/
Автор: Квин Э.
Теги: художественная литература роман романы детективные романы серия мастера остросюжетного детектива
ISBN: 5-218-00146-5
Год: 1996
Текст
МАС^РЕРА
ОСТРОСЮЖЕТНОГО
ДЕТЕКТИВА
шк
НМНЦИШ1
ЧЕТВЕРТАЯ СТОРОНА ТРЕУГОЛЬНИКА
Я БОЛЬШЕ НЕ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕНЩИНА В ЕГО ЖИЗНИ
РОМАНЫ
-а
116НТРПОЛИГРЯФ
Москва
1996
ББК 84.7 США
К32
г
I
Серия «Мастера остросюжетного детектива»
выпускается с 1991 года
I
Художник СМ. Атрошенко
ISBN 5-218-00146-5
О Состав, перевод романа «Четвертая
сторона треугольника», послесло¬
вие, библио!рафия и художествен¬
ное оформление, торгово-издатель¬
ское объединение «Центрполиграф»,
1996 г.
четкртм mnu
IFEiriMHU
РОМАН
Первая сторона
ШЕЙЛА
В тот томительно жаркий августовский день — четверг —
Дейв размышлял о том, как ему получше провести уик-энд. Воз¬
можностей было несколько. Его пригласили в одну компанию,
которая собиралась нанять лодку в Нью-Кастле, Пенсильваг
ния, и подняться вверх по реке, пройдя по всему Венс-Каун-
ти до самых истоков или, может быть, наоборот, спуститься
вниз до самого устья... Они будут валяться на корме под тен¬
том, всем своим существом отдыхая от задымленных улиц сто¬
лицы.
Это было очень заманчивое предложение: чудесное путеше¬
ствие под сенью зеленых деревьев, а по вечерам костры, фона¬
ри на лужайках и танцы.
Была еще возможность присоединиться к друзьям на Файр-
Айленд. Плавать там намного лучше, чем где-либо: Дейв любил
прибой, а ехать туда недалеко.
Третье предложение было из имения неподалеку от Райнбе-
ка на Гудзоне. Это значит, что плавать можно будет только в
бассейне, а Дейв презирал их. К тому"же придется бесконечное
число раз переодеваться. Зато еда там превосходная и дам, на¬
верно, будет в достаточном количестве.
Одно было бесспорно: куда бы он ни отправился, в Нью-
Йорке он, разумеется, не останется, чтобы не жариться в этом
чертовом пекле. Что бы там ни произошло, он уезжает.
Но кое-что произошло. Ему стал известен ошеломивший его
факт из частной жизни отца.
5
Первый из Маккелов прибыл в Америку, когда Нью-Йорк
именовался еще Новым Амстердамом. Причиной его отъез¬
да из Шотландии были некоторые разногласия с лордом его
клана...
Сначала новоиспеченный иммигрант с некоторой тревогой
взирал на королевское знамя Стюартов, развевающееся над го¬
родом, который дал ему убежище. Но герцог Йоркский и его
лейтенанты нисколько, по-видимому, не интересовались тем,
что темпераментный Питер Стивежант оказал радушный при¬
ем своему кузену с его семейством.
Постепенно Маккел становился на ноги: с большой осто¬
рожностью он стал по-настоящему заниматься куплей-прода¬
жей, а потом и экспортом-импортом. Этот первый из Макке¬
лов со временем женился, а потом и умер в пресвитерианской
вере, оставив своим наследникам пятьсот фунтов и совет: «Об¬
ращаться с серебром, осторожно и не растрачивать его по¬
пусту!»
Старший сын принял так близко к сердцу завет пионера, что
завоевал репутацию человека, который вообще не тратит сереб¬
ро. Так оно, вероятно, и было, потому что этот сын оставил
после себя в семейной копилке , уже тысячу фунтов да еще и
шлюз на Гудзоне..
Так и пошло. Каждый последующий Маккел превосходил
своего предшественника в коммерции и в умении из всего из¬
влекать выгоду... Даже во время Гражданской войны тогдаш¬
ний Маккел по имени Джеймс оказался достойным своей фа¬
милии. Наняв себе замену в отряде ополчения, он заключил
контракт на поставку черного орехового дерева на ружейные
приклады для армии северян.. В свой час он умер от апоплек¬
сии и оставил в наследство миллион долларов.
Сын Джеймса, Тейлор, которому за неимением войны не
пришлось продемонстрировать всю глубину своего патриотиз¬
ма, направил энергию на расширение фамильной торговли са¬
харом, кофе и табаком...
Он обнаружил незаурядный дар предвидения, вложив капи¬
тал во фрахт кораблей в тот период, когда американский флот,
обескровленный Гражданской войной и конкуренцией желез¬
ных дорог, пребывал в жалком состоянии.
б
Он умер в преклонном возрасте, оставив после себя три мил¬
лиона и молодого сына по имени Эштон, а также собственную
скамью в епископальной церкви города Нью-Йорка...
Эштону Маккелу было далеко за сорок, когда большая часть
его современников разорилась, проклиная профсоюзы, нало¬
ги й самого Господа Бога за свои злоключения. Почти все, но
только не Эштон Маккел.
Он удвоил свое наследство, когда ему не было еще и двадцати
пяти лет, а с тех пор еще раз удвоил свое состояние. И более того:
корабли «Линий Маккела» бороздили все моря... Кофе Маккела,
закупаемый под разными Наименованиями каждой американской •
семьей, не имел достойных конкурентов. И чаще всего к этому
кофе добавляли сахар Маккела.
А те сигареты, которые.выкуривались после чашечки душис¬
того кофе, наверняка в той или иной форме содержали продук¬
цию «Национальной и Южной табачной компании», акции ко-
* торой полностью находились в руках Маккела.
В общей сложности доходы Эштона Маккела колебались где-
то между восемьюдесятью и ста миллионами долларов, причем
точнее не смог бы сказать об этом и сам Эштон.
И у него до сих пор хранился один из шиллингов, завещан^
ных наследникам первым Маккелом-иммигрантом.
Вся жизнь Эштона была наполнена борьбой.
Однажды, в ответ на совет доктора не принимать ничего
близко к сердцу, он изрек:
— Если бы у меня была такая натура, то я уже лет двадцать
толькоТГ делал бы, что стриг купоны. И это вы называете
жизнью?
Да, скучная, размеренная жизнь, которая завершится мед¬
ленным угасанием, — это не для него. Он любил вспоминать За¬
харию Маккела, который скончался в возрасте девяноста двух
лет после того, как. самолично распилил весь запас дров на зиму,
не желая платить наемному работнику непомерную цену в один
доллар за корд.
«Будь проклята умеренность» — таково, было кредо Эштона
Маккела. Он выкуривал по двадцать сигарет в день, ел вкусную,
жирную пищу, работал без отдыха, азартно и всегда успешно
играл н&чбирже.
7
В своем кабинете главы империи он царил, словно истинный
повелитель. '
Внешне Дейв был очень похож на отца. Тот же патрициан¬
ский нос, волевой подбородок, густые каштановые волосы, ко¬
торые так любили перебирать женщины. Но если у отца были
холодные серые глаза, унаследованные от предков «сумрачных
и упорных», то у сына они были серо-голубого цвета, как у
матери. И кроме тех случаев, когда у Дейва случались присту¬
пы ярости, никто не замечал в уголках его рта тех суровых
складок, которые так заметны были на лице отца.
Огорчения, которые вызывал у Эштона его сын, возникли
много лет назад, когда Дейв был еще ребенком. Мальчишка,
который футболу предпочитает книги!..
. Мендельсона предпочитает «рено»-старику, а позже — Мо¬
царта Мендельсону!
Языки — математике! Сравнительное богословие — эконо¬
мике! Древнюю историю — науке администрирования! Коллек¬
ционирование монет — накоплению денег. И что за странный
Маккел народился!
Самого себя отец утешал тем, что это всего лишь «стадия в
развитии моего сына». Так же расценивал он и совершенно
немыслимое предпочтение, которое Дейв также стал оказывать
поэзии перед борделями.
«Постепенно он из всего этого вырастет», — любил повто¬
рять Эштон Маккел.
Когда Дейв поступил в частную школу, отец надеялся, что об¬
щественное обучение изменит его к лучшему. Однако колледжу
это не удалось, и отец послал его в Келс. В глубине души Эштон
считал,-что лучшим местом для перевоспитания юноши был бы
Морской корпус, но об этом нечего было и говорить, так как семья
считала военную службу позором для всякого приличного чело¬
века..; И Дейву была предоставлена возможность жить по-своему.
И тогда выяснилось, что даже самые худшие опасения Эш-.
тона Маккела оказались не напрасны. Дейв ушел из Келса и
8
исчез. После долгих поисков отец обнаружил его на одной из
табачных плантаций под обжигающим солнцем Северной Ка¬
ролины. И плантация эта даже не являлась собственностью
Маккела.
Потом Дейв нанялся на работу в качестве судового матроса на
один из сухогрузов Маккела, но в Маракайбо он исчез с судна и
вновь выплыл только через шесть месяцев в Гринвич-Виллидж,
где спутался с какой-то неопрятной полунищей девицей, руки и
лицо которой были вечно перепачканы масляной краской.
Половину следующего года Дейв слонялся с какими-то бро¬
дягами по всем трущобам. В последующие три года он стано¬
вился поочередно то4статистом в Голливуде, то членом какой-то
шайки контрабандистов на границе с Мексикой, потом работал
на пляже в Санто-Монако, потом* нанялся сборщиком урожай
на кокосовую плантацию на Гавайях. Одно время он работал
помощником чикагского полицейского репортера — запойного
пьяницы, который нуждался в надежном спутнике, чтобы не
быть обобранным или даже зарезанным в каком-нибудь темном
уголке этого беспокойного города.
Когда наконец Дейв появился дома — тощий, с голодными
глазами, его мать провела три восхитительных месяца, готовя
для него еду. Это была услуга, которую, как кисло заметил отец,
она всегда оказывала сыну с восторгом.
Отец же сказал:
— Уже несколько столетий все Маккелы неизбежно занима¬
ются нашим фамильным бизнесом.
— А я, — возразил Дейв, — я собираюсь нарушить традицию.
Впечатление от этого ответа было такое, если бы он объявил,
что собирается вступить в троппистский монастырь в Кентук¬
ки и дать обет молчания.
— Ты хочешь сказать, что ты не...
— А почему именно я должен, папа?.. Мне вообще не нра¬
вится бизнес. Любой бизнес. В том числе и твой... Во всяком
случае, я ничего такого не должен.
Дейв сильно побледнел, а подбородок стал еще решительнее.
— Что, черт побери, ты хочешь этим сказать? — спросил
Эштон, вернее, выкрикнул.
Сын молчал.
— Я уже совершеннолетний, — ответил наконец Дейв, — и
это означает не только, что я мбгу голосовать. Ведь оба дедуш¬
ки, и Маккел и Ловитт, позаботились обо мне в своих завеща¬
ниях. Так для чего же мне заниматься бизнесом?
— То есть ты хочешь сказать, что собираешься жить, не ра¬
ботая? Господи, Дейв, да ведь это... это просто невозможно!
— Я вовсе не имел это в виду! Я собираюсь работать. Но
только это работа, которую я сам себе выбрал... Впрочем, —
задумчиво добавил Дейв, — в каком-то смысле не я ее выбрал,
а она выбрала меня.
Эштон Маккел жил не только хлебом единым. Он был рев¬
ностным приверженцем своей религии и даже членом приход¬
ского совета. И потому эта мысль первым делом пришла ему в
голову. В ужасе он закричал:
— Ты собираешься посвятить себя церкви?
— Что?.. Нет, конечно! — Дейв рассмеялся. — Я собираюсь
писать.
— По-видимому, я тебя не понял. Писать? Что именно писать?
— Я хочу стать писателем.
Эштон покопался в памяти. Знал ли он хоть одного писа¬
теля?.. Или, может быть, хоть кого-то, кто был знаком с ка¬
ким-нибудь писателем?.. Был сын Лаймонта Корлисса, но ведь
он — социалист. Был молодой Вандербильд Корнелиус —
у него не было даже такого жалкого оправдания. И... ах да,
еще друг его покойной матери, вернее, подруга, миссис Джо¬
унс, которая писала под псевдонимом, под своим девичьим
именем Эдит Бертон. Нр; черт побери, она ведь была жен¬
щиной!
— Значит, ты собираешься писать... — медленно проговорил
Эштон Маккел и снова спросил: — Что же именно?
— Художественную литературу, в основном романы, — ска¬
зал Дейв. -ч- Я уже попробовал свои силы в коротком рассказе,
и один нз них опубликован в небольшом журнале. Разумеется,
я и не надеялся на то, что у тебя хватит времени прочитать тот
экземпляр, который я тебе принес. — Он слабо улыбнулся. —
Мне можно^ то есть у меня есть возможность писать, о чем я
захочу, не заботясь о заработке. А ведь большинству писателей
приходится писать только ради того, чтобы оплачивать счета, и
Ю
чаще всего писать такое, что им ненавистно. Мне же этого пи¬
сать не придется.
— Благодаря деньгам, которые заработал не ты..;
— Я ведь и говорю, что мне повезло, папа. Но я надеюсь
оправдать свое везение тем, что буду писать хорошие книги.
Пожалуйста, пойми меня правильно: обеспечивать людей кофе
и сахаром — вполне достойное занятие.
— Спасибо, — саркастически заметил Эштон.
Тем не менее в глубине души он был тронут. «По крайней
мере, — сказал он себе, — мальчик не обвиняет меня в том, что
я проклятый капиталист-эксплуататор, и не потешается над тем,
что его семья зарабатывает на жизнь бизнесом на протяжении
почти трехсот лет».
— Все другое не для меня, папа. Я буду писать. Я хочу это¬
го, и я должен.
И Эштон наконец убедился, что это не было ни фантазией,.
ни стадией развития. Это было твердое решение.
Дейв занял отдельную квартиру в одном из домов, которые до¬
стались ему по наследству от Жерара Ловитга. Он сделал это до¬
статочно мягко и долгое время наведывался домой чуть ли не
каждый день. Однако Эштон понимал, что Дейв делает это не из-
за искренней привязанности, а лишь из уважения к чувствам сво¬
ей матери. Отцу пришлось признать, что работает мальчик очень
упорно. Лишь один раз в месяц позволял себе оторваться от ра¬
боты на уик-энд, а остальное же время он сидел в четырех стенах,
окутанный клубами дыма и оглушенный треском машинки...
Он писал, переписывал, уничтожал, начинал снова...
Его первый роман «Утренний ад» был полным провалом,
абсолютным провалом. Ни один крупный критик не отметил
его, а мелкие были совершенно безжалостны. В качестве об¬
разца критических замечаний по поводу романа можно было
привести оценку однбго из провинциальных обозрений: «Ут¬
ренний ад» — это адское чтение в любое время суток...»
Одна из дам, обозревательниц, заметила: «Редко случается,
чтобы столь малый талант так упорно трудился для того, чтобы
произвести столь немногое...»
и
Дейв, который переносил, неудачу со стоицизмом закален¬
ного бойца, едва не расплакался, когда прочел эту фразу. Но
его отец встречал такие оценки бурей возмущения. «Сидела бы
лучше дома и ухаживала за внуками», — бушевал он по пово¬
ду глубокомыслия обозревательницы. Только Джудит Уоли, его
секретарша, знала, что его негодование показное. Со временем
вспышки прекратились, и как-то за семейным обедом, на ко¬
тором Дейв отсутствовал — это случалось все чаще, — Эшто¬
ну пришла спасительная мысль:
— Возможно, после таких отзывов он перестанет валять ду¬
рака.
— Ты так думаешь, Эштон? — спросила Лютеция, которая
и сама не знала, печалиться ли ей за сына или радоваться за
мужа. — Будем надеяться, — сказала она, немного подумав,
ведь если Эштон считал, что писательская карьера не подхо¬
дит его сыну, значит, так оно и есть.
— Я просто не понимаю вас, — сказала Джудит Уоли.
Она была не. редкой гоогьей в доме своего патрона. Эштон
часто требовал от своей секретарши, чтобы она находилась при
нем в' самое неурочное время: рн иногда диктовал ей деловые
письма далеко за полночь в. своем домашнем кабинете, и поэ¬
тому Джудит обедала у них очень часто.
Кроме того, она занимала определенное место в жизни Лю¬
теции Маккел, которая, хотя никогда не жаловалась на это, все
же тяготилась отсутствием женского общества. Несколько ее
племянниц были, на ее вкус, слишком уж эмансипированны¬
ми. А Джудит была сирота—деловая, элегантная, сдержанная
молодая женщина. И хотя при своей независимости Джудит,
казалось, ни в ком не нуждалась, Лютеция подозревала, что та
так же тосковала по женской мягкости и нежности.
Волосы Джудит пламенели, как и подобает волосам ирланд¬
ки, у нее был маленький, прямой ирландский носик и голубые,
открытые ирландские, глаза.
— В самом деле* , мистер Эштон, —. сказала Джудит в ответ
на замечание Эштона. — Вы словно персонаж из какой-то пье¬
сы. Разве вы недостаточно хорошо знаете Дейва и не понимае¬
те, что он никогда от этого не отступит^9
Эштон поперхнулся супом.
12
Второй роман Дейва «Охотники за лисами» тоже провалился.
«Нью-Йоркер» писал в литературном обзоре: «Первый жиз¬
ненный опыт подростка, для которого жизнь на поверку ока¬
зывается совсем не такой, какую он ожидал... В целом — че¬
пуха!..»
Другие отзывы были в таком же роде. Дейв продолжал борьбу.
Все это началось в том августе, когда жара стала особенно
невыносимой, когда даже самые спокойные и тихие люди взры¬
вались безо всякой причины, когда те, у кого не было конди¬
ционеров, тщетно пытались обойтись вентиляторами,-а те, у
кого не было даже вентиляторов, спали на кухне у открытой
двери холодильников...
Жара становилась гнетущей... Все теряли терпение, мужья
ругали жен, жены били детей. Офисы закрывались раньше по¬
ложенного времени. В густом дымном воздухе сердца от пере¬
напряжения заходились, а порой и разрывались. И вот в такой
невыносимо жаркий день Лютеция обратилась к сыну:
— Дейв, я хочу сказать тебе кое-что о твоем отце. Он при¬
знался мне, что у него есть женщина!
— Мама! — Дейв вскочил со стула, притворяясь удивленным,
хотя в действительности он сразу же поверил, как ни странно. —
Ты и в самом деле уверена в этом? Не могу .поверить!
Да, как ни странно, он сразу поверил в это. За минуту до
того, как мать сообщила о признании отца, Дейв мог бы чест¬
но сказать, что ему и в голову никогда не приходила мысль о
неверности отца. Но когда эти слова были произнесены, все
стало неизбежным. Как и большинству людей, Дейву обычно
было неловко думать о том, что родители могут сливаться во¬
едино в объятиях друг друга, но в этом конкретном случае фрей¬
довский комплекс еще осложнялся тем, что отец и мать не были
совсем уж заурядной парой.
Мать его была подобна плющу, который раз и навсегда об¬
вился вокруг скалы. Она получила в браке немного, больше, чем
дала сама. Потому что единственными ее дарами супругу было
полное его понимание и преданная верность. Где-то в самой
глубине его сознания всплывала иногда мысль о том, что во
13
всем мире не нашлось бы, наверное, такого неудачного парт¬
нера в сексе; как его маты
Дейву казалось само собой разумеющимся, что его отец тем¬
пераментный мужчина, который имеет привычку всему отда¬
ваться со страстью... И .потому его нисколько не удивил сам
факт, что у его отца есть другая женщина. Нет, его удивило, что
он сам был так слеп.
— О да, я совершенно уверена, дорогой, — сказала Люте¬
ция, — хотя мне и очень трудно поверить этому.
«Ну конечно,подумал Дейв, — скорее поверишь в то, что
началась революция».
— Хотя, — продолжала Лютеция, — я уже некоторое время
подозревала что-то в этом роде.
— Но, мама^ откуда ты узнала?
— Я спросила его, что с ним происходит, просто не могла
больше выдержать... — И лицо ее покрылось румянцем.
— И* что он ответил?
— Он сказал: «Мне очень жаль, но у меня есть другая»...
— Просто так и сказал?
— Но, дорогой мой, ведь я сама же его спросила.
— Я понимаю, но все же.:. Что же ты ему сказала?
— Что же я могла сказать ему, Дейв?.. Мне ведь никогда
раньше не приходилось бывать в таком положении. Помнит¬
ся, я сказала: «Мне тоже очень жаль, но все-таки узнать прав¬
ду большое облегчение». И это ведь, на самом деле так.
— Что же ответил папа?
— Он кивнул:
— Кивнул? И это все?
— Да. — И она добавила, заметив гримасу сына: — Мне
очень жаль, дорогой, но ведь ты меня сам спросил.
— На том разговор и окончился?
— Да.
Невероятно. Просто ни на что не похоже. И к тому же где-
то в глубине души Дейв понимал, что все это время его не по¬
кидало смутйое беспокойство за мать. Вероятно, именно потому
од так неохотно покидал город. Ведь с молоком своей матери
он впитал в себя ощущение полной зависимости матери от его
отца.
14
Как пошутил однажды Дейв в присутствии Джудит Уоли, его
мать представляла собой такое же редкое явление природы, как
и американский, бизон.
И в самом деле, Анна Лютеция Дэвитг-Маккел была настоя¬
щим анахронизмом... Рожденная шесть, лет спустя после смерти
королевы Виктории, Лютеция тем не менее сумела в своем хруп¬
ком, деликатном теле пронести викторианский дух в самую сере¬
дину двадцатого столетия, заботливо лелея его в себе, словно она
самим провидением была предназначена на роль хранительницы
вечного огня.. Правда, некоторую роль в этом сыграло то, что, ра¬
но лишившись матери, она воспитывалась чопорной бабушкой,
урожденной Филлипс, которая никому, а особенно Лютеции, не
позволяла забывать об этом последнем обстоятельстве.
Старая дама считала себя, по крайней мере по духу, дочерью
Англии. Во время революций Филлипсы принадлежали* к тори.
Она всегда обижалась, если ее считали прихожанкой еписко¬
пальной церкви. «Я принадлежу к английской католической
церкви», — гордо заявляла она... —
Но характер Лютеции объяснялся не только воспитанием
этой бабушки. По отцовской линии она унаследовала всю гор¬
дость и все предрассудки Никербокеров, прямым потомком
которых был ее отец...
Вот так она и росла в чопорной атмосфере викторианских и
голландских бюргерских добродетелей.
До сих пор в глубине души она считала, ,что. очень дурно
оставлять наедине друг с другом молодых людей разного пола,
а социальные свободы двадцатого столетия приводили ее в ужас
и оскорбляли.
Даже само слово «секс» не могло, по ее мнению, употреб¬
ляться порядочными женщинами в разговоре с мужчинами, и
ей потребовалось собрать все свое мужество, чтобы произнести
словосочетание «другая женщина» в разговоре с? сыном.
Дело было, конечно, не только в манере выражаться. Лю¬
теция испытывала, например, мучение при мысли о том, что
такая милая и хорошо воспитанная девушка, как Джудит Уоли,
может состоять на службе. Бели бы она воспринимала Джу¬
дит как служащую, то никогда бы не села с ней за обеденный
стол.
15
Лютеций Маккел во времена девичества вела жизнь очень
добропорядочной девушки, надежно охраняемой от внешнего *
мира. Она посещала только привилегированные школы для де¬
вушек, потом совершила положенное путешествие в Европу,
должным образом сопровождаемая матроной-дуэньей.
Она никогда не бывала в ночных клубах — она называла их
кабаре, но ведь ясно,, что в сущности это не что иное, как своего
рода салун.
Иногда она могла выпить стакан шерри, к пиву относилась как
к продукту питания, который следует пить, если нужно набрать
вес. Виски, по ее мнению, напиток исключительно мужской. По
крайней мере час в день, она любила посвящать рукоделию, это
были предметы; предназначенные для нуждающихся прихожан
той церкви, которую она посещала.
Сильнее всего воспитание Лютеции Маккел сказывалось во
всем, что имело отношение к сексу и супружеству... Разведен¬
ным, например, женщинам полагалось оставаться одинокими.
Если бы они вздумали снова выйти замуж, это было бы пре¬
любодеяние. Женщина должна приходить на брачное ложе дев¬
ственницей, и даже сама мысль о чем-то ином совершенно не¬
возможна.
Что же касается идеи завести себе любовника, то Лютеция
скорее позволила бы растерзать себя диким зверям, чем сдела¬
ла бы нечто подобное. Мысль о раздельных супружеских посте¬
лях показалась бы ей нелепой, хотя в некоторых случаях жизни
она и пользовалась отдельной спальней...
Она смутно отдавала себе отчет в том, что где-то, в том без¬
брежием мире, где находятся мужья, существуют какие-то
странйые создания, называемые свободными женщинами, ко¬
торые наверняка имеют каких-то мужчин... В общем-то она
мирилась с такой ситуацией.
То, что у нее быЛо независимое состояние/ означало для нее
только то, что она может, если ей заблагорассудится, зани¬
маться благотворительностью и делать кому-то подарки. Для:
домашних же нужд ей никогда не приходилось подписы¬
вать чеки или иметь дело с наличными. Потому что Лютеции
Маккел жила в особом мире, которым безраздельно правил
ее муж.
1б
Она покупала то, что он находил нужным, совершала путе¬
шествия только туда*и когда этого хотел он и вела свой дом
именно так, как хотелось ему.
Она была счастлива, когда муж выглядел веселым и доволь¬
ным, и грустила, когда У него были неприятности. У нее не
было никаких существенных надежд и желаний, которые не
совпадали бы с надеждами и желаниями Эштона Маккела, и
это ее нисколько не тяготило..
«Ах ты, старый козел!» — думал Дейв. Он глубоко жалел свою
мать и в то же время сочувствовал отцу. Больше всего его бес¬
покоила мысль о том, что же будет делать теперь его мать, та¬
кая неприспособленная к подобным ситуациям?.. Она ведь дей¬
ствительно не такая, как большинство женщин.
— Раньше не случалось ничего подобного, — сказала она, и
губы ее жалобно искривились. — Я ведь знаю, что бывают ми¬
нуты, когда... когда у мужчины появляются такие чувства, ко¬
торых нет у женщин... В общем, когда они... теряют над собой
контроль... Но с твоим отцом никогда раньше ничего подобно¬
го не случалось, Дейв, я это знаю совершенно точно.
Она словно вымаливала своему мужу прощение у сурового
судьи. Она сидела в своем кресле, скрестив на груди руки, в
детских голубых глазах не было и намека на слезы. Хрупкая
фигура из средневекового фарфора.
«Ему не следовало бы этого делать, — упорно размышлял
Дейв. — Она ведь для такого совершенно не годится. Не следо¬
вало бы ему, несмотря на неудовлетворенность их интимными
отношениями, причинять ей такое горе. И это после того, как он
взял не только ее хрупкое тело, но и всю душу. Ведь они прожи¬
ли столько лет. В сущности, он ведь полностью подчинил ее себе,
так что без него она просто не сможет существовать. Эштон Мак-
кел —г единственный смысл ее жизни. Она теперь словно плане¬
та, оторванная от родного солнца».
Дейв почувствовал, что в нем поднимается гнев.
— Мама, он сказал что-нибудь о разводе?
Лютеция посмотрела на сына своими ясными удивленными
глазами:
— О Господи, что за вопрос, Дейв! Конечно же нет! Мы
никогда бы не пошли на такую вещь. Люди нашего класса, не
17
разводятся. Мне развод не нужен, да и отец твой ни о чем по¬
добном не помышляет.
«Ну конечно», — мрачно подумал Дейв. Он отлично знал то,
что хорошо было известно и матери: до тех пор, пока ни одна
из двух сторон, оформившая гражданский брак, не вступила в
новый брак, законы епископальной церкви не нарушены.
Но как сможет она перенести его измену!
— Но ведь он оскорбил тебя, мама. Как же ты сможешь и
дальше жить с ним?
— Я удивляюсь тебе, Дейв, это ведь твой отец.
Она уже готова была простить измену. Да разве тонущий от¬
кажется от спасательного -круга только потому, что круг пере¬
пачкан нефтью?
Лютеция отрешенно сидела в своем кресле, уставившись не¬
видящим взором на висевшую на стене картину школы Фонте-'
небло, на которой пышные нимфы нежились под деревьями.
—* Конечно, я дала бы развод твоему отцу, — проговорила
она наконец спокойным голосом, — если бы он этого захотел.
Но я уверена, что ему такая мысль и в голову не приходила. Ни
один Маккел не был разведен.
— Тогда, ради всего святого, скажи, зачем он вообще расска¬
зал тебе обо всем этом! — в отчаянии воскликнул Дейв.
Она бросила на него укоризненный взгляд:
— Прошу тебя, дорогой, не упоминай всуе имя Господа.
Прости, мама. Но все же зачем он это сделал?
— У твоего отца никогда не было от меня секретов.
Он чуть было не всплеснул руками, но подавил невольное дви¬
жение и подошел к большому окну, выходящему на Парк-авеню.
Дейв нисколько не сомневался насчет отцовской откровен¬
ности с матерью, вернее, не обманывался. У него было множе¬
ство секретов от нее. И если отец и не желал развода, то только
потому, что на самом деле не любил ту, другую.
«Но .тогда для чего же он сделал это?» Дейв разозлился еще
больше. Ведь всё это значило, что у отца не больше чем обычная
любовная интрижка, дешевая постельная возня, ради которой
старый козел не задумался причинить бесконечную боль своей
жене и рискнуть возможностью небольшого скандальчика, если
- падшая до сенсаций пресса разнюхает про эту историю. «Бедная
18
мама! — подумал Дейв. — До сих пор все светские скандалы ни¬
как не касались ее. А на этот раз вот он — скандал в ее доме».
Повернувшись в кресле, Дейв спросил мать:
— Ты понимаешь, что тебе грозит шумный скандал?
Лютеция непоколебимо верила в правило, что имя настоя¬
щей леди появляется в газете только три раза: когда она рожда¬
ется, когда выходит замуж и когда умирает.
— Конечно, я подумала об этом, -г сказала она, кивнув.
Мелькнула ли тень в ее ясных глазах или ему показалось?
— И я сказала об этом твоему отцу. Но он заверил меня, что
никто ни в коем случае ничего не узнает. Он крайне осторожен.
Принимает специальные меры предосторожности... Да, я так
тоже думаю, — добавила Лютеция.
«Я не сплю, — подумал Дейв, — это не сон. Они вдвоем обсуж¬
дали меры предосторожности, которые принимает неверный муж,
чтобы никто не обнаружил его связи! Нет, по-видимому, его отец
еще более немыслимое существо, чем его мать! Или Эштон Мак-
кел настолько привык видеть в своей жене только свою тень, что
уже не испытывает к ней ничего, кроме презрения?.. Или, может
быть, я просто никогда не понимал их обоих?»
” — Мама, — голос его звучал мягко, — кто она такая? Он
рассказал тебе?
И снова она его удивила. Наследница сотни Никербокеров
улыбнулась своей милой, застенчивой улыбкой:
— Мне, конечно, ничего не следовало тебе рассказывать, мой
дорогой. Мне очень жаль. У тебя ведь хвои собственные про¬
блемы... Кстати, решил ты, наконец, что у тебя будет с третьей
главой?.. Я все думала об этом целый день...
И она начала расспрашивать Дейва о его литературных за¬
нятиях, как будто начисто утратив интерес к неверности мужа.
Так откладывают рукоделие для более важного-занятия.
«Придется мне самому выяснить, кто эта женщина, — подумал
Дейв. — Она, конечно, никогда нехкажет мне, если даже знает».
— Оставь в покое мою третью главу, мама. Я спрошу тебя
только об одном: ты не хочешь переехать, ко мне в данных об¬
стоятельствах?
Ему не просто было сделать ей такое предложение: ведь он
так рад был своей отдельной квартире.
19
Мать посмотрела на него:
:;)-гг Большое спасибо; дорогой,, но это невозможно.
-г-Ты собираешься и дальше жить с отцом, как будто ничего
не произошло?
— Я не знаю, что она собой представляет, — сказала Люте-
ция;. — Но я жена своего мужа, и мое место рядом с ним. Нет,
я не собираюсь покидать его. И прежде всего потому, что я
причиню ему этим огорчение...
«Да, — подумал про себя Дейв, —бедная мама... Одно из
двух: или ты лжешь мне, или себе самой, причем последнее
более вероятно. Господи, а ведь в моей старушке есть доста¬
точно силы и воли».
Нежно поцеловав мать, Дейв ушел.
Он должен был непременно выяснить, кто же именно любов¬
ница отца. Дейв и сам не сумел бы объяснить себе, почему он
считал себя обязанным проникнуть в эту тайну. Возможно, в
этом был повинен Фрейд, но Дейв ясно понимал, что ему не¬
обходимо это сделать...
Скорее всего, дело все-таки было в том, что он содрогался
при одной мысли о той отчаянной борьбе, которую придется
вынести его бедной, хрупкой матери... Он понимал, что обязан
как-тр помочь ей. Всего лишь одно мгновение он колебался, не
пойти ли к отцу и прямо спросить его: «Кто она такая?»
Но даже одна мысль'об этом повергла его в .смущение. Отец
наверняка или схватит, его за шиворот и вышвырнет из дому,
или же, что было бы еще хуже, разрыдается и признается во
всем. •
Дейв понимал, что обе эти ситуации в равной мере невоз¬
можно перенести. Так же, впрочем, как и третью вероятность,
а именно, что отец просто ответит: «Это не твое дело, сынок!»
И тут же переменит тему разговора.
Во всяком случае, Дейв решил, что он должен действовать.
Обычно все деловые привычки Эштона Маккела оставались
неизменными в течение многих лет. Существовали строго on**
ределенные часы его появления в конторе и его возвращения
домой после рабочего дня.
20
В определенное время он отправлялся в клуб, читал газеты
и журналы и полное собрание сочинений Киплинга. Домой он
приходил в семь. Обедал в восемь, и так пять дней в неде¬
лю... Бражничал он обычно в уик-энд, но делал это всегда от¬
крыто.
«Кроме... кроме, — внезапно вспомнил Дейв, — кроме по¬
следних недель, а может быть, даже месяцев». Все это время его
отец один раз в. неделю, по средам, возвращался домой много
позднее установленного часа. Дейв не помнил, чтобы когда-
нибудь он высказывался по этому поводу, а когда сам Дейв
спросил у отца, в чем дело, тот коротко ответил: «Дела».
Что же это были за дела, которые вдруг стали задерживать
его в один и тот же день, в определенный день недели?.. Со¬
всем не трудно было, оказывается, сделать вывод, что именно
по средам у Эштона Маккела были свидания с любовницей.
Сегодня был вторник, так или иначе, ничего нельзя было
сделать. Но завтра... Придется ему отложить свои развлечения.
Дейв прикусил нижнюю губу, высоко вздернул голову и вер¬
нулся к прерванной работе. Пальцы его привычно забарабани¬
ли по клавишам машинки,
Старший Маккел вышел из своей конторы точно в полдень по
часам Тейлора Маккела, старинному экземпляру фирмы «Сент-
Томас», которые стояли в приемной.
Джудит должна была уйти в двенадцать десять, вернуться в
двенадцать пятьдесят пять. Эштон вернется ровно в час.
Семнадцатое августа, двенадцать ноль-пять дня...
— Джудит? Это Дейв. Отец у себя?
— Он ушел, Дейв, вероятно, твои часы отстают.
Невеселый смех.
— И в самом деле, черт возьми!
Затем внезапно:
— Джудит, мне необходимо повидать его сегодня. Но только
я не могу раньше пяти. Как ты думаешь?
— Это будет слишком поздно, Дейв. Сегодня ведь среда, а
по средам мистер Маккел уходит из конторы в четыре. А рань¬
ше ты не можешь?
21
— Не важно, я поймаю его дома. Можешь не говорить, что
я звонил. Как поживаешь? Впрочем, извини, не стану отрывать
тебя от ленча.
«Странный разговор», — подумала Джудит, вешая трубку.
Пожала плечами и пошла завтракать.
Давным-давно перестала она пытаться понять, что за чело¬
век Дейв. И вообще, какой смысл слишком много о нем ду¬
мать? Только в кино секретарши выходят замуж за сыновей
своих боссов.
Дейв вышел под палящее августовское солнце. Он взял на¬
прокат подержанный «форд», не желая пользоваться своей соб¬
ственной маленькой красной машиной, чтобы его не узнали.
В три сорок пять он остановил автомобиль рядом с админи¬
стративным зданием фцрмы Маккела. Дейв считал, что вряд ли
отец станет тайком проскальзывать через служебный вход. И в
самом деле, через несколько минут подошел огромный «бен-
тли», за рулем которого сидел Рамон, отцовский шофер.
Дейв сейчас же отъехал за угол. Заняв удачный наблюда¬
тельный пост, как раз позади «бентли» на другой стороне ули¬
цы, он принялся терпеливо ждать. Рамон читал бюллетень
скачек.
«Что я здесь делаю? -г невесело размышлял Дейв. — Допус¬
тим, я узнаю, кто эта женщина, и разоблачу ее. Чем это помо¬
жет матери?.. Хотя, может быть, эта женщина не знает, что ее
возлюбленный женат. Может быть, ей уже надоели туманные
обещания отца и достаточно только шепнуть ей на ушко прав¬
ду, чтобы она немедленно дала ему отставку... Но я-то сам ка¬
кой буду при этом иметь вид?..»
Дейв пожал плечами... И все-таки искушение было слишком
сильным. Он должен узнать имя этой женщины.
В четыре десять на пороге здания показалась могучая фигу¬
ра отца.
Маккел направился к машине. Дейв внутренне напрягся.
Рамон отшвырнул бюллетень, выскочил из машины и распах¬
нул дверцу. Маккел уселся в машину.- Рамон бегом вернулся
на свое место, и огромный автомобиль тут же влился в непре¬
рывный поток транспорта.
Дейв последовал за ним.
22
«Бентли» двигался по направлению к Вест-Сайд-Клаузи. Мимо
Вашингтонского рынка, мимо административного здания фирмы
«Саполис», мимо домов, где, словно чудовища из комиксов, сто¬
яли атлантические лайнеры. Дейв держался на расстоянии в не¬
сколько футов.
«Куда же они все-таки едут?.. В какую-нибудь уединенную
квартирку на Семьдесят второй авеню?»
Но «бентли» свернул йа Пятую авеню и снова помчался к се¬
веру. У Дёйва не оставалось времени на размышления. Держать¬
ся за «бентли», не теряя его из виду, становилось все труднее.
Внезапно машина резко остановилась перед приземистым
каменным зданием в три этажа, отлично известным Дейву... Он
был поражен. Если и был во всем Нью-Йорке какой-нибудь
дом, где его отец мог бы найти себе возлюбленную, то это было
именно это заведение. «Метрополитен Крикет-клуб», бастион
ультра респектабельной аристократии. Постояв у подъезда не
более минуты, «бентли» отъехал от здания клуба, а Дейв едва
успел заметить, как отец быстро поднялся по истертым ступень¬
кам, словно сегодня была не среда, а пятница, обычный день,
когда он посещал клуб.
Что же он собирался там делать?.. Выпить чего-нибудь? На¬
писать письмо?.. Позвонить.., Дейв терялся в догадках. Инте¬
ресно, сколько времени собирается старик пробыть в клубе?
И вдруг Дейв вздрогнул: мать что-то упоминала насчет того,
что принимаются «особые меры предосторожности».
Что, если эта остановка в клубе только мера предосторож¬
ности?
Дейв торопливо нажал на стартер и объехал здание клуба
кругом. Так и есть! У задней двери клуба, прямо у открытых
ворот общественного гаража стоял пустой «бентли».
Рамона не было видно, его, очевидно, отпустили. В дверях
показался отец Дейва. Но только теперь на Эштоне Маккеле не
было светлого полотняного костюма, который сшил его лондон¬
ский портной, не было и туфель, сделанных на заказ у знаме¬
нитого лондонского обувщика, куда-то исчезла и шляпа из ма¬
нильской соломки, специально присланная из Эквадора.
То поразительное одеяние, которое красовалось сейчас на
отцовской фигуре, Дейву никогда прежде видеть не приходи¬
23
лось. В руках у него были трость и маленький черный чемодан¬
чик, очень похожий на докторский саквояж.
Дейв нахмурился. Вряд ли простое переодевание могло сой¬
ти за «особые предосторожности». Что же будет дальше?
Старший Маккел быстро прошел мимо «бентли» и, никого
не предупредив, забрался в черный лимузин «Континенталь»,
сам уселся за руль и нажал на стартер.
Лимузин поворачивал то к северу, то к югу, то к западу...
Дейв утратил ощущение пространства и направления, изо всех
сил стараясь не потерять его из виду. В лимузине были по-ста¬
ромодному задернуты занавески на окнах.
В чем тут дело\ черт возьми?!
Наконец они добрались до Сентрал-парка, и здесь лимузин
начал описывать круги непонятно с какой целью... Но для того
чтобы избавиться от’иреследования, лимузин двигался слишком
медленно.
Может,, отец просто убивает время?.. Внезапно автомобиль
остановился. Подъехав ближе, Дейв увидел, как отец вышел из
передней двери и забрался на заднее сиденье.
Дейв притормозил недалеко от лимузина и остановился, не
заглушая мотора. Он ничего не мог понять. Какого черта отец
забрался на-заднее сиденье? Там ведь никого не было, в этом
Дейв был совершенно уверен. Что же он там делает?..
И вдруг лимузин пронесся мимо него, направляясь к выхо¬
ду из парка... Дейв поехал следом. Снова лимузин остановил¬
ся только около гаражей на боковой улице между парком и
Мэдисон-авеню. Дейв притормозил неподалеку.
Из гаража вышел механик с оранжевым билетом в руке. По¬
дойдя к «Континенталю», он кивнул и протянул билетик водите¬
лю. Затем Дейв увидел, как водитель «Континенталя» выскольз¬
нул из-за руля, остановил проходившее мимо такси, вскочил в
него и умчался прочь. Дейв, едва не потеряв такси из виду, по¬
мчался вслед.
Теперь он был уж и вовсе растерян. Потому что пассажир
такси выглядел как-то странно, Дейв пока не разобрался. Пу¬
тешествие было недолгим, кварталов шесть — восемь, не боль¬
ше. Такси притормозило у тротуара, пассажир вышел, распла¬
тился с водителем й направился вниз по Парк-авеню.
24
Дейв тихонько поехал за ним, недоумевая больше прежнего.
Человек, который вышел из такси, был совсем не тот, кто сел
за руль «Континенталя» у «Крикет-клуба». У него были седые
волосы, длинные и у самой шеи довольно грязные. Седые усы,
вандейковская бородка, очки... В одной руке у него была пал¬
ка, в другой — докторский саквояж. Но костюм был, насколь¬
ко помнил Дейв, точь-в-точь как тот, в котором отец вышел из
клуба. Но ведь в машине с ним никого не было, это Дейв знал
наверняка.
И тут Дейв понял... Это вовсе не был незнакомец. Это был
отец, только переодетый, в парике и гриме, который он нало¬
жил на лицо, пока «Континенталь» стоял в Сентрал-парке. Он
делал это, скрываясь за задернутыми занавесками.
Дейв чуть не расхохотался. Неужели, черт побери, вся эта
комедия и есть «особые меры предосторожности»?.. Но ведь он
выглядит как персонаж старинного водевиля!
Дальше ехать было опасно. Дейв оставил машину и продолжал
слежку уже пешком. Лицо его было мрачно. И стало еще мрачнее,
потому что переодетый Эштон Маккел не свернул ни направо, ни
налево. Он подошел к одному из домов, и вошел в него. Это зда¬
ние когда-то занимала одна из самых древних фамилий — Гюй-
тенсы. Последний из Гюйгенсов в свое время подарил этот дом
«своей дорогой и любимой приятельнице Флавви», но еще преж¬
де, чем наследники этого Гюйгенса успели доказать свои бесспор¬
ные права на этот дом, он стал разваливаться. Прадедушка Дейва
по материнской линии приобрел этот дом подешевле и превра¬
тил его в жилой дом. В этом доме были три роскошные квартиры
и еще отлично оборудованная мансарда.
Дейв знал этот дом до самых укромных закоулков. Потому
что он вырос в нем... Это был дом его родителей!!!
Теперь все как будто прояснилось, за исключением единст¬
венного пункта... самого важного.
Стало понятно, что именно имелось в виду под «особыми
мерами предосторожности»... Старший Маккел по средам при¬
казывал шоферу отвезти себя в «Крикет-клуб». Затем «бентли»
оставляли в гараже при клубе, и Рамон на несколько часов по¬
лучал отпуск. Тем временем Эштон Маккел переодевался в клу¬
бе в своей комнате. Выскользнув через заднюю дверь, он садил-
25
ей в «Континенталь» и уезжал. В Сентрал-парке, в укромном
местечке, он останавливал машину и загримировывался. Потом
он ехал в гараж — вероятно, он пользовался разными гаража¬
ми, — оставлял там «Континенталь» и брал такси, которое дово¬
зило его до угла Парк-авеню, где стоял дом МакКелов. Все было
рассчитано так, чтобы войти в дом как раз в тот момент, когда
портье обедает. Это была предосторожность на тот случай, если
бы все-таки Джон узнал его, несмотря на переодевание и грим...
Конечно, был еще риск, когда он выходил, но. Джон всегда
меньше внимания обращает на выходящих посетителей, чем на
входящих, К тому же докторский саквояж служил ему в своем
роде средством невидимости.
А когда он уходил, то попросту совершал все в обратном
порядке и в конечном итоге выходил из дверей «Крикет-клу¬
ба» уже в своей обычной одежде. Рамон уже ожидал его за ру¬
лем «бентли», и затем Эштон Маккел возвращался домой.
Но самый главный вопрос оставался невыясненным: для кого
же отец проделывал все это?.. Кого он навещал в своем собст¬
венном доме?
Дейв постоял на пороге, пока в дверях не показалась высо¬
кая фигура в униформе.
— О, мистер Дейв,сказал портье, — миссис Маккел нет
дома.
— Может быть, вы знаете, куда она уехала и когда вернется?
— Она отправилась поглядеть ковры в галерею мистера Коэ¬
на. Но когда она вернется, я не знаю.
— Ну что же, — небрежно проговорил Дейв, а потом со
смешком добавил: — Кстати, Джон, в дом вошел какой-то че¬
ловек, которого я никогда не видел раньше. Это было, пока
вы обедали. Седые волосы, усы, очки и медицинский сакво¬
яж. Кто-нибудь болен?
Это, наверное, доктор мисс Грей, — сказал Джон Лесли. —
Я его несколько раз видел и однажды спросил у мисс Грей, кто
это? Она ответила, что это доктор Стоун. Как продвигается ваша
книга, мистер Дейв? Нам с хозяйкой очень хотелось бы знать,
когда она выйдет. Мы покупаем все ваши книги, они нам очень
нравятся.
Спасибо, Джон.
26
Дейв знал, что обе его книги лежат в каморке Лесли на сто¬
лике рядом с фотографией королевского семейства.
— Да, вот что, не говорите, пожалуйста, маме, что я заходил.
Она будет переживать, что я не застал ее.
Дейв дошел до Лексингтон-авеню и зашел в бар с объявле¬
нием: «Телевизора нет»... Внутри было прохладно и пахло так,
как и должно пахнуть в порядочном баре. Он заказал себе джин
с тоником, потом взял еще порцию.
Мисс Грей. Мисс Шейла Грей... Так, значит, она и есть —
другая женщина!
Это было настоящим ударом.
Шейла Грей была одной из десяти законодательниц между¬
народной моды. И она была немногим старше Дейва — хотя
достаточно взрослая, чтобы годиться в дочери старому быку.
В Штатах она пользовалась репутацией одной из трех самых
знаменитых художниц-модельеров. И знатоки говорили, что из
этих трех она лучшая.
Это она занимала мансарду в их доме. Дейв постарался собрать
свои мысли... Что бы это ни было, но это, конечно, не обычная
связь. Уж конечно Эштон Маккел не содержал Шейлу Грей, ко¬
торая могла себе позволить заплатить за десяток таких мансард
сразу, дело тут, разумеется, не в деньгах. Но тогда — по спине у
него пошли мурашки, — но тогда, значит, это любовь?.. И в та¬
ком случае пусть Бог поможет его бедной матери!
Теперь вся театральность выходок отца перестала казаться не¬
лепой. С такой женщиной, как Шейла Грей, конечно же невоз¬
можно встречаться где-нибудь в мотеле или увезти ее куда-нибудь
с глаз долой от общества в сельскую глушь...
Она, вероятно, весьма независима... Насколько знал Дейв,
она не замужем, и если любовник захочет встречаться с ней, то
это возможно только у нее на квартире. А поскольку ее кварти¬
ра по случайности оказалась в том же доме, где живет со своей
женой ее любовник, то ему только и остается навещать ее в
глубокой тайне. Потому-то он и предпочитает переодевание.
«Немало, наверное, он терзался от этого», — подумал Дейв.
Консерватизм его отца постоянно вступал в конфликт с его
жаждой жизни, в этом отношении его отец — ходячий пара¬
докс... Ему, конечно, совершенно нестерпимо корчить из себя
27
такого дурака. Но раз- уж он за это взялся, то все делается с
истинным совершенством. Впрочем, во всем, за что брался
Эштон Маккел, он достигал совершенства.
Дейв заказал себе третью порцию джина. Он чувствовал, как
снова медленно им овладевает гнев. Все это, конечно, очень
сложно, но в самом приключении Эштона Маккела не было ни
тени романтизма и сложности. Предаваться разврату прямо над
головой у собственной жены!!! Обыкновенная низость, и ниче¬
го больше!!!
Интересно, знает ли мама, что соперница живет в мансарде
ее собственного дома?.. Дейв оттолкнул от себя бокал. Какая, в
сущности, разница? Все равно он обязан что-то сделать.
Пусть мать его безнадежно старомодна, пусть она нс блещет
умом, он ее все равно обожает. И если самому смыслу ее суще,-
ствования угрожает крах, то кто же кроме него, ее сына, защи¬
тит и утешит ее?..
Так что же он должен в первую очередь предпринять?.. Ну
конечно он должен положить конец этой хвязи!.. Но каким
образом?..
Дейв вдруг почувствовал, что к той жалости, которую он
испытывает.к матери, к той злобе, которую он ощущал к отцу,
примешивается еще какое-то странное чувство удовлетворения.
Чем же он доволен?
Дейв заказал еще джин с тоником.
Ну, прежде всего тем, с какой он легкостью узнал, кто такая
любовница отца и где она живет. И еще тем, что ему предстоит
действовать решительно. Сама ситуация, в которую попала мать,
стара как мир. А как бы он сам разрешил ее в своем романе, а?
Однако в жизни не удастся так манипулировать людьми, как
героями книг... Впрочем, почему нельзя?.. Если взяться за дело
с толком, то... И самое восхитительное будет заключаться в том,
что никто из главных действующих лиц истории даже не дога¬
дается, что они всего лишь марионетки!
К тому времени, когда Дейв расправился с шестой порцией
джина, план его был готов.
Он познакомится с Шейлой Грей.
Он станет спать с ней!
Он заставит ее в себя влюбиться!
28
Он займет место отца в ее жизни!
Таким образом все разрешится...
Интересно, как отнесется отец к тому, что его место займет
сын?! Или, может, даже к тому, что придется им делить друг с
другом место рядом с Шейлой!
Ну, конечно, ему немного жаль старика... Да“и какой он ста¬
рик? Прочь жалость! Он нанесет ему сокрушительный удар!..
Пусть возвращается к матери, ведь он принадлежит ей. Ну а
что он сам будет делать потом? Бросит Шейлу и снова вернет¬
ся к своей работе?.. Почему бы и нет! Так ей и надо!.. Дейв
издал тихий смешок. После седьмого джина с тоником у него
больше не было сомнений в том, что ему отлично удастся заду¬
манное...
Интересно, однако, как она выглядит? Он попытался было
припомнить, но ничего у него не выходило.
Правда, раза два или три он проходил мимо нее в холле дома,
но как раз в то время он был занят другими женщинами, так
что не обратил на нее никакого внимания.
Пару раз он видел ее фотографию в «Силуэте» и в воскресных
газетах, но на них плохо видно было ее лицо: во всяком случае,
вряд ли она уродлива, скорее все-таки на нее приятно смотреть.
И он заказал себе еще бокал.
На столе у Дейва резко зазвонил телефон. Юноша вздрогнул,
оторвавшись от воображаемого диалога с Шейлой Грей, и не¬
охотно поднял трубку.
Это была Сара Бернье.
— Ты чем-то недоволен* Дейв? Наверное, я оторвала тебя от
работы?
— Вы ошибаетесь, нет, тетя Сара.
— Дорогой, я хотела только выяснить, приедешь ли ты на
уик-энд в «Двадцать оленей»?
Миссис Верньё, собственно, не приходилась ему тетушкой,
а была его крестной матерью, и между ними уже много лет су¬
ществовала самая нежная привязанность. Именно «Двадцать
оленей» с самого детства Дейва были любимым местом его от¬
дыха.
29
Теперь, когда Дейв стал взрослым, притягательность этого
уголка поддерживалась не только очарованием Сары Верньерно
и отличным винным погребом и неизменно богатым приемом.
Имение находилось возле Вайнебека, и именно туда он со¬
бирался на уик-энд, если бы, конечно, не предпочел какую-
нибудь иную возможность, но признание матери опрокинуло
все его планы.
— Боюсь, что эдо невозможно, тетя Сара.
— Черт! — воскликнула она. — Что это стряслось со всеми
вами? Или, может быть, кто-нибудь специально распространя¬
ет ложные слухи, что у нас здесь эпидемия!
— Я, честное слово, очень хотел бы приехать.
— Так я тебе и поверю. Наверное, у тебя начался очередной
роман с какой-нибудь девицей. Да? — Голос ее звучал заинте¬
ресованно. — Ну, рассказывай, да поскорее!
— Хуже. Новая книга.
— О Господи!
Уик-энд определенно будет испорчен. Ей придется торчать
дома в обществе своего мужа Жака. Он, конечно, милейший
человек, но невыносимый энтузиаст сельского хозяйства: в про¬
шлом году он весь был поглощен фермой, а в этом году занят
только орхидеями.
— Только о цветах целый день и разговоры, — пожаловалась
она Дейву. — Я уже почти решилась уехать на пару дней в го¬
род, чтобы сполна проучить Жака.
— Так почему бы вам этого не сделать? — с воодушевлением
спросил Дейв.
Он и не надеялся, что все получится так удачно.
На секунду он сам поразился, какое снизошло на него вдох¬
новение, теперь оставалось только ожидать результатов.
— Но ведь в городе никого сейчас нет, — сказала Сара Вернье.
—* Но вы можете ведь сделать кое-какие покупки?
— Но с кем?.. Ты ведь знаешь, дорогой, что твоя мать не в
счет, благослови ее Господь. Она преспокойно могла бы оде¬
ваться в вещи, полученные от Армии спасения. А ты слишком
занят. А может, — внезапно спросила она, — ты сейчас не так
уж и занят?
— Для вас, тетя Сара, никогда не занят.
30
Вот так все и получилось. Сара Вернье с ее покупками была
притчей во языцех в их кругу. Пожалуй, это единственное, что
не приедалось ей и чем она могла наскучить своим друзьям.
Так что Дейву было отлично известно, где и как она делает по¬
купки.
Все прошло так, как было заведено. Сначала они заехали к
Тиффани, где она заказала роскошные запонки для мужа, ра¬
зумеется, с орхидеями на них. Потом купила две хрустальные
подставки для зубочисток. В симпатичном маленьком магазине
на Восьмидесятой улице она нашла очаровательную шляпку.
Потом они позавтракали. Она с отменным аппетитом распра¬
вилась со своей порцией цыпленка.
— Теперь куда? — спросила она. — О, Дейв, честное слово,
на тебя снизошло вдохновение! Я испытываю такое наслажде¬
ние. Может быть, мы поедем к Шейле Грей?
И Дейв ответил так, как будто он не сделал всего, что было
в его силах, чтобы вытащить Сару Вернье. в город с единствен-,
ной целью услышать от нее вот эти слова.
— Шейла Грей? Да, конечно.
Голос его звучал довольно безразлично, ведь он сто раз в
жизни слышал, как она говорила: «Я всегда покупаю одежду у
Шейлы Грей».
Когда они шли к выходу, Сара спросила:
— Почему бы тебе не оставить где-нибудь все наши пакеты?
А то ты нагружен, как носильщик.
— Да они ничего не весят.
Он собирался появиться в салоне Щейлы именно в такой
роли нагруженного, словно осел, джентльмена, который помо¬
гает знакомой леди в Путешествии по магазинам.
И вот они у цели.
Салон Шейлы Грей на Пятой авеню.
Пока миссис Вернье обменивалась приветствиями с изыс¬
канно одетой седовласой старшей продавщицей, Дейв со ску¬
чающим видом слонялся по магазину, не расставаясь со свои¬
ми свертками.
Наконец он с интересом стал рассматривать репродукцию
картины Питера де Гуча.
Спокойный голос позади него произнес:
31
— Позвольте, я возьму у вас пакеты, мистер Маккел.
Круто повернувшись, он лицом к лицу оказался с женщиной
одних лет с ним.
Она была по-настоящему элегантна и шикарна и в то же
время одета с изысканной небрежностью. Не дав ему возра¬
зить, она просто забрала из его рук все пакеты.
— Мое имя Шейла Грей, мистер Маккел.
Даже если бы он недели две готовился к этой встрече, у него
и то не получилось бы лучше.
Он не заметил, как она подошла, он не узнал ес, и поэтому
реакция его была вполне естественной.
— Спасибо, мисс Грей, как глупо, что я вас не узнал.
Она протянула все его,пакеты какой-то девушке, которая
неизвестно откуда появилась за ее спиной и тут же испарилась.
Потом Шейла мягко ему улыбнулась:
— У вас и нет для этого никаких оснований. Вот если бы вы
были женщиной, это меня и в самом деле встревожило бы.
Он что-то пробормотал в ответ. Сердце не выскочило у него
из груди, плоть не стала кровоточить, и он не испытал ни ярос¬
ти, ни презрения. Он и сам не понимал почему.
Сияя улыбкой, подошла Сара Вернье:
— Шейла, это мой крестник — Дейв Маккел. Разве не пре¬
лесть?
— Я бы, пожалуй, не употребляла именно этого слова, мис¬
сис Дернье, — сказала Шейла с улыбкой. — Или вы, мистер
Маккел, ничего против него не имеете?
— Я никогда не возражаю против того, что говорит тетя
Сара, мисс Грей. Кстати, откуда вам известно, кто я такой?
— Простите?
— Но вы ведь только что назвали меня по имени, еще до
того, как тетушка представила меня.
— Разве?
Она слегка покраснела под слоем грима или это только по¬
казалось ему?
— Наверное, я встречала вас в холле в доме ваших родите¬
лей. Вы знаете, что я снимаю там мансарду? /
— Ну конечно же, — спокойно сказал Дейв. — Что-то я се¬
годня и в самом деле веду себя глупо.
32
Она была среднего роста, худощава, довольно бледна — или,
может быть, такое впечатление создавалось из-за грима. У нее
были роскошные черные волосы и серые-серые глаза. Черты
лица были так правильны, что показались Дейву невыразитель¬
ными.
Честное слово, как автор он никогда бы не придал такой
внешности героине своей книги — роковой женщине. Он по¬
дивился тому, что именно могло привлечь в ней его отца, ко¬
торый, если бы он этого захотел, мог бы иметь, конечно, де¬
сяток куда более красивых женщин.
Дело было и не в ее молодости, ведь молодость легко можно
было купить или взять на содержание. В ней должно было быть
что то особенное. Дейв почувствовал какое-то смутное раздра¬
жение.
— Скажите, это так принято по законам международной мо¬
ды? — спросил Дейв, оглядываясь вокруг. — Я имею в виду, что
здесь зря пропадает куча пространства. Или, может быть, у вас
есть покупательницы-невидимки?
— Они невидимы только в это время года. — Она улыбну¬
лась в ответ на его улыбку. — Сейчас же в полном разгаре лет¬
ний штиль, как говорят моряки.
— Не знаю, я ведь не моряк.
— Дейв, а я думала, что писатели знают решительно все на
свете, — сказала Сара Вернье в восторге от собственных откры¬
тий. — Вы знаете, Шейла, Дейв все лето проводит в городе и
работает над своей новой книгой.
— В таком случае нам одинаково не повезло, мистер Маккел.
Она высоко вздернула красивые брови, выщипанные, как
заметил Дейв.
— Вы тоже пишете книгу? По вопросам моды и умению оде¬
ваться?
— О нет, да я едва умею расписываться.
Ему понравился ее смех, свежий и звонкий, словно дружес¬
кое рукопожатие.
— Нет, я осталась в городе, потому что работаю над новой
коллекцией одежды. Демонстрация состоится в ноябре, и при¬
ходится торопиться. В сущности, сейчас мне следовало бы си¬
деть дома за чертёжной доской.
2 Э. Квин «Я больше не полицейский»
33
Дейв понял, что это было вежливое уведомление о том, что
она собирается оставить их.
— Шейла, вы не можете меня покинуть! — взмолилась миссис
Вернье. — В конце концов, ведь я приехала в такую даль из Вай-
небека, а здесь никто не сумеет меня обслужить как следует, а мне
совершенно необходимо кое-что закупить на лето и на осень. Ах,
Дейв, помоги же мне, — обратилась она к крестнику.
— Разумеется, я тот единственный шалопай на свете, кто
решится мешать человеку, жаждущему предаться творческому
порыву, — сказал Дейв. — Но если вы уделите тете Саре еще
немного времени, я мог бы потом отвезти вас домой...
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Сара Вернье.
Но Шейла торопливо возразила:
— О, нет-нет, в этом нет необходимости.
«Интересно, милочка, как тебе понравится, если я буду на¬
стаивать?» — подумал Дейв и продолжал тоном капризного
мальчика:
— Я ведь никогда прежде не встречал художника-модельера,
и к тому же мы с вами товарищи по несчастью. И в конце кон¬
цов, с вашей стороны было бы просто жестоко обречь тетю Сару
на то, чтобы она оставалась в этих тряпках.
— Должна сообщить вам, мистер Маккел, что эти тряпки
куплены в моем магазине.
— Ах, Шейла, но ведь я купила их в апреле! — закричала
миссис Вернье.
— В самом деле, — пробормотал Дейв. — Ведь нельзя же тре¬
бовать от женщины, чтобы в августе она носила платье, куп¬
ленное в апреле, правда? Это просто нарушение "Конституции,
мисс Грей!
— Что ж, ладно, — сдалась Шейла, — только учтите, если,
французы и итальянцы обставят нас в следующем сезоне, то
вы один будете виноват в этом... Садитесь вон там, в уголке,
мистер Маккел, и не скучайте, а мы займемся чисто женским
делом.
Дейву было ясно, что она заинтересована, а может быть,
даже почуяла опасность. «Впрочем, — подумал Дейв, — я про¬
сто преувеличиваю.. Может быть, она считает, что так легче от
меня избавиться».
34
Через несколько минут Шейла весьма искусно и незаметно
для миссис Вернье передала ее на попечение своего многочис¬
ленного штата, а сама присела рядом с Дейвом, и они начали
болтать. О новых книгах, о том, как томительно и скучно ле¬
том в жарком Нью-Йорке, и еще о тысяче всяких вещей. Вре¬
мя от времени она успевала делать короткие замечания продав¬
щицам, которые суетились вокруг миссис Вернье, и делала это
очень умело.
«Да, она умеет обращаться с людьми, *— подумал Дейв. —
Интересно, как она управляется с отцом?»
— Думаю, цель наконец достигнута, и миссис Вернье не
придется больше ходить в тряпках, — внезапно поднялась и
сказала Шейла. — А теперь мне и в самом "деле пора домой.
Дейв вскочил:
— Я отвезу, вас домой.
— Ничего подобного вы не сделаете, мистер Маккел, хотя
это и очень мило с вашей стороны. Вы поедете с миссис Вер¬
нье, а я возьму такси.
— Тогда, может быть, мы вместе поужинаем? — быстро спро¬
сил он.
Она в первый раз посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд ее
спокойных серых глаз был очень прямым и открытым, и в нем
было предупреждение о том, что Дейву следует быть очень ос¬
торожным.
— Почему вы решили пригласить меня поужинать, мистер
Маккел?
— У меня есть для этого серьезные мотивы. Дело в том, что
мне необходимо познакомиться поближе с каким-нибудь моде¬
льером, и мне трудно будет найти для этого более приятную
возможность. Вы заняты? У вас свидание?
— Нет. Я и в самом деле должна поехать и засесть за работу.
Я буду занята весь уик-энд.
— Простите, я и в самом деде слишком назойлив.
— Вовсе нет, это я неблагодарная. Но я могла бы позавтра¬
кать с вами в понедельник.
— Правда? Как мило с вашей сторрны! В час дня или в по¬
ловине второго?.. Назовите место и час, мисс Грей.
Шейла заколебалась.
35
«Значит, я ей не противен», — подумал он и ощутил непо¬
нятную радость*
— Если вы и в самом деле интересуетесь моей работой, то...
Знаете что, мистер Маккел, почему бы вам не приехать сюда в
понедельник пораньше? Скажем, в полдень. Тогда мы могли бы
поговорить о том, что вас интересует.
— Чудесно! — сказал Дейв. — Вы даже не знаете, что это для
меня значит, мисс Грей. Значит, в понедельник в полдень. Тетя
Сара?
— Ах, вы й в самом деле понравились друг другу! — восклик¬
нула миссис Вернье, расплываясь в улыбке.
Вообще-то Дейв знал, что женщины носят изысканные платья
и что на их создание требуется затратить не меньше времени, чем
на разработку схемы ядерного реактива. Краем уха ему приходи¬
лось Слышать о соперничестве между европейскими домами мо¬
делей, что и приводило в результате к тому, что вся работа моде¬
льеров проходила в глубокой тайне. Но все же для него явилось
полной неожиданностью, что сыщики от Пинкертона охраняли
буквально все подступы к заведению Шейлы Грей, исключая
только сам салон, где производилась продажа.
— Это как с вином, — объяснила Шейла. — Всякий разум¬
ный француз признает, что некоторые французские вина
уступают нашим американским. Но ведь мы такие снобы! Мы
охотнее пьем третьесортное вино из. бутылки с французской
этикеткой* чем превосходное калифорнийское. Точно так же
и с одеждой. Ну конечно, модели Сен-Лорана действительно
великолепны, но ведь это не потому, что они французские, а
потому, что это Сен-Лоран. И потому еще одна вещь меня
просто выводит из себя: некоторые женщины не желают но¬
сить платье, если оно не создано мужчиной! Просто плакать
хочется*
— Это вам очень не идет, — сказал Дейв. Так оно и было:
гнев окрасил ее щеки, а глаза заблестели от. возмущения и воз¬
буждения.
Она остановилась на полуслове с коротким, характерным
смешком:
— Поехали завтракать!
-г- Поехали! — согласился он не без воодушевления.
36
— Я уже забыла, что от завтрака можно получать удовольст- в
вие, — сказала Шейла Грей, — спасибо, мистер Маккел.
— Может быть, я буду для вас просто Дейвом?
— Дейв... Вы и на самом деле пишете книгу о модельерах?
— Почему вы сомневаетесь?
— Вероятно, потому, что не люблю людей, у которых есть
скрытые мотивы... Впрочем, я всегда настороже, — сказала она,
рассмеявшись.
— Единственный скрытый мотив, который я смог бы иметь,
вряд ли мог разочаровать какую-нибудь женщину.
— Однако в настоящий момент, — со вздохом сказала Шей¬
ла, — мне придется возвратиться к своей коллекции:
— Может быть, можно повторить нашу встречу? Завтра, на¬
пример...
— Мне не следует...
— Снова побеседуем у вас в салоне, а потом позавтракаем?
— Какая настойчивость! Ну ладно, я сдаюсь!
Он отвез ее обратно на Пятую авеню, и по дороге она рас¬
сказывала о своей работе, а Дейв делал записи.
Перебирая в памяти подробности этого полудня, Дейв при¬
шел к выводу: Шейла Грей доступна тогда, когда чего-нибудь
хотела сама, и брала это немедленно.
Интересно, неужели ее отношения с отцом начались таким
же точно образом прямо и Откровенно, без уловок? Возмож¬
но, однажды она столкнулась с Эштоном Маккелом в лифте,
тут же приняла решение к немедленно его осуществила? Этот
человек — для меня, сказала она, и пригласила к себе наверх
чего-нибудь выпить.
И тут вдруг Дейв понял, что хотел бы познакомиться с ней
кри других обстоятельствах. Он восхищался прямотой ее суж¬
дений, ее умом, поражался тому, как не похожа она на боль¬
шинство других женщин, вспоминал крошечные веснушки, ко¬
торые разглядел при ярком свете. Как ни странно, но в ее
присутствии он не испытывал обычных чувств мужчины-завое¬
вателя. Нет, с ней можно было вести себя свободно, спокой-
но, без суеты, а она уже сама примет твое общество или отка¬
жется от него без всяких обиняков.
Ему это нравилось.
37
Дейв вздохнул. Между ним и Шейлой Грей стояли эгоизм
отца и беспомощное самоотречение матери. Эта женщина пред¬
почла стать любовницей его отца и заниматься этим всего лишь
в нескольких футах над головой его матери.
Так или иначе, но ей за это придется ответить!
Постепенно между ними возникла настоящая привязанность,
и это мучило и угнетало Дейва.
Шейла была восхитительна. Она грызла кукурузные зерна,
словно школьница, сидя с ним в кино, с живым интересом сле¬
дя за невероятными приключениями космических пришельцев
на Землю. С восторгом она захлопала в ладоши, когда однажды
он привез ее в крохотное заведение, завсегдатаями которого бы¬
ли приверженцц индуизма. Бородатый хозяин поднес ей огром¬
ный леденец со словами:
— Мэм сагиб, это помогает привести все в порядок!
Она улыбнулась и, принимая леденец, заметила:
— Я бы не прочь, если бы можно было как-то навести поря¬
док в нашем деле. Сегодня утром мы схватили какого-то типа,
у которого была миниатюрная камера. Пленку я, конечно, унич¬
тожила, .но ведь завтра это же самое может сделать любой из
моих служащих. И станет это известно только на следующий
день после осенней демонстрации, когда наши модели появят¬
ся с чужим фирменным знаком.
Как выяснил Дейв, искусство шпионажа в той области, ко¬
торой занималась Шейла, было развито очень сильно.
— Я могла бы предоставить вам материал для доброй дюжи¬
ны романов, — сказала она.
— Хватит о романах, — сказал Дейв, — скажите лучше, как
насчет того, чтобы пообедать со мной: сегодня? В восемь?
Пристальный взгляд Шейлы заставил его слегка смутиться.
— Глупый вы! Конечно, это будет чудесно. На мне будет
мантилья, и я буду жевать ярко-красную розу.
Дейв почувствовал смутную неловкость. Слишком уж хоро¬
шо все налаживается.. Потом он постарался обо всем забыть.
Они пообедали в маленьком бельгийском ресторанчике, где
цены были поистине чудовищными, потом поехали на Стэйтен-
38
Айленд, потом долго гуляли. Когда они возвращались на паро¬
ходе в город, он взял Шейлу под руку. Его прохладные пальцы
дружески сжимали, ее руку. Ветер играл ее волосами. Дейв по¬
забыл обо всем, что его мучило, и, поддавшись первому поры¬
ву, предложил:
— Как насчет того, чтобы завтра отправиться в центральный
зоопарк? Там, говорят, появился невероятных размеров гризли.
Шейла тихо рассмеялась:
— Нет, Дейв, спасибо, но я и так достаточно бездельничала.
Вы на меня дурно влияете.
— В таком случае, может, поужинаем в армянском ресторане?
— Нет, я и в самом деле занята. Я слишком запустила свои
дела. Завтрашний день полностью исключается.
Завтра среда.
Его словно обухом по голове стукнули. Ну конечно, завтра
она не согласилась бы встретиться даже с самим Сен-Лораном:
вечера по средам принадлежали его дорогому папочке.
Но потом были еще и другие дни и вечера: спортивные со¬
ревнования, балет, опера в каком-то амбаре, ярмарка, однаж¬
ды вечером официальный обед в «Павильоне» и на другой день
обед у Динди.
Несколько раз они проводили вечера у Шейлы дома, слушая
музыку или коротая время у телевизора. В таких случаях она
сама кормила его.
— Уважаю тех, кто выпускает полуфабрикаты, — смеялась
она. — Они не конструируют одежду, а мне не приходится кор¬
петь над плитой.
— Можете не извиняться, — сказал Дейв.
— Телевизионные обеды — это наш единственный нацио¬
нальный вид искусства. ^
Она расхохоталась, запрокинув голову. Глядя на ее гладкую,
смуглую шею, Дейв почувствовал, как в нем просыпается же¬
лание, и подумал, что будет, если он сейчас сделает решитель¬
ный жест. В конце концов, ведь он довольно давно встречается
с ней и ни разу даже виду не показал, как его к ней тянет.
Возможно, она уже и сама этому удивлялась?
39
Зазвонил телефон. Все еще смеясь, Шейла взяла трубку.
— О, привет...
Тон ее голоса заметно изменился, и она откинулась на спин¬
ку стула.
Дейв вздохнул: момент был упущен.
— Как дела? У меня все отлично... нет, сейчас не могу сказать.
Она бросила украдкой взгляд на Дейва, и он сказал себе:
«Это отец!»
Он встал и подошел к окну. В стекле отразилось его собст¬
венное лицо, искаженное гримасой, как ему показалось, злоб¬
ной гримасой.
— Хочу чего-нибудь,выпить, — сказала Шейла у него за
спиной.
С телефонным разговором было покончено, можно продол¬
жать играть комедию...
— Что-нибудь покрепче, вроде джина. Может быть, вы сме¬
шаете? — попросила она Дейва.
Он повернулся к ней и посмотрел ей прямо в лицо. В эту
минуту она показалась ему грубой и хищной, улыбка ее была
самодовольной... «Вот как ведут себя развратные женщины. Они
пьют и едят, потом вытирают рот и говорят: я не сделала ниче¬
го дурного!»
Сердце его пронзила острая боль, и он был рад тому, что
можно отойти к бару и начать возню с бутылками.
В другие разы Шейла тоже время от времени отвечала на по¬
добные телефонные звонки. И по ее напряженному тону Дейв
заключал, что звонил его отец.
Однажды вечером в самом конце августа они ходили на ка¬
кой-то старый фильм в кинотеатр на Доуэр-Ист-Сайд. Когда
они вышли оттуда, было около трех часов ночи. В машине Дейв
обнял е?,. но она отодвинулась и сказала:
— Я не верю в безопасность езды, когда правят только од¬
ной рукой. Разве так не будет лучше?
И ее рука обвила его талию.
Дейв не мог подавить дрожи.
— Может, заедем куда-нибудь выпить?
40
— Не хочется мне сейчас всей этой дряни, — тихо сказала
она. — Заедем лучше ко мне и выпьем чего-нибудь прилич¬
ного.
— Ол-райт!
Все получилось так естественно. Войдя.в холл дома, он, как
и всегда в обществе Шейлы, почувствовал неловкость: где-то
рядом в своей супружеской постели лежали его родители. Но он
тут же подавил в себе это чувство. Все равно он не мог серьез¬
но думать в эти дни.
— Входите, Дейв.
— Мне вдруг вспомнилось, — сказал Дейв, входя в мансарду
вслед за Шейлой, — как один мой приятель попал в переплет.
Он принял приглашение одной знойной красотки, с которой
познакомился на вечеринке, поднялся к ней наверх выпить
чего-нибудь на ночь. Когда они вошли, о Боже, он увидел, что
по комнате разгуливает эдаких скромненьких размеров оцелот.
Артур клялся, что он был величиной с хорошего леопарда. Не¬
чего говорить, единственное, что ему удалось в тот вечер, была
выпивка, да и ту наполовину оставил на ковре.
— Ну, у моего оцелота сегодня выходной день, — сказала
Шейла, — так что вам ничего на ковер выплескивать не при¬
дется. К тому же, да будет вам известнц, он шотландский, да
еще ручной работы... Так что вам налить?
Гостиная, обставленная в модернистском скандинавском
стиле, была полуосвещена. Шейла всегда выглядела спокойной
и умиротворенной, а сегодня — особенно. Чувство полного
покоя и тихой радости овладело Дейвом. Когда Шейла накло¬
нилась, чтобы достать что-то из бара, он на ее лице увидел ти¬
хую улыбку.
Вот так оно и произошло: не по расчету и не потому, что за
всем этим стоял его отец, и не как часть задуманной интриги,
а просто и естественно — словом, само дыхание.
Дейв обнял ее, а Шейла повернулась к нему, подняв свое
необыкновенное лицо и полузакрыв глаза. Они поцеловались.
Ее губы и тело были нежными и теплыми. До сих пор он всег¬
да думал о ее теле, только представляя его себе в объятиях во¬
лосатых. отцовских рук.
Дейв услышал, как она сказала:
41
— Как я счастлива, что у тебя хватило терпения, дорогой.
Она протянула ему бокал и подняла свой собственный. Они
молча выпили, пристально глядя друг другу в глаза.
Потом Дейв поставил свой бокал на стол, взял ее руку с пят¬
нышком фиолетовой туши на ладони, поцеловал эту руку, едва
коснувшись губами, и вышел.
Когда он был уже у себя дома и раздевался, чтобы лечь в
постель, ему вдруг впервые пришла в голову мысль: «Я ведь
достиг своей цели, я получил ее. Но только это ни к чему, по¬
тому что... потому что я люблю ее».
Эта мысль ужаснула. Он полюбил любовницу отца. Ведь их
поцелуй не был началом их отношений, нет, этот поцелуй вен¬
чал собой дни и ночи взаимного изучения, оживленного об¬
мена мнениями, общего смеха и молчания, полных глубокого
смысла. Он скрепил собой союз... союз, в который они всту¬
пили, даже не догадываясь об этом.
«Я счастлива, что у тебя хватило терпения, дорогой...»
Значит, и она чувствовала то же самое, что и он. Она тоже
понимала, что поцелуй этот скрепит их необычайные отноше¬
ния, и если это и было началом чего-то, то уж никак не легко1
го приключения, это было началом романа на всю жизнь.
И вдруг горькое сожаление пронзило все его существо: так кого
же он собирается наказать? Отца!.. Да, конечно. Но мать будет
наказана гораздо больше, а хуже всего придется ему самому.
Совсем не так должно было все произойти...
А теперь будет плохо: всем — отцу, матери, ему самому... и
Шейле.
До самого утра он так и не сомкнул глаз.
Вероятно, он все-таки задремал в конце концов, потому что,
когда он очнулся, на улице был белый день... Вместе с пробуж¬
дением пришдб новое чувство отчаяния. Вот как оно все повер¬
нулось..^. Будь оцо все проклято!..
Только за завтраком он взял себя в руки. «Надо все спокой¬
но обдумать, — сказал он себе. — Ведь, может быть, все это
чистая фантастика, и этот поцелуй ровно ничего не значит ни
для Шейлы, ни для меня...»
42
Он-то не сомневался в обратном и был совершенно уверен,
что и Шейла разделяет его чувства, но все-таки следовало об¬
думать и такую возможность... Надо выждать день-два, пусть все
уляжется и предстанет перед ним в более р>еальном свете.
Весь день он не находил себе места, изнывая от желания услы¬
шать ее голос. Что, если она думает, что у него были только
задние мысли?.. Нет, она не должна так думать, не должна.
— Шейла? Это Дейв.
— Я узнала.
Голос ее был словно теплый мед, необыкновенный, волную¬
щий голос...
— Я должен видеть тебя сегодня вечером. Или, может быть,
прямо сейчас? '
— Нет, Дейв, я хочу немного подумать.
— Завтра?
— Да.
— Я люблю тебя.
Она ответила не сразу, словно пыталась овладеть собой.
— Я знаю, Дейв, — произнесла она наконец. — Жди...-подо¬
жди до завтра.
Она бросилась к нему в объятия, едва он появился на поро¬
ге. На белой шее бился, пульсировал нерв. Он поцеловал ее как
раз туда, где он бился, л с минуту не в силах был вымолвить ни
слова. Потом, крепко прижав ее к себе, сказал:
— Шейла, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
— Я знаю, Дейв.
Она знала...
— Ты согласна?! — воскликнул он.
— Нет.
Его словно обожгло стыдом и унижением.
Поделом ему, ведь это он сам спланировал все это и осуще¬
ствил всю эту историю... А может быть, она с самого начала
видела его насквозь?
И тут же Дейв вспомнил отца. Неужели и он чувствовал здесь
что-нибудь подобное?
Он посмотрел на нее диким взглядом.
43
— Дорогой, я ведь не отказала тебе, — пробормотала Шейла.
— Может быть, я слишком туп, чтобы понять тебя?
— Я люблю тебя, Дейв. Можешь взять меня, когда захо¬
чешь... но твоей женой я не буду!
Не будет его женой?!
— Ты замужем?..
— Господи, конечно нет! — Она рассмеялась. Потом увиде¬
ла выражение его лица, молча подошла к бару и налила в ста¬
кан немного бренди. Поднесла стакан к его губам, но он грубо
вырвал его.
— Ты хочешь сказать, что согласна спать со мной, но не со¬
гласна выйти за меня замуж?
— Совершенно верно, милый.
— Но. ведь ты только что сама сказала, что любишь меня!
— Люблю!
— В таком случае я ничего не понимаю.
Она погладила его по щеке. А потом сказала ему то, что он
меньше всего ожидал от нее услышать.
Она не Намекнула ему на Эштона Маккела, она не собира¬
лась отказываться от своей любви во имя чего-то в прошлом.
Она уже какое-то время знает, что любит его...
—-Я говорю только за себя, милый, — сказала она. — Я по¬
нимаю, что мои взгляды в какой-то мере антисоциальны и что
общество вовсе не могло бы существовать, если бы все его чле¬
ны руководствовались тем же, чем руководствуюсь я... Но я эго¬
истка, Дейв. И дело не в том, что мне безразлично, что именно
| происходит е теми, кто окружает меня. Дело в том, что больше
всего меня беспокоит, что происходит со мной лично, проис¬
ходит в той короткой жизни, которую отпустила мне судьба.
Вероятно, я материалистка. Моя потребность, мое представле¬
ние о любви не связывается с обязательностью брака... Я гово¬
рю только за себя, я вообще противница брака, так как не спо¬
собна превратиться в священную мцтрону, во всяком случае, не
больше, чем удалиться в монастырь. Быть может, как говорите
с я в песне, любовь и брак и в самом деле — как лошадь в уп-
* ряжке. По мне кольцо на палец все равно что кольцо в носу.
Возможно, все дело тут в том, что мне не нужен мужчина, кото¬
рый стал бы содержать й опекать меня. — Она рассмеялась. —
44
Мне, разумеется, не нужны твои деньги, у меня полно своих.
Не заинтересованая и в общественном положении, потому что
в том мире, где я вращаюсь, у меня достаточно высокое поло¬
жение. И уж конечно я не могла бы посвятить себя созданию
твоей карьеры — у меня есть своя собственная, и что еще хуже —
я свою карьеру сделала, а твою предстоит еще сделать.,.
— А как насчет детей? — с горечью перебил ее Дейв. — Твоя
передовая концепция как-то недоучитывает эту небольшую про¬
блему, а?
— Это так. Но я считаю, что делом продолжения рода че¬
ловеческого должны заниматься те женщины, которые больше
ничего создать не способны. Господу Богу известно, что таких
у нас предостаточно. Как и всякая женщина, я люблю детей,
но в жизни приходится делать суровый выбор: я свой уже сде¬
лала. Й материнству в нем нет места. Теперь ты видишь, Дейв,
какое ты полюбил чудовище!
— О да, вижу, — сказал он.
— Но ведь мы и без супружества можем быть счастливы. До
тех пор, пока будем любить друг друга. Разве ты этого не пони¬
маешь, дорогой!
Ему показалось, что во взгляде ее он уловил нетерпеливое бес¬
покойство. Самого же его гнев и возмущение как-то уже покину¬
ли, осталось лишь ощущение пустоть| и безнадежности.
— Нет, Шейла, не понимаю. Я не хочу сказать, что твое
предложение аморально, черт возьми! Но оно гораздо хуже.
Ведь если отвратителен брак без любви, то и любовь без бра¬
ка отвратительна ничуть не меньше. Это значит, что нам все
время придется прятаться и скрываться в темных уголках...
— Ничего подобного, — возразила Шейла. Голова ее была вы¬
соко поднята, голос звучал холодно. — Ты рассуждаешь, словно
школьник, — продолжала* она. — Впрочем, дорогой, ты ведь и
поступаешь как школьник, как мальчишка, разве ты не видишь?
Вчера вечером удовлетворился поцелуем в темноте. В самом деле,
Дейв! А сегодня эти добропорядочные разговоры. Что же дальше?
Может быть, ты собираешься сообщить мне, что будешь хранить
целомудрие для своей, единственной обожаемой будущей женуш¬
ки?.. Вся разница между нами в том, что ты — романтик, а я —
трезвая реалистка.
45
Ну вот, теперь все стало ясно, это та самая строптивость,
которая таится в каждой женщине, показала наконец зубки.
До сих пор считал себя юношей, который стремится только
к легким победам и мимолетным наслаждениям! Он был чело¬
веком, исповедовавшим принцип: развлекайтесь, пока вы не
связаны брачными узами, потом устройте семейный очаг, а если
удастся скрывать от жены свои приключения, то можете при
желании развлекаться идалыие.
И теперь перед ним стоит Шейла, которая заставила его по¬
чувствовать себя —правильно она сказала — школьником.
Посмотрев на нее, он изумился. В поднятом к нему лице с
идеально правильными-чертами он не заметил и следа тепла и
женственности. Казалось, это лицо греческой статуи, невозму¬
тимо хранящее свои никому не доступные тайны.
Нет, они никогда^ не смогут быть с ней на равных, ни¬
когда! V
Она как будто прочитала его мысли и тихонько рассмеялась.
Дейва тут же горячей волной захлестнуло желание.
— О, Дейв, пожалуйста, не смотри на меня с таким ошелом¬
ленным видом, — взмолилась она. — Ведь вместо того чтобы
стать супругами, мы просто станем возлюбленными, вот и все!
Только не говори, что у тебя никогда не было женщин!
Он был доволен, что она при этом не рассмеялась, иначе он
тут же набросился бы на нее, потому что почувствовал, как где-
то, в самой глубине его сознания, мутной волной поднимается
то бешенство, которого он сам всегда так страшился... Он стис¬
нул кулаки и постарался ответить как можно спокойнее:
— Да, у меня, конечно, были женщины, но я должен пока¬
заться тебе и в самом деле очень старомодным. Потому что я в
высшей степени однолюб и могу быть только с одной женщи->
ной, единственной женщиной. Я уже получил свою долю разо,-
чарований, и с меня хватит.
— О, Дейв, ты говоришь, что можешь быть только с одной
женщиной. Быть может, ты хотел сказать, что можешь любить
только одну женщину? То есть я имею в виду — любить одну
женщину в какой-то период своей жизни? Потому что именно
так обстоит дело и со мной. У меня нет никакого желания де¬
лить тебя с кем-нибудь еще, И я никогда не согласилась бы на
46<
что-нибудь подобное. В конце концов, в этом смысле мы не так
уж далеки друг от друга.
И, увидев, как побелели его плотно сжатые губы, она доба¬
вила:
— Я вовсе не хотела сказать, что никогда не выйду за тебя
замуж. Быть может, со временем ты и сумеешь мне доказать, что
брак с тобой — это именно то, что мне нужно. Но только не
сейчас... Я могу любить только одного мужчину, и в данный
момент мужчиной являешься ты. Но тЫ должен понять; что я
буду принадлежать лишь одному тебе ровно столько времени,
сколько буду испытывать к тебе такое чувство. Я не знаю, как
долго это продлится, — неделю, месяц, год или всю жизнь... Кто
может предсказать такое? Когда ты захочешь выйти из игры, то
просто скажешь мне об этом, и я поступлю точно так же.
Как же мог он в самом деле полюбить ее?
Дейв нервно мерил шагами комнату, а Шейла опустилась на
кушетку и с беспокойством в глазах наблюдала за ним.
Что все это значит?.. Она решила дать отставку старику? Или
просто играет с ним в какую-то грязную игру?.. Черт бы побрал
все на свете!
Он остановился наконец у тахты и взял ее руки в свои.
— Ол-райт, беби, пусть все будет, как будет. На твоих усло¬
виях. Быть может, мне в каком-то смысле даже повезло! Зна¬
чит, мы любовники? В таком случае к чему терять время?
Руки ее сомкнулись вокруг его щей, и они оба упали на
тахту.
На следующее утро Дейв проснулся в самом умиротворенном
состоянии духа. Он не сомневался больше в искренности Шей¬
лы. Она отдалась ему со всей страстью, и теперь он был пол¬
ностью уверен в том, что это не игра с ее стороны. Их отноше¬
ния могут оказаться совсем недолговечными, но как бы скоро
они ни прекратились, она не играла с ним. Он был уверен те¬
перь, что она сказала ему чистую правду.
Шейла и в самом деле могла быть близка только с одним
мужчиной. Так что ему не приходилось сомневаться в том, что
она обо всем известила отца. Она, конечно, с самого начала
предупредила отца о том же, о чем предупредила и его, Дейва,
так что разрыв не должен быть для старика неожиданностью.
47
Теперь отец вернется к матери, и нет никакой нужды обо¬
им родителям узнать, какой трюк пришлось ему сыграть, чтобы
все стало на свои места. Вовсе не обязательно, чтобы старому
Маккелу стало известно, что любовник Шейлы — его собст¬
венный сын.
А Лютеция пусть считает, что ее супруг вернулся к семейно¬
му очагу по собственной доброй воле. Это утешит ее.
И все-таки что-то получилось не так, как он думал. Он пред¬
ложил Шейле ключ от своей квартиры, но она от него отказа¬
лась:
— Пока не нужно, милый. Я все еще наслаждаюсь таинст¬
венностью наших отношений.
Взамен она предложила ему свой ключ, но когда наступила
очередная среда, он не смог с ней встретиться.
— Я всего лишь человеческое существо, — сказала она по
телефону, и он понял по голосу, что она улыбается. — Не се¬
годня. Завтра вечером, ладно?
В этот вечер Эштон Маккел, как обычно, не обедал дома и
отсутствовал до поздней ночи.
Значит, все-таки Шейла лгала ему. Или, может быть, она
старается облегчить старику их разрыв... Отец, наверное, при¬
нял ее решение с отчаянием, и поэтому она решила рвать с
ним постепенно. Однако это означало, что Шейла делила сей¬
час свою постель с отцом.
Ему стало дурно от одной мысли об этом.
Все продолжалось по-прежнему до следующей среды, че¬
тырнадцатого сентября. В тот день Дейв позвонил по телефо¬
ну матери, чтобы узнать, как она себя чувствует.
— У меня все в порядке, — сказала Лютеция, — хотя я не¬
много расстроена. Мы с отцом как раз собирались поехать
куда-нибудь позавтракать, а тут вдруг из Вашингтона позвонил
секретарь президента. Президенту зачем-то срочно понадобил¬
ся Эштон. — Она рассмеялась своим тихим смехом. — Вот все
наши планы и рухнули. Надо сказать, что папа, как видно, не
слишком высоко оценил оказанную ему честь. Но президенту
не откажешь. Так что он попросил собрать себе саквояж, ведь
ему придётся там переночевать. В общем, он улетел...
Ночевать!!!
48
— Шейла?
— Дейв? Привет, милый!
— Увидимся вечером?
— Ну...
— Как насчет ужина у Луи?
— Прекрасно, дорогой, только давай встретимся пораньше,
к десяти мне нужно вернуться домой.
— Почему?
— У меня полный завал с работой. А ведь скоро демонстра¬
ция моей коллекции.
Интересно, какой будет она придумывать предлог, когда де¬
монстрация моделей будет уже позади? Отец не будет лочевать
дома... Он ломал себе голову над тем, что может скрываться за
этим. Не исключено, что вызов к президенту был чистейшей
выдумкой.
Рассеянно и торопливо проглотила Шейла все, что они за¬
казали у Луи по изысканному меню. Она попросила его не за¬
держиваться за кофе, и, когда они вышли на улицу, было всего
половина десятого.
— Как насчет того, чтобы ты угостила меня чем-нибудь по¬
крепче, Шейла?
Она не смогла найти подходящего предлога, чтобы отка¬
заться.
— Может быть, ты сам себе смешаешь, дорогой? Мне ниче¬
го не наливай, — сказала она, когда они были у нее наверху. —
Я сейчас переоденусь в свое рабочее платье, и тебе придется
уйти.
— Я не уйду, — спокойно сказал Дейв.
Шейла рассмеялась:
— Ну-ка, давай, приятель, выпей чего хочешь и вытряхивайся!
— Я не хочу пить... И я не уйду.
На этот раз ее смех прозвучал как-то неуверенно:
— Я не уверена, Дейв, что это мне понравится. Мне нужно
работать.
— Ты не собираешься работать, а я не собираюсь уходить.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать?
— Ты просто хочешь от меня избавиться, а я не дам тебе
такой возможности.
49
С минуту она стояла совершенно неподвижно, потом, как
будто взвесив все происходящее, сказала очень спокойно и не¬
брежно:
— Вы только послушайте!.. Разве ты меня содержишь, гос¬
подин мой и повелитель? Я сама плачу за свою квартиру, ми¬
лый мой мальчик, и поэтому ты можешь здесь оставаться только
тогда, когда я сама тебе это разрешаю, но должен уйти, когда я
велю тебе уйти. А сейчас я хочу, чтобы ты ушел!
Он ничего не ответил.
Лицо ее приобрело ледяное выражение.
— Дейв, уходи, сейчас же. Сейчас же, понимаешь? Или ты
сам об. этом пожалеешь!
— Потому что сюда с минуты на минуту должен прийти мой
отец, не правда ли?
Она отшатнулась, словно он ее ударил.
— Ты знаешь?.. Ты, вероятно, это хорошо знал с самого на¬
чала! Понимаю, понимаю теперь. Вот почему...
— Вот почему я остаюсь. Да, моя драгоценная, вот почему!
Он был самому, себе противен, да и она тоже теперь вну¬
шала ему отвращение? Так же, как и отец, и даже мать. Сняв
пиджак, он бросил его на спинку кресла й вынул из карма¬
на красивый серебряный портсигар, подарок матери. Он вы¬
нул сигарету, но не смог закурить, так сильно дрожали его
руки,
— Я подожду отца, — пробормотал он, швыряя портсигар
в кресло. — И больше того, я расскажу ему всю правду о нас
обоих.
Едва подавив крик, Шейла метнулась к окну, потом к две¬
ри, а потом снова вернулась на середину комнаты.
— Ол-райт, Дейв, оставайся и будь проклят! Я ведь не могу
выдворить тебя отсюда силой.
— У тебя не хватило мужества рассказать ему. Или, может
быть, ты и не собиралась этого делать?
— Это низко, Дейв!
— Я помню, ты говорила, что можешь любить только одно¬
го мужчину. Может быть, верно было бы сказать, что только
одну семью одновременно?
К. его изумлению, она вдруг весело расхохоталась.
50
— До чего же забавно! Куда забавнее, чем ты предполага¬
ешь! — сказала она, продолжая смеяться.
У тебя поистине своеобразное чувство юмора!
Его любовь к ней с каждым мгновением таяла, как кусок
сахара р кипятке. Она вытеснялась ненавистью и той свире¬
пой яростью, которой он сам-так страшился.
— Ты думаешь, что я сплю с твоим отцом? — крикнула Шей¬
ла. — Так позволь тебе сказать, милый мальчик, что мы не любов¬
ники и никогда ими не были. В нашей дружбе нет ничего физи¬
ческого. Да, да, именно так оно и есть — у нас настоящая дружба!
Мы нравимся друг другу, уважаем друг друга. И это все. Ты, ко¬
нечно, не поверишь. Может, и никто не поверит. Но, Дейв, кля¬
нусь тебе, что это правда. Ради себя же самого ты должен пове¬
рить этому, Дейв.
Он увидел, как сжались его сЮбственные кулаки, услышал
свой собственный крик:
— Неужели ты не могла придумать что-нибудь поубедитель¬
нее? Дружба! Думаешь, я не знаю, что каждый вечер в среду мой
старик у тебя под кроватью оставляет свой туфли? Я видел кое-
что из его вещей у тебя в шкафу!
— Это верно, что он приходит сюда, а у меня есть тут для
него смена одежды, удобные вещи, к которым он привык...
— Чтобы обсудить с тобой за чаем события минувшей неде¬
ли, верно? В шлепанцах и халате?.. Что же ты принимаешь меня
за слабоумного?.. .Господи Боже, неужели у тебя не хватает му¬
жества признаться, раз уж тебя поймали с поличным?
Он задохнулся, в ушах гудело. Он не сразу понял, что она
что-то говорит, потом только заметил, как шевелятся ее губы:
— Я не хотела причинять тебе боль, Дейв, я ничего не хоте-*
ла говорить о твоей...
— Лучше и не пытайся, — проревел он,
— ...о твоей матери. Но, очевидно, твой отец находит в моем
обществе... то, что не в состоянии дать ему твоя мать. Он гово¬
рит со мной так, как он никогда не смог бы разговаривать с ней.
У нас совершенно необыкновенная, чудесная дружба. Бму очень
помогает жить то, что он приходит сюда каждую среду по вече¬
рам... И он мне очень нравится.
— В самом деле! Чего же мне беспокоиться! Это ему.помогает!
51
Она наконец взорвалась:
— Ну да, это помогает ему чувствовать себя полноценным
мужчиной — мужчиной в обществе женщины. Я говорю тебе,
Дейв, он только друг мне, а вовсе не любовник! Да он и не смог
бы стать им, если бы даже и хотел этого. .Ну вот!.. Теперь ты
удовлетворен? Ты понял?
Дейв стоял совершенно ошеломленный.
«Он не смог бы стать моим любовником, если бы даже за¬
хотел...»
— Ты хочешь сказать, что ты бы ему этого не позволила? Это
ты хочешь сказать?
Она ответила побелевшими губами:
— Я хочу сказать, что он не способен на это физически...
Теперь ты знаешь все!
Он не мог, никак не мог поверить в это. Эштон Маккел, этот
огромный, волосатый, ненасытный, темпераментный, жадный
до удовольствий Эштон Маккел, — и вдруг не способен на фи¬
зическую связь с женщиной!
Он без сил опустился на тахту. Весь ужас этого удара был в
том, что он сразу поверил в услышанное. Никто, никто на све¬
те не смог бы возвести на Эштона Маккела такую напраслину.
Но эта напраслина была правдой.
И вдруг, он ясно понял причину ненасытной жажды деятель¬
ности, обуревавшей его отца. Он искал в своей коммерческой де- -
ятельности забвения, своего рода компенсации за свое бессилие...
Но если дело обстояло именно так, почему же мать ничего
об этом не сказала?.. Ответ был ясен: Лютеция Маккел не в
силах была заставить себя рассказать такое своему сыну, ни за
что на свете.
— Теперь ты знаешь правду, — сказала Шейла, и в голосе
ее звучала настойчивость. — Пожалуйста, уходи, Дейв. Я все
время искала возможность рассказать твоему отцу о наших от¬
ношениях так* чтобы это не причинило ему боли. Дай же мне
возможность самой найти выход... Помоги мне сделать это так,
чтобы не наносить ему удара.
Он отчаянно замотал головой.
—Я все расскажу ему, я должен наверняка знать, правда это
или ложь.
52
Она в отчаянии стиснула руки.
— Неужели ты это сделаешь?.. Не оставишь ему возможнос¬
ти сохранить к себе уважение?.. Ведь ты же его сын!. Неужели
ты не понимаешь, как он стыдится своего бессилия? Если ты
это сделаешь, Дейв, то, значит, ты дрянной, мерзкий...
Он протянул к ней руку.
— Не смей обзывать меня, сука!
— Сука?! — воскликнула Шейла. — Вон отсюда! Немедлен¬
но убирайся!
— Нет!
— Нет?
Она дала ему оглушительную пощечину.
Вот тогда-то на него все й обрушилось словно буря. Она
даже не поняла, что она вызвала своей пощечиной. Потому что
тут же потянулась к телефону.
— Ты не оставил мне другого выхода... Сейчас я вызову Джо¬
на Лесли, и он выдворит тебя отсюда. Больше я не желаю ни¬
когда тебя видеть.
С самого детства он частенько становился жертвой своего
необузданного темперамента. Время от времени он взрывался,
словно бомба, и тогда никто не мог с ним совладать.*. Жертва¬
ми этих вспышек были, гувернантки, слуги, другие дети, даже
мать, но никогда отец.
Эштон во всем винил Лютецию и надеялся, что ребята в пан¬
сионе несколько раз вздуют его, и тогда он излечится.
Только став достаточно взрослым, Дейв кое-как йаучился
владеть собой. Но все равно он чувствовал, что внутри у него
порой клокочет вулкан, который вот-вот взорвется.
А теперь горячие слова Шейлы, сознание собственной вины,
смутное чувство страха перед свиданием с отцом, — все эти-чув¬
ства разом обрушились нз него.
Он бросился к Шейле и схватил ее за горло. Она боро¬
лась, и ее сопротивление усилило его ярость. Он слышал соб¬
ственные крики, проклятья и угрозы, потом ее страшный
хрип...
Он опомнился только тогда, когда лицо ее побелело, глаза
закатились и она*внезапно обвисла в его руках. Лишь тогда к
нему вернулось сознание.
55
Он разжал руки, и Шейла безжизненной куклой повалилась
на пол. Из ее груди со свистом вырывалось дыхание. Но все-
таки она дышала. Дейв молча уставился на нее. Между ними
все было кончено. Как она теперь сможет хотя бы просто даже
взглянуть на него без ужаса?
Все его планы... Помочь матери, наказать отца, жениться на
Шейде... Все это в один миг рухнуло под бешеным натиском его
ярости.
Дцинственным утешением, которое ему оставалось, было то,
"что она жива.
Он. схватил свой пиджак и выбежал вон.
Шейла с трудом встала на колени, потом кое-как поднялась
на ноги, дотащилась до тахты и рухнула на нее.
Прошло немало времени, прежде чем дыхание ее оконча¬
тельно восстановилось и она почувствовала, что снова в состо¬
янии делать глотательные движения. В голове билась одна-
единственная мысль: он ив самом деле хотел ее убить... у.него
были глаза убийцы. Теперь ей пришли на память все его ма¬
ленькие. странности: легкая возбудимость, внезапная, ничем не
объяснимая угрюмость, непонятная молчаливость.
Вся дрожа, Шейла с трудом поднялась с тахты и поплелась в
ванную. Включив холодную воду, она встала под ледяную струю
и долго так стояла. Когда она уже вытиралась, послышался звук
поворачиваемого в замке ключа. ,
Это был Эштон Маккел. . ч
У него был усталый вид, но лицо его просияло, когда он ее
увидел.
— Ну, нация в полной безопасности, — сказал он, целуя ее
и опускаясь на тахту, — старый Эш Маккел дал президенту все
необходимые советы. Шейла! Что-нибудь случилось?
Она покачала головой, рука ее была прижата к горлу.
Он вскочил на ноги и подошел к ней.
— Что случилось, почему вы держитесь за горло?
—Эш-л. .я-ничего не могу объяснить вам.
Дайте мне поглядеть, что у вас там такое? Кто-то вас по¬
ранил?
54
— Нет, нет... все в порядке... прошу вас, оставьте меня в
покое...
Он был обескуражен и расстроен.
— Не понимаю...
— Эш, я плохо себя чувствую. Вы не обидитесь, если...
— Вы хотите, чтобы я ушел?
Рыдая, она кивнула. С минуту он колебался, потом потрепал
ее по плечу, взял свой саквояж и шляпу и вышел.
Несколько минут после его ухода Шейла молча стояла у
окна, глядя на спящий город. Потом прошла к своему рабоче¬
му столику, отодвинула в сторону несколько незаконченных
набросков, достала из ящика конверт и лист бумаги и быстро
начала писать:
«Четырнадцатое сентября...
Сегодня вечером Дейв Маккел попросил у меня разрешения
подняться ко мне в квартиру чего-нибудь выпить. Я сказала
ему, что у меня срочная работа, но он настоял на своем.
Он отказался уйти, когда я попросила его это сделать, и не
уступал, невзирая ни на какие уговоры. Я потеряла терпение
и ударила его. Тогда он попытался задушить меня. Это не вы¬
думка с моей стороны, он на самом деле схватил меня за гор¬
ло обеими руками и старался задушить, это было видно по его
‘глазам.
Он кричал, что убьет меня, и осыпал оскорблениями. Потом
вдруг швырнул меня на пол и выбежал из квартиры. Еще ми¬
нута — и он задушил бы.
Я уверена, что он опасная личность, и повторяю, что его
зовут Дейв Маккел. Он решительно пытался убить меня.
Подписала: Шейла Грей».
Она даже не стала перечитывать написанное, а сунула пись¬
мо в конверт, потом надписала: «Вскрыть в случае моей смерти
не по естественной причине».
Потом она достала еще один конверт, побольше, сунула в
него первый и надписала второй конверт: «Для полиции».
Затем сунуЛа конверт в нижний ящик стола, потом покачала
головой и снова положила его на стол.
55
«Завтра найду для него более подходящее место», — подума¬
ла она.
С трудом поднялась, добралась до удобного кресла и рухну¬
ла в него. Ее тошнило, голова кружилась, перед глазами все
плыло. Ей казалось, что она умирает. Да, пожалуй, сейчас она
и рада была бы умереть.
Когда она пришла в себя, то сначала никак не могла понять,
почему она полулежит в кресле. Внезапно все вспомнила с ужа¬
сающей отчетливостью. Бросив взгляд на часы, она удивилась,
что прошло всего десять минут.
Она снова встала и пошла в ванную, ополоснула лицо и шею.
Что за кошмарный вечер!.. О сне не могло быть и речи, может
бып>, она все же сможет немного поработать?..
Шейла присела за свой рабочий стол. Как все чудовищно...
Самое лучшее — обо всем забыть. Но разве сумеет она позабыть
когда-нибудь эти вцепившиеся в ее горло руки?..
Она тяжело вздохнула и потянулась за листом бумаги...
Рука ее повисла в воздухе.
Кто-то вошел в гостиную. Она застыла, парализованная стра¬
хом...
Потом колоссальным усилием воли она потянулась к теле¬
фонной трубке и медленно стала набирать номер.
Тихие шаги прошелестели из гостиной в. спальню. В трубке
послышался далекий голос.
— Дежурный! — Шейла старалась говорить шепотом, но это
ей плохо удавалось. — Полицию! Быстро!
~ Срочно?
-Да.
Зубы ее выбивали отчаянную дробь.
Мужской голос в трубке произнес:
— Семнадцатый участок, сержант Тыомент слушает.
— Кто-то посторонний находится у меня в квартире.
Ваш адрес, номер телефона?
Шейла сказала и добавила умоляюще:
— Пожалуйста, поторопитесь.
— Не поддавайтесь панике, мисс Грей. Заприте дверь той
комнаты, в которой вы сейчас находитесь. Мы сейчас же кого-
нибудь пришлем.
56
— Слишком поздыо! — крикнула она. — Не стреляй... нет...
нет... не надо!
При звуке выстрела сержант машинально засек время: десять
двадцать три вечера. Потом сказал:
— Мисс Грей? Это был выстрел или...
В ответ раздался характерный звук брошенной на рычаг
трубки...
Было уже начало первого ночи, когда Дейв увидел освещен¬
ные окна квартиры родителей, поднялся наверх и нашел свою
мать в музыкальной комнате. В полном одиночестве она смот¬
рела какой-то старый фильм. Несмотря на протесты сына, она
при его появлении выключила телевизор.
— Не съешь ли чего-нибудь, дорогой? Может, выльешь ли¬
монаду? — поцеловав его в лоб, спросила она.
— Нет, спасибо, мама. Папа еще не вернулся?
— Нет, я думаю, что он задержался в Вашингтоне. Но ведь у
него с собой все необходимое.
— Чем ты пока здесь занята?
Дейв бесцельно слонялся по комнате.
— Слуги ушли в восемь, а я так и смотрю с тех пор теле¬
визор.
— Мама...
— Да, дорогой?
— Я хочу о чем-то спросить тебя. О чем-то личном.
— О?!
У нее был озабоченный вид.
— Я думаю, что ты поймешь, что я никогда бы не стал зада¬
вать такой вопрос из праздного любопытства.
Он остановился, мучительно пытаясь сообразить, в какой
форме преподнести свой вопрос.
— Ну конечно, дорогой.:. Разумеется, если ты считаешь не¬
обходимым...
Она неуверенно улыбнулась.
— Ты помнишь о расторжении брака Ванлер Бройкинса?
Она порозовела. Разумеется, она помнила.
— Второго брака, я имею в виду, — продолжал он.
57
Она неохотно кивнула.
— Так вот о чем я должен у тебя спросить: с отцом произо¬
шло то же самое?
— Дейв! Как ты смеешь?
— Прости, мама, но я должен знать.
Она избегала его взгляда, нервно потирая руки.
— Так как же, мама?
— Да, — сказала она чуть слышно.
В жизни своей он не был так потрясен. Значит, Шейла не
солгала!
— Мама, я ничего не понимаю... Почему же ты не сказала
мне об этом раньше?
— Есть слова, которые невозможно произнести в чьем-то
присутствии, чопорно сказала Лютеция. — Особенно перед
детьми.
— Но, мама, я ведь давным-давно не ребенок. Я давно уже
знаю о жизни все, что положено знать, хотя меня и растили
подобно тепличному растению. — Голос его звучал горько. —
Если... отец в таком состоянии, то каким же образом, скажи на
милость, он мог изменять тебе, как ты сама мне сказала?
— Он изменил мне не физически. Есть и духовная измена.
— Мама, мама...
Как мало ой понимал, своих родителей! Он подошел к мате¬
ри и взял ее за руки.
— Я только теперь начинаю понимать, как все это-было му¬
чительно... Если хочешь, я останусь у тебя .переночевать.
Она приготовила ему комнату со всем старанием женщины,
которая дождаласк возвращения одного из своих домочадцев
после многолетнего отсутствия.
. Они поцеловались на ночь и разошлись по своим комнатам.
Дейв лег в кровать* думая о том, что мать, конечно, не спит, а
молится, стоя на коленях у кровати... Потом мысли его обра¬
тились, к Шейле... Какое чувство из обуревавших его было са¬
мым сильным?.. Стыд?.. Негодование?.. Презрение?..
Во всяком случае, всему тому, что он сделал в этот вечер,
оправдания найти он так и не' смог.
На следующее утро, одеваясь, он думал о том, что прибли¬
жается осень и что он собирался в конце года завершить свою
58
книгу — теперь эта цель казалась ему далекой и недостижимой,
как звезда.
Ему захотелось курить, коробка на столе была пуста, и он
пошарил в карманах пиджака в поисках портсигара. Своего
красивого серебряного, портсигара он не нашел. В кармане,
правда, завалялось несколько сломанных сигарет.
Сердце Дейва екнуло, когда он подумал, что после ухода от
Шейлы он так и не видел своего портсигара. Он нашел зажи¬
галку и с трудом раскурил одну из раскрошившихся сигарет.
В мозгу у него стучало: забудь ее, забудь ее...
Потом он с трудом оделся, руки его дрожали. Войдя в сто¬
ловую, он чуть не вскрикнул: за столом отец пил кофе... Когда
же он вернулся?.. С какой выдумкой? У старшего Маккела был
такой вид, словно он не спал всю ночь, одежда была в беспо¬
рядке. Это было совершенно невероятно...
— Доброе утро, папа. Как съездил?
— Хорошо.
Голос у Эштона был сдавленный, глаза налиты кровью! Дейв
вздохнул с облегчением, когда к ним присоединилась мать. Она
была сегодня утром бледнее, чем обычно. Было ясно, что она
успела поговорить с мужем. Интересно, что именно они сказа¬
ли друг другу?
Завтракали все трое в напряженном молчании. Наконец Эш¬
тон Маккел резко сказал:
— Ну, за этим столом так же весело, как на Уолл-стрит в
воскресный день. — Потом его поведение внезапно изменилось,
и он продолжал: — И я один в этом виноват. Я слишком много
работаю, очень устал... Лютеция, что ты скажешь, если я пред¬
ложу тебе отправиться в небольшое путешествие?.. Только вдво¬
ем. Немного рассеемся.
— Ох, Эштон!
— Сейчас, когда туристы возвращаются домой, мы можем
спокойно поехать в Европу. Никаких дел, просто будем осмат¬
ривать достопримечательности вместе с кучей зевак из Шта¬
тов. Я обещаю тебе, что ни разу не нанесу ни одного делового
визита.
— О, Эштон, это будет просто восхитительно! Когда мы по¬
едем?
59
— Почему бы не прямо сейчас, как только подвернется при¬
личное судно;.. Какое-нибудь из «Королев». Сегодня же улажу
все с паспортами, Мы не полетим. Это будет спокойное путе¬
шествие по морю.
— Сначала давай поедем в Париж! — воскликнула Лютеция. —
Где мы остановимся?
И они стали оживленно обсуждать планы путешествия. Зна¬
чит, й в этом Шейла не обманула: она и в самом деле все это
время старалась порвать с отцом, и вот теперь он наконец
понял, в чем дело... Или, может быть, тут совсем другое?
— В чем дело, Рамон? — вдруг спросил отец.
— Автомобиль подан, мистер Маккел.
— Подождите немного.
Рамон вышел, и вошла старшая горничная, Маргарет.
— В чем дело, Маргарет? — спросила Лютеция.
— Визитеры, мадам.
— Так рано? Кто же это?
— Полиция, мадам.
— Полиция?!
Кровь зашумела в ушах Дейва, он едва слышал голос гор¬
ничной.
Потом раздался голос отца:
— Позовите их сюда, Маргарет. Лу, позволь мне самому все
уладить.' И ты тоже* Дейв.
Сквозь застилавшую глаза пелену Дейв едва различил фигу¬
ры двоих мужчин в штатском. Один из них был огромного рос¬
та и говорил басом.
— Сержант Вейли из полицейского управления, — сказал
гигант, предъявив удостоверение. — А это детектив из семна-
. дцатого участка. Сожалею, что потревожил вас в столь ранний
час, но ведь вам известно* что произошло в этом здании...
— Произошло?-- Эштон Маккел вскочил из-за стола. —
Нет, сержант, нам ничего неизвестно. В чем дело?
— Мисс Грей, которая снимает-мансардное помещение, вче¬
ра вечером, около половины одиннадцатого, была убита....
Лютеция. Маккел застыла, прижав руку к груди. Муж ее по¬
белел словно мертвец. Дейв изо всех сил старался подавить
приступ бешенства.
60
— Нам хотелось бы узнать, сэр, — сказал сержант Вейли, —
не слышали ли вы или кто-нибудь йз вас чего-нибудь подозри¬
тельного примерно в то,время, когда произошло убийство?
Колени Эштона Маккела подогнулись, и он со страшным
грохотом упал навзничь.
Вторая сторона
ЭПГГОН
Полицейские подняли Эштона Маккела и уложили на ку¬
шетку, ослабив ворот рубашки..
Дейв сидел неподвижно.
— Может быть, вам стоит позвать доктора, миссис Маккел? —
сказал один из детективов.
Она покачала головой.
Достав откуда-то филигранной работы серебряный флакон¬
чик с нюхательной солью, она поднесла его к побелевшему носу
мужа. Он судорожно дернул головрй, но она не отвела руки..
— Это переутомление, — сказала она. — Он слишком много
работает. Вчера только летал в Вашингтон по приглашению пре¬
зидента. На прошлой неделе летал в Лос-Анджелес. Мы как раз
строили планы на отдых... Вы говорите, что ее убили?.. Бедная
женщина... Нет, мы ничего не слышали, дом ведь старый, и сте¬
ны здесь очень толстые... Дейв, принеси, пожалуйста, из кухни
стакан воды. И ничего не говори слугам, нет смысла пугать их.
Она говорила так спокойно, что можно подумать, что она
считает самым обычным делом, что ее муж упал в обморок,
услышав об убийстве одной из квартиросъемщиц.
Постепенно бледность исчезла с лица Эштона, веки дрогну¬
ли. Лютеция встала и повернулась к детективам:
— Вы были очень добры. Теперь все в порядке. Я понимаю,
что не имею права задерживать вас, джентльмены.
— Возможно, нам придется к вам.еще вернуться, — извиня¬
ющимся тоном сказал тот, что был повыше.
Полицейские ушли.
Дейв принес воду и опустился на стул, пытаясь как-то овла¬
деть собой. Его словно трясла «Пляска святого Витта», всё тело.
61;
ходйло хбдуном. Он понимал, что до самой смерти не сможет
теперь забыть, каким страшным стало лицо его отца, когда он
услышал сообщение полицейских, не забудет, как закатились
его глаза и как он рухнул на пол... Дейв был уверен, что до этого
дня отец никогда не падал в обморок. Значит, весть о смерти
Шейлы Грей оказалась для него невероятным ударом.
Дейв пошарил в карманах в поисках сигареты. И тут он
вспомнил, что еще утром не мог найти своего серебряного порт¬
сигара. Вкус той сигареты, которую он выкурил утром, снова
возник у него во рту: горечь, тошнотворная горечь...-Или это
был* вкус страха?
Отец начал стонать. Мать позвонила доктору Пибоди и сно¬
ва села подле мужа.
Дейв вскочил и побежал к себе в комнату. Там он все пере¬
вернул вверх дном, расспросил всех слуг, вернулся обратно к
родителям.
— Вы не видели моего портсигара?
Лютеция молча посмотрела на него и покачала головой. В гла¬
зах ее был немой укор: как он может думать сейчас о таких вещах?
Эштон Маккел пришел в себя, Дейв слышал его ровное ды¬
хание, но лежал он молча, неподвижно.
Дейв рухнул в кресло. Портсигар подарила ему когда-то мать
в день рождения^ Это был его двадцать пятый день рождения,
и этим подарком она давала понять о разрешении курить теперь
в ее присутствии. Портсигар был куплен у Тиффани, внутри на
крышке было выгравировано: «Филлипс Дейв Аренкс Маккел».
Где же он теперь?
Если он забыл его у Шейлы, то полиция, конечно, его об¬
наружила. Его портсигар на месте преступления!.. Он, правда,
может сказать, что забыл его в одно из предыдущих посеще¬
ний... Беспокойство стало более гнетущим. Если полиция на¬
шла портсигар, то почему полицейские об этом не упомяну¬
ли?;. Если же его там не было, то куда он исчез?
Следующие два дня были очень неприятными. Родители боль¬
ше не упоминали о своем намерении совершить турне по Евро¬
пе. Эштон Маккел держался дома замкнуто и настороженно.
62
Дейв пытался продолжать работу над своей книгой, но без вся¬
кого успеха... Иногда он часами бесцельно перелистывал иллю¬
стрированные журналы, по ночам его мучили кошмары. Демоны,
словно сошедшие с картин Иеронима Босха, обнаженные мужчи¬
ны и женщины, яблоки... серебряные портсигары.
Дело было не только в серебряном портсигаре. В течение
нескольких недель он монополизировал частную жизнь Шей¬
лы завтраками, обедами, ужинами, театрами, балетом, прогул¬
ками, поездками. Полиция будет, разумеется, искать того муж¬
чину, с которым Шейла проводила свое свободное время.
И сколько времени, интересно, понадобится полицейским,
чтобы установить, что этим мужчиной в ее жизни был имен¬
но он?!
Он с превеликой легкостью уступил просьбам матери обедать
и завтракать с ними.
«Интересно, — размышлял он, — знает ли она о том, что
было у меня с Шейлой?»
Они все трое как раз сидели за унылым завтраком, когда их
снова посетили оба полицейских.
По их лицам Дейв сразу понял, что на этот раз они отнюдь
не собираются спрашивать Маккелов о том, не слышали ли они
что-нибудь необычное.
Как и в прошлый раз, разговаривал в основном сержант Вей¬
ли. Он вежливо приветствовал Лютецию, кивнул Дейву, но все
свое внимание сконцентрировал на Эштоне Маккеле.
Отказавшись от предложенного ему стула, сержант Вейли
сказал:
— По поводу убийства Шейлы Грей. Могу сообщить вам, что
она была убита выстрелом в сердце. Рядом с телом был найден
револьвер тридцать восьмого калибра марки «Смит-и-вессон»...
Вы хотите что-то сказать, мистер Маккел?
Эштон быстро сказал:
— Вероятно, это мой револьвер, сержант. И в этом нет ни¬
какой загадки. Я одолжил его мисс Грей, она сказала, что
иногда чувствует себя неспокойно, ведь она жила в мансарде
совсем одна. В то же время мне не хотелось бы, чтобы в ру¬
ках у испуганной женщины в один прекрасный момент ока¬
зался заряженный револьвер. Поэтому я зарядил его холостым
63
патроном, ничего не сказав ей об этом. Неужели вы хотите
сказать...
— Вот именно. Мисс Грей была убита именно из вашего
револьвера.
Но он ведь был заряжен только холостым патроном!
— Ее убили не холостым патроном.
— Я не имею понятия, кто мог заменить патрон и каким
образом, — сказал Эштон твердо. — Быть может, мисс Грей
сделала это сама. Мне неизвестно, умела ли она обращаться с
огнестрельным оружием.
Сержант Вейли внимательно на него посмотрел:
— Оставим пока вопрос о пулях. Вы признаете, таким обра¬
зом, что вы знали эту женщину?
— Мне нечего признавать, конечно, я знал мисс Г рей. Я знаю
всех жильцов в этом здании. Ведь я его хозяин.
— Вы хорошо знали ее? Я имею в виду мисс Грей, — терпе¬
ливо переспросил сержант.
— Довольно хорошо.
— А все-таки, насколько хорошо?
— Не понимаю, сержант, что именно вы имеете в виду?
