МЫ ПОРВАЛИ
РЕЛИГИЕЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва
1 959
В книге «Почему мы порвали с религией» собраны
рассказы бывших верующих, опубликованные в 1957—1958 го-
дах в районных, городских, областных и республиканских га-
зетах и других изданиях РСФСР, Украины, Белоруссии, Ка-
захстана, Молдавии, Латвии.
Помещенные в сборнике рассказы различны по своему
уровню, да это и понятно, ибо авторы их шли к атеизму
разными путями, одни через изучение естественнонаучной и
атеистической литературы, другие на собственном опыте убеж-
дались в ложности религии, в ее несовместимости с комму-
нистической идеологией. Но главное, что обусловило отход
этих людей от религии,— это социалистическая действитель-
ность. «Не то сейчас время»,— говорит один из авторов о
причинах своего разрыва с религией. И этим сказано все!
Книга представляет интерес как для верующего, так и
для неверующего читателя. Вместе с тем она дает богатый
материал для лекторов, пропагандистов и агитаторов, веду-
щих атеистическую пропаганду.
Небольшой объем книги позволил включить в нее лишь
незначительную часть рассказов бывших верующих, опубли-
кованных в местной печати. Редакция ограничилась лишь
самыми необходимыми исправлениями, стремясь сохранить
не только содержание, но и форму и стиль этих документов.
Отзывы и пожелания читателей просим направлять по
адресу: Москва, В-71, Ленинский проспект, 15, Госполитиз-
дат, редакция научно-атеистической литературы.
Составитель сборника ГОЛУБОВИЧ В. И. '
Послесловие и примечания МИТРОХИНА Л. Н.
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С ПРАВОСЛАВИЕМ
ОТ МРАКА ЦЕРКВИ к СВЕТУ ЖИЗНИ
В свое время А. П. Чехов предлагал А. С. Суворину:
«Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек,
сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист
и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании
поповских рук, поклонении чужим мыслям... напишите,
как этот молодой человек выдавливает из себя по кап-
лям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро,
чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь,
а настоящая человеческая».
Когда я впервые прочитал письмо Чехова уже в
зрелом возрасте, то невольно сравнил путь этого моло-
дого человека со своим, и мой оказался более сложным
по целому ряду обстоятельств.
Собственный жизненный путь в соответствии со схе-
мой Чехова я кратко мог бы изложить так: сын прос-
того крестьянина, потом волею случая — ученик духов-
ного училища и духовной семинарии, затем — священ-
ник, студент духовной академии, законоучитель женской
гимназии, только в сорокадвухлетнем возрасте осознав-
ший, что в моих жилах уже течет не рабская кровь, а че-
ловеческая. Я и сейчас глубоко сожалею, что этого
не случилось раньше и с завистью гляжу на тех, чью
молодость застала Великая Октябрьская социалистиче-
ская революция.
3
Может естественно возникнуть вопрос, каким обра-
зом я, сын бедного крестьянина, попал в духовнее учи-
лище, в духовную семинарию и даже в духовную ака-
демию. Объясняется это как будто просто.
Отец мой относился к той группе крестьян, которые
после революции получили название маломощных се-
редняков. Всю зиму он работал на местной мельнице,
вывозя на лошади кули муки в город, а оттуда — пше-
ницу на мельницу. Был он малограмотным, но страстно
хотел дать детям хоть какое-нибудь образование.
В то время в село наше прибыл новый священник,
Полянский, и открыл церковно-приходскую школу. Отец
определил туда моего старшего брата и меня. Я окон-
чил школу, когда мне было только 9 лет, и мне даже
не выдали по малолетству свидетельства об ее оконча-
нии. Я помню, отец посоветовал поклониться в ноги
земскому начальнику, председателю экзаменационной
комиссии. Я со слезами сделал это, но все равно ничего
не вышло. Тогда Полянский посоветовал и помог отцу
определить меня в духовное училище в г. Старый Оскол
в приготовительный класс. Как «иносословному» мне
пришлось платить за обучение 25 рублей в год — сумма
для отца немаленькая. Надо было, кроме того, платить
за квартиру и содержать меня в городе.
В духовном училище я занимался зубрежкой всяких
молитв, священной истории, катехизиса, получил скуд-
ные сведения по так называемым «светским предме-
там»— русскому языку и арифметике, освоил началь-
ный курс греческого и латинского языков*.
В 1896 году я окончил духовное училище. Что дальше
делать? Отец наметил было определить меня куда-ни-
будь мальчиком в купеческую лавку. Но тог же свя-
щенник Полянский посоветовал направить меня в
Курск, в духовную семинарию. Он написал даже
письмо ректору, который приходился, ему каким-то
дальним родственником.
4
Окончил я семинарию по первому разряду с при-
своением звания студента семинарии. Вместе с тем в
аттестате было указано, что если я не поступлю на ду-
ховную службу, то обязан заплатить духовному ведом-
ству 741 рубль за обучение и содержание в семинарии.
Это и заставило меня принять сан священника.
Во время моих многочисленных выступлений с лек-
циями на научно-атеистические темы мне неоднократно
приходилось получать записки с вопросами, почему я
порвал с религией. Вопросы вполне естественные. В са-
мом деле, мне сейчас семьдесят шесть лет, из которых
лет двадцать я носил рясу, а теперь вот более трид-
цати пяти лет веду атеистическую пропаганду. На эти
вопросы я отвечаю так.
В середине XVI века французский философ М. Мон-
тень в своем произведении «Опыты» учил, что в целях
установления истины надо исходить из сомнения по от-
ношению к тогдашней средневековой «науке» — к теоло-
гии. Его учение я узнал только после Октябрьской ре-
волюции. И все-таки с уверенностью могу сказать, что
мой путь к атеизму начался с сомнений. Они проникали
в мое сознание медленно, но упорно, в нелегкой борьбе
с укоренившимися религиозными взглядами.
Начались они еще в духовной семинарии. Часто мои
товарищи, особенно из выпускного класса, вели «воль-
ные» разговоры о религии, откровенно говорили о буду-
щем священстве, как самом доходном деле, высказы-
вали желание попасть в хороший приход, жениться на
богатой невесте и пр. В то же время некоторые до-
пускали явное кощунство по отношению к религиозным
обрядам. Мне, например, припоминается случай, когда
ребята играют в карты на деньги перед самой испо-
ведью, один вдруг отрывается от игры и бежит испове-
доваться в домовую семинарскую церковь, а потом снова
возвращается играть. Все это заставляло задумываться
над тем, каковы же будут эти «духовные пастыри».
5
Одним из мучительных для меня вопросов, когда я
стал уже священником (1904 год), был вопрос об от-
ношении церкви к государству. Наступала революция
1905 года. Известие о Кровавом воскресенье вызвало
смятение. Я спрашивал себя: почему же церковь не осу-
дила расстрел ни в чем не повинных рабочих, которые
шли к царю со своими нуждами?
Я в то время был священником в селе Плотавец Ко-
рочанекого уезда. Однажды житель соседнего села По-
повка— Шахов принес мне напечатанное на гектографе
заявление Л. Н. Толстого по поводу его отлучения от
церкви, где дана была суровая критика религии с «тео-
ретической и практической» сторон. Этот листок заста-
вил меня очень многое передумать.
Находясь в селе, я организовал в местной школе
чтение для крестьян. И читал-то я, с моей точки зрения,
«не опасные вещи» — поэму Некрасова «Кому на Руси
жить хорошо» и рассказы из журнала «Русское богат-
ство». И все же сиделец «монопольки» (казенной винной
лавки) донес об этом. Крестьяне, относившиеся ко мне
хорошо, сообщили, что приезжал становой пристав и
производил негласное дознание о моих чтениях. Но ему
заявили, что я ничего «вредного» не читал. Однако дело
дошло до духовного начальства, и меня вызвал к себе
белгородский викарный епископ Иоанникий, который
выслушал меня внимательно и посоветовал уехать из
села. Чувствуя, очевидно, мои сомнения в религии и же-
лая устранить мои колебания, Иоанникий рекомендовал
мне поступить в духовную академию. Курский епископ
разрешил это, и я в 1909 году поступил в Киевскую ду-
ховную академию, выдержав экзамены стипендиатом.
Академия не только не угасила моих сомнений, но,
пожалуй, усилила их. Подогрел их случай, когда на эк-
замене по философии я получил тройку за то, что Спи-
нозу признал материалистом, тогда как профессору
угодно было причесать его под идеалиста. Гонения на
G
прогрессивных профессоров Завитневича и Экземпляр-
ного, уволенных с работы за «свободомыслие», снова за-
ставили меня крепко призадуматься.
После академии меня назначили законоучителем
женской гимназии в г. Житомир и священником кафед-
рального собора. Кроме того, я состоял редактором не-
официальной части «Волынских епархиальных ведомос-
тей». Однажды в «святочном» номере я поместил свою
статью, где «неосторожно» противопоставил слова мо-
литвы из евангелия: «Слава в вышних Богу, и на земле
мир» — войне, где убивают тысячи людей. За эту статью
я получил суровый нагоняй от тогдашнего архиепископа
Евлогия.
Так я дожил до Февральской революции 1917 года,
когда несмотря на свой духовный сан, примкнул к де-
монстрации по случаю свержения самодержавия. После
Октября, в 1918 году, когда вышел декрет об отделении
церкви от государства и школы от церкви, я, выступая
на заседании религиозно-философского общества, назвал
сожительство церкви с государством проституцией. Об
этом выступлении было напечатано в газете «Волынская
жизнь». Среди духовенства я прослыл революционером.
Значило ли это, что я порвал с религией? Пожалуй,
пет.
В 1919 году я вернулся в Старый Оскол. У меня бро-
дили мысли о какой-то коренной реформе церкви, о
толстовском толковании христианства и пр. Религиоз-
ные представления во мне еще не были изжиты.
Сильно заставили меня задуматься новые факты:
анафема патриарха Тихона по адресу Советской власти,
противодействие изъятию церковных ценностей в пользу
голодающих Поволжья, контрреволюционная деятель-
ность духовенства в гражданской войне и пр.
Когда известный митрополит Введенский организо-
вал так называемое обновленческое движение, я ухва-
тился за него.
7
В краеведческом музее г. Старого Оскола сохра-
нился текст моего обращения к духовенству Старо-Ос-
кольского уезда с предложением вступить в организа-
цию «Живая церковь». В основу этой организации я по-
ложил принцип «признания справедливости социальной
революции и международного объединения трудя-
щихся». Я провел большую работу по борьбе за изъятие
церковных ценностей, объехал многие пункты уезда с
лекциями и докладами. Однако я скоро разочаровался
и в этом движении. Дело в том, что к этому времени я
прочел много произведений классиков марксизма-ле-
нинизма, антирелигиозных произведений Ярославского и
др. Я убедился, что сколько ни реформируй церковь, ан-
тинаучная сущность ее учения остается той же. Религия
все так же призывает не к борьбе, а к примирению со
всем злом во имя какой-то будущей жизни. Я понял (не
без внутренней борьбы), что в любой религии нет ни-
чего истинного, и в 1925 году уже с полным сознанием
порвал с религией и стал лектором-атеистом.
Саплин Захар Тимофеевич, 1882 года
рождения, бывший священник, ныне
преподаватель русского языка и ли-
тературы в средней школе, г. Старый
Оскол Белгородской области.
КАК Я СТАЛ АТЕИСТОМ
До шестнадцати лет я ничем не отличался от сотен
и тысяч моих сверстников. Хотя родители мои и не
были воинствующими безбожниками, однако мой отец,
передовой колхозник, считал зазорным иметь что-либо
общее с религией. Поэтому ни он, ни мать никогда не
ходили в церковь, а я часто радовал их четким и ста-
8
рательным чтением антицерковных стихов Демьяна
Бедного, украинского поэта Степана Руданского и дру-
гих. К священникам мы, сельские ребята, относились
критически.
Вообще дети с гораздо большим удовольствием
внимают разоблачению религии, чем агитации за нее.
...Когда отец уходил на фронт, я заканчивал 7-й
класс. На прощание он сказал мне: «Я в десять лет,
когда умер твой дед, уже начал батрачить. Пока я вер-
нусь, ты должен заменить меня и в колхозе и дома.
Будь хозяином. Колхоз поддержит вас, тебе будет легче,
чем мне когда-то... Я скоро вернусь, вот только разобьем
фашистов...»
Это был, пожалуй, единственный раз, когда мой отец
не сдержал данного слова: он не вернулся с войны.
Я поневоле надолго возглавил семью, а к учебе мог
возвратиться только в 1944 году, когда наши войска ос-
вободили Одессщину. Чтобы свести концы с концами,
мать приняла в полупустующий дом квартирантов —
семью сельского священника.
Я учился в Любашевской школе, что в 13 километрах
от нашего села, и домой попадал только по воскре-
сеньям. Мои встречи с нашим постояльцем были неиз-
бежны, как неизбежны стали и наши разговоры, а позд-
нее — и диспуты. Я, конечно, был убежден, что в споре
о религии легко положу церковника на лопатки, даже
смогу переубедить его.
Но мой собеседник оказался весьма грамотным и бы-
валым человеком. Я не сумел ничего ему доказать, а он
буквально разгромил мои правильные, но не подкреп-
ленные опытом и вескими аргументами доводы. Испод-
воль, незаметно он заставил меня начать сомневаться в
атеизме и материализме. Если бы кто-нибудь в это
время сказал мне, что я подпал под влияние церкви, я
бы расхохотался... Мне казалось, что я сам, самостоя-
тельно пришел к своим сомнениям.
/ «  •
9	/
Тяжелые материальные условия не позволяли мне
продолжать учебу после 8-го класса. А мне очень хоте-
лось учиться! Подобно большинству юношей моего воз-
раста, стоящих у порога самостоятельной жизни, я
много думал о цели своего существования. Мне страстно
хотелось, чтобы каждый вздох в моей жизни имел вы-
сочайший смысл, мне хотелось по-настоящему жить, а
не «небо коптить»...
— Похвально,— говорил мне мой сосед — что ты
ищешь смысла жизни. Только разные люди видят его
в разном. Надо знать, чему посвятить жизнь, а для
этого прежде всего требуется знать истину. Тебе необ-
ходимо, следовательно, решить в конце концов основ-
ной вопрос истины: права ли религия, утверждающая
существование бога, или прав материализм, отвергаю-
щий его...
И он осторожно подсказал даже путь решения во-
проса:
— Для того чтобы познать истину, надо подойти к
ней не с одной стороны, или, как говорили римляне,
«выслушать другую половину». Поступай в духовную
семинарию. Там ты послушаешь защитников бога, а рас-
суждения материалистов тебе всегда доступны. Взве-
сишь и выберешь...
— Духовная семинария? Ого! А, впрочем, чему там
учат? Интересно... Я ведь действительно очень хочу
учиться...
Осенью 1945 года, 17 лет от роду, будучи по сути не-
совершеннолетним, я поступил в Одесскую духовную
семинарию.
Я не думаю всю вину за это взваливать на церков-
ника. Я сам виноват в случившемся. С первых же дней
сближения с ним мне надо было бить в набат, кричать
«караул!», поделиться своими сомнениями с учителями,
школой, комсомолом... Но, к сожалению, у некоторой
части нашей молодежи при неудачных для нее столкно-
10
вениях с религией наблюдается этакий ложный стыд.
Юноша или девушка иногда боятся рассказать об этом,
чтобы не выдать своего поражения и неумения бороться,
противостоять религии. А чего стыдиться? Нельзя
забывать, что религия имеет вековые традиции и опыт,
она несет в себе дурман, который способен действи-
тельно опьянить некоторые не совсем сознательные
головы.
Почему не позвать на помощь коллектив? Ведь упав-
ший с корабля, будь он даже превосходным пловцом, не
стесняется просить о помощи, иначе ему — гибель! Но
и коллектив должен зорко следить, не отмахиваться от,
казалось бы, наивных вопросов подпадающего под влия-
ние религии. Нельзя отдавать ни одного члена коллек-
тива религии, секте!
И вот я в семинарии. Без преувеличения можно
сказать, что первое знакомство с церковной средой про-
извело на меня впечатление перехода из XX века в пе-
риод средневековья. Какими нелепыми, неестественными
казались мне в первые дни целование икон, длинные
полунощные моленья, посты, поклоны, причащение те-
лом и кровью христовой под видом хлеба и вина и т. д.
Вначале у меня так и вертелось на языке: «Да бросьте
вы шутить... Давайте серьезно!» Но по глазам многих
я читал, что они и не собираются шутить, что все эти
обряды, эта мистификация для них серьезнее действи-
тельности. Скоро я убедился, насколько пагубно влияет
этот угар на психику, на сознание человека, причем
практика религиозной жизни куда действенней любой
словесной пропаганды церковника.
У таких, например, сектантов, как пятидесятники, во
время молений практикуются «чудеса» говорения на не-
знакомом, «ином» языке. Во время громких молитв,
общего плача и завывания с некоторыми сектантами
(иногда — в самом деле, а иногда — мнимо) случаются
истерические припадки. В это время сектант издает
11
зачастую нечленораздельные звуки. Это бормотание
выдается за говорение на иностранном языке.
Как-то после сектантского собрания мне довелось
разговаривать с молодым пятидесятником.
— На каком языке говорит ваш брат, когда на него
нисходит дух святой? — спросил я.
— Как когда,— ответил мне он,— могут говорить
и на немецком, и на английском, и на китайском.
Мы только не понимаем их, а если бы присутствовал
в это время немец, англичанин, китаец, он бы все
понял...
Нечего было и говорить, что истерическое бормота-
ние ни в какой степени не походило на любой из перечис-
ленных моим собеседником языков. И все-таки по
степенно религиозная мишура начала производить впе-
чатление и на меня. Я тщательно взялся за изучение
религиозного учения и за два года закончил 4-классную
духовную семинарию. Я глотал религиозную сивуху, не
успевая ее переварить — осмыслить, взвесить рассуд-
ком... Этот некритический подход к религии (причинами
его были короткие сроки учебы и отсутствие солидной
атеистической подготовки) явился еще одним обстоя-
тельством, которое привело к резкому росту моей рели-
гиозности.
Вскоре я не только верил, я жил религией: с усер-
дием бил сотни поклонов, постился, простаивал, не ше-
лохнувшись, по два дневных богослужения (свыше
5 часов!). Мои духовные воспитатели поощряли мою
«ревность по бозе» и с восхищением пророчили мне
«ангельский чин и житие» — монашество.
В 1947 году я оказался в Московской духовной
академии. Более глубокое, без спешки, изучение основ
религии дало возможность не только усваивать, но и
глубже продумывать читаемое. Я познакомился и с кри-
тической литературой. Сначала такие произведения, как
«Гавриилиада» и эпиграммы Пушкина, «Господа Голов-
12
левы» Салтыкова-Щедрина, «Галерея святых» Гольбаха
прямо-таки оскорбляли меня... Но ум мой постепенно
трезвел. То опровергая, то уступая, я теперь вел спор
с Артуром Древсом, Фейербахом, Луначарским при чте-
нии их сочинений. Постепенно я начал понимать сла-
бые места в религии и прежде всего — ее враждебность
здравому смыслу.
Почему, спрашивал я, все религии изрекают: «Муд-
рость мира сего есть безумие пред Богом». «Погублю
мудрость мудрецов и разум разумных отвергну» (биб-
лия), «Сокровенного не ищи, тайного не исследуй»
(талмуд)? Да потому, что религии нужен ум под нар-
козом! Здравый смысл разоблачает нелепость рели-
гии. И у меня стали возникать тысячи «почему», «от-
чего».
Я начал находить удивительные нелепости в библии.
В евангелии святого Луки утверждается, что Христос ро-
дился во время правления Квириния — в 6 году нашей
эры, а в евангелии святого Матфея — при иудейском
царе Ироде, умершем в 4 году до нашей эры. В еванге-
лии от Марка рассказывается, что Христос как-то вы-
гнал из одного человека легион чертей. Изгнанные черти
вселились в 2000 свиней, и свиньи бросились в море.
А Матфей, слово в слово повторяя эту легенду, напирает
на то, что Христос изгонял чертей уже из двух человек.
К этому нужно добавить, что евреи, среди которых
якобы жил Христос, никогда не разводили свиней! А да-
лее я снова обратил внимание на еще одну нелепость:
место, где рос младенец Христос,— город Назарет,— по
историческим данным, появился вообще на 150 лет
позже времени «рождения» Христа! Было над чем при-
задуматься.
Нельзя сказать, что мои сомнения дались мне легко.
Они были весьма мучительны. Я плакал, молился, рвал
на себе волосы/ Запоем ежедневно читал все попадав-
шиеся под руку философские сочинения. Здесь были:
13
Владимир Соловьев и Ницше, Флоренский и Чернышев-
ский, Плеханов, Гегель, Кант. Я старался удержать ухо-
дящую от меня религиозность, все свои сомнения отно-
сил за счет «козней сатаны»... Ценой огромных усилий
я гнал от себя сомнения, но они вновь возвращались.
Мне не раз втолковывали, что в человека может все-
литься дьявол, который временами полностью управляет
телом человека. Как-то в нашей церкви мне показали
такую бесноватую. Скромная, тихая и тщедушная жен-
щина во время святого причастия вдруг закричала гру-
бым мужским голосом. Двое дюжих мужчин с трудом
удерживали ее. И лишь когда ее насильно причастили,
она утихла... Недели через три я снова увидел ее в
церкви. Вскоре я приметил и знакомых мне двух муж-
чин. Я решился проверить бесноватую.
Приняв начальнический вид, я приблизился и тихо,
но строго сказал ей:
— Если и сегодня будет кричать бес, я вызову ско-
рую помощь и отправлю вас в сумасшедший дом...
Ответ был довольно неожиданным для меня:
— Антихрист! А еще семинарист! Ведь я кричу во
славу божию.
И во время причастия бес молчал, испугавшись, по-
видимому, скорой помощи...
Так по кускам рушилась моя вера в бога. Прежде я
завидовал одному из священников, который в дни
праздников преображался. Восторг, с которым он воск-
лицал «Христос воскресе!», не знал границ; казалось,
священник в это время действительно видит перед со-
бой восстающего из мертвых Христа. Но постепенно
здравый рассудок начал мне подсказывать, что это
всего лишь результат самовнушения, признак галлю-
цинации. А поинтересовавшись, я узнал, что в медицине
даже известно такое психическое заболевание — «мания
религиоза».
У меня родилось решение уйти из духовной акаде-
14
мии. Весной 1949 года я подал заявление об уходе и
даже купил себе железнодорожный билет, чтобы ехать
домой. Перед выдачей документов меня вызвал к себе
ректор и спросил о причине отъезда. Я струсил и со-
слался на болезнь матери. Объяснить истинные при-
чины я не посмел. Теперь, после окончательного раз-
рыва с религией и пятилетней активной работы по
пропаганде атеизма, мне легче оценить свою трусость
в тот день.
Точил меня червячок: «А вдруг мои сомнения в ре-
лигии временны?» И когда ректор предложил мне ра-
боту, чтобы я мог продолжать учебу и посылать деньги
матери, то мне трудно было придумать новый предлог
для ухода. Я остался, утешив себя примерно такой
мыслью: «Надо до конца испытать религию, до дна ис-
пить чашу учения».
Снова я заставил себя быть верующим. В дневнике
я тогда записал: «Да, вопрос об уходе — не легкий...
Сменить убеждения — это не в баню сходить и белье
сменить. Я ведь не имею твердого мировоззрения. Пусть
я буду верующим! Пусть я буду безбожником! Но
только чтобы это было моим твердым, решительным,
без колебаний убеждением!»
Итак, я решил «дослушать» другую сторону... Лишь
позже я узнал, насколько вредна эта мысль: выслушать
и противные истине суждения. Ведь правда добывается
не одним человеком, она — достояние всего человече-
ства. И каждый отдельный человек на своем опыте не
может повторить тысячелетнюю практику и зигзаги ис-
каний человечества. Лучшие результаты, бисеринки му-
чительных находок сохраняются обществом и препод-
носятся каждому человеку для усвоения. Только усвоив,
а не повторив эти результаты, человек может пуститься
на поиски новых кладов. Ведь, потратив силы на само-
стоятельные искания уже найденного, он зачастую уже
не может потом двигаться вперед!
15
Мое счастье, что я жил в те годы в нашей Советской
стране, в нашем социалистическом обществе, которое
воплотило прекраснейшую истину и вековые чаяния по-
колений всех людей. Не в заплесневелых древних писа-
ниях, не в пустых мудрствованиях нашел я истину, а в
нашей прекрасной действительности. Пошире откры-
вайте глаза на нашу жизнь, активнее включайтесь в нее!
Это спасет вас от любых непредвиденных злоключений
в поисках истины.
Самым могучим учителем атеизма оказалась наша
жизнь. Это я испытал на себе, когда по-настоящему
сблизился с жизнью.
В 1948 году я познакомился с комсомольцем Всево-
лодом Колесниченко, дружбе с которым я очень многим
обязан. Он был настоящим атеистом, но своих взглядов
мне грубо не навязывал. Помню, я как-то дал ему про-
честь мои религиозно-философские заметки. Через не-
сколько дней он сказал мне:
— Может быть, можно и так рассуждать... Но ведь
можно и по-иному. Действительный материальный
мир,— продолжал он,— настолько богат, что может
быть беспредельно и неисчерпаемо познаваем. Зачем
выдумывать непознаваемого бога, духа, когда ты еще не
знаешь до конца познаваемую материю. Нужно эконом-
нее, с большей пользой расходовать свой ум и память,
а не засорять их...
Я часто бывал в его обществе, а также в обществе
студентки-комсомолки Лили Родиной. Восхищаясь Ли-
лей и Севой, я тайно учился у своих новых друзей,
внимательно слушал каждое их слово и чувствовал,
как преображаюсь. Лиля как-то мне сказала: «Я не
представляю тебя молящимся...» «По правде говоря,
и мне это теперь уже трудно представить»,— отве-
тил я.
После окончания духовной академии и присвоения
мне звания кандидата богословия за сочинение об анг-
16
ликанской церкви я поехал работать преподавателем в
Саратовскую семинарию.
Теперь я переписывался со своими друзьями. О чем
писали они мне? Всеволод с энтузиазмом сообщал о
своей работе по электрификации сел Одесской обла-
сти — о создании Савранской ГЭС. Лиля также пере-
сыпала свои письма восклицательными знаками—она
очень увлеклась своей работой в Красноярске. Появи-
лись в Саратове у меня и новые друзья. Скромная слу-
жащая Госбанка Галя Бокова не умела спокойно гово-
рить о своей работе, горячо рассказывала о заочной
учебе и о самых широких планах на будущее. Я читал
по утрам газеты и узнавал о все новых и новых успехах
трудящихся нашей Родины, о многих патриотических,
по-настоящему волнующих делах молодежи — моих
сверстников, моих однолеток, от которых я откололся.
Я оказался на отшибе. Почему? Да потому, что на гни-
лых идеях может быть построена только гнилая, нику-
дышная жизнь. Теперь я, наконец, окончательно решил
«основной вопрос истины», о котором когда-то говорил
с нашим квартирантом священником. Я понял, в чем
цель жизни.
Смысл истинной, не паразитической жизни оказался
в труде на благо людей. Ведь как радостно ощущать,
что твой труд, пусть самый скромный и маленький,
идет на пользу многим! Мир прекрасен. А когда я делаю
что-либо, что может хоть на самую малость сделать его
еще краше, еще лучше,— разве это не высшая радость?
Такой человек, труженик и творец, не нуждается ни
в каких богах, ни в каких чудесах. Он сам чудотворец.
Как хорошо сказал об этом поэт Лебедев-Кумач в сти-
хотворении «Советский простой человек»:
Отбросивши сказки о чуде,
Отняв у богов небеса,
Простые советские люди
Повсюду творят чудеса.
2
17
Я начал искать пути служения обществу. Я хотел
стать полезным. Взялся за перо... Но служить обществу,
находясь вне его, невозможно. Пока я нахожусь в цер-
ковной среде, я — только ходячая агитация за религи-
озные воззрения. Мне надо стать тем, кем был мой отецг
честным тружеником!
Теперь я знал, куда идти... Ни церковная карьера,
ни материальное обеспечение (в этой части отцы духов-
ные весьма далеки от идеализма!), ни сожаление о по-
терянных семи лучших молодых годах жизни — ничто
не могло больше удержать меня в мире церковников.
И я уехал, оставив письмо такого содержания: «Я к вам
больше не вернусь никогда: у вас все так вредно, так
ложно, так мерзко, так подло, так гадко, так гнусно!
Пусть это будет заявлением о моем уходе».
Сначала я хотел уехать куда-нибудь, где меня никто
не знает, и там начать новую трудовую жизнь. Но Сева
и Галя советовали иначе, и я поехал в родное село Зап-
лазы, Любашевского района, Одесской области.
Сообщив всем о своем разрыве с религией, я пошел
работать в колхоз. Сколько воздуха и простора оказа-
лось там! Напряженная работа во время уборочной кам-
пании не мешала тем не менее молодежи села, и мне в
том числе, находить время для интересного и увлека-
тельного отдыха, для репетиций в драматическом
кружке, для выпуска хлестких «боевых листков», для
танцев и песен. Осенью 1952 года я, кроме того, посту-
пил в 10-й класс Любашевской вечерней школы.
Для церковников мой уход был потрясающей неожи-
данностью. Конечно, сейчас не старое время, когда они
могли публично предавать анафеме, но потихоньку
церковники начали травить меня. Новый священник
в нашем селе внушал моей бабушке, что в меня все-
лился бес и все должны отказаться от меня. На-
строенные им верующие встречали и провожали
меня злобными замечаниями. Церковники тешили себя
18
надеждами, что я не выдержу трудностей перемены
убеждений. Даже на третий год после разрыва ко мне
подсылали людей, которые уговаривали меня вернуться
в церковь, где мне все, дескать, простят... Они старались
использовать то, что некоторые товарищи относились ко
мне настороженно, а иногда и враждебно. Я-то понимал
этих товарищей!
Но в это нелегкое для меня время огромную мораль-
ную поддержку мне оказали многие друзья, и прежде
всего семья Нижников из Любашевки, учителя Ста-
нислава Александровна Адамчик и Василий Петрович
Лемешевский, мои друзья — комсомольцы Сева Колес-
ниченко, Валя Юрченко, Леня Пионтковский, Виктор Ки-
селев и многие другие. По окончании десятилетки я по-
ступил в Одесский кредитно-экономический институт.
Дружная студенческая семья помогла мне окончательно
стать на ноги. Студенты оказали мне огромное до-
верие, поручив ответственную работу в профсоюзе.
С поистине отеческим вниманием следил за моими де-
лами, поправлял и помогал мне директор института
Юрий Петрович Лопатин — внешне сухой и строгий че-
ловек.
Осенью 1953 года я стал членом комсомола Не-
сколько позже я решил выступать с антирелигиозными
лекциями, стал внештатным лектором обкома ЛКСМУ,
а затем членом Общества по распространению политиче-
ских и научных знаний. В сентябре 1956 года я пере-
велся на философский факультет Киевского государст-
венного университета имени Т. Г. Шевченко.
* *
*
Мои горькие ошибки и шатания должны многих на-
учить и предостеречь. Знаю, что не без пользы для слу-
шателей проходят мои атеистические выступления^ кото-
2*	19	/
рые я провожу с 1954 года. Я не лишний, я полезен, я
вместе со всеми борюсь за новую жизнь. Что может
быть лучше этого!
Дулуман Евграф Каленьевич, 1928 го-
да рождения, бывший кандидат бого-
словия, ныне студент пятого курса
историко-философского факультета
Киевского государственного универ-
ситета имени Т. Г. Шевченко.
ОТ ВЕРЫ К НЕВЕРИЮ
«Без бога — ни до порога», «боженька все видит»,
«боженька покарает» — этими и подобными поучениями
началось мое воспитание в раннем детстве. Родители
мои были совсем неграмотными, но глубоко религиоз-
ными. С детства они прививали своим детям веру в бога,
«страх божий», учили молитвам.
В восемь лет я не только знал много молитв, но и
был очень суеверным, верил в разные приметы. Бывало,
соседка Агафья Шевцова целыми вечерами просиживала
у нас в хате, рассказывая о религиозных чудесах.
«О, если бы хоть немного знать из того, что знает бабка
Агафья,— думал я,— я бы ничего больше на свете не
хотел».
Слова «библия», «евангелие» имели для меня ка-
кой-то таинственный смысл, вызывали душевный трепет,
и я мечтал хотя бы одним глазом увидеть «божествен-
ные» книги. В 1943 году мне удалось достать евангелие,
каким я пользовался в течение нескольких месяцев.
Я слепо верил всему написанному в евангелии и был
убежден в святости не только его содержания в целом,
но даже букв и знаков препинания.
20
После освобождения Советской Армией от фашист-
ских оккупантов нашего села Петровки я начал работать
в колхозе, стал принимать участие в общественной
жизни. А осенью 1944 года уже переростком поступил
в 5-й класс. Занимаясь в школе, участвовал в кружке
художественной самодеятельности. Однако это не ме-
шало мне каждое утро и каждый вечер перед сном мо-
литься.
В 1946 году я решил поступить в Одесское мореход-
ное училище. Но мне не повезло — в общежитии мест
не оказалось, а снимать квартиру средств не хватало.
Пришлось возвратиться обратно в село. Неудача
с поступлением в мореходное училище, неурожайный
год, замкнутость, одиночество с новой силой вызвали во
мне религиозные чувства, веру в бога, надежды на его
помощь. В это время я познакомился с сектантами-еван-
гелистами, а через 2—3 месяца стал настоящим сектан-
том.
О моем увлечении евангелическим вероучением стало
известно местному православному священнику. Для дис-
пута со мной он послал Е. Дулумана, который только
что окончил духовную семинарию и которого я знал до
этого лично. Он жил в соседнем селе. Диспут с ним вы-
явил мой голый религиозный фанатизм без знания са-
мого христианства.
В споре с семинаристом я узнал неожиданно для
себя, что все так называемые евангелические течения
христианства идут от лютеранства. Я очень удивился,
когда услышал, что Ветхий завет (дохристианская часть
библии) писался на протяжении тысячелетия разными
авторами; что Новый завет (христианская часть биб-
лии) тоже написан не сразу, а в течение десятилетий,
и не Христом (как я думал), а разными людьми; что
собрание так называемых канонических книг библии
осуществилось только в IV столетии нашей эры и что,
кроме «канонических книг», в древние времена сущест-
21
вовало много апокрифических 1 евангелий, деяний и по-
сланий.
Диспут с семинаристом охладил мой фанатизм. Че-
рез два месяца я порвал с сектой евангелистов и в сен-
тябре 1947 года поступил в Одесскую духовную семина-
рию для приобретения религиозно-богословских знаний.
Во время пребывания в семинарии я, как мне казалось,
убеждался в «истинности» православия и «ереси»
евангелистов. Правда, сначала некоторые вопросы тре-
вожили мой ум, однако я боялся говорить об этом пре-
подавателям, чтобы они не поняли меня неправильно и
не приписали мне отсутствие «церковности» (как это
было принято в таких случаях).
Особенно смущали меня «жития святых», которые
ежедневно читались семинаристам в столовой во время
обеда. Описания «подвигов» некоторых «святых» выгля-
дели настолько фантастично, что мало чем отличались
от сказок или мифов. Удивляло меня и то, что в числе
«святых мучеников» были и такие, как князья Борис и
Глеб, княгиня Иулиания Вяземская, сын Ивана Гроз-
ного Дмитрий и много других, которые, хотя и умерли
насильственной смертью, однако не за веру во Христа,
а в результате политических интриг и других причин, не
имеющих отношения к религии.
Несмотря на подобные сомнения в религиозных вопро-
сах, я продолжал упорно изучать богословские предметы,
добросовестно выполнял церковные обряды, молился и
постился. Все мое время проходило в четырех стенах
семинарского общежития. Так прошло четыре года.
В 1951, году, успешно закончив семинарию, я посту-
пил в Ленинградскую духовную академию. Преподава-
ние богословских предметов велось здесь более углуб-
ленно. Было больше возможностей для самостоятельной
1 Апокрифические книги — произведения с религиозным сюже-
том, отвергаемые церковью и потому не вошедшие в состав так на-
зываемого «священного писания».— Ред.
22
работы. Однако богословские выводы не должны были
расходиться с учением церкви и ее «святых отцов».
Старательно изучая богословские науки, я натолк-
нулся на множество несуразностей и противоречий.
Первое, что поразило меня,— это библейская книга
«Есфирь». Церковь считает ее «боговдохновенной», а в
действительности эта книга не является религиозной.
Сам профессор духовной академии А. Осипов считает,
что книга «Есфирь» — это отрывок персидской ле-
тописи времен Ксеркса. Подобной же книгой является
и «Песнь Песней Соломона». В ее тексте даже
нет слова «бог». Более того, это любовная восточная
поэма с большим количеством аллегорий и преувеличе-
ний. Некоторые места этой «священной» книги насы-
щены эротикой.
А в книге «Екклесиаст» излагаются прямо-таки ате-
истические мысли. В противоположность церковному
учению в этой книге говорится об общности происхожде-
ния (и конца) животного и человека, в некоторых ме-
стах указывается, что нет никакой загробной жизни и
что смысл жизни человека заключается в труде, а не в
боге. Серию таких мест Ветхого завета можно было бы
продолжить. Но и этого достаточно, чтобы убедиться,
что библия — книга противоречивая.
Не лучше дело обстоит и с Новым заветом. Даже до-
цент духовной академии М. Сперанский не мог прими-
рить противоречий евангелий. Например, в евангелии от
Матфея говорится, что после рождения Иисуса (в доме,
а не в пещере) и поклонения ему волхвов (а не пасту-
хов) «святое семейство» из Вифлеема убежало в Египет
от преследования царя Ирода. В евангелии от Луки го-
ворится совсем другое: Христос родился в пещере (а не
в доме), ему поклонялись пастухи (а не волхвы), а на
40-й день он был принесен в Иерусалимский храм,
а оттуда — в Назарет, где и пребывал до 30-летнего воз-
раста.
23
Что же касается евангелий от Марка и Иоанна, то
оба они совсем замалчивают рождение Христа и другие
события, связанные с его жизнью до 30 лет. Более того,
евангелист Иоанн прямо говорит о непосредственно не-
бесном происхождении Иисуса.
Я понимал, что подвергнуть сомнению «священное
писание» — это значит совершить великий, непроститель-
ный с точки зрения религии грех. Сомневаясь в «слове
божьем», я по сути дела сомневался в самом главном
источнике христианского вероучения, каким церковь счи-
тает библию. За разрешением противоречий я обратился
к произведениям «святых» отцов и учителей церкви, ко-
торые признаны церковью непогрешимыми авторитетами
в деле толкования «писания». Но даже Иоанн Златоуст,
которого церковь считает непревзойденным толковате-
лем библии, не мог примирить противоречивых рас-
сказов евангелий о первых днях жизни Иисуса
Христа.
Согласно церковным правилам о своих сомнениях я
рассказал духовнику — игумену Филагрию. Он терпе-
ливо выслушал меня, а потом целый час наставлял на
«путь истинный». Он говорил, что моя попытка поста-
вить разум выше веры является плодом дьявольского
искушения. «Ты должен молиться, чтобы господь помог
тебе погасить разум и разжечь веру»,— заключил он
свои наставления.
Сначала я стремился выполнять совет духовника: ут-
ром и вечером бил десятки поклонов, читал акафист
«ангелу-хранителю», молился, пытался религиозные «ис-
тины» воспринимать больше верою, чем разумом. Каза-
лось, я достиг в этом некоторых успехов.
И вдруг летом 1952 года случилось нечто страшное и
необычное. Мой самый лучший друг по вере Е. Дулу-
ман порвал с религией. Когда я узнал об этом, то был
взволнован до глубины души. Я горевал и со слезами
молился за него, как за «отступника» от бога. Я верил,
24
что он раскается и вновь станет таким же верующим,
каким был до сих пор.
Между нами завязалась полемическая переписка.
Я убеждал его, что он неправ, а он доказывал, что не-
прав я, так как религия не имеет в себе ничего научного
и прямо противоречит науке. Поэтому в религии нет ис-
тины. Когда же я указывал на высокую христианскую
мораль, он отвечал мне, что коммунистическая мораль
несравненно выше христианской, что христианская мо-
раль с ее смирением, покорностью и рабством унижает
человека, делает его безвольным.
Продолжать переписку и дружбу с таким «небезо-
пасным» человеком я считал делом греховным. И разор-
вал с ним все связи, как казалось, навсегда.
Однако поступок Дулумана заставил усиленно ра-
ботать мой ум. Размышляя над его упреками, что я,
мол, профан в современной науке, естествознании и
вообще в жизни нашего народа, я начал покупать книги
естественно-научного содержания, а потом стал посе-
щать Центральный лекторий Ленинграда. Так я начал
свое светское самообразование.
К лекциям в лектории я относился очень насторо-
женно. Когда какой-нибудь лектор подчеркивал, что
наука прямо противоположна религиозному учению, мне
не хотелось этому верить. Ведь в академии нас учили,
что религия идет рядом с наукой. Но на лекциях по
астрономии я воочию убедился в прямой противополож-
ности современной науки и религии. Я знал, что библия
уподобляет небо распростертой коже. Перед концом
света, как пишется в «Апокалипсисе», дьявол хвостом
своим стянет с неба на землю треть звезд, небо свер-
нется в свиток и с него упадут остальные звезды. А лек-
тор утверждал, что есть звезды в тысячи и миллионы
раз больше, чем Земля. Возникал вопрос: как же звезды
упадут на Землю? И вновь разум стал бунтовать и тре-
бовать своего.
25
В терзаниях, сомнениях и исканиях подходило к
концу мое обучение в духовной академии. Нужно было
избирать себе путь: или идти работать в семинарию
преподавателем, или же пойти в священники. Последнее
мне больше подходило, так как в таком случае я имел
возможность общаться с простыми верующими людьми.
Мое намерение поддержал и духовник. Он утешал меня,
что в таинстве священничества я найду укрепление веры
через «божественную благодать, которая немощных вра-
чует и оскудевающих восполняет». Мне казалось, что
быть священником — значит быть больше с верою, чем
с разумом, а преподавателем — наоборот. Давать же
волю своему разуму я боялся, и потому всеми путями
стремился сохранить в своем сердце веру.
По обычаям православной церкви кандидат в свя-
щенники обязательно должен жениться. В течение шести
лет дружил я с Марусей Бондаренко, любил ее и хотел
жениться на ней. Но Маруся категорически заявила, что
не выйдет за меня замуж, если я буду священником.
Так порвалась наша шестилетняя дружба и взаимная
любовь.
Женился я на девушке, которая была верующей.
В марте 1955 года в кафедральном соборе Ленинграда
я был посвящен в дьяконы, а в мае — в священники.
В июне того же года я успешно закончил духовную ака-
демию и был назначен девятым священником в Смолен-
скую церковь Ленинграда. Уже будучи священником
я написал и подал в совет академии богословский труд
на тему: «Письма святого Василия Великого, как источ-
ник сведений о его жизни и деятельности», за который
мне была присуждена степень кандидата богословия.
Периодом окончательного выяснения моего мировоз-
зрения была работа в приходе. Уже с начала 1957 года
мои симпатии все более склоняются к материалисти-
ческому учению. Я с большим интересом начал читать
книги и брошюры авторов-материалистов, книги по есте-
26
ственным наукам, научные исследования о религии, оо
источниках ее вероучения. Чтобы не вызвать нареканий
со стороны духовенства и своих домашних, я читал такие
книги тайно, урывками. Вскоре большее значение я стал
придавать не библии, а научным книгам о природе, об.
ществе и человеке.
В результате я остро почувствовал свою оторванность
от коллектива, от жизни, от общества. Люди трудятся
в меру своих сил, вносят вклад в создание хорошей
жизни сегодня и еще лучшей в будущем. А я? Неужели
цель и смысл моей жизни в том, чтобы проводить по
«Служебнику» или «Требнику» то или иное богослуже-
ние? Спасение души? От чего или от кого спасаться?
И зачем спасаться, если, по учению церкви, Христос
всех спас? А если каждому приходится спасаться своими
силами, значит Христос не спас никого. Почему вера
должна быть выше разума? Если бог сотворил человека
«по образу и подобию» своему, значит разум, знания —
выше веры, ибо богу, как учит церковь, свойственно
знать, а не верить.
В конце концов у меня выработалось безразличие
к религиозной идеологии. Я потерял веру в чудеса, ибо
нет на свете таких явлений и вещей, которые нельзя
было бы объяснить естественнонаучным способом. Все
библейские чудеса превратились для меня не более как
в сказочные легенды.
Пусть не спешит читатель укорять меня в нечестности
за то, что, будучи уже фактически неверующим, я все
же продолжал служить в церкви. Душевное состояние,
в котором я находился тогда, может понять только че-
ловек, который сам пережил нечто подобное. О своих
сомнениях относительно религии я написал ленинград-
скому митрополиту Елевферию. Но ответа от него так
и не получил.
Будучи священником, я был хорошо обеспечен ма-
териально. Казалось бы, чего мне еще нужно? Однако
27
чувство морального неудовлетворения, сознание невыно-
симости своего положения заставили меня искать мо-
ральную поддержку за пределами церкви. Я написал
письмо Е. Дулуману. А в дни VI Всемирного фестиваля
молодежи и студентов я встретился с ним в Москве.
Переписка и беседы с Е. Дулуманом помогли мне
лучше разобраться в тех вопросах, которые казались мне
неразрешимыми. Возвратившись с фестиваля, я твердо
решил порвать с церковью. Об этом я сказал жене. Она
с возмущением отнеслась к моему намерению, стала
пугать, что без специальности меня нигде не примут на
работу и к тому же будут высмеивать.
Близкие к нашей семье церковные люди внушали
жене, что мое намерение порвать с религией равносильно
оставлению семьи на произвол судьбы. Я пытался убедить
жену, что порвать с религией и церковью — это совсем
не значит отказаться от семьи. Но жена и слушать не
хотела. Со слезами на глазах она доказывала мне, что
мой атеизм — это временное искушение, напущенное на
меня или богом или дьяволом. В этот час я особенно по-
чувствовал всю тяжесть религиозных пут, которые ско-
вывали меня по рукам и ногам. Сколько усилий нужно
приложить, чтобы разорвать эти путы! Однако я во что
бы то ни стало должен был их разорвать.
