Текст
США
ПОСЛЕ ВТОРОЙ
МИРОВОЙ войны
НОУШФ 21Ж
розтшк амемса:
1945-1971
1п<НапароН5 —№\к Уогк
1973
ДЛЯ НАУЧНЫХ БИБЛИОТЕК
ГОВАРД ЗИНН
США ПОСЛЕ ВТОРОЙ
мировой войны:
1945-1971
Сокращенный перевод с английского
П. С. БЕЛЯНИНА, Н. Ф. ПАИСОВА,
С. В. ПОНОМАРЕНКО
Вступительная статья
доктора исторических наук
профессора Е. И. ПОПОВОЙ
МОСКВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
1977
Редакция литературы по истории
© Перевод на русский язык, «Прогресс», 1977
10605-025
006 (01)-77
35~77 339
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
В условиях резкого обострения противоречий и кон¬
фликтов, углубления социально-экономического и поли¬
тического кризиса в Соединенных Штатах Америки на
рубеже 60-х и 70-х годов всю страну охватил «дух
мятежа» а. Одно из примечательных проявлений этого
является усиление критического направления в амери¬
канской буржуазной историографии: появляется все боль¬
ше книг, осуждающих наиболее вопиющие пороки образа
жизни, внешней и внутренней политики США. С подобных
критических позиций написана и предлагаемая вниманию
читателя новая книга Говарда Зинна, американского
буржуазного историка, профессора Бостонского универ¬
ситета, автора ряда работ по проблемам новейшей истории
США.
Богатый фактический материал, открытая и резкая
критика наиболее одиозных черт, процессов и явлений
американского капитализма; признание роли масс в
историческом процессе и стремление ее активизировать
(автор прямо подчеркивает, что цель написания данной
книги — побудить американского читателя к активному
участию в создании истории страны); поддержка массовых
движений за демократизацию и социальный прогресс
в США; насыщенность книги различного рода документами
(это в определенной мере придает ей характер не только
исследования, но и источника) — таковы, несомненно,
сильные стороны данной работы.
Они выгодно отличают ее от быстро растущей в связи
с 200-летним юбилеем США лавины апологетических
1 См.: «Новая программа КП США», «США: экономика, поли¬
тика, идеология», 1970, № 12, с. 70, 78, 85 и др.
5
сочинений, идеализирующих американскую историю, и
представляют для советского читателя интерес. При пере¬
воде на русский язык книга была сокращена за счет
второстепенных деталей, а также не относящихся непос¬
редственно к данной теме или неаргументированных поло¬
жений.
Читатель не найдет в ней исчерпывающего хроноло¬
гического освещения всех основных событий послевоенной
истории США. В книге затрагиваются лишь некоторые
проблемы социально-политической истории страны. Автор
пишет о целях и результатах участия США во второй
мировой войне, об агрессивной внешней политике амери¬
канского империализма в послевоенный период в некото¬
рых странах Европы, Азии и Латинской Америки. В книге
рассматривается также антидемократическая внутренняя
политика американских властей, расовые отношения, пра¬
восудие в США в послевоенные десятилетия. В послед¬
ней главе показан подъем негритянского, студенческого,
женского, антивоенного движений в 60-х годах.
Автор критически оценивает причины вступления
США во вторую мировую войну, разоблачая пропаган¬
дистские лозунги о международной «ответственности»
США и «защите свободы», указывая на стремление амери¬
канских правящих кругов к контролю над миром и импе¬
риалистической экспансии, на нарушения ими демокра¬
тии в собственной стране. Он отмечает, что американ¬
ские правящие круги, осуждая гитлеровский расизм,
сохранили, однако, расовую дискриминацию в США, в
том числе даже в войсках, действующих на фронтах
войны.
Полемическая направленность характерна и для главы
«Империя», где подвергается критике фанатический анти¬
коммунизм периода «холодной войны», раскрывается эко¬
номическая заинтересованность монополий в «доктрине
Трумэна», «помощи» США иностранным государствам, соз¬
дании системы противоракетной обороны и т. п. Автор
разоблачает лицемерие лозунгов американских правя¬
щих кругов. Он отмечает тот факт, что в США в поня¬
тие «свободный мир» постоянно включают военные дикта¬
туры, а в понятие «коммунизм» — не только социалисти¬
ческие революции, но и любые оппозиционные движения.
Открыто осуждает Г. Зинн и внутреннюю политику
правящих кругов США после второй мировой войны.
6
Он показывает контраст между официальными лозунгами
о «справедливом курсе», «новых рубежах», «великом
обществе», «обществе изобилия» и остротой социальных
нужд; между дальнейшей концентрацией богатства в
руках господствующего меньшинства и расширением бед¬
ности в США.
Интересны страницы, где, отчасти опираясь на работы
Р. Миллса, П. Лазарсфельда и других ученых, хотя и не
во всем соглашаясь с ними, автор анализирует парламент¬
скую систему США, развивая тезис о том, что действующий
в стране принцип представительства недемократичен по
своей природе. В книге показано, что американская
представительная система неизбежно приводит к образо¬
ванию элит, состоящих из политических деятелей, бизнес¬
менов и военных, а политическая власть, несмотря на
«плюрализм», двухпартийность и т. п., на деле является
в высшей степени концентрированной и централизованной.
Соотношение власти конгресса и президента, лоббизм,
«отчужденный избиратель», превращение всеобщего изби¬
рательного права в орудие правящего класса, значение
монополии капитала на средства массовой информации —
все это критически анализируется автором, и в результате
конформистский миф об «американской демократии» полу¬
чает в книге ощутимый отпор.
Трактовке проблемы расовых отношений большую
основательность придает детальная фактура и анализ,
вскрывающий противоречие между формальным и факти¬
ческим статутом негритянского населения США. 14-я и
15-я поправки к конституции остались лишь на бумаге,
подчеркивает автор: ни один из послевоенных президентов
не использовал свои вполне достаточные юридические
полномочия, предпочитая длительную и рассчитанную
больше на показ процедуру принятия законов о граждан¬
ских правах. Апализ этих законов приводит Г. Зинна
к выводу об иллюзорности реформ; приведенные им приме*
ры вопиющих нарушений закона и фактического беспра¬
вия негров, вызывающие среди черных, как отмечает
автор, настроения горечи и протеста, позволяют ему
сделать заключение о том, что либеральный способ ре¬
шения проблемы не затрагивает сути дела, а именно —
экономического положения негров, их реального дос¬
тупа к власти и идею «превосходства» белой расы. Он ут¬
верждает, что негры должны прежде всего рассчитывать
7
на собственные силы, ошибочно оценивая, однако, при
этом переход негритянских борцов от тактики Мартина
Лютера Кинга к восстаниям 1965 г., как «конец эры
пассивности, возведенной в доктрину ненасильственных
действий».
Разоблачив лицемерие либеральной риторики амери¬
канских правящих кругов во время второй мировой
войны, реакционной послевоенной внешней и внутренней
политики США, Говард Зинн переходит к последнему
оплоту американского либерализма — конституционным
правам и свободам. Он показывает, что столь превоз¬
носимый в США «правопорядок» на деле не существует:
маккартизм и прочие крестовые походы реакции не слу¬
чайность, а характерная черта американского общества;
антикоммунистическая истерия типична и для либералов,
фальсификаторские судебные процессы — постоянная
практика, подчеркивающая, что на деле никакая закон¬
ность не соблюдается; свобода слова и печати ограничива¬
ется на деле с помощью дубинки полицейского и всемогу¬
щего доллара.
Автор показывает фактически не ограниченную законом
власть полиции на улицах, расстрел студентов в Кенте
в октябре 1970 г., кровавые побоища в других городах,
жестокое подавление бунтов заключенных в тюрьмах,
а также такие нарушения законов властями, как перлюс¬
трация писем, подслушивание телефонных разговоров,
преступная деятельность ФБР, фальсификация выборов.
Ярко нарисована в последней главе картина демокра¬
тических движений: от «прогрессизма» Г. Уоллеса и вы¬
ступлений пацифистов, отправлявшихся на лодках в
районы испытаний ядерных бомб в знак протеста про¬
тив этих испытаний, до «сидячих демонстраций», «рейсов
свободы», маршей протеста, вооруженной борьбы негров
в 60-х годах, выступлений «черных мусульман» и «чер¬
ных пантер», нового этапа студенческого движения и
движения против войны во Вьетнаме, охватившего все слои
общества, а также своеобразных форм женского дви¬
жения.
Признавая, что участники этого массового подъема
60-х годов не имели четкого представления о справедли¬
вом обществе и путях его построения, автор, однако,
с сочувствием пишет о выдвинутых борцами целях —
добиться изменений в экономической структуре и распре-
8
делении богатств, устранить власть корпораций, покон¬
чить с частнособственнической прибылью, использовать
ресурсы «на благо людей», положить конец политическому
господству буржуазии, которое «всегда было реальнее
всех разговоров о представительном правительстве».
Ставя вопрос, имела ли в США в 60-х годах место рево¬
люция или, по меньшей мере, ее зачатки, автор говорит,
что, во всяком случае, произошло нечто качественно отлич¬
ное от событий прошлого времени, что страна была охва¬
чена мощным протестом не против какого-то конкрет¬
ного политического решения, а против всего мировоз¬
зрения, против всего образа жизни.
В целом большой фактический материал, приведенный
во всех главах книги, подтверждает тезис Компартии США
о том, что «безграничность власти, тирания высших
монополистических кругов сейчас приходят во все более
острый конфликт... с интересами страны. Это резко обос¬
трившееся противоречие ныне оказалось в центре обсуж¬
дения всех проблем и в центре всей борьбы».
Однако далеко не со всеми оценками, которые даны
в главах книги, можно согласиться. Общий критический
подход автора к исследуемым проблемам носит ограни¬
ченный характер, так как он не доводится до признания
классов и классовой борьбы, решающей роли рабочего
класса, а определяется позицией абстрактного гуманизма
и буржуазного пацифизма.
Так, говоря о войне 1939—1945 гг., автор ставит под
сомнение значение победы над гитлеризмом.
Переходя к внутренней политике, автор отказывается
признавать какие-либо различия между «новым курсом»
Ф. Рузвельта и курсом его предшественников, между
характером мероприятий Г. Трумэна и Дж. Кеннеди,
объявляя их все в равной мере «центристскими» и несосто¬
ятельными. Анархистский, утопический оттенок имеют
рассуждения автора о необходимости покончить раз и
навсегда с уважением к закону. Тот факт, что законность
служит в эксплуататорском обществе интересам правящих
классов, что «равенство перед законом» в капиталисти¬
ческом обществе есть фикция, не отменяет, однако, необ¬
ходимости законов и борьбы за их использование в интере¬
сах трудящихся.
Недифференцированный подход Г. Зинна к классовому
составу массовых движений 60-х годов приводит к нечег-
9
кому определению их роли и места в политической жизни
США. Отмечая несомненный факт участия в этих движени¬
ях представителей самых разнообразных слоев общества,
от либерального конгрессмена до бедняка негра, автор,
однако, не показывает различия в их целях и тактике,
в их классовых интересах.
Автор не отмечает роль компартии — наиболее ради¬
кального критика тех зол, против которых были направ¬
лены массовые движения, и последовательного борца
против милитаризма, расизма, всех видов реакции. Как
справедливо указывалось на XXI съезде Коммунистичес¬
кой партии США, на протяжении истекших 56 лет суще¬
ствования партии каждый раз всюду, где разворачивалась
борьба в интересах народа, коммунисты были и по-преж¬
нему остаются активными участниками этой борьбы.
В книге не затрагиваются вопросы рабочего движения.
Отрицание роли рабочего класса типично для того мелко¬
буржуазного радикализма, который свойствен идеологии
«новых левых», во многом близкой и взглядам Г. Зинна.
Подобные позиции осудила Компартия США, заявив;
«В центре всех массовых движений занимает свое место
движение рабочего класса. В этом состоит основное содер¬
жание и суть расстановки сил в борьбе против монополис¬
тического капитализма. Это важнейший элемент, тесно
связанный со всеми массовыми движениями и влияющий
на них».
Г. Зинн ставит в книге два основных вопроса: 1) «по¬
чему власти США, самого оснащенного в военном отноше¬
нии и самого богатого государства в мире, вступили в
60-х годах в острый конфликт с американским народом»;
2) каковы пути преодоления охватившего страну кризиса,
есть ли оптимистическая перспектива, выход из тупика.
Отвечая на первый вопрос, он указывает на глубокое
противоречие между декларациями и реальной политикой
американского «либерализма» 1 на протяжении почти
всей его истории.
1 Как видно из контекста книги, автор употребляет термин
«либерализм» не как обозначение одного из политических и идей¬
ных течений в лагере буржуазии, а как синоним понятия «капита¬
лизм», «американский буржуазный строй». Такие выражения
Г. Зинна, как «современное либеральное общество», «современная
либеральная система», обозначают современный капиталистический
строй в США и других высокоразвитых странах буржуазного мира.
10
Г. Зинн подчеркивает, что кредо американского капи¬
тализма раздвоено на провозглашаемое, риторическое,
сформулированное еще в Декларации независимости («пра¬
во на жизнь, свободу и стремление к счастью») и действую¬
щее на практике — укоренившиеся убеждения, которые
укрепляются церковью, семьей, школой, средствами мас¬
совой информации («все люди равны» — но не чернокожие,
индейцы, или бедняки; «право на жизнь» — но не у тех,
кого посылают на войну, и т. п.). Это, по существу, критика
непримиримых противоречий капитализма.
Однако, говоря об антагонизме, лежащем в основе
американского общества, автор не возлагает вины за
расхождение между словами и делами «либерализма» на
правящие классы, объявляя противоречивой страну во¬
обще, американское общество и народ в целом. Правда,
автор отмечает, что раздвоенность кредо всегда была
выгодна правящим группировкам, использовавшим «на¬
бор норм и убеждений» в своих интересах, чтобы закрепить
свой контроль над американским народом. Но классовый
подход ему чужд, и он не ищет причины указанных про¬
тиворечий в классовой структуре американского общест¬
ва, не показывает, что «общественное мнение» или «укре¬
пившиеся убеждения» в значительной мере формируются
сверху, в интересах господствующего класса.
В течение длительного времени, говорится в книге,
удавалось смягчать противоречие между риторикой и по¬
литической практикой правящих кругов страны благодаря
относительной прогрессивности американской революции
XVIII в. и дальнейшим реформам в области гражданских
прав негров, судебной системы и др. Однако реформы но¬
сили крайне ограниченный характер, были, по сути дела,
лишь «символами перемен», так как не могли «фундамен¬
тально изменить распределение власти и богатства», про¬
гресс происходил «в узких границах экономической систе¬
мы, основанной на капиталистической погоне за прибылью»,
сопровождался агрессивными войнами, а «представитель¬
ное правление» не было подлинно представительным.
Именно в этом смысле автор говорит о двух кредо американского
«либерализма». Буржуазно-демократические революции XVII —
XVIII вв. он называет «либеральными», а установившийся после
них строй — «либеральным». Г. Зинн наряду с этим употребляет и
термины «национальное государство», «нация — государство» в смы¬
сле ^буржуазное государство», «капиталистическое государство».
И
Успехи же фермерского и профсоюзного движений при¬
несли выгоды лишь привилегированному меньшинству
этих групп населения.
Эта оценка автором всего хода исторического развития
США прямо противостоит лавине американской конфор¬
мистской литературы, основным постулатам официальной
идеологии.
Автор критикует господствующую в американской
историографии теорию «консенсуса» — школу «согласия».
Эта школа, как известно, интерпретирует американскую
историю таким образом, чтобы доказать, что американ¬
ская система способна решать все возникающие в ходе
развития противоречия путем реформ, проводимых с об¬
щего согласия. Он высказывается за школу «конфликта»,
отмечая, что характерной чертой американской истории
на всем ее протяжении был не только реформизм, но и
движения протеста — аболиционизм, популизм, «Индус¬
триальные рабочие мира», и др. Два направления в изу¬
чении американской истории — школа «согласия» и школа
«конфликта», говорит автор, отражают разрыв между
словесным и действующим кредо.
Противоречие между словами и делами господствую¬
щих классов, по мнению автора, сохранялось, углубля¬
лось и, накапливаясь, прорвалось наружу в виде мощного
подъема движений протеста 60-х годов. Произошло «за¬
тяжное падение с вершины». Кризисы в экономике,
расовых отношениях, внешней, политике подтвердили,
что США столкнулись не с временными и случайными
затруднениями, но с глубокой, имеющей исторические
корни противоречивостью американского общества. И не
случайно была поколеблена вера многих американцев
в «самые дорогие черты либерального демократического
капитализма» — в возможность достижения расового ра¬
венства мирным, законодательным путем и создания
профсоюзами системы коллективного участия в прибылях,
в реальность Билля о правах, эффективность полиции
и справедливость суда присяжных, в демократичность
двухпартийной системы, выборов и т. д.,— было подор¬
вано слепое подчинение правительству в целом. Таким
образом, интерпретируя «взрыв» 60-х — начала 70-х годов
прежде всего как духовный кризис, «революцию в умах»,
а не как отражение объективных процессов в экономике
и столкновений классовых интересов, автор в целом дает,
12
однако, достаточно четкий ответ на первый из поставлен¬
ных им двух вопросов.
Отвечая на второй вопрос Г. Зинн справедливо кон¬
статирует, что оптимистическая перспектива есть: либе¬
ральным реформам сверху, этим всего лишь «иллюзиям
прогресса», должно быть противопоставлено массовое
движение снизу. «Деньги и пушки — не единственная
основа силы, — пишет он, — любой прогресс, успех
любых революций и преобразований достигался за счет
„особой, трудно определяемой силы, порождаемой волей
и самопожертвованием простого народа”. Примером этой
силы и явились движения 60-х годов.
При этом, однако, в книге остается неясность во всем,
что касается классового состава борющихся сил, конкрет¬
ных целей и методов борьбы.
Идеалом автора является Декларация независимости.
Он видит перспективу будущего США в том, что многими
американцами предпринимаются попытки «осуществить
на деле обещанное два столетия назад», и призывает к
борьбе за осуществление «великих целей» Декларации
независимости. Автор считает, что должно быть восста¬
новлено провозглашенное кредо, лучше всего сформули¬
рованное в Декларации независимости, и отвергнуто
действующее кредо, то есть устранено противоречие
между словами и делами правящих кругов и установлена
«истинная демократия». Однако автор не вспоминает,
что Декларация независимости, при всей прогрессивно¬
сти ее принципов, провозглашала лишь формальное ра¬
венство и игнорировала вопрос о рабстве негров в
США. Г. Зинн высоко оценивает тех, кто сохранил веру
в возможность создания общества без капитализма, без
национализма, без иерархии, основанной на принципе
«человек человеку волк», но средства достижения этой
цели видит в создании каких-то неопределенных «новых
институтов, выработке новых методов принятия решений».
Резкая критика автором существующих в США инсти¬
тутов дополняется утопической картиной «общества жи¬
телей одной планеты», которое объединит мировые ресурсы
и будет рационально их использовать, уничтожит центра¬
лизованную бюрократию и предоставит массам право
принимать решения. Отрицая парламентскую систему,
Г. Зинн весьма туманно говорит о новой структуре, кото¬
рая призвана ее заменить.
13
В качестве конкретных методов борьбы автор, по су¬
ществу, рекомендует жалкие паллиативы, проповедует
«теорию малых дел». Он положительно отзывается о дви¬
жении 70-х годов за создание «коммун», в которых люди
«жили более широкими сообществами, чем семья», и вели
«более насыщенный и свободный образ жизни». Он при¬
ветствует, например, «кооперативные рабочие группы»
адвокатов, врачей, созданные с целью «служения общест¬
венным интересам». Но даже по приводимым самим
автором данным, эти «коммуны» отличались весьма огра¬
ниченным масштабом и временным характером (например,
«коммуны» организаторов антивоенных выступлений близ
военных баз), вызывались нуждой (объединение семей шах¬
теров в Аппалачах), бегством от действительности («кохМ
муны» молодежи) и были побочным явлением, а отнюдь
не столбовой дорогой общественного переустройства.
Поскольку правящие круги ведут свою политику с
большой гибкостью, умело скрывают экономическую
эксплуатацию лабиринтом рыночных связей, а полити¬
ческую тиранию — парламентаризмом, монопольно вла¬
деют средствами массовой информации и контролируют
сознание народа через школу, церковь и т. п., —
«главная проблема, стоящая перед теми, кто стремится
осуществить коренные перемены в либеральном обществе
с такой структурой власти, заключается в разрыве
паутины лжи и обмана», для чего нужна, по мнению ав¬
тора, длительная и упорная борьба за изменение взглядов
людей с целью «заставить их всемерно стремиться к
построению нового общества». В конечном счете все, по
Г. Зинну, сводится, таким образом, к пропагандистской,
просветительной деятельности.
Г. Зинн сводит «движение снизу», движение масс к
«малым делам», идеализируя разрозненные, поверхност¬
ные выступления небольших групп активистов, которые,
по убеждению автора, и призваны осуществить сдвиг в
сознании масс. Он рассказывает, например, о том, как
студенты в ряде университетов и колледжей США насто¬
яли на отмене офицерской подготовки, как бостонские
борцы добились снижения стоимости проезда на транспорте
для престарелых, как в штате Мичиган убрали рекламные
щиты, восстановив первозданную красоту природы вдоль
дорог, и т. д. Все это выдается за средства коренного
преобразования американского общества.
14
Общая концепция Г. Зинна отражает противоречивость
воззрений мелкобуржуазных радикалов. Вместе с тем
она несет на себе отпечаток настроений тех борцов, которые
выступили в 60-е годы с требованиями, направленными
против капиталистических монополий, агрессии и ра¬
сизма в США.
Е% Я. Попова
Введение
КРЕДО АМЕРИКИ
Любая книга по истории является толкованием со¬
бытий, в котором какое-либо событие прошлого перено¬
сится в настоящее в соответствии с интересами самого ис¬
торика. Причем, как бы мысль историка ни была погру¬
жена в прошлое, его интересы определяются непременно
настоящим. Мой собственный интерес к написанию этой
краткой истории Соединенных Штатов, охватывающий
25-летний период после окончания второй мировой войны,
объясняется стремлением рассмотреть две проблемы в
надежде побудить читателя к более активному участию в
создании американской истории, не похожей на ту, кото¬
рая составляет наше прошлое.
Первая проблема: почему правительство Соединенных
Штатов,ставших самым оснащенным в военном отношении и
самым богатым государством в мире, вступило в поло¬
су столь острых конфликтов с американским народом?
В конце 50-х — начале 70-х годов страна пережила беспре¬
цедентные волнения негров, студенческие демонстра¬
ции, антивоенные выступления, движение гражданского
неповиновения, бунты заключенных; широко распростра¬
нилось представление о неустойчивости, даже ущербности
американской цивилизации.
Вторая проблема: каковы возможности, перспективы и
отправные точки новых путей в развитии страны?
Я начал обсуждение первого вопроса в разделе, откры¬
вающем мою книгу, с Хиросимы, когда в 1945 г. целый
город был стерт с лица земли американской техникой,
приведенной в действие официально оправданной жесто¬
костью, не вызвавшей никакого протеста со стороны аме¬
риканской общественности. Второй вопрос я поднимаю в
заключительной части книги, рисуя картины Банкер-
17
Хилла в 1971 г., где собрались ветераны войны во Вьет¬
наме, чтобы выразить протест против проявления такой
же жестокости в Индокитае.
При исследовании этих вопросов через всю книгу крас¬
ной нитью проходит тема о кредо, о символе веры амери¬
канцев, столь противоречивом по своему содержанию.
Один показ явных расхождений между обещаниями и их
выполнением, между теорией и практикой, между словом
и делом не может дать о нем точного представления. Ибо
обещания сами по себе недостаточно определенны, а сло¬
ва противоречивы. Точно так же и дела — в них алчность
и насилие перемешаны с изрядной долей благородства и
героизма,— и это значительно затрудняет какую-либо од¬
нозначную формулировку понятия «Америка». Ибо Аме¬
рика — это не только воинственные президенты, алчные
промышленники, холопствующая интеллигенция и покор¬
ные жертвы. Это также доблестные мужчины и женщины —
организаторы и вдохновители протеста и противодействия.
На страницах своей книги я провожу различие между
двумя противоречивыми частями американского кредо.
С одной стороны, это формальное, провозглашенное кредо,
лучше всего сформулированное в словах Декларации
независимости: «Все мужчины, все женщины созданы рав¬
ными... имеющими неотъемлемые права... на жизнь, сво¬
боду, стремление к счастью... и если какая-либо форма
правления окажется несовместимой с этими целями,
народ имеет право изменить или вовсе отменить ее...» С
другой стороны, это реальное, действующее кредо — те
убеждения, которые — вне зависимости от того, записа¬
ны они в конституции и в своде законов или нет,— глу¬
боко укоренились в сознании американского народа в
ходе его повседневной практической деятельности; это
убеждения, которые укрепляются церковью, семьей, шко¬
лой, официальными заявлениями, средствами массовой
информации. Это вера в то, что все люди созданы рав¬
ными — кроме иностранцев, с которыми мы постоянно
воюем, чернокожих, о которых вообще не стоит говорить,
индейцев, которые нам не покорятся, а также заключенных,
военнослужащих и бедняков. Это представление о том, что
менее всего неотъемлемым правом является право на жизнь
у тех, кого посылают на войну, и что право народа на сво¬
боду бессильно против власти; что, если какая-либо группа
людей выступает против действующего американского кре-
18
до, правительство имеет право воспрепятствовать этому
или устранить эту группу путем преследований и тюремно¬
го заключения.
В этом смысле американская история представляет
собой давнюю и до сих пор безуспешную попытку преодо¬
леть подобную двойственность американского кредо и
провести в жизнь принципы Декларации независимости.
Эта двойственность всегда была на руку тем, кто пра¬
вит обществом. Благодаря ей существует целый набор норм
и убеждений, необходимых для того, чтобы существующая
система продолжала соответствовать идеалам, которые су¬
лят нечто лучшее в будущем и несколько смягчают безот¬
радность настоящего. В период великих буржуазных рево¬
люций нового времени, к которым следует отнести англий¬
скую революцию XVII в. и революции XVIII в. в Соеди¬
ненных Штатах и во Франции, эта двойственность была
более необходима, чем когда-либо раньше. Ибо предстояло
мобилизовать огромные массы людей на свержение старых
режимов и на активное участие в целом комплексе экономи¬
ческих и политических процессов, порожденных этими
революциями. Идеалы вдохновляли людей, а нормы сдер¬
живали их. Религия, образование, средства массовой ин¬
формации — все они в меру своих возможностей препод¬
носили людям и эти идеалы, и эти нормы.
Все буржуазные государства, возникшие в результате
революций, претендовали на огромный прогресс по срав¬
нению с прежними обществами. Но эти претензии чрезмер¬
ны. Выборы и парламентские системы не устранили поло¬
жения, при котором принятие решений сосредоточено в
руках немногих; они создали лишь возможность участия в
управлении со стороны не имеющих власти и очень плохо
информированных избирателей. Капиталистическая сис¬
тема не уничтожила свойственного феодальным временам
резкого деления общества на богатых и бедных, она, скорее,
провела это деление в мировом масштабе. В пределах же
богатых наций она маскировала несправедливое распре¬
деление богатств запутанной системой договорных отно¬
шений, закрепленных законами. Современные конститу¬
ции и билли о правах не изменили главной черты преж¬
них обществ: свобода слова и справедливый суд не всегда
доступны для тех, кто не имеет денег и высокого общест¬
венного положения. Распространение всеобщей грамот¬
ности, развитие наук и образования вовсе не мешают мень-
19
шинству обманывать большинство, они, скорее, создали для
этого все возможности, потому что с ними повсеместно рас¬
пространялись лицемерие и двуличность.
Возникновение национальных государств в новое вре¬
мя считалось прогрессивной тенденцией мирового развития,
шагом вперед по сравнению с расколотым миром монархов
и пап, племенных вождей и феодальных князей. Однако
новый порядок, принесший разочарование большинству на¬
селения новых государств, стал губительным для тех, кто
оставался за их пределами; новые национальные государст¬
ва оказались теперь в состоянии создавать империи, ши¬
роко применять насилие, вести войны в масштабах, да¬
леко превосходящих деяния старых режимов. «Правле¬
ние по закону», которого придерживались современные
буржуазные государства, сочеталось с господством без¬
закония на мировой арене. Ныне, вооруженные ядерными
боеголовками, они направляют национальные богатства
на войну и на подготовку к войне, управляя при этом сво¬
ими народами с помощью полицейских порядков и иллю¬
зорных выгод.
Все это, разумеется, не перечеркивает подлинного прог¬
ресса в медицине и технике, в распространении грамот¬
ности и политической активности. Однако в ходе войн и
погони за прибылями все эти предпосылки существования
здорового общества непременно извращались националь¬
ными амбициями. И то, что именовалось прогрессом, в
большинстве случаев означало изготовление орудий, пред¬
назначаемых отнюдь не для гуманных целей.
Как самое современное среди буржуазных государств
нашего времени, Соединенные Штаты вобрали в себя все
эти черты национальных государств XX в. Это государст¬
во наиболее эффективно использовало формальное кредо
и умело комбинировало его с действующим кредо, для
того чтобы закрепить контроль над американским народом
и распространить свое влияние на другие части света.
В США использованию этой двойственности сопутство¬
вал наибольший успех. Одна из причин этого успеха кры¬
лась в том, что противоречия между риторикой и реаль¬
ностью постоянно смягчались в США символами перемен
и реформ. Идеализацию буржуазных революций и их
исторической прогрессивности Соединенные Штаты до¬
полнили утверждениями о своих достижениях в рамках
американской конституционной системы, В США были при-
20
няты законы о гражданских правах негров и о материаль¬
ном обеспечении бедняков, а также внесены изменения в
избирательную систему и политическую структуру; рас¬
ширены права обвиняемых в суде и утверждены планы
экономической помощи другим народам» Все эти символы
перемен и реформ поддерживают иллюзорное представле¬
ние о том, что прогресс в рамках норм американской сис¬
темы достижим — путем голосования за соответствующих
лиц, проведения новых постановлений, принятия новых ре¬
шений Верховного суда, создания системы совместного
участия в прибылях. В целях смягчения недовольства аме¬
риканская система позволила производить перемены, одна¬
ко не настолько, чтобы фундаментально изменить распре¬
деление власти и богатства. То, что может быть названо
прогрессом, происходило в узких границах экономичес¬
кой системы, основанной на капиталистической погоне за
прибылями; в рамках политической системы, основанной
на патернализме представительного правления; в сфере
внешней политики, основанной на экономической и воен¬
ной агрессивности, а также внутри социальной системы,
основанной на предрассудках в вопросах расовой и нацио¬
нальной принадлежности, пола, возраста и имущественно¬
го положения.
До настоящего времени основные политические конф¬
ликты в Соединенных Штатах ограничивались указанными
пределами. Сама американская революция, принесшая аме¬
риканцам независимость от Англии, заменила ее господ¬
ство властью местных рабовладельцев, купцов, юристов и
политиков, а новая конституция узаконила эту замену,
создав еще более широкое поле деятельности для расовой
и классовой элиты, занимавшей господствующие позиции
еще в колониальный период истории США. Гражданская
война уничтожила рабство, но не устранила расового не¬
равенства. Успехи фермерского и профсоюзного движений
привели к реформам, которые, однако, принесли пользу
главным образом привилегированному меньшинству в
пределах избирательных округов, а в более широких мас¬
штабах способствовали укреплению контроля корпораций
над национальными богатствами. Политические выступ¬
ления — даже такие мощные движения, как борьба фер¬
меров и рабочих,— скорее создавали видимость, нежели
на самом деле свидетельствовали о возможности выбора
между двумя существенно различными альтернативами.
21
Все вышесказанное говорит в пользу интерпретации
американской истории в духе «консенсуса», то есть «об¬
щественного согласия»» Эта интерпретация отражает,
на мой взгляд, глубокую истину об американском общест¬
ве: его «огромный прогресс» и его политические конфликты
всегда ограничивались жесткими рамками. Однако кон¬
цепцию «согласия» трудно совместить с характерной чер¬
той американской истории, мимо которой нельзя пройти,
постоянно присущим ей движением протеста, отражающим
настроения, идеи, борьбу тех, кто отвертал действующее
американское кредо, кто стремился не дать нации забыть
кредо в том виде, в котором оно было провозглашено, кто
сохранил веру в возможность создания общества без ка¬
питализма, без национализма, без иерархии, основанной
на принципе «человек человеку волк». Существование это¬
го движения в полной мере подтверждает положения «кон¬
фликтной» школы в изучении американской истории, ко¬
торая считает, что американцы забыли аболиционистов,
«Индустриальных рабочих мира», социалистов, анархистов,
Томаса Пейна, Джона Брауна, Юджина Дебса и других
деятелей.
В послевоенные годы эти два направления — «школа
согласия» и «школа конфликта» — обозначились наиболее
четко. Разрыв между формальным и фактическим кредо
стал еще более очевидным. Достижения американской сис¬
темы в организации и «крестовых походов» за рубежом,
и реформ внутри страны явились наиболее значительными
в период второй мировой войны и в последующие годы. Од¬
нако то же самое можно сказать и об осознании пораже¬
ний американской системы. Впервые символы достижений
и прогресса стали казаться фальшивыми все большему
числу американцев.
По прошествии четверти века годы второй мировой вой¬
ны представляются уже не столь славным периодом, как
это казалось прежде. В годы войны американская система
либерального капитализма достигла вершины своего раз¬
вития: мощная техническая оснащенность, изобилие де¬
нег и рабочих мест, единство в борьбе против ненавистного
гитлеризма, благородные декларации и изъявление бла¬
гих намерений по отношению к народу США и всему чело¬
вечеству. Но война обнаружила также, что американская
система на вершине своего развития сочетает деклара¬
ции против жестокости нацизма с массовыми убийствами
22
и разорением, например, в Хиросиме; что в момент своего
наивысшего подъема «крестовый поход» против фа¬
шизма совмещался с американским расизмом, в частно¬
сти, с расовой сегрегацией в вооруженных силах США;
что в пору своего расцвета американская щедрость по
отношению к союзникам маскировала эксплуатацию аме¬
риканских трудящихся; США помогали Англии и в то
же время оттеснили ее с прежних позиций хозяина неф¬
ти на Среднем Востоке» Американская экономика в пору
расцвета зиждилась на получении прибылей с помощью
военных заказов, а политическая система — во-первых,
на борьбе с инакомыслящими, которых бросали в тюрь¬
мы, и, во-вторых, на расизме и концентрационных ла¬
герях.
Но в атмосфере, насыщенной духом справедливой борь¬
бы против Гитлера, парадоксальность этих противоречий
смягчалась в глазах всех американцев, исключая группки
бунтарей, к которым большинство населения страны не пи¬
тало никакого доверия. И поэтому американцы вступали
в послевоенный период с великой верой в свою систему,
которая подкреплялась ее непомерно возросшей мощью
и богатством.
Но уже в начале 60-х годов эта вера пошла на убыль.
Кризис за кризисом — в расовых отношениях, в распре¬
делении ресурсов, во внешней политике — все указывало
на то, что здесь что-то не так. «Великая депрессия» *
была преодолена, фашизм побежден, ку-клукс-клан и мак¬
картизм ослаблены, но в обществе назревала болезнь. Труд¬
ности американского общества нельзя было более объяс¬
нять отступлениями от либеральных устоев к империализ¬
му, расизму южных штатов, погоне корпораций за при¬
былью или к «охоте за ведьмами». Страна уже пережила
свою юность, победила конфедератов, заменила господство
«баронов-грабителей» «государством всеобщего благо¬
денствия» и подтвердила Билль о правах мудрыми ре¬
шениями Верховного суда. США отстояли либеральное
кредо от внешних врагов и очистили его от пагубной ереси
внутри страны, и все же болезнь распространялась.
А может быть, порочным оказалось само либеральное
кредо? (Что может быть ужаснее этой мысли? Но на по¬
добные мысли наводили и бунты негров, и невиданное со-
* То есть экономический кризис 30-х годов.— Прим. ред.
23
противление народов Азии, и внезапное охлаждение преж¬
них почитателей США во всем мире, и неожиданное озлоб¬
ление молодого поколения американцев.) Могло ли быть
порочным действующее американское кредо, а не его рито¬
рическое выражение в Декларации независимости и прися¬
ге на верность? Может быть, оказались ложными ценно¬
сти, символы и принципы американского образа жизни?
Или, может быть, американцы отвергли некоторые отвра¬
тительные наслоения прошлого — агрессию империализма
США времен испано-американской войны, линчевание нег¬
ров, расстрелы забастовщиков — только для того, чтобы
убедиться в том, что не менее отвратительны и сохранив¬
шиеся явления в жизни страны?
Волнения 60-х годов зародили подозрение (которое укре¬
пилось в начале 70-х) в том, что самые лучшие черты ли¬
берального капитализма являлись источником того самого
зла, которое мы обычно относили за счет временных от¬
ступлений от либеральных взглядов. Росло подозрение,
что нарушения прав человека в Соединенных Штатах не
были случайными или странными; они случались и тогда,
когда США не бросались в крайности, они были нормой.
Трудности, переживаемые нацией, происходили не вслед¬
ствие нарушения фактического кредо, а, напротив, в ре¬
зультате его неукоснительного выполнения.
Это кредо включает в себя веру (которая, правда, сей¬
час уже поколеблена) в то, что путем конституционных
поправок и решений Верховного суда можно достичь расо¬
вого равенства; что в условиях «государства всеобщего
благосостояния» с помощью профсоюзов можно модифи¬
цировать систему погони корпораций за прибылями;
веру в судопроизводство, Билль о правах, суд присяжных
заседателей как в средство обеспечения справедливо¬
сти и свободы слова для каждого американца; веру в
выборы, представительное правление, двухпартийную
систему как наилучший путь обеспечения демокра¬
тии; веру в полицию, способную сохранять мир в стра¬
не и защищать права всех граждан, и в солдат, в
бомбы, которые обеспечат правопорядок за рубе¬
жом ...
Эта книга ставит своей целью показать ошибочность
этой веры и вызванный действующим американским кредо
кризис всей культуры и политики в США в течение 25 лет
24
после окончания второй мировой войны. Но она также
должна показать, что именно в этом кризисе берет свое
начало попытка осуществить на деле то, что было обеща¬
но два столетия назад в Декларации независимости.
Мы начинаем с волнующего момента победы, с оконча¬
ния войны, чтобы выяснить, нельзя ли именно в том време¬
ни, когда нация достигла своего величия, найти ключ к раз¬
гадке причин последующего затяжного падения с вер¬
шины.
Глава 1
„ЛУЧШАЯ" ИЗ ВОЙН
«Нью-Йорк тайме», среда, 15 августа 1945 г. Во втором
абзаце передовой статьи под заголовком «Япония капиту¬
лирует, война окончена! Император принимает условия
союзников; Макартур — верховный главнокомандую¬
щий!» ее автор Артур Крок извещал, что «текстом ноты,
направленной четырем державам, в котором приняты ус¬
ловия Потсдамской декларации от 26 июля 1945 г., кро¬
вожадным устремлениям японской военной клики положен
конец.,.»
14 августа в половине восьмого вечера на здании ре¬
дакции «Нью-Йорк тайме» загорелись электрические бук¬
вы — сообщение о капитуляции Японии. Оно собрало на
Таймс-сквер 2 млн. человек. В другой статье, помещенной
также на первой странице, говорилось: «Эта новость при¬
ветствовалась самым оглушительным победным ликованием,
какое только можно себе представить. Изъявления радост¬
ных чувств в течение двадцати минут бурным шквалом
прокатывались через площадь, уносясь далеко за ее пре¬
делы». «Столица,— заключал автор,— выразила свои
чувства... с силой атомной энергии».
Это упоминание об атомной энергии через восемь дней
после взрыва первой атомной бомбы в Хиросиме и через
пять дней после трагедии Нагасаки было в «Нью-Йорк
тайме» в тот день единственным, если не считать одного
исключения на третьей странице газеты. Там сообщалось,
что император Хирохито, уведомляя японский народ о
капитуляции, сказал: «Противник перешел к применению
нового, исключительно варварского типа бомб, обладаю¬
щих невиданной разрушительной силой, способной погу¬
бить тысячи невинных людей. Продолжение нами войны
27
может привести не только к полному поражению и истреб¬
лению японской нации, но и к уничтожению цивилизации».
Согласно еще одному сообщению, помещенному на
первой странице того же номера газеты, американцы по-
прежнему сбивали японские самолеты, приближавшиеся
в последний день войны к кораблям тихоокеанского фло¬
та США, удалявшимся от Токио. Приводились слова, ска¬
занные адмиралом Уильямом Хэлси: «Похоже, что война
закончилась, однако в случае появления самолетов про¬
тивника сбивайте их не церемонясь». Казалось, что пламя
войны не погасимо. Газета сообщала, что перед самым объ¬
явлением капитуляции японцы потопили тяжелый крей¬
сер «Индианаполис» с 1196 членами его экипажа.
Президент Гарри С. Трумэн, объявляя о двухдневных
празднествах в честь победы, заявил: «Сегодня — вели¬
кий день... он положил конец фашизму и полицейским
правительствам во всем мире». А его мать сказала: «Я рада,
что Гарри решил прекратить войну. Он не тихоня и
всегда быстро добивается своего».
Ватикан опубликовал заявлепие, в котором приветство¬
вал окончание войны, уничтожившей 50 млн. человек.
В Буэнос-Айресе из толпы, собравшейся возле здания аме¬
риканского посольства по случаю окончания войны, раз¬
давались выкрики: «Смерть Франко!»
В завершающий день войны Франция направила ноты
Соединенным Штатам, Великобритании и СССР, предлагая
без промедления достичь соглашения о позициях Франции
в Индокитае.
Сообщалось о радости 33 американцев японского про¬
исхождения, поселившихся в нью-йоркской гостинице
после их освобождения из лагерей для перемещенных лиц
на американском Западе.
Генерал Дуайт Эйзенхауэр, находясь в Москве, зая¬
вил, что Соединенные Штаты и Россия должны стать луч¬
шими друзьями. При этом он добавил: «Я, как и любой аме¬
риканский солдат, готов умереть за свободу печати...»
Рядом с высказываниями генерала была помещена инфор¬
мация о предстоящем закрытии Управления военной ин¬
формации, которое на протяжении всей войны передавало
газетам официально одобряемое пропагандистское осве¬
щение военных событий. Директор этого управления Эль-
мер Дэвис, высказавшись о «психологической войне»,
имевшей место в период военных действий, выразил на-
28
дежду на «наступление эры свободного обмена информа¬
цией и идеями среди всех народов мира». Еще в одной
заметке извещалось о закрытии Цензурного комитета Сое¬
диненных Штатов.
Военный обозреватель «Нью-Йорк тайме» Хэнсон У*
Болдуин писал: «Война велась Соединенными Штатами
как крупный бизнес, а вовсе не ради „спортивного инте¬
реса”».
В августе 1945 г. США были сильны и уверены в себе.
Они создали гигантский военный механизм, вступили в
войну, провозгласив право всех суверенных народов на
свободу от иностранного господства, разбили военные ма¬
шины Германии и Японии. Процент занятости американ¬
ского населения был как никогда высок, оно было лучше
прежнего обеспечено в материальном отношении и не¬
обычайно сплочено во имя достижения единой цели. Что
же произошло потом, в пределах жизни одного поколения?
Социолог Питер Бергер в 1968 г. писал: «В 1945 г. почти
во всем мире американская военная форма символизиро¬
вала вооруженное могущество справедливости, освобожда¬
ющее людей от одной из самых губительных тираний в
истории человечества... В конце 50-х и начале 60-х годов
американское общество все еще казалось огромным и
предельно устойчивым сооружением. Сегодня появилось
ощущение, что оно в любой момент может рухнуть и что
даже наши самые сокровенные ценности находятся в угро¬
жающем состоянии».
Если бы американцы задались целью осмыслить толь¬
ко что закончившуюся войну, они смогли бы понять мно¬
гое. Но Соединенные Штаты были опьянены сознанием ве¬
личия своей миссии. По признанию всех американцев,
если сбросить со счетов горстку приверженцев нацизма
и несколько фанатиков-пацифистов, заключенных в
тюрьму, закончившаяся война явилась справедливейшей
из всех войн. Ибо только самый изощренный ум, способ¬
ный изобретать невообразимые ужасы, был бы в состоянии
создать образ столь отвратительно зловещего врага, ка¬
ким явился Адольф Гитлер и гнуснейшие нацистские ис¬
туканы, автоматически выкрикивающие неизменное:
«31е^ЬеШ» Кто, даже при наличии самой извращенной фан¬
тазии, мог бы предсказать молниеносный захват Европы,
образы Геринга, Геббельса и Гиммлера; бомбардировщи¬
ки «Штука», устремлявшиеся на Лондон, Варшаву,
29
Роттердам; газовые камеры и жуткие «операционные» в
Дахау и Освенциме? Или кровопролитие, устроенное
японцами в Нанкине и Шанхае, коварное нападение на
Перл-Харбор? Злодеяния, совершенные странами «оси»,
полностью оправдывали все без исключения действия,
предпринятые союзниками.
Ослепительный блеск победы мешает правильно оце¬
нить все ее результаты и движущие мотивы. Война за
независимость США тоже предстает в трудах американ¬
ских историков без учета точки зрения черных рабов,
условия существования которых после достижения блес¬
тящей победы, одержанной в борьбе за свободу, стали
еще хуже. А какова была истинная цель Гражданской вой¬
ны в США, в которой погибло более 600 тыс. человек?
Допуская одновременно некоторое упрощение и преу¬
величение, на этот вопрос можно дать следующий ответ:
во имя того, чтобы единый экономический рынок полу¬
чил возможность создать самую мощную капиталистиче¬
скую систему и чтобы политическая власть, простирав¬
шаяся от океана до океана, могла стать господствующей
силой в мире. Негр, во имя защиты интересов которого
якобы велась борьба, но который в действительности
являлся всего лишь пешкой в игре, где тесно переплета¬
лись интересы различных противодействующих сил, по¬
пал из одной зависимости в другую — более утонченную,
более гибкую и более зависимую от социальной струк¬
туры.
Вероятно, ни одна из войн Соединенных Штатов не
может быть названа безупречной; американцы ставят
под сомнение безупречность американо-мексиканской, ис¬
пано-американской и даже первой мировой войны, за ис¬
ключением второй мировой войны, которая носила, безус¬
ловно, справедливый характер.
Даже Хиросима оказалась не в состоянии поставить это
под сомнение. Более того, как это ни странно, она даже ук¬
репила эту веру. Тем, кого применение нового вида оружия
страшной разрушительной силы против всего населения
города повергло в ужас, бомба, сброшенная на Хиросиму,
была изображена как нечто совершенно иное, чем все дру¬
гие бомбы, сброшенные благородными и справедливыми со¬
юзниками. Сам же факт бомбардировки был преподнесен
как нечто совершенно новое, ознаменовавшее собой резкий
отход от обычных разрушений, словно она не была всего
ВО
лишь технически усовершенствованным продолжением бом¬
бардировок Токио с применением зажигательных бомб,
унесших жизни 80 тыс. человек, а также Дрездена, во
время бомбардировки которого погибло 125 тыс. человек,
словно она не представляла собой логического продол¬
жения жестокости войны, как таковой.
Хиросима, о чем бы ни свидетельствовали упорные по¬
пытки самих американцев вскрыть подоплеку данного фак¬
та, явилась крайней формой проявления способности
«лучшей из цивилизаций» — «свободомыслящего, рациона¬
листического и просвещенного иудейско-христианского об¬
щества» — совершить позорнейшее из военных преступле¬
ний. После Хиросимы любое злодеяние, за исключением
разве ядерного уничтожения, может быть воспринято как
заурядное событие. А в исключительных обстоятельствах
может быть признана допустимой и сама ядерная война.
6 августа 1970 г. в день 25-летия бомбардировки Хиро¬
симы, американские самолеты, сбросившие к этому вре¬
мени уже 3 млн. т бомб на Вьетнам — то есть больше,
чем было сброшено за всю вторую мировую войну на Гер¬
манию и Японию, вместе взятые,— летали над рисовы¬
ми полями Вьетнама, сравнивая с землей крестьянские се¬
ления.
Поэтому доводы в защиту атомной бомбардировки Япо¬
нии важнее, чем исторические факты, — они предвосхищают
весь арсенал средств, используемых в послевоенный пе¬
риод для обоснования подготовки к ядерной войне и оправ¬
дания войн без применения ядерного оружия. (В Корее,
в «обычной» войне, было убито свыше 2 млн. человек.)
Приводимые доводы представляются важными для полу¬
чения ответа на более серьезный вопрос: в какой мере со¬
циальное поведение и мышление, нашедшее проявление в
Соединенных Штатах, как одной из стран — победительниц
во второй мировой войне, отразило причины, вызвавшие
в послевоенной Америке национальный кризис.
Бомба, сброшенная на Хиросиму, за несколько минут
превратила в прах и пепел примерно (точная цифра ницому
не известна) 100—150 тыс. мужчин, женщин и детей Японии.
Десятки тысяч человек лишились зрения, были облучены,
обезображены или искалечены, оказавшись обреченными
на быструю смерть или на мучительное существование,
являясь трагическим напоминанием свершившегося. Бом¬
бой, сброшенной три дня спустя на Нагасаки, было уничто-
31
жено 35—75 тыс, человек (точное число жертв в этом случае
также не известно).
За четыре месяца до трагедии Хиросимы, в апреле
1945 г., после внезапной смерти Франклина Д. Рузвельта
президентом США стал Гарри Трумэн. Министр обороны
Генри Стимсон проинформировал его о «Манхэттенском
проекте» разработки атомной бомбы в штате Нью-Мексико.
В своих «Мемуарах» Трумэн оправдывает применение атом¬
ной бомбы, выдвигая в качестве одного из доводов тот
факт, что консультативный комитет, назначенный им, пос¬
ле тщательного изучения вопроса одобрил применение
бомб против густонаселенных городов. Речь идет о времен¬
ном комитете, возглавлявшемся Стимсоном и включавшем
государственного секретаря Джеймса Бирнса, трех ученых
и трех гражданских должностных лиц. Именно по их ре¬
комендациям, как заявил Трумэн, было решено сбросить
бомбу на противника, как только это станет возмож¬
ным. Они рекомендовали также, чтобы она была применена
без специального предупреждения и против такой цели,
которая убедительно продемонстрировала бы ее разруши¬
тельную мощь. Трумэн подчеркивал, что он отдавал себе
отчет в том, что взрыв атомной бомбы вызовет небывалые
разрушения и человеческие жертвы. Однако научные со¬
ветники комитета доложили, что они не видят иной прием¬
лемой альтернативы. Трумэн также отмечал, что главные
военные советники президента рекомендовали сбросить
бомбу, и, когда он сказал об этом Черчиллю, тот решитель¬
но одобрил это, если только «атомная бомба сможет со¬
действовать окончанию войны».
Процедура принятия решения о применении атомной
бомбы явилась ярким примером рассредоточения ответст¬
венности, столь характерного для современной бюрокра¬
тии, когда бесконечная цепь политиков, комитетов, совет¬
ников и администраторов делает невозможным выявление
виновного. В сравнении с этим порядком коварное дву¬
личие инквизиции — церковь выносит приговор, а госу¬
дарство приводит его в исполнение — выглядит примитив¬
ным. Трумэн создал впечатление, что его умудренные
опытом советники не оставили за ним права выбора;
эксперты — временный комитет Стимсоиа — заявили в
свою очередь, что они зависели в своем решении от еще
больших экспертов — четырех ученых, входивших в
специальный ученый совет: Дж. Роберта Оппенгей-
32
мера, Артура Комптона, Энрико Ферми и Эрнеста Лоу¬
ренса.
Но, как было установлено впоследствии, все четверо
ученых не были осведомлены о некоторых важных фак¬
тах — о том, что японцы вели переговоры с русскими о
капитуляции и что в военном отношении японцы были близ¬
ки к полному поражению. Оппенгеймер, выступая после
окончания войны с показаниями перед Комитетом по атом¬
ной энергии, признал: «Мы имели самое смутное представ¬
ление о военном положении Японии. Мы не знали, можно
ли было заставить японцев капитулировать какими-либо
другими средствами и в самом ли деле вторжение в Японию
было неизбежно. Однако где-то в глубине души мы чувст¬
вовали, что вторжение являлось неизбежным, потому что
нас убеждали в этом». И тем не менее ученый совет зая¬
вил временному комитету: «Мы не видим приемлемой
альтернативы прямому военному применению».
В начале июля Лео Сцилард, который помог убедить
Рузвельта в необходимости приступить к разработке про¬
екта атомной бомбы, распространил среди своих коллег —
ученых-атомщиков обращение, собравшее 67 подписей и
призывавшее Трумэна воздержаться от применения атом¬
ной бомбы, поскольку уже были предприняты другие меры
с целью заставить японцев капитулировать. Согласно по¬
казаниям А. Комптона, ученый совет, по настоянию од¬
ного из авторов «Манхэттенского проекта», бригадного
генерала Лесли Грооуса, провел тайное голосование среди
ученых металлургической лаборатории в Чикаго, которая
была связана с созданием бомбы. В статье, опубликованной
три года спустя, Комптон писал об этом голосовании сле¬
дующее: «Несколько человек предпочитало совсем не при¬
менять атомную бомбу, однако 87% ученых проголосовали
за ее применение в военных целях, по крайней мере после
того, как будут исчерпаны другие средства и это будет
признано необходимым для капитуляции Японии после
использования других средств». Однако именно эти-то
«другие средства» и не были учтены ученым советом как
возможная альтернатива. Достоверные данные, приведен¬
ные в статье Комптона, свидетельствуют о том, что только
15% из 150 опрошенных ученых выступили за неограни¬
ченное применение атомной бомбы в соответствии с требо¬
ваниями военной стратегии. 46% ученых предлагали та¬
кое применение бомбы, которое дало бы японцам возмож-
2 409
33
йость капитулировать, «прежде чем атомное оружие бу¬
дет применено в полной мере», а 26% высказались за его
демонстрацию в США перед представителями Японии.
Ключом к интерпретации Комптоном характера этого
опроса является признание, сделанное им несколько лет
спустя после его статьи 1948 г. Он писал: «Один из моло¬
дых людей, который был с нами в Чикаго, а затем перевел¬
ся в Лос-Аламос, появился в моей чикагской конторе в
состоянии крайнего возбуждения. Он заявил, что слышал
о намерении помешать применению атомной бомбы. Двумя
годами раньше я убедил этого молодого человека, бывшего
в то время студентом физического факультета, присоеди¬
ниться к нашей работе над проектом. Я ему тогда сказал,
что, работая с нами, он будет иметь больше возможностей
содействовать военной победе, нежели служа во флоте,
в который он в то время намеревался поступить. Он при¬
нял мой совет. Теперь же он был глубоко взволнован.
«У меня есть друзья, принявшие участие в морском сра¬
жении у острова Иводзима. Одни из них убиты, другие
ранены. Мы должны дать им самое лучшее оружие, ко¬
торое только сможем произвести». На глаза его наверну¬
лись слезы. «Если хоть один из них погибнет оттого, что
мы не разрешим им применить наши бомбы, значит, я
подвел их. Я тогда просто не вправе считать, что выполнил
свой долг». Другие, хотя и не столь эмоционально, чувст¬
вовали примерно то же самое».
Над всеми опросами, учеными советами, политическими
комитетами, деятелями, принимающими решения, совет¬
никами и истолкователями их советов упорно доминиро¬
вало общее умонастроение, устранявшее, как представля¬
ется, малейшие сомнения в вопросе применения бомбы.
Это настроение выразил молодой друг Комптона, заявив,
что если хоть один американец погибнет, то отказ от приме¬
нения бомбы будет равносилен предательству. Слезы при
мысли о гибели хотя бы одного американца, и ни одного
слова о десятках и сотнях тысяч возможных жертв бомбы
со стороны японцев!
Увеличение числа советников, комитетов и опросов от¬
носительно применения атомной бомбы означало появ¬
ление такого количества причастных к делу лиц, которое
позволяло характеризовать всю процедуру принятия ре¬
шения как вполне «демократическую». Однако далеко не
все ее участники выступали как равноправные; как об
34
этом свидетельствует неосведомленность ученого совета
о ходе военных действий, не все располагали равным дос¬
тупом к информации.
Национальная ограниченность пронизывает всю об¬
щественную мысль в США. Хиросима показала, что прив¬
лечение к принятию решения широкого числа участников,
считающееся основным признаком «демократичности»
такой страны, как Соединенные Штаты, также способно
ввести в заблуждение. Различие между лицами, сыграв¬
шими роль в принятии решения, заключалось не только в
том, что одни из них располагали доступом к информа¬
ции, а другие нет, но также и в том, что одни из них обла¬
дали неизмеримо большей властью, чем другие. Ученые,
выступившие против применения атомной бомбы, подоб¬
но Сциларду, который вместе с Ферми руководил в Чи¬
кагском университете работами, связанными с полу¬
чением первой контролируемой атомной реакции, не распо¬
лагали столь сильным голосом, как Гроувс, военный инже-
нер,руководивший строительством Пентагона и отвечавший
за осуществление проекта по созданию бомбы. Петиция
Сциларда на имя президента так никогда и не была прочи¬
тана Трумэном: Гроувс продержал ее у себя. О том, что при¬
зыв Сциларда и другие обращения против немедленного
применения бомбы оседали у Гроувса и его сотрудников,
стало известно только в 1963 г., когда был открыт доступ
к материалам «Манхэттенского проекта».
Эта петиция явилась предвозвестницей атомной гонки
послевоенного периода. В ней говорилось: «С созданием
атомного оружия страна будет располагать новым средст¬
вом уничтожения. Находящиеся в нашем распоряжении
атомные бомбы представляют собой лишь первый шаг в
этом направлении; практически нет пределов разрушитель¬
ной силы, которая будет создана в ходе их дальнейшего
совершенствования. Следует принять во внимание тот факт,
что на нацию, которая первой применит вновь высвобож¬
денные силы природы в разрушительных целях, может лечь
вся тяжесть ответственности, как на положившую па чало
эпохе разрушений невиданного масштаба».
«Если по окончании войны в мире возникнет обстановка,
которая позволит соперничающим державам получать в
свое бесконтрольное пользование эти новые средства унич¬
тожения, города Соединенных Штатов, а также города дру¬
гих государств будут находиться под постоянной угрозой
2*
35
внезапного уничтожения. Необходимо объединить все мо¬
ральные и материальные ресурсы, имеющиеся в распоряже¬
нии США, чтобы не допустить возникновения подобного
положения. Предотвращение его является священной обя¬
занностью Соединенных Штатов, возлагаемой на них в си¬
лу их ведущего положения в области разработки атомной
энергии...»
Хиросима привела в движение весь механизм принятия
решения в США в направлении беспринципного исполь¬
зования власти во имя «национальных целей». Гроувс,
назвавший Трумэна «ребенкОхМ, завладевшим опасной иг¬
рушкой», заявил о действиях президента следующее:
«В той мере, в какой это касалось моих действий, его по¬
зиция выражалась в невмешательстве — собственно, ее
можно охарактеризовать как решение не нарушать на¬
меченных планов... По мере того как средства и усилия,
вкладываемые в работу над проектом, увеличивались, пра¬
вительство все более приближалось к тому моменту, когда
отказ от применения бомбы становился практически не¬
возможным...»
Неверно было бы утверждать, что у американцев в тот
период истории не на высоте оказалось чувство гуманнос¬
ти. Нет, в этом их упрекнуть нельзя. Но именно поэтому
они нуждались в объяснениях, которые убедили бы их,
что применение атомной бомбы привело к спасению жизни
людей. Однако в силу того, что испытываемые американца¬
ми чувства гуманности являлись абстрактными, а стрем¬
ление к национальному самоутверждению проявилось
очень ярко, руководителям государства необходимо было
лишь дать объяснения, которые могли бы быть приняты, не
вызывая вопросов или подозрений в правильности при¬
нятых решений. Это позволило Трумэну признаться в сво¬
их «Мемуарах» о словах, сказанных им генералу Джорджу
К. Маршаллу о том, что «попытка заставить противника
капитулировать на его территории могла бы стоить пол¬
миллиона жизней американцев». (Возражения Маршалла
против применения бомбы без предупреждения стали из¬
вестны только после опубликования документов, связан¬
ных с «Манхэттенским проектом»; из них явствует, что па
заседании в кабинете Стимсоиа 29 мая 1945 г. Маршалл на¬
стаивал на необходимости оповещения японцев о намечен¬
ных для бомбардировки объектах, с тем чтобы они смогли
вывести население, что позволило бы уничтожить только
36
военные объекты.) Точно так же Бирнс впоследствии смог
заявить, что он передал Трумэну расчеты Объединенного
кохмитета начальников штабов, нз которых следовало,
что «американское вторжение стоило бы США миллиона
убитых и раненых». Как сообщает далее Бирнс, президент
«выразил мнение, что, как это ни прискорбно, единственно
приемлемое решение, на его взгляд, заключалось в приме¬
нении бомбы».
Однако, чтобы раскрыть ложность посылки о «единст¬
венно приемлемом решении», достаточно привлечь всего
лишь один дополнительный факт, о котором Трумэн, прини¬
мая свое решение, был хорошо осведомлен. Ему было из¬
вестно, что первым этапом вторжения должен был явиться
остров Кюсю, что число жертв убитых и раненых с амери¬
канской стороны должно было составить примерно 31 тыс.
человек и что вторжение на Кюсю предполагалось произве¬
сти не ранее ноября, с тем чтобы дать потерявшей устойчи¬
вость Японии три месяца на подготовку к капитуляции. В
то время Япония через своего представителя в Москве уже
активно выясняла возможности заключения мира, о чем
в США было известно из перехвата японских радиограмм.
Поэтому использовать бомбу не было никакой непосред¬
ственной необходимости. Хэнсон Болдуин так оценивает
обстановку того периода: «Атомная бомба была сброшена
в августе. Задолго до этого американские войска прочно
закрепились на Окинаве и Марианских островах. С Гер¬
манией было покончено, корабли американского флота кур¬
сировали вдоль берегов Японии, безнаказанно обстрели¬
вали ее, топили паромы, курсировавшие между японскими
островами. В 1945 г. значительно усилились бомбардиров¬
ки Японии, начавшиеся в июне 1944 г. Их осуществляли
самолеты, базировавшиеся на китайских военных базах,
а затем, в ноябре того же года,— с военных баз, распола¬
гавшихся на Марианских островах. К августу 1945 г. на
города Японии были сброшены бомбы, общий вес которых
достигал 16 тыс. т. В Японии наблюдалась нехватка про¬
довольствия; мины, подводные лодки, военные суда и
авиация стальным кольцом блокировали ее основные ост¬
рова; сырьевые запасы Японии находились на исходе. Бло¬
када и бомбардировки, осуществляемые США, а также без¬
успешные попытки Японии изменить положение в итоге
выразились в сокращении уровня японского производства
на 20—60%, К 26 июля, когда было выдвинуто содержав-
37
шееся в Потсдамской декларации требование о безогово¬
рочной капитуляции Японии, она находилась в стратеги¬
чески безнадежном положении.
• Такова была обстановка, предшествовавшая уничтоже¬
нию Хиросимы и Нагасаки американской атомной бом¬
бой.
Должны ли были США поступить так? Если и имеется
на этот вопрос ответ, то он является, скорее всего, отри¬
цательным».
Факты для опровержения версии Трумэна — Бирнса
относительно «единственного приемлемого решения» были
представлены официальнььм правительственным комите¬
том — Американской службой стратегических бомбарди¬
ровок авиацией стратегического назначения, учрежденной
Стимсоном в 1944 г. для изучения результатов воздушных
налетов на Германию. После капитуляции Японии ука¬
занная служба провела опрос нескольких сотен граждан¬
ских и военных руководителей Японии по многим вопро¬
сам, включая последствия атомной бомбардировки. Служба
пришла к следующему выводу: «Основываясь на деталь¬
ном изучении всех фактов, подтвержденных свидетель¬
скими показаниями оставшихся в живых представителей
японских властей, комитет считает, что Япония обязатель¬
но капитулировала бы до 31 декабря 1945 г. или же, по
всей вероятности, до 1 ноября 1945 г., даже если бы не были
сброшены атомные бомбы, не вступила в войну Россия и
не было бы намечено вторжение».
Утверждения Трумэна и Бирнса о спасении жизни
одних людей в будущем ценой уничтожения других лю¬
дей в настоящем явились защитой теории, освященной выс¬
шим авторитетом власти, оправданием допустимости в со¬
временной войне практики массового уничтожения. Обос¬
нования «гуманного» характера их утверждения служили
наиболее убедительным аргументом в защиту американ¬
ских бесчинств не только во время второй мировой вой¬
ны, но также в период войн США в Корее, и Вьетнаме.
Эта точка зрения наиболее полно воплотилась в словах
Вудро Вильсона — выдающегося представителя либера¬
лов,— когда он охарактеризовал первую мировую войну,
на полях сражений которой погибло 10 млн. человек, как
войну, которая велась «во имя мира и безопасности всех на¬
родов». В 50-х годах в оправдание агрессии США в Корее,
разрушения там городов и селений, уничтожения населения
38
высказывались абстрактные положения о необходимости
предотвращения каких-то бед в будущем. В 60-х годах
многолетние налеты американской авиации на Индокитай,
во время которых было убито и ранено миллион человек
и несколько миллионов лишено крова, оправдывались Лин¬
доном Джонсоном и Ричардом Никсоном как необходи¬
мость предотвращения более опасной войны.
Трумэн оправдывал также применение атомной бомбы
тем, что Хиросима являлась военной базой. Но этот аргу¬
мент несостоятелен. 9 августа, когда была сброшена бом¬
ба на Нагасаки, а японцы поставлены перед выбором:
либо капитулировать, либо быть уничтоженньши, Трумэн
выступил с заявлением, в котором говорилось: «Мир пой¬
мет, что первая атомная бомба была сброшена на Хиро¬
симу как на военную базу. Это было сделано потому, что
мы стремились в первой бомбардировке избежать, насколь¬
ко это было возможно, уничтожения гражданского насе¬
ления». Учитывая огромное число жертв, понесенных граж¬
данским населением в результате бомбардировки Хироси¬
мы, заявление Трумэна может быть отнесено к числу самых
лицемерных деклараций, произносимых политическими
деятелями нашего времени. Ибо, согласно официальному
сообщению упомянутой Американской службы стратегиче¬
ских бомбардировок, Хиросима и Нагасаки были выбраны
в качестве объектов бомбардировки в силу наблюдавшей¬
ся в них высокой деловой активности и огромной плотности
их населения.
