами плавающая по океану. Наконецъ, третьи
разсказывали о какомъ-то таинственномъ мѣстѣ въ Тихомъ океанѣ, гдѣ
царитъ вѣчный штиль, гдѣ не чувствуется никакого теченія и гдѣ судно,
разътуда попавшее, обречено на гибель, а экипажъ— на голодную смерть.
Разсказы о великанахъ и пигмеяхъ, о людяхъ съ головами звѣрей хо-
дили въ народѣ въ безчисленныхъ варіантахъ.
Всѣ эти фантастическія выдумки явились подъ вліяніемъ, во-пер-
выхъ, царившихъ въ то время предразсудковъ, а во-вторыхъ, подъ влія-
ніемъ опаянной борьбы со стихіями слишкомъ отважныхъ людей.
Одной изъ самыхъ поэтическихъ легендъ, однимъ изъ самыхъ инте-
ресныхъ сказаній является легенда о морякѣ скитальцѣ и о его вол
шебпомъ кораблѣ.
Разсказываютъ, что нѣкій голландскій капитанъ, но имени Страатенъ,
поклялся, что обогнетъ мысъ Доброй Надежды, идя противъ вѣтра и
точенія. Сто разъ море отбрасывало его назадъ, сто разъ кидался онъ
снова въ атаку. Въ порывѣ борьбы и отчаянія онъ поклялся, что го-
товъ ножортвовать небеснымъ блаженствомъ ради достиженія своей
цѣли.
Дьяволъ ловитъ его па словѣ, помогаетъ ему обогнуть мысъ, но зато
послѣ этого небо наказываетъ морехода тѣмъ, что осуждаетъ его на вѣч-
ное блужданіе отъ одного полюса къ другому. Проклятый Богомъ, нена-
видимый людьми, опъ приноситъ съ собой бурю и разрушеніе каждому
кораблю, который съ никъ встрѣтится.
Это сказаніе встрѣчается у всѣхъ пародовъ, причемъ у всѣхъ су-
ществуетъ убѣжденіи, что встрѣча съ летучимъіохіандцемъ, какъ на-
зываютъ его нѣмцы, является предзнаменованіемъ бури и гибели судна.
Его корабль, съ черными мачтами и всегда надутыми парусами, мчится
неудержимо впередъ, точно при помощи какой-то сверхъестественной
силы. Его экипажъ весь всегда присутствуетъ на палубѣ, а самъ ка
питанъ стоитъ па шестикѣ, мрачно вперивъ свой взглядъ въ простран-
ство. Одни разсказываютъ, что матросы представляютъ изъ себя лишь
костлявые скелеты, съ пустыми дырками вмѣсто глазъ, въ обтрепан-
ныхъ морскихъ курткахъ; по разсказамъ друтихч.—это живые люди.
ЛВГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
151
Рихардъ Вагнеръ, написавшій оперу «Летучій Голландецъ», слы-
шалъ эту легенду отъ норвежскихъ моряковъ во время одного изъ сво-
ихъ путешествій въ Скандинавію.
Само собою разумѣется, что такая поэтическая легенда неразъ слу-
жила сюжетомъ для разныхъ романистовъ и поэтовъ. Нѣкоторыми изъ
этихъ обработокъ мы теперь и займемся.
Прежде всего нужно упомянуть объ интересномъ старинномъ романѣ
капитана Марріета (1839 г.). Въ немъ также сначала описывается, какъ
голландскій мореходъ, подхваченный ураганомъ и стремящійся обогнуть
мысъ Доброй Надежды, поклялся, что выполнитъ свою задачу, песноіря
пи на какіе ужасы. Тогда его шкиперъ возстановилъ противъ него весь
экипажъ. Па суднѣ поднялся бунтъ, но капитанъ не растерялся и однимъ
ударомъ кинжала отправилъ ва тотъ свѣтъ шкипера. Этого энергичнаго,
по вмѣстѣ съ тѣмъ жестокаго поступка было достаточно, чтобы усми-
рить возмутившійся экипажъ.
Однако, для капитана совершеніе убійства даромъ по проходитъ: на не-
честивца падаетъ проклятіе неба. Онъ былъ осужденъ на вѣчное блужда-
ніе въ тѣхъ самыхъ широтахъ, гдѣ имъ было совершено преступленій, и
приноситъ своимъ появленіемъ гибель встрѣчнымъ судамъ.
Между тѣмъ на родинѣ, въ Голландіи, у него остались сыпъ и жепа.
Долго ждали они возвращенія капитана, по годы прошли, а ни онъ и
пикто изъ его экипажа не вернулся назадъ. На смертномъ одрѣ мать
ввѣряетъ сыну семейную реликвію и беретъ съ него слово, что овч»
отыщетъ отца и при помощи этой реликвіи даруетъ ему прощеніе неба.
Филиппъ, такъ звали сына капитана, въ это время толь.то-что же-
нился на дочери доктора. Тѣмъ не менѣе, онъ не колеблясь рѣшается
приняться за выполненіе трудной задачи. Онъ оставляетъ свою жену,
считая, чго прежде всего ему нужно найти отца, которому онъ прине-
сетъ прощеніе, вручивъ ему хранящуюся у нихъ въ долѣ священную
реликвію.
Не теряя времени, онъ поступаетъ па бортъ перваго попавшагося
голландскаго корабля и отправляется въ невѣдомыя страны отыскивать
скитающагося отца. Жена остается дома, такъ какъ знаетъ, какая важ-
ная миссія возложена на ея мужа, она даже по пробуетъ отговаривать
его. Эта женщина,дочь доктора, родилась въ Суданѣ и была воспитана
матерью-арабкой въ вѣпѣ окулынческой науки и среди восточныхъ
предразсудковъ п повѣрій. Поэтому Амина больше вѣритъ своимъ тай-
нымъ наукамъ, гаданьямъ и волшебству и только для виду совершаетъ
христіанскіе обряды.
Послѣ нѣсколькихъ лѣтъ странствованій Филиппъ возвращаемся до-
мой, пе отыскавъ своего отца. Нѣкоторое время онъ спокойно насла-
ждается любовью съ женою, а затѣмъ снова отправляется въ поиски.
По и второе его путешествіе безрезультатно. Тогда Амшіа упрашиваетъ
мужа взять ее съ собой и попробовать вмѣстѣ съ ною отыскать несчаст-
наго отца. Филиппъ на это соглашается.
Въ это время ва сцену появляется новое дѣйствующее лицо. Шки-
перъ Шрифтовъ, который, какъ всѣ думали, былъ убитъ капитаномъ
Страатепомъ, отцомъ Филиппа, оказывается живымъ. Опъ послѣ долгихъ
мытарствъ, испытавъ невѣроятныя приключенія, возвращается па ро-
дину въ Голландію. Здѣсь онъ узнаетъ, чго сынъ Страатсна отыскиваетъ
152
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
своего отца, чтобы вручить ему талисманъ, который долженъ принести
ему прощенье неба. ІІІрифтеиъ изъ мести и ненависти къ несчастному
капитану пытается похитить священную реликвію у Филиппа, однако,
ему вто но удается. Тогда онъ придумываетъ другой способъ повредить
своему врагу, а именно не допустить сына уѣхать разыскивать капита-
на. Для этого прежде всего опъ старается убѣдить жену Филиппа Ами-
ну, уговаривая оо но пускаться съ мужемъ въ трудное и продолжитель-
ное путешествіе и не только пе ѣхать самой, но но пускать и мужа.
Амина сначала даетъ себя увлечь краснорѣчію шкипера, но пе на-
долго, такъкакъея мужъ, кькоторому она обратясь за совѣтомъ, наот-
рѣзъ отказался оставаться дома, рѣшивъ во что бы то ни стадо испол-
нить возложенное на него порученіе.
Въ ато время снова приходятъ слухи объ его отцѣ. Въ Голландію при-
ходятъ корабли, матросы съ которыхъ увѣряютъ, что видѣли волшебный
корабль и его мрачнаго капитана, который свопмъ приближеніемъ при-
носитъ гибель для судовъ.
Въ третій разъ Филиппъ садится на корабль и вмѣстѣ съ женой
Аминой отправляется опять въ поиски за отцомъ. Онъ горигь жела-
ніемъ встрѣтиться съ нимъ и принести ему облегченіе и въ тоже время
сдѣлать безопасными морскія путешествія, гакъ какъ вмѣстѣ съ проще-
ніемъ капитана у волшебнаго корабля будетъ отнята и его роковая сида,
приносящая гибель и крушеніе всѣмъ, кого онъ встрѣчаетъ на пути.
Корабль, на которомъ плывутъ Филиппъ и Амина, гдѣ-то въ невѣдомыхъ
широтахъ терпитъ крушеніе. Во время гибели судна мимо утопавшихъ
людей проносится грозный, молчаливый призракъ волшебнаго корабля.
Весь экипажъ и пассажиры судна тонутъ, за исключеніемъ Филиппа и
Амины: Амина спасается па обломкѣ мачты и уносится бурею въ от-
крытое море, Филиппа же волны выбрасываютъ на неизвѣстный островъ.
Оба они ничего не знаютъ о судьбѣ другъ друга и одинъ другого счи-
таетъ погибшимъ.
Голландское судно, на которомъ въ числѣ пассажировъ находится
отецъ Матіасъ,принадлежащій къ ордену іезуитовъ, по счастливой слу-
чайности встрѣчаетъ носимую по волнамъ Амину и беретъ ее къ ссбѣ
на бортъ. Отецъ Матіасъ, которому въ прежнее время Филиппъ оказалъ
очень важную услугу, принимаетъ участіе въ Аминѣ и заботится о ней
во все время пути. Филиппъ въ то же время попадаетъ въ плѣнъ къ
португальцамъ и только послѣ долгаго пребыванія въ рабствѣ ему удается
оттуда бѣжать.
Теперь уже онъ отправляется отыскивать свою жену, отложивъ па
время исполненіе своей важной миссіи. Амина благополучно прибываетъ
въ Гоа и здѣсь располагается на жительство въ ожиданіи благопріят-
наго случая отправиться на родину. Отецъ Матіасъ находится при ней
почти безотлучно. Этотъ человѣкъ, по характеру очень добрый и чув-
ствительный, въ то же время отличается религіозной нетерпимостью и
фанатизмомъ. Замѣтивъ однажды, чго Амина вмѣсто христіанской мо-
литвы поклоняется тайно свопмъ идоламъ, онъ обвиняетъ ее въ колдов-
ствѣ, въ сношеніяхъ съ нечистымъ духомъ и доноситъ иа нее инкви-
зиторскому трибуналу.
Надъ Аминой устраивается судъ инквизиціи. По доносу отца Ма-
тіаса бѣдную женщину обвиняютъ въ чародѣйствѣ и колдовствѣ. Во-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
153
повную допрашиваютъ о подробностяхъ оя сношеній съ нечистой силой,
по она упорно молчитъ. Она не сознаетсн даже и тогда, когда ее ведутъ
въ застѣнокъ и пытаютъ самымъ изощреннымъ способомъ. Въ концѣ
концовъ Амину приговариваютъ къ смерти черезъ сожженіе.
На главной городской площади разводится костеръ, на который вво-
дятъ невинную Амину. Какъ разъ въ тотъ моментъ,когда языки пламе-
ни начинаютъ уже охватывать одежду женщины, въ городъ приходитъ
Филиппъ, повсюду разыскивающій свою жену. Онъ узнаетъ Амину. При
видѣ такой ужасной и неожиданной смерти своей молодой жены у
Филиппа мутится разсудокъ и въ продолженіе нѣкотораго времени онъ
пе сознаетъ окружающей обстановки. Однако, мало-по-малу разумъ
возвращается къ нему и онъ, оплакавъ кончину жевы, какъ за якорь
спасенія, хватается за свою миссію и вновь отправляется отыскивать
отца.
Послѣ долгаго странствованія, послѣ разныхъ приключеній ему, на-
конецъ, удается найти отца. Наступаетъ развязка. Шкиперъ Шрифтовъ
прощаетъ несчастному капитану, такъ какъ сынъ простилъ ему то зло,
которое онъ пытался причинить имъ. Филиппъ вручаетъ своему отцу
реликвію, въ силу которой небеса освобождаютъ грѣшника отъ нало-
женнаго на него наказанія. Предназначенія капитана, сына и корабля
исполнены. Очарованіе разбито. Воздушный корабль постепенно начи-
наетъ разрушаться. Распадаются мачты и другія принадлежности и,
наконецъ, само судно начинаетъ какъ бы таять. Судовой экипажъ пре-
вращается изъ живыхъ людей въ нолуразвалившіеся скелеты. Восхо-
дитъ солнца и точно улыбкой освѣщаетъ примиренную природу. Воздуш-
наго корабля болѣе не существуетъ.
Аллегорическое значеніе эгого романа разгадать нетрудно: всякій
человѣкъ, преступившій Божескіе и человѣческіе законы, можетъ быть
спасешь посредствомъ другого человѣка, если только тотъ весь от-
дастся дѣлу спасенія, до полнаго забвенія своей личиостп, какъ то сдѣ-
лалъ Филиппъ.
Романъ капитана Марріета, несмотря па свой почтенный возрастъ,
все же и теперь читается съ удовольствіемъ, изобилуя какъ патет ическими,
такъ и комическими сценами.
Этимъ же сюжетомъ о морсходѣ-скиіальцѣ воспользовался и зна-
менитый композито|іъ Рихардъ Вагнеръ въ своей оперѣ «Летучій Гол-
ландецъ» («Лсг Піі'ёешіе Иоііасшівг)».
Поэтъ и композиторъ, пережившій, какъ мы уже говорили, самъ эту
легенду, такъ сказать, окрасилъ се личными чувствами, придавъ въ
тоже время самой фабулѣ болѣе драматическіе контуры и болѣе возвы-
шенный смыслъ. Въ его воображеніи несчастный, проклятый небомъ
капитанъ, обреченный па вѣчное блужданіе по океану, принося ги-
бель встрѣчнымъ судамъ, можетъ быть спасенъ только женщиной, кото-
рая останется ему вѣрна до смерти. Движимый безконечнымъ жела-
ніемъ освобожденія, мечтающій о сладостяхъ домашняго очага, онъ
каждые семь лѣтъ одинъ разъ вступаетъ на землю и обручается съ
молоденькой дѣвушкой. По, увы, ни одна изъ этихъ невѣстъ ие остается
ему вѣрна до конца и всѣ въ послѣдній моментъ измѣняютъ ему.
Мы пе сіанемъ излагать здѣсь болѣо подробно содержаніе музы-
кальной драмы Вагнера, слишкомъ хорошо извѣстной каждому тса-
154
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
тралу. Достаточно сказать, что въ пей имѣется немало большихъ поэ-
тическихъ достоинствъ.
Легенда о морякѣ-скитальцѣ и о его воздушномъ кораблѣ обрабаты-
валась и другими поэтами, но эта об"".ботки но поднимаются выше
обыкновенной посредственности и потом, говорить о нихъ значило бы
терять безполезно время и мѣсто.
Намъ кажется, будетъ гораздо интереснѣе, если противопоставить '
эту морскую легенду легендѣ о вѣчномъ жидѣ, о которой мы говорили
выше. Безъ сомнѣнія, легенда объ Агасосрѣ зародилась гораздо раньше.
Уже въ первые вѣка христіанства въ народѣ ходило много сказаній,
касавшихся исключительно послѣднихъ дней земной жизни Іисуса Хри-
ста. Таковы были легепды о волосахъ Вероники, о воинѣ, которому от-
рубилъ ухо апостолъ Петръ, о раскаявшемся разбойникѣ и т. д.
Между ппмп пе послѣднее мѣсто занимала п легенда о жестокомъ
евреѣ, отогнавшемъ Христа, прислонившагося къ двери его дома, чтобы
немного отдохнуть отъ непосильной ноши. Наказаніе, наложенное на
еврея, мы знаемъ: онъ долженъ былъ блуждать по міру, нигдѣ не па-
ходя собѣ пріюта, до тѣхъ поръ, пока Христосъ второй разъ по спутптся
на землю для произнесенія своего суда надъ праведными и неправед-
ными.
Въ свое время мы привели нѣсколько разсказовъ, главнымъ обра-
зомъ, изъ средневѣковой эпохи, въ которыхъ описывается встрѣча съ
вѣчнымъ жидомъ, который неудержимо стремится впередъ, не находя
себѣ покоя, мучимый угрызеніями совѣсти. Чѣмъ-то величавымъ, би-
блейскимъ вѣетъ отъ этого гонимаго Провидѣніемъ существа. Нужно
сознаться, что человѣкъ, создавшій при помощи своего воображенія
эту фигуру, былъ но изъ заурядныхъ.
Сравнивая судьбу Агасоера съ судьбою моряка-скитальца, невольно
возникаетъ въ головѣ предположенія—пе является ли капитанъ Страа-
тенъ варіаціей на ту же тему, перенесенный лишь въ другую обста-
новку и измѣненный согласно эпохи и нравовъ страны?
Какъ Агасѳеръ, такъ и Страатеиъ оба оскорбили небеса: одинъ
тѣмъ, что оттолкнулъ Спасителя, другой—своимъ богохульствомъ. Нака-
заніе, наложенное на нихъ, тоже одинаково. Оба должны вѣчно блу-
ждать, гонимые и презираемые всѣмъ міромъ. Разница лишь въ томъ,
что вѣчный жидъ путешествуетъ по землѣ, а летучій голландецъ—по
морю.
Наказаніе второго поэтому еще ужаснѣе. Въ то время какъ Агас-
оеръ, переходя изъ страны въ страну, изъ города въ городъ, находится
въ непрерывной связи съ людьми, передъ которыми изливаетъ свою
душу, раскаивается и даже пріобрѣтаетъ людскія симпатіи, морякъ-
скиталецъ віі полномъ одиночествѣ, если не считать сго фантастиче-
скаго экипажа, носится по океану, ни разу пс ступая на твердую землю.
Кромѣ того, судьба его еще ужаснѣе также и потому, что опъ пе
только пе можетъ внушить людямъ къ себѣ состраданія, по даже пе въ
состояніи переброситься съ шіми словами, такъ какт. встрѣча съ нимъ
приноситъ гибель всѣмъ мореходамъ и появленіе его несущагося на
всѣхъ парусахъ таинственнаго корабля приводитъ въ ужасъ и содрога-
ніе смертныхъ. /
Такимъ образомъ, можно съ увѣренностью предположить,чтоГдсгепда
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 155
о морякѣ-скитальцѣ зародилась, вѣроятно, подъ вліяніемъ лвгепдыо стран-
ствующемъ жидѣ какъ разъ въ то время, когда вта легенда достигла
наибольшей популярности. Въ то время въ Германіи, Италіи и Англіи
ходила масса всевозможныхъ невѣроятныхъ разсказовъ о встрѣчахъ съ
вѣчнымъ жидомъ. Очень понятно, что бывалыхъ моряковъ, купцовъ и
путешествопниковъ-оікрыватолей осаждали разспросами, не встрѣчался
ли и съ ними странствующій повсюду Агасоеръ, и моряки ради удовле-
творенія любопытства придумали разсказъ о морякѣ-скитальцѣ, пере-
неся ту же самую фабулу лишь въ родную имъ стихію.
Нужно отдать справедливость, что легенда о капитанѣ, мчащемся
неудержимо впередъ по океану, въ сопровожденіи всеразрушающаго,
безпощаднаго урагана, приносящаго гибель, разрушеніе и смерть
встрѣчнымъ кораблямъ, производить впечатлѣніе еще грандіознѣе того,
которое вызываетъ библейская фигура сѣдого старца, путешествующаго
по городамъ и селамъ и повѣствующаго о послѣднихъ минутахъ
жизни Христа.
По даромъ жо легенда о морякѣ скитальцѣ является созданіемъ XV
вѣка, когда человѣкъ, давъ волю своей фантазіи, перевернулъ весь ходъ
всемірной исторіи такими изобрѣтеніями и открытіями, какія были
произведены Колумбомъ. Шварцемъ и Гутенбергомъ и вслѣдъ за кото
рымп настала великолѣпная, блестящая эпоха Ренессанса.
Бѣлая женщина.
Пѣтъ, кажется, ни одного стариннаго замка, нѣтъ пи одного старин-
наго рода, у котораго не было бы своего фамильнаго преданія, легенды,
которая переходитъ изъ поколѣнія въ поколѣніе и хранится въ подпой
своей не прикосновенности не хуже фамильныхъ драгоцѣнностей.
Самой распространенной замковой легендой нужно считать легенду о
бѣлой женщинѣ. О появленіи бѣлой женщины имѣются легенды и во
Франціи, и въ Германіи. Сколькимъ писателямъ дала матеріалъ для поэ-
тическихъ разсказовъ эта блѣдная женщина зодъ бѣлымъ покрываломъ!
Сколько варіацій и всевозможныхъ версій написано о ней поэтами и
романистами!
Обыкновенно разсказывается объ ягой бѣлой женщинѣ слѣдующее.
Въ какомъ-нибудь замкѣ въ разныя времена появляется женщина, за-
куьнчзя въ бѣлое покрывало, которая ночью, приблизительно около
полуночи, расхаживаетъ по заданъ, наводя страхъ на встрѣчныхъ. Въ
однихъ замкахъ это — кающаяся грѣшница, въ другихъ—ея появленіе
означаетъ предупрежденіе противъ чего-либо и, наконецъ, въ-третьихъ,
она предвѣщаетъ смерть какому-нибудь члену семьи. Обыкновенно это
тихій домашній духъ, не дѣлаюшій никому никакого вреда.
Такое привидѣніе появлялось когда-то въ мрачныхъ корридорахъ
Бастиліи. О подобномъ же привидѣніи упоминаетъ и нашъ Жуковскій,
видѣвшій его въ одномъ изъ замковъ Германіи.
Какъ мы уже сказали, женщина вта никому по приноситъ врода,
отличается миролюбивымъ спокойнымъ характеромъ, но разъ, разска-
зываютъ, опа вспылила и довольно жестоко наказала дерзкаго, который
осмѣлился нанести ей оскорбленіе.
156
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Случай этотъ произошелъ въ королевскомъ Берлинскомъ замкѣ, гдѣ,
говорятъ, тоже появляется бѣлая женщина каждый разъ, когда пред-
стоитъ смерть одного изъ членовъ царствующаго рода Гогенцоллерновъ.
Она всегда бываетъ одѣта въ бѣлую длинную одежду; на головѣ у
нея бѣлыіі чепецъ, съ которого ниспадаетъ бѣлое же вдовье покрывало.
Бъ такомъ видѣ показалась она въ первый разъ въ 1598 году, незадолго
до смерти курфюрста Іоганна-Георга, затѣмъ въ 1619 году, передъ
смертью другого курфюрста Іогапиа-Сигизмунда; нѣкоторые видѣли ее
также въ 1667 голу, когда она возвѣстила близкую кончину курфюр-
стины Луизы-Генріетты. Появлялась она и въ другія времена, по всегда
въ качествѣ провозвѣстницы смерти какого-нибудь члена фамиліи Гоген-
цоллерновъ. Неразъ придворные видѣли ее тихо и спокойно прохаживаю-
щейся но корридорамъ и заламъ замка.
Но, какъ было сказано выше, она иногда могла также и гнѣваться.
Вотъ что, напримѣръ, случилось въ 1660 г., незадолго до смерти матери
великаго курфюрста. Когда разнесся слухъ, что бѣлая женщина опять
показывается въ покояхъ замка, тогдашній оберіпталмейстеръ Бургс-
дорфъ, отважный н преданный человѣкъ, выразилъ желаніе посмотрѣть
на нее и перекинуться съ ней пѣсколькиыи словами.
Желанію его суждено было исполниться очень скоро. Какъ-то рать
вечеромъ онъ, выйдя изъ кабинета курфюрста, сходилъ по лѣстницѣ,
ведущей въ садъ, гдѣ стояла его лошадь. На одномъ изъ поворотовъ
онъ вдругъ повстрѣчался лицомъ къ лицу съ бѣдой женщиной. Нисколько
не смутившись, обергагалмсйсте|гь обратился къ ней съ оскорбитель-
нымъ вопросомъ, неужели она еще не насладилась до-сыта княжеской
кровью и требуетъ себѣ новыхъ жертвъ. Вмѣсто всякаго отвѣта бѣлая
женщина съ такой силой сбросила его съ лѣстницы, что у него кости
затрещали. Впрочемъ, никакихъ другихъ дурныхъ послѣдствій для даль-
нѣйшей жизни шталмейстера встрѣча эта не имѣла.
Кѣмъ была при земной жизни бѣлая женщина, никто навѣрное ска-
зать не можетъ. Разные разсказы ходятъ о ней. Одни, напримѣръ,
утверждаютъ, что она духъ прекрасной Анны Сидовъ, нѣжной любов-
ницы курфюрста Іоахима II. Разсказываютъ, что сынъ Іоахима, Іоганнъ-
Георгъ, поклялся своему отцу, когда тотъ умиралъ, чго никогда не оби-
дитъ Анны и пи въ какомъ случаѣ не позволитъ другимъ нанести ей
оскорбленіе; по вмѣсто того почти сейчасъ же послѣ смерти курфюрста
отправилъ ее на жительство въ Снандау, гдѣ она и умерла, покинутая
всѣмъ міромъ, терпя нужду и лишенія. Съ того дня она появляется въ
замкѣ Гогенцоллерновъ, какъ провозвѣстница смерти.
По другимъ разсказамъ, Перхта или Берта, урожденная Гогепцол-
лернъ, была повѣнчана съ Іоганномъ Лихтенштейномъ или Матіомь Ро-
зенбергомъ изъ Богемы. Это былъ человѣкъ грубый, развратный, и жена
прилагала всѣ усилія, чтобы заставить его вести болѣе правильный
образъ жизни. Но всѣ ея просьбы пи къ чему не вели—мужъ исправлялся
лишь на короткое время, а затѣмъ принимался кутить еще хуже прежняго.
Только умирая опъ, наконецъ, попадъ, насколько было бы лучше съ его
стороны послушаться голоса предостереженія его жены.
Вскорѣ послѣ его смерти умерла и жена; однако, духъ продолжаетъ
появляться въ замкѣ Розенберговъ и въ другихъ, которые связаны род-
ствомъ съ этимъ родомъ. Она все время витаетъ вокругъ своихъ род-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ народовъ.
157
ствеиниковъ, по переставая заботиться объ ихъ благѣ. Обыкновенно
же предполагаютъ, что появленіе бѣлой женщины много древнѣе, чѣмъ
думаютъ нѣкоторые. 'Гакъ, одно сказаніе связывается съ именемъ Го-
гетщоллерповъ, когда тѣ были еще бургграфами Нюрнбергскими и по
титуловались даже курфюрстами Бранденбургскими.
Швабскій родъ графовъ Цоллерновъ, впервые упоминаемый въ впоху
царствованія короля Генриха IV, имѣлъ богатыя помѣстья между Боден-
скимъ озеромъ и Тюбингеномъ, гдѣ еще и теперь гордо высится ихъ ро-
довой замокъ. Владѣнія ихъ простирались чуть не черезъ весь Эльзасъ.
Одинъ изъ этихъ графовъ вскорѣ послѣ смерти Фридриха Барбароссы
былъ награжденъ бургграфствомъ Нюрнбергъ. Съ тѣхъ поръ родъ Цол-
лерповъ былъ облеченъ новымъ званіемъ и должностью, заключающейся
въ томъ, чтобы наблюдать за мелкими феодалами, а главнымъ обра-
зомъ за помѣстьями стариннаго франкскаго герцогства. Учрежденный
въ Нюрнбергѣ судъ считался равнымъ по силѣ императорскому для
Саксоніи, Швабіи и Франконіи, а также мѣстностей, расположенныхъ
по Рейну. Напрасно сосѣди старались отнять у него ату привилегію,
они ничего не могли подѣлать, и родъ Цоллерновъ стоялъ во главѣ дру-
гихъ феодаловъ. Хотя доходы и состояніе Цоллерновъ уже и въ то
время были довольно значительные, тѣмъ не менѣе маркграфы все время
старались увеличивать свои территоріальныя владѣнія покупкой но-
выхъ земель, арендой п пр.
Между прочимъ,Фридрихъ III Нюрнбергскій получилъ по наслѣдству,
какъ супругъ дочери послѣдняго герцога Моранскаго, Плассенбургъ и
Бейрутъ. Это былъ готъ самый Фридрихъ, который первый подалъ го-
лосъ за избраніе на царство Рудольфа Габсбургскаго. Фридрихъ IV
въ сраженіи при Мюдьдорфѣ взялъ въ плѣнъ Фридриха, извѣстнаго
подъ именемъ Прекраснаго, и былъ самымъ довѣреннымъ лицомъ импе-
ратора Людвига Баварскаго.
Сынъ его Іоганнъ могъ ужо выставить но требованію императора
четыреста «шлемовъ» или рыцарей, по измѣнилъ Баварскому дому и
присталъ къ его сопернику Карлу Люксембургскому, въ благодарность
за что Люксембургскій герцогъ впослѣдствіи произвелъ бургграфа Нюрн-
бергскаго въ маркграфское и курфирстское достоинства, наградивъ его
Бранденбургомъ.
Одинъ изъ сыновей бургграфа Іоганна былъ Альбрехтъ Прекрасный
и съ этимъ именно и связана легенда о бѣлой женщинѣ. Старинна» хро-
ника разсказываетъ объ этомъ слѣдующее:
Отто графъ Орлямюндскій умеръ въ 1340 году, оставивъ послѣ себя
молодую вдову Агнссу, урожденную герцогиню Моравскую, съ двумя
дѣтьми, сыномъ трехъ и дочерью двухъ лѣтъ. Вдова, оставшись жить въ
П.іассенбуріѣ, подумывала, какъ бы снова выйти замужъ.
Кто-то сообщилъ ей, что Альбрехтъ Прекрасный, бургграфъ Нюрн-
бергскій, вь разговорѣ съ кѣмъ-то замѣтилъ:
— Съ большимъ удовольствіемъ предложилъ бы я руку и сердце
прекрасной вдовѣ, оелп бы не было только четырехъ лишнихъ глазъ.
Графиня подумала, что онъ этимь намекаетъ на ея дѣтей, которыя
мѣшаютъ браку, и рѣшила,ослѣпленная страстью, отдѣлаться отъ нихъ.
Опп призвала преданнаго еіі слугу Райдера или Гагара и, щедро награ-
дивъ его, приказала умертвить обоихъ дѣтей.
158
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Народное преданіе говорить, чго дѣти молили убійцу о пощадѣ:
«Милый Гайдаръ, пощади мою жизнь, я подарю тебѣ нео графство
вмѣстѣ съ Нлассѳпбургомъ, тебѣ но придется потомъ раскаиваться»,
такъ говорилъ мальчикъ. Дѣвочка же бы іа меньше п потому обѣ-
щанія ея были болѣе наивны: «Милый Гайдеръ,—плакала опа,—по-
щади мою жизнь, я отдамъ тебѣ всѣ мои куклы». Однако, слуга но былъ
тронутъ зтнми мольбами и совершилъ преступлоіііо. Когда впослѣдствіи
опъ, совершивъ еще другія злодѣянія, попалъ въ застѣнокъ, то призна-
вался тамъ судьѣ: «Сильно было ыігі; жалко молодого графа, который
уже сознавалъ, что впослѣдствіи ему придется занять мѣсто отца и упра-
влять госуда ротномъ, поете больше сожалѣлъ я о швинной цѣвочкѣ, ея
наивныя слова чуть не тронули моей души».
Прахъ обоихъ дѣтей хранится въ монастырѣ Нсбзсіюй Коропы и еще
до сихъ лоръ показывается паломникамъ, какъ священная реликвія.
По другимъ разсказамъ, графиня умертвила собственноручно своихъ
дѣтей уколомъ острой булавки въ голову. Бургграфъ, какъ оказалось,
подъ четырьмя глазами разумѣлъ своихъ собственныхъ родителей и ко-
атому всетакп не женился на вдовѣ.
Графиня, мучимая угрызеніями совѣсти, отправилась босой въ Римъ
и уме|іла на возвратномъ пуги, какъ разъ въ тотъ моментъ, когда опа
выходила изь церкви Небесной Коропы. Но еще чаще разсказываютъ
другой варіантъ, будто графини надѣла сапоги, внутри которыхъ были
натыканы иголки и булавки остріемъ кверху, и, пройдя полми.іи въ
такихъ башмакахъ, упала замертво передъ входомъ въ церковь
Духъ втой графини и есть тотъ самый, который появляется въ зам-
кахъ Гогеііцол іерновъ, чтобы возвѣстить о близкой кончинѣ какого-ни-
будь изъ членовъ фамилія.
Иногда появленіемъ бѣлой женщины злоупотребляютъ живые люди,
но большой части съ дурными намѣреніями. О нервомъ появленіи духа
въ Нлассѳпбургѣразсказываютъ., между прочимъ, слѣдующую исторію:
Маркграфъ Альбрехтъ Воинъ, мужественный и безстрашный князь,
ни за что не хотѣлъ повѣрить въ ііѣііствііге.іыіость итого появленія.
Чтобы убѣдиться на самомъ дѣлѣ, онъ однажды ночью спрягался въ
одномъ большомъ княжескомъ залѣ, но которому непремѣнно нужно
проііпі, чтобы попасть изъ одного флигеля въ другой Здѣсь опъ рТ.ш:і.ть
дождаться появленія духа. Послѣ полуночи безшумно отворилась дверь,
и высокая, закутанная во все бѣлое фигура вошла въ залъ и медленно
стала направляться въ противоположную сторону къ внутреннимъ по-
коямъ маркграфа.
Аіьбрехтъ выскочиіъ игъ своей засады, схватилъ духа въ крѣпкія
объятія и, несмотря на ого сопротивленіе, сбросилъ сго внизъ іхілоной
съ винтовой лѣстницы на замковый дворъ. Борьба вта, конечно, не обо-
шли-ь безъ шума, на который пъ залъ прибѣжали слуги со свѣчами.
Сойдя внизъ, но дворъ, они увидѣли бѣлое покрывало и подъ нимъ канц-
лера Хрисюфа ПІі'раса сь с.і імішноіі ногой, а около него кинжалъ и
письма, изъ которыхъ было видно, что онъ согюн.іъ въ соглашеніи съ
врагами князя и замышлял. е.го убить.
Семейный духъ йодъ видомъ женщины появляется, какъ повѣ-
ствую! і. о томъ разныя легенды, и въ другихъ замкахъ, чаще же всего
въ замкахъ царствующихъ особь. Объ одномъ изъ такихъ духовъ раз-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
159
ска бываетъ Жуковскій. Такъ какъ разсказъ этотъ, быть можетъ, не всѣмъ
читателямъ извѣстенъ, то мы сообщимъ его здѣсь вкратцѣ.
Но преданію, въ Дюссельдорфѣ въ XVIII вѣкѣ совершено было вели-
кое преступленіе. Полоумный герцогъ Іоганнъ-Вильгельмъ былъ женатъ
на Якобѣ, принцессѣ Баденской. До брака у ноя была сердечная привя-
занность къ графу Цандеру, но ее противъ воли видали аа герцога.
Сестра этого герцога, Сибилла, всей душой ненавидѣла Якобу и при по-
мощи разныхъ происковъ добилась того, что ее обвинили въ супруже-
ской невѣрности. Молодая, невинная герцогиня была предана суду, но
не успѣло еще начаться слѣдствіе, какъ она скоропостижно скончалась.
Было почти съ достовѣрносгыо установлено, что смерть Якобы насиль-
ственна и что виновницей преступленія была никто иная какъ Си-
билла. Преступницѣ, однако, но долго было суждено торжествовать—
спустя немного времени она умерла тоже.
Въ настоящее время замокъ отогі. обращенъ въ академію живописи
н съ утра до вечера переполненъ самой пестрой публикой. Но тѣмъ пе
менѣе мрачный духъ Сибиллы но перестаетъ посѣщать втн мѣста, гдѣ
ею было совершено такое тяжкое преступленіе. Отъ времени до времени
опа прогуливается но заламъ, н многіе люди слышали шелестъ ея атлас-
наго платья. Между прочимъ живописецъ Бланкъ разсказывал ъ Жуков-
скому слѣдующее. Однажды онъ сидѣлч. въ отдаленныхъ залахъ ака-
деміи и съ увлеченіемъ работалъ надъ своей картиной. Парода въ этотъ
день никого но было, онъ сидѣлъ совершенно одинъ. Вдругъ на противо-
положномъ концѣ флигеля нос іышалось хлопанье закрываемыхъ и откры-
ваемыхъ дверей. Спустя немного времени онъ вдругъ почувствовал ъ, что
кто-то прошелъ сзади него по комнатѣ. Не успѣл ъ онъ придти въ себя оп.
удивленія, кикъ снова стали открываться и захлопываться двери и кто-
то, повидимому, приближался къ нему. Въ ту же минуту Бланку вспоми-
налась легенда о блуждающей Сибиллѣ, и чтобы по встрѣтп ться съ нежелан-
ной гостьей, художникъ вскочилъ съ своего мѣста п въ ужасѣ бросился
на улицу.
Въ 1311 году Жуковскій находился въ Дюссельдорфѣ. Здѣсь онъ за-
казалъ портретъ своей жены профессору Зону и каждый день въ один-
надцать часовъ отправлялся съ нею въ академію живописи, гдѣ оста-
вался въ продолженіе всего сеанса.
Разъ, поднимаясь но лѣстницѣ, онъ—впереди, жена—позади, Жуков-
скій па верхней площадкѣ замѣ гиль, какъ какая-то неопредѣленная фигура
шарахнулась отъ него въ сторону и скрылась въ одномъ изъ боковыхъ
корридоровъ. Онъ спросилъ жену, ис видала ли она чего-нибудь необы-
чайнаго, и та разсказала ему, что всо время, пока они поднимались по
лѣстницѣ, кто-то неотступно слѣдовалъ за нею но пятамъ, приближаясь
по временамъ такъ близко, что опа боялась даже повернуть голову,
чтобы не столкнуться лицомъ съ идущимъ сзади. Объ этомъ странномъ
фактѣ о;ш сейчасъ же, конечно, разсказали профессору Зону, и тотъ пе-
редалъ нм'ь нриводоипую нами выше легенду.
По станемъ касаться другихъ варіантовъ легенды о бѣлой женщинѣ,
вс.ѣ они очень близко походятъ одинъ на другой. Слѣдуетъ лишь отмѣ-
тить тотъ фактъ, что бѣлая женщина настолько популярна въ литера-
турѣ, что каждый почти разъ, когда художникъ или поэтъ выводитъ ка-
кое-нибудь привидѣніе, изображаетъ его всегда въ образѣ бѣлой женщины.
160
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
Робинъ Гудъ.
«Въ веселой, старой Англіи» самымъ популярнымъ народнымъ ге-
роемъ былъ легендарный разбойникъ Робпігь Гудъ. Жилъ ли онъ въ
дѣйствительности пли »то только созданіе народнаго воображенія—до
сихъ поръ точно по установлено.
Древнѣйшія упоминанія о Робинѣ Гудѣ находятся во второмъ изда-
ніи Ріегз’а а'ІЬе РІомгшаи» («Пахарь»), относящемся приблизительно къ
1377 году. Въ пятомъ равна этой ноэмы одинъ изъ дѣйствующихъ лицъ
говоритъ слѣдующее:
«Я не смогу припомнить всю молитву «Отче нашъ», но зато знаю
наизусть всѣ стихи о Робинѣ Гудѣ п Рандольфѣ графа Честерскаго».
Затѣмъ о Робинѣ находится упоминаніе у историка Вингоуна въ его
«ВсоііЫі СІігопісІе», написанномъ въ 1420 году; затѣмъ у Боура въ его
дополненіи къ «ЗсоІІІкЬ СІігопісІе» Тордува, вышедшемъ въ свѣтъ около
1450 года.
О популярности его во второй воловинѣ XV и XVI столѣтій имѣется
много доказательствъ. Въ блестящую эпоху Елизаветы и позднѣе Ро-
бпнъ Гудъ нерѣдко упоминается въ сочиненіяхъ Шекспира, Бенъ Джон-
сона, Дрейтона п др.
Баллады о Робинѣ Гудѣ, которыхъ имѣется цѣлая коллекція, какъ,
напримѣръ, баллада «Робинъ Гудъ и монахъ», по всей вѣроятности, отно-
сятся къ вѣку Эдуарда II. Другія баллады: «Робинъ Гудъ и горшечникъ»,
«Робинъ Гудъ и Ганделинъ» сочинены не позднѣе XV столѣтія. Самая
замѣчательная изъ нихъ «А ІІІіеІІе (іезіе оГ НоЫпе Ноііс» вііервые напеча-
тана въ 1490 году, хотя самый полный экземпляръ относится къ 1520 году;
по онъ, очевидно, составленъ по образцу древнѣйшей.
Имя Робина Гуда происходитъ, во-первыхъ,отъ сокращеннаго француз-
скаго имени Робертъ и отъ довольно употребительной фамиліи Одо
(Ноікіагі). Ройгъ производитъ это имя отъ германскаго духа Лшіекіп
или ХѴіСікіікІ.
Относительно того, когда жилъ Робинъ Гудъ и жилъ ли опъ вообще,
имѣется нѣсколько предположеній. Одни изслѣдователи изображаютъ его
какъ послѣдняго саксонца, боровшагося противъ норманновъ въ концѣ
XII столѣтія. Эти изслѣдователи предполагаютъ, что Робинъ Гудъ жилъ
и дѣйствовалъ въ эпоху Ричарда Львиное Сердце, приблизительно отъ
1180 до 1194 г. Это былъ предводитель одной изъ тѣхъ многочислен-
ныхъ бандъ саксонцевъ. которыя, недовольныя побѣдителями-норманнами,
отнявшими ихъ имущества, лишившими пхъ свободы и угнетавшими
ихъ, жили независимо въ разныхъ кантонахъ Англіи, но желая подчи-
ниться законамъ норманновъ, въ силу чего втн послѣдніе называли ихъ
оіі(Іа\ѵ, то есть людьми внѣ закона.
Послѣ возвращенія Ричарда Львиное Сердце изъ плѣна непокорные
саксонцы ушли въ Шервудскій лѣсъ, который отнынѣ и сталъ мѣстомъ
дѣйствія ихъ подвиговъ. Норманны называли ихъ разбойниками, потому
что они грабили и жглн ихъ замки, монастыри и ир., но рабы, бѣдные
саксонцы, видѣли въ нихъ мстителей за свою потерянную свободу и
преклонялись, какъ передъ національными героями.
Къ тому же времени относится единственный историческій доку-
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ. 161
ментъ, касающійся Робина Гуда. Въ латинской хроникѣ того времени
имѣется слѣдующая фраза: «Среди людей, у которыхъ конфискованы
были имѣнія, находился также знаменитый КоЬіде Носіе, котораго про-
славляли всѣ современные барды н гистріоны».
Другіе изслѣдователи связываютъ ого имя съ графомъ Ланкастер-
скимъ, жившимъ во времена Эдуарда II.
Но вѣрнѣе всего, что Робинъ Гудъ личность, ничего общаго не имѣю-
щая съ исторіей, а чисто миѳическая. Его можно сравнить съ королемъ
Артуромъ, такъ сильно идеализированнымъ трубадурами. Въ настоящее
время дорыться до истины почти невозможно, такъ какъ поэты совер-
шенно лишили Робина реальныхъ формъ, окруживъ легкимъ, но непрони-
цаемымъ облакомъ легендъ. Мы видѣли, что его имя ставилось вста-
рину на-ряду съ именемъ Рандольфа, насчетъ же существованія этого
рыцаря пе можетъ быть никакихъ сомнѣній, такъ какъ онъ былъ до-
вольно извѣстный поэтъ, оставившій послѣ себя стихи, дошедшіе до на-
шего времени. Такимъ образомъ, если предположимъ, что Робинъ Гудъ
былъ современникомъ Рандольфа, то придется допустить, что онъ жидъ
въ цвѣтущую эпоху Ричарда I, Джона и Генриха III.
Многіе изслѣдователи дѣйствительно относятъ сго къ этой эпохѣ, и
только Гунтеръ предполагаетъ, что онъ жилъ во время царствованія
Эдуарда III. Съ этимъ, однако, согласиться нельзя, такъ какъ вѣкъ цар-
ствованія Эдуарда III уже далеко пе миѳическій. Къ тому же ле-
генда о Робинѣ Гудѣ зародилась въ первой половинѣ XIV вѣка.
Но независимо отъ того, жилъ Робинъ Гудъ или не жидъ въ дѣйстви-
тельности, въ исторію его жизни и приключеній входитъ элементъ миѳа.
Одно уже его имя по созвучію напоминаетъ англійскаго духа лѣсовъ
Гуда, добраго малаго и веселаго забавника. Онъ любитъ всевозможныя
приключенія, любитъ острую шутку и беззаботный смѣхъ. Встарину
имя Робина Гуда было неразрывно связано съ майскими играми п
празднествами, которыя устраивались въ честь бога солнца.
Такимъ образомъ оо( Іахѵ сдѣлался, повидимому, центромъ, вокругъ
котораго живуіъ традиціи людей, духовъ и боговъ. Древнія народныя
легенды, начавшія было быстро исчезать, получили новый смыслъ суще-
ствованія, будучи связаны съ именемъ Робина Гуда. М ало-по-маду къ
его исторіи присоединились другія легенды, позднѣйшаго происхожденія.
Такъ, впослѣдствіи вмѣстѣ съ его исторіей разсказывалась исторія тан-
цевъ морисковъ, которая стала извѣстна въ Англіи только въ XVI вѣкѣ.
Въ XVII вѣкѣ легепда подверглась большимъ измѣненіямъ согласно
духа эиохи, такъ какъ къ тому времени борьба норманновъ съ саксонцами
за первенство потеряла свой острый характеръ. Въ легенду было вве-
дено новое лицо, англійскій пэръ, а іомэпъ (кростьяппнъ) превратился въ
графа Гупплингтона, что дало поводъ Стуклсру въ слѣдующемъ столѣтіи
вывести цѣлую генеалогію Робина Гуда.
Этими послѣдними варіантами закончилось развитіе легенды. Те-
перь мы перейдемъ къ изложенію самой легенды, по сперва еще ска-
жемъ два слова въ видѣ краткаго предисловія.
Главный интересъ легенды въ томъ, что въ ней отразились
народный умъ и духъ конца Среднихъ вѣковъ. Въ згу эпоху Го-
бинъ Гудъ былъ идеаломъ народа, какъ король Артуръ былъ идеаломъ
высшихъ классовъ. Обѣ эти легендарныя личности, то есть Артуръ и
11
162 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Робинъ Гудъ, представляютъ двѣ антитезы средневѣковья: одинъ слу-
жилъ идеаломъ крестьянству, другой—идеаломъ рыцарству. Робинъ Гудъ
грабитъ богатыхъ и награждаетъ бѣдныхъ. Онъ горячій почитатель
Пресвятой Дѣвы и въ то же время ненавидитъ монаховъ и аббатовъ. Онъ
великолѣпный спортсменъ, несравненный стрѣлокъ изъ лука, непобѣ-
димый боксеръ и фехтовальщикъ. Онъ любить безграничную свободу и
зеленые, густые лѣса Великобританіи. Опъ храбрый искатель приключе-
ній и благородный покровитель женщинъ.
Прежде чѣмъ перейти къ разсказамъ объ отдѣльныхъ эпизодахъ
жизни Робина Гуда, мы скажемъ нѣсколько словъ о той эпохѣ, въ ко-
торую жилъ нашъ герой.
Норманны, завоевавъ Англію, стали сильно притѣснять туземцевъ-
саксовъ, обращая ихъ въ рабовъ, облагая громадными налогами, ни-
сколько не заботясь при атомъ объ ихъ благосостояніи. Понятно, что
такія репрессаліи побѣдителя пришлись но по вкусу побѣжденному
свободолюбивому народу, и многіе старались уклониться отъ исполне-
нія обязанностей, возлоокевныхъ па саксовъ норманнами. Пе желая пла-
тить налоги и идти въ рабство, недовольные бросали свои дома, ноля п
уходили въ дикіе дѣвственные лѣса, гдѣ собирались шайками и жили
занимаясь грабежомъ.
Людей, пе желавшихъ подчиняться новымъ закопамъ, норманны на-
зывали он(Іа\ѵ,т.е. буквально «человѣкъ внѣ .закопа». Большинство этихъ
оііПаѵѵз прятались въ непроходимыхъ Шервудскихъ лѣсахъ. Тамъ же
проживалъ и знаменитый Робипъ Гудъ, который, съ своими нѣсколь-
кими стами лу чинковъ, наводилъ страхъ и трепетъ на окрестныхъ по-
мѣщиковъ, грабя проѣзжихъ и нападая неожиданно на замки и мона-
стыри.
Его ненавидѣли норманны и вообще классъ людей состоятельныхъ,
но зато обожалъ простой народъ, въ глазахъ котораго онъ являлся
мстителемъ за отнятую свободу. Цѣлый рядъ романсовъ, балладъ, все
народнаго происхожденія, служитъ яркимъ доказательствомъ народной
любви къ Робину Гуду.
Память о немъ живетъ и теперь въ народѣ, несмотря на то, что
«веселая старая Англія» превратилась въ страну промышленную и
мало поэтическую. Въ Средніе вѣка Робинъ Гудъ имѣлъ свой собствен-
ный день, не хуже любого святого, день, который цѣликомъ посвя-
щался памяти его и его веселыхъ свободолюбивыхъ товарищей.
Этотъ обычай наблюдался еще въ XVI столѣтіи. Епископъ Лати-
меръ но этому поводу разсказываетъ слѣдующій курьезный случай.
Какъ-то онъ объѣзжалъ свою епархію и заѣхалъ случайно въ неболь-
шое мѣстечко, гдѣ, однако, имѣлась церковь. Сейчасъ же по пріѣздѣ онъ
послалъ извѣстить жителей, а также и служителей церкви, что черезъ
нѣкоторое время пріѣдетъ въ церковь и произнесетъ проповѣдь. Нужно
замѣтить, что епископъ этотъ былъ довольно популяренъ въ своо
время, обладалъ недюжиннымъ умомъ, начитанностью п краснорѣчіемъ.
Въ назначенный часъ опъ пріѣхалъ къ церкви, по, къ немалому
своему удивленію, нашелъ ее запертой. Кругомъ церкви по было ни
души. Не понимая, что бы это могло значить, епископъ остановился и
сталъ ждать. Спустя болѣе часа, наконецъ, явился церковный сторожъ
и объявилъ епзскопу, что онъ напрасно дожидается: сегодня пикто не
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
163
придетъ слушать его проповѣдь, такъ какъ все почти населеніе ушло
въ лѣсъ ломать зеленыя вѣтки.
— Что же сегодпя такое?—спросилъ епископъ.
— Праздникъ въ честь Робина Гуда,—былъ отвѣтъ.
Умный епископъ понялъ, что ему будетъ трудно копкурпровать съ
популярнымъ народнымъ героемъ, и отправился во-своясп.
Теперь перейдемъ къ балладамъ, воспѣвающимъ Робина Гуда. Од-
ною изъ самыхъ крупныхъ балладъ является «А ^е$і оГ НоЬіп Нобе»,
ею, между прочимъ, начинается и собраніе поэмъ о Робинѣ Гудѣ въ
книгѣ СЫій’а Еп$ІЫі аікі всоШвЬ рорпізг Ваііаіз». Баллада начи-
нается призывомъ:
«Пусть послушаетъ каждый человѣкъ, въ которомъ течетъ свобод-
ная кровь, я разскажу о добромъ земледѣльцѣ, имя котораго было
Робинъ Гудъ.
«Робинъ былъ гордый оутлоу и такого, какъ онъ, еще не было, да
врядъ ли и будетъ.
