А. В. КАЛИНИН
ЛЕКСИКА
РУССКОГО
ЯЗЫКА
ИЗДАНИЕ ТРЕТЬЕ
Допущено Министерством
высшего и среднего специального
образования СССР
в качестве учебного пособия
для студентов вузов, обучающихся
по специальности «Журналистика»
ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКОВСКОГО
УНИВЕРСИТЕТА

Рецензент:
кафедра русского языка по работе с иностранцами
;МГПИ им. В. И. Ленина
К 70102-°95 54-78
077@2)—78
© Издательство Московского университета, 1978 г.

От автора
Курс современного русского литературного языка входит в учебные планы
как филологических факультетов (университетов и пединститутов), так и
факультетов и отделений журналистики, причем программа этого курса в сущности
одинакова для филологов и журналистов. Однако при чтении лекций, проведении1
практических занятий, составлении списков тем курсовых работ и т. п. на
факультетах и отделениях журналистики нельзя не учитывать специфики
образования будущих работников печати, радио и телевидения. Эта «журналистская»
специфика должна быть отражена и в учебных пособиях.
Отличия настоящего пособия от имеющихся сейчас книг по лексикологии
соответствующих разделов вузовских учебников современного русского языка
могут быть сведены к следующему.
1. Анализ лексических явлений проводится не только в теоретическом, но и
в функциональном плане. Почти во всех разделах книги уделяется серьезное
внимание возможностям использования тех или иных лексических пластов и
групп (заимствованных слов, лексики книжной и разговорной, диалектной и
терминологической, многозначных слов и архаизмов, синонимов и фразеологических
единиц и т. д.) в современной речи. Таким образом, не дублируя и не
предвосхищая лексикологическую часть курса практической стилистики, лексикологический
раздел курса современного русского языка в этой книге имеет определенный
«стилистический» уклон.
2. Количество примеров значительно увеличено по сравнению с пособиями:
по лексикологии для филологов. Автор сознательно шел на это, стараясь, чтобы
иллюстрации были разнообразными, помогающими всесторонне осветить то или
иное явление лексики. Как в толковых словарях иллюстрации иногда лучше
объясняют слово, чем прямое толкование, так и в пособии по лексикологии
комментированный подбор примеров может дать о предмете лучшее представление, чем
сухое теоретическое объяснение.
3. Наряду с иллюстрациями, взятыми из классической литературы
(произведений Пушкина, Тургенева, Л. Толстого, Достоевского и др.), в книге широко
представлены примеры из современных текстов, среди которых немало
«журналистских» цитат (отрывки из фельетонов и очерков М. Кольцова, рассказов и;
фельетонов Ильфа и Петрова и др.).
В разделе «Словари» основное внимание уделено современным толковым
словарям, остальные типы словарей даны обзорно.
Книга написана на основе лекций, читанных автором на факультете
журналистики МГУ. Стиль лекций, вероятно, ближе других стилей и жанров
«письменной речи» к разговорному языку. И лексика, и грамматические конструкции, и
интонация, свойственные разговору, беседе, в иных местах книги, видимо,
пробиваются сквозь обычный стиль учебного пособия.
Критические замечания, пожелания автор просит направлять по адресу:
Москва, К-9, проспект Маркса, 20. Кафедра стилистики русского языка факульг
тета журналистики МГУ.

Ко второму изданию
Первое издание «Лексики русского языка» вышло пять лет назад.
Использование книги в качестве учебного пособия на факультете
журналистки МГУ, отзывы, замечания, полученные от преподавателей вузов, побудили
автора при подготовке «Лексики» ко второму изданию внести в книгу некоторые
изменения, поправки, дополнения:
1. Незначительно изменена классификация фразеологических оборотов
(«выведены» из фразеологии словосочетания типа высшее учебное заведение,
социалистическое соревнование, изба-читальня и т. п.).
2. В списки литературы после каждого раздела внесены работы, вышедшие в
последние годы.
3. Раздел «Словари» пополнился сведениями о новых словарях: «Словаре
синонимов русского языка» 3. Е. Александровой, «Кратком словаре трудностей
русского языка», словарях собственных имен и др.
4. Обновлены некоторые иллюстративные примеры, увеличено количество
иллюстраций, взятых из газет.
5. Исправлены отдельные погрешности, уточнены формулировки.
Автор благодарит всех, кто своими доброжелательными замечаниями помог
ему при работе над вторым изданием книги.
Список условных сокращений
А. Б. — А. А. Блок
A. Н. Т. — А. Н. Толстой
-Ан. К. — Аи. В. Калинин
•Анток. — П. Г. Антокольский
B. Б.— В. И. Белов
«. Пан. —В. Ф. Панова
В. Сол. — В. А. Солоухин
Т.—Н. В. Гоголь
Герц. —i А. И. Герцен
ОГонч.—И. А. Гончаров
Д. К. — Д. Б. Кедрин
Дост. — Ф. М. Достоевский
И. Б. — И. А. Бунин
И. и П. — И. Ильф и Е. Петров
И. Н. — И. С. Никитин
И. Э. — И. Г. Эренбург
Кул р. — А. И. Куприн
К. Ф. — К. А. Федин
Л. —М. Ю. Лермонтов
Леон. — Л. М. Леонов
Леек. — Н. С. Лесков
Л. Л. — Л. И. Лиходеев
Л. Март. —Л. Н. Мартынов
Л. Т. —Л. Н. Толстой
Луг. — В. А. Луговской
Маяк. — В. В. Маяковский
М. Г. — А. М. Горький
> М. Кольц. — М. Е. Кольцов
М. Ц. —М. И.Цветаева
Н. — Н. А. Некрасов
П. — А. С. Пушкин
Пауст. — К. Г. Паустовский
Пр. — М. М. Пришвин
С. и Ш. —А. Суконцев и И. Шату-
новский
С. Е. — С. А. Есенин
Т. — И. С. Тургенев
Ф. — А. А. Фет
Ф. А: — Ф. Абрамов
Фад. — А. А. Фадеев
Ч. —А. П. Чехов
Чекм. — С. И. Чекмарев
Шол. — М. А. Шолохов
Ю. Б. — Ю. В. Бондарев
Ю. К. — Ю. П. Казаков
Ю. Н.— Ю. М. Нагибин

СОВРЕМЕННЫЙ РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК
Три прилагательных определяют слово язык в термине
«современный русский литературный язык»: современный, русский,
литературный. Чтобы раскрыть содержание понятия «современный
русский литературный язык», нужно выяснить значение каждого
из этих трех определений.
1. МЕСТО РУССКОГО ЯЗЫКА СРЕДИ ДРУГИХ ЯЗЫКОВ МИРА
Кажется, нетрудно ответить на вопрос: что такое русский
язык? Русский язык — это язык русского народа, язык, на котором
говорит большинство населения Российской Советской
Федеративной Социалистической Республики 1. Такой ответ, верный по
существу, нельзя, однако, считать научным определением понятия.
Дело в том, что в обеих частях определения есть слово русский.
Русское определяется через русское. Чтобы полнее раскрыть смысл
понятия «русский язык», нужно указать место русского языка
среди других языков мира.
Сотнц языков обслуживают четырехмиллиардное население
Земли. Нельзя, конечно, сказать, что все языки мира абсолютно
разные, совершенно непохожие один на другой. Даже человек, не
занимающийся специально изучением языков, а просто слушающий
и сравнивающий, например, русскую и украинскую речь, легко
замечает, что эти языки очень похожи. Нетрудно установить
сходство между языками шведским и норвежским, таджикским и
персидским, туркменским и узбекским и т. п. Если же за сравнение языков
возьмется ученый-лингвист, то он отметит сходство таких, казалось
бы, непохожих языков, как эстонский и венгерский, афганский и
хийди, древнееврейский и арабский, турецкий и чувашский.
Степень сходства похожих языков различна. Так, русский
язык похож и на украинский, и на чешский, но сходство между
, русским и украинским больше, чем между русским и чешским;
язык *хинди гораздо больше похож на бенгальский, чем на
афганский, и т. д. Сходство языков в грамматике, в звуковой системе,
в корнях слов языковеды объясняют родством этих языков, т. е.
1 Обычное определение в энциклопедических словарях: «Русский язык
—национальный язык русского народа».

общностью их происхождения1. Родственные языки объединяются
в так .называемые языковые семьи. Есть, например, тюркская семья
языков, куда входят турецкий, азербайджанский, казахский,
туркменский и другие языки; есть угро-финская семья языков (языки
финский, эстонский, венгерский, мордовский и др.), существуют
семьи китайско-тибетская, семитская, монгольская, банту и другие.
Русский язык принадлежит к индоевропейской семье языков.
Современные индоевропейские языки — это «наследники», потомки
когда-то несомненно существовавшего индоевропейского
праязыка, языка-основы, который, распавшись, и породил в конечном
счете языкш, входящие ныне в индоевропейскую семью.
Относительно единый индоевропейский пранарод жил, вероятно, на
довольно большой территории, захватывавшей течение Дона и Дуная
и простиравшейся до Кавказа и Балтийского моря.
«Индоевропейцу» как единый народ перестали существовать несколько
тысячелетий назад. Тогда же распался и индоевропейский праязык.
Одним из ответвлений индоевропейского праязыка был язык
общеславянский (его называют также праславянским языком или
общеславянским языком-основой). Это был язык, общий и более или
менее единый для всех славянских племен, живших на
пространстве от Вислы и Одера до Дона и Волги и от Карпат до Балтики.
Языковое единство славян, т. е. существование общеславянского
языка, длилось несколько веков. К VI веку н. э. из праславянского
языка выделилось несколько отдельных языков, в частности древ-
невосточнославянский, или древнерусский — предок современных
языков: русского, украинского и белорусского. В формировании
русского языка (при выделении его из древневосточнославянско-
го) основную роль сыграли народные говоры, группировавшиеся
вокруг Москвы. Время выделения русского языка из древневосточ-
нославянского — примерно XIV век.
Итак, определяя место русского языка среди других языков
М'ира, мы должны отнести наш язык к восточнославянской группе
славянской ветви индоевропейской семьи языков. Ближайшие
«родственники» русского языка — языки украинский и
белорусский, более дальние — другие славянские языки (польский,
чешский, болгарский, сербскохорватский и. др.), еще более дальние —
индоевропейские неславянские языки (германские: немецкий,
английский и др.; романские: французский, итальянский, испанский
и др.; индийские: хинди, урду и др.; иранские: персидский, пушту,
таджикский и др.; балтийские: литовский, латышский; кельтские
языки; албанский, армянский и др.).
Не родственны русскому языки угро-финские,
китайско-тибетские, семитские и другие неиндоевропейские языки2.
1 Конечно, в некоторых случаях «похожесть» слов объясняется
заимствованием, влиянием одного языка на другой.
2 Желающие подробнее ознакомиться с вопросами образования и родства
языков должны обратиться к книге А. А. Реформатского «Введение в
языковедение». М., 1967, гл. VI и VII.

Схематично место русского языка среди других языков мира
можно изобразить так (в схеме до конца доведена только линия,
ведущая к русскому языку):
Неиндоевропейские
языки
Неславянские индоевро
пейские языки (герман
ские, романские и др.)
• Индоевропейские
языки
Неиндоевропейские
языки
-— Славянские языки —Неславянские
индоевропейские языки
(индийские, иранские и др.)
Южнославянские языки
(болгарский,
сербскохорватский и др.)
Восточнославянские
языки
Западнославянские
языки (чешский, польский
и др.)
украинский
русский
белорусский
Русский язык — великий язык великого народа. О мощи и
величии русского языка говорил В. И. Ленин, писали классики
русской литературы: Тургенев, Горький, Маяковский.
Сейчас на русском языке как на родном говорит не менее
140 млн. человек (в это число не входят живущие за рубежом
выходцы из России — эмигранты и их потомки, для многих из
которых русский язык является родным).
«Происходящий в жизни процесс добровольного изучения,
наряду с родным языком, русского языка имеет положительное
значение, так как это содействует взаимному обмену опытом и
приобщению каждой нации и народности к культурным достижениям
всех других народов СССР и к мировой культуре. Русский язык
фактически стал общим языком межнационального общения и
сотрудничества всех народов СССР» («Программа Коммунистической
партии Советского Союза», часть вторая, раздел IV).
^ Л. И. Брежнев в приветствии участникам III Международного
конгресса преподавателей русского языка и литературы писал:
«Русский язык, будучи средством общения многомиллионного и
многонационального советского народа, получает все большее
распространение среди народов мира. Он способствует вкладу нашей
страны в сокровищницу мировой культуры и открывает доступ к
духовным богатствам мировой цивилизации советским людям и
народам других стран.
Именно поэтому русский язык приобретает все больший
авторитет на международной арене и вызывает желание овладевать им у
миллионов людей планеты»1.
«Правда», 1976, 24 августа.

2. ЧТО ТАКОЕ СОВРЕМЕННЫЙ ЯЗЫК?
Русский язык существует много веков. За это время он заметно
изменился. Изменился его словарный состав: одни слова ушли из
языка, другие, новые, появились. Грамматический строй и звуковая
система нашего языка тоже не остались неизменными. Конечно,
перемены в языке совершаются постепенно и довольно медленно.
Чтобы наглядно убедиться в том, что язык изменяется, развивается
и что эти изменения происходят постепенно, сравним несколько
текстов, относящихся к разным периодам истории русского языка. Вот
отрывок из грамоты великого князя Мстислава Владимировича и
его сына Всеволода (ИЗО год):
Се азъ мьстиславъ володимирь сын дьржа русьску землю въ свое княжение
повелълъ есмь сыну своему Всеволоду отдати буицъ святому георгиеви съ данию
и съ вирами и съ продажами *.
Русский человек, не имеющий специальной подготовки, т. е.
не знающий древнерусского языка, далеко не все поймет в этом
тексте XII века. В современном языке нет слов се (вот), азъ (я),
вира (штраф за убийство свободного человека), слово продажа не
имеет теперь того значения, которое оно могло иметь когда-то
(штраф за преступление), нет глагольных форм типа повелЪлъ
есмь, нет притяжательных прилагательных с суффиксом «ь»
(володимирь, т. е. Володимиров), нет ни звука, ни буквы Ъ и т. д.
И только хорошо разобравшись в древнерусской лексике,
грамматике, графике и орфографии, наш современник сможет
перевести этот отрывок приблизительно так:
Я, Мстислав Владимирович, во время своего княжения на Руси приказал
своему сыну Всеволоду отдать Буицы (название населенного пункта)
Георгиевскому монастырю вместе с правом взимать дань и получать денежный штраф за
убийство и другие преступления.
Язык Пушкина, конечно, несравненно ближе нам, чем язык
XII века. Но и у Пушкина иногда встречаются слова, обороты
речи, грамматические формы, не свойственные современному
русскому языку и воспринимаемые нами как устаревшие2:
Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких
страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться
единожды навсегда со своей молодостию и круто поворотить свою жизнь. Он
простился с Петербургом и с праздной рассеянностию, уехал в Грузию, где пробыл
осемь лет в уединенных неусыпных занятиях («Путешествие в Арзрум»).
Вместо расчесться единожды навсегда мы сказали бы сейчас
рассчитаться раз и навсегда, вместо поворотить — повернуть. Сло-
1 Текст Мстиславовой грамоты заимствован из «Хрестоматии по истории
русского языка» С. П. Обнорского и С. Г. Бархударова. Текст передается
современным шрифтом с опущением некоторых особенностей древнерусской графики
(«юсов», сокращений и др.).
2 Тексты Пушкина и Л. Толстого даются в современной орфографии.

восочетание уединенные занятия тоже звучит не вполне
современно. Представляются устаревшими и формы молодостию, рассеян-
ностию. Слово рассеянность употреблено Пушкиным в значении
«беспечная, полная развлечений жизнь». Сейчас это слово такого
значения не имеет. Вместо осемь мы теперь говорим восемь.
"Есть некоторые устаревшие слова и формы и в языке более
близкого нам по времени писателя — Л. Н. Толстого. Вот
отрывок из «Анны Карениной»:
Окончив письма, Степан Аркадьич придвинул к себе бумаги из присутствия,
быстро перелистовал два дела, большим карандашом сделал несколько отметок
и, отодвинув дела, взялся за кофе; за кофеем он развернул еще сырую утреннюю
газету и стал читать ее.
В то время, когда Толстой писал «Анну Каренину» G0-е годы
XIX века), слово кофе могло иметь в творительном падеже форму
кофеем1. В современном литературном языке оно не склоняется.
Не употребляется теперь слово присутствие в значении
«государственное учреждение» (а Толстой употребил его именно в этом
значении). Перелистовал тоже звучит несовременно: мы сейчас
говорим перелистал.
И наконец, отрывок из современного рассказа, в котором мы
не найдем никаких устаревших слов, не свойственных нынешнему
языку оборотов и т. п.:
Скоро дорога, мягкая и беззвучная, ушла в сторону, и я ступил на твердую
мозолистую тропку, суетливо вившуюся вдоль берега реки. Запахло речной
сыростью, глиной, потянуло влажным холодом. Плывущие в темноте бревна изредка
сталкивались, и тогда раздавался глухой слабый звук, будто кто-то тихонько
стукнул обухом топора по дереву. Далеко впереди на другой стороне, реки яркой
точкой горел костер; иногда он пропадал за деревьями, потом снова появлялся, и
узкая прерывистая полоска света тянулась от него по воде (Ю. Казаков. Ночь).
Если в небольшом отрывке из грамоты XII века устаревших
слов, форм, оборотов очень много, они попадаются буквально на
каждом шагу, то в пушкинской прозе их процент сравнительно
невелик, в языке позднего Толстого или Чехова их совсем мало.
Что же такое современный русский язык? В самом строгом и
точном смысле этого слова современным следует считать язык
наших дней, язык 70-х годов XX века. Ну, а язык 20-х, 30-х, 40-х
годов, язык Горького, Маяковского, Н. Островского, Фадеева,
Пришвина? Неужели он не современен, устарел? Очевидно, термин
современный по отношению к языку можно 'Понимать двояко. Строго
говоря, современный — это «нынешний». В более широком смысле
слова современный русский язык — это язык довольно большой
исторической эпохи: «от Пушкина до Горького», как говорил
В. И. Ленин, или — еще шире — от Пушкина до наших дней. Ведь
в стихах и в повестях Пушкина, в романах Тургенева, в
произведениях Толстого и Чехова мы понимаем «без словаря» все или почти
все. Наличие некоторых архаизмов в тексте не дает права считать
1 Формы косвенных падежей кофея, кофеем и т. п. появились, видимо, не без
влияния просторечной формы именительного падежа — кофей (и кофий).

язык того или иного писателя несовременным. При установлении
содержания понятия современный необходим достаточно широкий
«захват времени». В случае иного подхода, иного взгляда на вещи
мы неизбежно пришли бы к нелепому выводу: язык вчерашнего
дня — уЖе не современный русский язык.
i3. ЧТО ТАКОЕ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК?
Русский язык в его современном состоянии представляет
довольно пеструю картину. Не все русские говорят абсолютно
одинаково. Разница в речи может зависеть от возраста, от
культурного уровня человека, от его профессии, образа жизни, от того,
живет ли он на севере или на юге страны, и т. п.
Национальный русский язык — это совокупность всех слов,
всех грамматических форм, всех особенностей произношения всех
говорящих на русском (как на своем родном) языке людей,
людей всех возрастов и профессий, разных уровней культурного
развития, жителей сельской местности и горожан, москвичей и
новгородцев, колхозников Приуралья и рыбаков Приамурья и т. д.
Среди всех разновидностей и ответвлений пестрого,
трудноуловимого, почти необъятного национального языка нашего народа
четко выделяется русский литературный язык. Литературный
язык—высшая форма русского национального языка. Это язык
книг, газет, журналов, язык театра, радио и телевидения, язык
средней и высшей школы, язык, на котором говорят культурные люди.
Чтобы лучше понять сущность литературного языка, надо
знать другие разновидности и ответвления национального языка.
В качестве высшей формы национального языка литературный
язык противопоставляется диалектам, просторечию и жаргонам.
Диалекты — народные говоры России (преимущественно
крестьянские) с их особой лексикой, фонетикой и грамматикой. Речь
сельского жителя Рязанщины отличается от языка архангельских
поморов, в языке новгородских колхозников встречаются такие
слова и формы, которых нет в речи брянских или орловских
крестьян, и т. д. Вот как передает Иван Бунин речь орловских
крестьян: «Зачала я в окна колотить — альни стёкла зудят»; «Жара
ужашная, пыль по дороге, как пыс, альни итить горячо. Ну,
однако, прихожу. Шел дюже поспешно...». Своеобразно звучит речь
донских казаков у М. Шолохова: «Можно мне на эти деньги
обуться, одеться, гасу, серников, мыла купить?». «Стоял, стоял он, да,
эх, как вдарится бечь!.. Чирики с ног ажник у него соскакивают!».
Диалекты, говоры группируются в" три основных наречия: се-
верновеликорусское (архангельские, олонецкие, вятские и другие
говоры), южновеликорусское (говоры курские, тульские,
рязанские, воронежские и др.) и средневеликорусское (Подмосковье,
Владимирская обл. и др.) К
1 Подробнее о русских диалектах см.: Булатова Л. R, Касаткин Л. Л..
Строганова Т. Ю. О русских народных говорах. М., 1975.
J0

Просторечие, в отличие от диалектов, не связано с какой-то
определенной территорией. Просторечием называют особенности
языка недостаточно культурных или не следящих за своей речью
людей, заключающиеся в употреблении нелитературных слов,
выражений и т. п. Просторечный характер придает языку
употребление грубых слов: обормот, харя, субчик, смыться и т. п. К
просторечию относятся и многие не грубые, но не принятые в
литературном языке слова: задаром, зазря, заиметь, умаяться, напополам,
небось, давеча и др., а также грамматические формы типа местов,
делов; неправильные ударения: 'молодежь, хозяева, портфель.
Жаргон — это речь какой-то общественной прослойки, группы
людей, объединенных общими интересами, родом деятельности,
профессией, времяпрепровождением и т. п. Есть слова,
характерные для речи моряков: салага, драить*, к жаргону работников
полиграфии можно отнести слова ляп, загон и др. Особая
разновидность жаргона — арго, т. е. «засекреченная» речь уголовников и
некоторых других категорий людей: щипач (карманный вор),
мокрое дело (убийство), бочата (часы) и т. д.
Особенности литературного языка, его специфику (т. е.
характерные, отличительные черты) легче всего выяснить, сравнив
литературный язык с диалектами:
а) Каждый диалект распространен только на определенной
(большей или меньшей) территории. Есть свои черты в лексике,
грамматике, фонетике южновеликорусских говоров, своеобразны
словарный состав, грамматический строй, звуковая система
северных говоров. Речь смоленского колхозника отлична от говора
вятских крестьян и т. п. Литературный язык свободен от
территориальной ограниченности: он распространен всюду, где говорят по-
русски. В какой бы области, республике ни выходила газета, она
(если это русская газета) печатается на русском литературном
языке (а не на вологодском, донском или каком-либо ином
диалекте). Радио- и телепередачи тоже ведутся .на литературном
языке и в Курске, и в Архангельске, и на Урале, и в Сибири, и на
Кубани. Язык русской школы и русского театра — это тоже
литературный язык, независимо от того, где находится школа или театр.
Литературный язык, таким образом, — общенародная форма
национального языка. Конечно, нельзя понимать слово
общенародный в том смысле, что все русские люди, независимо от возраста,
образования, места жительства, владеют литературной речью. Но
в идеале литературный язык является общенародным и в этом
смысле. Каждый должен стремиться к овладению литературной,
правильной русской речью, и каждый владеющий литературным
языком должен помогать окружающим исправлять, улучшать их
речь, преодолевать влияние диалекта, просторечия, жаргона.
б) Литературный язык развивается, совершенствуется,
обогащается новыми словами, тогда как диалекты постепенно
разрушаются, отмирают. В современной русской деревне не так уж
много носителей «чистого» говора. Это преимущественно старики, ста-

рухи, редко выезжавшие за пределы родной местности. Среднее
поколение обычно сохраняет в речи лишь отдельные диалектные
черты. Диалект разрушается под влиянием литературного языка,
который через газеты, книги, радио, школу все глубже проникает
в советскую колхозную деревню. Попав в город, молодежь
обычно стыдится диалектных особенностей своей речи. При желании
диалект изживается. Легче всего исчезают диалектные слова,
грамматические формы, несколько труднее бороться с «оканьем»,
с произношением слов типа снег, денег, друг как снех, денех, друх.
Некоторую роль в изживании диалекта играют дразнилки.
Владимирцы дразнят рязанцев, новгородцы — псковичей и т. п. При
этом дразнящие нередко не замечают, что в их речи тоже есть
диалектные особенности, только другие. Гораздо более отрадно,
когда люди исправляют речь других, опираясь на литературный язык.
В «Золотой розе» К. Г. Паустовского деревенская девочка поет:
Так во время воздушной трявоги
Народилась красавица дочь.
Ее подруга сердито замечает: «Слово сказать и то не умеет
по-людски! «Тревоги» надо говорить, а не «трявоги»!».
Постепенное вымирание диалектов — явление исторически
неизбежное и в целом прогрессивное. Язык должен быть единым для
всей нации. Литературный язык, вбирая в себя все лучшее, что
есть в диалектах, и не принимая лишнего, мешающего, побеждает
говоры, и это способствует повышению культурного уровня народа.
в) Литературный язык ~ это язык нормированный. Языковой
нормой называют правила употребления слов, грамматических
форм, правила произношения и правописания, действующие в
данный период развития литературного языка.
Из определения видно, что понятие нормы распространяется и
на лексику (т. е. словарный состав) языка, и на грамматику, и на
произношение, и на орфографию. Норма едина и обязательна для
всех, и нарушать ее человек, желающий правильно говорить и
писать по-русски, не должен. Конечно, правила употребления слов,
правописания и т. п. не совсем то же самое, что, скажем, правила
уличного движения, правила поведения в общественных местах
и т. п. И все же знание, соблюдение норм литературной речи
(и устной, и письменной) необходимо каждому культурному
человеку: ведь в понятие культуры входит и безупречное владение
литературным языком.
Норма утверждается и поддерживается прежде всего
языковой практикой культурных людей, в частности писателей,
черпающих сокровища речи из языка народа. А. М. Горький писал:
«Уместно будет напомнить, что язык создается народом. Деление языка
на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так
сказать, «сырой» язык и обработанный мастерами... Всякий
материал— а язык особенно — требует тщательного отбора всего
лучшего, что в нем есть, — ясного, точного, красочного, звучного, и
дальнейшего, любовного развития этого лучшего».
12

Норма не выдумывается учеными лингвистами, авторами
словарей и книг по грамматике и культуре речи. Правила,
изложенные в книгах, отражают современное состояние русского литера*
турного языка, поддерживают то, что выработано языковой
практикой. Для утверждения и закрепления действующей в данное
время нормы существуют справочники, словари, книги по грамматике.
Лексическая норма закреплена в толковых словарях русского
языка: в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н.
Ушакова, «Словаре русского языка» С. И. Ожегова и др. Утверждению
нормы способствует прежде всего отбор слов: в словарь попадает
не вся лексика, а в первую очередь лексика литературного языка*
Те же слова, которые не являются литературными, хотя и
включены в словарь, снабжены пометами: обл. (областное), простор,
(просторечное), вульг. (вульгарное) и т. п.
Нормы произношения отражены в специальных справочниках,
например в книге «Русское литературное произношение и
ударение» (под ред. Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова), частично в
толковых словарях и других пособиях.
В книгах по грамматике, например в «Грамматике . русского
языка» АН СССР, в школьных учебниках грамматики и т. п.,
изложены грамматические нормы современного руского языка.
Нормы правописания закреплены в орфографических словарях
и справочниках. Норма не является чем-то застывшим,
неизменным. То, что когда-то было нормой, нередко воспринимается нами
как нечто устаревшее, несовременное. Меняются нормы и в
лексике, и в грамматике, и в произношении, и в правописании К
И вот этой-то своей нормированностью литературный язык
отличается от говоров. Конечно, у говоров тоже есть своя система и
в грамматике, и в фонетике, свой словарный состав и т. п. Но
норма — это не только нечто общепринятое, но и
рекомендованное, закрепленное словарями, справочниками и т. д. Нормы
литературного языка вырабатываются путем отбора, шлифовки
мастерами языка. Ничего подобного в диалектах нет. Существуют»
правда, областные словари, описания грамматики отдельных гово^
ров и т. п. Есть, например, смоленский областной словарь, еств*
словарь ярославского диалекта и т. п. Но задачи таких словарей'
совсем иные, не те, что у толковых и других словарей
литературного языка. Диалектные словари—это пособия для языковедов^,
для людей, изучающих говоры. Сами же носители говора,, как.
правило, и не знают о существовании таких словарей.
4. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Следует различать понятия литературный язык и язык
художественной литературы. Литературный язык — это культурный
1 См.: Горбачевич К. С. Изменение норм русского литературного языка.
Л., 1971.
13

язык, это та часть национального языка, которая содержит слова,
грамматические формы, употребляемые и понимаемые всеми
людьми, владеющими литературной речью. Понятие «язык
художественной литературы» шире, чем понятие «литературный язык».
Писатели употребляют в рассказах, романах, стихах прежде всего,
конечно, слова, формы и обороты, свойственные литературному
языку. Литературный язык, таким образом, является основой
языка художественной литературы. Но в художественных
произведениях нередко встречаются слова и обороты речи, не являющиеся
литературными, т. е. не входящие в состав литературного языка,
причем такие слова и обороты могут быть как в языке
действующих лиц (что бывает чаще), так и в речи самого автора.
— Вчера дежурил Куженков, коней сам не повел поить, послал парнишку;
энтот сел верхи, погнал весь табун к речке в намет (М. Шолохов. Поднятая
целина).
Энтот, сел верхи, в намёт — областные, нелитературные слова.
Я в меру любовью был одаренный,
Но с детства
людье
трудами муштровано.
А я —
убёг на берег Риона
и шлялся
Ни черта не делая ровно.
(В. Маяковский. Люблю)
В этом отрывке тоже есть несколько слов, не входящих в
лексику литературного языка: людьё (слово, придуманное
Маяковским), убёг, шлялся, ни чёрта.
Итак, понятия литературный язык и язык художественной
литературы не тождественны. Различая их, не следует впадать в
другую крайность—полностью противопоставлять друг другу эти
понятия. Во-первых, как уже было сказано, литературный язык —
•основа языка художественной литературы. Во-вторых, в
формировании литературного языка как высшей формы языка
национального виднейшую роль играли и играют писатели — мастера слова.
Само возникновение термина «литературный язык», конечно не
случайно: в названии подчеркнута связь литературного языка с
литературой.
Знание современного русского литературного языка, его
лексики, фонетики, грамматики, его выразительных возможностей —
необходимое условие образования журналиста.
Современный русский литературный язык — могучее оружие
в руках работника советской печати, советского радио и телевиде-
1 О роли и распространении русского языка, о нормах литературного языка
см.: «Русский язык в современном мире», чч. 1—2. М., 1974.

ЛЕКСИКА
СЕМАСИОЛОГИЯ
I. СЛОВО КАК ЕДИНИЦА ЛЕКСИКИ
1. ПОНЯТИЕ О ЛЕКСИКЕ И ЛЕКСИКОЛОГИИ
Слово лексика происходит от греческого прилагательного
lexiKOS, т. е* словарный, словесный, и обозначает словарный
состав, совокупность слов. Лексикой называют и словарный состав-
языка («лексика русского языка», «происхождение французской
лексики» и т. п.), и совокупность слов, имеющихся в языке
писателя, в языке произведения, в речи отдельного человека и т. д.
(«лексика Тургенева», «особенности лексики поэм Маяковского»,
«лексика рассказа «Судьба человека», «у тебя бедная лексика» и т. п.).
Раздел языкознания, изучающий лексику, называется
лексикологией (от греческих слов lexiKos и logos — учение, наука).
Один из основных разделов науки о слове — семасиология
(или семантика), буквально — учение о смысле (греч. semasia —
смысл, значение и logos — наука, учение). Семасиология изучает
все вопросы, так или иначе связанные со значением слова:
многозначность слова, омонимику, проблему синонимов и антонимов К
Интересен подход к лексике с точки зрения исторической, т. е.
со стороны происхождения, формирования словарного состава
языка.
В задачу лексикологии входит также изучение лексики с
точки зрения степени современности разных слов.
Выделить в лексике слова вполне современные, давно
освоенные, наиболее активные и противопоставить им, с одной стороны,
слова устаревшие (ратник, сей, вельми, десница), а с другой
стороны, слова новейшие, появившиеся недавно (космовидение,
гидропоника),—одна из интересных проблем лексикологии.
Лексикология обращает внимание на стилистическую
неоднородность словарного состава русского языка. Одни слова кажутся
нам нейтральными по стилю (день, голова, ходить, восемь,
хорошо), другие — грубоватыми или вульгарными (драпать, улизнуть,
зануда), третьи представляются книжными, официальными или
торжественными (конфиденциальный, уведомление, отчизна,
свершение) .
1 В более широком смысле слова семасиология — раздел языкознания,
изучающий значение (т. е. внутреннее содержание) различных языковых единиц
(лексических, грамматических и др.).

Не остается за пределами внимания лексикологии и
неоднородность нашей лексики с точки зрения сферы ее употребления.
Большинство русских слов общенародно, некоторые слова
употребляются только людьми определенной профессии (кариес,
шмуцтитул, интервокальный) или жителями определенной местности
(шурганить, отудобеть).
В курсе лексикологии изучается обычно и фразеология, т. е.
устойчивые сочетания слов (развесить уши, во весь опор,
навострить лыжи, зеленая улица).
С лексикологией тесно связана лексикография — наука о
словарях.
Прежде чем приступить к изучению русской лексики, нужно
понять сущность слова как единицы лексики, определить место
слова в системе языка.
2. СУЩНОСТЬ СЛОВА. СЛОВО КАК ОСНОВНОЙ ЭЛЕМЕНТ ЯЗЫКА
Наша речь состоит из слов. Слово воспринимается нами
внешне прежде всего как звук ил<и совокупность, группа звуков. Но
нельзя определять слово только как звук или комплекс звуков.
Такое определение было бы недостаточным, а стало быть, и
неверным. Не всякий звук или комплекс звуков может называться
словом. Можно ли считать словами такие сочетания звуков, как щар,
скум, крыч? Конечно, лет. Чего же не хватает им, чтобы быть
словами?— Смысла, значения. Почему шар — слово, а щар — не
слово? Потому что шар имеет определенное значение в русском
языке, а щар — бессмысленное сочетание звуков.
Слово — это звук или комплекс звуков, обладающий
значением и употребляющийся в речи как некое самостоятельное целое.
Значением слова называется его соотнесенность, связь с
определенными явлениями действительности.
В этом определении слова учтена его двусторонняя природа.
Внешняя сторона слова — это его звуковая (а на письме —
буквенная, графическая) оболочка, внутренняя сторона — его смысл,
значение. Без внешней стороны слово не может быть воспринято
(услышано, увидено), без внутренней стороны оно не может быть
понято. Можно сказать, что звуковая (или буквенная) оболочка
слова—это его форма, а значение — его содержание. Слова (как
и другие явления действительности) существуют благодаря
единству формы и содержания. Сочетание звуков лавсан несколько лет
назад не могло считаться словом, и если бы кто-нибудь сказал:
«Мне нравится лавсан»,—он не был бы понят. Теперь лавсан —
слово, так как этот комплекс звуков наполнился содержанием,
став названием синтетического волокна и ткани1. Обратное
явление: запа для русского человека XII—XIII веков было словом со
1 Лавсан — сложносокращенное слово: Лаборатория высокомолекулярных
соединений Академии наук СССР.
16

значением ожидание, надежда, сейчас это бессмысленное
сочетание звуков1.
Вернемся к определению, в котором кроме указания на
двустороннюю природу слова говорится, что слово употребляется в
речи как некое самостоятельное целое. Подчеркиваем: именно
целое. Дело в том, что части слова тоже могут обладать каким-то
подобием значения (значимостью). Например, -ым в
прилагательном новым, (с новым годом) не совсем «бессмысленно»: это окон-'
чание — показатель творительного падежа единственного числа.
И все же -ым— не слово, а часть слова. Предлоги, союзы,
частицы (у, на, с, и, да, ведь, же, бы и т. п.) —э'ф слова, хотя их роль
в языке отличается от роли так называемых знаменательных слов
(существительных, прилагательных, глаголов и др.). Это целые
единицы, а не части. Их целостность подчеркивается раздельным,
самостоятельным написанием.
Слово — основной элемент языка. Из слов складываются
словосочетания (новое пальто, работает в школе, дал книгу), а из
словосочетаний— предложения. С помощью предложений человек
выражает свои мысли и передает их другим. Так осуществляется
процесс общения между людьми, без которого немыслимо
существование человеческого коллектива.
3. ИЗУЧЕНИЕ СЛОВА В ФОНЕТИКЕ, ГРАММАТИКЕ И ЛЕКСИКОЛОГИИ
Являясь основным элементом языка, слово изучается в разных
разделах языкознания. Возьмем для примера слово линия.
Исследуя это слово с фонетической точки зрения, мы установим, что оно
имеет ударение на первом слоге, состоит из шести звуков (хотя
букв всего пять): лйнща и т. д. Для грамматиста линия —
существительное женского рода, определенным образом склоняемое,
делящееся на основу и окончание и т. п.
И наконец, лексикология, установив прежде всего основное,
прямое значение этого слова (черта, узкая полоска на
какой-нибудь поверхности: провести линию на бумаге), отметит, что у него
есть и другие значения: черта, определяющая уровень чего-то
(линия горизонта); путь (железнодорожная линия); направление,
образ мыслей или действий (линия поведения) и др.
Историческая лексикология выясняет, что линия — не исконно
русское слово, а заимствованное, т. е. пришедшее к нам из другого
языка — немецкого, в XVIII веке (нем. Linie—линия, черта).
Немецкий язык, в свою очередь, заимствовал это слово (изменив его
значение) из латинского (по-латыни linea — нитка, шнурок).
1 Следы, «остатки» слова запа находим в прилагательном внезапный, в
котором -зап- когда-то выделялось как корень.
2 А. В. Калинин |7

4. ОБОБЩАЮЩАЯ РОЛЬ СЛОВА. СЛОВО И ПОНЯТИЕ
С помощью слов человек называет предметы, явления
действительности. Поэтому говорят, что основная функция (т. е. задача,
роль) слова в языке — назывная, или номинативная (от
латинского слова nomen — имя, название). Большинство слов дает
названия предметам, их признакам, действиям: книга, дерево, здание,
новый, дешевый, идти, бег и т. п.
Особенно четко выявляется номинативная функция слова тогда,
когда слово называет предмет, который можно увидеть, потрогать
и т. п., т. е. именно предмет в строгом смысле этого слова: сосна,
лошадь, река, звезда, сахар, молоко и др. Однако назывная
функция осуществляется словом и в том случае, .когда называемый
предмет, явление, признак нельзя ощутить с помощью пяти
органов чувств человека (зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса):
сомнение, мысль, глупость, знание, гордость. Эти слова называют
абстрактные понятия.
Одно из самых важных свойств человеческого мышления —
способность к обобщению и абстракции. Абстракция — это
выделение существенных, самых важных, закономерных признаков
предметов и явлений действительности и отбрасывание случайных,
несущественных признаков. Абстракция — важнейший этап в
познании человеком окружающего мира. Наблюдая множество
однотипных предметов, например рыб, человек видит, что, несмотря на
ряд различий (в цвете, размере, форме, характере движений,
повадках и т. п.), между всеми рыбами есть нечто общее: то, что
рыбы живут в .воде и дышат жабрами. Установив это общее,
свойственное всем рыбам, человек познал целый класс рыб. Благодаря
абстракции в человеческом мышлении образуются понятия.
Понятие — это мысль, закрепляющая в сознании человека
существенные признаки явлений, предметов действительности.
То, что человек, проходя мимо тысяч деревьев разной высоты,
разного цвета коры, формы листьев и пр., знает, что все это —
деревья, зависит от наличия в сознании человека понятия о
дереве, о дереве вообще.
Для лексикологии важно, что слово способно назвать не
только данный, конкретный, в настоящий момент ощущаемый предмет,
но и понятие. Так, словом стол мы называем не только тот стол,
за которым в данный момент сидим, но и всякий стол вообще,
словом окно не только то окно, в которое сейчас смотрим, но и любое-
окно.
Способность слова называть понятие — очень важная
особенность языка как средства общения. Без этой способности само
существование языка было бы невозможно, так же как без
абстракции, без способности образовывать понятия не было бы
человеческого мышления. В самом деле, на земном шаре нескончаемое
множество отдельных предметов— людей, деревьев, рек, домов,
книг, песчинок... Если бы для наименования каждого конкретного*
18

предмета (а их миллиарды миллиардов!) потребовалось бы
отдельное слово, объем лексики любого языка расширился бы
бесконечно: нужны были бы миллиарды слов, и общение стало бы
практически невозможным, потому что никто не смог бы запомнить
столько слов. Но поскольку слово может называть понятие (любой
человек называется словом человек, любое дерево мы зовем
деревом, к любой реке применимо слово река, каждая песчинка — это
песчинка и т. д.), постольку лексика, например, русского
литературного языка состоит из сравнительно небольшого количества
слов (несколько десятков тысяч), с помощью которых мы
называем предметы, их признаки, действия, абстрактные понятия,
количество предметов и т. д.
Не все слова способны служить названиями понятий. Не
называют понятий прежде всего служебные слова, т. е. предлоги,
союзы и частицы. Лишены этой возможности и междометия.
Действительно, слова ох, ах, эй, ага, увы и т. п. служат для
непосредственного выражения различных чувств (радости, огорчения, страха
.и др.)» но не для называния этих чувств. Испугавшись, человек
может воскликнуть: «Ой!». Но нельзя сказать, что понятие страха в
русском языке называется словом ой (понятие страха называется
словом страх).
Несколько сложнее обстоит дело с местоимениями. В
сущности местоимения тоже не выступают как названия понятий. Ведь
понятия должны быть одинаковыми для данного коллектива
людей. Так, одни и те же существенные признаки у миллионов людей
связаны с понятием дерево. А вот я у каждого человека свое. Не
называют понятий слова ты, мой, этот, тот, кто, чей и др.
Иногда местоимения делают какой-то шаг к тому, чтобы
получить возможность называть понятия. Вот несколько примеров:
«Мальчика Люсю Изя Лившиц прозвал «тот» мальчик. Что
скрывается под этим южным термином, объяснить было
невозможно. Но каждый из нас в первый же день появления Люси испытал
на собственной шкуре, что это действительно «тот» мальчик»
(К. Паустовский. Время больших ожиданий). Здесь слово «тот»
выступает в значении скверный, неприятный.
«В эту же пору в Тосиной жизни произошло важное событие:
юна познакомилась с Валентином Б., студентом соседнего
техникума. Однажды Тося призналась маме, что это «он». Евдокия
Михайловна пригляделась к молодому человеку и одобрила Тосин
выбор» (С. и Ш.). Нетрудно заметить, что в этом случае слово
«он» обозначает любимый, жених.
Когда-то слово сам могло употребляться не только в обычном
местоименном значении, но и в значении хозяин, глава.
«Правил домом, по-нынешнему сказали бы, «основатель
фирмы»,— а тогда просто говорили «сам» (Леек.). В романе
Горького «Дело Артамоновых» рабочие, встречая хозяина, поют:
Ой, кто это идет?
Это сам идет!
19

А. Сукоицев и И. Шатуновский в фельетоне «Сам»
сатирически изображают некоторых современных
руководителей-самодуров: «Откуда же в наши дни берутся эти «самы» \ духовные по-<
томки купцов третьей гильдии, вытворявших с своими
приказчиками и учениками все, что подсказывала им необузданная
фантазия?».
В этих примерах слова тот, он, сам, строго говоря, уже не
являются местоимениями.
Собственные имена, как правило, не называют понятий. Это
касается прежде всего личных 'имен и фамилий людей: Иван,
Петр, Сергей, Александр, Мария, Вера, Нина, Лариса; Петров,
Никитин, Кузнецова и т. п. Если я иду по улице и здороваюсь с
встретившимся человеком, мой спутник может спросить: «Кто
это?». Если я отвечу «писатель», то этим я сообщу кое-что
существенное о встретившемся, потому что слово писатель, указывая
на какой-то важный признак человека, называет понятие. Если же
я на такой вопрос отвечу только словом Николай, или Владимир,
или Алексей, мой спутник вправе посмотреть на меня с
недоумением, так как эти слова ему ни о чем не говорят. Карл Маркс
писал: «Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если знаю
только, что его зовут Яковом» («Капитал», т. 1. М., Госполитиздат,
1955, с. 107).
Характерен в этом отношении следующий отрывок из
рассказа Ю. Нагибина «Новый дом»:
— А скажите, товарищ охотник, — спросил Пушков, — что он за человек был,
Дедок?
— Как что за человек? — удивился Анатолий Иванович. — Савельев Михаил
Семенович...
— Странно, ей-богу! — Пушков досадливо поморщился. — У кого ни
спросишь, кроме имени, отчества и фамилии, ничего сказать не могут!..
— А что тут скажешь, какой он человек? — немного обиженно начал
Анатолий Иванович. — Обыкновенный. До войны был бригадиром колхозных плотников,
в войну вроде сторожем. Ну, и конечно, рыбачил, охотился, как все... Правда,
гордость в нем большая была, — прибавил Анатолий Иванович и почувствовал
вдруг, как свежеет и теллеет его память. — Ни за что не хотел старость свою
признавать. У него все дети в большие люди вышли, звали к себе, а он нет, ни
в какую, хотел до самой смерти от своих рук жить... В тот раз, как он с охоты
шел и без сердца упал, мы ему подсобить хотели, видели, что он серый,'как
пепел. Так нет, нужно ему было непременно самому до дому дойти. И дошел, под
самой околицей свалился...
— Ну вот, а вы говорите, Савельев... — добро улыбнулся Пушков.
Никогда нельзя заранее сказать, чем отличается Петр от
Сергея, Мария от Светланы, а Сидоров от Никанорова. Но всегда
можно сказать (даже не зная, о каких именно конкретных людях
идет речь), в чем различие между слесарем и бухгалтером)
матросом и геологом, стенографисткой и ткачихой, потому что нари-
Любопытна необычная форма множественного числа: самы — вместо
местоименного сами.
20

цательные существительные называют понятия, а имена
собственные не называют. Конечно, говоря о там, что слова Сергей,
Александр, Агнесса ничего не обозначают, мы имеем в виду не
первоначальный смысл этих имен, а их современное значение (в тех
языках, откуда пришли к нам эти имена, они первоначально
значили не как имена, а как обычные слова: Сергей—.высокочтимый,
Александр — защитник людей, Агнесса — овечка).
Клички, прозвища и то бывают выразительнее, чем имена:
если собаку «кличут» Рыжиком, кота Серим, корову Пеструхой, это
говорит хотя бы о масти животного (конечно, клички типа Тузик
или Полкан невыразительны).
Особое место среди собственных имен занимают названия
единичных понятий. Так в логике называют мысль о предмете, о
человеке, единственном в своем роде, единственном в мире. У слов
Салтыков-Щедрин, Лермонтов, Чернышевский, Лев Толстой,
Рахманинов; Альпы, Днепропетровск, Печора, Франция, Сатурн
возможность назвать понятие больше, чем у обычных, массовых имен
и фамилий.
Называют понятия также те собственные имена, которые
перешли в нарицательные или, не перейдя в нарицательные, приобрели
(а тех или иных случаях)' обобщенное значение: матрешки, вань-
ки (так когда-то называли дешевых, простонародных извозчиков),
жоржики (пижоны, франты, легкомысленные молодые люди:
«—Я такой был... Жоржик. Волосы' челочкой. Кепочка. Одним
словом, совсем не то» — Е. Петров), Иваны («Это русские люди,
как нас называли — Иваны...» — Луг.) и т. п.
Утверждая, что собственные имена, как правило, не называют
понятий, мы вовсе не хотим сказать, что имена и фамилии людей,
названия -населенных пунктов лишены возможности использования
их в качестве выразительных средств в языке художественной
литературы, в публицистике, в фельетоне и т. п. Если какой-то
человек в жизни носит фамилию Скотинин, то это, разумеется, ни о
чем не говорит и никак его не характеризует. Но если Д. И. Фон-
В'изин дал эту фамилию одному из героев комедии «Недоросль»,
то он сделал это, конечно, не случайно: это
фамилия-характеристика. Также характерны, характеристичны чеховские фамилии:
унтер Пришибеев, полицейский надзиратель Очумелов,
вице-губернатор Лягавый-Грызлов, ревизор Мзда и др. Ср. у Салтыкова-
Щедрина— купцы Разуваев и Дерунов, у Достоевского — купец
Шелопаев, лакей Омердяков и др. Никб^да не забывал о
выразительных (Возможностях имен и фамилий драматург А. Н.
Островский. В его пьесах мы встречаем приказчика Подхалюзина,
помещика Лыняева (от диалектных слов подхалюза, т. е. подхалим, и
лынять — лениться) и др.
Названия городов и деревень тоже могут быть
характеристиками: Неелово, Дырявино, Горелово, Неурожайка (в поэме «Кому
на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова), село Горюхино (у
Пушкина), город Глупов (у Салтыкова-Щедрина) и т. п.
21

Нередки у писателей и просто смешные фамилии (не
претендующие на особую выразительность): девица Подзатылкина, поручик
Зюмбумбунчиков, профессор Кнопка, телеграфист Ять, чиновник
Недоехов, золотых дел мастер Хркжин (Ч.). Иногда комичность фа-
милии персонажа основана на ее невозможности: Кошковладель-
цев, Ухудшанский, Самообложенский, Полупетухов, Глобусятни-
ков, Аммиаков, Полуотбояринов, Вакханальский и т. п. (И. и П.).
Смешно, когда гостиница называется «Стоимость» или «Лобзик»,
артель — «Красный петух», романы и повести — «Ухо», «Форточка»
или «Шея» (И. и П.).
Вообще возможности использования, обыгрывания (иногда
неожиданного) разных собственных имен в литературе довольно
велики: «Не чудо ль, что зовут Вас Вера? Ужели можно верить
вам?». (Л.). «Превращусь не в Толстого, так в толстого: ем,
пишу...» (Маяк.). «Аида, Маяковский, маячь на юг!» (Маяк.).
«Обыгрывание» первоначального значения имен Вера (см.
выше пример из Лермонтова), Надежда, Любовь, Лев встречается
нередко:
«Знаю я про одного человека, очень резко пишет в книгах и
по справедливости. И ума всеогромного, и взгляд строгий на
портрете. Это граф Толстой! И имя ему Лев! Имя-то какое — Лев!»
(И. С. Шмелев. Человек из ресторана).
Несколько труднее в этом отношении заимствованные имена:
Я рифмовал твое имя с грозою,
Золотом зноя осыпал тебя.
Ждал на вокзалах полуночных Зою,
То есть по-гречески — жизнь ... (Анток.)
Марина Цветаева в рассказе «Кирилловны», вспоминая
детство, писала о том, что она не могла ездить ни на телеге, ни в
вагоне: ее тошнило от малейшей тряски. Мать говорит: «Всегда
тошнит, везде тошнит, а еще морской назвали!» (marina по-латыни
«морская», а моряка не должно тошнить).
Выразительно, с большой поэтической силой использовано это
первоначальное значение имени Марина в одном из стихотворений
Цветаевой:
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело—|рмена, мне имя — Марина,
Я — бренная, пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и надгробные плиты... ч
В купели морской крещена — ив полете
Своем — непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью.
22

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!
В другом стихотворении поэтессы читаем:
Когда-нибудь, морские струи
Разглядывая с корабля,
Ты скажешь: «Я любил — морскую!
Морская канула — в моря!»
Итак, одно дело — собственные имена в системе языка (они, как
правило, не служат названиями понятий), другое дело —
возможность создания и использования собственных имен в разных
жанрах литературы К
II. МНОГОЗНАЧНОСТЬ СЛОВА
В рассказе А. П. Чехова «Счастье» читаем: «В законе так
писано, что ежели который мужик найдет клад, то чтоб к
начальству его представить».
И. С. Тургенев в заметке «По поводу «Отцов и детей» писал:
«Берегите наш язык, наш прекрасный русский .язык, этот клад, это
достояние, переданное нам нашими предшественниками».
В обоих отрывках есть слово клад. Но у Чехова оно имеет
значение «где-то спрятанные (чаще всего зарытые) ценности». Смысл
этого слова в тургеневском отрывке иной — «предмет,
обладающий большими достоинствами». Причем и в том и в другом
случае мы воспринимаем такое употребление слова клад как нечто
обычное, свойственное русскому языку. Значит, это слово имеет
в нашем языке по крайней мере два значения.
Одйо слово может иметь и больше двух значений. Вот
несколько примеров, взятых из произведений А. С. Пушкина: «18 пар
тощих, малорослых волов насилу тащили легкую, венскую коляску
приятеля моего» (легкий—небольшого веса, не тяжелый); «Ярем
он барщины старинной оброком легким заменил» (легкий —
нетрудный, необременительный); «Приди, как дальняя звезда, как
легкий звук иль дуновенье» (легкий — малозаметный, слабый);
«Как легкий бег саней с подругой быстр и волен» (легкий —
плавный); «Капитан Ружевский переправился первый с артиллерией и
легким войском» (легкий — подвижный, без тяжелого
вооружения).
Сравните изменение значения слова редакция в следующих
примерах: «Недавно обнаружена неизвестная ранее редакция
одного очерка Г. И. Успенского» (редакция — один из авторских
вариантов произведения); «Из всей редакции фронтовой газеты в
1 О собственных именах см.: Успенский Л. Ты и твое имя. Л., 1960; С у-
перанская А. В. Как вас зовут? Где вы живете? М., 1964; Никонов В. А.
Имя и общество. М., 1974.
23

живых осталось только два человека» (редакция — группа людей,
редактирующих какое-нибудь издание); «Вся редакция—,в кипах
неправленых гранок» (Анток.) (редакция — помещение, где
ведется редактирование).
Разные значения имеет слово острый в таких словосочетаниях,
как острый меч, острая приправа, острый язык, острое зрение,
острая боль, острый катар.
Многозначностью (или полисемией) называется наличие у
слова нескольких (двух или более) значений.
Некоторые слова современного русского языка однозначны
(пойма, электрификация, невиновность, наслаждение, рафинад,
работоспособность, тепловоз и др.), Другие — многозначны
(выход, голова, холодный, черный, взлет, история, масса, камера,
номер, работа, стекло, театр, нести, идти, сладкий, фонарь и др.)-
У слова могут возникнуть.новые значения. Так, сравнительно
недавно слово климат стало употребляться в переносном
значении— обстановка, положение, климат коллектива, климат в семье.
Появилось новое значение у старого спортивного термина раунд:
раунд переговоров, новый раунд дискуссии. Толковые словари
отмечают только одно значение у слова кладовая: помещение для
хранения това-ров, материалов, продуктов. Однако в современной
газетной речи часто встречаются сочетания типа подземные
кладовые Урала (об (Ископаемых), кладовая черного золота (запасы
нефти), кладовая природы и т. п. Существительное картошка
употребляется теперь также в значении «уборка картофеля»: студенты на
картошке. В газетах читаем об эрозии доверия, девальвации чувств,
ястребах американского конгресса. Ясно, что слова эрозия,
девальвация, ястреб употреблены здесь в новых значениях, развившихся
у этих существительных сравнительно недавно.
Распространено в языке и обратное явление — утеря словом
каких-то значений. Так, не употребляется теперь слово казарма для
обозначения общежития рабочих (ср. у А. Грина: «Было темно,
когда показались огни казарм железных рудников»). Когда-то слово
партизан (кроме того значения, которое оно имеет и сейчас) могло
называть сторонника какого-то движения, направления: «Я не
только не партизан славянофильского настроения, но даже просто
не люблю его» (Леек.).
Учитывая историческое развитие семантики слов, можно
предсказать, что некоторые слова приобретут новые значения, другие
утеряют какие-то значения.
Типы полисемии
Сущность полисемии заключается в там, что какое-то
название предмета, явления переходит, переносится также на другой
предмет, другое явление, и тогда одно слово «обслуживает» в
качестве названия одновременно несколько (два и более) предметов,
явлений.
24

В зависимости от того, по какому признаку, на каком
основании совершается этот перенос названия, различают три основных
типа полисемии: метафора, метонимия, синекдоха.
1. МЕТАФОРА
Метафора — наиболее живая, распространенная и продуктивная
(т. е. развивающаяся) разновидность полисемии. Если какие-то
предметы (явления) похожи, они нередко обозначаются одним
словом. Метафора, таким образом, — это перенос наименования по
сходству.
Чем могут быть похожи друг на друга предметы или явления?
Сходство бывает самым различным. Простейшая метафора
строится на сходстве формы двух или более предметов: яблоко (плод) —
яблоко (глазное); яблочко (уменьш. от яблоко)—яблочко
(мишени); иголка (швейная) —иголка (хвойного дерева); хлеб (ржаной,
пшеничный) —хлеб (колбаса в форме буханки хлеба);
колокольчик (металлический) — колокольчик (цветок); груша (плод) —
груша (резиновая); кольцо (на пальце)—кольцо
(садов)—кольцо (окружение).
Многие метафоры построены не столько на сходстве формы,
сколько на сходстве в расположении двух предметов по
отношению к чему-то (чаще всего на расположении части по отношению к
целому: например, верхнюю часть каких-то разных предметов
называют одним и тем же словом, или нижнюю, или боковую, или
заднюю, или переднюю): «ос-(животного)—нос (лодки); хвост
(животного) —хвост (кометы, самолета, поезда, колонны);
подошва (сапога)—подошва (горы); макушка (человека)—макушка
(дерева); шляпка (женская)—шляпка (гвоздя); рукав,
(пальто)— рукав (реки). Иногда предметы одинаково называются
потому, что они выполняют одну и ту же роль, задачу. Тогда
получается метафора, построенная на сходстве функции: фартук
(передник)— фартук (у машины); дворник (человек, следящий за
чистотой двора) — дворник (очистительное устройство у
автомашины); клапан (в механизме)—клапан (в музыкальном
инструменте) — клапан (у пиджака, пальто).
Более сложны те метафоры, при которых перенос
осуществляется из круга явлений, свойственных человеку, в мир
неодушевленной природы и наоборот. Например, злой (человек)—злой
(ветер); холодный (чай)—холодный (взгляд); теплый (кос-
стюм) —теплый (прием) и т. п. Сложность понимания полисемии
такого рода в том, что не всегда легко четко установить, в чем же
здесь сходство. Если сходство материальное (по форме, цвету,
расположению) бросается в глаза, то в более сложных случаях
метафора замаскирована. Возьмем для примера несколько
значений слова черный: черный костюм, черные дни, черная измена,
черные мысли. Что объединяет эти разные значения в один
метафорический ряд? Очевидно, общность производимого «мрачного»
25

впечатления. Нередки случаи, когда одно, основное значение
слова дает несколько переносных значений — метафор, но признак,
тип сходства в разных случаях разный. Так, приняв за основное то
значение слова золотой, в котором оно выступает в
словосочетаниях золотой браслет, золотая монета (золотой — сделанный из
золота), увидим, что в выражениях золотая осень, золотые косы,
золотой луч это прилагательное выступает как метафора по
сходству цвета, а когда мы говорим золотое время, золотые слова,
золотой человек, мы тоже употребляем это слово как метафору, но
сходство здесь не в цвете, а в общей высокой оценке, в ценности.
Более важным, чем различение метафор по характеру
сходства, является их различение по степени распространенности в
языке, по их стилистической роли в речи. По этому признаку их
можно разбить на три группы:
а) Метафоры-названия, переставшие восприниматься как
образные, яркие переносные значения слов. Их можно назвать
«сухими» метафорами1. Это прямые (хотя и образовавшиеся в
результате переноса) названия вещей, явлений, действий, признаков:
нос корабля, хвост кометы, часы, идут, часы бьют, корень слова,
ствол орудия, яблочко мишени, горлышко бутылки, ножка стула,
глазное яблоко, фартук машины, железнодорожная ветка, рукав
реки и т. п.
Каждая такая метафора обычно указывается как отдельное,
самостоятельное значение слова в толковом словаре. Например:
ветка, 1. Небольшой боковой отросток, побег дерева, кустарника
или травянистого растения. 2. Отдельная линия в системе дорог,
отклоняющаяся в сторону от основного пути («Словарь русского
языка» С. И. Ожегова).
б) Образные общеязыковые, или общепоэтические, метафоры.
Переносный, образный характер таких метафор ясно ощущается
говорящими. Это не прямые, не официальные названия тех или иных
вещей, явлений, признаков, а именно переносные (или, как еще
говорят, фигуральные, т. е. иносказательные). Например: море (о чем-
то большом, необъятном: «Зимой безграничное снежное море,
летом— море хлебов, трав и цветов» — И. Б.); седой (беловатый,
беловато-серый: «Все крыльцо было седое от мороза» — И. Б.); спать,
дремать (о неодушевленных предметах: «Спит ковыль» — С. Е:,
«Тихо дремлет река» — С. Е.); заря (начало чего-то: «На заре туманной
юности» — А. Кольцов); туча (большое количество чего-то:
«Народу в селе туча» — В. Сол.); золотой (золотистого цвета: «золотые
сережки ольхи» — В. Сол.); весна (юность: «Смирились вы, моей
весны высокопарные мечтанья» — П.); шатер (свод, навес:
«дремлющих кленов шатер» — Ф.); пожар (мятеж, революция: «Мы на
горе всем буржуям мировой пожар раздуем» — А. Б.); алмазный
(сверкающий, как алмаз: «Летят алмазные фонтаны с веселым
1 «Сухие» метафоры называют также «мертвыми», «окаменевшими»,
«стертыми» («Словарь лингвистических терминов» О. С. Ахмановой).
26

шумом к облакам» — П., «алмазная роса» — Ф., «алмазный
язык» — Пауст.); кипеть (проявляться с силой: «За окном кипела
весна» — Ф. А.); град (множество чего-то: «Град насмешек полетел
с палубы»—А. Грин).
Такие метафоры (или как отдельные значения слов под
цифрой 2, 3 и т. д., или с пометой перен., т. е. переносное) также
находят отражение в толковых словарях русского языка. Например,
в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова: заря, 1. Яркое
освещение горизонта перед восходом или заходом солнца. 2. перен.
Начало, зарождение чего-то радостното.
в) Метафоры ндивидуально-стилистические, или авторские.
Это тоже образные метафоры (как и метафоры общепоэтические),
но не ставшие фактом общенародного языка, а принадлежащие к
особенностям речи какого-либо писателя, поэта. Это слова,
употребленные тем или иным автором в необычном, свежем значении.
Выразительность таких метафор (если они сделаны удачно) выше,
чем у метафор общепоэтических. Вот примеры: «ситец неба»,
«березовый ситец», «костер рябины красной» (С. Е.); «золотое лезвие
огня» (М. Г.); «лезвие взгляда» (Шол.). «Вчера был ясный
голубой день. Сегодня с утра погода затосковала, и в салон потянулись
преферансисты» (Л. Л.). «Свежий дождь, побудь, побудь у нас!
Сей свое серебряное семя!» (Саша Черный). «Небо покрылось
искорками зенитных разрывов, седыми головками дымных
одуванчиков, и среди них быстро скользили разъяренные летучие
насекомые» (В. Гроссман). «Грубый, взахлеб треск пулеметов не
нарушал тонкого шитья автоматов, тявкающего звона мин» (Ю. Б.),
«Голые серые ковриги близких и дальних вершин» (И. Б.). «На
голове у него — чалма густых жестких волос» (М..Г.)- «Часто
человек, Живущий в нормальных общественных условиях, сам не знает
погребов и подвалов своего духа» (В. Гроссман). «На великом
разливе Волги там и тут виднелись копеечки незалитой земли» (Пр.).
«В сердце ландыши вспыхнувших сил» (С. Е.). «Волос золотое
сено» (С. Е.). «Сыплет черемуха снегом» (С. Е.).
Называя пламя свечи язычком, мы употребляем
общеязыковую метафору (т. е. широко распространенную), наззав то же
пламя кисточкой, мы сделаем метафору
индивидуально-стилистическую: «На концах свечей дрожали ненужные бессильные
язычки огней» (М. Г.); «желтая кисточка огня свечи» (М. Г.).
Обилие авторских метафор — характерная черта романтической
прозы Александра Грина: «Немногие прохожие оглядывались на
-нас, зажигая в глазах потайные свечки нескромного любопытства»;
«Я помню, как закат махал красным платком в окно,
проносящееся среди песчаных степей»; «Дези застеснялась и немного скокетшь
чала, медленно подняв опущенные глаза. Это у нее вышло удачно,
в каюте разлился голубой свет»; «Грязное белье тумана
заволакивало серые силуэты крыш; брезжил рассвет»; «Да. Большое
удовольствие было написано на ее лице—на нее было вкусно смот-

реть»; «И я был рад также, что Биче не поступилась ничем в ясном
саду своего душевного мира».
Нередко неожиданное, метафорическое употребление слова дает
комический эффект, поэтому писатели используют авторские
метафоры как средство юмора и сатиры: «Отставной контр-адмирал
Ревунов-Караулов, маленький, старенький и заржавленный» (Ч.).
«Тяжелое копыто предчувствия ударило Грицацуеву в сердце»
(И. и П.). «Да, —сказал председатель замороженным голосом,—
бывает, бывает» (И. и П.); «хмурые хозяйственники с
беременными портфелями» (М. Кольц.). «Густое, наваристое
невежество этого читателя возведено им в степень непререкаемой
истины» (Л. Л.).
Авторские метафоры толковыми словарями не фиксируются.
В одном небольшом отрывке текста автор иногда повторяет
одно слово в разных значениях, как бы демонстрируя эффект
столкновения значений: «Пускай их — пароходы горят. И — хоть
все сгори — плевать! Горела бы душа к работе... Так ли?» (М. Г.).
«И мастер там стоял из Запорожья, к железным косякам прильнув
спиною, железными глазами глядя вдаль» (Луг.). «Под полярным,
вечно хмурым небом щи едим с казенным черным хлебом, черный
чай от черной грусти пьем» (Б. Ручьев). Особенно распространен
этот прием обыгрывания разных значений (прямого и переносного)
в сатире и юморе: «Эту удивительную материю долго жуют
бегемоты и брезгливо выплевывают на фабрики массового пошива. Она
серая, но серая ,не по цвету, а по своей -глубокой сущности» (Л. Л.).
«И когда дочка вышла замуж, они радовались и кричали «горько»
на свадьбе. После свадьбы им стало действительно горько»
(Л. Л.). «Трест Нарпит получил 868 000 рублей чистой прибыли.
Прибыль огромная, но, к несчастью, не такая чистая, как это
кажется директору треста... Она сложилась из ежедневного
систематического обворовывания потребителя» (И. и П.).
Иногда в тексте слово встречается только один раз, но сразу
в двух значениях: «Правда, мороз тут бывает крепчайший — по
количеству градусов равняется русской горькой» (Чекм.). «В небе
вон луна, такая молодая, что ее без спутников и выпускать
рискованно» (Маяк.). «Обеды, обеды. Военные обеды, литературные
обеды. Помилуй бог, он сыт» (Ю. Тынянов).
Широко используются каламбуры, построенные на полисемии,
в карикатурах и подписях к ним, причем одно из значений слова
приводится в подписи, а другое как бы договаривается
рисунком. Например, изображается мужчина, идущий впереди
жены, причем жена тяжело нагружена сумками, пакетами и т. д.,
мужчина же идет налегке и говорит приятелю: «В последнее
время жена стала от меня отставать». Или еще: директор ткацкой
фабрики, перевыполнившей план, дает интервью журналисту и,
указывая на огромное количество сверхпланового материала,
говорит: «Вот вам праздничный материал для вашей газеты».
Карикатура без подписи: лежит огромный, пухлый роман. Писатель
28

приделал к нему шланг и водой, которой много в романе,
поливает цветы.
Одна метафора в тексте как бы тянет за собой другую,
образуется цепочка метафор, или развернутая метафора. Если Блок
назвал глаза женщины звездами, то ведь о звездах можно
сказать, что они погасли. И поэт делает строчку: «Погасли звезды
синих глаз» (звезды — главное звено цепочки, погасли —
зависимое). Есенин с его характерными «природными» метафорами в
одном стихотворении назвал глаза девушки зернами, и глаголы,
«зависимые от зерен», уже другие: «Зерна глаз твоих осыпались,
завяли» (звезды гаснут, а зерна осыпаются, вянут). Еще примеры
развернутых метафор: «Широкая человеческая река подымается
вверх по рю Монмартр, ее ручейки затопляют маленькую
закусочную» (М. Кольц.). «Теплый бархат ночи богато расшит, украшен
голубым серебром огней» (М. Г.); «...подбрасывает в костер
вражды свежие дровишки» (Ан. К.)- «В Доме народов он был своим
человеком и знал кратчайшие пути к оазисам, где брызжут
светлые ключи гонорара под широколиственной сенью ведомственных
журналов» (И. и П.). «Ягненочек кудрявый—месяц гуляет в
голубой траве» (С. Е.) 1.
Широко развернута метафора ковчег в романе И. Ильфа и
Е. Петрова «Двенадцать стульев». Ковчегом авторы назвали
«типажный» пароход. По библейской легенде, в Ноевом ковчеге
спасались от потопа «семь пар чистых и семь пар нечистых». «Львы
из тиражной комиссии спали. Спали ягнята из личного стола,
козлы из бухгалтерии, кролики из отдела взаимных расчетов,
гиены и шакалы звукового оформления и голубицы из машинного
бюро. Не спала только одна нечистая пара» (т. е. Остап Бендер и
Киса Воробьянинов). Кстати, и вся глава названа «Нечистая
пара».
Материал в «Комсомольской правде» — «Лоция комсоргу»:
«В эти дни почта приносит в «Алый парус» множество писем с
вопросом: «С чего начать?» Понятно — в школьных комсомольских
организациях идут отчетно-выборные собрания. Давай перед
отправкой 'корабля в дальнее плавание проложим курс, обозначим
первые рифы и мели... Как видишь, перед тобой, школьный во-
Жак, —.море проблем, море, через которое ты должен провести свой
корабль». Лоция — парус — корабль — дальнее плавание —
проложить курс — рифы и мели — море. Все эти слова и словосочетания
образуют цепочку метафор.
Слово или словосочетание, употребленное в качестве
метафоры, может стать названием художественного произведения: «Дым»
И. С. Тургенева, «Взбаламученное море» А. Ф. Писемского и др.
В некоторых названиях объединяются как бы два значения
слова— прямое и переносное: «Обрыв» И. А. Гончарова, «Дуэль»
1 В примерах курсивом выделены «звенья» цепочек.
29

А. П. Чехова, «Мертвые души» Н. В. Гоголя, «Лес», «Гроза»
А. Н. Островского и др.
Термин метафора употребляется как в языкознании, так и в
литературоведении. Но понятия метафора языковая и метафора
литературная не тождественны. Для литературоведа метафора —
это такое переносное значение слова, которое можно
рассматривать как троп и с помощью которого «можно подчеркнуть
существенную особенность характеризуемого предмета более конкретно,
ярко и точно, чем каким-либо прямым определением его»1. Ясно,
что «сухие» метафоры-названия (нос корабля, хобот орудия,
фартук машины, железнодорожная ветка и т. п.) в литературоведении
как метафоры не рассматриваются. Для языковеда метафора —
любой перенос названия по сходству, независимо от того,
используется такой перенос в качестве художественного приема или нет.
2. МЕТОНИМИЯ
Метонимия как вид полисемии основана, в отличие от
метафоры, не на сходстве, а на смежности. При метафоре два одинаково
называемых предмета, явления должны быть чем-то похожи друг
на друга. При метонимии два предмета, явления, получающих одно-
название, должны быть смежными. Слово .смежные в этом
случае следует понимать не только как соседние, но несколько
шире — тесно связанные друг с другом.
Самый простой случай метонимии, ясно дающий понять, что
такое метонимия вообще, — это метонимия, основанная на
пространственной смежности предметов. Например, два предмета, на
которых один помещается внутри другого, часто называются
одним и тем же словом: «Конечно, и у нас были отсутствующие, или
случайные, или ленивые^ но процент их был так незначителен, что
это отсутствие было незаметно и аудитории были полны» (Гонч.).
Слово аудитория здесь обозначает помещение для учебных
занятий. Но аудиторией называют и группу слушателей, т. е. людей,
находящихся внутри такой комнаты: «Аудитория сыплет вопросы
колючие, старается озадачить в записочном рвении» (Маяк.).
«Аудитория была простужена, она кашляла, чихала» (Л.
Борисов). Употребление слова аудитория в двух значениях A. комната,
2. группа слушателей)—пример метонимии, построенной на
пространственной смежности предметов. Слова дом, класс, школа,
университет, институт, квартира, фабрика и др. могут называть не
только здание или помещение (каменный дом, светлый класс,
двухэтажная школа, подъехал к университету, вошел в институт,
новая квартира, за фабрикой — поле), но и группу, коллектив
людей: учащихся, жильцов, рабочих и служащих (весь дом высыпал
на улицу, класс занимается хорошо, школа вышла на воскресник,
университет приветствует космонавтов, институт послал
приветствие съезду, вся квартира говорит об этом, фабрика подхватила по-
1 Абрамович Г. Л. Введение в литературоведение. М. «Просвещение»,
1970, с. 176. '
30

чин москвичей). Пространственная смежность обусловила
появление двух значений у ^слова стакан: стеклянный сосуд — разбил
стакан и содержимое такого сосуда — выпил стакан молока. Без
труда можно подобрать примеры, подтверждающие
метонимическую двузначность таких слов, как ложка, ящик, ведро, тарелка,
сковорода, горшок, бутылка, бочка, кружка и др.
Несколько сложнее метонимия, основанная rta других типах
смежности. Например, при смежности временной одно и то же
слово называет как процесс, действие, так и результат этого действия,
процесса: «работа началась в 9 часов» {работа — действие) —
«курсовая работа лежит на столе» (работа—сочинение, т.е.
предмет, являющийся итогом, результатом работы как действия).
«Во время диктанта в классе было тихо» (диктант — процесс
диктования)— «Ученик сдал свой диктант» (диктант — то, что
написано в результате диктования). Надо помнить, что метонимия
такого типа может привести к двусмысленности некоторых
выражений: «Мне нравится его работа» (не вполне ясно, нравится ли то,
как он работает, или то, что он сделал).
Другие типы метонимии: слово называет и материал, и изделие
из этого материала: стекло (вещество, полученное из кварцевого
песка) —стекло (изделие из этого вещества: стекла очков,
ветровое стекло, стекла окон), золото, серебро, бронза (как металл и
как различные изделия из него: «Золото и серебро получили наши
спортсмены, бронза досталась американцам», т. е. золотые,
серебряные и бронзовые медали), чугун (металл) —чугун (горшок из
такого металла: «Мать поставила чугуны в печь») и т. п. Слова
баритон, тенор могут называть голос («у него хороший тенор»)
и человека — обладателя такого голоса («тенор уехал»).
География— и название науки, и слово, обозначающее распространение
какого-то явления («география тяжелой промышленности», а
также «география химии»1); грамматика — это и грамматический
строй, и наука о грамматическом строе.
В одном из значений слово может называть действие, в
другом значении — место, где это действие происходит, или людей,
которые такое действие производят, и т. п.: вход (вход
воспрещен) — вход (вход заколочен), защита (защита поручена видному
адвокату)—защита (группа людей: защита устала), передача
(передача пропуска другому лицу) — передача (передача
сломалась), управление (процесс управления этой машиной не
сложен) — управление (собралось все управление завода) и др.
Метонимия может объединять и более двух значений слова.
Ср. следующие значения слова чай: 1) южное растение (плантации
чая), 2) высушенные и обработанные листья этого растения
(пачка чая), 3) напиток, приготовленный из таких листьев (чашка
чая), 4) процесс чаепития (после чая все разошлись). Словом
обед мы называем набор кушаний (вкусный обед), процесс прие-
1 Слово химия в этом случае тоже употреблено как метонимия (со
значением химическая промышленность).
31

ма пищи (обед прошел в молчании), время, в которое обычно
происходит такой прием пищи (уехал в обед). Слово фотография
может обозначать как процесс, занятие (брат увлекается
фотографией), так и изображение, фотокарточку (подари мне свою
фотографию), а также помещение, где фотографируют (фотография
закрыта).
Метонимия характерна главным образом для
существительных, но встречается и среди других частей речи. Если мы сравним
два словосочетания: веселый человек и веселая книга, то увидим,
что слово веселый в первам случае значит «веселящийся, такой,
которому весело», а во втором случае то же слово имеет значение
«веселящий, делающий веселым». Смежные явления здесь —
человек и книга (человек держит книгу, читает книгу, так или иначе
соприкасается с книгой). Благодаря такой смежности предметов
их признаки получают возможность называться одни,м и тем же
словом — веселый. Вместо «.книга, делающая человека веселым»
мы говорим (<как бы сокращенно) «веселая книга». Это метонимия
прилагательных. Именно на .метонимии построены разные
значения слова золотой (золотые кольца — сделанные из золота и
золотые прииски—места, где добывается золото), медвежий
{медвежья берлога — принадлежащая медведю и медвежья шуба —
сделанная из шкуры медведя) и др. Разговорной речи
свойственны выражения сумасшедший дом (вместо «дом для
сумасшедших»), курящии'вагон (вместо «вагон для курящих»).
В результате метонимии прилагательных (как и метонимии
существительных) тоже могут .возникать не вполне ясные по смыслу
выражения, например: «Это любопытный человек» — то ли
любознательный, любопытствующий, то ли вызывающий любопытство
(ср. диалог в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: ~
«А разрядилась-то куда? Ишь ведь какой чепец ,на тебе
любопытный».— «И уж какой же ты сам любопытный, Ракитин!»).
Метонимия часто используется как художественный прием, как
троп, помогающий свежо, образно выразить мысль. Конечно,
сухие, примелькавшиеся, ставшие прямыми названиями вещей
метонимии вряд ли могут (как и сухие метафоры) быть тропами, т. е.
яркими, выразительными художественными средствами. Чтобы
метонимия играла, нужно использовать сразу два значения слова
(«Страна стала ездить по стране. За последние пять лет
передвижение частных граждан увеличилось в несколько раз» — Л. Л.)
или создавать свежие метонимии. Мы привыкли к обычным
значениям таких слов, как детство, юность, старость. Эти слова
обозначают определенный период в жизни человека. Свежо, необычно
звучат такие выражения, как «Детство бегало босиком» (В. Сол.);
«И застыло у ворот стриженое детство» (М. Исаковский);
«Шутила зрелость, пела юность» (А. Твардовский); «Перед ним сидела
юность, немножко грубая, прямолинейная, какая-то обидно
нехитрая» (И. и П.). Когда дезертирует старик партизан Пика, Мороз-
ка замечает: «Сбежал, старость, не выдержал» (Фад.). В этих при-
32

мерах слово детство употреблено в значении дети, детвора;
юность — в значении юношество; старость — в смысле старик.
(В художественной речи многочисленны примеры метонимии,
построенной на неожиданном сочетании прилагательных,
обозначающих цвет, с существительными, которые в обычной, необразной
речи и,меть при себе подобных определений не могут: «Все вышли н»
хрустальный синий холод» (Луг.). «Город был окутан белой
тишиной» (М. Г.). «Самгин быстро оделся и вышел из вагона в голубой
холод» (М. Г.). «Дронов, открыв дверь своим ключом, втолкнул
Самгина в темное тепло» (М. Г.), «синяя тишина» (М. Г.). «Я вдруг
увидел шар огромный, плывущий в красной тишине» (А. Б.). «Вдруг
глаза ее, мокрые, заплаканные, брызнули такой неудержимой
зеленой радостью, что все вокруг невольно заулыбались» (Ф. А.у.
«Солнце дробилось в реке на ветряной голубой зыби, трава за день
заметно выросла, и везде слышалось зеленое движение, словно
сама весна в последний раз мела по земле зеленым подолом» (В. Б.).
Современная газетная речь выработала приемы подобного
использования метонимии прилагательных: «Белая страда» (об
уборке хлопка), «Зеленая страда» (сенокос), «Белая (т. е. зимняя)
спартакиада», «Белая олимпиада», «Белый рейс»- (о туристских
поездках на Север), «Серебряная страда» (в последнем примере —
сочетание метафоры и метонимии прилагательного: речь идет о
ловле рыбы), «Белоснежный экспорт» (экспорт хлопка). Ср. также:
«Ароматная отрасль» (предприятия, специализирующиеся на
эфирномасличных культурах), «Быстрые дорожки» (о соревнованиях
по плаванию и по бегу на коньках), «Сладкая страда» (уборка
винограда, сбор меда).
Как и. метафора (в меньших, правда, масштабах), метонимия
может быть одним из выразительных средств сатиры и юмора..
У слова история несколько значений, некоторые из них находятся
в метонимическом отношении друг к другу. История — это 1)
наука о развитии общества, это 2) какое-то событие и 3) рассказ о
событии. В комедии Д. И. Фонвизина Простакова на вопрос Стара-
дума о том, силен ли Митрофан в истории, отвечает, что он с
детства любил слушать всякие истории. В начале повести «Иван
Федорович Шпонька и его тетушка» Н. В. Гоголь сообщает: «С этой
историей случилась история». В рассказе А. П. Чехова «Дуэлью
доктор Самойленко говорит: «Дай-ка зайду, зоологию проведаю»4..
Речь идет о зоологе фон Корене. Здесь слово зоология
использовано как метонимия, заменяя слово зоолог (название науки вместо
названия представителя этой науки). В фельетоне Л. Лиходеева
«Южный базар» речь идет, в частности, о знахарях, торгующих:
^лечебными» травами. Покупатель «выкладывает двенадцать
рублей, получает взамен два килограмма ботаники» (т. е. травы;
название науки вместо слова, обозначающего объект этой пауки).
Хорошо обыграны два значения слова .культурный в одном из
стихотворений В. Маяковского A. Происходящий в области
культуры: культурная революция, культурное строительство, культурные
3 А. В. Калинин . . 33.