Заявление Трумэна было, однако, продиктовано важ¬
ным политическим соображением: американское общество
нуждалось в подобном заверении и полностью полагалось
на официальную информацию. Один из парадоксов совре¬
менной «демократии» состоит в том, что информированность
населения, которое, как считается, по справедливости оце¬
нивает заявления своих руководителей, находится в за¬
висимости от этих самых руководителей. Во время войны во
Вьетнаме политические лидеры США продолжали с раз¬
личной степенью успеха говорить в своих выступлениях
перед общественностью о бомбардировках только военных
объектов, словно американские бомбардировщики сбра¬
сывали свои грузы лишь на названные объекты, а граждан¬
ское население только в редких случаях несло потери. Во¬
енные высказывались между собой более откровенно, как
это, в частности, было сделано одним морским офицером в
39
его статье, помещенной в «Нейвал ревыо» в 1969 г., в ко¬
торой говорилось: «Приходится лишь удивляться огром¬
ному числу самолето-вылетов, требуемых для того, чтобы
разрушить мост или поразить цель... Однако об этом сви¬
детельствуют результаты, наблюдаемые во Вьетнаме. Да¬
же при условии самых точных расчетов, производимых
электронными машинами, бомбардировка в любом ее виде
продолжает оставаться в своей основе процессом, далеким
от точности. Просчеты в прицеле, аберрация, ошибки элек¬
тронной системы и рассеивание бомб — все это снижает
точность бомбардировки. Неизвестное направление пото¬
ков воздуха на высотах ниже точки сбрасывания бомбы,
а также «отклонения, вызываемые боевыми условиями»,
увеличивают возможность ошибки. Короче говоря, пора¬
жение мелкой цели бомбой может иметь место лишь в ред¬
чайших случаях. Бомбардировки доказали свою эффектив¬
ность в поражении лишь таких целей, как полевые скла¬
ды, районы строительств и города» [выделено мною. — Г. 3.].
Бомбардировка Хиросимы, принесшая япоицахМ смерть
и страдания и ознаменовавшая пренебрежение возмож¬
ными последствиями атомной угрозы для всего мира, пред¬
сказанные петицией Сциларда, носила политический ха¬
рактер; «гуманный» же аспект решения о применении атом¬
ной бомбы сомнителен. Политическая цель заключалась
в недопущении русских в Тихий океан с таким расчетом,
чтобы Соединенные Штаты сыграли доминирующую роль
в мирном урегулировании азиатских проблем. Доказатель¬
ством правомерности такого заключения, что бы ни утвер¬
ждали Трумэн и Бирнс, служит тот факт, что чисто воен¬
ная необходимость окончания войны не требовала такого
срочного применения бомбы. Начальник штаба при Тру¬
мэне адмирал Уильям Лэги, командующий военно-воз¬
душными силами генерал Генри Арнольд и командующий
стратегическими военно-воздушными силами генерал Карл
Шпаатц, равно как и командующий войсками на тихооке¬
анском театре военных действий генерал Дуглас Макартур,
также не считали необходимым применение атомной бом¬
бы.
На политический мотив первым указал английский уче¬
ный П. М. С. Блэкет в своей книге «Страх, война и бомба».
Блэкет выражает недоумение столь поспешным примене¬
нием бомбы и приходит к выводу, что поспешность была
вызвана стремлением помешать России вступить в войну
40
против Японии, начало которой было намечено на 8 авгус¬
та, На Ялтинской и Потсдамской конференциях русские
обещали выступить против Японии через три месяца после
победы в Европе. Блэкет заявляет: «Не составляет особого
труда понять причину того, почему обе бомбы — а их толь¬
ко две и было — с молниеносной быстротой были доставле¬
ны через Тихий океан, чтобы почти в самую последнюю
минуту быть сброшенными на Хиросиму и Нагасаки и до¬
биться капитуляции правительства Японии только аме¬
риканским вооруженным силам».
Массированные бомбардировки вьетнамских селений
американскими бомбардировщиками, сбрасывавшими
напалм и осколочные бомбы, специально рассчитанные
на поражение людей, а не на разрушение мостов и заводов
и оставляющие долго не заживающие раны, согласуются
с концепцией, рассматривающей бомбардировки как сред¬
ство подрыва «морального духа» противника. В 1968 г,
представитель министерства обороны США Дэниел Элсберг
открыто признал, что стратегическими бомбардировка¬
ми Вьетнама преследовалась та же цель. Но Вьетнам пред¬
ставляет собой всего лишь один из примеров, указываю¬
щих на жизнеспособность идей массового уничтожения
в послевоенное время. Правительственный советник
Герман Кан заявил в своей книге «О термоядерной войне»,
что атомная война не обязательно приведет к прекра¬
щению жизни на земле и что дело может обойтись унич¬
тожением всего лишь 30 млн. американцев.
Может ли гибель десятков миллионов человек в стра¬
нах противника считаться слишком высокой ценой за
30 млн. убитых американцев? К концу 50-х годов мысль об
атомной войне уже довольно прочно вошла в сознание аме¬
риканцев. Не было лишь достаточно обоснованного по¬
вода. По данным одного из опросов общественного мнения
в США, проведенного в 1961 г., из 1200 опрошенных сту¬
дентов 72%, например, заявили, что Соединенные Штаты
«должны проявить готовность пойти навстречу любой опас¬
ности начала войны, которая может быть признана необ¬
ходимой, чтобы предотвратить распространение коммуниз¬
ма». Опросы общественного мнения, проведенные во время
берлинского кризиса летом 1961 г. в различных городах
США, показали, что преобладающая часть населения го¬
това была пойти на риск атомной войны в защиту статуса
Западного Берлина,
41
Благополучие американского народа (как и любого
народа) не входило в число основных забот руководите¬
лей США в период войны. В речах могли звучать слова о
борьбе за свободу, однако подлинное существо дела было
выражено в словах Генри Люса — мультимиллионера и
издателя журналов «ТайхМ», «Лайф» и «Форчун». В 1941 г.
в передовой статье журнала «Лайф», озаглавленной «Аме¬
риканский век», Люс заявил, что настало время «в полной
мере признать долг и возможности США как самого мощ¬
ного и жизнеспособного государства управлять миром
во имя достижения целей, которые США считают важны¬
ми, и добиваться их такими средствами, которые США
найдут нужными».
Столь откровенное утверждение силы в целях оправда¬
ния вступления США во вторую мировую войну в речах
Рузвельта и других руководителей не встречается. И тем
не менее поведение Соединенных Штатов во время войны
целиком и полностью совпадало с идеями Люса об «амери¬
канском веке», а фраза об «ответственности перед миром»
стала после войны постоянно употребляться как эвфемизм
для обозначения того, что англичане определяли понятием
«империя».
Экономическая основа американской послевоенной «от¬
ветственности перед миром» — то есть американской им¬
перии — была заложена в годы войны. Цель США заклю¬
чалась в том, чтобы просто заполнить вакуум, возникнове¬
ния которого ожидали в результате падения Британской
империи, и стать полновластным экономическим лидером
капиталистического мира. В начале войны государственный
секретарь при администрации Рузвельта Корделл Хэлл
заявил: «Следует через систему международных инвести¬
ций изыскать средства в целях существенного развития
дремлющих естественных богатств и производственных
мощностей в сравнительно неразвитых районах... Руковод¬
ство созданием новой системы международных отношений в
торговле и других областях экономики приходится в зна¬
чительной мере на США в силу их огромной экономи¬
ческой мощи. Мы должны принять на себя это руководст¬
во и связанную с ним ответственность прежде всего по со¬
ображениям чисто национальных интересов». Вице-прези¬
дент Генри Уоллес, занявший в 1945 г. пост министра тор¬
говли, вернувшись из поездки по ряду стран в июле 1944 г.,
то есть через месяц после открытия второго фронта, когда
42
победа уже не казалась далекой, заявил: «Новые рубежи
простираются от Миннеаполиса..* до Центральной Азии».
(Знал ли Кеннеди, выдвинув в 60-х годах лозунг «новых ру¬
бежей», о том, что этот термин уже употреблялся раньше?
Возглавлявшаяся им администрация также была убежде¬
на в международном характере американского бизнеса.)
Фактически война позволила Соединенным Штатам за¬
хватить контроль над огромными нефтяными богатствами
Среднего Востока, ранее принадлежавшими Англии. Ог¬
ромными неразработанными запасами нефти располагала,
в частности, Саудовская Аравия. После Ялтинской кон¬
ференции Рузвельт встретился с королем Ибн-Саудом
и, согласно воспоминаниям президента, отраженным в от¬
чете госдепартамента, сказал королю, что «президент США
является прежде всего бизнесменом... и как бизнесмен про¬
являет интерес к Аравийскому полуострову». Форрестол,
бывший в то время министром военно-морского флота, за¬
писал в своем дневнике, что он обратил внимание Бирнса
на важность капиталовложений в Саудовской Аравии с
целью вытеснения Англии Америкой. Он писал: «Я сказал
Бирнсу, что, по мнению пользующихся моим доверием
специалистов по проблемам нефти, Саудовская Аравия
является одним из трех громадных источников нефти, ос¬
тавшихся в мире...» Эта же мысль изложена более четко в
бюллетене госдепартамента: «Желательность установления
контроля со стороны американских национальных ком¬
паний над нефтяными разработками за границей основы¬
вается на двух соображениях: а) способность американ¬
ских нефтяных промышленников к проведению изысканий
и разработки доказана историей, в силу чего результаты
будут тем лучше, чем большее участие в них примут част¬
ные американские компании, и б) при всех прочих равных
условиях, нефтяные разработки, контролируемые нацио¬
нальными компаниями США, очевидно, станут несколько
более доступными в коммерческих целях для Соединенных
Штатов в мирное время и для содействия стратегическим
целям США в случае войны».
Планы развертывания внешней торговли и вложения
частных капиталов за границей в послевоенный период
обладали для руководителей американского правитель¬
ства особой привлекательностью. В своем труде «Экономи¬
ческие аспекты дипломатии „нового курса”», содержащем
подробный анализ экономической политики США на меж-
43
дународной арене тех лет, Ллойд Гарднер говорит о Гарри
Гопкинсе, главном советнике Рузвельта, следующее*
«В обосновании и защите заграничных капиталовложений
Гопкинс превзошел всех консерваторов». Гарднер приво¬
дит слова Гопкинса, сказанные в 1944 г., о том, что «полу¬
чение иностранных займов любой страной должно сопро¬
вождаться гарантией невозможности экспроприации. Лю¬
бой гражданин США имеет право рассчитывать на защиту
со стороны своего правительства. Должно также быть со¬
глашение о том, что капиталы, предоставляемые американ¬
ским правительством другим странам, должны использо¬
ваться для оплаты закупок в США. ...Чрезвычайно важно,
чтобы представители американских деловых кругов и пра¬
вительства согласовали принципы общей политики по
вопросам частных капиталовложений за границей».
Однако в том же году поэт Арчибальд Маклеш, бывший
в то время помощником государственного секретаря, кри¬
тически отозвался о событиях, происходящих после войны,
во время которой было высказано столько красивых слов
о будущих благах для простых людей: «Судя по происходя¬
щим в настоящее время событиям, мир, который складыва¬
ется в настоящее время, будет миром нефти, золота, по¬
ставок — короче, миром грубых фактов, миром, лишенным
нравственных целей и человечности, миром дельцов и тор¬
гашей, озабоченных торговыми и банковскими сделками и
проблемами транспортировки, миром, который приведет
нас туда, куда всегда вели договоры, заключаемые дель¬
цами и торгашами, бизнесменами и торговцами».
На протяжении всей войны Англия и Соединенные Шта¬
ты заключали сделки и препирались друг с другом о формах
международной торговли в послевоенном мире, причем Сое¬
диненные Штаты стремились заполучить право равного дос¬
тупа к сырьевым ресурсам, контроль над которыми при¬
надлежал странам Британского содружества. Стремительно
развивавшееся производство Соединенных Штатов тре¬
бовало сырья значительно больше, чем имели США. Аме¬
риканская политика «открытых дверей» носила те же чер¬
ты, что и политика президента Уильяма Мак-Кинли на
рубеже XX столетия,— политика, прикрываемая заботой
о справедливом отношении ко всем, но на деле преследую¬
щая цель расширения доступа американской экономики в
районы, прежде контролируемые империями, сложившими¬
ся ранее американской. В целях регулирования междуна-
44
родных валютных обменов Соединенные Штаты и Англия
на Бреттонвудской конференции в июле 1944 г. учредили
Международный валютный фонд, однако голоса в нем рас¬
пределились прямо пропорционально размеру внесенных
в фонд средств, обеспечив Соединенным Штатам право ре¬
шающего голоса. Якобы для восстановления разрушенных
войной районов был учрежден Международный банк ре¬
конструкции и развития, однако, по признанию предста¬
вителей его руководства, основной целью его создания яви¬
лось стремление «способствовать частным капиталовложе¬
ниям» во всем мире. Эксперт госдепартамента Герберт Фейс
писал: «Соединенные Штаты не могут позволить себе пас¬
сивно санкционировать применение американских капи¬
талов для целей, противоречащих нашим коренным поли¬
тическим интересам... Капитал есть форма власти».
Доктрина Рузвельта — Хэлла, отразившая заботу о
прибылях частного капитала, справедливо характеризо¬
валась некоторыми американскими авторами следующим
образом: «Ничто в этой доктрине не отражало серьезной
озабоченности проблемами послевоенной реконструкции
вне рамок обновленной мировой капиталистической эко¬
номики, и в мероприятиях, разработанных Вашингтоном,
основное внимание было уделено целям торговли, а не ока¬
занию неотложной помощи голодающей Европе, понесшей
в войне значительно больше жертв, чем американские биз¬
несмены, фермеры и экспортеры, озабоченные размерами
своих будущих прибылей».
Один из фактов, подтверждающих такую оценку, заклю¬
чается в том, что Соединенные Штаты стремились умень¬
шить репарации, взысканные союзниками с держав «оси»,
с тем чтобы побежденные страны оказались в возможно
большей зависимости от американской помощи и торговли
с Соединенными Штатами. В ноябре 1944 г. госдепартамент
заявил, что «сроки выплат по репарациям должны быть ус¬
тановлены с таким расчетом, чтобы как можно меньше
нарушать нормальные торговые отношения».
Программа иностранной помощи, осуществление кото¬
рой было начато во время войны и продолжалось после ее
окончания, воспринималась общественным мнением США
как мера гуманного характера. Правящие группы, одна¬
ко, преследовали другую цель: увеличить прибыли дело¬
вых кругов и усилить политическое влияние американско¬
го правительства в послевоенной Европе.
45
Такую же роль отводили США и Организации Объеди¬
ненных Наций — вопреки сентиментальным надеждам тех,
кто верил ее уставу, утверждавшему, что она может спас¬
ти мир «от бедствий войны». На Тегеранской конференции,
состоявшейся в 1943 г., Рузвельт выдвинул предложение
о такой организации послевоенного мира, которую возглав¬
ляли бы США, Англия, Советский Союз и Китай. В итоге
принятых на этой конференции решений предложенный
Рузвельтом план был осуществлен в дополненном вариан¬
те: Францию приняли в качестве пятого члена ООН, обла¬
дающего, как и названные четыре страны, преимуществен¬
ным влиянием в Совете Безопасности, в котором каждый
имеет право налагать вето на любое важное решение Сове¬
та.
Вторая мировая война разразилась в мире, где господ¬
ствовало несколько стран-империй. Освобождая народы от
изощренной жестокости держав «оси», они стремились обес¬
печить собственный контроль над этими народами, увеко¬
вечивая при этом традиционные имперские прерогативы.
Так относились Англия к Индии, Бирме, Малайе, Египту,
Палестине и Восточной Африке; Франция — к Индокитаю,
Алжиру и Западной Африке; Соединенные Штаты — к
Филиппинам и Латинской Америке; Голландия — к Ин¬
донезии; Бельгия — к Конго.
Более того, так называемые передовые либеральные
страны не только распространили свой контроль на другие
народы, но и сохранили в своих странах экономические сис¬
темы, несовершенство и несправедливость которых были
доказаны забастовочным движением и начавшимся после
1929 г. экономическим кризисом. Существующая в этих
странах «демократия» распространялась только на систему
выборов и парламентскую структуру правительства, но не
допускала подлинного повседневного участия представи¬
тельных народных органов в принятии решений.
Правящие круги Соединенных Штатов на протяжении
всей войны не проявили сколько-либо заметной готовнос¬
ти отойти от довоенных концепций. Американское об¬
щество в целом также проявляло приверженность к при¬
вычным традиционным ценностям. Что собой представляли
некоторые из этих традиционных ценностей? Идея «предоп¬
ределения судьбы» (МапКез! БезИпу), обоснование расту¬
щей экспансии США в отношении других стран; идея
расового превосходства белых в стране, население кото-
46
рой на 10% состояло из негров; незыблемость капита¬
лизма, системы прибылей, господства и привилегий корпо¬
раций.
Одной из целей второй мировой войны являлось искоре¬
нение гитлеровских идей расового превосходства. Однако
в Соединенных Штатах идея расового превосходства белых
(как на Севере, так и на Юге страны) оказалась более дей¬
ственной, чем вызванный войной энтузиазм освобождения
от фашизма. Величайший парадокс заключался в том, что
солдаты-негры сражались в этой войне в составе сегреги¬
рованных частей и подразделений в далеко не равных усло¬
виях. Когда американские войска, направляемые на евро¬
пейские поля сражений, в страшной тесноте обосновались
на корабле «Королева Мария», солдаты-негры были раз¬
мещены в самой нижней части судна, у машинного отде¬
ления. Подобные же парадоксы наблюдались и внутри стра¬
ны. С одобрения правительства кровь, бравшаяся для ар¬
мии, маркировалась службой Красного Креста с целью
учета расы донора. (Негритянский врач Чарльз Дрю, от¬
ветственный за расовую «сегрегацию» крови, через не¬
сколько лет умер от потери крови из-за того, что его не
приняли в госпиталь для белых.) Попытки негров устро¬
иться на предпрятия оборонного значения наталкивались
на враждебность профсоюзов, на предрассудки своих же
товарищей по труду из числа белых, привыкших видеть их
в роли прислуги и подсобных рабочих, на дискриминацию
со стороны частных фирм и равнодушие правительства.
Один работник авиационного завода, расположенного на
Западном побережье США, заявил: «Негры будут прини¬
маться только на должности уборщиков, сторожей, двор¬
ников и не более... Мы не будем принимать их на другие
должности независимо от уровня их квалификации как ра¬
ботников авиационного предприятия». Правительственное
распоряжение № 8802 о создании Комитета по справедли¬
вому найму было подписано Ф. Рузвельтом только после
того, как в 1941 г. негритянский профсоюзный лидер А.
Филип Рэндолф пригрозил правительству проведением
в Вашингтоне массовой демонстрации. Однако скоро ста¬
ло ясно, что комитет не обладал достаточными полномо¬
чиями, чтобы претворять в жизнь собственные директивы.
Усилившаяся во время войны миграция цветного на¬
селения на американский север в поисках работы раскры¬
ла такие глубокие корни расизма в США, что ни правитель-
47
ство, ни общественность не решились приступить к устра¬
нению его причин. Расизм, бедность, скученность в горо¬
дах сохраняются до сих пор. Во время войны произошли
два крупных расовых конфликта. Один из них произошел
в июне 1943 г. в Детройте, где столкновение «цветного»
и белого населения переросло со стороны черных в грабежи
и разрушения, вмешательство полиции завершилось ги¬
белью 25 негров и 9 белых. В том же году вспыхнуло вос¬
стание негров в Гарлеме, поводом к которому послужила
попытка полицейского арестовать негритянку. Во время
последовавших грабежей и пожаров было убито 6 и ранено
500 человек.
Война против фашизма не только не смягчила ставшие
в стране обычными проявления расизма, но внесла также
мало перемен и в традиционно зависимое положение жен¬
щины.
В 1940 г., например, профсоюзный лидер Сидней Хил-
мэн, член Совещательной комиссии по национальной обо¬
роне, выступил против приема женщин на работу на пред¬
приятия оборонной промышленности. «Стало очевидным,—
говорилось в правительственном докладе, опубликован¬
ном в 1952 г. Женским бюро министерства груда США,—
что Комиссия по национальной обороне не поддерживает
участия женщин в выработке политики в соответствии со
все растущим вовлечением женщин на рынок труда».
Когда в 1942 г. в целях координации мер по использо¬
ванию рынка труда в тылу была учреждена Военная комис¬
сия по рабочей силе, попытки женщин принять участие в
работе группы, намечающей политику в этой области, встре¬
тили резкий отпор. И зто несмотря на то, что спрос на жен¬
скую рабочую силу был велик и женщины все больше втя¬
гивались в сферу наемного труда. Мэри Андерсон — ди¬
ректор названного выше Женского бюро — обратилась с
предложением назначить двух женщин членами Комитета
совместной политики профсоюзов и администрации, под¬
чиненного Комиссии по рабочей силе; оно было отвергнуто.
Далее, по требованию Федерации женских деловых и
профессиональных клубов, был создан Женский совеща¬
тельный комитет при Военной комиссии по рабочей силе.
Вопреки обещанию руководителя ее исполкома дать право
решающего голоса в Комитете совместной политики проф¬
союзов и администрации председателю Женского совеща¬
тельного комитета оно предоставлено не было. Более того,
48
на первых порах председатель присутствовала лишь на
заседаниях, рассматривающих побочные вопросы политики
в области рабочей силы, и лишь после нескольких сессий
комитета она была приглашена к участию в переговорах.
Доклад Женского бюро в 1952 г., касаясь работы Со¬
вещательного комитета, поднял вопрос о том, почему ко¬
митет «не проявил большего интереса к проблемам зара¬
ботной платы и продолжительности рабочего дня работ¬
ниц...». В докладе было высказано предположение о том,
что, «возможно, комитет считался с необходимостью подчине¬
ния интересов каждой из групп потребностям, продиктован¬
ным чрезвычайным положением в стране». И все же в докла¬
де бюро содержалась осторожная критика недооценки зна¬
чения проблемы равной оплаты труда мужчин и женщин.
В нем, в частности, говорилось: «Некоторые обозрева¬
тели, оглядываясь назад, считают, что, поскольку в то
время женщины вовлекались на рынок труда в невидан¬
ных прежде масштабах и выполняли многие работы, на
которых раньше были заняты почти исключительно муж¬
чины, комитет упустил хорошую возможность собрать боль¬
ше данных и представить важную информацию, касающую¬
ся проблемы равной оплаты. Совершенно очевидно, что
дискриминация в вопросах оплаты и в условиях труда су¬
ществует. Вопрос о равной оплате и тесно связанная с ней
проблема равных возможностей в условиях производства
может стать препятствием для возможно большего привле¬
чения женской рабочей силы в то время, когда приток
рабочих находится в критическом состоянии. И хотя коми¬
тет выступает за принцип равенства во всех основных по¬
литических вопросах и программах, все же вопросам рав¬
ной оплаты труда мужчин и женщин уделяется сравнитель¬
но мало внимания».
При этом здесь высказывалась традиционная мысль
о том, что женщины должны проявлять сдержанность
и избегать энергичных выражений протеста. В докладе
бюро говорилось, что «женщины, требуя внимания к сво¬
им проблемам, опасались вызвать недоброжелательное от¬
ношение к себе», при этом добавлялось, что в обстановке
военного кризиса работникам национальной администра¬
ции легко было отклонять призывы к действию как че¬
ресчур феминистские, поскольку они поступали таким
образом в соответствии с традицией. В докладе указыва¬
ется также на «сомнения л затруднения», испытанные
49
Военной комиссией по рабочей силе «в связи с ростом во¬
инственности и боевого духа, характерных для части
женских лидеров,**»
В докладе отмечался и консерватизм Женского сове¬
щательного комитета, столкнувшегося с непреклонностью
мужчин из Военной комиссии по рабочей силе* «Работа
комитета,— говорится в нем,— должна успокоить тех,
кому неприятны воспоминания о целях, приписываемых
феминисткам периода зарождения женского движения,
которые якобы хотели узурпировать традиционные роли
мужчин или стремились к особым, ничем не обоснованным
привилегиям». Более того, комитет «доказал, что он в сос¬
тоянии отстаивать свои цели и может спокойно делать
свое дело, не нарушая приличий или традиций, и что
в конце концов он скорее стремится достичь поставленных
им целей, нежели добиться особых привилегий».
Таким образом, осуществление необходимых перемен
в социальной структуре Америки, и, в частности, мер, на¬
правленных на обеспечение женщин равными правами,
связывалось с достижением победы над фашизмом* И от¬
срочка этих перемен в женском вопросе, как и в других
случаях, означала, что то зло, с которым американцы,
как они полагали, боролись в этой войне, может после
войны оказаться в США неустраненным.
Война принесла почти полную занятость и решительно
покончила с кризисом 30-х годов, чего не удалось добиться
мерами «нового курса», проводимого Ф. Рузвельтом»
Однако она не повлияла на основные черты американ¬
ской экономической системы, которые на протяжении
всей истории Соединенных Штатов порождали нищету
среди роскоши, погоню большого бизнеса за прибылями
и союз между гигантскими корпорациями и правитель¬
ством за счет американского народа* В своей работе «Ре¬
шающее десятилетие» Эрик Голдмэн пишет: «В дни победы
над Японией Америка была процветающей страной, более
процветающей, чем когда-либо за все 300 лет стремления
к благосостоянию* Мощный послевоенный бум, несущий
обеспеченность, достиг каждого уголка страны, всех сту¬
пеней социальной лестницы* Рабочие, стряхивая с волос
праздничное конфетти победы, подумывали о покупке
загородных коттеджей. Дети фермеров подъезжали к кол¬
леджам в сверкающих лимузинах* Калифорнийская та¬
моженная полиция, подвергая досмотру багаж страиству-
ющих сельскохозяйственных рабочих, возвращающихся
на Восток, обнаруживала пачки стодолларовых банкнот».
Голдмэн приукрашивает действительность: налицо бы¬
ли также и трущобы, пришедшие в полный упадок, и не¬
хватка жилья, и сохраняющиеся гетто, и труд, не прино¬
сящий удовлетворения большинству людей. Он находится
гораздо ближе к истине, говоря о «бодрящем духе новых
возможностей», который ощущали многие. И все же внушал
тревогу тот факт, что, хотя профсоюзы, представлявшие
только пятую часть работающего населения, в годы войны
стали сильнее, власть огромных корпораций возросла
в гораздо большей степени. Война обострила черты тра¬
диционной американской экономической системы, в ко¬
торой господствует стремление предпринимателей к при¬
былям и власти.
Альянс между правительством и большим бизнесом
является краеугольным камнем американской системы.
Война всегда способствовала укреплению этого альянса,
и вторая мировая война не была исключением. Для веде¬
ния и победоносного окончания войны была необходима
мобилизация производства, что требовало сотрудничества
властей с теми, в чьих руках находилось производство,—
с теми, кто правил индустрией. Рузвельт в одной из своих
смелых речей осуждал «экономических роялистов» Аме¬
рики, хотя его администрация мало сделала для того,
чтобы подорвать их власть. Историку Брюсу Кэттону
с занимаемого им высокого поста в военном управлении
производством представлялось, что этим экономическим
роялистам, поносимым и осмеиваемым в течение двух
сроков администрации Ф. Рузвельта, теперь предстояло
сыграть свою роль...
В своей книге «Боги войны из Вашингтона» Кэттон
описывает процесс перевода промышленности на военные
рельсы, который осуществлялся с расчетом на сохранение
экономического статус-кво. Крутой подъем военного про¬
изводства в Соединенных Штатах начался лишь после
поражения Франции, и, согласно официальному докладу
Канцелярии управления производством, уже в 1941 г. три
четверти контрактов на военные поставки (в стоимостном
выражении) были сконцентрированы в руках 56 корпора¬
ций. Через год после падения Франции, накануне Перл-
Харбора, стоимость военных заказов, полученных авто¬
мобильной промышленностью, составила 4 млрд, долл;
' 51
однако она задержала их выполнение, выпустив машины
образца 1942 г., которые были украшены хромированной
отделкой богаче, чем когда-либо. А хром в то время был
одним из самых дефицитных и самых остро необходимых
материалов.
Даже в то время, когда Гитлер все на своем нуги убивал
и разрушал, американские предприниматели занимались
прежде всего своим бизнесом. Более того, все большее
число представителей деловой элиты прибывало в Вашинг¬
тон в качестве символично оплачиваемых чиновников,
с тем чтобы руководить мобилизацией промышленности.
Они не получали жалованья, зато поддерживали выгодные
своим корпорациям связи. Союз между руководителями
американского правительства и американского бизнеса пре¬
следовал цель не допустить, чтобы война вызвала фунда¬
ментальные изменения в капиталистической системе США.
Как пишет Кэттон, решение правительства брать на служ¬
бу бизнесменов за символический доллар в год логически
вытекало из основополагающего решения о том, что, хотя
все силы были брошены на борьбу с внешним врагом,
США намеревались бороться лишь за ограниченные, ис¬
ключительно военные цели. Это решение имело особую
важность. Оно означало, по существу, пусть даже не
продиктованную сознательным намерением, решимость
американских правящих кругов придерживаться статус-
кво во внутренней жизни США.
Кэттон подчеркивал, что «решение воспользоваться
услугами деловой элиты и в дальнейшем означало не более
и не менее как намерение сохранить существующий кор¬
поративный контроль над американской промышленно¬
стью. И не потому, что эти бизнесмены делали что-то особое
для обеспечения контроля, а потому, что любая альтер¬
натива существующей системе имела бы весьма далеко
идущие последствия».
Такая альтернатива с «далеко идущими» последстви¬
ями могла бы включать предоставление рядовым рабочим
в промышленности права голоса при выработке экономи¬
ческих решений, сокращение прибылей корпораций
с целью облегчить положение наименее обеспеченных
групп населения. Чтобы война действительно привела
к росту подлинной демократии как внутри страны, так
и за ее пределами, она должна была каким-то образом
воздействовать на промышленную демократию на уровне
52
производственных предприятий, профсоюзы которых вы¬
ступали с требованиями о предоставлении им возможно¬
сти решать проблемы, связанные хотя бы с условиями
труда. (Президент Объединенного профсоюза рабочих
автомобильной промышленности Уолтер Рейтер высказы¬
вался за участие рабочих в решении производственных
вопросов, и примерно на пяти тысячах предприятий в кон¬
це концов были созданы комитеты с участием предста¬
вителей рабочих и администрации. Однако они приступили
к своим функциям как аппарат, обеспечивающий рост
производства и сокращение случаев невыхода на работу
и прогулов, то есть скорее в качестве помощников адми¬
нистрации в вопросах трудовой дисциплины, нежели как
форум для принятия решений демократическим путем.)
В докладе, представленном вскоре после войны сенат¬
скому комитету по мелкому бизнесу и озаглавленном
«Экономическая концентрация и вторая мировая война»,
указывалось, что во время войны правительство затратило
1 млрд. долл, на научные исследования в промышлен¬
ности, не считая средств, истраченных на атомные ис¬
следования. Этот 1 млрд. долл, достался 2 тыс* корпора¬
ций, причем 68 из них получили две трети, а на десять
крупнейших американских корпораций пришлось 40%
всей суммы. Более того, по 90% контрактов патенты на
новые усовершенствования передавались подрядчику, ко¬
торый затем контролировал коммерческое использование
исследований, финансируемых правительством.
Кэттон, вспоминая свой опыт по переводу промышлен¬
ности на военные рельсы, пишет: «Мы оказались в поло¬
жении борющихся за сохранение статус-кво не только
внутри страны, где реакция снова поднимала голову,
но и — по логике вещей — за ее пределами..* Крупные
дельцы, которые принимали действенные решения, со¬
шлись на том, что не следует проводить никаких существен¬
ных перемен». Один из наиболее важных моментов в со¬
хранении статус-кво заключался в том, что, несмотря ни
на какие самовосхваления демократии в Соединенных
Штатах, решения должны были, как и прежде, принимать¬
ся наверху. И вне зависимости от того, кто стоял у вла¬
сти в Вашингтоне — консерваторы или либералы,— про¬
цесс принятия решений и определения целей этих реше¬
ний должен оставаться таким же, как и прежде. Кэттон
об этом пишет: «У практически мыслящих дельцов был
53
один подход, а у сторонников «нового курса» — другой.
Но как бы они ни отличались друг от друга, их объединя¬
ла одна общая черта: подозрительность к самому процессу
демократизации».
Во время войны США во Вьетнаме она проявилась
в кризисе доверия — растущем сознании того, что пра¬
вительство скрывает факты, искажает истину и попросту
лжет. Правительство военного времени было озабочено
скорее тем, что сказать и открыть народу, нежели тем,
что сделать на самом деле. В ноябре 1942 г. один бизнес¬
мен, служивший консультантом в военном управлении
производством, издал мемуары под названием «Обществен¬
ные отношения». Он предложил использовать рекламу
в целях соответствующей обработки общественного мне¬
ния. Он отмечал: «Пресса и радио, естественно, уделяют
больше внимания недостаткам в работе военного упра¬
вления, чем его успехам и достижениям, поэтому необхо¬
димо найти пути достойной оценки важных результатов
деятельности указанной организации».
Накануне войны, в 1940 г., конгресс принял и прези¬
дент Ф. Рузвельт подписал закон о регистрации иност¬
ранцев (больше известный как закон Смита), который
объявлял преступлением как устные, так и письменные
выступления с призывом отдельных лиц и организаций
к насильственному свержению правительства. Таким
образом, идеи Томаса Джефферсона и «отцов-основателей»
США, зафиксированные в Декларации независимости,
были объявлены преступными.
Рассмотрение истории второй мировой войны в этой
главе в новом свете отнюдь не предполагает пренебрежения
тем фактом, что война сокрушила наиболее бесчеловечные
в истории режимы — гитлеровский нацизм, а также аг¬
рессивный империализм Италии и Японии. Нельзя
также отрицать, что война оказала стимулирующее воз¬
действие на многие части мира, привела к свержению
деспотических режимов, способствовала развитию ре¬
волюционных движений за независимость и прогресс. Не
означает это также отрицания и того факта, что после
войны возникла атмосфера надежды, которая, пожалуй,
стала важным фактором в борьбе за свободу, развернув¬
шейся во многих частях послевоенного мира, включая
и Соединенные Штаты.
Проблемы послевоенного периода, какими они пред-
54
ставляются сейчас Америке,— это не драматические откло¬
нения от духа победы и идеализма времен второй мировой
войны. Для тех, кто умел видеть, эти проблемы были
различимы уже в Америке военного времени. Вопреки
всем декларациям США об обновлении мира во время
второй мировой войны Америка сохранила все свои ха¬
рактерные черты распределения власти и привилегий,
а также традиционные идеи и ценности. После войны эти
черты обострились настолько, что в 60-е годы вызвали
национальный кризис, сопровождаемый такими бурными
конфликтами, мучительными разочарованиями и движе¬
ниями протеста, каких страна еще не знала.
Глава 2
ИМПЕРИЯ
Возвратившись в Соединенные Штаты после встречи
с маршалом Иосифом Сталиным и премьер-министром
Уинстоном Черчиллем в Ялте в начале 1945 г., когда
был уже близок конец войны, президент Рузвельт заявил,
что конференция «большой тройки» «должна означать
ликвидацию системы односторонних действий, закрытых
союзов, сфер влияния, баланса сил — всех тех приемов,
которые применялись веками и всегда терпели неудачу».
Это звучало эффектно, так же как и подобные фразы
президента Вильсона 20 годами раньше. Но эти слова
ясно показывают, в какой мере послевоенный мир оказал¬
ся не в состоянии преодолеть ту практику международ¬
ных отношений, которая на протяжении веков была ха¬
рактерна как для либеральных, так и нелиберальных
стран. Послевоенная внешняя политика Соединенных
Штатов Америки является почти точной копией назван¬
ных принципов международных отношений, которые
Ф. Рузвельт считал уже ликвидированными. Внешнюю
политику США после войны характеризуют односто¬
ронние действия (Ливан, Куба, Доминиканская Респу¬
блика, Вьетнам, Лаос, Камбоджа); военные блоки (на¬
пример, НАТО, СЕАТО и др.); сферы влияния (Латин¬
ская Америка, Ближний Восток, Тайвань, Филиппины,
Таиланд, Япония)...
Контрреволюционная интервенция не представляла
собой чего-либо нового. С начала века Соединенные Штаты
посылали войска в разные страны Карибского района
(Куба, Гаити,Доминиканская Республика, Колумбия, Мек¬
сика, Никарагуа) с целью предотвратить политические пе¬
ремены или проведение экономической политики, которая
не соответствовала интересам правительства США или аме-
56
риканского бизнеса. Однако после второй мировой войны
методы интервенции и ее оправдание стали значительно
утонченнее. Теперь США снабжали правительства этих
стран оружием, посылали туда военных и политических со¬
ветников и инструкторов, обучали контрреволюционеров,
проводили тайные операции с помощью Центрального
разведывательного управления — и все это для того,
чтобы открытой интервенцией вооруженных сил Соединен¬
ных Штатов, выдаваемой за вынужденный шаг, закончить
начатое. Обоснование интервенции надежно подкрепля¬
лось целым набором всевозможных антикоммунистических
лозунгов, таких, как «красная опасность», «советская угро¬
за», «мировой коммунистический заговор», «опасность
внутренних катастроф», «лучше быть мертвым, чем крас¬
ным», и т. д. Идеология послевоенной экспансии США
привилась особенно легко и свободно вмещалась в рамки
либеральных традиций еще и потому, что экспансионист¬
ский курс, которого придерживались правительства кон¬
сервативных республиканцев вроде Эйзенхауэра и Ник¬
сона, осуществлялся главным образохм либеральными адми¬
нистрациями демократов Трумэна, Кеннеди и Джонсона.
Понадобилось немало времени, прежде чем американ¬
цы усвоили критический взгляд на политику интервен¬
ции.
Если бы интервенции США всегда проводились от¬
крыто, американцы могли бы легко распознать это зло
и объединить свои усилия, чтобы избавиться от него. Но
современное либеральное государство движется зигзаго¬
образно, особенно в том, что касается войн и их оправда¬
ния. Крупные войны США так идеализировались аполо¬
гетами, что были полностью затушеваны жертвы, престу¬
пления и противоречия каждой войны и вообще всей
американской внешней политики в течение многих десяти¬
летий. Эффект самовосхваления, сопровождавшего рево¬
люционную Войну за независимость, оказался достаточно
длительным, чтобы маскировать экспансионистские на¬
строения, которые проявились уже в войне США и Анг¬
лии 1812—1814 гг. и в войне США и Мексики 1846—
1848 гг. Зная полуправду о том, что Гражданская война
в США имела целью покончить с рабством, американцы
скорее могли поверить в то, что война США с Испанией
за Кубу, сопровождавшаяся захватом Пуэрто-Рико, Фи¬
липпин и Гавайских островов, тоже была справедливой*
57
Историк Фредерик Мерк говорит, что различные акты
американского экспансионизма в XIX в. «никогда не были
подлинным выражением национального духа», это были
«ловушки, в которые заманивали народ в 1846 и 1899 гг.
и из которых впоследствии он выбирался как только мог».
Примерно то же самое говорил историк Артур Шлезин-
гер-младший о войне США во Вьетнаме. Является ли
она какой-то принципиально новой экспансией, не выра¬
жающей обычный «национальный дух» Америки? Являет¬
ся ли она только временным отклонением от нормы со¬
временного либерального демократического государства?
Или экспансионизм и агрессия представляют собой посто¬
янные черты не только США, но и других государств?
А быть может, Вьетнам был не аномалией, а, напротив,
особо наглядным проявлением стремления к господству,
в котором американский народ повинен так же, как и лю¬
бой другой народ?
Либеральная традиция учит нас относиться к современ¬
ному либеральному государству положительно, считать,
что этот новый в мировой истории феномен, порожденный
английской, французской и американской революциями
XVII и XVIII вв. с его широкими возможностями для обра¬
зования, техническими достижениями, парламентскими и
конституционными порядками и длительной историей «пре¬
образований», не должен подавать повода для обвинений, с
которыми выступал Плутарх в адрес древних обществ: «Бед¬
няки отправляются на войну, чтобы бороться и умереть
за удобства, богатства и излишества для других». Но, соб¬
ственно, почему современное либеральное государство
должно быть иным? Разве войны не являются в значитель¬
ной мере следствием существования разобщенного, ха¬
отического мира, в котором национальные сообщества
соперничают и уничтожают друг друга за обладание тер¬
риториями, богатством и властью? Возникновение наци¬
ональных государств, призванных заменить города-го¬
сударства и феодальные королевства, не изменили этого
факта. Наоборот, прошедшие века принесли с собой лишь
значительное усиление международного хаоса, потому
что появлялись новые государства, которые разрастались,
становились более грозными и агрессивными, распоря¬
жаясь такими ресурсами, которые намного превосходи¬
ли ресурсы прежних государств. В современную эпоху
примерно в одно и то же время возникли либерализм
58
и национализм, а с национализмом связано появление
четких географических границ и соответствующего духа
варварских методов ведения войны. Только экономическое
объяснение возникновения войн не может быть принято,
хотя трудно отрицать, что стремление к обогащению —
даже в таких военных авантюрах, прикрытых пышным
религиозным облачением, как крестовые походы,— играет
значительную роль. Пришествие капитализма, которому
сопутствовали, как плата за появление на свет, национа¬
лизм и либерализм, лишь добавило к другим факторам
неутолимую жажду обогащения и тем самым увеличило
возможности возникновения войн. Мы указываем лишь
на особое значение обогащения как стимула к войне.
И если либерализм развивается в век техники, то разве
нельзя ожидать, что войны достигнут небывалой разру¬
шительной силы благодаря полному освоению человеком
техники массового уничтожения?
К тому же, раз уж либерализм сопровождается мас¬
совым образованием и массовыми средствами информации,
разве нельзя ожидать, что в современную эпоху веко¬
вые методы вовлечения людей в войну с помощью эф¬
фектных лозунгов и символов будут еще больше усовер¬
шенствованы? Оказалась же красота троянской Елены до¬
статочно эффективным символом, чтобы оправдать 10-лет-
нюю войну между Грецией и Троей. В 1914 г. для веде¬
ния первой мировой войны, унесшей 10 млн. жизней,
потребовался больший бюджет и более грандиозный сим¬
вол, который был сформулирован Вудро Вильсоном: война
должна сделать мир «надежным оплотом демократии».
Современному либеральному государству присущи из¬
бирательное право, представительная форма правления,
билли о правах и конституции, формальные гражданские
права — все это маскирует природу его внешней полити¬
ки. История западной цивилизации доказывает, что имен¬
но либеральные демократические нации Запада с их бил¬
лями о правах и избирательными процедурами поработили
и подвергли беспрецедентной в истории эксплуатации
азиатов, африканцев и латиноамериканцев; в сравнении
с этими западными либеральными нациями империализм
Древней Греции и Рима кажется по-детски беспомощным
и безвредным.
Де Токвиль, еще в 1840 г. подметив этот факт, сказал*
«Мы видели, что федеральная конституция возлагает руко-
59
водство внешнеполитическими интересами страны на пре¬
зидента и сенат, что в определенной степени дает возмож¬
ность высвобождать общее направление внешней политики
США из-под контроля народа. Поэтому нет полных осно¬
ваний утверждать, что международные дела государства
ведутся демократическим путем».
В 30-е годы это различие между демократией, приме-
нительной, с одной стороны, к внутренним делам, а с дру¬
гой — к внешней политике, было подчеркнуто Верховным
судом Соединенных Штатов. В деле Кэртиса — Райта
суд постановил, что если во внутренней политике власть
правительства ограничивается конституцией, то во внеш¬
ней дела обстоят следующим образом: «Широко толку¬
емое положение, согласно которому федеральное прави¬
тельство пользуется только той властью, которая специ¬
ально оговорена в конституции, включает необходимые
и специальные полномочия для осуществления этой вла¬
сти,— это положение, безусловно, истинно только в отно¬
шении наших внутренних дел...»
Современное либеральное государство, судя по его
существенным экономическим и политическим характе¬
ристикам, имеет тенденцию к усилению и расширению
агрессивных войн. Оно оправдывает свои действия с по¬
мощью демагогических призывов, находя соответствую¬
щие особые этикетки для «врага» и маскируя цели войны
рассуждениями о свободе, демократии и более всего о
мире.
Американская интервенция в Греции была первым
в послевоенные годы наглядным примером использова¬
ния демагогии со стороны Соединенных Штатов в целях
оправдания вмешательства во внутренние дела другого
народа, осуществляемого в широких масштабах. Интер¬
венция проводилась без участия войск, она сопро¬
вождалась экономической помощью США Греции и опра¬
вдывалась как антикоммунистическая. В Греции нашло
свое выражение действующее кредо либеральной после¬
военной политики Америки: наступательная энергия,
направленная на распространение власти США в других
частях мира, принудительные меры с целью сделать по¬
всюду американский доллар прибыльным и обеспеченным,
настойчивые утверждения, будто американцы знают, что
лучше и что хуже для других народов, и готовы ради
достижения этих целей применить насилие в массовом
6Э
масштабе. В конечном счете американская военная интер¬
венция в Греции оказалась губительной не только для
демократии Греции. Она разрушила и веру в декларируе¬
мые идеалы американской внешней политики. Во многих
отношениях интервенция в Греции была генеральной ре¬
петицией последующей американской агрессии во Вьет¬
наме.
Накануне второй мировой войны Греция была консер¬
вативной монархией с диктаторской формой правления.
Военная оккупация этой страны Гитлером вызвала раз¬
нохарактерные движения Сопротивления, наиболее силь¬
ным из которых был Национально-освободительный фронт
(ЭАМ) — левая коалиция, в которой доминирующее по¬
ложение занимали коммунисты. Когда немцев изгнали,
между ЭАМ и воссозданной монархической греческой
армией в 1946 г. вспыхнула гражданская война. К концу
года ЭАМ освободила и контролировала две трети Греции,
пользуясь популярностью и насчитывая 2 млн. членов
(из 7 млн. населения страны). ЭАМ, возможно, одержала
бы победу, если бы в Грецию не вторглась британская
армия численностью 75 тыс. человек. На американских
самолетах, пилотируемых американцами, в страну были
доставлены две английские дивизии. Американский жур¬
налист Говард К. Смит позднее писал: «Кое-кто, быть мо¬
жет, предпочтет быть великодушным по отношению
к англичанам и утверждать, что они с целью добиться
компромисса и заложить основы демократии пытались
поддержать демократические и «средние» силы. К сожале¬
нию, мало что говорит в пользу этого, и мы вынуждены
заключить, что англичане стремились сломить ЭАМ и сно¬
ва привести к власти дискредитированную монархию
и ее сторонников правого толка, исполненных слепой жа¬
жды мести».
Инструкции Черчилля генералу Роналду Скоби —
главе британских вооруженных сил в Греции — гласили:
«Без колебаний действуйте таким образом, словно вы на¬
ходитесь в завоеванном городе, жители которого восстали».
Силы ЭАМ были сломлены в течение 10 месяцев. В на¬
чале 1946 г. были проведены выборы, которые подверглись
бойкоту левых сил и, как и следовало ожидать, принесли
победу монархистам. Смит говорил, что вскоре после вы¬
боров крестьяне из деревни, расположенной недалеко от
Афин, рассказывали, как правые угрожали сжечь деревню
дотла в случае, если монархисты не получат большинства.
В период послевоенного британского контроля в Афинах
к власти пришел правый диктаторский режим. Выбор¬
ное руководство профсоюзов было заменено назначенными
правительством лицами с реакционными взглядами; ина¬
комыслящие профессора и правительственные чиновники
были уволены, лидеры оппозиции брошены в тюрьмы,
распространялась коррупция, поскольку в разоренной
войной стране наблюдалась острая нехватка продуктов
питания. При правительстве Константина Цалдариса
половина расходов шла на армию и полицию и лишь 6% —
на восстановление страны в целом.
Перед лицом грозящего ареста многие бывшие лидеры
ЭЛАС (Национальная народная освободительная армия -
вооруженные силы ЭАМ) ушли в горы и стали создавать
небольшие вооруженные партизанские группы. К концу
1946 г. они насчитывали 6 тыс. человек, которые осущест¬
вляли оперативные боевые операции в Северной Греции.
Когда движение протеста против диктаторского режима
в Греции со стороны международной общественности усили¬
лось, англичане рекомендовали премьер-министру Цалда-
рису несколько либерализировать его деспотический
режим; вместо этого он удалил из кабинета представителей
всех оппозиционных партий. Гражданская война расширя¬
лась. Усилились репрессии, тюрьмы были переполнены.
Широко практиковались убийства представителей оппози¬
ции. Все это привело к увеличению повстанческих сил до
17 тыс. бойцов, 50 тыс. активных сторонников и примерно
250 тыс. сочувствующих.
Когда повстанческое движение усилилось и греческому
правительству стало труднее подавлять его, англичане
сообщили государственному департаменту Соединенных
Штатов, что они не в состоянии более оказывать эконо¬
мическую и военную помощь греческим властям. Джо¬
зеф Джонс — представитель госдепартамента, сотрудник
его отдела планирования политики, впоследствии заметил,
что «Великобритания в течение часа переложила на плечи
Соединенных Штатов все тяготы и все величие руковод¬
ства миром».
За спасение реакционного греческого режима от ре¬
волюции взялась администрация Гарри Трумэна, унасле¬
довавшая либерализм «нового курса». Дипломаты из гос¬
департамента торопились стать преемниками Англии,
02
а высшие военные чины США пришли к выводу о том, что
греческие мятежники должны быть подавлены. Авторитет
Трумэна в США находился на рекордно низком уровне,
и демократическая партия, потерпев поражение на выбо¬
рах 1946 г. в конгресс США, уступила в нем позиции по¬
давляющему республиканскому большинству. Считается,
что внутриполитическое положение США стало фактором,
определившим решение Трумэна в пользу вмешательства
во внутренние дела Греции. Он созвал лидеров конгресса
в Белом доме, чтобы прозондировать почву относительно
военной и экономической помощи Соединенных Штатов
Америки Греции, и не кто иной, как помощник государ¬
ственного секретаря Дин Ачесон, выдвинул наиболее
убедительный предлог для вмешательства США во вну¬
тренние дела Греции: преградить путь мировому комму¬
низму. Джонс так передает доводы Ачесона: «В мире оста¬
лись только две военные державы. Соединенные Штаты и
Советский Союз. США оказались в ситуации, не имеющей
прецедентов с древних времен. Никогда со времен Рима и
Карфагена не было такой поляризации сил на земле... Для
Соединенных Штатов принимать меры к укреплению
стран, которым угрожает коммунистический переворот,
означает обеспечивать безопасность самих США».
Этот довод оказался убедительным, и решение об ока¬
зании Греции помощи было принято. Как это впоследст¬
вии стало обычной практикой в подобных ситуациях,
просьба о такой помощи была составлена госдепартаментом
в Вашингтоне и предложена греческому правительству,
которое затем сделало официальный запрос.
Речь Трумэна в конгрессе 12 марта 1947 г., в которой
он запросил 400 млн. долларов для оказания военной и
экономической помощи Греции и Турции, впоследствии
получила известность как «доктрина Трумэна».
Трумэн тогда, в частности, заявил: «Террористическая
активность нескольких тысяч вооруженных людей, руко¬
водимых коммунистами и выступающих против правитель¬
ства, угрожает самому существованию греческого государ¬
ства... Между тем греческое правительство не в состоя¬
нии справиться с ситуацией...
На нынешнем этапе всемирной истории, вероятно, каж¬
дая нация должна избрать для себя соответствующий об¬
раз жизни..,
63
Я считаю, что американская помощь должна быть ока¬
зана прежде всего в экономической и финансовой формах,
поскольку это крайне важно для экономической стабиль¬
ности и нормального развития политических процессов...».
На принятии решения США поддержать консервативное
правительство Греции сказались традиционные американ¬
ские интересы политического влияния и стремление к эко-
нохмической выгоде. Советник президента Кларк Клиффорд
подсказал мысль, что в речи Трумэна в конгрессе должно
также содержаться следующее упоминание: «Продолжаю¬
щиеся беспорядки в других странах и давление, оказы¬
ваемое на них извне, будут означать конец свободного
предпринимательства и демократии в этих самых странах,
а исчезновение свободного предпринимательства у дру¬
гих народов поставит под угрозу американскую экономику
и демократию». Однако Ачесон решил, что подобная фра¬
зеология, содержащая завуалированный призыв к спасе¬
нию капитализма, будет смущать новое лейбористское
правительство Англии. В послание не попала также и
другая подсказка Клиффорда — упоминание о «великих
природных ресурсах Ближнего Востока». Клиффорд здесь,
конечно, подразумевал нефть. Когда осенью 1946 г. бри¬
танский фельдмаршал сэр Бернард Монтгомери запросил
Комитет начальников штабов Соединенных Штатов о том,
насколько важной они считают ближневосточную нефть,
то он получил «незамедлительный и единодушный ответ:
жизненно важна». Стефен Ксидис в своей книге «Греция
и великие державы» сделал вывод о том, что по крайней
мере одной из причин интервенции США в Греции явля¬
лось «стремление сохранить американские нефтяные кон¬
цессии» на Ближнем Востоке.
Вскоре после того, как конгресс поддержал «доктрину
Трумэна», в Грецию хлынул поток американского военно¬
го снаряжения: только за последние пять месяцев 1947 г.
было отправлено 74 тыс. т военных грузов, включая ар¬
тиллерию, пикирующие бомбардировщики и напалм. Про¬
тив повстанцев действовал также ряд других факторов.
Военные действия греческой армии консультировала и
направляла группа из 250 американских армейских офи¬
церов во главе с генералом Джеймсом Ван Флитом, кото¬
рый применил тактику переселения тысяч людей — жите¬
лей сельской местности — с целью добиться изоляции пар¬
тизан, Что же выиграла Греция от американской интер¬
венции? Ричард Барнет подвел итоги в своей книге
«Интервенция и революция» следующим образом: «В те¬
чение 20 послевоенных лет греки изо всех сил старались
разрешить экономические и социальные проблемы, ко¬
торые привели их к кровопролитной гражданской вой¬
не. Несмотря на значительную экономическую и воен¬
ную помощь Соединенных Штатов, греческое правитель¬
ство по-прежнему было не в состоянии прокормить насе¬
ление страны... Несмотря на некоторое улучшение эко¬
номического положения, условия, характерные для 40-х
годов: повсеместная нищета, неграмотность, нехватка
иностранной валюты, правительство, управляющее стра¬
ной с помощью репрессий,— оставались неизменными
и в 60-е годы; они вызвали ряд конституционных кризисов
и впоследствии привели к особенно жестокой и реакцион¬
ной военной диктатуре...
С 1944 по 1964 г. Соединенные Штаты предоставили
Греции почти 4 млрд, долл., из которых более половины —
в виде военной помощи... Несмотря на то, что в Грецию
влился поток капитала таких частных американских ком¬
паний, как «Эссо», «Рейнолдс метал», «Доу кэмикэл» и
«Крейслер», а многие отрасли экономики оказались под
контролем американского капитала, финансовое положе¬
ние страны продолжает оставаться неустойчивым».
20 лет спустя после прибытия в Грецию первых партий
американского оружия для борьбы против «подавления
личных свобод» в стране была установлена военная дик¬
татура —на этот раз во главе с полковником Георгием Папа¬
допулосом. Рой Макридис, специалист по проблемам евро¬
пейской политики, вскоре после переворота 1967 г. писал:
«На воскресенье, 28 мая, в Греции были назначены
свободные выборы. Вместо этого у власти оказалась воен¬
ная хунта, в тюрьмы брошены тысячи политических за¬
ключенных, газеты находятся под контролем, а местные
представительные учреждения преданы забвению».
Двумя годами позже американский журналист взял
интервью у 200 греков, часть которых оставалась в Афи¬
нах, а другие покинули страну: они поведали жуткие ис¬
тории о пытках в греческих тюрьмах. Специальные воен¬
ные суды приговаривали тысячи греков к многолетнему
тюремному заключению по обвинению в том, что они рас¬
пространяли листовки, в которых было напечатано; «Да
здравствует демократия!»
^ № 409
65
19 сентября 1970 г. газета «Нью-Йорк тайме» сообщи¬
ла, что Соединенные Штаты, которые, как считалось, в пе¬
риод совершавшихся в Греции преступлений сократили
помощь режиму Пападопулоса, на самом деле в полном
объеме возобновили военную помощь. Греция в свою оче¬
редь обязалась приступить к проведению программы либе¬
рализации, которая должна была покончить с деятельно¬
стью специальных военных трибуналов. Было, однако,
решено, что военная хунта сохранит в стране чрезвычайное
положение, чтобы все дела, касавшиеся внутренней безо¬
пасности, могли рассматриваться военным трибуналом.
Через две недели после сообщения газеты были обнародо¬
ваны ранее секретные показания, данные чиновниками
госдепартамента и министерства обороны перед сенатской
комиссией по иностранным делам, из которых следовало,
что за три года, прошедшие после публичного объявле¬
ния США об эмбарго на поставки некоторых видов оружия
в Грецию, примененного в качестве санкции против воен¬
ных правителей этой страны, Соединенные Штаты оказали
Греции военную помощь в размере 168 млн. долл. Про¬
токолы комиссии содержат следующий диалог между за¬
местителем помощника министра обороны Робертом
Дж. Прэнджером и председателем комиссии сенатором
Дж. Уильямом Фулбрайтом:
Фулбрайт: Поставляли ли США оружие Греции?
Прэнджер: Да, сэр...
Фулбрайт: Практически у Вас не было никакого сред¬
ства предотвратить использование греческими войсками
вашего оружия в целях обеспечения внутренней безопас¬
ности Греции, не так ли?
Прэнджер: Сэр, в той мере, в какой это относится к ору¬
жию, поставляемому в настоящее время,— не было.
Фулбрайт: Другими словами, американцы могут по¬
ставлять Греции пули, которые используются там для того,
чтобы убивать греческих граждан, разве не так? Я думаю,
так оно и было.
Прэнджер: Но сэр, это не входило в наши намерения.
В заявлении «Это не входило в наши намерения» за¬
ключена суть американской цивилизации, утвердившей
жестокость настолько, что эта жестокость совершается
«непреднамеренно». В нем заключена также правда об
американской внешней политике после второй мировой
войны. За либеральными фразами, столь красноречивыми,
66
что они способны обмануть даже тех, кто их произносит,
кроется действующее кредо Америки: стремление устано¬
вить свое господство — национальное, экономическое и
политическое — в других частях мира и пользоваться при
этом любыми средствами, которые «подходят» для того,
чтобы обеспечить успех* А для широких масс агрессив¬
ность США маскировалась с помощью громких фраз вро¬
де следующих: «преградить путь коммунизму» или «спас¬
ти свободный мир».
За этими словесными ухищрениями не сразу улавли¬
валось, что американцы стали употреблять слово «комму¬
низм» для характеристики самых различных ситуаций:
гражданских войн, народных восстаний, леволибераль¬
ных движений. Американцы произносили фразу «свобод¬
ный мир» применительно к нескольким демократическим
государствам Запада, но они употребляли ее также и по
отношению к множеству военных диктатур в Европе,
Азии и Латинской Америке.
20 лет спустя после интервенции в Греции, американ¬
скую внешнюю политику по-прежнему отличают все те же
самые противоречия между словами и делами. Все оста¬
лось неизменным, не считая некоторых новшеств в терми¬
нологии и тактике, которые зависят от того, кто правит
в Вашингтоне — республиканцы или демократы, консер¬
ваторы или либералы. Сходство американского вмешатель¬
ства США во внутренние дела Греции с американской ин¬
тервенцией во Вьетнаме 20 лет спустя просто поразитель¬
но. Хотя интервенция в Греции осуществлялась в гораздо
меньших масштабах, началась она с отправления неболь¬
шой группы «советников» и военной помощи, оказанной
с целью поддержки непопулярного продажного диктатор¬
ского правления. В Греции Соединенные Штаты приняли
имперское бремя от Великобритании, во Вьетнаме — от
Франции. В обоих случаях это обосновывалось необходи¬
мостью подавления «коммунистического мятежа», и один
из доводов заключался в том, что, если «восстание красных»
будет иметь успех хотя бы в одной стране, это вызовет мя¬
тежи и в других странах.
Политика Соединенных Штатов в отношении Китая яв¬
ляется еще одним примером противоречия между словами
и делами правящих кругов США. В своих воспоминаниях,
написанных вскоре после окончания войны, государствен¬
ный секретарь Бирнс писал; «Если мы считаем Европу
3»
67
пороховым погребом, чреватым мировым пожаром, то
Азию стоит рассматривать как огромный тлеющий костер.
Там перед цивилизацией стоит задача перенести гигант¬
ские массы людей — большую часть человечества — из
средневековья в эпоху атомной энергии».
Так сформулирована общая патерналистская задача
империализма «цивилизовать» отсталые народы, в данном
случае — азиатов. Государственный секретарь, несом¬
ненно, не заметил трагической иронии, заключенной в сло¬
вах «в эпоху атомной энергии» (если вспомнить о людях,
переживших Хиросиму). Но его слова являются образ¬
цом официального обоснования поддержки Соединенными
Штатами тиранического режима Чан Кай-ши и одновре¬
менно «преграждения пути коммунизму».
После окончания второй мировой войны в Китае че¬
тыре года шла гражданская война между националисти¬
ческим правительством партии гоминьдан во главе с Чан
Кай-ши и коммунистами, распространявшими свой конт¬
роль из провинции Шаньси. В конце 1945 г. Трумэн послал
в Китай генерала Маршалла для переговоров о мире меж¬
ду коммунистами и гоминьдановцами с целью добиться
создания коалиционного правительства во главе с Чан
Кай-ши. Эта миссия не удалась: слишком велико было недо¬
верие, которое питали обе стороны друг к другу. Кроме
того, как отмечает специалист по вопросам истории стран
Дальнего Востока Кеннет Латерет, «главная причина
поражения китайских националистов состояла в том,
что гоминьдан, руководимое им правительство и лич¬
но Чан Кай-ши полностью утратили доверие китайского
народа».
В «Белой книге» о Китае, изданной государственным
департаментом в период победы коммунистов в 1949 г.,
говорилось: «Имеющая историческое значение американ¬
ская политика дружбы и помощи по отношению к китай¬
скому народу проводилась как в мирное, так и в военное
время. После победы над Японией правительство Соеди¬
ненных Штатов санкционировало предоставление помощи
националистическому Китаю в виде кредитов и субсидий
на общую сумму около 2 млрд. долл. ... Кроме того...
правительство США продало китайскому правительству
большое количество военного и гражданского снаряже¬
ния, оставшегося после войны, на сумму свыше миллиарда
долларов..,»
68
Но даже «Белая книга» изображает националистичес¬
кое правительство как «правительство, лишившееся до¬
верия своей армии и своего народа». Следовательно, аме¬
риканская «дружба и помощь по отношению к китайскому
народу» выражалась в форме миллиардов долларов для
националистического правительства Китая, которое, со¬
гласно официальному свидетельству, не пользовалось под¬
держкой китайского народа. Причина отсутствия под¬
держки гоминьдана китайским народом заключалась в
жестокости, продажности, бездарности и диктате гоминьда-
новцев. В гоминьдане господствовали богачи и реакционе¬
ры, он раболепствовал перед западными державами, то есть
налицо были все те факторы, с которыми китайские на¬
ционалисты обещали покончить после революции
1911 г.
«Имеющая историческое значение политика» Соединен¬
ных Штатов вовсе не была политикой «дружбы и помощи
по отношению к китайскому народу», как заявила об этом
«Белая книга». Еще задолго до прихода коммунистов к
власти политика США основывалась не только на страте¬
гических, но и на торговых интересах — об этом свиде¬
тельствуют положения договора, заключенного после
«Опиумной войны» и политика «открытых дверей».
После победы китайской революции политика Соеди¬
ненных Штатов в отношении Китая оставалась неизмен¬
ной при пяти президентах. Ее главными чертами являлись:
сохранение военной базы на Тайване, на который сбежал
Чан Кай-ши и где он установил режим диктатуры над
8 млн. жителей Тайваня; давление на малые страны через
ООН с целью удержать Чан Кай-ши вместо Китая в Сове¬
те Безопасности и не допустить туда Китай; отказ в
дипломатическом признании и военной помощи Пекину;
создание вокруг Китая кольца военных баз с американ¬
скими войсками, самолетами, оружием — в Корее, Япо¬
нии, на Окинаве, Филиппинах, Тайване, в Южном Вьет¬
наме и Таиланде.
Для всех главных моментов американской внешней
политики послевоенного периода характерен тот же фа¬
натический антикоммунизм. Одержимость им объясняется
главным образом тем обстоятельством, что коммунисти¬
ческие страны воздвигали особо труднопреодолимые пре¬
пятствия на пути либерального национализма, экспансии,
патерналивма, погони за прибылью. Эти националисти-
69
веские притязания обычно представлялись публике под
маской охраны национальной безопасности, обеспечения
мира, защиты других народов от агрессии или же помощи
отсталым народам в деле их модернизации — эти гуманные
цели служили моральным оправданием применения самой
чудовищной смертоносной техники, когда-либо имевшейся
в распоряжении человека, В повседневной практике аме¬
риканской политики это сочетание нравственных и тех¬
нических доводов позволяет осуществлять насилие в мас¬
совых масштабах, нарушать мир, истощать национальные
ресурсы других стран и, наконец, угрожать внутреннему
единству самих Соединенных Штатов — другими словами,
оказывать воздействие, резко отличающееся от того, ко¬
торое было обещано,
В конце этой главы сделаны выводы, касающиеся
основных аспектов американской внешней политики после¬
военного периода, рассмотренных в разделах, озаглавлен¬
ных «Интервенция», «Экономическое проникновение», «Ми¬
литаризация», «Вьетнам», Названные вопросы рассматри¬
ваются в свете расхождения между словами и делами
либерального национализма.
I. ИНТЕРВЕНЦИЯ
А) Корея, 1950-1953 гг.
25 июня 1950 г. началась война в Корее. Президент
Трумэн незамедлительно выступил с заявлением о вводе
в Корею американских военно-воздушных и военно-мор¬
ских сил под предлогом оказания Южной Корее помощи
в деле защиты от «нападения» Корейской Народно-Демо¬
кратической Республики. Его заявление было сделано в
ответ на резолюцию ООН, в которой содержалось обраще¬
ние к КНДР отвести войска на 38-ю параллель. «Соединен¬
ные Штаты будут по-прежнему действовать в соответствии
с правовыми нормами»,— заявил Трумэн. Военные дей¬
ствия США в Корее ставили под сомнение какую бы то
ни было «законность». В резолюции ООН по корейскому
вопросу содержалась рекомендация об «оказании Южной
Корее такой помощи, которая может оказаться необхо-
70
димой для отражения вооруженного нападения и восста¬
новления мира и безопасности в данном районе». Войска
Соединенных Штатов, составлявшие костяк «войск ООН»,
возглавляемые американским генералом Макартуром,
вторглись в пределы Северной Кореи вплоть до реки Ялу.