«Разъ Робинъ Гудъ стоялъ въ Бернесдэлѣ прислонившись къ дереву,
а противъ него стоялъ Маленькій Джонъ, также отважный іомэиъ.
«Тутъ же находился и славный Скарлеть, и Мочъ, сынъ мельника.
Однимъ словомъ, всѣ были въ сборѣ.
«И Маленькій Джонъ такъ обратился къ своему другу Робину Гуду.
«— Сударь, если ты собираешься сегодня обѣдать, то слѣдовало бы
объ этомъ подумать.
«Робинъ на вто ему возразилъ:
<— Обѣдать сегодпя у мепя нѣтъ охоты и я пе стану ничего ѣсть, пока
но поймаю какого-нибудь барона и пе сыграю съ нимъ какой-нибудь
шутки. Я такъ хочу устроить,—продолжаетъ Робппъ,—чтобы мы всѣ
могли пообѣдать, а какой-нибудь рыцарь или баронъ пусть заплатитъ
за нашъ обѣдъ.
«— Скажи же намъ,—спросилъ тутъ Маленькій Джонъ,—куда памъ
идти, что предпринять, и мы хоть жизнь свою положимъ за тебя.
«— Прежде всего,—отвѣтилъ Робинъ Гудъ,—не смущайте домашняго
покоя мирнаго пахаря, такъ какъ ни одинъ рыцарь, ни одинъ эсквайръ
не можетъ сравняться въ честности съ іоиэііомъ. Но вотъ епископы и
архіепископы, и ненавистный погтпнгэмскій шерифъ—вотъ кого я имѣю
въ виду.
«— Эги слова мы постараемся заучить и запомнить,—отвѣтилъ Ма-
ленькій Джонъ.—О, Господи, пошли памъ кого-нибудь навстрѣчу, чтобы
мы могли пообѣдать!
«Послѣ этого Робинъ Гудъ и сго товарищи отправились па Ватывн-
гесвую дорогу и стали поджидать, не попадется ли имъ кто-пибудь.
«Разставивъ на стражѣ товарищей, Робинъ сказалъ имъ:
«— Будь то графъ или баронъ, аббатъ или рыцарь, ведите его тотчасъ
же сюда, и мы пообѣдаемъ на его счетъ.
«11 вотъ всѣ трое встали на свои мѣста. Опп бросали взоры то на-
право, то налѣво, но никого не видали нигдѣ.
«Но когда они случайно взглянули по направленію къ Бернесдэлю,
то замѣтили, что по извилистой дорогѣ подвигался на конѣ к<ікой-то
рыцарь.
«Нарядъ его пе былъ пышенъ: на немъ былъ простой недорогой
11*
164
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
плащъ, одна пога опиралась въ стремя, другая висѣла свободно. По
всей вѣроятности, опъ ѣхалъ по необходимости, такъ какъ никто не
вышелъ бы изъ дому ради прогулки въ такой жаркій день.
«Маленькій Джонъ съ вѣжливымъ поклономъ подставилъ рыцарю
колѣно:
«—Добро пожаловать, сударь, добро пожаловать. Привѣтствуй же и
ты зеленый лѣсъ, принадлежащій благородному рыцарю! Сэръ, мой
господинъ приказалъ мнѣ пригласить васъ къ неиу откушать.
«— Кто твой господинъ—спросилъ рыцарь?
«Маленькій Джонъ отвѣтилъ:
«— Робинъ Гудъ!
<— Опъ хорошій іоменъ,—сказалъ рыцарь,—я слышалъ о немъ много
хорошаго. Но все же мнѣ не хотѣлось бы идти къ нему, такъ какъ я на-
мѣревался обѣдать въ Блитѣ или Дапкастерѣ.
«Тѣмъ не менѣе рыцарь сошелъ съ коня и послѣдовалъ за провод-
никомъ.
«— Добро пожаловать, благородный рыцарь,—встрѣтилъ его Робинъ
Гудъ,—прости, что я осмѣлился пригласить тебя откушать со мной.
«Иа это рыцарь отвѣтилъ очень вѣжливо:
«—Да сохранитъ Господь, Робинъ, тебя и весь твой домъ!..
«Послѣ втого оба опп сѣли за столъ, на которомъ помедленію появи-
лись въ обиліи вино и всякія яства.
«Насытившись, Робинъ проговорилъ:
«— Большое спасибо, сэръ, такого обѣда я не получалъ ужь
недѣли три.
<— Когда я снова буду въ этихъ мѣстахъ,—отвѣтилъ рыцарь,—то
угошу гебя непремѣнно гакпмъ же роскошнымъ обѣдомъ, какимъ уго-
стилъ ты теперь меня.
<— По все же заплатить прядется вамъ за пего,—возразилъ Робинъ
Гудъ,—вѣдь ей-Богу не дѣло, чтобы іомэнъ платилъ за барона.
«— У меня нѣтъ ничего, чѣмъ бы я могъ вознаградить васъ за
расходы,—отвѣтилъ рыцарь.
«— Эй,Джонъ,—воскликнулъ Робинъ,—поди и осмотри его мѣшокъ.
Ну, говори по правдѣ,—продолжалъ онъ,—сколько денегъ у тебя?
<— Всего лишь десять шиллинговъ, —былъ отвѣтъ.
«— Если то, что ты говоришь—правда, я не возьму ни одного
пенни, но если окажется больше, то все остальное мое.
«Маленькій Джонъ осмотрѣлъ мѣшокъ рыцаря и вернулся съ отвѣ-
томъ, что нашелъ всего лишь десять шиллинговъ.
<— Наливай же теперь намъ самаго лучшаго вина, — воскликнулъ
Робинъ Гудъ,—вѣдь нашему рыцарю придется ѣхатьдолго, а у него топ-
кое платье. Скажи мнѣ откровенно,—продолжалъ Робинъ Гудъ,—мнѣ ка-
жется, что хотя ты и рыцарь, но далеко небогатъ. Тебѣ, быть можетъ,
не посчастливилось, но не слѣдуетъ унывать: есть Богъ на небѣ и Онъ
можетъ поправить твое положеніе.
« Еще два года тому назадъ,—отвѣчалъ рыцарь,—я былъизвѣсгепъ
среди свопхъ сосѣдей, какъ богатый человѣкъ, но въ настоящее время
ни у меня, ни у жены съ дѣтьми пѣтъ ничего.
<— Какимъ же образомъ ты потерялъ свое состояніе?—спросилъ Ро-
бинъ.—Вслѣдствіе своей глупости и отчасти доброты?
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
165
«— Былъ у моня, Робинъ, любимый сынъ, онъ былъ и старшій въ то
же время; когда ему исполнилось двадцать лѣтъ, онъ сдѣлался, какъ и
подобало, воиномъ. Онъ жилъ при дворѣ Ланкастера, и я, чтобы поддер-
жать его, принужденъ былъ продать нѣкоторыя земли, а другія зало-
жить. Два главныхъ своихъ имѣнія я заложилъ до извѣстнаго срока
богатому аббатству св. Маріи.
«— Въ какую сумму?—спросилъ Робинъ,—Но говори мнѣ все откро-
венно.
<— Четыреста фунтовъ стерлинговъ отсчиталъ мнѣ аббатъ.
«— Такъ, значитъ, тебѣ придется потерять и ати имѣнія?
«— Да, вѣроятно,—отвѣтилъ рыцарь, — и потому я рѣшилъ отпра-
виться теперь же черезъ соленое море въ ту страну,"гдѣ умеръ на кре-
стѣ Христосъ. Итакъ, ирощай и будь счастливъ въ дальнѣйшей твоей
жизни.
<— А гдѣ же твои друзья?—остановилъ его Робинъ.
«— Ахъ, сэръ, теперь меня никто не хочетъ знать. Когда я былъ
богатъ, то всякій шелъ ко мнѣ въ домъ, когда же я обѣднѣлъ, то всѣ они
разбѣгаются при моемъ приближеніи и дѣлаютъ видъ, будто вовсе
со мной пезнакомы.
«При этихъ словахъ слезы навернулись на глазахъ у Маленькаго
Джона.
«— Наливай еше вина, — воскликнулъ Робинъ Гудъ, — такъ какъ
вотъ оно истинное горе! Поди же, Маленькій Джонъ, въ мою комнату и
принеси сюда четыреста фунтовъ, но только смотри, считай хорошенько.
«Тотъ сейчасъ же пошелъ исполнять приказаніе, а вмѣстѣ съ ними
отправился и Скарлетъ. Отсчитавъ слѣдуемую сумму, Джонъ вернулся
назадъ и сказалъ:
«— Сударь, его одежда очень топка, слѣдовало бы также дать ему и
матеріи, чтобы опъ могъ прикрыться ею отъ холода, тѣмъ болѣе, что
у васъ есть и красная, и зеленая ткань, вѣдь ни одинъ купецъ веселой
Англіи не можетъ сравниться съ вами но богатству.
«— Отмѣрь ему по три локтя отъ каждаго куска,—приказалъ вновь
Робинъ, и Джонъ отмѣрилъ рыцарю сукно своей сучковатой палкой.
«— Сударь,—сказалъ опять Маленькій Джонъ, — надо дать ему ужь
лошадь, чтобы опъ могъ скорѣе вернуться домой.
«— Дать ему сѣраго скакуна, — воскликнулъ веселый Робинъ, — а
кстати и новое сѣдло, такъ какъ онъ посолъ нашей Дѣвы Маріи.
«—И хорошую уздечку,—сказалъ Ыочъ.
«— И пару сапоговъ,-добавилъ Скарлетъ.
«—А что гы дашь ему, Маленькій Джонъ?—спросилъ Робинъ своего
товарища.
«— Сэръ, я подарю ему пару новыхъ шпоръ, чтобы онъ могъ под-
гонять своего скакуна.
«— Но рыцарю не подобаетъ ѣздить одному безъ пажа и оруженосца,
а потому пусть поѣдетъ съ тобой Маленькій Джонъ».
Ыы "не станемъ переводить всю поэму дословно, такъ какъ она до-
вольно длинна, а разскажемъ слѣдующія пѣсни своими словами.
Рыцарь отправился въ путь и все время мысленно благословлялъ
Робина Гуда и ого храбрыхъ товарищей. Первымъ долгомъ онъ цоѣхалъ
къ аббату, которому заложилъ свои имѣнія; это тѣмъ болѣе было необ-
166
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ходило, что наступалъ срокъ платежа и если рыцарь запоздаетъ, го имѣ-
нія поступятъ въ полное распоряженіе монастыря. Послѣ долгихъ споровъ
и пререканій ему удается получить свое имѣніе обратно, н рыцарь, ра-
достный и счастливый, въѣзжаетъ въ ворота своего дома, гдѣ его встрѣ-
чаетъ не менѣе обрадованная жепа.
Черезъ годъ, когда наступилъ срокъ уплаты долга Робину, рыцарь
взялъ съ собою деньги и разные подарки и со свитой въ сто человѣкъ
отправился въ Берпесдэль къ Робину Гуду. Но въ то самое время, когда
они собирались выѣхать изъ воротъ, къ дому приблизился самъ Робинъ
Гудъ съ своими товарищами.
Рыцарь принялъ ихъ съ великой радостью и устроилъ въ пхъ чесіь
роскошный пиръ.
Робину Гуду за свою бродяжническую жизнь приходилось имѣть
массу м другихъ приключеній, большинство которыхъ воспѣто старин-
ными поэтами. Нѣкоторыя изъ этихъ приключеній рисуютъ намъ быто-
выя черты жизни «старой веселой Англіи», нѣкоторыя основаны па
историческихъ фактахъ.
Къ числу послѣднихъ принадлежитъ также баллада, описывающая
встрѣчу Робина Гуда съ королемъ Ричардомъ Львиное Сердце. Вернув-
шись изъ долголѣтняго плѣна и скитаній въ качествѣ трубадура, Ри-
чардъ, весьма понятно, былъ несказанно радъ, когда добрался до роди-
ны и утвердился вновь на своемъ престолѣ. Само собой разумѣется, что
онъ охотно посѣщалъ тѣ мѣста, которыя ему были знакомы съ дѣтскихъ
лѣтъ, и хроникеръ, между прочимъ, описываетъ намъ его поѣздку въ
Шервудскіе лѣса въ сопровожденіи блестящей сняты. Народная поэзія
разукрасила эту поѣздку, прибавивъ въ лей встрѣчу короля съ Робиномъ
Гудомъ и его отважными товарищами.
Вотъ переводъ эгой интересной баллады.
Король Ричардъ неразъ слыхалъ о лихихъ шуткахъ Робина Гуда и его
людяхъ. Онъ дивился ихъ выходкамъ и захотѣлъ познакомиться со всѣ-
ми пми. 11 вотъ вмѣстѣ съ двѣнадцатью рыцарями онъ поѣхалъ въ Нот-
тингемъ. Въ Фонтенскомъ аббатствѣ король сдѣлалъ привалъ и затѣмъ
поѣхалъ дальше, къ Бернесдэлю, гдѣ стоялъ со всѣми товарищами Ро-
бинъ Гудъ, готовясь къ нападенію.
Такъ какъ король былъ выше всѣхъ ростомъ,то Робинъ подумалъ,
что это тотъ самый аббатъ, котораго онъ видѣлъ прежде и котораго опъ
такъ хотѣлъ ограбить. Опъ схватилъ королевскаго коня за поводья и
воскликнулъ:
— Долой, аббатъ, я поставленъ здѣсь для тою, чтобъ заставлять
раскаиваться такихъ, какъ вы. которые ведутъ разнузданную жизнь!
— Но мы послы короля, — отвѣтилъ самъ король, — и около этого
мѣста намъ приказано остановиться.
— Спаси Богъ короля,—сказалъ Робинъ, — и всѣхъ тѣхъ, которые
сму добра желаютъ.
— Не знаешь ли гдѣ-нибудь здѣсь пристанища,—сказалъ король,—
такъ какъ мы проголодались и хотѣли бы закусить.
— О, разъвыего посланники,—отвѣтилъ Робинъ Гудъ,—то я готовъ
вамъ самъ услужить во всемъ. Я радъ видѣть вѣрныхъ королю людей,
такъ какъ до сихъ поръ ни разу пе встрѣчалъ человѣка, который былъ
бы честенъ и правдивъ. Больше же всего я ненавижу духовныхъ, ко-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
167
торые грабятъ въ наши дпп вмѣстѣ съ монахами. Ио я очень радъ ви-
дѣть васъ, дорогой другъ, и дать вамъ вкусить отраду зеленаго лѣса.
Король былъ удивленъ, слыша такую рѣчь, и еще больше былъ испу-
ганъ, точно также какъ и его свита, которая со страхомъ думала, какого
рода отраду хочетъ дать имъ Робинъ.
Робинъ Гудъ подержалъ поводья короля и затѣмъ, когда тотъ со-
шелъ на землю, провелъ его въ свою палатку.
— Здѣсь ны можете быть всѣ какъ дома,—сказалъ Робипъ Гудъ,
бращаясь къ королю и его рыцарямъ.—Вы ѣдете по дѣлу короля, нашего
лавнаго Ричарда, и сколько бы у васъ ни было денегъ, я клянусь вамъ,
ото не возьму отъ васъ ни одного шиллинга.
Затѣмъ Робинъ приставилъ къ губамъ свой рогъ и громко затрубилъ,
п тотчасъ же сто десять человѣкъ явились на зовъ Робина Гуда. ІІ каж-
дый, проходя передъ Робиномъ, преклонялъ передъ нимъ колѣно.
«Это очень вѣжливо,—подумалъ про себя король,—и люди Робина
Гуда относятся къ нему съ большимъ уваженіемъ, чѣмъ мои поддан-
ные компѣ, и прпдворнымъелѣдовало бы поучиться вѣжливости въ здѣш-
нихъ лѣсахъ».
Послѣ этого быть поданъ обѣдъ, и король Ричардъ могъ поклясться,
что ни на морѣ, ни на сушѣ его никогда такъ хорошо пе угощали. За-
тѣмъ Робипъ взялъ чашу съ элемъ и проговорилъ:
— Теперь пускай всякій нальетъ себѣ полный кубокъ и выпьетъ за
здоровье короля.
Король выпилъ за свое здоровье, и всѣ остальные послѣдовали
его примѣру. Послѣ этого Робинъ подалъ королю большой кубокъ вина
и предложилъ ему выпитъ въ честь зеленаго лѣса. Его лучники огласили
воздухъ веселыми криками,.и король, глядя на нихъ, сказалъ, что не-
много гдѣ найдется такихъ бравыхъ людей.
— Послушай, Робинъ Гудъ,—сказалъ король,—чго если бы явыпро-
еилъ тебѣ прощенье у короля, то согласился ли бы ты служить ему
вѣрно и честно?
— Да, я готовъ поклясться въ этомъ,—отвѣтилъ Робинъ Гудъ,—и
не только я одинъ, но и всѣ мои товарищи готовы будутъ пролить за
него свою кровь, такъ какъ только благодаря духовнымъ я былъ из-
гнанъ изъ родного угла и только благодаря имъ сталъ ненавидѣть всѣхъ
людей, но если вы будете такъ добры и постараетесь умилостивить
короля, то я попрежнему стану всѣхъ любить.
— Я король, твой повелитель,—сказалъ Ричардъ.
Въ тотъ же мигъ Робинъ Гудъ распростерся передъ нимъ на
землѣ.
— Поднимись,—сказалъ ему король,—я тебя прощаю; поднимись,
мой другъ, ты вѣрный слуга.
Послѣ этого всѣ отправились обратно въ ІІоппнгэмъ, и когда народъ
увидѣлъ пхъ, опъ подумалъ, что король былъ убитъ, и потому теперь
явились въ городъ всѣ разбойники, чтобъ управлять ими. Едва этотъ
слухъ разнесся, какъ всѣ бѣгомъ отправились къ мѣсту, гдѣ находились
въ это время разбойники съ королемъ. Пахарь бросилъ свой плугъ въ
поляхъ, кузнецъ убѣжалъ изъ своей кузницы Когда собрался весь па-
родъ, то король вышелъ изъ середины разбойниковъ и объявилъ народу,
что онъ ѣздилъ самъ въ Шервудскіе зеленые лѣса п простилъ навсегда
168
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
Робина Гуда. Народъ, понявъ, въ чемъ дѣло, отъ радости сталъ пѣть гимнъ
въ честь короля.
— Кто это такой Робинъ Гудъ? — спросилъ шерифъ, и когда ему
показали, онъ воскликнулъ:—А знаю, я у него однажды обѣдалъ и потомъ
мнѣ дорого пришлось заплатить!
— Ого,—отвѣтилъ на вто Робинъ Гудъ, —я чувствую, что вы подъ
этимъ подразумѣваете, но ничего, приходите и получите обратно ваши
деньги, будемъ отнынѣ друзьями! А чтобы доказать вамъ мою дружбу,
то я. если вы хотите, приглашу къ вамъ въ домъ короля отужинать.
Тотъ согласился, какъ и слѣдовало ожидалъ, съ большой радостью.
За ужиномъ шли веселые разговоры, а затѣмъ на другой день всѣ отпра-
вились въ Лондонъ. Робинъ Гудъ пошелъ туда тоже вмѣстѣ съ своими
друзьями, и тамъ король ему пожаловалъ пэрское достоинство.
Въ этой балладѣ народная любовь къ своему герою и защитнику
сказалась очень ярко. Робинъ Гудъ является здѣсь во всеоружіи своихъ
высокихъ качествъ. Онъ прежде всего ненавистникъ духовныхъ, кото-
рые въ тѣ времена сильно угнетали и притѣсняли низшіе классы непо-
сильными поборами. Поэтому Робинъ, принявъ короля Ричарда за со-
сѣдняго аббата, прежде всего хочетъ ему отомстить за угнетенный на-
родъ. Но когда онъ узнаетъ, что это посланникъ короля, еголойя.іьность
проявляется съ пѳобыкповеппой силой. Для вѣрнаго слуги короля онъ
готовь сдѣлать все, что угодію. Награжденіе Робииа Гуда пэрекпмъ до-
стоинствомъ показываетъ, какъ высоко цѣнилъ народъ высокія качества
своего излюбленнаго героя.
Вмѣстѣ съ тѣмъ, несмотря па всю пепавпеть къ духовенству,
Робинъ Гудъ, по крайней мѣрѣ судя по народнымъ приданіямъ и бал-
ладамъ, былъ чрезвычайно религіозенъ и особенно чтилъ Богоматерь.
Ради того, чтобы помолиться въ церкви, этотъ закоснѣлый преступникъ,
гроза шерифовъ и помѣщиковъ, съ рискомъ для собственной жизни от-
правляется въ Ноттингемъ. Баллада, разсказывающая объ этомъ смѣ-
ломъ предпріятіи, называется «Робинъ Гудъ и монахъ», п точно такъ же,
какъ и другія баллады о Робинѣ Гудѣ, помѣщена въ прекрасномъ сбор-
никѣ Чайльда:» Еп^ІІиІі аікі всоіііяЬ рорніаг ВаІІадз». Начинается пѣсня
«о Робинѣ Гудѣ и монахѣ» замѣчательно поэтическимъ вступленіемъ,
которое сдѣлало бы честь даже и современному стихотворенію.
«Въ лѣтній дѳпь, когда такъ жарко, такъ прекрасно, когда листья
такъ широки и длинны, какое громадное удовольствіе находиться въ
лѣсу и слушать пѣпіе птицъ! Какъ пріятно лежать подъ тѣнистымъ ку-
поломъ зазеленѣвшихъ деревьевъ и посматривать безпечно по сторо-
намъ!».
Въ такой именно день или, вѣрнѣе, утро въ началѣ мая лежали въ
лѣсу Робинъ Гудъ. Маленькій Джонъ и Мочъ, сынъ мельника, насла-
ждаясь пѣніемъ птицъ и слѣдя за переливами солнца па зеленыхъ
листьяхъ деревьевъ. Маленькій Джонъ восторгается прекраснымъ утромъ
и предлагаетъ куда-нибудь прогуляться, по Робинъ Гудъ вспоминаетъ,
что онъ вотъ уже двѣ недѣли какъ пе былъ въ церкви, и потому съ по-
мощью Пресвятой Дѣвы думаетъ пробраться въ Ноттингэмъ, чтобы по-
молиться въ тамошней церкви.
Мочъ, сынъ мельника, одобряетъ этотъ планъ и хочетъ идти вмѣстѣ,
однако, Робинъ Гудъ говоритъ, чго изъ всѣхъ своихъ товарищей онъ
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
169
возьметъ одного только Маленькаго Джона, который хитрѣе и проворнѣе
другихъ.
Такимъ образомъ. Робинъ Гудъ и Маленькій Джонъ отправились въ
городъ, но по дорогѣ Робипъ поссорился съ своимъ товарищемъ н отпра-
вился уже дальше одинъ. Дойдя до Ноттингема, опъ вошелъ въ церковь
Дѣвы Маріи и здѣсь, упавъ на колѣни, горячо сталъ молиться, нрэся у
Богоматери помощи благополучно вернуться обратно къ себѣ въ
лѣсъ.
Рядомъ съ Робиномъ помѣстился монахъ, который, приглядѣвшись,
узналъ знаменитаго и страшнаго разбойника и въ ту же минуту поспѣ-
шилъ вонъ изъ церкви. Но опъ пе побѣжалъ къ себѣ въ монастырь,
нѣтъ: опъ бросился вдоль улицъ Ноттпнгэма и сталъ сзывать пародъ.
— Выходите скорѣй изъ вашихъ домовъ,—кричалъ онъ,—позовите
шерифа! Я выслѣдилъ государственнаго преступника, я нашелъ ужас-
наго разбойника, который находится теперь въ церкви и слушаетъ мес-
су! Имя этого преступника Робинъ Гудъ, тотъ самый Робинъ Гудъ, что
живетъ въ зеленомъ лѣсу. Я знаю его, хорошо съ нимъ знакомъ, опъ
когда-то ограбилъ меня и отнялъ сто фунтовъ!
Услышавъ этотъ призывъ, шерифъ собрался ловить преступника, а
вмѣстѣ съ нимъ пошелъ и весь народъ. Когда Робинъ Гудъ увидѣлъ пе-
редъ собою грозную толпу, онъ понялъ, что это собрались ловить его, и
съ горестью воскликнулъ:
— Увы, увы, вотъ когда бы мнѣ былъ кстати Маленькій Джонъ!
Но дѣлать было нечего, приходилось защищаться одному. Робинъ
Гудъ взялъ въ руку мечъ, который висѣлъ у сго бедра, и смѣло бросился
на толпу. «Много матушкиныхъ сынковъ,—говоритъ баллада,—попла-
тились жизнью въ этотъ день; самъ шерифъ получилъ крѣпкій ударъ
но своему шлему, отъ котораго, къ несчастью, сломался мечъ у Робина.
«Чтобы чортъ побралъ того кузнеца, который выковалъ такой плохой
мечъ!—воскликнулъ Робинъ.—Теперь по его милости я безоруженъ. Но
если мнѣ но удастся убѣжать отъ этихъ мерзавцевъ, то они меня на-
вѣрное убьютъ».
Съ этимъ словами Робинъ Гудъ бросился обратно въ церковь, куда
за нимъ поспѣшили и ого преслѣдователи.
Далѣе баллада переноситъ мѣсто дѣйствія снова въ Шервудскій
лѣсѣ. Компанія лучниковъ Робина Гуда лежитъ на травѣ; всѣ спять, за
исключеніемъ Маленькаго Джона. Этотъ стоитъ па наблюдательномъ
посту и видитъ, что по дороіѣ изъ города ѣдетъ топахъ.
— Ей-Богу,— восклицаетъ Маленькій Джонъ, обращаясь къ своему
товарищу Мочу,—я знаю этого монаха, мы уже имѣли однажды съ
нимъ дѣло.
Оба молодца выходятъ па дорогу и идутъ навстрѣчу монаху. Они
вѣжливо ему кланяются и, какъ старые знакомые, спрашиваютъ его,
откуда и куда онъ ѣдетъ.
— Скажите кстати, старый товарищъ,—спрашиваетъ монаха Ма-
ленькій Джонъ,—удалось ли поймать вамъ вчера страшнаго разбой-
ника, котораго называютъ Робиномъ Гудомъ? Онъ не такъ давно огра-
билъ меня и моего пріятеля больше чѣмъ на двѣнадцать марокъ. Если
вамъ удалось захватить его, то я очень радъ, такъ какъ давно уже слѣдо-
вало повѣсить этого негодяя.
170
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
— Да, онъ и меня когда-то ограбилъ,—отвѣтилъ игъ монахъ,—и
отнялъ у меня чуть не сто фунтовъ. Но вы можете поблагодарить меня.
Я узналъ его вчера въ церкви и первый схватилъ ого.
— Да вознаградитъ васъ Господь!—воскликнулъ Джонъ.—Ыы же
съ своей стороны окажемъ вамъ услугу и проводимъ по этой дорогѣ.
Здѣсь много шляется всякаго народа, но больше всего дерзкихъ това-
рищей Робина Гуда, которые, если только опи узнаютъ, что вы ѣдете
здѣсь, непремѣнно убьютъ васъ.
Въ концѣ концовъ оба товарища ссаживаютъ монаха съ коня, уби-
ваютъ его, объясняя ему, что они помощники Робина Гуда, а письмо,
которое монахъ везъ отъ шерифа къ королю съ извѣстіемъ о поимкѣ
Робина Гуда, несутъ сами въ Лондонъ и вручаютъ его королю. Тотъ,
конечно, освѣдомляется, гдѣ монахъ, и Джонъ объясняетъ ему безъ за-
пинки, что монахъ на дорогѣ умеръ. Король очень обрадованъ тѣмъ, что,
наконецъ, удалось поймать знаменитаго и опаснаго разбойника, и даетъ
Маленькому Джону отвѣтное письмо къ шерифу за собственной печатью.
Кратчайшимъ путемъ Джонъ и Мочь отправляются обратно въ
Ноттингемъ и ночью приходятъ къ городскимъ воротамъ, которыя на-
крѣпко заперты. Привратникъ объясняетъ путникамъ, что поймали не-
явно Робина Гуда и теперь боятся, какъ бы опъ снова не убѣжалъ,
жопъ показываетъ ему письмо съ королевской печатью, и его съ това-
рищемъ пропускаютъ. Они идутъ къ шерифу и передаютъ ему письмо.
Шерифъ очень хорошо пхъ встрѣчаетъ, ко, также какъ и король,
справляется, что сталось съ монахомъ.
— Опъ назначенъ аббатомъ Вестминстерскаго аббатства,—отвѣ-
чаетъ не задумываясь Маленькій Джонъ.
На радости шерифъ устраиваетъ въ ихъ честь великолѣпный ужинъ,
за которымъ самъ напивается до того, что тутъ же засыпаетъ. Тогда
Джонъ отбираетъ у него ключи н идетъ освобождать Робина Гуда. Онъ,
сопутствуемый Моченъ, убиваетъ привратника тюрьмы, достигаетъ того
мѣста, гдѣ томится въ неволѣ Робинъ, и освобождаетъ его. «II пе успѣлъ
еще,—говорится въ балладѣ,—заняться день, не успѣли еше прокри-
чать третьи пѣтухи, какъ уже трое храбрыхъ молодцовъ были далеко
отъ города».
На другое утро шерифъ находитъ привратника мертвымъ, а пре-
ступникъ оказывается исчезнувшимъ неизвѣстно куда. Его ищутъ по
всему городу, тогда какъ онъ уже давно въ Шервудскомъ лѣсу.
— Теперь прощай,—говоритъ Джонъ Робину Гуду,—я выручилъ
тебя, и больше намъ вмѣстѣ дѣлать нечего.
— Нѣтъ,—отвѣчаетъ ему Робинъ,—я поставлю тебя начальникомъ
надъ всѣми моими людьми и надо мной самимъ.
— На ато я никогда не соглашусь, — возражаетъ ему Джонъ, — я
могу быть только твоимъ товарищемъ.
Въ ато время король узнаетъ, что Робину Гуду удалось убѣжать
изъ тюрьмы и что шерифъ боится объ этомъ доложить королю лично.
— Пусть шерифъ не боится наказанія,—приказываетъ король пе-
редать шерифу, — Джонъ обманулъ паса, обоихъ. Л самъ по своей
оплошности попался на его удочку и наградилъ его. Маленькій Джонъ
любитъ Робина Гуда больше, чѣмъ пасъ. Забудемъ же объ этомъ.
Джонъ обманулъ пасъ обоихъ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
171
Но менѣе интересна и другая баллада «Робинъ Гудъ и Гюи Сиз-
борнскій», которая впервые была напечатана въ 1765 году. Также
какъ и предыдущая, она начинается поэтическимъ окисаніемъ природы,
почти слово въ слово повторяющими, вступленіе къ балладѣ «Робинъ
Гудъ и йенахъ».
Въ жаркій лѣтній день Робину Гуду снилось, будто его схватили и
связали два крестьянина, а затѣмъ отправили къ гаерпфу. Проснув-
шись, опъ хочетъ отмстить и вмѣстѣ съ Маленькимъ Джономъ отпра-
вляется на поиски фантастическихъ крестьянъ. Па одной изъ поля-
нокъ они встрѣчаютъ дѣйствительно крестьянина, мирно покоящагося
сномъ подъ развѣсистымъ деревомъ. Джонъ предлагаетъ переговорить
со спящимъ, чтобы вывѣдать его намѣренія, но Робинъ Гудъ саиъ под-
ходитъ къ нему и грубо его расталкиваетъ.
Джонъ, недовольный такимъ обращеніемъ съ человѣкомъ, пи въ
чемъ неповиннымъ, уходитъ обратно въ лѣсъ Бернссдвль. Онъ прихо-
дитъ какъ разъ во-время. Шерифъ ноттингемскій напалъ па банду Ро-
бина Гуда и двое уже убиты. Скарлетъ убѣжалъ, а шерифъ отправился
его преслѣдовать съ семью конными солдатами.
Джонъ высылаетъ одного лучника въ ногоню за шерифомъ, самъ
убиваетъ одного солдата, но его лукъ ломается, и солдаты овладѣваютъ
имъ и привязываютъ его къ дереву.
Робинъ въ это время, растолкавъ спящаго, спрашиваетъ, что онъ
тутъ дѣлаетъ, и тоіъ отвѣчаетъ, что ищетъ Робина Гуда, такъ какъ
желаетъ съ нпмъ помѣриться силой. Робинъ предлагаетъ проводить его
къ разбойнику, и они отправляются въ глубь лѣса. По дорогѣ они устраи-
ваютъ состязаніе въ стрѣльбѣ изъ лука. Оба стрѣляютъ отлично, но
стрѣльба Робина приводитъ другого въ восхищенье и онъ спрашиваетъ
его имя.
—Скажи мнѣ сперва твое?—задаетъ въ свою очередь вопросъ Робинъ.
— Я Гюи Сизборнскій.
— А я Робинъ Гудъ, котораго ты такъ долго искалъ!
Послѣ этого они обнажаютъ мечи п начинаютъ биться. Битва ихъ
продолжается два часа, но пикто еще не можетъ нанести противнику
рѣшительнаго удара.
Уже Робинъ началъ изнемогать, силы его стали замѣтно слабѣть,
тогда онъ обратился съ иольбоіі къ Богородицѣ, которую всегда чтилъ
и уважалъ. Та услышала его мольбу и дала ему возможность одержать
побѣду надъ врагомъ. Ловкимъ ударомъ меча Робинъ убилъ Гюи Спз-
борііекаго. Уложивъ врага, онъ снялъ съ него лукъ и маленькій рогъ и,
переодѣвшись въ сго платье, отправился обратно къ своимъ товарищамъ.
По дорогѣ Робинъ Гудъ приложилъ рогъ Гюи къ губамъ и громко затру-
билъ. Звукъ его рависеся по лѣсу и достигъ до шерифа, который пред-
положилъ, что это трубитъ Гюи и что ему удалось убить Робина Гуда.
Онъ повертываетъ своего коня и ѣдетъ навстрѣчу звуку. Робинъ же въ
это время находитъ Джона, развязываетъ его и вручаетъ сыу лукъ Гюи
Сизборнскаго.
Шерифъ, вернувшись, находитъ Робина Гуда живымъ, а Джона
освобожденнымъ; опъ обращается въ поспѣшное бѣгство, ио мѣткая
стрѣла, пущенная Джономъ, пронзаетъ его сердце.
Въ этой балладѣ, повидимому, недостаетъ нѣсколькихъ стиховъ, такъ
172
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
какъ содержаніе ея страдаетъ нѣкоторой неясностью. Въ началѣ гово-
рится о снѣ;, затѣмъ Робинъ идетъ искать людей, которыхъ онъ видѣлъ
во снѣ. Это уже само по себѣ несообразность. Кромѣ того, какъ могъ
Робинъ, находясь невдалекѣ отъ своихъ товарищей, не знать о напа-
деніи шерифа, и кто такой Гюи Сизборнскій? Все вто остается загадкой.
Нѣкоторое объясненіе даетъ небольшой отрывокъ, сохранившійся
въ рукописи 1475 года.
Въ ней какой-то рыцарь предлагаетъ шерифу поттингэмскому пой-
мать Робина Гуда, само собой разумѣется, за приличное вознагражде-
ніе. Рыцарь находитъ Робина и предлагаетъ ому состязаніе въ стрѣльбѣ.
Они стрѣляютъ, ломаютъ камни, толстые сучья, можетъ быть, даже бо-
рятся и, наконецъ, бьются на смерть. Робинъ выходитъ побѣдителемъ,
отрубаетъ противнику голову, прячетъ ее въ свою шляпу и переодѣ-
вается въ его платье' По дорогѣ опъ встрѣчаетъ крестьянина, который
сообщаетъ ему, что шерифъ напалъ на лагерь Робина Гуда и всѣхъ
переловилъ, а самого Робина убилъ. Робинъ спѣшитъ на помощь къ
своимъ товарищамъ и освобождаетъ ихъ.
Большой интересъ представляетъ баллада, которая разсказываетъ
о знакомствѣ Робина Гуда съ Маленькимъ Джономъ, ставшимъ впослѣд-
ствіи его лучшимъ другомъ.
«Когда Робину было лѣтъ двадцать,—говорить баллада,—то случи-
лось ему повстрѣчаться съ Маленькимъ Джономъ, который, хотя и на-
зывался' маленькимъ, по былъ ростомъ семи футовъ и обладалъ широ-
кими плечами».
Наскучивъ двухнедѣльнымъ бездѣльемъ, Робинъ Гудъ отправляется
искать приключеній и, пожелавъ всѣмъ товарищамъ доброй ночи, ухо-
дитъ оіъ нихъ.
На узкомъ мосту ему пришлось столкнуться съ какимъ-то незнаком-
цемъ, причемъ пикто изъ нихъ не хотѣлъ уступить другъ другу дорогу.
— Коли ты сейчасъ же не посторонишься, — вскричалъ Робинъ
Гудъ,— то я тебя угощу стрѣлой!
— Ты говоришь, какъ трусъ,—возразилъ незнакомецъ,—ты воору-
женъ мечомъ п лукомъ, у меня же нѣтъ ничего, кромѣ палки.
— Если ты думаешь, что я трусъ, то я могу, отложивъ въ сторону
лукъ и мечъ, избить тебя п палкой.
Съ этими словами онъ снялъ съ себя оружіе и, отломивъ крѣпкій
дубовый сукъ, вернулся обратно на мостъ.
— Мы будемъ биться,—предложилъ Робинъ,—до тѣхъ поръ, пока
кто-нибудь изъ насъ не упадетъ въ воду.
— Л согласенъ на все,—отвѣтилъ незнакомецъ,—потъ всего сердца
готовъ удружить вамъ.
Послѣ втого отчаянный бой па палкахъ. Робинъ первый нанесъ
ударъ своему противнику, но тогъ только пошатнулся отъ него и остался
на ногахъ. Въ свою очередь одъ такъ ударилъ Робина, что у того кровь
брызнула изъ тѣла. Послѣ долгой борьбы, послѣ многихъ могучихъ уда-
ровъ незнакомцу, наконецъ, удалось-таки сбить Робина съ моста въ воду.
Робинъ, выкарабкавшись изъ рѣки, трубитъ въ свой рогъ, и на его
зовъ собираются всѣ его товарищи. Узнавъ, что произошло, они хотятъ
броситься на незнакомца, по Робинъ Гудъ приказываетъ пмъ оста-
новиться.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
173
— Это хорошій, храбрый малый,—говоритъ онъ,—и мы примемъ его
въ свою компанію, если только онъ самъ того захочетъ.
— Съ большимъ удовольствіемъ,—отвѣчаетъ незнакомецъ,—меня
зовуть Джонъ Малый и я обѣщаю, что буду служить вамъ добросо-
вѣстно. Вотъ вамъ моя рука.
— Прежде всего нужно перемѣнить его имя,—замѣтилъ Вильямъ
Стетли,—и я берусь быть его крестнымъ отцомъ. Такъ какъ онъ ростомъ
семи футовъ, то мы отнынѣ станемъ знать его Маленькій Джонъ.
Этотъ же самый веселый Стетли, который, какъ и Маленькій Джонъ,
былъ однимъ изъ главныхъ сподвижниковъ Робина, впослѣдствіи по-
пался въ руки шерифа и приговоренъ былъ къ повѣшенію. Робину Гуду объ
атомъ донесли. Онъ собралъ своихъ людей и отправился на выручку.
Прежде всего онъ разузналъ, въ какой именно тюрьмѣ находится ого
вѣрный товарищъ.
Въ то время, какъ они наводили справки, изъ воротъ вышла про-
цессія, въ которой находился самъ Стетли; его вели на казнь. Остано-
вившись передъ шерифомъ, Стетли попросилъ его, чтобы ему былъ
возвращенъ иечъ, такъ какъ онъ лучше готовъ умереть въ бою, чѣмъ
на висѣлицѣ, но шерифъ отказалъ ему. Тогда Стетли обратился къ нему
съ просьбой развязать ему руки, по и въ втомъ ему было отказано.
Между тѣмъ, ловкій Маленькій Джонъ прокрался сзади къ Стетли, раз-
рѣзалъ веревки, которыми были скручены его руки, и далъ ему мечъ,
отнятый передъ тѣмъ у солдата. Въ тотъ же моментъ Робинъ Гудъ пустилъ
въ шерифа стрѣлу. Шерифъ въ испугѣ бросился бѣжать, его примѣру
послѣдовали всѣ остальные, и такимъ образомъ Стетли былъ спасенъ.
— О, благодарю, благодарю!—восклицаетъ въ заключеніи Стетли.—
Благодарю васъ всѣхъ, друзья ыоиі Еще разъ, значитъ, соберемся мы въ
зеленомъ лѣсу и насладимся лязгомъ скрещиваемыхъ мечей, который
для насъ пріятнѣй всякой музыки.
Почти каждый изъ его товарищей, прежде чѣмъ вступить въ число
егобанды, мѣрился силой съРобпномъ.Мы ужо говорили, какъоригпналыю
подружился Робинъ Гудъ съ Маленькимъ Джономъ, теперь приведемъ
еще одинъ примѣръ.
Это случилось весной, когда Фебъ, какъ говорится въ одной изъ ста-
ринныхъ балладъ, началъ превращать ледъ въ воду ц сгонять съ полей
снѣгъ. Робинъ Гудъ, оставивъ своихъ людей, углубился въ лѣсъ, чтобы
поохотиться и пристрѣлить какую-нибудь дичь къ обѣду. Его встрѣ-
чаетъ лѣсникъ, королевскій старшій лѣсникъ, и, узнавъ объ его планѣ,
говоритъ, что пе можетъ позволить ему здѣсь охотиться, такъ какъ
лѣсъ принадлежитъ королю.
— Вотъ уже тридцать долгихъ лѣтъ,—отвѣчаетъ лѣснику Робинъ,—
какъ я охочусь здѣсь, и еще никто не запрещалъ мнѣ распоряжаться
здѣсь, какъ я хочу, поэтому вы можете оставить меня тоже въ покоѣ,
такъ какъ ятотъ лѣсъ я считаю своимъ.
Лѣсникъ ничего па ато но отвѣтилъ, но молча обнажилъ свой мечъ
и приготовился къ бою. Робинъ не заставилъ себя ждать, и такимъ
образомъ между ними началась ожесточенная битва. Вскорѣ оба сло-
мали свои мечи и схватились за палки. Послѣ трехъ часовъ упорнаго
боя лѣсникъ такъ сильно ударилъ Робина, что тотъ еле удержался
на ногахъ.
174
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
— Довольно,—сказалъ Робинъ,—прекратимъ нашу драку. 'Гы слав-
ный малый, я еще пи разу но видалъ такихъ, какъ ты. Мнѣ всегда
иріятно видѣть, кто хорошо и стойко дерется.
Опъ затрубилъ въ свой рогъ и черезъ нѣсколько минутъ сто его то-
варищей, вооруженныхъ мечами, появились на его зовъ. Иии теперь
предводительствовалъ Маленькій Джонъ, одѣтый въ зеленый платъ,
остальные тоже всѣ были въ богатыхъ нарядахъ.
Робинъ приказалъ одѣть лѣсника, дать ему мочъ и лукъ, объявивъ,
что онъ отнынѣ становится ихъ общимъ товарищемъ. Послѣ этого всѣ
отправились въ палатку Робина и тамъ всю ночь провели въ пляскѣ п
пѣніи. Па другой день лѣспику были выданы богатый плащъ, широкій
лукъ и крѣпкій мечъ. Въ свою очередь онъ долженъ былъ дать клятву,
что скорѣй умретъ», но не выдастъ своихъ товарищей.
Насколько сильно любилъ Робинъ Гудъ храбрыхъ и сильныхъ лю-
дей, доказываетъ слѣдующій случай. Какъ-то разъ одинъ изъ сго то-
варищей, Скадлокъ, сказалъ, что въ Фоптепскомъ аббатствѣ живетъ мо-
нахъ, который хотѣлъ бы повстрѣчаться и убить Робина и всѣхъ его
товарищей вмѣстѣ съ Маленькимъ Джономъ. Робинъ Гудъ отправляется
вмѣстѣ съ пятьюдесятью своими товарищами къ аббатству.
Онъ прячетъ людей въ кустарники, а самъ подходитъ къ рѣкѣ, на
берегу которой стоитъ аббатство. Здѣсь прогуливается тотъ самый
монахъ, который такъ искренно ненавидѣлъ Робина. Робинъ проситъ
монаха перенести сго черезъ рѣку, и монахъ молча сажаетъ сго на спину
и несетъ,не говоря ни слова. Добравшись до противоположной стороны,
Робинъ проситъ перенести его обратно. Монахъ опять молча сажаетъ его
на спину, но па серединѣ рѣки бросаетъ его въ воду.
Достигнувъ вплавь берега, опи вступаютъ въ ожесточенный бой, для-
щійся болѣе двухъ часовъ. Наконецъ, утомленный Робипъ проситъ по-
зволенія протрубить три раза въ свой рогъ На звукъ прибѣгаютъ пять-
десятъ его товарищей. Тогда монахъ въ свою очередь трубитъ, и около
него появляется пятьдесятъ злыхъ бульдоговъ. Лучники начинаютъ стрѣ-
лять въ нихъ, но собаки надету ловятъ стрѣлы зубами.
Послѣ этого, какъ мы уже неразъ видѣли, состоится примиреніе.
Робинъ восхищается отвагой и силой противника и предлагаетъ ему
переходить къ нему въ зеленый Шервудскій лѣсъ. Впрочемъ, поступилъ ли
этогъ монахъ въ лучники Робина, неизвѣстно; ни въ одной изъ послѣ-
дующихъ балладъ имя его не упоминается. Впослѣдствіи, положимъ,
нѣкоторые отожествляли его съ монахомъ Мукомъ, который упоминался
въ народныхъ майскихъ играхъ.
Почти о каждомъ сподвижникѣ Робина Гуда есть своя баллада. Мы
уже говорили, какъ состоялось вступленіе Маленькаго Джона, теперь
разскажемъ, какъ познакомился Робинъ съ Скарлетомъ.
Однажды нъ лѣтній знойный полдень Робинъ отправился на охоту. Въ
лѣсной чашѣ сму повстрѣчался какой-то молодой крестьянинъ въ празд-
ничной одеждѣ, которому удалось убить лань. Попятно, что у Робина Гуда
разгорѣлись глазы на эту дичь и опъ захотѣлъ ею воспользоваться. Опъ
требуетъ дичь отъ крестьянина, но тотъ вмѣсто отвѣта замахивается
палкой. Робинъ, какъ мы уже видѣли, никогда не прочь подраться, хва-
тается за свою дубинку, и драка начинается. Послѣ долгаго лупцованья
другъ друга Робипъ предлагаетъ миръ. Опъ доволенъ, что парень ока-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 175
зался крѣпкимъ и ловкимъ. Оба борца усаживаются на траву и начи-
наютъ мирно бесѣдовать. Крестьянинъ разсказываетъ, что онъ убилъ
управляющаго своего отца и.страшась наказанія, рѣшилъ уйти въ Шер-
вудскій лѣсъ къ своему дядѣ Робину Гуду. Такимъ образомъ, оказы-
вается, что Робинъ подрался съ своимъ племянникомъ. Онъ признается
ему, обѣщаетъ его взять къ себѣ въ шайку и трубитъ въ рогъ, сзывая
товарищей. Когда тѣ сходятся, онъ объявляетъ имъ, что завербовалъ
новаго единомышленника, который къ тому же приходится ему племян-
никомъ. Въ заключеніе устраивается веселая пирушка, во время кото-
рой Скарлетъ назначается вторымъ лицомъ послѣ Маленькаго Джона.
Вообще, несмотря па свою силу, храбрость и ловкость, Робинъ Гудъ
неразъ терпитъ жестокія пораженія отъ разнаго рода людей. Но край-
ней мѣрѣ, во многихъ балладахъ разсказывается объ его неудачныхъ
стычкахъ съ встрѣчнымъ. Интересна къ этомъ отношеніи баллада, но-
сящая заглавіе < Робинъ Гудъ и нищій».
Ѣхалъ однажды Робинъ і'удъ по какому-то важному дѣлу въ Пот-
тингэмъ. На пути ему повстрѣчался убогій нищій. Неизвѣстно, почему
Робину пришло въ голову потребовать у него деньги, собранныя имъ.
Тогъ, однако, отказался дать что-либо, говоря, что ничего не имѣетъ.
Не вѣря ему, Робинъ слѣзъ съ лошади и вздумалъ иросто-на-просто от-
нять отъ него суму. Нищій пе уступалъ. Тогда Робинъ обнажилъ мечъ,
но , прежде чѣмъ онъ успѣлъ ударить, противникъ сильнымъ ударомъ
палки сломалъ на-двое мечъ. Затѣмъ онъ набросился на Робина и такъ
его избилъ, что тотъ замертво повалилсл на землю.
Къ счастью, вслѣдъ за Робиномъ Гудомъ слѣдовали его люди. Они
какъ разъ во-время подоспѣли, чтобы не дать погибнуть своему пред-
водителю. Нѣсколько человѣкъ набросились на нищаго и задержали
его, другіе же при помощи воды и спирта привели въ чувство Робина
и повезли обратно въ лѣсъ.
Въ это время четверо державшихъ нищаго вели между собой пере-
говоры, что сдѣлать съ бродягой: убить ли его или везти въ лѣсъ п
ждать тамъ распоряженія Гуда. Нищій, узнавъ, что они рѣшаютъ его
судьбу, сталъ жалобно прость о пощадѣ, предлагая въ то же время дать
имъ, если они отпустятъ сго, сто фунтовъ. Разбойники, посовѣтовавшись,
рѣшили взять деньги, а старика отпустить, имѣя въ виду, что Робинъ
Гудъ все равно объ этомъ ничего не узнаетъ.
Нищій попросилъ развязать ему руки и, засунувъ ихъ въ карманы,
какъ будто для того, чтобы достать деньги, вытащилъ оттуда днѣ горсти
муки и бросилъ ее въ лицо разбойникамъ. Пока тѣ протирали себѣ глаза,
онъ схватилъ лежавшую на землѣ палку, далъ каждому по нѣскольку
здоровыхъ ударовъ и исчезъ
Когда разбойники, вернувшись въ Бсрііесдэль, разсказали чисто-
сердечію все, что съ ннми произошло, Робипъ Гудъ немало смѣялся и
былъ доволенъ, что не ему одному попало отъ ловкаго нищаго.
Однако, всетаки народное воображеніе пе всегда изображаетъ Ро-
бина Гуда въ смѣшномъ видѣ. Проглядывая всѣ эти безчисленныя про-
изведенія, описывающія то или другое событіе изъ жизни популярнаго
народнаго героя, можно вывести заключеніе, что Робипъ Гудъ въ боль-
шинствѣ случаевъ терпитъ пораженія отъ людей, принадлежащихъ
къ низшимъ классамъ, какъ-то крестьянъ, ремесленниковъ или,
176
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
какъ это мы сейчасъ видѣли, отъ нищаго. Зги богатыри напоминаютъ
нашихъ перехожихъ каликъ, у которыхъ въ сумкѣ вся тяга земная
лежала, и которые самому}Ильѣ не уступали по силѣ. Такіе безвѣстные,
но великіе богатыри неразъ побивали Робина Гуда.
Тамъ же, гдѣ ему ириходилсь сталкиваться съ норманнами, съ людьми,
принадлежавшими къ аристократіи, тамъ Робинъ Гудъ и его товарищи
всегда одерживали побѣду.
Примѣромъ тому можетъ служить баллада «Принцъ Арагонскій и
Робинъ Гудъ».
Принцъ Арагонскій вмѣстѣ съ двумя великанами осадилъ Лондонъ.