мероприятия, 2. Образованный, обладающий высокой культурой:
культурные люди, культурный докладчик): «Революция
культурная, а докладчики — не очень».
3. СИНЕКДОХА
Третий вид полисемии — синекдоха. Сущность синекдохи в
том, что одно и то же слово^употребляется и как название целого,
и для обозначения части этого целого. Слова рука, лицо, рот,
голова в основном, прямом значении служат названиями частей тела
(пожать руку, загорелое лицо, красивый рот, голова болит). Но
каждое из этих слов как синекдоха может выступать в значении
человек (название части вместо целого): «Иван Ильич попал в
списки лиц, подозреваемых в сочувствии рабочим» (А. Н. Т.).
«Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу» (Г.) *.
«У него рука в министерстве» {рука — влиятельный человек).
«В семье прибавился лишний рот» (рот — человек, едок). «Это
отчаянная голова» (голова — человек). Эти синекдохи укрепились в
языке и указываются в качестве самостоятельных значений
соответствующих слов в толковых словарях. Например: лицо: 1.
Передняя часть головы человека, ...2. Человек как член общества
(С. И. Ожегов. Словарь русского языка).
В разговорной речи и в литературе нередко*возникают более
или менее индивидуальные синекдохи, еще не ставшие достоянием
общенародного языка и не закрепленные толковыми словарями.,
Чаще всего это слова (и словосочетания), называющие части
человеческого тела, принадлежности одежды, орудияу труда и т. п.:
«Борода! Что ты все молчишь?» (Ч.). «Девочкой она ничем не
выделялась в толпе коричневых гимназических платьиц» (И. Б.).
«—Пардон, omuh (М. Г.). «Что с Вами, синий свитерок? В глазах
тревожный ветерок» (А.Вознесенский).
Можно проследить возникновение синекдохи. В «Даме с
собачкой.» Чехова читаем: «Приехав в Москву, она останавливалась в
«Славянском базаре», тотчас же посылала к Гурову человека в
красной шапке». Красные шапки носили посыльные. Вместо
«человек в красной шапке» говорили иногда «красная шапка» — а
это уже синекдоха. А. И. Куприн в «Гранатовом браслете»
рассказывает, как на вопрос княгини Веры о том, кто принес письмо и
посылку, горничная отвечает: «Красная шапка, ваше сиятельство,
...посыльный». («посыльный» добавлено из опасения, что княгиня
не поймет народного выражения — синекдохи «красная шапка»).
Еще один наглядный пример возникновения синекдохи. «Вот если
бы мне найти человека с пером! Перо бы мне найти!» (Купр.).
Видимо, слово перо в значении «человек, хорошо владеющий
пером, хорошо пишущий» употреблялось довольно часто. Ср. более
1 В значении человек слово лицо особенно часто употребляется в
официальной речи: «Посторонним лицам вход воспрещен», «Лица, виновные в нарушении
настоящих правил, подвергаются штрафу» и т. д.
34

ранний пример: «А писать он был великий мастер. Его докладные,
объяснительные и оправдательные записки были шедеврами. Он
был известное перо в губернии» (Гонч.). Другие примеры: «На
одном диване лежлт поручик в папахе и спит... — Вставайте! — будит
доктор папаху» (Ч.). Сибирские и дальневосточные партизаны
носили заячьи шапки: «Группа партизан обступила смущенно
улыбавшегося американского солдата и партизана в заячьей шапке»
(Фад.). В. Луговской делает синекдоху: «Заячьими шапками
разбит Колчак».
Приведенные выше примеры—это случаи употребления
названия части в значении целого (лицо в смысле «человек», заячья
шапка вместо «человек в заячьей шапке» и т. п.). Обратное
явление, т. е. перенос названия целого на часть, встречается реже.
Обычно при этом наименование родового (т. е. более общего)
понятия переносится на видовое (частное) понятие. Часто слово
машина употребляется в значении автомобиль. Машины бывают
разные, это общее, родовое название ряда предметов. Выступая
вместо наименования частной -разновидности (автомобиля), слово
¦машина становится синекдохой. Еще пример: слово начальство мы
иногда употребляем в значении начальник (т. е. опять-таки
сужаем смысл слова): «Начальство с супругой разводится и ишесом 1
страдает» (Ч.).
Каковы выразительные возможности синекдохи?
а) За исключением случаев сухих синекдох (лицо в значении
человек, машина в значении автомобиль и т. п.), синекдоха, как и
другие виды полисемии, в принципе может быть одним из
образных средств речи, подчеркивая какую-то существенную или
просто бросающуюся в глаза деталь, освежая речь и т. п. См.
приведенные выше примеры употребления слов очки, борода, заячьи
шапки, перо и т. п. Известен старый пример из Пушкина: «Все
флаги в гости будут к нам». Не очень ново, но все еще
достаточно свежо звучат такие основанные на синекдохе словосочетания,
как первая перчатка, вторая ракетка страны и т. п. (перчатка —
боксер, ракетка — теннисист).
б) Сила синекдохи особенно хорошо видна тогда, когда
названия отдельных видов, деталей одежды, будучи употреблены
вместо названий людей, носящих такую одежду, дают автору
возможность 'коротко и выразительно показать специальный состав
участников исторических событий.
Начнем с примера из Тургенева. В очерке «Наши послали!»
речь идет о некоторых эпизодах революции 1848 года в Париже.
Обращает на себя внимание такое место: «Вот сижу я у него
(немецкого поэта Гервега. — А. /С.) 26 июня утром — он только что
позавтракал... Вдруг входит гарсон с перетревоженным лицом: —
Что такое? — Вас, мсье Гервег, какая-то блуза спрашивает! — Блу*-
за? Какая блуза? — Человек в блузе, работник»2.
1 Ишес — старая форма слова ишиас.
2 Работник — здесь в устаревшем значении рабочий, пролетарий.

Через много лет Маяковский, говоря о том, кто вышел
встречать Ленина, напишет: «Литейный залили блузы и кепки». Ясно,
что речь идет о рабочих. Не менее ярко показан состав
участников штурма Зимнего дворца в поэме «Хорошо!»: «А в двери —
бушлаты, шинели, тулупы...».
Чуйкой называли один из видов верхней одежды. В. И. Даль
в своем «Толковом словаре живого великорусского языка»
описывает чуйку как «долгий суконный кафтан» или как «шубу без
висячего ворота с халатным косым воротником (бархатным, мехо-
ашм, иногда с черыми снурами х и кистями)». Из описания видно,
что чуйку могли носить более или менее состоятельные люди.
В чуйках щеголяли купцы, подрядчики, зажиточные мещане.
Довольно давно слово чуйка приобрело дополнительное значение —
«человек в чуйке, человек, носящий чуйку», и это было социальной
характеристикой. «Перед началом спектакля входит чуйка,
крестятся и садится на первое место» (Ч.). Эти «чуйки» в известный
период истории были опорой самодержавия. К. А. Федин, говоря
о погромщиках-черносотенцах, не забыл отметить, что в их числе
были и «чуйки»: «Один за другим высыпали на улицу какие-то
чуйки, поддевки и полушубки»; «Никита увидал, как чуйки,
пиджаки, поддевки воровски разбегались» (роман «Братья»).
Маяковскому, чтобы рассказать о том, кто выступал против большевиков
в 1917 году, достаточно было при передаче диалога врагов
написать: «Салоп говорит чуйке, чуйка — салопу...» (салопы носили
купхичи, мещанки — во всяком случае не жены рабочих и
крестьян) .
Прекрасно «играет» синекдоха пикейные жилеты в романе
И. Ъ^лъфа и Е. Петрова «Золотой теленок». У кафе «Флорида»
ежедневно собираются «обломки довоенного коммерческого Чер-
номорока (читай: Одессы. — А. /С): маклера, оставшиеся без
своих контор, комиссионеры, увядшие по случаю отсутствия комиссий,
хлебные агенты, выжившие из ума бухгалтеры-и другая шушера».
«Это были странные и смешные в наше время люди. Почти все
они были в пикейных жилетах и в соломенных шляпах канотье».
Дальше эти «бывшие люди» на всем протяжении романа
именуются просто «пикейными жилетами»: «Пикейные жилеты
собрались поближе и вытянули куриные шеи». «От бывшего кафе
«Флорида» отделился табунчик пикейных жилетов». «Пикейные жилеты
вздрогнули» и т. д. Пикейные жилеты — это все, что осталось от
былого величия этих людей. Деталь костюма становится
социальной характеристикой.
в) Иногда, не претендуя на социальную выразительность,
синекдоха производит комический эффект, являясь одним из средств
юмора. В одном из рассказов А. П. Чехова говорится о
музыкантах, один из которых играл на контрабасе, другой — на флейте:
«Контрабас пил чай вприкуску, а флейта внакладку», «Флейта
1 Т. е. шнурами.
36

опала 1 с огнем, контрабас без огня». В другом рассказе Чехова
изображен пьяный мужчина в лоснящемся цилиндре: «—М-ма-
Ша, — бормочет цилиндр, бледнея».
Ошибки в употреблении многозначных слов
И поэт-лирик, и писатель-прозаик, и публицист, и сатирик,
работая со словом как выразительным средством, широко и
по-разному используют полисемию. Надо, однако, помнить, что
употребление многозначных слов таит в себе некоторые опасности.
В. Каверин в «Бароне Брамбеусе» пишет: «Перенявший еще
•в 1828 году от Ксенофонта Полевого счастливую мысль употребить
в типографском деле скоропечатные английские станки, на
которых ранее печатались в России только карты, Греч никогда не
переставал следить за новейшими изобретениями издательского
дела».
О каких картах идет речь? Игральных? Географических?
У В. Шкловского в книге «Жили-были» читаем: «Экзамены я к
семидесяти годам начал уже забывать, прежде были долгие сны,
всегда с провалами».
Не сразу понятно, какие провалы имеются в виду: провалы
в снах или провалы на экзаменах?
Подобные неясности встречаются и в газетных текстах. Одна
газета в заметке «Найден шедеар» писала о том, как была
обнаружена неизвестная раньше картина Рубенса. Старинную картину
рассматривает реставратор: «Обратив внимание на полотно, он
изучал его несколько дней. И пришел к неожиданному для всех
Выводу — Рубенс!». Автор заметки не учел того, что слово
полотно многозначно. В этом тексте оно могло быть понято двояко:
1) произведение живописи, картина, 2) ткань, на которой
написана картина. Так что же изучал реставратор: всю картину с
особенностями живописи, манерой письма или только ткань, холст, на
котором картина написана?
В другой газете говорилось о том, что в одном из буржуазных
'изданий напечатана «крикливая реклама лучшего ежевичного
Тикера и средства для чистки кухонных плит на полях». Почему
Кухонные плиты чистят на полях? Оказывается, реклама
напечатана на полях газеты.
Случаи двусмысленности, неясности, являющейся следствием
«неосторожного обращения» с многозначными словами, в практике
газеты, а также на радио и телевидении бывают все же довольно
редко. Гораздо чаще в газетных текстах, в радио- и телепередачах
1 Комизм усиливается тем, что при слове флейта глагол стоит в женском
роде, хотя речь идет о флейтисте-мужчине. Вообще род существительных-синекдох
/может колебаться, испытывая влияние рода слова человек: Бедное значительное
лицо чуть не умер (Г.). Земская полиция был блудлив, как кошка (Г.). Пьяный
чуйка обнял нежно мокрый столб— и голосит (Саша Черный).
37

встречаются случаи неправомерного, чрезмерного расширения
значений известных слов.
Музыкальные термины дуэт, трио, квартет (реже квинтет) в
последние годы начинают все чаще и чаще употребляться в
спортивных репортажах. В «расширительных» значениях — как
метафоры — эти слова дают такие сочетания, как «дуэт фигуристов» (о
фигуристах, выступающих в парном катании, в парных танцах на
льду), «трио Мальцева», «квинтет Якушева» (о хоккеистах) и т. п.
Подобные примеры можно считать случаями закономерного
расширения значений слов дуэт, трио и др. Журналисты как бы хотят
показать, что спорт сближается с искусством. Правильным,
допустимым мы считаем такое расширение значений «музыкальных» слов
потому, что в метафорическом употреблении эти слова сохраняют
«главлое зерно» смысла — значение коллектива людей, делающих
что-то вместе, сообща.
Но иногда спортивные репортеры идут дальше в употреблении
слов типа дуэт, квартет. Говоря о четырех командах
ватерполистов, вышедших в полуфинал розыгрыша Кубка Европы, газета
называет эти команды «квартетом претендентов», хотя коллективы
из разных стран никак уж не представляют «квартета». Заметка,
озаглавленная «Впереди — московское трио», рассказывает, что
после очередного тура волейбольного первенства страны впереди
оказались три московские команды. Нельзя словом трио называть
три коллектива.
Из других слов, при расширительном, метафорическом
употреблении которых в газетах допускаются ошибки, можно
отметить такие, как новосел, новоселье. Основное, прямое значение
слова новосел известно: «Новосел — новый поселенец, житель»
(|«Словарь русского языка» С. И. Ожегова). «Новоселье — место,
куда недавно переселились, а также празднование по случаю
переселения на новое место». Естественно и закономерно употребление
в языке газет в последние годы этих слов по отношению не
только к людям, но и к учреждениям, заводам и т. п., переезжающим
на новое-место. В заметке «Музей справит новоселье» говорится
о том, что в недалеком будущем Государственный литературный
музей переедет в новое здание. Заметка «Новоселье поликлиники»
начинается так: «24-я поликлиника Ждановского района
переезжает в новое здание».
Такие случаи освежения газетной речи не могут вызвать
возражения. Плохо, когда журналисты называют новосельем
создание новых организаций, учреждений и т. п. — не переезд, а
создание, возникновение. Заметка озаглавлена «У хирургов —
новоселье», а содержит она информацию о том, что «центр детской
хирургии создан в Минске». Или: сообщается о том, что коллектив
Моршанской суконной фабрики на собственные средства построил
профилакторий для рабочих и назвал его «Радуга». Заметка об
этом называется «Новоселье «Радуги». Ясно, что слово новоселье,
употреблено здесь неверно.
38

Новые метафоры делают газетную речь более выразительной.
Но работа с многозначными словами требует от журналистов
внимания к языку, хорошего понимания того, что возможности слова
не безграничны К
Встречаются случаи неправильного построения цепочек
метафор. И. С. Тургенев, рецензируя пьесу третьестепенного
драматурга, отмечает (без комментариев, курсивом) два слова из текста:
«А потом, когда вся Польша бросила свое гордое юношество к
ногам Сендомирской жемчужины!». У жемчужины — и вдруг ноги.
Из газет: «Книга Пескова стоит на том перекрестке, где
оперативная журналистика вливается в русло большой художественной
прозы». Перекресток, русло и вливаться не образуют цепочки
(перекресток— явно выпадающее звено). «Генетика—это фундамент,
на котором зиждется величественное древо жизни». Но у древа
(т. е. у дерева) не бывает никакого фундамента. «Но жизненный
уровень шагнул вперед, растут и требования людей к пищевой
промышленности». Уровень не может шагать, он может подниматься,
опускаться, падать. Под рубрикой «Наш домашний уголок» газета
к Новому году поместила материал «Гвоздь праздничного стола»,
в котором «гвоздем стола» названа ...селедка. Метафора в данном
случае крайне неудачна: слишком близко прямое значение слова
гвоздь (гвоздь -в столе). «Еще немало предстоит сделать. Но и то,
что вновь переиздано к 30-летию Победы, является достойной
крупицей в общем венке всенародной Славы». Во-первых, в венке ше
¦ бывает крупиц. Во-вторых, логически не сочетаются слова
«достойная» и «крупица». Газетная шапка «Мели «голубой нивы». Разрыв
цепочки метафор. «Голубой нивой» названы колхозные пруды. Но
,у нивы не может быть «мели». Ср. пародию на плохо сделанную
цепочку: «Юбилейные зверства продолжаются. Чаша веселья
растет, ширится и крепнет»'(И. и П.).
III. ОМОНИМЫ
1. ПОНЯТИЕ ОБ ОМОНИМАХ
В каждом случае полисемии сохраняется тождество слова, т. е.
?лово остается самим собой, тем же самым словом. Говоря о
тождестве многозначного слова, мы имеем в виду единство слова при
всем его семантическом (смысловом) многообразии. Сколько бы
ни было значений у слова, между всеми значениями должно
сохраняться что-то общее. Сравнивая, например, два значения слова
тихий A. тихий— медленный: тихий ход поезда, 2. тихий — не-
|громкий: тихий голос), мы видим, что общее для этих значений —
слабое, незначительное проявление признака (скорости движения,
1 См.: Рахманова Л. И. и Формановская Н. И. О некоторых
особенностях переносного употребления слов в печати. — «Вестн. Моск. ун-та. Сер.
журналистика», 1967, № 1.
39

голоса). Часто при полисемии одно из значений слова является
основным, стержневым, вокруг которого как бы располагаются
остальные значения. Если взять отдаленные точки значений слова,
то между ними с первого взгляда мы не найдем ничего общего.
Что, например, объединяет два значения слова язык в
выражениях русский язык и язык пламени? Поставим между этими
крайними значениями промежуточное звено — язык как название органа,
и мы увидим, что язык пламени назван так потому, что он по
форме похож на язык во рту (метафора), а язык как речь называется
так по функции, выполняемой языком как органом в полости рта
(метонимия: одно слово называет и предмет, и его продукт —
речь).
Итак, при полисемии звуковое единство всегда сочетается с
большим или меньшим смысловым единством. Это смысловое
единство скрепляет слово, позволяя ему при любом количестве и
разнообразии значений оставаться самим собой.
Однако в русском языке (как и в других языках) есть немало
одинаково 31вучащих слов, не имеющих ничего общего в значении.
Один и тот же звуковой комплекс повторяется в трех
предложениях:
Университетский клуб производит набор студентов в хор.
Новый клуб выстроен по проекту молодого архитектора.
Из окна вырвался клуб дыма.
Хотя в первых двух примерах слово клуб употреблено в
разных значениях A. клуб — организация, 2. клуб — здание такой
организации), мы все же понимаем, что в этих случаях имеем дело
с одним и тем же словом, а клуб в последнем примере — это
совсем другое, чужое слово, совершенно не похожее по смыслу на
два первых.
Еще пример:
У этого аппарата очень простой принцип действия.
Простой мащин приносит убыток государству.
Это был простой и приветливый человек.
Ученику задали простой пример.
При всем различии значений простой в 1-м, 3-м и 4-м
предложениях— это то же самое слово, а вот во 2-м случае мы имеем
дело с совершенно другим словом, которое ничего общего (кроме
звучания) со словом простой в значении несложный, нетрудный
или обыкновенный не имеет.
Слова, одинаково звучащие, но никак не связанные между
собой по смыслу, называются омонимами, а само явление
совпадения в одном звучании совершенно разных по значению слов носит
название омонимии.
Итак, клуб (организация; помещение) и клуб (дыма)
—омонимы, как и слова простой (несложный, обычный, нетрудный) и
простой (бездействие, остановка в работе).
40

2. ТИПЫ ОМОНИМОВ
а) Разные слава могут зозучать одинаково благодаря действию
фонетических (звуковых) закономерностей. Этим объясняется,
например, совпадение звучания таких слов, как сток и стог (в им.
и вин. пад. ед. числа): по закону оглушения звонких согласных в
конце слова г звучит как к. По этой же причине одинаково
произносятся слова мог — мок, туг — тук, код — кот, гриб — грипп,
изморось— изморозь, луг — лук, паз — пас и др. Оглушение
звонких согласных в середине слова перед глухими приводит к
совпадению звучания слов вперемежку и вперемешку, дужка и душка
и т. п.
Одинаковое произношение некоторых гласных в безударном
положении тоже способствует образованию омонимов: посветить —
посвятить, бачок — бочок, разредить — разрядить, сторожил —
-старожил, поласкать — полоскать, притворить — претворить,
преклонить — приклонить.
Омонимы, образовавшиеся благодаря действию звуковых
законов, называются, омофонами, или фонетическими омонимами.
б) Другая разновидность омонимов — омоформы, или
грамматические омонимы. Совпадение звучания омоформ объясняется не
фонетическими, а грамматическими причинами. Омоформы звучат
одинаково лишь в одной-двух (реже трех) грамматических формах
и различаются по звучанию во всех остальных.
Пример омоформ: слова семью (вин. пад. ед. числа слова
семья) и семью (твор. пад. числительного, семь). Эти слова
совпадают только жданных формах. Так же в одной форме одинаково
звучат слова мой (повелит, наклон, глагола мыть) и мой (местои-
ление). Ср. глаголы возить — водить, лететь — лечить, которые в
1-м л, ед. числа соответственно выступают как омоформы: вожу
(хлеб)—вожу (за руку), лечу (в Ленинград)—лечу (сердце).
Существительные копия и копье являются омонимами только в
род. пад. мн. числа — много копий. Есть грамматические
омонимы, одинаково звучащие в 2— формах: простой (прилаг.) и
простой (сущ.) совпадают не только в им. пад. ед. числа, но и тогда,
когда прилагательное стоит в им. пад. ед. числа среднего рода —
простое (задание), а существительное — в предл. пад. ед. числа —
(машина в), простое. Ср.: пар — пара — пару (формы сущ. пар —
состояние воды) и пар — пара — пару (формы сущ. пара — два
предмета), стекло — стекла (сущ.) и стекло — стекла (глагол),
:лай — лая — лаем (сущ.) и лай — лая — лаем (глагол), пила —
пил (сущ.) и пила — пил (глагол).
Разновидность омоформ — омонимы, получившиеся в
результате конверсии, т. е. перехода слова из одной части речи в другую.
Например, стать (сущ.)—стать (инфинитив глагола), печь
(сущ.)—печь (глагол), течь (сущ.)—течь (глагол), знать
(сущ.)—знать (глагол)—знать (вводное слово: «А он, знать, не
придет»).
41

Подобные слова (как и другие омоформы) при изменении
перестают быть омонимами: ср. склонение существительного печь
(печи, печью и т. д.) и спряжение глагола печь (пеку, печешь
и т. д.).
Надо сказать, что далеко не все омонимы, образовавшиеся в
результате конверсии, относятся к омоформам, т. е. словам,
совпадающим лишь в одной-двух формах. Если прилагательное
переходит в существительное (субстантивируется), образовавшиеся
омонимы изменяются одинаково. Ср. прошлое как прилагательное
(прошлое воскресенье) и прошлое как существительное (его
прошлое). При склонении эти слова получают одинаковые окончания во
всех падежах, так же как часовой (прилаг.: часовой завод) —
часовой (сущ.: советский часовой), второе (порядковое прилаг.:
второе место) — второе (сущ.: подали второе), будущее (прилаг.
или причастие: будущее поколение) — будущее (сущ.: наше
будущее), рабочий (прилаг.: рабочий инструмент) —рабочий (сущ.:
хороший рабочий), заливное (прилаг. заливное мясо) —заливное
сущ.: вкусное заливное), родные (прилаг.: родные дети) —
родные (сущ.: мои родные).
Подобные омонимы различаются обычно только отношением
к категории рода: прилагательное изменяется по родам (будущая
жизнь, будущий инженер, будущее счастье), а существительное
имеет род и не изменяется по родам (сущ. будущее— среднего
рода). Иногда такие омонимы по-разному относятся и к категории
числа: например, прошлое как прилагательное употребляется и в
ед. и во мн. числе (прошлое лето — прошлые годы), прошлое как
существительное не имеет мн. числа.
Отнесение пар слов, образовавшихся при конверсии, к
омонимам может показаться ошибкой: ведь мы считаем омонимами
слова, совершенно разные по значению (при общности звучания). Но
разве можно сказать, что печь (существительное) и печь (глагол)
не имеют ничего общего в значении? Ведь печь — это место, где
можно печь пироги. Разница, кажется, только в том, что одно
слово—существительное, а другое — глагол. В том-то и дело, что это
очень существенное «только». Нельзя считать печь (сущ.) и печь
(глаг.) одним словом: слово не может распадаться на разные
части речи. При таком распадении, когда одно значение становится
существительным, а другое — глаголом или одно значение делается
существительным, а другое остается прилагательным (часовой —
часовой, прошлое — прошлое, рабочий—рабочий), это не разные
значения одного слова, а разные слова — омонимы.
в) Наибольший интерес для лексикологии представляют
собственно омонимы, или лексические омонимы. Совпадение
звукового облика лексических омонимов не зависит от каких-либо
грамматических причин или фонетических законов. Примеры
собственно омонимов: кран (строительный)—кран (водопроводный),
предложение (сущ. от глагола предложить) — предложение
(грамматический термин), пост (военный) —пост (религиозное воздер-
/42

жание от пищи), слог (часть слова) —слог (стиль), бор (оверло)
бор (лес) —бор (химический элемент), пол (мужской, женский ) —
пол (низ комнаты), тур (период) — тур (животное), блок
(приспособление для подъема грузов)—блок (союз), баба (женщина)
баба (молот)— баба (пирожное), бабка (бабушка) — бабка
(кость для игры), балка (овраг) —-балка (брус), лук (растение) —
лук (оружие), наряд (одежда) —наряд (документ), заставить
(принудить)—заставить (загородить), шашка (сабля)—шашка
(в игре), топить (печь) —топить (отправлять на дно), ток (место,
где токуют птицы) —ток (электрический) —ток (площадка для
молотьбы), хром (металл)—хром (кожа), лейка (огородная) —
лейка (фотоаппарат), залог (в грамматике)—залог (заклад),
брак (изъян) — брак (супружество), свет (излучение) — свет
(вселенная, мир), ворот (часть одежды)—ворот (подъемный
механизм), такса (собака)—такса (норма оплаты), лава (казачья
атака)—лава (забой в шахте)—лава (вулканическая), карьер
• (бег лошади)—карьер (место разработки ископаемых), сплавить
(соединить путем1 ^плавления)—сплавить (спустить вниз по реке),
домино (костюм)—домино (игра), сырок (сыр)—сырок (рыба),
лайка (кожа)— лайка (собака), ласка (проявление нежности) —
ласка (животное).
В языковедческой литературе к омонимам иногда причисляют
и так называемые омографы, т. е. слова, одинаково пишущиеся, но
по-разному звучащие: стрелки — стрелки, атлас — атлас, ледник —
.ледник, мука — мука, замок — замок, проволочка — проволочка,
пахнуть — пахнуть, парить — парить, виски — виски, рожки —
рожки, полки — полки. Такие пары слов, однако, нельзя считать
омонимами: ведь омонимы — это слова, одинаково звучащие, а
омографы звучат не совсем одинаково (они отличаются ударением).
Впрочем, омографы (как и омонимы) могут обыгрываться,
использоваться в речи: «За всех расплачусь, за всех расплачусь»,
«Бреду по бреду жара» (Маяк.).
3. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ОМОНИМОВ
Возникновение омофонов и омоформ объясняется
фонетическими и грамматическими причинами, которые ясны для каждого
конкретного случая. Ниже рассматривается происхождение
лексических омонимов.
а) Некоторые омонимы возникли в результате того, что слово
заимствованное и слово свое совпали в звучании: клуб (дыма —
русск.). — клуб (общество, организация — из англ.), лейка
(огородная— русск.)—лейка (фотоаппарат—из нем., в нем. Leica —
сокращенное Leitz-camera), тур (животное—русск.)—тур
(период— из франц.), норка (животное — из финск.)—норка
(нора— русск.).
б) Многие омонимы Получились в результате звукового
совпадения слов, пришедших из разных языков: рейд (набег —из
43'

англ.) —рейд (водное пространство — из голландск.), блок (союз,
объединение — из франц.)—блок (механизм —из англ.), фокус
(оптический — из лат.) — фокус (трюк — из нем.).
в) Некоторые омонимы появились при заимствовании обоих
слов из одного языка: мотив (мелодия) и мотив (причина) — из
франц., мина (снаряд) и мина (выражение лица)—из франц.,
нота (музыкальная) и нота (дипломатическая) — из лат.
г) Большое число омонимов возникло на родной почве, в
русском языке. Оставив в стороне единичные примеры древнейших
омонимов (пол комнаты и мужской пол, коса девушки и коса
сельскохозяйственная) и омонимов, появившихся вследствие
давних фонетических процессов (некогда — нет времени и некогда —
когда-то, есть — кушать и есть — имеется), получим следующие
случаи русских «с обоих концов» пар омонимов:
1. Омонимы — сложносокращенные слова: комбат (командир
батареи)—комбат (командир батальонаI, БУП (библиотека
учебных пособий) — БУП (боевой устав пехоты), МВО
(Министерство высшего образования) —МВО (Московский военный округ),
МОК (Московская областная контора) —МОК (Международный
олимпийский комитет), КП (командный пункт) —КП
(контрольный пункт), ГАУ (Главное артиллерийское управление)—ГАУ
(Главное архивное управление) и др.
Возможно звукО(Вое совпадение сложносокращенного и
простого слова: МИР (Музей истории религии)—мир, ГАМ
(Государственный антирелигиозный музей) — гам и т. п.
2. Процессы словообразования привели к возникновению
однокорневых (образовавшихся от одного корня) омонимов вследствие
наличия в языке приставок-омонимов, т. е. приставок, одинаково
звучащих и пишущихся, но придающих словам совершенно
различное значение. Есть, например, приставка пере- со значением
сделать что-либо заново: переделать (плохо выполненную
работу), пересмотреть (ранее принятое решение), переписать
(небрежно написанный текст) и т. п. И есть приставка пере- со
значением распространения действия на множество предметов:
перестрелял всех врагов, перессорил всех друзей, перечитал <всю
библиотеку,' перепачкал все рубашки и т. п. Такие приставки,
присоединяясь к одному корню, дают омонимы: пересмотреть (свою точку
зрения)—пересмотреть (все фильмы), задуть (начать дуть) —
задуть (погасить), зачитать (прочесть вслух)—зачитать
(прочитав, не возвратить), отработать (кончить работать)—отработать
(возместить трудом), перебить (убить многих, разбить много
вещей и т. п.)—перебить (обить заново — «перебил мебель»),
перекрыть (покрыть заново—«перекрыть крышу») —перекрыть
(закрыть для движения — «перекрыть шоссе»), проработать (ка-
1 Хотя слова командир, батальон, батарея не русского происхождения, но
«склеенные из их кусочков» сложносокращенные слова возникли в русском
языке, поэтому мы с полным правом называем слова комбат, комдив и т. п.
русскими по происхождению словами.
44

кое-то время) — проработать (подвергнуть критике) —
проработать (изучить), снести (отнести)—снести (отрубить), уставиться
(устремить взгляд) —уставиться (разместиться) *.
3. Наиболее интересны (но и наиболее трудны в теоретическом;
и практическом отношении) случаи возникновения омонимов в
результате распадения, расщепления многозначного слова. В^ этих
случаях омонимия является как бы пределом, конечной точкой
развития полисемии. Два значения одного слова расходятся по
смыслу так далеко, что становятся разными словами, утратившими се*
мантическую связь.
Так появились в русском языке омонимы слог (часть слова) и
слог (стиль писателя), топить (заставить тонуть) и топить
(отапливать), лавка (скамья) и лавка (магазин), лихой (плохой,
причиняющий горе: «лихая година») и лихой (смелый: «лихой
наездник»), тушить (гасить) и тушить (.варить в закрытой посуде).
Надо сказать, что бесспорных примеров таких омонимов не
очень много. По поводу омонимов, возникших как результат
развития полисемии,, у языковедов нет единого мнения. Причина
споров в том, что не всегда легко установить, разошлись ли два
значения слова настолько, что их уже можно считать разными
словами, т. е. омонимами, или эти значения еще сохраняют что-то
общее, и тогда это случай полисемии. Следует ли отнести к
омонимии или к полисемии такие примеры, как славкый (очень
известный) и славный (хороший, симпатичный), долг (взятое взаймы) и
долг (обязанность), лад (согласие, 1мир) и лад (строй
музыкального произведения), худой (плохой), худой (тощий) и худой
(дырявый), шишка (еловая, сосновая) и шишка (значительное лицо)*
судить (рассуждать) и судить (разбирать дело в суде)?
Отсутствие единого мнения у ученых приводит и к разнобою в толковых
словарях. Если сравнить данные «Толкового словаря русского
языка» под ред. Д. Н. Ушакова и «Словаря русского языка»
С. И. Ожегова, мы увидим заметную разницу в подаче омонимов
и многозначных слов: то, что в словаре под ред. Д. Н. Ушакова
рассматривается как два значения одного слова, ,в словаре
С. И. Ожегова нередко подается как омонимия2.
4. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОМОНИМОВ В РЕЧИ
Омонимы, как и разные значения одного слова, используются*
обыгрываются в речи. Но возможности омонимии в этом
отношении гораздо слабее, чем возможности полисемии. Во-первых,
нимов в языке во много раз меньше, чем многозначных слов.
вторых, омонимия — вещь в известной мере случайная,
необязательная, и обыгрывание омонимов тоже встречается от случая к
1 К сожалению, в толковых словарях такие случаи обычно даются как
разные значения одного слова, а не как омонимы. Это неверно.
2 См. материалы дискуссии об омонимах, помещенные в № 4
«Лексикографического сборника». М., 1960.
45

случаю. Отсутствие закономерной, внутренней связи между сло-
¦йами-омонимами препятствует более или менее регулярному их
использованию. Каламбур, игра слов чаще строится на
многозначности слова, а не на омонимии. Но чаще — не значит всегда.
Омонимы тоже обыгрываются в каламбурах. На каламбурном
созвучии слов основан комический эффект в басне Козьмы Пруткова
«Стан и голос». Судя по названию и первым строчкам
(«Хороший стан, чем голос звучный, иметь приятней во сто крат»), слово
стан употреблено здесь в значении фигура, туловище. Неожиданно
оказывается, что стан—это территория, находящаяся в ведении
Станового пристава. Птичка, голосу которой завидует становой,
•говорит ему: «Мне голос дан, а стан тебе».
Иногда омонимы используются в диалоге, когда оди# из
собеседников, отвечая на вопрос другого, шутя делает вид, что он не
так понял вопрос: «— Вы, случаем, не охотник?» — спросил Аге-
ич. ^«Смотря до чего...» — «Нет, я про охоту спрашиваю. Скоро у
нас фазаньи выводки пойдут» (Фад.). Омонимы (как и
многозначные слова) обыгрываются в карикатурах и подписях к ним,
причем иногда второй омоним из пары 'договаривается рисунком.
Даются, например, два рисунка. На одном изображена .винтовка.
Подпись: «Техасская винтовка». Подпись под вторым рисунком —
«И ее патроны», а на нем — фигуры куклуксклановцев в
балахонах, внешне напоминающих патроны с пулями. Смысл слова
патрон понимается двояко. Речь идет о том, что реакционеры,
американские «бешеные», были патронами, т. е. хозяевами,
покровителями убийцы президента Кеннеди. В фельетоне М. Кольцова «Мос#-
ва-матушка» мещане, собирающиеся приспособиться к Советской
власти, рассуждают: «Сияли над Москвой сорок сороков
церковных главок, и прибавилось к ним сорок сороков главков. Тесно
стало, конечно. Да ничего, стерпим. Кланялись главкам,
поклонимся и главкам». (Уменьшительная форма от глава — главка и слово
главк — главный комитет в некоторых падежах совпадают, и это
обыграно.)
Используются омонимы и поэтами. Л. Мартынов в
стихотворении «31 декабря 1950 года», говоря о наступлении второй
половины XX века, использовал два глагола-омонима наступить:
Наступит...
Как она поступит?
«Ну здравствуй, — скажет. — Праздник празднуй!»
И вместе с тем
Она наступит
На глотку
Разной мрази грязной.
Ср. в стихотворении М. Цветаевой «Поэты»:
% Поэт — издалека заводит речь.
Поэта — далеко заводит речь.
Любит игру на омонимах Борис Слуцкий:
46

Перевожу смелее все и бережней
И старый ямб, и вольный стих теперешний.
Как в Индию зерно для голодающих,
Перевожу правдивых и дерзающих.
Перевожу, как через океаны,
Поэзию в язык из языка.
(«Перевожу с монгольского и польского»)
Я исходил из хлеба и воды.
И неба (сверху), и суглинка (рядом),
И тех людей, чьи тяжкие труды
Суглинок полем сделали и садом.
Из них я первым делом исходил
И с ними пол-Европы исходил.
(«Исходные пункты»)
Омонимы часто ставятся поэтами в рифмующиеся концы строк
(иногда для шутки, иногда всерьез), давая абсолютно точную
рифму:
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем не прав (П.).
Сбежались брови, на черту черта.
— Арык спасли. Ну ладно, ни черта (Луг.).
Но вдруг замолкают все споры,
И я — это только в бреду, —
Как два усача гренадера
На запад далекий бреду (И. Э.).
Красавица моя, вся стать,
Вся суть твоя мне по сердцу,
Вся рвется музыкою стать,
И вся на рифмы просится (Б. Пастернак).
Иногда омонимы используются в газетных текстах. Под
рубрикой «На пьедестале почета» газета поместила заметку о
конькобежце, озаглавив ее «Скорость — его конек». Обыграны два
омонима: конек — «орудие» конькобежца и конек — излюбленный
предмет для разговоров и т. д. В заметке под названием «Миг — и
«МИГ» в воздухе» говорится о самолетах, взлетающих почти без
разбега.
Наш лозунг «Миру — мир!» построен на омонимах, и это
скрепляет его, делает хорошо запоминающимся. В «Толковом словаре»
Даля есть несколько поговорок и пословиц, обыгрывающих
омонимы: «Наш Абросим есть не просит, а есть — не бросит», «Каков
ни есть, а хочет есть» {.
1 В дооктябрьской орфографии глаголы фсть (кушать) и есть (имеется)
писались по-разному. '
47

Возможны и случаи нежелательной омонимии, которые следует
отнести к недостаткам газетной речи. Конечно, нежелательная
двусмысленность при омонимии встречается еще реже, чем при
полисемии. Вот пример. В начале апреля 1970 года одно из небольших
арабских княжеств, долгие годы находившееся под протекторатом
Англии, обрело независимость. Газеты сообщили об этом в заметке
под заголовком «Катар становится независимым». Разумеется,
первые же строчки заметки дают понять, что Катар — название
княжества, и все же не следовало в заголовке допускать
двусмысленность, это невольно вызывает ненужную улыбку читателя.
IV. СИНОНИМЫ И АНТОНИМЫ
1. ПОНЯТИЕ О СИНОНИМАХ
Явления полисемии и омонимии (при всем их глубоком
внутреннем различии) похожи тем, что как при многозначности слова,
так и при омонимии одна и та же форма (звуковой комплекс)
наполнена разным содержанием (вишня — дерево и ягода; бор —
лес и химический элемент).
Синонимия противоположна и полисемии и омонимии. Если
для двух последних характерно различное содержание при одной
-форме, то при синонимии разная форма выражает одинаковое (или
'Сходное) содержание.
Синонимы — это слова, по-разному звучащие, но одинаковые
или очень близкие по смыслу.
Примеры синонимов: сырой — влажный, муж— супруг,
прекрасный — превосходный, глядеть — смотреть, сражаться — биться,
бранить — ругать, есть — кушать, здесь — тут, хмурый — мрачный,
потому что — так как, весьма — чрезвычайно — очень, лицо — фи-
зиономия — морда, плохой — дрянной — скверный, везде — всюду,
бежать — мчаться, матч — состязание, обмануть — провести —
облапошить — надуть, смелый — храбрый, ввиду — вследствие — из-
за, языкознание — языковедение — лингвистика, иней — изморозь,
каёалерия — конница, двенадцать — дюжина, аэроплан — самолет.
Группа синонимов называется синонимическим рядом (ряд
образуется из двух и более одинаковых или очень близких по
значению слов).
Почти все приведенные выше синонимические ряды
образованы из разнокорневых слов. Но синонимы могут быть и
однокорневыми, т. е. возникшими из одного корня, но оформленные
разными приставками или суффиксами: отчизна — отечество,
картофель — картошка, редис — редиска, волчиха — волчица,
монахиня — монашка — монашенка, самогон — самогонка, читальня —
читалка, изгнать — выгнать, избрать — выбрать, искупаться —
выкупаться, тишь — тишина, девушка — девица — дева, умереть —
помереть, забыть — позабыть, дар — подарок, полячка — полька,
лик — лицо, обогнать — перегнать, сельдь — селедка и др.
48

2. ТИПЫ СИНОНИМОВ
Чем могут синонимы, входящие в ряд, отличаться друг от
друга (а то, что они чем-то отличаются, видно из большинства
приведенных примеров)?
а) Синонимы могут быть не вполне тождественны по значению.
Такие синонимы, образуя ряд, обозначают хотя и близкие,
похожие, но все-таки не абсолютно одинаковые предметы, явления,
признаки и т. п. При выяснении различия между этими словами
обращает на себя внимание прежде всего смысловая разница.
Так, слова веселый и радостный близки по смыслу, это синонимы.
Внешние проявления и причины веселья и радости могут быть
одни и те же. И все же веселый и радостный — не совсем одно и то
же. Человек может быть веселым и без особой причины: просто у
него хорошее настроение, вот он и веселится; радостный человек
имеет какую-то причину для веселья, радости. Да и внешние
проявления веселья и радости не обязательно совпадают: радость может
быть сдержанной, проявляться только в блеске глаз и т. п. Кроме
того, слово веселый может обозначать более или менее постоянный
признак человека («это вообще веселый парень»), радостный — не
постоянный признак. Еще пример: идти — шагать. Понятие
шагать включает в себя все признаки понятия идти. Но кроме того,
еще и дополнительные: шагать — значит делать отчетливые,
размеренные шаги (иногда переступая через что-либо). Глаголы
смотреть и глядеть очень близки по значению, иногда кажется, что
никакой смысловой разницы между ними нет (ср.: он глядит ,на
меня и он смотрит на меня). Но различие между этими словами
все же существует: смотреть обозначает то же действие, что и
глядеть, но осуществляемое более внимательно, более
сосредоточенно. Поэтому-то мы обычно говорим смотреть в микроскоп,
смотреть в телескоп, смотреть фильм (а не глядеть в микроскоп,
глядеть фильм и т. п.).
Слова, очень близкие, но не совсем тождественные по
значению, называются понятийными, или идеографическими
синонимами. Другие примеры: красный — багровый, бросить — швырнуть,
• шелестеть — шуршать, брести — ковылять, умереть — погибнуть,
рассказывать—повествовать, молодость — юность и т. п.
Разновидностью понятийных синонимов можно считать такие
слова, которые называют явления, отличающиеся друг от друга
количественно, т. е. степенью проявления того или иного признака.
К таким понятийно-количественным синонимам можно отнести
следующие ряды: хороший — отличный, плохой — скверный,
большой — огромный, холод — мороз, тепло — жарко, сердитый — злой,
умный — мудрый, размолвка — ссора, приятель — друг,
влажный —- мокрый, радость — ликование, очень — чрезвычайно,
старый — древний.
Идеографические синонимы имеют меньше прав называться
синонимами, чем синонимы других типов (см. ниже). Действитель-
4 А. В. Калинин 49

но, ведь они называют хотя и близкие, но все же разные понятия-
Составляя ряды понятийных синонимов, следует действовать очень
осторожно. В. И. Даль, работая над «Толковым словарем живого
великорусского языка», во многих случаях вместо толкования,,
объяснения значения слов давал просто ряд синонимов (или слов,,
которые ему казались синонимами):
малый — небольшой, невеликий, короткий, низкий, узкий, тесный„
молодой, недоросший...
делать — работать, трудиться, производить, совершать,
упражняться, заниматься, действовать изъявлять, оказывать,
причинять, доставлять...
быстрый—скорый, прыткий, бегучий, проворный, моторный,
бойкий, резвый, шибкий, мгновенный...
Многие из приведенных синонимов можно оспорить. Основная
причина ошибок и неточностей при включении в ряд некоторых,
понятийных синонимов в том, что трудно установить границы ряда,,
нелегко определить, насколько -велико смысловое отклонение
какого-то слова от других слов этого же ряда. Можно ли считать
синонимами слова умный и сообразительный, человечный и добрый,
деловой и работящий, вероятно и возможно, задумываться и
размышлять, опасаться и трусить?
Повторяем: понятийные синонимы — наиболее «шаткая»
разновидность синонимов.
б) Другой тип синонимов — синонимы стилистические; Это
слова, называющие тот же предмет, то же действие, признак, явление,
но имеющие различную стилистическую окраску. Например, одно
из слов, входящих в синонимический ряд, нейтрально по стилю>
(т. е. не имеет ни книжной, высокой окраски, ни оттенка грубости,
просторечности), другое относится к лексике книжной, высокой
или официальной, третье — к лексигке грубой, вульгарной и т. д.
Ряд стилистически различающихся синонимов составляют слова
похитить — украсть — спереть, где украсть — нейтральное словог
похитить — книжное, спереть — низкое, грубое. Вот еще несколько
синонимических рядов такого типа: убежать — удрать — смыться,
лицо — морда — харя, спать — дрыхнуть, отчизна — родина,
странный — чудной, удовлетворительно — тройка, устать — умаяться,
читальня — читалка, взгляд — взор, голубой — лазурный, довод —
аргумент, преобладать — превалировать, лгать — врать, даром —
задаром, умереть — помереть — скончаться ит.п.1.
в) Синонимы могут отличаться друг от друга степенью
современности: одно слово ряда относится к современной лексике,,
другое — ,к лексике устаревшей (но все же встречающейся в.
текстах XIX века, а нередко и в более современных). Примеры:
министр — нарком, самолет — аэроплан, содействие — содейства
(у Грибоедова: «В Москву переведен через мое содейство»),
1 Подробнее о стилистической окраске слов см. в разделе «Стилистические*
пласты лексики».
50

эвенк — тунгус, ненцы —самоеды, этот — сей, глаза —очи, очень —
велъми и др.
г) Синонимы, различие между которыми заключается в сфере
употребления. В этом случае одно из слов является
общенародным, широкоизвестным и везде употребляемым, другое — или
диалектным, или профессиональным и т. д.
Примеры рядов, включающих синонимы типа литературное
славо — диалектное слово: говорить — гутарить, хороший — бас-
<кдй, сосед — шабёр, очень — порато, варежки — дянки, квашня —
дежа, можжевельник — верес, вровень — всклень, бредень — бро-
дец, ухват — рогач, издеваться — изгальничать и т. п.
Ряды, состоящие, с одной стороны, из общенародного слова, с
другой — из термина, профессионального слова: кухня — камбуз
(морск.), повар — кок (морск.), желтуха — гепатит (медиц.),
страница— полоса (газета.), бельмо — лейкома (медиц.) и т. п.
Ряды литературно-жаргонные: родители — предки (жаргон
стиляг), нож — перо (жаргон уголовников), обыск — шмон (ла-
герн.) и др.
д) Некоторые синонимы, образующие ряд, различаются
сочетаемостью с разными словами. Так, сло,ва карий и коричневый
обозначают один и тот же цвет, причем прилагательное
коричневый сочетается со многими существительными (коричневый
карандаш, коричневое пальто, коричневая обложка и др.)> а слово
.карий вступает в сочетание только со словом глаза (карие глаза),
реже — со словом лошадь. Разинуть и открыть — синонимы, но
открыть можно и окно, и дверь, и ворота, и шкаф и т. д.,
разинуть— только рот 1, Слова храбрый и смелый имеют одно значение:
храбрый воин — смелый воин, храбрый юноша — смелый юноша и
т. п. В сочетании с существительными, называющими людей, эти
.прилагательные могут взаимно заменять друг друга, но с такими
•словами, как решение, поступок, проект и др., употребляется
только прилагательное смелый (нельзя сказать храброе решение или
храбрый проект). Человека можно назвать и толстым, и полным,
книга, дерево бывают только толстыми (но не полными).
е) Одно слово имеет в качестве синонима словосочетание, т. е.
группу слов. Здесь возможны два случая.
1. Устойчивое (фразеологическое) словосочетание синонимично
одному слову: бить баклуши — бездельничать, втереть очки —
обмануть, одержать победу — победить, потерпеть поражение—-
проиграть, появиться ни свет — родиться, держать язык за зубами —
помалкивать, зачетная книжка — зачетка, кот наплакал — мало,
чесать язык — болтать, страна восходящего солнца — Япония, ваш
покорный слуга — я, остров Свободы — Куба, шестой континент —
Антарктида, белое золото — хлопок, голубой экран —
телевидение1 и др.
1 Ср., впрочем, у В. Маяковского: «Окна разинув, стоят магазины». Здесь мы
.имеем дело с необычным, авторским употреблением слова.
¦4* * .51

2. Как синоним полного названия выступает
сложносокращенное слово, и тогда возможны следующие ряды: высшее учебное
заведение — вуз, командир полка — комполка, Союз Советских
Социалистических Республик—СССР, Московский
государственный университет — МГУ, жилищно-эксплуатационная контора —
жэк, Чрезвычайная комиссия — ЧК, чрезвычайное
происшествие — ЧП, неприкосновенный запас — «зит. п.
Итак, синонимы, образующие ряд, могут различаться: 1)
значением, 2) стилем, 3) степенью активности в современной речи,
4) сферой употребления, 5) сочетаемостью с разными словами,
6) степенью сложности.
Если два синонима различаются, например, стилистически, то
это не значит, конечно, что между ними не может быть никаких
других различий. Слова есть и жрать отличаются прежде всего по
стилю (в применении к человеку): есть — стилистически
нейтральный глагол, слово жрать относится к грубой лексике. Но можно
уловить и семантическую (смысловую) разницу. Если кто-то
говорит (о человеке): «Он не ест, а жрет», это значит, что тот, о ком
говорят, ест неаккуратно, неряшливо, жадно и т. п.2. Синонимы
обстановка и ситуация стилистически окрашены неодинаково:
ситуация— книжное слово (тогда как обстановка — нейтральное).
Но есть и тонкое смысловое отличие: ситуация — это сложившаяся
к данному времени обстановка.
Если обозначить понятийные синонимы кругом А, а
стилистические синонимы — кругом Б, то отношение между ними можно
передать с помощью такой схемы:
где понятийные синонимы —весь круг Л, синонимы, отличающиеся
стилистической окраской, — весь круг Б, а общая часть аб —по-
1 Словосочетание голубой экран может быть также синонимом слова
телевизор.
2 Ср. у Ю. Бондарева: «Я хочу не есть, а жрать» (говорящий имеет в виду
«степень аппетита»).
52

нятийно-стилистические синонимы, т. е. слова близкие, но не
тождественные по значений и по-разному стилистически окрашенные.
Такое отношение в логике называется отношением
перекрещивающихся понятий.
Синонимы, различающиеся степенью активности в современной
речи, нередко отличаются друг от друга и по стилю. Ланиты не
только устарели по сравнению с вполне современными щеками,
но могут выполнять и особую стилистическую функцию: это слово
или придает тексту возвышенно-лирическую окраску («И кровь
бросается в ланиты, и слезы счастья душат грудь...»—А. Б.), или
дает комический эффект («Комаров пришел с розоватым оттенком
на обычно бледных ланитах и отбивался» — А. С. Макаренко).
Так что понятия «синонимы, различающиеся степенью активности
в современном языке» и «синонимы, различающиеся по стилю» —
тоже перекрещивающиеся. Идти и шагать — синонимы,
отличающиеся не только значением, но и сочетаемостью с другими
словами. О человеке можно сказать: «он идет» и «он шагает», но часы
могут только идти, но не шагать (как и поезд, дело, время и т. п.).
Это, кстати, яркий пример того, как многозначность слова влияет
на способность слова иметь те или иные синонимы: слово идти,
обозначая способ движения человека, имеет синонимы шагать,
топать, шествовать и др., но в других значениях может иметь
совсем иные синонимы, ср.: дни идут — дни текут и т. п.
Прилагательное зеленый имеет ряд значений: 1) имеющий цвет травы:
зеленый лист, зеленая скамья и т. п. В этом значении слово зеленый
может входить в синонимический ряд с прилагательным
изумрудный, 2) состоящий, сделанный из зелени: зеленый корм для скота
(синоним — растительный), 3) не достигший зрелости, слишком
молодой: зеленый юноша (синоним — неопытный). Меняя
значение, слово нередко переходит в другой синонимический ряд.
Почти все рассмотренные синонимические ряды состояли из
слов, чем-то отличающихся друг от друга. Слова, которые
совершенно ничем—ни значением, ни стилем, ни сочетаемостью с
другими словами и т. д. — не различаются, мы назвали бы
абсолютными синонимами (в этом случае все остальные разновидности
считались бы относительными синонимами). Существуют ли в
языке абсолютные синонимы? Если и существуют, то, видимо, как
редкие исключения. Язык не терпит роскоши, излишеств.
Сосуществование абсолютно равноправных слов длится обычно недолго.
Может быть, в начале 30-х годов слова аэроплан и самолет были
одинаково употребительны, но очень скоро самолет победил.
Слова, с первого взгляда кажущиеся абсолютными синонимами, при
ближайшем рассмотрении обнаруживают какое-то различие.
Вот несколько пар слов, которые обычно приводят в качестве
примеров абсолютных синонимов: языкознание — лингвистика,
стачка — забастовка, кавалерия — конница, в течение — в
продолжение.
53

3. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СИНОНИМОВ В РЕЧИ
Существование синонимических рядов позволяет писателям,
поэтам, журналистам с предельной смысловой и стилистической
точностью выразить ту или иную мысль, назвать то или иное
явление. Но это же наличие синонимов обязывает всех говорящих и
пишущих внимательно относиться к выбору слова из ряда близких,
похожих, почти тождественных. Большие художники слова дают
нам немало примеров точности выбора. Вот прилагательные худой
и худощавый у Пушкина: «В залу вошел, насилу передвигая ноги,
старик высокого роста, бледный и худой»; «Наружность его
показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего,
худощав и широкоплеч». Так же тонко различал Пушкин глаголы
шагать и ходить, изгнать и выгнать и др.
Неточность, приблизительность в выборе слова из
синонимического ряда следует считать речевой ошибкой.
В книге «М. В. Нестеров» (М., 1972) читаем: «Длительная
ж'изнь, которую прожил художник, была наполнена серьезными
творческими исканиями». Прилагательное длительный входит в
синонимический ряд долгий — длинный — продолжительный —
длительный— долговременный. У каждого из этих слов свои оттенки
смысла, свои возможности сочетаться с определенными
существительными. Прилагательное длительный вступает в сочетание со
словами отсутствие, командировка, отпуск и др. С существительным
жизнь употребляется обычно прилагательное долгая.
Эпизод из романа В. Богомолова «В августе сорок четвертого...».
Советский контрразведчик Таманцев должен взять диверсанта
живым, но тот успевает покончить с собой: «Я мгновенно осознал:
очередью из автомата он снес себе половину черепа». Есть ряд
синонимов: понять — осознать — уразуметь — постигнуть — усечь
(современное жаргонное) и др. Осознать — значит понять после
некоторого размышления. Мгновенно осознать нельзя.
Газетный пример: «В последний день мая сразу пять наших
команд отправятся в заграничные вояжи. Армейцы столицы выступят
в Болгарии, «Крылья Советов» — в Иране, «Пахтакор» — в
Польше». Слово вояж отличается от других существительных того же
ряда (Путешествие, поездка) своим осуждающим,
неодобрительным характером. В газетах встречаем заголовки: «Вояж
марионетки», «Вояж за подачкой», «Заокеанский вояж израильского
ястреба» и т. п. Не следовало употреблять это слово в информации о по-
езДках наших футболистов.
Обращаясь к работникам печати, Михаил Кольцов писал:
«Нужно стараться из вашего словаря, то есть из запаса слов,
которым вы обладаете, выбирать каждый раз слова, наиболее точно
определяющие именно данное понятие. Другого способа для
хорошего выражения мыслей нет». И дальше: «А это главное в
журналистике — ив передовой статье, и в фельетоне, и в чем угодно —
точность языка».
54 .

¦ У польского поэта Юлиана Тувима есть шуточный афоризм,
направленный против авторов, не следящих за точностью речи:
«Синоним — это слово, которым пользуется писатель, когда не находит
нужного».
То, о чем мы сейчас говорим, можно назвать скрытым
использованием синонимов. Автор не столько использует синонимы,
сколько пользуется тем, что они есть, выбирая наиболее подходящий из
нескольких. Сам процесс отбора читателю не виден, виден только
результат—'«слова, наиболее точно определяющие именно
данное понятие» 1<
Авторы нередко открыто демонстрируют синонимические
ряды: «Кричали, что это грешно, даже подло, что старик не в своем
уме, что старика обманули, надули, облапошили» (Дост\). «Но кто-
то где-то не сработал, не увязал, не согласовал, не созвонился, не
утряс, не провентилировал, не прозондировал и не посоветовался»
(С. и III.). Ср. пародию Ильфа и Петрова на речи плохих
ораторов: «—Надо, товарищи, поднять, заострить, выпятить, широко
развернуть и поставить во весь рост вопросы нашей книжной
продукции. Она, товарищи, отстает, хромает, не поспевает, не стоит на
уровне».
Этот прием, который можно назвать нанизыванием синонимов,
используется не только в юмористических целях. Синонимы,
следующие в речи один за другим, усиливают выразительность. В
сущности это разновидность повтора, только повторяется не слово, а
смысл.
«—Что ж вы-то жалуетесь, Степан'Аркадьевич?—Да
скверно, плохо, — сказал Степан Аркадьевич, тяжело вздохнув» (Л. Т.).
«Что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной,
неожиданной любви?» (И. Б.). «Вы дармоеды, тунеядцы, больше
ничего» (Т.). «Черти. Пересквернили, перепоганили, перемерзили!
Пропал сад! Погиб сад!» (Ч.). В последнем случае использованы
два ряда синонимов.
Пример из газеты: «И потому, когда они выполняли свое
задание на трассе, впервые прочерченной в 1957 году, так частей с
таким удовлетворением мы определяли их подвиг добрыми
словами: работа, труд».
В приведенных примерах синонимы звучат именно как
синонимы: авторы, ставя рядом .несколько слов, обращают внимание на
то, что эти слова обозначают одно и то же.
Разнообразны случаи сопоставительного употребления
синонимов. Писатель указывает не столько на сходство между словами,
сколько на различие между ними. Вот отрывок из разговора
грубоватой Лизаветы Прокофьевны с мягким, деликатным князем
Мышкиным (Ф. М. Достоевский. Идиот):
'«— Неужели ты не видишь, что он тебя кругом облапошил}
1 Иногда процесс отбора можно наблюдать, сравнивая окончательный текст
с черновым вариантом или последнюю редакцию произведения с более ранними.
55

— Я хорошо знаю, что он меня иногда обманывает».
Князь не может повторить грубого глагола облапошить,
предпочитая литературное слово обмануть. Любопытно, что в
разговоре jz другим персонажем романа (Евгением Павловичем) князь
Мышкин не хочет повторить даже глагол надуть, снова отдавая
предпочтение бесспорно литературному синониму:
«— А вы и не подозреваете, милый князь, — продолжал
усмехаться Евгений Павлович, не отвечая на прежний вопрос, — вы не
подозреваете, что я просто пришел вас надуть и мимоходом от
вас что-нибудь выпытать, а?
— Что вы пришли выпытать, в этом и сомнения нет, —
засмеялся, наконец, и князь,— и даже, может быть, вы решили меня
немножко и обмануть».
Н. С. Лесков в рассказе «Шерамур» замечает, что в обществе
по-разному отзовутся о смерти человека из общества и
отверженного, бродяги Шерамура: «Вся разница будет в том, что о первых
скажут «они скончались», а о Шерамуре, что он — околел». Тот
же Лесков в романе «Островитяне» говорит об отношении к
художнику «мещанствующего разума, живо чувствующего бессилие
своей практической лошади перед огневым конем таланта».
Любопытную заметку находим в «Записных книжках» А. П. Чехова:
«Врача пригласить, а фельдшера позвать». Там же читаем:
«Доктор посоветовал купцу (из образованных) есть бульон и цыпленка.
Купец отнесся иронически. Сначала съел обед с ботвиньей и
поросенком, потом, как бы вспомнив приказ доктора, велел подать
бульон и цыпленка — и это тоже сожрал, думая, что это очень
смешно». Резко осуждающе звучит это сожрал на фоне первого
нейтрального съел. Интересно сопоставление нейтрального и
грубого слова в «Фальшивом купоне» Л. Н. Толстого: «В дверь
постучался кто-то: «Кой черт еще там», — подумал он и крикнул: «Кто
там еще?»». Кой черт можно подумать, сказать про себя, а вслух —
только кто. А вот сопоставительная подача слов нейтрального и
высокого стиля: «Возможно, что, прочитав эти воспоминания,
некоторые скажут о жизни Леопольда Сулержицкого: — Бесполезно
растраченная жизнь. Нет, бурное житие таких людей более чем
полезно, и в нем скрыт глубокий, важный социально-воспитательный
смысл» (М. Г.).
Тонко и без нажима подчеркнута разница в употреблении слов
девушки и девицы в одном из эпизодов романа В. Пановой
«Времена года». В доме Дорофеи готовятся к встрече Нового года:
«К десяти начали сходиться девушки, подруги Ларисы и Юльки».
Звонок. Короткий и неприятный для Дорофеи разговор с Сашей
Любимовым, который пришел узнать, дома ли Геннадий.
Праздничное настроение у Дорофеи сразу пропадает. «И вдруг
немила стала ей суматоха в доме, этот стол с бутылками, шумные
девицы. «Кто, кто пришел?»— закричали девицы. «Никто!»
—ответила она и прошла в сцальню» К
; 1 Современные толковые словари не видят разницы между словами девушка и
56

Разновидность сопоставительной подачи — противопоставление
синонимов.
Если один синоним ряда обозначить как А, другой — буквой
Б, то схема противопоставления синонимов будет выглядеть так:
«Не А, а Б». Именно по такой синтаксической схеме чаще -всего
(хотя и не всегда) строится противопоставление синонимов. Автор
настойчиво подчеркивает различие между словами одного
синонимического ряда. Горький писал, что произведения Чехова
пропитаны «глубоким знанием жизни, мудрым беспристрастием и
состраданием к людям, не жалостью, а состраданием умного и чуткого
человека, который все понимает». «Тут, на берегу, овладевают не
мысли, а именно думы; жутко, и в то же время хочется без конца
стоять, смотреть на однообразное движение волн и слушать их
грозный рев» (Ч.). «Старику захотелось важных, серьезных
мыслей; хотелось ему не просто думать, а размышлять» (Ч.). «В
семействе у нас никогда не крали, и я не крал, а присвоил» (Маяк.).
«Нет, Белинский был образованнее всех своих сотоварищей (не
ученее, а именно образованнее)» (Гонч.). «Я стал не большим, а
огромным» (Я. Смеляков). «На голове великого комбинатора
возвышалась шапка. Не шапка, а бобровая тиара» (И. и П.). «Кто
поверит, что эти уважаемые лица, нет, не лица, а рожи сочли
заготовку воробьев нормальным делом?» (М. Кольц.). В последнем
примере прием противопоставления синонимов усилен комическим
обыгрыванием двух значений слова лицо.
Писателю иногда приходится как бы дорабатывать,
доделывать то, что не доделано толковыми словарями, путем
противопоставления синонимов разъясняя разницу (амысловую или
стилистическую) между ними. Характерны в этом отношении два
примера из фельетонов Леонида Лиходеева: «В самом центре большой
площади растет правильная геометрическая фигура крытого
рынка. Не базара, а рынка — то есть места розничной реализации
продуктов сельского хозяйства». Действительно, слово базар, может
быть, из-за своего второго значения (беспорядочный говор, крик,
шум) вызывает представление о чем-то шумном и
неорганизованном. Этого нет у слова рынок. Хорошо объяснено различие между
синонимами голый и обнаженный (этого не делает ни один
толковый словарь) в фельетоне того же автора «Клешня». Речь идет о
ханжах — моралистах, протестующих против «голой» натуры в
картинах художников: «Так получилось, например, с живой, теплой,
человеческой картиной А. Пластова «Весна». На ней изображена
обнаженная женщина, одевающая девочку после бани.
Обнаженная, а не голая. Может быть, в обиходе разница между этими сло-
девйца. «Девица — то же, что и девушка», — единодушно говорят они. Однако
слово девица в современной речи имеет определенный оттенок осуждения,
неодобрения. Оно стоит в одном стилистическом и эмоциональном ряду со словом юнец:
«Совсем недавно в окно можно было увидеть девиц, стриженных под «мальчика
без мамы», то есть коротко и растрепанно; юнцов, стриженных под «девочек с
мамой», то есть длинно и расчесанно» (Л. Л.).