В 1952 году я считал поступок Е. Дулумана смертным
грехом. Тогда я был еще неженат. А теперь у меня семья:
жена и двое детей, старая мать. Однако я был готов на
окончательный разрыв с церковью и ее учением, считая
это требованием своего разума и совести. На опыте я
убедился, что для окончательного разрыва с религиейод-
ного только разочарования в ней еще недостаточно. Нуж-
на ненависть к религии, ненависть к никчемности своего
положения.
Наконец, такой день настал: 11 февраля 1958 года я
окончательно и открыто порвал с церковью.
28
* *
*
Путь формирования моего мировоззрения был слож-
ным. От веры к неверию я прошел через фанатизм, сом-
нения, шатания и безразличие. Пройдя через все эти
стадии, я убедился, что религия калечит людей, засо-
ряет их разум, притупляет чувство, расслабляет волю.
Здорового и жизнерадостного человека религия может
психически искалечить, сделать из него духовного урода.
Начало религии — это желание человека жить и после
смерти. «Если бы человек не умирал, — писал Л. Фейер-
бах,— если бы он жил вечно, если бы, таким образом,
не было смерти, то не было бы и религии. Религиозная
же мысль... есть мысль о смерти... Только могила чело-
века есть место рождения богов».
Но всем известно, что сколько бы человек ни жил, он
обязательно умрет. Спасение человека не там, где
смерть, а там где жизнь. Жизнь же там, где творит на-
род. Насколько альтруистическое 1 чувство выше и бла-
городнее чувства эгоистического, настолько благороднее
быть в народе и с народом, чем замкнуться в самом себе
для какого-то несуществующего спасения несуществу-
ющей «бессмертной» души.
Работа священником окончательно открыла мне глаза
на существо всех христианских таинств и обрядов, на
всю подноготную православного духовенства и его заку-
лисную жизнь, на характер простых верующих людей и
на применение христианского вероучения в практической
жизни. Нет возможности в рамках статьи раскрыть перед
читателем широкую картину всего того, что пришлось мне
услышать, увидеть, пережить и передумать за три года
пребывания среди служителей религиозного культа.
С уверенностью могу только сказать, что христиан-
ства,. как его пытаются изобразить церковники, в практи-
1 Альтруизм — бескорыстная забота о благе других и готов-
ность жертвовать для других своими личными интересами.— Ред.
29
ческой жизни человека нет и, как свидетельствует исто-
рия, никогда не было. Христианство живет только в бо-
гословских книгах и в устах церковных деятелей. Слова
же и дела их абсолютно расходятся. А простые веру-
ющие считают себя христианами больше в силу древней
традиции, чем по убеждению.
Во всей своей сложности, громоздкости и однообра-
зии христианское богослужение, таинства и обряды не
содержат в себе ничего таинственного и надприродного.
Все обряды, символы и знаки не содержат никакой
«благодатной силы», какая приписывается им служите-
лями культа и церковным учением. То, что делает
служитель культа, с одинаковым успехом может делать
любой артист в театре, с той только разницей, что по-
следний сделает это более художественно и красиво. Но
как в первом, так и во втором случае нет присутствия
какой-то «божественной» благодати. Мне, как человеку,
который все свои 30 лет провел в атмосфере религии,
хочется предупредить тех, кого не отравил религиозный
опиум. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах
не поддавайтесь на уговоры церковников и сектантов!
А тем, кто колеблется между религией и атеизмом, я
скажу: смело выбирайте последний! Сорокалетие су-
ществования Советской власти без «помощи божьей»
рассеяло религиозно-реакционный туман и ясно пока-
зало, что свободный от ига наш народ за 40 лет сам
сделал для счастья Родины больше, чем церковь да
«венценосные помазанники» с «помощью божьей» за де-
сять столетий.
Дарманский Павел Федорович,
1928 года рождения, бывший свя-
щенник, кандидат богословия, ныне
научный сотрудник Киевского го-
сударственного музея-заповедника
«Киево-Печерская лавра».
НЕ ОТДАВАЙТЕ РЕЛИГИИ НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!
24 марта 1957 года в газете «Комсомольская правда»
была опубликована статья бывшего кандидата богосло-
вия Евграфа Дулумана «Как я стал атеистом». Эта
статья заинтересовала меня не только своим содержа-
нием и откровенностью, но и тем, что моя биография во
многом сходна с биографией Евграфа. Я был даже
лично знаком с Дулуманом, так как учился с ним в
одно время в Москве: я — в стенах духовной семинарии,
Евграф — в духовной академии.
Как и он, я отдал три года изучению религии, ста-
раясь в ней найти истинный смысл жизни. Мне, как и
Евграфу Дулуману, в конце концов пришлось убедиться,
что я напрасно убил свои лучшие годы и силы на поиски
«высшего смысла» там, где, кроме лжи и фальши, ничего
не было. И мне хочется сейчас предостеречь отдельных
юношей и девушек, старающихся отыскать цель жизни
в религии, в вере в господа-бога. Не тратьте напрасно
свои силы и не ищите света во тьме!
Подавляющее большинство нашей молодежи идет
правильным и прямым путем к радости и счастью. Но во
всяком движении общества в силу каких-либо причин
бывают отстающие и колеблющиеся. Отстав от народа,
от великих задач нашего времени, эти люди теряют
ориентировку в жизни и начинают искать спасение в ре-
лигии.
Я сознательно углубился в изучение религии, ибо
никак нельзя назвать этот шаг детским увлечением: в то
время мне было 22 года и я учился на третьем курсе
ветеринарного факультета в Кировском сельскохозяй-
ственном институте.
Невольно может возникнуть вопрос: как я мог ре-
шиться бросить институт и поступить в духовную семи-
нарию? Надо напомнить, что церковники ведут упорную
31
и умную борьбу за каждого нового человека, попада-
ющего в их сети.
...Поступая в семинарию, я отлично знал, что не смогу
быть священником, но у меня была надежда, что, окон-
чив ее, я смогу поступить в духовную академию.
Пастырское служение с его оторванностью от мира
меня нисколько не прельщало. Однако меня влекло
в семинарию не простое любопытство, а желание найти
ответы на мучившие меня вопросы. И вот в 1949 году,
сдав за один курс экстерном, я поступил в Московскую
духовную семинарию. С первых же дней я почувствовал,
что вместо светлого «святого» места, как я его представ-
лял в своем воображении, я попал в мрачное царство.
Невольно я вспомнил слова моего знакомого капитана
Комарова, который перед самым моим отъездом
сказал:
— С твоей натурой ты не найдешь там того, что
ищешь. И в этом будет твоя трагедия.
И я действительно не нашел ничего, кроме разочаро-
вания. Что же царило в стенах семинарии и академии
(они находились в одном здании)?
Прежде всего, попадающий в семинарию или акаде-
мию лишается полностью своей воли не только в дейст-
виях и поступках, но и в образе мысли. Здесь человек
должен смирять свою любознательность и останавли-
ваться там, где объяснение прервано, >160 всякое свобод-
ное размышление, не основанное на библии и учении
«святых отцов», рассматривается как грех. Как можно
понять, например, что бог один в трех лицах. Каждый в
глубине души не верит этому и сомневается, но вынуж-
ден с лицемерным ханжеством заявлять, что это божья
премудрость и принимать ее надо на веру.
А если нельзя свободно рассуждать, то человек не-
вольно превращается в простой автомат и без всякой
мысли начинает зазубривать «непреложные» догматы
веры. А когда не работает мысль, то и вся учеба стано-
32
вится бессмысленной, неинтересной зубрежкой. В семи-
нарии и академии преуспевали больше те, кто не имел
широкого умственного кругозора, но умел заучивать на-
зубок все, что ему преподносилось.
Лица, более или менее размышлявшие, явно тяготи-
лись пребыванием в стенах академии и семинарии, но
вынуждены были терпеть, так как считали, что деваться
больше некуда. А некоторые, не думая ни о какой «свя-
тости», стремились побыстрей окончить учебу и поехать
куда-либо работать священниками.
Жизнь в семинарии утомительна и неинтересна. В те-
чение недели с утра до вечера идут занятия. После окон-
чания лекций учащихся никуда без разрешения инспек-
тора не отпускают. Вечером в обязательном порядке все
должны находиться в аудиториях на своих местах и
заниматься самостоятельно. Отсутствие расценивается
как нарушение дисциплины и записывается в особый
журнал. Учащимся не разрешается выходить за стены
монастыря, внутри которого расположено здание семи-
нарии.
Воскресенья не приносят учащемуся отдыха: с утра
без завтрака всех ведут в церковь на богослужение, кото-
рое длится до обеда. После обеда снова начинаются ве-
черние самостоятельные занятия. И до того эта одно-
образная, монотонная жизнь надоедает и так тягостна
сама атмосфера бессмысленной зубрежки, что мно-
гие не выдерживают и лишаются рассудка. За время
моего пребывания в семинарии два человека сошли
с ума.
Профессорско-преподавательский состав, за исклю-
чением одного-двух человек, не блистал своими педаго-
гическими талантами, несмотря на то что большинство
имело ученую степень магистров богословия. Напри-
мер, так называемую историю и обличение раскола
старообрядчества вел отец Димитрий, глухой дряхлый
старик. Сам он лекции не читал, а, приходя
3
33
в класс, вызывал одного учащегося, открывал книгу
и приказывал ему читать вслух «отсюда и до-
сюда».
И вот учащийся, пользуясь почти полной глухотой
профессора, начинал «читать». Чаще всего это была
импровизация. Вместо «исторических» имен назывались
имена и фамилии сидящих в аудитории. Все, конечно,
смеялись, но это был по существу смех сквозь слезы, так
как люди теряли бесполезно драгоценное время своей
жизни. После прочтения «отсюда и досюда» по приказу
профессора пели молитвы. В голове после такого «уче-
ния» ничего не оставалось. Да, собственно, ничего и не
могло остаться, так как все, о чем говорилось на заня-
тиях, не имело никакого отношения ни к науке, ни к
жизни.
Несмотря на бессмысленность занятий, я все же в
1952 году окончил семинарию, так как считал, что иного
пути для меня уже нет. Пытался даже продолжать учебу
в академии, чтобы как-то оттянуть время — в священники
идти я не имел никакого желания. Но «святым отцам»—•
руководителям академии и семинарии — я чем-то, по-ви-
димому, пришелся не по душе и мне не разрешили
дальше учиться, а предложили поехать в Алма-Ату и
принять сан священника. В Алма-Ате я впервые позна-
комился с интимной жизнью священнической среды, ко-
торую до тех пор как следует не знал. С первых же дней
мне бросилось в глаза стяжательство, а также чрезмер-
ная роскошь образа жизни почти всех священнослужи-
телей.
У меня стали возникать вопросы: ведь знают же все
эти «отцы», что в евангелии написано: «удобнее вер-
блюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому
войти в Царство Божие». Как же тогда они не боятся
этого, приобретая ненужную роскошь и собирая незакон-
ным путем (скрывая от обложения налогом) десятки
тысяч рублей?. Видимо, они считают, что здешняя жизнь
34
лучше, чем загробная, будущая. Не потому ли «отцы
церкви» наложили высокий тариф за все свои действия?
За совершение обряда венчания, например, они берут
150 рублей, за крещение ребенка — 60 рублей, за отпева-
ние умершего с последующим поминанием в течение
40 дней — 200 рублей. А ведь в евангелии написано, что
«даром получили (благодать, дающую им право совер-
шать эти обряды.— А. С.) —даром давайте». Торговля
этой «благодатью» считается грехом, за который священ-
нослужитель подлежит отлучению от церкви согласно
законам (канонам) церкви. Об этом «отцы» умалчи-
вают...
Я видел, что «батюшки» давно уже отказались от
многих положений евангелия, большинства законов
и преданий, которыми должна руководствоваться цер-
ковь, и что они, отбрасывая многое, нисколько не
боятся обещанных за это мучений, продолжают обманы-
вать верующих.
Собранные оптом с горя и радости верующих деньги
раскладывают большими кушами в 5—6 тысяч рублей
по карманам «досточтимых батюшек». Некоторую часть
этих денег пускают в оборот, чтобы купить себе славу и
уважение. Для этого они отыскивают людей, временно
попавших в тяжелое материальное положение, и снаб-
жают их безвозмездно деньгами. Иные болтливые ста-
рушки, получив подачку, начинают ходить чуть ли не по
всему городу и до небес превозносить «батюшку», сделав-
шего ей такое «благодеяние». А на деле для него такая
подачка ничего не стоит. У определенных людей может
сложиться мнение, что «батюшки» проявляют христиан-
ское милосердие, поэтому они полезны и нужны и что
сейчас они стали «прогрессивными». Никогда не было и
не может быть прогресса там, где господствует церковь.
Религия — враг науки и прогресса.
Я видел и то, что основная масса духовенства только
на словах верит в бога и служит только из-за денег.
3*
35
Многие служители культа нечистоплотны в житейских
делах.
Не в состоянии ничего объяснить пытливому уму,
священники, сами ничего не понимая, заставляют при-
нимать все свои выдумки на веру, не представляя ника-
ких доказательств, кроме «священных книг». Но все эти
«священные книги» писали люди, причем люди, стоящие
на низших ступенях развития, чем современное человече-
ство. Разве они понимали жизнь отчетливее и глубже,
чем современное поколение?
Это походит на то, что взрослому человеку надо
искать назидания у ребенка, который едва начал гово-
рить, и все, что тот скажет, принимать как непреложную
истину. Таким образом, я понял, что нечего больше
искать смысла там, где его абсолютно нет...
Я окончил ветеринарный факультет Алма-Атинского
зооинститута и сейчас работаю главным ветеринарным
врачом сельскохозяйственной инспекции. Я нашел, нако-
нец, и смысл жизни и свое призвание, а это уже счастье.
Пусть я совершаю небольшие повседневные дела, но я
вижу результат своего труда, я вижу, что мой труд при-
носит пользу обществу. Цель моей жизни ясна для
меня — это дальнейшее совершенствование своих знаний
и способностей, чтобы принести больше пользы людям.
А какое счастье заниматься честным полезным трудом!
В заключение мне хочется сказать несколько слов
молодежи. Если вы заметите отдельных товарищей, по-
павших под влияние религии, не оставляйте их одних.
Возьмите их, как больных, под свое попечение и внима-
ние, не позволяйте им удаляться от общества: в одиноче-
стве они могут подпасть под влияние церковников. Вовле-
кайте их в самодеятельность, спорт и кружки, давайте
им общественные поручения. На свежем воздухе жизни
дурман религиозности быстрее пройдет. Никогда не
смейтесь и не относитесь с грубостью к таким товарищам,
ибо это может породить в них только религиозный фа-
36
натизм. Не поворачивайтесь спиной к таким товарищам,
не считайте их неисправимыми. Не отдавайте религии ни
одного человека.
Созинов Аркадий Васильевич, 1927 го-
да рождения, бывший выпускник Мо-
сковской духовной семинарии, ныне
главный ветеринарный врач сельско-
хозяйственной инспекции Щучинского
района Кокчетавской области.
РЕЛИГИЯ —БОЛЕЗНЬ ИЗЛЕЧИМАЯ
Давно прошло то время, когда люди заболевали ос-
пой. Лишь изредка встретишь еще пожилого человека,
носящего на своем лице отметины этой страшной бо-
лезни. А ведь когда-то «черная гостья» беспрепятственно
входила в жилища бедняков, обезображивая их лица,
многих сводя в могилу. Вот так и религия, только уро-
дует спа не тело, а душу человека. Подобно многим бо-
лезням, она отступила перед наукой, хотя окончательно
искоренить ее пока не удалось.
В Ошмянах, где я живу, есть еще, к сожалению, люди,
которые ходят в церковь, исполняют религиозные обряды,
верят в загробную жизнь. Отрадно видеть, что таких лю-
дей становится с каждым годом все меньше и меньше.
Я хочу рассказать о том, как постепенно, капля за
каплей, уходила из моего сознания вера в божественное
и как я навсегда рассталась с религиозными предрассуд-
ками.
Мое детство и юность прошли в ужасающей бедности.
У отца было девять душ детей. Жили мы в полном соот-
ветствии с пословицей: «Один — с сошкой, семеро —•
37
с ложкой». Беспросветная нужда господствовала в нашей
убогой хатенке.
Каждый день нам приходилось слышать и видеть, как
мать, тяжело вздыхая и крестясь на иконы, разговари-
вала с богом. Но как горячо ни молилась она, сколько ни
проливала слез, жалуясь на свою судьбу, всевышний
неизменно молчал. По этой причине мы считали бога
злым и мстительным и страшно боялись его. Этому
страху способствовала еще и часто повторяемая взрос-
лыми фраза: «Бог накажет».
Нужно сказать, что все мы, и взрослые, и дети, ходили
в церковь. После убогой хатенки церковь и впрямь каза-
лась чуть ли не преддверием рая. Она была просторная,
нарядная, светлая снаружи и гулкая, как колокол,
внутри. Всю ее заполняло множество сверкающих сереб-
ром и позолотой таинственных предметов. Слова, обозна-
чавшие эти предметы, тоже были красивыми, звучными,
полными непостижимого для нас смысла: иконостас,
паникадило, просвира... Чего стоили по сравнению с ними
такие, например, примелькавшиеся будничные слова, как
онуча, лапоть, супонь...
А сам батюшка! Как было не проникнуться к нему
почтением, как было не поверить его проповедям и уве-
щеваниям! Облаченный в красивую сверкающую ризуж
с массивным крестом в одной руке и кадилом в другой,
он будто сошел с лучезарных небес на темную «грешную
землю», чтобы спасти заблудшие души неразумных овец
стада человеческого. Был батюшка дороден собой, глава
его осуждающе глядели на паству из-под изломанных
священным гневом бравей. Голос у батюшки гремел.
Чаще всего он осуждал прихожан, требовал, чтобы они
в чем-то покаялись, не гневили всевышнего. Он с боль-
шой силой фантазии рисовал жутко-живописные кар-
тины ада, уготованного грешникам. По его словам выхо-
дило, что все мы без исключения — грешники, всем нам
гореть в геенне огненной, если мы не искупим какой-то
38
ужасной вины перед господом. В чем именно состояла
наша вина — этот вопрос оставался неразрешимой за-
гадкой.
И все-таки к самой церкви мы вражды не испытывали.
Обряд богослужения со всеми его таинственными цере-
мониями действовал на наше угнетенное сознание так,
как, вероятно, наркотики действуют на наркоманов. Не-
даром говорится: религия — опиум.
Я вспоминаю, как действовали на меня в детстве ко-
локольный звон, церковный хор. Известно, что когда-то
церковники, для того чтобы сильнее воздействовать на
чувства прихожан, приглашали в хор профессиональных
артистов. Еще лучше поставлено «дело» у католиков.
Я несколько раз из любопытства ходила в костел слу-
шать орган и должна сказать, что этот инструмент звучит,
могуче, торжественно и при умелом органисте способен
заменить целый оркестр.
Возможно, что некоторые товарищи, прочитав это,
скажут: «Эк, нагородила старуха, да ведь все эти попов-
ские штучки — курам на смех. Кого они могут убедить?»
Согласна, атеист только посмеется над этими «штуч-
ками», а вот для верующего они имеют значение. И тем,
кто борется с религией, надобно это обстоятельство
учесть. Полезно знать, каким оружием располагает про-
тивник.
Однако продолжу рассказ о том, как рушилась во мне
вера в бога. В 1914 году мне исполнилось пятнадцать
лет. Я была забитой, неграмотной и, как большинство
тогдашних деревенских детишек, суеверной девчонкой.
В бога я верила крепко, даже боялась его. Очевидно не
без его участия, думала я, идет война с германцем, кото-
рая потребовала двух моих старших братьев. С приходом
войны на нашу и без того невезучую семью посыпались
многочисленные несчастья, самым тяжким из которых
была болезнь матери. Слегла она в предновогодний пост.
Повинуясь укоренившемуся обычаю, решила мать
39
исповедоваться, попросила позвать священника. Пригла-
сили попа. Он совершил обряд и, получив мзду, поспе-
шил убраться восвояси. На вопрос отца, можно ли боль-
ной дать коровьего масла и молока, поп зло ответил:
— Опомнись, нечестивый! Оскоромиться в пост!
Этого господь ни за что не простит. Поспеши лучше за-
казать обедню.
Послушался отец. Отнес корчмарю материю, шерстя-
ной платок, чтобы было чем заплатить попу за обедню.
Но матушке от этого нисколько не полегчало, положение
ее с каждым днем становилось все хуже. И тогда решено
было на семейном совете пригласить фельдшера. Опла-
тить услуги врача мы не имели возможности.
Осмотрев больную, фельдшер сокрушенно покачал
головой и сказал, что лекарства тут мало помогут, да и
не по карману они. Посоветовал улучшить питание, да-
вать больше жиров, молока.
Что тут было делать? Дельный совет дал лекарь, а
послушаешься его, накличешь гнев господний. И не избе-
жать тогда матушке ада, где черти будут ее в кипящей
смоле варить да заставлять горячую сковородку лизать.
Решил отец еще раз сходить к батюшке, посоветоваться
с ним. Пуще прежнего вспылил поп на отца, велел упо-
вать лишь на волю господнюю.
Вскоре матушка моя умерла.
Поп и на этот раз оказался верен себе. Узнав, что у
отца нет денег, он отказался сопровождать покойницу на
кладбище,'как того требовал религиозный обычай. По-
года стояла морозная, ветреная, и благочинный решил
не утруждать себя. Со своим неизменным лицемерием он
так объяснил свой поступок:
— Пусть бог возьмет на себя заботу о покойнице, я
уж ничем помочь не могу.
Моя неприязнь к попу еще более усилилась после
того, как случай помог мне лучше узнать его повадки.
Вот как это произошло.
40
Вскоре убитый горем отец слег в постель, пораженный
параличом. Наш старый знакомый фельдшер не поле-
нился прийти, чтобы оказать помощь бедному мужику.
— В больницу тебя не возьмут по причине твоей пол-
ной несостоятельности,— сказал он отцу.— Единственно,
что я тебе посоветую, это отправь-ка ты телеграмму в
воинскую часть, где твои сыновья служат. Справку, какая
требуется, я тебе напишу, а вторую бумагу — о смерти
жены — у попа возьмешь.
Пошла я в поповский дом за справкой. В прихожей
меня встретила кухарка.
— Тебе чего надо? — спрашивает, а сама смотрит,
нет ли у меня корзинки с «приношением». Убедившись,
что пришла я с пустыми руками, она сообщила, что ба-
тюшка почивать изволит. Но тут кто-то приоткрыл дверь,
ведущую в соседнюю комнату, и я услышала оживленные
голоса, смех, дребезжащий тенорок попа. «Пируют! —
подумала я с испугом.— А ведь сейчас пост, как можно!»
И только тогда заметила, что на кухонном столе горой
навалены всевозможные яства. Мне стало мучительно
стыдно за батюшку, в непогрешимость и божественную
святость которого я так незыблемо верила. Я вспомнила
его проповеди, его строжайший наказ соблюдать nocibi,
невольно сопоставила это с тем, что происходит сейчас
в соседней комнате, и подумала испуганно и недоуменно:
«А с попом как бог поступит, простит его или отправит
в ад наравне с самыми обыкновенными, непосвященными
в духовный сан грешниками?» Мне захотелось в ту же
минуту покинуть этот опостылевший вдруг дом, но
нужно было во что бы то ни стало получить документ,
и я сказала кухарке:
— Подожду, может быть, батюшка скоро освобо-
дится.
— А ведь уж не маленькая,— начала поучать меня
вышколенная прислуга,— должна понимать, что к ба-
тюшке порожняком не ходят. Вот догадалась бы
41
принести десяток яичек, тогда бы без всякой задержки
получила бы, что тебе нужно.
Только я принялась объяснять, что в доме у нас нет
ничего, как в кухню вошла дочь попа.
— Чего хочет эта нищая? — спросила она с брезгли-
вой гримасой. И, выслушав объяснения кухарки, ска-
зала: — Придется написать справку, иначе от этой поби-
рушки не отвяжешься.
Изо всех сил стараясь не расплакаться, я смотрела,
как эта высокомерная, упитанная девка водит пером по
бумаге, то и дело бросая на меня презрительные взгляды.
Неожиданно на кухне появился ее отец. Он был мало
похож на того батюшку, который в великолепном обла-
чении, с крестом в руках наставлял прихожан, как им
нужно жить, чтобы не прогневить господа, заслужить
право попасть в царство небесное. Сейчас лицо у него
было багровым от выпитого вина, в покрасневших глазах
бушевало безумие.
— Эх, пить будем, гулять будем, а смерть придет,
помирать будем,— делая ногами выкрутасы, хрипло про-
пел он и, приплясывая, направился в свои покои продол-
жать пьянствовать. Не помня себя, плелась я домой, увя-
зая в сугробах ногами, обутыми в дырявые башмаки.
Лютая пурга швыряла мне в мокрое от слез лицо
охапки снега, режущего, как мелкие осколки стекла.
Пронзительный ветер насквозь продувал мою ветхую за-
платанную одежонку. Но злее снеговой крутоверти дони-
мали меня мысли о случившемся.
С тех пор потеряла я к попам всяческое уважение.
Но все-таки вера в непостижимую, сверхъестествен-
ную силу долго еще жила во мне. «Попы — обманщики,—
рассуждала я,— но кто в таком случае создал Землю,
людей, животных, растения и все, что так удивительно
разумно устроено?» Ответа на этот вопрос не находи-
лось. Книги мне были недоступны, грамоте я обучилась
поздно, уже став женой и матерью.
42
Мой путь к полному отрицанию всего божественного
был долгим, извилистым и трудным. Под воздействием
прочитанных книг, жизненных фактов и размышлений я
пришла к выводу, что бога, о котором пишут в так назы-
ваемых «священных книгах», нет.
Я, безграмотная и темная раньше женщина, стала
много читать, часто посещать лекции, кино. И постепенно
туман, так долго застилавший мне глаза, совершенно
рассеялся. Произошло это, правда, поздно, на шестом
десятке, но зато теперь-то уж я твердо знаю: нет в мире
ничего сверхъестественного. Все, что кажется таинствен-
ным и непостижимым, становится понятным, когда на
помощь человеку приходит наука.
Искусственные спутники Земли — это тоже удар по
религии и всякого рода суевериям. Оказывается, не
только Землей, но и небом распоряжается человек,
а не бог.
Верила я в различные предрассудки и суеверия. Хо-
дила иногда к гадалкам «узнавать судьбу», более того,
пробовала сама гадать на картах. Потом поняла, что ни-
какой «магии» в карточном гадании нет, бросила карты
в печку, чтобы никогда больше не дурачить ни себя, ни
людей.
Мне очень жаль тех немногих, заблуждающихся и от-
сталых людей, которые еще верят в бога, ходят в цер-
ковь или костел, отправляют религиозные обряды.
Религия — тяжелая болезнь, но в наше время неизле-
чимых болезней нет.
Михеенко Полина Антоновна, 1900 го-
да рождения, пенсионерка, г. Ош-
мяны Молодечненской области.
ПОЧЕМУ Я СТАЛ НЕВЕРУЮЩИМ
В детские годы я учился в Ивановской двухклассной
школе Калиновского района. В школе мы изучали Вет-
хий и Новый завет, часослов, псалтырь. В этих книгах
говорилось о сотворении Земли и всей жизни на ней бо-
гом, о «сыне божьем» Иисусе Христе и других святых.
С малых лет я был любознательным и мне очень хоте-
лось узнать, так ли в действительности было, как пи-
шется в «святом писании». И я вынашивал заветную
мечту: побывать в тех местах, где, как сказано в еванге-
лии, жили, страдали и творили Иисус Христос и его уче-
ники.
Начал я складывать копейку за копейкой, чтобы соб-
рать денег на путешествие. А когда мне минуло 24 года,
отправился в Киево-Печерскую лавру и поступил там в
монахи. Три года я пробыл в этом монастыре, ко всему
присматривался, бродил по пещерам, рассматривал
«святые мощи», изучал монастырские обычаи, наблюдал
за жизнью так называемых «святых отцов». И увидел
много неправды, несправедливости. Вместо мощей свя-
тых, о которых много писалось в церковных книгах, я
видел обычные человеческие кости и черепа.
«Святые» старцы, проповедовавшие добро, сами тво-
рили непристойные дела.
Это только здесь такое, думалось мне. Поеду в
Иерусалим, посмотрю, что есть там святого. Сел на
поезд — ив Одессу. И началось мое путешествие морем,
а потом пешком к «святым» местам. Пароход наш захо-
дил по дороге в румынские и болгарские порты, в,Кон-
стантинополь. Душа моя замирала от любопытства и
нетерпения. Что же удастся увидеть? Наконец, приехал.
В Иерусалиме я побывал прежде всего в том храме,
где, по «святому писанию», покоится гроб господний.
Долго искал этот гроб, расспрашивал служителей
церкви. Показали они мне лишь мраморную плиту, ко-
44
торая лежит на том месте, где будто бы был гроб гос-
подний. А гроба того, как выяснилось, не только я, но и
никто не видел.
В евангелии говорится, что матерь божья и Иисус
Христос жили в Назарете. Я побывал и в этом месте.
И тоже никаких следов, ни памятников, никаких «свя-
тых» мест я там не нашел.
В евангелии пишется, что Иисуса Христа распяли на
кресте на горе Голгофе. Ну, думаю, на этой горе обяза-
тельно мне что-нибудь покажут, хотя бы то место увижу,
где Христа распяли. Но зря надеялся. Ходил, ходил я по
этой горе и тоже ничего не выходил. Ничего там нет из
того, о чем говорится в «святом писании». Пошел на реку
Иордан, в которой будто бы Иисуса Христа крестили.
И там никаких следов.
В «святом писании» сказано, что Иисус Христос холил
по воде и не тонул. Действительно, я нашел такое море
(его зовут Мертвым морем), где человек, если бы и хотел
утонуть, то не смог бы. Я в нем купался. В этой воде та-
кой плотный раствор разных солей и других веществ,
что в ней нет ничего живого и утонуть нельзя.
Четыре месяца скитался я по «святым» местам. Был
в Египте. Сотни километров прошел, но даже намека на
что-нибудь «святое» нигде не нашел. К тому же еще в
самих евангелиях противоречия. В евангелии от Матфея
говорится об одних «святых» событиях и местах, а в еван-
гелии от Луки — совсем о других. Мой ум пытался как-
нибудь объяснить все это, искал правды, но найти ее
не мог.
В начале 1910 года возвратился я на родину глубоко
разочарованным.
В Киево-Печерскую лавру меня уже не приняли, и я
поехал под Москву в Троице-Сергиевскую лавру. По-
слали меня в один из ее монастырей и назначили эконо-
мом. Было там 200 десятин земли, много лесов, немало
скота — словом, большие богатства были у монастыря.
45
Платы за работу ни я, ни другие монахи не получали.
По монастырским законам пища для нас подавалась
только постная. Вся прибыль шла будто бы на пользу
церкви, но было видно, что и «святые отцы» наживались
немало при этом. Часто мне приходилось выезжать на
заготовки леса для монастыря, да и по другим делам,
а потом поздно голодному возвращаться в келью. Я по-
просил архимандрита Серафима распорядиться, чтобы
мне давали еду в дорогу на работу. Архимандрит пообе-
щал. Долго я ждал, просил снова, но ничего не вышло.
Рассердился я и поссорился с отцом Серафимом. За это
он выгнал меня из монастыря, хотя я был тогда уже
иеродиаконом. Оказалось, что и здесь нет правды.
Был у меня знакомый монах. С его помощью меня
приняли в другой монастырь. А через три года произо-
шла революция в нашей стране. «До чего же я здесь до-
служусь,— думаю.— Правды все равно не найду». А мне
уже тогда было под сорок, пора бы уже и жениться.
Оставил я этот монастырь, поехал домой, в село Бай-
ковку.
Так закончились мои путешествия, мои искания.
В селе мне пришлось стать дьяконом. Несколько лет я
еще ходил в церковь, принимал участие в богослужениях,
читал молитвы, «поучал» верующих. Однако совесть моя
была неспокойна. «Что же ты, отче Афанасий, говоришь
людям о том, во что сам не веришь? Ты же всю свою
жизнь искал правды в религии и не нашел ее»,— эти
мысли постоянно преследовали меня.
Правда, наконец, победила. Случилось то, что должно
было случиться. Я порвал с религией, стал неверующим.
Бросил я свое диаконство, женился и начал хозяйство-
вать на отцовском дворе, а потом вступил в колхоз. Здесь
я работаю до сих пор. Долго был в колхозе ездовым,
а теперь работаю столяром. Вырабатывал за год по
400 трудодней, а теперь немного меньше — старею.
В минувшем году выработал 302 трудодня. Колхоз
46
назначил мне пенсию—112 трудодней в год. Живу хо-
рошо, работаю честно, но главное — душа моя и совесть
спокойны; знаю, что живу по правде, что она здесь, на
земле, а не в раю, не на небе, как учит церковь.
Бурдяк Афанасий Демьянович,
1880 года рождения, бывший монах,
дьякон, ныне столяр сельскохозяйст-
венной артели с. Байковки, Калинов-
ского района, Винницкой области./
ПОЧЕМУ Я УШЕЛ ИЗ' ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ
Мое детство протекало в белорусском селе Копачи
Могилевской области. Отец работал бригадиром трактор-
ной бригады в совхозе. Там же трудилась и моя мать.
Когда шла Отечественная война, я был еще ребенком,
однако хорошо помню, как вместе с односельчанами пря-
тались мы от фашистов в землянках, которые были вы-
рыты в лесу. Особенно незабываемы те радостные, вол-
нующие дни, когда доблестные советские воины изгнали
ненавистных врагов и вернули нам свободную, счастли-
вую жизнь. С каким ликованием и восторгом встречали
мы их!
Вскоре после этого наша семья переехала в Липецк.
В этом городе я учился в школе. Занимался много и на-
стойчиво. В октябре 1955 года в моей жизни произошло
памятное событие: меня, ученика 9-го класса, приняли
в комсомол. В ту пору я много думал и мечтал о своем
будущем. Заветным моим желанием было поступить в
железнодорожный институт, ибо меня очень увлекала ра-
бота на железнодорожном транспорте. Я знал, что посту-
пить туда будет нелегко, и поэтому упорно и много гото-
вился к предстоящим приемным экзаменам.
Но неожиданно все изменилось, и я оказался исклю-
ченным из комсомола. Произошло же это так4
47
Теплым июльским днем я проводил время на берегу
реки Воронеж. Тут я познакомился с неким Василием
Кузнецовым. От него я узнал, что он учится в духовной
семинарии и приехал в родные места на летние кани-
кулы. С Кузнецовым, который жил в деревне Каликино,
мы стали часто встречаться. Оказалось, что он после
окончания 8-го класса под влиянием религиозных роди-
телей стал прислуживать в церкви деревни Панино. За-
тем по рекомендации архиерея он был принят в духовную
семинарию, где и учился в ту пору в 3-м классе.
Прямо скажу, что меня тогда это крайне удивило.
Вначале я не мог понять, как это в наши дни молодой че-
ловек, выросший при Советской власти, может связы-
вать свою жизнь с духовной семинарией? Выслушав ме-
ня, Василий Кузнецов с некоторой резковатостью отве-
тил, что я, мол, глуп, не понимаю жизни. И он начал
«учить меня жить».
Основные мысли Кузнецова сводились к следующему.
«Допустим,— говорил он,— ты поступишь в институт. Но
как ты, будучи студентом, сможешь просуществовать иа
одну стипендию, если вообще ты ее будешь получать?»
Я глубоко задумался над этими словами. В ту пору до-
воды моего нового знакомого казались весьма вескими и
убедительными. В самом деле, размышлял я, у моего
отца, шофера, заработок невелик, да и стыдно было бы
мне получать от него переводы. А Кузнецов продолжал
рисовать передо мною заманчивые картины учебы в ду-
ховной семинарии: там-де я буду хорошо обеспечен ма-
териально в настоящем и еще лучше в недалеком буду-
щем, когда стану священником.
«Но дело даже не только в материальных выгодах,—
убеждал меня Кузнецов.— В семинарии ты получишь хо-
рошие знания, и особенно по иностранным языкам».
Эти беседы не остались для меня бесследными. А они
касались многих сторон. В частности, семинарист убеж-
денно говорил о религии, о влиянии церкви на людей, о
48
моем будущем «благородном труде священника».
Я всему этому верил и не верил, потому что имел тогда
весьма смутное понятие о религии. Когда я учился в шко-
ле, то не верил в существование бога, но здесь в мое
сердце стали закрадываться сомнения такого рода: це-
лые народы веками верили в бога, немало верующих
людей на земле и сейчас. И я невольно спрашивал само-
го себя: а вдруг и вправду он есть?..
Семинарист Кузнецов не ограничился одними разго-
ворами. Вместе со мною он побывал в церкви деревни
Панино, где представил меня священнику. Здесь, в
«божьем храме», я и принял окончательное решение по-
ступить в духовную семинарию. Вручая мне евангелие и
«Молитвослов», священник очень одобрительно отнесся
к моему намерению. Он вновь повторил мне слова, кото-
рые я уже слышал от Кузнецова, о религии, о труде свя-
щенника и т. д.
Вскоре все необходимые документы для поступления
в духовную семинарию были у меня на руках. Их мне
помог достать все тот же Кузнецов. Когда мать узнала о
моих намерениях, она категорически выступила против
этого, хотя сама до некоторой степени верила в бога.
«Смотри сам,— сказал отец.— Образованным челове-
ком, конечно, быть хорошо. Мне кажется, что тебе, как
и тысячам твоих сверстников, следовало бы учиться в
институте или техникуме».
Впрочем, о духовной семинарии мои родители, так же
как и я, имели весьма смутное представление.
И вот уже остались позади вступительные экзамены.
Когда объявили, что наряду с другими я зачислен в се-
минарию, во мне сразу же зашевелилось какое-то чувст-
во тоски и разочарования. Уже тогда я почувствовал, что
совершил опрометчивый и неверный шаг. Одновременно
мелькали и другие мысли: может быть, эти сомнения вре-
менные, может быть, я все же поступил правильно.
Я начал внимательно присматриваться ко всему тому.
4
49
что происходило вокруг меня, прислушиваться к разго-
ворам старших, критически оценивать то, что нам гово-
рили на проповедях и уроках. Именно тут, в стенах ду-
ховной семинарии, все мои мысли о существовании бога
были разбиты вдребезги. Конкретные примеры и факты
убеждали меня в том, что религия является врагом
науки.
В семинарии нам внушали, что земная жизнь челове-
ка является лишь преддверием к его будущей жизни на
том свете, а все земные дела человека — это «суета сует»-
Нам доказывали, что на планете все сотворено богом,
причем сотворено совершенно и неизменно, и человек не
может усовершенствовать «творение божие» и т. д.
и т. п. И я все больше и больше убеждался в том, что ре-
лигия извращенно истолковывает окружающий нас мир,
отбрасывает человека назад, обрекает его на беспомощ-
ность перед силами природы. Я воочию увидел, что ре-
лигия не заинтересована в научном прогрессе, ибо всякое
научное открытие наносило и наносит по ней все новые
и новые удары. Именно такое огромное значение для ра-
зоблачения антинаучных религиозных предрассудков
имели крупнейшие открытия выдающихся советских уче-
ных Павлова, Мичурина. Наука не оставляла камня на
камне от лживых религиозных сказок о «божественном
сотворении жизни». С особой силой понял я это тогда,
когда стало известно о запуске первых советских искус-
ственных спутников Земли.
Выросший и воспитанный в советской школе, в друж-
ной комсомольской среде, я быстро осознал свое времен-
ное заблуждение. Да и как же могло быть иначе? В са-
мом деле. В духовной семинарии нас учили обманывать
темных, суеверных людей, обещать им какое-то счастье
в несуществующем загробном мире, отвлекая их тем са-
мым от борьбы за подлинное счастье народа здесь, на
земле. Мы должны были идти наперекор науке, с по-
мощью религиозных предрассудков сеять в людях неуве-
50
ренность в своих силах, подавлять в их сердцах всякую
творческую инициативу, воспитывать слепое преклонение
перед стариной, оправдывать вредные обычаи и т. д.
А как же можно было смириться с религиозной про-
поведью, что все люди на земле — братья? В моей памя-
ти навсегда сохранились страшные картины бесчинства
фашистов на белорусской земле, зарева пожаров, слезы
и кровь моих соотечественников, холодные, сырые зем-
лянки, в которых мы жили.
«Чем лучше фашистов,— думал я,— заокеанские им-
периалисты, которые угрожают миру атомной войной?
Нет, это не наши братья по борьбе и труду, это наши
враги, которые стремятся к тому, чтобы помешать нам
мирно строить и жить».
Не менее неприглядной оказались быт и жизнь слу-
шателей духовной семинарии. Стоя на очередной молит-
ве в церкви, они произносят заученные фразы. Но стоит
только этим людям выйти за пределы церкви, как они
становятся совершенно иными, все их слова о кротости и
смирении улетучиваются, словно дым. Я своими глазами
видел, как «смиренные рабы войска Христова» готовы
были за лишний червонец не только скандалить, но и
чуть ли не драться. Один из учащихся 2-го класса не раз
потешал своих товарищей исполнением под аккомпане-
мент фисгармонии различных песенок. Даже в посты
вопреки категорическому запрету семинаристы гурьбой
устремляются в соседний кинотеатр посмотреть очеред-
ной фильм.
В семинарии я подружился с одним монахом. Как-то
он пригласил меня провести с ним один из праздников.
Монах повел меня в ресторан, где заказал вино и разные
мясные кушанья. Тогда я заметил ему, что-де есть мяс-
ное грешно. Он хитровато улыбнулся и ответил, что, мол,
это не грех, а просто «разумное невоздержание».
Для меня стало ясным, что многие учащиеся духовной
семинарии, в том числе и священники, не верят в суще-
4*
51
ствование «всевышнего творца», что пошли они сюда не
по зову сердца, а лишь потому, что не хотят работать,
но хотят иметь много денег.
Я был потрясен всем этим до глубины души. Мирить-
ся дальше с подобным своим положением не мог. Я от-
четливо понял, что если буду продолжать учиться в ду-
ховной семинарии, то окончательно загублю свою жизнь,
и, вместо того чтобы стать полезным членом советского об-
щества, буду заниматься одурманиванием малосозна-
тельных людей, строя на этом свое благополучие.
Такой образ жизни меня не устраивал. Я не хотел,
чтобы моя жизнь превратилась в сплошной кошмар, что-
бы в ней не было ни весны, ни солнца, ни радости.
У меня пропали всякие хорошие чувства к семинарии,
которые были навеяны в Липецке под влиянием разго-
воров с семинаристом Кузнецовым. Припомнились мне
замечательные чеховские слова о том, что праздная
жизнь не может быть чистой. В этом я убедился за вре-
мя своего семимесячного пребывания в семинарии.
Нет, я не хотел, чтобы люди меня презирали, чтобы
они с пренебрежением показывали на меня пальцем.
В письмах, которые я получал от родителей и брата, не-
изменно говорилось, чтобы я порвал с семинарией и вы-
ходил на настоящую дорогу, на дорогу честного труже-
ника, активного строителя новой, счастливой жизни.
И я твердо решил навсегда порвать с духовной семи-
нарией. Бросил я ее потому, что искренне хотел честно
трудиться, приносить посильную пользу своей Советской
Родине, вместе со всем народом участвовать в строитель-
стве коммунизма. В семинарии были окончательно раз-
веяны мои религиозные чувства. Именно она сделала
меня непримиримым атеистом.
Да, я буду рабочим, останусь честным человеком и
смогу прямо, открыто смотреть окружающим в глаза.
Я хочу быть полноценным членом советского общества.
Мое большое желание осуществилось. Сейчас я рабо-
52
таю учеником расточника в механическом цехе № ^Ки-
ровского завода. Новые друзья встретили меня привет-
ливо. Сразу, конечно, было трудновато втягиваться в
производственную жизнь, но теперь я уже привык и
очень рад, что вовремя одумался, порвал со своими про-
шлыми заблуждениями. С иключительным одобрением
отнеслись к моему поступку и родные. Работаю я с боль-
шим воодушевлением, настойчиво овладеваю своей спе-
циальностью. В этом мне помогают опытные, квалифици
рованные производственники. Осуществилось и другое
мое желание — я учусь в заочном политехническом ин-
ституте. Вечера теперь провожу за книгами и учебни-
ками.
За время пребывания в семинарии я с особой силой
почувствовал, насколько дорог мне ленинский комсомол,
какими кровными узами связан я с ним. Обо всем этом
я чистосердечно рассказал своим новым друзьям. Суро-
во, но справедливо осудив мой прошлый, недостойный
члена комсомола поступок, они сочли возможным вновь
принять меня в свои ряды. И я горжусь этим высоким
доверием товарищей. Я приложу все свои силы, чтобы
достойно и с честью его оправдать, образцово работать и
учиться, быть активным участником построения комму-
низма в нашей стране.
Кухаренко Александр Афанасьевич,
1939 года рождения, бывший уча-
щийся духовной семинарии, ныне
ученик расточника механического
цеха Кировского завода, г. Ленин-
град.
КТО ВИНОВАТ?
В комитет комсомола шахты «Кировоградская-Комсо-
мольская», где я работаю, пришло письмо от моих род-
ных. Они спрашивали, почему их сын не пишет писем до-
мой и просили товарищей повлиять на меня. Меня вы-
звали в комитет комсомола и крепко отругали, даже при-
грозили исключить из комсомола. Товарищи, наверное,
обиделись, когда, хлопнув дверью, я выскочил из комна-
ты. Я тогда не смог объяснить причину моего молча-
ния — не хватило для этого сил. Теперь, хотя мне и труд-
но говорить об этом, я все расскажу. Расскажу, чтобы
сбросить камень с души, окончательно рассеять свои
сомнения. И не только свои,— может быть, некоторых
моих ровесников этот рассказ толкнет к раздумью, за-
ставит посмотреть на жизнь ясными глазами.