Король и народъ совсѣмъ растерялись и считали ссбя безповоротно по-
гибшими. Вѣсть объ этой осадѣ долетѣла до Робина. Онъ рѣшилъ спасти
короля и тѣмъ доказать сму свою вѣрность. И вотъ Робинъ, Маленькій
Джонъ и Скарлетъ отправились выручать городъ. Выбравъ удобную
минуту, они напали па трехъ противниковъ. Робинъ сразился съ прин-
цемъ Арагонскимъ, а Маленькій Джонъ и Вилли Скарлетъ—съ гиган-
тами. Бой кончился полной побѣдой трехъ отважныхъ оутлоу. Освобо-
жденный король осыпалъ ихъ подарками. Кромѣ того, по обѣщанію,
данному королемъ, дочь его, прекрасная принцесса, должна была выйти
замужъ за побѣдителя. Но побѣдителей оказалось трое. Это забыли преду-
смотрѣть совѣтники короля. Тогда выборъ мужа предоставили самой
принцессѣ, и она избрала себѣ въ супруги молодого Скарлета.
Баллада эта нѣсколько романтична п напоминаетъ собой больше
рыцарскія поэмы, чѣмъ народныя поэтическія произведенія, но зато
въ ней ясно проглядываютъ любовь народа къ Робину и желаніе пре-
вознести его мужество. Никто, дескать, не могъ освободить короля,
несмотря на то, что у него были и войско, и храбрые рыцари, а вотъ
простой іомэиъ, разбойникъ спасъ.
Одна изъ самыхъ старинныхъ балладъ, написанная въ чисто народ-
номъ духѣ и вызвавшая много подражаній, разсказываетъ про забавныя
похожденія Робина Гуда въ роли горшечника. Баллада называется «Ро-
бинъ Гудъ и горшечникъ». Начинается она, какъ и большинство дру-
гихъ, описаніемъ природы: «Лѣтомъ, когда въ лугахъ зеленѣетъ трава,
когда въ лѣсахъ широкіе листья даютъ густую тѣнь»... и т. д.
Въ такое именно время Робинъ Гудъ, стоя па дорогѣ вмѣстѣ съ
Маленькимъ Джономъ, встрѣчаетъ горшечника, везущаго въ городъ на
продажу горшки. Робинъ требуетъ съ него дань, но тотъ, не давая
Робину опомниться, сбиваетъ его на землю и бьетъ палкой. Робинъ
признаетъ себя побѣжденнымъ и предлагаетъ свою дружбу. Горшечкинъ
соглашается. Они мѣняются одеждой, и Робинъ ѣдетъ вмѣсто мужика
продавать горшки въ Ноттингэыъ. Па прощанье Маленькій Джонъ совѣ-
туетъ ему быть осторожнѣй и остерегаться шерифа.
Робинъ Гудъ безъ препятствія достигаетъ Ноттингэма и, остановив-
шись у воротъ дома шерифа, начинаетъ успѣшно торговать горшками.
Вскорѣ весь товаръ у него уже распроданъ, за исключеніемъ пяти
горшковъ, которые опъ приноситъ въ даръ женѣ шерифа.
Та, въ видѣ благодарности, приглашаетъ его къ себѣ въ домъ обѣ-
дать, на что Робинъ Гудъ, конечно, съ удовольствіемъ соглашается. Во
время обѣда двое изъ помощниковъ шерифа разсказываютъ ему, что
сегодня у нихъ въ городѣ состоится состязаніе въ стрѣльбѣ въ цѣль
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 177
съ призомъ въ сорокъ шиллинговъ. Горшечникъ выражаетъ желаніе
посмотрѣть и послѣ сытнаго обѣда, вмѣстѣ съ шерифомъ, сго женой и
помощниками, отправляется на мѣсто состязанія.
Всѣ стрѣлки дѣлаютъ промахи, никому пе удается попасть въ цѣль.
Тогда Робинъ по собственному желанію берегъ у шерифа лукъ и спу-
скаетъ подъ-рядъ двѣ стрѣлы. Первая изъ двухъ пролетаетъ мимо, вторая
же попадаетъ въ самый центръ цѣди. Шерифъ разсыпается въ похва-
лахъ, мнимый же горшечникъ говоритъ, что въ телѣгѣ у него имѣются
дувъ и стрѣлы, которые когда-то принадлежали Робину Гуду. Шерифъ
выражаетъ желаніе посмотрѣть па самого Робпна Гуда, и горшечникъ
говоритъ, что можетъ завтра исполнить его желаніе.
Они отправляются домой къ шерифу, спокойно спятъ, а на другой
день рано утромъ ѣдутъ на поиски за Робиномъ Гудомъ. Шерифъ ѣдетъ
верхомъ, горшечникъ въ телѣгѣ.
Подъѣхавъ къ лѣсу, горшечникъ трубитъ въ рогъ, объясняя шерифу,
что это необходимо для того, чтобы узнать, гдѣ находится Робинъ Гудъ.
Иа звукъ рога появляются изъ лѣса всѣ люди Робина. Шерифъ испу-
ганъ и готовъ дать сто фунтовъ, лишь бы ему позволили вернуться на-
задъ въ городъ. Въ то же время онъ мысленно бранилъ себя, что далъ
возможность уйти изъ своего дома такому опасному человѣку. «Знай я,—•
думалъ про себя шерифъ,—что у меня сидитъ и ѣстъ разбойникъ Робинъ
Гудъ, я скорѣй бы умеръ, но пе далъ бы ему ускользнуть обратно въ
лѣсъ!».
По дѣлать было нечего, и теперь шерифу приходилось лишь молча
повиноваться приказанію Робина.
— Теперь ты видишь, каковъ РобипъГудъ,—проговорилъ Робинъ,—и
за это удовольствіе долженъ оставить намъ свою лошадь и всѣ тзои
вещи. Жаль только огорчить твою жену, а то бы ты такъ дешево отъ
насъ не отдѣлался.
Шерифъ исполнилъ, что ему было приказано, и пѣшкомъ отправился
домой, съ бѣлымъ шарфомъ, который ему далъ Робинъ, съ порученіемъ
передать подарокъ женѣ.
— Ну что же, ты поймалъ Робина?—встрѣтила шерифа жена.
— Чортъ его развѣ поймаетъ, а намъ, должно быть, не придется!—
отвѣтилъ сердито ея супругъ. — Онъ все отнялъ у меня, а тебѣ прика-
залъ передать вотъ шарфикъ.
Жена посмѣялась несчастному приключенію шерифа и замѣтила,
что за пять подаренныхъ ей горшковъ опъ заплатилъ очень щедро.
Робинъ же, спросивъ горшечника, сколько стоили ого горшки, далъ
ему десять футовъ, вмѣсто двухъ ноблей, за которые всѣ горшки могли
быть проданы, и пригласилъ его заѣзжать къ нему въ лѣсъ каждый
разъ, когда опъ будетъ въ этихъ мѣстахъ.
Таково въ общихъ чертахъ содержаніе этой баллады, которую пѣ-
когорые ученые относятъ къ XII или XIII столѣтію.
Позднѣйшіе народные поэты подражали ей и пользовались ею какъ
образцомъ. Къ числу такихъ подражаній нужно отнести балладу «Ро-
бинъ Гудъ и мясникъ», въ которой измѣнены только мелочм. Особенно
много имѣется варіацій на первую половину баллады «Горшечникъ»,
т. е. именно на то мѣсто, гдѣ повѣствуется о дракѣ Робина съ горшеч-
никомъ и о полномъ пораженіи перваго. Подобныя сцены встрѣчаются
12
178
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
въ балладахъ «Робинъ Гудъ н нищій», «Робинъ Гудъ и Маленькій
Джонъ», «Робинъ Гудъ и мясникъ» и лр.
Разсказъ же о приключеніяхъ Робина Гуда подъ видокъ горшечника,
по всей вѣроятности, заимствованъ изъ легенды о Гервардѣ Саксонцѣ,
проникшемъ въ норманнскій лагерь подъ видомъ простого горшечника,
съ цѣлью собрать свѣдѣнія о приготовленіяхъ къ атакѣ, которую хотѣлъ
произвести па саксонцевъ Вильгедьмъ-Завоеватедь.
Впрочемъ, переодѣваться во всевозможные костюмы было очень
распространено среди оутлоу, которые такомъ образомъ могли смѣ-
шиваться съ толпой п собирать нужныя свѣдѣнія. Такъ Фулькъ Фитѳръ
Баринъ переодѣвался въ костюмъ стараго монаха, купца, угольщика;
Гарвардъ переряжался въ горшечника и рыбака; Эйствцъ—въ монаха,
угольщика, горшечника, пилигрима, министрѳля и такъ далѣе; Валдасъ—
въ горшечника, пилигрима, въ женщину и въ нищаго, и, наконецъ, Ро-
бинъ Гудъ — въ горшечника, мясника, нищаго, въ старую женщину,
рыбака и въ Гюи Сизборнскаго.
О битвѣ Робина съ Гюи мы уже говорили, и топоръ разскажемъ, какъ
Робпнъ, соскучившись въ зеленомъ лѣсу, отправился попытать счастье
на море, подобно другимъ героямъ англійскихъ легендъ.
«Рыбаки,—говорить онъ свопмъ товарищамъ,—живутъ богато, они
храбры и мужественны, и я рѣшалъ присоединиться къ нимъ».
Онъ отправляется въ Скарабору. Тамъ па пего обращаетъ вниманіе
богатая вдова. Она спрашиваетъ, кто опъ такой. Робпнъ говоритъ,
что опъ рыбакъ по имени Спмопъ.
— Хочешь, Симонъ, служить у меня?—спрашиваетъ ого вдова.—У
меня ость хорошій крѣпкій корабль, не хуже тѣхъ, что плаваютъ въ
открытомъ морѣ.
— Если вы поручите его мнѣ,—отвѣтилъ Симонъ,—то папш дѣла,
смѣю васъ увѣрить, пойдутъ отлично.
Спустя нѣкоторое время Симонъ отправился вмѣстѣ съ другими ры-
баками на рыбную ловлю и вызывалъ всеобщія насмѣшки свопмъ пол-
нымъ непониманіемъ дѣла. Зато Симонъ въ другомъ оказалъ важную
услугу свопмъ новымъ товарищамъ, такъ какъ первый замѣтилъ фран-
цузское разбойничье судно, которое, повидимому, приближалось къ нимъ.
Всѣ пришли въ неописуемый ужасъ, зная заранѣе, что дѣло кончится
полнымъ ихъ уничтоженіемъ. Пе испугался лишь одинъ Симонъ. Онъ
взялъ свой крѣпкій лукъ п,выпуская одну за другою стрѣлы, перестрѣлялъ
всѣхъ французовъ. Послѣ этого рыбаки взошли па бортъ непріятельскаго
судна. Здѣсь оказалось огромное количество золота па общую сумму
двѣнадцать милліоновъ. Спмопъ, какъ побѣдитель, могъ распорядиться
этими милліонами по собственному желанію, и онъ поступилъ съ свой-
ственнымъ ему великодушіемъ.
— Одну половину,—сказалъ Спмопъ,—я отдаю моей госпожѣ и ея ма-
ленькимъ дѣтямъ, другую же предоставляю вамъ, мои друзья и товарищи!
Бъ циклѣ балладъ о Роблпѣ Гудѣ женщины, какъ дѣйствую чія
.ища, фигурируютъ очень рѣдко. Есть одна баллада, въ которой выво-
дится королева Екатерина, по она пе представляетъ никакого инте-
реса, поэтому небольшое стихотвореніе «Робинъ Гудъ и дѣвушка Ма-
ріанна» является почти единственнымъ исключеніемъ. Балладу эту,
вслѣдствіе ея краткости, мы можемъ привести цѣликомъ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
179
«Прекраснаядѣвушка высокаго происхожденія, но имени Маріанна,
жида па сѣверѣ Англіи и чрезвычайно всѣми уважалась, такъ какъ
обладала высокими душевными качествами.
«Благодаря своей рѣдкостной красотѣ, опа была отличена королевой
Еленой, тѣмъ болѣе, что всѣ пе могли нахвалиться достаточно ею, и всл
страна обожала ее.
«Передъ вей меркла красота Розамунды и Жонпп Шоръ, обѣихъ
она превосходила миловидностью и тѣмъ заставляла преклоняться пе-
редъ собой какъ рыцарей, такъ и лордовъ.
«Графъ Гунтинтонскій, высокорожденный, происходившій отъ благо-
родной крови, познакомился съ Маріанной, не имѣя въ помыслахъ ни-
чего дурного.
«Въ сладкихъ поцѣлуяхъ встрѣчалпсь ихъ алыя уста, такъ какъ и
графъ, и Маріанна полюбили другъ друга. П всюду, гдѣ только было
возможно, нѣжно обнимались они съ любовью и съ сладкимъ едине-
ніемъ сердецъ.
«Но судьба готовила имъ неожиданный ударъ. Вскорѣ Робину Гуду
(такъ какъ это онъ выдалъ себя за графа) нужно было уѣзжать обратно
въ зеленые лѣса. И онъ отправился туда съ глубоко опечаленнымъ
сердцемъ.
<11 Маріанна, бѣдная душа, была еще по меньше опечалена отъѣз-
домъ своего друга, и нѳразъ ея пальцы вытирали глаза, которые про-
тивъ воли наполнялись слезами.
«Измученнная, изстрадавшаяся, съ едва не помутившимся раз-
судкомъ отъ горя, опа одѣлась въ костюмъ пажа и отправилась отыски-
вать своего Робина Гуда, самаго отважнаго человѣка своего времени.
«Вооружившись мечомъ, стрѣлами и лукомъ, Маріанна пошла въ
зелепый лѣсъ отыскивать Робина, который былъ ей дороже золота.
«Но Робинъ Гудъ, узнавъ объ ятомъ, переодѣлся и вышелъ на-
встрѣчу Маріаннѣ. Онъ напалъ на пее, какъ разбойникъ, однако, дѣ-
вушка пе испугалась и мужественно вступила съ нимъ въ бой.
«Оба схватились за острые мечи, я между ними произошла крова-
вая схватка, длившаяся не менѣе часа. Съ лица Робина заструилась
кровь, но и Маріанна уже получила нѣсколько ранъ.
«— Постой, постой,—вскричалъ Робинъ,—перестанемъ драться, я при-
глашаю тебя въ свои товарищи. Ты будешь жить вмѣстѣ съ Робиномъ ’
Гудомъ въ зеленомъ лѣсу и наслаждаться сладкимъ пѣньемъ соло-
вьевъ.
«Когда Маріанна услышала знакомый голосъ своего возлюбленнаго,
она перестала скрывать евой настоящій полъ и съ поцѣлуями броси-
лась па шею къ І’обппу Гуду.
«П когда отважный Робинъ Гудъ узналъ свою Маріанну, Боже, въ
какія жаркія объятія заключилъ опъ ее и какъ прижималъ къ своей
груди!
«Маленькій Джонъ, закинувъ за плечп лукъ, отправился въ лѣсъ,
чтобы убить какую-нибудь дичь для предстоящаго праздничнаго ужина
по случаю прибытія Маріанны.
«Вскорѣ все было готово къ веселому банкету. Большія бутылки,
полныя вина, поставлены были па столъ, и весело заходили круговыя
чаши.
12*
180
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
«Первый нилъ Робипъ Гулъ за здоровье своей дорогой Маріанны, и
всѣ храбрые и сильные товарищи его поддержали дружно этотъ тостъ.
«Окончивъ ужинъ, опп пошли прогуляться въ зеленый лѣсъ. Ро-
бинъ Гудъ съ Маріанной шелъ впереди, Джонъ съ остальными товари-
щами—сзади.
«Въ добромъ согласіи стали жить теперь Маріанна съ своимъ Ро-
биномъ, окруженные веселыми товарищами. И такъ прожили онн
многіе дни, питаясь трудомъ своихъ рукъ, не имѣя земли.
<Но пора уже мнѣ закончить мою исторію, кто же хочетъ узнать
еще что-нибудь, пусть обратится къ тѣмъ, кто живетъ на сѣверѣ, та-
мошп'е люди могутъ многое поразсказать о Маріаннѣ и Робинѣ Гудѣ».
Въ другой балладѣ Робинъ Гудъ тоже изображается влюбленнымъ.
Но па этотъ разъ предметъ ого желаній Клорннда, королева пастуховъ,
«чернобровая и черноволосая дѣвушка, на лицѣ которой написаны муд-
рость и скромность», какъ говорится въ балладѣ.
Это происходитъ въ первые годы свободной жизни Робина, вскорѣ
послѣ того, какъ онъ убѣжалъ изъ подъ родительскаго крова въ Шер-
вудскій лѣсъ. Здѣсь опъ и встрѣчается съ Клориндой, которая съ пер-
ваго взгляда производитъ глубокое впечатлѣніе па юнаго оутлоу. Кло-
ринда, въ свою очередь, влюбляется въ Робина. Между ними завязы-
вается разговоръ, во время котораго Робинъ Гудъ безъ всякаго всту-
пленія объясняется ей въ любви и предлагаетъ свою руку и сердце.
Та колеблется одну минуту, а затѣмъ соглашается. Робинъ съ свзй-
ств; зной ему рѣшительностью посылаетъ за попомъ. Тотъ приходитъ и
соединяетъ влюбленную парочку.
«Послѣ этого,—говорится въ балладѣ,—отважный Робинъ Гудъ и его
прелестная жена идутъ къ зеленому жилищу Робина. Птицы весело
перэкликаются въ Шервудѣ. И э^о былъ сэчый радостный часъ.
«Когда Робинъ подошелъ къ своему дому, то крикнулъ зычнымъ голо-
сомъ: «Гдѣ же вы, молодцы мои?». П всѣ его люди, во главѣ съ Малень-
кимъ Джоновъ, появились передъ нимъ, неся въ рукахъ цвѣточныя гир-
лянды, которыми они украсили молодую супругу своего предводителя.
«Появились также и музыканты, пошли плясъ и пѣніе до поздней
ночи, пока молодые но отправились на покой.
«Какъ провелиопв этупочь,—заканчиваетъ неизвѣстный поэтъ,—я
не знак мпѣ нужно было рапо уѣхать на другой день, а молодые долго
еще оставались въ постели».
Про ненависть Робина Гуда къ духовнымъ, главнымъ образомъ, къ
высшему духовенству, мы уже говорили. Вотъ нѣкоторыя баллады,
иллюстрирующія отношенія этого смѣлаго саксонца къ норманнскимъ
духовнымъ липамъ. Баллада «Робинъ Гудъ и епископъ» начинается
обращеніемъ къ слушателямъ.
«Подходите, подходите сюда, господа, и послушайте исторію, ко-
торую я разскажу вамъ; я разскажу вамъ, какъ ловко обманулъ Робинъ
Гудъ епископа и какъ опъ отнялъ у него золото.
«Случилось это въ ясный солнечный день, когда Фебъ не прошелъ и
половины своего пути. Робинъ Гудъ вышелъ изъ своего дома п вздумалъ
прогуляться по лѣсу.
«П вотъ въ то время, какъ онъ брелъ по лѣсной тропинкѣ, онъ вдали
замѣтилъ гордаго епископа, ѣхавшаго со всѣми свопмн людьми.
ЛЕГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
181
«—Что дѣлать инѣ?—воскликнулъ про себя Робинъ Гудъ,—Если епи-
скопъ захватитъ меня, мнѣ нельзя ожидать пощады, я непремѣнно буду
повѣшенъ.
«Стоя на мѣстѣ и поворачиваясь въ разныя стороны, онъ увидѣлъ
вблизи небольшой домикъ, въ которомъ жила какая-то старуха, и вотъ
къ этой-то старухѣ и сталъ стучаться и громко кричать Робинъ Гудъ.
«Старуха узнала Робина Гуда и рѣшила ему помочь, такъ какъ онъ
самъ не такъ давно купилъ ей въ подарокъ пару новыхъ башмаковъ.
Она отдала ему свое старое платье, въ которое Робинъ поспѣшно пере-
одѣлся, а сама взяла отъ него лукъ и стрѣлы.
«Такъ, подъ видомъ старухи, Робипъ достигаетъ до своего жилища и
предупреждаетъ товарищей о грозящей имъ опасности. Бъ это время
епископъ стучится въ дверь къ старухѣ и требуетъ выдачи преступника
Робина Гуда. Онъ сажаетъ ее съ собой на лошадь и приказываетъ по-
казать ему мѣстопребываніе злодѣя. Старуха не сопротивляется, зная,
что уже спасла Робина, и ведетъ епископа прямо къ цѣли. Неожиданно
подъ деревьями всѣ замѣчаютъ цѣлую толпу хорошо вооруженныхъ
людей.
«— Это кто?—спрашиваетъ епископъ.
«— Робинъ Гудъ и его люди,—отвѣчаетъ старуха.
«Епископъ теряетъ присутствіе духа и хочетъ повернуть копя, что-
бы уности въ цѣлости и сохранности собственную особу, но Робипъ, вы-
ступивъ, приказываетъ ему остановиться. Онъ обыскиваетъ его и, ото-
бравъ отъ него 500 фунтовъ, разрѣшаетъ продолжать путь.
«— Пѣтъ,—говоритъ тогда Маленькій Джонъ,—я недоволенъ такимъ
рѣшеніемъ, пусть онъ отслужитъ намъ еще обѣдню.
«Епископу, конечно, ничего не остается дѣлать, какъ повиноваться».
Другая баллада, являющаяся повидимому варіаціей первой, разска-
зываетъ о приключеніи епископа Герфодскаго.
Робинъ Гудъ узнаетъ, что въ Шервудскій лѣсъ ѣдетъ епископъ Гер-
фодскій. Онъ приказываетъ убитьи зажарить лань, асамъ въ это время
идетъ па большую дорогу и ждетъ пріѣзда епископа. Робина Гуда со-
провождаютъ шесть товарищей. При приближеніи епископа они подни-
маютъ шумъ.
— Что здѣсь за шумъ,—грозно обратился къ нимъ епископъ,—и
какъ посмѣли вы убить дичь изъ королевскаго лѣса?
— Мы пастухи,—отвѣтилъ Робинъ Гудъ,—и круглый годъ пасемъ
овецъ; сегодня въ честь твоего пріѣзда мы убили королевскую лань.
— Вы подлые ребята, — сказалъ епископъ,—я непремѣнно доложу
королю о вашихъ неблагородныхъ поступкахъ, поэтому идите впередъ,
такъ какъ вы должны вмѣстѣ со мною отправиться къ королю.
— Прости, прости, святой отецъ! — притворно взмолился Робинъ
Гудъ.
Но епископъ оставался непреклоннымъ; онъ, повидимому, рѣшилъ
жестоко наказать ослушниковъ. Тогда Робинъ Гудъ отошелъ къ дереву,
приложилъ къ губамъ рогъ и громко затрубилъ. Въ тотъ же моментъ на
призывъ прибѣжало тридцать человѣкъ съ Маленькимъ Джономъ во
главѣ.
— Что случилось, сударь,—спросилъ Маленькій Джонъ,—и почему
вы такъ тревожно трубили?
182
ДКГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
— Сюда пріѣхалъ епископъ,—отвѣтилъ Робипъ Гудъ,—и по хочетъ
орошать насъ.
— Такъ отрѣжемъ ему голову, — предложилъ Маленькій Джонъ,—и
похоронимъ здѣсь.
— О, простите, простите мепя,—завопилъ епископъ,—прошу васъ!
Если бы я зналъ, что вы стоите здѣсь, то поѣхалъ бы другой дорогой.
— Никакого прощенія,—проговорилъ сурово Робинъ Гудъ, — иди
впередъ, мы проводимъ тебя въ веселый Берсесдэль.
Робипъ взялъ его за руку и повелъ за собой въ веселый Берпссдвль.
Танъ опъ приказалъ подать вина и эля и пригласилъ епископа отужи-
нать съ нимъ.
Послѣ веселой ночной попойки Маленькій Джонъ предложилъ епи-
скопу отдать ему свой кошелекъ, а затѣмъ отправляться спать. Онъ
открылъ плащъ епископа и забралъ спрятанные тамъ триста фунтовъ.
Робинъ Гудъ же взялъ епископа за руку и; приказавъ музыкантамъ
играть, заставилъ епископа танцовать.
Легенды, баллады, разсказы объ отдѣльныхъ эпизодахъ жизни Ро-
бппа Гуда, а также и относительно общей ого жизни, собраны англій-
скими историками въ большомъ количествѣ, но большинство изъ ппхъ
настолько невѣроятны, что старая англійская пословица говориіъ: «Раз-
сказы о Робинѣ Гудѣ хорошо только для дураковъ».
Тѣмъ не менѣе нѣкоторые изъ ппхъ все же проливаютъ свѣтъ на полу-
миолческую личность знаменитаго разбойника. Къ числу послѣднихъ
относится риѳмованная баллада, носящая позваніе «Истинная исторія о
Робинѣ Гудѣ*. Она болѣе пли менѣе въ систематическомъ порядкѣ раз-
сказываетъ подвиги Робина, причемъ, какъ увѣряютъ англійскіе изслѣ-
дователи, какъ, напримѣръ, Чайльдъ, авторъ, повидимому, не былъ зна-
комъ съ нѣкоторыми изъ народныхъ балладъ, повѣствующими про тотъ
же самый эпизодъ.
Баллада, какъ и наши старыя пѣсня, начинается воззваніемъ къ слу-
шателямъ.
«Джентльмэпы и крестьяне, всякъ, кто хочетъ, подходите слушать
интересную исторію, будьте только повнимательнѣе.
«Я буду разсказывать вамъ про Робина Гуда и увѣренъ, что исто-
рія непремѣнно понравится вамъ».
Далѣе авторъ говориіъ, что Робинъ Гудъ происходилъ изъ славнаго
рода графовъ Гуптпнгіонскихъ п звалп ого лордомъ Робертомъ Гудомъ.
Дворъ его отличался пышностью и великолѣпіемъ, а самъ онъ очень дру-
жилъ съ королемъ. Онъ жилъ чрезвычайно открыто, устраивалъ пиры,
на которые приглашалъ дворянъ и принцевъ. Всѣ свои неисчислимые
доходы онъ трвіилъ на вино; въ ого свитѣ считалось триста отборныхъ
стрѣлковъ, и самъ онъ очень любилъ стрѣлять изъ лука.
Никто па свѣтѣ не умѣлъ лучше его стрѣлять изъ лука, и съ юноше-
скихъ дѣтъ онъ получалъ па каждомъ состязаніи первые призы. Нако-
нецъ, послѣ расточительной, безумной жизни онъ попалъ въ немилость
къ королю, былъ имъ изгнанъ и принужденъ былъ переселиться въ
лѣсъ, какъ человѣкъ отвержепиый. Аббатъ же монастыря Святой Маріи,
которому прежде Робинъ Гудъ оказывалъ много добра, забралъ всо его
имѣніе въ свою собственность.
Изгнанный Робинъ отправился съ свопмп людьми куда глаза гля-
I
ЛЕГЕОДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
183
датъ и принялся грабить проѣзжихъ. Въ свитѣ его находился теперь
Маленькій Джонъ, свободолюбивый крестьянинъ, который легко могъ
справиться, если было пужпо, съ тремя дюжпмп парней. Кромѣ того,
съ нимъ всегда было сто мужиковъ, безъ промаха стрѣлявшихъ въ цѣль.
Вся эта шайка оперировала въ Ланкаширѣ, Іоркширѣ, а также
иногда п въ другихъ мѣстахъ, не пропуская ни одного богатаго купца
безъ того, чтобы не ограбить его. Но больше всего ненавидѣли Робинъ
Гудъ и его товарищи духовенство, жившее богато и относящееся къ
остальнымъ классамъ общества съ большимъ презрѣніемъ. Ни одного
изъ духовныхъ не пощадили они. Каждый монахъ, каждый патеръ
долженъ былъ пли поплатиться своей жизнью, или внести за себя боль-
шой выкупъ.
Но зато Робинъ Гудъ чрезвычайно благородно относился къ бѣдня-
камъ и ни одного изъ крестьянъ никогда не обидѣлъ. Наоборотъ, онъ
помогалъ пмъ деньгами и одеждой, однимъ словомъ, чѣмъ только могъ, и
вдовы вмѣстѣ съ сиротами перазъ горячо молили Бога, чтобы Онъ по-
щадилъ жизнь разбойника.
Однажды, разсказываетъ баллада, аббатъ Св. Марія про-ѣзжалъ по
лѣсу, гдѣ засѣлъ Робинъ Гудъ съ своими людьми. У аббата было не-
мало съ собой серебра п золота и потому его охраняли двѣсти всадни-
ковъ. Но Робипъ Гудъ не испугался гакой свиты, напалъ на аббата,
перебилъ большую часть людей и отнялъ двѣнадцать тысячъ марокъ.
Самого же аббата опъ привязалъ къ дереву и не отпустилъ до тѣхъ
поръ, пока тогъ по отслужилъ ему п его людямъ обѣдни. Послѣ этого
опъ привязалъ аббата задомъ напередъ къ лошади п въ такомъ видѣ
велѣлъ довезти его до аббатства.
Такъ отмстилъ онъ аббату, который когда-то ограбилъ самъ Ро-
бина Гуда.
Аббатъ послѣ', такого оскорбленія отправился въ Лондонъ лсало-
ваться королю. Король рѣшилъ наказать злодѣя, но прежде чѣмъ со-
брался послать туда людей, какъ вернулись тѣ, которыхъ онъ передъ
тѣмъ отправилъ собрать доходы съ сѣверныхъ провинцій. Опа разска-
зали, что на возвратномъ пути на ппхъ напалъ Робипъ Гудъ и отнялъ
у пихъ все золото, собранное ими съ тамошнихъ жителей. Это оконча-
тельно упрочило рѣшеніе короля покончить съ Робиномъ Гудомъ и онъ
приказалъ объявить, что тотъ, кто выдастъ разбойника живымъ или
мертвымъ, получитъ тысячу марокъ въ награду.
Это обѣщаніе подѣйствовало на народъ, и много отважныхъ людей
рѣшили попытать счастье. Но кто ни приходилъ къ Робину Гуду въ
лѣсъ, гдѣ; онъ скрывался, принужденъ былъ ни съ чѣмъ возвратиться
назадъ. Каждый разъ, когда являлся смѣльчакъ, Робипъ угощалъ его
и затѣмъ показывалъ ему, какъ ловко бьется опъ на мечахъ и какъ
мѣтко стрѣляетъ изъ лука. Послѣ такого нагляднаго примѣра силы и
ловкости Робппа смѣльчакъ не рисковалъ вызывать его па бой п воз-
вращался во-своясп.
Тогда король послалъ нѣсколько отрядовъ своихъ войскъ съ прика-
заніемъ поймать Робина Гуда, но всѣ они были уничтожены разбойни-
ками и его товарищами. Народъ же въ округѣ продолжалъ стоять за
Робина Гуда, который успѣлъ пріобрѣсти всеобщія симпатіи, и не хо-
тѣлъ выдать своего покровителя.
184
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Аббатъ, врагъ Робина, прилагалъ всѣ усилія, чтобы погубить Ро-
бина Гуда или захватить ого въ своп руки живымъ. Ради втого онъ
вооружилъ съ головы до ногъ отрядъ въ пятьсотъ человѣкъ, но това-
рищи Робина Гуда однихъ изъ нихъ убили, другихъ же принудили
отступить. Двѣнадцать же человѣкъ изъ отряда аббата были захвачены
въ плѣнъ Робипомъ Гудомъ, который, угостивъ ихъ ужиномъ, отпра-
вилъ на другой день къ аббату съ порученіемъ передать ему слѣдую-
щее. Если аббатъ уговоритъ короля простить Робина Гуда и возстано-
вить въ прожнемъ его достоинствѣ, то онъ, съ своей стороны, обѣщаетъ
возвратить награбленныя имъ деньги. Люди отправились и доложили
аббату, какъ имъ приказывалъ Робпнъ Гудъ.
Между тѣмъ, Робинъ но оставлялъ своего образа жизни и продол-
жалъ грабить и убивать проѣзжихъ на большой дорогѣ, а иногда напа-
далъ даже на города, врывался въ дома и уносилъ, что успѣвалъ захва-
тить. Опечалились сильно богатые люди. Некому было ихъ защитить.
Король Ричардъ Львиное Сердце отправился сражаться съ сарацинами
изъ-за обладанія Гробомъ Господнимъ, а вмѣсто себя оставилъ епи-
скопа Эльскаго, какъ полновластнаго повелителя. «Наши хроники,—
говорится въ балладѣ,—разсказываютъ, что онъ не выѣзжалъ со двора
иначе, какъ въ сопровожденіи тысячи всадниковъ».
Съ такой именно свитой отправился епископъ и въ Шервудскій лѣсъ,
чтобы изловить преступника, но Робинъ Гудъ, выбравъ удобный мо-
ментъ, цапалъ на него съ своими людьми и обратилъ епископа въ бѣг-
ство, убивъ на мѣстѣ до двухсотъ человѣкъ.
Епископъ былъ чрезвычайно разгнѣванъ такой неудачей и прика-
залъ мѣстнымъ жителямъ напасть на Робина. Однако, какъ уже было
сказано, тѣ любили и уважали своего защитника и потому ничего рѣ-
шительно не предпринимали противъ него. Такъ прожилъ спокойно Ро-
бинъ Гудъ, пока пе вернулся изъ плѣна Ричардъ I. Онъ немало уди-
вился. узиавъ, что разбойникъ все еще продолжаетъ держаться въ лѣсу.
Противъ короля Робинъ Гудъ не имѣлъ никакой злобы и ничего дур-
ного ему не желалъ; вся его ненависть направлена была на монаховъ
и вообще духовныхъ, которые толкнули его на путь разбоя и грабежа.
Робинъ былъ человѣкъ набожный и построилъ восемь домовъ для ни-
щихъ, думая этимъ смыть лежащую на немъ кровь. «Нужно, однако,
отдать ему справедливость,—говорится въ балладѣ,—онъ никогда не
прэлпвалъ безъ нужды крови».
Король рѣшилъ самъ отправиться въ Ноттингемъ и попытаться изло-
вить Робина. Робинъ Гудъ своевременно узналъ объ этой попыткѣ и,
подобравшись ночью къ Нотгингаму, гдѣ въ то время находился король,
привязалъ письмо, адресованное на имя короля, къ стрѣлѣ и пустилъ
ео въ городъ. Письмо утромъ нашли и пе замедлили принести королю,
который, прочтя, созвалъ всѣхъ лордовъ, чтобы посовѣтоваться съ ними,
какъ ему поступить.
Въ письмѣ Робинъ Гудъ просилъ, чтобъ ему и всѣмъ его веселымъ
товарищамъ даровано было прощеніе, и тогда они даютъ слово, что не
станутъ ничего предпринимать противъ короля и ого народа. Въ против-
номъ же случаѣ, т. е. если прощеніе не будетъ дано, онъ рѣшилъ оста-
ваться въ Шервудскомъ лѣсу и дорого продать свою свободу.
Король готовъ былъ согласиться на поставленныя Робиномъ условія
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 18&
и простить ого, но лорды воспротивились этому, увѣряя короля, что Ро-
бинъ Гудъ пс сдержитъ своихъ обѣщаній и впослѣдствіи снова примется
за разбой. Послѣ долгихъ препирательствъ рѣшено было отправиться въ
Шервудскій лѣсъ и поймать Робина живымъ или мертвымъ.
Однако, привести въ исполненіе итогъ планъ пе удалось. Большин-
ство товарищей Робина, прослышавъ, что вольному житью ихъ прихо-
дитъ конецъ, отправились въ Шотландію я тамъ приняли подданство
шотландскаго короля. другіе же остались съ Робипомъ, но пе надолго,
такъ какъ вскорѣ Робинъ Гудъ захворалъ, впалъ въ меланхолію и умеръ,
прежде чѣмъ его успѣли поймать королевскія войска. Вѣрные товарищи
его разошлись кто куда.
Если прослѣдить весь циклъ легендъ, особенно въ ихъ хронологиче-
скомъ порядкѣ, насколько ато, конечно, возможно въ настоящее время,
то мы увидимъ, что личность Робнпа Гуда, вначалѣ близкая къ дѣй-
ствительности, все больше и больше прикрашивается впослѣдствіи.
Каждый послѣдующій поэтъ старается вплести новый листокъ въ вѣ-
нецъ славы Робина, каждый прилагаетъ всѣ усилія, чтобъ усилить
блескъ окружающаго ореола народнаго героя.
Вначалѣ говорится, что Робинъ Гудъ былъ добрый іомэнъ,
крестьянинъ, который совмѣстно съ другими, укрывшись въ лѣсу, гра-
билъ проѣзжихъ аббатовъ, помѣщиковъ, рыцарей. По своему темному
происхожденію онъ ничѣмъ не отличается отъ своихъ товарищей.
Затѣмъ народное воображеніе рѣшило его повысить, и въ одной изъ
позднѣйшихъ балладъ разсказывается, что Робинъ былъ сынъ зажи-
точнаго королевскаго лѣсника, по непреодолимая страсть къ свободѣ
толкнула его на разбой.
Еще позднѣе Робинъ Гудъ—лордъ и графъ, любимецъ короля, а за-
тѣмъ опальный.
Наконецъ, въ легендѣ, относимой къ XVII столѣтію, говорится,
что Робинъ Гудъ былъ незаконный сынъ дочери графа Ричарда и
одного изъ слугъ графа. Въ легендѣ говорится, что когда дѣвушка
почувствовала себя беременной, она, страшась родительскаго гнѣва, бѣ-
жала въ лѣсъ и гамъ въ веселый майскій день, посреди цвѣтовъ и раз-
вѣсистыхъ зеленыхъ деревьевъ, произвела па свѣтъ младенца, который
съ тѣхъ поръ такъ полюбилъ лѣсную тишину и свободу, что никогда п
не думалъ о жизни въ городахъ.
Такъ поспѣшно возвеличивается и возводится на пьедесталъ народ-
ный любимый герой.
Теперь относительно смерти. Историческихъ фактовъ или указаній
никакихъ не осталось. Приходилось придумывать. Народъ придалъ и
смерти Робина Гуда самый трогательный характеръ. Какъ разбойникъ,
опъ, конечно, легче всего могъ погибнуть отъ руки налача послѣ при-
сужденія къ висѣлицѣ ноттингемскимъ шерифомъ, такъ сильно ненави-
дѣвшимъ его. Но это было бы слишкомъ грубо и мало говорило бы сердцу
слушателя, поэтому поэтическое воображеніе придумало нѣчто другое, и,
надо отдать справедливость, баллада о смерти Робипа Гуда—истинное ху-
дожественное произведеніе.
Баллада, въ которой описывается смерть Робина Гуда, имѣется въ
нѣсколькихъ варіантахъ; мы обратимъ вниманіе читателей на два, ко-
торые наиболѣе интересны. Нужно замѣтить, что ни одинъ изъ варіан-
186 ЛКГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
товъ не дошелъ цѣликомъ, и начало баллады, напримѣръ, до сихъ поръ
неизвѣстно.
Можно, однако, предполагать, что дѣйствіе начинается въ лѣсу. Ро-
бипъ Гудъ жалуется на то, что у него пропалъ аппетитъ и онъ не мо-
жетъ пи пить, пи ѣсть, и поэтому рѣшаетъ отправиться въ Кирклейское
пріорство, гдѣ есть искусныя монахини, которыя умѣютъ отворять кровь.
Скарлетъ предлагаетъ проводить его туда съ пятьюдесятью стрѣлками,
но Робинъ говоритъ, что не собирается ссориться въ монастырѣ, а пото-
му ему никого не надо,кромѣ Маленькаго Джона, который проводитъ его
и понесетъ сго лукъ.
По Маленькій Джонъ, желая развеселить Робина, предлагаетъ ему
стрѣлять на призы, тотъ соглашается, и такъ, стрѣляя поочередно въ
разныя цѣли, опи доходятъ до рѣки, черезъ которую перекинуть дере-
вянный мостикъ. На мостикѣ стоитъ на колѣняхъ баба п полощетъ
бѣлье; увидѣвъ Робина Гуда, она гонитъ его вопъ съ моста. Робинъ спра-
шиваетъ, за чго она ого гонитъ, и называетъ себя. Что отвѣтила баба,
неизвѣстно, такъ какъ нто мѣсто потеряно и врядъ ли его когда удастся
найти. Но если эта старуха обошлась дурно съ больнымъ Робиномъ, то
другія женщины, узнавъ, что онъ отправился въ монастырь пускать
себѣ кровь, оплакивали и жалѣли Робина Гуда. Робипъ, впрочемъ, мало
обращалъ вниманія какъ на причитанія, такъ и па ругань, и къ вечеру
дошелъ до монастыря, гдѣ игуменьей была его родственница и гдѣ, какъ
думалъ онъ, будетъ находиться въ полной безопасности.
Робинъ даритъ игуменьѣ двадцать фунтовъ съ обѣщаніемъ дать еще
больше, когда поправится, и игуменья энергично припимаѳтся за свое
дѣдо. Кровь пущена; Робинъ лежитъ. Черезъ нѣкоторое время Малень-
кій Джонъ подходить къ нему и спрашиваетъ: < Ну, какъ?».—«Немножко
легче», отвѣчаетъ Робинъ Гудъ.
Здѣсь опять не хватаетъ нѣсколькихъ стиховъ и смыслъ ускользаетъ.
Далѣе идетъ описаніе бреда Робина Гуда. Опъ умираетъ, однако, еще
находитъ въ себѣ достаточно силы, чтобы встать п уйти изъ монастыря
въ лѣсъ.
Поддерживаемый Маленькимъ Джономъ, опъ валится па землю и
отдаетъ послѣднія распоряженія. Онъ приказываетъ похоронить себя въ
зеленомъ лѣсу п положить ему въ голову сго мечъ, а въ ноги лукъ,
стрѣлы же положить по бокамъ.
Въ другой версіи, болѣе стариннаго происхожденія, хотя и найденной
позже, Робипъ Гудъ жалуется Маленькому Джону, что не можетъ больше
участвовать въ состязаніяхъ въ стрѣльбѣ, такъ какъ стрѣлы не слуша-
ются его п летятъ пе туда, куда слѣдуетъ.
Онъ отправляется одинъ въ аббатство, п тамъ его принимаютъ съ
лицемѣрнымъ дружелюбіемъ. Родственница кладетъ ого па постель, пу-
скаетъ ему кровь и даетъ ей течь цѣлый день, ночь и до полудня другого
дня. Робинъ предугадываетъ, что это неспроста, хочетъ остановить кровь,
но, вслѣдствіе слабости, это ему не удается; тогда онъ прикладываетъ къ
тубамъ рогъ и трижды трубитъ, однако, столь слабо, что Маленькій
Джонъ предполагаетъ, что его господинъ умираетъ. Джонъ идетъ въ мо-
настырь, взламываетъ ворота и пробирается нъ Робину Гуду. Джонъ
предлагаетъ Робппу поджечь изъ мести монастырь, по тотъ отказывается,
говоря, что во всю жизнь не причинялъ вреда женщинамъ и пе хочетъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
187
теперь передъ смертью измѣнить себѣ. Онъ приказываетъ подагь свой
лукъ и хочетъ послѣдній разъ стрѣльпуть изъ него, говоря, что гдѣ
ляжетъ стрѣла, тамъ пусть будетъ и его могила» Могила его находится
посреди зелени и цвѣтовъ. Она достаточно широка и длинна, чтобы
люди могли знать, что здѣсь покоится прахъ Робина Гуда.
Изъ другихъ варіантовъ мы узнаемъ приблизительно то же самое.
Монахини узнаютъ Робина Гуда, доносятъ объ его прибытіи Рожеру
Ланкастерскому и, по его совѣту, открываютъ артеріи Робину Гуду и
даютъ ему истечь кровью. Такимъ образомъ, народное воображеніе
обвинило во всемъ женщинъ, которыя по своему коварству предали
храбраго Робипа Гуда, хотя, какъ говорится въ балладѣ, онъ имъ ни-
когда но причинялъ никакого зла.
Послѣ его смерти аббатство подверглось разграбленію, а товарищи
Робина Гуда разбрелись по всему свѣту. Маленькій Джонъ ушелъ въ
Ирландію, но послѣ нѣсколькихъ смѣлыхъ нападеній принужденъ былъ,
спасаясь отъ преслѣдованій шерифовъ, переселиться въ Шотландію, гдѣ
и умеръ.
Съ предсмертнымъ завѣщаніемъ Робина Гуда большое сходство
имѣетъ русская пѣсня, сочиненная, какъ полагаютъ, Стенькою Рази-
нымъ нъ тюрьмѣ:
Схороните яепя, буитпы, меаду трехъ порогъ,
Межъ Московской, Астраханской, сланной Мурояскоіі.
Ік) головахъ моихъ поставьте животворный крестъ,
Во ногахъ моихъ ноложьтс саблю вострую.
Кто пройдетъ или проѣдетъ—остановится,
Моему ли животворному кресту помолится,
Моей сабли, моей построй, пспужаетсн:
Что лежитъ тутъ поръ, удалый добрый молодецъ,
Стенька Разинъ, Тіікофѣевъ по прозванію.
Робинъ Гудъ, несмотря на полное отсутствіе историческихъ о немъ
данныхъ, возстаетъ породъ глазами во весь свой ростъ, благодаря не-
смѣтному числу, нерѣдко прекрасныхъ п талантливыхъ балладъ, кото-
рыя, воскрешая отдѣльные эпизоды жизни этого рыцаря большой дороги,
въ то же время рисуютъ и характеръ Робина Гуда, ото былъ человѣкъ
отважный, смѣлый до дерзости, умный и хитрый, обладавшій могучей
волей, производившей обаятельное дѣйствіе на другихъ людей и под-
чинявшей массу разнородныхъ элементовъ, изъ которыхъ состояла
его шайка. Онъ обладалъ большимъ хладнокровіемъ, быстротой со-
образительности; всѣ втп качества дѣлали его непобѣдимымъ и страш-
нымъ для норманнскихъ бароновъ и аббатовъ, которыхъ онъ не-
навидѣлъ всей своей свободолюбивой душой. Съ другой стороны
сго великодушіе, отношеніе къ бѣднымъ, расточительность, юморъ и
готовность оказать помощь своему товарищу пли человѣку неимущему,
обиженному, притягивали къ пему сердца бѣдныхъ и угнетенныхъ сак-
сонцевъ, которые смотрѣли на него, какъ на своего защитника и изба-
вителя.
188
лвгкнды европейскихъ народовъ.
Легенды о Стенькѣ Разинѣ.
Есть разительное сходство между англійскимъ народнымъ героемъ
Робиномъ Гудомъ и нашимъ Стенькою Разинымъ. Сходство ато заклю-
чается не только въ пхъ подвигахъ, но даже въ одинаковомъ отношеніи
къ нимъ народа. Даже само появленіе Стеньки Разина и его товарищей
на низовьяхъ Волги вызвано было тѣми же самыми обстоятельствами,
какія были причиной появленія въ Шервудскихъ лѣсахъ Робина Гуда
съ его смѣлыми лучниками, т. о. недовольство правительствомъ.
Цѣлыя массы крестьянъ, холоповъ и вольныхъ людей, почему-либо
поссорившихся съ правительствомъ, въ первую половину XVII столѣтія
бѣжали илн на низовье Волги, или на тихій Донъ, или въ Запорожскую
Сѣчь, гдѣ, въ силу данной казакамъ грамматы, становились свободными
людьми и откуда ни одного бѣглаго никто не могъ вернуть обратно.
Причинъ же для бѣгства было немало. Положеніе крестьянства въ
то время было не изъ завидныхъ. Какъ извѣстно, до 1592 года крестьяне
были люди вольные и въ извѣстный срокъ имѣли право переходить съ
земли одного господина на землю другого, но съ воцаренія Бориса
право ато было отнято у крестьянъ и они были закрѣпощены. Съ втихъ
поръ положеніе крестьянина стало невыносимымъ. Онъ являлся вещью,
на которую никто не обращалъ вниканія п съ которой владѣлецъ могъ
поступать какъ ему заблагоразсудится. Дворянинъ, убившій крестья-
нина, особенно собственнаго, почти никогда не подвергался суду.
Если же онъ убивалъ крестьянина другого владѣльца, то послѣдній
имѣлъ право взять изъ имѣнія убійцы лучшаго крестьянина съ женой
и дѣтьми. Дворянинъ могъ, вмѣсто того, чтобы самому подвергаться пра-
вежу, посылать на истязаніе своихъ людей; самъ господинъ имѣлъ воз-
можность наказывать своего подвластнаго какъ угодно. Если дворя-
нинъ не являлся въ срокъ на службу, то правительство брало его лю-
дей и сажало ихъ въ тюрьму, пока не являлся владѣлецъ.
Положеніе посадскихъ людей было, пожалуй, еще хуже. Это можно
судить по тому, что нерѣдко опи бѣжали изъ своихъ общинъ и отдава-
лись частнымъ лицамъ. Посадскимъ людямъ приходилось нести массу
разныхъ повинностей и платить несмѣтное количество податей.
Кромѣ того,злоупотребленія воеводъ и всевозможныхъ чиновниковъ
еще болѣе увеличивали тягостпоѳ положеніе низшихъ классовъ. Осо-
бенно въ этомъ отношеніи отличались воеводы: опи прямо смотрѣли па
свое положеніе, какъ на доходное мѣсѣо, грабили и обижали народъ,
но обращая вниманія ни на правосудіе, нп на совѣсть. Разсказываютъ,
что въ Сибири воеводы совершенно не платили жалованья служащимъ,
а заставляли ихъ только расписываться, кто же отказывался, того били.
Судъ, понятно, былъ продажный и безсовѣстный; судьи и дьяки грабили
и воровали сколько могли. Отъ всѣхъ этихъ злоупотребленій жители
убѣгали, и цѣлые посады обращались въ пустыни.
Побѣги были до того обыкновенны, что жители нерѣдко въ челобит-
ныхъ на имя правительства грозили, чго если пе уважать ихъ просьбы,
то они разбѣгутся. За бѣглыми постоянно охотились сыщики. Поймавъ
кого-нибудь, они возвращали его па прежнее мѣстожительство. Но это
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
189
но всегда было возможно, такъ какъ уже тогда существовали Иваны, не
помнящіе родства. Большинство же такихъ бѣглыхъ уѵодило па Донъ
или въ Сѣчь и тамъ превращалось въ вольныхъ казаковъ.
Изъ такихъ бѣглыхъ составилась шайка Стеньки Разина, изъ ихъ
же среды вышелъ, быть можетъ, и онъ самъ. Кто былъ Стенька Разинъ,
объ атомъ ничего пе говоритъ ни одно народное преданіе и ничего
неизвѣстно исторіи.
Народная легенда разсказываетъ, что Стенька былъ гонцомъ къ
турецкому султану, но попался въ плѣнъ въ Азовѣ, а затѣмъ, везвра-
тясь оттуда, началъ свое возмущеніе. Эта замѣчательная пѣсня помѣ-
щена въ сборникѣ Сахарова.
А и по край было море синяго,
Что на устьѣ Дону-то тихаго,
На крутомъ красномъ бережку,
На желтыхъ разсыпныхъ пескахъ,
А стоитъ крѣпкій Азовъ, городъ
Со стѣной бѣлокаменной,
Земляными раскатами и рвами глубокими
И со башнями караульными.
Среди Азова-города
Стоитъ темная темница.
А злодѣйка—земляная тюрьма;
И во той-то было во томной темницѣ
Что двери были желѣзныя,
А замокъ былъ въ три пуда,
А пробои были булатные,
Какъ засовы были мѣдные:
Что во той темной темницѣ
Засаженъ сидитъ донской казакъ
Степанъ Тимофѣевнчъ.
Мимо той да темной темипцы
Случидосл царю пдти, самому царю,
Тому 1, рецноку Салтапу Салтановичу.
