/
Текст
'S j- І и к о л и н ъ . и— и Н Н J iв . V . Что такое = ^ = = нравственность? ч т г/ о М ОСКВА, Универоитѳтспаи типогра®ія, Страстной будьваръ. 1908.
СОДЕРЖАНІЕ. I. Нравственность и наука о нравственности.. . ................ 1— 9 II. Что такое нравственность?........................................................ Ю— 18 III. Всеобщность и единство нравстненпости............................. 19 —26 IV. Нравственная одѣнка................................................................... 27— 36 V. О нравственном’!, долгі;......................................................... N 36— 40 VI. Нравственное усовершепствоваши н встостненпое совер шенство............................................................................................ 00 - 69 VII. Нравственность и релнгіл.......................................................... 60—G7 VIII. Нравственность и свобода воли................................................. 68—77 IX. Нрапствешюсть и соціадн8мъ..........................*.............. > /V № Л Й £И ГЕ£': НЫіЛИН А-йгіЗІВДШУ 2011119425 к s\> 4 ■' ' 7 8 —90
Нравственность и наука о нравственности. Въ одпомъ изъ своихъ сочинещй (<Что такое и ску с ство»?) Ж. Н. Толстой, котораго не безъ основаніп н а зываю тъ писателемъ-моралиетомъ, выразилъ свой взглядъ на современную науку. <Людямъ, — пишетъ онъ, — надо жить. А для того, чтобы жить, имъ надо знать, какъ жить. И всѣ люди всегда— плохо ли, хорошо ли— узнавали это и, сообразно съ этимъ знаніемъ, жили, двигались впередъ, и это зпаніе того, какъ должно жить людямъ, со временъ Моисея, Соломона, КонФуціа считалось всегда наукой, са мой наукой наукъ. И только въ наше время стало счи таться, что н аука о томъ, какъ жить, есть вовсе не па ука, а что настоящ ая наука есть только н аука опытная, начинающаяся математикой и кончающ аяся соціологіей. И выходитъ странное педоразумѣніе. Простой и разумный рабочій человѣкъ по старому, да кромѣ того и по здра вому смыслу, предполагаетъ, что если есть люди, которые всю жизнь учатся, и за то, что онъ ихъ кормитъ и содержитъ, думаютъ за него, то, вѣроятно, эти люди заняты тѣмъ, что изучаю тъ то, что нужно людямъ, и онъ ждетъ отъ науки, что опа разрѣш итъ для него тѣ вопросы, отъ Литература вопроса: Паульсѳні.: „Основы этики“.— Кирхнеръ: „Этик а “- — Гёфдипгъ: „Этика или наука о правствеппоетп“. — Мюрхедъ; „Основныя начала морали“.— Макѳпзи: „Э тика“.— Циглѳръ; „Что такое нравственность“? — Balcli: An in tro d u c tio n to th e stu d y of C hristian ethics.— Sm yth: Christian Ethics. ■ 1
которыхъ зависитъ благо его и всѣхъ людей. Ожидаетъ онъ, что наука научить его, какъ надо жить, какъ обхо диться съ семейными, какъ съ ближними, какъ съ ино племенниками, какъ бороться со своими страстями, во что надо, во что пе надо вѣрить и мн. другое». <Наша наука для того, чтобы сдѣлаться наукой, — дѣлаетъ вы водъ Толстой,— действительно быть полезной, а не вред ной человѣчеству, должна прежде всего отречься отъ сво его опытнаго метода, по которому она считаетъ своимъ дѣломъ только изученіе того, что есть, и вернуться къ тому единствеппо разумному и плодотворному пониыанію натки, по которому предметъ ей есть изученіе того, какъ должны жить люди. Въ этомъ цѣль и смыслъ пауки; изученіе же того, что есть, можетъ быть предметомъ науки только въ той мѣрѣ, въ какой это изученіе содѣйствуетъ познапію того, какъ должны жить люди». Къ словахъ Толстого, конечно, есть значительное преувеличеніе. Заслуги опытной науки де малоцѣнны и уже далеко не вредовосны. Послѣдвее зависитъ отъ употребленія, какое даютъ люди результатамъ опытной науки. Но основная мысль Толстого совершенно вѣрна. Наук», посвященныя предметамъ религіознымъ и нравственным^ т.-е. науки, которыя имѣютъ дѣлыо сдѣлать жизнь чедовЬческую болѣе доброю и нравственно-прекрасною, мвогими не считаются настоящими науками; на нихъ въ лучгпемъ случаѣ смотрятъ снисходительно, а въ худшемъ пре зрительно '). Между тѣмъ званіе того, какъ жить людямъ» должно дѣйствительно считаться наиболѣе пѣннымъ. II вотъ представленіе о томъ, какъ должно жить людямъ ) Этому не противоречить наблюдаемое иногда, in. обществѣ олпгиленіе интереса къ атическимъ вопросам,. Во-иершлхъ, этой, интереса, бываетъ временпымъ, случайнымъ. Во-нторыхъ, по большей част» ш. дааномъ случай наблюдается стремлеіііе ра:ірѣшать эгическіе вопросы на основѣ данныхъ другихъ областей .шапія, сводить напр, этику къ соціологіи или даже прямо къ экоиомикѣ. ■сообразно съ истинной идеей о лсизни, входитъ въ понятіе о нравственности, научное уясненіе и ф и л о с о ф с к о с обо■сноѳаніе которой составляетъ самостоятельную науку о нравственности, такъ называемую этику. Нравственность есть явленіе общечеловѣческое; слово, выра7кающее это понятіе, принадлежитъ къ числу обще— употребительпыхъ, ходячихъ. И тѣмъ не менѣе, если мы «прислушаемся къ разговорамъ, взглянемъ въ книги и журнальныя статьи, заведемъ рѣчь о ней, мы тотчасъ же убѣдимся, что каждый понимаетъ нравственность, нрав ственную личность по своему, что съ этими пазваніями соединяются совсѣмъ различныя нредставленія. На по-вѣрку выходитъ, что нравственность есть нѣчто крайне неопредѣленное и туманное» *). Этимъ уже въ значитель ной степени объясняется необходимость научнаго анализа нравственности, обусловливается нужда въ особой отдѣльдтой наукѣ. Конечно, нравственность Фактически существуетъ ранѣе всякой науки о пей, какъ здоровье существу етъ ранѣе гигіены и богатство ранѣе политической эко номии Возпнкповеиіе науки о нравственности предпола гаетъ существованіе пзвѣстныхъ нравственныхъ Фактовъ и законоггь. Наука о нравственности при своемъ иоявлеиіи находіггъ естественную, непродуманную традиціониую нравственность, извѣстную подъ именемъ положительной. Подобно тому, какъ тѣлесная жизнь упорядочивается пер воначально безъ науки одними инстинктами и слѣпыми привычками, такъ и нравстввппою жизнью всего человѣ• чества упраьляетъ нѣкотораго рода нравственный инстинктъ. Совершенно такъ же, какъ искусство говорить или разсуждать можетъ быть пріобрѣтено такими людьми, которые никогда не видѣлп кпигъ по грамматикѣ или логикѣ и даже ничего не слыхали о такихъ наукахъ,— и .искусство нравственпаго поведенія и нравственнаго суж1) Іѵавеліш ъ. З а д а ч и этики. С обр. сочип . т. I I I , с тр . 904. 1*
денія могло быть пріобрѣтено безсознательнымъ процес сом!», прежде чѣмъ кто-нибудь мечталъ построить н ауку о нравственности. Яснымъ показателемъ втого служ атъ сущѳствующіе у каждаго народа правы и обычаи. К аж дый человѣкъ вы растаетъ въ Футлярѣ обычаевъ, обвивающихъ его, какъ пеленки обвиваю тъ младенца. Но въ жизни отдѣльнаго человѣка и цѣлаго человѣчества наступаетъ моментъ, когда безсознательная жизнь должна быиаетъ уступить мѣсто сознательному отношенію къ овружающимъ явленіямъ и переживаемымъ настроеніямъ. Человѣчество перестаетъ руководиться естественными влеченіями и традиціонными правилами нравственности. Оностремится критически пересмотрѣть эти правила п предписанія, отыскать основы или принципы, иа которыхъ опирается нравственная дѣятельпость, опредѣлить удѣльный вѣсъ и зваченіе поелѣднихъ въ моральпомъ отнош еніи. Съ тѣхъ поръ, какъ реФ лексія и критика заявляютъ свои п р ава въ области положительной морали, полагается начало наукѣ о нравственности. О на критикуетъ, исправляетъ, дополняетъ и о ш т в а е т г опредѣленія обыденнаго непосредственнаго нравственнаго смысла и такта. Ыесомнѣнно, нравственность есть прежде всего дѣятельность, искусство, которое пріобрѣтается опытомъ,. упражненіемъ, навыкомъ. Н о каждое искусство нуж да ется въ руководств*, въ указаніи руководяіцихъ началъ или принциповъ, въ опредѣленіи и установленіи нормъ для дѣятельности, а такж е въ знакомств* со способами осуществленія. Такія теоретическія предпосылки нужны и для нравственности, чтобы она была достойною человѣка дѣятельпостію. Задачу эту выполняетъ н аука о н р ав ственности. Въ этомъ ея право н а сущ ествованіе и жиз ненное значеніе. Иногда возраж аю тъ нротивъ науки о нравственности^ что размышленіе и критика вообще имѣютъ нѣкоторое разлагаю щ ее вліяніе н а нравственный инстинктъ. Онъ теряетъ свою непосредственную силу и увѣренность, когда (прикасаются къ нему научнымъ анализомъ и вообще размышленіемъ и обсузкденіемъ. — Но противъ этого нужно замѣтить, что увѣренность и сила вовсе не представляютъ собою абсолютныхъ благъ. Лунатикъ идетъ увѣреннѣе, чѣмъ могъ бы идти сознательный бодрствующій человѣкъ; однако мы наблюдаемъ за нимъ, или удерживаемъ его, или стараемся, чтобы онъ спустился поближе къ землѣ. Величайшая сила можетъ проявляться въ направленіяхъ разруінительныхъ. И развѣ нравственный инстинктъ не проявлялся у человечества въ дѣйствіяхъ, явно не заслуживающихъ одобренія? У нѣкоторыхъ иидійскихъ племенъ убійство разсматривалось, кань вы сш ая обязанность. II несомнѣнно, въ осповѣ ея лежало нравственное побуждеяіе, но само собой разумѣется, что никакой научный кодексъ нравственности никогда не предпишетъ подобной обязанности, какъ никакая медицинская система не пред пишетъ чрезмѣрнаго употребленія алкоголя. И въ нрав ственной области большое зыачѳніе имѣетъ самый теоре тический нринцинъ оцѣнки, лежащій въ основѣ человѣческихъ дѣйствій. По этому признаку оцѣнки наука о н рав ственности относится къ разряду наукъ нормирующихъ т.-е. излагающих'!* правила и законы для доотиисенія из вестной цѣли. К ъ этому же роду наукъ принадлежать логика, или наука сужденія объ истинѣ или заблужденіи, и эстетика — наука сужденія о красотѣ или безобразіи. Н аука о нравственности имѣетъ дѣло съ нормой или обрязцомъ нравственнаго, какъ логика имѣетъ дѣло съ образцомъ истины, а эстетика— съ образцомъ красоты. Впрочемъ, этотъ иослѣдній— нормирующій— характеръ усвояется наукѣ о нравственности далеко не всѣми. Очень часто хотятъ видѣть въ ней лишь описательную, эмпириче скую или историческую науку. Т акая паука имѣетъ дѣло съ данными положительной морали, какъ она выстуиала въ извѣстное время у того и л и другого народа, изслѣдустъ раадпчиыя Формы, какія принимала положительная мораль въ своемъ иеторическомъ развитіи, старается огы-
скать причины различія этихъ Формъ въ опредѣленныхъ. Физическихъ и психологическихъ условіяхъ и отсюда дѣлаетъ гипотетическія заключенія о будущемъ направлені» морали. Но этимъ не исчерпывается наука о нравствен ности. Не все то, что развилось исторически, можетъбыть оправдано съ нравственной точки зрѣнія. Историче ская этика £00бщаетъ намъ только о томъ, что Факти чески существуетъ, и какъ это существующее образова лось, но если только мы не считаемъ, что все существую щее иепремѣнно разумно, то намъ приходится неизбѣжно установить еще оцѣнку этого сущ ествующ ая. Поэтому,, кромѣ исторической точки зрѣиія на нравственность, су ществуетъ еще философская, обязанная своимъ появленіемъ идеѣ объ абсолютной дѣли или идеалѣ человѣческой дѣятельноети. Здѣсь— пунктъсоприкосновенія наукиовравствевности съ философіѳй или метафизикой, какъ онредѣленнымъ, цѣльнымъ міровоззрѣніемъ. Мыслители прежпихъ временъ были въ данномъ случаѣ правѣе современныхъ ученыхъ, которые стремятся поставить науку о нрав ственности внѣ зависимости отъ философіи. Наука о нрав ственности занимала почетное мѣсто въ древнихъ системахъ метафизики подъ именемъ нравственной философіи . Разумѣется, историческая и философская точки зрѣнія не могутъ быть рѣзко разграничены и отдѣлены одна отъдругой въ наукѣ о нравственности. Ф и л о с о ф с к т и з с л ѣ доѳат ель н р а в с т в е н н о с т и но необходимости долженъ от* правляться отъ извѣствыхъ праве гвенпыхъ Фактовъ, дол женъ считаться и съ рыцарскимъ кодексомъ чести, и съ десятословіемъ, и нагорной проповѣдью, хотя и ве можетъ одинаково оцѣнивать ихъ. Но во всякомъ случаѣ нормирующая сторона въ наукѣ о нравственности представляетъ наиболѣе важную часть. Подобно тому,, какъ исторія религій не рѣшаетъ религіозной задачи, такъ. и историческое изучевіе положительной нравственности далеко еще не рѣшаетъ нравственной проблемы. Когдавтика начинаетъ критиковать Фактически существующі» нравствѳнныя сужденія, она перестаетъ быть чисто исто рической, позитивной наукой. При подобной критикѣ или оцѣикѣ возникаетъ вопросъ, какой предполагается при этомъ масштабъ, по которому мы иэмѣряемъ нравствен еыя явленія, a вмѣстѣ съ этимъ сейчасъ же возникаетъ нравственная проблема: почему же мы беремъ именно данный опредѣлеппый масштабъ? Такъ, этика историче ская силою своего внутренняя развитія переходитъ въ нормативную, философскую . Кромѣ этики философской есть еще теологическая зтика или Нравственное Вогословіе, которое указываетъ прин- # ципъ нравственной оцѣнки въ откровеніи, а нравствен ный идеалъ— въ Вогѣ. Весьма распространенъ взглядъ, что теологическая этика противорѣчитъ ыетодамъ научнаго изслѣдованія, такъ какъ она устанавливаетъ нрав ственную оцѣнку не на основаніи тѣхъ началъ, источникъ которыхъ можетъ быть указанч» въ человѣческой нриродѣ, а заимствуетъ свои исходные пункты изъ того7 что выше человѣческой природы, изъ откровенія '). Но здѣсь упускается изъ виду, что откровенный нрав ственный идеалъ является въ тоже время внутреннею нрав ственною потребностію человѣка. По ученію отцевъ Цер кви десятословіе, а потомъ и Еваягеліе— эти два главныхъ источника богословской этики—служатъ истолкова-, ніемъ лучшей стороны человѣческой нрироды и на нее опираются. Отсюда задача богословской этики состоитъ не въ томъ только, чтобы изложить систему нравоученія □о руководству Слова Вожія: она должна изслѣдовать психологическую основу нравственности, самого человѣка, какъ нравственнаго дѣятеля, раскрыть ученіе о его природѣ, силахъ и о соотвѣтствіи ихъ съ требованіями откро венная нравственнаго закона. Значитъ, Нравственное Вогословіе должно дать систематическое изображеніе про- » цесса нравствеинаго перерожденія человѣка въ благодат*) Гефднигъ. Этика. Стр. 9.
ноліъ нарствѣ Христовомъ, постепенна™ восхождеаія человѣка къ нравственному совершенству въ полномъ .со отвѣтствіи съ идеаломъ, начертаноымъ въ откровенномъ законѣ Божіемъ. Такимъ образомъ богословская этика ниѣеть ближайшую связь съ психологіей. Она, какъ и исихологія, пропикаетъ въ тайны психической жизни и дѣятельносги человѣка и весьма близко подходить къ источникам^ гдѣ послѣдняя неносредственно зарождаема. Психологическое изученіе нравственности, ея природы, законовъ и условій ея возникновения и существованія’ возвышаетъ богословскую этику на степень науки и со общаетъ ей философскій характеръ. Теологическая этика имѣетъ своимъ предметомъ изуче н а х р и с т іа и т т нравственнаго сознапія. Выло бы въ высшей степени ненаучно, если бы при изслѣдоваиіи нрав ственности опускался изъ вниманія этотъ паивысшій типъ ея. Нравственное еозааніе человѣка, просвѣщенное Духомъ -Христовымь, есть психологическій Ф актъ, который можетъ быть подвергнуть научиоліу изслѣдованію и соотношенію съ другими Фактами нравственной жизни лю дей. При научномъ раскрытіи нравственной жизни «по Христу> богословская этика должна имѣть въ виду Факты естественной моральной жизни человѣка и выводы фило еоФ ск аго нравоученія. <Безъ него, замѣчаетъ нреосв. ѲеоФ анъ, обойтись нельзя. Христіанство возстановляетъ наше естество и поставляетъ его въ должный чинъ. Естество наше такимъ образомъ служить точкою отправленія для воздѣйствія ва него христіанства. Тоже и въ нравоуче ніи, показаніе, каковымъ долженъ бы быть человѣкъ до естеству, служить истолкованіемъ, почему отъ него тре буется то и то, если онъ хочетъ стать въ настоящій свой чинъ: что есть въ цѣляхъ христіанскаго нравоучеченія> '). Подобнымъ образомъ разсуждаетъ и другой ве оезызвѣстный у насъ моралистъ Мартенсенъ. «Такъ 1) Н ач ер тав іе хриетіанскаго в р аи о у іен ія. Стр. 7. какъ христіанская этика должна выяснить и развить истинаый идеалъ человѣчиости, то потому то именно ни что человѣческое не можетъ оставаться чуждымъ ей, и ея задача должна состоять въ томъ, чтобы выяснить един ство христіанскаго ы человѣческаго, слѣдовательно пока зать, что то человѣческое, изъ котораго исключается и отвергается христіапское, не есть именно истинное чело веческое, какъ и наоборотъ, что то хрястіанское, которым7. отвергается чисто человеческое, въ действительно сти не есть истинно христіанское» ‘). Здѣсь точка соприкосновенія этики философской съ богословскою. Въ этихъ нее словахъ намѣчается путь къ примиренііо этики философской съ богословскою, которыя, какъ свидѣтельствуетъ исторія мысли человѣческой, часто нахо дятся во враждѣ между собою. Эга враждебность и противополояшость будугъ исчезать по мѣрѣ того, какъ фи лософія будетъ становиться христіанскою, a христіанство будетъ получать раціональпое оправданіе и научное освѣіценіе. J) Xpiiciiaucitoe ученіе u ыраиствениисти. T . I, erp. 46.
— IL Что такое нравственность? Въ основѣ нравственности лежитъ различеніе добраго__ хорошаго и дурнаго. Взгляды на то, что именно хорош о и что дурно, могутъ быть очень разнообразны у различ ныхъ людей, въ различныя времена и къ различныхъ мѣстахъ. Въ романѣ Ожешко <Аргонавты» одинъ изъ геРоевъ говоритъ: «нравственные принципы зависятъ отъ мѣста, времени, геограФическаго градуса широты и отъ эволюціи, которой подлежитъ цивилизація. Если бы небо создало меня древнимъ грекомъ, моимъ принципомъ было бы воевать съ азіатам и за свободу и влюбляться въ красивыхъ мальчиковъ; въ средніе вѣка я воевалъ бы въ честь своей дамы сердца и жарилъ бы людей на огненныхъ кострахъ. Н а востокѣ я открыто обладалъ бы количествомъ женъ, соотвѣтственнымъ моему желанію; на. западѣ нравственный принципъ повелѣваетъ мнѣ показы вать видъ, будто я обладаю только одной. Въ Европѣ а обязанъ почитать отца и мать, а на Фиджійскихъ островахъ я считался бы преступликомъ, если бы въ извест ное время не предалъ ихъ смерти». Но несмотря н а т а кое разнообразіе яравственны хъ воззрѣній и правилъ, Литература вопроса: Городе нскій: „Нравственное ства“.— Поповъ Ив.: „Естественный нравственный ев!. Влад.: „Онравданіе добра“.— Шестовъ: „Добро стого и Ф. Ницше“ .— Вундтъ: „Этика“.— Макензи: скій: „Всеобщая ігспхологія“. созпавіе человече законъ“.— Соловь въ учепіп тр. Тол „Этика“.— Сикор- 11 — несомнѣннымъ остается тотъ Ф актъ, что люди всегда и вездѣ проводятъ грань между явленіями добрыми и дур ными; первыя сопровождаются нравственнымъ одобреніем ьг вторыя— неодобревіемъ. Насколько правильна и всеобщ а оцѣнка всего сущ ествую щ аго съ точки зрѣнія истинности* или ложности, настолько же закономѣрна оцѣнка съ точки зрѣнія добра и зла. Итакъ, общимъ признакомъ нравственпыхъ явленій нуж но признать оцѣнку ихъ съ точки зрѣнія добра и зла. Какія же явленія въ міровомъ бытіи мы подвергаешь нравственной оцѣнкѣ? Опытъ показываетъ, что далеко не всѣ. Лавина, скатываю щ аяся съ горы, можетъ опусто шить цѣлую деревню, ливень можетъ спасти націю о тъ голода, но мы не называемъ ни того, ни другого нрав ственно хорошимъ или нравственно дурнымъ. Равны мъ образомъ мы не произносимъ нравственнаго сужденія о животныхъ за причиненный ими вредъ или за оказанный ими услуги, потому что смотримъ н а ихъ дѣйствія, какъ н а результатъ инстинкта, а пе воли. Нравственной оцѣнкѣ подвергаются лишь дѣйствія человѣка и притомъ въ та кой мѣрѣ, въ какой они сопровождаются выраженіемъего воли. Віѳніе сердца, кровеобращеніе, пищевареніе и пр. пе подлежать нравственной оцѣнкѣ, потому что совер шаются помимо воли человека. Отсюда мы можемъ уста новить такое полоясеніе: все, что пе направляется волей человѣка, не имѣетъ нравственной цѣппости. Заслуга выдѣленія воли, какъ органа нравственной деятельности, аринадлеиштъ Аристотелю. Въ противоположность Сократу онъ училъ, что нравственная добродѣтель заключается не въ правильномъ знаніи, а въ доброй волѣ. Это положепіе нужно признать одппмъ изъ величайшихъ философсклхъоткрытій всѣхъ временъ. Благодаря ему, въ первый р азъ точно была разграничена область ѳтики, какъ и самый этотъ терминъ (та іха) былъ впервые вы работанъ А ристотелемъ же. Воля является весьма важной ооставпой силой души-
— 12 — И зв ѣ с т н о е ФШгосоФское н а п р а в л е н іе — в о л ю н т а р и зм ъ — ус- вояетъ ей даже господствующее, направляющ ее значеніе в ь жизни души. Во всякомъ случаѣ она лежитъ въ основѣ х арактера человека; по ней опредѣлле-гся величіе человѣка. Великіе и святые люди обладаютъ твердой и силь ной волею. При лосредствѣ воли осуществляется все, что добыто чувствомъ и познаніемъ. Нолю нужно опредѣлять, какъ двигательную сторону души. Она вы ражается или прямо въ движеніи, или въ заготовлепіи движенія, или, наконецъ, въ готовомъ двигательномъ напряженіи, кото рое ожидаетъ лишь сигнальнаго толчка для своего обнаруженія. Соглаоно этому, воля то проявляется въ движевіи, то остается напряженіемъ, желаніемъ, стремленіемъ, хотѣніомъ. Но самое ламѣреніе или желаніе есть скрытая энергія, подобная, напр., ѳнергіи вѣтра, нѳспособнаго сло м ан , дерево, но затѣмъ ломающаго при ничтожной повой падбавкѣ напора. Ясно послѣ этого, почему нравствен ная оцѣнка должна направляться не только н а внѣшнія дѣйствія, но и желанія и намѣренія, на внутренній строй действующей личности. Въ исторіи нравственнаго сознанія человѣчества это перен есете центра тяжести изъ об ласти внѣшпяго дѣянія въ область вы угревояго настроеыія составляетъ очеиь важный моментъ. Онъ совпадаетъ с ъ появленіемъ христіанства, а своимъ литературпымъ раскрытіемъ и обоснованіемъ обязанъ христіанскимъ мистикамъ-аскетамъ IV вѣка, какъ, напр., М акарію Египет скому. Они углубили понятіе о нравственности, о нрав ственной оцѣнкѣ, распространи въ ее на внутренній строй волящей и дѣйствующей личности. Въ своей волевой дѣятельности человѣкъ можетъ руко водиться различнаго рода иобужденіями. Одъ можетъ стре миться къ пріятиому, полезному для себя и т. п. Часто приманка, напр., удовольствія бываетъ настолько сильна и соблазнительна, что только съ усиліемъ можно удер жаться отъ извѣстнаго поступка. Однако, дѣйстнуя ради удовольствія, человѣкъ никогда не думаетъ, что онъ обя- * 13 — занъ такъ поступать. Созпаніе обязательности, a вмѣстѣ съ тѣмъ и нравственной цѣнности дѣйствія, появляется у человѣка лишь тогда, когда онъ сознаетъ, что онъ поступаетъ во имя долга, живетъ по чувству долга. Долгъ есть нравственная Формула и программа человѣческой воли. Ж ивотныя могутъ понять и осуществлять только повин ность, но пе долгъ. Всѣ доказательства существовапія и у животныхъ чувства долга сводятся къ тому, какъ со бака, укравш ая котлету, потомъ раскаялась въ своемъ проступкѣ и съ провинившимся видомъ положила у к р а денную когглету къ ногамъ хозяина. Легко впдѣть, что когда въ этомъ Фактѣ видятъ проявленіе чувства долга, то вносятъ В Ъ П С И Х О Л О ГІЮ Ж И В О Т П Ь ІХ Ъ слишкомъ много антропоморфизма, тогда какъ здѣсь дѣло въ простой дрессировкѣ. Впрочемъ, если прежде старались отыскать чув ство обязанности у животныхъ, то теперь хотятъ отка зать въ немъ даже человѣку. Теперь проповѣдуютъ <мо раль безъ обязанности». Эта Ф ормула принадлежитъ извѣстному Ф р ан ц узск ом у мыслителю Гюйо. Все въ нрав ственности сводится къ тому, чтобы направлять жизнь сообразно съ требованіямп самой жизни. Ж изнь сама себѣ создаетъ законъ, посредствомъ своего стремлені я развиваться непрестанно; она создаетъ себѣ обязанность дѣйствовать въ силу своей способности дѣйствовать. Долгъ есть лишь выраженіе силы, которая стремится перейти въ дѣйствіе ‘). Но слѣдовать жизненнымъ побужденіямъ нашей природы, хотя бы даже и хорошимъ, не значитъ еще быть добродѣтельнымъ. Это не есть нравственность, но есть лишь слѣпая потребность, инстинктъ. Безъ обязан ности даже самопожертвованіе было бы ничто, такъ какъ оно являлось бы только природнымъ расположепіемъ, а не вытекало бы изъ нравственнаго долженствованія. Между тѣмъ чувство долга присуще людямъ н а всѣхъ, извѣстпыхъ намъ, ступеняхъ культуры. Оно можетъ быть очень *) Гюйо. Очеркъ морали. Собр. сочия., т. III.