Мой отец и моя мать — набожные люди. Заветам ре-
лигии они учили меня и моих братьев с малых лет. Вся
наша семья была религиозной. Детей в семье не только
учили молитвам и держали в «страхе божьем», но и го-
товили к богословскому поприщу. Мой брат Василий
несколько лет пробыл в духовной семинарии, кончил ее
и теперь служит священником. К этому же готовили и
меня. Отец постоянно заставлял меня читать библию, а
когда к нам приходили верующие, старался, чтобы я вни-
мательно слушал их разговоры. Библия всегда была под
рукой у отца, и, несмотря на слабое здоровье, он строго
соблюдал пост в положенные дни. Сам еле ходит, ша-
тается от слабости, а пищи «скоромной» не ест. Церковь
мы посещали регулярно всей семьей. Приходилось бы-
вать и в монастырях.
Ходить в школу мне отец не запрещал, однако о моей
успеваемости не особенно заботился. Когда учительница
говорила отцу, что я плохо занимаюсь, отец обычно от-
вечал: «Что ж, если он к учебе не годен, можете его уво-
лить». Учеба в школе была для меня второстепенным
54
делом, я готовил себя к духовной семинарии, а для свя-
щенника такие предметы, как физика и математика, не
обязательны. Тогда я еще не задумывался над обособ-
ленностью своего положения: хождение в церковь, мо-
литвы, библия — все это казалось мне в порядке вещей.
Только глядя на шумливых своих ровесников, я завидо-
вал их играм, их веселым разговорам, завидовал, хотя и
знал, что они «грешники» и в конце концов «попадут в
ад». От их шумной компании я всегда был в стороне —
домашние запрещали подобное «баловство». Даже в кино
мне не разрешали ходить, и до 6-го класса я не видел ни
одной кинокартины. Позже, когда тайком от родителей я
все же убегал в клуб, меня били за непослушание. Дома
всегда напоминали о моем богословском призвании и о
том, что при рождении в честь библейского пророка меня
назвали Моисеем.
Не знаю, когда мне стало нестерпимо душно от такой
жизни, пропитанной сладко-приторным дымом ладана,
наполненной призраками, шепотом молитв, постоянным
ожиданием какой-то страшной кары. Душно и темно,
точно кто-то привалил подушкой и держит.
А рядом бурным потоком неслась жизнь, богатая и
прекрасная. Каждый был увлечен работой, все сообща
стремились к чему-то большому, хорошему, а я был в
стороне, словно на другом берегу реки.
В последнее время я не мог спокойно разговаривать
с домашними. Нет, мне хотелось не такой жизни.
Я решил вырваться из этих пут, уехать из дому. Когда я
сообщил родителям о своем решении, мать заплакала.
Тяжело было покидать родной дом, хотя родители каза-
лись мне чужими и вызывали во мне далеко не родст-
венные чувства.
Я уехал в Кировоград, а оттуда по комсомольской пу-
тевке на строительство шахты «Кировоградская-Комсо-
мольская». Только тут я вздохнул полной грудью, только
тут почувствовал радость созидательного труда. Пер-
55
вое время было нелегко, трудности встречались на
каждом шагу, но борьба с этими трудностями имела
высокий смысл, ясную цель и потому работалось
в охоту.
О возвращении домой не могло быть и речи. Работая
в молодежном коллективе, я все яснее и яснее сознавал,
в каком тумане жил все прошлые годы. В то же время я
постоянно думал об отце и матери, думал уже без прежней
враждебности, скорее с-жалостью, но написать им пись-
мо все-таки не мог себя заставить.
В такой момент и пришло письмо от моих родных в
комитет комсомола шахты. На заседании комитета я ни-
чего объяснить не смог, но в тот же вечер коротко на-
писал отцу: «Домой не ждите. Обо мне прошу не беспо-
коиться». Конечно, нельзя было писать родному отцу так
жестоко и бездушно. Я это понял на другой день, когда
немного остыл, но письмо уже нельзя было вернуть.
Через некоторое время мне из дому сообщили, что
слабый здоровьем отец после получения моего письма
совсем занемог.
Трудно рассказать, что я испытывал, узнав об этом.
Работа валилась из рук. И не с кем было поговорить, по-
советоваться. С товарищами по работе я еще сблизился
не настолько, чтобы делиться с ними самым сокровен-
ным, а комитет комсомола был целиком занят производ-
ственными вопросами.
Что мне было делать? Просить отпуск, чтобы съездить
к отцу, или написать домой хорошее письмо, сказать
«простите, дорогие родители»? Несколько дней я ни на
что не мог решиться. Но мало-помалу я стал приходить
к иным мыслям. Почему я так сержусь на своих роди-
телей, почему стал им почти чужой? Кто в этом виноват?
Неужели я сам? Нет, я не могу себя винить за то, что
стремился вырваться на волю из тех пут, которыми я был
связан дома, за то, что стал комсомольцем и решил
строить свое счастье вместе со всеми советскими людьми.
56
Значит, виноваты родители? Но они любят меня, они
не хотят мне зла. Они лишь хотели меня воспитать по
своему образу и подобию. Правда, у них свои взгляды
на жизнь, старые взгляды, скованные религией. Если бы
я не ушел из дому и, как хотели родители, стал бы свя-
щенником, быть может, и мне в будущем пришлось бы
переживать за своего сына, как сейчас переживает мой
отец. В старое время людям трудно было избавиться от
религиозного дурмана. Значит, винить родителей мне
сейчас нельзя. Не они воздвигли стену между домом и
мной и не я. Но кто же?
Религия. Эта косная, темная сила подорвала здо-
ровье отца, надела на брата ризу священника, внесла
разброд в нашу семью, заставила меня уйти из дому.
Всеми силами души я ненавижу эту темную, тупую си-
лу. Сейчас она уже не связывает мне крыльев; я живу
честным трудом, впереди у меня ясная дорога. Но то-
го, что пережито, я не могу забыть до самой смерти.
Недавно я написал домой: «Дорогие родители, про-
стите меня за глупость, за то короткое и грубое письмо.
Я люблю вас, родных моих отца и мать, винить вас ни
в чем не смею. Вы мне хотели добра. Но и прошлого за-
быть я не могу. Сейчас приехать домой мне не удаст-
ся,— много работы...»
Да, на шахте были напряженные дни. Но в работе
забывалась горечь. Комсомольская шахта стала моим
новым домом, молодежный коллектив — новой семьей.
Но от матери и от отца я не отказываюсь, хотя они, сами
того не желая, едва не покалечили мою жизнь.
Кто виноват? Мне кажется, я правильно ответил на
этот вопрос. С родителями я примирился, но с религией
не примирюсь никогда. Никогда!
Макаренко Моисей Гаврилович,
1938 года рождения, каменщик, г. Ки-
ровоград.
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С КАТОЛИЦИЗМОМ
ПОЧЕМУ я ОТРЕКСЯ ОТ ДУХОВНОГО САНА
Почему я стал ксендзом и почему потом отрекся от
священнического сана — это личные вопросы, но посколь-
ку они тесно связаны с религией, я считаю своей обязан-
ностью ответить на них.
Как мне известно, большинство клириков стремится к
священническому сану чистосердечно, с убеждением, что
они идут по пути призвания, предопределенного им бо-
гом. Конечно, некоторая часть юношей попадает в ду-
ховные семинарии потому, что к этому их понуждают
родители или воспитатели, или же потому, что сами счи-
тают священнический сан легкой и доходной профес-
сией. Я не причисляю себя к этой категории: никто не
заставлял, никто не просил меня идти в ксендзы, и на
священнический сан я не смотрел, как на доходную про-
фессию. Сан священника, как и религия вообще, были
для меня в то время слишком святыми вещами, чтобы
я мог связывать их с какими-либо корыстными целями.
Я был очень религиозен. Такими же были мои роди-
тели и близкие родственники. В годы учебы в прогим-
назии я проживал у набожных родственниц близ костела
и почти ежедневно ходил туда, чтобы прислуживать при
богослужении. Уже в 3-классе я записался в организа-
цию «атейтининкай» членом которой оставался вплоть
1 Религиозно-политическая организация учащихся в буржуаз-
ной Литве.— Ред.
58
до поступления в семинарию. В мое сознание не проника-
ла ни одна передовая мысль: я избегал «плохих» това-
рищей и «плохих» книг.
Правда, в бытность мою студентом я начал все силь-
нее разочаровываться как в «атейтининках», так и в
«мирской жизни» вообще. Наблюдая жизнь студентов
«атейтининков», я убедился, что многих из них не забо-
тит идея этой организации «все обновить во Христе». При
виде того, что религиозные идеи не имеют в жизни успе-
ха, что в высшем обществе господствует корыстолюбие
и моральный распад, а среди рабочих все больше
утверждаются коммунистические идеи, я стал думать,
что единственное мое «спасение» и настоящее мое
«призвание» — это поступление в духовную семина-
рию.
И вот в самый расцвет сил молодости, бурного уст-
ремления в будущее я — ксендз. Сердце горит желанием
действовать. Хочется на самом деле «все обновить во
Христе», быть «солью земли», высоко поднять факел, ос-
вещающий людям путь в вечность. Не стану перечислять,
сколько горело в то время желаний в моем сердце, сколь-
ко звучало в ушах звучных и внушительных фраз. Та-
ким был я, когда окончил духовную семинарию.
Но вот прошло тринадцать лет, и я послал епископу
заявление, в котором отказывался от сана священнослу-
жителя. Как это могло случиться? «Видно, из-за женщи-
ны отрекся от сутаны»,— упрекнет меня кое-кто.
Можно было бы оставить без ответа эти упреки и воп-
росы, выдвигаемые религиозными фанатиками. Однако
нельзя молчать! «Молчишь, значит виновен»,— скажут
такие люди. Но ость много людей, искренне ищущих
правду. Это преимущественно юноши и девушки. Им в
первую очередь адресуется мой ответ.
Священнический сан может пленить своим кажущим-
ся благородством молодого человека, воспитанного на
религиозных началах, однако практика священнослуже-
59
ния очень далека от того идеала священника, который
столь привлекательными красками рисуется клирику.
В духовной семинарии больше всего усилий прила-
гается к формированию характера будущих ксендзов.
Обучению принадлежит второстепенное место. Самое
главное — воспитывать, развивать определенные настрое-
ния, навыки будущих ксендзов, привить им определен-
ные принципы, правила повседневной жизни, приучить
твердо соблюдать церковную дисциплину.
Конечно, находясь в духовной семинарии, я еще не
понимал, что все это — не что иное, как «искусственное
дыхание», которым поддерживается «жизнь» духовного
сословия. Ведь духовный сан в самом деле является чем-
то неестественным, противным природе человека. Пере-
став соблюдать установленный строгий режим, ксендз
становится «таким же, как все», становится «миряни-
ном». Это положение подтверждается развитием и моей
духовной карьеры.
Окончив в 1935 году семинарию, в течение первых пя-
ти лет моего священнослужения я был, с церковной точки
зрения, хорошим ксендзом: добросовестно исполнял свои
обязанности, старался не пропускать ежедневных меди-
таций, духовного чтения, состоял в нескольких духовных
братствах и т. п.
Правда, жизнь ставила передо мной разнообразные
проблемы. Так, например, я нередко задумывался, по-
чему проповедниками религий, теологами и священника-
ми становятся мужчины, несмотря на то, что мужчины
отличаются меньшей религиозностью, чем женщины? По-
чему церковь посещают преимущественно дети, старики
и женщины? Почему бог, Мария и святые, согласно ре-
лигиозным книгам, являются также преимущественно
детям, женщинам и старикам? Что такое коммунизм
и т. п.?
В течение первого пятилетия моего священнослуже-
ния я легко справлялся со всеми подобными проблема-
60
ми — я их просто не решал. Ведь все эти проблемы были
«решены» церковью, мне оставалось лишь воспользо-
ваться этими «решениями» и не сомневаться в их пра-
вильности. Так я и поступал.
Однако, как говорится, ушко кувшина служит до по-
ры, до времени: однажды оно обламывается и выбра-
сывается прочь, как ненужный предмет. Так же бывает
и с религиозной софистикой: наступает время, когда че-
ловек начинает сознавать, что решения проблем, предла-
гаемые религией, неправильны. Тогда начинается «пере-
оценка религиозных ценностей» — критический разбор
проблем.
Второе пятилетие моего священнослужения совпало
со второй мировой войной, которая перед каждым мыс-
лящим человеком поставила ряд очень острых и чрез-
вычайно тяжелых проблем. Почему люди, как звери,
грызутся и избивают друг друга? Как объяснить и чем
оправдать неслыханные жестокости, беспощадное убий-
ство людей?
Такие вопросы для верующего человека неразреши-
мы. Ведь, согласно религии, бог суть самое мудрое, ми-
лосердное и всемогущее существо. Как согласовать су-
ществование такого бога с ужасами войны? Во время
войны многие жаловались мне, ксендзу, что стали сомне-
ваться в существовании бога. «Мы не видим в ужасах
этой войны ни мудрости, ни милосердия, ни всемогуще-
ства божьего»,— говорили они мне. А некоторые прибав-
ляли: «Если бы я был на месте бога, я установил бы
в мире куда более разумный порядок...»
Я не был в концентрационных лагерях, не видел ды-
мящих печей зловещего Освенцима, но и то, что я видел
и слышал в первый год немецкой оккупации, сыграло
свою роль в изменении моего мировоззрения. Я не могу
забыть тех страшных летних вечеров, когда я слышал
душераздирающие крики расстреливаемых невдалеке
женщин и детей. Жуткие крики детей: «Мама! Мама!»,
61
бессердечные слова солдатской команды, сухой и злой
треск ружейных залпов, глухие отдельные выстрелы, ко-
торыми приканчивались еще живые, сваленные в яму
тела, и, наконец, песни гитлеровских молодчиков после
окончания кровавой работы. Все это происходило на рас-
стоянии нескольких сот метров от церкви.
В престольном алтаре костела, как я верил тогда,
находился Христос, бог. «Господи, ведь и ты слышишь
эти вопли детей и матерей, эту пьяную песнь палачей...
Мне жутко, страшно, а как тебе, боже? Тебе, наверное,
ничего, потому что это свершается твоя воля...» Такие
мысли невольно появлялись у меня в те кошмарные ве-
чера. «А может быть, боже, тебя совсем нет?» — проно-
силась мысль, которую я тут же, в испуге, отвергал:
«Нет, ты есть, боже, ты все это слышишь и видишь, но
как же мне уразуметь все это?» — спрашивал я у немого
бога и, не дождавшись ответа, решился сам искать его.
Вначале несмело, впоследствии все увереннее я стал
анализировать различные вопросы религиозного миро-
воззрения. Страдания и несчастья, разнообразие религий,
догматы ада, святой троицы, непогрешимость папы рим-
ского, крестовые походы, инквизиция — это только часть
тех проблем, которые я осмелился затронуть, не удовле-
творяясь ответами церкви. И чем больше я думал, тем
дальше отклонялся от учения церкви.
Так своими силами я взялся ломать лед. С диалекти-
ческим и историческим материализмом я познакомился,
когда уже стал неверующим. Поэтому изменение миро-
воззрения проходило во мне стихийно. Если бы я мог
раньше ознакомиться с научно-материалистическим ми-
ровоззрением, то я, наверное, с самого начала отбросил
бы принципиальные положения религиозного мировоз-
зрения.
Между тем все происходило наоборот: вначале я от-
брасывал одну за другой религиозные догмы второсте-
пенного значения, как бы разрушая сверху кирпич за
62
кирпичом здание своего религиозного мировоззрения, по-
ка не достиг его основания. В частности, сначала я убе-
дился, что католическая церковь — не божественная
организация на земле, как утверждают священники и
как я сам полагал раньше, а самое обыкновенное учреж-
дение, созданное и управляемое людьми; что священ-
ники— не избранники божьи, учителя и наставники лю-
дей, а лишь «черные рабы» церкви. Позже я понял, что
не существует ни одной «настоящей» и «правильной»
религии, что все религии являются людским вымыслом
и суеверием.
Но вопрос о боге оставался для меня еще открытым.
«Если бог и существует,— думал я,— то это совсем не
такой бог, каким люди представляют его себе. Этот бог
совершенно не вмешивается в жизнь людей, в противном
случае в обществе не было бы тех бедствий, которых
в нем так много».
Не понимая борьбы классов и революционного дви-
жения трудящихся масс, я долго был не в состоянии
правильно оценить значение Октябрьской революции и
Советского Союза. Слишком глубоко мне вбили в голову
церковное положение, что социализм и коммунизм — это
просто дьявольское наваждение на земле. И все-таки
сравнительно рано в моем сознании утвердилась одна
здоровая мысль. Я помню, как вскоре после Октябрьской
революции говорилось, что век большевизма будет ко-
ротким — пройдет два-три года и Советский Союз рухнет
сам собою изнутри. Однако годы проходили за годами,
а Советский Союз не только не рухнул, но все больше
укреплялся. Это обстоятельство заставило меня думать..
Окончательный перелом в моем мировоззрении на-
ступил в Каунасской духовной семинарии, где мне при-
велось исполнять обязанности духовника клириков и пре-
подавателя. На работе в духовной семинарии мне пред-
ставилась возможность еще раз продумать основные
вопросы католической веры и морали, вникнуть в
63
христианскую философию. Естественно, что все это не
только не укрепило моей веры, но и ускорило ее крах,
потому что критически настроенный ум открывал все но-
вые религиозные нелепости, на которые раньше я созна-
тельно или бессознательно не обращал внимания. Если
раньше я был очень снисходительным к религии, то
теперь я чувствовал своеобразное удовлетворение, обна-
руживая в ней все новые бессмыслицы.
Вначале, когда стали изменяться мои взгляды, я
испугался. Потерять веру — это значит прежде всего
признаться, что раньше ты заблуждался. Это значит, от-
вергнуть и осудить целый ряд признаваемых ранее прин-
ципов, поссориться со своими родственниками, товари-
щами и бывшими сотрудниками. Все эти неприятности
увеличиваются во сто крат, если перестает верить
ксендз. Независимо от того, останется ли он священни-
ком или отречется от духовного сана, в обоих случаях
он окажется в беде: в первом случае ему придется при-
мириться с неприятным положением сознательного об-
манщика людей, во втором — почувствовать фанатиче-
скую ненависть верующих.
Поэтому нет ничего удивительного, что вначале я
горячо молился и просил бога, чтобы он не допустил
«впасть в заблуждение», чтобы укрепил мою веру. Одна-
ко, несмотря на молитвы, мой отход от религии совер-
шался очень быстро. Это было для меня еще одним
аргументом в пользу атеизма, потому что, если бы бог
существовал, он не допустил бы моего «отступничества».
Я не был знаком с учением марксизма о классовой
сущности религии и поэтому не мог понять тогда, почему
церковь, разглагольствуя о любви к ближнему, не забо-
тится о том, чтобы существенно улучшить положение
бедствующих. Меня глубоко возмущало привилегирован-
ное положение духовенства в обществе, отсутствие у
церкви чуткости к беднякам, сытая и роскошная жизнь
священников, их жадность, дружба с богатыми,
64
Пропасть между духовенством и простыми людьми
отчетливо бросалась в глаза. Ксендзы в костелах пропо-
ведуют народу «учение Христа»: не заботьтесь о пище и
одеянии, не накопляйте богатств, которые моль поедает
и вор похищает, не противьтесь злу. Между тем мы,
ксендзы, имеем право заботиться о пище и облачении,
накоплять богатства, которых не советуем иметь вам,
сжигать на кострах инквизиции тех, кто отказывается
верить в проповедуемое нами, во имя святого креста
опустошать войной языческие страны... «Вы» и «мы»!
К вам одни требования, к нам другие. Вам одна мораль,
нам другая. Вам нищета, нам роскошь. Вам смирение,
нам высокомерие.
Я не понимал этого, но в сердце моем скопилось
слишком много досады. И когда я убедился, что религи-
озные догмы — это не «святые таинства веры», а самые
обыкновенные, часто довольно грубые бессмыслицы, что
вся религия является суеверием, я не мог больше испол-
нять обязанности священника. Пробыв ксендзом 13 лет,
я отрекся от духовного сана.
Война, победа Советского Союза, восстановление со-
ветского строя в Литве, распространение коммунистиче-
ских идей во всем мире, словом, все то, что происходило
в мире в годы моего священнослужения, без сомнения,
оказало сильное влияние на мой уход из рядов духовен-
ства. Глубоко ошибаются те, кто думает, что отречься
от духовного сана меня заставила какая-либо внешняя
сила или материальные расчеты. События прожитых лет
давали столь обильный материал сознанию, ставили
столько вопросов, что при их решении изменялось и мое
мировоззрение, в результате чего я стал неверующим.
Жалею ли я о том, что отрекся от духовного сана?
Нисколько. Разочаровался ли я в своем новом мировоз-
зрении, в новой жизни? Отнюдь нет.
Бросив сан священника, я окончил вечерний универ-
ситет марксизма-ленинизма. Эти занятия во многом
б
65
способствовали окончательному формированию моего на-
учно-материалистического мировоззрения. Диалектиче-
ский и исторический материализм — замечательное уче-
ние, основанное на фактах действительности и правиль-
ном их толковании, без каких-либо фантастических
домыслов, которыми так изобилует идеалистическая
философия.
Научно-атеистическая пропаганда, в которую я сразу
же включился, перестав быть ксендзом, помогает мне
не только расширять и углублять свои знания, но и
является одновременно практической проверкой моего
нового мировоззрения.
Я доволен тем, что не притворяюсь больше перед ве-
рующими, как вынуждены притворяться те священники,
которые не хотят уже быть священниками, но по разным
соображениям не отрекаются от духовного сана. Пусть
осуждают, пусть клевещут на меня фанатики — сознание
того, что я честным трудом зарабатываю свой хлеб,
является для меня лучшей наградой,
Рагаускас Ионас Антонович, 1907 го-
да рождения, бывший ксендз, ныне
заведующий отделом иностранной
литературы Республиканской биб-
лиотеки, г. Каунас, Литовская ССР.
НАВСЕГДА ОСВОБОДИЛСЯ ОТ РЕЛИГИОЗНОГО ДУРМАНА
Некоторые мои знакомые, верующие в бога, иногда
при встрече говорят мне:
— Поразмысли, Зенон Станиславович, над своим от-
речением от католической веры. Тяжкий грех будет тебе
на том свете, в ад попадешь, в смоле кипеть будешь.
66
Эти слова меня просто смешат. Ведь я навсегда осво-
бодился от религиозного дурмана. А связан был рели-
гией, как говорится, по рукам и ногам. Еще юношей,
а это было в годы господства польских панов, каждую
субботу и воскресенье, каждый праздник я посещал ко-
стел и ревностно молился богу. Ксендз во мне души не
чаял.
Отец мой земли не имел. Все мы ходили на поден-
ные работы, нанимались в батраки. Страх перед нище-
той, обездоленностью, которым, как казалось, не будет
конца, принуждал меня верить в бога, искать «утеше-
ние» в религии, в надежде на загробную «райскую
жизнь».
Но, чтобы вымолить у бога рай, надо было платить
ксендзу. И я отдавал ему последние гроши даже тогда,
когда пух с голоду, ходил в лохмотьях. Ксендз брал
деньги за все: и за то, что пройдется по полям с иконой,
и за свадьбу, и за похороны.
...Полюбил я крестьянскую девушку Елену, строй-
ную, красивую. А у нее, кроме красоты, ничего больше
не было. От темна до темна гнула она спину на пан-
ском поле, руки в кровавых мозолях, а карманы —
пустые. Однажды я сказал ей:
— Выходи, Лена, за меня замуж, вдвоем нам легче
будет.
И вот порешили мы жениться. Надо идти под венец.
Зашел я к ксендзу, спрашиваю у него:
— Скажите, отец, сколько с меня требуется
денег?
А он, не задумываясь, отвечает:
— Двадцать злотых, сын мой.
У меня волосы поднялись дыбом, ведь такой суммы
денег я от роду не имел.
— А нельзя ли поменьше? — спрашиваю.
— Одумайся, сын мой. Счастья иметь не будешь,
коль скупишься^
В*
67
Побрел я к невесте. Долго ломали мы головы, где
достать денег, да так ничего и не придумали. «Выручил»
нас пан.
— Слышал я, что вы женитесь,— говорит он,— что ж,
дай вам бог счастья. Зайдите вечерком ко мне, дам вам
двадцать злотых.
Обвенчались. Сколько потом пришлось отрабатывать
эти деньги на панских работах!
Еще при панской Польше роскошная жизнь служи-
телей церкви и нищета широких масс трудящихся часто
наталкивали меня на мысль, что проповеди ксендза —
это обман, что религия служит не бедным, а богатым.
Уже тогда я намеревался порвать с церковью.
Но порвал я с ней только при Советской власти. Слу-
чилось это так. Ксендз Сурко, служивший в Воропаев-
ском костеле (в этот костел ходил и я), стал выступать
с проповедями против Советской власти. Тогда-то у
меня и произошел перелом в сознании. Как же это так,
думал я, при панах был я батраком, паны выжимали
из меня последние капли крови. Советская же власть
освободила меня, дала мне землю. Нет, решил я, не по
дороге мне с ксендзом. Стал регулярно читать газеты,
журналы, книги, в которых рассказывается о труде и
жизни советских людей. Так я окончательно порвал с
католической церковью.
Нет ничего более нелепого, чем религиозные верова-
ния. В проповедях служителей культа слышишь одну
фальшь, лицемерие. Католическая церковь, например,
признает «священной» библию на латинском языке, ко-
торого, как известно, не знают верующие. Ксендз про-
износит молитвы богу и «святым» на книжном языке и,
таким образом, считает себя обладателем каких-то со-
кровенных, таинственных знаний и даже сверхъесте-
ственного могущества.
Духовные лица при разъяснении религиозных догма-
тов стремятся убедить верующих в том, что религия
68
будто бы не противоречит науке, что она более полно
удовлетворяет духовные потребности современного че-
ловека. А я говорю, что это вздор, нелепость. Уж меня-то
теперь одурачить нельзя.
Костел подвергает злобным преследованиям всех тех,
кто пользуется в народе репутацией знающего, сведу-
щего, мыслящего человека. В таких людях служители
культа видят своих опасных соперников и обвиняют их
в сношении с «нечистой силой» — дьяволом.
Католицизм проповедует слепую веру в бога,
в ничтожность простых смертных, «рабов божьих». Мне
самому служители культа много лет вбивали в голову
мысль, что только покорностью можно заслужить право
на «вечное блаженство в загробной жизни».
Живу я теперь счастливо, нет у меня на сердце тя-
желого груза раболепия. Несмотря на свой преклонный
возраст, тружусь по мере сил. Дети в люди вышли. Сын
Иван — шахтер, Эдвард — в рядах Советской Армии,
Антон — служащий, Вацлав — шофер. Недавно в моей
семье была большая радость, женился Вацлав. Как же
непохожа его свадьба на мою, о которой я рассказывал
выше. Его друзья организовали ему комсомольскую
свадьбу. А ведь и он когда-то навещал костел... Очень
радуюсь я нашей новой жизни.
Я счастлив, что я и моя семья навсегда освободились
от религиозного дурмана.
Толстыко Зенон Станиславович,
1896 года рождения, пенсионер,
пос. Воропаево, Дуниловичского
района, Молодечненской области.
КАК МОНАСТЫРЬ КАЛЕЧИЛ МОЮ ЖИЗНЬ
Долго я раздумывал над своей прошлой и настоящей
жизнью.
Сравнивал я свою бесплодную жизнь с жизнью тру-
дящихся. Сравнивал себя, изучившего риторику, фило-
софию, богословие, просидевшего 28 лет на школьной
скамье, с нынешней молодежью и удивлялся — до чего
же дружно они работают на общее благо, стремятся
к одной цели — к добру, к расцвету Родины. И должен
я был признать, что много сделали эти молодые люди,
что далеко они обогнали меня! А что сделал я? Абсо-
лютно ничего! И не я один такой.
К сожалению, есть еще такие люди, которые и теперь
противятся действительности и все ожидают чего-то: уж
не реализации ли пустой навязчивой идеи. Ведь иначе
и нельзя назвать надежды священников и монахов, ко-
торые, обманывая себя и других, ждут прихода какого-
то мессии, который чудом должен повернуть вспять ко-
лесо истории.
Таких, как я, много было в монастыре. И у всех
одна и та же история, разве только с небольшими ва-
риациями. У всех нас духовные наставники, используя
нашу слабость, отобрали самое дорогое — свободу,
искалечили молодость, жизнь. Вот одна из таких
историй,
* *
*
Было нас у матери пять сыновей. Родители искрение
верили в бога; ходили в церковь, исповедовались, по-
стились. Отец был даже дьячком на левом клиросе. Цер-
ковь находилась недалеко от нас, а квартира «пана пре-
подобного» совсем по соседству. Видели родители, как
легко все удается нашему соседу, и очень хотели видеть
священником хотя бы одного из своих сыновей. Но по
разным причинам это никак не удавалось. Я, самый
70
младший из братьев, был последней надеждой родите’
лей. Вот почему всю свою энергию направили они на
то, чтобы сделать меня священником. Особенно мать
хотела видеть своего сына возле «престола господнего».
Сначала меня уговаривали, потом стали грозить.
Но просьбы и угрозы не помогали. Я учился уже в
7-м классе гимназии, приближался экзамен на аттестат
зрелости, и я думать не хотел о том, чтобы стать свя-
щенником. Какое-то бессознательное отвращение чув-
ствовал я к этому.
Правда, как и все дети верующих, я перенял от ро-
дителей их набожность, ходил вместе с ними в церковь.
Но религиозность моя была нетвердой. В жизни, в гим-
назии я часто встречался с фактами, которые противо-
речили религии.
Уже тогда у меня возникали сомнения, но они были
такими же слабыми, как и мои религиозные убеждения.
Существовало еще одно обстоятельство, отталкивав-
шее меня от сана священника. Приезжая домой на ка-
никулы, на рождество и на пасху, я замечал, как время
от времени к нам забегал кто-нибудь от «святого» со-
седа и обращался к маме: «Просили, пани, дать
взаймы» — муки или масла, молока или яиц, курицу или
что-нибудь другое. Мать всегда давала взаймы, никогда
не отказывала. Однако я ни разу не видел, чтобы сосед
возвращал что-нибудь из взятого, хотя и жил он в до-
статке — все село работало на него. Это заставляло
меня с недоверием относиться к попам. И поэтому в от-
вет на требование матери, чтобы я стал священником,
я категорически ей отвечал: «Никогда того не будет,
я не хочу жить за счет других, все занимать и ничего
не отдавать».
Родители мои были уже стары и не могли помогать
мне, даже если б и хотели. Я должен был надеяться на
свои силы. А силы эти были тогда еще очень слабы.
Помогали братья, но очень немного. От них, обреме-
71
пенных семьями, нельзя было, конечно, требовать боль-
шего.
Я мечтал стать профессором математики или фи-
зики, причем все мои знакомые, которым посчастливи-
лось попасть в университет, пророчили мне такую
будущность. Но не знали они, в каких тяжелых усло-
виях я тогда находился. Не раз голодный, в старой рва-
ной одежде шел я в школу. А рядом сыновья панов —
веселые и беззаботные...
Что делать, куда податься, к кому обратиться за со-
ветом, за помощью?
Не раз тогда у меня возникали вопросы: почему так
устроена жизнь, что одному живется хорошо, а другому
плохо? Почему сыновей панов, попов и других эксплуа-
таторов, как бы тупы они ни были, профессора уважают,
обращают на них внимание? Не мог я тогда ответить
на эти вопросы. Не нашлось человека, который открыл
бы мне глаза.
В этот самый критический момент моей молодой
жизни я попал в такую среду, где мне не только не
разъяснили эти вопросы, но еще больше запутали их.
Из-за страшной нужды я попал в ужгородский интернат-
общежитие василиан1.
Монахи обратили на меня внимание, как на способ-
ного парня. Мне предоставили бесплатное место в обще-
житии, оказали и другую материальную помощь, однако
с условием, что я вступлю в монастырь. Это было на-
стоящее моральное насилие, иначе нельзя назвать этот
факт. Монахи сулили мне счастливую, беззаботную
жизнь, обещали, что дадут возможность учиться столько,
сколько я захочу.
Учиться! — это была моя заветная мечта. Осуще-
ствить ее мне до сих пор не удавалось: то не было книг,
1 Орден Святого Василия — одно из ответвлений иезуитского
ордена.— Ред.
72
то одежды, то живот от голода свело. А тут все тебе
дают. И пошел я в монастырь, на Чернецкую гору, возле
Мукачева, где меня с распростертыми объятиями при-
нял магистр Микола Дудаш. Как сейчас помню тех, кто
был тогда со мною. Знаю, прочитают они эти строки и
подтвердят мои слова. Вас, Федор, я уже застал там.
Вы были тогда еще молоды, но судьба загнала Вас в
монашеское пристанище. А Вы, Андрейка, пришли не-
сколько позже.
Забрел я в монастырский склеп, но душой остался
за монастырем.
Ум у меня был живой, я быстро схватывал противо-
речия в религиозном учении, спорил по катехизису с
нашим тогдашним социем Антонием Станканинцем.
Много он имел неприятных минут из-за моих вопросов,
на которые не мог дать удовлетворительного ответа.
Магистр Дудаш хотел даже отпустить меня из мона-
стыря, но «заступились» игумен Бурдяк, а также Кинах,
который через два месяца возглавил новициат *. Кинах
прекрасно понимал, что меня потянула в монастырь не
«правда божья», а любовь к учению и жажда знаний,
понимал и пригрозил мне. Я должен был отступить.
Обстоятельства заставили меня стать двуличным —
другого выхода не было. Но такого тонкого психолога,
каким был магистр Кинах, нельзя было провести. Он
решил подействовать на меня другим способом.
Этот способ — «духовные упражнения», реколекции,
изобретенные Игнатием Лойолой — испанским рыцарем,
первым иезуитом.
Основа реколекций состоит в том, что на протяже-
нии месяца человек систематически раздумывает над
«правдами божьими» и силою воли принуждает себя
верить в них. Эти упражнения оказывают такое воздей-
ствие, что тот, кто пройдет их, становится верующим
1 Низшая школа ордена иезуитов.— Ред.
73
фанатиком. А я их прошел не один раз, как остальные
монахи, а два раза. Мало кому выпадало такое
«счастье». Реколекции сломили меня морально. Я от-
рекся от отца и матери, братьев и сестер, от всего, что
было когда-то для меня самым дорогим. Более того:
я отрекся от самого себя, стал медиумом в руках своего
воспитателя. У меня не стало «я хочу» и «мне нужно»,
я хотел и делал то, что диктовал мой загипнотизирован-
ный разум. Естественные порывы угасли. Мысли ока-
зались направленными к одной цели — к богу.
В этих «духовных упражнениях» мне была препод-
несена полная программа монашеской жизни: познать,
полюбить, хвалить бога, служить ему, всеми силами тя-
нуть других за собой, бороться против «врагов божьих»
и церковных. Так я стал «восточным иезуитом».
Вооруженный «правдами вечными» и ненавистью к
«врагам божьим», прожил я на Чернецкой горе еще
один год. Я должен был быть слепым, глухим, немым.
Я не смел видеть, что творилось за стенами монастыря.
Я не смел встречаться с другими монахами, кроме тех,
кто были возле меня. Я не смел сам отлучаться ни на
один шаг, даже в нижний коридор монастыря не смел
спуститься без товарища, без разрешения старшего.
Разумеется, я не мог не видеть, не слышать, что тво-
рилось в нижнем коридоре. Не раз приходилось мне
наблюдать, как из пивницы в гостиную бежит «брат»
с графином, полным вина. Из гостиной в это время слы-
шались веселые Женские голоса вперемежку с голосами
«отцов» и «братьев»-монахов. Но я не смел этого слы-
шать, я должен был молчать и делать так, как мне при-
казано.
После окончания новициата мне раздобыли паспорт
и отправили учиться в Галицию. Там обучали профес-
сора из Ватикана. Однако основной причиной моего
отъезда в Галицию было не это. В Галиции был центр
украинского национализма, который в монастырях имел
74
глубокие корни. Религия и национализм шли здесь в
паре. Основным лозунгом было: «Быть добрым католи-
ком и добрым украинцем».
Идея «самостийной Украины» при господстве като-
лицизма стояла на первом плане. Идеологическая под-
готовка к возвращению в лоно церкви безбожников Со-
ветской Украины и Советской России велась широко.
Рука профессора часто указывала на восток, где было
«червонное царство», где находился главный противник
папы, против которого мы должны были бороться до
последнего вздоха.
Осенью 1939 года, когда немцы оккупировали всю
Польшу, наши профессора показали на практике, как
они мыслят обращение в веру безбожников Украины
и России. Как только стало известно о воссоединении
Галиции с Советской Украиной и о приближении Со-
ветской Армии, наши наставники под разными предло-
гами устремились на запад.
Прекрасный нюх был у них в этом отношении. На
моих глазах бежали в ту осень Решетило, Мыськив,
Тимчук, Баган и целая свора монахов и священников
из других монастырей.
...Из Перемышля в Оломоуц (протекторат Чехии и
Моравии), где находился тогда богословский факультет
Пражского университета, убежали 25 студентов-бого-
словов. Среди них был и я. В Оломоуце мне вновь при-
шлось быть свидетелем практического «аскетизма»
своих наставников. Я мог видеть, какими способами мои
воспитатели стремились к «небесным благам». Здесь в
то время находился бывший игумен Ужгородского мо-
настыря Мирон Калинец. Вскоре к нему приехал беглец
из Галичины — Степан Решетило, бывший протоигумен
галичинских монастырей. Хорошо жилось им вдвоем.
Ничего не делали, денег было достаточно, ибо местные
священники обеспечивали их неплохо. Жили они как
у Христа за пазухой.
75
И вдруг на гдре им из Галичины приехало еще пять
монахов-священников — Баган, Мыськив Павел, Тимчук
Ероним и еще двое. Не только сами приехали, но при-
тащили с собой еще и богословов.
Калинец и Решетило забеспокоились: ведь если эта
свора монахов засядет здесь, то им придется делиться
щедрыми подачками, которые до сих пор шли только
в их карманы. Сначала они попытались уговорить Ва-
гана и Мыськива, чтобы те поискали себе другого места
со своими «экскурсантами». Но монахи слушать не хо-
тели. Почувствовали, что напали на хорошее место, и
так в него вцепились, что ни божья, ни чертова сила
не могла их оттуда сдвинуть.
Разгорелась «духовная борьба». Богословы не смогли
сразу сориентироваться и долго колебались. Есть две
силы, какой подчиниться? Баган, увидев, что богословы
колеблются, установил полицейский режим: запретил со-
бираться^труппами больше двух человек. Тем временем
в Словакию, где находился Сабол Севостьян, считав-
шийся самой высокой монашеской властью, полетели те-
леграммы. Наконец, приехал и сам Сабол. Да куда там!
«Ему ли решать такие конфликты, когда у него в
Праге любовница»,— сказал Решетило. Действительно,
под предлогом, что у него есть более важные дела, Са-
бол подался в Прагу и больше не возвращался.
Святые отцы и дальше грызлись между собой за ла-
комый кусок. Грызлись в тот час, когда немцы захва-
тывали страну за страной, когда для трудящихся устраи-
вали виселицы и концлагеря, а в городах и селах лилась
кровь невинных детей, женщин, стариков. Не до паствы
было духовным пастырям.
Мыськив хорошо знал немецкий язык, поэтому все
официальные дела решал он, причем не с чешскими,
а с немецкими властями. «Это,— говорил он,— самая
прямая и короткая дорога». Особенно в хороших отно-
шениях он был с обер-лейтенантом из гестапо.
76
Когда летом в 1940 году я закончил учение, Мысь-
кив повел меня в гестапо, и каким-то чудом через дза
дня у меня на руках был настоящий венгерский паспорт
с немецкой визой. Я должен был ехать в Закарпатье,
где тогда хозяйничали оккупанты. При расставании
Мыськив сказал мне: «В Закарпатье мало наших мона-
хов. Все монастыри в мадьярских руках. Идите и бори-
тесь против мадьяр». Это было его благословение на
дорогу.
Ватикан поддерживал украинский национализм
среди монахов, чтобы иметь кадры, которые могли бы
вести работу по возвращению трудящихся Советской
Украины в лоно католицизма. Однако здесь, в Закар-
патье, столкнулись интересы украинской и венгерской
буржуазии. Во всех монастырях игуменами были хор-
тистские монахи. В Ужгороде — Дудаш, в Мукачеве —
Гегедюш, в Имстичеве — Жаткович, в Березном — Са-
бов, в Бороняве — Киш. ’
Приехал я в Мукачево на Чернецкую гору во владе-
ния игумена Гегедюша. Черный тип в полном смысле
этого слова — и бородой, и еще больше душой,— он,
как и все другие посланники святостефанской короны,
только для отвода глаз занимался духовными делами,
а в действительности был хортистским шпионом. Не-
долго пришлось мне быть в Мукачеве. Гегедюш, Дудаш
и Лики постарались нас, закарпатцев, выпихнуть из
края.
Дело дошло до того, что Дудаш Бартоломей, брат
епископа, донес в полицию, что мы якобы все настроены
просоветски и опасны для святостефанской короны.
Этого мы, закарпатские монахи, никак не могли ожи-
дать, ведь у нас были те же самые духовные настав-
ники, что и у них, мы кончали те же самые «студии»;
как и они, мы были связаны обетом послушания папе
римскому, с одинаковой неприязнью относились к Со-
ветской власти. Очевидно, интересы венгерской буржуа-
77
зии были здесь выше интересов бога. Мы попали
под своеобразный арест, нас вывезли в Будапешт, в мо-
настырь иезуитов, а оттуда в Северную Трансильванию,
в одинокий монастырь. Там нас продержали полтора
года. Только тогда, когда Советская Армия отбросила
гитлеровские войска от Москвы и Сталинграда, когда
уже стало очевидно, что приближается конец немецким
фашистам, нас выпустили из клетки.
В Закарпатье я застал то же соотношение сил, что
и прежде. Монахи украдкой рассказывали, как игумен
Дудаш гуляет в Ужгородском монастыре. Про бороняв-
ского игумена Киша было всем известно, что церковник
хотел подать на него в суд за оскорбление дочери,
но дело в конце концов удалось уладить мирным
путем.
Гегедюш, мукачевский игумен, дни и ночи находился
в Мукачеве по «важным делам». Словом, ничего не из-
менилось.
* *
*
Сильной оказалась инъекция морфия, которую ввели
в мою волю и ум монастырские воспитатели. Долго
я спал. Наконец, проснулся, протер глаза и многое
понял.
Счастье, что вовремя проснулся. И хотя дорого,
очень дорого обошелся мне этот сон, он все-таки про-
шел. Я увидел действительность и зажил настоящей
жизнью человека. Есть у меня теперь хорошая жена и
чудесный мальчик. Он — продолжение моего будущего.
И я счастлив, очень счастлив, что могу смотреть людям
прямо в глаза.
Написав эти строки, я не мог не вспомнить о вас,
мои бывшие соратники, ибо ваши истории так похожи
на мою. Но оставим историю. Посмотрим на реальную
жизнь. Подумайте, друзья, до каких пор можно сидеть
в норах?
78
Покойницу «унию»1 все равно не воскресишь.
К тому же ее воскрешение в наше время никому не
нужно, как не нужно одурманивание нашей молодежи
всякой другой религией.
К Вам, Михаил, обращаюсь. Неужели Вы не можете
подняться от своего «пробного поля»? А Вы, Андрейка
и Иванко, разве для того сидели по двадцать лет на
школьной скамье, чтобы предаваться мечтанийм по
углам и убеждать себя, что делаем, мол, великое дело,
что мы-де стойкие фанатики и не дадим себя сломить.
Дон-Кихот тоже что-то подобное думал!
Оставим перешептывания в углах. Они не принесут
никому пользы. А вреда людям много могут принести.
Возьмемся за настоящую, полезную работу. Довольно
нам выглядеть так, как будто с другой планеты упали
на советскую землю.
Жизнь не стоит на месте, а идет вперед, и даже не
идет, а летит. Немного опоздал — трудно догнать. А ведь
мы очень долго были далеко от жизни. Поэтому чем
скорее мы опомнимся и выберем правильный путь, тем
лучше будет для нас.
Вы хорошо помните, как в 1944 году пришла в За-
карпатье Советская Армия.
Полными ненависти глазами смотрели на нее попы
и монахи. Надеялись, что недолго это будет длиться.
Устанавливали сроки: «До мая выдержать матерь божья
поможет». Не помогла. Минул май, народная власть
развивалась и крепла. Установили другой срок: «Вы-
держать еще один год, только один год». Держались.
А Советская власть в это время набиралась все новых
и новых сил.
1 Брестская уния 1596 года — объединение католической и пра-
вославной церквей. Униатская (греко-католическая) церковь явля-
лась проводником папского влияния на украинской и белорусской
земле. В 1946 году Брестская уния была официально растор-
гнута.— Ред.
79
Уже не-один май прошел и не один год. Разви-
вается, крепнет наша могучая страна. Перед всем ми-
ром, как великан, стоит она в полной своей красе и
силе. И такой стала она без нашей помощи.
Мы закопали свои способности и таланты, никакой
пользы не принесли народу в его великих делах.
Посильную пользу, я думаю, мы принесем народу
тем, что отбросим свое самолюбование и раскроем перед
людьми всю правду о том великом вреде, который на-
носит людям религия. Тем самым мы убережем наше
подрастающее поколение от тех тенет, в которых неко-
торые из них могут легко запутаться. Пусть ничем не
связывает своей энергии наша молодежь. Пусть творит
новую жизнь.
Давайте возьмемся за дело, пойдем вместе со всем
советским народом к светлому будущему.
Мересий Юлий Иванович, 1913 года
рождения, бывший монах, ныне бух-
галтер промартели «Искра», Рахов-
ского района, Закарпатской области.