А кричитъ донской казакъ
Степанъ Тіімофѣевнчъ:
« А ты гой еси, турецкій царь,
Салтанъ Салтаповпчъ!
Прикажи ты мспя кормить, поить,
Либо казнить, либо на волю выпустить».
Постоялъ турецкій царь
Салтанъ Салтаповпчъ;
«А мурзы вы улановьяі
А вы згаркайте изъ темницы
Того тюремнаго старосту».
А и мурзы улановья мстаиісл черезъ голову,
Привели его улапове опп старосту тюремнаго;
И сталъ онъ турецкій царь
У тюремнаго старосты спрашивать:
«Еще что за человѣкъ сидитъ?».
Ему староста разсказываетъ:
«А и гой еси, турецкій царь,
Салтанъ Салтаповпчъ!
Что сидитъ у пасъ донской казакъ
Степанъ Тимофѣевнчъ!».
И прикачалъ скоро турецкій царь:
«Вы, мурзы улановья.
Ведите донского казака
Къ палатамъ моимъ царскимъ»,
Еще вгѣцоры турецкій царь
190
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Напоилъ, накормилъ добраго молодца
И томно сталъ его спрашпватп;
«А ты гой есп, донской казакъ!
Еще какъ ты къ помъ въ Азовъ попалъ?».
Разсказалъ ему донской казакъ:
«А и послалъ л изъ каменной Москвы
Къ тебѣ царю въ Азовъ-городъ,
А п посланъ былъ скорымъ посломъ,
И гостинцы дорогіе къ тебѣ везъ;
А па заставахъ твоихъ всего меня ограбили
Мурзы уланоие, а моихъ товарищей
Разсадили добрыхъ молодцовъ
11 по разнымъ темнымъ темницамъ».
Еще втѣпоры турецкій царь
Приказалъ мурзамъ улаповьямъ
Собрать добрыхъ молодцовъ.
Отепькк Разина товарищей.
Опіутцаетъ добрыхъ молодцовъ,
Стеньку въ камевну Москву;
Снарядилъ добра молодца
Степана Тпмофѣевича
Наградилъ златомъ-серебромъ,
Еще питьями заморскими.
Отлучился донской казакъ отъ Лэопа-города.
Загѵлялся донской казакъ
По матушкѣ Волгѣ-рѣкѣ.
Не явился въ каменную Москву.
Въ исторіи говорится, что Степька былъ однимъ изъ трехъ братьевъ
Разиныхъ, участвовавшихъ вмѣстѣ съ прочими казаками въ походѣ
князя Юрія Долгорукаго противъ поляковъ. Старшій братъ Разинъ
былъ атаманомъ казачьяго отряда п хотѣлъ самовольно покинуть Долго-
рукаго, уйти вмѣстѣ съ своимъ отрядомъ. Однако, ого догнали и повѣ-
сили. Тогда въ слѣдующемъ году Степька рѣшилъ отомстить за своего
брата. Вотъ какъ описываетъ Костомаровъ наружность Стеньки Разина.
«Это былъ человѣкъ чрезвычайно крѣпкаго сложенія, предпріимчивой
натуры, гигантской воли, порывчатой дѣятельности, своенравный,
столько же непостоянный въ своихъ движеніяхъ, сколько упорный
въ предпринятомъ разъ намѣреніи, то мрачный и суровый, то разгуль-
ный до бѣшенства, то преданный пьянству и кутежу, то готовый съ
нечеловѣческимъ терпѣніемъ перепосить всякія лишенія, нѣкогда хо-
дившій па богомолье въ отдаленный Соловецкій монастырь, впослѣд-
ствіи хулившій имя Христа и Святыхъ Его. Въ его рѣчахъ было что-то
обаятельное; дикое мужество отражалось въ грубыхъ чертахъ его пра-
вильнаго, но рябоватаго лица; въ его взглядѣ было что-то повелительное,
толпа чувствовала въ пемъ присутствіе какой-то сверхъестественной
силы, противъ которой невозможно было устоять, и называла ого кол-
дуномъ. Въ сго душѣ дѣйствительно была какая-то страшная, таин-
ственная тьма. Жестокій, кровожадный, онъ,казалось, не имѣлъ сердца
пи для другихъ, пи даже для самого себя; чужія страданія забавляли
его, свои собственныя опъ презиралъ. Онъ былъ ненавистникъ всего,
что стояло выше его. Законъ, общество, церковь—всс, что связываетъ
личныя побуждеиіл человѣка, все ношграла его неустрашимая воля.
Для пого но существовало состраданія. Честь и великодушіе были ому
незнакомы. Таковъ былъ этотъ борецъ вольницы, въ полной мѣрѣ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
191
извергъ рода человѣческаго, вызывающаго подобныя личности неудач-
нымъ стадомъ своего общества.
Шайка его, какъ и шайка Робина Гуда, состояла изъ людей недоволь-
ныхъ общественнымъ порядкомъ. Это были бѣглецы изъ Россіи, кото-
рые на тихомъ Дону искали безопаснаго пристанища и дѣйствительно на-
ходили его тамъ, такъ какъ Донъ не выдавалъ людей, которые селились
у его береговъ. Степька сошелся съ этой голытьбой или гулящимъ лю-
домъ, какъ называли ихъ степные казаки. Въ старинныхъ пѣсняхъ такъ
разсказывается вто знакомство и начало бунта:
У насъ то было братцы, на тихомъ Дону,
Породнлся удалъ храбрый молодецъ,
По имени Степька Разинъ Тимофѣевпчъ;
Во казачій кругъ Степанушка пе хаживалъ,
Опъ съ пали, казаками, думу пе думывалъ,—
Ходилъ гулялъ Степанушка во царевъ кабакъ;
Онъ думалъ крѣпну думушку съ голытьбою!
Судари мои, братцы, толь кабацкая!
Поѣдомъ мы, братцы, на сине море гулять!
Разобьемъ, братцы, басурмански корабли—
Возьмешь мы казны, сколько надобно.
Эти именно люди и распространяли про Стеньку всевозможныя были
и небылицы, вродѣ того, что онъ колдунъ, что онъ заговоренъ и его не
можетъ взять ни сабля, ни пуля. Отсюда эти слухи пошли по всей Русп
съ разными добавленіями п прикрасами.;
Стенька устроилъ свою шайку по казацкому образцу и съ ней от-
правился па Волгу. Путь его воспѣтъ въ пѣсняхъ народа:
Что пониже было города Саратова,
А повыше было города Камышина,
Протекла, пролегла мать Камышинка рѣка,
Какъ со собой она вела круты красны берега,
Круты красны берега и зеленые луга;
Опа устьсцомъ впадала въ Волгу-матушку.
А по славной было матушкѣ Камышинкѣ рѣкѣ.
Какъ плыли то, выплывали нее нарядные стружки:
Ули. па тѣхъ ли на стружкахъ удалые молодцы,
У,талые молодцы, воровскіе казаки;
Па нихъ шапочки собольи, верхи бархатные,
Па ппхъ бѣленьки чулочки, сафьяппы сапожки,
Па нихъ штапики кумачиы. во три строчки строчспы,
На нихъ топкія рубашки съ золотымъ галуномъ;
Какъ и сѣли да гребнули, пѣсенки запѣли.
Здѣсь на берегахъ Волги Стенька Разинъ заложилъ свой станъ на
высокомъ бугрѣ. Гдѣ именно, достовѣрно неизвѣстно. Около Камышина
до сихъ поръ можно видѣть урочища и бугры, которые называются буг-
рами Стеньки Разина.
Преданіе народное говорить, что отсюда чародѣй п вѣдунъ Стенька
останавливалъ плывущія но Волгѣ суда- Была у него кошма, на которой
можно было и по водѣ плыть, и по воздуху при случаѣ летать. Какъ
только, разсказываютъ легенды, завидитъ Стенька судно, плывущее по
рѣкѣ, сядетъ на кошму и полетитъ, а какъ долетитъ до того, что станетъ
надъ самымъ судномъ, тотчасъ же закричитъ зычнымъ голосомъ: «Са-
рынь на кичку!». Отъ его слова суда останавливались, а отъ одного
взгляда люди цѣпенѣли. Сейчасъ же его лихіе товарищи бросались на
судно и расправлялись со всѣми по своему.
192
ЛЕГКВДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Но Стенька, какъ и Робинъ Гудъ, прибѣгалъ къ пролитію крови, осо-
бенно въ началѣ своей разбойничьей жизни, не часто. Еще купцовъ и
приказчиковъ онъ не щадилъ, но служащихъ и рабочихъ обыкновенно
миловалъ, предлагая имъ переходить въ его ватагу, на что, конечно,
большинство соглашалось.
Этимъ способомъ Стенька пріобрѣлъ себѣ расположеніе народа и въ
то же время увеличилъ значительно свои силы.
Съ многочисленной толпой приверженцевъ онъ отправился въ Каспій-
ское море, гдѣ, какъ извѣстно, грабилъ персидскіе берега. Когда, нако-
нецъ, въ Нсиагань пришла вѣсть, что казаки разоряютъ персидскія по-
бережья, шахъ выслалъ противъ Стеньки до четырехъ тысячъ войска
подъ начальствомъ Менды-хана. Вмѣстѣ съ ханами ѣхали его сынъ и
красавица-дочь. Произошла кровопролитпая битва, окончившаяся пол-
ной побѣдой казаковъ и разгромомъ ханскаго флота. Только три струга,
говорятъ, избѣжали общей гибели. Ханъ спасся съ немногочисленными
людьми, но дочь его и сынъ попались въ плѣнъ. Персіянку Стенька
взялъ себѣ въ наложницы.
Битва эта слѣдующимъ образомъ описывается въ народныхъ пѣсняхъ:
Ужь какъ по морю, по морю синему,
По синему морю, по Хвадынскому,
Туда плыветъ соколъ-корабль;
Тридцать дѣть корабль на якорѣ не стаивалъ.
Ко крутому бережку не причаливалъ,
И оиъ желтаго песку въ глаза не видывалъ,
И бока-го сведены по туриному,
И носъ да корма по змѣиному;
Атаманомъ былъ па помъ Стенька Разинъ шмъ,
Есауломъ былъ Илья Муромецъ;
А па Муромцѣ кафтанъ рудожелтыІі цвѣтъ,
На кафтанѣ были пуговки ядачеяьія,
А па каждой-то пуговкѣ по лютому льву.
И напали ва соколъ-корабль разбоіінпчки,
Ужъ какъ злые то татары съ персіянами,
И хотятъ они соколъ-корабль разбить, разгромить,
Илью Муромца ютятъ въ полонъ полонить.
Илья Муромецъ по кораблю похаживаетъ,
Своей тросточкой по пуговицамъ попшкпваѳть.
Его пуговки златыя разгорѣлись,
Его люты львы разревѣлась;
Ужъ какъ злые-то татары испугались,
Во сине море татары побросаліісь.
Побѣда, однако, досталась недешево Стенькѣ и ого товарищамъ.
Въ битвѣ у нихъ погибли до пятисотъ человѣкъ. Оставаться было опас-
но. Шахъ могъ выслать новое войско, которое окончательно уничтожи-
ло бы всю дружину смѣлаго атамана. Къ тому же Стенька за время этой
поѣздки много награбилъ разныхъ богатствъ и теперь могъ со славой
возвратиться домой, привлекая своимъ богатствомъ новыя толпы со-
умышленниковъ. Кромѣ того, казаки стали умирать отъ лишеній раз-
наго рода, главнымъ образомъ отъ недостатка прѣсной воды, которую
по необходимости имъ пришлось замѣнять соленой. Это положеніе ата-
мана и его шайки тоже воспѣто народной поэзіей.
Какъ далсчсііько, далочеиько во чистомъ полѣ,
Да ещо какъ иодалѣй па синемъ морѣ,
Какъ па синемъ морѣ было на Хпалыпскомъ,
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
193
Что па славномъ было островѣ па псрсидсксмъ,
Собирались музуры добры молодцы;
Опи думушку гадали всѣ великую,
Думу крѣпкую гадали заедивую:
Вотъ кому изъ пасъ, ребятушки, атаманомъ быть?
Да кому наъ насъ, ребятушки, есауломъ слыть?
Атаманомъ быть Степану Тимофѣепнчу,
Есауломъ быть Василію Никитичу.
Атаманъ рѣчь возговоритъ, какъ въ трубу трубитъ,
Есаудь-ао рѣчь возговоритъ, какъ въ свирѣль играть;
Но пора ли намъ, ребята, со синя моря
Что ва матушку на Волгу, па быстру рѣку?
На томъ п порѣшали: отправиться об атно домой или па Донъ, иля
на Яикъ, а если нужда будетъ, таі.ъ повернуть и на другой путь.
Стенька вмѣстѣ съ своей ватагой прибылъ въ Астрахань. Тамъ его
ожидала царская граммата, въ силу которой Стенькѣ отпускались всѣ
прежнія прогрѣшенія, съ тѣмъ лишь, чтобы онъ впредь ничего дурного
не дѣлалъ, а также съ условіемъ возвратить обратно все, что имъ было
награблено у персидскихъ и русскихъ купцовъ.
Однако, воеводы не посмѣли отнять у Стеньки богатство, которымъ
опъ завладѣлъ неправеднымъ путемъ, отъ него взяли лишь то, что онъ
самъ отдалъ. Необычайная сила воли, повидимому, произвола огромное
впечатлѣніе и па бояръ; по крайней мѣрѣ, опп быстро подружились съ
нимъ п чуть пе каждый депь то звали его къ себѣ, то приходили къ'
нему, пили, ѣли и гуляли.
Одпо изъ современныхъ сказаній передаетъ слѣдующій случай,
рисующій отношенія Стеньки къ боярамъ. Однажды какой-то воевода
пришелъ на судно къ Разину. Въ вто время Стенька сидѣлъ въ кругу
своихъ товарищей и велъ съ ними дружескую бесѣду. На плечахъ у
атамана была накинута великолѣпная соболья шуба, покрытая драго-
цѣннымъ персидскимъ златоглавомъ. Воевода прельстился шубой и сталъ
просить ее себѣ. Разинъ отказалъ и укорилъ его въ жадности.
Однако, воевода пе унимался.
— Атаманъ,—наконецъ, сказалъ онъ,—не надобно пренебрегать
нами: вѣдь мы въ Москвѣ можемъ для тебя сдѣлать многое и дурйое, и
хорошее.
Разинъ, грозно вскинувъ очами па воеводу, снялъ шубу и, бросивъ
ее ему, проговорила,:
— Возьми, братецъ, шубу, только бъ по было въ пей шуму!
Воевода, гласитъ оказаніе, не побоялся шума п ушелъ въ городъ,
а казаки, глядя на него, зубами скрежетали.
Мы уже отмѣчали, что пародпыл легенды говорятъ о Стенькѣ, какъ
о колдунѣ. Знакомствомъ его съ тайными пауками объясняетъ пародъ
и то дѣйствптадьпо нѣсколько странное положеніе, которое Стенька за-
нималъ въ Астрахани. Онъ былъ тамъ совершенно въ рукахъ воеводъ
и опи могли сдѣлать съ намъ что угодно.
Народная пѣсня говоритъ, что воеводы п рады были бы доканать
Стеньку, да но могли: иго ни пушки, пн ружья пе брали. Разъ удялосв
заманитъ Стеньку, ш онъ освободился и тутъ посредс.твомъстакапа воды.
Ужъ пы. горы, мои горъ !
Прикажите- ка вы. горы,
Полъ собой пзмъ ПОСТОЯТИ.
ІІлмі по годъ-то тлопати.
Не яедѣлюпіку стояти—
| Одну почку почепатп.
13
194
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
И тою намъ всю не спати,
Легки ружья заря жати,
Чтобы Астрахань вамъ городъ
Во муху ночку проѣхать,
Ч.обь ппкто пасъ не увидѣлъ,
Чтобъ пикто иосъ не услышалъ
Какъ увидѣлъ и услышалъ.
Астраханскій воевода,
Приказалъ жо воевода
Сорокъ пушекъ заряжагп,
Въ Стеньку Разина стрѣляти.
Ваши пушки ыѳия иѳ возьмутъ,
Легки руѵыщы меня і:ѳ проймутъ;
Ужь какъ возьметъ ли иѳ возьметъ
Астрахапска дѣвка Маша.
По бережку Маша ходитъ,
Шелковымъ платкомъ машетъ,
Шелковымъ платкомъ махала,
Стеньку Разина прельщала;
Стеньку Раінпа прельстила,
Къ ссбѣ въ гости заманила,
За убранъ столъ посадила,
Пивомъ, модомъ угостила
И до-пьяпа напоила,
Па кровать спать положила
И начальству объявила.
Какъ пришли къ нему солдаты,
Соліатушкп молодые,
Что скопили руки, ноги
Желѣзными кпндалпми;
Посадили же да Стеньку
Во желѣзную во клѣтку,
Три дня по Астрахани возили,
Три дня съ голоду морили.
Попросилъ же у нихъ Стенька
Хоть стаканъ воды напиться
И во клѣткѣ скатиться.
Опъ во клѣткѣ окатился—
И на Волгѣ очутился.?^;
Въ то время въ Астрахани проживали нѣмцы, н среди нихъ нѣкій
Штраусъ, который оставилъ описаніе своихъ путешествій. Въ этой
книгѣ есть много любопытныхъ замѣтокъ о жизни нашихъ предковъ и,
между прочимъ, о бунтѣ Стеньки Разина. Штраусъ съ нѣсколькими то-
варищами посѣтилъ Стеньку н принесъ ему въ подарокъ нѣсколько бу-
тылокъ водки. Стенька въ то время сидѣлъ со своими товарищами въ
шатрѣ. Онъ очень обрадовался водкѣ, поблагодарилъ нхъ и сказалъ:
— А мы когда были па морѣ, такъ водки н въ глаза пе видали.
Онъ предложилъ имъ сѣсть, налилъ водки и выпилъ. Нѣмцы, поси-
дѣвъ нѣкоторое время и посмотрѣвъ на житье-бытье Стеньки,) шли.
На поощанье онъ пригласилъ ихъ заходить къ нему.
<Мы,—пишетъ Штраусъ,—пош.іиеще разъ и застали его па Волгѣ,въ
ярко раскрашенномъ, позолоченномъ стругѣ, гдѣ опъ веселился и к) •
тилъ въ кругу свопхъ товарищей. При немъ находилась персидская
принцесса, которую онъ похитилъ вмѣстѣ съ ея братомъ. Послѣдняго
онъ, впрочемъ, подарилъ астраханскому воеводѣ, а первую оставилъ у
себя, прельстившись ея красотой. Такъ какъ въ этотъ день у него про-
исходилъ кутежъ, го онъ напился почти до безумія, и бѣдной персіанкѣ
пришлось въ этогь день разстаться съ жизнью. Дойдя до высшей сте-
пени опьянѣнія, онъ вскочилъ съ своего мѣста и, подойдя къ борту
корабля, задумчиво устремилъ взглядъ на волжскія волны; послѣ нѣ-
сколькихъ минутъ созерцанія опъ вдругъ воскликнулъ:
<— Нужно сознаться, что пѣтъ рѣки, которая могла бъ съ тобой срав-
ниться, и пиктовъ такой степени иѳ заслуживаетъ похвалы, какъ ты.
Чѣмъ только я тебѣ ни обязанъ: ты столько разъ давала мпѣ случай
отличиться и средство, чтобы награбить всякихъ богатствъ и денегъ.
Тебѣ я обязанъ всѣмъ, что я имѣю, и тѣмъ, что я ость самъ; какъ отецъ
и мать, славой и честью мепя гы надѣлила, а я тебя еще ничѣмъ не
поблагодарилъ; на жь тебѣ, возьмиі
«Онъ схватилъ принцессу одной рукой за горло, другой за ноги и
бросилъ въ волны*.
Исторія несчастной пѳрсіанки, раэвкалакяая Штраусомъ, сохрани-
лась и въ томныхъ народныхъ преданіяхъ о Стенькѣ. «Плылъ,—говоритъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
195
пародъ,—Стенька поморю и игралъ въ карты съ казаками, а возлѣ него
сидѣла ого любовпица-персіанка. Вдругъ поднялась буря. Товарищи
говорятъ ему:
«— Это на насъ море разсердилось. Брось ему полонянку.
«Стенька бросилъ со въ море, и буря утихла».
Безъ сомнѣнія, ато проданіе основано на древнемъ народномъ повѣрьѣ,
когда рѣки представлялись воображенію одушевленными существами.
Въ пѣснѣ о Садко богатый гость Садко-молодецъ послѣ двѣнадцати ь.-
няго странствованія захотѣть вернуться въ Новгородъ; онъ, говорятся
въ пѣснѣ:
Отрѣзалъ хлѣба великій сукрой,
А н солью насолилъ его, въ Волгу опустилъ.
«А спасибо іобѣ, матушка Волга рѣка;
А гулялъ я по тебѣ двѣнадцать литъ,
Никакой н иритки, скорби не видывалъ налъ собой,
И въ добромъ здоровьѣ оть тебя отошелъ!».
Ііо своимъ убѣжденіямъ Стенька Разинъ также во многомъ схо-
дится съ Робиномъ Гудомъ. Точно также какъ и его англійскій коллега,
Стенька непаеидѣлъ бояръ, по имя царя всегда произносилъ съ уваже-
ніемъ. Не щадилъ онъ и духовныхъ и даже выказалъ себя врагомъ
религіи.
Вскорѣ послѣ того, какъ онъ вернулся со своей ватагой на Донъ,
въ Черкасовѣ сгорѣли церкви, и нѣкоторые изъ казаковъ посовѣтовали
Стенькѣ пожертвовать малую толику на построеніе новыхъ храмовъ и
тѣмъ пріобрѣсти раснолояжіе народа. Но Стенька отказался. <ІІа что
церкви? Къ чему вамъ попы?—говорилъ имъ онъ.—Вѣнчать, что ли? Да не
все ли равно. Станьте въ парѣ подіѣ дерева, да пропляшите вокругъ
него—вотъ и повѣнчались».
Онъ набиралъ молодежь, приводилъ къ вербовому дереву, зас а-
влялъ ихъ парами проплясать вокругъ него и затѣмъ увѣрялъ, что
они повѣнчаны и могутъ жить, какъ мужъ и жена. Этотъ упрощенный
способъ вѣнчанія не былъ изобрѣтенъ самимъ Стенькой, а заимствованъ
имъ изъ древнихъ народныхъ пѣсенъ, гдѣ говорится:
Тутъ они обручались,
Кругъ раки гопа куста вѣнчались.
Несмотря на религіозность русскихъ людей, находились такіе, кото-
рымъ подобная простота была по вкусу.
Какъ грубо и жестоко обходился Стенька и его приверженцы съ ду-
ховенствомъ, можно судить ужо по тому, что онъ, не задумываясь, напа-
далъ па монастыри и даже не пощадилъ самого астраханскаго ыит”О-
иолита, котораго Васька Усъ, есаудъ Стеньки, сбросилъ съ колокольни.
Въ народныхъ легендахъ случай этотъ приписывается самому
Стенькѣ. Говорятъ, что, прежде чѣмъ отправиться брать Астр-хань,
Стенька послать туда нѣсколькихъ шпіоновъ съ спеціальной миссіей
мутить народъ,—зтоонъ обыкновенно дѣлалъ, и его многочисленные ла-
зутчики распространяли, при помощи подметныхъ инеемъ, популяр-
ность имени Стеньки отъ Астрахани до Соловковъ; про одного изъ та-
кихъ шпіоновъ сложена, должно быть, слѣдующая пѣсня:
15*
196
ЛВГВНДЫ ЕВРеПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ
Кикъ по сданномъ во городѣ
Во Астрахани,
Очутпдсл, проявился
Тугъ незнамый человѣкъ.
Шибко, щепетно по городу
Дохаживаетъ,
Въ одной топепькой рубашкѣ
Ди во пайковомъ халатѣ
Иарпспашечку.
Астраханскимъ купчишкамъ
Опъ вс кланяется.
Господомъ ли да боярамъ
Опъ челомъ пе бьетъ,
Астраханскому воеводѣ
Опъ подъ судъ нейдетъ.
Увидалъ же воевода
Со параднаго крыльца;
Прпкаяалъ же воевода
Къ себѣ его привести:
«Ужъ вы, слуги, мом слугп,
Слуги вѣрные моп,
Вы подите поймайте
Удалого молодца!».
Привели ко воеводѣ
Неппамова па гюяа.
Какъ и сталъ же воевода
Его спрашивати:
«Ужъ и чей такой дѣтппка,
Чей удалой молодецъ?
Ты какого поведечыі,
Чьего матери, отца?
По со города ль Казани,
Съ камеппой славной Москвы,
Иль съ Допу казакъ,
Иль купецкій сипъ?».
«Я пе съ города Казани,
Не со каменной Москвы,
Я пс съ Допу казакъ,
Не купецкій сыпъ:
Я съ матушки со Волги
Стспьки Разина сыпокъ».
По всей вѣроятности, этотъ захватъ шпіона Степькп не остался
неизвѣстнымъ для послѣдняго; по крайней мѣрѣ, въ другой пѣснѣ гово-
рится:
Какъ по матушкѣ по Волгѣ
Легка лодочка плыветъ,
Какъ во лодочкѣ гребцовъ
Ровно тридцать молодцовъ;
Посередь лодки сидитъ
Степька Рпяииъ самъ.
Какъ возговоритъ опъ, Степька.
Ко товарищамъ своимъ:
«Ужь и чтой-то ато, братцы,
Мнѣ ТОШПЫМЪ-ТОПІПО.
Мнѣ сегодпяшпііі денечекъ
Да грус.похонько?
Какъ и знать-то мой сыпокъ
Въ неволюшку попалъ.
Ужь я въ Астрахань зайду—
Выжгу, вырублю,
Астраханскаго воеводу
Я подъ судъ ноаьму».
Про взятіе Астрахани народъ разсказываетъ слѣдующее. Подошелъ
Степька къ городу и осадилъ его съ свопмъ войскомъ.' А въ Астрахани
въ то время жили бодыпѳ все невѣрные. Вотъ Степька и приказалъ
палить холостыми зарядами, чтобы, значитъ, никого пе задѣть и не ра-
нить, а потомъ послалъ сказать жителямъ, что опъ жалѣетъ православ-
ныхъ и воюетъ только съ нехристями. Ну, пародъ сейчасъ же ему от-
крылъ ворота; тутъ Стенька и пошелъ грабить невѣрныхъ, нѣкото-
рыхъ такъ до смерти убилъ. Казнилъ онъ также и воеводъ астрахан-
скихъ, на которыхъ уже давно былъ сердьтъ; христіанамъ же ничего
дурного не сдѣлалъ. Въ ту пору былъ въ Астрахани мптропиптъ; стадъ
онъ корить и браппть Стеньку и поносить ого разными словами,
требуя въ то же время, чтобы опъ покаялся передъ государемъ п измѣ-
нилъ свой разбойничій образъ жизни на болѣе правильный. Стеньвч
сильно разгнѣвался па митрополита, но притворился, будто соглашается
съ его словами, и сказалъ:
— Хорошо, я покаюсь; пойдетъ со мной па собг.рнѵю коло-
кольню, оттуда народу впдпѣе будетъ мое раскаяніе.
Митропомгн повѣрилъ и поднялся вмѣстѣ е-ь (інмч на КО.1 гВЛіЫІЮ.
Степька же внт.ето того, чтобы покаятыл, «чпятилъ 'ѵлпппоіп’тя попе-
рекъ туловнпі ' И «чгргм’іілъ СГО внизъ:
— Вотъ,—говоритъ,—тебѣ чее (ѵжяяиіо
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
197
Каждый отдѣльный фактъ, отиЬчвнпый исторіей относительно ВЗЯ-
ТІЯ Стенькой Астрахани, въ свою очередь запечатлѣвъ въ паромныхъ
сказаніяхъ либо въ прозѣ, либо въ пѣснѣ. Такъ, остановившись передъ
Астраханью, Стенька отправилъ къ воеводѣ двухъ плѣнныхъ, захва-
ченныхъ имъ еще раньше: одинъ изъ этихъ парламентеровъ былъ
вонъ, другой—дворовый человѣкъ кпвзя Семена Львова. Они, пріѣхавъ,
предложили воеводѣ Прозоровскому сдать Астрахань безъ боя. Воевода
счелъ унизительнымъ для себя сноситься съ Стенькой и вступать въ
какіе бы то пи было переговоры съ его развѣдчиками. Онъ поэтому
приказалъ пытать обоихъ и вывѣдать у нихъ относительно намѣреній
Разина. Однако, какъ крѣпко ни пытали, дворовый человѣкъ но сказалъ
ничего, дажо по назвалъ своего имени. Къ ѳтому событію пріурочена
народная пѣсня:
Изъ славнаго изъ ’усгыіца сини
моря—
Тутъ плыветъ, выплываетъ нова
выкладиа,
Хорошо кладаа — изукрашено.
Она плыветъ, подічышіегькь Аст-
рахани,
Къ тому ли царству Астраханскому.
Добры молодцы въ городѣ въ Астра-
хани
Погуляли, поцарствовати,
Попили, поѣлп, на отвадь пошли:
Увидали молодцы воеводу изъ окна.
Закричалъ воевода грецкимъ гото-
вомъ:
«Заловите, поймайте добрыхъ мо-
лодцевъ!».
Добрый молодецъ противности не
чинна ь,
Во дворецъ самъ подскочилъ.
Сталъ воспода его счрашиваги:
«Ты скажи, скажи, добрый молодецъ,
Не утай самъ себя»..
— Я самъ тѳбЬ разскажу,»
Всю правду объявлю:
Я со Камы со рѣки
Стеньки Розина сынъ.
Заутра хотѣлъ къ тебѣ, батюшка,
Въ гости иобываты
Чѣмъ будешь батю ш чу иотчивать?
«Я и иву пі на не кушаю,
Винца въ ротъ не беру;
Етгь у меня наготовлены сухари;
Они въ Москвѣ крошены,
Въ Казани сушсин.
То я встрѣчу ого—буду нотчпвать!».
Испугатся добрый молодецъ,
Отъ него прочь бѣжать,
И подбѣгаетъ къ своей выкладной.
Закричалъ громкимъ голосомъ:
«Охъ братцы, мои товарищи!
Прпгрячы'е ко мнѣ выкілдиу,
Иѳ оставьте меня при бѣмостл:
Пн пасъ воевода осердился».
Добры молодцы ужасцулися.
Заторопились, отгрянули ко (крутому
берегу..
Въ боярамъ и купцамъ Степькаотносиіея еще враждебнѣе, чѣмъ въ
духовенству. При каждомъ захватѣ какого-нибудь города онъ безъ вся-
каго суда вѣшалъ и рубилъ головы воеводамъ, подъячимъ п всему чи-
новному люду. Пройдя гролой по Волгѣ, огъ Астрахяпп до Симбирске,
онъ съ корномъ упттожилъ тамъ нѣсколько старѣйшихъ дворянскихъ
фамилій.
Какую память оставилъ онъ по собѣ, какой страхъ нагналъ на жи-
телей, видно изъ того, что и теперь во многихъ мѣстахъ на берегахъ
Волги показываютъ холмы и бугры; носящіе названіе «бугровъ Стеньки
Разина*.
Здѣсь, по разсказамъ стариковъ, были когда-то видны окопы, погреба,
желѣзныя двери; въ погребахъ этихъ Стенька хоронилъ свои несмѣтныя
сокровища, которыя и теперь тамъ лежатъ, да взать ихъ оттуда нельзя,
потому что Разинъ заклялъ свое богатство.
Съ бугровъ Стенька Разинъ па своей кошмѣсамолоткѣ-самоплавкѣ
перелеталъ съ Дона па Волгу, съ Волги па Донъ. То тамъ онъ ограбитъ
198
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
судно, то здѣсь. Не было прохода пи царскимъ судамъ, вп купеческимъ,
ви большимъ, ни мелкимъ—со всѣхъ бралъ Стенька дань. Если кто обо-
ро»ядся, тѣхъ топилъ, бояръ же въ тюрьму пряталъ, Еще и теперь по-
казываютъ ущелье, поросшее лѣсомъ и называемое «Тюрьмой Степьки
Разина», гдѣ будто бы въ подземельяхъ томились взятые въ плѣнъ
бояре.
Послалъ къ пему царь посланца и спрашиваетъ: «Почему ты цар-
скихъ судовъ не пропускаешь?»
— Я,—отвѣчалъ Стенька,—не знаю, какія суда царскія и какія не
царскія.
Тогда Алексѣй Михаиловичъ приказалъ на всѣхъ царскихъ судахъ
ставить гербы. Стенька не трогалъ судовъ съ гербами и дани съ нихъ
ве бралъ, царь за вто прислалъ ему въ подарокъ шапку. То мѣсто, гдѣ
Стенька получилъ эту шапку, тоже показывается народомъ н носитъ
. азваніс: «Шапка Степьки Разина».
Узнали про гербы купцы и стали тоже на своихъ судахъ гербы
ставить, такъ чго ихъ нельзя было отличить отъ государевыхъ. Стѳпька
какъ провѣдалъ про эту хитрость, такъ снова сталъ грабить и брать
дань со всѣхъ судовъ. Много лѣтъ дѣйствовалъ онъ такимъ образомъ и
ничего не могли съ нимъ сдѣлать, потому что его ни пуля, ни сабля не
брали.
Послѣ этого онъ собралъ всю свою дружину и отправился въ Пер-
сію, откуда вернулся съ несмѣтнымъ богатствомъ. Затѣмъ, согласно
народнымъ сказаніямъ, Стенька покорилъ поочередно всѣ приволж-
скіе города. Вотъ какъ разсказывается' этотъ походъ въ народныхъ
пѣсняхъ1
«Еще какъ-то намъ, ребята, пройти?
Астріхапско славно царство пройдемъ съ вечера;
А Саратовску іубервю ва бѣдой эарѣ;
Мы Самарѣ городочку во поклонимся,
Въ Жогулевскихъ горахъ мы остановимся;
Вотъ мы галочки причалимъ все шелковыя,
Вотъ мы сходоиькн положимъ все кедровыя,
Атаману гаку сводомъ двое подъ-руки
Есаулушка, ребятушки, опъ самъ сойдетъ-
Какъ "возговоритъ вамъ батюшка-атамавушка:
Еще какъ бы намъ, ребятушки, Казань городъ взять».
Какъ извѣстно, походъ Стеньки кончился полнымъ его пораженіемъ.
Шайки его были разсѣяны царскими войсками и остатки ихъ бродили
по Волжскому побережью, пе находя себѣ нигдѣ пристанища. Должно
быть, этими бездомными бродягами и была сложена та заунывная
пѣсня, которую еще и теперь можно услышать иногда:
Ахъ туманы вы, мои тумапушкп,
Вы туманы мои непроглядные,
Какъ печаль-тоска, ненавистна!
Но подняться вамъ, тумавушки, со спвя моря домой,
Но отстать тебѣ, кручинушка, отъ ретива сердца прочь!
Ты воямой, воямой, туча грозная!
Ты пролей, пролей, частъ-крупенъ дождикъ!
Ты размой, размой яснляиу тюрьму,
Чтобъ тюремиичикнбратцы разбѣжалисл,
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
199
Во темномъ бн лѣсу собиралисл!
Во дубравушкѣ, во зслепеиькой,
Ночевали тутъ добры молодцы;
Подъ березыпькой они стаиовплпся,
Па восходъ Богу молилпся,
Кросну солнышку ноклопилися:
«Ты взойди, взойди, солнце красное,
Надъ горой взойди, надъ высокою,
Надъ дубравушкой, надъ высокою,
Надъ урочищемъ добра молодца,
Что Степана свѣтъ Тимофѣевича,
По прозванью Степьки Разина
Ты взойди, взойди, красно солнышко,
Обогрѣй ты насъ, людей бѣдпыихъ,
Добрыхъ молодцовъ, людей бѣглыпхъ.
Мы не воры, вс разбойппчкп,
Стеньки Разина мы работнички,
Есауловы всѣ иомощпичкн.
Мы весломъ махнемъ—корабль возьмемъ,
Кисіепемт. махнемъ—караванъ собьемъ,
Мы рукой махпемъ—дѣвицу возьмемъ».
Какъ товарищи Робина Гуда послѣ смерти своего вождя разбре-
лись въ разныя стороны, такъ точно и сообщники Степьки Разина по-
слѣ Симбирскаго пораженія подѣвались вто куда. Съ горстью вѣрныхъ
казаковъ Стенька прибылъ въ Качалинскій городокъ и сталъ поправлять
испорченное дѣло.
Когда-то Степька хвалился, что истребитъ всѣхъ бояръ, теперь же
онъ вернулся, самъ разбитый боярами. Слава его померкла, и пе только
казаки, но даже голытьба отшатнулась отъ него. Всѣ сго усилія под-
нять новый путь кончились тѣмъ, что казацкій атамапъ Корнило Яко-
влевъ захватить Стеньку и его брата Фролку и отправилъ въ Москву.
Говорятъ, будто Стеньку взяли хитростью, другіе же увѣряютъ, что
опъ самъ отдался въ плѣнъ съ отчаянія, увидѣвъ, что дѣло его про-
играно. Самъ Кормило Яковлевъ, съ цѣлымъ конвоемъ казаковъ, повезъ
Стеньку и его брата. Вмѣстѣ съ пими отправляла царю и нѣкоторыя изъ
вещей, награбленныхъ въ былое время шайкой Разина.
Въ дорогѣ Фролка сильно запечалился.
— Это ты во всемъ виноватъ,—говорилъ онъ брату.
— Молчи, — отвѣчалъ ему Степька, — насъ встрѣтятъ въ Москвѣ
съ почетомъ; самые набольшіе бояре выйдутъ намъ навстрѣчу.
За нѣсколько верстъ до Москвы Степьку переодѣли къ лохмотья.
Затѣмъ была привезена телѣга съ висѣлицей. Па пее поставили Стенькѵ
и привязали за горло къ висѣлицѣ. Руки и ногп были привязаны цѣпямъ
къ телѣгѣ. Фролка же, какъ собака, долженъ былъ бѣжать сзади, при-
вязанный цѣпью за шею къ грядкѣ телѣги.
Не медленно по пріѣздѣ обоихъ братьевъ привели въ земскій при-
казъ ,и здѣсь начался допросъ. Такъ какъ пи Фролка, пи Степька ни
слова не отвѣтили, то ихъ повели пытать. Костомаровъ подробно опи-
сываетъ эту пытку.
««Первая пытка былъ кнутъ,—толстая, ременная полоса въ палецъ
толщиной и въ пять локтей длиною. Преступнику связывали назадъ
руки и поднимали вверхъ, потомъ связывали роыпемъ йоги; палачъ са-
дился на ремень и вытягивалъ тѣло такъ, что руки выходили изъ суета-
200
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
вовъ и становились вровень съ головою, а другой палачъ билъ по спинѣ
кнутомъ. Тѣло вздувалось, лопалось, открывались язвы, какъ отъ ножа.
Уже Стенька получилъ такихъ ударовъ около сотни и ужь, конечно, па-
далъ не оказывалъ состраданья къ такому подсудному, но Стенька по
испустилъ стона, всѣ стоявшіе около него дивились.
«Тогда ему связали руки и ноги, продѣли сквозь пихъбрѳвно и по-
ложили па горящіе угодья. Стенька молчалъ.
«Тогда по избитому, обожженному тѣлу начали водить раскаленнымъ
желѣзомъ. Стенька молчалъ.
«Ему далп роздыхъ. Принялись за Фролку. Болѣе слабый, она началъ
испускать крики и вопли отъ боли.
«— Экіиты баба!—сказалъ Стенька.—Вспомни нашепрежноо житье;
долго мы прожили со славой; повелѣвали тысячами людей, надобно жь
теперь бодро переносить и несчастье. Что ѳто, развѣ больно? Словно
баба уколола!
«Стеньку принялись пытать еще однимъ родомъ мученій. Ему обрили
макушку и оставили виски. «Вотъ какъ!—сказалъСтонька брату.—Слы-
хали мы, что въ попы ученыхъ людей ставятъ, а мы съ тобой простаки,
а и насъ постригли >.
«Ему пачалч лить на макушку по каплѣ холодной воды. Эго было
мученіе, противъ котораго никто не могъ устоять; самыя твердыя натуры
теряли присутствіе духа. Стенька вытерпѣлъ и эту муку и не произнесъ
пи одного слова.
«Все его тѣло представляло безобразную багровую массу волдырей.
Съ досады, что ого ничто не донимаетъ, начади Стеньку колотить со
всего размаха по ногамъ. Молчалъ Стенька»...
Несмотря на его полное молчаніе, все же Стенька былъ приговоренъ
къ смерти. Сидя въ тюрьмѣ и дожидаясь казни, онъ, говорятъ, сложилъ
про себя пѣсню, гдѣ проситъ, чтобы его похоронили на распутьѣ трехъ
дорогъ. Эго та самая пѣсня, которую мы привели въ легендѣ о Робинѣ
Гудѣ.
Фролка, который былъ приговоренъ къ пожизненному тюремному
заключенію, тоже сложилъ про себя пѣсню, въ которой изливаетъ свою
тоску:
Какъ бывало мігѣ, ясиу соколу, да нремлчко:
Я леталъ младъ-ясепь соколъ по поднебесью,
Я билъ, побивать гусѳй-лѳбедей,
Еще билъ, побивалъ мелку пташечку.
Какъ, бываю, мелкой пташечкѣ пролету пѣтъ.
А попѣта мнѣ, ясиу соколу, время нѣтъ.
Сижу я, младъ-лсоиь соколъ, по поимапѣ,
Я во той ли во золотой во клѣточкѣ,
Во клѣточкѣ, па жестяной на шесточкѣ.
У сокола пожки си ута пи,
Па пожс.іькахъ путочки шелковыя,
Занавѣсочки па ічазииькахъ жемчужныя!
Какъ бывало а">ѣ, добру молодцу, да врешлчко:
Я ходилъ, гуля ль, добрый молодецъ, по синю морю,
Ужь а билъ, разбивалъ суда корабли,
Я татарскіе, персидскіе, армянскіе,
Еіцс билъ, разбивалъ легки лодочки:
Какъ бывало легкимъ лодочкамъ проходу нѣтъ;
А попѣла миѣ, добру молодцу, время пѣгъ!
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
201
Сижу я, добрый молодецъ, но поимапѣ,
Я вэ гой ли злодѣйкѣ, земляной тюрьмѣ;
У добра-молодца ноженьки соковапы,
На пэженькахь окоиушки нѣмецкія,
На рученькахъ у молодца замки затюромпые,
А на шеюшкѣ у молодца рогатки желѣзныя.
Въ народныхъ же легендахъ конецъ Сгенькп передается нѣсколько
иначе. Разсказываютъ, что послѣ того, какъ Стелька сбросилъ съ коло-
кольни митрополита Астраханскаго, его за такое злодѣяніе на семи со-
борахъ прокляли. Товарищи, узнавъ, чго его на семи соборахъ про-
кляли, всѣ отступились отъ него и, связавъ, отправили въ Москву. Въ
Москвѣ его заковала въ кандалы и посадили въ тюрьму. Но Стенька
коснулся до кандаловъ разрывъ-травой, и кандалы сами собой сими.
Потомъ Стенька взялъ уголекъ, нарисовалъ на стѣнѣ лодку съ веслами,
сѣлъ въ нее и разомъ очутился на Волга. Однако, больше гулять й гра-
бить ему пе нрлшлось. Волга отступилась отъ пѳго, не приняла его и
земля. Такъ живетъ онъ до сихъ поръ, отринутый небомъ и землею.
Многіе изъ простого народа до сихъ поръ боятся произносить его имя,
такъ какъ увгрепы, чго онъ можетъ невзначай подслушать ихъ. Гово-
рятъ, онъ бродить до горамъ и лясамъ, помогая бьглымь, къ которымъ
когда-то принадлежали его товарищи; говорятъ также, что онъ сидитъ
гдѣ-то въ горѣ и му тается за совершенныя пмъ преступленія.
«Возвращаіись русскіе матросы изъ тюркіипскаго плѣна,—пишетъ
Костомаровъ,—проходили они черезъ русскій городъ; было дѣло празд-
ничное; православные христіане собрались около нихъ послушать раз-
сказы о чужедэіьныхъ басурманскихъ сторонахъ. Матросы говорили:
* — Какъ бѣжали мы изъ плѣна, такъ проходили черезъ персидскую
землю, по берегу Каспійскаго моря. Тамъ надъ берегами стоятъ высокія,
страшныя горы. Случилась гроза. Мы подъ гору сѣли, говорили между
собою пс-русски, какъ вдругъ позади насъ кто-то отозвался:
«— Здравствуйте, русскіе людмі
«Мы оглянулись: анъ изъ щели, изъ горы вылѣзаетъ старикъ, сѣ-
дой-сѣдой, старый, древній, ажно мохомъ поросъ.
«— А, что,—спрашиваетъ пасъ,—вы ходите по русской землѣ, пе
зажигаютъ тамъ сальныхъ свѣчей вмѣсто восковыхъ?
<Мы ему говоримъ:
<— Давно, дѣдушка, были на Руси: шесть лѣтъ въ неводѣ пробыли;
а какъ живали еще на Руси, такъ итого не вида іи и не слыхалиі
«— Ну, а бывали вы въ Божьей церкви въ обѣдцѣ на первое воскре-
сенье великаго поста?
<— Какъ же, дѣдушка, бывали)
«—А слыхали, какъ проклинаютъ Стеньку Разина?
«— Слыхали.
< — Такъ знайте жь, я Стенька Разинъ. Меня земля но приняла за
мои грѣхи: за нихъ я продлять. Суждено мнѣ страшно мучиться. Два
змѣя сосали меня. Одинъ змѣй съ полуночи до полудня, другой съ по-
лудня до полуночи; сто лѣтъ прошло—одинъ змѣй отлетѣлъ, другой
остался, прилетаетъ ко мнѣ въ полночь и сосетъ меня за сердце; я му-
чусь, къ полудню умираю и лежу совсѣмъ мертвый, а послѣ полудня
оживаю, и вотъ, какъ видите, живъ и выхожу изъ горы. Только да-
202
ЛКГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
леко нельзя мнѣ идти: змѣй не пускаетъ: а жъ пройдетъ сто лѣтъ, на
Руси грѣхъ умножится, да люди Бога станутъ забывать и сальныя
свѣчи зажгутъ вмѣсто восковыхъ передъ образами,тогдал пойду опять
по свѣту и стану бушевать пуще прежняго. Разскажите объ этомъ
всѣмъ па святой Руси».
Слава Степьки до сихъ поръ живетъ, и народъ не перестаетъ раз-
сказывать про его подвиги. Зато товарищи Стеньки вылетѣли изъ на-
родной памяти. О немногихъ изъ нихъ остались смутныя воспомина-
нія. Братъ Фролка, какъ мы уже знаемъ, кончилъ жизнь въ тюрьмѣ,
Васька Усъ, который въ Астрахани сбросилъ съ колокольни митропо-
лита, умеръ вскорѣ послѣ своего злодѣянія. Народъ говорилъ, что его
червп живьемъ съѣли. Грусть и уныніе, охватившія казачество, пре-
данное Стенькѣ, вылились яснѣе всего въ народной пѣсни:
Помутился славный тихій Донъ
Отъ Черкасова до Чернаго моря!
Помѣшался весь казачій кругъ!
Атамана болѣ нѣтъ у васъ,
Нѣтъ Степана ТимоФѣевича,
По прозванью Степьки Разина!
Поймали добра-молодца.
Завязали руьл бѣлыя,
Повезли во каменну Москву,
И па слаппой Красной площадп
Отрубили буйну голову!
Германскія легенды.
Кромѣ легендъ, получившихъ литературную обработку и ставшихъ
до нѣкоторой степени космополитическими, у каждаго народа есть много
мелкихъ легендъ, иногда наивныхъ, иногда оригинальныхъ и глубокихъ
по идеѣ, которыя передаются изъ поколѣнія въ поколѣніе, пріуроченныя
къ разнымъ мѣстностямъ, людямъ или событіямъ повседневной жизни.
Мы попытаемся сдѣлать здѣсь сводъ такихъ чисто національныхъ
легендъ, въ которыхъ съ такой полнотой и ясностью отразились душа
и фантазія парода.
Конечно, большее число легендъ связано съ мѣстностями, почему-
либо привлекшими къ себѣ вниманіе людей; въ большинствѣ случаевъ
легенды разсказываются о мрачныхъ горахъ или тихихъ озерахъ, видъ
которыхъ вызываетъ либо жуткое, либо меланхолическое чувство въ
душѣ каждаго впечатлите іьпаго человѣка. Въ легендахъ германскаго на-
рода каждое такое мѣстечко обыкновенно населено либо карликами, либо
великанами.
Такъ, разсказываютъ, что въ деревнѣ Шенсбергѣ въ древнія вре-
мена жилъ великанъ, у котораго была дочь. Разъ, гуляя по берегу озера,
молодая дѣвушка оступилась и упала въ воду. Разсердившись, что за-
мочила платье, опа рѣшила засыпать озеро и, собравъ въ передникъ
песку, пошла приводить въ исполненіе свое намѣреніе. Но по дороіѣ
передникъ прорвался, и песокъ, высыпавшись, образовалъ цѣлую гору,
а озеро такъ и осталось позасыпаннымъ.
Про это озеро сохранилась легенда, что еще задолго до того вре-
мени, когда тугъ поселился великанъ, па этомъ мѣстѣ, гдѣ теперь нахо-
дится озеро, стоялъ городъ Вербеловъ.
Жители этого города были столько же богаты, сколько п порочны.
Они проводили жизнь въ праздности и лѣни. На ихъ пирахъ самыя
лкгвпды европейскихъ НАРОДОВЪ.
203
лучшія вина текли рѣкой, подавались самыя рѣдкія блюда, остатки жо
обыкновенно уничтожались, и поэтому бѣднымъ никогда ничего не пере-
падало отъ втпхъ людей. Нищихъ вообще богатые презирали.
Посрединѣгородаодинъизъ первыхъ богачей построилъ дворецъ, окру-
жилъ его глубокими рвами, такъ что проникнуть въ замокъ можно было
лишь посредствомъ одного подъемнаго моста. Владѣлецъ «того замка былъ
самый порочный изъ всѣхъ порочныхъ. Опъ водилъ знакомство только
съ богатыми, которыхъ угощалъ въ своемъ дворцѣ и которые старались
подражать ему во всемъ. Ни одинъ изъ иностранцевъ пе допускался
къ пеыу въ домъ, бѣдный же, если онъ осмѣливался подойти къ мосту,
отгонялся самымъ грубымъ образомъ.
Какъ-то разъ зашла въ городъ старуха, на самомъ же дѣлѣ то была
могущественная волшебница, которая только приняла видъ старухи,
желая убѣдиться лично въ разнузданности нравовъ вербеловскихъ жи-
телей. Оказалось, что слухи о порочности и грѣховности нисколько не
были преувеличены, и волшебница, обойдя дома, вездѣ застала пьянство,
кутежъ и развратъ.
Подъ конецъ пришла она и къ замку и увидѣла, какъ владѣлецъ
его, сидя въ бесѣдкѣ, наслаждался дорогими кушаньями и винами, отя-
гощавшими стоявшій передъ нямъ столъ. Отъ времени до времени онъ
бросалъ кусокъ мяса собакамъ, находившимся тутъ же, и развлекался,
глядя, какъ онѣ дрались и грызлись между собой, пока онъ не разгонялъ
ихъ ударомъ кнута.
Среди втого занятія опъ вдругъ увидалъ идущую по мосту старуху
и съ кнутомъ въ рукѣ бросился ей навстрѣчу.
— Назадъ, старая вѣдьма!—закричалъ онъ.—Пли я прикажу соба-
камъ разорвать тебя.
— Извини, господинъ...—начала было старуха.