Дейв бросил взгляд на мать. Она словно окаменела.
— Видите ли, сэр, мы нашли в ее квартире мужскую одеж¬
ду, — сказал Вейли. — Одежду одного мужчины.
Помолчав, сержант спросил:
— Вы хотите что-то сказать, сэр?
Старший Маккел кивнул с замечательным самообладанием:
— Это моя одежда, сержант. Вы, вероятно, уже установили это.
Он не глядел на жену.
Лицо Лютеции застыло словно маска. Когда только поли¬
цейские вошли, муж взял ее за руку и сейчас, как заметил Дейв,
их руки были по-прежнему крепко сжаты.
В это время вошел Рамон и доложил, что «бентли» не заво¬
дится.
— Может быть, мне вывести «Континенталь»?
— Подождите на кухне, Рамон, вы можете понадобиться мис¬
сис Маккел.
Рамон безмолвно удалился. В Испании, откуда он был родом,
не принято задавать вопросы хозяевам.
64
«Его одежда... — думал Дейв. — Что же все-таки за отноше¬
ния были у него с Шейлой?.. Какмогла Шейла этим довольст¬
воваться?» В нем снова начала подниматься ярость...
Отец твердо сказал:
— Вы ведь к чему-то клоните, сержант? Я был бы вам при¬
знателен, если бы вы объяснили, в чем дело.
Сержант Вейли продолжал смотреть на Эштона Маккела тем
же самым изучающим взглядом.
Дейв понимал, что привело детективов к их дому: у Эштона
Маккела были все возможности убить Шейлу Грей. Именно из
его револьвера она была убита, а его история с холостым пат¬
роном ничем не подтверждалась. Он жил в одном доме с Шей¬
лой Грей, и у него был мотив для убийства.
Тут Дейв запутался, потому что не в состоянии был размыш¬
лять о теоретическом мотиве убийства.
Тонкое лицо Лютеции было мертвенно-бледно.
— Мистер Маккел, я вынужден просить вас поехать с нами
для допроса, внизу полицейская машина.
Лицо Эштона окаменело.
— Ол-райт, сержант, — сказал он и мягко высвободил свою
руку. — Лютеция, мне очень жаль, — сказал он совсем тихо...
Она ничего не ответила, только широко открыла глаза.
Сын...
— Все в порядке, папа, — ответил Дейв, облизав пересохшие
губы. — Мы вытащим тебя из этой истории.
— Позаботься о матери, сын. Кстати, не одолжишь ли ты мне
свой носовой платок? Я забыл взять свежий.
И с этим нелепым замечанием Эштон Маккел удалился в
сопровождений полицейских.
Когда Дейв повернулся к матери, ее в комнате не было. Он
подошел к двери ее спальни и постучал: ответа не было. Тогда
он поднял телефонную трубку и набрал номер Ричарда М. Хи¬
тона, адвоката их семьи.
— Боже всемогущий! — только и вымолвил Ричард М. Хитон.
Повесив трубку, Дейв почувствовал, что обливается потом,
хотя в комнате работал кондиционер. Он поискал в кармане
платок, но вспомнил, что отдал его отцу. Машинально он про¬
шел к себе в комнату, открыл ящик для носовых платков и...
3 Э. Канн «Я больше не полицейский» 65
замер. На стопке носовых платков лежал его серебряный порт¬
сигар!
Значит, кто-то унес его из мансарды до того, как там по¬
явилась полиция... Наверное, тот же, кто положил портсигар
в ящик старого бюро, его отец...
Вот почему Эштон Маккел спросил у него платок: он хо¬
тел, чтобы сын пошел к себе в комнату за другим платком и
нашел там свой портсигар. Значит, отец увидел его на квар¬
тире у Шейлы, узнал его и положил к себе в карман и только
потом положил в бюро к Дейву.
«Какую же горькую ночь провел он», — подумал Дейв. Най¬
дя доказательство пребывания Дейва в квартире у Шейлы, он,
конечно, сразу понял, почему Шейла хочет расстаться с ним.
Его собственный сын...
И вдруг Дейв увидел Эштона Маккела в совершенно ином
свете. Теперь это не был старик, который занимался шутовским
маскарадом, чтобы безопасно посещать женщину, которую он
не мог даже заключить в свои объятия. В самый горький свой
час на краю шумного скандала, зная, что его могут обвинить в
убийстве, и понимая, что это грозит ему смертью, он думал
только о нем, о своем сыне, который предал его, и в последней
его реплике был скрыт глубокий смысл: «Не беспокойся, сын,
я унес твой портсигар из мансарды, так что теперь они ничего
не смогут приписать тебе»...
Дейв опустился в кресло и разрыдался.
В городе, где убийства давным-давно перестали быть чем-то
из рада вон выходящим, арест Эштона Маккела все же произ¬
вел впечатление разорвавшейся бомбы.
Не так уж часто случалось, чтобы в убийстве обвиняли мил¬
лионера, советника президента, короля коммерции, носящего
древнее имя.
Потрясенная арёстом мужа, Лютеция была окончательно по¬
вергнута в ужас той шумихой, которую подняли газеты. Бросив
мимолетный взгляд на кричащие заголовки «Нью-Йорк тайме»,
она распорядилась больше к ней в дом не доставлять никаких
газет и журналов, а когда стало ясно, что дом осажден журна¬
листами и фоторепортерами, Лютеция превратилась в настоя¬
щую затворницу.
66
Окна были наглухо зашторены, а Дейву, чтобы повидаться с
матерью, пришлось пробираться в дом такими окольными пу¬
тями, которыми он не пользовался с детства.
Он заходил в соседний дом, оттуда через чёрный ход выхо¬
дил в переулок, а там уже добирался до окна квартиры Джона
Лесли, портье. Джон или его жена впускали Дейва, а затем че¬
рез боковую дверь провожали к служебному лифту.
Когда он был мальчишкой, вся эта процедура занимала его,
но сейчас он находил ее чересчур утомительной.
Когда стало необходимо посоветоваться с адвокатом Хитоном,
то на его предложение ей с Дейвом приехать к нему в контору
Лютеция реагировала так, словно он предложил ей вдвоем при¬
нимать солнечные ванны нагишом у него на крыше дома.
— Я ни шагу не сделаю за порог, — сказала она, заливаясь
слезами, — и никто на свете не заставит меня это сделать!
Так и пришлось Магомету самому пойти к горе, что было
очень нелегко для Хитона — полного, рыхлого, средних лет
мужчины, также панически боявшегося огласки, как и сама
Лютеция.
— Мерзкие животные, — бормотал он, принимая из рук Лю¬
теции стакан шерри и бисквит.
Он был необыкновенно взволнован, и вид у него был такой
обиженный, словно над ним эдобно подшутили. Дейву понадо¬
билось добрых пять минут, чтобы успокоить его.
— Я просто никак не могу поверить, — сказал оц наконец. —
Мне уже пятнадцать лет не приходилось появляться в суде и за¬
ниматься подобными делами!.. Нет, подумать только! Какая-то
портниха!
У Дейва появилось искушение спросить, что изменилось бы
во всей этой истории, если бы Шейла Грей носила другое имя
и была бы из аристократического рода.
Но он ничего не сказал, потому что не без оснований подо¬
зревал, что его мать думает так же, как адвокат.
— Расскажите маме то, что вы сказали мне, мистер Хитон.
— Почему мне не удалось вырвать Эштона из рук полиции?..
Ну, Лютеция, дело в том, что он не сумел предъявить никакого'
алиби. Они, конечно, получили у него ответ на вопрос, где он был
во время этого события, но им ничего не удалось подтвердить. Так,
67
что его пока задержали. Вот^. Но хотя в данном случае речь идет
одагчайшем преступлении — об убийстве, — все равно подозре¬
ваемый считается невиновным до тех пор, пока не будут добыты
доказательства его вщювности, и, благодарение Господу, я совер¬
шенно не представляю себе*, откуда они сумеют добыть хотя бы
самое ничтожное свидетельское показание — доказательство про¬
тив Эштона..Мне, безусловно, удалось бы добиться, чтобы его
отпустили под залог,'если бы не один печальный прецедент: не¬
сколько месяцев назад был арестован по обвинению в убийстве
своей жены один очень известный человек. Его отпустили под
залог в сто тысяч долларов, и он тут же скрылся. Так что теперь
полицейские власти стали крайне осторожны, боясь шума в газе¬
тах, которые стали бы обвинять их в том, что они стремятся по¬
вторить подобную историю.
— Но Эштон никогда не сделал бы ничего подобного, —
простонала Лютеция. — И он ведь не виновен, Ричард. Убега¬
ют только виновные. Это несправедливо.
— Боюсь, что мы живем в не слишком справедливом мире, —
печально ответил адвокат. —Конечно, можно было бы попробо¬
вать настоять всё же на своем, но вся сложность еще в том, что...
.Он заколебался, потом осторожно добавил:
■-г Дело в том, что он категорически запретил мне настаивать
на том, чтобы его отпустили под залог.
-Что?! ,
—Да, да. И вы знаете — почему? Из-за общественного мнения.
Ему кажется, что разумнее всего предоставить дело закону. Он
мнепрямо сказал: «Может быть, публика и права. Если б я не был
так богат, то никогда не мог бы даже подумать, чтоб меня отпус¬
тили под залог, так что пусть все идет своим чередом...» Должен
сказать, что я никак не разделяю подобных взглядов и не пони¬
маю его поведения. Так я'ему и сказал. Никакого смысла нет в
том, что он ведет себя кающимся грешником.
Лютеция тихонько высморкалась в крошечный платок.
— Он всегда был такой принципиальный, — сказала она и
тихо заплакала.
Дейв утешал ее, размышляя о том, что поведение Эштона *
Маккела вовсе не так уж непонятно. Хотя отец и настаивал на
своей полной непричастности к .убийству, в глубине души он
68
считал себя виновным в другом не менее ужасном преступле¬
нии — в том, что он согрешил, как считала Лютеция,1’с другой
женщиной.
Дело было вовсе не в том, что он презирал свою жену и по¬
тому искал утешений у другой. Эштон вовсе не презирал Люте¬
цию, наоборот, он любил ее. Но его любовь была похожа на
статуэтку из драгоценного фарфора, которая способна разбить¬
ся от малейшего сотрясения. Он считал себя виновным в том,
что разрушил это прекрасное произведение искусства, и прези¬
рал себя за это.
Дейв отправился на свидание с отцом.
Старший Маккел был теперь больше похож на собственную
тень, и Дейв не мог без боли смотреть на него.
— Как поживаешь, сын? — спросил Эштон куда более мяг¬
ким, чем обычно, голосом. — Как мама?
— Все в порядке. Мы в порядке. А самое главное, папа, как
твои дела?
— У меня такое ощущение, что все это только сон.
Некоторое время они разговаривали на всякие отвлеченные
темы, но наконец Дейв набрался мужества и обратился к цели
своего посещения:
— Папа, я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что было с то¬
бой в ту ночь... Во всех подробностях. Точно так, как ты рас¬
сказал это полиций.
Старший Маккел с минуту подумал, потом тяжело вздохнул
и сказал:
— Хорошо, если ты хочешь, Дейв... Я пришел в мансарду
около десяти вечера, такси задержалось по дороге, иначе я при¬
шел бы раньше. Оставался я у нее недолго. Она была чем-то
очень взволнована, но не хотела рассказывать мне.
Дейв наклонился над своей записной книжкой, чтобы отец
не смог разглядеть выражение его лица. ^
— Ты бы не смог вспомнить поточнее, сколько времени ты
у нее пробыл?..
— Она почти сразу попросила меня уйти, что я и сделал. Я
бы сказал, что,.когда я ушел, было три минуты одиннадцатого.
69
— Куда ты затем направился?
Эштон спокойно сказал:
— Я очень расстроился и шел пешком.
«Отлично понимаю, почему он был взволнован», — подумал
Дейв.
— Сколько времени я шел, сказать трудно. Должно быть,
недолго. Помню, что потом очутился в каком-то баре.
— Что это был за бар?
— Понятия не имею. Вертится в голове Первая авеню... Воз¬
можно, он где-то в районе шестидесятых улиц... Понимаешь,
я ведь не обращал внимания на детали... Теперь-то мне хоте¬
лось бы, чтобы я был в тот вечер повнимательнее.
Он слабо улыбнулся.
— Названия бара ты не запомнил?
— О, я позабыл его. Да ведь такие заведения иногда и не
имеют названия, просто бар, и все.
— Сколько же времени ты там пробыл, не помнишь?
— Совсем недолго. Несколько минут. Потом помню, как я
вышел оттуда, взял такси... Но я не помню ни водителя, ни
номера машины, не помню даже улицы, где я вышел из так¬
си. Помню только, что я оказался в нескольких кварталах от
нашего дома и остаток пути прошел пешком.
— И не можешь даже приблизительно вспомнить, в котором
часу вернулся домой?
— Не имею ни малейшего представления.
Дейв знал, что и матери неизвестно, когда вернулся отец, она
сама сказала ему об этом.
— Вот видишь, сын, мой рассказ ничего тебе не дал.
Дейв хотел поговорить о портсигаре, но тут подошел дежур¬
ный и прервал свидание.
Он направился в полицейское управление и повидал там ин¬
спектора, который занимался некоторыми аспектами дела Грей.
Это был невысокого роста человек с птичьим личиком и
пышными седыми усами. Звали его Квин.
— Присаживайтесь, мистер Маккел, — кивнул инспектор на
стул, обтянутый черной кожей, — и послушайте, что я вам ска¬
жу... Совокупность имеющихся на сегодня данных свидетель¬
ствует против вашего отца. Эксперты по баллистике утверж¬
70
дают, что пуля, которая убила мисс Грей, вылетела из револь¬
вера, который ваш отец признал своим. Он находился на мес¬
те преступления где-то в пределах нескольких минут от того
момента, когда сержант из семнадцатого отделения услышал
по телефону звук выстрела. Что же касается мотива, то тут нет
ничего особенного и загадочного, если учесть — прошу изви¬
нить меня, — что ваш отец был связан с этой женщиной, ко¬
торая не была его женой. А все, что он может сказать в свое
оправдание, это история о том, что он в это время находился
в каком-то баре. Но что это за бар и в какое время ваш отец
там находился, он сообщить не может.
«Интересно, что сказал бы этот малышка-инспектор, узнай
он про переодевание отца? — подумал Дейв. — Наверное, рас¬
скажи я ему об этом, он бы решил, что я издеваюсь над ним, и
вышвырнул меня отсюда».
— А вы не пытались .проверить то, что он говорил, инспек¬
тор?
Инспектор внезапно взорвался:'
— Иногда люди приводят меня в бешенство. Я прощаю вас
потому, что вы заботитесь об отце. Возможно, вы считаете, мы
получаем проценты с каждого смертного приговора, который
выносит суд?.. Ну, разумеется, мы все проверили или, по край¬
ней мере, из кожи вон лезли, чтобы проверить. Вам известно,
сколько баров находится на одной квадратной миле в Манхэт¬
тене?.. Тем не менее мы прочесали все мыслимые и немыс¬
лимые бары в том районе, который примерно определил ваш
отец. У наших агентов были с собой фотографии вашего отца,:.
но никто, понимаете, решительно никто не видел его в ту ночь
да и вообще когда-нибудь... Так что же прикажете нам делать?
Я очень сожалею, мистер Маккел, но единственный совет, ко¬
торый я могу вам дать, это нанять для своего отца самого луч¬
шего защитника, какого только можно заполучить за деньги.
Дейв не знал, что еще может сделать полиция, но зато он
знал, что делать ему. Он должен разыскать этот бар.
Он вынул из семейного альбома фотографию отца и, воору¬
жившись таким образом, начал методический обход баров, рес¬
торанов, закусочных и даже отелей в Ист-Сайде.
Повсюду он задавал один и тот же вопрос:
71
— Не видели ли вы этого человека?.. Он, возможно, захо¬
дил к вам выпить чего-нибудь вечером четырнадцатого сен¬
тября между десятью и полуночью... Вы уверены, что не ви¬
дели его?
В одном из баров на Второй авеню в. районе Верхних шес¬
тидесятых улиц бармен бросил взгляд на фотографию Эштона
Маккела и проворчал:
— Интересно, кто же все-таки такой этот человек, который
так успешно сходит за всеобщего дядюшку?
— Что вы имеете в виду? — устало спросил Дейв.
— Здесь была девушка.
— Какая девушка?
— Разве вы не на пару работаете?.. Такая хорошенькая штуч¬
ка, приходила второй раз уже. Нет, этого типа я никогда не
видел, так я ей и сказал.
Дейв терялся в догадках, что это была за девушка. Из поли¬
ции?.. Вряд ли. Может быть, в таком случае в жизни отца была
еще одна женщина?.. Впрочем, теперь это Дейву было совер¬
шенно безразлично. Пусть хоть и целый гарем, только бы вы¬
зволить его из беды.
Загадка девушки скоро разрешилась, впрочем, достаточно про¬
заично. В следующем же баре Дейв увидел, что около бармена
стоит какая-то женщина, которая что-то ему показывает.
— Нет, мисс, не видал его ни в ту ночь, ни вообще когда-
нибудь.
Это была Джудит Уоли, секретарша отца. Он не видел ее с
той злополучной ночи и считал, что она охраняет отцовскую
контору.
— Джудит?
— Дейв, что вы тут делаете?
— Очевидно, то же самое, что и вы. Пытаюсь доказать от¬
цовское алиби.
Они зашли в кабину, и он заказал пива.
— По-моему, лет десять прошло. Я просто не знаю, что еще
можно сделать. Л сидеть сложа руки не могу.
Дейв кивнул. Он знал, что Эштон Маккел предоставил Джу¬
дит работу в те дни, когда девушка ее положения не могла рас¬
считывать на что-либо подобное. Она сделалась для Эштона
72
незаменимым секретарем, и он щедро платил ей за ее добро¬
совестность и привязанность.
Теперь они поделили между собой территорию и продолжали
свое хождение по мукам день за днем, вечер за вечером. С горь¬
ким интересом наблюдал Дейв за поведением бывших своих дру¬
зей. Все они теперь куда-то торопились, им некогда было побол¬
тать с ним две-три минуты. Девушка, которая раньше просто
преследовала его своей любовью и телефонными звонками, по¬
просту исчезла с горизонта.
Но зато старый полковник Адольфус Филлипс, кузен мате¬
ри, который не появлялся в их доме с незапамятных времен,
приехал к ним с визитом и объявил, что предложит вознаграж¬
дение в десять тысяч долларов — стоимость фамильных драго¬
ценностей — тому, кто найдет настоящего преступника. С боль¬
шим трудом удалось убедить его, что в подобной щедрости с его
стороны нет никакой необходимЬсти.
К первому ноября Дейв и Джудит были окончательно измо¬
таны/ Единственное, в чем они и сейчас не сомневались, это в
правдивости рассказа Эштона Маккела.
А первого ноября в битком набитом зале суда начался про¬
цесс Эштона Маккела.
Председательствовал судья Эдгар Суарец...
Это было во вторник...
В среду, после очередного вечера бесплодных поисков, Дейв
настоял на том, чтобы проводить Джудит до дому. Она жила в
отдельной квартире на Вест-Энд-авеню.
Войдя в квартиру, девушка на пороге покачнулась от уста¬
лости, и Дейв едва успел подхватить ее.
— Немедленно принять таблетку и сейчас же в постель, —
сказал Дейв.
До сих пор он не бывал у нее. Квартира была обставлена про¬
сто, но во всей обстановке ощущалась мягкая женственность.
В глаза ему бросился внушительных размеров проигрыватель
с огромной коллекцией пластинок.
— Я трачу на это все свои деньги, — рассмеялась Джудит,
перехватив его взгляд. — Я просто помешана на.музыке. А ты?
73
— Я тоже.
— Ну и чудесно! Когда весь этот кошмар будет позади, мы
сможем целый вечер провести, наслаждаясь музыкой.
— С большим удовольствием.
Они вместе проверили список заведений на том участке, ко¬
торый они обошли сегодня, й убедились, что ничего не про¬
пущено.
— Ну вот, — сказал Дейв, откладывая карандаш, — это сде¬
лано.
А Джудит сказала:
— Как ни странно, я вовсе не так уж устала.
Дейв обнял ее и поцеловал.
Сначала она с удивлением отодвинулась от него, но потом с
жаром ответила на его поцелуй.
Позже он сказал себе, что это было неизбежно. Оба уже не
первый год симпатизировали друг другу. Его давно привле¬
кало в ней сочетание необыкновенной цельности и женствен¬
ности.
Почему только он не осознал этого раньше? И куда только
испарилась его страсть к Шейле Грей? Даже память о ней каза¬
лась туманным отзвуком далекого прошлого. Даможет быть, он
и вообще никогда не любил ее?! Но вдруг, так же внезапно, как
он привлек к себе Джудит, Дейв оттолкнул ее, вскочил с дива¬
на и выбежал, из квартиры.
Джудит’была гораздо более поражена, чем оскорблена, к тому
же она невероятно устала.
«Дейв считает себя виноватым в том, что он счастлив в тот
момент, когда его отец в тюрьме. Дейв такой странный чело¬
век», — подумала Джудит.
Они продолжали свои ежевечерние походы. Но никогда боль-
.ше Дейв не пытался повторить то, что произошло с ними в тот
ноябрьский вечер, и постепенно Джудит стало казаться, что все
это ей приснилось.
Тем временем судебный процесс достиг своего апогея. Защи¬
та пригласила в суд несколько своих свидетелей, и все они от¬
рицали то, что Эштон Маккел мог оказаться убийцей.
74
Но Дейв и Джудит, так же как и Ричард Хитон, и в пер¬
вую очередь Роберт О. Брайон, высоко компетентный защит¬
ник, которого пригласил Хитон, — все они отлично понимали,
как мало все эти показания значат для суда.
— Какие шансы у моего отца? — спросил Дейв у защитника.
И тот, глядя ему прямо в глаза, ответил:
— Честно говоря, очень плохие.
Джудит расплакалась.
— Мы должны хоть что-нибудь сделать еще, — рыдала она, —
пока не слишком поздно. Неужели нельзя нанять частного детек¬
тива, Дейв?
— Что?! — горько рассмеялся Дейв. — Да ведь эти люди в
ужасе шарахаются от любого необычайного поручения... Конеч¬
но, нетрудно найти человека, желающего заработать, но...
Он вдруг остановился на полуслове. Только сейчас ему на ум
пришло имя того человека, которого он встретил когда-то на
литературном коктейле в Ангонкине.
Этот человек, зарабатывающий себе на жизнь тем, что пи¬
сал детективные романы, имел еще хобби, по поводу которого*
ходили самые невероятные слухи. А отец его был связан с нью-
йоркской полицией.
— О Боже! — воскликнул Дейв. ^ Ведь его отец — тот самый
старик, с которым я разговаривал в полицейском управлении.
— Чей отец? — спросила заинтересованная Джудит.
— Того самого парня, который нам нужен.
И они отправились к Эллери Квину.
Они нашли его в частной клинике отделения шведско-нор¬
вежского госпиталя в Мюррей-Жилле, где ему накладывали
гипс на обе ноги.
Эллери с усмешкой посмотрел на своих молодых визитеров.
— В этом году мне что-то не везет, — сказал он. — Я по¬
ехал в Райтсвилл, где хотел немного покататься на лыжах, там
ведь уже открылся сезон. Как назло, там сейчас идут съемки
какого-то фильма, постановщик — мой приятель. Он и пред¬
ложил мне не просто так кататься на лыжах, а в качестве их
статиста. Камеру они установили на санках... Ну, и как нароч¬
75
но, полозья санок треснули, и они понеслись как раз туда, где
стоял я. В общем, вот результат! И знаете, мне не так обидно
за ту ногу, которую покалечили сани. Гораздо больше меня
возмущает вторая нога, которую сломала моя собственная лы¬
жа!.. Кстати, как продвигается ваш новый роман, Маккел?..
Помню, когда мы в последний раз виделись, вы собирались
приступить к новой книге.
Последние фразы он произнес совсем другим тоном...
Эллери восседал, словно на троне, в глубоком кресле, ноги
его были расположены на высокой скамейке. Каждое утро его
выволакивали из кровати и каждый вечер запихивали обратно^
Книги, журналы, табак, фрукты, все необходимое для письма,
бутылка вина, телефон — все это было у него под рукой.
— Я пришел к вам не для того, чтобы обсуждать мой роман, —
сказал Дейв.
— Тогда, наверное, чтобы поговорить о вашем отце.
Дейв кивнул.
— Я следил за сообщениями газет. Но будет лучше, если вы
сами подробно мне все расскажете.
Дейв рассказал ему все без утайки, за исключением, разуме¬
ется, его собственного нападения на Шейлу.
Потом Джудит Уоли подробно описала их розыски по барам,
которые ни к чему не привели. Эллери внимательно слушал,
задавал вопросы, тут же делал записи. Потом он погрузился в
раздумье:
Воцарилёсь долгое молчание. Казалось, Эллери дремлет с
открытыми глазами.
Внезапно он, словно очнувшись, сказал:
— Все упирается в один-единственный вопррс.
— Конечно, мистер Квин, — сказала Джудит, — в вопрос о
том, в. каком баре был мистер Маккел.
Нет. И очень странно, что до сих пор вопрос этот так й
не возник. А ведь вся суть дела именно в нем.
Открылась дверь, и вошла роскошная блондинка-сестра. Лицо
ее выразило разочарование при виде гостей Эллери. Она обменя¬
лась с больным улыбкой и тут же вышла. Эллери, все еще улыба¬
ясь, потянулся к телефонной трубке и дал больничной телефо¬
нистке номер полицейского управления...
76
— Прошу инспектора Квина... Папа?.. Нет, у меня все в по¬
рядке. Папа, у меня сидит Дейв Маккел... Знаю, он мне все
рассказал. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Я дол¬
жен увидеть его отца. Подожди минутку. Я должен кое-что у
него спросить, а ты можешь все это устроить через прокуро¬
ра... Ну, пожалуйста, папа, ведь ты можешь это сделать... Се¬
годня как раз суббота, в суде все равно перерыв: Да; это очень
важно, иначе я не стал бы просить тебя. Ладно? Позвоню тебе
вечером, как обычно.
Эллери положил трубку и, повернувшись к Дейву, завел с
ним оживленный разговор о его очередной книге.
Прошло часа полтора, когда наконец постучали в дверь.
— Войдите, — сказал Эллери.
На пороге стоял Эштон Маккел, охраняемый двумя детек¬
тивами. Освещенное неяркими лучами осеннего солнца, лицо
Эштона Маккела показалось Дейву еще более бледным и ис¬
томленным, чем при их последнем свидании.
Дейву казалось, что он во сне видит своего отца и гладит
его по плечу, а Джудит сразу же судорожно вцепилась в сво¬
бодную руку Эштона, с нежностью и состраданием в голосе
бормоча:
— Мистер Эштон, мистер Маккел...
Оба детектива обменялись с Эллер.и приветствиями, и он
попросил их выйти в коридор.
— Ты ведь знаешь, что мы не имеем права этого делать, — ска¬
зал тот, которого Эллери назвал Энглиотоном. — Да и вообще,
как тебе удалось добиться того, чтобы мы очутились здесь?
— Не важно. Послушайте, ребята, раз уж мне разрешили
повидать мистера Маккела, значит, суд полностью мне дове¬
ряет, и я имею право остаться с ним без надзора.
— Ну ладно, — неохотно согласился второй детектив, Пиг-
гот, — но только под твою полную ответственность. Во всяком
случае помни, что мы стоим в коридоре.
Детектив снял с Эштона наручники, и они вышли в коридор.
Эштон Маккел пожал руку Эллери Квину и сказал:
— Я не знаю, о чем вы собираетесь говорить со мной, мис*
тер Квин, но дареному коню в зубы не смотрят... У меня такое
чувство, что я лет двадцать не покидал своей камеры.
77
— Ну-ка, Дейв, расскажите мистеру Маккелу, что вам при¬
шлось проделать.
Дейв выполнил просьбу Квина.
На лице у Эштона Маккела появилось озадаченное выра¬
жение.
— Судя по тому, что мне на сегодня известно, — сказал Эл¬
лери Квин, когда Дейв закончил, — мы можем с уверенностью
утверждать, что полиция тщательно обыскала ряд мест: кварти¬
ру мисс Грей и вашу собственную, мистер Маккел, а также вашу
контору и тому подобные места.
Эштон выглядел ошеломленным.
— И все же, — продолжал Эллери, — до сих пор никто не упо¬
минал об одной важной вещи. Ведь, в сущности, Шейлу Грей на¬
вещал каждый раз вовсе не Эштон Маккел, а доктор Стоун, не
так ли?.. Ведь именно так обстояло дело, я ведь не ошибся?
Эштон кивнул.
— Эштон Маккел садился в машину «Континенталь», а потом
по дороге от «Крикет-клуба» до гаража на Парк-авеню Эштон
Ма&кел с помощью содержимого маленького чемоданчика пре¬
вращался в доктора Стоуна... Й вот теперь я хочу задать вам во¬
прос, которого* очевидно, до сих пор никто еще не задавал вам,
мистер Маккел. Что произошло с вашим саквояжем?
Эштон бросил на Эллери Квина смущенный взгляд:
— Мне надо подумать... Разве это так важно, мистер Квин?
Эллери даже подскочил в своем кресле.
— Важно! — закричал он. — Да ведь полиция наверняка не
нашла его, иначе он был бы представлен в суде в качестве веще¬
ственных доказательств, можете не сомневаться. Да ведь до сих
пор никто еще ни единым словом не упомянул о докторе Стоуне
и о его визитах к мисс Грей. Никому в-голову не приходит свя¬
зать вас с этим человеком. И полиция не только не нашла ваш
саквояж, но ей невдомек даже, что вы могли переодеваться. Вот
. почему я и спрашиваю: что случилось с саквояжем?
Эштон опустился в кресло и прикрыл глаза рукой.
Эллери подбодрил его:
— Постарайтесь восстановить все в памяти. Он был у вас в
тот вечер,, когда вы уезжали с аэродрома после возвращения из
Вашингтона?
78
— Был. Я помню, что он был у меня, когда я приехал к Шей¬
ле... к мисс Грей... Когда я ушел, то тоже захватил его с собой,
Я помню это потому, что, пока я шел пешком, мне приходилось
то и дело менять руки, ведь у меня был еще и чемодан с вещами,
которые я захватил с собой, думая, что мне придется заночевать
в Вашингтоне. И в том баре он тоже был со мной. Я помню, что
поставил его на стул рядом с собой.
— Вы не помните: а домой вы тоже его принесли с собой?
— Когда я вернулся домой, то у меня его с собой не было.
В этом я уверен. Может быть, я оставил его в баре?.. Нет... я
помню, что когда выходил из бара, он был у меня в руках.
Домой я не стал бы его относить. Обычно он хранился в моей
комнате в «Крикет-клубе», но на этот раз я был ближе к Цент¬
ральному вокзалу...
— Центральный вокзал... -- мягко повторил Эллери.
Эштон удивленно взглянул на него.
— Я сказал «Центральный вокзал», ведь так?.. Ну да, конеч¬
но, я оставил его в камере хранения. Видимо, когда я вышел
из бара, то пошел к Центральному вокзалу, сам того не заме¬
чая. Я совершенно позабыл об этом.
— Где же тогда квитанция, мистер Маккел?
— Не знаю. Может быть, в кармане костюма, который был
на мне в тот вечер.
— Тогда почему же полиция не нашла квитанции; когда обыс¬
кивала вещи? — спросил Дёйв.
— Теперь это не имеет значения, Дейв, — быстро перебил его
Эллери. — Скорее позвоните домой вашей матери, пусть она
проверит это, только немедленно.
Трубку взяла старшая горничная Маргарет.
— Я не могу позвать миссис Маккел, — запротестовала она. —
Она приказала не беспокоить ее ни в коем случае, мистер Дейв.
— Послушайте, Мэгги, — решительно сказал Дейв. — Вы
ничего не нашли в комнате моего отца в то утро, когда стало
известно о мисс Грей? Или после этого? Вы не нашли...
Он хотел было сказать о темном костюме, но старая Марга¬
рет перебила его:
— Телефон, мистер Дейв, — услышал он ее шепот. — Боюсь,
что он прослушивается.
79
Дейв остолбенел. Такая возможность не приходила ему в
голову. Неужели Маргарет нашла квитанцию от саквояжа?
Он растерянно положил трубку.
— Мама не хочет подходить к телефону, а Маргарет боится,
что нас подслушивают. Но я думаю, что она знает. Она сказала
мне: «Сходите к Брайди» — и повесила трубку. Папа, кто такой
Брайди, черт побери?
— Это ее Младшая сестра, Бриджит Донелл и. Ее муж раньше
работал у меня.
— Но я ничего не понимаю.
— Вам и не нужно понимать, Дейв, — сказал Эллери. —
Идите и сделайте то, что сказала Маргарет. Найдите Брайди,
найдите немедленно, да поторапливайтесь, я не знаю, сколь¬
ко еще времени мне удастся продержать за дверью этих ребят.
РаМон привез его в «бентли» к маленькому кирпичному до¬
мику в Челси, где жила миссис Донелли. Это была точная ко¬
пия Маргарет, только полнее.
— Вы говорите, что вы мистер Дейв Аренис Маккел? — по¬
дозрительно спросила ОНа, провожая его в гостиную, увешан¬
ную литографиями с изображением святых. — А откуда мне
знать, правда ли это?
— Послушайте, миссис Донелли, я ужасно тороплюсь, —
. сказал Дейв и объяснил, зачем он приехал.
— Вы назвали меня сестрой Маргарет, — сказала она не¬
преклонно, — и просили меня о чем-то важном для вашего
отца, да хранит его святой угодник. Вы считаете, что Марга¬
рет кое-что передала мне на хранение? А как вы считаете, что
именно могла она передать мне, мистер Дейв, который, мо¬
жет, и в самом деле Филлиппс Дейв Аренис Маккел, а может,
и нет?
— ^Темный костюм? — спросил он прямо.
Она покачала головой.
— Багажная квитанция камеры хранения Центрального вок¬
зала.
Не донимаю, о чем вы говорите, но продолжайте.
Он готов был удушить ее.
80
— В таком случае — черный саквояж.
Она тут же сделала ему приглашающий жест.
Пройдя через несколько комнат, похожих на купе железно¬
дорожных вагонов, они наконец остановились.
Включив свет, она сказала:
— Вы помоложе и похудее. Достаньте его сами из-под кро¬
вати.
Под кроватью Дейв нашел только ветхий сундук древнего
вида. Он выволок его оттуда и растерянно сказал:
— Но он ведь заперт.
Она протянула ему ключ, он открыл сундук и откинул
крышку...
— Я сама, — сказала вдова, наклонилась и извлекла из сун¬
дука толстенькую Библию, весом футов на двадцать. .Под Биб¬
лией лежал какой-то сверток, а под ним черный саквояж.
Дейв поднялся с колен, бормоча слова благодарности.
— Не нужна мне ваша благодарность, молодой человек, Фил-
липпс Дейв Аренис Маккел, ведь теперь я уверена, что это вы,
раз вы знали, что искать. А благодарность... мы отлично знаем,
чей хлеб едим вот уже тридцать лет: Маргарет, я сама и мой по¬
койный Том. А теперь отправляйтесь по своим делам, и дай Бог
мне поскорее услышать, что ваш отец, благослови его Бог, сво¬
боден.
Дейв поцеловал ее, и она, усмехнувшись, дернула его за ухо.
Вся поездка заняла у него сорок минут. Детективы, все еще
стоявшие в коридоре, взглянули на саквояж, который он нес,
но ничего не сказали.
Серые глаза Эллери засияли при виде саквояжа.
Отец Дейва открыл саквояж и вытряхнул все его содержимое
на столик около Эллери. Потом начал уверенно и торопливо
гримироваться.
— Какого черта? — воскликнул Дейв, но Эллери остановил
его, кивнув на Джудит, которая возилась с фотоаппаратом, при¬
лаживая к нему лампу-вспышку.
— Все дело в том, что вы искали совсем не того человекаг
Разумеется, никто в тех барах, которые обошли вы с Джудит и
.полицейские, не мог опознать Эштона Маккела. Ведь в тот ве¬
чер он был доктором Стоуном.
I
81
— Какой же я болван! — простонал Дейв, наблюдая, как лов¬
ко приклеивает отец вандейковскую бородку. — Папа, а где ты
переодевался в тот вечер?
— Когда я ушел от Шейлы Грей и забрел на Центральный
вокзал, я снял грим в мужском туалете, а костюм снимать не
стал. Потом я сдал саквояж в камеру хранения и поехал до¬
мой. Благодаря мистеру Квину у меня в голове все проясни¬
лось.
Когда Эштон повернулся к ним, то в комнате больше не
было миллионера Маккела: перед ними стоял седовласый и се¬
добородый доктор Стоун.
Джудит защелкала фотоаппаратом, обходя его с разных сто¬
рон. Сделав несколько снимков, она сказала:
— Разгримировывайтесь, мистер Маккел, уж слишком неле¬
по вы выглядите.
Эштон Маккел даже рассмеялся, отклеил бороду и смыл грим,
потом тихощ>ко пробормотал:
— Как это я мог впутаться в такую нелепую историю?
— Классический случай, мистер Маккел, —- сухо заметил
Эллери. — Вы готовы? Позовите их, Дейв.
Когда детективы вместе с заключенным ушли, Эллери весе¬
ло помахал>рукой Дейву и Джудит.
— Что ж, отправляйтесь и вы тоже... Бары вас ждут не до¬
ждутся. Я же позвоню Роберту Брайону и попрошу его, чтобы
он попробовал уговорить судью и районного прокурора объ¬
явить сорокавосьмичасовой перерыв в заседании. Может быть,
даже и двадцати четырех часов будет достаточно. Думаю, мне
это удастся.
В то утро, когда после перерыва возобновилось судебное за¬
седание, атмосфера его стала совсем иной, чем прежде.
Когда со своего места поднялся Роберт Брайбн, по залу про¬
несся легкий шорох. Судья недовольно поднял голову и при¬
стальным взглядом окинул зал.
— Вызовите Эштона Маккела, — сказал Брайон.
Эштон Маккел с гордо поднятой головой занял свое место
на возвышении, словно председательствовал на какой-нибудь
82
международной конференции, и торжественным тоном принес
присягу.
— Назовите ваше полное имя.
— Филлиппс Корнелиус Эштон Маккед.
— Пользовались ли вы каким-нибудь другим именем?
— Да.
Районный прокурор наклонился вперед так резко, словно его
ударило током.
— Каким же именем?
— Доктора Стоуна.
— Пожалуйста, объясните, с какой целью принимали вы это
имя?
— Вместе с этим именем я принимал и совершенно другой
облик... Я гримировался, надевал костюм, которого никогда бы
не надел в обычное время, пользовался очками с простыми
стеклами, хотя отлично вижу, и у меня в руках были при этом
черный докторский саквояж и трость.
Брайон отступил на шаг и пошарил под своим столом.
— Скажите, это ваш саквояж? — спросил он, протягивая
Маккелу небольшой черный саквояж.
-Да.
— Прошу вас открыть его и предъявить суду содержимое.
— Вот это грим, а это фальшивая б9рода и волосы-парик.
Маккел начал извлекать предметы один за другим.
— Иными словами, мистер Маккел, в этом саквояже име¬
ется все необходимое для того, чтобы можно было изменить
свой облик?
— Да, исключая костюм и трость.
— Благодарю вас. Прошу суд рассматривать этот саквояж
вместе с его содержимым как вещественное доказательство за¬
щиты.
Районный прокурор вскочил на ноги, отчаянно размахивая
руками.
— Ваша честь, я хотел бы спросить советника, зачем предъ¬
являются суду эти доказательства?
— Моему клиенту необходимо, — ответил Брайон, — вос¬
пользоваться содержимым этого саквояжа, чтобы загримиро¬
ваться.
83
Прокурор закричал:
— В зале суда?
— Да, в зале суда, — вежливо ответил ирландец.
— Здесь? Сейчас?
— Здесь и сейчас.
— Советник, — сказал судья, — нам хотелось бы услышать
от вас, какую цель вы преследуете тем, что предъявляете суду
все эти театральные -принадлежности?
Брайон напустил на себя озабоченный вид.
— Бели ваша честь настаивает...
— Вот именно, — твердо сказал его честь.
— Что же, ладно. Мистер Маккел, не сообщите ли вы суду,
с какой целью прибегали вы — возможно неоднократно — к
подобной маскировке?
— Чтобы скрыть свою настоящую внешность. — Маккел ко¬
лебался не более секунды. — Я хочу сказать* что я принимал
такие меры, когда наносил визиты мисс Шейле Грей.
— Советник может подойти к барьеру. Вы тоже, мистер ок¬
ружной прокурор, — произнес судья.
Последовало оживленное трехстороннее совещание, после
чего Днжелос слабо махнул рукой, а судья Эдгар Суарец сказал:
— Вещественное доказательство принимается.
Судебный .исполнитель приблизился к свидетельскому воз¬
вышению, поставил перед ним столик, положил саквояж.
Маккел выложил на столик содержимое саквояжа, включая
и маленькое вращающееся зеркальце на подставке.
— Мистер Маккел, — сказал Брайон, — загримируйтесь та¬
ким образом, как вы это обычно делали, превращаясь в докто¬
ра Стоуна?
И перед глазами судьи, присяжных, прокурора, защитника,
журналистов и взволнованных зрителей предстал новый Мак¬
кел, не тот, который обладал миллионами й давал советы пре¬
зидентам, а Маккел, который уверенно, неторопливо, но с боль¬
шой сноровкой стал накладывать грим на свое лицо.
Несколько минут понадобилось ему на то, чтобы превратить¬
ся в доктора Стоуна. Когда он повернулся к присутствующим,
в зале воцарилось напряженное молчание.
Нарушил его Брайон:
84
— Значит, именно так вы выглядели, когда превращались в
доктора Стоуна.
— Да, только с добавлением черного костюма и трости.
— Отлично, мистер Маккел. Баша честь, теперь мне хоте¬
лось бы обратиться к суду с просьбой временно прервать до¬
прос этого свидетеля, чтобы допросить двух других. Надеюсь,
суд не будет возражать?
Новое совещание...
Маккела попросили спуститься с возвышения.
Брайон сказал:
— Вызовите Джона Лесли.
Лесли, выбритый до синевы, прямой словно проглотил пал¬
ку, в своем парадном костюме, был вызван в зал суда и пока¬
зал, что он является портье в доме пятьсот десять один дробь
два на Парк-авеню, а также, что находится в этой должности с
тех самых пор, как этот дом стал жилым и квартиры в нем ста¬
ли сдавать внаём. Таким образом, он знает мистера Маккела на
протяжении более чём двадцати лет.
— Вы видите мистера Маккела в этом зале?
Лесли внимательно оглядел всех присутствующих и растерян¬
но повернулся к судье:
— Нет, сэр.
— В таком случае не видите ли вы здесь доктора Стоуна?
— Доктора? Вы имеете в виду доктора, который навещал
мисс Грей? По-моему, да, сэр.
— Где же он?
Лесли указал на загримированного Эштона Маккела:
— Вот он, сэр.
— Благодарю вас, мистер Лесли, это все.
После этого заговорил , окружной прокурор Анжёлос:
— Мистер Лесли, вы вспоминаете ту ночь, когда было най-.
дено тело мисс Грей?
— Да, сэр.
— В тот вечер этот человек, которого вы опознали как док¬
тора Стоуна, приходил ли в жилой дом пятьсот десять один
дробь два на Парк-авеню?
— Да, сэр.
— В какое время?
85
— Поздно вечером. Где-то около десяти часов.
— Не можете ли вы указать время более точно?
— Нет, сэр... я не обратил внимания.
— А заметили ли вы, когда он покинул здание?
— Да, сэр, это было буквально через несколько минут.
— А точнее?
— Точнее сказать не могу.
— Это все.
К удивлению присутствующих, адвокат сказал:
— Вызывается Рамон Альварец.
Старого Джона Лесли сменил на возвышении Рамон, кото¬
рый показал,- что является в течение последних пяти лет шофе¬
ром Эштона Маккела. А также, что с начала весны он каждую
среду подвозил Эштона Маккела на «бентли» до ворот «Крикет-
клуба» примерно около четырех часов дня. После этого он ос¬
тавлял «бентлй» в гараже позади клуба.
— Что вы делали потом?
— Мне приказывали возвратиться к подъезду клуба на «бен¬
тли» поздно вечером.
— Мистер Маккел никогда не говорил вам, куда он отправ¬
ляется по. вечерам в среду?
— Нет, сэр.
— И это происходило регулярно каждую среду начиная с
апреля, так ведь?
— Один раз или два раза этого не было, потому что мистер
Маккел уезжал по делам .в Европу или в Южную Америку.
— Мистер Маккел, — повернулся к Нему Брайон, — будьте
добры, встаньте. Мистер Альварец, вам7 случалось когда-нибудь
видеть мистера Маккела в таком обличье, в каком вы видите
его сейчас?
— Нет, сэр.
— Вы уверены4 в этом?
— Конечно, сэр.
— И вам не было интересно, куда мистер Маккел отправля¬
ется по вечерам в эти среды?
Рамон пожал плечами:
— Я всего лишь шофер, сэр. Я делаю, что приказано.
Рамона отпустили.
86
— Я вызываю для дачи показаний Эштона Маккела. Мис¬
тер Маккел, — сказал Брайон, когда Маккел снова поднялся
на возвышение, — я собираюсь задать вам один щекотливый
вопрос. Что именно заставило вас каждую среду гримировать¬
ся и превращаться в несуществующего доктора Стоуна, при¬
чем так, что даже ваш шофер об этом не знал.
— Я не хотел, чтобы моя семья и вообще кто-нибудь знал о
моих визитах к мисс Грей.
В зале пронесся тихий ропот.
Окружной прокурор с раздражением заметил, что нет необ¬
ходимости, чтобы в зале суда находился человек, загримирован¬
ный, словно актер на репетиции.
Брайон ответил:
— Свидетель останется в таком виде лишь несколько минут*
и только для того, чтобы другие свидетели могли увидеть его в
таком обличье.
Обратившись потом к Маккелу, он попросил его подробно
повторить свой рассказ о событиях того вечера в квартире Шей¬
лы Грей и о его блужданиях по улицам.
— Значит, вы не помните название бара* в который вы в
конце концов зашли?.. Или хотя бы где он находится?
— Не помню.
— Мистер окружной прокурор, вы можете допросить свиде¬
телей.
Анжелос провел перекрестный допрос свидетеля со всем при¬
страстием, но ни в чем не мог опровергнуть показаний старшего
Маккела, на каменном лице которого при всех вопросах проку¬
рора не дрогнул ни один мускул.
Брайон был очень доволен.
Когда окружной прокурор, так ничего и не добившись, опус¬
тился на свое место, Брайон сказал небрежным тоном:
— Вызовите на возвышение Мэтью Томаса Клири.
Коренастого человека с гривой седых вьющихся волос
привели к присяге. Это был совладелец и бармен «Керри
Дансеро бара» на углу Пятьдесят девятой улицы и Первой
авеню.
— Ну, мистер Клири, — весело сказал Брайон, подойдя
к Маккелу и дотрагиваясь до его плеча, — скажите
87
нам, пожалуйста: вам приходилось видеть раньше этого чело¬
века?
— Да, сэр, у меня в баре однажды вечером.
— Вы совершенно уверены в этом, мистер Клири? Вы не
можете ошибаться?
— Совершенно уверен.
Полицейский офицер распахнул дверь в зал суда перед жен¬
щиной с густой вуалью на лице, которая, незамеченная, про¬
скользнула в задние ряды.
Это была Лютеция Маккел, которая наконец выбралась на
свет Божий из своего добровольного заключения.
Брайон продолжал:
— Мистер Клири, вам ведь приходится в своем баре видеть
сотни разных лиц. Что заставило вас запомнить именно этого
человека?
— Видите ли, в чем дело, сэр, у него ведь такая бородка... в
нашем баре посетитель с такой бородкой — большая редкость.
Потому-то он и обратил на себя мое внимание. Кроме того, у
,меня на полке за моей спиной всегда стоит большая кружка с
надписью: «Для детей д’Оретто», это такой приют на Стэйтен-
Айлеыде. Я в .нее складываю всю мелочь, которую посетители
оставляют на столике. Так вот, этот человек с бородкой протя¬
гивает мне, выпив то, что я ему налил, бумажку в двадцать дол¬
ларов. Ну, я даю ему сдачу, а он возвращает мне пять долларов
и говорит: «Положите это в кувшин для сирот»... Я так и сде¬
лал и поблагодарил его за это. А такие вещи не забываются.
Поэтому-то я его и запомнил. Никто, кроме него, не давал мне
пяти долларов, чтобы положить в этот кувшин.
— Когда это было, мистер Клири? — внезапно спросил за¬
щитник.
— Вечером четырнадцатого сентября.
— То есть вы хотите сказать, что точно запомнили дату, ког¬
да это произошло?
— Вот именно, сэр, дело в том, что именно в тот вечер со¬
стоялся финальный бой чемпионата по боксу. Я обвел это чис¬
ло в календаре красным кружком, чтобы не позабыть включить
телевизор в баре именно на эту передачу. А тут, как я уже го¬
ворил, вошел этот человек...
Окружной прокурор Анжелос все время внимательно слушал,
что говорил последний свидетель.
— Минуточку, минуточку, мистер Клири, не будем то¬
ропиться. Значит, четырнадцатого сентября состоялся ро¬
зыгрыш чемпионата, и потому вы запомнили дату. Но что
дает вам право утверждать, что этот человек с бородкой за¬
шел к вам в бар именно в этот вечер, а> не в какой-нибудь
другой?
— Нет, сэр, — твердо сказал Клири. — Мы ведь с ним имен¬
но о чемпионате и разговаривали. Я еще сказал: «Сейчас на¬
чнется самый важный бой сезона». А он говорит: «Важный
бой» — и поглядел на меня так, словно я по-турецки говорю.
— И потому вы и запомнили, что говорили с этим челове¬
ком именно в тот вечер?
— А вы бы разве не запомнили? Ну, в общем, я включил
телевизор, и мы с ним смотрели бой. После первого раунда я
•и говорю ему: «Ну, что скажете?», — а он отвечает: «Этот па¬
рень — Кидл — все равно не выиграет. Не хватит у него силе¬
нок. Чемпион побьет его». Это так он мне сказал.
— Вы имеете в виду этого человека с седой бородой?
— Ну ясно, кого же еще? Я вам так с самогр начала и объ¬
ясняю.
— Минуточку, мистер Клири. Мистер Маккел, пожалуйста,
подойдите сюда, поближе к свидетелю, и повторите, пожалуй¬
ста, своим обычным тоном: «Этот парень не выиграет. Чемпи¬
он побьет его».
Маккел повиновался.
— Мистер Клири, постарайтесь хорошенько припомнить,
таким ли голосом говорил с вами вечером четырнадцатого сен¬
тября седобородый человек в. вашем баре?
— Конечно, таким же точно, я же вам об этом и толкую.
Брайон продолжал задавать вопросы.
Клири показал далее, что они вместе продолжали наблюдать
за поединком и даже поспорили на десять долларов: седоборо¬
дый настаивал на том, что Кидла побьют, а Клири утверждал,
что он продержится полных пятнадцать раундов. Выиграл се¬
добородый, потому что Кидла, к сожалению, побили в третьем
раунде. Но седобородый не взял деньги, а сказал, чтобы Клири
89
и эти деньги — десять долларов — положил в кружку для си¬
рот, что он и сделал.
— Скажите, мистер Клирй, вы уверены, что смотрели пря¬
мую передачу, а не запись на пленке?
ТКлири был в этом совершенно уверен. В этот вечер матч
транслировался прямо из Денвера, а запись показывали толь¬
ко на следующий день.
Наступила очередь окружного прокурора, который набросил¬
ся на Клири с вопросами и изо всех сил пытался разбить тот
факт, что он опознал доктора Стоуна.
Но Клири держался твердо.
В конце концов прокурор так распалился, что начал задавать
вопросы оскорбительным тоном.
Тогда, по вмешательству Брайона, судья прекратил пере¬
крестный допрос.
Теперь Брайону оставалось только схватить быка за рога. Он
предъявил суду документальное подтверждение того, что Кидл
Агир получил нокдаун в десять часов сорок шесть минут и два-
дцать семь секунд, как было официально зарегистрировано су¬
дейской коллегией чемпионата.
— Господа присяжные, — заключил Брайон, — я хотел бы
напомнить вам, что никто из присутствующих в этой комнате
не уполномочен осуждать кого-нибудь за грехи моральные. Мы
собрались здесь, чтобы судить за убийство. И потому единст¬
венный вопрос, который поставит перед вами его честь, будет
следующий: виновен Ли мой подзащитный, Эштон Маккел, в
убийстве Шейлы Грей выстрелом из револьвера, произведенным
в двадцать три минуты одиннадцатого вечером четырнадцатого
сентября сего года?.. Вы слышали здесь убедительное подтверж¬
дение того, что мистер Маккел физически не мог совершить
его, ибо в момент совершения преступления сидел в баре, на¬
ходящемся на расстоянии мили от места события, и оставался
там еще некоторое время после этого. При таких обстоятельст¬
вах, леди и джентльмены, вы, как и любой разумный человек,
можете вынести лишь один приговор: не виновен!
Присяжные удалились для вынесения приговора.
Ричард М. Хитон с трудом вырвал Лютецию из рук набро¬
сившихся на нее репортёров, а Дейв и Джудит изо всех сил
90
старались скрасить минуты тягостного ожидания рассказом об
Эллери Квине.
Лютеция была растрогана их рассказом, а особенно предан¬
ностью Маргарет. Все они единодушно сошлись на том, что
старая ирландка наверняка нашла квитанцию на саквояж в тем¬
ном костюме вскоре после первого визита полиции. Сразу же
заподозрив неладное, она на всякий случай припрятала кви¬
танцию. Когда же Эштон был арестован, она пробралась на
Центральный вокзал, получила саквояж и спрятала его у се¬
стры, чтобы полиция, которая обыскивала дом Маккела, не
наткнулась на него.
В разговор возбужденно вмешался Брайон:
— Посмотрите, что происходит у стола окружного прокуро¬
ра. Присяжные вынесли вердикт.
Приговор гласил: не виновен!
В следующие несколько минут все перемешалось: все хло¬
пали в ладоши, Эштон публично поцеловал Лютецию, Дейв и
Джудит прямо-таки бросились в объятия друг друга, успев при
этом удивиться непроизвольности своего порыва.
Потом, также внезапно, все. стихло... Сначала никто не по¬
нимал, в чем дело, но потом вдруг все увидели, что к ним при¬
ближается человек огромного роста с какой-то бумагой в руках.
Это был сержант Вейли. Он вежливо сказал:
— Мистер Маккел...
Эштон все еще держал Лютецию за руку.
-Да?
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось поговорить с
миссис Маккел.
— С моей женой?
Дейву показалось, что мать его вздрогнула и отвернулась, но
потом усилием воли взяла себя в руки.
— Да? В чем дело?
— Мне придется попросить вас проследовать вместе со мной
в полицейское управление.
Лютеция вздрогнула, а муж ее растерянно посмотрел на сер¬
жанта.
91
. Дейв выступил вперед:
— В чем дело, сержант? При чем тут моя мать?
Дело в том, — сказал сержант, — что я должен арестовать
ее по обвинению в. убийстве Шейлы Грей.
Третья сторона
ЛЮТЕЦИЯ
Поднялась суматоха...
Дейв бросился искать адвокатов. Эштон встал между сержан¬
том и женой, словно боялся нападения на нее.
Джудит растерянным взглядом искала Дейва.
Вокруг них, почуяв новую сенсацию, мгновенно столпились
репортеры.
Откуда-то появился детектив Мак.
Эштон твердо сказал:
—Очень сожалею, сержант, но в управление мы поедем толь¬
ко все вместе.
Вернулся Дейв:!
— Все адвокаты уже ушли, я позвонил в контору.
Они поехали в управление все вместе в машине Маккела.
Вейли с трудом сдерживал ярость. В вестибюле управления
он сказал Маккелам И Джудит:
— Очень сожалею, но вам придется остаться здесь.
— Или мы пойдем все вместе, или останемся здесь, пока не
приедет мой адвокат, — возразил Эштон.
Лютеция крепко вцепилась в его руку. Лицо ее словно ока¬
менело, и она, как ребенок, крепко зажмурила глаза.
— Мистер Маккел, ваша жена арестована, и вы не имеете
права вести себя так, — сказал Вейли.
— Нет, имею. Мне неизвестен закон, запрещающий присутст¬
вие родственников подозреваемого во время предварительного
допроса. Но вы очень хорошо знаете, что пока вина не доказала,
она не обвиняемая.
■*- Что ж, ладно, — пожал плечами Вейли.
И они прошли вслед за^сержантом в кабинет инспектора
Квина.
92
Дейв спустился вниз, чтобы попросить Рамона отправиться
за Брайоном и Хитоном, а когда вернулся в кабинет, инспек¬
тор уже спокойно беседовал с Лютецией.'По-видимому, Эштон
Маккел и инспектор Квин уже пришли к соглашению: получив
разрешение присутствовать на допросах Лютеции, Эштон согла¬
сился не настаивать на ожидании прихода адвоката.
По-видимому, расследование было поручено инспектору
Квину.
Дейв терялся в загадках. Почему все-таки задержали мать по
обвинению в преступлении, в котором только что не признали
виновным отца?
Инспектор Квин задавал вопросы мягким, спокойным й
доброжелательным тоном, но ответы Лютеции были такими не¬
уверенными, словно она сама сомневается во всем, что говорит.
Да-да, конечно, она помнит вечер четырнадцатого сентября.
Пообедала она поздно, потому что надеялась-дождаться возвра¬
щения мужа из Вашингтона. После обеда пошла в музыкальный
салон и попыталась читать... Всю прислугу она отпустила по
домам: все слуги у них приходящие. Потом поняла, что не мо¬
жет сосредоточиться на романе миссис Олифает, и решила за¬
няться рукоделием.
Здесь Лютеция ударилась в воспоминания о том, как в дет¬
стве ее наставляли, что руки всегда должны быть заняты чем-
то полезным.
— Так сколько времени вы занимались рукоделием, миссис
Маккел? — мягко спросил инспектор Квин, прервав поток ее
воспоминаний.
Она удивленно посмотрела на него:
— Но я же ведь не сказала, что занималась им. Я только хо¬
тела было, но потом...
Она вдруг смущенно захихикала... Инспектор Квин ошелом¬
ленно уставился на нее.
— Знаете, мне очень неловко признаться, инспектор. Дейв,
ты ведь помнишь, что когда ты пришел в тот вечер... и...
— Моя мать смотрела телевизор, — коротко сказал он.
Господи, ну неужели можно так нелепо вести себя?.. Ведь
инспектор, не зная ее, наверняка подумает,, что она притво¬
ряется.
93
-* Что ж, это не преступление, — коротко и сухо сказал ин¬
спектор; — Этим грешит большинство людЬй. Так сколько же
времени вы смотрели телевизор?
— Часа три, я думаю, — призналась Лютеция. — Шел какой-
то старый фильм.
Больше ничего инспектор от нее не добился. Она никуда не
выходила в тот вечер и ни с кем не встречалась.
— Послушайте, инспектор, —вмешался Маккел, поднявшись
со стула. — Моя жена провела спокойный вечер дома. На ка¬
ком основании вы задержали ее и допрашиваете в качестве по¬
дозреваемой?
— Присядьте, мистер Маккел, — сказал инспектор. — Как
вы сами должны понимать, мы не предприняли бы подобного
шага, не имея на то веских оснований.
Эштон уселся на место...
— Начнем опять сначала: мотивы, возможности, средства.
Придется мне снова причинить вам огорчение, но у миссис
Маккел безусловно был мотив для преступления: ее муж встре¬
чался с мисс Шейлой Грей.
Эштон покраснел, Лютеция же потянулась к нему и ласково
погладила! по руке, отчего краска на его лице стала еще гуще.
—.Возможность совершения преступления, и причем превос¬
ходная, у нее была — oha могла в любой момент подняться в
мансарду, никем не замеченная. В любое время дня и ночи, по¬
нимаете? Ведь в здании всего четыре квартиры, и две из них
сейчас пустуют, поскольку жильцы в отъезде. А лифт на само¬
обслуживании... Что же касается средств, — инспектор сделал
паузу, — то я вообще не должен говорить вам этого, мистер
Маккел, но поскольку вы тоже замешаны в этом деле, я могу
сообщить, что сегодня утром нами найдено новое вещественное
доказательство..
— Доказательство? — эхом откликнулся Дейв. — Какое же?
Инспектор молча вынул из своего стола маленький узелочек.
Что-то завернутое в крошечный кружевной платочек, моно¬
грамма которого была ясно видна: «Л Д М» — Лютеция Дэвитт
Маккел...
— Было бы поистине необычайным совпадением, — сказал
он, — если бы кто-то еще, помимо миссис Маккел, связанный
94
с этим преступлением, .имел такую же монограмму. Во всяком
случае, принадлежность платка установить не сложно. Ведь это
ваш платок, миссис Маккел?
Лютеция кивнула.
Инспектор осторожно развернул платочек, в нем лежали пять
медных патронов тридцать восьмого калибра.
Эштон Маккел вскочил:
— Где вы нашли эти патроны?
— Там же, где и платок, — на дне ящика в туалетном сто¬
лике, который стоит в гардеробной вашей супруги. Кроме то¬
го, в том же ящике мы нашли коробку, на этикетке которой
значится, что в ней было двадцать патронов тридцать вось¬
мого калибра. Не хотите ли подсчитать, сколько их тут оста¬
лось?.. Впрочем, могу подсказать: ровно пятнадцать. Но, —
продолжал инспектор, — пять недостающих — это не те, ко¬
торые завернуты в платочек. Потому что те, которых «ё хва¬
тает, как и те, которые остались в коробке, — боевые патроны^
а в платочке — холостые.
— Что? — слабым голосом спросил Эштон.
— Мйсс Грей была убита из «смит-и-весеона» тридцать вось¬
мого калибра, который заряжается только пятью пулями одно¬
временно. А в платочке лежат как раз те пять холостых патро¬
нов,, которыми вы в свое время зарядили револьвер, переданный
мисс Грей. Возникает естественный вопрос: кто и когда заме¬
нил эти холостые патроны настоящими?
Воцарилось тягостное молчание. Потом инспектор очень мяг¬
ко спросил у Лютеции:
— Не ответите ли вы на этот вопрос, миссис Маккел?
Эштон хрипло сказал:
— Не отвечай больше ни на какие вопросы, слышишь, Лу?
Но Лютеция сказала:
— Нет... инспектор Квин... я не думаю, что смогу вам от¬
ветить.
Это была ужасная минута, и Дейву хотелось очутиться за
тысячу миль отсюда.
А инспектор продолжал:
— Мотив есть. Возможность есть. Алиби не имеется. А вот
вам и средства, мистер Маккел, мы сняли у всех вас отпечатки
95
пальцев, поэтому и располагаем отпечатками пальцев мис¬
сис Маккел. Так вот, когда сегодня мы нашли отпечатки указа¬
тельного и большого пальцев миссис Маккел на трех из пяти
этих патронов... ну, вы должны понимать, миссис Маккел: это
ведь означает, что именно вы извлекли их из того револьвера,
из которого была потом убита мисс Грей.
И тут Лютеция едва заметно кивнула. И это даже не был
кивок, а скорее какое-то непроизвольное движение.
— Мы нашли точно такие же отпечатки, — продолжал ин¬
спектор Квин, — и на боевых патронах. И если бы окружно¬
му прокурору стало известно, что я сообщил вам об этом, у
меня были бы служебные неприятности. Но я сознательно иду
на такой риск, чтобы вы отдали себе отчет в том, что мы все-
таки не предъявляем голословные обвинения... Итак, миссис
Маккел, только вы заменили холостые патроны в револьвере
на те настоящие, одним из которых и была убита мисс Шейла
Грей. Только вы одна превратили это безобидное оружие в
орудие убийства.:. Я был бы никуда негодным следовате¬
лем, если бы не сделал бесспорного вывода о том, что вы это
сделали специально для того, чтобы совершить с помощью
этого револьвера настоящее убийство. Так что давайте попы¬
таемся еще раз, миссис Маккел... Вы ничего не желаете мне
.сказать?
— Нет, не хочет! — проревел Эштон Маккел. — Лу! Ни
звука больше! Не смей говорить ничего, пока не посовету¬
ешься с Брайоном. У моей жены есть на это право, инс¬
пектор.
— Разумеется.
Старый полицейский встал из-за стола.
— Но все же задаю вам еще один вопрос, миссис Маккел.
Это вы застрелили мисс Грей?
— Она не будет отвечать! — яростно ответил Маккел.
Инспектор пожал плечами.
— Сержант Вейли, — позвал он, — предъявите миссис Мак¬
кел обвинение в убийстве. Я уже беседовал по этому поводу с
окружным прокурором. Поскольку миссис Маккел не смогла
дать удовлетворительные ответы на заданные ей вопросы, у.
полиции может быть только одно решение.
96
Эштон Маккел решил вызволить жену под залог из'женской
тюрьмы в Гринвич-Виллидж:
— Хватит в семье и одного дурака!
Очень скоро Лютеция была выпущена на свободу и уже рас¬
поряжалась за чайным столом с таким видом, словно ничего не
произошло:
— Не выпьете ли чашечку чаю, Джудит?.. У вас усталый вид.
Попробуйте кусочек кекса. Эштоц?.. Дейв?..
Они все обменялись отчаянными взглядами.
— Мама, не думаю, чтобы кто-нибудь из нас хотел чаю, —
сказал Дейв. — Папа хочет кое-что сказать.
— Прости, дорогой, кажется, я прослушала.
Эштон не выдержал:
— Лютеция, ты и вправду заменила холостые патроны насто¬
ящими?
— Да, дорогой.
Дейв воскликнул:
— Зачем?
— Видишь ли, дорогой, когда твой отец одолжил револьвер
мисс Грей, он сказал мне об этом.
«Ну разумеется, — подумал Дейв, — разве отец может что-
либо скрыть от нее». •
— Но он добавил при этом: «Боюсь, как бы не произошло
несчастного случая, поскольку мисс Грей не умеет обращаться
с оружием», он зарядил револьвер холостыми патронами, хотя
и купил настоящие в том же магазине. Так что мне было извест¬
но, что настоящие патроны лежат на верхней полке у тебя в
шкафу, Эштон, милый.
Эштон простонал.
Лютеция продолжала свой рассказ тем же легким тоном.
Однажды она позвонила в мансарду и приходящая прислуга
мисс Грей сказала ей, что та только что вышла. Лютеция по¬
ложила трубку, не назвавшись, потом соответствующим обра¬
зом оделась и поднялась в мансарду. Служанка открыла, и,
когда Лютеция сказала, что ей нужна мисс Грей, девушка
предложила миссис Маккел подождать ее хозяйку. Лютеция
спокойно уселась в кресло, а девушка извинилась и ушла на
кухню.
97
Лютеция знала планировку мансарды. Безошибочно опреде¬
лив, где спальня Шейлы, она через гостиную тихонько прошла
туда.
Женское чутье подсказало ей, где надо искать револьвер...
Как она и думала, он лежал в тумбочке у кровати. Она достала
его, заменила холостые патроны настоящими, положила оружие
на место и вышла из спальни, завернув в платочек холостые
патроны...
Затем она позвала прислугу, сказала, что больше не может
ожидать, и спокойно ушла.
— Потом я положила коробку с патронами к себе в туалетный
столик, — заключила она обычным тоном, — вместе с холосты¬
ми патронами, завернутыми в платочек. Вот и все, дорогой.
Эштон в настоящем отчаянии всплеснул руками:
— Ну зачем же, зачем ты все это сделала?
— Ну, я просто не знала, что мне с ними делать.
— Я не это имею в виду. — Он закрыл лицо руками. — Я спра¬
шиваю, зачем ты подменила патроны? Чего, скажи на милость,
ты вообще хотела этим добиться?.. Разве ты не понимала, как
это опасно?
— Как же ты не понимаешь, Эштон... Я ведь именно и хоте¬
ла, чтобы это было опасно. Я собиралась как-нибудь вечером,
когда эта женщина будет одна, навестить ее и сказать, что мне
все известно о вас обоих: Я собиралась угрожать ей,* понима¬
ешь? Я хотела оскорбить ее...
— Угрожать? — с удивлением переспросил Эштон.
— Да-да, я хотела рассердить ее настолько, чтобы она застре¬
лила меня. Сделать это самой мне не разрешает религия.
Все ошеломленно посмотрели на Лютецию.
— Застрелить тебя? — повторил Эштон, не понимая, что она
говорит.
— Разве ты не понимаешь? Ведь я одна была во всем вино¬
вата. Твой отец, Дейв, искал общества другой женщины, пото¬
му что я оказалась плохой женой. Вина была только моя.
— Чушь! — воскликнул Эштон Маккел. — Что за глупую
историю ты нам рассказываешь, Лютеция?
Он мрачно уставился на нее:
— Скажи, это ты застрелила Шейлу?
98
Она в ужасе посмотрела на него, словно ребенок, который
рассказал чистую правду и убедился* что его все равно подозре¬
вают во лжи.
— Конечно нет, Эштон. Как ты можешь подумать такое?
Я подменила пули только потому, что хотела сделать то, о чем
рассказала. Почему ты мне не веришь?
— Нет! — крикнул он. — Не знаю, — добавил он потише.
«Она ненормальная, — вдруг с ужасом подумал Дейв. — Она
уже давно не в себе, а отец этого не видит и судит о ней как о
нормальном человеке».
Эта мысль причинила ему такую боль, что он громко застонал.
Внимательно посмотрев на отца, Дейв понял, что тот не в
состоянии переварить услышанное.
Старший Маккел сидел совершенно неподвижно, рот его
был полуоткрыт, всегда уверенный и решительный взгляд се¬
рых глаз утратил свою ясность, дыхание стало прерывистым и
затрудненным.
Молчание нарушила Джудит Уоли, которая мягко сказала:
— Но разве вы не понимаете, миссис Маккел, что то, что вы
сделали, могло привести к чьей-нибудь чужой смерти?
Дейв понял, что для Джудит ясно то, что увидел он сам.
Лютеция покачала головой, склоненной на кружевное жабо:
— Я сожалею, но я не подумала об этом... Я ведь была уве¬
рена, что это-может произойти только со мной. Но только... я
никак не могла решиться выполнить свой план.
Джудит отвернулась, глаза ее были полны слез.
— Нет, — медленно сказала Лютеция, — я так и не смогла
пойти туда, наверх.
По совету Брайона, который был занят в другом процессе,
Эштон Маккел обратился к Генри Калдеру Бартону, известно¬
му криминалисту старой школы.
— Мы будем придерживаться версии неизвестного злоумышг
ленника, — решительно сказал он Эштону, — я уверен* что у нас
есть все шансы на успех. В конце концов, если мисс Грей сказа¬
ла вам, нто боится одна оставаться в своей мансарде без всякой
защиты, то, будучи разумной женщиной, она, наверное, имела
‘ 99
основание для своих опасений, реальные основания... В послед¬
ние месяцы участились случаи вторжений грабителей в квартиры
на Парк-авеню. Такое вполне могло произойти и в вашем доме,
мистер Маккел... Да, я считаю, что мы, придерживаясь такой вер¬
сии, имеем большие шансы на успех.
Дейв сомневался в том, что адвокату удастся таким образом
чего-нибудь добиться. Отпечатки пальцев Лютеции на холостых
патронах.и на двух боевых наверняка покажутся суду убедитель¬
нее всех иных доводов.
Он отвел Бартона в сторону.
— Я думаю, что мать не вполне нормальна. Разве такая ли¬
ния защиты не будет надежнее?
— Что заставляет вас так думать? — пронзительно глядя на
него, спросил старый адвокат.
— Но ведь вся эта история совершенно неправдоподобна.
Нормальный человек не мог бы сделать подобное с патронами
и револьвером.
Бартон, покачал головой:
— Не думаю, чтобы мы могли с успехом сыграть на этом.
Ведь она же не утверждает, что спустила курок... Нет, лучше
нам придерживаться версии с неизвестным злоумышленником.
И пусть Анжелос собирает доказательства ее виновности. В кон¬
це концов, между тем фактом, что она холостые патроны под¬
менила боевыми, и тем, что кто-то нажал на спуск револьвера,
еще очень большое расстояние... К помощи психиатра прибег¬
нуть никогда не поздно.
Но Дейва он так и не убедил.
Джудит все болыпё убеждалась, что Дейв отдаляется от нее.
Пылкое объятие в суде, конечно, не в счёт.
Она не цонимала, в чем дело, но несомненно было то, что в
их отношениях ощущался теперь явный холодок... Что-то бес¬
покоило Дейва.Но что именно?
Джудит не выдержала и пбзвонила ему:
— Дейв, это Джудит.
-Да.
Она молчала, молчал/ц- он.
100
— Дейв, я хочу знать, что произошло?
— Что произошло!!! Мой отец был под судом по подозрению
в убийстве, а теперь мать арестована по тому же обвинению..:
этого недостаточно?
На глазах у Джудит навернулись слезы обиды, й она услы¬
шала, как он швырнул трубку на рычаг.
Больше она ему не звонила, а когда позвонил он сам, то у
нее хватило мужества держаться, с ним холодно.
— Я только передаю поручение, — мрачно сказал он. — Мы с
папой ездили к Эллери Квину, и он хочет, чтобы мы все вместе
навестили его завтра. Папа просил, чтобы и ты поехала с нами.
— 'Ну конечно.
Она подождала секунду, но ничего больше он не сказал, и
она повесила трубку. Его голос звучал так безжизненно. И вдруг
Джудит показалось, что все они — Дейв, его родители, Эллери
Квин и даже она сама, — все они давным-давно умерли, а един¬
ственным лицом во вселенной осталась Шейла Грей...
Они нашли Эллери в той же комнате и в той же позе, что и
в первый раз, и гипс выглядел совсем свежим.
— Похоже, что вы под видом пациента инспектируете гос¬
питаль, — пошутил Дейв,
— Неправильно срослись кости, — сказал Эллери, — вот они
что-то еще там мудрят.
Лютеция наклонилась и поцеловала его в большой краси¬
вый лоб.
— Ах вы, бедняжечка!
— Благодарю вас, миссис Маккел, такого со мной не случа¬
лось уже много лет, — сказал Эллери.
— Просто и не подумала, что еще не поблагодарила вас по-
настоящему за то, что вы сделали для моего мужа, — сказала она,
— Теперь нам предстоит сделать то же самое, не так ли? —
проговорил Эллери после минутного молчания. — Как обстоят
дзла, мистер Маккел?
— Утешительного было очень мало, если не считать того, что
Бартон по-прежнему не теряет бодрости. Я не сомневаюсь в
том, что будет вынесен приговор: вина не доказана, но только
101
мне хотелось бы большего, — сказал Эштон. — Ведь миссис
Маккел не виновата.
— Боюсь, что нам придется удовольствоваться малым, —сухо
заметил Эллери.
Он начал расспрашивать Лютецию о всяких незначительных
событиях. Ничто в их беседе, казалось, не напоминало о том, что
всего лишь через три дня ей предстоит предстать перед судом.
Однако незаметно и постепенно больной Эллери сумел под¬
вести Лютецию к подробному рассказу о событиях, происходив¬
ших с ней вечером четырнадцатого числа.
Значит, когда вся прислуга ушла, вы, миссис Маккел, ос¬
тались совсем одна в квартире?
-Да.
— Вы не выходили из дому? Хотя бы на несколько минут?
Лютеция, покачала головой.
— Ну а по телефону вы ни с кем не разговаривали в тот
вечер?
Она заколебалась:
— О Господи, кажется, говорила...
— С кем же?
— Не припомню сейчас, кажется, с каким-то мужчиной.
— О чем?
— Честное слово, я чувствую себя такой дурочкой, но я со¬
вершенно не помню, с кем и о чем я говорила. Столько траги¬
ческих событий произошло с тех пор, что у меня совершенно
все вылетело из головы.
Дейв в бессильной ярости крикнул:
— Мам'а, понимаешь, ты должна вспомнить. Это слишком
важно! Вспомни, кто звонил тебе.
Она досмотрела на него удивленно и обиженно:
— Но, Дейв, я и в самом деле не помню. Неужели ты дума¬
ешь, что я не сказала бы? Но я не помню, я была так поглоще¬
на телевизором.
' Эллери сказал:
— Миссис Маккел, я просил бы вас все-таки припомнить,
что это был за звонок. Может быть, вам все-таки удастся вспом¬
нить, если вы будете постоянно думать об этом.
— Я постараюсь.
102
Эллери потер кончик носа и задумался. Потом обратился ко
всем присутствующим:
— У нас есть слово миссис Маккел о том, что она в тот ве¬
чер не покидала своей квартиры. Мы верим ей, но для суда,
боюсь, этого будет недостаточно. Значит, наша задача — добыть
подтверждение ее словам. Тут мне придется хорошенько пораз¬
мыслить. Мне надо будет посоветоваться с отцом.
— Но ведь именно он-расследует это дело в полиции!- — за¬
протестовал Дейв.
— Совершенно верно.
Встреча эта закончилась безрезультатно.
Маккелы и Джудит в тяжелом молчании пошли к двери, как
вдруг Эллери сказал:
— Вот что. Может быть, это ни к чему не прйведет, но...
— Что именно? — живо откликнулся Маккел старший,
— Я хотел бы взглянуть на работы Шейлы Грей. Не могли
бы вы принести мне все ее рисунки, фотографии, объявления,
рекламы — во всяком случае, все то, что сумеете достать. Осо¬
бенно самые последние ее работы. Мне хотелось бы иметь воз¬
можность составить себе представление о ее деятельности за
несколько лет,, если удастся.
— Хорошо, — сказал Дейв. г- Я постараюсь устроить это.
—' Когда вы достанете материалы, привезете их ко мне вмес¬
те с мисс Уоли. Мне может потребоваться консультация жен¬
щины относительно моды. Договорились?
Шейла Грей логибла, не оставив завещания. Единственной
наследницей была сестра, которая жила в Канзасе вместе с бо¬
гатым мужем-инвалидом.
Миссис Поттер не нуждалась в .деньгах, а «Дом Грей» не
интересовал ее. Подписав необходимые юридические бумаги и
заплатив Джону Лесли сто фунтов за то, чтобы он присматри¬
вал за вещами в мансарде, она вылетела домой.
Джон Лесли согласился допустить Дейва в мансарду только
после того, как Эллери Квин с помощью отца добился на то
официального разрешения полиции.
Шейла Грей была аккуратна до педантизма.
В присутствии сержанта Вейли Дейв и Джудит тщательно
осмотрели ее рабочую комнату. Все работы Шейлы, начиная с
юз
1957 года, были зафиксированы в специальной картотеке в хро¬
нологическом порядке.
Дейв и Джудит переложили содержимое ящиков в специаль¬
но принесенные с собой коробки.
В* десять часов утра в субботу коробки были доставлены в
палату к Эллери.
— Я попросил свою сестру-валькирию скупить все запасы
клейкой ленты, — сказал он. — Так что давайте расклеим все,
что вы привезли, по стенам*, а если не хватит места, то осталь¬
ное разложим на полу. Как видите, я для удобства перемеще¬
ния перебрался в кресло на колесиках. Джудит, вы подавайте,
а Дейв пускай приклеивает... Я же буду задавать вопросы, если
понадобится.
Джудит стала передавать Дейву эскизы моделей коллекции,
которые демонстрировались Шейлой в 1957 году.
Вскоре она открыто стала выражать свое восхищение.
— Ну разве эти модели не восхитительны?! — сказала она. —
Хотя они уже и шестилетней давности. Это из коллекции «Леди
Шейла»...
— «Леди Шейла»? — переспросил Эллери с удивлением.
— Да, так названа эта коллекция, — ответила Джудит. —
Каждая коллекция имеет собственное имя. Коллекция следу¬
ющего, 58-го года названа гораздо интереснее — «Леди Нел¬
ла». Давать коллекции названия гораздо интереснее, чем про¬
сто указывать дату. Вот, 1959-й...
— «Леди Рута», — прочел Эллери. — Ее звали Шейлой, так
что это вполне понятно. Но вот «Нелла» — это звучит доволь¬
но необычно. А уж «Рута» — это и вовсе непонятно... хотя, по¬
жалуй, все-таки я догадываюсь... В складках этих платьев есть
что-то величественное, я бы сказал, даже библейское, так что
можно считать, что коллекция названа по имени библейской
Руфи. Не так ли, Джудит?
— О да, сказала Джудит.
Глаза ее засияли при виде коллекции 1960 года, названной
.«Леди Лерна Д»... В этой коллекции явно ощущались шотланд¬
ские мотивы.
— «Леди Лерна Д», — размышлял Эллери, — «Д», я думаю,
означает «Дун». Ну пусть, ладно. Что дальше, Джудит?
104
Следующая коллекция, судя по рисункам и вырезкам из жур¬
налов, называлась «Леди Рина» и относилась к 61-му году. В этой
коллекции все, казалось, было устремлено в будущее* и некото¬
рые из моделей одежды неплохо сочетались бы с космическим
шлемом.
— По сравнению с остальными мне это не очень нравится, —
покачала головой Джудит. — Думаю, что это не самая популяр¬
ная ее коллекция.
— Почему все-таки «Рина», хотел бы я знать... — пожал пле¬
чами Эллери. — Как вы думаете, Джудит?
Но Джудит полностью уже была поглощена коллекцией
62-го года под названием «Тельма»:
— Ну разве это не великолепно? Неудивительно, что успех
этой коллекции был просто феноменальный!
Дейв занял уже все столы и теперь раскладывал рисунки на
полу.
— Что это? — спросил Эллери.
Это была коллекция, над которой Шейла Грей работала пе¬
ред своей гибелью. Здесь не было ни фотографий, ни вырезок,
только одни рисунки.
Эллери сказал:
— Ни один рисунок не выглядит законченным.
Но Джудит, поднимая с пола рисунок, сказала:
— Вот этот, похоже, закончен. Единственный из всей серии.
Внизу рисунка стояла подпись, которая, как видно, должна
была служить названием коллекции Г963 года.
Большие буквы, рисованные черной тушью: «Леди Норма»...
— Ну вот и все, — сказала Джудит.
Эллери в своем кресле склонился над рисунком.
— Интересно, — сказал он в раздумье. — Может быть, ее
смерть связана все-таки с конкуренцией в мире мод? Вряд ли
какая-нибудь крепкая корпорация решилась на это, но вполне
мог появиться какой-нибудь одиночка, решивший украсть ри¬
сунок для продажи...
Потом он пожал плечами и поехал в своем кресле вдоль сте¬
ны, внимательно разглядывая развешанные рисунки.
За этим занятием и застал его врач с сестрой.
Эллери сказал:
— Боюсь, что вам придется извинить меня.
— Может быть, нам вернуться после обеда? — спросил Дейв.
— Нет, мне нужно время, чтобы переварить все это.
Джудит и Дейв, покидая госпиталь, были близки к отчаянию.
У оставшегося в палате Эллери вид был также безрадостный.
Джудит и Дейв снова увиделись в воскресенье. Никто из
4 них не решался заговорить первым. Наконец Джудит не вы¬
держала:
— Неужели ты не понимаешь, что мы еще не все сделали?
— Что же еще мы можем сделать?
— Хотя бы еще осмотреть мансарду, мало ли что может там
остаться?
— Но ведь мы обсуждали уже этот вопрос, и ты отлично зна¬
ешь, что Джон Лесли нас туда больше не пустит, — раздражен¬
но ответил Дейв.
— Дейв Аренис Маккел! Не смейте повышать на меня голос,
я ведь только предлагаю помощь.
— В таком случае предложи что-нибудь получше!
Джудит взорвалась:
— Я понимаю, почему ты стал так со мной обращаться! По¬
нимаю, что именно гложет тебя! Просто ты не можешь про¬
стить мне и себе, что однажды вечером позволил себе забыть
о том, что я всего лишь маленькая секретарша, «мисс секре-
~ тарша», служащая твоего отца. И к тому же я еще и ирландка!
И не разодета в шелк и кружева!
— О, Джудит, прекрати это! — устало сказал Дейв. — Мне
совершенно безразлично, кто ты. Постарайся донять меня. Со
мной что-то не так. Я и сам не понимаю, в чем дело. Я ничего
не могу тебе объяснить. Даже тебе, особенно тебе!
Дейв перевел разговор на другую тему, и вскоре Джудит ушла,
отказавшись от его предложения проводить ее.
На следующий день, в понедельник, когда начался суд над
миссис Маккел, Джудит и Дейв сидели в противоположных
концах зала.
Суд над Лютецией Маккел был мало похож на суд над ее
мужем.
Пресса была настроена весьма враждебно по отношению к
Лютеции Маккел.
106
Репортеры считали, что окружной прокурор ведет обвинение
слабо. Это было, конечно, несправедливо по отношению к Ан-
желосу, но газетчики ведь редко обеспокоены проблемой спра¬
ведливости.
На первом же заседании Бартону путем перекрестного допро¬
са сержанта Мака, обслуживающего район Парк-авеню, удалось
посеять среди присяжных мнение, что в этом районе в последние
месяцы начался разгул злоумышленников, которые также легко
могли проникнуть и в дом Маккелов.
В третий день процесса заседание суда закончилось рано.
Эллери Квин мрачно рассматривал цветную фотографика из
коллекции Шейлы Грей «Леди Рина», кЬгда к нему неожидан¬
но ворвались отец и сын Маккелы. _
Эллери приподнялся на своей постели,
— Что-нибудь случилось?
— На прошлой неделе, — сверкая глазами, сказал старший
Маккел, — когда мы расспрашивали мою жену, помните, вы
сказали, что телевизор был ее единственным контактом с внеш¬
ним миром?
-Да.
— Посмотрите сюда, — сказал Эштон.
— Мы получили это сегодня утром с утренней почтой, —
добавил Дейв в сильном волнениц.
Это был конверт, адресованный миссис Эштон Маккел. На
конверте стоял адрес их дома на Парк-авеню.
Внутри было письмо на фирменном бланке «Принцесс Со¬
ун компани», подписанный ее президентом Юстином Лати-
мером.
Улыбаясь, Эллери прочел:
«Уважаемая миссис Эштон Маккел!
Наш расчётный отдел сообщил мне^ что вами до сих пор
не востребован чек на 500 (пятьсот) долларов, который был
выслан вам в качестве приза за победу в нашем телевизион¬
ном конкурсе, которой состоялся вечером четырнадцатого сен¬
тября...
Прошу вас сообщить мне, получено ли вами извещение о
высылке вам чека, если же вы считаете ненужным востребовать
107
чек, то не будете ли вы столь любезны поставить нас об этом д
известность..
Примите уверения в искренней вам преданности.
(Подпись)*.
— Что ж, — сказал Эллери, — очень возможно, что это как
раз та соломинка, которая сломает хребет обвинению. Однако
я всё же не понимаю, почему миссис Лютеция не сказала об
этом в прошлый раз.
— Эллери! Мама просто забыла, вот и все! Ведь деньги не
имеют для нее никакого значения. А получение приза так или
иначе связано с гласностью, а это для нее совершенно непере¬
носимо!
— Что ж, поглядим, — сказал Эллери, — надо все это про¬
верить.
Проверить оказалось Нетрудно.
По просьбе знаменитой) Эштона Маккела четвертый прези¬
дент мыльной компании «Принцесс Соун компани» навестил
Эллери Квина в его палате.
Он подтвердил, что вечером четырнадцатого сентября мис¬
сис Лютеция Маккел и в самом деле оказалась одной из
четырех победительниц конкурса «Угадай счастливое число»,
за что ей и была назначена премия в размере пятисот дол¬
ларов.
В тот вечер передача была организована так, что телефо¬
нистки немедленно связывались с постоянными зрителями пе¬
редачи «Телечас Принцесс Соун компани», которые называли
наугад свои числа. Счастливое число, названное электронной
машиной, было 9951. Первый приз получил тот, кто отгадал
это число с отклонением плюс-минус 25. Остальные три при¬
за достались тем, кто назвал следующие по степени близости
числа. Миссис Маккел оказалась обладательницей четвертого
приза. Она выиграла пятьсот долларов,, но чек этот так й не
был погашен.
Эштон Маккел достал из кармана розовый чек.
— Вот он, мистер Квин. Лютеция совершенно не умеет об¬
ращаться с деньгами. Она собиралась отправить ето своей цер¬
кви, но потом совершенно позабыла об этом.
10»
— О такой большой сумме?
— Для нее она не велика. Впрочем, вернее было бы сказать,
что для нее нет различия между одним долларом и пятью ты¬
сячами.
Когда Генри Калдер Бартон приступил в то утро к исполне.-
нию обязанностей защитника, он всем своим видом выражал
уверенность в том, что его подопечная будет оправдана.
Первым был приглашен на свидетельское место некий Грейвс,
служащий рекламного агентства «Ньюби и Феликса» с Мэдисон-
авеню, которое обслуживает мыльную компанию «Принцесс».
Искусно поставленными вопросами Бартон добился того, что
служащий со всеми подробностями описал, как вечером четыр¬
надцатого сентября протекала рекламная передача компаний
«Принцесс Соун компани», а именно конкурс «Угадай счастли¬
вое число».
— Благодарю вас, мистер Грейвс.
Прокурор Анжелос от перекрестного допроса отказался, по¬
скольку его честь отклонил его возражение против свидетелей.
— Вызовите Хогги Джонсон, — провозгласил Бартон.
— Мисс Джонсон; кем вы работаете?
— Телефонисткой. Я работаю в «Тельгоператорной». -
«Тель-оператор» — фирма, обеспечивающая телефонисток
временной работой, которая длилась обычно короткое время,
но работать приходилось очень быстро, ловко и четко, сказа¬
ла мисс Джонсон.
— Были ли вы в числе тех телефонисток, которых наняла
мыльная фирма «Принцесс Соун компани» на время рекламной
телевизионной передачи «Угадай счастливое число»? Припомни¬
те свою работу четырнадцатого числа в сентябре вечером?
— Это был первый день конкурса.
— Я предъявлю вам эту стенограмму, вы узнаете ее?
— Да, сэр, это запись одного из моих телефонных разгово¬
ров в тот вечер.
— С кем именно? Прочитайте, пожалуйста, имя.
— Миссис Эштон Маккел, Парк-авеню, пятьсот десять один
дробь два, Ныо-Йорк-Сити.
109
В зале поднялся шум, окружной прокурор нахмурился и за¬
ерзал на стуле.
Когда порядок был восстановлен, Бартон вызвал на свиде¬
тельское место Лютецию Маккел.
— Как же получилось, что вы забыли об этом телефонном
звонке, когда многое зависело от него.
— Не знаю, — беспомощно ответила Лютеция. — Вообще-
то, я помнила, что разговаривала с каким-то мужчиной по те¬
лефону.
— Это был Шоу Бенсон, распорядитель конкурсов фирмы
«Принцесс».
— Да, теперь я припоминаю. Но боюсь, что ничего не запо¬
мнила из нашего разговора, потому что, право же, он показал¬
ся мне каким-то нелепым и глупым, что-то о числах...
— Во всяком случае, сейчас вы все же припоминаете этот
факт?
-Да.
Вы припоминаете, 4jo в результате этого звонка вы выиг¬
рали приз в размере пятисот долларов?
— Теперь припоминаю.
— Вы очень богатая женщина, миссис Маккел. Вы совершен¬
но не привыкли иметь дело с деньгами, рассчитывать, сколько
вы можете истратить?
— Боюсь, что я вас не понимаю.
Окружной прокурор бросил на нее взгляд — если не дружес¬
кий, то полный восхищения.
— Расскажите нам, пожалуйста, об этом телефонном звонке
подробнее.
— Боюсь, что я не слишком хорошо поняла правила игры.
Я ведь так давно ничем таким не занималась. Когда мистер Бен¬
сон, так, кажется, ёго фамилия, попросил меня угадать счастли¬
вое число, я ничего нё могла придумать, ну совсем ничего. Но
мне не хотелось расстраивать симпатичного молодого человека.
В тот момент я заметила, что в студии как раз над его головой
висят большие часы. Вот я ему и сказала что-то вроде: «Имеет ли
значение, откуда я возьму это число?» Он сказал в ответ что-то.
смешное, потому что в студии все засмеялись, а я сказала: «О Гос¬
поди, единственное число, которое приходит мне на ум, это то
по
самое, которое показывают часы у вас над головой: двадцать две
минуты одиннадцатого, так что назову 1022.
— Десять двадцать два, — обратился к присяжным Генри Бар¬
тон. — Запомните это число, леди и джентльмены, потому что
именно оно поможет нам очистить мою подзащитную от возве¬
денного на нее подозрения. Десять часов двадцать две минуты.
Именно в этот час, минута в минуту, была застрелена Шей¬
ла Грей.
Именно в этот момент Лютеция Маккел ответила на теле¬
фонный звонок в квартире Маккелов. Вы видели фотокопию
письменного сообщения телефонистки, вы прослушали отры¬
вок записи разговора миссис Маккел с Шоу Бенсоном, кото¬
рый происходил в момент передачи, и вы услышали, что она
заметила время на студийных часах и использовала показание
часов в качестве счастливого числа...
Я полагаю, что все эти доказательства достаточно бесспор¬
ны, ибо никто не может усомниться в их подлинности.
Итак, в десять часов двадцать две минуты вечером четырна¬
дцатого сентября Лютеция Маккел находилась в своей собствен¬
ной квартире и разговаривала по телефону при незримом при¬
сутствии миллионов телезрителей...
Шейла Грей была убита всего лишь шестьюдесятью секунда¬
ми позже, а ее квартира отделена от квартиры Маккелов двумя
этажами.
Бартон сделал многозначительную паузу, как бы давая при¬
сяжным возможность подготовиться к тому, что он собирается
обрушить на их головы.
— Леди и джентльмены! Господа присяжные! Разрешите те¬
перь обратиться к вам с вопросами. Посмотрите на мою подза¬
щитную. Кто из вас осмелится утверждать, что миссис Маккел,
которая, хотя и выглядит молодо, тем не менее давно перешаг¬
нула за рубеж, в котором бегуны становятся олимпийскими
чемпионами, за эту одну-единственную минуту успела поло¬
жить трубку на рычаг, бегом пробежала по лестнице до мансард¬
ного помещения, осторожно и незаметно прокралась в квартиру
мисс Шейлы Грей, так же осторожно обыскала ее спальню и
нашла револьвер, а потом ворвалась в рабочую комнату мисс
Грей и застрелила ее... И все это за каких-то шестьдесят секунд!
ш
Я утверждаю, что сама Джесси Сурне не смогла бы этого
сделать в расцвете своей спортивной карьеры... Это просто не¬
возможно сделать! Физически невозможно никому сделать за
такой короткий отрезок времени.
Леди и джентльмены! Перед вами стоит задача ответить на
вопрос, виновна или не виновна, миссис Маккел в убийстве
мисс Шейлы Грей...
Она не виновна, и вы это знаете. Причина вам тоже ясна: она
просто не в состоянии была совершить это убийство. Ей не хва¬
тило бы на это времени.
В половине первого присяжные вынесли вердикт: не ви¬
новна.
Мать Дейва была оправдана так же, как его отец.
Судья Гершкович сказал, обращаясь к присяжным:
— Ваш приговор подтвержден доказательствами... Уже два
обвинения по делу Шейлы Грей были отклонены. Таким обра¬
зом, убийца все еще.не свободе. Мы не хотим, чтобы был осуж¬
ден невиновный, но мы не хотим также,, чтобы виновник избе¬
жал наказания...
Это заявление было воспринято окружным прокурором, по¬
лицией и прессой как указание продолжать расследование и
на этот раз обязательно завершить его успешнее, чем преды¬
дущие. ^
Маккелы, однако, были слишком счастливы, чтобы прислу¬
шиваться к словам судьи.
— Какой чудесный рождественский подарок! — воскликнул
Эштон Маккел. — Мы будем все вместе 25 декабря, а весь этот
кошмар останется далеко позади... Мистер Бартон, как мне бла¬
годарить вас?
Адвокат покачал головой:
— Благодарите не меня, а президента Латимера, который
устроил конкурс,, а также поблагодарите судьбу за то, что чек
на пятьсот долларов оставался невостребованным. Мне* оста¬
ется только воспользоваться предоставившейся возможностью...
В такой ситуации и мальчишка, только что окончивший юри¬
дический факультет, справился бы не хуже меня.
112
Единственная из присутствующих, кто не высказал особен¬
ной радости, была сама Лютеция.
— Смерть этой женщины навсегда останется на моей совес¬
ти. Не замени я холостые патроны настоящими, Шейла была бы
жива, — тихо сказала она.
Эллери тоже был недоволен собой. Никогда еще Рождество
не казалось ему менее счастливым.
Во-первых, ему придется праздновать его в больнице, где он
был по-прежнему прикован к креслу, хотя и разъезжал на нем
по госпиталю.
Во-вторых, хотя он и был искренне рад за семейство Мак-
келов, мысль о том, что он, собственно, ничем не помог Люте¬
ции, приносила ему постоянное разочарование в самом себе.
Подумать только, что спасение пришло к Лютеции благода¬
ря случайно полученному письму от мыльной компании. А ведь
убийца Шейлы Грей по-прежнему остается на свободе. В голо¬
ве же ни одной мысли, которая могла бы привести его к раз¬
гадке таинственного преступления.
«А, ладно, — со вздохом подумал Эллери Квин. — По край¬
ней мере, неприятности Маккелов наконец позади».
Неприятности Маккелов оказались позади ровно на один
уик-энд. Отец, мать и сын провели вместе очень приятное,
если не сказать радостное,'Рождество.
Они все вместе посетили службу в большом, еще не достро¬
енном соборе в канун Рождества, а утром присутствовали на
службе в церкви одного из бедных районов.
Вечер Рождества они тихо провели дома. Обменялись по¬
дарками, слушали по радио торжественную мессу, читали га¬
зеты.
В понедельник Лютеция высказала желание съездить на по¬
бережье.
Поскольку у Рамона был выходной день, Дёйв сам отвез ро¬
дителей на Лонгбйн, где они около двух часов гуляли у самой
кромки серых океанских волн.
113
Они проголодались, и} когда вернулись домой, Лютеция с
радостью сама приготовила простой и вкусный ужин. Потом
Эштон прочел тлаву вслух, из Матфея, а затем они допоздна
слушали музыку.
Все это время Дейв завтракал и обедал у родителей, надеясь,
что скоро сумеет вернуться к своей прежней'жизни.
Он как раз сидел за завтраком с отцом и матерью, когда Ра¬
мон внес в столовую утреннюю почту, среди которой был плот¬
ный конверт из коричневой бумаги.
Эштон, быстро просмотрев почту, протянул конверт Дейву..
Дейв быстро вскрыл его, вынул содержимое, бросил взгляд на бу¬
магу и так резко отставил свой чай, что чашка звякнула о блюдце.
— Что случилось, Дейв? — спросила Лютеция.
Он продолжал читать. Кровь отхлынула от его щек.
— Сын* в чем дело? — обеспокоенно спросил Эштон.
Дейв пробормотал:
— Теперь все станет известно...
— Что именно?
—>Я скажу тебе, папа, но только я должен сперва позвонить.
Машинально прошел он в свою старую комнату, опустился
на стул и закрыл лицо руками. Потом он встал и подошел к те¬
лефону:
— Джудит?
— Дейв? — Голос Джудит звучал отчужденно.
— Джудит, я хочу рассказать тебе, почему я был так холо¬
ден с тобой все это время. — Слова, казалось, с трудом выго¬
варивались вслух. — Прошу тебя... пожалуйста... ты не могла
бы встретиться со мной в больнице у Эллери?
— Хорошо, — неуверенно сказала она и положила трубку.
— Дейв, — сказал с порога Эштон Маккел, — ты обещал
сказать мне, и чем дело.
— Поедем со мной к Эллери Квину. Но только пусть мама с
нами не ездит.
— Как хочешь, дорогой...
Оставшись одна, Лртеция нахмурилась и подошла к окну.
Неприятности, все время; неприятности... с тех самых пор...
114
Эллери приветствовал их с энтузиазмом.
— Это уже совершенно точно: ^ерез несколько дней я поки¬
даю наконец эту Бастилию; — торжественно заявил он. И тут
же добавил совсем другим тоном: — Что еще произошло?
Дейв протянул ему пакет из плотной бумаги. Эллери загля¬
нул внутрь. Там был конверт поменьше, и на нем была накле¬
ена полоска фотографической бумаги со словами: «Для поли¬
ции», написанными от руки.
Внутри второго конверта был еще один, на котором была
точно такая же наклейка с надписью, тоже сделанная от руки:
«Вскрыть только в случае моей насильственной смерти».
И, наконец, словно в коробочке с китайскими сюрпризами,
в последнем, третьем конверте Эллери нашел фотокопию напи¬
санного от руки заявления размером примерно в три четверти
странички.
— Шейла Грей? — спросил Эллери. — Это ее почерк?
Дейв кивнул.
Эштон сказал:
— Да, это, без сомнения, ее почерк, у меня есть несколько
ее писем, и я могу подтвердить: это почерк ее.
Голос его не дрогнул, но звучал совершенно безжизненно.
Эллери протянул письмо Джудит:
— Мисс Уоли, прошу вас, прочтите, мне хочется услышать,
как это звучит из уст женщины.
Джудит с неохотой и опаской, словно это был динамит, взя¬
ла пакет из его рук. Она начала читать, но голос плохо ее слу¬
шался:
— «Четырнадцатое сентября... Сегодня вечером Дейв Маккел
попросил у меня разрешения подняться ко мне в квартиру чего-
нибудь выпить. Я сказала ему, что у меня срочная работа, но
он настоял на своем.
Он отказался уйти, когда я попросила его это сделать, и не
уступал, невзирая ни на какие уговоры. Я потеряла терпение и
ударила его. Тогда он попытался...» — Голос Джудит прервался.
Эллери резко сказал:
— Продолжайте, пожалуйста.
—т «Тогда он попытался задушить меня. Это не выдумка с моей
стороны, он на самом деле схватил меня за горло обеими руками
115
и старался задушить, это было видно по его глазам...» Мистер
Квин, я не в состоянии читать дальше, — прошептала Джудит.
Эллери взял у. нее письмо, и поспешно дочитал дальше;
.-г. «Я уверена, что он опасная личность, и повторяю, что его
зовут Дейв Маккел. Он решительно пытался убить меня. Под¬
писала: Шейла Грей». А я-то думал, что семейство Маккелов'
наконец-то выбралось на дорогу из лесу.
Но никто не поддержал его шутку. Джудит тщетно пыталась
скрыть слезы. Эштон хмуро уставился на Эллери.
— Во-первых, если допустить’ что Шейла Грей действитель¬
но написала это. письмо, то насколько оно верно? — спросил
наконец Эллери:
Дейв уставился на свои руки.
— Когда я был совсем мальчишкой, вместе со мной учился
один глупый паренек Филбрин. И вот он принялся меня драз¬
нить глупо, по-детски — Пепельницей. Я терпел довольно дол¬
го, но однажды, когда он подошел ко мне вечером и, как всегда
ухмыляясь, сказал: «Пепельница, ты забыл в умывальной поло¬
тенце]» — я вдруг набросился на него. Я наверняка задушил бы
его, если бы ребята не опомнились и не оторвали его от меня.
Помнишь, папа, меня тогда чуть не вышвырнули из школы?
— Да, это правда, мистер Эллери, — сказал Эштон Маккел. —
Дейв был всегда невероятно необуздан. Мы немало натерпелись
из-за этого, пока он учился. — Он посмотрел на сына: — Но я
думад, что с этим покончено, сын.
— И я так думал. Так вот, оказалось, что не покончено,
будь оно проклято!.. Все, что написала Шейла, правда, Элле¬
ри!.. Если бы я не пришел в себя,- то...
— Хотелось бы мне знать, в какое время написала она это
письмо, — задумчиво сказал Эллери.
— Вероятно, сразу после моего ухода, — сказал Эштон,
потому что когда я пришел, то не заметил* чтобы она писала,
она только плакала.
— Значит, это письмо было написано в течение тех пятна¬
дцати минут, которые прошли между вашим уходом и появле¬
нием убийцы.
Эллери снова заглянул в конверт.
— А это что?
116
Дейв сказал:
— Взгляните сами..
Эллери вынул из конверта записку, написанную печатными
буквами простым карандашом на листке бумаги, небрежно вы¬
рванном из простой записной книжки:
«Мистер Дейв Маккел, письмо Шейлы Грей не будет отосла¬
но в полицию, если вы отправите простой бандеролью на имя
мистера Икс, Главпочтамт, до востребования, сто двадцать дол¬
ларовых банкнотов. Сразу же вслед за этим подготовьте такую
же бандероль с вложением тысячи долларов, тоже долларовы¬
ми бумажками и пяти долларовыми банкнотами. Такие же бан¬
дероли вы должны аккуратно посылать по трму же адресу пят¬
надцатого числа каждого месяца... В противном случае полиция
получит письмо».
— Мистер Икс — шутник, — сказал Эллери. — Но я дол¬
жен сказать, что я не виню вас за то, что это вам не показа¬
лось смешным.
— Шантаж, — с горькой усмешкой сказал Дейв. — Что же
мне теперь делать?
— То же самое, что делал и я, — спокойно ответил отец.
— Что же? — (Опросил Дейв. — Ты тоже платил шантажисту?
Эллери заинтересованно посмотрел на мистера Маккела.
— Я получил в свое время точно такое же письмо, и я уве¬
рен, что послал его тот же самый человек. Требования были
точно такие же... Я получил его вскоре после того, как стал по¬
сещать мисс Грей... Конечно, с моей стороны это было очень
глупо, я понимаю. Но я не мог рисковать возможностью скан¬
дала. Так что я платил точно такую же сумму, какая указана в
письме. Платил до самого суда надо мной, ну а после, разуме¬
ется, перестал платить, потому что мне нечего было бояться.
— Есть ли у вас это письмо?
— Нет. Я получил всего одно, письмо, точно такое же, как
это, и сжег его.
Эллери немного подумал.
— Дейв,.давайте-ка немного пройдемся по фактам в свете по¬
лученной нами новой информации. В тот вечер вы ушли от Шей-
ИТ
лы чуть раньше десяти часов. Вы оставили ее живой. В квартире
родителей вы появились только в полночь. Ладно... Что вы дела¬
ли в течение этих двух часов?
— Сначала я быстро пошел по улицам, чтобы немного ос¬
тыть: Я был до смерти напуган тем, что сделал. Я понимал, что
чуть не убил ее, потому-то я так и убежал. В конце концов я
решил вернуться обратно.
— Вы вернулись обратно? — воскликнул Эллери.
— Я попался, да? — спросил Дейв со слабой усмешкой. —
Но тем не менее я так и сделал. Я решил, что мне необходимо
объясниться с ней, рассказать ей о моих приступах бешенства,
сказать, что они у меня случаются, и попросить прощения. Вот
я и вернулся обратно.
— Кто-нибудь видел вас?
— По-моему, нет, но полностью я в этом не уверен.
— Продолжайте...
— Я поднялся на лифте в мансарду... Подошел к двери и уже
поднял руку, чтобы позвонить... но. не нашел в себе силы это
сделать... Я просто был не в силах снова оказаться с ней лицом
к лицу. Не в силах был позвонить, или постучать, или же вос¬
пользоваться собственным ключом... И я ушел.
Дейв бросил умоляющий взгляд на Джудит, словно просил
ее понять его. Лицо ее постепенно смягчилось.
— Дейв, постарайтесь все точно припомнить. Это очень
важно. Сколько времэдш прошло с того момента, как вы вы¬
бежали из квартиры мисс Грей, до той минуты, когда вы вер¬
нулись?
— Боюсь, что не смогу этого сказать. Мне кажется, что ми¬
нут пятнадцать, не более.
— В таком случае вы, вероятно, оказались перед дверью Шей¬
лы Грей как раз в десять часов двадцать три минуты, то есть в то
время, когда в нее стреляли.
— Вероятно, так.
— Вы не слышали выстрела внутри квартиры?
— Нет. Я бы запомнил это.
— Да он и не мог бы ничего услышать, — вмешался Эштон, —
в доме надежная звукоизоляция.
Эллери пробормотал:
118
— Значит, Дейв стоял перед дверью квартиры как раз в тот
момент, когда в нее стреляли. Вы понимаете, что это значит?
По всей вероятности, вы стояли в вестибюле как раз в тот мо¬
мент, когда убийца был внутри. Неужели вы ничего не слыша¬
ли?.. Сколько времени вы там стояли?
— Очень недолго. И я ничего не видел и не слышал.
— И вы никого не встретили?
— Нет, никого не видел. Я был словно в тумане. Помню,
правда, что очутился в каком-то кинотеатре...
— Это уже кое-.что! — воскликнул отец. — В каком кино¬
театре?
— Я ничего не помню! Ведь я был не в себе... Помню толь¬
ко, что это был вестерн, и потому я Декоре почувствовал, что
не могу вынести всей этой пальбы и мешанины тел... Я встал,
вышел из зала и пошел домой. Это все,, что я могу сказать, папа.
—. Все это не имеет никакого значения, — нетерпеливо сказал
Эллери. — Важно только то, что Дейв находился у дверей квар¬
тиры мисс Шейлы Грей как раз в тот момент, когда там находил¬
ся убийца... Какая же разница, куда он пошел после этого?
Воцарилось молчание.
Эллери задумчиво пощипывал несуществующую бородку, и
взор его был устремлен в пространство.
— Ну ладно, все это позади, — сказал наконец Эллери, слов¬
но очнувшись. — Что же мы сейчас имеем?.. Во-первых, шан¬
тажиста... Кто он такой? Кое-какие данные у нас имеются. Два
абсолютно идентичных письма, полученных разными лицами в
разное время. Я согласен с вами, мистер Маккел, такое совпаде¬
ние немыслимо... Нет сомнения в том, что оба письма были на¬
писаны одним и тем же лицом. Таким образом, мы имеем дело
только с одним шантажистом. Вопрос заключается в следующем:
если в дело замешан с одной стороны убийца, а с другой стороны
шантажист, то какая между ними связь?.. А она, вероятнее всего,
существует. Ведь шантаж Дейва основан на том, что у шантажис¬
та в руках письмо, написанное Шейлой Грей перед самой ее ги¬
белью... Как оно к нему попало?.. Что ж, попробуем воспроизвес¬
ти события, происшедшие в тот невеселый вечер.
Все, нетерпеливо наклонились вперед. Эллери^ продолжал,
тщательно продумывая слова:
119
— Дейв и Шейла отчаянно поссорились. Он начал было ее
душить, но вовремя опомнился и выбежал из квартиры. Не¬
сколько минут спустя появились вы, мистер Маккел, но поч¬
ти тотчас'же ушли по просьбе мисс Шейлы Грей. Было не¬
сколько минут одиннадцатого...
Во время обоих процессов никто не оспаривал тот факт, что
именно тот выстрел, который был услышан по телефону поли¬
цейским в десять двадцать три, и оказался роковым для Шей¬
лы. Умерла она мгновенно... Единственный вывод: она написа¬
ла письмо, касающееся Дейва, между несколькими минутами
одиннадцатого и десятью двадцатью тремя...
Через несколько минут после выстрела на место происшест¬
вия прибыл наряд полиции. С момента их появления мансарда
охранялась полицией...
Еще один вывод: поскольку письмо оказалось у шантажис¬
та, значит, скорее всего именно он и унес его из квартиры. Он
нашел его, сфотографировал, и оно до сих пор у него.
— Каким образом шантажист нашел его? — спросил Эштон.
Эллери пожал плечами.
— Кто тот единственный человек,, который, насколько нам
известно, находился в мансарде у Шейлы Грей между тем вре¬
менем, когда она кончила писать.письмо, и моментом появле¬
ния* полиции?.. Ее убийца!!! Если только мы не примем такую
версию, что в те считанные минуты, которые прошли после
выстрела до появления полиции, на сцене появился еще один
человек— шантажист, который обшарил мансарду, нашел пись¬
мо и успел скрыться, никем не замеченный, включая полицию...
В противном случае нам придется считать, что кажется мне куда
более вероятным, что возможен только один вывод: убийца
Шейлы Грей и тот, кто нашел письмо, то есть шантажист, это
одно и то же лицо... Ефш мы сумеем найти этого таинственно¬
го шантажиста, мистера Икс, то мы поймаем убийцу Шейлы
Грей. А такая работа не под силу любителям. Нам необходима
профессиональная помощь, а это значит, что. нам нужен мой
отец, — мягко закончил Эллери.
— Это невозможно, мистер Квин! — воскликнула Джудит.
— Я согласен с Джудит, — покачал головой Эштон Маккел. —
Ведь в таком случае нам придется ознакомить мистера Квина-
120
старшего с письмом Шейлы Грей. А это значит подставить под
удар моего сына, мистер Квин.
— Но ведь я хочу сказать отцу только то, что Дейва шанта¬
жируют, подробностей никаких сообщать не буду. Ну как, Дейв,
договорились?
— Я готов подчиниться вам целиком и полностью, мистер
Квин, — спокойно ответил Дейв.
Джудит Уоли вышла из больницы в состоянии полного бла¬
женства. Как должен был страдать бедный Дейв!.. И какое счас¬
тье, что все наконец выяснилось! Какой же она была дурочкой...
Но теперь... теперь все будетдшаче!
Она не сомневалась в том, что ее преданная любовь, состра¬
дание и сочувствие помогут Дейву навсегда излечиться от его
страшных приступов. И когда шантажист будет пойман и Шей¬
ла Грей превратится всего лишь в туманное воспоминание, они
заживут в мире и согласии, они наконец будут счастливы.
— Итак, Дейва Маккела шантажируют, а я не должен зада¬
вать никаких вопросов. Так, Эллери? — спросил инспектор
Квин.
— Вот именно! — расплылся в улыбке его сын.
— Даже у тебя я не хочу покупать кота в мешке. Поэтому
тебе придется сообщить мне, почему шантажируют именно его.
Иначе помощи не жди. Я понимаю, конечно, что это так или
иначе связано с делом Грей.
— Я ничего не могу сказать тебе, папа. Позже ты все узна¬
ешь... Неужели ты мне не доверяешь?
— Я теперь-уже и самому себе не доверяю, — мрачно сказал
инспектор. — Мы с окружным прокурором практически пере¬
стали разговаривать друг с другом. Первый раз в жизни сталки¬
ваюсь с таким делом!
— Но ты ведь хочешь раскрыть его, правда?
— Разумеется, хочу!
— В таком случае послушайся меня, я прошу тебя.
— Значит, ты меня шантажируешь,?
121
— Ну конечно же, — весело ответил Эллери. — К тому же о.
чем нам вообще спорить? Я ведь всего лишь прошу направить
твоих людей к окошку выдачи корреспонденции до востребо¬
вания, чтобы там они выследили одного человека.
—. А что, если ты ошибаешься? Что, если арест произойдет
без достаточных оснований? В. каком тогда я буду положении?..
Нет, Эллери; ничего не выйдет.
Но Эллери был в то утро как нельзя более убедителен и крас¬
норечив. Главным образом он упирал на то, что шантажист ско¬
рее всего и есть убийца Шейлы Грей. И если инспектор Квин
его поддержит, то вся слава будет принадлежать ему одному,
Ричарду Квину!
В конце концов старик сдался.
На следующий день при содействии почтовой администра¬
ции была подготовлена соответствующая бандероль, отправле¬
на, получена на почте и лежала там в ожидании получателя.
Весь Главпочтамт кишел полицейскими в штатском, к кото¬
рым присоединился и частный детектив компании Маккела. Но
ловушке не суждено было сработать, потому что никто за бан¬
деролью не явился.
То ли шантажисту удалось пронюхать о засаде, то ли он сам
решил отказаться от своих прежних намерений, но бандероль
так и осталась невостребованной.
Так прошел день двадцать восьмого декабря.
Поздно вечером накануне этого дня в палату Эллери Квина
ворвался разъяренный инспектор Квин.
— Плевать я хотел на ваши порядки, — объявил он сестре,
которая пыталась остановить его, и сунул ей под нос свой зна¬
чок. — И попробуйте только помешать мне поколотить вашего
пациента, черт бы его побрал!
Эллери читал, лежа в постели.
— Папа! Ты его поймал’.’
— Послушай-ка,, сыночек, — сказал инспектор, подтягивая
ногой стул и вырывая у Эллери книгу, — сейчас я скажу тебе,
что я поймал... Сердечный приступ и рези в желудке, и все толь¬
ко из-за тебя. Ты не можешь сказать мне, на чем основан шан-
122
таж! Черт с тобой! Как тебе только не стыдно, что такое ты мог
скрыть от собственного отца!
— Потише! — спокойно заметил Эллери. — Здесь все-таки
больница.
— Это все касается твоего драгоценного Дейва Маккела. Зна¬
ешь, что произошло сегодня вечером?
— Это я и пытаюсь, правда довольно безуспешно, у тебя
выяснить.
— Мы в управлении получили посланный специальной поч¬
той плотный конверт. И там было немало интересных докумен¬
тов. И самым интересным из них письмо, подписанное Шейлой
Грей, адресованное полиции. Как тебе это нравится?
— О! — сказал сын.
— Ох и ах! Ты ведь отлично знал это, не так ли? И ни слова
не сказал мне, родному отцу! Мне пришлось узнать об этом от
какого-то анонима!
— Папа!
— Я тебе не папа!.. Ладно, ладно, я знаю, что ты хочешь ска¬
зать! Что этот конверт прислал шантажист.
— А как он попал к нему? — задал Эллери провокационный
вопрос. *
— Откуда мне знать! Да мне это и безразлично! Главное то,
что он прислал мне его и я получил конверт, и теперь твоим
Маккелам не поздоровится, особенно этому твоему новоиспе¬
ченному Гамлету — Дейву Маккелу!
— Полегче, папа, — спокойно сказал Эллери. — Ты ведь, не
так уж молод... Может быть, мы всё-таки поговорим спо¬
койно?
— С удовольствием! — взорвался отец. Во-первых, шанта¬
жист, который именует себя мистером Икс, не появился на
Главпочтамте: он знает, что не получит ни пенни. Поэтому он
послал все материалы в полицию. Не важно, что было основ¬
ной причиной — месть или разочарование. Для него в этом,
конечно, хорошего мало, но для нас это как раз то, что нужно.
В первый раз за все время этой возни с семейством Маккелов у
нас в руках настоящие доказательства. Мы ошиблись относи¬
тельно родителей, но Дейв — это как раз то, что нам нужно. На
этот раз оправдательного приговора не будет.
123
— Но что-нибудь еще у тебя есть, кроме этого письма? —
раздраженно сйросил Эллери. — Разве ты не понимаешь, что.
это письмо доказывает .только одно: когда Дейв ушел, он оста¬
вил в квартире живую ЩейлуТрей... Иначе не было бы этого
письма!
— Это далеко не все, дорогой сыночек. Это далеко не все, да.г.
У меня есть еще и кое-что в запасе. У нас есть свидетель, кото¬
рый видел, как твой Дейв вернулся потом обратно в мансарду.
Эллери никак не реагировал на это сообщение.
— Так, значит, и это было тебе известно! — подскочил ста¬
рик на стуле. — Хорошего же я вырастил сына, ничего не ска¬
жешь... Старый я осел! Интересно, откуда тебе все это известно?
— Мне сказал сам Дейв, — неожиданно ответил Эллери. —
Й подумай, разве он сделал бы это, если бы он был виновен?
‘ — Конечно сделал бы! Если он достаточно умен, он должен
понимать, что рано или поздно это может всплыть... А хочешь
знать, сколько времени было, когда[ он вернулся обратно? Де¬
сять часов девятнадцать минут! Именно в этот момент он во¬
шел в лифт, й у него еще оставалось четыре минуты на то,
чтобы подняться наверх й выстрелить в Шейлу Грей!.. Мой сви¬
детель видел, что лифт без единой остановки поднялся из вес¬
тибюля в мансарду!
— Полагаю, что это портье?
— Вот именно. Нам пришлось немало потрудиться, пока мы
не выудили эти сведения из этого Джона Лесли. Он до смеш¬
ного предан семейству Маккелов. Но все-таки он в конце кон¬
цов раскололся. Да он нам и еще кое-что сообщил. Сообщил,
что Дейв Маккел регулярно посещал мансарду. А ведь мы-то
занимались только стариком и ни разу не подумали, что и мо¬
лодой тоже может быть замешан в этом деле!.. А сегодня мы
быстро приняли меры и выяснили, что он встречался с ней, и
это были далеко не просто дружеские встречи... Так что мотив
налицо... У этой дамочки все происходило очень просто: сего¬
дня она встречается с мужчиной, а завтра дает ему от ворот по¬
ворот... Так, наверное, случилось и с Дейвом. Ему это, конечно,
не понравилось, вот он й набросился на нее и стал душить.
Потом одумался и бросился из мансарды. Полчаса спустя вер¬
нулся и всадил в нее пулю из револьвера, который его мамочка
124
столь предусмотрительно снабдила боевыми патронами вместо
холостых.
— А шантажист?
— Я помню о нем. Что с того, если Он и.был в квартире в то
же время, когда было совершено преступление?.. Впрояем, мож¬
но предположить, что он был там не примерно в то же время, а
именно в то же самое время, не так ли? Возможно, что это сам
Дейв увидел это письмо после того, как застрелил Шейлу Грей,
и унес его с собой, а теперь всей этой историей пускает нам
пыль в глаза!
Но зачем?.. Зачем?.. Ведь он рискует тем, что его про^-
сто-напросто арестуют!.. Ведь раньше, никто его не подозре¬
вал!.. Придумай что-нибудь более логичное, папа.
— А может быть, он почувствовал, что у него на шее сжима¬
ется петля?! Откуда мне знать! Во всяком случае, на этот раз мы
доведем дело до конца, я уверен!
Так случилось, что утром двадцать девятого декабря, когда
все семейство Маккелов сидело за завтраком — позже Дейв по¬
думал, что это каждый раз случается за завтраком, — в их квар¬
тире появился сержант Вейли и безмолвный детектив Мак, а за
их спинами видна была еще фигура инспектора Квина.