Определение американской интервенции в Корее как
«законных» действий в соответствии с правовыми норма¬
ми, очевидно, воспринималось населением как Северной,
так и Южной Кореи как горькая ирония; за три года вой¬
ны американские бомбардировщики превратили Корею
в безлюдную пустыню, покрытую трупами и развалинами;
число убитых со стороны КНДР и Южной Кореи состави¬
ло в общей сложности около 2 млн. человек. Во время
войны был пущен в ход напалм, последствия применения
которого корреспондент Би-би-си описал следующим об¬
разом: «Перед нами находилось странное подобие челове¬
ка, согнувшегося на широко расставленных ногах и с от¬
веденными в стороны руками. На месте глаз у него зияли
пустые глазницы, и его тело, видневшееся сквозь висевшие
на нем куски обгоревшей одежды, было покрыто сплошной
черной коростой, через которую местами проступал жел¬
тый гной... Он вынужден был находиться только в верти¬
кальном положении, потому что вместо кожи у него оста¬
лась только тонкая, легко разрывавшаяся сухая плен¬
ка... Я подумал о сотнях виденных мною сожженных дотла
селений и ясно себе представил, как выглядят убитые и
раненые, число которых по всему корейскому фронту
непрерывно возрастало».
Война явилась для корейского народа огромным бед¬
ствием. Следствием интервенции США в Корее явились
разрушения и уничтожение.
Парадокс заключался не только в том, что США вы¬
ступили в роли сурового судьи применения «силы», но и
в том, что они выдавали себя за страстного противника
агрессии. Ни один из актов агрессии, имевших место ра¬
нее, не вызывал столь решительных действий со стороны
Соединенных Штатов. Во время войны в Корее Соединен¬
ными Штатами преследовалась политическая цель: дик¬
таторский режим Ли Сын Мана в Южной Корее пользо¬
вался особым покровительством американского правитель¬
ства. Более того, США стремились укрепить Южную
Корею в качестве американской военной базы на Азиатском
материке. Они имели виды на Китайскую Республику
71
й попрежнему действовали в соответствии с концепцией
балансирования на грани войны, которую Рузвельт в
1945 г* считал навсегда ушедшей в прошлое.
В заявлении Трумэна, сделанном в конце июня 1950 г.,
сообщалось о переброске американских военных соедине¬
ний в целях оказания помощи Южной Корее; одновременно
седьмому флоту США было приказано обеспечить защиту
Тайваня, на котором расположилось националистическое
правительство Китая* В заявлении сообщалось также об
оказании дополнительной военной помощи французским
империалистам в Северном Вьетнаме. Анализ интервен¬
ции США в Корее и последующее влияние ее на корейский
народ, на китайско-американские отношения и на отноше¬
ние США к французскому империализму в Индокитае не
позволяет понять, каким образом осуществлялась провоз¬
глашенная тогда цель американской интервенции — уста¬
новление мира и порядка в Азии*
Б) Гватемала, 1954 г.
Слова, сказанные Трумэном в связи с интервенцией
в Корее, о том, что Соединенные Штаты поддерживают
«правовые нормы» в противоположность «использованию
силы», были полностью опровергнуты в 1954 г. свержением
Соединенными Штатами законно избранного реформист¬
ского правительства Гватемалы. 18 июня силы интервен¬
тов, состоявшие из головорезов, обученных Центральным
разведывательным управлением США на секретных базах
в Гондурасе и Никарагуа, при поддержке американских
самолетов типа «Сандерболт Р-47», пилотируемых амери¬
канскими летчиками, вторглись в Гватемалу через Гон¬
дурас и поставили у власти полковника Карлоса Кас¬
тильо Армаса, получившего в свое время военную подго¬
товку в форте Ливенворт, расположенном в штате Канзас,
Интервенция в Гватемале явилась нарушением Устава
ООН, требующего, чтобы все члены воздерживались в
своих международных отношениях от применения и угро¬
зы применения силы против территориальной неприкос¬
новенности или политической независимости любого
государства, В «Справочнике по международному праву»,
72
изданном в 1968 г* Международным фондом Карнеги, от¬
мечено, что «косвенное участие любого правительства в во¬
оруженных действиях вне пределов территории своей
страны рассматривается как применение силы и подпа¬
дает под действие тех же законов, которые применяются
в случаях открыто враждебных действий, направленных
против другого государства». Попытка включить вопрос
о вторжении в Гватемалу в повестку дня Совета Безопас¬
ности была отклонена ставленником Эйзенхауэра Генри
Кэботом Лоджем, являвшимся председателем Совета, под
тем предлогом, что этот вопрос касался якобы только
внутренних дел Гватемалы и не подпадал под юрисдик¬
цию ООН.
Объяснение вторжения в Гватемалу было дано прези¬
дентом Эйзенхауэром. «Было время,— заявил он,— когда
мы находились в крайне безвыходной ситуации, или по
крайней мере таковой мы ее считали, в Центральной Аме¬
рике, когда нам пришлось избавиться от коммунистичес¬
кого правительства, одержавшего верх». Но правительст¬
во, от которого избавились Соединенные Штаты, являлось
самым демократичным в истории Гватемалы. Влияние ком¬
мунистов в стране было незначительным — они распола¬
гали только шестью из 56 голосов в конгрессе, но ни один
из них не входил в правительство,— а по всей стране,
население которой насчитывало тогда 3,5 млн. человек,
число коммунистов не превышало и 4 тыс. Коммунисты
занимали важные посты в управлении по проведению зе¬
мельной реформы ив системе образования. Однако не ис¬
ключено, что причиной американской интервенции явился
не коммунизм, а действия правительства Арбенса против
«Юнайтед фрут К0» и американских нефтяных компаний.
В одном из районов Гватемалы правительство Арбенса
экспроприировало 234 тыс. акров залежных земель, при¬
надлежавших «Юнайтед фрут К0», за которые этой компа¬
нии была предложена компенсация, от которой она, одна¬
ко, отказалась как от «неприемлемой». Тем временем
правительство Арбенса экспроприировало еще 173 тыс. ак¬
ров, принадлежащих этой же компании в другом районе.
Рональд Шнейдер в своей книге «Коммунизм в Гвате¬
мале, 1944—1954 гг.», исследуя десятилетие реформ пра¬
вительства Арбенса, предшествовавшее американской
интервенции в Гватемале, пишет:
«Поскольку население Гватемалы в целом в период
73
1944—1954 гг. пользовалось большей свободой, чем когда-
либо ранее, рабочий класс имел особые основания прояв¬
лять лояльность по отношению к этому революционному
режиму. Впервые в истории Гватемалы профсоюзы полу¬
чили право объединяться, заключать коллективные до¬
говоры и бастовать. Никогда ранее они не обладали правом
свободного волеизъявления и выражения своих чувств,
никогда они не были столь уверены в сочувственном отно¬
шении правительства. Нижние социальные слои наслажда¬
лись жизнью в новой официально поощряемой атмосфере,
в которой с ними обращались с определенной степенью
уважения и почтения».
В конце июня в самолете американского посла в Гва¬
темале Джона Перифойя в Гватемалу прибыл Кастильо
Армас, чтобы возглавить правительство страны. На сле¬
дующий день государственный секретарь США Джон Фос¬
тер Даллес заявил, что «обстановка в стране налажива¬
ется силами самих гватемальцев».
В следующие два года Кастильо Армас получил от США
в качестве помощи 90 млн. долл., в то время как за все
предшествовавшее десятилетие Гватемала получила всего
лишь 600 тыс. Он вернул земли «Юнайтед фрут К0» и от¬
менил налог на проценты с вкладов и на дивиденды, выпла¬
чиваемые иностранным вкладчикам и пайщикам. Он по¬
садил в тюрьмы тысячи лиц, выступавших с критикой его
политики, отменил тайное голосование, введенное до того
специальным правительственным декретом, и через три
года пребывания у власти был убит. Трудно найти другой
пример, который бы с такой же убедительностью показы¬
вал, что заявления о «правовых нормах», «противодействии
агрессии» и «преграждении пути коммунизму» скрывали
фактическую защиту прибылей корпораций и «сфер влия¬
ния» и тем самым полностью перечеркивали либеральные
обещания.
В 1961 г. Гватемала была использована в качестве
американской базы для агрессии США в отношении новой
Кубы.
В) Ливан, 1958 г.
Политика вооруженной интервенции за границей была
взята на вооружение и правительством Эйзенхауэра.
14 июля 1958 г, 35 тыс. морских пехотинцев США высади-
74
лись в Ливане, За ними последовало еще несколько тысяч.
За год до этого Эйзенхауэр добился от обеих палат амери¬
канского конгресса принятия совместной резолюции, пре¬
доставлявшей президенту право использовать вооружен¬
ные силы «в целях достижения и защиты территориальной
неприкосновенности и политической независимости стран,
требующих такой помощи против открытой вооруженной
агрессии со стороны любой страны, контролируемой меж¬
дународным коммунизмом». Это предложение впоследст¬
вии получило известность как «доктрина Эйзенхауэра».
Хотя разрешение применять вооруженные силы про¬
тив «вооруженной коммунистической агрессии» не распро¬
странялось на внутриполитические конфликты, доктрина
была использована в целях прекращения политических
волнений в Ливане. Ливан явился единственной страной
Ближнего Востока, которая после провозглашения докт¬
рины дала согласие на принятие от Соединенных Штатов
экономической и военной помощи в случае нападения
сил «международного коммунизма».
В своей избирательной кампании 1952 г. президент
Ливана Камиль Шамун пользовался значительной под¬
держкой ЦРУ. В начале 1958 г. Египет и Сирия объеди¬
нились в Объединенную Арабскую Республику с явно
антизападной ориентацией; во главе этого союза встал
Гамаль Абдель Насер. Образование ОАР активизировало
антишамуновские и антиамериканские настроения в Ли¬
ване. В Ливан тайно было переправлено несколько партий
оружия. В стране начались беспорядки, в помощь воору¬
женным силам Шамуна по воздуху было переброшено
американское оружие, многие признаки явно предвещали
там возможность гражданской войны. Чтобы «спасти по¬
ложение», Шамун попросил прислать американские вой¬
ска. Эйзенхауэр в осуществление своей новой доктрины
в течение нескольких последующих дней направил в эту
бывшую подмандатную территорию Франции 7 тыс. мор¬
ских пехотинцев — силы, равные по численности всей
армии Ливана.
Влияние коммунистов в Ливане было слабым и в
те критические дни оно продолжало оставаться незначи¬
тельным фактором. В ливанском вопросе, так же как и
в предыдущих случаях, в ход снова была пущена либе¬
ральная риторика: вооруженное вмешательство снова
объяснялось необходимостью «преградить путь ком-
75
мунизму», в то время как подлинная причина втор¬
жения США в Ливан заключалась в защите того, что
для американской экономики представляло огромный ин¬
терес: нефть. После вывода английских войск из восточ¬
ных районов Средиземноморья Соединенным Штатам в
1955 г. удалось убедить Англию, Иран, Ирак, Пакистан
и Турцию подписать Багдадский пакт, целью которого
являлось устранение влияния Египта и Советского Союза
в районе Ближнего и Среднего Востока. Однако этот пакт
не оправдал возлагаемых на него надежд США. Насер
национализировал Суэцкий канал и после окончившейся
неудачей англо-франко-израильской агрессии в 1956 г.
приобрел еще большее влияние. Образование ОАР и
падение в июле 1958 г. королевского феодального режима
в Ираке поставило под серьезную угрозу доступ западных
стран к богатым нефтяным запасам Ближнего Востока.
Соединенные Штаты проявляли гораздо меньшую заботу
о поддержке непрочного демократического режима в Бей¬
руте, чем о сохранении доступа к источникам ближневос¬
точной нефти. Следствием переворота в Ираке явилась
поспешная высадка морских пехотинцев США в Ливан и
английских парашютистов в Иорданию.
Эйзенхауэр направил в Ливан опытного дипломата
госдепартамента Роберта Мэрфи для переговоров с пред¬
ставителями различных групп. Он договорился о преем¬
нике Шамуна — генерале Фуаде Шихабе, кандидатура
которого была утверждена ливанским парламентом. Пос¬
ле «избрания» Шихаба последовало прекращение в стране
военных действий и вывод американских морских пехо¬
тинцев. Интервенция в Ливане по сравнению с действиями
США в других странах относилась к числу «малых», од¬
нако она наглядно показала, что республиканская пар¬
тия не намерена отставать от демократической в попытках
силой утвердить американское господство в мире.
Г) Куба, 1961 г.
Вмешательство Соединенных Штатов Америки в дела
Кубы постоянно проводилось в соответствии со специаль¬
ным методом, применяемым США для управления своей
латиноамериканской империей. Прямая аннексия от¬
вергалась. Вместо нее американское правительство пред¬
лагает своим южным соседям отеческую защиту от внеш-
76
них врагов в обмен на разрешение создавать там амери¬
канские военные базы, контроль США над ключевыми
отраслями их экономики; американскую поддержку даже
тех правительств, которые применяют варварские методы
управления народом своей страны, но сочувственно отно¬
сятся к военными экономическим интересам США, а в слу¬
чае необходимости и к американским войскам.
Этот подход начал практиковаться со времени «осво¬
бождения» Кубы от Испании на рубеже XIX — XX сто¬
летий. При заключении договора об окончании испано¬
американской войны США вынудили Кубу разрешить им
создать на острове американскую военно-морскую базу
и посылать свои войска на Кубу, если американцы усмот¬
рят необходимость поддержать «способность правитель¬
ства Кубы к защите жизни, собственности и личной сво¬
боды». В этом была суть «поправки Платта», включенной
в 1901 г. в конституцию Кубы.
В период проведения политики «доброго соседа», про¬
возглашенной Франклином Д. Рузвельтом, «поправка
Платта» была отменена, однако морская база в Гуанта¬
намо продолжала существовать, а экономика Кубы подчи¬
нялась империалистическим интересам Соединенных Шта¬
тов. К началу 50-х годов американские предприниматели
контролировали 80—100% кубинских предприятий в сфе¬
ре общественных услуг, а также шахт, скотоводческих
ранчо и нефтеочистительных заводов. Под контроль США
попали также 40% предприятий сахарной промышленно¬
сти и 50% железнодорожного транспорта. В период 1950—
1960 гг. платежный баланс между Кубой и Соединенными
Штатами достиг 1 млрд, долл.— в пользу США. В 1952 г.
Фульхеисио Батиста — военный диктатор, чья власть на
Кубе восходила к 30-м годам, вновь захватил власть,
произведя государственный переворот. На протяжении
следующих семи лет Батиста продолжал служить ино¬
странным экономическим интересам в целях упрочения
своей власти, бросая представителей политической оппози¬
ции в тюрьмы и прибегая к террору и пыткам. В те годы
Соединенные Штаты под предлогом консультаций прави¬
тельства Батисты направляли на Кубу военные миссии
и оказывали ему существенную военную помощь.
Коррупция, жестокость и непопулярность правитель¬
ства Батисты привели в 1959 г. к падению его режима.
Вслед за неудачной попыткой нападения 26 июля 1953 г.
77
на военные казармы Монкада в Сантьяго-де-Куба Ф. Каст¬
ро был заключен в тюрьму. После своего освобождения он
направился в Мексику с целью изучения тактики ведения
партизанской войны, познакомился с аргентинским рево¬
люционером Эрнесто («Че») Геварой и в декабре 1956 г.
возвратился на Кубу с небольшой группой людей, значи¬
тельная часть которых была схвачена или убита. С горст¬
кой партизан Кастро провел следующие два года в джунг¬
лях Сьерра-Маэстры, выдержав натиск вооруженных сил
Батисты, который пустил в ход самолеты и танки амери¬
канского производства. В конце 1958 г. отряд Кастро
спустился с гор, прошел маршем через страну от провин¬
ции Ориенте до Гаваны, и в ночь под Новый год правитель¬
ство Батисты пало.
Кастро обрисовал положение на Кубе и изложил прог¬
рамму «Движения 26 июля» в статье «Свободная Куба»,
опубликованной в Коста-Рике. В статье говорилось:
«200 тыс. сельских семей на Кубе не имеют в своем рас¬
поряжении ни клочка земли, чтобы прокормить себя;
в то же самое время примерно 10 млн. акров никем не ис¬
пользуемых пахотных земель находятся в руках богатых
землевладельцев. На Кубе насчитывается около 200 тыс.
хижин и лачуг, 400 тыс. семей в сельской местности и го¬
родах проживают в перенаселенных трущобах, лишенных
элементарных санитарно-гигиенических условий... 2800
тыс. сельских и городских жителей не имеют электричест¬
ва... Только смерть избавляет от бедности, распростране¬
нию которой способствует государство».
Кастро, указывая на природные богатства Кубы, писал:
«Естественных причин массовой бедности и нищеты
населения Кубы нет. Рынки должны быть полны продук¬
тов, кладовые в наших домах никогда не должны, пусто¬
вать, каждый человек должен быть занят полезным тру¬
дом. Это нельзя считать невозможным. Но воистину не¬
вероятно то, что находятся люди, живущие впроголодь,
в то время как есть хотя бы клочок незасеянной земли;
то, что 30% сельского населения совершенно неграмотно,
а 90% не имеют никакого представления об истории Кубы;
невероятно то, что большая часть сельских семей жи¬
вет в условиях более неприглядных, чем условия жиз¬
ни индейцев во времена Колумба, которых он нашел
в «самой прекрасной стране, когда-либо виденной чело¬
веком».
78
Взяв в свои руки власть, Кастро сразу же выделил
средства на жилищное и школьное строительство, а также
на цели здравоохранения. Была снижена квартирная пла¬
та и стоимость электроэнергии, земля по закону об аг¬
рарной реформе была распределена между безземельными
крестьянами, правительство конфисковало у трех круп¬
ных американских компаний свыше миллиона акров зе¬
мли.
Ухудшение взаимоотношений между Кубой и США
началось вскоре после 1 января 1959 г. Для финансирова¬
ния своей реформы Кастро нуждался в займе, однако из
своей полной драматизма поездки в США в апреле 1959 г.
он вернулся с пустыми руками: вероятно, США не про¬
явили особой готовности финансировать намеченную Каст¬
ро программу. Попытка Кубы получить заем у Междуна¬
родного валютного фонда, подчинявшегося диктату США,
не увенчалась успехом в силу отказа Кастро от выдви¬
нутых фондом условий о «стабилизации», принятие кото¬
рых задержало бы осуществление революционной прог¬
раммы.
В октябре 1959 г. Соединенные Штаты выступили с офи¬
циальным протестом против принятого Кубой закона о
земельной реформе, в соответствии с которым была экс¬
проприирована собственность, принадлежавшая амери¬
канским бизнесменам. Через несколько месяцев Куба
подписала договор о торговле с Советским Союзом. Начи¬
ная с того времени кубино-американские отношения не¬
уклонно ухудшались. Когда принадлежавшие американ¬
цам нефтяные компании на Кубе отказались рафинировать
сырую нефть, поставляемую из Советского Союза, Кастро
в качестве контрмеры национализировал эти предприя¬
тия. В июле 1960 г. Соединенные Штаты отказались от
дальнейших закупок кубинского сахара, нанеся тем са¬
мым крайне чувствительный удар по торговле Кубы; бук¬
вально через несколько дней Советский Союз изъявил го¬
товность закупить все 700 тыс. т сахара, от которого отка¬
зались США. Поэтому неудивительно, что Куба и США
перестали быть «добрыми соседями».
В марте 1960 г., менее чем через полтора года после
прихода Кастро к власти, президент Эйзенхауэр отдал
Центральному разведывательному управлению секретный
приказ вооружить и обучить в Гватемале кубинских эми-
79
грантов с целью их последующего вторжения на Кубу.
Когда в январе следующего года президентом США стал
Джон Кеннеди, ЦРУ и 1400 вооруженных и обученных
эмигрантов были готовы к выступлению. Отмена намечен¬
ного вторжения поставила бы Кеннеди, по выражению
Артура Шлезингера-младшего, приглашенного из Гар¬
вардского университета на роль советника Кеннеди и офи¬
циального историка США, в «затруднительное положе¬
ние» и породила бы, как выразился глава ЦРУ Аллен Дал¬
лес, «проблему готовности»— как запретить 1400 мобили¬
зованным кубинским беженцам выдать секретный план
вторжения, разработанный американским правительством.
По словам Шлезингера, «кубинское наследство»
было как бы «завещано» Кеннеди Эйзенхауэром, что
отражает действительное положение дел. Однако вер¬
но также и то, что президентом в тот период являлся
уже не Эйзенхауэр, а Кеннеди и что Кеннеди относился
к правительству Кубы, пришедшему к власти после рево¬
люции, не менее враждебно, чем его республиканский пред¬
шественник. В телевизионных дебатах с Ричардом Никсо¬
ном, состоявшихся 21 октября 1960 г., в период прези¬
дентской кампании, Кеннеди критиковал администрацию
Эйзенхауэра за отсутствие достаточной твердости в отно¬
шениях с Кастро. Его позиция вызвала положительную
реакцию Г. Сокольского, политического комментатора
США, придерживавшегося реакционных взглядов, кото¬
рый писал о Кеннеди следующее: «Дух его выступления
с исторической точки зрения сближался с духом Тео¬
дора Рузвельта в большей мере, нежели Франклина Д.
Рузвельта... США, безусловно, должны осуществлять по¬
литику большой дубинки, в противном случае они могут
стать посмешищем в глазах Западного мира...»
Примерно в то же время, когда состоялась телевизион¬
ная дискуссия между Никсоном и Кеннеди, в печати по¬
явились сообщения о секретной оперативной базе в Гвате¬
мале. Первые сообщения были опубликованы в город¬
ской газете Гватемалы, в сборнике Стэнфордского универ¬
ситета, посвященном проблемам Латинской Америки, и в
журнале «Нейшн», а в январе 1961 г. сообщение о базе
было напечатано в «Нью-Йорк тайме». В феврале «Уолл¬
стрит джорнел» в сообщении из Форт-Брэгга, располо¬
женного в штате Северная Каролина и являвшегося цент¬
ром подготовки специальных армейских частей по борьбе
с партизанским движением, говорилось: «Не секрет, что
США уже поставляют оружие и боеприпасы силам, вы¬
ступающим против Кастро и действующим в горах, распо¬
ложенных в центральной части Кубы, и обучают кубин¬
ских контрреволюционеров во Флориде и Гватемале». Гос¬
департамент выступил с опровержением этих сообщений;
его представитель Линкольн Уайт заявил журналистам:
«Что касается сообщения о специальной базе, то мне аб¬
солютно ничего не известно о ней».
В марте, когда до вторжения оставался всего лишь
один месяц, Кеннеди попросил Шлезингера составить «Бе¬
лую книгу», в которой была бы изложена позиция феде¬
ральной администрации в отношении Кубы. Эта книга
представила собой образец либеральной демагогии, при¬
крывающей консерватизм мышления. В ней Куба харак¬
теризовалась как «открытая и несомненная угроза под¬
линной автономной революции стран Латинской Америки».
Шлезингер, комментируя позицию Д. Кеннеди, подчерки¬
вал, что Соединенные Штаты не являются противником
революции вообще, они лишь против коммунистических
революций. Однако о том, насколько страстно желали
«подлинной революции» подготовленные в США кубинские
эмигранты, стало ясно в результате объявления войны,
которое опубликовал 8 апреля 1961 г. в Нью-Йорке Хосе
Миро Кардона от имени «Революционного совета Кубы».
Он ругал Кастро за ликвидацию системы свободного пред¬
принимательства, подчеркивая: «Мы торжественно заяв¬
ляем, что каждому, кто был несправедливо лишен своей
собственности, она будет возвращена... Мы намерены вся¬
чески способствовать капиталовложениям в частную собст¬
венность, как внутри страны, так и за границей, и мы пре¬
доставим полные гарантии частным предприятиям». Ре¬
шительно все — и кубинские эмигранты, и Кеннеди, и
Шлезингер — утверждали, что они являются сторонни¬
ками революции, но только такой, которая не покушается
на «частную собственность», то есть на земельные владе¬
ния, предприятия, контрольные пакеты акций и нефте¬
очистительные заводы американских предпринимате¬
лей.
Вторжение — с участием американцев — произошло
17 апреля 1961 г. в районе залива Кочинос, расположен¬
ного на южном побережье Кубы, в 90 милях от Гаваны.
Военные последствия были подытожены помощником пре-
81
зидента Теодором С. Соренсеном! «Силы вторжения, насчи¬
тывавшие примерно 1400 реакционно настроенных ку¬
бинских эмигрантов, организованных, подготовленных,
вооруженных, доставленных до места высадки и руково¬
димых Центральным разведывательным управлением США,
были разбиты менее чем за три дня значительно превос¬
ходившими силами Фиделя Кастро». Политическим по¬
следствием вторжения явился удар по американскому прес¬
тижу во всем мире. «Манчестер гардиан» писала: «Всем
известно, что вторжение сил наемников, в котором в нас¬
тоящее время обвиняют США, в моральном отношении
смыкается с агрессией».
Однако Соединенные Штаты были виновны также и
с юридической точки зрения. В 1948 г. они поставили
свою подпись под 15-й статьей устава Организации аме¬
риканских государств, которая гласит: «Ни одно государ¬
ство, или группа государств, не имеет права вмешиваться
прямо или косвенно, независимо от причины во внутрен¬
ние дела любого другого государства». Более того, ЦРУ
и высокопоставленные представители федерального пра¬
вительства несли ответственность за нарушение уголов¬
ного кодекса США, считающего преступником любого
американского гражданина, который «обеспечивает, или
предоставляет денежные средства, или принимает участие
в любой военной или морской экспедиции или мероприя¬
тии, осуществляемых с пределов настоящей страны против
территории или владения любого иностранного государ¬
ства или любой колонии, территории или народа, с кото¬
рым Соединенные Штаты не находятся в состоянии вой¬
ны...» Когда группа профессоров-юристов обратила
внимание министра юстиции Роберта Ф. Кеннеди на нару¬
шение американцами этого закона, он бросил в ответ, что
закон этот чересчур устарел, чтобы им можно было руко¬
водствоваться в новых условиях холодной войны. Поли-
тика консервативной администрации Эйзенхауэра по от¬
ношению к революционной Кубе осталась неизменной и
при «либеральной» администрации Кеннеди. Оба прези¬
дента проявляли готовность к осуществлению тщательно
маскируемых планов вторжения в соседние страны в на¬
рушение всех договорных обязательств и законов Соеди¬
ненных Штатов. Оба не склонны были проявлять щепе¬
тильность в вопросах финансирования, организации и
вооружения сил вторжения в другую страну, если все
82
это делалось в условиях достаточной секретности. Заме¬
чания, высказанные Кеннеди на пресс-конференции 12 ап¬
реля, за четыре дня до вторжения, следует рассматри¬
вать в лучшем случае как упражнения в обмане.
Кеннеди уверял: «Вооруженные силы Соединенных
Штатов не вторгнутся на Кубу ни при каких условиях.
Нынешнее правительство сделает все от него зависящее —
а я полагаю, что оно в состоянии справиться с возлагае¬
мой на него ответственностью,— чтобы ни один американец
не был замешан в каких бы то ни было действиях против
Кубы».
Соренсен писал позднее, что, когда на второй день пос¬
ле начала вторжения уже был очевиден его провал, Кен¬
неди «согласился наконец, чтобы реактивные самолеты во¬
енно-морских сил без опознавательных знаков защитили
экипажи самолетов типа «Б-26», привлеченные для обес¬
печения воздушного прикрытия. Однако, как оказалось,
экипажи «Б-26» были укомплектованы американскими
летчиками; четверо из них были убиты. Соренсен, раскры¬
вая подоплеку указанного плана, писал: «Воздушные си¬
лы эмигрантов, не считая транспортных средств, состояли
только из бомбардировщиков типа «Б-26», введенных в ка¬
честве составной части для выполнения секретного плана.
Эти самолеты времен второй мировой войны имелись в
столь большом числе стран, включая Кубу, что участие
США было бы трудно доказать, а их появление над ку¬
бинскими аэродромами до нападения на них могло бы
быть объяснено как ошибка кубинских летчиков». В свя¬
зи с этим было намечено направить один самолет назван¬
ного типа в штат Флорида, где его экипаж должен был
заявить о своем «переходе» из кубинских военно-воздуш¬
ных сил на сторону США.
Эта ложь прозвучала даже в заявлениях, сделанных
от имени Соединенных Штатов представителем США в
ООН Эдлаем Стивенсоном. Шлезингер, описывая сове¬
щание, состоявшееся в Белом доме в разгар вторжения,
отмечал: «Кеннеди, проявлявший большую озабоченность
тем, как будут восприняты Организацией Объединенных
Наций действия США на Кубе, сказал собравшимся в его
кабинете, что он хочет, чтобы Стивенсон располагал полной
информацией, и что все сказанное в ООН должно являться
только правдой, даже если эта правда будет неполной».
Стивенсон, знавший о планах вторжения в Гватемалу,
83
был, очевидно, недостаточно полно проинформирован сво¬
им правительством о характере участия США. Инструк¬
тивное совещание, проведенное Шлезингером и агентом
ЦРУ Треси Барнесом за неделю до вторжения, носило,
по словам Шлезингера, «пожалуй, слишком общий ха¬
рактер». Однако, каковы бы ни были причины, Стивенсон
явился участником распространения ложной информации,
когда он в своих выступлениях в ООН настойчиво утверж¬
дал, что ни американский персонал, ни американские
самолеты не принимали участия во вторжении. Шлезин¬
гер сообщает, что, хотя Стивенсон относился неодоб¬
рительно к идее вторжения, «ради торжества национа¬
льной политики он был готов сделать все от него зави¬
сящее».
Осуществлению планов правительства способствовали
также некоторые влиятельные газеты и журналы, задер¬
живая по требованию властей материалы о подготовке
вторжения. За несколько недель до вторжения редактор
журнала «Нью рипаблик» Джильберт Гаррисон направил
в Белый дом гранки статьи об обучении Центральным раз¬
ведывательным управлением кубинских эмигрантов во
Флориде; Шлезингер показал их Кеннеди, который зая¬
вил, что статья не должна публиковаться, и Гаррисон
повиновался. Примерно в то же время политические обо¬
зреватели «Нью-Йорк тайме» Джеймс Рестони Тернер Кэт-
лидж приложили активные усилия к тому, чтобы указан¬
ная газета не опубликовала другую информацию из Май¬
ами, в которой сообщалось о предстоящем вторжении на
Кубу. Шлезингер пишет: «Налицо был еще один патрио¬
тический поступок, но, оценивая его в ретроспективном
плане, я задался вопросом — не грозит ли стране безот¬
ветственное поведение печати бедой».
Сторонники Кеннеди реагировали на неудачу в бухте
Кочинос выражением сожалений по поводу провала. Воп¬
рос о том, имели ли Соединенные Штаты право вмешаться
во внутренние дела Кубы, не был задан ни одним из них.
Их реакция описана в книге Соренсена «Кеннеди» и книге
Шлезингера «Тысяча дней»; последний, помимо всего
прочего, утверждал, что «свободные государства» в отли¬
чие от других не могут отказаться от доктрины невмеша¬
тельства. Сам Кеннеди, в выступлении перед Американ¬
ской ассоциацией редакторов газет вскоре после вторже¬
ния на Кубу, заявил;
84
«Любая односторонняя интервенция Соединенных Шта¬
тов Америки, не вызванная нападением на США или на
какого-либо из их союзников, противоречила бы амери¬
канским традициям и принятым США международным обя¬
зательствам. Однако США должны дать понять, что их
сдержанность не беспредельна. Если когда-либо окажет¬
ся, что межамериканская доктрина невмешательства слу¬
жит прикрытием или оправданием политики бездействия,
и если страны этого полушария окажутся не в состоянии
выполнить свои обязательства против коммунистического
проникновения извне, то я со всей определенностью заяв¬
ляю, что наше правительство не замедлит выполнить свои
главные обязательства, призванные обеспечивать безопас¬
ность страны».
Являлась ли Куба примером «коммунистического про¬
никновения извне»? История движения, связываемого с
именем Кастро, не дает тому практических подтвержде¬
ний. Представляла ли она угрозу безопасности США?
Вскоре после вторжения Д. Рестон писал: «Куба не пред¬
ставляет для Соединенных Штатов непосредственной опас¬
ности». Однако истина заключалась в том, что существова¬
ние революционных правительств, политика которых уг¬
рожала американским частнособственническим интересам,
являлось для правящих кругов США недопустимым, осо¬
бенно в Западном полушарии. События в заливе Кочинос
представляли собой одно из звеньев в длинной цепи дей¬
ствий, совершаемых Соединенными Штатами в целях со¬
хранения своей латиноамериканской империи.
Д) Доминиканская Республика, 1965 г.
Трумэн совершил интервенцию в Греции и Корее,
Эйзенхауэр — в Гватемале и Ливане, Кеннеди — на Ку¬
бе, а в 1965 г., словно для того, чтобы подчеркнуть преем¬
ственность агрессивных устремлений американского на¬
ционализма, настала очередь Линдона Джонсона. На этот
раз объектом нового вторжения Соединенных Штатов была
выбрана Доминиканская Республика, расположенная в
районе Карибского моря. Эта интервенция, как и все
предыдущие, была совершена в нарушение устава Органи¬
зации американских государств. Во введении к своему
исследованию американской интервенции в Никарагуа
в 1926 г. Нейл Маколи, указывая на историческую парал-
85
лель между действиями США в отношении Никарагуа и
Доминиканской Республики, пишет: «Военная хунта,
свергшая избранное конституционным путем правительство
Хуана Боша в Доминиканской Республике, была призна¬
на США вскоре после прихода Джонсона к власти. Затем,
когда общее недовольство незаконным правительством
приняло форму вооруженного сопротивления, президент
Джонсон в порыве спонтанной реакции, вызванной пред¬
полагаемой коммунистической угрозой, высадил в Доми¬
никанской Республике многочисленные американские вой¬
ска, повторив тем самым аналогичные действия США в
1926—1927 гг. в Никарагуа, связанные с именем прези¬
дента Кулиджа. Интервенция США предотвратила победу
«мятежников» в Доминиканской Республике, но в то же
время воскресила в памяти образ Соединенных Штатов как
дерзкого воителя, готового разгромить любое демократи¬
ческое движение, имеющее хотя бы отдаленное сходство
с коммунизмом».
Соединенные Штаты оказывали поддержку диктатуре
Трухильо в Доминиканской Республике в течение его
30-летнего правления. С 1930 г. семейство Трухильо
постепенно завладело 80% доминиканской экономики.
Какое значение для Соединенных Штатов имела «ли¬
беральная» политика в районе Карибского бассейна? Зна¬
чение это, как и в других подобных случаях, заключалось
в том, что жесткой системе правления правого толка,
поддерживаемого представителями американского бизне¬
са, отдавалось предпочтение перед любым режимом левого
толка, начиная с умеренно левого, как в Гватемале, и
кончая крайне левым, как на Кубе. Шлезингер, распо¬
лагавший широкими возможностями доступа к информа¬
ции в силу своего особого положения в Белом доме в пе¬
риод правления администрации Кеннеди, сообщает о выс¬
казывании президента Кеннеди относительно Доминикан¬
ской Республики после его прихода к власти следующее:
«Имеются три возможных типа политических режимов.
Назовем их в порядке убывающего для нас значения:
во-первых, демократический режим, во-вторых, режим
Трухильо и, наконец, режим Кастро. Нам следует стре¬
миться к режиму первого типа, однако нам не следует
также отвергать и режим второго типа, по крайней мере
до тех пор, пока мы уверены в том, что мы в состоянии не
допустить возникновения режима третьего типа»,
86
Когда после падения режима Трухильо в Доминикан¬
ской Республике Хуан Бош, пользовавшийся значитель¬
ной поддержкой народных масс, получил на выборах
1962 г. 60% голосов избирателей, а затем, чтобы обеспе¬
чить рабочих жилищами, обложил налогом прибыли вла¬
дельцев предприятий по производству сахара, Вашинг¬
тон забил тревогу. Сенатор от штата Флорида Джордж
Смэзерс — близкий друг Кеннеди и представитель дело¬
вых кругов Соединенных Штатов Америки в Латинской
Америке — после падения режима Трухильо настаивал
на высадке в Санто-Доминго войск морской пехоты США.
Смэзерс тогда заявил: «Многие американцы, вложив в До¬
миниканскую Республику 450 млн. долл., считают, что
генералиссимус Трухильо обеспечивал наилучшую гаран¬
тию американским интересам в этой стране... в настоящее
время необходимо решиться на открытую интервенцию
с целью защиты их собственности и предотвращения захва¬
та власти коммунистами...» Не удивительно поэтому, что
свержение правительства Боша в результате военного
переворота в 1962 г. произошло, по выражению коррес¬
пондента журнала «Тайм» Сэма Холпера, «по знаку из
Пентагона».
Однако военное правительство не завоевало симпатий
доминиканцев, и весной 1965 г. в стране вспыхнуло вос¬
стание. Специальным посланником США Джоном Бэртлоу
Мартином оно было охарактеризовано как «серьезная угро¬
за коммунистического переворота», хотя, согласно данным
ЦРУ, во всей Доминиканской Республике насчитывалось
«не более ста хорошо подготовленных, преданных своему
делу и вполне дисциплинированных» коммунистов. Вос¬
стание дало повод президенту Джонсону послать в страну
морскую пехоту, хотя осуществление этой меры было на¬
мечено еще при Кеннеди. «Я полагаю, мы не хотим, чтобы
Бош был снова у власти»,— заявил Кеннеди Мартину,
прибывшему в Вашингтон для консультаций. «Не хо¬
тим,— ответил Мартин,— это не президент».
Основной причиной интервенции США в Доминикан¬
скую Республику являлся тот факт, что Соединенные Шта¬
ты в отношении этой страны, так же как и в других слу¬
чаях, присвоили себе право решать вопрос о том, кто дол¬
жен стоять во главе ее правительства. Восстание было
подавлено под предлогом «преграждения пути коммуниз¬
му», но подлинной причиной являлись деньги и влияние
87
США, которым угрожал новый режим. После подавления
восстания и насаждения угодного США режима Барнет
сообщал: «На остров снова потекли частные капиталы,
вкладываемые в жилищное строительство и туризм. Не
успела прекратиться стрельба, как «1ВЕС» — компания
Рокфеллера — начала разрабатывать новые проекты жи¬
лищного и гостиничного строительства «Хилтон хоутелс»
и «Холидей иннс». Пуэрториканская компания по произ¬
водству сахара, слившаяся с американской «Галф энд
Уэстерн индастриз», решила отделиться и использовать
часть своих владений для сооружения нового туристского
центра». Доминиканская Республика снова обрела «ста¬
бильность».
II. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ
Все названные примеры военного вмешательства США
в дела других стран, не говоря о Вьетнаме, являлись ча¬
стью американской внешней политики, которая включала
и экономическое проникновение. По окончании первой
мировой войны, когда Соединенные Штаты Америки стали
банкиром разоренных войной европейских стран, начала
вырисовываться роль США, щедро раздающих экономиче¬
скую помощь слаборазвитым странам мира. Вторая миро¬
вая война и ее последствия значительно усилили все эле¬
менты этой картины: война была самой опустошительной
в истории, американские экономические программы за
границей по своему масштабу превосходили все прежние,
а речи о помощи отчаявшимся народам мира стали еще
более пышными.
Однако претворение этих речей в жизнь представляло
собой нечто совсем иное. В основе выбора стран для ока¬
зания помощи с самого начала находились соображения
политического характера. Хотя главным фактором, опре¬
деляющим направление и характер помощи, являлись
экономические интересы американского бизнеса, на деле
в большинстве случаев то, что называлось «экономической»
помощью, являлось просто-напросто финансовой поддерж¬
кой США военных программ других стран. Цель этого
заключалась прежде всего в том, чтобы усилить военные
ресурсы этих стран против предполагаемых внешних вра¬
гов — коммунистов и, во-вторых, чтобы укрепить воору-
88
женные силы данных стран для борьбы там с революци¬
онным движением.
Идея оказания помощи отдельным странам посредст¬
вом международного органа, который бы позволил избе¬
жать усиления влияния помогающей страны, была похо¬
ронена в первые послевоенные годы. Администрация помо¬
щи и восстановления (ЮИРРА), созданная ООН для этой
цели, прекратила свое существование в 1946 г. Делегат
Соединенных Штатов утверждал, что дальнейшей необхо¬
димости оказания помощи нет и что настало время вер¬
нуться к нормальной процедуре международных сделок.
Однако необходимость в такой помощи, безусловно,
существовала: без предоставления денежной помощи из¬
вне европейские страны не могли ни восстанавливать свою
экономику, ни покупать товары, произведенные гигантски
разросшимся американским производственным механиз¬
мом. Перед Соединенными Штатами встала проблема —
как подчинить эту помощь своему экономическому и по¬
литическому контролю, который служил бы задачам
всеобъемлющей американской внешней политики, чего
со всей очевидностью нельзя было сделать посредством меж¬
дународных организаций. Так возник «план Маршалла».
В середине 1947 г. государственный секретарь Джордж
Маршалл в своей речи в Гарвардском университете при¬
звал европейские страны выработать согласованную про¬
грамму восстановления с американской помощью.
В ответ на это министр иностранных дел Великобри¬
тании Эрнест Бевин и французский министр иностранных
дел Жорж Бидо встретились в Париже и предложили со¬
ветскому министру иностранных дел В. М. Молотову при¬
соединиться к ним. Молотов присоединился, но через три
дня отбыл в Москву, заявив, что условия помощи приве¬
дут к подчинению США стран, принявших ее. Англия
и Франция пригласили на конференцию в Париж 22 евро¬
пейские страны для выработки общей программы эконо¬
мического восстановления. На Парижской конференции
был разработан единый четырехлетний план, на осуще¬
ствление которого США должны были выделить 19
млрд. долл.
Тем временем представители администрации Трумэна
добивались от конгресса США согласия на принятие соот¬
ветствующего законодательства. Бюллетень госдепарта¬
мента, относящийся к началу 1948 г., приводит следующее
высказывание Маршалла: «Было бы нелепо полагать, что
Европа, предоставленная своим усилиям... останется от¬
крытой для американского бизнеса в той же мере, как и
раньше». В апреле 1948 г. конгресс утвердил программу
восстановления европейских стран и выделил ассигнова¬
ния на первый год в сумме 5,3 млрд, долл.; для распоря¬
жения этим фондом была основана Администрация евро¬
пейского сотрудничества.
За четыре года по «плану Маршалла» западноевропей¬
ским странам было предоставлено 16 млрд. долл. Эта ог¬
ромная сумма давала Соединенным Штатам возможность
оказывать политическое влияние на все эти страны, осо¬
бенно на Францию, Италию и Западную Германию. Она
также позволила США направлять экономическую поли¬
тику этих стран по каналам, выгодным для американской
промышленности, в частности обеспечивать рынок для
американского экспорта.
Вашингтон никогда не отрицал политических целей
«плана Маршалла». В самом деле, вот как при принятии
плана они были определены Дином Ачесоном:
«Эти меры помощи в деле восстановления лишь отчасти
продиктованы чисто гуманными соображениями. В соот¬
ветствии с постановлением конгресса США, американ¬
ское правительство проводит политику помощи в деле
восстановления, преследуя при этом свои узкие полити¬
ческие цели».
Однако формы американской помощи находились в за¬
висимости от политических событий. К 1952 г., когда хо¬
лодная война усилилась, а война в Корее привела к рас¬
ширению военных обязательств США в районе Тихого
океана, основной упор был перенесен с программы помо¬
щи и восстановления на оказание военной помощи. В по¬
следующие 10 лет из 50 млрд, долл., предоставленных Сое¬
диненными Штатами в виде помощи странам, только
5 млрд, пошли на невоенное развитие экономики.
«План Маршалла» не означал, конечно, что официаль¬
ные утверждения относительно гуманных соображений
уже изжили себя. Когда в 1963 г. Кеннеди основывал
«Союз ради прогресса», безудержные восхваления американ¬
ской щедрости не знали границ. Эта программа экономиче¬
ской помощи странам Южной Америки была представлена
как смелое новшество, означавшее выделение американ¬
ским правительством ежегодных ассигнований в размере
00
одного миллиарда долларов и такой же суммы, ежегодно
обеспечиваемой частными инвеститорами на протяжении
десятилетия. Основной акцент делался при этом на преоб¬
разования социального характера:
«Ибо, если не будут свободно проведены необходимые
социальные преобразования, включающие земельную и
налоговую реформы, если мы не расширим возможности
всех наших граждан — если огромное большинство аме¬
риканцев не получит своей доли в растущем благосостоя¬
нии,— тогда наш союз, наша революция, наши мечты
можно считать бесплодными».
И здесь опять-таки на деле все было иначе. Профессор
Эдвин Льевен, правительственный советник по делам Ла¬
тинской Америки, следующим образом подытожил работу
администрации Кеннеди в Южной Америке: «Самый не¬
ожиданный и непредвиденный результат военной помощи
выражался в усилении политического влияния института,
выступавшего против реформ,— такую роль выполняли
вооруженные силы как раз в то время, когда Вашингтон
надеялся провести в жизнь широкую программу экономи¬
ческих и социальных преобразований силами демократи¬
ческих конституционных правительств. За время пребы¬
вания Кеннеди у власти, силой оружия были низложены
шесть таких правительств.
Политика его администрации не всегда отличалась
последовательностью. Ее главное направление заключа¬
лось в том, чтобы «поддерживать надежные военные орга¬
низации, стоящие далеко от политики, с целью создания
лучших условий для демократии»; но, когда понадобилось
изолировать Кубу, администрация, не колеблясь, исполь¬
зовала в военных политических целях против гражданских
правительств Аргентины и Эквадора. Кроме того, она
пошла на уступки демократическим принципам ради тех
выгод, которые сулило признание правительств, пришед¬
ших к власти в результате переворотов в Гватемале и Эк¬
вадоре. И наконец, она стала склоняться к урезанным оп¬
ределениям демократии, считая совместимыми с ней меры,
принимавшиеся военными против гражданских политиче¬
ских деятелей, пользующихся поддержкой большинства».
Все более резкую критику со стороны политических
партий Латинской Америки встречали также и военные
программы. Независимо от роли американской помощи
в изменении соотношения сил в пользу военной интервен-
91
ции нельзя было не заметить, что перевороты совершались
с помощью танков и самолетов американского производ¬
ства, а их вдохновителями являлись офицеры, прошед¬
шие подготовку в Соединенных Штатах. Например, в Гон¬
дурасе для свержения правительства Вильеда Моралеса
были использованы батальоны пехоты и военно-воздуш¬
ных сил, созданные для обороны Западного полушария».
В 1969 г. газета «Нью-Йорк тайме» сделала следующие
выводы из серии докладов Организации Объединенных
Наций относительно Латинской Америки:
«Всестороннее изучение развития Латинской Америки
с момента создания «Союза ради прогресса» показывает, что
этот регион значительно увеличил свою внешнюю задол¬
женность, утратил прежние позиции в международной
торговле и оказался не в состоянии снизить уровень без¬
работицы».
Несмотря на все обещания, характер американской
помощи странам Латинской Америки не изменялся; боль¬
шая часть американских средств снова шла на удовлетво¬
рение интересов американского бизнеса, поддержку воен¬
ных диктатур на континенте и противодействие револю¬
ционным переменам. В 1969 г. данные министерства обо¬
роны показали, что со времени окончания второй мировой
войны в Соединенных Штатах прошли подготовку 200 тыс.
латиноамериканских офицеров и что во всех странах,
кроме Кубы, Мексики и Гаити, имелись американские
военные миссии.
В том же году «Нью-Йорк тайме» опубликовала отчет
ООН, в котором говорилось, что делегация, побывавшая
в Латинской Америке во главе с губернатором штата Нью-
Йорк Нельсоном Рокфеллером, потребовала от американ¬
цев поменьше критиковать военных лидеров Латинской
Америки и с большим почтением отзываться о полиции.
Отчет Рокфеллера добавил к этому комментарию еще и
требование увеличить помощь военным и полиции в стра¬
нах Латинской Америки. Но в то же время, в отчете при¬
знавалась необходимость обратить внимание на некоторые
формулировки: «Название «Программа военной помощи»
должно быть отброшено... Она должна называться „Прог¬
раммой обеспечения безопасности Западного полушария"».
Латинская Америка лишь частично отражает масшта¬
бы усиления американского экономического — и полити¬
ческого — влияния в послевоенном мире. В эти годы огром-
92
ных размеров достигли финансовые активы США за гра¬
ницей. К 1970 г. размер иностранных инвестиций аме¬
риканских компаний достиг почти 70 млрд. долл. В клю¬
чевых экономических районах мира Соединенные Штаты
заняли место старых западных империалистических стран.
Так, например, если в 1940 г. 72% запасов ближневосточ¬
ной нефти контролировала Англия и только 10% — Сое¬
диненные Штаты, то в 1967 г. США контролировали 58%,
а Англия — лишь 29%.
Одним из мощных стимулов американского экономи¬
ческого и военного вмешательства была возрастающая за¬
висимость американских деловых кругов от ввоза опреде¬
ленных видов сырья. Накануне второй мировой войны
импорт железа составлял 3% внутреннего производства;
к 1966 г. он увеличился до 43%. В названный период
Соединенные Штаты ввозили бокситов столько же, сколь¬
ко производили в стране; к 1966 г. импорт бокситов в
шесть раз превысил объем соответствующего производ¬
ства внутри страны. То, что экономист Гарри Мэгдофф
назвал «драматическим поворотом в американской поли¬
тике обеспечения США сырьем», в 1954 г. президентская
комиссия по внешнеэкономической политике расценила
следующим образом: «Как с точки зрения нашего долго¬
срочного экономического роста, так и в интересах нашей
национальной обороны факт перехода Соединенных Шта¬
тов с позиций чистого экспортера металлов и минералов
на позиции импортера имеет определяющее значение при
формировании нашей внешнеэкономической политики».
Масштабы американского экономического проникно¬
вения могут быть продемонстрированы несколькими фак¬
тами. К 1960 г. инвестиции Соединенных Штатов составля¬
ли 60% мировых иностранных капиталовложений; отныне
задача заключалась не просто в конкуренции американ¬
ского экспорта с продукцией других стран, а в конкурен¬
ции американских предприятий в этих странах с их оте¬
чественным производством. К 1963 г. американские фирмы
контролировали более половины британской автомобиль¬
ной промышленности, 40% германской нефтяной промыш¬
ленности, 40% телеграфной и телефонной связи, электрон¬
ного оборудования и счетно-вычислительных устройств
во Франции. В 1967 г. Американский совет международ¬
ной торговой палаты подсчитал, что общая стоимость
продукции американских компаний, действующих за ру-
93
бежом, составляла более 100 млрд. долл, в год, что соот¬
ветствовало производственным мощностям третьей стра¬
ны в мире после Соединенных Штатов и СССР.
III. МИЛИТАРИЗАЦИЯ
С конца второй мировой войны и до 1970 г. правитель¬
ство Соединенных Штатов потратило на военные цели ты¬
сячу миллиардов долларов. Оно подготовило регулярную
армию численностью 3 млн. человек, выстроило 400 круп¬
ных и 3 тыс. малых военных баз в 30 странах мира, имело
в Европе 7 тыс. тактических ядерных боеголовок; дер¬
жит в постоянной боевой готовности несметное число тя¬
желых бомбардировщиков с водородными бомбами на
борту, построило свыше 40 подводных лодок, способных
в погруженном состоянии выпустить 600 ракет с ядерны-
ми боеголовками. И все же в 70-х годах при всей своей
сверхвооруженности Соединенные Штаты планируют
новый рост вооружений: подводных лодок, ядерных бое¬
головок, бомбардировщиков — и еще более сложное, бо¬
лее смертоносное и более дорогое оружие. И этой гонке
вооружений не видно конца.
Напрасны были утверждения даже таких сторонников
гонки вооружения, как Роберт Макнамара, министр обо¬
роны при президенте Кеннеди, о том, что против глобаль¬
ных ядерных атак не существует никакой реальной
защиты. Правительство всеми силами продвигало план соз¬
дания системы защиты против баллистических ракет. Пер¬
воначально стоимость создания этой системы была оце¬
нена в 5 млрд, долл., но, поскольку окончательная стои¬
мость долгосрочных военных контрактов втрое превышала
предварительные расчеты, цена системы противоракет¬
ной обороны могла достичь 15 млрд. долл. Эти расходы
были в состоянии покрыть лишь то, что считалось «редкой
сетью» обороны; создание же «густой сети» защиты потребо¬
вало бы от 40 до 100 млрд. долл. Поскольку возведе¬
ние противоядерной системы поставило бы под угрозу
население самих Соединенных Штатов, то требовалось
строительство убежищ в широком масштабе, в силу чего
общая сумма, по подсчетам специалиста по военной элект¬
ронике Джона Э. Ульмана, должна была подняться до
250 млрд. долл. Вполне понятно, что в 60-х годах критики
94
милитаристской политики стали употреблять термин «ра¬
кетное безумие».
Правящие круги стремились к созданию нового ору¬
жия — наступательного и оборонительного — под пред¬
логом обороны Соединенных Штатов от «агрессии» Совет¬
ского Союза и КНР. В 1959 г. Китай предпринял военные
акции против пограничного тибетского государства и про¬
тив Индии вдоль китайско-индийской границы. Эти дейст¬
вия были типичны для великой державы, устрашающей
своих соседей, и немногим отличались от американской по¬
литики устрашения Латинской Америки, но они никоим
образом не представляли угрозы для Соединенных Штатов.
Ни Советский Союз, ни Китай не имели военных баз на
границах Соединенных Штатов, зато США имели военные
базы, оснащенные ядерным оружием, вдоль всех границ
СССР и КНР. Численность американских войск за ру¬
бежом достигает чуть ли не 750 тыс. человек, кроме того,
близ различных стран Азии размещен седьмой амери¬
канский флот. Правительство Соединенных Штатов, опи¬
раясь на обывателей страны, воспитанных в страхе пе¬
ред коммунизмом, быстро увеличивало расходы на воору¬
жение, размещение войск, усовершенствование оружия и
в то же время стремилось создать всеобъемлющее коль¬
цо различных военных договоров, способных «сдержать
коммунизм».
Этот процесс подробно прослежен специалистом по
военной политике Эдгаром Боттомом в его книге «Равнове¬
сие террора». Боттом отмечал, что бурный рост расходов
на военные нужды после 1950 г. вовсе не был вызван
войной в Корее, а наблюдался и до нее; что миф об угрозе
«бомбового и ракетного превосходства» Советского Союза
перед Соединенными Штатами предназначался для того,
чтобы ускорить гонку вооружения США; что вплоть до
1970 г. американская военная политика по-прежнему
страдала манией величия, которая грозила стать сбывшим¬
ся пророчеством уничтожения.
Герберт Йорк, занимавший высокий пост в министер¬
стве обороны при Эйзенхауэре и Кеннеди и бывший совет¬
ником Джонсона по военным вопросам, пришел в 1970 г.
к выводу, что политика Соединенных Штатов в послево¬
енный период пронизана каким-то безумием. «Со времен
второй мировой войны военная помощь Соединенных Шта¬
тов постоянно возрастала, и в то же самое время национа-
95
льная безопасность США быстро и неуклонно ослабева¬
ла»,— писал Йорк в своей книге «Гонка в забвение...».
Он далее говорил: «За последние 30 лет США не раз
предпринимали односторонние действия, которые излиш¬
не ускоряли гонку. Эти действия привели к накоплению
гигантских запасов сверхмощного оружия. Короче гово¬
ря, эти действия и вызвали нынешнюю ситуацию огром¬
ного перепроизводства средств массового уничтожения...
Именно односторонние действия США в большинстве
случаев определяли темпы и масштабы каждого нового
этапа гонки стратегических вооружений...»
Политика перепроизводства вооружения несет на себе
глубокий и неизгладимый отпечаток основной характер¬
ной черты американской экономики — погони за при¬
былью. В условиях, когда правительственный военный
бюджет достиг мультимиллиардных сумм — в 1970 г.
он составил 80 млрд. долл. крупные корпорации
должны были получать баснословные прибыли. В 60-е
годы Соединенные Штаты тратили примерно 40 млрд. долл,
в год только на программы вооружений, и две трети этих
средств достались 12 или 15 промышленным гигантам —
тем корпорациям, главный смысл существования которых
заключался в выполнении правительственных заказов на
смертоносное оружие. Сенатор Пол Дуглас, который хоро¬
шо понимал обстановку, наблюдая ее с поста председате¬
ля Объединенного экономического комитета, подчерки¬
вал, что «шесть седьмых правительственных заказов ха¬
рактеризуются тем, что каждый получатель заказа может
быть назван «подрядчиком вне конкуренции». Якобы в ин¬
тересах сохранения тайны правительство выбирает компа¬
нию и составляет контракт в ходе более или менее секрет¬
ных переговоров». Он также подчеркнул, что, несмотря
на первоначальное определение стоимости заказов, «обыч¬
но оказывалось, что их окончательная стоимость вдвое,
а то и втрое превышала первоначальную смету».
О тесной связи между ростом прибылей предпринима¬
телей и военной экспансией можно судить и по другим
данным. Доклад сенатора Уильяма Проксмайра показал,
что в начале 1969 г. свыше 2 тыс. высших офицеров в от¬
ставке служили в 100 крупнейших фирмах, на долю кото-
* А в настоящее время военные расходы в США превышают
400 млрд. долл.— Прим♦ ред*
96
рых приходилось 67,4% всех военных контрактов. Данные
доклада Проксмайра подтверждаются обследованием, про¬
веденным в Пентагоне президентской исследовательской
группой «Пояс воздушной обороны»; это обследование
показало, что на первых 11 из 100 крупнейших фирм, вы¬
полнявших военные заказы, было занято около половины
из опрошенных 2 тыс. бывших офицеров; на этих И фир¬
мах было размещено 47% самых выгодных заказов, полу¬
ченных всеми этими фирмами. «Ясно, что в нескольких
фирмах, прежде всего в аэрокосмической промышленно¬
сти, работает большая часть отставных офицеров, занятых
в оборонной промышленности»,— говорится в данных об¬
следования. В докладе Проксмайра показаны также и
темпы милитаризации экономики: за 10 лет утроилось
число отставных офицеров, работающих в 90 ведущих
фирмах, которые выполняли правительственные военные
заказы. Таковы были масштабы американского военно-
промышленного комплекса.
IV. ВЬЕТНАМ
Вышеизложенное краткое освещение внешней полити¬
ки США в послевоенный период не претендует на роль
исследования современной истории; цель данной работы
заключается в том, чтобы проиллюстрировать следующую
точку зрения, выдвинутую в начале данной книги: декла¬
рируемые ценности американского либерализма расходят¬
ся с реальными ценностями, на деле определяющими поли¬
тику лиц, принимающих решения. Это расхождение меж¬
ду словом и делом характерно для каждой администрации
США, как бы она себя ни называла: либеральной или кон¬
сервативной, демократической или республиканской. С осо¬
бой силой это противоречие проявилось в вопросах амери¬
канской политики в Юго-Восточной Азии.
Война во Вьетнаме отразила все характерные черты
внешней политики США в послевоенное время. Каждая
администрация США этого периода играла свою роль в осу¬
ществлении политики постоянного вмешательства в дела
Индокитая. Основная цель, преследуемая этой политикой,
заключалась в том, чтобы предотвратить «расширение
коммунистического движения», опиравшегося на ко¬
ренное население, националистические настроения и стрем-
4 409
97
ление к революционным переменам в традиционно элитар¬
ной структуре общества Вьетнама. Устремления США вы¬
ражались в желании иметь во Вьетнаме правительство,
которое было бы подвластно или по крайней мере послуш¬
но им.
США действовали во Вьетнаме только путем наруше¬
ния данных ими многочисленных обещаний и принципов,
являющихся составной частью риторики американского
либерализма. Революционеры Индокитая отдавали себе
полный отчет в этом с самого зарождения борьбы за неза¬
висимость, развернувшуюся в послевоенный период; на
начальном этапе они прибегли к идеям Томаса Джеффер¬
сона, включенным в качестве неотъемлемой части их Де¬
кларации независимости, провозглашенной в Ханое 2 сен¬
тября 1945 г. Декларация эта начинается словами: «Все
люди созданы равными. Они наделены Творцом определен¬
ными неотъемлемыми правами, включая право на Жизнь,
Свободу и стремление к Счастью». Они также указали на
величайший документ французской резолюции — «Декла¬
рацию прав человека и гражданина», после чего перешли
к изложению своих претензий к французам, заявив:
«Они навязали нам бесчеловечные законы... Ими по¬
строено больше тюрем, чем школ. Они безжалостно унич¬
тожают наших патриотов, они потопили наши восстания
в реках крови. Они сковали общественное мнение... Они
отняли у нас наши рисовые поля, наши шахты, наши ле¬
са и наше сырье... Весь вьетнамский народ, воодушевлен¬
ный общей целью, полон решимости бороться до конца
против любой попытки французских колониалистов вновь
поработить нашу страну».
Опираясь на обещания, высказанные странами — побе¬
дительницами во второй мировой войне, вьетнамцы также
заявляли: «Мы убеждены, что союзные державы, признав¬
шие в Тегеране и Сан-Франциско принципы самоопределе¬
ния и равенства наций, не откажутся признать независи¬
мость Вьетнама».
В 1945 г. Вьетнам был разделен на две части: южная
часть была передана на временное попечительство Анг¬
лии, а северная — на попечительство националистическо¬
го Китая. Англичане вскоре передали свою часть францу¬
зам, а глава американской военной миссии в Ханое пол¬
ковник Филипп Галлахер получил от американского пра¬
вительства специальные инструкции, уполномочившие его
98
убедить Чан Кай-ши в необходимости передать север¬
ную часть Вьетнама Франции.
Вскоре после Потсдамской конференции коммунисти¬
ческий лидер Северного Вьетнама Хо Ши Мин направил
президенту Трумэну ряд посланий, стремясь заручиться
поддержкой США в деле предоставления Вьетнаму неза¬
висимости. [Об этих посланиях говорилось в неофициаль¬
ной публикации сотрудников министерства обороны в
1971 г., посвященной истории войны в Индокитае и назы¬
вающейся «Документы Пентагона» («Реп1а^оп Рарегз»)].
Неизвестно, ответил ли Трумэн на указанное послание.
В конце 1945 г., после того как Франция подвергла бом¬
бардировке северовьетнамский порт Хайфон, в результа¬
те которой погибло несколько тысяч человек гражданско¬
го населения, между Вьетмином — вьетнамским движе¬
нием за независимость, возглавлявшимся Хо Ши Мином,—
и Францией, стремления которой вновь получить право
контроля над Индокитаем нашли свое выражение в нотах,
направленных в день окончания второй мировой войны
в Лондон, Москву и Вашингтон, вспыхнула война, продол¬
жавшаяся много лет.
В конце 40-х годов Соединенные Штаты постепенно
перешли на позиции открытой поддержки Франции. В фев¬
рале 1947 г. госдепартамент поручил американскому послу
в Париже заверить Францию в том, «что США в полной
мере признают в этом районе суверенное положение Фран¬
ции». А телеграммой госдепартамента, направленной 13 мая
1947 г. в Париж, Сайгон и Ханой, Франция заверялась
в том, что риторика антиколониализма должна уступить
место исторической реальности, выражающейся в обяза¬
тельствах США перед колониальными державами Запада.
В телеграмме говорилось: «Ключом к пониманию позиции
США служит осознание Соединенными Штатами Америки
того, что в отношении к событиям, оказывающим воздей¬
ствие на положение западных демократических стран в
Юго-Восточной Азии, США находятся фактически в одной
лодке с Францией, а также с Англией и Голландией. США
не в состоянии представить ущемление долговременных
интересов Франции, которое не означало бы также ущем¬
ления и собственно американских интересов...
Ослабление контроля европейских стран по отноше¬
нию к внутренним расовым, религиозным и национальным
различиям может ввергнуть новые нации в ожесто-
4*
99
ченные распри или усилить уже проявляющиеся антиза¬
падные, паназиатские тенденции, которые могут превра¬
титься в господствующую политическую силу или при¬
вести к захвату власти коммунистами. США считают луч¬
шей гарантией против возникновения подобного положе¬
ния постоянную тесную связь между народами, которые
недавно обрели право самоуправления, и державами, в
течение длительного времени несущими ответственность
за их благополучие».
В 1949 г. Франция заключила соглашение с Бао Даем,
бывшим марионеточным императором Вьетнама во време¬
на господства там Японии. По этому соглашению за Бао
Даем оставалась фактически прежняя роль. Он был назна¬
чен главой объявленного автономным «государства Вьет¬
нам» со столицей в Сайгоне. В том же году США, под влия¬
нием страха в связи с победой коммунистов в Китае, стали
более открыто оказывать Франции помощь в ее войне про¬
тив Вьетнама. Бао Дай, не поддержанный вьетнамским
народом, склонный к коррупции и длительному отдыху
на курортах французской Ривьеры, отвечал, однако, тре¬
бованиям более утонченного подхода США к колониализ¬
му: Вьетнам при «правительстве» Бао Дая можно было с
некоторыми натяжками выдать за «суверенное» государст¬
во, в то время как подлинная экономическая, политиче¬
ская и военная власть осуществлялась там силами других
стран, например США. В 1946 г. Соединенные Штаты
с успехом применили такой метод на Филиппинах.
Американская военная помощь, оказываемая Фран¬
ции, быстро возрастала, однако она не принесла ожидае¬
мого эффекта: французские войска в Индокитае оказались
не в состоянии справиться с вооруженными крестьян¬
скими отрядами Хо Ши Мина. В 1950 г. американская по¬
мощь Франции достигла 10 млн. долл., в 1954 г.— послед¬
нем году военной помощи, оказываемой Франции,— выде¬
ленные средства превысили 1 млрд, долл., составив 78%
общих военных затрат Франции на эту войну. Отчаянные
попытки Франции и Соединенных Штатов сохранить ста¬
тус-кво во Вьетнаме, несмотря на их публичные заявле¬
ния о том, что они являются защитниками самоопределе¬
ния, снискали им славу противников стремления народа
Вьетнама к переменам.
Были ли США действительно озабочены судьбой вьет¬
намского народа? На пресс-конференции, состоявшейся
100
10 февраля 1954 г., президент Эйзенхауэр охарактеризовал
помощь США Франции как «действия независимых и сво¬
бодных народов против посягательств коммунизма». Явля¬
лось ли это заявление проявлением либеральной ритори¬
ки, снова использованной с целью обмана? Проявляли ли
США искреннюю заинтересованность в защите прав вьет¬
намского народа? Или истинным мотивом, побудившим
США вмешаться в дела Индокитая, явилось стремление
к выгоде и власти? Не был ли Эйзенхауэр ближе к истине,
когда он на встрече губернаторов заявил, что если «США
потеряют Индокитай», то под угрозой могут оказаться
Малайя, Бирма, Индия и Иран? Повсеместно «наблюдаю¬
щееся ослабление позиций носит для Соединенных Штатов
крайне угрожающий характер, ибо если США в конечном
итоге утратят все это, то каким образом свободный мир
сможет удержать богатую индонезийскую империю? Поэ¬
тому, когда Соединенные Штаты голосуют за то, чтобы
на ведение этой войны было выделено 400 млн. долл.,
они ... голосуют ... за свою безопасность, государствен¬
ность и возможность извлекать из богатств Индонезии и
Юго-Восточной Азии определенные выгоды».