Но въ вто время богачъ, красный отъ злобы, свистнулъ собакъ и пу-
стилъ ихъ на старуху.
Съ бѣшеной яростью бросились на нее собаки, но она угрожающе
взмахнула рукой, и псы остановились, какъ вкопаные, даже самъ хо-
зяинъ стоялъ недвижимо съ поднятымъ кнутомъ, не будучи въ состоя-
ніи опустить его на нищую.
— Хорошо,—сказала старуха,—я уйду, но и ты тоже пойдешь и
больше не вернешься.
Проговоривъ эти слова, она исчезла.
Ночью пронеслась надъ городомъ буря, и на другой день на томъ
мѣстѣ, гдѣ стояли дома, ходили волны красиваго, широкаго озера На бе-
регахъ втого озера уже долго спустя м?ркграфъ Вальдемаръ построилъ
крѣпкій замокъ, одна изъ башенъ котораго стоитъ еще и теперь.
Нѣчто подобное же разсказывается о другомъ озерѣ, находящемся
недалеко отъ Шпавдау.
Близъ небольшой деревни расположено такъ называемое Священ-
ное озеро; разсказываютъ, что когда-то здѣсьстоялъ замокъ принцессы,
которая была проклята и утонула въ озерѣ вмѣстѣ! со своимъ замкомъ.
Въ прежнія времена вто озеро каждыя сто лѣтъ приходилъ освя-
щать какой-то старецъ, послѣ чего водѣ сообщалась цѣлительная сила.
Жители деревни разсказываютъ, что подлѣ церкви прежде стоялъ ка-
кой-то священный предметъ, обладавшій цѣлительной силой, и старики
204
І18ГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
хорошо помнятъ, что въ церкви висѣло тогда множество костылей,
оставленныхъ тамъ людьми, подучившими исцѣленіе.
Кромѣ того, встарину каждый годъ въ извѣстный день, въ какой
именно, теперь никто но знаетъ, жители выводили двухъ черныхъ бы-
ковъ и отпускали ихъ на свободу, при атомъ каждый разъ быки броса-
лись въ озеро и тамъ тонули.
Глубоко на днѣ озера лежатъ два колокола, затонувшіе очець давно.
Иногда, какъ ато ни странно, они всплываютъ, и люди видятъ ихъ по-
среди озера. Чаще всего ото бываетъ въ день Ивана Кулалы.
Иногда народъ считаетъ священными и деревья.
Такъ, вблизи города Растенбурга лежитъ мѣстечко Священной Липы,
подучившей свое названіе отъ древней липы, которая, какъ говорятъ,
стояла еще во времена язычества.
Когда теперешняя Пруссія была населена язычниками, подъ кор-
нями липы жили гномы, которые пе причиняли ничего дурного людямъ,
если только тѣ но трогали ихъ. Во времена же христіанства дерево стало
привлекать къ собѣ тысячи пилигримовъ, и вотъ по какому случаю:
Много вѣковъ тому назадъ въ Растенбургской темницѣ томился
человѣкъ, котораго обвиняли въ тяжеломъ преступленіи, хотя противъ
него не было никакихъ явныхъ уликъ. Однажды ночью ему явилась
Пресвятая Дѣва п, передавъ кусокъ дерева, приказала ему выстругать
изъ эгого куска ея изображеніе, и потомъ, когда ому придется явиться
вновь передъ судьями, онъ долженъ былъ предъявитъ это изображеніе,
послѣ чего его непремѣнно освободятъ. Освободившись, онъ долженъ
былъ поставить статуэтку на первое дерево, которое встрѣтитъ, выйдя
изъ города.
Человѣкъ исполнилъ, какъ ему было приказано, и дѣйствительно,
судьи, принявъ его разсказъ за указаніе свыше, отпустили его па
свободу.
Освобожденный вышелъ изъ Растенбурга, чтобы исполнить до
ковца повелѣніе Божіей Матери, и водрузилъ священное изображеніе
на старой линѣ. Спустя немного времени случилось тутъ пдгислѣиому.
Проходя мимо липы, онъ вдругъ почувствовалъ, какъ какой-то снѣгъ
могуче дѣйствовалъ на сго незрячіе глаза. Оаъ подошелъ къ дереву и,
проводя по нему руками, нечаянно коснулся изображенія, послѣ чего
въ ту же минуту прозрѣлъ.
Слухъ объ этомъ чудѣ быстро разнесся по всей окрестности, и къ
дереву потекли цѣлыя толпы благочестивыхъ людей. Совершались и
другія чудеса, и такъ какъ люди думали, что такой святынѣ не подо-
баетъ находиться въ лѣсу, то рйшено было перенести священное изо-
браженіе въ городскую церковь. Перенесеніе состоялось съ большой
торжественностью, и статуэтка была поставлена въ главкой церкви на
самомъ видномъ мѣстѣ. Но, ко всеобщему удивленію, на другоо же
утро предметъ всеобщаго поклоненія исчезъ неизвѣстно куда. Впро-
чемъ, вскорѣ люди увидали ее на прежнемъ мѣстѣ, па липѣ.’ Вторично
вышла изъ города процессія, и вторично изображеніе было перенесено
въ церковь. Но на другое же утро оно исчезло и вновь появилось па
липѣ.
Послѣ эгого люди поняли, что статуэтка нигдѣ иначе пе хочегь на-
ходиться, какъ только на линѣ.
ЛВГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
205
На островѣ Рюгспѣ имѣется также сказаніе о таинственномъ озерѣ
Герта или Черномъ озерѣ. Послѣднее названіе произошло вслѣдствіе
темнаго цвѣта его поверхности. Впрочемъ, цвѣтъ этотъ является лишь
потому, что па воду бросаетъ тѣнь лѣсъ, который окружаетъ озеро,
вода на самомъ дѣлѣ въ немъ очень чистая и прозрачная. Па восточ-
номъ берегу озера видна небольшая возвышенность, называемая За-
мокъ Герты.
Герта значитъ мать земли и почиталась встарину многими сѣ-
веро-германскими народами, какъ богиня плодородія п мира. Постоян-
нымъ мѣстопребываніемъ Герты служилъ вышеупомянутый замокъ.
Каждый годъ пезадолго до жатвы она садилась въ колесницу, которую
влекли волы и рабы. Въ почтительномъ отдаленіи отъ нея слѣдовалъ
верховный жрецъ. Къ это время многіе бросались полъ колеса колес-
ницы и приносили себя въ жертву. По возвращеніи домой богини ко-
лесница отвозилась къ озеру и талъ обмывалась, а рабы топились въ
озерѣ, такъ какъ пикто не могъ жить, увидѣвъ хоть разъ богиню.
Въ распоряженіи Герты находилось всегда двѣнадцать дѣвъ, ко-
торыя по прошествіи года приносились ей въ жертву. Въ силу этого
дѣвушки эти должны были всегда оставаться чистыми и цѣломудрен-
ными и не вступать ни въ какія спошенія съ мужчинами. За этимъ
наблюдалъ верховный жреца. Случились разъ, что одна изъ двѣнадцати
дѣвъ была замѣчена вечеромъ въ лѣсу въ обществѣ какого-то юноши.
За пей отправлена была погоня, которой, однако, пе пришлось ни за-
хватить ее, ни замѣтить. На другой день, несмотря на допросъ, ни одна
изъ нихъ не созналась въ совершенномъ проступкѣ.
Тогда жрецъ рѣшилъ предоставить рѣшить самой богинѣ. Пмъ
приказано было ступить на большой камепь, который еше и теперь
лежитъ па томъ мѣстѣ. Одиннадцать дѣвушекъ исполнили приказаніе
безъ затрудненія, двѣнадцатая же оставила слѣдъ отъ стунни. Изъ
этого заключили, что богиня нарочно размягчила камепь, чтобы ука-
зать преступницу. Само собой разумѣется, она была умерщвлена. Ея же
подруги въ копцѣ года были утоплены въ озерѣ.
Еще и теперь, какъ, по крайней мѣрѣ, предполагаютъ простые люди,
можно видѣть въ лупныя ночи прекрасную женщину, которая выхо-
дитъ изъ замка Герты и отправляется купаться въ озеро. Она окру-
жена служанками, которыя провожаютъ ее до озера. Черезъ нѣсколько
мипутъ онѣ всѣ исчезаютъ нъ водѣ и можно слышать только пле-
сканье. Спустя нѣкоторое время она возвращается обратно, закутанная
въ бѣлое покрывало. Смертному опасно видѣть ее, такъ какъ потомъ
его неудержимо влечетъ къ озеру, и стоитъ ему только чуть коснуться
воды, какъ его непремѣнно втянетъ туда навсегда.
Про замокъ Герты разсказываютъ также слѣдующее:
Однажды незадолго до восхода голица крестьянинъ изъ деревни
Швпренцъ собрался вч. дорогу, такъ какъ хогѣлъ ѣхать въ горы нро-
лавагь овесъ. На перекресткѣ дороги онъ пг> встрѣчалъ квкого-то че-
ловѣка, который спросилъ, но продастъ и оцъ ему овса. Крестьянинъ
согласился и пос.п>допа.гь зл лнзиякочпаѵъ. Топ. какъ показалось
мужику, ноемъ । го къ замку Герты: но было еіне темно, и потому
крсстьянпіи пе ПЫЛЪ увѣронь ВЪ ь М>., «то ?«у НОЗЛДОСЬ. Счц прошли
по нодч.емял’,і• ч>'Сту. нпіплп въ «• і»чтц и очуи-шс.і, передъ к’Кимъ-то
206
ЛЕГВНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
большимъ строеніемъ. Здѣсь были отложены лошади, овесъ былъ ссы-
панъ изъ телѣги и крестьянина провели въ залъ.
Въ залѣ за столомъ сидѣло иного вооруженныхъ людей, которые,
облокотившись на локоть, повидимому, всѣ спада. Когда онъ вошелъ,
люди проснулись и спросили, что новаго па свѣтѣ. Онъ отвѣтвлъ:
«Ничего новаго!», и люди заснули снова. Тогда провожатый провелъ
его во вторую комнату. Здѣсь стояла масса лошадей, и около крждой
лошади находился вооруженный человѣкъ. Они, облокотившись на ло-
шадиные хребты, тоже спали. Когда мужикъ вошелъ, они проснулись
и задали тогъ же самый вопросъ, что новаго на свѣтѣ. «Ничего но*
вагоі», отвѣтилъ опять крестьянинъ, и люди заснули.
Послѣ згого провожатый вывелъ мужика па дворъ, далъ ому де-
негъ и указалъ дорогу. На улицѣ попрежнѳму было темно, но когда
крестьянинъ выѣхалъ на то мѣсто, гдѣ встрѣтился съ страннымъ не-
знакомцемъ, солнце какъ разъ заходило.
Мы уже говорили о городахъ и селахъ, погрузившихся въ озера.
Вотъ еще одна изъ такихъ легендъ.
На островѣ Уседомъ между двумя довольно извѣстными курортами,
Герингсдорфъ и Ввнковицъ, лежитъ деревня Позеровъ. Деревня зга от-
дѣлена отъ берега моря горой Штренельбергъ. Гора достигаетъ трех-
сотъ метровъ и круто спускается къ морю.
Говорятъ, что въ прежнія времена море не подходило къ самой по-
дошвѣ горы и на томъ мѣстѣ, гдѣ теперь бушуютъ волны, стоялъ
когда-то богатый городъ Винета, считавшійся по красотѣ и величинѣ
сѣверной Венеціей.
Высокія башня п крѣпкія стѣны окружали Вшіегу, такъ какъ ей
неразъ приходилось защищаться оіъ разбойничьихъ набѣговъ дат-
чанъ и норвежцевъ. Па самой высокой изъ башенъ день и ночь стоялъ
часовой, который при малѣйшей опасности долженъ былъ трубить въ
рогъ. Несмотря на то, что уллцы Винегы были немощены и во время
дождя по нимъ нельзя было ни пройти, ни проѣхать, городъ, тѣмъ но
менѣе, считался, по понятіямъ того времени, и богатымъ, и красивымъ.
Населеніе города состояло главнымъ образомъ изъ моряковъ и
купцовъ, которые, плавая по морямъ всего свѣта, привозили къ себѣ
домой разныя рѣдкости и диковинки. Вслѣдствіе этого породъ дверями
домовъ можно было видѣть стройныя мраморныя колонны, привезен-
ныя изъ Италіи, да и сами дома нерѣдко носили па себѣ отпечатокъ
чужеземнаго искусства. Тамъ п здѣсь можно было замѣтить крытыя
галереи, несомнѣнно южнаго сгнля, и тутъ же рядомъ готическія ба-
шейки съ рѣзными каменными украшеніями, съ стрѣльчатыми окнами
я сводчатыми дверями. Даже стекла и стеклянные предметы— неслыхан-
ная роскошь того времени—были здѣсь не рѣдкость.
много проживало въ Випегѣ также и иностранцевъ, такъ какъ,
если жители города посѣщали отдаленныя страны, то сь своей стороны
чужеземцы пріѣзжали въ Впнегу. Здѣсь можно было встрѣтить турокъ,
евреевъ, черноглазыхъ грековъ и темноволосыхъ южанъ, которые не-
рѣдко проводили въ городѣ всю зиму, если ихъ суда затирались льдами
въ просторной гавани.
Всѣ зги иностранцы ухаживали за мѣстными дѣвушками, пѣли въ
ихъ честь сереиады, а по ночамъ кутили въ гостинницахъ и тавернахъ,
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
207
разсказывая про свою далекую родину и оставляя ббльшую часть вы*
ручейныхъ денегъ здѣсь же въ городѣ.
Насколько жители Винсты были богаты, настолько же они были
горды и высокомѣрны. Всѣ ови были, конечно, христіане, но только
больше по имени, чѣмъ по существу. По «•-ъ мнѣнію, достаточно было,
если они давали деньги на украшеніе храма, объ остальномъ же они
мало заботились. Поэтому церкви обыкновенно пустовали; ихъ посѣщали
развѣ старухи, по и онѣ больше ходили просто но привычкѣ, такъ какъ
на самомъ дѣлѣ поклонялись языческимъ богамъ. Купцы же но считали
нужнымъ посѣщать церкви, довольствуясь тѣмъ, что жертвовали день-
гами, предполагая, что такимъ образомъ могутъ купить себѣ царствіе
небесное, и указывали на свои жертвованія священникамъ, когда гѣ
начинали проповѣдывать о перемѣнѣ образа жизни и о возвращеніи
къ вѣрѣ. Такимъ образомъ Ввнета была вторымъ Содомомъ, въ кото-
ромъ врядъ ли можно было встрѣтить хоть одного нраведпнка. Не за-
замедлилъ поэтому обрушиться на нее и небесный гнѣвъ.
Случилось это въ Страстную пятницу. Тщетно, какъ всегда, прозво-
нили колокола къ службѣ и, несмотря на торжественный день, почти
никого не заманили въ церковь. Жители Винеты помнили, что сегодня
праздникъ, но понимали его своеобразно— опи проводили этотъ день
въ пьянствѣ и разгулѣ. Никто также не обратилъ вниманія на угрожаю-
щія явленія въ природѣ, за исключеніемъ развѣ нѣсколькихъ рыбаковъ,
которые наблюдали за странной перемѣной погоды. Въ природѣ дѣй-
ствительно происходило что-то странное. Испуганно кружились надъ
моремъ чайки и шумно каркали въ лѣсу воропы. Что-то тяжелое, гне-
тущее повисло въ воздухѣ, что давило грудь и заставляло учащенно
биться сердце.
Около полудня ноднялся бурный сѣверо-восточный вѣтеръ, который
съ минуты на минуту все усиливался. Съ страшнымъ шумомъ вздыма-
лись волны, ударяясь о дамбу въ гавани. Вскорѣ волны поднялись еще
выше и залили соленой влагой окрестности города. Въ лѣсу, какъ сла-
быя былинки, ломались столѣтнія деревья, небо затянулось черными ту-
чами и на землю спустился мрачный вечеръ. Изъ тучъ потоками хлы*
нулъ дождь, перемѣшанный съ крупнымъ градомъ. Все выше в выше
поднимались волны, и вскорѣ вся мѣстность представлялась глазамъ,
какъ безграничное море. Наконецъ, вода хлынула и въ самый городъ.
Тогда изъ груди жителей вырвался крикъ ужаса, и пиршества были
прерваны. Вдругъ посреди завыванья вѣтра и шума бушевавшаго моря
раздался все покрывшій собой громовой ударъ. Нельзя было попять,
раздался ли онъ съ неба или выходилъ изъ подъ земли. Вслѣдъ затѣмъ
земля сразу разсѣялась и образовала трещину отъ берега мори до са-
маго лиса. Въ эту трещину провалились дамба и весь городъ. О спасе-
ніи нельзя было и думать, тѣмъ болѣе, что буря бушевала еще два дня
съ одинаковой силой. Когда, въ день Пасхи, наконецъ, погода проясни-
лась, то Винега оказалась стертой съ лица земли, и тамъ, гдѣ она когда-
то красовалась во всемъ своемъ величіи и богатствѣ, теперь цѣнились
морскія волны.
Уеедо.чскіе рыбаки ешо и теперь разсказываютъ странныя вещи нро
то мѣсто, гдѣ прежде находилась Пикета. Нрп тихой и ясной погодѣ
иногда можно разглядѣть на морскомъ днѣ погибшій городъ, а въ день
208
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Пасхи, говорятъ, слышенъ даже колокольный звонъ. Нѣкоторые идутъ
еще дальше и утверждаютъ, что иногда городъ поднимается на поверх-
носгп моря въ видѣ красивой фата-морганы. Въ бурную, ненастную по-
году мореходы старательно избѣгаютъ того мѣста, гдѣ затонулъ городъ,
изъ боязни наскочить на шпицы и колокольни города. Нѣчто подобное
же разсказывается и про островъ Гельголандъ.
На островѣ Гельголандѣ когда-то царствовалъ король Гельго, отъ ко-
тораго и получилъ имя островъ. Это былъ честолюбивый воинственный
король. Хотя островъ въ тЬ времена былъ гораздо больше, чѣмъ теперь,
хотя король уже былъ немолодъ, онъ, несмотря па чее .что, рѣшилъ во
чтобы то ни стало увеличить свои віадѣнія и покорить силою еще ка-
кое-нибудь государство. Собравъ войско, онъ отправился въ завоева-
тельную экспедицію, но, должно быть, ему но посчастливилось, такъ какъ
онъ вернулся насадъ въ мрачномъ расположеніи духа. Мрачность »та
еще больше увеличилась, когда, подъѣхавъ къ своему острову, опъ уви-
далъ, что бдлыпая часть ого скрылась подъ водой, а вмѣстѣ съ ней, т.е.
съ затонувшей частью, погибли его дворецъ и вся его семья.
Подобныя явленія, т. о. когда материкъ неожиданно для всѣхъ пли
постепенно скрывается подъ водой, вещь весьма возможная, такъ капъ
теперь уже доказано, что контуры материковъ непрерывно измѣняются.
По то, что учеными объясняется на основаніи науки, то народъ пони-
маетъ, какъ божеское наказаніе, или видитъ въ этомъ участіе дьявола.
Такъ же точно пародъ объясняетъ и другія непонятныя для него явле-
нія природы.
Вотъ, напримѣръ, какъ объясняютъ простые люди, повидимому,
простое явленіе. Въ Меклепбургъ-Стрелицѣ у Фельдбергскаго озера ость
мѣсто, сплошь загроможденное камнями разной величины, тогда какъ все
остальное побережье, заросшее густымъ лѣсомъ, безъ единаго камня.
Преданіе по этому поводу разсказываетъ слѣдующее:
Жилъ здѣсь когда-то человѣкъ, который постоянно жаловался, что
долженъ былъ огибать всс озеоо для того, чтобы попасть въ ближайшій
городъ. Это подслушалъ дьяволъ и предложилъ построить каменный
мостъ черезъ озеро, но съ тѣмъ, чтобы душа человѣка послѣ смерти по-
пала къ нему въ руки. Человѣкъ согласился, и они написали условіе, по
которому чортъ обязывался въ двадцать четыре часа построить камен-
ный мостъ черезъ, все озеро. Какъ, однако, ни хитеръ былъ чортъ, онъ
на этотъ разъ сдѣлалъ большую оплошность. По близости нигдѣ камней
не было, и ему пришлось все время носить камни издалека. Такимъ обра-
зомъ прошли двадцать четыре часа, а чортъ успѣлъ только прппести
матеріалъ для постройки моста. Съ досады, что ему пе пришлось восполь-
зоваться человѣческой душой, опъ расшвырялъ псѣ камни около того
мѣста, гдѣ собирался строить мосіъ; такъ опи идо сихъ поръ лежатъ тать,
папомипая прохожимъ о бывшемъ здѣсь случаѣ.
Нѣкоторое сходство съ Впнетой имѣетъ еще слѣдующая легенда. Въ
западной частя моря, омывающаго берега Голландіи, изъ воды растутъ
трава м другія растенія какъ разъ въ томъ мѣсті, ••и; когда-то стоя/ш
башни и лома города Ставогена, погибшаго въ морской пучинѣ, богат-
ство сдѣ-шло жителей города порочными, п когда ч'ра ихъ злодѣяній
переполнилась, они ногнблп. Рыбаки и мореходы со.ѵ ани.'іі это посла-
ніе, передавая его изъ поколѣнія въ поколѣніе.
ЛЕГКИ ДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
•209
Самой богатой въ городѣ была нѣкая дѣвушка, имя которой теперь
уже позабыто. Гордая своимъ богатствомъ и холодно относившаяся къ
мужчинамъ, она стремилась только къ увеличенію своихъ сокровищъ.
Неразъ илъ ея устъ вырывались проклятія и богохульоыя слова. Дру-
гіе граждане этого необычайно богатаго города, процвѣтавшаго еще въ
то время, когда Роттердамъ и Амстердамъ были лишь незначительными
деревнями, тоже не слѣдовали праведному пути.
Разъ дѣвушка позвала капитана своего судпа я приказала ему
отправиться въ путь, чтобы привезти для нея самыхъ лучшихъ и дол-
гихъ вещей, а также и драгоцѣнныхъ каменьевъ? Напрасно капитанъ про-
солъ ее сдѣлать болѣе опредѣленныя указанія относительно того, что
она желала,—дѣвушкатолько разгнѣвалась и приказала ему отправляться
въ море.
Капитанъ нерѣшительно вышелъ въ море на своемъ суднѣ, не зная,
какъ исполнить приказаніе своей госпожи, злой правъ которой онъ такъ
хорошо зналъ, и раздумывалъ, что ему теперь предпринять. Накопанъ,
опъ рѣшилъ привезти ей грузъ пшеницы, предполагая, что зерно, безъ
котораго ни одинъ человѣкъ обойтись пе можетъ, и есть самая дорогая
на свѣтѣ вещь. Гакимъ образомъ, разрѣшивъ, какъ ему казалось, задачу,
опъ присталъ къ Данцигу, нагрузилъ корабль отборнѣйшимъ пшеняч-
ііымъ зерномъ и отправился обратно, неувѣренный, однако, что сдѣілалъ
все согласно приказанію своей госпожи.
— Какъ, капитанъ,—восклицала госпожа, видя его возвращаю-
щимся,—ты уже вернулся? Я думала, ты еще находишься .епарь гдѣ-ли-
бо у береговъ Африки, отыекпвая драгоцѣнные каменья и слоновую кость.
Посмотримъ, что ты привезъ памъ.
Запинаясь и трепеща отъ страха, такъ какъ но ея рѣчи капитанъ
попилъ, что покупка его не можетъ ей поправиться, опъ отвѣтилъ:
— Госпожа, я привезъ вашъ самую драгоцѣнную пшеницу, которую
только можно найти въ свѣтѣ.
— Пшеницу,—переспросила она,—ты привезъ мпѣ такую нпчтож
и у ю вещь7
— Я думалъ, чго эго пе такъ ничтожно, если мы ѣдимъ ее ежедневно.
— Я покажу тебѣ сейчасъ, какъ презираю я твой грузъ. Съ какой
стороны нагруженъ корабль?
— Съ правой стороны,-- отвѣчалъ капитанъ.
— Ну, такъ черезъ часъ ты долженъ весь грузъ высыпать въ море
съ дѣвой стороны, я сама приду и буду наблюдать, какъ будетъ испол-
нено мое приказаніе.
Капитанъ побоялся такъ дерзко и безсмысленно надругаться надъ
Божьимъ даромъ и, созвавъ всѣхъ бѣдныхъ города къ тому мѣсту, гдѣ
стоялъ корабль, думалъ разжалобить свою госпожу.
— Ну что же, исполнено мое приказаніе?--спросила госпожа, придя
черезъ часъ на пристань.
Въ это время безчисленная толпа нищихъ упала породъ пей ци ко-
лѣни и стала умолять се отдать лучше имъ зерно, чѣмъ выбрасывать
его въ иорс. Но сердце богатой дѣвушки было твердо и жестоко, и вмѣсто
всякаго отвѣта она повторила свое приказаніе какъ можно скорѣе вы-
бросить зерно въ море.
Дальше капитанъ по выдержалъ и воскликнулъ;
л
210
ЛЕГВНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
— Нѣтъ, подобную злобу Господь пе можетъ оставить безнаказан-
ной, если правда, что небеса добродѣтель награждаютъ, а порокъ нака-
зываютъ. Прядетъ день, когда вы ати саиыя зерпа, которыя такъ
сильно хотите выбросить въ море, подобрали бы съ удовольствіемъ по
одному, чтобы утолить иыи свой ГОЛОДЪІ
— Какъ,- воскликнула дѣвушка,—я буду голодна! Я могу впасть
въ бѣдность! Это такая же правда, какъ и то, что я вновь увяжу это
кольцо, которое вотъ сейчасъ брошу въ море!
При этихъ словахъ она сняла съ пальца кольцо и кинула ого въ
волны. Вмѣстѣ съ тѣмъ былъ выброшенъ въ воду и весь грузъ пше-
ницы.
Что же случилось? Нѣсколько дней спустя отправилась ея служанка
па рынокъ, гдѣ купила рыбу, которую, принося домой, принялась
чистить и потрошить. Не успѣла она вскрыть желудокъ рыбы, какъ
увидѣла въ немъ дорогое кольцо, которое сейчасъ же отнесла къ своей
госпожѣ. Дѣвушка, взглянувъ па кольцо, вспомнила, что было то
самое, которое она недавно бросила въ воду. Гордая богачка по-
блѣднѣла и въ ней заговорила совѣсть. Представьте себѣ, какъ великъ
былъ ея ужасъ, когда въ готъ же моментъ опа получила извѣстіе, что
весь ея флотъ, шедшій изъ восточныхъ странъ, сѣлъ на моль! Спустя
нѣсколько дней она получила другое извѣстіе, что суда, на которыхъ
находился еще болѣе дорогой грузъ, всѣ погибли. Крахъ нѣсколькихъ
купеческихъ домовъ, въ которыхъ она принимала участіе, подорвалъ
окончательно ея состояніе, и не прошло года, какъ грозное предсказаніе
капитана'сбылось до мельчайшихъ подробностей
Бѣдная, никѣмъ не утѣшаемая и многими высмѣиваемая, падала
она нее нъ большую и ббльшую нужду и, наконецъ, принуждена была,
какъ нищая, просятъ у дверей, причемъ нерѣдко ей приходилось го-
лодать цѣлыми днями. Наконецъ, оставленная всѣми, она умерла съ горя
и отчаянія.
Пшеница же, которую капитанъ принужденъ былъ высыпать въ
море, выросла па другой годъ, однако, плодовъ не принесла. Никто не
обращалъ вниманія на эго предостереженіе, и жители Сговорена годъ-
отъ-году сгаповилпсі все хуже и развратнѣе. Тогда, говоритъ легенда,
Богъ отвелъ свою защищавшую руку отъ города. Однажды ночью иоре
вздулось и поглотило три четверти города. Затѣмъ почти каждый годъ
море захватывало нѣсколько домовъ Пшеница же и до сихъ поръ каж-
дый годъ выростамъ все па томъ же .мѣстѣ.
Въ XVI столѣтіи жиль въ ІІІвеіШшцѣ нѣкій ученый, по имени
Іоганнъ Боеръ. Разъ въ 1570 году онъ пошелъ на гору Цобтенъ, нахо-
дящуюся неподалеку отъ его жилища, и замѣтилъ здѣсь какое-то
отверстіе, изъ котораго дулъ сильный вѣтеръ. Въ испугѣ ученый убѣ-
жалъ прочь, но затѣмъ въ слѣдующее воскресенье отправился опять па
гору, намѣреваясь тщательнѣе изслѣдовать пещеру.
Опъ вошедъ въ узкій корридоръ и отправился по направіонію къ
лучу свѣта, мерцавшему вдали. Вскорѣ онъ дошелъ до закрытой
двери, въ которую вдѣлано было стекло, испусканшее этолъ таинствен-
ный свѣтъ.
Послѣ троекратнаго удара дверь отворилась, и ученый вошелъ въ
довольно просторную пещеру, въ которой, къ немалому его изумленію.
ЛЕГМВДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
211
за .столомъ сидѣло трое исхудавшихъ мужчинъ въ древне-германскихъ
костюмахъ. Передъ ними лежала книга, переилсгсппая въ черный съ
золотомъ бархатъ.
Придя въ себя оіъ изумленія, I спишь Бееръ проговорилъ съ по-
клономъ:
— Миръ вамъ!
- Здѣсь нѣтъ мира, —послышался ему странный отвѣсъ.
Тогда ученый, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, проговорилъ снова:
— Миръ вамъ во имя Господа Бога!
— Здѣсь нѣтъ мира!—отвѣтили ему печально мужчины.
Тогда Бееръ подошелъ вплотную къ столу и насколько могъ
искренно произнесъ:
- Да будетъ съ вами миръ во имя нашего Господа Іисуса
Христа.
Мужчина вмѣсто всякаго отвѣта подвинулъ ему книгу, на которой
было написано: «ЫІюг оЬегіІеиііае», что значитъ «Книгапослушанія».
Что это означало, Бееръ не понималъ. Поэтому онъ обратился съ
вопросомъ къ мужчинамъ:
— Скажите мнѣ, кго вы такіе?
— Мы сами не знаемъ этого,—гласилъ отвѣть, данный всѣми тремя
тяхпхи голосами.
— Почему же сидите вы здѣсь, вдали отъ міра, и чго вы здѣсь дѣ-
лаете?
— Мы въ ужасѣ ожидаемъ страшнаго суда п награды за іНаши
поступки.
— Что же такого дурного вы сдѣлали?
Люди ничего не отвѣтили, но указали на черную завѣсу. Бееръ
отодвинулъ и въ ужасѣ увидѣлъ разныя орудія смерти, человѣческіе
кости и черепа.
— Это совершено все вами?
— Да.
— Хорошо эго или дурно?
- Дурно.
— Раскаиваетесь ли вы?
Мужчины помолчали п затѣмъ проговорили тихо:
— Мы не знаемъ.
Больше Бееръ ничего не могъ узнать отъ этихъ странныхъ пере-
житковъ отдаленнаго прошлаго. Въ раздумьѣ, покачивая головой, ушелъ
онъ изъ пещеры, и неизвѣстно, заходилъ ли онъ еще когда-нибудь туда
или нѣтъ. Жена его говорила, будто онъ бывалъ гамъ нѣсколько разъ,
самъ ліе Баеръ никогда объ этомъ пе говорилъ.
Очень популяренъ въ Германіи горный духъ «Брюквосчегь» (Кио-
ЬехаЫ). Онъ живетъ, по народнымъ преданіямъ, въ одной изъ горныхъ
пещеръ, глубоко подъ землею, но иногда выходитъ на свѣтъ, чтобы
посмотрѣть на людей. Онъ добръ и великодушенъ, но въ минуты гнѣва
бываетъ страшенъ. Легендъ о немъ ходитъ нъ пародѣ множество. Мы
начнемъ съ гой, которая объясняетъ, какъ онъ подучилъ свое имя.
Однажды горный духъ обходилъ дозоромъ свой раіонъ на поверх-
ности земли и повстрѣчалъ красавіщу-дѣвуіпку, дочь какого-то князя,
которая купалась въ одномъ изъ горныхъ озеръ. Духъ возгорѣлся къ
14*
212 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
ней любовью и рѣшилъ завладѣть сю. Опъ погрузилъ со въ воду, и когда
она снова очнулась, то увидѣла себя въ роскошномъ дворцѣ посреди
цвѣтовъ и тропическихъ растеній; рядомъ съ пей находился горный
духъ, привившій образъ красиваго и статнаго мужчины. Онъ старался
предоставить ей всевозможныя блага, сдѣлать ей жизнь какъ можно
интереснѣе и пріятнѣе, и дѣвушка ничего не имѣла бы противъ втого,
еслибы только ей не приходилось вѣчно оставаться съ ппмъ и только
съ нимъ однимъ, не видя никого другого.
Это одиночество сильно угнетало ее и пе позволяло ей наслаждаться
ея роскошною во всемъ остальномъ жизнью. Дѣвушка скучала не только
по своемъ женихѣ Ратиборѣ, молодомъ квязѣ, но также и по своимъ
подругамъ и служанкамъ. Еще въ присутствіи духа, который, какъ мы
говорили, принялъ образъ молодого человѣка, опа не слишкомъ ску-
чала, но когда опъ покидалъ на болѣе или менѣе продолжительное
время замокъ и опа оставалась совершенно одна въ. пустынныхъ без-
численныхъ покояхъ, то все великолѣпіе и роскошь буквально угпе-
гали ее.
Молодая княжна становилась день-отъ-дпя все грустнѣе. Ея влю-
бленный замѣчалъ ату перемѣну, по не могъ ничѣмъ ей помочь, такъ
какъ не зналъ о причинѣ ея грусти. Наконецъ, ему удалось выпытать у
вся, чего она желаетъ, п онъ тотчасъ же нашелъ сродство разсѣять ея
ТОСКУ.
Опъ ирипесъ ей корзину брюквъ и сказалъ, что стоитъ только
прикоснуться къ любой изъ брюквъ палочкой, какъ брюква тотчасъ же
приметъ образъ того существа, которое Эмма пожелаетъ увпдѣть.
Дѣвушка|номедленпо приступила къ опытамъ и дѣйствительно вскорѣ
была і кружепа своими недругами и служанками, которыя ип чѣмъ не
отличались отъ паетояшихъ и съ которыми она могла проводить весело
время
Ііі» радость, впрочемъ, длилась недолго. Черезъ нѣсколько времени,
когда брюквы завяли, состарѣлпсь и ея подруги; іакимь образомъ че
рі.л. ііѣскслько дней дѣвушка увидѣла себя окруженной старухами и
пожилыми матронами. Эмма сильно разсердилась на горнаго духа за
го, что онъ ее обманулъ. По тотъ увѣрилъ ее, что атому горю нетрудно
помочь, стоитъ только припасти новыхъ брюквъ, а волшебная палочка
все сдѣлаетъ снова.
Немедленно отправился горный духъ на землю, но, увы, въ это
чремя па землѣ была зима и свѣжихъ брюквъ нигдѣ нельзя было достать.
Чтобы хоть какъ-нибудь утѣшпть принцессу, онъ захватилъ съ собой
цѣлый мѣшокъ брюквенныхъ сѣмянъ, которыя рѣПШЛЪ посѣять, чтобы
іс нужно было отправляться за брюквами на землю. Невдалекѣ отъ
дворца онъ засѣялъ довольно большую площадь земли брюквою. Затѣмъ
своимъ подвластнымъ духамъ опъ приказалъ развести подъ землею
большой огонь, чтобы согрѣть почву, п спустя нѣсколько времени сѣ-
мена дали роепш, а затѣмъ готовы были п плоды, которые Эмма могла
превращать въ какихъ угодно людей.
Черезъ нѣкоторое время принцессѣ пришло на мысль обмануть гор-
наго духа при помощи той же волшебной палочки и подать о себѣ
вѣсть жениху и роднымъ. Опа одну изъ брюквъ превратила въ пчелу
п отправила ее съ порученіемъ къ своему жениху, но пчелу на дорогѣ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
213
проглотила ласточка. Тогда она то же самое попытала съ кузнечикомъ,
но его съѣлъ аистъ. Послѣ зрѣлаго размышленія она превратила одну
изъ брюквъ въ говорящаго скворца, которому объяснила, какъ онъ дол-
женъ добраться до князя Ратибора и сказать ему, чтобы тотъ ждалъ
ее наготовѣ вмѣстѣ съ лошадьми и людьми въ одной изъ ближайшихъ
долинъ. Убѣдившись, что скворецъ понялъ все какъ слѣдуетъ, она стала
готовиться къ побѣгу.
На третій день рано утромъ она сказала горному духу, что хочетъ
непремѣнно узнать точное число находящихся па полѣ брюквъ, дабы
разсчитать, насколько дней хватитъ всего запаса. Послушный и терпѣ-
ливый, какъ всегда, горный духъ отправился па поле и сталъ считать.
Эмма приказала узнать самую точную цифру, п горный духъ, сосчи-
тавъ первый разъ, рѣшилъ провѣрить и началъ считать снова. Второе
число оказалось несходнымъ съ первымъ; тогда онъ сосчиталъ еще вь
третій разъ, и такъ какъ послѣдняя сумма совпадала съ первой, духъ
рѣшилъ, что вто правильно, п вернулся домой довольный, что можетъ
доставить удовольствіе Эммѣ.
Войдя въ замокъ, онъ не нашелъ принцессы. Онъ обѣгалъ всѣ
комнаты, но ея нигдѣ не было видно. Тогда онъ вышелъ въ садъ, иско-
лесилъ его по всѣмъ направленіямъ, по и здѣсь не было Эммы. Тутъ
только пришла ому въ голову мысль, чго Эмма могла убѣжать, и духъ
моментально поднялся на воздухъ, чтобъ съ высоты осмотрѣть окрест-
ности. Впали дѣйствительно опъ увидѣлъ Эмму, удаляющуюся съ нѣ-
сколькими всадниками. Онъ двинулъ па нихъ тучи сч. громомъ и мол-
ніею, но всадники уже бы.ш въ чуждой ему области, и онъ ничего но
могъ сдѣлать.
Принцесса Эмма дѣйствительно воспользовалась отсутствіемъ духа
и превративъ брюкву въ быструю лошадь, ускакала въ назначенное
мѣсто, гдѣ ждалъ ее' князь Ратиборъ и откуда онъ увезъ ее въ безо-
пасность.
Слухъ объ атомъ случаѣ быстро распространился по всей странѣ, и
жители съ тѣхъ поръ стали называть горнаго духа пе иначе, какъ
«Брюквосчетонъ».
Однажды три молодые парня проходили по тѣмъ мѣстамъ, гдѣ
имѣлъ свою резиденцію горный духъ,п, понятно, вели о немъ разговоръ
Это дѣлали всѣ путешественники, проходившіе по горамъ. Обыкновен-
но разсказывали разныя страшныя исторіи, а самые отчаянные изъ
путешественниковъ вызывали духа и ругали его скверными словами.
Горный духъ слышалъ вто лишь тогда, когда находился на по-
верхности земли, какъ это было въ данномъ случаѣ, когда одинъ
изъ трехъ молодыхъ спутниковъ особенно издѣвался и насмѣхался
надъ горнымъ духомъ. Это но должно было пройти ему безнаказанно,
но духъ въ то время ничѣмъ не обнаружилъ своего присутствія
н дадъ ему спокойно дойти до мѣстечка, находившагося близъ Серповой
горы, гдѣ молодой человѣкъ поступилъ въ портняжную мастерскую.
Между тѣмъ, горный духъ, принявъ образъ портного, отправился
вмѣстѣ съ какимъ-то купцомъ, путь котораго лежатъ черезъ горы; зайдя
съ нимъ въ одно изъ дикихъ ущелій, духъ напалъ на него, избилъ до
полусмерти и, обобравъ, скрылся. Стоны купца были услышаны ка-
кимъ-то проѣзжимъ, который подобралъ его и отвезъ въ городъ.
214
легенды европейскихъ НАРОДОВЪ.
Оправившись, купецъ подалъ въ судъ па портного, и такъ какъ судья въ
томъ городѣ былъ строгъ и немилостивъ, то бѣднаго портного пригово-
рили къ смертной казни.
Брюквосчстъ былъ очень доволенъ, что такъ наказалъ васмѣш-
пика, но радость его была смущена слѣдующимъ случаемъ. Однажды,
пролетая по своимъ горамъ, опъ услышалъ невдалекѣ отъ себя горькій,
жалобный плачъ. Духъ отправллсп къ тому мѣсту, откуда доносились
рыданія, и встрѣтилъ молодую дѣвушку, сидѣвшую па землѣ и горько
плакавшую. На его вопросъ о причинѣ ея слезъ она отвѣтила, что
два года тому назадъ опа обручилась съ молодомъ портняжнымъ под
мастерьемъ, но дала слово выйти за пѳго замужъ лишь послѣ того, какъ
онъ будетъ обладать достаточный!! средствами для ихъ существованія.
Въ погонѣ за деньгами женихъ сбился съ правильнаго пути, и въ на-
стоящее время его обвиняютъ въ грабежѣ и даже приговорили къ смерт-
ной казня
Этоіъ разсказъ такъ тронулъ горнаго духа, что онъ забылъ о своей
мести ? пообѣщалъ дѣвушкѣ спасти ся жениха, съ тѣмъ, однако, чтобы
они немедленно ушли изъ этой страны. Послѣ этого духъ отправился
въ городъ, хотя еще самъ не зналъ, какимъ образомъ спасетъ молодого
человѣка. Подойдя къ воротамъ тюрьмы, гдѣ былъ заключенъ преступ-
имъ, онъ замѣтилъ выходившаго изъ тюрьмы священника, и тутъ его
осѣнила блестящая мысль. Недолго думая, духъ принялъ видъ священ-
ника и безпрепятственно проппкъ внутрь тюрьмы. Опъ направился
прямо въ ту камеру, гдѣ находился портной, и, освободивъ его отъ оковъ,
приказалъ одѣться въ платье священника в идти къ невѣстѣ, которая
объяснитъ ему, что нужно дѣлать дальше.
Портной ушелъ, а духъ, преобразившись снова въ портного, остался
въ тюрьмѣ. Рано утромъ его повели на площадь казнить; палачъ одѣлъ
ему веревку на шею, и черезъ нѣсколько минутъ духъ повисъ на воз-
духѣ, къ великому удовольствію многочисленной толпы. Повиснувъ, онъ
началъ такъ вертѣться и биться въ петлѣ, что народъ въ ужасѣ на-
чалъ бросать въ пего камнями; тогда духъ затихъ и, вытянувшись,
притворился мертвымъ. Подъ вечеръ публика опять собралась передъ
висѣлицей, а духъ снова началъ плясать и вертѣться въ петлѣ, строя
ужасныя гримасы зрителямъ. Народъ въ ужасѣ разбѣжался, и вѣсть о
странномъ висѣльникѣ быстро распространилась по всему городу. Когда
на другой день пришли снять трупъ, то, къ общему удивленію, вмѣсто
человѣка въ петлѣ нашли лишь пукъ старой соломы.
Несмотря на то, что по этому поводу былъ собранъ совѣтъ изъ
городскихъ представителей, никто всетаки пе могъ рѣшить, какимъ
образомъ портняжный подмастерье превратился въ пукъ соломы.
Не всегда, однако, «Брюквосчеть> бываетъ въ расположенія помо-
гать тѣмъ людямъ, которыхъ онъ такъ или иначе ввелъ въ расходъ
пли причинилъ имъ какое-либо зло. Нерѣдко онъ дѣлаетъ зло совер-
шенно безцѣльно, не разбирая даже, вредный или хорошій человѣкъ
страдаетъ отъ отого. Онъ присоединяется къ какому-нибудь путнику,
вызывается быть его провожатымъ, незамѣтно сбиваетъ его съ пути
и затѣмъ неожиданно оставляетъ либо на краю бездонной пропасти,
либо посрединѣ топкаго болота. Иногда онъ пугаетъ мѣстныхъ жен-
щинъ, принимая образы дикихъ фантастическихъ звѣцуй, или ломаетъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
215
ногу у копя, такъ что путешественникъ пе можетъ двинуться съ мѣ-
ста, или ломаетъ -ось у кареты. Иногда онъ скатываетъ на дорогу
громадный камень, загораживая путь проѣзжающимъ, которымъ при-
ходится съ трудомъ объѣзжать окольными путями это мѣсто. Иногда
опъ невидимо держитъ карету, такъ что шесть сильныхъ лошадей не
могутъ сдвинуть ее съ мѣста.
Однажды онъ завязалъ нѣчто вродѣ; дружбы съ старымъ па-
стухомъ, который былъ извѣстенъ своими откровенностью и прямоду-
шіемъ... Онъ разрѣшилъ ему пасти свои стада около рѣшетки соб-
ственныхъ садовъ м нерѣдко слушалъ разсказы стараго пастуха, много
видѣвшаго па своемъ вѣку. Тѣмъ не менѣе, старикъ всетаки прови-
нился передъ нимъ. Однажды, когда онъ насъ свое стадо близъ са-
довъ духа, нѣсколько овецъ зашли на лужайку сада. «Брюквосчетъ»
на ею разсердился и ради мести навелъ паническій страхъ па все
стадо, и оно бросилось въ пропасть. Вслѣдствіе этого пастухъ пре
вратился въ нищаго и вскорѣ умеръ отъ горя.
Какой-то врачъ изъ ПІмидсберга часто посѣщалъ горы, ища тамъ
цѣлебныхъ травъ. Ему тоже пришлось свести знакомство съ горнымъ
духомъ л нерѣдко вступать съ нпмъ разговоръ, причемъ, конечно, врачъ
не упускалъ случая похвастаться своимъ искусствомъ. Духъ иногда
настолько былъ милостивъ, что помогалъ ему нести мѣшокъ съ тра
вами, а также иногда указывалъ на неизвѣстныя цѣлебныя травы.
Врачъ, считавшій себя компетентнѣе въ ботаникѣ, чѣмъ какой-то
дровосѣкъ, подъ видомъ котораго обыкновенно являлся духъ, остался
недоволенъ его указаніемъ.
• — Сапожникъ,—сказалъ онъ,—долженъ дѣлать сапоги, а дрово-
сѣкъ не долженъ учить врача. Но если ты считаешь себя свѣду-
щимъ въ травахъ и растеніяхъ, то скажи мнѣ, премудрый Соломонъ,
что было раньше: желудь или дубъ?
Духъ отвѣтилъ:
— Конечно, дерево, такъ какъ плодъ растетъ на деревѣ.
— Дуракъ, отвѣтилъ врачъ,—какъ жо могло произрасти дерево,
если не было сѣмени.
— Да, это вопросъ очень остроумный,—отвѣтилъ духъ,—но ска-
жите мнѣ въ свою очередь, кому принадлежитъ эта земля, на которой
мы стоимъ: Богемскому королю или горному духу?
Врачъ пе подумалъ и отвѣчалъ:
— Само собой, эта земля принадлежитъ Богемскому королю, такъ
какъ горный духъ «Брюквосчотъ», какъ его называютъ, служитъ только,
чтобы запугивать дѣтей.
Едва успѣлъ онъ выговорить слово, какъ дровосѣкъ превратился въ
громадныхъ размѣровъ великана и набросился на доктора:
— «Брюквосчетъ» здѣсь передъ тобою и онъ покажетъ тебѣ, что зна-
читъ насмѣхаться надъ нимъ!
Послѣ этого онъ схватилъ бѣднаго любителя ботаники за шиворотъ,
билъ и бросалъ его изъ стороны въ сторону и, наконецъ, выбивъ ему
глазъ, бросилъ полумертваго на землѣ. Съ тѣхъ поръ докторъ никогда
больше не ходилъ въ горы собирать цѣлебныя травы.
Насколько легко было разсердить горнаго духа, настолько же легко
можно было пріобрѣсти и его дружбу.
216
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
У одного крестьянина изъ округа Рейхенберга какой-то злой со-
сѣдъ отнялъ по суду все имѣніе, оставивъ ему только жену да нолдю-
жипы ребятъ. Правда, у мужика еще осталось двѣ руки, но ихъ было
недостаточно, чтобы прокормить многочисленную семью. У него сердце
обливалось кровью, когда онъ слышалъ крики голодныхъ ребятъ п въ
то же время не имѣлъ ничего, чѣмъ бы могъ накормить ихъ.
— Сто талеровъ,—говаривалъ онъ женѣ,—было бы достаточно для
насъ, чтобы поправить разстроенное хозяйство и пріобрѣсти кусокъ зе-
мли вдали отъ сутяги-сосѣда. У тебя но ту сторону горъ есть богатые
родственники. Я думаю сходить къ нимъ’ и объяснить нашу нужду;
можетъ быть, кто-нибудь сжалится надъ нами и одолжитъ нужную
сумму хотя бы подъ проценты.
Убитая горемъ жена согласилась на это съ слабой надеждой па
успѣхъ, согласилась потому, чго другого выхода совершенно не пред-
ставлялось. Мужикъ рано утромъ собрался въ путь и уходя въ утѣшеніе
сказалъ своимъ:
— Не плачьте, сердце подсказываетъ мнѣ, чго я найду благодѣтеля,
который окажется полезнѣй для пасъ, чѣмъ четырнадцать другихъ бо-
гачей, къ которымъ я столько разъ напрасно обращался.
Послѣ этого онъ спряталъ ломоть хлѣба въ карманъ п пошелъ. Уста-
лый, намученный отъ жары и длиннаго пути, добрелъ онъ къ вечеру до
деревни, гдѣ проживали его богатые родственники; пони одинъ изъ нихъ
не хотѣлъ его принять, пе говоря уже о томъ, чтобы помочь ему. Со
слезами на глазахъ жаловался онъ на свою нужду, по богачи упрекали
только его и приводили ему разныя обидныя пословицы. Одинъ тво-
рилъ: «Какъ поживешь, такъ и прослывешь», другой: «Что посѣешь
то и пожнешь», третій: «Каждый своего счастья кузнецъ», четвер-
тый: «Сама себя раба бьетъ, коль не чисто жнетъ». Такъ издѣвались
и насмѣхались надъ нимъ родственники, называя ого лѣнтяемъ, без-
дѣльникомъ, и, наконецъ, вытолкали сго за дверь. Такого пріема бѣдный
мужикъ никакъ не ожидалъ и печально слонялся нѣкоторое время по
селу, не зная, что предпринятъ Такъ какъ денегъ у него пе было, что-
бы заплатить >а ночлегъ на постояломъ дворѣ, то опъ отправился за
деревню и рѣшилъ переночевать въ стогѣ сѣна. Улегшись, онъ сталъ до-
жидаться разсвѣта, чтобы отправиться въ обратный путь.
Очутившись снова въ горахъ, онъ впалъ въ такое отчаяніе, что го-
товъ былъ лишить себя жизни. «Два дня,—думалъ онъ про себя,—поте-
рялъ даромъ, обезсилилъ оіъ голода и ходьбы и кромѣ того еще высмѣ-
янъ и оскорбленъ. Сейчасъ вотъ приду домой, и шесть голодныхъ ртовъ
протянутся ко мнѣ, а "что могу имъ я дать—камень, вмѣсто хлѣба» ..
Крестьянинъ бросился на землю, и горькія думы зароились у него въ
головѣ. Какъ всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, утопающій хва-
тается за соломинку, такъ и крестьянинъ сталъ рыться нъ своемъ моз-
гу, изыскивая ціедства, какъ помочь дѣлу. Послѣ многихъ неосуще-
ствимыхъ проектовъ ему пришло на мысль попытаться обратиться сі.