— 14 — «своеобразнымъ, страннымъ, даже нелѣпымъ. Дикарь чув ствуешь себя обязаннымъ мстить за убитаго родствен ника, хотя бы онъ не любилъ этого родственника, и смерть •его принесла ему только выгоды, напр., наслѣдство, ме жду тѣмъ какъ попытки мстить, понятно, должны влечь * а собой непріятности или опасности. Но онъ долженъ мстить, и опъ повинуется этому сознанію долга. Чувство долга сопровождаешь пеизмѣнно всѣ акты нравственнаго сужденія. Когда мы мыслимъ о нравственномъ образ* жизни вообще, мы сознаемъ, что должны слѣдовать ему, какъ высшему роду поведенія, хотя бы это иногда шло вразрѣ зъ съ нашими склонностями и непосредственными влеченіями, Т а же самая мысль о долг* не покидаетъ пасъ и тогда, когда мы высказываемъ свои сужденія о поведеніп другихъ людей. И тамъ, и здѣсь ставится во просъ именно о достоинств* и совершенств* дѣйствующей личности, значитъ вопросъ чисто нравствеввый. Олѣдовательпо, чувство долга есть одинъ изъ первичныхъ Фактовъ нравственнаго самосознанія. Оно придаетъ нрав ственности объективный характеръ и зиаченіе. Чувство долга предполагаетъ сущ ествованіе въ человѣкѣ свободы. Долгъ всегда сознается человѣкомъ не какъ нѣчто ему чуждое п постороннее, а какъ проистекающее иаъ самаго центра дѣйствующей разумной воли. Это осо бенно ясно по сраввенію съ такъ вазываѳмымъ впушеннымъ долгомъ. Разсказы ваю тъ такой случай, Одинъ господипъ внуш илъ своей служанкѣ поцѣловать своего гостя, молодаго человѣка. Въ первый депь служ анка нашла въ себѣ силу противостоять внушенію, но на второй день, когда вауш еніе было повторено, она выполнила его и потомъ разсказы вала: <когда я открыла дверь, у меня явилась идея поцѣловать этого молодаго человѣка; мн* казалось, что это было нѣчто такое, что я должна была пепремѣнно сдѣлать, и я это сдѣлала». Мы видимъ, что тотъ долгъ, о которомъ идетъ здѣсь рѣчь, есть нѣчто по- — 15 — •стороннее для воли и личности, побуждающее ее насиль ственно и неодолимо. <Я съ ум а сош ла>, говоритъ одна особа, которой было внушено поцѣловать черепъ: <мнѣ хочется поцѣловать этотъ черепъ. Это нелѣпо, я хотѣла бы не идти къ нему, но я чувствую, что я не устою». Между тѣмъ нравственный долгъ въ его, разумѣется, чистомъ видѣ является для личности свободнымъ влеченіемъ ея собственнаго сущ ества. Долгъ, воспринятый въ мою волю, теряетъ принудительный характеръ. П равда, поел* ригориотическаго ученія К ан та о долгѣ, какъ едивственномъ источник* и содержаніи нравственности, много го-ворили о тяжести долга, его суровости и принудитель ности. Но въ подоОныхъ представленіяхъ есть несомнѣнное преувеличепіе. Чувство долга возникаетъ изъ сознаиія соотвѣтствія даннаго явленія съ его нормою или ти^пическимъ образцомъ. Въ своемъ чистомъ видѣ это чув ство приближается къ эстетическому. Какъ стремленіе къ бол*е правильному, совершенному, нормальному, оно со провождается пріятнымъ ощущепіемъ, внутреннимъ удовлетвореніемъ. Только тогда и начинается настоящ ая чи-^ стая нравственность, когда требовапія долга становятся, внутренними склонностями. Вотъ почему у нравственно развиты хъ натуръ исполненіе долга сопровождается пріг ятвымъ чувствомъ удовольствія. <ІІо внутреннему человѣку нахожу удовольствіе въ закон* Вожіемъ», говоритъ о себ* ап. ГІавелъ (Римл. VII, 22). Чувство долга, сопровождаясь сознаніемъ свободы, всегда •соединяется съ представленіемъ ц*ли, которая должна быть осуществлена. Всякое «должно» предполагаетъ со бою ц*ль. Дѣли человѣческой д*ятельности столь же много различны, сколь разнообразны потребности человѣка. Од нако каждая изъ нихъ является для челон*ка въ изв*стномъ смысл* благомъ. Человѣкъ потому и стремится къ извѣстной цѣли, что видитъ въ вей для себя благо. Но между всѣми этими ц*лями и благами сущ ествуетъ выс-
— 16 — ш ая, конечная Щ иь. Эту Щш. обыкновенно в и и м л ™ ЬопІШ " ш висш ииъ благомъ. Она покрывается понят.емъ или идеей добра. Веѣ другія б гага усл0І<пы „ относительны, добро же поситъ п а себѣ безусловный х а р актеръ . Всѣ д р у п я блага временны и субъективны. Добро же имѣетъ объективную цѣнность и значеніе. Историче с к и Формы добра опять-таки, разум ѣется, могутъ крайне разнообразиться, „о сам ая идея добра, какъ безусловной нормы и высшей, конечной цѣли нравственности, является путеводной звѣадой для нравственной дѣятельшісти человѣчества. Обобщ ая теперь все сказанное, вы должны онредѣлпть нравственность такъ : нравственность есть определенный,/ устойчивый образъ впѣшняго поведения л в н у т р е п н я гІ ѵ настроен,я человѣка, вы рабаты ваемы й ш ъ свы ш п7пш З V помощи с о б ст в е н н а я свободнаго самоопредѣленія во имя чувства долга и направленный къ осуществлению вы сш аго блага— добра. Но вто опредѣлевіе нравственности— общефилософское подъ которымъ можетъ подписаться представитель почти каждаго ФШгосоФскаго направленія. Съ богословской точки зрѣнш оно неудовлетворительно именно въ силу неопредѣленности и отвлеченности самаго понятія <добра>. Мы знаемъ двоихъ современныхъ глубокихъ мыслителей, ко торые в ъ добрѣ видѣли высш ую цѣль нравственности, смыслъ жизни. Это — X Толстой и Ницше. Толстой въ своемъ произведены <что такое искусство) говоритъ: <добро есть вѣчная, высш ая цѣль наш ей жизни. К акъ бы мы ни понимали добро, жизнь наш а есть не что иное, какъ стремленіе къ добру, т.-е. къ Богу>. Мы видимъ здѣсь буквальный апоѳеозъ добра. Добро возводится на степень Б ож ества, понятіе о Богѣ подмѣпивается понятіемъ доора. Послѣдовательнымъ и Фапатичнымъ исповѣдникомъ толстовской Формулы <добро есть Богъ> былъ Ницше. Онъ думалъ, что добро всемогущ е, что оно мо ж етъ заменить все, что о н о - Б о г ъ . К акъ искренній чело- — 17 — нѣкъ, оиъ ие только въ постугікахъ своихъ, но даже и въ мысляхъ пе измѣцялъ своей святыпѣ, не разрѣш алъ себй пикакихъ сомнѣній въ ея божеетвснномъ происхожденіи. Опъ во всей полнот* гіровѣрилъ ца себѣ Формулу Толстого, что <добро есть Богъ», т.-е. ничего, дромѣ добра, не нужно искать въ жизни. Проблема нравствен ности была такимъ образомъ для Ницше личнымъ вопросомъ. И что же? Мы знаемъ крикъ отчаяпія, вырвавшійся изъ груди Ницше: <1>ога пѣтъ, Богъ умеръ». «Слышали ли вы, спраш иваетъ Ницше, о томъ безумномъ человѣкѣ, который въ свѣтлый полдепь заж егъ Ф онарь, выбѣжалъ на рынокъ и непрестанно кричалъ: <я ищу Бога, я ищу Пога>.— Веѣ вокругъ него смѣялись и острили. Но безум ный человѣкъ вбѣжалъ въ толпу и, пронизывая веѣхъ своимъ взглядомъ, воскликнулъ: <гдѣ Богъ? Я вамъ скажу. Мы его убили— я и вы. Мы всѣ убійцы... Ризвѣ мы ne слышпмъ ш ума могилыциковъ, погребаюіцихъ Бога? Развѣ не дмпосптся до пасъ зап ахъ тлѣиія? И боги истлѣваютъ! Богъ умеръ! Б огъ пе восгсреспетъ! II мы его убили! Какъ утѣшпмся мы, убійцы изь убійцъ? Самое могущественное и святое Существо, какое только было въ мірй, истекло кровыо подъ пашимн ножами».— И зъ этой страстной, но въ самой своей страстности искренней исповѣди Ницше мы видимъ, къ какому душевному опустошенно ведетъ гіризнаніе толстовской Формулы, что добро есть Богъ. Ницше сталъ <по ту сторону добра и зла». II въ даппомъ случаѣ это его положеиіе является важнымъ шагомъ впередъ. и и ц ш е былъ первымь изъ фияософовъ , который осмѣлплся прямо и открыто протестовать противъ исклю чительной требовательности добра, желавш аго, чтобы люди признавали его «пачаломъ и концемъ всего», какъ гово рилъ Толстой, уевпяли ему божественность. Изъ опыта Ницше мы знаемъ теперь, что добро пе есть Богъ. Нужно искать того, что выше отвлеченнаго добра. Нужно искать живого лпчнаго Бога. Х ристіапство идетъ, поэтому, на встрѣчу потребностямъ природы человѣческой, когда опо 2
— 18 — учитъ о религіозной нравственности, когда идеалъ ея указы ваетъ въ Богѣ-Отцѣ пебеспомъ. Ж ить вравствевво это значитъ жить по-Божьи, для славы Вожіей, въ полномъ подчиненіи своей воли волѣ Вожіей, согласно съ словами молитвы Господней: <да будетъ воля Твоя, яко на небеси, и на земли». III. Всеобщность и единство нравственности. Нравственность имѣетъ свою псторію развитія, Исторія нравственности воспроизводить предъ нами смѣну разнообразныхъ нравственпыхъ принциповъ и нривственныхъ воззрѣній въ различлшя эиохи человѣческой жизни. Она свидѣтельствуетъ даже о большомъ, именно, что <пѣтъ такой мерзости, которая не признавалась бы гдѣ пибудь и когда нибудь за добро» '). Среди правилъ первобытной нравственности встрѣчаются нелѣаыя и безнравственный съ нашей точки зрѣнія предписанія. Въ виду такихъ показаш й исторіи, всеобщность и единство нравственности издавна весьма многими подвергались сомнѣнію и даже отрпцанію. Особенной силы вти отрицанія всеобщихъ, абсолютныхъ этическихъ иринциповъ и правилъ достигаютъ вь новѣйшее время. Нравственности усвояется условное, относительное значеніе; она разсматривается, какъ результатъ общественныхъ и экопомическихъ условій *). Несомнѣнно, что нравственный попятія людей сильно различаются, а иногда и противорѣчатъ другъ другу. Но столь же песомнѣнно, что они, не смотря п а е в о е разнообразіе, носятъ на себѣ нравственный характеръ, по скольку они являются, въ глазахъ псповѣдниковъ ихъ, выраженіемъ постоянной и обязательной для всѣхъ прав!) Солоньѳпъ Вл,— Оиравдаиіо добра, стр. 2. *) Мснгоръ.—ІІопос уюніе о нравственности.—КаугіжШ.— ;Э тика и маторіалистичоское иошішаніо истиріи.
— 21 — — 20 — отвеппой яормы или идеала. «Тотъ, кто ходитъ на г о лов*,— замѣчаетъ Ф ранц узскій мыслитель Гюйо, —подчинѳнъ еще закону движепія; тотъ, кто съ добрьшъ намѣ реаіемъ соверш аотъ дѣйствія иаиболѣе страпвыя, подчи няется еще тому, что онъ считаетъ нравственным!«, хо рошимъ» '). Различіе между добромъ и зломъ и прпмѣпепіе его къ главпымъ отпошепіяыъ человѣческой жизни присуще всѣмъ пародамъ и расамъ, даже самьшъ грубымъ человѣческимъ илемепамъ. Естественный нравственный законъ составляетъ общее достояніе. Совѣсть такъ же стара, какъ само человѣчество. Правда, считаютъ сов*сть, которая живетъ въ серди* каждаго челов*ка, открытіемъ стоиковъ. Но это справедливо лишь по стольку, по-скольку мудрецы в гой школы для обще-челов*ческаго сознанія п чувства нравственности подыскали соотвѣтствующій термииъ. С а мыя же дѣйствія и состояпі я, которыя выражаются этимъ понятіемъ, свойственны и извѣетны вс*мъ. Копечпо, нужно было пройти долгому времени, прежде ч*мъ они были научно изслѣдовавы и подведены подъ изв'Ьстныи опре деленный терминъ. Ученые и до сихъ поръ спорятъ еще о сущности этого понятія. Но чрезъ различіе ми*піи самый Фактъ всеобщаго существовапія совѣсти и повсюднаго д*йствія ея нисколько ие подрывается, но остается неорикосновеннымъ. Не особенно давно было распространено уб*ждевіе, что существуютъ цѣлыя племена, лишенныя всякихъ враветвенныхъ попятій, чуть ли пе самаго нравственнаго чувства. Но теперь установлено, что существо ваніе безнравственныхъ племенъ иринадлежптъ къ области такихъ же легендъ, какъ сказаиія о безрелипозныхъ и иѣмыхъ народахъ. Отзывы о безрелигіизиости т*хъ или других'ь племенъ ‘) Исторш и критика современных ь англійскихъ учеиііі о иравственпости.—Собр. соч. т. IV, стр. 417. зависѣли, по справедливому объяснен™ Макса Мюллера, гл авн а«,, образомъ отъ пезиапін путешественниками земныхъ языковъ я нарѣчій, аеумѣнья пхъ вести съ ди карями свободный п попятный для послѣдпихъ разговоро религіи ')• самое повторялось и UO отаошепио кь нравственности д п п х ъ племенъ. Очень легко могло слу читься, что бѣлый путешественника, и черный дикарь по понимали другъ друга: одинъ былъ слишкомъ нсутомнмъ п неискусеиъ въ вопросах*, другой слишкомъ скучь въ отв*тахъ . Н р а в ст в ен н о ст ь д и к а р ей м огла у ск о л ь за ть ііялъ отъ вним а- нія наблюдателей такъ же, какъ и ролигія, если еще не скорѣе. Областью и почвой, па которой развивается правственность, служить воля человѣка аъ ея снооодными движеніями и стремленіями, памѣреніями и рѣшеніими. Нравственность заключается въ т*хъ внутрешшхъ р«ісгіоложеніяхъ, которыя управляютъ нами. L-уідиосгь ея стоитъ пе во внѣшвихъ ироявленіяхъ, исновѣдашн извѣстпыхъ нравственпыхъ убѣжденій, а во впутреинемь настроеніи чѳловѣка. Одно и то же нравственное дѣпствіе можетъ им*ть совершение различную качествен ность. Въ этомъ смысл* совершенно вѣрно замѣчаетъ Брандъ у Ибсена: <Не въ томъ спасепіе дающій подвигъ, Чтобъ па крест* въ страданьяхъ умереть, Но вч» том’!., чтобы этого хотѣть всѣмъ сердцем ь Хот*ть и средь етрадаоій креотпычъ даже, Нъ минуты скорби и тоски предсмертной, Лишь въ этомъ подвига вся суть, весь смыслъ». Цѣппость нравственнаго поступка опрод*яяется свойсѵгвомъ и содержавіемъ правствепиаго настриешя, съ ко торымъ онъ совершается. А такъ какъ опо ускользаетъ отъ наблюденія обыкновенным!, смертнымъ глазомъ, то ‘) См. нВіПіТі „К урсъ Оспошюго Б о го слов ія или апологетики . С ір. 114.
— 22 — только тотъ можетъ опредѣлить дѣйствительное состоявіе нравственности человѣка, кто испытуетъ сердца людей (1 ГІарадіш. XXVIII, 9). Поэтому дли человѣческаго ума возможно только приблизительное заключеніе оть явленій нравственпаго порядка къ пхъ скрытымъ побудительпымъ мотивамъ. Само собой понятно отсюда, что заключеніе о безнравственном'!, состояніи отдѣльпаго человѣка, илеменм, рода можетъ быть лишь отпосительпымъ. И какъ легко впасть въ ошибочное емѣіпеніе поступка и намѣренія,—это іможио видѣть нзъ арактикующагося у многихъ дикарей убійстна прсстарѣлыхъ родителей. Кажется, этотъ низму гительный обычай показываетч», что мзвѣстпой части человечества не достаетъ знакомства съ основною заповѣдыо нравственнаго порядка о почтеніи къ родителями A вѣдь ее тѣмъ легче соблюдать, что за нею стоитъ непо средственное нравственное чувство... Но что для иоверхностпаго нзгляда является соверіненнымъ отрицаыіемъ нравственнаго чувства, то при ближайшемъ разсмотрѣніи оказывается совершенно въ другомъ свѣтѣ. Lie только ненависть, но и любовь можетъ быть жестока. И дѣйетвительпо такою является часто любовь дикарей подъ нлінніемъ ложпыхъ представленій. По представленію многихъ островнтянъ дорога къ царству мертвыхъ длинна, трудна и полна опасностей. Слабый отъ старости человѣкъ не достигпетъ цѣли, по при первомъ нападеніи въ пути отъ нраждебпыхъ демоновъ надетъ въ борьбіз. Чтобы обезпечить человѣку входъ вь рай, его и убиваютъ съ его согласія*и даже по его проеьбѣ его собственные сыновья, корда дни его жизни начипаютъ склоняться къ закату. Обыкновенно, кто перестудить зеннтъ своей жизни, возвѣщ аетъ своимъ домашнимъ, что опъ желаетъ умереть. Собирается Фамильный совѣтъ, назначается депь смерти, приготовляется могила. Кандидату на смерть предоста вляется теперь на выборъ или быть удушеннымъ, иди схоронепиымъ заживо. Одинъ изъ миссіодеровъ разсказы ваетъ, что онъ, будучи приглашедъ молодымъ дикаремъ на по хороны его матери, съ удивленіемъ замѣтиль отсутствие трупа въ похоронной процессіи. Онъ обратился съ педоумѣва* щим'ь вопросомъ къ дикарю, и тотъ указалъ ему па свою мать, которая шла совершенно здоровою и веселою около него. «Но она очень стар а и совершенно готова уме реть»,— поспѣшилъ успокоить миссіонера дикарь. Его сыновняя любовь побуждала его убить свою мать, и никто иной, кромѣ его и его брата, ие могъ оказать ей этой услуги. Все краспорѣчіе миссіоиера не могло п о колебать сознапін любягцимъ сыпомъ.своей обязанности. Итакъ, и самые безнравственные съ нашей точки зрѣніп обычаи пе всегда говорятъ противъ всеобщности нравствен пости. Доказательствомъ всеобщности нравственности можегь служить также способность дикаря быстро подниматься въ нравствепномъ отиошеніи, лишь опъ поиадетъ вь благопріятныя условія. Тысячи дикарей подъ рукою искусныхъ и терпѣливыхъ миссіоперовъ— воспитателей были облагорожены въ нравственном!» отношепіи, хотя лучіше зародыши ихъ природы въ силу неблагопріятныхъ религіозныхъ и общественныхъ условій были подавлены вь своемъ развитіи. Язычество своими суевѣріями, своими взглядами иа впѣшвій міръ и человѣка сдѣлало все воз можное, чтобы подавить добрыя побужденія и влеченія вч» естественныхъ народахъ, по де могло совсѣмъ иско ренить ихъ. Нужно лишь было оживляющее дѣйствіе христіанства на ихъ совѣсть, и они становились весьма нравственными людьми. Очевидцы сообщаютъ, что н р а в ственная жизнь дикарей может ь выдержать сравпедіе ci» жизнью лучшихъ христіанскихъ общипч» въ Европѣ. Приведениыя соображенія позполпютъ намъ заключить, что возраженія против'/, всеобщности нравственности н е основательны. Теперь нужно сдѣлать нѣсколько яамѣчпніи но поводу вообще разпообраяія и измѣнчивости моральныхъ требованій въ разный эпохи и у разныхъ народовъ. Дѣйстви-
— 24 — тельно ли мораль въ виду этого есть пѣчто единое и ц е лостное по своему сущ еству, или она является безсвязиой кучей требовапій, не имѣющихъ общаго принципа?— К а вто можно отвѣтить сравненіемъ морали съ гигіеной. Гигіепа, песомпѣпно, возникала у различныхъ народовъ въ Фирмѣ отрывочныхъ, разнообразпы хъ и весьма противорѣчивыхъ требованій. Но можно ли н а этомъ оспованіи отрицать единую оаучно-раціоыалыіую гигіену и ея значепіе? Можно ли отрицать у нея единый реальный прииципъ? И ѣтъ. Разрозненность правилъ и требовапій гигіепы, какъ и морали, указы ваетъ только, что люди искали ощупью и опытно условій лучш аго существования. Часто они могли ошибаться, по часто ихъ требоваиія улавливали и вы ражали дѣЬствительное содержаніе нравственнаго идеальнаго закона. Нравственный законъ, какъ и всякій закопъ, заклю чаетъ въ еебѣ вѣчныя и неизмішныя опредѣленія. Насколько человѣческая природа и ея развитіе въ существенпоыъ одипаковы у всѣхъ людей, настолько одинаковы и ея нронвлеиія — религіозиын ли то, нравственный или эстетическія. Постольку справед лива и мысль Бокля, <что въ цѣломъ мірѣ H'ïiT'ii ничего такого, что-бы измѣнилось такъ мало, какъ тѣ великіе догматы, изъ которыхъ слагаются нравственныя системы». Законъ тяготѣнія дѣйствуетъ во всемъ матеріальномъ мірѣ, основной законъ нравственности дѣйствуетъ также С]>еди всѣхъ народовъ. ІІриведемъ свидѣтельство отъ вмѣшнихъ. Вольтеръ нѣкогда писалъ: «чѣмъ больше я видѣлъ людей, различны хъ по климату, нравам ъ, языку, законамъ, культу, силамъ своего ума, тѣмъ больше я замѣчалъ, что у всѣхъ ихъ одна и та-же основа морали; всѣ они имѣготъ первичное представленіе о справедливо сти и несправедливости, пе зная даже слова — тсологія; они пріобрѣли это представленіе въ томъ возрастѣ, когда развивается разумъ, все равно какъ отъ природы они пріобрѣли умѣпг.е поднимать тяжести па палкахъ, пере правляться па обрубкахъ дерева, не учившись матема- - 25 - тикѣ». А разъ люди будутъ поставлены въ одинаковы» условія жизни, однообразіе и с о в п ад ете въ нравственныхъ правилахъ и требованіяхъ будутъ значительнѣе и полпѣе. Мы намѣренно подчеркиваемъ вы раж еніе <въ одпнаковыя условія», потому что только въ такомъ случаѣ сравнепіе можетъ быть законнымъ. Нравственное чувство, какъ и чувство красоты, воспиты вается подъ вліяніѳмъ опредѣляющихъ идей и нравствен-! ныхъ образцовъ. Чѣмъ виноватъ человѣкъ, если кругъ идей, j въ которомъ онъ вращ ается, слишкомъ узокъ и недоброкачествененъ, а высокихъ образцовъ предъ глазами пѣтъ? Примѣпепіе нравственныхъ требованій къ жизни носредствуется, далѣе, различными условіями и обстоятельствами, съ которыми встрѣчается человѣкъ. А жизнь такъ сложна, отправленія ея такъ многообразны и противорѣчивы. Удивительно ли, если простой и ясный смыслъ нравствен ныхъ требованій затмѣвается въ умахъ и сердцахъ лю дей, въ пониманіи ихъ возникаю тъ разногласія и несо образности, а въ осущ ествлены нослабленія, уклоненія и прямыя парушенія? Было это прежде, наблюдается т е перь и будетъ всегда. Но говоритъ ли это противъ все общности и единства нравственности? Разумѣется, пѣтъ. Исключенія здѣсь, какъ и вездѣ, только способствуютъ большей, такъ сказать, выпуклости общаго правила. Отрицапіе всеобщей и единой нравственности проис ходить обыкновенно во имя прогресса вообще и самой нравственности. «Какъ только моральныя предписапія полу чаю тъ самостоятельное бытіе,— разеуждаетъ Каутскій,— они этимъ самымъ перестаютъ служить элементомъ общ е ственнаго прогресса. Они зистываю тъ, становятся консервативпымъ элемептомъ, тормозомъ дальнѣйшаго разви т ія » .— Но моральиы» предиисанія только тогда и дѣйствительны, только тогда и властны надъ нами, когда мы мыслимъ ихъ вѣчными, самостоятельными, самодовлѣющими. Самостоятельность моральныхъ предпиеапій, незавнеимоегь ихъ отъ нуждъ и цѣлей человЬка, отъ 3
— 26 — различнаго соотношенія соціальныхъ силъ именно и яв ляется залогомъ ихъ могучаго вліянія. Самостоятельность означаетъ абсолютную истину, абсолютное добро, абсо лютную справедливость,— a вѣдь только ради нихъ Со краты могутъ выпивать цикуту, Джордано Вруно идти на костры, Галилеи повторять: с а все-таки вертится!» и тѣмъ самымъ укрѣплять значеніе этихъ цѣнностей. Несомнѣнно, что все сущее развивается, но изъ этой неоспоримой истины нельзя извлечь ни одного аргумента противъ абсолютпаго нравственнаго закона, который мы слится нами, какъ категорія должнаго, а не сущаго. Абсолютный нравственный законъ, нравственныя нормы должнаго лишь постепенно осуществляются въ жизни человѣчества, становятся частью эмпирической дѣйствительности. Ыо сами нравственныя нормы такъ же мало могутъ развиваться (эволюціопировать), какъ папр. логическіе законы. Нравственность неязмѣнна, измѣняеіся! только степень приближенія къ ней. Совершенно снра-і ведливо различаетъ Вл. С. Соловьевъ между понятіями нравственнаго совершенства и нравственнаго совершенствованія. Подъ нравственнымъ совершенствомъ онъ разумѣетъ высшее, совершенное добро, всецѣло осуществлен ное въ Вогѣ, вѣчно-сущее. Подъ нравственнымъ асе совершенствованіемъ онъ разумѣетъ историчеокій процессъ ириближенія къ идеалу добра, воплощенному въ Богѣ, необходимый путь къ совершенству *). Оправдавіе добра. Стр. 201— 210 IV . Нравственная оцѣнка. Всѣ человѣческія дѣйствія, какъ проявленія нашей воли, имѣютъ какіе-либо мотивы и еопровонсдаются тѣми или другими слѣдствіями. При нравственной оцѣнвѣ человѣческихъ поступковъ возникаетъ вопросъ: на что слѣдуетъ обращать нниманіе—па мотивы ихъ или послѣдствія? Въ рѣшепіи этого вопроса можно отмѣтить два направленія. Одно изъ нихъ извѣзтно подъ именемъ телеологическаго. Оно сводитъ всю оцѣнку къ послѣдствіамъ по ступковъ, опредѣляетъ нравственный характеръ ихъ цѣлыо, которая ииѣется въ виду при совершеніи этихъ по ступковъ. Нравственно будетъ то, что имѣетъ добрыя послѣдствія для общаго человѣческаго благополучія. Т а кимъ началомъ руководится нравственная философія ути литаризма. Телеологическая оцѣпка принимается далѣе видными моралистами нашихъ дней— Спенсеромъ и Паульсеномъ. Мы пазываемъ предметы, разсуждаетъ Спенсеръ, хорошими или дурными въ общемъ смыслѣ сообразно лишь съ тѣмъ, хорошо или дурно они приспособлены къ достиженію предназначенныхъ имъ цѣлей. Хорошъ тотъ ножъ, который рѣжетъ; хорошо то ружье, которое беретъ далеко и вѣрно; хорошъ тотъ домъ, который даетъ въ Литература вопроса: Паульсевъ. Основы этики. — Циглеръ. Что такое нравственность?—Липисъ. Основные вопросы э т и к и . —Макеняи. Этика.— Городенскій. Нравственное созяаніе чоловѣчества. — Поповт>, Естественный правствеппый закопъ.