Эштон Маккел ледяным тоном спросил:
— Неужели вам некого больше навестить в этом городе?.. Что
еще произошло?
На это инспектор Квин с любезной улыбкой ответил:
— У меня ордер на арест Дейва Маккела.
\
Четвертая сторона
ДЕЙВ
В участке, куда доставили Дейва, полицейские обсуждали
очередной арест члена семьи Маккелод, нисколько не стесня¬
ясь арестованного.
— Ему и деньги не помогут, хотя он мог бы оклеить ими все
стены камеры смертников.
125
Взятие под стражу, освобождение под залог, суд присяжных
превратились для Маккелов в зловещую карусель.
Совещание в палате Эллери тоже стало традицией. Конси¬
лиум в самый последний момент решил оставить его еще на
несколько дней... Настроение у Эллери было неважное. На этот
раз его не поквдала уверенность в том, что те случайности, ко¬
торые спасли отца и мать, на этот раз не помогут... У Дейва не
могло быть никакого алиби. Ведь в тот самый момент, когда
Эштон беседовал с барменом у стойки бара, а Лютеция разго¬
варивала с распорядителем телевизионного конкурса, в это са¬
мое время Дейв, по его собственному признанию, находился у
самого места преступления, отделенный от преступника и его
-жертвы всего'Лишь дверью. И никто не смог бы подтвердить его
уверения в том, что, продтояв несколько секунд перед этой две¬
рью, он повернулся и пошел прочь.
Нет, на этот раз необходимо предпринять самые решитель¬
ные розыски, иначе ничто не поможет!
— Я нашел бы убийцу мисс Шейлы Грей, — сказал Эллери
Эштону Маюселу, — будь я на ногах. Я считаю, что если до
сих пор мы доказывали, что обвиняемый никак не мог совер¬
шить этого преступления, то сейчас нам надо действовать ина¬
че. Мы должны начать работу по активному розыску тех, кто
мог убить Шейлу Грей. Согласны искать того, кто мог бы это
сделать?
Все были согласны. Но кивнули без всякого воодушевления.
Может быть, потому, что слишком уж устали и вымотались...
Лицо Джудит Уоли совершенно опухло от ежедневных слез.
Она сидела рядом с ДеЙвом, с такой силой вцепившись в его
руку, словно пыталась оттащить его от края пропасти.
— Начнем прежде всего с самой Шейлы. Никто из нас не
запомнил, с чего она начала свою карьеру художника-моделье-
ра?.. Ведь, кажется, у цее с самого начала был партнер?
— Да, был. Его звали. Лайше Уинтертон. Я припоминаю,
Шейда говорила мне, что: он и сейчас живет в Нью-Йорке.
— Отлично. Значит, ваша задача — доставить его ко мне сюда
сегодня же, и поскорее.
— Я это сделаю, если даже мне придется вести его под ду¬
лом пистолета, — заявил Маккел-старщий.
126
Такое радикальное средство не потребовалось. Лайше Уин-
тертон был польщен тем, что сам Эштон Маккел приехал за ним
в заведение графини Рони на Пятой авеню, где он работал.
Графиня тоже была польщена.
— Какой ужас! — воскликнула она. — Бедная Шейла! И по¬
том, это кошмарное преследование вашего семейства, мистер
Маккел! Мистер Лаш, вы должны помочь. Не теряйте ни ми¬
нуты!
По дороге в больнкцу Лайше Уинтертон беспрерывно болтал.
Это был невысокого роста, человек, смуглый. Его лысая го¬
лова имела сплюснутую макушку.
— Рони — очаровательная и милая женщина. И вы знаете,
она вовсе не итальянка, хотя и прожила двадцать лет в Ита¬
лии... Там-то она и познакомилась с бедным Сиги. Он насто¬
ящий аристократ, я видел его родословную. Правда, сейчас это
не имеет никакого значения... Что же касается Шейлы...
Эштон Маккел перебил его:
— Очень прошу вас воздержаться от этого разговора, пока с
вами не поговорит Квин.
— Квин? Кто это?
— Эллери Квин.
— Автор детективов? Он помогает вам?.. Конечно, мистер
Маккел, готов служить, чем'могу. Молчу как рыба...
В палате у Эллери Уинтертон закурил турецкую сигарету, рас¬
сыпался в похвалах в адрес Эллери и закончил заявлением:
— Насколько я понимаю, вы хотите меня расспросить о Шей¬
ле Грей?.. Я весь внимание.
— Расскажите мне, пожалуйста, все о ваших отношениях. Где
и когда вы познакомились, как стали партнерами и так далее.
— Мы познакомились в пятьдесят седьмом году, — сказал Уин¬
тертон. — Это было на одной из вечеринок графини Рони. Я был
к этому времени довольно широко известен. Но и Шейла была
уже на пути к тому, чтобы стать мировой знаменитостью. И по¬
тому я был очень польщен, когда она предложила мне стать ее
компаньоном. Вообще-то, Шейла могла получить в качестве ком¬
паньона кого угодно. У этой девушки был потрясающий* совер¬
шенно безошибочный вкус. И чувство времени, что тоже очень
важно... К тому же она сама выполняла все свои эскизы... — Пау-
127
за, вздох, и он продолжал: — Это было большим событием в моей
жизни. Й не только в смысле карьеры, а потому, что она была
самой потрясающей женщшюй из всех, кого я знал в своей жиз¬
ни... Я был влюблен в нее еще до того, как возник «Дом Грей».
Сначала Наши отношения были чисто деловыми, никаких забав...
Я почти что оставил всякую надежду стать ей кем-то боль¬
шим, нежели компаньоном, когда вдруг однажды вечером, без
всякого предупреждения, она сделала меня своим любовником...
. Шейла всегда так поступала, — с мудрой улыбкой сказал У ин¬
тертон. — В течение долгих месяцев — исключительно товари¬
щеские отношения, и вдруг — бац! Никому на свете не удалось
бы навязать Шейле товар, который она сама не решила бы при¬
обрести! А в том, что касалось мужчин, строптивее ее не найти
покупательницы. Но она никогда не имела дела более чем с
одним мужчиной одновременно.
Дейв поймал себя на том, что кулаки его сжимаются от не¬
нависти к этому жалкому подобию мужчины.
— В этот год «Дом Грей», устроил свою первую официаль¬
ную демонстрацию моделей. Это была настоящая сенсация в
Штатах и за границей. Благодаря «Леди Шейле», так называ¬
лась первая коллекция, мы сразу очутились на гребне волны.
— Я хотел бы знать... — начал было Эллери.
— Почему «Леди Шейла»? Это была идея Шейлы — назвать
коллекцию каким-нибудь собственным именем, и вот она вы¬
брала название «Леди Шейла» для коллекции пятьдесят седьмо¬
го года. Кстати, это вовсе не ее настоящее имя.
— Как не настоящее? — в один голос воскликнули оба Мак-
кела.
— Ее настоящее имя было Лилиан, а фамилия писалась рань¬
ше через «э» — Грэй. Когда мы организовали «Дом Грей», она
решила заменить одну букву в своей фамилии. Ну а когда кол¬
легия «Леди Шейла» вызвала такую сенсацию, она официаль¬
но сменила свое имя Лилиан Hai имя Шейла — Шейла Грей.
— Это было тоже в пятьдесят седьмом году?
— Да, мистер Квин.
— Скажите, а сколько времени длилась ваша связь?*
— Какая именно?
— И та и другая?
128
— Ну, мы были любовниками всего несколько месяцев. Я
был счастлив и считал, что она тоже счастлива. Мы повсюду
бывали вместе и наслаждались своей любовью с пылом подрост¬
ков — о, это было просто чудесно! А потом... я никогда не за¬
буду этот день...
Улыбка сбежала с лица Уинтертона.
— Как раз перед этим она начала работать над коллекцией
пятьдесят восьмого года. Эта коллекция была потом названа
«Леди Нелла». Я сделал несколько наброской и принес ей в
кабинет, положил на стол и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Говоря это, он слегка разрумянился.
— Но она отодвинулась и продолжала работать. Я был поражен
и спросил ее, в чем дело. Она подняла на меня глаза и сказала
очень спокойно, словно речь шла о погоде: «Между нами все кон¬
чено, Лаш. С сегодняшнего дня мы с тобой только компаньоны,
и ничего больше». Очень просто и без всяких объяснений, точно
так же, как все началось. Я спросил ее: в чем дело, чем я прови¬
нился?.. «Ты ни в чем не виноват, — ответила она. — Просто я
больше не хочу тебя».
Уинтертон пожал плечами, но румянец не исчез с его щек.
т- Так она всегда поступала: все или ничего! Если она отда¬
валась, то самозабвенно. Но если ей это надоедало, то все, ко¬
нец... Но я-то совсем не такой... и я все еще любил ее и не в
силах был примириться с ее решением. Конечно же, после это¬
го мы не могли оставаться компаньонами и расторгли партнер¬
ство месяца через три, как мне помнится.
— Вероятно, она выкупила вашу долю и стала единственной
владелицей «Дома Грей»?
— Да, конечно. То, что я выщел из дела, нисколько не отра¬
зилось да его процветании. Впрочем, у меня никогда не было
иллюзий на этот счет... Вскоре после этого она сделалась зако¬
нодательницей мод в стране. Стала купаться в деньгах. Правда,
она не очень-то ими интересовалась. А я... после того, как она
выставила меня из своей постели, я никак не мог успокоиться.
Он помолчал с минуту, потом снова заговорил с неловкой
улыбкой:
— И. в конце концов я не выдержал и нанял частного де¬
тектива. Мне просто необходимо было выяснить, кто же занял
5 Э. Квин«Я больше не полицейский»
129
моеместо... Помню даже/ имя детектива: Дик Трейон. Он бук¬
вально не спускал с нее глаз, и я регулярно получал подроби
ные отчеты о том, что она делала, куда и с кем ходила... Так
вот, никого у нее не было. Никто не сменил меня. Просто она
меня прогнала, и все. Точка. Потом через некоторое время в
ее жизни появился другой мужчина. В том же году.
— Кто это был? — спросил Эллери.
Уинтертон провел языком по пересохшим губам.
— Но я думаю, что при таких особых обстоятельствах... Так
вот, вскоре Шейла стала широко пользоваться рекламой... Об¬
служивало ее одно агентство — «Грауди Гандер». В то время в
агентстве работал очень одаренный человек по имени Аллен
Брейдриндж Фостер, и она вскоре проглотила его вместе с его
роскошной шевелюрой.
— Аллен Фостер? — переспросил Эллери, который в это вре¬
мя что-то записывал в блокноте.
— Совершенно верно. Но к концу года она устала и от мис¬
тера Фостера и отправила его в отставку.
— А вы все еще продолжали следить за ней?
— О нет. Я тогда отказался от услуг детектива, но у нас ведь
было немало общих знакомых, так что все сплетни о ней дохо¬
дили й до моих ушей. Знаете, как это обычно бывает...
— Понятно. А потом, после Фостера?
— Я мог бы присягнуть, что после этого у нее было по мень¬
шей мере три любовника за последующие четыре года. Когда
дело касалось любви, Шейла не знала стыда. Ей было наплевать
на собственную репутацию. К тому же ее похождения нисколько
не мешали ее «Дому»... Наоборот, слава, которая шла о ее лю¬
бовных похождениях, придавала особое очарование ее салону.
— Вы бы Не могли назвать имена этих любовников?
— Конечно могу. Один йз них был Джек Уарт.
— Джек Уарт Френсис Третий, автогонщик?
— Он самый. Джек не делал из этого секрета. Наоборот. Он
всюду таскал с собой фотографию Шейлы и говорил всем: «Я с
ума схожу от этой девчонки»... И Шейла, видимо, платила ему
тем же: таскалась с ним по соревнованиям. Она, казалось, тоже
была от него без ума. Но вдруг в один прекрасный день она не
появилась на очередных гонках. Просто ей все это наскучило.
130
Некоторое время Джек был безутешен, но потом все-таки
успокоился и женился на хорошенькой блондиночке.
— Значит, Джек Уарт. А кто был его преемником?
— После Уарта?.. Роланд Ван-Вестер, из тех самых высокород¬
ных Вестеров. Не знаю, где именно Шейла откопала его, но толь¬
ко она стала появляться там же, где и он, и не успел он оглянуть¬
ся, как уже очутился в ее объятиях... Но я думаю, что он слишком
увлекался лошадьми, и запах конюшни быстро приелся Шейле.
Ронни исчез со сцены... Потом пришел черед... Дайте вспом¬
нить... — Лайше задумчиво постучал ногтем о зубы. — О да! Сле¬
дующим был персонаж по имени ОденНел. Актер. То ли Эдгар, то
ли Эдмонд, не помню точно. Да и никто не знал его по имени.
Вы, наверное, помните его, мистер Квин, — огромные черные
глаза и точеный профиль. Он славился своим исполнением роли
Гамлета, и поэтому все его таки звали: Гамлет Оденнел.
— Вы сказали, что их было трое за четыре года?
Уинтертон объяснил, что весь шестьдесят первый год он
провел за границей и поэтому ничего не знает о событиях
этого года. Когда он вернулся, то счастливчиком при Шейле
был Гамлет. А с тех пор...
Воцарилось тягостное молчание. Дейв и Эштон Маккел были
смертельно бледны. «Значит, все это новость для них», — по¬
думал Эллери.
— Я понимал, что рано или поздно Шейла плохо кончит, —
сказал наконец Уинтертон, — она была совершенно неотрази¬
ма и очаровательна, когда любила. Любовь ей была необходима
как источник энергии, из которого она черпала вдохновение и
жизненную силу. О Господи, какая это утрата! Ведь у ее ног
лежал весь мир!
И вдруг он перестал быть смешной обезьяной. Теперь это
был мужчина, лицо которого превратилось в маску, застывшую
от горя.
«Он все еще любит ее, — подумал Эллери, — все еще любит».
Неожиданно Уинтертон вскочил со стула:
— Если я еще понадоблюсь вам, то звоните мне в любое вре¬
мя. Вот моя карточка. До свидания, мисс Уоли, всего доброго,
мистер Маккел. — Обратившись к Дейву, он добавил: — Желаю
вам удачи.
131
И одарив на прощанье всех присутствующих улыбкой, он
удалился. Все оставшиеся сидели и молчали...
Первым заговорил Эштон:
-*• Мистер Квин, скажите, что мы должны делать дальше?
— Нам необходимо установить алиби всех четырех мужчин...
нет, пожалуй, пяти, включая самого Уинтертона, на вечер че¬
тырнадцатого сентября.
Эштон кивнул:
— Понимаю. Я найму у «Пинкертона» столько сыщиков,
сколько потребуется.
— Отлично. И доставьте мне их рапорты, как только они
поступят.
— Конечно.
И Маккелы простились с Эллери.
Поступившие рапорты детективов Эллери разложил на сто¬
ле в таком порядке: Уинтертон, Фостер, Уарт, Вестер, Оденнел.
И вот что^ получилось.
Уинтертон в тот вечер совершал на борту самолета «Эр-Франс*
перелет из Соединенных Штатов в Рим. Во время посадки во
французском аэропорту журналисты брали у него интервью и
сфотографировали его на трапе самолёта... Были получены так¬
же свёдёййя 6 eft прибытии в Рим.
Фостер после разрыва с Шейлой находился в Чикаго, он с
женой и двумя детьми переехал в Уйнди-Сити, где и жил с тех
пор. В "вечер убийства он вместе с группой вице-президентов
рекламного агентства находился на совещании.
Джек Френсис больше не числился среди гонщиков по той
простой, причине, что в шестьдесят первом гаду его машина
перевернулась на гонках. Когда его вытащили из-под облом¬
ков, он был мертв.
Роланд' Ван-Вестер тоже был мертв. Он утонул, перевернув¬
шись в лодке на Флоридских озерах в прошлом году.
Эдвин Оденнел находился на гастролях в Англии. Вечером
четырнадцатого сентября- ой присутствовал, в Лондоне на ве¬
черинке, где в присутствии звезд разного калибра изображал
Элизабет Тэйлор в роли Клеопатры.
132
Кто бы ни убил Шейлу Грей, ни один из бывших любовни¬
ков этим убийцей быть не мог.
К тому времени, однако, Эллери уже и сам знал это.
Когда утром Тридцать первого декабря Дейв Маккел пришел
навестить Эллери, то застал в его палате невероятный хаос:
повсюду были разбросаны книги и одежда, лежали раскрытые
чемоданы, а сам Эллери *в полном восторге возбувденно хо¬
дил по комнате, опираясь на металлический костыль.
— Неужели все-таки выписываетесь? — спросил Дейв, —
Мне показалось, вы говорили, что врачи снова переменили
свое решение.
— А я заставил их еще раз переменить его! Черт меня возь¬
ми, если я собираюсь в этом лазарете оставаться и на следую¬
щий год! Нет уж! Я еду домой!
Новогодняя елка, которую Эллери не удалось увидеть во всей
красе, однако, все еще стояла в его квартире, когда в половине
десятого появились все трое Маккелов в сопровождении Джу¬
дит Уоли.
Они захватили с собой рождественские подарки, и Рамон
втащил их в комнату.
Инспектор Ричард Квин тоже приехал к сыну, хотя вид у
него был не слишком довольный.. Эллери стоило немало труда
уговорить отца согласиться на это.
— Ну, это уже слишком! — возмутился старик. — Родители —
еще куда ни шло, но этот Дейв, которого я сам же арестовал!
— Папа, прошу тебя, доверься мне! — взмолился Эллери.
Инспектор вздохнул и помог Эллери привести квартиру в
порядок.
— О, какие великолепные подарки! — сияя, сказал Эллери. —
Впрочем, у меня тоже найдется рождественский подарок семей¬
ству Маккелов, только я покажу его попозже. Вы не могли бы мне
для этой цели ненадолго одолжить вашего Рамона?
— Ну, разумеется, — сказал Эштон.
Лютеция была безмятежно спокойна, не сомневаясь в том,
что Эштон или Эллери сделают что-то такое, и сын ее будет так
же оправдан, как ее муж и она сама.
133
— Понимаете, подарок еще не совсем готов, — сказал Элле¬
ри. — Но если бы Рамон мог вернуться сюда чуть позже один¬
надцати и съездить кое-куда по моему поручению...
— Конечно, — снова заверил Эштон. — Рамон, вернитесь
сюда, пожалуйста, скажем, в одиннадцать пятнадцать.
— Слушаюсь, сэр, — сказал шофер и вышел.
Хозяин поставил на проигрыватель пластинки с музыкой
елизаветинских времен, предложил гостям отличный пунш, а
Джудит помогла ему накрыть на стол, который был уставлен
самыми отменными яствами, начиная с индейки и кончая ве¬
ликолепными пирожными.
Эллери рассказал несколько смешных анекдотов, встречен¬
ных смехом присутствующих, и вообще всячески старался раз¬
влечь своих гостей, хотя присутствие инспектора слегка стесня¬
ло их.
Все заметили, что хозяин то и дело бросает взгляды в сторо¬
ну прихожей. Когда у двери послышался наконец звонок и
инспектор пошёл отбывать дверь, Эллери не мог уже больше
скрывать свое нетерпение.
— Это приехал Рамон, — сказал Ричард Квин. — Входите,
Рамон.
— Входите, Рамон, не хотите ли стакан пунша? — предло¬
жил Эллери.
Шофер взглянул на хозяина, тот кивнул, и Рамон принял из
рук Эллери дымящуюся, красную жидкость и, пробормотав по-
испански пожелание здоровья, выпил.
— Благодарю вас, сэр, Куда мне ехать?
— Вот здесь записан адрес. — Эллери протянул ему карточ¬
ку. — Передайте вот это, и вам дадут пакет. И постарайтесь
вернуться побыстрее.
Когда Рамон вышел, Эддери передал бразды правления Дей-
^ву. Тот вышел на кухню и вернулся с бутылкой шампанского.
Джудит включила телевизор. Шла праздничная передача, но
никто, казалось, не заинтересовался тем, что происходило на
экране:
По мере приближения полуночи общее нервное напряжение
нарастало, каждый ощущал это совершенно явственно, все слов¬
но ждали какого-то мрачного события.
134
И когда снова раздался звонок, все невольно вздрогнули. Это
был Рамон. Он внес в гостиную какой-то сверток, длинный и уз¬
кий, с круглым сечением, словно труба. Интригующий подарок!
Эллери осторожно пристроил сверток на каминной аолке.
— Ну вот и полночь, — сказал он, и все прислушались к го¬
лосу телевизионного диктора, который взволнованно отсчиты¬
вал секунды.
Эллери поднял свой бокал, все последовали его примеру, не
исключая и Рамона, которому тоже было предложено шампан¬
ское.
— С Новым годом!!!
А когда все выпили, Эллери вдруг выключил телевизор, по¬
вернулся к ним лицом и сказал:
— Я обещал вам подарок. Вот он: я готов назвать убийцу
Шейлы Грей.
Инспектор Квин сделал несколько шагов назад и загородил
спиной дверь в кабинет Эллери.
Эштон Маккел вцепился обеими руками в спинку стула, кото¬
рый стоял перед ним. Лютеция медленно опустила стакан на стол.
Джудит прислонилась к Дейву, который смотрел на Эллери
настороженным взглядом.
— Выслушайте меня еще раз,, на этот раз последний, — ска¬
зал Эллери. — Точный хронометраж вечера четырнадцатого сен¬
тября: без нескольких минут десять Дейв выбежал из квартиры
Шейлы Грей; несколько минут спустя вы, мистер; Маккел, вош¬
ли туда и вышли, почти сразу же после своего прихода, примере¬
но в десять часов три минуты.
Десять девятнадцать: вы, Дейв, вернулись в дом... Десять
двадцать три: Шейла Грей была застрелена в своей квартирб.
Почта тотчас же, буквально через несколько минут, на мес¬
те преступления появилась полиция, патрульные нашли Шей¬
лу Грей мертвой и тут же обыскали квартиру. Нашли револьвер
и патроны. Но не нашли письма Шейлы Грей, в котором она
описала покушение Дейва на нее. Почему же они не нашли его?
Да потому, что оно, это соверщенно очевидно, была унесе¬
но еще до их прихода. Кто же его унес?.. Нам известно, что оно
135
позднее оказалось в руках у шантажиста, который и переслал
его полиции.
Существовала только одна-единственная возможность для
шантажиста заполучить это письмо — вынести его из кварти¬
ры Шейлы Грей.
Голос Эллери Квина звучал совершенно спокойно, он слов¬
но не замечал нарастающего волнения тех, кто слушал его.
— Возникает вопрос, — продолжал Эллери, — который очень
важен: когда именно Шейла Грей написала это письмо? Навер¬
няка можно сказать, что между уходом Дейва и появлением
Эштона Маккела она никак не могла успеть сделать это, пото¬
му что между этими событиями прошло не более пяти-шести
минут, а ведь она должна была еще прийти в себя после поку¬
шения Дейва. Таким образом, мы можем наверное утверждать,
что письмо было написано позже. Когда же именно?..
Вы ушли в десять ноль-три, мистер Маккел. В таком слу¬
чае совершенно очевидно, что письмо было написано между
десятью ноль-тремя и десятью двадцатью тремя, когда ее за¬
стрелили...
И его должны были унести из ее квартиры между тем време¬
нем, когда она его закончила писать, и моментом появления
полиции. Совершенно очевидно также, что она не сама вручит
ла его шантажисту, поскольку письмо было адресовано поли¬
ции... Так что снова напрашивается вывод: шантажист украл и
унес его из квартиры. А поскольку украсть его он мог только
после того, как оно было написано, то получается, что он на¬
ходился в квартире очень близко к тому моменту, когда было
совершено убийство...
Кто-то вздохнул, инспектор огляделся вокруг, но не успел
заметить, кто именно испустил этот тяжелый вздох.
— Теперь мы уже можем утверждать, что в квартире до при¬
езда полиции успели побывать и шантажист, и убийца. Но если
учесть, что промежуток времени был при этом очень короткий,
то вполне разумно было бы допустить, что убийца и шантажист
одно и то же лицо... Однако нам известно и еще кое-что о лич¬
ности шантажиста-убийцы. Попытка шантажировать Дейва была
не первым его поступком такого рода. Потому что ранее у него
была другая жертва — вы, мистер Маккел.
136
X”
Здесь инспектор Квин бросил на своего сына такой уничто¬
жающий взгляд, что тому следовало бы поперхнуться на следую¬
щей же фразе, но Эллери даже не взглянул на своего отца.
— Я уже однажды подробно говорил о том, что в обоих слу¬
чаях действовал один и тот же шантажист, и поэтому не стану
теперь останавливаться на этом.*. Основной вопрос заключает¬
ся тут вот в чем: на каком основании он шантажировал свою
первую жертву, мистера Маккела?
Эллери обратился непосредственно к Лютеции, которая сгор¬
билась в своем кресле.
— Прошу простить меня, миссис Маккел,'что я причиняю
вам боль, но это сейчас совершенно необходимо. Так вот, ос¬
нованием для шантажа мистера Эштона Маккела послужило то,
что шантажисту было известно об отношениях между мистером
Маккелом и Шейлой Грей. Кто же знал или мог знать об этом?
Сколько человек?.. И кто именно?
Он перевел дух и продолжал тем же размеренным голосом:
— Я насчитываю пять человек. Сама Шейла Грей, во-пер¬
вых. Но ведь ей не было никакой нужды шантажировать мис¬
тера Маккела. Она глубоко уважала его, а денег у нее было
предостаточно. К тому же, чтобы получить от мистера Макке¬
ла деньги, ей достаточно было бы просто попросить у него об
этом, ведь так?
Эллери поглядел на Эштона, тот кивнул и хрипло сказал:
— Конечно.
— Значит, не Шейла Грей шантажировала мистера Макке¬
ла... Кто же еще знал об их связи?:. Сам Эштон Маккел. Но,
разумеется, он не стал бы сам себя шантажировать! Знали об
этом еще и вы, миссис Маккел, и вы, Дейв, Разумеется, каж¬
дый из вас был огорчен и сожалел о поведении мистера Эшто¬
на Маккела, но маловероятно, чтобы кто-то из вас принялся*
шантажировать мистера Эштона Маккела, чтобы отомстить ему.
Если бы вы хотели наказать отца и супруга, то каждый из вас
избрал бы какой-нибудь другой путь, что фактически вы и сде¬
лали. Так что и в вашем случае шантаж исключается... Таким
образом, из пяти человек, которые знали или могли знать об
отношениях Эштона Маккела и Шейлы Грей, четыре человека,
о которых я только что упомянул, не могли быть шантажис¬
137
тами. Остается сделать единственный правильный вывод, что
шантажистом, а следовательно, и убийцей Шейлы Грей, был
пятый человек.
— Не понимаю... — пробормотал Дейв. — Пять! Не могу себе
представить, кто же пятый?
— Минуточку терпения, Дейв. Пока что вам придется сле¬
дить за ходом моих рассуждений. Бели вдуматься, то у нас име¬
ются еще данные, касающиеся этой личности. Только, чтобы
докопаться до них, нам придется вернуться в прошлое Шейлы
Грей... Об этом прошлом немало сведений сообщил нам Уйн-
тертон, бывший партнер Шейлы Грей по «Дому Грей». Что же
мы от него узнали? Во-первых, что у Шейлы была целая вере¬
ница любовников, начиная с него самого... Во-вторых, Шейла
Грей не настоящее ее имя, данное ей при рождении. Ее насто¬
ящее имя — Лилиан. Она сменила его на Шейлу только после
ошеломляющего успеха ее первой коллекции мод. Коллекцию
она сама назвала «Леди Шейла». Почему же именно «Шейла»?..
Ведь это вовсе не было ее собственное имя в то время? Почему
именно это имя привлекло ее внимание? Я немало размышлял
над этим, но ответ пришел совершенно неожиданно, словно
озарение. Скажите, как зовут Уинтертона?
— Лайше, — недоумевающе произнесла Джудит.
— Лайше, — повторил Эллери. — Неужели вы не заметили,
что между именами Лайше и Шейла существует связь?
Они анаграммы! — воскликнула потрясенная Джудит.
— Вот именно. Имя Шейла получилось от перестановки букв
в имени Лайше. .И когда я это понял, мне стало ясно, что это
не простое совпадение. Я тогда снова просмотрел все названия
ее коллекций. Коллекция пятьдесят восьмого года названа
«Леди Нелла»... В тот год в жизни Шейлы Грей самым ярким
событием была связь с ее новым возлюбленным. Вы помните,
как его звали?
— Фостер, кажется, — сказал Дейв/
— Я имею в виду полное имя.
— Кажется, я помню, — неуверенно сказала Джудит. — Да,
точно, Аллен Фостер.
— Совершенно верно, — кивнул. Эллери, — Аллен... да ведь
это анаграмма имени Нелла, которым Шейла Грей назвала в том
138
году свою коллекцию. Неужели и это совпадение? Давайте про¬
верим... У интертон сказал, что на смену Фостеру пришли в
пятьдесят девятом году Джек Уарт, а в шестидесятом — Роланд
Ван-Вестер, а в шестьдесят втором — Эдгар Оденнел, актер,
игравший роли шекспировских пьес... Джек Уарт Френсис Тре¬
тий, — продолжал Эллери: — А название коллекций Шейлы
этого года — «Леди Рута». Уарт — Рута тоже анаграммы... Ро¬
ланд Ван-Вестер, шестидесятый год. И коллекция названа
«Леди Лорна Д» —• это вовсе не Дун, как я думал. Просто Лор-
на Д и Роланд — анаграммы. Таким образом, схема нам теперь
ясна. Четыре года, четыре коллекции, название шло от ана¬
грамм — от имен возлюбленных... Правда, я признаюсь честйо,
я не нашел разгадки «Леди Рины» — коллекции шестьдесят
первого года — и до сих пор теряюсь в догадках. Ведь это имя
редкое, и как ни старайся образовать от него анаграмму, ниче¬
го, кроме Анри, не получается. Разумеется, мы не можем знать,
был ли в жизни Шейлы Грей подобный человек или она на этот
раз просто изобрела это имя для коллекции...
— Минуточку, — сказал Эштон Маккел. — Анри... Да, Шейла
мне немало рассказывала о каком-то французском драматурге,
который приезжал в Нью-Йорк... Когда это было?.. Правильно,
в шестьдесят первом году. Он приезжал ставить на Бродвее свою
пьесу. Она о нем так тепло говорила... Теперь-то я начинаю по¬
нимать.
— Анри Клодель, — медленно проговорил Дейв. — Она и мне
о нем говорила, будь оно все проклято!
— Шестьдесят первый год: Анри — Рина, — кивнул Эллери. —
Это слишком хорошо укладывается в схему, чтобы быть простым
совпадением. Думаю, что у нас есть полное право предположить,
что мсье Клодель был зачислен в свиту любовников мисс Шейлы
Грей на этот год.
— А как насчет шестьдесят второго года? — не выдержав,
спросил инспектор Квин.
Его, как и всех остальных, заинтересовали анаграммьк.
— Что же, по рассказу У интертона, в том году ее возлюблен¬
ным был актер Оденнел, которого называли в соответствующих „
кругах не его настоящим именем Эдвин, а Гамлетом из-за того,
что он имел большой успех в этой роли. Коллекцию этого года
139
Шейла Грей назвала «Леди Тельма». Гамлет — Тельма в англий¬
ском языке тоже анаграммы... Как видите, Шейла Грей исполь¬
зовала для названия ежегодной коллекций анаграмму имени
своего очередного любовника дли его прозвища, если имя ДЛЯ'
этой цели не подходило.
Снова в комнате воцарилось тягостное молчание, нарушае¬
мое только Завыванием ветра на улице. В тишине неожиданно
громко зазвонили часы, заскрипело чье-то кресло.
Молчание нарушила Лютеция, сказавшая напряженным
тоном:
— Прошу вас, продолжайте, мистер Квин.
— Я почти уже закончил. Последняя коллекция .Шейлы
Грей — «Леди Тельма» была закончена и показана в прошлом
году. Но ко времени своей смерти Шейла ведь работала над
новой коллекцией. Она сделала множество набросков и эски¬
зов, но полностью закончить работу, по-видимому, не успела.
Завершен был лишь'один рисунок. Но мы уже знаем, что кол¬
лекции моделей и любовники Шейлы составляли в ее жизни
единое целое. Кто же был последним ее любовником?.. Кто
вдохновлял ее во Лремя создания этой последней коллекции?
Простите меня за столь откровенное высказывание, мистер
Маккел, но это были не вы. Ведь вы занимали особое место в
жизни Шейлы Грей, и к тому же из вашего имени не получа¬
ется анаграмма. ;
Лицо Эштона Маюсела было все еще белым и застывшим,
словно алебастровая маска.
— Быть может, это были вы, Дейв?.. Да, конечно, в какой-то
мере это возможно,, но вы были еще слишком мало знакомы с
Шейлой, чтобы ваша связь стала для нее жизненной вехой. Я ду¬
маю, что все к этому шло, но все-таки вы должны были стать
чьим-то преемником. Потому что существовал еще один человек*
о котором вы ничего не знали и которого вы ни в чем таком не
подозревали.
Все присутствовавшие удивленно и испуганно уставились на
Эллери. А он напомнил им, что из рассказа Уинтертона можно
было понять, что Шейла так же внезапно бросала своих любов¬
ников, как и сходилась с ними. Если в момент появления в ее
жизни Дейва она как раз бросила своего очередного любовни¬
140
ка или если тот заподозрил, что она собирается его бросить, то
у нас налицо превосходный мотив для убийства.
— У нас есть вполне реальная возможность проверить, был ли
такой любовник в жизни Шейлы Грей. Нам ведь надо установить,
дала ли она какое-нибудь название той коллекции одежды, над
которой работала перед гибелью.
Эллери попытался подняться с кресла, но гримаса исказила
его лицо.
— Рамон, — обратился он к шоферу* — будьте любезны, по¬
дайте мне с камина сверток.
Шофер подал ему сверток. Эллери развернул его и извлек
оттуда скрученный в трубку плотный лист бумаги. Он распра¬
вил его и показал, чтобы все его могли рассмотреть.
Это был великолепно исполненный рисунок девушки в спор¬
тивном костюме.
— Вот единственный рисунок из всей коллекции, который
Шейла успела полностью закончить. И на нем стоит то имя,
которое она выбрала для коллекции, — «Леди Норма»,.. Заглав¬
ными буквами... -
Эллери заговорил теперь очень быстро, без всякой неуверен
ности в голосе:
— Я обращаю ваше внимание, на то, что «Норма» — ?то ана¬
грамма от имени того пятого человека, который, поскольку мы
установили, что остальные сделать этого не могли, должен быть
шантажистом и убийцей Шейлы Грей. Потому что кто, кроме
него, мог знать, что Эштон Маккел посещает Шейлу Грей? Это
мог знать, кроме вас четверых, только шофер Эштона Маккела,
который каждую среду отвозил его оттуда в «Крикет-клуб», а
поздно вечером увозил оттуда... Только ему могло прийти в голову
выследить хозяина. Таким образом он узнал его тайну. Именно
шофер каким-то образом стал предшественником Дейва в объяти-
ях Шейлы. Именно он и убил ее за то, что она его бросила..
Дейв воскликнул:
— Папа, посмотри на Рамона!
Рамон попятился к передней. Лицо его посерело. Черты ис¬
казились от удивления и ненависти. Видя, что инспектор Квин
и Дейв Маккел надвигаются на него, он схватил стул и занес
его над головой. Потом швырнул стул и исчез за дверью.
141
Эштон: Маккел упал, споткнувшись о лежавший стул. Но он
тут же вскочил и с отчаянным^ криком устремился вслед за Ра¬
моном. Но'инспектор Квин проревел:
— Не надо! Он, возможно, вооружен!
Некогда они, задыхаясь, остановились, он объяснил:
— Дом оцеплен агентами. Ему все равно не уйти!..
Позднее, когда они сидели за бренди, которое их немного
успокоило* Эллери сказал:
— Да, именно1 Рамон был тем последним любовником Шей¬
лы, который вдохновил ее на создание последней коллекции.
Поэтому она и назвала коллекцию анаграммой его имени.
Говоря это, Эллери старался не смотреть на старшего Мак-
кела.
— Именно его она и бросила ради вас, Дейв, и в нем взы¬
грала испанская гордость. Поэтому он и убил ее. Именно Ра¬
мон пришел в тот вечер в квартиру Шейлы Грей, прокрался в
ее спальню и достал револьвер, который, как ему было извест¬
но, лежал в ящике тумбочка кровати. Потом он вошел в
рабочую комнату и застрелил Шейлу в тот момент, когда она
звонила в полицию. Это Рамон положил трубку обратно на ры¬
чаг,: а-потом-нашел письмо; Шейлы* положил его в карман и
исчез. Пиоьмо бнвздл, чтобы шантажировать Дейва. Он почув¬
ствовал, что если шантаж удастся, то можно навести на Дейва
подозрение^ а самому быть в безопасности.
> Послышался стук в дверь. Инспектор Квин открыл ее, на
пороге стоил довольный и улыбающийся сержант Вейли.
Как я понимаю, вы схватили его? — спросил инспектор
Квин,.
— Поймали. И он ведет теперь себя смирно, как положено
пай-мальчику. Вы поедете с нами?
— Возьму только пальто и шляпу.
Едва за ним закрылась дверь, в комнате поднялась настоя¬
щая буря восторга:*
Все позади! Все наконец кончилось!
— Кактолько благодаритьвас, мистер Квин!
— Конечно, он это сделал, Мистер Квин*.
142
На кухне нашлись еще три бутылки шампанского. Весело
звенели бокалы... А Джудит даже сплясала джигу под пение
всего общества, воодушевленно исполнявшего «Ирландскую
прачку».
Тот факт, что «это сделал шофер», как кричали газетчики на
улице, разрядил, казалось, напряженную атмосферу, окружав¬
шую таинственное убийство Шейлы Грей. Имя Маккелов пере¬
стало появляться в прессе. Это было огромным облегчением для
всей семьи.
Эштон с новой страстью предался своим делам. Долгое вре¬
мя он пренебрегал делами фирмы, а он был не из тех, кто до¬
вольствуется работой подчиненных..
Урожай какао-бобов в Перу, проблема заменителя гаванско¬
го табака, попытки полудюжины новых национальных госу¬
дарств создать собственный торговый флот. Он теперь зани¬
мался всеми этими вопросами с таким рвением и интересом,
что даже завтракал в конторе.
Лютеция была счастлива вновь занятьря своими благотвори¬
тельными работами и рукодельем. Она даже наняла себе в по¬
мощь швею, чего не делала ни разу за последние двадцать лет.
Дейв вновь принялся за свой роман, втайне надеясь, что он
так и не будет никогда завершен. Слишком уж многое напоми¬
нал ему этот роман: свидания с Шейлой, ухаживание за ней,
любовь к ней... Все лето, связанное с Шейлой; В глубине души
он решил уже начать новую книгу и принялся было набрасы¬
вать план. Потом он поразмыслил и решил отложить начало
нового романа на некоторое время, пока ему не вынесут оправ¬
дательный приговор. Однако время шло, а он не получал из суда
никаких известий. В конце концов это стало его раздражать, и
он позвонил в полицейское управление.
Трубку взял инспектор Квин, который каким-то странным
тоном посоветовал Дейву связаться с окружным прокурором.
Потом вдруг передумал и сказал:
— Впрочем, это, вероятно, все равно. Раз уж вы мне позво¬
нили, мистер Маккел, то скажу вам, что у меня возник ряд во¬
просов. Я и сам хотел вам позвонить попозже, но, в сущности,
можно было бы обсудить их уже сейчас.
— Какие вопросы?
143
— Я вам все расскажу, только мне хотелось бы, чтобы при
этом присутствовал мой сын’ Что, если мы встретимся у меня
на квартире в два часа? Идет?
Дейв приехал вместе с родителями и Джудит.
— Я не знаю, в чем тут дело, но я сказал отцу, что вы хотите
меня видеть, и он решил, что мы все должны при этом присут¬
ствовать.
— Я тоже не знаю, в чем дело, — сказал Эллери, глядя на
отца сквозь прищуренные веки. — Так что же, папа, ты хочешь
нам рассказать?
Инспектор Квин сказал:
— Дело в том, что я дни и ночи допрашивал этого Рамона.
И у меня создалось интересное впечатление. ^
— Какое же, папа?
— Видишь ли, мне приходилось допрашивать десятки пре¬
ступников, но никогда я еще не встречался с таким странным
смешением полной откровенности и ослиного упрямства. Он
честно признался, что был в мансарде Шейлы примерно в то же
время, когда произошло преступление, но он клянется и божит¬
ся, что оставил ее живехонькой... И, знаете, я пришел к заклю¬
чению,, что он не лжёт.
— Это ерунда, папа, — сказал Эллери, — ведь я же дока¬
зал...
—г Может быть, ты ничего не-доказал, сын!
Эллери удивленно посмотрел на него. .
—* Во всяком случае, инспектор, — проворчал Эштон Мак-
кел, — нам хотелось бы знать, зачем вам понадобился Дейв?
— Он мог бы, я думаю, помочь нам раз и навсегда выяс-
". нить некоторые обстоятельства дела. Мы попытались с часа¬
ми в руках выяснить, как все происходило. Пятеро полицей¬
ских пытались написать точную копию письма Шейлы Грей с
такой же быстротой, с .какой писала она, то есть учитывая ее
взволнованность и необычайную ситуацию, в которой она очу¬
тилась. Мы постарались с возможной точностью скопировать
ее действия. И у нас получилось несколько раз кряду, что она
должна была кончить писать письмо и запечатать его в кон¬
верт примерно в десять часов тринадцать минут. Что же про¬
изошло в течение этих десяти минут? Неужели убийце потре¬
144
бовалось целых десять минут на}то, чтобы достать револьвер
из ящика и выстрелить в нее?
— Может быть, они разговаривали? — предположил Дейв.
— Это исключено. Ведь она позвонила в полицию и шепотом
сказала, сдержанным голосом, что кто-то находится у нее в квар¬
тире. Этот шепот означал, что она боится, как бы ее не услыша¬
ли. Нет, она бесспорно не потратила эти десять минут на разговор
с убийцей. Рамон же утверждает, что он пришел к ней в десять
пятнадцать и пробыл никак не более пяти минут. Если он не
лжет, то у кого-то было еще достаточно времени, чтобы пробрать¬
ся к ней в комнату уже после Рамона и застрелить ее.
— А если он лжет? — саркастическим тоном заметил Элле¬
ри. — Интересно все же, чем он объясняет свой визит к Шейле
Грей? Что он у нее делал?
— Пришел за деньгами, которые^он вымогал у нее шантажом.
— Что?!
— Рамон и Шейлу тоже шантажировал? — воскликнул Эштон.
— Совершенно верно. Шейла платила ему только потому,
что она беспокоилась о вас, мистер Маккел. Она нисколько не
дорожила своей репутацией, но заботилась о'вашей и платила
Рамону за молчание.
Эштон молчал.
— Кстати, она оказалась умнее вас, — сухо добавил старый
инспектор. — Рамон говорит, что она сразу же догадалась, что
это именно он ее шантажирует. Она сообразила, что только у
него была возможность‘выследить вас во время посещения ее
квартиры. Но все равно она платила ему, оберегая вас.
Отец Дейва отвернулся. Лицо Лютеции приняло каменное
выражение, но потом смягчилось, и, нагнувшись вперед, она
взяла мужа под руку.
— В общем, Рамон говорит, что в этот вечер он~пришел, что¬
бы потребовать у нее денег. Он, правда, имел от вас и от нее
по тысяче, но неудачно играл на бегах и теряд деньги быстрее,
чем получал. Нажимать на вас он не решился, расоудив, что с
женщиной будет легче. Он говорил, что она полулежала в крес¬
ле в совершенно ужасном состоянии, почти без сознания и дер¬
жалась руками за горло. Она как будто даже не заметила, что
он пришел. Он понял, что что-то неладно, и решил уйти. Но
145
тут он заметил на столе написанное ее рукой письмо, адресо¬
ванное полиции. Решил, что сможет извлечь из этого письма
какую-нибудь пользу для себя* и положил его в карман. Вот что
он мне рассказал, и я ему верю.
— Как он;выщел оттуда?.. Он сказал тебе? — спросил Элле¬
ри сдавленным голосом.
— Через заднюю дверь и спустился на лифте.
— Так вот почему Дейв 'не натолкнулся на него, — пробор¬
мотал Эллери.
Воцарилось долгое молчание.
Нарушил его Дейв:
— И все же я не могу понять, какое отношение ко мне мо¬
жет иметь эта история?
Инспектор ничего не ответил. Эллери беспокойно заерзал на
стуле.
Затем сказал:
—. Бели это правда... а выяснить ежемесячные изъятия в ты¬
сячу долларов со счета Шейлы Грей нам будет нетрудно... то в
этом случае Рамону не было никакой надобности убивать ее:
ведь она была для него источником постоянного дохода. А это
значит, что мой анализ преступления неверен: шантажист не
был убийцей. Значит, папа, ты склонен считать, что в период
между десятью часами и десятью двадцатью тремя в квартире
Шейлы Грей побывал еще один человек, кроме Рамона? И что
Рамон не стрелял в нее?
— Я уверен в этом.
— Тогда почему же Рамон бросился бежать?
— Шантаж — не такое уж приятное обвинение, и он просто
до смерти перепугался.
— Что-то здесь все-таки не так... — Эллери как будто раз¬
говаривал сам с собой. — Ведь вам известно, что Шейла на¬
зывала свои коллекции анаграммами имен своих любовников.
Откуда же взялась «Леди Норма»? Может быть, после Эдгара
Оденелла у нее был другой любовник, папа?
Инспектор покачал головой.
— В таком случае им может быть только Рамон. Он был не
только шантажистом, он был и любовником Шейлы. А если же
он был ее любовником и. она бросила его ради Дейва, то рев¬
146
ность вполне могла оказаться сильнее жадности. Я считаю, что
Рамон продолжает подозреваться^ убийстве.
— Вот тут-то начинается самое смешное, — медленно сказал
инспектор, — если только уместно в данном случае применять это
слово. Он говорит, что никогда в жизни не был ее любовником.
— Он говорит! — взорвался Эллери. — Надоело мне слушать,
что он вам говорит! Он лжет!
■— Успокойся, сын!
— Он не был ее любовником? — спросил Эштон довольным
тоном.
— Я ничего не понимаю! — возмутился Эллери.
-- Это дело как раз из тех, когда кажется, что уже во всем
разобрался, но тут всплывают новые обстоятельства. На этот раз
нам не придется принимать слова Рамона на веру. У нас есть
доказательства, что он не лжет.
— Какие же?
— Когда Рамон заявил, что никогда не был любовником Шей¬
лы Грей, мы принялись за тот рисунок, под которым стояла
анаграмма его имени. Мы подвергли подпись лабораторному ис¬
следованию... Я не знаю, какими именно методами они там поль¬
зовались, но только мы получили из лаборатории категорическое
заявление, вернее официальное заключение, которое в свое вре¬
мя будет фигурировать в суде. Под именем «Леди Норма», кото¬
рое стоит на рисунке, они нашли совсем другое.
\
Немало суровых ударов перенес в своей жизни Эллери Квин.
Но на этот раз, вероятно, неудача была столь сокрушительна,
что Эллери словно провалился в преисподнюю. Он прикрыл
глаза рукой: значит, имя на рисунке было каким угодно, толь¬
ко не анаграммой от имени Рамон. Значит, он, Эллери, во всем
ошибался. Значит, шофер говорит правду, и кровь смыта с его
рук... И значит, кто-то другой убийца Шейлы Грей! Он ошиб¬
ся, жестоко ошибся!
В его размышления внезапно вторгся голос инспектора
Квина:
— Кто-то воспользовался чернильной резинкой или специ¬
альным составом — бутылочка с таким составом стояла на сто¬
147'
ле у Шейлы Грей — и удалил стоявшее на рисунке первоначаль¬
ное имя, & потом на том же месте написал печатными буквами:
«Леди Норма». Я подчеркиваю — печатными буквами, потому
что оригинальная надпись сделана скорописью и рукой Шей¬
лы Грей.
— О Господи! — простонал Эллери. — Мне следовало бы
снова вернуться в детский сад. Папа!.. Какое же имя стояло
. под именем «Норма»?.
Инспектор порылся в своем1 портфеле и извлек оттуда увели¬
ченную фотографию нижней части единственного законченного
рисунка Шейлы Грей. Он протянул его Эллери, и все сгрудились
вокруг него, с нетерпением наседая друг на друга.
На рисунке знакомым почерком Шейлы Грей стояли, отчет¬
ливо проступая сквозь печатные буквы имени «Леди Норма»,
десять букв: «Леди Сирена».
— «Леди Сирена», — слова эти Эллери произнес с большим
трудом../Остальные растерянно уставились на рисунок.
Сирена анаграмма от имени Аренис...
— Значит, она все-таки, в самом деле намеревалась назвать
коллекцию вашим именем, мистер Филлипс Дейв Аренис Мак-
кел, — проговорил инспектор Квин.
Эллери-погрузился в горестное молчание.
— Она, вероятно, закончила этот рисунок до вашей ссоры.
Ой лежал на ее; рабочем столе‘на видном месте. А теперь, по¬
скольку ясно, что Рамон как убийца.отпадает, то кто же оста¬
ется тем единственным человеком, который, кроме него, на¬
ходился в то же саМое время на месте преступления? Кто же
мог удалить анаграмму «Леди Сирена» и заменить ее анаграм¬
мой «Леди Норма»?.. Как по-вашему, Дейв?
Дейв ничего не ответил. Лицо его страшно исказилось, гла¬
за загорелись лихорадочным блеском. Он как будто силился
что-то сказать, но из горла его вырывались какие-то дикие зву¬
ки. И вдруг с безумным криком он вскочил с кресла и вце¬
пился в горло инспектора Квина.
Нападение было так внезапно, что инспектор не успел ни- '
чего предпринять.
Тело инспектора корчилось в этих руках, словно туловище
тряпичной куклы.
148
Эллери рванулся на помощь отцу, но ноги у него подкоси¬
лись, и он рухнул на пол. Й тут опомнился Эштон Маккел —
он бросился к сыну и, собрав всю свою огромную силу, сумел
оторвать его от старика... Неожиданно силы покинули Дейва.
Он упал в кресло и зарыдал, прикрыв лицо руками.
— Я больше не могу этого выносить... Я слишком устал.
Джудит... мне очень... жаль... Джудит... Джудит... теперь ты
знаешь, что было у меня не в порядке. Я просто сходил с ума
при мысли о том, что я сделал с Шейлой...
Ужасно было уже и то, что я сначала чуть не задушил ее...
но позднее я снова совершенно потерял голову. Я не мог оста¬
ваться вдали от нее... Я вернулся обратно... Я говорил вам, что
долго бродил, а потом вернулся обратно в дом. Но я скрыл от
вас, что, входя в вестибюль, я увидел Рамона. Я не мог оши¬
биться — он крался в мансарду'Шейлы и при. этом все время
украдкой оглядывался по сторонам. И тут вдруг мне.вспомни¬
лись необычные телефонные разговоры, которые она часто вела
в моем присутствии... Я считал, что она разговаривала с мойм
отцом... А что, если это звонил Рамон?.. Что, если у нее связь с
ним... с шофером моего отца!!! О Господи!.. Я пошел за ним, и
он меня не заметил. Я пробрался в переднюю и услышал, что
Рамон разговаривал с Шейлой. Мне не было слышно, о чем они
говорили... но мне казалось... показалось, что в голосе ее зву¬
чат интимные нотки... А он два или три раза засмеялся так,
словно... словно... Я больше не сомневался, что он ее любов¬
ник. Да и что я мог предположить? Мне и в голову не пришло,
что он ее шантажирует... Я только мог подумать о том, какая
она грязная, как это подло с ее стороны... Он пробыл там не¬
долго, но я услышал, как он сказал, что еще вернется. Я понял
это так, что он вернется, чтобы провести с.ней ночь... Я почув¬
ствовал, что от ревности и унижения просто схожу с ума, я весь
дрожал. И опять на меня налетела слепая, бешеная ярость.
Я старался унять дрожь в руках. Мне плевать было на Рамона...
Он не играл здесь никакой роли, это жалкое насекомое. Но
Шейла... Шейла... И тогда я достал револьвер из ящика стола,
мои руки больше не дрожали... Я вошел в ее рабочую комнату.
149
Она сидела у стола и разговаривала по телефону. Я выстрелил
прямо в ее лживое сердце. Она упала, трубка выпала из ее руки,
я поднял ее и положил на рычаг. Нужно было еще что-то сде¬
лать... Я знал, что она собирается назвать свою коллекцию моим
именем. Бешенство мое сменилось теперь холодной яростью...
Я понимал, что на рисунках не должна оставаться анаграмма
одного из моих имен. Я побоялся совсем уничтожить этот ри¬
сунок, где уже стояло в виде анаграммы мое третье имя. Кто-
нибудь мог уже раньше видеть этот рисунок, так что его могли
хватиться. На столе стояла бутыдочка со специальным составом.
Я воспользовался им?.. И «Сирена» исчезла с листа...
И тут мне в голову пришла мысль: меня ведь могут заподо-
зрить._Что, если я вместо этой анаграммы поставлю здесь дру¬
гую и направлю полицию по ложному следу?
В тот момент меня осенило, что из имени Рамон легко по¬
лучится анаграмма. И я не сомневался в том, что он был ее
любовнцком. К тому же я был в бешенстве, я был безумно зол
на него, .я его ненавидел.
И тогда я поверх старой надписи начертил печатными бук¬
вами «Леди Норма» — у меня не было времени пытаться ско¬
пировать почерке Шейлы...
На все это мне потребовалось не более трех минут...
ОтеЦ, мама, Джудит... мне очень жаль, так жаль... Что-то со
мной не в порядке... так было всегда... с самого детства... Все
шло не так; как надо...
Сначала обвинили тебя, папа,;затем тебя, мама... я ведь ни
минуты не предполагал, что такое может произойти. Это было
ужасно. Но вы не должны сомневаться во мне. Если бы в те
разы Эллери не удалось бы найти, откопать этого бармена и ту
телевизионную передачу, я бы выступил на суде и сказал, что
виноват я один. Верьте мне — я бы признался...
Шейла!.. Шейла!..
I
fl MIME
ii ■•■■llilcnl
РОМАН
Мы посвящаем этот роман, написанный'
к нашему сорокалетнему творческому юби¬
лей, ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ, дома и за грани¬
цей, которые столь преданно сопровождали
нас всегда и всюду в наших литературных
странствиях
Ни один человек не существует, как ост¬
ров в океане, целиком и полностью сам по
себе.
Джон Донн, 1624
Среда
СУМКА
Бабье лето в этом году растянулось почти на всю осень,
и даже сейчас на кленах позади фабрики все еще держалась
листва. Вечнозеленые же деревья вообще, казалось, не ощу¬
щали приближения зимы: стайкой девушек они стояли в лун¬
ном свете, с надеждой поглядывая на высокий и смуглый
небосвод, словно ожидая от этого красавца приглашения на
танец.
Хауленд отвернулся от окна безо всякого восторга. Он тер¬
петь не мог ноябрь. Ноябрь всегда был предвестием декабря,
а декабрь связывался у него с Рождеством, тратами на подари
ки и опять целой кучей неоплаченных счетов из магазинов. Он
был равнодушен к природе, к религии и практически ко все¬
му на свете, кроме денег. Порой ему казалось, что с самой
ранней юности он только и делает, что бьется как рыба об лед,
чтобы скопить хоть что-нибудь. И не ирония ли судьбы, что
именно через его руки ежедневно проходит такая уйма денег.
Он сверил свои часы с настенными часами, висевшими над
дверью из манильского плавуна, табличка на которой со стили¬
зованными под компьютерный шрифт буквами гласила: «КЕР¬
ТИС ПИКНИ, генеральный директор».
Почти десять вечера.
Хауленд вернулся к своему столу и задумался, глядя на пач¬
ки банкнотов, зарплату для рабочих фабрики.
Какая короткая и одновременно какая долгая уже история
жизни человека, который никак не может разбогатеть.
1S3
А началось все на первом месте, которое он получил по
окончании коммерческого курса нью-брэдфордской средней
школы. Его взял тогда кассиром в бутербродную лавку, что на¬
ходилась через дорогу, от медеплавильного завода «Компо Коп-
пер энд Брасс», старый Луи Войчевский. До той поры он и не
представлял, что у кого-то в мире может быть в руках сразу
столько наличных, хотя всей наличности за неделю в кассе
едва набиралось от восьмисот до девятисот долларов. Впрочем,
сам он из всей этой суммы получал только двенадцать засален¬
ных долларовых бумажек, которые старина Войчи, боясь оши¬
биться, по одной отсчитывал ему в конце каждой субботы,
В Национальном банке11рафства Тогес, куда он перешел ра¬
ботать потом, было еще хуже: там, в тесной клетушке, через его
руки проходили уже не сотни, а тысячи долларов, принадлежав¬
ших кому угодно из горожан, кроме кассира Хауленда. Поначалу
он даже не мог завести собственный счет в банке, потому что как
раз женился на Шерри-Энн, а она сразу так по-глупому забере¬
менела, потом заболела, сделала аборт, и на него посыпались сче¬
та из больницы, от частного врача, из аптеки; она и сейчас для
него сплошное разорение, швыряется их жалкими грошами На¬
право и налево, словно он миллионер; мой персональный сток
для смыва денег, Сточная Канава Долларов Хауленда — вот как мне
надо было бы её называть. Убей Бог, не пойму, почему я ее не
бросил давным-давно, даже чаудер2 и тот готовит отвратительно.
Он сел у стола перед грудою денежных пачек.
Когда Кертис Пикни переманил его из банка в новый, толь¬
ко что открывшийся в Нью-Брэдфорде филиал бумажной фаб¬
рики «Эзтек пейпер продактс», у него было шевельнулась в
душе тень надежды. Пикни тогда беглой скороговоркой что-то
наговорил ему о перспективах расширения компании, возмож¬
ностях продвижения по службе (куда?), дополнительных льго¬
тах (й никаких профсоюзов!), предложил для начала зарплату
103 доллара в неделю (на руки 86,75, но вы же знаете, каковы
эти чертовы доброхоты‘из правительства, сидящие в Вашинг¬
тоне и пекущиеся за наш счет неизвестно о ком, мистер Хау-
1 Обычное название коммерческих банков в США.
'2Чаудер — густой суп из рыбы или моллюсков со свининой, сухарями,
овощами и проч.
154
ленд), но и сейчас, по прошествии девяти лет, он получал за все
про все чистыми всего 112,90 и по-прежнему служил на том же
месте в нью-брэдфордском филиале «Эзтек пейпер Ирод акте».
И будет служить с соизволения Пикни до тех пор, пока либо
его не вынесут ногами вперед, либо он в чем-то проштрафит¬
ся, и тогда ему самому позволят воспользоваться ими, чтобы
оказаться на улице. А где найдешь в пятьдесят семь лет прилич-'
ную работу в Нью-Брэдфорде? Да и где бы то ни было?
Какого черта они задерживаются?
Хауленд только подумал об атом, как тут же услышал трой¬
ной стук в дверь черного хода.
Он вздрогнул, но не поднялся.
Раз, два-три.
Он продолжал сидеть.
Получка в виде аккуратных пачек банкнбтов, стянутых ре¬
зинками, так и лежала нетронутой на столе рядом с холщовым
мешком, из которого он вытряхнул ее, вернувшись днем из бан¬
ка. Как и обычно, по средам сопровождал его туда и обратно
Уэзли Малоуц, городской полицейский с хмуро шарящими по
сторонам, словно в поисках привидений или еще чего-нибудь
в этом роде, глазами.
Интересно, что сделал бы Уэз, если бы все знал? Наверное,
выследил бы меня и всадил пулю между глаз, как той рыси, что
забрела к нам из Канады или еще откуда-то и повадилась хо¬
зяйничать на птицеферме Херли.
Как ни странно, но мрачность сделанного им умозаключения
придала Хауленду силы. И все же, пока он шагал по неосвещен¬
ным коридорам фабрики к черному ходу, его легкие готовы были
лрпнуть от нехватки воздуха, а сердце так высоко подпрыгивало,
что, казалось, того и гляди выскочит через горло.
Но голова у него работала ясно, и он даже мысли не дрпускал,
что может отказаться от своих планов. Правда, в эти планы ни¬
как не входила Шерри-Энн. В них не входила даже Мери Григгз,
ночная официантка из ресторана Элвуда с обалденной фигурой.
Он и сам толком не знал, что в них входило.
Кроме 6000 долларов.
Почти вся его годовая зарплата, без вычета налогов.
Хауленд отпер дверь.
13S
За рулем сидел Хинч. «Мой штурвальный», как называл его
Фыория. Хинч въехал на пустую стоянку позади фабрики и оста¬
новился на бетонированной площадке в десяти футах от входа.
Машина была «крайслер нью-йоркер» с мощным, ровно урчащим
двигателем, под стать самому Хинчу. Черный глянец, хоть и из¬
рядно припорошенный пылью, й ни единой вмятины. Фьюрия
лично выбрал ее среди бела дня на центральной улице Ньютона-
Сентера в Массачусетсе. Номера они сменили на глухой просе¬
лочной дороге под Лексинггонрм, и Хинч на радостях проулюлю-
кал. Отличная тачка, лучшая из всех, что им удавалось когда-либо
угнать. Даже есть полицейская волна в приемнике. Фьюрия си¬
дел впереди, радом с Хинчем. Голди курила на заднем сиденье,
стряхивая пепел со, своей сигареты — «Леди Вер де Вер» с золо¬
тым мундштуком, ни больше ни меньше — прямо на пол.
Фьюрия вышел из машины.
У него была тугая и желтая, как у покойника, кожа и уши
Микки Мауса. Голди, обожавшая «Звездный трек» и Леонарда
Нимоя, однажды в шутку назвала его. мистером Споком1, но
лишь однажды. На Фьюрии были дорогой костюм от Братьев
Брукс, с пиджаком на трех пуговицах, белая немнущаяся рубаш¬
ка, шелковый галстук тусклого серого цвета, широкий двухдюй¬
мовый ремень фирмы «Нокс», черные перчатки, туфли с над¬
ставленными каблуками и массивные очки с янтарного цвета
дымчатыми стеклами — последний писк моды, которые делали
его похожим на водолаза. Его дождевик, фасона «лондонский
туман», остался лежать на. спинке сиденья.
Он выглядел спокойным, но это было спокойствие ролика
на конце спиннинга, по которому со страшной скоростью не¬
сется разматываемая леска. Стук дверцы заставил его резко
обернуться.
— Назад? — Голос у. него был низкий и, казалось, тоже виб¬
рировал, как натянутая леска.
Голди, начавшая было вылезать из машины, вздрогнула. Хинч
не шевельнулся.
— Почему? — спросила она.
— Потому что я так сказал.
'Мистер Спок — андроид, робот, имеющий человеческий облик;
156
— И куда прет, стерва, — фыркнул Хинч.
Фыория перевел взгляд на него. Хинч, смутившись, прими¬
рительно помахал рукой.
— Я сказал тебе, Голди.
Голди раздраженно повела плечами и залезла назад в «крайс¬
лер», захлопнув за собой дверцу. Когда Голди поводила плечами,
ее длинные густые волосы тоже волнообразно колыхались. Она
переняла это движение у какой-тЬ рекламной красотки из теле¬
визионной передачи. Да и вообще она вызывала в памяти рос¬
кошных блондинок с косметических этикеток — сплошное золото
и пурпур: золотистые волосы, золотистые колготы ячеистой вяз¬
ки, словно рыбацкая сеть, обтягивающие розовую кожу едва при¬
крытых мини-юбкой ног, и высокие золотые сапоги.
Яркие тени над глазами были положены так густо, чтб веки
походили на обтянутые алым атласом подушки.
— Вроде порядок, — сказал Хинч.
— На всякий случай не глуши мотор.
— Не волнуйся, Фьюр.
Фыория направился к входной двери. Он шел, ступая на нос¬
ки; как актер, изображающий вора. На ходу он пощупал кобуру
под мышкой, как обычно мужчины щупают «молнию» на брюках.
Он постучал три раза. Раз, два-три.
Двое, оставшиеся в машине, сидели очень тихо. Хинч смот¬
рел в зеркало заднего обзора. Го5щй смотрела на Фыбрию.
— Не торопится, сукин сын, — произнес Фыория.
— Может, он сдрейфил, — предположил ХиНч.
Голди промолчала.
В замке повернулся ключ, и в дверях, словно призрак, осве¬
щенный луной, возник Хауленд в одной рубашке, без пиджака.
— Не торопишься, сукин сын, — процедил Фыория. — Где
бабки?
— Что?
— Ну, хрусты. Получка.
— А-а... — Хауленд неожиданно зевнул. — У меня на столе.
Давайте живей. — Зубы у него клацали, выбивая «морзянку».
Глаза бегали, торопливо обшаривая пустынную стоянку.
Фыория качнул головой в сторону «крайслера», и Хинч мо¬
ментально оказался рядом с ним: только что он сидел за ру¬
157
лем й в следующий Мйг уже стоял возле открытой двери. Гол-
Дитоже дернулась выйти измашины, но Фыория осадил её
взглядом.
— Он взяЛ веревку? — спросил Хауленд.
— Пошли: — Фыория вроде шутя ткнул Хауленда в жи¬
вот. Бухгалтер отпрянул, Хинч захохотал. — Ну, что тянешь?
Веди!
Хауленд торопливо пошел впереди, указывая дорогу. Его
шаги гулко отдавались по коридору, Фыория и Хинч двигались
бесшум^о. Хинч тепёрь тоже был в перчатках. В руке он нёс
черную дорожную сумку.
Стол Хауленда находился в углу самой дальней комнаты, у
окна. Сверху его освещала лампа под зеленым абажуром.
— Вот. — Он снова зевнул, клацнув зубами. — Что это я раз¬
зевался? — проговорил он: — Где веревка?
Хинч отпихнул ёго в сторону.
Эгё, приятель, — присвистнул он. — Да тут куча бабок!
— Двадцать четыре тысячи. Можете не пересчитывать. Все
здесь:
1 —'Разумеется, — сказал Фыория. — Мы тебе верим. Давай
укладывай, ;Хинч.
Хинч расстегнул сумку и начал запихивать в нее пачки де¬
нег.^Хаулейд, нервничая; наблюдал за ним. Вскоре его нервоз¬
ность перешла в тревогу. ;! •
— Эй, вы берете слишком много, — запротестовал он. — У нас
был уговор. А где моя доля?
— Здесь;ответил Фьюрйя и выстрелил в него три раза в
синкопированном ритме: сначала раз, потом два-три. Третья
пуля вошла в Тело Хауленда дюйма'на два выше, чем первые
две, из-за того, что колени у бухгалтера уже начали подгибать¬
ся. Блик от лампы скользнул по его лысине, Всхлипнув, он утк¬
нулся носом в виниловый пол и затих.
Фьюрйя подул в дуло пистолета, как это делают на экране
плохие парни из вестернов. Восьмизарядный «Вальтер ППК»
достался ему при ограблении ломбарда в Джерси-Сити. Боль-.
ше всего его восхищало в нём то, что не надо было взводить
курок перед первым выстрелом, и Фьюрйя страшно гордился
своим пистолетом. «Он лучшё любой женщины, — сказал он
158
как-то Голди. — Даже лучше тебя». Он подобрал с пола левой
рукой выброшенные гильзы и сунул к себе в карман. В правой
руке он по-прежнему держал пистолет.
— Ловко ты пришил его, — сказал Хинч,' глядя на лежаще¬
го Хауленда. Из-под тела бухгалтера на виниловый пол нача¬
ли вытекать струйки крови. — Ну, пошли, Фыор. — Он уже
сложил все деньги, даже бумажные стодбики с разменной мо¬
нетой, в сумку и застегнул ее.
— Пойдем, когда я скажу, — ответил Фьюрия. -Он медленно
огляделся по сторонам, так, словно у них была уйма времени в
запасе. — Ладно, теперь пора.
Он вышел из комнаты. Хинч замешкался. Ему вдруг ни с того
ни с сего захотелось еще побыть возле Хауленда.
—" Где веревка, говоришь? — Когда Хинч улыбался, стано¬
вилось видно, что вместо двух передних зубов у него дыра.. На
нем были черные кожаная куртка с вязаными манжетами и во¬
ротником, черные брюки из твида и синие кеды. Космы цвета
ржавчины спускались на шею, нос он сломал в юности, зани¬
маясь борьбой. Глаза были маленькие, светлого, почти нераз¬
личимого розовато-серого оттенка. — Кляп мы тоже забыли,
понял, ты? — сказал он, обращаясь к бухгалтеру.
— Хинч.
— Иду, Фьюр, иду, — отозвался Хинч и с довольным видом,
неслышно ступая, вышел из комнаты.
— Я так и знала, — сказала Голди. Хинч разворачивал
«крайслер».
— Что именно? — Фьюрия держал сумку на коленях, как
ребенка.
— Что ты убьешь его. Я же слышала выстрелы.
— И что дальше?
— Глупо.
Фьюрия полуобернулся и левой рукой наотмашь ударил ее по
лицу.
— Я тоже терпеть не могу потаскушек, которые распускают
язык, — одобрил Хинч. Он пересекал фабричный двор по диа¬
гонали, не включая фар. Доехав до ворот, он притормозил. —
Куда теперь, Фьюр?
— Через мост на большую развилку.
159
Хинч выехал на улицу, плавно повернул налево и включил
фары. На дороге никого не было. Однако он все равно ехал
медленно, миль тридцать в час, не больше.
— Ты сама напросилась, — сказал Фыория.
У Голди из уголка распухшего носа сочилась кровь. Она все
время промокала ее салфеткой «клинекс».
— Запомни, я никому не позволю себя оскорблять, — гово¬
рил Фьюрия. — Думай, прежде чем что-то сказать, Голди. Пора
бы тебе это уже усвоить.'
Хинч довольно кивал.
— На черта вам понадобилось его убивать? — спросила Гол¬
ди. По-своему Фьюрия извинился перед ней, и, хотя до Хинча
такая тонкость не дошла, они это оба пбнимали. — Я не хотела
убийства, Фьюр. Зачем было идти на мокрое дело?
— А кто узнает? — возразил Фьюрия. — Хауленд наверняка
держал язык за зубами. Мы с Хинчем были в перчатках, а пуш¬
ку я тут же выброшу, как только раздобудем другую. Так что им
не удастся навесить на нас эти три пули, Голди. Я даже гильзы
подобрал. Можешь не беспокоиться, Голди.
— Ьсе равно, это уже мокрое дело.
— Заткни пасть, сука, — встрял Хинч.
— Заткни свою, — мгновенно оборвал его Фьюрия. — Мы
говорим между собой, я и Голди. И чтобы я больше не слышал,
как ты ее обзываешь, ты меня понял, Хинч?
Хинч смотрел на дорогу.
— Почему, говоришься кокнул его? — продолжал Фьюрия. —
И ты еще училась год в колледже. — Сейчас голос его звучал лас¬
ково, почти назидательно. — Лучше ведь делить на троих, чем на
четверых, я так понимаю; хоть я даже школы не закончил. Этот
болван просто подарил нам еще шесть штук.
— А ты уверен, что он мертв? — с тревогой спросила Голди.
Фьюрия расхохотался. Они ехали по дребезжащему мосту
через Тонекенеке; город кончился перед рекой; впереди начи¬
налась большая развилка типа «клеверного листа»1 и сквозная
1 Пересечение верхнего и нижнего шоссе, каждое из которых имеет боко¬
вые ответвления только с правой стороны; для того чтобы попасть с одного
шоссе на другое, нужно сделать правый круговой поворот, таким , образом,
транспортные потоки сливаются без левых поворотов и прямых перекрестков.
160
дорога, которую Голди называла Заставой, с цепочкой неви¬
димых сейчас в темноте автозаправочных автоматов. Светились
только неоновые буквы «РЕСТОРАН ЭЛВУДА» по другую сто¬
рону развилки, бросая на тонкие алюминиевые подпорки убо¬
гий фиолетовый свет.
— Заедем туда, Хинч, я проголодался.
— Фьюр, — встревожилась Голди, — моя родня еще живет в
городишке. Что, если кто-то узнает меня?
— Сколько лет, как ты выбралась из этой дыры? Шесть?
— Семь. Но...
— И у тебя какие были волосы? Темные, верно? И выгляде¬
ла ты еще пацанкой. Расслабься, Голди. Никто тебя не просе¬
чет. Я умираю с голоду.
Голди потрогала распухший нос. Фыорию охватывал жор пос¬
ле каждого дела. В этих случаях он вел себя так, слбвно в детстве
его долго морили голодом, отняв от груди матери, и он так до сих
пор И не наелся. Даже Хинч, казалось, засомневался.
— Я ведь сказал, Хинч! Поворачивай.
Хинч обогнул островок безопасности, обозначенный бетон¬
ными плитами, и съехал с развилки. Ни он, ни Голди не ска¬
зали больше ни слова. Лицо Голди сжалось в кулачок. У нее
возникло недоброе предчувствие. Фьюрию несло. Никогда не
выходит так, как я планирую. Вечно он умудрится все испори
тить каким-то образом. Прирожденный неудачник.
«Крайслер» плавно вошел в одну из расчерченных на земле
секций для стоянки автомобилей. С десяток других мест были
заняты легковыми и грузовыми машинами. Хинч выключил за¬
жигание и взялся за ручку дверцы.
— Попридержи коней. — Фьюрия повернулся к Голди, ста¬
раясь рассмотреть ее в тусклом фиолетовом свете: — У тебя на
носу кровь. Вытри.
— Я думала, я уже все стерла.
Он вытащил из пакета, лежавшего в ящике под приборной
доской, салфетку, поплевал на нее и подал ей:
— Слева.
Она посмотрелась в зеркальце пудреницы, стерла с носа кровь
и слегка припудрила его.
— Ну, как я? Сойду за Первого Парня в этой дыре?
& Э. Квия «Я больше не полицейский»
161
Фьюрия сйова захохотал* Это уже второй раз за последние
трй минуты. Он действительно на взводе. Сегодня в постели он
явно постарается превзойти себя.
— Садимся не вместе, — Фыори'я обращался к Хинчу, — ты
припаркуешься у стойки. Мы с Голди поищем местечко в ка¬
бинке или еще где-нибудь.
-1 Что-что, а башка у тебя варит, Фьюр.
— Голди так не думает. Правда, Голди?
В его голосе звучали довольные нотки. Голди рискнула:
— Разве имеет значение, что я думаю?
— Абсолютно никакого, весело отозвался Фьюрия. Он
вылез из машины, прихватив с собой черную сумку, и, не ог¬
лядываясь, направился к ступенькам ресторана.
Вот за что я тебя и люблю, ты такой настоящий маленький
джентльмен.
В ресторане было оживленно, но не слишком. Фьюрия во¬
шел первым и перехватил кабинку под носом у четверых под¬
ростков, которые топтались на месте с чизбургерами и пивом в
руках. Голди протолкалась за ним, поймав несколько присталь¬
ных, оценивающих взглядов. Впрочем, ни одно лицо не показа¬
лось ей знакомым. Она проскользнула за перегородку и спря¬
тала нош под стод с крышкой, сделанной под мрамор. «Говорила
я Фьюру, что мне сегодня лучше надеть брюки, но нет, ему
надо, чтобы все видели мои ноги, как будто мы просто вышли
пошататься по ресторанам, эти сосунки запомнят меня».
Сейчас у нее было больше злости на Фьюрию, чем даже ког¬
да он ее ударил.
•Через минуту в ресторан, сутулясь, вошел Хинч, грузно усел¬
ся неподалеку на один из высоких табуретов у бара и момен¬
тально стал клеиться к одной из подавальщиц за стойкой,
которая только что вышла из кухни. У девушки были черные,
блестящие от лака волосы, взбитые в невероятном начесе, й
пышные бедра, которыми она виляла при ходьбе из стороны в
сторону.
— Ты бы присмотрел за этим скотом, — сказала Голди. — Он
уже наставил свои свинские глазки на одну из девиц.
162
— Насчет Хинча не волнуйся, — ответил Фьюрия.. — Что ты
будешь, куколка? Бифштекс и фри? Валяй, не стесняйся.
— Я не голодна. Просто кофе.
Фьюрия пожал плечами. Он уже успел снять перчатки и сей¬
час начал тарабанить по столу своими маленькими аккуратны¬
ми ногтями. Его южные, средиземноморские глаза подернулись
поволокой. В ярком свете ламп дневного освещения кожа при¬
обрела какой-то зеленоватый отлив.
Музыкальный автомат играл блюз, слышались громкие зака¬
зы официанткам, звяканье тарелок, шумные разговоры. Нозд¬
ри щекотал запах жареного лука и мяса. Фьюрия жадна впиты¬
вал в себя все звуки и запахи. Поволока на его глазах появилась
как раз оттого, что он страшно гордился тем, что только что
совершил, и жалел, что эти простаки и не подозревают о его
силе и могуществе. Голди уже видела раньше этот взгляд, эту
отчаянность, которая позже будет искать себе выхода в чем-
нибудь. У нее были собственные заботы, которые требовали по¬
стоянного осмысления. И от этой слепой и жестокой силы ей
становилось не по себе.
— Эй, — позвал Фьюрия. Девушка с игривыми бедрами как
раз проносила мимо них полный поднос с огромными бутербро¬
дами в соседнюю кабину. — Мы не можем ждать тут целый год.
Голди закрыла глаза. Когда она их открыла, девушка убира¬
ла грязную посуду с их стола. Она наклонилась далеко вперед,
касаясь левой грудью плеча Фыории.
— Я мигом вернусь, ребята. — Она накинула скатерть на стол
и завихляла прочь.
— У этой цыпочки фигура что надо, — сказал Фьюрия. — Не
хуже, чем у тебя, Голди.
— Я думаю, она узнала меня, — сказала Голди.
— Ты думаешь. Ты вечно думаешь.
— Я не уверена. Но она могла. Она как раз перешла в школу
старшей ступени, когда я уехала из Нью-Брэдфорда. Ее зовут
Григгз, Мери Григгз. Давай смоемся, Фьюр.
— Меня просто тошнит от этих разговоров. Ну, узнала, что
дальше? Мы ведь в свободной стране? Два человека просто за¬
шли перекусить.
— Зачем испытывать судьбу?
163
— Кто испытывает.судьбу?
— Ты. С этой сумкой между ног. И с пистолетом под мышкой.
— Мы уйдем после того, как я съем бифштекс. — Его губы
начали стягиваться в ниточку. — А теперь кончай базар, она
возвращается. Бифштекс средней готовности, на гарнир карто-
фель-фри, два черных кофе. И не пропадайте на всю ночь.
Девица записала заказ.
— Вы ничего не будете, кроме кофе, мисс?
— Я ведь, кажется, сказал, —■ ответил Фьюрия, холодно по¬
смотрев на нее.
Она туг же ушла. При виде ее удаляющегося зада его взор
потеплел.
— Неудивительно, что Хинч развесил язык. Я бы и сам не
отказался полакомиться.
Ну, так и есть, его несет.
— Фьюр...
— Она узнала тебя так же, как усы своей мамаши. — Он дал
понять, что разговор исчерпан. Голди снова закрыла глаза.
Бифштекс, который ему принесли, оказался слишком сырой.
В другой раз он бы устроил скандал и вернул его назад. Но сей¬
час делать было нечего и он ел, недовольно брюзжа. С биф¬
штексами у него вечно были проблемы. Поварам всегда каза¬
лось, что официантка что-то недослышала. Он терпеть не мог
мясо с кровью. Я вам не шакал, говорил он в таких случаях.
Он отрезал огромные сочащиеся куски и глотал их, не про¬
жевывая. Вилка так и ходила вверх и вниз. Голди пила кофе
аккуратными глотками. У нее страшно чесалось все тело. Док¬
тор сказал, это что-то нервное. Он расспрашивал ее, как пси¬
хоаналитик, и из-за этого она больше не пошла к нему. В пос¬
леднее время ей стало хуже.
Хинч вовсю продолжал наеедать на официантку, и на лице у
нее уже появилось раздражение.
Скоро, теперь уже скоро я развяжусь с этими придурками.
В одиннадцать часов, когда Фьюрия накалывал на вилку
последний ломтик картофеля, повар из буфета, специализиру¬
ющийся на дежурных блюдах, включил радио. Голди, уже было
вставшая из-за стола, снова села.
— Ты что?
164
— Это местная станция. «WRYD», они будут передавать ве¬
черние новости.
— Плевать.
— Фьюр, у меня предчувствие.
— У нее есть предчувствие, — скривился Фьюр. — Что-то ты
стала слишком пуглива. Пошли/ ничего они до утра не узнают.
— Ну что, тебе жалко послушать минуту?
Он откинулся назад в небрежной позе и начал ковырять в
зубах плоской картонкой, оторванной от спичечного коробка.
— Сначала тебе не терпится смыться из каба...
Он остановился на полуслове. Диктор говорил:
«...поступило сообщение. Несколько минут назад был обнару¬
жен мертвым в своем кабинете Томас Ф. Хауленд, бухгалтер нью-
брэдфордского филиала компании «Эзтек пейпер продактс». Он
был убит выстрелами из пистолета. По всей видимости, Томас
Хауленд находился в помещении фабрики один и раскладывал
получку на завтра в тот момент, когда ворвались грабители. По
словам генерального директора филиала компании Кертиса Пик¬
ни, обнаружившего тело убитого, преступники скрылись, похи¬
тив более двадцати четырех тысяч долларов наличными. Мистер
Пикни возвращался домой с позднего заседания зонального ко¬
митета; проезжая мимо фабрики, он увидел свет в одном из окон
и решил узнать, в чем дело. Он уведомил о случившемся нью-
брэдфордскую полицию, и шеф полиции Джоц Секко уже зани¬
мается этим делом. Местный представитель полиции штата также
находится на.месте преступления. Сейчас ведутся поиски исчез¬
нувшего Эдварда Тейлора, сторожа ночной охраны. Полиция опа¬
сается, что Тейлор, возможно, стал жертвой нечестной игры. Мы
будем держать вас в курсе событий по мере поступления новых
сообщений. Сегодня в Вашингтоне президент заявил...»
— Нет, — сказал Фьюрия. — Сиди на месте. — Он кивнул Хин-
чу, который повернулся в их сторону и растерянно моргал розо¬
выми глазками. По сигналу Фьюрии он бросил на стойку банкнот
и выбежал вместе с двумя водителями грузовиков,'которые поче¬
му-то вскочили, бросив недоеденными свои гамбургеры.
— Что я тебе говорила, Фьюрия!
— Хэй, мисс Америка, как насчет еще парочки чашек кофе?
Официантка забрала их пустые чашки.
165
— Я не могу в это поверить, — сказала она. — Такой милый
старикан.
— Кто?
— Да Том Хауленд.
— Это тот, которого убили? Вы его знали?
— Он всегда у нас обедал. Часами заливал мне баки. Не могу
в это поверить.
— Да, никогда не знаешь... — Фьюрия покачал головой. —
Не тяни с кофе, куколка, хорошо?
Она ушла.
— Когда-нибудь ты поймешь, что надо слушать меня, —
сказала Голди сквозь зубы. — Я тебе говорила, свяжи его. Нет,
тебе понадобилось убивать.
— Черт бы тебя побрал, Голди, ты иногда можешь всю душу
вынуть из человека, ты это знаешь?
Они выпили принесенный кофе в молчании. Музыка в рес¬
торане прекратилась. Радио повар тоже выключил. Все обсуж¬
дали ограбление и убийство. Фдория произнес: «Пора», — и
встал. Голди выскользнула из кабины и благополучно добралась
до двери. Фьюрия, с черной сумкой в руках, вразвалку подошел
к стойке и спросил официантку:
— Сколько за вшивый бифштекс, и кофе?
Голди незаметно выскользнула на улицу.
Хинч уже включил мотор в машине, когда Фыорйя сел на
сиденье рядом с ним.
— Найди полицейскую волну.
Хинч покрутил ручку приемника. Эфир был заполнен распо¬
ряжениями и подтверждениями полученных приказаний. Поли¬
ция штата устанавливала контрольные пункты на всех дорогах
района.
— Ну, что теперь скажешь, умник? — Голди скрестила руки
на груди.
— Ты хочешь, чтобы я вбил тебе зубы в глотку? Ты этого
хочешь? 7-т свирепо сказал Фьюрия. — Нет, мне надо все-таки
спустить на тебя Хинча разок.
— В любой момент, когда скажешь, дружище, — отозвался
Хинч.
— А ты заткнись. Мне нужно подумать.
166
— Да что тут думать? — сказал Хинч. — Пересидим в укры¬
тии, как мы говорили, пока легавые не снимут облаву. Без па¬
ники. Ну, двинули, Фьюр.
— Даже будь у тебя какие-то мозги, .ты все равно был бы
кретином. — Фьюрия держал на коленях карту окрестных до¬
рог, освещая ее фонариком. — Чтобы попасть отсюда туда, нам
нужно пересечь вот этот перекресток. Другой дороги нет. А это
как раз будет один из главных пропусюшх пунктов. Сегодня
ночью нам туда не проехать. Придется придумать что-нибудь
другое.
— Ты бы избавился от пистолета, — сказала Голди глухо. Она
забилась как можно дальше в угол машины.
— Нет. Пока не раздобуду новый.
— Ты собираешься для этого убить кого-нибудь еще?
— Я тебе сказал!
— Почему ты не взял пистолет охранника?
— Потому что он отлетел в кусты, когда мы на него напали.
Нам некогда было шарить в темноте. Я раздобуду другой, не
волнуйся.
— Странно, что вы его тоже не пристрелили.
— Ты все-таки напрашиваешься, чтобы я съездил тебе по
хлебалу, Голди. Я предупреждаю тебя! Когда Хауледц отпра¬
вил Тейлора в город за кофе и мы напали на него по дороге,
он стал сопротивляться, и нам пришлось оглушить его. А по¬
том мы его связали и бросили в кусты. Понятно?
Хинч. не выдержал:
— Мы что тут, всю ночь будем торчать?
— Дайте мне сосредоточиться!
Голди дала ему время сосредоточиться. Когда ей показалось,
что он окончательно зашел в тупик, она сказала:
— Может быть, мы попробуем порассуждать'вслух?
Фьюрия тут же отозвался:
-Да?
— Охранник не сможет вас описать, так как вы напали на
него в темноте. На фабрике нас никто, кроме Хауленда, не ви¬
дел, а он теперь мертв.
— Поэтому-то я и кокнул его. И еще из-за лишней доли. Но
тебе обязательно надо было выставить меня Идиотом.
167
-г Бели бы мы сделали все так, как я говорила, — сказала Гол¬
ди, — то он скорее бы дал перерезать себе горло, чем выдал нас.
Но я не собираюсь с тобой спорить, Фьюрия. Все сорвалось из-
за того, что директор задержался на совещании и, проезжая мимо
фабрики, увидел в окне свет. Но так или иначе, пока мы застря¬
ли здесь. Теперь некоторое время они будут останавливать каж¬
дую машину, выезжающую из Нью-Брэдфорда.
— Придумал! — с радостной улыбкой сказал Хинч. — Давайте
зароем деньги.
— Ну да, чтобы они сгнили или их съели грызуны. Или кто-
то нашел их, — скептически сказала Голди.
— Ну уж, черта с два я дам их выбросить, — пробурчал Хинч.
— Кто сказал о том, чтобы их выбросить? Их* надо спрятать
в безопасное место, пока полиция не прекратит обыскивать ма¬
шины. Наша хижина вполне сгодилась бы, но мы от нее отре¬
заны до тех пор, пока полицейским не надоест эта бодяга и они
не решат, что мы, видимо, скрылись до того, как они устано¬
вили посты. А пока что — как я это понимаю, Фыория, — нам
нужно к кому-то обратиться за помощью..
— Что она тут болтает, — раздражился Хинч. — Кто тут глав¬
ный, Фьюр, ты или она?
Но Фьюрия сказал:
— К кому, Голди?
г- К тому, кто мог бы, не вызывая подозрений, подержать
эти деньги у себя, а потом вернуть нам.
— Гениально, — сказал Фьюрия. — И кого же ты собираешь¬
ся попросить об этом одолжении? Может, фараонов? Уж они-
то явно подозрений не вызовут.
^ Голди ответила:
-Да.
Хинч затряс своей круглой, как шар для игры в кегли, го¬
ловой:
— Я говррю тебе, Фьюр, гони ты эту стерву. Тоже мне шу¬
точки.
— Никакие не шуточки, — спокойно сказала Голди. — Я го¬
ворю серьезно.
— Она говорит серьезно. — Хинч скривился от отвращения.
Фьюрия выковыривал застрявшее между зубами мясо.
168
— Идея настолько дикая, что в ней даже, может быть, что-
то есть. Говори, что ты надумала, Голди.
— Слушай, — сказала Голди. — Я время от времени поддер¬
живала связь со своими родными, через мою младшую сестрен¬
ку Нанетт...
— Не пойдет, — оборвал Фыория. — Чтобы я доверил два¬
дцать четыре куска кучке деревенских олухов?
— Ты что, смеешься? Да они сломя голову помчатся с этими
деньгами к шефу полиции Секко. Мать у меня большая шишка
в своем приходе, а старикан такой, что для него бутылка пива
за рулем уже федеральное преступление. — Голди расхохота¬
лась. — Но Нанетт не такая простушка. Она сама хочет вырвать¬
ся отсюда. Так вот, она мне писала, что часто подрабатывает,
сидя по вечерам с чужими детьми, и одни из ее постоянных
клиентов — муж и жена Малоуны, у которых есть девочка по
имени Барбара. Малоуны'живут в отдельном доме на Одц-Брэд-
форд-роуд. Это тихая старая улица, самая тихая в городе, на ней
никогда не бывает никакого движения, а соседи в девять вече¬
ра уже все сидят по своим норам, уткнувшись в телевизоры. Сам
Уэзли Малоун служит в полиции Нью-Брэд...
— Опять она за свое, — не выдержал Хинч.
— В нью-брэдфордской полиции.
— Заткнется эта баба или нет! — Теперь Хинч орал так, слов¬
но хотел быть услышанным во всем тогесском графстве. — Это
же надо додуматься? Спрятать деньги у полицейского!
Но Фьюрия напряженно думал.
— Сколько лет, говоришь, их ребенку, Голди?
— Сейчас, должно быть, уже восемь или девять.
— Согласен.
— Но, Фьюр, — запротестовал Хинч. — Он же легавый!
— В этом-то и самый смак, — сказал Фьюрия. — Полицейский
должен понимать что к чему, правда? Он не станет паниковать
или пускаться на глупые штучки. Ладно, Хинч, давай двигай.
— Куда? т- спросил Хинч, надувшись.
— На эту Олд-Брэдфорд-роуд. Объясни ему, как ехать, Голди.
Голди объяснила. Они вернулись на развилку и снова перег
секли мост, проехали три квартала в средней части города и
резко свернули направо, на крутую улочку Ловерз-Хилл — Холм
169
Влюбленных, называвшуюся так лотому, что, как объяснила
Голди, наверху есть площадка, куда подростки ездят тискаться
в машинах. На полпути она сказала: «Следующий поворот на¬
право», и Хинч, продолжая злиться, повернул. Ни фонарей, ни
высоких раскидистых деревьев тут не было видно. Это была
узкая улочка, почти проулок, с двумя рядами очень старых двух¬
этажных каркасных домов с облупившейся краской.
Дорога изгибалась и делала петлю. На последнем повороте
Голди сказала:
— По-моему, здесь. Да. Тот, что с освещенной верандой.
Это был единственный дом на улице, в котором горел свет.
— Похоже, — сказал Фьюрия, цыкнув зубом, — что нас тут
ждут с распростертыми объятиями.
. Как только в зале зажегся свет, Эллен тут же начала расхва¬
ливать фильм.
— Не то чтобы мне нравились все.эти жестокости, —• говорила
она мужу, подававшему ей пальто из искусственной кожи. — Но
все-таки согласись,'Лоуни, это бесподобная картина. Тебе так не
показалось?
— Это ты меня спрашиваешь? — спросил Малоун.
— Разумеется, тебя, кого же еще?
— Липа это1 все, — сказал Малоун.
— Так, теперь ты решил сделаться кинокритиком.
— Ты меня спросила? Я тебе ответил.
— Привет, Уэз, — поздоровался с ним кто-то. Они двигались
в темной толпе вверх по проходу. — Хороший фильм, правда?
— Да, Лу, — ответил Малоун; — Очень хороший.
— Но почему это липа? — спросила Эллен шепотом.
т- Потому. Они сделали из этой парочки настоящих героев.
Как раньше из Диллинджера. Просто взяли кое-какие факты из
жизни реальных гангстеров и вставили в фильм. Только приук¬
расили. Тебе ведь было их жалко, правильно?
— И что в этом плохого?
— А все. Когда Диллинджера подстрелили, его никто не жа-
лел. Даже гангстеры. Так и эта парочка. Все дело в том, что они
просто обыкновенные убийцы и у их'жертв нет никаких шан¬
170
сов на спасение. Клайд убивал ради удовольствия. Больше все¬
го^ он любил стрелять в спину. Привет, Артур..
— Отличная картина, Уэз! — сказал Артур.
— Просто замечательная, — ответил Малоун.
-г Ее признали лучшей картиной года, — фыркнула Эллен. —
Но ты, конечно, во всем лучше всех разбираешься.
— Не в этом.дело. Просто я читал про них, вот и все. Зачем
дурачить публику?
— А мне наплевать, мне все равно понравилось, — сказала
Эллен, но при этом теснее прижала к себе его локоть.
Малоуны вышли из кинотеатра и направились к своей ма¬
шине. Эллен шла медленно; она знала, насколько Лоуни устал.
И насколько упрям. Хотя она и предложила ему остаться дома,
он все равно не захотел нарушать заведенный у них обычай
ужинать по средам в ресторане гостиницы «Олд-Брэдфорд», а
затем идти на какую-нибудь кинокартину, хотя сам не спал и
восьми часов из последних девяноста шести. Это ее единствен¬
ное развлечение, сказал Лоуни, потирая подбородок, и она не
должна его лишаться только из-за того, что у них в отделении
свирепствует грипп и ему пришлось работать в две смены че¬
тыре дня подряд. Сегодня ночью он отоспится, Мерт. Пек уже
поправился, да и Гарри Ролсон тоже вышел на дежурство.
— Может, пропустим по рюмочке у Элвуда? — спросил он
возле машины, видавшего виды «сааба», который он приобрел
год тому назад за шестьсот пятьдесят долларов, после того как
их старый «плимут» совсем развалился, набегав сто тридцать
семь тысяч миль. Впрочем, на дежурствах он пользовался боль¬
шим «понтиаком», сделанным для полиции по спецзаказу го¬
родских властей.
— Да нет, не стоит, — ответила Эллен. -*■ Я немного беспо¬
коюсь за Бибби. Нанетт сказала, что ей надо будет уйти в пол¬
одиннадцатого, у нее заболела мать, и я разрешила: Но при том,
что Бибби дома одна...
— Разумеется. — На его лице было написано облегчение. Она
знала его как свои пять пальцев. Вдруг она увидела, что он на¬
прягся, и повернулась узнать, в чем дело.
Через перекресток между Грейндж-стрит и Мейн, вдоль го¬
родского парка с воем сирены пронеслась одна из нькьбрэд-
171
фордских полицейских машин. Вслед за ней вплотную мчались
еще несколько обычных, неполицейских машин.
— Кажется, что-то стряслось, — сказал Малоун.
— Ну и пусть. Ты едешь домой вместе со мной, Лоуни. Са¬
дись, я поведу.
Малоун полез в машину, а Эллен обошла вокруг и села за руль.
Он все время оглядывался на Мейн-стрит, и она заметила, что
один раз он украдкой пощупал кобуру под мышкой. Эллен всег¬
да злило распоряжение шефа полиции Секко насчет того, чтобы
подчиненные носили оружие даже в свободное от работы время.
— Оставь пушку в покое, мистер, — мрачно сказала Эллен,
заводя «сааб». — Ты едешь не куда-нибудь, а баиньки.
— Это что-то серьезное, — проговорил Малоун. — Слушай,
Эллен, высади меня возле полиции.
— И не Цодумаю.
— Я заскочу всего на пару минут. Я только узнаю, что слу¬
чилось.
— Я тебя высажу, но на глаза ты мне больше не показывайся.
— Эллен, я обещаю. Высади меня и поезжай домой к Бибби.
Я поднимусь на Ловерз-Хилл пешком.
— Куда тебе, ты на ногах еле держишься.
— Вот за что я тебя люблю, — улыбнулся он, — за твою бес¬
предельную веру в меня.
На Грейндж-стрит, расположенной ниже Мейн и городского
парка, движение было одностороннее, и Эллен, вздохнув, свер¬
нула на Фрейт-стрит и поехала вдоль темно-коричневого непри¬
влекательного здания вокзала. На углу перед светофором, неда¬
леко от железнодорожного переезда, ей пришлось остановиться.
Малоун напряженно вглядывался в направлении моста через То-
некенеке и дорожной развилки за ним, куда на полной скорости
пронеслись две полицейские патрульные машины штата с вклю¬
ченными на всю мощь сиренами. Эллен, демонстративно нару¬
шая правила, рванула на красный свет и свернула налево.
Потом она повернула ещё раз налево, вернулась снова на
Грейндж-стрит и плавно вырулила направо, огибая выстроенное
в колониальном стиле из красного, кирпича здание муниципали¬
тета, с задней стороны которого, выходившей на юго-восточную
часть городского парка, размещалось нью-брэдфордское отделе¬
172
ние полиции со своим отдельным входом, предваряемым неболь¬
шим стеклянным вестибюлем. По обе стороны от него светились
два зеленых шара.
Эллен остановила машину. Он оказался на тротуаре, прежде
чем она успела заговорить, и ее система голосового оповеще¬
ния заработала уже ему вслед:
— Помни, Лоуни, ты обещал. Я буду вне себя, если ты меня
обманешь.
— Я тут же домой.
Он поспешил внутрь, а Эллен резко нажала на газ, вымещая
на «саабе» свое недовольство.
К удивлению Малоуна, в участке никого не было, кроме
Сэма Бучарда, ночного дежурного по отделению, шефа поли¬
ции Секко и какой-то немолодой женщины. Шеф разместился
в дальнем углу за стальным столом, которым обычно пользовал¬
ся представитель полиции штата, и разговаривал с женщиной,
сидевшей напротив. Косметика размазалась у нее по лицу, а
глаза были в еще худшем состоянии, чем у Малоуна. Она нерв¬
но курила сигарету. Бучард что-то заносил в. регистрационный
журнал. Телетайп, подключенный к Системе телеграфного опо¬
вещения о нарушениях правопорядка «LETS» из столицы шта¬
та, привычно стрекотал в своем закутке позади пульта.
Малоун обогнул стеклянную перегородку и вошел в рабочее
помещение. Шеф Секко кинул на него неодобрительный взгляд
и вернулся к своему допросу. Женщина не обернулась. Дежур¬
ный спросил: _
— Ты чего пришел, Уэз?
— Сэм, что. случилось?
— А ты разве не слышал?
— Мы с Эллен были в кино.
— Убийство и ограбление на «Эзтеке».
— Убийство? — В последний раз убийство в Нью-Брэдфор-
де было четыре года назад, когда какая-то компаниях юга штата
из двух мужчин и женщины решили в обход закона поудить
ночью рыбу с железнодорожного моста через Тонекенеке. Они
были под газом, и мужчины подрались из-за женщины. Один
из них свалился с эстакады высотой в тридцать футов в воду и
утонул. Тогда Малоун вместе с Мертом Пеком и представите¬
173
лем полиции штата Миллером вытащили его тело только на
следующее утро ярдах в пятидесяти ниже по течению. Да и во¬
обще Малоун не смог бы припомнить ни одного настоящего
убийства первой категории за все годы своей службы в нью-
брэдфордской полиции. — А кого убили, Сэм?
— Хауленда, бухгалтера. Выстрелили ему три раза в грудь.
И похитили получку.
Теперь Малоун узнал сидевшую напротив шефа женщину:
Шерри-Энн Хауленд, по прозвищу Пиявка. Она никогда не
считала нужным даже оправдывать свои измены Тому Хаулен¬
ду. На людях она редко показывалась, поговаривали, что она
пьет втихую. Впрочем, сейчас она выглядела вполне трезвой.
Если бы она не сидела к нему спиной, он бы узнал ее и рань¬
ше, поскольку знал в лицо практически всех взрослых жите¬
лей их шестнадцатитысячного городка.
— Есть какие-нибудь зацепки, Сэм?
— Ни единой. Ребята из полиции штата установили повсю¬
ду на дорогах заграждения. Кертис Пикни обнаружил Хауленда
просто по счастливой случайности, и говорят, он был еще теп¬
лый. Так что, возможно, убийцам пока не удалось скрыться из
города. Во всяком случае, мы действуем, исходя из этого.
Малоун потер кулаками глаза.
— А где был Эд Тейлор?
— Мы только что нашли его.
— О Боже, Эд тоже схлопотал пулю?
— Нет, они просто оглушили его, связали и бросили в кус¬
ты.. Эд говорит, что их двое. Но описать не может, было слиш¬
ком темно. Эда отправили в больницу. Он выкарабкается. Ве¬
зучий парень, Уэз. Его ведь тоже могли пристрелить.
Малоун медлил уходить. Секко все еще допрашивал миссис
Хауленд. Он взял в руки регистрационный журнал и сделал вид,
что читает его.' Знакомые рубрики: «Нарушение неприкосновен¬
ности жилища и Кражи»; «Автомобильные катастрофы с учас¬
тием одного транспортного средства и более»; «Телефонное
хулиганство»; «Неуплата алиментов»; «Нахождение за рулем в
нетрезвом виде»; «Украденные и возвращенные автомобили»;
'«Сопротивление при аресте»; «Покушения на самоубийство» —
слегка двоились, как бывает иногда с изображением на экране
174
телевизора. Он бросил журнал на стол, подошел к шкафчику, в
котором у каждого полицейского был личный ящик, и, выдви¬
нув свой, принялся за инвентаризацию его содержимого: блок
квитанций для оформления повесток в суд, блок квитанций для
выписки штрафов, его личный экземпляр правил дорожного
движения, рулетка, оторванная медная пуговица, вместо кото¬
рой Эллен пришила другую, а потом нашла эту за подкладкой
его служебной кожаной куртки, автопортрет Барбары, сделан¬
ный цветными мелками и подписанный «ОТ БИББИ МОЕМУ
ЛЮБИМОМУ ПАПОЧКЕ» — крупными разноцветными буква¬
ми с причудливыми завитушками, и копия налоговой деклара¬
ции пятилетней давности. Он задвинул ящик, опустил десять
центов в банку для мелочи рядом с продовольственным лотком
и взял с него плитку «Хердш». Затем снял обертку, бросил ее в
мусорную корзинку и начал медленно жевать шоколад. Шеф
Секко все еще разговаривал с вдовой.
Эллен сдерет с меня шкуру...
Малоун принялся за инвентаризацию помещения. На контор¬
ке аптечка и медицинский набор фирмы «И энд Джей»; аппарат
для восстановления дыхания, ингалятор, аспиратор. «Уоки-токи»,
двухканальная переносная рация мощностью в два ватта. Футляр
с фотоаппаратом и лампами-вспышками. Ничто не изменилось.
Только появилась Шерри-Энн. Надеюсь, Хауленд оставил ей хоть
какую-то страховку. Можно ручаться, что из того, что Пикни
платил ему, не больно-то отложишь на черный день. Весь город
знает о его прижимистости... И потом еще, болтали что-то насчет
Хауленда и Мери Григгз из «Элвуда», а на такие вещи тоже день¬
ги нужны... И как это так берут и хладнокровно убивают челове¬
ка? Ведь у каждого человека есть право прожить свою жизнь до
конца, даже такую не слишком-то веселую жизнь, как у Тома
Хауленда. И у каждой женщины есть право иметь мужа, даже у
такой женщины, как Шерри-Энн.
Секко пружинисто поднялся. Миссис Хауленд тоже, но по-
другому. Так, словно у нее болела спина.
— Значит, вы точно не хотите, чтобы кто-нибудь из наших
парней отвез вас домой, миссисчХауленд?
— Я оставила свою машину на стоянке перед муниципали¬
тетом. — Голос вдовы звучал ровно и невыразительно.
175
— Я мог бы распорядиться, чтобы ее доставил^ к вам
утром.
— Не надо. — Она прошла мимо Сэма Бучарда, мимо Мало¬
уна, мимо перегородки и через вестибюль вышла на улицу.
— Ч-черт, — пробормотал Сэм Бучард.
— Да, Уэз, — обратился к Малоуну Секко, — такое дело.
Когда ты сегодня встретил Хауленда в банке и потом прово¬
жал его на фабрику с деньгами, как он тебе показался?
Малоун был озадачен.
— Я не присматривался специально.
— Он нервничал?
— Не знаю. Он болтал без умолку.
— О чем?
— Да ни о чем. Теперь, когда я об этом думаю, то, пожалуй
что, и нервничал. А что?
— Ничего! Можешь идти, — сказал Секко. — Я тебя не за¬
держиваю.
— Шеф, — начал Малоун.
—Ты меня слышал?
— Джон, тебе понадобится сейчас любая помощь, какую ты
только сможешь получить.
— Когда ты закончил дежурство, Уэз, что я тебе сказал?
— Возьми пару дней отгулов...
— Вот й исполняй. Мы тут люди подневольные и должны
выполнять приказы. Я совсем не хочу, чтобы ты свалился от
перенапряжения. Я тебе говорил уже — и не один раз, ты не
единственный полицейский на все отделение. Хочешь — верь,
хочешь — не верь, но у меня есть еще десять человек, и все они
ничуть не хуже тебя.
— Четверо из них стажеры.
— Это уже мои проблемы. Ты сам пойдешь, своим ходом,
Уэз, или мне вывести тебя отсюда? — Вид Секко говорил о
том, что он не шутит. В свои шестьдесят без малого он сохра¬
нял бычью крепость, а в гневе его лицо под серым ежиком
волос могло нагнать страх на кого угодно. Он был коренным
ньюбрэдфордцем, как и большинство служащих в полиции.
Его отец имел молочную ферму, и поэтому он вырос за таки¬
ми занятиями, как подбрасывание в ясли сена и ручное дода¬
176
ивание коров. От его рукопожатия многие и посейчас сгиба¬
лись в коленях.
— Ну ладно, Джон, только один вопрос. Как ты сам мыс¬
лишь это дело?
— Люди со стороны, я полагаю. Я не сказал об этом миссис
Хауленд, но думаю, что ее муж тоже участвовал в этом, но его
надули. Вот почему я тебя спросил, не нервничал ли он сегод¬
ня днем. А теперь выметайся.
— Погоди, Джон, нельзя же так... С чего ты решил, что Ха¬
уленд в этом замешан?
— Эд Тейлор говорит, что тот ни с того ни с сего послал его
в город за кофе. Тогда он ничего нёчподумал, но когда пришел
в себя после нападения, ему это вдруг показалось подозритель¬
ным. Хауленд никогда раньше этого не делал. Похоже, все было
подстроено: Хауленд услал Эда с дороги, чтобы иметь возмож¬
ность впустить грабителей на фабрику. Он, вероятно, уговари¬
вался на свою долю в добыче, а они, сделав дело, пристрелили
его. Отправляйся домой.
— Есть какие-нибудь доказательства, подтверждающие это?
— Пока нет.
— А у миссис Хауленд имеются какие-нибудь мысли по по-
воду случившегося?
— Она сейчас не видит ничего дальше собственного носа, вся
ушла с головой в свое несчастье. Иди домой.
— Кто сейчас на фабрике?
— Представитель полиции штата Миллер. Дожидается ребят
из лаборатории штата и коронера1. Иди домой, Уэз!
Малоун вышел, волоча ноги, но не только от усталости.
Обогнув здание, он повернул направо, прошел мимо агент¬
ства Форда и начал подниматься на Ловерз-Хилл.
Как приходит человек к тому, чтобы послать всю свою
предыдущую жизнь к черту? Даже такую поганую жизнь, как у
Хауленда? А может быть, в этом-то и заключается ответ? Жена
Хауленда была для него только обузой, работа не приносила удов¬
летворения, надеяться ему было не на что, возраст — уже далеко
1 Коронер — следователь, производящий дознание в случаях насиль¬
ственной или скоропостижной смерти.
177
за пятьдесят да плюс масса чужих денег, проходящих через его
руки. Так что пусть идиотский, но, с точки зрения Хауленда, во
всем этом был какой-то смысл. Он никогда не видел Хауленда
счастливым, даже в те холодные вечера, когда, заглянув к Эл вуду
выпить чашечку кофе, заставал его там неумело обхаживающим
Мери Григгз.
Он задал себе вопрос: не участвовала ли в этом сама Григгз.
Но нет, Мэри слишком умна. И дотом, у нее, похоже, что-то
серьезное с Джимми Уикоффом. А Джимми, кроме того, что он
просто симпатичный парнишка, к тому же очень неплохо зара¬
батывает механиком в «Компо Коппер энд Брасс». Так что, ско¬
рей всего, если роман между Мери и Хаулендом и существовал,
то только в воображении Хауленда.
Малоун вдруг почувствовал прилив любви к своим девочкам —
жене и дочери.
Что, если бы у меня их не было? Что, если бы Эллен оказалась
такой же мотовкой, как Шерри-Энн? И такой же занудой в се¬
мейной жизни, какой явно должна быть Шерри-Энн? Что, если
бы у Эллен снова случился выкидыш, как уже дважды было до
рождения Бибби и один раз после, когда доктор Левитт предосте¬
рег ее от дальнейших беременностей? И не было бы никакой дев¬
чушки с огненными кудряшками, с мордашкой, словно срисован¬
ной с открытки, и большими, глядящими на него с восторженной
любовью глазами. (Он до сих пор помнит изумление на лице Эл¬
лен, когда, в возрасте шести лет, Бибби вскарабкалась к нему на
колени, обняла за шею и, заглянув в глаза, спросила: «Папочка,
а ты любишь маму больше, чем меня?»)
Малоун свернул на Олд-Брэдфорд-роуд.
- Нет, без его девочек жизнь у него была бы такой же бессмыс¬
ленной и пустой, как у Хауленда. Пока он не встретил Эллен с ее
колючими ирландскими глазами и еще более колючим язычком,
он никогда всерьез ни за кем не ухаживал. У него даже и не было
никогда постоянной девушки. Только случайные девицы, по
большей части того сорта, что пополняют заведение Роузи на
Лоуэр-Фрейт-стрит, и он никогда не относился к ним серьезно.
Впрочем, как и они к нему. До Эллен он просто не мог ни с кем
сойтись близко из-за свойственной его характеру настороженной
замкнутости, за которую, довольно скоро ее разглядев, она и стала
178
его называть сначала Малоун-Рейнджером1, а потом просто Лоу-
ни. Но это — потом и уже только для него и только для нее.'
Подымаясь по круто изгибающейся улице, он почувствовал,
что невольно улыбается. В постели он иногда называл жену
Тонто?, просто чтобы поддразнить ее. («Если ты не видишь
никакой разницы между этим индейцем и.мной, Уэзли Мало¬
ун, то тебе необходимо обратиться к сексологу!»)
Ему всегда и во всем приходилось разбираться самому. Отец
его, холодный и молчаливый человек, был путёвым рабочим на
железной дороге, и редкие воспоминания Малоуна о нем были
окрашены тем самым мазутом, который отец, казалось, никог¬
да не мог до конца отмыть со своего лица и рук. Он умер, ког¬
да Малоуну исполнилось тринадцать лет, так и оставшись для
сына совсем чужим человеком, свалившим на него заботу о
матери, которая целыми днями нечесаной валял асЪ в постели,
прикуривая сигарету от сигареты, и четырех сестрах. Все они
были моложе Малоуна, так что он стал главой семьи раньше,
чем начал бриться. Он до сих пор приходил в ярость при вос¬
поминании о том месячном пособии, которое они получали из
благотворительного фонда города. Его хватало ровно настоль¬
ко, чтобы им не умереть с голоду, но зато оно служило не¬
истощимым источником для насмешек со стороны городской
ребятни. Он рыскал по городу в поисках работы после уроков,
дав себе слово, что как только сумеет зарабатывать столько,
что сможет отказаться от подачек города, то тут же постараетт
ся набить морду каждому из своих обидчиков. Уроки он делал
ночью — безразличная к себе, его мать почему-то настояла, с
упрямством, которое он теперь замечал и в своем характере,
чтобы он окончил полный курс школы..В летнее время он
стриг газоны, таскал мешки в супермаркете, подряжался, ко¬
сить сено к фермерам, чертил разделительные линии на доро¬
гах. Соглашался на что угодно, лишь бы заработать лишний
доллар. И все отдавал матери. Сами по себе деньги мало что
для него значили, кроме того,лто они на день-другой унима¬
ли ее нытье и жалобы на судьбу.
1 Здесь обыгрывается прозвище популярного героя вестернов «Lone Ran¬
ger» — «Одинокий ковбой».
2 Т о н т о — помощник Одинокого ковбоя, индеец неукротимого нрава.
179
К тому времени, как она умерла от рака легких в нью-брэд-
фордской больнице, его сестра Кэтлин подросла уже настоль:
ко, что могла присматривать за домом и младшими девочками.
Теперь он отдавал заработанные деньги ей. Он содержал своих
сестер, пока они не окончили школу, благополучно выдал их
одну за другой замуж и нежно простился с ними, когда они,
каждая в свое время, покинули город. Никого из них он с тех
пор больше не видел. Правда, с тремя младшими связь оконча¬
тельно не прервалась: раз в сто лет он получал от какой-нибудь
из них письмо, как правило с жалобами на судьбу, в этом они
честно унаследовали характер матери. Что же касается старшей,,
его любимицы Кэтлин, то она жила на базе в Сан-Диего, ее муж
был профессиональным военным моряком, и от нее он вообще
не получал никаких известий.
Никогда в своей жизни он не состоял в Маленькой лиге1, ни¬
когда не был членом «4-Н»2 или клуба в своей школе, никогда не
слонялся с компанией по городу в канун Дня всех святых, никогда
не участвовал в автомобильных гонках на Заставе, которыми одно
время бредили все подростки в городе. Вместо этого, когда ему
удавалось избавиться отдел, он спешил ускользнуть с доставшей¬
ся ему от отца мелкашкой 22-го калибра, которую он самозабвен¬
но чистил й смазывал, в лес; где, изображая морского пехотинца,
старался бесшумно проползти сквозь чащу, как можно ближе
подбираясь к каймановым .черепахам, которыми кишели берега
озера Болсам, но не для того, чтобы подстрелить их — стрелял
он только в пустые бутылки из-под джина и виски, которыми
изобиловали леса вокруг озера, — а для того, чтобы испытать лов¬
кость. И делал он это всегда в полном одиночестве, не нуждаясь
ни в ком. Где-то по пути он растерял или подавил в себе потреб¬
ность развлекаться вместе с другими людьми. И к тому времени,
когда он стал, наконец, свободен и независим, парни, с которы¬
ми он вырос, сторонились его, а девушки после одной-двух встреч
'Маленькая лига — бейсбольная лига для юношей в возрасте от
8 до 12 лет, финансируемая на частные средства.
2 «4-Н» («голова, сердце, руки й здоровье» — все четыре слова в англий¬
ском языке -начинаются с буквы «Н») — программа министерства сельского
хозяйства США, ставившая целью обучение сельской молодежи современным
методам ведения фермерского хозяйства и воспитание гражданственности, для
чего были созданы специальные клубы, молодежи под этим названием.
180
давали отставку, считая неинтересным и излишне старомодным
ухажером. Единственное место, где Малоун мог найти себе при¬
ют, было заведение Роузи.
Он никогда не переставал сожалеть о том, что оказался
слишком молод для Кореи и слишком стар для Вьетнама. Он
пошел добровольцем в морскую пехоту, не дожидаясь, когда его
призовут, и провел два года из четырех лет службы на Среди¬
земном море, где только и.было, что муштра.да учебные высад¬
ки, бесконечное чистоплюйство начальства и бордели Барсело¬
ны, Марселя^ Кавалы и Стамбула; остальную часть срока он
протомился на Пэррис-Айленде, щедро делясь своей скукой и
подругами из женской обслуги с перепуганными новобранцами.
Из него не вышло, как ему сказал его командир, настоящего
морского пехотинца — слишком силен дух индивидуализма и
маловато чувства локтя. Он дважды становился младшим кап¬
ралом и один раз капралом; кончил он рядовым. Единственным
достижением в его послужном списке была медаль «За отлич¬
ные успехи в стрельбе» и звание стрелка 1-го класса. В армии
он тоже ни с кем по-настоящему не сдружился.
Уговорил его поступить на службу в нЬю-брэдфордскую по¬
лицию не кто иной, как Джон Секко. Он всегда с уважением
относился к начальнику полиции Секко, считая его справед¬
ливым человеком, в некотором смысле образцом порядочнос¬
ти. Секко понимал мальчишек. Благодаря его разумной такти¬
ке уровень детской преступности в Ньют Брэдфорде, был одним,
из самых низких во всем штате.
— Я не стану вводить тебя в заблуждение, Уэз, — сказал тогда
Секко. — На полицейской службе ты никогда не разжиреешь.
Тебе придется научиться иметь дело с Членами городской упра¬
вы, недовольными налогоплательщиками, брюзжащими лавочни¬
ками, пьяницами, которые напиваются по субботам, дерущими¬
ся мужьями и женами, расходившимися юнцами и всякой тому
подобной публикой. Настоящий полицейский, живущий в ма¬
леньком городке, должен быть и политиком, и честным, в чем-то
жестким и непримиримым человеком, и добрым духовником
одновременно. Это почти так же трудно, как быть хорошим бар¬
меном. И все это за каких-то восемьдесят с чем-то долларов для
новичка. Я давно уже к тебе присматриваюсь, Уэз. Ты как раз
181
такой человек, который мне нужен в отделении. Меня смущают
только три вещи.
— Какие?
— Можешь ли ты подчиняться приказам? Можешь ли ты со¬
трудничать с другими людьми? Можешь ли ты обуздывать себя?
В твоей армейской характеристике говорится, что не можешь.
И он тогда ответил:
— Я постараюсь, шеф. За эти годы я немного повзрослел. Я так
думаю.
— Ладно, давай попробуем. Отправляйся на учебу в полицей-
- скую школу штата, а потом поглядим в течение полугода, как
ты будешь справляться с работой.
Он закончил школу полиции с такой блестящей характерис¬
тикой, какой не удостаивался ни один из выпускников за все
время ее существования. Не было у него ни одного замечания
и за все годы работы в нью-брэдфордской полиции. И все же
ему казалось, что у Джона Секко нет-нет да и мелькала при виде
его какая-то тень, сомнения во взгляде. Как и у Эллен. Они оба
держат меня в жестких рукавицах. И это не так уж плохо.
На веранде их дома горел свет — значит, Эллен не ложится
спать и ждет его. Ирландцев не переделаешь. «Сааб» тоже сто¬
ял на подъездной'дорожке, не убранный в гараж. Вероятно, она
оставила его под рукой на тот случай, если отсутствие мужа из¬
лишне затянется и ей придется возвращаться за ним в город,
чтобы самой вытащить из полиции за ухо.
Поворачивая к себе во двор, он замедлил шаг. На другой сто¬
роне улицы стоял незнакомый автомобиль, черный пыльный
«крайслер ныо-йоркер» последней модели. Никто из живущих на
Олд-Брэдфорд-роуд не мог позволить себе такой машины. Авто¬
мобиль стоял возле дома Тайреллов, но в доме было темно, так
что эти люди приехали не к цим. У Тайреллов вообще редко бы¬
вали гости, а уж так поздно — никогда, это была старая чета, кото¬
рая ложилась спать вместе со своими курами. Люди из «крайсле¬
ра» могли, конечно, приехать в гости к молодым Каннингемам,
которые жили рядом, но у них тоже нигде не горел свет. Может,
мне стоит узнать что к чему? Но тут он вспомнил взгляд Эллен
возле участка и решил, что «благоразумие лучше, чем... лучше,
чем...» — словом, лучше, чем что-то там такое.
182
Малоун с трудом дотащился до рыльца, поднялся на веранду
и полез за ключами. На миг у него вдруг возникло острое жела¬
ние рухнуть здесь же на месте, свернуться калачиком на коврике
перед дверью и уснуть мертвецким сном. Он не мог припомнить,
чтобы еще когда-нибудь чувствовал себя таким усталым, даже на
маневрах. Интересно, какую баню устроила бы* мне моя малень¬
кая вояка-ирландочка, если бы обнаружила меня здесь утром?
Он все еще улыбался, когда, открыв дверь й ступив в тем¬
ный холл, почувствовал, как в затылок позади уха ему уткнулся
холодный ствол пистолета и чей-то вибрирующий от напряже¬
ния голос произнес:
— Не шевелись, легавый.
Это, конечно же, сон. Я действительно уснул, на пороге. Это
не может происходить на самом деле. Это не мой дом. Эллен,
Бибби.
— Не вздумай глупить, — раздался тот же голос. — Я тут же
снесу тебе пол черепа. — И уже в сторону: — Посмофи, нет ли
у него с собой пушки.
Малоун услышал, как кто-то спросил:
— Где мои жена и дочь?
~ Стой и не дергайся. — Дуло сильнее вдавилось в затылок.
Кто-то принялся ощупывать его. Грубые руки пробежали снизу
вверх, нащупали кобуру под мышкой, выбрались наружу, и он
почувствовал, что стал как будто легче и беззащитнее.
— Все в порядке, — раздался другой голос, такой же грубый,;
как и обыскивавшие его руки.
— Зажги свет, — сказал первый голос. Чувствовалось, что его
владелец доволен. — И давай сюда пушку, Хинч.
Хинч:
— Сейчас,. Фьюр.
Фьюр?