вами не улавливается. Но на обнаженных смотрят восхищаясь.
А на голых подглядывают, пуская слюну».
Комический эффект вызывает противопоставление синонимов
без достаточных оснований: «Берлага туманно пояснил: — Я это
сделал не в интересах истины, а в интересах правды» (И. и П.).
Пояснение действительно туманное. Ср. пример из раздела
«Нарочно не придумаешь» («Крокодил», 1969, № 26):
«Ко мне подошел начальник и сказал, что ты выпивши, давай
иди домой, но я не был выпивши, просто находился -в нетрезвом
состоянии, но все же приказ выполнил — ушел домой».
Наличие синонимов в языке помогает избежать утомительных
повторений, однообразия лексики, помогает делать речь гибкой.
Плох был бы язык статьи о творчестве Горького, если бы на
протяжении многих страниц повторялось словосочетание «Горький
показывает», «Горький показывает», «Горький показывает»... Но ведь
можно один раз написать «Горький показывает», затем «Горький
изображает», потом «Автор романа «Мать» показывает», а дальше
«Великий пролетарский писатель рисует» или «Горький дает
картину» и т. п. Ср. в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать
стульев»: «Брильянты превратились в сплошные фасадные стекла
и железобетонные перекрытия..., золотые змеиные браслеты с
изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар
перевоплотился в детские ясли...».
Ср. работу с синонимическим рядом кинофильм — картина —
лента: «Вместе с тем по-прежнему основное место на телеэкране
занимает прокат кинофильмов. Так, Центральное телевидение
показывает в год до трехсот художественных картин, включая старые
ленты» (Э. Багиров, И. Кацев. Телевидение. XX век).
Примеры из газет: «Молодой форвард быстрее растет и мужает,
если попадает в такую струю. Наоборот: когда команда
осторожничает, играет без душевного подъема, самый агрессивный
нападающий постепенно «закисает». «Новая гостиница «Ленинград»,
открывшаяся сегодня на Пироговской набережной, — самый большой
отель города».
Чередовать синонимы в тексте во имя разнообразия нельзя
автоматически. При работе с синонимами нужно учитывать
смысловые, стилистические и другие особенности слов. В газетах нередко
автоматически, без учета этих особенностей чередуют слова
картофель, клубни и сочетание второй хлеб. Это плохо. Клубни —
вообще не синоним слова картофель: это, так сказать, форма
существования растения. Поэтому «600 тонн клубней» (вместо «картофеля»)
звучит^почти так же, как «600 тонн горошин» (вместо «гороха»).
Второй хлеб—народный синоним слова картофель. Но у этого
перифраза1 — своя история и своя судьба. Так называли русские
крестьяне картофель потому, что в голодные годы, когда не роди-
1 Перифраз (или перифраза) — выражение, являющееся синонимической
описательной заменой слова: город на Неве — Ленинград, черное золото — нефть,
автор этих строк — я, голубой экран — телевидение (а также телевизор).
58

лась рожь, картошка заменяла хлеб. Механическое употребление
эюто оборота «ради разнообразия» вряд ли верно ].
Слова, которые только в данном контексте, только временно
выступают как синонимы, называются контекстуальными синонимами..
Вот несколько примеров таких синонимов. Оклеенный и
осыпанный— вообще говоря не синонимы, но в индивидуальном
авторском употреблении оклеенный может звучать как синоним слова
осыпанный: «Он заснул с неясной улыбкой на лице, оклеенном
мучной пылью» (М. Г.). «Сморкались вы из револьвера в меня»
(М. Г.). Сморкались здесь (и только здесь!) — синоним слова
стреляли. «Остап уже собирался взять Фунта за крахмальный ошейник
и указать ему путь-дорогу» (И. и П.). Ошейник — контекстуальный
синоним слова воротничок2.
Мастерски использованы синолимы ' пока — покуда в очерке
Ю. Казакова «Северный дневник»:
И покуда ровно, едва сотрясая корпус, гудит в корме дизель, покуда слегка
поваливается вниз и так же взмывает кубрик, покуда вокруг меня все
прибавляется матросов, все усиливается и учащается говор, покуда я слушаю и смотрю
вокруг — на лица, на одежду, на койки, на трап, на потолочные иллюминаторы,
стараясь все это запомнить, — мысли мои гуляют далеко, пока, наконец, я не
потрясаюсь вдруг радостью и удивлением, что я здесь, на Белом море, в этом кубрике,
среди этих людей.
В первых четырех придаточных предложениях употреблен один
и тот же временной союз покуда в значении в то время как.
Последний временной союз пока имеет другое значение — до того
времени как. Союзы пока и покуда синонимичны в обоих этих
значениях. С точки зрения языка, казалось бы, можно было во всех
пяти случаях употребить один союз: либо пока, либо покуда. Но
автору нужно подчеркнуть, что в последнем временном придаточном
предложении союз имеет другое значение, и он берет другой
(синонимичный) союз.
Синонимы часто встречаются .в пословицах и поговорках: «Ум
за разум заходит», «Набраться ума-разума», «Переливать из
пустого в порожнее» (откуда прилагательное пустопорожний с двумя
однозначными корнями), «Из огня да в полымя» и др.
4. АНТОНИМЫ
Антонимы — это слова с противоположным значением:
большой — маленький, много — мало, высокий — низкий, злой —
добрый, веселый — грустный, далекий — близкий, хорошо — плохо,
быстро — медленно, громко — тихо, конец — начало, свет — тьма,
1 Подробнее об этом см.: Калинин А. В. Вернисажи, клубни, эскулапы.—
«Журналист», 1973, № 8.
2 Количество примеров контекстуальных синонимов можно умножить, если
вспомнить индивидуально-стилистические метафоры: кисточка (в значении пламя),
насекомые (самолеты) и т. п. Ср. у С. Есенина: «Вся равнина покрыта сыпучей и
мягкой известкой» (известка — снег) и т. п. (см. с. 27).
59

горевать — радоваться и др. Антонимы могут быть и
однокорневыми: друг — недруг, человечный — бесчеловечный, верный —
неверный, правильно — неправильно и т. п.
Далеко не все слова имеют антонимы. Нет антонимов у
существительных с конкретным значением, таких, как стакан, бумага,
дом, радиоприемник, дверь, верблюд, нож, книга, часы, чай и др.
Нет антонимов у числительных, нет их у большинства
местоимений; такие пары, как этот — тот, туда — сюда, мой — твой, не
составляют антонимов, так как не обозначают противоположных
понятий. Исключением являются, может быть, пары типа свой —
чужой, всё — ничто, все — никто. Не имеют антонимов собственные
имена. Близки к антонимам некоторые пары предлогов: под —
над, за — против, к — от, с — без и др.
Чаще всего антонимические пары образуют качественные
прилагательные и качественные наречия, реже—существительные и
глаголы (содержащие в своем значении качественный признак).
Говоря о синонимах, мы отмечали, что, меняя значение, слово
может «изменять» и своему синонимическому ряду. Так,
прилагательное низкий в значении невысокого роста, небольшой высоты
входит в синонимический ряд, состоящий из слов маленький,
невысокий и др. Это же слово в значении подлый войдет в ряд
гнусный— презренный — дрянной и т. п. С изменением смысла слово
может приобрести и иной антоним или потерять возможность
иметь антоним. Например, антонимом слова любопытный в
значении любознательный, интересующийся будет прилагательное
равнодушный, а если мы употребим это же слово в значении
интересный, вызывающий любопытство (любопытная сцена), то антоним
у него будет другой — скучный. Ср. зеленый (молодой,
неопытный) — антоним опытный, зеленый (цвет) — нет антонима
(названия цветов вообще, как правило, антонимов не имеют;
исключением является пара черный — белый).
Конечно, ,не всегда полисемия ведет к смене антонимов.
Слово большой имеет антоним маленький и при обозначении размера
(большой дом — маленький дом), и в значении крупный,
значительный (большой писатель — маленький писатель). Ср. теплый
чай — холодный чай и теплый прием — холодный прием; частые
встречи — редкие встречи и частые сети — редкие сети; острый
нож — тупой нож и острая боль — тупая боль 1.
Антонимы издавна используются как прием для создания
контрастных образцов, для резкого противопоставления признаков,
явлений и т. п.
Необходимы, разумеется, особые условия, особый контекст для
того, чтобы слова-антонимы приобрели выразительность. Если мы
читаем в отчете о матче: «Динамовцы вышли на поле в черных
трусах и белых майках, а спартаковцы — в красных майках и
белых трусах», то ,в таком контексте слова черный и белый не высту-
1 Но ср. острый катар •— хронический катар.
СО

пают как выразительные антонимы. Но когда мы читаем у Блока
в самом начале поэмы «Двенадцать» — «Черный вечер — белый
снег», то, зная поэтику символистов и особенности стиля Блока,
мы понимаем, что это — использование антонимов как
художественного средства. Поэма говорит о борьбе двух враждебных
социальных сил, она вся построена на контрастах. Эти же слава —
черный и белый—выступают не просто как названия цвета кожи
негра Вилли и мистера Брэгга, но как социальные антонимы в
стихотворении Маяковского «Блек энд уайт» (т. е. «Черное и белое» —
англ. black and white). Словом, если писатель хочет так или иначе
обыграть антонимы, это не остается незамеченным:
Не люби, богатый, — бедную,
Не люби, ученый,— глупую,
Не люби, румяный, — бледную,
Не люби, хороший, — вредную,
Золотой, — полушку медную (М. Ц.).
Кровь нисколько не отстучала,
Я с течением лет, узнал
Утверждающее начало,
Отрицающее финал (М. Светлов).
По-особому выразительны пары слов, построенные на
сохранении'одного антонима у разных значений слова: «Мелкая
философия на глубоких местах» (Маяк.); «Богатый нищий» (Л. Март.).
В этом стихотворении говорится о богатом материально, но
нищем духом человеке. Книга .воспоминаний И. Е. Репина о далеких
по времени, но близких сердцу событиях, людях носит название
«Далекое близкое». Интересен в этом отношении диалог в пьесе
Горького «Дачники». Миллионер Двоеточие жалуется Марье
Львовне, что он не умеет распоряжаться своими деньгами, не
знает куда их деть. «Эх вы, бедный!» — говорит Марья Львовна.
Двоеточие удивлен: «Вот вы говорите мне — бедный... хо-хо! Это
я никогда не слыхал... все говорили — богатый... А оказалось —
бедный я...». Для Двоеточия богатый и бедный —
взаимоисключающие понятия, но оказывается, что можно быть богатым и в то же
время бедным, несчастным.
Широко используются антонимы в пословицах, поговорках:
Нет худа без добра. Ученье — свет, а неученье — тьма. Сытый
голодного не разумеет. Глупый осудит, а умный -рассудит. Мягко
стелет, да жестко спать и др. На антонимах нередко строятся
названия произведений, книг: «Война и. мир», «Живые и мертвые»,
«Далекое близкое» И. Репина (ср. «Путешествие в далекое и близкое»
В. Владимирова, «Близкое — далекое» Н. Н. Ходотова),, «Что
такое хорошо и что такое плохо» и т. п.
Антонимы — яркая черта стиля газетных заголовков: «Старые
проблемы нового сезона», «Крупный разговор о мелких
хищениях», «Большое искусство — маленьким», «Большие проблемы
маленькой пьесы», «Грустные размышления о веселом» (статья о со-
61

кращении числа веселых передач на телевидении), «Край далекий,,
край близкий» (репортаж с Сахалина), «Древний и .вечно
молодой» (о Киеве), «Жаркие схватки вокруг холодных напитков»-
(о конкуренции местных и американских фирм, производящих
прохладительные напитки, в Японии) и др.
В заглавии, названии возможны случаи «скрытого»
использования антонимов. М. А. Шолохов назвал свой роман «Тихий Дон»,,
а говорится в нем о бурных событиях на Дону в годы гражданской
войны. В одной из глав автобиографической повести К. Г.
Паустовский горестно рассказывает о смерти любимой девушки. Главу
эту автор назвал «Под счастливой звездой». Вообще
использование слов и выражений в противоположном значении — прием
создания иронии (см. в главе об устаревшей и новой лексике), но (в
приведенных примерах никакой иронии, разумеется, нет.
Стилистическое, эмоциональное звучание одного и того же слова,
оборота речи зависит от общего контекста произведения.
Общие пособия по лексикологии
Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957.
Введенская Л. А., Дыбина Т. В., Щеболева И. И. Современный-
русский литературный язык. Изд. 2-е. Ростов н/Д., 1968, с. 5—161.
Работа над словом (язык, стиль и литературное редактирование газеты).—
«Библиотечка журналиста». М., 1974, с. 3—117.
Фомина М. И. Лексика современного русского языка. М., 1973.
Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. Изд. 2-е. М_,
1972.
Из литературы по семасиологии
Аникина А. Б. Образные средства в языке газеты. — «Вестн. Моск. ун-та':
Сер. журналистика», 1970, № 6.
Виноградов В. В. Основные типы лексических значений слов. —
«Вопросы языкознания», 1953, № 5.
Ефимов А. И. Стилистика художественной речи. М., 1957, с. 98—133.
Лексическая синонимия. Сб. статей. М., 1967.
Н о в и к о в Л. А. Антонимия в русском языке. М., 1973.
Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М.—Л.,.
1966.
Черкасова Е. Т. О метафорическом употреблении слов (по материалам1
произведений Л. Леонова и М. Шолохова). —В кн.: Исследования по языку cor
ветских писателей. М., 1959.
РУССКАЯ ЛЕКСИКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ
I. ФОРМИРОВАНИЕ РУССКОЙ ЛЕКСИКИ
Словарный состав русского языка складывался в течение
многих веков^ Существуют два основных пути формирования лексики:
1) прямой путь, при котором из имеющихся в языке элементов
возникают так называемые исконные слова языка, 2) путь заимство-
62

вания, при котором новые слова приходят со стороны, ^из других
языков.
Индоевропейский праязык имел довольно богатую лексику.
Распавшись на отдельные языки, он отдал им, в том числе и
общеславянскому языку, значительную часть своего словарного
запаса. Многие из этих древнейших, индоевропейских слов перешли
из общеславянского языка в выделившийся из него древневосточ-
яославянский (древнерусский), а затем (при распадении древнево-
>сточнославянского на отдельные языки) — в русский
(великорусский) язык.
¦В русской лексике немало индоевропейских слов, самых
старых в нашем языке. Среди них есть слова, называющие степени
родства: мать, брат, сестра, сын, дочь, жена и др. Многие
индоевропейские слова служат названиями животных: корова, волк, бобр,
коза, уж, муха и др., деревьев: береза, дуб, ива и др., различных
других предметов, связанных с природой: берег, гора, болото,
море, луна, вода и др. Сюда относятся некоторые числительные (два,
три, четыре и др.) и многие другие слова: верх, огонь, дым, дать,
острый, угол, уголь, соль, левый и т. д. Наличие этих слов в других
индоевропейских языках доказывает их происхождение из одного
языка-основы (индоевропейского праязыка). Ср. русск. сестра,
англ. sister, нем. Schwester, франц. soeur; русск. вода, англ. water,
нем. Wasser\ русск. два, латинск. duo, франц. deux; русск. море,
нем. Меег, латинск. шаге и т. п.
Другой пласт слов, возникших на прямом пути развития
нашей лексики, — общеславянские слова, имеющиеся в других сла-
вялских языках и образовавшиеся в период языкового единства
'славян: место, забыть, память, погода, простой, чистый, жадный,
человек, забава и др.
Некоторые слова встречаются только в восточнославянских
^языках (русском, украинском, белорусском), что объясняется,
видимо, их возникновением во время существования древневосточно-
славянского (древнерусского) языка: парень, сутки, сорок,
хороший, корзина, девяносто, гулять и др.
И наконец, многие слова следует отнести к собственно
русским, т. е. образовавшимся в нашем языке тогда, когда он
оформился как русский национальный (великорусский) язык. Этих слов
нет даже в близкородственных русскому славянских языках:
бабушка, балалайка, забор, кстати, навзничь, очень, тачка, утес и др.
Большинство современных русских слов — свои, не
заимствованные, т. е. индоевропейские, общеславянские,
восточнославянские и собственно русские 1.
Обогащаясь за счет заимствований, наша лексика оставалась
в своей основе индоевропейско-славянско-русской. Это явилось
(наряду с оригинальным, своим развитием грамматики и звуково-
1 Подробнее см.: Шанский Н. М. Лексикология современного русского
языка. Изд. 2-е. М., 1972, с. 70—86.
63

го строя) одцой из важных причин сохранения русским языком
своеобразия, неповторимого национального характера.
Не всегда просто установить разницу между понятиями свое
(исконное) и заимствованное в языке.
Во-первых, этимология (т. е. происхождениеI некоторых слов
еще не выяснена. Это касается в первую очередь очень -старых
слов. Неясно, например, является ли слово полк исконно русским
или заимствованным в древнюю эпоху у германцев (ср. немецкое
Volk — народ). Так же не установлено окончательно, следует ли
считать своими или пришлыми слова вишня, молоко, собака
и др.
Во-вторых, слова, этимология которых в общем-то известна, все
же не всегда легко назвать своими или заимствованными. Можно
ли, например, слово лифтёр считать заимствованным? Казалось
бы, все ясно: корень слова — английского происхождения (англ.
lift), суффикс -ёр— французский (-еиг), входящий в состав таких
слов (французского происхождения), как минёр, режиссёр, тапёр,
жонглёр, монтёр и др. Слово как будто явно ле свое. Но дело в
том, что слова лифтёр нет ни в английском, ни во французском
языках. Скорей .всего это слово (несмотря на свой иностранный
облик) возникло в русском языке из английского корня и
французского суффикса. Заимствованное ли оно в таком случае? Немало
в нашей лексике слов, образованных из заимствованного корня и
русского суффикса (марин-овать, финт-ить, алимент-щик, монтаж-
ник), из русского начала и иноязычного суффикса (очерк-ист,
связ-ист, ухаж-ёр), из заимствованной приставки и русского конца
(анти-советский, контр-удар), из чужой середины и русских
начала и конца (рбес-кураж-ить, бес-пардон-ный, раз-дракон-ить, у-ком-
плект-овать). Многие сложные слова — наполовину русские,
наполовину заимствованные: фотолюбитель, телезрители, автопробег,
радиопередача, мотогонки, киносъемка, самоконтроль и др.
Надо различать заимствованное слово и заимствованную
морфему2. В слове лифтёр обе морфемы заимствованные, но слово
лифтёр, строго говоря, собственно русское (если собственно
русскими считать слова, возникшие в русском языке, независимо от
того, состоят ли они из иноязычных или русских морфем).
Конечно, странно слышать, что дирижёр, радиопьеса, кинопрограмма —
русские слова. Но если это странно слышать, то считать их
заимствованными было бы неверно с научной точки зрения. Впрочем,
дело, конечно, не в терминах. Можно такие и им подобные слова
называть полузаимствованными, частично заимствованными или
собственно русскими, составленными из заимствованных или при
1 Словом этимология называют как происхождение слова (недавно
предложена новая этимология слова пихта), так и науку о происхождении слов (лекции
но этимологии). Это метонимическая двузначность слова.
2 Морфемой называется любая значимая часть слова. Это общее родовое
обозначение таких частных, видовых понятий, как корень, приставка, суффикс,
окончание, соединительная гласная.
64

участии заимствованных морфем, — дело, повторяем, не столько в-
терминах, сколько в четком понимании разных типов
заимствованных слов и разной степени иноязычное™ слов и морфем,
пришедших из других языков.
Говоря о заимствованных словах, нельзя не упомянуть о так
называемых кальках. Калькой в языкознании называют слово или
оборот речи буквально, по частям переведенный с какого-либо
языка. Так, русский глагол выглядеть (Вы сегодня хорошо
выглядите) возник как калька немецкого слова aussehen: приставку
aus- перевели как вы-, sehen — как глядеть. Слова водород,
кислород— кальки латинских слов hydrogenium и oxygenium (в
латинском корень -gen род, a hydro и оху — значат
соответственно вод- и кисл-). Есть языковедческий термин — калькировать,
т. е. переводить по частям. Слово полуостров калькировано с
немецкого Halbinsel, слово дневник—с французского journal, слово
небоскреб — с английского skyscraper; русское существительное
предмет — калька латинского слова objectum. Такие кальки
называются словообразовательными. Есть кальки фразеологические,
т. е. по словам переведенные устойчивые сочетания слов: убить
время (переведено с французского tuer le temps), медовый месяц
(франц. la lune de miel), порочный круг (латинск. circulus vitio-
sus), за и против (латинск. pro et contra) и др.
Есть кальки семантические (смысловые). Семантическая
калька возникает тогда, когда какому-то слову (которое и до этого
существовало в русском языке) придается нбвое значение, причем
это дополнительное значение переносится, переводится с
соответствующего иноязычного слова. В русском языке довольно давно
существует слово картина в разных значениях: произведение
живописи, зрелище, часть пьесы или оперы. Сравнительно недавно
слово это приобрело еще одно значение — кинофильм. Это новое
значение — калька английского слова picture. В английском языке
picture — и картина, и портрет, и кинофильм.
Калькирование — особый тип заимствования слов и
словосочетаний.
II. ОСВОЕНИЕ ЗАИМСТВОВАННЫХ СЛОВ
При переходе слов из чужого языка в русский происходят
процессы освоения. Слова осваиваются: 1) фонетически, 2)
графически, 3) грамматически, 4) лексически.
Фонетическое освоение
Слово, переходя из одного языка в другой, обычно меняет свой
звуковой облик. Иногда при этом происходит изменение звучания,
необусловленное какими-то фонетическими законами. Такое
случайное, необязательное искажение внешнего облика бывает, как
правило, при устном непосредственном заимствовании слова.
Трудно объяснить фонетическими закономерностями замену п на
5 А. В. Калинин g^

б в слове лабаз (тюрк, лапас) или появление н на месте д в слове
ханжа (турецк. хаджи). Случаен, необязателен и переход е в я
при заимствовании из немецкого языка слова клякса (нем. Klecks).
Такие замены и искажения объясняются чаще всего тем, что
чужое слово просто было неточно услышано, а затем, передаваясь из
уст в уста, могло еще больше исказиться.
Иное дело — закономерное, регулярное фонетическое освоение
чужих слов, т. е. приспособление заимствуемого слова к нормам
и законам русской фонетики.
В русском языке нет придыхательного звука h, который есть
Во многих других языках. При заимствовании слова с таким
звуком он, заменяется либо похожим на него звуком х> либо звуком г.
Примеры такой замены: хоккей (<1 англ. hockey), холл (< англ.
hall), хулиган (< англ. hooligan), герцог (< нем. Herzog), гетман
(< польск. hetman) и др. Ср. в собственных именах: Хорст (нем.
Horst), но Гейне (нем. Heine).
Звук h для русского уха иногда едва ощутим. Видимо,
поэтому при заимствовании в некоторых словах он исчез: арапник
(< польск. harapnik), история (< греч. histori) и др.
В немецком, французском и других языках есть гласный звук,
для произнесения которого русским, осваивающим фонетику
чужого языка, обычно советуют округлить губы, как при произнесении
русского у, и попытаться в это время сказать и. Этот звук средний
между у и и, передается в немецком письме как и, а у французов —
как и. Осваивая иноязычное слово со звуком и, русские обычно
заменяют его звуком у (на письме после мягкой согласной — ю):
костюм (франц. costume), этюд (франц. etude). Реже и
превращается в русском в и: первое и тюркского слова usum передано в
русском как и, второе — как у(ю) — изюм (впрочем, в русских
говорах Средней Азии можно слышать узюм).
Английское (и не только английское) d} представляет собой
не два звука, а единый, слитный мягкий звук. Так звучало бы
озвонченное русское ч (так оно иногда и звучит на стыке слов: лечь
6w —лебз бы). В русских словах английского происхождения на
месте d} произносятся два звука—дж: джаз (<англ. jazz), джем
(<англ. jam), джентльмен (<англ. gentleman), а также в
собственных именах: Джордж, Джон, Реджинальд, Лодж и др.
Согласные, звучащие в конце слова в языке-источнике как
звонкие, в русском оглушаются (по законам русской фонетики):
французские слова etage, equipage, paysage, polonaise, devise
произносятся со звонким согласным на конце, русские слова этаж,
экипаж, пейзаж, полонез, девиз имеют в конце слова (в им. и вин.
пад. ед. числа) соответствующий глухой согласный (ш, с).
Аканье, т. е. произношение о как а в слоге, предшествующем
ударному, распространяется и на заимствованные слова, хотя по-
1 Знак < можно перевести как из. Таким образом, «< англ.» обозначает,
что слово пришло из английского языка, произошло от такого-то английского
слова и т. п.
66

давляющему большинству иностранных языков аканье не
свойственно.
В немецком, итальянском, французском, польском и других
языках о в безударном положении никогда не звучит как а. В тех
языках, из которых заимствованы слова портрет (<фра.нц.
portrait), портфель (<франц. portefeuille), полемика (<греч. polemi-
kos), оракул (< лат. orakylum), момент (<лат. momentum), в
первом слоге этих слов слышится о, у нас же они произносятся как
партрёт, партфёль, палёмика, аракул, мамёнт.
В русском языке согласные перед э(е) в пределах слова
смягчаются (кроме тех, которые вообще не бывают мягкими—ж, ш,
ц): дело, сесть, резать, пел, верно, белый и т. п. Фонетическое
освоение многих заимствованных слов заключается, в частности, в
том, что согласный, который в языке-источнике перед э(е) звучит
твердо, в русском (по законам нашей фонетики) смягчается.
Такой смягченный уже на русской почве согласный хмы слышим в
словах театр, текст, ректор, редакция, портрет и др. (без
фонетического освоения они звучали бы как тэатр, тэкст, рэктор, рэдак-
ция, портрэт).
Так называемое среднее европейское 1 не такое мягкое, как л4
в слове люблю, но и не такое твердое, как л в слове ломал, в
нашем языке заменяется либо твердым л: лампа (<франц. lampe),
класс (<лати;нск. classis), плуг (<нем. Pflug), лак (<яеж.
Lack), либо мягким л': муляж (<франц. moulage), люк (<гол-
ланд. luik).
Здесь приведены, конечно, не все случаи, не все типы
фонетического освоения заимствованных слов (можно было бы указать,
например, по-разному осваиваемый английский звук — в
транскрипции А и др.)- Но и данных примеров достаточно для понимания
тех звуковых изменений, которые происходят при заимствовании
слов.
Звуковое освоение заимствованных слов иногда бывает
довольно длительным процессом. Некоторые иностранные слова до
сих пор освоены не полностью.
Аканье распространилось еще не на все заимствованные
слова. Отдельные (сравнительно немногие) иноязычные слова
сохраняют в произношении безударное о: какао, отель, Вольтер, Торез,
Ромёо. Движение языка в этом направлении особенно заметно,
если мы сравним отчетливо слышное у некоторых старых москвичей-
интеллигентов о в словах концерт, портрет, блокнот с
современным звучанием канцерт, партрет, блакнот и т. п.
В некоторых заимствованных словах согласные перед звуком
э (на письме чаще е) произносятся твердо, что нарушает русскую
фонетическую систему и является признаком неполного
фонетического освоения этих слов: пэр, отель, тире, кашне, кафе, коктейль
и др., а также в собственных именах: Визе, Rode, Мане, Вольтер,
— знак мягкости согласного.
67

Массив и др. К И здесь наблюдаются переходные случаи. В речи
старых москвичей- (и не только москвичей) иногда еще звучат
твердые согласные в словах музей (музэй), портрет (портрэт)
я др. Не установилось еще произношение таких слов, как сессия,
темп, фонетика и некоторых других (можно слышать сэссия и
сессия, тэмп и темп, фонэтика и фонетика, причем оба варианта не
выходят за пределы допустимой нормы, тогда как произношение
пионэр, музэй, шинэль надо признать манерным, неправильным).
Графическое освоение
Графическое освоение заимствованного слова — это передача
ето на письме средствами русского алфавита, русскими буквами:
англ. meeting — русск. митинг, франц. paletot—русск. пальто, нем.
Jager — русск. егерь, польск. frant — русск. франт, итальянск. тас-
caroni — $усек. макароны и т. п. Большинство иноязычных слов,
становясь достоянием русского языка, сразу приобретает русский
графический облик. Это особенно характерно для заимствований,
происходящих в настоящее время. В некоторых случаях, однако,
графическое освоение чужого слова происходило не сразу: в
течение некоторого времени слово передавалось не русскими буквами,
сохраняя на письме иноязычный облик. Пушкин писал жене 17
апреля 1834 года: «Обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью
и beafsteaks», однако в «Истории села Горюхина», написанной в
1830 году, это же английское слово передано русскими буквами:
«Незнакомец спросил себе бифштексу и сел передо мною».
Очевидно, в первой половине XIX века слово бифштекс еще графически
не упрочилось в языке и могло писаться как по-русски, так и по-
английски. В русском словаре (энциклопедическом) бифштекс
впервые отмечено в 1834 годуЧ В 20—30-х годах XIX века,
видимо, входило в русскую письменную речь слово брошюра: «Читал
ли ты его последнюю brochure о Греции?». (Пушкин. Письмо
Вяземскому от 14/Х 1823 г.). Энциклопедический словарь 1836 года
дает это слово уже в русском написании. Сло«ва бюллетень и
портфель зафиксированы русскими словарями в самом начале XIX
вела, но, видимо, русский вид этих слов был еще не очень привычен.
в письмах Пушкина 30-х годов читаем: «с нетерпением ожидаю
твой bulletin», «Постарайся порастрепать его portefeuille, полный
европейскими сокровищами». Слова комфорт и пикник Пушкин
1 Надо хорошо понять, что все дело здесь в качестве согласного, а не
гласного. Неверно было бы полагать, что в слове сэр звучит, э, а в слове сер («Ты сер,
а я, приятель, сед...») — е. Гласный в обоих словах один (э), а вот согласный п
слове сэр твердый, а в слове сер—мягкий. Так что слова отель, ателье, коттедж,
Вольтер произносятся с твердым г, а тема, театр, текст — с мягким т.
2 Колебания в написании и произношении этого слова продолжались и
значительно позже. Ср. в «Анне Карениной» Л. Толстого G0-е годы): «В день
красносельских скачек Вронский раньше обыкновенного пришел съесть бифстек в
общую залу артели полка». Надо сказать, что написание бифстек точнее передает
звучание английского подлинника, чем современное бифштекс.
68

и Лермонтов еще не решались писать по-русски: «вообще более
чистоты, удобства, того, что англичане называют comfort» (П.),
«Водяное общество ездит en piquenique» (Л.). По-французски писал
слово ателье Лесков: «Взойдя в atelier, герцог окинул все
помещение глазами и удивился». У Тургенева в одном из писем читаем^:
«Что за прелесть эта вилла — описать невозможно: удивительный
вид на Рим, и vestibule такой изящный, богатый» (письмо
относится к 1857 году, в словаре 1875 года слово вестибюль дано в
русском написании). Любопытно, как Лесков пытался графически
осваивать слово пляж: «Местоположение такое: море, за ним полоса
плотно уложенного песку (plage), за плажем береговая опушка из
кустов и деревьев» («Импровизаторы», 1892 г.) 1.
Вскоре слово пляж было зафиксировано русскими толковыми
словарями, но даже в 1911 году Александр Блок писал: «Без
конца ждал поездов, сидел на plag'e».
Одним из первых (в 1923 году) употребил в русском тексте, в
русском словесном окружении слово бизнес Сергей Есенин, однако
написано это слово у него по-английски: «Американец всецело
погружается в «business» и остального знать не желает» («Железный
Миргород»). Двумя годами позже Владимир Маяковский в
стихотворении «Бродвей» передает английское business уже русскими
буквами (и склоняет это слово):
Мамаша
грудь
ребенку дала.
Ребенок,
с каплями .из носу,
сосет
как будто
не грудь, а доллар —
занят
серьезным бизнесом.
Однако в толковых словарях русского языка слово бизнес
закрепилось только в 50-х годах (конечно, причина задержки в том,
что бизнес называет понятие, чуждое советской действительности:
капиталистическое предпринимательство, дух наживы. Вообще
графическое освоение слова тесно связано с лексическим
освоением. См. ниже об экзотических словах и варваризмах).
Грамматическое освоение
Становясь фактом русского языка, слово поступает в
распоряжение русской грамматики, подчиняясь ее правилам. Например,
существительные в языке-источнике склоняются по нормам,
действующим в грамматике этого языка, или вообще не склоняются, но
1 Два написания: лесковское плаж и более позднее пляж показывают
колебания в передаче французского полумягкого / (фонетическое освоение).
69

в русском языке заимствованные существительные приобретают
русские падежные окончания. Так, английские по происхождению
слова спорт, митинг, клумба склоняются по-русски: спорт, спорта,
спорту.., митинг, митинга, митингу.., клумба, клумбы, клумбе...
и т. д. Им. пад. мн. числа слова Stuhl в немецком языке — Stuh-
1е, а им. пад. мн. числа русского слова стул (<нем. Stuhl) —
стулья и т. п. Наиболее серьезной грамматической переработке
подвергаются глаголы. В отличие от многих существительных,
чужие глаголы, становясь русскими словами, почти никогда не
сохраняют— ни в одной форме — родного грамматического облика1.
Если, скажем, слова спорт, стул, франт, гардероб, душ хотя бы
в именительном падеже имеют сходную форму и в языке, из
которого они пришли, и в нашем языке, то у глаголов подобное
сходство невозможно. Французский глагол diriger, чтобы стать русским
словом, должен приобрести русскую концовку -овать и
(заимствованный) суффикс -up-: дирижировать. И если существительные
еще могут в отдельных случаях остаться грамматически не
освоенными (см. ниже), то с глаголами этого никогда не бывает.
Род существительных нередко меняется при переходе слов из
одного языка в другой. Слова aquarium, praesidium, consilium в
латинском языке — среднего рода (как и другие существительные
на -um). В русском языке они стали существительными мужского
рода. И это не случайно: по нормам русской грамматики
существительные, оканчивающиеся в им. пад. ед. числа на твердый
согласный (стол, дом, шум, разум), относятся к мужскому роду,
слова же среднего рода имеют (за немногими исключениями) окон-
чания -о, -е. Именно поэтому слова пальто, кафе, фойе, трюмо,
кашне, пюре, тире, пенсне, принадлежащие во французском языке
к мужскому роду, стали у нас существительными среднего рода (по
типу ведро, окно, поле, море). Этот переход из одного рода .в
другой совершался не сразу. Грамматика языка-источника в течение
некоторого времени влияла на род существительного в русском
языке: «Портмоне остался под подушкой у Марьи Игнатьевны»
(Дост.). «Одет он был в довольно ветхий старенький пальтишко»
(Он же). Средний род слова фортепьяно тоже установился не
сразу. Лесков писал: «Ты узнаешь его или нет, наш старый
фортепиано? Он довольно пожил и поездил по свету». А у Чехова
(несколько позже) читаем: «Фортепьяно затихло». Впрочем, слово пианино
и у Чехова выступает как существительное мужского рода: «Не
находите ли вы, что наш пианино расстроен?». Любопытна
история изменения рода слова фильм. Как существительное,
оканчивающееся на твердый согласный, оно должно было бы у нас стать
словом мужского рода (<англ. film). Но прежде чем получить
свой законный род, слово это было в течение некоторого времени
1 За исключением некоторых глагольных заимствований из славянских языков
(например, из польского).
70

существительным женского рода: «А слово «фильм», между
прочим, было женского рода, говорили «приключенческая фильма»
(В. Пан.) На это временное существование в женском роде,
вероятно, повлияло слово женского рода лента, широко
употреблявшееся в те же годы в значении фильм, кинокартина (слово лента
в смысле фильм употребляют и сейчас, особенно
киноработники).
Иногда при заимствовании переосмысливается число
существительных. Немецкое Klappen — форма множественного числа
существительного Klappe. Может быть, слово это чаще употреблялось
в форме множественного числа, и эта форма была понята как
единственное число, тем более, что конечный согласный типичен
для русского единственного числа. Получилось слово клапан. Как
формы единственного числа были осмыслены английские слова
кекс и клипс, хотя в английском конечное s — 'показатель
множественного числа (ед. число cake — торт, кекс; dip —зажим): в
русском языке -с не может быть расценено как окончание
множественного числа, и мы прибавляем к уже готовой в сущности форме
мн. числа еще свое окончание -ы: кексы, клипсы. Та же история
произошла с испанским словом кокос (испанск. cocos —
множественное число от coco — пальма).
Наиболее значительными изменениями при заимствовании
следует считать полное грамматическое переосмысление слова и лек-
сикализацию. Полностью переосмысливаются грамматически
слова, которые в языке-источнике принадлежат к одной части речи,
а в русском —¦ к другой. В латинском языке quorum — родитель-
ный падеж местоимения (из выражения quorum praesentia suffi-
cit — «присутствия которых достаточно»), в русском кворум —
существительное. Французское прилагательное royal (королевский)
превратилось в русском языке в существительное рояль. Наше
слово фанера этимологически восходит к французакому глаголу four-
nir.
Лексикализация — превращение в русском языке в одно
слово того, что в другом языке является группой слов. Одеколон —
лексикализованное французское словосочетание eau de Cologne
(буквально «кельнская вода»). Ср. кордебалет (<франц. corps de
ballet), метранпаж (<франц. metteur en pages), метрдотель
(<франц. maitre d'hotel). От лексикализации в русском языке
надо отличать случаи типа бульдог, где превращение двух слов в
одно (словосложение) произошло в самом английском языке, а
русский язык усвоил уже готовое (в английском — сложное) слово
бульдог (англ. bull — бык и dog — собака> 1 англ. bulldog>pycoK.
бульдог).
Лексическое освоение
Под лексическим освоением мы имеем ,в виду освоение слова
как единицы лексики (а не фонетики или грамматики).
1 > — обратно знаку <; > — дает, переходит, превращается в...
71

Лексически освоенным слово можно считать тогда, когда оно
называет вещь, явление, свойственное нашей русской
действительности, когда в значении его не остается ничего, что указывало бы
на его иноязычное происхождение.
Слово пальто, например, заимствовано из французского языка
(<франд. paletot), ,но сам предмет, названием которого служит
это слово, прочно вошел в наш быт и, конечно, не осознается как
французская одежда. Спорт—слово английского происхождения
(<англ. sport), но спорт свойствен русской действительности,
русской жизни в такой же мере, как и английской. Значит, слова
пальто и спорт лексически освоены. Лексическое освоение—это
смысловое, семантическое освоение.
Большинство заимствованных слов лексически освоено. Не
напоминают ни о чем иностранном такие слова английского
происхождения, как пиджак, бифштекс, аврал, комбайн, кекс, трусики,
ринг, теннис, волейбол, рельс, клумба, митинг. Ничего
специфически немецкого нет в значениях слов галстук, фартук, планка, рис-
линг, бухгалтер, бакенбарды, стамеска, рубанок, гроссмейстер,
локон, проба, слесарь, стул. Вполне освоены лексически такие фран-
цуаского происхождения слова, как сезон, балет, трюмо, багаж,
инвалид, костюм, сосиска, соус, котлета, ресторан, дюжина и др.
Смысл, заключенный в словах тулуп, лошадь, судак, алый, башмак,
богатырь, очаг, чугун, карандаш, не говорит нам об их тюркском
происхождении. Греческие и латинские слова пленум, биология,
конус, декан, драма, июль, август, теорема, грамота, школа, хор
вполне обрусели в смысловом отношении. Это можно сказать и о
польских заимствованиях: вензель, отвага, пончик, рисунок, опека,
булка и др. Немало лексически освоенных слов пришло к нам из
итальянского, голландского и других языков.
Наряду с лексически освоенными заимствованными словами в
нашем языке есть некоторое количество так называемых
экзотических слов (экзотизмов) К Это такие слова, которые хотя и
употребляются в русском языке, но в значении своем имеют нечто
нерусское, нечто напоминающее об их иноязычном происхождении.
Слова эти, как правило, известны достаточно культурным и
начитанным русским людям, но, в отличие от лексически освоенных
заимствований, употребляются только в тех случаях, когда речь идет
не о русской действительности, а о жизни какого-то другого народа.
Встретив в тексте (переводном или оригинальном — русском)
слова лорд, лейборист, полисмен, леди, спикер, ленч, пенс, читатель
сразу поймет, что речь идет об Англии. Слова рейхстаг, шуцман,
аншлюс, пфенниг, эрзац, фрау, кирка (или кирха), обер-лей-
тенант, бундесвер, вермахт, рейхсвер характерны для текстов,
говорящих о Германии. Франк, сантим, кюре, консьерж — французские
1 Иногда экзотической лексикой предлагают называть только слова,
заимствованные из малоизвестных (главным образом неиндоевропейских) языков: гяур>
аул и т. п. (см., например, «Словарь лингвистических терминов» О. С. Ахмано-
вой). Такое сужение термина вряд ли целесообразно.
72

экзотические слова. Многие слова характеризуют жизнь народов,
говорящих на тюркских языках: аул, кишлак, чайхана, плов
(пилав), пиала, бай, акын и др.
Лексическая неосвоенность подобных слов отражается и в
толковании их в словарях. Вот примеры, взятые из «Словаря
русского языка» в 4-х томах АН СССР: «Пиала —неглубокая,
расширяющаяся кверху чашка без ручки, употребляемая в Средней Азии»,
«Рейхсвер — название вооруженных сил Германии после первой
мировой войны до 1935 года», «Кюре — католический приходский
священник во Франции и в Бельгии», «Меджлис —
законодательный орган, парламент в Иране и Турции» и т. п. Интересно
проследить по словарям изменение толкования отдельных слов. Слово
гуляш, например, объясняется в «Толковом словаре русского
языка» под ред. Д. Н. Ушакова (т. 1, 1935) как «венгерское
национальное мясное блюдо». «Словарь русского языка» в 4-х томах
АН СССР (т. 1, 1957) толкует это слово как «кушанье из
кусочков мяса, тушенных с пряностями». За 20 лет слово было освоено
вместе с вещью, которую оно называет.
Вот некоторые из тематических групп \ к которым могут
принадлежать экзотические слова:
1. Наименования учреждений, организаций (государственных,
военных и других): стортинг (норвежек), риксдаг (шведск.),
бундесрат (нем.), бундестаг (нем.), рейхстаг (нем.), кортесы (ис-
панск.), сейм (польок.), меджлис (турецк., иранск.), асфалия
(греч.), бундесвер (нем.), хурал (монгольск.) и др.
2. Названия денежных единиц: франк, доллар, иена, су, лира,
песо, песета, талер, марка, риксдалер, юань, карбованец и др.
3. Названия видов одежды: сюзане, чалма, бешмет, сари,
чадра, кимЬно и др.
4. Слова, называющие кушанья и напитки: бешбармак, чурек,
лаваш, сациви, хаши, эль, джин, шербет, кальвадос, перно, чача и
т. п.
5. Наименования должностей, званий, профессий: клерк,
шериф, полисмен, констебль, лама, кюре, спикер, ксендз, чичероне,
идальго и др.
6. Названия танцев, музыкальных инструментов и т. п.:
лявониха, джок, гопак, зурна, тамтам, кантеле и др.
7. Названия ветров: сирокко, мистраль, биза и др.
Есть экзотизмы узкие и широкие. Узкие экзотические слова
отражают быт, культуру, организации и т. п. одной страны,
широкие— называют явления, свойственные жизни нескольких стран,
союзных республик и т. п. (это связано обычно с общностью языка
или религии этих стран). Узкие экзотизмы: стортинг (норвежский
1 Тематические группы в лексике — группы слов, объединенных одной темой,
т. е. общим родовым признаком. Так, слова стол, стул, шкаф, этажерка и др.
объединяются в тематическую группу названий мебели; улица, переулок,
площадь, проспект — слова, принадлежащие к тематической группе названий частей
города, и т. п.
73

парламент), иена (японская денежная единица), бундестаг
(парламент ФРГ), гопак (украинский танец), лявониха (белорусский
танец), мафия (тайное общество в Сицилии) и др. Широкие экзо-
тизмы: полисмен (полицейский в Англии и США), шериф
(должностное лицо в Англии, Ирландии и США), меджлис (парламент в
Турции и Иране), чадра, паранджа (женское покрывало в странах,
где распространен ислам), пиала (чашка в Средней Азии).
Экзотические слова широко употребляются писателями,
поэтами. «Герр директор Криг в середине мая пригласил гостей» (К. Ф.)-
«Э, синьор! А как быть, если не хватает детям на макароны?»
(М. Г.). «В день, когда это случилось, дул сирокко, влажный ветер
из Африки» (М. Г.). «Не бери ни чентезима у этого человека»
(М. Г.). «9 ноября 1918 года кайзер поспешно отбыл в Голландию
и социал-демократы объявили республику» (И. Э.). «Ллойд
Джордж заявил, что немцы выплатят репарации до последнего
пфеннига» (И. Э.). «Навстречу шли чинные бюргеры, франтихи,
чиновники, школьники» (И. Э.). «Кельнеры никак не могли
привыкнуть к загадочным посетителям» (И. Э.). «Отставив подальше
недопитое маджари, молодое BiHHo, сна, не поднимаясь, приникла к
плечу мужа» (Леон.). «Один был вооружен волынкой, а другой
чем-то из четырех скрепленных серебром тростинок, а третий
зурной, сазандари» (Леон.). «Бели это по виду походит на наши
пельмени, только крупнее и круглее, возможно, что было хинкали»
(Леон.). В «Персидских мотивах» С. Есенина находим такие экзо-
тизмы, как чайхана, чадра, пери, шальвары и др. Поэт В. Луговской
в стихах, посвященных Средней Азии, употреблял слова дехкане,
пиала, басмач, чигирь, плов, кишлак, бай. Немало подобных слов в
романе Б. Ясенского «Человек меняет кожу». Многочисленны
тюркизмы в переводах повестей Ч. Айтматова. В произведениях И.
Бунина, рассказывающих о южной Франции, встречается слово
мистраль (северный ветер в Провансе). Очень много украинизмов в
«Вечерах на хуторе близ Диканьки» и «Миргороде» Н. В. Гоголя:
бандура, гопак, галушки, жупан, оселедец, свитка, сопилка, чумак
и др.
Немало экзотических слов в газетных и журнальных
материалах .на международные темы. В корреспонденции, рассказывающей
о Кубе, читаем: «Мачетеро рубили по 2 миллиона арроб за 5—6
месяцев сафры». Сафра — уборка сахарного тростника; мачетеро —
рубщики, работающие мачете — специальными ножами (в той же
корреспонденции — «похожие на саблю мачете»), арроба — и^г
веса в странах Латинской Америки.
«Коррида! Кто не слышал об этом волнующем зрелище,
родившемся в XI веке!». Коррида — бой быко,в. В том же материале —
другие термины корриды: бандерилья, тореадор. «Киднап
по-итальянски»—о краже детей в странах Запада. «Затея хиппи
провалилась», «Он поет спиричуэлз и трудовые негритянские песни».
Spirituals—религиозные песнопения негров. «За кулисами праймериз».
Pnmarys — первичные выборы в США.
74

Экзотические слова часто выполняют типичную для газеты
функцию слов-оценок, употребляясь в качестве средства осуждения
политики капиталистических стран. «Вздохи по рейху» (подзаголовок:
«Политический портрет западногерманского движения «Акция
сопротивления»; рейх—фашистское государство Гитлера). «Уик-энд
судетских фюреров» (уик-энд — конец недели, фюрер—фашистский
главарь). «Наркотический бред джи-ай» (джи-ай — прозвище аме-
канахпх солдат).
Одним из таких осуждающих экзотизмов в 60—70-х годах
стало слово истэблишмент. Английское establishment — значит
буквально основание, а также учреждение. В политических текстах
так называют государственный строй, систему учреждений
буржуазного государства. «Студенты атакуют истэблишмент» — статья в
газете. «Рэмпартс» против истэблишмента» — журнальная статья
(«Рэмпартс»—'название журнала). «Конформистски настроенная
молодежь готовит себя к службе истэблишменту». «Нет, не по
прихоти американского истэблишмента с оговорками и умолчаниями
признаны были преступления «рыцарей плаща и кинжала».
От экзотических слов следует отличать варваризмы. Если
экзотические слова хотя и характеризуют черты жизни другого, не
русского народа; но все же в какой-то мере входят в лексику русского
языка (не случайно многие экзотизмы зафиксированы толковыми
словарями русского языка, «Словарем иностранных слов»,
словарем «Новые слова и значения» и др.) пусть даже на правах
лексики не освоенных или недоосвоенлых слов, то варваризмы — это
подлинно иностранные слова, вкрапленные в русский текст.
Варваризмов в русских словарях нет. Это иноязычные слова, независимо от
того, передаются они в тексте средствами русского или другого
алфавита. Иногда (при передаче русскими буквами) варваризмы
даже временно грамматически осваиваются, что проявляется,
например, в склонении существительных, и все же это — нерусские слова.
Писатели XIX века нередко употребляли иностранные слова в
письмах, заметках, очерках, статьях, рассчитывая, что читатели и
адресаты (дворяне) поймут их. Иногда автор вводил в текст варваризмы,
затрудняясь подобрать соответствующее русское слово. Вот
примеры из писем и статей И. С. Тургенева: «Еще одно замечательное
качество Белинского как критика состояло в том, что он был
всегда, как говорят англичане, in earnest (серьезен. —А. К.)».
«Праздное любопытство, глазение, badauderie было не в его характере
(badauderie—от badaud, зевака. — А. К.)». «Вы удивитесь моей
egalite d'humeur (неизменности настроения. — А. /С.)».
«Гончаров — какой-то бог и царь и поэт общего места, deus loci commu-
nis».
Варваризмы в газетных текстах способствуют созданию
местного колорита. «Вива, Куба!», «Салам, Москва!», «ФройндшафтЬ,
«Добре дошли!», «Найрамдал — значит дружба» (о Монголии),
«Тере, Таллин!» (тере — эстонское приветствие, материал о приезде
белорусского театра в Таллин).
75

Особый тип варваризмов представляют слова и
словосочетания, давно принятые и в непереведенном виде употребляемые в
русской книжной речи (как правило, в иноязычном начертании):
tete-a-tete (или тет-а-тет, франц. — вдвоем), alma mater (высшая
школа, букв, мать-кормилица — латинск.), circulus vitiosus (no-
рочный круг — латинск.), ultima ratio (решающее
доказательство— латинск.) и др. Сюда же относится и медицинская латынь.
Иногда врач пишет на рецепте cito (т. е. срочно), per os (через
рот) и т. п. Законные варваризмы — международные латинские
(зоологические и ботанические) термины — названия животных и
растений. Ср. «Attalea princeps» (вид пальмы — название рассказа
В. М. Гаршина), «Cyprinus carpio» (карп—название
стихотворения Э. Багрицкого), «Homo sapiens» (мыслящий человек —
название рассказа В. А. Солоухина).
Варваризмы — одно из средств речевой характеристики
потерявших родину людей. «Мне, не знающему английского языка,
все-таки легче понимать скупослового американца, чем
сыплющего словами русского. Русский называет трамвай — стриткарой,
угол — корнером, квартал — блоком, квартиранта — бордером,
билет— тикетом» (Маяковский. «Мое открытие Америки». См.
также его стихотворение «Американские русские»). Трагически
звучит речь старого украинца, уехавшего с нищей Волыни и почти
нищенствующего в «процветающей» Америке. Поведав Ильфу и
Петрову грустную историю своей жизни, старик говорит: «Так и
жизнь прошла, як один дэй... Тут у меня есть менеджер, поляк.
Мы с ним вместе продаем nan-корн... На динер не хватает.
Голодую. Одежда, сами видите, какая. Не в чем на стрит выйти»
(«Одноэтажная Америка»; дэй — англ. day — день, менеджер — англ.
manager — хозяин, предприниматель, динер — англ. dinner — обед,
пап-корн — англ. рарр-согп — жареная кукуруза, стрит — англ.
street — улица).
Другие явления, связанные с заимствованием слов
1. Слово при переходе из одного языка в другой иногда меняет
значение. Вензель — слово польского происхождения, но в
польском языке w§zel — узел. Наше слово пижон пришло из
французского языка, а по-французски pigeon значит голубь. Ср. курган
(<турецк. kurgan— крепость), лимфа (< латинск.
lympha—влага, жидкость), ливер (<англ. liver — печенка), люцерна (<ла-
тинск. lucerna — светильник), магарыч (<арабск. maharig—
расходы, издержки), торпеда (< латинск. torpedo — электрический
скат), мембрана (<латинск. membrana— кожица), декан
^латинск. decanus — десятник), арена (< латинск. arena — песок)
и др.
Следствием изменения значения при заимствовании являются
любопытные факты существования в русском языке пар слов,
76

имеющих общего\предка. Арабское слово kahva дважды
заимствовано русским языком. В первый раз оно попало к нам через
английский (или голландский) язык в форме кофе (англ. coffee,
голландок. соШ), Так пришло название растения и напитка. Второй
раз это же слово, преобразованное и переосмысленное другим
языком-посредником, пришло из французского языка. Так
появилось у нас слово кафе (<франц. cafe). Так что этимологически
кофе и кафе—одно и то же слово.
Вот еще несколько пар слов, возникших (в каждом случае) из$
одного слова: шторм — штурм, асбест — известь, трапеза —
трапеция, рифма — ритм, пуд — фунт, ринг — рынок, майор — мажора
карта — хартия, махина — машина, конференция — конферанс,.
кристалл — хрусталь, павильон — павлин, флигель — флюгер,
крона — корона, чердак — чертог, сераль — сарай, радиус — радий^
казак — казах, штемпель — шомпол, металл — медаль, орган —
орган, цитра — гитара, магистраль — мистраль, цифра — шифр,
клобук — колпак, фон — фонд.
2. Интересно явление народной этимологии (ее называют
также ложной этимологией).
В широком смысле слова народной этимологией можно
считать всякую необоснованную, не подкрепленную ^научными
данными попытку (приводящую к неверным выводам) объяснить про>-
исхождение слова или установить родственные связи слов,
основываясь на чисто внешнем (иногда очень приблизительном)
сходстве этих слов. «Уж! Уж!.. Ох, какая гадость! Недаром слова
ужас происходит от ужа» (И. Б.). В. Солоухин в повести
«Терновник» передает свой разговор с матерью, в котором он пытается
доказать ей съедобность шампиньонов. В доказательство своей
правоты автор читает отрывок из «Определителя грибов», где
упомянуто слово споры — семена грибов. Мать немедленно
подхватывает: «Написано тагм, что споры. Спорят, значит, люди, есть его
или не есть».
В узком смысле слова народная этимология — это искажение
внешнего облика заимствованного слова, подгонка его под уже
известное в языке слово. Так, немецкое слово Werkstatt
(мастерская) в русском языке превратилась в верстак (якобы от глагола.
верстать).
Н. С. Лесков часто употреблял смешные слова, созданные msr
основе народной этимологии. Трудно сказать, какие он придумалк
сам, а какие подслушал у народа: лыгенда (от легенда и лгать),.,
мотариус (от нотариус и мотать), лицерин (от глицерин и лицо),,
клеветой (от фельетон и клевета), бедуар (от будуар и беда),
Квазиморда (от Квазимодо и морда: «Он ей хуже Квазиморды,
которого в театре представляют»).
Хороший пример народной этимологии приводит в очерках
«Освобожденная Орловщина» К- А. Федин: «Одна женщина в жиз-
дринской деревне сказала мне: «Ушли, теперь уж больше не
вернуться, чай, окопанты?» — «Окопанты?» — спросил я. — «Ну да\,
77

окопанты. Пришли, окопались на земле нашей...». Так в народной
речи слово оккупанты под влиянием русского глагола окопаться
превратилось в окопанты.
v
III. ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ОТДЕЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ
(КРОМЕ СТАРОСЛАВЯНСКОГО)
Заимствованных слов в лексике современного русского языка
довольно много. Одни языки дали нашей лексике значительное
количество слов, другие — совсем немного. Многочисленны
заимствования из греческого и латинского языков, из языков тюркских.
Немало в нашем словарном запасе слов немецкого, французского,
английского происхождения. Единичны заимствования из китайского
языка (чай, чесуча), грузинского (тамада), румынского (брынза,
кукуруза) К
Изучая заимствования из отдельных языков, мы должны
уметь ответить на следующие вопросы: 1) когда, в связи с
какими историческими событиями и какая именно лексика
заимствована из данного языка (бытовая, военная, политическая, научная и
т. п.), 2) каким путем происходило заимствование (устным или
письменным, непосредственно из данного языка или через язык-
посредник), 3) каковы внешние признаки, приметы, по которым мы
можем узнать, что слово пришло к ,нам именно из этого языка
(ответить на последний вопрос не всегда легко, особенно если речь
идет об очень старых заимствованиях и эти приметы стерлись).
В дальнейшем лексика, заимствованная из отдельных языков,
будет рассмотрена (по возможности) в плане ответа на эти
вопросы.
Даже если этимология слова совершенно ясна (что бывает
далеко не всегда), возможны разные ответы на вопрос: какого
происхождения данное слово? Прав будет тот, кто скажет, что слово
маляр пришло из польского языка. Не ошибется и тот, кто
отнесет это слово к числу заимствований из немецкого языка.
Противоречие здесь .кажущееся, мнимое. Дело в том, что слово маляр
вошло в нашу лексику из польского языка, но в польском языке
оно появилось под влиянием немецкого Maler. Так что ближняя
этимология этого слова — польская, дальняя этимология —
немецкая. В таких случаях говорят: слово пришло из немецкого языка
через польский (или через польское посредство). Слово ярмарка
можно считать польским и немецким по происхождению (ближняя
этимология — польская, дальняя — немецкая), сундук — тюркским
и арабским, караван—французским и персидским, сирень —
немецким и латинским и т. д.2.
1 Здесь и дальше рассматриваются главным образом лексически освоенные
заимствования
2 В дальнейшем указание на обе этимологии слова (ближнюю и дальнюю)
дается только в случае необходимости.
78

Приметы заимствованных слов ниже указаны по группам
(признаки немецкий слов, приметы заимствований из
французского языка и т. д.). Но есть такие черты звукового облика слов^кото-
рые принадлежат не Nk а кой-то отдельной группе (немецкой,
английской, тюркской и т:д.)> а вообще характеризуют слово как
заимствованное. \
Вот некоторые «межнациональные» признаки заимствованных
слов:
1. Начальное а почти всегда свидетельствует о нерусском
происхождении слова. Абажур, алый, армия, атака, администрация,
авиация, аптека, апрель, август, алмаз, анкета, астра, агент, ария
и др. — все это заимствованные слова. Исконно русские слова с
начальным а — редкость. Это некоторые служебные слова,
междометия (и слова, образованные от междометий): а, ах, ага, аи,
ахнуть, аукаться и немногие другие.
2. Наличие в слове буквы ф — яркая иноязычная черта. За
исключением немногих междометных и звукоподражательных слов
(фу, уф, фыркать), а также слова филин, слова с буквой ф —
заимствованные: февраль, кафе, факт, графика, фонарь, форма,
скафандр, софа, кефир, шкаф, рифма, фокус, графин, фильм и др.
3. Сочетания ке, ге, хе в корне указывают на заимствованный
характер слова: ракета, кедр, скелет, аскет, кета, макет, келья,
анкета, пакет, кеды, оркестр; герб, герой, гелий, гений, агент,
легенда; схема, трахея, парикмахер. На стыке основы и окончания
(но не в корне) сочетания ке ге, хе, конечно, бывают и в
незаимствованных словах: руке, песке, строке; юге, дороге, овраге; снохе,
мухе, смехе.
4. Иностранный О'бли.к придают слову так называемые зияния
(зияйие — соседство двух и более гласных) в корнях слов: поэт,
дуэль, какао, аут, диета, баул, караул, ореол, театр*к др.
На стыке морфем (например, приставки и корня) такие
сочетания возможны и в русских по происхождению словах: поэтому,
наука, неуч, заахать, поохать, приучить и т. п.
5. Нехарактерны для исконно русских слов некоторые
сочетания согласных: анекдот, экзамен, рюкзак, зигзаг, пакгаузит.п.
6. Буква э встречается почти исключительно в заимствованных
словах: эра, эпоха, этаж, эволюция, элемент, эхо, пэр, этика, алоэ,
каноэ, эффект и др. В незаимствованных словах э бывает редко —
в словах междометного и местоименного характера: э, эх, этот,
этакий, поэтому и т. п.
7. Не бывает в русских (исконно русских) словах таких
сочетаний, как пю, бю, ею, кю, мю. Поэтому уже по внешнему облику
определяем заимствованный характер слов пюре, купюра, бюро,
бюрократ, карбюратор, бюст, бюллетень, дебют, гравюра, кювет,
коммюнике и др. К
1 Подробнее см.: Дементьев А. А. Фонетические и орфографические
признаки нерусских по происхождению слов. — «Русский язык в школе», 1968, № 3.
79

Давние заимствования из скандинавских и .финских языков
По традиции слова, заимствованные из скандинавских и
финских языков, рассматривают вместе: во-первых, этих
заимствований немного; во-вторых, время и пути зац^ствования из этих
языков примерно одни и те же; в-третьих, тематически слова
финского и скандинавского происхождения близки (к тому же, как
финские, так и -скандинавские племена жили к северу и северо-западу
от исконно славянских мест). Надо, однако, помнить, что финские
языки не родственны скандинавским.
Скандинавские языки иначе называют северогерманскими.
Это языки шведокий, норвежский, датский, исландский.
Скандинавы—давние северные соседи славян. В новое время
скандинавских заимствований практически не наблюдается (если не
считать немногих экзотизмов: риксдаг, стортинг, риксдалер,
фолькетинг и др.).
К скандинавским словам в русской лексике относятся
некоторые названия рыб: скат, акула, сельдь. Из других слов
северогерманского происхождения отметим такие, как крюк, ларь, кнут,
кипа, ябеда. Заимствование происходило устным путем, через
непосредственное общение славян со скандинавами (варягами).
Финские племена — тоже старые соседи русских. Общение с
этими народами было устным и непосредственным. К финским
языкам относятся финский (суоми), лопарский (саами),
эстонский, коми и др.
Среди немногочисленных финских заимствований выделяется
группа слоз, называющих предметы, явления, так или иначе
связанные с жизнью северных народов: названия рыб — килька,
семга, навага, салака, камбала, корюшка; названия явлений
северной природы, территории, быта — тундра, пурга, нарты.
Финского происхождения также слова пихта, рига, сайка, пельмени.
Приметы скандинавских и финских слов стерлись и теперь
почти неуловимы.
Тюркские заимствования
Большая часть слов тюркского происхождения заимствована
во время татарского нашествия (XIII—XIV века), некоторые
проникли в наш язык еще раньше (отдельные тюркизмы, т. е. тюрко-
татарские слова, встречаются в «Слове о полку Игореве»,
созданном в конце XII века). Тюркизмы входили в наш язык, как
правило, устным путем.
Среди тюркских заимствований отметим названия одежды
(и частей одежды): тулуп, сарафан, башлык, чулок, башмак,
армяк, колпак; слова: лошадь, табун, аркан, буланый; слова,
связанные с хозяйством, бытом: амбар, сарай, утюг, сундук, войлок,
чемодан, бадья, чугун, очаг, наждак; названия кушаний, продуктов:
SO

изюм, балык, шашьис, арбуз, баклажан, лапша; «торговые» слова:
деньги, аршин, безмёц, чохом, баш на баш, товар.
Тюркизмами является также слова: айда, алмаз, изумруд,
батрак, чума, камыш,\азак, караул, таракан, каланча, богатырь,
капкан, карандаш, барабан, тесьма, сазан, алый, барсук, казна,
кавардак, туман и др. Тюркского происхождения наше слово
товарищ.
Через тюркские языки пришли к нам некоторые арабские
слова: базар, бахча, зипун, лафа, сарай и др.
Яркая фонетическая примета тюркских заимствований — так
называемый сингармонизм гласных, практически в русском языке
дающий повторение одной и той же гласной в слове: сарафан,
башмак, алмаз, казна, батрак, балда, сазан, карандаш, таракан,
баклажан, балаган, шалаш, каланча, капкан, барабан, карман, лапша,
амбар, аркан, башка, наждак, айда (повторяется а); тулуп, сундук,
урюк, утюг, чубук, чугун (повторяется у). Для некоторых слов
тюркского происхождения характерны конечные -лык и -ча:
башлык, ярлык, балык, шашлык (очень многие географические
названия оканчиваются на -лык); каланча, алыча, парча, саранча,
епанча. Отметим также начальное баш- (тюркск. баш — голова):
башмак, башлык, баш на баш, башка, башибузук.
Слова греческого и латинского происхождения
Греко-латинские заимствования внесли значительный вклад
в формирование лексики русского языка. По количеству слов,
внесенных в наш словарный состав греческим и латинским языками,
с ними может соперничать только старославянский язык (о
старославянских заимствованиях см. ниже). Но дело не только в
количестве: грецизмы и латинизмы (т. е. слова и морфемы греческого
и латинского происхождения) легли в основу обозначений многих
абстрактных понятий, обогатили нашу научно-философскую и
политическую терминологию.
Когда мы говорим о заимствованиях из греческого языка, мы
имеем в виду не язык современных греков, а древнегреческий, а
также греческий язык времен Византийской империи.
Некоторое (сравнительно небольшое) количество греческих
слов было заимствовано славянами путем непосредственного
устного общения с византийскими греками: парус, тетрадь, кукла,
кровать, уксус, фонарь, каторга (первоначально—название
разновидности корабля), оладья, свекла, скамья. Значительно больше
грецизмов пришло к нам через старославянский язык, через
переведенные на славянский язык с греческого христианские
богослужебные книги. Среди этих заимствований много религиозных,
церковных слов: епископ, дьякон, ад, ангел, архиерей, евангелие,
патриарх, икона, монах, панихида и др.
Большинство греческих слов проникло к нам через европейские
языки-посредники (французский и др.) в то время, когда древне-
6 Л. В. Калинин 81

греческий был уже мертвым языком (т. е. я,зыко,м, на котором никто
не говорил как на родном). Общение со странами Западной
Европы в XVII—XIX веках принесло в русский язык множество слов
греческого происхождения. Среди них отметим прежде всего
названия наук: история, философия, математика, грамматика, физика,
оптика, механика, логика, география, геометрия, педагогика,
анатомия; научные термины: метод, аорта, артерия, гипотеза,
диафрагма, горизонт, призма, атом, идея, синтез, анализ, космос, бактерия,
метафора; политические термины: монархия, демократия, анархия,
гегемония (а также само слово политика); термины искусства,
литературы: графика, драма, комедия, трагедия, эпос, монолог,
эпиграмма, эпиграф, поэзия, пролог, эпилог, строфа, хрестоматия, ода,
симфония, ямб, мелодия, лирика, диалог, поэт, поэма, пантомима,
архитектор, критика и мн. др. Из других грецизмов назовем:
автомат, биография, катастрофа, пафос, программа, стадион, ипподром,
термос, симпатия, эпоха, лабиринт, магнит, эхо.
В качестве внешней приметы грецизмов (кроме общих для
многих заимствований начального а, э и др.) отметим суффикс -ос:
космос, термос, пафос, эпос, хаос, клирос.
Латынь — язык Древнего Рима (VI — V века до н. э. — V век
н. э.). Латинизмы проникали в наш язык, когда латынь уже была
мертвым языком. Латинские слова входили в русскую речь через
языки-посредники (французский, немецкий, польский и др.).
Среди слов латинского происхождения выделяется большая
группа научных терминов и других слов, так ил>и .иначе связанных
с наукой: эволюция, формула, вертикаль, инерция, радиус, конус,
перпендикуляр, вакуум, вена, алиби, меридиан, пропорция,
ассистент, профессор, конспект, аудитория, ректор, декан, коллега,
публикация, лаборатория, рецензия и др. Многие
политико-философские термины также заимствованы из латинского языка: диктатура,
конституция, республика, референдум, меморандум, революция,
класс, манифест, пленум?колония, фракция и др. Другие латинские
заимствования: фабрика, литература, форма, экземпляр,
кооперация, адвокат, лауреат, новатор, облигация, ребус, курс, мотор,
интеллигенция, культура, нация, центр, ревизия. Совсем простых
слов, не имеющих ни малейшего оттенка книжности или научности,
среди латинизмов немного: комната, халтура, мята, поганый и
некоторые другие.
Приметы латинских слов — конечные -ум, -ус, -ция, -тор, -ент,
'УРа и др.: пленум, аквариум, опиум, консилиум, форум, кворум,
президиум; конус, корпус, ляпсус, радиус, градус, синус, статус,
тонус; конституция, реакция, инкрустация, секция, нация,
кооперация, консультация; новатор, автор, ректор, экватор, диктор;
ассистент, документ, доцент, инцидент, орнамент; арматура, диктатура,
цензура и др.
В современных языках мира, в том числе и в русском, живут
не только давно заимствованные из греческого ,и латинского языков
целые слова (ставшие в огромном количестве интернациональными:
82

терминами науки, техники, искусства, политики, философии), но .и
морфемы, т. е. корни, приставки, суффиксы, дающие все новые и
новые слова, которых не было в греческом и латинском языках.
Языки давно умерли, а морфемы живут. Конечно, в Древней
Греции и в Риме не было таких предметов, явлений, понятий, как
трактор, телефон, микрофон, магнитофон, телевизор, радио,
биомицин, тетрациклин, микроскоп, автомобиль, циклотрон,
фотосинтез и др. Слова эти сделаны через несколько ©еков из
греко-латинских морфем. Термины современной атомной физики и других наук
тоже созданы в новое время из старых корней: нейтрон, позитрон,
мезон, гелий и др. Названия новых наук, отраслей деятельности
зачастую возникают из тех же бессмертных морфем мертвых
языков: биофизика, биохимия, геофизика, агрохимия, агротехника,
зоотехника, радиотехника, радиотерапия, гидробиология,
ихтиология, космонавтика, астроботаника и др.
Всемирно известны международные слова: коммунизм,
коммунист, социализм, материализм, интернационал и др. Они тоже
возникли из греческих и латинских морфем.
Заимствования из новых европейских языков
Особенно активно заимствовалась западноевропейская
лексика (немецкая, английская, французская и др.)> начиная с эпохи
Петра I.
Немецкие слова пополнили русскую военную лексику: штабх
штык, бруствер, фронт, солдат, штурм, шомпол, гауптвахта и др.
Немало слов вошло в наш язык через немцев-ремесленников. Это
лексика, связанная с техникой, различными ремеслами: слесарь,
верстак, рубанок, фуганок, шпиндель, стамеска, планка, клейстер,
шпала, домкрат, штейгер, шахта и др. Немецкая шахматная
терминология: миттельшпиль, эндшпиль, цейтнот, гроссмейстер. Другие
немецкие заимствования: парикмахер, фельдшер, кустарь, вафля,
бинт, вата, рислинг, аншлаг, вексель, бутерброд, стул, вундеркинд,
шаблон, флюгер, гастроль, шлагбаум, лодырь, лавина, лозунг,
шахер-махер, гоголь-моголь.
Немецкий язык послужил языком-посредником при передаче
ряда слов из латинского, французского и других языков: акация
(<латинск.), астра (<латинск.), металл (<латинск.), линия
(<лат.инск.), офицер (<франц.), арест (<франц.), пассажир
(<франц.), пакет (<франц.), паспорт (<франц.), инженер
(<франц.), крокодил (<греч.), лак (<арабск.) и др.
Приметы слов немецкого происхождения — начальные шт- и
шп-: штамп, штемпель, штык, штаб, штраф, штоф, штрих,
штепсель, штабель, штурм, штиль, штанга, штрек, штапель, штат,
штифт, штольня, штука, штрипка; шпат, шпион, шпик, шпинат,
шпиц, шприц, шпроты, шпулька, шпоры. Характерно также
конечное -мейстер: гроссмейстер, капельмейстер, концертмейстер, танц-
6* 83

мейстер, хормейстер,, балетмейстер, тонмейстер, брандмейстер,
почтмейстер, полицмейстер и др.
Большинство слов голландского происхождения связано с
морским делом: гавань, боцман, лоцман, штурман, кильватер, верфь,
галс, компас, крейсер, трюм, шкипер, штурвал, ют, буксир, матрос
и др. (некоторые из этих слов сейчас принадлежат не только
морской терминологии: компас, штурман, штурвал). Из других
голландских слов в русской лексике отметим такие, .как брюки,
зонтик, лиф, ситец, кабель, рупор, трос, ватерпас, квитанция.
Английские слова (как и голландские) пополнили нашу
морскую лексику: аврал, яхта, трал, траулер, мичман, танкер, катер и
др. Очень много слов английского происхождения в русской
спортивной терминологии: футбол, волейбол, баскетбол, хоккей, теннис,
ринг, жокей, аут, корнер, боксер, допинг, прессинг, матч, рефери,
старт, финиш, чемпион, рекорд (первоначально только в спорте),
стайер, спринтер, спурт, нокаут, раунд, тайм, инсайд, форвард, а
также слова спорт и спортсмен. Другие английские
заимствования: джемпер, джаз, митинг, блюминг, пионер, пони, тент, холлу
троллейбус, трамвай, стенд, пиджак, ром, клумба, бифштекс,
ромштекс, рельс, интервью, стандарт, памфлет, комфбрт, бойкот, бум,
клоун, кокс, кекс, юмор, комбайн, лидер, сейф, контейнер,
диспетчер, свитер, детектив, сквер, спиннинг, лифт, радар. Из новых
заимствований: кемпинг, мотель, ралли, хобби, тостер, компьютер,
дизайн, дизайнер.
Один из фонетических признаков английских заимствований —
сочетание дж (главным образом в начале слова): джемпер, джаз,
доюем, джоуль, джентльмен, джокер, коттедж, бриджи, бюджет.
Конечное -инг, тоже чаще всего свидетельствует об английском
происхождении слова: митинг, блюминг, прессинг, демпинг,
спиннинг, пудинг, дриблинг, браунинг, крекинг, смокинг, допинг [.
Конечное -ман и -мен — признак слов немецкого, голландского,
английского происхождения: мичман, лоцман, спортсмен и др. Для
лексики, пришедшей к нам из этих языков, характерно также
наличие конечного безударного -ер в существительных: штейгер,
мастер, корнер, крейсер, докер, траулер, свитер, диспетчер, шкипер,
джемпер, спринтер и др. (слова из германских языков репортёр,
боксёр, вахтёр и некоторые другие испытали влияние французских
заимствований типа монтёр, сапёр, режиссёр и т. п.).
Много французских слов заимствовано русским языком в
эпоху Петра I и особенно в послепетровское время. Тематически
французская лексика, представленная в русском языке, разнообразна —
тут и военные слова: авангард (первоначально только военный
термин), арьергард, атака, марш, маршал, канонада, траншея, десант,
манёвры, блиндаж, арсенал, патруль, дезертир, сапёр, батальон,
кавалерия, лафет и др., и слова, связанные с искусством: балет,
1 См.: Фроне Г. Об английских заимствованиях в русском языке.—
«Русский язык в школе», 1968, № 3.
84

ноктюрн, ложа, сеанс, сюита, эстрада, экран, натюрморт, пейзаж,
жанр, контрамарка, конферанс, конферансье, сюжет, партер, тембр,
рампа, режиссёр, пюпитр, амплуа, фойе, репертуар, этюд,
абонемент, панно, бельэтаж и др., -и названия кушаний, продуктов
питания, предприятий общественного питания и т. п.: сосиски, соус,
батон, салат, лимонад, омлет, котлета, десерт, рагу, пюре,
мармелад, кафе, ресторан и др., и слова, связанные с одеждой: шинель,
клеш, пальто, жакет, жилет, костюм, манто, гардероб, комбинезон,
и др., а также множество других разнотемных слов (аллея,
терраса, шанс, фельетон, брошюра, монтёр, торшер, багаж, экипаж,
шантрапа, купе, кадр, декада, карьера, контраст и др.).
Через французский язык в нашу лексику пришли слова иных
языков: вагон (<англ.), мораль (<латинск.) и многие другие.
Приметы французских заимствований: конечные уда-рные
-ё(-э), -и, -о при неизменяемости существительного: пюре, тире,
кашне, пенсне, филе, колье, клише, турне, купе, плиссе, гофре,
кабаре, реле: пари, драпри, шасси, жалюзи; пальто, лото, бюро,
манто, арго; конечное, ударное -ёр: монтёр, режиссёр, суфлёр, шофёр,
актёр; конечное -аж(-яж): монтаж, фюзеляж, мираж, тираж, гараж,
пляж, пилотаж, саквояж, камуфляж, саботаж, массаж, пассаж,
вираж, этаж, багаж и др.; конечное -анс: декаданс, сеанс,
реверанс, ассонанс, диссонанс, преферанс, романс, аванс, баланс,
нюанс; сочетания -уэ-, -уа- в середине слова: дуэль, силуэт, пируэт,
менуэт; вуаль, муар, репертуар, кулуары, ситуация, буржуазия,
тротуар, туалет, бенуар, резервуар, гуашь.
Большинство итальянских слов в русском языке связано с
искусством: либретто, соната, колоратура, ариозо, арпеджио,
аккорд, квартет, барокко, сольфеджио, фуга, фальцет, тенор,
карикатура, виолончель, ларго, маэстро, новелла, скерцо, анданте,
престо, соло, капелла. Другие слова итальянского происхождения:
макароны, вермишель, конфета, фонтан, контрабанда, салфетка.
Если для франдузских заимствований характерны ударные о
и е в конце слова, то слова, заимствованные из итальянского
языка, имеют .на конце'безударные о, ио, е (примеры см. выше).
Заимствования из славянских языков
(кроме старославянского)
Вклад польской лексики в словарный состав русского языка
довольно значителен, хотя в большинстве случаев польский язык
был только языком-посредником, передатчиком немецких,
латинских и итальянских слов. Через польский язык (в отдельных
случаях заметно изменившись в языке-посреднике) в русскую
лексику вошли немецкие слова ярмарка, обшлаг, цель, крахмал, бунт,
грунт, кухня, маляр, штука и др.; латинские слова оказия, монета,
публика и др.; итальянские существительные казарма, карета и др.
Из собственно польских заимствований назовем такие, как
заядлый, мещанин, вензель, отвага, рисунок, крыжовник, коляска,
85

зразы, опека, полковник, потрафить, писарь, сбруя, булка,
шпаргалка, пончик, уважать, забияка, позволить.
Украинских слов (если не считать экзотических украинизмов —
бандура, карбованец, галушка) в русской лексике немного: борщ,
девчата, детвора, бублик, хлебороб, школяр. Заимствования из
чешского языка единичны: полька (как название танца), колготки,
некоторые названия игральных карт.
IV. ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ СТАРОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА
(СТАРОСЛАВЯНИЗМЫ)
1. ПОНЯТИЕ О СТАРОСЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ И СТАРОСЛАВЯНИЗМАХ
Термины старославянский язык и старославянизм не следует
понимать слишком буквально. Старославянский язык — это не
старый славянский язык, не древнерусский и не общеславянский
язык. По происхождению это один из южнославянских языков
(напоминаем, что русский язык относится к восточнославянской
группе).
И вот заимствованиям из этого языка мы посвящаем отдельную
главу в разделе.«Русская лексика с точки зрения происхождения»:
не греческим или латинским словам, не немецким, английским,
французским или тюркским заимствованиям, а старославянизмам.
Чтобы понять, почему старославянский язык оказал огромное
влияние на лексику и словообразование русского языка, надо
обратиться к истории.
В - IX веке на территории нынешней Чехословакии
существовало славянское княжество Моравия. В 863 году моравский князь
Ростислав обратился к императору Византии Михаилу с просьбой
прислать в Моравское княжество людей, которые могли бы
проповедовать христианство на славянском языке. Михаил откликнулся
на эту просьбу (он хотел укрепить влияние Византии в славянских
странах) и направил в Моравию двух братьев — Константина и
Мефодия (перед смертью Константин принял монашеское имя
Кирилл, под которым он более известен: обычно говорят «Кирилл
и Мефодий»). Братья были очень образованными людьми
(особенно Константин). Важно было, что они хорошо знали и греческий, и
славянский языки. Город Солунь (сейчас греческий город
Салоники), где жили братья, был населен греками и славянами.
Естественно, что, когда Константину и Мефодию пришлось переводить
богослужебные книги с греческого языка (а подлинники евангелия
и других христианских текстов написаны на греческом языке) на
славянский, они перевели эти тексты на тот славянский язык,
который знали, предварительно создав славянскую азбуку (существует
предположение, что у восточных славян — у русских — и до
Кирилла и Мефодия были письменные знаки, .но тот алфавит, которым
мы пользуемся сейчас, идет, несомненно, от двух великих
славянских просветителей).
•56

В основу старославянского языка лег, таким образом, один из
южнославянских (болгарских или болгаро-македонских)
диалектов. Известный советский лингвист А. М. Селищев писал:
«Старославянский язык — это язык славянских переводов греческих
книг, — переводов, выполненных Константином и Мефодием и их
учениками во второй половине IX в.». Первоначально
старославянский язык распространялся (церковно-книжным путем) среди
западных и южных славян и только позже, после того как в 988 году
при князе Владимире произошло так называемое крещение Руси,
старославянский язык получил широкое распространение и среди
восточных славян. Старославянский язык, употреблявшийся сперва
только как язык богослужения, пролик затем и в другие, не
церковные письменные стили русской речи, а многие его элементы —и в
устную речь.
В современном русском языке так много старославянских
элементов и они та,к прочно освоены, что, не имея специальной
подготовки, нельзя и подумать, что время, храбрый, жизнь, жажда,
ограда, облака, разве, требовать, коснуться — заимствованные слова.
Старославянский язык смог так легко проникнуть, вплестись
в древнерусский потому, что древневосточнославянский язык
X — XI веков был, при всех своих существенных отличиях, довольно
близок старославянскому языку IX века, хотя, напоминаем,
древнерусский язык был восточнославянским, а древнеболгарский
принадлежал к южной группе славянских языков.
Конечно, когда современный читатель читает сейчас
старославянский текст: а маидб ctwui да сЪкгк и сЪшитюкл\оу ова падл* при
пл.ти и придл. иътица мссесънъид и поассашА га1, — он (не зная
старославянского языка) мало что понимает в нем, но русские .в
XI —XII веках сравнительно легко читали старославянские тексты.
Академик А. А. Шахматов справедливо писал об этом: «По своей
близости к русскому он (старославянский язык. — А. /С) никогда
не был так чужд народу, как была чужда особенно германцам
латынь; вследствие этого с первых же лет своего существования на
русской почве он стал неудержимо ассимилироваться народному
языку», т. е. усваиваться, уподобляться народной речи. Шахматов
говорит здесь о германцах и латыни потому, что для немцев латынь
была таким же церковным языком, как для русских
старославянский, но латинский язык ,был непонятен немцам.
Старославянский язык называют также* церковнославянским
и древнецерковнославянским (строго говоря, старославянский и
церковнославянский — не совсем одно и то же, но мы сейчас,
несколько упрощая вопрос, не будем говорить о различии в
содержании этих терминов).
Старославянизм — это слово, заимствованное из
старославянского языка. Время, храбрый, преграда, избрать, нрав, охлаждать,
1 Перевод: Вот вышел сеятель сеять. И когда он сеял, некоторые [зерна]
упали при дороге, и налетели птицы и поклевали их.
87

осязать — старославянизмы. Старославянизмом можно считать
также отдельный старославянский элемент в составе какого-то
слова, если даже это слово в целом не старославянского
происхождения. Так, приставка пред- в слове предъюбилейный —
старославянизм, корни овощ- и -храп- в слове овощехранилище — тоже
старославянизмы, хотя слов предъюбилейный и овощехранилище в
старославянском языке не было (они возникли в русском языке:
овощехранилище — в XVIII веке, предъюбилейный — в XX веке).
Многие старославянские корни, приставки, суффиксы (как и
греческие, латинские и другие иноязычные морфемы) живут в нашем
языке как бы отдельно от слов, из которых они взяты, и служат
базой для создания новых слов. Ср. предреволюционный,
предэкзаменационный, пломбирование, Ленинград и т. п.
2. ПРИМЕТЫ СТАРОСЛАВЯНИЗМОВ
Большинство слов старославянского происхождения можно
узнать, опознать по некоторым внешним признакам.
Существует несколько фонетических примет старославянизмов.
Прежде всего это так называемые неполногласные сочетания ра.
ла, ре, ле между согласными в корнях слов: ограда, младенец,
вред, плен и т. п. Эти же корни в словах русского
(восточнославянского) происхождения звучат иначе. Там, где в старославянском
языке было ра, в древнерусском звучало полногласное сочетание
оро, на месте древнеболгарского ла в русском слышалось оло,
старославянским ре и ле в русском соответствовали ере и. оло,
В современном русском язьже есть слова, корни которых являются
восточнославянскими соответствиями старославянских (т. е.
южнославянских) корней: ср. старослав. ограда и.русск. городить, ста-
рослав. младенец и русск. молодой, заимствованное вредный .и
исконно русское привередливый, старослав. пленить и русское
полонить. Большинство неполногласных корней (и приставок)
старославянского происхождения сосуществует в современном русском
языке с полногласными'русскими морфемами.
Старославянские корни
врат: превратить, вратарь,
совратить
бран: брань, бранить, бранный
стран: страна, странный,
устранить
град: ограда, преграда,
заградить
здрав: поздравить, здравствуй
хран: охрана, хранить
млад: младенец
влад: владеть, власть
Русские корни
ворот: переворотить, ворота,
своротить
борон: оборона, обороняться
сторон: сторона, посторонний,
посторониться
город: огород, огородить,
перегородка
здоров: здоровый, оздоровить
хорон: хоронить, похороны
молод: молодой
волод: волость1
1 с в словах власть и волость возникло в результате превращения сочетания
дт в ст.