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С БАПТИЗМОМ 1
НЕ ТО СЕЙЧАС ВРЕМЯ
Родилась я в 1888 году в деревне Уть Тереховского
района. Семь десятков лет уже живу на свете. За это
время и ноги мои находились, и руки натрудились, и
глаза насмотрелись. А умирать не хочется. Жизнь такая
хорошая стала — душа радуется. И давно в моей го-
лове созрела мысль: хочется людям рассказать, как я
1 Баптисты — христианская секта. Возникла в Англии в начале
XVII века. С тех пор баптизм получил широкое распространение
во всем мире и особенно в США, где в настоящее время имеется
около 19 миллионов баптистов. В России первые баптисты появи-
лись в 60-х годах прошлого столетия. В нашей стране баптисты,
объединившиеся в 1944 году с евангелистами, а в 1945 — с пяти-
десятниками, составляют наиболее многочисленную и влиятельную
религиозную секту — «церковь евангельских христиан-баптистов».
Религиозное учение баптизма мало чем отличается от православ-
ного: баптисты верят во всемогущество бога, загробную небесную
жизнь, богооткровенность библии, второе пришествие и т. д. Глав-
ное место в баптистских проповедях занимают евангельские рассказы
о Христе. Обряды и праздники баптистов несколько отличаются от
православных. Баптисты требуют «сознательного» принятия веры и
крестят уже взрослых людей (отсюда и само название секты: от
греческого слова baptistes — креститель). Они отвергают почитание
икон, крестное знамение, священнические облачения, некоторые мел-
кие праздники, но признают крупные, «христовы» праздники.
Верующие образуют общины, во главе которых стоят пресви-
теры; богослужения проводятся в специальных молитвенных до-
6 Заказ 4095	81
верила в бога, была баптисткой и почему перестала
верить, отказалась от религиозной общины. Но — обо
всем по порядку.
Деревня наша Уть была гнездом баптистов (в на-
роде их «штундами» называют). Много было у нас этих
«божьих» людей. Но я до 30 лет была православной,
ходила в церковь, почитала иконы. Потом, когда вышла
замуж, родила сына Васю, закаркали надо мной, как
вороны, баптисты. Одни уговаривали, другие угрожали,
что и мне и сыну моему не миновать несчастья, если
не пойду в их общину. Темная я тогда была, забитая,
к тому же среди этих штундов было много моих род-
ственников. Вот я и не устояла — пошла в молитвенный
дом. Было это в 1920 году.
Пришла, дали мне молитвы — пою, а сама ко всему
присматриваюсь. Дом большой, органная музыка играет,
только удивительно: нет икон с образами святых, свечи
не горят и попа нет, вместо него — пресвитер. Потом
привыкла, и с каждым днем паутина религии все более
опутывала меня, прилипала моя душа к баптистам.
Почему?
Скажу откровенно... понравилось мне тогда, что
евангелие и библия — главные религиозные книги хри-
стиан— запрещают верующим убивать, воровать, обма-
нывать, а у баптистов еще и пить, курить, ругаться —
вообще, и смотреть нельзя туда, где грех, не то что са-
мому грешить. Казалось мне тогда, хорошему учит
мах. Пресвитеры стремятся замкнуть интересы верующих в рамках
общины, объявляя «греховным» и «суетным» все, что выходит за ее
пределы. Баптисту рекомендуется не вступать в брак с инаковерую-
щим и неверующим. Большое внимание баптистские проповедники
уделяют работе среди женщин и молодежи. Баптисты делают осо-
бый упор на вопросах морали, доказывая, что истинная мораль мо-
жет быть построена только на религиозной основе.— Ред.,
82
религия. А баптисты особенно строго сохраняли эти за-
поведи, и я горой стояла за их веру.
Собраний общины я не пропускала, молилась стара-
тельно и стала «активисткой», со мной уже считались,
была, так сказать, у них в совете. Провинится кто-либо,
зовут меня и других завзятых баптистов, и мы вместе
с пресвитером начинаем вершить суд: отлучить греш-
ника от общины или помиловать, если он кается.
Святым делом считалось в общине вовлечь в баптизм
новых людей. И в этом деле я очень старалась, каждую
женщину чуть ли не за юбку ловила, звала ее к нам,
в молитвенный дом. Да так, случалось, прицеплюсь,
словно смола, пока женщина не согласится. Немало я
людей так завербовала и все радовалась — идут за
мной, начинают слушать божьи слова. Новая жизнь уже
была в стране, сын мой окончил школу, потом медицин-
ское училище, а для меня все один свет был в окошке —
мои штундисты. Била лбом, отдавала земные поклоны,
отводила душу в молитвах и верила: бог, религия, мо-
литвы дают мне, моей семье и сыну счастье.
Кто же посеял в моей душе первое сомнение в могу-
ществе всевышнего, в его непогрешимости? Это был
мой муж.
Вначале он был православным, потом отошел от ре-
лигии и часто повторял поговорку: «У попа две руки:
одна, что крестит, другая, что берет, а той, что дает,—
нет». Помню, когда пришел он с царской службы, долго
рассказывал, как там солдат чуть ли не с кнутом гнали
на молитвы. «Какая же это,— говорит,— религия, вера,
что в одной руке — крест, а в другой — кнут».
В душу запали мне эти слова. А тут еще квартирант
мой, учитель, не давал покоя. Все, бывало, переубеждает
меня, а я отмахиваюсь. Возьмет он «святые» книги,
начнет читать их и спрашивает: бабушка, почему эго
в ваших святых книгах концы с концами не сходятся?
И приводит пример. Николай чудотворец поспорил с
6*
83
Арией, да так, что дело дошло до ссоры: один другого
по щеке ударил,— так прямо и было написано; Кварти-
рант мой смеется: «Вот так святые, войну затеяли, за-
поведь нарушили, а вас чему учат?»
А что я могла сказать? Нет ответа. Только заду-
маюсь, бывало. Появились у меня сомнения, но веры я
еще держалась крепко.
Пришел 1941 год, а с ним лихая беда — война. Море
без воды, а война без крови не бывает. И полилась она
рекой по нашей земле. А я думаю, что ж это бог смот-
рит, да не защитит невинных от гибели? И от таких
мыслей больно на душе, будто кошки скребут. А тут
однажды собрались мы в свой молитвенный дом, а к нам
немцы пришли, тоже баптисты. Меня будто кто по
сердцу резанул. Фашисты опоганили нашу землю и
вместе с нами молиться будут. Кому, какому богу? Вы-
ходит, нашему, баптистскому. Тут я уже поняла: не все
гладко в моей религии, есть в ней обман.
Пришла домой, вспомнила слова из писания Христа:
молись за врага твоего. «Вот как! — думаю.— Фашисты
людей убивают, вешают, а мы должны молиться за них».
Вот тогда и дала моя вера во «всевышнего и всемогу-
щего» большую трещину.
Пошли наши войска в наступление. У немцев —
паника. Стали они отступать — сожгли нашу деревню,
сотни людей оставили без жилья. Сгорела и моя изба.
Смотрю на пламя пожаров, на горе людское, на слезы
земляков своих и думаю: «Зачем нам богу молиться,
когда он нам не сочувствует?»
Каждый день приносил мне новые разочарования в
вере и религии. Был в нашей общине регент — руково-
дитель хора баптистов Андрей Иванович Симанькин,
молодой, лет двадцати пяти. Сильно верил в бога, ни
одного собрания общины не пропускал, а бог не оценил
его стараний: погиб Андрей Иванович на войне, не
спасла его вера в бога от пули, троих деток сиротами
84
оставил. Зачем же религия человеку, когда она такая
бессильная.
А тут новое горе постигло меня: погиб на фронте
сын. Камень лег на мое материнское сердце. Видно, и
моих молитв не услышал «мудрый» бог.
Выгнали врага из деревни. Это сделали не наши мо-
литвы, а простые советские воины. Недаром говорится:
чтобы видеть спину врага, бей его в лоб.
Когда немцы стояли в деревне, у меня на квартире
жил учитель Александр Иванович Сергиенко. Эвакуиро-
вал семью, а сам так и не успел выехать: враг окружил
уже деревню. Он выдавал себя за агронома, вошел в
доверие к немцам, хорошо знал их язык и много помо-
гал партизанам: обеспечивал их мукой, крупой и прочим
питанием (как агроному, ему доверяли), а может, и све-
дения разные сообщал. Мне, верующей женщине, он,
видно, не очень доверял, никогда ничего не рассказы-
вал, но правда и со дна морского поднимется, она не
тонет и не горит. Был Александр Иванович человек
партийный, бывало, скажет мне: «Бабушка, темная ты,
не в то веруешь, во что нужно верить. Сейчас некогда
переубеждать, вот кончится война — всем глаза от-
кроем». Погиб мой соколик, но слова его часто вспоми-
наю и вижу: правильные они, и хоть поздно, но и мои
глаза открылись.
Жизнь прожить — не песенку спеть. Похоронила я
мужа. Изба сгорела. Сын погиб. Жизнь вдовья тяжелая,
нет в ней радости. Сосватали меня за вдовца Петра
Михайловича Житникова. Стали жить с ним в деревне
Николаевке. Ярый баптист был мой второй муж. Вышла
за него и испытала горе. Чуть в чахотку меня не вогнал:
скупой был страшно. Лишнего куска не давал съесть,
не то что с соседями поделиться. «Вот,— думаю,— и
баптист: на собраниях распинается за веру, за то, чтоб
люди близкому помогали, не скупились, а дома другим
боком поворачивается». И выходило: на словах у этого
85
«божьего» человека одно, а на деле — совсем другое.
Это мне также была наука. Как говорят, беда хотя и
мучит, но и жить учит.
Мучилась, мучилась и стала я такой, что в граб кла-
дут краше. Решила разойтись с этим человеком, а бап-
тисты на дыбы встали: «Грех,— говорят,— на душу
берешь, от мужа удираешь». Долго уговаривали нас по-
мириться — не вышло. Какая же это религия, если она
стоит за то, чтобы человек мучился?
Потом я встретилась с Поликарпом Петровичем Сем-
ченко, своим односельчанином. Он также потерял сына
на войне, и решили мы по-стариковски жить вместе.
Понравился мне этот человек: самостоятельный, трудо-
любивый, заботливый, и теперь мы с ним душа в душу
живем, век свой доживаем. Узнали баптисты, и давай
нас осуждать, угрожать нам. А меня их поклепы давно
уже не трогают. За долголетнюю свою жизнь убедилась
па горьком опыте, что вера в бога — пустое дело, обман.
Потому и отказались от веры в бога, от баптистов.
Давно разобралась я, как «придерживаются» бапти-
сты заповедей. Вот, например, пресвитер, что живет в
деревне Уть, Федор Еремеевич Копенков, не больно-то
заповеди соблюдает. Какой же вере тут быть? Как ни
крути, получается так, что только темные, одураченные
люди верят в бога. Долго — целых 33 года! — и я была
такой. Но теперь вот поумнела. Нелегко мне теперь,
Все баптисты считают меня отступницей, каждый так
и старается в душу плюнуть. Не так давно встретила
меня Екатерина Климова, наша николаевская баптистка,
и давай на меня всякую грязь лить. Но я спокойна:
знаю, что на моей стороне правда, и рано или поздно к
этой правде найдут дорогу все заблудившиеся люди.
Стара уж я. И глаза мои слабы. А тянусь все же к
свету, к знаниям. Живем мы с Петровичем хорошо. Он
пенсию получает, я также — за сына. Петрович мой
выписывает «Советскую Белоруссию», читает мне эту
86
газету и книги разные. Сравниваю я их с «божьими»
книгами и вижу — они, как день и ночь. В божьих —
все мертвое, книжное, а в новых — все живое, жизнен-
ное. Петрович мне и о ракетах, и о спутниках Земли
рассказал. И все это создал человек, наш народ — вели-
кий и всемогущий.
Получила письмо от сестры. Дочери ее — учительни-
цами на целине, вот и старых к себе забрали. Пишут,
что живут хорошо, богато, на трудодни много разного
добра получили. Да и в нашем колхозе имени Суворова
люди неплохо живут: трудодень стал богатый. Вот я и
думаю, что рай нужно строить на земле, а на том свете
не жди его, не будет. Поэтому не надо верить суевериям,
не то сейчас время. Где власть народа, там счастье и
свобода.
Коненкова Пелагея Григорьевна,
1888 года рождения, пенсионерка,
Тереховский район Гомельской об-
ласти.
ПРАВДУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ НЕСЕТ КОММУНИЗМ
Никто не будет спорить, что многие верят в бога
только потому, что им внушили страх перед «загробной
жизнью». Такие люди считают, что, исполняя религиоз-
ные обряды, они в «земной жизни» готовят себя для
«царства небесного», для «вечного рая». В свое время
этот страх взял верх и в моей жизни.
Однажды — это было в 1923 году в Нежине, где я
тогда жил — зашел я в молельный дом общины еван-
гельских христиан. Шла проповедь: «Ищите царства
божьего и правды его, а остальное приложится вам,—
говорил проповедник.— Ищите и найдете, просите и дано
будет вам, стучите и отворят вам...» И я начал искать...
87
Раньше я любил читать исторические книги, но с тех
пор, как стал верующим, не прикасался ни к одной.
«Читать нужно только святые книги, библию и еванге-
лие,— поучал нас пресвитер,— остальное только загряз-
няет душу».
Я верил в святость библии и евангелия и старательно
изучал эти книги. Часто обращался к своему пресвитеру
за разъяснениями. От него узнал, например, что
католики крестятся в память пяти ран Иисуса Христа
пятью пальцами, что папа у них считается безгрешным,
наместником Христа, что он имеет право отпускать
грехи за деньги. Православные же крестятся тремя
пальцами в честь троицы — бога-отца, сына и святого
духа. Однако, говорил пресвитер, ни одна религия
не может спасти человека, если он не верит в еван-
гелие.
Я усвоил разницу между православием и евангель-
ским христианством. Православная церковь учит, что
крестить человека нужно младенцем. Евангелисты кре-
стятся взрослыми, поскольку крещение для них — это
обязательство перед богом «служить правде», а такое
обязательство может дать только взрослый. Церковь
учит — нужно молиться за умершего, чтобы ему были
прощены грехи и чтобы душа его была направлена в
рай, запрещает употреблять в пищу мясо и молоко в
великий пост, а также в среду и пятницу, имеет дело
с нетленными мощами святых, с обновленными иконами
и с другими «чудесами». Евангельские же христиане про-
поведуют, что иконам поклоняться грех, так как это
идолы, сделаны они руками людей, что молиться за
умершего не следует, что никакая еда не оскверняет
человека и что есть можно любую пищу в любой день,
что «нетленных тел» не бывает, точно так же как и
«обновленных икон» и других «чудес».
Мне вдалбливали в голову, что человек — существо
греховное и порочное, «прах земной», что все находя-
88
щееся за общиной — «греховный мир», который по-
гибает и только евангелисты — его «спасители».
Вскоре я стал настоящим сектантом-евангелистом,
точно исполнял наставления евангелия и советы пресви-
тера. Наконец, после «испытания» меня приняли в
общину.
Находясь в среде евангельских христиан, я был
убежден, что все эти люди только и думают о добре,
что им чужды вражда, ссоры, обман, себялюбие. Мне
казалось, что евангелисты не пьют водки, не курят табак,
всегда аккуратны, не допускают разводов.
Но вот приглашают однажды меня на «членское
собрание». Рассматривалось семейное дело самого пре-
свитера и его жены. В склоке были замешаны и другие
верующие. Меня это очень удивило и поразило. Как же
так? Ведь это же евангельские христиане...
«Если бы я знал, что у вас такая грызня, никогда
не стал бы верующим»,— открыто заявил я.
Такие «членские собрания» повторялись каждый по-
недельник. У меня стали зарождаться первые сомне-
ния.
Мое разочарование заметил один из членов общины.
Он и предложил мне поехать вместе с ним в Сибирь.
«Там не бывает никаких склок»,— уверял он. Вскоре мы
выехали со своими семьями в г. Татарск, Барабинского
округа.
Там были общины евангельских христиан и общины
баптистов. Собирались они раздельно и беспрерывно
враждовали между собой. Адвентисты, пятидесятники,
квакеры, прыгуны, иеговисты. Кто из них прав? Все го-
ворят о боге и в то же время ссорятся из-за бога.
А сколько крови было пролито во имя бога? Крестовые
походы, инквизиция, кровопролитные религиозные
войны — все это сопровождалось массовым истребле-
нием людей. Неужели бог сам за себя не мог постоять?
Сомнения мои усиливались.
89
А жизнь между тем показывала полное несоответст-
вие между действительностью и учением евангельских
христиан. Помню такой случай. Наш пресвитер в Та-
тарске, который был собственником пекарни и имел
наемных рабочих (это было в двадцатых годах), стал
просить, чтобы община освободила его от обязанностей
пресвитера. Ссылался он на то, что у него не остается
времени посещать собрания. Как же так, пытался я
понять, сам проповедует, что на земле следует думать
только о небе, а из-за земных благ отказывается слу-
жить богу?
Но может быть, так только в нашей общине? Может,
среди образованных людей нет склок и обмана? Я стал
просить общину, чтобы меня послали слушателем на
библейские курсы в Ленинград. Мне повезло: в 1929 году
я поехал в Ленинград.
На библейских курсах я с головой ушел в учение.
Старательно изучал богословские предметы: экзегетику,
догматику, историю христианства, апологетику, мето-
дику и практику богослужения, регентское дело и т. п.
Но чем больше я изучал все это, тем больше недо-
умений у меня возникало. Почему, например, бог разре-
шил Аврааму иметь жену Сарру и в то же время жить
со служанкой Агарь, от которой родился сын Измаил.
Ведь это же называется двоеженством. Потом бог ска-
зал, чтобы Авраам выгнал Агарь вместе с сыном. Как
же это примирить с тем, что бог всесильный и доб-
рый?
В библии рассказывается, как Моисей убил египтя-
нина и закопал в песок за то, что египтянин бил еврея.
Каким образом Моисей, написавший заповедь «Не
убий!», сам стал убийцей? Свой народ он повел на за-
воевание чужой земли, чтобы установить там свои за-
коны, свою религию, а жителей, населявших эти земли,
уничтожить. В чем же они виноваты? Ведь бог стоит
за мир и добро...
90
Или взять то место в библии, где говорится о царе
Давиде, о котором бог сказал, что нашел «мужа по
сердцу своему». Давид вел кровавые опустошительные
войны, уничтожал племена, не щадил и детей. Имея
много жен, он насильно взял себе Вирсавию, жену
своего воина Урии, а мужа ее велел убить. Когда
у Вирсавии родился ребенок, то бог послал кару не на
Давида, а на ребенка, сразив его насмерть. Давид же
«покаялся» и остался праведным.
Что касается книги «Песнь Песней Соломона», то в
ней даже не употребляется слово «бог». Зато все восемь
разделов книги заняты признаниями царя Соломона в
любви. В библии упоминается, что с сыном Давида Со-
ломоном разговаривал бог, что Соломон построил храм
в Иерусалиме и в то же время имел 700 жен и 300 на-
ложниц.
Книга «Екклесиаст» тоже считается священной, но в
ней есть утверждения, которые целиком расходятся с
церковным учением. Так, в ней говорится об общно-
сти происхождения человека и животных, более того,
человек уподобляется животному. А отдельные ме-
ста этой книги носят просто антирелигиозный харак-
тер.
Много противоречий бросается в глаза, когда чи-
таешь евангелие. В евангелии от Матфея говорится, что
«святое семейство» после рождения Иисуса Христа
убежало от преследования царя Ирода в Египет. А еван-
гелие от Луки утверждает совсем другое: Иисуса
Христа принесли после рождения в Иерусалимский
храм. Кому верить?
С этими вопросами я и обратился к преподавателю
В. Быкову. Он внимательно выслушал меня и спро-
сил:
— У вас, брат Баранов, есть и другие вопросы?
— Есть.
— Зайдите после лекции в мою комнату.
91
Я понимал, что мои сомнения — непростительный
грех, ведь «священное писание» — главный источник
христианского вероучения. Однако я ожидал, что препо-
даватель экзегетики поможет разобраться в моих сомне-
ниях. Но вот как он ответил мне:
— Брат Баранов, меня удивляет, как вы оказались
у нас, на библейских курсах. Мы готовим проповедников,
будущих пресвитеров. Они должны глубоко верить
всему написанному в библии и в евангелии, не допуская
ни малейшего сомнения. А вы, оказывается, человек
совсем неверующий, вы полны сомнений и небезопас-
ных вопросов. Вам придется много молиться, чтобы
бог освободил вас от сомнений. Иначе,— прибавил
он,— мы будем вынуждены исключить вас из списков
слушателей и вернуть домой с плохой характери-
стикой.
Я увидел, что встал на опасный путь, и был вынуж-
ден попросить прощения, обещал молиться и больше не
сомневаться в вере, верить библии и никогда не зада-
вать подобных вопросов. Меня помиловали, и я продол-
жал слушать лекции.
Но молитвы не помогали. Нерешенных вопросов у
меня не только не уменьшилось, а, наоборот, прибави-
лось. Однако с ними я уже ни к кому не обращался.
Я боялся, что меня признают еретиком и исключат из
общины. Так в сомнениях и терзаниях окончилось мое
обучение на библейских курсах.
После окончания курсов я возвратился в Татарск к
семье, а уже через месяц был направлен Сибирским
краевым отделом евангельских христиан в г. Камень.
Мне казалось, что общение с верующими укрепит мою
веру, поможет избавиться от сомнений и терзаний. Од-'
нако мои надежды не оправдались. В небольшом городе
были две общины — евангельские христиане и хрис-
тиане-баптисты. Жили они в непримиримой вражде.
Особенно враждовали между собой их пресвитеры.
92
С большим трудом мне удалось погасить открытую
вражду, но затаенная злоба осталась.
Оставаться здесь я больше не мог и решил вернуться
в Нежин. И вот я вновь поселился в Нежине, стал про-
поведником и регентом.
Изменилось ли что-нибудь в нежинской общине за
мое почти трехлетнее отсутствие. Нет, община не стала
лучше: велись беспрерывные споры, годами мстили один
другому. Если кого-нибудь из евангельских христиан
постигало горе, то другие вместо сочувствия и братской
помощи злорадствовали,— это, мол, бог покарал за
грехи, так ему и надо...
В это время я узнал, что десятой дистанции службы
пути нужен маляр. Посоветовавшись с женой, я поехал
в Чернигов, где мне удалось получить работу. Работал
старательно. Вскоре мне дали квартиру.
Через некоторое время я посетил, черниговскую об-
щину, в которую входили евангельские христиане и
баптисты. Расспросив меня и узнав, что я принадлежу
к союзу евангельских христиан, пресвитер, он же район-
ный «благовестник» А. Савенко, баптист, предупредил
членов союза баптистов, чтобы меня остерегались, пока
он, А. Савенко, не «испытает» меня. Такая встреча на-
столько потрясла меня, что я на целых десять лет пре-
кратил всякие связи с общиною и ее пресвитером.
К тому времени я уже работал бригадиром маляров.
Бригада систематически перевыполняла производствен-
ные задания, нас часто премировали. Я принимал учас-
тие в общественной жизни, выполнял поручения нашего
профсоюза.
Изредка встречался с верующими. Одни всячески
восхваляли своего пресвитера, считая его чуть ли не
непогрешимым. Другие, наоборот, считали А. Савенко
очень хитрым, говорили, что он активный сторонник
спора между евангелистами и баптистами, так как от-
сутствие единства в общине выгодно ему. Говорили, что
93
А. Савенко грубит верующим, ведет себя, как диктатор,
а тех, кто высказывает недовольство, подвергает нака-
занию.
Мои религиозные убеждения не позволяли оставаться
безразличным к таким настроениям членов общины. Это
и заставило меня в 1944 году вновь вернуться в общину.
Не буду скрывать, что среди верующих я пользо-
вался авторитетом и поэтому меня вскоре избрали за-
местителем пресвитера и одновременно секретарем об-
щины, а также регентом и кассиром.
Но мира в общине не было. Пресвитер оскорблял
евангельских христиан, называя их сворой, заговорщи-
ками, иудами, восхваляя в то же время баптистов. С та-
ким положением я не мог мириться и открыто заявил
об этом А. Савенко, но ничего не добился; наоборот,
А. Савенко стал ненавидеть меня.
А тут еще в общине развернулись события. Чтобы
ввести читателя в курс дела, скажу кое-что о денежных
доходах нашей общины.
Кроме добровольных пожертвований, из которых
ежемесячно посылалось в Киев старшему пресвитеру по
Украине 120—150 рублей и в Москву во Всесоюзный со-
вет евангельских христиан-баптистов 150 рублей, не
считая того, что удерживалось общиной, пресвитер
имел другую кассу, которой ведал уже не я, казначей,
а лично А. Савенко и его жена, и эту кассу не имела
права ревизовать ревизионная комиссия. Что же это
была за касса?
Дело в том, что по рекомендации нашей общины и
киевского руководства А. Савенко был назначен стар-
шим пресвитером по Черниговской области, выполняя по
совместительству и обязанности пресвитера общины. От
общины он получал 300 рублей в месяц. Кроме того,
каждая из 72 общин Черниговской области высылала
на имя А. Савенко ежемесячно не менее 75 рублей. Та-
ким образом, получалось около 6 тысяч рублей.
94
Но доходы пресвитера этим не исчерпывались. Много
денег собиралось от «тарелочных пожертвований», кото-
рые устраивались утром каждого воскресенья и в празд-
ничные дни.
В Чернигове А. Савенко устроился неплохо, приоб-
рел полдома из трех комнат, потом пристроил еще одну,
наконец, решил сделать летнюю комнату. Для этого
нужно было вынуть несколько кубометров земли.
Вот тут-то и произошел такой случай. Вынося землю,
член общины Парасковья 3., которая здесь работала,
нашла закопанный клад с деньгами. Это были совет-
ские разменные монеты. Растерявшись, 3. взяла с
собой несколько монет, а остальные закопала вновь.
Когда она вошла в комнату, Савенко сказал:
— Паша, возле дверей не копай, а выноси землю с
другого угла. Возле дверей я сам буду копать.
Об этом случае 3. рассказала некоторым членам об-
щины. Как же это так? Ведь пресвитер учит других не
собирать сокровищ... Узнав о таких разговорах, А. Са-
венко собрал всех, кто знал о кладе, и предупредил:
если не будут молчать и не покаются, то их станут су-
дить судом за то, что они украли деньги. Наш пресвитер
угрожал на этот раз уже не «божьим», а советским су-
дом. Тем временем слух об этом дошел до старшего
пресвитера по Украине. В Чернигов приехал его замес-
титель. Было решено избрать другого пресвитера об-
щины. Однако А. Савенко остался старшим пресвитером
по области. Община избрала меня пресвитером.
Работать мне было тяжело, так как старший пресви-
тер на каждом шагу преследовал меня, в проповедях
называл меня «философом» и «мирским слушателем».
Раздумывая над поступком пресвитера, я вновь вер-
нулся к чтению светской исторической литературы, на-
чал читать книги естественнонаучного характера. Все
больше сомнений в истинности религиозного мировоззре-
ния закрадывалось в душу. Я не мог примириться,
95
чтобы таких людей, как А. Савенко, считать пастырями
верующих. И вообще не скрывается ли за словами о
«загробной жизни» стремление к наживе, к материаль-
ному благополучию в жизни земной?
В атмосфере недоброжелательства и открытой
вражды, под влиянием прочитанной литературы, заша-
тались самые основы моих религиозных убеждений.
Я потерял интерес к библии, перестал верить в библей-
ские чудеса, стал безразлично относиться к религии.
Возникло новое, необычное чувство — чувство оторван-
ности от окружающей жизни, от нашего общества. «Ко-
паюсь в мелких спорах, как в болоте, а жизнь идет»,—
такие мысли все чаще приходили мне в голову. Нет,
дальше так жить нельзя!
...В конце концов прислали другого пресвитера по
области, другого пресвитера избрала и община. Но дела
изменились мало. Да и почему бы им меняться? Разве
дело в том, какой будет пресвитер: хороший или пло-
хой? Дело в самой религии.
На протяжении многих лет я терпеливо искал истину
и правду в религии. Теперь я понял, что евангельское
христианство, как его рисуют в проповедях, существует
только на словах, столь же далеких от действительно-
сти, как небо от земли. Теперь я понял, что настоящую
правду несет человечеству не религия, а коммунизм.
Баранов Гавриил Петрович, 1897 го-
да рождения, бывший пресвитер,
ныне пенсионер, г. Чернигов Украин-
ской ССР.
ОТРУБЛЕННАЯ ВЕТВЬ
Передо мной лежит уже исписанная тетрадь — моя
исповедь. Прежде чем положить ее в конверт и написать
адрес редакции, я перечитываю ее и чувствую, как заго-
96
рается лицо; мне стыдно. Стыдно самого себя, стыдно за
этот кошмарный, тяжелый сон, длившийся целых девять
лет, за свое невежество, свою слепоту.
Я вижу осуждающие взгляды, иронические улыбки
людей, которым доведется читать печальную повесть
моей жизни. Но это не страшит, не останавливает меня.
Я посылаю свою исповедь, потому что больше не могу
молчать, потому что терпению моему наступил конец.
Однако, вынося на суд людей свою жизнь, я не хочу
только один краснеть за нее, только один быть в ответе.
Пусть же будет стыдно и тем, кто толкнул меня на мрач-
ный путь бесплодных поисков бога, кто отнял у меня не-
мало здоровья и юные годы, которым уже нет возврата.
Вот что произошло в моей жизни.
Восемнадцать лет назад у меня умер отец. Нас оста-
лось у матери пятеро. Самому старшему—-брату Ми-
хаилу было двенадцать лет, мне — десять, а сестрам —
и того меньше. Стоит ли говорить о тех трудностях,
которые сразу же возникли в семье. Я только окончил
начальную школу; Хотелось учиться дальше. Но матери
было трудно, и вместо школы пришлось идти работать
в колхоз.
Представьте себе мои скудные познания и пробужда-
ющуюся детскую любознательность. Сколько вопросов
роилось в моей голове: откуда взялось небо, звезды,
Земля и все существующее на ней? Ничего этого я объ-
яснить себе не мог. И никто мне не объяснял. Хуторяне
нередко соблюдали религиозные обряды. От взрослых я
часто слышал о боге, черте, домовых, колдунах, ведьмах...
Мать моя, хотя и не была набожной, но к богу и свя-
щенному писанию относилась с суеверным страхом.
Помню такой случай. Однажды ночью (это было
весной 1941 года) мать проснулась страшно перепуган-
ная: в глухую полночь на дворе было светло, как днем.
Причем заря занималась не как всегда — на востоке, а
совсем в другой части хутора — на севере. Мать решила,
7
97
что наступает конец света, как сказано в евангелии. Не-
долго думая, она разбудила нас с братом, осенила кре-
стом и стала торопливо рассказывать о страшном божьем
суде, до которого остались, возможно, считанные минуты.
Мы тоже перепугались и целую ночь не могли сомкнуть
глаз. Утром хуторяне стали увязывать невиданное явле-
ние с каким-то наступающим большим бедствием. И хотя
через 2—3 дня газеты сообщили о редком северном сия-
нии, распространившемся и на Воронежскую область,
этому мало кто поверил. А спустя некоторое время нача-
лась Великая Отечественная война...
Тревожное, тяжелое время вселяло в мою душу страх,
неуверенность в завтрашнем дне.
Наступил 1947 год. Я окончил школу ФЗО № 27 (под
Воронежем) и был направлен на работу в Москву. По-
пал я в УНР № 196, в бригаду Питькова. С этого и начи-
нается самый тяжелый период в моей жизни.
Питьков оказался человеком религиозным. Однажды
в разговоре я рассказал ему о своем отношении к богу.
Он дружески обнял меня, похвалил за набожность и бук-
вально в тот же день вечером пригласил на «собрание».
«Собрание» длилось часа два. Из проповеди я мало
что понял, но вообще мне «собрание» понравилось.
Смущало лишь отсутствие обрядов. На улице я поде-
лился впечатлениями со своим «благотворителем» Пить-
ковым. Улыбнувшись, он внушительным тоном ответил:
— Напрасно твое смущение. Советую, купи библию.
В ней ты найдешь разъяснения по поводу обрядов. Богу
не обряды нужны, а твое сердце...
Чуть ли не в первую крупную получку я купил себе
библию. И это в то время, когда у меня еще даже при-
личных брюк не было. Библия стала моим постоянным
спутником, моим хлебом и законом. Вере в бога я от-
дался всецело, безраздельно. Бросил ходить в кино, гу-
лять в парках, перестал читать газеты, слушать радио,
потому что все это отрывало мою мысль от Христа.
98
Слова баптистского гимна: «Хоть одну хотел бы душу
Иисусу привести» определили цель моей жизни: нести
в народ имя господне. Когда мне приходилось бывать у
себя .на родине в хуторе Лимане, я каждую свою минуту
посвящал проповедям. Я рассказывал хуторянам о гол-
гофской жертве, о приближении царства небесного и
всякую другую чушь. Я не обращал никакого внимания
на то, что на меня стали показывать пальцем, смеялись,
что даже родная тетка стыдится ходить мимо моего
двора. Я все это считал естественным.
Казалось, я уже достиг совершенства. «Собрания»
посещал аккуратно. Пропуски считались у меня грехом.
И все же как бы я ни был силен, как бы ни приблизился
к праведности, грешки тем не менее, хотя небольшие, на-
ходили во мне слабые места. А как бы хотелось достичь
совершенства! «Но где этот путь?» — спрашивал я себя.
И вдруг меня осенило — в послании у апостола Петра
я нашел слова, как мне казалось, обращенные прямо ко
мне: «Как Христос пострадал за нас плотию, то и вы
вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию
перестает грешить».
Это было для меня откровением.
— Господь мой, если ты призываешь меня к этому,
то я отдам и руки и ноги, лишь бы тело мое не было до-
ступно греху и лишь бы в терпении своем я закалил себя
на тот день и час, когда муку приму, преследуемый за
имя твое,— исступленно твердил я молитву.
Было ясно: я должен отдать какую-то часть тела во
славу божию, для моего спасения. Но как это сделать,
чем пожертвовать, я не знал. Мысли появлялись разные.
О них говорить не стану. Скажу только, что от одной из
них — совершить трагический поступок на производ-
стве— я сразу же отказался. Тогда бы мне стали пла-
тить пенсию за якобы несчастный случай на производ-
стве, а это было бы несправедливо, нечестно с моей
стороны и богу не угодно. Жертвоприношение должно
7*	99
произойти не на стройке. Наконец план созрел: отдам
мизинец... Подождите, я переведу дух и продолжу рас-
сказ.
Было это июньским вечером, восемь лет назад.
Я приезжаю на Павелецкий вокзал около одиннадцати
часов вечера, беру билет на поезд, который отправлялся
через 30 минут, жду. Никогда не забуду этих томитель-
ных минут ожидания. Наконец, поезд трогается.-Я вы-
хожу в тамбур. Не доезжая моста у станции Коломен-
ское, прыгаю из вагона. Оглядываюсь: нигде ни души.
Тогда я ложусь около рельсов. Над головой мелькают
подножки вагонов. Сбоку зловеще стучат колеса. Смо-
треть в упор, как сейчас твой палец сожрет колесо,
страшно. Закрываю глаза, протягиваю немного левую
руку вперед, нащупываю рельс. Ага, вот она, холодная
гладкая сталь. Прижимаю мизинец. Мгновенье... Что-то
кольнуло в сердце, рука падает на шпалы. И ни малей-
шего писка. Значит, выдержал.
Простучал последний вагон. Мне становится страшно.
Цела ли рука? Что-то все горит. Поднимаю руку — цела.
Только трудно понять, что на ней есть и чего нет: темно,
и, кроме того, все залито кровью...
Спустя две недели я вышел из больницы и вскоре
рассчитался на старом производстве. Уж очень было
стыдно лгать людям, которые проявляли участие, ста-
раясь чем-нибудь помочь.
В те дни я внимательно прислушивался и присма-
тривался к себе: ждал каких-то чудодейственных измене-
ний. Но, удивительное дело, христианская жизнь моя не
изменялась. Как и прежде, во мне проявлялись пороки,
как и прежде, я ловил себя на мелких грешках и выма-
ливал прощение. Не приходил ко мне и пророческий дар,
которого я, признаться, ожидал.
В январе 1951 года я пошел в 5-й класс школы
рабочей молодежи. Вы не представляете себе, да я и сам
с трудом верю сейчас в то, насколько мои чувства были
100
отравлены религиозным ядом. Когда я вошел в коридор
школы и увидел на стенах портреты русских классиков,
я испугался: я подумал о том, что эти люди отнимут у
меня все, чем я живу. Я сидел за партой и часами не
слушал, о чем говорит учитель. Мне все казалось ересью.
Хотелось встать и убежать отсюда. Только одно удержи-
вало меня — желание стать грамотным проповедником.
Поэтому я и твердил себе слова Христа: «Я посылаю
вас, как агнцев, среди волков... но мужайтесь».
Пятый класс я закончил с отличными оценками. Это
меня воодушевило и укрепило веру в возможность полу-
чить образование. Но учебу в школе пришлось на время
прекратить. Летом 1951 года меня призвали в ряды Со-
ветской Армии. Я обрадовался этому. Мне давно хоте-
лось, чтобы бог оторвал меня от источника назида-
ния— от проповедей, бесед с «братьями» и испытал
в одиночестве. Скажу сразу: испытания этого я не вы-
держал.
Армейская жизнь нанесла первый серьезный удар
по моей вере. Когда меня призвали в армию, я был
твердо убежден: «Не одну душу приведу к Иисусу», а
ушел из армии полный противоречивых чувств, сомне-
ний, вопросов. Трудно сказать, что повлияло на меня:
здоровая ли обстановка в солдатской семье, споры ли
на политзанятиях, или крепкая дружба с комсомоль-
цем Юрием Алексеевым. Наверное, и то, и другое,
и третье.
Когда я демобилизовался, то не скрывал уже своих
сомнений перед верующими. Помню, как я говорил им
тогда:
— Любой грех можно отмолить, но отмолить сомне-
ния невозможно. У кого просить прощения, если сомне-'
ваешься в самом существовании «мирового духа»?
Такие слова были для «братьев» громом с ясного
неба. За меня взялись как следует. «Дьявол в тебя все-
лился»,— кричали мне верующие. Возразить я ничего
101
не мог — сам еще не знал, кто в меня вселился. С богом
отношения у меня стали какими-то странными: то я
далеко уходил от него, то льнул к нему опять. Нужно
было все проверить, переосмыслить.
— Разрешите мне самому разобраться, что проис-
ходит в моей душе,— говорил я своим «братьям».—*
Было время, когда мой челн произвольно носился по
морю житейскому, а теперь позвольте мне взяться за
руль.
И я взялся за руль. Снова поступил в школу рабочей
молодежи. Начал заново перечитывать библию, но те-
перь уже с позиций нормального человека, стал анали-
зировать свой пройденный с богом путь, внимательней
прислушиваться к проповедям пастырей и вникать в
жизнь верующих. И что же получилось? Вдруг я обнару-
жил, что за всю свою жизнь еще ни разу не имел воз-
можности убедиться в существовании сверхчеловека.
Ведь нельзя же принимать всерьез «боговдохновенные»
сны. Может быть, мне не дано? Может, я недостаточно
свят? Но вы же сами видите — я все сделал, чтобы
стать безгрешным.
Чем дальше вчитывался я в страницы «священной
книги», тем больше кричащих противоречий находил в
ней. А сколько их я вдруг увидел в самой жизни, в жизни
нашего «братства», какое несоответствие поступков ве-
рующих законам божьим. Вот тот же Питьков, который
когда-то привел меня в секту, оставил свою верующую
жену, двоих детей и скрывается от уплаты алиментов.
Вовсю развратился, распутничает, как только может.
Многие говорят, что в него вселилось семь злейших бе-
сов. Наверняка один из них «алиментный» бес...
Или возьмите «сестру», которая работает в продо-
вольственной палатке. Каждый вечер она кладет себе в
карман богатую выручку, так как реализует товары
по завышенным ценам. Я разговаривал с ней. Оказыва-
ется, «сестра» боится больше всего не бога — «с госпо-
102
дом все возможно»,— а инспектора ОБХСС. На «собра-
ния» она ходит аккуратно. Поблагодарит бога за «ми-
лость» и попросит: «Назавтра пошли еще, боже».
Так мало-помалу таял туман, в котором я жил дол-
гие годы, глаза мои становились зорче и придирчивей.
Я реже стал встречаться с верующими, реже появлялся
на «собраниях». Некоторые из «братьев» отворачивались
от меня, а более терпеливые только крутили носом.
Сказать обо мне откровенно, что «отпал», они еще не
решались. Говорили: «пока упал», и пытались всячески
снова поставить на ноги, укрепить в вере.
Раньше я восторгался их доводами и аргументами,
теперь же они меня только забавляли.
С каждым днем я приобретал новых друзей. В школе
рабочей молодежи я сдружился с товарищами, с препо-
давателями, а позже — с убежденным атеистом, членом
партии Иваном Витальевичем Бондаренко. Дома на
столе рядом с учебниками у меня появились новые
книги — работы великого русского физиолога И. П. Пав-
лова, литература по астрономии, антирелигиозные бро-
шюры. Это были тоже друзья. Благодаря им я оконча-
тельно понял, что глупо следовать тому учению, которое
от начала до конца противоречит здравому рассудку,
явным достижениям науки, ее реальному будущему.
Я раз и навсегда отбросил всякие бессмысленные созер-
цания и слепые блуждания, стал активно бороться за
свое место в жизни. И я нашел его. Окончив среднюю
школу рабочей молодежи, я поступил на первый курс
Всесоюзного заочного инженерно-строительного инсти-
тута.
Я уже писал, как отнеслись к моему отступничеству
«братья» и «сестры». Добавлю только, что однажды
(это было уже совсем недавно) мне довелось услышать
в свой адрес такие слова:
— Правильно сделал бог, что отрубил от себя эту
ветвь.
103
Бывший «брат» мой намекал на цитату из библии:
«Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — вино-
градарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода,
Он отсекает».
Скажу тебе, «брат», и всем «братьям», что еще це-
пляются за мифического бога: не отрубил меня вино-
градарь от лозы, я сам отвалился. Ваша лоза теряет
ветви потому, что старые корни ее давно уже сгнили и
не могут питать соками молодые побеги, не могут дать
им радости цветения, счастья приносить плоды. Если вы
посмотрите на нашу действительность непредубежден-
ным взглядом, познакомитесь с законами развития при-
роды и общества, вникните в суть происходящего в на-
шей жизни, уверяю вас, вы согласитесь со мной, вы тоже
станете атеистами.
Чернов Алексей Тимофеевич, 1930 го-
да рождения, электромонтер, хутор
Лиман Воронежской области.
ХОЧУ ВСТАТЬ НА ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ
Росла я в большой семье. Родители воспитывали нас
честными тружениками. Правда, нам прививали и веру
в бога, но мы отходили от нее, как только становились
взрослыми. Так было со всеми, за исключением старшего
брата Володи. Он живет в Даугавпилсе и является
членом баптистской общины. С ним и близкими ему
людьми я стала встречаться, как только поступила на
первый курс Даугавпилсского педагогического института.
Ходила и на собрания общины.
Помню первое впечатление: проповедник читает,
остальные слушают и плачут. Тогда я ничего не поняла,
но заинтересовалась. Пришла еще и еще раз. Со време-
104
нем я стала понимать, о чем говорилось здесь. Вот,
например, пятая заповедь: «чти отца своего и мать свою».
Толкуют ее широко — почитать надо не только родите-
лей, но и учителя в школе, и начальство, которое над
тобой поставлено, и вообще всех, кто старше тебя.
«Разве не так должно быть? — думала я про себя.—
Конечно, так». На собраниях общины говорилось, что
только баптисты почитают старших, а в миру (так они
называют всех, кроме себя) чего только не увидишь:
тут и места в трамвае не уступят, и грубым словом
обидят...
Позже я заметила: о чем бы ни говорили баптисты,
они всегда оказывались самыми лучшими. Это, конечно,
нескромно, да и неверно. Но поняла я это позже, а до
тех пор буквально впитывала в себя каждое услышанное
здесь слово, искала и находила ему подтверждение:
подмечала у студенток проявления эгоизма, невнимание
к другим, недобросовестное отношение к поручениям,
обязанностям.
Постепенно у меня выработалось характерное для
баптистов недоверие к людям. Правда, выработалось —
это не совсем верно сказано. Вернее, пожалуй, другое;
семена, посеянные общиной, упали на благодатную
почву. Я была довольно нелюдимой с детства. Может
быть, поэтому очень рано начала вести дневник, только
ему поверяя то, что не доверяла лучшим подругам и
братьям. И вот, когда я училась в 9-м классе, в нем впер-
вые появилась запись: «Разве после этого можно верить
людям?»
Теперь мне ясно, что причин для подобного обобще-
ния не существовало. Просто мы очень любили одну
учительницу. Она, уезжая от нас, обещала не забывать,
писать, но своего слова не сдержала. Вышла замуж,
начала новую жизнь, а мы для нее оставались всегда
лишь ученицами. Я не могла тогда этого понять, как не
понимала и многого другого. Записи этого времени гово-
105
рят сами за себя: «Нет, людям нельзя верить» или
«Нечего откровенничать, все равно не так поймут». Но
это было прежде. Под влиянием баптистов недоверие
к людям, которое было раньше предположением, не-
вольной чертой характера, становилось моим убежде-
нием, правилом в жизни.
Дома у брата часто бывала одна молодая женщина,
которую, как и меня, звали Верой. Говорила она ласково,
сердечно и с первого взгляда производила впечатление
очень радушного человека, способного понять тебя, вник-
нуть в твои горести и заботы. Этим она привлекла меня
к себе и стала как бы моим наставником.
Вера учила меня не показывать раздражения, тер-
петь и прощать, если обидят. Ее указания были для меня
святы, хотя в душе я не всегда с ними соглашалась.
Однажды был такой случай. В дневнике я записала
довольно нелестное мнение о жене брата — Юлии. Она
часто заставляла меня управляться за нее по дому,
ссылаясь на нездоровье, хотя не раз, как я убеждалась,
попросту симулировала. Случилось так, что Юлия тай-
ком прочитала мой дневник и вырвала из него несколько
листов.