Зажегся свет. Первое, что увидел Малоун вЧфоеме двери,
отделявшей прихожую от гостиной, была Эллен, сидевшая слов¬
но пай-девочка на краешке кресла-качалки, доставшегося ей в
подарок от матери, жившей в Новой Англии. Она все еще была
в пальто. Лицо у нее было цвета снятого молока.
183
— Я могу двигать головой? — спросил Малоун.
— Бели будешь вести себя как паинька, — сказал первый
голос.
Малоун потряс головой, стараясь прийти в себя. Оба муж¬
чины были в масках. Бели бы они собирались убивать, им было
бы наплевать, что он и Эллен увидят их лица. Он перевел дух.
Маски были сделаны в виде улыбающихся медвежьих морд
и на бандитах выглядели совершенно нелепо. К тому же для
коротышки медвежья морда явно великовата, отчего всю ее
сморщило так, словно она валялась где-то в скомканном виде
тысячу лёт. Верзиле маска была впору. Коротышка напоминал
щеголя с картинки модного журнала. Верзила — типичного
громилу из банды мотоциклистов.
Им не лень возиться с масками, и в то же время они назы¬
вают друг друга по именам. Никогда не действуй необдуман¬
но, когда имеешь дело с недоумками, учил, его Секко. Они, как
животные, легко впадают в панику и от испуга способны за¬
просто пристрелить тебя, хотя даже им самим это не доставит
никакого удовольствия.
Но тот, которого звали Фьюр, явно находил смак в игре с чу¬
жой* жизнью. Сейчас он держал в руках два пистолета, Малоуна
и свой. Сначала Малоун решил, что это маузер. Но потом разгля¬
дел, что это «Вальтер ППК», пистолет, популярный среди служи¬
телей закона в Европе. Наверняка где-то украден. Ни у того, ни
у другого никакого европейского акцента в голосе не слышалось.
Это тот самый «вальтер»; из которого убили Тома Хауленда.
Из которого коротышка убил Хауленда. Убивал, конечно, ко¬
ротышка. Он помешан на оружии.
Фьюр сейчас разглядывал револьвер Малоуна. В глазах, вид¬
невшихся из-за прорези маски, светилась сумасшедшая радость.
Он зажал «вальтер» под левой подмышкой, а в руках, одетых в
перчатки, восхищенно вертел новую игрушку.
— «Кольт-трупер», Хинч, «Магнум-357». Шестизарядный. До
чего здорово сбалансирован! Держи-ка. — Он передал «вальтер»
верзиле. — Удружил ты мне, легавый. А где патроны к нему?
— Я не держу их дома... — Малоун запнулся. Фьюр, посме¬
иваясь, полез в стенной шкаф в прихожей и выпрямился, раз¬
махивая патронташем. Кобура, пристегнутая к поясу, была пус¬
184
той, гнезда для патронов были набиты до отказа. — Озорник,
озорник. Ну, ладно, пошутили. Давай в комнату, к женушке.
Малоун пошел в гостиную, затылком ощущая нацеленный на
него его же собственный револьвер.
— Не рядом. Вон на тот диван.
Эллен следила за каждым его движением, ее глаза, казалось,
одновременно умоляли его и предпринять что-то, и ничего не
делать.
Проницателен, шельма, несмотря на всю его тупость. Пони¬
мает, что вместе мы сильны, а врозь беспомощны. Малоун по¬
чувствовал подступающую ярбсть. Он сел на диван.
— Эллен, где Бибби?
— Наверху, вместе с женщиной.
— С ней все в порядке?
— Не знаю. Я застала их уже в доме, когда вернулась. Они
даже не дают мне взглянуть на нее.
Женщина наверху. Значит, всего их трое. Судя по всему, Эд
Тейлор женщину не видел. Это усложняет задачу для Джона и
полицейских из штата. Они-то ищут просто двух мужчин.
— Твой ребенок пока в целости и сохранности, Малоун, —
сказал Фьюр. Он поглаживал кольт большим пальцем так, слов¬
но тот был живой. — Бели хочешь, чтобы и дальше так было,
веди себя послушно. Хинч, сумку!
Верзила вытащил из-за дивана черную сумку и передал ее
щеголю. Его движения казались нарочито замедленными.
— Это тебе. — Сумка упала Малоуну на колени. Фьюр не¬
брежно придвинул к себе ногой шаткое старинное кресло с
вышитой обивкой, над которым так тряслась Эллен, и плюх¬
нулся на сиденье. Им пришлось повернуться вполоборота, что¬
бы видеть его.
— Что это, Фьюр? — спросил Малоун.
— Для легавых — мистер Фьюрия.
— Мистер Фьюрия.
— Загляни внутрь.
Малоун расстегнул «молнию». На него пялились из сумки
туго перетянутые пачки банкнотов.
Грубый голос позади него сказал:
— Я все же думаю...
185
— Не надо, отдохни, Хинч, — перебил его Фьюрия. — Дога¬
дываешься, откуда эти денежки' легавый?
— Догадываюсь, — ответил Малоун вполголоса. — Эллен, ты
об этом еще не знаешь. Сегодня вечером на «Эзтеке» убили Тома
Хауленда й похитили зарплату для рабочих. Оттого-то все и пере¬
полошились. А это те самые деньги, с «Эзтека». Верно, Фьюрия?
— Мистер Фьюрия.
— Мистер Фьюрия.
— Верно:
Ему показалось, что Эллен сейчас брякнется на пол.
— Можно мне подойти к жене? Пожалуйста. Ей плохо.
— Нет.
Эллен смотрела на него умоляющим взглядом. Она незаметно
показала глазами наверх, туда, где находилась малютка Барбара.
— Ничего, Лоуни, все в порядке.
Малоун обернулся к Фьюрии:
— Что ты имел в виду* когда сказал, что это — мне£
— Только то, что сказал. Это тебе. Временно, конечно. Но
все равно, можешь хоть полюбоваться, как выглядит такая сум¬
ма в натуре. У тебя ведь наверняка больше никогда не будет
столько наличными на руках.
— А вам-то что за корысть от этого?
— Ты что, в самом деле не понимаешь или разыгрываешь?
Так вот, я говорю по слогам: э-то те-бе, ле-га-вый. Чтобы ты
все подержал у себя. Вроде как в банке.
Малоун постарался придать лицу глупое выражение.
— Все равно не понимаешь? т— спросил Фьюрия. — Хинч,
нам попался действительно редкий тупица.
Хинч загоготал.
— Ладно, тупица, слушай внимательно, — сказал Фьюрия. —
С деньгами нам через посты не проехать.. А без них — спокойно.
У твоих дружков не будет повода отнестись к нам иначе, чем к
другим. Особенно когда они увидят, что нас в машине четверо.
— Четверо? — переспросил Малоун. Во рту у него все как
будто склеилось. — Я думал, вас трое.
— Четверо, — повторил Фьюрия. — Я, Хинч, Голди и твоя
малышка. Только она будет как бы дочкой Голди, понятно?
— Нет, — воскликнула Эллен. — Нет!
186
г- Да, — сказал Фьюрия. — Мы берем ребенка под залог, в
* обмен на деньги. Все ясно?
— Это очень рискованно, — начал Малоун осторожно. —
Предположим, что кто-то из полицейских узнает ее. Город-то
ведь маленький. Все друг друга знают. И все лопнет.
— Ты лучше молись, чтобы не, лопнуло. Ты умеешь мо¬
литься?
— Да, — ответил Малоун. И тут х£е подумал, правда ли уме¬
ет. Он не был в церкви с самой конфирмации. Эллен, та каж¬
дое воскресенье водила Барбару к поздней литургии, она не
вырастет язычницей, как ты, Лоуни-Балоуни; отец Уэйл гово¬
рит, что ты всегда был его крестом.
— Тогда молись горячей, это помогает, — усмехнулся Фью¬
рия, подмигнув ему из-за прорези маски. — Теперь все ясно?
— Все ясно, — ответил Малоун.
— Смотри же. Если только вздумаешь .выкинуть какие-ни¬
будь свои полицейские штучки или твоя баба расквакается, с
малышкой сразу будет покончено. Веди себя умницей, заткни
своей женушке глотку и получишь крошку назад целой и не¬
вредимой. Все очень просто.
Взгляд Эллен метался по сторонам, и Малоун сказал:
— Эллен.
— Я не соглашусь. Ни за что. Они не смеют!
— Они смеют, и ты согласишься. У нас нет выбора, дорогая.
— Слушай своего папочку, мамочка, — сказал Фьюрйя. — Он
у тебя соображает что к чему.
— Откуда мы знаем, что они сдержат свое слово? — взвизг¬
нула Эллен. — Ты сам вспомни, что ты всегда говорил о похи¬
тителях, Лоуни!
— В данном случае это не похищение, это внешне только так
выглядит. Единственное, что им нужно, это увезти Бибби в ка¬
честве гарантии, пока они не смогут забрать назад свои деньги.
— Мы никогда ее больше не увидим.
— Они сдержат слово, — сказал Малоун. — Иначе им никог¬
да не видать этих денег. Уж я об этом позабочусь. — Он обра¬
тился к Фьюрии: — Одним словом, мы договорились. Но теперь
послушай меня, и слушай внимательно.
— Ну? — сказал Фьюрия.
187
— Если только с моей дочкой что-нибудь случится, я доста¬
ну тебя из-под земли и изрежу на куски. Даже если у меня на
это уйдет вся оставшаяся жизнь. Тебя, и этого бандюгу, и ту
девку, что наверху.
За его спиной раздалось рычание:
— Фьюри, ну, дай! Дай я его!..
— Заткнись, Хинч, черт бы тебя подрал! — рявкнул Фыория.
Он вскочил с кресла и пролетел несколько шагов вперед, глаза
в прорезях смятой маски источали бешенство. — Да за эти сло¬
ва я должен был бы тебя прикончить на месте, легавый, ты это.
понимаешь?
— Я тебе нужен, — ответил Малоун. Он сдерживался, чтобы
не сглотнуть слюну.
— Не всю жизнь ты мне будешь нужен. Со мной никто не
смеет так разговаривать. Никто!
— Запомни, что я сказал.
Их взгляды сцепились. Я мог бы сейчас на него набросить¬
ся! И получить пулю в спину от верзилы. И оставить Эллен и
Бйбби на милость этих головорезов, Малоун отвел глаза.
— Голди! — взревел Фыория.
Женский голос сверху ответил:
—* Да, Фьюр.
— Разбуди девчонку и одень ее.
— Разрешите мне, — взмолилась Эллен. — Пожалуйста! Она
ведь так испугается.
— Разреши ей, — сказал Малоун. — Она вам не помешает.
— Пусть только что-нибудь выкинет. — Фыория махнул коль¬
том. Эллен вскочила и помчалась наверх.
Фыория уселся в кресло-качалку. Кольт был наставлен Мало¬
уну в живот. О, как бы он хотел потянуть за этот курок. Именно
потянуть, а не нажать. Он маниакальный убийца. Малоун посмот¬
рел вниз на свои руки. Они вцепились в край дивана с такой си¬
лой, что костяшки пальцев побелели,.как у покойника. Он пере¬
ложил руки на сумку.
Наверху лестницы показались все трое: впереди Эллен, креп¬
ко держащая за руку Барбару, за ними женщина. На ней тоже
была маска; из щели для рта торчала сигарета с золотым мунд¬
штуком. Это все, что Miaлoyнy удалось разглядеть.
188
Он улыбнулся и сказал:
• — Бибби, подойди сюда.
Дочка еще не до конца проснулась. Эллен надела на неё все
лучшее: красное вельветовое платьице, лакированные туфельки,
голубое шерстяное пальто и шапочку.
— Ты ей что-нибудь говорила, Эллен?
— Что я могла ей сказать? — напряженно ответила Эллен. —
Что?
— Мы куда-нибудь едем, папочка? — спросила Бибби.
Он отложил черную сумку в сторону и взял ее к себе на ко¬
лени.
— Бибби, ты совсем проснулась?
— Да, папочка.
— Ты постараешься послушать меня внимательно, очень вни¬
мательно?
— Да, папочка.
— Эти люди отвезут тебя в одно место на машине. И ты долж¬
на, как хорошая и послушная девочка, поехать вместе с ними.
— А разве вы с мамочкой не едете?
— Нет, детка.
— Тогда почему я должна ехать?
— Я не могу тебе сейчас объяснить. Будем считать, что я тебя
прошу об этом.
У нее начали дрожать губы:
— Они мне не нравятся. Почему они все в масках? Они
страшные.
— Да нет же, они просто притворяются.
— У них пистолеты. Я их боюсь.
— У меня тоже есть пистолет, но ты же никогда не боялась
меня, правда?
— Нет, папочка...
— Ну, хватит, — вмешался Фьюрия. — Время свиданий ис¬
текло, как любил говаривать один мой знакомый вертухай.
— Постой, Фьюр, — сказала женщина. — Пусть он все объ¬
яснит ей как следует.
— Они и пальцем тебя не тронут, Бибби. Я обещаю. Разве я
нарушал когда-нибудь свои обещания?
— Нет...
189.
— Запомни, они тебя не тронут.* Но ты должна делать все,
что они тебе скажут, Бибби. О чем бы они тебя ни попроси¬
ли. Возможно даже, тебе придется кое-что разыграть; как, пот
мнишь, когда ты участвовала в рождественском представлении.
-г Что разыграть? — заинтересовалась Бибби.
— Ну, может так случиться, что полицейские остановят вашу
машину. В таком случае ты должна притвориться, что ты спишь
на коленях у этой тети. А если они тебя разбудят и начнут зада¬
вать вопросы, то просто скажи им, что эта тетя твоя мама, и все.
— Моя мама? Эта тётя? — Он посмотрела на свою мать. Мать
ответила ей взглядом:
— Это просто понарошке, детка. Понимаешь?
— Понимаю, но не понимаю зачем?
— Когда-нибудь я тебе все объясню. Но сейчас ты должна
пообещать мне, что будешь делать все, о чем они тебя попро¬
сят. Обещаешь?
— Ладно. А когда они привезут меня обратно?
— Скоро. Через день, может быть, через два.
— Ну что ж, — вздохнула Барбара: — Ладно, хоть мне и не
хочется. До свидания, папочка. — Она подставила мордашку для
поцелуя. Мордашку, словно срисованную с открытки. Он по¬
целовал ее. Она соскочила, с его коленей и подбежала к матери.
Эллен прильнула к ней.
— Ну, ладно, ладно, — сказал Фьюрия. Малоун мог бы по¬
клясться, что тот ухмыляется под маской. — Пора в путь.
— Эллен, — сказал Малоун.
Женщина прошла через комнату и извлекла Барбару из объя¬
тий Эллен. Сексуальная фигура, броская внешность, жесткий
1Юлос — наверное, далеко за двадцать, хотя, не видя лица, труд¬
но определить точно. И ум. Мозговой центр — явно она. Отку-
да-то.я ее знаю. Я уже слышал этот голос раньше. Очень давно.
— Пойдем, милочка, — сказала женщина. — Нам будет так
весело, обхохочешься. — Она взяла Барбару за руку.— Фьюр,
лишняя предосторожность не помешает. При том, что с нами
в машине будет Барбара, и мы — ты, она и я — будем изобра¬
жать счастливую семью, лучше, чтобы Хинч рядом не отсве¬
чивал. Он со своей внешностью совершенно не вписывается в
общую картину.
190
— Что, что? — обеспокоился Хинч.
— Голди права, — сказал Фыория. — Ты, Хинч, двигай на
своих копытах. Можешь сойти с главного шоссе где-нибудь в
лес, и тогда, скорей всего, тебя вообще не остановят. А если и
остановят, то что им одинокий парень, идущий по своим делам?
Маску оставь в машине. И пушку тоже — я выброшу ее в реку,
не доезжая поста. Мы будем ждать тебя в хижине.
Хинч глянул на «вальтер», который он держал в руке. Он
явно не привык обращаться с оружием, отметил Малоун.
— Ну, если ты гак считаешь, Фыор. Но не из-за нее.
— Я так считаю.
— Так вы с Голди и ребенком будете ждать меня?
— Тебя что-нибудь беспокоит?
— Кого, меня? Ничего меня не беспокоит, Фьюр.
— Тогда делай то, что я сказал. Ну, пошли, Голди.
Женщина моментально проговорила:
— До скорой встречи, мамочка. Верно ведь, Бибс? — и,
не давая девочке опомниться, быстро вывела ее из дома. За
ними последовал Хинч, Последним, пятясь и не опуская на¬
веденного на них револьвера, вышел Фыория. В дверях он
сказал:.
— Запомни, легавый, у нас в руках твоя малышка. Так что-
не строй из себя героя. Понял?
Дверь захлопнулась.
Огибая черную сумку, они кинулись к. окну, чтобы увидеть,
как мощный «крайслер» дал задний ход, развернулся й поехал
вниз по Олд-Брэдфорд-роуд.
Они стояли у окна, пока урчание мотора «крайслера» не за¬
тихло вдали.
Тогда Эллен резко обернулась к нему и с ненавистью вы¬
палила:
— Ты, великий, непревзойденный полицейский! Ты, трусли¬
вый сукин сын, ты позволил им увезти мою Бибби. Ты позво¬
лил им это! — Она с рыданиями начала бить его кулаками в
грудь. Малоун обнял ее и вдруг охрипшим от бессильной ярос¬
ти голосом сказал:
— Эллен, они ничего с ней не сделают, я убью их, им нуж¬
ны деньги и больше ничего, не плачь, Эллен, я верну ее.
191
Четверг
РЕБЕНОК
Почти два часа Малоун безуспешно пытался уговорить Эл¬
лен лечь спать. Она просто сидела в.кресле-качалке и качалась,
а он на все лады повторял одно и то же, уже сам не слыша себя,
как не слышит себя инструктор по строевой, бессчетное число
раз повторяя: «В ногу, дружней!» — одуревшим от маршировки
на плацу новобранцам. Наконец Эллен не выдержала.
— Как я могу спать, когда мой ребенок в руках этих убийц? —
чуть ли не с ненавистью отозвалась она, и он сдался:
— Хорошо. Тогда давай выпьем кофе.
— Сейчас сделаю.
— Нет, я сам. Ты посиди.
— Не хочу я никакого кофе.
— Смотри за сумкой.
— За чем?
— За сумкой. С деньгами.
Она посмотрела на нее с отвращением. Сумка стояла на ко¬
фейном столике перед'диваном.
— Сколько в ней?
— Не знаю. Недельная зарплата служащих «Эзтека».
— Посчитай, — потребовала Эллен. — Я хочу узнать, сколь¬
ко стоит жизнь моего ребенка.
— Эллен.
— Это ведь как страховка за нее, не правда ли? — усмехну¬
лась Эллен. — А я столько лет просила тебя оформить на Биб-
би страховку. — Она засмеялась. — Чтобы были деньги на кол¬
ледж.
— Эллен, ради Бога.
— Я знаю, мы не могли себе этого позволить. А теперь мб*
„ жем? Да? Ах, не обращай внимания. Иди пей свой кофе.
— Я думал... тебе тоже надо взбодриться...
— Ну хорошо. Я тоже выпью.
Он поспешил в кухню и поставил чайник на огонь. Когда он
вернулся, она пересчитывала деньги.
— Больше двадцати четырех тысяч долларов.
Он посмотрел на них;
192
— Это целое богатство, — сказал он без всякого выражения.
Эллен усмехнулась:
— Моя девочка тоже богатство.
Он запихал деньги назад трясущимися руками.
Каждый из них сделал всего по глотку.
Она продолжала однообразно раскачиваться в кресле.
В три часа ночи она неожиданно спросила:
— И это все, что ты собираешься делать, Лоуни? Сидеть дома
и ждать, да?
— А что еще я могу сделать? Ночью я ничего не могу пред¬
принять.
— Что ты за мужчина? А я-то думала, я тебя знаю. — Она
окинула его взглядом, словно бы заново оценивая и подводя
окончательную, как в некрологе, черту.
— Этот маленький, Фьюрия, — начал объяснять Малоун,
глядя в пол. — Он из тех, кто стреляет не задумываясь. Поэ¬
тому я и хочу, чтобы они добрались до своего укрытия, где бы
оно ни находилось, без всяких происшествий. Для Бибби это
лучшая гарантия безопасности. Тогда у них не возникнет по¬
вода... Слушай, почему бы нам. не поговорить утром? Ты же
смертельно хочешь спать.
— Кто бы говорил.
— Я тоже лягу. Давай я принесу тебе таблетку.
— Нет.
— Чем это поможет Бибби, если ты будешь сидеть всю ночь?
Тебе еще понадобятся силы.
— А тебе нет?
— Я тоже лягу, я тебе говорю. Ну давай же, прими.
Без четверти четыре она все-таки разрешила ему принести
одну из тех. снотворных таблеток, что выписывал ей доктор Де¬
витт, когда у нее был последний выкидыш. Она разделась, паль¬
цы ее не слушались. Она двигалась как заводная кукла Барбары.
Он подоткнул ей со всех сторон одеяло и нагнулся поцеловать.
Она отодвинулась. ,
Устало волоча ноги, он сошел вниз в гостиную.
Отнес чашки и кофейник на кухню, вымыл, вытер и убрал
на место.
Потом снова поднялся наверх и вошел в комнату Барбары'.
7 Э. Квин «Я больше не полицейский» 193
Платьице и домашние-тапочки лежали на позолоченном сту¬
ле, а пижама с маргаритками, которую дочь обожала, валялась на
полу. Он подобрал ее, сложил и аккуратно повесил в ногах кро¬
ватки. Она любила свою кроватку с балдахином, отделанным кру¬
жевом. Это была дешевая кроватка (у них в доме все было деше¬
вое, за исключением нескольких вещей, подаренных матерью
Эллен), но Бибби была от нее в восторге. Ее тетрадь с домашним
заданием лежала на столе. Пишет как курица лапой, ей все вре¬
мя ставят «неуд» за чистописание. Он взял в руки клетчатый ра¬
нец дочери и заглянул в него. Весь набит рисунками с кривыми
деревьями, улыбающимися коровами, ярко раскрашенными до¬
мами й огромными солнечными шарами. «Отл» за успехи в рисо¬
вании. Ее рисунки смеются, как-то сказала ее учительница.
Это вонючие подонки, убийцы.
Простыня и одеяло, откинутые, когда Эллен разбудила ее, так
я лежали в стороне. Подушка еще хранила вмятину от ее головы.
Он потрогал постель, словно надеясь уловить тепло тела свое¬
го ребенка.
Но она была холодной.
Он осторожно прикрыл дверь в комнату Барбары и заглянул
к жене. Эллен спала. Одной рукой она закрыла лицо, словно
желая отгородиться от всего мира, и жалобно постанывала во
сне. Бедняжка Эллен. Неудивительно, что она набросилась на
него. Надо же ей на ком-то сорвать свой гнев, чтобы заглушить
чувство ужаса от происходящего.
Он снова сошел вниз. Открыл черную сумку и начал пересчи¬
тывать деньги на кофейном столике: 24 358 долларов 25 центов.
У него было такое чувство, словно он подсчитывает стоимость
Бибби. Неужели это все, что стоит мой ребенок? Если разделить,
скажем, на семьдесят лет, в год выйдет меньше чем 350 долларов.
Я убью их*
Он уснул на диване, прижимая обеими руками к животу чер¬
ную сумку.
Не обращая внимания на туман, Малоун гнал «понтиак» по
дороге вдоль реки со скоростью сто миль в час, а за ним бур¬
лила струя песка, как бурлит йода следом за моторной лодкой.
194
Рядом сидел Джон Секко и всхлипывал: «Тише, Уэз, Бога ра¬
ди, помедленнее, мы так убьемся, я тебе приказываю», — но
он все равно не снимал ногу с акселератора и только усмехал¬
ся, потому что уже до жути ясно видел мчащийся впереди чер¬
ный «крайслер». Он видел сквозь туман его красные огни и в
заднем окне перепуганное до смерти личико Бибби, и золото¬
волосую женщину, пускающую сигаретный дым прямо в это
побелевшее личико. Он жал на педаль изо всёх сил, готовый
продавить ее сквозь дно машины, но, как ни старался, рассто¬
яние между ними не сокращалось. И вдруг «крайслер», как ле¬
тучая рыба, взмыл в воздух и по крутой дуге ринулся в черную
глубь Тонекенеке. Каким-то чудом Малоун успел вцепиться в
его задний бампер обеими руками, чтобы удержать от падения,
но в его пальцах не было никакой силы. Бампер машины вы¬
скользнул из.них, и «крайслер» с громким всплеском исчез под
водой. Взметнувшаяся от его падения волна стеной обруши¬
лась на Малоуна, и он услышал собственный сдавленный го¬
лос: «Бибби, Бибби, БИББИ~.»
Он открыл глаза.
На коленях перед ним, встряхивая его обеими руками за
плечи, стояла Эллен:
— Лоуни, проснись. Ты бредишь.
Он приподнялся на диване. У него болел живот. Из-за сум¬
ки, вдавившейся в него.
— О, Лоуни. Мне так стыдно.
— За что? — Его трясло.
— За то, как я вела себя. — Эллен крепче сжала его руками. —
. Как будто это ты во всем виноват. Я просто дрянь.
— Нет, это неправда. — Он поцеловал ее в макушку.
— Прости меня.
— Да что тут прощать? — Он резко поднялся и невольно за¬
стонал от боли в затекших ногах. — Клянусь, я чувствую себя
еще более усталым, чем вчера вечером. Никто не звонил?
— Нет, дорогой. С ней все будет в порядке. Я это знаю.
— Ну конечно же.
— Тебе надо было раздеться и лечь в постель. Разве мож¬
но было спать на этом диване! Это же настоящее орудие для
пытки.
195
— Сам нс знаю, как я задремал. Ну да ничего. Если бы мне
дали сейчас пару галлонов кофе, миссис Малоун, я бы и совсем
пришел в себя.
— Кофе готов уже. Посиди, я сейчас принесу.
-- Не надо, я сам спущусь на кухню. Который час?
— Семь тридцать.
— Я должен позвонить.
Она мгновенно насторожилась:
— Куда?'
— В участок..
— Лоуни, ты им обещал:..
— Не волнуйся, Эллен.
Они спустились вниз. Она стала накрывать на стол, в то же вре¬
мя наблюдая, как он, стоя у настенного аппарата, набирает номер.
— Алло, это Уэз Малоун. Кто у телефона?
— Привет, Уэз. Это я, Миллер. — Молодой представитель
полиции штата говорил так, как будто был под хмельком. —
Чем я могу тебе помочь?
— Шеф на месте?
Ушел домой соснуть немного! Не спрашивай меня поче¬
му, но я вызвался удерживать форт до тех пор, пока не придет
дневной дежурный. Какого черта он не идет? Я не спал уже с
позапрошлой ночи.
— Как там дела? Я имею в виду с этими убийцами.
— Ничего нового. Похоже, им удалось ускользнуть, прежде
чем мы перекрыли дороги. Еще что-нибудь?
— Да нет. Вроде все,
— Тогда — пока. Шеф говорил, у тебя пара дней отгулов. Ну
так займись любовью или еще чем-нибудь. Это, конечно, не
отдых, но развлечение. Миллер усмехнулся.
Малоун повесил трубку и обернулся к застывшей с чашками
в руках в напряженном ожидании жене.
— Они проехали благополучно, Эллен. Так что с Биббиьсе
в порядке.
— Слава Богу.
Не добавив больше ни слова, Эллен поставила чашки с кофе
на стол и села. Несколько помешкав, сел и он, сунув черную
сумку под стул так, чтобы все время чувствовать ее ногами.
196
Когда Малоун сошел вниз после душа, Эллен как раз клала
на место телефонную трубку.
— С кем это ты?
— Со школьной медсестрой, с мисс Спенсер. Нам надо как-
то объяснить, почему Бибби не будет сегодня в школе, Лоуни.
Я сказала, что боюсь, у нее начинается простуда, и что, види¬
мо, мы подержим ее дома до конца недели на всякий случай.
Он дотронулся рукой до ее черных ирландских волос.
— Что бы я делал без тебя?
— Держу пари, что ты это говоришь всем своим девочкам.
— Угу. — Он прижался к ней и поцеловал, почувствовав
сквозь махровый халат, как напряжено ее тело. — Я не поли¬
цейский, а черт знает кто. Даже не подумал о школе.
— Ах, Лоуни, должна же и я что-то делать! — У него подве¬
ло желудок. Ее снова сотрясали рыдания. — Моя Барбара... Как
представлю, что она проснулась сегодня утром и увидела рядом
этих жутких людей...
— Ну, перестань, перестань, — успокаивал он ее.— Только
что ты благодарила Бога за то, что они вообще благополучно
выбрались из города.
Она продолжала рыдать. Не зная, что ей еще сказать, он стал
осторожно гладить ее. Он никогда не мог спокойно видеть ее
слезы, он боялся их как последний трус. Самой тяжелой ночью
в его. жизни до сих пор была ночь после похорон матери Эл¬
лен* когда его жена безудержно и неостановимо рыдала, а он до
рассвета ходил из угла в угол спальни, не находя слов, чтобы ее
утешить, и проклиная свою беспомощность.
— Извини. — Эллен отстранилась от него, вытирая слезы. —
Нытьем Бибби не поможешь.
— Ты плачь, не стесняйся.
— Нет, сэр. С этими глупостями покончено. Пойду приго¬
товлю тебе какую-нибудь еду. На одном кофе долго не продер¬
жишься.
— Я не голоден.
— Тебе надо набраться сил. Вчера в ресторане ты был таким
усталым, что даже бифштекса не смог доесть.
— Брось, меня просто-напросто стошнит от еды, — сказал
Малоун. — Давай лучше сядем и обсудим наше положение.
197
— Хорошо, Лоуни.
Они сели друг против друга, стараясь не смотреть на пустую¬
щий стул дочери.
— Итак, давай решим, что мы можем сделать, вместо того
чтобы сидеть тут и ждать у моря погоды.
— Давай сначала решим, что мы не можем сделать, — пере¬
била его Эллен. — А не можем мы дать знать Секко или кому-
нибудь другому о том, что бандиты вчера были здесь и забрали
с собой Бибби. Этого я тебе ни за что не позволю сделать,
Лоуни. И лучше, чтобы тут между нами была полная ясность
с самого начала.
— Ты что, думаешь, я сумасшедший?
— Лоуни, посмотри на меня.
Он посмотрел на нее.
— В этом деле ты не полицейский. Ты — отец Бибби.
— Я тебе уже сказал, — ответил он мрачно.
— Смотри не забудь, — продолжала Эллен. — Или, клянусь
тебе жизнью своего ребенка, я от тебя уйду, и ты никогда меня
больше не увидишь.
— Чего ты хочешь? — взревел он. — Какую клятву я тебе
должен дать?
— Лоуни, я должна была это сказать. Нам надо было это
выяснить.
— Ну хорошо, выяснили! Она ведь и мой ребенок тоже, не
.забывай!
— Не сердись на меня, Лоуни.
— Ладно. — Он нагнулся вниз, достал черную сумку, поста¬
вил на стол и сокрушенно, уставился на нее. — Мы ведь не зна¬
ем даже, как они выглядят. Эти чертовы маски...
— Да, — проговорила Эллен, — видимо, они покупали их в
магазине театрального реквизита. Просто взяли весь набор для
спектакля — и все.
— Какого спектакля?
— А ты разве не заметил?
— Что именно?
— На женщине была маска Златовласки. Тот, маленький —
Фьюрия — натянул маску Отца-медведя, верзила — маску Ма¬
тери-медведицы. Не пригодилась только маска Медвежонка.
198
— Значит, у них есть еще маска Медвежонка! Для Бибби?
Малоун вскочил и скова сел, покачав головой.
— Нет, в этом нет никакого смысла. Для чего им надевать
'на нее маску?
— Я не сказала, что они собираются надевать ее на Бибби, —
покачала головой Эллен. — Я сказала, что они просто купили
первый подходивший им набор, а в этом наборе есть маска и
Медвежонка.
Он напряженно размышлял. Она встала, чтобы долить в чаш¬
ки остатки кофе из кофейника.
— Послушай, Эллен, — снова заговорил Малоун. — Мы мо¬
жем предпринять одно из двух. Либо сидеть здесь и ждать...
— Я просто умру!
— ..либо я могу попытаться найти их укрытие и вернуть Бибби.
— А это не будет опасно для нее?
— Я буду осторожен.
— О Боже! Я боюсь...
— И все же стоит, наверное, попытаться; Я смогу оценить
ситуацию лучше, когда узнаю, где они прячутся. Если я увижу,
что, это слишком опасно для Бибби, я и пальцем не шевельну,-
чтобы не повредить ей. Как ты на это смотришь?
'Эллен молчала.
— И тогда, если мне удастся благополучно вызволить Биб¬
би, — продолжал он, — мы сможем передать деньги Джону и
все ему рассказать.
— Чтобы потом эти трое начали нам метить? — содрогнулась
она. — Забудь про Джона, Лоуни.
— Эти деньги принадлежат «Эзтеку». И я не позволю им
утащить их! Конечно, после того, какты и Бибби будете в без¬
опасности.
— Замолчи, Доуни! Ты снова становишься полицейским.
— Нет, не становлюсь.
— Да пусть они хоть подавятся'этими деньгами. Лишь бы
только с Бибби ничего не случилось. Мржет быть, самое луч¬
шее — это просто сидеть здесь и ждать. Они вернутся вместе с
Бибби, мы передадим им сумку, и на этом все кончится.
— Вряд ли, — возразил Малоун. — Я не хочу тебя цугать,
Эллен, но ты должна смотреть правде в глаза. Если мы и сде¬
199
лаем так, как ты говоришь, будем сидеть и ждать, чтобы они
привезли назад Бибби и забрали деньги, — это еще не значит,
что вся история закончится для нас благополучно. Для Фьюрии
будет одно удовольствие с нами разделаться. Для чего им остав¬
лять нас в живых? Даже при том, что мы не видели их лиц, мы
все же слышали их голоса и мы знаем их по имени. Если Фью-
рия сидел в тюрьме — а судя по тому, что он употребил слово
«вертухай», что значит на жаргоне «надзиратель», судимость^
него была, — то получить все данные на него из центральной
картотеки ФБР можно в течение считанных часов. Да и верзи¬
ла, я думаю, сидел тоже. Не может быть, чтоб они были на¬
столько тупы и этого не понимали. По крайней мере женщина
не производит впечатления дурочки. К тому же одно убийство
за ними уже есть. Нет* мы не можем им* доверять, Эллен. Мы
должны надеяться только на себя.
Лицо Эллен снова стало цвета снятого молока.
— Хорошо, Лоуни, раз так, делай, как ты сказал. И если ты
сможешь освободить Бибби, мы с ней уедем куда-нибудь, спря¬
чемся или еще что-нибудь придумаем, пока этих чудовищ не
поймают.
Малоун встал, неуклюже обогнул кухонную раковину и по¬
дошел к окну, уставившись невидящим взглядом на забрызган¬
ную грязью подъездную аллею к дому. Обернулся он, только
когда его глаза снова стали различать предметы.
— И все же паниковать не стоит, — сказал он. — Если разо¬
браться, у нас нет так мало зацепок относительно того, где их
убежище. Фьюрия велел Хинчу идти туда пешком, значит, не
так уж это и далеко? К тому же мы знаем, что находится оно
где-то в лесу по ту сторону полицейского поста на выезде из
города, иначе с чего бы им беспокоиться, что их задержат, они
бы и так туда добрались. Так что, скорее всего, это возле...
— Озера Болсам! — перебила Эллен;
—■ Точно.
— Значит, они забрались в один из дачных домиков... Но,
Уэз, — она испуганно посмотрела на него, — ведь там десятки
этих домишек! Тебе недели не хватит, чтобы осмотреть их все.
Неужели ты думаешь, что тебе сразу повезет?
Он покачал головой:
200
— Нет, я не собираюсь полагаться на удачу. Это было не
случайное ограбление, Эллен. У них все было запланировано
заранее. Я не говорил тебе, но Джон считает, что Том Хауленд
тоже в этом участвовал. Просто в последнюю минуту они его
предали. А если так, то, значит, они уже бывали в городе рань¬
ше. К тому же и голос женщины показался мне знакомыми
Я уверен, что когда-то очень давно уже слышал его. Ручаюсь,
что она из Нью-Брэдфорда. Может быть, они именно поэто¬
му и выбрали его для ограбления, что она его хорошо знает.
В любом случае все это лишний раз говорит в пользу предва¬
рительной подготовки* А если они так тщательно готовились,
то уж конечно позаботились и о месте, где собирались потом
отсидеться. Может быть, еще несколько месяцев назад.
— Так что же они, по-твоему, сняли там домик, что ли?
— А почему бы и нет? Они могли даже пользоваться им в
течение лета. Так что если полицейские вдруг сунутся сейчас
к ним и начнут все разнюхивать, то им бояться нечего. Разу¬
меется, они предпочли бы никому не предъявлять договор об
аренде, но в том, что он у них есть, я почти уверен.
— Так ведь сейчас ноябрь, Лоуни? Никто не живет на.озере
в ноябре.
— Это не так. Многие с юга щтата снимают домики на весь
год, чтобы приезжать к озеру на уик-энды. Я это знаю, посколь¬
ку мы патрулируем озерную дорогу круглый год.
Эллен упрямо покачала головой:
— А по-моему, все это ужасно глупо. Я имею в виду ограбить,
убить и после этого еще собираться прятаться неизвестно сколь¬
ко времени в двух шагах от того места, где они это сделали. Мне
кажется, это наименее вероятный поступок с их стороны.
— Может быть, именно потому они так все и задумали, —
настаивал Малоун. — Кому бы пришло в голову искать их прак¬
тически рядом с местом преступления? Чем больше я об этом
думаю, тем больше я уверен, что так оно и есть. В любом слу¬
чае я попытаюсь их там поискать. Как ты думаешь, ты сможешь
выдержать здесь одна, пока меня не будет? Я уверен, что до
темноты они здесь не объявятся.
— Насчет меня не беспокойся. Но где ты собираешься их
искать на озере, Лоуни? У тебя есть какая-нибудь зацепка?
201
— Я начну не с озера, Эллен. Я начну с города.
— Что ты имеешь в виду?
— Если они сняли домик, они должны были действовать
через агентство по недвижимости. А там все сделки обязатель¬
но регистрируются, ясно?
— Доуни, будь осторожен! Что будет, если ты вызовешь сво¬
ими вопросами у людей подозрение?
— Не вызову, если сумею задать их правильно. Черт, хотел бы
я знать, как в этом случае действуют настоящие профессионалы!
— Просто помни все время о Бибби. Пожалуйста, Доуни!
Она прильнула к нему, умоляя его всем своим телом. Он
поцеловал ее и высвободился из объятий. Она осталась стоять
в дверях кухни, и, пока он поднимался по лестнице в спаль¬
ню, он все время ощущал спиной ее напряженный взгляд.
Уже роясь во встроенном одежном шкафу, Малоун неожидан¬
но вспомнил о своей охотничьей винтовке. Он не пользовался ею
много лет. Успели ли они вчера обыскать верхний этаж до его
прихода и обнаружить ее? Эллен могла забыть упомянуть об этом.
Винтовка до-прежнему лежала на самой верхней полке, об¬
мотанная промасленными тряпками и завернутая сверху в кле¬
енку.
Он;вытащил и развернул ее. Ни пятнышка ржавчины. Что-
что, а заботиться об оружии в морской пехоте его научили.
Прикосновение к винтовке, казалось, разом стряхнуло с него
всякую усталость. Он засунул руку поглубже и нащупал короб¬
ку с патронами.
Вы здорОво просчитались, мистер Фьюрия.
Он готов был закричать от радости.
Но уже через миг радость угасла, и он почувствовал, как ус¬
талость вновь наваливается на его плечи.
«Нет! — размышлял он. — Нельзя забывать, что у них в ру¬
ках Бибби. Да и что значит моя мелкашка 22-го калибра, рас¬
считанная на лису или кролика, в сравнении с «кольтом-трупе-
ром» или «Вальтером ППК». Другое дело, если бы у меня была
та винтовка калибра 0,303, что я видел в оружейном магазине.
Но ведь одна коробка патронов к ней стоит пять-шесть долла¬
ров. Лли.тот карабин «М-1», что у них продавался».
— Доуни, что ты там делаешь? — окликнула его снизу Эллен.
202
Он замотал винтовку и, вздохнув, вновь засунул ее вместе с
патронами подальше в глубь полки. Затем вышел в холл, достал
из бельевого шкафа несколько резиновых ванных ковриков й,
вернувшись, навалил их сверху.
Затем переобулся в теннисные туфли, натянул охотничью
куртку из черно-зеленой шотландки, испачканную масляны¬
ми пятнами, и фуражку и спустился вниз. Эллен по-прежне¬
му стояла в дверях кухни.
— Что ты там так долго делал?
— Не спускай глаз с сумки, — сказал-Малоун и вышел.
В нескольких сотнях ярдов к северу от большой, развилки
Малоун свел свой «сааб» на дорожку, посыпанную гравием, и,
проехав мимо белого с позолотой указателя: «Т.В. ХАЙАТТ И
СЫН. АГЕНТСТВО ПО НЕДВИЖИМОСТИ», остановился Пе¬
ред одноэтажным каркасным зданием. Это была уже четвертая
его остановка за утро.
Он вошел внутрь.
— Привет, Ида.
— Ну и ну, кто к нам пожаловал, кажется, сам служитель
закона, — откликнулась Ида Голуб, поднимая глаза от пишу¬
щей машинки. В ее иссиня-черных крашеных волосах торчал
карандаш. — Только не стреляй, начальник, я сама пойду. —
Она была одной из тех девушек из его школы, кто не считал
нужным с ним здороваться. Замуж она так и не вышла. — Не¬
ужели ты никогда не улыбаешься, Уэз?
— Я сейчас не на службе, думаю, можно рискнуть. — Малот
ун широко улыбнулся. — Молодой Тру у себя? — Старый Тру
год назад ушел на отдых и увез свое брюзжание и артрит в Сент-
Питерзберг, во Флориду. Весь город тогда вздохнул с облегче¬
нием. Он был из тех, кто по любому поводу вылезает на город¬
ских собраниях и всегда старается раздуть из мухи слона.
— Просматривает почту. — Ида встала и приоткрыла дверь
в кабинет шефа. — К вам Уэз Малоун, мистер Хайатт. Вы мо¬
жете его принять?
— Уэза? Разумеется! — В голосе молодого Тру послышался
энтузиазм.
203
Снова здорово.
Малоун вошел. Хайатт поджидал его, вооруженный своей
лучшей коммерческой улыбкой. Высокий и худощавый, с ли¬
цом, сильно испещренным оспинами, он, как и всегда, был
разодет, словно преуспевающий франт с картинки «Эсквайр».
_ Один из дамских угодников. Нью-Брэдфорда, он обычно пер¬
вым появлялся на церковных и прочих приемах и последним
уходил домой. Поговаривали, что он уже много лет спит с
Идой Голуб — в офисе у него стояла старая черная кожаная
кушетка, — а ее «мистер Хайатт» в присутствии третьих лиц
служило просто прикрытием.
— Садись, Уэз, устраивайся Поудобнее. Ну, как идет облава
на грабителей?
— Им удалось ускользнуть. — Уже в четвертый раз он был
вынужден произносить эту фразу.
— Как я понимаю,. Том Хауленд тоже сидел в этом дерьме
аж по самую шею.
— С чего ты это взял? — В Нью-Брэдфорде ничего невоз¬
можно сохранить в секрете.
— Весь город об этом говорит, — ответил Хайатт. — Я слы¬
шал об этом несколько минут назад в банке. Это правда, Уэз?
— Я не очень-то в курсе. Мое дежурство кончилось еще до
всего этого.дела. А к тебе я вот зачем приехал, Тру...
— Я знал, что когда-нибудь что-нибудь в этом роде на «Эз-
теке» случится, — перебил его Хайатт. — Кто слышал, чтобы
какая-нибудь серьезная компания в наши дни платила своим
сотрудникам наличными? Если бы они раскошелились на со¬
временную бухгалтерскую систему — с честным бухгалтером, ха-
ха! — установили бы этот самый компьютер, платили бы чека¬
ми... Но, я полагаю, они слишком подзапаслись конвертами для
зарплаты в свое время и им просто жалко было их выбрасывать.
— Ты прав, Тру, они сами на это напрашивались, — сказал
Малоун. — Да, так насчет моего дела, Тут в последнее время на
озере стали немножко пошаливать. Сезон кончился, и ребятиш¬
ки мотаются туда ночами, ну и вообще, побузить — вломились
в несколько домиков, — мы уже получили несколько жалоб от
кое-кого из тех, кто снимает их на весь год. Вот я сейчас и со¬
ставляю список круглогодичных съемщиков, чтобы опросить их
204
всех. Знаешь ведь, как некоторые боятся даже жалобу подать.
Ты оформлял для кого-нибудь аренду на озере на круглый год,
скажем, за последние шесть-семь месяцев, Тру?
— Да вроде нет. Озером в основном занимается Боб Доуэрр.
Ты заглядывал к Брбу?
— Я получил от него несколько фамилий. Ну что ж, не буду
тебя задерживать. — Оставалось только одно городское агент¬
ство по недвижимости, где .он еще не был. Если двинуть сейчас
прямым ходом в «Тогес риэлти»...
— Хотя, погоди минутку, — сказал Хайатт.-
Малоун насторожился.
— Сейчас, когда я припоминаю, мне кажется, что была одна
заявка. Ида?
Она просунула в дверь свою прическу.
— Да, мистер Хайатт?
— Мы не выписывали контракт на один из озерных доми¬
ков где-нибудь в мае — июне или около того?
— Что-то не припомню.
— Проверь, пожалуйста, хорошо? Хайатт откинулся на¬
зад. — А ведь знаешь, Уэз, я никогда не мог тебя понять.
Найди его, Ида.
— Что я сделал на этот раз, Тру?
— Ну, вот у тебя свободный день, н ты тем не менее работа¬
ешь. Что, ты метищь на место Джона? Неужели ты никогда не
расслабляешься
— Наверное, я не из тех, кто умеет расслабляться.
Найди его, Ида.
— Вот в этом-то и беда всех женатиков. Вы просто не умее¬
те жить. Вот взять хотя бы меня.
— Ну, как мне говорили, — сказал Малоун с почтительным
видом, — у тебя с самого начала была хорошая школа.
— У кого, у меня? Ну, выдумаешь тоже! Кто тебе это сказал?
— Вот он, мистер Хайатт. — Ида Голуб держала контракт в
руке. Малоун не отрывал от него глаз, пока она шла по ковру
через всю комнату. Хайатт взял бумагу у нее из рук, но она
продолжала стоять. Только когда он пристально посмотрел на
нее, она недовольно повернулась и вышла, сильно хлопнув за
собой дверью.
-205
— Да, он самый. Нектб по имени Прэтт, Уильям Дж. Прэтт.
Подписал контракт двадцать третьего мая. Ничего память пока,
а? Хочешь на него взглянуть, Уэз?
— Если можно.
Малоун взял контракт в руки как можно небрежнее. «Уиль¬
ям Дж. Прэтт», — впечатано на машинке. Подпись неразбор¬
чива. Разумеется, это сделано сознательно, он в этом был абсо¬
лютно уверен, почерк изменен. Ради Хайатта он вцтащил свой
-список и вписал туда фамилию нанимателя и адрес, хотя был
уверен, что и без того не забудет их. Потом вернул контракт и
поднялся:
— Большое спасибо, Тру. Я проверю этот дом вместе с дру¬
гими.
— Пустяки! Всегда рад помочь, — несколько недовольный
тем, что ему не удалось продолжить свои рассуждения, сказал
Хайатт и, помахав рукой, вновь склонился над своей почтой.
Малоун торопливо вернулся в «сааб» и включил зажигание.
Нужный ему домик располагался в юго-восточной оконеч¬
ности озера, там, где оно сужалось и переходило в илистые от¬
мели. Эта часть берега пользовалась наименьшим спросом. Судя
по списку Малоуна, «Прэтт» был здесь единственным аренда¬
тором, чей срок аренды простирался далее летнего сезона. Офи¬
циально оформленное укрытие на весь осенне-зимний период:
Малоун съехал с дороги с твердым покрытием на проселоч¬
ною, чуть пошире тропинки, й спрятал «сааб» за купой болез¬
ненного вида берез в чаще кустов. Кусты были почти голые, но
они образовывали довольно высокие заросли и скрывали поч¬
ти всю машину. Он забросал подобранными с земли ветками
выступавший верх кузова и, когда убедился, что «сааб» надеж¬
но укрыт, отправился дальше пешком.
Вскоре он уже находился от домика всего на расстоянии ка¬
ких-то трехсот ярдов, но на то, чтобы еще приблизиться к нему,
у него ушло с добрых полчаса. Через несколько шагов, чтобы
остаться незамеченным, ему пришлось опуститься на живот.
Снова повторялась игра его отрочества в морских пехотинцев,
снова он полз по-пластунски, вжимаясь в землю, не поднимая
206
головы, огибая сухие ветки, и, где только возможно, держась
мягких, как ковёр, плаунов. Он полз настолько бесшумно, что
спугнул сидевшую на земле белку, только вплотную приблизив¬
шись к ней; он мог бы запросто убить ее камнем.
Наконец Малоун достиг вырубки.
Выходить на нее он не стал. Ковдагто тут росли сосны, но
потом их пустили на бревна, отчего и образовалась эта почти
круглая поляна, по всему периметру которой сплошной стеной
подымались кусты дикой азалии, лавра и сумаха». Среди них
Малоун и обосновался.
Ему хорошо был виден домик. На озере имелось несколько
богатых построек из тесаных бревен, но большинство дач, име¬
новавшихся в рекламных брошюрах Ассоциацией домовладель¬
цев, стиль которых явно тяготел к художественной литературе,
коттеджами, представляли собой на самом деле дешевые стро¬
ения из обычной доски или гонта.* Такой вот сляпанный на
скорую руку и покрытый шелушащейся от времени зеленой
краской хибарой, с потеками многолетней сырости на стенах,
и был домик «Прэтта». Видавшая виды крыша над ним кое-где
треснула, на крошечную открытую веранду вели две прогнув¬
шиеся ступеньки. Провод, подававший электричество, свисал
откуда-то с дерева и цеплялся прямо к изолятору, торчавшему
из стены дома. Над жестяным козырьком вытяжки на крыше
дрожало слюдянистое марево. Во всех озерных коттеджах поль¬
зовались пропаном для приготовления еды, и Малоун еще рань¬
ше заметил серебристый баллон сбоку домика.
Марево горячего воздуха над вытяжной трубой сказало Мало¬
уну все, что он хотел знать.
Домик был обитаем.
Его обитатели находились в нем.
Малоун лежал в кустах уже почти два часа — он только что
перед этим взглянул на циферблат, было половина первого, —
когда дверь домика отворилась и из нее вышел мужчина. По.
крупной фигуре и мощным тяжелым плечам он узнал Хинча.
Тот был не в маске, но на лицо его падала тень, и Малоун не
мог разглядеть его. Он пожалел, что не остановился в городе.
207
чтобы купить бинокль или по крайней мере позаимствовать его
у Джерри Сэмпсона из аптеки, но тедерь уже было поздно.
Хинч оглянулся по сторонам, затем спрыгнул с веранды и ле¬
нивой походкой направился в лес к востоку от домика. Теперь
при= солнечном свете Малоун хорошо рассмотрел его. На нем
были черная кожаная куртка, узкие черные брюки и синие кеды,
рыжие волосы густыми пучками спускались на бычью шею. Жес¬
токое и тупое лицо украшал сломанный в переносице нос.
От такого типа лучше держаться подальше. Втопчет в землю
и даже не запыхается.
Малоун отполз назад, покуда не оказался под прикрытием де¬
ревьев, затем приподнялся и, полусогнувшись, скользя на цыпоч¬
ках по мягким плаунам, быстро обогнул четверть поляны. Он знал,
куда направляется Хинч, — на вторую грунтовую дорогу, которая
вела к домику. Должно быть, они спрятал^ там свою машину.
Он оказался прав. Они поставили ее в стороне от дороги и
попытались замаскировать; но это было сделано настолько не¬
уклюже, что Малоун сразу же ее обнаружил. Все тот же черный
седан, «крайслер нью-йоркер», покрытый пылью.
Хинч шагал напрямик к машине, не разбирая дороги. До¬
бравшись до багажника^ открыл его и полез внутрь. Когда он
разогнулся,, в руке у него была бутыль с виски емкостью в пол¬
галлона. Судя по уцелевшей на пробке бумажной ленте, бутыль
еще не откупоривали. Хинч закрыл крышку багажника и, не
оглядываясь, побрел к вырубке.
Малоун заторопился назад. Он как раз успел вернуться, что¬
бы увидеть, как Хинч вошел в домик и закрыл за собой дверь.
Он расположился на своем прежнем месте и постарался устро¬
иться поудобнее. Ждать придется долго, если они почали.новую
бутылку. Впрочем, он и сам хорошенько не знал, чего ждет. Счас¬
тливого случая? Благоприятной возможности? Чего угодно. Они
могут напиться, уснуть и вообще больше не выйти из дома. Или
же могут разбрестись кто куда. Виски может сыграть с ними та¬
кую шутку. Мне надо подумать, что предпринять дальше.
Все-таки стоило взять с собой ружье. И чего я струсил? Мог
запросто застрешш» этогоХинча в кустах. С десяти ярдов даже
вшивый патрон 22-го калибра, если бы попал куда надо, мог бы
навсегда угомонить его.
208
Да, а что те двое сделали бы с Бибби, когда бы услышали
выстред?
Нет. Надо набраться терпения и ждать.
Если бы они не забрали у него револьвер... В тяжести кольта
всегда было что-то успокаивающее и вселявшее в него уверен¬
ность, даже при том, что он никогда им не пользовался, кроме
как на тренировочных стрельбах во время переподготовки, да.
еще один раз, когда убил рысь, повадившуюся нападать на до¬
машнюю птицу.
Он зримо представил себе лицо Эллен. Как она сейчас му¬
чается, бедняжка!
Неожиданно лицо Эллен расплылось у него перед глазами,
и Малоун вздрогнул, осознав еще одну грозящую ему опасность.
Веки у него неумолимо смыкались.
Проклятые четверо суток дежурства и еще тяжелейшая про¬
студа перед этим. Те пару часов, что я соснул ночью, только
расслабили, лучше бы я вообще не спал. Он потряс головой,
отгоняя сонливость, и потер глаза.
Но веки не слушались его.
Он боролся отчаянно. Он снова тер их, подпирал пальцами.
Но даже это не помогало. Вырубка продолжала колыхаться пе¬
ред ним, порой совсем исчезая в каком-то грязно-белом тумане.
Если они там напьются, Бибби может испугаться их. Не бой¬
ся, детка. Папа скоро придет за тобой.
Небо начало раскачиваться перед ним, как качели Бибби во
дворе их дома. Вверх... вниз...
Ничего не случится, если я только на несколько секунд за¬
крою глаза...
Только на несколько секунд... Ничего... не случится...
Бибби, я здесь. Уже недолго...
Он уже спал, но даже и во сне его губы все еще продолжали
шевелиться, повторяя имя дочери.
— Все, хватит, — сказал Фыория. Он взял со стола бутылку
и завинтил пробку. У Хинча в стакане оставалось всего несколь¬
ко капель.
— Ну, Фьюр, — протянул тот.
— Я сказал — хватит. — Сам Фьюр никогда ничего не пил,
кроме содовой, даже пива. «Ты просто боишься отпустить вож:
жи», — как-то сказала ему, смеясь, Голди.
— Ладно, Фьюр, ладно. — Хинч перевернул стакан надо ртом
и дал стечь остаткам. Потом швырнул его в раковину. Стакан
ударился о грязную посуду и разлетелся вдребезги.
— Осторожней,. — сказал Фьюрия. — Разбудишь ребенка.
Нам тут только и не хватало детского крика.
— Она не проснется, — успокоила Голди. Она все еще рас¬
тягивала удовольствие от своей порции виски, третьей по сче¬
ту, ценимая, что четвертой не будет, во всяком случае пока
Фыррия рядом. — Просто поразительно, что может сделать
глоток спиртного с девятилетним ребенком. Теперь она отклю¬
чилась надолго. — Она хихикнула. — Бай-бай, Бибби.
— Тебя могут и посадить, за то что ты спаиваешь ребенка, —
сказал Хинч с усмешечкой. — Ты хочешь, чтоб тебя посадили,
Голди?
— Послушай, умнику если меня и посадят, то за что-нибудь
посерьезней, — отпарировала Голди. — Скажем, за убийство
такого красавца, как ты.
— Ну, ладно, хватит, — перебил их Фьюрия. — Тебе надо
двигать, Хинч.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Хинч.
— И смотри, не очень-то много на себя бери. Просто делай,
что я тебе сказал, и-все. .Ты помнишь, что ты должен делать?
— Что у меня, куриные мозги, что ли? Разумеется, помню.
Поболтаться по городу да послушать, что говорят. Так ведь?
— Так. И ничего больше. Ни выпивки, ни девок, ничего.
Просто послушать. И не привлекай к себе внимания.
— Самое лучшее место, где можно узнать все сплетни, — это
Фрейт-стрит, — вставила Голди. — Это улица, которая идет
мимо вокзала. Все городские алкаши там ошиваются, потому
что там торгуют самым дешевым пойлом. Только получат пен¬
сию или пособие и тут же бегут в винный магазин. Купи бутыл¬
ку виски, Хинч, и угости их. Они тебе тут же выложат все но-
востиТ До них доходят слухи раньше, чем до члена городской
управы. А машину, можешь оставить на стоянке перед вокзалом.
Там все оставляют,
210
— Слушаюсь, мэм, — процедил Хинч .и направился к двери.
— Постой минуту. Я тоже поеду с тобой. Мы можем встре¬
титься потом на стоянке.
— Черта с два. — Фьюрия стукнул бутылкой по столу. —
Никуда ты не поедешь, Голди.
— Ты можешь меня выслушать, — сказала Голди усталым
голосом, — прежде чем заводиться? Мне надо кое-что купить.
— Например?
-г Например, «Тампэкс», если уж тебе все нужно знать. У меня
сегодня началось. Кроме того, мне нужна краска для волос, а то
уже видны корни. И дезодорант для Хинча. Я больше не могу на¬
ходиться с ним рядом. От него воняет.
— Еще никто из моих баб не жаловался на это, — сказал
Хинч запальчиво.
— Ну, я не твоя баба. Почему бы тебе не рискнуть и не на¬
чать принимать вайну хоть изредка? Кроме того, нам нужно
кое-что из продуктов, Фьюр. Хлеб, и потом, нет молока для
ребенка.
Фьюрия обдумывал ее слова.
Хинч сплюнул в раковину.
— Ал-то думал, ты так струсила, что'даже зад боишься вы¬
сунуть наружу.
— Ты злишься, потому что не можешь уломать меня по-хо¬
рошему, — сказала Голди улыбаясь.
Фьюрия подошел к Хинчу и выставил вперед челюсть. Сей¬
час он как раз доставал Хинчу головой до подбородка.
— Ты приставал к Голди?
— Фьюр, ты что, никогда! — Хинч попятился. — Клянусь
Богом. Она просто хочет поссорить нас. Она давно меня тер¬
петь не может.
— Это уж точно, — сказала Голди, по-прежнему улыбаясь.
— Только дотронься до нее. пальцем, Хинч, и ты покойник,
понял? Тебя уже нет.
— Даже не думая, — бормотал Хинч.
— Просто помни, я тебя предупредил. Насчет поездки, Гол¬
ди, ответ — «нет». Это слишком рискованно.
— Это было бы рискованно,-если бы я ехала туда, где меня
могут вспомнить. Но в городе появилась аптека, которой рань-
211
iue не было. И еще я вчера вечером заметила супермаркет, тоже
новый. Я буду осторожна, не беспокойся.
— Черт с ним, с молоком, — сказал Фьюрия. — Мне в дет¬
стве никто молока не покупал. Мне уже везло, если я мог вы¬
пить стакан воды без того, чтобы не вытащить из него сначала
таракана.-
— Как скажешь, Фьюр.
— Вот что, Голди. Раз уж ты все равно едешь, привези мне
этого дурацкого пирога с замороженной пиццей. Мне что-то
хочется пиццы. И вишневого мороженого с ванилью.
— Ты и в ад попадешь не иначе как в хозяйственной сумке, —
сказала Голди смеясь. — Хорошо, пицца и мороженое.
— Да, и скажи, этот бугор на ровном месте имеет свою газету?
— Разумеется, еженедельник. Выходит по четвергам.
— То есть сегодня. Отлично. Купи тогда. — Он усмехнулся. —
Я хочу почитать, что обо мне пишут.
Голди кивнула. Она одернула расклешенные джинсы, натя¬
нула поверх водолазки куртку горохового цвета и повязала во¬
лосы косынкой. Затем взяла сумочку и повернулась к Хинчу:
— Ну, ладно, Потный Носок, пошли. Я буду дышать в окно.
— Клянусь, — прорычал тот, — если бы не Фьюр, я бы вы¬
рвал твой сучий язык с корнем.
— А с чем бы он, интересно, тогда играл? — сказала Голди и
проплыла мимо так, словно его и не было.
Малоун проснулся от боли в затекшей спине. К тому же
еще и лицо царапало что-то острое. С минуту он соображал,
где находится.
Потом вспомнил и, смахнув со щеки вдавившийся в нее су¬
чок, поднялся с земли.
Темно.*
Он проспал весь день и весь вечер, даже больше. Луна уже сто¬
яла высоко в небе. Он не мог увидеть сейчас стрелки на своем
циферблате, но понимал, что проспал не меньше десяти часов.
Он посмотрел на домик, в котором горел свет. За опущен¬
ной до половины окна шторой мелькнула женская фигура. По¬
том мужская.. Еще одна. Они явно чувствовали себя в пол¬
212
ной безопасности. Он не видел фигур выше талии, но все они
были там.
Какие возможности я упустил за это время?
Как, во имя Господа Бога, мог я позволить себе уснуть, ког¬
да Бибби находится там?
Он напрягся, чтобы увидеть ее.
Бибби, Бибби.
Нет, в этих причитаниях нет смысла.
Как нет пока никакого смысла в его пребывании здесь.
Или все-таки есть?
Скрючившись в кустах, Малоун еще несколько минут с напря¬
жением размышлял, что ему предпринять, пока с удивлением не
обнаружил, что его руки, не дожидаясь приказа, уже давно при¬
нялись за дело й тщательно разминают рнемевшие мышцы, тела,
выгоняя из них боль и усталость. Да, не зря он приучил себя к
этому, сидя долгие часы без движения в патрульной машине.
Он еще раз прошелся по всем мышЦам.
Это было похоже на чудо. Когда он полностью размялся,
план действий у него был уже готов. Он не знал, откуда он
взялся. Еще минуту назад он блуждал в потемках, и. вот все.
уже было решено, ясно и окончательно.
Он принялся ползать в темноте, собирая ощупью сухие вет¬
ки, палую листву, сосновую хвою. Затем сложил это все прямо
на краю опушки, так, чтобы было видно из домика, поместив в
середину всякую труху и гнилушки, а сверху навалив более толс¬
тые ветки, расположив их наподобие спиц в колесе, как дела¬
ют бойскауты. Что ж, дыму от такого костра будет много. Кусты
будут гореть медленно, дни были сырые, особой опасности под¬
жечь лес нет. Но я сожгу к черту все графство, если понадобит¬
ся, чтобы вызволить Бибби.
Да, он решил правильно. Они непременно должны попы¬
таться погасить огонь. Им никак нельзя допустить, чтобы сюда
с ревом и грохотом примчалась на пожарных машинах полови¬
на Нью-Брэдфорда. Им придется выйти из хижины и потушить
-его самим. Если женщина останется внутри, я сверну ей шею.
Он заслонил телом кучу, так чтобы не было видно из доми¬
ка, и, полулежа, чиркнул спичкой, осторожно поднеся пламя к
листве.
213
Костер ярко вспыхнул.
Малоун нырнул назад в лес и, скорым шагом обогнув опуш¬
ку, достиг точки, находившейся под прямым углом к веранде.
Здесь он остановился. Ему были видны одновременно и костер,
и входная дверь.. Пламя уже поднялось высоко и начало пере¬
кидываться дальше. Задымились кусты. Дым клубами стал на¬
плывать на опушку, словно движущаяся стена прибоя, над ко¬
торой, как брызги, взмывали яркие искры. Сладковатый и
резкий запах горящей листвы и зелени перекатился через опуш¬
ку и достиг домика. У Малоуна защипало в глазах.
Ну, выходите же.
И вот они выщди. Кто-то из них приоткрыл дверь, и Мало¬
ун услышал испуганный вопль, потом что-то насчет одеял, и
через минуту три фигуры выкатились из хижины, промчались
через опушку и начали энергично прибивать к земле огонь и
затаптывать тлеющие уголья. При этом они прыгали и орали,
как перепившие виски индейцы из вестернов.
Но Малоуна там уже не было, чтобы выразить им восхище¬
ние рукоплесканиями. Еще до того, как они добежали до го¬
рящих кустов, он уже был у задней двери и яростно дергал ее
за ручку. Дверь была заперта. Он вышиб ее с разгону и влетел
внутрь, ничего при этом не почувствовав. Барбару он нашел
сразу же. Она лежала на кушетке в крошечной спальне, дверь
из которой открывалась на кухню. Он вбежал, схватил одея¬
ло, завернул ее в него и, перекинув через плечо, как делают
пожарные, выбежал сквозь пролом в двери на улицу и кинул¬
ся в лес; сделав большой крюк, он добрался до спрятанного
«сааба» и вот уже мчался, с бьющимся сердцем, по грунтовой
дороге и затем по асфальту прочь от озера.
И только тогда запах виски изо рта спящего ребенка достиг
наконец его сознания, и он понял, что они сделали, чтобы она.
вела себя тихо.
— Ничего-ничего, — бормотал он сам себе, подавляя ярость. —
Все могло быть хуже, гораздо хуже. Я надеюсь, Эллен тоже так
на это посмотрит, черт бы побрал их грязные душонки.
ч Все произошло как в кино. Первый кадр — он в хижине заво¬
рачивает Бибби в одеяло, второй каДр — он гонит «сааб» на пре¬
дельной скорости, а в третьем — он уже дома в своей гостиной.
214
И уже Эллен вскакивает с кресла-качалки и несется к нему
навстречу, выхватывает у него из рук Бибби, садится- с ней
назад в кресло и начинает укачивать ее, как она делала дав-,
ным-давно, когда Бибби была еще малышкой. И смотрит на
него с таким страхом в глазах, что он начал думать, не бредит
ли она.
— В чем дело, Эллен? Почему ты так испугана? Проснись,
дорогая, я привез назад Бибби, и с ней все в.порядке, они дали
ей глоток виски, чтобы она им не мешала, поэтому она сейчас
спит и от нее такой запах, но от этого ничего не будет, может,
поболит голова завтра утром, и все. Теперь давай уложи её. в
постель, а я позвоню Джону, пусть гонит на всех парах маши¬
ны к озеру и схватит там этих трех бандитов. — Он говорил и
говорил и, казалось, не мог остановиться, но что-то было явно
и ужасно не гак, об этом говорили ее глаза, но он не хотел это¬
го знать, это было уже слишком, ему и так хватило всего за
день. — И мы отдадим Джону сумку с деньгами...
— Ее здесь больше нет, — прервала его Эллен, четко, хотя и
с трудом, выговаривая каждое слово.
Четверг — пятница
ДЕНЬГИ
— Как это больше нет?! — вскричал Малоун. — Что ты хо¬
чешь сказать?
— Она пропала.
— Каким образом? Я же грворил тебе, чтобы ты не спускала
с нее глаз!
— Не кричи на меня, Лоуни. Мне кажется, я больше уже не
выдержу.
— Ты можешь, Бога ради, ответить мне? Как это произошло?
— Дай мне сначала уложить девочку! — Эллен встала с ка¬
чалки вместе с Барбарой и прижалась губами к беззащитной
шее ребенка.
— Он опустился на диван, глядя прямо перед собой невидя¬
щими глазами. Уже поднявшись до середины лестницы, Эллен
вдруг обернулась.
215
— Ты сказал — виски? Они давали девятилетнему ребенку
виски?
Он не ответил. Она прошипела какое-то злобное ругательстг
во и остальную часть ступенек преодолела уже бегом.
Малоун сидел, прислушиваясь к тихим звукам, доносившим¬
ся сверху.
Бибби я привез.* Денег нет. Что теперь?
Локти его уперлись в мокрые от грязи колени, он обхватил
голову руками и попытался сосредоточиться. Но в голове у него
что-то заклинило, и мысли бегали по кругу, как поезд на игру¬
шечной железной дороге.
Когда Эллен спустилась вниз,, она была более спокойной.
Дайте женщине уложить своего ребенка в постель, и на осталь¬
ное ей уже наплевать. Она сняла с него фуражку, заставила ски¬
нуть охотничью куртку и пригладила ему волосы.
— Я сделаю тебе кофе.
Малоун покачал головой:
— Лучше расскажи мне, что произошло.
Она села с ним рядом, нервно сжимая руки.
— Не так уж много я могу рассказать, Лоуни. Все произошло
так быстро. Мне надо было зайти в ванную...
— И ты оставила сумку здесь?
— А что я должна была сделать, взять сумку с собой в туа¬
лет? Почему ты не приковал ее цепью к моей руке? Откуда я
могла знать...
— Ну, хорошо. — Он сделал несколько вращательных дви¬
жений головой, так что затрещали шейные позвонки. — Никак
не могу избавиться от этой усталости: Возможно, у меня начи¬
нается грипп.
— Может быть, выпьешь аспирин? Давай я принесу тебе. —
Она вскочила, радуясь возможности прервать неприятный раз¬
говор, но Малоун остановил ее.
— Итак, ты говоришь, что пошла в ванную и оставила сумку
здесь, в гостиной. А когда вернулась, то ее уже не было.
— Не?, когда я вернулась, он еще не успел взять ее.
— Кто ее не успел взять?
— Мужчина...
— Какой мужчина?
216
— Я все тебе расскажу, если ты не будешь перебивать меня, —
раздраженно сказала Эллен. — Наверное, он пробрался в дом,
когда я была в ванной. А потом услышал, как я спускаю воду,
понял, что я сейчас выйду, и решил спрятаться в холле за две¬
рью. Я так дуадаю. Во всяком случае, как только я вошла в гос¬
тиную, что-то ударило меня по затылку, и я упала. Видишь? —
Она наклонила голову и показала Малоуну вспухшую почти на
самой макушке лиловую шишку с желтовато-зелеными разво¬
дами. Волосы вокруг шишки слиплись от запекшейся крови.
— Господи!
Он схватил ее в объятия. Но она не ответила на них.
— А я тебе еще выговаривал! Надо сейчас же позвать докто¬
ра Девитта, чтобы он осмотрел твою голову.
— Не надо никого звать! Главное, Доуни, что Бибби опять с
нами.
Он чертыхнулся. Он не знал, кого или что он проклинает —
неизвестного похитителя, бандитов, Тома Хауленда, себя'само-
го или судьбу. Да, Бибби с ними, но это совсем не значит, что
все уже кончилось. Более того, теперь, когда деньги исчезли,
ситуация стала для них гораздо опаснее.
— Я ничего не понимаю, -г- сказал Малоун, делая попытку
сосредоточиться. — Кто это мог быть? Тебе удалось его разгля¬
деть, Эллен?
— Мельком, во время падения. А потом все смешалось, как
в тумане.«Вообще удивительно, что я хоть что-то разглядела. Я
даже не помню, как очутилась на полу. Я была без сознания,
должно быть, минут пятнадцать.
— Ты можешь описать мне его? Ты видела его лицо?
— Нет. Оно было закрыто.
— Медвежьей маской?
— Женским чулком. Он натянул его на голову, ну, знаешь,.
как в кино, когда показывают ограбления. Ему сквозь него все
видно, а ты его лица разглядеть не можешь.
— А заметила, чем он тебя ударил?
— Да, моим Святым Франциском, — мрачно ответила Эл¬
лен. — Я потом подобрала осколки. — Святой Франциск был
подарен .Эллен сестрой отца Сью, которая позже стала мона¬
шенкой. Это была дешевая статуэтка из грубой керамики, но
217
Эллен очень дорожила ею. — Я пррбовала склеить осколки, но
их было слишком много и они были слишком мелкие.
Он знал, что значит для нее потеря Святого Франциска. Ее.
тетя погибла во время миссионерской работы в Боливии, ей
перерезал горло какой-то сумасшедший индеец, которого она
пыталась обратить в свою веру.
Сумасшедший... Вся эта история была сумасшедшей...
— Что-нибудь еще ты разглядела? Одежду?
— Куртка, штаны.
— Еще что-нибудь?
Она покачала головой, и он заметил, как она поморщилась
от боли. Однако расспрашивать не перестал:
— Он был крупный?
~ Вроде не очень. Но .я ни в чем не уверена, Лоуни. Все это
произошло слишком быстро.
— А голос его ты слышала?
— Нет.
Малоун задумался.
— И все же я почти уверен, что это был кто-то из нашей
троицы.
Эллен удивленно посмотрела на мужа.
— Да, -г- кивнул он ей. — Просто один из грабителей ре¬
шил не делиться с сообщниками. Это единственное объясне¬
ние. Я заснул там в кустарнике, когда подглядывал за доми¬
ком. От переутомления проспал весь день. Любой из них мог
съездить за это время в город и вернуться. Они даже могли
сделать это все по очереди, и я .все равно бы ничего не заме¬
тил. Похоже, что так оно и было: Никто, кроме них, не знал,
что деньги находятся здесь. И если, ты говоришь, он был не
крупный, то это не мог быть Хинч. Тогда, значит, это был
Фьюрия. Ты не видела машины или по крайней мере не слы¬
шала шума мотора?
— Я сказала тебе, я была в ванной и* ни к чему не прислу¬
шивалась. А потом уже, когда я прищла в себя, тот, кто напал
на меня, уже исчез. Я выбежала на улицу, но там не было ни
души, ни машины, ничего.
Малоун сидел, хмуро уставившись на ковер.
_ Что такое, Лоуни?
218
— Послушай, детка, я должен тебе сказать. Мы сейчас попа¬
ли еще в худший переплет, чем раньше.
— Но зато Бибби снова с нами, — сказала Эллен, словно это
решало все проблемы. Она поднялась с дивана. — Я, пожалуй,
пойду посмотрю; как она там.
— Погоди! Ты не понимаешь...
— И не хочу понимать!
— Но ты должна выслушать меня! Они все равно вернутся
за своими деньгами. Они будут злы как собаки за то, что я увез
Бибби, но, когда они обнаружат, что деньги тоже исчезли, нам
крышка.
Так ведь это же один из них взял их! Ты сам сказал.
— Но не думаешь же ты, что он признает это перед други¬
ми? Эллен, и ты, и Бибби в страшной опасности. Я должен
срочно увезти вас отсюда. Я сейчас же позвоню Джону, а ты
или разбуди Бибби и одень ее...
— Только попробуй двинуться, и тебе хана, — произнес на¬
пряженно вибрирующий голос.
Они все стояли в дверном проеме.
Он не слышал, как они вошли. Они, должно быть, двигались
так же бесшумно, как кошки, крадущиеся к гнезду за птенцами.
И при этом они совсем не походили на преступников. Скорее они
были похожи на персонажей из какой-нибудь доморощенной те¬
лепостановки: коротышка в аккуратном костюмчике, верзила в
кожаной куртке и.узких брючках и блондинка в расклешенных
джинсах, в гороховой куртке и с косынкой на голове, от которой
рябило в глазах,— столь же чудные, как какая-нибудь компания
хиппи не от мира сего, и столь же ненатуральные. Смешно.
Но вот мой кольт в руках у Фьюрии, это уже не смешно.
И «вальтер» у Хинча (значит, они все-таки не выбросили его
в Тонекенеке, хотя он и может выдать их!), и глаза девицы,
поблескивающие в прорезях, которые цочему-то кажутся мне
пострашнее Пистолетов, — это совсем не смешно, нет.
В своих раскрашенных масках они походили , на детей, вы¬
скочивших из-за двери, чтобы шутливо напугать сидящих в гос¬
тиной родителей и заставить их поиграть с ними. Но эти не
219
собирались ни Шутить, ни играть. Том Хауленд уже убедился в
этом. И Эд Тейлор тоже. Так что надо во что бы то ни стало и
как можно скорее понять, что еще предпримет этот Фыория
после того, как он обчистил своих подручных.
Если бы я смог увидеть его лицо!
Фыория прошел через комнату и важно остановился на рас¬
стоянии полутора шагов от Малоуна. Ствол кольта плясал у
него в руке. Малоун смотрел на револьвер как завороженный.
Вот так же плясал кончик.хвоста у рыси, перед тем как он за¬
стрелил ее. Если бы этот кольт был у меня! Первую пулю Отцу-
медведю прямо между глаз. А вторую Матери-медведице. Он
постарался унять разыгравшееся воображение.
— Если я чего не терплю на свете, так это наглых полицейских,
воображающих себя умнее других, — говорил Фыория. Его напря¬
женно вибрирующий голос как-то осел, и в нем появился кислый
осадок; Малоун почти физически ощущал его на вкус. — Ты сде¬
лал из меня первосортного мартышку, легавый. Не так ли?
— Это мой ребенок, — сказал Малоун. — Что бы ты сделал,
если бы это был твой ребенок и его похитили?
Но Фыория его не слышал.
— Посмотри на мои руки! — Маленькие аккуратные ручки
были все в саже. Вместо прежде, видимо, густой поросли чер¬
ных волос с тыльной стороны узких ладоней торчала опаленная
лесным пожаром щетина.
— Прости, я не хотел, — сказал Малоун. В той пьесе, что он
видел недавно по телевизору, беглые каторжники во главе с ма¬
ниакальным убийцей захватили семью, живущую в пригороде, и
папаша открыто хамил им и грубил всю дорогу. Он тогда еще
подумал, что этот папаша будет подурнее преступников. Не ста-.
нещь грубить способному на все бандиту с оружием в руках, если
хочешь, чтобы ты сам и твои близкие остались в живых. — У жены
есть мазь от ожогов, если нужно*
— Отзынь! Где малышка?
Малоун начал вставать с места. Но Эллен, (быстрее лани,
уже подлетела к Фыории. Он видел, как она проглотила ко¬
мок, в горле:
— Что вы собираетесь делать с моей дочкой?
— А вы попробуйте угадать, мадам. Давайте-ка сумку.
220
Малоун стал подыматься с дивана. Движения его были на¬
рочито медленными, как тогда, когда он приближался к рыси.
Он представления не имел, что сейчас предпримет, но чувство¬
вал, что что-то предпринять надо. Не могу же я дать ему уко¬
кошить нас вот так просто, пальцем не пошевелив. С голыми
руками против двух стволов... Эллен... Бибби... Может быть,
все-таки лучше попытаться уговорить его. Должны же на него
действовать какие-то доводы....
— Послушайте, мистер Фьюрия.. — начал Малоун.
— Сумку!
— Послушайте, я вам все объясню! Когда я вернулся с Биб¬
би домой, жена была чуть не в истерике. Сегодня днем кто-то
забрался к нам и похитил деньги. Их у нас нет, понимаете.
Клянусь Богом, я вас не обманы...
В ушах у Малоуна зазвенело, так, словно взорвался склад
боеприпасов. Когда звон немного утих, он обнаружил, что си¬
дит на полу, прислонившись спиной к дивану, и держится за
разбитую голову; Эллен со стоном отпихивает его руку в сто¬
рону и промокает рану окровавленным носовым платком, а
Фьюрия стоит неподалеку и сжимает в яростно подрагивающей
руке наставленный на него кольт.
«Ловок, однако. Я даже не уследил, как он заехал мне руко¬
яткой», — подумал Малоун и осторожно потряс головой, чтоб
она прояснилась.
— Он лжет, — сказала блондинка. — Не верь ему, Фьюр.
— Хочет надуть нас, — прогудел Хинч. — Отдай мне этого
сукиного сына, Фьюр. Я распотрошу его.
— Я тут распоряжаюсь! — рявкнул Фьюрия. Он занес руку
с кольтом над головой Малоуна. — Съездить тебе еще разок,
легавый? Или лучше всадить пулю в ухо твоей бабе, чтобы ты
понял, что я не шутить сюда пришел? Где сумка?
Малоун поднял, защищаясь, ладонь. В голове у него нарас¬
тал оглушительный вой, в котором тонули всякие доводы рас¬
судка. Единственное, о чем он мог думать, — это о том, что
ему сейчас выпустят мозги на его собственный ковер из его
собственного револьвера прямо на глазах у его собственной
жены и никакая горячая молитва не поможет ни ему, ни ей,
ни Бибби.
221
— Он правду вам говорит, мистер Фьюрия, — взвизгнула%Эл-
лен. — У меня украл ее какой-то мужчина с чулком на голове.
Я вышла из ванной, и он оглушил меня статуэткой Святого Фран¬
циска, осколки до сих пор. лежат в мусорном ведре, если вы мне
не верите. Посмотрите, какая шишка у меня на голове. Видите?
Фьюрйя схватил ее за волосы и потянул к себе. Малоун, к
собственному удивлению, сделал слабую попытку броситься на
него, но тут же получил удар в челюсть. Все померкло.
Когда он снова пришел в себя, он услышал напряженно виб¬
рирующий озабоченный голос Фьюрии:
— Ничего не могу понять! Похоже, на нее и вправду напали!
Подумаешь, шишка, — возражала ему Голди. — Откуда
мы знаем, что она не сама ее себе поставила?
— Угу, — поддержал Хинч. — Она могла, это, упасть и сада-
нуться обо что-нибудь...
— Но вы же видели осколки статуэтки в ведре, — возразил
Фьюрия.
— Ну и что? — сказала Голди. — Долго ей было разбить ее,
чтобы все выглядело правдоподобно?
— Ну, наглость, — возмутился Хинч. — Стырить у нас нашу
же добычу!
— Врут они все, Фьюр, — продолжала Голди.
— Вы врете! — выпалил Фьюрия.
— Вы-то уж точно знаете, что нет, — услышал Малоун вы¬
крик Эллен! Ему захотелось помешать ей сказать то, что она
сейчас скажет, перебить ее, но у него не было сил даже шевель¬
нуть губами. «Интересно, сломал он мне челюсть или нет?» —
Что вы тут устраиваете театр перед своими дружками! — - про¬
должала кричать Эллен. — Это же вы сами и украли сумку, Что¬
бы ни с кем не делиться!
— Я? — истошно вздернулся Фьюрия.
Малоуну показалось, что тот сейчас брякнется на ковер в
истерике. Это придало ему сил. Звон в голове прекратился, тем¬
нота перед глазами стала рассеиваться. Он ощутил возбуждаю¬
щий приток адреналина в крови и приподнялся, готовясь бро¬
ситься на защиту жены от этого кривляющегося истерика.
Но поразительно, Фьюрия вдруг успокоился. Не закатил ис¬
терики. Не набросился на Эллен. Не сделал никакого движения
222
в сторону Малоуна. Вместо этого он попятился назад, чуть при¬
поднимая ствол кольта, и когда он заговорил, то обращался уже
к Хинчу и блондинке. Его вибрирующий голос звучал почти
вкрадчиво, но Малоун видел, как палец на спусковом крючке
при этом непроизвольно сжался.
— Ты что, клюнул на это, Хинч?'
Хинч, не мигая, смотрел на него.
— А что, ты мог, Фьюр, — сказал он. — Когда мы с Голди
были в городе.
— Я вообще не выходил из хижины!
— Фьюр бы такого не сделал, — сказала Голди, обращаясь к
Хинчу. — Только не Фьюр. Просто эта тварь хочет перессо¬
рить нас! — Она повернулась к.Эллен: — Думаешь, что ты ум¬
нее всех, да?
— Точно, — подхватил Фьюрия. — Она думает, что если мы
перегрыземся, то у них может появиться шанс смыться. Сооб¬
ражаешь, Хинч? Да еще и прихватить наши деньги.
Хинч колебался.
— Может, оно и так, — наконец проговорил он.
— Можешь мне поверить. — Фьюрия повернулся к'Мало¬
унам и указал револьвером на диван: — Устраивайтесь!
Малоун с трудом поднялся с пола и сел. Эллен рухнула рядом.
— Ну, вот что, — сказал Фьюрия. — Пора поговорить серьез¬
но. Где эти двадцать четыре куска?
— Неужели ты думаешь, что я стал бы рисковать своей семьей
только для того, чтобы вернуть «Эзтеку» украденные деньги? —
спросил Малоун. «Выход только в том, чтобы воздействовать на
его логику, — подумал он. — Ненадежный выход, шириной не
более волоса, но это все же единственное подобие просвета в на¬
шей безысходности». Он постарался забыть о колотье в голове и
боли в челюсти и говорить твердо. Нельзя показывать свою сла¬
бость перед животным. — Неужели ты считаешь, что честь мун¬
дира мне дороже жены и дочери? Или ты думаешь, что я настоль¬
ко одурел от жадности, что хочу присвоить эти деньги даже ценою
их жизней? Ты можешь нас пытать, убить, но мы все равно не
скажем тебе того, чего не знаем. Мы говорим правду. Кто-то про¬
ник сюда днем, чуть не размозжил голову моей жене и унес сум¬
ку. Она даже не разглядела его хорошенько.
223
— Почему же в таком случае она сказала, что это был я? А?
Почему? — вихрем налетел на него Фьюрия.
— Потому что никто не знал, что деньги находятся здесь, кро¬
ме нас и вас троих, — все также рассудительно продолжал Мало-
уй. — Мы их не брали, следовательно, мы решили, это должен
быть один из вас. Пока жена падала, она увидела,, что мужчина
был небольшим. А раз он был небольшим, то нам в голову не
пришло, что это может бкть кто-то другой, кроме вас. Во всяком
случае, мы так решили. Может 6biTbi мы ошиблись, мистер Фью-
рия. Может,быть, это был какой-нибудь взломщик, который
именно сегодня решил заглянуть в наш дом, чтобы узнать, нель¬
зя ли тут чем-нибудь поживиться, и случайно сорвал банк. Но все
произошло именно так. Это все, что нам известно.
Глаза из-за маски моргали в нерешительности.
— Настоящая продувная бестия этот полицейский, — сказа¬
ла Голди. — А язык подвешен, как у адвоката. И ты попадешь¬
ся на эту удочку, Фьюр?
— Слыхал? — вмешался Хинч. — Он говорит, это не мог
быть я.
— Это не мог быть никто из нас. Здесь вообще никого не бы¬
ло, сказал Фьюрия. — Голди права. Он просто тянет время, это
ясно. Сейчас мы перевернем эту хазу вверх дном и найдем день¬
ги, а потом я покажу этому краснобаю, с кем он имеет дело.
Первый обыск был небрежным. Хинч пропустил по меньшей
мере с полдюжины мест в гостиной, где можно было бы спря¬
тать деньги. Судя но звукам, доносившимся сверху, и -по ско¬
рости, с которой Голди обшаривала спальню, то же самое мож¬
но было сказать и о ней. Малоуны сидели, сцепив руки, под
дулом револьвера, который не сводил с них Фьюрия, и напря¬
женно вслушивались, ожидая, что вот-вот раздастся плач потре¬
воженной Барбары, но та спала, несмотря на шум.
В какой-то момент этого кошмара Эллен спросила Фьюрию,
нельзя ли ей Сходить на кухню за льдом для мужа, чтобы при¬
ложить его к подбородку, vl найти, чем обмотать голову, но тот
только глумливо фыркнул.
Хинч уже переместился в подвал, когда Голди сошла вниз, во¬
лоча за собой охотничье ружье Малоуна и коробки с патронами.
— Смотри, что я нашла, Фырр.
224
Она протягивала ему свою находку, как любящая мамаша кон¬
фетку. Он с радостным урчанием было потянулся навстречу, но
тут же отстранился: это было совсем не то, чего он ждал.
— Зачем мне эта вшивая мелкашка! Где деньги?
— Я их не нашла.
Фьюрия высунулся из комнаты и заорал вниз:
— Что-нибудь нашел, Хинч? — А когда тот, тяжело ступая,
вылез из подвала и помотал головой, кинулся назад в комнату
и, уткнув кольт Малоуну в горло, завопил: — Где они, ты, cynai?
Малоун был уверен, что он сейчас выстрелит, да Фьюрия, на¬
верное, и выстрелил бы, но неожиданно ему помешала Годди.
— Стой!— Она вцепилась в его рукав. — Оттого что ты их
сейчас пристрелишь, деньги все равно не появятся. Фьюр, ты
слышишь меня? Какой толк от них мертвых?
Ее слова вновь вернули Малоуну надежду и наполнили его
чувством благодарности; это было рассуждение вполне в духе
доброй старой Новой Англии, в нем был кондовый здравый
смысл янки. Господь благослови тебя, Голди,* кто бы ты ни
была на самом деле.
Фьюрия сорвал с себя маску, и они с Эллен впервые смог¬
ли рассмотреть его: маленькая голова с оттопыренными ушами
Микки Мауса и бледное, как у покойника, лицо, напоминаю¬
щее своими чертами комика из «Смодерз Бродерз Шоу Пэта
Полсена», только более молодое и начисто лишенное грустно¬
го обаяния последнего, порочное лицо отбракованного жизнью
существа, столь же пугающее, как неизлечимая болезнь.
Казалось, ему не хватает воздуха.
— Тебе плохо, Фьюр? — спросила Голден. Она выглядела
встревоженной.
Фьюрия смахнул с рукава ее руку и плюхнулся в кресло-ка¬
чалку, дыша как рыба, вытащенная из воды. Однако кольта он
от Малоуна не отвел. Хинч с «вальтером» подпирал дверной
косяк. Направленный на Фыорию взгляд выражал беспокойст¬
во и словно, бы какое-то сомнение.
Малоун закрыл глаза.
Когда он открыл их, Голди говорила:
— А почему бы нам не отсидеться тут, Фьюр? Мы можем
пробыть в этом доме день или даже два и действительно цере-
• Э. Квин «Я бовмде не паищеВспй» У)Ъ
вернуть его вверх дном. Деньги здесь, больше им негде быть.
Верно?
Она тоже сняла маску, встряхнув волосами цвета надраенной
латуни. Макияж под маской расплылся, и от этого черты Гол¬
ди приобрели тот смазанный вид, какой бывает у лиц в телеви¬
зоре, когда изображение фонит. Малоун украдкой поглядывал
на нее, снова пытаясь сообразить, кого она напоминает ему, но
воспоминание ускользало от него. Она была тогда моложе и,
Должно быть, посвежее, острота углов еще не сгладилась, мо¬
жет быть, поэтому я не могу нащупать сходство.
Он бросил свои попытки, потому что как раз в это время
Эллен склонила ему голову на плечо, приподняв лицо кверху и
глядя вдаль отсутствующим, остекленевшим взором. Даже если
нам удастся выбраться из этой истории, она уже никогда не
будет прежней, ей до конца жизни будут сниться кошмары* она
сделает из Бибби истеричку, будет постоянно сторожить ребен¬
ка..,. и никогда, никогда не простит меня. Не потому, что я во
всем этом виноват, а потому, что я не сумел так или иначе ока¬
заться на высоте, подобно одному из ее любимых артистов —
Шону Коннори, Питеру О’Тулу, Майклу Кейну или ее особо¬
му любимчику Спенсеру Трейси из шоу для полуночников, ко¬
торое идет два или три раза в месяц и после которого она долго
не может уснуть. Я ее несостоявшаяся мечта, провинциал, де¬
ревенщина, который не может даже посредственно сыграть роль
героя.. А мундир полицейского на мне — это просто тряпка,
наряд на огородном пугале, й больше ничего.
От тягостных мыслей его оторвал Фыория. Он уже пришел в
себя и снова распоряжался:
— Ты нто, не слышал, что я сказал, фараон? Слушай внима¬
тельно, когда я говорю!
т- Простите, т- сказал Малоун. — Что вы сказали? У меня
болит голова.
— Я сказал, что мы поживем у тебя, пока не найдем бабки. Кто-
нибудь из твоих соседей любит совать свой нос, куда не следует?
— Нет, — ответил Малоун.
— А как насчет посыльных?
— Только разносчик молока. Он оставляет его на верацде
около восьми утра.
226
— А вахлак, что доставляет почту? Он заходит в дом?
— Он опускает ее в почтовый ящик рядом с калиткой.
— Это все?
Малоун осторожно кивнул. Голова гудела как барабан.
— На всякий случай запомните: если кто-нибудь случайно
ввалится в дом, скажете, что мы — ваши родственники из дру¬
гого города. Как я вам в качестве родственничка, сударыня?
Эллен вздрогнула.
— Что, не гожусь?
— Я этого не сказала.— Она попыталась улыбнуться.
Фьюрия захохотал.
— Ты все понял, фараон?
— Да, — ответил Малоун.
— Вы тоже, сударыня?
Эллен проглотила комок в горле и послушно кивнула.
— И не вздумайте куда-нибудь звонить, мадам. Если я вас за
этим застану, я переломаю вам ваши хорошенькие пальчики .по
одному, а впрочем, черт, почему бы и нет? Я натравлю на вас
Хинча. Тебе нравится эта мысль, Хинч?
— Мама миа, — сказал Хинч. — Что бы я мог с ней сделать!
Малоуна как ледяным душем окатило. Я ни разу не подумал
об этом. Ни разу не подумал об этой опасности для Эллен...
— Ну, что ты, Хинч, — протянул Фьюр. — Это порядочная
дама. Оставь свои грязные мыслишки насчет миссис фараонши.
К нему опять вернулось хорошее настроение. Голди все за
него решила, и теперь он вновь мог изображать из себя коман¬
дира, то есть самоуверенно отдавать тактические распоряжения,
после того как низший по чину выработал стратегию; черт зна¬
ет что за идиотский способ вести боевые действия. Впрочем, и
на настоящей войне они часто ведутся не лучше.
Малоун перевел взгляд на Хинча.
Тот тоже снял свою медвежью маску. Уж не для того ли, Что¬
бы покрасоваться перед Эллен? Его поросячьи глазки лучились
довольством. Морда неандертальца, которую Малоун мельком
разглядел еще на вырубке, блестела от пота. Он мог себе пред¬
ставить, что почувствовала Эллен при первом взгляде на него,
особенно при мысли об изнасиловании, засевшей у нее в голо¬
ве. Он почувствовал, что Ьна содрогнулась, и хотел было ска¬
227
зать ей, как сказал бы Барбаре, если бы нужно было унять ее
страх; что гориллы страшны только с виду, а на самом деле это
вполне миролюбивые животные. Но Эллен снова содрогнулась
и прижалась теснее, большая умненькая девочка, которая знает
разницу между сказкой и реальной жизнью. Малоун вдруг об¬
наружил, что судорожно вспоминает слова молитвы.
— Итак, запомните, — продолжал Фьюрия. — Если телефон
зазвонит, то не отвечать, пока я или Голди тоже не подойдем
ко второму аппарату. И насчет обеих дверей. Кто бы ни при¬
шел, не открывать, пока я не кивну. Поняли?
Малоун сказал, что понял. Эллен ничего не сказала.
— Ладно: Как только мы переворошим вашу спальню, я раз¬
решу вам обоим подняться туда, меня уже тошнит от вашего
вида. Но смотрите, без фокусов. И помните насчет телефона.
— У них в спальне нет телефона, — вставила Голди.
— Не важно, где угодно.
— Моя дочка, — попросила Эллен. — Ничего, если мы возь¬
мем дочку; ю себе? — И тут же быстро добавила: — Вдруг она
заплачет, когда проснется, мистер Фьюрия. Я не хочу, чтобы
она вам причиняла беспокойство.
— После Того как .мы обыщем вашу комнату, пожалуйста. —
Ее смиренная просьба, похоже, смягчила его. А может, он под
кайфом? Мог он накачаться героином или ЛСД? Нет, только не
он. Он должен сохранять голову свежей.
— Она поможет вам не забыть, в какой ситуации вы находи¬
тесь, сударыня.
Да и зачем ему наркотик, если ужас, который он внушает
другим, действует на него почище любого наркотика.
— Спасибо, — кротко сказала Эллен.
Фьюрия обыскивал спальню целую вечность. И всю эту веч¬
ность Хинч держал их под прицелом, время от времени корча
Эллен гримасы. Похоже, ему доставляло удовольствие смотреть,
как она съеживается и бледнеет. При этом он то и дело, плото¬
ядно облизывал и без того мокрые красные губы, отчего Мало¬
ун всякий раз непроизвольно поджимал ноги так, словно ему
заехали в пах.
.228
Он почувствовал облегчение только тогда, когда они подня¬
лись наверх, хотя спальня производила страшное впечатление.
Все содержимое ящиков шкафа и комода было раскидано вокруг
как попало. Многие вещи быди разорваны. Ковер ручной рабо¬
ты, в колониальном стиле, котррый еще в самом начале их се¬
мейной жизни Эллен, подольстившись, выпросила у матери, был
располосован в трех местах — как мог он что-то скрывать в се¬
бе? -г- и отброшен ногой в сторону. Слегка шатавшаяся половица
потемневшего пола из каштановых досок, который Эллен всегда
держала натертым до блеска, была выдрана с помощью найден¬
ного в подвале ручного топорика Малоуна; в углублении, перед
тем как Малоун задвинул ее на место, они увидели окаменевшее
крысиное гнездо, которое находилось там, вероятно, на протяже¬
нии жизни нескольких владельцев. Их двуспальная кровать из
дешевой сосны, расписанной «под клен», была разворочена, две
перекладины из четырех, на которых крепился матрас, сломаны.
«Спите-теперь-черт-с-вами!» — казалось, говорили они напря¬
женно вибрирующим голосом Фьюрии. Малоуну пришлось кое-
как связать их, перед тем как перенести Бибби из ее комнаты.
Голову ребенка они положили на его скатанную охотничью курт¬
ку. Фьюрия своим выкидным ножом вспорол обе их подушки, и
гусиные перья белели теперь по всей комнате.
Они сидели на полу в ногах кровати, среди всего этого разва¬
ла, и прислушивались к затрудненному дыханию Бибби. Она оч¬
нулась от своего алкогольного забытья, когда Малоун поднял, ее
на руки, и стала плакать, жалуясь на боль в голове, так что Эллен
пришлось просить у босса разрешения сходить за аспирином в
ванную комнату. Только после этого ей с большим трудом удалось
снова убаюкать девочку. Малоун прижимал пузырь со льдом к
своей распухшей щеке; сейчас, с повязкрй на голове, которой
Эллен обмотала ему рану, он был похож на измученного солдата
. побежденной армии.
— Обними меня, Лоуни, — неожиданно попросила Эллен.
Он обнял её.
—■ Мне страшно.
■— Мы еще живы, — сказал Малоун. _
На миг в ней проснулся ее ирландский юмор и на щеке по¬
явилась еле заметная ямочка.
229
— И ты называешь это жизнью?
Он опустил пузырь со льдом, Чтобы поцеловать ее.
— Умница ты моя.
— Лоуни, мы сумеем выкарабкаться?
— Сумеем, если постараемся^
— А как мы должны стараться?
Он промолчал.
— Может, тебе сделать веревку из простыней й спуститься
через окно, пока они орудуют в доме? — Снова ей кажется, что
она в кино. — Ты бы тогда позвонил Секко от Каннингемов или
Рошеллей...
— И сколько времени, ты думаешь, вам с Бибби останется
жить, после того как они обнаружат, что я исчез? Ты должна
смотреть правде в лицо, Эллен. Мы можем рассчитывать толь¬
ко на себя.
Она молчала.
Я могу рассчитывать только на себя.
Внизу разбился стакан, и они услышали, как Хинч захохо¬
тал. Он нашел ту бутылку виски, что подарил мне Дон Джеймс,
когда я в конце концов выследил того белого пацана, что швы¬
рял им в раскрытые окна пустые консервные банки с улицы. Он
постарался не .думать о* том, что будет, когда Хинч напьется, и
крепче прижал к себе Эллен.
Да, я могу рассчитывать только на себя, и мне нельзя
расслабляться, если я только не хочу потерять моих де¬
вочек.
— Послушай, Эллен! — Он разжал объятия и отстранился от
жены. — Послушай меня внимательно! Единственная для нас
возможность спастись — это понять, кто на самом деле украл
сумку. Тогда я,, может быть, сумел бы в обмен на эти деньги
уговорить Фьюрию оставить нас в покое.
— Ты же считал, что их украл Фьюрия.
— Да. Но теперь я не уверен. Такая сволочь, как он, мог,
конечно, ломать комедию, но мне кажется, я бы почувствовал
фальшь, я обычно чувствую, когда они лгут *А мне он показал¬
ся довольно искренним.
— Но если не Фьюрия, кто же это мог быть? Может быть,
все-таки Хинч, Лоуни. Может, он как бы присел...
230
— Неужели ты больше ничего не можешь вспомнить о напа¬
давшем?
Она откинулась головой на лоскутное одеяло.
— Я рассказала тебе все, что видела, Доуни. — Голос ее зву¬
чал сонно.
Иногда в нашей памяти хранятся такие вещи, о которых
мы сами не подозреваем. Ты должна напрячься. Я знаю, что ты
вымотана, но постарайся не засыпать. Думай! Его костюм. Ты
помнишь, какого он был цвета?
Эллен отрицательно помотала головой.
— Это был деловой костюм? Или, может, спортивный? Брю¬
ки и пиджак были одного цвета?
— Не знаю. Не заметила.
— А может, кожаная куртка?
Она снова покачала головой.
— А может, на нем было пальто?
— Я просто-напросто не видела, Доуни.
— Шляпа?
— Нет, — сказала Эллен на этот раз с проблеском оживле¬
ния. — Шляпы не было, иначе бы я запомнила. Чулок обтяги¬
вал всю голову целиком.
— Обычно сквозь такой тонкий чулок можно хоть чуть-чуть
разглядеть лицо. Тебе что-нибудь запомнилось в его лице?
— Только сплющенный нос.
— Сплющенный? Как у Хинча?
— Под чулком любой нос... был бы... сплющенным... — Ожив¬
ление ее угасло.
— Эллен, ты опять засыпаешь. — Он потряс ее, и она откры¬
ла глаза.
— Извини.
— Волосы? Уши? Галстук? Руки? Ноги?
Она продолжала качать головой. Но вдруг глаза у нее рас¬
ширились, и она выпрямилась, уже не облокачиваясь о кро¬
вать. — Ноги, Доуни! Он был в больших резиновых сапо¬
гах!
— В резиновых сапогах? — Малоун уставился на нее. — Но
как раз сегодня весь день было сухо. Ты уверена, Эллен?
Она кивнула.
231
— Это уже «горячо». Сапоги... Понять бы, зачем ему пона¬
добилось их на себя натягивать...
— Я еще кое-что вспомнила.
— Что?
— Перчатки. Он был в перчатках. Я видела, как мелькнула
рука, когда он замахнулся. На ней была перчатка. Из черной
кожи.
— Перчатки, — пробормотал Малоун. — Ну, перчатки он, по¬
ложим, мог надеть, чтобы не оставлять отпечатков. — Он задумал¬
ся. А может быть, я зря ломаю голову, может, это просто был
какой-нибудк местный жулик, насмотревшийся боевиков?
— Местный? — Теперь на лице Эллен появилась уже настоя¬
щая улыбка. — Не смеши, начальник. Никакой нью-брэдфорд-
ский жулик, будь он даже трижды болван, не полезет в дом нью-
брэдфордского полицейского. Илиты думаешь, они не знают, кто
здесь живет?
— Ладно, ладно, сдаюсь! — Малоун поднял руки. — Види¬
мо, это действительно кто-то из нашей троицы. Но для чего
тогда перчатки? Ведь когда они заявились сюда вечером, ни на
ком из них перчаток не было. Для чего же они понадобились
кому-то из них днем?
Малоун, казалось, сам был удивлен тому, к чему привел его
ход рассуждений. Он осторожно положил пузырь со льдом на
пол, скинул туфли, приложил палец к губам и, чувствуя при¬
лив неизвестно откуда вдруг взявшихся сил, бесшумно скольз¬
нул к двери и прислушался. Потом вернулся от двери, опустил¬
ся на одно колено возле Эллен и шепотом спросил:
— А почему-ты уверена, что это был мужчина?
-А?
— Почему ты решила, что тот, кто на тебя напал, был муж¬
чина?
Эллен задумалась.
— Не знаю. Может быть, оттого, что, падая, я увидела его
брюки и сапоги?
— Правильно. Из-за одежды, но ведь с таким же успехом все
это могла надеть и женщина. А при том, что волосы нападав¬
шего примялись под чулком, ты ни за что не смогла бы опре¬
делить его пол, особенно спереди. К тому же еще после удара.
232
Но есть две вещи, которые выдали бы женщину с головой, не
будь они как-либо замаскированы, это ее руки и ступни ног!
Вот почему она и была в мужских резиновых сапогах и в пер¬
чатках, несмотря на сухую погоду. Просто она приняла меры
предосторожности на тот случай, если кто-то из нас все-таки
заметит ее. Помнишь, как Хинч внизу сказал, что он и Голди
ездили сегодня в город? Эллен, это Голди решила надуть тех
двоих. Она улизнула от Хинча и прокралась к дому уже одна,
рассчитывая выбрать момент, когда нас не будет в гостиной, и
украсть деньги. А котда поняла, что меня нет, попросту оглу¬
шила тебя, стащила сумку, спрятала ее где-то, а потом преспо¬
койно вернулась к своим приятелям. Теперь понятно, почему
она из кожи лез'ла вон, чтобы уверить Фьюрию, что деньги у
нас. Да, все так.
Малоун испытал легкое торжество. Он жаждал восхищения
Эллен. Он хотел, чтобы она сказала: «Ты восстановил свою ре¬
путацию в моих глазах, мой дорогой! Ты, конечно, справишься
с этими бандитами! Я снова чувствую себя в безопасности».
Но Эллен сказала только:
— Ну, хорошо, Лоуни, допустим, сумка у нее. Нам-то что от
этого?
И разумеется, она была права. Хотя, может быть, и не со¬
всем.
Малоун снова поднялся и начал бесшумно ходить по комна^
те. Какие версии у нас еще есть? Никаких. Значит, мы должны
каким-то образом использовать эту. Каким?
Какое-то время Эллен устало следила за ним, но затем, тя¬
жело вздохнув, откинулась головой на край кровати.
А к Малоуну словно бы пришло второе дыхание. Все-таки
кое-что он понял. Это уже был просвет там, где еще минуту
назад все было черно, как внутри старой горной выработки, не
использовавшейся лет пятьдесят.
— А может быть, нам вот так прямо и обвинить ее? — не¬
ожиданно подала голос Эллен.
— Нет, это не пойдет. По всему видно, что она может об¬
вести Фьюрию вокруг своего мизинца, как только захочет, и он
охотно поверит всему, что она скажет. Она не должна даже за¬
подозрить, что мы ее раскусили, Эллен, иначе она тут же сде¬
233
лает так, что Фыория нас прикончит. С нее станется. В глуби¬
не души она еще хуже, чем он.
— А нельзя ли с ней как-то договориться?
— Что мы ей можем предложить? Пригрозить, что скажем
Фыории? Даже если нам удастся заронить в него сомнение, мы
ничего не сможем доказать, а она легко сумеет разубедить еТо.
До сих пор, Эллен, это она сдерживала его. А тогда' она сдер¬
живать уже не будет, — Малоун посмотрел вниз на жену. — Нет,
мы ничего не добьемся, пока не сообразим, где она могла за¬
прятать сумку с добычей.
— Вот и соображай сам.
— Эллен, мы не должны опускать руки.
— Кто опускает руки?
— Ты!
— А что ты хочешь, чтобы я делала, Лоуни? Я — женщина.
Я не могу сражаться с бандитами. Единственное, что я знаю, так
это только то, что я никогда не прощу себе, если с моим ре¬
бенком что-то случится!
Мы не простим!
— Ты хочешь, чтоб они услышали, как мы тут воюем?
Малоун сжал кулаки, так что хрустнули суставы, и снова
принялся бесшумно ходить по спальне.
Веки у Эллен опустились вниз.
— Я не сплю, — сказала она. —. Мне режет глаза от света.
Он со злостью щелкнул выключателем, но тут же попытал¬
ся взять себя в руки. Это никуда не годится. Мы уже готовы
переругаться между собой. Что я, собственно, хотел от нее?
.Впервые в жизни мне пришлось столкнуться с чем-то по-на¬
стоящему серьезным, и вот я пытаюсь уже опереться на нее,
как не опирался никогда даже на собственную мать. А она
хочет опереться на меня. И у нее на это больше оснований,
поскольку она женщина, а я ее муж. Да, я не должен требо¬
вать от нее помощи. Я все должен сделать сам. Это как раз тот
случай, когда «один человек — один голос». Идешь в кабину
и голосуешь один, без посторонней помощи. Вполне в амери¬
канском духе.
И все-таки примерно через час он понял, что без помощи
жены ему не обойтись.
234
— Эллен. — Малоун легонько потряс ее.
Она проснулась сразу и встревоженно сжала его руку.
— Лоуни? Что-нибудь случилось?
— Нет, все тихо, они решили сделать перерыв на ночь. —
„ Малоун присел возле нее на корточках. — Мне надо поговорить
с.тобой.
— Опять!
— Нет, послушай! Это действительно важно! Мне кажется, я
что-то нащупал.
— Ох!
— Эллен, да проснись же ты на минуту! А потом ляжешь как
следует, вместе с Бибби. Ты проснулась?
— Да. — Она повернула к нему смутно белевшее в темноте
лицо.
— Понимаешь, я стал думать, и кое-что показалось мне стран¬
ным. Как случилось, что эти подонки выбрали именно наш дом
после ограбления?
— Ну... — Она пошевелилась, и пол скрипнул. — Они удира¬
ли. Может быть, они увидели у нас свет. По-моему, в нашем квар¬
тале ни у кого больше не горел свет, когда я вернулась из кино.
— Но почему они вообще оказались на Олд-Брэдфорд-роуд?
При въезде на Ловерз-Хилл висит знак «Тупик». Только слепой
его не увидит. Удирающие грабители не станут сознательно за¬
гонять себя в тупик. И потом еще одна вещь. До того как я
вернулся домой из участка в среду вечером, ты говорила им, что
я полицейский?
— Разумеется, нет. Я боялась, если они узнают, они могут
застрелить тебя, как только ты войдешь в дверь.
— Все верно. И тем не менее Фьюрия сразу же обозвал меня
легавым, едва я вошел. А ведь на мне не было формы. Значит,
он уже знал это, Эллен, знал еще до моего прихода.
— Ты хочешь сказать, они видели тебя днем на дежурстве в
городе?
~ Нет, Фьюрия назвал меня легавым* как только я ступил в
дом. Он еще не мог даже видеть моего лица, ведь в прихожей
было темно, а свет с веранды падал мне в спину. Нет, Элен, они
знали это, даже никогда прежде не видев меня.
—: Но откуда?
235
— Нанетт.
Эллен вздрогнула.
— Боже мой. Девочка, которой все эти годы я доверяла Биб-
би! Нанетт тоже в этом участвует, Лоуни?
Не знаю. Не обязательно. Помнишь, сколько раз Нанетт
упоминала о своей старшей сестре, от которой родители отрек¬
лись из-за того, что она пошла по плохой дорожке. Эллен, эта
Голди — сестра Нанетг.
— Это только догадка.
— Эта факт. Я сразу же понял, что я где-то её видел, много лет
назад, я был уверен, что она из Нью-Брэдфорда, но никак не мог
вспомнить где, пока не стал задавать себе все эти вопросы, и тут
вдруг меня осенило. Нанетт сама тебе говорила, что они перепи¬
сывались тайком все эТр годы, с тех пор как Голди уехала из дому.
Я думаю, что Нанетт как-то упомянула, что регулярно сидит с
нашим ребенком. Годди об этом вспомнила, когда они влипли в
заварушку в среду вечером, и уговорила Фьюрию приехать сюда
и оставить нам деньги, забрав, чтобы мы не рыпались, у нас Биб-
би вместо залога. Поэтому утром мне надо первым же делом до¬
браться до Нанетт...
-г- Они тебя не выпустят.
— На этот счёт у меня тоже есть план. Эллен, это наша един¬
ственная возможность. Я не могу упустить ее.
г- Какая еще возможность? Чем эта Нанетт сможет помочь
нам?
Малоун встал на ноги.
— Может быть, и не сможет. Но это лучше, чем сидеть тут,
как три цыпленка, и ждать, когда нам отрубят голову.
— Ах, Лоуни, если бы только тебе удалось!
Вот это уже лучше,' гораздо лучше. Он наклонился поцело¬
вать ее.
— А теперь отправляйтесь в постельку, юная леди.
— Без вас ни за что.
Я тоже скоро лягу.
Он сидел неподвижно, пока по ровному дыханию Эллен не
понял, что она уснула.
Тогда он стал осторожно шарить по полу, на ощупь отыски¬
вая шатающуюся половицу. Он сломал себе ноготь, вновь вы¬
236
дирая ее из пазов, и затем растянулся на полу перед дверью,
держа ее в руках.
Утром мне надо будет провернуть это .дело.
KaiqiM-то образом.
Пятница
НА ДНЕ
Он открыл глаза в мутной темноте. Солнце вставало в это вре¬
мя года чуть после половины седьмого, значит, сейчас должно
быть начало седьмого. Так и есть, вот поет петух старика Тайрел-
ла. Кочет давно уже миновал пору своего расцвета, но свой прон¬
зительный, как у будильника, голос сохранил. Впрочем, Тайрел-
лы все еще не потеряли надежды, что их древняя квочка с его
помощью принесет им цыплят. Когда-нибудь он вее же должен
будет набраться духу и объяснить этим несчастным обормотам,
что им никогда не дождаться яиц от своих ветеранов.
Яйца.
Вот и он должен вести себя так, словно ему предстоит прой¬
ти по корзинам с яйцами, да еще при этом не имея права раз¬
давить ни единой скорлупки.
Сможет ли он это?
Малоун сел, подавив стон и вздрагивая всем телом: в доме
было холодно, а он спал, ничем не укрывшись. Он потянулся,
и мышцы закололо так, словно рвануло целое минное поле.
Когда я последний раз спал как человек, на кровати?
Сможет ли он пройти по корзинам с яйцами и не раздавил» их?
Он прислушался. Эллен и Барбара дышали так ровно, как
если, бы это был самый обычный день. В доме стояла глубокая
тишина. Значит, Медведи и Златовласка тоже спят.
Интересно, где они разместились? Малоун тщательно разми¬
нал мышцы, чтобы восстановить кровообращение. Потом бес¬
шумно — и не только из-за Эллен и Барбары — поднялся на
ноги и вставил в пазы вынутую ночью из пола доску, поблаго¬
дарив Бога, что ему не пришлось ею воспользоваться. Хинч,
наверное, всю ночь провалялся бесчувственным, как эта доска,
после виски Дона.
237
Л ведь я мог бы сейчас сбежать от них, может, даже мы все
втроем могли бы.
Эта мысль накатила на Малоуна внезапно, и его словно бы
обдало теплой водой.
Нам нужно всего лишь выскользнуть из дома и спуститься
вниз по Холму к полиции, и мы в руках у Джона, в безопас¬
ности, и конец кошмару!
Да, но удастся ли им троим выскользнуть бесшумно?
Имеет ли он право рискнуть?
Y него ушло две минуты на то, чтобы беззвучно открыть
дверь спальни.
Подождав, пока глаза привыкнут к полумраку, он в одних
носках стал продвигаться по коридору, делая всего несколько
дюймов за раз и прижимаясь к стене, чтобы не скрипел пол.
Дверь в комнату Барбары была заперта. Малоун осторожно
повернул круглую фарфоровую ручку и с еще большей осто¬
рожностью надавил на нее. Дверь не поддавалась. Значит, там
кто-то есть. Но кто? Фьюрия или Хинч не стали бы запирать¬
ся. Скорее это похоже на женщину. Но и женщина не запи¬
рается на ключ безо всяких причин. Фьюрии с ней нет — я
бы услышал, как они возятся ночью, — да и трудно поверить
в ее особенную стыдливость. Следовательно... Следовательно,
она заперлась из-за Хинча. Она ему не доверяет.
Он припрятал про запас и это наблюдение.
Дверь в спальню для гостей на той стороне коридора была на¬
половину отворена. Неужели оба головореза улеглись там? Мало¬
ун недоумевал. Со своим сломанным носом и брюхом, полным
виски, Хинч должен был бы храпеть так, что заглушил бы товар¬
няк на подъеме. А Фьюрия явно не из тех, кто готов стерпеть это.
Малоун на цыпочках перемахнул коридор и остановился у про¬
тивоположной стены, затаив дыхание. Он прислушался еще не¬
много. Потом осторожно заглянул внутрь. Комната была пуста.
Одна из кроватей исчезла.
Они спят внизу.
Крадучись, он пробрался на лестничную , площадку и загля¬
нул через перила. Отсюда ему была видна гостиная внизу, а
также сводчатая арка и часть прихожей. Дивана на своем месте
не было, они вытащили его в прихожую и придвинули к самой
238
двери. На диване виднелась свернувшаяся по-кошачьи малень¬
кая фигурка, укрытая сверху вязаной полосатой шалью Эллен.
От одного вида Фьюрии, такого беззащитного сейчас, рука у
Малоуна непроизвольно сжала перила. Скрип был еле слышен,
однако Фьюрия проснулся так же мгновенно, как кошка. «Кольт-
трупер» в его маленькой руке казался просто огромным. Малоун
отпрянул назад и спрятался за стеной, затаив дыхание.
Немного погодя он услышал, как тот снова улегся спать.
Итак, Фьюрия блокирует парадный вход. Тогда Хинч, скорее
всего, расположился у задней двери. Малоун сделал несколько
шагов в сторону кухни и прислушался. Отдаленные раскаты хра¬
па доказывали, что он прав. Да, Хинч крепко набрался, и, будь он
один, я бы с ним справился. Но есть еще Фьюрия, который спит
как кошка и просыпается тоже как кошка.
Малоун повернулся и двинулся назад к Эллен и Барбаре. Дочь
и жена спали, но когда он, расслабившись, неосторожно скрип¬
нул половицей, Эллен буквально подбросило на кровати.
— Лоуни?
Ужас в ее голосе обжег его как электрический ток. Он подо¬
шел к жене и погладил ее спутавшиеся волосы.
— Все в порядке, дорогая, спи, — прошептал он, продолжая
гладить ее до тех пор, пока она вновь не задышала ровно.
Позже, стоя у окна, он даже поразмыслил над предложени¬
ем Эллен насчет веревки из простыней. Но вскоре окончатель¬
но отмел его. Нет, Эллен и Бибби не смогут выбраться, не на¬
делав шума.
Мне придется играть с теми картами, которые у меня есть.
Малоун устроился поудобнее и еще раз придирчиво рассмот¬
рел версию, которую он с таким трудом выстроил ночью. Вы¬
держивает ли она критику? Или это одна чепуха, высосанная из
пальца?
' Голди не стала бы прятать деньги там, где есть хоть один
шанс, что Фьюрия может обнаружить их. Значит, домик отпа¬
дает. То же самое относится к «крайслеру». И она не смогла бы
спрятать все эти банкноты на себе.
Тогда где?
Подготовила ли она .место для них заранее, таким же обра¬
зом, как они подготовили себе укрытие на озере Болсам? Но не
239
могла же она знать, что они застрянут в Нью-Брэдфорде из-за
того, что Пикни так быстро обнаружит тело Тома Хауленда и
полиция успеет перекрыть все дороги.
Конечно нет!
Так что, скорей всего, все ее вчерашние действия — чистая
импровизация.
А резиновые сапоги и перчатки?
Подумаешь... Она могла купить их вчера днем, когда они с
Хинчем приехали в город, в какой-нибудь лавке, в которой, как
она была уверена, ее не узнают, может быть, в том же магазин¬
чике товаров для армии и флота на Фрейт-стрит; Джо Бэррон,
его хозяин, всего два года в Нью-Брэдфорде, и она наверняка
это знает по письмам.
Да, похоже, что я прав, и у Голди действительно не было
заранее обдуманного плана. А если это так, то и потайное мес¬
то для денег она тоже должна была выбрать по ходу дела.
Хорошо. Добыча у нее. И она умна. Она должна найти для де¬
нег такое место, чтобы Фьюрия не смог наложить на них лапу,
даже если он что-то заподозрит и попробует выбить из нее при¬
знание. Даже если он его выбьет. Это было бы в стиле Голди.
Хорошо.
Притом как все сложилось, никто в городе не знает, что
дело с «Эзтеком» провернула банда, в которую входит женщи¬
на. Никто, кроме Эллен, Бибби и меня, а мы не в счет. Так
должна была бы она рассуждать. Следовательно, она может
взять и поехать в город, что она и сделала вчера, с весьма не¬
значительным риском наткнуться на того, кто когда-то знал ее.
Ну а если она даже и натолкнулась бы на кого-то из старых
знакомых, то в крайнем случае всегда могла бы сказать, что
приехала навестить сестру.
Единственное, что ее ограничивало, — это время. Она не
могла отсутствовать слишком долго. Значит, тайник где-то не¬
далеко. Но где? Думай, Малоун, думай. Ты должен его вычис¬
лить. А потом... Нет, погоди, не все сразу. Сначала — тайник...
тайник...
Малоун думал до тех пор, пока не почувствовал, что, если
не даст передышку разгоряченному мозгу, тот попросту пере¬
горит.
240
Прижатым к двери ухом, он слышал, как сошла вниз Голди,
как засвистел чайник на кухне и раздался напряжённо вибри¬
рующий голос Фыории, а другим ловил шепот Эллен, растол¬
ковывающей происходящее Барбаре.
— Я знала, что они плохие! — сказала Барбара своим «взрос¬
лым» голосом, к которому она прибегала, когда ей что-то не
нравилось. — Это меня папочка привез назад?
— Да, душенька. Как твоя голова?
— Жуть! Ты знаешь, мамочка, что они сделали? Та тетя за¬
ставила меня выпить виски. Она сказала, я от него усну. Я не
хотела, оно было противное на вкус, но она все равно застави¬
ла меня.
— Знаю, детка. Не думай об этом.