» — 28 — должной мѣрѣ покровъ, уютъ и всѣ желаемый удобства. И въ нравственной области слова «хорошій» и «дурной» сохраняютъ тотъ же самый смыслъ: они указываю тъ на приспособленіе поступковъ къ ихъ цѣлямъ. Паульсенъ, отправляясь отъ тѣхъ я;е самыхъ примѣровъ, приходитъ къ заключепію, что слово <хорошій> въ нравственному» смыслѣ озиачаетъ пригодность вещи или лица къ выполнепію извѣстнаго назначееія или цѣли. Здѣсь имѣются въ виду ве Фактическія послѣдствія отдѣльныхъ поступковъ, которыя могутъ зависѣть и видоизмѣняться отъ различ ныхъ условіЙ. Поступки и опредѣленія воли хороши, если они по своей природѣ обладаютъ тенденцией дѣйствовать въ направлеиіи совершенствованія человѣческой жизни. Милосердіе по своей природѣ имѣетъ теидепцію умень ш ать человѣческія страдаоія, поэтому оио хорошо. Ложь препятствуешь нормальному развитію человѣческой жизни, значитъ она дурна. Въ противоположность телеологическому пониманію нравственности сущ ествуетъ иное направленіе мысли, ко торое судить о нравственности человѣческихъ поступковъ по ихъ мотивамъ, обращ аетъ внпмаиіе на настроеніѳ, съ которымъ совершаются они. Первое—телеологическое— сужденіе превосходить вто рое своей кажущейся очевидностью. Истинные, действи тельные мотивы человѣческихъ поступковъ и отношеній извѣстны намъ очень рѣдко, потому что кто можетъ з а глянуть другому въ душу? Мы сами часто не знаемъ въ точности истиппыхъ и конечныхъ мотивовъ нашего собственнаго поведенія. Ясно, что опредѣлить эти мотивы у другихъ еще труднѣе. Тутъ имѣетъ полное приложеніе столь драгоцѣнное правило: «не судите, да не судимы будете>. Но совершенно такое же разсужденіе мы можемъ вы ставить противъ общаго блага, какъ телеологическаго на чала нравственности. Оцѣпить или высчитать, будетъ ли извѣстный поступокъ имѣть для блага человѣчества или — 29 для продолжительнаго благополучія одного даннаго иарода добрыя послѣдствія, бываетъ совершенно невозможно. З а щитники Севастополя полагали, напр., что они содѣйствуютъ благу Россіи. Но впослѣдствіи оказалось, что проигранная война принесла намъ громадную пользу, па глядпо покаяавъ все несовершенство нашего обществеппаго строя. Если бы случайно мы оказались тогда побѣдителями, то націопальная гордость наш а, нашедшая пищу въ удачѣ, совершенно усыпила бы въ нашемъ обществѣ всякое сознаніе потребности движенія впередъ и преобразованій жизпи. Такимъ образомъ защитвики Севастополя вредили Россіи, поскольку своими усиліями и самоотверженіемъ готовили ей побѣду иадъ врагами. Съ точки зрѣнія общаго блага мы должны бы осуждать ихъ героизмъ, а не преклоняться предъ пимъ.—Вслѣдствіе такой неопредѣленности принципа общаго блага онъ оставляетъ пол ный просторъ для казуистики. Иѣтъ ни одного общественнаго злодѣянія, нѣтъ такого вопіющаго нарушепія справедливости, которое пе оправдывалось бы имеино съ точки зрѣпія общаго блага. Въ древнемъ Римѣ во имя общаго блага преслѣдовали и мучили христіанъ. Рабство къ древнемъ и новомъ мірѣ поддерживалось для общаго блага. Религіозныя преслѣдованія въ Византіи и иа З а пад* имѣли ту же цѣль. Изъ этихъ примѣровъ открывается невозможность сли вать нравственную оцѣпку съ телеологической. Съ теле ологической точки зрѣпія можно говорить о полезности, приспособленности, большей пригодности извѣстнаго рода поведения для достиженія нравственпыхъ цѣлей, по всѣ эти понятія не носятъ на себѣ строго нравственнаго х а рактера. Эти понятія взяты изъ опыта, изъ эмпирической дѣйствительности. Между тѣмъ понятіе «нравственнаго» заключаешь въ себѣ признакъ, возвышающій его надъ опытной дѣйствптельностію: оно выражаетъ не то, что есть, ио то, что быть должно. Нисколько пе помогаетъ видоизмѣненіе утилитарнаго
- 30 — принципа въ томъ смысл*, что добродѣтеди по самой п р и - І родѣ своей обладаютъ тенденціей вы зы вать бдагопріятныя послѣдствія. Вѣдь тогда нравственность сводилась бы въ конечномъ итог* къ жизни, сообразной съ человѣческой природой, съ ея высшими стремлениями. Но для того, чтобы поступать нравственно, ещ е недостаточно слѣдовать сво имъ наклонпостямъ, хотя бы самымъ возвышенныиъ. Даже в ь томъ случаѣ, когда нравственный поступокъ соответ ствует^, природной склонности, не въ этомъ лишь соот> вѣтствіи заключается его нравственное достоинство. Всѣ моралисты дѣлали различіе между благотворительности или добротой по темпераменту, по природѣ и благотворитель н о с т и или добротой по свободному вы бору.: Выть тѣмъ, чѣмъ человѣкъ есть по природ*, не.составляетъ никакой лич ной его нравственной Ц ѣ н н о с т и Г п ] ^ Но быть добрымъ по свободной рѣшимости— это великое достоинство, такъ какъ тутъ человѣкъ поступаешь нрав ственно во имя чего нибудь, признаваемаго имъ высшимъ, сватымъ, обязательнымъ. Нравственность начинается съ того момента, когда въ сознаніи устанавливается противо положность между естественнымъ и должпымъ поведеніемъ человѣка. Несомвѣнно, въ обыкновенномъ словоупотребленіи мы пазы ваем ь всякое дѣйствіе хорошимъ, отраднымъ, если оно создаетъ доброе, или вызываешь его къ жизни, если опо служишь къ осуществленію нравственныхъ цѣлей. Но въ собственномъ емыслѣ нравственную цѣиность оно имѣетъ постольку, поскольку является симптомомъ или показателемъ нравственнаго строя личности. И это потому, что основная идея этики есть идея личности человѣка, едипствсннаго носителя нравственности. Въ нравствен ной области главное значепіе имѣетъ личный починъ, личная творческая энергія или личное одушевленіѳ къ добру. Одаронъ ли извѣсгный человѣкъ много или мало, предназпаченъ ли къ великимъ или малымъ дѣламъ, это здѣсь безразлично. Для нравственнаго суждепія имѣетъ - 31 - рѣшеніе только одно, именно, какъ мы внутренно, лично относимся къ своимъ нравственнымъ дѣйствіямъ. <Нѳ ослабѣвать въ усердіи, духомъ пламенѣть» (Римл. 12, 11),— вотъ подлинно нравственное расположеніе души человѣческой. Поэтому о моральномъ достоинств* отдѣльнаго поступка мы судимъ не на основаніи его объектпвпыхъ иослѣдствій, а на основаніи той сгімптоматической цен ности, которая принадлежитъ въ этомъ отношении дан ному единичному поступку. Такой именно смыслъ имѣетъ евангельское изреченіе: <по плодамъ узнаете ихъ> (Мѳ. Y1I, 16— 18). Вѣдпякъ, который дѣлитъ свои послѣднія крохи съ несчастнымъ, дѣлаетъ больше въ нравствепномъ смыслѣ, чѣмъ милліонеръ, обезпечивающій послѣднему до статочное содержание. Евангельская вдова, сдѣлавшая ничтоягный вкладъ въ церковную сокровищницу, положили, по словамъ Х риста, больше всѣхъ богачей, потому что тѣ клали отъ избытка своего, а она отъ скудости своей положила все, что имѣла.— Очевидно, нравственное величіѳ открывается не въ размѣрахъ самаго дѣла и вытекающихъ изъ него результатовъ, а въ личпомъ устремленіи духа человѣческаго къ добру. Личный, творческій характеръ нравственности въ повѣйшей философской литератур* особенно ярко подчерк нуть со стороны Ницше. Положительная заслуга его нрав ственной философіи состоитъ въ рѣзкомъ осужденіи пас сивной нравственности, сводящейся къ воздержанію отъ пороковъ и соблюдепію внѣшнихъ Формъ и предписаний закона. «Существуютъ такіе, говоритъ З а р а ту с тр а , кото рые сидятъ в ъ своемъ болот* и так ъ говорятъ изъ трост ника: доброд*тель значитъ тихо сидѣть въ болот*. Мы никого не кусаемъ и уходимъ съ дороги того, кто хочетъ кусаться». Нассивныя сущ ества могутъ удовлетворяться такою доброд*телыо, но личпость, богатая внутренней нравственной силой, воспитанной путемъ самоопредѣленія, жаждетъ положительнаго добра, вы ражаю щ агося въ личномъ творчеств*. Больше жизни, движенія, личнаго
— 32 — творчества, самоонредѣленія въ области добра,— вотъ по ложительный черты ученія Ницше о сверхчсловѣкѣ. Если личность, такимъ образомъ, имѣетъ столь важное значевіе въ нравственной области, то понятно, почему нравственная оцѣнка должна исходить изъ мотивовъ, на с тр о е н а дѣЙствующой личности, а не изъ поступковъ съ ихъ слѣдствіями. Противъ нравственной оцѣнки по мотивамъ иногда возражаюшь, что часто поступки вытекаютъ изъ чистыхъ, благородныхъ и идеальныхъ мотивовъ и однако не могутъ быть названы нравственными. Извѣстенъ р азсказъ о католическомъ святомъ Крисшшѣ, который воровалъ кожу у богатыхъ людей дли того, чтобы дѣлать са поги бѣднымъ. Несомнѣнно, оиъ руководился нравствен нымъ мотивомъ состраданія и милосердія, но никто пе назоветь его поступокъ нравственнымъ. Итакъ, чистота мотивовъ не обезпечиваетъ нравственности по ступковъ. Но и это возраженіе можно въ свою очередь обратить противъ защитниковъ нравственной оцѣпки по результатамъ или по цѣли, къ которой направлены дѣйствія. Пре освященный ѲеоФанъ совершенно справедливо замѣчаетъ: <цѣль худая въ добромъ дѣлѣ съѣдаетъ его доброту, а цѣль добрая въ дѣлѣ худомъ не сообщаетъ ему своей доброты. Въ томъ и другомъ случаѣ дѣло худо. Н апр., кто поетъ или читаетъ въ церкви, чтобы показать свое искусстпо, а не назидать, тотъ доброе дѣлаетъ худымъ, а кто присвояетъ себѣ чужое, чтобы помочь, худаго не дѣлаетъ добрым7>>4). Въ самомъ дѣлѣ: неужели отъ служенія нравственной цѣли всякое дѣйствіе становится нравственнымъ? Несомнѣнно, пріобрѣтать средства для матеріальнаго благосостоянія своей семьи — похвальная п добрая цѣль. Но неужели также похвально и нравственно грабить на больНачѳртаніе христіаяскаго нраізоучовія, стр. 104. — 33 — ш ихъ дорогахъ и отнимать чужое для этой цѣли? Если мы будемъ отвѣчать на подобные вопросы утвердительно, то не придемъ ли къ столь ославленному правилу іезуитовъ, что цѣль оправдываетъ и освящ аетъ средства? Мы видимъ, что.возраженія противъ нравственной оцѣнки человѣческихъ дѣйствій и поступковъ по мотивамъ не су щественны. Но мы имѣемъ и положптельныя основанія предпочитать эту оцѣнку оцѣнкѣ по послѣдствіямъ. Н р ав ственное сужденіе произносится собственно не о Ф актѣ, а о действующей личности. Это особенно ясно обнару живается на вмѣняемости человѣку его соботвеннаго поведенія. Вмѣнять человѣку какое-нибудь дѣйствіе, значитъ измѣрять нравственную цѣнность дѣйствія по нравствен ной ценности личности, переносить нравственную оцѣпку съ дѣйствія на личность. Хорошимъ въ нравственномъ смыслѣ мы назы ваем ъ характеръ, духовный складъ, внутренній строй личности, а не отдѣльный поступокъ. И об щество можетъ полагаться на человѣка, и онъ самъ мо ж етъ быть увѣренъ въ себѣ только тогда и постольку, когда и поскольку опъ обладаетъ нравственнымъ характеромъ. Только тогда можно быть увѣреннымъ, что проникающій человѣка нравственный духъ проявишь себя во всѣхъ отношеніяхъ и обстоятельствах^ а не временно и случайно. Такимъ образомъ общество въ своихъ нравственныхъ сужденіяхъ направляется отъ внѣшняго къ внутреннему,— оно обращ аетъ вниманіѳ на сущность, н а образъ мыслей человѣка, на двигающіе имъ мотивы. Н р а в ственная оцѣнка все болѣе и болѣѳ переходитъ съ впѣш няго на внутреннее, съ единичнаго на цѣлое. И чѣмъ выше требованія, предъявляемый къ извѣстному человѣку, чѣмъ товыпе нравственное чувство, тѣмъ болѣе нужно знать не только отдѣльные поступки, но и всего человѣка по его духовному складу, по его внутреннему настроенію. -Высшая нравственность— христіанская— отдаетъ рѣш ительноѳ предпочтете настроенію, а на дѣло смотритъ, какъ на естественное послѣдствіе этого настроенія, ни4
— 35 — сколько не увеличивающее его цѣнности. Стоитъ только * прочитать нагорную проповѣдь Іисуса Х риста, и мы уви димъ, что Онъ полагалъ сущность нравственности во внутренней настроенности, заирещ ая не худыя дѣла, какъ вто было по преимуществу въ Моисее?омъ законодатель ств*, а самыя мысли дурныя и похотливое вожделѣціе. Бвангеліе — законъ не буквы, а духа, опредѣляющіи не частны я дѣйствія и поступки человѣка, a впутренній строй его жизни, внутренаія его расположенія и стремле ния. Оно говоритъ собственно не о томъ, что долженъ к чего пе долженъ дѣлать человѣкъ, но каковъ долженъ быть самъ человѣкъ въ его мысляхъ, желаніяхъ и чувствахъ. Если настроеніе не переходишь въ дѣло по об стоятельствам!», пезависящимъ отъ воли нравственнаго дѣятѳля, ѳтимъ правственная цѣнность настроенія ни сколько не уменьшается. ГІредставимъ себѣ, наир., разслаблепнаго, который ничего не можетъ сдѣлать длн человѣчества. Между тѣмъ это состояніе не препятствуешь ему имѣть самый нравственный строй личности. Въ р а зсказѣ Т ургенева <Живыя мощи> образъ параличной Лу керьи, до идеальности чуткой ко всему прекрасному и отзывчивой на все доброе, покорной и во всемъ доволь ной для себя, но жалостливо заступаю щ ейся предъ слу чайно навѣстившимъ ее бариномъ з,а бедныхъ крестьянъ, полонъ трогательной нравственной красоты. Послѣ этого нужно признать полную справедливость словъ К анта: «добрая воля хорош а не тѣмъ, что она дѣлаетъ, и не ея способностью къ достиженію намѣченной цѣли, а просто хорош а добродѣтелью хогѣнія... Если бы вслѣдствіе особой немилости судьбы или скупости мачихи природы случилось, что у этой воли не хватало бы силъ осуществить предположенное намѣреніе, и въ результат* осталась бы только одна добрая воля (не простое желаніе, разум еется, а непоколебимая р*шимость), то и тегда она, подобно алмазу, блистала бы своимъ собствепнымъ свѣтомъ, какъ заключающая всю ценность въ самой себ*>. Добрая въ себ* или чистая воля въ терминологіи К анта извѣстна подъ именемъ «п ракти ч еская разума». Смыслъ этого н азван ія тотъ, что воля определяется къ дѣйствію созпапіемъ его разумности, его о б ъ ек ти вн ая значепія, а не нъ силу какого-либо с у б ъ е к ти в н а я (личнаго) вле чении Человѣкъ совершаешь нравственныя дѣйствія по сознанію ихъ разумности. Разум ъ вноситъ въ нрав ственныя сужденія всеобщность и необходимость, придаешь нравственнымъ истинамъ обязательность и безусловность. К антъ такимъ образомъ устанавливаешь наличность правствеппыхъ нормъ и идеаловъ, своего рода нравствепныхъ аксіомъ, которыя остаются истинами всегда и вездѣ, а не есть н*что относительное> соответствую щ ее росту и развитію (эволюціи) извѣстпаго общества. Вч. нравственной философіи К ан та дана, слѣдовительно, пѣпная мысль, за ложена предпосылка объ абсолютныхъ нравствепныхъ н а чалахъ, одинаково истинныхъ для всѣхъ временъ и наро довъ, о в*чной п единой нравственной правд*. Поэтому * разумно понятое нравственное сознаніе должно соеди няться съ опредѣлепнымъ нравственнымъ содержапіемъ, * съ опредѣленнымп нравственными требовпніями. Для нрав ственности небезразлично самое содержаніе ея, но опа получаетъ свою цѣпность отъ этого содержанія. Н рав ственная оцѣнка должна отсюда опредѣляться пе однимъ только чистымъ настроеніемъ доброй воли, но и соотвѣтствіѳмъ съ наивысшимъ по содержанію нравственнымъ йдеаломъ, вѣчными и неизмѣнными нравственными прин ципами и положеніями. Долженъ быть п внѣшній критерій для нравственной оц*нки. Такой критерій христіанская нравственность указываешь въ Евангеліи. 4*
— 37 — нравственпыхъ интереса. О нравственномъ долгѣ. Н равственны й долгъ паш елъ себѣ среди моралистовъсильнаго защ итника и, можно сказать, д а ж е панегириста въ лицѣ К анта. <0, долгъ, — восклицаешь восторженно К антъ, — ты возвышенное, великое и м я ! » ■Кантъ установилъ осповное, руководящее для нравствец; ноети, значеніе идеи долга. Н равственность, чрезъ при• внесеніе въ нее идеи долга и обязанности, получила н а и высш ую степень чистоты и совершенства. З а с л у га К а н та для нравственности въ данномъ случа* тѣмъ цѣннѣе, что нѣкоторые мыслители стараю тся уни чтожить въ ѳтикѣ самое понятіе долга. Намъ извѣстны попытки свести долгъ къ какому-пибудь эквиваленту, т.-ѳ. замѣнить его другимъ равноцѣннымъ и равносильными» понятіемъ. Т акъ въ моральныхъ системахъ гедонизма, эвдемонизма и утилитаризма нравственный долгъ подме нивается представленіемъ о правильно понятомъ интерес*. i Въ гедонизмѣ добро сводится къ наслажденію, въ эвдемоI низмѣ — къ счастію, въ утилитаризм* — къ польз*. Эти моральный начал а и опредѣляютъ характеръ и содержапіе ф илософ овъ Литература вопроса: Соловьенъ Вл. Критика отвлеченныхъ началъ.__ Гюйо. Исторія и критика сопремѳнныхъ англійскихь учоній о нрав ственности. Паульсенъ. Кантъ, его жияиь н ученіе. — Паульсепъ. О снова э т и к и .— Поповъ. Естественный нравственный за к о н ъ . Г о р о денскій. Нравственное сознаніе человѣчѳства.— Дриль. Задачи восиитанія и роль наслѣдстііенности. Вѣстннкъ исихологіи, годъ I I I (1906) вып. III. стремлепій человѣка, его нравственнаго Но въ сущности указанный моральный начала уничтож аю тъ самое понятіе нравственности. То, конечно, правда, что всякое, благо, будучи достигнутымъ или осуществлен н ы м ^ близко затрогиваетъ интересъ человѣка, доставляетъ наслаждепіе или пріятно для пего. Каждая новая истина, расш иряя умъ, даетъ п новую радость; каждый новый ш агъ по пути добра доставляешь и новую отраду. Н о изъ этого не сл*дуетъ, чтобы добро было тождественно съ наслажденіемъ, такъ какъ вто послѣднее есть только общій признакъ всякаго удовлетворен наго стремлепія—■ добраго ли то или злого. Значитъ, удовольствіе въ дан-і номъ случа* есть лишь показатель д ости гн утая желанія,а не характерны й признакъ нравственности.— То же са мое можно сказать о болѣе сложныхъ попятіяхъ— счасгіи и польз*, которыми опред*ляются нравственныя ученія эвдемонизма и утилитаризма. Эти понятія так ъ же, какъ и попятіе наелажденія или удовольствія, ие имѣютъ соб ственно нравственнаго характера. Вс* эти понятін по природ* своей относительны и субъективны, относятся къ эмпирическимъ склопностямъ человѣка, a слѣдовательно въ значительной степени посятъ эгоистическую окраску. Они получаю тъ нравственное значеніе лишь тогда, когда они отр*ш аю тся отъ личпаго интереса, когда они суть польза, счастіѳ и наслажденіе другихъ или, лучше сказать, всѣ хъ. Другими словами: они пріобрѣтаю тъ нравственный характеръ чрезъ привходящій въ нихъ элементъ альтру изма, т.-е. дѣятельности для другихъ и во благо другихъ. И ч*мъ отр*ш енп*е эта д*ятелыюсть отъ личнаго инте реса, хотя бы у р е гу л и р о в а н н а я или зам а с к и р о в ан н а я понятіемъ общаго блага или н а и б о л ь ш ая счастія для наи б о л ь ш а я количества людей, какъ мы видимъ это въ ути литаризм* '), чѣмъ она безкорыстнѣе въ буквальномъ *) По Бентаму основаніемъ идеи долга служить естествепиая то ждественность интересовъ, а но Миллю — искусственная ассоціація !