— Ты обидела Юлию и должна попросить у нее про-
щения,— сказала мне Вера.
— Чем же я виновата? Я никому об этом не говорила,
а записывала только для себя. Наоборот, нехорошо чи-
чать чужие записки...
— Пусть даже не виновата, но ты обидела и изви-
нись. Пусть тебе будет неприятно, а ее успокой.
Я подчинилась.
Регулярно, раз в неделю, я посещала собрания об-
щины, встречалась с баптистами. Теперь я уже просто
не задумывалась, когда слышала о том, что все в при-
роде и обществе неизменно, что человек бессилен что-
либо познать и изменить. Всесилен только бог, только
ему все подвластно. Со всем этим я давно согласилась.
106
Ходила я и на комсомольские собрания и, как это
ни странно, не испытывала угрызений совести. Мне ка-
залось, и в комсомоле и у баптистов много общего —
и те и другие стремятся воспитать хорошие качества
у человека. Только у комсомольцев нет страха перед
богом, а у баптистов — есть, и поэтому им больше
удается. Я была твердо убеждена, что человек может
быть хорошим не за совесть, а только лишь за страх.
Стала я захаживать на студенческие вечера. В об-
щине этого не одобряли. Даже слушать радио здесь
считалось суетным делом.
— Кино и театры — не для пользы,— говорили
мне,— не для спасения души. Уйди подальше от мира.
— Но ведь я живу в мире, куда от него денешься?
О чем с людьми говорить?
— О боге!
О боге я ни с кем не говорила. Очевидно, по этой
причине меня все еще не принимали в члены общины и
считали приближенной.
— Ходишь, ходишь,— говорили мне,— а все какая-
то... тепленькая.
Спустя два года в мою жизнь вмешалась комсомоль-
ская организация. Вмешалась, как мне тогда показа-
лось, бессердечно и грубо. Мне задавали вопросы, на
которые я или не могла или не желала отвечать. Да и
сама я держалась вызывающе. Решение было едино-
душным: исключить из рядов ВЛКСМ.
Баптисты откровенно ликовали:
— Это хорошо. Ты страдаешь за веру! Вот теперь
самое время подумать о душе, начать жить для других.
Как жить для других, будучи неприспособленной к
какой-либо полезной деятельности? Я пряталась от
всех где-нибудь в чулане и давала волю слезам. А в
общежитии появлялась снова гордая и неприступная.
В эти дни я впервые серьезно задумалась о своей
жизни. Думала много, но ничего придумать не могла.
107
Поехала в Белоруссию к маме, потом к брату Гене.
Когда-то он тоже находился под влиянием баптизма,
а теперь — коммунист, врач, учится в ординатуре.
С Геней мы проговорили несколько вечеров. О чем?
Пожалуй, нет нужды вспоминать теперь. Я только слу-
шала и радовалась, как вырос брат, как много он
знает. А я впустую тратила время, не интересовалась
окружающим, мало читала и в сущности мало думала.
У меня было такое состояние, словно я только-
только пробуждаюсь от кошмарного сна и начинаю
видеть все в истинном свете. Как это ни удивительно,
мне приходилось для самой себя заново открывать
истины, известные школьнику, о том, что бога нет, что
человек в силах познавать и изменять природу, жизнь.
Довелось узнать истинную цену и баптистским про-
поведям о моральном совершенствовании человека.
В этом мне тоже помог Геня.
— Баптисты учат: помогай ближнему своему,—
как-то сказал он,— а ведь Володя не догадается послать
матери денег.
Это правда. Володя неплохо зарабатывает, живет
в достатке, но маме не помогает. А Геня, который почти
все эти годы учился, всегда находил возможность
помочь.
Что же касается хороших людей, которые, по мнению
баптистов, могут быть только у них, то особенно в по-
следнее время мне пришлось убедиться в обратном.
Хорошие люди, часто случайно узнавшие о моей беде,
сочувствовали мне, помогали и помогли встать на пра-
вильный путь. И я им за это очень благодарна.
Щая-Зуброва Вероника Авивовна,
/937 года рождения. В 1958 году
окончила Даугавпилсский педагогиче-
ский институт.
ИСТОЧНИК СВЕТА —В НАУКЕ
Впечатления детства не только самые яркие, но и
самые сильные. Душа ребенка очень восприимчива, на
ее благодатной почве вырастает все, что посеешь: и
доброе и злое... Случилось так, что в мою душу попали
семена сорняков.
... Родители мои, баптисты с юношеских лет, стреми-
лись строить свою жизнь по «святому писанию». Естест-
венно, что и детей они воспитывали «в страхе божьем».
Меня часто брали с собой на баптистские собрания, где
я часами слушал проповеди, декламации и пение. Уже
тогда библия казалась мне воплощением высшей
мудрости, а авторитет «слова божьего» был для меня
выше отцовского.
К этому времени относятся мои первые столкнове-
ния с миром, враждебным религии. Я начал ходить в
школу. Помню, как встревожило меня, что в песнях,
разучиваемых на уроках пения, не прославлялось «имя
божье». Дома мне всегда говорили, что петь такие песни
«грех», и поэтому я решил спросить у отца — как мне
быть?
Отец не запрещал петь такие песни, но и не поощрял,
оставив мне самому решить этот вопрос.
— Если ты считаешь себя верующим,— сказал он,—
не пой.
Я считал себя верующим и петь решительно от-
казался. Этим я сразу поставил себя в исключительное
положение среди учеников. Со мной никто не хотел
дружить, ребята дразнили и смеялись надо мной. Это
обижало, действовало угнетающе, но укрепляло во мне
веру в бога, так как в своем одиночестве я видел оправ-
дание слов Христа: «Меня гнали, будут гнать и вас».
В 5-й класс нужно было ходить в соседнее село, так
как в нашем селе была только начальная школа. Я хотел
скрыть свою религиозность — не удалось. На первом
109
же уроке во время знакомства учителя с классом со-
стоялся такой разговор:
— Лепихов,— назвал учитель мою фамилию^
— Он баптист! — крикнул кто-то.
— Ты, баптист, Лепихов? А что такое баптист?
— Верующий.
— А ты верующий, Лепихов?
- Да.
Потом началось «перевоспитание». Со мной часто
беседовали, но, как я теперь вспоминаю, не так, как
следовало бы. Многие вопросы, волновавшие меня,
толковались упрощенно, примитивно. В это же время
дома я читал и перечитывал журнал союза баптистов
СССР, такие книги, как «Потерянный и возвращенный
рай», «Путешествие пилигрима в Небесную страну»
и т. п.
И вот случилось так, что, окончив семь классов
средней школы на «отлично», я не только не потерял
веры в бога, а, наоборот, стал убежденным и начитан-
ным баптистом. Продолжать учебу в школе дальше не
было возможности: неожиданно на моих плечах оказа-
лись мать и шесть младших сестер. И в новых заботах
религия, бог как-то сами собой отошли на задний план.
... Незадолго перед войной мы всей семьей пере-
ехали в Донбасс, в Дзержинск. С местными баптистами
я долго не вступал в контакт. Считал их не совсем
последовательными евангелистами, однако вынужден-
ное одиночество, отсутствие друзей-единомышленников,
толкало меня к ним. Я вошел в их круг, стал полно-
правным членом общины, а потом и проповедником.
Однако по мере того как расширялся круг моих
интересов, рамки баптистской общины становились для
меня все уже и уже. Всяческие ограничения и за-
прещения все чаще выступали в моих глазах, как
самобичевание и аскетизм. Особенно тяжело было
мириться с запрещением посещать кино, театры и т. д.
НО
В этом я нашел молчаливую поддержку со стороны
молодых баптистов, и мы довольно часто приходили на
баптистские собрания после кино. Это вызывало не-
довольство и укоры со стороны братии и, в частности,
пресвитера. Чтобы защитить себя от этих нареканий,
перечитываю библию, отыскиваю в ней доказательство
своей правоты. Мне делают намеки, что я не так толкую
«святое писание». Перечитываю еще раз и делаю от-
крытие, что в библии есть непримиримые противоречия.
Если верить «святому писанию», все верующие по-
падут после смерти в «царство небесное», и бог «удалит
воздыхание, плач удалит и стенания, слезы с очей сам
сотрет». «... И будет вечный мир, и будет вечный пир,
и будет вечный день без мглы, и вечный гимн хвалы» L
Собственно, попадут в это царство не люди, а их души,
так как плоть и кровь «царство божие» не наследуют.
Но в каком виде души предстанут перед господом?
Библия учит, что им будет дано тело, подобное слав-
ному телу Христа. Христу же самому после воскресе-
ния, на третий день, было будто бы дано тело новое,
прославленное. Новое, но, как говорит народная по-
говорка, со старыми дырами: на теле Христа были будто
бы видны следы ран. Значит и люди получат свое
«грешное» тело? Кривые вновь будут кривыми, горба-
тые— горбатыми, и кто был несчастным на земле,
останется несчастным и на небе. О каком же счастье
и блаженстве для людей может тогда идти речь?
Дальше., Если дано Христу тело новое, то куда
делось старое? Ведь в гробу, куда заглянули ученики
Христа, его не оказалось. Говорят: чудо! Но физика
учит, что чудес не бывает. И не только физика. Я могу
сослаться и на более высокий авторитет для верую-
щих— старшего пресвитера по области Русанова.
1 Цитируется «Сборник духовных песен евангельских христиан-
баптистов», М. 1956.— Ред.
111
В один из своих приездов в нашу общину «брат» Ру-
санов читал проповедь «о переходе человека в потусто-
ронний мир». Он насчитал три «возможных» пути.
Естественный,— когда человек умирает своей смертью и
в зависимости от степени праведности попадает в рай
или в ад; насильственный,— когда человек погибает на
войне, от несчастного случая и т. д. и опять-таки в
соответствии с заслугами попадает в рай или в ад, и,
наконец, надприродный путь. Последний — только для
«праведных». Так на небо был будто бы взят Енох,
который «ходил пред Богом, и не стало его». Живым на
небо попал и Илья пророк. По библии, он был «возне-
сен» на «огненной колеснице».
— Подумайте, братья, обратился Русанов к собра-
нию. Что тут случилось? Ведь колесница была огненной
и температура там была очень высокой. Случилось то,—
продолжал он,— что случается во время кремации:
Илья пророк превратился в кучу пепла...
«Надприродный» путь оставался, таким образом, це-
ликом в границах природы, все совершалось по ее за-
конам.
Так потерпела крах моя вера в «царство божье».
Библия перестала быть для меня источником света и
мудрости. Однако побороть свою религиозность я был
еще не в силах: не хватало знаний. Тогда решил, не
порывая с баптизмом, записаться в кружок по изучению
истории КПСС.
Изучение истории Коммунистической партии стало
для меня настоящим «откровением». Я впервые для
себя открыл, что, кроме «закона божьего», существуют
законы развития природы и общества. Многое мне стало
ясно. Я понял, в частности, «отступничество» моих
собратьев от последовательного евангельского уче-
ния.
Например, женитьба с неверующими, точно так же
как и пользование оружием, вообще говоря, запрещает-
112
ся «святым писанием», и потому некоторые свободы в
решении этого вопроса, внесенные баптистами в послед-
нее время,— тяжкий грех с точки зрения «цельного
учения». Ибо сказано в библии: кто прибавит, на того
бог наложит взыскание, а кто убавит — будет лишен
«вечной жизни». Теперь мне стало ясно, почему бапти-
сты «рискуют» остаться «без вечной жизни» — на это
их толкает земная жизнь, они вынуждены приспосабли-
ваться к новым условиям.
Хотя в библии и говорится, что христианское учение
не от «мира сего», тем не менее в действительности,
оно, как и другие общественные явления, испытывает
влияние материальных законов общества. Взять хотя
бы такой факт.
Целью одной из поездок «брата» Русанова был
сбор средств для покупки автомобиля, который пред-
полагалось преподнести в дар главному пресвитеру
Украины в день его семидесятилетия. Автомобиль, куп-
ленный на средства верующих,— не много ли это для
того, кто поклялся не любить ни мира, ни того, что в
мире, а только царство божие чтить?!
В это же время рушится в моем сознании основа
религии — вера в «душу», как во что-то вечное, неиз-
менное, не зависимое от тела. Случай, возможно
слишком жестокий, помог убедиться на собственном
опыте, что это — выдумка. Как-то в результате несчаст-
ного случая я потерял сознание, а когда очнулся, у меня
возник вопрос: как вела себя в это время «душа»?
Когда тело болело, она согласно религии была в нем
(иначе я бы умер, поскольку по «святому писанию»
смерть представляет собой разлучение души с телом).
Однако почему в таком случае она не «скорбела» и
вообще не проявляла никаких признаков жизни?
Выходит, что болезнь тела является также и болезнью
«души» и, стало быть, души без тела не бывает. Уже
потом я понял, что «душа» — это то, что мы называем
8 Заказ 4095	113
сознанием, мышлением и что мышление является
продуктом мозга.
Моей религиозности пришел конец. Я с ужасом
осознал, что вся моя духовная жизнь до этого времени
была фальшивой. Нужно было начинать все сначала.
Нужно было учиться.
Оставаться членом общины баптистов я уже не мог.
В 1952 году я окончательно порвал с баптистами и по-
ступил в вечернюю школу рабочей молодежи, а после
ее окончания — в Московский заочный горный техникум.
Летом 1956 года защитил диплом и сейчас работаю
маркшейдером. Однако мое заветное желание — продол-
жить учебу, углубить свои знания в области обществен-
ных наук, чтобы быть в состоянии указывать источник
света тем, кто еще до сих пор бродит в потемках, помочь
им освободиться из плена религиозного мракобесия.
Баптисты кичатся своей моралью, выдавая ее за дей-
ствия «духа святого», видя в ней свое «превосходство»
над неверующими. Но «преимущества» их морали сво-
дятся ко всяким «не» — не пить, не курить, не ругаться,
не прелюбодействовать и т. д., короче, ко всякого рода
правилам, которые издавна принадлежат к общечелове-
ческим нормам поведения. Кроме этих общих мест, ком-
мунистическая мораль требует от человека гораздо боль-
шего и прежде всего активного вмешательства в жизнь,
активной борьбы за улучшение жизни всех людей.
А что жизнеутверждающего, творческого имеет в
своем арсенале мораль баптистов? Ничего. Наоборот, их
мораль уводит людей в выдуманный «потусторонний»
мир и тем самым становится препятствием на пути ком-
мунистического строительства в нашей стране.
Лепихов Леонид Дмитриевич, 1923 го-
да рождения, участковый маркшей-
дер шахты имени Дзержинского тре-
ста «Дзержинскуголь», Дзержинский
район Сталинской области.
НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ — комсомольцы
То, что я решила рассказать,— не исповедь. Прежде
чем отважиться на этот решительный шаг, я многое
передумала. Были и колебания, и даже отчаяние. Но в
условиях нашей советской действительности, с помощью
комсомольцев мне, наконец, удалось понять, что моло-
дому человеку не по дороге с группкой религиозных
фанатиков.
Мои родители были баптистами. С самого детства
меня строго воспитывали в духе «святого писания».
Молитва — вот что заменяло мне и радость детства, и
стремление познать окружающую жизнь, и порывы юно-
сти. «Нам нужно молиться,— постоянно вбивали мне
в голову,— ибо все мы грешны. В молитве наше спасе-
ние».
В детстве эти заклинания меня пугали, потом на-
чали удивлять. Действительно, разве виновата я в том,
что родилась на свет. Почему же за это я не должна
знать никакой радости, а только петь псалмы и до са-
мозабвения молиться какому-то жестокому, всекараю-
щему существу, названному богом. Осмелилась я как-то
поделиться своими сомнениями с «братьями» по секте.
Это очень напугало их. Мне приказали больше молиться,
ибо меня будто бы «искушает нечистая сила». Но бап-
тисты, как мне стало потом понятно, боялись не «иску-
шения». Они не хотели выпускать меня, как и других
одураченных религией молодых людей, из своей липкой
паутины. Их правило — тяни как можно больше в секту,
но никого из нее не выпускай.
Когда я приехала в Борислав, местные баптисты
уже знали об этом. Они меня сразу взяли под свою
«опеку», повели в молитвенный дом, а вскоре организо-
вали «посвящение». Нас, нескольких молодых людей,
босых, одетых в белые халаты, загнали для крещения
8*
115
в воду, как овец. Смотрела я на своих «братьев» и
думала: действительно мы похожи на овец, если
разрешаем проделывать над собой такие проце-
дуры.
Втайне от своих «братьев» и «сестер» я стала посе-
щать кино. Тяжело становилось на сердце, когда бы-
вало смотришь, как проплывает мимо тебя жизнь.
Взглянешь на молодых людей: веселые, радостные, за-
няты большими делами, у всех есть свои радости и
заботы. А ты не смей веселиться, ты грешник, твое
место за «христианским песенником», за молитвой.
Такой «песенник» за сто рублей в свое время «пода-
рили» мне бориславские баптисты. Я говорю: в свое
время, ибо твердо решила раз и навсегда порвать с
баптизмом, освободиться от религиозных пут. Сейчас
я чувствую себя, как человек, который долгие годы про-
сидел в темном подвале и, наконец, вышел на свежий
воздух, на солнце. Выйти из этой гнетущей темноты мне
помогли мои друзья — комсомольцы.
Не так-то легко было это сделать. Как я уже гово-
рила, баптисты ревниво оберегают один другого от
«искушений» окружающей жизни. Как только я порвала
с сектой, меня сразу же начали запугивать «божест-
венными карами», пытались во что бы то ни стало вер-
нуть «на праведный путь». Особенно много стараний
приложил баптист Кухар. Он и до сих пор не хочет
примириться с утратой. Но я не боюсь ничьих заклина-
ний. Пусть отворачиваются от меня кухары и им подоб-
ные религиозные фанатики, мне с ними не по дороге.
У меня теперь есть настоящие друзья: Юлия Лещук,
Миля Лебединская и много других комсомольцев. И я
твердо решила вступить в комсомол, чтобы быть в слав-
ных рядах нашей молодежи, строящей прекрасную
жизнь.
И тем юношам и девушкам, которые еще сейчас уни-
жают свое человеческое достоинство в молельном доме
116
и которые не могут решительно порвать с баптистской
сектой, я хочу сказать:
Не по дороге вам с баптистскими проповедниками
и кликушами!
Братчук Анна Степановна, 1934 года
рождения, повар столовой швейной
фабрики, г. Борислав Дрогобычской
области.
БАПТИЗМ —ЭТО ЛОЖЬ И ФАЛЬШЬ!
В секту баптистов я был вовлечен в 1953 году в
г. Уссурийске баптистским проповедником Сигидой,
моим родственником, В то время мне было 42 года.
С Сигидой я работал на одном предприятии. В беседах
со мной он много говорил о вероучении баптистов, пред-
лагая посетить их религиозные собрания. Вначале я
отказывался от этих приглашений, но после настойчи-
вых просьб Сигиды решил ради интереса сходить к бап-
тистам.
Первое посещение молитвенного дома баптистов не
произвело на меня никакого впечатления. Содержание
сектантских проповедей для меня было непонятным.
Тогда руководители баптистов Таран и Вышиванов, с
которыми меня познакомил Сигида, посоветовали мне
чаще бывать на их собраниях, читать религиозную ли-
тературу.
Так, постепенно, под воздействием проповедников Та-
рана, Вышиванова и Сигиды у меня сложились рели-
гиозные убеждения: я начал верить в бога, загробный
мир, страшный божий суд и т. п. Я вступил в члены бап-
тистской общины, в которой находился до последних
дней, аккуратно посещал молитвенные собрания, при-
нял водное крещение, в общем выполнял все, что го-
ворили мне сектантские проповедники.
117
Разными путями попадают люди в секту. Вот как,
например, была вовлечена проповедником Вышивано-
вым гражданка А. Вначале он много раз беседовал с
ней, уговаривал вступить в секту баптистов. Затем,
когда она заболела, он стал уверять, что на нее «сойдет
милость божья», и она перестанет болеть, если будет
верить в бога и регулярно посещать баптистские собра-
ния. Гражданка А. вступила в общину.
Большое внимание проповедники обращают на при-
влечение в секту молодежи. Для этого они устраивают
так называемые молодежные «вечера любви», па кото-
рых под музыку разучиваются религиозные песнопения.
Сектанты любят говорить о своих добродетелях, о
нравственной жизни. Они заявляют, что только выпол-
нение их заповедей может привести к «настоящей
жизни». Что же это за заповеди? Сектантские проповед-
ники призывают своих последователей не курить, не
пить, не сквернословить и т. д. Казалось бы, что здесь
плохого? Некоторые колеблющиеся люди и привле-
каются в секту именно этими заповедями. Разве плохо,
когда человек не злоупотребляет алкогольными напит-
ками, не курит, образцово ведет себя в быту. Но только
позже я понял, что вера в Христа, в «царство небес-
ное» тут ни при чем — ведь тысячи и тысячи наших
советских людей образцово ведут себя в быту, в
семье, самоотверженно трудятся на производстве
и т. п.
Я увидел, что нравственность, которую воспитывает
в людях советская действительность, их стремления, их
настойчивая борьба за счастливую и радостную жизнь
всего народа неизмеримо выше, благородней, человеч-
ней нравственности сектантов. Об этом недавно пра-
вильно писал в газете бывший священник Дарманский,
который сейчас порвал с религией.
В самом деле, почему сектантские проповедники при-
зывают к отказу от курения табака, от употребления
118
алкогольных напитков? Может быть, они заботятся о
здоровье верующих? Ничуть не бывало. Человек, с их
точки зрения,— это храм, где обитает бессмертная
душа, и этот храм нужно держать в чистоте, чтобы не
затруднять душе переход в «царство небесное». Таким
образом, не человек им дорог, а его несуществующая
бессмертная душа.
Каждый свой поступок и даже мысль верующие рас-
ценивают так: «А что это мне даст, поможет ли мне это
обеспечить вечную загробную жизнь?» Такой образ
мыслей приводит к тому, что все сектанты сознательно
отгораживают себя от окружающей их жизни. Они
смотрят на происходящие явления, как на «суету сует»,
как на что-то временное, несущественное. Я, например,
не хотел раньше ходить в театр, кино, на лекции, чи-
тать газеты, журналы, художественную литературу.
Я считал, что все это отвлекает меня от основного, что
предназначено человеку на земле: от «спасения души»,
от веры в Христа. Как и все верующие, я считал, что
земная жизнь послана богом для испытания и очищения
души, которая греховна от рождения. А раз так, то
нужно, не медля ни одной минуты, использовать жизнь
для подготовки себя к «спасению».
На религиозных собраниях общины баптистов мне
не раз приходилось слушать проповеди о всеобщей люб-
ви. Поэтому мы, верующие, часто молились за своих
врагов, так как в библии сказано, что все люди «братья
во Христе». Вначале я не придавал этому никакого зна-
чения-и даже сам в спорах с другими верующими защи-
щал это положение. Но потом у меня появились сомне-
ния. «Как же так? — думал я.— Значит, между мной и
каким-нибудь иноземным недругом нашей страны нет
разницы? Мы равны перед Христом, как братья? Выхо-
дит, что те крупные капиталисты в США, которые пере-
дают через свои радиостанции религиозные проповеди о
любви к. ближнему и в то же время собираются сбро-
119
сить на нас атомные и водородные бомбы,— тоже мои
братья?»
В своих размышлениях я шел все дальше. В годы
Великой Отечественной войны я служил в Советской
Армии, сражался с фашистскими оккупантами. Своими
глазами я видел все чудовищные зверства, какие тво-
рили на нашей территории гитлеровские захватчики
над мирным населением, беззащитными детьми, жен-
щинами, стариками. Как мне говорили, сам Гитлер и
большинство его солдат были верующими, а значит и
моими «братьями во Христе». «Что же,— думал я,—
неужели мне молиться и за таких, как Гитлер?» Одна
эта мысль приводила в ужас.
Тогда я попросил проповедников разрешить мои сом-
нения. Они мне ответили: «Это козни сатаны, он стре-
мится запутать тебя в свои сети».
Вообще надо сказать, что проповедникам не нра-
вится, когда им кто-либо задает подобные вопросы.
В таких случаях они твердят: «Ты, брат, еще немощный.
Тебе господь не открыл всего».
Много раз я задумывался, почему нужно слепо ве-
рить в религиозное учение, хотя в нем и нет здравого
смысла? Почему наши сектантские руководители ни-
когда вразумительно не отвечают на трудные вопросы,
всегда ссылаются или на сатану или на бога? Эти во-
просы не давали мне покоя. В конце концов, как это
ни странно, разобраться в них мне «помогли» сами сек-
тантские авторитеты, желали они этого или нет.
Мне неоднократно приходилось наблюдать, как
между нашими проповедниками Тараном и Вышивано-
вым возникали споры, кто из них лучше читает пропо-
веди и кто правильней толкует «священное писание».
Споры доходили иногда до скандалов и взаимных ос-
корблений. После таких «бесед» духовных руководите-
лей у верующих начинали возникать сомнения. Нужно
было укреплять пошатнувшуюся веру, и тогда «духов-
120
ные наставники» прибегали к показу «чудес». Насколько
наивны эти «чудеса», насколько они пронизаны шарла-
танством, показывает следующий пример.
На одном из религиозных собраний проповедники
читали проповедь о творимых Христом чудесах исцеле-
ния. Вдруг Вышиванов обращается к руководителю
баптистов Тарану и жестами показывает, что будто бы
потерял дар речи и просит всех братьев и сестер помо-
литься за него. Тогда-де бог вернет ему потерянную
речь. Просьба Вышиванова была исполнена. Через не-
сколько минут всевышний «смилостивился» над своим
рабом и вернул ему речь. Чтобы произвести еще боль-
шее впечатление на окружающих, Вышиванов «от ра-
дости» вскочил со стула и закричал: «Слава всевыш-
нему!»
Результаты другого «чуда» были гораздо печаль-
нее.
Гражданка Лапшина длительное время болела.
Чтобы «исцелить» ее и продемонстрировать «чудо» ве-
рующим, проповедники Таран, Лавриненко и другие уго-
ворили Лапшину совершить обряд «водного крещения».
Она была настолько слаба здоровьем, что сама без по-
сторонней помощи не могла ходить. И вот вечером
Таран и Лавриненко тайком вывезли ее за город, а за-
тем еще около двух километров под руки вели к реке
Супутинке. Тарана и Лавриненко сопровождали верую-
щие, в том числе и я. Все это происходило ранней вес-
ной. Дул пронизывающий ветер. С больной сняли
платье и в одном белье завели по грудь в холодную
воду, где Таран и совершил над ней «водное крещение».
После такого купанья состояние Лапшиной еще более
ухудшилось, и через некоторое время она умерла. Но
Тарана нельзя было смутить. «Видимо, так было угодно
богу»,— объяснял он верующим.
Эти случаи шарлатанства окончательно открыли мне
глаза. Я понял, что баптизм одурманивает людей, отры-
121
вает их от настоящей жизни, ведет к таким поступкам,
которые противоречат человеческой совести.
Порвав с религией, я стал смотреть на окружающий
меня мир другими глазами. Раньше я считал, что все
происходящее вокруг не заслуживает серьезного вни-
мания, так как не имеет прямого отношения к «спасе-
нию души». Сейчас я понял, насколько уродливыми,
калечащими были мои религиозные убеждения, как уво-
дили они меня в сторону от жизни.
За последнее время я прослушал лекции о достиже-
ниях науки и техники в СССР, посмотрел кинокартины
о первой в мире атомной электростанции, о советских
искусственных спутниках Земли и лишний раз убедился
в духовном убожестве моих бывших наставников, сло-
вам которых я когда-то верил. Я жалею только, что лек-
ций на научные темы проводится в г. Уссурийске очень
мало.
Обращаясь к моим бывшим единоверцам и всем тем,
кто верит в бога, я желал бы им скорее освободиться от
этого религиозного тумана, от этой лжи и фальши, уви-
деть мир таким, каков он есть, без всякого вмешатель-
ства несуществующих «сверхъестественных» сил. Я хо-
тел бы, чтобы они увидели, как советские люди преоб-
разуют природу, строят гидроэлектростанции, подни-
мают целину, как они самоотверженно борются за то,
чтобы построить светлую, прекрасную жизнь для всех
людей, для всего народа. Мне хотелось бы, наконец,
чтобы верующие увидели, что советские люди не пи-
тают несбыточных надежд на какое-то загробное сча-
стье, но активным трудом строят настоящее счастье —
и свое, и всего нашего народа, и не на небе, а здесь, на
земле.
Глушак Иван Никифорович, 1911 го-
да рождения, работник автотранс-
портной конторы, г. Уссурийск При-
морского кр^я.
Я ТОЖЕ ПОРВАЛ С БАПТИЗМОМ
В секту баптистов я вступил в 1953 году в г. Лесо-
заводске. Моим соседом по квартире был баптистский
проповедник Красиков. В то время он много рассказы-
вал мне о религиозном вероучении баптистов, говорил,
что оно является единственно правильным вероучением,
а всякая другая вера в бога — ересь, что только вера
баптистов ведет к «спасению души» и к «вечной за-
гробной жизни». Особенно он добивался, чтобы я по-
сетил их религиозное собрание, послушал там пропо-
веди.
Когда я впервые пришел на религиозное собрание,
руководитель баптистов Савченко много говорил мне о
боге, о божьих карах, а под конец сказал:
— Так вот, братец, веди к нам всех своих друзей,
пока не поздно, так как скоро должен наступить страш-
ный божий суд. Конец света уже виден.
Другой проповедник, Козырь, внушал:
— Божий суд будет жестокий и- бесповоротный. Ве-
рующих отправят в рай, а неверующих — в ад. Торопись
прийти к нам, пока открыта дверь.
Наслушавшись подобных наставлений, я тогда по-
думал: «Мне уже 51 год, надо подготовить себя к спа-
сению души». В то время я не знал «святого писания»,
не знал, что баптизм — это, попросту говоря, ложь, и
меня легко было убедить в чем угодно. Так я стал ве-
рующим. Как и все мои единоверцы, постепенно замк-
нулся в себе, перестал читать газеты, журналы, не стал
ходить в кино и на лекции. По внушению проповедни-
ков считал, что все это могло отвлечь меня от спасения
души.
Проповедники прилагают немало усилий, чтобы
привлечь в секту молодежь и в первую очередь детей
верующих, прибегая порой и к шантажу. У сектанта
Шкляра сын был неверующим. Отец пытался убедить
123
его вступить в секту, но ничего не добился. Тогда по
настоянию проповедника Савченко он заявил сыну, что
если тот не вступит в секту, то по завещанию не' полу-
чит дом. Сын Шкляра вступил в секту.
Разобраться в моих заблуждениях, как это ни
странно, помогло чтение религиозной литературы.
В «святом писании» на каждом шагу стали встречаться
противоречия с жизнью. Возникли тысячи «почему» и
«отчего». Когда же я начал обращаться за разъясне-
ниями к проповедникам, они отвечали.
— Зачем тебе, брат, это? Верь тому, что написано.
Больше обращайся с молитвами к богу, и он тебе все
откроет.
Впоследствии я понял, что «святое писание» несовме-
стимо со здравым смыслом, так как он раскрывает всю
нелепость этого учения.
Постепенно я убедился, что противоречия сущест-
вуют не только в «святых» книгах, но и в действиях
самих духовных наставников. Сектанты привыкли ве-
рить своим проповедникам на слово, считая, что с них
нужно во всем брать пример, что они являются образ-
цом служения богу, честно выполняют все заповеди.
Так ли это?
Проповедник Красиков как-то выписал себе на лесо-
заводе отходы на дрова. Вместо того чтобы погрузить
на машину эти отходы, он погрузил тарные доски и
пытался их вывезти с территории завода. С ворован-
ным пиломатериалом Красиков охраной завода был
задержан. Этот позорный поступок нисколько не сму-
тил баптистского проповедника. Он скрыл его от ве-
рующих.
В житейских вопросах проповедник Савченко руко-
водствуется такой заповедью: «Все люди братья, люблю
с них брать я». Он, например, с верующего за переплет
небольшой религиозной книжки требует плату не
меньше 25 рублей.
124
Раньше я думал, что, возможно, только в Лесоза-
водске у баптистских проповедников слова расходятся
с делом, но когда прочитал статью И. Н. Глушака, уви-
дел, что, оказывается, все они одним лыком шиты. Та-
ран, Бышиванов, Сигида в Уссурийске, Дуля во Влади-
востоке — все себе на уме.
Я решил порвать с религией. Это — лживое учение,
оно уводит человека в сторону от жизни, оно рассказы-
вает ему сказки о несуществующей райской жизни на
небе и мешает устраивать счастливую жизнь здесь, на
земле.
Старцев Максим Устинович, 1901 го-
да рождения, работник пожарной
охраны лесозавода № 1., г. Лесоза-
водск.
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С СЕКТОЙ ПЯТИДЕСЯТНИКОВ*
СЧАСТЬЕ НАДО ДОБЫВАТЬ ТРУДОМ
Я прочитала напечатанные за последнее время в га-
зетах статьи о вреде различных вероисповеданий. Боль-
шое впечатление произвел на меня рассказ бывшего
священника кандидата богословия П. Дарманского,
в котором он убедительно обосновал свой разрыв с ре-
лигией. Но особый интерес у меня вызвала статья ра-
ботника автотранспортной конторы г. Уссурийска
И. Глушака о том, почему он вышел из секты баптистов.
1 Пятидесятники, или «христиане евангельской веры»,— хри-
стианская секта, родственная баптизму. Пятидесятники учат, что
во время богослужений на верующего может сойти «дух святой»
(так называемая «глоссолалия»). При этом они ссылаются на еван-
гельскую легенду, рассказывающую, что в пятидесятый день после
воскресения Христа (отсюда и название секты) на апостолов сошел
«дух святой», и они получили возможность пророчествовать на «мно-
гих языках». На своих молитвенных собраниях пятидесятники дово-
дят себя до религиозной экзальтации, бьются в истерике (которая
нередко искусно разыгрывается), трясутся (поэтому членов секты
в просторечье зовут «трясунами»), выкрикивают бессмысленные
слова, которые объявляются «подлинно иностранными». В Советском
Союзе пятидесятники в 1945 году объединились с баптистами и еван-
гелистами в единую «церковь евангельских христиан-баптистов».
Однако это объединение частью общин не было принято.
Тяжелый, мрачный характер продолжительных богослужений
пятидесятников, крики и кликушества, которыми они сопро-
126
В ней приведено много примеров, показывающих вред
сектантства. У меня тоже появилось желание расска-
зать, как я была втянута в секту пятидесятников и как
потом, поняв свою ошибку, порвала с. ней.
Дело в том, что моя семейная жизнь, отношения
с мужем сложились не совсем хорошо. Я тяжело пере-
живала семейные неурядицы. В это самое время со мной
познакомилась некая Е. Ф. Миланич. Она стала утешать
меня, при этом много рассказывала о сектантах-пятиде-
сятниках, восхваляла их веру. В конце концов я оказа-
лась втянутой в секту.
В секту пятидесятников я вошла потому, что слепо
поверила в существование загробной жизни, надеялась
спасти свою душу и попасть в рай. Что представляют
собой сектанты-пятидесятники, которые еще встречаются
в Скопине, какой вред они наносят обществу? Сектанты-
пятидесятники верят в возможность сошествия святого
духа на каждого из них. Исходя из этого, каждый пяти-
десятник молится, просит бога дать ему небесной пищи,
то есть сниспослать святой дух. Сектанты верят, что во
время моления бог будто бы передает свое слово через
«пророков». Кстати, «пророками» являются те же пяти-
десятники, но только самые закоренелые. Конечно, что
им вздумается, то они и говорят в своих «пророчествах»,
выдавая сказанное за «божье слово».
Для отправления религиозных треб сектанты-пятиде-
сятники собираются, как правило, небольшими группа-
ми, моление совершается на коленях. Каждый из моля-
вождаются, угнетающе действуют на психику верующих и нередко
приводят к нервным заболеваниям.
Официально руководители пятидесятников отказались от «глос-
солалии», но на местах члены секты нередко еще устраивают свои
моления с «трясением» и «пророчествами». Многие проповедники
до сих пор не признают долга защиты отечества с оружием в ру-
ках. Пятидесятники — фанатичная и замкнутая секта, мешающая во-
спитанию коммунистического мировоззрения у советских лю-
дей.— Ред.
127
щихся усердно бьет земные поклоны и ползает на коле-
нях с закрытыми глазами, где бы это ни происходило,
прося бога об отпущении грехов и снисхождении. Через
полчаса или час такого моления молящихся начинает
трясти точно в судороге. Поэтому пятидесятников назы-
вают еще иногда «трясунами».
Пятидесятники считают, когда человека начинает
трясти, то значит в него вселяется божья сила, святой
дух. Во время обряда отдельные пятидесятники произ-
носят непонятные звуки. Это считается за разговор мо-
лящихся с богом на божьем языке. Причем пятидесят-
ники полагают, что это бывает независимо от воли чело-
века, по воле бога. Но это, как я убедилась на себе,
ложь и самообман.
В конце моленья начинаются так называемые свер-
шения и пророчества. При «свершениях» «пророки» мол-
ча копируют членов общины, обличают их недостатки,
предсказывают будущее, то есть пророчествуют. Де-
лается это все, как на сцене в театре.
Особенно усердствует в «пророчествах» у скопинских
пятидесятников руководитель секты В. Мещерякова.
Мещерякова к установившимся диким обычаям пяти-
десятников сделала свои добавления, выражающиеся
в том, что молящиеся ползают за ней на коленях. После
этого она останавливается поочередно перед каждым из
молящихся и дует ему в рот. Мещерякова будто тем са-
мым вселяет в верующих святой дух и выгоняет злой дух.
Затем по установившейся традиции молящийся начи-
нает трястись и следовать за Мещеряковой на коленях
вокруг остальных.
Бывает, что Мещерякова к отдельным верующим не
подходит, так как считает, что этот верующий в чем-то
грешен и на моленье пришел не с чистым сердцем. Про-
винившимся назначаются посты и устанавливаются сро-
ки для исправления. Словом, пятидесятники безвольны
перед Мещеряковой, они в полном повиновении у нее,
128
у них утрачена всякая самостоятельность. Что приказы-
вает им Мещерякова, то они и делают.
Моления пятидесятников проходят тайно, в секрете
от окружающих — они боятся, что их обряды вызовут
справедливое нарекание со стороны людей. Одним из
мест моления является дом пятидесятницы Спорыхиной.
Летом, укрываясь от глаз народа, пятидесятники выхо-
дят молиться в пригородный лес. Под видом толкования
библии и евангелия «пророки» клевещут на достижения
советского народа и его жизнь.
Наиболее отличившимся в усердном молении пятиде-
сятникам руководитель секты присваивает отличия и
звания «пророков» с одним, двумя и тремя венцами. Мне
тоже было присвоено звание «пророка» с одним венцом.
Ну какой же я «пророк» и что могла пророчить?! Вспом-
нишь, и просто не верится. Вот ведь как затуманена
была моя голова религиозным дурманом! От усердия
в молении я дошла до того, что начала терять над собой
контроль, жила будто во сне. Спасибо, нашлись хорошие
люди, растолковали и помогли мне избавиться от этого
дурмана.
Теперь, когда я вышла из секты пятидесятников, мне
особенно стало ясно, какой вред они приносят нашему
народу. Вдохновители секты отрывают верующих от
участия в общественной жизни, запрещают посещать
клубы, кинотеатры, концерты, собрания, запрещают
читать газеты и журналы, причисляя их к сатанинским
творениям, неугодным богу.
Среди пятидесятников проповедуется любовь к своим
братьям по вере и на этом основании мужчинам не ре-
комендуется служить в рядах Советской Армии. В под-
тверждение приводится мракобесный пример, будто
у одного верующего сектанта-пятидесятника, собравше-
гося стрелять в врага, в руках взорвалось ружье.
Руководитель секты и «пророки» требуют от сектан-
тов, чтобы их родственники шли в секту, становились
9
129
пятидесятниками. Вот факт, который имел место в семье
самой Мещеряковой.
Ее сын Вениамин женился на девушке А. Шмоновой
из пригородной деревни Ивановка. Сразу же после при-
хода невестки в дом от нее потребовали, чтобы она при-
няла веру пятидесятников. При этом Мещерякова обе-
щала ей различные блага. Когда же Шмонова наотрез
отказалась стать сектанткой, то сын Мещеряковой стал
всячески издеваться над женой. В результате та не вы-
несла произвола и убежала к своим родным. Брак
Мещерякова и Шмоновой был впоследствии расторгнут.
Вновь принимаемые в секту пятидесятники проверя-
ются на благонадежность, проходят «водное крещение»,
которое совершается одним из «пророков». Обряд «вод-
ного крещения» проводится в местной реке Верде. «Про-
рок» вводит принимающих веру пятидесятников в реку
на глубину до полутора метров и там читает над ними
молитву.
Сама Мещерякова никогда не занималась обществен-
но полезным трудом, в то же время у нее хороший пяти-
стенный дом. На какие средства и доходы она живет и
содержит свое хозяйство?
Но об этом нетрудно догадаться, если рассказать об
одном случае, имевшем место с «пророком» с тремя вен-
цами А. К. Репко. Под видом оказания материальной
помощи некоторым сектантам она собирала деньги. Сбо-
ры проходили после ее «пророческого» выступления.
Я лично дала ей сто рублей. Сколько было всего собра-
но — неизвестно, но хорошо знаю, Что деньги пошли ее
племяннице.
Вся обстановка в секте пятидесятников убивает волю
в человеке, делает его послушным рабом так называе-
мых пророков, которые будто владеют «божьим словом».
Помнится, как одна пятидесятница пришла на моление
со своим сыном — школьником. Ребенок не хотел мо-
литься и по-детски смеялся. Тогда богомольная мать
130
вымазала его сажей и одела на голову горшок. Это
изуверство оправдывали тем, что ребенка будто бы под-
стрекает бес, поэтому он смеется, а не молится.
У одного из пятидесятников дочка Руфа постоянными
ночными молениями была доведена до психического за-
болевания. А сколько таких примеров! Многие пятиде-
сятники на религиозной почве порвали со своими
семьями. Прямо скажу, просто сердце разрывается,
когда видишь, как калечат молодежь, омрачают их
жизнь сектанты-пятидесятники.
В секте идет брожение, разлад. Порвавшие в свое
время связь с пятидесятниками теперь живут полнокров-
ной радостной трудовой жизнью. Не надеясь на бога и
на рай на небе, они трудом создают себе благополучие.
Вышедший из секты Н, Кузьмищев окончил вечернюю
школу рабочей молодежи и стал лучшим шофером.
Я тоже когда-то хотела «залететь» на небо, попасть
в рай, но поняла, что счастье надо добывать трудом на
земле.
Я уже пожилой человек и хочу сказать верующим
всех религиозных убеждений: не поддавайтесь верова-
ниям, добивайтесь счастья своим трудом, оно в ваших
собственных руках.
Хмель Елена Владимировна, 1898 го-
да рождения, домашняя хозяйка,
Скопинский район Рязанской обла-
сти.
ПОЧЕМУ Я ВЫШЛА ИЗ СЕКТЫ ПЯТИДЕСЯТНИКОВ
В первых же строках этого письма откровенно скажу,
что я не сразу решилась написать в редакцию. Не хо-
телось открыто признаться в том, что я, молодая
9*	131
женщина, выросшая при Советской власти и учившаяся
в советской школе, совершила необдуманный поступок,
свернула в сторону с прямой дороги, по которой идут
все наши люди. Но затем я подумала, что мой рассказ
о том, как я попала в религиозную секту и как порвала
с ней, поможет и другим выпутаться из тенет мрако-
бесия.
Образование у меня небольшое, но я регулярно слу-
шаю радиопередачи, читаю газеты, слежу за событиями,
которые происходят в нашей стране и за границей. Это
и помогло мне понять свое заблуждение.
За последнее время в газетах было напечатано не-
сколько статей, показывающих вред религии. С большим
интересом прочитала я рассказы бывших священников
Е. Дулумана и П. Дарманского о том, как они стали
в свое время верующими, достигли звания кандидата
богословия, а затем порвали с религией. Уже тогда
у меня зародилось сомнение в правильности своих по-
ступков, однако я еще продолжала ходить на моления.
Толчком к выходу из секты послужили напечатанный
в газете «Коммунист» фельетон «Брат Николо и его
паства» и статья «Кто такие сектанты», опубликованная
в «Заре молодежи». В них рассказывалось о той самой
секте, в которой я состояла.
Начну обо всем по порядку.
В детстве я не была религиозной, да и вообще у нас
в семье верующих не было. Скорее всего я так и не
имела бы никакого отношения к религии, если бы не
стечение некоторых обстоятельств.
В жизни бывает разное. У меня же получилось так,
что я покинула село, в котором родилась и провела дет-
ство и юность, и перебралась в Саратов.
Жилище себе я подыскала довольно быстро: меня
пустила к себе на квартиру хорошая женщина. А вот
с работой наладилось не сразу. Можно было бы, конеч-
но, пойти разнорабочей или подсобницей на любую
’32
стройку, их в городе много. Но мне хотелось найти не
просто работу, а получить хорошую производственную
специальность. Такая работа нашлась не сразу.
И вот, пока я жила, ничего не делая, у своей квар-
тирной хозяйки, со мной частенько стала заводить бесе-
ды ее сестра — Анфиса Максимовна Милованова. Пожи-
лая, степенная, смирная на вид женщина, она внушала
первое время доверие. Ее участливые вопросы о том,
устроилась ли я на работу, как себя чувствую, не тоскую
ли по дому, располагали к откровенности.
Сказать по правде, вначале я сильно тосковала по
дому. Заняться было нечем, лягу бывало, закрою глаза
и представляю себе родное село, перебираю в памяти
знакомых, подруг. Ни в кино, ни даже на улицу я почти
не ходила. И вот в один из таких дней бабушка Фиса,
как я ее тогда называла, дала мне какую-то толстую
книгу в черном переплете и сказала:
— На, сестрица, почитай. Легче на душе станет.
Я, конечно, сразу внимание обратила, что ее слова
какие-то необычные. Чего это, думаю, она решила меня
сестрицей называть, когда я ей во внучки гожусь?