— А почему я спала в вашей постели ночью?
— Они здесь, в доме, Бибби, — сказал Малоун. — Я хочу,
чтобы вы с мамой оставались в комнате. Веди себя очень тихо
и делай то, что говорит мама.
— А ты уходишь, папочка?
— Возможно, мне придется ненадолго отойти.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Я и сам не хочу. Но надо, — сказал Малоун. И отвернулся.
— Я оголодала. — Это было новое словцо, которое ей нра¬
вилось в последнее время.
— Я дам тебе завтрак немного попозже, — ответила Эллен.
— Эллен, я иду вниз, — сказал Малоун.
— Лоуни, Бога ради.
— Не волнуйся. Просто сидите здесь и никуда не выходите,
если только они сами вас не позовут. Делайте в точности то, что
они . вам говорят. Не злите их.
— Лоуни, что ты собираешься делать?
— Попробую уломать Фьюрию, чтобы он разрешил мне схо¬
дить в город.
— Думаешь, он разрешит?
— У него остаетесь ты и Бибби.
— На сколько ты уходишь?
— Не знаю. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Малоун поцеловал Барбару, затем Эллен и торопливо вышел,
чтобы ему не пришлось еще раз смотреть на их лица. Когда он
открыл дверь, до него донеслись брюзжание Хинча и саркасти¬
ческий смех Голди.
Они все были в кухне и хлебали кофе. Кухня была похожа
на поле биТвь* после сражения. Они повыдернули наружу все
ящики и опустошили все шкафы. Тарелки, ложки и вилки с
ножами, кастрюли, и бутылки, пачки с крупами валялись на
полу, как непогребенные мертвецы. Дверца морозилки была
открыта, и Малоун увидел, что половину мяса из запасов Эл¬
лен они использовали.
— Глянь-ка, кто пришел! — воскликнула Голди. Ее веселость
показалась ему напускной. Она тоже ступает по яйцам и дума¬
ет, как их не разбить.,
— Кто тебе разрешал спуститься, легавый? — прорычал Хинч.
У него уже проросла рыжеватая свиная щетина на лице, а малень¬
кие глазки после вчерашней выпивки стали еще краснее.
— Заткнись, Хинч. — Фьюрия посмотрел на Малоуна поверх
своей чашки. — Собрался куда-нибудь? — На Малоуне был его
лучший костюм. На шею он повязал новый галстук.
— Я бы хотел поговорить с вами.
— Вот и славно. Умненький мальчик. Мы тебя с удовольст¬
вием послушаем. Только начни, пожалуйста, с того, куда ты дел
наши деньги.
Опять! Малоун вздохнул.
— Я вам сказал, я не брал их. Прежде всего, у меня на это
просто не было времени.
Он старался не глядеть на револьвер, лежавший на столе
рядом с чашкой Фьюрии. Хинч держал ружье и пистолет.
— Ладно; у тебя не было времени. Зато у твоей женушки его
было навалом. Итак, куда она их спрятала?
— Она тоже их не брала. Я не знаю, как мне вас убедить,
мистер Фьюрия, но я могу только повторить то же самое. Эл¬
лен еще не выжила из ума, чтобы рисковать дочерью. Послу¬
шайте, я знаю этот городок как свои пять пальцев. Если ка¬
кой-нибудь местный форточник стащил вчера эту сумку, а я
думаю, что так оно и было, то, я почти уверен, мне удастся
разыскать его. Если, конечно, вы позволите мне отлучиться.
Я не меньше вас хочу, чтобы вы забрали эти деньги и убра¬
лись отсюда, мистер Фьюрия. ^
242
— Он все врет, — заныл Хинч. — Не слушай его, Фыор. Я во¬
обще не знаю, почему ты не даешь мне трахнуть его..
— Потому что он не из тех, кто трахается, — отрезал Фью-
рия. — Пей спокойно свой кофе, Хинч. Ты тоже думаешь, что
он врет, Голди?
Она передернула плечами, и ее спутанные волосы волнооб¬
разно всколыхнулись. Она не потрудилась расчесать их и была
похожа теперь на ведьму.
— Я по-прежнему считаю, что это они их взяли. Он просто
тянет время.
— Не знаю. — Фьюрия подергал кончик своего и без того-
вытянутого носа. Потом забарабанил по столу. Сажу со своих
рук он отмыл, и они снова были чистыми и аккуратными. —
Предположим, они тебя увидят?
— Кто? — недоуменно спросил Малоун.
— Полицейские. Твои дружки-приятели. Я хотел тебе ска¬
зать, кстати, чтобы ты позвонил и сказал, что болен.
— В этом нет необходимости, — быстро ответил Малоун. —
В отделении грипп, и я четыре дня подряд пахал за двоих. Шеф
дал мне пару дней отгулов. Так что никто ничего не подумает,
если увидит меня в городе в штатском.
— Тут, во всяком случае, он говорит правду, — подтвердил
Фьюрия. — Я как раз читал вчера в этой нью-брэдфордской
газетенке, что весь город болеет гриппом.-
Голди сказала:
— И все равно мне это не нравится.
— А тебя кто спрашивал?
-Ты.
— Ну так вот, я отпускаю его. Он не будет строить из себя
героя, при том что его жена и ребенок у нас. Постой-ка секун¬
ду, легавый. — Фьюрия взял в руку револьвер. — Поднимись
наверх, Голди, и проверь, как там те двое.
Голди рывком встала из-за стола и стремительно прошла мимо
Малоуна, чуть не задев его и не глядя в его сторону. Она ходит по
яйцам, это точно. Он спокойно оставался на своем месте.
— Они там, — крикнула Голди сверху.
— Хорошо, — сказал Фьюрия Малоуну. — Ты считаешь, что
это сделал кто-то со стороны, вот и докажи это. Времени у тебя.
243
до часу дня: Либо ты принесешь мне бабки, либо твердые до¬
казательства насчет того, где они находятся или кто их взял.
Бели тебе, конечно, не все равно, что будет с твоей женой и
малышкой наверху. Да, и еще одно.
— Что? — сказал Малоун.
^ На обратном пути не вздумай захватить кого-нибудь с со¬
бой. Или выкинуть какой-нибудь идиотский номер, вроде того,
чтобы прийти вооруженным. Выкинь это из своей башки. Иначе
мы с Хинчем вымажем тут весь пол мозгами твоей жены и ма¬
лышки. Сечешь?
— Секу.
Воршеки жили в районе Холлоу неподалеку от узкой излучи¬
ны руки Тонекенеке/Это был бедняцкий поселок.из убогих до¬
мишек, сгрудившихся в кучу, словно товарищи по несчастью, но
в то же время еще. сохранивший остаток той равнодушной к са¬
мой себе красоты, которая неведома городским трущобам. Круг¬
лый год чумазые, грязные ре’бятишки привычно играли здесь
среди куч мусора, наваленного вдоль берега разливающейся пос¬
ле дождей и пересыхающей во время засухи грязной речки; круг¬
лый год хлопало на ветру белье, развешанное на веревках возле
домов, но зато весной в садах цвели старые магнолии, одаривая
всех жителей таким неописуемым ароматом, какого ни за какие
деньги не купишь, а летом повсюду зеленели сады и огороды,
радуя хозяйские сердца зреющими фруктами и овощами.
. Питер Воршек работал на инкубаторе на птицеферме Херли.
Миссис Воршек вела дом, подрабатывала глажкой белья для
нью-брэдфордских дам, внося свою лепту в семейный бюджет,
а все свободное время со страстью отдавала церкви. Их старшая
дочь, неддоделявшая материнских пристрастий, давным-давно
сбежала, а младшая, Нанетг, работала прядильщицей на трико¬
тажной фабрике и, если ее просили, сидела по вечерам с деть¬
ми тех супружеских пар, которые хотели бы поразвлечься вне
дома. Воршеки были то ли словаками, то ли чехами, Малоун так
и не узнал, кем же на самом деле. Старик, вечно носивший с
собой запах въевшегося в него птичьего помета, до сих пор го¬
ворил с акцентом и сохранил неистребимое благоговение евро-
244
пейского крестьянина перед властью.'Он всегда называл Мало¬
уна «мистер Политцмен».
Малоун остановил «сааб» у калитки и вышел измашины. На-
нетт, забравшись с ногами в кресло-качалку на веранде, читала
журнал о кино. На ней были расклешенные джинсы и водолазка.
Они здорово похожи друг на друга, вне всякого сомнения.
— Мистер Малоун. — Нанетт вскочила. — Что-нибудь слу¬
чилось с Бибби? Я ушла рано в среду вечером, потому что у
меня заболела мама... она и сейчас больна, поэтому я дома и не
пошла на работу...
— Я знаю, жена сказала мне, — ответил Малоун.
— Ой! Что случилось с вашей головой и лицом?
— Так, немного ушибся. Не против, если я присяду на ми¬
нутку, Нанетт?
— Против? Да нет, отчего же.
Она села с польщенным видом . Он селгна другой стул и/ ста¬
раясь казаться небрежным, быстро и внимательно рассмотрел
ее. Это была крупная девушка, крупнее, чем Голди, по всем ста¬
тьям, с такими же характерными чуть расплывчатыми чертами
лица, как у всех Воршеков, но менее красивая, чем сестра. Он
видел Нанетт по меньшей мере раз в неделю начиная с тех пор,
когда она была еще старшеклассницей, но никогда не вгляды¬
вался в нее, и от всех этих лет у него осталось только мимо¬
летное впечатление замкнутого, но милого существа; Бибби бо¬
готворила ее, на нее можно было положиться, и, собственно,
этого ему было достаточно. По слухам, она почти ни с кем не
встречалась. Парни в городе говорили, что ее невозможно уло¬
мать. Старики держат ее на привязи, говорили они, набожная
дуреха, неприступная, как монахиня. Малоун поймал взгляд ее
карих глаз.
Недоумевает, зачем я приехал. Никаких признаков страха
или тревоги, которые обязательно проявились бы, если бы она
участвовала в деле вместе с Голди и двумя бандитами. Мое
предчувствие меня, не обмануло, она, вероятно, даже не знает,
что ее сестра в городе.
—■ Отец на работе, а мама лежит, — продолжала Нанетт,
опустив ресницы. Лицо ее неизвестно почему зарделось. — Хо¬
тите поговорить с мамой, мистер Малоун?
245
— Я приехал, чтобы увидеть тебя, — сказал Малоун. — Я ре¬
шил, что раз миссис Воршек больна, то есть шанс застать тебя
дома. Он выдавил из себя улыбку.
— Миссис Малоун знает, что вы здесь? — Она говорила едва
слышным голосом.
— Да. А что?
— Да. нет, ничего^
Неужели она неравнодушна ко мне? А я и не подозревал.
Всю дорогу он ломал голову, с какого боку подступиться к ней,
и даже еще тогда, когда шел по дорожке к дому, не знал этого.
Ну что ж, может быть, она сама ему поможет.
— Нанетт.
Она подняла на него глаза.
— Сколько лет ты меня знаешь?
Она хихикнула.
— Странный вопрос, мистер Малоун. Вы сами знаете, сколь¬
ко. Много.
—Я когда-нибудь приставал к тебе?
— Вы? Что вы, никогда!
— Когда-нибудь ты уличила меня во лжи или в том, что я
как-то злоупотребляю твоим отношением?
— Пожалуй, нет.
— Ты мне доверяешь, Нанетт?
— Думаю, что да. Я хочу сказать, конечно.
— Я рад. Потому что сейчас я должен буду просить тебя дове¬
риться мне. В одном очень важном деле. Таком, о котором я даже
не могу тебе подробно рассказать., Мне нужна информация.
— Он меня?
— Да, от тебя, от сестры Голди.
Она побледнела и, прошептав:
— Подождите минуточку, — вскочила и убежала в дом.
Вернувшись, она сказала:
— Все в порядке, хама спит, — и, подвинув кресло поближе
к Малоуну, села на краешек, сцепив свои большие руки на ко¬
ленях. — У нее неприятности, да?
— Да,ответил Малоун. Но я не могу тебе сказать, ка¬
кого рода неприятности, Нанетт, и вообще ничего об этой.
Единственное, что я могу, это просить тебя помочь мне:
246
Она поджала губы.
— Вы хотите, чтобы я сделала что-то против родной сестры?
— Беда, в которой оказалась Голди, такого рода, Нанетт, что
ей никогда из нее не выбраться. Сделаешь ты что-то или не
сделаешь, она все равно рано или поздно за это заплатит. Хуже
ей уже не будет. Но своим согласием ты, может быть; сумеешь
помочь Бибби, миссис Малоун и мне. Это мы в беде* и без вся¬
кой на то нашей вины. В серьезной беде.
— Из-за Голди?
Он промолчал. Потом спросил:
— Ты поможешь нам?
— Я ничего не понимаю.
— Я бы очень хотел рассказать тебе, Нанетт, в самом деле.
Но есть причины, по которым я не могу этого сделать. Так ты
поможешь нам?
Она с силой откинулась назад в кресле и стала быстро рас¬
качиваться мелкими рывками, как сердитая старая дама, сжав
губы в ниточку и сведя густые брови к переносице. Малоун тер¬
пеливо ждал.
— Это причинит вред Голди?
— Я сказал тебе, ей нельзя причинить большего вреда, чем
она уже сама себе причинила. Ты должна будешь просто пове¬
рить мне в этом на слово, Нанетт. Тебе надо понять, что твоя
сестра пожинает то, что она Сама посеяла. Но зато ты можешь
выручить людей, которые всегда относились к тебе порядочно
и ничего плохого тебе не делали.
' — Она сейчас в Нью-Брэдфорде, да?
— Я этого не говорил. Я ничего не говорил и не собираюсь.
Нанетт, посмотри на меня.
Она посмотрела на него.
~ Я тебе не вру, и я в отчаянном положении.
Неизвестно, что уж она прочитала в его глазах, но она пере¬
стала раскачиваться. Она посмотрела вдаль поверх перил ве¬
ранды на холмы, словно увидев там нечто такое, чего он не
видел.
— Мне кажется, я всегда знада, что Голди плохо кончит, —
как бы наконец решившись, сказала она. — Когда я была ма¬
ленькой, я смотрела на нее снизу вверх, потому что она была
247
гораздо красивее и умнее и мальчишки с ума сходили из-за нее.
И еще потому, что она совсем не боялась родителей. Она, бы¬
вало, огрызнется папе прямо в лицо, скажет что-нибудь ужас¬
ное, он ударит ее наотмашь, а она даже не заплачет, и я думала,
она такая храбрая... Что вы хотите, мистер. Малоун?
Он выдохнул.
— Когда ты ее в последний раз видела?
— Много лет назад.
— Ты не видела ее, скажем, этим летом?
— В этом году? Нет, я же сказала:
— Она пишет тебе?
— Время от времени. Нечасто, но регулярно, если вы пони¬
маете, что я хочу сказать. Из самых разных мест. Я всегда ста¬
раюсь вынимать почту сама на тот случай, если есть письмо от
Голди. Мама разорвала бы его на месте, если бы оно ей попа¬
лось. Да и папа. С тех пор как Голди сбежала из дому, они даже
мне не позволяют упоминать о ней. Они считают, что сестра
опозорила нашу фамилию Воршек. Она теперь называет себя
Годди Вандербильт.
Малоун терпеливо выслушал ее до конца. Когда она остано¬
вилась, он спросил как бы мимоходом:
— У тебя сохранились какие-нибудь ее письма?
Господи, хоть бы так и было.
— О, абсолютно все, — ответила Нанетт.' — Я храню их на
чердаке в своем старом ящике для игрушек.
— Нельзя мне взглянуть на ее последнее письмо? Пожа¬
луйста.
Нанетг встала, не говоря ни слова, и ушла в дом. Малоун
сидел на веранде Воршеков, глядя вдаль на полуобнаженные
ивы, склонившиеся над рекой, и на невысокий пригорок за
ними и не видя ничего, кроме собственной беды.
Даже если 'я и на правильном пути, мне еще ох как долго
предстоит идти по нему.
И никаких рывков. Только шаг за шагом, и каждый раз, сде¬
лав один, тщательно обдумывать, куда ступить дальше.
А к часу дня я должен быть дома. Иначе... иначе они...
Нет! Об этом нельзя и думать! Я должен успеть, успеть во что
бы то ни стало.
ч 248
Когда Нанетт вернулась, она нервничала еще больше. Ее
красные руки цепко сжимали конверт, пряча его от посторон¬
них глаз. Малоун никогда раньше не замечал, что ногти у нее
обкусаны под корень.
— Мама зашевелилась, — прошептала она. — Вы лучше иди¬
те, мистер Малоун, пока она не проснулась. Я не хочу ей гово¬
рить, зачем вы приходили. — Она сунула письмо ему в руки. —
Спрячьте.
Он положил его в карман не глядя.
— Оно случайно не на машинке напечатано?
— Голди не умеет печатать.
— Нанетг, если бы я только знал, как отблагодарить тебя.
— Идите же, мистер Малоун!
Не доезжая сотни ярдов до поворота на ведущую в город
дорогу, Малоун съехал на обочину и выключил мотор.
Конверт был дешевый, из тех, что продаются в супермар¬
кетах, но бумага была плотной, с золотой монограммой «ГВ*
и крепко надушена. На конверте стоял штемпель: «ДЖЕРСИ-
СИТИ, Н. Дж. 23 ОКТ.», в верхнем левом углу обратный ад¬
рес: «Г. Вандербильт, Главпочтамт, до востребования, Бостон,
Масс. 02100». Письмо бцло меньше чем месячной давности,
как раз то, что было надо, последний образец. Видит Бог, я
никакой не профессионал, но это должно сработать.
Понуждаемый своими горькими обстоятельствами, он про¬
чел письмо. Он все состояло из новостей, но таких, которые
нельзя было ни к чему пришпилить? ее «работа» (без всяких
уточнений — а что это за работа такая, для которой нужно ез¬
дить из Джерси-Сити аж в Бостон? — тут вы что-то недогляде¬
ли, миссис Вандербильт), ее «друг, у которого денег куры не
клюют» (без имени), шикарные ночные заведения, роскошные
шмотки, бесподобные удовольствия и так далее все в том же
духе,, никакого упоминания о Фьюрии, или Хинче, или а той
грязной жизни, которую эта троица наверняка ведет... все сказ¬
ка, чтобы произвести впечатление на свою простушку сестру
(вроде элегантной почтовой бумаги) и, может быть, заставить
ее последова+ь собственному примеру и покинуть родное гнез¬
до; все из какой-то порочной потребности совратить Нанетт и
тем самым окончательно разбить сердца родителей.
249
Стерва.
Одно хорошо, что все ее старания ни к чему не могли привес¬
ти. Возможно, когда-то Нанетт и восторгалась сестрой, с жаднос¬
тью глотая ее рассказы, но то время прошло; ее здравый рассудок
не мог ей подсказать, что все это выдумки, и если она и продол¬
жала ожидать надушенных писем Голди, то так же, как ожидала,
скажем, показа «Белоснежки» по телевизору или «сверхдостовер¬
ных» костюмных фильмов студии «Пэнавижен».
Малоун тщательно запрятал письмо, завел «сааб» и поехал в
город.
Он присел на небольшую, обтянутую ледерином скамейку с
наружной стороны стального ограждения, ожидая, когда Уолли
Бэгшотт отделается от нервозной молодой четы, просившей о
долгосрочной ссуде. Уоллес Л. Бэгшотт являлся президентом
Национального банка графства Тогес, основанного его праде¬
дом еще во времена гранитных каменоломен и почтовых лоша¬
дей, а один из его предков входил даже в число основателей
города; выходивший окнами на парк дом Бэгшоттов, с выло¬
женной на фасаде датой — 1694, являл собой историческую до-
стопримечательнрсть Нью-Брэдфорда, открытую для публики
раз в году. А гипсовую статую Зебадая и Зиппоры Бэгшотт в
Городском парке, прозванную острословом «Зюзи», местные
скворцы считали своим лучшим нужником.
— Уэз, мальчик. — Бэгшотт, уже проводивший молодую чету
до дверей, с улыбкой возвышался над Малоуном. — Ты ко мне?
Малоун вскочил. Лицо у банкира было покрыто ровным за¬
гаром, результат того, что все свободное время он перепахивал
своей клюшкой дерн на нью-брэдфордском поле для гольфа. За
его приторную улыбку его подчиненные дали ему прозвище
Сладкий Лис, а доведенные до бешенства клиенты чуть ли не
прямо в лицо называли Двуличным Шакалом.
— Ого, судя по твоему виду, тебе светит парочка «Пурпур¬
ных сердец»1. Что с тобой случилось?
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но я упал с лестницы.
'«Пурпурное сердце» — американская военная медаль за ранение
в ходе боевых действий.
250
— А. почему ты не в форме? Что, Джон выгнал тебя, наде¬
юсь? Ты знаешь, мое предложение остается в силе... поговорить
с тобой.
— У меня выходной, — сказал Малоун, проходячза огражде¬
ние. — Уолли, мне надо поговорить с тобой.
— Усаживайся. — Банкир сел, все еще улыбаясь. — Хотя если
речь о ссуде, Уэз, то должен сразу предупредить тебя...
. — Речь не об этом.
— Уф, гора с плеч. Дела сейчас идут так, что мы вынуждены
ужиматься. Ну. что ж! Садись, Уэз. — Малоун сел. — Как твоя
лучшая половина? Ты отхватил себе чертовски привлекательный
кусочек. Каждый раз, когда Эллен заходит к нам, мои кассиры
просто на ушах стоят. И не только они, если ты понимаешь, что
я имею в виду. Ха-ха!
— Послушай, Уолли, — начал Малоун.
— Без обид, Уэз, без обид. Раздели свое богатство с другими,
вот мой лозунг. Кстати о богатстве — ужасная история с Томом
Хаулендом, не правда ли? Говорят, он тоже был замешан.
— Откуда мне знать. Уолли, я хочу просить тебя об одол¬
жении.
— О? — Бэгшотт перестал улыбаться.
— Я бы хотел просмотреть карточки вкладов на хранение.
— Зачем?
— Я ничего не могу тебе сказать об этом. Кроме того, что это
очень важно.
— Ну, вообще-то, давать такие сведения без официального
запроса у нас не принято...
— Будем считать, что это секретное расследование.
— Не шутишь? -г Банкир с энтузиазмом наклонился впе¬
ред. — Это в связи с этим ограблением, да?
Малоун молчал.
— Ну, что же, раз не можешь, не отвечай. — Банкир на секун¬
ду задумался. Потом кивнул: — Хорошо, Уэз, я не вижу причины
тебе отказывать, учитывая, что ты блюститель закона.
— Только одно; Уолли. Я вынужден попросить тебя о том,
чтобы ты сохранил это в абсолютной тайне.
— Ты же меня знаешь, дружок. — Бэгшотт подмигнул. —
Когда надо, я нем, как могила.
251
Он помахал своим кольцом с масонским знаком и повел его
в глубь банка. В хранилище он отпустил дежурного и открыл
замком один из ящиков.
— Вот карточки регистрации.
— Это те, где расписываются, когда хотят получить доступ к
своему ящику?
— А тебе разве не они нужны?
— Они. Но меня еще интересуют последние заявки на або¬
нирование ящиков.
— Й какой давности?
— Вчерашней.
— Вчерашней? — На лице банкира выразилось изумление.
Малоун кивнул.
— Ты хочешь сказать...
— Я ничего нехочу сказать. Просто покажи их мне, будь так добр.
Бэгшотг вытащил три карточки. Он так явно ощущал горя¬
чее дыхание преступления, что даже нарушил собственное пра¬
вило никогда не выказывать озабоченности.
— Вчера абонировали три новых ящика, — сказал он, неволь¬
но понижая голос. — Их даже еще не внесли в центральную
картотеку.
— Я бы хотел пройти с ними в кабину.
— Разумная мысль: Конечно же.
— Один.
Бэгшотг нахмурился. Затем кивнул и вышел из комнаты.
Малоун вошел в ближайшую свободную кабинку и закрыл за
собой дверь. Там он сел за письменный стол, дернул шнур выклю¬
чателя, разложил карточки и достал письмо Голди из кармана.
Ее руку он определил сразу. «Габриела Валенсия, Каскады».
Каскадами назывался квартал жилых домов, построенный лет
двадцать тому назад и смыкавшийся с пригородной деревней.
Малоун знал там каждую семью, но ни о какой Габриеле Ва¬
ленсии он даже и не слыхивал.
К тому же «Г» и «В» в подписях на заявлении и регистрацион¬
ной карточке были идентичны с инициалами в письме Голди: «Г»
печатная, а не прописная, «В» поменьше и какая-то торопливая.'
Строчные буквы, те, что совпадали, тоже были одинаковыми, с
характерными причудливыми штрихами.
252
Никаких сомнений, Габриела Валенсия — это Голди Воршек,
она же Голди Вандербильт.
Значит, я все вычислил правильно. Голди похитила украден¬
ные деньги и спрятала их в том единственном месте, откуда ни-,
кто, кроме нее, не сможет их взять, -г- в абонентном ящике в
банке.
Так что теперь деньги у меня в руках.
Ну, не совсем, но я знаю, где их взять.
Если только... Если только Голди не...
Малоун спрятал письмо, собрал карточки, выключил свет и
вышел в банковский кабинет. Бэгшотт сидел за своим письмен¬
ным столом один в комнате и разговаривал по телефону. Как
только он увидел Малоуна, он сразу же повесил трубку. Мало¬
ун положил карточки на стол и сказал:
— Я хотел бы посмотреть содержимое одного из ящиков.
Банкир бросил на него быстрый взгляд.
-г- Разумеется, Уэз, — согласился он. — Да ты садись, не будь
таким скованным. Я хочу сказать, разумеется, как только ты
принесешь мне официальный ордер.
Малоун присел на стул, держась за угол письменного стола
Бэгшотта.
— Значит, без запроса судьи ты не станешь его открывать?
— Не могу, Уэз. Ты сам знаешь порядок.
— Ну а как насчет карточек? Не мог бы я позаимствовать их
на несколько часов...
Бэгшотт снова вскинул на него глаза.
— Все это как-то странно. Ты же знаешь, я не выдаю ника¬
ких официальных бумаг из банка. Может быть, ты мне скажешь,
что происходит?
— Я не могу сказать тебе»
— Какой это ящик?
Малоун поднялся и вышел.
Он поехал к Элвуду и опустился на высокий стул перед стой¬
кой бара. Время завтрака прошло, и сейчас ресторан был почти
пуст. Он порадовался в душе, что никто не заводил музыкаль¬
ный автомат. Голова у него раскалывалась.
253
Он умирал с голоду. Он не сознавал, что голоден, до этой
самой минуты. Сколько я уже не ел?
— Доброе утро, Уэз, — поприветствовал его Элвуд, шлепая
влажной тряпкой по стойке. — Ничего себе встряска! Я имею в
виду это ограбление на «Эзтеке».
— Я мог бы прожить и без Нее, Эйв, — ответил Малоун. —
Двойной апельсиновый сок, сосиски с кашей, побольше тостов
и кофе.
— Ты, похоже, оголодал, — крякнул старик. — Ешь как буд¬
то в последний раз в жизни?
Малоун попробовал оценить шутку по достоинству.
— И к тому же осунулся. Просто позор, ребята, до чего вас
служба доводит. — Элвуд ушел на кухню, покачивая головой.
Служба доводит?
Это точно, Эйв.
Что делать дальше?
Я не могу пойти к судье и просто попросить его выписать
ордер. Он потребует, чтобы я все объяснил ему. А это то же,
что сразу заказать для Эллен и Бибби место на кладбище. Трю¬
до — буквоед, он ни за что не поступится законом, он сделает
так, что уже через десять минут дом будет окружен полицией
' штата. А тогда... Нет, через судью я не могу получить доступ
к ящику. Я не могу предъявить деньги Фьюрии.
Я даже не могу получить банковские формуляры, которые
вместе с письмом Голди доказали бы ему,- что она абонировала
ящик в банке. А без доказательств он мне не поверит, это бу¬
дут просто слова, я говорю одно, а она другое, но при этом я
не сплю с ним в постели. Он просто разъярится из-за того, что
я, как он теперь решит, тянул волынку, и, вполне вероятно,
пристрелит нас всех троих на месте.
Итак, какой шаг я теперь могу сделать?
Никакого.
' Конец пути.
Есть предел тому, что человек может сделать в одиночку..
Последняя мысль вдруг показалась Малоуну очень глубокой.
Это была в полном смысле слова история его жизни.
Эдлен ведь не проста так, ради смеха, окрестила меня оди¬
ноким ковбоем. Она припечатала меня с самого начала. Уэз Ма¬
254
лоун один против всего мира, и плевать ему на всех остальных.
Он сам стоит на своих двух ногах и ни от кого ничего не про¬
сит. Даже от того единственного человека в мире, которого ува¬
жает и которому верит. Слишком горд, этот Лоуни. А может,
слишком уязвлен той изначальной несправедливостью в жизни,
когда,.с одной стороны, был старик отёц, возвращавшийся каж¬
дый вечер домой и молча залезавший в постель, никогда ни¬
чего не подаривший сыну, даже просто слова или взгляда, а с
другой стороны, мать, клянущая свою жизнь и готовая только
брать и брат! у него все, что он принесет, своими желтыми от
курева рукам!*. Так что ты вырастаешь, поневоле приученным
полагаться только на самого себя.
Давать — это значит быть сильным.
Брать — это значит проявлять слабость.
Отдавая, ты одерживаешь верх над противником.
Принимая помощь, ты расписываешься в поражении перед
этим паскудным миром.
Но так ли это? Неужели ты и впрямь будешь считать себя
проигравшим, если кто-то протянет тебе руку и ты обопрешься
на нее? И что еще другое означает, черт побери, система взаи¬
мовыручки в морской пехоте, как не «держи руку, я здесь, ря¬
дом с тобой, братишка»?
Вот потому-то я и был паршивым солдатом.
Вот потому-то я и остаюсь паршивым полицейским,- мужем
и отцом. Потому-то Джон и Эллен и смотрят на меня так, как
они иногда смотрят, а Бибби просто ещё мала, чтобы понимать
что к чему.
Все это время я переоценивал себя. И недооценивал их.
Но есть одно «но».
Способен ли я переломить себя?
Способен ли я принять чью-то помощь?
Вед моя предшествующая жизнь говорит «нет».
Вся моя предшествующая жизнь — это я сам, отсюда все мои
трудности. А теперь я вынужден это сделать. Мне не оставили
выбора. Меня прижали к стене, и Эллен с Бибби тоже.
И мне плевать на мое самолюбие, когда на карту поставле¬
ны их жизни.
Вот как стоит вопрос.
255
Малоун посмотрел на часы.
Десять минут двенадцатого.
Меньше двух часов до условленного срока.
Он бросил пару однодолларовых бумажек на стойку и бы¬
стро, не дожидаясь сдачи, словно бы боясь, что может переду¬
мать, выбежал из ресторана.
Кабинет шефа полиции находился в конце коридора, пос¬
ле трех камер предварительного заключения, и был ненамно¬
го больше' их, с такими же голыми выбеленными кирпичными
стенами и с таким же квадратным окошком, правда, без решет¬
ки. Может быть, именно поэтому он так и не любит в нем на¬
ходиться, неожиданно подумал Малоун, глядя на шагавшего
кругами по комнате Секко. Шеф выглядел уставшим, почти
таким же уставшим, как и он сам.
Малоун наблюдал за ним.
После третьего круга Малоун сказал деревянным голосом:
— Если ты хочешь, я могу вернуть полицейский значок, Джон.
Секко остановился. Черные брови под копной седых волос
поползли вверх, как шторы.
— О чем тй говоришь?
— Я знаю, что я должен был прийти к тебе с самого нача¬
ла. С какой стороны ни подойди к этому, я прежде всего по¬
лицейский...
— С какой стороны ни подойди к этому, ты прежде всего муж
Эллен и отец Барбары. За кого ты меня принимаешь? Я поступил
бы так же. — Он плюхнулся на вращающийся стул за стальным
письменным столом и откинулся назад. — Мы должны все тща¬
тельно обдумать, Уэз. Нам нельзя ошибиться.
Малоун молча смотрел на него.
— Вся сложность в Эллен и Барбаре. И в тебе, если ты туда
вернешься.
— Никаких «если»* Джон. Я не могу оставить их там одних.
Секко медленно кивнул. Его морщинистое лицо, напоми¬
навшее пастбище его отца, изборожденное плугом, выража¬
ло терпеливое спокойствие, присущее мудрым домашним жи¬
вотным.
256
— Хорошо, Уез. Значит, мы должны решить, как накрыть
эту троицу, не поставив под угрозу твою жизнь и жизнь твоих
близких...
— Ты не так ставишь вопрос, — перебил Малоун. — Я уже
перебрал все варианты. Этр невозможно сделать. ^
Шеф хотел было возразить, но передумал.
— Что ты хочешь сказать? Что значит невозможно?
— Нет никакого способа, — сказал Малоун. — Поверь мне,
Джон. Пока у них в руках Эллен и Бибби, мы связаны. Если мы
попытаемся что-то предпринять, они их пристрелят. Или пригро¬
зят это сделать, если мы не дадим им спокойно скрыться, и при¬
кроются Эллен с Бибби, как щитом. Фыории терять нечего. На
нем висит уже одно убийство, так что он может спокойно повесить
на себя еще три или четыре. Ты не видел этого человека, Джон.
Как бы вся эта история ни кончилась, Фьюрия без стрельбы из
нее не выйдет. Я сомневаюсь, что его вообще можно взять живым.
Секко спокойно спросил:
— Что ты предлагаешь, Уэз?
— Деньги. Дай ему деньги.
Секко отвел взгляд в сторону.
— Достань их из абонентного ящика в банке. Если ты пого¬
воришь с Трюдо, может быть, он согласится пойти навстречу.
Он твой должник, Джон, если бы не ты, он никогда не стал бы
судьей. Так что возьми у Трюдо ордер, достань деньги из ящи¬
ка и предложи их Фьюрии, двадцать четыре тысячи в обмен на
Эллен и Бибби. Гарантируй ему свободный выезд из города и
время на то, чтобы скрыться. Ему нужны только деньги. Это
единственная сделка, на которую он пойдет.
Малоун остановился в изнеможении.
Секко молчал.
— Ты на это не пойдешь, — сделал вывод Малоун.
— Да, не пойду, Уэз. И знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что сделать то, о чем ты просишь, не в моей влас¬
ти. Эти деньги принадлежат «Эзтеку».
— Да черт с ним, с «Эзтеком»:
— Все не так просто, — произнес Секко. — Наверное, я чувст¬
вовал бы то же самое, будь я на твоем месте, Уэз. Но на мне ле¬
257
жит ответственность перед законом. Даже если бы я очень хотел
это сделать, это не мои деньги, и я не могу ими распоряжаться.
— Тогда уговори Кертиса Пикни! Что такое, черт побери,
двадцать четыре тысячи долларов в сравнении с двумя жизня¬
ми? Даже у. Пикни должно хватить соображения понять это!
— Пикни они тоже не принадлежат. Они принадлежат его
компании. Но на самом деле решать будет даже не «Эзтек». Они
платят страховку на случай ограблений и краж, так что порт¬
фель в конечном счете в руках у страховой компании. А ты мо¬
жешь себе представить, чтобы страховая компания заключила
сделку с грабителем в ущерб себе? Уэз, ты витаешь в облаках.
Если бы ты не был в таком отчаянии, ты бы сам это понял.
— Й все же ты должен это для меня сделать, Джон, — сказал
Малоун хрипло, г- Мне наплевать на то, чьи это деньги. Если бы
я мог занять двадцать четыре тысячи долларов в банке или у част¬
ной страховой компании, я бы мигом это сделал, даже если бы это
значило попасть в кабалу на всю оставшуюся жизнь. Но ты сам
знаешь, что ни Уолли. Бэгшотг, ни кто другой не одолжит чело¬
веку с моей зарплатой такую сумму. Даже если я продам дом, это
не поможет, моя доля в нем составляет меньше шести тысяч.
Деньги «Эзтека» — это единственное, чем я располагаю для того,
чтобы вести с ними переговоры. Джон, ну ради Бога!
Джон Секко покачал головой. Глаза его были сощурены так,
словно в них било солнце.
— Значит, ты этого для меня не сделаешь. — Малоун хруст¬
нул суставами пальцев, сам того не заметив. — Впервые в жиз¬
ни я, черт возьми, обратился к тебе и вообще к.кому бы то ни
было с просьбой, и ты ничем не хочешь помочь мне!
— Я не могу этого сделать, — ответил Секко. г- Я офицер по¬
лиции Нью-Брэдфорда, облеченный административной властью,
Уэз, я давал присягу. Я не могу взять чьи-то деньги и вести торги
с бандой, разыскиваемой за ограбление и убийство, — меня само¬
го тогда смогут привлечь за участие в краже особо крупных раз¬
меров. И даже если бы я на это пошел, неужели ты думаешь, что
эта шайка поверила бы в то, что шеф полиции выполнит свою
часть обязательств в этом договоре? Они все равно возьмут Эллен
и Бибби в качестве заложников, когда будут скрываться. Нет,
должен быть какой-то другой выход...
258
.Раздался телефонный звонок.
— Да? — сказал Секко. Его лицо вдруг окаменело. Да, он
• здесь, Эллен.
У Малоуна отвисла челюсть.
— Уэз. — Секко протянул ему трубку.
— Эллен, — спросил Малоун шепотом, — что случилось?
— Я разыскиваю тебя по всему городу. — Он не узнавал ее
безжизненного голоса. — Они уехали.
— Уехали?
— Фьюрия запаниковал. Он решил, что тебе нельзя доверять.
Эта женщина обработала его. Поэтому они уехали. И взяли с
собой Бибби.
— Постой, дай мне переварить. — Малоун провел тыльной
стороной ладони по лбу. — Взяли Бибби...
Теперь она уже плакала.
— Родная. Пожалуйста. Они сказали, как с ними можно бу¬
дет связаться? Они поехали назад в озерный домик?
— Я не знаю, Лоуни, я не знаю...
— Эллен, постой, перестань плакать на минуту, мне нужно
точно знать, что они сказали. Они должны были что-то сказать.
— Фьюрия сказал, что ты должен раздобыть деньги завтра к
середине дня и сидеть с ними дома, пока они с тобой не свя¬
жутся, он не сказал когда, и никакой полиции, он сказал, а. не
то мы никогда не увидим Бибби снова, даже, ее тело, это наш
последний шанс, он сказал...
— Жди! Я постараюсь что-нибудь сделать!
Малоун повесил трубку.
— Я все слышал, — пробормотал Секко. — Я дам тебе столь¬
ко времени, сколько тебе нужно, ^эз, я не сделаю ни шагу и не
скажу никому ни слова об этом без твоего разрешения и, если
я могу как-то помочь, я имею в виду, кроме...
— Иди к черту, — бросил Малоун и вышел.
Он приблизился к домику с прежними предосторожностями,
словно надеясь, что они, как некий магический обряд, помогут
ему, и вся троица вместе с Бибби окажется там, но внутри, как
и следовало ожидать, никого не было. Только мусорный бак у
259
крыльца, доверху забитый банками из-под консервов и пусты¬
ми бутылками, д& грязная посуда в раковине на кухне говори¬
ли о том, что еще недавно здесь жили люди.
Малоун обшарил домик, надеясь отыскать хоть какой-то на¬
мёк, хоть что-то, что подсказало бы ему, куда они могли уехать.
Но все было напрасно. На какой-то момент он просто потерял
голову от ярости. Чуть не сшибив с петель дверь, он выбежал в лес'
и, хрипло рыча, принялся носиться взад и вперед по грязным про¬
селкам вдоль озера, выискивая хоть какие то следы исчезнувшей
банды, пятнышко на небосклоне, машину в кустах, что угодно.
Только уже в сумерках, совершенно выбившись из сил, он
сел в «сааб» и медленно поехал в город.
Сначала у меня были деньги, но я потерял Бибби.
Потом я вернул Бибби, но потерял деньги.
Теперь я потерял и то, и другое.
Суббота, воскресенье,
понедельник» вторник
СЛАБИНА
Поначалу Голди была за то, чтобы всем смыться отсюда, еще
дюке до того; как они вторично поехали за ребенком.
— Дело становится все более и болёе рискованным, Фьюр.
Не нравится мне, что мы торчим тут в Нью-Брэдфорде. Какой
в этом смысл?
— Деньги, ■— сказал Фыбрйя.
— Очень они нам пригодятся, когда нас схватят и предъявят
обвинение в убийстве? Этих фабрик и денег полно вокруг. Ну,
утремся на этот раз. Послушай, давай слиняем отсюда, пока не
поздно. Нам надо выбираться из этого штата. Может быть* дви¬
нуть в Канзас или Индиану, там фермеров можно брать голы¬
ми руками.
— Без денег я отсюда не уеду, — отрезал Фыория, и по тому,
как он это сказал, Голди поняла, что ей лучше прикусить язык;
of волнения ее тело вновь охватил нервный зуд.
После того как они вторично забрали ребенка, Голди сама
выбрала новое укрытие. Хижина; которую они снимали на озе¬
260
ре Болсам и куда им пришлось заехать за оставленными веща¬
ми, отпадала, с этим они все были согласны, но Фьюрия упря¬
мо хотел вломиться еще в какой-нибудь домик на другом конце
озера, он был в поганом настроении, и требовалось применить
особые методы, чтобы вывести его из него. Пришлось задер¬
жаться, чтобы завалиться с ним в постель и постараться убла¬
жить. При этом она видела, что Хинч, которому Фьюрия пору¬
чил сторожить малышку, наблюдает за ними в дверную щель,
но сейчас ей было все равно.
— Этот легавый первым делом примчится на озеро, Фьюр,
поверь мне, — заговорила она, как только почувствовала, что
он вновь способен ее слушать. — Он разнесет этот лесок по
кочкам. Поэтому самое разумное, если мы смоемся отсюда по¬
скорее и обоснуемся в таком месте, где он может искать нас
хоть целый год. Нам вообще не надо было возвращаться в эту
хижину. Тебе, может, придется ухайдокать его, а какой смысл,
пока ты не получил назад деньги?
— Ладно, — сказал Фьюрия сонным голосом, — попробую и
на этот раз тебя послушать.
Дом, который она выбрала, находился на другом конце го¬
рода, неподалеку от еще одной окраинной застройки, Тонеке-
неке-Фоллз. Расположенный в глубине участка, от посторонних
взглядов он был надежно укрыт густо разросшимися, разлапис¬
тыми деревьями.
— Можно тысячу раз проехать мимо. и даже не заподозрить
о его существовании, — сказала Годди.
— Что-что, а это точно, — подтвердил Фьюрия с удовле¬
творением.
Внутренний дворик был выложен каменными плитами напо¬
добие патио, и в нем даже был бассейн с устройством для по¬
догрева воды, но воду на зиму уже спустили.
— Хреново, — сказал Фьюрия, - а то мы тоже могли бы
искупаться, как эти вонючие толстосумы.
Домом владела одна нью-йоркская семья, которая пользова¬
лась им летом, а в остальное время года приезжала сюда только
на праздники. Голди знала об этом опять же от своей сестры
Нанетт, которая упоминала о Тэтчерах л письмах как о своих
постоянных летних клиентах, которые любили поразвлечься вне
261
дома. У них было трое невыносимых детей, но, как писала На-
нетт, они платят вдвое больше, чем другие, так что отказывать¬
ся не приходится. Нагрянуть неожиданно они не могли, потому
что укатили в Европу аж до самого конца рождественских ка¬
никул, — живут же люди.
Фыория одобрил выбор. Барбару заперли в комнате для при¬
слуги, и, если бы не пропажа денег, он вообще чувствовал бы
себя вполне великолепно после ласк, которыми угостила его
Голди. Он даже не рассердился из-за печи, которая не зажига¬
лась, потому что в баках, видимо, не было мазута. «Может, они
не оплачивают счета»,сострил он.
Он прошелся вокруг, разглядывая все с восхищением. Ме¬
бель в загородном доме была королевских размеров, из белой
сосны, обработанной только льняным маслом, украшенная руч¬
ной резьбой, вся на нагелях, без единого гвоздя. Камин из об¬
тесанных камней в гостиной был такой высоты, что даже Хинч
мог войти в него, не нагнув головы, а на стенах висело множе¬
ство картин, в основном подлинников, старых мастеров. Впро¬
чем, к картинам Фыория отнесся скептически. «Как будто их
писали какие-то недоделанные сто пятьдесят миллионов лет
назад, — сказал он, — глянь, какие они все черные и все в тре¬
щинах». Кроме того, в комнате был большой цветной телеви¬
зор, в специальном шкафчике, тоже сделанном из белой сосны,
который Голди тут же включила, но Фыория сказал:
— К черту это, нам надо послушать, что происходит здесь, —
и выключил телевизор, а вместо этого включил радио, огромный
транзистор, стоявший на каминной доске. Он нашел местную
станцию, но по ней передавали камерный рок, и он оставил ее
пока играть, а сам отправился исследовать другие помещения.
При виде кухни он. даже проделал несколько пируэтов от
восторга. Здесь все было издоены и кирпича, шеренги начи¬
щенных до блеска медных кастрюль и сковородок фирмы «Ро-
кетт»'Стояли на металлических полках, свисавших с потолочных
балок, как на цветной вклейке из рекламы «Красивого дома»
или еще чего-нибудь в этом роде. «Вот у моей мамаши-то глаза
бы на лоб полезли! От того, в чем она готовила, даже собаки
отворотили бы морды. Когда она', конечно, вообще что-то го¬
товила». Полю! холодильника были пусты, но зато морозиль¬
262
ник объемом в двадцать кубических футов был до отказа забит
мясом для бифштексов, ростбифов и других изумительных ве¬
щей. Кроме того, на кухне была еще печь с черной железной
дверцей, которая открывалась во что-то, что, Голди сказала,
называлось голландской жаровней и было таких размеров, что
там спокойно поместился бы целый барашек. Внутри этой жа¬
ровни висел черный железный чан на черной железной штуко¬
вине, который, стоило на нее нажать, выезжал наружу черт-те
каким хитроумным способом.
— Е-мое, эта кастрюля больше, чем корыто моей мамаши,—
сказал Фыория, почти улыбаясь, — что-что, а выбирать ты уме¬
ешь, Голди.
Он пришел в такое прекрасное расположение духа, что, ког¬
да Хинч обнаружил в библиотеке глубокий бар, забитый бутыл¬
ками самого отборного спиртного, и налил себе полный стакан
виски «Блэк Лейбл», Фыория милостиво разрешил ему выпить:
— Давай, Хинч, расслабься, доставь себе удовольствие. —
Но тут же ему понадобилось напомнить им, кто тут босс, и он,
проворчав: —.Какого черта орет ребенок? Я покажу ей, как
орать, — открыл ключом дверь в комнату прислуги и несколь¬
ко раз шлепнул девочку — не сильно, скорее для видимости^
он, вообще-то, ничего не- имел против детей, — однако от это¬
го она только громче разоралась.
— Что случилось с этим шибздиком? — сказал Фыория с
отвращением. — Казалось бы, если у нее папаша легавый, она
должна была бы привыкнутьк побоям. Дай ей выпить, Голди,
чтоб она заткнулась.
Голди силой влила в Барбару пару рюмок «Джека Дэниел¬
са»; через некоторое время та перестала плакать, обмякла и от¬
кинулась на кровати, всхрапывая открытым ртом, как малень¬
кая пьянчужка. Фьюрию это развеселило, и, когда он закрыл
дверь в комнату для прислуги, он снова улыбался.
Подойдя к обитой воловьей кожеф кушетке, Фыория скинул
туфли и вытянулся на ней, словно маленький король.
— Пожалуй, я съел бы на ужин парочку фиЛе-миньон, Гол¬
ди, — задумчиво сказал он. — Ты можешь приготовить их так,
как делают эти объевшиеся коты-богатеи, в той печке на
'кухне?
263
— Почему бы и нет, — ответила Голди. — Только пусть Хинч
принесет из сарая дров и щепы для растопки.
Грохот разбившейся о стену бутылки из библиотеки заставил
их вздрогнуть.
— Ему бы не следовало так себя вести, — неодобрительно
сказал Фьюрия, — не в такой классной хазе, как эта. Хинч?
— Я ее слышал', — сказал Хинч, появляясь в дверях гости¬
ной. Лицо его побелело, а нос покраснел, в глазах было злое
выражение. Он явно был на взводе. — Я не собираюсь таскать
для нее дрова, я ей не черномазый.
— А как насчет того, чтобы принести их для меня?
— У меня нет настроения, — пробурчал Хинч и неожиданно
сел на пол.
— Ты не привык к напиткам, которые пьют эти толстобрю¬
хи, вот в чем дело, — сказал Фьюрия снисходительно. — Это
моя вина, что я разрешил тебе. Какого черта, Голди, я сам при¬
несу дрова. —* И, к ее удивлению, он спрыгнул в дивана и. в
одних носках засеменил к двери.
Она чуть было не крикнула ему, чтобы он обулся, но пере¬
думала, с Фьюрией никогда не знаешь, что будет в следующую
минуту, а все шло слишком хорошо. Она слышала, как задняя
дверь открылась и осталась открытой.
Дожидаясь его возвращения, Голди прошла в ванную комна¬
ту на первом этаже, всю выложенную блестящим черно-белым
кафелем. Ополаскивая руки над черной фарфоровой раковиной,
она чувствовала себя просто кинозвездой. О Боже, и я тоже буду
так жить, без дураков, и только так и стоит жить. Как только
отделаюсь от Фьюра и этого вонючего Хинча.
Она как раз прихорашивала прическу перед зеркалом, ко¬
торое на голливудский манер все было окружено прехорошень¬
кими матовыми лампочками, когда вдруг дикий вопль, доне¬
сшийся со двора, заставил ее подскочить на месте. Никогда в
жизни она не слышала такого истошного крика, разве только
в кино. Это было похоже на вой полицейской сирены прямо
над ухом или визг недорезанного поросенка, который она за¬
помнила еще с детства, когда тайком прокралась за отцом на
ферму Херлй, чтобы просто поглядеть, что он там делает. Ког¬
да звук перешел в бульканье, Голди так зримо представила за¬
264
хлебывающуюся собственной кровью свинью, что передерну¬
лась от отвращения.
Она оказалась в сарае раньше Хинча, который никак не мог
подняться с пола.
Фьюрия, забившийся в угол, швырял поленья во все сторо-
ны? беззвучно ловя ртом воздух, а вокруг него кишмя кишели
какие-то серые мохнатые существа. Глаза у него вывалились из
орбит, крылья носа посинели. Изо рта текла слюна.
— Крысы...
Голди не могла поверить' своим ушам. Она подошла к нему
и резко встряхнула его за плечо.
— О чем ты говоришь, Фьюр? — сказала она.. — Это же по¬
левые мыши.
— Крысы, — проговорил он, задыхаясь. Его маленькое упру¬
гое тело обмякло под ее рукой, как желе.
— Фьюр, ну Господь с тобой. Уж я-то. знаю, как выглядят
полевые мыши. Они носились у нас по всей кухне, в Холлоу.
Они не тронут тебя.
— Они набросились на меня...
— Да не может этого быть. Они безвредны.
— Они кусаются...
— Людей они не кусают. Они питаются зерном. Это не кры¬
сы. Ну, смотри, уже никого нет. — В сарае стоял мешок в сто
фунтов весом, со штампом «Голден Балки». Мыши прогрызли
в нем дыры, и грязный пол вокруг был. медово-коричневым. —
Видимо, Тэтчеры держат здесь летом лошадь. Это корм для ло¬
шади, Фьюр, им был нужен он, а не ты..
Но он ей не верил. Он продолжал дрожать, обхватив обеими
руками свои плечи.
В дверях, расставив ноги, стоял Хинч. Его лицо выражало
неприкрытое изумление. Он переводил взгляд с Фьюрии на
грязный пол сарая и обратно. В приступе Фьюрия зашиб двух
мышей. Одна лежала распластанной головой в яичнице из моз¬
гов и крови. Вторая, еще живая, перебирала передними лап¬
ками, как если бы у нее была перебита спина.
— Ты испугался этих крохотулек? — спросил Хинч, недо¬
умевая.
Фьюрия судорожно сглотнул.
265
Хинч подошел с ухмылкой к раненой мыши и ударил по ней
ногой. Она отлетела вверх и, стукнувшись о заднюю стенку са¬
рая, тут же упала на пол. Он подобрал ее за хвост, вернулся к
двери, поднял за хвост вторую и, снова вернувшись к Фьюрии,
поболтал двумя мертвыми мышами перед его носом. Фыория
завизжал и полез было на стенку. Но тут его вырвало так, что
Голди пришлось отскочить в сторону.
— Будь я проклят, если он в штаны не наложил со страху, —
проговорил Хинч. Он вышел'и закинул мышей далеко в пустой
бассейн. У Хинча был такой вид, словно он только что узнал,
что дети выходят на свет не из-под мышек их матерей.
Мясо было приготовлено быстро, но Фьюрия проглотил не
' более двух кусков, хотя Голди поджарила бифштексы именно
так, как он любил. Она чуть не смеялась ему в лицо.
ЕЬ страшно забавляло то, как он все время держался за ка¬
минную кочергу длиной в пять футов, с развилкой из трех зу¬
бьев на конце. Глаза у него стали юркие, как мыши, и все
время шныряли по полу, особенно по углам. Он выпил три
чашки черного кофе, так и не выпуская кочерги из рук.
Проснулась Барбара и захныкала. Фьюрия вновь раздражился:
— Заткни пасть этому сучьему отродью, а не то я загоню ей
эту штуку в глотку.
— Хорошо, Фьюр, хорошо, г- сказала Голди и, найдя в шкафу
сухое молоко,- развела его в стакане и отнесла ребенку вместе с
куском холодного бифштекса. , Барбара отпила немного молока,
но от мяса отвернулась, глаза у нее закатывались, наверное, я дала
ей слишком большую порцию виски, ну что ж, лучше быть пья¬
ным, чем мертвым. В конце концов девочка снова провалилась
в сон.
— Теперь она не будет тебя беспокоить, — сказала Годди,
выходя из комнаты для прислуги.
— Расслабься, ты же взрослый мужик, — подмигнул Хинч. —
Всего пара каких-то вшивых мышей.
И вот тут-то Фьюрия окончательно взбеленился. Бели «бы
Хинч не увернулся, зубья кочерги проткнули бы ему горло на¬
сквозь и вонзились в миндалины. Зажав ободранную щеку, он
с совершенно остолбеневшим видом смотрел на приятеля. Гол¬
ди пришлось обработать рану антисептиком, который она на¬
266
шла-в аптечке: она основательно промыла ее и нашлепнула
сверху полоску бактерицидного пластыря «Бэнд-Эйд» длиной в
три дюйма, чтобы остановить кровь.
И все это время, пока она возилась с его щекой, Хинч не
сводил глаз с Фьюрии; его брови были напряженно изогнуты,
как два знака вопроса, а во взгляде отражалась непривычная для
этого верзилы сосредоточенная работа мысли.
Утро субботы раскручивалось рывками, как испорченная ки¬
нолента, которая проскакивает в механизме. Сначала Малоун
бродил по дому, беря то одну, то другую вещь в руки и тут же ста¬
вя назад, словно только для того, чтобы убедиться, что они все
еще здесь, на своем месте. Потом он вышел на крыльцо, чтобы
забрать принесенное разносчиком молоко, и это снова вернуло
все его мысли к Бибби. Он занес молоко на кухню, где Эллен туг
же заставила его сесть к столу и поставила перед ним завтрак, но
он не смог себя заставить притронуться к нему: Он не вылил даже
кофе. В конце концов она все убрала со стола.
Малоун старался не смотреть на темные круги у нее под гла¬
зами. Один только раз у Эллен вырвалось: «Поддень. Что будет.
после полудня, Лоуни?» — но он ничего не ответил. ,
Они устроились в гостиной, он на диване, она в кресле-качал¬
ке, и смотрели на небольшие стоячие часы на камине. Когда на¬
ступил полдень, они оба выпрямились, словно (по чьему-то зову.
Когда часы перестали бить, стало так тихо, как будто кто-то умер.
По лицу Эллен покатились слезы.
Малоун вскочил и выбежал на Олд-Брэдфорд-роуд, оставив
переднюю дверь открытой. Денек был унылый, как будто уны¬
ние, царившее в их доме, передалось и ему. Малоун стоял по¬
среди пустой улицы и пристально вглядывался в направлении
Довера-Хилл. Каннингемовская дворняжка трусцой подбежала
к нему и лизнула руку. Малоун вытер руку о брюки и вернулся
в дом, на этот раз закрыв за собой дверь. Эллен была наверху,
он слышал, как она ходит из угла в угол комнаты дочери.
Бибби!
Он снова опустился на диван, слолшв бесполезные руки на
коленях и глядя на часы. Когда Джон Секко подъехал к дому,
267
было уже без двадцати два, но Малоун по-прежнему .сидел на
том же месте.
Секко приехал на своей собственной машине, фургоне «форд»,
который служил ему уже три года.
Ни к чему вызывать вопросы у соседей, — пояснил он. На
щеках у него была синева более густая, чем полагается к середи-
не-дня, и Малоун усомнился в том, что он вообще брился утром.
— Я могу представить, что творится с вами, — сказал шеф
спустившейся сверху Эллен, но та только молча кивнула ему и
отвернулась. — Было что-нибудь? Звонок? Письмо, записка?
— Ничего, — сказал Малоун.
— Ну что ж, еще рано. Вполне вероятно, что они хотят за¬
ставить тебя еще больше помучиться. Или же дают тебе время
с запасом, чтобы ты успел выполнить их условия.
. — Как он их выполнит? — произнесла Эллен. Секко мол¬
чал. — Я так и знала, что ты это сделаешь, Лоуни.
% _ — Что сделаю? — спросил Малоун.
— Расскажешь обо всем Джону. А ведь ты обещал, что не ска¬
жешь. Я говорила тебе, я от тебя уйду, если ты это сделаешь.
— Уэз сделал единственно.правильную вещь, — вмешался
Секко. — Неужели ты думаешь, что я стану подвергать опаснос¬
ти жизнь вашей девочки, Эллен?
— Не знаю.
-«г Я думал, ты считаешь меня вашим другом.
— Ты — полицейский.
— А также муж и отец. Ты должна было бы знать меня по¬
лучше.
— Я уже ничего не знаю.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? т- спросил Секко.
Некоторое время Эллен молчала. Наконец ее губы потеряли
жесткость, и она попыталась сложить их в улыбку.
— Джон, мы не знаем, что делать, мы просто не знаем, что
делать.
— Поэтому я здесь, Эллен. Я хочу помочь.
— Разумеется, — отозвался Малоун. — Достань для меня эти
деньги.
— Ты же знаешь, что я не могу. Попроси меня о чем-нибудь
другом, Уэз.
268
— Мне нужны двадцать четыре тысячи! — упрямо сказал Ма¬
лоун. — Фыория считает, что я их украл. Если ты не можешь
их дать мне, то придумай какой-нибудь способ убедить его, что
я их не брал. Ничто другое мне все равно не поможет.
— Я размышлял над тем, что ты мне сказал, я имею в виду над
TeMi что ты предпринял сам. — Секко, казалось, осторожно по¬
дыскивает нужные слова, боясь ошибиться. — Может быть, ког¬
да они договаривались летом об аренде домика на озере, они тогда
же сняли и второй домик, про запас, на всякий случай. Я поду¬
мал, что стоит разузнать.
Малоун вскинул голову.
— Об этом я не подумал.
— Не страшно, они все равно этого не сделали. Я целое утро
обзванивал агентства недвижимости... Разумеется, я не раскры¬
вал им своих карт, не бойся, — поспешил успокоить он встре¬
пенувшегося было Малоуна. — Но все остальные домики либо
освободились после Дня труда1, либо их арендуют круглый год
люди, нам известные. А для того чтобы обыскать все дачные
участки в графстве, нужно не меньше ста полицейских...
—* Вы не смеете их туда посылать! — крикнула Эллен.
— Эллен, я сказал тебе. Я ни за что не стал бы рисковать
жизнью Бибби. Да я и уверен, что они все равно не станут вто¬
рой раз прятаться возле озера.
— Я знаю только одно — я хочу увидеть моего ребенка зшвым!
— Разве мы все не того же хотим? Послушай... Уэз, ты слу¬
шаешь?
— Слушаю, — ответил Малоун.
— Эта девица, которая похитила деньги, Голди... Может так
быть, что она работает в паре с Фыорией против другого пар¬
ня, Хи'нча, чтобы выкинуть его из игры. Вполне возможно, что
они оба устррили эту комедию ради Хинча.
— Все может быть, — сказал Малоун, — но, по-моему, вряд ли.
. — Да, мне это тоже представляется сомнительным. Судя по
тому, что ты мне рассказал о поведении Фьюрии, когда все они
были в вашем доме, гораздо вероятнее, что это она дурит их
обоих, как ты сразу и предположил.
1 День труда празднуется в Америке в первый понедельник сентября.
269
—г Все ходим и ходим по кругу, -г- пробурчал Малоун.
— Нет, выслушайте! — Секко даже наклонился в сторону
Малоуна и Эллен, чтобы удержать их внимание. — По тому,
как ты описал этого Хинча, Уэз, он, похоже, самое слабое зве¬
но в этой троице, самый тупой.
— У него нет ни капли мозгов.
— Тупицы в банде — это как раз то слабое звено, по которо¬
му и надо наносить удары. А в случае с Хинчем, судя по тому,
что ты сказал, начало этому уже положено.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты мне рассказывал, что в первый раз, когда они приехат
ош сюда — когда они первый раз забрали Барбару, — Фьюрия
велел Хинчу идти к хижине одному, и тот был встревожен этим.
У тебя сложилось впёчатление, что Хинч боится, что его могут
оставить с носом.
— И что? *
— Еще ты рассказывал, что во второй их приезд, когда Эл¬
лен обвинила Фьюрию в том, что это он сам и похитил у нее
деньги, Хинч, похоже, 'Наполовину поверил в то, что это прав¬
да. А это и значит, что первые удары по его вере в главаря уже
нанесены. Он не доверяет Фьюрии. У него появились сомнения.
Что, если мы сумеем окончательно убедить его?
— В чем? В том, что Фьюрия взял деньги? Но он их не брал,
Джон. Их взяла Голди Воршек.
— Это знаем мы и девица Воршек, а Хинч и Фьюрия этого
не знают. — Секко прилагал все усилия для того, чтобы ни¬
что в его голосе не выдало им, как ему важно убедить их. —
Если мы. сумеем заставить Хинча поверить, что Фьюрия дер¬
жит его за дурака, то дюке такой тугодум, как он, начнет за¬
думываться о собственной шкуре. Пока он надеется получить
свою долю, он с ними. Но когда рн решит, что они собира¬
ются облапошить его, он захочет выйти из игры. А выйти из
игры сейчас Хинч может только одним способом — пойти на
сделку с нами, чтобы, во-первых, спасти себя, а во-вторых,
заодно отомстить своим партнерам. Он пойдет на контакт. Он
скажет нам, где они прячутся. Возможно, он даже поможет
нам, когда мы их будем брать. Вот каким образом я это себе
представляю.
270
— И вот каким образом убьют мою Бибби, — решительно
сказала Эллен. — Абсолютно исключено.
— Эллен, — обратился к ней Секко. — А разве Барбара бу¬
дет в большей опасности, чем сейчас, если они перессорятся?
Очень может быть, что даже в меньшей, потому что, если бы
этот план сработал, Хинч был бы лично заинтересован в том,
чтобы она осталась цела и невредима. Он бы понимал, что бу¬
дет с ним самим, если он даст ее в обиду Фьюрии. — Секко
вытащил трубку, повертел ее в руках и снова положил в кар¬
ман. — Послушай, я не говорю, что мы от всего застрахова¬
ны. Всегда есть масса всяких «если», когда имеешь дело с та¬
кими опасными кретинами, как эти. Но другого выхода я не
вижу. Фьюрия Барбару без денег не отдаст, а денег, чтобы ему
дать — я должен быть с тобой откровенным, Эллен, — у нас
нет! Ты должна принимать вещи такими, как они есть, а не
такими, какими бы тебе хотелось их видеть.
Эллен упрямо трясла головой.
— Разумеется, решение за вами. Я не имею права принимать
его за вас. И даже если бы и имел, то не стал бы.
— Ответ — нет, — повторила Эллен.
— Эллен, — Малоун задумчиво посмотрел на жену, — может
быть, в том, что говорит Джон,, что-то и есть. Может быть, та-
крй трюк...
— Нет, я сказала!
— Обожди, давай все-таки послушаем его. Джон, а как ты
свяжешься с Хинчем? Ты же не знаешь, где они прячутся.
— Где бы они ни прятались, у них наверняка есть радио. Так
что это и есть наш канал связи. Сфабрикованная история, ка¬
кие-нибудь состряпанные объявления по радио, не знаю, я еще
не продумал детали. Но суть такова: если мы сможем вложить
ему в голову то, что нам нужно...
— Но ведь Фьюрия и Голди тоже это услышат.
— Ну и пусть. Это только еще больше заставит ее трястись
от страха, уж ей-то меньше всего хочется, чтобы те даое начали
выяснять, кто кого продал. А что касается Фьюрии, он вынуж¬
ден будет защищаться перед Хинчем, а это может привести к
тому, что они в конце концов вцепятся друг другу в. горло. Та¬
кая тактика развалила не одну банду. Но, как я уже сказал, я
271
могу только советовать. У них ваша дочь, ваша плоть и кровь.
И окончательное решение можете принять только вы сами.
— Слово за тобой, Эллен, — сказал Малоун. — Что ты ска¬
жешь?
— О Боже.
Секко встал и отошел тс окну. Он снова вытащил трубку и,
не раскуривая, посасывал ее. Своей повернутой к ним спиной
ои как бы говорил, что его здесь нет и что вся ответственность
за выбор лежит только на них.
— Лоуни, помоги, помоги же мне, — почти простонала
Эллен.
— Ты хочешь, чтобы решение принял я?
— Не знаю, я не знаю.
— Ты должна знать. У нас уже нет времени, Эллен.
— Они убьют ее, Лоуни.
— Они могут убить ее в любом случае.
Она дернулась, как от удара. Малоун видел, что причиняет
ей страдания, но, несмотря ла. невыразимую жалость к жене,
продолжал настаивать:
— Ну? Решай!
Наконец после долгого молчания Эллен подняла на него
мокрые глаза, и он скорее догадался по д вижению губ, чем ус¬
лышал, как она прошептала:
— Путь будет так...
— Джон, — произнес Малоун.
Секко обернулся.
— Мы согласны.
Оказалось, что Секко оставил в своей машине Харви Радда.
— Ях привез с собой Харви на тот случай, если вы скажете
«да», — пояснил он. — Его надо будет ввести в курс дела, Уэз.
Я ему ничего не говорил.
Харви Радд, бывший диктор из программы новостей на ра¬
дио штата Мэн, в свое время отказался от престижной работы
на нью-йоркском вещании ради того, чтобы основать незави¬
симую радиостанцию «WRYD» в Тонекенеке-Фоллз. Он б>ш ее
владельцем, составлял для нее программы, редактировал новос¬
ти, порой, брал в руки микрофон, а в прежние времена, как го¬
ворили, и метлу, чтобы подмести помещение. Это был типич¬
272
ный уроженец штата Мэн, лет сорока, такой же длинноносый,
как и большинство янки, и в обыденной жизни, когда в руках
у него не было микрофона, такой же скупой на язык.
Эллен сказала только одну вещь в присутствии Радда. Она
спросила у Секко: «Этому человеку можно доверять?» И когда
шеф сказал «да», кивнула и ушла наверх, чтобы больше не по¬
казываться до вечера.
Радд не сказал ничего; даже его жесткие глаза такой аркти¬
ческой синевы, что, казалось, им самое место на лице вперед¬
смотрящего какого-нибудь четырехмачтового судна, ничего не
выразили. Словно бы не заметив ни измученного вида Эллен,
ни разбитой челюсти ее мужа, он положил свою белую ковбой¬
скую шляпу «стетсон», как-то не вязавшуюся с его обликом, на
диван рядом с собой и стал ждать.
Малоун снова рассказал всю историю. Журналист слушал, не
говоря ни слова. Когда Малоун кончил, Секко сказал о наме¬
рении использовать «WRYD», чтобы подобраться к Хинчу.
— Ты пойдешь на это, Харви?
Впервые Малоун услышал голос Радда живьем:
— У меня самого двое детей. — Малоун ожидал услышать
дребезжание дешевенькой гитары, как в голосе полицейского
Шерма Хэмлина. Шерм родился в Бутбей-Харборе и до того,
как последовал за своей замужней дочерью в Нью-Брэдфорд,
служил надзирателем в тюрьме в Томастоне. За годы жизни
здесь он так и не избавился от своего трескучего акцента. Но
голос Радда был более похож на баритональные саксофоны из
оркестра Лоренса Уэлка. — Что именно ты имел в виду, Джон?
— Видишь ли, я тебя привез потому, что у меня возникла одна
идея. Ты мог бы выдать в эфир серию этих — ну, как их? — ну,
что-то, скажем, вроде анонса, рекламы будущей радиодрамы.
Понимаешь, как если бы ты хотел заранее подогреть интерес к
передаче, которую ты собираешься запустить на следующей не¬
деле и даешь из нее какие-то куски. Но при этом мы используем
реальные факты этого дела, только представим все таким обра¬
зом, будто главарь банды обворовывает двух других сообщников.
Вся идея в том, чтобы заронить в Хинче беспокойство до поводу
того, что его обманывают.
Радд покачал головой:
273
— Во-первых, Джон. « WRYD» не передает спектакли, они
уже даВно сошли с радио, так что это моментально покажется
липой всякому, кто вообще слушает радио. Во-вторых, если этот
Хинч так глуп, как ты говоришь, ему чересчур тонкими мето¬
дами в голову ничего не вло&ишь. И в-третьих, судя по тому,
что говорит мистер Малоун, у нас нет времени, чтобы приду¬
мывать что-то особенно хитроумное. На чем бы мы ни остано¬
вились, это надо начинать сразу — по возможности сегодня.
— Что же ты предлагаешь в таком случае?
— Я бы; пустил это как обычные новости. И дураку все по¬
нятно, а кроме того, есть еще одно преимущество, что все вы¬
глядит вполне официально.
— Этого нельзя делать, мистер Радц, — вмешался Малоун.
— Почему?
— Потому что Фьюрия это тоже услышит. И он тут же пой¬
мет, что такую информацию могли дать только я или моя жена.
А тогда моей малютке конец. Он предупредил нас, чтобы мы
сидели тихо. Он опасный преступник, мистер Радц, может быть,
даже психопат. Он не шутит. По крайней мере, я не могу рис¬
ковать, думая, а вдруг это не так.
— Мы можем представить все таким образом, что и вы, и
миссис Малоун будете абсолютно ни при чем.
-Как? ^ х
— Предоставьте это мне.
Малоун разгладил рукой подбородок. На том месте, где была
ссадина, пульсировала жилка.
— Я не знаю. Мне надо подумать.
— Разрешите, я поработаю над этим, мистер Малоун? Я обе¬
щаю, что ни слова не выйдет в эфир без вашего согласия. У вао
есть пишущая машинка?
— Нет.
— Ну, в таком случае просто немного бумаги, — легко со¬
гласился Радд, — всё равно я так печатаю, что слова доброго
не стоит.
Малоун отправился на поиски бумаги, одновременно стара¬
ясь уловить хоть какие-то признаки жизни наверху. И он уло¬
вил их: легкий однообразный скрип кресла-качалки в комнате
Барбары.
274
Ребенок снова расплакался, и Фыория сказал: «Дай этому
тошнотику пойла». Но Голди сказала: «Нет, еще немного, и она
может получить отравление, ты ведь не хочешь, чтобы ее скру¬
тило». Вместо этого она разыскала в аптечке снотворные таб¬
летки «Слит-Тайт» и полууговорами, полусилой заставила де¬
вочку проглотить одну из них. Таким образом, на несколько
часов эта проблема была опять решена.
Фыория заказал себе на субботний ужин ростбиф из вырез¬
ки, и Голди еще с утра поставила ее оттаивать. Тэтчеры преду¬
смотрительно вмонтировали в старый камин на кухне элект¬
рический вертел, жар был как раз. такой, какой нужен, чтобы
равномерно обжарить мясо со всех сторон. Фыория добрых
минут двадцать смотрел, как оно вращается.
— Бабу я оторвал себе что надо; 7- сказал он, ласково ущип¬
нув ее за зад. — Когда мы свалим отсюда с деньгами и осядем
где-нибудь, ты каждый день будешь готовить мне такую жра¬
тву, Голди. А на десерт я буду закупать банановое мороженое.
Затем он вернулся назад б гостиную, где Хинч нянчил в руке
стакан виски «Олд Кроу» со льдом, тихо злясь на Фьюрию, кото¬
рый, хотя на этот раз Хинч и попытался ему сопротивляться, все-
таки вынудил его урезать норму спиртного, чем изрядно испортил
ему настроение. Но Фьюрию ничье настроение, кроме его собст¬
венного, не интересовало. Он включил радио, которое было на¬
строено на волну «WRYD», и беспеадо растянулся на диване, не
обращая никакого внимания на дующегося приятеля.
Сначала передали новости по стране, затем новости из сто-1
лицы штата, и Фыория несколько раз понукал радио: ну же,
ну давай же. Наконец голос, словно бы льющийся из саксо¬
фона, сообщил:
«А теперь переходим к местным событиям. Глава городской
управы Расс Фэрхаус обратился сегодня с призывом к жителям
Нью-Брэдфорда поддержать кампанию по уборке города под
названием «Гражданская гордость», предпринятую по инициа¬
тиве членов младшей торговой палаты «Джейси». «Пожалуйста,
присоединитесь к вашим соседям, — призвал мистер Фэрхаус, —
и уберите с улиц обертки от жвачки и прочий мусор, освободи¬
те наш город от такого непригодного хлама, как ненужные ста¬
рые автомобили, стиральные машины и прочая рухлядь, кото¬
275
рая, быть может, валяется вокруг вашего дома и оскорбляет
взгляд. Власти города выполняют свою часть обязательств, при¬
водя в порядок дорожные знаки, которые были исковерканы
нынешним летом хулиганствующими подростками, пожалуйс¬
та, выполните же и вы вашу и внушите вашим детям, что в ко¬
нечном счете тяжесть расходов за подобный вандализм падает
на вас, налогоплательщиков».
Дорожная катастрофа, случившаяся сегодня ъ одной миле к
северу от Тонекенеке-Фоллз, где столкнулись две автомашины,
унесла жизнь девятнадцатилетней Элисон Спрингер из Саут-
вилла; еще трое подростков оказались в больнице «Нью-Брэд-
* форд хоспитал» с серьезными травмами, внушающими опасение
за их жизнь. По заявлению полиции штата, столкновение про¬
изошло из-за того, что водители машин устроили гонки, в ко¬
торых никак не хотели уступить друг другу дорогу.
Согласно сообщению полковника Дуга Пирса из полиции
штата, по-прежнему не принесли результатов развернутые по
всей округе поиски двух исчезнувших грабителей, застрелив¬
ших в среду вечером Томаса Ф. Хауленда и похитивших зар¬
плату для служащих «Затек пейпер продактс компани». «Я по-
лагаю, — заявил полковник Пирс сотруднику «WRYD», — что
они покинули пределы штата».
— Ага, — осклабился Фьюрия. — Они, конечно, все сейчас
на ушах стоят. Ты ‘слышал* Хинч?
— Ну и что, — проворчал Хинч. — Денег-то у нас все равно нет.
«А теперь еще одна в некотором роде детективная история, —
в звучащем словно из глубины саксофона голосе диктора послы¬
шалась затаенная усмешка, — которая заставила на время шефа
полиции Джона Сеюсо й его людей поверить, что они имеют дело
с неожиданным взлетом преступности.
Сегодня утром в полицейский участок явился двенадцатилет¬
ний разносчик газет Уилли, работающий в отделе доставки нью-
брэдфордской «Таймс-пресс», обслуживающем район Ловерзт
Хилл. Уилли утверждал, что в четверг днем, когда он развозил
на своем велосипеде газеты в начале Олд-Брэдфорд-роуд, он
явился свидетелем того, как — далее словами Уилли — «невы¬
сокий щуплый парень с натянутом на голову чулком проник в
один из домов». Как он говорит, Уилли моментально спрятал¬
276
ся за кустом рододендрона через дорогу и стал наблюдать. «Че¬
рез некоторое время этот человек выкатился из дома, — сказал
Уилли, - ив руках у него была небольшая черная сумка, кото¬
рой у него не было, когда он входил...»
— Какого черта! — Хинч выпрямился на своем месте.
— Заткнись, дай послушать, — прошипел Фьюрия.
«...он снял чулок и стал удирать вниз по дороге». Уилли ут¬
верждает, что он последовал за таинственным незнакомцем и
видел, как тот свернул на Ловерз-Хилл с черной сумкой в ру¬
ках и по-прежнему пешком направился к центру города».
Хинч с отвисшей челюстью смотрел на Фьюрию. Фьюрия,
вскочивший на ноги, свирепо смотрел на приемник.
«Уилли, который носит очки с толстыми стеклами, ничего не
мог добавить к описанию этого человека, кроме того, что он не¬
высок ростом и худ, — продолжал диктор. — Шеф полиции Джон
Секко скептически отнесся ко всей этой истории, поскольку ни¬
каких краж со взломом в четверг зарегистрировано не было, а сам
Уилли, похоже, славится своим чересчур богатым воображением.
Тем не менее шеф направил полицейского Гарри Ролсона вместе
с мальчиком на Олд-Брэдфорд-роуд, и тот указал дом, в который,
по его утверждению, вломился грабитель. Как оказалось, сомне¬
ния шефа Секко были более чем оправданными. В этом доме
проживает сотрудник ныо-брэдфордской полиции Уэзли Мало¬
ун. Малоун, который уже несколько дней не был на службе, ска¬
зал, что в четверг у них с миссис Малоун никаких посетителей,
легальных или каких других, не было и что в любом случае в доме
ничего не пропадало. Миссис Малоун подтвердила этр, заявив,
что у них никогда не было небольшой черной сумки. «Уилли либо
ошибся домом, — сказал Малоун своему коллеге-полицейско-
му, — либо просто начитался детективов». Проверка других домов
по Олд-Брэдфорд-роуд также не подтвердила рассказа Уилли й
после отеческого наставления Джон Секко отправил его домой.
Теперь переходим к объявлениям.
Заупокойные службы состоятся завтра в два часа дня в цер¬
кви Крайст-Черч, в Стонитауне, по...»
Фьюрия кулаком отключил приемник. Обернувшись,* он уви¬
дел в двЬрях Голди, вышедшую из кухни.
— О нем это они сообщали? — спросила Голди.
277
— Ни о чем, — рявкнул Фыория.
— В четверг*днем... — медленно повторил Хинч. — Невысо¬
кий худощавый парень... Этот фараон и его баба говорили прав¬
ду. Будь я проклят.
— Что ты на меня уставился! — заорал Фыория. — Это был
не я! Я был в хижине, черт подери. У меня даже не было ма¬
шины, чтобы добраться до города!
—*У того парня тоже не было, — сказал Хинч. — Он шел
пешком, сказав этот Уилли.
— Значит, это был какой-нибудь местный, — сказала Голди, —
как и говорил Малоун. В мире полно невысоких худощавых пар¬
ней. Сдается мне, Фыория, что на этом действительно лучше по¬
ставить тачку. Ну, не получилось, ну и черт с ним.
— Нет, — сказал Фыория. — Нет!
— Как, интересно, ты думаешь, Малоун достанет деньги,
если он даже не знает, кто их взял?
— Это его проблемы!
— Ты мог добраться пешком, — сказал Хинч, — это не так да¬
леко. Я запросто дохилял в тот вечер, когда мы провернули дело.
— Так, может, это был ты!
— Невысокий, худощавый? — хмыкнул Хинч. — Прямо мой
портрет, да? И потом, в любом случае, Фьюр, я бы этого не
сделал.
— А я бы сделал?
Хинч не ответил. Он смотрел в свой пустой стакан и все
больше хмурился.
— ]Ну, по крайней мере, Малоун и его жена не настучали,
ты здорово их припугнул, — бодро, сказала Голди. Одной ру¬
кой она почесывала другую. Через некоторое время она сказа¬
ла: — Ростбиф скоро будет. Без картошки, или, хочешь, я тебе
сделаю картошку-фри, Фьюр? Какие овощи тебе дать?
Фыория объяснил ей, куда она может засунуть свои овощи.
— И все-таки я думаю, что мы только напрасно рискуем,
оставаясь здесь, — сказала Голди. — Особенно теперь, когда мы
зйаем, что кто-то действительно похитил деньги. Что, если мы
закроем это дело, Фьюр? Что ты скажешь? В конце концов, мы
могли бы взять где-нибудь банк и оторвать по-настоящему жир-
ный кусок, а не какие-то сопливые двадцать четыре тысячи.
278
— А ты что думаешь, Хинч? — неожиданно спросил Фью-
рия. — По поводу того, что говорит Голди.
Хинч встал. Поднимался он, казалось, целую вечность. Гол¬
ди достаточно было одного взгляда на его лицо,* чтобы тут же
отступить в кухню.
— Я думаю, — сказал Хинч с вызовом, — что я пойду и на¬
лью себе еще стаканчик.
Весь субботний вечер Фьюрия нервничал, озабоченно погля¬
дывая на Хинча, который медленно напивался в своем углу..
Фьюрия сидел, заложив правую ладонь за лацкан пиджака,
как Наполеон. Но думал он не о завоевании новых миров, а о
том, чтобы кольт, находившийся в кобуре под мышкой, был у
него под рукой, так, во всяком случае, считала Голди. Вся эта
История, конечно, полный провал, и какого черта я связалась с
этими шизоидами? Будь начеку, детка, она еще может кончить¬
ся фейерверком.
Из-за телевизора они чуть не передрались с Хйнчем. Тот хо¬
тел включить радио, а Фьюрия хотел смотреть кино. В девять
часов показывали новую экранизацию «Мальтийского сокола»;
мне понравился тот толстый старикан, что играл в старом филь¬
ме, сказал Фьюрия, отличный малый. Голди сказала, что, во-
обще-то, тот актер много лет как умер, а в этом фильме играет
кто-то другой и почему бы Хинчу не перенести радио в каби¬
нет, и все будут счастливы. Хинч сказал: пошла к черту, стерва,
мне нравится слушать здесь. -Фьюрия сказал: я хочу смотреть
Хамфри Богарта, и точка, а Голди сказала, что Хамфри тоже
умер, Фьюр. Фьюр сказал: тебя послушать, так все уже умерли,
а Хинч сказал каким-то странным голосом: вот и пусть он из¬
влечет из этого урок для себя. Причем, говоря это, смотрел он
вовсе не на Голди. Та решила, что в случае чего, если спор ста¬
нет жарким, она скроется в ванной.
В конце концов Хинч ушел с.радиоприемником в кабинет, а
Фьюрия стал смотреть кино. При этом он все время жаловал¬
ся, что это дрянь, .что старая лента была куда лучше, а толстяк
и Богги нравились ему больше, и, казалось, целиком был по¬
глощен своими переживаниями, но Голди обратила внимание,
что. сразу после начала фильма он переставил кресло так, что¬
бы одним глазом видеть кабинет.
279
Около одиннадцати Фьюрия всё-таки не выдержал и прошел
туда.
— Что ты слушаешь? — спросил он Хинча.
— А ты как думаешь? — ответил Хинч. В бутылке «Смирнов¬
ской» оставалось водки на три пальца.
«Время сигнала будет соответствовать ровно одиннадцати
часам, — возвестил диктор. — Говорит радиостанция «WRYD».
Передаем последние новости».
— На что тебе сдалось слушать новости? — сказал Фьюрия. —
Мы уже слышали их в шесть часов.
— Не хочешь — не слушай, — ответил Хинч. — А я вот хочу
послушать.
— Они не нашли нас, если тебя это волнует, — сказал Фью¬
рия. Хинч ничего не ответил. — Это шутка, сынок.
Хинч ничего не ответил.
Голди в гостиной выключила телевизор, чтобы ей тоже от¬
туда было слыщно.
Нрвости по стране. Новости штата. Затем диктор с льющим¬
ся, как из саксофона, голосом перешел к местным событиям: *
«Один из трех подростков, получивших травмы в сегодняшней
автомобильной катастрофе в Тонекенеке-Фоллз, которая унесла
жизнь девятнадцатилетней Элисон Спрингер из Саутвилла, скон¬
чался вечером в палате «Нью-Брэдфорд хоспитал». Им оказался
Келли Уилсон-младШий, восемнадцати лет, из Хэддисона. Состо¬
яние двух других подростков продолжает оставаться угрожающим.
Глава городской управы Расс Фэрхаус объявил днем, что рас¬
смотрение предложенных на прошлой неделе поправок к проек¬
ту повышения зарплаты служащим муниципалитета завершено и
уточненный список будет представлен собранию избирателей в
следующую пятницу В восемь часов вечера в помещении столо¬
вой ныо-брэдфордской средней школы.
Совместное заседание Женских вспомогательных отрядов
при пожарных депо Тогес-Вэлли состоится в понедельник в
восемь часов вечера в доме миссис Дженин Лукенберри в Сто-
нитауне для окончательного согласования планов по проведе¬
нию рождественского благотворительного базара, средства от
которого пойдут на усиление, мер противопожарной безопас¬
ности, а также...»
280
— A-а, да выключи ты, — сказал Фьюрия. — Кому нужна эта
мура?..
— Мне, — сказал Хинч, не двигаясь.
«... подстрочный комментарий к сообщению юного Уилли о
виденном им грабителе, которое мы передавали в предыдущей
программе новостей», — играл баритональный саксофон.
— Понял теперь, что я имел в виду? — произнес Хинч. — По-
дождешь-подождешь, глядишь, и будет что-нибудь хорошенькое.
В чем дело, Фьюр, ты нервничаешь?
— Слушай-ка, ты...
— Заткнись, — спокойно перебил Хинч, — я хочу послушать.
У Фьюрии начали алеть кончики ушей. Но он заткнулся.
«...похоже, что Уилли довольно настойчивый парнишка, —
произнес голос с затаенной усмешкой. — Когда шеф полиции
Джон Секко отправил его сегодня днем домой, Уилли домой
не пошел, а двинулся на Олд-Брэдфорд-роуд, чтобы попытать¬
ся отыскать какие-нибудь доказательства тому, что вчерашнее
ограбление ему не приснилось. Ко всеобщему, кроме самого
Уиллй, удивлению, это ему удалось. Он вернулся назад с жен¬
ским нейлоновым чулком, который, по его утверждению, он
нашел в кустах живой изгороди перед домом полицейского
Уэзли Малоуна, в котором якобы и состоялось ограбление.
Шеф Секко отправил полицейского с чулком в дом Малоуна,
и миссис Малоун признала в нем тот самый чулок, который
несколько дней тому назад исчез у нее с бельевой веревки.
«Должно быть, это сделала Лохматка, дворняжка наших со¬
седей Каннингемов, она вечно таскает у меня белье с верев¬
ки», — объяснила миссис Малоун полицейскому. На этот раз
Уилли был отправлен домой с персональным эскортом, поли¬
цейским Мертом Пеком. Пек посоветовал отцу Уилли сводить
сына на экскурсию в сарай, на что отец Уилли сказал, что за
ним не заржавеет. Поэтому, пожалуйста, не сигнализируйте
нам, если услышите громкий рев, доносящийся из этой части
Нью-Брэдфорда. Это всего лишь Уилли познает на себе, что
свободное предпринимательство не всегда оборачивается вы¬
годой.
Через минуту музыка «Тогес рок куорриерз». Но сначала
сообщение из...»
281
Хинч с треском выключил радио. Он повернулся и начал
лениво рассматривать Фьюрию с головы до ног. Рука Фьюрии
еще глубже зарылась под пиджак.
— Хинч, — начал Фьюрия. — Я ничего не знаю ни про ка¬
кой чулОк. Даю тебе слово.
— Как скажешь, Фьюр. — Хинч протянул ему бутылку «Смир¬
новской». — Хочешь глоток?
Фьюрия огрызнулся:
— Хватит уже на сегодня, — и, пятясь, вышел.
Фьюрия отыскал в справочнике телефон Малоунов и набрал
номер. Трубку сняли сразу.
— Да? — раздался хриплый голос Малоуна.
— Это я, — сказал Фьюрия. — Не трудись прослеживать,
откуда я звоню, фараон, я в телефонной будке далеко от тво¬
его дома. А теперь говори: деньги у тебя?
— У меня их нет, — ответил Малоун. — Господи Боке мой,
я сто раз уже тебе говорил. Послушай,, тут один парнишка в
городе видел, как в четверг в мой дом забрался вор и вышел с
черной сумкой...
— Я знаю, мы слышали об этом по радио, — перебил Фью¬
рия. — Ты и твоя баба держались хорошо, но дело не в этом.
Мне наплевать, кто взял мои бабки. Я хочу получить их назад.
— Я же сказал тебе! Как моя девочка?
— В порядке. Пока. Но ты не думай, что я шучу, Малоун.
Либо деньги будут у меня, либо ты никогда больше не увидишь
своего ребенка.
— Где же я, по-твоему, могу , взять их? Почему ты никак не
поймешь, что мы не виноваты в том, что дело у тебя не выго¬
рело, и не отпустишь Барбару?
— Не пойдет, — отмахнулся Фьюрия. — А что касается денег,
то это не обязательно должны быть деньги с фабрики. Я не при¬
вередлив. Меня устроят любые двадцать четыре куска. Подумай
над этим, Малоун. А я тебе позвоню.
Фьюрия повесил трубку и вышел из будки перед зданием
вокзала. Было воскресное утро, и пустая в это время Фрейт-
стрит выглядела словно главная улица городка из какого-ни¬
282
будь вестерна с Гарри Купером. Оглянувшись по сторонам, он
увидел Хинча.
— Что ты здесь делаешь? — обозлился Фьюрия. — Я, кажет¬
ся, сказал тебе, чтобы ты сидел дома.
-*• Боязнь закрытого пространства, — ухмыльнулся Хинч.
Фьюрия колебался.
— Кстати, я на машине, — сказал Хинч. -г Тебе никуда не
нужно съездить?
Фьюрия сдержался и, круто повернув, зашагал в сторону их
убежища. Хинч подстроился под его шаг. Его и без того малень¬
кие свиные глазки довольно сощурились.
— Я подвезу тебя назад, — предложил он. — Если ты ска¬
жешь «пожалуйста».
— Мне вообще не надо было тебя слушать, —.бушевал Мало¬
ун. — Мне надо было сказать ему, что деньги у Голди и что она
держит их в абонентном ящйке в банке, пока он был на проводе.
— Тогда весь наш план пошел бы насмарку, Уэз, — сказал .
Джон Секко. — Ты слышал Фыорию. Все вдет как надо. Они за¬
глотили наживку Радда вместе с крючком. А значит, теперь Хинч,
ее переваривает. Он не мог не понять что к чему, дурак он 1ам или
нет. Дай ему теперь шанс. Когда он наконец сообразит, что Фью-
рия его предал, он позвонит и предложит сделку.
— Но Голди...
— Ты же сам говорил, что она сумеет разубедить Фыорию,
если ты обвинишь ее. И тогда всему делу может быть крышка.
Не усложняй сейчас ничего, Уэз. Имей немного терпения.
— Но я могу это доказать ему!
— Каким образом?
— Я забыл про ключи. Когда абошфуешь ящик, тебе дают
твой собственный ключ и плюс еще дубликат. Так что. у нее
сейчас при себе два ключа от абонентного ящика в Тогесском
национальном банке. Единственное, что остается Фьюрии, это
обыскать ее, и тогда ее песенка спета.
-г- Неужели ты думаешь, что такая девица, как она, будет на¬
столько глупа-, чтобь! держать их при себе, Уэз? Она наверняка
уже спрятала их в каком-нибудь надежном месте; Это было пер¬
283
вое, о чем я подумал. — Секхо покачал головой. — Сходи-ка на¬
верх к Эллен.
Малоун поднялся к жене. Эллен слегла в постель с легкой
лихорадкой. На лбу у нее был пузырь со льдом, глаза закрыты.
Он сел. и стал думать о Барбаре. От всех других мыслей у него
начинало закипать в голове.
Джон Секко посасывал внизу свою трубку, сидя рядом с те¬
лефоном:
Слава Богу, что я вырос сыном фермера.
Фермер' растит в себе терпение так же, как сн растит пше¬
ницу.
Звонок раздался во вторник утром* за два часа до рассвета.
Секко спал на кушетке в кухне радом с отводной трубкой на
стене, Малоун — в гостиной на диване возле телефона. Он сдер¬
нул трубку с рычага, не дожидаясь второго звонка. Секко, от¬
став лишь на долю секунды, снял отводную трубку.
— Алло? — сказал Малоун.
— Малоун?—услышал он приглушенное рычание.
— Да! Слушаю!
— Это Хинч. Ты знаешь. Слушайся не могу долго говорить,
мне пришлось ждать, пока они отрубятся, чтобы позвониты Я хо¬
чу предложить тебе сделку.
— Слушаю тебя. -
— Я хочу выйти из игры. Я дам показания в поддержку об-
- винения. Пойдете на сделку?
— Да, — сказал Малоун, — да.
Секко бесшумно примчался с кухни и, нагнувшись к Мало¬
уну, прошептал ему на ухо:
— Спроси, где они находятся.
— Да, — снова сказал Малоун. — Где вы находитесь?
— Я не знаю, в смысла — не знаю, как называется эта ули¬
ца. Какой-то поганый проселок на окраине.
— Номер телефона, — прошептал Секко.
— Какой там Номер телефона?
— 7420.
— 7420...
284
Секко записал его.
— Ты можешь вызволить мою девочку оттуда, Хинч?
— Фыор забрал всю артиллерию. И потом, все равно Голди
взяла ее спать к себе и заперлась на ключ.
— Тогда ничего не предпринимай. Не рыпайся. Мы скоро
будем. Если, когда мы появимся, увидишь, что есть шанс, по¬
пробуй прорваться вместе с Барбарой. Но если что-то случится
с моей дочерью, сделка отменяется, Хинч, получишь свое на
всю катуцп^. Ты меня понял?
Угу, — пробурчал Хинч. И повесил трубку.
Малоун откинулся назад и посмотрел на шефа. Секко ска¬
зал энергично:
— Не сиди так, Уэз. Дай мне телефон.
Малоун передал ему аппарат.
Секко набрал 411. Местная справочная долго не отвечала. Он
терпеливо ждал. Когда телефонистка сняла трубку, он сказал:
— Говорит Джон Секко. Это кто, Маргарет?
— Салли, шеф.
— Салли, тут срочное дело. Выясни, кому принадлежит но¬
мер 7420?
Он снова подождал.
— Спасибо, Салли. — Он повесил трубку. — Это.на Мэкке-
би-роуд, дом Тэтчеров. Уэз?
Я слушаю, Джон, — отозвался Малоун.
— Почему бы тебе пока не подняться к Эллен и не расска¬
зать ей все? Мне лужно стянуть туда наших людей.
— Джон.
Секко, нагнувшийся было снова за телефоном, повернул к
нему голову:
— Что, Уэз?
— Может, кто-то один мог бы проникнуть в дом и накрыть
Фьюрию, прежде чем он проснется...
— Ты хочешь сказать — ты?
— Дай мне пистолет.
Секко покачал головой:
— Ты сам говорил, что Фыория спит, как кошка. Да и в лю¬
бом случае, Уэз, тебя это слишком близко касается, ты навер¬
няка все испортишь. Позволь уж мне действовать, ка*с я счи¬
285
таю нужным. Это будет очень непростое дело даже для всех
наших ребят.
— Это мой ребенок...
— Аты мой полицейский, Уэз. Один из моих полицейских.
— Ну, ладно, — нехотя сказал Малоун. — Но, Джон, клянусь
тебе, если что-нибудь сорвется...
— Много ты преуспел в одиночку? — спросил Джон Секко.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Лоуни? Что там у вас происходит?
Малоун бегом побежал наверх.
Вторник
СДЕЛКА
Малоун ехал на операцию с мучительным предчувствием
неизбежного провала.
«В деле я не участвую, я тут единственный без формы и без
пистолета, — думал он. — Джон мне'не доверяет, не надо было
мне к нему вообще обращаться, Эллен была права, хотя Джон
тут не виноват, что еще он может сделать, это его работа, ви¬
новат во всем я, нечего было мне становиться полицейским.
Служить в полиции почти то же, что и в морской пехоте, а ка¬
кой из меня вышел морской пехотинец — это известно. Мне
надо бьщо действовать самому от начала до конца. Уж хуже, чем
сейчас, все равно бы не было».
-Всего их было двадцать два человека: восемь полицейских
из Нью-Брэдфорда, помимо Секко и Малоуна, и двенадцать из
полиции штата. У них были с собой автоматы, карабины, гра¬
натометы и гранаты со слезоточивым газом, противогазы из
казарм полиции штата* и столько патронов, что хватило бы на
небольшую гражданскую войну.
♦И все пустое, — твердил он сам себе, уже подъезжая к дому
Тэтчеров. — Они еще не понимают, с каким маниакальным убий¬
цей имеют дело, от подобной демонстрации силы он, как скунс,
выгнет спину и обдаст их всех своей вонючей струей, для него это
будет как раз тем звездным часом ненависти и славы, о котором
он, может быть, мечтал всю свою какую ни есть дерьмовую жйзнь;
286
он просто выскочит из дома и начнет палить из обоих стволов, и
что толку, что мы ухайдокаем его, если он прихватит с собой на
тот свегг Бибби да и меня тоже, потому что я буду рядом, буду ря¬
дом, чтобы уйти вместе с ней. И все, что Эллен получит от этой
сделки, — это две могилки рядышком друг с другом на нью-брэд-
фордском кладбище. Бедняжка, Ты достойна лучшей участи».
Малоун даже потряс головой, чтобы отогнать эти мысли, но
они не уходили.
«Да, скорей всего так и будет, если только... если только же¬
лание жить не пересилит у Хинча страха перед Фьюрией. А тог¬
да, глядишь, даже в его безмозглой голове найдутся мозги, чтобы
придумать, как все-таки одержать верх. Одолей Фыорию, пока
еще не поздно. Ты мой козырь, Хинч! Ты мой единственный ко¬
зырь!»
Малоун посмотрел в окно. Они почти приехали.
«Да, каждый отвечает сам за себя, — снова подумал он. —
Один человек — один голос. К этому все сводится. Фыория
против Малоуна. Фыория против Хинча. А не Фыория против
двадцати двух полицейских, которые сейчас тайком подбира¬
ются к нему, со страхом в горле и пистолетами в руках».
— Не волнуйся, Уэз, — сказал шеф Секко. — Все будет нор¬
мально.
— Дашь мне письменную гарантию?
— Ты сам и твои поступки, — ответил Секко, — вот единст¬
венная гарантия, Уэз.
После этого разговоров больше не было.
Они оставили машины в четверти мили от Мэкхеби-роуд и в
предрассветной мгле с профессиональной сноровкой приблизи¬
лись к дому Тэтчеров, влача на себе свое оружие, боеприпасы и
противогазы, как отряд морских пехотинцев, выполняющий за¬
дание «найти и уничтожить», с непроницаемыми лицами, ощу¬
щая во рту вкус чужой смерти. Неужели Джон этого не донимает?
Они дисциплинированны, их учили выполнять приказы, но, как
только Фыория прольет первую кровь, и дисциплина, и выучка
разом слетят с них, и они откроют такую стрельбу, что...
Джон, Джон...
Бибби...
. Ну же, Хинч!
287
План операции, разработанный Секко, состоял в том, чтобы
атаковать противника превосходящими силами в тот момент,
когда его бдительность понижена. Фьюрия не подозревает, что
Хинч предал и их убежище раскрыто. В этот рассветный час
он спит, не ожидая нападения, а значит, преимущество вне¬
запности будет на стороне прлицейских. Они бесшумно, про¬
никнут в дом сразу с обоих входов. Главная группа, в надетых
поверх ботинок галошах, подымется наверх. Секко хорошо зна¬
ет этот дом, он построен лет сто пятьдесят тому назад, полы
из каштанового дерева страшно скрипят, а лестница застеле¬
на толстой ковровой дорожкой. Они ворвутся в комнату Фью-
рии, выпустят газ из пары баллончиков, и с ним покончено.
Девица, по словам Хинча, спит вместе с ребенком в другой
спальне; ею займется вспомогательная группа. Девица слиш¬
ком умна, чтобы решиться на какие-то глупости, а Хинч уже
не помеха. Если же Фьюрия все-таки и попытается оказать со¬
противление, то его тут же отправит в лучший мир огонь из
дюжины пистолетов. Ему даже не дадут возможности выхва¬
тить свое оружие.
Небо уже. начинало сереть, и света хватало ровно настоль¬
ко, чтобы различать предметы рядом с собой. По приказу Сек¬
ко все заранее сверили часы, и сейчас каждый не отрываясь
смотрел на секундную стрелку. Их было восемь человек за
деревьями перед домом, восемь — за деревьями позади до¬
ма и еще по три человека с двух других сторон прятались в
кустах.
С задней дверью трудностей не было. Она так и болталась
на одной петле, после того как бандиты взломали ее, чтобы
проникнуть * внутрь. Вся трудность была с передней дверью.
Она была закрыта и, по всей видимости, заперта. Они пооб¬
суждали, не стоит ли всем войти в дом через заднюю дверь,
но после некоторых колебаний решили придерживаться пер¬
воначального плана. У сержанта Луи Ломбарда из полиции
штата была отмычка для замков с реверсивным механизмом и
пузырек .с маслом, чтобы смазать петли. Наступавшие с зад¬
ней стороны дома должны были дать ему сорок секунд на то,
чтобы открыть переднюю дверь, и только потом ринуться на
штурм.
288
Шесть полицейских оставались стеречь дом снаружи на тот
случай, если произойдет невЬроятное и вооруженный бандит все
же сумеет прорваться сквозь ряды нападающих.
Как мог этот план не сработать?
Он не сработал.
За пятьдесят секунд до начала операции сержант Ломбард, ос¬
тавив себе десять секунд на то, чтобы приблизиться к дому, вы¬
скочил из-за своего дерева. Ему было сорок три года, у него был
сын, который сейчас сражался во Вьетнаме. Это был крупный
мужчина с крупными руками. В одной он держал пузырек с мас¬
лом и отмычку, в другой — оружие. Он выскочил из-за своего
дерева и, согнувшись пополам, побежал через газон к входной
двери. Он успел пробежать не более чем треть пути до-двери, ког¬
да Фьюрия выстрелил в него из нижнего окна, раз и два-три. Его
любимое число. Из-за плохой видимости первая пуля не попала
Ломбарду в сердце, а впилась в предплечье левой руки, отчего
зажатые в ней пузырек с маслом и отмычка отлетели в сторону.
Второй выстрел поразил его правую руку, заставив ее выронить
выстреливший от непроизвольного движения пальца на спуско¬
вом крючке револьвер. Третья пуля, просвистев у него над голо¬
вой, попала в дерево, за которым спрятался Малоун. Сержант
скособочился, превратившись* в некое подобие краба, спасающе¬
гося от смерти, и стремительно бросился назад, неловко поддер¬
живая пробитой левой рукой раздробленную кисть правой.
Секунды две стояла растерянная тишина, а затем ее разорвал
дикий грохот. Словно повинуясь приказу, солдаты армии Сек-
ко, как один человек, открыли огонь с четырех сторон дома. В
один миг все окна на первом этаже превратились в черные зия¬
ющие дыры.
Они продолжали стрелять.
Сержант Ломбард добрался до деревьев, улыбнулся побелев¬
шими губами Шерму Хэмлину, который оттащил его в безопас¬
ное место, и потерял сознание.
— Прекратить стрельбу, всем оставаться в укрытии, — орал
Сёкко — Гарри, проберись за дом и скажи им, чтобы они тоже„
перестали стрелять.
10 Э. Квин «Я больше не полицейски*»
289
Постепенно стрельба прекратилась. Вновь наступила тиши¬
на* прерываемая только стонами впавшего в забытье сержан¬
та. Один полицейский побежал назад к машинам, другой начал
оттаскивать раненого прочь.
— Они ведь могли убить Бибби, — сказал Малоун с ужасом, —
может, и убили уже, Джон.
— Нет, с ней все в норядке, говорю тебе, я знаю, что это
так. — Лицо Секко было серым; в глубокие складки на щеках,
казалось, втерли'грязь. Он схватил в руку мегафон. — Фыо-
рия! Ты меня слышишь?
— Слышу. — Напряженно вибрирующий голос раздался
из-за узкой щели во входной двери. — Пусть кто-нибудь еще
выстрелит,, и я снесу ребенку башку. Она у меня здесь, прямо
передо мной. Хотите посмотреть?
Дверь открылась шире. Теперь было уже светлее, и Малоун
увидел побелевшее миловидное личико дочери с глазами, пус¬
тыми, как у куклы. За ней прятался Фьюрия. Его кольт был
прижат к самой голове девочки, прямо позади уха.
Она жива, она еще жива! Хинч, что же ты не набросишься
На него сзади? Ну, давай же, давай!
— Никто больше не собирается стрелять, если ты не бу¬
дешь. — Голос шефа полиции, усиленный мегафоном, звучал
одновременно и строго, и по-отечески увещевающе. — Фьюрия,
дом окружен двадцатью двумя полицейскими. Тебе не удастся от¬
сюда выбраться. Никаких шансов. Вышли Барбару к нам не¬
вредимой и брось оружие наружу. Если ты это сделаешь без
какого-либо дальнейшего сопротивления или кровопролития,
окружной прокурор говорит, он примет это во внимание. Все
максимально возможные шансы будут использованы в твою поль¬
зу, у меня есть на этот счет слово прокурора. Что ты скажешь?
Давай, Хинч, сейчас, пока Джон делает свое дело.
Дверь распахнулась от удара ноги, и Фьюрия поднялся с кор¬
точек во весь рост. Обхватив Барбару левой рукой за талию, он
держал ее перед собой. Когда бандит выпрямился; Секко крякнул
от удивления. Лицо Фьюрии было закрыто маской Отца-медведя.
Вот теперь ты знаешь, с кем ты имеешь дело, Джон.
— И ты думаешь, что ты можешь обдурить меня этой тре¬
потней об окружном прокуроре? — прокричал Фьюрия из-за
290
маски. В правой руке он держал кольт, за поясом у него торчал
«вальтер». — Да ты еще глупей своего дружка Хинча! Тот тоже
хотел было охмурить меня! Кретин! Я всегда давал ему сто оч¬
ков вперед, всегда. И сейчас мне ничего не стоило выбить из
него признание насчет звонка отцу малышки. Я знаю все на¬
счет вашей сделки. Да только я должен разочаровать тебя, ле¬
гавый! Она не состоится! Я ее расторгаю, ясно?! Впрочем, о
Хинче ты можешь не беспокоиться, — он захохотал, — неустой¬
ку я ему за тебя выплачу.
Фьюрия, продолжая прижимать к себе Барбару, отступил
назад и вытолкнул на порог Хинча. Руки у того были заведены
за спину и, судя по всему, связаны. Из заткнутого носовым
платком и перетянутого его же собственным поясом рта разда¬
валось нечленораздельное мычание. Штаны были спущены до
колен, и он извивался, как танцор в модном танце, от талии
вниз,* пытаясь без рук удержать их от падения, что в другой.
обстановке выглядело бы весьма комично. Волосы приобрели
еще более огненный оттенок от пятен непросохшей крови, под¬
теки которой виднелись также на лице и рубашке. Один глаз
закрылся, и вокруг него образовалось багрово-черное вздутие.
— Иди же, дружище, иди, — вибрирующе проурчал Фьюрия.
Он отвел ногу и пнул. Хинча в поясницу. Хинч качнулся и упал
лицом вниз. Фьюрия терпеливо ждал, пока тот с невероятны¬
ми акробатическими усилиями подымется с земли и, ковыляя,
двинется к деревьям, а потом навел на него кольт и выстрелил.
Раз и два-три. Затем засунул кольт за пояс и выхватил «валь¬
тер». На лице ребенка, прикрывавшего его, как щит, не выра¬
зилось ничего.
— Ты хотел моего ответа, легавый, так вот он, — сказал ко¬
ротышка в маске Отца-медведя. — Малоун?
— Я здесь, — отозвался Малоун.
— Уэз, Бога ради!
Малоун выступил из-за дерева.
— Твои дружки-легавые думают, что я им тут ломаю коме¬
дию, — сказал Фьюрия. — Они думают, что то, в чем перема¬
зался Хинч, это кетчуп, и мы просто играем. Подойди к Хинчу
и объясни своим дружкам-легавым, что это настоящая кровь и
он действительно мертв.
291
— Уэз, он тебя тоже застрелит...
Малоун прошел по траве к Хинчу. Хинч лежал лицом вниз,
с подтянутыми под себя коленями, словно молился, обратив¬
шись лицом к Мекке. Все три пули Фыории вошли ему в заты¬
лок и почти начисто снесли его.
Малоун оглянулся вокруг и кивнул.
— Вернись, Уэз!
— Оставайся на месте, Малоун, я еще не кончил говорить. —
Малоун остался стоять над телом Хинча. — Ну, вот! Мой ответ
на ваши условия вы знаете. А теперь послушайте мое предло¬
жение. Вы, легавые сукины дети, все сейчас убираетесь и даете
мне с моей бабой и ребенком Малоуна уехать отсюда, и ни один
из вас пальцем не пошевельнет, чтобы остановить нас. Даю вам
пять минут на то, чтобы это обдумать. Если через пять минут
вы не уберетесь, все до единого, легавое отродье, я разнесу го¬
лову этой малявке так же, как Хинчу.
Он отступил назад вместе с Барбарой и прикрыл дверь, ос¬
тавив только узкую щель.
Малоун вернулся к деревьям.
— Он не шутит, — сказал Секко задумчиво.
— Ты что, не собираешься принимать его условий, Джон? —
спросил Малоун.
Секко молчал.
— Ты должен! Он же сказал тебе, что сделает с Бибби, если
ты не отступишь!
— Он убил Тома Хауленда. Он покалечил сержанта Ломбар¬
да. Он на моих глазах умышленно и жестоко застрелил Хинча.
— Так ты что, хочешь, чтобы я добавил к этому списку еще
и мою дочь?
— Давай не будем цепляться друг к другу, Уэз. Тем более что
у меня все равно нет полномочий удалить отсюда полицейских
штата. Так как сержант Ломбард выбыл из строя, я должен буду
сначала связаться с казармой...
— На это нет времени. Пять минут, он сказал.
Секко тронул Малоуна за рукав.
—- Послушай, неужели ты думаешь, что, если я их отпущу,
он вернет тебе девочку? Единственная надежда спасти ее — это
напасть на негр самим. Я понимаю, что дело рискованное, но
292
другого выхода нет. Мы используем сначала слезоточивый газ,
чтобы ослепить его, а потом...
Малоун выдернул руку.
— И ты готов пойти на такой риск после того, что ты только
что видел?
— У меня нет выбора..
— Зато у меня есть.
Он снова вышел на открытое место. Солнце уже взошло, и
отбрасываемая Малоуном тень дотягивалась почти до крыльца
дома. Он заметил ее и подумал: «Это тоже я».
— Фьюрия? Ты все еще за дверью?
— Что ты хочешь? — Щель расширилась.
— Мне надо кое-что сказать тебе. И шефу полиции тоже: Обо¬
им. Почему я дрожу? Я чувствую себя великолепно. Джон!
■— Что? — отозвался Секко,
— Я больше не играю по твоим правилам. Я выхожу из
команды.
— Какой команды? О чем ты?
— Твоей, Джон, твоей. Я больше не полицейский.
— Уэз, — попытался остановить его Сеюсо, — вернись на
минуту. Давай поговорим.
— Не о чем нам говорить. Уже не о чем.
— Вспомни хоть об Эллен, наконец!
— Об Эллен, да? — Малоун окончательно вышел из себя. —
А сколько времени, как ты думаешь, она проживет со мной,
если я дам Бибби умереть? И сколько после этого смогу про¬
жить я один на один со своими мыслями?
— Но ведь так это не делается...
— Не делается? — Малоун вытащил из кармана свой жетон,
на котором была выдавлена надпись: «ПОЛИЦИЯ НЫО-БРЭД-
ФОРДА» и цифра 7». Счастливая семерка! Размахнувшись, он
с силой швырнул жетон в сторону деревьев. Блеснув на солнце,
как пойманная рыбка, он описал полукруг и исчез в траве. —
Фьюрия, ты еще там?
— Меня не купишь на эти полицейские штучки,
— Никаких штучек, Фьюр. Они не хотят пойти с тобой на
сделку* а я пойду. Я знаю* где находятся деньги с фабрики.
-Где?
293
— Это мой выкуп. Я помогу тебе вернуть деньги. И скрыться.
А ты вернешь мне мою дочь, как только окажешься в безопаснос¬
ти. Вот мои условия. У меня нет оружия, и мне наплевать, укра¬
ди ты хоть миллион и проживи хоть до ста лет. Единственное,
чего я хочу, г- это спасти своего ребенка, и ради этого я готов
даже сесть в тюрьму, если меня арестуют. Идет?
— А что твои легавые дружки собираются делать все это вре¬
мя, жать мне ручку?
— Это их дело. чНо они должны знать, что если нападут на
вас, то сначала им придется застрелить меня и Барбару. Ты ведь
слышишь, Джон, что я говорю, да?
— Ну, подумай минутку, Уэз, — запротестовал Секко. — Он
никогда не отдаст тебе Барбару, что бы ты Для него ни сделал.
Он убьет вас обоих, после того как ты вывезешь его из Нью-
Брэдфорда.
— На этот риск я готов пойти.
— Но ведь если ты меня послушаешься, то...
— Я уже слушался тебя, Джон. И ничего хорошего из этого
не вышло. Я всегда раньше полагался только на себя и, види¬
мо, так буду действовать и впредь. Это единственная возмож¬
ность для каждого человека отстоять себя и своих близких.
— Это неправда.
— Это всегда было правдой.
— Нет, Уэз! Есть случаи, когда это правило не годится. Нель-
,зя добиваться победы для одного себя, предавая товарищей.
— Ты считаешь, что я предаю их, да?
— А ты считаешь иначе, Уэз?
— Ну, хорошо, в таком случае можешь назвать меня преда¬
телем! Но только, по мне, все равно лучше изменить долгу по¬
лиции, чем долгу отца.
— Да разве я хочу, чтобы ты изменил долгу отца! Но пойми,
Уэз, люди должны всегда держаться друг друга. Особенно ког¬
да они в одной лодке. А мы все в ней.
— Не читай мне проповеди, Джон. Я теперь не в твоей ко¬
манде. Я тебе уже сказал: я больше не полицейский! — Малоун
повернулся спиной к дереву: — Фыория?
— Ну? — напряженно вибрирующий голос выдавал заинте¬
ресованность.
294
— Ты можешь отсрочить начало этих пяти минут, пока я не
войщу й не поговорю с тобой?
— О чем?
— Ты ведь хочешь еще получить эти деньги? Ну так вот, без
меня ты никогда до них не доберешься. Они в банковском сейфе.
— Ты что, рехнулся?
Давай я войду и все тебе объясню. Тебе ведь теперь все
равно не удастся и деньги получить, и скрыться, действуя толь¬
ко вдвоем с Голди. Хинча-то у тебя уже нет! Тебе нужна будет
помощь, и единственный, кто может помочь тебе, — это я. Так
что, идет?
— Заткнись, Голди! — Щель в двери еще больше расшири¬
лась. — Ладно, эй вы, кто там у вас главный, я приостанавли¬
ваю время моего ультиматума, пока ваш кореш попытается тут
охмурить меня. Но я хочу, чтобы вы зарубили себе, как дважды
два, что, если только это какой-нибудь ваш маневр и вы попы¬
таетесь атаковать дом, пока мы разговариваем, мои первые два
выстрела будут в Малоуна и его ребенка. Положи руки на го¬
лову, легавый, и входи.
Малоун стоял в свободной позе в холодном холле Тэтчеров,
пока Фьюрия его обыскивал. Взгляд его был прикован к Бар¬
баре. Барбара сидела на одной из нижних ступенек лестницы,
рядом с Голди. Ее маленькие пальчики вцепились в ковер, ус¬
тилавший лестницу, утонув в глубоком ворсе. Она смотрела на
своего- отца, не веря своим глазам.
— Папочка?
— Все будет хорошо, Бибби. У тебя все в порядке?
— Папочка. — Она было начала вставать.
— Держи ее там, — обронил Фьюрия, отступив на два шага. —
У нас пока еще не день праздника дочки и папочки. — Голди рез¬
ко осадила девочку назад, не отводя взгляда от Малоуна.
Ну, ты свое получишь, стерва.
— Все нормально, Бибби, папа здесь.
Внешне Малоун выглядел спокойным, но внутри у него все
звенело от напряжения. Он никогда не чувствовал себя таким
сильным, таким уверенным в себе.
— Кончай сантименты, легавый. Валяй выкладывай свой
товар.
295
В руке у Фьюрии снова был «кольт-трупер», он уже успел
перезарядить его. «Вальтер» торчал за поясом, тут же под рукой
стояло прислоненное к радиатору ружье. Ствол револьвера быЛ
направлен в живот Малоуна.
— Вам бы надо как-то позаботиться насчет задней двери, —
сказал Малоун. — Просто так, на всякий случай. Она сломана,
а за ней снаружи находятся восемь полицейских.
— За кого ты меня принимаешь, за дурака, что ли? Я дав¬
но загородил ее здоровенным холодильником да еще навалил
на него бельевой шкаф. Еслй только они сунутся, — Фьюрия
сдернул с себя маску Отца-медведя, и Малоун увидел его зубы,
длинные и острые, — бах-бах-бах. А теперь, что это за ерунда
насчет абонентного сейфа? Какой болван тырит ворованные
деньги и заначивает их в банке?
— Очень умный болван, — ответил Малоун. — Вернр, Голди?
— С каких это пор ты стал ползать на брюхе перед легавы¬
ми? — поинтересовалась Голди. — Я говорю тебе, Фьюр, что он
просто издевается над тобой. На твоем месте я даже не стала бы
с ним разговаривать, а просто всадила бы пулю в живот.
— А куда спешить, при том что он у меня на мушке? Рас¬
слабься, куколка. Я хочу послушать, что у него на уме. Ладно,
Малоун, они в банковском сейфе: Как мы их получим?
— Просто, — ответил Малоун. — Войдем, откроем ящик и
уйдем.
—1 И твои друзья-приятели позволят это?
— Нам придется рискнуть. Ручаться я не хочу, но почти уве¬
рен, что, пока мы с Барбарой находимся у тебя, они не осме¬
лятся напасть, чтобы помешать нам скрыться. Напасть — это
значит погубить меня и Барбару, в этом ты их убедил, а ведь у
большинства из них тоже есть дети.
Фьюрия казался довольным.
— А как мы откроем ящик?
— Нам дадут банковский ключ.
Кольт со змеиной прытью впился . Малоуну в живот.
— Тебе не нужно этого делать, — спокойно сказал Малоун.
Он даже не дрогнул. — Я говорю правду.
— Да? За кого ты меня принимаешь? — От гнева уши Фью¬
рии, похожие на уши Микки Мауса, зарделись до самых кон¬
296
чиков. — Ты думаешь, я не знаю, как пользоваться абонентным
сейфом? Чтобы открыть его, надо иметь два ключа, банковский
и свой, собственный. Так где же второй ключ? Он у тебя?
— Нет.
— Тогда у кого?
— Скажи ему, Голди, — попросил Малоун.
— Сказать ему? — удивилась Голди. — Что я ему должна ска¬
зать? Я же говорила, Фьюр, что нечего его слушать. Он просто
хочет, чтобы мы переругались. В этом его расчет.
— Обожди-ка минуту, — перебил Фыория. — Она-то что
знает об этом?
— Она знает об этом все, — сказал Малоун. — Это она по¬
хитила деньги из моего дома и в тот же день положила их в
абонированный ею сейф Национального банка. Моя жена ви¬
дела только брюки и пиджак и решила, что это мужчина. Но на
самом деле это была она, Фыория. Посмотри на нее. Посмотри
на ее лицо.
Все тело Голди словно оледенело.. Щеки побелели до такой
степени, что казалось, их покрыл иней.
— Он все выдумывает. — Она осторожно провела языком по
губам. — Фьюр, это же я, Голди, ты что, забыл? Разве я врала
тебе хоть когда-нибудь?
— Какие у тебя доказательства? — повернулся Фыория к
Малоуну. — Но имей в виду, что мне нужны доказательства, а
не пустой треп.
— Когда она абонировала ящик,'она должна была распи¬
саться. Она подписалась вымышленным имейем, но с теми же'
инициалами. Я раздобыл письмо, которое она написала своей
сестре Нанетт, и с ним пошел в банк и сравнил почерк. Он
один и тот же.
— Покажи.
— Я покажу его тебе в банке. Они не позволили мне взять с
собой карточку.
— Ну* ты видишь? — рассмеялась Голди. — Ты видишь,
Фьюр, у него же ничего нет. Кому ты собираешься верить, ему
или мне?
— Так ты не абонировала ящик в банке, Голди?
— Нет.
297
— И У тебя .нет ключа?
— Нет!
— Я думаю, — сказал Фьюрия, — мне все-таки стоит самому
в этом убедиться. Подойди-ка сюда.
— Ты что, не веришь мне? — спросила Голди, стуча зубами. —
Что ты собираешься со мной делать, Фьюр?
— Проверю, нет ли у тебя ключа. Иди-ка в комнату.
Голди поднялась с лестничной ступеньки.
— Ну, а если ты не обнаружишь его на мне? — сказала она
резкой — Ты позволишь мне рассчитаться с этим сукиным сы¬
ном, как он того заслуживает?
— Это уж мое дело. Пошли. А ты, — махнул он рукой Барба¬
ре, — поднимись а спальню да смотри не высовывайся оттуда.
Девочка растерянно посмотрела на отца.