просьбой къ горному духу. Онъ неразъ слышалъ о пемъ самыя фанта-
стическія исторіи іі, между прочимъ, также и такія, когда духъ дѣлалъ
добро людямъ. Мужику хорошо было извѣстно, что онъ никому пе про-
щасіъ дерзкаго съ собой обращенія, но гакъ какъ онъ не зналъ его
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
217
настоящаго имени, то принялся выкликать его прозвище: «Бркжво-
счстъ», рискуя получить за это трепку.
На этотъ зовъ въ скоромь времени появился высокаго роста чело-
вѣкъ, одѣтый вродѣ угольщика, съ громадной ярко-краспой бородой, съ
бычьмм огненными глазами. Въ рукахъ у него была здоровенная ду-
бина, которую онъ поднялъ, чтобы наказать виновнаго.
— Добро пожаловать, г-нъ «Брюквосчеты». — проговорилъ кре-
стьянинъ. — Простите, чго я не подобающе васъ величаю, во выслу-
шайте меня сначала, а затѣмъ дѣлайте, что хотите.
Эта веселая рѣчь и вмѣстѣ съ тѣмъ печальное лицо уменьши іп нѣ-
сколько гнѣвъ духа, и онъ проговорилъ:
— Червь земли, какъ смѣешь ты безпокоит ь меня? Развѣ тебѣ не-
извѣстно, что за такую дерзость ты можешь поплатиться собственною
шкурою?
— Сударь,—отвѣчалъ крестьянинъ, —нужда гонитъ меня къ вамъ;
есть у меня просьба, которую вы легко можете исполнить. Одолжите
мнѣ сго талеровъ, я заплачу вамъ ихъ съ процентами черезъ три года.
— Дуракъ,—отвѣтилъ духъ,—развѣ я ростовщикъ или еврей, что
стану давать въ долгъ подъ проценты? Иди къ твоимъ братьямъ, лю-
дямъ, и занимай у нихъ сколько хочешь, меня же оставь въ покоѣ.
— Ахъ,—возразилъ крестьянинъ, —люди ппчего мнѣ больше не
даютъ.
Затѣмъ опъ разсказалъ свою исторію и гакъ трогательно описалъ
жестокую нужду свою, что духъ пе въ состояніи былъ отказать его
просьбѣ.
— Слѣдуй за мною,—сказалъ онъ ему и повелъ ого черезъ лѣсъ
къ долинѣ, гдѣ у подножія одной илъ скалъ |юсъ густой кустар-
никъ.
Пробравшись съ трудомъ сквозь заросшую мѣстность, опм дошли,
до входа мрачной пещеры. Крестьянину мало нравилась такая про-'
гулка: темнота наводила на пѳго страхъ, дрожь пробѣгала по его
спинѣ, а волосы па головѣ шевелились и подпииалпсь. «Брюквосчетъ»,-
думалъ про себя крестьянинъ, — ужо неразъ обманывалъ многихъ, и
Богъ знаетъ, въ какую пропасть онъ заведетъ меня». Вдругъ опъ услы-
шалъ шумъ падающей воды, которая какъ будто низвергалась съ вы-
соты внизъ. Чѣмъ дальше шелъ онъ, тѣмъ больше страхъ сжималъ его
сердце. Вскорѣ онъ увидѣлъ, къ своему утѣшенію, какоіі-то голубова-
тый огонекъ вдали, пещера расширилась до размѣровъ большого зала,
огонекъ тоже увеличился и казался, точно висячая лампа. Пройдя еще
нѣсколько шаговъ, онъ увидѣлъ па полу большой мѣдный котелокъ, на-
полненный до краевъ талерами.
Увидѣвъ сокровище, крестьянинъ гакъ обрадовался, что забылъ
весь свой страхъ
— Возьми,-сказалъ духъ, — сколько тебѣ нужно, съ тѣмъ лишь,
однако, что ты дашь мнѣ росписку.
Крестьянинъ согласился и отсчиталъ собѣ ровно сто талеровъ. Духъ,
повидимому, въ вто время вовсе но обращалъ вниманія и отправился
искать принадлежности для письма. Крестьянинъ написалъ вексель,
насколько это было возможно для него, духъ заперъ записку въ желѣз-
ную шкатулку и сказалъ на прощанье:
218
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
— Ступай, другъ мой, и используй какъ можно лучше твои деньги.
Не забудь, что ты теперь мой должникъ, и запомни хорошенько входъ
въ доливу и въ эту скалу. Какъ только пройдетъ трехлѣтній срокъ, ты
обязанъ будешь заплатить мнѣ всю сумму сполна, если же не сдер-
жишь слова,, то я потребую большую неустойку.
Честный крестьянинъ помялся, что отдастъ взятую въ долгъ сумму,
хотя не продалъ души, какъ это дѣлали другіе, покупавшіе зомпое бла-
женство цѣною вѣчныхъ мученій. Затѣмъ съ благодарностью въ сердцѣ
отправился ігь обратный путь и безъ труда нашелъ дорогу на снѣгъ.
Сто талеровъ такъ благотворно повліяли на его душу, что, выйдя
опять па дорогу, ему казалось, будто тамъ, въ пещерѣ, въ него влили
жизненный бальзамъ. Радостно и быстро зашагалъ онъ по направленію
къ Дому и въ сумеркахъ уже отворялъ дверь своей убогой хижины. Едва
увидали сго голодныя дѣти, какъ сейчасъ же всѣ хоромъ закричали:
— Хлѣба, отецъ, хлѣба! Мы уже давно ничего не ѣли!
Жена, забившись въ уголъ, боялась даже поднять глаза па мужа,
предполагая, что его попытка не увѣнчалась никакимъ успѣхомъ. Мужъ
радостно протянулъ г.Й руку и приказалъ разводить огонь, тяпъ какъ
но дорогѣ успѣлъ купить крупы и хлѣба, и теперь жена должна была
готовить кашу. Затѣмъ онъ разсказалъ ей о своемъ счастьѣ.
— Твои родственники,—проговорилъ опъ,—очень хорошіе, сердеч-
ные люди: они пе только не прогнали и не высмѣяли меня, по пожалѣли
и, недолго разговаривая, отсчитали мнѣ сто талеровъ чистоганомъ.
При этихъ словахъ у доброй женщины отлегло отъ сердца.
— Если бы,—сказала она,—мы раньше обратились къ нимъ, то у
насъ горя было бы меньше на нѣсколько дней.
Послѣ этого она стала хвалиться дружбой своей съ родственниками
и даже загордилась нѣсколько тѣмъ, что у нея есть такіе богатые род
ственвики.
Мужъ, зная, сколько горя и страданій перенесено ею, не противорѣ-
чилъ ей и далъ полную волю ея тщеславію. і!о гакъ какъ ова не пе-
реставала превозноситъ родственниковъ въ продолженіе нѣсколькихъ
.щей, го тому надоѣло это, наконецъ, и онъ проговорилъ:
— Когда л былъ у твоего богатаго кузнеца, то знаешь, что онъ
мнѣ сказалъ? «Каждый,—сказалъ опъ,—своего счастья кузнецъ, и
нужно ковать желѣзо, пока она горячо». Поэтому не будемъмного разгова-
ривать, а приложимъ все наше стараніе ігь тому, чтобы успѣть въ три
года поправить наши дѣла и отдать до-чпета всю занятую сумму.
Мужикъ купилъ акръ земли и небольшой покосъ, потомъ приду пилъ
еше кусокъ земли, затѣмъ еще. Работа у него спорилась, все удавалось
ему какъ нельзя лучше, точно въ деньгахъ «Брюквосчѳта» таилась какая-
то невидимая сила, когорая помогала ему. Въ копцѣ третьяго лѣта кре-
стьянинъ обладалъ уже порядочнымъ помѣстьемъ и небольшими сбере-
женіями.
Приближался срокъ платежа, и крестьянинъ имѣть уже такую сум-
му, что могъ безъ большого затрудненія отдать сто занятыхъ талеровъ.
Отложивъ нужную сумму, онъ въ назначенный день всталъ раньше
обыкновеннаго, разбудилъ дѣтей и жену и приказалъ имъ умыться и
одѣваться въ праздничное платье. Самъ онъ тоже одѣлся, точно гото-
вился къ причастію, а затѣмъ, высунувшись изъ окна, крикнулъ:
ЛВГЕІІДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
219
— Гансъ, закладывай телѣгу!
— Что ты задумалъ?—спрашивала его удивленная жена.—Сегодня
не праздникъ п не ярмарка, куда же ты собираешься везти насъ?
— Я,—отвѣчалъ крестьянинъ,—хочу сегодня съѣздить съ вами за
горы къ богатымъ родственникамъ отдать имъ долгъ, такъ какъ сегодня
срокъ платежа.
Это женѣ чрезвычайно понравилось. Опа нарядилась сама, нарядила
ребятъ и, дабы родственники получше уяснили себѣ весь пхъ достатокъ,
надѣла на шею ожерелье изъ дукатовъ. Крестьянинъ привязалъ мѣтокъ
съ деньгами къ телѣгѣ, сѣлъ самъ и посадилъ дѣтей п жену. Гансъ взмах-
нулъ кнутомъ, и опп покатили по направленію къ извѣстной намъ до-
линѣ.
' На краю одной изъ го|п- крестьянинъ приказалъ всѣмъ вылѣзти,
Гансу же велѣлъ ѣхать дальше и ждать ихъ у трехъ липъ.
— Я знаю здѣсь очень живописную тропинку, п хотя она
дѣлаетъ незначительный крюкъ, всетакп пріятно П|юйтись пѣшкомъ не-
много
Затѣмъ въ сопровожденіи дѣтей и жены опъ сталъ пробираться
сквозь густой кустарникъ, сворачивая то въ ту, то въ другую сторону,
такъ что жена подумала, не заблудился ли опъ, и стала упрашивать его
вернуться назадъ. По крестьянинъ вдругъ остановился п, собравъ
всѣхъ вокругъ себя, заговорилъ:
— Ты думаешь, жена, мы отправимся въ гости къ твоимъ бога-
тымъ родственникамъ, сшибаешься—объ этомъ я вовсе не думаю. Когда
я былъ у нихъ три года тому назадъ и просилъ помощи, онп отказали
мнѣ, мало того, опп прогнали и осмѣяли меня. Ио вотъ здѣсь животъ
лотъ богатый родственникъ, которому мы облзапы всѣмъ нашимъ бла-
гополучіемъ. Сегодня именно наступилъ срокъ платежа, и я пришелъ,
чтобы расквитаться съ нимъ. Знаете ли вы теперь, кто нашъ креди-
торъ? Властитель этихъ горъ, повѣстный подъ именемъ «Брюквосчстъ*.
Жена страшно испугалась и невольно перекрестилось, услышавъ это
имя, дѣти дрожали и жались другъ къ другу, узнавъ, что отецъ соби-
рается вести пхъ къ «Брюквосчету». Они много слышали разсказовъ про
него и знали, что вто какой-то страшный великанъ и при этомъ еще
людоѣдъ. Крестьянинъ, между тѣмъ, разсказалъ все свое приключеніе
съ горнымъ духомъ, какъ тотъ появился передъ, нимъ въ образѣ уголь
щпка, какъ сжалился надъ нимъ и что было потомъ въ пещерѣ.
— Побудьте здѣсь,—сказалъ онъ,—а я спущусь въ пещеру и рас-
плачусь съ своимъ великодушнымъ кредиторомъ. Но бойтесь ничего, я
пе пробуду тамъ долго, и если будетъ возможно, непремѣнно приведу
духа къ вамъ, которому вы пожмете руку, хотя бы она была и не со-
всѣмъ чистая. Повторяю, не бойтесь, онъ не сдѣлаетъ вамъ ничего дур-
ного, а наоборотъ, будетъ радъ видѣть людей, которымъ опъ оказалъ
добро.
Несмотря на уговоры жены и плачъ дѣтей, которыя цѣплялись за его
платье и упрашивали остаться съ ними, крестьянинъ смѣло направился
черезъ кустарникъ и вскорѣ добрался до знакомой скалы. Опъ узналъ
всѣ примѣты мѣстности, которыя глубоко запечатлѣлись у пеговъ памяти;
старый полуживой дубъ, у корней котораго находился входъ въ пе-
щеру, стоялъ все такъ же, какъ и три года тому назадъ, но входа въ пе-
220
ІКГЕПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
щѳру не было н слѣда. Крестьянинъ на всѣ лады пробовалъ найти этотъ
входъ; онъ взялъ камень и стукалъ имъ по скалѣ, думая, что опа от-
кроется; затѣмъ опъ вытащилъ тяжелый мѣшокъ п сталъ звенѣть день-
гами, крича насколько можно громче:
— Горный духъ, возьми, чго принадлежитъ тебѣ!
Но духъ пе подавалъ никакихъ признаковъ о своемъ мѣстопребы-
ваніи. Наконецъ, честный крестьянинъ рѣшилъ вернуться обратно вмѣ-
стѣ съ своими деньгами.
Едва увидали ого жена и дѣти, какъ тотчасъ же весело направились
къ кому, но онъ былъ въ дурномъ расположеніи духа вслѣдствіе того,
чго по могъ уплатить свой долгъ. Сѣвъ посреди семьи па траву, онъ
сталъ соображать, что вму теперь слѣдовало предпринять. 'Гутъ вдругъ
ему вспомнилась его прежняя смѣлая выдумка.
Позову-ка,—подумалъ онъ,—я духа его браннымъ именемъ».
% Сказано—сдѣлано. Что было духу мужикъ закричалъ:
— ««Брюквосчетъ:, «Брюквосчетъ»!..
Жена, испугавшись, старалась зажать ему рогъ, но онъ не унимался
и продолжалъ вызывать духа. Вдругъ младшій сынъ испуганно при-
жался къ матери и прошепталъ:
— Ай, какой-то черный человѣкъ!
— Гдѣ?- съ живостью спросилъ крестьянинъ.
— Вотъ тамъ, подсматриваетъ за нами изъ-за дерева!
Всѣ дѣти прижались другъ къ другу и тряслись отъ страха.
Отецъ оглянулся, но никого не нашелъ па томъ мѣстѣ, кута съ та-
кимъ ужасомъ посматривали дѣти. Го былъ обманъ зрѣнія. Такъ «Брю-
двосчетъ» на этотъ разъ и не показался, несмотря на всѣ взыванья кре-
стьянина.
Семейство отправилось въ обратный путь, причемъ отецъ, идя впе-
реди всѣхъ, имѣлъ печальный и унылый видъ. Въ это время потянулъ
вѣтерокъ, березы закивали своимп верхушками, осиновыя листья за-
шелестѣли и затрепетати, дуновенье вѣтра усилилось, въ воздухѣ за-
крутились сухіе листья, травз пригнулась. Дѣти, освободившись огь сво-
его страха и забывъ про «Брюквосчета», бѣгали за крутившимися нъ воз-
духѣ листьями. Между листьями и травой, поднятыми вѣтромъ, кру-
жился небольшой кусочекъ бумажки, за которымъ поспѣшно погнался
младшій мальчикъ, но каждый разъ, какъ опъ собирался схватить его,
листикъ порывомъ вѣтра подбрасывало кверху. Наконецъ, мальчику
удаюсь накрыть лоскутокъ своей шляпой, и такъ какъ онь зналъ, что
отцу въ хозяйствѣ полезна каждая мелочь, то онъ принесъ ему свою на-
ходку, чтобы заслужить отъ него похвалу.
Когда отецъ развернулъ бумажку, то, къ немалому своему удивле-
нію, увидѣлъ, что вто пе чго иное, какъ его вексель, выданный духу,
внизу котораго стояла приписка: «Получено сполна».
Обстоятельство это сильно обрадовало мужика п, потрясенный до
глубины души, опъ воскликнулъ:
— Радуйся, милая моя женушка, и вы, дѣти, радуйтесь вмѣстѣ со
мной, - опъ видѣлъ насъ и слышалъ нашу благодарность. Пашъ вели-
кодушный благодѣтель виталъ здѣсь, возлѣ насъ, оставаясь все время
невидимымъ, и знаетъ, что я—честный человѣкъ. Мнѣ возвращена моя
росписка, значитъ, л больше не долженъ, и мы спокойно можемъ воз-
вратиться къ себѣ домой.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
221
Еще много радостныхъ слезъ пролили родители, пока достигли того
мѣста, гдѣ стояла ихъ телѣга, а затѣмъ, такъ какъ жена непремѣнно
хотѣла повидать свою подругу, жившую въ той деревнѣ, гдѣ находились
и ея родственники, они поѣхали туда и къ вечеру добрались до того
постоялаго двора, изъ кок.рато г ри года тому назадъ крестьянинъ былъ из-
гнанъ съ позоромъ. На этотъ разъ онъ смѣло постучался нъ дверь и
потребовалъ къ себѣ хозяина.
Навстрѣчу имъ вышелъ незнакомый человѣкъ, который заявилъ,
что прежніе хозяева, родственники жены, проторговались и выѣхали
изъ этого дома. Оказалось, что и другихъ родственниковъ ужо не было
въ деревнѣ: одни умерли, другіе обппщалж, третьи уѣхали па другіе мѣ-
ста, однимъ словомъ, никого не осталось. Крестьянинъ переночевалъ въ
деревнѣ, а на другое утро возвратился обратно въ свой домъ я продол-
жалъ работать, оставаясь всю жизнь честнымъ человѣкомъ.
Наряду съ великанами и горными духами, которыми германское
народно*» воображеніе населило горы и пещеры, существуетъ еще много
легендъ о карликахъ и гномахъ, живущихъ въ глубинѣ горъ, особенной
фантастической жизнью.
Разсказы о карликахъ, пигмеяхъ и гномахъ существовали еще въ
древнія времена, и описанія этихъ людей встрѣчаются у греческихъ пи-
сателей и историковъ. Д; евніе народы предполагали, что пигмеями населе-
на мѣстность, расположенная у истоковъ рѣки Нила. Германскій народъ,
заимствовавъ этотъ миоъ, переработалъ его совершенно самостоятельно
По ихъ повѣрьямъ, гномы были маленькіе голые карлики, съ древнѣй-
шихъ временъ населявшіе берега Рейна. Тѣ изъ людей, которые, не-
смотря на все евое прилежаніе, оставались бѣдными, пользовались ихт.
особенной симпатіей. Къ такимъ людямъ гномы приходили пи помощь,
и такъ какъ ихъ всегда было много и, кромѣ того, опп были искусны
во всякой работѣ, человѣкъ съ ихъ помощью достигалъ матеріальнаго
благополучія.
По и каждый нъ отдѣльности гномъ нерѣдко услуживалъ людямъ
Такъ, напримѣръ, про одного аахенскаго булочника разсказываютъ
слѣдующее:
Жила на свѣтѣ молодая парочка, очень прилежная, но несмотря, па
вто, дѣло у нихъ какъ-то не спорилось и не шло на ладъ. Несмотря па
то, что мужъ все время старался и буквально выбивался изъ сидъ, его
булки, чѣмъ не менѣе, очень часто не удавались, и торговля шла вм хуже
м хуже. Такъ продолжалось до гѣхъ поръ, пока одинъ изъ добрыхъ гно-
мовъ не взялъ его полъ свое покровительство.
Однажды утромъ, когда булочникъ вошелъ къ себѣ въ мастерскую,
чтобы приняться за дневную работу, опъ, къ великому удавленію, за
сталч. всю работу, почти оконченной, и пп столахъ лежало печены;
всѣхч сортовъ и формъ, причемъ все было такъ красиво сдѣлано, какъ
онъ не ногъ бы сдѣлать самъ. Такъ какъ па Рейвѣ въ то время ужг
давно было извѣстно о дѣятельности добрыхъ гномовъ, то булочникъ им
на минуту не усомнился, что это была работа одного изъ маленькихъ
созданій; радость его'ѣмъ боліе была велика, когда и на слѣдующіе
дни онъ заставалч. свою работу уже исполненною. Вскорѣ ему ничего
не оставалось дѣлать, кромѣ того, какъ приготовить муку и тѣсто, а
уіромъ разносить и продавать прекрасный н вкусный товаръ.
222
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Репутація его, какъ хорошаго булочника, быстро распространилась
по всему городу, и опъ могъ бы продавать еще больше, если бы
только его помѣщеніе позволяло ему расширить некарню. Но и этого,
собственно, не требовалось потому, что спустя короткое время опъ
поправилъ свои обстоятельства и сдѣлался довольно состоятельнымъ че-
ловѣкомъ.
Нѣмцы, однако, думаютъ, что пріобрѣтете богатства при незна-
чительной затратѣ труда портитъ человѣка и всегда ведетъ ого къ по-
гибели; нѣчі о подобное случилось н съ будочникомъ. Несмотря на по-
купки и обновленное хозяйство, молодой четѣ все казалось недосіа-
точно. Въ то же время мужъ сталъ сильно кутить, а жена наряжаться.
Это раздражало гнома, однако, опъ продолжалъ работать попрсжпему,
дожидаясь случая снова предоставить булочника самому себѣ.
Какъ-то разъ жепѣ пришло на мысль отблагодарить какимъ-либо
способомъ добраго гнома, который помогъ имъ составить состояніе. Но
какъ это сдѣлать? Послѣ долгаго обсужденія супруги рѣшили сшить
маленькому человѣчку кзнщнып и дорогой костюмъ. Но для этого нужно
было знать мѣрку гнома п, конечно, нужно было видѣть его, чтобы
знать его ростъ и объемъ. На слѣдующую ночь они подсмотрѣли ти-
хонько за гномомъ, забравшись для этого въ некарню Видѣлъ ли это
гномъ или не видѣлъ, легенда ничего не говоритъ, извѣстно только, что
онъ остался и продолжалъ работать.
ЯСепа была очень довольна, что можетъ теперь порадовать пхъ до-
браго помощника. Она заказала косномъ изъ дорогой красной матерія,
а также небольшую шапочку съ золотой кисточкой, вмѣстѣ съ гѣмъ
были приготовлены маленькіе красные сапожки также съ золотыми
кисточками. Когда все было готово, супруги положили вещи въ пекарню
па видное мѣсто, а сами опять спрятались па свой наблюдательный
постъ.
Мочью пришелъ гномъ, увидѣлъ костюмъ, повертѣть еговъ рукахъ
и затѣмъ надѣлъ на себя. Послѣ эгого, осмотрѣвъ себя со всѣхъ сто-
ронъ, онъ сѣлъ на мѣшокъ съ мукою, сложилъ руки и заболталъ но
гами. Такъ продолжалъ онъ сидѣть, строи умильныя гримасы. Видя,
что онъ долго не принимается за работу, булочникъ не выдержалъ и
крикнулъ:
— Ну, гномъ, что же это значитъ? Отчего гы не принимаешься
за работу?
Гномъ соскочилъ съ мѣшка и, сдѣланъ низкій реверансъ передъ бу-
лочникомъ, проговорилъ
-- Такъ какъ я теперь сталъ господиномъ, то больше не хочу ра-
ботать.
Съ этими словами опъ пропалъ и больше не появлялся.
Чаще же всего, повидимому, гномы появлялись въ Кельнѣ, гдѣ о
нихъ и до сихъ поръ ходятъ многочисленные разсказы. Тамъ они по-
всюду оказывали свою помощь всѣмъ, кто въ пой нуждался: плотнику,
портному, будочнику, мяснику, пока жена портного не разогнала пхъ
своимъ любопытствомъ.
Случилось это гакъ.
Молодому и прилежному портному гномы такъ усердно помогали,
что опъ въ благодарность нъ день своей свадьбы сдѣлалъ имъ отдѣлъ-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
223
ный столъ, уставивъ его всевозможными закусками и конфѳкгами. За
ото впослѣдствіи, когда у портного стали появляться дѣтд, гномы помо-
гали женѣ убирать не только кухню, по весь домъ п даже погребъ.
Такъ поступали они потому, что портной не послѣдовалъ примѣру бу
.тонника, про котораго мы говорили передъ тѣмъ; опъ не сдѣлался нн пья-
ницей, ни мотомъ, а продолжалъ прилежно трудиться. Это въ высшей
степени нравилось маленькимъ человѣчкамъ и они продолжали во всемъ
помогать ему. Тѣмъ не менѣе, они никогда никому не показывались.
Умный портной, впрочемъ, и не пытался увидѣть пхъ, зато жена его
умирала отъ любопытства.
Одшіко, каждый разъ, какъ она заводила съ мужемъ объ этомъ
разговоръ, говоря, что страшно хочетъ увидать пхъ, мужъ отказывалъ
ей въ этомъ п даже принимался ругать ее, зная, что если гномы будутъ
подсмотрѳны, то навсегда пропадутъ изъ ого дома.
Жена тоже объ этомъ знала, такъ какъ слышала отъ другихъ людей,
что гномы всегда пропадаютъ изъ того дома, гдѣ ихъ увпдяіъ, и тѣмъ
пе менѣе любопытство не давало ей покоя, и она часто задумывалась,
какой бы изобрѣсти ей способъ, чтобы увидѣть шоповъ. Однажды она
рѣшила исполнить свое желаніе при помощи хитрости. Вечеромъ она
разсыпала горохъ по лѣстницѣ и по полу, а затѣмъ легла нъ кровать и
стала прислушиваться. Вскорѣ случилось то, чего опа ожидала: послы-
шались шорохъ и крики тонкихъ голосовъ. Женщина соскочила съ кро-
вати со свѣчей въ рукѣ, по все вч. одинъ »шгь исчезло.
Съ тѣхъ поръ гномы ушли изъ Ке льна и больше туда не возвращаюсь.
Въ Швейцаріи въ народѣ ходитъ много розсказовъо горныхъ духахъ
пли гномахъ. Эти горные духи пасутъ стада, но пхъ стада состоятъ пе
изъ козъ, овецъ и коровъ, а изъ сернъ, изъ молока которыхъ они приго-
товляютъ особый сортъ сыра. Живутъ оіш по преимуществу тихо и
скромно аз. горныхъ пещерахъ, прилежно работаютъ и лишь изрѣдка
появляются людямъ, причемъ появленіе ихъ всегда означаетъ грядущее
несчастье, за исключеніемъ лишь тѣхъ случаевъ, когда человѣкъ уви-
дитъ ихъ во время танцевъ, что означаетъ счастливы! годъ. Заблудшпхся
овецъоіш приводятъ бѣднымъ людямъ обратно, а дѣтямъ, которыя отпра-
вляются въ лѣсъ зп щенками, выставляютъ па дорогѣ молоко, а иногда
и ягоды.
Какъ-то разъ обрабатывалъ какой-то пастухъ со своимъ работни-
комъ поле и вдругъ увидѣлъ, чю изъ расщелины скалы выходитъ дымъ.
Это готовятъ себѣ обѣдъ гномы,—сказалъ работникъ,—хорошо было
бы, если бы они дали намъ гоже поѣсть, а то я просто умираю съ
голоду.
Не успѣлъ онъ выговорить, какъ замѣтилъ, что невдалекѣ отъ него
постлана бѣлая скатерть, а па ней тарелка съ горячимъ печеньемъ. Оба
сѣли и съ благодарностью съѣли. Вечеромъ, возвращаясь домой, они
замѣтили, что тарелка убрала, а скатерть осталась нетронутой; хозяинъ
взялъ »ту скатерть и отнесъ ее домой.
Въ мопасп.ірь Валькенрпдъ ведетъ прелестная дорога изъ Заксы.
Впрочемъ, дорога стала хороша только теперь, въ старину же здѣсь
была лѣсная пустынная тропинка, но которой люди ходили лишь вч.
крайности, такъ какъ она вела къ такъ называемому Заксепштейиу,
гдѣ, по преданію, обитали гномы, которыхъ люди боялись и избѣгали.
224
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Избѣгали ихъ не потому, чтобы гномы постоянно вредили людямъ,
наоборотъ, они нсразъ даже приносили имъ пользу, но тѣмъ не менѣе
люди не довѣряли имъ, іакъ какъ ихъ добродушіе носило случайный
характеръ. Къ тому же гномы имѣли шапки-невидимки и коатому ихъ
присутствіе никогда нельзя было узнать. Повидимому, это былъ веселый
народецъ; по крайней мѣрѣ, почти каждый, кому приходилось проходить
мимо Заксенштсйііа. слышалъ веселую музыку.
Нѣкоторымъ даже доводилось испытать на себѣ ихъ добродушіе.
Такъ, одному пастуху случилось разъ дойти до Заксепштейпа. Онъ
услышалъ музыку и проскользнулъ въ кусты и добрался до входа ихъ
жилища. Здѣсь они увидѣли, какъ маленькіе гномы пировали и весели-
лись, отбросивъ въ сторону свои шапки- повпдпмки. Замѣтивъ пастуха,
они подозвали его къ себѣ, поставили передъ нимъ угощенье, а затѣмъ
наустили, не причинивъ никакого вреда.
Въ другой разъ они оказали очень цѣнную услугу нѣсколькихъ
рабочимъ. Имъ было поручеш) паломать камней у Заксенпгіеііна, а за-
іѣмъ увезти мхъ на телѣгѣ. Въ самый разгаръ работы среди дня къ
рабочимъ подошла толпа маленькпхт. гномовъ съ заткнутыми за поясъ
шапкаии-певпдимками Маленькіе люди предложило рабочимъ идти
обратно домой, а здѣсь оставить лишь одни инструменты; гномы обѣ-
щали сачп окончить работу съ тѣмъ лишь условіемъ, чтобы оии при-
несли имъ хлѣба. Рабочіе повѣрили пмь п поступили такъ, какъ тѣ
приказывали [Іа другой день пни пріѣхали съ телѣгами, захватимъ
порядочное количество хлѣба, и дѣйствительно увидѣли, чго вся работа
окончена.
Несмотря ш> все искусство гномовъ они не умѣли печь хлѣба, но
крайней мѣрѣ тѣ изъ нихъ, которые жили въ Заксѣ. Вслѣдствіе того опи
немало причиняли безпокойствъ булочникамъ и пекарямъ, гавъ такъ
обыкновенно забирались въ булочныя п іюровл.іи тамъ хлѣбъ. Другая
непріятность, причиняемая ими людямъ, заключалась ю. томъ, что они
цѣлыми толпами забирались па поля ст. горохомъ и массу истре6.шлп
ого, такъ капъ зеленый горохъ, повидимому, былъ пхъ любимымъ
кушапьемч Въ ето время въ ноляхъ момаю было аіыгшіп. игъ чав-
канье и шелестъ, но видѣть нельзя было никого, такъ какъ на нихъ
были шапки невидимки; но со всѣмъ втимъ еще можно было бы при-
мириться, «ели бы гномы не имѣли обыкновенія воровать маленькихъ
дѣтей. Такимъ образомъ, предъ, причиняемый ими былъ гораздо значи-
тельнѣе приносимой ими ПОЛЬЗЫ.
Освободиться оп> нихъ, удалось слѣдующимъ очень нроілымъ спосо-
бомъ. Однажды они слова забрались въ булочныя я чуть не до-чиста
пхъ ограбили Тогда какая-то дѣвочка дала булочнику совѣтыіечь булки
съ тминомъ, который гномы не могли выносить и заболѣвали. Откуда
могла узнать обо. атомъ дѣвочка? Оказалось, что разъ на какую-то свадьбу
забрались гномы и стали угощаться за свадебнымъ столомъ. Случайно
подъ руки имъ попался тминный хлѣбъ, и едва опи его только попробо-
вали, какъ начали строить разныя гримасы, хватались за животъ и, на-
конецъ, всѣ убѣжали Будочники послѣдовали совѣту дѣвочки, и дѣй-
ствиелыіо, хлѣбъ пересталъ исчезать. Гномы лишились своей главной
ниши и ушли, куда—неизвѣстно.
Въ заиадиой части Гарца возвышается огромная скала, называемая
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 225
Гибихепштейнъ. Подъ этой скалой находится пещера, идущая почти
отвѣсно къ центру земли, и такая глубокая, что еще до сихъ поръ пи-
кто не осмѣлился проникнуть до ея дпа. Въ этой скалѣ въ давно про-
шедшіе времена жили гномы, а въ глубокой пещерѣ обиталъ пхъ ко[юль
Хнбихъ или Гпбихъ; изображеніе его, высѣченное изъ камня, находится
тамъ и до сихъ поръ, хотя не всякій можетъ его видѣть. Прежде Гибихъ
нерѣдко показывался людямъ и дѣлалъ имъ добро, чго указываетъ и его
имя, которое означаетъ «дарователь». Люди, видѣвшіе ого, говорили,
что опъ имѣлъ видъ маленькаго старца, съ длинной сѣдой бородой.
Однажды онъ оказалъ крупную услугу рудокопу, у котораго было се-
меро ребятъ, причемъ ему нечѣмъ было кормить ихъ, такъ какъ въ теченіе
нѣсколькихъ недѣль онъ былъ боленъ и лишился заработка. Больнич-
ныхъ кассъ и благотворительныхъ союзовъ въ то время еще не суще-
ствовало, поэтому нужда рудокопа достигла высшей степени. Тогда жена
его рѣшила пойти въ лѣсъ и набрать сосновыхъ шишекъ, которые ду-
мала продать въ городѣ за два пфеннига, п па эіп деньги купить хлѣба.
Войдя въ лѣсъ и раздумавшись о своей судьбѣ и о голодныхъ дѣтяхъ,
она присѣла на пень и горько расплакалась, закрывъ лино руками.
Спустя нѣсколько времени она успокоилась и, осушивъ глаза, отняла
отъ лица руки. Передъ пей стоялъ маленькій человѣчекъ, съ длинной
сѣдой бородой, смотрѣвшій на нео сострадательными глазами.
— Что съ вами, добрая жошцпна,—спросилъ онъ мягко, — отчего
вы такъ печальны?
Женщина не хотѣла распространяться о своей нуждѣ передъ каж-
дымъ встрѣчнымъ и отвѣтила:
— Ступайте отъ меня, вы все равно не можете мнѣ помочь.
— Ну, ну,—отвѣтилъ старикъ улыбаясь,—этого ужь вы нн въ ка-
комъ случаѣ не можете знать. Разскажите мнѣ, въ чемъ ваша нужда, и,
быть можетъ, у меня найдется средство помочь вамъ.
Дружеская рѣчь карлика и его участливое выраженіе лица располо-
жили въ его пользу женщину, нона разсказала ему все, чго у пея было
на душѣ. Она описала ему нужду въ пхъ домѣ, болѣзнь мужа, голодъ
дѣтей п, наконецъ, объяснила цѣль своего прихода въ лѣсъ.
Старикъ слушалъес добродушно, но вмѣстѣ съ тѣмъ и серьезно. Когда
опа кончила, опъ проговорилъ:
— Ну, вотъ видите, дорогая моя, я, оказывается, могу немножко
помочь вамъ, такъ какъ хорошо знаю, гдѣ находятся сосновыя
шишки и притомъ въ такомъ изобиліи, что вамъ вовсе ие нужно подни-
мать ихъ по одной. Идите прямо къ Гибихснштейну, тамъ вы найдете
чтО вамъ нужно.
Съ этими словами старикъ ушелъ, дружески кивнувъ головою, а
женщина, повѣривъ егословамъ, отправилась, куда опъ указалъ ей. Здѣсь
дѣйствительно сосновыя шишки сами валились ей въ мѣшокъ, но это
обстоятельство сильно устрашило ее, такъ какъ она никакъ но могла
повѣрить, чтобы такія вещи дѣлались по Божьей водѣ.
Удивило ее также то, что шишки не вытряхивались изъ мѣшка, даже
когда опа того хотѣла. Испугавшись, она бросилась бѣжать отъ прокля-
таго мѣста и, только очутившись уже совсѣмъ въ сторонѣ, начала соби-
рать друіія, но въ мѣшокъ, однако, больше ничего не входило.
Неся мѣшокъ домой, женщина чувствовала, какъ онъ съ каждымъ
15
226
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
шагомъ становится; все тяжелѣе, тѣмъ но менѣе, она не облегчила
своей ноши и хотя съ трудомъ, но дотащила его до дому. Высыпавъ
шишки на полъ, бѣдная женщина была поражена: все, что ею было со-
брано, превратилось въ чистые слитки серебра, за исключеніемъ лишь
тѣхъ шишекъ, которыя она подобрала впослѣдствіи. Испуганная и ра-
стерянная, она позвала мужа, спрашивая его совѣта, что’ имъ дѣлать.
• Лужъ, разспросивъ подробно, что произошло съ ней въ лѣсу, понялъ,
кто былъ маленькій человѣчекъ и, объяснивъ женѣ про короля гномовъ,
приказалъ ой пойти завтра поблагодарить добраго старца. Конечно,
женщина па другой день не замедлила исполнить вто и уже съ утра
стояла на томъ мѣстѣ, гдѣ вчера встрѣтила добраго короля гномовъ. Ста-
ричокъ явился туда въ свою очередь и, выслушавъ съ улыбкой благо-
дарность, передалъ ей пучокъ травъ, изъ которыхъ велѣлъ приготовить
питье для больного мужа.
Намъ нечего говорить о томъ, что мужъ бѣдной женщины попра-
вился, что нужда ихъ пе только прошла, но опп отнынѣ даже разбога-
тѣли, размѣнявъ серебряные слитки на звонкую монету. Старикъ же и
его подвластные гномы вскорѣ послѣ того исчезли навсегда изъ Гарца.
Во-первыхъ, короля стали слишкомъ назойливо осаждать люди, прося
у него всевозможныхъ милостей, а во-вторыхъ, произошелъ случай, за-
ставившій его поторопиться съ уходомъ изъ насиженнаго мѣста. Какой-
то охотникъ, встрѣтивъ его въ лѣсу, выстрѣлилъ въ него и едва пе ра-
нилъ. Эго переполнило чашу, и старикъ вмѣстѣ съ своимъ народцемъ
навсегда покинулъ страну.
Угнетенный и бѣдный народъ хотя въ мечтахъ украшалъ свою
неприглядную жизнь, предполагая, что ость кто-то, кто заботится о номъ,
пли если не забопттся, то все же иногда помогаетъ ему. Пародъ рисо-
валъ ати фантастическіе цвѣты на фонѣ горькой дѣйствительности, по-
тому что безъ нихъ жизнь ого была просто невыносима. Эти добрые
гориые геніи были ому нужны для того, чтобы поддерживать въ йенъ
бодрость духа.
Другая популярная личность, о которой у всѣхъ европейскихъ на-
родовъ сложены безчисленныя легенды, былъ чортъ.
Въ Средніе вѣка, во времена религіознаго аскетизма, чортъ являлся
народному воображенію могущественнымъ духомъ тьмы, дьяволомъ-
искусптелемъ, борьба съ которымъ могла вестись лишь при помощи
молитвы и поста. Дьяволъ наводилъ ужасъ на народъ. Такого именно
духа тьмы можно видѣть на дровни къ соборахъ въ видѣ фигуръ, вы-
сѣченныхъ изъ камня и укрѣпленныхъ въ нишахъ пли на древнихъ
картинахъ. Въ такомъ же видѣ является онъ и въ современной лите-
ратурѣ, и въ разсказахъ, созданныхъ народнымъ вообргикеніемъ.
Даже въ народныхъ мистеріяхъ, разыгрываемыхъ па городскихъ
площадяхъ, чортъ вначалѣ являлся какъ могучій противникъ Бога.
Однако, мало-поыалу взглядъ на чорта сталъ' измѣняться н въ эпоху
Возрожденія онъ потерялъ сное страшное обаяніе, превратившись въ
комическую личность. Съ тѣхъ поръ чорту не пришлось подняться на
прежнюю высоту и все, чего онъ могъ достичь, эго играть роль мело-
драматическаго злодѣя. Въ большинствѣ жо случаевъ простой народъ
обходится съ нимъ запанибрата: бьетъ его, обманываетъ и пользуется
его услугами. Это отношеніе къ чорту особенно ярко выражено въ рус-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
227
скихъ легендахъ, о которыхъ мы будемъ говорить впослѣдствіи, теперь
же приведемъ нѣсколько д-гевдъ, популярныхъ среди германскаго на-
рода, въ которыхъ видную роль играетъ чортъ.
Жили когда-то въ деревнѣ Шгейнбахъ два крестьянина, которымъ
пришло па мысль увеличить ихъ земли не совсѣмъ правильнымъ обра-
зомъ, а именно, отодвинувъ пограничные камни. Но такъ какъ обоимъ
пришла эта мысль въ одно и то же время, то немудрено, конечно, ".
что между ними возгорѣлся жаркій споръ, вскорѣ перешедшій въ драку.- ,
Побѣдителемъ изъ драки вышелъ, конечно, сильнѣйшій.
Въ то время, какъ избитый крестьянинъ лежалъ на землѣ и горько
стоналъ, къ мѣсту происшествія подошелъ какой-то незнакомый чело-
вѣкъ и заступился за побѣжденнаго. По побѣдитель, обладавшій гро-
мадной силой, напалъ па новаго противника и, заставляя его отступать,
принудилъ укрыться въ расщелину бука. При, атомъ отъ пезоакомца
пошелъ сильный сѣрный запахъ, вслѣдствіе чего крестьянинъ тотчасъ
же догадался, что его противникъ былъ не кто ивой, какъ самъ чортъ.
Не теряя ни одной минуты, опъ схватилъ лежавшіе около дерева камни
и началъ заваливать ими расщелину, затѣмъ, взявъ сырой глины, зама-
залъ щели, какъ настоящій камепщикъ, и такимъ образомъ чортъ
остался сидѣть въ расщелинѣ, пе будучи въ состояніи оттуда выйти.
Долгіе годы просидѣлъ чортъ въ деревѣ, такъ какъ мужикъ остере-
гался выпускать его оттуда, несмотря на заманчивыя обѣщанія, дѣла-
емыя чортомъ. Крестьянинъ думалъ: «Коли выпущу его на волю, такъ
онъ все равно не сдержитъ своего слова и еще принесетъ мнѣ какой-
нпбудь вредъ».
Отсутствіе чорта само собой чувствовалось какъ иа землѣ, такъ и
въ аду. Въ адъ вскорѣ перестали совсѣмъ прибывать грѣшники, такъ
какъ чортъ, сидя въ дуплѣ, не могъ никого соблазнить.
Но вотъ пришла очередь рубить ту часть лѣса, нъ которой нахо-
дился старый букъ. Лѣсники удивились, увидя замуравленное дерево,
не понимая, что бы это могло означать. Поэтому, прежде чѣмъ начать
рубить дерево, они рѣшили удалить камни, ио едва сдѣлали неболь-
шое отверстіе, какъ чортъ съ шумомъ вылетѣлъ оттуда, и испуганные
работники упали со страха па спину.
Пе теряя ни минуты, чортъ пустился въ адъ и засталъ все помѣ-
щеніе почти пустымъ. Подчиненные ему духи, соскучившись, ушли изъ
ада, а вслѣдъ ва ними ушли и души грѣшниковъ, такъ какъ остались
безъ всякаго призора; только мать и бабушка чорта встрѣтили его при
возв)«щеиіп, но онп еще хуже усилили его страданія, осыпавъ его
упреками по поводу долгаго отсутствія. Чортъ молча выслушалъ всѣ
укоры, такъ какъ ие могъ не признать ихъ справедливости. Впрочемъ,
его теперь интересовала, главнымъ образомъ, мысль, какимъ способомъ
наполнить адъ. День и ночь придумывалъ онъ разные проекты. Нако-
нецъ, бабушка надоумила сго:
— Ступай въ Иордгаузопъ, — сказала она, — и займись виноку-
реніемъ.
Эта мысль поправилась чорту и онъ тотчасъ же началъ приводить ее
въ исполненіе. Не медля пп минуты, онъ отправился въ Нордгаузенъ,
завелъ винокурню, и вскорѣ не было пи одного крестьянина, душа ко-
тораго но находилась бы у чорта. Спустя нѣсколько лѣтъ опъ поіюл-
іб*
228
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
нилъ комплектъ своихъ жильцовъ въ аду, причемъ наплывъ былъ такъ
великъ, что пришлось даже увеличивать помѣщеніе.
Въ стѣнѣ церкви, въ Госларѣ, видна до сихъ поръ расшслипа, про
которую разсказывается слѣдующее: Гильдесгеймскій епископъ и аб-
батъ Фульда однажды сильно соперничали изъ-за мѣстничества—
каждый изъ нихъ хотѣлъ сидѣть рядомъ съ императоромъ. Особенно
острый характеръ принялъ споръ на Рождествѣ. Аббатъ, предвидя
всякую случайность, послалъ въ церковь нѣсколько вооруженныхъ
людей, которые должны были вступиться въ случаѣ нужды за него
съ оружіемъ врага. Но епископъ узналъ объ атомъ и тоже взялъ
съ собой вооруженную свиту.
На другой день между обоими духовными лицами возгорѣлся
споръ. Ихъ свита выступила па помощь и начался форменный
бой. Церковь превратилась въ мѣсто побоища, кровь ручьемъ полила
по полу до самаго притвора. Три дня длилась битва, во время ко-
торой чортъ, продѣлавъ дыру въ стѣнѣ, пробрался въ церковь. Онъ
подогрѣвалъ гнѣвъ бойцовъ и успѣлъ воспользоваться нѣсколькими
душами.
Все время, пока продолжалась битва, чертъ оставался въ церкви
и исчезъ только тогда, когда ему тамъ нечего было больше дѣлать.
Спустя нѣсколько дней жители рѣшили задѣлать дыру, по это уда-
лось лишь наполовину. Какъ только стали класть послѣдній камень,
вся прежняя работа неожиданно развалилась. Позвали священника,
окропили стѣну святой водой, но ничто не помогало и дыру не уда-
валось задѣлать. Тогда обратились къ герцогу Брауншвейгскому съ
просьбой прислать его каменщиковъ. Каменщика эти замуровали
зъ стѣну черную кошку, и когда стали класть послѣдній камень, то
произнесли слѣдующія слова: «Если ты не хочешь держаться здѣсь
во имя Бога, такъ держись тогда во имя чорта!».
Это подѣйствовало, и дыру удалось задѣлать; только въ слѣдующую
ночь образовалась расщелина, которую можно видѣть и но настоящій
день.
Въ городѣ Гальберѣ на соборной площади лежитъ громадный кусокъ
скалы, который въ языческія времена могъ служить жертвенникомъ,
по преданіямъ же онъ брошенъ былъ сюда ни кѣмъ инымъ, какъ чортомъ.
Когда Гальберъ былъ возведенъ въ епископство, то первый епископъ
рѣшилъ построить здѣсь соборъ, на что императоръ Людвигъ Благоче-
стивый далъ свое согласіе. Одинъ изъ лучшихъ строителей разработалъ
планъ собора и пригласилъ самыхъ ловкихъ мастеровъ, чтобы какъ
можно скорѣе выстроить соборъ. Передъ закладкой постройки епископъ
произнесъ горячую рѣчь, въ которой особенно оттѣнилъ то обстоятель-
ство, что теперь жаждущія души будутъ удовлетворены источникомъ
вѣчной истины. Это нѣсколько разъ повторенное выраженіе было под-
хвачено чортомъ, который въ общемъ ничего почти иѳ понялъ изъ рѣчи
епископа, но сдѣлалъ предиоложевіе, что на этомъ мѣстѣ будетъ по-
строенъ громадный постоялый дворъ, гдѣ будутъ вѣчное пьянство и раз-
вратъ и откуда онъ ужь, навѣрное, поймаетъ нѣсколько душъ. Въ силу
такого разсужденія онъ рѣшилъ съ своей стороны посодѣйствовать ско-
рѣйшему окончанію постройки.
Онъ помогалъ приносить матеріалъ, устранялъ всевозможныя про-
ЛЕГКПДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
229
цятствія, работалъ самъ, какъ простой подмастерье, пе уходя съ по-
стройки пи днемъ, пи ночью. Особенно ночью давалъ опъ волю своей
энергіи, и нерѣдко рабочіе, приходя утромъ на работу, удивлялись, какъ
много опи сдѣлали за вчерашній день. Само собой разумѣется, никто
не зналъ о тонъ, что чортъ занимался постройкой но ночамъ. Зодчій
гоже немало радовался голу, какъ быстро подвигалась впередъ по-
стройка, и не упускалъ случая хвалить и награждать рабочихъ. Чортъ
посмѣивался про себя, зная хорошо,кому обязанъ зодчій такимъ успѣш-
нымъ родомъ работъ.
Постройка быстро росла въ вышину; поставлены были колонны и
нужно было приступать къ возведенію сводовъ. Тогда только, наконецъ,
замѣтилъ чортъ, какой опъ сдѣлалъ непростительный промахъ. Страш-
ная ярость охватила его. Недолго думая онъ рѣшилъ разрушить воз-
двигнутую имъ самимъ постройку и погубить подъ ея развалинами всѣхъ
строителей.
На другое утро, когда архитекторъ и рабочіе вышли па работу, они
съ удивленіемъ увидѣли высоко па воздухѣ чорта, державшаго громад-
ный камень.
— Подождите,—свирѣпо кричалъ чортъ,—я покажу вамъ, какъ обма-
нывать чорта! Вы всѣ погибнете теперь вмѣстѣ съ вашей достройкой.
Среди рабочихъ находился одинъ догадливый парень:
— Подожди немного,—крикнулъ опъ чорту— можетъ быть, мы еще
съ тобой столкуемся. 'Гы помогъ панъ въ нашей работѣ, мы за вто удру-
жимъ тебѣ п построимъ рядомъ съ соборомъ большой трактиръ.
Чортъ согласился съ этимъ;
— Хорошо,—отвѣтилъ онъ,—но если вы но сдержите слова, то все
равно я всѣхъ васъ уничтожу. Для того же, чтобы вы помнили о своемъ
обѣщаніи, пусть этотъ камепь постоянно напоминаетъ вамъ о немъ.
II опъ бросилъ огромный камень па площадь, гдѣ тотъ дожитъ и до
сихъ поръ.
Рабочіе дѣйствительно сдержали свое слово и выстроили огромную
гостиницу, какъ того хотѣлъ чортъ. Соборъ же при слѣдующемъ опп-
скопѣ былъ совершенно оконченъ и въ 859 году въ присутствіи проза
товъ и аббатовъ былъ торжественно освящепъ.
Въ Гавелаадѣ, недалеко отъ города Фризака, находятся деревня Лан-
дішъ и близъ ноя лѣсистая гора, пазываемая Чортовой горой. Этимъ
именемъ она обязала слѣдующему случаю.
Нѣкогда Ланлиномъ владѣлъ баронъ изъ фамиліи Бредовъ, по имени
Липпольдъ, котораго обыкновенно называли уменьшительно Ниппель,
Наппель или Неппель. Это былъ человѣкъ расточительнаго характера,
который быстро промоталъ отцовское наслѣдство и, очутившись въ край-
ней нуждѣ, но зналъ, откуда достать ому денегъ. Въ копцѣ концовъ онъ
заключилъ союзъ съ чортомъ, который обѣщалъ доставать Ниппелю
все нужное, взамѣнъ чего послѣ смерти долженъ былъ овладѣть ого
душой.
Снова зажилъ Ниппель въ полное свое удовольствіе до тѣхъ поръ,
пока не наступилъ срокъ, послѣ котораго чортъ долженъ былъ завла-
дѣть душою Ниппеля. Мысль, что онъ скоро долженъ умереть и попасть
въ адъ, сильно угнетала его. Какъ помѣшанный, ходилъ онъ по окрест-
ностямъ своего имѣнія, погруженный въ тяжелыя думы. Въ одну изъ
230
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
такихъ прогулокъ опъ повстрѣчался съ пастухомъ, который, обративъ
вниманіе на его печальный видъ, сталъ разспрашивать его. Ниппель,
обрадовавшись, что можетъ облегчить свое сердце, чистосердечно раз-
сказалъ пастуху про заключенный съ дьяволомъ договоръ.