глас: провозгласить, соглас- голос: голос, голосить
ный
брег: прибрежный берег: берег, побережье
брег: пренебрегать, небрежный берег: берегу, оберегать
сред: среда, посреди серед: середина
влек: влечение, привлекать волок: волоком, волочить
плен: плен, пленить полон: полонить
Наличие неполногласных сочетаний между согласными
позволяет говорить о старославянском происхождении таких слов, как
враг (русск. ворог, ворожить), мрак (русск. обморок, морочить),
прах (русск. порох), глава (русск. голова), нрав (русск. норов,
приноровиться), краткий (русск. короткий), храм (русск.
хоромы), требовать (ср. русск. теребить), древесный (русск. дерево),
млечный (русск. молоко, молочный) и т. п.
Приставки пред- и пре- — старославянские (ср. русский
предлог перед и приставку пере-).
Было бы, однако, ошибкой каждое слово, содержащее ра, ла,
ре или ле между согласными, относить к старославянизмам. *Такие
сочетания возможны и в исконно русских словах, а также в
словах, заимствованных из западноевропейских и других языков. При
установлении того, является ^ли слово с неполногласным сочетание
ем старославянизмом, важно выяснить, имеется ли ((или имелся
ли) в русском языке соответствующий восточнославянский
(полногласный) корень. Например, слова правда, слава, брат, красивый,
глаз, след, крепкий не заимствованы из старославянского языка:
нет и не было русских слов поровда, солова, борот, коросивый, го-
лоз, солод х, керепкий. Иногда русские полногласные соответствия
найти бывает нелегко. Старославянскому корню треб- в слове
требовать соответствует русское тереб- в слове теребить. Трудность
тут ,в том, что слова требовать и теребить по смыслу довольно
далеки. Еще труднее подобрать русские параллели к
старославянским словам время и благо. Слово веремя встречается только в
древнерусских памятниках письменности, корень болог — только
в географическом названии Бологое. Праздник — слово
старославянского происхождения-; старославянскому корню праз- находим
соответствие в русском слове порожний (чередование з/ж):
праздник — день праздный, т. е. порожний, свободный от работы.
Не являются старославянизмами слова с сочетаниями ра, ла,
ре, ле, заимствованные из других языков: бравый, план, портрет,
атлет, плед и др.
Начальные ра и ла перед согласными — тоже фонетическая
примета старославянизмов. Правда, слов с такими приметами в
русском языке мало: раб, равный, разница, ладья. В русском язы-
1 Слово солод есть в русском языке, но ему соответствует в старославянском
корень слад-: сладкий, услада и т. п.
89

ке этим старославянским сочетаниям соответствуют ро, ло:
ровный, хлебороб, в розницу, лодка К
Яркая примета многих старославянизмов — звук щ в слове:
мощь, освещение, общий, овощи, возвращение, посещение, хищный
и др. Южнославянскому щ в восточнославянских языках (в
частности, в русском) соответствует ч в том же корне: ср. старослав.
освещение— русск. свеча, свечу; старослав. мощь — русск. мочь;
старослав. возвращу—русск. ворочу: старослав. овощи — русск. (диа-
лектн. и украинск.) овочи; старослав. общий, общество — русск.
(диалектн.) обчий, обчество, вообче.
В большинстве случаев при определении старославянского
характера слова с корневым щ можно найти русское слово того же
корня с ч, а также исходную форму с корневым т (в
.восточнославянском т чередовалось с ч, в старославянском находим
чередование т/щ):
хит /русск. (диалектн.) хинный
(хитрый) \старослав. хищный
/русск. свеча, свечу
\старослав. освещаю
могт /русск. мочь, немочь
(общеслав. могти) \ старослав. мощь, немощь
Учитывая чередование т/ч (русск.) или т/щ (старослав.),
следует признать одни глагольные формы исконно русскими, другие —
старославянскими. По-русски оформлено спряжение глаголов:
хочу, лечу (от лететь), плачу, трачу, верчу и др.2. Старославянское щ
обнаруживают при спряжении такие глаголы, как посещу,
клевещет, ропщет и др. (глаголы посетить и клеветать —
старославянские). По этому признаку относим к старославянизмам причастия
с суффиксами -ащ-(-ящ-), -ущ-(-ющ-). Этим южнославянским
суффиксам в русском соответствуют -ач-(-яч-), -уч-(-юч-), ср.
старослав. горящий — русск. горячий, старослав. ходящий — русск.
ходячий, старослав. сидящий — русск. сидячий, старослав. колющий —
русск. колючий и т. п.
Не всякое щ доказывает старославянское происхождение
слова, а только такое, которое возникло в результате чередования
т/щ или гт/щ, кт/щ и которому (аз большинстве случаев)
соответствует русское ч в том же корне. Нельзя считать заимствованными
из старославянского языка слова и формы, в которых щ появилось
из чередования с ск или ст: тащу (ср. таскать), ищу (ср. искать),
прощу (ср. простить), дощатый (ср. доска), роща (ср. рост) и т. п.
Не старославянского происхождения и слова щавель, щадить,
щепки, щенок, плющ, лещ, тощий и др.
1 Слово работа нельзя считать старославянизмом: начальное ра — здесь
просто результат аканья. В северных говорах слышится робота.
2 Не сами глаголы хотеть, лететь и др. являются исключительно русскими
(глаголы эти общеславянские, имеются в славянских языках, в том числе были
и в старославянском), а их формы на -ч: хочу (в старослав.: хощу) и т. д.
90

Сочетание жд в корне слова — признак старославянизма:
надежда, одеоюда, хождение, предупреждать, учреждение, между и др.
Корневое д чередовалось в старославянском с жд: ходить —
хождение, предупредить — предупреждать, учредить — учреждать, а
в русском языке происходило чередование д/ж: ходить — хожу,
прохожий, водить — вожу и т. п. Итак,
Старославянизмы Русские формы
вождение, вождь, сопровож- вожу, вожатый, вожак (ср.
дение древнерусское вож —
предводитель)
хождение, нахождение хожу, прохожий
надежда надёжа
одежда одёжа
рождать рожать
чуждый чужой
между меж
невежда невежа
жажда жажа (диалектн.)
нужда нужа (диалектн.)
насаждения сажать, саженец
угождать угожу
предупреждать опережать
Некоторые слова, имеющие жд, — не старославянизмы (в них
жд—иного происхождения, не результат чередования с д):
каждый, ждать, дважды, трижды и т. п. Не старославянское по
происхождению, вероятно, и слово дождь. Слово вражда —
старославянизм, но не потому, что имеет сочетание жд (это жд другого
характера), а потому, что образовано от слова враг с
неполногласным ра (ср. русск. ворог, ворожить, ворожба).
Есть еще некоторые фонетические приметы старославянизмов,
встречающиеся, впрочем, лишь в отдельных словах современного
русского языка: начальное е (единый, единственный), ему
соответствует исконно русское о: один, одинокий и пр. 1. Старославянское
начальное ю сохранилось лишь в словах юродивый (ср. русск.
урод, уродливый), юный (ср. древнерусск. уный), юг (ср. древне-
русск. уг, откуда наше слово ужин). О других звуковых
приметах слов старославянского происхождения см. в книге акад.
А. А. Шахматова «Очерк современного русского литературного
языка», изд. 4 (М., 1941, с. 70—90).
Старославянизмы можно узнать и по некоторым
морфологическим признакам. Во многих современных словах есть приставки
чрез-, пред-, пре-, заимствованные из старославянского языка2:
1 В старых текстах еще можно найти старославянизмы елень, езеро, есень
(русск. олень, озеро, осень).
2 Точнее называть эти приставки морфо-фонетическими приметами
старославянизмов: с одной стороны, это морфеми, с другой стороны, они содержат
неполногласные сочетания звуков, т. е. фонетически выглядят как старославянизмы.
91

чрезмерный, чрезвычайный, предугадать, предупредить,
предусмотреть, предъявить, предыдущий, превосходный, прекрасный,
презирать, препятствие, престол, пресловутый.
Старославянской по происхождению надо считать и приставку
из-(ис-) в тех случаях, когда ей соответствует русская
приставка вы-.
Старославянизмы Русские формы
избрать выбрать
исходить выходить
исход выход
издать выдать
излить . вылить
испить выпить
исчерпать вычерпать
исправить ' выправить
испустить выпустить
извратить выворотить
изгнать * выгнать
изымать вынимать
изложить выложить
Приставка низ- (нис) — тоже старославянская. В русском
языке по этому признаку относим к заимствованиям из
старославянского языка слова: ниспадать, низвергнуть, низложить,
снисходительный, низвести, низринуть, нисходящий и др.
Старославянского происхождения слова с суффиксом -ствие:
действие (воздействие, бездействие), шествие, происшествие,
бедствие, следствие, препятствие, странствие, спокойствие, присутствие,
продовольствие, сочувствие (а также устаревшие царствие,
чувствие). В немногих словах встречается старославянский суффикс
-знь: жизнь, казнь, боязнь, болезнь, неприязнь.
Очень много в современном русском языке слов со
старославянскими суффиксами -ние, -ие, -тие: горение, хождение, ношение,
веление, творение, блуждание, искание, собрание, издание, оюитие,
бытие (ср. исконно русское житье-бытье), а также с приставками
воз- (вое-) и со-: воздействие, возбуждение, восторг, восход, восток,
восхождение, воспрещать, восхищаться, воздать; содействие,
сочувствие, собор, созидание, событие и т. п. К старославянизмам
.обычно относят прилагательные в превосходной степени с
суффиксами -ейш- и -айш- (светлейший, крепчайший и др.).
О других морфологических приметах слов, заимствованных из
старославянского языка, см. в указанной выше книге А. А.
Шахматова.
Во многих словах сочетается несколько примет
старославянского происхождения этих слов. Так, о заимствованном характере
глагола извратить свидетельствуют неполногласное сочетание -ра-
в корне и приставка из-. В слове возврат тоже два старославян-
•2

ских признака (воз-, -ра~), а в слове возвращение — даже четыре
(воз-, -ра-, -щ-, -ние). Несколько примет старославянизмов можно
найти в каждом из слов: согласие, учреждение, восхождение,
совещание, происхождение, предвосхитить, награждать, превращать
и др.
Кроме старославянизмов с четкими, зримыми признаками в
современной русской лексике есть слова, о старославянском
происхождении которых мы знаем только в результате специальных
исследований. Это старославянизмы без внешних примет:
близнецы, начальник, художник, коварный, спасти, мечта, брак (в
значении супружество), иногда, или, ибо, клевета, истина, победа,
подвиг, снабдить, подражать, вторник, досада, оскорбить, похабный,
доспехи, парить, обличить, обонять, коснуться, клич, порок, ответ
и др.
Через старославянский язык (как язык-посредник)
заимствованы многие греческие и латинские слова. Среди этих заимствований
больше всего слов, связанных с христианской религией,
богослужением: епископ, архиерей, дьякон, панихида, монах и т. п., но
есть и другие по тематике слова: апрель, май, ноябрь, март и др.
Переводчики (Кирилл и Мефодий и др.) калькировали многие
греческие и латинские слова: совесть, безобразие, лицемер, а
также слова, начинающиеся с благо- (благодарить, благовоние,
благодетель, благополучие и др.) и досто- (достоверный,
достопримечательный и др.) и некоторые другие.
3. МЕСТО СТАРОСЛАВЯНИЗМОВ В РУССКОЙ ЛЕКСИКЕ
Старославянизмы, или славянизмы (в лингвистической
литературе слово славянизм нередко употребляется в значении
старославянизм), по их роли в современном русском языке и по
стилистической окраске можно разбить на три группы К
Первую группу образуют старославянизмы нейтральные,
стилистически не окрашенные ни книжностью, ни устарелостью. Это
самые обычные слова, употребляемые во всех стилях речи.
Примеры: время, враг, сладкий, общиу,, овощи, среда (день недели),
иногда, художник, начальник, или (союз), здравствуй, храбрый,
требовать, плен, точный, близнецы, состав, спасти, власть, воздух,
младенец, прохладный, праздник, разве, трезвый, юг, восток,
настоящий, вредный, главный, нужда, ответ, одежда, пещера, ненавидеть,
совесть, совет, досада, облако, область, польза.
Впрочем, некоторые из славянизмов этой группы в
определенных значениях перестают быть нейтральными, приобретая оттенок
книжности, официальности и т. п. Например, слово настоящий в
значении подлинный, истинный (настоящий человек, настоящая
1 При классификации использованы мысли Г. О. Винокура, высказанные им
в статье «О славянизмах в современном русском литературном языке» (В и н о-
кур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959, с. 443—459).
93

радость) стилистически нейтрально; то же слово в значении этотг
данный принадлежит к книжной лексике (с оттенком
официальности): «Настоящая справка выдана...», «Настоящее пособие
предназначено...». Книжный оттенок имеет и слово среда в значении
обстановка, окружение, а как название дня недели это вполне
нейтральное слово. Глава как часть книги — обычное современное
слово, глава в значении начальник—слово книжное, глава как
синоним слова голова (часть тела) — архаизм.
Вторая группа славянизмов — устаревшие слова, архаизмы.
Они употреблялись преимущественно в поэзии XVIII—XIX веков и
редко .встречаются в современных стихах. Примеры
старославянизмов второй группы: хлад, брег, младость, длань, ланиты, глас,
древо, град (город), злато, глава (голова), отверзать и др. Сотни
случаев употребления подобных слов можно найти в стихах
Пушкина К
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия!
Перед лампадою старик
Читает библию. Седые
На книгу падают власы.
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной.
Беседки, рощи упадают,
Древа, мосты в волнах ныряют.
Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Последним русским поэтом, который широко и активно
использовал архаическую старославянскую лексику, был Блок:
Ты хладно жмешь к моим губам
Свои серебряные кольцы.
Вращает хищник мутный зрак,
Больные расправляя крылья.
С простертой дланью вдохновенно
Полонский здесь читал стихи.
1 О роли старославянизмов в поэзии Пушкина см.: Ильинская И. С.
Лексика стихотворной речи Пушкина. М., 1970.
94

Теперь за мной, читатель мой,
В столицу севера больную,
На отдаленный финский брег.
Поднялась стезею млечной,
Осиянная — плывет.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы.
Но и под игом темных чар
Ланиты красил ей загар.
После Блока количество архаизмов-славянизмов в стихах
русских поэтов резко падает. Они еще заметны у Есенина, но очень
редко встречаются в стихах поэтов 30—70-х годов. Вот несколько
примеров:
И прогремела грозным гласом
В годину битвы наша сталь.
(Твардовский)
Откроются двери, и сразу
Врываешься в град мастеров,
Врываешься в царствие глаза,
Глядящего из-под вихров.
(Б. Слуцкий. На выставке детских рисунков)
Устаревшие славянизмы сейчас чаще употребляются не для
высокого стиля, а в шутку, для создания комического эффекта.
Легкая улыбка заметна уже в только что процитированных строчках
Б. Слуцкого. Еще отчетливее чувствуется юмор в таком отрывке:
«Зима —солидный град районный, а никакое не село»- (Е.
Евтушенко) .
Впрочем, об архаизмах в современных текстах^ (в том числе и
об архаизмах старославянского происхождения) будет подробнее
рассказано в следующем разделе книги («Устаревшая и новая
лексика») 1.
Славянизмы третьей группы относятся к разным стилям
письменной речи. Это слова, имеющие или оттенок книжности, или
принадлежащие к высокой лексике, или употребляющиеся главным
образом в языке официальных документов. Несколько примеров
славянизмов такого типа: изобличить, исповедовать,
предубеждение, пресловутый, вопреки, расторгать, содрогаться, достоверный,
присущий, созидательный, притязать, грядущее, иссякнуть,
собеседование, изложить, соучастие, изымать, благо,
достопримечательный, соболезнование, воплощение, истина, до востребования, про-
1 См. с. 104—120.
95

возглашение, супруг, отнюдь, стремглав, воспламенить, предтеча,
облечь, ибо, бремя, возникновение, воспрещение и др.
Ср. «Хождение по путям воспрещается», «права на вождение
автомашины», «восхождение на вершину», «расторгнуть договор»,
«трудиться для грядущего, для блага людей» и т. п.
Почти все существительные, оканчивающиеся на -ание, -ение,
звучат более или менее книжно. Это хорошо чувствовал И. Ильф,
в «Записных книжках» которого находим любопытную заметку:
«Биография Пушкина была написана языком маленького
прораба, пишущего объяснения к смете на постройку кирпичной
кладовки во дворе. «Материальное обеспечение» и так далее. В одной
фразе есть: вступление, владение, выяснение и еще какое-то -ение».
Ср. в повести Ф. Вигдаровой «Любимая улица»: «— Что это у вас
«распоряжение», «удивление», «разъяснение» — «ение». Акафист
какой-то, а не статья». Акафист—род церковного песнопения.
Любопытно сравнение статьи, насыщенной существительными со
старославянским (церковнославянским!) суффиксом, с акафистом.
Легкий книжный оттенок имеют причастия: стоящий, делаю-
щий, несущий, сомневающийся и пр.^
Говоря о роли старославянизмов в лексике современного
русского языка, акад. А. А. Шахматов писал, что «...с представлениями
об этих словах частью связываются понятия, чуждые житейской
обыденности; это или книжные понятия, или церковные, или
отвлеченные», и дальше: «...иногда соответствующее русское слово
налицо, но значение его иное (большей частью, оно более реально, чем
книжное, церковнославянское слово), и это служило основанием
к сохранению чужеземного собрата» К
Старославянизмы, обогащая нашу лексику, дали русскому
языку названия преимущественно абстрактных понятий. В
современной русской лексике почти нет славянизмов, называющих
вещественные, зримые, осязаемые предметы, тогда как многие слова,
заимствованные из других языков, служат наименованиями как раз
таких вполне конкретных вещей: нем. стул, стамеска, рубанок,
бинт, шпала; франц.«яал&го, суп, батон; англ. кекс, клумба,
бифштекс, джемпер; тюркск. башмак, тулуп, лошадь, карандаш;
греческ. кукла, кровать, фонарь, термос; латинск. комната, мотор
и др. Повторяем, вещественных старославянизмов крайне мало:
ограда, овощи, облако (все-таки что-то «воздушное»!) и немногие
другие.
Мысль Шахматова о более абстрактном по сравнению с
русскими словами характере славянизмов можно подтвердить
множеством примеров. Выход — исконно русское слово, исход —
славянизм. Слово выход может называть и вполне конкретный предмет
(стою у выхода из дома, выход заколотили), и более абстрактное,
понятие (нет выхода из этого положения), исход обозначает толь-
1 Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка,
изд. 4. М., 1941, с. 71—72.
96

ко абстрактное понятие («Живи еще хоть четверть века, все будет
так — исхода нет» — А. Б.I. Перегородка (русск.) всегда
конкретна, преграда (старослав.)—и конкретный предмет, и
абстрактное понятие. Короткой (руд:к.) может быть и веревка, и
пауза, краткой (старослав.) —выдержка или аннотация, но уж никак
не палка или веревка. Делегата можно и выбрать, и избрать,
книгу, пирожное—только выбрать. Рожают ребенка, а рождают
истину. Вылить можно воду, а излить—желчь, досаду. Можно
огородить свой участок, и можно оградить себя от нападок. Перерывают
веревку, а прерывают заседание.
Старославянскому пред- соответствует русское перед, причем
в современном языке ярее?- всегда приставка, перед—только
предлог. Сравнивая сочетание предлог перед + существительное
(русск.) с прилагательными, образованными с помощью приставки
пред- (старослав.), замечаем более книжный характер таких
прилагательных. Ср. перед войной (нейтрально по стилю) — предвоенный
(более книжно), перед вечером (нейтр.) —предвечерний (книжн.),
перед пуском (нейтр.) —предпусковой (книжн.). Ср. также перед
дверью — преддверие (явно книжное слово), перед сердцем —
предсердие (термин), перед грозой — предгрозье, перед горой —
предгорье, перед полем — предполье, перед степью — предстепье
и т. п. Случаи абсолютно нейтральных (т. е. не книжных, не
терминологических) слов с приставкой пред- крайне редки
(предбанник) 2.
Разбивая старославянизмы на три группы A-я — нейтральные,
2-я—архаические, 3-я — книжные славянизмы), надо, конечно,
учитывать, что славянизмы, образованные от одного корня, могут
иметь разную стилистическую окраску. Слова хлад, хладный —
архаизмы, но прохладный—славянизм 1-й группы. Нужда —
стилистически не окрашенный славянизм, нуждаемость — книжное
слово. Глас— архаизм; слово согласен — нейтрально, гласит —
официальное слово (§ 16 гласит...). Брег встречается только у старых
поэтов, прибрежный — во всех стилях современной речи. Младой,
младость отзываются поэзией Пушкина, Баратынского,
Батюшкова, младенец, младший — современные нейтральные слова,
младенчество — чуть более книжно (охрана материнства и
младенчества). Град (город)—устаревшее слово, но Ленинград,
Волгоград— слова наших дней (как и ограда, награда и т. п.).
Еще одно замечание: если из двух «парных» слов одно
устарело, а другое современно, то обычно устаревшим бывает
старославянизм, современно же исконно русское слово: ср. град (устар.) —
1 Ср. комически нелепое сочетание этих слов в речи одного из персонажей
И. Ильфа и Е. Петрова: «Где же выход из этого исхода?».
2 Даль, впрочем, дает форму передбанник: «При порядочной бане есть перед-
банник, где раздеваются, отдыхают, запивают баню квасом и пр.». Ту же форму
находим у Достоевского: «Кто же хотел обмыться почище, тот за грош мог
получить и другую шайку, которая и передавалась в самую баню через особо
устроенное для того окошко из передбанника» («Записки из Мертвого дома»).
7 А. В. Калинин 97

город (соврем.), хлад — холод, мраз — мороз, брег — берег и т. п.
Это, однако, не всегда так. Есть немногие исключения: время
(старослав.)—современное слово, веремя (русск.) ушло в
прошлое; плен (старослав.) — слово * современной лексики, полон
(русск.) — архаизм; шлем (старослав.) употребляется в
современной речи, шелом (русскI — устаревшее слово.
Так что в «Новой Америке» Блок использует архаизмы
русского, а не старославянского происхождения:
Нет, не видно там княжьего стяга,
Не шеломами черпают Дон,
И прекрасная внучка варяга
Не клянет половецкий полон 2.
V. ОТНОШЕНИЕ К ЗАИМСТВОВАННЫМ СЛОВАМ
В заметке «Об очистке русского языка» В. И. Ленин писал:
«Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без
надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить
«дефекты», когда можно сказать недочеты или недостатки или пробелы?
Конечно, когда человек, недавно научившийся читать вообще и
особенно читать газеты, принимается усердно читать их, он
невольно усваивает газетные обороты речи. Именно газетный язык у нас,
однако, тоже начинает портиться. Если недавно научившемуся
читать простительно употреблять, как новинку, иностранные слова,
то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам объявить
войну употреблению иностранных слов без надобности?
Сознаюсь, что если меня употребление иностранных слов без
надобности озлобляет (ибо это затрудняет наше влияние на массу),
то некоторые ошибки пишущих в газетах совсем уже могут вывести
из себя. Например, употребляют слово «будировать» в смысле
возбуждать, тормошить, будить. Но французское слово «bouder» (бу-
дэ) значит сердиться, дуться. Поэтому будировать значит на самом
деле «сердиться», «дуться». Перенимать
французски-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших
представителей русского помещичьего класса, который по-французски
учился, но во-первых, не доучился, а во-вторых, коверкал русский
язык.
Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?»3.
Ленин выступает против неправильного употребления
заимствованных слов и против употребления их без надобности.
Ясно, что бороться с заимствованными словами только потому,
что они заимствованные, «чужие», а не исконно русские, бессмыс-
1 Называя слово шелом русским, мы имеем в виду только его обрусевший
фонетический облик (с полногласием). Корень шелом — шлем, видимо,
заимствован из германских языков.
2 Образы «Слова о полку Игореве»: «прекрасная внучка
варяга»—Ярославна.
8 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 49.

ленно. Если слово освоено русским языком, если смысл его ясен для
говорящих по-русски, если оно нужно русскому языку, то такое
заимствованное слово имеет право на существование в русской
лексике, как и любое исконно русское слово. Тысячи слов нерусского
происхождения бытуют в современном русском языке и не
нуждаются в замене или переводе: стул, лампа, портфель, брюки,
пиджак, пальто, радио, телевизор, трактор, студент, журналист,
университет и др. Сотни интернациональных слов, т. е. слов,
распространенных во многих языках, являются точ.ными научными или
политическими терминами: социализм, коммунизм, партия, класс,
литература, тема, идея, география, биология, агрохимия,
лингвистика, грамматика, лексика, лексикология и многие другие.
Попытки полного вытеснения заимствованных слов из нашей
лексики предпринимались неоднократно, но кончались неудачей.
В начале XIX века филолог-любитель А. С. Шишков выступал со
своими знаменитыми нелепыми предложениями, вроде замены
чужого слова калоши специально для этого случая изобретенными
«мокроступами» и т. п. После Шишкова с заимствованными
словами пытался бороться В. И. Даль, предлагавший вместо слова
автомат употреблять народное словечко «живуля», неустанно
изобретавший всяческие «ловкооилия» (т. е. гимнастика),
рекомендовавший вместо конкурс говорить «спорованье» и т. п. Далю
казалось, что каждое заимствованное слово имеет точный синрним в
русском языке, а если такого синонима нет, его надо выдумать,
сочинить, составить из русских морфем.
Не всегда лучше сочинять свое, чем брать готовое. Особенно
важны заимствования в международной терминологии.
Другое дело — та борьба с иностранными словами, к которой
призывал Ленин: борьба с неправильным и неуместным
употреблением слов нерусского происхождения.
Случаи неправильного, неточного употребления слов
нерусского происхождения в газетах, в радио- и телепередачах встречаются
и сейчас.
В одном из спортивных отчетов было сказано, что наша
футбольная команда в игре с зарубежными футболистами «проявила
стоицизм». Автор отчета хотел блеснуть «заграничным» словечком,
точное значение которого ему, однако, неизвестно. В данном случае
следовало написать стойкость, а не стоицизм.
Выше говорилось о случаях неправомерного расширения
значения слова, о неправильном употреблении з газетах в качестве
метафор таких слов, как новоселье, новосел и др. Особенно часто
встречаются ошибки в употреблении как метафор заимствованных
слов. И это не случайно. «Внутренняя форма» заимствованного
слова, мотивировка его значения часто скрыта от пользующегося
словом. Именно поэтому «иностранное» слово требует особого
внимания при употреблении его как метафоры. В противном случае
возможны ошибки и неточности.
Слово лейтмотив (из нем. Leitmotiv) в основном, прямом зна-
7* 99

чении — музыкальный термин со значением «мотив, тема,
возникающая на протяжении музыкального произведения несколько
раз и характеризующая какой-то образ, вызывая определенные
ассоциации и т. п.». Ср. у Л. Н. Толстого: «Звуки, которые
раздаются при выходе этого актера, должны изображать характер
Зигфрида и называются лейтмотивом Зигфрида. И звуки эти
повторяются всякий раз, когда появляется Зигфрид. Такое одно
определенное сочетание звуков есть для каждого лица... Даже при
упоминании о каком-нибудь лице слышится мотив, соответствующий
этому лицу». Переносное, метафорическое значение этого слова —
«руководящая, основная мысль, неоднократно повторяемая и
подчеркиваемая» («Словарь иностранных слов»).
Именно мысль, идея. Поэтому ошибочно употреблено слово
лейтмотив в следующих примерах из газет. «В настоящей партии
Петросян действовал очень эйергично и изобретательно.
Лейтмотивом его наступления было наличие двух слонов». Наличие слонов
не может быть лейтмотивом. «Лейтмотивом семьи всегда было
образование, которое хотелось дать детям». Мысль об образовании
может быть лейтмотивом, но образование — нет.
Еще примеры неверного «употребления заимствованных слов:
«Это был автобусный конвейер, четко и с размахом продуманная
эскалация перегретых москвичей на пляж». Автор, очевидно,
полагал, что эскалация —это перевозка, доставка. Но эскалация—
значит «увеличение, рост, расширение».
Неправильно употребляют некоторые журналисты глагол
импонировать, считая, что импонировать — то же, что нравиться.
Однако импонировать — значит внушать уважение достоинствами,
положительными качествами. Правильно использован этот глагол в
следующем примере: «И вот уже нет нужды доискиваться до
причин сложившейся судьбы. Они в характере Веры, в ее отношении
к жизни, к людям. Мне лично очень импонирует этот характер, эта
женская твердость и бескомпромиссность». Ошибочные случаи:
«В Грузии все импонировало Есенину, в том числе, разумеется, и
природа, чрезвычайно тонким ценителем которой был русский
поэт», «Признаюсь, мне импонировало то, что режиссером фильма
«О чем не узнают трибуны» стал Яков Базелян», «Он внимательно
следит за тем, чтобы каждый хоккеист был постоянно
уравновешен, чтобы отношения в команде были ровные и чтобы одежда
спортсменов ласкала глаз, импонировала их настроению». «Но, как
мне кажется, различия в характерах — фактор, импонирующий им
обоим. Элегантность, подчеркнутая строгость манер Константина
выгодно дополняют во время исполнения танца экспрессивность,
стремительность его партнерши».
Нередки случаи и употребления иностранных слов «без
надобности», когда ошибки вроде бы и нет, но заимствованное слово —
явно лишнее, без него можно легко обойтись, заменив его русским
синонимом, более понятным читателю. «Игру канадцев отличают
чрезмерная жесткость и азарт, которые они нередко трансформи-
100

руют в драку», «Обращаясь к повестям В. Астафьева, критик как
бы не замечает исторической и социальной детерминированности
характеров, изображаемых писателем». Выделенные «иностранные»
слова здесь легко могли бы быть заменены соответственно словами
превращают и обусловленности.
Из литературы к теме: «Русская лексика с точки зрения
происхождения»
Винокур Г. О. О славянизмах в современном русском литературном
языке.— В кн.: Избранные работы по русскому языку. М., 1959.
Крысин Л. П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.
Новиков Л. А. О семантическом переоформлении заимствованных слоз
в русском языке. — «Русский язык в школе», 1963, № 3.
Откупщиков Ю. В. К истокам слова (Рассказы о науке этимологии). М.,
1973.
Улуханов И. С. Славянизмы в русском языке. — «Русская речь», 1968,
№ 1.
УСТАРЕВШАЯ И НОВАЯ ЛЕКСИКА
Русская лексика с точки зрения современности, устарелости
или новизны входящих в нее слов может быть разделена на три
группы.
1. Слова хотя и старые, но ничуть не устаревшие, с
одинаковым успехом обслуживавшие русское общество в прошлые эпохи
и обслуживающие его сейчас: вода, город, человек, ходить, стол,
новый, бумага, нелепый, один, восемь, работа, 'воздух, карандаш,
школа, книга, хорошо, часы, в, на, и, ведь и др.
2. Слова, по тем или иным причинам представляющиеся нам
устаревшими. Это или наименования ушедших из жизни .предметов,
явлений, или устаревшие, вышедшие из повседневного
употребления названия вполне современных вещей, явлений. К устаревшим
словам можно отнести такие, как ротмистр, гусар, опричник,
приказчик, нэпман, продразверстка; оный, зело, хлад, младость,
рачитель, десница и др.
3. Слова, имеющие оттенок новизны, свежести: тостер, стеклон,
картинг; американистый (Маяк.), кленёночек (С. Е.), зазвездье
(Н. Асеев), утреет (А. Б.), канцелярит (К. Чуковский) и др.
В разделе «Устаревшая и новая лексика» рассматриваются
слова двух последних групп.
I. УСТАРЕВШИЕ СЛОВА
Почему слово стареет? Каковы причины ухода слова из
активного употребления в лексику устаревшую? В зависимости от ответа
на этот вопрос все устаревшие слова мы делим на две категории:
1) историзмы, 2) архаизмы.

Если уходит из жизни какой-то предмет, какое-то явление
действительности, то слово, называющее этот предмет или явление,
становится историзмом. Историзм — это слово, называющее
устаревшую вещь, явление, ушедшее в историю: кольчуга, барщина,
конка, урядник, отруба, нэп.
Архаизмы — явление другого порядка. Это слова, служащие
названиями отнюдь не устаревших, а вполне современных вещей,
явлений, признаков и т. п., но называющие их по-старому: сей
(соврем, этот), зело (соврем, очень), пироскаф (соврем, пароход),
вежды (соврем, веки), втуне (соврем, впустую).
Если нам сейчас для каких-то надобностей нужно упомянуть
об ушедшем в прошлое явлении, мы называем его так, как оно
когда-то («при жизни») называлось: историзмы не имеют
синонимов в современной речи. Если же мы должны назвать современную
вещь, то называем ее обычно нынешним названием, а не
устаревшим: говорим зеркало, а не зерцало, шнурок, а не сну рок, этот,
а не сей, пароход, а не пироскаф, очень, а не зело, шведский, а не
свейский и т. п. Архаизмы имеют синонимы в современном русском
языке.
, Рассмотрим подробнее историзмы и архаизмы.
1. ИСТОРИЗМЫ
С развитием общества меняется его экономика, изменяются
культура, быт, иным становится военное дело, в результате
революционных сдвигов и перемен возникают новые
общественно-политические отношения. Слова, называвшие предметы ушедшего быта,
старой культуры, вещи и явления, связанные с экономикой
прошлого, старыми общественно-политическими отношениями,
становятся историзмами. Примеры историзмов разных тематических групп—
историзмы военные: кольчуга, пищаль, забрало, редут, единорог
и др.; историзмы бытовые и хозяйственные: ендова (большая
посуда для вина или меда), армяк, камзол, светец (подставка для
лучины), севалка, просак (станок для изготовления веревок) и др.
Многие историзмы называют ушедшие из жизни явления
общественно-политического порядка: закуп, смерд, крепостной, помещик,
великий князь, земство, отруба, урядник, статский советник,
подьячий, стольник и т. п.
Особое место в этой последней группе занимают слова,
возникшие в советскую эпоху и уже ставшие историзмами: будеыно-
вец, продотряд, комбед, ликбез, лишенец, нэп, нэпман,
продразверстка и мн. др. Некоторые слова такого типа в «Толковом
словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова имеют двойную
помету— нов. истор., т. е. новое историческое.
Некоторые историзмы «возрождаются», так как снова
становятся активными, действующими явления, называемые этими
словами. В «Словаре сокращений русского языка» A963 г.) слово
НОТ (научная организация труда) помечено как устаревшее, сей-
102

час НОТ — слово живой речи. «Словарь русского языка»
С. И. Ожегова (изд. 4-е, I960) определяет слово обществоведение
ка,к'один из предметов, преподававшихся в школе в 20—30-е годы.
В наши дни обществоведение снова преподается в школах, и слово
это перестало быть историзмом.
Историзмы употребляются в тех текстах, в которых речь идет
о предметах и явлениях прошлого. Если в учебнике истории или в
художественном произведении говорится о Киевской Руси, .в тексте,
естественно, уместны такие слова, как князь, смерд, гривна, колчан,
кольчуга, княжеская дружина и т. п. В произведениях,
рассказывающих о гражданской войне 1918—1920 годов, находим слова
продотряд, буденновец, махновец и др. Вот несколько отрывков из
произведений, отражающих лексику разных эпох (историзмы
выделены курсивом).
А. Н. Толстой «Петр Первый»:
«Покуда ключница рассказывала, комнатный холоп, который с появлением в
доме мажордома стал называться теперь камердинер, снял с Гаврилы пыльный
кафтан, камзол, распутал галстух и, кряхтя, начал стаскивать ботфорты*.
Ю. В. Трифонов «Нетерпение»:
«Жена была еще молодая женщина, певица, музыкантша, нравилась
мужчинам, отец влиятельный господин, сахарозаводчик, гласный городской думы*.
сВсе разговоры за обедом вертелись вокруг гласности, земства*. сСам ретивый
конституционалист в декабре мотался в Киев на тайную сходку революционеров
с земскими деятелями*.
Э. Багрицкий «Дума про Опанаса»:
«В это время по дороге топают махновцы.»;
«Не разыщешь продотряда; в доску перерезан».
М. Шолохов «Поднятая целина»:
«Нагульнов, освещая положение, заговорил о гремяченском Т03*\ «Аренды
земли и найма батраков теперь не может быть. Кулака терпели мы из нужды»;
«Этому способствовала полученная накануне из райполевоо союза бумажка».
2. АРХАИЗМЫ «
Если историзмы — наименования устаревших вещей, явлений,
то архаизмы — это устаревшие названия современных вещей и
явлений.
1 При классификации архаизмов автор опирался на работы Н. М. Шанского
(см., например, Шанский Н. М. Устаревшие слова в лексике современного
русского языка. — РЯШ, 1954, № 3). Часть примеров заимствована из книги
Л. А. Булаховского «Русский литературный язык первой половины XIX века». М.,
1954.
103

Типы архаизмов
В зависимости от того, устарело ли все слово целиком, или
устаревшим представляется нам лишь фонетический (или
словообразовательный-) облик слова, или только какое-то из его значений,
различают несколько типов архаизмов:
1) Архаизмы лексико-фонетические. Есть немало слов,
фонетический облик которых прежде был несколько иным. Вот этот-то
старый звуковой облик слова мы и называем лексико-фонети-
ческим архаизмом. Лексико-фонетические архаизмы отличаются
от современных вариантов тех же слов обычно одним звуком
(реже двумя).
Покал (соврем, бокал): «Кто за покалом не поет, тому
неполная отрада» (Языков); кошемар (соврем, кошмар): «Кошемар во
всю ночь!» (Дост.); «Аратов силился закричать, нарушить этот
страшный кошемар» (Т.); клоб (соврем, клуб): «В клобе я не
был — чуть ли я. не исключен, ибо позабыл возобновить свой
билет» (П.); щедушный (соврем, тщедушный): «Мощные и стройные
стихи Ваши переживут щедушные нынешние произведения» (П.);
гистерически (соврем, истерически): «Они гистерически навзрыд
плакали» (Леек.); нумер (соврем, номер): «Возвратясь в нумер
уже около полуночи, он потребовал шампанского, гаванских сигар»
(Дост.); карафин (соврем, графин): «Перед ним парафин воды»
(П.); дишкант (соврем, дискант): «Голос звонкий, резкий дишкант»
(Л.); стора (соврем, штора): «Наскоро одевшись, он подошел к
окну, приподнял толстую штофную гардину, а за ней белую стору»
(Дост.); чечунчовый (соврем, чесучовый): «Господин был одет в
свежевыглаженную чечунчовую пару» (Ч.); сондировать (соврем.
зондировать): «Встретил свою кормилицу и сандировал ее насчет
взгляда мужиков на тебя» (Л. Т.).
К лексико-фонетическим архаизмам относят также слова со
старославянскими неполногласными сочетаниями в корне: хлад,
брег, древо, златой, млеко и т. п.
Разновидность лексико-фонетических архаизмов — архаизмы
акцентологические1. В этих словах устаревшим является только
ударение: символ (соврем, символ):
Много мятежных решил я вопросов,
Прежде чем руки марсельских матросов
Подняли якорь — надежды символ (Баратынский);
эпиграф (соврем, эпиграф):
Он знал довольно по-латыни,
Чтоб эпиграфы разбирать (П.);
призрак (соврем, призрак):
Ее насмешливый призрак
И днем и ночью дух тревожит (Л.);
1 Акцентология — наука об ударении.
164

беспомбщный (соврем, беспомощный):
Увы, что нашего незнанья
И беспомощней и грустней? (Тютчев).
Некоторые лексико-фонетические архаизмы устарели только
как отдельные слова, но встречаются в современных словах как
корни. Таковы слова паяс и нумер; паясничать, пронумеровать —
не архаизмы. Это же, конечно, следует сказать о многих
старославянизмах: хлад (ср. прохлада), брег (ср. прибрежный), град (ср.
градостроительство) и т. п.
2) Архаизмы лексико-словообразовательные. Это слова,
устаревшие только в какой-то своей морфологической части. Чаще
всего устаревшим является суффикс: дружество (соврем, дружба):
«Любовь и дружество до вас дойдут сквозь мрачные затворы»
(П.); содейство (соврем, содействие): «В Москву переведен через
мое содейство» (Грибоедов); башкирец (соврем, башкир):
«Между ими находились и башкирцы, которых легко можно было
распознать по их рысьим шапкам и по колчанам» (П.); нервический
(соврем, нервный): «А удочки просто нервический припадок» (Л.);
рухнуться (соврем, рухнуть): «Он ступил шаг, покачнулся и
рухнулся на пол в обмороке» (Дост.); музеум (соврем, музей): «В
корпусе существовала богатая библиотека и музеум» (Леек.); крите-
риум (соврем, критерий): «Но какой у вас есть критериум для
различения сильных и слабых?» (Ч.); карандашовый (соврем.
карандашный): «карандашовые портреты Любы» (Леек.).
3) Архаизмы собственно лексические. Это слова, устаревшие
целиком, а не в какой-то части: десница (правая рука; вообще
рука), выя (шея), оный (тот), зане (потому что), ланиты (щеки),
очи (глаза), тунгус (эвенк), буде (если), поелику (поскольку),
всуе (напрасно), доколе (до каких пор) и др.1.
4) Архаизмы лексико-фонетические,
лексико-словообразовательные и собственно лексические — это виды лексических
архаизмов. Кроме лексических архаизмов в текстах встречаются
архаизмы семантические. Семантические (смысловые) архаизмы — это не
устаревшие слова, а устаревшие значения слов. В романе Ф. М.
Достоевского «Преступление и наказание» читаем: «В этом саду
была одна тоненькая, трехлетняя елка и три кустика. Кроме того,
выстроен был «вокзал», в сущности распивочная, но там можно
было получать и чай, да сверх того стояли несколько зеленых
столиков и стульев». Вокзалами (или воксалами) первоначально
называли разного рода увеселительные заведения, в которых можно
было выпить вина, потанцевать, поиграть в карты. Современное
1 Конечно, и здесь возможны случаи абсолютной современности слова,
образованного от архаизма: ср. очи —очная ставка, заочник, чело —челка, уста —
устный, наизусть. Надо также иметь в виду, что некоторые устаревшие слова
входят в состав неустаревших устойчивых сочетаний и пословиц: как кур во щи
(кур — петух); ни зги не видно (зга — дорога); души не чает (чаять — ждать,
надеяться).
115

«железнодорожное» значение это слово приобрело позже (еще
позже стали говорить речной вокзал, аэровокзал и т. п.). Вокзал в
значении увеселительное заведение — семантический архаизм.
Вот еще примеры таких архаизмов: «Суворов наблюдал посты»
(П., наблюдал здесь в значении соблюдал, речь идет о постах
религиозных); «Душа в заветной лире мой прах переживет и тленья
убежит» (П., убежит — избежит); «И назовет меня всяк сущий в
ней язык» (П., сущий — существующий, язык—народ);
«Подивился сам из Питера генерал на парня этого, как в рекрутское
присутствие привели его раздетого» (Н., присутствие —
государственное учреждение); «Все в неизвестной даме невольно
привлекало сердце « внушало доверенность» (П., доверенность —
доверие); «Я не только не партизан славянофильского настроения, но
даже просто не люблю его» (Леек., партизан — сторонник, человек,
принадлежащий к какой-либо партии); «А надо было не затыкать
рта людям благоразумным и не отдавать во всем преферанса
глупцам и людям без мнения» (Леек., преферанс — предпочтение,
преимущество).
Любопытен следующий диалог в «Фаусте» И. С. Тургенева:
«— И в ваших жилах течет итальянская кровь,— заметил я.
— Да, — возразила она, — хотите, я покажу вам портрет моей
бабушки?»
После утвердительного да неожиданным кажется глагол
возразила, вьграж'ающий в современном языке несогласие с тем, что
сказал собеседник. Между тем в XIX веке слово возразить могло
употребляться в значении ответить — вообще ответить, в том
числе и согласием.
Повторяем: если лексические архаизмы — это устаревшие
обозначения современных вещей, то семантические архаизмы — это
устаревшие значения современных слов. Слова вокзал, наблюдать,
убежать, сущий, язык, присутствие, доверенность, партизан,
преферанс, возразить существуют и в современном языке, но в тех
значениях, в которых они встретились в приведенных выше
отрывках, — это архаизмы.
В текстах, которые мы читаем, встречаются также
грамматические архаизмы. Слово рояль, например, было когда-то женского
рода. «За тонкою стеной, как человек, рыдает певучая рояль»
(Надсон); «И на покорную рояль властительно ложились руки,
срывая звуки, как цветы» (А. Б.). Вместо карьера говорили карь-
ер: «Пренебрегу всем своим карьером, брошу полк» (И. Б.).
Слово лебедь употреблялось как существительное женского рода не
только Пушкиным («Глядь — поверх текучих вод лебедь белая
плывет»), но и советским поэтом Н. Заболоцким: «Красавица,
дева, дикарка—высокая лебедь плывет». Родительный падеж мн.
числа слова облако у Тютчева — облак (ср. соврем, облаков): «По
небу много облак бродит».
109

Архаизмы в современных текстах
Есть архаизмы одряхлевшие, забытые, встречающиеся только
в древнейших русских текстах да в специальных словарях
древнерусского языка (например, в «Материалах для словаря
древнерусского языка» И. И. Срезневского): волот (гигант, великан), вежа
(шатер, а также военный лагерь), запа (надежда, ожидание),
невеглас (невежда), пленица (корзина), пуз (мера веса), укрух
(ломоть, кусок), кошута (коза, лань) и др.!. Забыты и не
употребляются в современных текстах и некоторые гораздо более новые
слова, вроде известного в 30—40-х годах XIX века пироскафа.
Этим искусственно составленным из греческих корней руг (огонь)
и skafos (корабль) словом называли в России первые пароходы2:
«Пироскаф тронулся, морской, свежий воздух веет мне в лицо»
(П.).
Если бы архаизмами называли только такие дряхлые, забытые
слова, мы не имели бы права говорить об архаизмах в книге,
посвященной лексике современного языка. Но архаизм архаизму
рознь. В языкознании и литературоведении архаизмом принято
называть слово, вышедшее из общего употребления, переставшее
служить обычным названием вещи, явления, понятия, но
встречающееся в современных текстах и в языке художников слова, чье
творчество до сих пор оказывает эстетическое влияние на
современных русских людей. Речь идет преимущественно о словах типа
очи, вежды, ланиты, персты, перси, сей, оный, хладный и т. п., т. е.
о словах, широко представленных в русской поэзии XVIII—XIX
веков, но употребляющихся и современными авторами (с
определенными стилистическими целями).
Было бы неверно думать, что архаизмы —это только
старославянизмы. Наряду со старославянскими словами (глад, хлад, брег,
вотще, ланиты и др.) среди архаизмов есть слова, заимствованные
из западноевропейских языков: ретирада (отступление), виктория
(победа), аэроплан (самолет) и слова исконно русские
(незаимствованные): ворог, одр, очи, полон и др. Таким образом: 1) не
всякий старославянизм — архаизм, 2) не всякий архаизм —
старославянизм.
Говоря о роли и месте архаизмов в литературных текстах, мы
будем приводить примеры главным образом из современных
текстов — произведений писателей и поэтов XX века. Конечно,
поэзия первой половины XIX века дала бы нам гораздо больше
примеров, но от времени до времени в нашем курсе следует
вспоминать о том, что мы изучаем современный русский язык, и, как раз
говоря об архаизмах, надо понимать современный язык в узком
смысле этого слова —как язык наших дней <или близкий к нашим
1 Некоторые из подобных слов забыты только в литературном языке, но
встречаются в говорах.
2 А словом пароход в 40-х годах называли паровоз.
107

дням. Слова младость, они, брег, хладный, златой, отверзать и
т. п. во времена Пушкина были достоянием поэтической речи,
употреблялись очень часто з качестве слов высокой лексики и не
звучали столь архаично, как сейчас. Наблюдения показывают, что
поэты пушкинской поры нередко писали златой вместо золотой,
младой вместо молодой, брег вместо берег и т. п. просто потому,
что неполногласные формы в иных случаях лучше укладывались
в размер стиха. В современных текстах подобные слова звучат
именно как архаизмы, и стилистическая их окрашенность в ряде
случаев иная, не та, что в стихах поэтов первой половины XIX
века.
Каковы функции архаизмов?
1. Авторы произведений, рассказывающих о разных этапах
истории нашей родины, используют архаизмы для стилизации
старинной речи, для создания речевого колорита эпохи. Немало
архаизмов в речи действующих лиц романа А. Н. Толстого «Петр
Первый»: «— Плакали! Ерои! Что ж они — надеются; я после
сей конфузии буду просить мира?» — «Также его пресветлейше-
ству зело проведывать про шведский сикурс. Когда подлинно
уведомится о пришествии короля Каролуса и если оный нарочито
силен, — оного накрепко стеречь», « — Виват! Господину
бомбардиру виват! С великой викторией!»—«Господа шведы, не лучше
ли сей мир, чем Шлиссельбурга, Ниеншанца и Юрьева конфузные
баталии?».
Стилизация может иметь место не только при передаче речи
персонажей, но и в языке автора. Примеры из того же романа:
«Уважающие себя горожане отправились к трапезе», «Царь двумя
перстами брал обритых за щеку», «Виктория случилась
нежданная и весьма славная». Немало архаизмов в романе «Разин
Степан» А. Чапыгина, исторических романах и повестях Ю. Тынянова
(«Кюхля», «Пушкин», «Смерть Вазир-Мухтара»), в «Емельяне
Пугачеве» В. Шишкова и т. п. Вот несколько отрывков из
исторических баллад и стихотворных повестей Дм. Кедрина:
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спёртый.
И дивились ученые люди, -
Занё эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно.
Зело кормильца занимала
Сия персидская игра.

Кипит лихая сеча
У княжья городка.
По-особому использован стилизующий архаизм в письме
М. Ю. Лермонтова А. А. Лопухину от 17/VI 1840 года: «Дорогой я
заезжал в Черкасск к генералу Хомутову и прожил у него три
дня, и -каждый день был в театре. Что за феатр! Об этом стоит
рассказать: смотришь на сцену — и ничего не видишь, ибо перед
носом стоят сальные свечи, от которых глаза лопаются; смотришь
назад — ничего не видишь, потому что темно...» Далее
продолжается описание «допотопного» театра. Лермонтов нарочно
употребляет старинную форму—феатр, чтобы подчеркнуть примитивность,
несовременность этого провинциального театра. Похожий прием
находим в фельетоне А. Суконцева и И. Шатуновского «А судьи
где?» Речь в нем идет о некультурности многих жителей одного
районного города: «В районном городе Н. (так и хочется написать
«в уездном», хотя этот городок вот уже сорок лет является
советским районным центром) проходит матч на первенство области...»
2. Архаическая лексика широко употреблялась в поэзии
XVIII—XIX веков как средство придания стиху торжественного,
высокого звучания. К концу XIX — началу XX века количество ар-
хаизмоз в русских стихах резко падает. Впрочем, в стихах
символистов устаревших слов еще довольно много. Вот примеры, взятые
из стихотворений и поэм Александра Блока: «Но песня песней все
пребудет», «VI нечаянно радость придет, и пребудет она
совершенной» *, «Есть немота: то гул набата заставил заградить уста»,
«Темный морок цыганских песен», «Взойду по ней, по
семицветной, по незапятнанной стезе», «И, онемев от удивленья, ты узришь
новые миры», «И кровь бросается в ланиты», «Доколе матери
тужить?», «Развернутое ветром знамя, обетованная весна».
Из других поэтов XX века, прибегавших к «высоким»
архаизмам, отметим Сергея Есенина: «Идет в златой ряднине твой
Алексей Кольцов», «Легким взмахом белого перста тайны лет я
разрезаю воду», «Я хочу быть отроком светлым», «Навсегда твои
пригвождены ко древу красные уста». А за окном протяжный ветр
рыдает» и др.2.
Блок, Брюсов, Есенин — вот, пожалуй, и все известные русские
поэты XX века, в творчестве которых высокие архаизмы были
заметным стилистическим приемом. У Маяковского, боровшегося
со старой поэтической лексикой, торжественных архаизмов очень
мало:
Единственный человечий
Средь воя,
1 Слово нечаянно здесь — семантический архаизм: нечаянно — неожиданно (в
современной речи нечаянно — ненамеренно: нечаянно разбил чашку, нечаянно
толкнул соседа и т. п.).
2 Особенно много торжественных архаизмов в «Инонии», «Преображении»
и других религиозно-революционных поэмах Есенина.
109

Средь визга,
голос
подъемлю днесь.
В терновом
венце
революций
грядет шестнадцатый год.
У поэтов современных в узком смысле этого слова (т. е. у
поэтов 40—70-х годов) высокие архаизмы встречаются нечасто.
Чаще других слов такого типа употребляется слово очи.
Сравнительная частота употребления, может быть, даже выводит очи из
разряда архаической лексики и сближает с обычными высокими (не
устаревшими) словами:
У соседних мальчишек, что ловят грачей
И несут в рукаве полушубка отцова,
Я видал эти синие звезды очей,
Чго глядят с вдохновенных картин Васнецова (Д. К.)-
Берегите
Лицо человеческое!.
Храните
Очи добрые и горделивые рты (Е. Винокуров).
Тут солнцу в людские в очи
Не каждый день случается глядеть (С. Евсеева).
Жизни нить все короче.
Ночью смотрят глаза,
Мудрой Азии очи,
Как степная гроза (Луг.).
Другие архаизмы высокого стиля в поэзии наших дней —
довольно редкое явление. Примеры отыскиваются с трудом, они
немногочисленны:
Ты молчишь, любовь моя и вера:
Думаешь, я так — из озорства?
Нет, и днесь решают у барьера
Вечный опор любви и воровства! (Н. Панченко)
Нам часто тяжело. Но солнечно и страстно
Прозрачное чело горит лампообразно.
Кто посадил тебя, секвойя?
Кто слушал древо вековое?
Оба последних примера — из произведений Андрея
Вознесенского на ленинскую тему («Лонжюмо», «Секвойя Ленина»).
Редки высокие архаизмы в прозе: «У нее были карие глаза и та
ясность широкого чела, которая присуща хохлушкам и полькам»
(И. Б.); «Над всем этим простерлось вечное небо, то, что сияло
холодным светом в очи князю Болконскому на поле Аустерлица»
119

(В. Огнев); «Безусловно, он (Маяковский.—А. К.) поразил тем,
что оказался очень рослым, поразил тем, что из-под чела его
смотрели необыкновенной силы и красоты глаза» (Ю. Олеша).
3. Устаревшие слова часто используются как одно из средств
сатиры и юмора, для насмешки, для осуждения. Любопытное
явление: архаизмы могут быть средством создания высокого
торжественного стиля, и в то же время с помощью устаревших, слов можно
высмеивать, обличать. В сущности, использование архаизмов для
осуждения, для насмешки есть один из видов иронии. Иронию
(языковую) обычно определяют как «стилистический прием,
состоящий в употреблении слова или выражения в противоположном
-их значении с целью насмешки» К
Глупого человека иронически можно назвать «гигантом мысли».
Ср. у М. Горького: «Мудрое арзамасское начальство, строжайше
запретив земским и другим служащим людям посещать меня,
учредило, на страх им, полицейский пост прямо под окнами моей
квартиры». Тот же результат (насмешки, осуждения) можно
получить и с помощью иронии стилистической, состоящей в том, что
архаизм, к которому мы, читая стихи, привыкли как к слову
высокому, употребляется в явно сниженном контексте. Ср. у Пушкина:
«Перстами легкими, как сон, моих зениц коснулся он» — и у
Лескова: « — Корень зла да извержен будет,—вопил директор,
вздымая к тусклому чухонскому небу свой тощий перст». Начиная с
Салтыкова-Щедрина, архаизмы как средство сатиры, осуждения,
стилистической иронии широко используются в русской
литературе. «Ведь гнусно, если в каждой строке видна лейкинская длань»
(Ч.); «Вообще в Таганроге мода бегать с актерами. Многие
недосчитываются своих жен и дщерей» (Ч.); «И одноглазый не сводил
своего единственного ока с гроссмейстеровой обуви» (И. и П.);
«Обыватель любопытен, все узнать бы о пиите!» (Маяк.);
«Мощная выя командора сгибалась под тяжестью архиерейского
наперсного креста» (И. и П.); «И вот отворяются магазинные врата:
«Стульев нет. Столов нет» (Л. Л.). Архаическое выражение
«города и веси» (вариант: грады и веси; весь — деревня) использовано
А. Суконцевым и И. Шатуновским в фельетоне об аферисте,
который «объехал города и веси и отыскал добрую сотню ротозеев».
У этих же авторов находим удачное обыгрывание архаизмов
в антирелигиозном фельетоне «Христос в командировке». Речь
идет о проходимце, который, пользуясь тем, что у нас еще есть
некоторое количество верующих, явился «с двумя отроковицами
перезрелого возраста» в один город, объявил себя посланцем Христа
и желающим «позволял за небольшую мзду целовать икону,
висевшую у него на вые», а затем «аки тать, прихватив чемодан с
рукописными проповедями», скрылся. В антирелигиозном фельетоне по-
особому звучат устаревшие слова, столь обычные для церковной
лексики. Ср. у Маяковского:
1 Словарь современного русского литературного языка, т. V, с. 429.
111

Пока Христос
отверзает уста
на фоне пальмовых веток —
рабочий, крестьянин,
плотнее стань
на страже свободы Советов.
II. НОВЫЕ СЛОВА
С развитием техники, науки, культуры, промышленности,
сельского хозяйства, с возникновением и развитием новых
общественных отношений появляются новые слова и словосочетания,
служащие названиями новых предметов, явлений, понятий. Очень много
новых слов и словосочетаний появилось в советскую эпоху.
Чаще всего новое слово создается из имеющихся в языке
морфем, т. е. из готовых корней, суффиксов, приставок, окончаний.
Важное условие для появления нового слова — наличие модели,
т. е. образца, по которому создается новая лексическая единица.
Слова создаются по продуктивным моделям, т. е. по образцам,
которые еще не исчерпали себя, которые могут рождать себе
подобных. Продуктивна, например, модель типа паровоз, для которой
характерно соединение двух корней (первый — предметный,
второй— глагольный) гласной о. По этой модели в советское время
были образованы слова: теплоход, тепловоз, грузовоз, атомоход
и др. Непродуктивен способ образования слов типа сорвиголова
(первая часть — повелительное наклонение глагола, вторая — су-
ществителыное). Такого типа слова хотя и существуют в языке
(вертишейка, держиморда, перекати-поле, горицвет), но образцом
для создания , новых слов они не служат. Одной продуктивности
модели, однако, мало. Продуктивными должны быть также и
морфемы '(приставки, суффиксы), участвующие в образовании нового
слова. В русском языке есть суффиксы существительных,
служащие для обозначения людей по роду их занятий, деятельности,
особенностям характера и т. п. Таких суффиксов много: -ник
(работник, школьник, подводник, шутник, странник и др.), -ник
(пулеметчик, разведчик, учетчик, газетчик и т. п.), -щик (барабанщик,
текстильщик, жестянщик, наборщик и др.), -атай, (ходатай,
завсегдатай, глашатай, соглядатай), -ист (коммунист, тракторист, горнист,
журналист), -арь (лекарь, виноградарь, волгарь, звонарь, токарь
и др.) и, другие. Не все они продуктивны, не все дают жизнь
новым существительным. Суффиксы -атай и -арь, например,
непродуктивны. Они входят в состав некоторых существительных,
называющих людей (примеры см. выше), но новых слов сейчас с этими
суффиксами не возникает (исключений почти нет: слово технарь
относится к просторечной лексике и вряд ли войдет в литературный
язык). Суффиксы -ник, -щик, -ист, наоборот, очень продуктивны.
Недавно возникли многие существительные с этими морфемами:
целинник, высотник, атомник, атомщик, арматурщик, бульдозерист,
программист и др. Продуктивность модели и морфемы — важное
112

условие для образования новых слов. На базе продуктивных
моделей и -морфем в советскую эпоху возникли слова: электровоз,
тепловоз, грузовоз, лесовоз (ср. старые слова водовоз, паровоз);
орденоносец, авианосец, торпедоносец (ср. броненосец, оруженосец,
знаменосец); трубопровод, мусоропровод, газопровод, нефтепровод
(ср. водопровод); ленинец, партиец, челюскинец, вузовец,
метростроевец, вахтанговец (ср. кавказец, запорожец, толстовец) и др.
В советское в,ремя стали очень продуктивны некоторые
способы образования слов, малораспространенные до Октябрьской
революции. Сюда относятся прежде всего разные тилы
сложносокращенных слов: райком, комсомол, профком, полпред, промтовары,
универмаг, детясли, комбат, начпрод, замполит, ревком; КПСС,
^СССР, РСФСР, ГУМ, ГЭС, ЧК, жэк, нз, вуз и т. п. Стали
продуктивными и способы образования сложных существительных и
прилагательных типа изба-читальня, ракета-носитель,
кафе-молочная, диван-кровать, научно-популярный, идейно-политический, по-
судохозяйственный, квадратно-гнездовой, рассадопосадочный,
парашютно-десантный, беспроцентно-выигрышный, каркасно-па-
нельный, денежно-вещевой.
Немалую роль в пополнении русской лексики продолжает
играть процесс заимствования. После Октябрьской революции в
русский язык вошли слова комбайн, трактор, капрон, бульдозер,
скрепер, неореализм, локатор, реактор, аккордеон, сервант, магнитофон,
штапель, метрополитен и др.
Многие слова за годы Советской власти приобрели новые,
дополнительные значения. Так, слово ремесленник, сохранив старые
значения A. человек, знающий какое-либо ремесло, 2. человек,
относящийся к делу не творчески), стало называть учащегося
ремесленного училища. Слово звено в значении группа людей как часть
чего-то (колхозное звено, пионерское звено) стало употребляться
в советское время. Существительное спутник как обозначение
искусственного спутника Земли появилось во второй половине 50-х
годов. К словам, получившим новые значения по1сле Октября,
относим и такие, как пионер (член детской коммунистической
организации), передвижка (передвижное учреждение:
библиотека-передвижка), передача (то, что передают по радио и телевидению),
район, область (как официальные наименования административных
единиц), форум (представительное собрание: форум молодежи),
нагрузка (количество работы), дружинник (член народной
дружины по охране порядка), вожатый (старший в пионерском отряде),
ракетчик (военнослужащий ракетных войск) и др.
В советскую эпоху возникло много словосочетаний,
обозначающих новые понятия: трудовые резервы, мирное сосуществование,
художественная самодеятельность, социалистическое соревнование,
борьба за мир, шагающий экскаватор, суворовское училище,
народный контроль, социалистический реализм, бригада
коммунистического труда, голубой экран, на общественных началах,
космический корабль, голубой патруль и др.
А. В. Калинин {13

Неологизмы
Неологизм буквально значит «новое слово» (греч. ivos новый,
logos — слово). Однако в лингвистической литературе этим
термином называют обычно не просто новое, а очеиь повое, новенькое,
совсем недавно появившееся слово, новизна и свежесть которого
ощущается говорящими. Слова колхоз, совхоз, райком, горсовет,
трактор, комбайн, эскалатор, метрополитен, комсомолец,
орденоносный, вуз, радиопрограмма, телевизор, магнитофон, коиечно,
новые, потому что появились недавно, от 20 до 40 лет назад, а 20—
40 лет для языка срок небольшой. Но это не неологизмы. Эти слова
освоены языком, говорящие привыкли к ним, они уже не
ощущаются как новенькие, свежие. Нельзя считать неологизмами и многие
слова, появившиеся позже, чем те, которые мы только что назвали:
бульдозер, ^скрепер, радар, вертолет, ракета-носитель, пенобетон,
шлакоблоки, ротапринт, транзистор, клипсы. Уже освоены и стали
привычными космонавт, лавсан и др.
Вот несколько отрывков из газетных текстов 70-х годов, в
которых встретились новые слова (мы их выделили курсивом):
«Бурно развивается дельтапланеризм в Польше... Недавно
энтузиасты нового вида спорта собрались в карпатском местечке
Славское на первый в нашей стране слет дельтапланеристов».
«Зонг-опера «Орфей и Эвридика» написана А. Журбиным и Ю. Ди-
митриным». «Знакомьтесь: бестер» — заголовок в газете, а в тексте:
«Она (рыба) создана советскими учеными в результате
скрещивания белуги со стерлядью, и назвали ее бестер, сложив вместо
первые слоги родительских названий». «Олимпийский электромобиль».
«Союз обществоведения и информатики». «Манеж, полностью
покрытый арманом, оснащен самым современным оборудованием».
«Вам знакомы, конечно, парусные суда. Видели вы, наверное, и
водные лыжи. Синтез этих видов спорта й есть виндсерфинг».
«Знакомьтесь: аэробус» — заголовок.
Другие примеры неологизмов 70-х годов: голография, гриль,
наставничество.
Пребывание слова «в неологизмах» обычно непродолжительно.
Если слово образовало удачно, а явление, которое им
обозначается, прочно вошло в жизнь, название этого явления перестает быть
неологизмом, становясь обычным словом языка. Так обстоит дело
с неологизмами общенародными, языковыми.
Другое дело — неологизмы авторские,
индивидуально-стилистические. Так называют слова, придуманные писателями, поэтами,
но не ставшие достоянием языка. Их свежесть, необычность может
сохраняться долгие годы. И мы, и наши отцы, и деды, встретив
у Пушкина тяжело-звонкое скаканье, кюхельбекерно, огончарован,
у Гоголя трептолистные, у Тютчева громокипящий кубок, у
Блока утреет, среброснежная, воспринимали эти слова как неологизмы.
Если слово не выходит за пределы авторской речи, оно—вечный
неологизм. Слов, придуманных конкретными авторами и вошедших
114

в общенародный язык, известно немного: партийность (впервые
употреблено В. И. Лениным), промышленность, будущность
(сочинены Н. М. Карамзиным), головотяп (автор — М. Е. Салтыков-
Щедрин) и некоторые другие. Может быть, со временем удастся
установить авторство некоторых других слов. Наверняка
существуют изобретатели таких своеобразно построенных слов, как самбо
(самозащита без оружия), лавсан (Лаборатория
высокомолекулярных соединений АН СССР).
Но, повторяем: как правило, индивидуально-стилистический
неологизм не становится фактом общенародной лексики. Даже
такие удачные, меткие слова Маяковского, как прозаседавшиеся,
громадьё, молоткастый и др., не вошли в язык. Их нет ни в одном
толковом словаре русского языка. Когда мы употребляем в речи
такие слова, мы вспоминаем имя их автора: верный признак того,
что слово не стало достоянием общенародного языка.
Индивидуальные авторские новообразования обычно и не
претендуют на какое-то место в лексике национального языка: их роль
чисто стилистическая, они не выходят за рамки произведения, в
котором употреблены автором. Многие писатели и поэты XIX и
особенно XX века употребляли придуманные ими слова в качестве
приема освежения речи (художественной, разговорной,
эпистолярной): удилозакусный («Фет — не из таких собеседников: он из
удилозакусных» — Т.); обыкать («Ты не освистал себя, а обы-
кал» — Ч.); звонкокопытый («звонкокопытый жеребец» — Фад.);
светлозмейный («Сны метели светлозмейной» — А. Б.); армяковла-
делец («— Внимание! — крикнул бородатый армяковладелец» —•
И. и П.); березь, цветь, сочь («Только видели березь да цветь» —
С. Е.; «Бедна наша родина кроткая в древесную цветень и
сочь» — С. Е.); суетилка («душа-суетилка» — Ф. Сологуб); кисло-
глазый («кислоглазый китаец» — И. Б.); свежеобруганный («сзе-
жеобруганная книга» — Леон.); стихокрад («Знаешь, как Саша
Осипов прозвал его? Стихокрад; он, говорит, чужие стихи
крадет»— М. Г.); предпесенный («А я уже в предпесенной тревоге» —
А. Ахматова); самоварность («Некоторые люди стараются придать
себе особую самоварность, наивно полагая, что в этом смысл
жизни»—Л. Л.); медленнокрылый («Медленнокрылые тучи —
тяжелые корабли»—Луг.); драмописец («Нужно много энергии и
сил, чтобы нести бремя российского драмописца» — Ч.).
Неологизмы, как и другие новые слова, обычно создаются по
образцам существующих в языке слов: звонкокопытый — ср.
звонкоголосый; армяковладелец — ср. землевладелец, судовладелец;
березь, цветь, сочь — ср. новь, быль, высь; суетилка — ср. коптилка;
кислоглазый — ср. синеглазый; свежеобруганный—ср. свежеско-
шенный; стихокрад—ср. конокрад; предпесенный — ср.
предпраздничный; медленнокрылый— ср. быстрокрылый и т. д. Иногда автор,
создавая неологизм, рядом ставит и модель, как бы говоря: «Вот
по какому образцу сделано слово»: «А в Перу бесптичье, безлюдье»
(Маяк.). «Бездомен, как демон, бездымен, как порох, бездумен,
I* 115

бездамен— ни думы, ни дамы» (Анток.). «Не можешь вообразить,
как трудно! Безденежье, бесхлебье, .бессапожье» (Г.).
Неологизм обычно имеет близких и дальних родственников.
Близкий родственник — слово, которое прежде всего приходит в
голову, когда воспринимаешь неологизм, дальний — общая модель,
по которой создаются слова такого типа. Так, встретив в тексте
слова стихокрад (М. Г.),.гусекрад (И. и П.), вспоминаем сразу
слова конокрад и казнокрад. Но все эти слова созданы по более
общей модели типа пивовар, богомаз, стихоплет, винодел, садовод
и т. п. Медленнокрылый напоминает прежде всего быстрокрылый,
но общий образец — слова голубоглазый, светловолосый,
красноносый, мягкотелый и др.
Некоторые неологизмы создаются легко, они как бы
напрашиваются. Сюда относятся прежде всего уменьшительные и
увеличительные производные известных слов: футуристики, акмеистики,
имажинистики, транспорточкц, разударнейший, разболыиущий,
разнедоуменный, разбезалаберный, Бродвеище, незабудищи (все
примеры из Маяковского). Без труда делаются неологизмы с
начальной частью радио-, кино-, теле-: радиобудильник,
радиокнижки, радиомитинг (Маяк.), радиофлирт (Л. Л.), кинолейтенант,
кинотолстяк, киноправедник, киномученик, киночиновники (И. и П.),
телеассамблея (Л. Л.).
Большим любителем создавать неологизмы, можно сказать,
гением неологизма, был Владимир Маяковский. В его
произведениях — сотни индивидуально-стилистических неологизмов, причем
типы их настолько разнообразны, что по ним можно изучать
систему русского 'словообразования в XX веке: здесь и всевозможные
сложные и сложносокращенные слова, и существительные,
прилагательные, наречия, глаголы с различными суффиксами и
приставками. Каждый неологизм встречается, как правило, однажды, но
некоторые новообразования употреблены в разных произведениях:
медногорлый, стихачество, разулыбить, нищь и др. Можно
отметить любимые поэтом- типы неологизмов. По образцам лисье,
заячья, волчий, медвежьи Маяковский образовал множество
прилагательных (и от одушевленных, и от неодушевленных
существительных): шекспирьи тома, Аврорьи башни, бонапартьи глаза, тор-
гйшьи замашки, небье лицо, дверье крыло, поповья погань, орава
зверья, капитанье звание и т. п. Очень много у Маяковского
неологизмов— сложных прилагательных: миллионногорбый
пролетариат, миллионнопалая рука, миллионнолобая страна, медногорлая
сирена, плоскокрыший Баку, тысячезапахая клумба, синеволное
море, задолицая полиция. Немало глаголов образовал Маяковский
от существительных: океаниться, фокстротиться, пианинить,
виолончелить, мандолинитъ. Нравилось поэту придумывать
собирательные существительные типа тряпьё, бабьё: громадьё, людьё,
дамьё, гостье.
Неологизмы щедро разбросаны Маяковским по сотням
стихотворений и поэм — и ранних, и поздних. Но есть одна поэма, напол-
116

ненная неологизмами особого типа. Это поэма-мечта,
поэма-фантазия «Летающий пролетарий». Гордая и веселая мечта поэта о
коммунистическом обществе насыщена неологизмами, рисующими
грядущую жизнь «по Маяковскому»: расцветоченная крыша,
радиомитинг, радиофорт, радиофон, аэростоловая, авиабол (игра),
аэросипед, электросамобритель (ср. современное электробритва)
и др.
Вспомним, что В. И. Ленина Маяковский назвал пролетариатом
водцем (ср. полководец, флотоводец).
Авторские неологизмы, сделанные по продуктивным моделям,,
называются потенциальными словами. Если слово создано по
непродуктивному типу словообразования — по случайному созвучию,
произвольному усечению корней и т. п., его называют
окказиональным (от латинского occasio — случай). В газетах встретилось слово
телендарь (т. е. телекалендарь), у Горького отмечено словечко хи-
лософия, поэтесса М. Цветаева сделала прилагательное спортсмед-
ный («спортсмедный лоб»).
Хорошо умел ловить случайные возможности для создания
окказиональных слов опять-таки Маяковский. Юноша, «срывающий
цветы удовольствия», назван у него молодым стрекозлом. Поэтов,
сочиняющих унылые дидактические вирши, Маяковский окрестил
однаробразным пейзажем. Капиталистов, дармоедов,
прожигающих жизнь в Монте-Карло, поэт талантливо обругал монтекарли-
ками.
Из поэтов 60—70-х годов окказиональные слова охотно образует
А. Вознесенский: человолки (т. е. человековолки), лесалки (лесные
русалки), осенебри (осенние месяцы, названия которых
оканчиваются на -брь). Еще примеры из стихов Вознесенского: «Совесть, ос-
лепшая спозарань», «золотая ненасыть», «стало пусто напоследь»,
«фильмы поджеймсбондили», «Я .люблю твой лет угарный, адскую
непоправень».
Наряду с термином «семантический архаизм» (см. с. 105) можно
употреблять и термин семантический неологизм. Так, в течение
некоторого времени семантическими неологизмами были слова
спутник (в значении искусственный спутник Земли), ракетчик
(военнослужащий ракетных войск) и др. В таком случае индивидуально-
стилистические метафоры можно назвать индивидуальными
семантическими неологизмами: сноп волос (С. Е.), полнолуние щек
(Луг.), Азовского моря корыто (Э. Б.) и др.
Из литературы об устаревших и новых словах
Баки на М. А. Окказиональные слова, мотивированные прилагательными, в
современной поэзии. — В сб.: Слова в русской советской поэзии. М., 1975.
БрагинаА. А. Неологизмы в русском языке. М., 1973.
Левин В. Д. Средства языковой исторической стилизации в романах
Ю. Н. Тынянова. — В сб.: Исследования по языку советских писателей. М., 1959.
Лексика современного русского литературного языка (из серии «Русский язык
и советское общество»). М., 1968.
117