— Бибби, — сказал Малоун, — делай то, что говорит этот че-
4 ловек. Поднимись наверх и оставайся там, пока я не позову тебя.
Барбара взлетела на лестничную площадку, и вот ее уже не
было. Он никогда не подозревал, что она может двигаться так
быстро.
— В комнату, — сказал Фьюрия Голди, Он поднял с пола
левой рукой ружье и угрожающе взмахнул им. — И ты тоже,
легавый.
Они вошли в большую гостиную. В камине пылал яркий огонь.
— Ничего, если я стану поближе к огню? — спросил Мало¬
ун. — Я замерз.
— Стой, где стоишь, и не рыпайся. Я не хочу, чтобы камин¬
ные щипцы навели, тебя на всякие нехорошие мысли. — Фью¬
рия скосил глаза на Голди. — Раздевайся.
— Что? — опешила Голди.
— Снимай с себя все.
— Перед ним?
— Он парень слишком уж шустрый, чтобы прожить долго,
так что об этом удовольствии ему много рассказывать не при¬
дется. Давай. живее, Голди.
, Голди начала возиться с «молнией» сбоку на брюках.
— Ах ты, легавый ублюдок, ты знаешь, сколько раз я спасала
твою Недоразвитую дочку от того, чтобы ей не размозжили из пи¬
столета голову? И вот мне за это благодарность! — Она стащила с
298
ног и швырнула им туфли. Затем скинула брюки, перешагнула
через них и тоже швырнула ногой в сторону Фьюрии.
— Я не думаю, чтобы она стала прятать его на себе, — про¬
изнес Малоун. — Скорей всего она держит его в каком-нибудь
тайнике неподалеку.
— Ах, теперь ты уже не так уверен, что он на ней, — сказал
Фьюрия. — Но все равно обьйци-ка ее туфли и брюки.
Малоун подобрал с пола туфли. Он осмотрел подметки, под¬
кладку. Подергал каблуки, попробовал отвернуть их. Лоднял
брюки и прощупал их. Потом отрицательно покачал головой.
— Рубашку, — сказал Фьюрия Голди.
Она расстегнула блузку и сняла ее с себя, передернув плеча¬
ми, отчего ее длинные золотистые волосы волнообразно вско¬
лыхнулись, и кинула в голову Малоуну. Он пошарил по ней
руками, с особым тщанием проверив швы, и снова покачал го¬
ловой.
— Лифчик, — приказал Фьюрия.
Она расстегнула его, полыхая гневом. Он упал на пол. Мало¬
ун прошел через комнату и Подобрал его. Его лицо находилось
сейчас так близко от ее тела, что он даже ощущал струящееся от
него тепло. Однако от этого ему почему-то стало еще холоднее.
Лифчик он проверял очень тщательно. Прокладка чашечек
могла служить хорошим тайником для ключа.
— Нет, — наконец сказал он.
— Скидывай трусы, — приказал Фьюрия.
— Фьюр!
— Скидывай.
Она скинула. Она стояла и смотрела на Малоуна.
— Я убью тебя, — сказала она. — Я обязательно убью тебя,
ты это понимаешь?
— Теперь я буду обыскивать сам; — сказал Фьюрия. Он за¬
шел ей за спину. — Нагнись вперед, Голди. — Она нагнулась,
осыпая Малоуна отборной руганью. Последний раз он слышал,
чтобы женщина так выражалась, в одном низкопробном гре¬
ческом борделе, но на ломаном английском это почему-то зву¬
чало не так отвратительно. Он почувствовал, что слегка шоки¬
рован. — Повернись ко мне.
— Пропади и ты пропадом, черт бы тебя побрал!
Фьюрия мягко повернул ее к себе. Через некоторое время от
отступил вбок и, сказал:
— Ты подал пальцем в небо, легавый. — Он поднял кольт. —
Я говорил тебе, чтобы ты не дурил меня.
' — А я говорил тебе, — спокойно сказал Малоун, — что она
слишком умна, чтобы прятать его на себе.
Рука с револьвером замерла в нерешительности.
— В таком случае, где же она спрятала его?
— Она не могла его спрятать далеко, потому что он в любую
минуту мог ей понадобиться. А это значит, что тайник где-то
здесь, в доме.
Фьюрия глянул на диван. На нем лежиш пальтишко и ша¬
почка Барбары и два раскрытых чемодана. По всей видимости,
он велел женщине упаковать вещи на рассвете, после того как
заподозрил Хинча в выходе из игры.
— А ну-ка поищи там. — Фьюрия махнул кольтом в сторону
дивана. — Ее рыжий справа.
Малоун перерыл весь рыжий чемодан. Он был уверен, что
ключа там дет, и оказался прав. Он обыскал и второй чемодан,
надеясь просто на везение. В нем его тоже не было.
Когда он распрямился, Голди надевала одежду, а Фьюрия
изучающе ее разглядывал.
— Хочешь знать кое-что? — сказал Малоун. — Она могла
оказаться настолько хитрой, чтобы спрятать его в пальто или
шапочке Барбары.
— Могла, — сказал Фьюрия, — если он вообще у нее был.
Пока что я иду тебе навстречу, Легавый, но смотри не злоупо¬
требляй моей добротой. Пора бы тебе уже и начать ее оправ¬
дывать. — Он прищурился. — Ну, ладно, поищи в детских
шмотках.
Малоун обращался с пальтишком Бибби и ее шапочкой так,
словно они ничего особенного собой, не представляли, словно
мягкая голубая шерсть и теплое тельце ребенка никогда вместе
не встречались.
— Нет. — Он небрежно отброрил в‘ сторону пальто и ша¬
почку. Он стоял и изучал Голди, которая сейчас застегивала
«молнию» на брюках. Он старгшся проникнуть в ее голову.. —
Я знаю, — произнес Малоун. — Она спрятала его на тебе.
зоо
На мне? — недоуменно спросил Фьюрия: — Тебя зане¬
сло не в ту степь, приятель. — Он явно сердился. — Или же
ты думаешь, что я полный болван. Ты это думаешь?
— Нет-нет, что ты, — сказал Малоун. — Но ведь она впол¬
не могла взрезать подкладку на твоем костюме, сунуть под нее
ключ, а потом снова зашить. Почему бы не посмотреть, Фью¬
рия? Что ты теряешь?
— Была мне охота подставляться легавому, — сказал Фью¬
рия. — А впрочем... Сцепи пальцы на шее! И имей в виду: одно
только движение — и тебе крышка.
— Я буду вести себя спокойно, — ответил Малоун, сцепив
за головой руки.
— Дай мне второй пистолет, Фьюр, — попросила Годди. У нее
вылетели изо рта капельки слюны. — Дай я это сделаю.
— В чем дело, Голди? Ну и кровожадная же ты.
— Я буду держать его на мушке, я имею в виду. Пока ты сам
себя обыскиваешь.
— Ты будешь делать то, что говорю я. — Фьюрия начал ощу¬
пывать себя левой рукой. Когда он покончйл с одной стороной,
он переложил кольт в левую руку и точно так же обыскал себя
правой .с другой стороны. Он даже присел на корточки и про¬
вел пальцем внутри отворотов на брюках. Когда он распрямил¬
ся, лицо его было злобным. — Ну хватит, Малоун, я никому не
позволю делать из себя мартышку.
— Погоди, — воскликнул Малоун: — Теперь я понял!
— Что ты теперь понял?
— Я думал, что она слишком хитрая, чтобы прятать его на
себе. Я не знал, насколько она хитрая. Она решила, что никто
не подумает, что она так глупа, чтобы это сделать. Шея. По¬
смотри у нее на затылке. Под волосами.
— Фьюр, дай я убью его! — взвизгнула Голди.
Фьюрия замер.
— Угу, — произнес он. —
Он твердым шагом направился к ней.
Она пятилась и пятилась от него до самого камина. Она
так близко подошла к огню, что Малоун стал опасаться за ее
одежду.
— Фьюр, я тебе клянусь.
301
Он схватил ее за волосы и дернул к себе. Она взвыла и стук¬
нулась об его грудь.. Он дернул еще раз, книзу, и она брякну¬
лась на колени.
— Я клянусь, клянусь...
Фьюрия собрал сзади в кулак ее длинные золотистые воло¬
сы и отдернул их наверх.
На шее, у самого основания затылка, белел квадратик плас¬
тыря.
Он оторвал пластырь.
На его липкой стороне вместе с несколькими приклеивши¬
мися волосами блестели два плоских ключа.
Господи Иисусе Христе. Моя же баба. — Фьюрия перевел
взгляд с ключей от сейфа в левой руке на. кольт в правой, как
бы не совсем зная, что предпринять. — Ты понимаешь, что Ях
должен теперь сделать, Голди? Не правда ли?
— Подожди, Фьюр, подожди! — Она лихорадочно искала
какие-то слова, которые могли бы остановить его. — Ты убьешь
меня, а кто останется с ребенком, пока ты поедешь в банк за
деньгами? Я нужна тебе, Фьюр. Я еще нужна тебе. — Дикий
страх на ее лице сменился отчаянной надеждой на спасение.
— Она права, — подтвердил Малоун. Почему-то он больше
не чувствовал себя сильным. Просто уставшим, таким же устав¬
шим, как и в тот вечер неделю назад, когда они с Эллен вышли
из кинотеатра.
Я проснусь, расскажу ей, и она посмеется. Лоуни, скажет
она, ты бредишь.
Он резко встряхнул головой, возвращая себя к происходящему.
— Да,— устало произнес Фьюрия. -»■ Я знаю, что я должен
был делать, я. должен был слушать этого труса Хинча. Он всег¬
да говорил, что ты двуличная стерва... Ладно, вставай, тварь! Но
ты больше не моя баба. — Голос его звучал печально.. — Ты
вообще ничто.
Малоун приоткрыл дверь и вышел. Лужайка перед домом
была пуста. Тело Хинча уже убрали.
Фьюрия сзади него сплюнул:
— Мусор унесли.
—. Не стреляйте, — крйкнул Малоун/ Это я. — На нем
была маска Медвежонка. Фьюрия заставил его надеть ее, преж-
302
де чем он будет произносить свою речь. Когда Малоун заарта¬
чился, маленький головорез сказал:
— Теперь ты мне все равно как родной сын, верно? А сынок
должен слушать своего папашу. Так, Малоун?
— Так, — ответил ему тогда Малоун.
Солнце стояло теперь уже высоко. День обещал быть жарким.
— Джон!. — позвал Малоун. — Ты можешь выйти из-за дерева.
Он не будет в тебя стрелять. Нет, остальным нельзя. Только ты.
Секко выступил из-за своего дерева.
— Ты переметнулся, — сказал он. — Ты действительно пере¬
метнулся на их сторону.
— Сейчас не время для проповеди, Джон. Я хочу, чтобы ты
забрал своих людей, всех до одного, и чтобы вы очистили нам
дорогу.
Секко отвернулся.
— Подожди, я еще не кончил.
Секко снова обернулся к нему.
— Мы подъезжаем к банку. Фыория, женщина, Бибби и
я — ровно в двенадцать, ни минутой раньше, ни минутой поз¬
же. И в банке не должно быть ни одного человека, Джон. Ни
одного, и я не шучу. Вели Уолли Бэгшотту оставить банков¬
ский ключ от абонетных сейфов на столе перед входом в хра¬
нилище вместе с ключом от хранилища.
— Как ты собираешься открыть сейф без ключа абонента? —
спросил Секко почти машинально. — Ты что, берешь с собой
динамит?
— Я нашел ключ у Голди.
Секко заморгал.
— Ты должен очистить всю городскую площадь, Джон, и весь
прилегающий район. Я хочу, чтобы на площади и на боковых
улицах никого и ничего не было: ни машин, ни грузовиков, ни
пешеходов, ни покупателей. Магазины по Мейн и по Грейндж-
стрит вплоть до Фрейт-стрит закрыть и продавцов отправить
домой. Помещения на верхнем этаже банка закрыть и освобо¬
дить от людей. Ты все. понял?
— Да, — ответил Секко.
— Подожди, я еще не кончил. Чтобы предотвратить всякие
случайности, я хочу, чтобы твои люди и полиция штата сделали
зоз
оцепление вокруг‘банка, включая стоянку для машин. Но они
должны быть без оружия, Джон. Запомни: безоружны. Они позво¬
лят нам войти внутрь, достать деньги, выйти на улицу и уехать.
После этого ты можешь делать, что захочешь. И вот что еще, Джон.
Да?
— Ты можешь приказать полицейским до поры до времени
скрыть оружие, ты можешь попытаться забросать нас в банке
гранатами со слезоточивым газом или еще что-нибудь приду¬
мать, чтобы захватить нас: Но я хочу, чтобы ты при этом по¬
мнил: если ты не исполнишь то, что я сказал, Барбара и я умрем
первыми. Фыория мне оружия не даст, он мне не доверяет. Так
что я буду беспомощен. Девица Воршек будет ждать снаружи
вместе с Барбарой, и, поверь мне, Джон, при малейших при¬
знаках того, что что-то неладно, она убьет ее, она сейчас дей¬
ствительно возненавидела меня за то, что я нашел у нее ключ и
доказал Фьюрии, что это она украла у него деньги. Возможно,
они в любом случае застрелят нас, после того как мы скроемся
из города, как ты говорил. Но тогда я один во всем буду вино¬
ват, Джон. Если же ты попытаешься как-то помешать нам или
дашь полицейским штата это сделать, то тогда только ты и бу¬
дешь виноват в нашей смерти, как если бы сам нажал на спуск.
Вот и все, что я хотел сказать тебе, Джон. А теперь решай.
Что бы сейчас ни думал Джон Секко — о своих обязаннос¬
тях, о своих привязанностях, о победе или поражении просто
как человек и как блюститель закона, — ничего не отразилось
на его лице, освещенном солнцем.
Он поднял руку в направлении деревьев.
— Эй* .ребята, Мы уходим.
Вторник
РАСПЛАТА
— Он съехал с катушек, — произнес Расс Фэрхаус. — Ниче¬
го подобного по идиотизму этой выходки просто никогда не
было, миссис Малоун. Неужели вы ничего не можете сделать,
чтобы остановить его?
— Что же вы.предлагаете? — поинтересовалась Эллен.
304
Они стояли у завешенного жалюзи окна в кабинете главы го¬
родской управы, которое выходило на городскую площадь, наис¬
косок от здания банка. Служащие муниципалитета сгрудились
возле других окон, как и они, поглядывая сквозь узкие щели меж¬
ду планками. Это похоже на последнюю сцену в том жутком
фидьме «На пляже», когда на главной улице никого не остается,
и только ветер взметает обрывки газет.. Эллен никогда не видела,
чтобы городская площадь была настолько безлюдной, даже ран¬
ним воскресным утром или в субботу вечером, через полчаса пос¬
ле того, как схлынет последняя толпа из кинотеатров. Ни души,
кроме кордона полиции штата вокруг банка, да и они словно ста¬
туи: ни мускул не шевельнется, не похожи на живых людей. Ты
должен сдержать свое слово, Джон, ты должен!
— Что я могу предложить? — ответил Фэрхаус.. Это был круп¬
ный мужчина, постепенно все больше заплывавший жирком, с
необычайно ухоженными руками. Все знали, что раз в неделю
он делал маникюр в салоне красоты Дотти, после закрытия, по
особой договоренности. — Но только то, что затеял ваш муж,
не лезет ни в какие ворота, миссис Малоун. Это незаконно да
и... черт возьми, непорядочно!
— Точно так же, как и то, что гангстер похищает маленькую
девочку и угрожает убить ее.
— Но есть же какие-то другие способы...
— Какие?
— Выходит, вы одобряете действия своего мужа? — раздра¬
женно спросил Фэрхаус. — Напоминаю вам, миссис Малоун,
что он получает деньги наших налогоплательщиков и подразу¬
мевается, что должен за это блюсти интересы закона. Это бро¬
сает тень на весь город!
— Одобряю ли я? — воскликнула Эллен.— Да, я одобряю все
что угодно, лишь бы вернуть назад моего ребенка. Слава Богу,
что мой муж такой, какой он есть. И я горжусь им, да, я гор¬
жусь им, что бы вы тут ни говорили.
— Мы этого так не оставим! — бушевал член городской упра¬
вы. — Он еще насидится в тюрьме, если, конечно, его не при¬
стрелит еще раньше этот головорез. И я... — Он осекся,.но она
мысленно договорила за него оборванную фразу: «И я надеюсь,
что так он и сделает!»
305
— Будьте добры, оставьте меня в покое!
Фэрхаус хотел было что-то ответить, но передумал, торжест¬
венно прошествовал назад к своему столу, сел и свирепо откусил
кончик сигары: «А в конце концов, что мне, больше всех надо, что
ли? На следующих выборах пусть ищут кого-нибудь другого. Ка¬
кой-то паршивый городской полицейский — и выкидывает такие
номера. Это смертельный удар по всей администрации города. И
во всем виноват Джон Секко. Ну ничего, если из-за этой истории
вся верхушка города рухнет, то и ему тоже не усидеть в полиции.
Хотелось бы надеяться, что и он понимает это». Фэрхаус прику¬
рил сигару и, сдерживая ярость, откинулся в кресле.
Эллен была благодарна ему за то, что он оставил ее в покое.
Насколько пусто Сейчас было на городской площади, настолько
тесно было в ее мозгу от мыслей. Они вились роем, и ей прихо¬
дилось прикладывать немалые усилия, чтобы хоть как-то сдержи¬
вать их сумятицу. Невольно фасады на той стЪроне стали все
больше и больше представляться ей картонными декорациями,
отчего все происходящее потеряло реальность и теперь напоми¬
нало, съемку какого-нибудь вестерна на одной из заштатных пло¬
щадок Голливуда. «Не хватает только, съемочной группы», — по¬
думала она, но тут же, словно по сигналу колокола на пожарной
каланче, отбивающего полдень, появилась съемочная группа.
Черный «крайслер» с закрытым верхом проехал мимо город¬
ской-управы со скоростью пятнадцать миль в час, как в замед¬
ленной киносъемке.
Эллен приподнялась на цыпочках и замерла от напряжения.
' Блондинка сидела на заднем сиденье в маске Златовласки. От
Барбары виднелся только кончик голубой шапочки. Бибби, я
здесь! Я здесь! Она едва сдерживалась, чтобы не закричать это.
Коротышка расположился впередй справа. Его пистолет был
приставлен к голове си^цпцего за рулем Лоуни. На муже была
маска Медвежонка, на коротышке — Отца-медведя. Почему они
все в масках? Неужели у этого маньяка такое идиотское пред¬
ставление о юморе?
А впрочем, какое ей дело?
Плевать ей на его чувство юмора.
Лишь бы Бибби и Лоуни остались живы.
На углу «крайслер» плавно повернул налево.
зоб
«Крайслер» плавно свернул с Мейн-стрит и остановился в
самом начал Грейндж-стрит прямо под знаком, запрещающим
левый поворот на эту улицу с односторонним движением. Отец-
медведь вылез из машины на тротуар и помахал рукой с зажа¬
тым в ней кольтом. В другой руке у него был «вальтер», а из-под
локтя торчала охотничья винтовка. Он был в перчатках. Карма¬
ны его дорогого бруксовского пиджака оттягиваликоробки с
боеприпасами, талию охватывал патронташ Малоуна с густым
частоколом патронов и пустой кобурой сбоку.
Легкий вздох, словно полдневный ветерок, дующий с реки,
пронесся по рядам полицейских штата. Отец-медведь глянул в
их сторону и поднял кольт, направив его на водителя. Ветерок
тут же стих.
-г Давай, Малоун.
Медвежонок послушно вылез из-за руля, обогнул капот
«крайслера» и остановился в ярде от Отца-медведя, заглядывая в
машину и говоря что-то обнадеживающее ребенку. Отец-медведь
снова махнул кольтом. Златовласка открыла дверцу, вытолкнула
вперед, не отпуская от себя, ребенка, затем вышла сама и мгно¬
венно присела, обнимая девочку левой рукой. Таким образом она
оказалась защищена корпусом машины от нападения сзади, а те¬
лом ребенка от нападения спереди. В правой руке она крепко
сжимала нож Фьюрии с выкидным лезвием, касаясь острием гор¬
ла ребенка. Это было ее единственное оружие, но при этом по¬
чему-то у каждого полицейского возникла полная уверенность,
что она ни на миг не поколеблется пустить его в ход.
Девочка была либо в шоке, либо ее накачали транквилиза¬
торами. Веки у нее все время смеживались, как ни старалась она
сосредоточить внимание на своем отце. По-видимому, она ни¬
как не могла понять, зачем он надел на себя такую дурацкую
маску.
Отец-медведь оглянулсд вокруг. Он не спешил. Его кинока¬
мера сделала полный оборот на все 360 градусов, как бы сни¬
мая панорамный кадр, несколько задерживаясь на пустых ко¬
бурах полицейских штата.
Когда с осмотром было докончено, он сказал:
— А теперь всем повернуться кругом. — Задрав голову в мас¬
ке, он еще раз с издевкой осмотрелся вокруг, потом шагнул к
307
Малоуну и приставил дуло револьвера к позвоночнику пример¬
но йа; уровне третьего позвонка. — А теперь вперед! Н-нб, по¬
ехали!
Они поднялись, ступая, как по плацу, нога в ногу, по вось¬
ми ступенькам Национального банка и почти одновременно,
словно привязанные друг к другу, исчезли внутри.
Эллен наблюдала за всем сквозь планки жалюзи в окне му¬
ниципалитета. Она видела, как, нарушив правила движения,
подъехал к банку «крайслер», видела, как вышел из машины
Отец-медведь, видела, как вылезла Бибби, как Златовласка вы¬
толкнула Барбару на тротуар, сгребла ее и присела за ней, при¬
ставив нож к горлу.
«Господи Иисусе, даже если она выкарабкается из этого жи¬
вой, ей понадобится помощь психиатра или по крайней мере
хорошего психолога, может быть, годы лечения, ах, мне все рав¬
но, лишь бы она осталась хшвой», — мелькало у нее в голове, пока
Медвежонок и словно бы прилипший к его спине Отец-медведь
поднимались по ступенькам к дверям банка.
Ей показалось, что наступило самбе худшее.
Почему? Что случилось? Ушла часть актеров и прекратилась
съемка? Нет, наверное, фильм уже снят, прекратиться мог толь¬
ко его показ. Но ведь и он не прекратился. Разве все, что я
вижу, не сцена из фцльма, замедленно разворачивающаяся сей¬
час на экране окна кабинета Фэрхауса?
Изображение совершенно застыло на экране.
Интересно,- как ощутить движение времени, когда ничего
не происходит? Или время тоже останавливается вместе со
всем остальным? Сколько уже все это длится — минуту? час?
больше?
Когда раздались выстрелы и все снова пришло в движение,
Эллен сначала посмотрела на свои часы, чтобы убедиться, что
она еще в здравом рассудке, и увидела, что прошло тринадцать
минут с того момента, как двое Медведей прошествовали в
банк. И только потом она осознала, что происходит.
Выстрелы?
Выстрелы!
308
Они были совсем тихими, но прозвучали так отчетливо, слов¬
но кто-то рядом с ней негромко постучал деревянной палочкой
по маленькому барабану. Тук, тук-тук.
Выстрелы! О нет!
Зачем Фьюрии стрелять? О? Он ведь не застрелит ЛоуВи, за¬
чем ему стрелять в Доуни, если тот перешел на его сторону, как
мне сказал Джон Сскко...
Лоуни!
Эллен увидела, как человек в костюме от Братьев Брукс и
маске Отда-медведя выбежал из банка и ринулся вниз по сту¬
пеням. В правой руке, затянутой в перчатку, он держал револь¬
вер, а в левой у него был пухлый холщовый банковский мешок.
Он бежал, согнувшись почти вдвое, да еще и приседал, но все
равно не заметить его было нельзя, и она удивилась, что ни
один из полицейских даже не шевельнулся при его появлении.
Неужели они его не видят? Он же у них перед носом!
Отец-медведь швырнул холщовый мешок, в сторону Злато-
в ласки. Та инстинктивно вскинула руку, чтобы поймать его, но
он перелетел через ее голову на заднее сиденье «крайслера», и
тогда она, едва не сорвав дверцу машины, метнулась за ним
следом и вцепилась в него обеими руками.
Отец-медведь бросился к оставленному ею ребенку и стис¬
нул девочку так, словно хотел ей переломить спину.
И вот тогда Эллен Малоун услышала глас судьбы, призываю¬
щий ее к исполнению предназначенной ей роли.
Уэзли Малоун в маске Медвежонка вместе с Фьюрией, кот
торый шел за ним по пятам, в маскеОтца-мед ведя, прошест¬
вовали в банк. Давление револьвера на позвоночник Малоуна
усиливалось по мере того, как Фыория проверял глазами об^
становку, но банк был пуст, как вымерший город, он понял
это моментально, никаких вице-президентов за письменными
столами для руководства, никаких кассиров в окошечках, ни¬
каких сотрудниц на заднем плане, все тщательно убрано.: Как
перед воскресеньЬм.
Все настежь, как у шлюхи, — довольно констатировал
Фыория. — Да, они четко держат слово/ Но ведь я-то им ни¬
какого слова не давал, — после некоторой паузы задумчиво
добавил он. — Так что с моей стороны это было бы просто пре¬
309
ступлением. — Дуло сильнее уткнулось в спину Малоуна. — Ты
разве не хочешь узнать, о каком преступлении идет речь?
..гг Буду рад, если ты скажешь, — ответил Малоун.
-г Настежь раскрытый банк. Не взять эти бабки, что валя¬
ются вокруг,. просто преступление. Кому нужны абонентные
сейфы, когда тут такая клевая раскладка?
— Ты не найдешь здесь никаких денег, — спокойно сказал
Малоун.
— А ты что, прирабатываешь здесь кассиром, да?
— Просто я знаю главного банковского жмота, Бэгшотта.
И шефа полиции. В их планы совсем не входит твое обогаще¬
ние. Они наверняка опустошили все кассовые аппараты и сло¬
жили всю наличность в большой сейф, тот, что на замке с ча¬
совым механизмом.
— Стой, где стоишь. — Фьюрия бочком обошел вокруг и
вошел в кассовую секцию. Он выдвинул один за другим все
ящики. С шумом захлопнул последний и вернулся обратно. —
Нельзя помечтать, что ли? — Он передернул плечами. — Ни
одного даже фальшивого жетона на метро. Придется доволь¬
ствоваться теми двадцатью четырьмя косыми. Ну ладно, дру¬
жок-легавый, давай показывай, где вход в хранилище.
Их шаги гулко разносились в пустом коридоре.
— Все, пошли, — сказал Малоун, отступив в сторону.
На конторке сторожа перед хранилищем лежали два ключа:
один — от стальной решетчатой двери, другой — от абониро¬
ванного Голди сейфа.
— Знаешь что? — сказал Фьюрия. — Я, пожалуй, позволю
поработать с ключами тебе. — Он отошел на несколько шагов,;
держа кольт и «вальтер» на уровне бедер.
Малоун взял ключ от хранилища и отпер стальную решетча¬
тую дверь. Он плавно отворил ее внутрь и отступил в сторону.
т- Ни черта подобного, легавый; — сказал Фьюрия. — Давай
действуй и дальше.
Малоун взял со стола второй ключ и вошел в хранилище.
— Тебе понадобится ключ Голди тоже, — окликнул его Фью¬
рия. Ключ был у него в левой перчатке. Он убрал «вальтер» в ко¬
буру и вытряс ключ на ладонь. Затем швырнул его Малоуну и
прислонился к решетке у входа в хранилище. — Сейф номер 535.
зю
Малоун начал искать ящик 535.
— Ты знаешь, я от всего этого просто ловлю кайф; — хмык¬
нул Фьюрия. — Я имею в виду ■— от одного вида, как полицей¬
ский грабит банк. Никогда, наверное, не думал, что будешь это
делать, а, Малоун? Ты теперь вроде как один из тех скверных
парней, понимаешь, что я хочу сказать?
-г Вот он! — Малоун вставил банковский ключ в левую замоч¬
ную скважину и повернул его. Затем он воспользовался ключом
Голди для замочной скважины справа. Он потянул на себя, и уз¬
кая дверца плавно отворилась. Он вытянул плоский черный ящик
и повернулся к Фьюрии.
Забыв обо всем на свете, Фьюрия с явным удовольствием на¬
блюдал за ним. А за Фьюрией стоял Джон Секко. Рука Джона
Секко была занесена вверх. В ней была полицейская дубинка.
Дубинка опустилась на ухо Фьюрии с таким звуком, словно
переломился набухший от дождя здоровенный сук. Все рухну¬
ло на пол: «кольт-трупер», охотничья винтовка, сам Фьюрия,
его шляпа. Кольт и винтовка стукнулись об пол первыми. Сек¬
ко перешагнул через тело Фьюрии и подобрал их. Пока Мало¬
ун обретал дар речи, Секко вновь наклонился и вытащил из
кобуры на поясе Фьюрии «вальтер». Он сложил все оружие на
конторке перед хранилищем и снял с Фьюрии маску. Затем до¬
стал из кармана черную тряпку, скрутил ее в жгут и туго стя¬
нул тому рот, завязав концы тройным узлом на шее.
После этого Секко выпрямился, и они пристально посмот¬
рели друг на друга.
— Я подумал, может, тебе понадобился помощь, Уэз, — ска¬
зал шеф. Голос его звучал так же размеренно, как на обычном
утреннем инструктаже.
Малоун сорвал с себя маску Медвежонка. Он попытался что-
то сказать, но у него не получилось. Наконец он выпалил:
— Ты понимаешь, что ты только что наделал со своей по¬
мощью, Джон? Ты перерезал Барбаре горло. Ты не имел пра¬
ва, ты не имел никакого права, черт побери. Мне следовало
бы убить тебя за это.
— Убей меня потом, — сказал Секко. — Фьюрию мы взяли,
теперь надо решить, как быть с женщиной. У меня есть одна
мысль, как провернуть это дело, иначе я никогда не стал бы
311
затевать* все это. Ты ведь не на голову выше Фыории, Уэз, осо¬
бенно при том, что он носит эти надставленные каблуки. На¬
день *и на себя его костюм, маску, шляпу, патронташ й все
остальное. Пускай даже пиджак треснет по швам, а брюки бу¬
дут выше щиколотки, но если ты наденешь его маску и будешь
бежать пригнувшись, все произойдет так быстро, что девица не
успеет сообразить, что это не он. — Шеф полиции склонился
над потерявшим сознание бандитом. — Снимай свою одежду,
пока я буду его раздевать. Не стой так, Уэз. Шевелись.
Малоун продолжал стоять.
— Ты хочешь, чтобы она заподозрила что-то неладное? Раз¬
девайся.
Он обнаружил, что раздевается в таком же быстром темпе, в
каком Секко раздевал Фьюрию. Сначала единственное, о чем он
думал, — это о самом процессе. О том, как это делается. Первым
снимаешь с себя пиджак, затем сбрасываешь туфли — хорошо, что
они тоже черные, как у Фьюрии, его бы мне просто не налез¬
ли, — стягиваешь брюки, рубашку. Все, как ночью, когда уклады¬
ваешься спать и желаешь сам себе спокойного сна. Да, хорошо бы
это и вправду мне только.снилось. Боже, вдруг забилась в нем
испуганная мысль, зачем я все это делаю, я же только погублю
Барбару. Я решил действовать один и должен был действовать
один, и Джон не должен был лезть со своей помощью. Я убью его,
я не шутил, если что-то сорвется. Малоун посмотрел на Секко;
тот уже кончал раздевать Фьюрию и теперь ожидал его, держа в
руках смятую одежду бандита. А может, все еще обойдется? 'Ина¬
че откуда бы в нем такое спокойствие?
Потерпи еще немного, Бибби. Я уже иду к тебе!
— Мы не должны ничего упустить? Уэз, — говорил Секко, по¬
могая Малоуну влезть в одежду Фьюрии. — Он стрелял три раза
в Тома Хауленда, сегодня утром выстрелил три раза в сержанта
Ломбарда и еще три в Хинча, три быстрых выстрела, раз и два-
три, похоже, это его стиль, так что я сделаю так же, быстро вы¬
стрелю три раза в том же темпе здесь, в помещении, когда ты бу¬
дешь готов. Когда эта Голди увидит тебя в одежде Фьюрии,
выбегающего после выстрелов из банка с деньгами, — я пригото¬
вил для тебя холщовый мешок с пачками нарезанной бумаги, —
она должна подумать, что Фьюрия убил тебя здесь, что он и мог,
чертовски вероятно, сделать. Так что это покажется ей правдопо¬
добным. Кинь ей мешок, но через ее голову., она жадная, она от¬
пустит девочку и бросится за деньгами. И тогда все, что тебе оста¬
нется, — это подхватить Барбару, и мы в дамках.
— Полицейские... Они подумают, что я — это Фыория...
Не подумают. Они не будут вмешиваться, пока Барбара не
будет у тебя в руках. Тогда они набросятся на женщину. У поли¬
цейских штата есть на этот счет инструкции, они знают мой план,
у них есть с собой спрятанное оружие. Вот только Эллен придет¬
ся трудновато, Уэз, она наблюдает за всем из кабинета Фэрхауса.
Как я ни старался, я не смог увести ее оттуда, так что в течение
несколькцх минут она будет думать, что тебя убили. Мне очень
жаль, но все должно быть сделано именно так. Все должно выгля¬
деть натурально. — Он завел обе руки Фыории ему за спину и за¬
щелкнул наручники на тонких запястьях. — Так, а то еще наш дру-'
жок-гангстер очухается и все испортит. Дай-ка я на тебя взгляну.
Малоун приладил маску Отца-медведя и взял в руку лежав¬
ший на конторке кольт. «Вальтер» Фьюрии был уже у Секко.
Малоун кивнул, и они вышли из хранилища. В главном зале
Секко залез рукой за один из шкафов, вытащил плотно набитый
холщовый мешок и подал Малоуну. Потом подошел к окну, при¬
открыл форточку и трижды выстрелил в нее из «вальтера» — раз
и два-три!
Согнувшись почти вдвое, Малоун бросился к двери.
Человек в костюме от Братьев Брукс и маске Отца-медведя
выбежал из банка и ринулся вниз по ступенькам. В правой руке,
затянутой в перчатку, он держал револьвер, а в левой у него был
пухлый холщовый банковский мешок. Он бежал, согнувшись
почти вдвое, да еще приседал на каждом шагу.
Ни один из полицейских при его появлении даже не шевель¬
нулся'.
Отец-медведь швырнул холщовый мешок в сторону Злато-
власки. Та инстинктивно вскинула руку, чтобы поймать его, но
он перелетел через ее голову на заднее сиденье «крайслера», и
тогда она, едва не сорвав дверцу машины, метнулась за ним
следом и вцепилась в него обеими руками.
313
Малоун сгреб в охапку своего ребенка, и полицейские в оце¬
пенении мгновенно ожили. Шестеро, из них, перепрыгивая че¬
рез ступени, кинулись к двери банка. Остальные скопом рину¬
лись к машине. У каждого полицейского вдруг прямо из воздуха
оказалось в руках по пистолету. Малоун так и не понял, откуда
они их выхватили, да ему было и наплевать на это. Его сейчас
волновала только Барбара, и он, забыв о том, что на нем маска
Отца-медведя,. никак не мог понять, почему она вырывается у
него из рук.
— Все хорошо, детка, это я, твой папочка, ты что, не по¬
мнишь меня?бормотал он.
Это звучало, конечно, очень глупо, но сейчас было время как
раз для таких глупостей, по крайней мере, так, похоже, счита¬
ла Барбара. При звуке знакомого голоса она, наконец, переста¬
ла таращиться на него тем недоверчивым взглядом, от которого
ему на минуту стало страшно, и, издав какой-то радостный воз¬
глас, обвила его шею руками и положила ему голову на плечо,
как она всегда делала, когда он относил ее наверх спать.
Голди Воршек с недоумением подняла на них глаза, пыта¬
ясь понять, что происходит, но тут на нее набросились поли¬
цейские, и ей стало Не до этого.
Она не оказала никакого сопротивления, когда у нее выры¬
вали нож Фыории с выкидным лезвием. Но когда ее вытащили
их «крайслера» и попытались было отобрать все еще закрытый
мешок, Голди прижала его обеими руками к груди, как малень¬
кая девочка, оберепцощая свою любимую куклу, и стала бить
ногами и лягать коленками каждого полицейского, оказавше¬
гося прблизосги. Двое из них уже корчились на тротуаре, когда
ее, наконец, удалось усмирить.
Малоун наблюдал за ее поимкой с бесстрастием Великого
Истукана.
Это она давала девятилетнему ребенку спиртное.
Хоть бы тебя сожгли.
И в этот момент на него обрушился сзади такой удар, что он
пошатнулся.
Эллен вырвала у него из рук своего ребенка так быстро, что
Малоун не успел ничего сообразить, и тут же нанесла ему в грудь
своим маленьким кулачком новый удар.' Прежде чем он раскрыл
314
р'от, она снова налетела на него и изо всей силы ударила по его
маске. Маска порвалась и отлетела в сторону.
— Лоунй?
Она в растерянности застыла, и по ее щекам покатились
крупные слезы.
— Господи Боже мой, ну, ничего же не случилось, — гово¬
рил Малоун, —'я сам виноват. Просто я не успел снять маску.
Постой, дай я переведу дух. Ты мне саданула прямо как насто¬
ящий тяжеловес.
— Я расцарапала тебя до крови, — всхлипывала Эллен, —
мне нужно отрезать все ногти. Давай войдем к Сэмпсону и все
промоем. Ох, черт, у него ведь закрыто. Я оставила сумочку в
ратуше, как последняя идиотка.' А у тебя чтб, нет платка? За¬
чем ты надел одежду этого маньяка? У тебя в ней такой смеш¬
ной вид. Когда я увидела, как ты выбегаешь... в его маске... Но
как тебе это удалось, Лоуни? Это было замечательно. Это что,
идея Джона? Ручаюсь,, что это была идея Джона. Ох, ну и мо¬
лодец Джон! Но ты тоже был великолепен, Лоуни...
— Не называй меня больше Лоуни! — прервал ее Малоун. —
Мне не нравится это прозвище!
— Ты что, Лоуни, я хочу сказать... Уэз? Ты никогда мне не
говорил.
— А теперь говорю! Я всегда терпеть его не мог.
— Хорошо, Лоуни, то есть... Бибби, радость моя, всё в по¬
рядке. Мамочка с папочкой не ссорятся.
Она прижала к себе свое вновь обретенное дитя, а он в это
время содрал с головы обрывки маски Отца-медведя и с отвра¬
щением отшвырнул их в сторону. Потом нашарил в кармане
пиджака Фьюрии носовой платок и вытащил его. Тот оказался
стерильно чистым. Неизвестно почему, это вызвало у Малоуна
раздражение, но, поскольку ничего другого под рукой не было,
ему все равно пришлось приложить его к ране.
Из здания банка, следом за Джоном Секко,' вышли полицей¬
ские штата, ведя с собой Фьюрию.Лицо Фьюрии все еще было
бледно, и он ковылял, как робот, которого не смазывали лет два¬
дцать, так что им приходилось почти нести его. На нем была толь¬
ко нижняя рубаха Малоуна, слишком просторная ему; голые кри¬
вые ноги покрылись пупырышками гусиной кожи. Его выпученные
315
глаза скользнули по лицу Малоуна, Эллен, Барбары, словно бы не
узнавая их; они искали Годци Воршек. Наконец он обнаружил ее
внутри «крайслера», зажатой между двумя полицейскими, и в мгно¬
вение ока снова стал Великаном Фьюрией, героем собственной
мечты. Забыв и о чужой нижней рубахе, и о собственной худобе,
и о гусиной коже на кривых ногах, забыв обо всем, он ринулся к
ней в какой-то последней отчаянной попытке самоутверждения.
Он брыкался, кусался, бодался, вырывался из рук полицейских,
висевших у него на руках и ногах, извергая из себя цепь беско¬
нечных ругательств. Эта цепь раскручивалась все сильнее, взмы¬
вала все выше, -наконец ругательства перешли в истошный визг,
и все это было смешно и одновременно как-то печально. Нако¬
нец один из полицейских прекратил эту бессмысленную борьбу
хорошо рассчитанным ударом дубинки, и разом обмякшего Фью-
рию втолкнули в полицейскую машину штата и увезли. Затем
подъехала еще. одна машина, в неё перевели угрюмую Голди Вор¬
шек, и она тоже уехала в сопровождении двух полицейских и
Джона Секко, который на прощанье дружески помахал Малоунам
рукой.
Какое-то время они стояли совсем одни, не в силах сдви¬
нуться с места, словно бы еще не веря, что все уже кончилось.
Но вот из отдельного входа, ведущего на второй этаж банка,
выполз Уоллес Л. Бэгшотт и осторожно двинулся к главному
вестибюлю; все это время он прятался наверху в кабинете су¬
дьи Трюдо. Он бросает украдкой взгляд на Малоунов, качает
головой, ускоряет шаг и запирает за собой дверь банка. Он на¬
правляется сейчас прямым ходом к бутылке «Кэнейдиен-Клаб»,
припрятанной в нижнем ящике его письменного стола, о кото¬
рой, как он думает, никто не знает.
Джерри Сэмпсон приоткрыл дверь своей аптеки и робко,
высунул голову на улицу. Он. прятался за своей рецептурной
стойкой. Он машет рукой семейству'Малоунов и затем отира¬
ет платком свою лысеющую голову, словно сейчас август.
Артур Макартур Сэнфорд в пиджаке в стиле Неру в восточ¬
ных ковровых шлепанцах второй раз за сегодняшний день сни¬
мает замок с двери своего писчебумажного магазина, за янтар¬
но-прозрачным стеклом витрины которого всегда выставлены
по меньшей мере три десятка книг; Артур возглавляет комитет
316
из одного человека по пропаганде культуры в Нью-Брэдфорде,
но пока дело у него не очень спбрится.
Лу Адамз появляется вслед за своими усами под Теодора
Рузвельта неизвестно откуда и начинает подымать металличес¬
кую решетку на окне своего магазина. Он все время огляды¬
вается через плечо.
По всей Грейндж-стрит вплоть до самой Фрейт-стрит снова
открываются магазины, их хозяева все время находились в сво¬
их помещениях.
С правой стороны площади из здания муниципалитета выры¬
вается глава городской управы Расс Фэрхаус, сопровождаемый
толпой чиновников. Они несутся по траве мимо свежепокрашенной
эстрады, которая уже лет сорок не слышала звуков духовых инст¬
рументов, мимо постамента, на котором установлен тяжелый танк
«Марка-V» времен Первой мировой войны, прямо к Малоунам.
А с левой стороны по Мейн-стрит, вдоль сквера, прибли¬
жается к банку вереница автомобилей под аккомпанемент не¬
прерывно сигналящих гудков. Они подъезжают, к обочинам,
останавливаются даже на той стороне улицы, на которой Ре¬
шительно Запрещена Стоянка в Любое Время Дня и Ночи, из
них вываливаются люди, люди, люди.
И все направляются к Малоунам.
С другой стороны реки Тонекенеке через мост несутся в ма¬
шинах молодой Тру (Хайатт), Ида Голуб, старый Эйв Элвуд и
Мери Григгз (она работает у Эйва ночной официанткой, но
сегодня она заменяла дневную официантку, которая позвони¬
ла и сказала, что заболела).
Похоже, что сюда стекается весь город, представители всех
слоев общества и всех возрастов, включая многодетное семей¬
ство Дона Джеймса, и девять других цветных семейств Нью-
Брэдфорда, включая холостяка Джо Бэррона из магазина това¬
ров для армии и флота, который недавно приехал в город и все
пытается организовать у них группу изучения человеческих вза¬
имоотношений, и многих-многих других.
Здесь и Джимми Уикофф, дружок Мери Григгз.
Й толстая Дотти из салона красоты.
И отец Уэйл в сутане и белом воротничке, у которого такой
тонкий нюх на мало-мальски драматические события, что он
317
всегда оказывается там, где можно произнести если и не про¬
поведь, то какое-нибудь нравоучительное суждение.
Да, без преувеличения можно сказать, что здесь собрались
все жители города.
И все они обрушиваются с вопросами на экс-полицейского
(или все-таки по-прежнему полицейского?) Уэзли Малоуна и
его девонек, откуда они только узнали все так быстро, в Нью-
Брэдфорде ничего нельзя скрыть, но этот случай побивает все
рекорды скорости, и Эллен упивается всем этим, как умираю¬
щий от жажды морской пехотинец кока-колой после учебного
марш-броска, а Малоун с удивлением наблюдает за ней: послу¬
шать, как Эллен тараторит, так и не поверишь, что она и впрямь
так сильно переживала все то, о чем так легко сейчас рассказ
зывает. Но на. самом деле это не так. Это от волнения. Просто
вся эта история выбила ее из колеи, вот и все.
Малоун, и сам чувствует себя не в своей тарелке. Вроде того,
как на свадьбе, когда он перебрал какую-то лишнюю пару рюмок
спиртного* и они провели почти половину их первой брачной
ночи в туалете номера мотеля; при этом Эллен поддерживала его
голову над унитазом. Малоун испытывает сейчас в груди такое
странное Чувство, какое испытываешь, когда однажды впервые в
жизни потнастоящему уразумеешь Нагорную проповедь или вдруг
примешь всем сердцем слова Золотого правила1, хотя тебе талды¬
чили их до этого тысячу раз, когда не из услышанного рассказа,
а из собственного опыта вынесешь мысль, что ни один человек не
существует, как остров в океане, сам по себе, или как там выра¬
зился это парень. Или, другими словами, когда ты наконец пере¬
стаешь быть самовлюбленным сверхчеловеком и становишься
частицей единого людского племени.
И чем раньше это произойдет с каждым — тем лучше.
Но даже когда это происходит только в полдень жизни, как
произошло с Малоуном, все равно отчаиваться не стоит, ибо до
заката остается еще немало.
Мы же просто радуемся за него и исчезаем.
1 Золотое правило эйиопрчается в том, что с другими, надо поступать так, как
хочешь, чтобы поступали с тобой/
■вМЕДШ ЖЕ1Ц11А
В ЕГВ
РОМАН
Эллери Квин
Эллери молча наблюдал за самолетом авиакомпании БОАК1,
который исчезал в безоблачном небе, унося шотландца прочь.
Он был погружен в свои мысли, когда кто-то тронул его за пле¬
чо. Эллери обернулся и увидел своего отца, инспектора Квина.
— Как насчет чашечки кофе? — обратился к нему тот, не
снимая руки с плеча сына.
«Старик, как всегда, предусмотрителен», — подумал Элле¬
ри и тут же ощутил во рту вкус кофе, что подают в ресторане
аэропорта. j
— Знаешь, сын, человек слаб по своей природе» а в нашем
деле нельзя поддаваться слабостям, если хочешь избежать мно¬
гих неприятностей. Ты просто уступил своему чувству.
Эллери поднял руку, будто собираясь поклясться на Библии.
— Обещаю больше не повторять таких ошибок.
«Намерения людей всегда добрце», — сказал в свое время
Бернард Шоу. И Эллери не был исключением. Пресловутая
Случайная Встреча — вот как это начиналось.
Если бы он только знал...
Рукопожатия, улыбки, приветливые слова. v Те двое сразу при¬
няли Приглашение Эллери и перебрались за столик Квинов. Они
не встречались с университетских времен в Гарварде.
1 БОАК (British Overseas Aircraft Corporation) — «Британская корпорация
дальних рейсов». (Примем, ред.)
11 Э. Квин «Я больше не полицейский»
321
Для инспектора Квина Марш был всего лишь человеком по
имени Марш. Зато он хорошо знал Бенедикта, Джонни-Б, как его
называли в большом мире, — постоянного героя всех светских
рубрик, приятеля коронованных особ, постоянного посетителя
Монако, Кицбюхеля и уютных греческих островков для милли¬
ардеров. В январе Бенедикта можно было встретить на зимнем
фестивале в Малаге, в феврале — в Гармиш-Партенкирхене, в
марте — на международном чемпионате в Блюмфонтейне, в ап¬
реле — на празднике Сонгкрана в Чанг-Мае, в Miae — на смотре
истинного балета в Копенгагене, в июне — на скачках в Эпсом-
Даунсе и на-парусных гонках в Ньюпорте и Корке, в июле — в
Хенли и Бейруте, в августе — на фестивале искусств в Мистике,
в сентябре — на ярмарке виноделов в Люксембурге, в октябре —
в автомобильном салоне в Турине, в ноябре — на выставке ло¬
шадей в Мэдисон-Сквер-Гардене и в декабре — на чемпионате по
серфингу в Макаха-Бич. Кроме этих важных занятий в запасе у
Джонни-Б было несколько сотен других развлечений. Эллери
всегда считал его человеком, ведущим беспорядочный образ жиз¬
ни и не имеющим никаких внутренних тормозов.
Джон Леверинг Бенедикт III не растрачивал себя на труды:
согласно его принципам труд являлся наказанием Божьим. Он
любил компании, сам был очень радушным и гостеприимным
хозяином и не имел никаких присущих его окружению призна¬
ков вырождения, которые, по-видимому, совсем не раздражав
ют радикальную прессу. Это был милый человек, необычный
для своего чопорного круга, где, как говорится, и вино быстро
прокисает: хрупкого телосложения, среднего роста, с небольши¬
ми руками и ногами, мягкими светлыми волосами, которые так
нравится гладить женщинам. Вероятно, он имел идеальную фи¬
гуру для портных, так как каждый год его имя появлялось в
списке десяти самых, элегантных мужчин. Он нес в себе некий
аромат античной Греции, и красота его была почти неземной,
мягкой к нежной, как его волосы.
Дед Джонни-Б по отцовской линии когда-то прибрал к рукам
большой кусок Одимпийского полуострова1 й лесистые участки
вокруг озера Челан, став таким образом одним из первых лесных
1 Имеется в виду полуостров Калифорния. (Здесь и далее примеч. перее.)
322
баронов на Тихоокеанском побережье. Его отец вложил деньги в
судостроение, скопил целый корабль долларов И, как поговари¬
вали злые языки, предоставил Джонни почетное право растра¬
чивать накопленные богатства. Но при наличии стольких милли¬
онов долларов это было не так-то просто, ведь не секрет, что в
некотором смысле крупные капиталы с трудом поддаются расчле¬
нению и перераспределению. С другой стороны, все знали, что
Джонни усердно швыряет деньги направо и налево. Алименты,
которые он выплачивал, были всего лишь мелкими расходами..
Недавно он развелся с третьей женой.
Ал Марш усиленно пытался сделаться сторожевым псом,
контролирующим непредсказуемые порывы Джонни Бенедик¬
та. Марш тоже происходил из. высокопоставленной семьи и не
нуждался в деньгах. И все-таки он выбрал труд. Дело было со¬
всем не в жадности или в опасении остаться без гроша — зна¬
ющие Марша люди говорили, что он предпочитал работать,
поскольку ему не нравился образ жизни его окружения. Его.
вовсе не привлекал дилетантизм. Он стал лауреатом юридичес¬
кого конкурса в Гарварде, набрав максимум голосов, после
чего прошел отличную школу под началом члена Верховного
суда и окунулся в безжалостный мир крючкотворов Вашинг¬
тона и Нью-Йорка: завел свой офис и, благодаря влиятельным
знакомым, приобрел важную клиентуру и хорошую репутацию.
В каждом городе он имел филиалы.
Не проходило сезона, чтобы Марш не фигурировал среди
лучших кандидатур в мужья для девиц на выданье. Он пользо¬
вался успехом у женщин, к которым относился с неизменным
тактом юриста-профессионала, но оставался свободным. Ал был
крупнее, чем Бенедикт, и имел мужественный вид: приплюс¬
нутый нос — память о занятиях классической борьбой в уни¬
верситетские годы, — подбородок, будто вытесанный резцом, в
глазах — то, что называют решительным блеском. «Турнирный
мужчина» — так в шутку называл Джонни своего друга, рожден¬
ного, чтобы укрощать лошадей и водить спортивные машины,
которым Марш посвящал почти все свободное время, если не
считать страсти к полетам. Он пилотировал свой личный само¬
лет с непонятным фанатизмом, объяснить который можно было
только, тем. фактом, что его отецпогибвавиакатастрофе.
323
' Как часто случается с мужчинами, которые нравятся женщи-“
нам, Марш нелёгко сходился с представителями своего пола.
Некоторые относили это на счет его несговорчивости, другие —
сдержанности, третьи объясняли все привередливостью, но как
бы то ни было, у Марша был очень ограниченный круг друзей.
Одним из немногих являлся Джонни Бенедикт.
Они были связаны не только личными отношениями. Джон¬
ни унаследовал от отца, помимо денег, доверие к старой пре¬
стижной юридической фирме, хранившей интересы и вклады
трёх поколений Бенедиктов, но там, где речь шла о личных де¬
лах, прибегал к услугам Марша.
— Вы, конечно, прилетели с Луны, — пошутил Эллери. —
Это единственное, по-моему, место, где вы еще не были.
— Если быть точным, мы только что с лондонского самоле¬
та, — ответив Бенедикт. — В Лондоне у нас были кое-какие
дела, а потом еще этот аукцион «Сотби».
— Которого вы, естественно, никак не могли пропустить.
— Прошу тебя, — страдальческим тоном заметил Марш, —
не употреблять таких выражений. Я не знаю законов, которые
могли бы заставйть человека потратить столько денег, сколько
Джонни потратил на этого Монэ.
Джонни рассмеялсй.
— Разве не ты советовал мне вкладывать до тех пор, пока
не пбйучу прибыль? Джонни чуть заикался, особенно когда
был в хорошем настроении и не следил за своей речью, в та¬
кие моменты к тому же слегка картавил. Трудно заподозрить
в алчности капиталиста, который коверкает святое слово, про¬
износя его как что-то вроде «пвибыль».
— Неужели вы приобрели эту мазню? — воскликнул инспек¬
тор Квин. — Потратить кучу денег на кусок холста и несколько
тюбиков краски!
— Только не называй сумму, которую ты заплатил, Джонни, —
вставил Эллери. — Я не выношу цифр со столькими нулями: По-
моему, ты сделаешь из картины мишень для стрельбы из лука или
что-нибудь еще более оригинальное.
— Это все злобные вымыслы, — улыбнулся Марш, сделав знак
официанту: — Euie раз то же самое для всех. — И, обращаясь к
Квинам, добавил: — Джонни — настоящий ценитель искусства.
324
— Ну а если серьезно, — Бенедикт снова произнес «севьез-
но», — приглашаю взглянуть на мою коллекцию. И вас тоже,
инспектор.
— Благодарю, но я в этом не разбираюсь, ответил инспек-^
тор. — Сын называет меня варваром культуры. Правда, когда я
поворачиваюсь к нему спиной, ведь он слишком воспитан, что¬
бы сказать мне это в лицо.
— Что касается меня, Джонни, — сказал Эллери, подмиги¬
вая отцу, — я не в силах отказаться от такого зрелища. Но вот
никак не могу привыкнуть к несправедливому распределению
богатства.
— А что ты скажешь о несправедливом распределении интел¬
лекта? — парировал Бенедикт. — О том, как ты раскрыл тайну
смерти Глори Гилда, не говоря уже о всех прочих чудесах твоей
проницательности? Тебя можно сравнить разве что с Эйнштей¬
ном! — Выражение, которое появилось на лице Эллери, застави¬
ло Бенедикта улыбнуться. — Я сказал что-то не так?
— Эллери просто очень измотан, — вмешался отец. — Рас¬
следование смерти Гилда выжало его как губку. Мы решили
отдохнуть вместе пару недель где-нибудь в тихом угрлке.
— Спросите совета у Джонни, — сказал Марш. — В мире нет
уголков, в которых он не побывал бы, он просто эксперт в гео-
графии.
— Нет уж, спасибо, — ответил Эллери. Нам не подойдет
ни один из уголков, которые нравятся Джонни.
— У тебя совершенно ложное представление обо мне, Элле¬
ри, — запротестовал Бенедикт. — Кстати, какой сегодня день?
— Понедельник.
— Нет, я имею в виду число.
— Двадцать третье марта.
— Так вот, прежде чем уехать в Лондон, — это было девят¬
надцатого, — я был в Валенсии, на празднике Сан-Джузеппе.
Чему ты улыбаешься? А до этого — на ярмарке в Вене, а еще
раньше — кажется, третьего числа, — на фестивале в Токио. Что
ты на это скажешь? Разве это не культурная программа? А ты
чего ухмыляешься, Ал? Считаешь, я хвастаюсь?
— Продолжай, продолжай, Джонни, — махнул рукой Марш. —
Рисуй свой образ дальше.
32$
— Мы с отцом замышляли что-нибудь менее... да, менее
изысканное, — прервал его Эллери.
— Чистый воздух, прогулки, рыбалка, — добавил инспектор
Квин. — Вы любите рыбалку, мистер Бенедикт? В горной речке,
в полном одиночестве, с удочкой, которая стоит совсем не три¬
ста долларов. Простые радости бедняков — вот что нам нужно.
— В таком случае вы постучали именно в ту дверь, инспек¬
тор, потому что я тоже это люблю. — Бенедикт подмигнул Мар¬
шу: — Ты понял, к чему я клоню, Ал?
— Разумеется,.— улыбнулся Марш. — Ты собираешься по¬
казать Эллериг луну в колодце.
Какую луну? — не понял Эллери.
— У меня есть поместье в Новой Англии, — объяснил Джон¬
ни Бенедикт, — о котором мало кто знает. Чудное местечко:
большая роща, незагрязненная полноводная речка — не речка,
а мечта, я рыбачил'там'с удочкой, которую сделал своими ру¬
ками, и отлавливал мешок рыбы. В четверти мили от главной
резиденции находится маленькая вилла, куда никто не сует но¬
са. Я уверен, Эллери, что вам с отцом там будет хорошо. Мо¬
жете устраиваться на вилле, когда хотите. Даю слово, что никто
вас не будет беспокоить.
— Даже не знаю, Что сказать... — начал Эллери.
— Зато я знаю, — не раздумывая, заявил инспектор. — Бла¬
годарю вас, мистер Бенедикт! /
— В какой это части; Новой Англии?
Бенедикт, и Марш обменялись улыбками.
— Рядом с маленьким городишком, — ответил Бенедикт. —
Скорее всего, вы о нем и не слышали. Он называется Райтсвилл.
— Райтсвилл? — воскликнул Эллери, чуть не поперхнувшись
от удивления. — Так у тебя там поместье, Джонни?
Уже несколько лет. Я, кажется, говорил тебе. Хотя, вооб-
ще-то, держал в секрете. Я купил его на чужое имя, чтобы ны¬
рять туда, когда надоест суета. Это такое убежище, что ты даже
представить себе не можешь!
— Прости меня, Джонни. — Эллери ударил себя в грудь. —
Я просто скотина.
— Это скромно^ жилище* старик. Я унаследовал вкусы пра¬
деда. Вы не знали, что он у меня был плотник?
326
— Но почему ты выбрал именно Райтсвилл?
— Потому что ты сделал его знаменитым,— усмехнулся Бе¬
недикт.
— Мне не остается ничего другого, как согласиться. Райт¬
свилл — лучшее лекарство от моих неприятностей.
— Как будто он не знал этого, — вмешался Марш. — ЧЭн
же следил за всеми твоими приключениями, Эллери, как Марк
Антоний следил за Цезарем. Джонни сошел с ума. от твоих юь
торических подвигов в Райтсвилле.
— Кажется, это удобный случай возобновить необыкновен¬
но приятную дружбу, — с шутливой торжественностью провоз-
. гласил Эллери. — А ты уверен, что мы тебя не побеспокоим,
Джонни?
После обычного ритуала протестов и уверений они пожали
ДРУГ другу руки, и в тот же вечер почтальон вручил Эллери кон¬
верт, в котором были два ключа и написанная от руки записка:
«Дорогой мой ворчун!
Маленький ключ — от летней виллы. Другой — от Инвер-
Лодж, большого дома, где ты найдешь все .необходимое для
жизни: напитки, одежду и прочее в достаточном количестве.
(Кстати, на вилле тоже хватает этого добра.) Можешь пользо¬
ваться обоими домами. Сейчас там никто не живет, если не
считать сторожа, но старик, которого зовут Моррис Ханкер,
чаще всего бывает в городе и лишь иногда появляется прове¬
рить ломестье. Прошу тебя не церемониться и пользоваться
всем, что найдешь в моем убежище в Райтсвилле. Захвати с.
собой своего старика: ему тоже нужен покой.
С приветом, Джонни.
P.S. Можешь в любое время заходить в Инвер-Лодж. Обещаю
тебя не беспокоить».
Квины прилетели в аэропорт Райтсвилла яуть позже полудня
следующего дня.
Беда Райтсвилла — а он, с точки зрения Эллери, оказался в
большой беде — заключалась в том, что городок упрямо стре¬
мился шагать в ногу с двадцатым веком.
327
Во всем, что касалось городской жизни, Эллери был неис¬
правимым консерватором, хуже того — реакционером. У него
жутко болела голова от бандитского концерта в четверг вечером
в городском саду, от верениц молодых людей, глазеющих на
смущенных девиц на улицах, от массы людей, приехавших из
деревни и по этому случаю празднично одетых; а суббота —
торговый день — означала закрытие всех красных и черных за¬
ведений Низшего Города и давку в Верхнем Городе.
Зато он. питал особую привязанность к круглой площади,
окруженной двухэтажными зданиями с деревянным каркасом
(за исключением «Холлис-отеля», который давил на площадь
своими пятью этажами, и Апхэм-Хаус, трехэтажного строения
времен Революции). В центре стоял памятник Джезрилу Райту,
основавшему город в 1701 году на месте бывшего индейского
поселения. Бронзовый памятник настолько позеленел от време¬
ни, что казался вполне современной скульптурой; постамент его
находился в центре круглого бассейна, из которого пила добрая
дюжина поколений лошадей. Площадь представляла собой ось
колеса, от которой отходили пять спиц: Стейт-стрит, Лоуэр-
Мейн, или Главная Нижняя улица, авеню Вашингтона, затем
Линкольна, Аппер-Дейл, или Верхняя. Главной артерией была
Стейт-стрит, окаймленная вековыми деревьями, украшенная
золотистым куполом и красными кирпичными стенами муни¬
ципалитета, за’ которым, если идти от площади, располагались
Дворец правосудия графства (сколько раз Эллери сворачивал в
этот короткий переулок-тупичок, где был боковой вход в зда¬
ние полицейского управления Райтсвилла), библиотека Карне¬
ги в нескольких шагах (где еще можно было найти книги Генти,
Ричарда Гардинга Дэвиса и Джозефа Хергешаймера!), затем —
здание Торговой палаты. Электрической компании и Телефон¬
ной компании и, наконец, рядом с воротами городского сада
высился монумент павшим и подиум Американского региона.
На первом повороте Стейт-стрит можно было свернуть на
Аппер-Вистлинг-авеню, которая тянулась до Хилл-Драйв, где
толпились виллы, построенные еще до того, как появился сам
город» Верхняя улица заканчивалась переулком Норт-Хилл-
Драйв, полностью застроенным особняками новых богачей
(Райты, Блуфилды, Дейды, Гренжоны, Минкины, Ливингстоны
328
и прочие из тех, кто скопил кое-что после Войны за независи¬
мость).
Теперь мало что осталось от былой патриархальности. Ма¬
газинчики на площади заимели новые витрины и стали похожи
на торговые заведения на бульваре Вентури в Голливуде, кото¬
рые* вызывали искреннее отвращение у Эллери: выпячивающий
себя модернизм с обилием стекла, дерева, гипсовой лепнины и
неоновых вывесок, который душил покупателей, оказавшихся в
окружении этой роскоши.
На холме ситуация была еще плачевнее. Старый район Хилл-
Драйв был нарезан на участки (спаслись лишь немногие до¬
ма, после того как Ассоциация защиты культурного наследия
выдержала трудную битву и добилась, чтобы их внесли в список
«исторических памятников»), прежняя знать отступила перед
натиском всемогущих домовладельцев, которые смотрели на рас¬
стилающийся внизу город с подозрительностью охраны конц¬
лагеря. Большая часть участков на холме была продана, и здесь
выстроили похожие друг на друга виллы. Окраина перемести¬
лась за аэропорт, возникли предместья, названные Ныо-Вил-
лидж и Махогани-Акрес. Появились новые фабрики — чистые
опрятные корпуса, где производились электронные компонен¬
ты по заказам промышленных гигантов, которых подкармлива¬
ло министерство обороны. Даже Твин-Хиллз и Скай-Топ-роуд,
куда укрылись самые зажиточные горожане, начинали ощущать
натиск прогресса.
Постепенно старые семейства рассеялись как смутное вос-
поминание, а отпрыски тех'немногих, что еще сохранились,
покинули родные места.
И все-таки для Эллери город остался Райтсвиллом. Остались
булыжные мостовые Лоу-Виллидж, или Нижнего Города, где
последними хранителями прошлого были самые бедные дома.
Уиллоу-Ривер продолжала нести желтовато-рыжие воды полуве¬
ковыми ивовыми и ольховыми деревьями, отражавшимися в
мутном зеркале реки. Выстояло кафе-мороженое «Ал Браун» и
дворец «Райтсвилл рекорд» на Главной Нижней улице. И сосед¬
ние холмы все так же доброжелательно наблюдали за городом.
И по-прежнему возвышались мощные стволы, красного дерева
как вызов наступлению человека.
329
Поэтому в глазах Эллери Райтсвилл, при всех своих недо¬
статках, оставался одним из немногих райских мест на земле.
На стоянке в аэропорту Эллери взял напрокат «кугар», и они
поехали в поместье Бенедикта, полной грудью вдыхая чистый
деревенский воздух.
Судя по словам Бенедикта, Эллери ожидал увидеть поместье
гектаров на десять, в крайнем случае немногим больше. Но это
была добрая сотня гектаров леса, водоемов и пастбищ между
Райтсвиллом и Шинн-Корнерс, славным местечком у подножия
холмов, Окаймляющих долину. Поместье было огорожено вы¬
сокой металлической сеткой, на воротах и на ограде висели
вдюзные таблички, запрещающие охоту, рыбалку и вообще вход
посторонним.
— Когда-то в Этих местах было много ферм, — посетовал
Эллери,. открывая ворота. — Й молока было на удивление
много.
— Ну не сердись на Бенедикта, — съехидничал отец. — Воз¬
можно, их уже не было, когда он приобрел этот участок. Дерев¬
ни пустеют по всей Новой Англии.
— К-сожалению, — вздохнул Эллери.
Через несколько сот метров показалась главная резиденция,
построенная в старом колониальном стиле: двухэтажный особ¬
няк, обитый широкими досками, за которыми скрывалась по
крайней мере дюжина комнат. Они проехали еще с полкило¬
метра по утрамбованной дорожке и остановились перед не¬
большой виллой для гостей более поздней постройки из пяти
комнат, расположенной посреди рощицы на поляне, где были
вырублены деревья, чтобы" сюда попадал солнечный свет. Вый¬
дя из «кугара», они услышали шум воды в быстрой речке ря¬
дом с домом.
— Сдается мне, что можно рыбачить прямо из окна спаль¬
ни, — удивился инспектор. — Вот это жизнь!
— С нашим кошельком мы можем себе это позволить, —
грустно согласился Эллери.
-г- Эллери, какого черта! — взвился отец. — Если ты счита¬
ешь, что я собираюсь целых две недели жить под одной кры¬
шей с ворчливым идиотом... Пора уточнить ситуацию. Твой
приятель любезно предоставил свой дом, и если тебя что-то
ззо
раздражает, оставь это при себе. Иначе, клянусь, я первым же
самолетом вернусь в Нью-Йорк.
Уже много времени отец не разговаривал с ним в таком тоне,
й Эллери был настолько удивлен, что решил отмолчаться.
Внутри вилла нс отличалась роскошью и оттого казалась еще
уютнее. С первого взгляда было видно, что ни одна из фирм с
Парк-авеню, занимающихся меблированием, не приложила здесь
руки. Мебель, как установил Эллери по этикеткам, была приоб-.
ретена в торговом доме А.А. Джибулна из Верхнего Города, а
встроенные шкафы и прочее оборудование были куплены в ма¬
газинах Клинта Фосдика или Ханта и Кекли. Впрочем, интерьер
дома был выдержан в духе «бон тон»1. Короче говоря, это был
симпатичный уголок с небольшим, уютным камином в гостиной,
навевавшим желание послушать, как трещат горящие поленья.
Настенные полки были забиты книгами, в одном углу стояла сте¬
реофоническая установка с богатой коллекцией записей, в дру¬
гом, будто не считая себя такой уж обязательной принадлежно¬
стью, притаился цветной портативный телевизор.
Инспектор принялся разбирать багаж, а Эллери собрался в
город за покупками, хотя в огромном холодильнике он обнару¬
жил большие запасы мяса и забитой птицы, молока, хлеба, мас¬
ла, яиц, свежих фруктов и зелени.
— Не забудь, сынок, заскочить в этот... как его? — напомнил
инспектор. — Короче говоря, насчет ржаного или шотландского
виски, водки и еще чего-нибудь, чтобы прогреть старые кости.
— Не стоит, — отмахнулся Эллери. — Разве ты не заметил
выдвижной бар в гостиной? Он набит битком: от абсента до
зубровки.
Въехав в город, он резко свернул на улочку Слокум между
Аппер-Вистлинг и авеню Вашингтона, где знал один непри¬
метный супермаркет и где его вряд ли кто мог узнать. Тем не
. менее ему пришлось отвернуться в сторону, когда навстречу
попались две женщины, показавшиеся знакомыми. В конце
концов эта вылазка в город расстроила его: он увидел слиш¬
ком много изменений, и все, как ему показалось, в худшую
сторону.
•Бон тон — хорошие манеры (фр-)-
331
Квин-отец избегал споров с Эллери, занимаясь своими де¬
лами. В среду он посвятил весь день рыбалке (желая опроверг- -
нуть бахвальство Бенедикта, который утверждал, что сделал
удочку своими руками, старик нашел-таки чуланчик, полный
спортивных принадлежностей, среди которых фигурировали
несколько фирменных удилищ самого высокого качества) и
возвратился с великолепным уловом форели к ужину. Эллери
провел день в Горизонтальном положении, слушая Моцарта и
Баха, несколько раз взбадривая себя напитками и столько же.
раз засыпая. Ночью он отлично спал без всяких пилюль, а
проснувшись, не мог вспомнить ни одного сна. В четверг оба
Квина осмотрели поместье, обойдя почти все сто гектаров
Бенедикта, и вернулись голодные как волки. Они мигом про¬
глотили два внушительных бифштекса, поджаренных Эллери
на решетке очага во дворе, сдобренных жаренным картофелем
и обильно политых соусом. Инспектор якобы не заметил, что
Эллери моет посуду, но с удовлетворением отметил это как
симптом выздоровления сына.
Не успел тот закончить послеобеденную уборку, как раздался
звонок, заставивший его вздрогнуть. Звонок исходил от аппара¬
та, напоминавшего телефон. Эллери снял трубку и закричал:
— Какого черта!
— Это Джонни, — послышался голос .Бенедикта. — Как по¬
живает больной?
— Джонни? Начинаю поправляться. — Он со страхом поду¬
мал о том» что Бенедикт решил навязать им свое общество. —
А, понимаю: эта штука связывает оба дома.
— Точно, Эллери. Я обещал не беспокоить тебя...
— Когда ты приехал?
— Сегодня утром. Слушай, мне надо кое-что сказать тебе. Ты
не против, если я зайду на минуту?
— Не говори глупостей. Приходи.
Эллери положил трубку и пошел в спальню, которую зани¬
мал инспектор. Тот как раз натягивал на себя пижаму.
— Папа, здесь Бенедикт. Хочет поговорить с нами. Или со
мной. Он сейчас в Инвер-Лодж и через пять минут будет здесь.
ТЫ не хочешь встретиться с ним?
Они обменялись взглядами.
332
— У тебя какой г то таинственный вид, — заметил отец.
— Не хотелось бы влезть в какую-нибудь историю, вот и
все, — ответил Эллери. — Но чую, здесь пахнет жареным.
— Надеюсь, ты ошибаешься, сынок.
Минут через десять вошел Бенедикт с явными признаками
беспокойства на лице. Неужели что-то серьезное? Эллери еще
раз пообещал себе ни во что не вмешиватьЬя.
— Присаживайся, Джонни.
— Извините за то, что я в пижаме, мистер Бенедикт, — ска¬
зал инспектор. — Сегодня я бродил по поместью и немного
устал. Как раз собирался ложиться спать.
— Что-нибудь выпьешь, Джонни?
— Пока нет, спасибо. — Бенедикт опустился в кресло и ог¬
ляделся. На его губах застыла натянутая улыбка. Конечно, у
него были какие-то неприятности. Оба Квина избегали смот¬
реть друг на друга. — Как вам здесь нравится?
— Мы только что собирались поблагодарить тебя, Джонни.
Это было ужасно любезно с твоей стороны. Как раз то, о чем
я мечтал.
— О чем мы оба мечтали, — добавил инспектор.
Бенедикт небрежно махнул рукой й почувствовал, что удоб¬
ный момент настал.
— Эллери?
Да, Джонни.
— Дело вот в чем. В конце недели у нас будут гости.
— Неужели?
— Нет-нет. Вас это не коснется! Все они устрояТСя в Инвер-
Лодж. Там достаточно комнат. Завтра приедет Ал Марш, в суб¬
боту его секретарша по имени Сьюзен Смит. А потом прибу¬
дут... — Бенедикт замолчал, поморщился и пожал плечами, —
мои бывшие...
— Бывшие жены?!
— Бывшие жены.
— Прости мое любопытство, Джонни, но не собираешься ли
ты устроить праздник братства?
Инспектор решил продолжить в том ж:е духе:
— Я слышал, у вас была очень интересная жизнь, мистер
Бенедикт, но три жены — это уж слишком!
ззз
Все рассмеялись, впрочем, смех Бенедикта был не совсем
убедительным. ч
— Пожалуй, это была бы отличная шутка. Но повторяю: д не
хочу, чтобы что-либо доставило вам беспокойство. В этой встрег
че нет никаких светских или ностальгических условностей: все¬
го лишь деловое собрание. Не знаю, понятно ли я выразился.
-г- Совсем непонятно, но все равно, Джонни. Ты не должен
объясняться.
— Я не хочу выглядеть человеком, который что-то скрывает.
Во всяком случае, даю вам слово, что вас не побеспокоят.
Разговор становился бесцельным. Эллери неожиданно поду¬
мал, что очень мало знает о Джонни-Б. Приглашение показа¬
лось ему искренним. А если у Бенедикта была другая, корыст¬
ная цель?
Еще раз дав честное слово, Бенедикт смешался, будто вспом¬
нив о каком-то непреодолимом препятствии. Молчание сдела¬
лось тягостным.
— Что-то не так, Джонни? — участливо спросил Эллери, в
душе проклиная себя за то, что вообще приехал сюда.
-гг Неужели заметно? Кажется, пора выпить. Нет, Эллери,
я сам налью. — Бенедикт поднялся и подошел к бару враща¬
ющегося типа, скрытому в стене. Он приготовил себе скотч со
ладом, вернулся на место и произнес: — Я хочу попросить вас
обоих об одолжении. Хотя терпеть не могу просить, сам не
знаю почему... Но на этот раз у меня нет другого выхода.
-г- Мы ваши должники, мистер Бенедикт, — заметил инспек¬
тор с улыбкой.
— Если просьба разумная, не вижу, почему это тебя так за¬
трудняет, — добавил Эллери. — Так о чем речь?
Бенедикт отставил бокал, вытащил из кармана пиджака длин¬
ный, свернутый вчетверо лист бумаги и развернул его.
— Это мое завещание, — сказал он, и голос его как-то стран¬
но оборвался: для Эллери слова прозвучали как суровый при-
„ говор. Бенедикт начал шарить по карманам. — Куда-то запро¬
пастилась ручка. Дай мне твою, Эллери. — Он склонился над
столом. — Я ставлю подпись и дату, а вы подпишете как свиде¬
тели. Согласны?
— Разумеется.
334
Они заметили, что Джонни, пока ставил подпись и дату,
прикрывал плечом собственноручно написанный текст. Он за¬
кончил и снова свернул документ так, что была видна только
нижняя часть текста. Показал Квинам, где они должны рас¬
писаться. Вернул ручку Эллери, вытащил из кармана длинный
конверт, сунул в него завещание, заклеил и протянул конверт
инспектору Квину.
— Вы можете сохранить это, инспектор? Только несколько
дней.
— Ну конечно, мистер Бенедикт.
— Вы, я вижу, немного удивлены, — сказал Джонни добро¬
желательным голосом. — Вам не о чем беспокоиться. Марш за
эти дни подготовит официальное завещание, для этого и при¬
езжает секретарша, но мне хочется, чтобы черновик был готов
заранее. — Он снова улыбнулся натянутой, улыбкой. — Я под¬
хожу к такому возрасту, когда жизнь становится не очень на¬
дежной. Сегодня здесь, завтра там... Все может случиться. Разве
я не прав?
Бенедикт вежливо улыбнулся, опустошил бокал, пожелал доб¬
рой ночи и вышел. Казалось, он вышел с чувством облегчения.
У Эллери такого чувства не было. Он бесшумно прикрыл дверь
испросил:
— Что ты об этом думаешь, папа?
— Он оставил меня с. кучей вопросительных знаков. — Ин¬
спектор посмотрел на белый конверт, который держал в руке. —
При таких деньгах и таком адвокате,,как Марш, у него навер¬
няка с самого рождения есть дотошно составленное завещание.
Следовательно, этот написанный от руки документ, который мы
только что удостоверили, аннулирует прежний.
— Не просто аннулирует, — добавил Эллери. — Он его за¬
меняет, иначе какой в нем смысл? Вопрос в том, в чем состоит
изменение?
— А вот это тебя не касается, — бросил отец.
— Приезжают бывшие жены; — пробормотал Эллери и при¬
нялся, по старой привычке, вышагивать взад-вперед по комнате. —
Деловая встреча... Ты прав, меня это совершенно не касается.
—- А меня, кажется, заждалась моя цостель. — Инспектор по- -
дошел к бару. — Выпьешь чего-нибудь?
335
— Нет, спасибо.
— А кто эти счастливицы?
— Ты о ком?
— О женщинах, на которых он женился. Ты ничего о них не
знаешь?
— Конечно знаю. Я в курсе эпопеи Бенедикта. Первая его
жена была балериной в Лас-Вегасе. Рыжая грудастая девица по
имени Марция Кемц, которая путалась с бандой мошенников
до того, как попала на глаза Джонни, который сделал ее рес¬
пектабельной дамой.
— Марция Кемп, — задумчиво повторил старик. — Теперь
припоминаю. Сколько это длилось? Месяца три?
— Почти четыре. Второй миссис Бенедикт была Одри Вес¬
тон, блондинка с артистическими претензиями, которой не уда¬
лось сделать карьеру ни на Бродвее, ни в Голливуде. Несколько
раз выступала в какой-то карусели по телевидению. Но Джон¬
ни готовил ее в кандидатки на премию Оскара. Жили они пять
или шесть месяцев.
— А третья? — спросил заинтересованный инспектор, при¬
хлебывая свой коктейль.
— Третью я хорошо помню. — Эллери продолжал шагать по
комнате. — Ее зовут Алиса Тирни. Имя мне запомнилось еще
и потому, что, как оказалось, она из Райтсвилла. Это меня ког¬
да-то заинтересовало, хотя фамилия Тирни была мне незнако¬
ма. Эта Тирни — довольно невзрачная брюнетка, если судить
по фотографиям в газетах, — работала медсестрой. Джонни по¬
пал в катастрофу на своем «мазерати»; это случилось неподале¬
ку от Райтсвилла, хотя в газетах об этом не сообщалось; , по¬
стельный режим он провел в своем загородном доме, теперь-то
мне ясно, что это было в Инвер-Лодж. Райтсвилл в прессе не
упоминался, иначе я был бы р курсе. Представляю, сколько вы¬
ложил Джонни, чтобы не было названо его убежище. Как бы то
ни было, медсестра Тирни оказалась тут как тут и взялась уха¬
живать за таким знаменитым больным. Долгое и вынужденное
сожительство с женщиной, пусть ничем и не примечательной,
было выше сил Джонни. После выздоровления они поженились.
Этот брак продолжался дольше: девять с половиной месяцев.
Джонни официально развелся только месяц назад.
336
— Рыжая танцовщица из Лас-Вегаса, замешанная в подо¬
зрительных делишках, блондинка-актриса из Нью-Йорка без
всякого таланта, обычная брюнетка, работавшая медсестрой в
маленькбм городке, — ворчал инспектор. — Трудно найти в
них что-нибудь общее.
— Напротив, все они — сильные женщины. Настоящие ама¬
зонки.
— Ах да, Джонни — из тех, кому необходимо вскарабкаться
на Эверест или сесть за руль майшны с неисправным мотором,
чтобы почувствовать себя сильным и уверенным.
— Не спеши, мой наивный'старичок, — заметил с улыбкой
Эллери. — Я дам тебе парочку книг по психологии; где го¬
ворится об этом... Так вот, всех троих он пригласил на уик¬
энд вместе с адвокатом, чтобы изменить завещание, как мы
предполагаем, и это его сильно беспокоит. Знаешь, что я тебе
скажу?
— Что такое?
— Не нравится мне все это. Нисколько не нравится.
Инспектор поднял свой бокал.
— А знаешь, что я скажу тебе, сынок? Прекрати шастать
туда-сюда. Сядь и посмотри телевизор. И постарайся не совать
свой нос в дела твоего друга Бенедикта. /
В пятницу вечером, после ужина, Эллери почувствовал по¬
требность прогуляться.
— Я с тобой! — немедленно среагировал инспектор.
Когда они вышли из дома, Эллери насторожился, как лега¬
вая собака, берущая след. Отец придержал его за руку, которая
слегка дрожала.
— Сюда, — сказал он твердо. — Пойдем послушаем музыку
реки.
— Оставь поэзию, отец. Если бы мне захотелось побыть с
Евтерпой1, я предпочёл бы стереоустановку.
— Эллери, я запрещаю тебе ходить в Инвер-Лодж!
1 Евтерпа — в греческой мифологии одна из девяти муз, покровитель¬
ница лирической поэзии.
337
— Скажешь тоже! У меня нет ни малейшего желания подгля¬
дывать в замочную скважину.
— Идите вы все к черту! — выругался инспектор и вернулся -
в дом, сильно раздосадованный.
Когда Эллери возвратился с прогулки, отец коротко спро¬
сил:
— Ну и что?
— Что именно?
— Что там происходит?
— Я думал, это тебя не интересует.
— Я не говорил, что это меня не интересует. Я сказал, что
мы не должны вмешиваться.
— Дом освещен как новогодняя елка. Но никаких голосов,
в том числе женских. Не похоже на большой праздник.
Инспектор вздохнул:
— По крайней мере, у тебя хватило здравого смысла не за¬
ходить туда?
Но влипнуть им все же пришлось. В субботу, немногим поз¬
же полудня,. когда инспектор собирался вздремнуть, в дверь
постучали, и перед Эллери, который пошел открывать, пред¬
стала очень высокая блондинка крепкого сложения с ничего не
выражающим лицом манекенщицы.
— Я вторая жена Джонни Бенедикта, — с порога заявила она
жеманным голосом, который, наверное, был слышен за целую
милю.
— Ну, конечно. Вы Одри Вестон.
— Это мой артистический псевдоним. Можно войти?
Эллери искоса взглянул на отца, потом отступил в сторону.
Вперед выступил инспектор.
— Я — Ричард Квин, — представился он. Ему всегда нрави¬
лись красивые женщины, а эта понравилась в особенности, хотя
имела несколько увядший вид. У нее было лицо с обложки жур¬
нала — лицо куклы.
г- Инспектор Квин, не так ли? Джонни говорил, что вы
живете здесь на вилле и пригрозил, что размозжит голову тому,
кто побеспокоит вас. И все-таки я здесь. — Она обратила свои
338
серые, почти бесцветные глаза к Эллери. — Вы мне не прело¬
жите выпить, дорогой?
Она очень старательно пользовалась глазами и руками. Ви¬
димо, кто-то сказал, что это ей идет.
Эллери предложил гостье коктейль «Джек Дэниелс» и стул.
Она уселась, скрестив длинные ноги, сжимая в длинных паль¬
цах тлеющую сигарету. На ней была шелковая кофточка сума¬
сшедшей расцветки и донельзя короткая юбка, которая от¬
крывала длинные сухие бедра. На плечи накинута кожаная
курточка.
— Вам не интересно узнать, почему я ослушалась-Джонни? —
Игриво спросила она.
— Я уверен, что вы нам скажете, миссис Вестон, — улыбнул¬
ся Эллери. — Вы узнали, что мы с отцом приняли приглаше¬
ние Джонни, желая уйти от проблем. А у вас какая-то проблема,
не так ли?
— Если бы речь шла о... — начал инспектор.
— Исчезло мое вечернее платье, — перебила его Одри Вестон.
— Исчезло? — переспросил инспектор. — Платье?
1 — В каком смысле исчезло? — спросил Эллери, насторожив¬
шись. — Может быть, вы его потеряли?
— Просто исчезло.
— Его украли?
— Вы хотите, чтобы я рассказала все, дорогой?
— Раз уж вы начали...
— Это платье обошлось мне очень недешево. Черного цвета,
с шикарной вышивкой, копия, которую сделал Орбах с ориги¬
нала Дживенчи. Спина совсем голая, и декольте до пупка... то
есть до талии. Потрясающая вещь! Конечно, его украли. Такие
платья не теряют. Я уверена в этом.
Ее слова сопровождались настолько энергичными жестами,
что Эллери отшатнулся.
— Возможно, это и есть единственное объяснение случивше¬
муся, миссис Вестон. Когда вы его видели в последний раз?
— Оно было на мне вчера вечером за ужином. Когда собира¬
ются женщины, Джонни хочет, чтобы все было по этикету. В этом
надо отдать ему должное, хотя он и мой бывший муж. — Она под¬
черкнула олово «бывший». -
339
И^гак, она прйехала, надеясь что-то получить от Джонни-Б.
Может быть, все трое приехали за тем же... Эллери отогнал от
себя эту мысль. Как будто он собирается вести следствие. След¬
ствие? Какое следствие? Никакого следствия не требовалось.
• Пока. А потом?
— Вчера вечером, ложась спать, я повесила его в шкаф, и
сегодня утром* когда одевалась, оно еще висело там. Но когда
я зашла в спальню, чтобы переодеться после завтрака, платья
уже не было. Я Перевернула все вверх дном, но увы...
— Кто е1це живет в Инвер-Лодж?
— Ал Марш, Джонни и, разумеется, две другие экс-cyiipy-
ги: эта отвратительная Кемп и Алиса Тирни — я называю ее
«мадам быдло». Интересно, что он в ней нашел! Да, были еще
двое из городка: горничная и мажордом. Но вчера, вечером,
приведя все в порядок, они ушли домой. Сегодня утром вер¬
нулись, и я у них спросила насчет моего платья. Но они по¬
смотрели на меня как на сумасшедшую.
«(Если это был Моррис Ханкер, — вдруг подумал Эллери, —
ты еще лепсо отделалась, моя девочка».
А у остальных вы не спрашивали?
— Как вы думаете; откуда я приехала? Из страны дураков, что
ли? Тот, кто его взял, будет отпираться, а остальные.,. Короче,
бесполезно! В!ы сможете разыскать его, не поднимая шума? Если
бы я начала рып^ся в комнатах Марции и Алисы, они сразу бы все
поняли, а я не хочу, чтобы Джонни... В общем, вы меня понимае¬
те, мистер Квин.
Из вежливости он собрался было ответить, что понимает, но
это было не так. Зато инспектор неотрывно смотрел на сына,
как психиатр, который не знает, что сделает больной в сле¬
дующую минуту: залезет в свою скорлупу или бросится в
атаку.
— Вы не взяли с собой другой одежды?
— Нет, только это .платье.
— Скажите, — предположил инспектор Квин, — а что, если
попросить на время у миссис Кемп или миссис Тирни. Вы не
пробовали?
— Я вижу, вы ничего не смыслите в парижских моделях, —
усмехнулась актриса-манекенщица. — Они же одеваются как на
340
картинах Рембрандта, эти дурочки. Разве можно надеть такое на
себя! Неужели непонятно? Вот в том-то и вся загадка.
— А горничная?
— Эта бочка? В ней росту сто пятьдесят, а вес за восемь¬
десят.
— Я постараюсь сделать все возможное, миссис. Вестон, —
пообещал Эллери.
Женщина покинула сцену, махнув рукой в прощальном жес¬
те и оставив за собой божественный аромат «Мадам Роша». Не
успела за ней закрыться дверь, как инспектор взорвался:
— Горе тебе, Эллери, если ты бросишься на поиски этого
идиотского платья и испортишь и свой и мой отпуск!
— Но я же обещал...
— На тебя никогда нельзя положиться, — заворчал уже спо¬
койнее отец и уткнулся в газету «Райтсвилл рекорд», которую
Эллери привез ему из Верхнего Города.
— Ты нё желаешь вздремнуть?
— Кто может здесь уснуть? Эта дура испортила мне весь сон.
Этим дело не ограничилось. В час тридцать в дверь снова
постучали. Когда Эллери открыл, он увидел перед собой ка¬
кое-то яркое видение, состоящее из живой плоти, волнующих
форм и ярко-рыжих волос — потрясающее видение, если уж
говорить начистоту. Ростом молодая женпцша была с Эллери
и имела фигуру балерины кордебалета: длинные мускулистые
нога, длинные бедра и грудь, как у Кэтрин Мэнсфилд1. Одета
она была тоже потрясающе: узкие брючки ниже колен и блуз¬
ка, открытая спереди и демонстрирующая порядочную часть
тела. Огненные волосы были скромно подвязаны косынкой.
— Марция Кемп! — вырвал осьу Эллери.
— Какой дьявол сказал вам мое имя? — У нее был низкий
гортанный голос жительницы Нью-Йорка с бронкским2 акцен¬
том. Зеленые глаза сверкали от гнева.
— Мне вас уже описали, миссис Кемп, — улыбнулся Элле¬
ри. — Присаживайтесь. Позвольте представить вам моего отца,
инспектора Квина из нью-йоркской полиции.
1 Мэнсфилд Кэтрин — голливудская звезда 60-х годов.
аБронкс — район трущоб в Нью-Йорке.
341
— Мне как раз нужен сыщик, старик, — обрадовалась мис¬
сис Кемп. — Вы можете разобраться в о^ном щекотливом деле?
И надо же, что это случилось в доме Джонни-Б!
—. О чем идет речь? — спросил Эллери, игнорируя яростные
взгляды отца.
— У меня стащили парик.
— Парик? — невольно повторил инспектор.
— Зеленый! Я отдала сто пятьдесят долларов за этот пучок са¬
лата. Утром я спустилась к завтраку, а когда вернулась в спаль¬
ню — прощай, парик! Вы понимаете? Я так разнервничалась...
Мне надо выпить что-нибудь. Румяный бурбон, ласковый «кви-
ни» — все равно.
Эллери налил в бокал бурбона, которого хватило бы, чтобы
свалить с ног полковника из Кентукки. Она опрокинула в себя
коньяк и протянула пустой бокал за добавкой.
— Когда вы его видели в последний раз, миссис Кемп?
— Я надевала его вчера вечером с зеленым парчовым Платьем.
Джонни любит; когда его жены в полном порядке. Этим утром он
еще лежал на туалетном столике. Если бы Джонни не боялся
скандалов, я бы распотрошила чемоданы этих двух шлюх! Вы най¬
дете его? Кроме шуток? Но так, чтобы Джонни не узнал.
— Вы не могли поверять его? — предположил инспектор,
стараясь внушить ей надежду.
— Ну что вы, старичок, как я могла потерять зеленый парик?
Платье и парик, — прокомментировал Эллери, как толь¬
ко огненная красавица удалилась. — С каждой из двух первых
экс-жён что-то приключилось. Интересно, что скажет третья?
— Сынок, — прервал его отец неубедительным тоном, — ты
же обещал... Да, но надо признать, что...
Эллери начинал обретать свою старую добрую форму,, дви¬
жения стали уверенными, в глазах загорелся огонек, которого
давно не было видно. Инспектор утешал себя, надеясь, что это
естественная реакция сына на то напряжение, в котором он
пребывал, пока заживали раны, нанесенные бурными события¬
ми, связанными со смертью Глори Гилда.
Поэтому, когда после обеда Эллери неожиданно сказал: «Слу¬
шай, отец; если существует хоть какая-то логика, тогда и у треть¬
ей жены должно что-нибудь пропасть», — инспектор ограничил-
342
ся следующей фразой: «Я ненадолго выйду. Возьму удочку и схо¬
жу к реке».
Позади большой вилльг, метрах в двадцати от нее, Бенедикт
построил бассейн. Он еще был закрыт пленкой, что всегда де¬
лали на зиму, но летнюю мебель уже вынесли на мощеную
гравием площадку, оборудованную на месте бывшей фактории.
Там Эллери и нашел Алису Тирни, развалившуюся в шезлон¬
ге под припекающим весенним солнцем. День был теплый, дул
легкий ветерок, и порозовевшие щеки молодой женщины го¬
ворили о том, что она устроилась здесь с самого утра.
Увидев Алису, Эллери сразу вспомнил ее. Как-то раз, когда
он приехал в Райтсвилл, ему пришлось зайти в госпиталь. Ря¬
дом с человеком, к которому он пришел, стояла она — в чеп¬
чике и белом халате медсестры: юная девушка с внушительным
крупом, большими грудями, напоминавшими булыжники Ниж¬
него Города.
— Миссис Тирни, по-моему, вы меня не узнаете.
— Как бы не так! — воскликнула она, устраиваясь поудоб¬
нее. — Вы — великий Эллери Квин, подарок, который. Райт¬
свилл получил с неба.
— Не стоит изощряться в сарказме, ответил. Эллери, са¬
дясь рядом на низкий металлический стул.
— Я говорю вполне серьезно.
— Правда? Кто же дал мне такое определение?
— Многие местные жители. — При этом ее холодные синие
глаза сверкнули. — Хотя некоторые утверждают, что подобные
подарки скорее посылает дьявол* — но злые языки есть повсюду.
— Можно подумать, что с тех пор, как я начал бывать в Райт¬
свилл е, преступлений в здешних, местах стало больше. Хотите
сигарету, Алиса?
■— Нет-нет! Вам тоже не стоит курить. К черту! Бросайте,
пока не поздно.
На ней были бесцветные брюки и кофточка, которые ей совсем
не шли; кроме того, длинные прямые волосы никак не сочетались
с ее лицом и фигурой. Но все вместе складывалось в удивитель¬
но мягкий образ, который, без сомнения, невольно привлекал
внимание. Теперь Эллери понял, что в ней покорило Джонни,
хотя его собственные знания о женщинах были поверхностны.
343
-г- Я действительно рада, что вы наконец вылезли из своей
конуры, — продолжала Алиса Тирни. — Джонни грозился ра¬
зорвать. на куски любого, кто осмелится вас побеспокоить.
— Я еще не совсем готов броситься в очередную схватку, но
мой приход сюда имеет конкретную цель: у меня к вам просьба,
которая, возможно, покажется странной.
— Ого! — удивилась девушка. — В чем же дело, мистер‘Квин?
Эллери склонился к ней:
— У вас сегодня ничего из вещей не пропало?
— Пропало? На что вы намекаете?
— Что-нибудь из одежды?
— Да нет, кажется...
— Вы уверены?
— Я не проверяла... — Алиса изобразила на лице улыбку, но,
увидев, что Эллери остался озабоченным, спохватилась: — Вы
говорите серьезно, мистер Квин?
— Вполне. Я прошу вас подняться в свою комнату, но так,
чтобы никто не увидел, и проверить, все ли на месте. Но, по¬
вторяю., чтобы вас не увидели.
Алиса встала, вздохнула, поправила кофточку и ушла.
Эллери ждал с тем упорным терпением, которое он приоб¬
рел в тысячах подобных ситуаций. Мозг его сверлила какая-то
мысль, еще не оформившаяся, еще не ясная, но обещающая
плодотворное развитие.
Минут через десять девушка вернулась.
— Странно! — произнесла она, заняв свое прежнее место в
шезлонге. — Исчезли перчатки.'
— Перчатки? — Эллери невольно уставился на ее руки. Они
были большие, привыкшие к труду. — Какие перчатки, миссис?
• — Длинные вечерние перчатки. Белые. Единственные, кото¬
рые я захватила с собой.
— Вы уверены, что они были с вами?
— Я надевала их вчера к ужину. — Ее щеки порозовели еще
сильнее. — Джонни нравятся женщины в полном порядке. Он
терпеть не может неряшливости.
— Белые вечерние перчатки... Больше ничего не пропало?
— Ничего... Я так думаю.
— Вы все проверили?
344
Конечно. Но почему украли перчатки? Не понимаю, кому
в Райтсвилле могли понадобиться вечерние перчатки. Вот уж не
думала, что' попаду в воровскую среду.
— В том-то и проблема. Я буду вам очень признателен, если
вы никому об этом не расскажете. Ни о краже, ни о нашем
разговоре.
— Конечно, если так надо.
Кстати, где все остальные?
— Собираются ехать в аэропорт встречать секретаршу Ала
Марша, некую миссис Смит. Она прилетает в пять тридцать.
Анни и Моррис на кухне, готовят ужин..
— Моррис Ханкер?
— Так вы знаете Морриса? — улыбнулась Алиса.
•— Разумеется. А кто такая Анни?
• — Анни Финдлей.
— Финдлей?
— Ее брат Гомер держал автомастерскую на Палм-стрит. Там,
где Верхний Город соединяется с Нижним.
— Гомер Финдлей и его прокатный пункт! Ну конечно. Как
он поживает?
— Спит вечным сном, — ответила Тирни: — Сердечный при¬
ступ. Я сама закрыла ему глаза в госпитале шесть лет назад.
Эллрри замолчал, погрузившись в размышления ,о старой
леди с косой и о многом другом.
Инспектор Квин съездил на «кугаре» в город и вернулся ли¬
кующим. Он обнаружил магазинчик, не известный Эллери, где
продавалась свежая рыба и моллюски.
— Учти, ничего мороженого! Если заморозить рыбу, особен¬
но моллюсков, теряется аромат. Вот увидишь, что у нас будет
на ужин!
— Что, папа?
— Я же сказал: подожди. Не будь любопытным.
Вечером отец приготовил то, что он-назвал «ирландской по¬
хлебкой». Эллери пробовал нечто подобное в Марселе. Правда, ту
готовил ирландец, не добавляя шафрана. «Не переношу этой жел¬
той гадости», — говорил повар. Отцовское блюдо было велико¬
345
лепно, и Эллери искренне похвалил его. Но после .ужина, когда
инспектор предложил съездить в город и посмотреть «фильм с
голыми девочками» (в Райтсвилле тоже появился такой кино¬
театр), Эллери замялся.
— Почему бы тебе не поехать одному? У меня нет особого же¬
лания смотреть сегодня кино, пусть даже с голыми девочками.
— Ну, ты меня поражаешь! Что же ты собираешься делать?
— Немного послушаю музыку. Может быть, приложусь к
«сливовице» или «аквавиту» Джонни.
— Так я тебе и поверил, — буркнул отец и в одиночестве
отправился в город.
«У старика есть еще порох в пороховницах», — подумал Эл¬
лери, и эта мысль доставила ему удовольствие.
У него не было никакого желания проводить вечер в ком¬
пании Моцарта, битлов или бутылок с космополитическими
наклейками из бара Бенедикта. Услышав шум отъезжающей
машины, Квин-младший надел темную куртку поверх белой
рубашки, достал из чуланчика фонарик, включил свет в доме,
поставил на проигрыватель пластинку и выскользнул наружу.
Было новолуние, и в рощице стояла полная темнота. Прикры¬
вая ладонью свет карманного фонаря, он зашагал по тропинке,
ведущей к большой вилле. В ночи было что-то тревожное; не слы¬
шалось стрекота, сверчков: может быть, сезон еще не наступил,
может, привела в уныние погода... Если бы рядом был отец и
спросил его, что он собирается делать, Эллери не нашелся бы, что
ответить. Он знал только, что ему никак не удается выбросить из
головы мысль о трех сегодняшних кражах. Они произошли в доме
Бенедикта, и Эллери неудержимо притягивал Инвер-Лодж, как
наркомана тянет туда, где могут быть наркотики.
Была некая абсурдная логика в пропажах. Вечернее платье,
модный парик, длинные перчатки — этим элементам ребуса
следовало сложиться в четкую фигуру. Трудность заключалась
в том, что, будучи объединены, они не прибавляли этой фигу¬
ре ровным счетом ничего. Все три предмета имели определен¬
ную ценность, следовательно, нельзя отбрасывать возможность
кражи. Однако сыщик; притаившийся в мозгу Эллери, продол¬
жал гГосылать отрицательные сигналы.- Конечно, можно допус¬
тить, что кражи совершила одна из трех бывших жен, прихватив
346
заодно и свою вещь, чтобы отвести от себя подозрение, но это
слишком невероятно и потому абсурдно. А что, если бывшие
жены ни при чем, а вещи украла женщина из Райтсвилла, на¬
деясь когда-нибудь поносить их?
Анни Финдлей была «темной лошадкой», и в принципе толс¬
тушка горничная могла просто не совладать с собой при виде
сверкающего платья, роскошного парика и изящных перчаток.
Но Эллери понимал, что, как и Ханкер, Анни зарабатывала себе
на жизнь службой в домах состоятельных людей, поэтому ей не
было никакого резона соблазняться на воровство. Кроме того,
в округе практически не было случаев, когда слуги позволяли
себе подобную слабость. Нет, Анни тоже не вписывалась в об¬
раз воровки.
Кто же тогда? Таинственный злоумышленник обязательно
выбрал бы в доме Бенедикта более ценные вещи, нежели но¬
шеное платье, зеленый парик и пара вечерних перчаток, навер¬
няка не очень чистых. И тем не менее у женщин украли именно
эти предметы и ничто другое. Если бы заодно что-то пропало у
Бенедикта или Марша, Эллерй бы уже знал об этом.
Эта головоломка, банальная на первый взгляд, приводила его
в отчаяние.
Он бесшумно обошел вокруг дома. Фасад и та часть, где нахо¬
дилась кухня и кладовые, были погружены в темноту: Ханкер* и
Финдлей управились со своими делами и ушли. Свет падал на
мостовую только через стеклянные двери и окна другой полови¬
ны особняка, которую Бенедикт пристроил во время реставрации.
Эллери проскользнул во внутренний дворик, стараясь дер¬
жаться в тени, подальше от освещенных мест. Он выбрал пози¬
цию под старым деревом, откуда мог наблюдать за гостиной,
оставаясь невидимым. Внутри было жарко: одна из стеклянных
дверей была полупритворена, поэтому он хорошо слышал все,
что там говорилось.
Собрались все: Бенедикт, его бывшие‘жены, Марш и, ви¬
димо, миссис Смит, секретарша Марша. Она сидела на дива¬
не, нога на ногу, с карандашом в руке и блокнотом для запи¬
сей на коленях; на ней была синяя юбка умеренной длины,
белая рубашка, на плечи наброшен ослепительно белый сви¬
тер. Она казалась немолодой, и в ней не было ничего женст¬
347
венного: лошадиная физиономия загримирована без всякой
фантазии, почти мужеподобный вид, если не считать ног —
ладно скроенных и удивительно женственных и соблазнитель¬
ных. Это навело Эллери на некоторые размышления насчет
Марша. Очевидно, человек, выбравший миссис Смит в каче¬
стве личной секретарши, посвящал рабочие часы в офисе ис¬
ключительно работе.
Две из бывших жен были разодеты в пух и прах, как будто
собрались участвовать в демонстрации мод.
Светловолосая красотка Одри Вестон украсила себя черной
вечерней пижамой с туникой из черного же крепа; широкая
красная полоса обвивала ее талию, подчеркивая грудь, а крас¬
ные туфельки на шпильках делали ее еще выше; на запястьях
у нее были браслеты из золотых колец, таких массивных, что
могли бы удержать каторжника, а в ушах висели золотые серь¬
ги в форме спирали.
Правда, прическа Одри, хотя и сделанная с большим искус¬
ством, не выдерживала никакого сравнения с прической Мар-
ции Кемп. Рыжая красотка из Лас-Вегаса была неподражаема в
обтянутом бирюзовом вечернем платье, которое настолько сли¬
валось со всеми изгибами тела, что Эллери не мог понять, как
она умудряется садиться, не разорвав при этом подола... Ему
показалось, что экс-супруги приложили все свое старание, что¬
бы первой прийти к какому-то не видимому им финишу.
Зато загорелая кожа Алисы Тирни казалась еще темнее в
контрасте с белизной ее платья; она вошла в образ чистой, це¬
ломудренной женщины, безразличной ко всему окружающему.
Как будто сознавая всю бессмысленность открытой борьбы с
соперницами и вооружившись природными данными, она ре¬
шила сделать ставку на элегантную простоту.
Хотя продуманная изысканность Одри и Марции и продуман¬
ное отсутствие оной в Алисе служили одной цели — влить новое
вино в старые мехи желания Бенедикта, — глаз Эллери не мог
заметить никакого ощутимого результата' По крайней мере,
внешне бывший муж реагаровал на все их чары с равнодушием
евнуха. Достаточно было посмотреть на его костюм, чтобы по¬
нять, какое презрение он испытывал к напористой троице. Учи¬
тывая, что Бенедикт предъявлял высокие требования к своим
348
женщинам, уместно было бы увидеть его в смокинге, но если на
Марше был хотя бы приличествующий случаю темный галстук,
Бенедикт был одет в короткий коричневый халат, из-под которого
торчали помятые брюки, как будто он, Джонни-Б, решил откры¬
то посмеяться над светскими условностями, уважения К которым
требовал от своих бывших жен. Эллери в первый раз увидел в та¬
ком свете своего старого приятеля.
Он не чувствовал никаких угрызений от того, что собира¬
ется подслушивать и. подглядывать, потому что никогда не за¬
нимался этим ради простого любопытства. В этом вопросе для
него все было ясно. В принципе это делалось как в случае с
перехватом телефонных разговоров, только по специальному
разрешению или специальными людьми, имеющими на это пра¬
во, к которым он себя и причислял.
Из разговора в гостиной Эллери заключил, что до сих пор
речь шла только о «новом завещании», которое Марш должен
«завтра» оформить юридически. Судя по всему, бывшие жены
еще не знали о существовании написанного от руки документ
та, который Квины удостоверили в четверг своими подписями
и который теперь лежал в кармане инспектора.
— Но ведь это чистой воды надувательство! — взорвалась
Одри Вестон.
— И не просто надувательство, — горячо поддержала ее кра¬
сотка из Лас-Вегаса, добавив к этому непечатное словцо. — Это
подлый удар ножом в спину!
Алиса Тирни отмолчалась со страдальческим выражением на
лице.
— Твоя вульгарность, Марция, не оригинальна и не делает
тебе чести, — прокомментировал Марш, наполняя тем време¬
нем свой бокал возле бара. — Надо отметить, что ты Показала
себя во всем блеске.
г- Ты хочешь, чтобы я еще кое-что показала тебе наеди¬
не, Ал?
— Упаси меня Бог! — махнул рукой Марш.
Эллери неприятно поразил такой поворот разговора, хотя он
понимал, что без гипербол тут йе обойтись.
— Кровопийцы! — завопил Бенедикт. — Вы же отлично знае¬
те, чем были наши браки: простыми торговыми сделками. Кон¬
349
трактами, в которых главным пунктом была постель! — Он воз¬
дел руки к потолку. Я решил покончить с этим идиотизмом!
— Успокойся, дружище, вставил Марш.
— Договор был одинаков со всеми троими: тысяча долларов
в неделю до тех пор, пока вы снова не выйдете замуж или пока
я не умру; после моей смерти каждая из вас должна была полу¬
чить, если, конечно, не подцепит к тому времени мужа, мил¬
лион долларов, причем немедленно.
— Да, но разве ты забыл другой документ? — вмешалась
Алиса Тирни спокойным сдержанным голосом. — Ты заставил
нас подписать добрачный договор, по которому мы отказыва¬
емся от всяческих претензий на твою собственность.
— И при этом еще угрожал, я хорошо помню! — едко заме¬
тила Одри. — Грозил, что если мы не подпишем, брак полетит
к черту.
— Дорогая моя, — добавила Марция, — это ведь стиль не¬
сравненного Джонни-Б.
Бенедикт расхохотался:
— Милые мои девочки! Я долго думал и пришел к выводу,
что с дамами вашего пошиба я напрасно сорил деньгами. Поэ¬
тому и решил пересмотреть это. Кроме того, есть один новый
факт, о котором я сообщу чуть позже. Завтра Ал подготовит
новое завещание, как вам уже известно, и оно вас не обрадует.
Но мне наплевать.
„ — Одну минуту, дорогой! — воскликнула Вестон, сопрово¬
див это восклицание мелодраматическим жестом. — Ты не мо¬
жешь изменить уже заключенный договор. Дядя Сэм защищает
права обманутых женщин!
— У меня такое впечатление, Одри, что ты не читала абзац,
напечатанный мелким шрифтом, — парировал Бенедикт. — До¬
говор вообще предусматривает отказ от каких-либо прав и пре¬
тензий на мое состояние в связи с наследством, которое вы по¬
лучите по завещанию. Ты можешь сходить и еще раз прочитать
документ, но только зря потратишься на адвоката. Верно, Ал?
— Все верно, — подтвердил Марш. — Кроме того, как догово¬
ры, так и связанное с ними завещание абсолютно неоспоримы.
— И если йне пришла в голову мысль изменить свои распо¬
ряжения насчет этих трехгмшлионов,>вы ?здесь ничего не .мо¬
з 50
жете поделать, — добавил Бенедикт, обнажая в улыбке все свои
зубы. — Уверяю вас, что все совершенно законно. Если же у вас
есть сомнения, попробуйте сразиться со мной.
— Другими словами, — рыжая красавица тоже обнажила зу¬
бы, — ты перешел на позицию силы.
— Абсолютно точно.
— Но ты же обещал, — вмешалась медсестра. — Джонни, ты
ведь дал мне честное слово...
— Глупости.
Марция задумалась и закурила сигарету.
— Хорошо, Джонни. Какой будет новый договор?
— Я буду выплачивать каждой из вас тысячу долларов в не¬
делю до тех пор, пока вы не вступите в новый брак или пока я
не умру, но теперь не будет речи о миллионе долларов после
моей смерти.
Марция выдохнула только одно слово:
— Почему?
— Вас это не касается, — ответил Бенедикт. — Может быть,
я собираюсь жениться.
— Довольно хохмить, Джон, — рассмеялась Одри. — Каж¬
дую весну вместе с насморком у тебя появляется желание взять
новую жену. Кто поверит, что ты всерьез собираешься же¬
ниться?
— Неужели ты сделаешь такую гадость? — раздался плакси¬
вый голос Алисы. — Миллион долларов — это не шутка.
— Значит, ты связан с этой шлюхой уже давно, — в разду¬
мье начала Марция. — Кроме того,..
— На сей раз все не так, — объявил Джонни с победной
улыбкой. — На сей раз, — улыбка его исчезла, — я влюблен.
Первой отреагировала Одри:
Влюблен?! Ты?!
В глазах всех присутствующих сквозило недоверие. Потом.
раздался общий смех.
— Ал, скорее вези его в психушку, — подытожила рыжая
красотка, — а то он растеряет последние ролики. Послушай,
сыночек, после сиськи, которую тебе давала мамочка, ты ни¬
чего .и никого не любил. Что ты знаешь о любви?
Бенедикт пропустил эти слова мимо ушей.
351
— Итак, я хочу заявить, что собираюсь остепениться и завес¬
ти настоящую семью. Смейтесь, смейтесь!.. Хочу завести кучу
детей и вести нормальную жизнь. Я завязываю с приключения¬
ми и дурацкими браками. Моя будущая жена будет последней
женщиной в моей жизни!
Бывшие жены смотрели на него, открыв рот, как три ястреба-
ягнятника, устроившиеся на ветке.
— В этом — основная причина моего решения, — продолжал
Бенедикт. — Хочу, чтобы у меня были сыновья, и чтобы у них
было обеспеченное будущее. И такое же будущее у их матери. Ни¬
кто и ничто не заставит меня отказаться от этого решения.
— Я продолжаю утверждать, что это надувательство! — взви¬
лась блондинка. — Ты что же, перед разводом показал мне липу,
а не завещание, по которому я должна была получить миллион
долларов?
— Если это была липа, ты и меня надул, — подала голос
Марция. — В любом случае это удар в спину после всего, что
мы тебе дали...
— Я знаю, Марция, вы мне дали лучшие месяцы вашей жиз¬
ни, — засмеялся Бенедикт. — Но вы не дали мне закончить
мысль. Я же не говорил, что оставляю вас без средств. Кроме
того, у вас есть время подумать до завтрашнего полудня. Я по¬
стараюсь объясниться короче. Ал, приготовь мне, пожалуйста,
«Блэк рашен».
Это был коктейль, о котором Эллери ни разу не слышал.
Марш подошел к бару, налил в бокал водки и кофе со слив¬
ками, как показалось Эллери, положил два кубика льда.
— О чем мы должны подумать, Джонни? — сдавленным го¬
лосом спросила Алиса.
— Сейчас объясню. Если вы согласны, Ал подготовит новое
завещание, и покончим с этим делом.
— Что ты предлагаешь? — В голосе Одри прорезались тра¬
гические нотки настоящей актрисы.
— Тысячу долларов в неделю, как и до сих пор, и в случае ва¬
шего нового:брака или моей смерти каждая из вас получит сто
тысяч. На этом закрывается вопрос, который касается нас четве¬
рых. Согласен, что сто тысяч — это совсем не миллион. Спасибо,
Ал, — он кивнул адвокату, принимая бокал. — Но все-таки это
352
лучше, чем ничего. Тем более для таких волчиц, как вы. Итак,
подумайте хорошенько, леди. Но если вдруг вам взбредет в голов¬
ку обратиться в суд, предупреждаю заранее, что в новом завтраш¬
нем завещании будет оговорено, что в таком случае вы не полу¬
чите ни цента! Подумайте также о еженедельной тысяче долларов.
Всем спокойной ночи.
С этими словами Джон Леверинг Бенедикт III выпил залпом
«Блэк рашен», поднял руку в знак приветствия, поставил пус¬
той бокал и поднялся по лестнице в свою спальню с видом че¬
ловека, который пережил трудный, но удачный день.
Бенедикт оставил за собой атмосферу злобы, обиды, безна¬
дежности и удивления, причем преобладало, как ни странно,
последнее чувство.
— Что это за тварь, на которой Джонни собирается жениться?
— Ты не знаешь, Ал? Но ты же должен знать!
— Скажи, Ал!
Три амазонки окружили Марша и принялись осаждать его,
используя все доступные им женские чары.
— Прошу вас, держите себя в руках: здесь миссис Смит. Я при¬
вык к скромной, благонамеренной жизни. Правда, миссис Смит?
Во всяком случае, на сегодня мы закончим. Вы можете делать все,
что вам угодно. Идите на кухню, если хотите перекусить.
— Я на диете, — неожиданно заявила Смит, и на лице адво¬
ката появилось удивленное выражение. Она резко захлопнула
блокнот, в котором стенографировала каждое слово, произне¬
сенное в этой комнате. — Доброй ночи, мистер Марш, — ска¬
зала она резко и быстро поднялась наверх, не взглянув на жен¬
щин, будто их не существовало.
— Я уверена, что ты ее знаешь. — Одри снова затормошила
Марша.
— Случайно, это не та гардеробщица, за которой он ухлесты¬
вал в последнее время? — процедила сквозь зубы рыжая Марция.
— Да нет, дорогая, надеюсь, он не сделает такой глупости, —
убежденно возразила Алиса.
— По крайней мере, я не высосала из него столько крови,
как ты, после того, как он нашел тебя в этом паршивом горо¬
дишке, — неожиданно клюнула ее рыжая красотка. — Вампир¬
ша! Нет ничего отвратительнее, чем женщина, пьющая кровь.
12 Э. Квин «Я больше не попшейскяй»
353
— На воре шапка горит, — парировала Алиса, не повышая
голоса.
— Эй, Ал! —.не выдержала блондинка. — Хватит тянуть кота
за хвост. Дай мне чего-нибудь выпить и выкладывай, что знаешь!
'Марш наконец освободился от окруживших его женщин и
подошел к бару с бокалом в руке.
— Мне нечего выкладывать. Я вам лучше дам совет, причем
бесплатный: соглашайтесь на предложение Джона и кончайте с
этим делом. В противном случае вы окажетесь в положении дев¬
ки, зашедшей в притон для гомиков: останетесь с носом. Сотня
тысяч на душу это максимум, что вам удастся выжать из Джонни,
и остается двенадцать часов, чтобы принять решение. Хорошень¬
ко поразмыслите, а завтра скажете мне спасибо.
— Пошел к. черту, дорогой! — выкрикнула Одри. — И дай
мне выпить.
— Почему бы тебе-не отправиться в постель?
— Я .еще не готова. Ну ладно, я налью сама. — Светловоло¬
сая актриса поднялась и направилась к бару.
— Ты знаешь, кто ты такой? — спросила Марция спокойным
голосом, приближаясь к адвокату. — Ты мерзкий подлиза. Одри,
приготовь мне «Гибсон».
— Приготовь себе сама.
— Ты очень любезна. Конечно, я сделаю сама. — Рыжеволо¬
сая красотка присоединилась к блондинке, стоящей у бара..
— Ал... — начала брюнетка из Райтсвилла.
— Я скажу тебе не более, чем остальным, Алиса. Спокойной
ночи!
— Я не позволю тебе обращаться со мной, как с какой-ни¬
будь Смит! — Алиса произнесла это, бросив на него холодный
взгляд, и направилась к бару.
Эллери не спускал с Марша глаз. Тот явно проглотил спирт¬
ного больше, чем мог переварить. Да и курить продолжал бес¬
прерывно. Он курил сигареты с ментолом, одну за другой, с тех
пор, как Эллери начал наблюдение. «Конечно, — подумал Эл¬
лери, — являясь популярным адвокатом, да к тому же прия¬
телем и доверенным лицом такого человека, как Джонни-Б,
Марш не имеет возможности жить спокойной жизнью. «Тур¬
нирный мужчина», оседлавший норовистую лошадь, рискует
354
приобрести не только мозоли на заднице, но и парочку нерв¬
ных кризов». Так думал Эллери, задержав взгляд на мужествен¬
ной фигуре и сильных чувственных руках адвоката и спрашивая
себя, понимает ли Марш, в какое змеино.е гнездо с такой без¬
заботностью забрался его друг и клиент. У Марша, конечно,
богатая юридическая практика, и он должен предвидеть любую
вероятность. Хотя вряд ли он сталкивался в своей практике с
убийствами. «При чем здесь убийство?» — вдруг спохватился
Эллери.
Он бесшумно удалился, и, пока добирался до своей виллы,
мысли его витали где-то далеко. Они его не раздражали, не от¬
влекали, не тревожили. Как обычно, когда это бывает беспо¬
лезно. Пустое занятие — прогнозировать убийство, исходя из
собственного опыта. Ведь жертва обычно ни о чем не подозре¬
вает до того момента, когда уже слишком поздно, а попытка
разоблачить потенциального убийцу часто толкает того на бо¬
лее изощренное преступление, он начинает учитывать факто¬
ры, о которых раньше не думал. Жертва, как и все смертные,
склонна считать себя бессмертной, а убийца, как большинст¬
во убийц, предпочитает верить в свою безнаказанность. Таким
образом, в подобных случаях универсальных рецептов не су¬
ществует.
Эллери пребывал в этом угнетенном состоянии, ворочаясь и
вздыхая в постели, пока инспектор не вернулся из кино.
Когда зазвонил телефон, он протянул руку к выключателю,
включил свет и сонными глазами посмотрел на циферблат ча¬
сов: было три часа три минуты утра; он взял трубку, еще не
проснувшись окончательно. Но тяжелое дыхание, которое он
услышал, подействовало на него, как струя холодной воды.
— Кто говорит?
— Д~ Дж-
— Джонни? Это ты, Джонни?!
— Да. — На грудь говорившего словно давил камень. — Элл...
— Да-да, что случилось?
— Я умираю.
— Что?! Подожди: я бегу к тебе!
— Слишком... поздно.
— Держись...
355
— У... у... — Слабый голос прервался. Послышался сдавлен¬
ный булькающий звук. Потом Бенедикт вполне нормальным
голосом произнес: — Убийца.,..
— Кто, Джонни? Гойори. Кто это? — быстро спросил Эл¬
лери.
Ответом было долгое тяжелое дыхание.
Затем Джонни Бенедикт ясно сказал:
— Инвер.
И больше ничего не добавил.
Эллери почувствовал, как внутри у него поднимается ярость:
«Зачем он говорит, где находится? Я же знаю: в Инвер-Лодж.
Бесполезная информация. Он позвонил 1^не, видимо, с боль¬
шим трудом, но неужели только затем, чтобы сообщить, что
находится у себя дома?»
— Кто на тебя напал?
В трубке послышались нечленораздельные звуки.
— Держись, Джонни, держись! Кто это был? — У него мельк¬
нула мысль, что он уговаривает капризного ребенка. — Собе¬
рись с силами!
Джоцни держался из последних сил. Еще три раза повторил
слово «Инвер», голос звучал все слабее, перешел в нарастающее
бормотание. Потом все стихло, раздался стук упавшей трубки,
будто Джонни-Б выронил ее из руки.
— Что происходит?'
Эллери положил трубку.и оглянулся. На пороге комнаты сто¬
ял отец. У старика был очень чуткий сон, он пробуждался от
малейшего шума.
Он рассказал отцу все, что услышал от Джонни.
— Эллери, так чего же ты ждешь? — заорал инспектор и бро¬
сился в свою комнату.
«Спешить бесполезно, — подумал Эллери, быстро натягивая
брюки. — Джонни больше нет на этом свете».