— 38 — ^ рмыслѣ слова, тѣмъ она цѣпнѣе въ нравственномъ отпошеніи. Мысль о самомъ чистомъ безкорыстіи служить, по. справедливому зам*чанію Лекки, нредположеніемъ всѣхъ наш ихъ сужденій о доброд*тели 2). <Еслп дѣлаете добро тѣмъ, которые вам ъ дѣлаютъ добро: какая вам ъ з а ото благодарность? Ибо и грѣшнпки то же дѣлаютъ. И если взаймы даете тѣмъ, отъ которыхъ надѣетесь получить обратно: какая вам ъ за то благодарность? Ибо и грѣщникп даютъ взаймы грѣш никамъ, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите враговъ ваш ихъ, и благотво рите, и взайм ы давайте, пе ож идал ничего (Лк. VI, 33— 35). »/Зн ачи тъ, безкорыстіе является сущ ествепнымъ призна' комъ нравственнаго настроенія, Такой безкорыстный хаI рактеръ могутъ носить скорѣе дѣйствія, совершаемый во имя долга, чѣмъ въ силу эмпирическихъ склонностей къ счастію, пользѣ или удовольствію. Въ этомъ заключается, относительная правда Кантовекаго принципа, что н рав ственное поведеніе человѣка должно определяться сознагі ніемъ обязанности или долга, вы текать изъ у в а ж е н ія къ,; нравственному закону. Э та идея долга извѣстна у Канта,' подъ имепемъ к а те го р и ч е с к а я им ператива, т.-е. безуслов^наго требованія. Внѣшнимъ выражепіемъ его служить, слѣдующня Ф ормула: <д*йствуй такъ , какъ будто бы п р а вило твоей деятельности посредствомъ твоей воли должно было стать всеобщимъ закономъ природы». Но К антъ в па даетъ въ песомнѣнную крайность, когда исклю чаетъ вообщ е склонности изъ области нравствен ности. К антъ полагалъ, что допускать вліяніе склонностей н а ряду съ долгомъ значитъ «загрязнять моральное н астроеніе въ его источник*». И это все равно, опредѣляется ли волн склонностями чувственными или духовными,^ иптересоіп» въ мысли. Общее благо въ утилитаризмѣ является залогомъ личнаго благоіюлучія п вытекаетъ изъ иослѣдияго, какъ своего источ ника. а) См. у Городенаш ч). Цнт. соч., стр. 101. грубыми или возвышенными. Т акъ , нацр., д*лать по воз можности благодѣянія есть обязанность, долгъ, но помимо этого можно оказывать ихъ по простой природной склон ности, по чувству жалости. Въ послѣднемъ случае дѣйствія, хотя и вызываю тъ одобрѳніе, не имѣютъ собственно нравственной цѣны. Т акое отношеніе между долгомъ и склонностями воз можно только при обыденномъ, ходячемъ представлены о долг*, какъ о чемъ-то внѣшпемъ по отношеиію къ чело веческому <я>, противостоящ емъ его внутреннимъ склопностямъ и влечепіямъ. Между тѣмъ долгъ и склонности нельзя безусловно и безъ ограниченій ставить въ положеніе двухъ борющихся сторонъ, причемъ победа перваго означала бы побѣду нравственнаго начала надъ безнравственнымъ. Если долгъ действительно обуздываешь пизшіяі чувственный влеченія человѣческой природы, опъ з а то совпадаетъ съ высшими стремленіями человека. С ознані^ долга есть сознаніе своего и с т и н н а я <я>, самоосущест-Г~ влепіе, самораскрытіе идеальныхъ свойствъ ч ел о в еч е ск ая духа. Значитъ, слѣдовать долгу и слѣдовать своей н р а в ственно-разумной природ*— попятія тождественный. Между долгомъ и склонностями, такимъ образомъ, возможна пол ная гармоніи. Самый долгъ получаетъ нравственную цент ность только тогда, когда онъ изъ впѣшпяго п равила съ^ принудительной силой делается внутреннею потребностью человека, склонностью его духа, радостью его жизни. Ибсеновскій Врандъ, суровый и холодный ревнитель дол г а 1), приносящій въ ж ертву отвлеченной идеѣ долга са мыя естественный человѣческія чувства, до материнской любви включительно 2), поражаешь героическою велича востью своего духа, но не трогаешь сердца. Его образъ становится привлекательнымъ лишь поел* того, какъ *) Я строгь, еуроиъ въ своихъ стремленьях^ къ цѣли: Mo fi лозувгъ— все иль ничего... 2) См. потрясающую сцену съ Агнесъ иоедѣ смерти ея малютки.
— 40 — — 41 — Брапдъ <согрѣвается> чувствомъ и въ состояпіи оказать о сѳбѣ: Цѣпь порвалась ледяная— могу Плакать, любить и молиться. согласно міровоззрѣнію Ницше, значитъ разверты вать свою внутреннюю мощь, увеличивать интенсивность (н а пряженность) жизни, богатство и силу внутренних^. переживаній ‘). «А всякая сила, понсняетъ Гюйо, создаетъ родъ пропорпіоналы іая ей долга»s). Какъ видимъ, Гюйо и Ницше строятъ свои моральный системы па чисто натуралистической почвѣ: «законы мо рали, замѣчаетъ Гюйо, должны быть тожественны съ глу бочайшими законами самой жизни»3). И, конечно, мораль имѣетъ глубокіѳ корни въ природѣ человѣка, во внутрен нихъ тяготѣніяхъ ея, по выводить мораль изъ натураль н а я ж и зн е н н а я инстинкта невозможно. Ъсли всякая сила, оказы вая давленіе на волю человѣка, можетъ произвести чувство дол жен ство иані я, то, напр., половой инстинктъ, склонность къ алкоголизму имѣютъ столько же шансовъ породить чувство нравственнаго долженствоианія, сколько и противоположный имъ склонности. Различіе между нравственньшъ и безнравственнымъ исчезаетъ. К акъ широко основаніе для морали, указы ваем ое Гюйо п Нищие, и на сколько ненадежно строить мораль н а естественныхъ инстинктяхъ, видно изъ того, что оба названны е мыслители, выходя изъ однихъ и тѣхъ же данныхъ біологіи, приходятъ къ совершенно различнымъ моральным!» идеаламъ. Гюйо утверждаетъ, что «наиболѣе высокая интенсивность жизни», порождая громадный избытокъ энергіи, «всегда имѣетъ своимъ необходимымъ коррелатомъ и наиболѣе широкую ея экстенсивность», т.-е. что наиболѣе богатая жизнь чувствуетъ и ваиболѣѳ сильное побужденіе расто чаться, жертвовать собой въ пользу другихъ 4). Гюйо, та кимъ образомъ, ироповѣдуетъ альтруизмъ. Ницше, напро- Ыравствепно высокъ и прекрасенъ, — возвратимся къ раннѣйш ему примѣру,— не тотъ человѣкъ, который ока зы ваетъ благодѣяпія съ холодпымъ и принуцительнымъ сознаніемъ долга, а тотъ, кто идетъ на встрѣчу горю и нуждѣ б л и ж н яя съ сердцемъ, полнымъ любви и участія, и находитъ въ этомъ радость для себя. Въ любви заклю чается примпреніе долга и склонности. Поэтому любовь въ смыслѣ свободнаго тяготѣнія къ добру, является т а кою же важною составною частью нравственности, какъ и сознаніе долга. Мудрымъ психологомъ заявляет!, себя ветхозавѣтный псалмопѣвецъ, когда говоритъ: <если бы не законъ Твой былъ утѣш еніемъ моимъ, погибъ бы яі въ бъдствіи моемъ... К акъ люблю я законъ Твой! Весь день размышляю о немъ... Откровенія Твои я прииялъ, какъ наслѣдіе на вѣки; ибо опи веселіе сердца моего» (Псал. 118, 92, 97, 111). И такъ, долгъ получаетъ подлинную нравственную цѣнпость, когда онъ соединяется съ чувствомъ любви. Тогда онъ становится влеченіемъ сердца, внутрепнимъ побужденіемъ человѣческаго сущ ества. Это послѣднее свойство долга даетъ поводъ нѣкоторымъ мыслителямъ свести его къ простому <изобилію жизни, которая рвется наруж у, хочетъ отдаться. Долгъ, по сло вам ъ Гюйо, можетъ быть сведенъ п а сознаніе извѣстной внутренней мощи. Внутрепио почувствовать то наиболь шее, что мы способны сдѣлать, значитъ тѣмъ самымъ ^впервые сознать то, что мы доло/сны сдѣлать. Долгъ— это прежде всего чувство мощи» *). Съ Гюйо въ сущности совпадаетъ и Ницше, по ученію котораго <воля къ мощи есть основной инстинктъ всѣхъ живыхъ сущ ествъ». Ж ить, *) Очеркъ морали. Собр. соч., т. III, стр. 261. *) Ш варцъ. Культурпо-этичесиіо идеалы Гюйо и Ницше. — Вопросы фнлос. и психол. кн. 65, стр. 999. 2) Очеркъ морали, стр. 261. а) Тамъ лее, стр. 297. 4) Тамъ же, стр. 258.
— 42 — > ^ — 43 — тивъ, слѣдуя въ сущности тому же біологическому прин ципу, приходитъ къ развитому до крайности индивидуа лизму. Разверты вать свою внутреннюю мощь значитъ, по Ницше, вступать ежечасно въ упорную и суровую борьбу съ другими индивидуальными волями, устранять съ дороги всѣхъ, препятствующихъ интенсивности жизни, и находить въ ѳтомъ сжизненномъ поедипкѣ> высшее удовлетвореніе, высшую отраду ‘). О ба эти вывода съ точки зрѣвія біологическихъ данныхъ одинаково законны и имѣютъ оправданіе. Почему мы должны отдавать предпочтеніе альтру изму предъ индивидуализмомъ? Между тѣмъ мы приписываемъ нравственному началу безусловную всеобщность и необходимость, которыя опредѣляются его внутреннею обя зательное^ ю для всѣхъ и всегда. Нравственное дѣйствіе становится такимъ лишь постольку, поскольку оно со знается, какъ обязанность. Лишь чрезъ понятіе обязан ности нравственность перестаетъ быть инстияктомъ и ста новится разумнымъ убѣжденіемъ. Отсюда долгъ имѣетъ самостоятельное, первичное, а не производное значеніе. Новый ѳквивалентъ долга указывается въ эволюціонной морали, связанной главнымъ образомъ съ именемъ Спен сера. Долгъ — это наслѣдственная принудительная власть прошедшаго, воплотившаяся въ органической структур* (устройств*) челов*чества. Проиехожденіе его уясняется, напр., по аналогіи съ закономъ ассоціаціи. Законъ ассоціаціи им*лъ свое приложеніе среди нашихъ нредшественниковъ. Постепенно эти ассоціаціи облеклись въ плоть; умъ запечатлѣлъ н а органахъ соотв*тствующую складку, которая сохранилась и перешла къ намъ. Такимъ обра зомъ мы находимъ въ нашемъ мозгу какъ бы ц*лую серію совершенно готовыхъ, созданныхъ предыдущими поколѣиінми, законовъ, находимъ рядъ ассоціацій, которыя доляшы руководить нашими поступками и господствовать 1) ИІварцъ. Цнт. соч. въ „Вопр. фил. и іісііхол.“ въ нашей жизни. Мы не можемъ уничтожить ихъ, потому, что не мы ихъ создали, пе можемъ ихъ искоренить, по тому что не мы ихъ насаждали. Т акъ и въ морали отно сительно долга. Собственно говоря, не я самъ обязываю или, точн*е, понуждаю себя сд*лать что-либо; одной моей воли недостаточно для такого припужденін. М оральная необходимость есть проявлепіе во мн* власти, возникшей до меня и стоящей выше меня, это— власть прошедшаго. Мои предшественники, отцы и д*ды, простирая свое вліяніе па вс* времена, налагаю тъ на меня обязательства, которыя я въ свою очередь наложу н а будущія покол*нія. Нервиыя изм*неиія, повторяясь пзъ вѣка въ вѣкъ, оформили мозгь, создали въ немъ вастоящій нравствен ный органъ, который, хотя и певидимъ, т*мъ не мен*ѳ аналогиченъ органамъ чуиствъ. Когда нравственное чув ство, вытекающее изъ паслѣдственной структуры мозга, оскорблено или удовлетворено, оно производить очень реальпыя страданія п удовольствія. Н равственная при вычка, создавшая себ* оргапъ въ нервной систем*, ста новится уже мпстинктомъ, который передается насл*дственно и побуждаетъ человѣка къ соотвѣтствующей ему д*ятельпости.— Т акъ возникаетъ, по аргументаціи Снен-J ^ сера, «органическая нравственность». При анализ* еа важно остановиться разсмотрѣвіемъ на значеніи въ нрав ственности насл*дственности и инстинкта. Дѣйствіе въ человѣческой жизни закона наслѣдственности, по которому родители передаютъ д*тямъ Ф и з и ч е скіа особенности, родовыя и индивидуальныя, а такж е психическія предрасположепія, неоспоримо. Современной наукой установлено, что паслѣдственно передаются осо бенности мускульной и кровеносной системъ, равно какъ. нервной системы вообще, а такж е простѣйшія психическія особенности, каковы особенности чувствительности вообще и отд*льныхъ душевныхъ эмоцій—-страстей, влеченій. Мы уже, напр., не можемъ съ такимъ спокойствіемъ смотр*ть не только н а страданія людей, но и животныхъ,.
— 45 — в а к ъ это дѣлаютъ некультурный расы или делали народи дрѳвияго міра. Мы не только ие считаемъ за предосуди тельную слабость обморокъ грека Хилопа во время безум ной бойни въ циркѣ Нерона, какъ это изображено въ романѣ Сенкевича, но пасъ бьетъ по нервамъ дижѳ свистъ извозчичьяго кнута, стегаю щ аго клячу. Объясняется это утончепіемъ нервной чувствительности, которая создалась культурной наслѣдственпостью. Изъ этого примѣра видно, въ какомъ объемѣ и смыслѣ можно утверждать, что каж дый изъ пасъ приноситъ съ собой въ самой психической оргааизаціи условія для образованія известныхъ нрав ствен ныхъ понятій. Такихъ общихъ природныхъ предрасположспій къ развитію нравственнаго характера отрицать нельзя. Иначе было бы непонятпо, почему только у чело века появляется нравственность, и почему никакими у с и ліями нельзя создать ее у животныхъ. Но попробуйте перенести человѣка нашей культурной среды съ самаго момента его рождепія къ людоѣдамъ Африки и Полинезіи, и онъ, выросши среди нихъ, не возвысишь, вѣроятао, голоса противъ войны, такъ какъ она доставляетъ пищу более вкусную и обильную, чѣмъ мирное время. Очевидно, вліянія новой среды съ успѣхомъ могутъ бороться съ наслѣдственнымъ отвращеніемт» къ людоѣдству. Завіѣчено, что коноплянки, воспитанный вм есте съ жаворонками, цѣливомъ перенимаютъ ихъ манеру пѣнія. Съ ребенкомъ можно сделать то же, что и съ птепцомъ; ему можно привить тотъ или другой нравственный обликъ въ такой же мѣрѣ, въ какой мы прививаемъ домашнему соловью ту или иную мелодію. Неумѣренные защитники наслѣдственвости сводятъ ее къ какому-то предопредѣленію судьбы человѣка, его н рав ственнаго облика. Т акъ одинъ изъ нихъ говоритъ; «судьб^ людей создается ихъ предками, и никто, какъ бы онъ ни былъ силенъ, не можетъ избѣжать тираппіи своей оргапизаціи... Истинный воръ и истинный поэтъ на самомъ дѣлѣ родятся, а не дѣлаются>. Ошибка этого разсуж девія з а ключается въ томъ, что здѣсь опускаются изъ виду другіе Факторы, опредѣляюіціе нравственный обликъ чело века. Такимъ Факторомъ является прежде всего подража тельность, которая въ особенности развита у дѣтей и преимущественно у нервныхъ. Ея вліяніе въ массовыхъ размѣрахъ мы встрѣчаемъ, напр., въ средиіе вѣка въ •врестовыхъ походахъ детей, которыя, подражая взрослымъ, вместе съ целыо этихъ движепій усваивали и ихъ жесто кость. Во время великой Французской революціи гильо тина стала распространенной игрушкой у дѣтей. Подра жая взрослымъ, дѣти отсѣкали головы у куколъ, у птицъ и маленькихъ животныхъ. Кроме подражательности па' С Ф орм ированіе нравственнаго характера имеешь крупное •ѵѴ вліяніе систематическое воспитаніе. Знаменитая Фраза: <если бы пріобрѣтенвыя качества не наследовались, то воспитанія не существовало бы>, — въ сущности должна быть перевернута: <если бы нріобретенныя однимъ поколеніемъ качества передавались другому, то воспитаніе давно стало бы излишнимъ». И не объясняются ли воспитаяіемъ и подражаніемъ т е явлепія, что въ интеллигентныхъ семьяхъ дети бываютъ более нравственными, а у преступниковъ — съ дурными задатками? Артистическія способности гепіевъ— природный даръ. Но если бы, поло жимъ, Моцартъ иди Гайднъ родились въ среде Гуроновъ или даже въ среде болѣе цивилизованнаго народа, напр., китайскаго, то они, можетъ быть, превосходно играли бы на тамъ-тамъ, но дальше этого они не пошли бы. Всякій геній, художественный ли то, интеллектуальный, или нрав ственный, нуждается для своего проявленія и развитія въ соответствующей среде. Какъ часто гибнутъ высокіе умы, благородные характеры, не паходя благоприятной среды для своего развитія! Следовательно, на поверку выходитъ, что действіе закона наследственности ограничивается дру гими Ф акторами и условіями. Еще более ограничено действіе этого закона именно въ области нравственной. <Добрыя дела, какъ справедливо замечаешь Бокль, совершае-
— 46 — — 47 — мыя подъ вліяніемъ наш ихъ нравственныхъ побужденій, несравненно менѣе подлежать передаче, чѣмъ результаты умственной деятельности. Т акъ какъ побужденія, изъ ко торы хъ они вы текаю тъ, составляютъ обыкновенно резуль таты самоотверженія и самообладанія, то каждый начи наешь эти дѣла сначала, и потому они весьма мало выигрываю тъ отъ предш ествую щ ая опыта» '). Такимъ об разомъ власть прошедшаго надъ челопѣкомъ сводится къ очень ограниченнымъ размѣрамъ. Роль наследственности у животныхъ особенно наглядно вы раж ается въ преемственной передаче инстинктовъ. Но для человека инстинкты совершенно не ииѣютъ безуслов н а я , оп ред еляю щ ая всю жизнь, значенія, какъ для жи вотныхъ. Надъ животными инстинктъ сохраняешь свою силу потому, что ихъ действія отличаются явно выраженнымъ автоматическимъ характеромъ. Но стоитъ перейти отъ животныхъ къ человеку, и мы встречаемся съ но вымъ важпымъ Факторомъ — сознаніемъ, реФлексіей. У животныхъ инстинктъ механиченъ: онъ не сознаешь цели, которую преследуешь, онъ не знаетъ себя. О т т о я -т о онъ охваты ваетъ та к ъ мало действій, но охватываешь ихъ сильно. Человекъ сознаетъ, что онъ делаешь, и почему онъ делаешь это. И это сознаніе избавляетъ его отъ без у с л о в н а я и необходим ая подчипенія своимъ инстинктамъ. Птица поетъ въ силу естественной необходимости, такъ какъ она поетъ бѳзсознательно и неразумно. Человекъ поешь свободно, такъ какъ онъ знаетъ, что и почему онъ поетъ: сознаніе дало ему свободу действія. Сознапіе, та кимъ образомъ, мало-по-малу разруш аетъ власть инстинкта надъ человекомъ. Мать, которая кормишь своего ребенка грудью, не делаешь этого по инстинкту, подобно животнымъ; она делаешь это разсудительпо, преследуя обду манную цель — здоровье ребенка. Поэтому-то, если она думаешь, что цель можетъ быть лучше достигнута въ томъ случае, когда она ие сам а будетъ кормить ребенка, а поручишь его посторонней женщине, то она не испыты ваешь отъ этого угрызеній совести. Вообще инстинктъ отличается тем ъ большею жизненностью, чемъ онъ более, такъ сказать, безсазнателенъ. Съ расширеніемъ же и у гл у б л ен іеМ ъ сознанія онъ ослабляется. Когда при по средстве ум а достигается то же самое, что раньш е до стигалось при помощи инстинкта, гюследній долженъ ис чезнуть. «Нервный измепенія», которыя соответствуютъ каждому инстинкту, также должны изгладиться: природа уничтожаетъ всякій органъ, безъ котораго она можетъ обойтись. Къ такимъ заключепіямъ относительно власти нрав ственнаго инстинкта мы должны бы придти, если поелѣдователыю проводить точку зренія Спенсера, йіожпо бы ожидать, что нравственный инстинктъ, ставши безиолезнымъ съ постепеннымъ раявитіемъ человечества, исчезвулъ бы и уступилъ бы место разсуждснію. Между шЬмъ въ действительности мы не замечаемъ этого. Нравствен ное чувство не ослабеваешь отъ развитія сознанія, а, напротивъ, укрепляется и изощряется. Отчего же такъ? Оттого, что нравственный инстинктъ вовсе не является наследственнымъ пріобретеніемъ культуры, возникшимъ путемъ м едленная и п о степ ен н ая накопленія опытовъ и упражненія въ известпомъ направленіи, какъ представ ляетъ дело эволюціонная этика, а заложенъ изначала въ самыхъ недрахъ человеческой природы. Онъ въ собственномъ, а не переносномъ смысле слова природный наконъ нашего сущ ества и потому неискоренимый ни при какихъ условіяхъ. При всехъ сознательныхъ усйліяхъ человече ской воли уничтожить его, онъ однако продолягаетъ гос подствовать надъ человекомъ. Я нѳ хочу, чтобы онъ су щ ество в ал ^ делаю все отъ меня зависящ ее, чтобы его не было, я сознательно оказываю ему непослушаніе, но не могу помешать ему обвинять меня. И это потому, что нравственный инстинктъ не есть просто Фактъ, законъ *) Исхорія ц и в іш із . въ Англііг, етр. 205. ^
— 48 — природы, подобно другимъ прпроднымъ законамъ, а вы ступаетъ съ характеромъ обязательности для человека, съ характеромъ долженствованія. Н равственная обязан ность есть в ъ нашей внутренней жизни элементъ новый по отношенію ко всему остальному. Благодаря ей, человѣкъ чувствуешь себя связаннымъ такими узами, которыя ни съ какими другими не имѣютъ никакого сходства: я долженъ сделать что-нибудь, — это значитъ, что я могу сделать или то, или это, но буду исправь, если ие сдѣ-~K> того, что долженъ. Н равственны й долгъ, песомнѣнно, утри насъ, но онъ одновременно и выше насъ, принад лежитъ другому высшему порядку. Это — Фактъ, данный въ опы те, и вм есте съ тѣмъ нечто трансцендентное (пре выш аю щ ее опытъ), о чемъ, одпако, у насъ есть ясная, точная и раздельная идея. Переживая велѣнія долга, мы роднимся съ міромъ аб сол ю тн ая, вѣчнаго. Сознаніе нрав с т в е н н а я долга, пробудившееся въ человѣкѣ, выхваты ваешь его изъ потока природной жизни и побуждаетъ разсматривать себя, по выраженію Канта, какъ <цѣль въ себе», т.-е. усвоять своей идеальной личности безуслов ную ценность. Въ этомъ и заключается превосходство морали долга предъ эволюціонизмомъ. Эволюціонизмъ за имствуешь еодержаніе нравственнаго долга изъ эмпириче ской действительности, определяя нравственность, какъ <приспособленіе къ соціальной среде». Но никакое эмпи рическое содержаніе не можетъ придать нравственности абсолютный характеръ. Такой характеръ получаетъ нрав ственность, кцгда она разсматривается, какъ духовная ценность, а не какъ утилитарное орудіе приспособленія и прогресса. Смыслъ жизни восходить тогда къ сверхмірному, и человекъ разсматриваетъ себя, какъ гражда нина не земли, а неба, какъ члена не земного только общества, а царства Божія. Поэтому не ошибался Кантъ, когда онъ считалъ необходимымъ постулировать для нрав ственности бытіе Б ога и безсмертной души. Ошибка его •состояла лишь въ томъ, что <сущ ествованіѳ Б ога и без смертной души не есть требованіе чего-то другого, при входящего къ нравственности, какь думалъ онъ, а есть ея собственная внутренняя основа. Богъ и душа суть не постулаты (требованія) нравственнаго закона, а прямое содержаніе нравственнаго опыта— то, что въ немъ действи тельно дано»1). — Вь этомъ смыслѣ нравственный долгъ есть непосредственное откровеніе аб сол ю тн ая, — это го-І лосъ Бошій внутри человека. Онъ данъ для <міра сего>,і но онъ «не отъ міра сего». S *) Соловьевъ Вл. Омравдаиіе добра, стр. 228. б