Лопатин В. В. Рождение слова. М., 1973.
Ожегов С. И. Основные черты развития русского языка в советскую зпо-
ху. Из истории слов социалистического общества. — В кн.: Лексикология.
Лексикография. Культура речи. М., 1974.
ЛЕКСИКА ОБЩЕНАРОДНАЯ И НЕОБЩЕНАРОДНАЯ
Если взять лексику русского народа, т. е. все слова,
употребляемые русскими на всей территории России, учтя при этом все
возрасты, все степени культурного развития людей, все профессии
и т. д., мы получим словарный состав русского языка во всей его
полноте, т. е. лексику русского национального языка. Возможно ли
это? Можно ли, например, составить словарь, включающий всю
русскую лексику? Существуют ли люди, знающие все русские
слова? Можно твердо сказать, что людей, владеющих всем
лексическим запасом русского национального языка, нет. Ведь для того
чтобы знать все слова нашего языка, надо владеть не только
литературным языком, но и специальной терминологией всех наук, и
всеми диалектами России, и всеми жаргонами, и т. д. Создание
полного словаря русского языка практически тоже невозможно.
В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля
200 000 слов. Даль хотел отразить лексику своего времени с
возможной полнотой. Однако даже Даль был далек от цели (а в его
словаре больше слов, чем в любом другом толковом словаре
русского языка). В словарь Даля не попали некоторые специальные
слова, многие диалектизмы (свей, распадок, разлужъе и др.).
Нельзя объять необъятное. Составлению полного русского словаря
должна предшествовать огромная работа по собиранию лексики
говоров, профессий, жаргонов. Но даже (предположим маловероятное)
если удастся сделать полный словарь, его полнота будет мнимой:
ведь за время работы появится немало новых слов, которые не
успеют войти в словарь 1.
В этом разделе книги лексика русского языка будет
рассмотрена с точки зрения сферы ее употребления. Речь пойдет о лексике
для всех и о лексике отдельных групп населения, т. е. о лексике
общенародной и о лексике, употребление и понимание которой
связано с определенной территорией или с какой-то профессией,
родом деятельности и т. п. (В книгах, учебных пособиях этот
раздел обычно называется «Русская лексика с точки зрения
сферы ее употребления» или «Русская лексика с точки зрения
социально-диалектной».)
С точки зрения того, какие слова какими группами населения
употребляются, русскую лексику можно классифицировать
следующим образом:
1 Это и случилось при составлении 17-томного «Словаря современного
русского литературного языка»: первый том (А—Б) вышел в 1950 г., последний — в
1965 г. За 15 лет появилось много слов на буквы А, Б, В и т. д., которые,
конечно, не вошли в словарь.
US

1. Лексика общенародная.
2. Лексика диалектная (областная).
3. Лексика специальная (профессионально-терминологическая).
4. Лексика жаргонная.
Больше всего внимания в этой части книги будет уделено
лексике иеобщенародной (т. е. диалектной, специальной и
жаргонной), так как во всех остальных разделах рассматривается
лексика общенародная.
I. ЛЕКСИКА ОБЩЕНАРОДНАЯ
В общенародную лексику входят те слова, понимание и
употребление которых не связано с местом жительства, профессией,
образом жизни и т. п.
К общенародной лексике относятся слова, принадлежащие к
разным частям речи. Сюда входят существительные: стол, дом,
река, дерево, машина, радио, трактор, газета, новость, сообщение,
радость и др.; прилагательные: новый, хороший, дорогой, красный,
железный, вечерний и т. п.; глаголы: говорить, ходить, делать,
сомневаться, работать, заботиться и т. д.; числительные: один, два,
десять, сто >и пр.; местоимения: я, ты, он, мой, наш, этот, тот,
который и др.; .наречия: хорошо, плохо, вчера, трудно, по-советски,
интересно, очень и др.; предлоги, союзы, частицы: в, на, к, с, и, но, а,
или, же, ли, бы, ведь; междометия: аи, ох, эх, ого, ой и т. п.
Термин «общенародная лексика» в известной мере условен. По-
настоящему общенародными следовало бы называть только те
слова, которые употребляют и понимают все русские. Однако такие
грубые слова, как шляться, балбес, облапошить, ни бельмеса и
т. п., тоже следует признать общенародными, хотя нельзя
сказать, что все русские их употребляют: культурные люди обычно
стараются избегать подобных слов в своей речи. И все же они об-
щепоняты, и употребление их не ограничено территорией или
профессией. С другой стороны, слова ситуация, эффективный,
аргументировать, консерватизм и т. п. могут быть чужды речи
некоторых людей (хотя бы вследствие недостаточного культурного
развития), и все-таки подобные слова (относящиеся к так называемой
книжной лексике) мы тоже включаем в лексику общенародную:
ведь их употребление и понимание не связано с местом
жительства, профессией и т. д.
Итак, общенародность лексики .не следует смешивать с
общепонятностью и общеупотребимостью. Повторяем: термин
«общенародная лексика» условен. Так мы будем называть слова,
употребление которых не ограничено какой-то местностью, или профессит
ей, или родом деятельности и т. д.
Казалось бы, изучением общенародных слов можно и
ограничиться в курсе лексикологии литературного языка: ведь лексика
областная, жаргонная, а также узкоспециальная (т. е. известная
только представителям отдельных наук и профессий) не входит

в словарный состав литературного языка (даже не вся
общенародная лексика является литературной). И все же с лексикой
необщенародной (ее называют также лексикой ограниченного
употребления) необходимо познакомиться при изучении словарного
состава русского литературного языка: во-первых, ни одно явление не
может быть до конца понято, если мы не изучим соседние,
смежные явления; во-вторых, лексика областная, специальная и
жаргонная играет определенную роль в языке художественных
произведений, газет и т. д.
II. ДИАЛЕКТНАЯ (ОБЛАСТНАЯ) ЛЕКСИКА
Диалектная лексика — это лексика народных говоров России,
т. е. слова, употребление которых ограничено определенной
территорией. Есть слова, характерные только для южных говоров или
для какой-то их части; есть слова северновеликорусские; есть
лексика донская и лексика поморская и т. д. Конечно, в каждом
конкретном говоре большинство слов — общенародные. Как бы ни
отличалась речь помора или курского колхозника от речи
москвича— все же большая часть слов у них общая. Та же часть лексики
говора, которая отличается от лексики общенародной, и образует
диалектную (областную) лексику.
1. ПОНЯТИЕ О ДИАЛЕКТИЗМЕ. ВИДЫ ДИАЛЕКТИЗМОВ
Понятие «диалектизм» в толковых и энциклопедических
словарях обычно определяется упрощенно, как «слово или выражение,
принадлежащее какому-либо местному, территориальному
диалекту, а не общенародному языку» 1. Такое определение неточно, так
как оно охватывает не все виды диалектизмов. Более точным будет
следующее определение:
Диалектизм — это слово, или оборот речи, или звуковая
особенность, или грамматическая черта, характерная для говора и
воспринимаемая нами как нелитературная.
Понятие «диалектизм» возникает тогда, когда мы, слушая чью-
то в целом литературную речь или читая художественное
произведение, замечаем инородные слова, обороты и другие особенности
языка, которые нарушают литературную норму и которые мы
объясняем влиянием диалекта. Эти-то диалектные вкрапления в
литературную речь мы и называем диалектизмами.
В зависимости от того, какая именно черта говора отражена в
диалектизме, различают, диалектизмы фонетические,
грамматические, словообразовательные, лексические, семантические и
фразеологические.
1 «Энциклопедический словарь» в 3-х томах, т. 1. М., 1953, с. 547.
Ш

Фонетические диалектизмы отражают особенности звуковой
системы говора.
Произношение шш вместо щ — фонетический диалектизм:
«Молебен на кладбишше отслужим» (Ю. К.). «Сам помокну, това-
ришши мои помокнут» (Ю. К.). «—Чучень? Это что ж
—прозвище? -- Прозвншша». (И. Б.). «Так у меня под коленками и
зашшекотало» (Шол.). «То-то на базу и холодишша» (Шол.).
В некоторых северных говорах смешивают ц и ч. В повести
«Дневные звезды» Ольга Берггольц так рассказывает о своей няньке:
«Дуня была «скобская» (т. е. псковская. — А. /(.), поэтому вместо
ч она произносила ц — и наоборот». Вот образец речи Дуни: «Это,
Лялецка, дураки тебе наврали. Немчам нашего Гужова ни в кои
веки не взять». Еще примеры цоканья (из той же юниги): цуть, кри-
цель, девцонка, цего, сейцае, цорт, чарь, умнича.
Широко распространено в говорах фонетическое явление
ассимиляции, т. е. уподобления одного звука другому. Например,
сочетание ей превращается в мн (вместо звука в под влиянием
носового н произносят м): « — Давно вы переселились? — Дамно»
(И. Б.). Вместо бм звучит мм или просто м: «Ты, говорят, в
обморок упала, когда тебя везли в Сошки? — В оморок-с» (И. Б.).
«Вы мне не говорите. Вы меня омманываете» (В. Распутин).
Последующий согласный в говорах нередко смягчается под
влиянием предыдущего: «Я поеду на базар, куплю тебе бобов, а еще
шапочкю с красным околом» (И. Б.). «Борькя, ну-ко, отгони за
меня возок» (В. Сол.). «А я полевее, с бочкю» (А. Н. Т.).
В некоторых говорах наблюдается выпадение согласных между
гласными, образование зияния (это нехарактерно для
литературного языка): баушка (т. е. бабушка), двушка (вместо девушка) и
т. п. «А ты, деушка, не серчай» (Л. Т.). «Сорви-ка ты нам, деуш-
ка, лучку украдкой» (И. Б.). «Баушка-то моя померла» (В. Сол.).
В поэме С. Есенина «Анна Снегина» упоминается деревня Криуша:
«Я шел по дороге в Криушу и тростью сшибал зеленя». Слово
Криуша (название, кстати, не вымышленное) возникло тоже,
очевидно, в результате выпадения в в существительном кривуша (от
кривой). Отдельным диалектам чужд звук ф. На месте его звучит
х или хв: «Ешь солому, а хворсу не теряй» (И. Б.). « — Как тебя
зовут? — спросил Кузьма. — Звали Ахванасьем» (И. Б.). «Хвостик
ветчинки, чайку хруктового» (И. Б.).
Еще примеры фонетических диалектизмов (выделены курсивом):
«— Это тебя Нинка, поди, с кровати-то согнала? — Никто меня не
сгонял, не говори здря. Я ишо до ее еяла» (В. Распутин). « — Зеть
должен приехать, — обратилась она к шоферу, — неяидал, батюш-
ко, зетя-то?.. — Нету, бабка, зятя, — смеясь ответил шофер» (В. Б.).
«Опеть, Федор, всю мою рыбу выудил» (В. Б.).
Если внимательно читать стихи Сергея Есенина, уроженца
Рязанской губернии, можно заметить, что многие его рифмы
отражают особенности живого, рязанского произношения поэта:
121

И ты, как я, в печальной требе,
Забыв, кто друг тебе и враг,
О розовом тоскуешь небе
И голубиных облаках.
Дня закатного жертва
Искупила весь грех.
Новой свежестью ветра
Пахнет зреющий снег.
Всколыхнет он Брюсова и Блока,
Встормошит других.
Но все так же день взойдет с востока,
Так же вспыхнет миг.
Рифмы враг — облаках, грех — снег, других — миг, снег —
всех, рог — дорог — блох, страх — флаг, петух — луг и т. п.
доказывают, что поэт произносил: ерах, снех, мих, рох, дорох, флах,
лух. Такие отраженные в рифмах фонетические диалектизмы
встречаются в стихах и других поэтов-южновеликорусов (например,
Н. Асеева) 1.
Еще несколько примеров фонетических диалектизмов: «Вобла
(казаки говорят «лобла») (К. Ф.)- «У меня кетрадка есть» (М. Г.).
«Мы привыкли хлеб исть без весу» (Шол.). «А ну кажи морду на
свет — здорово чмели покусали?» (Фад.). «На столе книги усякие,
бумаги» (И. Б.). «Ну ладно, давай попробуем пшенисненькой»
(В. Сол.). «В обычном виде такая картошка в пищу не годилась,
и крестьяне придумали превращать ее в некое грязноватого цвета
месиво, называемое «трахмал» (В. Сол.). «Анафены-кочета целый
день стражаются»» (Шол.).
Собственно говоря, следует различать диалектизмы
фонетические и диалектизмы лексико-фонетические. Фонетические
диалектизмы отражают явления, свойственные всей звуковой системе
говора (цоканье, яканье, произношение шш вместо щ, х вместо к —
снех, мих, ерах и т. п.). Лексико-фонетические диалектизмы
передают звуковые особенности отдельных слов: чмели (вместо шмели),
кетрадка (вместо тетрадка) и т. п. Среди приведенных выше
примеров есть и фонетические, и лексико-фонетические диалектизмы.
Мы не делаем здесь резкого разграничения только потому, что
стилистическая роль тех и других в тексте произведений в целом
одинакова.
Встречающиеся в тексте диалектизмы грамматические и
словообразовательные передают особенности грамматики и
словообразования диалектов. В некоторых говорах можно наблюдать
постепенное исчезновение среднего рода и переход существительных
1 См.: Калинин А. В. Диалектизмы в стихотворениях Сергея Есенина.—
В кн.: Вопросы стилистики. М., 1966.
122

среднего рода в слова женского рода: «Вся лицо так вроде как
голубая стала» (И. Б.). «Стой, думает себе, что за диво такая?»
(И. Б.). «Мне одна направления дадена» (Шол.). «Моя ведь это
творения, мой лабаз-то» (Ю. К.)- Интересно, что даже
общенародные пословицы и поговорки в говорах нередко подвергаются
грамматическому переоформлению: «Чует кошка, чью мясу съела»
(Шол.). Существительные в диалектах часто склоняются не так,
как в литературном языке, по-иному образуют формы
множественного числа и т. п. «Отрез я с собой зацепил, хотел прихоронить в
степе» (Шол.). «Киргизу и то способней: у него по крайности степя
агроматные» (Шол.). «Пора мне об сыну позаботиться маленько»
(И. Б.). «Сидит заседатель в майском пинжаку» (И. Б.).
«Постелите мне в салашу помягче»1 (И. Б.) «Вижу — раз Егорка
прошел мимо избе» (И. Б.). Примеры диалектного образования
сравнительной степени прилагательных: «Все говорят, что на Василье-
вом колодце вода, пожалуй, будет чуточку повкуснее, послаже, чем
на Кунином» (В. Сол.). Иногда диалектное слово имеет тот же
корень, что и соответствующее литературное слово, но отличается
характером словообразования (иной суффикс, другая приставка и
т. п.). Ср. литерат. сбоку и диалектн. обочь: «Сбочь дороги —
могильный курган» (Шол.); литерат. нехоженая, неезженая — облает.
нехожая, неезжая: «Сторона для нас нехожая и неезжая» (В. Сол.);
литерат. дождик — диалектн. дожжок: «Дожжок теперь для
зеленей— первое дело» (И. Б.); литерат. бежать — диалектн. бечь:
«Кинулась бечь она» (И. Б.); литерат. нора — области, норы
«Зверь и тот забивается умирать в свою собственную норь»
(И. Б.); литерат. горожанка — диалектн. горожаха: «А ты
настоящей горожахой стала. Смотри-ко, все на тебя заглядываются»
(Ф. А.J.
К диалектной лексике относятся слова, являющиеся
областными не в какой-то своей части( звуке, суффиксе и т. п.), а целиком.
Это лексические диалектизмы. Среди лексических диалектизмов
выделяются две основные группы: диалектизмы этнографические
и диалектиз!мы собственно лексические.
Этнография — наука об особенностях культуры и быта
народов. Этнографические диалектизмы — это слова, называющие
предметы, характерные для быта, хозяйства данной территории,
данной местности. Если какой-то предмет, какая-то вещь
встречается только на территории распространения определенного
диалекта, то название этой вещи — этнографический диалектизм. В
некоторых южнорусских областях еще носят панёвы. Панёва —
1 В пинжаку, в салашу — сочетание фонетических и грамматических
диалектных признаков.
2 К грамматическим, а не фонетическим диалектизмам нужно отнести и такие
формы, как гекет, жест, бежи (ср. литерат. — течет, жжет, беги) и т. п.
Причина возникновения подобных форм в говорах — грамматическая аналогия, т. е.
влияние одной грамматической формы на другую, что ведет к замене звуков: те-
кет (ср. текут), жгет (ср. жгу, жгут), бежи (ср. бежит, бежим) и т. д.
123

разновидность юбки; шьется она из нескольких полотнищ яркой
ткани. «Панева в Рязанской, Тамбовской, Тульской, а отчасти и в
Курской губерниях — юбка из трех разнополосных полотнищ»
(Мельников-Печерский). «Передо мной стоит старуха-хозяйка в
новой клетчатой паневе» (Т.). «В горницу торопливо вошла с
крылечка суетливая старушка в паневе» (Пауст.); «пожар полосатых
панев» (Пастернак). На севере панев не 1носят, а там, где их
носят, они называются именно так. Там, где запрягают волов,
существует и воловья упряжь, и как часть ее — налыгач, ремень или
веревка, привязываемая к рогам волов и служащая поводом. «Ка-.
зак поблагодарил и взялся за налыгач. — Цоб, цоб!— покричал
он на быков» (А. Первенцев). Это слово встречается в
произведениях М. Шолохова наряду с однокорневыми производными: взна-
лыгать, взналыганный, разналыганный. Налыгач, взналыгать,
взналыганный, разналыганный — этнографические • диалектизмы.
Чекмень — слово южновеликорусское, 'это особый вид верхней
мужской одежды. «От ветхого бурого чекменя, надетого на
грязную посконную рубаху, пахло курной избой» (И. Б.).
Итак, этнографический диалектизм —это местное название
местной вещи. Как правило, этнографический диалектизм не
может быть переведен на литературный язык. Его нельзя без ущерба
для смысла заменить каким-то соответствующим литературным
синонимом. Таких синонимов попросту нет.
Близки к этнографическим диалектизмам некоторые местные
слова, которые вообще-то имеют (или в принципе могут иметь)
синонимы в общенародной речи, но существование которых в том
или ином говоре связано с особенностями хозяйства, быта данной
местности. На Севере у поморов есть специальные северные
названия ветров. Для рыбачьей, морской жизни поморов имеют
большое значение направления ветров, дующих в разное время года
и в разное время дня. Вот как рассказывает об этом рыбак-помор
в «Северном дневнике» Ю. Казакова: « — Как у вас тут ветры на-
зьгвают? — спрашиваю я для начала. — А вот слушай... Вот,
скажем, так, начнем с севера. Север — он так и будет север. Это
ветер дикой, с океана, холодный и порато сильный. Дальше идет
полуношник, это тебе будет северо-восток. Этот тоже дикой, еще,
пожалуй, похуже севера. Пойдем дальше. Дальше будет веток,
восток значит. А еще обедник — это как бы юго-восток. Эти
ветра ничего, хорошие... Дальше будет летний, южный, с гор идет, во-
лон у нас возля берега почти не дает, этот тоже ничего. Шалоник,
юго-запад, тот днем дует, ночью стихает, так и знай! Запад — он
и по-нашему запад. Ну и последний тебе ветер — побережник, как
бы сказать, северо-запад. Тот дикой, холодный и взводень
большой роет, худой ветер». Конечно, разные ветры дуют и в Средней
России, но там они не имеют такого значения для хозяйства, и
поэтому у них нет такой разветвленной системы названий. Тюлени
разных возрастов имеют в диалектах Севера различные названия.
Тот же рыбак в «Северном дневнике» говорит: « — Первый тюлень,
124

который родился, дите, на ладошке поместится, — это тебе зеленец...
потом он белеет, шкурка-то белеет, -и называется белек, тоже
маленький белек-то, а глаза как луковица, большие да черные дак...
А потом белая шерсть сходит, показывается черная, а так еще
вроде серая она, шерсть-ти, серая, и называем мы его хохляк... Потом
пятнышки идут по ней, по тюлешке-ти, и это у нас серка, серочка...
А на другой год он, тюлень-ти, большой-большой-о-ой... И
называется серун... А на третий год самый настоящий лысун... Лысун,
а самка — утельга». Промысел тюленей — важная отрасль
хозяйства поморов. Слова зеленец, белек, хохляк и др. близки к
этнографическим диалектизмам.
Если этнографические диалектизмы — это местные названия
местных вещей, то собственно лексические диалектизмы — это
местные названия общенародных вещей, явлений, понятий. «Я что-то
озяб, давай грудок разведем» (Пр., грудок — костер).
«Поднимаясь па угорье, лошади шли шагом» (М. Г., угорье — подъем).
«Мальчишки бежали за «им, лукая камнями в сутулую спину»
(М. Г.цукать — бросать). «А капитан закуривает и снова
ложится— ждать того часа, когда совсем ободняется» (И. Б., ободняет-
ся — рассветет). «Тугой гашник, низко врезавшийся в тело»
(И. Б., гашник — пояс). «А родитель Красовых был мелким
шибаем» (И. Б., шибай — торговец, скупщик). «Пройдя по забродному
пути, мы почувствовали усталость и большую слабость во всем
теле» (В. Сол., забродный—неудобный, по снегу или по песку).
«Ннсь пустить его босиком, нись рано?» (В. Сол., нись —
вопросительная частица: ли, или). «Зашибет наседка цыпленка, сейчас
нужно его попоить молочком, глядишь, и отудобит» (В. Сол., оту-
добеть — выздороветь, поправиться). «Вот теперь мы пропали во-
взят!» (Шол., вовзят — совсем, окончательно). «Тогда забьюсь в
куток под лавкой и затаю свою беду» (Твардовский, куток — угол
в избе). «Зараз же разлой» (Шол., зараз — сейчас, разлой —
разлив, половодье).
Поскольку собственно лексические диалектизмы называют
вещи и понятия, распространенные широко, постольку они могут
иметь синонимы в литературном языке. Возможны синонимические
ряды. Например, литературному слову очень в одних говорах
соответствует дюже, в других — порато. Литературное — даже, а по
говорам— альни, ажник. Литературное — петух, диалектное —
кочет, пеун. Еще примеры; говорить — гутарить — гуторить; в
прошлом году — летось—лонись. Период рабочего времени от одного
перерыва (отдыха) до другого в одних говорах (например,
владимирских) называется уповодок, в других (например, донских) —¦
упруг, в третьих (например, тульских) —упряжка. У В. Солоухина:
«Все колхозные летние работы в нашем селе велись в три уповодка.
Первый уповодок—с четырех часов утра до восьми (с восьми до
девяти завтрак); второй уповодок — с девяти до часу дня (с часу
до четырех обед); третий уповодок—с четырех до десяти вечера,
то есть до тех пор, пока не начнет темнеть». У М. Шолохова:
125

«В первом упруге до завтрака Давыдов вспахал около четверти
десятины» [упруг—непрерывная работа в течение определенного
срока; примеч. автора). У Л. Н. Толстого: «Мне представилось дело
так: день всякого человека самой пищей разделяется на 4 части,
или 4 упряжки, как называют это мужики: 1) до завтрака, 2) от
завтрака до обеда, 3) от обеда до полдника и 4) от полдника до
вечера».
Конечно, не все собственно лексические диалектизмы имеют
четкие однословные литературные синонимы (иначе Шолохов
вместо длинного описательного «перевода» дал бы короткий синоним),
и вообще основное различие между диалектизмами
этнографическими и собственно лексическими не в том, что первые не имеют
общенародных синонимов, а вторые имеют. Принципиальное
отличие этнографических диалектизмов от собственно лексических в
том, что первые называют местные вещи, употребляющиеся на
ограниченной территории, а вторые являются областными
названиями повсеместных вещей и понятий.
Семантические диалектизмы — это диалектные значения
общенародных слов 1. Если общенародное слово в каком-то говоре
употребляется в особом значении, несвойственном литературному языку,
то это местное значение олова и есть семантический
(смысловой) диалектизм. Так, слово угадать не представляется нам
диалектным: ведь оно есть в лексике литературного языка. Но в
некоторых говорах угадать — значит узнать кого-то в лидо. Половцев,
приехав к Островнову ночью, говорит: «Не угадаешь, Лукич?
Ночевать пускай». Островнов отвечает: «Нет, дорогой товарищ, не
призначу» (Шол.). Другие примеры семантических диалектизмов:
«Корова у них «благая», оиа вырвалась у хозяйки и теперь
бегает, волоча за собой веревку» (В. Сол., благая — дикая,
взбалмошная). «Отряд Левинсона стоял на отдыхе уже пятую неделю —
оброс хозяйством: заводными лошадьми, подводами, кухонными
котлами» (Фад., заводные — запасные). «Красным пламенем
посвечивал плавающий стручок горчицы» (Шол., горчица — красный
лерец). «Темно люблю детишечек* а вот не привел господь на
своих порадоваться» (Шол., темно — очень, сильно). «Выкидывали
ярус на треску до десяти верст длиной. Выкидывали и ждали
«воду», то есть от прилива до отлива или, наоборот, от отлива до
прилива» (Ю. К-)- «Вокруг каждого пня растут ягоды. Так у нас
называют землянику, а уже другие все ягоды зовутся по именам:
брусника так брусника, костяника так костяника» (В. Сол.). В
словаре Доля сказано, что в некоторых диалектах слово ученик
употребляется в значении учитель. Это подтверждается
следующим диалогом из повести И. Бунина «Деревня» (говорят двое:
один на местном диалекте, другой, очевидно, не сразу понимает
местную речь): « — Ученик у них — бядовый!2 — Какой ученик?
1 Ср. термины: семантический архаизм, семантический неологизм.
2 Бядовый (лит. бедовый)—фонетический диалектизм (яканье).
126

Учитель, что ли? — Ну, учитель, одна честь. Вышколил, говорю,
ихнего брата». Итак, семантические диалектизмы — это не
диалектные слова, а диалектные значения слов, известных и в
литературном языке.
Фразеологические диалектизмы — это устойчивые сочетания
слов (идиомы, поговорки), встречающиеся только в говорах, но не
в литературном языке. Хрип гнуть — работать тяжело, с
напряжением: «Оно только с виду сладко хрип-то гнуть» (И. Б.);
оказывать себя— проявляться, показываться: «Сначала хорь не
оказывал себя» (В. Сол.); от ног отстать—сбиться с ног: «Анафены-
кочета целый день стражаются, от ног отстал, за ними преследуя»
(Шол.); в трату дать-—подвести, подставить .под удар: «Сиди
тихо, дедушка, я провожу тебя отсюда, я тебя в трату не дам!»
(Шол.); нести и с Дона и с моря — говорить нечто несуразное,
нескладное: «Чисто помешанные какие, несем, что попало, и с Дону
и с моря» (И. Б.); «Ты о чем говоришь, дед? Ты что это несешь и
с Дона и с моря?» (Шол.); прикорот дать (укорот дать) —
наказать, не дать воли: «Много ты людей наобижал, а теперь мы сами
тебе прикорот даем» (Шол.); грудой взяться — о земле;
замерзнуть, покрыться коркой льда: «За ночь грудою взялась пополам
со льдом и снегом перемешанная грязь! (Твардовский); «А я уж
было подумал, не рыжики ли солить пришла? — На местном языке
это означало целоваться» (Ф. А.).
2. ОТНОШЕНИЕ К ДИАЛЕКТИЗМАМ.
ДИАЛЕКТИЗМЫ В СОВРЕМЕННЫХ ТЕКСТАХ
Многие люди на пути к овладению литературным языком
должны бороться с диалектизмами в собственной речи. Конечно, на
стороне литературного языка в этой борьбе оказываются школа, радио,
газеты, книги и т. д. Литературный язык в индивидуальной речи
(при активном желании говорящего) побеждает диалект.
Довольно быстро исчезают из речи человека диалектизмы лексические и
грамматические. Дольше держатся у многих преодолевающих
диалект звуковые особенности говора. Иногда с трудом изживается
оканье (есть примеры того, как культурные люди «окали» до
конца жизни), нередко надолго остается произношение х вместо к.на
конце таких слов, как снег (снех), друг (друх), сапог (сапох)
и т. п.
Человек, желающий нести образцовую речь в массы,
будь он преподаватель русского языка, писатель или журналист,
должен в совершенстве владеть литературным языком. Можно
при этом хорошо знать диалекты, но допускать в своей речи
(устной и письменной) употребление диалектизмов, не замечая их, не
делая различия между литературной речью и диалектом, нельзя.
Повторяем: диалектизмы не входят в литературный язык
(вспомним ту часть определения диалектизма, где говорится, что диалек-
127

тизм есть такая черта речи, которая воспринимается нами как
нелитературная).
Что касается языка художественной литературы (а мы
помним, что литературный язык и язык художественной литературы —
не одно и то же), то вопрос о месте и роли, о допустимости и
недопустимости диалектизмов в современных литературных текстах
не так-то прост. Во всяком случае любой односложный
категорический ответ на вопрос «Можно или нет употребять диалектизмы
в художественных произведениях?» («Да!» «Нет!») вряд ли будет
удовлетворительным и достаточным. Дискуссия по вопросам
языка писателя, языка художественной литературы, проходившая в
1934 году, выявила различные, нередко прямо противоположные
точки зрения. Очень различными были, в частности, мнения о
допустимости или недопустимости диалектизмов в произведениях
советских писателей. Общеизвестны слова М. Горького, резко
выступившего против чрезмерного увлечения областными словами:
«У нас в каждой губернии и даже во многих уездах есть свои
«говоры», свои слова, но литератор должен писать по-русски, а не
по-вятски, не по-балахонски».
Мысль Горького о том, что писатель должен писать на
общенародном языке, а не на диалекте, не может быть оспорена.
Злоупотребляя диалектизмами, автор рискует сделать свою речь
непонятной большинству читающих. Именно против чрезмерного
увлечения диалектизмами выступал Горький. Против
злоупотребления, а не употребления.
Что касается использования некоторых элементов диалектной
речи при изображении жизни крестьян, то такая традиция
существует в русской литературе довольно давно. Немало диалектизмов
находим в речи крестьян, купцов — действующих лиц комедий,
написанных драматургами XVIII века. Не брезговали областными
словами писатели, поэты, драматурги XIX века: Д. В. Григорович,
Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, А. В. Кольцов,
И. С. Никитин, Ф. М. Решетников1. Очень много диалектизмов в
произведениях И., А. Бунина, посвященных деревне. Да и сам
М. Горький, активно выступавший против злоупотребления
местными «речениями», не так уж редко прибегал в своей писательской
практике к диалектизмам: «Мальчишки бежали за ним, лукая
камнями в сутулую спину» («Детство»); «Поднимаясь на угорье,
лошади шли шагом» («Жизнь Матвея Кожемякина»); «Вперебой пели
кочета, встречая осеннее утро» («Городок Окуров»); «молодая
баба-резальщица, с красным от ветра и солнца, шершавым, в ма-
лежах, лицом» («Едут»); «Огромная чка уперлась концом в берег»
(«Ледоход»); «Осенняя паморха повисла над землею, закрыв дали»
(«Птичий грех»).
Употребление диалектизмов при изображении жизни деревни,
1 Об использовании диалектизмов писателями XVIII—XIX рп см •
Прохорова В. Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. М., 1957.
128

крестьян — черта индивидуального стиля писателя. Одни авторы,
говоря о деревне, прибегают к диалектизмам чаще, другие —
реже, третьи стараются совсем избегать их. Интересно в этом
отношении сравнить повести и рассказы А. П. Чехова и И. А. Бунина.
У Чехова в повестях «Мужики» и «В овраге» диалектизмы в речи
крестьян и в языке автора — очень редкое явление («— Бог
дасть\», «Через реку были положены шаткие бревенчатые лавы»)у
у Бунина в «Деревне» областных слов, оборотов, форм очень
много. Вот как говорят бунинские крестьяне: «Ухвачу за
пельки—рубаху драть жалко!»; «Рвет, гандобит себе гнездо, а толку что?»;
«Може, место какая выйдет»; к<Я не письменный»; «Зачал ее
лудить» (т. е. начал бить); «Своего я тебе трынки не отдам»; «flw-
лязайте, вылязайте!». А вот примеры из языка автора: «Яков в
шапке, в замашной рубахе... сидел на грядке телеги»; «Эта голось-
6а должна быть не выражением чувств, а исполнением обряда»;
«Нагнал в азадки зерна и купил их» (азадки, озадки — отходы
при молотьбе).
Это же различие можно заметить, сравнивая язык некоторых
советских писателей и поэтов. В стихах С. Есенина много
диалектизмов, в стихах М. Исаковского и А. Твардовского (на те же
«деревенские» темы) — сравнительно мало. Язык В. Солоухина
5огат диалектизмами, в деревенских повестях В. Тендрякова их
мало. И у В. Иванова и у А. Фадеева есть произведения,
посвященные сибирским и дальневосточным партизанам, но у В.
Иванова диалектизмов гораздо больше, чем у А. Фадеева; М. Шолохов
и Анат. Калинин пишут о донских казаках. Язык Шолохова
содержит очень много донских слов и выражений, у Анат. Калинина
донские диалектизмы встречаются нечасто.
Повторяем: использование или неиспользование диалектизмов
в языке произведения — дело вкуса писателя. Умелое и умеренное
вкрапление областных слов в текст может украсить, ожрвить
художественную речь. Но нельзя предъявлять никаких претензий
автору, .пишущему о деревне и избегающему диалектизмов.
Умеренность в использовании диалектизмов, уместность их в данном
тексте и понятность для «недиалектного» читателя — вот три
требования, которые, как нам кажется, читатель вправе предъявить
автору, употребляющему диалектизмы.
Умеренность — это следование горьковскому правилу:
«Литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски».
У больших мастеров слова диалектизмы никогда не перевешивают,
не вытесняют литературную речь. Язык прозаиков, чаще других
прибегающих к диалектизмам (М. Шолохов, П. Бажов, В.
Солоухин),— это, конечно, общенародный, литературный язык, процент
областных слов и оборотов речи сравнительно невелик.
Забывая об умеренности, писатель рискует сделать свою речь
если не малопонятной, то во всяком случае трудно читаемой.
Неудачной в этом отношении нам представляется проза С. Есенина
(«Яр», «У белой воды»). Вот как передает Есенин речь крестьян:
9 Л. В. Калинин 129

«Таперича я знаю, ты чья... ты, эфто, знычить, жена Корнея
Бударки будешь... Я тибе еще со свадьбы вашиной помню»; «Ты, эфто,
бабенка, дыляко пробираисси-то?»; «В корогоде с нами старушка
шла. Двохлая такая старушонка, всю дорогу перхала». А вот язык
автора: «В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного
заслона»; «Филипп вышел на дорогу и упал ухом на мятущие по-
рошни»; «Филипп сгорстал путровый окорёнок»; «Вынесла жарни-
цу от загнетки и открыла сковороду»; «Пасик — еланка и
орешник — место буерачное и неприглядное»; «Сотский вырезал из оряс-
ника палку, обстрогал конец и, нахлобучив шапку, вышел на ку-
лижку». Попытки писать на диалекте обречены на неудачу.
С вопросом об умеренности употребления диалектизмов тесно
связан вопрос об их уместности в том или ином тексте. В прямой
речи, при передаче языка крестьян, диалектиамы вполне уместны
(хотя и здесь следует помнить об умеренности!). Что касается
авторской речи, то тут писатель должен быть очень внимательным и
осторожным. Конечно, без этнографических диалектизмов
обойтись трудно. Диалектизмы же собственно лексические (и
семантические) необязательны в тексте. Они могут быть выразительными,
яркими, тогда они «играют». Бывает так, что диалектизм (даже не
этнографический) не имеет точного, короткого литературного
синонима, и это дает писателю как бы дополнительное право
включить такое слово в свою речь {.
Вот несколько примеров удачного (на наш взгляд) включения
диалектизмов в авторский текст: «Вот спуск в разлужья, как
будто бездонные, залитые тонким белым паром» (И. Б.). «Я пошел
быстрее, выдрался из елового колка, прошел осиновым подлеском
и наконец внизу, в небольшом распадке, окруженном со всех
сторон густым лесом, увидел костер» (Ю. К.)- «От покойного отца
осталась в наследство одна дедовская шашка в отёрханных,
утративших лос]к ножнах» (Шол.). «Лег было славный зазимок и как
раз под седьмое растаял» (Пр.). «Луна стелила тени, сияли зеленя»
(С. Е.).
Без надобности, без особой необходимости употреблять
диалектизмы в авторской речи не следует. Это касается прежде всего
областных слов, лишенных выразительности, имеющих
равноценные (в смысловом и стилистическом отношении) синонимы в
литературном языке. Примерами такого употребления диалектизмов
без надобности могут служить следующие отрывки из книг В.
Солоухина: «Листья деревьев, правда, еще не теряли цвета, только
1 Многие слова по-разному даются в разных толковых словарях. Так, слова
изволок, зазимок, распадок в одних словарях снабжены пометой обл., т. е.
областное, диалектное слово, в других даются без всяких помет, т. е. рассматриваются
как общенародные слова. Это одно из доказательств их нужности. Они как бы
«просятся» в литературный язык и стоят на границе между областными и
литературными словами. Любопытно место из книги Л. Лиходеева «История одной
поездки»: «На краю балки, или, по-местному, яруги, стояла деревня». Балка — один
из таких полудиалектизмов. Для автора это, видимо, вполне литературное слово,
если он явно диалектное существительное яруга переводит словом балка,
130

наредь где вспыхивали и гасли редкие огоньки осиновых листьев».
Почему наредь где лучше, чем кое-где? «Почесть на другой день,
как я уехал, пошел боровой рыжик». Зачем писать почесть, когда
можно сказать чуть ли не? Такие вещи возможны в сказе, т. е.
в произведении, язык которого максимально приближен к
народной реч,и (сказы Бажова, некоторые произведения Лескова, Шер-
гина), но стиль В. Солоухина — не сказовый. И уж совсем не
звучат диалектизмы у писателей и поэтов, речи которых они
органически чужды. Талантливый поэт Макс. Волошин назвал один из
сборников стихотворений (отнюдь ле крестьянских!) «Иверни».
Иверень (по Далю)—осколок, щепка, маленький кусочек чего-то;
иверни, таким образом, — осколки, «мелочи». Диалектизм редкий
и в данном случае совершенно неуместный *.
Понятность диалектизма достигается приемами его подачи в
тексте. Эти приемы, способы «доведения» диалектизма до
читателя различны. Распространенный прием — объяснение в сноске,
внизу страницы. Так, в частности, поступает М. Шолохов. В
«Поднятой целине» (изд. 1960 г.) в сносках переведены донские слова:
курпяй (мерлушка), круг (четыре гектара), вязы (шея), грубой
(хороший), хирша (загривок), грохот (большое решето), заноза
(стержень, который замыкает шею вола в ярме), гас (керосин),
серники (спички), чапля (сковородник), шелужина (хворостина),
чакушка (шкворень), вовзят (совсем), охлюпкой (без седла), гачи
(штаны), летник (летняя дорога) и др.
Другой способ (более удачный, не отвлекающий читателя) —
короткое объяснение в самом тексте. Диалектизм вводится в речь
рядом с его общенародным синонимом с помощью слов по-нашему,
как у нас говорят и т. п., а иногда просто кратким описанием вещи,
явления. Вот примеры, взятые из повестей В. Солоухина:
«Находились взрослые люди, которым доставляло огромное удовольствие
стравливать нас, мальчишек, между собой. Называлось это драться
на любака»; «Молодые подосиновики, или, как их у нас называют,
челыши»; «Господствовал теперь темно-розовый, красноватый даже
цвет метелок щавеля, ,или как говорят в деревнях, столбе-
цов»; «Захожу в синняг (так Воронцов назвал осинник)»; «Лучшая
приманка — жмых из-под постного масла, по-нашему избоина».
Примеры из других писателей: «На'ногах у него лапти из цельного
куска кожи — «поршни», как их зовут на Дону» (М. Г.).
«Пришлось развести грудок, как у нас называют костер» (Пр.).
«Большая дорога возле становой спускалась в довольно глубокий лог,
по-нашему верх» (И. Б.). «Лежал он в подтяжках и зеленых
носках, которые в Чермоморске называют также карпетками» (И. и
П.). «Деревня лежит на берегу реки в низине, отделенная от моря
1 Вообще же диалектные слова иногда употребляются как названия
произведений: «Шабры», «Карамора» (рассказы М. Горького), «Лётные» (т. е. беглые с
каторги — рассказ Д. Мамина-Сибиряка) й1 др. Ср. «Сиверко» (название картины
И. С. Остроухова).
131

грядой невысоких дюн—угорий, как их тут называют» (Ю. К).
«Базунов вытянул вперед сжатый кулак левой руки, правую
согнул й локте и, угрюмо сдвинув брови, готовит удар — «насы-
кается» (М. Г.). «Подрезов налил граненый стакан водки.
Полнехонький, с краями, воплавь, как говорят в Пекашине» (Ф. А.).
«Я перелез осек — высокую изгородь, которая определяет границы
лесных выпасов» (В. Б.).
Иногда автор вкладывает объяснение диалектизма в уста
персонажа: «— На гору (на берег) попасть мы не могли никак»
(Ю. К-)- «Стал я на коргу лежать, на брюхе, ноги свесивши
наружу и вперед. Корг — это, тебе сказать, будет нос на лодке» (Ю. К.).
«Что это за название такое «корь»? — спросил генерал Николай
Макарыч... — Законное слово. Березовый корь. Липаный корь.
Исаев корь. Корь, еще корье говорят — низкорослый, кривой
лесок. Почвы тут на островках такие, что настоящий лес не растет,
одни кривулины... —А «пожанька»? —Островок луговой, где в
любой год косят. А вот «кулички»—-это островки, где можно косить
лишь в сухой год, в мокрый — непролазная топь... У нас все на
свой лад. Лесок на речной косе — «косица», гонобобель — «дурна-
ва», ежевика — «чумбарика», чирок—«чиликан», а красноголовый
нырок — вовсе «шушпан» (Ю. Н.).
В некоторых случаях диалектизмы не нуждаются в
объяснениях. Не требуют перевода те областные слова, которые очень
часто встречаются в литературе — традиционные диалектизмы:
гутарить, балакать, горница, зыбка, кочет, сигануть и др. Не
нуждаются в пояснении и те диалектизмы, смысл которых может быть
выведен из состава слова, сделанного из общепонятных корней,
приставок и т. п. «—Сами удили? — Сами; мы ведь здесь все уда-
ки» (В. Сол.). «Пока, бывало, доедешь до этой усадьбы, уже
совсем ободняется» (И. Б.). Панятен смысл слов распадок, разлужье:
распадок — глубокий овраг, где лес как бы распадается на две
части; слово разлужье, с тем же корнем, что и луг, лужайка,
образовано по типу раздолье, распутье. Ясно без объяснения и
слово распояской: «Умывшийся мужик сидел на глиняном берегу
распояской» (И. Б.). Если мы знаем литературное слово застрять и
просторечное встрять (в разговор), мы поймем и слово отстрять:
«Постепенно он отстрял от председательствования и ушел в
домашнее хозяйство» (В. Сол.).
Очень важную роль в понимании смысла диалектизма играет
контекст, т. е. словесная обстановка, словесное окружение. Даже
если из состава слова нам не очень ясно его значение, место слова
в предложении и общий смысл всего высказывания делают
понятным и диалектизм. Хорошо говорит об этом К. Г. Паустовский:
«Местное слово может обогатить язык, если оно образно,
благозвучно и понятно. Для того, чтобы оно стало понятным, совсем не
нужно ни скучных объяснений, ни сносок. Просто это слово
.должно быть поставлено в такой связи со всеми соседними словами,
чтобы значение его было ясно читателю сразу, без авторских или
132 ,

редакторских ремарок». « — Да ты погляди, как она, рыба-то,
ныряет, козлекает в воде!» (И. Б.).' «Зашибет наседка цыпленка,
сейчас нужно его попоить молочком, глядишь и отудобит»
(В. Сол.). «Волк ткнулся в снег, завопил, забрылял ногами»
(В. Сол.). «В нагретых травах «жундели» шмели» (Пауст.).
«Собаки прислушались к бабьему голосу, присмирели, затихли, грозно и
устало мурзясь» (Фад). «От .моих слов куница мызгнула на другое
дерево и сгинула» (Пр.)- Пониманию смысла диалектизма
помогает и звукоподражательный характер слова: жундеть, мурзиться.
«Неожиданно переменилась погода: вдруг из-за леса нахально
подул пронзительный сиверко, стремительно понес белые потоки
тяжелых снежных хлопьев» (В. Б.).
Нельзя употреблять в тексте диалектизмы редкие, не объясняя
их и никак не облегчая их понимание читателю: «На пояске
висели медный гребень и медная копаушка» (И. Б.). Что такое копа-
ушка} Бунин этого не объясняет, из контекста этого тоже нельзя
понять. У С. Есенина в стихотворении «О товарищах веселых...»
есть такая строфа:
Под окном от скользких елей
Тень протягивает руки...
Тихих вод парагуш квелый
Курит люльку на излуке.
Квелый, люлька, излука — эти слова более или менее понятны,
во всяком случае их можно найти в толковом словаре. Парагуш —
непонятное и необъясненное слово.
Многочисленны примеры непонятных и необъясненных диалек-
тиамов в стихах И. Лысцова:
Есть, кроме сельбища, люди.
Есть, кроме лывы, моря.
Хвать — и вот она в кулаке,
Тля — безродная одолянка.
Веселы глаза у обоянки,
Не в пример пролубки горячи.
(Примеры из сборников «Стезя» и «Узы». М., 1971)
Ср. объяснение того же диалектного слова лывы Федором
Абрамовым («Пелагея»): «У мостков за лыву — грязную осотистую
озерину, в которой, отфыркиваясь, по колено бродила пегая
кобыла с жеребенком, — Пелагея остановилась передохнуть».
Еще хуже, когда в языке художественного произведения
встречается редкий семантический диалектизм. В стихах Есенина
дважды попадется слово кукан. Оно известно каждому рыболову. Это
веревочка, на которую нанизывают пойманную рыбу. В таком
случае странно и непонятно звучат есенинские строчки: «Красный ве-
133

чер над куканом расстелил кудрявый бредень» («Даль
подернулась туманом») и «Где-то вдали на кукане реки дремную песню
поют рыбаки» («Черная, потом пропахшая выть»). Оказывается,
кукан в этих стихотворениях имеет диалектное, рязанское
значение — небольшой остров ла реке 1.
В 1966 году в Ленинграде вышла книга поэта И. Григорьева
«Горькие яблоки», изобилующая диалектизмами, многие из
которых непонятны большинству читателей. Обращение за помощью к
словарю помогает не всегда.
Какие просторища вихорю!
Полынно. А ты весела.
Прости деревенскому жихарю,
Что он поотвык от села.
В. И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского
языка» указывает, что областное слово жихарь в разных местах
России употребляется в различных значениях: 1) житель, обитатель,
2) старожил, 3) лихой ларень и др. Какое из этих значений имел
в виду поэт — неизвестно.
III. СПЕЦИАЛЬНАЯ (ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКАЯ)
ЛЕКСИКА
К специальной лексике относятся слова, употребляемые и
понимаемые преимущественно представителями определенной науки,
профессии. Вот названия некоторых научных работ( диссертаций,
статей, книг), содержащие специальные слова: «Стадийность
минерализации пневматолитово-гидротермальных месторождений по
данным термометрии газово-жидких включений» (геология);
«Биосинтез витамина Bi2, порфиринов и флавинов проактиномице-
тами» (биология); «Влияние кортикостероидов и гипотиазида на
фильтрацию и реабсорбцию воды, натрия и калия при диффузном
гломерулонефрите» (медицина); «Алкенилирование фенолов ал-
лиловым спиртом и диолефинами в присутствии катионообменной
смолы» (химия); «Изгиб прямоугольных пластин из нелинейно-
упругих материалов» (техника); «Окказиональные слова и
лексикография» (языкознание); «Натаска, нагонка и притравка
охотничьих зверовых собак» (охота).
1. К специальной лексике принадлежат в первую очередь
термины. Термин — это слово или словосочетание, являющееся
названием научного, технического, сельскохозяйственного и т. п. понятия.
Науки, профессии имеют свои термины. Совокупность терминов
данной науки или профессии называется терминологией.
Существует техническая терминология, терминология философская, мате-
* л В книге «Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы». Большая серия
библиотеки поэта. Л., 1956, в примечании к стих. «Черная, потом пропахшая выть»
сказано: «Кукан — бечева, на которую нижут рыбу». Автор примечаний не заметил,
что с таким значением слова кукан строфа получается малопонятной.
134

матическая, лингвистическая (языковедческая), физическая,
химическая, сельскохозяйственная и т. д.
Термин отличается от других слов (нетерминов) тем, что он
в принципе в данной терминологии однозначен. Обычное,
общенародное, не специальное слово может иметь несколько значений:
утро— начало дня (наступило утро) и утро — начало чего-либо
вообще (утро жизни); чудесный — необыкновенный,
неестественный {чудесные превращения) и чудесный — прекрасный (чудесное
настроение) и т. п. Термин, повторяем, в принципе однозначен.
Полисемия нехарактерна для терминологии. Так, слово абсцесс в
медицине обозначает гнойник — и только. Однозначны
биологические термины симбиоз, околоцветник, двуполый и др., морские:
кингстон, бакштов, фордевинд и др., лингвистические: метатеза,
йотация, переразложение и др., химические: ангидрид, двуокись,
кальцинирование и т. п.
Конечно, говорить об однозначности термина можно только
в пределах данной терминологии. Если какое-то слово вообще
многозначно, то за пределами одной конкретной терминологии
оно может иметь и другие значения. Например, слово деривация
в баллистике обозначает отклонение снарядов и пуль при полете,
а в гидротехнике — отвод воды от главного русла по каналу;
грануляция как астрономический термин — зернистость поверхности
Солнца, а в медицине — это новая тка.нь, образующаяся при
заживлении раны; инкубация в медицине—скрытый период
болезни, в сельском хозяйстве — выведение птенцов в инкубаторе;
пассив в грамматике—страдательный залог, в бухгалтерском деле —
совокупность долгов предприятия; ползун в общенародной
(нетерминологической) речи — ребенок, который еще не умеет ходить, а
в технической терминологии—скользящая деталь механизма;
фас—вид спереди и (в военном деле)* участок укрепления,
обращенный к противнику; выход — место, через которое выходят,
и (в геологии) обнажение горного пласта и т. д. Повторяем:
внутри одной терминологии термин должен иметь одно значение.
Встречаются, однако, случаи нарушения этого .правила.
Наблюдения показывают, что при многозначности термина (в пределах
одной терминологии) имеет место явление метонимии. Так, секстет
в музыке •— и музыкальное произведение для шести исполнителей,
и ансамбль из шести человек; фуга—повторение темы
несколькими голосами и произведение, основанное на таком * повторении;
обмуровка в технике — процесс обкладки котла или печи и
предмет, получающийся в результате этого процесса, и т. п.
Бывают, к сожалению, и такие случаи многозначности слова
в терминологии, которые возникают не вследствие закономерного
развития значений (метонимия), а из-за неупорядоченности
терминологии. Словом синтагма одни языковеды обозначают
фонетическое явление (часть фразы), другие — явление грамматики
(словосочетание). Фразеология для одних лингвистов — совокупность
устойчивых словосочетаний данного языка, для других этот тер-
135

мин наполнен иным содержанием: фразеология — совокупность
слов и выражений, характерных для какой-то социальной
прослойки, для какого-то автора и т. п. Фланец в технике — и
соединительная часть трубы, и отогнутая кромка металлического листа;
калибровать — значит измерять калибр отверстия и проверять
шкалу делений и т. д. Случаев такой неоправданной полисемии
термина внутри одной терминологии, конечно, не так много, но
они все же есть, и это — недостаток конкретных терминологий.
К недостаткам терминологии нужно отнести и наличие
синонимов у некоторых терминов. Приведем несколько примеров из
лингвистической терминологии: сказуемое — предикат, фрикативный
согласный — щелевой согласный, многозначность — полисемия,
орфография — правописание, приставка — префикс, окончание —
флексия, азбука — алфавит и др.[.
Есть термины общепонятные и узкоспециальные. Смысл
общепонятного термина ясен и неспециалисту (хотя бы в общих
чертах), термины узкоспециальные употребляются и понимаются
только специалистами. Вот примеры общепонятных и
узкоспециальных терминов разных наук, отраслей техники и т. п.
Химия
Общепонятные: кислота, щелочь, окисление, водород,
кислород, инертный газ, реакция.
Узкоспециальные: гидролиз (разложение сложного вещества
под действием воды), гидрогенизация (реакция присоединения
водорода к веществу), фракция (вещество, полученное путем
перегонки), кальцинация (прокаливание вещества с целью его
окисления или разложения), полиморфизм (способность, к
кристаллизации в различных формах), иодомётрия (один из методов
химического анализа).
Физика
Общепонятные: удельный вес, напряжение, сообщающиеся
сосуды, лучепреломление, магнетизм.
Узкоспециальные: осмос (проникновение растворителя в
раствор сквозь перегородку), корпускула (частица), фосфоресценция
(свойство светиться в темноте), люминофоры (вещества,
вызывающие свечение), квантовая электродинамика (отдел физики,
изучающий процессы излучения и поглощения света),
термоэлектронная эмиссия (испускание электронов накаленными телами).
1 Нетрудно заметить, что в большинстве случаев один из синонимов свой*,
другой — заимствованный.
136

Биология (зоология, ботаника)
Общепонятные: позвоночные, пресмыкающиеся, размножение,
соцветие, тычинка, опыление.
Узкоспециальные: анабиоз (приспособление организмов к
неблагоприятным условиям существования), анакардиевые (одно из
семейств растений), нитчатка (род водорослей), тактильный
(осязательный), филогенез (процесс развития органического мира),
фитофаг (травоядное животное).
Медицина
Общепонятные: ангина, диагноз, стрептоцид, внутривенная
инъекция, наркоз.
Узкоспециальные: ганглий (нервный узел), детрит (препарат
•для противооспешюй прививки), серотерапия (лечение
сывороткой), лизис (медленное .понижение температуры), фиброма (вид
опухоли), Лейкемия (белокровие), финноз (заболевание,
вызываемое ленточными червями).
Языкознание
-) Общепонятные: подлежащее, сказуемое, деепричастие,
лексика, ударение, синонимы, метафора, слог.
Узкоспециальные: интервокальный (находящийся между
гласными), омофоны (фонетические омонимы), эпентеза (вставка
звука), постфлексийный (следующий после окончания), супплетивизм
(образование форм слова от разных корней), агглютинация
(механическое присоединение аффиксов к корню), эллипсис
(опущение подразумеваемых слов).
Другие примеры узкоспециальных терминов (без объяснений).
Техника: аппретура, вальцевать, зольник, контрпар, крица, пёрка,
побежалость, реборда, фитинг, шамот, эрлифт. Морское дело:
бакштов, ватерлиния, кингстон, кнехты, лихтер, остойчивость, перлинь,
русленя, рыскливость, салинг, шкафут. Лесное дело
(лесоразработки, лесосплав и т. п.): баланс1, заболонь, запонь, лесотаска,
подрост, топляк, трелевать, чокер. Бухгалтерское и финансовое
дело: дебет, дебитор, девальвация, клиринг, кредит, онколь,
сальдо, эмиссия. Сельское хозяйство: костра, перелог, привой,
сторновать, череззерница, яловеть, черенковать.
Конечно, резкой границы, отделяющей узкоспециальные
термины от общепонятных, нет, как нет и .непроходимой границы между
терминами и нетерминами. Возможны переходные случаи (от
нетерминов—к терминам, от общепонятных терминов — к
узкоспециальным).
1 Омонимичный термин баланс употребляется также в бухгалтерском деле.
137

Три причины способствуют переходу многих узкоспециальных
терминов в общенародные (или, по крайней мере, пониманию
общего смысла специальных терминов): а) довольно высокий
уровень общеобразовательного минимума в нашей стране;
обязательное восьмилетнее обучение способствует тому, что м,ногие
термины физики, химии, биологии и т. д. становятся достоянием
миллионов; б) ясность, прозрачность общего значения слова,
зависящая от простоты словообразовательной модели. Чаще всего это
бывает тогда, когда морфемы незаимствованные: выпрямитель
(техника, электричество), видоискатель (термин художников,
фотографов), искрить (электротехника), непроводник
(электротехника), всеволновый (радио), залегание (горное дело), семядоля
(ботаника), цветоножка (ботаника), остойчивость (морское дело),
лесотаска (лесное хозяйство), нитчатый (ботаника), движитель
(транспорт), отстойник (техника), ползун (техника). Такие слова
не могут быть совсем непонятны неспециалистам; в) широкое
распространение терминов зависит зачастую от того, что какой-то
науке, отрасли народного хозяйства придается большое,
всенародное значение.
За последние годы такими общенародными проблемами стали
химия, сельское хозяйство, космонавтика, строительная техника
и др. Этим проблемам посвящается множество статей в газетах,
радиопередач и т. п. Термины, бывшие достоянием узкого круга
специалистов, становятся .известными миллионам. Вряд ли можно
сейчас считать узкоспециальными такие сельскохозяйственные
термины, как весновспашка, гранулированные удобрения, междурядье,
культивация пропашных, широкозахватный агрегат, квадратно-
гнездовой способ, раздельная уборка и др. Слова апогей, перигей,
третья космическая скорость, ракета-носитель, гермошлем,
состояние невесомости, стыковка известны каждому школьнику.
Химические термины полимеры, полиэтилен, синтетические смолы и
другие также общепонятны. Большое внимание, уделяемое партией и
правительством строительному делу, способствовало
проникновению в общенародный язык таких слов, как шлакоблоки, пенобетон,
крупнопанельный, каркасно-панельный и др.
Рассматривая термины с точки зрения словообразования,
можно заметить, что у одних терминов узкоспециальными являются
все слова с данным корнем (все гнездо), у других специальными
делаются только производные, а исходное слово общенародно.
Трелевать, трелевочный, трелевка, трелевщик — термины лесного
дела; вальцы, вальцевать, вальцовщик — технические термины;
специальным термином является не только слово ионы, но и
ионный, ионизация, ионосфера, ионотерапия. С другой стороны,
гайка и пар — общенародные слова; контргайка и контрпар —
технические термины. Тампон—общепонятный медицинский термин;
слова тампонировать, тампонада употребляются только врачами;
слово осока знают и употребляют все, прилагательное осоковые
138

(название семейства)—только ботаники. Ср. ворон — вороновые,
мясной — мясность, бактерия — бактерийный и т. п.
В языке наблюдается явление отпочкования отдельных
значений общенародных слов и переход этих значений в
терминологическую лексику. Так, одно из значений слова фартук стало
техническим термином — названием разных видов^чехлов, кожухов
машин. Слово вывод кроме .нескольких «общенародных» значений
имеет одно терминологическое: вывод в полиграфии — текстовой
и цифровой материал, сгруппированный в виде колонок. Нормой
в полиграфии называют сокращенное название книги или фамилию
автора, помещаемые внизу страницы. Тело — у артиллеристов
ствол орудия и т. п. Все это примеры терминологизации
общенародных слов.
Обратное явление — детерминологизация термина, т. е.
переход отдельных значений слов-терминов в общенародную лексику
(чаще всего в результате метафорического переноса), встречается
реже, но все же имеет место. Ср. употребление в общенародной
речи таких слов, как вахта (трудовая вахта), апогей («Гений
Пушкина достиг в то время апогея своей зрелости» — Салтыков-
Щедрин), зенит (в зените славы), вакуум (политический вакуум)
и др. Ср. употребленное в начале предыдущего абзаца слово
отпочкование (первоначально — только ботанический термин).
Сравнительно недавно слово координаты перестало быть только
географическим термином. В разговорной речи можно слышать: «Дайте
мне ваши координаты, и я к вам приеду».
Узкоспециальные термины з толковых словарях русского языка
(а также в «Словаре иностранных слов») снабжаются особыми
пометами. Для этого существует прежде всего «общая» помета
спец. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова (изд. 4 и след.) с
такой пометой даются все узкоспециальные слова (без более
точного отнесения термина к лексике медицинской, физической,
лингвистической и т. д.). В «Словаре русского языка» в четырех томах
АН СССР пометой спец. снабжены только те термины, которые
трудно закрепить за какой-либо одной конкретной наукой или
профессией1: градуировать — наносить градусные деления на
какой-либо прибор; гранулировать — придавать веществу форму
зерен, комочков; дивергенция — расхождение, разветвление;
истираемость — свойство материалов снашиваться в результате трения;
комбинаторный — основанный на комбинировании; константа —
постоянная величина; таксация — установление платы за что-то,
размеров и качества чего-то; фурнитура — вспомогательный
материал (приклад) и др.
Многие специальные слова в словарях даются с несколькими
пометами. Это слова, существующие в терминологиях двух-трех
1 «Толковый словарь русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова в таких
случаях дает помету спец. (специальное) или науч. (научное).
139

(реже более) наук или профессий. Если значения терминов в
разных терминологиях различны, то пометы даются перед
толкованием каждого значения (после цифр 1, 2 и т. д.). Например:
аккредитовать 1. фин. Уполномочить кого-л. на получение денег или
на производство торговых операций, 2. дипл. Назначить кого-л.
дипломатическим представителем при иностранной державе;
демпфер 1. тех. Устройство для устранения колебаний, 2. муз.
Приспособление в многострунных музыкальных инструментах для
прекращения колебаний струн; диафрагма 1. анат. Грудобрюшная
преграда, 2. опт. Устройство для ограничения ширины пучка
лучей; иммунизировать 1. юр. Предоставить кому-л. иммунитет
(изъять из-под действия некоторых законов), 2. мед. Сделать
невосприимчивым к заражению; консонанс 1. муз. Благозвучие, 2. лит.
Рифма, основанная на созвучии согласных; туше 1. спорт.
Прикосновение лопаток борца к земле, 2. муз. Манера прикосновения к
клавишам; хорда 1. мат. Прямая, соединяющая две точки кривой
линии, 2. зоол. Спинная струна у некоторых животных.
Если термин обслуживает несколько терминологий, но
значение его остается тождественным, то пометы, показывающие сферу
распространения слова, даются подряд: вакуум физ., тех.
Разреженное состояние газа или воздуха в непроницаемом приборе;
выщелочить хим., тех. Извлечь с помощью жидкости составную
часть какого-л. вещества; резонатор физ., тех. Колебательная
система, в которой происходит явление резонанса, и т. п.
Термины, сфера действия которых ограничена одной наукой,
профессией, в словарях снабжены одной пометой: паротит мед.,
каденция муз., фланец тех., дифракция физ., чашелистик бот.,
топсель мор., пленер иск., мульча с.-х., целостат астр, и т. п.
Общепонятные термины помет, указывающих сферу
распространения слова, как правило, не имеют.
Конечно, далеко не все узкоспециальные термины можно
найти в толковых словарях. Многие слова, обслуживающие в качестве
терминов науки и профессии, собраны в специальных
энциклопедических словарях (медицинских, технических, философских и др.)-
2. В состав специальной лексики кроме терминов входят
профессионализмы. Разница между термином и профессионализмом
заключается в том, что термин — это совершенно официальное,
принятое и узаконенное в данной науке, отрасли промышленности»
в сельском хозяйстве, технике обозначение, название какого-то
понятия, а профессионализм — полуофициальное слово,
распространенное (чаще в разговорной речи) среди людей какой-то
профессии, специальности, но не являющееся, в сущности говоря,
строгим, научным обозначением понятия.
Различие между термином и профессионализмом можно
проследить на примере специальной лексики издательско-полиграфи-
ческого дела. В «Справочной книге корректора» К. И. Былинско-
го и А. Н. Жилина (М., 1960) помещен небольшой словарь лексики,
употребляемой в издательско-полиграфическом деле. Профессио-
146

нализмы в этом словаре сосуществуют с терминами, но, в отличие
от последних, даны в кавычках. Кавычки как раз и подчеркивают,
что слово еще «не дотянулось» до термина. Без кавычек даются
чистые термины: абзац, автотипия, боргес, верстка, вычитка,
гарнитура, издательский договор, клише, колонтитул, макет, нотация,
офорт, парантез, правка, рубрика, сигнатура, фронтиспис,
экспликация и др. В кавычках приведены в словаре профессионализмы:
«висячая» строка, «глазная» ошибка, «вожжи», «коридор»,
«осадить марашку», «фонарик», «форточка», «шапка» и т. п.
Во В'сех профессиях профессионализмы сосуществуют с
терминами. Но есть такие виды деятельности человека, где
профессионализмы, видимо, являются господствующей разновидностью
специальной лексики и где терминов меньше, чем профессионализмов.
Ведь термин, повторяем, есть очень строгое и четкое
профессиональное обозначение понятия — чаще всего научного или
технического. Понятие термин, вероятно, малоприменимо по отношению
к охоте, рыболовству и некоторым другим родам деятельности.
Мы говорим в первую очередь об охотниках-непрофессионалах и о
рыболовах-непрофессионалах. Термины охоты и
непрофессионального рыболовства возникают тогда, когда речь идет не о внутри-
охотничьих или внутрирыбацких делах, а, скажем, об отношениях
между рыболовами, охотниками и государством. Отлов, отстрел,
карта отстрела — термины. Отлов—вылавливание зверей, птиц
(чаще всего для питомников, зоопарков); отстрел — охота со
специальной (например, промысловой) целью или официально
разрешенная норма умерщвления птиц и зверей: «Областная инспекция
разрешила каждому охотнику отстрел одного лося, с тем чтобы
сдать шкуру в Союзпушнину» (И. Арамилев). «— Разрешение на
охоту имеется? Карта отстрела? — Я протянул ему охотничий
билет и карту отстрела, выданную в Москве» (Ю. Н.).
Большинство охотничьих и рыбацких слов —
профессионализмы. Богато представлена лексика русской охоты у С. Т. Аксакова
(«Записки ружейного охотника Оренбургской губернии»),
Н. А. Некрасова («Псовая охота»), Л. Н. Толстого («Война и
мир», сцена охоты), И. С. Тургенева (но не в «Записках
охотника», где собственно об охоте говорится мало, а в очерках «Пэгаз»,
««Пятьдесят недостатков ружейного охотника и пятьдесят
недостатков легавой собаки» и некоторых других). Из современных
авторов следует назвать прежде всего М. М. Пришвина. Вот
примеры, взятые из книг этого замечательного писателя-охотника-приро-
долюба: «Люблю гончих, но терпеть не могу накликать в лесу,
порскать, лазать по кустам и самому быть как собака»;
«Последний сын Соловья, кобель по второму полю, особенно умен»; «Мне
удалось Ярика очень хорошо натаскать на болоте»; «С такой
собакой больше дичи убьешь, чем с чутьистой, но глупой»; «Это
не был след нашего гонного зайца, это был новый след»;
«Случалось, на чистом месте Трубач у нас догонял и старого зайца (по-
ратая ацгло-русская порода)».
141

Лексика рыболовов отражена у С. Т. Аксакова в «Записках
об ужении рыбы», а из современных авторов — у В. А. Солоухина
в очерке «Григоровы острова (за'писки о зимнем ужении рыбы)».
Вот, например, типы мормышек1, упоминаемые Солоухиным:
мормышки-клопики, мормышки-гробики, мор мышки-капельки, мор-
мышки-рыбий глаз, мормышки-красненькие, мормышки-дробинки.
Вот отрывок, содержащий названия окуней разных размеров:
«Стоит пояснить, что у рыболовов существует своя градация
окуня. Мелочь, ну она и есть мелочь—поперек ладони длиной; «ров-
ный» или «ровненький» — потяжелее, посоллднее, потолще, похож
на рыбу; «мерный» — еще солиднее, таскать его одно удовольствие;
«горбыль» — вовсе хорошая рыба, ее и людям не стыдно
показать... «Лапоть» есть «лапоть», едва пролезает в лунку, сам
почти черный, перья — темно-алые, полос уже почти не видно». Еще
примеры «рыболовных» слов: взять с полводы, ловить в полводы,
на потяжку и др.
Впрочем, такого типа слова и словосочетания близки к
жаргонной лексике. По степени убывания официальности, т. е.
снижения обязательности, научности, типы специальной лексики можно
представить в виде следующей схемы:
Термины
Профессионализмы
Профессионально-жаргонные слова
(профессиональные жаргонизмы)
Профессиональные жаргонизмы —это совершенно
неофициальные слова, бытующие исключительно в устной речи
представителей какой-то профессии. Э. Г. Казакевич в рассказе о
металлургах писал, что у них существовал «некий условный, связанный с
общим производством и совместным времяпрепровождением
жаргон, который понятен только здесь и больше нигде на свете»
(«Приезд отца в гости к сыну»). Писатель верно подметил
характерную черту жаргона — его территориальную ограниченность.
Жаргон людей даже одной профессии неодинаков в разных
местностях. Кроме того, он неустойчив, он меняется со временем.
Вот несколько примеров профессионально-жаргонной лексики.
Газетчики употребляют слова ляп—грубая ошибка, допущенная
в печати, загон — материал, не вошедший в номер и ждущий своей
очереди. Руль в жаргоне шоферов — баранка, сидеть без дела —
загорать. Ср. еще: «Но вот вы видите на шоссе «кирпич» — з.нак,
запрещающий всякое движение» (М. Семенов). Молодого матроса
моряки называют салагой. М. Яншин вспоминает такой разговор
с К. С. Станиславским: «— Почему публика больше смеялась, чем
обычно? — Не знаю... — Вы не трючите?»
1 Мормышка — искусственная (чаще всего свинцовая) приманка для рыбы.
142

Впрочем, жаргонную лексику как особую разновидность
лексики необщенародной следует рассмотреть отдельно.
IV. ЖАРГОННАЯ ЛЕКСИКА
Профессиональные жаргонизмы — низший разряд специальной
лексики. Но чаще всего жаргоном называют не профессиональное,
а социальное ответвление национального языка. Жаргон — это
совокупность особенностей разговорной речи людей, объединенных
общностью интересов, совместным времяпрепровождением и т. п.
Выше уже говорилось, что жаргон неустойчив, он меняется,
причем в разных городах жаргон одной и той же категории людей
может быть различен. Жаргон современных московских школьников
отличается от жаргона дореволюционных гимназистов. «В Старго-
роде было две гимназии: дворянская и городская. Воспитанники
дворянской гимназии питали вражду к питомцам гимназии
городской. Они называли их «карандашами» и гордились своими
фуражками с красным околышем. За это в свою очередь они
получили обидное прозвище «баклажан»... Были еще в Старгороде
кадеты, которых гимназисты называли «сапогами» (И. и П.).
Изменчивость жаргона видна из следующего диалога: «— Ты
постоишь возле меня, а когда кто-нибудь из служащих войдет, ты
крикнешь «Атас!». Я тебе покажу, кого нужно бояться. — Атас? —
переспросил Борис Федорович.— Странное слово. — Да, атас.
В твое время кричали «Шухер!» (А. Полещук. Звездный
человек). Вот слова из жаргона современных московских
школьников: продлёшка (продленный день), чтеша (уроки чтения),
притаранить (при-нести, ^притащить), зддровско, закднноско (хорошо,
прекрасно) К В 50-х годах у школьников были в ходу
эмоциональные возгласы моща! очка! (прекрасно!).
Определенная часть молодежи употребляет слова из жаргона
стиляг: чувак, чувиха (молодой человек, девушка), хата (жилье,
квартира), тачка (автомобиль), предки (родители) и др.
«—Имущественное положение? Тачки не имеет. — Какой тачки? — Тачкой
мы называем собственный автомобиль,— терпеливо поясняет
Юра»; «Люкс плёночка!»; «В груде бездыханных тел Сергей
Николаевич отыскал Фрэнка Диснея, который оказался его сыном
Владимиром. — Хелло, предок!—открыл'глаза Фрэнк Дисней».
(Примеры взяты из фельетонов А. Суконцева и И. Шатуновского.
Кстати, манера называть друг друга «шикарными» западными
именами и употреблять в речи варваризмы вроде хелло, олл раит,
гуд бай — тоже особенность жаргона стиляг.) Немало
«стиляжных» слов мож^но найти в «Звездном билете» В. Аксенова.
«Общность интересов», порождающая жаргон, может быть
самой разнообразной. В среде неимущих людей (босяков, бедных
бродячих актеров и др.) бытовало когда-то слово карась в зна-
Автор не считает, что это всемосковские и всевозрастные слова.
143

чении «человек, за счет которого^можго*"выпить и поесть». В.
Гиляровский в книге «Москва и москвичи» рассказывает, как он
однажды попал в компанию босяков, с точки зрения которых он,
Гиляровский, был человеком состоятельным. Босяки кричат его
спутнику: «—Аркашка! Кого привел? Карася?—Да еще какого!
Бабка! Водки!». Ср. у А. И. Куприна в рассказе «Как я был актером»:
«—Хорошо бы нам найти карася! — говорил ийогда сиплым
баском Нелюбов... Меня сначала коробило. Я всегда ненавидел эту
жадную и благородную готовность садовых актеров
примазываться к чужим обедам и завтракам». Есть жаргонные словечки
курильщиков. Сорок — просьба дать докурить папиросу, цигарку:
«Он курит открыто и никому не дает «сорок», да никто .не
решается у него попросить» (В. Астафьев). Окурки у курильщиков
называются (и назывались в разное время) чиновниками,
чинариками, бычками, бекасами: «На газетном листе лежала кучка
окурков, в просторечии называемых чиновниками, в том случае,
если окурок был еще в меру годен для дальнейшего курения, и
бычками — это на один раз затяжки, не больше» (Л. Борисов).
Ср. у К. Симонова в романе «Солдатами не рождаются»:
«—Куришь? — спросил Серп'илин. — Бычка оставляют — курю».
Многочисленны жаргонные слова «пьющих»: алкаш
(алкоголик), банка (бутылка), вздрогнуть (вылить) и др. Ср. сучок —
самая дешевая водка: «Панков взял бутылку «Столичной», из
которой они недавно пили, и слил себе в стакан оставшиеся в ней
капли. Затем достал из-под стола темную непочатую бутылку
местного «сучка», отколупнул вилкой залитую сургучом затычку и
наполнил стакан Стрижа... Стриж сморщился, зажмурился и единым
духом выпил острую, с сивушным привкусом, водку» (Ю. Н.).
«Куда ни придешь — пол-литра да закусь обеспечена» (Ф. А.).
«—Хорошо бы к такой закуси стопаря опрокинуть, — вдруг сказал он»
(Д. Гранин). Ср. жаргонное слово принять в значении «выпить
спиртного»: «—Сколько вы сегодня приняли? — Мало. И я не
заговариваюсь» (В. Конецкий).
Из жаргона людей, имеющих оружие: «—Откуда у вас эта
пушка?—спросил Шатерников, извлекая наган из кобуры Раки-
тина» (Ю. Н.). Из жаргона музыкантов-халтурщиков: «Занятие
у татуированного человека самое мирное. Он был «лабухом» —
так сами себя называют плохие музыканты» (Б. Сухаревский).
Далее в том же фельетоне передается разговор «лабуха» Толика
с шофером: «— Лабаешь, браток? — осведомился Толик на родном
жаргоне».
Разновидность жаргона — арго. Арго — совокупность
особенностей речи группы людей, которые по каким-то причинам хотят
засекретить свой язык, сделать его непонятным для окружающих.
Существовало когда-то арго бродячих торговцев — «офенский
язык». Н. А. Некрасов писал об офенях: «Была тут также лавочка
с картинками и книгами, офени запасалися своим товаром в ней».
Спекулируя, обманывая покупателей, офени в разговоре между со-
144