По мере ослабления позиций Франции в Индокитае
американские правительственные стратеги по настоянию
Эйзенхауэра вновь прибегли к «теории домино». В мемо¬
рандуме госдепартамента от 5 августа 1953 г. говорилось:
«В сложившихся условиях любое урегулирование вопроса
посредством переговоров означало бы возможную утрату
не только Индокитая, но и всей Юго-Восточной Азии в
пользу коммунистов». Далее в нем отмечалось: «Если
Франция действительно приняла решение вывести свои
войска, то Соединенным Штатам следует самым серьезным
образом рассмотреть вопрос о возможности принятия на
себя руководства этим районом».
В 1954 г. неудачи Франции во Вьетнаме нашли свое
особенно яркое проявление в военном поражении при
Дьенбьенфу. Франция прибыла на международную мир¬
ную конференцию в Женеве для того, чтобы обсудить пути
своего ухода из Индокитая. В результате соглашения, за¬
ключенного в Женеве между Францией и Вьетмином, Вьет¬
нам был разделен на две зоны, из которых северная часть
перешла к Вьетмину, а южная была передана Франции
во временное правление до проведения в 1956 г. выборов
с целью создания правительства объединенного Вьет-
101
нама. Соединенные Штаты предприняли в 1954 г. меры
в целях осуществления политики, сформулированной в
предшествовавшем году: «принять на себя руководство
этим районом». Был создан антикоммунистический «азиат¬
ский» союз Австралии, Новой Зеландии, Филиппин, Таи¬
ланда, Пакистана, Франции, Великобритании и США
(СЕАТО), в состав которого вошли преимущественно пред¬
ставители белой расы и который оказал финансовую и
военную поддержку новой марионетке Южного Вьетна¬
ма — Нго Динь Дьему. Впоследствии СЕАТО рекомендо¬
вал Дьему отменить общенародные выборы, намеченные
на 1956 г., и сформировать в Сайгоне правительство, зави¬
сящее от США. Накануне Женевской конференции, 12 мар¬
та 1954 г., Объединенный комитет начальников штабов
заявил министерству обороны, проанализировав разведы¬
вательные данные, что урегулирование, достигнутое по¬
средством свободных выборов, почти наверняка приведет к
тому, что Лаос, Камбоджа и Вьетнам попадут под контроль
коммунистов. Комментатор Пентагона заявил: «Южный
Вьетнам явился преимущественно творением рук Соеди¬
ненных Штатов».
Режим Дьема вызывал растущее недовольство вьет¬
намского крестьянства. Он покровительствовал крупным
землевладельцам, уделяя проведению земельной реформы
лишь самое незначительное внимание. Он заменил выбран¬
ных местной общественностью представителей власти в
провинциях ставленниками Сайгона, среди которых не¬
уклонно увеличивалось число военных: с 36% в 1958 г.
до 88% в 1962 г. Непрерывно росло число вьетнамцев,
заключенных в тюрьмы за критику продажности и бездар¬
ности правителей.
Неудивительно, что в условиях повсеместно проявляв¬
шегося диктаторского правления правительства Дьема,
пользовавшегося поддержкой США, в 1958 г. в некоторых
провинциях Южного Вьетнама начало развертываться
партизанское движение. Два года спустя в целях объеди¬
нения сил, выступающих против Дьема, был создан На¬
циональный фронт освобождения Южного Вьетнама. По¬
скольку коммунистический режим, установленный север¬
нее 17-й параллели с центром в Ханое, относился к Нацио¬
нальному фронту освобождения (НФО) с несомненным
сочувствием и оказывал ему поддержку, значительным
источником его силы являлись крестьяне Южного Вьетна-
102
ма, недовольные правительством Дьема и ожидавшие, что
НФО коренным образом изменит условия их жизни. В сво¬
ем исследовании НФО знаток американской внешней по¬
литики Дуглас Пайк говорит о постепенно накапливав¬
шихся «факторах отчуждения» вьетнамского народа от
Дьема; он также указывает на успехи, одерживаемые в
то время Вьетконгом, в котором важную роль играли
вьетнамские коммунисты, осуществлявшие «значительные
социальные перемены» в сельских районах Южного Вьет¬
нама. Пайк рассматривает НФО прежде всего как «соци¬
альную революцию» и только потом как военную силу.
Он сообщает, что НФО создал в 2500 деревнях на юге
Вьетнама «множество всенародных общественно-полити¬
ческих организаций... Это является важным обстоятель¬
ством. До НФО в Южном Вьетнаме никогда не было под¬
линно массовой политической партии».
К концу 50-х годов XX столетия американское прави¬
тельство, оказывавшее поддержку продажному и бесче¬
ловечному режиму премьера Дьема, оказалось в таком
же положении, в каком когда-то находилось француз¬
ское правительство, которое в свое время противопоставило
себя народному революционному движению. Придя к вла¬
сти в январе 1961 г., Кеннеди продолжал проводить по
отношению к странам азиатского Дальнего Востока поли¬
тику предыдущих администраций. Администрация Кен¬
неди поставила также задачу предотвратить захват власти
в Индокитае местными революционными отрядами, воз¬
главляемыми коммунистами, предоставляя в этих целях
все большую экономическую и военную помощь южновьет¬
намскому правительству. Накануне своего вступления в
должность Кеннеди встретился с Эйзенхауэром для об¬
суждения положения в Лаосе, который по Женевским
соглашениям получил независимость от Франции и явил¬
ся ареной борьбы за власть между революционными силами
Патет-Лао и сторонниками сохранения старых порядков.
В памятной записке относительно этой конференции в
«Документах Пентагона» говорится: «Президент Эйзенха¬
уэр решительно заявил, что Лаос является ключом от
всей территории Юго-Восточной Азии... Кеннеди, еще не
приступивший к исполнению обязанностей президента,
поинтересовался относительно времени, необходимого для
переброски в Лаос американской дивизии». В начале мая
1961 г. Кеннеди одобрил секретный план военных дейст-
103
вий США во Вьетнаме и Лаосе, которым предусматривал¬
ся ввод американских войск в Лаос и «отправка агентов
в Северный Вьетнам», где могли иметь место «подрывная
деятельность и беспорядки».
США по Женевским соглашениям было разрешено
иметь в южной части Вьетнама 685 военных советников.
Во время правления Кеннеди общая численность военно¬
служащих США во Вьетнаме достигла 16 тыс. человек.
Не ограничиваясь выполнением функций советников,
они стали принимать участие в боевых операциях. По ме¬
ре наращивания американской военной помощи доверие
к режиму Дьема падало; заключение в тюрьмы тысяч
политических противников делало этот режим все более
обременительным для Соединенных Штатов и непопуляр¬
ным среди населения Вьетнама. В начале ноября 1963 г.
с тайного одобрения США произошел военный переворот
и Дьем был убит. Очевидно, США были готовы оказать
поддержку любой политической группе в Сайгоне, кото¬
рая могла бы одержать победу в борьбе с коммунистами
и удержать власть. Кеннеди вплоть до его убийства 22 но¬
ября 1963 г. постоянно заверял американскую обществен¬
ность в своей решимости продолжать использовать воору¬
женные силы США, чтобы не допустить победы коммунис¬
тов Южного Вьетнама.
В период правления Линдона Джонсона США прояв¬
ляли еще более упорное стремление к установлению воен¬
ного режима в Сайгоне. В августе 1964 г. американское
правительство использовало столкновение судов в Тон¬
кинском заливе в качестве повода для бомбардировки Се¬
верного Вьетнама. Американский эсминец «Мэдокс», снаб¬
женный шпионским электронным оборудованием, действо¬
вал недалеко от побережья Северного Вьетнама, на рас¬
стоянии примерно 25 миль от линии, установленной Север¬
ным Вьетнамом в качестве его территориальной границы.
Министр обороны Макнамара заявил, что эсминец «нахо¬
дился на дежурном патрулировании в нейтральных во¬
дах», однако его «объяснение» случившегося в заливе было
одной из нескольких официальных ложных версий по
поводу данного морского инцидента. Согласно этой вер¬
сии, 2 августа эсминец был атакован, хотя фактически он
первым открыл огонь; единственным полученным им
повреждением явилась вмятина от пулеметной пули.
4 августа сообщение о нападении было получено
104
с эсминца «Тернер Джой», но эта «явная агрессия за пре¬
делами территориальных вод», как назвал ее Джонсон,
представляется продуктом его воображения. Джонсон,
однако, попросил конгресс уполномочить его «принять
все необходимые меры, включая применение вооруженной
силы, чтобы помочь любому члену или государству из
числа стран — членов СЕАТО, обращающемуся с прось¬
бой о помощи, в отстаивании своей свободы». В соответст¬
вии с этой просьбой конгресс принял 7 августа «резолю¬
цию о Тонкинском заливе», которая предоставила прези¬
денту полную свободу в использовании вооруженных сил
в Юго-Восточной Азии. Ранее конгресс предыдущего созы¬
ва предоставил президенту Эйзенхауэру такую же свободу
в отношении Ближнего Востока.
После принятия резолюции о Тонкинском заливе и
победы Джонсона на президентских выборах над респуб¬
ликанцем Барри Голдуотером, которого Джонсон обвинял
в стремлении распространить агрессию во Вьетнаме, во¬
енные действия значительно расширились. В 1965 г.
в Южный Вьетнам было послано более 200 тыс. американ¬
ских военнослужащих; Северный Вьетнам начал подвер¬
гаться регулярным бомбардировкам. К тому времени,
когда в начале 1969 г. Джонсон ушел с поста президента,
численный состав вооруженных сил США во Вьетнаме
превосходил 500 тыс. человек; американские самолеты
сбросили на Северный и Южный Вьетнам 3 млн.т бомб —
около тонны на каждые три вьетнамские семьи; Соединен¬
ные Штаты стерли с лица земли сотни деревень на юге
Вьетнама, забрасывая их бомбами, артиллерийскими сна¬
рядами и просто сжигая. Жестокость войны, в которой
самая прогрессивная в техническом отношении нация
разрушала страну и истребляла народ одного из бед¬
нейших в мире регионов, начала вызывать протесты как
за границей, так и в самих США. Выступления против
продолжения войны становились все более активными по
мере того, как становилось известно о бомбардировках
деревень и применении напалма, оставляющего неизле¬
чимые ожоги на телах мужчин, женщин и детей.
Газета «Нью-Йорк тайме» поместила на своих страни¬
цах 5 июня 1965 г. следующее сообщение Джека Лэнгу-
та из Сайгона:
«Когда ...коммунисты оставили Куанг-Ыгай, реактив¬
ные бомбардировщики Соединенных Штатов бомбардиро-
105
вали высоты, к которым направлялись отступавшие. Во
время этого налета погибло большое число вьетнамцев —
согласно одной оценке, оно достигало 500 человек. Амери¬
канцы заявляют, что то были солдаты Вьетконга. Но трое
из четырех пациентов, которые попали после налета во
вьетнамский госпиталь по поводу ожогов напалмом (или
желеобразным бензином), оказались женщинами сосед¬
них деревень».
6 сентября Чарлз Мор писал из Сайгона в «Таймс»:
«В провинции Бьен-Хоа на юге Сайгона авиация Сое¬
диненных Штатов 15 августа случайно разбомбила буддист¬
скую пагоду и католическую церковь... В 1965 г. эта па¬
года подверглась бомбардировке уже третий раз. В том
же году дважды бомбили храм религиозной секты Као
Дай, расположенный в том же районе. В другой провин¬
ции напалмом были сожжены обе руки у одной женщи¬
ны, а веки ее глаз были обожжены так сильно, что она не
могла закрывать их. Когда наступало время спать, ее до¬
машние накрывали ей голову одеялом. Во время этой
искалечившей ее бомбардировки погибли также двое ее
детей.
Немногие американцы имеют представление о послед¬
ствиях налетов американских самолетов в Южном Вьет¬
наме... Речь идет о бомбардировках стратегического зна¬
чения дружественной страны, с которой нас связывает
договор... В Южном Вьетнаме ежедневно гибнет ни в чем
не повинное гражданское население».
Обширные районы Южного Вьетнама были объявле¬
ны «зонами свободного огня»: каждый человек, находив¬
шийся в их пределах, включая детей, считался врагом и
территория подвергалась неконтролируемой бомбардиров¬
ке. Деревни, относительно которых имелись подозрения,
что в них могут находиться солдаты Вьетконга, подверга¬
лись прочесыванию и разрушению; мужчины призывного
возраста в деревнях расстреливались, женщины, дети и
старики сгонялись в одно место и направлялись в лагеря
беженцев, их жилища подвергались разрушению или
исчезали в пламени, вызываемом артиллерийскими обстре¬
лами и бомбардировками. Слова одного американского
офицера, сказанные о деревне Бен Тре: «Нам пришлось
ее разрушить, чтобы не сдавать противнику»,— свидетель¬
ствуют об умонастроении американской военщины и на¬
значении американского оружия во Вьетнаме.
106
Актом жестокости, получившим наиболее широкую из¬
вестность — правда, через два года после его свершения,—
явилось массовое истребление 16 марта 1969 г. жителей
небольшого селения Май Лай 4, расположенного в про¬
винции Куанг-Нган. Сотни вьетнамцев, включая стариков
и женщин с младенцами на руках, были окружены, за¬
гнаны в ров и расстреляны американскими солдатами.
В 1970 г. по делу об убийстве в Май Лай к суду военного
трибунала был привлечен лейтенант Уильям Нэлли. Со¬
гласно сообщению «Нью-Йорк тайме», стрелок взвода
Нэлли Джеймс Дурей показал:
«Лейтенант Нэлли и плачущий стрелок по имени Поль
Д. Мидло — тот самый солдат, который давал детям кон¬
феты перед тем, как их расстрелять,— столкнули пленни¬
ков в ров... Затем лейтенант Нэлли отдал приказ стре¬
лять, я не помню точно его слов, что-то вроде: «Открывай
огонь!» Мидло повернулся ко мне и сказал: «Стреляй, че¬
го же ты не стреляешь?» Он плакал. Я сказал: «Я не могу.
Не буду». Тогда лейтенант Нэлли и Мидло направили
свои автоматы в ров и стали стрелять. Люди падали друг
на друга, матери пытались прикрыть телами своих де¬
тей...»
К военному суду были привлечены и другие солдаты,
принимавшие участие в массовом убийстве, совершенном
в Май Лай, но виновным был признан только Нэлли.
Хотя многие американцы восприняли события в Май Лай
с чувством ужаса и неверия в их возможность, значитель¬
ное число других возмущалось решением суда о призна¬
нии Нэлли виновным. Президент Никсон выразил сочув¬
ствие Нэлли и приказал до получения решения апелля¬
ционного суда перевести его из камеры под домашний
арест. Симпатии американской общественности по отно¬
шению к Нэлли объяснялись тем, что многие американцы
были убеждены, что не он один нес вину за жестокости,
совершаемые во Вьетнаме, что Май Лай не являлось ис¬
ключением. В начале 1971 г. полковник Оран Хэндер¬
сон, которого обвинили в том, что он прикрывал убийст¬
ва, совершенные в Май Лай, заявил репортерам: «Каждая
часть или бригада имеет свое Май Лай, не ставшее извест¬
ным».
Действительно, Май Лай воплотило в себе только один
аспект жестокости, совершавшейся во Вьетнаме. К весне
1968 г. силы сопротивления этой войне в самой Америке
107
выросли до значительных размеров. Одной из причип рос¬
та недовольства явилась жестокость, применяемая в этой
войне Соединенными Штатами. Кроме того, многие аме¬
риканцы испытывали чувство стыда за то, что их страна
совершала массовые убийства с неприглядной целью со¬
хранения у власти в Сайгоне генеральской элиты и бога¬
тых землевладельцев. Другая причина заключалась прос¬
то в том, что американцы устали ог этой войны, в которой
было убито 40 тыс. американских солдат и 250 тыс. ране¬
но и которой не было видно конца. В 1968 г. Националь¬
ный фронт освобождения Южного Вьетнама провел насту¬
пательную операцию под названием «Тех» (Новый год),
которая застала американцев врасплох, и остановить нас¬
тупление удалось только после того, как американские
самолеты подвергли бомбардировке Сайгон и превратили
в руины старинный город Гуэ. Национальному фронту
освобождения не удалось изгнать американцев из своей
страны, но он доказал, что его не в состоянии победить
даже самая мощная в военном отношении держава, кото¬
рую когда-либо знал мир. Весной того же года Линдон
Джонсон заявил, что он не намерен выставлять свою кан¬
дидатуру на президентских выборах от Демократической
партии, и за четыре дня до выборов распорядился о пре¬
кращении бомбардировок Вьетнама. Бомбардировщики,
однако, только изменили маршрут своих полетов: их глав¬
ной целью стал Лаос, и вскоре поток беженцев из разру¬
шенных деревень Лаоса приобрел такие же размеры, как
это было ранее в Южном Вьетнаме. В январе 1969 г., ког¬
да президентом стал Никсон, война по-прежнему продол¬
жалась.
Никсон, обещавший в предвыборной программе изба¬
вить США от вьетнамской войны, начал запланированный
вывод американских войск. К февралю 1972 г. их численный
состав во Вьетнаме составил 150 тыс., что по сравнению
с прежней численностью военнослужащих, достигавшей
примерно 400 тыс., являлось большим достижением, од¬
нако Никсон не указал ни срока вывода из Вьетнама всех
войск, ни вообще будет ли это сделано. Тем временем,
весной 1970 г. произошло вторжение объединенных воору¬
женных сил США и Южного Вьетнама в Камбоджу, что
значительно расширило зону военных действий, а осенью
того же года американские войска оказали поддержку вой¬
скам Южного Вьетнама в нападении на Лаос. США отка-
108
зывались удовлетворить требования представителей На¬
ционального фронта освобождения Южного Вьетнама и
представителей Северного Вьетнама, которые требовали
установить дату окончательного вывода вооруженных сил
США с территории Индокитая, а также прекратить под¬
держку правительства Тхиеу, в ответ на что Северный
Вьетнам обещал вернуть американских военнопленных.
США отвергли предложения Вьеткоига о создании на юге
страны коалиции коммунистических сил для формирова¬
ния нового правительства, которое сначала провело бы
выборы, а затем переговоры о воссоединении с северной
частью страны. Национальный фронт освобождения Юж¬
ного Вьетнама реагировал на позицию США отказом при¬
нять предложение о выводе войск и прекращении огня
до тех пор, пока у власти в Сайгоне будет оставаться про¬
американское правительство. США не пошли на уступки
в этом вопросе, нерешенность которого, как представля¬
ется, явилась основной причиной продолжения войны.
Во Вьетнаме, как и повсюду, либеральная риторика
обернулась реальностью массового насилия над миллио¬
нами людей...
Глава 3
ДЕМОКРАТИЯ И ПРИБЫЛЬ
Восхваление «американской демократии» особенно уси¬
лилось в период «нового курса»: тогда, в разгар экономи¬
ческого кризиса, было провозглашено, что правительство
должно взять на себя ответственность за облегчение участи
американцев, терпящих нужду и нищету. Но слова по-
прежнему были далеки от действительности. Только
вторая мировая война, когда надо было удовлетворять
нужды фронта, принесла с собой полную занятость и
полную мобилизацию ресурсов страны. А «новый курс»
Франклина Д. Рузвельта, при всех его законодательных
новшествах, не внес никаких изменений в социально-
экономическую структуру Соединенных Штатов или
в распределение национального богатства — изменений,
какие необходимы для достижения полного равенства и
демократии.
В течение 25 лет после войны Соединенные Штаты
Америки, как правило, изображались в американской
литературе крайне идеализированно. Утверждалось, на¬
пример, что США — «свободное общество», «демократи¬
ческое государство», «общество изобилия», а американцы —
это «народ, живущий в достатке». Трумэн разглагольство¬
вал о «справедливом курсе», Кеннеди толковал о «новых
рубежах», а Джонсон уверял, что создаст «великое общес¬
тво». Но ресурсы богатейшей в мире страны по-прежнему
неразумно тратились на производство вооружений или
предметов роскоши, а насущнейшие социальные нужды,
такие, как обеспечение людей жильем, здравоохранение,
школы, считались второстепенными по важности. Распре¬
деление доходов все еще было настолько неравномерным,
что семьи, принадлежавшие к наиболее обеспеченной
пятой части населения, жили на 20—30 тыс. долл, в год,
110
в то время как другая пятая часть, наименее обеспеченные,
перебивалась на какие-нибудь 2—3 тыс. На одном полюсе
было огромное богатство, на другом — бедность, доходя¬
щая до существования впроголодь.
Остальные же три пятых населения, которые в какой-
то мере приобщились к «просперити», приобрели автомо¬
били и загородные домики, могли брать более длительные
отпуска, тоже, однако, обнаруживали беспокойство, чего
нельзя было бы ожидать от них, живи они в безупречно
устроенном обществе. Одни из них волновались из-за того,
что еще не обеспечены так, как им хотелось бы, другие
были недовольны своей работой, давкой и пробками на
шоссейных магистралях и улицах городов, загрязнением
воздуха и воды. И все эти люди жили, кроме того, в вечном,
неотступном страхе — перед войной, экономическими кри¬
зисами, ядерной бомбой, опасностью «перенаселения»
земли, наконец, опасностью «компьютеризации» всей аме¬
риканской жизни. А это общее недовольство сопровожда¬
лось к тому же все возраставшим у рядового американца
чувством беспомощности, сознанием того, что, хоть он и
голосует, хоть он и может свободно разговаривать в своем
кругу, все важные для его жизни решения принимаются
где-то и как-то людьми, которых он не знает. Больше, чем
когда-либо раньше, у среднего американца создавалось
ощущение, что он превращается в какой-то «невидимый
атом» в этой огромной стране, что его дело — это только
читать газеты, смотреть телевизор, слушать радио, иначе
говоря, быть пассивным объектом современной истории
и уж никак не активным ее творцом.
Утверждения о том, что США — это якобы страна
политической и экономической демократии, всегда разби¬
вались при столкновении с действительными ценностями
американского общества. Власть корпораций и погоня
за прибылью всегда были реальней любых лозунгов
о «государстве всеобщего благосостояния». Политическое
господство буржуазии всегда было реальней всех разгово¬
ров о «представительном правительстве». Эти-то реальные
принципы торжествовали и в послевоенной Америке,
независимо от того, какая администрация стояла у власти,
либеральная или консервативная, и кто был президентом,
Гарри Трумэн или Ричард Никсон.
Американский экономист Гарольд Ваттер, делая общий
обзор послевоенной экономики, писал; «Стало общеприз-
111
нанным, что в начале второй половины нашего столетия
экономика Соединенных Штатов сделалась способной про¬
изводить достаточно для того, чтобы обеспечивать каждо¬
му американцу — мужчине, женщине и ребенку — уровень
жизни, который можно назвать минимальным достатком».
Но дальше он признавал, что и «в конце 50-х годов оста¬
валась значительная прослойка населения, имевшая доход,
не достаточный для обеспечения жизненного минимума.
Если в 1947 году, например, 36% всех американских
семей имели доход меньше 2 тыс. долл., притом до уплаты
налогов», то в 1900 г., когда наконец было сделано «откры¬
тие», что бедность существует повсюду в Америке, 40 млн.
американцев не имели минимально необходимого уровня
дохода, который Бюро трудовой статистики определило
в 3 тыс. долл, в год для семьи из четырех человек и в
4 тыс. долл, в год для семьи из шести человек. В 1968 г.
представитель Гражданского совета по изучению голода
и недоедания в Соединенных Штатах записал такое, на¬
пример, показание: «Мясо мы покупаем самое дешевое,
шейную часть, кости всякие, да и то раза два в месяц, не
больше. И часто бывают дни, когда детей приходится
оставлять без молока.
— Без свежего молока?
— Да, сэр.
— Детей — и без молока?
— Да, сэр.
— Но хоть малышам-то вы даете молоко?
— Не всегда.
— Бывает, значит, что и они остаются без молока?
— Да. Каждый день никто из них не пьет молоко.
Иной только раза два в месяц его попробует, и то бывает
рад. Часто мы не можем купить не только мяса, но н ово¬
щей и фруктов. Бывает и так, что едим только раз или два
в день... да только это не настоящая еда. Нередко дети
ложатся спать голодными...»
В послевоенные годы производство товаров и услуг
в Соединенных Штатах росло поразительными темпами.
Валовой национальный продукт возрос (некоторую скидку
на инфляцию сделать нужно, но это не меняет дела) с
212 млрд. долл, в 1945 г. до без малого 900 млрд, в 1970 г.
Но распределение этого возросшего богатства оставалось
таким же, каким оно было всегда в истории США: львиная
доля доставалась богачам и лишь ничтожная часть —
112
беднякам; несколько улучшилось положение группы насе¬
ления со средним доходом. Концентрация богатства в
руках кучки корпораций и небольшого числа семейств
остается самой характерной чертой американской экономи¬
ки. В период 1944—1961 гг. на долю беднейшей пятой
части семей доставалось лишь 5% всех доходов, а на долю
самой богатой пятой части — 45%. В 1953 г., то есть
примерно в середине названного периода, более 80% акций
и около 90% облигаций всех американских компаний
находилось в руках всего 1,6% взрослого населения
страны. В 1964 г. экономист Герман П. Миллер, 20 лет
проработавший в Бюро переписей, писал: «За последние
20 лет стабильность распределения дохода внушает не¬
которую озабоченность, хотя исследователи, занимаю¬
щиеся этими вопросами, как правило, и не обращали на
это внимания».
Послевоенные годы характеризовались продолжавшей¬
ся концентрацией богатства в руках социальных верхов.
Около 200 гигантских корпораций — а всего в стране
насчитывается 200 тыс. корпораций — забрали под свой
контроль приблизительно 60% всего промышленного
производства в стране. Десять самых крупных в США
компаний получают чистой прибыли столько же, сколько
все 490 следующих за ними гигантских компаний. Круп¬
нейшие из них еще больше усиливались, сливаясь с дру¬
гими, вследствие чего в период с 1948 по 1965 г. около
800 компаний с активами на сумму более 10 млн. долл,
каждая были поглощены более крупными компаниями.
Общим явлением стало образование конгломератов как
результата поглощения одними компаниями других, при¬
надлежащих к совершенно иным отраслям. «Интернэшнл
телефон энд телеграф», например, включила в свой состав
одну финансовую компанию, одну плавильную компанию,
корпорацию «Шератон» и компанию «Боббс — Меррилл».
Из докладов Федеральной торговой комиссии — на¬
следницы учреждения, созданного еще при президенте
Вильсоне для того, чтобы как-то умерять торгово-про¬
мышленный гигантизм, но теперь только регистрирующей
его дальнейший рост, — мы можем подробно узнать
о том, как сильна в американской экономике тенденция
к олигархии. Три автомобильные компании — «Дженерал
моторе», «Форд» и «Крайслер» — дают 95% всех выпуска¬
емых в стране автомашин, Три алюминиевые компании
113
дают 90% алюминия. Три сталеплавильные компании —
60% всей стали. Четыре компании — фактически всю
медь. Мыло, соль, металлические упаковочные материалы,
компьютеры — рынок сбыта этой продукции тоже почти
целиком находится в руках нескольких гигантских кор¬
пораций. Неизбежным результатом были, конечно, твер¬
дые цены в ущерб потребителю и баснословные прибыли
за счет рабочего. В 1965 г. компания «Дженерал моторе»
получила 2 млрд. долл, прибыли после выплаты налогов —
сумма, превышавшая все доходные поступления любого,
кроме двух, из всех штатов страны; она сбыла продукции
на сумму, превышавшую стоимость валового националь¬
ного продукта любой страны мира, кроме первых девяти
богатейших.
Когда каждая крупная отрасль промышленности нахо¬
дится под контролем лишь немногих корпораций, то это
выливается также в форму дополнительного налогообло¬
жения каждого среднего американца. Еще в XVIII в.
Адам Смит в своей книге «Исследование о природе и
причинах богатства народов» писал: «Расширение рын¬
ка и сужение круга конкурентов всегда в интересах пред¬
принимателей. Расширение рынка часто может благопри¬
ятствовать и интересам публики; но сужение круга
конкурентов всегда не в ее интересах и может лишь да¬
вать предпринимателям возможность путем повышения
прибыли сверх естественной нормы взимать в свою
пользу налог с остальных своих сограждан».
С 1963 по 1968 г. прибыли корпораций выросли с 33
до 51 млрд. долл. В 1968 г. только «Стандард ойл компани»
получила 1 млрд. долл, прибыли; председатель правления
этой компании получил 289 тыс. долл, в виде жалованья
и еще 135 тыс. долл, премиальных.
А для 40—50 млн. американских семей жизнь была
совсем иной.
За весь послевоенный период для беднейшей десятой
части населения (то есть для 20 млн. американцев) не было
сделано ничего, что могло бы увеличить их долю нацио¬
нального дохода. Как в 1947 г. этой десятой части до¬
ставался лишь 1% денежного дохода, так и в 1968 г. их
доля оставалась неизменной. Как в 1945 г. богатейшая
десятая часть населения получала около 30% денежного
дохода, так и в 1968 г. ей принадлежали эти же 30%.
По словам вашингтонского экономиста Оскара Гэсса,
114
с конца второй мировой войны самый большой прирост
доходов падал на корпорации; ото означало, что их капи¬
талы постоянно увеличивались, а к 1965 г. группы населе¬
ния с самым низким доходом платили налогов больше,
чем в 1945 г.
Послевоенная Америка видела бум в таких отраслях,
как строительство шоссейных дорог, мотелей, ресторанов,
зданий для деловых контор, служивших интересам высше¬
го и среднего классов общества, в то время как десяткам
миллионов людей приходилось заботиться, как обеспечить
себя самым необходимым. Этот контраст хорошо передан
в сообщении из Мобила (штат Алабама), появившемся
в газете «Саузерн курир» от 1 января 1966 г. В нем гово¬
рилось:
«Когда в Мобиле, на крыше нового 33-этажного здания
«Ферст нэшнл бэнк» откроется, как намечено, ресторан,
посетители, не выходя из-за столов, смогут увидеть из
окон городскую свалку. А если они придут в ресторан
поздно вечером, возвращаясь из оперы или симфоничес¬
кого концерта, и у них будут с собой те маленькие бинокли,
которые многие берут с собой в театр, они смогут рассмот¬
реть и людей, чьи фигуры будут вырисовываться из-за
дыма и пламени горящего мусора.
Эти люди живут тем, что собирают на свалках бумагу
и куски металла и продают их скупщикам утиля. Сто
фунтов бумаги стоит 50 центов. За каждый фунт латуни,
меди, алюминия платят гораздо больше, но и находить
их бывает гораздо трудней.
Около 60 человек — в большинстве мужчины и женщины
среднего возраста или престарелые — живут на свалке
в лачугах, которые они сами построили из всякого старья.
Может быть, еще человек 200, включая детей, регулярно
приходят на свалку, чтобы найти то, что можно продать.
Большинство говорит, что их средний заработок —
три-четыре доллара в день и лишь редко, в счастливый
день, удается собрать утиля на 10 долл. ...
Молодые приходят потому, что не умеют зарабатывать
иначе. Один молодой человек 21 года, бросивший школу,
не закончив седьмого класса, недавно ушел с работы в
ресторане и стал «работать» не свалке. Раньше он 72 часа
в неделю мыл посуду и получал за это 30 долл.».
В другой новогодней корреспонденции, помещенной
в «Саузерн курир», из Болиджи (штат Алабама) сообща-
115
лось: «Полуторамесячный Честер Вашингтон умер из-за
бедности. В Болиджи, в 11 милях к юго-западу от Ютоу,
его мать мисс Сара Вашингтон живет в деревянной хижине
с остальными своими шестью детьми. Никаких доходов
она не имеет, у нее нет ни дров, ни еды... В этом домишке
и родился Честер Вашингтон чуть больше шести недель
назад. Принимала его повивальная бабка, негритянка.
В этом же домишке он и умер, когда у него резко упала
температура. Возможно, он умер от простуды».
Но бедность — удел не только черных или сельских
жителей американского Юга вообще. В одном только
г. Нью-Йорке к началу 70-х годов больше миллиона
людей, в том числе 600 тыс. детей, жили на пособия,
В Коннектикуте, который считается третьим по богатству
(по средней сумме дохода на душу населения) штатом в
стране, 10% семей в 1964 г. зарабатывали меньше 3 тыс.
долл, в год. В Сан-Антонио (штат Техас) в 1967 г., по
подсчетам местных работников службы социального обес¬
печения, от 100 до 150 тыс. жителей страдали от голода
или недоедания. В числе тех, кто живет на пособия, много
и белых; бедность, повторяем, — это проблема не для
одного лишь черного населения. Правда, существует
диспропорция. Черных, живущих в условиях ниже «гра¬
ницы бедности», пропорционально вдвое больше, чем
белых бедняков. В 1968 г., например, 36% негритянских
семей в Америке имели доход меньше 4 тыс. долл, в год;
белых семей с таким же уровнем жизни было 14%. Но
из 9 млн. семей, чьи жизненные условия были ниже «гра¬
ницы бедности», белых было 7 млн., а черных — 2 млн.
Значительную часть бедняков составляют не имеющие
возможности работать лица преклонного возраста, боль¬
ные, а также женщины, привязанные к дому и детям;
многие из тех, кто мог бы работать, не находят работы.
У американского среднего класса во все времена сущест¬
вовало поверье, будто низшие классы, включая как
черных, так и белых, не хотят трудиться, в то время как
в действительности именно эти люди выполняют в Америке
самую тяжелую, самую грязную работу, подвергаясь при
этом наибольшему угнетению и получая за свой труд наи¬
меньшую плату. К тому же им труднее всех найти даже
такую работу. Нижеследующий разговор между репор¬
тером телевидения и негритянкой, записанный у нее в
хижине на одной из плантаций Юга, красноречиво сви-
116
детельствуёт, пего стопт этот миф и в чем настоящая правда
жизни:
«Женщина. Я уже 17 лет работаю на этой плантации.
Что? Нет, я здесь не живу. И земли у меня тут нет. Просто
мы приходим сюда трудиться, потому что нуждаемся в ра¬
боте.
Репортер. Ну и как вы относитесь к своей работе,
нравится она вам?
Женщина (громко хохоча). Я уже девятнадцать лет
проработала, а что у меня есть? Ничего-то вы не знаете
о работе.
Репортер: Я сам работаю.
Женщина (снова смеясь). А про хлопок вы что-нибудь
знаете? (Она уставилась на репортера). Нет, про нашу
работу вы ничего не знаете».
Контраст между богатством и бедностью в послевоен¬
ной Америке получил отражение и в одном официальном
медицинском отчете. 22 января 1969 г. «Нью-Йорк тайме»
поместила его изложение, в котором говорилось: «То,
что в нашей стране, которая ломится от сельскохозяйствен¬
ных излишков, существует такое явление, как хроничес¬
кий голод и недоедание, впервые нашло сегодня официаль¬
ное подтверждение в одном правительственном медицин¬
ском отчете.
Предварительные результаты медицинского осмотра,*
которому были подвергнуты 12 тыс. американцев, наугад
отобранных среди населения с низким доходом в штатах
Техас, Луизиана, Нью-Йорк и Кентукки, указывают на
«ужасающую распространенность» болезней, связывае¬
мых обычно с недоеданием.
Было также вскрыто наличие редких болезней, таких,
о которых у нас думали, что они якобы существуют только
среди голодающего населения отсталых стран...»
В общем, послевоенные годы не принесли никаких
коренных перемен в традиционное для Америки распреде¬
ление дохода, при котором одна пятая часть населения —
верхи — получают в десять раз больше дохода, чем другая
пятая часть — низы. В докладе одной частной организации
в Вашингтоне — Национального бюро экономических ис¬
следований, — опубликованном в 1970 г., говорилось,
что США «за 20 лет беспрецедентного процветания и
быстрого экономического роста не смогли внести сколько-
нибудь заметных перемен в распределение дохода по
117
крайней мере относительно низших слоев населе¬
ния...»
Так что же делало правительство Соединенных Шта¬
тов, со времен «нового курса» посвятившее себя, по край¬
ней мере на словах, борьбе с нищетой, для облегчения уча¬
сти нуждающихся? Что делало со времен революционной
Воины за независимость США американское правитель¬
ство, столь горячо преданное, по крайней мере на словах,
принципу равных возможностей, для того, чтобы помочь
обездоленным?
Может быть, правительство следило за тем, чтобы все
американцы имели равные возможности получить обра¬
зование? Спору нет, высшее образование в послевоенной
Америке многим открывало «путь наверх». Но для мо¬
лодежи из семей с низким доходом доступ к высшему об¬
разованию был затруднен. Проведенное в 60-х годах
в штате Нью-Йорк обследование показало, что среди уча¬
щихся средних школ, имевших К} [коэффициент умст¬
венного развития] больше 130, намеревались после окон¬
чания школы учиться дальше 96% выходцев из семей
с доходом более 8 тыс. долл, и только 77% — из семей
с доходом меньше 4 тыс. долл. Еще более резкая разница
обнаружилась в группе учащихся с К} от 110 до 119 —
здесь собиравшиеся поступить после школы в колледж
составляли соответственно 89 и 47%. В штате Масса¬
чусетс в 1967 г. в четырехгодичные колледжи поступили
55% выпускников средних школ, принадлежавших к груп¬
пам населения с высоким доходом, и только 25% — из се¬
мей с низким доходом. Классовая дискриминация распро¬
странялась и на сами тесты для определения К}; социо¬
логические исследования выявили, что такие тесты в более
выгодное положение ставят детей богатых родителей.
Так, например, на вопрос: «Симфония является для ком¬
позитора тем же, чем книга для кого?» —81% правильных
ответов дали учащиеся, принадлежащие к более обе¬
спеченным группам, и 51% — школьники из менее обе¬
спеченных семей. Но на вопрос: «Пекарь делает хлеб, а
что делает плотник?» — в каждой группе было получено
но 50% правильных ответов.
Разве сравнить то, что правительство ассигнует на
помощь бедным, больным, престарелым, людям, живущим
в скверных жилищных условиях, с теми щедрыми подно¬
шениями, которые оно делает богатым корпорациям в виде
118
субсидий, налоговых льгот и государственных заказов?
Еще в 1932 г. историк Чарлз Бирд в своей работе «Миф
об эгоизме» отмечал, что самую большую «социальную по¬
мощь» от правительства, притом в первую очередь, полу¬
чает в США большой бизнес. Такое предпочтительное
к нему отношение проявлялось правительством и в после¬
военные десятилетия; больше того, оно выросло в необъят¬
ный по масштабам фаворитизм.
Золотой жилой для крупных корпораций стала война,
принося им огромные государственные заказы. А когда
война кончилась, многие из этих корпораций перешли,
можно сказать, на содержание правительства. В 1946 г.
в одной секретной инструкции военно-воздушного ведом¬
ства было сказано, что следует и впредь снабжать заказа¬
ми авиационные компании, чтобы работа на их предприя¬
тиях не останавливалась, даже если в их продукции и не
было особенной нужды. К СО-м годам некоторые крупные
самолетостроительные компании в своей производственной
деятельности на 100% зависели от государственных за¬
казов, получая притом немалую прибыль. Например,
в 1965 г. «Локхид эйркрафт» получила прибыль в размере
19% от своего капитала, а это немного больше тех 4%,
которые средний американец получает от банка, где он
хранит свои сбережения. С 1950 по 1970 г. военный
бюджет США возрос с 40 млрд, до 80 млрд. долл. Многие
из этих миллиардов достались крупным корпорациям,
выполнявшим государственные заказы. В 1966 г. только
одна из них — «Дженерал дайнэмикс» — получила госу¬
дарственных заказов на общую сумму 2,2 млрд. долл.
Может быть, правительство заботилось о нуждах бед¬
ствующего фермера или, наоборот, раздавало щедрые пре¬
мии богатым землевладельцам? Послевоенная программа
сельскохозяйственных субсидий — это еще один рази¬
тельный пример заботы правительства о богачах. Субси¬
дирование сельского хозяйства было начато в годы «но¬
вого курса» со вполне благовидной целью оказать помощь
мелким фермерам, однако в послевоенный период оно пре¬
вратилось в казенную кормушку для крупного агробиз¬
неса. В 1969 г. на субсидии сельскому хозяйству было за¬
трачено 3,5 млрд. долл. Но половина этой суммы досталась
верхушке — 15% всех сельских хозяев. 20 самых бо¬
гатых в стране «фермеров» получили от министерства зем¬
леделия больше, чем 350 тыс. мелких и средних ферме-
119
ров. В 1968 г. только одна «ферма» — «Дж. Г. Босуэлл
компани» в Калифорнии — получила субсидий на сумму
3 млн. долл. В том же году Джеймс Истлэнд (сенатор от
штата Миссисипи), тоже «фермер», получил от правитель¬
ства 117 тыс. долл, наличными. Председатель комиссии по
ассигнованиям палаты представителей Джордж Мэйхон
(от штата Техас), лично не будучи фермером, позаботился
тем не менее о других фермерах из своего избирательного
округа, и прежде всего о своем брате, который получил
субсидию в 26 тыс. долл., а также еще о 1200 фермерах,
каждому из которых были выданы чеки по 20 тыс. долл.
Кеннет Фрик, которого президент Никсон назначил ру¬
ководителем программы содействия земледелию, в 1968 г.
получил субсидий на сумму 88 тыс. долл. Сделанная в
том же году попытка установить потолок в 10 тыс. долл,
для субсидий частным фермам была тайным голосованием
отвергнута в палате представителей.
Ну а что сказать о налоговой политике правительства?
Была ли она нацелена на перераспределение дохода в поль¬
зу низкооплачиваемых слоев или, наоборот, на сохранение
всех богатств, как и прежде, в руках верхушки? Если
говорить о подоходных налогах в послевоенный период,
то самое важное заключалось здесь в том, что, как только
США вступили в войну, эти налоги стали взиматься даже
с американцев, принадлежащих к группам с самым низким
доходом. Если в 1940 г. подоходный налог платили 7,4 млн.
американских граждан, то в 1945 г.— 42 млн. Даже семьи,
уровень жизни которых был ниже «границы бедности», то
есть официального прожиточного минимума, установлен¬
ного тогда министерством труда в размере 3 тыс. долл,
в год на семью из четырех человек, и те платили подоход¬
ный налог. Так, например, в 1967 г. 2,5 млн. граждан,
заработавших меньше 3 тыс. долл, каждый, выплатили
1,5 млрд. долл, подоходного налога — то есть точно та¬
кую же сумму, какую конгресс ассигновал в том году на
так называемую «программу войны с бедностью». И в то же
время 155 человек, чьи доходы составили больше 200 тыс.
долл, на каждого, не платили вообще никаких налогов.
Принято считать, что американская налоговая система
такова, что богатые платят налогов относительно больше
и что, чем выше доход, тем большим налогом он обла¬
гается. Номинально это, может быть, и так, но фактически
между налоговыми ставками очень большой разницы нет.
120
Так, около 75% тех, кто зарабатывает от 3 до 5 тыс. долл,
в год, платят подоходный налог в размере 15—20%
этой суммы, однако примерно таков же и удельный вес
тех, кто имеет доход от 20 тыс. до 50 тыс. долл, в год и
платит 25—35%. Лица, имеющие доход 1 млн. долл, или
больше, платят 20—30%.
Нефтяная промышленность представляет собой один
из характерных примеров того, какими привилегиями
пользуются богатые. На протяжении большей части по¬
слевоенного периода нефтяные компании могли снижать
сумму своей облагаемой федеральным налогом прибыли
на 27,5% валового дохода (скидка на «истощение недр»),
что означало снижение всех причитающихся с них нало¬
гов до половины их общей суммы. Лишь в 1969 г. конгресс
после многолетних протестов снизил эту скидку до 22%.
Кроме того, нефтяным компаниям позволялось вычитать
из их прибыли многие производственные издержки, свя¬
занные с разведкой, бурением и оборудованием промыс¬
лов, так же как и наибольшую часть концессионных пла¬
тежей, которые они вносили иностранным государствам.
В результате нефтяные и газовые компании экономили
на налогах такую сумму, которая в 19 раз превышала их
первоначальные затраты на среднюю скважину. В резуль¬
тате этого в 1968 г., например, все корпорации платили
налоги, составлявшие в средне*м 40% полученной
прибыли, а нефтяные — менее 8%. Заботясь о них, фе¬
деральное правительство эффективно устраняло также
иностранную конкуренцию и тем самым позволяло неф¬
тяным компаниям взвинчивать цены, что только в одном
1970 г. обошлось американскому потребителю примерно
в 5 млрд. долл.
Подобно богачам аграриям, нефтяные тузы имели мо¬
гущественных друзей также и в конгрессе, таких, напри¬
мер, как Линдон Джонсон из Техаса или Рассел Лонг
из Луизианы. Лонг, председатель финансовой комиссии
сената, игравший главную роль в проталкивании через
сенат законодательных положений о налоговых скидках
«на истощение недр», в период с 1964 по 1970 г. лично за¬
работал больше 1 млн. долл, на своем нефтяном бизнесе,
причем около 330 тыс. долл, из этой суммы были освобож¬
дены от налога благодаря как раз этим скидкам. В ответ
на критику Лонг заявил: «Я считаю, что никакого злоупот¬
ребления своим положением я не совершил». Правитель-
121
ство Никсона продолжало политику своих предшествен¬
ников в том, что касается налогообложения богачей;
в начале 1971 г. он объявил о сокращении налогов с боль¬
шого бизнеса на сумму в несколько миллиардов долларов,
распространив на другие отрасли промышленности идею
«скидок иа истощение».
Л были ли в конгрессе друзья у бедняков? Делало ли
что-нибудь правительство в защиту их интересов? Закон
о полной занятости 1946 г. был задуман как энергичная
попытка мобилизовать ресурсы страны с целью повыше¬
ния общественного благосостояния, подобно тому как
раньше они были мобилизованы для ведения войны.
В первоначальной редакции этого закона упор делался
на государственные капиталовложения, но в том виде,
в каком он был принят, лишь не очень ясно говорилось
о каких-то мерах для «поощрения и развития предприни¬
мательства, основанного на свободной конкуренции, и
повышения всеобщего благосостояния». В конечном счете
этот закон мало что изменил, помимо создания в помощь
президенту Совета экономических консультантов из трех
членов.
И при демократических, и при республиканских пре¬
зидентах, от Трумэна до Никсона, политика правящих
кругов в отношении групп населения с низким доходом
оставалась в общем неизменной и сводилась лишь к тому,
чтобы несколько расширить основные виды социальной
помощи, которые были официально введены в годы «но¬
вого курса»: пенсии по старости, страхование по безрабо¬
тице, установление в законодательном порядке мини¬
мальных ставок заработной платы, государственное жилищ¬
ное строительство. К 1967 г. рабочие, ушедшие на пенсию
(по достижении 65 лет), получали в среднем 85 долл,
в месяц — это означало увеличение пенсии на 25 долл,
за 17 лет. Для рабочих средний размер пособий по без¬
работице составлял 20 долл, в неделю в 1950 г. и 40 долл.—
в 1967 г. В 60-х годах резко вырос контингент людей, жи¬
вущих только на пособия по социальному обеспечению,
особенно в городах, причем главное бремя выплаты таких
пособий легло на власти штатов. Семьи без отцов были
самой крупной категорией населения, жившего за счет
местного социального обеспечения, причем средний раз¬
мер пособий таким семьям в 1968 г. составлял лишь 43 долл,
в неделю. Осенью 1971 г. 14 млн. американцев получали
122
такие пособия, то есть жили за счет общественной благо¬
творительности.
Предоставляло ли правительство жилище тем, кто
ютился как и где попало? Заботилось ли о больных?
Помогало ли тем, кто остался без средств к существо¬
ванию? Послевоенное жилищное строительство в основ¬
ном было рассчитано на удовлетворение нужд групп на¬
селения с высоким и средним доходом, а жилищные усло¬
вия беднейшей третьей части населения стали даже еще
хуже. В 1960 г. Бюро переписи отнесло И млн. домов
к категории «пришедших в ветхое состояние» или «разру¬
шающихся», однако в период с 1950 по 1960 г. из 14 млн.
новых квартир выделялось всего лишь 278 тыс. для аме¬
риканцев с низким доходом. К 1970 г. Соединенные Штаты
по-прежнему не имели единой для всей страны програм¬
мы здравоохранения, которая бы гарантировала необхо¬
димую медицинскую помощь каждому, кто в ней нуждает¬
ся, независимо от его дохода. За период с 1950 по 1970 г.
США перешли с 6-го на 8-е место в мире по средней про¬
должительности жизни женщин и с 10-го на 24-е — по
средней продолжительности жизни мужчин.
Программа «борьбы с бедностью», за осуществление
которой взялось было правительство Джонсона, создав¬
шее для этого специальную администрацию под назва¬
нием Бюро экономических возможностей, кое-как про¬
существовала лишь до 1970 г., страдая от недостатка де¬
нежных фондов и от того, что контроль за ее выполнением
везде захватили местные политиканы, хотя было обещано,
что в каждом населенном пункте этот контроль будет при¬
надлежать самим беднякам. В апреле 1966 г. 1 тыс. деле¬
гатов съехались в Вашингтон для участия в «Походе граж¬
дан против бедности», но речь, с которой обратился к ним
вице-президент Хэмфри, вызвала лишь враждебное отно¬
шение с их стороны. «Нью-Йорк тайме» писала: «На¬
строение у участников собрания было бунтарское. Делега¬
ты из Гарлема, дельты Миссисипи, районов Аппалачей,
негритянского квартала Уоттс в Лос-Анджелесе выражали
свое возмущение тем, что для оказания им помощи де¬
лается еще очень мало, особенно со стороны Бюро эконо¬
мических возможностей, на которое было возложено осу¬
ществление программы «борьбы с бедностью» в масштабе
всей страны».
123
«Бюро и федеральному правительству должно быть стыд¬
но за свое поведение»,— заявила Юнита Блэкуэлл, пред¬
ставительница созданной в штате Миссисипи Демократи¬
ческой партии свободы. Она сказала, что «одни лишь кра¬
сивые слова надоели» и что в Миссисипи программы по¬
мощи беднякам доверены исключительно белым советам
специально отобранных контролеров, а также плантато¬
рам и полицейским властям.
«Дождетесь от них помощи, как же,— сказала она
с презрением.— Они держали и будут держать нас в ни¬
щете. Мы бедняки, и считалось, что они будут нам помо¬
гать. Но в комитеты по так называемой борьбе с бедностью
попали те же самые люди, что платят нам по 3 долл, в день
да еще стараются согнать нас даже с тех клочков земли,
которые мы пока имеем»,— сказала она.
Лишним подтверждением ее слов явилось изданное
президентом Джонсоном в 1968 г. распоряжение, согласно
которому даже программы обучения профессиям (яв¬
лявшиеся частью программы «борьбы с бедностью») изы¬
мались из-под контроля организаций самих граждан и
передавались в ведение федерального правительства и
местных властей.
Валовой национальный продукт США в 1971 г. при¬
близился к триллиону долларов, и американцы стали жить
лучше — в том смысле, что у них стало больше автомо¬
билей, больше всякой бытовой техники. По данным Бюро
переписей на 1970 г., почти каждый американец — 99,8%
населения страны — имеет холодильник; 92% американ¬
ских семей имеют стиральные машины, 95% — телевизоры,
91 % — пылесосы. А у самой богатой третьей части на¬
селения есть и многое другое: 36% населения имеют ап¬
параты для кондиционирования воздуха, 38% — цветные
телевизоры, 30 %— несколько автомобилей. Все большее
число семей обзаводится своими моторными лодками и
зимой едет отдыхать во Флориду или на острова Кариб-
ского моря. Но бедность все-таки неистребима. Да и само
богатство — лишь ширма, за которой скрываются всевоз¬
можные неблагополучия. К 1965 г. число душевноболь¬
ных, помещенных в психиатрические лечебницы, возрос¬
ло до 488 тыс.; число людей с ненормальной психикой,
проходящих амбулаторное лечение,— до 435 тыс.; просто
душевнобольных, не получающих медицинской помощи,—
до 9 млн.; в середине 60-х годов в США насчитывалось
124
больше 1 млн. хронических алкоголиков и несколько сот
тысяч наркоманов; каждый год около 20 тыс. американцев
кончают жизнь самоубийством; и из каждых четырех бра¬
ков один кончается разводом. Ежегодно совершается до
2 млн. ограблений, крупных и мелких краж, растрат и
других «преступлений против собственности». Так что,
несмотря на ВНП, достигший триллиона долларов, при¬
ходится делать вывод о том, что американская система
использует свой мощный производственный аппарат от¬
нюдь не в гуманных целях, что она не обеспечивает спра¬
ведливого распределения богатств, не создает атмосферы
сотрудничества и доброй воли между людьми.
Но почему? По какой причине обещанное в Деклара¬
ции независимости право каждого американца на жизнь,
свободу и стремление к счастью даже не приблизилось
к тому, чтобы стать реальным? Гэлбрейт в 1970 г. писал:
«Наша экономическая система «не работает», и реформы,
необходимые для того, чтобы заставить ее постоянно функ¬
ционировать — для всего общества в целом и для каждого
гражданина в отдельности, а не для корпораций,— долж¬
ны быть гораздо более основательными, чем то, что пред¬
лагает американский либерализм последних лет».
Что же в действующем кредо этого либерализма прев¬
ращает все щедрые обещания, какие делались нашему
народу со времен Джефферсона и вплоть до послерузвель-
товских десятилетий, в пустую болтовню? По-моему, это
три фактора: национализм, погоня всегда и во всем за
прибылью и неспособность политической системы США
стать не лжепредставительным строем, а системой, хотя бы
приблизительно выражающей интересы, нужды и стрем¬
ления американского народа.
I. НАЦИОНАЛИЗМ
Либерализм, будучи буржуазной идеологией, нуждался
в национальном государстве как для освоения ресурсов
своей страны, так и для империалистических захватов
ресурсов других стран. Ярый эгоцентризм и агрессивная
ксенофобия буржуазного государства нигде не действо¬
вали с такой силой, как в Соединенных Штатах, где ма¬
териальные средства и энергия людей тратились на войны
и подготовку к войнам, а не на удовлетворение важнейших
человеческих нужд. В послевоенной Америке тот трил-
125
лион долларов, что был израсходован на военные цели,
вполне мог бы обеспечить каждому американцу достаточ¬
ное питание, жилье, образование и медицинскую помощь.
В США культура всегда и всеми возможными способами
поощряет национализм. Едва ли не первым, что требовалось
от детей в школах, была клятва в верности американскому
флагу. В ханжеских стараниях внушить всем почтение
к национальному флагу доходили до того, что в 1970 г.
было несколько случаев, когда тех, у кого на брюках
или других предметах одежды были звездно-полосатые
нашивки, сажали в тюрьму. Как и в других империали¬
стических государствах, патриотизм возводился в Соеди¬
ненных Штатах в нечто святое, причем особую силу этому
придавала всегдашняя и первоочередная забота о «нацио¬
нальной безопасности». Но никакая другая страна в мире
так сильно не вооружалась, никакая другая страна не
брала на себя полицейские функции в столь обширных
районах нашей планеты, как Соединенные Штаты. И ни¬
какая другая страна так не разглагольствовала о своей
национальной безопасности, не шла на бесконечные аван¬
тюры за границей во имя пресловутой национальной бе¬
зопасности, как США. И если бы не этот «наркотик» на¬
ционализма, то подобное разбазаривание ресурсов стра¬
ны на нужды «безопасности» могло бы стать невыносимым
для американского народа.
II. ПОГОНЯ ЗА ПРИБЫЛЬЮ
И ДУХ КОНКУРЕНЦИИ
При капитализме мотором, приводящим в движение
производственный механизм, является прибыль. Как хо¬
рошо подметил К. Маркс, в определенный период истории
этот мощный мотор позволяет человеку продвинуться да¬
леко вперед в деле использования и преобразования окру¬
жающей среды. Но К. Маркс отметил также и тенденцию
этого мотора замедлять ход после того, как цель достиг¬
нута. Эндрю Шонфилд, специалист в области сравнитель¬
ного изучения американской и европейской экономики,
сделал заключение, что в Соединенных Штатах «темпы
промышленного развития в годы после второй мировой
войны были значительно ниже, чем в первом десятилетии
XX в.».
126
Социалисты, критикуя капиталистическую систему,
издавна указывали на свойственную ей тенденцию произ¬
водить вещи не только бесполезные, но и вредные, слу¬
жащие средством разрушения как природы, так и чело¬
века, а также всего того, что им создано, только потому,
что они приносят прибыль. Погоня за прибылью не только
подстегивала военное производство — в военной промыш¬
ленности прибыли всегда были на 50—100% выше, чем
в других отраслях производства,— но и отвлекала ре¬
сурсы, которые могли бы быть использованы на что-то
другое, действительно нужное людям. В послевоенный
период жажда прибыли толкала капиталистов не на строи¬
тельство школ, больниц, стадионов и спортивных площа¬
док, дешевых жилищ — эта сфера не давала высоких при¬
былей,— а на производство автомобилей. В 1968 г. при¬
быль «Дженерал моторе» составила 25,8% с вложенного
капитала. Только за одно десятилетие, в 60-х годах, авто¬
мобильная промышленность США израсходовала 2 млрд,
долл, на рекламу своей продукции, убеждая каждого
американца, что ему непременно нужен новый автомобиль.
В 1968 г. было продано 9 млн. автомобилей — п 6 млн.
выброшено на свалки; на 200 млн. населения приходилось
72 млн. автомобилей, по одному на каждые три жителя.
Только за октябрь 1971 г. было продано рекордное коли¬
чество автомашин — 1 млн.
Сколько выброшенных на ветер депег, материалов,
труда это означает? Экономисты из Гарварда подсчитали,
что после 1949 г. только замена «устаревших» моделей
машин новыми обходилась американцам в 4 млрд. долл,
ежегодно. Но величайшей растратой были, конечно, жиз¬
ни людей, которые гибли и гибнут в автомобильных ка¬
тастрофах. К середине 60-х годов число только убитых
в дорожных авариях превысило 50 тыс. в год. Безопас¬
ность, надежность машин никогда не была главной забо¬
той автопромышленников. Чтобы убедиться в этом, возь¬
мем хотя бы такой факт. 5 октября 1969 г. «Нью-Йорк
тайме» в сообщении под заголовком «Чудо-автомобили —
на одном из первых мест в списке производственных но¬
винок Детройта» писала, что «производство чудо-автомо¬
билей, или автомобилей-силачей, как их еще называют
в Детройте, встало на одно из первых мест в повестке дня
автомобильной промышленности.
127
Эти сильные машины, развивающие скорость до 150 миль
в час, как только их выпустят с завода, получают назва¬
ние «Шевроле 2-28»... Томас Фигени, ведущий инженер
компании «Форд моторе», сказал, что в 1969 г. будет
продано 600 тыс. автомобилей-силачей по сравнению
с 56 тыс. в 1964 г. ... Компания «Джеиерал моторе» пока
открыто не объявляет о том, что она тоже приобщилась
к этому бизнесу...»
Там, где экономика находится в руках частных корпо¬
раций, для которых нет других мотивов, кроме извлече¬
ния прибыли, гуманные соображения, забота о человеке
отходят на второй план, а соблюдение общественных инте¬
ресов и вовсе считается роскошью. Через 60 лет после
того, как книга Эптона Синклера «Джунгли» содейство¬
вала принятию закона о контроле над мясной промышлен¬
ностью, в сообщении из Вашингтона, опубликованном
9 ноября 1967 г. в «Нью-Йорк тайме», говорилось: «Феде¬
ральные контролеры сообщили сегодня сенатской подко¬
миссии, что еще совсем недавно, в июле сего года, они об¬
наружили на мясоконсервных заводах, не подчиненных
контролю федеральной мясной инспекции, антисанитар¬
ные условия, грязь, мясо с кишащими в нем червями.
Они сказали также, что видели, как в мясо добавляются
разные примеси. По их словам, в ветчине и мясе, которые
продаются в розничных магазинах по всей стране, воды
содержится больше дозволенной нормы...
Сенатор Уолтер Мондейл (демократ от штата Миннесота)
заявил подкомиссии, что некоторые из крупнейших
в стране мясоконсервных компаний нарочно строят за¬
воды «за пределами досягаемости» для федеральных вла¬
стей, чтобы наживаться на продаже потребителям ис¬
порченного или содержащего недозволенные примеси
мяса».
Первейшая надобность человека — пища — и та
становится жертвой алчности корпораций. По оценке,
сделанной федеральной комиссией по контролю за каче¬
ством воды, в 1968 г. не меньше 15 млн. рыб погибло вслед¬
ствие загрязнения воды. Из них 6 млн. погибло в резуль¬
тате сброса в реки и водоемы промышленных отходов.
Еще до 1970 г. периодически высказывались опасения
насчет того, что в лососевых содержится в опасных коли¬
чествах ртуть, а в тунце — другие яды. А ведь США
загрязняют не только свои воды, но и земли. Эдель Дэвис,
128
являющаяся одним из ведущих в стране диетологов, в кон¬
це 1970 г. заметила: «Наши почвы истощены настолько,
что даже луговая трава на пастбищах не обеспечивает
коровам достаточного питания. Фермерам платят 3 млрд,
долл, в год только за то, чтобы они держали свою землю
под паром, тогда как эти деньги можно было бы использо¬
вать для обогащения почвы, выращивая какие-нибудь
культуры только на перегной. Но министерство земледе¬
лия на это не идет, потому что это никому не сулит де¬
нежной выгоды. Так вся страна оказывается в зависимо-
мости от людей, для которых продовольствие — только
источник наживы».
В то время как загрязнение воздуха и воды промыш¬
ленными отходами внушало многим американцам все
большую озабоченность, погоня корпораций за прибылью
становилась главным фактором, который препятствовал
принятию законодательных мер по борьбе с загрязне¬
нием. В 1967 г. одной сенатской комиссии настойчиво ре¬
комендовали установить определенные, единые для всей
страны лимиты загрязнения атмосферы, но этому вос¬
противились такие могущественные организации, как
Торговая палата Соединенных Штатов, Национальная
ассоциация промышленников, Американский горноруд¬
ный конгресс и Национальная угольная ассоциация. Ав¬
томобилестроительным компаниям тоже очень не хоте¬
лось ставить под угрозу свои прибыли, и потому они от¬
вергали требования изменить конструкцию автомобиль¬
ных двигателей, чтобы уменьшить загрязнение воздуха
выхлопными газами. В начале 1968 г. нефть залила прек¬
расные пляжи Калифорнии потому, что при существую¬
щей системе жажда прибылей, снедающая нефтяные ком¬
пании, становится выше желания простых людей купаться
в чистой воде. Наживаться — пусть даже в ущерб людям
и окружающей их среде — вот цель, которая для амери¬
канских монополий всегда стояла на первом месте, неза¬
висимо от того, какая политическая партия находилась
у власти. Не кто иной, как слывший «либералом» министр
внутренних дел Стюарт Юдолл (в правительствах
Кеннеди и Джонсона) разрешил опасное бурение нефти
на шельфах Калифорнии. Как писал тогда один коммен¬
татор из Санта-Барбары, «все было разрешено, подписано
и скреплено печатями. Никакое государственное учрежде¬
ние, будь то центральное или местное, не властно было
5 ** 409
129
заставить нефтяные компании соблюдать какие-либо пра¬
вила — как не властно и по сей день». В январе 1969 г.
в Бостоне из резервуаров компании «Эдисон» в атмосферу
над городом вырвались огромные массы сернистого ан¬
гидрида* Тогда же в газете «Бостон глоб» появился заго¬
ловок: « „Эдисон'4 указывает, что очистка воздуха — дело
дорогое». Это стоило бы 8 млн. долл.— действительно,
слишком „дорогая44 цена за воздух, которым можно ды¬
шать, для тех, кто думает только о своих прибылях и
об их непрестанном увеличении.
В тех отраслях промышленности, рынок сбыта продук¬
ции которых могут контролировать несколько фирм-
гигантов, та же погоня за прибылью толкала корпорации
вступать в тайный сговор между собой для поддержания
высоких рыночных цен. В 1961 г. высокопоставленные слу¬
жащие трех электротехнических компаний («Дженерал
электрик», «Вестингауз» и «Эллис-Чалмерс») были при¬
влечены к суду по обвинению в том, что тогда стали на¬
зывать «невероятным по масштабам заговором хозяев
электротехнической промышленности». Установив свои
твердые цены на некоторые виды электрооборудования
(выключатели и пр.), эти компании, по словам судьи,
который вел этот процесс, обворовывали публику «на мил¬
лионы и миллионы долларов». Некоторым их менеджерам
пришлось сесть в тюрьму — правда, лишь на 30 дней.
В 1959 г. из показаний, заслушанных в сенате США,
выяснилось, что и фармацевтическая промышленность
США сбывает свою продукцию по искусственно завышен¬
ным ценам. Таблетки пенициллина, которые промышлен¬
ники могли продавать с немалой для себя прибылью
по 3 долл. 75 центов за сотню, продавались по 14 долл.
85 центов. Таблетки другого лекарства, которые одна не¬
большая компания продавала по 2 долл. 35 центов за сот¬
ню, три других крупных фармацевтических компании
реализовали под другим названием но 17 долл. 90 цен¬
тов за сотню. По сделанным сенатской комиссией под¬
счетам, американцы переплачивают за лекарства 750 млн.
долл, в год.
Эстес Кефовер, сенатор от штата Теннесси, председа¬
тель сенатской подкомиссии, занимающейся подготовкой
законов против трестов и монополий, однажды вызвал
в эту подкомиссию президента фармацевтической компа¬
нии «Мерк» Джона Т. Коннора и ее директора по сбыту
130
Юджина Кэрилоски. Вот как они отвечали на его воп¬
росы:
«Кефовер. Я так и не понимаю, почему в Лондоне за
такое же лекарство против подагры люди платят 7 долл.
53 цента, а в наших аптеках оно стоит 17 долл. 90 центов.
Коннор. Г-н председатель, в разных странах сущест¬
вуют разные рыночные условия...
Кефовер. Как же так получилось, что ваша компания
и компании «Апджон», «Шеринг» берут за это лекарство
в точности одинаковую цену — 17 долл. 90 центов?
Кэрилоски. Видите ли, сэр, мы вышли на рынок с этим
лекарством на несколько месяцев позднее, чем компания
«Шеринг», и, как это бывает со всяким идентичным продук¬
том, мы сочли, что нам выгодно продавать это лекарство
по цене, какую установили на него другие компании...»