— 51 — Нравственное со верш ен ство ваніе и естественное совер ш енство. Нъ ряду пачалъ, определяющих!. нравственность, н е которые ставятъ идею естествепнаго совергнепства чело века. Э та идея заслуж иваетъ разсмотренія, потому что она, ло-первыхъ, защ ищ ается выдающимися древними и современными мыслителями, а во-вторы хъ, она, повидимому, совпадаетъ съ христіанской задачей нравственнаго совершенствованія: «будьте совершенны, какъ совершенъ Отецъ ваш ъ небесный» (Мѳ. Y, 48Ѵ Естественное совершенство ставили целью человече ской жизни еще классическіе народы. <Человекъ есть м ера всехъ вещей», «истинная жизнь есть жизнь, сообразная съ человеческой природой»: эти положенія известны намъ пзъ древнейшей греческой моральной ф і і л о с о ф і и . И многіе новейш іе мыслители видать нысшее нравственное благо въ соответствую щ емъ развитіи естественныхъ силъ и способностей человека. Но особенно выделяется между ними въ качестве защ итника идеи е с т е ст в е н н а я совер ш енства недавно умершій немецкій мыслитель Фридрихъ Литература вопроса: Тарѣевъ М. ЦІіль л смыслъ ;кісяш.— Р и л,. Ницme, какъ художникъ м мыслитель.— Фуллье. Ницше и іімморализмъ.— Гротъ. Н равствеаные идеалы нашего времени: Фридрихъ Ышуііе и Левъ Толстой.— Гусевъ Л. О сущности религіозпо-нравствсниаю ую* нія Л. Н. Толстого.— АнтопіЙ. Собр. сочи п. т. III. Статьи, лосвящеиIIыя характеристик! воззрѣиій Л. Толстого. Ницше. Имя Ницше въ последнее время сделалось очень популярными Его идеи нашли быстрое распространение, завладели созпаиіемъ современнаго общества. Поэтому иа его моральномъ ученіи необходимо остановиться съ осо бен и ы мъ в а и маи іем ъ . Единственный смыслъ жизни человечества, по Ницше, состоитъ въ возможно полномъ раскрытіи личности чело веческой, въ улучш еніи типа человека, породы людей — животныхъ, до достиженія ими новаго усоверш енствованнаго вида— «сверхчеловека». Человекъ долженъ сознать свою мощь л сознательно стремиться къ тому, чтобы вы работать себя въ высіпій біологическій видъ. Онъ долженъ превзойти самого себя, перерости себя въ направленіи къ высшему бытію. «Сверхчеловекъ это — смыслъ земли». Такъ какъ не все люди по своей оргапизапіи доступны таком у усоверш енствованно, то надо признать господ ство <высшихъ патуръ», могучихъ, «сильныхъ людей воли и дела» п разсматривать массы, какъ пассивное орудіе и пьедесталъ для возвеличевія этихъ личностей. Толпа и сверхчеловекъ— полярныя понятія въ философіи Ницше. Поэтому сущ ествуетъ двоякая мораль — для сильпыхъ и слабыхъ, для господъ и рабовъ. Первые должны попирать ногами все, что служить препятствіемъ имъ, начиная съ людей низшихъ или просто обыкновенныхъ. Основной дви гатель каждаго сущ ества есть «воля къ власти и вла дычеству». «Въ чемъ добро?— спраш иваетъ Ницше. Во всемъ, что возвышаешь чувство силы и власти и желаніе этой власти въ человеке.— В ь чемъ зло?— Но всемъ, что исходишь изъ слабости». К акъ видимъ, Ницше сводишь этику къ біологіи, добро отождествляетъ съ силою, а зло съ слабостью. Но законы біологіи неприменимы во всей своей цѣлости и безъ ограниченііі къ исторической жизни человечества. Кроме біологическихъ пропессовъ каждый человекъ обладаетъ психикою, которая подчиняется своеобразнымъ зако намъ. Историческое развитіе человеческаго созпанія не
— 52 — есть біологическое развитіе, не есть переходъ отъ о д н б т біологическаго типа къ другому— отъ пизшаго къ высшему. Гепія нельзя возростить, потому что онъ не передается по наследству. Въ біологическомъ отпошепіи всякій великій человѣкъ кончается: въ самомъ себѣ. Таланты и гевіи не создаются предшествующимъ естественпымъ про цессом'!.. Столь же наивна мечта создать сверхчеловѣка, повый усоверш епствоваппый біологпческій типъ въ нрав ственной области. По справедливому замѣчанію одного критика, Ницше <не могъ понять, что утвержденіе и осуществленіе <я>, его жажду безконечнаго могущ ества и соверш енства не только нельзя мыслить біологически, но и вообще эмпирически, что тутъ необходимо постулиро вать сверхъ— эмпирическій идеальный міръ> ]). Ницше учитъ о <природпомъ> совершсвствѣ. Онъ проповѣдуетъ возвратъ къ природѣ, т.-е. къ ипстипктамъ, такъ какъ «все доброе инстинктивно», — иначе сказать, къ полному и всестороннему раскрытію всѣхъ силъ и способностей естественнаго, «животнаго» человѣка. Съ особенною любовью, даже съ какимъ-то страпныыъ н асла.жденіемъ, Ницше пользуется всякимъ случаемъ, чтобы соединять термины — «животное» и «человѣкъ». Въ сверх человеке воля достигаетъ няивысшей интенсивности, п о л ноты, расцвета жизни, которая бьетъ чрезъ край, вы ра жаясь въ «дарящей добродѣтели». «Дающая добродѣтель есть высшая изъ добродетелей», говоритъ Ницш е.— К а кая же цѣль втой интенсивности жизни, этого стремленія превзойти самого себя, раскрыть высшую индивидуаль ность? M acht auslassen, неоднократно повторяешь Ницше, т.-е. чтобы проявлять свою власть, силу надъ другими. Но понятіе власти само по себѣ довольно безсодержательно. Природа не знаетъ власти. Власть— абстрактное понятіе, не имѣющее смысла внѣ человеческой культуры. *) Бердяевъ. Этическая проблема u'j. свѣтѣ философскаго идеализма.— Проблемы идеализме, стр. 124— 125. Власть, какъ и всякая другая сила, получаетъ цѣну отъ •ея примѣнепія и иаправлепія и отъ той конечной р а дости. которая съ ней связана. С ущ ествуетъ множество способов ь попиманія этой власти. Силачъ, опрокидывающій васъ ударомъ кулака, властвуетъ надъ вами. Противникъ, опровергающій васъ въ спорѣ убедительными доводами, одерживаешь надъ вами побѣду. Тотъ, кто заставляешь вась полюбить себя, побеждаешь васъ. Если Самсоаъ побѣждалъ силой, то Далила побѣждала красотой. Власть каиболѣе сильнаіо ничего не означаетъ, потому что все гда нужно онредѣлить сущность и родъ его силы. Развѣ приведпикъ. побеждающій свои животные инстинкты, не обладаетъ мошыо? Р а зв е тотъ, кто жертвуешь собой ради счастья своихъ ближнихъ, не есть сильный человѣкъ? Иногда въ ласковомъ словѣ, улыбкѣ или слезѣ можетъ заключаться больше власти, чемъ въ цѣломъ рядѣ грозныхъ словъ и насильствен ныхъ дѣйсгвій.— Ницше горячо защищаешь динамическій характеръ, активность доброде тели,— и въ этомъ крупная заслуга его для этики. Но активность онъ отождествляешь съ агрессивностью, т.-е. съ стремлѳніемъ къ захвату, насилію, эксплуатаціи, даже жестокости. Если вѣрить З а р а т у с т р е (главный герой Ницше), то «войпа и мужество создали больше великихъ дѣлъ, чѣмъ любовь къ ближнему». «Жизнь, говоритъ Ііицш е, заключается по сущ еству въ присвоеніи, униженіи и захватѣ чужого и слабаго, въ подавленіи, жесто кости, ыавязываніи своихъ Формъ, въ порабощеніи, или въ лучшемъ смыслѣ эксплуатаціи другихъ. Эксплуатація не есть черта испорченнаго или несовершепнаго и первобытнаго общества, она составляешь сущность всего ж и вого, его органическую Функцію; она исходить нзъ стремленія къ власти, которое и есть любовь къ жпаии». Здесь мы встрѣчаемъ у Ницше пресловутую «переоценку цен ностей». Эгоизмъ и страсти являются добродетелями, а не пороками, потому что они суть ценности, благопріит•ствующія расцвету жпзни.
— 54 — — 55 — Между тѣм ъ интенсивность и активн ость жизни не нужно см ѣш ивать съ агресеи вноетію . По зам ѣчанію глубокаго и ие менѣе и звѣ стн аго Ф ранцузского мыслителя Гюйо, «ве ди ч ай ш ая интенсивность жизни находится в ъ необходи мость соотнош еніи сь ш ирочайш ей эксп ан си вностью », т.-о. съ р ас п р о с тр ан ен іеи ъ , съ расходованіемъ жизни па д р у ш х ъ , для другихъ, ж ертвой н а благо другихъ. l i e къ р а с ширенно своей власти надъ другими о казы в ается н аи б о л е е склонной самая богатая жизнь, а къ том у, чтобы « р а сто ч ать себя, ж ертвовать собой до извѣстной степ ен и дѣлиться съ другими». М ать, заб о тящ ая ся о своемъ ребенкѣ, посвящ аю щ ая ему цѣлые дни, бодрствую щ ая надъ нимъ по н очам ь, внимательная къ каждому его крику и маліш ш ему ж есту, отдаю щ аяся ему всецѣло, готовая, нъ сл у ч аѣ нужды, ж ертвовать для него собою, — т а к а я мать песом аѣано «активна», но что в ъ ней «агрессивного»? ІІоиотпнѣ «нравственность, б е з к о р ы с ііѳ — это ц вѣ тъ ч е ловеческой жизни» *). С ообразно съ своимъ основны мъ принципоы ъ н р а в ств ен н о сти — «волей къ власти и могущ еству» — Ницше предстнвлаетъ идеалъ н равствен н аго героя въ образѣ «гордаго, здороваго, ж изнерадостного ч еловека», который уаи ваегси своею властью , лю буется самъ собою: «мы зн атн ы е, мы добрые, мы п рекрасн ы е, мы счастливы е». Самодовольство, сам олю бованіе и вы текаю щ ія отсю да в е личай іе собою, гордость и п резрѣ н іе къ «стадной тоднѣ »— обыкновенным!» см ергны мъ— отличаю тъ сверхчеловѣка у Ницш е. нравствен ности въ приточномъ евангѳльском ъ Ф арисеѣ. Самодовольство погубило ен ан гельскаго Фарисея. Оно свело его н равствен ность къ законнической сам оправедности. Оно новело его къ ложной, горделивой переоцѣнкѣ своего внутрѳнняго настроеиія: «я пе т а к о в ъ , какъ прочіе люди». Опо убило въ немъ самы й д ухъ н р ав ств ен н о сти — милость, вѣ ру, любовь (Лк. 18, 11— 12 си. 11, 4 2 ; М ѳ. 23, 22). Дорогою цѣною о п лачи ваю сь люди сво е стрем лен іе къ личному абсолю тному соверш ен ству. И стинные представители н р авствен н аго дѣланія и великіе учители ч еловѣ чества п а этом ъ поприіцѣ хорош о зн аю тъ п а г у б ное для нравственности зн ачен іе го р д аго стремленія къ личному соверш енству и горячо н редостерегаю тъ челов ѣ к а отъ этого стремленія. «П ризнакъ цѣломудрія, ш и п еть св. Григорій Б огословъ, зн ать м ѣру своей жизни. Р а в н о для тебя худо— и отложить благую надежду, и возы м ѣть слиш комъ смѣлую мысль, что не трудно быть соверш ен ными. Иначе обосновываеш ь нравствен ное р азв и тіе своихъ по следователей хри стіан ство. Опо толге т р е б у е т ъ отъ людей н равствен н аго соверш ен ствованія, восхожденіи отъ силы въ силу, но оно уч и ть основы вать эту силу не н а себѣ, а н а Б о гѣ , оно учитъ смиренію , нищ етѣ духовной, т. е. сози ан и о, что человѣкъ не им ѣетъ ничего, чего бы онь не п олучилъ, учитъ постоянному возвращ енію къ Б о гу нзъ самолю бивого отчуждеиія о тъ Н его чрезъ покаянны й духъ. В ъ смиреніи, — воспользуем ся прекрасны м ъ зам ѣчаніем ъ изпѣстнаго нѣмецкаго и сто р и ка-бо го сло ва- Г а р н а к а , — нъ см иреніи, т.-е. въ сознаніи своей внутренней немощ и и бѣдности, в ъ молитвенномъ р аск р ы тіи своей душ и предъ Вогомъ, леиштъ основное н астр о ен іе доброго, источникъ всякаго добра, какъ показалъ это Х ри стосъ въ своей притче о м ы тарѣ и Ф арисоѣ *) Вотъ въ чемъ незы блемое основаніе истинной и несокруш имой нравствен ной силы , Здѣсь-то и находится гл авн ая— А хиллесова— п ята н р а в ственной ф и л о с о ф і и Ницше. Ничто ие ввоспть в ъ такой степени р азл а га ю щ ее начало в ъ н равствен ность, какъ стремленіе къ личном у обладанію нравсгвенны ы ъ абсолю тнымъ соверш енствим ъ, достиженію его собственными си лам и. Мы имѣемъ безсм ертиы й об разец ъ и ти п ъ такой *) Гюйо. О черкь мора.ін. Gofip. соч. т. I l l , стр. 258. ’) Сущность христіапства. Стр. 51.
— 56 — неуклонваго восхожденія по ступеням ъ аравственп ой д у ховной вы соты . То п равда, что н а пути этого восхожденія желаніѳ власти и м огущ ества надъ людьми для подчиненія ихъ спасительной истинѣ и нравственной правдѣ является самымъ сильнымъ и опасны м ъ искуш ѳніемъ. Э то м у искуш енію подвергся сам ъ Іи сусъ Х ри стосъ отъ діав о л а, которы й предлагалъ покорить Ем у міръ посред ством ъ власти и силы. Но Х ри стосъ, какъ извѣстно, от* в ер гъ это предлоягѳніе діавола, потому что н равственное р азв и тіе н ер азл уч н о со смиреніемъ, а духовное соверш ен • ство р ас к р ы в а ется во внѣш немъ уничиж еніи: «сила Ко жія соверш ается въ немощи» (2 Кор. X II, 9). Д ругим ъ виднымъ въ ряду соиремепныхъ мыслителей защ и ти и комъ идеи естественна™ соверш енства является Л. Н. Толстой. В ъ отличіе отъ Ницше Толстой учитъ не о прпродоомъ біологическомъ соверш ен ства, а о духовномъ. Толстой различаеш ь въ человѣкѣ «животную лич ность» и «разум ное созп ааіе» пли истинное разум ън іе жизни. И стинная н а ш а жизнь, которую мы сами созидаем ъ, есть, ао Толстому, н аш а р а зу м н а я жизнь, a тѣло и вещ ество, «съ сущ ествован іем ъ которы хъ о н а неразры вно с в я з а н а >, ж ивутъ своею особою жизпію, которая отпоептся къ наш ей жизни, к а к ъ орудія и м атеріал ъ для п а ш ей работы . Ч еловѣкъ и е мож етъ не видѣть, что ж и вот н ая личность, подлеж ащ ая времени, есть нѣчто «непре станн о погибаю щ ее, стрем ящ ееся къ смерти», а потому «□ервымъ условіемъ для достижеиія его истпнпаго блага, въ чемъ бы оно ни состояло, должно быть отреченіе отъ ж ивотной ж изни». «Ч еловѣкъ иснолнилъ закон ъ жизни, ч'Вмъ болѣе подчинилъ онъ свою животную личность р а зум у и проявилъ силу любви» къ другимъ. Но разум ном у сознанію о ж изни всякій видитъ свое благо «въ благѣ другихъ и в ъ страдапіяхъ з а это благо другихъ». В ъ этой то лю бви ко всем у живому, въ этом ъ-то желаніи б л ага всѣмъ и проявляется божество в ъ людяхъ, которое есть са м а лю бовь. С ъ этимъ опредѣленнымъ отнош еніемъ къ — 57 — ііір у человѣкъ уж е является въ міръ изъ впѣвремепной и внѣ нространствепной области бытія. Я вляясь въ міръ, че ловѣкъ долженъ сообщ ить дальнѣйш ее движеніе или раз витіе этому отнош епію , состоящ ее в ъ больш емъ и боль ■шемъ аодчинепіи его животной личности требован іям ъ его р азу м п аго сознаиія. Д уховиое возрожденіе, о котором ь говоритъ Х р и сто съ , есть, но увѣревію Толстого, не только пробуж деніе дотолѣ д рем авш аго въ человѣкѣ, п ер азл у ч наго съ пимъ, р азу м н аго сознанія, но вмѣсшь съ тѣмъ оно есть и начало такого о б р а за жизни, которы й со гл а сенъ съ трсбоваиіям и разум паго сознанія. К ак ъ виднмъ, Толстой значительно отличается о тъ . Н ицш е. О нъ в ы сту п аетъ рѣзкимъ гіротивникомъ живот ной біологпческой личности въ человт.кѣ. Толстой и м ѣ еп . в ь виду духовную личность человѣка, у ч и ть о духовномь соверш ен ств* его. Его пдеаломъ служ итъ пе культурное уеоверш ен ствованіе «сверхчеловѣка», uo р эск р ы т іе б<жеекихъ ч увствъ и номысловь в ъ человѣкѣ при настоищи хъ естественны хъ уеловізхъ жизни. Н о значительно отличаясь о тъ Н ицш е, Толстой р а з д е лаешь основную ош ибку его, что человѣкъ сам ъ, путемъ собственны хъ усилій, къ состоапіп помочь себѣ въ дѣлв улучш енія своей н равственной жизни. И у него, к а к ъ у ч-» h ',' Нппш е, мы видимъ то же стрем левіе къ личному абсо ** л юти ому нравственном у соверш енству. Т ак ая оптимиста ч еск ая то ч ка зрѣн ія н а ч еловѣ ка Ф ал ьш ив а. С ам оп рои з вольное зарож деніе жизни и в ъ окруж аю щ ей н асъ внѣш пей природн теп ер ь п ризн ается немыслимымъ всѣми пер во классными натурали стам и. Ж изнь можетъ порождаться только жизнью. Новый высш ій видъ въ органической природѣ возникаешь не сам ъ собою , но благодаря особымъ жизнеинымъ условіимъ и вліяніямъ. Т отъ же самый з а кинь имѣетъ приложеніе къ духовной жизни. Возникни веніе въ человѣкѣ новой духовной жизни или, по термпнологіи Т олстого, внутреннее иробуж деніе ч ел о века н е возмож но безъ внѣш няго В ож ественнаго благодатнаго воз-
— 58 - — 59 — дъйствія. Х р и стіан ск ая н р ав ств ен н а я ж изнь есть д а р ъ Вожій, новое В ожіе творчество. К ак ъ слѣпы хъ сдѣлать ; зрячими л хромы хъ ходячими, или иусты ню цвѣтистымъ ou домъ не можетъ естествен н ая сила, т а к ъ и людей сдѣлнть добрыми и нравствен ны м и . М ожетъ сд іш іть все эго лшнь си л а новой благодатной жизни, откры той во Х р и сте . И наша, з а д а ч а состоитъ именно в ъ томъ, чтобы войти въ э т у новую жизнь, н рави ться ко Х ри сту, какъ вѣтвь п ри ви вается къ л о зѣ , принять в ъ себя благодать, какъ дѣйственную и оплодотворяю щ ую силу. Каждый человѣкъ зн а е тъ , что его тѣлесны й орган н зм ь яе ж ивегъ только н а счетъ тЬхъ средства, которы я з а клю чаю тся в ь немъ самомъ. Ы апротивъ, иродолженіе и р азв и тіе его тѣлесной жизни условливается притокомъ и ассимилаціей (усвоеніом ъ) внѣ его находящ ихся ж изнетнорн ы х ъ н ач ал ъ . Тѣмъ менѣе мож етъ обойтись безъ высшей вн еш н ей поддержки и благодатнаго руководства духовнон равствен н ая жизнь человѣка. В ѣ ра въ свои собственный силы не долж на быть самоибмапиою . Никогда не нужно заб ы вать, что, какъ го в о р и ть п о э іъ , недостижимо иля человѣиа. Ни одинъ человѣкъ, сколькобы онъ ии дум алъ, сколько бы ни н ап р я гал ъ усилін, ие можетъ п ри б ави ть себѣ р о сту , хотя бы п а локоть. Р еб ѳ нокъ н ап р , р ае тетъ безъ всякихъ усилій съ его стороны . Выполнены извѣстны я условія, и ростъ соверш ается. Но никому не придетъ вч» голову п р и к азы вать реб ен ку расги, и у докторовъ н ѣтъ р ец еп та для роста. Они м огутъ с к а зать , какъ ростъ мож етъ быть задерж ан ъ или ослаблепъ, по самый процессъ роста не подлежитъ ихъ контрилю. То же сам ое примѣнимо и к'ь духовному, нравственном у ьозр астао ію ч еловѣ ка. Н р авствен ао сгь есть жизненный процессъ, столь ж е независимы й о ть личны хъ уси аій чеповѣка, хотя обусловливаем ы й ими, к а к ъ и тѣлесвы й ростъ ' Н ам ъ суждены лишь благіе норы вы , Но сверш ить ничего н е дано. Все н есоверш ен ство естественной разум ной морали едва ли можно и ллю стрировать лучш е, как ъ отнош еш емъ тоги ж е Тилстого къ хри стіан ской заповѣди о любви къ вр агам ъ . <Любить враговъ?> — сп р аш и в ает ь Толстой в ъ своемъ сочиненіи <о ж и з н и » ,— <но эго невозможно. Эго было бы одно и зъ тѣ хъ п рекраси ы хъ вы раж еній, н а которое нельзя смотрѣть иначе, к а к ъ и а у к а за в іе недостижимаго н р авствен н аго и деала. Можно не вредить своему в р агу , но любить его нельзя. Не могъ Х ристосъ иредиисы вать невозможное». Но что невозмоишо у людей, то возможно у Б о га; что певозмоя»но для морали естествен н аго р а зу м а, то возможно для хри стіан скаго... И такъ, личное абсолю тное н равствен ное соверш енство его. Мало того; собственны я естественны й усилія могутъ иногда п ар ал и зо в ать нравственны й ростъ человѣка. Н уж по различать между стремленіемъ къ абсолю тному естествен ному соверш ен ству и стремленіемъ къ соверш енствованію . Стремленіе къ соверш енствовапію соединяется съ п р п зн аніемъ природной ограниченности человѣка. «К огда испол ните все новелѣнное в ам ъ , говорите: мы рабы ничего несгою щ іе, потому что сдѣлали, что долишы были сдѣлать» (Дк. 17, 10). С тремлеаіе же къ естественном у соверш ен ству сопровож дается самоіію бивьш ъ стремленіемъ къ лич ному самодовольному обладанію абсолю тными соверш енствомь, порож даетъ, слѣдовательно, нравствен ное зло. Здѣсь можно п ровести ап алогію съ п ознавательною об ластью . Стремленіе къ истинѣ въ зяа н іи , конечно, добро, по представлепіе о личномъ обладаніи полною абсолю тною истиною пагубно для знанін. Зало го м ъ дости.кепія истины и п р о гр есса зп ан ія является еозн ан іе, что я знаю лишь то, что ничего пе знаю . Точно так ж е залогом ъ нравствен наго соверш енсгвиванія сл у ж и ть см иренное со зи аш е, что в ь н равствен н ом ь возростан іи «ни н асаж даяй есть что,, ни н ап ая я й , по в о зр ащ аяй Богъ» (1 К ор. 3, 7).