бой употребляли слова, смысл которых был непонятен
непосвященным: мае, или маз (торговец, офеня, «наш»), обзетить
(обмануть), юсы (деньги), воксари (дрова), ропа кимать (пора спать)
и др.
Было арго скупщиков незаконно добытого золота. Д. Н.
Мамин-Сибиряк в очерке «Золотуха» приводит некоторые слова из
этого арго:
— Вы только послушайте ихний воровской разговор, — обратился Федя ко
мне... — Спроста слова не скажут... У них и язык свой, как у цыган.
— Ну-ну, дедка, скажи-ка по-нашему-то? — спрашивал из толпы бойкий
парень в кумачной рубахе. — Гляжу я на тебя, больно ты лют хвастать-то...
— «Принеси мне смолы два, заноза в лесу», — проговорил Федя, опять
обращаясь ко мне. — Поняли?
— Нет.
— Ну, а они понимают. Ведь понимаете? — обратился Федя победоносно к
толпе старателей.
— А что это значит? — спросил я.
— «Принеси фунт золота, лошадь в лесу...» — объяснил Федя. — Золотник
по-ихнему три, фунт — два, пуд — один, золото — смола, полштоф — притачка,
лошадь —заноза.
Из арго уголовников: бочата (часы),- колеса (ботинки), бан
(вокзал), штауб (мелкие деньги), замести (арестовать), рыжий
(золотой), перо (нож), скок (налет), скокарь (налетчик), щипач,
ширмач (карманник), стоять на стрёме (караулить), мокрое дело
(убийство), расколоться (сознаться), завязать (порвать с
преступным миром) и др.
Из повести В. Конецкого «Кто смотрит на облака»: «Атанда,
па,ца.ны, атанда\ Молчок, пацаны, атанда! Как1 там на васаре — все
спокойно?»; «—Дуба врежу — ему не срок, а сразу вышку впаяютъ.
М. Горький в повести «В людях» рассказывает об условном
языке, tfa котором говорили приказчик в лавке старинных икон и
книг и знаток древнерусской живописи: «Если он говорит «фаль-
ша», значит—икона дорогая и редкая. Ряд условных выражении
указывает приказчику, сколько можно дать за икону, за кн,игу; я
знаю, что слова «уныние и скорбь» значат — десять рублей,
«Никон — тигр» — двадцать пять...»
Слова, характерные для арго, называются арготизмами1.
Из приведенных выше примеров ясно, что наряду с терминами
семантический архаизм, семантический неологизм, семантический
диалектизм возможны термины семантический профессионализм,
семантический жаргонизм и семантический арготизм.
Семантическим профессионализмом мы назовем употребление общенародно-
1 Разграничение понятий арго и жаргон проводится не во всех работах по
лексикологии и не всеми словарями. В «Толковом словаре русского языка» под
ред. Д. Н. Ушакова, например, сказанр: «Жаргон — то же, что арго».
10 А. В. Калинин 145

го слова в специальном значении: зрячий (видимый: стрелять по
зрячему — у охотников), поле (охота — в речи охотников,
месторождение ископаемых — в горном деле), прутик (хвост у
пойнтера), рубашка (цвет шерсти животного — в речи охотников,
изнанка игральных карт — у картежников, полость в машине — в
технике), жилка (леска — у рыболовов). Семантический жаргонизм —
жаргонное значение общенародного слова: бычок (окурок), сучок
(сорт водки), немка (учительница немецкого языка), предки
(родители), хата (квартира), тачка (автомобиль) и т. п.
Семантический арготизм — слово, имеющее в арго особое значение: пришить
(убить), колеса (ботинки), смола (золото), заноза (лошадь) и др.
V. СПЕЦИАЛЬНАЯ И ЖАРГОННАЯ ЛЕКСИКА
В СОВРЕМЕННЫХ ТЕКСТАХ
Следует различать употребление специальной лексики в
специальных и в неспециальных текстах. Специальные тексты — это
научные книги, учебники, пособия и т. п. В таких текстах
употребление профессионально-терминологической лексики закономерно и
необходимо. Само собой -разумеется, что в учебнике химии много
химических терминов, в книге по садоводству — терминов
садоводства, в книге о вкусной и здоровой пище — множество
«кулинарных» слов и т. п.
Неспециальные тексты (рассказы, романы, стихи, пьесы,
материалы неотраслевых газет и т. д.) рассчитаны на массового
читателя, на читателя-неспециалиста. Об этом всегда должен помнить
прозаик, поэт, журналист. Если в произведении речь идет о людях
науки, техники, о сельском хозяйстве, то без употребления
специальных слов-терминов и профессионализмов, видимо, не обойтись.
Здесь (как и при употреблении диалектизмов) все зависит от
задачи, которую ставит перед собой автор, от его художественного
вкуса и чувства меры. История литературы знает случаи
увлечения голой техникой, когда писатели, забывая о том, что главная
(а в сущности единственная!) задача литературы — показ
человека, слишком увлекались описанием специальных вещей,
употребляя при этом много терминов и профессионализмов. Мариэтта
Шагинян писала об этом так: «Мы, писатели, увлеклись в ту пору
вещами и техникой, машиной, проектом, даже названиями
инструментов». Дело здесь даже не в количестве специальных слов,
приходящихся на одну страницу или на печатный лист текста (хотя
у мастеров слова терминов и профессионализмов обычно не так уж
много: сравнительно редко встречаются «лесные» слова в
«Корабельной чаще» М. Пришвина, «Русском лесе» Л. Леонова,
«Похищении Европы» К. Федина, невелико количество медицинских
терминов в «Иване Ивановиче» А. Коитяевой и «Открытой книге»
В. Каверина, нечасто попадаются «узкие» сельскохозяйственные
термины в очерках В. Овечкина и Е. Дороша). Дело в уместном
146

употреблении специальной лексики и в умении подать ее так, чтобы
читатель понял необходимость этого слова в тексте и не
споткнулся при чтении о термин, как о булыжник на дороге 1.
Специальные слова, вкрапленные в неспециальный текст,
называются техницизмами (так же как диалектные слова в
недиалектном тексте называются диалектизмами). Приемы «подачи»
техницизмов могут быть различны. Не лучший способ — словарь,
помещаемый автором в конце книги. Способ этот неудобен для
читателя. Такой словарь морских терминов (с рисунками) напечатан
на последних страницах повести Дм. Лухманова «Соленый ветер».
Несколько лучше выглядит подача техницизмов в сносках внизу
страницы. Так даны, например, охотничьи слова в детской книге
М. Пришвина «Золотой луг». Вот небольшой список специальных
слов, объясненных автором в сносках: гонец — гончая: название
породы охотничьих собак; легавая — название породы охотничьих
собак; к породе легавых относятся короткошерстные пойнтеры и
длинношерстные сеттеры; собака скололась (охотничье
выражение) — потеряла след зверя; xboict у пойнтера называется
по-охотничьи прутом; «тубо» — значит- «нельзя»; чутьё — так называют
охотники нос у собаки; скрадывать (охотничье слово) —
подкрадываться; жировка, или жиры — у охотника так называется то место,
где ночью заяц (или другой зверь) кормится2.
Лучший способ объяснения терминов и профессионализмов —
толкование их в самом тексте. При этом не всякое специальное
слово нуждается,в объяснении. Иногда бывает достаточно
поместить слово в такое окружение, чтобы читатель по самой форме
слова, по его составу догадался о его значении. Если, например,
человека, любящего задирать других, называют задиристым, то
совершенно понятно, что собаку, обладающую хорошим чутьем,
охотники зовут чутьистой: «С такой собакой больше дичи убьешь,
чем с чутьистой, но глупой» (Пр.). Ср. еще вполне понятное слово
подозрить: «Соловей, сокращая путь, вдруг подозрил ее
(лисицу. — А. К.) на поляне и бросился» (Пр.). Не нужно объяснять и
слово подранок: «Он подстрелил влет трех кряков, но один
подрано^ забился в камыши, и его не удалось отыскать» (Ю. Н.).
Большим мастером мягких, ненавязчивых объяснений охотничьих слов
был М. Пришвин: «Но Трубач, как все замечательные
гонцы-мастера, был непозывист, и, пока зайца не убьешь, до тех пор с
собакой не встретишься и не подзовешь к себе даже стрельбой». Ср.
еще:
— «Не получит Нора золотую медаль: у нее бульдожинка.
1 Конечно, первая заповедь автора, работающего со специальными словами, —
хорошо знать смысл каждого употребленного в тексте слова. В противном случае
нетрудно уподобиться поэту Ляпису, у которого «волны перекатывались через
мол и падали вниз стремительным домкратом», а жокей «затягивает на лошади
супонь и после этого садится на облучок» (И. Ильф и Е. Петров. Двенадцать
стульев).
2 Так лее просто, доходчиво объяснены в этой книге и немногие диалектизмы.
10* 147

А. А. наклонился к Норе, оглядел ее осторожно, умело развел
губы и потемнел в лице: зубы нижней челюсти у Норы выступали
вперед, а верхние зубы заходили за них.
— Булъдожинка явственная, — сказал он».
Специальное слово может быть пояснено (или дано) в
скобках: «Выбирались из загона (материал набранный, но не
вошедший в прошлый номер) заметки и статьи» (И. и П.). «Всего
газета на своих четырех страницах (полосах) могла вместить 4400
строк» (И. и П.). Иногда такое объяснение в скобках бывает
довольно выразительным: «Потолкавшись среди столов, за которыми
работали «читчики», и потрогав руками кипы корреспонденции,
поэт возобновил свои попытки. Читчики, самые суровые в
редакции люди (их сделала такими необходимость прочитывать в день
по сто писем, вычерченных руками, знакомыми больше с топором,
малярной кистью или тачкой, нежели с письмом) молчали»
(И. и П.).
Объяснив тем или иным способом техницизм, автор в
дальнейшем (в том же произведении) может повторять это слово уже как
понятное. М. М. Пришвин, великолепно описав запонь (в
«Корабельной чаще»), после этого несколько раз говорит о ней в
повести, уже не боясь, что читатель его не поймет.
В русской поэзии XX века термины часто употребляются в
переносном значении (как метафоры).
Все меньше любится,
все меньше дерзается.
И лоб мой
время
с разбега крушит.
Приходит страшнейшая из амортизации —
амортизация
сердца и души (Маяк.). ;
И мелодию высоковольтной мольбы
Напечатал как пропись, в изданье отдельном (Анток.).
Я Наивный Дикарь
И поэтому ваш антипод,
Антивирус, противопоказанный
Вам, Академик! (Анток.).
Душа моя принять готова
Другой взыскательный упрек,
Что ткань бедна: редка основа,
Неровен бедный мой уток (Твардовский).
Характерны в этом отношении названия сборников стихов:
«Кардиограмма» (Э. Межелайтис), «Высокое напряжение» (П.
Антокольский), «Парабола» (А. Вознесенский).
148

Профессиональные жаргонизмы иногда встречаются в текстах
наряду с профессионализмами: «Караваны грузовых автомашин
день и ночь везли на Джегор «макароны» — стальные трубы для
бурения и обсадки скважин» (А. Рекемчук).
Что касается непрофессиональных жаргонизмов и
арготизмов, то с употреблением ,их в тексте надо быть особенно
осторожным.
Само собой разумеется, такая лексика (как и диалектная,
см. выше) должна быть «доведена» до читателя, если уж она по
тем или иным причинам употреблена автором. Хорошо (и
разнообразно) делал это дореволюционный прогрессивный журналист
В. М. Дорошевич в «Судебных очерках», в книге «Сахалин»:
— Да он здесь, барин, никогда и не бывает. Он за себя другого поставил.
За /полтора целковых в месяц нанял. А сам в тюрьме постоянно. У него там дело:
он и майданщик (содержатель буфета и тюремного стола), он и барахольщик
(старьевщик), он и отец (ростовщик).
Но проникнуть в эту тайну тюрьмы нет возможности. Раздается магическое:
— Шесть!
И все разговоры моментально смолкают. Тюрьма затихает, пока не минует
опасность.
Произведения некоторых современных прозаиков
перенасыщены жаргоном. Такие рассказы, повести трудно читать. Жаргон
(молодежный, «стиляжный», профессиональный), «поданный» в
большом количестве, превращается в самоцель. Попытки
превратить жаргон в некую «эстетическую категорию», во-первых, не новы
(они предпринимались в литературе 20—30-х годов), во-вторых,
обречены на неудачу. Жаргон всегда беднее литературного языка.
Вот отрывок из пародии М. Розовского на некоторых
современных авторов, злоупотребляющих жаргонной лексикой:
Всю дорогу, со страшной силой хиляя по лесу, Серый Волк подклеивался к
колоссальной чувихе в йотряеной Красной Шапочке.
Та сразу усекла, что Серый Волк — слабак и задохлик, и стала толкать ему
про больную Бабушку.
— Слушай, детка, прими таблетку, — сказал Серый Волк. — Это не фонтан,
пшено и не в жилу.
— Отпад, — сказала Красная Шапочка. — Будь здоровчик!
— Перестань метать икру, — сказал Волк.
— Брось лапшой кидаться, — сказала Красная Шапочка...
— Ну будь, — сказал Серый Волк.
— Гуляй, пока тебя клопы не съели, — сказала Красная Шапочка.
— Вот это девочка,—.подумал Волк и стал ловить тачку системы «Волга»1..*
Это пародия «с широким адресом». Пародия Р. Хазановой
«Три минуты молчания и более того...» адресована конкретному
автору (Г. Владимову):
Кантовался я на причале. Объякорился.
Пришвартовывается ко мне ухман.
— Штывай, — говорит, — Сеня! Засачковал кореш. А я такого спекуля смай-
нил. Хочешь курта норвежского?
— Отчаливай, ухман, не нужно штывать, — стравил я.
149

— Ты погляди курта, явление природы и более того.
-г Ну ладно, стартуй, шеф, — говорю я. — Надувай кухтыли.
Смайнили мы на комингс СРТ, а там боцман кантуется, шкертик травит.
Достал он курта. Блеск, закачаешься и с копыт долой.
— Сколько? — спрашиваю.
— Если нравится, полторы.
— Товарищ боцман, вы 'большой ученый!
— Не хочешь, привет капитану.
Отвалил полторы, взял курта, пошкандыбал в кубрик. Сразу завалился в
ящик и сел на спинку. Кандей Васька вторые сутки ухо давил, а мне не спалось.
Проснулся от крика старпома: «Подъем!»
Вместе с 'бичами зашлепал на лалубу. Дрифтер с ухманом вирали
стояночный трос, а я отвинтил люковину, ролик уложил в паз и прибацал к ним.
— Погода, Сеня.
— Погода, дриф.
— Вирай, Сеня, по шлагу с кнехтов, ослабь швартовы.
Я приподнял джильсон, стал койлать поводцы.
— Не базлай, Сеня, — сказал дриф, — все равно рыба не заловится.
— Заловится, дриф.
— Грамотный, Сеня. Отцепляй стоянку.
Я скойлал хранцы на крошки, взял «крокодил» в ящике, развинтил чеку и
с большим фалом полез в трюм.
Прощай, палуба!
Позторяем: .попытки писать на жаргоне (как и на диалекте),
«эстетизировать» жаргон, жертвуя во имя его литературным
языком, бесплодны.
Другое дедр — отдельные, немногочисленные жаргонные слова,
умело и умеренно «вкрапленные» в текст с целью создания
речевого колорита, колорита времени, среды. Интересно в этом
отношении стихотворение Е. Винокурова «Сорок» (сб. «Ритм». М.,
1966). Автор назвал стихотворение жаргонным словом
курильщиков (сорок — «дай докурить»), но стихотворение—-вовсе не о
курении, не о табаке. Это стихи о молодости, о войне, о солдатской
дружбе (стихотворение приводится в сокращении):
— Сорок!—кричу я.— Сорок!..
Есть разные степени
представления о счастье.
Первая степень: сухие ноги...
Я ощущаю сухость, как подарок
Нога нежилась в сапоге,
сладострастно томилась.
Я шевелил пальцами, и ничего
не хлюпало и не чавкало.
Наоборот: тепло поднималось
вверх и разливалось по телу,г
наполняя меня радостью.
Нет, не радостью,
А каким-то странным щемящим
счастьем, чуть-чуть грустным,
потому что оно казалось непрочным...
Я сижу у железной печки
почти прозрачной от нагрева...
— Сорок! — кричу я. — Сорок!..
И мой сосед, откусив не спеша мокрый клочок газеты,
протянет мне тот'
350

окурок, которым я затянусь...
Я зажмурю глаза,
и где-то в глубине груди,
как пчела,
ужалит меня первая затяжка...
Бедность? Что это такое?
Разве я беден?
Я замерзаю в поле. Я хочу курить.
И вдруг я вижу, что сосед
сворачивает закрутку.
*— Сорок! — кричу я. — Сорок!..
И вот я обретаю возможность
ожечь, затянувшись, грудь.
Я иду полями. Я сижу
над горкой углей...
Вдалеке, как в щели сарая,
алеет закат...
Я не беден — я молод!
— Сорок! — воинственный клич
моей молодости.
Сигнал о бедствии — «sos!»
среди снежных равнин.
Крик о помощи! Крик отчаяния.
Это пароль, по которому
мы узнавали друг друга.
Бопль веры в человека.
Священное число пифагорейцев.
Крик счастья,
подобный1 крику «Земля!»
на измотанном качкой корабле
или подобный крику «Эврика!»
Схема деления русской лексики с точки зрения сферы
ее употребления
1-й вариант
Круг А (весь)—лексика общенародная; сегмент а{ —
общепонятная терминологическая лексика.
Круг Б (весь) — лексика специальная; полукруг б\ —
узкоспециальные термины; полукруг б2 — профессионализмы.
151

Круг В (весь) —лексика жаргонная; сегмент в\ — лексика
арготическая.
Хруг Г — диалектная лексика.
2-й вариант
Круг Л (весь) —лексика общенародная.
Круг Б (весь)—лексика специальная; полукруг б\—
терминологическая лексика; полукруг бг— профессионализмы; аб —
общепонятные термины; бв — профессиональные жаргонизмы.
Круг В (весь) —жаргонная лексика; сегмент в\ — арготизмы.
Круг Г — диалектная лексика.
Каждый из вариантов схемы имеет свои достоинства: первый
вариант (состоящий из полностью изолированных кругов) наглядно
показывает 4 принципиально различных типа лексики (А —
лексика общенародная, 5 — лексика с профессионально ограниченной
сферой употребления, В—лексика с социально ограниченной
сферой употребления, Г — лексика с территориально ограниченной
сферой употребления).
Второй вариант обращает наше внимание на то, что резкой
грани между этими четырьмя типами лексики нет. В схеме
применен способ передачи перекрещивающихся понятий (ср. схему
синонимов, с. 52).
Из литературы к теме: «Лексика общенародная и необщенародная»
Даниленко В. П. Как создаются термины? — «Русская речь», 1967, № 2.
Оссовецкий И. А. Диалектная лексика в произведениях советской
художественной литературы 50—60-х годов. — В кн.: Вопросы языка современной
русской литературы. М., 1971.
Прохорова В. Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. М.,
1957.
Рахманова Л. И., Формановская Н. И. Слова-термины в языке
печати. — «Вестн. Моск. ун-та. Сер. журналистика», 1969, № 3.
Скворцов Л. И. Об оценках языка молодежи (жаргон и языковая
политика).—«Вопросы культуры речи», вып. 5. М., 1964.
J52

Скворцов Л. И. Жаргонная лексика в языке современной художественной?
литературы (в связи с двумя редакциями повести В. Аксенова «Апельсины из-
Марокко»). — «Вопросы культуры речи», вып. 7. М., 1966.
Толикина Е. Н. Термин в литературном языке.— В кн.: Нормы
современного русского литературного словоупотребления. М. — Л., 1966.
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПЛАСТЫ ЛЕКСИКИ1
Одну и ту же мысль можно выразить различными языковыми
средствами:
С какой целью ты явился сюда?
Зачем ты пришел?
Ты чего приперся?
¦ Смысл вопроса в каждом , случае одинаков: спрашивающий
интересуется целью прихода того, к кому обращен вопрос. Сколько-
нибудь заметной смысловой разницы между этими предложениями
нет. Но разница стилистическая значительна. Второе предложение,
среднее по месту расположения между первым и третьим,
представляется нам средним и по стилю. Это обычный, нейтральный
вопрос, не окрашенный ни книжностью, официальностью, ни какой-
то грубостью или развязностью. По сравнению с этим средним по
стилю вопросом, на фоне его, первое предложение звучит
несколько книжно, даже официально. Наоборот, третье предложение —
явно грубое, нелитературное по стилю.
Еще несколько примеров семантически тождественных (или
очень близких по смыслу), но стилистически по-разному
окрашенных предложений и словосочетаний: Выйди отсюда! — Пошел вон!
Он пожалел денег — Он пожадничал — Он пожмотничал. В
последнем случае ясно видно постепенное снижение стиля: от
нейтрального к непринужденно-разговорному и к грубоватому. Ср. еще:
Отчего вы на меня так пристально смотрите? — Что ты так
уставился? — Чего буркалы выпялил? Это' несвежее мясо дурно
пахнет— Эта тухлятина воняет. Похитили носильные вещи — Украли
одежду — Сперли барахло.
Это примеры яркие, резкие. Но можно привести немало
случаев, в которых стилистическое различие между синонимичными
по смыслу высказываниями, словосочетаниями не так уж
бросается в глаза, как при сравнении официального Похитили носильные
вещи и вульгарного Сперли барахло, но все же заметно и
бесспорно. Ср.: Входить нельзя — Вход воспрещен. Второе
предложение носит официальный характер. Ср.: Необходимо
проконтролировать выполнение задания (книжное) и Надо проверить как
сделали работу (обычное, среднее); Он отсутствовал в течение
трех суток и Его не было три дня (первое — несколько более
1 В учебных пособиях этот раздел лексикологии называется также «Русская
лексика с точки зрения экспрессивно-стилистической».
153

книжное, чем второе). Еще примеры: Доставлено значительное
количество картофеля — Привезли много картошки; В чьем
ведении находятся эти дела? — Кто тут этим распоряжается?
Наша речь стилистически неоднородна: различают стиль
официальный, стиль научный, стиль разговорный и др. Под стилем
речи мы по-нимаем совокупность языковых особенностей —
лексических, грамматических, фонетических, — придающих речи
определенную окрашенность, делающих ее научной, или разговорной,
или официальной и т. п.
В курсе лексикологии нас интересуют прежде всего те
лексические, словесные средства, с помощью которых наша речь
приобретает различную стилистическую окраску.
Когда мы обращаемся к толковому словарю русского языка,
мы замечаем, что многие слова снабжены так называемыми
стилистическими пометами: разг. (разговорное слово), прост,
(просторечное), книжн. (книжное), высок, (высокое) и др. Но
большинство слов, представленных в словаре, не имеет
стилистических помет. С разговора об этих словах мы и начнем
рассмотрение русской лексики с точки зрения экспрессивно-стилистической,
рассмотрение тех стилистических пластов, на которые делится
наша лексика. Экспрессивно-стилистической мы называем эту
точку зрения потому, что с той или иной стилистической
окрашенностью слова нередко связана его выразительность-(экспрессия —
выразительность, экспрессивный — выразительный).
I. ЛЕКСИКА НЕЙТРАЛЬНАЯ (МЕЖСТИЛЕВАЯ)
Слова, рассматриваемые в этой главе, употребляются в любом
виде речи: в устной непринужденной беседе, и в научных
статьях, и в художественной литературе, и в официальных
документах, и в учебниках, и в разных газетных материалах, и в
радиопередачах на различные темы и т. д. Именно поэтому такая
лексика называется межстилевой, т. е. обслуживающей все стили речи.
Нейтральной ее называют потому, что по сравнению с другими
видами лексики — лексикой высокой, официальной, грубой
и т. д.—эта лексика кажется лишенной особой стилистической
окраски. .
Нейтральные, межстилевые слова составляют большую часть
русской лексики.
Небольшие отрывки из разных по стилистическому характеру
тексток показывают, что нейтральная лексика употребляется в
различных стилях речи.
Разговорная речь
— Да... Значит, вроде моя коса будет косить, а сам я в это время спать.
А ты почем знаешь, что сам-то я не пойду? По-твоему, зачем я встал такую рань?
Может, я и встал, чтобы на покос идти (В. Сол.).
154

Нейтральная лексика в этом отрывке: моя, коса, косить, я, это
время, спать, что, встал, чтобы, идти и др.
Поэзия
Была ты всех ярче, верней и прелестней,
Не кляни же меня, не кляни!
Мой 'поезд летит, как цыганская песня.
Как те невозвратные дни (А. Б.).
Нейтральная лексика: была, ты, всех, не, поезд, песня, дни
и др.
Научная книга
Если рассматривать структуру слова с грамматической точки зрения, то
целостность и единство слова также оказываются в значительной степени
иллюзорными (В. В. Виноградов. «Русский язык»).
Нейтральная лексика: если, рассматривать, слово, с, в, то,
оказываются и др.
Официальный документ
Граждане, изменяющие место жительства, а также выбывающие в другую
местность на временное проживание на срок свыше полутора месяцев, кроме
выбывающих в командировки, на каникулы, на дачу, на отдых или лечение,
обязаны выписаться перед выбытием («Положение о паспортной системе в СССР»).
Нейтральная лексика: в} другую, срок, месяцев, командировки,
каникулы и др. •
В каждо.м из этих отрывков есть и не межстилевая лексика. Так,
в тексте из повести В. Солоухина есть несколько слов,
употребляющихся только в устной речи (вроде, почем и др.), в отрывке из
стихотворения Блока некоторые слова относятся к лексике высокой,
поэтической [не кляни, невозвратные), в тексте из научной книги
есть слова книжные (структура, иллюзорный), в последнем
отрывке встречаются официальные слова (место жительства,
проживание, выбытие). Но в каждом тексте, независимо от его стиля и
жанра, есть нейтральные, меж<стилевые слова.
Нейтральные по стилю слова могут относиться к разным
частям речи.
К межстилевой лексике принадлежит большинство
существительных: дом, окно, стол, спорт, бумага, шум, разговор, книга,
новость, минута, день, дело, работа, радио, машина, телевизор,
письмо, лекция, преподаватель, театр, футбол, веселье, любовь
и др.
Стилистически нейтральны многие прилагательные: хороший,
веселый, новый, большой, синий, московский, вечерний, храбрый,
железный, глубокий, южный, крутой, прямой, годовой, угрюмый,
интересный, русский и др.
155

Большая часть глаголов тоже относится к нейтральной
лексике: говорить, ходить, делать, беречь, работать, писать, уважать,
любить, свистеть, интересоваться, сомневаться, смеяться, ездить,
носить, хвалить, слушать, организовать, рассказывать и т. п.
Многие наречия также не имеют особой стилистической
окраски: хорошо, плохо, весело, по-летнему, по-русски, тепло, радостно,
совсем, очень, вдвое, втроем, слегка, издалека и т. д.
К нейтральной лексике относятся все числительные: один, два,
десять, тридцать, пятьсот и все остальные х.
Стилистически нейтральна большая часть местоимений: я, ты,
он, мой, твой, наш, кто, что, кто-то, что-то, какой, который, весь,
этот, тот и др. -
К межстилевой лексике принадлежит большинство предлогов,
союзов и частиц: в, на, за, с, к, перед, без, через; и, а, но, или,
если, потому что; же, ли, бы, ведь, даже, не, «м и др.
Таким образом, все грамматические категории слов (и
знаменательных, и служебных) представлены в нейтральной лексике
(а числительные даже целиком входят в эту лексику). Пожалуй,
только междометия никогда не бывают стилистически
нейтральны. Есть такие стили и жанры, где междометия не встречаются:
научные статьи, официальные документы и др. Междометия
употребляются или в устной речи {эх!, ой!, ба!, ау!, айда!, э-э-э!,
ого!), или принадлежат к лексике высокой («патетическое и
поэтическое» о!).
Было бы ошибкой думать, что если мы называем межстилевую
лексику нейтральной, то тем самым мы отказываем ей в
выразительности, считаем ее серой, скучной и т. д. Это не так. Чтобы
достичь выразительности, писатель далеко не всегда прибегает к
лексике высокой, поэтической или, наоборот, подбирает слова
грубовато-экспрессивные. История русской прозы и поэзии
показывает, что величайшие мастера слова могли добиваться
предельной выразительности, большой эмоциональной силы, употребляя
почти исключительно нейтральную лексику. Вот отрывок из
прекрасной прозы А. П. Чехова, состоящий из слов стилистически
нейтральных:
Была уже полночь. Направо видно было все село, длинная улица тянулась
далеко, верст на пять. Все было погружено в тихий, глубокий сон; ни движения,
ни звука, даже не верится, что в природе может быть так тихо. Когда в лунную
ночь видишь широкую сельскую улицу с ее избами, стогами, уснувшими ивами,
то на душе становится тихо; в этом своем покое, укрывшись в ночных тенях от
трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и кажется, что и звезды
смотрят на нее ласково и с умилением, и что зла уже нет на земле и все
благополучно. Налево с края села начиналось поле; оно было видно далеко, до
горизонта, и во всю ширь этого поля, залитого лунным светом, тоже ни движения, ни
звука («Человек в футляре»).
1 Слова сотенка,1 десяточек, тысчонка, парочка и т. п., не относящиеся к
нейтральной лексике, не являются числительными.
156

Повторяем: межстилевая лексика не потому называется
нейтральной, что она сера и невыразительна, а потому, что только на
ее фоне особенно заметна стилистическая окрашенность других,
не нейтральных пластов лексики, к рассмотрению которых мы и
переходим.
II. ЛЕКСИКА УСТНОЙ РЕЧИ
К лексике устной речи относятся слова, употребляющиеся
обычно в устных разновидностях языка: в непринужденном
разговоре, в оживленной беседе и т. п., и не употребляющиеся, как
правило, в письменных жанрах: в научных статьях, в технической
литературе, в учебниках, в языке деловых бумаг и официальных
документов и т. п.
Иногда, слишком буквально • понимая термин «устная речь»,
впадают в серьезную ошибку, относя к лексике устной речи все
слова, которые говорятся, произносятся, употребляются в разгово
ре. При таком неверном понимании термина в лексику устной речи
зачисляют слова делать, хороший, дом, идти, десять, мой, ты и пр.:
ведь они тоже употребляются в устной речи! Чтобы хорошо
усвоить объем понятия лексика устной речи, нужно обратить
одинаково серьезное внимание на обе части определения:
утверждающую (позитивную) и отрицающую (негативную). Повторяем:
в лексику устной речи входят слова, употребляющиеся в устных
формах языка и не употребляющиеся в специфически письменных
его формах.
И еще,одно надо хорошо запомнить: говоря о письменных
формах речи, мы не включаем сюда художественную литературу.
Язык художественной литературы стилистически очень пестр,
разнообразен. В лексику художественных произведений входят и
слова нейтральные, и слова, относящиеся к лексике устной речи, и
слова высокие, и др.
Большой, «толстый» пласт лексики устной речи неоднороден.
В зависимости от стилистических оттенков, от степени
литературности разных слов лексику устной речи делят обычно на две
основные группы: 1) лексику разговорную, 2) лексику просторечную.
1. РАЗГОВОРНАЯ ЛЕКСИКА
В разговорную лексику вводят слова, употребляющиеся в
непринужденном разговоре, придающие речи неофициальное
звучание, но не грубые.
Разговорная лексика ближе, чем другие виды устных слов, к
лексике нейтральной. И все же разговорные слова — не
нейтральные, не межстилевые: в строго деловой, официальной письменной
речи они не употребляются.
Слова разговорной лексики принадлежат к разным частям
речи.
157

Сюда относятся многие существительные: работяга, лежебока,
халтура, халтурщик, раздевалка, электричка, остряк, здоровяк,
зубрила, галёрка, полуночник, пачкун, чистюля, чушь, гвалт,
бутуз, дрязги, бедняга, непоседа, пирушка, стекляшка, встрепка,
проныра, ерунда, чепуха, шумиха, добряк, егоза, одурь, пятак,
толкучка, ^аллилуйщик, тарарам, \газировка, ухватка, гуляка,
недоучка, читалка, карболка, молодчина, задира, нытик и др.
Широко представлены в разговорной лексике прилагательные:
каверзный, безалаберный, славненький, миленький, заправский,
вихрастый, глазастый, компанейский, работящий, долговязый,
злющий, залихватский, встрепанный, расхлябанный, щуплый, прыткий,
мудреный, нынешний, новенький, дотошный, завзятый, разбитной
и т. п.
Разговорные наречия: потихоньку, многовато, втихомолку,
наобум, хорошенько, кувырком, вконец, впрямь, играючи, наудалую,
нагишом, навеселе, помаленьку, чуточку, поделом, мигом, походя,
по-свойски и др.
Среди разговорных слов много глаголов: лебезить, заучиться,
ехидничать, огорошить, жадничать, халтурить, заартачиться,
зачастить, вытворять, вздремнуть, навязаться, разлечься,
секретничать, балагурить, прихорашиваться, юлить, грохнуться, впихнуть,
мешкать, прихворнуть, прихвастнуть, отбояриться, увильнуть,
умудриться, тараторить, чудить, любезничать, затормошить,
выкрутиться и др.
Разговорные местоимения немногочисленны: этакий, экий;
невелико количество разговорных предлогов, союзов, частиц: да
(собирался, да раздумал; я да ты), вроде (а ты вроде меня; это
шутка вроде ножниц), раз (раз уж пришел, то говори), мол,
навряд ли, -то (мы-то, Москва-то, книжку-то) * и некоторые другие.
Разговорный характер имеет большинство междометий и
звукоподражательных слов: эх, ой, ну, ага, ого, эге, ай-ай-ай, трах,
бац, тю-тю, тук-тук и т. п.
В случае сомнения в разговорном (а не нейтральном)
характере некоторых из приведенных слов (а также указанных в
словарях как разг.) рекомендуем проверить их разговорность
следующим простым приемом: попробуйте вставить сомнительное
слово в^ текст официального документа, деловой бумаги и т. п. Вы
увидите, что слова, кажущиеся вам межстилевыми (может быть,
это будут слова вздор, вздремнуть, раздевалка, многовато,
читалка и т. п.), «не лезут» в текст, кажутся в нем инородными (ино-
стильными) телами, тогда как в непринужденном разговоре они
на 'Месте.
Разговорная лексика не выходит за пределы лексики
литературного языка.
1 Частица -то в составе неопределенных местоимений и наречий
стилистически нейтральна: кто-то, почему-то, где-то и т. п.
158

2. ПРОСТОРЕЧНАЯ ЛЕКСИКА
Лексика просторечная, в отличие от разговорной, находится
за пределами строго нормированной литературной речи. К
просторечной лексике относятся слова грубоватые, грубые или, хотя и
'не грубые, но не принятые в литературном языке. Просторечная
лексика, в свою очередь, неоднородна. В ней можно выделить три
отличающиеся друг от друга группы.
а) грубовато-экспрессивная лексика
Термин сам по себе достаточно полно характеризует эту
разновидность просторечной лексики; первая его часть говорит о
сниженном, грубоватом звучании таких слов, вторая часть
свидетельствует о выразительности слов этого типа.
Грамматически грубовато-экспрессивная лексика довольно
разнообразна: в эту лексику, правда, не входят служебные слова
(предлоги, союзы, частицы), местоимения, междометия,
числительные (вспомним: все числительные стилистически нейтральны),
но существительные, прилагательные, глаголы, наречия
представлены в этой группе достаточно широко.
Существительные:
балбес, оплеуха, фефёла, забулдыга, шваль, дылда, дохлятина,
зануда, трепач, ухмылка, образина, сопляк, пузо, прорва, обормот,
шатия, пустобрёх, башка, жмот, чертовка, шантрапа и т. п.
Прилагательные:
задрипанный, муторный, одурелый, нахрапистый, похабный,
пузатый, толстопузый, плюгавый, замызганный, толстомордый и пр.
Н ареч ия:
вдрызг, муторно, невпроворот, паршиво, сдуру и др.
Глаголы (их особенно много):
околпачить, проворонить, укокошить, садануть, испохабить,
вляпаться, шмякнуться, цацкаться, вбухать, [втемяшиться, дрыхнуть,
облапошить, размусолить, очуметь, нахамить, лопать, шляться,
рехнуться, окрыситься, обстряпать, хапать, расчухать и др.
Грубовато-экспрессивные слова, конечно, не являются
украшением речи. Они заметно ниже по стилю, чем слова разговорной
лексики. Чаще всего они звучат в речи недостаточно культурных
людей. В небольшом количестве, изредка, они встречаются,
однако, и в разговоре людей, которых з общем-то не назовешь некуль-
159

турными. Почему это так? Почему, несмотря на то, что всем ясен
грубоватый (иногда и грубый) характер этих слов, они все-таки
не выходят окончательно ,из активного употребления м-ногих
достаточно культурных и следящих за своей речью людей? Вторая
часть термина (грубовато-экспрессивная лексика) дает ответ на
этот вопрос. Выразительность этих слов, экспрессия,
содержащаяся в них, в какой-то мере компенсирует их грубость. Многие из
них позволяют коротко и метко выразить отношение (чаще всего
отрицательное) к какому-то человеку, явлению и т. п. Это емкие
слова, которые не так-то легко заменить без потерь нейтральными
по стилю синонимами. «Я что-то совсем зашился с работой».
Попытка вынуть из фразы грубоватый глагол зашился и вставить
на его место более благозвучное слово, ничего при этом не
потеряв, натолкнется на серьезные трудности. Ср. еще: «Он .вчера в
гостях говорил бестактно, не подумав» и «Он вчера в гостях такое
ляпнул»; «Мне это надоело» и «Мне это осточертело» и т. п.
Разумеется, никогда не следует забывать, что, насыщая свою
речь подобными словами, мы делаем ее грубой, развязной,
некультурной. Ведь это все-таки нелитературная лексика.
б) грубая лексика
Слова, входящие в эту группу просторечной лексики, — еще
более грубые, чем только что рассмотренные. Грубые слова, правда,
тоже не лишены экспрессии; выразительность, емкость, способность
передавать отрицательное отношение к чему-то или кому-то у
многих из этих слов, пожалуй, еще сильнее, чем у слов
грубовато-экспрессивных; но чрезмерная грубость этой лексики делает ее
недопустимой в речи культурных людей. К лексике грубой относятся
такие слова, как харя, буркалы, загнуться (в значении умереть),
хамло, слямзить, сволочь, стерва, паскудный и т. п.
в) собственно просторечная лексика
Термином просторечие в языкознании (и не только в
языкознании) обычно называют совокупность тех особенностей массовой
городской речи, которые находятся за рамками строго
нормированного литературного языка. Иначе говоря, просторечие — это не
ограниченные территорией или профессией, родом деятельности
отклонения от лексической, грамматической и произносительной
нормы литературного языка.
Такое понимание термина «просторечие» широко
распространено. Если кто-то говорит нет жестов, много делов—значит, он
употребляет просторечные грамматические формы. Произношение
звонит, средства, молодежь, ходатайствовать, хозяева, инженера,
колидор, транвай, лаболатория тоже характеризуется как
просторечное. Просторечными называют <и такие слова, как очухаться,
задрипанный, шляться, обормот, пузо, начхать, и такие, как зазря,
давеча, небось, покуда и т. п.
160

Толковые словари современного русского языка при
стилистической характеристике нелитературной лексики исходят именно
из такого понимания просторечия. Если нелитературное слово —
не диалектизм и не жаргонизм, его характеризуют как
просторечное. Наиболее ясно эта точка зрения выражена в «Словаре
русского языка» С. И. Ожегова. Пометой «прост.» (т. е. просторечное
слово) в этом словаре снабжены и слова балбес, вдрызг, дылда,
лопать, нахамить (т. е. слова грубовато-экспрессивной лексики),
и слова сволочь, паскудный, харя и т. п. (т. е. грубые), и такие,
как намедни, давеча, небось, серчать, тятя, отродясь, т. е. отнюдь
не грубые, а просто нелитературные, «неправильные слова».
В «Словаре русского языка» в 4-х томах АН СССР и «Словаре
современного русского литературного языка» в 17-ти томах для
лексики грубой введена помета «груб, прост.». Но во всех словарях
пометой «прост.» снабжены как слова грубые, так и слова типа
небось, давеча, намедни и т. п.
Предельно широко понимает просторечие Е. М. Галкина-Федо-
рук. В книге «Современный русский язык. Лексика» (Изд-во МГУ,
1954, с. 143) к просторечию отнесены даже слова картошка,
смекалка, затеять, начистоту, закусить (поесть), подремать и др., а
глаголы носиться (бегать), швырнуть, плавать (на экзамене)
названы грубо-просторечными, т. е., очевидно, совершенно
недопустимыми в речи культурных людей.
Вообще говоря, называть просторечием всевозможные
нелитературные и окололитературные слова, обороты речи,
грамматические формы и т. п. (кроме диалектных и жаргонных) довольно
удобно: вводится единый общий термин для всех явлений
подобного рода.
Но в таком широком понимании просторечия есть и
существенный недостаток. При таком понимании не делается различия
между словами грубовато-экспрессивными и грубыми, с одной
стороны, и просто неправильными, «народными» словами типа
намедни и давеча — с другой. И те и другие обозначаются как
просторечные, а ведь это разные по своей стилистической окраске
слова, и общего между ними, кроме нелитературности, нет. Точнее:
общих черт у них меньше, чем различий.
Собственно просторечной (т. е. просторечной в строгом смысле
этого слова) мы будем называть лексику, не обладающую особой
экспрессией и не грубую, а просто нелитературную,
неправильную. Собственно просторечная лексика напоминает диалектную и
отличается от последней только тем, что областные слова
закреплены за определенной территорией, а собственно просторечная
лексика употребляется недостаточно культурными или не следящими
за своей речью людьми в разных областях России (и в городе, и
в деревне) 1.
1 Собственно просторечную лексику А. Н. Гвоздев в «Очерках по стилистике
русского языка» называет простонародной.
11 А. В. Калинин 161

Примеры собственно просторечных слов: вдосталь, взаправду,
взаправдашний, видать (как вводное слово: «А он, видать, не
придет»), вовнутрь, вскорости, давеча, завсегда, загодя, задаром,
зазря, заиметь, застить, ишь, ихний, маленько, навряд, намедни,
напополам, небось, опростать, отродясь, перво-наперво,
по-каковски, покамест, покуда, путем (в значении как следует, хорошо?
«Не удалось ни путем покупаться, ни путем побродить по земле,
ни путем поработать»— В. Сол.), справить, сроду, страсть (в зца-
чении сильно, очень: «страсть как устал»), тятя, умаяться,
умориться, харчи, чай (как вводное слово: " «чай, я тоже работать
умею»),эва (междометие) и др.
Почти все собственно просторечные слова имеют точные
синонимы в литературном языке: покуда, покамест — пока, напополам —
пополам, вовнутрь — внутрь, навряд — вряд ли, намедни — недавно,
на днях, харчи — еда, тятя — отец, умаяться — устать и т. д.
Исключений очень мало: так, трудно подобрать короткий, однословный
синоним к глаголу заиметь (приобрести, получить, купить — все
это не точные замены), вряд ли можно заменить одним
литературным словом просторечное наречие давеча (оно значит: сегодня,
недавно, за некоторое время до .настоящей минуты).
За пределами нашего рассмотрения остаются самые низкие
и грубые слова: непечатные выражения, так называемая
«матерщина».
3. ПРИЗНАКИ ЛЕКСИКИ УСТНОЙ РЕЧИ
Речь пойдет о некоторых внешних приметах, т. е.
словообразовательных моделях, суффиксах, приставках, характерных для
разговорных и просторечных слов.
Далеко не каждое устное слово имеет такие приметы. Нет их
у слов чудить, шнырять, Шлепнуться, походя, пузо, лопать, небось
и др. Но некоторые из разговорных и просторечных слов имеют
внешние, формальные признаки. Очень распространены в лексике
устной речи суффиксы -ичать и -ничать: * жадничать, подличать,
чаевничать, домовничать, ехидничать, модничать, важничать,
любезничать, серьезничать, умничать, сумерничать, паясничать
и др. Среди морфем, характерных для образования разговорных
и просторечных слов, отметим также суффикс -ун (в женском роде
-унья): игрун, хлопотун, шатун, говорун, пачкун, драчун, ворчун
и др. (впрочем, с этим суффиксом есть и слова нейтральные или
терминологические: лгун, скакун, пластун, бегун, ср. шатун —
разговорное слово в значении человек, который любит гулять,
шататься, и шатун — технический термин).
К лексике устной речи относятся прилагательные,
существительные, наречия с увеличительными или
уменьшительно-ласкательными суффиксами: кисленький, миленький, добренький,
молоденький, новенький, малюсенький; здоровенный, страшенный,
большущий, здоровущий, злющий; домище, ручища, глазищи, домиш-
162

ко, лгунишка, воришка, вороышка, мальчонка, мужичонка;
помаленьку, потихоньку, тихонечко, легонечко и т. п. Разговорными
или просторечными являются многие глаголы с приставкой за-
и суффиксом -ся со значением сделать слишком много чего-то,
сверх пределов: заработаться, заговориться, забегаться, заиграться
(ср. зашиться, запариться) и др. Разговорный характер имеют
глаголы с приставкой по- и суффиксом -ивать (-ывать):
поигрывать, покрикивать, поговаривать, побаливать, поглядывать,
похаживать, пописывать, почитывать и т. п. Такую же стилистическую
окраску имеют слова, начинающиеся с раз- и кончающиеся
суффиксом -ел с оттенком действия, протекающего в течение
длительного времени, неудержимо и т. п.: размечтаться, разболеться,
разговориться и др. Разговорными или нелитературными являются
существительные с суффиксом -ша: кондукторша, кассирша,
директорша, инженерша, докторша, министерша, профессорша и т. п.
Несомненен устный характер слов с суффиксом -яга (-ага):
работяга, деляга, миляга, симпатяга, бедняга, штормяга, спиртяга,
молодчага (нейтральных слов с этим суффиксом почти нет: летяга).
Очень распространен в лексике устной речи способ
словообразования существительных на базе словосочетания
«прилагательное +'Существ'Ительное» с помощью суффикса -к- (или -л/с-):
зачетная книжка — зачетка, читальный зал — читалка, курительная
комната — курилка, газированная вода — газировка, карболовая
кислота — карболка (карболовка), касторовое масло — касторка,
летучее собрание — летучка, моторная лодка—моторка, хлорная
известь — хлорка, копировальная бумага — копирка, перловая
крупа —перловка и т. п.
Собственные имена (названия газет, музеев и т. п.), состоящие
из прилагательного и существительного, тоже подвергаются
«сокращению» с помощью суффикса -к-: Третьяковская галерея —
Третьяковка, «Комсомольская правда» — Комсомолка,
«Пионерская правда» — Пионерка, «Литературная газета» — Литературка.
Есть и другие способы словообразования, суффиксы и
приставки, характерные для разговорных и просторечных слов.
Многие собственно просторечные слова (главным образом
наречия) отличаются от своих литературных синонимов только
лишней (или другой, не такой) приставкой:
Литературные слова Собственно просторечные слова
зря зазря
даром . задаром
внутрь вовнутрь
пополам напополам
всегда завсегда
изнутри извнутри
вместо заместо
вправду взаправду
11* 163

III. ЛЕКСИКА ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ
Определение лексики письменной речи тоже состоит из двух
частей: позитивной и негативной.
К лексике письменной речи относятся слова,
употребляющиеся преимущественно в письменных разновидностях литературного
языка: в научных статьях, учебниках, деловых бумагах,
официальных документах и т. п. и не употребляющиеся (или редко
употребляющиеся) в непринужденном разговоре, повседневной
бытовой речи.
Напоминаем: лексика художественной литературы не
принадлежит к специфически письменной.
Существует три основных вида лексики письменной речи:
1) лексика книжная, 2) лексика высокая, 3) лексика
официальная.
Рассмотрим особенности каждого из этих трех типов
письменной лексики.
1. КНИЖНАЯ ЛЕКСИКА
Книжными мы называем те слова лексики письменной речи,
которые трудно закрепить за каким-либо определенным жанром,
за какой-либо конкретной разновидностью письменной речи
(например, за деловой или ораторской речью). Это наиболее
всеобщие из всех слов этой группы, т. е. всеобщие, конечно, только в
пределах письменной речи. Книжные слова встречаются и в
научной литературе, и в публицистике, и в деловых бумагах,
официальных документах (но, напоминаем, для непринужденной беседы
эта лексика нехарактерна).
Степень книжности слов, входящих в эту группу, может быть
различной. Есть слова умеренно книжные и сугубо книжные.
К умеренно книжной лексике можно отнести причастия и
деепричастия. В обычной непринужденной речи деепричастия и
причастия встречаются довольно редко. Умеренно книжный
характер имеют некоторые служебные слова: предлоги вследствие,
ввиду, вопреки, в течение, в продолжение и др., союзы так как,
вследствие того что, ибо, а также, поскольку — постольку и др.
Многие отглагольные существительные звучат книжно:
переписывание, вычерчивание, собирание, взятие, возникновение и др.
Умеренно книжно звучат и такие слова, как весьма, источать,
коллега, мерило, неизмеримо, несравненно, обитать, разниться,
умонастроение, характеризоваться и др.
Степень книжности сугубо книжных слов больше: альтруизм,
аутентичный, гипертрофированный, иллюзорный, индифферентный,
интенсификация, пропедевтика, реминисценция, ригоризм,
синкретизм, фетишизировать.
164

Подавляющее большинство сугубо книжных слов —
заимствованного происхождения (или содержат заимствованные корни) *.
Грамматически книжная лексика разнообразна.
Существительные
Катаклизм; градация, воззрение, эрудиция, сентенция, регресс,
апробация, индифферентизм, конъюнктура, экстаз, профанация,
креатура, долженствование, неофит, прерогатива, фактор,
эгоцентризм, импульс, квинтэссенция, стимул, рецидив, альтернатива
и др.
Прилагательные
Гипотетический, беспрецедентный, рационалистический,
аутентичный, гипертрофированный, эфемерный, респектабельный,
неотъемлемый, конфиденциальный, локальный, идентичный,
конгениальный, декларативный, эффективный и т. п.
Что касается наречий, то книжные наречия, как правило,
соотносятся с соответствующими (книжными) прилагательными:
декларативно (ср. декларативный), индифферентно (ср.
индифферентный), претенциозно (ср. претенциозный), фатально (ср.
фатальный), экстравагантно (ср. экстравагантный) и т. п. Из других
книжных наречий отметим: весьма, чрезвычайно, поистине, крайне.
Глаголы
Соотноситься, характеризоваться, предстать, превалировать,
низлооюить, компоновать, исчислить, дебатировать,
инкриминировать, апробировать, регламентировать, сопровождаться, утратить,
констатировать и др.
Среди местоимений очень мало книжных* слов: некий, данный,
таковой, некто, нечто. Примеры книжных служебных слов
(предлогов, союзов, частиц) были даны выше.
В дополнение к сказанному об образовании книжных наречий
можно отметить, что заимствованный корень, придав книжное
звучание какому-то слову, чаще всего делает книжным и все
гнездо: интенсивный — интенсификация — интенсифицировать,
индифферентный — индифферентизм, интерпретировать —
интерпретация — интерпретатор, сарказм — саркастический и т. п. Случаи
распределения слов такого рода по разным стилистическим
пластам встречаются реже: поэт (нейтрь) —поэтизация, поэтизировать
(книжн.), мораль (нейтр.) — морализировать (книжн.),
корреспондент (нейтр.) — корреспондировать (книжн.), конъюнктура
(книжн.) —конъюнктурщик (разг.).
Книжные слова в толковых словарях даются с пометой «книжн.».
1 В дальнейшем без особой нужды мы не будем делать различия между
умеренно книжной и сугубо книжной лексикой, употребляя общий термин «книжная
лексика».
165

2. ВЫСОКАЯ ЛЕКСИКА
Высокую лексику характеризует приподнятость,
возвышенность, иногда торжественность и поэтичность. Этой
приподнятостью, патетичностью высокие слова отличаются от суховатой
книжной лексики.
Высокая лексика употребляется главным образом в
публицистической, ораторской и поэтической речи. В толковых словарях
(«Словаре русского языка» С. И. Ожегова, «Словаре русского
языка» в 4-х томах АН СССР) эти слова даются с пометой
«высок*». «Толковый словарь русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова
в большинстве случаев не различает книжную лексику и высокую,
давая общую помету «книжн.». Впрочем, отдельные высокие слова
в этом словаре идут с пометой «поэт.» (т. е. поэтическое.).
У некоторых высоких слов сильнее чувствуется
торжественность, у других — поэтичность, но все слова этой группы
объединяет общий возвышенный характер звучания.
Слова высокой лексики распределяются между четырьмя
частями речи: именем существительным, именем прилагательным,
наречием и глаголом.
Существительные
Претворение, трибун, кончина, зодчий, избранник, чужбина,
творец, стяг, сподвижник, предначертание, отрада, здравица,
отчизна, клич, ваятель, година, дерзание, озарение, единение,
горнило, соратник, свершение, посланец, скорбь, кара, возмездие,
кров, поборник, мощь, созидание, страж, оплот и др.
Прилагательные
Непоколебимый, согбенный, титанический, багряный,
невозвратимый, лучезарный, величественный, животворный,
жизнеутверждающий, невознаградимый, самозабвенный, нерасторжимый,
дерзновенный, дероюавный, несказанный, неиссякаемый,
беззаветный, беспримерный и др.
Наречия, относящиеся к высокой лексике (как и книжные),
в большинстве своем образованы от соответствующих
прилагательных: безвременно (ср. безвременный), беззаветно (ср.
беззаветный), самозабвенно (ср. самозабвенный), вдохновенно (ср.
вдохновенный), негодующе (ср. негодующий), дерзновенно (ср.
-дерзновенный) и т. п. Высоких наречий иного типа немного: вовеки,
доныне, навеки и некоторые другие.
Глаголы
Восторжествовать, обагриться, вершить, обрести, воздвигнуть,
клясть, ниспровергнуть, обречь, претворить, заповедать, возвестить,
зиждиться, свершить (и свершиться), водрузить, отторгнуть, пред"
начертать, скончаться, взрастить, изведать, посягнуть и т. п.
166

Из других разрядов высоких слов отметим междометие о!
(«О Русь моя!»—А. Б.; «Тебе, о Родина, сложил я песню ту» —
С. Е.; «О знал бы я, что так бывает...» — Пастернак; «О
годовщины, годовщины, былые дни!» — Л. Март.; «О Устав РКП!» — И.
Бабель; «О сладость бунта! О треск и скрежет лопающихся скреп
в душе и в мире!» —В. Сол.), призывно-побудительную частицу
да («Да будет народ государем всегда, навсегда, здесь и там!» —
В. Хлебников; «Да не будет меж вами шкурник!» — Маяк.; «Да
будет! Да славится ныне и присно чеканка и ковка, резьба и
литье!» — Анток.).
Между некоторыми высокими словами и поэтическими
архаизмами нет резкой грани. Мы можем колебаться: следует ли отнести,
например, слова очи и чело к архаической или высокой лексике?
Любопытно, что С. И. Ожегов1 помечает слово чело как высокое
(высок.), а очи (око) —как устаревшее (стар.). Нам кажется, что
чело — устаревшее слово, а очи — скорее высокое. Такие
колебания возникают не случайно: ведь стилистическая функция многих
архаизмов и высоких слов одна и та же — придавать поэтической
речи возвышенное звучание. Вот еще небольшой список слов,
помеченных в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова (изд. 9) как
высокие, .но ближе стоящие, как нам кажется, к архаизмам:
благоговейный, благословенный, возликовать, почивший, провозвестить,
светозарный, усопший. Один из признаков высоких слов,
отличающий их от архаизмов, — большая частота употребления в
современных «серьезных» текстах. Другое отличие высокой лексики от
устаревшей — возможность употребления высоких слов не только в
поэзии, но и в прозе, в публицистике, в ораторской речи и т. п.
Архаизмы же как высокие слова выступают главным образом в
поэзии.
3. ОФИЦИАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА
Сравнительно небольшая группа слов, относящихся к лексике
письменной речи, образует лексику официальную. Эта лексика
(в слозарях снабжаемая пометой офиц.) употребляется почти
исключительно в официальных документах, в речи канцелярско-
административной.
Примеры официальных слов: местожительство, начислить,
начисление, начет, ведение, впредь до..., местонахооюдение,
местопребывание, удостоверить, завещатель, домовладение, хищение, утеря,
статут, входящие и исходящие документы, добрачный, неплатеж,
неплательщик, неявка, соучастие, соискание, домовладение,
изъявить, платежеспособный, правоспособный, погашать, поручитель,
квартиронаниматель, надлежит, невостребованный, невыезд,
усыновитель, неисполнение, невыход, несдача.
1 О ж е г о в С. И. Словарь русского языка, изд, 9.
167

4. ПРИЗНАКИ СЛОВ, ОТНОСЯЩИХСЯ К ЛЕКСИКЕ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ
Поскольку многие книжные, высокие и официальные слова
заимствованы из других языков (или имеют заимствованные
корни, приставки, суффиксы), постольку значительное количество
письменных слов узнает(;я по некоторым характерным для
заимствований признакам. Очень распространены среди таких слов
суффиксы -ировать, -изировать: дебатировать, поэтизировать,
морализировать, орнаментировать, инкриминировать, инспирировать,
фетишизировать, констатировать, корреспондировать,
стимулировать, интенсифицировать, вульгаризировать и др. (у
существительных соответственно суффиксы -ирование, -изирование; у
прилагательных и причастий -ированный, -тированный). Немало слов
лексики письменной речи имеют приметы старославянского
происхождения (суффиксы -ание, -ение, -ованный, -ие; приставки со-,
пре- и воз-, характерные для старославянского языка модели
сложных слов и др.): сокрытие, правосознание, местопребывание,
воззрение, благосклонный, вдохновенный, преподношение,
самоотречение, умонастроение, ведение, невостребованный,
самовосхваление, одухотворенный, вероучение, произрастание и т. п. Очень
многие книжные и высокие прилагательные начинаются с не- и
кончаются на -имый, -емый: невыразимый, недосягаемый,
неизгладимый, неизмеримый, неизъяснимый, неискоренимый, неописуемый,
неоспоримый, неосязаемый, неотъемлемый, неоценимый,
неповторимый, непогрешимый, непоколебимый, непререкаемый,
неумолимый, неустранимый, неуязвимый, невознаградимый, невосполним
мый, неиссякаемый, неисчерпаемый, неодолимый, нерасторжимый,
несокрушимый и т. п. (эта модель, видимо, тоже старославянского
происхождения).
IV. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПЛАСТЫ ЛЕКСИКИ И МНОГОЗНАЧНОСТЬ СЛОВА
Наличие у слова нескольких значений можно назвать
смысловым (семантическим) распадением слова: бревно 1. Часть ствола
дерева без сучьев, 2. Тупой, глупый человек; жемчужина 1. Зерно
жемчуга, 2. Сокровище, драгоценность: «На поле Куликовом»
А. Блока—жемчужина русской поэзии XX века»; удержать 1. Не
дать упасть: «удержать стакан в руке», 2. Сохранить, сберечь:
«команда удержала звание чемпиона», 3. Вычесть при оплате:
«удержали 5 рублей из зарплаты»; владеть 1. Иметь своей
собственностью: «всей землей в уезде владел помещик», 2. Подчинять
себе, охватывать: «одна мысль владела им», 3. Уметь обращаться
с чем-нибудь: «владеть оружием», 4. Быть в состоянии
действовать каким-либо органом тела: «он не владеет левой рукой»;
руководство 1. Деятельность того, кто руководит: «я взял на себя ру»
ководство этой работой», 2. Совокупность руководителей, руковсь
дящий состав: «руководство фабрики согласилось с решением
месткома», 3. То, чем руководствуются: «это решение для нас —
168

руководство к действию», 4. Учебное пособие: «Руководство по
разведению кроликов».
В одних случаях это семантическое распадение слова
сопровождается и стилистическим расслоением, в других —
.многозначное слово остается стилистически единым. Два последних примера
показывают сохранение стилистического единства многозначных
слов: все значения слова владеть стилистически нейтральны (т. е.
относятся к межстилевой лексике), как и все значения слова
руководство. А вот у многозначных слов бревно, жемчужина и
удержать стилистического единства нет. Слово бревно в своем
основном значении (часть дерева) принадлежит к нейтральной лексике,
а в значении тупой человек — к разговорной. Жемчужина — слово
стилистически нейтральное как .название зерна жемчуга и
высокое — в переносном значении. Удержать в двух первых значениях
относится к межстилевой лексике, а в значении вычесть при
оплате — к лексике официальной.
Стилистическое расслоение слова при наличии у него
нескольких значений — явление несколько более типичное, чем
стилистическое единство многозначного слова. Очень часто слова,
являющиеся в основном значении стилистически нейтральными
названиями животных, а также действий, производимых животными, и
т. п., в переносном значении .приобретают сниженную
стилистическую окраску, переходя из нейтральной лексики в- разговорную
или просторечную. Примеры: осел, кобыла, собака, пес, щенок,
заяц, вьюн, клоп, петух, свинья, поросенок, медведь, теленок,
тюлень, цыпленок, лиса, попугай, ворона, зверь, животное, скотина,
скот. Ср. также морда, рыло, загривок, пасть, брюхо, грива, лапа,
лакать, околеть, каркать, клевать, заклевать, рычать, грызться,
загрызть, фыркать, огрызаться, ворковать и др.
Испытывают стилистическое снижение, будучи примененными
к человеку, названия многих неодушевленных предметов, их
свойств и т. п.: бревно, всыпать, дуб, дубовый, квашня, колода,
колпак, крошка, липнуть, лощеный, мешок, пила, пузырь, пышка,
смыться, торчать, трещотка, тряпка, фонарь, чурбан и др.
Просторечную (собственно просторечную) окраску
приобретают литературные слова, когда их употребляют в неправильном,
несвойственном им значении. Правильно: запросто заходил к нам,
неправильно: запросто справился с работой. Правильно: занял у
него 5 рублей, неправильно: занял ему 5 рублей. Правильно: одел
сына, неправильно: одел рубашку. Правильно: подбросил вверх
яблоко, неправильно: подбросил товарища до театра.
Другой процесс — переход слова в переносном значении в
книжную или высокую лексику. Глагол зажечь, например, в
прямом значении (заставить загореться какой-то горючий материал)
относится к лексике нейтральной: я зажег спичку, но в значении
возбудить, воодушевить принадлежит к высокой лексике: Учитель
зажег в нас любовь к науке. Стилистически нейтрально слово
созвездие как название группы звезд: созвездие Ориона, но это
169

же слово приобретает высокое звучание в таких словосочетаниях,
как созвездие талантов, созвездие поэтов и т. п. Еще несколько
примеров стилистического возвышения слова в переносном
значении (высокие значения даны в каждом втором из приведенных в
скобках словосочетаний): артерия (при ранении повреждена
артерия— на всех водных артериях страны), братья (братья
встретились после многолетней разлуки — наши кубинские братья), взлет
(взлет самолета — взлет творческой фантазии), вписать (вписать
два слова в рукопись — вписать новую страницу в историю
дружбы народов), колыбель (мать качает колыбель—Ленинград —
колыбель революции), море (на море штиль — море хлебов),
пламя (пламя костра гаснет — пламя борьбы с колонизаторами
разгорается), светлый (светлая комната — светлое будущее), учитель
(учитель литературы — великие учители коммунизма).
V. ЛЕКСИКА РАЗНЫХ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ПЛАСТОВ
В СОВРЕМЕННЫХ ТЕКСТАХ
О нейтральной (межстилевой) лексике выше уже было
сказано достаточно. Это всепроникающая лексика: она употребляется
во всех стилях речи, во всех жанрах. Всюду она на месте, и нигде
без нее не обойтись.
Что касается лексики письменной речи и лексики устной речи,
то эти пласты русского словаря заслуживают более подробного
рассмотрения.
1. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЛЕКСИКИ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ
Книжная лексика на месте во .всех письменных
разновидностях речи: в публицистике, в научных работах и т. п. Надо, однако,
помнить, что в художественной литературе (где книжная лексика
сосуществует с нейтральной и устной) книжные слова могут
придать повествованию или описанию несколько суховатое, даже
официальное звучание. Хорошую прозу В. Солоухина портит,
сушит употребление без надобности союзов ибо и дабы, носящих
книжный (даже слегка архаический, особенно дабы) характер:
«Мы пошли искать грузинский Союз писателей, дабы там узнать
адрес Отарня»; «Они вообще нигде не бывали, кроме своей
комнаты, ибо отсыпались после Москвы»; «У нас обычно ставили на
эту работу Петяка, ибо глотка у него была поздорозее, чем у кого-
нибудь другого»; «Печень в ящиках увозили в цех, дабы топить
из нее рыбий жир»; «Из длинной, не переломанной нигде соломы
скручивали нечто вроде толстых веревок, а именно пояски, дабы
вязать ими новые и новые снопы»; «Четвертый дом наш. Но он
теперь совершенно пуст, ибо отец мой помер вот уже будет три
года»; «Нам пришлось лавировать, местами спускаться лесенкой,
ибо не было простора пустить лыжи прямо с горы». Не надо угтот-
170

реблять слов ибо п дабы там, где можно сказать потому что и
чтобы *.
Выше было сказано, что не следует без особой надобности
употреблять книжные слова иностранного происхождения (см. с. 98).
Если русское слово имеет то же значение, что и его «иностранный»
синоним, нужно предпочесть именно свое, незаимствоваиное слово.
Оно, как правило, проще по стилю. Еще примеры употребления
книжных слов «без надобности»: «Я бы сказал так: хороший
приключенческий фильм должен отвечать всем параметрам
истинного искусства плюс еще и специфическим законам жанра». Проще
и понятнее — требованиям (а не параметрам). «Не случайно за
последнее время продажа капусты возросла вдвое. Только в зал§
самообслуживания ее реализуют в день до семи с половиной тонн».
Несмотря на то что в предыдущем предложении уже есть слово
продажа, надо было написать не реализуют, а продают.
«Хронология событий и турнирное положение «Торпедо», «Зенита» и «Зари»
(последние две команды до матча между собой фигурировали в
ведущей тройке)...» Вместо фигурировали — не проще ли были?
Лексика высокая придает речи торжественность или
поэтичность звучания. Если речь идет о значительных, эпохальных
событиях в жизни страны, народа, если автор хочет подчеркнуть
важность темы, высокие слова уместны в тексте. «Революционные
лозунги были начертаны везде» (О. Берггольц). «То была пора
неслыханных свершений, теперь уже ставших привычным делом»
(В. Пан.).
Пусть сегодня темнс\на больших площадях Ленинграда, —
Он в столетиях будет немеркнущим светом сиять!
(В. Саянов. Ночь блокады)
И прогремела грозным гласом 2
В годину битвы наша сталь (Твардовский).
Ты здесь — венец красы земной,
Моя опора и защита
И песнь моя — народ родной (Твардовский).
У одних высоких слов сильнее чувствуется оттенок
торжественности, патетичности (свершение, предначертание,
несокрушимый, непоколебимый и др.), У Других явственнее ощущается
лиричность, поэтичность:
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет (С. Е.).
Где ты, где ты, отчий дом,
Гревший спину под бугром? (С. Е.).
1 Особенно нелепо звучит ибо рядом с явным просторечием: глотка
поздоровее, помер.
2 Архаизм глас выполняет в данном случае ту же стилистическую функцию,
что и высокое слово година.
171

Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера (Тютчев).
Сквозь серый дым от краю и до краю
Багряный свет (А. Б.).
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная — прости меня! (А. Б.).
Эта же поэтически-высокая лексика поэтизирует и прозу:
«Одесская осень была лучезарна в полном значении этого слова.
Тихий розовеющий свет наполнял улицы» (Пауст.). «Быстро
пролетело то незабвенное легкое время, когда они только что
встретились» (И. Б.). «Тайга расступилась вечерней березовой опушкой,
и в рдяные ее просветы, прямо в лицо, било солнце» (Фад.).
«Багряной краски осин, что самая первая вкрапливается в однотонную
зелень леса, теперь уже не было» (В. Сол.).
Высокая лексика на газетных полосах представлена достаточно
широко. Высокие слова выполняют функцию
положительно-оценочной лексики. Называя какое-то понятие, явление, они в то же
время дают ему оценку, показывают наше отношение к этому явлению.
Так, слова знамя-—флаг — стяг синонимы. Но слово стяг
(высокое по своей стилистической окраске) употребляется тогда, когда
мы хотим с большей силой выразить наши чувства: «Стяги Перво-
мая», «Алые стяги над площадью».
Еще примеры высоких слов в газете: «Поколение созидателей»,
«Творцы, хозяева», «Свершения и планы».
Следует предостеречь от злоупотребления высокой лексикой,
от насыщения ею текста. Хорошую пародию .на журналистов,
слишком увлекающихся лексикой высокого звучания, находим в романе
И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок». Это «Торжественный
комплект», который Остап Бендер продал бездарному журналисту,
тотчас почувствовавшему, что перед ним «внезапно открылись
сверкающие стилистические высоты»: «Невзирая на ошибки, пусть
рдеют, а равно и взвиваются стяги у маяка индустриализации,
пылающего под клики трудящихся, коими под пение сердец
выявляется заря новой жизни: вперед!», «Вершится историческая поступь.
Пески прошлого взметаются скоком стали» и т. п.
2. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЛЕКСИКИ УСТНОЙ РЕЧИ
Прежде всего несколько замечаний о собственно просторечных
словах. Напоминаем, что собственно просторечной мы называем
такую лексику, которая, не будучи грубой, считается, однако,
недопустимой в литературном языке, так как не соответствует
-нормам современного словоупотребления. В сущности слова давеча,
небось, покуда, ихний, заиметь и т. п. стилистически окрашены
точно так же, как грамматические формы делов, местов, использбвы-
вать, как произношение типа молодежь, красивее, партер, отдалх
172

принял, принять, ходатайствовать, колидор, транвай и т. п. Все
это неправильные слова, неправильные формы и т. п. Нормиро-
ванность, свойственная литературному языку, не допускает
употребления собственно просторечных слов, форм, ударений. У всех
неправильных грамматических форм, неправильных ударений,
у подавляющего большинства собственно просторечных слов есть
«правильные» синонимы (грамматические, произносительные,
лексические) : делов — дел, петля — петля, колидор — коридор,
небось — должно быть и др.
В языке художественных произведений такая лексика
встречается не так уж редко. И не только в качестве средства речевой
характеристики простонародных персонажей: собственно
просторечные слова мы находим и в авторской речи многих писателей.
Приведем несколько примеров. Все современные толковые
словари русского языка единодушно признают слово загодя
просторечным, т. е. неправильным, нерекомендуемым к употреблению. В
последнее время, однако, загодя все чаще встречается на страницах
газет, в художественной прозе. «В основное место — на
платформу Пушкино — Сараев прибыл загодя» (С. и Ш.). «Задолго до
того, как была закончена пьеса «Океан», он (Н. Охлопков. —
А. К.) начал теребить дирекцию, требуя, чтобы загодя добыли
сто, нет, сто пятьдесят, нет, двести метров атласа» (А. Штейн).
«Лучи фар загодя открыли опасность» (Ю. Н.). «Мотоциклист
неистово засигналил: юн, видимо, любил, чтобы ему загодя
очищали дорогу» (Ю. Н.). «С билетами нынче трудно: отпускная пора.
Нужно загодя добраться до станции» (А. Рекемчук). «У
магазинов спортивных товаров людно, будто в мае или в июне. Загодя
покупают рюкзаки, купальники, спиннинги, акваланги.
Приближается пора летних отпусков;» (из газет). «Главный герой
повести— тот, кого писатель назвал «чужим», загодя предлагая нам
определенный угол зрения» (из газет). Существует два
литературных синонима наречия загодя: заранее и заблаговременно. Однако
заранее и загодя не тождественны по смыслу; заблаговременно —
точный смысловой синоним слова загодя. Почему же авторы
нередко пишут загодя, а не заблаговременно} Не знают, что загодя
«запрещенное» слово? Или слово загодя короче и потому лучше,
чем его «правильный» синоним? [ Или словари отстают от жизни
и упорно считают просторечным слово, которое уже «вышло в
люди», став литературным? По отношению к собственно
просторечным словам и их использованию в речи возможно и то, и
другое, и третье. Возможно также стремление писателей расширить
рамки дозволенного. Во всяко.м случае неправильная,
неузаконенная лексика встречается в авторской речи самых различных писа-
1 Интересно в этом отношении одно место из воспоминаний М. Горького о
Сергее Есенине: « — Настроили много, а ведь ничего особенного не придумали, —
сказал Есенин и сейчас же прибавил: — Я не хаю. Затем, наскоро, заговорил, что
глагол «хаять» лучше, чем «порицать». — Короткие слова всегда лучше
многосложных, — сказал он».
173

телей М Горький часто употреблял слово встречу вместо
навстречу: «Дроздов, посмотрев на Крыжова, идет к террасе. Встречу
ему Терентьев». Другие примеры из Горького: «Мы выскочили на
берег и торопливо одели наше платье, согретое у костра»; «За
каторжниками враздробь шагали разнообразно одетые люди».
Горький предпочитал форму людями, а не людьми и т. д. Еще пр,имеры
из поэзии и прозы: «Она живет у тети Марьи заместо дочери»
(В. Сол.). «Враз — Дорофея вздрогнула —истошно, отчаянно,
невыносимо взревели гудки» (В. Пан.)- «Змей нету в нашем лесу»
(В. Сол.).
И все небо, грозой озаренное, —
Ты его застишь\ (Анток.).
Ты инеем застишь пейзаж заоконный (Луг.).
Зовясь маститым и ведущим,
Не засти света за тобой идущим (С. Смирнов).
Ср. безразличное1 употребление Ю. Нагибиным
литературного глагола опорожнить и просторечного опростать: «Воронцов
опорожнил свой рюкзак», «На привале он первым опростал свой
мешок».
Многие собственно просторечные слова находятся как бы на
грани, готовые прорваться в литературную речь. «Уход» таких
слов и их «приход» в литературный язык—иногда просто дело
времени. Слово давеча звучало как самое обычное в устах
образованного дворянина Чацкого в комедии Грибоедова: «Пред кем
я давеча так страстно и так низко был расточитель нежных
слов?»
Через сто лет тонкий стилист И. А. Бунин еще считал
возможным употребление этого слова в своей речи: «Через минуту
побежали дальше вверх, туда же, куда унесло и ее давеча утром».
Сейчас давеча считается просторечным словом.
Некоторые слова никак не найдут себе твердую помету в
толковых словарях. Существительное пятак «Толковый словарь
русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова считает просторечным (т. е.
нелитературным), а С. И. Ожегов (в «Словаре русского языка») —
разговорным( т. е. допустимым в литературной речи). Слово
сперва, наоборот, в словаре С. И. Ожегова отмечено как просторечное,
а в словаре под ред. Д. Н. Ушакова — как разговорное. Разнобой
по словарям есть в пометах у слов докуда, впритирку и др.
Слова разговорные, грубовато-экспрессивные и грубые,
несмотря на сниженную окраску двух последних типов, входят в
активный словарь многих писателей, поэтов, сатириков, очеркистов.
Отметим прежде всего употребление низких слов как один из
приемов речевой характеристики персонажей, причем далеко не
всегда отрицательной характеристики. Характерно в этом отноше-
1 Безразличное не в смысле равнодушное, а в смысле «без различия».
174