Президент компании «Шеринг» Фрэнсис К. Браун
в своих показаниях этой же подкомиссии рассуждал с ло¬
гикой «Алисы в Стране Чудес»? «Несомненно, некото¬
рым людям трудно покупать лекарства, которые им нуж¬
ны. Но ведь им также трудно платить и за квартиру,
и за продукты питания... Дело скорее в недостаточных до¬
ходах, а не в чересчур высоких ценах». В таком же духе
президент Ассоциации фармацевтической промышленности
д-р Остин Смит выступал перед собравшимися его послу¬
шать четырьмя сотнями представителей крупнейших фар¬
мацевтических компаний: «Я уверен, что все мы исполнены
глубочайшего сочувствия к людям престарелым, которым
так трудно покупать дорогие лекарства. Но если фарма¬
цевтическая промышленность в чем и виновата, так лишь
в том, что это она помогла продлить жизнь миллионам
людей, слишком старых для того, чтобы работать».
О таком же «сочувствии с оглядкой на прибыли» пи¬
сал в начале 1970 г. в журнале «Нью-Инглэнд джорнел оф
медисин» анестезиолог из Стэнфордского университета
д-р Джон П. Банкер. Изучение хирургической практики
в Соединенных Штатах и Англии привело его к выводу,
что в США пропорционально численности населения хи¬
рургов вдвое больше, чем в Англии, и что они делают вдвое
больше операций, Банкер писал, что «если в условиях
общей нехватки медицинского персонала больше всего
врачей занимаются хирургической практикой, то это
означает, что врачей других специальностей оказывается
меньше всего, хотя нужда в них, возможно, и больше...
5*
131
Парадоксально, что страна, где богачам дана возможность
ложиться на любые операции, даже если их к этому тол¬
кает просто прихоть, бедным не может обеспечить даже
самую элементарную медицинскую помощь». В редакцион¬
ной статье, помещенной в том же номере журнала, д-р
Фрэнсис Д. Мур, хирург из Гарварда, писал, что «в корне
всего этого, вероятно, лежат деньги» и что «ко многим
причинам гипертрофированного по сравнению с Англией
развития хирургии в Соединенных Штатах надо отнести
и такие, как система свободного предпринимательства,
господствующая в американской медицине, распростра¬
ненный среди американских врачей обычай заниматься
частной практикой и высокие гонорары».
В гуманистическом обществе делаются такие игрушки,
которые помогают вырастить детей счастливыми, благо¬
разумными, трезвомыслящими людьми. В обществе же,
где все подчинено извлечению прибыли, такая цель при¬
нимается чуть ли не за абсурд. В 1963 г. журнал «Тойз
энд новелтиз», являющийся органом промышленности
игрушек, отмечал: «Военная тема будет в этом году гла¬
венствовать». Иными словами, все 28 американских
фирм, делающих игрушки, будут выпускать преимущест¬
венно игрушки, имитирующие оружие. Одна из этих
фирм — «Орорэ плэстикс корпорейшн» — объявила, что
количества «произведенной ею военной и военноморской
игрушечной техники» хватило бы с излишком для удовлет¬
ворения всех нужд НАТО».
Еще более ужасающий пример того, как в США и
на смерти делают деньги, явило нам опубликованное
в феврале 1969 г. сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс
из Туэле (штат Юта) под заголовком: «Город в штате Юта
сосуществует с ядовитым газом». Совсем рядом с этим го¬
родом находится военный склад, где хранятся запасы
нервного газа, однако «население Туэле в ответ на воп¬
рос, почему оно мирится с этим, только недоумевает.
Его опасения за свою жизнь уступают деньгам, которые
склад приносит всей этой местности. Около 5 тыс. из 15
тыс. жителей городка работают на этом складе». По сло¬
вам мэра Туэле, город настолько тесно связал себя с этим
военным объектом, что «без него вся жизнь здесь замерла
бы»,— замечание, звучащее довольно-таки странно, если
учесть, что в США из-за утечки и быстрого распростране¬
ния ветром нервного газа однажды уже погибло 6 тыс.
132
овец. Правда, в этом случае с нервным газом дело не в при¬
былях корпораций, а в средствах к существованию про¬
стых людей, но разве не порочна система, при которой
люди из-за хлеба насущного должны каждодневно под¬
вергать себя такому страшному риску?
Безудержная погоня за прибылью, присущая капита¬
листической системе, породила в Америке культуру со¬
вершенно особого рода. При поощрении правительства
«рыцарям наживы» разрешается не только загрязнять
окружающую среду, но и разрушать здоровье людей.
В противном случае разве табачной промышленности поз¬
волили бы нарушать предписания против курения, в то
время как рак легких уносит все больше человеческих
жизней? Только в 1970 г. была запрещена реклама сига¬
рет по телевидению — то есть через 10 лет после того,
как стало достоверно известно, что курить опасно для
здоровья. В США крупные суммы очень часто ассигнуются
опять-таки ради получения прибыли, а не для обществен¬
ной пользы. В противном случае разве дозволено было бы,
чтобы государственные средства, отпущенные для осу¬
ществления космических проектов, были употреблены на
создание системы подслушивания частных телефонных
разговоров? В капиталистическом обществе становится
истинным бедствием страсть производить едва ли не любые
вещи, заниматься чуть ли не любым делом, продавать
почти все, что угодно, лишь бы только это приносило
прибыль.
№. ФИАСКО ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Подобно тому как экономический прогресс в условиях
«либерального» капитализма сопровождается лишь сим¬
волическими реформами, которые далеки от выполнения
обещанного равенства, так и буржуазная политическая
система «выдает» лишь символы демократии, не дающие
народным массам никаких реальных возможностей участ¬
вовать в решениях, определяющих условия их жизни.
Америка не пошла дальше символов демократии прежде
всего по той причине, что правила демократии соблюдаются
в США разве лишь в сфере «большой политики», где опре¬
деленная часть граждан раз в несколько лет выбирает
133
своих представителей в конгресс. Что же касается много¬
численных «малых ячеек» повседневной жизни, то на них
демократия не распространяется. Взять, к примеру, ра¬
бочее место американца. Где бы он ни работал, на фабрике
или в конторе какой-нибудь компании, он везде видит
строжайшую регламентацию и иерархическую лестницу,
везде чувствует себя подавленным, отчужденным, утратив-
шим свое «я». Дом и семья, эта будто бы тихая гавань,
как когда-то считалось, стали миниатюрой общества в
целом; здесь, как и там, мужчина доминирует над жен¬
щиной, старший — над младшим, а деньги правят все¬
ми желаниями и чувствами людей. Колледжи и универ¬
ситеты — во власти невидимых хозяев: опекунов, дирек¬
торов, президентов; что же касается тех, для кого эти
учебные заведения будто бы и предназначены,— студен¬
тов и преподавателей,— то им вряд ли принадлежит ка¬
кой-нибудь голос при решении их дел. Любой суд является
безраздельной вотчиной судьи и его клевретов. Даже
городские улицы и те уже все меньше и меньше при¬
надлежат тем, кто на них живет, и все больше и больше —
их врагам: уголовникам и полицейским.
На арене «большой политики», где американская ли¬
беральная демократия раздает свои самые громкие обе¬
щания, простому американцу делать нечего: возможности
«самоопределиться», сделать самому что-то важное для
его собственной жизни и всего окружающего она ему не
дает. Американская политическая система считается пред¬
ставительной системой. Решения принимаются не непос¬
редственно теми, кого они касаются, а их представите¬
лями — законодателями штатов, конгрессменами, сена¬
торами, губернаторами, президентом или лицами, которых
те назначают: администраторами, федеральными и мест¬
ными судьями и прочими. Решения, выносимые этими
представителями, влияют на жизнь, свободу и стремление
к счастью каждого американца. Конгресс и президент вы¬
рабатывают налоговую систему, от которой прямо завис! т
распределение доходов. Они решают, на что истратить
деньги, собранные с налогоплательщиков, что дать стра¬
не — войну или мир, кого набирать в вооруженные силы,
какое поведение считать преступным и за какие преступ¬
ления наказывать, а за какие нет. Они решают, какие ог¬
раничения устанавливать на свободу передвижения или
ня свободу слова, Они решают, сколько в каждом году
134
ассигновать денег на образование, здравоохранение, жи¬
лищное строительство.
Если представительная система по самой своей при¬
роде недемократична, то, следовательно, Соединенным
Штатам еще далеко до настоящей демократии и достичь
ее можно будет лишь тогда, когда будут созданы новые ин¬
ституты, выработаны новые методы принятия решений.
Поскольку, однако, представительное правительство стоит
ближе к народу, чем монархия, стало принято прослав¬
лять его как одно из замечательных проявлений либера¬
лизма в современную нам эпоху. В действительности даже
в лучшем свеем виде оно — только шаг в направлении
к подлинной демократии. На его имманентные недостатки
указывали еще Жан-Жак Руссо в XVIII в., Виктор Кон-
сидеран * в XIX в. и др.
Демократия, пришедшая на место монархий XVI—
XVIII вв.,— это лишь промежуточная стадия между аб¬
солютизмом и истинной демократией. Монархи тоже ут¬
верждали, будто они представляют народ. Во Франции
оба Наполеона, как позднее и диктаторы в других странах,
прибегали к плебисцитам, а ведь выборы, которые прово¬
дятся в западных странах в настоящее время,— это, по
существу, лишь видоизмененные плебисциты.
В 1956 г. американский социолог К. Райт Миллс в
своей книге «Властвующая элита», оказавшей огромное
влияние на молодое поколение его соотечественников,
указывал на неадекватность политической системы Соеди¬
ненных Штатов. Эта книга была его реакцией на благо¬
душно-конформистское мнение об американской демокра¬
тии, широко распространяемое в Соединенных Штатах
всевозможными официальными учебниками и пропаган¬
дистской литературой, рассчитанной на широкие массы.
Согласно этой «ортодоксальной» точке зрения, избира¬
тельное право, которым пользуется все более широкий
круг граждан, и двухпартийная система — это два основ¬
ных элемента того замечательного «плюрализма», который
в американской политике обеспечивает господствующую
роль различных групп, каждая из которых имеет свои
интересы, вырабатывает компромиссные решения, поз¬
воляющие определенному числу людей пользоваться до-
* Виктор Конспдеран (1808—1893) — французский социалист-
утопист.— Прим. ред♦
135
статочными благами для того, чтобы положение в стране
оставалось стабильным и все в общем были довольны.
Миллс в своей книге доказывал, что при существую¬
щей в США политической системе большинство амери¬
канцев не пользуется абсолютно никаким влиянием и
что вся власть в стране принадлежит «тройственной» эли¬
те, состоящей из политических деятелей, бизнесменов и
военных, действующих через свои институты, каковыми
являются соответственно правительство, корпорации и
вооруженные силы. В XX в. все эти три института до¬
стигли высокой степени централизации: политическая
власть оказалась сосредоточенной в руках бюрократии,
создавшей широко разветвленную сеть своих исполнитель¬
ных органов; над всей экономикой страны властвуют ныне
около 200 гигантских корпораций; колоссально разрос¬
лась военная машина, укрепляемая милитаристской «идео¬
логией». Кроме того, эти три института взаимосвя¬
заны, и ключевые посты в них взаимозаменяемы — так,
генералы могут становиться президентами или управля¬
ющими корпораций, бизнесмены — членами правитель¬
ства, и т. д.
Предвидя, что его будут потом критиковать, но не ог¬
раждая себя заранее от такой критики, Миллс отвергал
идею, будто власть имущие сознательно сплотились в ка¬
ком-то заговоре, но он отвергал также и теорию «самотека».
Миллс указывал, что в критические моменты привилеги¬
рованная верхушка, элита, умеет твердо настоять на
своем. Для Миллса это важный вопрос, потому что на раз¬
общенное руководство, которое только наблюдает за тем,
что «случается», народ не может возлагать ответственность
за происходящие события. Миллс подчеркивает, что насе¬
ление должно знать, кто обязан нести за них ответствен¬
ность. Именно в этом вопросе он расходится в мнениях
с «ортодоксальными» политологами либерального толка.
Те часто готовы были признать факт концентрации власти
наверху, но доказывали, что эта власть будто бы во мно¬
гом ограничивается снизу. Миллс же, напротив, утверж¬
дал, что «на средних этажах государственно-политического
здания образовался тупик... и что на нижнем его этаже
возникло политически бесформенное общество... Амери¬
канские верхи гораздо более сплочены и могущественны,
а низы гораздо более разобщены и бессильны, чем обычно
предполагают люди, внимание которых отвлечено сред-
136
ними органами власти, не выражающими воли низов и не
определяющими решений верхов» *. Между прочим, те
социологи и политологи, которые хвалят американскую
систему за то, что она-де ставит ограничения для централь¬
ной власти, сами принадлежат к «среднему классу»» а
борьба, которую они ведут, говорит Миллс, хоть и бывает
шумной, но никакого смысла, пожалуй, не представляет.
Наблюдая за политической жизнью США в послевоен¬
ный период, Миллс мог констатировать, что в Вашинг¬
тоне власть в значительной мере перешла от конгресса
к президенту. Конгрессмены были представителями мест¬
ных групп власть имущих, и они были не прочь ставить
важные вопросы общенационального значения. Но они
были в большинстве консерваторами, причем партийная
дисциплина и система старшинства в комиссиях только
поощряли их консерватизм, и они слишком часто относи¬
лись с полным доверием к президенту. Что же касается
широких масс, то их возможности как-то контролировать
и лимитировать президентскую власть были ограничены
в силу того, что общественным мнением в США манипули¬
руют, формируя его, средства массовой информации и про¬
паганды, а также учебные заведения.
На недостатки политической системы в Соединенных
Штатах указывали не только такие радикалы, как Миллс.
В 50-х годах даже политологи с установившейся репута¬
цией умеренных прямо говорили, что американская пред¬
ставительная система, избирательные кампании — это
отнюдь не идеальные средства обеспечения демократии.
Во «Введении в демократическую теорию» Роберта Даля —
а это очень авторитетная работа, и за ее автором признает¬
ся ведущее место среди профессиональных политологов—
выражались глубокие сомнения насчет того, насколько
Соединенные Штаты демократичны, хотя ее автор с ка¬
кой-то долей уверенности также утверждал, что амери¬
канская представительная система пользуется все же
относительным превосходством над другими. Даль отме¬
чал, что «отцы-основатели» больше опасались тирании
большинства, а не меньшинства и что американская по¬
литическая система, родившаяся из принятой тогда кон¬
ституции, с самого начала имела целью не допустить низ-
* Р. М и л л с. Властвующая элита. М., ИЛ, 1959, с. 58.—
Прим. ред.
137
шие классы к активному участию в управлении страной.
Он писал: «Люди бедные и необразованные уже в силу
своей предрасположенности к политической пас(ивности
лишают себя гражданских привилегий как избиратели...
А поскольку у них ограниченнее, чем у богатых, доступ
к организационным, финансовым и пропагандистским
средствам, играющим столь важную роль в избиратель¬
ных кампаниях, самих выборах, решениях законодатель¬
ной и исполнительной властей, то это значит, что неимущим
массам, о которых говорил президент Мэдисон, закрыт путь
к чему-либо похожему на равный с другими контроль
над правительственной политикой. На их пути стоит срав¬
нительная недоступность для них необходимых средств и
хорошо продуманная Мэдисоном система конституционных
преград».
Уверенность Даля в демократичности американского
общества основывается на слишком низких требованиях,
какие он предъявляет к демократии. Даже если давать
демократии такое поверхностное определение, как «прав¬
ление большинства», то, говорит он, Соединенные Штаты
не удовлетворяют и этому требованию, потому что в США
«большинство редко решает вопросы конкретной поли¬
тики».
Для Даля «выборы — это главный механизм, с по¬
мощью которого обеспечивается относительная ответст
венность властей перед руководимыми массами». Но, про¬
должает он, «важно отметить, как мало говорят результа¬
ты общенациональных выборов о том, чему отдает свои
предпочтения большинство граждан. Эти результаты лишь
показывают, кому из кандидатов на ту или иную выбор¬
ную должность некоторые граждане отдали предпочтение
в первую очередь». В голосовании участвует лишь около
60% потенциальных избирателей на общенациональных
выборах и около 40% — на местных. Даль считает, что
столь низкие показатели нельзя объяснять просто без¬
различием. Но, каковы бы ни были причины, говорит он,
«в любом крупном буржуазном государстве результаты
выборов не много могут сказать нахм о том, кому или чему
отдает предпочтение большинство и меньшинство», Еще
меньше мы можем узнать об этом в период между выбо¬
рами. Даль пишет: «Если вы внимательно изучите любое
политическое решение, даже очень важное, вы, по-моему,
всегда обнаружите, что лишь очень небольшая часть из-
138
бирателей оказывает активное воздействие на политиче¬
ских деятелей, принимающих такие решения. Даже
в такой важнейшей области, как внешняя политика, пре¬
обладающая часть ахмериканских граждан из года в год,
как о том свидетельствуют вполне убедительные данные,
высказывает свое предпочтение тому или инохму полити¬
ческому курсу (если высказывает его вообще) только тем,
что идет к избирательным урна.м и опускает бюллетени».
Даль утверждает, что участие в голосовании и актив¬
ность избирателей в период между выборами «в высшей
степени важны для обеспечения того, чтобы политические
лидеры хоть как-то учитывали пожелания простых
граждан». Курсив здесь мой, и выражает он ту мысль,
что, если поклоннику «американской демократии» больше,
чем это, сказать о ней нечего, значит, демократия стано¬
вится просто эвфемизмом.
Участие в голосовании, избирательный процесс, заяв¬
ляет Даль,— это один из «двух основных методов общест¬
венного контроля, которые, действуя одновременно, за¬
ставляют избранных руководителей быть достаточно
отзывчивыми к руководимым, чтобы это делало довольно за¬
метной разницу между демократией и диктатурой». Ну а
в чем же заключается второй метод? В связи с этим Даль
пишет: «Другой метод общественного контроля — это
постоянная политическая конкуренция между отдель¬
ными лицами, партиями или между теми и другими».
А практически это якобы означает, что в стране сущест¬
вует «не власть меньшинства, а власть меньшинств». Од¬
нако можно привести много доказательств в подтвержде¬
ние того, что и «власть меньшинств» вряд ли делает по¬
литический строй США подлинной демократией. Можно
сослаться и на непропорционально большое влияние бога¬
тых групп населения по сравнению с бедными; и на от¬
сутствие демократии в организациях, из которых состоят
крупные политические партии; и на непредставительный
характер крупнейших «лобби»: богатые врачи через
Американскую медицинскую ассоциацию выступают от
имени всех врачей, богатые фермеры через Американ¬
скую федерацию фермерских бюро выступают от имени
всех фермеров, самые состоятельные профсоюзы высту¬
пают от имени всех рабочих. Даль находит некоторое уте¬
шение для себя в том, что американская система достигает
«постепенного умиротворения сравнительно небольших
130
групп». Но, если, скажем, авиастроительная промышлен¬
ность (если брать такие «сравнительно небольшие груп¬
пы») пользуется большим весом, чем престарелые гражда¬
не, космическая индустрия — большим влиянием, чем бед¬
няки, а к голосу Пентагона в США прислушиваются го¬
раздо внимательней, чем к голосу, например, студенче¬
ской молодежи, то что тогда остается от американской
демократии?
То, что политические решения в США принимает
элита, политологи иногда оправдывают тем, что массы
пассивно поддерживают эти решения элиты, что они как-то
мирятся с этими решениями, а это, дескать, доказывает,
что в американском обществе существует в общем единство
мнений. Однако Меррэй Левин в своем исследовании
«Отчужденный избиратель» очень хорошо показал, что
неучастие в выборах — это скорее результат безнадеж¬
ности, а не одобрение того, что решает и делает элита.
Достаточная информированность избирателей — вот
предварительное условие, необходимое для того, чтобы
любые их действия — будь то демонстрации или участие
в голосовании — могли оказывать влияние на политику
страны. Но, как пишут Пол Лазарсфельд и его соавторы
в книге «Голосование», явившейся плодом проведенных
ими широких эмпирических исследований, «напраши¬
вается вывод о том, что публика бывает не особенно хо¬
рошо информирована по насущным вопросам дня», когда
приходит время идти на выборы. Это подтверждает и
Энгус Кэмпбелл и его соавторы в книге «Американский
избиратель»: «Слабая осведомленность избирателей на¬
счет конкретных политических альтернатив, их неспо¬
собность реагировать на ту политику, какую проводит
правительство,— единственное, чем можно объяснить то,
что все попытки рассматривать результаты любых обще¬
национальных выборов как определенный политический
мандат могут быть только спекулятивными, противоречи¬
выми и неубедительными».
Как, например, сейчас информированы массы по двум
важнейшим вопросам? Один из них — налоговая струк¬
тура, настолько сложная, что отважиться на лоббистскую
деятельность в этой области могут только корпорации
с несметным числом их бухгалтеров и финансовых экспер¬
тов. Рядовой же избиратель, для которого подоходный
налог, взимаемый с него самого, и тот загадка, может лишь
140
беспомощно стоять в стороне, пока президент, бюджетное
управление и конгресс вырабатывают и утверждают нало¬
говые законы, А решающая роль в определении налоговой
структуры принадлежит большому бизнесу, ибо только он
в состоянии разобраться, какие последствия она будет
иметь для него и всей экономики, и добиваться того,
чтобы она имела определенную, прежде всего выгодную
ему, форму•
Или взять такую область, как внешняя политика.
Правительство всячески старается внушить гражданам,
что у него по этой части есть специальный опыт и особая
информация, которая, если бы только можно было всю
ее раскрыть, оградила бы официальную политику от вся¬
кой критики. Мы знаем, однако, что правительство скры¬
вает от народа именно ту информацию, которая, стань
она общеизвестной, выставила бы эту политику в очень
многих случаях в таком свете, что для нее не нашлось бы
никаких оправданий. Ложь, к которой правительство при¬
бегло в 1961 г., когда была затеяна интервенция на Кубу;
тайные махинации ЦРУ в Иране, Индонезии, Гватемале
и других странах в 50-х годах; сокрытие важнейшей ин¬
формации о событиях в Тонкинском заливе в 1964 г.—
вот лишь несколько примеров того, как рядовые амери¬
канцы становятся жертвами обмана, возведенного в госу¬
дарственную политику.
Какие сведения сообщать широкой публике — это
целиком зависит от властей и частного бизнеса, потому что
распространение информации находится только в их ру¬
ках. Правительство в состоянии добиваться того, чтобы
граждане понимали происходящие события так, а не ина¬
че, ибо оно контролирует информацию в самом ее ис¬
точнике, и тому служат президентские пресс-конференции,
официальная пресс-информация, «случайная утечка» ин¬
формации в прессу, «Белые книги», группы специалистов,
будто бы умеющих «докапываться до истины» и разъез¬
жающих по стране за счет налогоплательщиков. Что ка¬
сается средств информации, находящихся в частных ру¬
ках, радио- и телевизионных сетей, вещающих на всю
страну, газет и журналов, выходящих массовыми тира¬
жами, то они пользуются огромнейшим влиянием на умы
людей. И критикам правительственной политики еще ни¬
когда не удавалось добиться «равных возможностей»
с государственными учреждениями и частными агентст-
141
вами и компаниями, которые контролируют и фильтруют
эту лавину информации*
Всеобщее избирательное право, которое монархи
XVII в. рассматривали как угрозу для себя, сделалось
полезным инструментом контроля в руках современного
государства. В журнале «Америкэн политика сайенс
ревью» была напечатана статья, авторы которой на осно¬
вании проведенного имп в 1967 г. изучения того, как из¬
биратели в штате Луизиана голосовали по разным вопро¬
сам в 1960, 1963 и 1964 гг., пришли к заключению, что
всеобщее избирательное право лишь помогает тому, что¬
бы население оставалось лояльным к режиму, и никакой
угрозы для собственников и их интересов не представляет.
Они, в частности, писали: «Мы установили, что всеобщее
избирательное право, участие населения в голосовании
никакого ущерба никому не причиняют даже там, где
вопросы, выносимые на голосование, могут самым непос¬
редственным образом затрагивать права собственности..*
«Безответственные» элементы населения, то есть неиму¬
щие, могут голосовать с такими же чувствами ответствен¬
ности и сдержанности, как и собственники. Решения,
принимаемые народным голосованием, не влекут за собой
никаких угрожающих последствий ни для общества в це¬
лом, ни для специфических экономических интересов гос¬
подствующей прослойки общества. А раз нет нужды
опасаться решений, выносимых народным голосованием,
как это мы показали в нашем исследовании, то это делает
вдвойне привлекательными выгоды всеобщего избиратель¬
ного права как для «законных» властей, так и для стабиль¬
ности в обществе».
В 50-х годах либеральные политологи США, давая
оценку американским политическим механизмам, как буд¬
то бы были склонны считать главным их достоинством то,
что они обеспечивают стабильность системы. Считалось,
что большинство американцев живет хорошо, никто не
оспаривал этого, и, может быть, именно это обстоятель¬
ство и наводило па такой вывод. Однако в 60-х годах на¬
чавшиеся волнения негров, матерей, живших на пособия,
которых им не хватало, чтобы прокормить детей, сделан¬
ное «открытие», что бедность — это непреложный факт
американской жизни, возросшее у многих сознание того,
что государственные деньги расходуются вовсе не на об¬
щественно полезные цели,— все это выставило американ-
142
скую политическую систему в совсем другом свете. Мо¬
лодой политолог Джек Уокер, отвечая Далю и другим,
разошелся с их мнением, будто главное достоинство поли¬
тической системы США в том, что она «цементирует всеоб¬
щее согласие, культивирует умеренность и поддерживает
социальный мир». Уокер писал: «Политическая стабиль¬
ность— действительно вещь ценная, и я не хочу создать
впечатление, будто я не признаю ее очевидную важность.
Но я думаю, что... пришло время обратить наше внимание
на гораздо более трудную задачу; как сделать так, чтобы
в процесс управления страной вовлекалось все большее и
большее число людей»,
Тот факт, что американская политическая система
отнюдь не отвечает названию «демократическая», какое
ей приклеивают оптимисты, в настоящее время пользует¬
ся уже очень широким признанием, свидетельством чему
является хотя бы характеристика этой системы, которую
дал политолог из Принстонского университета Дуэйн
Локкард. В своей книге «Извращенные приоритеты аме¬
риканской политики» Локкард не соглашается ни с тези¬
сом Миллса о «властвующей элите», ни с плюралистским
тезисом Даля насчет «власти меньшинств». Однако по
своим взглядам он стоит ближе к Миллсу, Он считает, что
и рассредоточенная власть на нижних ступенях системы,
и власть, сконцентрированная в руках элиты, действуют
в одном направлении — сохранения неравенства. Он пи¬
шет, что «как концентрация власти, так и ее рассредото¬
чение являются факторами, воздействующими на форми¬
рование политики, ибо элита использует для достижения
своих целей и власть, сосредоточенную в ее руках, и
власть рассредоточенную, пользующуюся правом вето.
В конгрессе, например, власть чрезвычайно распылена,
и потому там поставлен своего рода шлагбаум на пути лю¬
бого законопроекта,.. Власть, вместо того чтобы иметь
четкую структуру, распылена, переходит попеременно то
к одним, то к другим группам... Но для процесса исполь¬
зования влаоти характерна одна постоянная черта: не¬
имущим доступ в коридоры власти закрыт, а если и бывает
открыт, то они входят туда, имея лишь ничтожные сред¬
ства повлиять на кого-либо...»
Локкард заканчивает свое детальное исследование аме¬
риканской системы государственного управления с ее
тремя «ветвями» — законодательной, исполнительной и
443
судебной — следующими словами: «Итак, исторически
сложившееся предубеждение против правительственных
акций вообще, система рассредоточения власти в законо¬
дательных органах, тормозящая или нарушающая нор¬
мальный процесс выработки политики, независимая бю¬
рократия, которая часто умышленно лишает ясности или
изменяет принятый политический курс, и, наконец, феде¬
ральная система, распыляющая власть по отдельным шта¬
там...— все это служит тому, чтобы препятствовать про¬
ведению политики, которая была бы выгодна неимущим».
Внутренняя политика США в послевоенный период
лишний раз подтверждает, что американская система вы¬
боров в представительные органы, от конгресса и ниже,
не обеспечивает необходимой защиты интересов обездо¬
ленных слоев населения. Все решения, принимаемые
в конгрессе или в Белом доме, направлены на дальнейшее
поощрение или сохранение ставшего традиционным не¬
справедливого распределения богатства. Политические пар¬
тии, демократическая и республиканская, сами недемок¬
ратичны на всех уровнях, начиная с их «политических ма¬
шин» на местах и кончая общенациональными съездами,
созываемыми для выдвижения кандидатов в президенты.
В конгрессе всеми делами вершат несколько узких групп.
Верховный суд не принимает достаточно смелых решений,
которые могли бы хоть как-то изменить соотношение клас¬
совых сил в стране в пользу трудящихся. Выборы превра¬
тились в периодический ритуал; на них все решают день¬
ги и средства массовой информации, а насущные для
страны вопросы четко не формулируются; рамки двух¬
партийной системы, в которых они проходят, и ограни¬
ченность информации, доступной для широкой публики,
вообще снижают их значение.
Президентские выборы 1968 г. явились еще одним яр¬
ким примером недемократичности американской полити¬
ческой системы. В основном они не отличались от других
избирательных кампаний, но на этот раз острота разногла¬
сий, вспыхнувших в стране из-за войны во Вьетнаме и
расовой политики правительства, сделала неизлечимые
пороки системы особенно заметными. Бросая чуть ли не
открытый вызов широким массам, настроенным против
войны во Вьетнаме,— а на это указывали, например, и оп¬
росы общественного мнения, и тот факт, что под напором
антивоенного движения президент Джонсон вынужден
144
был уйти с политической сцены,— обе главные партии
выдвинули своими кандидатами в президенты людей, сто¬
явших фактически за продолжение джонсоновской поли¬
тики войны; демократическая — Губерта Хэмфри и рес¬
публиканская — Ричарда Никсона. Избрание в 1964 г.
Джонсона, который выдвигал «программу мира», а став
президентом, чуть ли не сразу же встал на путь эскалации
войны, еще раз продемонстрировало всю пустоту предвы¬
борных политических обещаний и невозможность для об¬
щественности страны сколько-нибудь эффективно контро¬
лировать ее внешнюю политику. Журнал «Ньюсуик»,
который вряд ли можно отнести к радикальным критикам
американской демократии, и тот настолько возмутился
политическими трюками, которые предшествовали партий¬
ным съездам 1968 г., что вынужден был заявить: «Непре¬
ложный факт состоит в том, что кандидаты в президенты
США выдвигаются не народом, а профессионалами в об¬
ласти партийной политики». Выдвижение кандидатом
Хэмфри, о непопулярности которого не раз свидетельство¬
вали и опросы общественного мнения, и первичные выбо¬
ры весной и летом 1968 г., не должно было никого уди¬
вить, учитывая механизм отбора делегатов на общенацио¬
нальные съезды политических партий и тот факт, что съезд
демократической партии находился под контролем узкого
круга профессиональных партийных политиков, которые
устанавливали порядок заседаний, проверяли мандаты,
владели председательским молотком и микрофонами.
Когда молодежь — либералы, радикалы, просто разо¬
чарованные — заполнила улицы Чикаго, протестуя про¬
тив всего того, что происходило на этом съезде демократи¬
ческой партии,— а это по первой поправке к конституции
США, разрешающей гражданам «мирно собираться», было
как будто бы их законным правом, — мэр города Ричард
Дэйли, «сильная рука» на съезде, вызвал полицию, кото¬
рая начала разгонять демонстрантов с помощью дубинок и
слезоточивого газа и многих из них арестовала. Доста¬
лось от полиции и тем, кто просто стоял и наблюдал за
происходящим,— дубинки без разбора пускались в ход.
Полицейские набросились и на присутствовавших здесь
журналистов, фоторепортеров, отбирая у них и тут же
ломая их фотоаппараты. События 1968 г. в Чикаго как
нельзя более ясно показали, что за фасадом американ¬
ской демократии и так называемого «избирательного про-
145
цесса» на самом деле скрываются самый настоящий по¬
литический диктат и необузданный полицейский про¬
извол.
Уже накануне съезда демократической партии 1968 г.
стало совершенно ясно, что волна радикальных настрое¬
ний, охвативших страну, толкает обе партии, республи¬
канскую и демократическую, сколько бы каждая из них
ни упражнялась в либеральной риторике, на союз. Как
раз в то время помощник министра труда при президенте
Джонсоне Дэниел Мойнихэн, которому вскоре предстояло
занять важный пост в администрации Никсона, выступил
перед членами организации «Американцы за демократи¬
ческое действие» и сказал, что либеральные демократы
должны искать пути к сотрудничеству, «рабочему парт¬
нерству» с консерваторами. Профессор Мойнихэн преду¬
предил, что к войне во Вьетнаме и вспышкам волнений
в городах может скоро прибавиться терроризм, а поэтому
либералы должны «более ясно отдавать себе отчет в том,
что в стабильности социального строя больше всего заин¬
тересованы и они сами, что, учитывая возникшую ныне
угрозу для этой стабильности, им надо стремиться к за¬
ключению гораздо более эффективных союзов с консерва¬
тивными политическими кругами, которые разделяют их
озабоченность по поводу этой угрозы и считают, что не¬
преклонная жесткость позиций любой из сторон опасна
для существующего порядка вещей так же, как и анар¬
хистские требования перемен».
В послевоенные годы любой из президентов США, будь
то либерал или консерватор, республиканец или демок¬
рат, стоял, можно сказать, все на той же мертвой точке:
внешняя политика „холодной войны" и внутренняя полити¬
ка, не идущая дальше символических социальных реформ.
Когда Джон Ф. Кеннеди, пробыв год на президентском
посту, представил стране бюджет на очередной финансо¬
вый год, вашингтонский журналист Джеймс Рестон —
а его всегда отличали умеренность, проницательность,
реализм ■— писал, что этот бюджет отнюдь не был нацелен
на то, чтобы «в стране все вдруг изменилось». Кеннеди,
отмечал Рестон, просто стремился «не лишить себя под¬
держки пользующихся наибольшим весом социальных
групп, без которой его правительству было бы трудно
добиваться такой его важной цели, как продолжение аме¬
риканской торговой и экономической экспансии».
140
Кеннеди, писал Рестон, уклонился «от очень смелых
атак на таком фронте, как борьба с безработицей». И он
также «согласился понизить налог с капиталов, вклады*
ваемых на расширение и модернизацию промышленных
предприятий. Он не рвался в бой с консерваторами-южа-
нами из-за гражданских прав. Профсоюзам он настойчиво
рекомендовал не слишком завышать свои требования от¬
носительно заработной платы, с тем чтобы цены на аме¬
риканские товары могли обеспечивать им конкуренто¬
способность на мировых рынках и чтобы число рабочих
мест в стране можно было увеличивать. Бизнесменов он
старался заверить в том, что вовсе не хочет идти на „холод¬
ную войну44 с ними на внутреннем фронте.
...На одной из своих пресс-конференций он отказался
выполнить свое обещание запретить расовую дискримина¬
цию в распределении жилья, которое строится на государ¬
ственные средства, и предложил отложить решение этого
вопроса, пока не будет достигнуто «национальное согла¬
сие» относительно искоренения этой дискриминации.
В политическом отношении такой подход лично для
президента был выигрышным. Ровно за год до этого он
победил на выборах — с ничтожнейшим перевесом голо¬
сов в свою пользу — как поборник либерализма. А пер¬
вый год своего президентства он заканчивал уже другим
человеком, похожим скорее на счетную машину.
За эти 12 месяцев президент переместился на центрист¬
ские позиции, с которых все только и решается в американ¬
ской политике...»
То, что даже Кеннеди, самый блестящий оратор и са¬
мый либеральный либерал из послевоенных президентов
США, вынужден был повернуть в сторону «все решающего
центра»,— факт, очень характерный для американской
политической жизни. Потому что именно политический
«центр», надежно обезопасивший себя от всякой угрозы
динамичного, повседневного вмешательства широких масс
в политику, служит прочной опорой для американской
системы и ее традиционных приоритетов.
Глава 4
КАК РЕШАЛАСЬ РАСОВАЯ
ПРОБЛЕМА
В послевоенный период американский либерализм
встал перед загадкой, В течение многих лет либералы ут¬
верждали, что если в Соединенных Штатах и существует
расовая проблема, то американская демократия способна
решить ее и американцы уже берутся за это дело. По¬
чему же тогда в середине 60-х годов, после 20 лет реформ
в сфере межрасовых отношений: решений Верховного
суда, законов, принятых конгрессом, заявлений и распо¬
ряжений президентов США,— страну вдруг начали со¬
трясать негритянские волнения и мятежи и их лозунги
«Свободу сейчас же!» и «Власть черным!»? Чтобы ответить
на этот вопрос, полезно обратиться к периоду реформ в об¬
ласти расовых отношений.
При первом послевоенном президенте — Гарри Тру¬
мэне неоднократно делались официальные заявления,
судя по которым можно было подумать, что достижение
расового равенства станет одной из первоочередных внут¬
риполитических задач страны. Уже сама война, мобилизо¬
вавшая американцев на разгром нацистов с их идеологией
превосходства арийской расы, родила много красноречи¬
вых слов о свободе. Однако все молчаливо соглашались,
что, пока война не кончилась, решение расовых проблем
в США надо отложить «на потом». Это преобладающее
мнение выразил тогда негр Джо Луис, чемпион мира по
боксу в тяжелом весе, который заявил: «У Америки много
проблем, но решать их не Гитлеру».
Сразу же по окончании войны Трумэн сделал несколько
шагов, направленных на разрешение расовых проблем.
В декабре 1946 г. он создал комиссию по гражданским
правам, которая должна была «изучить и установить, воз¬
можно ли, и если да, то каким именно образом, усиление
148
проводимых в настоящее время административных мер,
а также расширение полномочий и средств федеральных,
штатных и местных органов власти для защиты граждан¬
ских прав населения». Спустя год комиссия опубликовала
доклад, в котором с грубой прямотой указывались моти¬
вы выдвинутых ею рекомендаций. По словам комиссии,
они были сделаны отчасти по моральным, но главным об¬
разом по политическим и экономическим соображениям.
«Пора браться за дело»,—заявляла комиссия, настаивая
на немедленных мерах в области законодательства, касаю¬
щегося гражданских прав. «Моральные соображения»
взывали к совести нации, а «экономические» — к ее ко¬
шельку, напоминая, что расовая дискриминация дорого
обходится Соединенным Штатам. «США больше не могут
позволять себе такой колоссальной растраты своих люд¬
ских ресурсов, своего национального гения». Сыграли
свою роль и международные факторы. В докладе говори¬
лось: «Будущее послевоенного мира настолько зависит
от США, что любые их действия, даже самые незначитель¬
ные, будут иметь далеко идущие последствия... Мы не
можем уйти от того факта, что наша политика в области
гражданских прав стала международной проблемой. Прес¬
са и радио всего мира только и говорят о ней... Идеологии,
соперничающие с американской, и те, кто их разделяет,
только и подчеркивают наши недостатки... Они стараются
доказать, что американская демократия — это сущий об¬
ман, и будто в нашей стране угнетение — вечный удел
всех обездоленных. Американцам это, может быть, пока¬
жется смешным, но этого достаточно, чтобы встревожить
друзей США... Соединенные Штаты не настолько сильны
и конечный триумф демократического идеала не столь уж
неизбежен, чтобы мы могли игнорировать то, что мир ду¬
мает о США, о поведении американцев».
Комиссия рекомендовала расширить отдел по граждан¬
ским правам министерства юстиции и учредить постоянную
комиссию по гражданским правам. Она предложила, что¬
бы конгресс принял закон против линчевания, против
расовой дискриминации избирателей, новые законы о спра¬
ведливом найме и беспристрастном отправлении право¬
судия. После этого Трумэн попросил конгресс принять
соответствующие меры по этому докладу.
Конгресс ничего не сделал. И обещания Трумэна, и
доклад, представленный комиссией по гражданским пра-
149
вам, и провал предложенной программы действий в конг¬
рессе — все это лишний раз показало, что «ортодоксально
американский» подход к социальным реформам всегда
был и остается ограничен рамками либеральной традиции.
Может быть, самой важной из характерных черт этого
традиционного подхода было давление со стороны негри¬
тянского населения, заинтересованного в реформе расо¬
вых отношений, однако оно было недостаточно сильным,
чтобы заставить власть имущих пойти на решительные
меры. Все выражения протеста со стороны черного насе¬
ления — будь то отдельные проявления недовольства
среди негров — ветеранов войны или юридические до¬
воды, выдвигавшиеся Национальной ассоциацией содей¬
ствия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) — как бы
растворялись в воздухе, так как не выходили за рамки
того, что дозволялось политическим своекорыстием амери¬
канских властей. Поэтому дело ограничилось речами,
созданием комиссий по расследованию и обещаниями.
Эгоизм господствующих социальных групп никогда
не был и не является движущей силой, достаточной для
того, чтобы революционизировать общественные отноше¬
ния, особенно когда перемены могут обернуться против
их корыстных интересов. Своекорыстие господствующих
кругов допускает лишь речи, обещания, кое-какие симво¬
лические акты, результаты которых обычно сводятся не
к радикальным переменам, а лишь к реформам, достаточ¬
ным для предотвращения открытого возмущения. В июле
1948 г. Трумэн, отчасти уступая давлению потенциальных
избирателей-негров в главнейших городах страны в тот
год президентских выборов, а также в ожидании принятия
первого в мирное время закона о всеобщей воинской по¬
винности, издал президентское распоряжение, требовав¬
шее, чтобы принцип расового равенства в вооруженных
силах «был осуществлен как можно скорее». Он создал
комиссию для проведения в жизнь этой программы, поло¬
жив тем самым начало постепенной расовой десегрегации
в вооруженных силах США. Но этот процесс затянулся:
и 12 лет спустя вооруженные силы страны еще не были
полностью десегрегированы, а в некоторых резервных
частях и в национальной гвардии расовая сегрегация
сохраняется до сих пор.
Был ли случайностью или, наоборот, закономерностью
тот факт, что президент Трумэн распорядился отменить
150
расовую сегрегацию в вооруженных силах, что не требо¬
вало, как известно, утверждения конгрессом? Может быть,
все это объяснялось острейшей практической надобностью
в обстановке усиления «холодной войны» повысить боеспо¬
собность вооруженных сил и для этого как-то обнадежить
негров, составляющих их значительную часть. Что же ка¬
сается отмены других форАм расовой дискриминации —
в таких сферах, как пользование избирательными права¬
ми, жилищные условия, устройство на работу, система
образования,— он лишь апеллировал к законодательной
инициативе конгресса. Президентские распоряжения мог¬
ли быть изданы и против расовой дискриминации в
других областях, однако Трумэн предпочел, чтобы здесь
действовал конгресс. Это было тем более нелепо, что необ¬
ходимые для этого законы уже существовали — конгресс
принял их еще в период Реконструкции Юга, после Граж¬
данской войны в США. 14-я и 15-я поправки к конс¬
титуции страны, а также законы о гражданских правах,
принятые в 1866, 1870 и 1871 гг., давали президенту до¬
статочные полномочия, чтобы покончить с расовой диск¬
риминацией во всех сферах общественной жизни. Но ни
Трумэн, ни какой-либо другой президент до него со вре¬
мен Улисса С. Гранта * не избирали такой путь. Все они
предпочитали — если вообще думали когда-либо о расо¬
вой дискриминации — добиваться принятия конгрессом за¬
конов по различным частным вопросам, прекрасно зная,
что конгресс редко принимает быстрые решения, когда
дело касается социальной несправедливости. Так, в одном
из своих посланий конгрессу Трумэн предлагал ему при¬
нять закон, запрещающий расовую дискриминацию на
транспорте, курсирующем между штатами. Но эта мера
относилась к компетенции исполнительной власти не
только в силу 14-й поправки, запрещающей отказывать
кому-либо в «равной для всех защите закона», но и на ос¬
новании специального закона 1887 г., запретившего ра¬
совую дискриминацию на названном транспорте.
Так что федеральному правительству в послевоенные
годы оставалось только действовать. Верховный суд при-
* Улисс Симпсон Грант (1822—1885) — американский полити¬
ческий деятель, генерал, в 1869—1877 гг. президент США.— Прим.
ред.
151
нимал беспрецедентные решения о расовом равенстве.
Конгресс утверждал многочисленные законы о граждан¬
ских правах. Конечным результатом было то, что за гра¬
ницей, как и у белых американцев, не имевших никакого
представления о повседневной жизни черных, сложилось
впечатление, будто в межрасовых отношениях США про¬
исходят огромные перемены к лучшему. Однако действи¬
тельность, как это видно из истории внутренней политики
США при президентах Эйзенхауэре, Кеннеди, Джонсоне
и Никсоне, была совсем иной.
14-я поправка к конституции, принятая в 1868 г.,
гарантировала, как казалось на первый взгляд, равенство
всех граждан. Она гласила, что все лица, родившиеся
в Соединенных Штатах Америки, являются гражданами
США; в ней далее говорилось, что ни один штат не должен
ограничивать «привилегии и свободы граждан Соединен¬
ных Штатов» или «лишать кого-либо жизни, свободы или
собственности без законного судебного разбирательства»
и что все граждане имеют право на «равную для всех за¬
щиту закона». Тем не менее в 1896 г. при рассмотрении
дела Плесси-Фергюсона Верховный суд постановил, что
разделение рас не противоречит 14-й поправке, если об¬
щественное обслуживание представителей различных рас
является «равным». Решение по названному делу, утвер¬
дившее принцип «раздельного, но равного» обслуживания,
касалось случая на одной южной железной, дороге, когда
имевший относительно светлую кожу негр Гомер Адольф
Плесси был арестован за то, что вошел в вагон «только
для белых». Семью голосами против одного Верховный
суд поддержал действовавший в Луизиане закон, который
требовал раздельного проезда черных и белых в поездах
и на другом транспорте. Именно это решение повлекло
за собой волну новых джимкроуистских законов по всему
американскому Югу, причем оно оставалось в силе целых
60 лет — до тех самых пор, пока Верховный суд не по¬
требовал, чтобы автобусная компания в Монтгомери (штат
Алабама) отменила сегрегацию черных и белых пассажи¬
ров. Только это решение об автобусах в Монтгомери пе¬
речеркнуло наконец принцип «раздельного, но рав¬
ного» транспортного обслуживания представителей двух
рас.
В 40-х и в начале 50-х годов Верховный суд настаивал
на том, чтобы принцип «раздельного, но равного» обслу-
152
живания распространялся лишь на систему высшего й
аспирантского образования. Так, например, только в том
случае, если в каком-нибудь штате не было высшего юри¬
дического учебного заведения для негров, суд постанов¬
лял, что абитуриент-негр подлежал приему в высшее юри¬
дическое учебное заведение для белых. Лишь в 1954 г.
Верховный суд взялся за прямой и всеобъемлющий пере¬
смотр принципа расовой сегрегации во всех учебных за¬
ведениях, содержащихся за государственный счет. В ряде
дел, возбужденных в том году НАСПЦН, начиная со
спорного дела между Брауыом и ведомством образования,
правильность принципа «раздельное, но равное» приме¬
нительно к государственному сектору системы образова¬
ния в США была подвергнута сомнению.
Только через 90 лет после Гражданской войны и через
девять лет после победы над гитлеризмом Верховный суд
США, рассмотрев дело Брауна, единодушно провозгласил,
что расовая сегрегация в государственных учебных заве¬
дениях противоречит американской конституции. Суд
заявил, что раздельное обучение черных школьников «раз¬
вивает у последних такое чувство, что они занимают более
низкое положение в обществе, а это может оказать необ¬
ратимое отрицательное воздействие на их сердца и умы».
Далее в решении суда говорилось:
«Мы пришли к выводу, что в государственной системе
образования принцип «раздельное, но равное» приме¬
няться не должен. Раздельное обучение (белых и черных)
само по себе не может быть равным. Поэтому мы считаем,
что истцы и другие лица, находящиеся в аналогичном по¬
ложении по причине сегрегации, на которую они жалу¬
ются, были лишены «равной для всех защиты закона»,
гарантируемой 14-й поправкой к конституции».
Однако решения Верховного суда не проводятся в
жизнь автоматически. Кроме того, через год после решения
по делу Брауна Верховный суд ушел от ответа на вопрос,
как скоро расовая сегрегация в учебных заведениях долж¬
на быть отменена. Верховный суд заявил, что когда
школьные округа «предпримут первые быстрые, но обду¬
манные шаги по пути к полному претворению в жизнь»
решения 1954 г., то судам низшей инстанции, на которых
оно возложило обязанность выполнять решение о десег¬
регации, возможно, «понадобится еще дополнительное
время» на это, Верховный суд рекомендовал судам низ-
153
шей инстанции выносить «такие решения и постановления
...какие будут необходимы и подходящи для того, чтобы
прием детей обеих рас в государственные школы произво¬
дился без нарочитых задержек, на недискриминационной
основе».
Подход Верховного суда к американской конституции,
когда дело коснулось расовой десегрегации в учебных за¬
ведениях, был необычен. Вряд ли можно себе предста¬
вить, чтобы Верховный суд, обнаружив в 1954 г., скажем,
в каком-нибудь городке Невады существование рабства,
принял решение позволить его властям предпринять «пер¬
вые быстрые, но обдуманные шаги» для постепенной лик¬
видации рабства, хотя оно было запрещено по всей стране
еще 13-й поправкой к конституции. Или, уличив, скажем,
какое-нибудь агентство печати в мошеннических опера¬
циях, противоречащих федеральному вакону, он при¬
звал бы виновных к постепенному прекращению этой
их деятельности. В своей книге «Податели петиций» нег¬
ритянский юрист, специалист по конституционному праву
Лорен Миллер не без горечи писал: «Нигде и никогда ни
один американский юрист не предполагал, что Верховный
суд или какой-либо другой орган власти мог хоть на один
день задержать в мирное время осуществление какого-
нибудь конституционного права». Между тем в 1965 г.—
это через 10 лет после того, как Верховный суд принял
решение о десегрегации школ «без нарочитых задержек»,—
в более чем 75% школьных округов на Юге расовая се¬
грегация в школах все еще сохранялась.
Решение Верховного суда о десегрегации школ впер¬
вые натолкнулось на серьезное сопротивление в 1957 г,
в штате Арканзас. Некоторый прогресс на пути к десегре¬
гации имел место на Севере и в пограничных с Югом шта¬
тах, однако Юг по-прежнему проявлял непокорность. Она
приняла конкретную форму, когда губернатор Арканзаса
Орвил Фобус, протестуя против судебного решения на¬
чать постепенную десегрегацию в Центральной средней
школе города Литл-Рок, приказал солдатам националь¬
ной гвардии оцепить эту школу и не пропускать в нее
негритянских детей. Суды заставили губернатора сиять
охрану, однако место солдат национальной гвардии за¬
няла толпа белых, преградившая дорогу девяти черным
школьникам. Позже пятнадцатилетия я девочка расска¬
зывала о том, что ей пришлось пережить, следующее:
154
«Перед моим уходом мама позвала нас в гостиную и велела
помолиться. Потом я села в автобус и сошла за квартал
от школы.
Напротив солдат, которые оцепили Центральную шко¬
лу, стояла огромная толпа. Увидев, что я продолжаю ид¬
ти, толпа вдруг притихла...
Сначала я слышала только глухой топот их ног. По¬
том кто-то крикнул; «Вот она идет, готовьтесь!»...
Толпа все теснее окружала меня, выкрикивая всякие
оскорбления. Но мне еще не было страшно. Я только нем¬
ножко волновалась. Потом у меня вдруг задрожали коле¬
ни, и я испугалась, что не сумею дойти до входа в школу—
ведь нужно было пройти целый квартал. Да, это был са¬
мый длинный квартал, который мне пришлось пройти
в жизни...
Они стали подходить все ближе и ближе. Кто-то крик¬
нул! «Линчуйте ее! Линчуйте ее!» Я попыталась найти
в толпе хоть один сочувственный взгляд — может быть,
хоть кто-нибудь мне поможет. Лицо одной пожилой жен¬
щины мне показалось добрым, но, когда я снова взгля¬
нула на нее, она плюнула мне в лицо...
В глубине квартала у автобусной остановки я увидела
скамейку. Я подумала: «Если мне только удастся туда
добраться, я буду в безопасности.,.» Когда я наконец
добралась до скамейки, я была уже не в состоянии сде¬
лать больше ни шага. Я села, а толпа снова окружила
меня, продолжая кричать. Кто-то выкрикнул: «Тащи ее
к этому дереву! Вздернем эту черномазую!» В это время
ко мне подсел белый человек, он обнял меня и похлопал
по плечу...»*
Этих черных детей все же в конце концов допустили
в Центральную среднюю школу, и они ходили туда под
охраной солдат, направленных в городок президентом
Эйзенхауэром. Солдаты сопровождали их из дома в школу
и обратно в течение всего учебного года.
Решение Верховного суда по делу Брауна и использо¬
вание федеральных войск для проведения его в жизнь
создали и на международной арене, и в самих США впе¬
чатление, будто расовая сегрегация в Америке изживает
себя. Правительство США действовало через Верховный
♦ Д э п з п Бейтс. Длинная тень Литл-Рока. Воспоминания.
М., «Процесс», 1965, с. 80—82.
155
суд, и непокорность, вроде той, что была проявлена в
Литл-Роке, всегда можно было сломить решительными ^ме¬
рами президента. Эйзенхауэр сам усилил это впечатление,
заявив после того, как он послал войска в Литл-Рок, сле¬
дующее: «Так будет восстановлен образ Америки и всех
ее частей как единой и неделимой нации, где справедли¬
вость существует для всех». Это общее впечатление было,
однако, ошибочным. В некоторых штатах — например,
в Виргинии, Северной Каролине, Флориде и Теннесси—
расовая интеграция была лишь символической. В 1961 г.
ни в одной из школ Южной Каролины, Джорджии, Ала¬
бамы, Миссисипи и Луизианы еще не было совместного
обучения черных и белых.
Такое же чувство «прогресса» и оптимизма сложилось
у многих после мер федеральных властей относительно
избирательных прав негров. В 1944 г. Верховный суд раз¬
рушил на Юге один из барьеров на пути к участию негров
в голосовании, объявив так называемые «белые первичные
выборы» незаконными. До этого решения первичные вы¬
боры на Юге, в которых участвовала фактически только
демократическая партия, так как позиции республикан¬
ской партии были там слишком слабы, рассматривались
как частное дело белых южан. Верховный суд, однако,
подчеркнул, что на самом деле первичные выборы — это
часть избирательного механизма штата, и поэтому 14-я
поправка, которая долгое время считалась направленной
лишь против «государственной», а не «частной» дискри¬
минационной практики, распространяется и на эти
выборы.
Хотя это решение Верховного суда привело к увели¬
чению числа черных избирателей в ряде южных городов,
например, в Атланте, на большей части Юга, особенно
в сельскохозяйственных районах глубинного Юга, сохра¬
нялись серьезные преграды на пути негров к избиратель¬
ным урнам. Одной из них был избирательный налог, ко¬
торый Верховный суд в начале XX в. объявил законным,
поскольку на основании этого закона от голосования от¬
странялись все, кто его не уплатил: и белые, и черные;
на деле, конечно, черным было гораздо труднее выплачи¬
вать его. Другой преградой были проверки грамотности,
также не противоречившие конституции, так как они рас¬
пространялись и на белых, и на черных, хотя только
белые регистраторы проводили эти проверки, Конститу-
156
ция штата Миссисипи требовала, чтобы избиратель мог
истолковать то или иное положение конституции по вы¬
бору регистратора. Излюбленным разделом конституции,
который давался неграм для истолкования, был следую¬
щий: «Вся земля, составляющая один участок и подле¬
жащая продаже на основании или во исполнение судеб¬
ного постановления, сначала должна предлагаться поку¬
пателям по частям, площадью каждая не более 160 акров,
или четверти всего участка, а затем целиком. Предлагае¬
мая цена всего участка должна объявляться окончатель¬
ной не раньше, чем она превысит сумму цен, предложен¬
ных за отдельные части, о которых говорилось выше. Од¬
нако суд справедливости, если к нему обратятся по тако¬
му делу, может принять иное решение, если сочтет это
благоразумным».
А белым избирателям чаще всего предлагалось истол¬
ковать следующее положение конституции: «Неуплата
долга не должна караться тюремным заключением».
В Новом Орлеане регистратор, отклонив просьбу одного
негра об участии в выборах, написал на его заявлении,
что причиной отказа была «ашипка в правапесании».
Чтобы лишить негров права голосовать, белые расис¬
ты использовали не только избирательный налог и про¬
верки грамотности. Белые предприниматели прибегали
и к экономическому нажиму на своих чернокожих рабо¬
чих, арендаторов земли, прислугу, чтобы не допустить
их к избирательным урнам. И наконец, применялось за¬
пугивание — белые не останавливались перед насилием
или угрозами его применения только для того, чтобы от¬
бить у негров охоту вносить свои фамилии в списки изби¬
рателей. Недаром, например, в Миссисипи в период Ре¬
конструкции Юга, когда права негров в этом регионе
страны отстаивали федеральные войска, в списки изби¬
рателей было внесено 67% взрослого негритянского на¬
селения по сравнению с 55% белых, а в 1955 г. число нег¬
ров, которые зарегистрировались для голосования, сни¬
зилось до 4%, в то время как число белых увеличилось
до 59%.
В 50-х и 60-х годах конгресс принял ряд законов о граж¬
данских правах. Толчком, очевидно, послужили энергич¬
ные протесты черного населения в те годы: бойкот авто¬
бусов в Монтгомери, «сидячие демонстрации» («сит-инз»),
то есть занятие неграми мест в ресторанах, кафетериях и
157
других общественных местах «только для белых», походы
за свободу, массовые демонстрации во многих городах
Юга. Принятые законы запрещали дискриминацию негров
на выборах, отменяли проверки грамотности для изби¬
рателей, имеющих шестиклассное образование, и пору¬
чали регистрацию избирателей там, где наблюдалась
тенденция к расовой дискриминации, специальным фе¬
деральным служащим. В тот же период конгресс и штаты
приняли 24-ю поправку к конституции, отменившую из¬
бирательный налог на федеральных выборах, а Верховный
суд запретил его взимать и на выборах в отдельных шта¬
тах на том основании, что богатство не может быть кри¬
терием для участия в голосовании, поскольку 14-я по¬
правка предусматривает «равную для всех защиту закона».
В результате этих законодательных и судебных мер
число зарегистрированных черных избирателей на Юге
резко увеличилось: с 1 млн. (20% всех потенциальных
избирателей-негров) в 1952 г. до 2 млн. (40%) в 1964 г.
и до 3 млн. (60%) в 1968 г., когда оно сравнялось с про¬
центом проходивших регистрацию белых избирателей.
Кроме того, на Юге больше негров стало занимать выбор¬
ные должности — членов законодательных органов шта¬
тов и членов муниципалитетов. Несколько негров было
также избрано на должности шерифов и мэров южных
городов.
Однако даже в январе 1966 г.— через полгода после
принятия конгрессом самого радикального за всю исто¬
рию США закона о голосовании — Акта об избиратель¬
ных правах 1965 г.— в Таскиги (штат Алабама) имел
место инцидент, о котором борец за гражданские права
черных Элдридж Бэрнс рассказал следующее:
«Мы с Уэнди (Пэрисом, товарищем Бэрнса) обратились
к регистратору: „Слушай, тебе не кажется, что ты мог бы
регистрировать больше чем по одному человеку каждые
20 минут. Эти люди пришли сюда в восемь, а ты не начи¬
нал до половины одиннадцатого". Тот, услышав это, вы¬
хватил нож с красно-желтой рукояткой. „Сейчас я этим но¬
жом,— сказал он,— выпущу вам обоим кишки. Прямо
вот сюда, на пол". Тут подошел Сэмми Янг и спросил
этого служащего, как его фамилия. Но он пригрозил и
ему выпустить кишки, сказав, что сейчас позовет шерифа.
Сэмми, работавший в Студенческом координационном
комитете ненасильственных действий (СККНД), в тот же
158
вечер был застрелен служителем заправочной станции
компании „Тексако", где он стал настаивать на своем
праве зайти в „белый" туалет».
В жилищном вопросе законодательные акты, админи¬
стративные постановления, решения судебных органов,
принятые в 60-х годах, также постепенно создали юриди¬
ческую основу для отмены расовой дискриминации. Пре¬
зидент Кеннеди, критиковавший Эйзенхауэра за то, что
тот не смог покончить с расовой дискриминацией в этой
области, говоривший, что Эйзенхауэр мог бы это сделать
«одним росчерком пера», сам, однако, в течение двух лет
ничего не предпринял для этого. Когда Кеннеди на¬
конец подписал приказ, запрещающий расовую дискри¬
минацию при приобретении жилищ, он сделал исключение
для владельцев и арендаторов домов на одну и две семьи,
включая дома, которые строились на средства федераль¬
ного жилищного управления, а также управления по де¬
лам ветеранов войны. Этот приказ также не распростра¬
нялся (в отличие от предложений, сделанных за несколько
лет до этого комиссией по гражданским правам) на те жи¬
лые дома, строительство которых финансировали учреж¬
дения, находившиеся под контролем федеральных властей.
Таким образом, приказ Кеннеди охватывал лишь четвер¬
тую часть новостроек. В 1968 г. был принят закон против
расовой дискриминации в жилищном вопросе, а Верхов¬
ный суд в конце концов поставил под защиту конституции
всех желающих купить или снять жилую площадь. Суд
постановил, что все связанные с этим частные сделки, но¬
сящие дискриминационный характер по отношению к нег¬
рам, противоречат 13-й поправке. Такая дискриминация,
по словам суда, является «пережитком рабства». Это ре¬
шение возвратило силу закону, который был принят еще
в 1866 г. (но никогда не применялся), и утверждало за
всеми гражданами «равные права... арендовать... насле¬
довать, покупать, сдавать в аренду, продавать, владеть
и передавать в другие руки недвижимое имущество...».
Особенно незащищенным — до решения Верховного
суда 1964 г.— оставалось право черных пользоваться об¬
щественными местами, такими, как гостиницы, рестораны
п театры, которые предназначались исключительно для
белых. В 1883 г. Верховный суд постановил, что записан¬
ное в 14-й поправке положение о «равной для всех защите
159
закона» запрещает расовую дискриминацию лишь со сто¬
роны властей штатов, а не со стороны частных лиц (хо¬
зяев гостиниц, владельцев ресторанов и пр.). Акт о граж¬
данских правах 1964 г. запретил расовую дискриминацию
«во всех местах общественного пользования», не только
там, где к ней прямо или косвенно были причастны власти
штатов, но и там, где затрагивалась торговля между шта¬
тами, использовав, таким образом, конституционное по¬
ложение о торговле для того, чтобы практически все об¬
щественные места подпали под его действие. Почти сразу
же закон был опротестован владельцем одного мотеля
в Атланте, но Верховный суд вновь сослался на пункт
о торговле между штатами в обоснование принятого зако¬
на о запрещении расовой дискриминации в этой области.
И все же новые законы, новые судебные постановления,
новые речи, с которыми выступали политические деятели
страны в защиту равноправия негров, так и не помогли
решить расовую проблему и потушить нараставшее в чер¬
ных американцах чувство гнева. Надолго ли еще могло
хватить терпения негров? В августе 1963 г. 200 тыс. чер¬
ных и белых американцев съехались из многих районов
страны в Вашингтон и устроили небывалую еще демон¬
страцию в поддержку расового равенства. Этот «поход
на Вашингтон» был выражением протеста против без¬
различия федеральных властей к горькой участи черного
человека. Речь Мартина Лютера Кинга перед участника¬
ми похода, которую он начал словами: «У меня есть меч¬
та»,— безусловно, прекрасный образец ораторского искус¬
ства — содержала в точно выверенных дозах гневное
возмущение, протест и добрую волю. Когда председатель
Студенческого координационного комитета ненасильст¬
венных действий (СККНД) Джон Льюис захотел выра¬
зить гнев в более резких словах, руководители похода
его остановили и настояли на том, чтобы он опустил фра¬
зу: «Я хочу знать, чью сторону занимает правительство?»
Но были ли эффективны «разумные» и миролюбивые про¬
тесты? Поход на Вашингтон был предпринят всего через
три месяца после того, как на глазах миллионов амери¬
канских телезрителей разыгралась драма в Бирмингеме,
где полиция пустила в ход дубинки, брандспойты и слу¬
жебных собак против черных демонстрантов. А 15 сентяб¬
ря, то есть спустя всего 18 дней после похода, в негри-
160
гянской церкви Бирмингема взорвалась бомба: четыре
негритянские девочки, пришедшие туда на уроки в воск¬
ресную школу, были убиты.
Кеннеди с похвалой отозвался о «глубокой страсти и
спокойнОхМ достоинстве» участников похода, однако в свете
событий до и после него оценка положения, какую сделал
один из негритянских лидеров — МалкоЛхМ Икс, вероятно,
гораздо больше отвечала настроениям черных американ¬
цев. Через два месяца после взрыва бомбы в Бирмингеме,
выступая в Детройте, этот деятель сказал: «На улицы го¬
родов вышли негры. Они говорили, что двинутся на Ва¬
шингтон, пойдут в конгресс, в сенат, в Белый дом и сде¬
лают так, что там все остановится, замрет и правительство
не сможет ничего делать. Они даже говорили, что отпра¬
вятся в аэропорт, лягут на взлетно-посадочные полосы и
ни одному самолету не дадут сесть или подняться в воз¬
дух. Я передаю вам, что они говорили. То была револю¬
ция. Настоящая революция. Негритянская революция.
На улицы вышли низы, простые люди. Это насмерть
перепугало белых и весь их правительственный аппарат
в Вашингтоне; я там был и знаю это. Когда им стало из¬
вестно, что эта черная масса движется на столицу, они
вызвали Роя Уилкинса (лидера НАСПЦН), Филипа
Рэндолфа (вице-президента АФТ—КПП) и других самых
известных в стране негритянских лидеров, сказав им:
«Прекратите это!» Кеннеди заявил: «Ну, знаете, вы им
позволяете заходить слишком далеко». И тогда один из
них, этакий старый «дядя Том», ответил: «Босс, я не могу
это прекратить, потому что не я это начал». Передаю вам
его слова. Он сказал: «Мы даже в этом не участвуем, не то
чтобы возглавлять... Эти пегры действуют по собственной
инициативе, они оставляют нас позади». А потом он, эта
старая хитрая лиса, обратившись к другим негритян¬
ским руководителям, сказал: «Если вы не участвуете,
так я попрошу вас участвовать. И возглавить поход. Я то¬
же его поддержу и буду его приветствовать. Я ему по¬
могу и сам к нему присоединюсь».
Вот что они сделали с походом на Вашингтон. Они
к нему присоединились. Они не вошли, они пробрались
в него. Пробрались, чтобы подчинить его себе. И как толь¬
ко они это сделали, поход утратил свой боевой дух. Не
стало в нем злости, огня, бескомпромиссности.