— А что это за книга? — спрашиваю.
— Почитаешь — узнаешь,— вкрадчиво отвечает она.
— Многое тебе из этой книги откроется, читай толь-
ко хорошенько.
Раскрыв книгу, я увидела ее название: «Библия».
Что в ней содержится, о чем говорится — не знала, но от
нечего делать решила полюбопытствовать. Читаю и не
понимаю, о чем идет речь. Другую книжку читаешь —
все понятно, а тут не скоро разберешь, что к чему, гово-
рится обо всем как-то иносказательно. Несколько раз я
за нее принималась и все-таки ничего не поняла.
Через день-другой бабушка Фиса спрашивает:
— Ну как, сестрица, уразумела?
— Нет, говорю, ничего не понимаю.
— Не сразу мудрость господня открывается,— тол-
133
кует она.— Не каждому дано понять ее^ Нам, верующим,
она открыта, а ты, видать, грешна сильно.
С этого начались ее «душеспасительные» беседы
со мной. Много наговорила она мне всякой всячины, гро-
зила «страшным днем», «судом божьим», если я не отре-
шусь от мирского и не примкну к ним. Видя, что подхо-
дящей для себя работы я еще не могу найти, бабушка
Фиса настойчиво стала приглашать меня на моления,
говоря, что мне надо «очиститься». Из этих бесед я и
узнала о существовании секты пятидесятников, о главе
ее Николае Егорове, которого Анфиса называла «проро-
ком» и «повелителем».
Упорно уговаривала меня Анфиса пойти на моление,
но я не соглашалась. Тогда она привела сектантов к нам
в дом. Так я оказалась среди них.
Сначала пришедшие пели какие-то «священные пес-
ни», псалмы, как они их называли, а после проповеди
Егорова начали стонать, заговорили «на разных языках»
и затряслись, будто в каком-то припадке. Я испугалась,
убежала в другую комнату и, не выдержав, заплакала.
— Это сатана в тебе живет,— сурово сказала Анфи-
са, войдя в комнату, где я сидела. И она снова начала
пугать меня наказанием за грехи, за неверие.
И как-то получилось, что я заколебалась, какое-то
сомнение вкралось в мою душу. С тех пор, хотя и редко,
а стала посещать моления сектантов.
Теперь со мной начал беседовать сам Егоров. В бесе-
дах он говорил о том, что я не должна участвовать
в общественной жизни, ходить в кино, театр, что мне
нельзя танцевать, смеяться. Не выходить замуж, не
иметь семьи, жить для бога — таков был мой удел, как
его описывал Егоров. А надо сказать, что к тому времени
я уже устроилась на работу, причем такую, которая да-
вала возможность приобрести хорошую специальность.
Меня окружали на заводе чудесные люди, с которыми
хотелось поделиться своими дум-ами, сомнениями, всем,
134
что занимало меня в те дни. Егоров же говорил, что
рассуждать о мирских делах грешно, нужно думать
только о боге. Он настойчиво добивался, чтобы я довела
себя до исступления, «заговорила», как выражаются сек-
танты. Но то ли потому, что нервы у меня были креп-
кими, то ли потому, что в глубине души таились сомне-
ния, «трясения» у меня не получалось. К тому же я
видела, что «служение богу» для Егорова и его помощни-
ков — дело не бескорыстное. С каждого «брата» и каж-
дой «сестры» взималось ни мало, ни много сто рублей
в месяц, не считая других приношений. В так называе-
мые «веселые дни» устраивалось вскладчину угощение,
большая часть которого шла в пользу Егорова.
И вот когда я прочитала в газетах статьи о вреде
религии, сравнила все сказанное в них с тем, что я лично
наблюдала, пришла к выводу, что религия — это сплош-
ной обман. Жулики и проходимцы вроде Егорова дура-
чат нас, а мы им верим. Поняв свое заблуждение, я тоже
решила рассказать, как меня одурманивали, и обратить-
ся к тем, кто попал в расставленные сектантами тенета
и кто еще может выбраться из них. Им я хочу сказать:
найдите в себе силы выпутаться из тех сетей, сорвите со
своих глаз темную повязку и посмотрите, как хорош мир,
окружающий нас, как прекрасна жизнь! Давайте, как и
все советские люди, трудиться на пользу общества, ра-
доваться каждому нашему успеху, не боясь обвинения
в «грехах», смеяться и любить.
Я дописываю свое письмо в редакцию. Кажется, ка-
мень упал с души. На сердце радостно и светло. Никог-
да больше не переступит моя нога порог того дома, где
растлевают ум и души людей «проповедник» Егоров и
его приспешники.
Самсонова Анна Николаевна, 1931 го-
да рождения, штамповщица, г. Са-
ратов.
я НАВСЕГДА ПОРВАЛА С РЕЛИГИЕЙ
Случилось это в июне 1957 года. Однажды к нам
в гости пришла моя двоюродная сестра Эмилия Мец-
лер. Я знала, что она вечерами ходит на какие-то собра-
ния и задерживается там до поздней ночи. Но расспро-
сить подробнее не осмеливалась. Решительность прояви-
ла сама Эмилия. «Знаешь что, Рита,— сказала она
однажды,— пойдем со мной».
Из любопытства я согласилась пойти. Пришли мы
в небольшой одноэтажный домик. На низеньких скамей-
ках, расставленных в несколько рядов, безмолвно, слов-
но в ожидании сурового приговора, сидели мужчины
и женщины. Проповедник взял в руки библию и стал
читать. Потом все опустились на колени и начали мо-
литься. Затем снова — чтение библии и снова молитвы.
Так повторялось до поздней ночи. Домой мы возвраща-
лись с болью в ногах и тяжелой головой. Но таинствен-
ность происходящего привлекала, и я стала посещать
секту.
Чем старательнее молишься, говорили нам, тем луч-
ше. Господь, дескать, все это видит, все слышит и тем,
кто ему верно служит, простит все грехи. Моление отни-
мало так много времени, что мы не имели ни одной сво-
бодной минуты. Библия давалась нам тяжело. Большую
часть того, что нам читали проповедники, мы не понима-
ли. Поэтому нередко приходилось обращаться за разъ-
яснением. Конкретного ответа пи на один вопрос мы не
слышали. Очень часто проповедники отвечали так: «Зна-
чит господь не открыл нам эту тайну. А поэтому надо
больше молиться, так как мы слишком грешны перед бо-
гом».
Если кто-либо из членов секты набирался смелости и
не соглашался с тем, что написано в библии, проповедник
делал строгое лицо и угрожающе бормотал: «Дьявол за-
сел в твоей голове... Бог тебя покарает».
136
Теперь подробнее расскажу о требованиях, которые
предъявляются к сектантам. Сразу же после поступле-
ния в секту нужно совершенно изменить свой образ жиз-
ни. Запрещается посещение кино, театров, клубов и дру-
гих общественных мест. Вы спросите: почему? Такой
вопрос задавала и я. Но, как, впрочем, и на другие воп-
росы, проповедник отвечал одной и той же заученной
фразой: «Значит, так богу угодно, сестра. Он наш настав-
ник и учитель. Мы же его грешные дети, а потому долж-
ны премного молиться господу».
Это нелепо, глупо, но нам также не рекомендовалось
красиво одеваться. Считалось неприличным улыбаться и
тем более смеяться. Ни в коем случае мы не должны
слушать радио, брать в руки книги (кроме библии), га-
зеты, журналы. Объясняли нам это тем, что тот, кто чи-
тает газеты, может быстро разувериться в боге, у него
появятся сомнения. Кроме того, на чтение и слушание
радио уходит много времени, а бог хочет, чтобы каждая
свободная минута отдавалась ему.
На деле оно так и было. За время пребывания в сек-
те я совершенно одичала. Когда подружки приглашали
меня в кино или на танцы, я придумывала любую при-
чину, только бы отказаться от приглашения. Газет не
читала, радиопередач не слушала. Если что и знала о
жизни страны, то только понаслышке, из случайных раз-
говоров. Отдельные, наиболее «преданные» господу сек-
танты не слышали даже о запуске искусственных спутни-
ков Земли.
Специально хочется остановиться на том, как руково-
дители секты смотрят на любовь и дружбу. Если сектан-
ту понравилась девушка из этой же секты, он не имеет
права объясниться ей в любви. Он должен прийти к про-
поведнику и сказать, что такая-то девушка ему нравит-
ся. Тогда проповедник приглашает будущего жениха
вместе с невестой и благословляет их на брак При этом
ни о какой обоюдной любви, конечно, не может быть и
137.
речи. Важно, чтобы выбор сделал мужчина, а если он
совершенно не нравится девушке — это никакого значе-
ния не имеет.
Теперь представьте себе другой случай. Молодые
люди полюбили друг друга. Они хотят соединить свои
жизни. Но тут выясняется, что парень — комсомолец,
а девушка — сектантка. Как тут быть? Проповедники
отвечают на этот вопрос так. Самый верный путь — это
убедить знакомого бросить комсомол и постараться за-
вербовать его в секту. Если же такого согласия не посту-
пит, тогда, какой бы глубокой и искренней ни была у них
любовь, вместе им не бывать. Девушка, как бы это ни
было ей тяжело, должна пойти против своих чувств и
растоптать любовь.
Вот почему я с полным сознанием заявляю, что те не-
многие юноши и девушки, которые посещают религиоз-
ные секты, являются несчастными людьми, подлинными
«овцами стада господня». У них нет своего убеждения
и своих мыслей.
Из уст проповедников Стефана Райнгольда, Дмитрия
Воронько, Ивана Шильке, Леонида Черного я десятки
раз слышала такие слова: «Верующим господь-бог пош-
лет добродетель и покарает зло», или «кто молится богу,
того всевышний спасет от любых недугов и прогонит
прочь всякую хворь». Для подтверждения подобных за-
явлений Иван Шильке рассказывал такой случай. При-
ехал он в Свердловскую больницу. Там сидел человек,
у которого совершенно не двигались ноги. Шильке име-
нем бога обратился к больному: «Человек, встань и иди!»
И тот якобы действительно встал и пошел. Но вот тя-
жело заболел и сам Шильке. Казалось бы, самый подхо-
дящий момент, чтобы обратиться к богу и попросить ис-
целения. Думаете, Шильке позвал на помощь господа?
Нет. Он немедленно пошел к врачу. Очевидно, что про-
поведники сами не очень-то верят в бога.
Особенно неприятное впечатление осталось у меня
138
об организаторе нашей секты Леониде Черном. Это че-
ловек, который обладал незаурядным даром перевопло-
щения, мог очень искусно обманывать верующих. Читая
библию, «старший брат Леня» то повышал, то понижал
голос, делая таинственный вид. Для пущей важности он
ладонями закрывал глаза и навзрыд плакал. Когда же
Черный убирал руки, глаза у него были совершенно су-
хими. Почти каждый день Леонид Черный повторял нам
главнейшие заповеди пятидесятников — «не убий», «воз-
люби ближнего своего». На первый взгляд эти заповеди
кажутся очень правильными и полезными. Не развязы-
вать войн, любить людей — разве это плохо? А теперь
посмотрим на ту же заповедь немножко поглубже. Как
быть, если на нас нападут империалисты? Как быть со
шпионами и диверсантами? Следует ли «возлюбить» во-
ров и хулиганов? Когда мы задавали проповедникам эти
вопросы, они либо умышленно становились глухими, ли-
бо отвечали неопределенно: «Действуйте так, как го-
ворит господь». В конечном счете эта проповедь сводится
вот к чему: не берите оружие, не служите в Советской
Армии, если агрессор вторгнется на нашу землю — поды-
майте руки и сдавайтесь в плен.
Самым активным пропагандистом заповеди «не убий»
был Леонид Черный. «На земле не должно быть крови,—
твердил он,— и тот, кто убивает брата своего, совершает
великое зло перед богом». На деле же в период Великой
Отечественной войны, находясь на оккупированной тер-
ритории, он изменил Родине, поступив на службу к фа-
шистским головорезам. С повязкой полицейского на ру-
каве «брат Леня» угонял советских людей на тяжелый
каторжный труд в Германию, отбирал у населения пос-
ледний кусок хлеба.
Каждый член нашей секты обязательно вносил опре-
деленный взнос. Делалось это так. Подходишь к столу,
подымаешь уголок скатерти и кладешь под нее деньги.
Обязательная сумма не устанавливалась, но чем больше,
139
тем лучше. На собранные суммы Черный питался и оде-
вался, летал на самолете. Часть этих денег шла на вер-
бовку новых людей. Вербовка проводилась двумя спо-
собами: с помощью писем и путем личных переговоров.
Как правило, на удочку попадали малограмотные или
очень молодые люди. Последние чаще всего шли из лю-
бопытства.
Каждый сектант в течение определенного времени
должен был обратить в веру своих знакомых или сосе-
дей. Так произошло и со мной. Я пригласила в секту
пятидесятников свою соседку— молодую девушку Машу
Гавришину. Между прочим, с Машей произошел доволь-
но любопытный случай. Старшая сестра Лида подарила
как-то ей отрез на платье. Об этом немедленно узнали
проповедники. Они расценили подарок Лиды как жела-
ние выманить сестру из секты и решили во что бы то ни
стало помешать этому. Когда мы пришли на моление,
Маше уже были приготовлены покупки: косынка, чулки,
носки и другие вещи. Бери, дескать, да только не поры-
вай с религией. Чтобы удержать верующих в секте, про-
поведники применяют не только подарки, но также запу-
гивание и угрозы.
За время пребывания в секте я слышала много тако-
го, что совсем не соответствовало жизненной правде,
Я каждый день слышала заумные библейские нраво-
учения, лицемерие, обман и угрозы проповедников. Все
это заставляло меня подумать, верный ли я избрала
путь? Ответ был только один: нет, я глубоко ошиблась.
Несколько месяцев назад я раз и навсегда порвала с
сектой. Вместе со мной из секты вышла и Мария Гав-
ришина.
Бросив моление, я стала совершенно другим челове-
ком. Теперь я хожу в кино, читаю газеты, слушаю радио.
У меня снова появились хорошие друзья и товарищи.
Словом, жизнь стала куда веселее и интереснее, словно
пелена с глаз упала. А проповедники уверяли, что если
140
откажешься от веры в бога, то отнимутся ноги и каждый
день тебя будут сопровождать одни несчастья. Тем, кто
еще посещает секты, я говорю: не верьте — это ложь!
Дедеркал Рита Эдуардовна, 1940 го-
да рождения, выборщица породы на
1-м разрезе треста «Вахрушевуголь»,
г. Карпинск Свердловской области.
ПУСТЬ МОЮ ОШИБКУ НЕ ПОВТОРЯЮТ ДРУГИЕ
Родители мои не имели никакого отношения ни к сек-
тантству, ни к религии вообще. И тем не менее меня
смогли завербовать сектанты. Как же это случилось?
Жили мы в Могилеве. Мне было 12 лет. Я училась в
6-м классе и ничем особенным не отличалась от своих
ровесниц: любила читать книги, ходила в кино, с увлече-
нием слушала передачи по радио, дружила с однокласс-
ницами. У нас в семье жила бабушка. Однажды к ней
приехали родственники, и в доме начались разговоры о
боге, о разных «чудесах» и «святых явлениях». Эти раз-
говоры меня заинтересовали, и я начала прислушивать-
ся к ним. Гости в свою очередь поощряли мое внимание.
А через некоторое время бабушка взяла меня с собой
на собрание секты. Сначала читали евангелие, затем все
стали на колени и мне приказали сделать то же самое.
После этого собрания у меня было угнетенное состоя-
ние: такое чувство, как будто я сделала что-то нехоро-
шее. Через несколько дней бабушка вновь повела меня с
собой. Там меня стали убеждать, что если я не начну
верить в бога, то буду им жестоко наказана, а затем
умру. Запугивание оказало на меня воздействие — по-
явился какой-то страх.
141
Прошло некоторое время, и я начала усердно молить-
ся богу, правда, так, чтобы никто не видел.
Но на собраниях секты не только молились богу.
Сейчас, когда я на все это смотрю по-другому, то ви-
жу, насколько вредными были те идеи, которыми пичка-
ли головы сектантов руководители и проповедники мо-
гилевских пятидесятников Салапаев, Скачков, Салапаева
и другие.
Три раза в неделю пятидесятники собирались на квар-
тире Салапаевых. Самые большие собрания были в вос-
кресные дни, когда приезжали сектанты из других райо-
нов области. Собирались строго секретно. Руководители
не хотели даже, чтобы рядовые сектанты много знали
друг о друге. Им запрещалось разговаривать между со-
бой под тем предлогом, что «многословие — грех перед
богом». Им нельзя было называть друг друга по имени и
фамилии, а только: «духовный брат» и «духовная сест-
ра». Перед началом «служений» проповедники «в воспи-
тательных целях» рассказывали различные истории. На-
пример, Салапаев и Скачков знали, что меня дома не
только ругают за связь с сектой, но принимают меры,
чтобы вырвать из-под влияния секты. Проповедники
решили повлиять на меня и перед очередным «служени-
ем» стали рассказывать о том, что одну «духовную сес-
тру» отец якобы бил за связь с пятидесятниками, а за-
тем и совсем выгнал из дому. Но господь помог этой де-
вушке, она теперь живет у своих «духовных сестер»,
и живется ей лучше, чем дома.
Что представляет собой «служение»? Это — собрание,
на котором под видом богослужения ведется антиобще-
ственная пропаганда. Здесь не только молятся до отупе-
ния, не только поют «духовные песни», но и читают про-
поведи, в которых убеждают верующих не ходить в кино,
театр якобы потому, что там «сам сатана веселит на-
род». Верующим запрещается читать художественную
литературу, заниматься общественно полезным трудом,
142
вступать в общественные организации, особенно в комсо-
мол.
Проповеди прикрываются религиозной оболочкой,
чтобы с большей силой отравлять сознание людей. Это
делается так. Салапаев или Скачков (в зависимости от
того, кто проводит «служение») читает выдержки из
евангелия, потом их «разъясняет». Например, заповедь
«ударившему тебя по щеке подставь и другую» объяс-
няется так: нельзя вообще брать оружие в руки. Значит
не нужно служить в армии, не нужно оборонять Родину
от нашествия врага!
Сектантские заправилы стремятся завербовать как
можно больше людей в секту пятидесятников. Для этой
цели они используют как уговоры, так и проповеди. Сло-
ва евангелия «какой мерою мерите, такой же отмерится
и вам» они разъясняют в том смысле, что если ты бу-
дешь вовлекать людей в секту пятидесятников, то сде-
лаешь хорошее дело и за это бог воздаст тебе.
Уговаривают во время служения и после него. Так,
лично мне Салапаева говорила, что нужно спасать «нече-
стивых» и говорить своим близким подругам про бога,
убеждать их в том, что они «заблудились и должны
поверить». Причем, учила она меня, это нужно делать
очень осторожно, чтобы не узнали преподаватели и
комсомольцы. Но мне стыдно было это делать.
Кроме того, я боялась, что о моей связи с сектой все
узнают.
Тех, кто нарушал требования секты, руководители
запугивали. За нами строго следили. Однажды я пошла
в кино. Об этом узнали Салапаевы, и когда я пришла на
собрание, Салапаева стала мне рассказывать, что ей по-
казалось, будто бы я в кругу сатаны, где все с рогами
и я тоже. Затем спросила: .
— Вероятно, ты ходила в кино?
Теперь об этом вспоминать смешно, а тогда я была
напугана. Призналась, что ходила в кино. Меня принуди-
U3
ли раскаяться. Пришлось вымаливать у бога, а точнее —
у Салапаевых, прощение за совершенный «грех».
Проводятся на сборах пятидесятников и совершенно
бессмысленные обряды. Один из таких обрядов испол-
няется на празднике «преломление хлеба». Проповедник
берет булку, ломает ее на части, и каждый из присутст-
вующих должен съесть кусочек и запить вином из об-
щего стакана. Затем присутствующие наливают в таз
воду и один другому моют ноги. Теперь я с отвращением
вспоминаю об этой дикой выдумке.
Когда мои родители узнали, что я попала под влия-
ние религиозной секты, для них это было тяжелым уда-
ром. Они старались делать все, чтобы вытянуть меня из
религиозного болота. Но их усилия были напрасны. Тог-
да они решили отдать меня в культпросветучилище, где
сам профиль занятий идет вразрез с теми требованиями,
которые выставляет секта.
В ходе учебы привелось познакомиться с такими пред-
метами, которые вскрывают полную несостоятельность
религиозных верований. Сначала у меня появилась ка-
кая-то раздвоенность во взглядах на жизнь, на явления
природы. Я начала думать, на чьей стороне правда.
Постепенно увлеклась антирелигиозной литературой.
Прочла такие брошюры, как «Наука против религии»,
«Существует ли бог?», «Что такое религия» и много дру-
гих. Постепенно я стала понимать, что ничего сверхъ-
естественного в мире нет. Однако порвать с религиозной
сектой у меня еще не хватало смелости. Особенно тя-
жело мне стало на втором курсе. Я металась во все сто-
роны. Почему, спрашивала я себя, мои ровесники могут
веселиться, быть счастливыми, жизнерадостными? А мне
даже нельзя никуда пойти, нельзя ни с кем дружить, ибо
для сектантки «дружба с миром — вражда с богом».
На помощь мне пришли преподаватели. Терпеливо
они лечили меня от религиозного дурмана. Очень благо-
дарна я моим педагогам М. В. Усикову и М. К. Каранко-
144
вичу. Они разъясняли ложь и необоснованность религии
вообще и сектантства в частности, приводили убедитель-
ные примеры из жизни и науки, давали литературу. Все
это помогло мне окончательно освободиться от религиоз-
ных заблуждений и порвать с сектой пятидесятников.
Уже после того, как я перестала посещать сектант-
ские собрания, Салапаевы неоднократно приглашали ме-
ня зайти к ним. Но их дом мне кажется самым страш-
ным, и я хотела бы сделать все возможное, чтобы те,
кто еще ходит к ним, забыли туда дорогу.
Теперь я комсомолка и очень горжусь этим звани-
ем. Передо мною широкая дорога жизни, по которой я
пойду и буду бороться против религиозного дурмана.
Ильина Евгения Петровна, 1941 года
рождения, библиотекарь Картынич-
ского сельского клуба, Лельчицкого
района, Гомельской области.
10
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С СЕКТОЙ АДВЕНТИСТОВ
СЕДЬМОГО ДНЯ1
НА ПРЯМУЮ ДОРОГУ
До 1928 года я был так называемым греко-католиком
и, значит, подчинялся папе римскому.
Когда я был ребенком, отец и мать часто рассказы-
вали мне, что высоко над нами есть небо, где живут
святые и сотни тысяч ангелов; под нами, в земле — ад,
там находится самый старший черт, называемый Сатаной,
или Люцифером, и много маленьких чертей; они раз-
1 Адвентисты (от лат. adventus — пришествие} — христианские
сектанты, верящие в скорое «пришествие Христа», который-де, со-
вершив «страшный суд» над грешниками, установит на земле «ты-
сячелетнее царство божье». Впервые адвентисты появились в США
в 30-х годах XIX века, после того как американский баптист
В. Миллер выпустил книгу «Свидетельства священного писания и
истории в пользу второго пришествия Христа и его личного цар-
ствования в течение 1000 лет» (1833 год)'. В ней он доказывал,
ссылаясь на библию, что «конец света» наступит 21 марта 1843
года либо 21 марта 1844 года. Идеи Миллера получили широкое
распространение среди мелкой буржуазии, поскольку они в мисти-
ческой форме отразили ее страх перед массовым разорением в усло-
виях капитализма. Немало верующих в назначенный Миллером срок
вышло «встречать Христа». Но он, конечно, не пришел. Миллер еще
несколько раз «уточнял» сроки, и каждый раз его «пророчества»
оказывались обманом. В настоящее время адвентисты уже не назы-
вают определенной даты «конца света», но учат, что «он близок».
Адвентисты делятся на несколько течений, среди которых наиболее
многочисленными являются адвентисты седьмого дня, или «суббот-
146
водят огонь под чугунным котлом со смолою, а в смоле
варятся грешники. Меня учили: чтобы после смерти
попасть не в ад, а на небо, нужно быть послушным и
набожным, ходить в церковь, поститься, бить поклоны
и исповедоваться. И я молился, ходил в церковь, празд-
новал воскресенье и все католические религиозные
праздники, потому что так делали все.
Мои взгляды существенно изменились, когда я на-
чал читать художественную и научную литературу.
Труды Дарвина и другие книги сильно пошатнули мою
наивную веру в святость католической церкви. Первая
мировая война отчетливо показала всю фальшь служи-
телей святой церкви, начиная от папы и кончая сельским
попом. Во имя бога попы Австро-Венгрии благословляли
австро-венгерских солдат на убийство итальянцев.
Во имя бога, того же самого бога, папа римский и его
кардиналы благословляли итальянских солдат, наказы-
вая им убивать австрийцев. Попы обещали солдатам
«царство небесное» за... братоубийство.
Я чувствовал себя, как в густом, непроходимом лесу.
Отбросив веру в католическую церковь, я еще верил в
существование бога. И эта вера привела меня к людям,
утверждавшим, что они живут по правде и знают
бога.
В 1928 году в село Нижние Лубянки, бывшего
Збаражского уезда на Тернопольщине, приехал на сезон-
ную работу к помещику Михайло Радух из села За-
двирья на Львовщине. Он был адвентистом седьмого
ники», которые уверяют, что душа умирает и воскреснет во время
«страшного суда» вместе с телом. В России адвентисты седьмого
дня появились в конце прошлого столетия.
По содержанию своего учения адвентисты близки к баптизму
(за исключением веры «в скорое пришествие» и представлений о
душе). Большое место в адвентистских богослужениях занимает за-
пугивание верующих «концом света», «страшным судом», стремле-
ние изолировать их от активной общественной жизни.— Ред.
10
147
дня, праздновал субботу, а в воскресенье работал.
Весть о том, что в фольварке (в усадьбе) появился «суб-
ботник» быстро облетела село.
Однажды (это было в субботу) я зашел в хату
Андрея Сторожа, товарища моего отца, и увидел там
незнакомого человека лет 38—40. Он разговаривал со
Сторожем. Перед ним на столе лежала книга в черной
кожаной обложке. Это была библия. Иногда незнако-
мец переворачивал страницы и в подтверждение своих
слов приводил цитаты.
...Через несколько дней я посетил общину адвен-
тистов седьмого дня, в которую входило почти полсотни
человек, а год спустя был «окрещен» и принят в члены
религиозной секты.
Вместе со мной адвентистами стали Андрей Сторож,
его дочь Мария и еще семь человек. Так в Нижних Лубян-
ках возникла маленькая община сектантов, сложившаяся
из безземельных бедняков.
Каждый сектант обязывался точно исполнять
«десять заповедей божьих», обязывался праздновать
субботу, не курить, не пить алкогольных напитков,
не есть свинины, не посещать театры и кино. Кроме
библии, сектантских журналов и книг, мы ничего не
могли читать.
На содержание проповедников и на другие нужды
религиозной секты каждый член общины обязан был
отдавать десятую часть своих доходов. Особенно тяжела
была «десятина» для тех, кто не имел ни земли, ни работы,
или кому на мизерную плату у помещика или кулака
нужно было содержать большую семью. Но проповед-
ники твердили: если человек не будет давать «десятину»,
его ожидает вечное мучение, погибель. Нам говорили,
что к «царству небесному» нужно готовить себя здесь,
на земле, не желать ничего у своего ближнего, не про-
тивиться злу, быть смиренным и тихим, любить врагов
своих и т. д. и т. п.
148
До поступления в секту я почти десять лет был ре-
жиссером сельского кружка самодеятельности. Hain
кружок выступал не только в своем селе но и в соседних
селах и даже на городской сцене в Збараже.
Но в секте я не имел права ничем интересоваться.,
кроме бога, мне нужно было думать не о земном, а о
небесном. Пришлось расстаться с театром.
В то время в панской Польше разразился экономи-
ческий кризис. Украинские профессиональные театры
были вынуждены гастролировать не только в маленьких
провинциальных местечках, но и в селах. Так в село
Нижние Лубянки стали приезжать львовские театры.
Мог ли я — страстный любитель сцены — не пойти на
такие постановки, как «Запорожец за Дунаем», «Маруся
Богуславка», «Катерина»? Ведь спектакли профессио-
нального театра были для сельских самодеятельных
актеров и режиссеров самой лучшей школой театраль-
ного искусства. Наши участники самодеятельности по-
нимали это и коллективно посещали каждое выступление
театра. А я... не ходил.
Читая библию, я каждый раз находил непонятные
места и обращался к проповедникам за разъяснениями.
Они старались удовлетворить мой интерес, однако их
разъяснения далеко не всегда убеждали. Я, например,
спрашивал у проповедника Мащака, как следует по-
нимать библейский рассказ о сотворении мира.
— Как написано, так и нужно понимать,— говорил
Мащак.
— Там сказано, что бог сотворил мир за шесть дней,
а наука говорит о миллионах лет эволюционного разви-
тия. На чьей же стороне правда?
— Если мы верим в существование бога, то должны
верить и в то, о чем пишется в библии.
Таким «разъяснением» проповедник не мог, конечно,
меня убедить.
Постепенно, шаг за шагом у меня складывалось
149
критическое отношение к библии, а вслед за этим и к
религии вообще.
После долгих блужданий я выпутался, наконец, из
тенет сектантства и вышел на прямую дорогу. Я понял,
что все религии, существующие на земле, являются
не чем иным, как произведением человеческой фантазии,
понял, что не бог создал людей, а люди создали бога по
своему образу и подобию, что каждый человек живет
один раз и вторично, после смерти, никогда жить
не будет. После своей физической смерти он может
жить лишь в памяти грядущих поколений. Адвентисты
седьмого дня совершенно напрасно ожидают прихода
Христа на землю. Пройдут сотни, миллионы лет, а фан-
тастический Христос не придет на землю и не заберет
адвентистов в царство свое.
Наше «вечное царство» не на небесах, а на земле, и
только тот будет иметь право войти в него и пользо-
ваться всеми благами, кто своим трудом активно помо-
гает его строительству. А имя этому царству — ком-
мунизм.
Петровский Иван Павлович, 1905 го-
да рождения, пенсионер, пос. Неми-
ров, Рава-Русского района, Львовской
области.
МЫ НАВСЕГДА ПОРВАЛИ С СЕКТОЙ
Мы, бывшие члены секты адвентистов седьмого дня,
или субботников, Михайло Андрусив, Яким Федычко и
Иосип Славич хотим рассказать о том, как мы попали
в эту секту и почему с ней порываем.
Секта адвентистов седьмого дня в поселке Стебник
была образована еще в 1937 году. Случилось это так.
150
Нынешний руководитель секты Тимош Дуб, в то время
собственник магазина, был дьяконом сельской церкви.
Между ним и попом возник спор по вопросу о разделе
церковных денег. Поп рассердился на загребущего
Дуба и выгнал его. Лишившись источника наживы,
страшно разгневался Тимош Дуб. Этим и воспользо-
вался сектант Василишин, чтобы перетянуть Дуба на
свою сторону. Он предложил Дубу создать в Стебнике
секту адвентистов, заверив, что от секты можно иметь
большие денежные доходы. Уговорить такого любителя
денег, каким был Тимош Дуб, ничего не стоило, и новая
секта вскоре начала существовать. Своей агитацией им
удалось завербовать в секту несколько неграмотных, за-
битых людей.
Вот, например, как я, Иосип Славич, попал в эту
секту. Однажды, это было в 1942 году, я зашел в хату
моей соседки — сектантки Розалии Дмитрив. Между
нами завязался разговор о тяжелой жизни в дни немецко-
фашистской оккупации.
— Когда это горе прекратится? Когда же настанет
вольная и счастливая жизнь для людей? — спрашивал я.
Моя соседка заявила, что этот час не за горами. Она
стала толковать мне о боге, о том, что будто бы скоро
на землю возвратится Иисус Христос и настанет тысяче-
летнее царство небесное. В этом царстве якобы будут
жить лишь избранники божии, то есть адвентисты, а
остальные люди попадут в ад. «Когда вы обожжете
руку, правда, очень больно? А в аду будет еще хуже,
там грешники варятся в кипящей смоле»,— пугала она
меня.
Малограмотный, я поверил в эту несуразицу и при-
соединился к сектантам, стал субботником. Ко мне в хату
стали приходить сектанты, мы читали библию, пели бо-
жественные песни и молились в надежде на скорый
приход Иисуса на землю. Однако сколько мы ни моли-
лись, Христос так и не спустился на «грешную» землю...
151
В последнее время среди рабочих комбината и насе-
ления поселка Стебник чаще стали читаться лекции,
проводиться беседы на атеистические и естественнонауч-
ные темы. Кое-кто из нас, сектантов, побывал там. Под
влиянием прослушанных лекций у нас начали зарож-
даться сомнения относительно правильности наставлений
секты и учения библии. Мы начали брать в библиотеке
литературу о происхождении Земли, человека, о проис-
хождении и классовой сущности религии и сектантства.
Окончательно убедиться в антинаучном существе биб-
лейских и евангельских сказок помогли нам книги
Емельяна Ярославского «Как рождаются, живут и
умирают боги» и «Библия для верующих и неверую-
щих».
Мы теперь понимаем, что секта субботников, как и
все другие секты и религия вообще, пагубно влияет на
человека, прививает ему фанатизм, приносит большой
вред советскому обществу.
Руководители секты стремятся изолировать своих
верующих от жизни общества, держат их в стороне от
общественной деятельности, пытаются замкнуть их
интересы в маленьком мирке секты.
Согласно правилам члены секты должны платить
ежемесячно одну десятую часть своих доходов в кассу
секты. Кроме того, каждую субботу, в день молитвы, мы
отдавали по два, три и больше рублей. Я, Михайло Ан-
друсив, однажды из своей заработной платы отнес руко-
водителю секты Тимошу Дубу 90 рублей. А через не-
сколько дней я задумал купить теленка. Но у меня не
хватало денег, и я решил пойти к Тимошу Дубу, чтобы
занять у него нужную сумму. В ответ на мою просьбу
он сказал, что деньги бога на этом свете занимать
нельзя, зато на том свете бог отдаст их мне сторицей.
Был со мной еще и такой случай. Как-то заболел мой
сын, и ему понадобилось молоко. Я вновь обратился к
Дубу, но и на этот раз он категорически отказал
152
в помощи. Вот она действительная цена «любви к ближ-
нему»!
Библия учит, что нельзя поддаваться искушениям
земной жизни, а нужно день и ночь молиться о царстве
небесном. А сам Дуб — такой любитель денег, какого,
пожалуй, не сыщешь. Он оставляет себе значительный
процент от наших взносов, берет себе все деньги в мо-
литвенные дни. Вот почему он так упорно борется за
сохранение своей секты, а тех, кто порвал с ней, назы-
вает изменниками бога и «пророчит» им ад.
Поборы Дуба вызвали в секте недовольство. Этим
воспользовался другой сектант — Иван Манзяк. Он
привлек обиженных на свою сторону и создал новую
группу секты христиан-адвентистов седьмого дня. Сюда
перешло семь человек. Иван Нековаль из Трускавца,
нынешний руководитель новой секты, заявил сначала,
что деньги в кассу каждый будет вносить столько,
сколько сможет, но потом и он зарвался — стал вымо-
гать деньги якобы на лечение «брата» или «сестры»
по Христу, что находятся во Львове. Почему-то слишком
часто болели эти «братья» и «сестры». Позже нам стало
известно, что они вообще не существовали. Иван Неко-
валь просто грабил нас.
Адвентисты не ходят в театр, кино, на лекции, не чи-
тают художественной, политической и другой литера-
туры. Это особенно пагубно влияет на детей.
Возьмем, например, семью Дмитра Гутея. Здесь все,
за исключением невестки Ганны,— сектанты. К учебе
детей в школе, в частности, к изучению ими таких пред-
метов, как география и естествознание, где рассказы-
вается правда о строении Вселенной, жизни на Зем-
ле, в семье относились с презрением. Родители заявляли
детям, что это «наука антихристов». Поэтому Иосип и
Богдан оставили школу. Так родители искалечили жизнь
своих детей, затуманили им головы библейскими сказ-
ками, закрыли глаза на настоящий мир и жизнь.
153
Семья Гутеев уже несколько лет сживает со свету
невестку Ганну, принуждая ее вступить в секту. Сектан-
ты уверяют ее, что с приходом Христа на землю, когда
установится «царство небесное», она попадет в ад и бу-
дет разлучена богом со своим мужем и детьми. В этой
семье Ганна чувствует себя чужой. Варит себе от-
дельно пищу, из отдельной посуды воду пьет. Ганна тер-
пит, но не поддается их агитации. И правильно делает,
что не поддается!
Адвентисты считают своим выходным днем не вос-
кресенье, а субботу, так как будто бы как раз в субботу
бог отдыхал после сотворения мира. В этот день они не
выходят на работу. Чтобы не работать в субботу, мы
тоже менялись сменами или платили из своего заработ-
ка тем, кто соглашался работать за нас. Ничего, кроме
вреда, это не приносит.
Все больше людей отходит от секты. Во вредности
религии, религиозного сектантства окончательно убе-
дились Розалия Дмитрив, Юлия Пляцко, Ганна Федыч-
ко и Кася Манзяк.
Мы обращаемся в этом письме к остальным членам
секты, ко всем верующим с призывом снять со своих
глаз завесу религии, не искать счастья на небе, а стро-
ить его здесь, на земле.
Андрусив Михаил Юрьевич, 1908 го-
да рождения, слесарь горного цеха
калийного комбината, пос. Стебник
Дрогобычской области.
Федычко Яким Григорьевич, 1907 го-
да рождения, рабочий энергоцеха ка-
лийного комбината, пос. Стебник Дро-
гобычской области.
Славич Иосип Иванович, 1911 года
рождения, старший бурильщик шах-
ты калийного комбината, пос. Стеб-
ник Дрогобычской области^
154
Я ПРОБУДИЛАСЬ...
Как я попала в секту субботников?
Насколько я себя помню, в нашей семье всегда ве-
лись разговоры о боге, религии. Отец мой был сектант.
Мать умерла, когда я была еще совсем маленькой де-
вочкой.
С детства сектантские проповедники вдалбливали
мне, что нужно молиться богу, и тогда он сделает мою
жизнь счастливой. Лишенная материнской ласки, я пош-
ла дорогой отца и оказалась во власти религии.
В молельном доме, куда я часто ходила с отцом, чи-
тали библию, пели псалмы. Все это мне казалось пона-
чалу очень интересным. В библии говорилось о разных
историях и приключениях, которые привлекали меня
своей необычайностью. Хотя и не все в этих историях
было понятно, но я верила, что в действительности дело
обстояло именно так, как говорилось в библии.
Вместе со всеми детьми моего возраста я начала
ходить в школу, окончила четыре класса и... бросила
учебу. Никто из сектантов не осудил меня за это, нао-
борот, мои подруги и старшие товарищи по секте были
даже довольны таким поступком. Теперь я понимаю,
что от них я не могла ожидать хорошего совета. Ведь
люди (даже если они уже седые), раз они слепо верят
басням о чудесах и считают, что все в мире зависит
от воли бога, не могут правильно направить человека.
Им самим нужна помощь, наставление, как нужно
жить и работать. Плохо только, что я это поняла
поздно.
Но я не все потеряла. Мне на помощь пришли на-
стоящие советчики. Сначала правление артели предло-
жило ^лне работать в свекловодческом звене, а через
год я была назначена звеньевой.
В звено часто приходили агитаторы, учителя и аг-
рономы. Они рассказывали нам, что делается в нашей
155
стране и за рубежом, вели беседы и о том, как устроен
мир, какие в нем совершаются события. Со мной часто
беседовала агроном Сипченко. Она обучала меня пе-
редовым методам работы, знакомила с опытом мастеров
высоких урожаев.
Все это стало интересовать меня больше, чем дале-
кие от жизни сказки сектантских проповедников. Бесе-
ды рождали потребность лучше работать. Мне захоте-
лось стать такой же, как и все другие колхозники. Со
временем я совсем'перестала ходить на собрания секты,
стала ходить в клуб, записалась в библиотеку. В клубе
собиралась молодежь; вместе с ней я смотрела кино, пе-
ла веселые песни, танцевала. Часто мы читали книги
современных писателей, декламировали стихи Шевчен-
ко, Франко и других поэтов.
Сектанты надоедали мне разными увещеваниями,
пытались через подруг вновь заманить в молельный дом,
но я решительно отмежевалась от них.
Сейчас, когда я пишу это письмо мне кажется, что
все время моего пребывания в секте я не жила. То был
долгий тяжкий сон. С одной стороны, ты видишь, что
на земле (а теперь, после запуска спутников, и на небе)
все зависит от самих людей, от их творческого труда, а
с другой — веришь в собственную слепоту, хотя имеешь
глаза, веришь, что над тобой есть бог и что он творец
всей жизни.
Нет, с подобной спячкой в конце концов покончат все
верующие. От такого сна уже пробудился мой отец, ко-
торый тоже вышел из секты.
В прошлом году наше звено вырастило на каждом
из 11 гектаров по 539 центнеров сахарной свеклы. Уро-
жай собрали вовремя и без потерь. На каждый трудо-
день получили по четыре рубля деньгами и nQ два с
половиной килограмма хлеба. Только в качестве допол-
нительной оплаты я привезла в дом больше двух цент-
неров сахару. И все это дал не бог, а моя и отцовская
156
работа в общественном хозяйстве, наша Советская стра-
на, которая, как ласковая мать, заботится о нас, простых
людях. Советское правительство наградило меня выс-
шей правительственной наградой — орденом Ленина.
Как я благодарна нашей партии за эту великую честь,
за мое настоящее человеческое счастье!
Отец теперь говорит: «Твой путь, дочка, в комсомол.
Ты должна учиться, чтобы лучше работать, быть обра-
зованным человеком».
И я твердо встала на этот путь, с которого не сбить
меня никаким проповедникам и «пророкам». От всего
сердца я советую всем, кто еще остался под влиянием
сектантского дурмана: опомнитесь, сбросьте со своих
плеч эту тяжесть и идите в ногу вместе с нами к свет-
лому будущему, к коммунизму.
Маначинская Галина Васильевна,
1938 года рождения, звеньевая кол-
хоза «Знамя Октября», Локачин-
ского района, Волынской области.
НЕ ХОЧУ БЫТЬ «БОЖЬЕЙ ОВЕЧКОЙ»
До 1957 года я ничем не отличался от многих моих
односельчан. Работал в Ставненском лесничестве и
на лесоразработках. Приобретя опыт в работе, я не
только выполнял, но и перевыполнял установленные
нормы, учил, помогал товарищам. За добросовестную
работу получал и хорошее вознаграждение, ежемесячно
зарабатывал по 1000 рублей и больше. Хороший зарабо-
ток дал мне возможность построить хату, приобрести
разные хозяйственные вещи. Перемены, происходившие
в моей жизни, видели соседи, товарищи по работе.
157
Однако обстоятельства сложились так, что я попал
под влияние секты субботников, а позже вступил в их
общину. Коротко расскажу, как я очутился в этой секте.
Это было в минувшем году. Однажды ко мне в хату
зашел член общины субботников. Специально он зашел
или случайно — я не знаю. Мы разговорились, и он пред-
ложил мне посетить общину. «Возможно, со временем,
примем и тебя в нашу семью»,— сказал он на прощанье.
Я ничего не ответил. Об общине, существовавшей в
нашем и соседнем селах, у меня тогда не было ни малей-
шего представления. Не долго думая, я наведался к
этому человеку, к его «братьям» и «сестрам». Так я
попал в секту субботников, которую сейчас возглавляет
Ферко.
Меня, как нового человека, с первых же дней вступ-
ления в секту начали старательно обрабатывать. Пре-
свитер и члены общины убеждали меня в том, что
только их вера является единственно правильной.
Я должен был забыть обо всем, отрешиться от всех благ
даже от некоторой пищи, необходимой для человека,
и начать «новую жизнь». На собраниях пресвитеры разъ-
ясняли мне каждую главу библии, каждое слово. И дей-
ствительно, в этих словах достаточно духовного яда,
чтобы сбить с правильного пути малограмотного чело-
века. Пресвитер говорил, что верующим нельзя есть
сало, по субботам выходить на работу, встречаться с
неверующими, посещать общественные и культурные
заведения. Нарушение этого закона есть, мол, наруше-
ние «закона божьего». Я верил этому и выполнял все,
что наказывал пресвитер.
Но посещение собраний, изучение «слова божия» в
конце концов привели к тому, что у меня начали воз-
никать разные мысли, противоречившие одна другой.
Это дало о себе знать позже, когда меня перевели при-
цепщиком на лесоразработки в село Тихий. Обстоятель-
ства здесь сложились так, что не было возможности
158
организовать три раза в день горячую пищу и потому
приходилось довольствоваться сухим пайком. Всем было
трудно, но хуже всего верующим, ведь они ограничивали
себя хлебом и картофелем.
После этого, бывая у своих единоверцев, я невольно
начал сравнивать отношения между людьми, стал за-
думываться над религиозными догмами. Почему одни
могут есть все, быть здоровыми, жизнерадостными, а
другие — морят себя голодом и пребывают в угнетенном
состоянии? Почему мне нужно спасать свою душу от
суеты, искушения? Почему на первом плане у верующих
стоит религия, а не забота о своей жизни, о жизни
людей?
Я не понимал этого, но и спросить не решался. Од-
нако постепенно, день за днем я начал отходить от
общины. Чтобы не делать прогулов, стал в субботу вы-
ходить на работу, употреблять в пищу жиры, сало. От
нормального питания окреп мой организм, и я стал
вновь выполнять установленные нормы.
Когда пресвитер спросил меня, почему я не по-
являюсь на собраниях и не придерживаюсь «слова
божьего», я ответил:
— Больше я не член вашей общины, хочу быть чело-
веком, как и все граждане нашей Родины, а не «божьей
овечкой».
Так я вышел из секты субботников. Это дало мне
возможность вновь стать передовиком производства.
Русинчак. Михаил Васильевич,
1905 года рождения, работник Став-
ненского лесхоза, Великоберезнян-
ский район Закарпатской области.