Райтсвилл принял свою новую жертву.'
«Кугар» преодолел полкилометра в мгновение ока. Инвер-
Лодж был погружен в темноту за исключением двух окон на
втором этаже, где находилась спальня Бенедикта. Когда Элле¬
ри выпрыгнул из машины, инспектор спохватился:
— А ключ, который дал тебе Бенедикт?
356
— Забыл, черт побери! — выругался сын. — Да разве в Райт-
свилле пользуются ключами?
Он оказался прав: парадная дверь была не заперта.
Они быстро взбежали на второй этаж. Дверь спальни хозяи¬
на была распахнута.
Бенедикт в шелковой темно-коричневой пижаме, шелковом
кимоно шоколадного цвета, в домашних японских туфлях ле¬
жал на полу около кровати и напоминал торт, вытащенный из
духовки, украшенный и оставленный остывать. Телефон стоял
на комоде, трубка свисала до самого пола. Крови было удиви¬
тельно мало, если учесть глубокие раны на голове Бенедикта.
Орудие преступления валялось на полу в двух метрах от тру¬
па, между кроватью и дверью. Это была массивная чугунная
статуэтка, изображавшая трех сидящих обезьян и выполненная
в модернистском стиле с несколько удлиненными формами.
Фигуры своей стилистической деформированностью являли жут¬
кую и ироническую иллюстрацию известного изречения; «Ни¬
чего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю». Ни отец,
ни сын не прикоснулись к статуэтке.
— Он, конечно, мертв, — сказал Эллери.
.— Ты уверен?
— Для верности, — процедил Эллери сквозь стиснутые зу¬
бы, — надо проверить. —
Инспектор опустился на колени й нащупал сонную артерию
Бенедикта.
— Мертв. Не могу понять, как он нашел в себе силы добрать¬
ся до телефона и снять трубку?
— Дело даже не в этом, — отозвался Эллери. — Вопрос в
другом: умирающий из последних сил звонит мне, но самого
главного так и не сообщает.
Он обмотал правую руку носовым платком, сняв трубку, нажал
кнопку переключения на внешнюю связь и набрал хорошо из¬
вестный ему номер полицейского управления Райтсвилла. — При¬
дется, подождать, пока приедет Ньюби, — сказал Эллери отцу. —
Возможно, это к лучшему. Кстати, у третей Джонни удивительно
крепкий сон. Может быть, и у них проверим сонную артерию?
— Оставь, — буркнул недовольный отец. — Их черед придет.
А почему ты сказал «к лучшему»?
357
— Ночной дежурный — некто Пиг, кстати, родственник
Милларда Пита, который держал кузнечную мастерскую на углу
Кросстаун и Фоуминг, — сказал мне, что шеф работал сегодня
допоздна и только что пошел поспать, поэтому он решил пока
не будить его. Три патрульных автомобиля с рациями уехали в
летное училище, где курсанты устроили драку и разнесли к чер¬
товой матери клуб. Там, видно, что-то серьезное: вызвали по¬
лицию штата и все ночные патрули из Слокума и Райтсвилла,
так что, по словам Пига, пройдет не меньше часа, пока у них
появятся свободные люди. Поэтому нам все равно придется до¬
жидаться Ньюби, и тем временем мы займемся делом сами.
На лице инспектора появилось сомнение.
— Мне кажется, не стоит лезть в дела другого полицейского.
— Ньюби свой парень, я с ним не раз работал бок о бок. Так
что давай посмотрим, нет ли для нас какого-нибудь послания.
— Ты рассчитываешь найти записку?
— Если честно, то нет. Хотя, если Джонни имел бы такую
возможность, он бы предпочел что-нибудь написать, а не зво¬
нить по телефону.
К большому огорчению Эллери, записки они не нашли.
Правда, обнаружили нечто не менее интересное. В дальнем углу
комнаты на полу беспорядочно валялись вещи, похищенные у
бывших жен Бенедикта: черное платье Одри Вестон, зеленый
парик Марции Кемп и белые перчатки Алисы Тирни.
Эллери соколом набросился на них. Вечернее платье было та¬
кое длинное, что, пожалуй, доходило Одри до пят; парик глупо¬
го зеленого цвета был растрепан и напоминал дикобраза; перчат¬
ки из тончайшей кожи высшего качества были незапятнаны.
— Значит, в момент нападения их никто не надевал, — удив¬
ленно проговорил инспектор. — Тут какая-то загадка.
— Причем тройная загадка, добавил Эллери, и глаза его
потемнели. — Скажи, зачем здесь все три вещи? Если бы убий¬
ца хотел подставить Марцию, он оставил бы только парик. Если
.Одри — платье, Алису — перчатки. А оставив здесь все эти
предметы, он бросил подозрение на всех.
— Но зачем?
— В том-то и загвоздка.
— Я ничего не понимаю, Эллери.
358
—■ Признаюсь, что я понимаю не более твоего.
— Сдается мне, лучше бы нам было остаться в Манхэттене, —
мрачно процедил инспектор.
Постель Джонни была разобрана: одеяло отброшено к стене,
простыня помята, в подушке осталось углубление от головы.
— Он не мог лечь спать в пижаме и кимоно, — заметил Эл¬
лери. — Значит, его разбудили, он встал и оделся. Но здесь
другой вопрос: кто поднял его с постели?
— Никаких следов борьбы, — задумчиво добавил инспектор. —
Может быть, убийца не хотел оставлять комнату в беспорядке?
— У тебя странные идеи, отец.
— Нет, я говорю серьезно. Одежда не разбросана, стулья на
месте; дай-ка я загляну в корзину. — Инспектор Квин- пошел в
ванную и поднял крышку корзины для белья. Тут же раздался
торжествующий голос: — Что я тебе говорил! Рубашка, брюки,
кальсоны, майка — он все аккуратно сложил сюда, прежде чем
лечь спать.
Инспектор вышел из ванной и огляделся.
— Ясно, что убийца пришел с намерением убить. После чего
Бенедикт нашел в себе силы добраться до телефона и позвонить.
— Согласен, — кивнул Эллери. — Кроме того, судя по тому,
что следов борьбы нет, Джонни его знал. Существует также ве¬
роятность, что это был вор, который проник снаружи через
окно, а Джонни, услышав шум, встал и оделся. Этого тоже
нельзя исключить.
— Но почему он его. убил? — спросил инспектор, скорее
всего обращаясь к себе самому и рассматривая бумажник из
слоновой кожи, лежащий на комоде. Бумажник был разбух¬
шим как страсбургский гусь. Рядом с ним лежали наручные
часы «Ролекс» — изящная золотая штучка, вмещавшая в себя
18 каратов и 30 рубинов, которая обошлась Бенедикту никак
не менее тысячи долларов.
— Возможно, в нем деньги, — предположил Эллери. — Но
вряд ли он поместится в кармане. А это что такое?
Вопрос относился к раздевалке, соседствующей со спальней.
Отец с сыном вошли туда и увидели настоящий склад, где ак¬
куратно, как в пошивочной мастерской, висела на плечиках дю¬
жина сшитых на заказ костюмов из великолепной ткани разно¬
359
го цвета — от серого до синего; два летних смокинга — один
белый, другой бледно-голубой; целый ряд брюк и курток пас¬
тельных тонов; белая морская форма; костюм для игры в гольф;
коричневая куртка с брюками для охоты и рыбалки; четыре
плаща — серо-антрацитовый, светло-серый, ореховый и корич¬
невый; три длинных пальто — черное с бархатным воротнич¬
ком, синее двубортное и светло-коричневое из кашемира. В углу
стояла полка, ломившаяся от обуви: из лаковой кожи, из кожи
тисненой, из крокодиловой, из замши двух цветов; большой вы¬
бор сапог, ботинок и туфель для разных видов спорта и разно¬
го цвета — черные, серые, коричневые, ореховые, шоколадные;
на верхней'полке выстроились в ряд разнообразные шляпы и
береты — от широкополых черных до строгих фетровых, корич¬
невых оттенков, — все, что необходимо для светского челове¬
ка. Огромная вращающаяся пирамида демонстрировала полный
набор галстуков,, галстучков, поясов и шарфов невероятных рас¬
цветок из разных тканей, которые удовлетворили бы самого
взыскательного модника.
Инспектор не смог сдержать изумления:
— Боже мой, что делать со всем этим барахлом, да еще в
РаЙтсвилле?
— Это всего лишь временное убежище, — уточнил Эллери. —
Он здесь почти никого не принимал и сам не ходил в гости.
Представь, как должны выглядеть шкафы в его апартаментах в
Нью-Йорке, Париже и других местах!
Инспектор покачал головой с недоверчивым видом.
Ожидая прибытия Ньюби, шефа местной полиции, отец и
сьш Квины решили разбудить гостей Бенедикта. Воздух в
спальнях бывших жен и Марша был пропитан алкоголем, ви¬
димо, женщины и адвокат продолжали пить и после того, как
Эллери оставил свой наблюдательный пост. Их разум был где-
то далеко, в глубоком хмельном сне, и разбудить их оказалось
нелегко.
Миссис Смит закрылась в своей спальне на ключ, и Эллери
пришлось несколько минут барабанить в дверь, прежде чем ему
открыли. В ее комнате запаха перегара не было.
— Я сплю как убитая, — виновато улыбнулась миссис Смит,
но едва Эллери объяснил причину своего появления* в столь
360
поздний час, она изменилась в лице и опрометью бросилась в
ванную, где ее вырвало.
Марция Кемп, Одри Вестон и Алиса Тирни обалдели, услы¬
шав о смерти Бенедикта, и молча хлопали сонными глазами —
без истерик и лишних вопросов.- Марш выслушал Эллери с пе¬
пельно-серым лицом и дрожащими руками.
— Полиция уже приехала?
Когда Эллери ответил, что Ньюби скоро будет здесь, адво¬
кат сел на кровать и вздохнул:
— Бедный Джонни, какая ужасная смерть.
Потом попросил чего-нибудь выпить, и Эллери подал ему
бутылку и бокал. Инспектор Квин предложив всем пятерым
оставаться в своих спальнях, а сам занял пост у.дверей ком¬
наты Бенедикта.
Эллери сидел внизу в холле, когда в дом вошел шеф мест¬
ной полиции — без галстука, в накинутом на форменный мун¬
дир пальто.
Ансельм Ньюби принял должность начальника полиции у
Дейкина, который олицетворял порядок и закон в Райтсвилле
с таких незапамятных времен, что очень немногие старые жи¬
тели могли вспомнить его предшественника — бывшего крес¬
тьянина, высокого и мощного, по имени Гораций Свейн, кото¬
рый попадал плевком в урну на расстоянии нескольких метров.
Дейкин, в котором Эллери видел живое воплощение Авраама
Линкольна, был неподкупным полицейским старой закалки.
Анси Ньюби принадлежал к новой волне: он был молод, напо-ч
рист, обладал научными методами, необходимыми для раскры¬
тия преступлений. Если Дейкин был медлительным увальнем и
тугодумом, то Ньюби напоминал не прекращавший движение
волчок. К своему несчастью, Ньюби, маленький щуплый чело¬
век, попал в среду, где любой намек на женственность считал¬
ся скорее позорным, чем достойным жалости. Но в этом вопро¬
се он быстро расставил все по местам. Как только до его ушей
дошли первые недовольные голоса, он выяснил, кому они при¬
надлежат, вызвал обидчика, снял пиджак и преподал тому —
хотя тот был выше его на пятнадцать сантиметров и тяжелее на
пятнадцать килограммов — урок, о котором еще несколько лет
говорил в барах Райтсвилла. После такой демонстрации муже¬
361
ственности злые языки больше не докучали новому начальни¬
ку полиции, а его пронзительный голос и взгляд с металличес¬
ким блеском с тех пор приобретали все больший и больший
авторитет среди горожан.
— Мне совсем не нравится то, что случилось... — начал Эл¬
лери, не имея ни малейшего желания шутить.
— Тебе вечно что-то не нравится, — бросил в ответ Ньюби. —
Я собираюсь попросить мэра убедить нашего представителя в
парламенте внести закон, запрещающий некоему мистеру Квину
появляться в Райте вилле. Как получается, что всякий раз, когда
ты приезжаешь, в нашем городе случается убийство? Если бы я
знал, что ты здесь, я бы захватил с собой предписание о немед¬
ленном выезде. Как жизнь, Эллери? — добавил он без всякого
перехода.
— Так же паршиво, как у тебя в данный момент, Анси, — от¬
ветил Эллери, пожимая хрупкую руку. — Даже еще хуже. Я не
хотел афишировать наше присутствие...
— Наше? Ты с кем приехал?
— С отцом. Он наверху, охраняет комнату и тело Бенедикта.
Мы приехали отдохнуть по приглашению Джонни.
— Отец или не отец, но он, наверное, не знает твоего режи¬
ма дня в Райтсвилле так, как знаю его я, иначе не потащился
бы за тобой. Вот чем обернулось для него приглашение Бене¬
дикта. Ну, давай докладывай, вестник несчастья.
— Пойдем наверх.
На втором этаже Ньюби и Квин-старший пожали друг другу
руки, как два соперника, хотя до этого не встречались. Но кода
Ричард Квин сказал:
— Надеюсь, вы не в претензии, что мы кое-что здесь осмот¬
рели, пока ждали вас. Мне тоже не нравятся полицейские, ко¬
торые суют нос в дела своих коллег, — Ньюби несколько успо¬
коился и смягчился.
— Хорошо, что вы оказались здесь, инспектор, — сказал он,
и Эллери вздохнул с облегчением.
Потребовалась почти четверть часа, чтобы ввести шефа райт-
свиллской- полиции в курс супружеских и наследственных дел,
которые могли иметь отношение к убийству, и чтобы осмотреть
дом и труп.
362
— Я вызвал ребят из экспертного отдела, — сказал Ньюби. —
Какого черта они задерживаются? Эллери, прошу тебя привести
этих пятерых, пока я стащу с постели полицейского врача. У нас
здесь свои порядки, инспектор, — извиняющимся тоном произ¬
нес он, направляясь к телефону, висевшему у входа.
— Он как будто чувствует себя в чем-то виноватым, — шеп¬
нул инспектор, повернувшись к сыну.
— Я и не знал, что у Анси есть человеческие слабости, —
улыбнулся Эллери.
Когда гости спустились в гостиную, на их лицах было смешан¬
ное выражение настороженности и уверенности. Они ничего не
знали, кроме того, что Бенедикта убили, потому что каждый на¬
ходился в своей комнате и считал себя невиновным. В гостиной
чувствовалось скрытое напряжение. Самым интересным было то,
что теперь бывшие жены держались кучкой, а ведь еще вчера, до
гибели Бенедикта, они волком смотрели друг на друга.
Миссис Смит тоже не скрывала тревоги, вчерашняя сдержан¬
ность опытной секретарши испарилась. Она казалась еще более
бледной и худой. Жалобным голосом она попросила коньяку,
не обращая внимания на удивленного этим Марша. Потом вдруг
начала хныкать, то и дело бросая укоризненные взгляды на
Марша, как будто в данной ситуации виноват ее работодатель:
— Разве я когда-нибудь могла себе представить, что окажусь
в доме, где произойдет убийство!
После того как эта фраза была повторена раза четыре, Мар-
ция Кемп тряхнула огненными волосами и закричала:
— Бог ты мой, когда же она заткнется!
Миссис Смит с испугом оглянулась по сторонам, крепко
сжала в руке свой бокал и замолчала.
— Послушайте меня внимательно, — начал Ньюби после
того, как инспектор представил ему присутствующих. — Мне
почти ничего не известно об этом деле, но обещаю вам, что
кое-что я узнаю уже сегодня. На данный момент у меня нет
ни малейшего представления о личности убийцы мистера Бе¬
недикта. Поэтому начнем со следующего вопроса. Кто из вас
может рассказать что-нибудь, что могло бы помочь следствию?
Все молчали, потом Марш произнес голосом таким же тус¬
клым, как его лицо:
— Нелепо думать, что кто-то из присутствующих имеет ка¬
кое-то отношение к смерти Джонни.
— Согласен, но пока оставим это. Кто-нибудь слышал шум
после того, как лег спать? Ссору или спор? Может быть, шаги?
Никто ничего не слышал. В момент убийства они спали
мертвым сном (о чем, кстати, сказали сразу) по причине выпи¬
того бурбона и водкй. Исключением была миссис Смит, кото¬
рая не имела привычки «пить» — она специально подчеркнула
эта слово. А коньяк служил только медицинским целям.
Ньюби начал допрос с бывших жен.
— Я долго ворочалась без сна, — заявила Одри Вестон. — И ре¬
шила что-нибудь почитать. — Эллери ждал, что она добавит «до¬
рогой», но блондинка,'должно быть, поняла, что этот эпитет не
подходит Ньюби. — Я спустилась вниз и взяла книгу.
— Где именно, миссис Вестон? — спросил Ньюби.
— В этой самой комнате. С какой-то полки.
— Вы никого не встретили?
— Никого.
— Сколько времени вы оставались здесь?
— Столько, сколько требуется, чтобы взять книгу.
— Потом вернулись к себе?
— Конечно;
— Сколько времени вы читали, прежде чем уснуть?
— Чтения не получилось, потому что буквы прыгали у меня
перед глазами.
— Какая это была книга? — спросил Эллери.
Названия я не помню. Кажется, это была последняя кни¬
га Рота.
— Филиппа Рота? Случайно, это был не роман «Стенания
Лортнуа»?
— Я не помню. — Миссис Вестон рассердилась еще больше.
— Если бы вы начали читать «Стенания», не думаю* что бук¬
вы стали бы прыгать перед вашими'глазами. Значит, вы все-
таки читали ее?
— Дорогой мой! — взорвалась Одри. — Мне стало так про¬
тивно, что я забросила эту мерзкую книгу в угол. Потом вер¬
нулась сюда, взяла другую и попыталась читать ее, но в. этот
момент алкоголь сделал свое дело: я вырубилась и больше ни¬
364
чего не помню. Только не спрашивайте, как называется вто¬
рая книга, мистер Квин, потому что я не помню. Она и сей¬
час в моей комнате, так что можете проверить.
— Итак, вы два раза спускалась вниз этой ночью?
— Если вы мне не верите, это.ваше дело.
— Оно может оказаться и вашим, — заметил Эллери с задум¬
чивым видом и повернулся к Ньюби: — Впрочем, я увлекся.
Прошу тебя продолжать, Анси.
— Сколько было времени, миссис Вестон, когда вы спуска¬
лись сюда?
— Не имею ни малейшего представления.
— Совсем никакого?
— Я не смотрела на часы.
— Но вы же могли слышать бой часов. Сколько было уда¬
ров? Один? Два? Три?
— Я же сказала, что не знаю. Марция, ты не слышала, когда
я поднялась к себе?
— Ты отвечай на вопросы, которые задают тебе,- — зло отве¬
тила Марция Кемп, — а я буду отвечать на свои.
— Я знаю, в котором часу она вернулась в комнату, — не¬
ожиданно вставила Алиса- — Было почти два часа.
— Не может быть, что так поздно! — удивилась Одри.
— Итак, вы взяли книгу Рота.' Сколько же времени вы читали?
— Поверьте мне, я не‘засекала. Совсем немного. Около по¬
лучаса.
— Иными словами, произведение мистера Рота вызвало у вас
отвращение, но владело вашим вниманием целых полчаса. Сна¬
чала вы сказали, насколько я помню, что после первых же строк
вы с отвращением бросили книгу. Баши ответы не отличаются
точностью.
— Что вы от меня хотите, мистер Квин? — завизжала блон¬
динка. — Хотите свалить вину на меня? Да, я действительно
какое7то время читала эту поганую книгу, а другую только пере¬
листала. Но это ничего не меняет, потому что я уснула гораздо
раньше, чем убили Джонни.
Ньюби среагировал моментально:
— Откуда вам известно, в котором часу убили мистера Бене¬
дикта? Здесь об этом никто не говорил.
365
Одри сразу пришла в себя:
— Разве?.. Ну, я просто думала, что...
Ньюби решил сменить тему разговора:
— Вы никого не заметили, когда спускались или поднима¬
лись к себе?
— Никого. Все двери были закрыты. Кроме того, я думала,
что все спят.
— А вы, миссис Кемп? — неожиданно спросил полицейский,
поворачиваясь к Марции.
— Что именно? — переспросила она, не давая застать себя
врасплох.
— Вы сразу заснули, когда легли' в постель?
— Я могла бы сказать все что угодно, но в данном случае
лучше говорить правду, только правду, ничего кроме правды.
Я сильно опьянела и думала только о постели. Но когда лег¬
ла, сон как рукой сняло.
— В котором часу вы легли?
— Разве я была в состоянии смотреть на часы? Знаю только,
что поднялась наверх после Одри.
— Насколько позже?
Марция Кемп молча пожала плечами.
— Я знаю, — снова вмешалась Алиса. — Было около двух с
половиной.
— Эта тварь всюду сует свой нос, — прорычала рыжеволосая
сквозь зубы. — Так вот, у меня кружилась голова, и я подума¬
ла, что надо перекусить. Поэтому я спустилась на кухню и при¬
готовила бутерброд с курицей и чашку горячего молока, кото¬
рые отнесла к себе наверх. Старик видел тарелку с остатками и
пустую чашку, когда приходил меня будить. Правда, старик?
— Точно, — подтвердил инспектор Квин, который все это
время сидел в сторонке, возле стеклянной двери, выходящей во
дворик.
— Ну, что я говорила! — обрадовалась Марция. Под^ легким
халатиком, который то и дело приоткрывался, на ней была очень
короткая ночная рубашка. Эллери готов был поклясться, что жен¬
щина собирается развязать пояс, чтобы чувствовать себя свобод¬
нее, и ему казалось, что под прозрачной тканью виднеется гигант¬
ский, готовый распуститься цветок. — Горячее молоко помогло
366
мне, и вскоре я уже храпела. После ничего не помню, пока ста¬
рая ищейка не разбудил меня;
— Может быть, вы кого-нибудь встретили в коридоре, когда
выходили и заходили обратно?
— Нет.
— И вы, конечно, не слышали, когда произошло убийство?
— Не держи меня за дурочку, красавчик. Я не знаю, когда
убили Джонни. И вообще я ничего не знаю.
Алиса Тирни созналась, что тоже чувствовала себя неважно
из-за спиртного.
— Я не такая уж любительница выпить, — уточнила медсе¬
стра из Райте вилла, — а вчера вечером что-то на меня нашло.
После того как Марцйя ушла, я поднялась к себе, но уснуть
не могла, поэтому пошла в ванную поискать какие-нибудь таб¬
летки. В шкафчике для лекарств ничего нужного не было, и я
спустилась в ванную на первом этаже, где днем видела аспи¬
рин. Но и таблетки мне не помогли, тогда,, отчаявшись, я.про-
глотила снотворного, хотя терпеть его не могу, потому что ра¬
ботаю в больнице и знаю, что это такое. После этого уснула
как убитая.
Так же, как Одри и Марцйя, Алиса никого не видела и ни¬
чего не слышала.
— Странно, — проговорил Ньюби. — При всех этих хож¬
дениях вниз и вверх по дестнице, которые продолжались поч¬
ти всю ночь, вы ни разу не встретились друг с другом. Очень
странно. А вы, мистер Марш? Зачем вы спускались вниз?
— Я вообще не спускался. Как только вошел в комнату,
сразу завалился в кровать. Вчера вечером я тоже выпил боль¬
ше, чем обычно, особенно после ухода Джонни. Думаю, что
уснул не позже чем через пару минут, как только положил
голову на подушку. А пришел в себя, только когда меня раз¬
будил Эллери.
— Когда вы поднялись в свою комнату?
— Точно не помню. Кажется, вскоре после того, как ушла
Алиса, но точно не скажу.
— Это было действительно так, — вставила медсестра.
— А вы, миссис Смит?
Услышав свое имя, Смит вздрогнула и расплескала коньяк.
367
— Я не понимаю, почему меня допрашивают! Я вообще не
знакома с мистером Бенедиктом — несколько раз здоровалась
с ним, когда он заходил в контору, только и всего.
— Вы выходили йз своей комнаты сегодня ночью, после того
как ушли из гостиной?
— Нет!
— Может быть, вы что-то слышали? Постарайтесь припо¬
мнить.
— Я уже говорила мистеру Квину, что сплю очень крепко. —
(«Как убитая», — вспомнил Эллери.) — Я знала, что завтра мне
предстоит трудный день, и решила выспаться как следует. В кон¬
це концов, я ведь сюда не в гости приехала.
— Миссис Смит не может иметь никакого отношения к тому,
что случилось, — заявил Марш. Он произнес это с торопливос¬
тью, которая не укрылась от Эллери. — Я не хочу вмешиваться
в ваши дела, но вы только напрасно теряете время. Скорее все¬
го Джонни убил какой-нибудь вор, который забрался ночью в
дом и проломил ему голову, когда Джон проснулся и застал его
на месте преступления.
— Хотел бы я, чтобы все оказалось так просто, мистер
Марш, — хмуро заметил Ньюби и кивнул Эллери. Тот быстро
вышел и вскоре вернулся с вечерним платьем, париком и пер¬
чатками.
— Раз уж все вы здесь, «госпожи Бенедикт», — начал Элле¬
ри, обращаясь к бывшим женам, — позвольте называть вас про¬
сто вашими именами. Одри,' вчера днем вы сообщили мне об
исчезновении своего платья. Это оно?
Он протянул блондинке блестящий наряд. Та придирчиво
осмотрела его, потом поднялась и прикинула платье на себя.
— Где вы его нашли?
— Теперь парик: это он исчез вчера из вашей комнаты,
Марция? '
— Глупый вопрос! Если есть еще один зеленый парик в этом
городишке, я готова съесть его. — С этими словами рыжая кра¬
сотка нахлобучила парик на свою голову.
— Это ваши перчатки, Алиса?
— На левой должно быть маленькое пятнышко, — подалась
вперед брюнетка. — Да, вот оно. Кто же их взял?
368
— Мы пока не знаем, кто взял эти вещи, — ответил Ньюби, —
но знаем, где они лежали. Мы их нашли в комнате Бенедикта,
рядом с трупом.
Воцарилось молчание.
— Но зачем? — спросила Алиса. — Для чего воровать пер¬
чатки, чтобы бросить их возле покойника?
— А мое платье?
— И парик?
— Я вообще ничего не понимаю. — Марш подошел к бару,
но так и остался стоять с пустым бокалом в руке, который со¬
бирался наполнить. — Это уж твой хлеб, Эллери. Как ты сам
объяснишь это? Может быть, вор или бродяга...
— Ни в коем случае, — прервал его Эллери. — Кстати, мы мо¬
жем кое-что прояснить прямо сейчас. И ты нам поможешь, Ал.
— Я?
— Анси, ты разрешишь?
Ньюби кивнул:
— Ты лучше меня объяснишь, Эллери. А я займусь прото¬
колом.
Вчера вечером я находился за этой стеклянной дверью, ког¬
да Джонни объявил, что собирается изменить завещание. Я пред¬
полагаю, что ты, Ал, составлял первое завещание — кстати, оно
было еще в силе, когда вы приехали сюда, — поэтому должен был
захватить с ообой его копию.
— Конечно, — с вызовом ответил Марш. Йотом» помолчав
немного, добавил: — Так ты подслушивал, Эллери? Но зачем?
— Затем, что беспокоился за Джонни и в конце концов ока¬
зался прав. Можно посмотреть завещание?
Марш поставил бокал и начал с тем же воинственным выра¬
жением на лице:
— С юридической точки зрения я мог бы отказать...
— Мы это знаем, мистер Марш, — вставил Ньюби. — Но это
особый случай, и в наших краях преступление, тем более такое
серьезное, дает мне особые права. Так можно взглянуть на за7
вещание Бенедикта?
Некоторое время адвокат раздумывал, потом пожал пле¬
чами.
— Оно в портфеле, в моей комнате.. Миссис Смит...
— Нс беспокойтесь, — встал инспектор Квин. — Я сам схожу.
Только теперь присутствующие снова вспомнили о нем. Он
вышел и вернулся, неся портфель.
Достав кожаную папку, Марш протянул ее Ньюби. Тот бег¬
ло просмотрел документ и передал его Эллери.
— Итак, основной текст составлен довольно давно, а уж по¬
том были добавлены дополнительные параграфы. Верно,. Ал?
Марш молча кивнул.
— Согласно дополнениям, еженедельная выплата в тысячу
долларов каждой разведенной супруге прекращается со смертью
Джонни, но документ предусматривает, что в этом случае она
получает в качестве окончательного расчета миллион долларов.
Следовательно, каждая из бывших жен заинтересована, чтобы
это завещание оставалось в силе до смерти Джонни.
— Не совсем обычный ход рассуждения, — заметил Марш. —
Но в принципе это так. Куда ты клонишь, не понимаю?
— Не спеши, Ал. Я знаю, что адвокат такого масштаба не
имеет особой охоты связываться с подобными преступлениями,
но ты уже завяз по уши, поэтому стоит вникнуть в ситуацию.
То, что я услышал вчера и что случилось ночью, подтверждает
мои опасения. Если бы Джонни мог предвидеть свою смерть,
он заранее составил бы новое завещание, по которому тысяча
долларов в неделю остается в силе, но окончательная сумма
уменьшается до ста тысяч вместо миллиона, то есть составляет
десять процентов от первоначальной суммы. Кроме того, Джон¬
ни пригррзил, что, если жены будут против, он им вообще ни¬
чего не оставит. У меня к тебе такой вопрос, Ал: с точки зрения
Одри, Марции и Алисы, не является ли неожиданной удачей
смерть Джонни нынешней ночью?
Марш одним глотком выпил свой коньяк. После монолога
Эллери присутствующие потеряли дар речи — наступила гробо¬
вая тишина.
— Судя по всему, — раздался голос Ньюби, — у всех быв¬
ших жен Бенедикта сегодня ночью была причина и благопри¬
ятная возможность... Тем более что орудие преступления на¬
ходилось под рукой.
—• Я вообще не знаю, чем его убили! — взвизгнула Одри Вес¬
тон. — И знать не желаю. Клянусь Богом, я бы никогда не смог¬
370
ла убить человека! Может быть, миссис Тирни: медсестры при¬
выкают к крови. А меня от нее тошнит.
— Я запомню это, Одри, — тихо прошипела Алиса.
— Ради девятисот тысяч долларов, миссис Вестон, —■ уточ¬
нил Ньюби, — очень многие способны на такое. Кетати, ваше
платье найдено на месте преступления.
— Я еще вчера говорила мистеру Квину, что у меня его ук¬
рали, — жалобно простонала Одри. — Почему вы не говорите,
что там же нашли перчатки Алисы и парик Маркин? Почему вы
взъелись на меня?
— Не волнуйтесь, миссис. Это относится ко всем. По край¬
ней мере, пока ко всем. Вещи, найденные в спальне Бенедик¬
та, только запутывают дело. Но они там были, и присяжные
будут опираться не на выдуманные истории, а на конкретные
факты.
— Кстати, существует один факт, о котором никто из вас еще
не знает, — добавил Эллери. — Расскажи, отец.
— В четверг-вечером, еще до вашего приезда, Бенедикт при¬
шел к нам и сказал, что утром приедет Марш для составления
нового завещания, но на всякий случай он написал его от
руки. — Старый полицейский достал из кармана длинный кон¬
верт. — В нашем присутствии Бенедикт поставил свою под¬
пись и дату, потом подписали мы с Эллери в качестве свиде¬
телей. Он вложил документ в этот конверт и попросил меня
временно хранить его.
— Мы не знаем, что здесь написано, — вставил Эллери, —
но мне кажется, что документ содержит то же самое, о чем
предупреждал вас Джонни вчера вечером. Учитывая все обсто¬
ятельства, Анси, прошу тебя вскрыть конверт.
Инспектор отдал конверт Ньюби, который бросил вопроси¬
тельный взгляд на Марша. Тот пожал плечами и сказал:
— Вы уже объяснили свою позицию. — Он отошел к бару и
снова наполнил бокал.
' Бенедикт не говорил вам о своем намерении лично на¬
писать новое завещание до вашего приезда, мистер Марш? —
спросил Ньюби.
— Даже не намекал на это. — Марш сделал долгий глоток и
отставил бокал. — Хотя я припоминаю, что он не раз спрашивал
371
меня насчет терминологии и формы завещания. Мне и в голову
не могло прийти, что у него была вполне конкретная цель.
Ньюби медленно вскрыл конверт и вытащил написанный от
руки документ. Отец и сын Квины с двух сторон склонились
над ним. По мере чтения на лицах всех троих появлялось все
более обескураженное выражение.
Наконец шеф полиции прокашлялся и сказал:
— Взгляните-ка на это, мистер Марш.
Ньюби отстранил рукой бывших жен Бенедикта, которые
бросились к нему, и протянул бумагу адвокату. Марш отложил
сигарету, поставил бокал и принялся читать. Скоро и его гла¬
за округлились.
— Прочти вслух, Ал, -г- при этом Эллери посмотрел на Одри,
Марцию и Алису, которые стояли, вытянув шеи в сторону
Марша.
Марш нахмурился и с недоумением покачал головой.
— Цо закону этот документ аннулирует все прежние завеща¬
ния, а все состояние переходит, я цитирую, «Лауре и вероятным
детям».. И еще: «Бели по какой-либо причине я не буду женат
' на Лауре к моменту моей смерти, все состояние я оставляю в
наследство своей единственной родственнице Лесли Карпен¬
тер». Вот это самое основное.— И адвокат снова пожал плеча-
) ми. — Документ сформулирован не совсем четко, но, по-моему,
это — законное завещание. — Он вернул его Ньюби и взял тле¬
ющую сигарету и недопитый бокал.
— Лаура! — вскричала Марция. — Это еще кто такая?
— Это наверняка не гардеробщица, которую он охмурял в
последнее время, — предположила Одри. — В газетах писали,
что ее зовут Винсентина Астор.
— Мне он никогда не говорил ни о какой Лауре, — заявила
Алиса.
— Мне тоже, — подтвердила Одри. — Может быть, этот дву¬
ногий червяк тайно женился перед тем, как приехать в Йнвер-
Лодж?
— Нет, — сказал Эллери. — В таком случае qh бы написал,
что оставляет все своей супруге Лауре, как это делается обыч¬
но, а не просто Лауреv Нет, Джонни только» намеревался же¬
ниться на ней, об этом говорит фраза: «Если по какой-либо
372
причине я не буду женат на Лауре...» и так далее. Ал, ты не зна¬
ешь эту Лауру?
— Впервые слышу.
— Я согласен с тобой, Эллери, — сказал Ньюби. — Он соби¬
рался жениться на Лауре как можно скорее, но не хотел пред¬
восхищать события, поэтому подстраховал себя той фразой, где
говорится: «Если по какой-либо причине...» Вначале он должен
был убедиться в надежности этой женщины.
— Бедная, бедная Лаура! — воскликнула Марция с издева¬
тельской усмешкой. — Вместо кучи драгоценностей; русских
соболей и лучших парижских моделей Джонни оставил ей дыр¬
ку от бублика.
— Это точно, — согласился Эллери. — Теперь она не полу¬
чит ничего. Все состояние переходит родственнице Джонни. В
каком колене эта родственница? Вы, случайно, не в курсе. Ал?
— Двоюродная сестра. Других близких родственников нет ни
в семье Бенедиктов, ни в семье Карпентеров. Надо скорее со¬
общить Лесли.
— Прочтите то, что касается нашей сотни тысяч долларов,
мистер Ньюби, — попросила Алиса.
Ньюби уставился в завещание, которое держал в руках:
— Не могу.
— Что это значит?.
— В документе нет ни слова об этом: ни о вас, ни о мис¬
сис Кемп, ни о миссис Вестон. Никакой сотни тысяч в вашу
пользу. Ни цента. — Когда женский гвалт стих, шеф полиции
продолжил: — Итак, итоги подведены. Бенедикт не пожелал
брать на себя обязательства, касающиеся вас, не заключив с
вами дополнительного соглашения.
— Джонни поступил очень хитро, — Прокомментировал с
улыбкой Марш.
— Лучше скажи: коварно, — добавил Эллери. — Раз уж он
предложил вам соглашение, он не захотел брать на себя ника¬
ких обязательств, пока вы не возьмете кое-какие на себя. Кро¬
ме того, когда он писал это завещание, он думал только об
интересах Лауры или Лесли.
— Иными словами, — сухо заметил инспектор, — если одна из
вас укокошила Бенедикта, она тем самым оставила всех с носом.
373
В этот отчаянный момент появились эксперты из полиции
и полицейский врач. Ньюби быстро разместил по своих комна¬
там бывших жен Бенедикта, миссис Смит и Ала Марша, а сам
начал ^звонить прокурору графства Райт и шерифу. Квины от¬
правились досыпать.
Занималось влажное утро, когда они ехали к своей вилле.
Эллери хмуро смотрел прямо перед собой.
— Я все думаю, правду ли говорил Марш, утверждая, что
рукописное завещание имеет силу.
— Я считаю, что он знает свое дело, — откликнулся отец. —
Но ты же понимаешь, Эллери, что' бывает с завещаниями, где
речь идет о миллионах долларов. Эти бабы наверняка наймут
изворотливых адвокатов, которые на долгие годы замаринуют
дело, затаскают его по 9удам.
Эллери нервно передернул плечами.
— Надо бы поговорить с Маршем и побывать в юридической
конторе, которая занимается интересами Бенедикта. Во всяком
случае, мы можем предположить» что если рукописное завещание
перечеркивает предыдущее, тогда, как ты справедливо заметил,
убийство было напрасным. Все заберет эта Лесли Карпентер.
^ Да, это гром среди ясного неба для трех разъяренных гар¬
пий. Особенно для той, которая размозжила голову Джонни...
Тебе что-то не нравится, сынок? — И, взглянув в отсутствую¬
щие глаза сына, инспектор с упреком заметил: — Ты как будто
совсем не слушал меня?
— С того момента, как мы вышли из комнаты Джонни, меня
беспокоит одна вещь.
— Что такое?
— Не знаю. Просто ощущение. Как будто мы что-то упустили.
— Что упустили?
Эллери круто развернулся и заглушил в машине мотор.
— Если бы я это знал, отец... Пойдем поспим.
Лесли, кузина Бенедикта, прибыла к полудню следующе¬
го дня. К дому подкатило такси, из которого выпорхнула де¬
вушка, радушно вс1реченная Маршем, знавшим ее с трина¬
дцати лет.
374
— С приездом тебя, Лес.
Она ответила приятной улыбкой. Девушка выглядела на не¬
сколько лет моложе Джонни-Б, и Квины сразу отметили, что
она не только отличается от своего покойного брата полом, но
представляет собой совершенно иной человеческий тип. Если
Бенедикта можно было назвать дитем фортуны, то жизнь Лес¬
ли явно была не из легких.
— Мою мать, сестру отца Джонни, выгнали из дедушкиного
дома и лишили наследства в лучших традициях романтическо¬
го восемнадцатого века. Кажется, мама была слишком непокор¬
ной и не питала должного уважения к богатству. Хуже того —
она влюбилась в человека, у которого не было ни денег, ни
общественного положения. — Лесли сразу с детской непосред¬
ственностью начала рассказывать свою жизнь и делала это с
самой непринужденной улыбкой. — Бедный дедушка: он так и
не смог понять маму и сказал папе в лицо, что о нем думает.
«Упаси меня Боже от этого охотника за приданым», — он вы¬
разился именно так. Это мой-то отец — охотнйк за приданым!
Да он на деньги обращал еще меньше внимания, чем мама!
— Вот настоящая дочерняя любовь, — улыбнулся Эллери.
— Благодарю вас, сэр. Папа был типичный рассеянный учи¬
тель; он преподавал за гроши в пригородной школе, к тому же
его терроризировал административный совет, который считал
его коммунистом за то, что папа прочитал больше двух книг.
Он умер , от рака в сорок один год. У мамы тоже было слабое
здоровье, на лечение требовались деньги, поэтому — не сочти¬
те за мелодраму! — мне пришлось бросить учебу и идти ра¬
ботать. Только после смерти мамы я смогла вернуться в уни¬
верситет и получить диплом по социологии.. С тех пор я
занимаюсь самым неприбыльным делом. Кажется, у Джонни
было чувство вины за то, что маму когда-то выгнали из дому,
а его отец унаследовал все, и это потом перешло к нему. Бед¬
ный Джон! Он всегда купался в деньгах. Папа и мама не хоте¬
ли даже знаться с ним из-за этого. Правда, я не была такой
щепетильной. Было так приятно получать пособие, которое
высылал мне Джон после смерти мамы, а иначе я не смогла
бы закончить университет. — Лесли помолчала, потом продол¬
жала с задумчивым видом: — Сам факт, что он помогал мне,
375
давал Джонни возможность чувствовать свою полезность, хотя
его всегда окружали пиявки в юбках. Вот как это было, если
вы хотите знать мое мнение.
Инспектор Квин, стараясь сдержать улыбку, спросил:
— Мисс Карпентер, ваш брат Джон никогда не говорил вам
о том, что собирается оставить вам все свое состояние при оп¬
ределенных обстоятельствах?
— Никогда. Я не ожидала получить даже старые дедушки¬
ны часы. Мы всегда спорили с ним из-за разных политичес¬
ких взглядов. Ты помнишь, Ал? Ал может подтвердить.
— Джонни всегда очень уважал тебя, Лес, — кивнул Марш. —
Даже идеализировал. Может быть, он был влюблен.
— Будет тебе, Ал. Возможно, он хотел меня такой видеть.
Я была для него как заноза в ноге, он всегда говорил, что я —
голос его совести. С моей точки зрения, Джон Леверинг Бе-
> недикт III был бесполезным паразитом, отданным полностью
во власть своих эгоистических желаний и слабостей, а я была
единственным человеком, кто мог сказать это ему прямо в ли¬
цо. А сколько добра он мог сделать своими деньгами!
— Довольно об этом, Лес, — сухо перебил ее Марш. — Он
прожил свою жизнь.
На мгновение Лесли Карпентер остолбенела.
— А ведь и верно! Теперь я могу многое сделать...
Было нечто такое в ее рассказе, что не давало покоя Эллери,
и он смотрел на девушку с интересом, далеко не профессио¬
нальным. На первый вз/лад Лесли казалась хрупким, полным
женственности созданием; казалось, поставь ее против света, и
она станет прозрачной. И все же многолетняя практика и уме¬
ние разбираться в людях подсказывали ему, что сделана она
была из прочного материала. Уверенная посадка головы и блеск
в глазах означали опасность для любого, кто встанет на ее пути.
Но самым удивительным в ней была не внутренняя сила, вы¬
зревшая в бедности и постоянной готовности к отпору. В ней
поражала женственность, откровенная честность и отсутствие
расчета, которые так притягивают окружающих. И тут Эллери
еще раз пришлось удивиться. Лесли повернулась к Маршу и
решительно спросила:
— Сколько я получу, Ал?
376
— До завещанию Бенедикта-старшего в случае смерти
Джонни его наследники должны получить весь доход от фир¬
мы Бенедиктов. Но имей в виду, Лесли, я говорю о доходе, а
не о капитале. Мистер Бенедикт-старший считал неразумным
дробить капитал после своей смерти. Семейный капитал дол¬
жен оставаться нетронутым и неприкосновенным.
— Ого! Вот это да! А сколько составляет общий доход?
— Скажу только, что хватит на приличное дедо, Лес, и еще
останутся доллары на личные расходы. Сейчас прикинем... Ну
вот, ты будешь иметь около трех миллионов долларов в год.
— О Боже! — прошептала Лесли Карпентер. И тут же, обли¬
ваясь слезами, упала на грудь Маршу.
К вечеру заявились журналисты: известие об убийстве Джон-
ни-Б вышло за пределы Райтсвилла. Это нашествие принесло с
собой обычную в подобных случаях шумную суету с налетом
сентиментальности. Ньюби и его немногочисленные подчинен¬
ные, измотанные беспорядками в летной школе, не знали, как
навести хотя бы подобие порядка. В конце концов Ньюби при¬
шлось вызвать подмогу из полиции штата. Порядок был восста¬
новлен, когда договорились оставить по одному представителю
от каждого печатного органа, от каждой телесети и радиостан¬
ции. В гостиной Инвер-Лодж состоялась пресс-конференция с
участием бывших жен и Лесли Карпентер; это был сущий ад,
который оба Квина и Ньюби наблюдали со стороны, держась
подальше от телекамер и надеясь уловить со стороны женщин
какой-нибудь промах, открывающий пусть микроскопический,
но просвет. Но лишенные наследства вдовы были бдительны и
не допустили ни единого прокола. Казалось, они заботились
только о том, как лучше предстать перед камерами, и произно¬
сили лишь сладкие и приличествующие обстановке слова по
адресу покойного «принца с дырявыми руками». Было ясно как
день, что из тактических соображений троица решила не напа-
. дать публично на Бенедикта; по крайней мере до тех пор, пока :
их адвокаты не разработают стратегию борьбы с коварной шутг
кой, которая обратила в дым вожделенные миллионы. Лесли
Карпентер ограничилась удивлением перед свалившимся на нее
377
богатством и добавила, что у нее есть кое-какие планы относи¬
тельно этих денег, но пока она «сохранит их в тайне».
При этих словах Марция Кемп воскликнула: «Это мы еще
посмотрим; девочка моя!» — но, к ее счастью, слов этих ни-
кто не слышал, кроме Квинов и Ньюби. Позже, когда пресса
и телевидение удалились, ей задали вопрос насчет такого за¬
явления, и Марция без колебаний объяснила, что собирается
оспорить рукописное завещание и уверена, что она, вместе с
Алисой и Одри, обязательно выиграет; впрочем, добавила она,
ее слова не были угрозой в адрес мисс Карпентер. Тем не ме¬
нее Ньюби наказал своему агенту не спускать глаз с Лесли.
Это было единственным неприятным событием за весь вечер.
Еще до убийства, когда Квины обследовали поместье Бене¬
дикта, они наткнулись на странное сооружение, напоминающее
греческий храм в миниатюре — с небольшим фронтоном, укра¬
шенным буколическими, великолепно выполненными барелье¬
фами, с дорическими колоннами и, в качестве завершающего
штриха, с двумя окошками из цветного стекла. Небольшое со¬
оружение возвышалось на вершине холма, окруженного широ¬
кой лужайкой, — необычное и приятное глазу зрелище в дере¬
венской глуши Новой Англии.
Отец й сын Квины обошли сооружение, спрашивая себя, что
же это могло быть. Эллери попытался открыть массивную брон¬
зовую дверь, но та оказалась неприступной, как вход на ракет¬
ную базу.
— Это, наверное, павильон дйя детских игр, — предположил
инспектор.
— Слишком шикарно и торжественно. Смотри, сколько тут
мрамора.
Никому из них не пришла в голову мысль,, что эту штуку
построил Джон. Леверинг Бенедикт III для вечного отдыха сво-
ихблизких.
Это был мавзолей, и ДжбНни оставил письмо на этот счет,
которое Ал Марш зачитал в понедельник вечером. Он просил
похоронить себя на этом холме. Его ужасала мысль о том, что
он будет погребен в одной из фамильных усыпальниц, одна из
378
которых находилась в Сиэтле, другая — в Райнбеке около Нью-
Йорка. В глубине души он был мятежник, как и его тетя Оли¬
вия, мать Лесли, только в нем многое было от отца, всю жизнь
в общем-то находившегося под пятой деда. Марш напомнил
слова, сказанные однажды Бенедиктом: «Я унаследовал от отца
болезнь: отсутствие хватки».
— Мне кажется, — добавил Марш, — Джонни терпеть не
мог всего, что напоминало ему об укреплении экономической
империи Бенедиктов. Как бы то ни было, вскоре после при¬
обретения этого поместья он заказал проект мавзолея и хо¬
рошо заплатил архитектору, который все сделал по его соб¬
ственным эскизам. Потом нанял парочку старых деревенских
каменщиков, которые выстроили эту штуку, выписал из Бос¬
тона скульптора, вылепившего барельефы на фронтоне, причем
бостонский скульптор был приглашен только потому, что в
Райтсвилле таких мастеров нет. Джонни очень любил этот го¬
родок и его окрестности. Мрамор привезли с соседних гор.
Кстати, он основал фонд для поддержания мавзолея в долж¬
ном порядке. Он говорил: «Я хотел бы оставаться там, внут¬
ри, как можно дольше».
— Но как ему удалось добиться разрешения на погребение? —
с удивлением спросил инспектор Квин. — Ведь в этом штате нет
закона, разрешающего* строить усыпальницы на частных землях.
— Это была моя забота, инспектор. Я поразмыслил и обна¬
ружил, что землю, где стоит этот пригорок, оспаривают друг у
друга, причем уже более сотни лет, Райтсвилл и графство Райт
из-за ошибки в разметке, которую сделали в восемнадцатом
веке. Райствилл считал, что луг с горкой находится в границах
города, а графство Райт утверждало, с неменьшим основанием,
что он — за его пределами. Они так и не пришли к согласию,
как д случае тех библейских диспутов, которые не в состоянии
разрешить ни один Соломон. Я обратился к местным юристам
и скоро поставил обоих соперников перед свершившимся фак¬
том. Короче, мне удалось гарантировать Джонни отдых в своем
собственном храме до судного дня.
В среду тело Бенедикта было доставлено в поместье; в коро¬
теньком заключении о результатах вскрытия говорилось* что
смерть наступила вследствие удара тяжелым тупым предметом,
379
описание которого прилагалось, и в четверг, 3 апреля, Джонни
похоронили на холме.
Бенедикт завещал похоронить себя по епископальному об¬
ряду, поскольку он был крещен по обычаям англиканской цер¬
кви, а на заупокойную мессу пришлось приглашать старого
Хаймаунта, который был уже на пенсии, потому что его пре¬
емник, молодой священник Бойджайан (к величайшей скорби
отца Хаймаунта, не только принадлежавший к «низшей цер¬
кви», но к тому же имевший армянское происхождение!) на¬
ходился в отъезде.
Лесли Карпентер, единственная родственница усопшего, ук¬
лонилась от траурного богослужения в церкви под предлогом
беспорядка и толчеи, которые обычно создают журналисты и
любопытствующая публика. На похороны прибыли со всех кон¬
цов света друзья Бенедикта, которых вызвала Лесли по совету
Марша. Пригласили немногих, так что небольшую толпу близ¬
ких, собравшихся вместе с журналистами на лугу перед гречес¬
ким мавзолеем в четверг в два часа пополудни, легко могли
контролировать люди Ньюби, а полиция штата заняла позиции
по границам поместья, чтобы преградить путь возможным бро¬
дягам и любопытным из города.
Траурное богослужение отца Хаймаунта, конечно, было да¬
леко не блестящим* Этот священник всегда отличался тем, что
жевал и проглатывал целые слова, с возрастом недостаток не
стал менее заметен; кроме того, он подцепил сильный весенний
насморк, да и вставная челюсть никак не желала держаться на
своем месте, так что большая часть его речи перед мавзолеем
была воспринята как странная смесь бормотания, тяжелого
дыхания и сморкания в громадный носовой платок. Оба Квина
отчетливо слышали только отдельные выражения типа: «Все¬
вышний Боже, Господь наш светоносный», «Душа воспарит» и
мощно прозвучавшее заключительное: «Боже единый, мир бес¬
конечный. Аминь!»
Зато день был чудесный, ветерок перебирал редкие сереб¬
ристые волосы старого священнослужителя, и никто не об¬
ращу внимания на невразумительную речь, адресованную
покойнику. Все было неважно, кроме искреннего благогове¬
ния перед неизвестностью, ожидающей всех за гробом. К кон¬
380
цу службы, сам того не ожидая, Эллери совсем расчувство¬
вался.
Он размышлял о превратностях судьбы, о бездарно прожи¬
той жизни Бенедикта, не украшенной добрыми делами, несмот¬
ря на неограниченные возможности, о деньгах, потраченных на
жадных и порочных женщин, которые тут же швыряли их в
бездну своих ненасытных страстей и прихотей, и, наконец, о
жестокой смерти накануне поворота, за которым Джонни ме¬
рещилось начало возрождения. Судьба, достойная театра абсур¬
да или же — если вспомнить о мавзолее — театра Софокла.
Бенедикт сполна оплатил бесцельность своей жизни* Поми¬
мо забот о таинственной Лауре, его мучил страх не дожить до
завтрашнего дня — в сущности, это было предощущением. По-
тому-то он и решил оставить свое состояние маленькой Лесли
Карпентер, которая хорошо представляла себе, как распоря¬
диться тремя ежегодными миллионами долларов. Значит, все-
таки жизнь Джонни не была совсем напрасной*.
Эллери не мог отделаться от мысли, что где-то скорбит Лау¬
ра, эффектно закутанная в вуаль и втайне ждущая возможнос¬
ти разрыдаться перед проворными фоторепортерами.. Но ни
одной таинственной незнакомки не объявилось в Райтвилле,
не поступило ни телеграмм, ни писем в адрес Лесли, Марша
или полиции, не было никаких анонимных венков, которые
привлекли бы внимание журналистов, Ньюби и Квинов.
На холме оставались только Лесли, Марш,' невозмутимая
миссис Смит, три бывшие жены, Ньюби и оба Квина. Могиль¬
щики внесли бронзовый гроб в мавзолей, поставили его на ка¬
тафалк, разложили рядом многочисленные венки и цветы, вы¬
шли, закрыв за собой тяжелую дверь, и передали ключ Ньюби.
Шеф полиции отдал его Маршу как исполнителю воли покой¬
ного, который должен был хранить ключ у себя до вступления
девушки в наследство.
Не было сказано ни слова, пока они шли пешком через поля,
возвращаясь в Инвер-Лодж. Обернувшись, Эллери увидел горя¬
щие на солнце витражи изящного сооружения и подумал, что
Джонни Бенедикт обрел мир, хотя в силу своего далеко не ор¬
тодоксального мышления Эллери питал серьезные сомнения на
этот счет.
381
Процессия служебных и личных машин рассеялась; только
два агента из полиции штата остались следить за дорогой. Не¬
смотря на солнце и легкий бриз, воздух был насыщен влагой,
которая бросала в озноб не одних женщин.
На вилле их ожидал молодой Ли Шалански, заместитель про¬
курора графства Райт, сын знаменитого в прошлом прокурора
Хадсона Шалански. Отведя в сторону Ньюби, он переговорил с
ним, поприветствовал присутствующих знаменитой улыбкой,
которой его отец приводил в восхищение толпу, и исчез.
— Насколько мне известно, вы все, за исключением Алисы
Тирни, живете в Нью-Йорке, так что можете возвращаться до¬
мой, — с озабоченным видом объявил Ньюби.
— Значит, вы нас не подозреваете? — спросила Марция Кемп,
тряхнув рыжей гривой. — Иначе мы бы и мечтать не могли вы¬
браться из этого штата .
— Одно уточнение, миссис Кемп, — остановил ее Ньюби. —
Это значит, что на данный момент у меня нет достаточных до¬
казательств, чтобы отдать кого-нибудь из вас под суд. Но хочу
подчеркнуть, что следствие только начинается и что вы, ува¬
жаемые дамы, остаетесь в центре нашего внимания. Кстати,
никто из вас не планирует выехать из штата Нью-Йорк в бли-
' жайшем будущем?.. Отлично. Если в ваших планах что-то из¬
менится, сразу сообщите инспектору Квину в его контору на
Сентер-стрит. Инспектор согласился быть нашим представите¬
лем в Нью-Йорке.
— Очень любезно с его стороны, — усмехнулась Одри Вестон.
— Пока все, леди и джентльмены. В доме произошло убий¬
ство, он будет опечатан, поэтому прошу вас покинуть его как
можно скорее.
В самолете, летевшем из Бостона, инспектор не выдержал:
— Что с тобой, Эллери?
■— Я никак не могу понять: восхищаться хитростью или удив¬
ляться глупости.
— Чьей? О ком* ты говоришь?
— О том,' кто оставил украденные вещи в комнате Джонни
рядом с трупом.
382
— Мы уже говорили об этом: кто-то хотел навести нас на
определенный след.
— Так-то оно так...
— Вопрос в другом: какой смысл бросать подозрение на трех
разных женщин? Этот трюк предполагает, что полиция на него
клюнет, иначе какой в нем смысл? Но любой имеющий на пле¬
чах голову следователь может подумать, что женщины заходи¬
ли в комнату, возможно, в разное время и оставили что-то из
своей одежды — то ли в спешке, то ли по рассеянности. Какой
же это след для полиции? Если потащить в суд такие улики,
тебя примут за психа.
Эллери кивнул, не отрывая глаз от иллюминатора, за кото¬
рым клубились облака.
— Вероятнее всего, мы столкнулись с очень ловкой бестией.
Эта дама раздобыла вещи, принадлежащие двум другим, и спе¬
циально подбросила их вместе со своей на место преступления,
чтобы расширить круг подозреваемых. Она понимала, что на
нее и двух других падут самые.серьезные подозрения, посколь¬
ку у них была одна и та же причина и одинаковые возможнос¬
ти. Таким образом риск разоблачения уменьшается в три раза.
— А если был заговор? — предположил инспектор. — Все три
дамы, осознав, что оказались в одной лодке, сговорились про¬
тив бывшего мужа.
— В таком случае они вряд ли оставили бы после себя ули¬
ки, — покачал головой Эллери. — Нет, действовала только одна.
— Меня это почему-то не убеждает.
— Меня тоже, — сознался Эллери.
— Так в чем же дело?
— Ситуация какая-то, я бы сказал, расплывчатая...
— И вот еще что, — вскинул голову инспектор. — Не понимаю,
как ты меня уговорил обещать Ньюби, что я займусь поисками
таинственной Лауры? Бог свидетель, что у меня своих дел по гор¬
ло. И неизвестно, удастся ли вообще отыскать ее... потом, я не
вижу, каким боком она может быть замешана в этом деле.
— Если только Джонни не сказал ей что-то такое...
— Например? Объясни своему тупому отцу.
— Перестань ломать комедию, папа. Ты же знаешь, что ее
надо найти, хотя и придется попотеть. Но в принципе это не
383
должно быть очень трудным делом. Конечно, мы займемся
этим все вместе. Марш тебе расскажет, где чаще всего бывал
Джонни.
— Ньюби просил меня также присматривать за всеми тремя
женами, — пробурчал отец.
— Положение обязывает. Когда-нибудь Анси сможет похвас¬
тать, что раскрыл самое запутанное убийство века.
— Ага, теперь ты начинаешь ломать комедию, — недоволь¬
но заметил отец, после чего оба замолчали.
Но минут за десять до посадки в аэропорту Кеннеди Эллери
снова заговорил, будто разговор и не прерывался:
— До сих пор мы исходили из гипотезы, что Джонни убила
Марция, Одри или Алиса. А что, если это не гак?
— Думай сам, — отозвался отец. — Я уже выдохся. Кого дру¬
гого ты можешь предложить?
— Ала Марша.
Инспектор подскочил в своем кресле.
— Какого черта Маршу убивать Бенедикта?
— Не знаю.
— Он сам богат: даже если бы у него были финансовые труд¬
ности, он ничего не получил бы по завещанию Бенедикта.
И потом: он был личным адвокатом, доверенным лицом и са¬
мым близким другом покойного. Какая у него могла быть при¬
чина разбивать ему голову?
— Я же сказал: не знаю. Но нам известно, что у него были
точно такие же возможности, как у троих женщин. Следователь¬
но, нам недостает только мотива, чтобы ввести его в круг по¬
дозреваемых. Если ты собираешься помочь Ньюби, отец, я бы
посоветовал тебе покопаться в прошлом Марша и поискать воз¬
можную зацепку. Но в первую очередь — «ищите женщину».
— Лауру?
Эллери не ответил.
— Мне нравится, как ты распределил обязанности, — заме¬
тил инспектор, откинувшись на спинку кресла. — Есть еще
приказы?
— Да, — поморщился Эллери. — Правда, здесь, кажется,
дохлый номер.
— Ты о чем?
384
— О Лесли Карпентер. Одна вероятность из миллиона, но...
в общем, проверь ее алиби на ночь в прошлую субботу.
В тот день, когда самолет бежал по бетонной дорожке в пред¬
местье Квинс (занятное совпадение с фамилией наших героев!),
заканчивался их отпуск, и Эллери предстояло встретиться с од¬
ним из самых странных дел за всю свою карьеру сыщика-лю-
бителя.
Вторая жизнь
«Райтсвилл, 9 апреля. Сообщение агентства АПИ.
В связи с розысками, проводимыми по всей стране с целью
обнаружения таинственной «Лауры N», было проверено 48 Лаур
с фамилией, начинающейся с буквы «N», каждая из которых
утверждает, что является невестой покойного Джона Леверинга
Бенедикта III, плейбоя-миллионера, убитого в ночь с 28 на 29
марта в своем загородном доме в Новой Англии.
Ансельм Ньюби, шеф полиции Райтсвилла^ сообщил, что
читательницы, видимо, неправильно поняли объявление. Поэ¬
тому в сегодняшних газетах дается следующее уточнение: «За¬
главными буквами «N» или «NN» обозначают имя или фами¬
лию неизвестного лица. То есть «N» не обозначает начальную
букву фамилии неизвестной Лауры, скорее всего ее фамилия
начинается совсем с другой буквы».
отрывок из ПРОТОКОЛА,
СОСТАВЛЕННОГО В ПОЛИЦЕЙСКОМ УПРАВЛЕНИИ НЬЮ-ЙОРКА.
«Сержант Томас Вейли: Ваше имя?
Лаура (или назвавшаяся этим именем): Лаура Лу-Лаверли.
С.В.: Как вы сказали?
Л.: Раньше была Подольски, а сейчас Лаверли.
С.В.: Адрес?
Л.: Большой особняк на углу 73-й Вест-стрит и Амстердам-
стрит. Номера не помню.
С.В.: Здесь, в Нью-Йорке?
Л.: А где же еще?
385
С.В.: В своем письме вы утверждаете, что являетесь той са¬
мой Лаурой, на которой собирался жениться Джон Бенедикт.
Расскажите об этом подробнее, мисс Подольски.
Л.: Лаверли. Вы обратили внимание на сходство с «Леверинг»?
С.В.: С какого времени вы называете себя Лаверли?
Л.: Не волнуйтесь: уже давно.
С.В.: Как давно?
Л.: Еще до того, как встретила этого клиента.
С.В.: Хорошо. Расскажите об обстоятельствах вашей встречи.
Л.: Ну что ж, в тот вечер я была в своей квартире, ясно?
С.В.: Зачем он пришел?
Л..: А зачем приходят клиенты в квартиру девушки?
v. С.В.: Объясните, мисс.
Л.: Мне не нравится ваша настойчивость, сержант. Уж не
принимаете ли вы меня за дешевку? Джонни позвонил мне и
назначил встречу.
С.В.: Он представился как Джон Леверинг Бенедикт III?
Л.: Вы шутите? Кто же называет фамилии в нашей среде?
С.В.: Откуда он взял номер вашего телефона?
Л.:.У нас есть общие знакомые.
С.В.: Например?
Л.: Ну уж нет! Так я перед вами и раскололась.
С.В.: Хорошо. Опишите этого Джонни.
Л.: Одежду?
С.В.: Меня не интересует его гардероб. Опишите цвет во¬
лос, рост, вес, телосложение, шрамы, особые приметы и тому
подобное:
Л.: По правде говоря, это трудновато, ведь у меня столько
друзей. Но это был именно тот парень — можете мне поверить.
Я его сразу узнала цо фотографиям в газетах. Послушайте, сер¬
жант, в тот вечер он был пьяный в дым. И ему, как впрочем и
многим другим, пришла в голову блажь спросить меня, почему
я занимаюсь этим делом. Тогда я ему выложила обычную душе¬
щипательную историю, и, честное слово, он рыдал, как теленок.
«Бедная девочка, — сказал он, — как жесток к тебе мир. Ты
достойна лучшей жизни. Знаешь что, Лаура? Я хочу на тебе
жениться». Так он и сказал, честное слово. Конечно, я не при¬
няла этого всерьез, но когда прочитала в газете...
,386
С.В;: Какого числа?
• Л.: Что?
С.В.: Какого числа он сделал вам предложение?
Л.: Я, кажется, записала это в моей книжке. Постойте-ка.
Видите? 22 марта.
С.В.: Речь идет о 22 марта этого года, мисс Подольски, о,
простите — Лаверли?
Л.: Конечно, этого года.
С.В.: Благодарю вас и больше не задерживаю.
Л.: Вы что, смеетесь надо мной? Грубый легавый — вот вы кто!
. С.В.: Если вы будете хамить, я вас вышвырну вон отсюда.
22 марта мистер Бенедикт находился в Лондоне».
«Винсентина Астор? Она больше здесь не работает. Однаж¬
ды вечером она не вышла на работу, и с тех пор о ней ни
слуху ни духу. Они почти все такие: им нельзя доверять. Луч¬
ше всего замужние: им надо кормить ленивого мужа и пару
детишек в придачу, поэтому они не позволяют себе таких
вольностей. Почему она ушла? Откуда мне знать. Я же не ла¬
зил к ней в душу. Может быть, ей не нравился цвет стен в
гардеробе. Нет, его я не помню. Нет, фотография четкая, но
уверен, что ни разу не видел его здесь. Конечно, я видел это
лицо в газетах и по телевизору; ну что вы так нервничаете? Да,
я слышал, что он заходил в мое заведение, я не отрицаю.
Я просто говорю, что сам не видел его здесь. С кем, говорите,
шашни? Ах, с мафией! Что вы хотите этим сказать? И вооб¬
ще,ч не понимаю, куда вы клоните. Значит, вы считаете, что у
Винсентйны были какие-то делишки с преступниками, поэто¬
му она и смылась? Послушайте, сэр, у меня приличное заве¬
дение и ничего общего с мафией не имеет. Что? Когда именно ,
она не вышла на работу? Хотите знать, когда именно она под¬
ложила мне свинью? Сейчас посмотрю. Ага, вот: двадцать вось¬
мого марта. Да-да, это адрес дома. А вы, случайно, не знаете
какую-нибудь приличную и смазливую девушку, которая ищет
работу? На которую можно положиться?»
«Нет, мисс Астор ушла в конце месяца. Сейчас посмотрим:
да, это было тридцатого числа. Да, сэр, она заплатила до пб-
387
следнего дня. Нет, комнаты меблированные, так что дерево*
зить вещи не было надобности: она собрала чемоданы и вы¬
звала такси. Нет, о ее личной жизни мне ничего не известно.
Я не сую нос в дела своих жильцов, как это делают некото¬
рые хозяйки. Лишь бы они вели себя тихо, остальное меня не
касается. Ничего плохого о ней сказать не могу. Какой муж¬
чина? О нет, сэр, этого я не припоминаю. То есть я не ви¬
дела его в-моем доме. Хотя его лицо мне кажется знакомым.
Подождите, это не тот плейбой, которого?.. Никогда бы не по¬
думала! Ах ты, черт побери!.. Нет, она не оставила никакого
адреса; я ее спросила об этом, но она ответила, что пока сама
не знает. А какое отношение девушка имеет к этому чело¬
веку?»
ОТРЫВОК ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА.
ПОЛИЦИЯ НЬЮ-ЙОРКА.
«Полицейский Пиггот: Ваше имя, миссис?
Лаура (или назвавшаяся этим именем): Мисс.
П.П.: Мисс.;.
JL: Лаура де Пьюстер Ван Дер Кьюпер.
П.П.: Подождите. Все пишете# вместе или?:.
Л.: Раздельно/ Де, Пьюстер, Ван, Дер, Кьюпер.
Л.П.: Ну хорошо. Адрес?
Л.: Еще чего.
П.П.: Простите?
Л.: Я не могу сказать, где живу. Это никого не касается. Мало
ли что может случиться...
1Т.П.: Мисс Кьюпер...
Л.: Мисс Ван Дер Кьюпер.
П.П.: Мисс Ван Дер Кьюпер» я должен указать ваш адрес в
этом протоколе. Таково правило.
Л.: У меня другое правило. Вы говорите, что вы сотрудник
полиций...
П.П.: Кем же я еще могу быть, если вы сидите за этим сто¬
лом в полицейском управлении, а я веду допрос?
Л.: Я много слышала о ловких ребятах, которые пронюхают
адрес, а потом забираются в квартиру и грабят.
38&
П.П.: Если вас ограбили, мисс-Ван Дер Кыопер, вам надо
обратиться в. другой отдел.
Л.: Я не собираюсь говорить ни с вами, ни с кем другим.
Чтобы вы измазали меня грязью во всех газетах.
ПЛ.: Возраст?
Л.: Можете записать, что мне за двадцать.
П.П. (Хотел что-то спросить, но передумал и написал: «Око¬
ло 50»): Послушайте, мисс Ван Дер Кыопер, мы получили ваше
заказное письмо, в котором вы утверждаете, что знаете Джона
Леверинга Бенедикта и что вы — Лаура, на которой он хотел же¬
ниться. Это так?
Л.: Абсолютно так.
П.П.: Как давно вы знакомы с этим Бенедиктом?
Л.: Тысячу лет.
П.П.: Вы не можете уточнить время, мисс?
Л.: Разве существует время в раю? Мы уже совершили брак
на небесах, и я не стыжусь заявить о нашей любви перед всем
миром. Мы встретились тайно, в персидском саду.
П!Г1.: Где-где?
Л.: Мне кажется, я выразилась предельно ясно. В тот лас¬
ковый незабываемый вечер... В небе сияла огромная луна.
Пьянящий аромат жасмина, корицы, аниса щекотал на[м
ноздри...
Ц.П.: Думаю, все ясно, мисс Ван Дер Кыопер. У меня вопро¬
сов больше нет. Если понадобится, вас вызовут».
«Когда, вы сказали? Тридцатого марта? Подождите минут¬
ку. Эй, Шлоки, мне надо с тобой поговорить! Простите, гос¬
подин полицейский, вы же видите, какой бедлам в этом гара¬
же. Кстати, вы собираетесь проверять наши такси на предмет
выхлопных газов? Извините меня, на при такой жизни немуд¬
рено сорваться, так что не обращайте внимания. Эти таксис¬
ты доведут меня до инфаркта, им наплевать даже на мэра! Да,
конечно. Тридцатого марта. Вот: водитель Джозеф Левин. Вот
номер его машины. Он взял пассажира по адресу, который мне
сообщил в 10.34 утра, и отвез его на Центральный вокзал. Нет*
Джозеф не вернется раньше четырех. Не за что, всегда рад по¬
мочь полиции. Привет».
389
«В заключение послушайте новости из.Вашингтона, где в по¬
следнее время слухов не меньше, чем цветов вишни на япон¬
ском весеннем празднике. Говорят, что подкомиссия конгресса
намеревается подать запрос по поводу загадочной Лауры, имею¬
щей отношение к убийству Джона Бенедикта. Цель запроса —
доказать, что не существует никакой Лауры, что в действитель¬
ности речь идет о широкой рекламной кампании, другими сло¬
вами -т об обмане, рассчитанном на доверчивость несведущих
граждан. Представителям народа пора пролить свет на всю эту
историю, тем более что нашим представителям больше нечем
заняться. Всем спокойной ночи. Ваш Чак».
«Да, дорогой мой, я хорошо знала Джонни-Б, хотя Ал Марш
не. удостоил меня приглашением на похороны. Я клянусь чес¬
тью — и разрешаю тебе напечатать это, — что когда Джонни
вставил в свое завещание параграф насчет некоей Лауры, на
которой якобы собирался жениться, он хотел только поводить
за нос дурачков. Он признался мне, советуя держать язык за
зубами, что завязал с'Женитьбами. Это было после развода с
неряхой-медсестрой из этого городка... как он называется?..
Тшусвилл, Дуайтсвилл? Короче, подходящее местечко для та¬
кого изысканного названия. «Муцци, — сказал мне Джон¬
ни, —. пусть это останется между мной, тобой и ближайшим
баром, но с меня хватит. Больше никаких свадебных песен для
Джонни-Б. Отныне я ухожу в открытое море подальше от бе¬
регов и оранжевых цветов». Вот такие были его слова. Я раз¬
решаю тебе упомянуть мое имя. Нет, не Музи, а Муцци — с
двумя «ц».
«Международное- светское общество до сих пор говорит о
трагедии Джонни Бенедикта. Вот уже несколько недель, как нет
другой темы для разговоров. Все желают знать, кто такая таин¬
ственная Лаура, которая теперь известна в кругу близких дру¬
зей Джонни-Б как «последняя женщина в его жизни». Таинст¬
венность подогревается тем фактом, что до сих пор не удается
найти женщину по имени Лаура, которая могла быть знакома с
Джонни.
...Теперь расскажем вам о том, что Джекки и Онассис...»
39й
' «Да, я Левин, Джозеф Левин собственной персоной. Какая
клиентка? Как ва^ пришла в голову мысль спросить меня, пом¬
ню ли я.женщину, которую вез несколько дней назад? Знаю,
знаю, вот дата на квитанции. Кажется, это была премиленькая
девочка с золотыми волосами. Вы представляете, сколько таких
пассажиров перевозит нью-йоркский таксист? Послушайте, дру¬
жище, мне нечего вам добавить. Трое из десяти моих клиентов
спешат на какой-нибудь вокзал, а когда приезжают на Централь¬
ный, выходят у широкой парадной лестницы, я беру Другого кли¬
ента и уезжаю. Иногда они принимаются рассказывать историю
своей жизни, и почему они уезжают из Нью-Йорка, и куда едут;
это входит мне в одно ухо и выходит в другое — какое мне дело
до того, куда они уезжают и зачем уезжают. Все они немного не в
себе. Спасибо? Но за что? Разве я вам сказал что-нибудь важное?»
«Слушай меня внимательно, Сидни, инспектор Квин строго-
настрого запретил давать информацию о деле Бенедикта. Конеч¬
но, я знаю, что кое-чем обязан тебе. Согласен, но ради всех свя¬
тых, не вздумай проговориться. Мы только что получили приказ
отыскать след Винсентины Астор. Нет, против нее нет ничего.
Просто так совпало, что именно двадцать девятого марта она ос¬
тавила работу в «Бой-герл-клубе». Нет, уверяю тебя. Винсентину
ищут только для того, чтобы задать кое-какие вопросы: не она ли
та гардеробщица, за которой Бенедикт ухаживал в последнее вре¬
мя. Во всяком случае, в управлении убеждены, что она бросила
работу и уехала из города по причинам, которые не имеют отно¬
шения к Бенедикту. Я сказал тебе последние новости, Сидни, и
ухожу. Говорят, что начальство имеет зуб на инспектора Квина за
то, что он втянул полицию Нью-Йорка в дело Бенедикта, чтобы
таскать каштаны из огня для какого-то деревенского полицейско¬
го. Как будто у нас своего дерьма не хватает! Кого? Нет, Эллери
я не видел уже несколько дней. Возможно, он кое-что прослышал
и решил избавить своего отца от больших неприятностей».
Переписка
«Кому: Инспектору Ричарду Квину, полиция Нью-Йорка.
От кого: От Ансельма Ньюби, начальника полиции Райтс-
вилла.
391
К сожалению, мне нечем обрадовать Вас. Отпечатки пальцев,
найденные в комнате Бенедикта, принадлежат ему самому, Мор¬
рису Ханкеру и Анни Финдлей, что вполне объяснимо. Пятна
крови на пижаме и на ковре соответствуют группе крови погиб¬
шего. На орудии убийства следов не осталось, наш эксперт счи¬
тает, что статуэтку вытерли — удалось обнаружить только неяс¬
ные пятна. Не найдено никаких признаков, свидетельствующих
о присутствии посторонних вблизи поместья Бенедикта в ночь
убийства. Вскрытие не добавило ничего нового к результатам рас¬
следования. Вне всякого сомнения, смерть наступила после уда¬
ра по голове, во внутренних органах не обнаружено посторонних
или ядовитых веществ, за исключением следов алкоголя, который
Бенедикт выпил в тот вечер. Больше мне нечего добавить. Наде¬
юсь, чтоЗам повезет больше.
С уважением, Ансельм Ньюби,
у Начальник полиции Райтсвилла.
P.S. .Как продвигаются поиски Лауры? Что считает Эллери?
Я не получал от него никаких известий с тех пор, как Вы
уехали из. Райтсвилла.
Приложение: Фотокопии отпечатков пальцев, анализы кро¬
ви и данные вскрытия».
«Кому: А. Ньюби, начальнику полиции Райтсвилла.
От кого: От Р. Квина, инспектора полиции Нью-Йорка.
С сожалением должен сообщить Вам, что поиски Лауры ос¬
тановились на мертвой точке. Мы сделаем все возможное, и я
надеюсь, что большая работа, которую мы проводим в настоя¬
щее время, поможет расследованию убийства в Райтсвилле.
Эллери не очень разговорчив. По-моему, он в таком же ту¬
мане, как и все мы.
^ Р. Квин, инспектор полиции, Нью-Йорк».
«Кому: Инспектору Р. Квину, полиция Нью-Йорка.
От кого: От Ансельма Ньюби, начальника полиции Райтс¬
вилла.
Я понимаю Ваше положение, касающееся дела Бенедикта,
и сожалею, что так печально закончился Ваш отпуск в Райтс¬
вилле. Насколько я помню, предложение о помощи со сторо¬
392
ны нью-йоркской полиции исходило от Эллери. Если у Вас
много работы, которая мешает Вам оказывать помощь в рас¬
следовании обстоятельств смерти мультимиллионера и между¬
народного плейбоя из Манхэттена, я прошу Вас сообщить мне
об этом письменно. В таком случае я лично направлю Ваше¬
му непосредственному начальству прошение об освобождении
Вас и полиции Нью-Йорка от этой помощи.
В любом случае я буду Вам признателен, если Вы пришле¬
те мне сведения, собранные по настоящее время, желательно*
в оригинале, или фотокопии. В частности, нас интересуют све¬
дения об Одри Вестон, Марции Кемп и Але Марше.
Благодарю Вас за сотрудничество. Ансельм Ньюби*.
«Кому: А. Ньюби, начальнику полиции Райтсвилла.
От кого: От Р. Квина, инспектора полиции Нью-Йорка.
В своем последнем письме я не имел в виду отказываться от
своего обещания. Я просто хотел конкретизировать то, что мы
не имеем возможности выделить большое количество людей и
рабочих часов на расследование убийства, происшедшего в дру¬
гом городе и в другом штате, а не в административных преде¬
лах Нью-Йорка.
Я показал Ваше письмо своему начальству и добился разре¬
шения продолжать сотрудничество с Вами по делу Бенедикта.
Этому помогло то обстоятельство, что на недавнем совещании
с руководством столичной полиции я доказал, что некоторые
нити данного преступления ведут в Нью-Йорк и что двое из
главных действующих лиц проживают в Манхэттене. Для поряд¬
ка мы проверили, где находилась Лесли Карпентер в ночь с суб¬
боты на воскресенье, т. е. с 28 на 29 марта. У нее железное али¬
би на весь период времени, когда произошло преступление. Она
находилась в Вашингтоне (О.К.) с позднего вечера в пятницу
27 марта до воскресного утра 29 марта: участвовала в собрании
городской благотворительной организации. Имеются надежные
свидетельства, касающиеся каждого часа мисс Карпентер за эти
два дня.
Мы не располагаем новыми сведениями об Одри Вестон и
Марции Кемп. Обе почти не выходят из своих квартир в Мац-
хэттене. Непохоже, что они вступили в контакт с юристами на
393
предмет изучения положения с наследством. Я предполагаю, что
и у Вас нет новой информации относительно Алисы Тирни.
В самое ближайшее время я перешлю Вам, по Вашей просьбе,
подробный отчет о прежней жизни Ала Марша.
С дружеским приветом, Р. Квин,
полиция Нью-Йорка».
— Отчет о жизни Марша? — удивился Эллери, протягивая
руку к отцу.
Инспектор сделал вид, что не заметил этого движения сына.
— Ты посмотришь его потом. Кстати, здесь нет ничего, что
было бы для тебя новым. Разве что вот это: Ал — это не насто¬
ящее его имя.
— Я знал это, но тебе не говорил, потому что среди уни¬
верситетских друзей Ала было что-то вроде молчаливого согла¬
шения не упоминать об этом. В своем отчете ты, наверное,
написал, что при крещении он получил имя Обри. А если бы
в студенческие времена кто-то назвал его Ал Обри, наверняка
ходил бы с расквашенной физиономией.
— Мы узнали, — продолжал инспектор, — что имя Обри дала
ему мать. Я понимаю Ала: хорошенькая участь для подростка —
носить девичье имя.
— Однажды Ал мне рассказывал, как в детстве он потребо¬
вал, чтобы одноклассники называли его Ал. Кстати, не Альберт,
или Альфред, или Алозиус — просто Ал.
— Его мать перевернулась бы в гробу.
— Когда он поступил в Гарвард, он был уже слишком си¬
лен, чтобы кто-нибудь осмелился задирать его, даже в шутку.
Он усердно занимался восточной борьбой и выигрывал в своей
весовой категории соревнования по классической борьбе. По-
моему, никто в ту пору и не знал, что его зовут Обри, кроме
самых близких друзей, но у них хватало мозгов в голове, что¬
бы даже не упоминать об этом. А о его семье я вообще ниче¬
го не знал. Ал не заговаривал о родителях.
— Его отец происходил из высокопоставленной банкирской
семьи, — заметил инспектор и протянул сыну свой отчет. —
Мать, как тут написано, была из семейства Рашингтонов. Отец
разбился на своем самолете вскоре после рождения Ала.
394
— Возможно, это кое-что объясняет, — сказал Эллери. —
Действительно, Ал всегда говорил только о своей матери и ни¬
когда — об отце.
— Миссис Марш так и не вышла замуж во второй раз, хотя
была еще молодой, когда погиб муж. Остаток жизни она посвя¬
тила сыну Обри, а когда состарилась, он отплатил ей тем же:
ухаживал за ней, как самая настоящая сиделка. Друзья говори¬
ли, что именно поэтому он не женился. Когда мать умерла, он
уже превратился в убежденного холостяка.
— Наверное, мать оставила ему все состояние?
— А ты как думал!
— И какая же сумма?
— Море денег/Марш, конечно, не так богат, как Бенедикт,
но после первых миллионов долларов разница не слишком ощу¬
щается.
— Значит, материальное положение Ала солидное?
— Как у «Чейз нэшнл банк».
— И никаких проблем? Азартные игры, неудачное вложение
денег и прочее?
— Никаких. Ал обращается с деньгами по старинке. Он даже
не знает, что такое азартные игры.
— Выходит, деньги у него не работают?
— Ни в малейшей степени. Он ничего не получил за оформле¬
ние завещаний Бенедикта. Вся собранная нами информация харак- *
теризует его как классного адвоката, известного своей честностью.
— Ну ладно, — не сдавался Эллери, — эти выводы основаны
на консультационных источниках. А вы не проверяли, как он
вел дела Джонни?
— Разумеется, но ничего особенного не нашли. Я допускаю,
что абсолютной уверенности быть не может, поскольку у нас
нет своего человека в его конторе. К тому же основным капи¬
талом Бенедикта занимается очень старая и надежная фирма
«Браун, Браун, Мэттхаун и Лоринг», а не Марш.
— А женщины?
— Что женщины?
— Я имею в виду соперничество в амурных делах.
—Ничего подобного. По нашим данным, у Марша не было
никаких отношений с пассиями Бенедикта, разве что в качест-
\.
395
вс адвоката, когда Бенедикту надо было отделаться от очеред¬
ной пиявки.
— А бывшие жены?
Инспектор Квин покачал головой:
— И здесь тоже ничего. Марш был знаком с ними через Бе¬
недикта, за исключением Марции Кемп, и только в качестве
друга, а потом уже адвоката. К тому же Маршу нравятся строй¬
ные и худые.
— Как-то раз, — улыбнулся^Эллери, — Ал показал мне фо¬
тографию сйоей матери. Так вот, она была стройная и худая
женщина.
Неожиданно инспектор помрачнел.
Может быть, ты возьмешь на себя часть моей работы? —
Он был человеком старого воспитания, ему и в голову не мог¬
ла прийти мысль о возможной связи между матерью и сыном.
Когда Эллери открывал дверь, отец спросил. — Ты куда?
— Я вспомнил кое-что насчет Джонни и хочу уточнить это у
Марша. Поговорим позже.
Марш, до словам миссио Смит, был занят важным клиентом,
и.его нельзя было беспокоить ни под каким предлогом. Кроме
того, мистер Марш никогда никого не принимал, если встреча
не была заранее оговорена. И даже такой посетитель, как Эл¬
лери Квин, не мог поломать заведенный распорядок. Тон и поза
миссис Смит были весьма красноречивы, и Эллери подумал, что
если бы они встретились где-нибудь на улице, она бы бросила
ему прямо в лицо: «Свинья!» — сопроводив это настоящими
ругательствами, но будучи женщиной респектабельной, теперь
она могла выразить свое отвращение только сверканием глаз и
судорожными сокращениями голосовых связок.
Эллери Квин, который умел вести себя в присутствии дам,
написал несколько слов на листе бумаги и с чрезвычайной галант¬
ностью попросил миссис Смит передать записку мистеру Маршу.
В этот момент адвокат сам вышел из кабинета.
— Привет, Эллери. В чем„дело?
— Я хотел спросить у тебя кое-что насчет Джонни. Мне до¬
статочно одной минуты...
396
— У меня нет ни минуты. Тот старик в кабинете и так уже
недоволен мной. Он считает, что заставить ждать человека в его
возрасте — а ему восемьдесят — значит, совершить преступле¬
ние. Что, если ты придешь ко мне домой? Скажем, часов в семь.
На ужин, если у тебя нет других планов. Кстати, мой Луис слу¬
жил поваром в «Павильоне». Если не знаешь моего адреса, возь¬
ми у миссис Смит.
Марш снимал квартиру в двух уровнях в остекленном аттике
многоэтажного здания «Саттон-Палас». Отсюда город был виден
как на ладони. Внизу зима уже распрощалась, весна еще не всту¬
пила в свои права, а здесь царила какая-то внесезонная атмосфе¬
ра, и Эллери показалось, что именно таким должен выглядеть
земной рай. Слуга по имени Эстебан провел его в просторный
зал, отличающийся чисто мужскими вкусами: декорированный
старым дубом, коваными испанскими решетками, бархатом и
медью, с высоким потолком, с оружием и охотничьими трофея¬
ми на стенах. В ожидании хозяина Эллери крутил головой, раз¬
глядывая комнату не только ради любопытства, но и для того,
чтобы получить новую информацию о Марше.
В квартире не было ни малейшего намека на модернизм, по
крайней мере в той ее части, которую мог видеть Эллери. Она
напоминала закрытый клуб «только для мужчин» конца восем¬
надцатого века. В небольшом спортивном зале, соседствующем
с гостиной, через полуоткрытую дверь были видны гири, бру¬
сья^ перекладины, велосипед на подставке, кожаные груши для
бокса и другие снаряды, вполне вероятные в жилище бывшего
атлета. Ничего необычного.для «турнирного мужчины», и все-
таки Эллери не сразу справился с удивлением.
Короткая стенка из дерева с восковым покрытием была на¬
половину занята стереофонической установкой, на стеллажах
плотным'и рядами стояли пластинки и кассеты. Особенно мно¬
го было Чайковского и Бетховена, как отметил Эллери; немало
удивленный этим романтизмом, которого он прежде не замечал
в Марше. В тот момент как раз звучала ария князя Гремина из
«Евгения Онегина»; Эллери узнал голос Шаляпина, густой бас
которого при всех обстоятельствах придавал ему уверенности.
Другую стену занимали книжные шкафы со стеклами в свин¬
цовой оправе с редкими американскими, французскими и анг¬
397
лийскими изданиями Мелвила, Рембо, Верлена, Генри Джеймса,
Пруста, Уайльда, Уолта Уитмена, Андре Жида, Кристофера Мар¬
ло и других из того же неразрывного ряда гигантов слова — мно¬
гие в первых изданиях, — при виде которых Эллери ощутил
невольный трепет. Было много редких книг по искусству, вели¬
чественных форматов, — большей частью репродукции картин и
скульптур Леонардо и Микеланджело. Целый ряд полок занима¬
ли бюсты исторических личностей, которые, очевидно, были до¬
роги Маршу: Сократ, Платон, Александр Великий, Юлий Цезарь,
Вергилий, Гораций, Катулл, Фридрих Великий, лорд Китченер,
Лоуренс Аравийский, Вильгельм фон Гумбольт.
— Я вижу, ты разглядываешь мои сокровища, — услышал
Эллери и, обернувшись, увидел входящего Марша. Тот выклю¬
чил музыку: — Извини, что заставил тебя ждать, но этот стари¬
кан терзал меня весь день. Что будешь пить? — На нем был
спортивный костюм и шелковая рубашка с открытым воротом,
на ногах домашние туфли.
— Только не бурбон.
— Ты что, не уважаешь наш национальный эликсир?
— Однажды я им накачался до чертиков.
Марш родошел к громадному бару и принялся колдовать с
видом заправского бармена.
— Ты? Напился?
— Ты спрашиваешь так, будто я совершил преступление.
А ведь из-за этого я потерял одно прелестное создание.
— То была женщина?
— Ну конечно же не мужчина. За кого ты меня принима¬
ешь, Ал?
— Я просто не знал об этом. Вот джин с коньяком. Напи¬
ток, абсолютно не похожий на бурбон. — Марш устроился в
кресле с бокалом в руке, содержащем какую-то таинственную
смесь. — Я всегда воспринимал тебя как человека, лишенного
слабостей, и должен признать, что весьма удивлен.
Спасибо, — ответив Эллери. — А я завидую тебе, глядя
на эти раритеты, и кажется, начинаю понимать преимущества
богатства.
— А, ерунда, — махнул рукой Марш. — Ведь ты пришел не
книгами любоваться. Так что случилось?
398
■г- Ты помнишь, Ал, тот субботний вечер в Райтсвилле?
— Он огненными буквами запечатлен в моей памяти.
— Насколько мне известно, Джонни говорил о том, что на¬
мерен изменить завещание.
— Ну и что?
— И вот я много думал об одной вещи, которую слышал
в тот вечер, но так и не понял сути. Джонни сказал, что все
три его брака были просто деловыми соглашениями. Что это
значит?
Марш откинулся на спинку 1фесла, держа в одной руке бо¬
кал, в другой — ментоловую сигарету.
— Отцовское завещание специально оговаривало, что все
имущество Бенедиктов не подлежит разделу И что Джонни бу¬
дет получать триста тысяч ежегодно из прибылей с состояния.
А тебе ли не знать, что для такого, как Джонни, триста тысяч
было явно недостаточно.
— Он нарушил отцовское завещание?
— Его нельзя было нарушить. Но не потому, что к нему нель¬
зя было подступиться, — уточнил Марш, устраиваясь поуютнее
и втянув голову в плечи. — Как-то раз Джонни спросил меня,
нет ли возможности получить больше денег. Я изучил завеща¬
ние Бенедикта-старшего и обнаружил лазейку. Почти в шутку
сказал об этом Джонни. Речь шла о неточной формулировке
одного из пунктов, который можно было толковать в другом
смысле, а не в том, который имел в виду отец.
— Это интересно. О чем же шла речь?
— По одному из параграфов завещания Джонни полагалась
сумма в пять миллионов долларов из наследства, и условие гла¬
сило: «Когда мой сын Джонни женится».
Эллери расхохотался.
— Вот видишь: ты сразу сориентировался, как, впрочем, и
Джонни. «Когда мой сын Джонни женится» можно было до¬
нять в таком смысле: «Всякий раз, когда мой сын женится»,
другими словами, каждая женитьба приносит ему пять милли¬
онов. Я не принял всерьез, с каким вниманием Джонни отнес¬
ся к вербальной стороне этого параграфа, и даже не подо¬
зревал, что он задумал. Но он именно так и сделал. Он даже
собирался через суд изменить слово «когда» на* «всякий раз,
399
когда», и если бы это ему удалось, о такой удаче можно было
бы только мечтать. С тех пор и началась карусель с браками и
разводами.
— Действительно, «просто деловые соглашения», — кивнул
Эллери. —Его браки служили ключом от родительского сейфа,
вернее сказать, отмычкой.
— Вот именно. К тому же никакого притворства с женщи¬
нами. Они знали причину, по которой Джонни женился на них,
и тоже включались в игру. Учти, Эллери, что я был против того,
чтобы Джонни пересмотрел свое решение насчет миллиона дол¬
ларов. — Большая рука. Марша крепко сжала бокал. — Может
быть, не стоит тебе говорить, но между нами даже произошла
ссора из-за этого. Я ему сказал, что это нечестно, что это с его
стороны настоящее свинство, с которым я не желаю иметь ни¬
чего общего. В конце концов мы решили отложить разговор.
— Когда произошла эта ссора?
— В самолете, когда мы летели из Лондона и он в первый
раз изложил мне свой план.
— В тот вечер мне показалось, что ты заодно с Джонни, Ал.
Мне бы не хотелось, чтобы ты водил меня за нос.
— Я вовсе не собираюсь водить тебя за нос. В последний
день в Райтсвилле Джонни мне заявил, что, несмотря на нашу
дружбу, он обратится к другому адвокату, и мне пришлось счи¬
таться с этим. Мы с Джонни хорошо знали всех этих девиц, и,
черт побери, мне было трудно защищать их моральный облик,
вед^ они добровольно согласились участвовать в сделке, считая
ее очень удачной. В конце концов я выбрал сторону Джонни.
И все же меня до сих пор гложет совесть.
Эллери допил свой джин, Марш поднялся, чтобы снова на¬
полнить бокалы.
— Хорошо, — подытожил Эллери, — ведь вы же были дру¬
зьями. Кстати, Ал, ты ничего не знаешь об этой Лауре?
— Нет. Я даже начинаю подозревать, как, впрочем, многие
другие, что Лзура существовала только в воспаленном вообра¬
жении Джокни. Хотя никак не пойму, зачем он указал в заве¬
щании воображаемую наследницу.
— Эта женщина существует, Ал. Ну да ладно об этом. В ка¬
ком состоянии были финансы Джонни на момент его смерти?
400
— Он снова был на мели. Вообще, у него всегда было чувство
вины за то, что тратит столько денег. Он никогда не мог отказать
другу. Одна из его последних идей — кстати, это характерно для
него — состояла в том, чтобы построить где-то в Мерилевде фаб¬
рику по производству томатного сока; по этому поводу он встре¬
чался со своим старым другом, чья жена однажды во сне открыла
новый рецепт. И все это было на полном серьезе. Он испытал
напиток, нашел его восхитительным и в мгновение ока выложил
восемьсот тысяч долларов. Это был почти полный крах.
— Вот я и хотел узнать, не планировал ли он новый бутафор¬
ский брак, чтобы получить очередные пять миллионов. Может
быть, поэтому он и хотел сделать Лауру своей четвертой женой?
— Судя по его словам, он хотел жениться, — сухо ответил
Марш, — хотя, конечно, пять миллионов ему бы не помешали.
— Значит, ты считаешь, что когда он говорил о Лауре как о
своей первой настоящей любви, он просто вводил всех в за¬
блуждение?
— Возможно, — пожал плечами Марш, — но не исключено, он
считал, что по-настоящему влюблен впервые в жизни. В сущнос¬
ти, несмотря на то, что все считали его шалопаем и бездельником,
он оставался ребенком. В чем дело, Эстебан?
— Луис говорит, чтобы вы с гостем немедленно шли к сто¬
лу, иначе он уходит. ~~
— Бог ты мой! — Озабоченный Марш вскочил на ноги. —
Эллери, нельзя терять ни минуты!
Ужин, приготовленный Луисом, вполне оправдывал торопли¬
вость Марша. Застолье началось с черной икры из Румынии и
водки «Столичная»; первое блюдо сопровождалось мадерой из
Мальмси урожая 1868 года. Затем Эстебан принес божественные
«фрикадельки с нантским соусом» вместе с бутылкой «Монтраше
маркиза де Лагиша» 1966 года; в качестве основного блюда Луис
приготовил восхитительные «кусочки телятины, поджаренные в
масле» с гарниром из аппетитных грибов, которые могли быть
только французского происхождения. (Эллери узнал, что теляти¬
на была специально доставлена из Парижа, потому что, по мне¬
нию Луиса, нужное мясо невозможно найти в Соединенных
Штатах. «Луис питает глубокое презрение к американским про¬
дуктам, — объяснил Марш. — Если уж на то пошло, он презира¬
401
ет все, что сделано не во Франции». «Прости его, Ал, — заметил
на это Эллери, — потому что в кулинарном искусстве твой по¬
вар — настоящий маэстро».) Вместе с «телячьими орешками» на
столе появился в своей изысканной простоте свежий картофель,
бутылка «Шато От-Брион» из винограда урожая 1949 года и са¬
лат,* за ними последовал деликатесный сыр из Бри, привезенный
самолетом из Фошона, и бутылка «Замок «Белая Лошадь» из Сент-
Эмильона разлива 1949 года, а также бутылка «Торга Добос», убе¬
дившая Эллери, что никак нельзя миновать Бухарест во время
предстоящего путешествия по Европе, и мороженое с шампан¬
ским. В завершение был подан крепчайший кофе с коньяком
«Моннэ» тридцатилетней выдержки.
— Учти, что это один из самых простых обедов Луиса, при¬
готовленный наспех, — с гордостью заметил Марш.
— Да здравствует Франция! — поднял бокал Эллери.
— Здесь, вопрос профессиональной гордости, — пробурчал
Ансельм Ньюби, прислонясь к спинке вращающегося кресла и
проводя языком по. сигаре,— Ты не желаешь?
На этой неделе я не курю, — ответил Эллери. — А почему
вопрос профессиональной гордости?
— Мне еще не попадалось такое серьезное убийство. Поэто¬
му я не имею права проигрывать.
— Понимаю тебя, — сочувственно кивнул Эллери.
— Ты не можешь понять меня, ведь ты уже создал себе ре¬
путацию. А я всего лишь провинциальный полицейский, кото¬
рый оказался в центре громкого события и топчется на месте,
как слепой котенок.
— Какой же отсюда вывод?
— До сих пор мы исходили из того, что убийство Бенедикта
связано с завещанием и с тремя бывшими женами. И что же
дальше?
— А дальше ничего.
Эллери молчал, уставясь в окно.
— Я хочу сказать, что это дело, возможно, не имеет никако¬
го отношения к завещанию Бенедикта, — неуверенно продол¬
жал Ньюби,
Слушаю тебя...
Ну, я не знаю...
— Прими мои поздравления, шеф Ньюби.
— Шутки в сторону, но в этом может быть какой-то смысл.
— Конечно, но какой?
Ньюби вздохнул и стукнул кулаком по столу.
— А как дела в Нью-Йорке?
— Глухо. Пока мы тешим себя мыслью, что убийство совер¬
шено по заказу из Лас-Вегаса и каким-то образом связано с
Марцией Кемп. Но ничего конкретного нет. Никаких призна- *
ков того, что Джонни был замешан в каких-то делах: ни в Лас-
Вегасе, ни в другом месте, и нам это известно из надежных
источников. Никаких признаков связи'с «синдикатом» или с
«организацией», короче — с мафией. Как бы то ни было, в
этом убийстве нет профессионального почерка. Наемные убий¬
цы носят с собой орудия труда и не надеются на статуэтку,
изображающую трех обезьян, чтобы раскроить череп жертве.
— Значит, это был дилетант, у которого были личные моти¬
вы, возможно, речь идет о сведении счетов.
— Я уже сказал тебе: мы не нашли ничего похожего.
— Но это не значит, что надо прекратить поиски.
— Конечно, — пожал плечами Эллери, — их можно прекра¬
тить и можно продолжать. Все можно. Но ты знаешь не хуже
меня, что большая часть убийств не совершается просто так,
по ничтожному или абсурдному поводу. Их совершает тот, кто
более или менее связан с жертвой, и по причине, которая, по
крайней мере для убийцы, абсолютно веская. Проблема в том,
чтобы ухватиться за нить. До сих пор мы держали в уме раз¬
ные варианты, но безрезультатно. Не остается ничего другого,
как продолжать надеяться, что рано или поздно — конечно
лучше рано! — фортуна повернется к нам лицом.
— Следовательно, это все же может иметь связь с тремя же¬
нами и с завещанием, — пробормотал Ньюби, окутанный клу¬
бами дыма. — Хотя это было бы слишком просто.
— Анси, — сказал Эллери, поднимаясь на ноги, — ты мо¬
жешь дать мне ключ от виллы? Прямо сейчас.
— Ты хочешь посетить Инвер-Лодж?
— Не одному же тебе суетиться. Давай ключ, Анси.
403
— Пусть тебе это и не понравится, — заявил Ньюби и тоже
встал, — но я составлю тебе компанию.
Он привез Эллери в поместье Бенедикта на своем «додже»
без опознавательных знаков, чтобы не привлекать внимания, и
открыл парадную дверь, пропуская Эллери вперед. Они подня¬
лись по лестнице и вошли в комнату Джонни.
— Ты как будто что-то забыл, Эллери, — заметил шеф по¬
лиции.
— Возможно и забыл, — ответил Эллери, разглядывая ком¬
нату так, словно Сказался здесь впервые.
— Значит, ты что-то знаешь и не хочешь мне сказать! — вос¬
кликнул Ньюби.
— Да нет же.
— Хватит говорить загадками! — начал сердиться Ансельм.
— Успокойся, Анси. Я ничего не знаю. Просто у меня'такое
же чувство, какое было у тебя, когда ты сказал, что три жен¬
щины и завещание — это слишком простой ответ на загадку.
— Что же это за чувство?
— Я его уже испытал когда-то, — медленно сказал Эллери,
продолжая оглядывать комнату. — Со мной это случается во
время расследования. — Он старался не ступать в очерченный
мелом контур лежавшего здесь когда-то мертвого тела Бенедик¬
та. — Такое чувство, будто я упустил что-то важное.
— Что-то важное? — Ньюби резко повернулся, как будто
услышал скрип открывающейся двери. — Что?
— В том-то и дело: что? Я долго ломал' голову, но ответа
не нашел, тогда решил, что стоит еще раз взглянуть на место
происшествия. — Он перестал расхаживать и остановился око¬
ло кровати. — Здесь? — Посмотрел на комод. — Там? — По¬
вернулся к гардеробу. — Или здесь? — С тем же напряженным
лицом он подошел к окну, потом прошел в ванную комнату.
— Ты меня пугаешь, — проворчал Ньюби. — Совсем замо¬
рочил голову.
— Возможно, это так просто, — вздохнул Эллери. — Я же ви¬
дел это, черт побери! Но не могу вспомнить. — Он повернулся к
начерченной на полу фигуре. — Я старался, Джонни, и все-таки
потерпел неудачу. — Потом поморщился и сделал знак Ньюби: —*
Я закончил, Анси, Если хочешь, пойдем отсюда.
404
Первый результат поступил, как водится, из полиции: кро¬
потливые поиыш увенчались хоть каким-то успехом.
Инспектор Квин сосредоточил внимание своих людей на
трех бывших женах, несмотря на скептицизм Ньюби. В своих
отчетах инспектор указал, что вследствие потери еженедельной
тысячи долларов после смерти Бенедикта и вследствие того,
что окончательный расчет был заморожен, а скорее всего рас¬
сеялся как дым по воле покойного, две вдовы оказались в
очень затруднительном положении. Одри Вестон и Марция
Кемп почти полностью растратили свои сбережения. (Что ка¬
сается Алисы Тирни, она, по сведениям Ньюби, живя в скром¬
ном Райтсвилле, скопила приличную сумму, хотя перспектива
потерять сто тысяч сделала ее раздражительной и неразго¬
ворчивой.) Как блондинка, так и рыжеволосая снизошли до
поисков работы. Мадам Вестон обивала пороги бродвейских
театров — и не только бродвейских, — но пока безуспешно.
Экс-балерина из Лас-Вегаса наняла первого попавшегося по¬
средника, который зондировал почву в ночных заведениях Ман¬
хэттена на предмет местечка, «звезды». Но и она всюду встре¬
чала вежливый отказ. Видимо, времена изменились в'худшую
сторону.
Зато в жизни Марции Кемп было обнаружено кое-что весь¬
ма интересное.
Эллери узнал об этом в воскресенье, 19 апреля. Когда он
проснулся в квартире, которую они снимали вдвоем с отцом,
инспектора уже не было; на столе лежала записка, сообщаю¬
щая о том, что отец ждет его в своей конторе на Сентер-стрит.
Эллери быстро собрался и даже тне притронулся к любимому
воскресному завтраку, состоящему из лосося из Новой Шот¬
ландии, свежего масла и мягкого сыра «страккино», уложен¬
ного вместе с толстым ломтиком нежного лука на подсушен^
ный кусок хлеба рядом с объемистой чашкой кофе с молоком.
Он нашел отца в компании сержанта Вейли.
— Расскажи ему, Вейли, — с загадочным видом сказал ин¬
спектор.
— Я думаю, кое-что прояснилось, маэстро, — начал огром¬
ный сержант.— Ты когда-нибудь слышал о Берни Фолксе?
— Никогда.
*405
— Это уголовник среднего пошиба, известный под кличкой
Лис, потому что всегда умудряется выходить сухим из воды. Его
много раз забирали, но в суде обвинения доказать не удавалось:
вооруженные грабежи, кражи со взломом, прочие подвиги. Ему
удалось ускользнуть даже тогда, когда его обвинили в убийстве
при попытке ограбления, потому что не хватило доказательств.
Этому вонючему Фолксу везет невероятно: он ни дня не сидел
в тюрьме.
— Давай ближе к делу, Вейли, — поморщился Эллери. — Я от¬
казался от бутерброда с лососиной из-за вас.
— Дело в том, — продолжал сержант, — что мы долго копа¬
ли под Марцию Кемп, уже отчаялись найти что-нибудь, хотя
сами не знали, что ищем, и наконец попали в самую точку. Не
догадываешься, о чем речь, Эллери?
— Крроче, Вейли, — сухо перебил его инспектор.
— Марция Кемп и Фолкс-Лис женаты.
— Вот это да! — вскричал Эллери и упал в расхлябанное крес¬
ло, обитое черной кожей. — Й с какого времени они женаты?
— Я уже думал об этом, — вставил инспектор. — Мне бы
тоже хотелось привлечь ее за двоемужество, но она вышла за
Фолкса после развода с Бенедиктом.
— Информация надежна, Вейли?
— У меня есть копия разрешения на брак.
— Хорошо. — Эллери почесал кончик носа, из чего инспек¬
тор заключил, что в голове сына происходит напряженная ра¬
бота. — Это показывает леДи Кемп в новом свете. И наводит на
некоторые размышления насчет мистера Фолкса. Как бы пого¬
ворить с этой счастливой парочкой?
— Мы хотели сделать это сегодня же, — ответил инспектор, —
но Лиса нет в городе. Он вернется поздно вечером, так ведь, Вейли?
— Так сказала мне рыжая пташка, — усмехнулся сержант.
— Йу ладно. Завтра утром, ровно в девять, надо, чтобы Фолкс-
Лйс и его супруга были в моем кабинете.
В понедельник в девять часов пять минут утра Эллери вошел
в кабинет отца и увидел там инспектора, сержанта Вейли (у ко¬
торого был торжествующий вид), Марша (в качестве исполни-
406
TfeJW воли Бенедикта), нервничающую Марцию Кемп (на кото¬
рой была ярко-красная мини-юбка, подчеркивающая ее пыш¬
ные формы) и незнакомого человека, который наверняка был
Берни Фолксом по прозвищу Лис. Фолке был моложе, чем
предполагал Эллери, или обладал даром казаться моложе своих
лет, принадлежа к той породе безбородых мужчин, которые со¬
храняют свежесть до пятидесяти и потом стареют за двадцать
четыре часа. Он был красив до неприличия, и Эллери понял,
что женщина с образом мыслей и прошлым Марции должна
была влюбиться в него без памяти. Он напоминал молодого
Рока Хадсона: высокий, поджарый, с ребяческим лицом. Одет
был по последней моде и, пожалуй, слишком подчеркивал это.
— Ты всех знаешь, кроме Фолкса, — начал инспектор, пред¬
ставляя его. — Это мой сын Эллери, дорогой Лис; надеюсь, что
вам есть о чем поговорить.
— Очень рад познакомиться с вами, мистер Квин. — Фолке
даже не попытался протянуть руку для приветствия, опасаясь,
что такой жест останется безответным. У него был теплый про¬
никновенный голос, который идеально подошел бы для сексу¬
альных фильмов. В течение всего допроса он то и дело бросал
настороженные взгляды в сторону Квина-младшего.
— Мы беседуем о браке миссис Кемп с мистером Фолксом, —
объяснил инспектор, медленно поворачиваясь из стороны в сто¬
рону в своем старом вращающемся кресле. — Как ты, наверное,
заметил, Эллери, я назвал ее по девичьей фамилии. Думаю, так
будет лучше. Не правда ли, миссис Фолке; или миссис Кемп?
— Так принято у артистов, — ответила рыжеволосая. Румянец
на ее щеках выглядел слишком живым, чтобы быть результатом
только макияжа. — И все же... Берни, почему ты молчишь?
— Да, дорогая. — Муж шаркнул ногами: он отказался от
предложенного стула, будто готовясь сбежать. — Конечно, ин¬
спектор, мы не понимаем...
— Почему я вас пригласил? — При этом Квин-старший ос¬
калил зубы и стал похож на оборотня. — Скажите мне, миссис
Фолке, почему вы скрыли от начальника полиции Ньюби, ког¬
да вас допрашивали в Райтсвипле, что вы замужем?
— Я не думала, что это имеет отношение к... к ужасному
происшествию с Джонни, — тихо ответила Марция.
407
— Неужели? Мистер Марш, — повернулся инспектор к ад¬
вокату и снова усмехнулся, — миссис Фолке, то бишь Марция
Кемп, получала каждую неделю по тысяче долларов от Бенедик¬
та после развода, и если это так, то не считаете ли вы, что она
получала их незаконно?
— Разумеется, незаконно. — Марш показал папку, которую
захватил с собой. — У меня здесь копии всех чеков, по кото¬
рым миссис Кемп получала деньги в своем банке, все они вы¬
писаны на имя Марции Кемп и подписаны ею собственно¬
ручно.
— Это чеки за весь период после брака с Фолксом?
— Да. Включая неделю, когда погиб Джонни.
— Она известила Бенедикта или вас, как адвоката Бенедик¬
та, что собирается вступить в новый брак? Ведь в соответствии
с договором еженедельные выплаты по тысяче долларов долж¬
ны прекратиться, поскольку она на них больше не имеет юри¬
дических прав.
Марш отрицательно покачал головой:
— Что вы на это скажете, миссис Фолке? Насколько я по¬
нимаю, речь идет о незаконном присвоении денег. Думаю, про¬
курор будет того же мнения, если вдруг мистер Марш решит
подать на вас в суд от имени наследников Бенедикта.
—Можно мне сказать? — вмешался Фолке с видом сторон¬
него наблюдателя. Марция бросила на него быстрый угрожаю¬
щий взгляд. — Я ни разу не видел договора, о котором вы здесь
толкуете, поэтому не мог знать, что Марция, получая тысячу
монет каждую неделю, нарушает закон...
Марция испустила еле слышный сдавленный стон.
— ...но вы должны понимать, инспектор, что моя жена де¬
лала это не намеренно, к тому же, если разобраться, разве мо¬
жет она тягаться — фу ты, черт! «Если разобраться, разве может
она тягаться!» — не замечал в себе поэтической жилки, — так
вот, разве ей тягаться с таким волком — о, простите! — с таким
знатным адвокатом^ как Марш. Она же не сечет всякие там
тонкости, может, она вообще забыла об этом пункте, разве не
так, дорогая? — Он погладил ее шею и глянул с улыбкой сверху
вниз. Она кивнула и отстранилась, рука мужа осталась висеть в
воздухе, нелепо пошевеливая пальцами.
408
— У вас очень заботливый и понятливый муж, миссис
Фолке, — одобрительно заметил инспектор.' — Но мне Кажет¬
ся, будет лучше, если вы объясните сами. Вы же видите, здесь
нет ни стенографистки, ни магнитофона, и с формальной точ¬
ки зрения вас не в чем обвинить. Нас интересует только убий¬
ство Бенедикта, и хотя я ничего определенного не утверждаю,
но если ваш брак не связан с убийством, можно найти какой-
нибудь компромисс касательно этих денег. Как вы считаете,
мистер Марш?
— Конечно, гарантировать нельзя, да я и не собираюсь
скрывать от наследников эти дела миссис Фолке. Она получа¬
ла деньги от моего покойного клиента при обстоятельствах,
которые легко истолковать как аферу. Но если уж сказать по
правде, инспектор, то в первую очередь меня интересует убий¬
ство. А помощь в этом деле со стороны миссис Фолке повли¬
яет на мое решение.
— Послушай меня, красавчик, к чему это словоблудие? — с
неожиданной горечью заговорила Марция. — Ты что, дураков
ищешь? Я абсолютно на мели, и у меня нет работы. Мой муж
тоже без гроша, так что даже при всем твоем желании ты не
можешь вернуть эти деньги. Конечно, вы, инспектор, можете
втянуть меня в какую-нибудь гадость, тем более что вам извест¬
но, как шли мои дела в последнее время. Но я ни капельки
этого не боюсь. Кроме того, за подобные штуки не так-то про¬
сто посадить человека. Мой Берни знает адвокатов, которые
имеют кое-что в голове.
— Раз уж заговорили о Берни, — сказал Эллери, который в
течение всего разговора сидел в углу кабинета, — то скажите-
ка нам, Берни, где вы были в ночь с двадцать восьмого на два¬
дцать девятое марта?
— Странно, что вы задаете этот вопрос, — ответил муж
Марции своим волнующим голосом. — Вы что же, думаете, что
подловите меня, тем более что я вообще не обязан отвечать
вам? В ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое, если уж
на то пошло, я торчал в полицейском участке за партию по¬
кера между друзьями, которые собрались тихо-мирно провес¬
ти еубботний вечерок и добаловаться пивком с бутерброди¬
ками....
409
— Меня не интересует меню, — резко оборвал его инспек¬
тор, с яростью глядя на сержанта Вейли, который, казалось, был
готов провалиться сквозь землю за то, что забыл проверить али¬
би ФолКса. — В какое отделение вы попали?
— Откуда мне знать? Это было где-то между 46-й и 56-й ули¬
цами в западном секторе.
— Так вы не знаете? Фолке, вам же лучше меня известны все
закоулки Манхэттена, где вы провели половину жизни! Что'там
было, Вейли? — Сержант Вейли щелкнул каблуками и выскочил
из кабинета. — Сейчас сержант выяснит. Ничего, что вам при¬
дется подождать?
«Папа, папа, — подумал Эллери. — Самообладание — не твой
конек». Он сразу понял, что на сей раз полиция села в калошу,
да и отец, похоже, понял это. Фолке держался спокойно, уве¬
ренный в благополучном для себя исходе телефонного звонка
сержанта. Зато на лице его жены появилось обеспокоенное вы¬
ражение. В какой-то момент, когда Марция что-то шепнула ему
на ухо, он ободряюще потрепал ее щеку.
Когда сержант возвратился и тихо переговорил с инспекто¬
ром, Эллери заметил, как дрогнули отцовские усы, и понял, что
его опасения подтвердились: подрагивание усов было знаком
крайнего разочарования отца.
— Ну хорошо, Лис. Вы можете идти: вы и ваша жена. —
Упругой кошачьей походкой супруги Фолке прошли к двери. —
Да, вот еще что, -- добавил инспектор им вслед, — если вам по¬
надобится выехать йз Нью-Йорка — хотя бы недалеко, — про¬
информируйте меня.
— Значит, в ту знаменитую ночь он действительно был в
полиции? — поинтересовался Эллери, когда парочка выскольз¬
нула за дверь.
— Да, — ответил сержант как можно небрежнее. — Наши олу¬
хи хотели любой ценой взять заправил азартного бизнеса, кото¬
рые шустрят в Таймс-сквер, после того, как один сенатор во все¬
услышание пожаловался перед журналистами. По-моему, одного
из его влиятельных избирателей до нитки обобрали в тех местах.
Операция состоялась, когда вы, инспектор, были в отпуске. Лис
тоже попался. Там наверняка шла крупная игра, но, когда наши
ворвались туда, кто-то поднял тревогу , так что при Фолксе и его
410
приятелях нашли лишь горсть мелких монет; крупных купюр не
было. Их продержали пару часов в участке и отпустили. В том
числе Фолкса-Лиса. Он пробыл взаперти с полуночи до двух утра.
Ему потребовался бы сверхзвуковой самолет, чтобы добраться до,
Райтсвилла к трем-четырем часам.
— Значит, лопнула последняя надежда, — сокрушенно под^-
вел итоги инспектор. — Все-таки, Вейли, пошли парочку людей
следить за Фолксом. Что-то в нем мне не нравится: это опас->
ный тип. А ты куда, Эллери?
Пойду пройдусь, — ответил сын. — Больше некуда пойти,
что ли, кроме этого кабинета?
— А кто затащил меня в ту дыру и у кого убили приятеля? —
рассердился отец. — Иди пройдись, но не жалуйся, если тебе
намнут бока в темном переулке.
— Ты уверен, Барлоу? — спросил Ньюби, барабаня пальца¬
ми по лежащему перед ним рапорту.
— Вы же знаете старика Ханкера, — ответил полицейский. —
Он позвал меня проверить, все ли в порядке. Вместо сторожевой
собаки. Говорит, что ночью в Инвер-Лодж видел свет.
— Ничего не исчезло?
— По-моему, ничего.
— Зачем кому-то понадобилось забираться в поместье среди
ночи?
Полицейский Барлоу решил, что это чисто риторический
вопрос, и промолчал.
-г- Как-нибудь я сам загляну туда, — заключил Ньюби. — А ты
пока не спускай глаз с поместья.
Через день Ньюби написал инспектору Квину:
«Моррис Ханкер заявил, что видел свет в окнах виллы Бене¬
дикта после полуночи в понедельник, 20 апреля. Когда старик,
пришел, свет уже погас, и он никого не увидел. Тогда я отпра¬
вился сам, но не обнаружил никаких подозрительных следов..
Так что неизвестно, то ли проникший в дом был очень осторо¬
жен, толи старику Ханкеру это померещилось. Во всяком слу¬
чае я решил поставить об этом в известность и Вас и Эллери*.
41 к
— Она хочет встретиться со мной, — сообщил по телефону
Марш. — Ясно, что она придет не одна. Вы не сможете подой¬
ти, инспектор?
— Подождите минутку, — ответил инспектор и прикрыл труб¬
ку ладонью. — Эллери, Одри Вестон попросила Марша о встре¬
че. Говорит, что у нее есть важное сообщение по поводу завеща¬
ния Бенедикта. Ты не желаешь присутствовать?
— Великая актриса хочет преподать урок декламации! —
вскричал Эллери. — Конечно же я приду!
— Эллери тоже придёт, — сказал инспектор в трубку. — Вы
адете еще кого-нибудь, адвокат?
— Лесли Карпентер. Она интересуется наследством.
— В котором часу встреча?
— В среду, в два с половиной, в моей конторе.
— Доэстречи. — Инспектор положил трубку. — Интересно,
что у блондинки за пазухой?
— Я буду рад, что хоть у кого-то что-нибудь окажется за пазу¬
хой, -г сказал Эллери. — А то мы застряли на мертвой точке.
Контора располагалась в районе Парк-роу, в старом здании,
где застоялся запах пожелтевших документов и пыли.
— Они в кабинете мистера Марша и ждут вас, мистер Квин, —
поджав губы, сказала миссис Смит, два раза шмыгнув носом.
Эллери вошел в кабинет в сопровождении секретарши, ко¬
торая тут же устроилась в углу, сщэестив свои потрясающие ноги
и положив на колени блокнот.
Эллери увидел среди присутствующих незнакомца: мужчи¬
ну лет под сорок с острым как кинжал взглядом и с лицом,
напоминающим приготовленный на решетке бифштекс. Когда
Эллери вошел, незнакомец бросил укоризненный взгляд на на¬
ручные часы, и Эллери понял, что этот тип явился защищать
интересы Одри Вестон.
— Вы ёще незнакомы, — представил его Марш. — Эллери
Квин, Сэнфорд Эффинг, юрист миссис Вестон.
Эллери протянул было руку, но в этот момент адвокат Одри
произнес, Четко выговаривая слова:
— Можно начинать, господа?
Марш указал Эллери на стул, сел сам и достал ментоловую
сигарету.
412
— Начинайте, мистер Эффинг.
Эллери улыбнулся Лесли Карпентер, кивнул остальным и
приготовился слушать очень внимательно.
— Как я уже говорил миссис Вестон по поводу завещания
Джона Бенедикта, — начал адвокат, — существует двусмыслен¬
ность в формулировке одного из главных пунктов. Я бы хотел,
мистер Марш, чтобы вы зачитали точные слова того пункта, где
говорится о знаменитой Лауре.
Марш открыл ящик письменного стола на металлических
ножках, вытащил оттуда фотокопию рукописного завещания
Бенедикта ишротянул ее Эффингу.
— Ну что же, — удовлетворенно заметил Эффинг, прочитав
документ, — вы были правы, миссис Вестон. Бенедикт пишет, что
оставляет свое состояние «Лауре и вероятным детям». Что, по-
вашему, мистер Марш, означает выражение «вероятным детям»?
— Детям от Лауры.
— Но этого здесь не сказано.
— Что вы имеете в виду? — подскочил на месте Марш.
Я только сказал, что этого здесь не сказано, вот и все.
Если бы Бенедикт хотел сказать именно это, он бы написал:
«Вероятным детям от Лауры».
— Но это абсурд, — запротестовал Марш. — О каких других
Детях мог писать Джонни, как не о детях, которые могли ро¬
диться от его предполагаемого брака с Лаурой?
— Речь идет о любом ребенке, — широко улыбнулся Эффинг,
обнажая большие белые зубы, — которого Бенедикт мог иметь
от любой женщины.
— Вряд ли такие дети существуют, — заявил Марш, и в его
глазах промелькнула тень сомнения.
— Через три секунды, мистер Марш, вы узнаете о существо¬
вании такого ребенка. Миссис Вестон, расскажите этим людям
то, что вы рассказывали мне.