нии противопоставление речи партизан, грубой, неправильной,
городскому, интеллигентному («интеллигентскому») языку Мечи-
ка в «Разгроме» Л. Фадеева. Морозка, речь которого^ насыщена
всеми видами просторечия (сызмальства, небось, пущай, трепишь-
ся, брехать, холера чертова, стерва), погибает как герой, а Мечик
с его правильным языком оказывается трусом и предателем.
Однако этот прием (правильная речь «неправильного»
человека и неправильная речь «правильных» людей) может быть
оправдан только по отношению к определенной эпохе и
определенным социальным группам людей. Герои романа Д. Гранина
«После свадьбы» — и передовые рабочие, и интеллигенты —
говорят зачастую грубым, вульгарным языком: «Посадит Кислов
какого-нибудь своего гаврика, и тогда уже ничего хорошего не жди»;
«Стану я тут мыкаться с этим затрушенным Писаревым»; «Дима,
заткнись, пожалуйста»; «Вытащили эту доходягу»; «Генке про
эту волынку сигналю»; «Тогда пойдет совсем другая житуха»; «Ну
и сколопендра, — сказал Геннадий. — Здорово ты ему выдал»;
«Все-таки раскусили эту паскуду»; «Сейчас мы мигом сварганим»;
«Давай топай сюда», — закричала она». Грубо звучит речь ученых-
физиков, студентов, лаборантов в романе того же автора «Иду
на грозу»: «Где уж мне с такой рожей»; «Наплюй, чуть что бей по
морде интеллектом»; «Смотаемся позагорать на вышку»;
«Загремит наша тема» (т. е. пропадет); «Не валяйте ваньку» (говорит
генерал); «И не боишься ты влипнуть'?»; «Что ты вытрющиваешь-
ся?»; «Если я уйду, тогда мне хана»; «Думаешь растрогать этих
прохиндеев}»; «Мне нужны нормы измерения, а не труха этой
старой задницы» (речь профессора, выдающегося ученого); «Эй
вы, задрипанный донжуан» (говорит девушка — помощник
оператора киностудии); «Чудик\ Все равно Тулина тебе не переплюнуть.
Ты из породы лопухов» (она же); «Давай тихо-тихо смоемся» (она
же); «Мура» (любимый возглас академика, ученого с мировым
именем).
Дело тут не в том, что так не говорят, что просторечие
несвойственно интеллигенции. Дело в том, что у автора получается так,
будто его герои и не могут говорить иначе. Заметно, что герои
отрицательные: карьеристы, чинуши, трусы (вроде Агатова) —
говорят правильным языком. Но ведь эпоха-то другая! Речевой
контраст, так удачно примененный Фадеевым в повести о гражданской
войне, явно не оправдан в романах о рабочих и интеллигенции
50-х годов. Хотел этого автор или не хотел, но грубость речи
героев у него выглядит чуть ли не как положительная черта, а
интеллигентность языка зачастую сопутствует скверным чертам
характера.
В языке автора разные виды лексики устной речи могут быть
использованы широко и разнообразно: «Он (медведь) рявкнул,
прыгнул вперед и плюхнулся в воду, подняв столб серебристых в
лунном свете брызг» (Ю. К.)- Любой нейтральный синоним (упал
и др.) был бы здесь менее выразителен и менее точен в омысло-
175

вом отношении. Ср. употребление грубовато-экспрессивного
глагола шляться: «Однажды мы шлялись с ним по Петровке»
(Н. Асеев — о себе и Маяковском). «А я убег на берег Риона и
шлялся, ни чёрта не делая ровно» (Маяк.). «В последнее время
его даже тянуло шляться по всем этим местам, когда тошно
становилось» (Дост,). «И страна березового ситца не заманит
шляться босиком» (С. Е.). Замена слова шляться его литературными
синонимами гулять или бродить снизила бы экспрессию. Ср. еще:
«Поезд остановился, теплушки открылись, из них дохнуло теплом
и вонью» (В. Пан.).
В стихотворении «Ночной патруль» поэт В. Луговской
вспоминает о своей молодости, о том, как он во время гражданской
войны ходил с ночным .патрулем по городам, лишенным света и
тепла:
Временем уменьшенный
Молодости кров,
Города Смоленщины —
Буркалы домов.
Буркалы — грубое слово — поэт использовал как
индивидуально-стилистическую метафору в значении окна. В вульгарной речи
буркалы — глаза. А. Блоку, назвавшему в стихотворении «На
железной дороге» окна вагонов глазами, потребовался для
выражения неприветливости, равнодушия этих глаз (т. е. пассажиров,
едущих в вагонах и бесстрастно взирающих на все, бегущее мимо),
эпитет пустынные:
Да что — давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов...
. Буркалы у Луговского без всякого эпитета говорят о
хмурости, неприветливости темных окон.
Глагол наплевать (в переносном смысле) передает
презрительное безразличие. Наблюдения показывают, что писатели и поэты —
причем самые различные — нередко прибегали к этому емкому
слову, слову-оценке:
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь (Маяк.).
Наплевать мне на известность
И на то, что я поэт.
Эту чахленькую местность
Не видал я много лет (С. Е.).
Внезапно стало наплевать,
и нет ни радости, ни злобы
к тому, что интересовать
еще вчера меня могло бы (Б. Слуцкий).
176

Я покидаю старую кровать:
— Уйти?
Уйду1
Тем лучше!
Наплевать! (Э.Багрицкий).
«Когда же картину выставляли и с какого-нибудь фланга
начиналось шиканье и шипенье критиков, он (Суриков) мог позволить
себе самую сладкую роскошь — наплевать на всех и спокойно
углубиться в обдумывание, в вынашивание, в создание нового полотна»4
(В. Сол.).
Чаще всего лексика грубовато-экспрессивная и грубая
употребляется в художественной литературе, в сатире, в газетной
публицистике для осуждения, для выражения резко отрицательного
отношения автора, персонажа к изображаемым людям, явлениям: «Й
из всех витрин смотрит на вас страшная, дегенеративная харя с
маленькими подстриженными усиками, бледным, острым .носом й
глазами сумасшедшего. Это Гитлер» (Е. Петров). «Вся моя сила
в жир пошла, — говорит он и хохочет, широко открывая пасть,
полную тупыми зубами» (М. Г.). «Он захохотал и тотчас погасил смех,
опрокинув в зубастую пасть рюмку водки» (М. Г.). «Горько! — в
двадцатый раз ревут красные, волосатые рожи с оскаленными
зубами» (М. Г.). «А взводного нет все... Нажрался, видать, и дрыхнет
в избе, а тут не евши сиди» (Фад.). «Эта розовая скотина с
золотыми перстнями прячет от нас даже те жалкие гроши, какие
попадают для нас через его рыжеватые лапы» (М. Кольц.). «Вдоль ряда
шел оборванец с щетинистой мордой» (В. Пан.— речь идет о
спекулянте). «Маргошка пухла от скуки и шлялась к Дорофее
разговаривать. В рваных опорках, нечесаные патлы — Маргошка
смахивала на беспризорную» (В. Пан.). «Члены суда терпеливо
выслушали заключительную пятичасовую трепотню Рафаила Милкова и
присудили его к 12 годам лишения свободы в
исправительно-трудовой колонии» (С. я Ш.). «Михаил Голубев. Этот молодой
шалопай каждый день /рется у гостиниц» (С. и Ш.).
Молчалиных
кожа
устроена хитро:
плюнут им в рожу —
рожу вытрут (Маяк.).
«Хмурое мурло мещанина* просовывается во все щели. И всё,
что это мурло заглатывает, оно заглатывает, не нарушая ни
одного пунктика кодекса» 1 (Л. Л.).
Иногда «осуждающее» слово выносится в заглавие произве-
1 Выражение мурло мещанина взято Л. Лиходеевым у В. Маяковского (стих.
сО дряни»). «Мурло мещанина» — название сборника фельетонов Л. Лиходеева,
направленных против современных мещан. Ср. фельетон В. Ардаматского «Свиное
мурло его ничтожества», в котором есть и такая фраза: «Знайте, за каждым
слухом сияет тупое мурло обывателя».
12 А. В. Калинин 177

дения: «Мразь», «Сволочи» (названия стихотворений В.
Маяковского), «Обормот» (рассказ Ю. Нагибина) и т. п.
Одно и то же просторечное слово может в одном случае
выразить резкое осуждение, в другом — быть использованным для
экспрессии.
1. Известно: буржуй вовсю жрет.
Ежедневно по поросенку заправляет в рот (Маяк.).
2. Вы должны научиться «жрать» знания. Я всегда в таких
случаях вспоминаю Шаляпина. Как-то на вечеринке я сидел с
Мамонтовым, и мы издали наблюдали молодого Шаляпина,
находившегося в кругу больших мастеров. Там были Репин, Серов и др.
Он слушал их с жадностью, стараясь не проронить ни единого
слова. Мамонтов толкнул меня и сказал: «Смотри, Костя, как он
жрет знания» (К. Станиславский).
Примеры употребления лексики устной речи для отрицательной
оценки, осуждения из газет последних лет:
«Выпивохи под опекой», «Гуляки с диппаспортами», «Снова о
несунах», «Молчуны», «Хапуги под защитой», «Волокитчиков
одернули», «Канительщики наказаны», «Королевский прихлебатель»,
«Волынка с диктофоном», «Палач-прилипала», «Вор и ротозеи»,
«Нельзя ли без «шабашки»}», «И как здесь не помянуть лихом тех
кинопропагандистов, которые даже о великолепных картинах
умеют писать в духе лучших образцов занудства}», «Прекрасное лицо
зеленой зоны, где вокруг озер разместились челябинские санатории
и дома отдыха, портят всевозможные «забегаловки».
Заметно, что лексика собственно просторечная, в меньшей,
правда, степени, чем грубовато-экспрессивная и грубая,-тоже в
некоторых случаях выполняет отрицательно-оценочную функцию: «Для
справной цифры» — заголовок, а в тексте: «Товарищам по душе
«справные» цифры, звонкие показатели», «Проблем, и правда,
хватает. Так, с кондачка, их не решить... И отобразить их не шибко
просто», «Из-за этого же «параграфа» нашу Любу в зал «Весны»
не лустят, потому как она из «Сигмы», «Мистер Гувер стращает»,
«Чем же стращает латиноамериканцев эта газета?», «Мини
осерчал» (Мини— американский профсоюзный босс).
У слов, принадлежащих к лексике устной речи, есть еще одна
возможность, сравнительно редко используемая в литературе.
Разговорные и просторечные слова и словосочетания имеют
национальную окраску. Советский журналист Михаил Кольцов в
1932 году побывал «в норе у зверя»! Прекрасно владея
французским языком, он под видом французского журналиста добился
лриема у генерала Шатшюва — одного из главарей русской
белоэмигрантской военщины в Париже. Разговаривают они
по-французски. Кольцова подмывает внезапно обратиться к генералу на
русском языке: «—Да будет вам врать, почтенный! Кому вы
заливаете баки?! Это не в коня корм все ваши легальные заверения!»
Любопытно, что для воображаемого обращения к Шатилову, по-
русски Кольцов подбирает сугубо русские выражения: да будет вам
178

врйть, почтенный, заливать баки, не в коня корм. Если бы
обращение состояло из нейтральных ,или книжных слов, генерал мог
подумать, что перед ним француз, хорошо знающий русский язык, *
но сочная разговорная и просторечная лексика не оставила бы
сомнения в том, что говорит именно русский. «Вот удивился бы!» —
добавляет Кольцов 1.
В цикле стихотворений С. Есенина «Персидские мотивы»
звучит любовь поэта к родным русским краям. Поэт любуется про*
сторами Персии2, но ни на минуту не забывает, что он русский,
«российский». Эта связь с Родиной подчеркнута в «Персидских
мотивах» многократно: «Как бы ни был красив Шираз, он не
лучше рязанских раздолий»; «Там, на севере, девушка тоже...»; «Мне
пора обратно ехать в Русь»; «Сердцу снится страна другая» и
т. д. Но всего сильнее слышен голос Родины в этих стихах тогда,
когда среди всяких «пери», «флейт Гассана», «Хороссанов», «Ши-
разов» и прочих необходимых принадлежностей восточного
орнамента вдруг прозвучит прорвавшееся русское простецкое слово:
Тихо розы бегут по полям,
Сердцу снится страна другая,
Я спою тебе сам, дорогая,
То, что сроду не пел Хаям.
Угощай, хозяин, да не очень.
Много роз цветет в твоем саду.
Незадаром мне мигнули очи,
Приоткинув черную чадру.
Десятки строф «Персидских мотивов» читаются просто как
хорошие стихи — и вдруг устное русское слово: сроду, незадаром,
побрякушка, по-свойски. И это звучит гораздо сильнее строк, в
которых поэт называет себя «ласковым урусом» и т. п.
Русская поэтесса Марина Цветаева писала за рубежом:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Намеренно просторечное баба застится в стихах человека,
оторванного от России, но мучительно тоскующего по родным
краям...
Использование русской разговорной и просторечной лексики
может быть приемом, создающим комический эффект, если такие
слова автор вкладывает в уста нерусских персонажей. Большой
мастер языкового юмора Михаил Зощенко в «Голубой книге»
(глава «Деньги») рассказывает, между прочим, о том, как
католические священники в поисках путей пополнения церковной кассы
приходят к мысли о необходимости продавать отпущение грехов
1 Кольцов М. В норе у зверя. — В кн.: Фельетоны и очерки. М., 1961.
2 Следует, впрочем, сказать, что вся «Персия» в этом цикле —только
поэтический прием: Есенин в Персии (Иране) никогда не был.
12* 179

(так называемые индульгенции). Вот как передает Зощенко
разговор этих нерусских попов: «Может быть, им при входе что-
нибудь этакое, легонькое продавать, дешевенькое, вроде Володи...
Что-нибудь вкручивать им...»; «А вот, может, нам, с каждого
благословления брать? Или: водой морду покропил — платите
деньги»; «А может, нам, братцы, грехи отпущать за деньги? У кого
какой грех — гони монету... и квиток получай на руки... Аи, ей-
богу...» Такие национальные по колориту и потому немыслимые в
речи каких-нибудь испанских или итальянских попов
средневековья слова, как вкручивать, морда, гони монету; аи, ей-богу и др.
в данном случае — средство языкового юмора.
В фельетоне Н. Ильиной «Их светлости подрабатывают» речь
идет о'б обедневших английских герцогах и лордах, которые за
плату дают осматривать свои старинные замки и парки. Разговор
герцогини с,мужем:
— Чего? — переспрашивает герцогиня, бледнея. — Это за весь-то день всего
и наскребли?
— Посетителей было маловато, душенька. Плату-то за вход мы набавили:
три шиллинга шесть пенсов дерем. Говорят, дорого.
— А у Бедфордов почему полно народу? Бедфордша надысь хвасталась:
к ним так и валят. А дерут они столько же.
— В ихнем парке киоск «Пиво — воды», тир, «комната ужасов», карусель.
Тот же прием: в речи англичан чего («вместо что?), наскребли,
дерем, так и валят, надысь, ихний, Бедфордша и т. п. Комизм
здесь двойной: русское просторечие в устах англичан и к тому же
герцогов. Очевидно, речи герцогов несвойственно не только
русское, но и английское просторечие.
3. ОСОБЫЕ СЛУЧАИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЛЕКСИКИ
РАЗНЫХ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ПЛАСТОВ, СМЕШЕНИЕ СТИЛЕЙ
В одной из глав романа «Золотой теленок» И. Ильф и Е.
Петров рассказывают о том, как жулики, называвшие себя «детьми
лейтенанта Шмидта», решили сговориться и, чтобы не мешать
друг Другу, поделить всю страну на «эксплуатационные участки».
В рассказе о заседании мнимых детей лейтенанта Шмидта
употреблены слова конъюнктура, конвенция, корпорация, кворум,
Высокие договаривающиеся стороны и т. п. Само по себе
употребление книжных и официальных слов в отчете о каком-то съезде,
совещании — вещь вполне обычная. Но здесь речь идет о сговоре
мошенников, а в этом случае такое нагромождение слов письменной
речи выглядит смешно. Ср. в фельетоне А. Суконцева и И. Шату-
йовского «Чародей обретает прописку»: «Так наш герой обрел,
наконец, постоянную прописку в местах не столь отдаленных».
Высокое слово обрести обычно употребляется в немногих
выражениях: обрести покой, обрести друзей и некоторых других, а тут
«обрел прописку в местах не столь отдаленных» (т. е. был приго
180

ворен к отбытию наказания в трудовых колониях). Но главное в
том, что высокое слово применено по отношению к мошеннику.
Привыкшие канцелярствовать и заседать люди собираются в
квартире сослуживца, у которого родился ребенок. Счастливый
отец демонстрирует им свое детище. Начинается разговор:
«Не скажет ли наш докладчик, — спросил Отверстиев привычным голосом,—
каковы качественные показатели этого объекта? — Можно слово к порядку веде»
ния собрания?—перебила, как всегда, активная Шакальская. — Не замечается ли
в ребенке недопотолстения, то есть недоприбавления в весе? — застенчиво
спросил Башмакоз. И машинка завертелась. Счастливый о ген не успевал отвечать на
вопросы» (И. Ильф и Е. Петров. «Счастливый отец»).
«Етавлю вас в известность, что у меня пропал кусок мыла»
(И. Ильф. «Записные книжки»). Официальное выражение «ставить
в известность» употреблено по пустяковому пободу, очевидно, во
время кухонной ссоры.
Во всех приведенных примерах юмор основан на
несоответствии лексики ситуации.
Распространенный прием языкового юмора — сочетание в
одной фразе, в одном небольшом отрывке разностильных слов, чаще
всего высоких и низких. И. Ильф в «Записных книжках» дает
наброски будущего сатирического романа о приключениях двух
групп командированных за границу людей. Члены одной из групп
пьянствуют в Америке: «Они бродили по колено в воде Тихого
океана, и великолепный закат освещал их лучезарно-пьяные хари».
Высокое слово лучезарный — и рядом вульгарное хари. Ср. в тех
же «Записных книжках»: «Солист его величества треснулся лбом».
Ср. у Лиходеева: «Итак, содрав, что полагалось с этой самой
невестки, лучезарная мама перебралась на второй этаж своей
живодерки». «Только рано утром, часов, может, около шести, продрал
свои очи наш Снопков» (М. Зощенко). «Отверзаю поэтические
уста, чтобы описать такого хлюста» (Маяк.).
Поэтический оборот речи стоит рядом с разговорным во фразе
из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев»: «Муза
дальних странствий хватала людей за горло». Разностильные
глаголы шокировать и лакать не случайно употреблены Остапом Бен-
дером в разговоре с Воробьяниновым, которого великий
комбинатор презирает за туповатость и нерасторопность: «Вас не шокирует
пиво, предводитель? Не беда. Завтра вы будете лакать
шампанское в неограниченном количестве» (там же).
Интересен случай сочетания книжного слова доктрина и
просторечного глагола сварганить в очерке Ю. Жукова «Чертовщина, или
лжепророки на службе антикоммунизма»: «Тут же начали
действовать таинственные и притом весьма могучие силы, которые быстро
сварганили доктрину новой религии, основателем которой был
провозглашен этот мальчик, и обеспечили ему широчайшую рекламу
на всех континентах». Возможность соседства таких разноокрашен-
дшх в стилистическом отношении слов поддерживается их
отрицательно-оценочным характером.
181

схема деления русской лексики с точки зрения
экспрессивно-стилистической
\нижная лексика
шиоо
книжные
слова
Умеренно
книжные
слода
Высокая
лексика
Официальная
лексика
Лексика нейтральная
{меже талевая)
Разговорная лексика
Грубовато -
экспрессивные слова
Грубые
слова
Собственно
просторечная
лексика
На схеме видно отношение между стилистическими пластами
русской лексики. «Средний» характер нейтральной лексики
подчеркнут ее «средним» расположением. Видно также, что лексика уме-
~ ренно книжная ближе к нейтральной, чем лексика сугубо книжная,
что разговорные слова не так далеки по стилю от межстилевой
лексики, как слова просторечные, и т. д.
Из литературы к теме: «Стилистические пласты лексики»
Ахманова О. С. О стилистической дифференциации слов. Сборник статей
по языкознанию. М., 1958.
Будагов Р. А. К вопросу о языковых стилях. — «Вопросы языкознания»,
1954, № 3.
Виноградова В. Н. Стилистические средства словообразования. — В сб.:
Стилистические исследования. М., 1972.
Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского языка, изд. 3. М., 1965.
Костомаров В. Г. Стилистические «смешения» в языке газеты.-^«JBonpo-
сы культуры речи», вып. 8. М., 1967.
РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ
I. СВОБОДНЫЕ И НЕСВОБОДНЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ
Предложения, из которых состоит наша речь, делятся на слова,
Сравнительно редко бывают предложения, состоящие из одного
слова (Светает. Тишина). Чаще всего в состав предложения вха*
дит несколько слов: «Накануне праздника гости начали съезжать-
182

ся» (П.). «Оставшись один, Васильев быстро зашагал по
бульвару» (Ч.). «Над рекою клубятся черные тучи осени» (М. Г.).
Распространенные предложения с точки зрения синтаксиса не сразу
делятся на слова. Между словом и предложением есть
промежуточное синтаксическое звено — словосочетание.
Словосочетанием называется простейшая синтаксическая
единица, состоящая из двух или нескольких самостоятельных1 слов,
объединенных грамматически.
Предложение «Высокий юноша быстро шел по ярко
освещенному коридору» состоит из словосочетаний, в каждом из которых
слова находятся в определенной грамматической связи: юноша
шел (согласование), шел по коридору (управление), освещенному
коридору (согласование), высокий юноша (согласование), быстро
шел (примыкание), ярко освещенному (примыкание).
Есть два типа словосочетаний — свободные и несвободные.
Примерами свободных словосочетаний могут служить те, на
которые делится только что разобранное предложение: юноша шел,
шел по коридору, быстро шел и др. Свободные, несвязанные
словосочетания образуются нами в речи по ходу дела, по мере
надобности из отдельных слов.
Несвободные, связанные сочетания слов называются
фразеологическими словосочетаниями. Их называют также устойчивыми
словосочетаниями, фразеологическими единицами, фразеологиз-
<мами, фразеологическими оборотами. Те фразеологические
обороты, которые нельзя дословно, буквально перевести на другие
языки, называют обычно идиомами.
Совокупность фразеологических словосочетаний, имеющихся в
языке, называется фразеологией этого языка. Слово фразеология
употребляют также в значении наука о фразеологических
словосочетаниях (употребление одного слова в качестве названия
объекта какой-то науки и самой науки является, как мы помним,
одним из случаев метонимии: ср. грамматика, фонетика и др.).
Почему вопрос о несвободных словосочетаниях изучается в
лексикологии? Ведь словосочетание есть часть предложения, т. е.
понятие синтаксическое. Это верно. Словосочетания изучаются в
курсе синтаксиса. Но вопрос о фразеологических словосочетаниях
выходит за пределы синтаксиса. Строго говоря, фразеология
заслуживает того, чтобы быть самостоятельным разделом курса
современного русского языка наряду с лексикологией, фонетикой,
словообразованием и грамматикой2. Однако не будет большого
греха, если мы, следуя традиции, вопрос об устойчивых сочетаниях
1 Именно самостоятельных, т. е. знаменательных слов. Предлоги, союзы,
частицы — служебные, а не самостоятельные слова. В предложении «Я иду по
улице» по улице — не словосочетание, так как по — не самостоятельное слово. Здесь
два словосочетания: я иду и иду по улице.
2 Ср., например, название книги И. К. Сазоновой «Лексика и фразеология
современного русского литературного языка».
183

слов включим в лексикологию. Можно привести некоторые доводы
в пользу такого включения:
а) Фразеологическое словосочетание по смыслу, по
лексическому значению в большинстве случаев близко к отдельному
слову: фразеологизм дать стречка равнозначен слову убежать,
выражение надуть губы значит то же, что глагол надуться, одержать
победу — то же, что победить, и т. д.
б) Из этого следует, что и в синтаксическом отношении
устойчивые сочетания могут выступать на правах отдельных слов.
«Сейчас надо пойти,оседлать лошадь и закатиться куда глаза глядят»
(И. Б.). Словосочетание куда глаза глядят ,в этом предложении
обстоятельство, как и оборот очертя голову в предложении
«Вскоре после приезда я не выдержал, сорвался однажды с места,
кинулся очертя голову в город» (И. Б.). Как сказуемое нужно
рассматривать словосочетание испустила дух: «Жена титулярного
советника Анна Львовна Кувалдина испустила дух» (Ч.). И
поджидал (отдельное слово), и махнул рукой (фразеологическое
словосочетание) — б одинаковой мере сказуемые в предложении «Я
поджидал Вас все время и махнул рукой, не дождавшись» (Ч.).
в) Как и слово, фразеологическое словосочетание (все
целиком) стилистически окрашено. Выражение считать ворон (зевать
по сторонам, ротозейничать) является разговорным, хотя ни слово
считать, ни слово ворона (в прямом значении) разговорной
окраски не имеют. Ср. разговорные фразеологизмы: дать по рукам,
переливать из пустого в порожнее; книжные выражения: одержать
победу, появиться на свет, камень преткновения.
Есть словосочетания, которые бывают только свободными:
новое пальто, идти по улице, говорить быстро, очень умный, греться
на солнце, белая бумага, читать письмо и т. п. Есть
словосочетания, которые всегда выступают в речи как фразеологизмы: бить
баклуши, переливать из пустого в порожнее, втирать очки; без
году неделя, строить куры, лечь костьми, зарыть талант в землю
и др.
Многие словосочетания могут быть и свободными, и
связанными в зависимости от контекста и от значения. Так, словосочетание
намылить шею в прямом значении свободное: «Он намылил шею
и стал ее тщательно мыть». Но это же сочетание слов в значении
наказать выступает как фразеологическое: «Вот, погоди,
попадешься, намылят тебе шею». Таким же «свободно-несвободным»
является сло.восочетание махнуть рукой. Ср. «Вожатый махнул
рукой, и колонна тронулась» и «Но отец был уже не тот, что
прежде; он, казалось, на все махнул рукой, был чаще всего во
хмелю» (И. Б.). Еще примеры словосочетаний, свободный или
фразеологический характер которых выявляется только в
контексте: поднять голову, лед тронулся, узкое место, точить ножщ
руки чешутся, старая песня.
184

Н. ТИПЫ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ
Фразеологические словосочетания не одинаковы по степени
спаянности, связанности слов, входящих в них, и по степени
зависимости смысла всего выражения от значения каждого из
составляющих его слов.
Различают три типа устойчивых словосочетаний: 1)
фразеологические сращения, 2) фразеологические единства, 3)
фразеологические сочетания 1.
1. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРАЩЕНИЯ
Общий смысл свободного словосочетания полностью зависит
от лексических значений входящих в него слов. Каждое слово
имеет свое самостоятельное значение, а смысл всего словосочетания
представляет собой как бы сумму значений отдельных слов. Так,
общий смысл словосочетания точить бритву полностью зависит от
значений слов точить и бритву.
Среди несвободных словосочетаний выделяется прежде всего
группа фразеологических сращений. Это выражения, общий смысл
которых никак не зависит от лексических значений входящих в
них слов. В этом отношении фразеологические сращения
являются прямой противоположностью свободным словосочетаниям.
Связь между значениями слов-компонентов (компонент —
составная часть) и смыслом всего выражения отсутствует прежде
всего тогда, когда одним из компонентов является слово, не
имеющее самостоятельного лексического значения и встречающееся
только в этом обороте. В русском языке нет отдельного слова
лясы, и поэтому смысл словосочетания точить лясы не может
вытекать из значений слов-компонентов (раз один из компонентов
лишен смысла). Но все выражение точить лясы имеет значение —
заниматься пустыми разговорами: «Тебе только все разговаривать,
лясы точить» (А. Н. Островский).
По этой же причине (т. е. потому, что в обороте встречается
слово, не имеющее отдельного смысла), к фразеологическим
сращениям можно отнести такие устойчивые словосочетания, как
разводить антимонии, бить баклуши, сбить с панталыку, турусы на
колесах, у черта на куличках, дать стречка, дать стрекача (нет
отдельных слов антимонии, баклуши, панталык, турусы, кулички,
стречок, стрекач).
Фразеологическими сращениями являются также
немногочисленные сохранившиеся в языке обороты, содержащие устаревшие
грамматические формы: притча во языцех (говорится о ком-то-или
о чем-то, ставшем предметом общих разговоров), ничтоже су мня-
1 Здесь и далее при классификации фразеологических единиц используется
терминология акад. В. В. Виноградова (см., например, Виноградов В. В.
Русский язык. Грамматическое учение о слове. М. — Л., 1947, с. 21—28).
185

шеся (нисколько не сомневаясь, не раздумывая) и некоторые
другие.
Когда мы определяем степень зависимости общего смысла
фразеологического словосочетания от значений слов-компонентов,
т. е. устанавливаем тип словосочетания, мы не имеем права
опираться на результаты этимологического анализа. Можно выяснить,
что когда-то значили слова и формы баклуши (деревянные чурки,
из которых делали ложки), турусы (старинные осадные орудия,
башни), языцех (старая форма предложного падежа ми. числа
слова язык), но в современном языке они, отдельно взятые, ничего
не значат; тем не менее весь оборот имеет определенный смысл К
До сих пор мы рассматривали такие фразеологические
сращения, в которых есть какие-то лексические или грамматические
«ненормальности», не существующие в современном языке слова или
формы. То, что подобные обороты мы считаем сращениями, т. е.
словосочетаниями, смысл которых не выводится из значений
отдельных слов, вполне понятно: «несуществующее» слово не может
обусловить смысл выражения. Но к фразеологическим сращениям
относится немало таких устойчивых словосочетаний, в которых с
точки зрения современной лексики и грамматики все обстоит
благополучно. В них нет необычных, несвойственных современной
речи слов или форм. И все же это именно сращения, потому что
общее значение словосочетания не зависит от смысла отдельных
слов и не может быть объяснено с помощью значений
компонентов. Таково, например, выражение втирать очки. В современном
языке есть глагол втирать и существительное очки, но ни одно из
значений этих слов не помогает нам при выяснении того, почему
словосочетание втирать очки значит обманывать, неправильно
информировать кого-то. При чем тут втирать и очки> Каким
образом сочетание глагола втирать (т. е. трением заставлять
впитываться) с существительным очки (оптический прибор, служащий
для улучшения зрения) приобрело значение обманывать? В
подобных оборотах (как и вообще в фразеологических сращениях)
отсутствует мотивировка общего значения. Именно поэтому к
сращениям можно отнести такие фразеологические словосочетания,
как ни дать ни взять, как пить дать, то и дело, то ли дело, куда
ни шло, остаться с носом] зарубить на носу, съел собаку, прокатить
на вороных и др.
Фразеологическое сращение по своей языковой сущности
близко к отдельному слову. И с точки зрения семантики, и с точки
зрения синтаксиса сращение, как правило, может быть заменено
одним словом: то и дело—часто, как пить дать — непременно,
точить лясы — болтать, у черта на куличках — далеко, дать стреч-
1 Значения некоторых слов, входящих в сращения, точно не установлены
даже этимологически: неизвестно, что значили слова панталык, кулички (есть
разные гипотезы, но это именно гипотезы, предположения). И все же смысл
оборотов сбить с панталыку л у черта на куличках ясен.
186

ка — убежать и т. п. И все же сращение — это не слово, а
словосочетание, т. е. буквально сочетание слов, группа слов. Есть
препятствия на пути превращения оборотов такого типа в слитные,
цельные слова. Во-первых, в сращении столько ударений, сколько
самостоятельных слов: ничтдже сумняшеся, дать стречка,
остаться с носом. В цельном же слове, как правило, одно ударение.
Во-вторых, слова, входящие в состав сращений, часто сохраняют
грамматическую самостоятельность, возможность изменения:
точить лясы — точат лясы, втирать очки — втирают очки, втирал
очки, лечь костьми — ляжем костьми и т. д.
Bof еще примеры фразеологических сращений: губа не дура,
сидеть на бобах, (бежать, мчаться) 1 сломя голову, нелегкая
дернула, петь Лазаря, как Сидорову козу, (напиться) до положения
риз, аредовы веки, куда Макар телят не гонял, верста
коломенская, казанский сирота, очертя голову, почем зря, во что бы то ни
стало, с какой стати.
2. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНСТВА
Сравним два фразеологических словосочетания: точить лясы
и язык чесать. Они имеют одинаковое значение: заниматься
пустыми разговорами, болтать (в просторечии—трепаться). Но по
степени мотивированности, по степени зависимости смысла всего
выражения от значений слов-компонентов эти словосочетания
различны. Точить лясы, как уже было сказано, — типичное
фразеологическое сращение: мотивировка значения оборота здесь
отсутствует. Этого нельзя сказать о синонимичном выражении язык чесать.
Не вдаваясь в этимологию (а она совершенно прозрачна), можно
объяснить, почему выражение язык чесать значит болтать,
заниматься пустыми, ненужными разговорами. Пользы от таких
разговоров столько же, сколько от чесания языка. Да и причина
таких разговоров как будто сводится к тому, что человеку просто
захотелось почесать язык. Неодинакова мотивированность и таких
синонимичных просторечных словосочетаний, как согнуть в
бараний рог и показать кузькину мать. Второе словосочетание
представляется нам полностью немотивированным, тогда как
первое — мотивированно.
Связанные словосочетания, смысл которых в большей или
меньшей степени мотивирован и обусловлен значениями
слов-компонентов, называются фразеологическими единствами.
Фразеологические единства можно рассматривать как
своеобразные фразеологические метафоры.
Кроме приведенных выше примеров (язык чесать, согнуть в
бараний рог) можно назвать еще такие: загребать жар чужими
руками, делать из мухи слона, попасться на удочку, гнуть горб,
1 В скобках даны слова, которые, собственно, не входят в состав сращения,
но которые являются спутниками указанного оборота.
187

закинуть удочку, смотать удочки, ложка дегтя в бочке меда, дать
по рукам, высосать ив пальца, брать с потолка, ломиться в
открытую дверь, держать камень за пазухой, переливать из пустого
в порожнее, делать погоду, первая ласточка, стереть в порошок,
со дна моря достать, плясать под чужую дудку, зеленая улица,
взять быка за рога, мутить воду, ловить рыбу в мутной воде,
шевелить мозгами, валить с больной головы на здоровую, бросать
тень, попасть не в бровь, а в глаз.
При классификации фразеологических словосочетаний нередко
возникают затруднения, связанные с тем, что некотбрые
устойчивые выражения находятся как бы на полпути от единств к
сращениям. По-разному определяют тип фразеологизмов, к которому
относятся обороты положить зубы на полку, сесть в калошу, семь
пятниц на неделе и некоторые другие.
Трудности отнесения оборота к сращениям или к единствам
иногда возникают и в тех случаях, когда, с одной стороны,
чувствуется образность и некоторая мотивированность значения
словосочетания (а стало быть, и тяготение к фразеологическим
единствам), а с другой стороны, в обороте есть какое-то не совсем
обычное слово или несовременная грамматическая форма (а это —
признак фразеологического сращения). Например: (работать)
спустя рукава, от мала до велика, на босу ногу, средь бела дня,
беречь про черный день. Спустя — необычная, не принятая в
литературной речи форма деепричастия от глагола спустить
(правильнее: спустив), словосочетания от мала до велика, на босу
ногу, средь бела дня содержат формы косвенных падежей
кратких прилагательных (а в современном языке краткие
прилагательные не склоняются); предлог про в выражении беречь про черный
день имеет устаревшее значение {для, на, т. е. предлог цели, ср.
про запас). И все же мы должны отнести подобные
словосочетания к фразеологическим единствам: образность, мотивированность
этих оборотов речи перевешивает, побеждает неправильности,
имеющиеся в них.
3. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СОЧЕТАНИЯ
Кроме фразеологических сращений и фразеологических
единств к устойчивым словосочетаниям относятся и такие,
которые на первый взгляд представляются свободными, но при
ближайшем рассмотрении оказываются связанными. Возьмем
словосочетание негашеная известь. Его связанность, устойчивость
определяется не только тем, что оно выступает в речи как составное
название определенного вещества, но главным образом тем, что
слово негашеная употребляется, сочетается только со словом
известь. Прилагательное негашеная «наглухо» прикреплено к
слову известь, связано с ним. Поэтому мы и считаем
словосочетание негашеная известь связанным, фразеологическим.
188

Фразеологическими сочетаниями называются такие
словосочетания, в которых одно из слов-компонентов связано, не свободно
в своем употреблении и встречается только в данном
словосочетании (реже в двух-трех), хотя и имеет самостоятельное значение.
Последняя оговорка — «хотя и имеет самостоятельное
значение»— необходима для того, чтобы отграничить фразеологические
сочетания от тех фразеологических сращений, в состав которых
тоже входят слова, употребляющиеся только в данном выражении.
Слово баклуши встречается только в идиоме бить баклуши, а
слово негашеная — только в словосочетании негашеная известь1. Но
бить баклуши—фразеологическое сращение, а негашеная известь—
фразеологическое сочетание. Дело в том, что слово баклуши не
имеет своего значения, оно, отдельно взятое, ничего не значит в
современной речи, тогда как прилагательное негашеная имеет
определенное значение: не смоченная, не подвергшаяся обработке
водой.
В фразеологических сочетаниях только одно слово связано,
другое — свободно, т. е. может в том же значении вступать в
сочетание со многими другими словами. Так, слово известь
сочетается не только со словом негашеная, но и с рядом других слов:
хорошая известь, привезли известь, нужная известь, не хватает
извести и т. д. Свободно слово треугольник в фразеологическом
сочетании равнобедренный треугольник, а слово равнобедренный —
связано: оно сочетается лишь со словом треугольник.
Как видно из определения, в состав некоторых
фразеологических сочетаний входят слова, встречающиеся не только в данном
словосочетании, но еще в одном-двух: одержать верх и одержать
победу; вороной конь и вороная лошадь и т. п.
К фразеологическим сочетаниям нужно отнести и такие
группы слов, в которых один из компонентов в данном значении
встречается только в этом словосочетании. Так, в литературоведческом
термине белые стихи оба слова как будто свободны, т. е. могут
сочетаться со многими словами: ср. хорошие стихи, мои стихи,
читать стихи — и белые нитки, белые голуби, белые ночи, белые
пятна, белые цветы и т. п. Но только в сочетании со словом стихи
прилагательное белые имеет значение нерифмованные. Значит,
белые стихи — фразеологическое сочетание. По этой же причине
можно считать фразеологическими сочетаниями такие сочетания
свободных существительных со связанными прилагательными, как
черный хлеб, надтреснутый голос, тупой угол, прямой угол (черный
в значении ржаной — прилагательное, сочетающееся только со
словом хлеб, слово надтреснутый — дребезжащий, дрожащий —
употребляется лишь в данном фразеологическом сочетании, так же
как слова тупой в значении «больше 90°» и прямой, т. е. «равный
90°»).
1 В речи филателистов известно еще выражение негашеная марка.
189

Другие примеры фразеологических сочетаний !: паюсная икра,
берцовая кость, двенадцатиперстная кишка, ротационная
машина, таращить глаза, перочинный нож, отказаться
наотрез, плакучая ива, закадычный друг, мертвецки пьян,
очковая змея, противительный союз, подножный корм,
испустить вопль, именительный падеж, веленевая бумага,
безвыходное положение, грецкий орех, сиплый голос, карие
глаза, водонапорная башня, репчатый лук, манная каша,
начертательная геометрия, касторовое масло,
инфракрасные лучи, промокательная бумага, снятое молоко.
Как видно из приведенных примеров, к фразеологическим
сочетаниям относятся некоторые составные научные термины
{инфракрасные лучи, -именительный падеж, двенадцатиперстная
кишка и &$.).
III. ЯЗЫКОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ, НАПОМИНАЮЩИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ
СЛОВОСОЧЕТАНИЯ
Многие языковеды относят к фразеологии также пословицы и
литературные цитаты, ставшие крылатыми словами2. Конечно, у
выражений «Волков бояться — в лес не ходить», «За двумя
зайцами погонишься — ни одного не поймаешь», «Без труда не вынешь
и рыбку из пруда», «Семь раз отмерь — один отрежь», «Ученье
свет, неученье — тьма», «Счастливые часов не наблюдают», «А вы,
друзья,- как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», «В карете
прошлого никуда не уедешь», «Человек рождается для лучшего»,
«Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне» есть нечто
общее с фразеологическими словосочетаниями. Это общее — готовый
вид пословиц и крылатых слов. Как и фразеологизмы, пословицы
и крылатые слова не создаются в процессе речи, а
представляются нам как бы заранее данными, до нас сделанными
выражениями.
Есть, однако, серьезные возражения против включения всех
крылатых слов и пословиц в фразеологию. Вспомним, что
фразеологизм — это* словосочетание, а словосочетание есть именно
сочетание слов, грамматически связанных между собой по способу
управления, согласования или примыкания.
Большинство крылатых слов и все пословицы выходят за
рамки словосочетания. Это целые предложения — очень часто и с
подлежащим, и со сказуемым, и с второстепенными членами, и
даже с обращениями и вводными словами — словом, со всем тем,
что характерно для предложения-высказывания, т. е.
синтаксической единицы более высокого класса, чем словосочетание. И если
1 Полужирным курсивом выделены связанные, т. е. встречающиеся только
в данном словосочетании, слова (или являющиеся связанными в этом значении).
2 См., например, упомянутые работы Н. М. Шанского, книгу Е. М. Галкиной-
Федорук «Современный русский язык. Лексика», учебное пособие «Русский язык»
А. М. Земского, С. Е. Крючкова, М. В. Светлаева и др.
190

подлинные фразеологические словосочетания могут быть и
семантически, и синтаксически равнозначны словам (почему
фразеология и может считаться частью лексикологии!), то о пословицах и
большинстве «крылатых слов» этого сказать нельзя.
Среди крылатых слов \ конечно, есть такие, которые могут
быть отнесены к фразеологии безоговорочно. Речь идет о
выражениях, имеющих автора и не выходящих за рамки словосочетания:
темное царство (Добролюбов), власть тьмы (Л. Толстой), дым
отечества (Державин, Грибоедов), лишний человек (Тургенев), на
деревню дедушке (Чехов). Ср. также ставшие фразеологизмами
словосочетания, взятые из античной литературы, мифов,
библейских текстов: между Сциллой и Харибдой, сизифов труд,
ахиллесова пята, нищие духом, злоба дня и др. Но те распространенные
литературные цитаты, которые не подходят под синтаксическое
определение словосочетания (вспомним: словосочетание есть
«простейшая синтаксическая единица»!), не могут рассматриваться
как фразеологизмы. Ведь среди крылатых слов есть довольно
длинные периоды: «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она
дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было
мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор
за подленькое и .мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать:
вся жизнь и все силы были отданы самому црекрасному в мире —
борьбе за освобождение человечества» (Н. А. Островский).
Неужели это тоже всего лишь «фразеологическое словосочетание»?
Итак, строго говоря; пословицы и «длинные» крылатые слова
не относятся к фразеологизмам. Все же мы посвятили небольшую
главку раздела «Русская фразеология» литературным цитатам и
пословицам не только с целью отвергнуть и забыть эти явления.
У пословиц и крылатых слов есть общее с фразеологизмами. И это
общее заключается как в их устойчивости, так и в том, что
использование, обыгрывание в речи пословиц и цитат в некоторых
отношениях напоминает использование и обыгрывание
фразеологических оборотов (об этом см. ниже).
IV. СТИЛИСТИЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ
СЛОВОСОЧЕТАНИИ, КРЫЛАТЫХ СЛОВ И ДРУГИХ «ГОТОВЫХ»
ВЫРАЖЕНИЙ
1. ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Стилистическое использование фразеологических оборотов
связано прежде всего с тем, что некоторые типы устойчивых
словосочетаний обладают яркой выразительностью. За исключением
большинства фразеологических сочетаний (репчатый лук, водона-
1 Выражение «крылатые слова» нельзя считать научным термином, так как
границы его не очерчены достаточно строго.
191

порная башня, начертательная геометрия и др.), немногих
сращений (во что бы то ни стало, то и дело, с какой стати),
фразеологические обороты, как правило, — экспрессивные, стилистически
окрашенные выражения: «Вскоре после приезда я не выдержал,
сорвался однажды с места, кинулся очертя голову в город» (И. Б.).
«Мы их до самой зари гнали. Они теперь у черта на куличиках,
понял?» (К. Ф.)- «Вы еще не нюхали как следует жизни, а вот как
поживете с мое, батенька, так и узнаете кузькину мать» (Ч.).
«— Исключили из института. — За что? — В том-то и дело, что так,
за здорово живешь» (С. и Ш.). «Вот негодяй этот Сараев!
Наконец-то ему дадут по рукам» (С. и Ш.). «Стал он дня через два
спрашивать про содержание книги, а я —ни в зуб ногой!» (Шол.).
Впечатление от фразеологизмов иногда усиливается, если
автор ставит рядом два устойчивых словосочетания, в чем-то
схожих, как бы обращая на них внимание. Нередко это дает
комический эффект —от мягкой шутки до насмешки: «Мы еще не так
себе, мы еще ничего себе» (Б. Слуцкий); «Издали и так, и сяк, а
вблизи ни то ни сё» (Д. Гранин). В «Двенадцати стульях» Остап
уговаривает Кису Воробьянинова заработать немного денег
нищенством: « — Никогда, — принялся вдруг чревовещать Ипполит
Матвеевич, — никогда Воробьянинов не протягивал руки. — Так
протянете ноги, старый дуралей! — закричал Остап».
Кроме прямого использования устойчивых оборотов речи, они
могут по-разному обыгрываться.
Отметим прежде всего случаи возвращения метафорическому
фразеологизму, поговорке их исконного, первоначального
значения. Выражение без сучка, без задоринки вышло из речи
столяров, деревообделочников (что такое сучок — понятно, задоринка,
задорина—неровное, плохо обработанное, «задранное» месуо) и
стало общенародным фразеологизмом со значением без помех,
без препятствий, гладко. А у В. Солоухина в «Капле росы»
читаем: «Ровные, длинные, без сучка, без задоринки, не зелено-
красные, а матово-серого цвета, ореховые прутья в умелых руках
превращались в изящные прочные изделия». Пословица «Конь и
о четырех ногах, да спотыкается» применяется к людям,
делающим ошибки, с целью уменьшить меру их вины, как-то оправдать
их. Смысл пословицы: «Всякий, даже опытный человек, может
ошибиться». Л. Лиходеев в одном из очерков возвращает
пословице ее буквальный смысл: «Деревья то расступались, то
сдвигались так, что стремя цеплялось за стволы. Я уже уопел убедиться,
что конь и о четырех ногах спотыкается — в зависимости от
седока».
Другой способ «освежения» фразеологизма — включение его в
непривычный контекст. Оборот во всю ивановскую обычно
сочетается со словами кричать, орать. Но ср. у Чехова: «На небе ни
облачка, а луна светит во всю ивановскую». В необычном
сочетании со словом представил (но и в том же значении — внезапно,
неожиданно) стоит у В. Солоухина выражение откуда ни возьмись:
192

«Потом я откуда ни возьмись представил, как ему (барашку) of-
резали голову, и покатился по полу в безутешных слезах».
Иногда для усиления экспрессии (и просто для юмора) автор
дополняет фразеологический оборот, вставляя, например,
определения к существительным и т. п. «Братцы! да он пьян! Видите,
самого элементарного лыка не вяжет» (С. и Ш.).
«Любознательному туристу Одесса дает вкусную пищу для наблюдений»
(И. Ильф). «Сам глава оптической фирмы «Тригер и Брак»,
известный проныра и тертый десятью прокурорами калач,
гражданин Брак пришел в полное отчаяние» (И. и П.).
Интересны случаи косвенного использования устойчивых
выражений. Автор не приводит самого оборота, а теми или иными
способами намекает на него. Достаточно бывает одного слова,
взятого из словосочетания, и соответствующего контекста, чтобы
дать понять читателю, какой оборот обыгран: «Город восходящего
футбола праздновал свою первую крупную победу» (С. и Ш. — ср.
«страна восходящего солнца»); «Хотят в Москву пробраться
Шкуры 1. Хохочут утки, гуси, куры» (Маяк. — Ср. «курам на смех»).
Ср. обыгрывание библейского изречения «Кесарю — кесарево,
богу— богово» Андреем Вознесенским: «Богу — богово, Бокову —
Боково» и в газетном заголовке «Инженеру—инженерово» (в
заметке говорится о том, что нельзя отвлекать инженеров от их
основной работы).
Замена в фразеологическом словосочетании, цитате, пословице
одного слова другим — довольно распространенный прием: «Смесь
черкесского с нижегородским» (Л., ср. у Грибоедова «смешенье
языков — французского с нижегородским»); Маяковский об
американских газетах: «Газеты замолчали, будто долларов в рот
набрали» (ср. «словно воды в рот набрали»).
Газетные примеры замены слов в фразеологизмах: «Кирпич
преткновения» (о дефиците большемерного кирпича в
реставрационных работах), «Скала преткновения» (об англо-испанских
спорах по поводу Гибралтара), «Дамоклов столб» (материал в
«Крокодиле»: телеграфный столб наклонился и представляет опасность
для пешеходов).
Особенно часто, таким образом, обыгрывается фразеологизм:
«Не хлебом единым». Газетные заголовки: «Не домом единым»,
«Не эрудицией единой», «Не морем единым», «Не результатом
единым», «Не уроком единым», «Не наукой единой», «Не
профессией единой», «Не комбайном единым», «Не инструкцией единой»,
«Не решением единым».
Заслуживает отдельного рассмотрения вопрос о том, в какой
зависимости находятся способы использования фразеологических
словосочетаний от типов словосочетаний, т. е. от того, имеет ли
автор дело с фразеологическим сращением, единством или
сочетанием.
1 Имеется в виду белогвардейский генерал Шкуро.
13 А. В. Калинин 193

2. ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ ТИПОВ
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ СЛОВОСОЧЕТАНИИ
Писатель-сатирик Феликс Кривин в своих книгах («Ученые
сказки», «Божественные истории», «Несерьезные Архимеды» и др.)
часто прибегает к приему фразеологического каламбура,
разнообразно обыгрывая фразеологические обороты.
Миниатюра «Положительный пример» из цикла «Неначатые
рассказы»: «...вот, например, ложка: она ведь тоже не всегда
бывает в своей тарелке, но это ничуть не мешает ей работать с
полной отдачей».
«Урок красноречия» (из того же цикла): «...и тогда Демосфен
выплюнул свои камни и набрал в рот воды».
Небольшая басня «Мечта»: «Остановилась Лужица посреди
дороги и ждет, чтоб на нее обратили внимание. Прежде всего ее,
конечно, нанесут на карту. Лужица будет выглядеть на карте
неплохо — у нее такие ровные берега! Вот здесь, на этом берегу,
наверно, построят санаторий. На том берегу — порт или <^ще что-
нибудь. Да, кстати, почему в нее никто не впадает? Размечталась
Лужица — и это понятно: каждому хочется найти себя в жизни.
Но теперь Лужица себя не найдет: она так воспарила в мечтах,
что на земле от нее только сухое место осталось».
И наконец, сатирическая притча «Ньютоново яблоко»
(приводим только начало):
«—Послушайте, Ньютон, как вы сделали это свое открытие,
о котором теперь столько разговору?
— Да так, обыкновенно. Просто стукнуло в голову.
Они стояли каждый в своем дворе и переговаривались через
забор, по-соседски.
— Что стукнуло в голову?
— Яблоко. Я сидел, a ogo упало с ветки...»
В последних трех примерах творчески использованы фразеоло:
гические единства: набрать в рот воды, мокрое место осталось,
стукнуло хв голову.
В минцатюре «Положительный пример» обыграно
фразеологическое сражение быть не в своей тарелке.
Обыгрываться (в публицистике, в сатире и юморе, в лирике)
могут как фразеологические сращения, так и фразеологические
единства. Но возможности у сращений и единств неодинаковы.
Приведем еще несколько примеров использования сращений. Когда
автор намеренно в одном тексте рядом ставит два словосочетания1-
фразеологическое и омонимичное ему свободное, возникает
каламбур, игра на сходстве звучания разных по смыслу слов или
выражений. И. Ильф и Е. Петров ,в фельетоне «Головой упираясь в
солнце», пародируя манеру плохих ораторов употреблять к месту
н не к месту выражение так сказать, писали: «Что же после этого,
товарищи, мы условно назовем славой?.. Славой, товарищи, мы
назовем яркую, так сказать, зашлату на ветхом рубище певца, то*
194

варищи. Не больше. Так сказал, так сказать, Пушкин»1. Омонимия
двух словосочетаний, обыгранная в последнем предложении, дает
.комический эффект. На скрытой омонимии построен
фразеологический каламбур в «Записных книжках» А. П. Чехова. «По этой части
он съел собаку. — Ох, ах, не говорите так: наша мама очень
брезглива». Фразеологическое сращение съел собаку одним из
собеседников понято буквально. К. И. Чуковский в книге «От двух до
пяти» рассказывает о ребенке, тоже понявшем этот оборот в прямом
смысле: «Когда же он услышал, что пришедшая в гости старуха
«собаку съела» на каких-то делах, он спрятал от нее своего
любимого пса». В одном из номеров журнала «Крокодил» на рисунке
изображена группа куклуксклановцев, один из которых держит на
руках новорожденного ребенка, одетого в куклуксклановский
балахон, и радостно говорит: «Наш Джонни родился в сорочке!».
В карикатуре и подписи к ней использовано фразеологическое
сращение родиться в сорочке (говорится о счастливом, удачливом,
везучем человеке).
Как видно из примеров (не в своей тарелке, так сказать, собаку
съел родился в сорочке), фразеологические сращения могут быть
использованы в качестве одного из средств юмора и сатиры.
Однако возможности такого обыгрывания сращений
сравнительно невелики. Поскольку живой, органической, обязательной
смысловой связи, зависимости между двумя омонимами, один
из которых—фразеологизм, а другой — свободное словосочетание,
нет, постольку создание каламбуров, построенных на таких
омонимах,— дело случайное, не закономерное и, как следствие
этого, явление довольно редкое.
Иное дело — фразеологические единства. Ведь сущность
таких словосочетаний в их метафоричности. А возможности
обыгрывания у полисемии гораздо шире, чем у омонимии (см. главу
«Многозначность слова»). Метафоры фразеологические (плыть по
течению, дать по рукам, со дна моря достать, куда глаза глядят,
первая ласточка, попасться на удочку, ложка дегтя в бочке меда
и т. п.), как и обычные лексические метафоры, сохраняют
смысловую связь с прямым значением соответствующих слов и
словосочетаний. Фразеологические единства как бы сами просятся в
каламбур.
«Колыбельная песня» Н. А. Некрасова внешне напоминает
«Казачью колыбельную песню» М. Ю. Лермонтова и имеет
подзаголовок «Подражание Лермонтову», а по содержанию является
злой сатцрой на царское чиновничество. В одной из строф
«Песни» Некрасов воспользовался двояким — обычным и
фразеологическим — значением словосочетания махнуть рукой, которое у
Лермонтова взято в прямом значении (махнуть рукой на
прощание), у Некрасова же звучит как фразеологическое единство (мах-
1 Использованы строки из стихотворения А. С. Пушкина «Разговор
книгопродавца с поэтом»: «Что слава? — Яркая заплата на ветхом рубище певца».
13* 195

чуть рукой на кого-либо, что-либо — перестать обращать
внимание, потеряв всякую надежду):
Лермонтов:
Богатырь ты будешь с виду
И казак душой.
Провожать тебя я выйду —
Ты махнешь рукой...
Некрасов.
Будешь ты чиновник с виду
И подлец душой.
Провожать тебя я выду 1 —
И махну рукой!
В фельетоне И. Ильфа и Е. Петрова «Их бин с головы до ног»
речь идет о дрессировщике Мазуччио и его говорящей собаке,
которую художественный совет цирка не хочет допустить к
выступлению из-за ее неподходящего репертуара. «Такой собаке
надо дать по рукам», — говорит председатель художественного
совета. Выражение дать по рукам, автоматически, по привычке
примененное ретивым руководителем к собаке, звучит смешно: у
собаки не руки, а лапы.
В одной из глав романа «Золотой теленок» рассказывается о
митинге по поводу окончания строительства Восточной
магистрали. Собравшиеся несколько устали от длинных и скучноватых
речей и побаиваются, как бы и девочка, поднявшаяся на трибуну, не
стала говорить длинно и скучно. «Однако пионерка Гремячего
Ключа своими слабыми ручонками сразу ухватила быка за рога и
тонким смешным голосом закричала «Да здравствует пятилетка!».
Замена привычного слова взять глаголом ухватить в
фразеологическом единстве взять быка за рога и прибавление слов слабыми
ручонками делает образ ощутимым, зримым. В языкознании и
литературоведении этот прием иногда называют реализацией
метафоры. Ср. в романе «Двенадцать стульев»: «Большая и тяжелая
гора свалилась с плеч заведующего хозяйством».
Хорошо реализовано фразеологическое единство первая лас»
точка в фельетоне тех же авторов «Головой упираясь в солнце».
Бездарного писателя Оловянского считают чуть ли не классиком.
Критикам, привыкшим петь ему дифирамбы, как-то не приходит
в голову прочитать и серьезно разобрать его произведения. Но вот
Оловянского стали читать... «В наступившей тишине литературная
общественность явственно услышала тонкий, леденящий душу
свист. Это летела первая ласточка. В клюве она несла статью, где
творчество Оловянского подвергалось всестороннему и
чрезвычайно обидному рассмотрению». Реализации метафоры способствуют
слова летела, несла в клюве, создающие метафорическую цепочку
и напоминающие о ласточке как о птице. Комизм усиливается бла-
1 Некрасовское написание выду (вместо выйду) передает произношение,
свойственное беглой речи.
196

годаря тому, что первая ласточка — вестница весны, т. е. тепла,
издает «леденящий душу свист».
В сатирической пьесе В. В. Маяковского «Баня» бюрократ с
партийным билетом, «главначпунс» Победоносиков говорит жене:
«Ты смотри, Поля! Ты не должна запятнать мою честь как члена
, партии с выдающимся стажем. Ты должна помнить про партийную
этику и не выносить сора из избы. Кстати, ты пошла бы в избу»
то есть в квартирку, и убрала бы, вынесла сор и уложила вещи».
Для Победоносикова жена — не друг и товарищ, а только
домашняя хозяйка, и, сказав «не выносить сор из избы», он сразу
вспоминает о ее «обязанностях». Это же фразеологическое единства
обыграно в журнале «Крокодил», один из фельетонов которого'
озаглавлен «Когда выносить сор из избы?» В одном из городов
коммунальный отдел решил ликвидировать мусорные ящики во>
дворах. Вместо этого раз в сутки во двор приезжает автомашина,
и в течение нескольких минут жильцы всего дома должны вынести
из квартир мусор и вывалить его в кузов автомобиля. Не
успеешь — жди еще сутки.
Своеобразно обработано фразеологическое единство высосать
из пальца в очерке Л. Лиходеева «Путешествие по Красному
проспекту». Автор говорит о том, что некоторые писатели и поэты
пишут о Сибири, не зная Сибири: «Растут жуткие поэмы,
колосятся развесистые пихты, создаются такие истории, как будто
их высасывают из своих лап медведи в период длительной и
неинтеллигентной спячки». Ср. у того же автора в очерке
«Путешествие в рассеянный туман» реализацию выражения уйти с головой:
«Кайры и топоркй интересуются наличием рыбы, с головою уходя
в свое увлекательное занятие» (птицы ловят рыбу в воде).
Одна из любимых поговорок Остапа Бендера (И. Ильф и
Е. Петров, романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок») —
лед тронулся. Выслушав рассказ Воробьянинова о брильянтах
тещи, Остап радостно воскликнул: «Лед тронулся, господа
присяжные заседатели! Лед тронулся!». Так говорят о начале какого-
то действия, движения. Начались поиски драгоценностей. А в
XXV главе романа «Двенадцать стульев» тронувшийся и уже
растаявший лед вливается в широкую реку приключений, по кр-
торой несет двух жуликов. Вот как развернута и продолжена
фразеологическая метафора лед тронулся.
Воробьянинов давно уже потерял тот самодовольный вид, с которым некогда
начинал поиски брильянтов.
Лед, который тронулся еще в дворницкой, лед, гремевший, трескавшийся и
ударявшийся о гранит набережной, давно уже измельчал и стаял. Льда уже не
было. Была широко разлившаяся вода, которая небрежно несла на себе
Ипполита Матвеевича, швыряя его из стороны в сторону, то ударяя его о бревно, то
сталкивая его со стульями, то унося от этих стульев... Конца пути не было видно.
К берегу не прибивало, а плыть против течения бывший предводитель дворянства
не имел ни сил, ни желания. Его несло в открытое море приключений.
Образ тронувшегося льда, заложенный в фразеологическом
единстве, рождает такие «зависимые» метафоры, как разлившая-
197

ся вода, берег, открытое море и др. В эту образную картину
закономерно вписывается фразеологическое выражение плыть против
течения. Возгласом «лед тронулся!» начинается в первых главах
«Двенадцати стульев» погоня за брильянтами. Этим же возгласом,
но наполненным совершенно иным — буквальным — смыслом,
кончается «деятельность» Остапа в последнем эпизоде романа
«Золотой теленок». Великий комбинатор, потерпев поражение в
схватке с румынскими пограничниками, избитый и ограбленный,
возвращается по льду Днестра в Советскую Россию.
Бендер посмотрел под ноги и увидел на льду большую зеленую трещину.
Ледяное плато, на котором он находился, качнулось и углом стало лезть под
воду.— Лед тронулся! — в ужасе закричал великий комбинатор. — Лед тронулся,
господа присяжные заседатели! Он запрыгал по раздвигающимся льдинам, изо
всех сил торопясь в страну, с которой так высокомерно прощался час тому назад.
Если «обработанные» авторами фразеологические сращения
используются главным образом в каламбурах, то
фразеологические единства могут быть обыграны и не в юмористических
текстах.
В повести К. Г. Паустовского «Разливы рек» рассказывается
о последней поездке Лермонтова на Кавказ, где он вскоре был
убит. В течение всей дороги за поэтом следит жандармский
ротмистр. В небольшом городке офицеры, в их числе Лермонтов и
ротмистр, играют в карты. Ротмистр говорит: «—Всегда рад
сразиться с прославленным русским поэтом. — Насколько я знаю, —
спокойно ответил Лермонтов, — вы играете только втемную. Ну
что ж, сыграем и втемную». Лермонтов намекает на то, что ему
известна «темная игра» агента царского правительства,
приставленного к поэту с тем, чтобы следить за каждым его шагом, а
может быть, и убить его. Но поскольку разговор происходит за
картами, где выражение «играть втемную» вполне уместно,
жандарму не к чему придраться. Он только, поняв намек Лермонтова,
злобно щурится.
К. А. Ф.един в очерках «Освобожденная О.рловщина», говоря
об отступлении фашистов, удачно сталкивает прямое и
переносное (фразеологическое) значения словосочетания и след простыл.
Противник уже выбит из позиций, оставил их, очистил громадную
территорию, бежал, и раньше сказали бы — его и след простыл. Но нет, именно след его
не простыл, след его огненно горяч, след противника продолжает вести его
оборону. Отсутствуя, враг наносит урон победителю до тех пор, пока местность не
очищена от вредоноснейшего оружия — от мин.
Вчитаемся в строки «Стихов к сыну» Марины Цветаевой.
Русская поэтесса-эмигрантка посылает в Россию сына и, напутствуя
его, говорит о том, что дети не должны оставаться в эмиграции
только потому, что их родители — эмигранты. Пусть сын едет
домой: он не отвечает за вину матери перед родиной. Таков смысл
стихотворения. Вот его начальные строчки:
198

Ни к городу и ни к селу -*
Езжай, мой сын, в свою страну.
Переосмыслено и обыграно известное выражение ни к селу ни
к городу.
Далее идет — опять-таки творчески переосмысленное —
использование фразеологического единства куда глаза глядят:
От неиспытанных утрат
Иди — куда глаза глядят!
Всех стран — глаза, со всей земли —
Глаза, и синие твои
Глаза, в которые гляжусь:
В глаза, глядящие на Русь...
Первые две строки этого отрывка могут показаться
странными, противоречащими всей предшествующей части стихотворения.
Только что настойчиво советовала сыну ехать в Россию — и вдруг:
«Иди, куда глаза глядят». Ведь идти куда глаза глядят значит
идти куда-то без определенной цели, все равно куда (ср. обычное
употребление этого оборота И. Буниным: «Сейчас надо пойти
оседлать лошать и закатиться куда глаза глядят»). Но
следующие строки показывают, что мать велит сыну ехать туда, куда
глядят глаза людей всей земли — в Советский Союз.
Фразеологические сочетания используются в речи обычно
целиком и прямо, без обыгрывания. Однако нельзя сказать, что этот
тип устойчивых словосочетаний полностью лишен возможностей
для авторской обработки, для творческого использования. В
фразеологических сочетаниях одно из слов связано, прикреплено к
другому, но при этом имеет самостоятельное лексическое значение.
И вот это двойственное положение одного из компонентов —
связанность, с одной стороны, и смысловая самостоятельность — с
другой, — и может служить основанием для своеобразного
использования фразеологических сочетаний.
Слово кромешный в современном русском языке сочетается
обычно со словами ад или тьма. Поэтому выражения кромешный
ад и кромешная тьма — фразеологические сочетания. В
поэтической речи прилагательное кромешный, не теряя своего значения,
иногда выступает в сочетании с другими словами: «Игольчатые
души древесины неслись в кромешном зеве дымохода» (Луг.);
«Террор кромешный» (Луг. — о столыпинской реакции).
Фразеологически связанным сейчас является наречие скоропостижно:
скоропостижно скончался, скоропостижно умер. Только в шутку
говорят скоропостижно влюбился. Вцрочем, если контекст сохраняет
общее значение конца, кончины, наречие скоропостижно, сочетаясь
с другими глаголами, может без всякого оттенка юмора звучать
в лирике. Ср. у Б. Пастернака в стихотворении «По грибы»:
Уходим. За спиной —
Стеною лес недвижный.
Где день в красе земной
Сгорел скоропостижно.
199

Авторскую переработку, намеренную переделку устойчивых
выражений не следует путать с непреднамеренным искажением
фразеологических словосочетаний, пословиц и т. п. А. С. Пушкин,
рецензируя роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или
русские в 1612 году», отметил, между прочим, ошибку автора в
передаче русской пословицы «Из песни слова не выкинешь»:
«Некоторые пословицы употреблены автором не в их первобытном
смысле: из сказки слова не выкинешь, вместо из песни. В песне
слова составляют стих, и слова не выкинешь, не испортив склада;
сказка — дело другое». Ср. у И. А. Гончарова в речи одного из
действующих лиц романа «Обломов»: «Пасмурно оттого, что у вас
окошки-то с которых пор не мыты? Грязи-то, грязи на них! Зги
божьей не видно, да и одна штора почти совсем опущена». В
выражении зги божьей не видно соединены два разных (хотя и
синонимичных) оборота (такое соединение называется
контаминацией) : зги не видно (или ни зги не видно) и света божьего не
видно К
Из литературы по фразеологии
Б а б к и н А. М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Лм 1970.
Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц в
русском языке. — В кн.: А. А. Шахматов. М. — Л., 1947.
Л а р и н Б. А. Очерки по фразеологии. — В кн.: Очерки по лексикологии,
фразеологии и стилистике. Л., 1956.
Ожегов С. И. О структуре фразеологии. — «Лексикографический сборник»,
вып. 2. М., 1957.
Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка. М., 1963; изд. 2,
1969 (в этой книге см. также библиографию по фразеологии).
СЛОВАРИ
I. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ СЛОВАРЕЙ.
СЛОВАРИ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЕ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ
Словарь — это книга, содержащая перечень слов. Чаще всего
словарь не ограничивается перечислением слов, но и поясняет,
толкует их или рассказывает о том, какие вещи, явления стоят
за этими словами, или дает сведения о правописании,
произношении, происхождении слов и т. д.
При всем разнообразии видов словарей можно выделить два
основных типа — словари энциклопедические и лингвистические
(или филологические). Энциклопедические словари говорят о
предметах, явлениях, людях, событиях и т. д. Лингвистические
словари посвящены словам. Слово как таковое, слово как единица
языка — объект лингвистического словаря.
1 Подробнее об использовании фразеологии в газетах, об ошибках в
использовании фразеологизмов в печати см.: Рахманова Л. И., Форманов-
с к а я Н. И. Некоторые условия использования устойчивых выражений в языке
современной публицистики. — «Вестн. Моск. ун-та. Сер. журналистика», 1972, № 1.
200

Чтобы лучше уяснить отличие филологического словаря от
энциклопедического, возьмем одно слово и посмотрим, как оно
дается в «Энциклопедическом словаре» (М., 1953—1955) и
лингвистическом «Словаре русского языка» С. И. Ожегова (изд. 9, 1972).
Выпишем из обоих словарей словарные статьи сердце (словарная
статья — часть словаря, посвященная одному слову).
«Энциклопедический словарь»
Сердце, центральный орган кровеносной системы человека,
позвоночных животных, а также нек-рых беспозвоночных
(членистоногие, моллюски), обеспечивающий своими ритмич.
сокращениями кровообращение. С. человека и млекопитающих животных
состоит из 4 отделов: двух предсердий и двух желудочков. С.
обладает автоматизмом, т. е. способно сокращаться и без
воздействия на него центральной нервной системы. Центральная нервная
система оказывает на С. регулирующее действие: через симпатич.
нервы усиливает его работу, через блуждающие — тормозит.
С. взрослого человека в норме сокращается 62—70 раз в минуту,
прогоняя ок. 5 л. крови; при усиленной работе организма число
сокращений увеличивается и С. прогоняет до 10—15 л. крови в
минуту. У детей число сокращений больше — в норме ок. ПО к 1 г.,
до 80 к 12 г.
«Словарь русского языка»
Сердце (рц), -а, мн. -дца, -дёц, -дцам, ср. 1. Центральный
орган кровообращения в виде мускульного мешка (у человека в
левой стороне грудной полости). С. бьется. Порок сердца. 2. перен.
Этот орган как символ переживаний, чувств, настроений человека.
Золотое сердце у кого-н. (об очень добром человеке). У него нет
сердца (о злом, черством человеке). Отдать свое с. кому-н.
(полюбить) С. сердцу весть подает (погов.). 3. перен. Важнейшее место
чего-н., средоточие. Москва — с. нашей Родины. Положа руку на
сердце (разг.) — совершено откровенно. От всего сердца или от
чистого сердца—от всей души, искренне. Сердце радуется на ко-
го-что — очень приятно, радостно. Не лежит сердце к кому-чему
(разг.) — нет расположения к кому-чему-н. Принять близко к
сердцу что — отнестись к чему-н. взволнованно и с большим
интересом, вниманием. Брать за сердце (разг.) — волновать, Вырвать из
сердца кого-что (разг.) — забыть кого-что-н., перестать думать,
заботиться о ком-чем-н. Иметь сердце на кого (прост.) — сердиться.
По сердцу (разг.) — по нраву, нравиться. В сердцах (разг.)—в
раздражении. С сердцем (сказать; прост.) —с раздражением.
Отлегло от сердца (разг.) — стало легче, почувствовалось облегчение.
Сорвать сердце на ком (разг.) — излить свою злобу на кого-н.
I! уменьш. сердечко, -а, мн. -чки, -чек, -чкам, ср. (к 1 и 2 знач.) и
сердчишко (рч), -а, мн. -шки, -шек, -шкам, ср. (к 1 и 2 знач.; разг.).
14 А. В. Калинин * 201

Губы сердечком (о жеманно сложенных, подобранных губах; разг.).
Сердчишко забилось || прил. сердечный, -ая, -ое (к 1 знач.).
Энциклопедический словарь описывает сердце как часть тела,
рассказывает о его строении, о его действии у взрослых и детей ш
т. д. Лингвистический (в данном случае толковый) словарь
-объясняет значение слова (основное и переносные), приводит примеры
его употребления в речи, дает основные фразеологические
словосочетания, в которые входит слово сердце. Кроме того, словарь
С. И. Ожегова (как лингвистический) указывает некоторые
грамматические формы, произносительные особенности этого слова и «г©
производных, дает стилистическую характеристику фразеологизмов
и т. д.
Существуют всеобъемлющие энциклопедические словари,
охватывающие круг понятий, свойственных разным наукам, отраслям
деятельности и пр.: Большая советская энциклопедия, Малая
советская энциклопедия, трехтомный Энциклопедический словарь,
Энциклопедический словарь в двух томах; общие
энциклопедические словари, изданные до Октябрьской революции (например,
словарь Брокгауза и Ефрона), и др.
Есть много частных энциклопедических словарей, каждый из
которых посвящен терминологии одной науки, отрасли
деятельности: Медицинская энциклопедия, Краткая литературная
энциклопедия и др. Слова энциклопедия или энциклопедический не
обязательно входят в названия словарей такого типа: ср.
«Философский словарь», «Политический словарь», «Краткий
политехнический словарь», «Краткий словарь литературоведческих терминов»
и т. п.
Теория и практика составления словарей называется
лексикографией 1. Термин лексикография применяется главным образом
по отношению к лингвистическим словарям, основные виды
которых и будут рассмотрены ниже.
II. ТОЛКОВЫЕ СЛОВАРИ
1. ПОНЯТИЕ О ТОЛКОВОМ СЛОВАРЕ. КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
РУССКИХ ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЕЙ ДООКТЯБРЬСКОГО ПЕРИОДА
Толковые словари занимают центральное место среди
лингвистических словарей. Причины такого главенствующего положения
толковых словарей следующие: во-первых, эти словари
раскрывают самое существенное в слове — его значение, не забывая при
этом и о внешнем облике слова; во-вторых, толковые словари
современного русского языка не ограничиваются чисто
семасиологическими задачами (установление значения слова, показ полисемин
и т. д.). Толковые словари в той или иной мере берут на себя
1 Лексикографией называют также совокупность словарей, например:
«Русская лексикография XIX века богата толковыми словарями».
202

функции других филологических словарей: орфографического,
этимологического, фразеологического, словаря произношения и др.
(подробнее об этом будет сказано в главе о «Толковом словаре
русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова).
Русские толковые словари имеют многовековую историю. Надо
сказать, что сам тип толкового словаря с течением времени
менялся. Если современные словари включают всю
общеупотребительную лексику, то древнейшие русские словарики, прилагавшиеся к
книгам религиозного содержания, объясняли только непонятные
большинству читателей слова: старославянизмы, оставшиеся не-
переведенными греческие и латинские слова и т. п. Таковы
словарики-приложения 1282 и 1431 годов. Эти словарики, как и более
поздние «азбуковники» XVI—XVII веков, напоминают по своему
характеру нынешние словари иностранных слов (хотя в них
толковались и отдельные незаимствованные слова). Некоторые
«азбуковники» были близки к энциклопедическим словарям, так как в
них не только объяснялись редкие слова, но зачастую описывались
нвещи, явления, называемые этими словами.
Из первых печатных словарей в России следует отметить
словарь Лаврентия Зизания A596 г.), толковавший старославянизмы
и слова, заимствованные из западноевропейских языков, а также
большой для того времени по объему (около 7000 слов)
«Лексикон словеноросский и имен толкование» замечательного
украинского филолога Памвы Берынды A627 г.). Эти словари, как и
некоторые более поздние (словарь Ф. Поликарпова, словарь,
приложенный к «Письмовнику» Н. Г. Курганова, и др.), имели
большое значение как пособия при чтении книг, содержащих книжную
лексику (а книжная лексика и тогда состояла в значительной
мере из слов старославянского и западноевропейского
происхождения).
В конце XVIII — начале XIX века в России появляются первые
академические толковые словари, в работе над которыми
принимали участие выдающиеся ученые и писатели того времени
(Фонвизин, Державин и др.). «Словарь Академии Российской», первое
издание которого вышло в 1789—1794 годах, а второе
(переработанное и дополненное) выходило с 1806 по 1822 год, включает
несколько десятков тысяч слов. Академический словарь отражает
лексику литературного языка того времени. Слова, не входившие
(по мнению авторов) в лексику литературного языка, отмечаются
особо.
Отбор лексики и введение стилистических помет должны были
сделать словарь нормативным. Авторы и составители не просто
фиксировали словарный состав русского языка, но и делали
попытку рекомендации определенной лексики. В качестве
иллюстраций, т. е. примеров, подтверждающих употребление слова в
том или ином значении, привлекались отрывки из произведений
писателей (главным образом из сочинений М. В. Ломоносова).
Академический «Словарь церковнославянского и русского язы-
,14* 203