РАССКАЗ БЫВШЕГО СТАРООБРЯДЦА»
ГОРЬКИЙ УРОК
Мне уже 60 лет. И вот, когда подумаешь о прошлом,
делается больно за молодые годы, прошедшие в рели-
гиозном дурмане.
Нелегко мне писать об этом, но совесть заставляет.
Десятки лет я был старовером, носил большую бороду,
придерживался всех постов, молился, отказывался от
всего, что радует и украшает душу человека.
...Случилось это в детстве. Проповедник старо-
веров Богун втянул моего отца в секту. Вслед за отцом
стала староверкой и мать. Невеселым было мое детство.
Нам нельзя было ни играть, ни танцевать, ни веселых
песен петь. Нас отделяли от других детей, морили
постами, не пускали в школу.
Но совсем беспросветной стала наша жизнь, когда
умер отец. Богатые староверы всю нашу семью прибрали
1 Старообрядцы или староверы, раскольники — общее наимено-
вание целого ряда религиозных течений, отколовшихся от право-
славной церкви. Старообрядчество возникло в России в середине
XVII века. Внешним поводом для раскола послужило исправление
церковных книг и обрядов, предпринятое Никоном. В обрядовой от-
ношении старообрядцы отличаются от православных тем, что при-
знают только: иконы старого письма, восьмиконечный крест, дву-
перстное крестное знамение и т. п. Старообрядчество делится на два
главных направления: на поповцев и беспоповцев, каждое из кото-
рых в свою очередь имеет несколько ответвлений (федосеевцы, или
«безбрачники», «поморцы», «филипповцы» и т. п.).— Ред.
160
к своим рукам. Василь Михайлович Богун — наставник
старообрядческой церкви постарался, чтобы м-ать про-
дала хату в Нижних Млынах и перешла на хутор, по-
ближе к его хозяйству.
Под видом христианской опеки наставники закаба-
лили всех нас. Сестра моя, Парасковья, пошла батрач-
кой к духовному наставнику Богуну, мать тоже целое
лето гнула спину в его хозяйстве. А меня отдали в
пастухи к «брату во Христе» кулаку Козлову. С весны
и до глубокой осени я пас его коров, голодный и разу-
тый. Осенью дети идут в школу, а мне духовные на-
ставники советуют богу молиться: грамота — это, мол,
дьявольское зелье, грехопадение.
Старшего брата моего Богун взял к себе в кузницу,
где тот работал на него совершенно бесплатно. В хозяй-
стве Богуна гнули спину еще четыре батрака. Сам он
почти не работал, а все время разъезжал, развозил ре-
лигиозные книги, старинные деревянные иконы, устраи-
вал всякие темные махинации.
Верховоды староверов не только сами эксплуатиро-
вали свою «братию», но и поставляли даровую рабочую
силу своим компаньонам в другие места.
Один раз группу таких, как я, переправили в Харь-
ков, где мы работали у богача-старовера Семенихина
в пекарне. Трудились с 6 часов утра до 10 часов вечера
за копейки. Действительно выходило: «Братья, люблю с
вас брать я». В то время мы были настолько забиты,
что даже не протестовали, когда хозяин и тех копеек не
доплачивал.
Вообще, за свое многолетнее пребывание в секте
староверов я убедился — проповедники говорили на сло-
вах одно, а на деле делали совсем иное. Взять хотя бы
того же Богуна. Он себя выдавал за спасителя душ чело-
веческих, а сам — бесчестнейший человек. Свою жену
бил до потери сознания. Дом его был гнездом раз-
врата.
11
161
Сын проповедника Хома Богун обесчестил мою
сестру Парасковью. Не перенеся позора, ушла бедная
из дому и пропала без вести. Наверное, наложила на
себя руки.
Или взять такой факт. Когда отец и мать приняли
старообрядческую веру, дед мой не пожелал креститься
второй раз. Долго его уговаривали, но он и слушать не
хотел. И вот перед самой смертью деда собрались верхо-
воды староверов и почти силой потащили его к ушату
с водой. Так во славу божью и совершили насилие над
совестью человека. Разве это справедливо?
Я на собственном опыте твердо убедился, что все
каноны, проповедуемые служителями секты,— это обман,
с помощью которого они затуманивают сознание верую-
щих, расслабляют их волю, унижают чувство человече-
ского достоинства.
И когда я вижу, как некоторые бабуси идут в
церковь и ведут с собой детей, мне сразу вспоминается
мое безрадостное детство. В эту минуту хочется крик-
нуть, чтобы услышали все: не делайте этого, люди
добрые! Пусть все дети учатся, веселятся, развивают свои
способности, растут смелыми, не знающими религиозного
дурмана.
Г о ловко Антон Антонович, 1898 года
рождения, пенсионер, г. Полтава.
РАССКАЗ БЫВШЕГО МУРАШКОВЦА 1
НЕ ВЕРЬТЕ МУРАШКОВЦАМ!
Мне было четырнадцать лет, когда однажды в по-
гожий летний день 1948 года мои родители оставили
Дубровицу.
Куда мы идем? — спрашивал я у отца и матери.
Но только в Ново-Краеве, Гощанского района я по-
1 Мурашковцы— религиозная группа, основанная в Белоруссии
аферистом Иваном Мурашко. В 1914 году Мурашко эмигрировал
в США и примкнул там к сектантскому движению. В 1925 году он
вновь появился в Белоруссии. Когда все попытки Мурашко стать
во главе уже сложившихся сект кончились неудачей, он решил
создать «новую религию». Сочетав элементы иудаизма, христианства
и сохранившихся еще кое-где языческих пережитков, он образовал
изуверскую секту. Ему удалось убедить более сотни семей продать
свое имущество. На вырученные деньги Мурашко учредил «сион» —
хозяйство, в котором работали верующие. Себя он объявил «отцом
сиона» и «Ильей пророком», а примкнувшую к его вере бывшую
баптистку О. Кирильчук — «святой матерью сиона». Особое внима-
ние новоявленный и самозванный «Илья пророк» уделял пророчест-
вам о скором «конце света» в «страшном суде», которыми запугивал
малосознательных людей, обирая их. Когда вздорность его пророче-
ств стала очевидной, он, захватив кассу, уехал вместе со «святой
матерью» в Америку. «Сион» почти прекратил свое существование.
Однако в послевоенные годы последователи Мурашко активизиро-
вали свою деятельность и сейчас всеми способами стремятся воз-
родить мурашковскую веру. Появились новые «пророки» и «святые
матери», распространяющие отсталые невежественные взгляды.—
Ред.
11*
163
лучил ответ на свой вопрос. Оказалось, что мы явились
по призыву последовательницы Мурашко Любови
Ушенко. Здесь мои родители сделали первое жертво-
приношение, отдав «матери славы» деньги за продан-
ное личное хозяйство. Так мои родители и я стали сек-
тантами, начали «исповедовать грехи» перед «всевыш-
ним».
В ежедневных молитвах прошло полгода.
— За усердие ваше Христу святыми станете и вы,—
твердила «мать славы» Ушенко.
Но если бы кто-нибудь наблюдал это «усердие», то
сказал бы: «Эти люди сошли с ума!» Действительно,
испрашивая спасение у Христа, сектанты на молитвах
вели себя, как сумасшедшие: рыданиям не было гра-
ниц. И эти горькие слезы лились не у ног «всевышнего»,
которого мы никогда не видели, а у грязных ног спод-
вижницы Мурашко — Ушенко. Наиболее старательных
она хвалила, назначала «апостолами».
В секте не было границ подхалимству. Каждый член
секты стремился угодить Ушенко, выслужиться перед
ней. Ежедневно можно было наблюдать, как то один, то
другой член секты метров за пятьдесят полз на коленях
к «матери славы», затем целыми часами плакали, выма-
ливая какие-то грехи. Все это заканчивалось целованием
грязных ног проходимки Ушенко.
Согласно проповеди «матери славы», сектантам за-
прещалось употреблять в пищу мясо, ибо это якобы
«неминуемо приведет к смерти». Фанатики придержи-
вались этого «указания божьего». Сама же Ушенко тай-
ком от сектантов ела и уток и кур. Не случайно лицо
«матери славы» всегда было залито румянцем. Совсем
по-другому выглядели сектанты — болезненные, стра-
дающие головокружением от недоедания, неспособные
быстро передвигаться.
Секта мурашковцев под видом религиозных обрядов
проводила подпольные собрания, где велась разнуздан-
164
ная антисоветская пропаганда. Мурашковцы проповедо-
вали неверие в построение коммунизма в СССР, проро-
чили неминуемую гибель Советской власти, всячески
дискредитировали советские органы, призывали чинить
препятствия всем мероприятиям Советской власти. Пра-
вила секты запрещали верующим служить в Советской
Армии, работать в колхозе, посещать клубы, смотреть
кино, читать советскую литературу и т. д.
Особенное отвращение к мурашковцам появилось у
меня, когда была создана молодежная организация под
названием «воинство христово». Для нас существовали
особые правила поведения: мы не могли общаться с
детьми нечленов секты, должны были слепо следовать
«божьим законам», носить специальные нагрудные
знаки и т. д. Вместо обучения в школе, каждую субботу
нас собирали «апостолы» и начиняли наши головы раз-
ными несуразицами о каком-то спасении, недолговечно-
сти Советской власти, говорили о «поганой жизни греш-
ников», то есть тех, кто не входил в секту мурашковцев.
Среди нас были и такие, кто с большой неохотой под-
чинялся затеям «матери славы». Двенадцатилетний Ста-
нислав Рощенко, например, часто умышленно опазды-
вал на «богослужение» и каждый раз получал за это по
пять розог. Как это меня возмущало!
Мое увлечение художественной литературой заме-
тили «апостолы». За мной был установлен специальный
надзор. Мне не давали читать, подсовывали книги рели-
гиозного содержания, но «пастухи божьего стада» не
могли убить мою надежду на радостную и счастливую
жизнь.
Окончательно убедившись в реакционной сути му-
рашковцев, в их лицемерии и отвратительной ненависти
к людям, ко всему передовому и светлому, я навсегда
порвал с этим вражеским гнездом. Я стал полноценным
трудящимся нашего социалистического общества. Сей-
час работаю автослесарем в Сарненской автотранспорт-
165
ной конторе, принимаю участие в работе кружков ху-
дожественной самодеятельности, даже пробую писать
стихи о нашей счастливой жизни. Сердце переполнено
чувством великой радости — радости жить и трудиться
на благо своей Родины.
С большим удовлетворением прочитал я недавно в
областной газете статью: «Кто такие мурашковцы».
Пойманные с поличным, остатки мурашковцев ищут
теперь новых жертв, чтобы одурачить их. К ним мой
голос: друзья, не верьте словам авантюристки Ушенко
и ее «апостолов»! Тот, кто попадет под их влияние, бу-
дет неминуемо обречен на жалкое существование.
Настоящая вера — это вера в свои силы, в строи-
тельство новой жизни, вера в правильность того пути,
по которому нас ведет родная Коммунистическая пар-
тия к светлому завтра, к коммунизму!
Сидоришин Петр Константинович,
1933 года рождения, слесарь авто-
транспортной конторы, г. Сарны Ро-
венской области.
РАССКАЗЫ
ПОРВАВШИХ
БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
С СЕКТОЙ ИЕГОВИСТОВ 1
ЧЕСТНЫМ ЛЮДЯМ НЕ ПО ДОРОГЕ С ИЕГОВИСТАМИ
Мне не было еще и трех лет, когда умер мой отец.
А через некоторое время мать вышла замуж за дру-
гого. Известно, жизнь крестьян в период господства
румынских бояр была нелегкой. Вот тогда-то моя мать
и отчим попали под влияние иеговистов.
Посещая собрания сектантов, они часто брали меня
с собой. Сначала мне было даже интересно слушать
1 Иеговисты, или «свидетели Иеговы»,— христианская секта
американского происхождения. Основана в 1878 году крупным
дельцом Ч. Русселем (США). Главный мотив его учения — пророче-
ство близкой гибели на земле всех людей, за исключением «пома-
занников-иеговистов». Преемник Русселя Рутерфорд «предсказывал»
даже конкретные даты гибели мира.
В последние десятилетия иеговистская пропаганда приобрела
ярко выраженную антисоветскую направленность. Руководители
иеговистов всеми средствами внушают мысль, что для верующего
нет иной власти, кроме Иеговы. Членам общины запрещается
поддерживать общественные мероприятия, принимать участие в го-
лосовании, учить детей в школе и даже читать газеты. Молодежи
запрещается служить в Советской Армии. В СССР выявлено
немало групп иеговистов, руководители которых, спекулируя на ре-
лигиозных чувствах людей, вели энергичную антисоветскую пропа-
ганду, распространяли материалы контрреволюционного содержания.
Руководящий центр иеговистов, находящийся в Бруклине (США),
рассылает многочисленные инструкции своим агентам, выпускает
периодические издания («Башня стражи», «Информатор»),
Иеговисты — крайне реакционная и вредная секта.— Ред,
167
«проповедников божьих», как и любому подростку, ко-
торый только что начал ходить в школу и не имел ни-
какого представления о научном объяснении явлений
природы. Однако потом, когда в школе начали изучать
естественные науки, я увидел огромную разницу между
«писанием божьим» и объяснением учителей. В библии
говорилось одно, а в школе на уроках я слышал совсем
Другое.
После окончания семи классов передо мною встал
вопрос: что делать дальше? Отец и учителя уговаривали
меня продолжать учиться, и мать была не против. Но
совсем иначе на это смотрели влиятельные особы из
числа сектантов, и в частности иеговистка Настасия
Капустяк. Школьную сеть придумал сам дьявол, и
слуге Иеговы больше трех классов образования не
нужно, внушала она.
Несмотря на возражения Капустяк и других сектан-
тов, я подал заявление в Черновицкий строительный
техникум и, как отличник, без экзаменов был зачислен
студентом. Однако вскоре под влиянием той же Капу-
стяк оставил техникум и устроился в Калинковецкую
школу счетоводом. С этого времени начинается мое ак-
тивное участие в деятельности секты.
Поскольку среди рядовых сектантов я был наиболее
образованным, мне поручали переписывать иеговистскую
литературу и распространять ее среди членов секты.
Переписывая литературу, я видел, что она поступала
к нам контрабандным путем из-за границы, главным
образом из Соединенных Штатов Америки. Позже я
узнал также, что из Бруклина, являющегося мировым
центром иеговистов, секта получала журналы «Инфор-
матор» и «Башня стражи». В журналах иеговистам да-
вались указания о формах и методах антисоветской дея-
тельности.
Во время работы в школе товарищи предложили
мне вступить в профсоюз. Мои «наставники» из секты
168
разрешили мне вступить в профсоюзную организацию,
но принимать какое-нибудь участие в ее работе запре-
тили. И когда на профсоюзном собрании меня спросили,
буду ли я выполнять поручения месткома, вести разъяс-
нительную работу среди трудящихся, я твердо ответил,
что не буду. Конечно, в приеме в профсоюз мне отка-
зали.
После этого случая мне уже не нужно было дока-
зывать руководителям секты, что я являюсь верным
«слугой Иеговы». Больше доверять мне стали и сами
сектанты.
Меня назначают руководителем кружка иеговистов.
Все свободное время я теперь отдавал секте: распро-
странял иеговистскую литературу, на тайных сборах
сектантов толковал библию, «священное писание» из
иеговистского журнала «Информатор». Такие же «за-
нятия» я проводил и в кружке, который существовал
подпольно в селе Калинковцы. Помогал слуге группы
иеговистов Федору Балану собирать сведения о деятель-
ности групп, которые затем высылались в иеговистский
«центр». Некоторое время выполнял даже обязанности
слуги (руководителя) группы иеговистов. Как доверен-
ного человека, меня в 1951 году посылали и на иего-
вистскую конференцию в поселок Липканы, Молдавской
ССР.
В 1950 году меня призвали в Советскую Армию. Со-
гласно приказу иеговистских «верхов» я должен был
уклониться от службы в армии. Так я и поступил. По
пути к месту службы я дезертировал и перешел на не-
легальное положение — целиком посвятил себя иего-
вистской деятельности. Однако вскоре за антисоветскую
деятельность и дезертирство из армии я был осужден
судом.
Отбывая наказание, я очень много передумал, пы-
тался осмыслить все, что со мной случилось. В поисках
правды я начал читать научно-популярную литературу.
169
И чем больше читал, тем больше вопросов возникало у
меня, на которые ответа я найти не мог.
...1953 год. По амнистии меня освободили из заклю-
чения. Возвращаюсь в родное село Калйнковцы. Сом-
нения не дают мне покоя. Что делать дальше, идти
вновь к «слугам Иеговы» или порвать с ними? И вот,
вместо того чтобы осознать весь вред сектантской дея-
тельности, верно оценить гуманность Советской власти
и активно включиться в общественно полезную работу,
я вновь примкнул к иеговистам.
Встретившись с сектантами, я попытался найти ответ
на те вопросы, которые меня тревожили. Но мне отве-
чали: «Ожидай, пока бог тебе откроет» или «Грешно
задавать такие вопросы — это искушение сатаны» и т. п.
Тогда я обратился непосредственно к нашим калинко-
вецким руководителям иеговистов, к Федору Черному
и Настасье Капустяк, с вопросом, почему, например, в
1946—1947 годах сектантам запрещалось вступать в
колхоз или в профсоюз, а позже было разрешено?
Почему такая непоследовательность у «защитников
божьих»? Мне нужно это выяснить для того, говорил
я им, чтобы умело бороться с «искушением», чтобы знать
цель, во имя которой борюсь. Но мне отвечали, как
обычно: «От тебя, брат, пахнет коммуною», «Знание
надмевает, а любовь назидает», «Ты хочешь много знать,
в то время как ты должен любить свою веру прежде
всего и знать только то, что бог велит».
Я говорил руководителям секты, что живу не один,
что встречаюсь с людьми «мира сего», которые строят
фабрики и заводы, выращивают высокий урожай. Им
в работе помогают достижения науки, они борются за
свое счастье. В чем же состоит наше счастье, если мы
отказываемся почти от всех благ, которыми человек
может пользоваться в обществе? Однако вместо ответа
меня просто отругали «за плохое поведение».
Именно этот разговор с руководителями секты и по-
170
дожил начало моему отходу от иеговистов. Нельзя ска-
зать, что я тогда уже перестал верить «священному
писанию» и «бруклинской литературе». Однако иего-
вистская литература не давала ясного ответа на все му-
чившие меня вопросы. Сомнения, жажда познать истину
побудили меня читать другую литературу — естественно-
научную, антирелигиозную.
Мои религиозные убеждения окончательно поколе-
бались после того как мне стало известно, что иего-
вистская литература нередко переправляется через
границу из других стран американскими шпионами и
диверсантами. К моему удивлению мне ответили: «Если
ты болеешь за божье дело, то не должен ничем брезго-
вать ради него». Оказывается, я, как активист секты,
не должен брезговать даже связью со шпионами и ди-
версантами, если они «посланники божьи». Это меня
убедило в том, что иеговистская «истина», «продикто-
ванная богом», на деле есть не что иное, как антинарод-
ная деятельность, поощряемая врагами народа и про-
гресса. Я понял, что оставаясь иеговистом, буду обречен
на жалкое существование и позор.
И вот сейчас, порвав с иеговистами, я еще раз убе-
дился, какой великий вред приносят они людям, кото-
рые попадают в их сети. Приведу такой пример.
В 1946 году по спецнабору мои товарищи Григорий
Гончарук и Николай Кольцо были направлены на ра-
боту в Донбасс. Родители Гончарука писали ему письма
и советовали честно работать. Кольцо, наоборот, полу-
чал от своих родителей и других иеговистов письма, в
которых ему приказывали не усердствовать в работе,
а по возможности и вообще оставить ее, «так как ра-
бота на государственных предприятиях не угодна богу
Иегове».
Выполняя наставления «братьев»-иеговистов, Кольцо
убежал с работы. Ехал он без денег и вещей, ехал на
крыше вагона, простудился, заболел и умер.. Через
171
некоторое время приехал в отпуск домой Гончарук. И не
на крыше вагона, а в купе, не в майке, как Кольцо, а
в хорошем шерстяном костюме, в красивой рубашке с
галстуком, в руках — чемодан с подарками для родных.
Встретившись с Григорием, я поинтересовался, где
он работает и сколько зарабатывает в месяц. «Не все-
гда одинаково,— ответил мне Гончарук.— В среднем
выходит по две тысячи рублей в месяц». Я тогда был
еще иеговистом, но и у меня поневоле напрашивался
вывод, что в смерти Кольцо были виноваты «братья»-
иеговисты, которые сбили молодого парня с верной
дороги.
«Свидетели Иеговы» говорят, что они народ «божий»
и руководствуются в своей деятельности любовью к
ближнему. Однако стоит только ближе познакомиться
с личной жизнью и деятельностью «свидетелей Иеговы»,
то станет понятным, что иеговисты ненавидят честных
людей.
Конечно, этого нельзя сказать о всех, кто примыкает
к секте. Многие из них — это честные люди, но, будучи
малограмотными или совсем неграмотными, они попали
под влияние таких людей, как всем известная в Калин-
ковцах Капустяк и ей подобные. Эти люди настолько
умело болтают о своей «любви к ближнему», что неко-
торые и на самом деле думают, что «свидетели Иеговы»
самые праведные люди.
Капустяк убеждает молодежь не учиться в школе.
«Достаточно двух-трех классов образования,— говорит
она.— Знаешь буквы, умеешь читать библию — бросай
школу». А между тем сама Капустяк не побоялась дать
своему сыну высшее образование еще при румынской
власти. Она также не побоялась, что сатана «опутает»
ее двух дочерей — Лиду и Галину, • которые уже при
Советской власти закончили высшие учебные заведения
и получили специальность: одна — инженера-химика,
другая —инженера-гидролога.
172
Глубже ознакомившись с «деятельностью» иеговист-
ских вожаков, можно сделать лишь один вывод: они в
своей деятельности руководствуются не религиозными
убеждениями, а звериной ненавистью к Советской вла-
сти, к нашему трудолюбивому советскому народу.
«Свидетели Иеговы» говорят: мы не вмешиваемся
ни в какие дела «мира сего», мы имеем свою, «божью»
организацию. Она для нас все — всегда, везде и повсю-
ду. То, что они имеют свою организацию, секту, это так.
Правда и то, что они не принимают никакого участия в
общественно полезной работе. Но они становятся очень
активными, когда речь идет о том, чтобы причинить
вред нашему обществу, нашему народу. Во время выбо-
ров в органы Советской власти они выступают против
голосования, мешая честным трудящимся выполнять
свой гражданский долг.
Или взять другой пример. Когда советские люди
подписывали Воззвание Всемирного Совета Мира про-
тив войны, «свидетели бога Иеговы» агитировали не
подписывать его. Люди, мол, мира не добьются. Мир
может восстановить только бог. Не трудно понять всю
реакционность, антинародность и подрывной характер
деятельности секты иеговистов.
Я порвал с сектантами-иеговистами, порвал раз и
навсегда, порвал без всяких сомнений в верности моего
поступка. Сейчас верхушка иеговистов хочет скомпроме-
тировать меня в глазах колхозников нашего села. Когда
я был в секте, они расхвалили меня как порядочного
человека. Теперь же меня называют и хулиганом, и су-
масшедшим, и т. п. Это только потому, что я честно
отслужил в Советской Армии, порвал со своим позор-
ным прошлым.
«Свидетели бога Иеговы» попытались даже разва-
лить мою семью. Они уговаривали жену оставить меня,
уверяли, что я не смогу быть верным мужем, что А буду
только издеваться над нею. На самом же деле, цель у
173
них была одна — вызвать разлад в семье. Смотрите,
мол, хотели они доказать этим, пока он был с нами,
жил хорошо с женой, покинул нас — попал в руки
сатаны. Ни в чем ему отныне не будет счастья. Однако
они ничего не добились. Я сейчас работаю в колхозе,
у меня дружная хорошая семья. Материально и духовно
я живу гораздо лучше, чем тогда, когда был иегови-
стом.
Заканчивая, я хочу сказать, что честным людям не
по дороге с иеговистами — недругами советского на-
рода. Я обращаюсь ко всем, кто еще не покинул секту
иеговистов. Пусть каждый из них найдет свое место в
жизни и порвет связи с сектантским подпольем, чтобы
шагать в ногу со всем советским, народом.
Тофан Георгий Константинович,
1932 года рождения, бывший иего-
вистский проповедник, ныне колхоз-
ник сельхозартели «Путь к комму-
низму», Хотинского района Черновиц-
кой области.
ЗА ШИРМОЙ РЕЛИГИИ
Два с лишним года назад я, как и некоторые другие
жители Б алея, был вовлечен в секту «свидетелей Иего-
вы». Ко мне на квартиру несколько раз заходили сек-
танты Григорий Болога и Фома Кябуру. Они уверяли,
что скоро должна быть «божья война», так называемый
«Армагеддон», который создаст «царство божье» на
земле. Это будет якобы самое справедливое «царство»,
где люди будут всегда радостны, счастливы, будут жить
в полном достатке. Но жить в этом «царстве» будут
только те, кто уверовал в бога Иегову, то есть стал
174
иеговистом. Все остальные будут уничтожены в священ-
ной войне. Нас уверяли, что Христос уже ходит по земле
и занимается подготовкой к «Армагеддону». «Армагед-
дон» близок, и те, кто хочет счастливой жизни, должны
уже сейчас готовить себя к нему. Под влиянием таких
речей я и вступил в секту иеговистов.
Первое, что бросилось мне в глаза,— это тайные под-
польные собрания иеговистов. Собрания, как правило,
обеспечивались надежной охраной, пикетами, и мы туда
прокрадывались тайно, как преступники. У меня заро-
дились сомнения. Разве мы преступники, если верим
в бога? Ведь Советская власть не преследует верующих.
Я ни от кого не скрывал, что стал иеговистом, и меня
за это никто не преследовал. Я по-прежнему работал
на производстве. Так в чем же дело, к чему это под-
полье? Однако, побывав на иеговистских собраниях, я
понял, для чего нужны были им эти тайные сборища,
подпольные кружки. Там говорили не только о религии
и боге, но прежде всего воспитывали верующих в анти-
советском духе, всячески старались настроить их про-
тив Советской власти. Вот почему я решил рассказать
о секте иеговистов, где за ширмой религии ведется анти-
советская пропаганда.
В течение двух лет я аккуратно посещал тайные
собрания иеговистов, старался выполнять все поручения
иеговистских руководителей. По указке Бологи, Кябуру
и других я вовлек в секту свою жену. Но детей, не-
смотря на неоднократные уговоры руководителей секты,
я не водил на эти собрания. Мне не хотелось вовлекать
их в секту, пока они еще малы.
Я старательно изучал «слово божье» и всем своим
поведением стремился заслужить право получить обе-
щанное иеговистами «вечное блаженство и счастливую
жизнь на земле». Но чем дальше, тем больше появля-
лось у меня сомнений. Статья Комарова «Правда о да-
расунских пятидесятниках», опубликованная в 1957 году
175
в «Забайкальском рабочем», которую я прочитал зна-
чительно позже (ведь руководители секты не разре-
шали нам читать газет!), открыла мне глаза. Эта статья
заставила меня пересмотреть свое отношение к секте
иеговистов. Последующие статьи, опубликованные в
«Забайкальском рабочем»: «Главари иеговистской секты
без маски» и статья Дарманского «Почему я порвал
с религией», окончательно убедили меня, что вероуче-
ние иеговистов есть ложь и обман, за которыми скры-
вается гнусная антисоветская проповедь.
В самом деле, что мы делали на иеговистских тай-
ных сборищах? Мы изучали различные книги, бро-
шюры, религиозную литературу. От нас тщательно
скрывали, откуда появились эти книги, кто их печатал.
Позже я узнал, что издаются они в США, где находится
всемирный центр иеговистов, на деньги американских
миллионеров и миллиардеров, что оттуда же главари
иеговистов получают все установки о подготовке к «свя-
щенной войне» и т. п.
Что же писалось в этих книгах и в иеговистском
журнале «Башня стражи», который также издается в
Америке? Надо сказать, что там меньше всего писалось
о боге, о религии, а под видом разных религиозных из-
речений, велась антисоветская пропаганда. Совет-
ская власть называлась сатанинской, поддерживать ее,
учили американские проповедники иеговизма, ни в коем
случае нельзя. Безбожный коммунизм, утверждали они,
будет уничтожен, а мы, верующие, должны всячески
помогать этому, иначе говоря,— помогать злейшим вра-
гам нашей страны.
Активные сектанты балейской группы иеговистов
Шобе, Л. Кябуру, Бурдужа, Ф. Кябуру, Адам и др. де-
лают все, чтобы привить сектантам, особенно молодежи
и детям, чувство ненависти к Коммунистической партии,
Советскому правительству и проводимой ими политике,
к советскому строю. Они внушают верующим, что «сви-
176
детели Иеговы» не должны выполнять законов «сата-
нинской» Советской власти. Всем участникам секты иего-
вистов запрещено вступать в члены профсоюза и в дру-
гие общественные организации. Дети иеговистов не
имеют права быть пионерами, семьи иеговистов не
должны посещать клубы, кино. Нам запрещали участ-
вовать в голосовании на выборах в органы Советской
власти. Верующей молодежи запрещали служить в ря-
дах Советской Армии и защищать нашу Родину от
врагов.
Стремясь нанести как можно больший вред нашей
стране, сектантские главари, запугивая верующих
божьей карой, организовывали массовые невыходы на
работу. Под влиянием их агитации в прошлом году в
день иеговистской пасхи не вышли на работу более
20 человек. В этот же день сектанты Новрук, Былич и
Дикусар не пустили в школу своих детей.
Особенно больно смотреть на детей и подростков,
которых морально и политически калечат иеговисты.
Запугивая их якобы неизбежной «божьей войной», ко-
торая уничтожит всех неверующих на земле, главари
сектантской группы воспитывают детей фанатиками,
врагами Советской власти и Коммунистической пар-
тии.
Вот какой случай произошел недавно в семье сек-
танта Г. Кожухаря. Когда его сын Леонид закончил
четыре класса школы, сектанты не разрешили ему
учиться дальше, мотивируя тем, что он наберется в
школе «безбожного сатанинского духа». А мальчик рос
любознательным, ему хотелось учиться. Он начал чи-
тать книги, посещать кино и клубы, за это его зверски
избивали. Мальчик не выдержал такого издевательства
и ушел от своего изверга-отца. Сейчас шестнадцатилет-
ний Леня Кожухарь работает на строительстве и живет
в общежитии молодых рабочих. Он хочет поступить в
вечернюю школу рабочей молодежи. Как ему ни трудно
12
177
сейчас, он, без сомнения, добьется своего, будет хоро-
шим советским гражданином. В этом ему безусловно
поможет коллектив строителей.
Как же так, задумывался я, почему мы, верующие,
должны идти против нашей родной власти, которая
столько сделала и делает для трудящихся? Ведь именно
она воспитала меня, дала мне возможность трудиться,
приобрести специальность и жить в достатке. Всем изве-
стно, какую благородную борьбу за мир, против агрес-
сивных происков империалистов, ведет Советское пра-
вительство. Но оказывается, это благородное дело не по
душе иеговистским главарям. Балейские иеговисты Бо-
лога, Адам и Ф. Кябуру размножили и распространяли
среди жителей Балея листовку под названием «Мир на
земле и кто его установит». В ней говорилось, что
борьба свободолюбивых народов против войны является
бесполезной, что мир может быть дан лишь Иеговою и
что вся деятельность борцов за мир, таким образом, яв-
ляется делом сатаны. Выходит, что борьба Советской
власти и Коммунистической партии за развитие про-
мышленности, за подъем сельского хозяйства, за счаст-
ливую и зажиточную жизнь трудящихся, за мир во всем
мире — это дело сатаны, а пропаганда за «божью
войну», за уничтожение коммунизма и Советской вла-
сти— это дело божье? Нет, решил я,— это не религиоз-
ная проповедь, это прикрытая разговорами о боге самая
настоящая контрреволюционная пропаганда!
Главари иеговистской секты любят говорить о мо-
рали. Они проповедуют, что нельзя пить спиртные на-
питки, курить, сквернословить и т. д. Но это сплошное
лицемерие, как и их слова о боге. Сами иеговистские
руководители пьянствуют, дерутся, ругаются. Все они —•
Шобе, Л. Кябуру, Адам и им подобные — в недавнем
прошлом отбывали наказание за антисоветскую дея-
тельность. Ф. Кябуру был осужден за то, что украл у
своего же «брата» по секте мешок муки.
178
В течение более чем двух лет я верил этим шарла-
танам и, как преступник, каждый раз тайно пробирался
на нелегальные сборища иеговистов, где меня обраба-
тывали в антисоветском духе. Теперь я понял, что эта
секта является вредной, реакционной, и навсегда ушел
из нее.
Разоблачая реакционную антисоветскую сущность
сектантской группы иеговистов, я не хочу сказать, что
все ее участники являются врагами Советской власти.
Я знаю, что большинство из них, так же как и я в прош-
лом, только одурманены религиозным изуверством и
фанатизмом. Некоторые из них, так же как и я, поняли
всю мерзость иеговистского учения и сейчас порывают
с ним, выходят на широкую дорогу — дорогу честных
советских людей.
Я призываю всех рядовых иеговистов: уходите из
секты, отрешайтесь от религиозного дурмана! Единст-
венно правильный путь — это путь, который указывают
Коммунистическая партия и Советская власть: честно
трудиться и активно участвовать в общей борьбе совет-
ских людей за счастливое будущее, за коммунизм.
Барбарош Александр Александрович,
1920 года рождения, бригадир ком-
плексной бригады управления Та-
сеевского строительства комбината
«Балейзолото», г Балей Читинской
области.
НЕ ПО ПУТИ
Мне сейчас 32 года. Это совсем немного, и большин-
ству людей, которые прочтут мое письмо, покажется
странным, что в продолжение нескольких лет я не
только искренне верил в бога, но и состоял в замкну-
12*
179
той религиозной организации — секте. Сейчас, когда
прошлое отброшено раз и навсегда, мои прежние веро-
вания и сам образ жизни кажутся мне каким-то дур-
ным сном.
Расскажу все по порядку. Родился я в поселке Брян-
цевке Артемовского района. Мои родители до револю-
ции жили очень бедно. Отец умел немного читать, а
мать была неграмотной совсем. И мать и отец усердно
посещали церковь, но своих детей не принуждали испол-
нять религиозные обряды. Помню, как отец сказал ма-
тери по этому поводу:
— У них совсем иная жизнь, молитвы им не нужны.
Да, действительно, моя жизнь складывалась совсем
иначе. Восьми лет я пошел в школу, в 1941 году окон-
чил семилетку, думал учиться дальше, но помешала
война. 17 лет пошел я воевать. Участвовал в боях с фа-
шистскими захватчиками, в битве за Берлин. После де-
мобилизации приобрел специальность экскаваторщика
и работал на сооружении Волго-Донского канала и на
других стройках. В 1955 году приехали мы с женой в
Таллин. Вот здесь-то все и началось.
На предприятии, куда я поступил работать, рабочие
собрания проводились редко и скучно, руководители
мало интересовались, как рабочие проводят свой до-
суг. Некоторые рабочие выпивали. Чтобы, как гово-
рится, не отстать от компании, и я стал пить, хотя меня
к спиртному вовсе не тянуло.
Однажды, будучи «под хмельком», иду по улице и
вдруг вижу на одном доме вывеску «Молитвенный дом».
Ради любопытства зашел. Внутри — чисто, опрятно, че-
ловек двадцать сидят и поют какую-то торжественную
и печальную песню. Сам не знаю отчего — то ли оттого,
что я выпил, то ли оттого, что скучно мне жилось
тогда,— песня эта и вся окружающая обстановка про-
извели на меня сильное впечатление. В этот дом, где
собирались члены религиозной секты баптистов, я за-
180
шел еще раз и постепенно привык. Проповедниками
были здесь люди немолодые, на вид довольно солид-
ные. Говорили они, как мне тогда казалось, весьма убе-
дительно, во всяком случае их проповеди оказывали на
меня действие.
Шло время, все больше обволакивал меня рели-
гиозный туман. И вот уже я пою вместе с другими чле-
нами секты хвалу богу, усердно молюсь о том, чтобы
после смерти он дал мне «вечное блаженство» на небе-
сах. Рядом со мной молится и поет моя жена Тамара,
которая моложе меня на 2 года и которую я сам уго-
ворил вступить в секту.
Так продолжалось до тех пор, пока я не уехал на
родину, в Брянцевку. Здесь я познакомился с предста-
вителями другой религиозной организации — иегови-
стами.
Прибывший из Западной Украины некий С. Само-
люк, узнав, что я баптист, стал с жаром опровергать
то, что до этого мне вдалбливали в голову баптистские
проповедники.
— Нет никакого небесного рая,— говорил он,— а бу-
дет скоро рай на земле, пошлет его всемогущий бог
Иегова. Но только рай этот будет не для всех, а лишь
для «слуг божьих», тех, кто немедленно встанет на
сторону Иеговы.
В большое смущение привел меня Самолюк. Я по-
просил его подробнее рассказать об учении, которое он
проповедует. И вот что я услышал. Все государственные
учреждения иеговисты считают «порождением сатаны»,
всем людям, которые не состоят в их секте, они пред-
вещают близкую смерть. Доказывая это, Самолюк при-
водил мне примеры усиления напряженности в между-
народной обстановке, однако он скрыл, кто виновен в
этой напряженности. Провести меня было тем легче,
что, следуя обычаю баптистов, я не читал газет, не слу-
шал радио, не бывал на лекциях и в кино.
181
А Самолюк тем временем все сильней и сильней
опутывал меня иеговистской паутиной, обильно пере-
сыпая свои проповеди фразами из библии. Однажды он
принес мне какую-то книгу, изречения которой шли
якобы от самого бога. В этой книге говорилось о том,
что скоро будет новая война — «Армагеддон», что все
попытки людей предотвратить ее не могут якобы иметь
успеха, потому что бог Иегова всемогущ и знает, кого
из людей ему казнить, кого помиловать. Чем больше я
углублялся в чтение этой книги, извещавшей об унич-
тожении человечества, тем больший страх охватывал
меня. «Неужели,— думал я,— погибнем и мы с женой,
и наши ребятишки?» Словно угадывая мои мысли, Са-
молюк перевернул страницу и прочитал, что существует
простой и верный способ не только сохранить свою
жизнь, но и обеспечить себе рай на земле. «Для этого
нужно встать на сторону бога Иеговы до начала битвы
«Армагеддон»,— убеждал Самолюк,— и выступить про-
тив его врагов».
Окончательно запутавшись, перепуганный всем, что
услышал от Самолюка, я решил отказаться от баптист*
ского учения и последовать за иеговистами.
Самолюк познакомил меня с несколькими своими
единомышленниками—Гусаруком, Зеленским, и стали
они меня «просвещать» уже втроем. От них я узнал,
что иеговисты не признают никакой власти, кроме бога,
что они никогда не возьмут в руки оружия, так как
вершить расправу с противниками бога должен якобы
сам бог или его уполномоченные. Один из иеговистов
хвастал даже тем, что в период Великой Отечественной
войны он отказался пойти в армию и был за это
осужден. Его заявление очень удивило меня. «Как же
так? — думал я.— В то время как я и другие советские
люди освобождали Родину от иноземных захватчиков,
этот человек отсиживался за нашими спинами. Он же
просто-напросто дезертир. Правильно его осудили!»
182
В разговоре с сектантами я услышал еще о так на-
зываемых «богоизбранных государствах» — Англии и
Америке, которые будто бы уполномочены богом унич-
тожить другие государства, не удостоенные милости Иего-
вы. Сектанты, с которыми я имел дело, по национально-
сти были украинцами, числились они советскими граж-
данами. Но ни разу не слышал я от них ни одного доб-
рого слова о нашей Родине. О наших порядках они
отзывались враждебно. По всему было видно, что их
гораздо больше привлекают «богоизбранные государ-
ства».
Случайно узнал я о прошлом моих новых знакомых
и наставников. Оказывается, почти все они совершили в
прошлом тяжкие преступления против нашего народа.
И тогда-то для меня открылось истинное лицо этих
«свидетелей Иеговы», как называли они себя. Нет, это
были не одурманенные религией люди, это были про-
вокаторы или их пособники. Не исключено, что раньше
они тоже разглагольствовали о боге, а потом, отложив
библию в сторону, шли вредить нашим людям. Тогда
они служили гитлеровцам, теперь у них появились но-
вые хозяева из «богоизбранных государств». В случае
агрессии, спровоцированной властителями «богоизбран-
ных государств», врагам нашей страны очень хотелось
бы, чтобы советские люди смотрели на их действия,
как на «перст божий», и не брали в руки оружие...
Все эти мысли пришли мне в голову не сразу, а по-
степенно, по мере того как я знакомился с учением
иеговистов и его проповедниками. Когда же я осознал,
в какую пропасть хотят меня увлечь «свидетели Иеговы»,
я сказал себе: «Нет, с этими людьми мне не по пути.
Не для того сражался я с фашистами, не для того
строил Волго-Донской канал, чтобы все это пошло
прахом... Довольно искать убежища в молитвах и про-
поведях! У меня есть Родина. Вокруг живут и трудятся
замечательные люди. Вместе с ними я сделаю нашу
183
землю, нашу жизнь такой прекрасной, что перед ней
поблекнут самые щедрые обещания всех и всяческих
проповедников, православных, баптистских, иеговистских
и всяких других.
Я провел немало бессонных ночей, но в конце кон-
цов решил окончательно и бесповоротно:
Я порываю с сектой иеговистов, этим' отрядом при-
служников американских империалистов. Никогда боль-
ше не удастся никаким проповедникам возвратить меня
в то состояние темноты и невежества, в котором держали,
они меня в течение трех лет. Я буду трудиться для
блага моего Отечества, а если понадобится, вновь пойду
защищать его с оружием в руках.
Бойко Анатолий Яковлевич, 1926 года
рождения, машинист экскаватора,
кирпичный завод треста «Енакиев
тяжстрой», Артемовский район Ста-
линской области.
ШЕСТЬ ЛЕТ В ИЕГОВИСТСКОЙ СЕКТЕ
В 1949 году, когда мне шел пятнадцатый год, наша
семья переехала на жительство в Курганскую область,
в село Арлагуль. Я быстро подружился с сельскими
ребятами, с которыми исколесил все окрестные луга и
перелески, любуясь природой Зауралья и прислушиваясь
к пению птиц. С детства я люблю песни и музыку, и это
мое пристрастие к музыке заметили иеговисты. Через моих
сверстников они приглашали меня поиграть на гитаре или
гармонии. Я не подозревал, что это делается с ведома
и по заданию руководителей иеговистской секты. Меня
просто увлекала музыка. Затем меня стали приглашать
184
по вечерам, а так как я плохо вижу, особенно ночью,
то всегда выделяли сопровождающих. Такая забота
трогала меня. Но все это, видимо, входило в планы
иеговистов.
Постепенно расширялся круг моих новых знакомых.
Зимними вечерами собирались у кого-нибудь на квар-
тире; от разговоров о погоде, о новостях в селе не-
заметно переходили к беседам о боге, о «вечной жизни».
Надо сказать, что «обработку» нового человека
иеговисты проводят постепенно, день за днем одурма-
нивая его сознание. К каждому у них свой подход,
учитывающий его личную жизнь, умственное и физиче-
ское развитие. Нашли они ключ и к моему сердцу. Зная,
что я страдаю физическим недугом — у меня с детства
плохое зрение,— они воспользовались этим. В беседах
со мной они твердили: «Если будешь верить в бога
Иегову, то будешь хорошо видеть — бог поможет, и
недуг пройдет». Видя мое колебание, С. И. Крыжев-
ский открывал библию и читал мне то место из нее, где
говорится, что «уши глухих отверзутся», «язык немого
будет петь», а слепой будет видеть.
Представьте себе пятнадцатилетнего юношу, вступаю-
щего в жизнь с таким физическим недугом. Казалось,
ничего в жизни не пожалел, только бы увидеть все
таким, какое оно есть в действительности! И вот мне
говорят, что для этого от меня требуется только вера в
бога Иегову. Я заколебался, ведь мне очень хотелось
излечиться от физического недуга. Это заметили руко-
водители секты и стали приглашать меня на свои
сборища. Так я вступил в иеговистское «братство».
Чем же занимаются иеговисты?
Каждый член секты должен посещать собрания.
Дисциплина строгая — никакие причины неявки не при-
нимались во внимание. Собирались тайно, как правило,
выбирали темные, ненастные ночи. На улице завывает
метель, за пять шагов впереди ничего не видно, а ты
185
идешь, утопая по пояс в сугробах снега, в назначенное
место. На сборищах читали библию, журнал «Башня
стражи», который издается руководителями сектантства
в США и нелегально перебрасывается в Советский
Союз.
Каждая статья журнала, каждая выдержка из
библии говорит о «вечной загробной жизни», воспиты-
вает пассивность, стремится убить любовь к обществен-
ному труду. Под воздействием прочитанного у людей
угасает жизнерадостность, они чувствуют себя обречен-
ными, ожидая какое-то всеобщее бедствие и несчастье.
На собраниях систематически проповедуется ненависть
к людям другой веры и атеистам. По утверждениям
иеговистов, праведными являются только они — «сви-
детели бога Иеговы», а все остальные — «слуги сатаны».
Человеку особенно дорога его Родина. А на собра-
ниях в своих проповедях руководители иеговистов
стремятся воспитать равнодушие к судьбам своего
отечества, призывают отказываться от службы в рядах
Советской Армии. Они говорят, что божье писание за-
прещает человеку применять оружие против ближнего.
Выходит, что во время Великой Отечественной войны
советский народ должен был не защищать от немецко-
фашистских полчищ свои села и города, а сдавать их на
милость врагу.
В то время как трудящиеся нашей страны гордятся
своим государством и установленным в нем обществен-
ным строем, «свидетели бога Иеговы» уклоняются от
участия в выборах органов власти. Они против всех
мероприятий, проводимых Советской властью. Называя
представителей народной власти «демонами», «предста-
вителями сатанинской власти», они этим прикрывают
свою враждебную реакционную деятельность.