vu. Н равственность и религія. Н опросъ о взаи м оотн ош ен іи между н равственностью и релнгіей р е ш а е тс я повѣйшеГі н ау ч н о й этикою въ см ы сле независим ости нравствен иости отъ религіп. Въ кач еств е ав т о р и т ет а о п а ссы лаете» н а К а н та , которы й провозгла сили. аитономію нравственности т.-е. ея сам озакониость. Антономія н равственности состоитъ въ томъ, что воли че л о в е к а оп ределяется къ нравствен ной деятельности пе отвнѣ данным!, зак он ом ъ , по леж ащ и м ъ въ самой п р и ро д е ч ел о века. Въ иризнаиіи К ап том ъ н равствениости автономною есть относительная доля истины. Н равствен н ость действительно сам о зак о п н а, по скольку о н а коренится въ нрироде чело в е к а и представляетъ собою общ ую норму дли всех ъ лю дей. По вы раж енію ап . П авл а, <дело з а к о н а (н равствен наго) н ап и сан о у людей въ сердцах ь>, т а к ъ что и я з ы ч ники въ силу его, помимо полож ительной откровенной религіи, созн аю тъ и творятъ добро (Римл. И , 1 4 — 12). О т сю да, когда, и ан р ., миссіонеръ у б еж д аегъ м усульм аиина или язы чни ка в ь п ревосход стве х р и стіан скаго и равствен наго ученія, то онъ, очевидио, п ред п ол агаетъ въ своемъ Л итература вопроса: М а р т е и с о ш . Х ристіаиское учеиіе о н равствен ности.— С ою вьевъ В лад. О правдавіе д о б р а.— ІГаульсенъ. O c u o b i j »ти ки .— Н есмѣлопь. Н а у к а о чвловѣкѣ, т. 1.— 'Гарѣевъ. И стина и сим волы въ области духа.— Городѳнсиііі. Н равсти сии со со зв ан іе чолоиѣч есго а.— Л ю тардтъ. Аиологіл х р п стіан сів а. сл у ш ател е присутствіе (по крайней м Ьре въ п о теп ц іальномъ, скрытомъ состойніи) т е х ъ же сам ы хъ н р а в с т в е н ныхъ пормъ, к а к ъ и его собственный. З н а ч я т ъ , ути нормы , общ ія христіанииу съ нзычпикомъ, представляю тъ собою нечто сам остоятельное, не сводимое къ содерж анію поло жительной религіи вообщ е. Ч то н р авствен н о сть Ф а к т и ч е ски мож етъ сущ ество вать отреш ен но отъ религіи,— этогонельзя отрицать. О н а б ы ла возмож на н а п о ч в е древнеязы ческой. С тоитъ только вспомиить н ап р , стои ковъ, к о торы е р аск р ы вал и возвы ш енное н р ав ств ев н о е учеиіе. Т ем ъ болѣ е возмож енъ р п сц ветъ автоном ной н р а в с т в е н ности въ н овейш ее время. Можно определяться въ жизни идеей честности, человеческаго достои нства, гум анности, помимо рели гіознаго осп ован ія и религіояпы хъ мотивов ь. Автопомпая и равствеп н ость есть ц ен н о е сви детельство . нервичиости и неискоренимости нравствен ны хъ и и деал ьны хъ стремлеиій и способностей человеческой природы. О н а сл уж и ть п оказател ем ъ , что н р авствен н о сть есть резу л ь татъ свободнаго сам оопределенія ч ел о в е к а во имя р а зумно понятыхъ требований его моральной природы. Но автономисты пдутъ д алее. Опи утверж даю тъ . что разум ъ ч еловека есть единственны й источиикъ и п ричина бы тія н равствен н аго зак о н а . Н равственны й зак о п ъ , по ихъ мпенію , есть п р о и зв е д е т е сам ого ч ел о в е к а. Они о т вергают!» въ самомъ принципе связь н равственности съ религіей и п роповед ую тъ безрелигіозную или н ев ер у ю щ у ю нравственность, какъ норму. Э го— н еп р авда по слѣдую щ имъ соображ еніям ъ. Ы ранственноѳ соананіе во зн и каетъ у ч ел о век а и зъ и д е альной природы его личности. Э та идеальность в ы р аж ается нъ томъ, что ч ел о векъ со зн аетъ себя разум но-свободной личноетью и въ силу этого сознанія отделяетъ свою яш зн ь отъ жизни внеш няго міра. О нъ оп ределяется въ своей деятельности н е чувственны ми побужденіями сво ей Физи ческой природы, а свободно-разумны м и требованіям и своей духовной личносги. С у щ е с т в а же н р ав ств ен н аго сознанін
— 6В — в ъ том ъ им енно и за к л ю ч ае тся , что Физическія побуж дел ія поли сч и таю тся не соответствую щ и м и д ей ствительн ой д ей ствій ч е л о в е к а витія его. п р и р о д е чел овеческой Это у.мозаклю чепіе о тесн о м ъ внутреннем!» взаи м оотнош епін н р ав ств ен н о сти и религіи с т о и т ь пъ полномъ соотвѣ тствін съ истори чески м ъ опы том ъ ч ел о в е ч е ст в а. 11 р а вила поведенія съ са м аго н а ч а л а т е с н о ассоциировались личности, и иотому все чувствен - п ое соде рж а оіе ж и зн и считнется сод ерж ан іем ъ не и с т и н ной жизни личности. Н а о б о р о т ъ , в с е духовны й побуж денія ноли ч ел о век а счи таю тся в ы р а ж ев іем ъ подлинной природы л и чн ости , и потом у в се д уховн ое со д ер ж ап іе ж изни сч и т а е т с я со д ер ж аніемъ и стинной ж изни личности. Другими словам и: ч у вствен н ы й укл ад ъ ж изни п ри зн ается н р ав ств ен ны мчі со зн ав іем ъ не истинною ж изнью , а духовны й строй ж и зн и — и сти н н о -н р ав ств ен н о ю жияныо. Но вся беда въ то м ъ , что и сти н н ая ж изнь, о которой го в о р и тъ человѣку н р ав ств ен н о е со зн ан іе, в ъ д ействительности неосущ естви м а, потом у что ч ел о векъ есть ч увственн ое сущ ество, подчи н енное Ф изическимъ зак о н а м ъ сущ ествовап ія. З н ач и тъ , н р а в с т в е н н о е сезнаиіе. р я с к р ы в а е т ъ человѣку не есте ственны й з а к о н ъ его собствен н ой наличной ж изни, а то л ьк о образъ и сти п п аго бы тія соверш ен ной б езусловной л и ч н о сти , которая ж и в етъ истинною жизнію . И т а к ъ , в ы ходи п з ъ идеальной природы своей личности, к а к ъ образа Н ерховной Б езусловн ой Л пчности, К оторой дей ствительн о п ринадлеж ит], истинная н р ав ств ен н а я ж изнь, ч ел о векъ п риходитъ къ со зн ан ію и утверж денію б ы тія Б ож ія, а вм е с т е съ тѣм i» приходить и къ обоснованно с в о е ю н рав с т в ен н аго р а зв и т ія ни п очвѣ религіи. При со зн ааіи сеоя, к а к ъ о б р а з а Б ож ія. ч ел о в е к ъ н аход и тъ свою истинную и о сп о в ан іем ъ для н р а в с т в е н н а го р а з - с ъ религіозною ж изнью , и т а к а я связь н аи б о л ее сп о со б с т в о в а л а том у, что ч ел о в е к ъ сд ел и л ъ себ е нзъ эти х ъ п р н вилъ н еч то свящ ен ное, в ы со ч ай ш ее и н езави си м о е отъ волн человѣческой. Э го и неудивительно. Н а п ер в ы х ъ сту а ен п х ъ к у л ьту р ы религія и м еетъ н еизм ерим о гр о м ад ное зн ач ен іе : о п а об и и м аетъ и гірони каетъ ж и зн ь п ѳрвоб ы тн аго ч ел о века и оп р ед ел яет!, поведенія. В отъ почем у всюду мы видимъ, религіей оп ред еляю тся п р а в и л а ж изни, все т о . собою всю нормы его что им енно что долж но и не должно, мож но и нельзя. Н р а в ы са п к ц іо п п р у ю т с я бо гами, п ред пи санія религіп и н равствен ности со став л яю тъ единый кодексъ за к о н о в ъ , б л а го ч е стіе и н р ав ств ен н о сть р а зс м а т р и в а ю т с я , к а к ъ то.кествени ы я вещ и. О собеиио ясно и лл ю стри руетъ это полож еиіе система т а к ъ н азы в а е м а я т а б у . Т а б у есть р ел и гіо зн о е з а п р е щ е н іе , н а л а г а в ш е е п а и звестн ы й вещ и и л и ц а п ечать н еп р и ко сн о венности. Эго создавало в ъ у м е и сердц е д икаря особую категорію п озвол еп н аго и вен о зво л ен н аго , причемъ то и д ругое носило в ъ г л а за х ъ его абсолю тны й х а р а к т е р ъ , ж изнь в ъ ж изни по о б р а з у Б ож ію , въ богоподобіи. Т а к а я об язан н ость стрем и ться къ достиж енію богоподобной жизии, т а к ъ что одна мысль о н ар у ш ен іп за п р е іц е п ія в ы з ы в а л а религіозны й у ж а съ . Т аким ъ о б р азо м ъ си стем а т а б у о к а зы в а л а гром адное в л іян іе на в о с п и т а н іе н р а в с т в е н н а г о к а к ъ истинной, со зн ается каж ды м ъ ч еловѣ ком ъ, и ея го со зн ан іе и предъявляется ч ел о век у вч» идеѣ н р а в с т в е н н а г о ч у вства. - С ь другой сторон ы , идея н р а в с т в е н н а г о возм ездія, п р о яв л яю щ аяся въ той или другой с т е п е н и у в с е х ъ з а к о н а жизни. н арод овъ , всю ду с в я зы в ал ас ь съ в ер о й въ В ы сш ее С у щ е ство. Для н ек у л ь ту р н о го даж е ч е л о в е к а его м ораль не есть п р о стая п р и в ы ч к а общ еж итія или случай ны й к ап р и зъ одного и зъ б езч и слеи и ы х ъ б о ж ко въ . О н а п р ед став л яе тъ д а н ъ ч ел о в е к у , З н а ч и т ь н р ав ств ен н ы й за к о н ъ не a p rio ri какъ д ум аетъ К а н т ъ , а в о зн и к а етъ нзъ р е л я гіо зн а го со зи ан ія ч ел о в е к а. Н равствен н ое, должен ству ю щ ее б ы ть осущ оствлеп ны м ъ, и стинное есть лиш ь богоподобное, т а к ъ что и дея^богоподобія является оспово п »ложеніемъ м орали ч еловека, к рп теріемъ п ран ствен н ы хъ зо ач ен ія : потом у именно Т в о р е ц ъ и П ром ы сли тель м ір а долж епъ в ы сш и м ъ блю стителем ъ ея и н тер есо в ъ . собою об ъекти вн ы й закопъ м ір о в а г о явиться
— 64: — Т у тъ . впрочем ъ, в есь м а важ н о у стр а н и ть слѣдующее* иедоумѣніе. Н равственн ы й уровен ь р азв и тія и звѣ етн аго народа, какъ то п о к азы в аетъ и сторія р ел и гій, отраж аете® ни рели гіозны хъ ц редсгавленіпхъ о богахъ. Б о ж ества предегавлш отъ собою олпц етвореніе и раи ствеи п ы хъ идеалов-ь,. нуж но, чтобы ста ть ему н а ноги и зар а б о т ы в ат ь сам ом у. Съ точки зрѣн ія ав тон ом н о-разум н ой морали нельзя придти къ таким ъ абсолю тпы м ъ тр еб о в ап іям ъ нравственности: всѣхъ лю би, всегда п р о щ ай , никого не суди, лю би до госп одствукш ш хъ въ т у или другую эпоху у пзвѣстинго н ар о д а. Д ревніе греки не см ущ ались переносить нѣкогда человѣческія страсти и грѣхи н а б оговъ . С ъ п остеп ен нымъ же п рояевен іем ъ н р ав ств ен н аго со зп а в ія образы сам оп ож ертвоп ан ія. А втономно - р а зу м н а я м ораль всегда будетъ за д а в а т ь вопросы : «сколько р а з ъ п р о щ ать б р ат у моему, согрѣгааю щ ем у п р о ти в ъ меня? До семи ли разъ?» боговъ ставови ли сь у іш хъ чищ е и возвы ш еннѣе. И такъ,. повидимому, религіоаныи предстанленія зав п ея тъ отъ мо часть?» Н равствен н о сть мож етъ заи м ство в ать абсолю тность только отъ религіи, к о т о р а я по самой сущ н ости своей есть отнош еніе къ абсолю тному. Я сн о , почему такого рали , а ие н аоб оротъ. Н есомнѣіш о, нравсгвг.ииое очш ц еи іе и, т а к ъ сказать,, п росвѣтлепіе естественной религіи — историческій Ф а к т ъ , Но что же он ъ доказы ваеш ь? Съ одной стороны то, что язы ч еск ая религія не въ состояніи бы ла сообщ ить здоро ва го и одуіневляю щ аго н ач ал а для истинной и чистой н р авствен ности : политеизм ъ сам ъ в ь себѣ носилъ зерно н р ав стаен н аго разлож енія. Съ другой стороны , отм ечен ный Фактъ сиидѣт е лііству с.тъ, что н р авствен н ое созн ан іе мож етъ р азв и в а ть ся б езъ содѣПствія релнгіи или, другими словами, с в и дѣтел ь ст в у етъ объ автон ом іи нравствен ности , что мы отмѣчали вы ш е. Но все дѣло нъ том ъ, что нельзя останови ться н а м оральной автономии, и ризн ать ее б ез условною , самодовлѣю іцею . М оральная автоном ія, соверш епно освободивш аяся отъ религіи и зам кн увш аяся въ своей области , не мож етъ зая вл я ть п ри тязад ія на главное свойство н равствен н ости — абсолю тность или безусловн ость ея тр еб о ваи ій . П окаж ем ъ ѳто н а прим ѣрахъ. С ъ точки зр ѣ н ія автои ом и о-разум н ой морали нельзя тр еб о в ать отъ человѣка: «п р о д авай те имѣнія ваш и и д а в а й т е милосты ню », нельзя т р еб о в ать отъ него так о го откош евія къ своему б о гатств у , чтобы опъ станови лся пищ имъ. Р а зу м н а я мо раль осуж даетъ благотворительность, р азо р я ю щ у ю самый источникъ б лаготворен ія (Ц и ц еровъ ). Р азу м н о совѣтую тъ давать нищ ему не болѣе. ио и пе менѣе, чѣмъ сколько «Сколько мнѣ отд авать и зъ имѣнія своего? не десятую ли абсолю тпаго х а р а к т е р а н р авствен н о сть не м огла получить отъ язы ческихъ религій, Т акую абсолю тность м огла при д ать н равствен н ости только д уховн ая р ели гія, потом у что абсолю тность мож етъ р азв и ться лиш ь въ области духа, есть к а тего р ія духа. И мы видимъ, что хри стіан ство, единственная духовная религія, вноситъ абсолю тность в ъ нравствен ную жизнь, д аетъ абсолю тн ое в ы р аж ен іе н р а в ственной заповѣди. Въ Е ван геліи не предоставлено нам ъ любить Б о г а и ближнаго немпого или сколько кому угодно, но прямо и определенно зап овѣ д уется любить ихъ всѣмъ сердцемъ, всей душ ой и всею мыслію. В ъ Е ван гел іи заповѣдуется не только пе прелю бодѣйствовать, но даж е не см отрѣть н а ж енщ ину съ вожделѣніемъ, во все не клясться и т. п. Всѣ заповѣди Е в ап гел ія носятъ н а себѣ б езуслов ный х а р а к те р ъ . И это потому, что еван гел ьская мораль есть м ораль религіозная. A рели гіозпое уотрем леніе д у х а есть именно устрем леніе къ абсолю тному: «будьте со в ер ш енны , какъ соверш енъ О тецъ в а ш ъ небесный» (М ѳ. У 48). Р елигіозн ое, въ отличіе отъ мірского, земпого, и есть именно абсолю тное, здѣсь все р азсм атр и в ается su b specie а е te rn i, sub specie absoluti. И так ъ , если хотятъ р ѣ ш ать воп р о съ о п ер в ен ств * религіи или м орали в ъ процессѣ и хъ р а з в и т ія , о тѣсной связи ихъ или полномъ р а зр ы в ѣ , то пусть о б р ащ а ю тся къ со в ер те п н ѣ й ш е м у воплощ епію н равствен ности въ хри6
стіан ствѣ , а не остан авл и ваю тся п а нравственности язы ческой. А бсолю тность истинной н равственности проявляется не только въ возвы ш енности и безусловности ея требован ій, а и в ъ томъ, что она за х в а т ы в а е т е всего ч еловека, с т а н овится неотъемлемою частью его духа. М ірская, безрелигіозн ая н равствен ность сл агается изъ множ ества отдѣльнглхъ добродетелей и обязанностей, так ъ какъ и самый м іръ м н огооб разеп ъ. Только жизнь нъ Б о гѣ есть жизнь ц ел о стн ая, вы р астаю щ ая изъ одного корня. И это потому, что только религія в ъ состонніи охватить ч еловѣ ка цѣдиком ъ — всю жизнь его, всѣ помыслы, всѣ ч у в с тв а , все в о сп р іятія, всѣ поступки. М оралисты древняго м іра вы р аб о тал и множ ество отдельны хъ добродѣтелей, и н р а в ственны е герои древняго м іра сильны тою или другою добродетелью . Но изъ наблюдений н адъ всѣми пими мы вы посимъ то впечатлѣ ніе, что средоточіе ихъ су щ еств а н е проникнуто и не обновлено духомъ нравственности т а к ъ , чтобы онъ могъ проявлять себя во всѣ хъ отнош еніяхъ. О ни блистаю тъ отдѣльными добродѣтелями: А ристидъ— справедливостью , Э пам инондъ— правдивостью , К имонъ™ щ едростью , Іе о н и д ъ — любовью къ отечеству и т. д., но они не представляю тъ собою воплощ еніе духа н р а в ственности. С ократъ былъ обраацом ъ благороднаго гр ек а, по онъ въ послѣдніе ч асы своей жизни относился безсердечно къ своей женѣ и дѣтямъ. П латонъ и А р и сто тель были учителями н равственной мудрости, но ихъ при го в о р ъ надъ н равствен ны м и заблуж деніями своего н арод а былъ бо лее, чѣмъ снисходительный. К атон ъ вош елъ въ пословицу по своей честности в ъ общ ественной жизни) но оиъ былъ ж естокъ по отпош енію къ своимъ врагам ъ. II так ъ можно бы привести ещ е больш е п рим ѣровъ. Мы повсю ду видимъ только отдѣльныя добродѣтели, но не ви димъ духа н равственности, наполняю щ ей все сущ ество ч еловѣ ка и воплощ аю щ ей ся во всей его ж изнедеятельно сти. <Въ чисто человеческом ь мірѣ, — говоритъ извѣстны й психологъ Д ж емсъ,— лиш ѳнномъ Б о га, призы въ къ н аш ей м оральной энергіи лиш енъ своей вы сш ей двигательной силы. П равда, что жизнь и в ъ таком ъ мірѣ по преиму щ еству этическая с и м ф о н і я , н о р азы гр ы вается о п а вт» п редѣлахъ п ары ж алкихъ о ктавъ , и безкон ечн ая скала ц ѣнностей нѳ откр ы в аете ея... Но если мы вѣрим ъ в ъ то, что су щ еств у етъ Б о гъ , и что Онъ п редъявляетъ къ намъ извѣстны я тр еб о в ан ія,— предъ нами откр ы вается безконеч н ая п ерспектива. С кала с и м ф о н і и безконечно удлиняется. Н аиболѣе и м п ерати вны е идеалы во звы ш аю тъ голосъ съ соверш енно новой для н асъ объективностью и настоятельностію и об ращ аю тся къ намъ съ глубоко волную щимъ насъ, траги ческим ъ, требоватѳльны м ъ п ризы вом ъ... Всѣ религіозны е люди обладаю тъ высш ею степенью энергіи, долготерпѣнія и м уж ества, а такж е способностью переносить в се ж изненпы я бѣдствіи. В отъ ночему религія всегда приж им аетъ къ стѣ нѣ б езв ѣ р іе> ‘). И такъ , м оральн ая ѳнѳргія и ц ел о стн о сть н равствен н аго х а р а к т е р а , составляю щ ія х ар актер н ы й сво й ства религіозяо й н равствен вости , во звы ш аю тъ ее надъ нравственностью автономной. О н е служ атъ необходимыми условіими н равствен н аго п р о гр есса, понимаемаго не в ъ количественномъ, угилитарпом ъ смыслѣ, а к а ч е ст в ен н о м у — въ см ы сле боль ш ей интенсивности и чистоты добра для победы его надъ зломъ. Отсю да глубокій смыслъ п р іо б р етаю тъ слова Вик т о р а Гюго: «прогрессъ долженъ в ер и ть въ Б ога. Добро не мож етъ имЬть безбож наго служителя. А теиетъ есть дурной вож акъ человеческаго рода>. Зависимость пѣри отъ во.и/. ITqi. съ англ. Церѳголи, стр. 243—1.
положительное; о н а есть синонимъ вн утрен н его духовнаго тв о р ч еств а человеческой личности. Выть свободнымъ это значитъ дѣйствовать по побужденіямъ, которы я исходятъ не отъ кого или чего-нибудь другого, а отъ меня с а мого, — п оступ ать по личному почину, по собственной и н и ц іатп вѣ , въ силу самоонредѣленія. «Х очеш ь ли ты, Ylll. Н равственность и свобода воли. В оп росъ о свободѣ воли собственно относится къ об ласти психологіи, но и в ъ ѳтикѣ опъ имѣетъ больш ое аначен іе. Н равствен н ость есть, какъ извѣстпо, волевая дѣятельность. О н а тр еб у етъ извѣстнаго волеваго усилія з а т р а т ы психической ѳнергіи. Дѣло обстоитъ не так ъ , что у меня есть кодексъ извѣ стны хъ п рави л ъ, внуш енны хъ мнѣ р ан ѣ е, заи м ствовап н ы хъ изъ данной среды или су щ ествую щ и хъ в ъ Формѣ инстинкта, и что зад ач а морали зак л ю ч ается лиш ь в ъ томъ, чтобы подводить поступки подъ данны й кодексъ и принимать или отбрасы вать ихъ, к а к ъ подходящ іе или неподходящ іе. Каждый отдѣльный человѣ къ долженъ самостоятельно и для себя поставить проблем у морали, онъ долженъ рѣш ить для себя, что хо рош о и что дурно. Зн ач и тъ , нравственность предпола г а е т ъ и звѣ стн ое м оральное творчество со стороны каж даго ч еловѣ ка, которое немыслимо безъ свободной воли. Свобода — понятіе не отрицательное; она не есть только о тсутствіе стѣ сн еп ій или принужденія. Свобода — понятіе Л и тература вопроса: Джѳмсъ. Пспхологія.— Джемсъ. Зависимость вѣры отъ воли.— Вуыдтъ. Э тика.— Липпсъ. О сиоввы е вопросы этики.— Чѳлпановъ. Б ведепіе въ философію. — П аульсепъ. Основы этики. — Мюрхедъ. О сновпыя н ач ал а морали. — Труды Моск. ггсихологичсскаго о б щ ества. Вып. II I. О свободѣ воли.— Н есмѣловъ. Н а у к а о человѣкѣ.— Я пы ш евъ. П равославпо-христіапское учеиіс о нравственности.—Balch* In tro d u ctio n to th e study of Christian Ethics. чтобы это было так ъ или и н аче» , — вотъ п робн ы й в о просъ, которы й мы зад аем ъ, по словам ъ Д жемса, в ъ теоріи морали и п ракти к*, и в ъ немъ видимъ мѣрило, по котором у оцѣпиваем ъ н равственное достоинство человѣка, сокровенную сущ ность его духовной природы. В ъ этом ъ смыслѣ соверш енно справедливы слова Н бсеновскаго Б ран д а: П ростится то, чего пе сможешь, Ч его ж ъ не зах о тѣ лъ т ы ,— никогда. Но въ исторіи чеяовѣческой мысли мы встрѣчаем ся съ нап равлен іем ъ, которое о тр и ц аетъ свободу воли у челов ѣ к а и ея значеы іе для этики. Н ап р авл ен іѳ это извѣстно нодъ именемъ детерминизма. Д етерминизмъ вообщ е у т в е р ж даетъ, что всякое дѣйствіе ч еловѣ ка онредѣляется д о ста точны ми причинами, б езъ которы хъ оно не мож етъ п р о и зойти, а при наличности которы хъ происходить съ необ ходимостью. В озникш и в ъ качествѣ п ротивовѣ са индетер минизму, допускавш ем у безусловную свободу воли въ смыслѣ ея независим ости отъ предш ествую щ ихъ причинъ, детерминизмъ в ы ск азал ъ много цѣн наго и с п р а в е д л и в а я . О нъ утвердилъ мысль о законосообразности н е,то л ько Физическихъ, но и душ евны хъ явленій, п о казал ъ , что послѣднія могутъ быть поставлены в ъ причинную зав и си мость, так ъ что душ евную жизнь можно р азсм атр и в ать съ н ау ч н о й точки зр ѣ в ія. Но причинность духовную нужно отличать о тъ причин н о с т и Физической. В ъ Физическомъ порядкѣ природы каж дое дѣйствіе съ м атематической точностью о тр аж аетъ свою п ричину. Здѣсь все предопредѣлеыо причиной — и
- 7b - обЩій х а р а к т е р ъ явленій, й ихъ мельчайш ія частносги. П рйчййа, к а к ъ вы раяіается В ^ндтъ, эквивалентна (вполнѣ совййдйетъ) дѣйствію. Вотъ почему въ Физической прироДѢ й наблю дается всегдаш нее единообрйзіе явленій. Не то в ъ духовной области. Здѣсь между причиной и дѣйсШ ем ъ очень часто замѣчаеФся качественное рааличіе. П ричина вы ступ аетъ здѣсь съ новымъ характером ъ— творческгімъ, гіочейу она обнаруж ивается въ дѣйствіяхъ новы хъ, до тѣ хъ пбръ Фактически не осущ ествлявшихсяЯ Ы о , что при таком ъ пониманій причинности полнаго однообразія явленій не предполагается, опредѣляѳмость ихъ- понимается въ самы хъ общИхъ чертахъ, и свобода воли сохраняется. — И звѣстны й позитивистъ Тэпъ гово ритъ: «единственное различіе между проблемами н р а в ственными и Физическими состоитъ въ томъ, что въ п ер вомъ случаѣ н ап равл ен іе и объемъ силъ нельзя вычислить съ тайою же точпостію , какт» это можно сдѣлать во вто ромъ» *). А отчего это? Оттого, что здѣсь вмѣш ивается внутренній Формирующій принципъ человѣческій, индиви дуальны й1 и свободный... Въ мірѣ Физйческомъ дѣйствіе всегда равно противодѣЙствію; здѣсь все уп равл яется съ неизмѣнною правиль н о с т и законам и притяженія и отталкиванія. Вотъ почему мы наблю даемъ здѣсь только продолженіе, а не разви тіе. В ъ области д уха' действую щ ею силой вы ступаетъ живая д у й а человѣка съ es стремленіемъ къ активной деятель н о с т и 1), съ ея жаждой подвига и новыхъ путей и Формъ *) Каро. Идеи Бога и бсзсмортія души предъ судомъ повѣйшихъ крйтййовъ, стр: 265. *) Изъ анализа гипнотическихъ экснериментовъ и наблюдѳній въ области психологіи можно сдѣлать такой выводъ; ослаблѳніѳ чувствованія активности влечетъ за собой ослаблвніе чувствованін свободыМы иыѣемъ здѣсь, такимъ образомъ, т и п и ч н ы й образчикъ положитель ной индѵкціл. И становится весьма вѣролгнымъ, что оба эти чувствованія не только тѣспо связаны между собой, но, быть можетъ, нредс^авіяютъ собой родственное нережинаиіе. Н ѣть активности,— нѣтъ и - 71 - нравственности. Отсюда прогрессъ и регрессъ в ъ н р а в ственности, въ втомъ тай н а творческой индивидуальности человѣка въ этой области. Чтобы уяснить себѣ роль творчества въ данномъ сдучаѣ, полезно соцоетавить его съ творчестномъ, н ар р ., художественнымъ. Мы можемъ очень хорошо зн ать общій зам ы селъ худож ника, при разборѣ его произведеній подмѣтить законы , которыми руководился художвикъ ц р и с о зданіи своего цроизведенія, но не можемъ, о т п р а в л я я ^ отъ нихъ, воспроизвести и л и , построить это произв;еденіе. Т утъ нуягно пережит?» творческій цроцессъ художника. Т ак ъ бы ваетъ и при обсуждении психическихъ явдещй вообщ е и н равствен пы хъ въ частности. До извѣотной степени мы способны у к азать ихъ внутренн ее соотвѣтствіе съ мотивами, вызвавш ими и хъ, но дальш е этого мы не въ состояніи идти: там ъ уж ъ н ачин ается область твор ч ества. Детерминисты ссылаю тся н а общ ій зак о н ъ , по кото рому «нѣтъ дѣйствій б езъ причинъ».— Д ействительно з а конъ причинности имѣетъ всеобщ ее примѣненіе. Онъ полученъ не изъ опы та; это — закон ъ наш его мышленія, заклю чаю щ ійся в ъ природѣ человѣческаго духа. Зн ачитъ, если мы хотимъ понять н равствен ны я дѣйствія води, они должны въ той иди другой Формѣ подчиняться этому закопу наравнѣ со всѣми остальными явленіями міра. Но нравственны е акты отличаю тся отъ другихъ явленій тѣмъ, что ихъ причины леж атъ не только позади, но и впереди ихъ: это— пе только «причины дѣйствую щ ія>, но и «при чины конечны я», т.-е. цѣли. Между тѣмъ какъ въ мірѣ Ф и зи ч е с к о м ъ tO j что должно быть, обусловливается тѣмъ, что есть, въ мірѣ нравственном ъ, наоборотъ, то, что есть, обусловливается тѣмъ, что должно быть,'— Кто ж е стави ть цѣли и опредѣляетъ нормы должнаго для дѣятельности свободы. (Каппабихъ, Къ вопросу а свободѣ воли,'—Вопросы фнлософіи и тісихологіи. Кн. 87-я).