— У меня есть сын, — произнесла молчавшая до сих пор.
блондинка слегка дрожащим голосом. — Сын от Джонни. —
Она продолжала сидеть, сцепив руки на коленях й опустив го¬
лову, но после своего заявления сжала кулаки и с вызовом под¬
няла глаза* в которых загорелся зеленоватый .огонек, отчего она
стала Похожа на медузу, неожиданно вытащенную на солнечный
413
берег. — Не надо смотреть на меня так, Ал! Я говорю чистую
правду.
— Но твои слова ровным счетом ничего не значат. Я заяв¬
ляю тебе как адвокат, и Эффинг может это подтвердить, — ре¬
шительно сказал Марш; — В таких случаях муниципалитет тре¬
бует неопровержимых доказательств. И даже если ты сможешь
доказать свои слова, я вовсе не уверен, что твоя интерпретация
завещания прозвучит для. суда убедительно. Насколько мне из¬
вестно, — и я говорю об этом не только как адвокат Джона Бе¬
недикта, но и как его самый близкий друг, — он ни разу даже
не обмолвился о том, что имеет от тебя ребенка.
— Он ничего об этом не знал, — ответила Одри. — Он так и
умершие узнав об этом. Кроме того, Дэви родился после наше¬
го развода.
— Разве Джонни не был в курсе, что ты беременна?
— Мы уже расстались, когда это стало заметно.
— И ты никогда не говорила ему, что носишь в себе его ре¬
бенка?
— Дэви был зачат в последний раз, когда мы с Джонни были
близки, — произнесла Одри и снова опустила голову. — Вско¬
ре после того мы расстались, а потом был развод. У меня есть
своя гордость, й я очень хотела отомстить ему. Я не могла ему
простить... то, что он выбросил меня иЗ своей жизни, как ста¬
рую туфлю. Конечно, я собиралась сказать ему позже, когда он
постареет, что все эти годы у него был сын, о котором он не
знал... А теперь уж он. никогда не узнает.
— Естественно, — мягко и назидательно сказал Эффинг, — по¬
тому что теперь отец мертв и ситуация изменилась. Но зачем же
отказывать мальчику в том, что принадлежит ему по праву рож¬
дения? Нет никакого смысла тянуть это дело, мистер Марш. Вы
хорошо знаете, как относится муниципалитет к обездоленным.
Я бы сказал, что мисс Карпентер ожидают трудные времена.
Эллери взглянул на Лесли, она казалась спокойной, только
на лице появилась чуть заметная бледность.
— Расскажите подробнее об этом ребенке, — подал голос
инспектор Квин. — Как его зовут? Где и когда родился? Жи¬
вет с вами или нет? Если нет, кто его усыновил и когда? Вот
хотя бы такие Допросы для Начала.:
414
— Не отвечайте ничего, миссис Вестон, — вскочил с места
Эффинг. — Я не разрешаю своей клиентке отвечать на такие
вопросы, инспектор. Скажу только, что мальчика зовут Дэви
Уилкинсон, потому что Уилкинсон — ее девичья фамилия. Ар-
лена Уилкинсон. Одри Вестон — это артистический псевдоним.
— Джонни об этом ничего не знал, — задумчиво протянул
Марш. — Как же так, Одри?
— Да он никогда этим не интересовался. — Она снова поло¬
жила руки на колени и опустила белокурую голову.
Марш прикусил губу, как будто сдержал в себе готовые вы¬
рваться слова.
— Миссис Вестон решила, что не сможет соответствующим
образом воспитать сына и посвятить ему все свое время, не по¬
жертвовав театральной карьерой, — продолжал Эффинг. —
Поэтому отдала ребенка приемным родителям, и договор об
этом был заключен вскоре после его рождения. Она знает, где
находится Дэви, и может его. показать, если будет необходи¬
мо, но только после предварительного соглашения. Люди, ко¬
торые усыновили мальчика, заинтересованы в том, чтобы взять
под опеку его законные права и обеспечить достойное буду¬
щее ему и его родной матери.
— Есть большая разница между возможностью показать ребен¬
ка и возможностью доказать, что Бенедикт был его отцом, — сухо
сказал Марш.
— Вы собираетесь дать бой? — спросил Эффинг с недоброй
улыбкой.
— Бой? У вас своеобразное представление об ответственнос¬
ти юриста. У меня есть наследница, чьи права я представляю.
Как бы там ни было, вам придется убеждать членов муниципа¬
литета. Поэтому обратите свое оружие на них, Эффинг, а не на
меня. Я вышлю вам через свою секретаршу подробный отчет о
нашей беседе.
— Не беспокойтесь. — Сэнфорд Эффинг приоткрыл паду
своего элегантного пиджака, из внутреннего кармана которо¬
го торчала черная коробочка. — Я записал весь разговор.
Когда Одри и ее адвокат удалились, Марш вздохнул и сказал:
— Не волнуйся, Лесли. Я не вижу, как можно доказать, что
ребенок —.сын Джонни, особенно теперь, когда она при сввде-
415
телях подтвердила, что никогда не говорила Джонни об этом
мальчике. Поэтому я и хотел специально уточнить это обстоя¬
тельство. Завещание не оставляет никаких сомнений относитель¬
но намерений Джонни: раз он не был женат на Лауре к моменту
смерти, все его состояние переходит к тебе, Лесли. Коротко и
ясно. Если только эта Лаура не объявится с соответствующими
доказательствами, что находится в браке с твоим покойным бра¬
том. Но это маловероятно. По-моему, тебе нечего опасаться.
— Пусть над этим ломают голову другие, если им хочется, —
ответила Лесли.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я ничего не смыслю в этом нагромождении юридических
терминов и головоломных выражений. Если я увижу, что у этой
Вестон есть ребенок от Джона, для меня это дело закончится.
Согласно моим'принципам, ребенок имеет право на отцовское
наследство, а я — нет. Хотя у меня и были кое-какие планы в
отношении этих денег: мне хотелось осуществить одну идею в
Гарлеме. Но если нет, трагедии я из этого делать не буду. Я всю
жизнь была без денег, поэтому мне будет нетрудно снова самой
стирать себе чулки и сушить их на батарее. Приятно было уви¬
деться с вами, инспектор, мистер Квин, миссис Смит... Дере¬
те меня в курсе, Ал.
И, улыбнувшись, Лесли Карпентер вышла из комнаты.
— Толковая девушка, — сказал инспектор. — Я бы добавил,
лет на двадцать старше своего возраста...
— Мы закончили, миссис Смит, благодарю вас, —■ устало
произнес Марш, и секретарша молча прошла к двери. — Ка¬
кая-то ирония судьбы есть во всем этом. Завещание Бенедик-
та-старшего, как вам известно, содержало неточную формули¬
ровку, которая позволила Джонни получать по пять миллионов
при каждом новом браке. А теперь в его собственном завеща¬
нии есть неточность, о которой он не подумал. Когда же люди,
наконец, научатся точно выражать свои мысли!.. И кто знает,
чем кончится история с этим Дэви.
— Готов биться об заклад, что у Одри Вестон есть ребенок где-
нибудь в деревне, — с горячностью заговорил инспектор. — Было
бы глупо затевать такую игру, не имея на руках ничего конкрет¬
ного. Да и Эффинг не производит впечатления человека, который
416
вступает в игру, не имея на руках козырей. Если Эффинг пошел
на это, значит, ребенок существует. Но вот сын ли он Бенедикта,
и почему Одри никогда не говорила о нем?.. — Старый полицей¬
ский помолчал и тряхнул головой. — Не знаю, как отнесется к
такому заявлению суд, мистер Марш. Но ясно одно: мы не может
игнорировать этот факт. Как можно установить, является ребенок
сыном Бенедикта или нет?
— Я не собираюсь ничего устанавливать, — ответил Марш. —
Это дело Эффинга — доказывать, что ребенок от Джонни:
— Эффинг, — с отвращением проговорил Эллери и поднял¬
ся. — Неприятный тип. Кто знает, что у него в запасе? Пой¬
дем, папа.
В пятницу, 24 апреля, «примерно в два часа ночи», как будет
позже записано в рапорте полицейского, Берни Фолке вошел в
Центральный парк со стороны Пятой авеню и без колебаний на¬
правился к кустам, густо разросшимся возле Метрополитен-му¬
зея, нырнул в глубокую тень и вмиг слился с кустами.
Если муж Марции Кемп и испытывал страх, тр уж наверня¬
ка боялся он не темноты или ночных кошмаров в этом жутком
месте: этот парк он знал не хуже, чем собственные карманы; с
самого детства.
Луна низко висела в небе, покрытом облаками; в тени гро¬
мадного здания фонарей почти не было; воздух был пропитан
изморозью, которая пронизывала до костей.
Фолке был без пальто и начинал дрожать. Время шло мед¬
ленно.
Ему казалось, он ждет целый час. В действительности про¬
шло только десять минут, и он увидел человеческую тень, ко- ^
торая появилась на слабо освещенной тропинке. Его глаза
сузились. Человек скрылся в тени музея, но продолжал прибли¬
жаться. Фолке оставался недвижим.
Ты здесь? — раздался чей-то шепот.
Неожиданно Фолкса охватило сомнение.
— Ты принес бабки? — глухо спросил он.
— Да. Ты где? Я ничего не вижу....
Фолке выступил из темноты.
14 Э. Kim «Я больше не тмпщеВсдД»
417
— Давай сюда. — И протянул руку.
Иногда в такие минуты рождается какой-то беззвучный крик,
напоминающий рыдание. Он проносится с такой быстротой,
которую не в силах уловить человеческий мозг, но именно та¬
кой неслышный крик и порождает ощущение опасности. Фолке
испытал его в тот самый момент, когда человек протянул ему
пухлый конверт. Сразу после этого что-то изменилось. Лис сде¬
лал движение, собираясь повернуться и бежать.
Но было уже поздно: нож вошел в его живот по самую ру¬
коятку.
Фолке испустил стон, колени его подогнулись.
Темный человек держал нож прямо перед собой, пока уми¬
рающий опускался на землю. Вес тела, давящего на рукоятку,
сделал рану еще ужаснее.
Другой рукой нападавший завладел конвертом. Нож упал
рядом с трупом.
Человек снял с рук резиновые перчатки, сунул их вместе с
конвертом в карман, не спеша пошел к выходу, в сторону, про¬
тивоположную той, откуда пришел...
г- Я здесь, Эллери.
Квин-младший прошел сквозь кордон полицейских, прикры¬
вая глаза от яркого света прожекторов, и подошел к отцу, ко¬
торый разговаривал с полицейским. Тот поздоровался и отошел
к своим товарищам, столпившимся вокруг трупа.
-г Патруль цашел его уже мертвым, — сказал инспектор. —
Так что' спешить было некуда.
— В четыре утра, конечно, спешить некуда. Ничего не нашли?
— Пока нет: — Инспектор дал волю душившему его бешенст¬
ву, как будто специально дожидался сына. — Эти олухи у меня
попляшут, кровавыми слезами будут умываться! Я же приказал
следить за Фолксом круглые сутки!
— Как же он ускользнул от хвоста и когда это случилось?
Пока мы знаем; когда это произошло, но не знаем, как он
сумел уйти. Может быть, по крышам соседних домов. Вейли рас¬
ставил людей перед домом и внутри. А на крыше никого. Я в
порошок его сотру! !
413
— Разве не ты все время жалуешься на нехватку людей в
полиции? — заметил Эллери.
Инспектор яростно теребил свои усы. Теперь уже поздно.
А ведь можно было добавить хоть одного толкового агента к
тем четверым деревенским рохлям. И надо же было этому слу¬
читься как раз тогда, когда у него в распоряжении была толь¬
ко половина наличного состава! А всему виной Эллери, кото¬
рый затащил его в Райтсвилл.
— Что? — переспросил недовольный инспектор.
— Я сказал, — повторил Эллери* — что, возможно,.это про¬
стое совпадение.
— Ну-ка повтори.
— Фолке с детства был уголовником. Кто знает, сколько у
него было врагов. По-моему, нынешнее убийство не имеет ни¬
чего общего с делом Бенедикта.
— Пожалуй* ты прав.
— Но ты сомневаешься?
— Ты прав, — повторил инспектор. — Я d тобой согласен.
На освещенном пятачке продолжалась обычная суматоха.
Потом неожиданно возникла внушительная фигура сержанта
Вейли, который вел под руку Марцию Кемп-Фолкс. Рядом с
ней сержант совсем не казался громадным.
Инспектор поспешил к ним, следом двинулся Эллери, зяб¬
ко подергивая плечами.
— Сержант проинформировал вас о том, что произошло,
миссис Фолке?
— Он мне сказал, что Берни мертв. — Женщина хорошо вла¬
дела собой и не выказывала никаких признаков потрясения —
по крайней мере, так показалось Эллери. На ней были брюки,
плотно обтягивающие мускулистые ноги, рубашка, похожая на
матросскую, и короткий шерстяной пуловер. В спешке она не
успела привести лицо в порядок: на щ<еках остались следы ноч¬
ного крема, блестевшего при ярком свете прожекторов.
— Как это случилось, инспектор? — Она старательно отводи¬
ла взгляд от того места, где кружком столпились полицейские.
— Его зарезали. ,
— Зарезали, — как эхо отозвалась женщина. — Убили?.. Его
убили?
419
— Если только он сам не сделал себе харакири, — взорвал¬
ся, сам не зная почему, инспектор. Потом Спохватился. — Да,
миссис Фолке, его убили обычным перочинным ножом, кото¬
рый убийца бросил рядом с трупом. Нож обычный, так что вла¬
дельца установить невозможно. Разумеется, отпечатков пальцев
тоже нет. Вы сможете опознать своего мужа?
— Да. — В ее голосе слышалось удивление, а в глазах мельк¬
нуло выражение, означавшее: «Какой глупый вопрос!»
Они подошли к полицейским. Здесь были сотрудники брига¬
ды по расследованию убийств и агенты полиции северного
Манхэттена. Полицейские расступились, и вдова увидела свое¬
го покойного мужа. При этом ее лицо не выразило ни страха,
ни волнения, ни потрясения. Возможно, Мариия держалась
мужественно и не проявляла своих чувств, а может быть, вид
жертвы был не столь ужасен. Полицейский врач, склэдываю-
щйй свои вещи в чемоданчик, успел накрыть тело до подбо¬
родка и закрыть мертвому глаза и рот после того, как фото¬
графы закончили свою работу.
— Да, это Берни, мой муж, — ровным голосом сказала Мариия,
не спуская глаз с лежащего на земле тела. В отличие от прочих,
которые подходили, бросали на него быстрый взгляд и отвора¬
чивались, она смотрела на Берни целую минуту с каким-то даже
любопытством, потом резко отвернулась. — Я могу идти?
— Будьте добры ответить на пару вопросов, миссис Фолке, —
попросил инспектор.
— Пожалуй что нет. Я слишком устала.
— Только пару.
Она пожала плечами и кивнула.
— Когда вы видели своего мужа в последний раз?
— Мы поужинали вместе часов в семь-восемь. Я чувствова¬
ла себя не очень хорошо и сразу ушла спать.
— Вот как? Надо было вызвать врача.
— -Такой необходимости не было, инспектор.
-*■ После ужина вы его больше не видели?
— Нет. Я быстро уснула, потому 4Tov приняла снотворное.
— Вы не слышали, как он выходил из дому?
— Нет.
— Значит, вы не знаете, в котором часу он ушел?
420
— Послушайте, инспектор, вы уже задали больше двух во¬
просов, и у меня начинаются спазмы в желудке.
— Еще парочку, и .все. Вчера вечером Берни не говорил, что
собирается с кем-то встретиться или куда-то пойти?
— Нет.
— У него были какие-то неприятности?
— Нет, насколько мне известно. Берни не распространялся
о своих делах. Он считал, что чем меньше я буду знать, тем
дольше проживу.
— Кто хотел убить его, Марция? — неожиданно раздался
голос Эллери.
Она совсем забыла о его присутствии или вообще не заме¬
тила, поэтому с удивлением повернулась и сразу ответила:
— Я ничего нс знаю, Эллери. Честное слово, ничего.
— Может, у него были карточные долги? — настаивал ин¬
спектор. — Или ссора с кем-нибудь из дружков?
Марция отрицательно и как-то печально покачала головой.
— Честное слово, я не знаю.
— Хоть приблизительно вы же должны знать, за что его за¬
резали.
Марция ничего не ответила и даже не взглянула на инспек¬
тора.
— Достаточно, миссис Фолке. Вейли, проводи ее до дома...
Хотя нет, подожди минуту. Доктор? — Он отвел в сторонку
молодого полицейского врача. Эллери усталым шагом двинул¬
ся за ними. — Каков результат?
— По предварительным оценкам смерть наступила около
двух, плюс-минус полчаса.
— Именно нож стал причиной смерти?
— Разве вы не видели его живот? — усмехнулся врач. —
Впрочем, вскрытие даст точный ответ.
— Больше ничего?
—. Ничегошеньки. А у вас?
— Пока пусто. Я убежден,.доктор, .что мы здесь ничего
не найдем. Человек, который хладнокровно выбросил нож
возле трупа, не мог оставить здесь свой портсиг&р с моно¬
граммой.
—• Все в порядке, ийспектор? — окликнулСержант Вейли.
421
Инспектор кивнул, и сержант увел молодую пышнотелую
вдову.. Врач тоже удалился,
— Она наврала нам с три короба, — возмущенно сказал Эл¬
лери, оставшись с отцом.
— Твоя мужская интуиция? — с усмешкой поинтересовался
инспёктор.
— Я же сын своего отца, — парировал, тоже усмехаясь, Эл¬
лери. — Разве ты сам поверил ей?
— Конечно нет. Марция не из тех женщин, которые не ин¬
тересуются делами своих мужей. Она долго работала в Лас-Ве¬
гасе и знает тамошнюю публику. Я уверен, что именно там она
и подцепила Лиса.
— Я тоже так думаю. Остается загадкой, почему она вышла за
него. — Эллери задумчиво посмотрел в том направлении, куда
ушла Марция. — Может быть, любовь, действительно, зла...
— Не знаю. А если и знал когда-то, то давно позабыл.
•— Надо бы присмотреть за ней.
— Об этом позаботится Вейли. Он будет знать каждый ее шаг
и зафиксирует всех, с кем она обменяется хотя бы взглядом.
— А Одри? Алиса? Марш?
— Не беспокойся. — Инспектор зябко поежился. — Я замерз
и устал, сынулд. Наверное, старею.
— Ты спал только два часа, — сочувственно сказал Эллери,
прикрывая ладонью зевок и. оглядывая Центральный парк. —
-Давай я отвезу тебя^домой, уложу в постель и накрою одеялом.
— А горячий пунш? — с надеждой спросил отец.
— И горячий пунш.
В пятницу утром из отдела судебно-медицинской экспертизы
поступил отчет с результатами вскрытия Фолкса, и в пятницу же
к вечеру стали известны последние данные о подозреваемых ли¬
цах. Одри Вестон получила на прошлой неделе ангажемент в но¬
вой комедии, которая должна была ставиться в одном бродвей-
ском театре под предварительным названием «А, Б, В, Г, Д, Е или
Ж», и всю ночь в четверг сидела дома и зубрила свою роль — так
она утверждала, а проверить это не было никакой возможности.
Далее оказалось, что Алиса Тирни находится в Нью-Йорке, ча не
422
в Райте вилле. Она приехала днем в четверг и остановилась в од¬
ном из отелей. По ее словам, она прибыла в Манхэттен для встре¬
чи с Алом Маршем, чтобы обсудить кое-какие вопросы насчет
Джонни-Б и наследства. «Я ехала в машине и очень утомилась, —
заявила Тирни, как было сказано в рапорте, — поэтому рано лег¬
ла спать». Днем она пыталась связаться по телефону с Марщем,
но его не было на месте. (Телефонный звонок был зарегистриро¬
ван в аппаратной отеля, и Эстебан подтвердил его.) Марш, как он
сказал, в четверг вечером не был дома: почти всю ночь он провел
в компании потрясающей балерины, которая, сойдя недавно со
страниц «Плейбоя», вращалась в кругу миллионеров; в одном
ночном баре она бросила его, соблазнившись итальянским кино¬
режиссером, и отправилась с ним в дискотеку с сомнительной
репутацией; после расставания с танцовщицей Марш, уже в оди¬
ночестве, продолжил обход ночных баров. Что было потом» он
помнит очень смутно. Эстебан уложил его в постель примерно
в три тридцать утра. Попытка восстановить маршрут по ночным
заведениям Манхэттена оказалась безрезультатной, а немногие
запомнившиеся Маршу подробности изобиловали пробелами и
неточностями.
— Кажется, все происходит, как в твоих книжках, — ворчли¬
во заметил инспектор Квин. — Как только у одного из подо¬
зреваемых появляется убедительное алиби, он становится лиш¬
ним в сюжете. Фолкса-Лиса зарезали между часом с половиной
и двумя с половиной, и никто из этих троих не может доказать,
где он в это время находился...
— Где он якобы находился, — машинально поправил Эллери.
Итак, мы вернулись к самому началу. Может быть, ты был
прав, сын.
— Прав? В чем? Я не помню, чтобы говорил что-нибудь.
— Насчет того, что убийство Фолкса, скорее всего, никак не
связано с делом Бенедикта.
— Абсурд.
— Ведь ты же сказал это!
— Надо проверить все гипотезы, — ответил Эллери и принял¬
ся тереть пальцами кончик носа. Он снова погрузился в голово¬
ломные размышления, не дававшие ему‘покоя все эти дни,
пытаясь разгадать загадку похищенных вещей у Одри Вестон,
423
у
Мардии Кемп и Алисы Тирни. История эта, казалось, оконча¬
тельно канула в прошлое, и он все чаще и чаще ощущал себя ар¬
хеологом, у которого кончились средства, но раскопки продолжа¬
лись тайно, в его мозгу, куда никто, кроме него, не имел доступа.
— Что опять у вас стряслось, мистер Марш? — спросил раз¬
досадованный инспектор. — Мне кажется, я провожу в вашем
кабинете больше времени, чем в своем.
— Я пригласил вас насчет Одри, дорогой инспектор. — Марш
подошел к книжным шкафам и открыл маленький бар. — Хочу
показать вам, что юриспруденция не так суха, как q ней думают.
Кто будет пить? Обычно я не балуюсь в рабочее время, да и мис¬
сис Смит категорически против, но сегодня сделаю исключение.
Я еще не отошел от той ночной выпивки, поэтому на капельку
алкоголя имею полное право. — Он плеснул в свой бокал поря¬
дочную дозу. — Рекомендую вам ирландское виски, инспектор.
— Я на службе, — отмахнулся Квин-старший.
— А я нет, — с готовностью откликнулся Эллери.
— А ты, Лес?
— Нет, спасибо, —х ужасом ответила наследница Бенедикта.
— Я хочу сказать, — продолжил свою мысль Эллери, — что в
моей профессии нет таких строгих правил. Как ты насчет ирланд¬
ского. виски с содовой, отец? Я недавно только узнал, что виски
изобрели ирландцы. Англичане открыли его лишь в двенадцатом
веке, когда воины Генриха Второго захватили зеленый остров и
вернулись домой, прихватив с собой этот напиток. Благодарю
тебя, Ал. За здоровье рыцарей короля Генриха! — Сделав большой
глоток, Эллери спросил: — А чего хочет наша примадонна?
— Бели ты имеешь в виду Одри, то этот сбор объявил я, а
не она. — Марш закурил и продолжал: — Я выудил кое-какую
информацию, имеющую отношение к ее. претензиям на отцов¬
ство Джонни... Кстати, вам известно, что Алиса Тирни сейчас
здесь, в городе?
— Мы знаем, — ответил инспектор. — А это правда, что она-
приехала в Нью-Йорк для встречи с вами?
— Сегодня понедельник?.. Я встречался с ней в пятницу,
инспектор, — сказал адвокат. — Я вам не сообщил об этом,
424
потому что знал, что сегодня мы увидимся.'*Так вот: Тирни
примчалась как обалделая. Она вбила себе в голову — нет, вы
только послушайте! — что Джонни обещал ей все поместье в
Райтсвилле в качестве личного подарка.
— Представляю, в каком она отчаянии, — проговорила
Лесли.
— Еще бы! Но у нее нет.никаких доказательств. Вообще, ис¬
тория совершенно невероятная. Однако я постарался как мож¬
но вежливее дать ей понять, что она зря теряет время. 4fo та¬
кое, миссис Смит?
В этот момент вошли Одри Вестон и Сэнфорд Эффинг —
блондинка с напряженным от волнения лицом, адвокат с гроз¬
ным видом и вытянутым вперед носом, похожий На идущую по
следу охотничью собаку.
— Записывайте все, миссис Смит, — сказал Марш, как толь¬
ко вновь прибывшие сели. — Вы приготовили свой магнитофон,
мистер Эффинг? Хорошо. Итак, я проверил утверждение вашей
клиентки о том, что она имеет сына от Джона Леверинга Бене¬
дикта 111.
— И вы обнаружили, что это соответствует истине, — суро¬
вым и строгим голосом добавил адвокат Одри.
— И обнаружил, что утверждение, касающееся Бенедикта,
лживое, — закончил Марш. — Действительно, имеется ребенок
мужского пола по имени Дэви Уилкинсон. Он существует, но
он — не сын Джона Бенедикта.
— Он — его сын! Его родной сын! — закричала Одри.
— Миссис Вестон, разрешите сказать мне, — вмешался Эф¬
финг. — Моя клиентка утверждает, что ребенок — сын Бене¬
дикта, и никто этого не знает лучше, чем она сама.
— И все же миссис Вестон что-то перепутала. В регистраци¬
онных книгах госпиталя, где он родился, мне удалось узнать
дату рождения Дэви. Он родился через одиннадцать месяцев и
три дня после, развода. Следовательно, проблема отцовства вы¬
ходит за пределы брачных отношений. Думаю, мистер Эффинг,
вы больше не собираетесь настаивать на этом утверждении. Вы
ничего не хотите добавить» инспектор Квин?
— Если вы хотите обвинить нас в попытке мошенничества, —
ледяным тоном заговорил Сэнфорд Эффинг, не давая раскрыть
425
рта инспектору, — я отвергаю ваши инсинуации не только от
имени своей клиентки, но и от имени своего человеческого до¬
стоинства и профессиональной чести. Я взял на себя настоящую
миссию, потому что имел основание верить миссис Вестон. И я
убежден, что вы допустили бестактность, утверждая...
— И в чем же наша бестактность?" — улыбнулся Марш.
— Насчет даты рождения. Миссис Вестон, прошу вас пояс¬
нить раз и навсегда вопрос даты. У вас нет другого выхода.
Одри начала нервно теребить пальцы и краснеть.
— Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал... Это все равно, что
раздеться догола перед публикой...
— Мужайтесь, миссис Вестон, — подбодрил ее Эффинг.
— Я сказала, что в последний раз мы имели физическую
близость перед разводом, потому что было стыдно признать¬
ся, что мы спали с Джонни и после суда... И не один раз. —•
Ее холодные глаза цвета Северного моря начали затягиваться
грозовыми тучами. — Это правда, Ал, клянусь Богом! Мы
встречались в моей квартире, а однажды это было в его маши¬
не... О, как мне было стыдно! И вот во время одной такой
встречи был зачат маленький Дэви. Бедный мой, бедный... —
Из пасмурных глаз Одри хлынули слезы, и Эллери так и не
дослушал рассказ о бедном сироте.
В кабинете воцарилась атмосфера неловкости и растеряннос¬
ти. Даже миссис Смит, забыв про стенографию, раскрыла рот,
да так и застыла, будто вытащенная из воды рыба.
Маршу показалось, что скоро начнется наводнение.
— Одри, если твой адвокат тебе не скажет, скажу я — хотя
бы в память о нашей прошлой дружбе. Даже если тебе удаст¬
ся доказать, что вы с Джонни были* в интимных отношениях
после развода, этого недостаточно, чтобы убедить суд в том,
что он был отцом твоего ребенка. Ты же хорошо знаешь это,
а если не знаешь, то уж мистер Эффинг наверняка в курсе.
Короче, я убежден, что ты все выдумала: насчет интимных от¬
ношений после развода и всего прочего. Джонни обязательно
сказал бы мне, если бы действительно лег с тобой в постель
после суда, поэтому твой рассказ — абсолютная фантазия и
никак не вяжется с тем, как он относился к тебе и к сексу¬
альной стороне жизни, в* частности.
426
— Вы не имеете никакого права делать выводы, когда еще не
все факты изложены, г- запротестовал адвокат Одри.
— Я имею право на личное мнение. И в любой момент. Кро¬
ме того, это мое профессиональное мнение, поскольку вы не в
состоянии юридически доказать, что мистер Бенедикт — отец
ребенка вашей клиентки.
На этот раз Одри подняла сильную волну:
— Мы еще встретимся с тобой, буквоед поганый!— Она окон¬
чательно забыла о том, что является примадонной, и предстала во
всем блеске истинной Арлены Уилкинсон.
Эффинг, спохватившись, бросился к выходу, увлекая за со¬
бой обезумевшую от ярости женщину.
— Вот это номер! — не удержался от восклицания Эллери.
— По-моему, все обошлось, — перевел дух Марш, — по край¬
ней мере, для нашей Лесли. '
— Я имею в виду яркую речь Одри.
— А мне очень жалко бедняжку, — сказала Лесли. — Може¬
те считать меня дурочкой, но ведь она — мать...
— Мать, — сухо заметил Марш, — которая хочет надуть тебя.
— Откуда мы знаем, Ал? Джонни мог...
— Исключено, девочка моя. Но скажи: ты хочешь получить
наследство или нет? Я думал, что у тебя есть какие-то свои
планы на эти деньги.
— Разумеется! — При этом ее глаза загорелись потаенным
огнем. — Первое, что я сделаю...
— Простите меня, мисс Карпентер, — перебил ее инспек¬
тор Квин, поднимаясь на ноги. — У полиции Нью-Йорка тоже
имеются кое-какие планы и соображения по поводу моего от¬
сутствия на службе. Ты идешь, Эллери?
— Иди один, папа. У меня тоже появились планы н& сего¬
дняшний день. Можно проводить вас домой, Лесли? Или же¬
лаете куда-нибудь в другое место?
Тайной надежде инспектора Квина раз и навсегда избавить¬
ся от дела Бенедикта не суждено было сбыться. Поиски остава¬
лись все на той же мертвой точке, а его люди начали расследо¬
вать убийство Фолкса, копаясь среди врагов покойного мужа
427
Марции Кемп, число которых — как и следовало ожидать —
оказалось невероятным, и опытный инспектор рассчитывал, что
райтсвиллское дело потихоньку утонет в этом хаосе, а он смо¬
жет честно получать зарплату за свою службу в городе Нью-
Йорке.
Помимо всего прочего, находиться в эти дни бок о бок с
Эллери было настоящей пыткой. Он постоянно бродил с за¬
стывшим взглядом, который порой казался просто мистичес¬
ким, и часто издавал какие-то нечленораздельные звуки. Когда
отец спрашивал, что его тяготит, он только качал головой и
запирался в свою неприступную скорлупу, а иногда давал от¬
вет, который сбивал отца с толку.
— Почему бы тебе не пойти погулять с мисс Карпентер? —
предлагал отец. — По-моему, это будет для тебя лучшим ле¬
карством.
— Ты считаешь, что это достаточная причина, чтобы гулять
с девушкой? — взрывался Эллери. — Ты будто о медицине го¬
воришь.
Примерно таким образом обстояли их семейные дела, когда
в особняк на Сентер-стрит позвонил Ньюби. Инспектор тут же
набрал домашний номер.
— Эллери, нам немедленно надо отправляться в Райтсвилл.
— Это еще зачем? Что там опять? — спросил, позевывая,
Эллери. Накануне он провел утомительный вечер в компании
Лесли, которая затащила его на лекцию на тему: «Экономичес¬
кие пути решения проблемы упадка городов».
— Только что звонил Ньюби. Говорит, что разгадал тайну_
зажженного света, который видел на вилле Бенедикта старый
Ханкер.
— Да? Что же он узнал? Свет зажгли крысы?
— Перестань паясничать, — запыхтел в трубку инспектор. —
Я понял, что дело серьезное. Ты же знаешь, как идут наши поис¬
ки, вернее, как они не идут. Он на нас надеется.
Они сошли с самолета в воскресенье, 3 мая, поздним вече¬
ром и обнаружили, что перед низеньким зданием аэропорта ,нет
ни одной йашины райтсвиллской полиции.
428
"Ты разве не сообщил Ньюби, каким рейсом мы вылета¬
ем? — растерянно спросил инспектор Квин.
— Я думал, что это сделал*ты.
" Значит, Ньюби не в,курсе. Такси!.
Начальника полиции на службе не было. Дежурный позво¬
нил ему домой.
■Вскоре Ньюби приехал, вежливо поздоровался, не высказав,
правда, при этом особой радости.
— Я еще не решил, как вести себя с этой женщиной, — оза¬
боченно сказал он. — С одной стороны, я не вижу, какой смысл
обвинять ее...
— С кем вести себя? — спросил недоумевающий инспектор. —
И кого обвинять вы собираетесь?
— Разве я вам не говорил? — удивился Ньюби. — Я имею в
виду Алису Тирни, которую полицейский Барлоу застукал вче¬
ра ночью на вилле Бенедикта. Она и зажигала свет. Рассказы¬
вает* какую-то идиотскую историю, которая сразу показалась
мне подозрительной. Если честно, то я думаю, уж не свихну¬
лась ли она.
— Ого, это уже что-то новенькое, — оживился Эллери.
— Лучше, если вы ее сами послушаете. Джо, позвони-ка
Тирни домой: пусть быстренько топает в управление. Скажи,
что приехали Квины и хотят с ней поговорить. Если ее нет
дома, спроси, где найти.
— Почему бы не пойти прямо к ней? Может, так будет луч¬
ше? — предложил Эллери.
— Пусть придет сама, — мрачно буркнул Ньюби. — После
того, что она тут натворила...
Через несколько минут в кабинет вошла Алиса.
— Когда августейшие Квины приказывают, бедной Алисе
остается только подчиниться. — Она произнесла это привет¬
ствие холодным тоном. Эллери показалось, что она немного
пьяна. — Не беспокойтесь, Ньюби, и не старайтесь показать
бебя вежливым. Особенно после всего, что случилось вчера
ночью.
— Миссис Тирни, вас задержали при попытке проникнуть в-
частное владение. Так что же, прикажете вам ручки целовать?
Попробуйте отрицать, что вы* вломились в чужой дом.
429
Из всех присутствующих Ньюби казался самым расстроен¬
ным. (И Эллери быстро понял причину. Алиса Тирни была из
добропорядочной семьи Райтсвилла, а девушкам из добропо¬
рядочных семейств нечего шляться по пустым домам посреди
ночи. Как большинство начальников полиции маленьких горо¬
дов, Ньюби был ревностным защитником морали и нравствен¬
ности.) Это не означало, что Алиса была спокойна. В ее обычно
бесцветных глазах то и дело вспыхивали фосфоресцирующие
искорки. И вся она излучала непримиримую враждебность.
— Присаживайтесь, Алиса', — мягко сказал Эллери. — Успо¬
койтесь, пожалуйста. Зачем вы ходили в Инвер-Лодж, да еще
ночью? Что вы там искали?
— Разве начальник вам не рассказал?
— Мы только что приехали. Прошу вас, Алиса, садитесь.
Она сморщила нос, тряхнула головой и села на предложен¬
ный стул.
— Надеюсь, вы знаете о торжественном обещании, которое
дал мне Джонни? Он дал слово, что оставит мне поместье.
— Марш говорил об этом, — подтвердил инспектор.
— А Марш не сказал, что в ответ он самым наглым образом
рассмеялся мне прямо в лицо?
— Миссис Тирни, —. заметил инспектор, — как могло вам
прийти в голову, что юрист, занимающийся вопросами наслед¬
ства, примет всерьез претензию, которую подтверждают только
ваши слова?
— Я не спорю с вами, инспектор. Я вообще ни с кем не хочу
спорить. Я знаю, что доказательство существует!
— Какого рода?
-г Записка. Бумага, подписанная Джонни. Мы чудесно жили
с.ним в браке, лучше, чем он жил с Одри и с Марцией. Он сам мне
это говорил: Я до сих пор не понимаю, почему он со мной раз¬
велся. Он любил меня за то, что я его выходила после катастро¬
фы, и не раз обещал, что оставит мне поместье в Райтсвилле.
Я была уверена, что он написал это в завещании, но оказалось,
что нет. Должно быть, он написал это в какой-то другой бумаге и
сунул ее куда-нибудь в доме. Я же знала, что мне никто не пове¬
рит, тем более Марш. Поэтому и пошла искать эту бумагу..
Она немного отдышалась и продолжала, повысив голос:
430
— Мне это очень нужно. Деньги кончились, а я так и не
получила обещанного подарка Джонни. Я же имею право! По¬
местье было предназначено мне, оно мое, и я получу его!
В этот момент Эллери подумал, что Алиса Тирни — не такой
уж непорочный ангел, каким показалась ему в прошлый раз.
— Мои люди обшарили Инвер-Лодж снизу доверху, — устало
махнул рукой Ньюби, — но не нашли ничего подобного, миссис
Тирни.
— А в доме для гостей? — спросил Эллери. — Может быть,
Джонни оставил бумагу там?
Ньюби мрачно покачал головой.
— Мы с Барлоу Только сегодня осмотрели маленькую виллу.
Ничего там нет.
— Если бы Марш нашел такой документ в бумагах Бенедик¬
та, он обязательно сказал бы, — добавил инспектор.
— Надо бы проверить... Но это уже ваше дело, инспектор, —
сказал Ньюби, и его глаза блеснули. — Ведь Марш живет в Нью-
Йорке.
.После нескольких попыток инспектору удалось дозвонитьт
ся до Марша, у которого в это времяj видимо, были гости,
судя по неясному гулу голосов, который слышался в трубке.
Увидев выражение отцовского лица, Эллери понял, что Марш
не обрадовался телефонному звонку. Инспектор коротко по¬
говорил и с раздраженным видом положил трубку.
— Он сказал, что в бумагах Бенедикта такого документа нет.
Даже сам мой вопрос привел его в ярость. Я не знал, что он
такой нервный.
— На Ала Марша это не похоже, — удивился Эллери. —
Может, он влюблен?
— Тогда это счастливая женщина, — горько заметила Алиса. —
Если отбросить его проклятую профессиональную въедливость и
занудство, Ал — отличный мужик. Уж он-то никогда не забыл бы
того, что обещал женщине.
— Насчет забывчивости это вы точно сказали, — ехидно вста¬
вил Ньюби. — Вот и я предлагаю: почему бы и вам не сделать,
то же самое и не покончить с этим делом? — Он встал. — Вы
на машине, или вас отвезти домой?
— Как-нибудь сама. Спасибо..
431
— Мне жаль, с виноватым видом сказал начальник поли¬
ции, когда Алиса ушла, — что вы напрасно прилетели.
— Ну, я б не сказал! Послушайте, Ньюби, сдается мне, что
мы взяли ложный след... "
— Отрицательный результат — тоже результат.
— Ценная мысль. Если бы следствие сразу на сто процентов
шло по правильному пути, было бы просто скучно.
Ньюби устало улыбнулся и с благодарностью пожал руку
обоим Квинам.
Было слишком поздно спешить на последний самолет. Вос¬
кресный день подходил к концу, когда Квины прошли через
пустынную площадь к отелю «Холлис». В холле они купили
зубные щетки и пасту, поднялись в номер, приняли душ и спус¬
тились в ресторан. Время было позднее, за столиками сидели
только шесть человек; первые блюда (которые, как по личному
опыту знал Эллери, были единственными съедобными творе¬
ниями местных поваров) уже кончились, и им пришлось до¬
вольствоваться жесткими как подошва бифштексами, ставши¬
ми суровым испытанием для зубов инспектора. Отец и сын
вернулись в номер без малейшего желания делиться воскресны¬
ми впечатлениями.
Они молча снимали туфли, когда неожиданно заверещал те¬
лефон.
— Внимание! — встрепенулся Эллери. — Это Ньюби. Толь¬
ко ему известно, где мы находимся. — И поднял трубку.
Это был Ньюби.
— Если вы уже разделись — одевайтесь и ждите меня. Через
пару минут я за вами заеду.
— В чем дело, Анси?
— Миссис Тирни начала действовать. Десять минут назад
Барлоу видел, как она пробралась в поместье Бенедикта. Он
сообщил мне об этом по радиотелефону.
— Знаете, что там делает эта чокнутая? — возбужденным
шепотом произнес молодой полицейский, когда они вышли из
машины перед темным особняком Инвер-Лодж. — Она пыта¬
лась войти в эту каменную штуковину, где похоронен Бене¬
432
дикт. Я хотел задержать ее, шеф, но вы мне приказали не вме¬
шиваться до вашего приезда...
— В мавзолей?! — воскликнул Эллери. И все бросились туда,
предводительствуемые сержантом Барлоу, который освещал путь
карманным фонариком.
Им казалось, что в эту ночь новолуния они присутствуют при
жуткой сцене из средневековой драмы.
Молодой женщине удалось снять с петель массивную дверь
усыпальницы, и теперь она была внутри, где при свете кероси¬
новой лампы, шурша увядшими цветами, трудилась над брон¬
зовой крышкой гроба. Потребовались совместные усилия Бар¬
лоу и Эллери, чтобы оттащить ее.
— Алиса, прошу вас, успокойтесь, — проговорил Эллери,
восстанавливая дыхание. — Успокойтесь, пожалуйста. Давайте
выйдем наверх и спокойно поговорим.
— Уберите руки! — стонала женщина. — Я знаю свои права!
Он мне обещал! Бумага должна быть в гробу. Только здесь она
может быть...
Вид у нее был решительный: гора дрожащей плоти с обез¬
умевшими глазами.
Бэрлоу снял с себя синюю форменную тужурку и набросил
ее на Алису, обмотав вокруг тела в виде смирительной рубаш¬
ки и завязав рукава на спине.
Вчетвером они выволокли ее на лужайку, слабо мерцавшую
в темноте, к стоящей поодаль машине. Ньюби вызвал по радио¬
телефону полицейское управление и приказал дежурному свя¬
заться с городским госпиталем, чтобы прислали машину «Скорой
помощи». Ждать пришлось долго, разговор не клеился, слышны
были только стихающие понемногу рыдания женщины.
Май не принес ничего нового, и загадочное дело не продви¬
нулось ни на шаг.
Поиски таинственной Лауры постепенно прекратились сами
собой. Либо Джонни Бенедикт упомянул в завещании первое
попавшееся имя, либо женщина существовала в действитель¬
ности, но не высовывалась, не желая ни под каодм видом свя¬
зываться с делом об убийстве, либо...
— Из этого слеДует, — сказал однажды Эллери,. — что
Джонни так и не женился на ней, как мы и предполагали.
433
Поэтому если Лаура и существует, то к известности явно не
стремится.
Если только... — инспектор Квин так и не закончил свою
мысль.
— Ты о чем, папа?
— Да так. В последнее время мне в голову приходят разные
нелепости.
— Если только эта неуловимая Лаура сама не прикончила.
Бенедикта по какой-нибудь только ей известной причине?
—: Я же сказал, что лезет в голову всякая чепуха.
— Может быть, не такая уж и чепуха... Вот если бы знать,
почему она скрывается... — пробормотал Эллери как бы про
себя; — По крайней мере, моя работа хоть чуточку бы продви¬
нулась. — Он как раз работал над новым романом, который все
больше смахивал на старые душещипательные драмы, где по
мере приближения к эпилогу один за другим, почти непрерыв¬
но, следуют сценические эффекты.
Премьера пьесы «А, Б, В, Г, Д, Е или Ж» состоялась в пиц¬
церии на Бликер-стрит и стала предметом сокрушительной
статьи в «Пост»/ язвительного -короткого отклика в' «Ньюс»,
полного молчания в «Таймс» и восторженных комплиментов в
«Виллидж-войс». Много писали о нудистской сцене в третьем
акте. Статья в «Виллцдж-войс» расхваливала белотелые прелес¬
ти Одри Вестон, которые отодвинули на задний план всех про¬
чих исполнительниц. Короче, комедия привлекла всеобщее
внимание. Сама Одри в одном интервью заявила следующее:.
«До сих пор, защищая свою честь, как профессиональную, так
и личную, я избегала играть роли, в которых надо раздеваться,
догола. Но эта роль — совсем другое дело, дорогой. Ее можно
назвать новым- качественным скачком в этом унылом театраль¬
ном сезоне: («Единственным достойным восхищения скачком
был прыжок нагишом из окна», — остроумно заметил журна¬
лист.) Эта роль — моя гордость и. моя любовь». В конечном
счете журналист дал читателям совет: «По мне так уж лучше
остаться дома и попросить жену сделать стриптиз: обойдется
дешевле».
434
Арлена Уилкинсон, в мире искусства Одри Вестон, и ее ад¬
вокат Сэнфорд-Эффинг больше не докучали Маршу притяза¬
ниями на отцовство Джонни-Б в отношении Дэви Уилкинсона.
Марш, оба Квина и заместитель окружного прокурора сошлись
во мнении, что адвокату Эффингу удалось-таки вдолбить своей
клиентке: 1) что у нее не было ни малейшего шанса выиграть
дело; 2) что помимо процессуальных трудностей у нее не было
перспективы выдержать утомительный-процесс, который мог
затянуться на долгие годы, не говоря уже об адвокатском гоно¬
раре. Ведь отныне единственным источником доходов для Одри
была пьеса «А, Б, В, Г, Д, Е или Ж».
Зато в жизни Алисы Тирни произошел благоприятный пово¬
рот. После того что случилось воскресной ночью в мавзолее
Бенедикта, Эллери думал, что бедняжка больше не придет в
себя: в психиатрических клиниках он достаточно насмотрелся
на пациентов с искусанными в кровь губами и глазами загнан¬
ного зверя. Но Алиса поправилась после лечения в отделении
нервных болезней в госпитале Райтсвилла. Она две недели ле¬
чилась под наблюдением доктора П. Лэнгстона Миникина, пос¬
ле чего ее перевели в отделение для выздоравливающих, где она
пробыла еще две недели, потом выписали окончательной пере¬
дали на попечение родителей и старшей сестры Маргарет. Док¬
тор Миникин поставил диагноз «шизофрения, развившаяся в
результате нервного криза», который, возможно, был случай¬
ным, поэтому маловероятно, что может быть рецидив.
Доктор сообщил Ньюби:
— Кажется, она уже смирилась с мыслью, что Бенедикт за¬
был свое злополучное завещание. Она немного расстроена, но
я не думаю, что повторит свои ночные прогулки. — Потом до¬
бавил: — Впрочем, это не значит, что она не может придумать
чего-нибудь новенького.
Но самой сногсшибательной новостью этого месяца была та,
что Марция Кемп-Бенедикт-Фолкс собирается взять себе чет¬
вертую фамилию.
Этот факт сам по себе не мог бы возбудить такого любопыт¬
ства в эпоху многочисленных браков и разводов, если бы не имя
ее счастливого избранника. Эллери не поверил своим глазам,
когда прочитал об этом в одном из ежедневных отчетов на сто¬
435
ле отца и нашел тому подтверждение в светской хронике. Речь
шла об идиллическом союзе между рыжеволосой экс-танцовщи¬
цей из Лас-Вегас.а и Алом Маршем.
— Хотя это и не мое дело, — говорил Эллери во время ужи¬
на на троих в маленьком уютном ресторанчике подальше от
Ист-Сайда,' — но, ради Купидона, скажите мне, как это про-
изршло. Я никогда не подозревал о том, что существует даже
малейшая симпатия между тобой и Марцией. Я думал, вы тер¬
петь не можете друг; друга.
Марция положила свою руку на руку Марша, и тот ответил
нежным пожатием.
— Надо уметь скрывать свои чувства, — улыбнулся адвокат. —
Особенно когда ты — адвокат, запутавшийся в треугольнике.
— В треугольнике? — раскрыл рот Эллери. — Ты и Марция...
прямо за спиной у Джонни?
Улыбка Марша сделалась еще шире.
— Совсем не то, досадливо поморщилась Марция. — Ал
достоин награды за свою порядочность. Я же все время счита¬
ла, что он меня ненавидит, поэтому и относилась к нему еще
хуже. Ты же знаешь, как это бывает у женщин.
— Послушай, — сказал Марш уже серьезно, — я не мог сде¬
лать пакость Джонни как по личным, так и по профессиональ¬
ным соображениям. Мне постоянно приходилось сдерживать
свои чувства. Я загнал их так глубоко, что сам перестал им ве¬
рить, иначе я бы женился на Марции сразу же после ее развода
с Джонни. Только позже я признался, что был влюблен в нее
еще в ту пору, когда для Джонни их брак был всего лишь удач¬
ной сделкой.
Марция крепко сжала руку Марша.
— Я понимаю, что прошло только несколько недель со дня
смерти Берни; но сознаюсь, что вышла за него назло всем: мне
было жутко обидно за то, что сделал со мной Джонни, и потом
я давно знала Берни Фолкса — еще по Лас-Вегасу — и не скры¬
ваю,, что он очаровал меня...
— Нет нужды оправдываться, любовь моя, — сказал Марш. —
Все позади, и мы с Марцией решили не растрачивать попусту
время. Ты хочешь сладкого, дорогая? — спросил он, когда к сто¬
лу подошел официант.
436
— Упаси меня Бог! Невеста должна беречь фигуру, особенно
когда у нее габариты небоскреба.
Все последующие попытки Эллери разузнать подробности
\ оказались безуспешными, и он смирился.
Свадьбу предполагалось отпраздновать в узком кругу на верх¬
нем этаже квартиры Марша в «Саттон-Палас», поэтому дату тор¬
жества хранили в секрете. Несколько друзей, приглашенных
Маршем, — Марция сказала, что у нее нет знакомых, на которых
можно положиться, — обещали молчать и собрались у Марша в
два часа в воскресенье, 7 июня. В последний момент Марции
вздумалось пригласить Одри Вестон и Алису Тирни. «Конечно,
это свинство с моей стороны, — созналась невеста, — но уж очень
хочется посмотреть на их физиономии, когда мы с Алом будем
обмениваться кольцами». К сожалению, Алиса отклонила пригла¬
шение, извинившись и сославшись на слабое здоровье, а Одри
даже не соизволила ответить. Единственными гостями на свадь¬
бе были Лесли Карпентер, миссис Смит и оба Квины.
Семейные узы скрепил печатью член Верховного суда, ста¬
рый приятель семьи Марша. Формальная процедура заняла не
более часа. Несколько скомканной оказалась заключительная ее
часть, но в общем было все как положено: неуместная веселость
невесты, когда кто-то, подняв бокал с шампанским, произнес
первый тост: «Подумать только! Теперь тебя зовут Марция
Марш. Ну, чудеса!»; бормотание судьи Мараскони, который
переделал «Марцию» в «Марту»; невероятная быстрота, с кото¬
рой миссис Смит накачалась шампанским, празднуя крушение,
всех своих надежд (разве секретарша «турнирного мужчины» не
могла питать тайных надежд?), и рухнула на грудь Эллери, об¬
ливая его. слезами, после чего ее увели — и это сделала сама
невеста! — и уложили в кровать; веселье вокруг свадебного тор¬
та, созданного великим Луисом; традиционная неловкость обо¬
их супругов при отрезании первого кусочка, которая затем сме¬
нилась ловкими уверенными движениями невесты... Наконец,
когда торт уменьшился на одну треть, Эллери неожиданно для
самого себя оказался в одиночестве, потому что остальные пере¬
брались в зал, остекленный с двух сторон.
Ритуальные кусочки отрезались снизу, а самый верх остался
нетронутым. На вершине, в позе торжествующих альпинистов,
437
стояли пластмассовые фигурки супругов-молодоженов под бал¬
дахином из засахаренных цукатов.
Крохотное сооружение немного покосилось: нарезая торт,
Марция нечаянно задела балдахин, и он чуть-чуть наклонился.
В голове Эллери что-то вспыхнуло и тут же погасло. Как буд¬
то разорвалась дымовая граната, повалил дым, окутал его мысли
и рассеялся. Точно так же, как тогда, в комнате Бенедикта. Но
промелькнувшая сегодня мысль каким-то краешком зацепила мозг.
Он понял это, когда почти неосознанным жестом протянул
руку, чтобы поправить фигурки.новобрачных. Возможно, он
слишком напряженно думал о чем-то своем или не думал во¬
обще, находясь в плавающем состоянии: как бы то ни было,
пластмассовая парочка качнулась на шатком основании и же¬
них свалился на ковер.
Невеста осталась под балдахином одна.
Эллери невольно вздрогнул. Что-то здесь было не так. Хоте¬
лось думать, что падение не станет символическим для Марша.
Это был первая мысль Эллери.
Затем он подумал, что надо вновь соединить новобрачных.
Естественная мысль. Что может быть хуже разлуки!
Невеста сиротливо стояла под своим балдахином, а жених
казался очень печальным, 'Валяясь на полу, всеми забытый, в
самый разгар праздничного ликования.
Эллери нагнулся поднять жениха и поставить на место. И тут
его пронзила новая мысль, как молния разорвавшая потемки и
на миг залившая все вокруг ярким светом.
— Нам надо скорее лететь в Райтсвилл, — сказал он отцу. —
Если ты не можешь, я поеду один.
Он вывел инспектора на террасу Марша, где никто не мог их
услышать. Нью-Йорк сверкал под солнцем. Был один из.тех
редких дней, которыми город наслаждался. Марш выбрал удач¬
ное время для свадьбы.
— Я с тобой, — вздохнул отец.
— И никаких вопросов?
Инспектор молча пожал плечами.
г- Значит, я ясно выразился?
—.Я же твой отец.
-г Очень понятливый отец. Как ее назвал Джонни?
438
— Кого?
— Лауру. Последней женщиной в своей жизни? Разве не так
он выразился? Бедный Джонни!
— Надеюсь, ты мне все объяснишь, — сказал инспектор. —
В свое время, как обычно.
— По-моему, я нащупал след, — задумчиво произнес Эллери.
Ричард Квин потер пальцем нос.
— Насчет Лауры?
— По крайней мере, я смогу, кажется, назвать ее фамилию.
— Не надо так шутить, Эллери. Откуда ты можешь знать ее
фамилию? Ни с того ни с сего.
— Скорее всего «Ман»: М, А, Н. Возможно, немного длин¬
нее: Маннинг, Маннерс, Маннхайм, Мандевил или что-нибудь
в этом роде.
Инспектор посмотрел на его искоса, ничего не понимая. По¬
том покачал головой и пошел искать телефон.
Вдруг Эллери почувствовал, что рука его сжимает какой-то
предмет. Он опустил глаза. На ладони лежал маленький жених
из пластмассы. Эллери подошел к свадебному торту. В комнате
был только Эстебан, собирающий пустые бокалы из-под шам¬
панского.
— Эстебан, куда собираются супруги Марш в свадебное пу¬
тешествие? — спросил Эллери.
— Они никуда не едут, мистер Квин. — Слуга оглянулся с
заговорщическим видом. — Во всяком случае, не раньше чем
на будущей неделе. У миссис Марш много дел. Только прошу
вас, никому ни слова.
— Ни одна живая душа не узнает, — обещал Эллери. Потом
очень осторожно поставил жениха на егр законное место — ря¬
дом с невестой.
Третья жизнь
Они приземлились в Райтсвилле на закате солнца. Инспектор
Квин позвонил Ньюби из маленького зала ожидания аэропорта.
— Поезжайте прямо на виллу Бенедикта. За нами посылать
не надо, мы возьмем такси.
Ньюби ждал их у раскрытых ворот поместья.
— Какие новости, инспектор? Привет, Эллери.
-г- Спросите у сына. Я так ничего и не смог от него добиться.
Ньюби с упреком взглянул на Эллери.
— Не сердись, — устало улыбнулся тот. — Я был слишком
занят своими мыслями. Можно войти?
Они вошли в дом, который встретил их запахом плесени, и
Ньюби распахнул окна настежь.
— Кто будет пить? — спросил Эллери. Когда все отказались,
добавил: — А я выпью. — Он налил рюмку чистого шотланд¬
ского виски, потом другую и поставил бутылку на место. —
Пойдем наверх.
Он открыл дверь комнаты Бенедикта и остановился на по¬
роге.
— Разгадка все-таки здесь, в этой комнате. Прошло почти
два с половиной месяца сотого субботнего вечера, двадцать вось¬
мого марта, насколько я помню. Сколько сил и нервов мы мог¬
ли бы сберечь. И Фолке не потерял бы свою жалкую жизнь...
Входите, господа, и присаживайтесь.
Инспектор опустился на единственный стул, оставшийся в
комнате, рядом, на краю кровати, примостился Ньюби. Он сел
с какой-то опаской, то и дело поглядывая на дверь, как будто
не хотел терять из виду единственный путь к спасению.
— Во время свадьбы Марша я остался один перед празднич¬
ным тортом. Нас было только трое... — Увидев недоуменные
лица слушателей, он усмехнулся и добавил: — Трое — это я и
пластмассовые фигурки жениха и невесты.
— Ах вот что. Ну и дальше?
— Они стояли, как и полагается, под балдахином на самой
верхушке торта. Потом жених свалился на пол. И на верхушке
осталась одна невеста.
— Естественно. Ну и что из того?
— И вот мне показалось, что тут что-то не так.
— Что-то не так? — повторил Ньюби. — Что же?
— Когда я смотрел на невесту, совсем одну на самом верху,
я понял, что чего-то не хватает.
— Ну, конечно, жениха. Это ослу понятно. Ты прилетел из
Нью-Йорка, чтобы сообщить мне об этом?
440
— Точно, — рассмеялся Эллери, — чтобы сказать, что чего-
то не хватает. С самого начала у меня было такое ощущение,
что здесь, в этой комнате, остался очень важный след, основ¬
ная улика, касающаяся убийства, только я никак не мог най¬
ти ее. Так всегда бывает, когда не можешь вспомнить что-то
очень известное, но вылетевшее из головы. Одинокая невеста,
попавшаяся мне на глаза, подсказала, в чем я ошибался. Ули¬
ка в комнате Джонни не была вещью, которую я видел и по¬
том забыл, — это была вещь, которую я не видел, вещь, кото¬
рая должна была здесь находиться, но которой не было. Эту
вещь бессознательно искал мой мозг, не находил и наконец
подсказал об ее отсутствии.
Эллери подошел к гардеробу.
— Комната осталась в том же состоянии, что и в ночь убий¬
ства, если не считать трупа Джонни и вещей, принадлежавших
троим женщинам. Это верно?
— Нет, — возразил инспектор. — Еще не хватает орудия
убийства.
— Да, трех обезьянок. В остальном в комнате все по-преж¬
нему, включая раздевалку и ее содержимое.
— Что дальше? — насторожился отец.
— Значит, в раздевалке сейчас находится то же самое, что мы
видели , в ночь убийства. Давайте переберем всю одежду, вещь
за вещью, даже шляпы и туфли.
— Зачем? — с недоумением спросил инспектор.
Ньюби оставался сидеть с широко раскрытыми глазами.
— Просто повторим обыск, как б ту злополучную ночь. А ты
будь внимателен, Анси. Скоро ты поймешь.
Инспектор начал перебирать галстуки, галстучки, галстуки-
бабочки, шарфы самых разных расцветок...
— Среди них есть коричневые? — спросил Эллери.
— Конечно, есть и коричневые.
— Так, давай дальше.
— Дюжина шляп и беретов...
— Коричневые есть?
■— Вот эта фетровая шляпа.
— Обувь?
— Из тисненой кожи, из крокодиловой, из замши...
— Какого цвета?
— Черные, коричневые, светло-коричневые...
— Коричневые и светло-коричневые есть. Так, теперь пальто.
— Синее двубортное, черное с бархатным воротничком...
— Коричневое есть?
— Есть. Из кашемира. •
— Теперь плащи: антрацитовый с искоркой, светло-корич¬
невый, темно-коричневый... Значит, снова коричневый. Доста¬
точно, чтобы подтвердить мою гипотезу. Давай дальше, папа.
Посмотри комод — в этом ящике. Есть что-нибудь коричневое?
— Здесь носки, и почти все — коричневые.
— Вы. пропустили домашнюю одежду, вставил Ньюби,
который, как загипнотизированный, следил за происходящим.
— В самом деле? — Как с ним часто бывало в таких случаях,
Эллери напустил на себя важный вид, принял актерскую позу
и забавлялся, играя свою роль. — Хорошо, папа, давай перей¬
дем к одежде для дома. Называй цвет.
Инспектор откликнулся звонким голосом:
— Всех цветов: от синего до серого. По-моему, достаточно!
— Ладно, — согласился Эллери. — Нет ни коричневого, ни
светло-коричневого. Вот это меня и насторожило, Анси, хотя в
тот раз я и не понял, что это значит: отсутствие коричневого,
одного из основных цветов нынешней моды, среди домашней
одежаы Джонни, несмотря на то, что в его гардеробе коричне¬
вый цвет фигурирует во всех остальных предметах.
— Может быть' он не носил домашней коричневой одежды
в Инвер-Лодж.
—< Немыслимо! Джонни постоянно числился в списке десят¬
ка самых элегантных мужчин мира. Он не надел бы коричне¬
вые башмаки или коричневую шляпу, если бы на нем не было
. другой одежды коричневого цвета. Следовательно, в доме долж¬
на была быть коричневая куртка или халат. Но для этого нет
нужды прибегать к дедукции,продолжал Эллери. — У Джон¬
ни был коричневый халат, что-то вроде домашней куртки,
здесь, в Инвер-Лодж. Я видел его собственными глазами. Он
был на нем в ту ночь, когда его убили, и еще раньше, когда я
подслушивал под дверью и когда он сообщал своим женам о
новом завещании. Он был в коричневом халате, когда подни¬
442
мался в свою спальню. Это значит, что он снял его там и пере¬
оделся в пижаму. Но когдЬ, после его телефонного звонка, мы
примчались сюда, коричневого халата не было. И никакого ко¬
ричневого костюма в раздевалке, как мы только что убедились.
Не было ни на стуле, ни вообще в спальне или ванной, где он
мог переодеваться. Ты, папа, заметил, какой в комнате был
порядок?
— Где же тогда этот чертов халат? — проворчал Ньюби.
— В том-то и вопрос, Анси. Чтобы ответить на него, надо
задать следующий: кто входил в комнату, кроме Джонни, в ту
ночь?
— Как кто? Убийца.
— Ответ: убийца забрал с собой коричневую домашнюю курт¬
ку Джонни. Что и требовалось доказать.
Ньюби бросил сердитый взгляд на Эллери.
— Но зачем?! — выкрикнул он. — Зачем убийце брать одеж¬
ду Бенедикта?
— Ты попал в самую точку, Анси. Давай вернемся немного
назад. Что сделал убийца, войдя в эту комнату? Мы знаем на¬
верняка, что он сделал три вещиГ убил Джонни, бросил на пол
платье Одри, парик Марции и перчатки Алисы. Потом ушел,
захватив с собой одежду, которую Джонни снял, прежде чем
лечь спать. Остановимся на третьем пункте. Ты, Анси, спросил:
зачем убийца, спешивший уйти с места преступления, унес ко¬
ричневый халат? Может быть, в нем было что-то такое, что он
хотел забрать? Нет, в таком случае достаточно было взять эту
вещь, оставив одежду. Или же, украв мужской халат, убийца
хотел бросить подозрение на мужчину? То есть на другого муж¬
чину, который был в доме в ту ночь: на Ала Марша? Все осталь¬
ные были женщины/ Одри, Марция, Алиса и миссис Смит.
— Тогда зачем убийца оставил три женских предмета? —
возразил инспектор. — Ведь они указывали на женщин.
— Поэтому-то наше последнее предположение не состоя^
т$льно. В этом ты прав, отец. И еще одно: мы ничего не слы¬
шали об исчезновении мужской одежды. Если бы цепью убийцы
было то, что мы предположили, тогда он привлек бы наше вни¬
мание к отсутствию халата. Но он этого не сделал. Может, кто-
тр-предложит другую причину?
443
После недолгого молчания Ньюби с раздражением сказал:
— Да можно назвать десяток вероятных причин для такого
поступка. Но сейчас мне в голову не приходит ни одна.
— Мне тоже, Эллери, — признался инспектор Квин.
— Только потому, что есть лишь одна очевидная причина. —
И в ответ на молчаливое удивление отца и шефа полиции, он
спросил: — Что захватил с собой убийца?
— Коричневый халат Бенедикта.
— То есть мужскую одежду. Для чего нужна мужская одежда?
— Как для чего? Что ты тянешь кота за хвост! Конечно, что¬
бы носить.
— Чтобы носить, — кивнул Эллери. — Обычное дело. Но за¬
чем было убийце что-то надевать на себя, когда он выходил из
комнаты Джонни после преступления? Ведь он наверняка при¬
шел одетым. Даже если он испачкался в крови, не было смысла
менять одежду. Кстати, из головы Джонни вытекло совсем мало
крови, и мы сразу это заметили: Следовательно, даже если бы на
его одежду попала кровь, ему не надо было переодеваться полнос¬
тью, тем более посреди ночи, когда все спали. Нет, дело было в
другом: убийца был вынужден снять одежду, в которой пришел к
Бенедикту, и надеть вместо нее халат убитого. Теперь ясно?
На лице Ньюби появилось растерянное выражение.
— Но это же очевидно! — начал горячиться Эллери. — В чем
был убийца, когда входил к Джонни, в чем ему нельзя было воз¬
вращаться, когда он уходил? Неужели и теперь не понятно? Ка¬
кие предметы, не принадлежавшие Джонни, мы нашли на полу?
— Женские, — тут же ответил инспектор и так и остался
сидеть с открытым ртом.
— Верно. Если убийца вошел в спальню Джонни в вечернем
платье Одри, в парике Марции и перчатках Алисы и по какой-
то причине не мог оставаться в них, значит, ему пришлось на¬
деть на себя другую одежду.
На этот раз Ньюби вскочил с места.
— Одна из трех женщин, надев на себя платье, парик и пер-
чатди, зашла в комнату Бенедикта, сбросила их с себя и оста¬
вила, чтобы бррсить подозрение на всех троих, потом надела
халат убитого и вернулась к себе. — После этой тирады он скеп¬
тически покачал головой. — Что-то здесь не так. Она бы при¬
шла в своей одежде, а компрометирующие предметы принесла
бы с собой в руках.
— Ты считаешь, что это была одна из трех бывших жен? —
медленно спросил инспектор.
— Я уже ответил на этот вопрос, папа. Одри, Марция и Али¬
са и не думали заходить в комнату бывшего мужа, чтобы убить,
его; тем более не собирались уходить нагишом.
— Но, Эллери, они же были единственными женщинами! —
потерял терпение Ньюби.
— Одну минуту, — вмешался инспектор. — Здесь была чет¬
вертая дама. Секретарша Марша, миссис Смит. — И, взглянув
на Эллери, добавил: — Может, она?
Эллери сокрушенно покачал головой:.
— Ты забываешь, папа, что убийца, как мы предположили,
вошел в комнату в одежде, украденной у женщин. Значит, ук¬
равший эти веши и есть убийца. Но когда онр были украде¬
ны? Одри пришла к нам и заявила о пропаже платья что-то
около двенадцати дня в субботу. Марция пришла через час и
сказала, что исчез парик. Когда я разговаривал с Алисой и
когда мы обнаружили, что перчаток нет, было часа два. Кста¬
ти, именно от нее я узнал, что остальные собираются ехать в
аэропорт встречать миссис Смит, чей самолет прилетал в пять
с половиной. Значит, миссис Смит не могла украсть платье,
парик и перчатки. То есть не она пришла той ночью в спаль¬
ню Джонни.
— Но в доме больше не было женщин, — запротестовал ин¬
спектор.
— Именно.
Паузы тоже имеют оттенки, как и цвета. Эта пауза, без со¬
мнения, была темной.
— Слушай, Эллери, в доме был только один человек кроме
женщин. — Инспектор отчаянно пытался найти хоть какой-то
просвет в этой темноте.
— Абсолютно верно. Ал Марш.
Наступила новая пауза, более светлая, больше похожая на
цочное небо, освещенное далекой вспышкой молнии.
— Ты хочешь сказать, — вырвалось у инспектора, — ты хо¬
чешь сказать, что это был Марш? Ал Марш пришел в ту ночь
445
к Бенедикту, наряженный в женское платье, парик и женские
перчатки...
vr- Логичный вывод из наших рассуждений.
— Но это значит, — Ньюби беспокойно заерзал на кровати, —
это значит, что...
— Что мы разгадали загадку, — отрезал Эллери. — Той ночью
Ал Марш пришел в комнату Джонни, переодетый в женщину, и
когда все произошло, ему пришлось избавиться от женских ве¬
щей. Чтобы вернуться к себе в комнату, он надел халат Джонни.
Коричневый халат... Когда мы его найдем, Марша можно будет
арестовать.
— Но как его найти? — вздохнул пришедший в себя ин¬
спектор. — Это же луна, в колодце. Тем более, что он навер¬
няка избавился от него.
Не думаю, — уверенно сказал Эллери. — Скорее всего
халат у него. Поедем и посмотрим?
Самолетов в этот час уже'не было, а Эллери не хотел ждать.
Ньюби предложил:
— Возьмите мою машину. Жаль, что я не могу поехать с вами.
Они ехали всю ночь, сменяя друг друга за рулем. Позавтра¬
кали по дороге, в придорожном баре, и были у дверей дома
Марша в девятом часу утра.
— Мистер Марш еще спит, мистер Квин, — сказал слуга,
загораживая вход. — Я не могу будить его...
— Миссис МарШ тоже здесь?
— Она еще не переехала.
— Занимайтесь своими делами, Эстебан, — сказал Эллери. —
Я сам рискну разбудить мистера Марша.
Они вошли в комнату хозяина без стука. Это было простор¬
ное помещение с массивной мебелью и явно-выраженным муж¬
ским антуражем. В глаза бросалась мраморная копия, метра два
с половиной высотой, Давида Микеланджело.
Адвокат повернулся в постели и открыл глаза.
— Спокойно, Марш, — предупредил инспектор.
Марш застыл, полуобернувшись, застигнутый врасплох, не
закончив начатого движения. Вид его был необычен: голый
446
мускулистый торс, без волос, как будто он пользовался депи-
ляторием.
— Что вам угодно?
Он сел, но даже не попытался встать с кровати. Поднял ко¬
лени под одеялом из красного шелка и положил на них мощ¬
ные предплечья в позе покорного ожидания.
—. Что вам надо? — повторил он.
— Халат Джонни, — спокойно, даже буднично ответил Эл¬
лери. — Мы все знаем, Ал. Тот самый, коричневый, в котором
он был в ту ночь, когда отправился к праотцам;
— Ты сошел с ума.
— Это ты говоришь мне, Ал? Эти слова скорее относятся к
тебе.
Марш на миг прикрыл глаза, потом открыл их, и Эллери
увидел пустой, постаревший и затравленный взгляд.
— Я не знаю, о чем ты говоришь; — Голос Марша прозвучал
глухо и монотонно. — Здесь нет никаких вещей Джанни. Ищи,
если хочешь. Но повторяю: ты ничего не найдешь.
Раздевалка, смежная со спальней, размерами напоминала
раздевалку Бенедикта в Райте вилле. Среди висевшей на пле¬
чиках одежды инспектор обнаружил два халата, которые пока¬
зал Маршу.
— Какой размер вы носите, Марш? Хотя ладно: эти все равно
не по росту Бенедикту. — Другой одежды нужного цвета в разде¬
валке не было. — В квартире есть еще какая-нибудь одежда, Марш?
— Хозяйничайте сами. — Чувствовалось, что у Марша пере¬
сохло в горле. Он провел языком по губам. — Думаю, не стоит
напоминать вам, инспектор, что вы еще не показали, мне ордер
на обыск.
— Скоро его принесут, — ответил Квин-старший. — Мы
позволили себе небольшое отступление от правил, но если вы
возражаете, дождемся ордера.
Адвокат пожал сильными плечами.
— Как хотите. Мне нечего скрывать.
Инспектор немного забеспокоился и бросил взгляд на сына.
Но Эллери,' если и разделял беспокойство отца, не подавал
виду, продолжая проверять чемоданы, составленные в углу гар¬
дероба. Они были почти пустые.
447
Эллери резко выпрямился и вышел из раздевалки. Он отвел
отца в сторону и шепнул ему на ухо:
— Ясно, что он не будет держать его на видном месте. Ско¬
рее всего он в тайнике вместе с маскарадными костюмами.
— В каком тайнике? — При этом инспектор взглянул на
Марша, который как изваяние продолжал сидеть в постели.
— Марш ведет тайную жизнь. Я понял это совсем недавно.
Значит, он должен иметь тайник, чтобы хранить атрибуты своей
второй жизни.
Инспектор хлопнул себя по лбу, кинулся в раздевалку и ме¬
нее чем через три минуты нашел почти невидимую щель в сте¬
не и устройство с пружиной для открывания секретной двери.
Он нажал кнопку, и часть задней стены отошла в сторону.
Марш спрыгнул с кровати и влетел в раздевалку в узких
штанах от пижамы розового цвета, со странно блестевшими
глазами.
— Не надо, — простонал он. — Умоляю вас, не надо.
— Мне жаль, Ал...
Их взору предстали элегантные женские наряды: утренние и
вечерние платья, туфли на высоком каблуке, нейлоновые чул¬
ки, лифчики, пояса с подвязками для чулок, женские шелковые
трусики и прочее нижнее белье. Кроме того, здесь была целая
дюжина париков разных видов и цветов, коробочки с гримом и
косметическими принадлежностями. И кипа журналов с фото¬
графиями голых юношей атлетического сложения.
Среди всех этих предметов женского туалета была одна, ка¬
завшаяся здесь чужой, мужская вещь — коричневый халат, в
котором был Джон Леверинг Бенедикт 111 в последнюю ночь
своей жизни.
— Именем закона я должен предупредить... — начал ин¬
спектор.
— Не стоит. Я знаю свои права, — перебил его Марш.
Эллери, движимый непонятным чувством, похожим на жа¬
лость, подал ему другой халат, взятый в гардеробе.
Отец Ала погиб в катастрофе, когда сын был совсем малень¬
ким, и мать стала его злым гением.
448
— Она погубила меня. Я был единственным сыном, а она
хотела девочку. Постепенно она стала отвергать мой пол, разу¬
меется бессознательно. Она мыслила категориями восемнадца¬
того века. Вы не поверите, но она с самого детства одевала меня
в платьица, отращивала мне длинные волосы и окружала кук¬
лами до тех пор, пока мне не пришло время идти в школу. Она
даже назвала меня Обри — каким-то двусмысленным именем,
которое стало мне противно. Можете представить, как меня
изводили мальчишки. Мне приходилось драться в школе и на
улице, потому что меня постоянно дразнили. Я не успокоился,
пока меня не начали называть Алом. Так Алом я и остался.
Но осталось и проклятие. Без мужского образа, который мог
бы противостоять влиянию матери, — а в нашем доме жили одни
женщины, — я стал жертвой этой деформации. Я обнаружил это
в себе, когда поступил в Гарвард. Я долго задавал себе вопрос,
почему меня нисколько не влекут женщины, пока не понял
этого окончательно. Перед товарищами я был вынужден при¬
творяться и проявлять чувства, которых не испытывал; уже го¬
раздо позже я понял, что мое отношение к Джонни было не
просто мужской дружбой... Начал избегать его, чтобы он ниче¬
го не заподозрил. Необходимость скрываться, контролировать
себя, притворяться стоила мне очень дорого. Все чаще мне тре¬
бовалась хоть какая-то отдушина. Первый раз это случилось в
одном баре... Потом еще раз, и еще... Это стало вроде наркоти¬
ка, вроде героина. Я пытался — изо всех сил пытался — сопро¬
тивляться этому наваждению; испытывал такой стыд, что од-,
нажды сломя голову бросился в спорт, главным образом — в
борьбу. Только позже понял, почему выбрал борьбу: потому что
она связана с физическим контактом. Мне стало противно, и я
бросил спорт.
Марш подошел к стенке возле кровати и нажал кнопку.
Часть стенки повернулась на невидимой оси, открыв бар, за¬
ставленный бутылками. Достал бурбон и налил бокал до кра¬
ев. Не поднимая головы, выпил половину.
— Никто ни о чем не догадывался — не только Джонни. Ты
ведь тоже не подозревал об этом, Эллери. Я старался не выдать
себя; никогда не связывался с теми, у кого были знакомые в
университете или у кого они могли быть. Я искал связи как
449
1S Э. Кмн «Я больше не полицейский»
можно дальше от студенческого кампуса, в предместьях; ты
же знаешь, что наш кампус находится почти в центре Босто¬
на. Больше всего на свете я боялся разоблачения. Ты предста¬
вить себе не можешь, как я страдал... от чувства одиночества,
от потребности скрывать свою истинную натуру, от необходи¬
мости удовлетворять свои желания тайком.
Боже мой! -Тебе не понять, что я испытывал: нервное на¬
пряжение, внутренний надлом, одиночество... Особенно оди¬
ночество в те моменты, когда приходилось играть свою роль в
нормальном мире нормальных людей. — Он произнес послед¬
ние слова с горечью и сарказмом. — И постоянная пьянка. Это
чудо, что я не сделался алкоголиком, возможно, мешал страх
разоблачить себя... У меня даже мысли не возникало пойти, к
психиатру: я знал, что мне ничто не поможет, что я должен
приспосабливаться, и принимать себя таким, какой я есть. Но
это было на грани невозможного. За каждый час внутреннего
мира и спокойствия — хотя разве можно назвать миром то, что
было только короткой и обманчивой передышкой? — я дол¬
жен был драться сам с собой до последней капли крови.
Когда мать умерла и я стал владельцем семейного состоя¬
ния, стало еще хуже. Я получил, материальную независимость
и возможность расширить сферу своей второй жизни, но одно¬
временно увеличилась вероятность разоблачения, а значит,
усилился страх, стыд и чувство вины. Кроме того, по мере по¬
гружения в эту жизнь мне становилось все труднее удовлетво¬
рить себя. Это вроде ненасытной утробы или другого признака
ненормальности: появилось отвращение, которое испытывал в
поисках партнера в захудалой ночлежке. И постоянный страх,
что в. одном из баров или парков, в одном из тех мест, где со¬
бираются люди нашего круга, может встретиться кто-то из той,
другой, нормальной жизни, может узнать меня и тогда... Или
еще ужаснее — мысль о том, что меня может узнать какой-ни¬
будь журналист... Знаете, какова первая заповедь в нашей
среде? Ни в коем" случае не допустить, чтобы тебя раскры¬
ли. Об этом никогда нельзя забывать. Я не должен был рас¬
крыться. Я вытерпел бы всё, кроме скандала... Я сказал, что
величайшую опасность для меня представляли журналисты. Но
это не так. Главной опасностью был агент йз полиции нравов,
450
который в любой момент мог переодеться и внедриться в наш
круг...
Жуткий рассказ Марша, вначале спотыкающийся и неуве¬
ренный, приобрел теперь стройность и легкость, как будто про¬
рвало заваленный мусором водопровод, и слова хлынули безу¬
держным потоком. Исповедь, сняла с него тяжкий груз: его лицо
раскраснелось, глаза оживились, казалось, он испытывает не¬
поддельную радость от этого приступа самоочищения.
— Простите, если я слишком вдаюсь в подробности. — Он ос¬
тановился и допил оставшийся в бокале коньяк. — Я перехожу к
тому, что вас интересует. — Он поставил бокал в бар и снова по¬
вернулся к Квинам. — С того момента как мы с Джонни вошли
в самолет, чтобы лететь в Лондон на аукцион, у меня возникло
тревожное ощущение, что он догадывается о моей тайне. Хотя те¬
перь я понимаю, что это была иллюзия, созданная силой жела¬
ния, которое я испытывал. Но тогда мне казалось, что все годы,
когда я скрывал свою истинную природу, Джонни тоже что-то
скрывал, что и у него была своя тайная жизнь.
Повторяю: теперь-то я понимаю всю абсурдность этой мыс¬
ли, не имевшей никаких оснований. Но зов моих желаний был
так силен, что я убедил себя в том, что Джонни делал мне ка¬
кие-то намеки... что он приглашал меня в свою спальню в Ин-
вер-Лодж, когда все уснут. После приезда в Райтсвилл во мне
произошел надлом, и я потерял всякий контроль над собой.
В пятницу вечером, когда Одри, Марция и Алиса спустились
в гостиную и начали пить, я испытал непреодолимое влечение
к их одеждам. Потрясающее вечернее платье Одри, волнующий
парик Марции и длинные узкие перчатки Алисы... Я жаждал
получить их во что бы то ни стало. Хотел надеть на себя и
предстать в таком виде перед Джонни, который стал большой
неутолимой любовью моей жизни.
В ту ночь я не сомкнул глаз. Утром в субботу уже ничто не
могло остановить меня. В какой-то момент, когда все Женщи¬
ны отлучились, я выкрал из их комнат платье, парик и перчат¬
ки. Спрятал платье и перчатки под матрац, а парик прикрыл
газетами в корзине для бумаг.
Казалось, Марш перестал замечать присутствие Квинов, ко¬
торые завороженно ожидали продолжения исповеди.
451
— Вечером я уже не владел собой. Не оставалось никаких сил
Сдерживать желание. Я думал только о Джонни. Самый трудный
Момент наступил, когда он ушел к себе, а женщины никак не
хотели расходиться. Наконец и они ушли. Не забывайте, что я
много выпил, хотя старался сдержать себя. Возможно, все дело
было в том возбуждении, которое безраздельно овладело мной.
Марш принялся вышагивать по комнате, ломая руки, стис¬
кивая кулаки, хрустя суставами. По мере приближения к фина¬
лу драмы голова его опускалась все ниже и ниже.
— Я дождался* пока все уснут. Вытащил платье и перчатки из-
под матраца, парик из корзины. Открыл секретный карман в сво¬
ем чемодане — он был сделан специально по моему заказу — и
достал косметичку, которую держал там и в которой было все не¬
обходимое: жидкий крем, румяна для щек, пудра, тени и тушь для
ресниц, губная помада. И... я преобразился.
При последних словах голос его задрожал. Ал погрузился в
молчание, которое позволило отцу и сыну Квинам перевести
дух. Наконец, пожав плечами, он продолжил:
— Я накрасил себе лицо, у меня был большой опыт в этом...
Я знал, что Джонни привлекали женщины гораздо крупнее его.
Не хватало только туфель на каблуке. Их туфли мне не подо¬
шли, на мне были мужские! Так что у меня был нелепый вид.
Марш сделал очередную паузу, и Эллери подумал о глубо¬
ком смысле теории^относительности Эйнштейна. Марш сказал,
что выглядел нелепо в женском платье и мужских туфлях, но
ему даже в голову не пришло, какой смысл имели его слова.
Впервые Эллери посмотрел* на Марша со. смешанным чувством
брезгливости и жалости.
— Я открыл дверь и прислушался, — глухим потусторонним
голосом говорил Марш, будто снова прикоснулся к своей не¬
постижимой тайне. — Дом был погружен в гробовую тишину.
Я до сих пор помню спазмы, которые ощутил тогда в горле, я
даже испытал от этого наслаждение. Потом заметил мерцающий
свет на первом этаже, это светила луна. В коридоре было пус¬
то. Я ощутил необыкновенный подъем во всем теле. Я начал
жить по-настоящему...
Я был почти уверен в том, что он ждет меня у открытой две¬
ри. Но ничего подобного.!/Тогда я повернул ручку, дверь от¬
452
крылась с легким скрипом, я вошел, прикрыл ее за собой, и
снова раздался скрип, потом послышался сонный голос Джон¬
ни: «Кто там? В чем дело?» Я начал шарить по стене в поисках
выключателя. В комнате загорелся свет, я увидел, что он сидит
на постели и сонно моргает глазами. Он был в пижаме.
Монотонный голос Марша перешел в еле слышный шепот.
Им пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова..
— По-моему, в первый момент он принял меня за Одри или
Марцию, потому что спрыгнул с кровати, схватил халат и на¬
бросил его на себя. Но потом узнал меня — я понял это по его
глазам.
Слова Марша стали совсем неразборчивыми. Он рубанул
воздух сжатым кулаком и вскинул большие руки в жесте моль¬
бы и отчаяния.
— Вы можете говорить чуть громче? — попросил инспектор.
Марш с гневом взглянул на него.
— Я до сих пор вижу его глаза, — заговорил он громким, го¬
лосом. — По ночам. Днем тоже... Я увидел, что он меня узнал
и все понял. В его глазах появилось изумление. Я должен был
сразу понять свою ошибку. Но я ничего не соображал и испы¬
тывал только одно чувство.
Я снял с себя перчатки и парик. Сбросил платье и остался
стоять голый посреди комнаты. Потом сделал шаг вперед и вот
тогда-то увидел, как его изумление переходит в отвращение,
полное отвращение. Он сказал: «Червь, вонючий червь. Вон из
моего дома!»
Марш отвернулся. Из его горла вырвались непонятные зву¬
ки. Наконец он снова обрел дар речи, повернулся и, гладя на
Квинов, вернее, сквозь Квинов в пустоту невидящими глазами,
продолжил:
— Я начал что-то бормотать... Что-то о своих чувствах, о
том, что долгие годы скрывал их... Но скоро понял, что все
бесполезно — я прочитал это в его глазах, — а замолчать не
мог, хотя уже знал, что совершаю непоправимую ошибку... Что
он не поймет, как и вы не можете понять... Хотя я надеюсь, я
и тогда надеялся...
Он даже голоса не повысил. Это было ужаснее всего. Он был
жесток и груб. Он говорил мне такие вещи... непростительные
453
для интеллигентного и воспитанного человека. Даже если ему
и были противны мои чувства, мы ведь были друзьями, давниш¬
ними друзьями. Если бы я был прокаженный или больной ка¬
кой-нибудь мерзкой болезнью,, он не говорил бы со мной с
такой злобой. У меня возникло такое чувство, будто с меня, жи¬
вого, сдирают кожу; во мне перемешались стыд, страх, паника.
Все, что было создано за многие годы притворства ценой гро¬
мадных усилий, рухнуло в один Ктг из-за одного неосторожного
поступка.
Он грозил ославить меня на весь свет. Мне до сих пор не¬
понятно, почему Джонни так остро отреагировал на это. Я ни¬
чего ему не сделал — только показал, кто я есть на самом деле.
Возможно, он питал глубокое отвращение к гомосексуализму.
Это бывает у многих людей, как будто они боятся подобных
чувств, скрытых на самом дне их души, поэтому с радостью
осуждают за это других. Не знаю,' может, я не прав...
Мне было не до того, чтобы анализировать поведение Джон¬
ни. Меня охватила настоящая паника. Он собирался предать все
гласности, а для меня это был конец. Эта штука с тремя обезь¬
янами оказалась под рукой как нарочно... И только потом, ког¬
да посшшался хруст, я понял, что ударил его по голове. Меня
ь^чйла только одна мысль: он не должен рассказать об этом, я
должен помешать ему рассказать. Только эта мысль мучила меня.
Только эта.
Марш обратил к Квинам глаза, в которых мелькнуло удив¬
ление, как будто он впервые увидел их, потом отвращение, поч¬
ти презрение, будто застал их за подглядыванием и подслуши¬
ванием. Но скоро глаза его потухли и опустели.
— Я рассчитывал, что Джонни мертв. Нисколько не сомневал¬
ся в этом. Он казался совсем мертвым — лежал на полу с окро¬
вавленным лицом, которое было почти зеленым. О, эта кровь...
Я чуть приоткрыл дверь, выглянул в коридор, и мое сердце едва
не выскочило из груди. По лестнице спускалась женская фигура
в халате. Она повернула голову, и я узнал Одри Вестон.
Как парализованный я смотрел ей вслед. Она оставалась вни¬
зу минуты две, потом появилась с книгой в руке, поднялась и
зашла в свою комнату. Только тут я понял, что стою совсем
голый. Я забыл об этом, совершенно забыт. Я начал дрожать.
4*4
К счастью, она меня не заметила. Не успел я опомниться, как
в коридоре появилась Марция: Я понял, что это Марция, по¬
тому что увидел ее рыжие волосы, когда она проходила мимо
тусклой ночной лампы. Она тоже спустилась на первый этаж.
Я никак не думал, что они будут разгуливать по дому среди
ночи. Я думал только о том, как благополучно добраться до своей
комнаты. Марция была внизу и могла вернуться с минуты на
минуту. А я не мог сдвинуться с места в таком состоянии — со¬
всем голый. Если бы меня увидели, все бы пропало... О том, что¬
бы снова одеться, не могло быть и речи. Я никак не мог выйти в
коридор в женской одежде! Поэтому пришлось вернуться в спаль¬
ню Джонни. Мне оставалось только одно: надеть на себя какую-
нибудь одежду... Его одежду. На стуле висел коричневый халат.
Я с трудом натянул его.
Эллери кивнул. Халат Бенедикта наверняка разошелся по
швам на мощной фигуре Марша, и окружной прокурор не
преминет отметить это обстоятельство.
— В последний момент я вспомнил об отпечатках пальцев.
Мозг работал сам по себе, словно он мне не принадлежал. Я не
испытывал никакого страха, не испытывал вообще никаких
чувств. В кармане халата я. нашёл носовой платок, вытер им все
предметы, которых касался: статуэтку с обезьянками, ручку две¬
ри... И бегом бросился в свою комнату. Закрылся на ключ, снял
с себя халат, сунул его на дно чемодана. Потом умылся....
Марш прикрыл глаза и отвернулся. Тоном человека, закона
чившего трудную работу, сказал:
— У меня на теле была кровь Джонни.
Суть была ясна. Оставались некоторые второстепенные мо¬
менты.
— Ты оставил халат потому, что он принадлежал Джонни? —
спросил Эллери.
В глазах Марша промелькнул утвердительный ответ.
Квин-младший взглянул на Квина-отца. Инспектор ограни¬
чился кивком головы.
— Ты отдаешь себе отчет, Ал, что изнутри на халате есть
кровь? Кровь Джонни, которая попала на твое тело в момент
удара? Неужели ты не подумал об этом? Ведь эти пятна будут
Достаточным основанием для обвинения.
455
— Я нс думал, что его найдут. Никто, даже Эстебан, не знал
о секретной комнате. Но в любом случае я не смог бы выбро¬
сить халат: он принадлежал Джонни.
Эллери отвернулся.
— Знаешь, Марш, я не вижу смысла в вашей женитьбе. Осо¬
бенно после того, что ты о себе рассказал.
Но такой смысл был. В ночь убийства Марция, которая за¬
нимала комнату, соседнюю с комнатой Марша, слышала, как
открывалась его дверь и как он выходил. Он же был настолько
во власти своего наваждения, что ничего не слышал и не ви¬
дел. Когда Марш проходил мимо ночного светильника и захо¬
дил в спальню Бенедикта, Марция узнала его, несмотря на грим
и женскую одежду.
— Она была единственным человеком, который давно подо¬
зревал меня, — уточнил адвокат. — Это очень умная и ловкая
женщина в такого рода делах, потому что долго крутилась среди
богемы в Лас-Вегасе. И то, что она увидела в ту ночь, как она при¬
зналась, подтвердило ее давнишние подозрения. Если бы она все
рассказала Вам еще тогда, в Райтсвилле, ночной убийца давно был
бы найден. Но Марция интуитивно почувствовала, что из этого
можно извлечь выгоду, и в конечном счете оказалась права.
Смерть Бенедикта лишала ее содержания, а по новому заве¬
щанию у нее не осталось никакой надежды на наследство. Она
поведала секрет ловкому малому, за которого вышла замуж пос¬
ле развода с Бенедиктом, й Берни Фолке мигом оценил свалив¬
шуюся на него удачу.
— Идеальная возможность для шантажа, — заметил инспек¬
тор с удовлетворенным видом. — Она быстро сообразила, что
Бенедикта убили вы, и они с Лисом сделали соответствующие
выводы. Ничего удивительного, что Фолкса постигла участь
Бенедикта. Ведь это ваша работа?
— А что мне оставалось делать? — пожал плечами Марш, т-
Вам нет нужды объяснять, как действуют вымогатели. Он бы
душу из меня вытянул, если бы постоянно держал на крючке.
Ал условился встретиться с Фолксом в Центральном парке
глубокой ночью. Муж Марции должен был получить первый
взнос — награду за молчание, — но вместо этого получил удар
ножом в живот.
456
— Я был уверен, что Марция испугается, — продолжал
Марш, — хотя бы из чувства самосохранения. Она должна была
понять, что если уж я смог разделаться с Фоксом, я смогу сде¬
лать то же самое и с ней. Короче, я был уверен в ее молчании.
Но она оказалась не такой простушкой. Она дала мне понять,
что лучший выход для меня — жениться на ней. Брак обеспе¬
чивал ей материальную надежность, в которой она нуждалась,
а для меня был ширмой, за которой я мог прятаться. Кстати,
многие из нашего круга женятся из таких соображений. Само
собой разумеется, что жена не будет свидетельствовать против
мужа. Однако брак этот так и не состоялся окончательно, бла¬
годаря тебе, Эллери. Ведь Марция еще не переехала ко мне.
Эллери промолчал.
— Интересно, что ты обо всем этом думаешь? — странным
голосом неожиданно спросил Марш.
— Совсем не то, что ты предполагаешь, Ал, — ответил Эл¬
лери, посмотрев прямо в глаза Маршу.
— Тогда ты — исключение. Спасибо тебе. Если бы люди
были снисходительны, если бы они позволили нам жить нашей
собственной жизнью, если бы они были без предрассудков, это¬
го бы не произошло. Я бы просто предложил себя Джонни,, а
он бы, так же просто, отверг меня без презрения и злобы с его
стороны и без панического страха — с моей. Не оскорблял бы
меня и не угрожал. Я бы тогда не потерял голову. Мы бы даже
могли остаться друзьями. И, конечно, он был бы теперь жив.
Бедный Джонни! — вздохнул Марш и умолк.
Оба Квина тоже хранили молчание. В эти последние минуты
в Марше произошли большие изменения. Он выглядел опусто¬
шенным, лишенным всяких признаков жизни. И постаревшим.
Наконец инспектор Квин кашлянул, прочищая горло.
— Хорошо бы вам одеться, Марш. Вы должны поехать с нами
в полицейское управление.
Адвокат кивнул головой почти с облегчением.
— Я пойду умоюсь.
И он ушел в ванную.
Им пришлось взламывать дверь. Марш лежал на плиточном
полу. Рядом валялась крохотная пробирка с остатками цианис¬
того калия.
457
Посреди ночи, первой ночи после самоубийства Марша, Эл¬
лери вдруг проснулся как от толчка и, отбросив одеяло, прибежал
в комнату отца.
— Папа!
Инспектор перестал храпеть и приоткрыл один глаз.
Ну? — промычал он.
— Винсентина Астор!
— Чего?
— Винсентина Астор!.
-А-а!
— В адресных списках нет такого имени. Должно быть, это
выдуманная фамилия для отвода глаз. По-моему, она и есть
Лаура! Лаура Ман... й так далее!
— Иди спать, сынок, — зевнул старый полицейский и повер¬
нулся на другой бок.
Но Лаура «Ман... и так далее» действительно существова¬
ла. Это была бывшая гардеробщица манхэттенского «Бой-герл-
клуба». Мисс Манцони разыскали в ее родном городке Чилли-
коут в штате Огайо, у подножия Логанских гор. Она работала в
библиотеке Карнеги. Жила с отцом, мачехой и дюжиной бра¬
тьев и сестер, родных и сводных, в симпатичном деревянном
домике на тихой улице, обсаженной вековыми вязами. Отец,
Бертон Стивенсон Манцони, два десятка лет проработал на
писчебумажной фабрике в Чилликоуте.
Лаура Манцони очень удивилась. Она была совсем не такой,
какой ее себе представляли — нагло жующей резинку раскра¬
шенной девицей. Что касается привлекательности и точеной
фигурки, это в ней было, но в остальном они увидели совсем
молодую женщину с мягкими каштановыми волосами, добры¬
ми глазами и приятным голосом — короче, образ идеальной
жены. Она изучала актёрское искусство в Оберлйне и приехала
в Нью-Йорк с обычной целью и с не менее обычным резуль¬
татом.
Чтобы платить за питание и крышу над головой, когда все сбе¬
режения кончились, она выкрасила себе волосы, купила супер-
мини-юбКу и чулки в сетку, прикрыла густым слоем грима честное
провинциальное лицо и устроилась гардеробщицей в ночное за¬
ведение. Там она и познакомилась с Джоном Бенедиктом.
458
По словам Лауры, Джонни быстро распознал под маскарад¬
ной оболочкой «живую душу». Она три недели отвергала его
ухаживания, потом они начали встречаться тайком после закры¬
тия заведения.
— Джонни говорил, что имеет серьезные намерения на мой
счет, — сообщила Даура, — и что любит меня. Конечно, я ему
не верила, зная его репутацию. Но он умел обращаться с жен¬
щинами. Серьезно. Он мог заставить женщину поверить в то,
что она — центр вселенной. Тем не менее он позволял себе
только целовать меня. В нем было что-то такое, что меня
останавливало...
Я не разрешала себе заходить слишком далеко, хотя в глубине
души и желала этого. Но такой девушке, как я, трудно поверить
в то, что напевает молодой и красивый миллионер, даже если он
ведет себя прилично, или, может быть, именно поэтому. Больше
всего меня смущало другое. Он настаивал на том, что мы непре¬
менно должны Пожениться. Говорил, что все уже решено. Джон¬
ни никак не мог смириться с моим отказом. Я говорила, что для
этого требуется время, а он продолжал твердить, что время нуж¬
но тем, кто любит тянуть резину, что мы должны пожениться не¬
медленно, что он все уладил и будет стоять нахвоем.
— Мистер Бенедикт когда-нибудь просил вас подписать до¬
говор? — спросил полицейский в штатском, командированный
Ньюби в Чилликоут.
— Какой договор? — захлопала глазами Лаура. — Но если бы
даже и так, я бы ничего не стал подписывать. Я же сказала, что
была не уверена в себе. В Джонни тоже. А когда он мне сказал,
что должен ехать в Райтсвилл...
— Значит, вы были в курсе встречи Бенедикта с тремя быв¬
шими женами двадцать восьмого марта?
— Он мне не объяснил, почему должен ехать, и не сказал, с
кем должен встретиться. Говорил только о каком-то деле, ко¬
торое надо уладить. Для меня это было ударом.
— Но почему, мисс Манцони?,
И Лаура честно рассказала обо всем. Недостаток уверенности
в чувствах Бенедикта подтолкнул ее к поступку, о котором она до
сих пор вспоминает со стыдом. Уклончивый тон, которым он ска¬
зал ей о поездке в Райтсвилл, только усилил ее подозрения. В про¬
459
винциальной головке Лауры — хотя она и считала себя эманси¬
пированной девушкой — родилась мысль о каком-то «убежище»,
где он должен встретиться с «другой женщиной». Стыдясь своих
подозрений и уговаривая себя, что надо прийти к какому-то ре¬
шению насчет Джонни Бенедикта, она взяла напрокат машину и
в ту же самую субботу поехала в Райтсвилл.
— Я не помню, как доехала до города. Я даже хотела найти
его с женщиной, устроить скандал и с гордым видом удалить¬
ся. Но когда я свернула на дорогу, ведущую к поместью, мне
вдруг стало стыдно. Я поняла всю глупость своего предприятия.
Если я сейчас не верю Джонни, то как же я смогу верить ему
после свадьбы? Я повернула машину и вернулась в Нью-Йорк.
А в воскресенье утром — я так устала за ночь, что не могла
уснуть — услышала по радио, что Джонни был убит в ту самую
ночь.
Страх, что кто-нибудь мог видеть ее в окрестностях виллы
или около города и, следовательно, заподозрить в убийстве,
заставил Лауру срочно вернуться к себе в Чилликоут. Она ни¬
когда не рассказывала своим домашним о связи между ней и
богатым светским человеком, чье имя не сходило со страниц
газет и журналов. Когда стало известно, что Бенедикт назвал
таинственную Лауру своей наследницей в случае, если состо¬
ится свадьба, девушка; даже не обратилась к адвокату, пони¬
мая, что це.имеет никаких прав, поскольку свадьбы не было.
Она понимала, что. цока убийца не будет найден, не следует
высовываться и заявлять, что она и есть таинственная Лаура.
— Здесь, в Чилликоуте,; есть один парень, которого я знаю
давно, — по секрету сообщила она, — и который просит меня
выйти за него замуж. Мы уже решили назначить день, но его
родители — баптисты старой закалки, поэтому прошу вас ни¬
где не упоминать мое имя. Я вас очень прошу.
В печати ее имя не появилось...
— Последняя женщина в. жизни Бенедикта, — повторил ин¬
спектор Квин, -г- Так, кажется, он назвал ее?
-— Он ошибся;•— мрачно ответил Эллери. — Лаура Манцони
не была последней женщиной в жизни Джонни.
460
В ответ на изумленно-вопрошающий взгляд отца Эллери При¬
поднял бокал и посмотрел на него прищуренными глазами. Это
был чистый бурбон. Он отхлебнул коньяк и произнес:
— Ал Марш.
— Марш?! — Инспектор отшвырнул в сторону журнал, ко¬
торый держал в руках. Он как раз читал о похоронах Марша и
о результатах расследования. — И все-таки никак не могу по¬
верить, что это правда!
— Почему бы и нет? — откликнулся Эллери. — В твое время
тоже было достаточно таких мужчин, как Марш. Это известно
каждому полицейскому. В том числе и тебе.
— Но я впервые лично сталкиваюсь с таким случаем. Марш
казался мужчиной и вел себя как настоящий мужчина, не знаю,
понятно ли я выражаюсь. Если бы он был из тех, кого можно
раскусить сразу...
— В некотором роде он таким и был.
Старик заморгал и уставился на сына.
— В его квартире, — пояснил Эллери, — все это буквально
бросалось в глаза.
— Тогда я вообще ничего не соображаю.
— Тебе простительно. Да ты и не смотрел внимательно.
— Ты имеешь в виду эту громоздкую мебель, гимнастичес¬
кие снаряды и тому подобное? Они, что же, служили ширмой?
Эллери расплылся, в улыбке.
— Конечно, в данном случае это была ширма. А свидетель¬
ство было на самом виду. Я говорю о его коллекции дисков: в
основном, Чайковский и Бетховен. Редкие книги: Пруст, Мел-
вилл, Марло, Жид, Рембо, Уайльд, Джеймс, и другие. Книги по
искусству: Леонардо да Винчи и Микеланджело. Выставленные
напоказ бюсты Александра Великого, Сократа, Лоуренса Ара¬
вийского, Вергилия, Юлия Цезаря, Катулла, Горация, Фридриха
.Великого...
— Ну и что? — спросил совсем сбитый с толку инспектор.
— Наивный ты мой человек! Все эти знаменитые господа,
по крайней мере так считают, имели много общего с Обри, то
бишь с Алом Маршем.
Инспектор глубокомысленно молчал. Потом неуверенно
начал:
461
— Юлий Цезарь? Я не знал, что и он...
— А сколько мы еще не знаем! Один англичанин, некто Брай¬
ан Мейджи, несколько лет назад написал книгу под названием
«Один из двадцати». Говорят, что возможность узнать человека с
сексуальными отклонениями — это всего лишь миф. По мнению
Мейджи, такие люди в подавляющем большинстве, включая жен¬
щин, внешне неотличимы от тех, кто ведет нормальную жизнь, и
он доказал это строго и документально. Это может быть накачан¬
ный тип, который работает рядом с тобой, сосед по квартире,
приятель, с которым ты играешь в бридж в субботу вечером, пат¬
рульный полицейский, бармен, наливающий тебе коньяк, даже
твой родственник. Один из двадцати, папа, — такова нынешняя
статистика. И эта цифра, возможно, даже занижена. Кинси ут¬
верждает: один из десяти... Короче говоря, свидетельство было в
комнате Марша. На самом видном месте. Например, Давид в его
спальне, два с половиной метра высотой, недвусмысленно обна¬
женный, как в тот день, когда Микеланджело с такой любовью
ваял оригинал... Не могу сказать, что я остался доволен собой: не
смог понять этого сразу.
— Так было еще свидетельство?
— Свидетельство — не то слово. Это. было полное разобла¬
чение! Джонни мне сказал, кто у него был в ту ночь.
— Он тебе это скдзал? — произнес инспектор, выделяя каж¬
дое слово. — Он сказал тебе, Эллери? Но когда?
— Когда умирал. Когда очнулся после того, как Марш ушел,
Джонни понял, что жить ему осталось совсем немного. Перед
смертью он пережил те бесконечно долгие моменты, когда вре¬
мя выходит из своих берегов; в такие моменты умирающий
мозг вмещает в себя целую вселенную. Он знал, что не успеет
написать^ записку, да и сил у него на это не хватит. Но он
хотел любой ценой сообщить мне, кто его убил и почему.
Эллери нахмурил брови, прикрыв глаза, обращенные в про¬
шлое.
— Джонни знал, каким будет мой первый вопрос. Но в тот
момент, похожий для него на вспышку молнии, дотягиваясь до
телефона, он оказался в очень затруднительном положении.
— Что значит в затруднительном положении? — переспро¬
сил инспектор и тоже нахмурился. — Что ты хочешь сказать?
462
— Я хочу сказать, что он лихорадочно размышлял, как сооб¬
щить имя убийцы.
— Но почему? Что ты несешь, Эллери? Ему надо было лишь
назвать имя и все.
— Конечно, — вздохнул Эллери. — Он его назвал.
— Ал?
г- Но это можно было понять как незаконченное «Алиса».
Кто мог гарантировать, что мы не поймем его именно так?
— Ну хорошо, — не сдавался инспектор. — Тогда просто
Марш.
— Это могло прозвучать как незаконченное «Марция».
Глаза старого полицейского оживились.
— Ага, теперь я понял! Он мог назвать имя, которым окрес¬
тили Марша: Обри. И тебе сразу стало бы ясно.
— Ты так считаешь, папа? Но вспомни дефект речи у Джон¬
ни: он заикался и к тому же грассировал. Ведь я мог понять это
как «Одри».
— Одну минуту, — прервал его инспектор. — Послушайте
меня, профессор! Есть слово, которое Бенедикт мог произне¬
сти не опасаясь, что ты не так поймешь его, и убийца не от¬
вертелся бы. Марш был единственным, кроме хозяина, мужчи¬
ной в доме, остальные были женщины. Почему Бенедикт не
сказал просто «man»1, и ты бы понял, что речь вдет о Марше?
— Я тоже думал об этом» папа. Но он не назван это слово, и
я задавал себе вопрос: почему? Возможно, оно не пришло ему
в голову. А что, если он не назвал его намеренно? Ведь в этом
случае мы могли бы перепутать это слово с чьей-нибудь фами¬
лией...
— В нашем случае нет фамилий, похожих на «Ман», — воз¬
разил инспектор.
— Совершенно верно, но разве мы знали фамилии всех, при¬
частных к этому делу? Например, нам была неизвестна фамилия
Лауры. Когда-то я предположил, что ее фамилия могла быть
«Манн» или начинаться с «Ман»: Маннерс, Маннхайм и так да¬
лее. Потом оказалось, что ее фамилия — Манцони. Это и могло
быть причиной, почему Джонни не произнес это слово. Он боял-
1 Мужчина (англ.):
463
ся, что мы можем подумать, что он обвиняет свою невесту, как
только узнаем ее настоящую фамилию.
— Никогда в жизни не слышал ничего подобного! — сокру¬
шенно покачал головой отец. — Но ты же только что сказал, что
Бенедикт сообщил тебе, кто убийца. Помнишь, что ты говорил
о вашем последнем разговоре ночью?
— В тот первый момент я даже не сообразил, что он умира¬
ет. Потом только понял. Скажи-ка, папа, что ответил Джонни
на мой вопрос: кто это был?
— Он сказал какую-то нелепость насчет того, что находится
в Инвер-Лодж или что-то в этом роде.
— Это была не нелепость, и он не хотел сказать, что находит¬
ся в Инвер-Лодж. Он только пройзнес «Инвер» и даже повторил
это слово три раза. Как мог человек, звонивший из Инвер-Лодж,
то есть из своего дома, даже в предсмертном затмении не понять
мой вопрос: «Кто это?» Поэтому я сразу должен был сообразить,
что на этот вопрос он должен назвать убийцу, а не место, где на¬
ходится.
— Так ведь «Инвер» — это не ответ на вопрос «Кто?», Элле¬
ри. Это же не имя. — Лицо инспектора по-прежнему выражало
удивление, а потом вдруг озарилось. — Значит, Бенедикт не
закончил слово: он выговаривал его слишком старательно. Это
было слово, начинающееся с «шивер»...
— Да, — тихо ответил Эллери, все еще злясь на самого себя. —
Бели бы Джонни договорил до конца или если бы у меня было
хоть чуточку ума, чтобы сообразить эту простую вещь, мы бы зна¬
ли разгадку еще до того, как бедняга испустил дух.
— Следовательно, Бенедикт хотел сказать слово...
— Инвертный1.
•* Инцертный (человек) — извращенец, гомосексуалист.
Послесловие
Эллери Квин было псевдонимом и одновременно именем литера¬
турного детища двух кузенов, выходцев из Бруклина — Фредерика
Даннея (Frederic Dannay) и Манфреда Б. Ли (Manfred В. Lee). В тот
период, когда они сотворили Эллери Квина, Данией работал главным
художником и одновременно составителем объявлений и проспектов
в рекламном агентстве в Манхэттене, а Ли занимался аналогичной
деятельностью в нью-йоркском офисе одной из киностудий. Учреж¬
дение в 1928 г. премии размером в 7500 долларов за лучший детек¬
тивный роман существенно стимулировало литературную деятель¬
ность кузенов, и уже в следующем году был опубликован их первый
роман за подписью Эллери Квин. Опыт, накопленный Даннеем за
время работы в области рекламы, вдохновил обоих авторов на ори¬
гинальный шаг — использовать одно и то же имя в качестве коллек¬
тивного псевдонима и одновременно имени главного героя их детек¬
тивных произведений. Последнее обстоятельство, не говоря уже о
несомненных литературных достоинствах данных романов и расска¬
зов, сделало Эллери Квина частым гостем едва ли не в каждом аме¬
риканском доме, а его создателям позволило основательно преумно¬
жить свое состояние.
В конце 20-х годов ведущей фигурой на американском рынке де¬
тективной беллетристики был С.С. Ван Дайн (S.S. Van Dine) — он же
Уиллард Хантингтон Райт (Willard Huntington Wright), эрудит и искус¬
ствовед, чьи романы о невероятно интеллектуальном сыщике-эстете
Фило Вэнсе (Philo Vance) неизменно возглавляли списки бестселлеров
того времени.
Ранние романы Эллери Квина с их традиционно претенциозны¬
ми названиями и главным героем — ученым детекгивом-любителем,
на каждом шагу так и сыпавшим цитатами из произведений класси¬
ки, несли на себе зримый отпечаток влияния Ван Дайна, хотя по¬
следний и превосходил кузенов по мастерству проработки сюжетов;
созданию образов своих героев и общему стилю изложения. Эллери
465
выступал в них в качестве профессионального автора детективных
романов и одновременно сыщика-любителя, помогавшего своему
отцу Ричарду Квину всякий раз, когда головоломка с очередным
убийством становилась слишком замысловатой для традиционных ме¬
тодов полицейского расследования. Ранние романы Квина — от «За¬
гадки римской шляпы» (The Roman Hat Mystery — 1929) до «Загадки
испанской накидки» (The Spanish Cape Mystery — 1935) представля¬
ли собой образчики лихо закрученных сюжетов, свойственных само¬
му расцвету Золотого века детективной прозы. Эти романы изобило¬
вали загадочными обстоятельствами совершенных преступлений,
противоречивыми показаниями свидетелей, таинственными уликами,
чередой потенциальных разгадок, фейерверком убийственно логич¬
ных доводов и неизменным налетом интеллектуального возбуждения.
Все факты в них были представлены в полном, хотя и слегка за¬
вуалированном виде — таким образом, авторы как бы приглашали
читателя найти разгадку раньше Эллери. В качестве лейтмотива в
ранних романах Квина обычно фигурировало некое негативное до¬
казательство — предсмертное послание, .убийца, действующий в ко¬
варной манере шекспировского Яго, замысловатый перечень улик,
умышленно оставленных на месте преступления и, наконец, ложный
вывод, за которым следовала подлинная и поистине ошеломляющая
разгадка. Возможно, лучшими произведениями того первого перио¬
да являлись «Загадка греческого гроба» (The Greek Coffin. Mystery) и
«Загадка египетского креста» (The Egyptian Cross Mystery), вышедшие
одновременно в 1932 г. Кстати, в том же 1932 г. Данией и Ли из¬
дали, но уже под другим псевдонимом — Барнаби Росс (Barnaby
Ross) — два первых и наилучших романа новой тетралогии, в кото¬
рой фигурировал детектив-акгер Друри Лейн (Drury Lane) — «Траге¬
дия X» (The Tragedy of X) и «Трагедия Y» (The Tragedy of Y).
К 1936 г. из романов Квина окончательно исчезают все намеки на
влияние творчества Ван Дайна, место которых занимают художествен¬
ные запросы читателей дешевых романов и кинематографистов, , на
которых кузены в то время начали работать. Во втором периоде твор¬
чества писателей их романы стали выходить под более прозаическими
названиями, а сам Эллери отчасти утратил былое самодовольство и
стал более человечным. В некоторых повестях и рассказах он высту¬
пает в качестве голливудского сценариста, как бы напоминая кузенам
об их непродолжительном сотрудничестве с киностудиями «Коламбия
пикчерз», «Парамаунт» и «Метро-Голдвин-Майер». Большинство ра¬
бот Квина в конце 30-х годов отличаются весьма примитивными сю¬
жетами, перенасыщены любовными интригами и отчетливо нацелены
на их продажу киностудиям для последующей экранизации, хотя луч¬
ший рассказ того периода, «Четверка червей» (The Four of Hearts), яв¬
ляется превосходным детективом, как, кстати, и большинство экрани¬
заций Голливуда периода его тогдашнего расцвета.
466
В начале следующего десятилетия основная часть усилий кузенов
уходила на написание сценариев — по одному в неделю; в первую
очередь речь идет о «долгоиграющей» серии радиопостановок «При¬
ключения Зллери Квина» (Adventures of Ellery Queen — 1939—1948),
вюпочившей в себя громадное количество коротких детективных рас¬
сказов. Из этого списка разве что выпадают «Развлечение на сто'один
год» (101 Years’ Entertainment — 1941) — прекрасная антология жан¬
ра, а также выпуск1 журнала «Эллери Квин мистери мэгэзин» (Ellery
Queen’s Mystery Magazine), который с первого дня своего издания
осенью 1941 г. и практически до самой смерти в 1982 г. Фреда Дан-
нея редактировался им лично.
В 1942 г. кузены вновь вернулись к прозе и выпустили свой «Город
беды» (Calamity Town) — прекрасно скомпонованный и отменно на¬
писанный полунатуралистический роман, в котором Эллери рассле¬
дует убийство, совершенное в «типичном маленьком американском
городке» Райтсвилле. Третий и наиболее плодотворный период их
творчества как детективных писателей длился шестнадцать лет и вклю¬
чил в себя двенадцать романов, два сборника коротких рассказов, а
также автобиографический роман Даннея «Золотое лето» .(The Golden
Summer), вышедший под псевдонимом Дэниел Натан (Daniel Nathan).
В этот третий отрезок своего творчества сложные дедуктивные загад¬
ки обогащаются фундаментальными исследованиями характеров ге¬
роев, поразительно детализированным описанием мест действия и
царящей в ней атмосферой, а также периодическими экскурсами в
‘ хаотичный мир «Алисы в Стране Чудес», отражавшими интерес, кото¬
рый Данией проявлял к творчеству Льюиса Кэррола и к исследовани¬
ям в области истории, психиатрии и религии. Лучшими ромацами того
периода являются собственно «Город беды»; «Десятидневное, чудо»
(Ten Day’s Wonder), переполненный фантасмагорией библейского
символизма, «Кот-о-многих-хвостах» (Cat of Many Tails) сего незабы¬
ваемыми образами нью-йоркской жизни в разгар страшной жары, ак¬
тивности серийного убийцы, выбиравшего своих жертв, как казалось,
совершенно наугад, и угрозой третьей мировой войны, а также «При¬
рода зла» (The Origin of Evil), в котором в основе многих дедуктивных
выкладок и умозаключений лежат положения дарвинизма. Наконец, в
«Финальном ударе» (The Finishing Stroke) кузены с некоторым чувст¬
вом ностальгии воссоздали молодого Эллери образца 1929 г., когда он
только что завершил написание «своего» первого детективного рома¬
на «Загадка римской шляпы». ‘
«В конце моем — мое начало», — произносит Эллери, как бы под¬
тверждая намерение кузенов после написания «Финального удара»
отойти от активной писательской деятельности. Однако пять лет
спустя они издали четвертую и на сей раз действительно последнюю
группу романов про Эллери Квина, включая «Милое уединенное
место» (A Fine and Private place), увидевшую свет практически одно¬
467
временно со смертью от инфаркта Манфреда Ли. Романы и расска¬
зы четвертого периода полностью утратили даже малейшее сходство
с натуралистической достоверностью и были построены на том, что
Данией любил называть «весельем и играми» — довольно тяжеловес¬
ными сюжетами и не менее сложными характерами героев, в кото¬
рых неоднократно угадывались реминисценции из их более ранних
романов.
После смерти Ли не было выпущено ни одного нового романа
Э.Квина, хотя Данией практически вплоть до своей кончины продол¬
жал заниматься активной работой на поприще главного редактора
' журнала «Эллери Квин мистери мэгэзин». И все же репутации Эл¬
лери Квина — писателя и детектива — было уготовано долгое буду¬
щее. Из всех американских литераторов Квин являлся, пожалуй,
самым выдающимся творцом этого благородного, а ныне, увы, уми¬
рающего жанра — классического детективного рассказа.
Библиография произведений
Эллери Квина
The Roman Hat Mystery.
The French Powder Mystery.
The Dutch Shoe Mystery.
The Greek Coffin Mystery.
The Egyptian Cross Mystery.
The American Gun Mystery.
The Siamese Twin Mystery.
The Chinese Orange Mystery.
The Spanish Cape Mystery.
Hallway House.
The Door Between.
The Devil to Pay.
Ellery Queen’s Big Book (omnibus).
The Fbur of Hearts.
The Dragon’s Teeth.
Calamity Town.
There Was an Old Woman.
Ellery Queen’s Mystery Parade
(omnibus).
The Murderer Is a Fox.
Ten Days’ Wonder.
Романы
Cat of Many Tails.
Double, Double.
The Origin of Evil.
The King Is Dead.
The Scarlet Letters.
The Glass Village.
Inspector Queen’s Own Case.
The Wrightsville Murders^
(omnibus).
The Hollywood Murders
(omnibus).
The Finishing Stroke.
The New York Murders (omnibus).
The Bizarre Murders (omnibus).
And on the Eighth Day.
The Fourth Side of the Triangle.
A Study in Terror.
Face to Face.
Cop Out. ... \
The Last Woman in His Life.
A Fine and Private. Place.
Романы, написанные под псевдонимом "Барнаби Росс
The Tragedy of X. Drury Lane's Last Case..
The Tragedy of Y. The XYZ Murders (omnibus).
The Tragedy of Z.
469
Сборники рассказов
The Adventures of Ellery Queen.
The New Adventures of Ellery
Queen.
The Case Book of Ellery Queen.
The Case Book of Ellery Queen
(omnibus).
Calendar of Crime.
QBI: Queen’s Bureau of
Investigation.
Qeens Full,
QED: Queen’s Experiments
Detection.
Отдельные рассказы
Terror Town. The Three Students.
Wedding Anniversary. The Odd Man.
Uncle from Australia. The Honest Swindler.
Романы Эллери Квина,
ранее изданные в издательстве «Центрполиграф»
Тайна голландского башмака. Яд в коктейле.
Дверь между...
СОДЕРЖАНИЕ
ЧЕТВЕРТАЯ СТОРОНА ТРЕУГОЛЬНИКА
Роман
Перевод с английского П.В. Рубцова
5
Я БОЛЬШЕ НЕ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Роман
Перевод с английского И.Е. Фроловой
153
ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕНЩИНА В ЕГО ЖИЗНИ
Роман
Перевод с английского В.Г. Новикова
321
Послесловие
465
Библиография п роизведений
Эллери Квина
469
Квин Эллери
Я больше не полицейский: Детективные романы/После-
словие. — Пер. с англ. — «Мастера остросюжетного де¬
тектива». — М.: Центрполиграф, 1996. — 471 с.
ISBN 5-218-00146-5
Романы, молоченные в сборник, — образчики лихо закрученных сюжетов:
загадочные обстоятельства совершенных преступлений, противоречивые показа¬
ния свидетелей, таинственные улики. Эллери Квин выступает в них в качест¬
ве профессионального автора детективных романов и одновременно сыщикв-
любителя, помогающего своему отцу — инспектору полиции Ричарду Квину, ког¬
да головоломка с очередным убийством оказывается слишком замысловатой для
традиционных методов полицейского расследования.
ББК 84.7 США
Кмш Эллери
Я БОЛЬШЕ НЕ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Детективные романы
Редактор Н.К. Попова
Художественный редактор А.И. Моисеев
Технический редактор В.Ф. Нефедова
Корректоры СЛ. Луканина и И. С. Соловьева
ЛР М 064206 от 10.08-95 г.
Псмшясшю к печати с готовых двалозкпж» 18.0656.
Формат 60х841/.с. Бумага паотиаа. Гарнитура «Таймс».
Поит офсета. Уса. пет. я. 27,9. Й.-вд л. 28,08.
Ткраж 15 000 экэ. Заказ 1* 2431
127018, Москва, Октябрьски ув.. 18
ГИПП «Нюшоаираф*
603006, Нижннй Новгород, Варварски ув., 32