Любят руководители секты употреблять слова: «брат-
ство», «брат», «братья». Слово «брат» понятно каждому*
С этим словом человек обращается к своему близкому,
186
в нем чувствуется что-то родное. Но когда сблизишься
с иеговистами, то понимаешь, что этим словом они лишь
прикрывают грязные дела своей секты.
Часто можно слышать от них, что «братство» всегда
окажет необходимую помощь. В опровержение этих
слов хочу привести пример из своей жизни. В 1952 году
наша семья начала строить дом. Нам нужна была
помощь. Я обратился к руководителям секты, но ни-
какой помощи так и не получил. Не помогли и остальные
«братья». В другой раз попросил члена секты Виктора
Гицак покрыть крышу дома за плату. Но он так и не
пришел. Об этом узнали моя мать и жена брата (они
в секте не состояли) и сказали:
— Вот и «братья» твои — каждый заботится только
о себе. Иди опять в правление колхоза, там в помощи
не откажут.
Мне уже неудобно было идти за помощью в колхоз.
Ведь он помог нам и стройматериалами и транспортом.
Каждый раз, когда бы я ни обращался в правление, я
получал помощь. И на этот раз не отказали.
Или вот другой факт. К нам в село Арлагуль летом
1954 года приехал представитель Всероссийского обще-
ства слепых. Он предложил мне вступить в общество и
поехать за счет государства учиться на баяниста. Об
этом узнали в секте. Руководители заявили мне, что
если я уйду из секты, то буду лишен «вечной жизни».
В общем, уговорами и шантажем меня отговорили от
поездки на учебу. Так я потерял возможность получить
специальность и сейчас очень сожалею об этом. А всему
виной — иеговистская секта.
Эти случаи стали раскрывать мне подлинное лицо
иеговистов. Заметив нарождавшиеся у меня сомнения,
руководители секты стали вызывать меня на беседы, в
которых доказывали мои «заблуждения», делали мне
внушения. Но жизнь оказалась сильнее — моя вера в
бога Иегову все больше разрушалась. В начале 1956
187
года я поехал в свое родное село Тецканы Молдавской
ССР уже колеблющимся сектантом.
Я думал, что моя связь с иеговистами совсем по-
рвалась и не пытался ее восстановить. Но, оказывается,
руководители иеговистской секты Курганской области обо
мне не забыли и сообщили о перемене моего место-
жительства своим единоверцам в Тецканы. И вот на
улице, как бы случайно, меня встретил Пелипецкий
и пригласил на нелегальное собрание.
От руководителя тецканеких сектантов Пелипецкого
я услышал те же фальшивые проповеди. Читали нам ту
же библию и те* же журналы «Башня стражи», так же
стремились привить пассивность, ненависть ко всему
советскому.
Кто такой Пелипецкий? Он был судим советским
судом. Не все благополучно у него и в семейной жизни.
Вот об этом я хочу сказать несколько слов. Как-то
я пришел домой к Пелипецкому. Слышу — скандал.
Я даже ушам своим не поверил, думаю: разве это до-
пустимо между нашими «братьями»? Прислушался
внимательнее. Оказывается, уши меня не обманывают.
Ругались, обзывая друг друга непристойными словами,
Николай Данилейко со своим отчимом Н. И. Пелипец-
ким. От последнего услышал я такие слова: «Брошу
твою мать и уйду».
Я не стерпел и сказал:
— Разве верующие так поступают?
Пелипецкий, видимо, растерялся и ответил что-то
невнятное.
После этого скандала в семье Пелипецких у меня
окончательно созрело решение порвать с иеговистской
сектой, и в марте прошлого года я его осуществил.
После выхода из секты я почувствовал облегчение,
физическое и моральное выздоровление. Мне казалось,
что с меня свалился большой груз. Ведь шесть лет я
пробыл в этой чуждой народу подпольной секте. Теперь
188
я опять среди молодежи, работаю в колхозе, участвую
в художественной самодеятельности клуба.
Но как жаль потерянные годы!
Вот поэтому я и обращаюсь к молодежи. Берегитесь
иеговистских сетей! А если по житейской неопытности
вы попали в ту или другую секту, то смело и решительно
порывайте с ней. Мой совет исходит из добрых и сер-
дечных побуждений, из глубины души человека, который
сам заблуждался.
Скутельник Владимир Александро-
вич, 1934 года рождения, с. Тецканы,
Липканского района, Молдавской
ССР.
ИЕГОВИСТЫ — ПРИСЛУЖНИКИ ИМПЕРИАЛИЗМА
Завербовали меня в секту иеговистов в начале 1957
года. Случилось это как-то неожиданно. Возвратившись
домой из рядов Советской Армии, я некоторое время
нигде не работал, не ходил в клуб и библиотеку, редко
бывал среди молодежи. Одним словом, отбился я от
людей. Этим воспользовались велятинские «слуги
Иеговы». Среди них был и мой брат Юрий. Им удалось
опутать меня, завербовать в свою секту.
До этого времени я не верил церковникам, их сказ-
кам о боге и духах. На это была причина. В 1940 году
я служил у сельского греко-католического попа Шимши.
В это время я увидел настоящее лицо этого «слуги
божьего». Он переступал все законы — и божьи и че-
ловеческие. В пост ел мясные и молочные блюда,
пил водку, нещадно эксплуатировал простых людей, в
быту был морально развращенным человеком.
189
Вскоре я покинул сельского «святого», а вместе с
тем перестал верить в бога. Я воочию убедился, что
никакого бога в мире не существует. В церкви мой
хозяин — поп молился «всевышнему», пел молитвы,
говорил проповеди о божьей ласке, «страшном суде» и
все это — только ради денег, наживы.
Много лет не посещал я церковь, не молился богу.
И вот в прошлом году вновь мою голову окутал туман,
я попал в религиозное болото, впутался в секту иегови-
стов.
Хочу несколько слов сказать о иеговистах. Секта
иеговистов — самая реакционная из всех сектантских
группировок. Иеговистское сектантство возникло не так
давно — в 70-х годах прошлого столетия. Его основате-
лем был. американский капиталист Чарльз Руссель.
В основе иеговистского учения, как известно, лежит идея
о неизбежности всемирной войны, когда все люди погиб-
нут и останутся только «слуги Иеговы», которые будут
жить вечно, не работая. Прикрываясь словами о «любви
к ближнему», эта секта проповедует человеконенавист-
ническую теорию превосходства одного народа над дру-
гим, стремится посеять вражду между трудящимися раз-
ных стран. А это выгодно империалистам, поэтому-то они
и взяли эту секту на свое содержание.
Основой деятельности иеговистов является будто бы
изучение «священного писания», популяризация библии
среди верующих. А в действительности сектанты активно
вмешиваются в окружающую жизнь. Теперь секта
иеговистов выступает против социалистического, рабо-
чего строя, змеей шипит на все передовое, прогрессив-
ное. Когда над Россией по-новому засияло солнце,
власть в свои руки взяли рабочие и крестьяне, когда
установилась Советская власть, в центре иеговистов —
Бруклине — новую страну объявили «сатанинской».
«Наместник Иеговы на земле» Рутерфорд призвал
«слуг божьих» не жалеть ни сил, ни средств, ни самой
190
жизни в борьбе против тех, кто подпал под власть са-
таны».
«Святой» Рутерфорд в свое время пророчествовал,
что «сатанинская страна» скоро будет сметена с лица
земли. «Пророческие» слова «наместника» должны были
сбыться в 1924 году. Однако этого не случилось. Совет-
ский Союз с тех пор еще более окреп и крепнет с
каждым годом. Он возглавляет лагерь мира, демокра-
тии и социализма.
Сейчас мировой центр иеговистов возглавляет аме-
риканский империалист и руководитель разных шпион-
ских групп Кнорр. Это он учит «слуг Иеговы»: «будьте
кротки, как голуби, и хитры, как змеи». Эти слова за
ним повторяют все иеговистские вожаки. Я долго думал:
зачем быть хитрым, как змея? Ведь популяризировать
и исследовать «священное писание» можно и без этой
черты характера. Только позже я убедился, что змеиная
хитрость нужна для черных дел против народов социа-
листических стран, против честных людей всего
мира.
Я был, так сказать, некрещеным «слугой Иеговы»,
проходил проверку. Мне не разрешалось посещать все
собрания секты.
— Тебя нужно сначала кормить молоком, а не твер-
дой пищей,— говорили мне вожаки секты.
Я бывал лишь на занятиях по библии, там все время
толковали, что скоро будет война, в которой бог Иегова
должен уничтожить всех «нечестивых» и оставить
только «праведников» — «слуг Иеговы».
Эти проповеди особенно меня возмущали. И чем
дальше, тем больше я понимал, что мне, советскому
молодому человеку, нужно порвать с этой сектой. Вся
окружающая жизнь звала меня к активной работе, от-
вергала то, что проповедовала секта. Я, как и другие
жители Велятина, постепенно убедился, что никакого
«спасителя Иеговы» не существует. Это — выдумка.
191
В этом я окончательно убедился, прочитав «Библию для
верующих и неверующих» Ярославского.
И ныне я смело могу заявить:
— Сгинь проклятое прошлое! Не путайся под но-
гами!
Теперь я окончательно порвал с иеговистами. Не
верю больше ни поповским легендам, ни религиозным
выдумкам, ни даже самому всевышнему Иегове. Я очень
счастлив, что освободился от всего, что меня угнетало.
Сейчас я работаю в колхозе, в свободное время читаю
художественную и сельскохозяйственную литературу.
В общем живу полнокровной жизнью советского чело-
века.
И сегодня мне хочется сказать тем, кто еще верит
в бога: не придерживайтесь слепо библии. Проверьте
свои убеждения, посмотрите на окружающую жизнь,
обращайтесь к науке. Факты из жизни и наука доказы-
вают правоту марксистско-ленинского учения о мире.
И я убежден, что если вы захотите таким путем про-
верить свои религиозные убеждения, то обязательно
станете атеистами.
Якубишин Петр Михайлович, 1927 го-
да рождения, тракторист сельскохо-
зяйственной артели имени Кирова,
Хустского района. Закарпатской об-
ласти.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Мы узнали о судьбах многих людей...
Человек стал верующим — так начинается каждый
рассказ. По-разному люди пришли к религии. Случилось
горе или несчастье, и кажется, нет выхода, нет надежды,
а рядом не нашлось друзей, которые бы поддержали,
уберегли от тяжелой ошибки. И вот уже новый богомо-
лец тянется к иконе, новый голос подхватывает сектант-
ский гимн. В другом случае богомольные родители, сами
того не желая, калечили жизнь своих детей, навязывая
им веру в бога или даже требуя принять священниче-
ский сан. А люди старшего поколения в свое время
стали верующими под влиянием нищеты и бесправия.
О различных причинах, которые привели к религии,
много говорится в книге, и нет нужды еще раз повто-
рять их.
Но что бы там ни было, а человек очутился в церкви
или монастыре, в молитвенном доме или костеле. Жадно
впитывал он религиозные «истины», искал утешения и
радости. Искал, но не находил. И вот постепенно он на-
чинает критически смотреть на все то, чему слепо покло-
нялся до сих пор. Толчком к этому послужило чтение
художественной и научной литературы или неблаговид-
ный поступок своего духовного пастыря, самим обнару-
женная несообразность «священного писания» или влия-
13
193
ние друзей. «Истины» оказались извращенными, утеше-
ние — призрачным, а вместо радости приходило чувство
горечи и стыда. Становилось все более очевидным, что
вера достигнута слишком дорогой ценой. Короче говоря,
человек чувствовал, что «в его жилах течет уже не раб-
ская кровь, а настоящая человеческая» (Чехов).
И человек порывает с религией, порывает решительно
и навсегда. Но он знает, что все еще не перестал зво-
нить колокол, все еще мерцают лампады, спешат на мо-
литвенное собрание сектанты. Многие — в том числе и
его прежние друзья — все еще заблуждаются, все еще
«ищут». Их нужно предостеречь от ложного шага, от
невознаградимой потери времени, рассказать им о своем
горьком опыте, о развенчанных жизнью идеалах. Это
глубоко благородное чувство заставляет его браться за
перо, хотя он никогда и не думал стать «автором», со-
гревает бесхитростное повествование подлинной страст-
ностью и человечностью.
Они очень разные, наши авторы. Преподаватель
3. Саплин уже в 1904 году был священником, а библио-
текарь Е. Ильина родилась, когда началась Великая
Отечественная война; М. Старцев только к 50 годам
примкнул к баптистам, а Г. Маначинская в свои 18 лет
уже порвала с адвентистами; в советской школе учились
А. Чернов и А. Самсонова, а И. Петровский и 3. Тол-
стыко испытали в юности гнет польских панов. У них
неодинаковое прошлое и разное настоящее. Авторы рас-
сказов не похожи друг на друга по манере письма, по
кругозору, интересам. Но их объединяет одно — стрем-
ление сказать правду о религии, помочь людям обрести
настоящее счастье, найти свое место в жизни. Эта книга
ценна прежде всего как живой человеческий документ,
показывающий, как и почему люди отходят от религии.
К тем, кто находится под влиянием религии, кто до
сих пор еще надеется отыскать в ней истину и радость,
в первую очередь обращена эта книга. Верующий чита-
194
тель, несомненно, найдет в ней близкие ему раздумья и
переживания, отголосок своих колебаний и сомнений.
И может быть, именно она поможет ему разрешить их.
Нередко можно встретить людей, которые думают,
что у нас бытует якобы «новая» религия, порвавшая со
своими прежними антинаучными представлениями. Рас-
сказы, вошедшие в сборник, помогают понять ошибоч-
ность этого мнения, раскрывают действительное отно-
шение христианства — а речь идет именно о нем — к
разуму и науке.
Изменилось ли отношение нынешних богословов к
библии? Нет, оно осталось прежним. Как и сотни лет
назад, библия объявляется высшим авторитетом в объ-
яснении мира. Почерпнутые из библии религиозные
догматы, по мнению церковников, заключают в себе всю
«полноту безусловно^! истины» и не нуждаются в изме-
нениях и дополнениях. Эти догматы будто бы имеют
божественное происхождение, а поэтому вечны, неиз-
менны, абсолютны, и в этом своем мнимом качестве
противостоят всему «шаткому» человеческому знанию.
«Единственно истинным откровением роду человече-
скому» провозглашают библию современные баптист-
ские проповедники, которые призывают верующих сде-
лать ее своей «настольной книгой». С таким же благо-
говением относятся к «священному писанию» и другие
христианские богословы.
Но библия не вчера появилась на свет. Ее содержа-
ние давно известно и хорошо изучено. Виднейшие уче-
ные прошлого и настоящего неопровержимо, с фактами
в руках доказали ложность, фантастичность ее легенд.
Собственно, нелепости «священного писания» невоз-
можно отрицать. Так, например, по поводу небесных тел
там говорится: «И поставил их Бог на тверди небесной,
чтобы светить на землю. И управлять днем и ночью,
13*
195
и отделять свет от тьмы». В другом месте рисуется
мрачная картина, которая якобы будет предшествовать
«концу света»: дьявол хвостом смахнет треть звезд на
землю, небо свернется в свиток, с него упадут осталь-
ные звезды. А чего стоит рассказ о том, как бог забот-
ливо— совсем как на рисунках Жана Эффеля! 1 — на-
садил райский сад и сотворил из «праха земного»
Адама, а из ребра Адамова — Еву. Разве может выдер-
жать научную критику библейское сказание о всемир-
ном потопе, разве не бросаются в глаза противоречия
евангельских рассказов? Несообразностей, явных проти-
воречий в библии, которая, по мнению богословов, «не
содержит ни одного лишнего слова», великое множество.
И историческая наука объясняет причины этих неувязок.
Она доказывает, что «священное писание» содержит
не «богодухновенные» истины, а отражает довольно-таки
примитивные знания о природе и истории, которыми рас-
полагали люди, жившие тысячи лет назад.
О «священном писании» немало говорится в сбор-
нике. Это не случайно: для многих верующих отход от
религии начался именно с того, что у них зарождалось
сомнение в истинности библии. Как только человек ста-
вил роковой для каждой религии вопрос: «Почему?» —
ему обычно становилась очевидна нелогичность путаных
библейских легенд. «Я понял, что «святое писание» не-
совместимо со здравым смыслом, так как он раскрывает
всю нелепость этого учения»,— пишет бывший баптист
М. Старцев.
Но может быть, у служителей культа имеются какие-
то особые, только им известные свидетельства истин-
ности «священного писания», способные погасить искры
сомнения, порожденные очевидными библейскими про-
1 Жан Эффель — современный французский художник-карика-
турист, создавший несколько серий сатирических антирелигиозных
рисунков («Сотворение мира», «Сотворение человека» и др.).
В 1959 г. рисунки Жана Эффеля издаются Госполитиздатом.— Ред.
196
тиворечиями? Прочитав сборник, мы убеждаемся, что
таких свидетельств у богословов нет и объяснить ве-
рующим большинство противоречий они не в состоянии.
На все вопросы у них один ответ: это «козни сатаны»,
«дьявольское наваждение», против которого имеется
только одно средство — истовая молитва, религиозный
фанатизм, затмение разума. «Ты должен молиться,
чтобы господь помог тебе погасить разум и разжечь
веру»,— ответил игумен П. Дарманскому. То же самое
слышали и другие бывшие верующие.
«Погублю мудрость мудрецов и разум разумных от-
вергну»— современные богословы по существу ни на
йоту не отступили от этого библейского изречения. Но
если религия враждебна разуму, если она основана на
слепой вере, то почему же, спрашивается, человек дол-
жен верить служителям культа, почему бы ему не обра-
титься к книгам по астрономии, физике, биологии, антро-
пологии и т. д., которые содержат доказанные, жизнью
подтвержденные истины?
Отношение защитников религии к библии не измени-
лось, как не изменилось и само христианское учение.
Богословы по-прежнему доказывают существование «чу-
дес», понять которые человек не может своим, как они
выражаются, «малым, ограниченным умом», распро-
страняют самые фантастические легенды о подвигах
Христа и «святых угодников». В атеистической литера-
туре мы найдем множество примеров, показывающих,
как фабриковались в прошлом «самовозгорание» свечей,
«плачь» и «обновление» икон, как подделывались «свя-
тые» реликвии и т. п. И в наши дни не перевелись еще
доморощенные «чудотворцы», которые стремятся проде-
монстрировать действие «божественного промысла», вся-
кого рода «исцеления» и «видения»1. Об этом расска-
1 Кстати сказать, в сборнике немало строк, повествующих о хан-
жестве и фарисействе духовных «пастырей». Рассказывается о людях
бесчестных, погрязших в пороках и разврате. Эти факты имеют важ-
14
197
зывается во многих письмах. Достаточно напомнить хотя
бы письмо И. Глушака о попытке баптистского пропо-
ведника «исцелить» больную Лапшину. Немало подоб-
ных фактов отмечает и наша печать. Однако время для
кустарного чудотворного промысла миновало: зорче
стал глаз верующих, выше авторитет науки, и чудеса-
самоделки все чаще завершаются провалом их незадач-
ливых организаторов.
Традиционные идеи о всесилии бога и неискоренимой
греховности человека, загробной жизни и спасении души
составляют основное ядро современного христианского
учения. Больше того, именно запугивание «божественной
карой», муками небесного наказания является одним из
главных средств воздействия на верующих. Запугивают
все. Православные и баптистские служители грозят ве-
рующим ужасами ада и вечного проклятья, адвентисты
пророчат «близкий конец света» и «избиение грешни-
ков», иеговисты — «армагеддонскую войну» и гибель
инаковерующих и т. п. Нельзя не согласиться со словами
бывшего пресвитера Г. Баранова: «...многие верят в бога
только потому, что им внушили страх перед «загробной
жизнью»».
Религиозные прорицатели появились давно. Библия
полна пророчествами прихода мессии и «конца света».
А сколько было гадателей в средние века! Не прекрати-
лись пророчества и позже. Невольно хочется напомнить
о «предсказаниях» основателя адвентизма Миллера или
главы иеговистов Рутерфорда, который объявил, что
1924 год будет временем гибели «богопротивных сата-
нинских стран», имея в виду прежде всего СССР.
::ое значение для понимания причин отхода верующих от религии.
Но их не следует переоценивать в идейной борьбе. Прав бывший
баптистский проповедник Г. Баранов: «Разве дело в том, какой бу-
дет пресвитер: хороший или плохой». Мы ведем борьбу не за «хо-
рошего» священнослужителя, а против религиозной идеологии в це-
лом, как определенного антинаучного мировоззрения.
198
Немало самозванных пророков бродит и по нашей
стране. «Мне тоже было присвоено звание «проро-
ка»...— вспоминает бывшая пятидесятница Е. Хмель.—
Ну какой же я «пророк» и что могла пророчить?!» Но
не все, к сожалению, столь трезво оценивают свои воз-
можности. Нет-нет да и промелькнет в печати сообще-
ние о том, что какому-нибудь проходимцу удалось
одурачить группу доверчивых людей. Подобные «про-
видцы» — профессия доходная, не требующая особых
хлопот — не переведутся до тех пор, пока люди прочно
не усвоят научного мировоззрения и ни на грош не бу-
дут верить религиозным вещателям. Наука твердо до-
казывает, что не было «начала» света, не будет и его
«конца». Будущее, конечно, можно предсказывать.
История полна примерами блестящих научных предви-
дений. -Но для этого нужно изучать природу и общество,
а не отгораживаться от мира томами «священных»
книг. «Чудесное пророчество есть сказка. Но научное
пророчество есть факт»,—• писал В. И. Ленин.
Религия по самой своей сущности несовместима с
наукой. Однако современные богословы стремятся вся-
чески скрыть этот факт, доказать, что религиозная вера
не только не противоречит науке, а, наоборот, «гармо-
нирует» с ее новейшими достижениями. Все они пре-
красно понимают, что теперь выступить в открытый
поход против науки — значит столкнуться с ее непо-
колебимым авторитетом и серьезно подорвать свой
престиж. Поэтому они стремятся спекулировать на
достижениях науки, вынуждены лавировать, приспосаб-
ливаться к новым условиям, выбрасывать «явно тяже-
лый, опасный балласт, чтобы спасти свой тонущий ко-
рабль»,— как писал Е. Ярославский.
«...В академий нас учили, что религия идет рядом с
наукой»,— вспоминает П. Дарманский. Эта фраза
весьма показательна. Православные богословы, дей-
ствительно, в последнее время усиленно доказывают,
14*
199
что мнение о противоположности науки и религии —
это «печальное заблуждение», поскольку они «имеют
каждая свою особую область, особые цели и относятся
к особым сторонам человеческой духовной деятельно-
сти». Не отстают от церковников и баптисты, стремя-
щиеся дать такое толкование библии, которое создало
бы видимость «наукообразия» их учения и в то же
время сохранило его исходный религиозный смысл.
С этой же целью они охотно употребляют в своих про-
поведях и изданиях всякие «научные» слова, рассуждая
о «материи», «атмосфере», «законах природы» и т. д.
С попытками примирить науку и религию выступают
и представители других религиозных направлений.
Если иеговисты раньше единодушно расценивали науку
как «деяние сатаны», то за последнее время некоторые
проповедники пришли к «выводу», что «всякие откры-
тия в науке и технике — это воздействие бога на умы
человеческие, и новые машины, даже атомная энергия,
помогут иеговистам в будущем царстве божием». Не-
плохое разделение труда — одни развивают науку, а
другие только и ждут случая, чтобы воспользоваться
се плодами в «им принадлежащем» царстве божьем!
Подобные заявления о «гармонии» научного знания
и религиозной веры — показатель слабости позиций
современных богословов, дань времени. Принципиально
отношения религии и науки они не меняют. К тому же,
как показывает религиозная литература, защитники ре-
лигии вовсе не согласны на признание «самостоятель-
ной» сферы науки. Им по-прежнему нужпа наука как
служанка богословия, которая бы лишь изобретала,
решала чисто практические проблемы и не помышляла
бы ни о каких мировоззренческих выводах, заимствуя
их из «священного писания». Недаром они заявляют,
что верующий не отрекается от истин своей веры,
если бы они и не совпадали с теми или иными выводами
науки, а «наука веры» выше всех наук и перед ней
200
меркнут «человеческие, неверные, колеблющиеся зна-
ния».
Или научное мировоззрение или религиозное —
только так стоит вопрос. Религия и наука — несовме-
стимы, потому что нельзя примирить веру, основанную
на слепом почитании «священного писания», и знание,
смело отбрасывающее обветшалые, отжившие представ-
ления. Лишь наука объясняет закономерности и при-
роды и духа. Религия же подменяет подлинные законо-
мерности божественным промыслом, на место явлений
природы ставит «чудеса», учит о «неисповедимости
путей господних», сеет предрассудки и суеверия. Прав
бывший верующий 3. Саплин: «Сколько ни реформируй
церковь, антинаучная сущность ее учения останется
той же».
Особое внимание в последние годы богословы уде-
ляют вопросам поведения человека, разработке рели-
гиозной морали. Каково место человека в мире, как
достичь подлинного счастья, где основа высоких мо-
ральных принципов, в чем, наконец, истинный смысл
и назначение жизни — вот проблемы, с которыми про-
поведники обычно обращаются к верующим. Главная
цель этих рассуждений заключается в том, чтобы до-
казать, что всякое благородное, большое чувство в
основе своей религиозно, а подлинное счастье, «настоя-
щая жизнь» могут быть достигнуты только с помощью
веры. При этом многие служители культа уверяют,
что их учение «тоже за коммунизм», а моральные прин-
ципы христианства якобы соответствуют социалистиче-
ским и коммунистическим идеалам. Как мы увидим,
для подобных заявлений нет никаких оснований.
Основное назначение человека на земле, говорят
защитники религии, состоит в том, чтобы «соединиться
с господом навеки», «дойти до небесного Ханаана».
201
Земная жизнь — это всего лишь место нашего времен-
ного пребывания; здесь мы «странники и пришельцы».
Потому-то человек не должен «прилепляться» к зем-
ному, а, наоборот, должен искоренять его, оценивая все
события «небесным взором». Нынешние баптисты
заявляют даже, что земная жизнь вовсе не настоящая
жизнь, а так... сон: «И не есть ли жизнь наша... тот же
сон, а смерть — пробуждение, вместе с которым
начинается для человека новая жизнь, в боге — жизнь
вечная»,— заявляют они в своем журнале. Не может
быть никакого сомнения в том, что подобные идеи,
присущие каждой религии, не имеют ничего общего
с нашим социалистическим мировоззрением, с коммуни-
стическими идеалами.
Нельзя согласиться со служителями культа и во
взгляде на человека. По христианской вере люди —
существа греховные, недостойные ни радости, ни
счастья. И только искупительной жертве Христа они
обязаны возможности попасть в загробное царство.
А поэтому человеку следует иметь «нищее духом»
сердце, свободное от «всех сокровищ земных», смирить
гордыню, осознать свое ничтожество и постоянно молить
бога о прощении грехов. «Помилуй мя, боже, помилуй
мя!» — эти слова верующий должен постоянно воз-
носить к небу, а все свои радости черпать из надежды
на «славное свидание с Христом».
Как же можно после этого говорить о соответствии
принципов христианства мировоззрению рабочего клас-
са! Разве не очевидно, что проповедь бессилия и гре-
ховности человека несовместима с нашим представ-
лением о народе, как подлинном творце истории.
Разве утверждения о «суетности» всего земного не ме-
шают человеку мобилизовать всю его волю на дости-
жение великой цели — построить коммунистическое
общество; разве религиозное представление о людях,
которые неисправимо «греховны, грязны, смрадны», не
202
принижает достоинства советского человека? Поэтому
мы и говорим, что религия мешает сознательному стро-
ительству нового общества, затемняет сознание людей,
расслабляет волю, подрывает уверенность в своих
силах.
«Но мы утешаем»,— заявляют служители культа.
Действительно, утешительство занимает ныне видное
место в их деятельности. И нельзя закрывать глаза на
то, что многие люди, испытавшие в жизни несчастье,
попадают под влияние религии именно потому, что
надеются найти в ней успокоение и сострадание. Ко-
нечно, жизненные неудачи сами по себе не ведут к вере.
Горе обычно порождает чувство одиночества, уныние,
неверие в собственные силы. Пойдет ли преодоление
этих настроений по религиозному пути или нет — за-
висит от идейной закалки человека, внимания и чут-
кости коллектива. Если же в беду попадают люди,
атеистическое убеждение которых непрочно и которым
вовремя не будет оказана помощь, то религиозным
проповедникам нередко удается убедить человека в
том, что только обращение к вере принесет ему враче-
вание душевных ран. Подобных случаев, к сожалению,
еще немало.
В чем же выражается религиозное утешение? Послу-
шаем баптистов, этих наиболее искусных специалистов
по «душевным» недугам. «Мы хвалимся и скор-
бями!»— торжественно заявляют они. Почему? Да по-
тому, оказывается, что «скорби являются чудной шко-
лой веры», приводящей к богу. «Будьте терпеливы в
скорби»,— советуют они, ищите утешение в евангелии,
ибо только оно одно «в состоянии пролить целебный
бальзам на наши душевные раны». Но баптисты «хва-
лятся» не только скорбями. Хвалятся они и болезнями.
«Миссия болезни...— пишут они,— великая и очень полез-
ная... Она показывает нам наше человеческое бессилие...
Появляется нужда в Утешителе, лучшем, чем люди...»
203
Итак, религиозное «утешительство» сводится к тому,
чтобы все горести и болезни считать не злом, с которым
надо бороться, а «провидением господним», с которым
следует примириться. Ясно, что религия играет здесь
роль опиума — разве устарело это исключительно мет-
кое определение Маркса! — опиума, который притуп-
ляет настоящие чувства человека, освящает ореолом
божественной благодати его несчастья и затруднения,
подменяет их действительное преодоление обещаниями
небесного воздаяния.
Религия — это мрачная, косная сила, которая тор-
мозит наше движение вперед. Но, говоря о ее вреде,
следует отметить одну черту, которая нередко остается
в тени,— религия обкрадывает подлинные человеческие
чувства, превращает земное существование в сон. И об
этом во весь голос говорят авторы писем, включенных
в сборник.
Никто не может упрекнуть их в легкомысленном и
поверхностном отношении к вопросам веры. Много
дорог исколесил Г. Баранов, выполняя свои священниче-
ские обязанности, а А. Чернов отдался вере «всецело,
безраздельно» и даже сознательно пошел на увечье,
чтобы приблизиться к богу. Нелегко было им порвать
с религией. Горячо молился бывший ксендз И. Рагаус-
кас, чтобы бог не допустил «впасть в заблуждение»,
чтобы укрепил веру. Так поступали и другие, вновь и
вновь проверяя свои сомнения, опять и опять возвра-
щаясь к алтарю. Они до конца испили чашу мучитель-
ных и бесплодных поисков религиозной истины, отдали
им лучшие, самые дорогие годы, годы молодости. И мы
глубоко верим их рассказам.
Как о кошмарном сне, в котором не было «ни весны,
ни солнца, ни радости», вспоминают о своем прошлом
эти люди. Гасли молодые порывы, уходили настоящие
радости, цепенел ум. Где-to в стороне, в «греховном
мире», остались искусство, наука, культура. Там зажи-
204
гались огни театральных рамп, светились экраны кино,
поднимались занавесы в концертных залах, раскрыва-
лись двери аудиторий. Там природа покорялась воле
сильных и смелых людей, доверяла им свои сокровен-
ные тайны. Там — радость и счастье, горячее биение
человеческих сердец, торжество гордых мечтаний. Но
это все там, в мире «греха»...
Здесь же — истовые молитвы о спасении, радость
во страдании, гордость во юродстве, возвышение в уни-
жении. Здесь «блаженство нищих духом», мучительный
«плач о грехах». «А ты не смей веселиться, ты грешник,
твое место за «христианским песенником», за молит-
вой!»— с болью вспоминает А. Братчук. С жизнью нашей
молодежи сравнивал свою судьбу бывший игумен
Ю. Мересий: «И должен я был признать, что много
сделали эти молодые люди, что далеко они обогнали
меня! А что сделал я? Абсолютно ничего! И не я один
такой». И не один он такой... Так думал и старообрядец
А. Головко, и иеговист Г. Тофан, и адвентист И. Пет-
ровский, и католик 3. Толстыко. Так думали все авторы
рассказов, нашедшие в себе мужество прямо взглянуть
в лицо правде жизни и беспощадно осудить свои рели-
гиозные заблуждения.
Вчитываясь в подобные раздумья, мы начинаем по-
нимать, почему эти люди порвали с религией. Неодина-
ковыми путями, говорили мы, пришли они к вере,
по-разному и расстались с ней.
Каждый рассказывает о своей причине, и именно
она кажется ему важной, главной. Но есть одна тема,
которая проходит через весь сборник. Это тема нашей
жизни, замечательной советской действительности. В ин-
дивидуальных и непохожих судьбах мы видим общую
черту, а именно — сама жизнь, ее созидательный пафос
отвергает мертвящую, затхлую атмосферу религиоз-
ного душеспасительства.
Верующий живет вместе с другими людьми. Рядом
205
с ними он трудится на фабрике и заводе, в колхозе и
совхозе. На судьбах всего народа, на собственной
судьбе он убеждается в том, что человек — сам кузнец
своего счастья. Он видит грандиозные перемены в
нашей жизни и не может не признать, что они — ре-
зультат усилий советских тружеников, а вовсе не сви-
детельство «божественного промысла». И чем ближе
он к жизни всего народа, чем зорче вглядывается в ее
свершения, тем яснее ему становится ложность религи-
озного учения. Подлинная правда — в искусственных
спутниках и атомных установках, в подвигах рабочих
и трудовом энтузиазме покорителей целины. Правда —
в жизни, в целеустремленном, самоотверженном труде
на благо народа, а не в заплесневелых религиозных
фолиантах. Авторы писем нашли эту правду. Для многих
верующих она пока скрыта. Но рано или поздно правда
победит. Потому-то и призывает сборник — пошире
открывайте глаза на нашу жизнь, активней включай-
тесь в нее!
Служители культа любят повторять, что жизнь
дается лишь один раз и можно навсегда загубить свою
душу для вечности. Жизнь, действительно, одна, и
прожить ее нужно так, чтобы она была наполнена
подлинным горением, чтобы на каждом шагу человек
чувствовал идейное родство с Коммунистической пар-
тией, с миллионами строителей нового общества, созна-
вал себя полноценным современником нашей великой
эпохи, творцом новой жизни. Тогда не будет горестных
сожалений о том, что где-то в стороне «бурным пото-
ком» все вперед и вперед устремляется настоящая
жизнь, а на склоне лет не будет мучительно больно от
сознания того, что многие годы, лучшие силы и чувства
отданы мишуре, бесполезному молению и сектантским
песнопениям. «Вот я и думаю,— говорит автор одного
206
из помещенных в книге писем Пелагея Коненкова,—
что рай нужно строить на земле, а на том свете не жди
его, не будет. Поэтому не надо верить суевериям. Не
то сейчас время». Не то — повторим мы вслед за ней.
Книга эта, несомненно, будет с большим интересом
прочитана верующими. Ведь она написана бывшими
единоверцами, которые протягивают руку помощи,
советуют, говорят: «Найдите в себе силы выпутаться
из сетей, сорвите со своих глаз темную повязку и по-
смотрите, как хорош мир, окружающий нас, как пре-
красна жизнь! Давайте, как и все советские люди,
трудиться на пользу общества, радоваться каждому
нашему успеху, не боясь обвинения в «грехах», смеяться
и любить».
Л. Митрохин
ПОМЕЩЕННЫЕ В НАСТОЯЩЕМ СБОРНИКЕ РАССКАЗЫ
БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ БЫЛИ РАНЕЕ ОПУБЛИКОВАНЫ:
Саплин 3. Т. От мрака церкви к свету жизни — в газете «Бел-
городская правда» 27 мая 1958 г.
Дулуман Е. К. Как я стал атеистом — в газете «Комсомольская
правда» 24 марта 1957 г.
Дарманский П. Ф. От веры к неверию — в газете «Кшвська прав-
да» 22 февраля 1958 г. (под заголовком: «Почему я порвал с ре-
лигией») .
Созинов А. В. Не отдавайте религии ни одного человека! — в га-
зете «Ленинская смена» (г. Алма-Ата) 14 мая 1957 г. (под заголов-
ком: «От мрака церкви к свету жизни»).
Михеенко П. А. Религия — болезнь излечимая — в сборнике
«Знания и вера в бога», Молодечно, 1958.
Бурдяк А. Д. Почему я стал неверующим — в «Блокноте агита-
тора» № 10, май 1958 г. Изд. отдела пропаганды и агитации Винниц-
кого обкома КП Украины.
Кухаренко А. А. Почему я ушел из духовной семинарии — в га-
зете «Смена» (г. Ленинград) 1 июня 1958 г.
Макаренко М. Г. Кто виноват? — в газете «Сталинское племя»
(г. Киев) 8 декабря 1957 г.
Рагаускас И. А. Почему я отрекся от духовного сана — в газете
«Тиеса» (г. Каунас) 20 апреля 1958 г.
Толстыко 3. С. Навсегда освободился от религиозного дурмана —
в сборнике «Знания и вера в бога», Молодечно, 1958 (под заголов-
ком: «Почему я порвал с католической церковью»).
Мересий Ю. И. Как монастырь калечил мою жизнь — в газете
«Закарпатська правда» (г. Ужгород) 9 марта 1958 г.
Коненкова П. Г. Не то сейчас время — в сборнике «Мы' перастал!
верыць сектантам», Минск, 1958 (под заголовком: «Что подсказало
мне покинуть баптистскую секту»),
Баранов Г. П. Правду человечеству несет коммунизм — в газете
«Деснянська правда» (г. Чернигов) 15 апреля 1958 г. (под заголов-
ком: «Почему я порвал с сектантством»),
Чернов А. Т. Отрубленная ветвь — в газете «Комсомольская
правда» 24 августа 1958 г.
Щая-Зуброва В. А. Хочу встать на правильный путь — в газете
«Советская молодежь» (г. Рига) 8 июня 1957 г.
Лепихов Л. Д. Источник света — в науке — в газете «Радянська
Донеччина» (г. Сталине) 10 марта 1957 г. (под заголовком: «По-
чему я порвал с баптизмом»),
Братчук А. С Настоящие друзья — комсомольцы — в сборнике
«Подолання релюйпых пережитюв—наше завдання», Борислав, 1958 г.
208
Глушак И. Н. Баптизм — это ложь и фальшь! — в газете «Крас-
ное знамя» (г. Владивосток) 6 апреля 1958 г. (под заголовком: «По-
чему я вышел из секты баптистов»).
Старцев М. У. Я тоже порвал с баптизмом — в газете «Красное
знамя» (г. Владивосток) 27 апреля 1958 г.
Хмель Е. В. Счастье надо добывать трудом.— в газете «Приок-
ская правда» (г. Рязань) 23 июля 1958 г. (под заголовком; «По-
чему я порвала с сектантами»),
Самсонова А. Н. Почему я вышла из секты пятидесятников —
в газете «Коммунист» (г. Саратов) 25 мая 1958 г. (под заголовком:
«Почему я вышла из секты пятидесятников»).
Дедеркал Р. Э. Я навсегда порвала с религией — в газете «Neues
Leben» («Новая жизнь») (г. Москва) 10 июля 1958 г. (под заголов-
ком: «Почему я порвала с сектантством»),
Ильина Е. П. Пусть мою ошибку не повторяют другие — в сбор-
нике «Мы перастал! верыць сектантам», Минск, 1958.
Петровский И. П. На прямую дорогу — в газете «В1льна Украша
(г. Львов) 1 августа 1957 г. (под заголовком: «Как я стал атеистом»).
Андрусив М. Ю., федычко Я. Г., Славич И. И. Мы навсегда пор-
вали с сектой — в газете «Радянське слово» (г. Дрогобыч) 12 марта
1958 г.
Маначинская Г. В. Я пробудилась...— в бюллетене «Атеют»
(г. Луцк) № 2, 1958 г. (под заголовком: «Почему я порвала с сектой
субботников»).
Русинчак М. В. Не хочу быть «божьей овечкой» — в газете «Ра-
дянське село» (Великоберезнянский район Закарпатской области)
20 апреля 1958 г. (под заголовком: «Я вышел из секты»),
Головко А. А. Горький урок — в газете «Зоря Полтавщини»
(г. Полтава) 15 февраля 1958 г.
Сидоришин П. К. Не верьте мурашковцам! — в газете «Червоний
прапор» (г. Ровно) 14 мая 1958 г. (под заголовком: «Почему я пор-
вал с мурашковцами»),
Тофан Г. К. Честным людям не по дороге с иеговистами — в га-
зете «Радянське життя» (Хотинский район Черновицкой области)
14 февраля 1958 г. (под заголовком: «Как я порвал с сектой»).
Барбарою. А. А. За ширмой религии — в газете «Забайкальский
рабочий» (г. Чита) 6 апреля 1958 г.
Бойко А. Я. Не по пути — в газете «Социалистический Донбасс»
(г. Сталино) 2 августа 1958 г.
Скутельник В. А. Шесть лет в иеговистской секте — в газете
«Красный Курган» (г. Курган) 7 мая 1958 г.
Якубиюин П. М. Иеговисты — прислужники империализма — в
«Блокноте агитатора» № 4, февраль 1958 г. Изд. отдела пропаганды
и агитации Закарпатского обкома КП Украины (под заголовком: «По-
чему я вышел из секты»).
СОДЕРЖАНИЕ
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С ПРАВОСЛАВИЕМ
Саплин 3. Т. От мрака церкви к свету жизни............. 3
Дулуман Е. К. Как я стал атеистом . ................... 8
Дарманский П. Ф. От веры к неверию.................... 20
Созинов А. В. Не отдавайте религии ни одного человека! . .	31
Михеенко П. А. Религия — болезнь излечимая............ 37
Бурдяк А. Д. Почему я стал неверующим................. 44
Кухаренко А. А. Почему я ушел из духовной семинарии ...	47
Макаренко М. Г. Кто виноват?.......................... 54
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С КАТОЛИЦИЗМОМ
Рагаускас И. А. Почему я отрекся от духовного сана . .	58
Толстыко 3. С. Навсегда освободился от религиозного дур-
мана ............................................. 66
Мересий Ю. И. Как монастырь калечил мою жизнь ....	70
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С БАПТИЗМОМ
Коненкова П. Г. Не то сейчас время.................... 81
Баранов Г. П. Правду человечеству несет коммунизм ...	87
Чернов А. Т. Отрубленная ветвь........................ 96
1Дая-Зуброва В. А. Хочу встать на правильный путь . . .	104
Лепихов Л.	Д. Источник света — в науке...............109
Братчук А.	С. Настоящие друзья — комсомольцы..........115
Глушак И.	Н. Баптизм — это ложь и фальшь!............117
Старцев М.	У. Я тоже порвал с баптизмом .............123
210
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С СЕКТОЙ ПЯТИДЕСЯТНИКОВ
Хмель Е. В. Счастье надо добывать трудом.......... 126
Самсонова А. Н. Почему я вышла из секты пятидесятников 131
Дедеркал Р. Э. Я навсегда порвала с религией.......136
Ильина Е. П. Пусть мою ошибку не повторяют другие . . .	141
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ, ПОРВАВШИХ С СЕКТОЙ
АДВЕНТИСТОВ СЕДЬМОГО ДНЯ
Петровский И. П. На прямую дорогу.............; .	146
Андрусив М. Ю., Федычко Я. Г., Славич И. И. Мы навсегда
порвали с сектой............................... 150
Маначинская Г. В. Я пробудилась................... 155
Русинчак М. В. Не хочу быть «божьей овечкой».......157
- РАССКАЗ БЫВШЕГО СТАРООБРЯДЦА
Головко А. А. Горький урок........................ 160
РАССКАЗ БЫВШЕГО МУРАШКОВЦА
Сидоришин П. К. Не верьте мурашковцам!.............163
РАССКАЗЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ,
ПОРВАВШИХ С СЕКТОЙ ИЕГОВИСТОВ
Тофан Г. К. Честным людям не по дороге с иеговистами . .	167
Барбарош А. А. За ширмой религии.................. 174
Бойко А. Я. Не по пути............................ 179
Скутельник В. А. Шесть лет в иеговистской секте ....	184
Якубишин П. М. Иеговисты — прислужники империализма .	189
Послесловие....................................... 193
ПОЧЕМУ МЫ ПОРВАЛИ С РЕЛИГИЕЙ
Редактор И. Пантин
Художественный редактор С. Сергеев
Технический редактор А. Данилина
Подписано в печать с матриц 8 сентября 1959 г. Формат 84 X Юв’/за-
печ. л. 65/в- Услови. печ. л. 10,865. Учетно-изд. л. 9,03. Тираж 100 тыс.
А 05269. Заказ .№ 819. Цена 2 руб.
Госполитиздат, Москва, Д-47, Миусская пл., 7.
Типография «Красный пролетарий» Госполитиздата Министерства
культуры СССР. Москва, Краснопролетарская, 16.
Госполитиздат издает «Популярную библиотечку по ате-
изму». В брошюрах «Библиотечки» в популярной и доходчивой
для массового читателя форме ведутся беседы по важнейшим
вопросам научного атеизма. Сотворен ли мир или он вечен?
Существуют ли бессмертие, ад и рай? Есть' ли у человека
судьба? Существует ли бог? Как наука и религия объясняют
психические явления, сущность жизни, смерти? В чем цель
жизни? Можно ли предвидеть будущее?
В 1958 году вышли следующие брошюры
«Библиотечки»:
Скворцов-Степанов И. И.— Мысли о религии, 32 стр.,
цена 30 коп.
Скворцов-Степанов И. И.— Благочестивые размышления,
112 стр., цена 1 р. 20 к.
Павелкин П. А.— Есть ли бог? 80 стр., цена 80 коп.
Гурев Г. А.— О вере в бессмертие души, 64 стр., цена 60 коп.
Ильин Н. А.— Наука и религия о жизни и смерти, 40 с гр.,
цена 40 коп.
Мезенцев В. А.— Можно ли предвидеть будущее? 96 стр.,
цена 95 коп.
Медведев И. В.— Психические явления в свете науки,
72 стр., цена 75 коп.