— 75 — воли? И х ъ опредѣляетъ и с т а в и т ь н аш ъ собственны й р а з у м ъ ,— и в о тъ именно это является условіем ъ наш ей сво боды. Н а ш а мысль тв орчески п е р е р а б а т ы в а е т ъ свои предст а в л е п ія , д аетъ имъ оцѣнку по своимъ логическимъ и м оральн ы м ъ зак о н а м ъ , п р е в р а щ а е т ъ ихъ въ цѣли наш ихъ »’трем леній и таким ъ об разом ъ сам а п о л а г а е т ъ в ъ нихъ причины для н аш и хъ дѣйствій. Е сли дѣйствіе о б у сл о в л и в ает с я исклю чительно причипам и Ф изическими или психологическими (влеченія&ш, н а п р ., к а к ъ у ж ивотны хъ) и со в ер ш ается б езъ созн ап ія ц ѣлей или вопреки имъ, оно необходимо; если же ово опредѣляется логическими или моральны м и основйніями и происходить съ ясны м ъ созн ан іем ъ цѣлей, опо свободно. Д ругими словами: воли свободн а лиш ь въ той ыѣрѣ, въ какой она р а зу м н а . Само собой понятно, что свобода р а зу м а пе есть произвол!» или безп ричи нн ы й кап р и зъ : допустить что-нибудь так о е зн ач и л о бы п р и зн ать разу м ъ п еразум н ы м ъ. Р а з у м ъ такж е подчиняется зак о н у причинности, но э то тъ зак о н ъ полу ч ает ъ в ъ нем ъ с о в е р ш е н н о с в о е о б р а з н у ю Ф о р м у , — Форму за к о н а д о с т а т о ч н а я основан ія. В ъ его а к т а х ъ такж е есть элем ентъ необходимости, по э т а необходимость н е есть Ф и зи ческ ая или п сихологическая пепзбѣж иость, а л о ги ч е ск ая и н р ав ств ен н а я об язательн ость. Зави си м ость р а з у м а отъ своихъ в н утрен н и хъ основапій есть его зависим ость отъ самого себя; п р и зн ан іе логической или н равствен ной об язател ьн о сти з а вы текаю щ им и изъ нихъ слѣдствіями есть его автон ом ія. П онятіе свободы немыслимо безъ этой автоп ом іи р а зу м а . В ъ п р о ти вовѣ съ так о й автоном іи детерминисты у к а зы в а ю с ь н а то , что свобода воли пеотдѣлим а отъ х а р а к т е р а ч еловѣ ка и есть его необходимое слѣдствіе. В сякое дѣйствіе ч еловѣ ка, по Ш о п е н га у эр у , есть необходимый нрод уктъ с л о ж и в ш а я с я х а р а к т е р а іі п р и в х о д я щ а я мотива. П равда, н р ав ств ен н ы м ъ мы н азы ваем ъ не отдельный п о сту п о к ъ , a цѣльпы й х а р а к т е р ъ , вн у гр ен н ій строй лиЧ' нооти, т а к ъ чго чоловѣкъ в ъ н равствен пом ъ отнош еніи Снособенъ в ъ каж дую м и н уту не н а все, а только н а то, что ему свойственно. О б щ ій душ евн ы й складъ ч еловѣ ка о тр аж аетс я н а его п о сту п к ах ъ . Во х а р а к т е р ъ ч еловѣ ка есть к а к ъ бы только об щ ая тем а, которую онъ долж енъ худож ественно и сво ео б р азн о воплотить в ъ жизни. Ж и зн ь человѣческой личности не есть од нообразн ое движ еніе по п рям ой линіи в ъ каком ъ нибудь одпомъ н ап р авл ен іи . Х а р а к те р ы людей р азв и ваю тся , т а к ъ с к а за т ь , діалектически, п рохода ч р езъ сам ы я к р а й н ія противополож ности, иногда возвы ш аясь до т р о га т е л ь н а го гер о и зм а, и ногда п ад ая въ сам ы я с тр а ш н ы я бездны з л а и п о р о к а. Т аким и б ы ваю тъ люди в ъ жизни, таким и они являю тся в ъ ген іал ьн ы х ъ прои зведеніяхъ поэзіи. Ш експ и р у во всем ірн ой , Т олстом у и Д остоевском у в ъ русской л и т ер ат у р ѣ принадлеж итъ вѣчн ая с л а в а я р к аго , гл у бо ко -п р авди ваго и зо б р аж ен ія этого в н у т р е н н я я п р о ц есса великихъ подъем овъ и великихъ паденій, которы м и опредѣляется и движ ется человѣческая судьба. Ч ел овѣ ческая и ндивидуальность состоитъ не в ъ томъ, что для каждой и зъ н и хъ отм ѣрена з а р а п ѣ е в ы численная сум м а до бр а и зл а, которую о н а м ож еть во плотить в ъ ж изни, а въ томъ, что каж дая п о своему сов е р ш а е т ъ п уть безконечны хъ п р ев р ащ еп ій . В ъ этомъ ко рен ь т р а ги зм а и кр асо ты наш ей жизни, источпикъ того, что каж ды й человѣ къ есть дѣйствительно тв о р ец ъ своей судьбы , ку зн ѳ ц ъ своего сч астія, како в ъ бы ни бы лъ его прирож денны й х а р а к т е р ъ . Т о, конечно, несом нѣнно, что в ъ каждомъ человѣкѣ мы находимъ природны я есгествен н ы я склонности и наслѣдственпы я особенности (н ап р., ж ивой тем пѳрам ен тъ или, н аоб оротъ, п редрасп олож ен іе къ медлительности). Н а н аш ъ х а р а к т е р ъ постоянно во здѣ й ству етъ д алѣ е впѣ ш н яя ср ед а__ о б стоятельства, вещ и , люди. В се это можно сч и тать отв н і і данны м ъ, независимым!» о тъ н аш ей воли. Н о съ дру гой сторон ы всѣ эти даппы я представляю тъ собою лиш ь сы рой м атеріал ъ для н равствен ной обработки. Х а р а к т е р ъ есть п р іо б р ѣ тен яая п ривы чка у п р ав л ять естественны м и
— 74 — СклйниОстйми и вііѣш ними вліяніями извѣстпы м ъ о б р а зом ъ, въ н а п р а в л е н ы сознательно п о п ш ы х ъ цѣ лей. К аж дая, продум анная мпою, мысль, каждое мое прош лое хотѣніе, каж дая у сту п к а каком у либо искуш енію или сопротивленіе ему так ж е содѣйствую тъ опредѣленію моего х а р а к т е р а . З н ач и тъ , я сам ъ могу сдѣлать многое для вы работки моего х а р а к т е р а и п равствен н аго строя моей личности. Х а р а к т е р ъ п е есть что-либо въ буквальномъ смыслѣ врожденное, зам кн утое, неизмѣнное; онъ есть наш е собственное дѣло. Х а р а к т е р ъ постоянно о б р азу етс я и пок а зы в а е т ъ прямо власть и силу н аш его духа. Внутренней м іръ ч еловѣ ка сл агается н е путем ъ м еханическаго воздѣйствія со стороны душ евны хъ влеченій, вещ ей и людей. Ч еловѣ къ не п ред ставляетъ собою только равнодѣйствую щ ую всѣ хъ этихъ вліяній. О пъ сам ъ реагируеш ь (воздѣйств у етъ ) н а в ау тр ен в ія влеченія и вдѣ ш н ія раздраж ен ія и таким ъ образом ъ можетъ видоизмѣвять свой х а р а к т е р ъ , если пож елаетъ этого. Н а этом ъ основано сознаніе отвѣ тственности з а свои поступ ки и и хъ вмѣняемости человѣку, которы я сопровож даю тся таким ъ или другимъ движеніемъ н р авствен н аго чувства. П реувелп чиваю тъ детерм инисты и зн ачепіе мотивовъ, утверж дая, что н аш и дѣйствія не свободны, a опредѣляю тся самы мъ сильнымъ ж ел ан іем ъ .— П равда, мы часто говорим ъ, что <у н а с ъ было ж елан іе», что мы «слѣдовали наш им ъ желапіямъ >, <контролировали н аш и желанія» и т. д., какъ будто бы они были чѣмъ-то отдѣльнымъ отъ н асъ сам ихъ, дѣйствую щ им ъ н а н а с ъ и звн ѣ, а мы отно симся къ нимъ, какъ всадникъ къ непослуш ной лошади. Но всѣ подобныя вы раж ен ія — только неточность язы ка. Воля, проявляю щ аяся в ъ отдѣльны хъ хотѣн іяхъ или желаы іяхъ, представляетъ собою ие отдѣльиую силу или не отдѣльиое су щ ество во мнѣ, которое могло бы сущ ество в ат ь независим о отъ меня. Воля— это я сам ъ. Воля есть моя личность, проявляю щ аяся въ хотѣніи. A хотѣвіе пред ставл яетъ собою стремленіе къ извѣстной цѣли, исходящ ее Отъ Иеп„ самого или отъ моей личности. Вѣдь личность н ел ь зя считать, вслѣдъ з а н еко то р ы м и п с и х о л о г а м , аб стр ак дш й ог а „ а к т о в ъ н аш его в н у т р е н н я я оп ы та, которую мы привы каем ъ представлять себѣ, какъ б ази съ или суб стп атъ (носитель) для нихъ, но ко то р ая су щ еств у етъ только ло гически, а не р еальн о. О на п е есть просто и д еи тр ъ сознаиія. Л ичность х ар а к тер и зу етс я активностью , ко то р ая проявляется в ъ сам осознаніи и сам оопределении и бевъ которой н е было бы у ч еловѣ ка никакого познанія и н акакого поведенія. «Не будь в ъ яем ъ атого < я ., какъ эн ергщ , как ъ силы самоопредѣдепія по отиош енію ко всЬмъ воаникаю щ имъ в ъ созн ан іи душ евны м ъ о б р азо в аПіямъ, его душ евный организм ъ былъ бы безличною а р е ною для борьбы разли чн ы хъ м отивовъ между собою про ц е с с о в чуждой для него жизни, въ которой, конечно, нѣтъ м ѣста никакой свобод*. ■). Т огда приш лось бы согласи ться съ Таномъ, что п орокъ и добродѣтель суть т а к т же продукты, к а к ъ ку п оросъ и са х ар ъ . И такъ, мы ие рож даемся с в о б о д н ы м и ,-в ъ отомъ можно сдѣлать уступ ку д е т е р м и н и с т а м ъ ,-и о мы рож даемся спо собными къ свободѣ. Въ силу того, что мы можемъ и должны все болѣе и болѣе облагорож ивать н аш у Физиче скую и психическую природу, намъ, слѣдовательно, пред с т о и м в ы р а б а ты в ать н аш е собственное <я >, лаш е’ созн авіе, н а ш е самоопредѣленіе. Р азв и тіе сам осознапія расширение ум ственн аго кр у го зо р а, во сп и тан іе воли, с а м о ’ опредѣлснія есть п роцессъ ср.моосвобожденія отъ природП0^ епій’ в - я в і й , процессъ у к р Г л е і и У тверж ден,, с.об оды . Р азв и т іе саиоопредѣленія, свооды совп ад аетъ съ р азв и тіем ъ личности. Н е даром ъ людей, не разв и вш и х ъ нъ себѣ этой способности, дей ств у ю щ и й , по чужимъ вліяніямъ, „О чужой у к а зк ѣ , н а - ) Явышовъ. Правоо.-христ, учвпіо о п р ав и в., от]). 216. Со Носиѣ п » л а о челокШ , т. 1, „эд. з, стр. 178.
йы ваю тъ безличны м и. О нихъ ядовито замѣтилъ Т у р ге нева С ж и галъ то , чему покланялся, П окланялся тому, что сж игалъ. К онечно, это тъ п роцессъ освобож девія воли пе есть п роц ессъ р а з р ы в а всякихъ причинны хъ связей. О нъ есть п роц ессъ постепенной зам ѣ ны связей ненорм альны хъ с в я зями нормальны ми, связей необходимости связями свободы. Л ожь, п редразсудки, суевѣ рія оп уты ваю тъ и связы ваю тъ человѣка. И стин а, п ознанія уничтож аю тъ эти путы , и человѣку для того, чтобы быть свободн ы м и нужно пе осво бож даться отъ познаній, а, н аоборотъ, расш и рять и умно ж ать ихъ. Х ри стосъ ск азал ъ : <п озн аете истину, и истина сдѣлаетъ в а с ъ свободными» (lo an . V III, 32). Р ав н ы м ъ образом ъ низш ія влеченія природы, стр а сти п ораб ощ аю тъ человѣка: воля его является связанною . Ч ѳловѣка, посту п а ю щ а я б езн равствен н о, н азы ваю тъ рабом ъ своихъ с т р а стей, Прирожденный п реступ н и к ъ является в ъ наш ихъ гл а за х ъ невмѣняемымъ. <Всякій, дѣлаю щ ій грѣ хъ , есть р аб ъ гр ѣ х а» , говорилъ Х ри стосъ (Іоан. V III, 84). Д обро, н ап р о ти в ъ , даетъ человѣку ощ ущ еніе истинной свободы, потому что оно освобож даетъ его отъ подчиненія темпымъ и непорм альны м ъ наклопностям ъ своей природы. Попятно, почему это так ъ . Добро мож етъ д авать нам ъ нравственное уд овлетвореніе, или быть для н асъ истинпымъ благомъ и источникомъ безконечнаго блаж енства. З н ач и т ъ , оно о твѣ чаетъ сущ ности н аш ей природы , не является насиліемъ для послѣдпей. З л о , н ап роти въ, дѣл ает ъ ч еловѣ ка своимъ р аб о м ъ , игруш кою . Оно является въ немъ какою -то внѣш нею роковою силою, застав л яетъ ч еловѣ ка дѣлать то, что опъ пенавидитъ, и н е дѣлать того, чего онъ хочетъ (Римл. V II, 14 — 24). Зло н е р а з лучно съ тягостны м ъ для ч еловѣ ка созн ан іем ъ его винов ности и съ терзаніям и совѣсти, ничѣмъ неустранимы ми и пезаглуш имьш п. Н еронъ, К ал и гу л а, Р ичардъ 111 своимъ безпокойствомъ и внутренн ей тревогой о б аар у ж и в аю тъ наглядно п ротиворѣчіе зл а общ е-человѣческой природѣ, Вотъ почему зло в ъ созн ан іи людей представляется внѣ ш н ек^ независящ ею отъ нихъ, силою. Ч то человѣ къ, отдав аясь злу, действительно п опадаетъ въ р азр я д ъ к а к ъ бы бездуш ны хъ взщ ей Ф изическаго м ір а, лиш ениы хъ свободы, и подчиняется механическимъ зак о н а м ъ , — это остроумно д о казы в аетъ стати сти к а. Обыкновенно, н а статистику, н а основаніи которой можно з а р а н ѣ е предсказать среднее число преступ лен ій и н р авствен н ы х ъ н аруш ен ій того пли другого рода, съ торж еством ъ у к а зы в аю т ъ детерминисты, какъ п а аргум ен тъ противъ свободной воли человѣка. Но зам ѣчательн о, что н равствен н ая стати сти к а до сихъ поръ вы сту п ал а съ подсчетомъ проявленій гр ѣ х а и стр астей , а не съ подсчетомъ добродѣтелей и н р авствен п ы хъ дѣйствій. Очевидно, стати сти ка, какъ это и естественно, можетъ подсчитать только то, что носитъ н а себѣ п ечать меха нической необходимости, гдѣ дѣло идетъ о р аб ств ѣ воли, ея зависим ости отъ внѣ ш н ихъ силъ и условій. И та к ъ , мы видимъ, что только осущ ествлен іе добра мо ж етъ быть залогом ъ и п о казател ем ъ нравствен ной свободы в ъ человѣкѣ. Н р авствен н ая свобода отличается отъ Фор мальной, состоящ ей въ вы борѣ д обра или зла, реальпы м ъ содерж апіемъ — сочетаніем ъ съ добромъ. Т а к ъ и уч и ть в ы сш ая н равствен н о сть— хри стіан ская. «С вобода чадъ Б о жіпхъ> состоитъ въ освобожденіи о тъ работы тлѣнію гр ѣ х а (Римл. V III, 21) и въ жизни по Д уху Х р и стову (V III, 9), «ибо всѣ, водимые Д ухомъ Бож іим ъ, суть сыны Божіи>, какъ пе принявш іе д у х а р а б с т в а (V III, 1 4 — 15).
79 — IX. Нравственность и соціализмъ. Современный соціализмъ предъявляетъ притязапія п а обладаніе высш имъ идеаломъ нравственности. «Новое у ч ев іе о нравственности» р азл и ч а етъ въ историческошъ р азв и тіи ея три періода: во-нервы хъ эпоху народной р е лигии у грековъ, римлянъ, герм ан цевъ и славянъ, вовто р ы х ъ эп о х у хри стіан ства, н акоп ец ъ , въ третьихъ при ближаю щ ую ся эпоху соціализма». Послѣдняя эп о х а превосходитъ предціествую щ ія ступени: «соціализмъ создастъ жизнь съ болѣе вы сокой нравственностью » '). Справедливы ли и состоятельны ли притязанія соціализма? Н ельзя отрицать, что въ соціализыѣ содерж ится много * жизненной правды , поскольку онъ становятся н а сто р о н у бѣднаго, трудящ агося люда и имѣетъ въ виду з а щ иту угнетенны хъ и обездоленны хъ. Самыя н ач ал а (прин ц ипы ), во имя которы хъ онъ р а т у е т ъ з а соціальную сп р аЛитература uoupoca: Менгері». Новое ученіе о вравствоввости.— Соловьевъ Вл. Ояравдаяіе добра. — Бсрдлсвъ. Новое религіознос сознапіе и общественность.— Минскій. Релішл будущаго.— Тарйепъ. Трагедія соціалнзма. — Однпокіе. (Изъ журнала Христ іаииіѣ 1907 г .)— ВведеясііШ. Соціалнвмъ, какъ пранстнешшя и теоретическая падала-.— Гаряавъ. Сущность хрпстіавства.—Свѣтловъ. Идея Ц арства Бож ія.— Титлияовъ. XpiiciiaucTBo гр. Толстою и христіанство еваигелія. *) М еягеръ. С ір . 90, 92. ведливость, — свобода, р ав ен ств о и братство <— заим ство ваны изъ н равственной области. И тѣм ъ не менѣе нельзя назвать соціализмъ нравственны м ъ міровоззрѣніемъ. Этому препятствуетъ идеологія соціализм а, т.-е. ф и л о с о ф с к ія предпосылки и основы, н а которы хъ онъ утверж дается. Соціализмъ вы росъ н а экономической почвѣ. О нъ пред ставляетъ собою развѣтвлен іе т а к ъ н азы ваем аго <эконо м и ч е с к а я матеріализм а» или « м аркси зм а»1), которы й р азсм атриваетъ мораль, подобно п р ав у , какъ «надстройку» или отраж еніе экономичесгшхъ, производственныхъ отпошепій. Поэтому главная зад ач а и цѣль соціализма с о стоитъ в ъ томъ, чтобы уничтожить экономическія цротпворѣчія въ общ ественной жизни, р азрѣ ш и ть проблему о хлѣбѣ насущ ном ъ. «Соціализмъ, по словамъ одного изъ исповѣдниковъ его, стремится лиш ь къ строгом у эконо мическому однообразно... В ажнѣйіная осн ова для развитія любви къ ближнему будетъ со зд ан а впервы е только тогда, когда соціализмъ смягчитъ или у стр ан и тъ экономическія нротиворѣчія и тѣмъ самымъ уничтож итъ перегородки, раздѣляю щ ія членовъ общ ества, когда весь народъ будетъ чувствовать себя огромнымъ трудовьш ъ сообществом?», гдѣ общій успѣхъ въ то ж е время прпиоситъ пользу и отдѣльному лицу» 2). Здѣсь ср а зу и обнаруж ивается основная неп равда соціализм а. Она состоитъ въ томъ, что соціализмъ и зн ачала стави тъ н равственное соверш енство общ ества въ прямую и всецѣлую зависимость отъ хозяйствеинаго строя и х о чешь достигнуть нравственнаго п р ео б р азо в ан ія исключи тельно лишь путемъ экономическаго переворота. Это о б стоятельство, по остроумному сближенію Вл. С. С оловьева, ясно показы ваетъ, что соціадизмъ в ъ сущ ности стоитъ лн одной и той же почвѣ съ враждебиымъ ему «мѣіцан- у) Отъ нмрия своего основателя извѣстиаго соціолога, Кар.та М арк са (1818 - 1883 г.). Глаипыіі трудъ еги— „К апи талъ “, а) Мопгеръ, Стр. 8 5 — 6.