6 Ла 100
101
.. .Поход предали и заставили капитулировать еще до то¬
го, как он начался. Когда из Парижа приехал Джеймс
Болдуин*, ему не дали выступить, так как его нельзя было
заставить говорить по бумажке... Они уже так жестко
контролировали начавшееся движение, что просто-напрос¬
то продиктовали неграм, когда им прибыть в столицу, на
каком транспорте и где остановиться, какие нести плака¬
ты и какие петь песни, какие произносить и какие не про¬
износить речи, после чего сказали, чтобы к заходу солнца
они все убрались из города. И действительно, к вечеру ни
одного «дяди Тома» уже не было в городе. Я знаю, вам не
нравится, что я это говорю. Но я говорю правду...».
Прошел год после этого похода, и вот в ряде городов
страны гнев людей вновь закипел и стал выливаться через
край. Любопытно, что именно в те годы, когда были при¬
няты новые законы о гражданских правах,— в 1964 и
1965 гг.—волна бунтарских выступлений негров прокати¬
лась по всем Соединенным Штатам, из конца в конец. Это
потрясло страну настолько, что она до сих пор не может
окончательноуспокоиться. В Джексонвилле убийство одной
негритянки, а потом угроза взорвать бомбу в негритянской
средней школе толкнули ее учеников пустить в ход
булыжники и бутылки с горючей смесью. В Кливленде тра¬
гический случай с белым священником, которого задавил
бульдозер, когда он сидел на мостовой, протестуя против
дискриминации черных на строительных работах, вызвал
бурную реакцию негров. В Нью-Йорке роковой выстрел,
которым был убит 15-летпий юноша, ввязавшийся в дра¬
ку с полицейским, не находившимся при исполнении
служебных обязанностей, привел к насилию, продол¬
жавшемуся много дней. Стихийные выступления негров
были отмечены также в Рочестере, Джерси-Сити, Чикаго,
Филадельфии. Но это были еще небольшие волнения. Пре¬
зидент Джонсон твердо пообещал установить в стране расо¬
вое равенство, что было вполне созвучно, кажется, массо¬
вому кличу черных: «Мы своего добьемся!» Но как раз
в августе 1965 г., когда Джонсон подписал многообещаю¬
щий закон об избирательных правах, черное население
Уоттса, негритянского гетто Лос-Анджелеса, как будто же¬
лая прямо высказать свое мнение о либералах, которые
* Джеймс Болдуин — известный негритянский писатель.—
Прим. ред.
162
так слепо верили в законы о гражданских правах, подня¬
лось на восстание — самое кровопролитное со времен ра¬
совых беспорядков в Детройте в 1943 г.
Почти каждое восстание негров в городских гетто вспы¬
хивало от малейшей искры, от какого-нибудь насильст¬
венного акта полиции против мужчины, женщины или под¬
ростка с черной кожей. В Уоттсе, где списки бедняков, жи¬
вущих на благотворительные пособия, все росли, жилищ¬
ные условия становились все хуже, а полиция, как и вез¬
де, не отличалась вежливым обращением с людьми, по¬
водом для восстания явился случай, когда полицейский аре¬
стовал, применив силу, молодого негра — водителя ма¬
шины, избил дубинкой свидетеля этого происшествия и
задержал молодую негритянку, ложно обвинив ее в том,
будто она плюнула ему в лицо. В гетто начались грабежи,
полетели бутылки с горючей смесью. Для подавления мя¬
тежа были вызваны национальные гвардейцы, которые,
как и полицейские, широко применяли огнестрельное ору¬
жие. В итоге 34 человека, в большинстве негры, были уби¬
ты, сотни ранены и около 4 тыс. арестовано. Материаль¬
ный ущерб исчислялся почти в 40 млн. долл. Роберт Конот,
журналист с Западного побережья, в своей книге «Реки
крови, годы тьмы», характеризуя значение событий в Уот¬
се, писал: «Восстание в Лос-Анджелесе символизировало
конец эры негритянской пассивности — пассивности, воз¬
веденной в доктрину ненасильственных действий,— и
ориентировки негров на белое руководство в своей борьбе
за гражданские права. В Лос-Анджелесе негр заявил, что
подставлять другую щеку он больше не будет и что, до¬
веденный до отчаяния, он станет отвечать ударом на удар,
не слишком раздумывая о том, принесет пользу такая реак¬
ция или нет».
Летом 1966 г. произошли новые бунты. В Чикаго, ку¬
да была вызвана национальная гвардия после того, как
негры стали бросать в полицейских камни, а потом нача¬
лись грабежи и поджоги, под пулями погибли трое негров,
в том числе 13-летний мальчик и 14-летняя беременная нег¬
ритянка. В Кливленде, где тоже действовали отряды нацио¬
нальной гвардии, было застрелено четверо негров: двое —
полицейскими, один — каким-то белым, стрелявшим из
автомашины, и четвертый — группой белых.
Однако самая мощная за всю историю страны волна
расовых волнений в городах захлестнула Соединенные
6
103
Штаты в 1967 г., причем самые сильные мятежи бушева¬
ли в Детройте и Ньюарке. Национальная консультатив¬
ная комиссия по изучению гражданских беспорядков,
которой президент Джонсон поручил расследовать
причины волнений и внести свои рекомендации, в том
же году сообщила о беспорядках в 128 городах. В 39 из
них, по словам комиссии, они были «крупными или серь¬
езными».
За всеми этими беспорядками крылась одна общая при¬
чина — давно накапливавшееся в негритянских гетто не¬
довольство, вызванное нищетой, безработицей, невыноси¬
мыми жилищными условиями, непрекращающимся гру¬
бым произволом полиции. В Ньюарке, например, за два
года до этого полицейский застрелил 18-летнего негритян¬
ского юношу, заявив, что тот напал на другого полицей¬
ского, после чего хотел скрыться. Суд вынес заключение,
что этот полицейский «не злоупотребил силой», и его даже
не уволили со службы. В апреле 1967 г. 15 негров были
арестованы, когда пикетировали магазин, который, по
их словам, торговал испорченным мясом. В июле, как со¬
общалось в докладе названной комиссии, один черный во¬
дитель такси был ранен при задержании будто бы за
нарушение правил уличного движения, на месте проис¬
шествия собралась толпа негров, было разбито несколько
окон и начались грабежи.
Но то, о чем говорилось в докладе консультативной
комиссии, резко контрастировало с рассказом води¬
теля Джона Смита. Он был остановлен двумя полицей¬
скими в форме, которые обвинили его в том, что он ехал
слишком близко к шедшей впереди машине и не там, где
положено ехать на улице с односторонним движением.
Позже полицейские заявили, что Смит при задержании
ругался и набросился на них с кулаками, так что им при¬
шлось «применить силу», чтобы его утихомирить. Когда
суд, прежде чем отпустить Смита под залог, решил за¬
слушать его, тот рассказал следующее: «Никакого сопро¬
тивления я не оказывал. Все это выдумали полицейские
в свое оправдание. Они сломали мне ребра, наградили
меня грыжей и продырявили череп... Когда меня привели
в участок, еще шесть или семь полицейских вместе с теми
двумя, что меня арестовали, стали пинать меня ногами,
повалили и плясали на мне. Потом отвели в камеру и
велели держать голову над унитазом. Когда я стоял в та-
164
кой позе, меня сзади ударили револьвером по затылку.
Побои сопровождались руганью. В тюремном помещении
один из арестовавших меня полицейских сказал: «Этот
малый от меня не ушел».
Во время столкновений в Ньюарке, куда бросили от¬
ряды национальной гвардии, было убито 23 человека, из
них 21 негр. В Детройте погибло 43 человека — 33 из них
негры. Большинство убитых во время беспорядков 1967 г.,
охвативших всю страну, были черные, застреленные поли¬
цейскими или солдатами национальной гвардии. Сенатская
комиссия, расследовавшая беспорядки в 67 городах, нас¬
читала 83 убитых и 1897 раненых. По данным консульта¬
тивной комиссии, около 10% убитых и раненых принадле¬
жали к должностным лицам (полицейским и военнослу¬
жащим), но подавляющее большинство погибших и
получивших ранения из гражданского населения составля¬
ли негры.
Обуревавшее негров чувство горечи и злости — а оно
всегда скрывалось за внешним оптимизмом участников
борьбы за гражданские права — стало прорываться нару¬
жу еще в 1965 г. В том году был убит Малколм Икс, ко¬
торый как раз именно тогда стал превращаться в лидера
нового, воинствующего националистического движения
черного населения США. Вскоре после гибели Малколма
молодой негритянский писатель Джулиус Лестер в очерке,
озаглавленном «Разгневанные дети Малколма Икса», выра¬
зил нараставшее в неграх разочарование в либерализме
следующим образом:
«Теперь все в прошлом. У Америки было много шан¬
сов доказать, что она действительно верит в то, что «все
люди... одарены... некоторыми неотчуждаемыми правами»,
как было сказано в Декларации независимости. В послед¬
нее десятилетие у Америки были прекрасные возможности
для претворения в жизнь этого принципа. Теперь все поза¬
ди. Прошло время, когда мы распевали песни о свободе и
думали, что наша любовь преодолеет пули и дубинки поли¬
цейских. Песня «Мы преодолеем все!» (а преодолеть надо
вначале собственную слепоту) устарела, она стала несов¬
ременной, и ее можно поместить в музей... Что же касается
любви, то ею лучше заниматься в постели, чем пропове¬
довать ее в пикетах и походах. Любовь — вещь хрупкая,
нежная, и она требует взаимности. Раньше мы пели: «Мы
165
любим всех!», уклоняясь от летящих в нас кирпичей и
бутылок. Теперь мы поем:
Слишком много любви,
Слишком много любви,
Ничто так не губит чернокожих,
Как обилие любви.
Мало того, что к 1965 г. горечь и злость черных стали
проявляться в открытую, сделалось очевидным и то,
что одним традиционным либерализмом расизм не искоре¬
нить. Заявляя, что прошло время, когда негры думали,
будто их «любовь преодолеет пули и дубинки полицейских»,
Лестер тем самым констатировал следующий ставший на¬
конец очевидным реальный факт: черный в Соединенных
Штатах не мог рассчитывать на защиту правительства —
будь оно либеральным или консервативным, республи¬
канским или демократическим,— если ему грозило физи¬
ческое насилие или убийство. Верховный суд мог выносить
решения в самом что ни на есть эгалитарном духе, кон¬
гресс — принимать все новые и новые законы о граждан¬
ских правах, президент — произносить зажигательные ре¬
чи о достоинстве человека, однако черный, идя по улице
своего гетто или по какой-нибудь дороге в сельской мест¬
ности, по-прежнему оставался во власти белого — в по¬
лицейской форме или без нее,— и правительство было бес¬
сильно его защитить. То, что характеризовало времена
рабства, когда черный был физически беспомощен перед
белым, осталось и после отмены рабства. В XX в.— «ве¬
ке реформ» — одной из американских традиций стало при¬
нимать за «либеральные реформы» что угодно: установле¬
ние контроля за качеством мяса, антитрестовские законы,
законопроекты о социальном обеспечении и т. п. — и в то
же время не видеть того, что для улучшения положения
негритянского народа фактически ничего не делается.
Движение за гражданские права ярко показало все
лицемерие либералов и их обещаний. Оно вскрыло такой
стародавний и изо дня в день повторяющийся в американ¬
ской жизни факт — и телевидение поведало потом о нем
всему миру,— что стоит американскому негру заявить про¬
тест против условий своего существования или чуть вый¬
ти за рамки дозволенного, как его арестуют, изобьют,
окатят водой из брандспойта или убыот, а правительство
Соединенных Штатов — самое могущественное правитель-
166
ство в западном мире — нс пошевельнет пальцем, чтобы
вызволить из беды или спасти его.
Во время сидячих демонстраций 1960 г., во время «рей¬
сов свободы» 1961 г. сотни людей, в большинстве своем
черных студентов, были арестованы только за то, что от¬
стаивали свои конституционные права, но федеральное
правительство не вмешалось, чтобы приостановить эти не¬
законные аресты. В самом деле, во время «рейда за свобо¬
ду» в мае 1961 г. министр юстиции Роберт Кеннеди, вмес¬
то того чтобы употребить власть федерального прави¬
тельства для защиты участников рейда, попросил их
«охладить свой пыл» и проявить терпение — так сказать,
правительственный вариант предложения Верховного суда
насчет «постепенного» восстановления конституционных
прав негров. Правда, после того, как в Эниистоне и
Бирмингеме несколько участников рейда подверглись из¬
биению, министр направил в Алабаму своих представи¬
телей для наблюдения за правопорядком. А что касается
борцов за гражданские права, устроивших поход в Мис¬
сисипи, то министр юстиции возложил ответственность за
их безопасность на власти этого штата в соответствии с
компромиссным соглашением, по которому участников по¬
хода должны были защищать от нападений в пути, а по
прибытии в Джексон — арестовать. Между тем федераль¬
ное правительство было, по конституции, полномочно поме¬
шать арестам, и это признал не кто иной, как Бэрк Мар¬
шалл, занимавший в то время ноет помощника Кеннеди
по гражданским правам. Однако Маршалл доказывал,
что прибегать к этим полномочиям не следовало, так как
это, по его словам, «привело бы к хаосу, от которого фе¬
деральная система пострадала бы больше, чем от всего,
что произошло в Миссисипи». Далее он писал: «Можно было
бы наделить федеральные суды полномочием запрещать
такие аресты. Это не противоречило бы конституции и
официальной идеологии. Однако в результате таких мер
был бы нанесен ущерб системе поддержания порядка в
Миссисипи».
Маршалл ясно изложил суть дела. Федеральное прави¬
тельство всегда — и при правлении Кеннеди, идо, и после
этого —отказывалось использовать до конца свои конститу¬
ционные полномочия для защиты черных от «официальных»
и «неофициальных» арестов и избиений, чтобы не лишить
местную полицию возможности поддерживать «порядок».
167
А его всегда наводили с помощью «устрашения» черного
населения Юга, да и Севера тоже, ибо полиции и там позво¬
лялось нарушать конституционные права граждан, не боясь
вмешательства федеральных властей. Отказ от применения
федеральных законов и федеральной власти для защиты
прав черных стал традиционной для президентов США
«либеральной» позицией в расовом вопросе после компро¬
мисса 1877 г. В том году северные республиканцы и южные
демократы заключили между собой сделку и решили, что
статус-кво (то есть положение, при котором черные не мо¬
гут рассчитывать на равную защиту закона,— то, чего
всегда и домогались власти белых на Юге) должно сохра¬
няться даже ценой пренебрежения конституцией и даже
ценой жизни черных.
От случая к случаю президенты шли на решительные
шаги для обеспечения конституционных прав черных, как,
например, в 1957 г., когда Эйзенхауэр послал войска в
Литл-Рок, или в 1962 г., когда Кеннеди прибег к той же
мере, чтобы заставить администрацию одного из «лилейно-
белых» университетов штата Миссисипи допустить к за¬
нятиям Джеймса Мередита — первого негра, поступив¬
шего в это учебное заведение. Но, как правило, федераль¬
ная власть бездействовала, когда надо было защитить
негров от южных законов или южного беззакония. Напри¬
мер, в Олбани (штат Джорджия) в 1961 и 1962 гг. консти¬
туционные права черных граждан попирались изо дня в
день. Сотни раз приходилось читать о том, что местный
шериф избил адвоката-негра, а помощник шерифа толкнул
беременную негритянку так, что у нее произошел выки¬
дыш; что в тюрьме подвергся избиению белый участник дви¬
жения за гражданские права, и т. д. и т. п., а федеральное
правительство проходило мимо всего этого. За весь период,
когда министром юстиции США был Роберт Кеннеди, фе¬
деральные судебные власти возбудили в Олбани одно-един-
ственное дело, да и то против борцов за гражданские пра¬
ва, которые, дескать, противозаконно выставили пикет
у продовольственной лавки, хозяин которой торговал, соб¬
людая принцип расовой сегрегации.
В начале 60-х годов федеральное правительство игно¬
рировало тысячи случаев попрания гражданских прав ме¬
стной администрацией, несмотря на существование зако¬
нов, принятых после Гражданской войны, предоставляв¬
ших правительству право вмешиваться в любой случай
168
нарушения конституционных прав граждан, принимая в от¬
ношении виновников либо карательные, либо строгие пре¬
дупредительные меры. Правительство могло бы широко
использовать, скажем, такое юридическое средство, как
параграф 242 раздела 18 свода законов США, допускаю¬
щий уголовное преследование любого должностного лица,
которое «умышленно нарушит какие-либо права, приви¬
легии или неприкосновенность личности какого-либо жи¬
теля любого штата, гарантированные или охраняемые кон¬
ституцией или законами США». В 15)63 г. в Селме (штат
Алабама) агенты Федерального бюро расследований, быв¬
шие свидетелями избиения и незаконного ареста черных
участников борьбы за гражданские права, спокойно стояли
в стороне и только что-то записывали. Также присутство¬
вавший при этом адвокат из министерства юстиции Ри¬
чард Вассерстром впоследствии, сожалея о бездействии
сотрудников ФБР (и, видимо, раскаиваясь в собственной
пассивности), ушел из министерства и вернулся препода¬
вать философию права. В рецензии на книгу его бывшего
начальника Бэрка Маршалла, в которой тот оправдывал
бездействие правительства как якобы необходимое для
сохранения «федеральной системы», Вассерстром высказал
мнение, что бездействие властей надо объяснять не феде¬
ральной системой, «а, скорее, тем, что они совершенно со¬
знательно пошли на ряд решений, имевших целью сузить
рамки, в которых вмешательство федеральной власти счи¬
тается правомерным и оправданным». Если учесть, как дол¬
го и упорно федеральные власти не желали использовать
свои полномочия для защиты прав черного населения, то
в этом их нежелании вряд ли можно усмотреть какое-то
временное отклонение от существующего порядка вещей;
скорее можно сделать вывод, что оно-то и стало подлинным
порядком вещей, действительной практикой «либеральных»
властей Соединенных Штатов, столь мало похожей на их
прекрасные декларации.
События 1964 г. вновь подтвердили это. СККНД и дру¬
гие организации наметили провести «летнюю кампанию
в Миссисипи», и тысячи молодых людей, как черных, так
и белых, направились в этот штат для регистрации черных
избирателей и проведения занятий в «школах свободы».
Из прошлого опыта всем было ясно, что этим борцам за
гражданские права будут грозить аресты, избиения и даже
гибель от рук убийц и что местные власти не только не
169
защитят их, а, может быть, еще и помогут тем, кто будет
нападать па борцов. Чтобы убедить правительство в су¬
ществовании такой опасности и потребовать у президента,
чтобы он направил в Миссисипи представителей федераль¬
ных властей для защиты борцов за гражданские права, в
Вашингтоне в начале июня было проведено публичное слу¬
шание. На нем десятки негров из Миссисипи рассказывали
о зверствах местной полиции п свидетельствовали о том,
что за жизнь негров в этом штате, по существу, никто не
отвечает. Юристы, знатоки конституционного права, до¬
казывали, что федеральное правительство имеет законные
права на то, чтобы удовлетворить поступившую просьбу
о защите борцов. Тексты всех выступлений были посланы
президенту Джонсону и министру юстиции Р. Кеннеди. Ио
никакого ответа не последовало. 13 дней спустя трое бор¬
цов за гражданские права — Джеймс Чейни, Майкл Швер-
нер и Эндрю Гудмэн — были арестованы в Филадельфии
(штат Миссисипи). Поздно вечером их выпустили из тюрь¬
мы, ио следом за ними тут же направилась группа белых,
и среди них — помощник шерифа, который опять их арес¬
товал. Трех юношей затащили в лес и там застрелили. Негр
Джеймс Чейни был так жестоко избит цепями, что врач,
который осматривал потом его труп, сказал, что такие те¬
лесные повреждения ему приходилось видеть только у
жертв катастроф скоростных самолетов.
Даже после убийства этих трех юношей федеральное
правительство не согласилось послать в Миссисипи своих
представителей, чтобы оградить борцов за гражданские
права от дальнейшего насилия. В оставшуюся часть лета
того года в Миссисипи продолжались противозаконные
аресты и избиения участников борьбы за гражданские пра¬
ва. Глава ФБР Дж. Эдгар Гувер заявил, что происходящее
не касается его организации. Роберт Кеннеди утверждал,
что для федерального вмешательства якобы нет конститу¬
ционных оснований, но группа профессоров права тут же
дала ему убедительную отповедь, сославшись на те места
в своде законов, которые опровергали утверждение ми¬
нистра. В частности, они указали на параграф 333 раз¬
дела 10 закона, который был принят еще при администра¬
ции Джорджа Вашингтона и усилен после Гражданской
войны. В нем сказано: «Президент, используя силы
полиции или армии, либо и то и другое или действуя
иными средствами, должен принимать такие меры, ка-
170
кие посчитает необходимыми, для подавления в том или
ином штате любого мятежа, внутреннего столкновения, не¬
законного сообщества или заговора, если таковые настоль¬
ко препятствуют исполнению в этом штате законов этого
штага или законов Соединенных Штатов, что какая-либо
часть или какой-либо класс населения этого штата лиша¬
ется того или иного права, привилегии, неприкосновен¬
ности или защиты, поименованных в конституции и гаран¬
тируемых законом, а законные власти этого штата не дела¬
ют, не могут или не хотят делать все необходимое для
охраны этого права, привилегии и неприкосновенности
или для обеспечения этой защиты...»
Этот закон наряду с 14-й поправкой, запретившей от¬
казывать любому гражданину «в равной для всех защите
закона», а также запретившей любому штату лишать ка¬
кого-либо гражданина «жизни, свободы или собственности
без законного судебного разбирательства», всегда давал
правительству широкие полномочия в деле защиты прав
своих граждан, однако оно редко использовало эти воз¬
можности.
Когда в 1968 г. президент подписал еще один закон о
гражданских правах, у многих возник вопрос, по каким
причинам он был принят. Была ли это реакция на протес¬
ты участников движения за гражданские права против
бездействия правительства в случаях, когда негры стано¬
вились жертвами насилий? Или восстания летом 1967 г. в
негритянских гетто заставили принять этот закон? По офи¬
циальной версии, он предназначался главным образом для
«установления наказаний за некоторые акты насилия или
устрашения».
Либералы жаловались на то, что параграф 242 раздела
18 Свода законов США слишком мягок, чтобы давать пра¬
вительству возможность принимать адекватные меры, хотя
истинная причина крылась не в изъянах законодатель¬
ства, а в отсутствии политической воли. Теперь в свод
законов был внесен параграф 245, в соответствии с которым
лица, посягающие на конституционные права других,
«будь то под предлогом якобы законности таких действий
или без этого предлога» (в параграфе 242 говорилось лишь
о действиях, совершаемых «под предлогом якобы закон¬
ности» их), подлежали наказанию как уголовные преступ¬
ники. В этом параграфе конкретно перечислялись консти¬
туционные права, на которые новый закон запрещал пося-
171
гать: избирательные права, участие в любых программах
(федеральных или на уровне отдельных штатов), бесплат¬
ное школьное образование, право на труд, пользование об¬
щественным транспортом, связывающим различные шта¬
ты, пользование общественными местами. Закон повысил
меры наказания за такого рода посягательства с одного
года тюремного заключения, предусмотренного парагра¬
фом 242, до десяти лет тюрьмы за нанесение телесных по¬
вреждений и до пожизненного заключения за нанесение
телесных повреждений, повлекших за собой смерть. Од¬
нако при этом делалась оговорка: «Положения этого параг¬
рафа не распространяются на действия или упущения со
стороны полицейских, солдат национальной гвардии...
или служащих вооруженных сил Соединенных Штатов
при подавлении ими мятежа или гражданских беспоряд¬
ков или при восстановлении ими правопорядка во время
мятежа или гражданских беспорядков».
Таким образом, конгресс одной рукой дал, а другой
отнял. Черные, чьи конституционные права попирались бы
во время каких-либо «гражданских беспорядков» — а к та¬
ковым могла быть отнесена любая демонстрация или акция
протеста,— по-прежнему были бы лишены защиты. Од¬
нако еще более важным был параграф 2101, который до¬
полнительно внес в закон сенатор от Южной Каролины
Стром Термонд и который поддержали фактически все ли¬
беральные члены конгресса, чтобы повысить шансы на про¬
хождение законопроекта. Это был типичный для либералов
политический маневр. К позитивному законоположению
добавляют в виде «компромисса» негативное, после чего
первое предают забвению, а второе быстро начинают при¬
менять. В параграфе 2101 говорилось: «Всякий, кто ездит
и общается с гражданами других штатов или других стран
или использует любые средства общения с ними, включая
почту, телеграф, телефон, радио или телевидение, но не
исключая и другие средства, с целью подстрекательства
к мятежу либо организации его, содействия и помощи ему,
участия в нем или продолжения его; или с целью соверше¬
ния любого акта насилия в поддержку мятежа; или с целью
оказания пособничества либо подстрекательства кого-ни¬
будь на поднятие мятежа, участие в нем или продолжение
его либо на совершение любого акта насилия в поддержку
мятежа... подлежит штрафу на сумму до 10 тыс. долл.,
172
или заключению в тюрьму на срок до пяти лет, или обоим
наказаниям вместе».
Смысл слова «мятеж» определялся в законе как общест¬
венные беспорядки, сопровождаемые угрозами насилием
или актами насилия со стороны любого лица, входящего
в группу из трех и более человек. Первым, кого отдали под
суд на основании этого нового закона, был молодой лидер
СККНД X. Рэп Браун, который выступил с гневной,
воинственной речью в штате Мэриленд как раз перед тем,
как там начались расовые волнения, и потому был обвинен
в нарушении закона 1968 г. о гражданских правах.
Закон был принят на седьмой день после убийства Мар¬
тина Лютера Кинга и через два месяца после еще одного
случая, когда черные тщетно пытались добиться для себя
«равной защиты закона». В Оринджберге (штат Южная
Каролина) полиция несколько раз выгоняла из единствен¬
ного в городе кегельбана студентов местного негритянско¬
го колледжа, причем не избежали побоев и студентки-не¬
гритянки. В начале февраля 1968 г. шумная демонстрация
протеста, начавшаяся в студенческом городке ночью, соб¬
рала на место происшествия 150 полицейских и солдат на¬
циональной гвардии. В одного из полицейских попал бро¬
шенный кем-то какой-то предмет. В «стражей порядка»
полетели также проклятия. Когда около 150 студентов
двинулись через городок навстречу полиции, та открыла
огонь. Двое журналистов-южан, Джек Нельсон и Джек
Басс, в своей книге «Расправа в Оринджберге» так описа¬
ли эту сцену: «Ружья у полицейских были заряжены круп¬
ной дробью, с какой охотятся на оленя и другую крупную
дичь...
Хотя некоторые полицейские говорили потом, будто
студенты набросились на них, как стадо разъяренных жи¬
вотных, бросая бутылки, кирпичи и другие предметы,
преобладающее большинство свидетелей показало, что
студенты почти ничего не бросали, стрельбу не открывали
и на полицию не нападали...
Вдруг раздался выстрел из карабина... Позже другие
свидетели рассказывали, что они услышали... несколько
выстрелов в воздух, сделанных один за другим каким-то
полицейским, видимо, в знак предупреждения.
Большинство студентов бросилось бежать. Некоторые
подняли руки вверх, другие упали на землю. Почти одно¬
временно с ружейными залпами стали раздаваться харак-
173
торные звуки выстрелов из пистолета 38-го калибра: чер¬
ных взяли под перекрестный огонь.
Полицейские Снелл, Эдди и Тэйлор стали разряжать
свои дробовики но левому фчангу студентов. Националь¬
ный гвардеец капрал Лэниер открыл огонь из кустов спра¬
ва... Впоследствии все полицейские говорили, чго не це¬
лились в отдельных людей, а просто стреляли в толпу сту¬
дентов...
Генри Смит находился в первых рядах демонстрантов...
В него попали выстрелы с обеих сторон, он, скорчившись,
подался было назад, но после этого ему вновь выстрели¬
ли в спину.
18-летний Сэмюэл Хэммонд, коренастый футболист,
получил пулю в спину. Делано Герман Миддлтон,
17-летний ученик средней школы, мать которого работа¬
ла прислугой в колледже, получил семь пулевых ран:
три — в предплечье, две — в бедро, одну — в бок и еще
одну в сердце...»
Смит, Хэммонд и Миддлтон скончались той же ночью.
Было ранено еще 27 студентов, причем по большинству
из них стреляли сзади или сбоку. Однако в первом же со¬
общении, переданном стране средствами массовой инфор¬
мации США, о случившемся говорилось в туманных вы¬
ражениях. Нельсон и Басс далее писали: «Никто не видел,
чтобы кто-то из студентов был вооружен, и после этих со¬
бытий в студенческом городке не было найдено ни огне¬
стрельного оружия, ни стреляных гильз, и единственный
пострадавший полицейский был ранен куском лестничных
перил, а не пулей. Впоследствии подавляющее большинст¬
во свидетелей подтвердило, что за 15—30 минут до того, как
полицейские открыли огонь, они не слышали в этом городке
никаких выстрелов. Ивее же сообщения корреспондентов
с места события, так же как и официальная версия про¬
исшедшего, заставили американцев поверить, будто имела
место перестрелка».
На этот раз отдел по гражданским правам министер¬
ства юстиции при энергичной поддержке самого министра
Рамсея Кларка решил возбудить дело против полицей¬
ских, открывших стельбу. Когда федеральное большое жю¬
ри не вынесло обвинительного заключения, правительство
начало процесс в порядке рассмотрения фактических об¬
стоятельств дела. Однако местное жюри, из десяти белых
и двух негров, оправдало полицейских.
174
Инцидент п Оринджберге показал, что расистские ла¬
биринты в Соединенных Штатах настолько сложны и за¬
путанны, чго, даже когда черным удастся преодолеть од¬
но, два или три препятствия на пути к справедливости, их
и после этого будут подстерегать все новые. Даже в тех
редких случаях, когда одно правительственное ведомство
выступает в защиту черных, другие стараются помешать
ему.
В оринджбергском деле защитить убийц помогли не
только местные юридические власти, но и поощрительное
отношение ФБР к действиям местной полиции. Трое аген¬
тов ФБР позже признали, что были свидетелями ночного
столкновения, однако они не информировали об этом ми¬
нистерство юстиции, а в отчете ФБР, составленном два ме¬
сяца спустя, не было даже упомянуто о том, что на месте
происшествия были сотрудники ФБР. Нельсон и Басс
заключили, что оринджбергские события были одним из
тех примеров, когда поведение агентов ФБР можно было
назвать едва ли не бесчестным.
В течение двух лет после принятия закона 1968 г.,
который должен был защитить черных от «насилий и за¬
пугивания», пресса сообщила о стольких случаях подоб¬
ного обращения полиции с неграми, что этого было вполне
достаточно для уяснения той истины, что сделанное в
14-й поправке обещание защищать «жизнь, свободу и соб¬
ственность» черных граждан все еще остается невыполнен¬
ным. Либо федеральное правительство не вмешивалось,
когда местная полиция нарушала конституционные права
граждан, либо судебная система оказывалась бессильной
обеспечить справедливость. Можно привести следующие
примеры.
В Детройте присяжные заседатели признали невинов¬
ными в преднамеренном нарушении прав граждан трех
полицейских и одного сторожа-негра, обвиненных в убий¬
стве трех молодых негров в мотеле «Алжир» во время вос¬
стания, происшедшего в этом городе в 1967 г. По сообщению
агентства ЮПИ, даже защита признавала, что каждый из
четырех обвиняемых оскорблял негров расистскими ру¬
гательствами, наносил им побои, инсценировал «расстре¬
лы», чтобы запугать обитателей мотеля и добиться от них
признания о якобы прячущихся там снайперах, и, нако¬
нец, застрелили двух юношей — Фреда Темпла, 18 лет,
и Обри Полларда, 19 лет.
175
В Джексоне (штат Миссисипи) местное большое жюри
сочло «оправданным» нападение полиции на студенческий
городок местного колледжа в мае 1970 г., когда «блюсти¬
тели порядка» обрушили на него настоящую лавину огня
из дробовиков, винтовок и автомата. Только по женскому
общежитию было выпущено 400 пуль и крупных дро¬
бин, в результате чего две черные студентки были убиты.
Но судья районного суда Гарольд Кокс заявил толь¬
ко, что студенты, участвующие в гражданских беспоряд¬
ках, «должны ожидать, что их ранят или убьют».
В апреле 1970 г. в Бостоне полицейский застрелил бе¬
зоружного черного пациента городской больницы. Он
пять раз выстрелил в этого негра только за то, что послед¬
ний швырнул в него полотенце... Главный судья бостон¬
ского городского суда оправдал убийцу.
В мае 1970 г. в Огасте (штат Джорджия) во время про¬
исходивших там грабежей и беспорядков было убито шесть
негров. «Нью-Йорк тайме» сообщала: «По данным из на¬
дежных источников, в секретном докладе полиции сказано,
что по крайней мере пятеро негров были убиты полицей¬
скими.
Свидетель одного из убийств заявил, что он видел, как
черный полицейский и его белый напарник девять раз
выстрелили в спину человеку, заподозренному в участии
в грабежах. 38-летний бизнесмен Чарльз А. Рейд сказал,
что полицейские не делали предупредительных выстрелов
и не приказывали негру остановиться, когда тот обратил¬
ся в бегство...»
За время гражданских беспорядков, начавшихся вес¬
ной 1968 г. в связи с убийством М. Л. Кинга, 35 из 39
убитых были негры.
В апреле 1970 г., когда в Бостоне федеральное жюри из
12 человек рассмотрело иск, предъявленный одному поли¬
цейскому о компенсации в сумме 100 тыс. долл., оно приз¬
нало его виновным в применении «излишней силы» против
двух черных солдат из Форт-Девенса (одному из них после
ударов полицейской дубинки пришлось наложить на голо¬
ве 12 швов), но судья утвердил «компенсацию» пострадав¬
шим в размере... лишь трех долларов.
Неизменное бессилие негров перед лицом властей, кото¬
рые или сами грубо нарушают конституцию, или очень пло¬
хо следят за ее соблюдением другими,— это лишь самый
очевидный факт более широкой действительности. А она
176
заключается в том, что вся эта милая сердцу либералов
показная шумиха — судебные решения, новые законы,
президентские заявления,— в общем-то, нисколько не
улучшила положение негров Соединенных Штатов, и они
как были, так и остались гражданами «второго сорта».
Этим скорее всего и объясняется тот бурный подъем не¬
гритянского освободительного движения, который насту¬
пил после 1965 г.
Даже когда число зарегистрированных черных изби¬
рателей на Юге выросло, даже когда Джулиан Бонд, один
из лидеров СККНД, был избран в законодательное собра¬
ние Джорджии, а Чарльз Эверс, один из местных руково¬
дителей ИАСПЦН, стал мэром небольшого городка в
Миссисипи, негры все равно понимали, что эти победы, в об¬
щем, не изменили их неравноправного положения. Дейст¬
вительно, на Юге повторялось то же самое, что было на
Севере: негры Гарлема и Южной Стороны * Чикаго уже
с давних пор участвовали в выборах — и все-таки продол¬
жали жить в гетто, по-прежнему были задавлены нуждой,
их все так же изводили крысы и косили болезни, они, как
и раньше, были лишены политического влияния, и белые
расисты продолжали считать их неполноценными людьми.
Что касается негритянских политических руководите¬
лей, то они довольно скоро убедились, что реальным весом в
политической жизни страны по-прежнему пользуется лишь
небольшое число влиятельных белых политических дея¬
телей, северян и южан, и что в критические моменты белые
политические деятели либерального толка, которые боль¬
ше всех склонны давать обещания, предают черных из¬
бирателей. В 1964 г., например, когда представители чер¬
ного населения Миссисипи явились на национальный кон¬
вент демократической партии в Атлантик-Сити и потребо¬
вали, чтобы негры были пропорционально представлены
в делегации от их штата, «либеральные» демократические
лидеры, вроде Губерта Хэмфри, настояли на том, чтобы эта
делегация была составлена только из белых. В 1965 г.,
когда негры из Миссисипи потребовали лишить мест в
новом конгрессе пятерых белых представителей от этого
штата, так как негры, составляющие 45% населения шта¬
та были лишены права голоса, администрация Джонсона
и демократические лидеры в конгрессе вновь использо-
* Негритянское гетто в Чикаго.— Прим. ред.
177
вали свое господствующее положение для того, чтобы
оставить этих конгрессменов, сторонников расовой сегрега¬
ции, на своих местах. В 1968 г. негры составляли 11% все¬
го населения США. Но на национальном конвенте демокра¬
тической партии черные не превышали 4% делегатов, а
на конвенте республиканцев — 2%.
Когда весь мир приветствовал решение Верховного
суда 1954 г. о десегрегации школ, Юг продолжал точно
следовать решению Верховного суда 1955 г., в соответствии
с которым десегрегацию разрешалось проводить постепен¬
но, «без излишней спешки». А ведущие белые либералы бы¬
ли не очень-то настойчивы в своих требованиях соблюдать
конституцию. Через два года после решения Верховного
суда демократ Эдлай Стивенсон, баллотировавшийся на
пост президента, заявил одной негритянской аудитории в
Лос-Анджелесе, что он не стал бы тратить государственные
деньги или использовать федеральные войска для прину¬
дительного введения совместного обучения. «Я считаю,—
сказал он,— что это было бы большой ошибкой. Как раз
из-за этого у нас и вспыхнула когда-то Гражданская война.
Расовую интеграцию нельзя принести на штыках наших
солдат. Мы должны вводить ее постепенно, не нарушая
привычек и традиций, более древних, чем сама наша рес¬
публика». «Нью-Йорк тайме», напечатавшая эту речь,
сообщила и о реакции аудитории: «В толпе раздался ро¬
пот протеста, и многие слышали, как один высокий негр
сказал: „Мне кажется, он просто пустозвон"».
Негритянская молодежь, конечно, знала, что расовая
сегрегация в школах практиковалась не только на Юге.
На Севере к сегрегации сами собой вели пауперизация и
«геттоизация» негритянского населения. По мере того как
на Юге к 1970 г. школьная десегрегация стала постепенно
набирать темпы, этот регион страны по степени расовой
интеграции начал даже обгонять Север, где четкая расовая
грань продолжала разделять школы черных гетто и
белых пригородов. Конечно, дело было не в одной интег¬
рации: если американская школа была вообще далека от
совершенства, если вся школьная система США была бюро¬
кратической, авторитарной, интеллектуально слабой, без¬
жизненной, являлась механическим слепком с американ¬
ской цивилизации в целом, основанной на насилии и жес¬
токой конкуренции, то в этих условиях разрешить детям
негров посещать школы для белых было едва ли не равно-
178
сильно тому, что открыть им доступ на тонущий корабль.
Так что «прогресс» в области школьной десегрегации был,
в общем-то, под стать «прогрессу» в области избирательных
прав, получив которые, негры могут теперь непосредствен¬
но «приобщиться» ко всем изъянам и порокам американ¬
ского общества.
Точно так же, какой бы прогресс ни был достигнут в
юридической области после того, как были приняты за¬
коны, требующие равноправия рас в жилищной сфе¬
ре, на рынке труда и т. д., в реальной жизни они мало
что изменили. Жилищный рынок контролировали домо¬
владельцы, приличное жилище стоило очень дорого, а нег¬
ры в США по-прежнему подвергались дискриминации
и были бедны. Рынок труда зависел от анархии американ¬
ской капиталистической системы, всегда обрекающей мил¬
лионы граждан на безработицу, причем негры страдают от
нее больше всех. Негры, имевшие квалификацию и искав¬
шие хорошо оплачиваемую работу, наталкивались на
противодействие белых цеховых профсоюзов. В законе
о гражданских правах 1964 г. содержалось положение о
«справедливом найме», однако еще не было случая, чтобы
правительство расторгло контракт с какой-нибудь фир¬
мой, не принимавшей на работу негров.
Короче говоря, «либеральный» способ решения «ра¬
совой проблемы» в Соединенных Штатах — то есть проб¬
лемы негритянских восстаний, ибо бесправное положение
негров не было для правящих групп проблемой, пока негры
не выходили бунтовать на улицы,— не затрагивал сути де¬
ла. А суть дела состояла не в отсутствии правильных за¬
конов, мудрых речей или щедрых обещаний, а в материаль¬
ной необеспеченности, нужде и нищете негров, в том, что
как народ они не имели ровно никакой реальной, прямой
политической власти в стране, и, наконец, в том, что было
первопричиной обоих этих самых тяжких для негритян¬
ского народа лишений, — в вещи более тонкой, но имевшей
огромное значение, — а именно в том, что теория «превосход¬
ства белой расы» столь глубоко проникла во все поры аме¬
риканского общества, что даже дети самих негров растут,
может быть, с верой в ее истинность.
Конвульсии городских восстаний 1967 г. побудили На¬
циональную консультативную комиссию по изучению
гражданских беспорядков раскрыть некоторые из этих
фактов. Комиссия пришла к следующему выводу:
12*
179
«Белый расизм — главный виновник того, что со време¬
ни окончания второй мировой войны в городах США стала
накапливаться взрывчатая смесь. Ее составными частями
являются: дискриминация и сегрегация на рынке труда,
в системе образования, в жилищной сфере... все большее
сосредоточение негритянской бедноты в крупных городах
страны, вызвавшее кризис этих городов, все коммуналь¬
ное хозяйство которых рушится и приходит в негодность,
а элементарные нужды людей не удовлетворяются.
Негритянские гетто, эти очаги сегрегации и нищеты,
вместе взятых, разбивают все надежды молодежи и тол¬
кают ее в бездну».
В докладе комиссии также говорилось: «Рождаемое
бессилием отчаяние привело некоторых негров к убежде¬
нию, что нет другого средства, кроме насилия, чтобы отпла¬
тить за обиды и «сдвинуть с места систему». Отражением
этого отчаяния стало, с одной стороны, их отчужденное и
враждебное отношение к правовым и правительственным
институтам, ко всему обществу белых, контролирующему
эти институты, а с другой — развитие расового самосоз¬
нания и солидарности негров, выразившихся в лозунге
«Власть черным!».
У негров, особенно у молодежи, родились новые на¬
строения: покорность «системе» и апатия сменились воз¬
росшим чувством собственного достоинства и гордости
своей расой».
О неспособности американской политической и эконо¬
мической системы улучшить положение черных убедитель¬
нее всего могут рассказать сами ее жертвы. Типичные вы¬
сказывания жителей Гарлема приводятся в книге Кеннета
Кларка «Угрюмое гетто». Вот некоторые из них.
30-летний наркоман: «Видишь ли, старина, для рядо¬
вого молодого парня работы здесь нет, нам, молодым, де¬
лать тут абсолютно нечего. У нас, знаешь ли, нет другого
выхода, кроме того, чтобы бежать отсюда и постараться
как-то прожить. Иные попадают в тюрьму «Томбс» за
воровство и кражи со взломом. Их спрашивают, зачем
они это делали, но как-то жить им надо. Пойди в агентство
по найму — там ты работы не получишь. Тебя заставят
прождать весь день, но работы не дадут. У них нет для те¬
бя работы. И все же жить тебе надо. Вот я — я готов де¬
лать все, что согласен делать любой другой, потому что я
хочу жить».
180
38-летний мужчина: «Кто работает со шваброй, тому
нечего ждать уважения к себе со стороны банкира, адво¬
ката, хозяина; все, что у него есть,— это швабра. Вы с
ума сошли — кто это слыхивал, что между подметалой и
банкиром может быть что-то общее?»
33-летний мужчина: «Белые полицейские — да они
просто садисты. Есть действительно такой тип людей —
садисты, но нам, мне лично, в Гарлеме они не нужны. Нам
их не надо! Ничего хорошего от них не дождешься. Они
только все портят. Верно ведь, что это именно они всегда
начинают применять насилие. Мы иногда соберехмся куч¬
кой, на чем-нибудь играем или танцуем — это для нас
отдушина. Мы не можем танцевать в помещении, клубов
и других подходящих заведений у нас нет. Поэтому мы вы¬
ходим на улицу, прямо на тротуар; нам, может, хочется
потанцевать или кому-то из нас хочется поиграть на трубе.
Тотчас же появляется полицейский: «Вы нарушаете ти¬
шину!»
Женщина: «Да, нелегко быть негритянкой. Я приехала
с Юга — из Кентукки, из долины реки Огайо, а здесь, даже
когда выйдешь в воскресном платье, белые плюют на тебя».
В 60-х годах гнев черных вырвался не только на улицы
городов, он также нашел свое выражение в искусстве и ли¬
тературе — в воинственной поэзии Лероя Джонса, в
прозе Элдриджа Кливера, написавшего книгу «Душа на
льду», в речах Малколма Икса, в тех новых, откровенно сме¬
лых словах, которыми делились друг с другом негры по
всей стране. В 1962 г. Джеймс Болдуин в своем произве¬
дении «В следующий раз быть пожару» сказал об этом такэ
«Это прошлое, прошлое негра, история виселиц, костров,
пыток, кастрированных мужчин; задушенных в колыбели
младенцев и изнасилованных женщин; унижений и смерти;
страха, не дающего покоя ни днем ни ночью, страха, прони¬
зывающего все тело до мозга костей; сомнений, достоин ли
он того, чтобы жить на свете, если все вокруг твердят: нет,
не достоин; скорби о своих женщинах, о своих родных, о
своих детях, которым так нужна была его защита и которых
он не мог защитить; гнева, ненависти и убийств; ненавис¬
ти к белым, столь глубокой, что она зачастую оборачива¬
лась против него самого и всего, что он имел; ненависти,
делавшей его не способным ни на какую любовь, доверие
или радость, — в этом прошлом, в этой бесконечной борьбе
негра за становление, раскрытие и утверждение своего че-
181
ловеческого лица, своего «Я», несмотря на весь ужас,
есть все же нечто прекрасное. Я чужд сентиментальности,
говоря о страданиях — немного сказал о них, и довольно,—
однако народ, не испытывающий страданий, никогда не
сможет возвыситься, вырасти в собственных глазах и по¬
знать свою настоящую цену. Тот, кому изо дня в день при¬
ходится спасать свое человеческое лицо, свое «Я» из полы¬
хающего огня людской жестокости, готовой вот-вот ис¬
пепелить его, узнает, если переживет свое усилие и если
не переживет, о самом себе и о человеческой жизни кое-что
такое, чему его не смогла бы научить ни одна школа на
свете и, уж конечно, ни одна церковь. Он сам для себя
становится авторитетом, и этот авторитет непоколебим».
Сначала 70-х годов стало ясно, что действующего кредо
либерализма, как и его риторики, недостаточно, чтобы раз¬
вязать сложный узел отношений между черной и белой
расами в Соединенных Штатах. Это действующее кредо де¬
лает упор на такого рода «прогресс», как несколько новых,
но чисто формальных законов, как некоторые символичес¬
кие преподношения и назначения, как допуск черных к
ритуальной процедуре выборов. Оно обходит стороной ко¬
ренной вопрос — бедность негритянского населения, не
видит напластований расизма в психологии американского
народа, игнорирует непроходимую пропасть, лишающую
черное население доступа к политической власти. Защита
либеральной системой этого «прогресса» ведется хитро и
искусно. Конечно, с течением времени негры преодоле¬
вали одну преграду за другой, и постепенно отменялись
и рабство, и узаконенная сегрегация, и всевозможные ог¬
раничения избирательных прав.
И все же главная цель — достижение подлинного рав¬
ноправия, завоевание негром звания человека — остается
и поныне столь далекой, что ее еле видно. К 1970 г. аме¬
риканские негры только начали это понимать и вместе с тем
усваивать один важный урок: фальшива сама идея ли¬
берал ов-реформистов, будто явится «кто-то», помимо чер¬
ных, какой-нибудь белый реформатор, и решит все пробле¬
мы американских негров. Теперь негры, особенно моло¬
дежь, уже приходят к ясному пониманию самого важного
принципа настоящей борьбы за демократию, а именно к
сознанию того, что угнетенный народ, вступая на долгий
путь, ведущий к его освобождению, может рассчитывать
прежде всего лишь на собственные силы.
Глава 5
ПРАВОСУДИЕ
Теперь, когда мы проанализировали различные аспек¬
ты либерального кредо и показали, что даже «благород¬
нейшие» из своих войн США на самом деле вели из самых
низменных побуждений, что претензии на «глобальную
ответственность» США предъявляли просто из алчности, что
американская парламентская демократия держится на дол¬
ларе и что достигнутый якобы «прогресс» в расовых отно¬
шениях означает не что иное, как попытку белых расистов
установить свой диктат над черным народом, не следует
ли нам думать, что есть один, последний оплот американ¬
ского либерализма — конституционные права,— который
остается незыблемым? В самом деле, свобода слова, сво¬
бода печати, свобода собраний, законность — все это вы¬
дается за уникальные достоинства американского общест¬
ва, говорящие о его превосходстве над всеми другими сис¬
темами. Однако в этой главе мы как раз и хотим доказать,
что и этот последний оплот американского либерализма,
подобно другим элементам либерального кредо, внуши¬
телен только в теории, а на самом деле очень ненадежен.
Многие американцы, возможно, согласятся, что време¬
нами конституционные права нарушались, как это было во
время «крестовых походов» против «красных» и «иностран¬
цев», устроенных министром юстиции Митчелом Палмером
после первой мировой войны, или в 50-е годы, когда сена¬
тор Джозеф Р. Маккарти затеял памятную всем «охоту на
ведьм». Но то, скажут они, были временные отклонения,
после которых все вновь приходило в «нормальное поло¬
жение». Вслед за ущемлением прав в годы Маккарти, как
183
гласит любой конформистский анализ послевоенного пе¬
риода, наступило новое расширение американских свобод.
Бесспорно, в (Ю-х годах американцы начали с презрени¬
ем отвергать маккартизм, и Верховный суд расширил про¬
цессуальные права. Но стоило «стрелке» гражданских
свобод после лихорадочных качаний в годы маккартизма
вернуться в нормальное положение, как она опять стала
указывать на непреходящую историческую реальность:
судебная система Соединенных Штатов как была, так и ос¬
талась пристрастной по отношению к беднякам, радикалам,
инакомыслящим. Свобода выражения и правосудие по-
прежнему были лишь ласкающими слух мифами. Дубинка
полицейского и всемогущество долллара продолжали огра¬
ничивать конституционные права настолько эффективно,
что богатство и власть имущие в Америке могли нисколько
не бояться за свои привилегии. Да, Маккарти был разобла¬
чен и отвергнут. Но как «новый курс» Рузвельта поло¬
жил конец кризису, но не экономической эксплуатации,
как Верховный суд США объявил незаконной расовую сег¬
регацию, а против расизма, как такового, был бессилен
что-либо сделать, так и либерализм в послевоенных США
нанес поражение только лично Маккарти, а не его прин¬
ципам.
Американский либеральный капитализм обладает уди¬
вительным защитным механизмом, который до сих пор
спасал его от крайностей. Этот механизм корректирует его
форму, но не содержание. Историк Ричард Дриннон по¬
казал, что в политической сфере США считается аномалией,
а что нормой. В 1955 г. некий Фармер пробрался в один
из кабинетов Калифорнийского университета и открыл там
стрельбу из дробовика, убив аспиранта и ранив пре¬
подавателя. Когда полицейские схватили его, он уверял,
что его действия — это борьба против коммунизма. Его
сочли шизофреником и отправили в сумасшедший дом. В
то же самое время, подчеркивает Дриннон, правительство
Соединенных Штатов в целях «сдерживания коммунизма»
принялось наращивать запасы термоядерного оружия,
способного уничтожить сотни миллионов людей. Фармера
с его дробовиком признали сумасшедшим. Членов же
правительства с их складами водородных бомб считают
нормальными людьми.
Джозеф Маккарти был заурядным судьей в Висконсине,
который преувеличивал свои заслуги во время второй
184
мировой войны и в 1940 г., когда к власти пришла рес¬
публиканская партия, был избран в сенат. Маккарти уже
тогда обнаружил черты заядлого лжеца и беспардонного
фальсификатора, которые окончательно утвердились за
ним на более поздней стадии развития его политической
карьеры. Будучи судьей, он уничтожил часть одного су¬
дебного протокола, был в этом уличен, но верховный суд
штата Висконсин тем не менее оправдал его. На выбо¬
рах в сенат он всюду хвалился своими военными под¬
вигами, преувеличивая их.
В начале 1950 г. Маккарти занялся вопросом о «ком¬
мунизме». То было время «холодной войны» и самого махро¬
вого антикоммунизма, и американская пресса была полна
всяких историй о шпионаже и подрывной деятельности
против США. Бывший служащий государственного депар¬
тамента Олджер Хисс, которого еще до этого, в ходе сен¬
сационных слушаний в комиссии палаты представителей
по расследованию антиамериканской деятельности, обви¬
нили в шпионаже, был признан виновным в даче ложных
показаний, а руководители Коммунистической партии
США были приговорены к различным срокам по обвинению
в заговоре с целью насильственного свержения правитель¬
ства.
Маккарти ринулся в первую атаку 9 февраля 1950 г.,
когда он выступил в женском республиканском клубе в
Уилинге (штат Западная Виргиния). Говоря о якобы дей¬
ствующих в государственном департаменте коммунистах,
Маккарти заявил, что «США имеют дело не просто со
шпионами, которые за 30 сребреников крадут чертежи
нового оружия, а с деятельностью, гораздо более опасной,
поскольку она позволяет противнику контролировать по¬
литику США и руководить ею». Правда, это были не соб¬
ственные слова Маккарти. Он почти слово в слово повторил
то, что двумя неделями раньше сказал, выступая в палате
представителей, член комиссии по расследованию анти¬
американской деятельности конгрессмен Ричард Никсон.
По словам репортеров местной газеты «Уилинг интел-
линдженсер» и радио, Маккарти после этого выбросил впе¬
ред руку с какими-то бумагами и прокричал: «То, что я дер¬
жу в руке,— это список 205 человек, о которых государст¬
венному секретарю доложено, что они — члены коммунис¬
тической партии, но которые тем не менее продолжают ра¬
ботать в государственном департаменте и разрабатывать
185
нашу политику». Па следующий день, выступая в Солт-
Лейк-Сити, Маккарти утверждал, что у него есть список
таких людей, содержащий 57 имен. Спустя немного време¬
ни Маккарти вышел на сенатскую трибуну с фотокопиями
около 100 досье — личных дел сотрудников государствен¬
ного департамента, проходивших «проверку лояльности».
Досье были трехгодичной давности, большинство людей,
на которых они были составлены, уже нс работали в депар¬
таменте, но Маккарти все-таки зачитывал их, на ходу при¬
думывая и прибавляя кое-что от себя или просто искажая
данные, которые цитировал. Так, в одном случае характе¬
ристику «либерал» он переиначил на «прокоммунист», в
другом вместо написанного «активный попутчик» прочел:
«активный коммунист»; «информация отрицательного
свойства» превратилась у него в «явные доказательства..»
коммунистической деятельности» и т. п.
В ответ на обвинения Маккарти сенат принял резолю¬
цию, в которой сенатской комиссии по иностранным делам
поручалось провести расследование. За дело взялась под¬
комиссия, которую возглавил сенатор Миллард Тайдингс
от штата Мэриленд, а, пока шло расследование, Маккарти
заявил журналистам, что известный американский ученый,
специалист по Дальнему Востоку Оуэн Латтимор — это
«главный русский шпион» в Соединенных Штатах. Потом
Маккарти «немного» изменил эту характеристику, ска¬
зав, что Латтимор — это «главный архитектор американ¬
ской дальневосточной политики». Однажды он заявил:
«Уверен, что, если вы спросите у любого школьника, кто
является архитектором нашей дальневосточной политики,
он вам ответит: «Оуэн Латтимор». Маккарти выдвигал
также туманные обвинения, которых не мог доказать, про¬
тив многих служащих государственного департамента. Был
случай, когда он отозвался об одном из руководителей
трумэновской программы помощи другим странам (слу¬
жившей дополнением к «плану Маршалла») как о человеке,
поставившем перед собой цель «сделать весь мир коммунис¬
тическим»; Маккарти сказал, что основывает свое заявление
на цитатах из книги, которую тот написал. Под градом
дальнейших вопросов подкомиссии Тайдингса Маккарти
сознался, что не знает, как называется эта книга, но поста¬
рается выяснить и проверить себя.
За все то, что Маккарти не мог доказать в узком кругу
своих слушателей, он, однако, отыгрывался все новыми
186
публичными обвинениями. Он говорил о «подхалимничаю¬
щих лжелибералах», которые «повторяют как попугаи
московскую партийную пропаганду», а потом стал зама¬
хиваться и на крупные политические фигуры, вроде госу¬
дарственного секретаря Дина Ачесона,— он назвал их
«дипломатами-дилетантами», которые «дрожат от страха»
перед лицом коммунизма. Предшественника Ачесона на
посту государственного секретаря генерала Маршалла он
охарактеризовал как «жалкое существо» и как человека,
«совершенно не подходящего» для занятия высокой долж¬
ности.
Подкомиссия Тайдингса в своем докладе пришла к за¬
ключению, что Маккарти«возводит клевету» на сенат и стра¬
ну, и обвинила его в заведомой лжи. Сенат одобрил доклад,
но голосовали за это только демократы, а республиканцы
были против. Для Маккарти, однако, это было лишь кратко¬
временное поражение. Он заручился поддержкой многих
кругов, начиная с влиятельных республиканцев, таких, как
сенатор Роберт Тафт и председатель национального комите¬
та республиканской партии, и кончая союзами ветера¬
нов и некоторыми женскими организациями. Принятие
в сентябре 1950 г. закона Маккаррэна о внутренней безо¬
пасности — закона, который даже Трумэн назвал «боль¬
шим шагом на пути к тоталитаризму»,— было не только
реакцией на начавшуюся войну в Корее, но и еще одним
доказательством того, что Маккарти не отставал от своего
времени, а шел с ним «в ногу». Он продолжал составлять
свои списки «подрывных элементов», будто бы пробравших¬
ся в государственный департамент, и продолжал нападать
на Маршалла и Джессепа за то, что они якобы в числе про¬
чих позволили коммунистам овладеть Китаем. Но прежде
всего он ополчился на сенатора Тайдингса. Тайдингс рас¬
считывал на свое переизбрание в ноябре 1950 г., но в кан¬
целярии Маккарти помогли состряпать фальшивку — фото¬
графию, на которой сенатор беседовал с одним из руково¬
дителей коммунистической партии,— и Тайдингс в сенат
не прошел.
Маккарти был председателем постоянной следственной
подкомиссии сенатской комиссии по изучению действий
правительства, а большинство членов этой подкомиссии
принадлежало к числу его самых горячих сторонников:
Эверет Дирксен от Иллинойса, Карл Мундт от Южной
Дакоты и Чарльз Поттер от Мичигана. В 1953 г., когда
187
война в Корее подходила к концу, Маккарти начал ряд
расследований по вопросу о «проникновении коммунизма»
в различные правительственные органы, причем 17 таких
расследований были доведены до стадии публичных слу¬
шаний. Снова взялись за государственный департамент,
причем на этот раз предметом расследования стала его ин¬
формационная деятельность, включая передачи «Голоса
Америки» и работу зарубежных информационных служб,
на полках библиотек которых стояли и книги, написанные
авторами, которых Маккарти причислял к «подрывным
элементам» или к коммунистам. Как писал в своей книге
«Политика страха» Роберт Гриффит, «государственный де¬
партамент, словно какое-нибудь раненое доисторическое
животное, сначала остолбенел от удивления, а потом его
охватила паника. С февраля по июнь шел непрерывный по¬
ток директив и контрдиректив насчет «книжной политики»
департаментских библиотек, разбросанных по всему миру.
Книги изымались, заменялись и в некоторых случаях даже
сжигались».
Весной 1954 г. Маккарти открыл слушания, которым
суждено было стать низшей точкой его падения,— «Слу¬
шания по возбужденному Маккарти делу об армии»,
в ходе которых он намеревался расследовать действия под¬
рывных элементов, якобы проникших в армию и министер¬
ство обороны. Он постарался как можно больше раздуть
историю с одним врачом-дантистом, призванным в
армию и являвшимся членом Американской рабочей пар¬
тии в Ныо-Йорке, и в связи с этим накинулся на генерала
Ральфа Цвиккера за то, что тот просто уволил этого дан¬
тиста со службы, вместо того чтобы предать его военно-по¬
левому суду, заявив, что этот генерал «не достоин носить
военную форму» и что ума у него «меньше, чем у пятилетне¬
го ребенка». Целый месяц американцы следили за этим де¬
лом по телевидению. И чем больше Маккарти неистовство¬
вал, тем больше у него становилось врагов уже не только
среди демократов, но и среди высокопоставленных рес¬
публиканцев. В декабре 1954 г. сенат подавляющим боль¬
шинством голосов вынес против него обвинительный при¬
говор: «Постановили: считать поведение сенатора от штата
Висконсин мистера Маккарти недостойным члена сената
Соединенных Штатов, противоречащим сенатским траци-
циям и компрометирующим сенат, и в силу этого осудить
его поведение».
188
Маккарти, который после этого был всеми забыт и чз-
рез три года умер, зашел слишком далеко. Его отстрани¬
ли не потому, что он отстаивал какую-то другую политику,
нежели та, которую проводили руководители страны,
а потому, что он эту внутреннюю и внешнюю политику ан¬
тикоммунизма довел до точки, на которой она стала смеш¬
ной. Свои нападки на либералов и радикалов он переносил
на высокопоставленных членов «истэблишмента». Он ста¬
вил в затруднительное положение сенат, армию, государст¬
венный департамент, а также значительную часть средств
массовой информции тем, что толковал принцип их дея¬
тельности таким образом, что они могли этим быть только
дискредитированы. Он стал опасным даже для своих едино¬
мышленников. Но реакция руководителей страны на такое
явление, как Маккарти, так же как и существо самой поли¬
тики США, какой она была идо, и после шумного появления
на сцене этого деятеля, показывают, что сенатор вовсе не
был анахронизмом. Гриффит в своих комментариях прав,
утверждая: «Некоторые отмахиваются от «маккартизма»
как от скоропреходящего отклонения, политической хи¬
меры середины столетия. Но ни тем ни другой он не был.
В нем надо видеть естественное выражение американской
политики и логический, хоть и из ряда вон выходящий,
продукт американского политического механизма. «Мак¬
картизм» основывается на взглядах, позициях и суждениях,
глубоко уходящих своими корнями в американскую ис¬
торию».
Политические лидеры страны осуждали не «ценности»
маккартизма, а его ошибочную тактику, неосторожность...
Сенат осудил Маккарти не за его «принципы», а за гораз¬
до менее важные вещи: за его отказ явиться в 1952 г. в
подкомиссию по выборам и за его оскорбительные сло¬
ва в адрес генерала Цвиккера.
Один из главных элементов действующего кредо амери¬
канских либералов — примитивный прагматизм, в соот¬
ветствии с которым ликвидируют наиболее одиозные про¬
явления какого-либо общественного порока, а само зло
остается в неприкосновенности. Гриффит писал: «Те, кто
боролся с Маккарти, не были ни идеалистами, ни осо¬
бенно мужественными людьми. Они не произносили стра¬
стных речей против «маккартизма» или в защиту граждан¬
ских свобод. Они выступали даже не против самого Маккар¬
ти, а скорее против его подручных. Тем не менее они вели
189
политически дальновидную борьбу из-за процедурных
вопросов и назначений, результатом которой была изо¬
ляция сенатора от Висконсина почти по любому вопросу».
Например, Линдон Джонсон, как лидер меньшинства
в сенате, помогал не только принятию резолюции, осужда¬
ющей Маккарти, но также и тому, чтобы это осуждение
было мотивировано просто «недостойным поведением», не
больше. «Линдон Джонсон и другие буквально требуют,
чтобы мы не раскачивали лодку»,— писал один вашинг¬
тонский деятель, добивавшийся осуждения Маккарти.
Этот деятель был либералом и, хоть и критиковал Джон¬
сона, поддержал все же его основную тактику, заявив:
«Я против того, чтобы весь этот вопрос решался на узкой
основе... но я почти совершенно уверен в том, что число
голосов, поданных за резолюцию, важнее аргументов,
выдвигающихся в ее поддержку».
Джон Ф. Кеннеди был также осторожен в своей оппо¬
зиции относительно Маккарти. По ключевым вопросам он
голосовал против него, но при этом никогда не высказы¬
вался открыто. Кеннеди был в больнице, когда сенат обсу¬
ждал резолюцию об осуждении Маккарти, и он никогда
никому не говорил, как бы он голосовал, если бы присут¬
ствовал в тот день в сенате. В период, когда антикомму¬
нистическая волна в стране поднималась все выше, меж¬
ду ним и Маккарти больших расхождений во взглядах не
было. И если Маккарти считал американских ученых, за¬
нимавшихся проблемами Дальнего Востока, виновниками
победы коммунистов в Китае, то это было лишь перепе¬
вом того, о чем ранее говорили Кеннеди и другие ведущие
либералы и консерваторы. В январе 1949 г., выступая в
палате представителей, Кеннеди сказал: «Ответственность
за провал американской внешней политики на Дальнем
Востоке прямо ложится на Белый дом и государственный
департамент.
Настойчивые предупреждения, что США откажут ки¬
тайским националистам в помощи, если не будет создано
коалиционное правительство с участием коммунистов,
явились таким ударом для правительства националистов,
который парализовал его действия.
Американские дипломаты и их советники... были на¬
столько озабочены несовершенством демократической сис¬
темы в Китае после 20 лет войны и разговоров о коррупции
в верхах, что совершенно упустили из виду чрезвычайную
190
заинтересованность США в том, чтобы Китай остался не¬
коммунистическим.. .
И па чата ныне должна взять на себя ответственность
за предотвращение угрозы поглощения всей Азии надвига¬
ющейся волной коммунизма».
Деляческий прагматизм либерального кредо, предла¬
гавшего хитрость и осторожность там, где нужна была
смелая критика, еще никогда не проявлялся так ярко, как
во время разгоревшихся в 1950 г. споров вокруг законо¬
проекта Маккаррэна о внутренней безопасности. Этот
билль, в котором предлагалось создать сложнейшую систе¬
му регистрации для организаций, носивших приклеенный
к ним властями ярлык «используемых коммунистами» или
«служащих «крышей» для коммунистов», поверг в смущение
либеральных членов конгресса. Но вместо того чтобы ата¬
ковать его в лоб, некоторые из них, и прежде всего Пол
Дуглас; Хэрли Килгор, Губерт Хэмфри и Герберт Лимэн,
предложили «замену». Они предлагали создать тюремные
центры, в которые, как только президент объявил бы «чрез¬
вычайное для внутренней безопасности положение», мож¬
но было бы без суда запрятать всех заподозренных в под¬
рывной деятельности. Один служащий Белого дома, выра¬
жаясь с большей честностью и прямотой, чем либеральные
сенаторы, назвал их предложение «биллем о концентра¬
ционных лагерях». Помощник Лимэна оценил законопро¬
ект как «очень плохой, а возможно, и противоречащий кон¬
ституции билль», но тем не менее сказал Лимэну, что этот
законопроект «наверняка произведет впечатление на пуб¬
лику, ибо покажет, что правительство решительно воз¬
намерилось действовать против коммунистов». Однако ли¬
бералы не достигли даже и той ограниченной цели, которую
ставили перед собой: их билль о тюремных лагерях не был
утвержден, но его приняли в качестве дополнения к законо¬
проекту Маккаррэна.