Пастухъ посовѣтовалъ приказать дьяволу насыпать четверикъ
золота, но передъ тѣмъ сдѣлать глубокую яму въ чортовой горѣ, такъ,
чтобы все золото, которое чортъ будетъ сыпать въ дырявый четверикъ,
проваливалось бы въ яму. Чо|ітъ, конечно, будетъ напрасно стараться
наполнить мѣшокъ, п такъ пройдетъ незамѣтно часъ срока, а ралъ чортъ
пе выполнитъ условія, то, само собой разумѣется, онъ не посмѣетъ и
взять сго душу.
Ниппель чрезвычайно обрадовался такому повѣту и на слѣдующую
ночь, незадолго до окончанія условія, отправился къ чорту, который, ко-
нечно, согласился исполнить сго послѣднее желаніе. Онъ притащилъ
огромный мѣшокъ золота и сыпалъ сго въ четверикъ, который тѣмъ не
менѣе не наполнялся. Опъ принесъ второй и третій мѣшокъ, но работа его
попрежнему не подвигалась впередъ. Выведенный изъ себя, онъ вос
кликнулъ:
— Что у тебя за странный мѣтокъ, Ниппель?
Въ это время пробилъ условный часъ, а чортъ между тѣмъ не успѣлъ
еще окончить послѣдняго порученія. Увидя себя обманутымъ, онъ разо-
рвалъ условіе, бросилъ клочки къ ногамъ Ниппеля, а самъ поспѣшно
скрылся.
Дыра въ Чортовой горѣ до сихъ поръ еще показывается путешест-
венникамъ, хотя отъ времени она почти совсѣмъ засорилась.
Въ одной изъ деревень близъ Инсбрука жилъ бѣдный мальчикъ, со-
стоявшій пастухомъ въ своей деревнѣ. Несмотря на нужду, онъ былъ
постоянно веселъ и жизнерадостенъ, вслѣдствіе чего къ нему относилось
доброжелательно все населеніе деревни. Кромѣ того, мальчуганъ этотъ
былъ знакомъ со всѣми ужасами и тайнами горъ и рѣшительно ничего
не боялся.
Чаще всего старые люди предостерегали мальчика объ извѣстной
въ горахъ пропасти, про которую говорили, что на днѣ ея живетъ чортъ.
Однако, предостереженіе имѣло какъ разъ обратное слѣдствіе: мальчикъ
былъ любопытенъ и нерѣдко подходилъ къ пропасти, сгорая отъ жела-
нія посмотрѣть па чорта. І’азъ какъ-то, пригнавъ опять къ втому мѣ-
сту свое стадо, опъ перегнулся налъ пропастью н громко крикнулъ въ
пес, предполагая, что еслп чортъ тамъ, то ему нетрудно будетъ подняться
наверхъ и показаться мальчику.
Въ ту же минуту онъ увидѣлъ поднимавшагося изъ пропасти чело-
вѣка, одѣтаго въ древне-германскій рыцарскій костюмъ, съ короткимъ
плащемъ на плечахъ, съ тонкой шпагой у нояса п съ краснымъ нѣту-
шиннымъ перомъ на шляпѣ.
Пастухъ нисколько но испугался, даже когда чортъ сказалъ, что
опъ унесетъ его въ адъ. Мальчикъ на вто только разсмѣялся и сказалъ,
что онъ охотно согласится, если чортъ разрѣшитъ три загадки, которыя
опъ ему сейчасъ загадаетъ. Теперь пришла очередь смѣяться чорту, ко-
торый согласился на ато условіе, такъ какъ что значило ему разгадать
загадки, загаданныя простымъ пастухомъ?
Первое, что потребовалъ мальчикъ, это нъ четверть часа выдоить
ЛЕГКПДЫ ЕВРОПКЙСВПХЪ ПАРОДОВЪ.
231
всѣхъ его козъ. Само собою разумѣется, что чортъ исполнилъ поруче-
ніе чуть ли не въ одно мгновеніе.
Во-вторыхъ мальчикъ потребовалъ, чтобы чортъ собралъ со всей
горы одинъ сортъ цвѣтовъ, Сатана энергично принялся за работу и про-
шло немного времени, какъ опъ уже окончилъ свою работу и торже-
ствующе преподнесъ мальчику огромный букетъ цвѣтовъ. Мальчикъ же
вмѣсто отвѣта фыркнулъ ому въ лицо и, снявъ шляпу, держалъ се передъ
носомъ чорта. Чортъ сразу съежился, такъ какъ у мальчика оказался
на шляпѣ букетикъ точно такихъ же цвѣтовъ, который чортъ сове|<-
шенпо упустилъ изъ вида. Такимъ образомъ мальчикъ уже выигралъ
пари, во тѣмъ но менѣе онъ приказалъ чорту исполнить третье условіе,
которое состояло въ томъ, что дьяволъ долженъ быть пересчитать всѣ
святыя пковы въ Тироли. Этого чортъ окончательно ужь не могъ испол-
нить и съ искаженнымъ лицомъ исчезъ изъ пропасти.
Мальчикъ же весело смѣялся ему вслѣдъ, довольный, что ему уда-
лось посмотрѣть на чорта.
Въ южномъ Тиролѣ находится довольно извѣстная мѣстность Вейсен-
штойнъ. Дорога къ ней ведетъ чрезъ прекрасныя плодородныя поля,
посреди которыхъ возвышается плоскій камень, какъ бы приглашающій
къ отдыху, на которомъ находятся нѣсколько углубленій на подобіе
слѣдовъ, остающихся въ пескѣ отъ корзинокъ, употребляемыхъ въ Ти-
ролѣ. Объ ятомъ камнѣ и углубленіяхъ разсказывается слѣдующее:
Чортъ однажды захватилъ какого-то безбожнаго крестьянина, спря-
талъ его въ корзину и отправился съ нимъ домой. Но ноша оказалась
тяжелѣе, чѣмъ то хотѣлось дьяволу, и онъ присѣлъ па плоскій камень,
стоявшій па дорогѣ. Ножи корзины ушли въ камень, ко крайней мѣрѣ,
ііавершокъ, точно камень былъ изъ воска.
Очень давно у чорта съ Богомъ было заключено условіе: чортъ, за-
хвативъ грѣшника, долженъ былъ до полуночи унести его въ безопасное
мѣсто, если же онъ не успѣетъ, то обязанъ выпустить своего плѣнника
па волю. Зная вто, чортъ поспѣшилъ отправиться въ путь, но не успѣлъ
онъ отойти отъ камня, какъ съ ближайшей колокольни раздался звукъ
колокола, призывающій къ утрени. Чортъ бросилъ свою жертву и про-
валился сквозь землю, камень же съ тѣхъ порт> получилъ названіе «Чор-
товой скамьи».
Роль чорта въ произведеніяхъ народной фантазіи, какъ видно,
чрезвычайно важная, и состязаться съ дьяволомъ въ популярности мо-
жетъ развѣ только другая нечисть, какъ-то: вѣдьмы, колдуны и кол-
дуньи, оборотни и привидѣнія.
Мѣстомъ сборшца для всей этой компаніи служитъ въ Германіи зна-
менитая гора Брокепъ. Это самая высокая гора въ Гарцѣ; своей главной
частью опа опирается на графство Верплкероде, а небольшимъ кускомъ
юго-западной частя занимаетъ бывшее ганноверское княжество Грубеп-
геледъ. Съ древнѣйшихъ времененъ на Брокенѣ предполагали существо-
ваніе золотыхъ и серебряныхъ розсыпей к даже теперь существуетъ
поговорка: «Часто па Брокенѣ бросаютъ въ корову камнемч>, который
стоятъ дороже любой коровы». Въ древнія времена много приходило на
Брокенъ разнаго народа, жаждавшаго обогатиться здѣсь, и разсказы о
такихъ золотоискателяхъ сохранялись до сихъ поръ.
Вмѣстѣ съ гѣмъ, Гарцъ, а также и Брокепъ замѣчательны еще
232
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
своимъ страшно измѣнчивымъ климатомъ. Лѣтній снѣгъ здѣсь далеко не
рѣдкость, а густой туманъ поднимается каждый разъ, какъ на нобѣ по-
являются маленькія облака. Поэтому рѣдко когда съ Брокена можно
полюбоваться видомъ, открывающимся съ его вершины. «Брокенъ на-
крылся шайкой >, говорятъ про него мѣстные жители. Это значитъ,
что верхушка ого окутана туманомъ, что случается очень и очень ча-
сто. Особенную опасность представляетъ Брокенъ зимою, когда гро-
мадные снѣжные бугры, навѣянные вѣтромъ, въ одну ночь перемѣ-
щаются по самымъ неожиданнымъ направленіямъ. Завываніе же буро въ
многочисленныхъ пропастяхъ п ущельяхъ способно нагнать страхъ
даже па смѣлаго человѣка.
Благодаря всѣмъ этимъ особенностямъ, нечего удивляться, если про
Гарцъ ходятъ всевозможныя фантастическія легенды. Можно съ увѣ-
ренностью сказать, что всѣ эти метеорологическія измѣненія, этотъ
свистъ бури па разные лады далъ поводъ къ тому, что народъ въ суе-
вѣрномъ страхѣ сталъ считать эту гору мѣстомъ, гдѣ справляется Валь-
пургіева ночь подъ предсѣдательствомъ самого сатаны.
По общему повѣрью относительно шабаша вѣдьмъ, на Брокенъ въ
ночь на 1-ое мая пролетаютъ вѣдьмы изъ всѣхъ мѣстъ и странъ. Такъ
какъ всегда приходится торопиться, потому что вслѣдствіе массы при-
бывающихъ волшебниковъ и колдуновъ путешествіе бываетъ труднымъ,
то никто не полагается на быстроту своихъ ногъ, а пользуется для этого
кочергами, ухватами, помолами, на которыхъ и летятъ но воздуху. Эти
странныя фигуры можно видѣть въ первую майскую ночь несущимися
по воздуху черезъ пропасти и лѣса. Всей втой нечисти такъ много ле-
титъ на свиданіе къ Брокену, что темная ночь становится еще темнѣе,
а вѣтеръ, какъ безумный, мчится и свиститъ по ущельямъ.
Па вершинѣ горы загорается множество костровъ, посрединѣ кото-
рыхъ горитъ самый большой и самый яркій. Здѣсь сидитъ чортова ба-
бушка и при помощи чертенятъ варитъ супъ.
Затѣмъ дьяволъ всходитъ на каоедруп произноситъ громовую рѣчь,
по окончаніи которой всѣ колдуны и въдьмы съ высокоподняіыми палъ
головой головнями, съ громкими криками, танцуютъ вокругъ своего
повелителя. Между чѣмъ, въ это в]»емя бабушка чортова заканчиваетъ
приготовленіе суда, и когда все готово, вѣдьмы и колдуны подкрѣпляются
пмъ для новыхъ злодѣяній.
При первыхъ проблескахъ разсвѣта собраніе начинаетъ мало-по-
малу расходиться. Снова всѣ садятся па свои кочерги и съ головокру-
жительной быстротой мчатся но воздуху домой. Такимъ образомъ,
прежде чѣмъ взойдетъ солнце, всѣ госта ужо находятся у себя дома и
пикто даже не подозрѣваетъ, гдѣ оил провели ночь. Каждая вѣдьма и
каждый колдунъ отправляются на шабашъ и возвращаются обратно съ
соблюденіемъ такихъ предосторожностей, что даже сосѣда ихъ, я тѣ
ничего пе знаютъ объ ихъ ночныхъ подвигахъ.
Сказаніе это, какъ и многія другія ему подобныя, представляетъ
изъ себя не что иное, какъ отзвукъ древнихъ языческихъ вѣрованій.
Лучезарная богиня Осторра или Весна всю зиму сражалась съ богиней
холода н тьмы, и когда, наконецъ, побѣда оставаласьза тепломъ, пародъ
праздновалъ ее на вершинѣ Брокена въ послѣднюю апрѣльскую ночь.
«Въ эту ночь, — говорится въ одной изъ старинныхъ хроникъ,—со
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
233
всего Гарца па Брокенъ собирались люди и приносили въ жертву весны
первыя почки съ распустившихся деревьевъ и первые цвѣты. Почтен-
ные старцы, съ длинными сѣдыми волосами и въ бѣлоснѣжныхъ одеж-
дахъ, возжигали огонь на алтарѣ богини, тогда какъ молодые мужчины и
дѣвушки устраивали здѣсь же танцы. Затѣмъ всѣ присутствующіе мо-
лили богиню быть милостивой къ нимъ въ атомъ году».
Когда же язычество должно было уступить свое мѣсто христіанству,
го проповѣдника Евангелія не отняли у жителей ихъ праздника, а при-
дали ему лишь другое значеніе. Попрежнему 1-го мая зажигали ко-
стры, но теперь вто пріурочено было къ памяти святого Вальпургія. За-
коренѣлые же язычники продолжали устраивать праздникъ на Брокенѣ,
причемъ, чтобы запугивать постороннихъ, надѣвали разныя страшпыя
маски, вслѣдствіе чего распространился слухъ, что па горѣ происходитъ
встрѣча волшебниковъ и колдуновъ.
Отъ языческихъ временъ осталась также и логепда о «Дикомъ охот-
никѣ», подъ которымъ скрывается популярный языческій богъ древней
Германіи—Вотанъ. Болѣе всеголегенда эта распространена.въ Помераніи,
гдѣ дикому охотнику присвоено имя Гакѳльбергъ.
Въ древнія времена въ Саксоніи проживалъ богатый князь, кото-
рому принадлежало немало замковъ, земель и всякихъ угодій.
Больше всего на свѣтѣ князь любилъ охоту и почти всю свою жизнь
проводилъ въ дремучихъ лѣсахъ, рѣдко заглядывая къ себѣ въ замки.
Отъ такой жизни правъ его огрубѣлъ и ожесточился.
Вотъ примѣръ его жестокаго обращенія съ людьми: однажды какой-
то крестьянинъ пустилъ стрѣлу въ серну за то, что опа щипала его
хлѣбъ. Князь узналъ объ атомъ, привязалъ мужика къ спинѣ серпы и
пустилъ се въ лѣсъ. Испуганное животное, какъ стрѣла, помчалось че-
резъ лѣсныя дерби; сучья п стволы деревьевъ били и хлестали, царапая
крестьянина, пока, наконецъ, серна не упала замертво наземлю. Крестья-
нинъ тоже не выдержалъ этого испытанія я умеръ.
За такіе ноступкп этотъ ужасный человѣкъ въ концѣ концовъ полу-
чилъ достойное вознагражденіе: онъ вмѣстѣ съ конемъ низринулся съ
громадной высоты исломалъ себѣ шею. Послѣ смерти онъ получилъ слѣ-
дующее наказаніе. Вмѣсто того, чтобы покойно лежать въ гробу, князь
долженъ былъ, какъ дикое животное, каждую ночь гоняться за разными
звѣрями. Чуть не каждую ночь зимою и лѣтомъ слышать люди его дикій
охотничій крикъ: «Водъ, Водъ! Галло!». Вслѣдствіе этого во многихъ мѣ-
стахъ его зовутъ Водъ.
Наружность Вода наводитъ ужасъ; не менѣе страшны ого нарядъ и
свита. Конь подъ пилъ либо бѣлый, либо гнѣдой масти, изъ раздутыхъ
ноздрей котораго вылетаютъ искры. Самъ охотникъ длинный, худощавый
человѣкъ, весь закованный въ желѣзо; гнѣвъ и ярость мечутъ его глаза;
тѣло его наклонено впередъ, такъ какъ опъ все время мчится галопомъ;
въ правой рукѣ у него длинный бичъ, которымъ онъ вспугиваетъ дичь
пли хлопаетъ по воздуху. Гоняется онъ нопреимуществу за дикими кро-
вожадными звѣрями, иногда же и за людьми, но главнымъ образомъ
лишь за разбойниками, волшебниками и колдунами. Онъ мчится по дре-
мучимъ лѣсамъ ши но безплоднымъ равнинамъ, по дорогамъ же ему
ѣздить запрещено.
Такимъ образомъ этотъ жестокій и безбожный человѣкъ, натворив-
І34
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
шій столько зла при жизни, послѣ смерти принужденъ до извѣстной сте-
пени приносить пользу; по крайней мѣрѣ, народъ говоритъ, что онъ
охраняетъ дороги. Горе толу, кого поймаетъ онъ ночью въ полѣ или въ
лѣсу и у кого при томъ же нечистая Зсовѣсть. Онъ бьетъ ого бичомъ и
гонитъ до тѣхъ поръ, пока тотъ пе падаетъ мертвымъ.
По другимъ источникамъ легенда о дикомъ охотникѣ зародилась
при слѣдующихъ условіяхъ: это былъ высокаго происхожденія графъ,
страстно любившій охоту, который но пропускалъ іш одного звѣря и ни-
сколько по шадплъ собственности бѣдныхъ людей. Разъ, охотясь во время
воскреснаго богослуженія, онъ вмѣстѣ со своими безпутными пріятелями
ворвался въ деревенское стадо и растопталъ его. Послѣ него онъ попалъ
въ густой лѣсъ и здѣсь очутился совершенно одинъ; онъ заблудился, и
мало-по-малу безумный страхъ обуялъ его. Мертвая тишина, окружав-
шая ого, навела на него какой-то паническій ужасъ. Вдругъ передъ
нимъ явился чортъ и грубо обратился къ пому съ слѣдующими словами:
— До сихъ по|іъ ты охотился только за звѣрями, теперь же ты бу-
дешь вѣчно охотиться по только за дичью, но и за людьми!
П такъ до сото дня гоняется опъ по ночамъ, нигдѣ не находя себѣ
покоя.
Одна изъ самыхъ поэтическихъ легендъ, послужившая для Гейпе
сюжетомъ для прелестнаго стихотворенія, называется «Лоролея».
Скалы Лорелеп на берегахъ Рейна издавна славятся своимъ замѣча-
тельнымъ эхо, которое но только отчетливо произноситъ каждоо ска-
занное слово, но еіпе нѣсколько разъ его повторяетъ. Еще въ прежнія
столѣтія нѣкоторые связывали это явленіе съ сокровищами Иибелунговъ.
которые, по преданію, схоронены здѣсь; другіе же утверждали, что это
зависитъ отъ водоворотовъ, въ которые завлекала прекрасная женщина,
сидѣвшая на этихъ скалахъ. Она свопмъ пѣніемъ заманивала путеше-
ственниковъ и тамъ топила ихъ.
Женщина эта проживала въ Бахарахѣ, и ея необычайная красота
такъ неотразимо дѣйствовала на мужчинъ, что, разъ увидѣвъ ее, опи не
могли покинуть со. Она творила много зла на свѣтѣ, и такъ какъ волшеб-
ство ея пе принадлежало къ числу паукъ, благословляемыхъ религіей, то
мѣстный епископъ потребовалъ ее къ себѣ. Однако, опъ самъ поразился
ея красотой и съ большимъ сочувствіемъ выслушалъ ея признаніе.
Она разсказала, что когда-то страстно любила человѣка, который,
однако, покинулъ ее; поэтому теперь она губпіъ изъ мести каждаго
мужчину, который заглянетъ въ ея глаза. Со слезами на глазахъ, она
умоляла епископа казпить ее смертью, такъ какъ смерть принесетъ ей
облегченіе. Но епископъ не далъ па это своего согласія, такъ какъ самъ
чувствовалъ непреодолимое влеченіе къ дѣвушкѣ. Онъ позвалъ трехъ
рыцарей и приказалъ имъ отвести дѣвушку въ монастырь, гдѣ она
могла бы въ уединеніи приготовиться къ мирной кончинѣ.
Рыцари отправились съ дѣвушкой въ пугъ, но и имъ было жаль ви-
дѣть молодую красавицу, которая должна была окончить свои дпи въ
монастырскомъ заточеніи. Когда они проѣзжали мимо скалъ Лорелеи.
дѣвушка выразила желаніе подняться наверхъ, чтобы въ послѣдній разъ
бросить взглядъ на замокъ ея невѣрнаго возлюбленнаго. У рыцарей не
было никакого основанія отказать ей и они съ готовностью помогли ей
подняться на вершины скалъ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
235
Здѣсь увидѣли опи, какъ внизу по рѣкѣ плылъ небольшой челнокъ,
въ которомъ стоялъ юноша н ловко правилъ посломъ, стараясь миновать
водоворотъ. Онъ ужо почти миновалъ опасное мѣсто, какъ вдругъ дѣ-
вушка воскликнула.
— Мнѣ кажется, что это мой возлюбленный! Да, это опъ!...
При этомъ восклицаніи молодой человѣкъ пересталъ гресть н взгля-
нулъ наверхъ. Въ тотъ же моментъ челнокъ попалъ въ водоворотъ и
погибъ вмѣстѣ съ пловцомъ. Вслѣдъ за нимъ съ радостнымъ восклица-
ніемъ бросилась въ водоворотъ и красавица. Преданіе увѣряетъ, будто
рыцари, увлеченные ея красотой, немедленно послѣдовали ея примѣру и
погибли.
По должно быть, то былъ не ея влюбленный, такъ какъ спустя нѣ-
которое время она вновь появилась па скалахъ, сохранивъ свою преж-
нюю красоту, юность, и обаятельность, и заманивала въ водоворотъ мимо
плывшіе суда, но разбирая того, находился ли на нихъ ея возлюбленный
пли нѣтъ. Скалы Лорелеи устрашали всѣхъ корабельщиковъ.
Въ настоящее время Лорелеи больше нѣтъ и вотъ вслѣдствіе какой
причины.
Нѣкогда въ Бахарахѣ жилъ пфальцграфъ, у котораго былъ сынъ,
прекрасный, статный юноша. Разъ Лоролея увидѣла его купавшимся
недалеко отъ того мѣса, гдѣ она имѣла обыкновеніе сидѣть. Лорелея
съ перваго же взгляда влюбилась въ него. Сперва она хотѣла запѣть
пѣсню, чтобы увлечь сго, какъ и другихъ, въ водоворотъ, но сердце
ея мало-по-малу смягчилось и она полюбила юнаго сына пфальцграфа.
Долгое время но было ничего слышно о Лорелеѣ. Она оставила свое
обычное мѣсто на скалахъ и невидимкой слѣдовала за своимъ возлю-
бленнымъ, всегда оставаясь подлѣ него, защищая сто. точно ангелъ-хра-
нитель.
Разъ юноша забрался па скалы Лорелеи. Здѣсь до ого слуха допѳсся
какой-то мелодичный звукъ, и онъ невдалекѣ отъ себя увидѣлъ жен-
щину, такую очаровательную, какой ему никогда не приходилось видѣть.
Онъ бросился было къ пей, по видѣнье сразу пропало. Съ этого дпя
онъ совершенно измѣнился характеромъ. Онъ стадъ тихимъ, задум-
чивымъ, ностояипо уединялся, такъ какъ передъ его умственнымъ взо-
ромъ неотстуішо стоялъ образъ прекрасной дѣвы.
Когда послѣ долгихъ просьбъ со стороны отца онъ, наконецъ, при-
знался ему, что его постоянно тянетъ па скалы Лорелеи, отецъ понялъ,
чтб случилось съ сыномъ. Онъ думалъ, что единственное спасенье для
сына заключается въ томъ, чтобы удалить его отъ опаснаго мѣста, и
рѣшилъ отправить его ко двору императора.
Сынъ остался доволенъ этимъ рѣшеніемъ и, мечіая о новой жизни,
которая предстояла ему въ недалекомъ будущемъ, сталъ подавать при-
знаки къ улучшенію, чѣмъ немало обрадовалъ отца. Въ день отъѣзда
опъ попросилъ у отца разрѣшенія отправиться вмѣстѣ со свопмъ вос-
питателемъ половить па рѣкѣ рыбу. Оба сѣли въ лодку, и воспитатель,
довольный тѣмъ, что уловъ оказался богаче ихъ ожиданій, не обра-
щалъ вниманія па то, что юноша постепенно все ближе п ближе напра-
влялъ лодку къ скалѣ Лорелеи.
Вдругъ онъ съ испугомъ услышалъ мелодичные звуки и, взглянувъ
па берегъ, увидѣлъ Лорелею, о которой уже давно ничего но было
236
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
слышно, сидящею па скалѣ, во всемъ блескѣ своей неувядающей кра-
соты н простирающей руки къ своему возлюбленному. Въ вто время
водоворотъ подхватилъ челнокъ, и оба пловца очутились въ волнахъ.
Воспитателя выкинуло невредимымъ на берегъ, но юноту, несмотря на
всѣ старанія, не удалось найти. О Лорелеѣ съ тѣхъ поръ тоже ничего не
слышно.
У города Гарца на Рюгенѣ находится озеро, близъ котораго нахо-
дился въ древнія времена замокъ. Когда онъ былъ захваченъ христіа-
нами, въ помъ жилъ старый языческій король, про котораго говорили,
что онъ былъ чрезвычайно богатъ и скупъ, вслѣдствіе чего все время
проводилъ около своихъ сокровищъ, сложенныхъ въ подземельѣ замка.
Тамъ онъ проводилъ большую часть дня и ночи, н когда замши, былъ
разрушенъ, его засыиалп въ подземельѣ.
Затѣмъ, такъ какъ ого душа пс хотѣла разстаться съ земными со-
кровищами, онъ былъ превращенъ въ черную собаку, которая стерегла
золото и драгоцѣнные каменья. Иногда онътакже принималъ человѣческій
образъ п, сидя накопѣ въ полномъ вооруженіи, проѣзжалъ черезъ городъ,
около моря. Иногда на головѣ ого вмѣсто шлема красовалась золотая
корона. Мѣстные жители утверждали, что видѣли его также въ сосѣд-
немъ лѣсу, съ лохматой шапкой на головѣ и съ бѣлой палкой въ рукѣ,
шагающимъ по лѣсной тропинкѣ.
Съ этимъ королемъ связано еще слѣдующее сказаніе:
Однажды въ Бергенѣ проживалъ король, у котораго была красавица-
дочь, по имени Сванвнта. Много иноземныхъ принцевъ пріѣзжали про-
сить ея руки. Принцесса же, однако, хотѣла выйтп замужъ лишь за дат-
скаго принца, который больше всѣхъ нравился сй и ростомъ, и дородствомъ.
Такомъ образомъ, принцъ сдѣлался ея женихомъ, и вскорѣ должна была
состояться пхъ свадьба.
Это обстоятельство очень бѣсило польскаго принца, который въ свою
очередь сватался за нее, итакъ какъ это былъ человѣкъ злого и мстительнаго
характера, то онъ сталъ распускать разные нелѣпые слухи о принцессѣ.
Инъ такъ умѣло разсказывалъ самыя невѣроятныя вещи про принцессу,
что люди повѣрили ему, и мало-по-малу всѣ принцы уѣхали отъ яея, а
наконецъ и датскій принцъ, который больше ничего пе хотѣлъ слышать
о ней. Наконецъ, слухъ дошелъ до отца принцессы, и опъ тоже повѣрилъ
всѣмъ этимъ небылицамъ, сильно разгнѣвался п велѣлъ посадить прин-
цессу въ башню и никогда не допускать ея къ нему на глаза.
Три года просидѣла принцесса въ башпѣ, невѣроятно страдая и въ
то же время не имѣя возможности доказать своему отцу, что опа не-
винна. Тутъ ей пришла па память исторія о древнея.іыческоыъ королѣ
и о томъ, какъ можно его освободить отъ проклятья. Сдѣлать это можно
было лишь слѣдующимъ образомъ: невинная дѣвушка должна была въ
ночь на Пвана-Куналу пойти совершенно нагой на замковый валъ и до
тѣхъ поръ ходить но немъ, пока, наконецъ, не очутится на томъ мѣстѣ,
гдѣ находились въ прежнее время дверь и лѣстница, ведущія въ подзе-
мелье, въ которомъ когда-то былъ засыпанъ языческій король. Тогда
дѣвушка должна спуститься внизъ и набрать себѣ столько золота и дра-
гоцѣнныхъ каменьевъ, сколько опа можетъ унести, а затѣмъ вмѣстѣ съ
своей ношей возвратиться назадъ при восходѣ солнца. Го, что она не
будетъ въ состояніи унести сама, поможетъ ей языческій король. Едпп-
ЛЕГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ народовъ.
237
ственное условіе состояло въ томъ, что опа пе должна была оглядываться
и по произносить ни одного слова, иначе ей ничего не удастся и опа вер-
нется съ нустымп руками. То же самое будетъ съ нею, если она не
окажется настоящей дѣвственницей.
Все это обдумала принцесса Сванвпта въ своемъ заключеніи и рѣ-
шила всѣмъ доказалъ, что она чиста и невинна и что скверный полякъ
налгалъ на нее. Она спросила у своого отца разрѣшенія попробовать
спасти языческаго короля, и ей вто было безпрекословно позволено.
Въ Иванову ночь принцесса одна отправилась па гору, и когда про-
била полночь, сняла съ себя одежду и пошла по валу, дотрогиваясь до
земли хлыстикомъ. Спустя нѣкоторое время земля разступилась, и дѣву-
шку, точно какая-то невидимая сила медленно и осторожно опустила
внизъ, пока она ііп очутилась въ громадномъ залѣ, освѣщенномъ тысячью
огней и сверху до низу наполненномъ золотомъ, серебромъ н дрогоцѣн-
ными каменьями.
Въ одномъ изъ угловъ сидѣлъ король, оберегавшій всѣ эти сокровпіпа.
Опъ ласковымъ взоромъ привѣтствовалъ свою спасительницу, какъ бы
ободряя ее. Дѣвушка набрала сколько могла сокровищъ и отправилась
въ образный путь, сопровождаемая королемъ. Всевозможныя чудовища
и привидѣнія окружили теперь дѣвушку и старались такъ или иначе
заставитьео оглянуться. Когда молодой принцессѣ стало, что называется,
не по сгбЬ, она остановилась и тихонько произнесла имя Бога. Этого
было достаточно: слово было произнесено, условіе нарушено. Духи про-
пади, а дѣвушка снова погрузилась въ пещеру,гдѣ была осуждена на-
вѣки сторожить драгоцѣнности вмѣстѣ съ языческимъ королемъ, ожидая
прихода другой дѣвственницы, которая должна будетъ спасти ихъ обоихъ.
Однако, до сихъ норъ еще такой не нашлось на островѣ Рюгепѣ.
Много легендъ разсказывается въ Германіи зимними вечерами. Но
самыя странныя изъ нихъ вто легенды о свадьбахъ. Самыя ужасныя
катастрфы происходятъ па свадебныхъ сирахъ. Веселый праздникъ
почти всегда нарушается какимъ-нибудь страшнымъ происшествіемъ.
Среди пѣнія и танцевъ вдрѵгъ въ комнату входить какое-то мрачное
существо, оно направляется обыкновенно либо къ жениху, либо къ не-
вѣстѣ, шепчетъ два-три слова, послѣ чего тотъ, къ кому были обращены
таинственныя слова, уходить изъ за стола и уже больше не возвращается.
Чаще всего здѣсь играетъ роль прежде данное обѣщаніе, вслѣдствіе чего
холодная рука духа разлучаетъ влюбленныхъ.
Нѣкій Петръ фонъ-Штаубенбсръ, сидя за свадебнымъ столомъ, неча-
янно взглядываетъ наверхъ, гдѣ .замѣчаетъ чью-то бѣлую пожку, ступаю-
щую по потолку. Онъ узналъ ножку той нпксы, съ которой когда-то
былъ въ любовной связи, и теперь догадался, что за свою невѣрность ему
придется заплатить жизнью. Объ втомъ разсказывается много до сихъ
норъ въ Германіи. Разсказываютъ, между прочимъ, что обиженная никса
задушила невѣрнаго жениха въ своихъ объятіяхъ.
Другая свадебная легенда находится въ связи съ языческими боже-
ствами. Однажды молодой рыцарь, играи съ товарищами въ мячъ на од-
ной изъ пригородныхъ виллъ близъ Рима, снялъ мѣшавшее ему кольцо
и . чтобы оно не затерялось, надѣлъ его па палецъ стоявшей неподалеку
статуи.
Когда, но окончаніи игры, опъ хотѣлъ снять свое кольцо, палецъ ста-
238
ЛКГВНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
гуп оказался согнутымъ, такъ что снять его можно было лишь сломавъ
руку, что, однако, сдѣлать не позволяло ему какос-то странное чувство
состраданія. Опъ разсказалъ объ этомъ свопмъ товарищамъ и пригла-
силъ ихъ придти удостовѣриться въ этомъ фактѣ лично. Но когда друзья
пришли, мраморная женщина опять уже стояла съ выпрямленнымъ
пальцемъ.
Спустя нѣкоторое время рыцарь рѣшилъ жениться на молодой дѣву-
шкѣ и весело отпраздновалъ свою свадьбу.
Въ первую ночь, когда опъ хотѣлъ лечь въ постель, къ нему подошла
какая-то женщина, похожая ва мраморную статую, и стада увѣрять его,
чго онъ, послѣ того какъ надѣлъ на ея палецъ кольцо, принадлежитъ ей,
какъ законный супругъ. Напрасно молодой человѣкъ противился этому:
каждый разъ какъ онъ хотѣлъ приблизити къ своей супругѣ, прекрас-
ная статуя становилась между нимъ и женой, и въ эту ночь рыцарю
пришлось отказаться отъ супружескихъ наслажденій. То же самое произо-
шло и въ слѣдующія три ночи, послѣ чего молодой супругъ впалъ въ
самое мрачное отчаяніе.
Помочь ему по могъ никто и даже самые мудрые люди па ого раз-
сказы только удивленно пожимали плечами. Наконецъ кто-то посовѣ-
товалъ ему обратиться къ священнику, по имени Палумііусъ, который,
по разсказамъ народа, уже перазъ оказывалъ услуги людямъ въ борьбѣ
съ языческими кознями дьявола. Рыцарь долго искалъ священника и
когда наконецъ нашелъ, тотъ не сразу согласился, такъ какъ говорилъ,
что, спасая рыцаря, онъ тѣмъ самымъ подвергалъ себя большой опа-
сности. Послѣ долгихъ просьбъ священникъ Ііадумнусъ далъ рыцарю
кусокъ пергамента съ паппсанными па искъ словами на неизвѣстномъ
языкѣ и приказалъ поступать слѣдующимъ образомъ: въ полночь моло-
дой человѣкъ долженъ былъ отправиться въ окрестности І’пма и стать
на извѣстномъ перекресткѣ; здѣсь ему придется увидѣть разиня удиви-
тельныя чудеса, но пугаться ему не слѣдуегь; что бы онъ ни услы-
шалъ и ни увидѣлъ, ко всему слѣдуегь относиться совершенно спокойно.
Когда же мимо него будетъ проходить та женщина, на палецъ которой онъ
надѣлъ кольцо, рыцарь долженъ подойти и передать ей исписанный пер-
гаментъ.
Само собой разумѣется, рыцарь нодчинился этому и сталъ на пере-
кресткѣ. Однако, сильная робость охватила его, когда передъ ого гла-
зами стала проходить странная, невиданная процессія. Мимо него шли,
медленно ступая, блѣдные мужчины и женщины, великолѣпно одѣтые
въ древніе костюмы языческихъ временъ. На нѣкоторыхъ понуро шед-
шихъ людяхъ на головѣ находились золотыя короны, на другихъ—лав-
ровые вѣнки; съ боязливой поспѣшностью проносили мимо несчастнаго
молодого человѣка серебряные кубки, сосуды и другую утварь, примѣ-
нявшуюся при языческомъ богослуженіи; иногда среди толпы людей
видны были проходившіе быки, увѣшанные цвѣточными гирляндами и
съ позолоченными рогами; наконецъ, на роскошной колесницѣ, блистая
золотомъ, одѣтая въ пурпуръ и увѣнчанная розами, появилась высокая
прекрасная богиня. Къ ней немедленно подошелъ рыцарь п передалъ ей
листокъ пергамента священника Палумнуса, такъ какъ въ ней при-
зналъ ту самую женщину, которой опъ надѣіъ кольцо па палецъ. Про-
чтя пергаментъ, богиня, со слезами на глазахъ, жалобно воскликнула:
лвгннды квгонвйскпхъ народовъ.
239
— Жестокій священникъ Палумпусъ, тебѣ все еще мало тѣхъ стра-
даній, которыя ты причинилъ мнѣ! Но твоимъ преслѣдованіямъ скоро
настанетъ конецъ, жестокій священникъ Палумпусъ!
Произнеся эти слова, она передала рыцарю сго кольцо, и на слѣдую-
щую ночь онъ ужо безъ помѣхи вступилъ въ свои супружескія права.
Священникъ же Палумпусъ умеръ черезъ три дня послѣ этого.
На эту прелестную легенду въ первой половинѣ прошлаго столѣтія
писатель баронъ Эйхсндорфъ написалъ очень интересный разсказъ.
Яяычсскій міръ съ его жизнерадостнымъ міросозерцаніемъ неразъ
давалъ людямъ мотивы для измышленія самыхъ интересныхъ легендъ;
вспомнимъ хотя бы Тангейзера и его Венеру. Варіантъ на эту легенду
имѣется слѣдующій:
Нѣмецкій рыцарь прогуливается по развалинамъ древняго храма.
Мѣсто дѣйствія—сѣверная Италія. Передъ пилъ вдругъ появляется пре-
красная статуя; рыцарь совершенно очарованъ красотой формъ; онъ не
можегь отвести отъ нея своихъ очей и, какъ Пигмаліонъ, готовъ молить
Юпитера объ ея оживленіи. Съ тѣхъ поръ рыцарь дня не можетъ иро-
жить безъ того, чтобы пе сходить и ие полюбоваться на свою мрамор-
ную богиню.
Однажды онъ отправился къ своимъ развалинамъ позже обыкновен-
наго. Солнце ужо зашло и онъ не могъ найти мѣста, гдѣ прежде цѣлыми
часами простаивалъ передъ своей богиней. Поздно ночью, послѣ долгаго
блужданія, онъ добрелъ до неизвѣстной ему вішы, откуда вышли съ
факелами слуги и пригласили его посѣтить домъ и ихъ госпожу.
Рыцарь вошедъ и былъ изумленъ, увидѣвъ, что хозяйка дома пора-
зительно была похожа лицомъ п всей фигурой на ту богипю, въ кото
рую онъ столько времени былъ безнадежно влюбленъ. Когда рыцарь съ
вѣжливымъ поклономъ подошелъ къ пей, опа долго и печально смотрѣла
на него и, наконецъ, спросила, не голоденъ ли опъ? Рыцарь вслѣдствіе
долгаго блужданія до лѣсу дѣйствительно проголодался п не прочь
былъ закусить, поэтому, несмотря на всю свою любовь, съ удоволь-
ствіемъ послѣдовалъ за дамой въ обширную столовую.
Опп вмѣстѣ пошли по комнатамъ, которыя всѣ были богато, по
вмѣстѣ съ тѣмъ какъ-то странно убраны. Здѣсь все было причудливо,
странно и призрачно. Вѣтеръ, свободно разгуливавшій по комнатамъ,
стоналъ, какъ живой человѣкъ. Чѣмъ-то могильнымъ, ошеломляющимъ
отдавало отъ этихъ неуютныхъ покоевъ. Въ столовой женщина сѣла
напротивъ рыцаря и съ печальной улыбкой угощала его випомъ и
отборными блюдами. Многое было странно и на ужинѣ. Когда молодой
человѣкъ попросилъ соли, лицо красавицы приняло недовольное выра-
женіе, и только послѣ вторичной ого просьбы она приказала слугамъ
принести солонку. Тѣ дрожащими руками поставили солонку па столъ,
причемъ просыпали чуть не половину содержимаго.
Однако, прекрасное вино ма.ю-по-<п<иу разогнало его безпричинный
ужасъ, и рыцарь даже сталъ ощущать въ себѣ снова нѣжныя чувства
къ прелествой женщіінѣ-богинѣ. Когда же та спросила ого, знаетъ ли
опъ, что такое любовь, онъ отвѣтилъ ей пламенными поцѣлуями.
Скоро, упоенный любовью и сладвиыъ’виномъ, опъ уснулъ на груди
своей хозяйки. Во дикія грезы толпились въ его головѣ. То ему видѣ-
лось, что онъ видитъ свою старуху-бабушку, которая сидитъ въ креслѣ
240
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
и шепчетъ молитвы свопмъ беззубымъ ртомъ, то слышалось ему я.
тельное хихиканье, которое какъ будто исходило оіъ громадныхъ л
чихъ мышей, носившихся вокругъ него съ факелами въ коггяхъ; мі
эти въ то же самое время, когда онъ вглядывался въ нихъ присталъ
казались ему слугами его хозяйки. Наконецъ, ему пригрезилось,
богиня превратилась въ отвратительное чудовище, и онъ, схваз
мечъ, отрубилъ ей голову.
Проснулся рыцарь очень поздно, когда солнце уже высоко стояж
небѣ. Однако, вмѣсто вчерашней виллы онъ увидѣлъ себя окруженпі
знакомыми развалинами, въ которыхъ ничто пе измѣнилось, кр
лишь того, что прекрасная статуя упала съ своого пьедестала и у і
его лежала разбитая голова.
На эту тему Вилибадьдомъ Алексисомъ написанъ очень интерес
разсказъ.
По обѣ эти легенды представляютъ собою смѣсь языческихъ вѣр<
ній съ средневѣковыми предразсудками и по характеру своему нѣскоі
напоминаютъ уже извѣстнаго намъ Тангейзера съ его Веперой. А е
нѣсколько легендъ, зародившихся уже чисто па германской почвѣ.
Рыцарь поздно вечеромъ ѣдетъ приглашать гостей па свою свад
Дорога идетъ черезъ дремучій лѣсъ, въ которомъ молодому жениху (
нате я чей-то смѣхъ, хихиканье и шепотъ.
Наконецъ, опъ видитъ передъ собой нѣсколько танцующихъ д1
шекъ, а дочь лѣсного царя протягиваетъ ему руку. Она ласково прос
его протанцевать съ нею. Рыцарь, однако, не соглашается, отговарпв;
гѣмъ, что завтра его свадьба. Тогда эльфы предлагаютъ ему дор
подарки: одна преподноситъ ему сапоги изъ бараньей кожи, другая
лотые шпоры, третья серебряный шарфъ, но все это, несмотря на
соблазнительность, не дѣйствуетъ на жениха и онъ отказывается і
соединиться къ дѣвушкамъ, чтобы потанповать съ ними.
Эльфы, наконецъ, выведенныя изъ себя, наносятъ ему въ сердце
кой ударъ, чго рыцарь теряетъ сознаніе. Опъ надаетъ съ коня, нодѣв
кп сажаютъ его снова и приговариваютъ: «Ну, теперь поѣзжай
своей невѣстѣ!».
И воіъ когда онъ пріѣхалъ къ замку своей возлюбленной, щеки
были блѣдны, какъ полотно, а тѣло совершенно немощное. Когда на і
гой день пріѣхали гости, рыцарь уже умеръ и лежалъ подъ красні
одѣяломъ.
Въ Австріи есть легенда о призракахъ-танцовщицахъ, извѣсти
подъ именемъ Виллисъ. Виллисы—эго невѣсты, умершія до свадг
Юныя дѣвы пе могутъ спокойно лежать въ холодной, непривѣтлп
землѣ. Имъ, какъ и при жизни, всо еще хочется потанцевать и въ нолі
опѣ выходятъ изъ могилъ, собираются толпами на дорогѣ, н горе т
молодому человѣку, который попадется имъ въ ту ночь. Онѣ схвап.
ютъ его въ свои объятія и кружатся съ внмъ въ бистромъ таніг
тѣхъ поръ, пока онъ пе упадетъ мертвымъ. Виллисы, одѣтыя въ по,
печныя платья, съ цвѣтами па головѣ, съ обручальными кольцами
пальцахъ, съ необузданнымъ весельемъ отдаются танцамъ при сі
мѣсяца.
Народъ пе хотѣлъ примириться съ мыслью, чтобы молодыя неві
уносили въ могилу свою красоту, свою страсть, и создалъ по этому
ЛЕГКВДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. 241
воду легенды, которымъ такъ хотѣлось вѣрить. Па этомъ повѣрьѣ Гёте
основалъ одно изъ лучшихъ своихъ стихотвореній «Кориноская невѣста»,
сюжетъ которой опъ заимствовалъ изъ древнихъ Ѳессалійскихъ сказокъ.
Много разнообразныхъ легендъ разсказывается германскимъ наро-
домъ ори свѣтѣ камелька, но всѣ ихъ передать мы не имѣемъ возмож-
ности и, ограничившись приведенными выше, перейдемъ къ легендамъ,
существующимъ у другихъ пародовъ.
Англійскія легенды.
Поставивъ заглавіе «Англійскія легенды», мы должны оговориться,
что сюда войдутъ не исключительно легенды англійскаго народа, а также
и шведскія, датскія и норвежскія. Главнымъ образомъ, соединяемъ
мы сказанія этихъ народовъ въ одну главу вслѣдствіе той причины,
что въ большинствѣ случаевъ у всѣхъ этихъ папій встрѣчаются однѣ
и тѣ же легенды, лишь съ небольшими и незначительными измѣне-
ніями, какъ то мы увидимъ ниже. Не сильно разнятся онѣ также
и по характеру своему, и по производимому пмп впечатлѣнію. Въ
этихъ сѣверныхъ легендахъ нельзя искать яркой фантазіи и пышныхъ
описаній, которыя встрѣчаются въ легендахъ южныхъ на]юдовъ, по
зато здѣсь нерѣдко вниманіе читателя приковывается психологической
стороной разсказа, а также здоровымъ, хотя иногда и терпкимъ юмо-
ромъ.
Легенды сѣверныхъ народовъ не блещутъ совершенствомъ формы и
полотомъ фантазіи, какъ мы уже сказали, но бытовая сторона про-
шлыхъ, далекихъ, канувшихъ въ лету эпохъ возстаетъ въ нихъ, какъ
живая, со всѣми мельчайшими подробностями. Въ этихъ простыхъ раз-
сказахъ, сложенныхъ но большей части простымъ народомъ, мы зна-
комимся съ повседневной жизнью всѣхъ классовъ общества, оть короля
до послѣдняго іомэна, на нѣкоторое время какъ бы переселяемся въ ту
эпоху, видимъ, какъ они живутъ, дѣйствуютъ, любятъ, умираютъ, слы-
шимъ, какъ пни говорятъ, невольно заучиваемъ ихъ манеру выражаться.
Несмотря па то, что кастовое различіе соблюдалось тогда гораздо
строже, чѣмъ теперь, мелкіе люди, чернь, сталкивались, повидимому, съ
людьми высшаго круга и даніе съ королями чаще, чѣмъ въ настоящіе
время. Нерѣдко столкновенія эти происходили при оригинальной обста-
новкѣ, и тогда юморъ парода развертывался вовсю ширь и перлы остро-
умія сыпались, какъ яркіе брилліанты.
Къ послѣднему классу слѣдуетъ отнести тѣ изъ легендъ, въ которыхъ
разсказывается о находчивости и остроуміи простыхъ людей.
Какой-то принцъ задумалъ женить своего сына, по сынъ не отличался
особымъ умомъ, и потому въ жены нужно было для равновѣсія взять умную
дѣвушку. Разъ принцъ-отецъ встрѣтилъ въ лѣсу дѣвушку красивой на-
ружности, которая вмѣстѣ съ другими дѣвушками собирала дрова. Онъ
16
242
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
задалъ ей нѣсколько вопросовъ и, замѣтивъ въ ней умъ и быструю сообра-
зительность, рѣшилъ подвергнуть ее испытанію, чтобы затѣмъ женить
на ней своего слабоумнаго сына.
Черезъ нѣсколько дней онъ отправилъ къ ея отцу посла, который
привелъ съ собой быка и передалъ слѣдующее распоряженіе принца:
если черезъ три дня быкъ но отелится и не станетъ давать молока, то
крестьянину будетъ отрублена голова. Бѣдный мужикъ и его жена со-
вершенно растерялись отъ такого страшнаго приказанія и страшно
горевали, заранѣе прощаясь съ жизнью. Дочь успокоивала ихъ, убила
быка и готовила ежедневно сго мясо къ обѣду.
На третій день она вышла на дорогу, но которой долженъ былъ
ѣхать принцъ, и стала собирать травы. Принцъ подъѣхалъ къ ией,
спросилъ, чѣмъ она здѣсь занимается.
— Отецъ мой собирается произвести на свѣтъ робенка, и я пришла,
чтобы нарвать нѣсколько цѣлебныхъ травъ,—отвѣтила дѣвушка.
— Гдѣ жь это видано,—возразилъ принцъ,— чтобы мужчины про-
изводили дѣтей на свѣтъ.
— А гдѣжь видано,—сказала въ свою очередь дѣвушка,—чгобы быкъ
отелился?
Принцу понравился отвѣтъ дѣвушки, но онъ ничего но сказалъ и
вернулся обратно домой.
Затѣмъ онъ послалъ крестьянину три камня въ корзинѣ, съ тѣмъ,
чтобы камни черезъ три дня превратились въ сапоги; иначе крестьянину
придется распроститься съ своей головой. На третій день принцъ по-
ѣхалъ въ сопровожденіи всего двора. Дѣвушка ждала принца на обыч-
номъ мѣстѣ и дѣлала видъ, что собираетъ въ корзину песокъ.
— Что ты собираешься дѣлать съ пескомъ? —обратился къ ней принцъ
съ вопросомъ.
— Хочу сдѣлать изъ него муку.
— Кто же изъ песка дѣлаетъ муку?—спросилъ принцъ.
— А кго дѣлаетъ сапоги изъ камней?—отвѣтила дѣвушка.
Принцъ разсмѣялся и, устроивъ роскошный пиръ, женилъ на дѣвушкѣ
своего сына.
Вскорѣ послѣ этого прпнцъ получилъ отъ своего могущественнаго
сосъда письмо, въ которомъ тотъ предлагалъ не вести больше смерто-
убійственныхъ воинъ, а задавать другъ другу загадки, и тотъ, кто вый-
детъ побѣдителемъ изъ этого безкровнаго сраженія, возьметъ всѣ земли
побѣжденнаго, а самого его обратитъ въ вассала.
Принцъ согласился, и въ продолженіе цѣлаго года оба государи зага-
дывали другъ другу загадки; но такъ какъ противникъ разрѣшилъ на
три загадки больше, то забралъ всю землю принца, а самого его посадилъ
иъ тюрьму. Принцъ, очутившись въ такомъ тяжеломъ положеніи, напи-
салъ и іъ тюрьмы длшліоо загадочное письмо своей снохѣ, которое та
все сполна поняла, п, переодѣвшись въ мужское платьѣ, пришла къ со-
пернику йодъ видомъ друга принца, и предложила еще ралъ возобновить
< поръ. Тотъ согласился, и на этотъ разъ молодая женщина одержала
побѣду, разгадавъ на семь загадокъ больше противника.
Она выпустила своего свекра изъ плѣна, отобрала всѣ земли обратно
да еще съ придачей владѣній соперника, чѣмъ, понятно, оказала боль-
шую услугу принцу.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
243
Въ другой легендѣ, нѣсколько схожей съ голько-что приведенной,
говорится уже не о принцѣ, а о королѣ. Король задумалъ жениться, а
такъ какъ въ то время короли пе соображались съ политическимъ раз-
счетомъ при вступленіи въ бракъ, то герой легенды кликнулъ кличъ и
предложилъ вступить съ нимъ въ бракъ той дѣвушкѣ, которая рѣшитъ
три слѣдующія загадки: «Кахой звукъ самый пріятный?», «Чье пѣніе
самое сладостное?» п «Какой камень лучше всѣхъ?».
Понятно, чго сочетаться бракомъ съ королемъ наш іось много охот-
ницъ, но всѣ онѣ не выдержали предложеннаго ямъ испытанія, пока
не пришелъ какой то старикъ, который :іо порученію дочери приносъ
вѣрные отвѣты: самый лучшій звукъ—это звонъ колоколовъ, самое
сладостное пѣніе—пѣніе ангеловъ, а самый.лучшій камень—философскій.