свимъ> ц арством ъ , бурж уазны м ъ или плутонратическим ъ, н а п очвѣ господства м атеріал ьи аго и н тереса. У обѣихъ сторонъ одинъ и т о т ъ же девизъ: <о хлѣбѣ едипомъ ж пвъ будетъ человѣкъ >. Если для представителя плутократіи зн ач ен іе ч ел овѣ ка зав и си тъ отъ обладания вещ ествеппы мъ богатством ъ в ъ качествѣ соб ствен н ика или пріобрѣтателя, то для п ослѣдовательнаго соц іал и ста точно так ж е челов ѣ къ имѣѳтъ зн ач ен іе лиш ь к а к ъ обладатель м атеріальн аго благосостоннія, по только в ъ качествѣ производителя. И здѣсь, и там ъ человѣкъ берется, какъ экономическій дѣятель; и здѣсь, и там ъ окончательною цѣлью и вер х о в нымъ благом ъ п р и зн ается экономическое благосостояние. З н ач и тъ , собственно, двѣ враж дую щ ія стороны обусловлив аю тъ себя взаим но и пе м огутъ вы йти и зъ ложнаго к р у г а , п о ка не п ри зн аю тъ и не прим утъ п а дѣлѣ про стого и несом нѣннаго, по ими заб ы таго положения, что аначеніе чѳловѣка, a слѣдовательно и человѣческаго о б щ ества, п е опредѣляется по сущ еству экономическими отнош еніями, что человѣкъ не есть прежде всего произво дитель м атеріальпы хъ полезностей, а. нѣчто гораздо болѣе важ н о е, и что, слѣдовательпо, и общ ество такж е есть нѣчто больш ее, чѣмъ хозяйственны й сою зъ. П р и н и ж е т е “] въ соціализмѣ человѣческой личности до степени трудовой и потребительной единицы сводитъ со* ц іалистическую этику къ простой гармоніи иптересоѳг. Ho гдѣ вы двигается н а первы й п л ан ъ и н тересъ , да ещ е экономическій, там ъ для н равствен ности собственно не остается м ѣста. Идеальпыя, нравственны я стремлеш я че. ловѣческаго д у х а не м огутъ получить соотвѣтствую щ аго р азв и тія н а так о й коры стн ой почвѣ. Поэтому не нап расн о дѣлаю тъ у п р ек ъ соціализм у, что онъ п ониж аетъ «идеальныя потенціи», лиш епъ «нравственнаго п а ѳ о с а » 1). Н аивно бы было представлять себѣ, что жизнь об щ ества у п р а в ляется «гармоніей и н тересовъ », и что, слѣдовательно, без ■ • *) См. кн. Зомбарта; Соціализвга и социальное дшіженіѳ. 81 — н равствен н ы е, т.-е. ан ти общ ествен н ы е поступки о б ъ ясняю тся лиш ь о тсу тствіем ъ яснаго со зн ап ія у отдѣльной личности своей собственной пользы . В ъ общ ественной жизни, помимо о т н о с и т е л ь н а я совпаденія и н тер есо в ъ , съ н е меньш ею силою дѣйствуетъ общественный антагонизма, классовая борьба, соп ровож даю щ аяся неизбѣж но пыш нымъ расц вѣ том ъ эгои зм а. Е щ е н аи в н ѣ е п ред п о л агать, что эгоизмъ, послѣдовательсо проведенны й, приведетъ к ъ пол ной соціальной гармоніи. Впрочемъ относительно этого не заблуж даю тся паиболѣе откровенны е теоретики соц іалпзма. «Конечно эгоизм ъ, говоритъ М енгеръ, и при го с подств* соціализм а останется важ н ѣй ш ей побудительной причиной всѣ хъ человѣческихъ дѣйствій, и никогда челов ѣ къ не будетъ любить своихъ безчисленны хъ ближнихъ, к а к ъ самого себя» '). Этимъ заявленіем ъ соціализм ъ подп и сы ваетъ смертный п риговоръ своей этикѣ. Н есомнѣнно, экономическія перегородки рѣзко р азъ единяютъ людей между собою; уничтож еніе ихъ, н а п р о ти въ , содѣйствуетъ объедпненію . Но это объединепіе со в ер ш ается въ соціализмѣ чисто механически, возни каетъ подъ давленіемъ горькой необходимости, создается н аси л ь ственно. С оціализмъ осн о вы вается н а силѣ 2) и продол жаешь дѣло біологической борьбы з а су щ ествован іе. Ему чуждо действительно объединяю щ ее чувство свободнаго п о р ы в а, н равствен н аго тяготѣ нія д ругъ къ другу. П о этому подъ внѣш нею соединенностью и орган и зованн остью соціалистическаго о б щ ества всегда будетъ ск р ы ваться внутренн яя разъедин ен н ость, будетъ ощ ущ аться мучи тельн ая насильственность соедивенія. П р авд а, предполагаю тъ , что новы й п реоб разован н ы й порядокъ и укладъ жизни породитъ п поиыя со ц іали сти ческія ч у в с т в а , новую социалистическую психологію . Н о вѣдь это тъ будто бы *) Цит. соч., стр. 86. *) Тамъ жо, сгр. 92.
- — 82 — новый соціалистическій духъ п итается и зъ того же мутн аго источни ка— м ѣщ ан скаго, б у р ж у а з н а я и д еал а предм етнаго благополучія, только р а с п р о с т р а н е н н а я н а большій к р у гъ у ч астн и ковъ в ъ немъ. К ажды й р а зъ , какъ п овое сословіе, со зи авъ свои силы, требовало себѣ м ѣста за общ имъ столомъ, оно неизмѣнно п рикры вало свои треб ов ан ія высокими нравственны м и принципам и— братством ъ, справедливостью , лю бовью . Т ак ъ прикры валось ложно свящ енны ми словами третье сословіе в ъ X V III в., а в ъ п аш е время — четвертое и пятое. В ъ дѣйствительпости, копечыо, побѣда зави си тъ не отъ святости показпы хъ принциповъ, но отъ у ч е та реальн ы хъ силъ. Е сли ч етв ер то е сословіе одерж иваетъ п а п аш и хъ гл а за х ъ побѣду за побѣдой, то происходитъ вто пе оттого, что н а его стор о н ѣ больш е свящ енны хъ принциповъ, а потому, что р а бочіе прозаически о р ган п зу ю тъ свои силы, собираю тъ кап и тал ы , ставятъ треб ован ія и силой поддерживаютъ и хъ. Происходитъ только ариѳметическое п ерераспредѣлеп іе земньтхъ, предметиы хъ благъ, у р ав п еп іе того, что и р ан ь ш е было, но п ер ев о р о та никакого не наблю дается, ничто новое в ъ м ірѣ не появляется, человѣчество в ъ корнѣ , н е измѣняется. И так ъ , соціалистическая эти к а въ самомъ лучш емъ * сл у ч аѣ не переходитъ з а гран ь морали ути литарной , з а вѣдую щ ей распредѣлеиіем ъ м атеріальны хъ благъ. У ж е пѣсколько столѣтій человѣчество живетъ идеалами утили тар н о й этики, одною заботою о болѣе бы стром ъ пріобрѣтен іи и болѣе правильном ъ распредѣленіи предметиыхъ зем ны хъ благъ. Всѣ соціальны я пріобрѣтенія з а послѣднія два столѣтія — отмѣна р аб ств а, освобожденіе женщ ины, новое отнош еніе къ н аказап ію , какъ къ мѣрѣ воспитаиія, свобода совѣсти, равен ство всѣхъ предъ закопом ъ, народовл астіе,— все вто порожденіе утилитарной этики. Р а з ум ѣется, нсѣ эти культурны я пріобрѣтепія можно только п р и вѣ тство вать, соціалистическую общ ественность считать болѣе справедливой, по нельзя выводить ихъ изъ чистыхъ 83 н р ав ств ен н ы х ъ источниковъ, н акл еи вать н а нихъ непри ііадлеж ащ ій имъ моральный ярлы къ '). *) ІІрскраспую иллюстрацию этого мы встрѣчаемъ въ повѣстн иявѣстнаго наблюдателя и изобразителя совр смен ныхъ правовъ Бобо ры кина— „Больпыѳ родиной“ (Р усск, Мысль, 1907 г.). Тамъ между нрочяиъ читасмъ такой діалогъ: — „Этика! воскликнулъ Степанъ Стеиановичъ, — О на совершенно упразднена у крайней молодежи... — Будто? — НесомяѣнноІ Вы знаете, какъ я всегда относился къ молодежи. Годами... чего, десятками лѣтъ л жилъ сь ними, можпо сказать, одною жизнью. Всегда и вездѣ мпѣ довѣряли, ходили ко мнѣ н а домъ, брали книги, спорили, засиживались до поздней почи... работали въ семинаріяхъ, когда еще возможно было работать. И прежде ихъ психика держалась въ грунті, въ основѣ за извѣстную, очень оиредѣлспную мораль. Теперь ничего нодобпаго. — Неужели?—почти испуганно воскликнулъ я. — Увѣрлю васъ. Теперь, и это идетъ уже больше двухъ—трехъ лѣтъ, альфа и омегз, высшая санкція— это мое »... верховное право моей индивидуальности... Я такъ желаю, я таиъ настроенъ, sic volo, віс jubeol Даже потребности я не вижу, въ самыхъ тиимчныхъ нпдивидахъ, выработать себѣ что-либо похожее на этику, п а правила, облзательныя для каждой отдѣльноГі особи. — Неужели?!— опять воскликнулъ я. — Развѣ я способенъ клеветать па молодежь? — Вы? Конечно, нѣтъ. — Да они и не скрываютъ ничего. Они вамъ спокойно и съ чув ствомъ своего безусловная превосходства будутъ развивать, что все это тамъ позади... überwundener Standpunkt... чистѣйшая старомодная метафизика. — Стало, это, если такъ выразиться, этнческій нигилизмъ? — Именно. Прекрасное опредѣлевіе... Это своего рода базаровщина. Н о только возведенная въ кубъ. — Н о позвольте,— остаповилъ я этого вѣчнаго друга студептовъ,— возьмите нашу Майю, ел душу, всю ея святую святыхъ, вылившуюся воть въ этой тетради. Какое отреченіе самой отъ себя! Какое востор женное, чисто мученическое выиолпепіѳ своего долга! Развѣ это не этичѳскіе момситы? Р азвѣ это не самый суровый категорическій имиератнвъ? — Если хотите, да; но такія личности въ менышшствѣ. Да и они идуть на нѣрную смерть не потому, что пснолылютъ нравственный
- 84 - Н равственность въ ея чистомъ видѣ гораздо радикальнѣе соціализма. О н а тр еб у етъ болѣе глубокаго прео б р азо в ав ія ч еловѣ чества, измѣнепія въ основѣ человѣческаго сознанія и воли и н е им ѣетъ ничего общ аго съ со временной бурж уазностью . Н астоящ ая мораль есть одѣн ка благъ предъ су домъ вѣчной абсолю тной цѣлесообразности или, что тож е, предъ судомъ редигіозной истины. Р ели гіозпое начало, внося в ъ н равствен ность безусловность, абсо лю тность, п редохраи яетъ отъ обоготвореиія м атеріальны хъ б лагъ , во что впадаѳтъ соціализм ъ, какъ и всѣ другія позитивны я ученія о нравственности. Оно преп ятствуетъ р азсм атр и вать м атеріальпы я б л ага, какъ самодовлѣю щ ее, б езусловно-сущ ее. Ч р е зъ это у стан авл и вается свободное, личное отноіпеніе каж даго ч еловѣ ка къ земпымъ благамъ, вы раж аю щ ееся в ъ должномъ пользованіи ими или въ от реченіи о тъ нихъ. А въ н равственности именно и цѣнно долга, а потому, что такова ихъ „платформа“, оттого, что имъ такъ хочется. И повторяю, это — маленькое меньшинство. Въ пемъ вы на ходите еще пережитки... прежней морали, иногда даже древие-христіапской. А большинству въ настолщШ момепгь ихъ эволюціи совсѣмъ не ладо этики. Это то, что пѣкоторые изъ нихъ называютъ моднымъ термппомъ: „а—мораль“. Отъ этого одипъ шага до полпаго отрпдапіл какихъ бы то ни было нравственпыхъ задержекъ? — Всеконечпо“ . Въ той ж е новѣсти одио нзъ дѣйствуюіцихъ лицъ — извѣстный спеціалистъ психіатръ—говорит г: — Вы думаете, что я пе признаю законности того, что называется освободительпымъ двнженіемъ? Признаю, и весьма, по въ иакое бе.іиременье всякое нормальное дшіжепіе должно вырождаться въ п а роксизмы, въ судороги, въ кровавыл схватки, съ жестокостью и озвѣрѣніемъ, который объясняются только совершоннымъ нотемнѣпіемъ нравствоппаго чувства. И взглянувъ иа меня вбокъ, онъ спросилъ: — Вы пѣдь знаете, что нъ нашей паукѣ, а именно въ психіатріи, давно установили подъ терминомъ: моральное бозуміѳ— m oral insanity г1 Таковъ діагпозъ соврем енная освободительного движенія, схавшаго подъ знамя соціализма. это личное начало человѣ ческаго духа. Въ области внѣш ней кул ьтуры и мірской цивітлизаціи мы видимъ внѣш нія цѣнности, пезависимыя отъ цѣпности личностей; это — Формы производства, Формы взаим пы хъ людскихъ отпоигеній. В ъ н равственной области нѣтъ внѣ ш пихъ цѣнностей. Здѣсь есть только одна дѣнность — цѣнность человѣческаго духа, человѣческой личности. Д аж е обладаиіе всѣмъ міромъ ие им ѣетъ цѣнности, если д у ш а тер п и тъ у щ е р б ъ . «К акая п о льза человѣ ку, если онъ пріобрѣтетъ весь міръ, a душ ѣ своей повредитъ? Или какой вы купъ даетъ человѣкъ з а душ у свою> (Мѳ. X V I, 26)? — Этой нравственной истины не мож етъ вмѣстить соціализм ъ, потому что онъ въ рѣш епіи проблемы о хлѣбѣ земеомъ видитъ весь.см ы сл ъ и цѣль ж изни, о б о г о т в о р я е т ѵ матеріальны й производственный процессъ, п р о л етар іатъ , г р я дущ ее человѣчество въ его земномъ соверш евном ъ состояніи. Ложь соціализм а состоитъ не в ъ у стр ан ен іи экономической эксп л у атац іи и созданіи экономическаго довольства всей человѣческой массы ; в ъ этомъ правда соціалмзма. Ложь его закл ю ч ается в ъ умаленіи вѣчны хъ цѣнностей, в ъ подмѣнѣ и хъ земными, матеріальны м и, С оціализмъ н асквозь п р о п и тан ъ позитивизмомъ. Его взглядъ н а прогрессъ человѣчества — чисто позитивпетическій. Личность, поэтому, никогда пе является въ немъ цѣлыо, а всегда средствомъ. О п а са м а по себѣ не о б ла дает!» цѣнпостью и о ц ѣ н и в ается лиш ь по полезности е я , / для завоеван ія соціалистическаго земного р а я . Но отношенію къ личности все дозволяется во имя благихъ цѣлей соціализма. Необходимы ж ертвы и сам опож ертвованіе, потому что этого тр еб у етъ біологическій зак о н ъ борьбы з а сущ ествован іе. Ч ел о вѣ къ п ризн ается средствомъ для грядущ аго человѣчества. К аж дое новое поколѣніе оказы вается таким ъ же средствомъ для будущ ихъ, какъ и всѣ предш ествую щ ая. С традан ія однихъ ноколѣній сл у ж атъ мостомъ къ счастію для др у ги х ъ . Люди должны страдать, чтобы другіе были счастливы , должны своими страданіями
— «у н авозить будущ ую гарм онію », по вы раж енію И в ан а К а р а м а зо в а . Б у д у щ ее общ ество, будущ ее человѣческое п о б о л Ѣ н і ѳ , соверш ен ное и б лагое состопвіе, къ которому ведетъ п р огрессъ, это какое-то чудовищ е, пью щ ее кровь поколѣній былыхъ и соврем енны хъ. Но если строить свое счастье н а несчастіи другихъ во всякомъ случаѣ б е з нравствен но, то во ззр ѣ н іе, оп равды ваю щ ее так о й об разъ дѣйствій, х отя бы к асател ь н о будущ его поколѣнія, тоже безн р авствен н о. Между тѣм ъ съ точки зрѣн ія соціализма т ак о е отнош еніе къ личности соверш енно послѣдовательно. Личность здѣсь является н е носительницей аб со лю тны хъ зад ач ъ , надѣленною н равственной природой и способностями, a всецѣло продуктомъ историчеспаго р а з витія, измѣпяю щ имся съ послѣдпимъ. Понятіе^личности, строго го воря, здѣсь соверш енно отсутствуеш ь, сводится лиш ь къ чисто Ф о р м а л ь н о м у единству <я>. П ри таком ъ взглядѣ н а личность пе удивительно, что нигдѣ нѣтъ столь п ренебреж ительнаго, даж е презрительнаго отношенія къ ней, к а к ъ въ соціализмѣ, х о т я онъ не зн а е т ъ святыни вы сш ей, чѣмъ человѣ чество, человѣческое благо. О бобщ ая теп ерь все сказан н ое, мы видимъ, почему соціализм ъ долженъ бы ть причисленъ къ противон равственны м ъ м іровоззрѣніям ъ. Н еуваж еп іе къ личности чел овѣ ка, п р ев р ащ ен іе ея в ъ средство, предапіе абсолю тныхъ ц ѣнностей за временны я м атеріальны я б л ага, путь насилія вмѣсто пути любви, поддерж апіе мірового р а зъ единенія путем ъ внѣш ней связан ности, — все это так ія свойства, которы я являю тся прямы мъ отрицаніем ъ н р ав ственности. Но если соціализм ъ прямо не содѣйствуетъ прогрессу н р авствен ности , опъ косвенно оказы ваетъ ему зн ач и тель ную услугу. В скры вая соціальны я нестроенія и язвы общ е ственной жизни, опъ не п озволяетъ огран и чи ваться личною н равствен ностью , а способствуеш ь нозникновепію н р ав ственности общ ественной. К акъ извѣстно, въ н равственной л и т е р а т у р * су щ еств у етъ воззрѣн іе, связннное съ ав то р и - 87 — тетптлмъ имепсмъ гр. Л. Н. Толстого, отр и ц аю щ ее общ ествеппую н равствен ность. Н равственное со вер ш ен ство в ан іе, говоритъ Толстой, есть всецѣло индивидуальное. Никакой прогрессъ внѣш пихъ Формъ жизни не можетъ вліягь н а н равствен ное р а з в и т іе людей. И зм ѣненіе созн ан ія людей, т.-е. отдѣльны хъ индивидуумовъ, влечетъ з а собою измѣненіе Формъ ж изни, a измѣнепіе Формъ не пмѣетъ н икакого зн ач ен ія дли изм ѣненія сознанія. О тсю да у Т олстого вы тек аетъ его индивидуалистическая этика. В ъ этомъ во ззр ѣ н іи п р ав и л ь н а только т а м ы с л ь , что Ф о р м ы сами по себѣ, безъ ду х а, н ап олняю щ аго ихъ, не имѣютъ н равственной цѣны. В нѣш няя Ф о р м а , к а к о в а бы он а ни была, имѣѳтъ н равствен ную цѣнность лиш ь п о стольку, поскольку о н а о тр аж аетъ вн у тр ен н ее н астроепіе. П оэтому если мы видимъ в ъ соверш еп ствовапіи Ф о р м ъ жизни п рогрессъ вр авствен н о сти , то лиш ь потому, что считаем ъ Формы отраж ен іем ъ нравствен наго созн ан ія общ ества. Но р а з ъ создавш ись, и звѣ стн ая Ф о р м а жизни станови тся уж е вліятѳльнымъ Ф а к т о р о м ъ индивидуальнаго разви тія. Ч еловѣкъ р азв и в а ет с я умственно и н равствен но подъ вліяніем ъ окруж аю щ ей среды. Среда, въ ш ироком ъ смыслѣ слова, во сп и ты ваетъ х а р а к т е р ъ , убѣжденія, н астр о еніе— все, изъ чего сл агается н р ав ств ен н ая личность. В ъ этой, воспиты ваю щ ей ч еловѣ ка, средѣ одно изъ важ ны хъ м ѣ с т ъ зан и м аю тъ и Формы общ ественной жизни. У одного и зъ наш ихъ вы даю щ ихся соврем енны хъ писателей-беллетристовъ есть п рекрасн ы й и поучительны й в ъ этомъ смыслѣ р а зс к а зъ и зъ сибирской жизни, в ъ котором ъ, в а цѣломъ рядѣ Ф а к т о в ъ , онъ п о к азы в аетъ , к а к ъ при низкихъ тем пер а т у р а х ъ «замерзаешь совѣсть>, п ер е с т а в а я р еаги р о в ать (воздѣй ствовать) уж е н а сам ы е возм утительны е Ф а к т ы *), Точно такж е ослабляется и зам и р аетъ совѣсть подъ воздѣйетвіемъ низкихъ, и есоверш ен ны хъ Ф о р м ъ ж изни, основ ан ны хъ н а классовы хъ несправедливостяхъ. *) Короленко. „М орозь“ . *
— 88 Р а з р ы в ъ между личною моралью и общ ествеаны м ъ еоверш енствован іем ъ психологически ееестеств ен ен ъ , какъ невозмож енъ психологически р азр ы в ъ между личностью и общ ествомъ, <Иа самомъ дѣлѣ между лицомъ и общ е ствомъ су щ еств у етъ обоюдная зависимость. Р одъ су щ еств у етъ дѣйствительпо только в ъ особяхъ, но и особи дѣйствительно сущ ествую тъ только въ родѣ. О бщ ество сл агается и зъ лицъ, но и лица ж ивутъ только въ этомъ сложеніи и гибнутъ в ъ одиночествѣ: человечество о б р а зу ется и зъ людей, но не людьми. О сновпыя общ ественпы я связи не зав и ся тъ отъ личпаго п роизвола, н ап ротивъ личпая жизнь об усл овлен а этими связям и »1). З н ач и тъ , «об щ ественность не есть привходящ ее условіе личности, а заклю чается въ самомъ опредѣленіи личности» 2). По мѣткому, психологическому зам ѣчанію уж е цити ровап наго нами худож ника-писателя, «разн ооб разіе человѣческой лич ности р азв ер ты в ает ся только н австрѣ ч у разнообразію среды: б езъ этого он а за с таи в а ется и ту с к н ѣ е т ъ » 3). З н а чить, общ ественность есть орудіе для вы работки лично сти. При такой тѣсной , взаимно обусловливаю щ ей сущ еств о вавіе личности и общ естпа, связи нельзя отдѣлять, a тѣм ъ болѣе противополагать жизнь личности и жизнь общ ества. Личное улучш епіе, реформа отдѣльпыхъ людей и реформа об щ ества пе есть нѣчто обособленное, н еза висимо другъ отъ д р у га происходящ ее. О пѣ идутъ совмѣстно. Ы азрѣваю тъ и проявляю тся, заявляю тъ о себѣ одва въ связи съ другой. О б а Ф актора соціальнаго движ енія св язан ы другъ съ другом ъ, к а к ъ крылья, которы я съ противополож ны хъ сторонъ н есутъ птицу въ сильпомъ полетѣ ^). Е сли бы общ ество было ариѳм етическою сум мою или мехавическим ъ собрапіем ъ отдѣльныхъ лицъ, то тогда бы по мѣрѣ соверш ен ствованія послѣдвихъ соверщ енствовалось бы и общ ество, состоящ ее изъ нихъ. Н о личность и общ ество п редставляю тъ собою взаимно проникаю щ іе другъ друга кр у ги жизни. «Поэтому улучш ать человѣчество однимъ частны м ъ личпымъ дѣйствіемъ, т.-е. прямымъ дѣйствіемъ н а отдѣльныя лиц а т а к ъ же невоз можно, какъ исцѣлить больной организм ъ, дѣйствуя н а каждую его клѣточку или волокно в ъ отдѣльности: боль ной много р а зъ усп ѣ етъ ум ереть прежде, чѣмъ так о е лѣченіе сколько-нибудь подвинется впередъ. Точно такж е человѣчество мпого бы р а зъ успѣло погибнуть прежде, чѣмъ каждый человѣкъ достигъ бы п равствен наго совер ш енства» *). И та к ъ , кромѣ личпаго усоверш ен ствованія, необходимо дѣятельное служ еніе общ ественному б л агу , соц іальпая р а б о та по п реоб р азо ван ію и улучш енію общ ественнаго по рядка и строя жизни. Виднымъ и краснорѣчивы м ъ защ и тникомъ общ ественной, ор ган и зо ван н о й нравственности въ этом ъ смыслѣ является В. С. С оловьевъ. <Дѣйствительная н равствеп пость есть должное взаим одѣйствіе между единичпымъ лицомъ и его данною средою» *). П олваго своего осущ ествлепія она достигаетъ въ христіанской идеѣ Ц а р с т в а Вожія, которое охваты ваеш ь ие только личную, по и собирательную общ ественную жизнь, п рони кая всѣ об л асти бытія. Отсюда С оловьевъ выводитъ так о е н р а в ственное н ачало: «принимай возможно полное у ч астіе в ъ дѣлѣ своего и общ аго соверш енствованія ради окончатель н а я откровепія Ц ар ств ія Вожія въ мірѣ» 3). П равда, Ц ар ств іе В о ж іе— «не отъ м іра сего» (Іоан. Х У ІІІ, 36). Но это зн ач и тъ только, что содерж аніе и объемъ его не исчерпы ваю тся соціальвы м и обязанностями и отношеніями человѣка къ общ еству и м іру. С оціальн ая •) Вл. Соловьевъ. Духовпыл освовы жизни. Стр. 167— 158. 2) Его же. Опраодапіо добра, стр. 254. Л) Короленко. „Марусииа заимка“. 4) ІІіібодн. Іисусъ Христосъ и еоціальпыН вопросъ. Стр. 101. *) Соловьевъ. Духовный осповы жизни. Стр. 158. 8) Оправданіе добра, стр. 258. *) Тамъ же.
— 90 — идея гслуж евія общ еству не покрываешь идеи Ц арства Б ож ія. С оціальпая среда не можетъ быть сли та съ Ц а р ствомъ Божіимъ. Ц арство Бож іе остается и всегда будешь о ставаться н ад ъ -соціальной средой, по-скольку смыслъ ж изни'’оно указы ваеш ь въ сверхміровомъ бытіи и земную жизнь р азсм атри ваетъ съ точки зрѣнія вѣчности. Этимъ, зн ачитъ, только у стр ан яется т а крайняя то ч ка зрѣпія, <по которой различпы я^общ ественвы я учрежденія и интересы имѣютъ безусловное значеніѳ сами по еебѣ, так ъ что вы сш ія нравственны я н ач ал а оказы ваю тся лиш ь сред ствами или орудіями для охраненія этихъ интересовъ» *). Н равственность имѣетъ самостоятельную и непреходящую, а не утилитарную цѣпность. ‘) Тамъ же, стр. 337.