Борьба с Маккарти без борьбы с маккартизмом стала
стратегией либералов. Они хотя и утверждали, что их
возмущают методы, используемые сенатором от Вискон¬
сина, охотно подписывались под его идеями. Морис Ро-
зенблатт, член национального комитета движения за дее¬
способный конгресс, созданного в 1948 г. для оказания по¬
мощи либералам в ходе кампаний по выборам в конг¬
ресс, в 1953 г. предложил либералам (поскольку приня¬
тие новых законов против подрывных элементов представ-
191
лялось неизбежным), чтобы они разработали свой собствен¬
ный «хороший билль», вместо того чтобы соглашаться
с предложениями «тоталитаристов». В 1954 г., когда
утверждалось антик оммунистическое законодательство,
Хэмфри внес поправку к законопроекту об обязательной
регистрации групп, в которые «проникли коммунисты»,
чтобы сделать его еще более жестким. Он требовал запре¬
щения коммунистической партии и лишения ее всех
тех прав и привилегий, которыми пользуются другие по¬
литические партии и организации. Хэмфри заявил: «Я не
намерен быть патриотом только наполовину. Я не размяк¬
ну... Либо сенаторы признают, что собой представляет
коммунистическая партия, либо они будут продолжать ба¬
рахтаться в разных юридических тонкостях». Уэйн Морс,
либеральный демократ от Орегона и соавтор поправки
Хэмфри, сказал: «В сенате между либералами, консервато¬
рами и центром нет разногласий, когда всем нам, сенату
в целом, надо единодушно выступить и заявить, что мы
будем бороться с распространением коммунистического
заговора».
Какая бы резолюция осуждения Маккарти ни была
принята, американские либералы в годы маккартизма,
а также до и после этого находились в плену антикомму¬
нистической истерии. Гарри Тру.мэн не любил Маккарти,
но в марте 1947 г. утвердил федеральную программу про¬
верки лояльности — акция, которой во время войны пред¬
шествовали распоряжения Франклина Д. Рузвельта о
выяснении политической принадлежности и деятельности
федеральных служащих. С этого момента миллионы аме¬
риканцев, работавших в правительственных учреждениях,
стали менее свободны в своих высказываниях, действиях
и выборе организаций, членами которых они желали бы
быть. По программе Трумэна были созданы бюро проверки
лояльности, а комиссия гражданской службы составила
сводный список всех лиц, подвергшихся такой проверке
начиная с 1939 г.
Своим президентским распоряжением № 9835 Трумэн
потребовал у министерства юстиции также подготовить
список организаций, характеризовавшихся как «тоталитар¬
ные, фашистские, коммунистические или подрывные, пропо¬
ведующие или одобряющие акты насилия с целью помешать
гражданам пользоваться своими конституционными пра¬
вами или добивающиеся изменения формы правления в
192
Соединенных Штатах неконституционными средствами».
В категорию «нелояльных» граждан попадали не только
члены и кандидаты в члены определенных организаций,
но и просто «сочувствующие» тем из них, которые попали
в список министерства юстиции. А этот список очень быст¬
ро рос. К 1954 г. в нем уже значились сотни всевозможных
организаций. На первом месте стояла, конечно, комму¬
нистическая партия, но были включены и такие, например,
организации, как Лига социалистической молодежи, Куль¬
турный центр им. Шопена, Братское общество им. Серван¬
теса, Комитет негров — работников искусств, Комитет
защиты Билля о правах, Лига американских писателей,
«Американские друзья природы», общество «Народная ду¬
ма», Вашингтонская ассоциация книготорговцев, Клуб
югославских моряков, и т. п. и т. д.
В руках правительства одним из главных орудий для
поддержания накала антикоммунистической истерии в
послевоенный период стала комиссия палаты представите¬
лей по расследованию антиамериканской деятельности.
Как либералы ни критиковали — и иногда очень резко —
тактику и цели этой комиссии, она продолжала действовать
и подавляющим большинством голосов обеих палат кон¬
гресса ей предоставлялись все более крупные суммы. Бы¬
вало, что Верховный суд США отменял то или иное реше¬
ние комиссии, но на протяжении всех послевоенных лет
и даже в пору своего наибольшего либерализхма, в 60-е
годы, когда его председателем был Эрл Уоррен, суд так и
не решился объявить комиссию неконституционной. Дей¬
ствуя в духе либеральных традиций, суд иногда решал де¬
ла, касающиеся гражданских свобод, таким образом, что
давал ей возможность продолжать свою реакционную
деятельность.
Комиссия была учреждена как временная организация
в 1938 г. Вначале, когда в Италии и Германии у власти сто¬
ял фашизм, были некоторые сомнения насчет того, что
должно интересовать комиссию в первую очередь. К 1945 г.,
когда фашистские державы проиграли войну, а Советский
Союз оказался одним из победителей, она стала постоян¬
ной организацией с определенной линией действий. Кам¬
панией за превращение комиссии в постоянный орган па¬
латы представителей руководил Джон Рэнкин, конгрессмен
от штата Миссисипи, заявивший, например, следующее:
«Коммунисты и их ставленнику эти чуждые нам люди, вра-
7 М 409
193
ги христианства, стараются завладеть прессой пашей стра¬
ны».
Имея от конгресса указание заниматься расследованием
того, «как в Соединенных Штатах распространяется под¬
рывная и антиамериканская пропаганда», комиссия так
никогда и не смогла дать удовлетворительное объяснение
термина «антиамериканская пропаганда». Один из пред¬
седателей комиссии сказал, что, как он понимает, этот тер¬
мин означает «всякую деятельность, направленную против
идеологии, господствующей в США». Но хотя комиссия и
сама точно не знала, чего она хочет, и ее функции были не¬
ясны, она проводила свои «расследования», вызывала сот¬
ни американцев, которые должны были давать ей показа¬
ния о том, каковы их политические убеждения и в каких
политических организациях они состоят, потом выслуши¬
вала десятки осведомителей, дававших ей показания о
допрашиваемых, потом отдавала последних под суд за «не¬
уважение к конгрессу», если они отказывались отвечать
на ее вопросы об их политических убеждениях и принад¬
лежности к каким-нибудь партиям или организациям.
Одним из самых колоритных примеров деятельности
комиссии было затеянное ею в 1947 г. расследование «ком¬
мунизма в Голливуде». К участию в этом деле были привле¬
чены такие «эксперты» по коммунизму, как Лила Род¬
жерс, мать актрисы Джинджер Роджерс, и актер Адольф
Мешку. Еще до того, как комиссия заслушала их показа¬
ния, один из ее членов, Джон Макдоуэлл, конгрессмен от
штата Пенсильвания, сказал, что г-жа Роджерс «стала,
по моему мнению, одним из выдающихся специалистов по
коммунизму в Соединенных Штатах». Уже в предвари¬
тельном докладе комиссии о «коммунистах в Голливуде»
было сказано, что они «прибегают в своих картинах к утон¬
ченным техническим приемам пропаганды коммунизма и
критики существующего строя США». Подтверждением
точки зрения конгрессмена Макдоуэлла и выводов, сде¬
ланных в докладе, должны были служить такие, например,
показания Л. Роджерс:
«Член комиссии Роберт Э. Стриплинг. Г-жа Род¬
жерс, поскольку Вы, так сказать, заведуете всеми делами
Вашей дочери, то не могли бы Вы нам сказать, были ли у
Вас с дочерью возражения против какого-нибудь сценария,
и не было ли случаев, когда Вы отвергали какой-нибудь
сценарий из-за того, что в нем были строки, которые Ваша
194
дочь должна была произносить и которые, как вы обе чув¬
ствовали, являются антиамериканской или коммунисти¬
ческой пропагандой?
Л. Роджерс. Да, сэр. Мы отвергали сценарий кинофиль¬
ма «Сестра Кэрри», по роману Теодора Драйзера».
У Менжу, которого Макдоуэлл назвал «одним из са¬
мых горячих патриотов, каких я когда-либо встречал»,
комиссия спросила, как он распознает коммунистов. Он
ответил: «Коммунист — это всякий, кто ходит на вечера,
где появляется Поль Робсон, и аплодирует ему». (П.
Робсон активно поддерживал Советский Союз и Коммунис¬
тическую партию США.) Другим свидетелем из кинозвезд
был Гарри Купер. Вот отрывок из его показаний:
«Купер: Несколько сценариев я отклонил, потому что
мне казалось, что они пронизаны коммунистическими иде¬
ями.
Член комиссии Стриплинг. Не могли бы Вы назвать
некоторые из таких сценариев?
Купер: Не думаю, что смогу, потому что в большинстве
случаев я читаю сценарии по ночам».
10 голливудских сценаристов и режиссеров, отказав¬
шихся дать комиссии показания о своих политических иде¬
ях и связях, были отданы под суд за «неуважение к конгрес¬
су», осуждены и посажены в тюрьму. Верховный суд от¬
клонил их апелляцию. И потом еще много лет Верховный
суд отказывался признавать 1-ю поправку к конституции,
гарантирующую свободу слова, печати и собраний, в ка¬
честве основания для отказа от дачи показаний этой
комиссии.
В 1959 г., в связи с делом об «оскорблении конгресса»,
начатым против Ллойда Бэйреиблатта, преподавателя ма¬
тематики в колледже Вассар, три члена Верховного суда
(Блэк, Дуглас и Уоррен) высказали особое мнение, за¬
явив: «Первая поправка недвусмысленно гласит, что кон¬
гресс не должен издавать законов, ограничивающих сво¬
боду слова, печати, собраний и петиций. А эта комиссия,
действующая с разрешения конгресса, как раз и устанав¬
ливает такие ограничения, выставляя людей на публич¬
ное оскорбление и унижение». Однако большинство чле¬
нов суда подчеркнули, что, хотя раньше в ряде случаев
суд и отменял, по чисто процессуальным мотивам, ре¬
шения комиссии о возбуждении судебных дел за «неува¬
жение к конгрессу», это еще не означает, что зачерки-
7*
195
вается основное в работе комиссии палаты представите¬
лей по расследованию антиамериканской деятельности.
Рассматривая дело Бэйренблатта, Верховный суд ис¬
пользовал «принцип соразмерности»: при решении дел,
затрагивающих права, предусмотренные 1-й поправкой,
«судам приходится соразмерять частные и государствен¬
ные интересы всякий раз, когда они сталкиваются в тех
или иных конкретных обстоятельствах». Для данного слу¬
чая этот принцип подходил как нельзя лучше, потому что
если право свободно выступать было лишь частным ин¬
тересом, то как можно было поставить его выше огромно¬
го государственного интереса страны, которой угрожа¬
ет подрывная деятельность и возможное нападение
извне?
Своим решением по делу Бэйренблатта Верховный суд
сделал ясным для всех, что влияние «холодной войны» не
миновало и его. Комиссии по расследованию антиамери¬
канской деятельности было крайне важно получить от
подсудимого ответ на вопрос, является ли он членом ком¬
мунистической партии. Поэтому суд в своем решении за¬
писал:
«Считать, что, поскольку и коммунистическая пар¬
тия может выступать инициатором мирных политических
реформ, и стоящие сейчас перед нами конституционные
вопросы должны решаться так, как если бы эта партия яв¬
лялась, с точки зрения национальной безопасности, обык¬
новенной политической партией, равносильно требованию,
чтобы суд закрыл глаза на совеременное международное
положение, которое как раз и определило курс всей нашей
внешней политики после окончания второй мировой
войны.».
Мы приходим к заключению, что, если соразмерить стал¬
кивающиеся в данном случае личные и государственные
интересы, то предпочтение должно быть отдано последним,
вследствие чего положения 1-й поправки не должны в дан¬
ном случае считаться нарушенными».
Антикоммунизм, который разожгли в стране проверки
лояльности правительственных служащих и активность
комиссии палаты представителей по расследованию анти¬
американской деятельности, доходил до совершенного аб¬
сурда, но в то время это не казалось абсурдным: антиком¬
мунистическая истерия охватила всю страну. Одному ре-
зервисту-моряку было отказано в присвоении офицерского
195
звания, так как он продолжал поддерживать «тесную связь»
с бывшим коммунистом; этим «бывшим коммунистом» была
его мать. «Вашингтон пост» в номере от 20 ноября 1954 г.
сообщала, что одному молодому учителю музыки, став¬
шему агентом по покупке-продаже пианино, здесь на
прошлой неделе было отказано в выдаче патента на прода¬
жу подержанных пианино, так как, будучи вызван в комис¬
сию по расследованию антиамериканской деятельности,
он отказался отвечать.
В 1957 г. председатель названной комиссии конгрес¬
смен от штата Пенсильвания Фрэнсис Э. Уолтер сам
дал очень яркий пример фантазий, которые распростра¬
нялись тогда насчет якобы существующих планов захвата
коммунистами власти в США. Уолтер утверждал, что в
Соединенных Штатах насчитывается 200 тыс. коммунистов,
хотя ФБР, никогда, как известно, не преуменьшавшее их
численности, называло цифру около 20 тыс. Он заявил:
«Все, кто считает, что коммунизм больше не является уг¬
розой для США, представляют собой серьезную опасность.
Им надо бы знать, что в настоящий момент на американ¬
ской земле действует сила, эквивалентная 20 боевым ди¬
визиям вражеских войск, занятая пропагандой, шпиона¬
жем, подрывной работой и лояльная только в отношении
Советского Союза».
В 1968 г. три чикагца поставили под вопрос законность
существования комиссии палаты представителей по рас¬
следованию антиамериканской деятельности. Среди них
был и специалист по операциям на сердце хирург Джеремиа
Стэмлер, отказавшийся отвечать на вопросы комиссии, а по¬
том потребовавший через суд ее упразднения на том осно¬
вании, что она противоречит 1-й поправке к конституции
США. Апелляционный суд в Чикаго голосами двух судей
против одного отклонил это требование. В ноябре 1968 г.
Верховный суд (хотя его состав был в то время самый «ли¬
беральный»: в него входили Эрл Уоррен, Тергуд Маршалл,
Уильям Дж. Бреннэн-младший и Эйб Фортес) отказался
принять к рассмотрению заявление этих чикагцев и без
всяких комментариев поддержал решение апелляционного
суда. Но через два года, когда Верховный суд все еще не
находил в себе сил признать действия названной комиссии
противоречащими 1-й поправке, многим американцам они
начали представляться нелепыми и в то же время опас¬
ными. Поэтому конгресс переименовал ее в комиссию
197
по внутренней безопасности, но ее суть от этого не изме¬
нилась.
Американцы долгое время тешили себя мыслью о том,
что, какой бы кризис ни переживали США в области внеш¬
ней политики, экономики, положения негров, правом на
свободу слова — эту мощную основу демократии, охра¬
няемую конституцией и Верховным судом США,— обладает
каждый американец. Но Верховный суд только в 1925 г.
впервые признал, что к 1-й поправке имеют какое-то от¬
ношение и посягательства государства на свободу слова,
которые часто имели место в истории США. В военное
время — первая мировая война дала тому первый при¬
мер — Верховный суд оберегал правительство от критики
и сформулировал правила (включая доктрину «явной и
непосредственной опасности») которые выглядели очень
«либерально» на бумаге, а на практике помогали бросать
противников войны в тюрьму. Даже самые либеральные
члены суда, Оливер Уэнделл Холмс и Луис Брэндейс,
участвовали во время войны в этом урезывании прав, пре¬
дусмотренных 1-й поправкой. После второй мировой вой¬
ны Верховный суд утвердил еще больше всяких юридичес¬
ких уверток, позволявших ограничивать свободу слова
для радикалов и инакомыслящих. Президента Трумэна
считали либералом, но Верховный суд никогда еще не вел
себя так консервативно, как в тот период, когда в нем гос¬
подствовали ставленники президента (когда, в частности,
его представителем был Фред М. Уинсон, политический
протеже Трумэна). Суд признал конституционным закон
Смита, который позволял преследовать кохммунистов как
«участников заговора» с целью насильственного свержения
правительства, активно помог властям расправляться с
коммунистической партией и упрятать ее руководителей в
тюрьму: 141 ахМерикапский коммунист был отдан под суд,
из них 29 человек были посажены в тюрьму, а над всеми
остальными нависла угроза оказаться в тюрь.ме.
Последующие решения Верховного суда внесли не¬
большое изменение в решение Унисона от 1951 г. по пово¬
ду закона Смита, и в 1961 г. суд уже заявлял, что заклю¬
чить в тюрьму по этому закону можно только того, кто
«известен как активный член» коммунистической партии.
Антикоммунистические настроения продолжали нагне¬
таться, и либералы в этом отношении были активнее дру¬
гих. Поэтому, когда встал вопрос о том, чтобы похоронить
198
на Арлингтонском национальном кладбище ветерана вто¬
рой мировой войны Роберта Томпсона, одного из руково¬
дителей компартии, осужденного по закону Смита, пра¬
вительство возразило. За героизм, проявленный в боях
на Тихом океане, Томпсон был награжден крестом «За вы¬
дающиеся заслуги». Но Николас Катценбах, министр
юстиции в правительстве Линдона Джонсона, разыскал ка¬
кое-то правило вдобавок к «какому-то замысловатому юри¬
дическому меморандуму на семи страницах», как его наз¬
вала «Нью-Йорк тайме», на основании которых он запре¬
тил похороны Томпсона на Арлингтонском кладбище.
Исчезла ли антикоммунистическая истерия периода
Маккарти вместе с самим Маккарти? Или же он лишь про¬
лил более яркий свет на эту черту американского общест¬
ва? Два сообщения, появившиеся в 1968 г., свидетельст¬
вуют скорее именно об этой черте. В одном из них, напе¬
чатанном в «Нью-Йорк тайме», говорилось, что кандидат
в президенты от коммунистической партии не будет охра¬
няться секретной службой, хотя после убийства сенатора
Роберта Кеннеди был принят закон, обязывающий пра¬
вительство обеспечивать охрану всем кандидатам в пре¬
зиденты. «Как сказал представитель министерства, надо
полагать, что консультативная комиссия, созданная по но¬
вому закону об охране кандидатов, отрицает, что комму¬
нистическая партия имеет по этому закону право претен¬
довать на охрану своего кандидата». Другое сообщение
касалось письма, которое направил коммунистической
партии помощник прокурора штата Аризона Филип М.
Хэггерти, заявляя, что законы Аризоны «категорически
запрещают» коммунистам выдвигать своих официальных
кандидатов на выборах в этом штате. Хэггерти добавлял:
«О подрывном характере вашей организации еще ясней
говорит тот факт, что в вашем письме вы даже не указали
ваш почтовый индекс».
Во время первой мировой войны многие американцы,
выступавшие против вступления США в войну, были осуж¬
дены на основании закона 1918 г. о запрещении антиправи¬
тельственной агитации. Закон должен был действовать
только в военное время, и поэтому к 1921 г. стал считаться
потерявшим силу. Но когда в 1950 г. президент Трумэн объ¬
явил в стране «чрезвычайное положение» — в 1972 г. оно
все еще не было отменено,— вновь возымели силу все за¬
коны военного времени, в том числе и закон 32-летней дав-
189
ности о запрещении антиправительственной агитации. И
не кто иной, как «либеральный» министр юстиции Роберт
Кеннеди, попросил конгресс распространить действие это¬
го закона также и на заявления, с которыми американцы
выступают за границей; в числе других наказаний за¬
кон предусматривал тюремное заключение на срок до 20
лет за заявления с целью «воспрепятствовать набору»
в вооруженные силы. Палата представителей подавляю¬
щим большинством голосов приняла эту поправку, но в
сенате она не прошла. Подобные акции Р. Кеннеди были
не очень-то обнадеживающими для тех, кто верил, что
либеральные политические деятели всегда будут готовы
защищать свободу слова.
Свобода слова в .Соединенных Штатах обеспечена вовсе
не так надежно, как это, казалось бы, должно явствовать
из слов 1-й поправки: «Конгресс не должен издавать за¬
конов... ограничивающих свободу слова или печати или
право народа мирно собираться и обращаться к правитель¬
ству с петициями о прекращении злоупотреблений». Эти
слова—только риторика американского либерализма.Одна¬
ко действующее кредо либерализма гласит, что свобода сло¬
ва должна ограничиваться в зависимости от обстоятельств
и от того, кто именно хочет этой свободой пользоваться.
В принципе, конечно, каждый американец может выйти
на улицу, встать на ящик из-под мыла и высказать людям
все, что у него наболело. Но был такой случай. В 1949 г.
студент Сиракыосского университета (штат Нью-Йорк)
Ирвинг Фейнер взобрался на деревянный ящик и стал в
своей речи критиковать президента Трумэна, «Американ¬
ский легион» *, мэра города и местных политических бос¬
сов; он сказал, что «цветные в США не имеют равных прав
и им надо с оружием в руках подняться на борьбу за них».
Кто-то из толпы позвал полицейского. Он несколько раз
предлагал Фейнеру замолчать, но тот не послушался;
тогда оратора стащили с ящика, арестовали за «нарушение
общественного порядка» и приговорили к тюремному зак¬
лючению. Когда апелляция дошла наконец до Верховного
суда, его председатель Уинсон, выступая от имени боль¬
шинства, заявил, что арест был произведен «в рамках того,
что дозволено полиции штата». Хьюго Блэк, выступивший
* Реакционная организация ветеранов войн, созданная б
США в 1919 г.— Прим. ред.
200
от имени трех не согласившихся с этим решением чле¬
нов суда, назвал вынесенный Фейнеру приговор «насмеш¬
кой над конституционными гарантиями свободы слова».
Но Верховный суд так никогда и не пошел на то, чтобы ос¬
порить и перечеркнуть основную предпосылку вынесенного
по делу Фейнера решения, а именно что служащие поли¬
ции могут в каждом случае действовать по своему усмот¬
рению и это не будет считаться нарушением 1-й поправки.
А если бы даже Верховный суд и стал решительным сто¬
ронником свободного произнесения речей на улицах, чего
бы эта его поддержка стоила, если полиция все равно мог¬
ла бы арестовать любого, чья речь ей бы не понравилась?
Арестованный мог в конечном счете добиться в судах сво¬
его оправдания и освобождения, но ему все равно приш¬
лось бы отсидеть какое-то время в тюрьме, израсходовать
десятки тысяч долларов на адвокатов и, может быть,
несколько лет прождать, пока его дело дойдет до Верхов¬
ного суда. Другими словами, надо долго ждать, когда кон¬
ституция тебя защитит, прямую же власть над твоим
«свободным» словом имеют те, у кого в руках дубинка и
револьвер в кобуре и кто обязательно появится в том са¬
мом месте, где ты этой «свободой» захочешь воспользо¬
ваться.
Власть полиции над конституционными правами, мо¬
жет быть, еще более очевидна в свете ее действий против
тех, кто решается воспользоваться правом на свободу пе¬
чати,— правом, которое Верховный суд ограничивает сво¬
ими решениями не так жестко, как свободу слова. Насчет
права на свободу печати — в частности, права распростра¬
нять листовки в общественных местах — Верховный суд
всегда высказывался ясно. В целом ряде своих решений он
подтвердил право граждан распространять листовки без
специального на то разрешения, даже если они анонимны
и даже если раздаются они не только в местах, которые на¬
зывают общественными, но и, например, в кооперативных
поселках, жилых массивах, построенных за счет правитель¬
ства, универсальных магазинах или просто по квартирам.
Но местная полиция собственной властью вполне может
аннулировать эти решения. Так, например, в Линне
(штат Массачусетс) в 1970 г. полиция арестовала несколь¬
ких молодых людей, раздававших антивоенные листовки
перед зданием средней школы. В конечном счете Верхов¬
ный суд, может быть, и встал бы на их защиту, но в тот
201
момент, когда они раздавали листовки, полиция своей
властью лишила арестованных права на это.
Утверждения либералов, будто в Соединенных Шта¬
тах существует свобода слова,— это только претензии,
тогда как власть полиции над конституционными права¬
ми — это реальный факт. В американском обществе после
второй мировой войны с его сложными и дорогостоящими
формами коммуникаций свобода слова приобретает серь¬
езный экономический характер. Резонно не только спра¬
шивать, пользуетесь ли вы свободой слова, но и в какой
степени вы ею пользуетесь, как слышен ваш голос и сколь¬
ко людей могут его услышать? Право человека свободно
высказываться ограничивается его доходом и политичес¬
ким весом. Какой-нибудь радикал может использовать
ящик из-под мыла и обратиться с речью к сотне людей в
парке. Кто-нибудь еще может взять на прокат систему
громкоговорителей, и его голос дойдет до нескольких ты¬
сяч людей. Корпорация может купить лучшее время на
телевидении, и в один вечер ее услышат десять миллионов
зрителей. Тому, кто захочет критиковать президента, при¬
дется истратить чуть не все свои средства, чтобы купить
минуту телевизионного времени, президент же может, ког¬
да ему захочется, занять все главные каналы телевидения,
говорить, сколько пожелает, и ему будут внимать 50 млн.
человек. Инакомыслящие могут издавать свои крохотные
журналы и газеты. Но те, кто владеет журналами «Тайм»,
«Ньюсуик», «Макколлс» или «Ридерс дайджест», газетами
«Нью-Йорк тайме» или «Лос-Анджелес тайме», имеют сво¬
боду выражения своих взглядов в совсем иных, огромных
масштабах.
Теоретическая свобода слова ограничивается и дру¬
гими фактами реальной действительности. Те, кто рабо¬
тает в конторе, на фабрике, учится в университете, бо¬
ятся, что, если они скажут не то, от них могут избавиться.
В декларируемой Америке, просторной и вольной, люди
могут говорить все, что захотят, но в ее реальных ячей¬
ках, там, где американцы живут, работают или учатся,
по существу, больше тирании, чем демократии. В школе
всеми командует учитель, на работе — хозяин, дома —
родители, в зале суда — судья.
Увольнение Джонатана Козола, молодого школьного
учителя из Бостона, может служить убедительным при¬
мером того, как власти контролируют живое слово. Козол,
202
автор книги «Ранняя смерть» о бостонской школьной си¬
стеме, однажды прочел своим ученикам стихотворение
Лэнгстона Хьюза «Баллада о домохозяине». В нем гово¬
рилось:
Домохозяин,
Моя крыша протекает,
Помните, я вам об этом говорил
Еще на прошлой неделе?..
Десять долларов, говорите, я должен вам?
За мной десять долларов?
Так нет же, не отдам я их вам,
Пока не почпните крышу...
Полиция! Полиция!
Скорей сюда, хватай этого человека!
Он замахивается на власть,
Он хочет устроить переворот..*
Полицейский участок.
Камера за железной решеткой.
Заголовки в газете:
ЧЕЛОВЕК УГРОЖАЕТ ДОМОВЛАДЕЛЬЦУ
ЖИЛЬЦУ НЕЧЕМ УПЛАТИТЬ ЗАЛОГ
СУДЬЯ ЗАКЛЮЧАЕТ НЕГРА
НА ТРИ МЕСЯЦА В ТЮРЬМУ
Козола уволили с работы постановлением школьного
комитета, указавшего в своей докладной записке следу¬
ющее: «Был установлен тот факт, что мистер Козол читал
стихотворение «Баллада о домохозяине» своему классу,
а потом раздал ученикам копии, отпечатанные на миме¬
ографа, чтобы они выучили его дома наизусть».
1-я поправка к конституции США дает гражданам
право «мирно собираться и обращаться к правительству
с петициями о прекращении злоупотреблений». Из всех
конституционных прав это—самое хрупкое, суды могут
интерпретировать его двояким образом, а полиция —
и это самое важное — нарушает его изо дня в день. Вме¬
сте с тем право на собрания является, может быть, и самым
важным, потому что оно вырастает в политическую про¬
блему всякий раз, когда гражданам бывает необходимо
употребить свою силу и свое влияние, чтобы воспротивить¬
ся злоупотреблениям правительства. Со свободой слова
и свободой печати система еще может как-то мириться,
203
поскольку сами собой они не ведут к организованным дви¬
жениям, которые могут представить угрозу для статус-кво.
Такие движения требуют совместных действий. Без свобо¬
ды собраний граждане не смогут когда надо оказать сопро¬
тивление властям, накопить и поддерживать в себе силы,
необходимые для осуществления политических перемен,
вследствие чего эта свобода является, по-видимому, самым
существенным из всех конституционных прав.
Верховный суд своими решениями внес лишь неопре¬
деленность в отношении этого права. Только в 1937 г.—
в конце долгого периода бурных, диктовавшихся необхо¬
димостью «собраний», начиная со стачек железнодорож¬
ников 1877 г. и кончая сидячими забастовками 1936—
1937 гг.,— Верховный суд решил, что на это конститу¬
ционное право можно ссылаться также и в случаях, когда
свободу собраний ограничивают власти штатов,— а имен¬
но такие случаи происходили особенно часто. Но в том
же году в своем решении о сидячих забастовках суд за¬
явил, что всякое собрание, превращающееся в движение
протеста, например такое, как занятие рабочими пред¬
приятий, чтобы усилить свой нажим на хозяев и еще ярче
подчеркнуть свои требования, нетерпимо.
Решения Верховного суда, принятые в 60-х годах,—
по делам, чаще всего связанным с движением за граждан¬
ские права,— не внесли ясность в вопрос, когда мирные
собрания допускаются, а когда нет. В 1963 г., рассмотрев
дело Эдвардса нз штата Южная Каролина, суд снял об¬
винение в нарушении общественного порядка со 187 не¬
гритянских студентов, устроивших демонстрацию перед
зданием законодательного собрания штата. Студенты вели
себя прилично, пели государственный гимн США, когда
же полиция приказала им разойтись, они отказались это
сделать. Но через три года, по делу Эддерли из штата
Флорида, суд поддержал обвинение в нарушении общест¬
венного порядка против другой группы негритянских
студентов из 32 человек, постановив, что собираться, даже
мирно, около тюрьмы недопустимо. Судья Дуглас, выступая
от имени не согласившегося с этим меньшинства (кроме
него, это были Фортес, Бреннэн и Уоррен), сказал: «Зда¬
ние тюрьмы, как и резиденция губернатора, здания за¬
конодательного собрания, суда или другого учреждения
штата, принадлежат к числу правительственных зданий,
идет ли речь о лондонской тюрьме Тауэр, Бастилии или
204
небольшой тюрьме графства. И когда в нем содержатся
политические заключенные или те, кого, по мнению мно¬
гих, арестовали несправедливо, то естественно, что оно
становится центром притяжения для протестующих. Пра¬
во обращаться с петициями о прекращении злоупотребле¬
ний имеет давнюю историю и не может ограничиваться по¬
сылкой письма или телеграммы конгрессмену; оно не может
сводиться также к явке с какой-нибудь жалобой в местный
муниципальный совет или к отправлению писем президен¬
ту, губернатору или мэру. Обычные методы обращения
с петициями могут быть, и часто бывают, закрыты для
больших групп наших граждан. Законодатели могут оста¬
вить петицию без внимания; официальные жалобы могут
теряться в бескрайних бюрократических дебрях; колеса
судебной машины могут крутиться очень медленно. Те,
кто не имеет доступа к радио и телевидению, те, кому не
по средствам давать объявления в газетах или выпускать
в обращение брошюры с подробным изложением своих
жалоб, могут дать знать о себе должностным лицам только
другими способами. Но эти их методы не должны осуждать¬
ся как обструкционистская или беспокоящая тактика,
если их собрания и петиции являются мирными по своему
характеру, как это было в данном случае».
Мнение Дугласа было очень убедительно обосновано,
но большинство с ним не согласилось. Более благопри¬
ятными для протестующих были другие решения Верхов¬
ного суда. В решении 1965 г. уличная демонстрация
у здания суда в штате Луизиана была сочтена законной
(дело Кокса из штата Луизиана). В том же году суд реа¬
билитировал одного руководителя движения за граждан¬
ские права, осужденного за то, что он не послушался
полицейского, который приказал ему «проваливать» отту¬
да, где он находился; в решении суда было сказано,
что право человека находиться на улице не должно зави¬
сеть от прихоти представителя полиции (дело Шаттлсу-
орта из Бирмингема).
Но сама неопределенность в отношении того, насколько
решительно суды будут защищать гражданские права
в том или ином случае, отпугивает людей от того, чтобы
свободно пользоваться этими правами. Откуда какой-
нибудь группе людей знать, что Верховный суд, не найдя
ничего предосудительного в демонстрации перед зданием
суда, одобрит арест собравшихся около здания тюрьмы?
205
Как подействовала на других (кто, может быть, хочет
реализовать свое право на собрания) созданная этими
двумя решениями неясность? Не могло ли благоприятное
для Эдвардса решение по его делу, принятое в основном
потому, что демонстрация не очень вывела из себя при-
сутствоваших при этом белых, быть иным, если бы зрители
повели себя по-другому, набросились бы на негров и т. д.?
И могли ли демонстранты точно предвидеть, какой эффект
произведет их собрание на других? Что было бы, если бы
демонстранты пели не гимн США, как в деле Эдвардса,
а «Интернационал»? Неопределенность в отношении того,
какие действия суды будут оправдывать, а какие нет,
сама по себе страшит, так же как несчастный заключенный,
с которым обращаются то жестоко, то мягко, бывает на¬
пуган куда больше, чем тот, кто знает, что его ждет.
Есть и другие проблемы, связанные с осуществлением
и защитой конституционных прав в рамках американской
юридической системы. Требуется, к примеру, необыкно¬
венно много и времени, и денег для того, чтобы довести
какое-нибудь дело до конца, пройдя через все инстанции
вплоть до Верховного суда. Подсчитано, что на это не¬
обходимо потратить от 25 до 40 тыс. долл, и от двух до
четырех лет. Но даже и после этого Верховный суд, ко¬
торый разбирает меньше 5% передаваемых ему дел, может
решить не пересматривать то или иное из них. Другая
проблема состоит в том, что каждое решение Верховного
суда применимо только к тому конкретному делу, которое
он рассмотрел, поэтому всякое аналогичное дело, посту¬
пающее к нему потом, всегда может быть сочтено чем-то
отличающимся от прежнего и потому заслуживающим иного
решения. И третья большая проблема заключается в том,
что местные суды, первыми решающие, заключать чело¬
века в тюрьму или нет, потому что его поступок является
его конституционным правом, могут либо не знать решений
Верховного суда по аналогичным делам, либо просто не
хотеть с ними считаться.
Весной 1963 г. Верховный суд снял обвинение в на¬
рушении общественного порядка с шести негритянских
юношей в г. Саванна (штат Джорджия), которые играли
в баскетбол в парке «только для белых» и не выполнили
приказа полиции уйти оттуда. Председатель суда Уоррен
заявил, что непослушание было в данном случае оправдан¬
ным, потому что приказ полиции противоречил консти-
206
туции и был незаконен. Через два месяца в Гринвиле
(штат Миссисипи) по такому же обвинению было аресто¬
вано несколько молодых негров, протестовавших против
сегрегации. Решения Верховного суда по делу негров из
Саванны как будто бы и не существовало, потому что го¬
родской суд в Гринвиле признал местных негров винов¬
ными.
В знак протеста против такого решения 50 негров со¬
брались перед зданием суда, где к ним обратился с речью
секретарь местного отделения Студенческого координа¬
ционного комитета ненасильственных действий (СККНД)
Чарльз Маклорин, критиковавший вынесенный приговор
и призвавший негров регистрироваться в качестве изби¬
рателей, чтобы потом иметь возможность что-то делать
против таких несправедливостей. Местный полицейский
велел Маклорину «убираться вон», но тот, считая, что
никто не имеет права посягать на его свободу слова, про¬
должал говорить. Он был арестован, обвинен в нарушении
общественного порядка и сопротивлении властям и при¬
говорен к 180 дням тюрьмы. Вышестоящие суды штата его
апелляцию отклонили, после чего дело было передано
в Верховный суд США. Для пересмотра дела требуется
согласие четырех его членов, в данном случае за пере¬
смотр проголосовали трое, так что Маклорину пришлось
сесть в тюрьму — после того как судебная волокита от¬
няла у него почти четыре года.
Ограничения конституционного права на собрания —
результат не только прихотей американской судебной
системы, но и полицейского произвола. За участие в де¬
монстрациях борцов за гражданские права начала 60-х
годов тясячи мирно собиравшихся людей были арестованы,
и конституция их не защитила, потому что, по существу,
она была отдана на полный произвол местной полиции.
А федеральное правительство, которому вменено в обя¬
занность защищать конституционные права граждан от
посягательств на них со стороны местной полиции, ничего
не сделало для того, чтобы защитить свободу собраний.
В Олбани (штат Джорджия) в 1961 и 1962 гг. было аре¬
стовано 700 человек за то, что они устроили уличную
демонстрацию против расовой дискриминации. Несколько
сот человек было арестовано за участие в пикетах и собра¬
ниях, которые устраивались в городских парках, в «мар¬
шах» к мэрии, в общих молитвах у зданий мэрии и пу-
207
бличной библиотеки. Что на этот счет было записано в кон¬
ституции или решениях Верховного суда, было неважно;
право этих людей на собрание отменил местный начальник
полиции, а когда они настаивали на нем, их лишили сво¬
боды. В Бирмингеме в 1963 г. тысячи людей были аресто¬
ваны за то, что они собирались на улицах с целью, спе¬
циально указанной в конституции: «обращаться к прави¬
тельству с петициями о прекращении злоупотреблений».
В Селме двумя годами позднее демонстрантов атаковала
и беспощадно избивала дубинками конная полиция.
Чего стоит в действительности право мирно собирать¬
ся, уже достаточно хорошо выяснилось во время движе¬
ния за гражданские права в начале 60-х годов, но еще ярче
это обнаружилось в конце прошлого десятилетия, когда
в стране поднялась волна антивоенных демонстраций. Сно¬
ва и снова отряды полиции и национальной гвардии напа¬
дали, применяя обычно дубинки и слезоточивый газ, а
иногда и огнестрельное оружие, на участников демон¬
страций и митингов, собиравшихся, чтобы выразить
протест против продолжения войны во Вьетнаме. Иногда
полиция могла сослаться на провокационные акты из тол¬
пы — ругательства или брошенный камень,— но ее от¬
ветными действиями были такие зверства, что какой-ни¬
будь мелкой провокацией их нельзя было оправдать. По¬
лиция в Америке использовала провокационные акты
одиночек, скрывавшихся в массе людей, в качестве пред¬
лога для того, чтобы избивать людей дубинками, травить
газом или стрелять во всех без разбора, подобно тому
как американские войска во Вьетнаме порой стирали
с лица земли целую деревню только за то, что из нее
раздались выстрелы.
Столкновения, вспыхнувшие на улицах Чикаго во
время происходившего там в 1968 г. национального съезда
демократической партии, комитет, который расследовал
эти события, назвал «полицейским бунтом». В его докладе,
представленном Национальной комиссии по изучению при¬
чин и средств предотвращения насилий, было сказано:
«В течение недели, пока работал съезд, чикагская полиция
была объектом все новых и новых провокаций, выражаю¬
щихся как в словах, так и в делах. Демонстранты осыпали
полицейских нецензурной бранью, бросали в них камни,
поленья, кафельные плитки и всякие нечистоты. Некото¬
рые из этих действий были преднамеренными, другие со-
208
вершались «стихийно» или же были спровоцированы са¬
мой полицией. Кроме того, полицию вывели из себя широ¬
ковещательные угрозы расстроить всю жизнь в городе
и сорвать съезд.
Таков был характер провокаций. О характере ответных
действий полиции говорят безудержные и повальные
насилия, которые она чинила во многих случаях, особенно
по ночам. Эти насилия были тем более отвратительны,
что творились они зачастую над людьми, не нарушавшими
никаких законов или приказаний и никому не угрожав¬
шими. К ним относились участники мирных демонстраций,
случайные свидетели этих сцен и многие чикагские гражда¬
не, которым просто случилось быть или которые жили
в тех районах, где имели место столкновения».
Это резюме дает лишь самое слабое представление
о кровавых побоищах и расправах, которые устраивала
полиция и описания которых содержатся в докладе ко¬
митета, занимавшегося данным расследованием; возгла¬
влял этот комитет видный бизнесмен и юрист, человек
консервативных взглядов, Дэниэл Уокер, собравший
показания более чем 3 тыс. участников и свидетелей чи¬
кагских событий. Вот некоторые примеры полицейских
насилий, взятые из его доклада: «Находившийся в толпе
священник сказал, что видел мальчика лет 14—15, который
забрался на крышу автомобиля и оттуда кричал что-то
неразборчивое. Вдруг подбежавший полицейский стащил
его с автомобиля, повалил наземь и три или четыре раза
ударил дубинкой. К нему присоединились другие поли¬
цейские...
Хорошо одетая женщина видела этот инцидент. Она
подошла к стоявшему рядом капитану полиции и сердитым
тоном стала что-то ему говорить. Тут из-за ее спины вы¬
скочил другой полицейский, прыснул ей в лицо аэрозо¬
лем, а потом ударами дубинки свалил на землю. Он и двое
других полицейских поволокли ее по земле к полицей¬
скому фургону и бросили в него...»
«Группа полицейских набросилась на некоего Джек¬
сона,— рассказывает другой свидетель.— Обратившихся
в бегство демонстрантов избивали всех подряд... Два че¬
ловека остались лежать в лужах крови: их головы были
размозжены полицейскими дубинками».
Другой доклад, под названием «Политика протестов»,
представил Национальной комиссии по изучению причин
209
и средств предотвращения насилий социолог Джером
Сколник. Он также обратил внимание этой комиссии на
широко распространившуюся практику полицейских на¬
силий против мирных собраний людей, заявив: «В марте
1968 г. на центральном вокзале в Нью-Йорке, где демон¬
странты вели себя как типичные хиппи, то есть не соверша¬
ли никакие насильственные действия, а только кричали
и дурачились, появившаяся вдруг полиция даже не дала
толпе возможности рассеяться, а сразу принялась из¬
бивать дубинками всех без разбора демонстрантов. Ме¬
сяцем позже такая же расправа была учинена на Вашинг-
тон-сквере, и теперь, конечно, все знают... как полиция
неистовствовала в Колумбийском университете. Разгон
многотысячной демонстрации в Лос-Анджелесе летом
1967 г.— другой типичный пример. Там, как сообщалось
в докладе под названием «День протестов, ночь насилий»,
который подготовил Американский союз борьбы за гра¬
жданские свободы, созданный в южной Калифорнии, раз¬
гон сопровождался такими же полицейскими насилиями
против демонстрантов; дубинками избивали даже детей
и инвалидов».
Одним из самых вопиющих примеров насилия, при¬
меняемого властями против мирно собирающихся людей,
явились события в Кентском университете штата Огайо,
где студенты устроили демонстрацию протеста против втор¬
жения американских войск в Камбоджу по приказу ад¬
министрации Никсона. За день до этого национальных
гвардейцев послали в университетский городок, после
того как студенты сожгли здание местного центра подго¬
товки офицеров резерва. Солдаты открыли огонь по
шумящей, но безоружной толпе, убив четырех студен¬
тов. Результаты проведенного ФБР расследования этого
происшествия сенатор от штата Огайо Стивен Янг, высту¬
пая в сенате 13 октября 1970 г., суммировал так: «Боль¬
шинство национальных гвардейцев, применивших оружие,
вовсе не утверждают, что открыли огонь вследствие ка¬
кой-то угрозы их жизни. В своих рассказах они едино¬
душны скорее в том, что стреляли потому, что услышали,
как стреляют другие. Есть основания считать, что версия
национальной гвардии, согласно которой студенты по¬
ставили под угрозу жизнь солдат, была сфабрикована уже
после события». Однако большое жюри штата Огайо не
признало национальных гвардейцев виновными, а 25 сту-
210
дентов были привлечены к судебной ответственности по
различным обвинениям.
Через год после трагедии в Кенте, в мае 1971 г., на
улицах столицы США было арестовано около 13 тыс. че¬
ловек. Эти люди прибыли в Вашингтон протестовать про¬
тив воины в Индокитае, причем многие из них были готовы
совершать акты ненасильственного гражданского непо¬
виновения. Но лишь немногие из них были действительно
арестованы за совершение таких актов, как блокирование
уличного движения. Большинство подверглось арестам
просто за то, что ходили по улицам, в одиночку или груп¬
пами. Одного молодого человека арестовали, когда он
шел по улице; он был длинноволос и одет в джинсы, а уже
одно это служило в то время основанием для арестов. Автор
этих строк, который видел это и остановился, чтобы спро¬
сить у полицейского, за что он избивает молодого человека,
был тоже арестован. Арестовали и другого человека, ко¬
торый остановился, чтобы сфотографировать эту сцену,
а также еще двух граждан, остановившихся, чтобы узнать,
что происходит. Затем арестовали еще шесть человек,
которые шли по улице и пели песню «Америка, ты прек¬
расна».
Какая польза была тысячам людей от того, что в 1960 г.
Верховный суд, рассмотрев дело Томпсона из Луи¬
свилла, постановил, что полицейский не имел права аре¬
стовывать негра, находившегося в кафе и отказавшегося
выйти из него? Суд информировали о том, что Томпсона
арестовали по закону о бродяжничестве, не за то, что он
что-то делал, а за то, что он негр. И как подчеркивает про¬
фессор Милтон Конвитц, «приговоры вроде этих, когда
людям вменяется в вину их положение, а не какие-нибудь
совершенные ими поступки... американские суды бесцере¬
монно выносят тысячами, и это не вызывает никакого воз¬
мущения и протеста...»
Стало уже стандартом цитировать в лекциях и книгах
по конституционному праву в качестве доказательства
неуклонного расширения конституционных свобод в США
за последние годы решение Верховного суда по делу Хэйга
против Конгресса производственных профсоюзов (КПП),
принятое в 1939 г. Дело было передано в Верховный суд
после того, как мэр Джерси-Сити Фрэнк Хэйг пытался
помешать гражданам собираться в период проведения
кампании за организацию профсоюзов, Слова судебного
211
решения по этому делу внушают иным гордость за амери¬
канскую юридическую систему: «Улицы и парки, как бы
они ни назывались, всегда содержались на пользу пу¬
блике и с незапамятных времен использовались для того,
чтобы граждане могли там собираться, обмениваться мы¬
слями между собой и обсуждать общественные де¬
ла».
Но какую пользу принесло это решение тем 19 борцам
за мир, которые, проходя в 1961 г. через г. Гриффин (штат
Джорджия) и возвещая своими плакатами, что они совер¬
шают «марш мира» по маршруту Квебек — Вашингтон —
Гуантанамо, были арестованы полицией, когда начали
раздавать листовки. Полицейские, которые вели арестован¬
ных, подгоняли их, как скотину, и избивали. Какая польза
была от этого решения тем многим тысячам людей, которых
10 лет спустя, во время повальных арестов в Вашингтоне,
сгоняли и запирали за оградами и решетками, и не стало
ли в их глазах пустой риторикой право собираться и по¬
давать петиции о прекращении злоупотреблений?
В мае 1970 г. Верховный суд (против был лишь один
его член) подтвердил, что мэры вправе запрещать публич¬
ные сборища во время городских волнений. Мэр Фи¬
ладельфии запретил кому-либо собираться на улицах
группами в 12 и более человек. «Нью-Йорк тайме»
писала: «Запрет был в силе пять дней, и за это время по¬
лиция разогнала три мирных собрания и арестовала более
100 человек...
В числе разогнанных были: группа борцов за граждан¬
ские права, собравшаяся, чтобы отправиться к дому
конгрессмена Уильяма А. Барретта и вручить ему пе¬
тицию с требованием принять внесенный законопроект
о гражданских правах 1968 г.; приблизительно 100 че¬
ловек, собравшихся для того, чтобы посадить дерево как
символ мира на земле; и около 250 студентов Пенсиль¬
ванского университета, устроивших митинг протеста про¬
тив запрещения собраний.
В апелляции указывалось на то, что, в то время как
группу, сажавшую дерево, разогнали, на происходившей
поблизости церемонии по случаю ввода вновь в строй
линкора «Нью-Джерси» собралось 10 тыс. человек. От¬
мечалось также, что группа, подошедшая к дому Барретта,
стояла спокойно и в ней было всего 11 человек. Полиция
их не трогала, пока не подошел двенадцатый, после чего
212
были произведены аресты. Кратким распоряжением
Верховный суд отклонил апелляцию, как поданную «не
по существенному в федеральных масштабах вопросу».
Пожалуй, самую реалистическую оценку конститу¬
ционного права на собрания сделал специалист по кон¬
ституционному праву Э. С. Корвин. Сказав о том, что
начиная с 30-х годов Верховный суд стал считать право
мирно собираться «родственным таким правам, как свобода
слова и свобода печати, и в равной степени важным»,
Корвин далее заметил: «Даже если это так, данное право
не является неограниченным. По обычному праву, неза¬
конным является всякое сборище, вызывающее опасения
у «людей с твердыми и рациональными убеждениями,
имеющих здесь семьи и собственность».
Упор, который американский либерализм обычно дела¬
ет на свободы, предусмотренные конституцией и якобы
защищаемые судами, просто не вяжется с действитель¬
ностью — с противоречивыми судебными решениями, дву¬
смысленностями, возможностями судов низших инстанций
игнорировать решения Верховного суда, с правом полиции
игнорировать все конституционные права и судебные
постановления, с привилегиями собственности и богат¬
ства. Гораздо ближе к истине действующее кредо либера¬
лизма, выработанное в судах и на улицах.
Гражданские свободы, гарантируемые 4, 5, 6 и 8-й
поправками, тоже ущемлялись. Могут ли узаконенные
обыски, подслушивание телефонных разговоров, поваль¬
ные аресты служить подтверждением «права народа на
охрану... от необоснованных обысков или арестов»,
провозглашенного 4-й поправкой? Не имеют ли целью
слова 5-й поправки о том, что никого нельзя «лишать
жизни, свободы или имущества без законного судебного
разбирательства», утвердить это право только за богачом,
а бедняка лишь ввести в заблуждение? Сколь долго еще
бедняки будут томиться в американских тюрьмах вопреки
положению 6-й поправки, которое гласит, что «обвиняемый
имеет право на скорый и публичный суд?» И в какой мере
бедняк может в суде «пользоваться помощью адвоката»,
как сказано в этой же поправке? Так ли уж правительство
США не повинно в «жестоких и необычных наказаниях»
по отношению к сидящим в тюрьмах, несмотря на то что
8-я поправка запрещает такие наказания? Сколько прав,
сколько законов, сколько всевозможных положений кон-
213
ституции США американское правительство нарушило
ради поддержания «правопорядка»?
Еще одним поводом для восхваления американской
юридической системы явилось для либералов принятие
Верховным судом совпадающих решений, расширявших
право обвиняемых по уголовным делам иметь адвоката.
Либеральные поборники гражданских свобод всячески
приветствовали в 1963 г. решение Верховного суда, в
котором было сказано, что отныне суды отдельных штатов
и городов обязаны обеспечивать адвокатской защитой
тех обвиняемых в уголовных преступлениях, которые
не имеют средств для того, чтобы самим нанимать себе
адвокатов; до этого решения адвокат назначался только
для тех обвиняемых, которым грозила смертная казнь.
Ио те, кто гордится этим «прогрессом», должны были бы
прежде спросить, почему на это понадобилось так много
времени? Только в 1932 г. — через 140 лет после принятия
Билля о правах — предусмотренное 6-й поправкой право
обвиняемых в уголовных преступлениях иметь адвоката
было вменено в обязанность соблюдать и судам отдель¬
ных штатов, в которых как раз и рассматривается боль¬
шинство уголовных дел. И только в 1963 г. это записан¬
ное в конституции право было наконец распространено
на все уголовные дела. Однако решение Верховного суда
не было распространено на дела о мелких преступле¬
ниях, хотя бывает, что суды и за них карают тех, кто
признан виновным, несколькими годами тюрьмы.
Решение по делу Гидеона распространило, по крайней
мере теоретически, право иметь адвоката и на неимущих
обвиняемых по всем серьезным уголовным делам, в чем те
очень нуждались. Но еще слишком часто адвокат назнача¬
ется самим судом, а большинство таких назначаемых
адвокатов бывают заинтересованы не столько в защите
своих неимущих клиентов, сколько просто в скорейшем
решении дела. В 1970 г. в одном из городов Восточного
побережья назначенные судом защитники тратили в сред¬
нем по семь минут на беседы со своими клиентами с момента
назначения до объявления ими судье, что их под¬
защитные — так бывает в большинстве случаев — при¬
знают себя виновными. Такие назначенные судом адвокаты
чаще всего дают своим подзащитным совет признать себя
виновным (обычно в менее тяжком из инкриминируемых
преступлений). В большинстве своем эти защитники —
214
фигуры, примелькавшиеся в зале суда, политические
друзья судьи и прокурора, и их задача — устроить так,
чтобы прокурор довольствовался признанием подсуди¬
мым своей вины по менее тяжкому из обвинений, то есть
чтобы восторжествовала, как говорят, «справедливость
по договоренности» «или справедливость по согласованию».
Задача такого адвоката — уговаривать подсудимого, что¬
бы все заинтересованные стороны скорей могли прийти
к «концу дела».
Многие подсудимые, настаивающие на своей невинов¬
ности, в конце концов соглашаются признать себя винов¬
ными просто потому, что им говорят, что если они не
признают себя виновными, а жюри (суд присяжных) все-
таки их осудит, то его приговор будет гораздо более суро¬
вым. Довод, используемый при уговорах, таков, что
подсудимый рискует быть наказанным дополнительно,
если будет слишком настаивать на соблюдении всех правил
судебной процедуры, в то время как суды и адвокаты уже и
так очень заняты. Джордж Джексон, автор книги «Соле-
дадский брат», не признал себя виновным, когда его обви¬
нили в краже 70 долларов у заправщика на бензоколонке,
но назначенный судом адвокат уговорил его признать
свою вину. 18-летнего парня приговорили к тюремному
заключению на неопределенный срок — от годичного
до пожизненного. Вместо того чтобы через год, в 1961 г.,
быть освобожденным, он и следующие десять лет просидел
в тюрьме. Каждый год его просьбы об освобождении судеб¬
ные власти отклоняли, потому что из тюрьмы не давали
о нем отзыва как о послушном, желающем искупить свою
вину заключенном. 21 августа 1971 г. Джексон был
застрелен часовыми в тюрьме Сан-Квентин.
Через год после решения по делу Гидеона Верховный
суд, рассмотрев дело Эскобедо, обязал и полицейские
власти обеспечивать арестованному юридическую защиту,
а в 1966 г., когда ему было передано дело Миранды из
штата Аризона, суд объявил, что полицейские обязаны
информировать тех, кого они арестовывают, об их праве
на адвокатскую защиту и молчание на допросах. Решение
Верховного суда по делу Эскобедо было вынесено для
пресечения случаев, когда у арестованных силой вырывали
признания, не давая им возможности обратиться к адво¬
кату. Но через два года после этого решения «Нью-Йорк
тайме» сообщала; «Многие самые видные в стране проку-
215
роры согласились на днях, что в судах и полиции мало что
изменилось после того, как в 1964 г. Верховный суд США
вынес свое двусмысленное решение относительно при¬
знаний подсудимых.
На 69-й годичной сессии Национальной ассоциации
главных прокуроров штатов четко выявилось единодуш¬
ное мнение о том, что решение Верховного суда по делу
Эскобедо против властей штата Иллинойс почти не по¬
влияло на существующую практику получения при¬
знаний».
Что касается решения по делу Миранды, то прове¬
денное в 1968 г. Институтом уголовного права и судопро¬
изводства при Джорджтаунском университете изучение
арестов в столице США показало, что его практические
результаты невелики. Большинство полицейских в своей
практике не руководствуются решением по делу Миранды,
и почти в таких же масштабах, как и до этого, арестованные
допрашиваются и признаются в своей «вине», не повидав¬
шись с адвокатом. Профессор юридического факультета
Стэнфордского университета Джон Каплан в 1970 г.
писал, что «решения Верховного суда насчет прав аресто¬
ванных по подозрению фактически в очень малой степени
ограничили произвол полиции... Можно сказать, что
главное значение этих решений было в том, что они позво¬
лили американскому обществу выглядеть так, что теперь
оно хранит еще большую верность конституционным
правам — по крайней мере, формально, — не создавая
в то же время для себя больших практических неу¬
добств...».
Качество судопроизводства в американских судах по-
прежнему в огромной степени определяется деньгами.
Именно доллары решают вопрос, получит ли обвиняемый
адвоката, назначенного судом, который все будет делать
наспех, или опытного защитника, который поведет дело
не торопясь, тщательно подготовившись и собрав все
нужные материалы. Именно от денег зависит, будет ли
обвиняемый освобожден под залог или будет оставаться
в тюрьме до начала суда — а этот период может длиться
два года. Рональд Голдфарб в своей книге «Выкуп», о
залоговой системе в США, отметил, что в 1963 г. около
1,5 млн. подсудимых сели в тюрьму до вынесения им
приговора, потому что не имели денег для внесения залога
(или для того, чтобы заплатить поручителям, которые
216
внесли бы за них этот залог; этот поручительский бизнес
приносит до четверти миллиарда долларов в год), В 1970 г.
один нью-йоркский судья подсчитал, что лица, обвиненные
в уголовных преступлениях и не имеющие возможности
внести залог, в среднем по девять месяцев просиживают
в тюрьме до суда, что вряд ли соответствует 6-й поправке.
8-я поправка, согласно которой «не должны требоваться
непомерно большие залоги», не очень-то волнует людей
состоятельных. Короче говоря, богатых отпускают под
залог на свободу, а бедняков сажают в тюрьму. Опытные
юристы, врачи, психологи оказывают богатым правона¬
рушителям всякого рода помощь, чтобы смягчить приго¬
вор; беднякам же приговоры выносятся без какого бы то
ни было снисхождения. Профессор Ричард Корн, крими¬
нолог из университета в Беркли, как-то отметил, что
«для провинившихся отпрысков богачей издавна сущес¬
твует — не официально, а секретно — особый, льготный
тюремный режим... Бедным это недоступно...»
Для некоторых американцев разрыв между словами
Билля о правах и действительностью американской жиз¬
ни — это не просто вопрос теории и практики. На любой
день любого года приходится несколько сот тысяч заклю¬
ченных (в тюрьмах федерации и отдельных штатов, графств
и городов), лиц, помещенных в камеры, подземелья,
изоляторы. Для них конституционных прав не существует.
Они живут в своем замкнутом мире, где каждая минута
их времени, любая сторона их жизни находится под
контролем тюремных властей.
Нынешний век американцы считают столетием реформ
в США. Но если об уровне цивилизации общества можно
судить по его тюрьмам, то американские тюрьмы дают
еще один яркий пример того, что никакие либеральные
реформы не смогли что-либо существенно изменить в США.
В 1956 г. заключенные тюрьмы Бафорд-Рок-Куорри в
Джорджии, которых осыпали ругательствами и били, в
которых стреляли за то, что они-де слишком долго задер¬
живались в туалете, расположенном во дворе, и которые
вообще повседневно подвергались жестокому обращению,
в конце концов не выдержали. Они могли дать знать о
себе внешнему миру только каким-нибудь актом отчаяния.
И вот 40 человек из них сели во дворе у каменной стены
и десятифунтовыми молотками сами перебили себе ноги,
чтобы привлечь чье-нибудь внимание к своей участи.
217
В марте 1971 г. Стивен Клэпп, постоянный сотрудник
Информационного центра в Вашингтоне, описывая амери¬
канские тюрьмы, подчеркивал: «В большинстве из 187
тюрем отдельных штатов творится столько беззаконий,
что их можно считать скорее рассадниками преступности,
чем средством ее искоренения». Спустя девять месяцев это
заявление подтвердил один федеральный судья в Вирги¬
нии, который привел несколько примеров зверского
обращения с заключенными в тюрьмах этого штата:
одного заключенного 14 часов держали прикованньш к
решетке его камеры, а потом на 17 дней оставили сидеть
в этой камере нагишом; другого заставили просидеть
226 дней в одиночном заключении; третий умер в одиноч¬
ной камере после того, как целую неделю тщетно молил
об оказании ему медицинской помощи.
Суды, как правило, смотрят сквозь пальцы на то, что
делается в тюрьмах. В 1966 г., например, к одному феде¬
ральному суду обратились с просьбой сделать что-нибудь
для заключенного, которого 27 часов продержали голым
в одиночной холодной камере, не дав ему ни матраса,
ни одеяла; ему же потом 16 дней не давали мыться. Суд
штата Мэриленд заключил, что, даже если это и соответ¬
ствует действительности, сообщенные факты не являются
исключительными в такой мере, чтобы нарушать принцип,
согласно которому обеспечение тюремной дисциплины
является функцией только тюремных властей. В мае 1970 г.
произошел редкий случай, когда нью-йоркский судья
Констанс Мотли приказал тюремщикам выпустить из
одиночной камеры одного заключенного, которого поса¬
дили за то, что он подготовил и пытался отправить по
почте юридические документы для другого обвиняемого
по его делу. Но потом решение этого судьи было отменено.
В конце 60-х — начале 70-х годов по всей стране участи¬
лись случаи тюремных бунтов, причем они стали приобре¬
тать все более серьезный характер. 3 октября 1970 г.
«Нью-Йорк тайме» сообщала: «Бунты заключенных в
этом городе (Нью-Йорке), требующих ускорения суда
над ними, снижения залоговых сумм и улучшения тюрем¬
ных условий, перекинулись вчера из тюрьмы в Куинсе
на тюрьму в Манхэттене, где заключенные захватили 18
заложников...
...В тюрьме Томбс, построенной на 932 человека,
находилось больше 1400 заключенных. В августе прошлого
218
года здесь восстали заключенные, протестуя против ску¬
ченности, жестокого обращения с ними охраны и долгого
оттягивания суда».
В сентябре 1971 г. восстали заключенные тюрьмы штата
Нью-Йорк в Аттике, чтобы выразить протест против сущес¬
твовавших там условий. Они овладели частью тюрьмы и
взяли 38 охранников и тюремных служащих в качестве
заложников. После четырех дней безуспешных перегово¬
ров полиция штата ворвалась в тюрьму и пустила в ход
слезоточивый газ и пулеметы. 30 заключенных и 10 залож¬
ников были убиты.
События в Аттике не представляли собой ничего не¬
обычного для американской пенитенциарной системы.
Просто они были особенно вопиющим примером того, как
эта система функционирует изо дня в день. А действует
она так, что из огромного числа американцев, виновных
в преступлениях, отбираются некоторые, кого сажают в
тюремные клетки, с кем обращаются как с дикими зверями,
кого можно на законном основании убить. Заключенный —
это вечный заложник закона, и жизнь у него может отнять
любой, не боясь предстать за это перед судом. Аттика
была молнией, осветившей будни американской тюремной
системы так же ярко, как Вьетнам осветил будни амери¬
канской внешней политики. «Я подозреваю, — сказал
однажды психиатр Карл Меннинджер, —- что даже все
преступления, которые совершили все сидящие в тюрьмах
преступники, не нанесли нашей стране такого социального
вреда, как преступления, совершенные против заключен¬
ных». Показателем того, какой «прогресс» был достигнут
в этом отношении в послевоенной Америке, служит тот
факт, что это заявление Меннинджера так же верно для
1971 г., как для 1945 г. и 1845 г.
Из истории прошлого десятилетия каждый американ¬
ский заключенный может сделать один полный горькой
иронии вывод: самым главным и злостным нарушителем
закона, Билля о правах, является правительство Соеди¬
ненных Штатов. В США перед законом неравны черные
и белые, бедные и богатые, радикалы и консерваторы,
инакомыслящие и конформисты, но прежде всего — рядо¬
вые граждане и правительство. Оно диктует закон, прово¬
дит его в жизнь, а граждане должны его соблюдать. Но
тому же правительству принадлежит право решать, кого
судить, а кого нет. Как может правительство утверждать,
219
будто все граждане равны перед законом, если власть
имущие, те, кто сидит в правительстве, решают, что
является преступлением, и объявляют во всеуслышание,
кто в нем «виновен»?
В конце 60-х годов в связи с американской военной
интервенцией во Вьетнаме многим в США приходила в
голову тревожная мысль о том, что их правительство
может безнаказанно нарушать закон. Авторитетные юрис¬
ты указывали на то, что своими односторонними действи¬
ями, такими, как отправка в Южный Вьетнам — с санкции
президента — полумиллиона американских солдат, разру¬
шение бомбами и снарядами сел и деревень в Индокитае,
насильственное выселение крестьян из их домов (к 1970 г.
5 млн. южновьетнамцев стали беженцами), уничтожение
ядовитыми химикатами рисовых посевов и растительности,
пытки военнопленных и т. д. и т. п., Соединенные Штаты
нарушают Гаагскую конвенцию 1907 г., Женевскую
конвенцию 1949 г. и Нюрнбергские принципы, едино¬
гласно одобренные Генеральной Ассамблеей ООН. Это
делается в нарушение конституции США, которая наделила
только конгресс правом объявлять войну.
Когда в Нюрнберге состоялся суд над нацистскими
военными преступниками, США и их союзники во время
второй мировой войны провозгласили ряд принципов.
Один из них объявил преступными такие действия, как
«вторжение в другие страны... зверства и другие престу¬
пления против личности и собственности... включая
убийства людей, жестокое обращение с ними или депор¬
тацию... гражданского населения с оккупированных тер¬
риторий... жестокое обращение с военнопленными... бес¬
смысленное уничтожение городов, сел и деревень...».
Но именно эти преступления совершали Соединенные
Штаты во Вьетнаме, и такое совпадение трудно объяснить
поколению людей, которое еще помнит вторую мировую
войну и Нюрнбергский процесс. Профессор Ричард А. Фолк
из Принстонского университета, специалист по между¬
народному праву, писал: «Теперь уже стало обычным,
что какая-нибудь группа американских юристов-между-
народников, собравшись вместе, высказывает единодушное
мнение, что их собственное правительство ведет войну
в нарушение международного права». Не было необычным
и то, что в 1971 г. многие возвратившиеся в США ветераны
войны во Вьетнаме не только рассказывали со всеми под-
220
робностями о зверствах, которые они там видели или в
которых сами участвовали, но и сами начинали агитировать
против войны. Что касается «конституционности» американ¬
ской интервенции в Юго-Восточной Азии, то Верховный суд
вопреки предложениям таких его членов, как Уильям
Дуглас и Поттер Стюарт, отказался рассматривать этот
вопрос.