ка», вышедший в 1847 году, явился следующим этапом развития
русской лексикографии. Составители включили в словарь около
115000 слов (а во втором издании «Словаря Академии
Российской» было немногим больше 50 000 слов). В словарь 1847 года
вошли как слова общеупотребительной лексики, так и научные
термины того времени, устаревшие слова, некоторые
диалектизмы и т. д. Дальнейшее развитие получила в этом словаре система
помет.
Во второй половине XIX и начале XX века работа над
академическими толковыми словарями продолжалась сначала под
руководством акад. Я. К. Грота, а позднее под руководством акад.
А. А. Шахматова. В томах и выпусках Академического словаря,
вышедших под редакцией Я. К. Грота и А. А. Шахматова,
совершенствовалась система помет, улучшался иллюстративный
материал, менялись некоторые принципы отбора и подачи слов и т. д.
Совершенно особое место среди толковых словарей XIX века
занимает словарь В. И. Даля.
2. «ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ ЖИВОГО ВЕЛИКОРУССКОГО ЯЗЫКА»
В. И. ДАЛЯ
Владимир Иванович Даль A801 —1872) — моряк и военный
врач, писатель и этнограф, человек, которого дарил своей
дружбой Пушкин и о рассказах которого тепло отзывался Белинский, в
историю русской лексикографии вошел как автор замечательного
толкового словаря, над которым он работал более полувека. В его
словаре примерно 200 000 слов. Так богато русская лексика не
представлена ни в одном другом словаре. Даль включил в
словарь не только лексику литературного языка,'но и огромное
количество простонародных, областных слов, профессионализмов и т. д.
После выхода в свет первого издания A863—1866 гг.) Даль
продолжал работу над словарем, собирая, записывая все новые и
новые слова, прислушиваясь к замечаниям рецензентов и критиков.
Второе издание вышло уже после смерти автора A880—1882 гг.).
Редактором третьего издания A903—1909 гг.) был И. А. Бодуэн
де Куртенэ. Редактор внимательно просмотрел весь словарь,
исправил некоторые ошибки Даля, включил слова, появившиеся в
русском языке после смерти Даля, и ряд других слов, по тем или
иным причинам не попавших в первые издания словаря, уточнил
толкование некоторых слов и т. д.—словом, подверг словарь
научной обработке. Четвертое издание вышло в 1912—1914 годах.
Оно ничем не отличается от третьего.
{В советское время «Толковый словарь живого великорусского
языка» В. И. Даля был переиздан дважды. В 1935 году
фототипическим способом было воспроизведено второе издание (издание
1935 года можно считать пятым), а в 1955 году, заново набранное
и напечатанное со второго издания, появилось шестое издание
словаря. Поскольку второе издание наиболее известно и доступно
204

современному читателю, в дальнейшем, говоря о «Толковом
словаре живого великорусского языка», мы будем иметь в виду
именно это издание.
Самое заметное отличие словаря Даля от всех других
толковых словарей русского языка (начиная от «Словаря Академии
Российской» и кончая («Словарем современного русского
литературного языка» АН СССР, 1950—1965 гг.) в том, что это не
нормативный словарь. Нормативный словарь — это словарь,
оценивающий, отбирающий и стилистически характеризующий лексику!
И старые академические словари: словарь 1789—1794 годов,
словарь 1806—1822 годов, словарь 1847 года, тома и выпуски,
выходившие под редакцией Грота и Шахматова; и словари советской
эпохи: словарь под ред. Д. Н. Ушакова и др. — все они в большей
^ли меньшей мере нормативны.
Нормативность достигается прежде всего отбором лексики.
Составители нормативного словаря включают в него не всю
известную лексику, а лексику общенародную, делая исключение для
сравнительно небольшого количества слов областных,
специальных и некоторых других. .Далее, нормативный словарь, оценивая
и стилистически характеризуя отобранную лексику, содержит
более или менее разработанную систему стилистических помет
(прост., разг., книжн. и т. п.). Даль не отбирал лексику: он
старался включить в свой «Толковый словарь» все известные ему
русские слова: и обиходные, и книжные, и профессиональные, и
о'бластчые. Диалектную лексику он собирал в течение многих лет:
изучал словари (особенно «Опыт областного великорусского
словаря»), слушал и записывал народную речь (Даль много ездил по
России и имел возможность ознакомиться с разными говорами).
Стилистических помет в словаре Даля нет. И слова вода, говорить,
дом (нейтральные), и такие слова, как ассимилировать,
фиктивный, эмпиризм (книжные), и явно просторечные балбес, харя,
сопляк лишены стилистической характеристики. Автор словаря,
конечно, понимал и чувствовал, что русские слова стилистически
неоднородны, но считал, что не дело лексикографа навязывать
читателю какие-то стилистические оценки.
Вообще сама идея нормативности была чужда Далю как
лексикографу. Есть живой русский язык, считал он; лексику этого
живого языка надо отразить с возмож-ной полнотой в словаре,
объяснить значение слов, дать побольше примеров их
употребления в народной речи. Даль не любил академических словарей, в
частности, за их нормативность, за их стремление выделить
лексику литературного языка как рекомендуемую, правильную. Отсюда
и обилие диалектизмов в его словаре, отсюда и отсутствие
стилистических помет. Правда, слова узко областного употребления
Даль снабжал пометами:'юж. (южное), зап. (западное), арх.
(архангельское), вят. (вятское), твр. (тверское) и т. п. Впрочем, при
отнесении слова к диалектной или общенародной лексике автор
словаря нередко руководствовался только своими соображениями;
205

при этом многие явно областные слова давались без всяких
помет. Так, слова суводь (водоворот), вкопать (установить, ввести в
обычай), натишь (затишье) не снабжены пометами, хотя их
диалектный характер не вызывает сомнений. И дело тут не в том, что
Даль не знал, что это областные, а не общенародные слова. Он,
видимо, намеренно оставлял многие местные слова без помет,
если считал их удачными, выразительными, нужными для языка.
Отличается словарь Даля от большинства других толковых
словарей русского языка и характером толкования слов. Во
многих случаях Даль, собственно, не толкует слово, не объясняет его
значение, а подбирает ряд синонимов (общенародных и
диалектных) к этому слову или прибегает к энциклопедическому
описанию вещи. Слово сума, например, истолковано так: мех, хмешок,
кошель, киса; к слову тугой без объяснения его значения
подобраны синонимы: крепкий, упорный, стойкий, твердо упругий,
неподатливый; черствый объясняется как сухой, засохший, жесткий,
заскорузлый, корявый.
Особенно упорно искал Даль русские синонимы к
заимствованным словам. Заимствованной лексики Даль вообще не любил,
считая, что заимствование слов — процесс ненужный и даже
вредный для русского языка. По мнению Даля, любое слово
нерусского происхождения могло быть заменено равноценным русским
словом. В борьбе с иностранными словами Даль, правда, не
заходил так далеко, как составители «Словаря Академии
Российской», которые «из принципа» не включали в словарь многие
употреблявшиеся в русской речи XVIII — начала XIX века
заимствованные слова. В «Толковом словаре живого великорусского
языка» есть и адрес, и анатомия, и брюнет, и дисциплина, и
комиссия, и сессия, и эстрада, и юбилей и другие иностранные слова,
которые были в русском языке в середине XIX века.
Борьба Даля с «иностранщиной» заключалась не в
механическом отбрасывании заимствованных слов, а в стремлении
подобрать к ним как можно более точные синонимы, а тем самым (как
считал Даль) доказать ненужность «чужих» слов. Эта борьба,
надо сказать, была для автора словаря нелегкой: часто Далю
приходилось для замены иноязычного слова прибегать к словам
редким, диалектным, устаревшим. В случае, если и таких не
находилось, Даль делал слова-замены из русских морфем. Свои
изобретения, т. е. придуманные взамен- заимствованных русские слова,
Даль никак не оговаривал, и не всегда можно определить,
придумал ли Даль то или иное слово или нашел его в говорах. Вот
примеры замен (среди них есть и «подлинные» слова, и «самоделки»
Даля): давая слово адрес, Даль тут же предлагает его синонимы
«насыл», «насылка»»; анатомия, по Далю, — «телословие»;
диалектика— «умословие»; диафрагма—«блона», «гусачина», «вздошье»;
ориентироваться — «опознаться»; конкурс — «спорованье»;
манипуляция— «ухватка», «сручьё», «обиход»; акустика — «звукосло-
вие» и т. п.
206

Энциклопедический характер толкования многих слов виден
на примере словарных статей баня, уда, топор и многих других.
Даль не просто объясняет значение слова баня, а рассказывает о
русской бане, описывает ее устройство: «Паровая, русская баня—
строение или покой, где моются и парятся, не просто в сухом
тепле, а в пару, почему важнейшие части бани: калильная печь с
булыжником (каменка) или с ядрами и чугунным боем (чугунка),
или с колодою, в виде опрокинутого котла с завороченными
окраинами; затем полок с приступками и подголовьем, на котором
парятся; лавки вокруг стен, на коих моются; чаны с горячею и
холодною водою или краны для этого в стене; шайки для мытья и
оката, вехбтки (мочало) для мылки, веники (дубовые или
березовые) для парки. При порядочной бане есть передбанник, где
раздеваются, отдыхают, запивают баню квасом и пр.». Под словом
топор перечисляются все виды топоров с указанием их
назначения: топор плотничий, мясничий, мастеровой и столярный,
токарный, обрубной или баклушный и др. В словарной статье уда
описывается удочка, перечисляются виды удочек: «Уды бывают: рун-
ные и закидные (дорожка, жерлица); первая: грузильная и по-
плавная или верховодка, также: червяная, кусовая, животная (на
рыбку) или блесна, с оловянною рыбкою; закидные уды бывают и
сандбвы, самоловные (с насторожкой), клюковые (сомовьи),
тычковые, шашкбвые и пр. Ручная удочка: ссученная из конского
волоса леса, с одним (и более) крючком, который иногда
прицепляется на особом поводце; пониже крючка опущено грузило,
повыше, смотря по глубине, поплавок; верхний конец привязан к
удилищу, зыбкой хворостине».
Явно энциклопедический характер имеют словарные статьи
изба, парус, плуг, окно, телега, ложка, ружье, узда, шляпа1 и
многие другие.
Слова в «Толковом словаре» Даля расположены по гнездовому
принципу. В одно гнездо, в одну словарную статью Даль
включал слова данного корня, начинающиеся на ту же букву, что
и заглавное слово статьи. Так, под словом говорить (т. е. в той же
словарной статье) даны слова говориться, говорение, говор,
говорун, говорливый и др. Но слов разговор, переговоры, договаривать,
; сговор и пр. в этой статье искать не следует: они даны в
соответствующих местах словаря (разговор — на букву р, переговоры —
:на п и т. д.). о
Гнездовой способ наглядно показывает богатство русского
'словообразования, но имеет два существенных недостатка: 1. Най-
гти нужное слово в «гнездовом» словаре иногда затруднительно.
|Если под словом любить у Даля дано несколько десятков
производных слов, попробуйте найти среди них, скажем, прилагательное
^любвеобильный. Это потребует некоторого времени; 2. Принцип
: 1 При слове шляпа дан даже рисунок, на котором изображены виды русских
'шляп (кучерская, ровная, шпилек, верховка, поповская и др.).
207

составления статей по гнездам обязывает составителя словаря
быть хорошим этимологом, чтобы не ошибиться при составлении
гнезд. Этимология в 50—60-х годах XIX века в России была
развита слабо. Конечно, в большинстве случаев Даль правильно
разносил слова по гнездам, но в его словаре есть и ряд ошибок,
неточностей, непоследовательностей в составлении словарных
статей. Видимо, Даль не придавал серьезного значения правильному,
безупречному гнездованию слов, так как, готовя словарь ко
второму изданию, он исправил не все ошибки, на которые ему было
указано (после выхода первого издания) Я., К. Гротом и другими
учеными. Вот . несколько примеров непоследовательного проведения
Далем гнездового принципа и явных ошибок в составлении гнезд.
Слова власть и владеть помещены в разные гнезда, хотя они и по
происхождению, и по смыслу связаны. Слова зоркий, зоркость —
в одном гнезде (под словом зорный), зрение, зрелище — в другом
(под словом зреть). Из толкований видно, что Даль понимал
смысловую и этимологическую связь этих корней, и все же они у него —
в разных словарных статьях, как и слова дикий и дичь; красить,
красный и краска; молоть и мельница; гнить и гной и др.
Более серьезными надо считать ошибки обратного порядка:
объединение в одном гнезде разных по смыслу и по происхождению
корней. Так, в одной словарной статье помещены слова вол и
волынка; ось и острый, хотя у них — разные корни. В одном гнезде
(под словом хижа) стоят слова хижина и хилый. Это ошибка К
Некоторые омонимы иностранного происхождения тоже даны у
Даля в одном гнезде: штоф (мера объема вина — от нем. Stauf)
и штоф (ткань — от нем. Stoff); фокус (термин оптики — из лат.)
и фокус (трюк — из нем.).
Иногда Даль сближает слова этимологически верно, но
смысловой связи между этими словами уже нет, и при работе над
словарем трудно догадаться, что, например, слово макушка надо
искать в гнезде с заглавным словом мак (макушка —
первоначально головка мака), а слово лютик—под словом лютый (лютик —
цветок с едким, «лютым» соком). Не сразу улавливается связь
между прилагательным лайковый (лайковые перчатки) и глаголом
лаять (а эти слова у Даля входят в одно гнездо) и т. п.
Иллюстрации (т. е. примеры, подтверждающие значение
слова, помогающие раскрыть значение) в словаре Даля — это
большей частью народные пословицы, поговорки, прибаутки, загадки
и т. п. Около 30 000 пословиц и поговорок русского народа
размещено в гнездах словаря. Это настоящий клад, сокровище народной
мудрости, юмора, острословия. Вот некоторые из пословиц, пого-
1 Конечно, Даль, как и многие другие этимологи-дилетанты, часто попадал
под влияние народной этимологии: видимо, ему казалось, что ось потому так
названа, что она острая (хотя оси не обязательно острые); хижина и хилый
сближались по якобы имеющемуся у них общему признаку недостаточности,
слабости, убогости. Вообще звуковое сходство часто толкает на разного рода
сближения, ср. у С. Есенина: «Я люблю эти хижияы яилые...»
208

ворок, прибауток, помещенных в словарной статье солнце:
«Взойдет солнце и над нашими воротами»; «На весь.мир и солнышку не
угреть»; «Что мне золото — светило бы солнышко!»; «Солнышко
в мешок не поймаешь»; «И сокол выше солнца не летает»;
«Дальше солнца не сошлют»; «Слава тебе, господи — и солнышко село»
(о тунеядце); «К моим часам солнышко ходит спрашиваться» (так
верны); «Солнышко, солнышко, выглянь-ка в окошечко: твои
детки плачут, по камешкам скачут, сыр колупают, в окошко кидают»
(шутки ребят весной).
Иллюстраций, взятых из произведений писателей, в словаре
Даля мало.
О грамматической характеристике слов Даль почти не
заботился, указывая только род существительных и приводя (нечасто)
некоторые глагольные формы.
Этимологические пометы в словаре даны главным образом при
заимствованных словах: автограф грен., администрация лат.,
кортеж франц., рейс нем. и т. п. Попытки этимологического
сближения незаимствованных слов иногда удачны {стол — стлать),
иногда неудачны (рожь — родить),
3. «ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА» ПОД РЕДАКЦИЕЙ
ПРОФ. Д. Н. УШАКОВА
В. И. Ленин придавал большое значение созданию
нормативного толкового словаря современного русского литературного
языка. В 1920 году Владимир Ильич писал А. В. Луначарскому
(который тогда был наркомом просвещения РСФСР): «Недавно мне
пришлось— к сожалению и к стыду моему, впервые, — ознакомиться
с знаменитым словарем Даля. Великолепная вещь, но ведь это
областнический словарь и устарел. Не пора ли создать словарь
настоящего русского языка, скажем, словарь слов, употребляемых
теперь и классиками, от Пушкина до Горького»1. В том же
году в письме М. Н. Покровскому Ленин высказал мысль, что по
своей целенаправленности этот словарь должен быть
предназначен «для пользования (и учения) всех», а по характеру лексики,
отраженной в нем, это должен быть словарь «классического,
современного русского языка»2.
Чем располагала русская лексикография к этому времени?
Были академические словари конца XVIII — начала XIX и
середины XIX веков, был словарь Даля, о котором Ленин, при всей
высокой оценке этого выдающегося труда («великолепная вещь»),
писал как о словаре устаревшем и областническом (т.'е.
перенасыщенном диалектной лексикой). Работа по составлению большого
академического словаря, начатая Гротом и продолженная
Шахматовым, затянулась и к 20-м годам не была доведена даже до
1 ЛенинВ.И. Поли. собр. соч., т. 51, с. 121—122.
2 Там же, с. 192.
209

половины. А хороший современный толковый словарь был очень
нужен. Великая Октябрьская социалистическая революция
приобщила к культуре, к книге многомиллионные массы трудящихся.
Русская лексика развивалась. Появлялись сотни слов,
отражавших новые общественные отношения.
В конце 20-х годов советские языковеды В. В. Виноградов,
Г. О. Винокур, Б. А. Ларин, С. И. Ожегов, Б. В. Томашевский,
Д. Н. Ушаков начали работу по составлению толкового словаря,
который должен был включить русскую лексику «от Пушкина до
Горького». Руководил работой член-корреспондент АН СССР
проф. Д. Н. Ушаков. В 1935 году вышел I том «Толкового словаря
русского языка», в 1940 году — последний, IV том. В 1947—1948
годах словарь был переиздан фотоофсетным способом, без изменений.
«Толковый словарь русского языка» был задуман и выполнен
как словарь нормативный. Нормативность была достигнута
прежде всего тщательным отбором лексики. Составители
включили в словарь не все слова национального русского языка, а в
первую очередь лексику литературного языка. Кроме того, в словарь
вошло некоторое количество архаизмов и историзмов, знание
которых необходимо для понимания исторических текстов, слов,
встречающихся в произведениях русских писателей XIX века.
Например: закуп (наемный работник в Древней Руси), кантонист
(«военнообязанный» мальчик в царской России), ланита (щека),
отмстить (отомстить), понеже (потому что), рамена (плечи), доко-
ле (до каких пор), шуйца (левая рука), извет (донос, клевета).
Есть в словаре и областные слова; конечно, их во много раз
меньше, чем в словаре Даля. В словарь введены только те
диалектные слова, которые встречаются в языке русских писателей и
не являются чересчур узкими: зеленя (озимые всходы), сумёт
(сугроб), кизяк (спрессованный навоз), копыл (часть саней),
гуторить (говорить, разговаривать), угорье (подножие горы), варнак
(каторжник; бежавший с каторги), дежа (квашня, кадка), кила
(грыжа), киса (кошель, мешок) и др.
Из лексики необщенародной, кроме диалектной, представлена
также часть специальной лексики: амортизатор (приспособление
для смягчения толчка), вирулентный (ядовитый — о микробах),
заболонь (слой древесины под корой), метеорограф (прибор для
записи метеорологических явлений), минускулы (строчные буквы),
остойчивость (способность судна выпрямляться после наклонения)
и др. Есть в «Толковом словаре русского языка» и слова
грубовато-экспрессивные, грубые, собственно просторечные.
На первый взгляд может показаться, что включение в словарь
слов диалектных, просторечных, жаргонных противоречит самой
идее нормативности. Но, во-первых, нелитературных слов в
словаре под ред. Д. Н. Ушакова сравнительно немного. Во-вторых,
поместить какое-то слово в словарь еще не значит рекомендовать
его ко всеобщему употреблению.
Нормативный характер толкового словаря обеспечивается не
210

только отбором лексики (т. е. включением одних слов и
невключением других)'и не столько отбором, сколько системой помет,
помогающих определить место слова в лексике. Стилистические пометы
указывают на принадлежность слова к разным видам лексики
письменной или устной речи. Книжные слова снабжены пометой
.книжн.; те слова письменной речи, которые имеют особые
стилевые, «жанровые» оттенки, помечены как официальные (офиц.),
газетные (газет.), поэтические (поэт.) и т. п. Из помет,
характеризующих лексику устной речи, отхметим такие, как разг.
(разговорное), простореч. (просторечное), вульг. (очень грубое, вульгарное
слово). Кроме собственно стилистических помет многие слова
имеют «дополнительные» пометы, указывающие разновидности
экспрессивных оттенков: бран. (бранное слово), ирон.
(ироническое), презрит, (презрительное), шутл. (шутливое) и др.
Пометы, отграничивающие необщенародную лексику, таковы:
обл. (областное слово), арго (так отмечены жаргонные, в том
числе и арготические, слова), спец. (термины, употребляющиеся в
нескольких науках, отраслях деятельности), науч. (широкий научный
термин), физ. (термин физики), мат. (математический термин).
Помета нов. (новое) стоит около слов, появившихся в
русском языке во время первой мировой войны, Октябрьской
революции и революционных преобразований в нашей стране.
Подавляющее большинство слов с этой пометой—слова советской эпохи:
колхоз, комсомолец, пятилетка, рабселькор, партком, совхоз, фаб-
завуч, тракторист и др. Слова, возникшие после Октября, но ко
времени работы над словарем ставшие историзмами, даются с
двойной пометой — нов. истор.
Порядок расположения слов в «Толковом словаре русского
языка» под ред. Д. Н. Ушакова — алфавитный. Слова не
объединены в гнезда: каждому слову посвящена отдельная словарная
статья1. Говор, говорильня, говорить, говориться и т. д. —
самостоятельные словарные статьи. Алфавитный принцип построения
обеспечивает наибольшие удобства при пользовании словарем:
нужное слово находится легко.
Главное, для чего создается толковый словарь и почему он
называется толковым, — толкование, т. е. объяснение значений
слов. Объяснения в «Толковом словаре русского языка», как
правило, краткие и точные: бровь — дугообразная полоска волос над
глазной впадиной; гипюр — сорт кружев, отличающийся выпуклым
рисунком узора; конница — конное войско, конный отряд; то же,
что кавалерия; теплоход — судно, приводимое в движение
двигателями внутреннего сгорания; электролиз—разложение вещества
на составные части при прохождении через его раствор
электрического тока и т. п.
1 Исключение сделано для наречий, свободно образующихся от
соответствующих прилагательных: нет отдельных статей легко, быстро и т. п. (эти наречия
включены в словарные статьи легкий, быстрый).
211

Каждое значение многозначного слова дается после цифры
A, 2, 3 и т. д.): Зерно 1. Семя растений, содержащее мучнистое
вещество и зародыш..., 2. Семена хлебных злаков..., 3. Малая
частица чего-н., округлой формы, видом напоминающая зерно...,
4. Зародыш, ядро, основное начало.
Кроме цифровых указаний отдельных значений слова
применяется знак ||, показывающий, что дальше идет не
самостоятельное значение, а оттенок значения. Слово оазис, например, дается с
одним значением—место среди пустыни, покрытое
растительностью, у источника. Употребление этого слова в смысле чего-то
исключительного, непохожего на окружающее (культурный оазис
и т. п.) приводится за знаком II как оттенок значения.
Важную роль в словаре играют иллюстрации (их называют
также оправдательными примерами). Во многих случаях
значения слов иллюстрируются примерами, взятыми из произведений
писателей, из политической литературы и т. п. После цитаты
указывается источник, фамилия автора. Так, слово пролетарий дано
с примером «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (указано, что
это лозунг из Коммунистического манифеста Маркса и Энгельса);
приведена также строчка Маяковского «С Адама буржую
пролетарий не мил». Употребление слова мода в значении привычка,
манера поведения подтверждается примерами из Чехова: «У меня нет
моды деньгами платить»; «А еще тоже моду взяли вечера с огнем
сидеть». Небольшой объем словаря не позволил составителям
иллюстрировать все слова цитатами. Для экономии места в ряде
случаев вместо цитат даются короткие предложения,
словосочетания: выть — ветер воет, собака воет; перестань выть, а не то
поколочу; комкать — комкать письмо, комкать белье, комкать рассказ.
Многие слова только истолкованы — без иллюстраций
(бастион, зажигалка, ноябрь, отзовист, переписчик, электромеханика).
Следуя лучшим традициям русской лексикографии (в первую
очередь Я. К. Гроту как редактору академического словаря),
составители «Толкового словаря русского языка» не ограничивались
задачами собственно толкового словаря. Словарь под ред.
Д. Н. Ушакова — это в большей или меньшей мере и словарь
правильного произношения, и словарь орфографический, и
справочник по грамматике, и словарь этимологический и т. д.
Большая вводная статья «Как пользоваться словарем»
содержит, в частности, краткое изложение правил русского
литературного произношения (§ 23), так называемой «старой московской
нормы», основные грамматические правила (§ 33—129). Все слова
(кроме односложных) снабжены знаком ударения. Даны также
сведения о других особенностях произношения слов (если по
написанию нельзя точно определить произношение): будочник
(произн. будошник и бутошник)\ конечно (шн), запрячь (ре);
известный (сн), визжать (ижьжя) и т. п. В словарных статьях
указаны некоторые грамматические формы слов.
В написании толкуемых слов авторы словаря придерживались
212

действовавших тогда орфографических норм. В случаях колебаний
даются два написания: визига (или вязига), дощатый (или доена-
тый), снегирь (или снигирь) и т. д.
Этимологическими пояснениями снабжены слова,
заимствованный характер которых ощущается говорящими: кафе (фр. cafe),
комфорт (англ. comfort), шовинизм (по имени фр. солдата Chovin,
восторженного поклонника завоевательной политики Наполеона).
В некоторых случаях указывается происхождение и
незаимствованных слов: затрапезный (первонач. сшитый из затрапеза или
затрапезы — распространенной в старину дешевой пестрядинной
материи, получившей свое название от фамилии изготовлявшего ее
фабриканта Затрапезнова); итог (образовано от итого), баян* (по
имени сказочного древнерусского поэта Бояна, упоминаемого в
«Слове о полку Игореве») и др.
Широко представлена в словаре фразеология. В конце многих
словарных статей (после значка О) приведены и истолкованы
устойчивые словосочетания, включающие толкуемое в данной
статье слово. Фразеологические обороты (как и отдельные слова)
снабжены стилистическими пометами и (в отдельных случаях)
пояснениями этимологического характера.
В конце словаря дано приложение — «Иностранные слова и
выражения». Здесь приведены слова и словосочетания, которые
иногда встречаются (или встречались) в русских текстах в
иностранном написании: bis, modus vivendi, volens nolens и др.
Завершают толковый словарь «Дополнения к первым трем
"томам», куда включены слова, по разным причинам не вошедшие в
I—III тома: автострада, агротехника, болельщик, буханка, засов,
значкист, радикулит и др. Всего в «Толковом словаре русского
языка» под ред. Д. Н. Ушакова 85 289 слов К
4. «СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА» В 4-Х ТОМАХ АН СССР
(«МАЛЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ»J
После Великой Отечественной войны назрела необходимость
издания нового толкового словаря русского языка: словарь под
ред. Д. Н. Ушакова в значительной степени устарел, так как в
нем отражена русская лексика в том состоянии, в каком она была
в 20—30-х годах. Во время войны и в послевоенные годы в нашей
лексике появилось много новых слов, изменились значения и
стилистическая окраска некоторых слов и т. -д. За время, прошедшее
со дня выхода в свет последнего тома словаря под ред. Д. Н.
Ушакова, стало ясно, что этот словарь не свободен от недостатков,
которые следовало преодолеть при работе над новым словарем.
1 О словарях Ушакова и Даля см. также: Чернышев В. И. Избранные
труды, т. 1. М., 1970, с. 351—383 и 402—439.
2 При изложении материала о Малом и Большом академических словарях
уделяется внимание прежде всего отличиям этих словарей от «Толкового словаря
русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова.
213

В 1957—1961 годах вышел «Словарь русского языка» в 4-х
томах, составленный коллективом сотрудников Института русского
языка [ Академии наук СССР. В словаре 82 159 слов.
Составители словаря учли и использовали богатый опыт
авторов «Толкового словаря русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова.
Принципиальных, существенных различий между словарем под
ред. Д. Н. Ушакова и Малым академическим2 нет. И своим
нормативным характером, и принципами толкования слов, и богатой
системой помет, и подачей фразеологии, и грамматическими
указаниями «Словарь русского языка» в 4-х томах близок к «Толковому
словарю» под ред. Д. Н. Ушакова.
Остановимся на некоторых особенностях Малого
академического словаря.
В словарь вошли многие новые слова и словосочетания,
которых нет в словаре под ред. Д. Н. Ушакова: бульдозер, пенициллин,
синтомицин, пенобетон, пенопласт, атомщик, термоядерная
реакция, синхрофазотрон, целинник, электропроигрыватель,
денацификация, искусственный спутник, космонавтика, ракета-носитель и др.
Некоторые слова получили новые значения (при сохранении
старых). Так, в словаре под ред. Д. И. Ушакова слово ракета
приводится только со значением «снаряд из гильзы, наполненный
воспламеняющимся составом, приходящий в движение и взлетающий
высоко в воздух при воспламенении, употр. для фейерверков, для
военных сигналов и в новейшее время в технике в качестве
двигателя». В Малом академическом словаре в качестве нового
значения дается следующее: «Летательный аппарат с реактивным
двигателем» («космическая ракета») II Боевой снаряд, который
приводится в движение силой реакции выбрасываемой струи газа
(«ракета дальнего действия»). Приводится новое значение
существительного высотник — строитель высотных зданий и др.
Некоторые слова не изменили значения, но изменилась
степень их активности в языке. Так, слова министр, министерство,
генерал в словаре 1935—>1940 годов помечены как
«дореволюционные и заграничные». В словаре 1957—1961 годов эти слова
даны без помет.
И все же, несмотря на значительное пополнение новыми
словами, словник3 четырехтомного академического словаря несколько
меньше словника «Толкового словаря» под ред. Д. Н. Ушакова
(82 159 слов против 85 289). Количество слов в новом словаре
уменьшилось по двум причинам:
а) В словарь не вошли некоторые типы производных слов, на-
1 На титульном листе I тома стоит: «Институт языкознания», в остальных
трех томах — «Институт русского языка».
2 Неофициальное название «Малый академический» уже закрепилась за
четырехтомным «Словарем русского языка» АН СССР.
3 Словником в лексикографии называется перечень толкуемых (нла
переводимых) в данном словаре слов.
214

пример страдательные причастия типа сделанный, вылощенный
(а в словаре 1935—1940 годов многим из таких слов посвящены
отдельные словарные статьи).
б) В Малом академическом словаре значительно меньше слов
устаревших, областных, жаргонных и других несовременных или
нелитературных лексических единиц. Не вошли в словарь 1957—
1961 годов такие слова, как атанде, аудитор, бемский,
галликанский, дискос, ирмос, марьяж, никуды, окулачить, поскребыш, сад-
дукеи, свычка, стригольничество, тавричанка, угобзиться, филька,
чкнуть, щедривый, эштафета, яфетидология и др. (Все эти слова
есть а словаре под ред. Д. Н. Ушакова.)
Принципы выделения омонимов в «Словаре русского языка»
АН СССР заметно отличаются от подачи омонимов в «Толковом
словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова. То, что в
словаре 1935—1940 годов дается как случай полисемии, в
академическом словаре нередко рассматривается как пример омонимии.
Например, в словаре под ред. Д. Н. Ушакова есть одна словарная
статья слог, внутри которой дано два значения этого слова: 1. Звук
или сочетание звуков в слове, произносимые одним выдыхом.
2. Стиль, манера писать или говорить. «Словарь русского языка»,
учитывая полный смысловой разрыв между понятиями «часть
слова» и «стиль писателя», дает два слова слог. Так же
по-разному рассматриваются этими словарями слова образование,
дисциплина, наушник, зажить, запить и др.
Несколько улучшены (по сравнению со словарем Ушакова) в
новом словаре приемы толкования слов. «Толковый словарь
русского языка» в ряде случаев Зхместо толкования ограничивается
подбором синонимов. Составители Малого академического
словаря прибегают к «переводу» слов с помощью синонимов лишь в
крайних случаях, стараясь, где возможно, дать не только
синоним, но и объяснение значения. Так, глагол вколоться в «Толковом
словаре» «переведен» синонимами воткнуться, вонзиться, а в
академическом словаре дано толкование: войти острием, острым
концом во что-л.; воткнуться; срамить по словарю Ушакова — позо-
рить> порочить, по «Словарю русского языка» — навлекать позор.
бесчестье на кого-л., что-л., позорить и т. д. Прилагательное
могучий в словаре 1935—1940 годов дается с одним значением, без
оттенков: могущественный, мощный, крепкий, сильный, хотя уже
из примеров ясно, что говорить об абсолютно едином значении
слова здесь вряд ли можно: могучий лев, могучий дуб, могучая
армия, могучая власть и др. «Словарь русского языка» АН СССР
указывает три значения слова могучий: 1. Обладающий большой
физической силой, очень сильный (о человеке, животном):
Могучий лев..., 2. Очень большой, значительный (по силе, степени,
величине): Могучая страсть, могучий талант..., 3. Обладающий
властью, силой, влиянием; могущественный: Могучий владыка,
могучая Родина и т. п. Внутри каждого значения этого прилагательного
лайдены и зафиксированы оттенки. Таких примеров уточнения и
215

улучшения подачи значений слов в четырехтомном академическом
словаре можно найти немало.'
Иллюстрации в Малом академическом словаре в целом
лучше, чем в словаре Ушакова. Значительно увеличилось количество
иллюстраций, взятых из произведений писателей, уменьшилось
число примеров, придуманных составителями. Так, слово модель
в «Толковом словаре» иллюстрировано только краткими
«самодельными» примерами, в Малом академическом в той же
словарной статье — 9 цитат из произведений дореволюционных и
советских писателей. Иллюстрируя значение слова цитатой,
составители академического словаря указывают не только автора цитаты,
но и произведение, откуда она взята (словарь под ред. Д. Н.
Ушакова указывает только автора).
Система помет, характеризующих слово -с точки зрения его
принадлежности к разным стилям речи, употребления в
общенародном языке или в диалектах, терминологии и т. д., в словаре
1957—1961 годов в целом несколько проще, чем в «Толковом
словаре» под ред. Д. Н. Ушакова. Сохранены пометы книжн., разг.,
прост., обл., спец. и др., введена помета груб, прост, (грубопро-
сторечное слово). Новый словарь не столь щедр на пометы, как
словарь 1935—1940 годов. Многие слова, имеющие в словаре
Ушакова помету книжн., оставлены в академическом словаре без
помет, т. е. характеризуются как стилистически нейтральные:
массивный, доверие, безропотный, солидарность, смертельный.
Причины такого разнобоя в пометах могут быть различны.
Основная причина перехода слов из лексики книжной в
нейтральную состоит в том, что к речевой культуре приобщаются все
более и более широкие массы трудящихся. Многие слова, бывшие
достоянием интеллигенции и носившие отпечаток книжности, стали
употребляться в повседневном языковом общении не только
высокообразованных людей. Рост общей культуры народа,
стирание граней между интеллигенцией и «простым народом» — одна
из важных причин изменения стилистической окраски многих слов.
Некоторые слова помечены в словаре под ред. Д. Н. Ушакова
как специальные (спец., тех., науч. и др.), а в Малом
академическом словаре рассматриваются как общенародные. В большинстве
случаев это говорит о том, что вместе с повышением культуры
народа, с проникновением в массы трудящихся достижений науки
и техники многие термины перестают быть узкоспециальными.
Следует, впрочем, сказать, что пометами спец., науч. и т. п. в
«Толковом словаре» под ред. Д. Н. Ушакова снабжены некоторые
слова, которые не были узкоспециальными терминами или
профессионализмами и в 20—30-х годах. Слово ножовка, например,
помечено как специальное, линь как зоологическое, аукцион как
торговое, планета как астрономическое и т. п. Снимая ограничительные
пометы у таких слов, «Словарь русского язьжа» как бы исправлял
ошибки словаря под ред. Д. Н. Ушакова.
В конце IV тома Малого академического словаря помещен не-
216

большой список аббревиатур (сложносокращенных слов) с их
«расшифровкой» и указанием особенностей произношения: ВДНХ
(вэ-дэ-эн-ха) — Выставка достижений народного хозяйства СССР;
РОЭ (роэ)—реакция оседания эритроцитов; УВЧ (у-вэ-че)—
ультравысокая частота; ультравысокочастотный и т. п.
5. «СЛОВАРЬ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА»
(«БОЛЬШОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ»)
Работа над составлением полного академического словаря
русского языка началась еще до Великой Отечественной войны.
Словарь составлен большим коллективом сотрудников Института
русского языка АН СССР^Первый том вышел в 1950 году,
последний, 17-й, — в 1965 году.^
Объем словаря A7 больших томов) не позволяет считать его
массовым; словарь издан сравнительно небольшим тиражом.
^«Словарь современного русского литературного языка» —
наиболее полный из всех русских нормативных толковых словарей.
В нем более 120 000 слов>
Большие и подробные словарные статьи, тщательно
разработанная система подачи значений слов и оттенков значений,
огромное количество «оправдательных примеров», взятых из
произведений русских писателей, политических деятелей, журналистов,
юристов, музыкантов, деятелей науки, и т. п. — все это позволяет
считать «Словарь современного русского литературного языка»
выдающимся вкладом в отечественную лексикографию.
^Оставаясь нормативным, Большой академический словарь в
то же время включает гораздо большее число слов специальных,
областных, устаревших, чем другие советские толковые словари*
В словаре зафиксированы такие оттенки значений слов,
которые, как правило, не находят отражения в малых толковых
словарях. Например, только Большой академический словарь отмечает,
что слово стекло может употребляться в значении зеркальная
поверхность воды. Словарь дает такие иллюстрации этого оттенка
значения: «И двух прудов спокойное стекло» (Языков). «Вот в
стороне станица показалась, стеклом воды отражена» (Никитин).
Ни один другой словарь не говорит о том, что словом корыто в
разговорной речи иногда пренебрежительно называют старую
лодку, негодное судно. Большой словарь учитывает этот оттенок
значения и приводит примеры из Горького и Гладкова. Глагол
зазвучать дан не только в обычном значении, но и в переносном
употреблении применительно к краскам (в речи художников).
[Хорошо подобранные иллюстрации позволяют услышать слово
в разных контекстах, различных словосочетаниях, исчерпывающе
полно представить смысловую структуру слова и его
синтаксические возможности То или иное значение или употребление слова
прослеживается на примерах, взятых из произведений писателей,
журналистов, ученых, начиная с пушкинских времен и кончая
15 А В. Калинин 217

нашими днями. Изменение значения слова, появление новых
оттенков во многих случаях даются как бы в исторической
перспективе. На ряде примеров можно убедиться, в частности, в том, что
некоторые типы метафор развиваются со второй половины XIX
века, причем в определенных жанрах и стилях. Не случайно а
статье «От редакции» словарь назван «толково-историческим».
В конце каждой словарной статьи указывается, когда данное
слово впервые зафиксировано русскими словарями. Так, о слове
лампа сказано, что оно впервые отмечено «Лексиконом треязыч-
ным» Поликарпова A704 г.), слово министра появилось в
«Словаре Академии Российской» A793 г.), а термоизоляция — в
«Словаре иностранных слов» в 1949 году. Если такого указания в конце
статьи нет, значит это слово до «Словаря современного русского
литературного языка» в русских словарях не встречалось (см.,
например, слова турбоход, ракетодром, радиорепортаж и др.).
^Работа над словарем велась более 20 лет. В течение этого-
времени некоторые принципы составления словаря изменились.
Очень заметно отличаются первые три тома от всех последующих.
В томах I, II и III слова расположены по гнездовому принципу, в
остальных томах — по алфавитному. Помета разг. (разговорное
слово) появилась только в IV томе словаря. Есть и другие
различия между I — III томами и остальными 1.
В «Словаре современного русского литературного языка» нет
помет, выделяющих лексику письменной речи (т. е. слова книжные,
высокие, официальные) 2.
В 1970 году А. М. Бабкин, С. Г. Бархударов, Ф. П. Филин,
С. П. Обнорский, В. И. Чернышев и Е. С. Истрина за создание
семнадцатитомного «Словаря современного русского литературного
языка» были удостоены Ленинской премии.
6. «СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА» С. И. ОЖЕГОВА
Однотомный толковый словарь С. И. Ожегова—самый
популярный из всех словарей современного русского литературного
языка3.
Многие характерные особенности «Словаря русского языка»
С. И. Ожегова, отличающие его от других толковых словарей
(«Толкового словаря русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова,
1 См. предисловие к IV тому.
2 В некоторых случаях словарь дает стилистическую характеристику
книжных и высоких слов, но не с помощью помет, а в самом толковании: «Кончина.
В торжественной и поэтической речи —смерть. О человеке, с оттенком уважения
к умершему».
3 В процессе переизданий автор перерабатывал словарь. 2-е издание A952)
заметно отличается от 1-го A949); разница между 3-м A953) .и 2-м изданиями
невелика, но 4-е A960) исправлено и дополнено автором. Издания 5—8-е
стереотипны. 9-е издание, исправленное и дополненное A972), вышло под редакцией
Н. Ю. Шведовой. Оно значительно отличается от предыдущих (см. предисловие-
к 9-му изданию).
218

Большого и Малого академических), связаны с тем, что это
словарь однотомный. И сравнительно небольшой объем словника
(в 9-м издании около 57 000 слов), и краткость словарных статей,
и способы толкования слов, и характер и количество иллюстраций,
и «полугнездовой» способ расположения слов — все это следствия
однотомности словаря. Необходимость в однотомном толковом
словаре велика: он удобен для пользования, общедоступен и, в
•общем, удовлетворяет потребности большинства людей, желающих
узнать смысл того или иного слова, определить стилистическую
окраску, выяснить трудные грамматические формы слов и т. п.
Как и другие толковые словари советской эпохи, «Словарь
русского языка» С. И. Ожегова имеет нормативный характер.
Отбор лексики в нем осуществлен более строго, чем в других
толковых словарях. В словаре мало диалектных и устаревших слов, нет
жаргонизмов. Из лексики специальной в словарь включены только
наиболее часто употребляющиеся термины. Лексика устной речи
¦в словаре представлена довольно широко, но многие грубые слова
(имеющиеся, например, в Малом академическом словаре) в
словарь С. И. Ожегова не вошли {шлюха, буркалы, мурло и др.)-
Принцип расположения слов в этом словаре можно назвать
«полугнездовым». Некоторые производные слова (не все, а
некоторые!) помещены в гнезда основных слов. Сюда относятся многие
отвлеченные имена существительные с суффиксами -ость, -ство,
-ота, -изна, которые даны в гнездах соответствующих
прилагательных {бледность — под словом бледный, пестрота — в словарной
статье пестрый и т. п.); отглагольные существительные с
суффиксами -ание, -ние, -тие, -ка и др.; видовые пары глаголов (например,
запереть — запирать)] существительные с уменьшительными и
увеличительными суффиксами {рученька, ручка, ручонка и ручища —
под словом рука и т. п.) и некоторые другие типы слов.
Объяснения значений в словаре, как правило, предельно
краткие: отряхнуть — встряхиванием удалить1, село — большое
крестьянское селение2 и т. п.
Более подробные объяснения даются только в тех случаях, где
'без них не обойтись, так как сокращение толкования было бы в
ущерб смыслу: селекция — улучшение сорта растений или породы
животных и выведение новых сортов и пород путем искусственного
отбора, скрещивания; поплавок — легкий плавающий предмет,
прикрепляемый к леске, к сети или держащийся на якоре.
Нередко слово объясняется через синонимы: отварной —
вареный, кипяченый; незлобивый — кроткий, добродушный; милый —
славный, привлекательный, приятный; небосвод — то же, что небо;
пронзить — то же, что проткнуть.
1 Ср. в Малом академическом: отряхнуть — тряся, ударяя, похлопывая по
чему-л., удалить что-л. (пыль, крошки и т. п.); стряхнуть.
2 Ср. а Большом академическом: село — большое крестьянское селение,
обычно хозяйственный и административный центр для близлежащих более мелких
населенных пунктов.
15* 219

Многозначность в словаре С. И. Ожегова подается в
принципе так же, как и в других толковых словарях. Для выделения
оттенков значения особых значков нет (знак II не имеет отношения
к подаче многозначности: он ставится перед производным словом,
заключенным внутри «гнезда»). Иногда для указания
метафорического употребления слова (если нового значения при этом, с
точки зрения составителя, не возникает) в скобках дается помета
перен. (т. е. переносное): зеркало — гладкая отполированная
блестящая поверхность (стеклянная, металлическая), дающая
отражение находящихся перед ней предметов. Стенное з. Глаза—з.
души (перен.).
Система помет в словаре довольно проста. Для
стилистической характеристики слов письменной речи применяются пометы
книжн. (книжное), высок, (высокое), офиц. (официальное).
Лексика устной речи обозначается с помощью помет разг. (раз*
говорное) и прост, (просторечное), причем последней пометой
характеризуются как слова собственно просторечные, так и слова
«низкие» (грубовато-экспрессивные и грубые). Для всей
специальной лексики существует единая помета спец. (помет,
показывающих принадлежность слова к какой-либо конкретной
терминологии — медицинской, физической, технической и др., — нет).
Диалектная лексика, как и в других словарях, снабжена пометой
обл. Лексика устаревшая дается с пометами стар, (старинное) и
устар. (устарелое). Пометы презр. (презрительное), неодобр,
(неодобрительное), пренебр. (пренебрежительное), шутл. (шутливое),
ирон. (ироническое), бран. (бранное) указывают, что в слове
содержится эмоциональная оценка явления, которое это слово
обозначает.
Иллюстрации в словаре очень короткие. Это предложения или
словосочетания, придуманные автором: вольный — свободный,
независимый. В. народ. В. люди. В. труд; закатиться — катясь,
попасть куда-н. Мяч закатился в угол. В примерах немало пословиц,
поговорок. Вот одна из иллюстраций к слову ворот: «Брань на
вороту не виснет»; к слову ворожить: «Бабушка ворожит кому-н.»; к
слову молоко: «Молоко на губах не обсохло» и т. п. Иллюстрации,
имеющие конкретный источник, т. е. взятые из какого-то
произведения, встречаются крайне редко — и обычно без указания
источника. Например, в качестве иллюстрации одного из значений слова
милость приведены известные слова И. В. Мичурина: «Мы не
можем ждать милостей от природы, взять их у нее —наша задача».
Слово молкнуть иллюстрируется тютчевской строкой: «В лесу не
молкнет птичий гам». К слову отнести в устаревшем значении
отделить, отрезать дан пример, представляющий собой
перефразированные строчки Крылова: «Охотник топором отнес медведю
полчерепа». Ср. иллюстрацию к слову возгореться: «Из искры
возгорелось пламя».
В словаре широко представлены грамматические формы слов;
с указанием ударений, так что «Словарь русского языка»
220

С. И. Ожегова может служить справочником в случаях
практических затруднений в образовании тех или иных форм, при
постановке ударения и т. п. Если норма не установилась, в качестве
равноправных даются две (реже три) формы: короток (и короток),
коротка, коротко (и коротко, коротко), коротки (и коротки,
коротки).
Фразеология в словаре дается непоследовательно: одни
устойчивые словосочетания приведены в качестве
примеров-иллюстраций, другие вынесены в конец словарной статьи и идут после знака
О, начинающего «фразеологическую часть» статьи. Так, в
словарной статье рука приведено много фразеологических оборотов.
Выражения дать руку на отсечение, золотые руки, руки прочь от
чего-н., руку приложить даны в качестве примеров (курсивом, как
обычные иллюстрации), а обороты взять себя в руки, дело валится
из рук, на все руки мастер, идти под руку и др. приведены
за-знаком О и выделены жирным шрифтом.
Особого рассмотрения заслуживает вопрос о подаче омонимов
в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова.
Начиная со второго издания, в словаре появляется довольно
много новых омонимов, которых не было в «Толковом словаре
русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова. С. И. Ожегов, как и
составители четырехтомного академического словаря, часто видит
омонимию там, где авторы «Толкового словаря русского языка»
видели полисемию (см. словарные статьи слог, дисциплина, наушник
и др.)- Но в расширении понятия омонимии С. И. Ожегов пошел
дальше других лексикографов, рассматривая в ряде случаев как
омонимы слова, сохраняющие смысловую связь. В его «Словаре
русского языка» даны как омонимы три слова язык: язык A) —
орган в полости рта, язык B) — речь, язык C) — народ, нация
(устар.). Однако семантическая связь между этими тремя
значениями слова не утрачена. Речевая деятельность человека названа
словом язык потому, что язык (орган во рту) —основной
активный орган речи (метонимия). Разные нации называли разными
языками потому, что они говорили на разных языках (метони-
М'Ия). Здесь не омонимы, а три значения одного слова. Ошибочно
считать также, что зефир — легкий ветер, зефир — легкая ткань и
зефир — воздушная пастила или пирожное из сливок — разные
слова. «Легкость», «нежность» и есть то общее, что делает зефир
одним словом. В этом смысле следует критически отнестись к
подаче в словаре С. И. Ожегова таких слов, как белок, век, жилка,
жуть, капот, клетка, лоцман, муфта, чечевица, шишка и др.
III. ДРУГИЕ ВИДЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ СЛОВАРЕЙ
Современные словари иностранных слов включают ту часть
заимствованной лексики, иноязычное происхождение которой еще
ощущается. Это экзотические слова (мистер, леди, мюрид,
пфенниг, шевалье, чардаш, кюре и др.), а также политические, научные,
221

технические термины иностранного происхождения и некоторые
нетерминологические заимствования. Очень старые, давно
обрусевшие слова нерусского происхождения в такие словари не
включаются (например, школа, стул, лампа, слесарь, фонарь, галстук
и т. п.). Наиболее известен «Словарь иностранных слов» под
редакцией И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петрова и
Л. С. Шаумяна (изд. 6. М., 1964). В словаре объяснено около
23 000 слов. В словарной статье не только толкуется слово, но и
указывается на происхождение: габардин (фр. gabardine), плазма
(тр. plasma вылепленное; образование), ярлык (тюрк.) и т. п. По
отношению к некоторым словам (особенно политическим и
философским терминам) словарь в известной мере является
энциклопедическим (см., например, словарные статьи демократия, кризис,
социализм, партия, культура и др.)- В конце словаря дан перечень
иностранных слов и выражений, встречающихся в русских текстах
в латинском написании (ad hoc, in spe, sic! и т. п.). Неоднократно
переиздавался также «Краткий словарь иностранных слов» под
ред. И. В. Лехина и Ф. Н. Петрова. В 1966 году вышел «Краткий
словарь иностранных слов», составленный С. М. Локшиной.
Общеизвестны переводные (чаще всего двуязычные) словари:
немецко-русский, русско-английский, польско-русский и др.
Широко распространены и общедоступны орфографические словари.
Областные словари содержат диалектную лексику. Немало
областных слов можно найти и в обычных толковых словарях:
в словаре под ред. Д. Н. Ушакова, в Большом и Малом
академических словарях (не говоря уже о словаре Даля, в котором
десятки тысяч диалектных слов). Собственно областными словарями
называют словари, содержащие только диалектную лексику. Более
ста лет назад был издан «Опыт областного великорусского
словаря», содержащий, вместе с «Дополнением», более 40000 слов,
взятых из лексики русских говоров. Слова «переведены» на
литературный язык и снабжены пометами, показывающими, в какой
местности данное слово употребляется (Твер., Костр., Тамб. и др.).
Позднее появились небольшие словари, содержащие лексику
отдельных местностей, губерний, областей: «Словарь областного
архангельского наречия» А. Подвысоцкого, «Словарь областного
олонецкого наречия» Г. И. Куликовского, «Материалы для словаря
народного языка в Ярославской губернии» Е. И. Якушкина,
«Донской словарь» А. В. Миртова, «Краткий ярославский областной
словарь» Г. Г. Мельниченко и др. В Свердловске выходит
«Словарь русских говоров Среднего Урала» (том 1, А—И, 1964; том 2,
К—Н, 1971). В 1969 году в Москве издан «Словарь говоров
Подмосковья» (автор — А.Ф.Иванова).
Вышли первые выпуски большого академического «Словаря
русских народных гаворов».
Из исторических словарей отметим «Материалы для словаря
древнерусского языка» И. И. Срезневского в трех больших томах
A893—'1912 гг., переиздан в 1958 г.). Словарь содержит русскую
222

лексику XI—XIV веков. Значения слов иллюстрируются цитатами
из памятников.
Институт русского языка АН СССР приступил к изданию
многотомного «Словаря русского языка XI—XVII вв.» (к 1976 г. вышли
выпуски А—В).
Этимологические словари русского языка объясняют
происхождение слов. Существуют два основных типа этимологических
словарей; словарь корневой и словарь словообразовательный. К
первому типу относится известный «Этимологический словарь русского
языка», составленный А. Преображенским A910—J1914 гг.,
переиздан в 1959 г.). Словарь рассчитан на филологов. Пользование им
требует специальной подготовки. На основании сопоставлений со
словами других языков в словаре устанавливается заимствованный
и незаимствованный (индоевропейский, общеславянский) характер
русских слов, точнее корней. В словаре Преображенского
говорится, например, о том, что корень -бел- индоевропейского
происхождения (индоевропейский характер корня устанавливается на
основании сложных сравнений с соответствующими корнями
санскритского, греческого, латинского, литовского и других языков;. В той
же словарной статье даются производные слова белье, белок, беляк,
белка, бельмо и др., но ничего не говорится о происхождении этих
слов (как слов, как лексических единиц).
В 1961 году в качестве пособия для учителя издан «Краткий
этимологический словарь русского языка» Н. М. Шанского, В. В.
Иванова, Т. В. Шанской (изд. 2, 1971). В словаре объясняется
происхождение 5000 общеупотребительных современных русских слов..
Словарь дает этимологию не только корней, но и слов.
Например, объясняется, что корень -ред—-индоевропейский,
прилагательное редкий — общеславянское, а глагол разредить — собственно
русский, т. е. возник в русском языке и в других языках не
встречается.
В 1967 году ,в издательстве «Детская литература» вышла
книга Льва Успенского «Почему не иначе?» (Этимологический
словарик школьника).
В настоящее время ведется работа по составлению большого
«Этимологического словаря русского языка» в 8-ми томах. В
словарь войдет вся употребляющаяся сейчас лексика русского
литературного языка. Будет объяснено также происхождение русских
собственных имен. В дополнительных томах будет дана
этимология встречающихся в современных текстах архаизмов и
диалектизмов. К 1976 году вышли выпуски А — 3.
Вышел в русском переводе «Этимологический словарь русского
языка» немецкого слависта М. Фасмера (тт. I — IV, 1964 — 1973).
Фразеологические словари — это сборники устойчивых
словосочетаний. Хорошего словаря, содержащего все фразеологические
обороты русского языка, их классификацию, дающего
стилистическую характеристику фразеологизмов, указывающего
происхождение каждого устойчивого словосочетания, в современной русской
223

лексикографии пока нет. Из старых сборников фразеологизмов
отметим двухтомный труд М. И. Михельсона «Русская мысль и
речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных
слов и иносказаний» A903—1904 гг.). В сборнике объяснено и
проиллюстрировано примерами несколько сот устойчивых
словосочетаний. Наряду с фразеологическими оборотами, автор включил
в сборник немало отдельных слов, имеющих образный характер.
Ко многим фразеологизмам подобраны синонимы из других
языков. Книга Михельсона не переиздавалась, поэтому она
малодоступна широкому читателю.
До сих пор не потеряла -интереса книга С. В. Максимова
«Крылатые слова» A-е изд.— 1892 г.; 2-е — 1899 г.). Недаром она
была переиздана в 1955 году. С. В. Максимов не был языковедом,
но, будучи этнографом, любителем и знатоком народного быта,
он собрал немало образных выражений, поговорок, метких
словечек и попытался (в беллетристической форме) объяснить их
происхождение. Многие выражения объяснены образно, доходчибо;
чувствуется любовь автора к русскому фольклору, быту. Книга
напоминает словарь Даля в том отношении, что при толковании и
объяснении происхождения слов и оборотов речи автор огсисыва-
ет народные обычаи, обряды, приметы и т. п. Не все этимологии
С. В. Максимова верны.
Под тем же названием «Крылатые слова» дважды издавалась
книга Н. С. и М. Г. Ашукиных (изд. 1 — 1955 г.; изд. 2 — 1960 г.).
Работа Ашукиных — сборник популярных литературных цитат,
выражений, взятых из библии, отдельных образных слов,
имеющих литературный источник, и т. л. Недостаток книги — обилие в
ней таких слов и словосочетаний, которые сейчас вряд ли могут
считаться «крылатыми словами»: «Беден, как Ир»; «Битва
русских с кабардинцами»; «Век Астреи»; «Вова приспособился»;
«Господа Обмановы»; «Оппозиция его величества»; «Званый вечер
с итальянцами» и др. Подобные выражения, рассматриваемые в
книге ка(к крылатые, в современной речи не употребляются (или
почти не употребляются); некоторые из них и в свое время были,
вероятно, словами-однодневками. Не случайно ко многим
крылатым словам нет иллюстраций.
В 1973 году в Детгизе вышла 3-м изданием книга Эд. Вар-
таньяна «Из жизни слов» — рассчитанный на самого широкого
читателя сборник популярных цитат и образных слов. Впрочем, и здесь
встречаются «Век Астреи», «Громоздить Пелион на Оссу»,
«Фараоновы коровы» и другие сейчас явно «бескрылые» выражения.
Издательство «Советская энциклопедия» в 1967 году выпустило
большой «Фразеологический словарь русского языка» под ред.
А. И. Молоткова, содержащий свыше 4000 словарных статей.
Кроме толкования устойчивых выражений словарные статьи дают
богатый иллюстративный материал, взятый из произведений
классиков и современных советских писателей. К некоторым фразео-
224

логизмам даны синонимы и антонимы. В отдельных случаях
приводится этимология оборотов.
В словарях синонимов слова собраны в синонимические ряды.
Уже в конце XVIII века появился первый синонимический словарь
Д. И. Фонвизина. Затем на протяжении XIX и начала XX века
выходят словаре синонимов П. Калайдовича, А. И. Галича,
И. И. Давыдова, Н. А. Абрамова и др. Из современных словарей
такого типа известен «Краткий словарь синонимов русского
языка» В. Н. Клюевой (М., 1956; изд. 2, 1961). Во втором издании
словаря около 3000 слов. Чтобы наглядно проиллюстрировать
различие между словами, входящими в синонимический ряд, автор
пытается подобрать убедительные примеры — цитаты из
произведений писателей. Надо сказать, что примеры эти не всегда ярко
показывают смысловую разницу между синонимами.
«Словарь синонимов русского языка» 3. Е. Александровой
(М., 1968; 2-е изд. стереотипное, 1969) включает около 9000
синонимических рядов. Это словарь-перечень: смысловые различия
между синонимами не объясняются, дается стилистическая
характеристика синонимов с помощью помет книжн., разг., прост, и
др. Отмечается устаревшая лексика. В синонимические ряды
широко вводятся фразеологические обороты. В предисловии
редактора сказано, что «словарь в известной мере ориентирован на
людей, профессионально работающих со словом: переводчиков,
редакторов, журналистов, преподавателей и т. д.».
В 1971 году вышел двухтомный «Словарь синонимов русского
языка» под ред. А. П. Евгеньевой (Л., Изд-во АН СССР). Словарь
объясняет смысловые и другие различия между синонимами
каждого ряда, содержит богатый иллюстративный материал.
На базе этого двухтомного словаря создан однотомный
«Словарь синонимов» (справочное пособие) (Л., 1975).
Больше 2000 словарных статей включает «Словарь омонимов
русского языка» О. С. Ахмановой (М., 1974).
Вышли два словаря антонимов: Введенская Л. А. Словарь
антонимов русского языка (Ростов-на-Дону, 1971),
Колесников Н. П. Словарь антонимов русского языка (Тбилиси, 1972).
Из словарей языка писателя в русской лексикографии есть
пока только «Словарь языка Пушкина» (il956—1961 гг.) К В
четырех больших томах словаря — 21 290 слов, употребленных Пушкц-
ным в художественных произведениях, журнальных статьях,
очерках, заметках, письмах. Пушкин справедливо считается
родоначальником нового литературного языка. Не случайно В. И. Ленин,
говоря о необходимости издания современного толкового
словаря, отметил, что словарь должен включить русскую лексику «от
Пушкина до Горького». «Словарь языка Пушкина» отражает
лексику русского литературного язык^ 20—30-х годов XIX века.
Слова расположены по алфавиту. Приведены цитаты, включаю-
1 Если не считать небольших словариков отдельных произведений.
225

щие данное слово. Словарь незаменим при изучении творчества
Пушкина и истории русского литературного языка.
Опытом словаря поэтической речи является изданная тюд
редакцией В. П. Григорьева книга «Поэт и слово» (М., 1973).
В словарях правильного произношения слова даются с
указанием ударения и других произносительных особенностей.
Популярен словарь-справочник «Русское литературное произношение и
ударение» под ред. Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова (М., 1959),
содержащий около 52 000 слов. Кроме ударения в словаре
указывается смягчение согласных, произношение чн как шн, отмечаются
непроизносимые согласные и др. Приводятся также
грамматические формы слов. Если в просторечии распространено неверное
произношение того или иного слова, в скобках указывается, как
не следует произносить слово: климат (не климат), обеспечение
(не обеспечение), картон (не кардон) и т. п. «Словарь ударений
для работников радио и телевидения» (составители Ф. Агеенко и
М. Зарва, под ред. К. И. Былинского. М., 1960; 2-е издание,
переработанное и дополненное, под ред. Д. Э. Розенталя. М., 1967)
кроме слов нарицательных содержит много собственных имен:
географических наименований, имен и фамилий политических
деятелей, ученых, писателей, деятелей искусств и т. п. с указанием
ударений (распространенная фамилия Иванов, но художники
Александр и Сергей Ивановы, писатель Вс. Иванов).
Словарь-справочник «Правильность русской речи» (под ред.
С. И. Ожегова. М., 1962) может быть назван опытом словаря
правильного словоупотребления. Справочник содержит около 400
словарных статей. Статьи посвящены или собственно просторечным
словам и словосочетаниям, употребления которых следует избегать
(зазря, заиметь, играть значение, ихний, напополам и др.), или
словам литературным, но употребляемым иногда в несвойственном
им значении (занять в значении дать взаймы, одеть в значении
надеть, забросить в смысле доставить, запросто в значении без труда,
легко и т. п.). Словарь предостерегает от слишком широкого
употребления таких слов, как заповедь, мыслить, коллега, добротный.
К этому же типу словарей относится «Краткий словарь
трудностей русского языка», составленный коллективом
преподавателей кафедры стилистики русского языка факультета журналистики
МГУ (М., 1968). Словарь рассчитан на работников печати. Он
содержит более 300 слов, в употреблении которых в языке печати
нередко допускаются ошибки, связанные с неверным пониманием
значения слова, его стилистической окраски, сочетаемости с
другими словами и т. п.
В Издательстве МГУ в 1974 году вышел словарь-справочник
журналиста «Трудности русского языка» (под редакцией Л. И.
Рахмановой).
Под редакцией К. С. Горбачевича издан словарь-справочник
«Трудности словоупотребления и зарианты норм русского
литературного языка» (Л., 1973). В отличие от двух предыдущих слова-
226

рей, этот справочник уделяет внимание также нормам
произношения и словообразования.
Опытом создания наиболее «универсального» словаря
правильности речи можно считать «Словарь трудностей русского языка»
Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой (М., 1976). Словарь призван
разрешить трудности словоупотребления, грамматики,
произношения и орфографии. Этот словарь больше по объему, чем любой
другой из названных словарей трудностей C0 000 слов), но
характеристика слов дается довольно бегло.
Словарь-справочник «Трудные случаи употребления одноко-
ренных слов русского языка» (составители Ю. А. Бельчиков и
М. С. Панюшева. М., 1968) объясняет различия между словами»
образованными от одного корня. В практике устной и письменной
речи (том числе в языке газет) можно встретить употребление
слова виновный вместо виноватый, освоить вместо усвоить,
неразличение слов ледовый и ледяной, целый и цельный и др. Словарь
помогает избежать подобных ошибок.
«Словарь паронимов русского языка» Н. П. Колесникова
(Тбилиси, 1971) содержит однокорневые и разнокорневые слова, в
употреблении которых также бывают ошибки.
В обратном словаре русского языка слова расположены в
«обратном алфавитном порядке»: если в обычном словаре
сначала идут слова, начинающиеся с а, потом слова с первой буквой б
и т. д., то з обратном словаре -вначале помещены слова,
оканчивающиеся буквой а, затем слова, оканчивающиеся на б, и т. д.
В таком словаре после слова канава идут слова пава, купава,
дубрава, орава, переправа и т. д.; после слова осень следуют
ясень, тень, цветень, бюллетень плетень и т. д. Подобный словарь
полезен, в частности, при изучении русского словообразования.
Если нужно, например, выяснить, сколько слов в русском языке
имеют суффиксы -изм, -ость, -ство и т. п., с помощью обратного
словаря это можно сделать -без труда: ведь все слова,
оканчивающиеся, скажем на -изм, в словаре идут подряд, одно за другим:
прозаизм, ламаизм, архаизм и т. д. Обратный (инверсионный)
словарь русского языка составлен сотрудниками Немецкой
академии наук (i«Rucklaufiges Worterbuch der russischen Sprache der
Gegenwart», unter Leitung und Redaktion von H. H. Bielfeldt.
Berlin, 1958).
В 1974 году вышел большой (около 125 000 слов) «Обратный
словарь русского языка» (составлен редакцией русских словарей
издательства «Советская энциклопедия»).
«Словарь сокращений русского языка» под общей редакцией
Б. Ф. Корицкого (М., 1963) содержит 12 500 сокращенных и
сложносокращенных слов. Кроме «расшифровки» сокращений во
многих случаях указывается произношение, а также (если это
вызывает затруднения) грамматический род: КОГИЗ (когиз), м.—
Книготорговое объединение государственных издательств; МОСХ
(мосх)} м. — Московское отделение Союза художников РСФСР
227

и т. п. Словарь может служить справочником, помогающим
объяснить сложносокращенное слово, встретившееся в тексте.
Например, в поэме А. Твардовского «За далью — даль»:
И точно танки РГК,
Двадцатитонные «минчане»...
Значение аббревиатуры военных лет РГК сейчас забыто.
«Словарь сокращений» помогает понять это слово: РГК — резерв
главного командования. В романе И. Ильфа и Е. Петрова
«Двенадцать стульев» читаем: «На домик махнули рукой. Он стал
считаться диким и исчез со всех планов МУНИ». Ни сноски, ни
примечания, объясняющего значение слова МУНИ, в большинстве
изданий романа нет. Словарь и здесь приходит на помощь,
расшифровывая МУНИ как Московское управление недвижимыми
имуществами. Что VcjKoe лавсан, знает каждый, но то, что это
сложносокращенное слово и по буквам расшифровывается как
Лаборатория высокомолекулярных соединений Лкадемии наук,
известно не всякому. В газетах встречаются слова НАТО, ФИФА,
ЮНЕСКО, напалм и др. При желании, пользуясь «Словарем
сокращений», можно восстановить «полное звучание» и этих слов.
Название марки телевизора КВН составлено из первых букв трех
фамилий: Кенигсон, Варшавский, Николаевский и т. д.
Полезен «Частотный словарь современного русского
литературного языка» Э. А. Штейнфельдт (Таллин, 1963). В словаре
2500 наиболее употребительных в современной речи русских слов.
Материалы словаря помогут преподавателям русского языка
нерусских школ, работникам кафедр русского языка для
иностранцев правильно построить занятия по изучению русской лексики.
В первую очередь следует познакомить нерусских учащихся с
самыми употребительными, чаще других встречающимися словами.
iB «Частотном словаре языка газеты» Г. П. Поляковой и
Г. Я. Солганика (М., 1971) отражена частота употребления слов в
современной русской газетной речи.
В 1964 году вышел «Словарь названий жителей РСФСР» (под
ред. А. М. Бабкина). В словаре собрано около 6000 названий
жителей населенных пунктов Российской Федерации. На основе
многочисленных материалов (древнерусских памятников
письменности, произведений художественной литературы, газет, журналов,
записей живой речи) составлены списки названий жителей
городов, поселков, сел (не ниже районного центра) по областям,
краям, автономным республикам. Словарь позволяет не только
установить, как себя сейчас называют жители того или иного города
или села, но и проследить, как исторически менялись названия
людей по месту жительства, рождения. Так, жители Новгорода и
Новгородской области сейчас называются новгородцами;
памятники письменности показывают, что в прошлом, наряду со словом
новгородцы, употреблялись (в том же значении) существительные
новгородчане, новогородцы и новоградцы. Словарь отражает и
228

колебания в современной речи: жителей Мурома (город
Владимирской области) называют муромцами, муромлянами и муромча-
нами и т. п.
Около 10 000 названий содержит «Словарь названий жителей
СССР», под редакцией А. М. Бабкина и Е. А. Левашова (М., 1975).
От предыдущего он отличается в основном тем, что включает и
названия жителей других союзных республик.
В последние годы вышло из печати несколько словарей
собственных имен. «Словарь русских личных имен» А. Н. Петровского
(М., 1966) содержит около 2600 личных имен, употребляющихся
или употреблявшихся в русских семьях. Приводятся все известные
автору уменьшительные и ласкательные формы имен, формы
отчеств. Указывается этимология имен.
«Краткий топонимический словарь» В. А. Никонова (М., 1966)
содержит сведения об истории и происхождении географических
названий — названий государств, городов, гор, морей, рек и т. п.
Словарь полезен всем интересующимся этими вопросами.
Практическую пользу он может принести и журналистам. До сих пор в
печати встречаются случаи неправильного, ненаучного объяснения
этимологии географических названий. Например, возводят
название Тотьма к «то тьма», Улейма нелепо объясняют как «улей ма»,
т. е. «много ульев», и т. п. Словарь В. А. Никонова помогает
научно подойти к происхождению географических названий (как
советских, так и зарубежных).
Принципиально новым для отечественной лексикографии явля-
ется.изданный в 1971 году словарь-справочник «Новые слова и
значения» (под редакцией Н. 3. Котеловой и Ю. С. Сорокина).
Словарь содержит около 3500 новых слов и значений, появившихся в
русском языке в основном в 50—60-х годах и не вошедших в
толковые словари, изданные до 1971 года.
Из литературы о словарях
Бархударов С. Г. Русская советская лексикография за 40 лет. —
«Вопросы языкознания», 1957, № 5.
Виноградов В. В. Толковые словари русского языка. — В кн.: Язык
газеты. М. —Л., 1943.
ОжеговС. И. О трех типах толковых словарей современного русского
языка. — «Вопросы языкознания», 1952, № 2.
Рахманова Л. И. Русский язык. Лексикография (учебно-методическое
пособие для студентов-заочников факультетов журналистики государственных
университетов). М., 1966.
Цейтлин Р. М. Краткий очерк истории русской лексикографии. М, 1958.
Щерба Л. В. Опыт общей теории лексикографии. — В кн.: Избр. работы по
языкознанию и фонетике. Т. 1 Л., 1958.

СОДЕРЖАНИЕ
От автора ^
Ко второму изданию 4
Список условных сокращений 4
Современный русский литературный язык
1. Место русского языка среди других языков мира- 5
2. Что такое современный язык? . о
3. Что такое литературный язык? . 10
4. Литературный язык и язык художественной литературы . . . 1о*
Лексика
Семасиология
I. Слово как единица лексики 15'
1. Понятие о лексике и лексикологии 1о
2. Сущность слова. Словц как основной элемент языка . . . .16-
3. Изучение слова в фонётлке, грамматике и лексикологии ... 17
4. Обобщающая роль слова. Слово и понятие 18
II. Многозначность слова . 23<
Типы полисемии 24
1. Метафора . 25
2. Метонимия ... .... 30'
3. Синекдоха 34
Ошибки в употреблении многозначных слов 37
III. Омонимы 39*
). Понятие об омонимах . 39
2. Типы омонимов . 41
3. Происхождение омонимов 43'
4. Использование омонимов в речи . 45
IV. Синонимы и антонимы 48
1. Понятие о синонимах . . . 48
2. Типы синонимов . 49'
3 Использование синонимов в речи .... 54
4. Антонимы .... 59-
Общие пособия по лексикологии 62
Из литературы по семасиологии 62'
Русская лексика с точки зрения происхождения
I. Формирование русской лексики 62
II. Освоение заимствованных слов .65
Фонетическое освоение . . 65
Графическое освоение 68
Грамматическое освоение .' 69
Лексическое освоение 71
Другие явления, связанные с заимствованием слов 76
III. Заимствования из отдельных языков (кроме старославянского) . . 78
Давние заимствования из скандинавских и финских языков ... 80
Тюркские заимствования 80
Слова греческого и латинского происхождения 81
Заимствования из новых европейских языков 83
Заимствования из славянских языков (кроме старославянского) . . 85
IV. Заимствования из старославянского языка (старославянизмы) ... 86
:1. Понятие о старославянском языке и старославянизмах . . .86
2. Приметы старославянизмов . . / 88
3. Место старославянизмов в русской лексике 93
230

V. Отношение к заимствованным словам ^8
Из литературы к теме: «Русская лексика с течки зрения
происхождения» „ Ю1
Устаревшая и новая лексика
I. Устаревшие слова 101
1. Историзмы 102
2. Архаизмы ЮЗ
Типы архаизмов .... 104
Архаизмы з современных текстах 107
II.„ Новые слова 112
Неологизмы 114
И? литературы об устаревших и новых словах 117
Лексика общенародная и необщенародная
I. Лексика общенародная 119
II. Диалектная (областная) лексика 120
1. Понятие о диалектизме. Виды диалектизмов 120
2. Отношение к диалектизмам. Диалектизмы в современных текстах . 127
III. Специальная (профессионально-терминологическая) лексика . . . 134
IV. Жаргонная лексика 143
V. Специальная и жаргонная лексика в современных текстах . . .146
Из литературы к теме: «Лексика общенародная и необщенародная» . 152
Стилистические пласты лексики
I. Лексика нейтральная (межстилевая) 154
II. Лексика устной речи 157
1. Разговорная лексика . - 157
2. Просторечная лексика 159
3. Признаки лексики устной речи 162
III. Лексика письменной речи 164
1. Книжная лексика 164
2. Высокая лексика 166
3. Официальная лексика 167
4. Признаки слов, относящихся к лексике письменной речи . . . 168
IV. Стилистические пласты лексики и многозначность слова .... 168
V. Лексика разных стилистических пластов в современных текстах . . 170
1. Использоване лексики письменной речи 170
2. Использование лексики устной речи . 172
3. Особые случаи использования лексики разных стилистических
пластов. Смешение стилей .180
Из литературы к теме: «Стилистические пласты лексики» 182
Русская фразеология
I. Свободные и несвободные словосочетания 182
II. Типы фразеологических словосочетаний 185
1. Фразеологические сращения 185
2. Фразеологические единства 187
3. Фразеологические сочетания 188
III. Языковые явления, напоминающие фразеологические словосочетания 190
IV. Стилистическое использование фразеологических словосочетаний,
крылатых слов и других «готовых» выражений 191
1. Общие замечания , ... 191
2. Потенциальные возможности отдельных типов фразеологических
словосочетаний 194
Из литературы по фразеологии 200
231

Словари
I. Основные типы словарей. Словари энциклопедические, и лингвистические 200
II. Толковые словари 202
1. Понятие о толковом словаре. Краткая характеристика русских
толковых словарей дооктябрьского периода 202
2. «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля . 204
3. «Толковый словарь русского языка» под редакцией проф. Д. Н.
Ушакова 209
4. «Словарь русского языка» в 4-х томах АН СССР («Малый
академический») 213
5. «Словарь современного русского литературного языка» («Большой
академический») 217
6. «Словарь русского языка» С. И. Ожегова 218
III. Другие виды лингвистических словарей 221
Из литературы о словарях 229
I Александр Васильевич Калинин |
Лексика русского языка, изд. 3-е
Зав. редакцией М. Д. Потапова. Редактор Л. В. Кутукова. Переплет художника
В. С. Казакевича. Технический редактор Г. Д. Дегтярева. Корректоры Л. А. Ко-
стылева, И. С. Хлыстова.
Тематический план 1978 г. № 54
ИБ № 459
Сдано в набор 19.09.77. Подписано к печати 10.07.78. Формат 60x90Vie. Бумага
тип. № 3. Гарнитура литературная. Высокая печать. Физ. печ. л. 14,5.
Уч -изд. л. 16,23. Тираж 40.000 экз. Зак. 668. Цена 70 коп. Изд. № 296.
Издательство Московского университета. Москва, К-9, ул. Герцена, 5/7.
Полиграфическое объединение «Полиграфист» Управления издательств,
полиграфии и книжной торговли Мосгорисполкома. Москва, ул. Макаренко, 5/16.