Король остался доволенъ отвѣтами, но захотѣлъ еще иски гать дѣ-
вушку и послалъ съ ея огцомь горшокъ съ землей, прося пришить гор-
шокъ къ землѣ, но такъ, чтобы ни одинъ стежокъ не былъ виденъ. Дѣвушка
приказали огцу отнести горшокъ обратно королю, чтобы опъ вывер-
нулъ горшокъ на лѣвую сторону, такъ какъ хорошій портной всегда
кладетъ швы на изнанкѣ, а пе на лицевой сторонѣ.
Тогда король приказалъ придти ей къ нему, но на пѣшкомъ, ня на
лошади, ни голой, ни одѣтой, идти и :іе по самой дорогѣ, и не радомъ
съ дорогой и принести ему, чго могло бы быть даромъ и что въ то же
время пе досталось бы ему.
Дѣвушка посади іа двухъ осъ па двѣ доски, затѣмъ раздѣлась и
завернулась въ рыболовную сѣть; но дорогѣ шла такимъ образомъ: одна
нога ступала въ колею, другая на траву возлѣ дороги. Подойдя къ ко-
ролю, она протянула ему доски съ осами, и когда тогъ хотѣлъ ихъ
взять, осы вспорхнули и улетѣли. Такимъ образомъ опа исполнила всѣ
условія, п король женился па ней.
Въ обѣихъ этихъ легендахъ простая дѣвушка завоевываетъ себѣ
положеніе благодаря своей находчивости и уму. Вотъ еще легенда, гдѣ
дѣвушка, но уже не простого происхожденія, а принцесса, выказываетъ
умъ и находчивость чѣмъ спасаетъ пс только свою жизнь, но и чеегь.
Легенда, о которой мы будемъ го лори гь ипжч, одна изъ самыхъ
распространенныхъ и встрѣчается съ варіаціями почти у всѣхъ наро-
довъ. Однако, наиболѣе подробно разсказывается у сѣверныхъ народовъ,
прячемъ самая форма разсказа носитъ слѣды несомнѣнной древности,
вслѣдствіе чего мы и относимъ ее къ этой главѣ.
Ііанболно древній скандинавскій варіантъ разсказываетъ слѣдую-
щее: «Волшебный рыцарь, трубя въ рогъ, воспламеняетъ любовью
сердце юной принцессы. Она, по его желанію, отправляется съ нимъ въ
лѣсъ, гдѣ рыцарь говорятъ, что имъ уже погублено семь дѣвушекъ и
опа будетъ восьмая, инъ првдіагаегъ ой помолиться передъ смертью, но
принцесса вмѣсто этого садится на зеленую траву и приглашаетъ при-
сѣсть и рыцаря. Тогъ исполняетъ ея желаніе. Опа кладетъ сго голову
къ себѣ на колѣни, гладитъ его по волосамъ, и опъ, убаюканный лаской,
засыпаетъ. Тогда дѣвушка отвязываетъ потихоньку ого мечъ и отрубаетъ
жестокому рыцарю голову».
Англійская легенда нѣсколько иначе разрабатываетъ эту фабулу.
«Въ лѣсу животъ знаменитый рыцарь Роландъ. Онъ славится своей
силой, отвагой, а также тѣмъ, что соблазняетъ молодыхъ дѣвушекъ.
16*
244
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
Королевская дочь слышитъ объ его подвигахъ и хочетъ непремѣнно
увидѣть его. Сперва она обращается съ просьбсй отпустить ее посмо-
трѣть па Роланда къ своему отцу. Тотъ отговариваетъ се, говоря, что
Роландъ дурной человѣкъ и сй не къ чему къ нему ѣхать, а когда она
настаиваетъ, катеп рическп запрещаетъ сй. Тогда она проситъ мать-ко-
ролеву. Отвѣтъ получается тотъ же самый. Принцесса идетъ къ брату,
но и братъ не разрѣшаетъ сй. Наконецъ, крестный отепъ склоняется
ва ел просьбы и отпускаетъ ее.
< Принцесса салится на коня и ѣдетъ въ лѣсъ. Тамъ она встрѣчается
сперва съ отцомъ Роланда, потомъ съ матерію и. наконецъ, съ его бра-
томъ. Каждый изъ нихъ задаетъ ей вопросъ, куда она ѣдетъ и почему
на головѣ у нея корова Принцесса не отвѣчаетъ на т.хъ вопросы, но
продо.’жаетъ безостановочно свой путь. Ола достигаетъ дола Роланда.
Роландъ лежитъ ва своей постели, но при видѣ принцессы вскакиваетъ
и енрі шипитъ се, чтоова предпочитаетъ: смерть пли лишеніе чести.
Принцесса выбираетъ первое. Рыцарь выхватываетъ мечъ и уже заноситъ
сго надъ юловой дѣвушки, по та въ это время останавливаетъ сго, го-
воря, что ему слѣдуетъ спять верхнее платье, дабы по обрызгаться
кровію. Тотъ соглашается и начинаетъ сникать куртку. Принцесса поль-
зуется удобнымъ моментомъ, схватываетъ мечъ и отрубаетъ Роланду
голову.
«Отрубленная голога начинаетъ говорить. Она приказываетъ дѣ-
вушкѣ пойти въ лѣсъ къ большому дубу, откопать находящійся въ
землѣ пузырекъ съ жидкостью м помазать втой жидкостью рану, послѣ
чего голова прирастетъ къ туловищу и Роландъ оживетъ. Однако, дѣ-
вушка отказывается сдѣлать это. Вмѣсто того опа омываетъ голову въ
ручьѣ, а затѣмъ, схвативъ се за волоіы, отправляется обратно домой.
«Навстрѣчу ей снова попадаются отецъ, мать и братъ Роланда. На
ихъ вопросъ о Роландѣ она отвѣчаетъ:
«— Роландъ уже давно умеръ; душа его па небѣ, а і олова у меня.
«Пріѣхавъ нъ городъ, она приказываетъ звонить во всѣ колокола, а
затѣмъ, показывая голову Роланда народу, восклицаетъ:
«— Л невѣста Роланда! Я—героиня!».
Какъ видятъ читатели, легенда эіа имѣеіъ очень много общаго съ
легендой южныхъ народовъ о Раулѣ, Синей бородѣ. Ііъ такихъ леген-
дахъ снова выступаютъ ва сцену женскій умъ и женская находчивость.
Такъ въ легендѣ о Синей бородѣ рыцарь губитъ одиннадцать женщинъ,
по, наконецъ, двѣнадцатая раскрываетъ всѣ его казни и губитъ его самого.
Цѣлый циклъ легендъ посвященъ также семеіінымь отношеніямъ, ярко
и живо изображавшимъ старинный бытъ. Въ этихъ легендахъ попада-
ются мѣткія характеристики, удачныя выраженія, ставшія въ настоящее
время пословицами. Для примѣра мы приведемъ здѣсь нѣсколько изъ
такихъ сказаній.
Разъ днѣ сестры бѣгали и играли на берегу моря въ то время, когда
на горизонтѣ появились суда ихъ отца. Онѣ подбѣжали на самый край
берега, и старшая сбросила младшую въ воду.
— О, сестра, о. сестра,—восклицала утопающая,—помоги мнѣ ско
рѣя выбраться на берегъ.
— Нѣтъ, этого не будетъ,—огвѣча.іа.старпіая,—до тѣхъ поръ, пока
соль не станетъ расти на деревѣ.
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
245
Дѣвушка то опускалась, то поднималась на поверхности воды и,
наконецъ, доплыла до мельничной плотины. Мельникъ поспѣшно бро-
сился къ ней и вытащилъ се безъ признаковъ жизни, Мельникъ изъ
грудной клѣтки дѣвушки устроилъ скрипку, а изъ тонкихъ пальцевъ ея
колки; изъ хряща ея носа онъ сдѣлалъ грифъ, изъ жилъ ея онъ сдѣлалъ
струны и натянулъ ихъ на скрипку. Ея языкъ онъ положилъ внутрь
инструмента. Когда инструментъ былъ готовъ, струны сами заговорили:
«б, горе, моП огсцъ —король, а мать моя—королева! Сестра столкнула
меня въ воду. Будь же проклято ея имя».
Варіанты па это сказаніе имѣются во многихъ странахъ, между про-
чимъ, у насъ въ Россіи.
Въ* другой легендѣ описываются безумная ревность и безчеловѣчная
жестокость принца.
Разъ на лужайкѣ играли три сестры; всѣ три были прекрасны и
миловидны, но младшая, какъ это случается во всѣхъ разсказахъ, была
самая красивая, самая умная и самая добрая. Среди смѣха, веселья и
оживленной игры дѣвушки пе замѣтили, какъ къ нпмъ приблизился пре-
красный юноша. У двухъ старшихъ онъ поцѣловалъ руки, а передъ
младшей преклонилъ колѣни. Онъ такъ былъ восхищенъ ея красотой,
такъ сильно увлекся ею, что тутъ же сдѣлалъ ей предложеніе отправиться
сі> нимъ въ сго страну и тамъ сдѣлаться его женой. Красавица согла-
силась и поѣхала сь ппаъ. Рыцарь былъ не кто другой, какъ королевскій
принцъ; опч> привезъ ее во дворецъ, гдѣ всѣ присутствующіе были оча-
рованы ея красотой. Король при видѣ ея всталъ съ своего кресла и по-
шелъ ей навстрѣчу, королева обласкала дѣвушку; сестры жениха въ
одинъ день подружились съ нею и сдѣлали ей подарки, и только брагъ
Джонъ ничего не сказалъ ей, но угрюмо отошелъ въ сторону и пзда іи раз-
глядывалъ невѣсту брата.
Всѣ придворные, видѣвшіе со, въ одинъ голосъ превозносили ея кра-
соту и говорили, что никто изъ мужчинъ пе отказался бы стать ея су-
пругомъ. Брать Джонъ безумно влюбился въ нее, но онъ былъ женатъ,
вслѣдствіе чего красавица являлась для него недостижимой мечтой. Онъ
рѣшилъ, что сна никому не достанется, разъ не можетъ прпншежиъ
ему.
Когда насталъ день свадьбы, Джонъ подвелъ коня молодой и неза-
мѣтно дія окружающихъ пронзилъ ей сердце кинжаломъ. Свадебный
кортежъ тронулся. Смертельно раненая, невѣста продолжала сидѣть въ
сѣдлѣ, но лицо ея постеііенно покрывалось все большей блѣдностью. На-
конецъ, женихъ и окружающіе обратили на нее вниманіе и, подскакавъ,
раскрыли ужасную новость Невѣста была мертва.
Какъ и у другихъ пародовъ, почти всѣ свадебныя легенды Англіи
носятъ отпечатокъ мрачности. Очевидно, здѣсь авторы, г. е. тѣ неизвѣст-
ные сочинители, которые первые пустили въ обращеніе ту пли другую
легенду, увлекались контрастомъ. Въ самомъ дѣлѣ, что можно приду-
мать трагичнѣе веселаго свадебнаго праздника, оканчивающагося
смертью жениха пли невѣсты. Къ разряду мрачныхъ легендъ слѣдуетъ
отнести также и знаменитую легенду или балладу «Эдвардъ», и шѣег-
пую русскимъ въ стихотворномъ переводѣ Жуковскаго. Сжатость и
мрачный колоритъ этой баллады не имѣютъ себѣ соперниковъ. Вотъ
одинъ изъ наиболѣе древнихъ варіантовъ этой легенды.
246
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
— Что за кровь на твоемъ кафтанѣ, Дэвисъ?—спрашиваетъ ыать.—
Поди сюда и скажи мнѣ по правдѣ.
— О, это кровь моего кони, моя матушка; да, это кровь моего
коня, говорю тебѣ по правдѣ.
— Кровь копя не будетъ такъ красна, сыпъ мой; кровь коня никогда
не бываетъ такой красной. Скажи мнѣ всю правду.
— Это кровь иоеН сооакм, моя матушка; да. кровь моей со-
баки.
— Кровь собаки не бываетъ такой красной, сынъ мой, Дэвисъ! По-
дойди же и скажи мнѣ всю правду.
— Это кровь моего брата Джона, говорю тебѣ правду.
Дальше разговоръ принимаетъ нѣсколько иной характеръ. Мать не
укоряетъ его въ томъ. чю онъ совершилъ чудовищное преступленіе,—
она даже не хочетъ знать подробнсстой убійства, но въ то же время
не сомнѣвается и относительно того, что сынъ долженъ покончить съ
собой. Она прямо спрашиваетъ его:
— Скажи же, сынъ мой Дэвисъ, капой смертью ты теперь умрешь?
— Я сяду, дорогая матушка, въ разрушенный корабль и на немъ
отправлюсь въ открытое море.
Затѣмъ идетъ обычное въ народныхъ легендахъ и пѣсняхъ завѣща-
ніе. Женѣ опъ завѣшаетъ печаль и страданія, сыну—вѣчное блужданіе
по свѣту. Матери Эдвардъ завѣшаетъ костеръ изъ горящихъ углей,
чтобы па мемъ она могла сжечь самое себя и свое жизнерадостное сердце.
Иногда матери пророчатъ свопмъ сыновьямъ будущее. Вѣдовство,
колдовство и ві ра въ сверхъестественное были сильно развиты въ тѣ
времена среди всѣхъ народовъ вообще, а у сѣверныхъ въ особенности.
По тогда какъ у южныхъ народовъ вѣдьмами и колдуньями нерѣдко
являлись молодыя женщины, въ Скандинавіи и .Англіи тайными пауками
заминались преимущественно старухи и старики. Однажды Питеръ, мо-
лодой парень, обратился къ своей матери съ вопросомъ, кикой смертью
ему суждено умереть.
— Ты умрешь не на постели,- отвѣтила она ему,—но ты не погиб-
нешь и въ битвѣ, и зюй совѣтъ—остерегайся воды.
Піперт не вѣрятъ этому. Онъ строитъ судно, великолѣпно его сна-
ряжаетъ, поднимаетъ на мемъ свое знамя и сзываетъ товарищей.
— Сегодня мы будемъ пировать,— говоритъ онъ имъ, а завтра пу-
стимся въ открытое море и станемъ искать счастья.
На другой день, забывъ прочитать напутственную молитву, они дви-
нулись въ путь. Интеръ проплавалъ на суднѣ одинъ пли два года. Къ
концу этого срока судно попало случайно на самое глубокое мѣсто и
здѣсь остановилось. Несмотря о я всѣ усилія мореходовъ, сдвину іь его
не удавалось. Видимо сама судьба были противъ нихъ. Тогда стали
бросать жребій, чтобы узнать, кто самый большой грѣшникъ, и тотъ
долженъ пожертвовать собой н погибнуть въ морской пучинѣ. Питеръ
въ это время спалъ въ своей каютѣ. Жребій налъ, конечно, на него.
Его будятъ и объявляютъ ему рѣшеніе. Питеръ становится передъ мач-
той и. такъ какъ на кораблѣ пѣтъ священника, каитея передъ эки-
пажемъ.
— Я грабилъ церкви и монастыри,—говорить онъ,—ч многихъ
благородныхъ дѣвушекъ лишилъ ихъ чести. Я скитался въ лѣсахъ п
.'ІВГКНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
247
тамъ предавался разбою и убійству, а нѣсколькихъ крестьянъ такъ
даже прямо закопалъ живьемъ въ землю. Если кому-либо изъ васъ
суждено вернуться на родину и если тамъ васъ станетъ спрашивать
мать моя обо мнѣ, то скажите ей, что я поступилъ на службу къ королю
и живу очень весело и богато. Если же тотъ, кто вернется назадъ на
родину и повстрѣчаетъ тамъ мою вѣрную возлюбленную, то скажите ей,
пусть она постарается полюбить другого, такъ какъ я погибъ на днѣ
морскомъ.
Нѣкоторое сходство съ этой легендой имѣетъ малороссійская лума.
Содержаніе ея слѣдующее.
Казацкая флотилія была совершенно разсѣяна бурей па Черномъ
морѣ. Одна часть ея погибла, а другая плыла подъ начальствомъ самого
гетмана казацкаго. Опъ вышелъ къ гребцамъ и обратился къ нимъ съ
слѣдующею рѣчью:
— Мы чѣмъ-нибудь прогнѣвали море, и вотъ теперь оно на насъ
сердится. Кайтесь же нъ своихъ грѣхахъ Богу, Черному морю и мнѣ,
вашему гетману. И самый грѣшный человѣкъ долженъ умереть ради
спасенія казацкой флотиліи.
Всѣ казаки стояли молча, не зная и не рѣшаясь, какъ начать каяться.
Вдругъ выступаетъ впередъ Алексѣй, молодой сынъ попа Пирятина, и
говоритъ слѣду ющее:
— Позволь, атаманъ, мнѣ быть выкупомъ за другихъ. Завязки мнѣ
платокъ вокругъ глазъ, камень вокругъ шеи и брось въ пучину мор-
скую. И не погибнутъ тогда казацкіе струги.
Всѣ присутствующіе въ высшей степени удивлены, какъ Алексѣй
могь совершить какой-либо смертный грѣхъ. Опъ всегда поучалъ ихъ
праведной жизни, читалъ имъ священный книги и служилъ для всѣхъ
образцомъ нравственности.
Тогда Алексѣй разсказываетъ свои прегрѣшенія. Онъ покинулъ ро-
дительскій домъ, не получивъ согласія ни отца, ни матери, не добившись
отъ нихъ благословенія. Онъ уѣхалъ, не помирившись съ братомъ, съ
которымъ у него была ссора. Передъ отъѣздомъ онъ укралъ у своихъ со-
сѣдей послѣдній кусокъ хлѣба. По дорогѣ онъ нормъ засматривался на
высокія груди женщинъ. Мимо церквей ѣхалъ—не крестился. Поэтому
теперь—опъ по крайней мѣрѣ такъ думалъ—ему слѣдовало смертью
заплатить за свои грѣхи. Едва опъ окончилъ свою исповѣдь, какъ буря
стала прекращаться, къ большому удовольствію казаковъ, которымъ не
хотѣлось терять своего товарища. Такимъ образомъ флотъ казацкій былъ
спасенъ и никто изъ людей не поплатился своей жизнью.
Чтобы покончить съ семейными легендами, мы разскажсмч. здѣсь
еще одну — послѣднюю. Красавица Анна была похищена въ самомъ
юномъ возрастѣ рыцаремъ изъ-за моря, съ которымъ прижила семь
человѣкъ дѣтей. Послѣ долгихъ дѣтъ совмѣстной жизни рыцарь
вдругъ объявилъ ей, чтобы она готовилась встрѣтить невѣсту, из-
бранную имъ для себя. Онъ велѣлъ ей нарядиться въ платье служанки,
распустить волосы, и когда пріѣдетъ невѣста, прислуживать ей, ничѣмъ
по выдавая своей близости съ рыцаремъ. Анна встрѣчаетъ съ подобаю-
щими почестями невѣсту и ея свиту, прислуживаетъ гостямъ у стола,
глотая слезы и поминутно прибѣгая къ водѣ, чтобы не упасть въ обмо-
рокъ. Она изображаетъ изъ себя служанку пли экономку, обращаясь къ
рыцарю не иначе, какъ называя сго хозяиномъ.
248
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ ПАРОДОВЪ.
— Что ото за дама,—задастъ вопросъ невѣст а,—и что это за дѣти,
которыя слѣдуютъ по пятамъ за нею?
Вопросъ ея, однако, остается безъ отвѣта.
Затѣмъ, когда супружеская чета удаляется въ свою комнату, Анна
изливаетъ свое горе въ пѣснѣ, аккомпанируя себѣ на арфѣ. Невѣста
прислушивается къ пѣснѣ и узнаетъ по голосу ту самую женщину, ко-
торая весь день прислуживала ей. Опа входитъ къ ней, начинаетъ разспра-
шивать со и узнаетъ въ ней давно похищенную свою сестру. Невѣстанослѣ
этого отдаетъ сестрѣ все свое приданое, привезенное ею, и уѣзжаетъ
обратно домой дѣвушкой, какъ пріѣхала, не страшась ожидавшихъ ее
дома насмѣшекъ, что уѣхала она женой, а пріѣхала обратно дѣвушкой.
На эту легенду имѣется немало варіацій; въ одной, между прочимъ,
разсказывается, что невѣста узнаетъ истину послѣ того, какъ находитъ
сильпоѳ сходство между собой и прислуживающей женщиной. Она за-
ставляетъ жениха покаяться во всемъ и затѣмъ отдаетъ ему шесть изъ
семи кораблей, привезенныхъ сю съ приданымъ. Но другой версіи же-
нихъ самъ отнимаетъ корабли, а се отсылаетъ обратно, узнавъ, что
тайна его обнаружена.
Теперь перейдемъ къ легендамъ о короляхъ и графахъ, о древнихъ
родахъ англійской аристократіи. У англійскаго народа нѣть затаенной
ненависти къ аристократіи, которая по давитъ, не угнетаетъ его. На-
оборотъ, король и наиболѣе древніе аристократическіе отпрыски поль-
зуются большой популярностью у простого люда. О родоначальникахъ
древнихъ фамилій до сихъ поръ ходятъ разныя легенды, точно также
и о древнихъ короляхъ.
11зъ королей особенной любовью пользуется легендарный король
Артуръ, съ его рыцарями Круглаго стола. О немъ имѣется цѣлый циклъ
легендъ, изъ которыхъ большая часть нами приведена въ легендѣ о 31 ер
линѣ. Затѣмъ большой популярностью пользуются царствованія королей
Альфреда 1 и Генриха V’,—послѣдній достаточно извѣстенъ, благодаря
драматическимъ хроникамъ Шекспира.
Вотъ поэтическая легенда о графѣ Брандѣ. Рибольдъ, сынъ короля,
влюбляется въГульдборгу и долго любитъ ее тайно. Онъ умоляетъ ее бѣ-
жать съ нимъ въ счастливую страну, гдѣ нѣтъ смерти, гдѣ вѣчное
счастье. Тамъ, въ этой странѣ, изъ птицъ живутъ только кукушки, ко-
торыя всегда пророчатъ счастье, гамъ нѣть простыхъ травъ, растутъ
только цвѣты. Тамъ рѣки текутъ, наполненныя до краевъ виномъ Гульд-
борга готова бѣжать, но спрашиваетъ, какъ ей уйти незамѣтно отъ
стражи. Молодой рыцарь научаетъ ее; она уходить. Онъ сажаетъ ее па
копя и скачетъ съ пей къ себѣ домой. На дороіѣ имъ встрѣчается ка-
кой-то человѣкъ, который останавливаетъ ихъ и спрашиваетъ, кого
везетъ рыцарь, такъ старательно прикрывая плащомъ. Рибольдъ отвѣ-
чаетъ, чго это сго младшая сестра, которую опъ везетъ изъ монастыря.
Немного далѣе они замѣчаютъ за собой погоню. Рибольдь слѣзаетъ съ
копя, передастъ поводъ своей юной подругѣ и ирзситъ ее не называть
его по имени во все время битвы. Затѣмъ онъ обнажаетъ мечъ, и на-
чинается сраженіе. Рибольдъ убиваетъ семерыхъ братьевъ Гульдборги,
убиваетъ ея отца. Дѣвушка не произноситъ ни звука. Наконецъ, когда
она увидала, что Рибольдъ напалъ на младшаго ея брата, она не выдер-
живаетъ и восклицаетъ:
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
249
— Пощади, Рибольдъ, его ради старухи-матери!
Въ тогъ же моментъ Рибольдъ получаетъ смертельный ударъ. Онъ
отираетъ свой мечъ и, обращаясь къ дѣвушкѣ, говоритъ:
— Ѣдемъ скорѣй но мнѣ домой.
Снова пускаются опи въ путь лѣсистой дорогой. Опъ, раненый на
смерть, молчитъ.
— Отчего ты не услаждаешь ной слухъ рѣчью? — говоритъ ему
Гульдборга.
— Потому что мечъ твоего брата у меня въ сердцѣ.
Они пріѣзжаютъ въ домъ Рибольда. Юный рыцарь пемодлепно ло-
жится на постель, приказывая послать за священникомъ. Вскорѣ силы
его оставляютъ и опъ умираетъ. Передъ смертью Рибольдъ совѣтуетъ
Гульдборгѣ выйти замужъ за его брата, по она не соглашается, созна-
вая свою вину. Такимъ образомъ, смерть Рибольда служитъ причиной
ея смерти и смерти матери Рибольда — обѣ женщины умираютъ
отъ горя.
Есть очень расоростравепноо у всѣхъ пародовъ преданіе пли повѣрье,
что чары злыхъ духовъ могутъ быть разбиты любовью и милосердіемъ
хотя бы даже простого человѣка. Па атомъ повѣрьѣ во Франціи суще-
ствуетъ граціозное сказаніе о спящей красавицѣ, на немъ ж< основана
масса фантастическихъ разсказовъ, въ которыхъ любовь и безконечная
доброта дѣлаютъ чудеса, превращая уродовъ въ красивыхъ принцевъ,
а отвратительныхъ старухъ въ красавицъ.
Нѣчто подобное есть и у англичанъ, причемъ разсказывается слу-
чай про короля Генриха IV.
Разъ король охотился за городомъ и удалился незамѣтно отъ своей
свиты, попавъ въ какое-то пустынное дикое мѣсто, гдѣ стояла лишь
одна полуразвалнвшаяся хижина. Король смѣло толкнулъ прикрытую
дверь и вошелъ въ хижину. Навстрѣчу ему поднялась какая-то старая-
престарая старуха, оказавшаяся отвратительнымъ уродомъ.
Король былъ голоденъ и предполагалъ здѣсь чѣмъ-нибудь подкрѣ-
питься, но старуха при видѣ сго сама начала взывать:
— Поѣсть, поѣсть чего-нибудь, король Генрихъ!
— Что же я тебѣ дамъ?—отвѣтилъ смутившійся король.—У меня
у самаго нѣтъ ничего.
— Чего-нибудь поѣсть,—продолжала старуха.—У тебя ость конь—
убей его и накорми меня.
Кораль былъ человѣкъ добрый и милосердный. Кикъ пи жаль ему
было коня, по опъ не могъ отказать этому чудовищу въ пищѣ; выйдя
изъ хижины, король убилъ копя и отдалъ его старухѣ. Та съѣла все
мясо лошади, оставивъ лишь крупныя кости.
— Еше поѣсть чего-нибудь, —требовала она.
— По что же я тебѣ дамъ?—возражалъ король.
— У тебя есть собака—зарѣжь ее.
Король зарѣзалъ собаку и отдалъ ее старухѣ. Та съѣла, оставивъ
лишь нѣсколько волосковъ. Но п этого оказалось мало: королю при-
шлось зарѣзать еще своего сокола. Затѣмъ чудовище попросило пигь
Генрихъ досталъ свою походную фляжку п отдалъ ее. Старуха осушила
ее до дна. Въ это время наступила ночь. Нужно было спать. Чудовище
легло въ постель и пригласило лочь вмѣстѣ съ собой короля. Какъ эго
250
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
пи было противно Генриху, по онъ покорился и легъ бокъ-о-бокъ со
старухой. Па утро, когда взошло солнце, король, раскрывъ глаза, былъ по-
пало удивленъ: рядомъ съ нимъ лежала удивительной красоты женщина.
«Какъ это могло случиться?», подумалъ король, сильно обрадовавшись,
что исчезла отвратительная старуха.
— Ты,—сказала ему красавица,—разбилъ чары, тяготѣвшія надо
мной. До сихъ поръ пи одинъ рыцарь, пи одинъ кавалеръ по хотѣлъ
сдѣлать мнѣ столько любезностей, сколько сдѣлалъ ты вчера для меня.
За вто снято теперь проклятіе, тяготѣвшее надо мной, и я буду вѣчно
принадлежать тебѣ.
Одна изъ самыхъ старинныхъ легендъ разсказываетъ про короля
Джона.
«Король Джонъ, — говоритъ сказаніе, — былъ могущественныя
принцъ Англіи. Онъ много дѣлалъ несправедливостей, потому что былъ бо-
гатъ и безстрашенъ. Разъ разсердился онъ па кентерберійскаго епи-
скопа. Тотчасъ же сто гонцовъ поскакали въ Кентербери за епископомъ.
Прискакавъ, они подали ему письмо короля Джова, въ которомъ го-
ворилось, чтобы епископъ немедленно ѣхалъ въ Лондонъ. Едва епи-
скопъ появился передъ своимъ королемъ, послѣдній воскликнулъ:
«— 0, добро пожаловать, дорогой епископъ, я радъ видѣть тебя.
Ты, я слышалъ, покушаешься ва мои богатства.
<— Въ первый разъ это слышу,—отвѣтилъ епископъ,—сокровищъ
у меня п своихъ достаточно.
«— Ты долженъ будешь умереть,—отвѣтилъ король,—и я прощу
тебя лишь въ томъ случаѣ, если ты отвѣтишь мпѣ на три вопроса, ко-
торые я поставлю тебѣ. Если ты не сумѣешь отгадать, то долженъ бу-
дешь распроститься съ жизнью и все твое имущество перейдетъ ко мпѣ.
Первая задача слѣдующая: скажи мнѣ, сколько могу я стоить со всѣмъ
моммъ блсскомч. п великолѣпіемъ, въ золотой коронѣ, драгоцѣнномъ
платьѣ и окруженный моимъ блестящимъ дворомъ? Но высчитай цифру
съ точностью до одной пенни. Вторая—отвѣть мнѣ такъ же точно, во
сколько времени могу я объѣхать весь міръ, и третья—скажи мнѣ, епи-
скопъ, что я сейчасъ думаю? Двадцать дней я даю тебѣ па размышле-
ніе, а но прошествіи этого срока пріѣзжай и отвѣчай мнѣ.
«Епископъ пожелалъ королю счастливо оставаться, а самъ отпра-
вился въ окрестности Кэмбрнджа и Оксфорда, въ надеждѣ тамъ встрѣ-
тпть какого-нибудь доктора, который бы отвѣтилъ ему па вопросы, за-
данные королемъ; но ни одного мудреца не попадалось ему на дорогѣ.
Проблуждавъ нѣсколько дней, онъ поѣхалъ обратно домой, унылый и
печальный, думая въ родномъ городѣ развѣять свою тоску какимъ-ни-
будь способомъ. На порогѣ дома его встрѣтилъ братъ, который упра-
влялъ всѣмъ домомъ.
«—Здраствуй,—привѣтствовалъ опъ епископа.—Что вернулся ты
такой хмурый и недовольный?
«— Что объяснять тебѣ,—отвѣчалъ епископъ,—все равно горю
моему ты не поможешь.
« — Вратъ, ты же знаешь, что иногда дураки поучаютъ умныхъ и
мудрыхъ людей. Разскажи мпѣ свое горе, и если я не принесу тебѣ
пользы, то во всякомъ случаѣ не ухудшу его.
<—Сейчасъ я былъ во дворѣ у моего короля Джона,—отвѣтилъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
251
епископъ.—Онъ обвинилъ меня въ покушеніи на его корону и па его
богатства. Если я не разрѣшу теперь трехъ таинственныхъ загадокъ, за-
данныхъ мпѣ имъ, то онъ отниметъ всс мое состояніе, всѣ мои земли и ли-
шитъ меня жизни. Первая загадка заключается въ томъ, что я долженъ
отвѣтить, сколько стоитъ король вмѣстѣ съ его золотой короной, съ его
блестящими придворными, вмѣстѣ съ сго властью и могуществомъ, при
атомъ я долженъ отвѣтить съ точностью до одной пенни. Затѣмъ вто-
рая—я долженъ точно сказатьему, во сколько времени можетъ онъ объ-
ѣхать весь зімной міръ, и третья,—когда я буду стоять передъ нимъ, я
долженъ сказать, о чемъ онъ думаетъ.
«— Братъ, ты ученый и умный человѣкъ, и я пе понимаю, чего ты
гакъ задумываешься надъ этими вопросами?. Позволь мнѣ самому от-
правиться ко двору, дай только твое платье, ня все отвѣчу какъ нужно
королю.
«Онъ взялъ самыхъ лучшихъ лошадей, взялъ провожатыхъ и быстро
отправился ко двору короля Джона. Придя во дворецъ, опъ прямо по-
дошелъ къ трону, и такъ какъ братья были чрезвычайно похожи другъ
на друга, то король не замѣтилъ разницы.
«—Привѣтствую тебя, епископъ,—воскликнулъ король при видѣ
входящаго. —Сумѣлъ ли ты разрѣшить задачи, заданныя мпой?
«— Не будете лн вы такъ любезны,—отвѣтилъ братъ епископа,—
повторить мнѣ, какая была первая задача?
«— Первая—ты долженъ мпѣ отвѣтить, сколько стою я вмѣстѣ со
всѣмъ моимъ богатствомъ и со всѣми придворными.
<— Я не хочу оскорбить, ваше величество, но думаю, что вы стоите
двадцать девять пенсовъ. За тридцать пенсовъ был ь проданъ Христосъ
проклятыми жпдазіи, какъ зто пе разъ я говорилъ вамъ. Вы же, я ду-
маю, стоите немного дешевле, потому что хуже Христа, и я цѣню васъ
въ двадцать девять.
«Король не могъ удержаться .отъ смѣха и поклялся св. Андреемъ,
что никогда пе думалъ, чтобы опъ стоилъ такъ дешево.
«—Теперь,—спросилъ король,—скажи инѣ, во сколько времени
могу я объѣхать весь міръ?
«— Если вы встанете съ восходомъ солнца и поѣдете вмѣстѣ съ
нимъ, не отставая, но перегоняя, то смѣло могу васъ увѣрить, что ровно
черезъ двадцать четыре часа вы пріѣдете на старое мѣсто. Такимъ
образомъ весь міръ вокругъ вы можете объѣхать въ двадцать четыре
часа, безъ всякаго сомнѣнія.
«— Отгадай же еще третью загадку,—скажи мнѣ, о четъ я въ на-
стоящее время думаю?
«— Это мнѣ очень нетрудно сдѣлать. Вы, навѣрное, думаете, что я
епископъ кентерберійскій?
«— Почему бы и не такъ? Говоря откровенно, я такъ и думаю,—
отвѣіплъ король.
«— Такъ вы король жестоко ошибаетесь, я младшій братъ его, епи-
скопъ же остался дома.
«— Какъ,—вскричалъ король,— привести сейчасъ ко мнѣ епископа!
«— Успокойся, государь, я пошелъ противъ ноли епископа.
«— За твои остроумные отвѣты я награждаю тебя пожизненнымъ
доходомъ въ триста пятьдесятъ фунтовъ,—сказалъ король.
252
ЛКГЕПЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
«—Мнѣ ничего пе надо,—отвѣтилъ брагъ епископа, — я хочу
только, чтобы ты простилъ епископа и сохранилъ бы ему жизнь и его
владѣніи.
«Король согласился исполнить просьбу и выдалъ письменное удо-
стовѣреніе епископу, которому прощались всѣ его проступки. Получивъ
бумагу, братъ немедленно отправился домой, чтобы обрадовать осу-
жденнаго. Радость послѣдняго, конечно, была безконечна. Онъ награ-
дилъ брата и съ тѣхъ поръ всегда относился къ нему съ уваженіемъ,
какъ къ своему спасителю».
Заключеніе.
Въ одипъ изъ ноябрьскихъ вечеровъ 1793 года въ клубѣ якобин-
цевъ происходило засѣданіе. Робеспьеръ, желая заклеймить религію,
назвалъ ее «аристократизмомъ»,—словечко, наводившее тогда ужасъна
всякаго, къ кому его прилагали.
Слово это всегда, пожалуй, можно употреблять въ исторіи въ тѣхъ
случаяхъ, когда исторія расходится съ легендой или противорѣчигъ еіі,
такъ какъ легенда всегда популярна, тогда какъ истина извѣстна лишь
небольшому кружку людей и потому аристократична.
Поэтому довольно опасно выставлять истину толпѣ напоказъ, хотя
бы съ театральныхъ подмостокъ; вслѣдствіе этого многія историческія
драмы пе пользуются успѣхомъ, несмотря на всю пхъ талантливость,
только потому, что выведенныя въ нихъ историческія личности слиш-
комъ вѣрны исторіи и слишкомъ мало соотвѣтствуютъ тѣмъ легендар-
нымъ образамъ, которые сложились въ воображеніи толпы.
Историческіе «тексты», столь дорогіе сердцамъ истинныхъ истори-
ковъ, для большинства публики представляются чѣмъ-то таинственнымъ
и, пожалуй, даже варварскимъ.
Обыкновенный читатель пе желаетъ отъ историка никакихъ тек-
стовъ. Онъ требуетъ только яснаго разсказа, иногда волнующаго, иногда
развлекающаго. Ненужно никакихъ критическихъ разсужденій, спо-
ровъ, полемическихъ замѣчаній! Не надо и ученыхъ примѣчаній! Это
только пестритъ страницу, дѣйствуетъ утомительно на глаза...
Особенно же читателямъ не нравится, когда со стороны историка
дѣлаются попытки разрушить созданные ими на основаніи легендъ ро-
маническіе образы, главнымъ образомъ женщинъ, вокругъ которыхъ
группируется цѣлый ореолъ легендъ.
Это причиняетъ страданіе людямъ, когда кто-нибудь объявляетъ
имъ, что всѣ эти идиллическіе анекдоты пли мелодраматическіе раз-
сказы не болѣе, какъ выдумка досужаго воображенія. II чь кажется,
что этимъ у исторіи отнимается всякая красота, что ее развѣшиваютъ.
Это, однако, ошибка: не только потому, что истина всегда должна
быть истиной, но также и вслѣдствіе того, что жизнь и дѣйствитель-
ность часто превосходятъ самое пылкое воображеніе.
Чю сдѣлали легенды хотя бы и гь лич іосгм Марія Стюартъ? Какую-то
католическую овечку, чистую голубку, которая, такъ и кажется, улетитъ
па небо. Но протестантскимъ же преданіямъ она является какой-то злой
фуріей, Мессалиной! А между тѣмъ, въ дѣйствительности Марія Стюартъ
была характеръ очень сложный, являясь высшимъ продуктомъ интерес-
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
253
ной эпохи, полушотлапдка, полуфранцуженка, настоящій отпрыскъ рода
Валуа. Страстная, гордая, образованная, краснорѣчивая, отважная и
чувствовавшая къ убійству гораздо больше отвращенія, чѣмъ другіе
короли и королевы ея времени.
По словамъ 0. Грилона, «опа была одна изъ самыхъ совершенныхъ
актрисъ, которыя когда-либо появлялись на подмосткахъ политики, пре-
взойдя самое себя въ послѣдней сценѣ, когда опа эшафотъ превратила
въ «пьедесталъ». Но чтобы понять такой характеръ, нужно быть до-
статочно чуткимъ, чего отъ толпы нельзя требовать. 11 вотъ вамъ секретъ
обаянія легенды: ока пе превосходитъ умственнаго уровня толпы и для
ея пониманія не требуется особаго развитія. Она похожа па фельетон-
ный романъ, который не заставляетъ мысль работать, а только раз-
влекаетъ.
Однако, вкусами толпы увлекаются не только простые писатели, но
даже такіе геніальные историки, какъ, напримѣръ, Мишле, который не-
рѣдко грѣшилъ тѣмъ, что оставался вѣренъ легендѣ. Такъ, напримѣръ,
онъ оставляетъ по разбирая фактъ, будто одинъ изъ лучшихъ орато-
ровъ-жиролдистовъ Верьиіо былъ влюбленъ н даже находился въ связи
съ артисткой-лѣвицей Кандейль. А между тѣмъ теперь документально
установлено, что Верьпіо не былъ любовникомъ артистки; онъ не былъ
даже ея другомъ: онъ никогда не зналъ ея и ни разу съ ней не разго-
варивалъ. Ііо попробуйте разувѣрить людей, которые ишуть любви въ
исторіи, какъ въ драмѣ и романѣ.
О, этотъ сентиментализмъ толпы! Онъ одна изъ главныхъ причинъ
могущества легенды...
Прибавьте еще къ этому политическія пли религіозныя страсти, иди
то и другое вмѣстѣ! Часто событія и люди имѣютъ привилегію
трогать п волновать даже спустя много вѣковъ послѣ своей смерти;
вслѣдствіе этого даже гамые ученые, самые хладнокровные историки
не могутъ оставаться безпристрастными. Попробуйте послѣ этого ра-
зувѣрить простую публику, что традиціонная точка ея зрѣнія на тотъ
пли другой фактъ неправильна! Напримѣръ, вокругъ дѣятелей француз-
ской революціи еще до сихъ поръ идетъ самая ожесточенная битва.
Какой, напр- мѣръ, роялистъ согласится, что Дантонъ не принималъ
участія въ сентябрьскихъ казняхъ? А между тѣмъ, его невинность до-
казана! Съ дру гой стороны, кто изъ республиканцевъ, за исключеніемъ,
конечно, небольшой группы ученыхъ, пе осуждаетъ со страстностью
Марію-Антуанетту, какъ женщину и королеву?
Поэтому, несмотря на кропотливые труды ученыхъ, легенды продол-
жаютъ процвѣтать п интересовать публику даже больше самой безпри-
страстной исторіи. А кропотливые труды нерѣдко даже и не доходягъ
до публики.
Ланглуа въ докладѣ объ исторіи XIX вѣка совершенно справедливо
замѣтилъ:
«Писать точно, па основаніи источниковъ, и ставить вопросы тамъ,
гдѣ фактъ кажется сомнительнымъ,—это по общественному мнѣнію не
значить «писать исторію». Никто еще пе достигъ популярности, рабо-
тая такимъ способомъ».
Затѣмъ легенда нерѣдко соблазняетъ поэта, и это ей даетъ большой
козырь противъ исторіи. Лукреція Борджіа Виктора Гюго, напримѣръ,
254
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
сильно расходится съ той, которую рисуетъ нѣмецкій историкъ Грего-
ровіусъ и про которую опъ отбывается, какъ про женщину «очень мяг-
кую, покорную, которая въ рукахъ брата и отца дѣлается мягкой и по-
датливой, какъ воскъ». II эта «граціозная рабыня» въ историческомъ
освѣщеніи гораздо интереснѣе того разнузданнаго чудовища, которое
изображаетъ Викторъ Гюго. Но еще долго, вѣроятно, будутъ протесто-
вать безплодно историки.
Во Франціи создана легенда о Маріи Тюдоръ, которая, по замѣчанію
Санъ-Виктора, «мѣняла любовниковъ, какъ платья». Гюго изобразилъ
ее распущенной женщиной, между тѣмъ это была одно изъ самыхъ
цѣломудренныхъ существъ, по въ то же время фанатичная, жестокая и
психологически гораздо сложнѣе и интереснѣе, чѣмъ типъ, выведенный
поэтомъ.
Итакъ, истина гораздо красивѣе плодовъ фантазіи. Одни только
развѣ древніе мноы, изъ которыхъ черпали свое вдохновеніе Эсхилъ,
Софоклъ и Эврипидъ, являются удивительными источниками искусства.
Но эту безсмертную поэзію нельзя смѣшивать съ ошибками и заблу-
жденіями позднѣйшей исторіи, съ намѣренной ложью романистовъ и
драматурговъ, съ тѣми выдумками, нерѣдко злостными, которыя приду-
мываются въ угоду толпѣ.
Въ русскомъ пародѣ историческія легенды сосредоточены, главнымъ
образомъ, у раскольниковъ, которые въ силу своего положенія стояли
ближе къ историческому ходу вещей.
Среди же правоеданнаго населенія историческія легенды отсутству-
ютъ. Наберется одна, двѣ легенды о государяхъ XVIII и начала
XIX вѣковъ; съ трудомъ можно еще отыскать легенды изъ эпохи наше-
ствія Наполеона.
О болѣе отдаленныхъ правителяхъ почти пе сохранилось никакихъ
сказаній, исключая, конечно, былиннаго цикла Владимира и нѣсколько
старинныхъ пѣсенъ эпохи Іоанна Грознаго. Но это нѣчто отличное отъ
легендъ въ строгомъ смыслѣ слова.
А между тѣмъ, если гдѣ жалѣть объ отсутствіи исторической леген-
ды, такъ это именно у насъ, потому чго это доказываетъ если не пол-
ный индифферентизмъ парода къ исторіи своей страны, то во всякомъ
случаѣ довольно упорное равнодушіе.
Исходя изъ эгого соображеніи, задаешь себѣ вопросъ: сколько же
времени пройдетъ, прежде чѣмъ народъ заинтересуется отечественной и
всеобщей исторіей?
Въ этомъ отношеніи распространенность и число историческихъ
легендъ являются довольно вѣрнымъ показателемъ тупости и умствен-
наго неразвнтія, точно также какъ упорствованіе въ отдавшій пред-
почтешь легендѣ передъ исторіей полуобразованной толпы является
показателемъ ея недоразвитія.
Но даже пристрастное отношеніе къ легендѣ знаменуетъ собой,
тѣмъ не менѣе, интересъ и къ исторіи. Наоборотъ, полное отсутствіе
исторнческ іхь легендъ означаетъ равнодушіе къ исторіи.
Намъ далеко поэтому до европейскихъ пародовъ, у которыхъ въ
такомъ ходу историческая легенда. Существованіе же историческихъ
ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ. І55
легендъ у раскольниковъ, о чемъ мы упомянули, объясняется тѣмъ осо-
беннымъ положеніемъ, которое они занимаютъ въ Россіи.
Къ тому же въ большинствѣ случаевъ легенды нхъ относятся къ
періоду происхожденія раскола, а затѣмъ къ эпохѣ царствованія Петра
Великаго, преобразованія котораго еше больше заставили отойти огь
общества раскольниковъ. Въ легендахъ о Петрѣ Великомъ, тѣмъ не
менѣе, не чувствуется ненависти къ великому преобразователю, что
вполнѣ можію было бы ожидать въ виду полной противоположности
воззрѣній этого государя съ воззрѣніями раскольниковъ. Въ большин-
ствѣ случаевъ въ легендахъ разсказывается объ обращеніи Петра
къ «древнему благочестію> при помощи разныхъ сверхъестествен-
ныхъ обстоятельствъ. Обстановка, фонъ, на которомъ разыгрывается
ато обращеніе, въ большинствѣ случаевъ заимствованы изъ Св.
Писанія, иногда же совпадаютъ съ легендами другихъ европейскихъ
народовъ, Богъ вѣсть какимъ путемъ занесенныхъ въ среду расколь-
никовъ.
Послѣднее обстоятельство особенно странно. Въ самомъ дѣлѣ, ка-
кимъ способомъ, при какихъ обстоятельствахъ подробности и отдѣль-
ные штрихи легендъ двухъ совершенно чуждыхъ народовъ, удален-
ныхъ другъ огь друга по только совершенно противоположными воз-
зрѣніями, но даже и въ географическомъ смыслѣ, поразительно сходны?
Чему приписать это сходство? 'Гому ли. что легенды путешествуютъ
изъ страны въ страну, варьируясь лишь въ самой незначительной
степени, или тому, что воображеніе примитивныхъ отдѣльныхъ народовъ
но слишкомъ разнится другъ огь друга и при аналогичныхъ случаяхъ
продукты этого воображенія совершенно совпадаютъ? А можетъ быть,
легенды па аналогичные случаи изготовляются по извѣстнымъ зако-
намъ, по трафарету?
Фактъ, однако, остается факсомъ, іі совпаденіе легендъ но ихъ об-
щему содержанію, а иногда даже и но подробностямъ, встрѣчается у
самыхъ противоположныхъ народовъ. Мало того, отношеніе къ нѣко-
торымъ чаще всего встрѣчающимся героямъ легенды замѣчается одно и
то же.
Взять хотя бы |юль чорта во всѣхъ легендахъ европейскихъ наро-
довъ. У русскаго народа немало такихъ легендъ повседневной жизни,
въ которыхъ роль чорта довольно видная. Обь отношеніи французовъ,
нѣмцевъ и итальянцевъ къ чорту мы уже говорили. Тамъ сначала чортъ
рисовался воображенію въ видѣ падшаго ангела, вѣчно боровшагося съ
Богомъ; затѣмъ, когда мистеріи стали разыгрываться ремесленными це-
хами, чортъ, потерявъ весь свой престижъ, превратился въ вульгарную,
недалекую личность, которую обманывалъ и проводилъ каждый крестья-
нинъ.
Ту же самую роль играетъ чортъ и въ нашихъ легендахъ. Это ко-
мическій элементъ русскихъ сказаній. Самое пня, данное народомъ
чорту, комичное. Его называютъ запросто «ПотапькоЙ». Что должно
означать эго пренебрежительное названіе, неизвѣстно.
Потапыш всегда суется, вѣчно занятъ, но вслѣдствіе, вѣ-
роятно, именно этихъ качествъ бываетъ непростительно разсѣянъ,
несообразителенъ, и поэтому каждый обстоятельный мужикъ, каждый
солдатъ сумѣютъ обмануть его п извлечь изъ него выгоду. Дсже пашъ
(456 ЛЕГЕНДЫ ЕВРОПЕЙСКИХЪ НАРОДОВЪ.
русскій Фаустъ. «Петрушкь Уксусовъ», и тотъ во всю дуетъ чорта, когда
чортъ хочетъ взять сго въ алъ.
Мы сказали выше, что въ Европѣ чорта опросили ремеслен-
ники, но почему у насъ духъ отрицанья, духъ тьмы, врагъ рода
человѣческаго потерялъ свой престижъ, превратившись въ жалкаго По-
таііьку—трудно сказать. Быть можетъ, взглядъ этотъ занесенъ къ намъ
изъ Западной Европы; быть можетъ, опъ явился, какъ плодъ народнаго
юмора, - во всякомъ случаѣ здѣсь можно наблюдать одно изъ тѣхъ сов-
паденій, которыя наводятъ на размышленія.
Затѣмъ, если говорить дальше о русскихъ легендахъ, въ нихъ
цѣнны бытовыя черты.
Изъ немногихъ же историческихъ легендъ великорусскаго парода
вытекаетъ та же истина, о которой мы говорили выше, а именно, что
воображеніе еще разъ доказало свою несостоятельность передъ реаль-
ной жизнью. Тѣ фантастическія событія, которыя приписываются ле-
гендами по отношенію къ тому или другому государю, не въ состоя-
ніи превзойти дѣйствительную исторію, которой, къ сожалѣнію, народъ
совершенно не знаетъ.
Поэтому, говоря о русскомъ народѣ, нельзя даже жаловаться па то,
что опъ придерживается, какъ западно-европейскіе народы, излюблен-
ныхъ традиціонныхъ точекъ зрѣнія па тѣ пли другія событія, на тѣхъ
или другихъ личностей, у него ихъ нѣтъ и не можетъ быть вслѣд-
ствіе полнаго незнакомства съ отечественной исторіей...
Въ заключеніе скажемъ: какъ бы ни были красивы и поэтичны
нѣкоторыя историческія легенды, опѣ все же только суррогатъ истины,
и поэтому каждому историку нужно бороться съ ними, уничтожать и
развѣнчивать ихъ, такъ какъ легенды выставляютъ факты въ лож-
номъ или искаженномъ свѣтѣ.
Конечно, поединокъ истинной исторіи съ легендой пе равенъ и въ
большинствѣ случаевъ побѣдительницей выходитъ послѣдняя, тѣмъ пе
менѣе, въ послѣднее время серьезные труды мало-по-малу находятъ себѣ
доступъ въ массу. Будемътерпѣливы. «Что медленно,—говоритъ посло-
вица,—то хорошо».
Легенда—это колоссъ на глиняныхъ ногахъ. Мало-по-малу благо-
родный сокъ, вытекающій изъ научныхъ книгъ, подмоетъ эту глину, и
колоссъ рухнетъ.
К п п к ц ъ.