Можно было бы привести много случаев, когда сами
власти безнаказанно нарушали закон. Так, например,
в мае 1971 г. в Бостоне полицейские набросились на
мирных демонстрантов, которые сидели на тротуарах
вокруг одного из федеральных учреждений. Демонстран¬
тов обвинили в нарушении общественного порядка, но ни
один полицейский не был привлечен к ответственности
за нападение на невиновных. Несколько полицейских
прямо под окнами суда стали избивать ногами одного
из арестованных демонстрантов, а находившийся там в
это время главный судья Э. Эдлоу, не обращая никакого
внимания на стоны избиваемых, продолжал вести очеред¬
ное дело.
Еще одним изъяном риторической концепции «равен¬
ства всех перед законом» — изъяном, на который редко
обращают внимание, — является неуязвимость местных
властей и должностных лиц во всех случаях, когда кто-
нибудь решит на них пожаловаться. В 60-х годах имели
место, например, случаи:
В Атланте (штат Джорджия) принадлежавший
муниципалитету легкий грузовик (водитель был муници¬
пальный служащий) сбил одного человека. Тот переходил
улицу в положенном месте и потому предъявил городским
властям иск. Но суды Джорджии его отклонили, причем
один судья заявил, что муниципалитет не обязан возме¬
щать ущерб пострадавшим из-за небрежного выполнения
своих обязанностей кем-то из его служащих.
В Фейетвиле (штат Северная Каролина) ребенок упал
в канаву и утонул. Некоторые жители еще до этого пре¬
дупреждали городские власти, что вода, накапливающаяся
в канаве, создает опасность. Судья отклонил иск, предъ¬
явленный родителями ребенка городским властям, сказав,
что водосточные канавы прорыты для общественной пользы
и что муниципалитет следил за порядком в городе, проры¬
вая их, так что ни в чем предосудительном его обвинять
нельзя.
221
Пациентка, лежавшая в городской больнице Сан-
Франциско, умерла из-за халатности медицинского персо¬
нала, делавшего ей переливание крови. Когда ее семья
предъявила иск муниципалитету, судья заявил, что
муниципалитет «не несет ответственности за ущерб,
причиненный пациенту по небрежности кого-либо из
служащих городской больницы».
Рональд Голдфарб, приводя эти случаи, комментирует
их следующим образом: «В каждом из этих трех случаев
суды защищали положение, уже ставшее теперь общим
правилом для большинства американских судов: власти
отдельных штатов и муниципалитеты не несут ответствен¬
ности перед гражданами за должностные преступления
своих служащих. Это странное явление, столь противо¬
речащее новейшим американским концепциям прав и
обязанностей властей, коренится в старом мифе о том, что
«король ошибаться не может». Этой отжившей привилегии
не должно было бы быть места в американском обществе.
Тем не менее эта доктрина об иммунитете суверена как-то
проникла в американское право и в большинстве случаев
остается правилом».
Считается преступлением против федерального закона
читать чужую почту, но кто займется этим преступлением,
если оно совершается правительством? В 1970 г. минис¬
терство почт открыто издало правила, разрешающие его
служащим вскрывать и прочитывать все письма из-за
границы. Газета «Сент-Луис пост диспатч», обнаружившая
этот факт, писала: «Новые правила позволяют вскрывать
почту без каких-либо ссылок на возможные причины,
без каких-либо специальных ордеров на обыск — доста¬
точно лишь убеждения почтового служащего в том, что
почта должна быть вскрыта и проверена». Представитель
почтового ведомства сказал, что новые правила оказались
нужны главным образом для того, чтобы остановить поток
«особенно откровенной порнографии» из-за океана. Но
напрашивается вывод, что их можно использовать и для
других целей. Правила делали исключение для почты,
адресованной послам и высокопоставленным правитель¬
ственным служащим; предполагалось, видимо, что «осо¬
бенно откровенная порнография» им будет не во вред.
Ни один министр юстиции в послевоенные годы не
высказывался более твердо насчет необходимости соблю¬
дения правопорядка, чем ставленник президента Никсона
222
Джон Н. Митчелл. Однако именно при Митчелле, в 1970 г.,
министерство юстиции объявило, что оно не будет воз¬
буждать судебные дела против тех комитетов по сбору
средств на проведение избирательной кампании, которые
во время президентских выборов 1968 г. не соблюдали
федеральные законы о представлении финансовой отчет¬
ности. Министерство признало, что эти законы неэффек¬
тивны и никогда не выполнялись; верно было и то, что
20 из 21 комитета, обвиненного в нарушении этих законов,
собирали средства на избирательную кампанию Никсона
и Агню.
Другим разительным примером нарушения американ¬
ским правительством законов США является история с
подслушиванием телефонных разговоров. Параграф 605
федерального закона 1934 г. о коммуникациях запрещает
перехватывать, разглашать, использовать телефонные и
телеграфные сообщения. Однако ФБР делало это тысячи
раз, утверждая, что: подслушивание является законным,
если содержание перехваченного разговора или сообщения
не разглашается; передача подслушанной (перехваченной)
информации одним правительственным служащим другому
такому служащему не является разглашением. Ни один
агент ФБР еще ни разу не привлекался к ответственности
за нарушение названного закона.
В 1937 г. Верховный суд вынес решение о том, что
федеральные агенты не должны заниматься подслушива¬
нием и перехватами сообщений и что полученная таким
образом информация не может использоваться в судах.
В 1957 г. он подтвердил, что информация, перехваченная
должностными лицами отдельных штатов, также не может
быть использована в федеральных судах. В 1967 г. он
постановил, что электронное подслушивание разговоров,
когда ни к каким проводам никто не прикасается, подле¬
жит запрещению наравне с перехватом телефонных и
телеграфных сообщений. Иными словами, правительство
продолжает нарушать закон и воздерживается лишь от
передачи плодов своих правонарушений судам. Возможен
ли такой же подход американской юстиции к какому-
нибудь частному лицу? Было бы ему позволено, скажем,
красть, при одном лишь условии, что он не будет пытаться
класть украденные деньги в банк?
Правительству, кажется, совсем безразлично, что
гласит закон или что решает Верховный суд. Правитель-
223
ственные органы, особенно ФБР, не только нарушают
закон, все время занимаясь подслушиванием, но всегда
и везде еще и утверждают, будто они не делают этого.
Так, например, член Верховного суда Байрон Уайт отме¬
тил, что само правительство США в одном из своих отчетов
признало факт подслушивания телефонных разговоров с
помощью запрещенного электронного устройства.
Ален Уэстин в своей книге «Личная жизнь и свобода»
о вторжениях в частную жизнь американцев рассказывает,
как после запрещения Верховным судом перехватов теле¬
фонных и телеграфных сообщений «федеральные агенты
просто игнорировали это судебное постановление и про¬
должали подслушивать телефонные разговоры, так как
были уверены в том, что, хотя Верховный суд и принял
свое решение, министр юстиции будет на их стороне».
Касаясь дела Джудит Коплен, выпускницы колледжа
Барнарда, работавшей в министерстве юстиции состави¬
тельницей «политических анализов», которую обвинили
в краже секретных документов, Уэстин пишет: «В 1948 г.
дело Джудит Коплен привлекло внимание всей стра¬
ны к вопросу о подслушиваниях, ибо обнаружилось,
что агенты ФБР не только подслушивали все разговоры
обвиняемой, которые она вела по домашнему и служебному
телефонам, но и разговоры между нею и ее адвокатами,
когда ее судили за передачу правительственной информа¬
ции иностранцу. Отменив из-за этих подслушиваний
свой приговор, судья Силвестер Райэн напомнил министру
юстиции, что подслушивания, которыми занимается ФБР,
остаются «незаконными и запрещенными», несмотря на
то, что министр юстиции и разрешал эти перехваты».
В 1965 г. юридическая подкомиссия сената заслушала
показания о незаконных подслушиваниях разговоров
правительственными агентами. Служащие Налогового уп¬
равления признали, что подслушиваются телефонные
разговоры не только лиц, находящихся на подозрении,
но и его собственных агентов. Дж. Эдгар Гувер часто
говорил, что ФБР подслушивает только в тех случаях,
когда этого требуют интересы национальной безопасности,
но из показаний в сенатской подкомиссии выяснилось, что
«Саут-Уэстерн Белл телефон компани» предоставила в
распоряжение ФБР специальные линии связи, которые
вели в его штаб-квартиру для облегчения подслушивания
телефонных разговоров подозрительных лиц. ФБР нес-
224
колько лет подслушивала телефонные разговоры Мартина
Лютера Кинга вплоть до его гибели в 1968 г. Это раскры¬
лось в июне 1969 г., когда один агент ФБР показал в суде»
что до мая 1965 г. он отвечал за телефонную слежку за
Кингом, которая продолжалась и после названного вре¬
мени. ФБР признало, что занималось подслушиванием
телефонных разговоров как Кинга, так и лидера черных
мусульман Илайджи Мухаммеда.
Когда требование соблюдать правопорядок стало при¬
обретать все большую политическую важность, конгресс
в 1968 г. легализовал перехват телеграфных сообщений
и электронное подслушивание. Конгресс просто узаконил
то, что уже давно практиковалось. Для формы он требовал
получения судебного ордера на слежку и перечислял
лишь некоторые преступления, для раскрытия которых
мог использоваться такой ордер. Но список этих престу¬
плений был довольно велик, и ордер выдавался на 30 дней,
причем его можно было бесконечно продлевать. Как сказал
после принятия этого закона видный вашингтонский
адвокат и политический деятель Джозеф Л. Раух, «уста¬
новленные в нем ограничения ничтожны, и судебные орде¬
ра бессмысленны. Судья не может взвесить все данные.
И потом всегда можно найти симпатизирующего вам,
сговорчивого судью». Были в этом законе и лазейки.
Так, в одном параграфе говорилось, что «любому должност¬
ному лицу, ведущему следствие или охраняющему закон»,
разрешалось подслушивание и электронная слежка без
судебного ордера в течение 48 часов до обращения в суд
за ордером во всех случаях, когда раскрытие «заговор¬
щических действий, угрожающих интересам национальной
безопасности», не терпит отлагательства. Здесь этот закон
пошел дальше того, что было сказано в решениях Верхов¬
ного суда 1967 г. ( по делу Берджера и по делу Катца),
допускавших такого рода слежку лишь по выдаче судеб¬
ного ордера с указанием места, времени и имен лиц, чьи
разговоры разрешалось подслушивать.
Хотя закон 1968 г. открывал широкие возможности
для подслушивания, правительство тем не менее про¬
должало действовать, игнорируя его предписания. В июне
1969 г. правительство созналось, что сразу же после приня¬
тия закона 1968 г. оно вело подслушивание телефонных
разговоров Дэвида Деллинджера и трех других обвиня¬
емых по делу о «чикагском заговоре», суд над которыми
8 М 409
225
состоялся после беспорядков во время национального
съезда демократической партии 1968 г., без судебного
ордера и игнорируя требование закона о получении такого
ордера в 48-часовой срок после начала подслушивания.
Иа следующий год, когда происходил суд над радикалами
из организации «Белая пантера», власти опять сознались,
что занимались подслушиванием в обход положений закона
1968 г. Министерство юстиции доказывало, что исполни¬
тельная власть, несмотря на 4-ю поправку к конституции,
имеет неотъемлемое право заниматься подслушиванием
без контроля со стороны судов, причем это право основано
на обязанности президента защищать страну от тех, кто
«собирается напасть на нее и свергнуть ее правительство
незаконными средствами».
Апелляционный суд шестого судебного округа США
отклонил этот довод министерства юстиции, заявив, что
ни в конституции, ни в законах «ничего не сказано» в
подтверждение подобного заявления министра юстиции
Митчелла. Министр, однако, защищал американскую «ли¬
беральную традицию» не в риторическом плане, как она
выражена в конституции, а в ее практическом воплощении.
Редактор «Нью-Йорк тайме» Виктор Наваски, изучавший
работу министерства юстиции при Роберте Кеннеди,
писал: «Президент Франклин Д. Рузвельт перехватывал
сообщения во имя «серьезных дел, связанных с обороной
страны», «саботажем», «подрывной деятельностью». Гарри
Трумэн занимался тем же по соображениям «внутренней
безопасности». Оба Кеннеди говорили о «национальной
безопасности», но кончили тем, что приказали подслуши¬
вать разговоры Мартина Лютера Кинга. Разница в том,
что на протяжении по меньшей мере 30 лет министры
юстиции разрешали ФБР перехватывать без судебных
ордеров сообщения по делам, связанным с национальной
безопасностью, причем свою аргументацию, обосновы¬
вающую эти действия, они излагали только в документах,
не выходивших за стены их министерства. Митчелл же
был первым министром юстиции, заявившим в суде, что
все прежние министры юстиции (по крайней мере начи¬
ная с Роберта Джексона) не признавали в судах, что
правительство без судебных ордеров подслушивает те¬
лефонные разговоры и перехватывает другие сообщения.
Так как законы и судебные решения практически не
имеют значения по сравнению с колоссальной полицей-
226
ской властью правительства, то, может быть, стоит лишь
мимоходом упомянуть, что в 1971 г. Верховный суд заявил,
что осведомителю не возбраняется без всякого ордера
или другого официального разрешения записывать свои
разговоры с теми или иными лицами при помощи потай¬
ного электронного устройства. Даже такой консерватив¬
ный член суда, как Джон Харлэн, выражая свое несогла¬
сие с подобной практикой, говорил, что «простой гражда¬
нин, никогда в жизни не совершавший ничего противоза¬
конного, привык считать, что он может вести свои частные
разговоры свободно, откровенно и непринужденно, не
думая о том, какие смысловые оттенки может иметь
каждое произнесенное им слово для других, тех, кого он
не знает и кто сам не знаком с его положением, — кто
его вдруг подслушает и спустя годы после состоявшегося
разговора включит его звукозапись и подвергнет его
холодному и формальному анализу».
Итак, на местах конституционные права находятся
в руках полиции, но в столице их используют исключи¬
тельно по своему усмотрению ФБР и министерство
юстиции. Выборные должностные лица и законодатели
приходят и уходят, а полиция остается могущественной
силой, перед которой часто заискивают и те, кто занимает
выборные должности. Это особенно верно в отношении
ФБР, не только потому, что шефом этого бюро долгое
время был Дж. Эдгар Гувер, но и потому, что перед тайной
полицией в любом обществе трепещут даже самые высоко¬
поставленные лица.
Многие годы ФБР собирало сведения на американских
граждан — из разных источников, проверенные и непро¬
веренные, поступившие от разных осведомителей, извест¬
ных по именам или анонимных, — и они до сих пор хра¬
нятся в секретных досье, заведенных чуть не на каждого
из них. Эти досье ФБР используются при проверках
«лояльности» правительственных служащих, а в 50-х
годах в одном исследовании о такого рода «чистках» были
воспроизведены выдержки из протоколов некоторых за¬
седаний, на которых шла проверка «лояльности». Был
случай, когда одному служащему бросили в лицо такое
обвинение: «Поступили сведения, будто вы говорили
другим, чтобы против института брака, а ведь это значит,
что вы разделяете один из догматов коммунистической
партии». В другой раз «компрометирующей информацией»
об одном служащем, которого потом по поводу нее и стали
допрашивать, было следующее: «У нас есть один тайный
осведомитель, который говорит, что как-то был у вас на
квартире и целых три часа слушал запись оперы под
названием «Колыбель будет качаться». Он рассказал нам,
что эта опера — об угнетении трудящихся и о пороках
капиталистической системы». В другом случае в досье
на одну служащую содержалась информация о том, что
она якобы написала письмо в Красный Крест и в нем
задавала вопрос насчет сегрегации крови по расам в
хранилищах крови, которые имеет Красный Крест. Еще
в 1970 г. ФБР продолжало накапливать информацию о
политических убеждениях американских граждан. После
выстрелов в Кенте в начале 1970 г. студенты рассказывали,
что агенты ФБР расспрашивали их про одного профессора
социологии, задавая такие, например, вопросы: «Не пропо¬
ведует ли он какие-нибудь радикальные взгляды?», «Не
выступает ли он за уничтожение системы массовых ком¬
муникаций в Соединенных Штатах?» Об одном преподава¬
теле английского языка они спрашивали: «Не высказы¬
вался ли он когда-нибудь против правительства?»
В послевоенный период ФБР превращалось во все
более могущественное бюрократическое ведомство со сво¬
ими тайными агентами и доносчиками, огромным бюд¬
жетом, в учреждение, которое могло попирать все законы,
оставаться совершенно безнаказанным и держать в страхе
не только рядовых граждан, но даже своих собственных
агентов. В 1970 г. один агент подверг критике ФБР и Гуве¬
ра, заявив: «С нарушителями дисциплины в ФБР расправ¬
ляются быстро и сурово... «Культ личности» директора
пронизывает все ступени власти в ФБР... Низкопоклон¬
ство перед ним в той или иной форме — самый верный
способ добиться «повышения»... Традиции не просто
соблюдаются, они не дают нам шагу ступить, они душат
нас». После этого агент, конечно, был уволен с работы
в ФБР.
В 1970 г. началось строительство нового здания для
штаб-квартиры ФБР, самого дорогого правительственного
здания, какое возводилось за всю историю страны,—
оно обойдется в 100 млн. долл. Что касается самого
Гувера, то ФБР каждый год покупало ему новый пулене¬
пробиваемый лимузин; в 1971 г. за такой автомобиль
было заплачено 30 тыс. долл*
228
Один из самых важных фактов, касающихся ФБР,
помимо огромной власти, которую оно приобрело как
государственное учреждение, заключается в том, что ему
удалось, с помощью небывалой по масштабам рекламы,
широко внедрить в массы населения свой культ как «ка¬
рающей руки», не останавливающейся ни перед каким
насилием. Гувер был одним из самых решительных сторон¬
ников сохранения смертной казни в Соединенных Штатах,
он сильней всех ратовал за более длительные сроки
тюремного заключения, за разрешение полиции пользо¬
ваться самым страшным смертоносным оружием. Один
случай, показавший, что ФБР и защитники гуманности
по-разному относятся к насилию, произошел в 1969 г.,
когда один молодой американец, бывший морской пехо¬
тинец, служивший во Вьетнаме, похитил в Риме ком¬
мерческий самолет. Ему надо было сначала заправить
самолет горючим, и ФБР решило воспользоваться этим
обстоятельством, чтобы застрелить похитителя и вернуть
самолет владельцам. Пилот самолета Дональд Дж. Купер
потом рассказывал: «Римская полиция пристыдила ФБР.
Агенты ФБР решили, что это будет просто «игра в банди¬
тов и полицейских», они хотели завязать перестрелку с
преступником, схватить его и сдать на руки властям.
Но дело могло кончиться тем, что этот парень был бы
«нечаянно» убит, самолет стоимостью? млн. долл, мог быть
полностью разрушен, а четверо членов экипажа — полу¬
чить ранения, может быть даже смертельные».
Вдобавок к тому, что уже было сказано в этой главе
относительно разницы между конституционными правами
на бумаге и в реальной жизни, то есть теми правами,
которыми американцы пользуются на улицах, в судах,
школах, на работе, в тюрьмах, казармах, следует подчер¬
кнуть еще одно обстоятельство. Традиционные американ¬
ские институты, благодаря которым богатство и власть
сохраняются в руках сравнительно немногих, находят
себе опору еще и в системе взглядов, которую в США разде¬
ляет большинство. Эта общепринятая система взглядов
включает в себя; двойственное отношение к насилию, при
котором насилие считается непозволительным для рядовых
граждан, но одобряется, когда его совершают стражи
закона и порядка (проведенный в 1971 г. опрос обществен¬
ного мнения показал, что 85% опрошенных американских
мужчин считают грабеж насилием, но только 35% считают
229
насилием также и стрельбу полицейских по грабителям;
мнение, согласно которому наказания, ранящие тело и
душу человека, являются должным воздаянием за преступ¬
ления против собственности; убеждение в том, что сво¬
бода слова должна ограничиваться всякий раз, когда
государство сочтет создавшееся положение «чрезвычай¬
ным», и, что самое важное, вера в святость написанного
человеком закона.
Важнейшим элементом воспитания и подготовки граж¬
дан в современном государстве является именно культи¬
вирование этого преклонения перед законом в «либераль¬
ных» и «демократических» государствах вроде Соединенных
Штатов Америки...
Однако в послевоенный период, когда в США начались
движения за гражданские права, антивоенные выступле¬
ния, когда многим американцам пришлось на собственном
горьком опыте познакомиться с американскими тюрьмами
и судебной системой, стали зарождаться новые понятия,
новые взгляды на правопорядок. Эти взгляды можно было
бы сформулировать следующим образом.
Торопясь возвестить всему миру о благах современной
цивилизации, США преувеличили достоинство того, что
либералы в современных буржуазных государствах назы¬
вают «правопорядком», означающим просто кодификацию,
стандартизацию и узаконение всех основных несправедли¬
востей, существовавших до нового времени: несправед¬
ливого распределения богатств, тиранического злоупот¬
ребления властью, широкого применения насилия, авто¬
ритарного контроля над личными человеческими взаимо¬
отношениями и даже над человеческим разумом.
Величайшие несправедливости проистекают не из нару¬
шений закона, а из повседневного действия законов.
Ибо противозаконные поступки отдельных людей не идут
ни в какое сравнение с беззакониями, которые творят
финансово-промышленные корпорации ради получения
прибыли и власть имущие — ради сохранения этой власти
в своих руках. Потому-то глубочайшая коррупция бывает
результатом не отклонения от установленных норм, а
точного следования этим нормам.
То, что мы называем «законом», есть сложный комп¬
лекс установлений, из которых одни призваны защищать
права человека, а другие — их нарушать, хотя от амери¬
канцев требуют выполнять одинаково и те и другие.
230
Но те лица, в чьих руках сосредоточена власть, под¬
ходят к законам дифференцированно, они выбирают,
какие законы надо проводить в жизнь, а какие можно и
обходить; какие законы следует нарушать, а какие —
выполнять; какие законы надо принимать, а какие не
допускать.
В работе судебной системы самый важный фактор —
деньги, а справедливость в либеральном капиталисти¬
ческом обществе распределяется так же, как деньги:
теоретически каждый имеет на нее право, но одним ее
достается много, а другим — совсем мало.
Судебная система США вовсе не нейтральна, она яв¬
ляется правительственной сферой и защищает интересы
власти, а не подвластных.
Внешняя величавость и спокойствие судов и судебной
процедуры лишь скрывают суровую социальную действи¬
тельность, которая начинается сразу же по выходе из
зала суда: каждодневную жестокую борьбу людей за
жизнь, каждодневное насилие, на котором держится весь
общественный порядок. Приговоренный покидает пышную
атмосферу суда с его игрой в законность, выходит за дверь
и сразу попадает в иной мир, где царствует жестокость и
страх и где с чувствами человека почти не считаются.
Постепенное осознание этих фактов даже небольшой
частью населения Соединенных Штатов — признак того,
что с 60-х годов в стране стали возникать новые веяния,
зарождаться движение протеста, а это уже дает надежду
на перемены.
Глава 6
ДВИЖЕНИЯ ПРОТЕСТА
Несколько сот бородатых ветеранов войны в истрепан¬
ной и запыленной солдатской форме вопреки запрету мест¬
ных властей разбили лагерь в Банкер-Хилле. В отличие
от американских фермеров, когда-то сражавшихся против
тирании далекой Англии в битвах у Конкорда и Лексинг¬
тона, это были ветераны войны во Вьетнаме, возникшей
почти через 200 лет после Войны за независимость США.
Они выступали против тирании у себя дохма и против агрес¬
сии США за границей.
30 мая 1971 г. (в День памяти погибших в войнах)
вернувшиеся из Вьетнама ветераны протестовали против
продолжения войны в Юго-Восточной Азии. Они были
частью массового, разрозненного и противоречивого дви¬
жения в послевоенной Америке,— движения, в котором
участвовали мужчины и женщины, белые и черные, люди
разных поколений, представители самых различных слоев
общества. Все они, несмотря на исключительно неблаго¬
приятные условия, стремились изменить социальные ин¬
ституты, взгляды и всю систему общественных отношений,
давно укоренившихся в США.
Послевоенные годы положили начало некоторым зна¬
менательным событиям в Соединенных Штатах, где стало
формироваться широкое, хотя и разрозненное движение.
В начале 70-х годов это движение окрепло и расширилось,
хотя и оставалось все еще неорганизованным, распылен¬
ным, слабым, не имевшим четкого представления о спра¬
ведливом обществе и о путях его построения.
В прошлом в США не раз велась борьба за реформы и
даже за радикальные преобразования, однако за всю свою
историю страна никогда еще не была охвачена подобным
движением: в течение каких-нибудь 10 лет протесты против
расизма, войны, неравноправия женщин, взаимно усили-
232
вая друг друга, вылились во всеобщую уверенность в том,
что традиционного либерального решения всех этих проб¬
лем уже явно недостаточно. Многие стали понимать, что
нужны радикальные перемены в политических и экономи¬
ческих устоях Соединенных Штатов Америки, в производ¬
ственных отношениях и личных контактах, во взаимо¬
отношениях полов, а также в отношении американцев
к самим себе как нации в целом и друг к другу в отдель¬
ности.
Помимо чисто политической стороны вопроса, сущест¬
вует еще одна, связанная со все более ощутимым проявле¬
нием глубокого недовольства основами существующего
строя в США. Американцы стали открыто подвергать сом¬
нению истинность усвоенного ими с детства представления,
будто США — это земля обетованная. Писательница
Джоун Дидион писала: «Центр не выдержал натиска...
Соединенные Штаты Америки стали ареной открытой
революции. В конце холодной весны 1967 г. Соединенные
Штаты Америки еще не были в осадном положении. Цены
на рынках были устойчивыми, валовой национальный
продукт — высоким, и многие трезво мыслящие люди,
по-видимому, испытывали чувство высокого обществен¬
ного долга. Та весна могла бы стать весной больших на¬
дежд и ожиданий для всей нации, однако этого не про¬
изошло, и все больше американцев испытывали тревожное
предчувствие, что этого так и не будет. Казалось, что ни
у кого не вызывало сомнений лишь одно чувство, будто на
каком-то этапе мы сами себя обесплодили, убили в себе
все живое». Другая женщина, молодая мать, продавщица
дешевого универсального магазина, высказалась иначе.
Она чувствовала, что потеряла всякий интерес к жизни:
недавно она пережила смерть близкой ей старой жен¬
щины, которая свои последние дни провела в одной из тех
жутких городских больниц, похожих на универсальные
магазины смерти, где люди, лишенные всякого присмотра,
буквально гниют заживо, дожидаясь своего конца. В один
из дней 1970 г. среди груды дешевых товаров, разложен¬
ных на прилавках магазина, и целого моря ценников она
нашла клочок коричневатой оберточной бумаги и наца¬
рапала на нем следующие слова: «Я так зла, черт возьми,
так зла! Как мне ненавистны мысли, которыми полна
голова, как же мне отвратительно все вокруг! Как это
жестоко, я никогда не видела ничего более жестокого —
233
человек так жесток в этом проклятом современном мире
из пластмассы. О боже, ты только взгляни — все вокруг
чересчур современно, слишком уж много пластмассы!»
В течение первого десятилетия после второй мировой
войны в США было сравнительно спокойно. Ни война
в Корее, ни маккартизм, ни продолжавшееся унижение
черных, ни все более широкое использование националь¬
ных богатств на гонку ядерных вооружений не вызывали
широкого движения протеста. В обстановке всеобщей
самоуспокоенности, основывающейся на благополучии
средних и апатии низших классов, на признании комму¬
низма злейшим врагом, а также на вере в двухпартийную
систему, происходили лишь незначительные вспышки
недовольства.
После второй мировой войны небольшая группа демо¬
билизованных военнослужащих создала новую органи¬
зацию, противостоявшую таким ура-патриотическим и
консервативным организациям, как Американский легион
и Ветераны иностранных войн. Это был Комитет амери¬
канских ветеранов войны, который выдвинул лозунг:
«Мы прежде всего граждане, а потом уже ветераны!» Его
программа требовала расширения жилищного строи¬
тельства, установления контроля над ценами, предостав¬
ления гражданских прав неграм, сокращения расходов
на вооружение. Комитет проводил активную работу и
ставил актуальные проблемы, однако ему так и не удалось
привлечь на свою сторону значительное число ветеранов
войны. Ослабленный внутренней борьбой, он утратил свое
значение после нескольких лет активной деятельности.
Бросив вызов двухпартийной политике холодной
войны, Генри А. Уоллес в 1948 г. выдвинул свою кандида¬
туру на пост президента страны от Прогрессивной партии.
В течение одного срока он занимал пост вице-президента
в правительстве Ф. Д. Рузвельта и поэтому пытался пред¬
ставлять в своем лице проводившуюся Рузвельтом поли¬
тику социальных реформ и более сдержанную внешнюю
политику. Поскольку третья партия не сумела заручиться
поддержкой широких масс, Уоллес едва набрал 1 млн.
голосов, в то время как Трумэн одержал неожиданную
победу над Томасом Э. Дьюи, кандидатом от республи¬
канской партии.
Создание атомного оружия вызвало мучительную реак¬
цию в некоторых кругах, В 1946 г, Джон Хирсей написал
234
книгу «Хиросима», в которой рассказал американской
общественности об ужасных разрушениях и страданиях,
выпавших на долю японских мужчин, женщин и детей
в результате взрыва атомной бомбы, а также от тепловой
и радиоактивной радиации. Однако репортаж Хирсея не
вызвал сколько-нибудь значительного движения за пре¬
кращение гонки ядерного вооружения. Когда же Дж. Ро¬
берт Оппенгеймер, поддержавший испытание атомной
бомбы над Хиросимой, выступил, однако, против разра¬
ботки гораздо более смертоносной водородной бомбы,
подозрения в его неблагонадежности еще более усилились
и привели к тому, что в 1954 г. он был лишен досту¬
па к секретной работе в правительственных учрежде¬
ниях.
Небольшие группы отважных мужчин и женщин все
же продолжали выступать против разработки ядерного
оружия, однако их выступления не привели к массовому
движению протеста. Некоторые из них отправлялись на
парусных лодках в районы испытаний атомных бомб в
Тихом океане. Элберт Бигелоу, командир корабля во время
второй мировой войны, был потрясен разрушениями
в Хиросиме; вернувшись домой, он пригласил к себе на
несколько месяцев двух японских девушек, изуродован¬
ных от взрыва атомной бомбы. В начале 1958 г., готовясь
к отплытию на парусной лодке в район атомных испыта¬
ний, он вспоминал об их визите так: «У нас гостили две
девушки, пережившие бомбардировку Хиросимы. В 1945 г.
одной из них было 9 лет, а другой — 13. Разве есть такое
преступление, которое они могли бы совершить и за кото¬
рое так называемое правосудие могло бы потребовать
кару, хоть отдаленно напоминавшую то суровое испыта¬
ние, через которое прошли они и сотни им подобных?
Чего хорошего можно было ожидать от такого деяния рода
человеческого, как война, которая принесла такие страш¬
ные плоды? Разве не богохульство считать эти действия
хоть в какой-то мере нравственными или христианскими?»
Элберт Бигелоу и его экипаж были арестованы, когда го¬
товились к отплытию. Другие пацифисты выражали про¬
тест против проведения ядерных испытаний и гонки во¬
оружений, совершая акты гражданского неповиновения.
Однако и в этом случае их действия не пользовались
массовой поддержкой. Пацифисты оставались малочис¬
ленной, хотя и целеустремленной группой,
235
Выступления против маккартизма были также эпизо¬
дическими. Одни попали в тюрьму за отказ давать пока¬
зания в комиссиях конгресса, другие же продолжали
устраивать пикеты и демонстрации. Отмечались отдельные
выступления и против расовой сегрегации, однако они
не подняли на борьбу широкие негритянские массы и не
вызвали никакой реакции среди белого населения. По
существу, серьезного влияния на американское общест¬
венное мнение не оказал ни один из видов протеста, вклю¬
чая выступления против войны, против расовой сегре¬
гации, против накопления ядерного оружия, против ох¬
ватившей всю страну погони за наживой, против двуличия
и коварства правительства, а также против нарушений
конституционных прав человека.
Однако в конце 1955 г. произошло событие, которое
можно считать началом длительного периода протестов
и борьбы в послевоенной Америке. Это был объявленный
неграми бойкот городских автобусов в Монтгомери
(штат Алабама). Роза Паркс, 43-летняя негритянка, швея,
была арестована за то, что заняла место в той части авто¬
буса, которая предназначалась «только для белых».
Позже она, объясняя свой отказ подчиниться местному
закону, предусматривавшему сегрегацию на городских
автобусах, рассказывала:
«Я целый день была на работе и очень устала. Я шью
одежду для белых. Тогда мне это не приходило в голову,
но я хотела бы знать, когда и каким образом нам удастся
добиться прав, достойных человека?.. А получилось так,
что водитель попросил меня освободить место, а мне
просто не захотелось подчиниться его требованию. Он
подозвал полицейского, меня арестовали и посадили
в тюрьму. Позже меня освободили до суда под залог
в 100 долл., а 5 декабря 1955 г. состоялся суд. В тот день
негры Монтгомери решили отказаться от услуг городского
транспорта. С тех пор и по март 1956 г. продолжался
массовый бойкот, в котором участвовало почти все негри¬
тянское население Монтгомери... Теперь наш город совер¬
шенно не похож на тот, которым он был в прошлом году...»
Черные жители Монтгомери с большим энтузиазмом
откликнулись на призыв своих руководителей бойкотиро¬
вать городские автобусы. Владельцы автомобилей объеди¬
нились в группы, чтобы возить друг друга на работу,
однако большинство негров ходили туда пешком, Город-
236
ские власти арестовали около 100 руководителей бойкота
и многих из них отправили в тюрьму. Некоторые сторон¬
ники сегрегации из числа белых стали применять насилие:
в четырех негритянских церквах взорвались бомбы.
Ружейный выстрел продырявил входную дверь дома д-ра
Мартина Лютера Кинга, 27-летнего священника из Ат¬
ланты, одного из руководителей бойкота. Затем в его дом
была брошена бомба. Однако черные не дрогнули, и в нояб¬
ре 1956 г. Верховный суд отменил сегрегацию на город¬
ских автобусных линиях как неконституционную.
События в Монтгомери, их общая направленность и
методы борьбы были лишь началом массового движения
протеста, которое в течение последующих 10 лет охватило
весь Юг США и проявлялось в бурных церковных служ¬
бах, в исполнении религиозных гимнов, в разочаровании
в американских идеалах, в требованиях отказа от приме¬
нения насилия, в твердой решимости бороться и идти на
жертвы. Корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» Уэйн
Филлипс так описывал один из массовых митингов, на
котором выступал Кинг:
«Обвиняемые негритянские лидеры один за другим
поднимались на трибуну в переполненной баптистской
церкви, чтобы призвать своих сторонников не пользо¬
ваться городскими автобусами и «ходить пешком с думой
о боге».
Более 2 тыс. негров заполнили церковь от подвальных
помещений до балкона, а те, кому не хватило места,
стояли на улице. Они пели, кричали, молились, падали
в проходах, изнемогая от 30-градусной жары. Они снова
и снова торжественно клялись оказывать «пассивное со¬
противление». Под этим знаменем в течение 80 дней они
продолжали бойкот городских автобусов...»
Кинг сказал собравшимся, что бойкот — это протест
не против случайного инцидента, а против явлений, ко¬
торые своими корнями уходят «далеко в глубь истории».
«Мы узнали, что такое унижение,— сказал Кинг,— мы
услышали в свой адрес множество оскорблений, нас под¬
вергли самому невероятному угнетению. И мы решили
восстать, избрав своим оружием протест. Право на про¬
тест — одно из самых великих завоеваний Америки.
Если нас будут арестовывать каждый день, если нас
будут эксплуатировать каждый день, если нас будут уни¬
жать каждый день, все равно не допускайте, чтобы кто-то
237
вынудил вас пасть столь низко и возненавидеть его. Мы
должны применять оружие любви. Мы должны с состра¬
данием и пониманием относиться к тем, кто нас ненавидит.
Мы должны понимать, что многих из них воспитывают
в духе ненависти к нам и что поэтому они не несут за это
полной ответственности. Однако мрачное время для нас
заканчивается, теперь мы стоим на пороге новой эры».
После событий в Монтгомери у черного населения
стала крепнуть решимость покончить с сегрегацией, поло¬
жить конец длительному унижению, проявить собствен¬
ную инициативу в решении расовой проблемы. Как
всегда, недостатка в примерах угнетения черных белыми
американцами не было, а это еще более усиливало гнев
негритянского населения. В октябре 1958 г. два негри¬
тянских мальчика, Дэвид Симпсон (7 лет) и Хэновер
Томпсон (9 лет), из штата Северная Каролина были
арестованы за то, что играли в «семью» с белыми детьми,
и одна из игравших белых девочек сидела у маленького
Томпсона на коленях и целовала его в щеку. Узнав об этом,
мать девочки забилась в истерике и вызвала полицию. Оба
мальчика были арестованы и брошены в местную тюрьму
по обвинению в изнасиловании. В течение нескольких
дней родители мальчиков ничего не знали о местонахож¬
дении своих детей. После короткого судебного заседания
местный судья приговорил мальчиков к 14 годам заклю¬
чения в исправительной колонии для малолетних пре¬
ступников. Скандальное «дело о поцелуе» вскоре стало
достоянием общественности, и через несколько месяцев,
уже после вмешательства президента Эйзенхауэра, губер¬
натор штата распорядился освободить детей.
За год до этого в Монро (штат Северная Каролина)
действия белых расистов вызвали открытый гнев черного
населения. Когда вооруженная банда куклуксклановцев
подъехала на мотоциклах к дому д-ра Элберта Перри,
вице-президента местного отделения Национальной ас¬
социации содействия прогрессу цветного населения,
с целью совершить нападение, члены этой организации,
вооружившись ружьями, заставили банду ретироваться.
(Примерно в то же время куклуксклановцы пытались
напасть на индейскую общину в штате Северная Каролина,
однако индейцы отразили нападение, применив огне¬
стрельное оружие.)
В начале 1960 г. возник и получил широкое распростра-
238
нение новый вид движения за равноправие негров — «си¬
дячие демонстрации» («сит-инз»). 1 февраля 1960 г. в Грин¬
сборо (штат Северная Каролина) четыре молодых студента
сели за стойку кафетерия в универсальном магазине
«Вулворт» в самом центре города. Обслуживать их отка¬
зались, поскольку вход туда неграм был запрещен. Кафе¬
терий закрыли на целый день, и студенты ушли домой.
Однако на следующее утро они пришли снова. Через две
недели этим видом борьбы были охвачены 15 городов
в пяти южных штатах. Руби Дорис Смит, 17-летняя сту¬
дентка второго курса Спелмановского колледжа в Атланте
(штат Джорджия), узнав в тот вечер о событиях в Гринс¬
боро, тут же побежала домой, чтобы посмотреть теле¬
визионный репортаж об этих событиях/ Она расска¬
зывала:
«Мне сразу же пришла в голову мысль об организации
аналогичных демонстраций в Атланте, однако я не была
готова выступить с инициативой. Когда же в универси¬
тетском центре Атланты был создан студенческий коми¬
тет, я попросила свою старшую сестру, которая была
членом студенческого совета в колледже Морриса Брауна,
включить в список и меня. И когда для проведения первой
демонстрации были выбраны 200 студентов, я была в их
числе. Вместе с шестью другими студентами я встала в оче¬
редь в ресторане самообслуживания в здании законода¬
тельного собрания штата. Когда мы подошли к кассе,
кассир отказалась взять у нас деньги и побежала наверх
жаловаться губернатору. Спустился его заместитель и по¬
просил нас уйти. Однако мы отказались и вскоре оказа¬
лись в окружной тюрьме».
В течение последующих 12 месяцев более 50 тыс. чело¬
век, в основном негров, участвовало в том или ином виде
демонстраций в 100 городах; из них более 3600 человек
были брошены в тюрьмы. Однако «сидячие демонстрации»
дали все же положительные результаты — многие кафе¬
терии на Юге стали обслуживать негров. Даже кафетерий
в магазине «Вулворт» в центре Гринсборо был в том же
году открыт для черных.
Через несколько месяцев после первой «сит-ин»
в Гринсборо черные студенты, участники аналогичных
выступлений в других городах, собрались в Роли (штат
Северная Каролина) с целью создания Студенческого
координационного комитета ненасильственных действий
239
(СККНД). Негритянка Элла Бейкер, ветеран борьбы за
свободу, работавшая в Южной конференции христиан¬
ского руководства (ЮКХР) оказала им содействие.
ЮКХР была создана Кингом и другими негритянскими
лидерами после бойкота городских автобусов в Монтгомери
с целью организации общенационального движения за
равные права. В течение последующих четырех лет
СККНД был боевым отрядом движения за гражданские
права. Его ударная сила состояла из черных студентов
и небольшого числа белых, которые бросили колледж,
чтобы посвятить все свое время организации выступлений
черного населения южных районов страны за гражданские
права. Живя на скудное пособие (10 долл, в неделю),
выплачиваемое небольшой штаб-квартирой СККНД в Ат¬
ланте, эти деятели развернули широкую и оперативную
деятельность в юго-западных районах штатов Джорджия,
Алабама и Миссисипи, подняв на борьбу местных жителей,
которые стали широко использовать свои избирательные
и другие конституционные права. Активистов преследо¬
вали, избивали и бросали в тюрьмы, однако это не поме¬
шало им проделать огромную работу, опираясь на собст¬
венную инициативу.
Через год после событий в Гринсборо возник еще один
вид борьбы за равноправие негров. Речь идет о так назы¬
ваемых «рейсах свободы». Этот вид борьбы, инициатором
которого был Конгресс расового равенства (КРР),
был направлен против сегрегации на автобусах и авто¬
бусных линиях. 4 мая из Вашингтона (федеральный ок¬
руг Колумбия) в Новый Орлеан направились первые два
«автобуса свободы» с черными и белыми пассажирами.
Однако к месту назначения они так и не пришли. В
штате Южная Каролина пассажиров избили, а в Алаба¬
ме один из автобусов был подожжен. Когда подошел
второй автобус, на его пассажиров набросились расисты,
вооруженные железными прутьями. Согласно отчету
Южного регионального совета, одной из научно-иссле¬
довательских организаций Атланты, полиция «остава¬
лась пассивной или прибывала к месту происшествия
слишком поздно либо вообще отсутствовала». Автобусы
застряли в Бирмингеме, поскольку водители дальше ехать
отказались.
После этого молодые активисты СККНД решили орга¬
низовать новый рейс «автобуса свободы» из Нашвилла
240
в Бирмингем. Перед тем как отправиться в путь, два
члена СККНД позвонили в министерство юстиции. Об
этом телефонном разговоре Руби Дорис Смит, акти¬
вистка негритянского движения, рассказывала так: «Оба
они просили федеральное правительство обеспечить безо¬
пасность пассажиров «автобуса свободы» на всем пути их
следования. Но представитель министерства юстиции
заявил, что оно не может обеспечивать безопасность
каждого пассажира, однако, если что-нибудь произойдет,
министерство проведет расследование. А вы сами знаете,
как оно расследует...» В Бирмингеме пассажиров «ав¬
тобуса свободы» арестовали, бросили на ночь в тюрьму,
а затем в сопровождении полиции отвезли к границе
штата Теннесси. Оттуда они добрались до Бирминге¬
ма, а затем на автобусе приехали в Монтгомери, где были
встречены группой белых, набросившихся на них с ку¬
лаками и дубинками. Джеймс Цверг, белый пассажир
«автобуса свободы», не хотел защищаться и был жесто¬
ко избит. Затем расисты принялись за черных. Руби До¬
рис Смит вспоминает:
«Кто-то из толпы закричал: «Они хотят удрать!» И тогда
расисты стали избивать всех подряд. Я видела, как били
Джона Льюиса * и как у него изо рта текла кровь. Люди
сбегались со всех сторон. Ни одному из участников «рейса
свободы» не удалось уклониться от ударов. Кое-кто пы¬
тался укрыться в здании почты, однако туда не пускали...
Мы видели, что некоторые из наших лежали на земле.
Среди них был и Джон Льюис, из головы которого струи¬
лась кровь». Через несколько дней вместе с группой членов
КРР они возобновили поездку и направились из Монтго¬
мери в Джексон, где их снова арестовали и избили.
Около двух месяцев они просидели в тюрьмах «Хайндс»
и «Парчмен».
Аресты и тюрьмы, несомненно, стали той решающей
силой, которая изменила психологию десятков тысяч
людей, принявших участие в негритянском движении
60-х годов. Тюрьма заставила людей по-иному взглянуть
на вещи. В тюрьме они узнали, что такое страдание и то¬
варищество. Они также потеряли уважение ко всей си-
стехме ахмериканского правосудия и укрепили свою реши¬
мость сопротивляться. Стокли Кархмайкл, один из участ-
* Один из лидеров СККНД.— Прим. ред.
241
ников рейса «автобуса свободы», брошенных в тюрьму
«Парчмен», впоследствии так описывал эти дни:
«Я никогда не забуду шерифа Тайсона из-за его огром¬
ных сапожищ. Он обычно говорил: «Эй ты, черномазый!
Какого черта ты так нагло ведешь себя? Вот увидишь, я
сделаю все, чтобы ты отсюда никогда не вышел». Однажды
они решили отобрать у нас матрацы, потому что мы пели...
Они стали вытаскивать матрац из камеры Хэнка Томаса,
но тот крепко уцепился за него. Тогда они подняли его
вместе с матрацем и бросили на пол — раздался громкий
стук... Затем они надели на руки Фредди Ленарда спе¬
циальные наручники, которые причиняют невыносимую
боль... При этом Тайсон сказал: «Ты хочешь меня уда¬
рить, не так ли?» — но Фредди лишь безучастно посмотрел
на него и ответил: «Нет, я просто хочу, чтобы ты сломал
мне руку». Эти слова произвели на шерифа впечатление,
и он приказал своему помощнику: «Отпусти его!» Я тоже
вцепился в свой матрац и сказал: «По-моему, я имею на
него право и думаю, что вы несправедливы». На что он
ответил? «Что за чепуху ты несешь, черномазый?» — и
стал надевать на меня наручники. Я не шелохнулся и за¬
пел: «Я поведаю богу, как ты относишься ко мне». Все тут
же подхватили знакомый мотив, и на сей раз Тайсон уже
окончательно потерял контроль над собой. Он крикнул
своим помощникам: «Отведите его в камеру»! — и вышел,
громко хлопнув дверью. У всех остальных заключенных
остались матрацы...»
Выйдя из тюрьмы, члены СККНД стали проводить
работу по всему Югу. Некоторые из них оказались в Ол¬
бани, где в декабре 1961 г. произошло первое массовое
выступление черного населения со времени бойкота город¬
ских автобусов в Монтгомери. Это было началом целого
ряда таких выступлений, продолжавшихся несколько лет
во многих городах на Юге. Из 22 тыс. черных жителей
Олбани, участвовавших в маршах протеста против сегре¬
гации, более тысячи было брошено в тюрьму.
В 1963 г. десятки тысяч негров вышли на улицы Бир¬
мингема и были встречены полицейскими дубинками, слезо¬
точивым газом, собаками и брандспойтами. События
в этом городе, контролируемом полицейским комиссаром
Юджином Коннором (по прозвищу Бык), особенно на¬
глядно продемонстрировали, что самыми активными участ¬
никами борьбы за перемены были молодые негры. Бэйард
242
Растил, один из руководителей движения за гражданские
права, писал:
«Самым знаменательным моментом событий в Бирмин¬
геме была утрата всякого чувства страха: даже шестилет¬
ние дети спокойно расхаживали по улицам, в то время
как против них применялись полицейские дубинки, бранд¬
спойты и собаки. Женщин сбивали с ног и беспощадно
избивали. Тысячи подростков стояли у церквей, не боясь,
что и на их головы обрушатся дубинки полицейских
Быка Коннора, известных своей жестокостью всей стране.
Взрывались дома и другие сооружения. Зверства и аресты
продолжались изо дня в день. А у церквей сотни дисци¬
плинированных детей все время терпеливо ждали своей
очереди».
Демонстрации и массовые аресты происходили и в дру¬
гих городах Юга. В 1964 г. в Миссисипи произошло объе¬
динение усилий всех организаций движения за граждан¬
ские права, включая как радикально настроенных членов
Студенческого координационного комитета ненасильст¬
венных действий, Конгресса расового равенства и Южной
конференции христианского руководства, так и более
умеренных членов Национальной ассоциации содействия
прогрессу цветного населения. С помощью почти тысячи
белых студентов с Севера названные организации решили
сообща провести регистрацию черных избирателей, орга¬
низовать «школы свободы» и провести кампанию протеста
против сегрегации. Однако насилие расистов продолжа¬
лось. Федеральное правительство проявляло пассивность,
государственные политические деятели занимались более
срочными делами, поэтому к 1965 г. негритянское населе¬
ние испытывало сильное разочарование как тактикой не¬
насильственных действий, таки существующей политиче¬
ской системой.
За этим последовали массовые выступления жителей
черных гетто на Севере, которые продолжались с 1964 но
1968 г. Идеи движения «Власть — черным!», призывы
Малколма Икса, бунтарские настроения в отношении не
только сегрегации на Юге, но и всей американской систе¬
мы расизма, казалось, пронизали всю культуру США, ее
социальные институты, идеологию, поведение людей
в быту, их наиболее либеральные выступления.
Новые настроения среди черного населения проявля¬
лись самым различным образом; особенно яркое выраже-
243
ние они нашли в активных действиях молодежи. В негри¬
тянских колледжах конца 60-х годов царило кажущееся
затишье, отличавшееся от брожения, которым они были
охвачены ранее, при проведении «сидячих демонстраций».
Однако за этим кажущимся спокойствием скрывался все
усиливавшийся гнев черных студентов, недовольных всей
американской системой. И это чувство гнева было глубже,
распространеннее и весомее, чем чувства, переживаемые
в начале 60-х годов. Молодежь подавала пример старшим и,
возможно, осуществляла то, что было не под силу стар¬
шему поколению, более сдержанному в своих поступках.
Джером Сколник в своем исследовании усиления негри¬
тянского движения, подготовленном для Национальной
комиссии по изучению причин и предотвращению насилия,
писал: «Имеющиеся данные дают основание полагать, что
мы являемся свидетелями рождения нового поколения
черных борцов, которые пользуются широкой поддержкой
местных жителей, твердо отстаивают принципы местного
самоуправления и культурной автономии. Они разочаро¬
ваны методами мирных протестов, связанных с движением
за гражданские права в 50-х годах».
Это не было отказом от ненасильственных действий как
одного из главных принципов — новые настроения пока
еще не вылились в открытое насилие, и акты насилия со
стороны черных носили лишь эпизодический характер.
Активизация негритянского движения скорее означала
готовность к самозащите, готовность прибегнуть к наси¬
лию лишь в том случае, если это будет продиктовано
тактической необходимостью и если нельзя будет принять
альтернативное решение. Еще более важно то, что черные
теперь уже не ограничивались лишь политическими ре¬
формами (гражданское законодательство, постановления
исполнительных органов, судебные решения) или широко
разрекламированными привилегиями для некоторых нег¬
ров, занимающих прочное положение в обществе. Теперь
главный упор делался не на законодательство по граждан¬
ским правам, а на изменение существующей системы
власти и собственности. Для осуществления этой цели
необходима революция, коренной пересмотр как белыми,
так и черными своих взглядов на проблему расовой принад¬
лежности, своего отношения к расовым вопросам.
Впервые за послевоенный период в США происходил
пересмотр либеральных традиций, в соответствии с кото¬
рыми расовое равенство было обещано либо устно, либо
на бумаге; при этом необходимых радикальных преобразо¬
ваний в экономической и политической структуре об¬
щества не проводилось, равно как и не осуществлялась
необходимая переоценка системы культурных ценностей.
Лозунг «Власть — черным!» означал, что равенство не
может быть даровано, а должно быть завоевано сильной
и хорошо организованной негритянской общиной. Лозунг
«Черное — это прекрасно» означал, что черный цвет
кожи и принадлежность к негроидной расе должны теперь
рассматриваться не как недостатки, а как предмет гор¬
дости; угнетение является позором для угнетателя, а не
для угнетенного; сила, смелость и все другие благородные
качества человечества были порождены не более высоким
положением на искусственно созданной социальной лест¬
нице, а волей к борьбе независимо от социального поло¬
жения того или иного человека.
Идеологические разногласия между представителями
различных группировок негритянского движения были
менее важны, чем тот факт, что, несмотря на тактические
различия, все они были носителями новых настроений
среди черного населения. Многие негры оказали решитель¬
ную поддержку «черным мусульманам» не потому, что они
тоже верили в коран, в лидера «черных мусульман» Илайд¬
жу Мухаммеда или в отдельные проповеди ислама, а по¬
тому, что «черные мусульмане» высоко ценили чувство
гордости, независимость и дисциплину. Не столь важно,
оставался ли Малколм Икс верным мусульманству или
порывал с ним, гораздо важнее то, за что он боролся. А он
решительно выступал против старой либеральной тактики
ожидания, пока власти соблаговолят сделать очередной
«подарок» неграм. Появление «черных пантер» * в конце
60-х годов было также обусловлено скорее этими новыми
настроениями негритянского населения, чем политиче¬
скими доктринами, излагаемыми такими руководителями
«черных пантер», как Элдридж Кливер, Бобби Сил и Хью
Ньютон.
Выступая с показаниями перед Национальной консуль¬
тативной комиссией по расследованию гражданских бес-
* Партия «Черная пантера», созданная в 1966 г., занимает
сейчас позиции негритянского национализма и «черного капита¬
лизма».— Прим. ред.
245
порядков, один негр сказал: «В любом негритянском квар¬
тале вы обязательно встретите черных парней со значками,
на которых либо изображен портрет Хью П. Ньютона,
либо написано: «Свободу Хью!» Хотя многие из них
официально не связаны с «черными пантерами», они все
равно носят их униформу. Все мы преклоняемся перед
Хью. Это бесспорно. Мы просто без ума от него. Я говорю
это не ради красного словца, а потому, что так оно и есть».
Малколм Икс был убит при невыясненных обстоятель¬
ствах во время одного из публичных выступлений в Нью-
Йорке в феврале 1965 г. После гибели этого деятеля его
влияние возросло еще больше. Сотни тысяч людей, белых
и черных, читали его «Автобиографию», в которой был по¬
казан постепенный рост боевого самосознания самого
обычного черного человека, выросшего в условиях негри¬
тянского гетто, то есть в условиях нищеты, воровства, про¬
ституции и наркомании, и восставшего против общества,
которое породило такие условия. В конце 1964 г., высту¬
пая в отеле «Тереза» перед группой черных студентов из
Миссисипи, Малколм сказал:
«Вы добьетесь свободы лишь в том случае, если дадите
своему врагу понять, что ради этого вы готовы на все.
В этом, и только в этом случае вы действительно добье¬
тесь свободы. Когда враги поймут это, они станут назы¬
вать вас «сумасшедшими неграми», вернее, «сумасшедшими
черномазыми», поскольку слово «негр» они не употреб¬
ляют. Или же они станут называть вас экстремистами,
подрывными элементами, бунтарями, красными или ради¬
калами. Однако, если вы достаточно долго будете выдви¬
гать радикальные требования и привлекать в свои ряды
достаточное число своих единомышленников, вы добьетесь
желанной свободы».
Осей Дэвис, другой представитель нового радикаль¬
ного направления в негритянском движении, выступая на
похоронах Малколма Икса, сказал: «Малколм, как вы
знаете, был для нас волнующим и поучительным примером.
Он заставил всех нас очиститься от скверны врожденной
осторожности, лицемерия в присутствии белых и застыв¬
шей на лице улыбки». Дэвис особо подчеркнул, что Мал¬
колм олицетворял собой отказ негров от либеральных
традиций покровительственного к себе отношения:
«Обычай и «здравый смысл» требуют, чтобы мы пропу¬
скали вперед белого, который бы говорил за нас, защищал
246
нас и руководил нашей борьбой из-за кулис. На этом
строилась тактика негров. Но Малколм сказал неграм:
«Довольно, хватит! Встаньте на ноги и сами ведите свою
борьбу. Только так можно добиться самоуважения,
только так можно заставить белых уважать негров».
На протяжении всей истории США белые и черные были
морально ответственны друг перед другом, даже если они
и были разделены физически и даже если они играли
разные роли: одни — начальников, другие — подчинен¬
ных. Рост сознания черных в 60-х годах, их активность,
боевитость и решительность не могли не оказать воздей¬
ствия на настроения белых, многие из которых были
вынуждены (одни легко, а другие чрезвычайно болезненно
для себя) пересмотреть не только свое отношение к чер¬
ному населению, но и все свое поведение. Любые кон¬
фликты всегда подрывают основы старого и приводят
к переоценке ценностей. Расовые же конфликты после¬
военного периода носили довольно острый характер.
Трудно сказать, сколько белых стало понимать несостоя¬
тельность старых либеральных традиций в отношении
негров: упор на законодательные реформы, подачки, обе¬
щания. Однако процесс пересмотра старых вглядов про¬
должался.
Выступления негров оказали, по-видимому, самое не¬
посредственное воздействие на белых студентов. Активное
студенческое движение не было чем-то новым для амери¬
канского общества. Однако студенческие протесты в 60-х
годах носили качественно иной характер. Они отличались
отсутствием прочного и хорошо организованного отряда
левых студентов, как это было в 30-х годах, когда Амери¬
канский союз студентов был мощной организацией, а ком¬
мунистическая партия оказывала значительное влияние
на многих студентов. Новый студенческий радикализм
отличался тем, что был более аморфным, более стихийным,
менее приверженным к какой-либо идеологии или партии,
более скептическим в отношении всех национальных пра¬
вительств. Он начал укреплять свою базу (особенно
после эскалации войны во Вьетнаме) среди миллионов
студентов, а затем учащихся средней школы.
Среди организаций радикально настроенного студен¬
чества самую видную роль играло объединение «Студенты
за демократическое общество». Сначала это была неболь¬
шая организация студентов из университетов средне-
247
западных штатов. Затем ее влияние возросло в результате
студенческих волнений в различных учебных заведениях
в период с 1964 по 1968 г. Однако разногласия между от¬
дельными группировками организации привели к ее рас¬
паду. В 1964 г. съезд организации «Студенты за демо¬
кратическое общество» в Порт-Гуроне (штат Мичиган)
опубликовал заявление, в котором, в частности, говори¬
лось: «Когда мы были детьми, Соединенные Штаты счи¬
тались самой богатой и самой сильной страной в мире;
единственным государством, имевшим атомную бомбу;
страной, наименее пострадавшей от войны; инициатором
создания Организации Объединенных Наций, которая, как
нам казалось, равномерно распределит влияние по всему
миру. Свобода и равенство всех людей, правительство из
народа и для народа — вот те американские идеалы,
которые представлялись нам великими, вот те принципы,
которые позволяли нам чувствовать удовлетворение и
самоуспокоенность.
Однако в период возмужания наш покой был нарушен
событиями слишком значительными, чтобы их можно было
не заметить. Это прежде всего мучительная для всех и
глубоко укоренившаяся практика унижения человече¬
ского достоинства, нашедшая свое отражение в борьбе
жителей Юга против расового фанатизма. Она заставила
многих из нас перейти от пассивности к активным дейст¬
виям. К тому же вокруг нас царил дух «холодной войны»,
символизируемый наличием атомной бомбы. Он помог нам
осознать, что мы сами, наши друзья и миллионы абстракт¬
ных «других людей», с которыми мы сблизились перед
лицом общей угрозы, могли умереть в любое время».
В заявлении, принятом в Порт-Гуроне, говорилось о
парадоксах США: обещанное равенство и фактическая
дискриминация негров; провозглашение мирных намере¬
ний Соединенных Штатов и милитаризация страны в пе¬
риод «холодной войны»; потенциальная возможность совре¬
менной техники улучшить жизнь людей и использование
этих возможностей в разрушительных и иных пагубных
целях; нищета в большинстве стран мира и процветание
высших и средних классов в США. В заявлении осужда¬
лось отсутствие действенного стремления к поиску новых
идей в затхлой, бюрократической атмосфере университе¬
тов, подвергалось сомнению значение таких понятий, как
«старый либерализм», и выражалось неудовлетворение
248
«американской демократией», а также методами руководст¬
ва национальных лидеров, добившихся своих постов путем
продвижения по партийной иерархической лестнице. Оно
призывало к «участию в демократическом процессе» и
требовало, «чтобы каждый человек участвовал в принятии
тех социальных решений, которые определяют содержание
и целенаправленность его жизни, чтобы общество имело
такую организационную структуру, которая способство¬
вала бы развитию чувства независимости в людях и обеспе¬
чивала бы возможность их совместного участия в социаль¬
ных процессах».
Немногие из миллионов студентов колледжей и универ¬
ситетов в 60-х годах читали заявление, принятое в Порт-
Гуроне. Однако десятки тысяч из них показали своими
действиями, что они разделяли содержавшиеся в нем по¬
ложения, поддерживали критику американского общества
и международных отношений, а также требование вести
образ жизни, более достойный человека. Идеи этого заяв¬
ления разделяло большинство участников студенческих
выступлений по всей стране, начиная с Университета
в Бэркли (штат Калифорния) в 1964 г. и кончая Колумбий¬
ским университетом в Нью-Йорке в 1968 г. Различались
лишь конкретные требования студентов: в Бэркли студенты
требовали свободы слова, в Колумбийском университете
они осуждали отношение университетских властей к жи¬
телям Гарлема. В других учебных заведениях студенты
выступали против отказа властей расширить прием негри¬
тянских студентов, требовали расторгнуть правительствен¬
ные контракты или отказаться от программы подготовки
офицеров-резервистов, а также предоставить студентам
право голоса в решении университетских проблем.
Когда Корпорация по исследованию проблем урбани¬
зации провела исследование студенческого движения про¬
теста, ограничившись при этом только первым полугодием
1969 г. и охватив лишь 232 из 2 тыс. высших учебных за¬
ведений страны, она обнаружила, что в выступлениях
приняло участие по меньшей мере 215 тыс. студентов, из
них 3652 человека было арестовано, а 956 — временно
отстранено от занятий или отчислено. По данным ФБР,
в течение 1969/70 учебного года произошло 1785 студен¬
ческих демонстраций, включая 313 случаев захвата сту¬
дентами учебных корпусов. Исходя из результатов
анализа, проведенного Корпорацией по исследованию
249
проблем урбанизации и охватившего часть 1969 г., а также
сведений ФБР за конец 1969 г. и начало 1970 г., можно
предположить, что в 1964—1970 гг., в период эскалации
войны во Вьетнаме, в то время, когда полиция в США
стала применять дубинки против мирных демонстрантов,
в движении протеста приняли участие несколько миллио¬
нов юношей и девушек, десятки тысяч человек были аре¬
стованы, а число временно отстраненных от занятий или
отчисленных достигло нескольких тысяч. Так или иначе,
значительная, хотя и меньшая часть студенчества страны
принимала активное участие в движении протеста против
университетских властей или против американского пра¬
вительства.
Джеймс Кьюнен, студент Колумбийского универси¬
тета, бывший военнослужащий, подчеркивая, что выступ¬
ления студентов этого университета в 1968 г. были выз¬
ваны действиями «воротил», писал: «Воротилы» — это
небольшая группа мужчин. Больше о них почти ничего
не известно. Скорее всего, это старики. Они обладают
огромным богатством, размеры которого не поддаются
воображению... На своих советах «воротилы», вероятно,
принимают такие решения (сама возможность которых
просто немыслима для всех других людей), как: «Купи
Уругвай», «Продай Боливию», «Попридержи Индию»,
«Загрязни Нью-Йорк». Их решения носят самый разнооб¬
разный характер, однако они обладают одним общим
свойством — они быстро выполняются и неизменно бьют
по Маленькому Человеку...
«Воротилы» лгут. Они кричат направо и налево, что
препарат «Вайталис» включает в себя «У7», однако при
этом они не говорят, что такое «У7». Они утверждают, что
средство «аррид» предупреждает потение, однако не объ¬
ясняют, зачем это нужно. (Я сам могу придумать множест¬
во способов предупреждения различных функций орга¬
низма, помимо потения.) Они лгут нам в малом (назван¬
ные и подобные им мелочи) и в большом (Вьетнам, гетто,
демократия)...»
Далее он, объясняя причины выступлений студентов
Колумбийского университета, писал:
«В то время как я пишу эти строки, а вы их читаете,
умирают люди. Поэтому, как вы понимаете, рассматри¬
ваемая проблема не является предметом светского разго¬
вора или темой журнальной статьи. Эта проблема требует
250
своего решения. Именно с нею связаны события в Колум¬
бийском университете, где происходит не революция,
а контрнаступление. Мы боремся за то, чтобы отвоевать
это учебное заведение у бизнеса и войны и вернуть его
к проблемам реальной действительности, к проблемам
обучения. В данный момент никто не контролирует Колум¬
бийский университет, и, если нам удастся установить
свой контроль, мы никогда уже от него не откажемся.
5 млн. американских студентов следят за ходом нашей
борьбы. Причем многие из них уже по горло сыты деятель¬
ностью «воротил».
Восставшим студентам Колумбийского университета,
конечно, пришлось оставить захваченные учебные поме¬
щения. Они продержались одну неделю, но вскоре яви¬
лись усиленные наряды полиции, вооруженной дубин¬
ками. В результате кровавой расправы 150 студентов
и 10 преподавателей были ранены, а 711 человек аресто¬
ваны.
Как же это отразилось на взглядах, системе ценност¬
ных оценок, отношении к американской демократии и
культуре со стороны студентов, которые выступали против
«воротил», принимали личное участие в демонстрациях,
подвергались избиению и заключению в тюрьмы? Есть
все основания утверждать, что, когда так много людей
открыто выступает против властей, борется с ними и под¬
вергается за это репрессиям, в сознании участников та¬
ких выступлений происходят радикальные перемены».
Другой студент Колумбийского университета следую¬
щим образом описал происшедшую с ним перемену пос¬
ле подавления студенческих волнений: «Расправа, ко¬
нечно, все в нас перевернула. Она поставила все точки
над «и». Речь идет не только о полицейских, избиении, кро¬
ви, бегстве и общей панике. Мне никогда не приходилось
видеть, как орудуют полицейские. Но это произвело
на меня гораздо меньшее воздействие, чем простое пони¬
мание того, что Керк [Грейсон Керк, ректор университе¬
та.— АвтЛ, попечители и Линдсей [Джон Линдсей, мэр
города.— АвтЛ избрали именно такой путь расправы с
нами, что они решили именно таким образом ответить на
требования студентов, жителей Гарлема, части сочув¬
ствовавших нам преподавателей, то есть всех нас,
в том числе и меня. Вот что заставило меня в корне
изменить свои взгляды, вот что помогло мне понять,
251
что радикалы говорили сущую правду, когда раскрыва¬
ли механизм работы существующей в США системы, ког¬
да показывали, каким образом используется власть в
тех случаях, когда борьба за перемены достигает опре¬
деленного накала».
Недовольство, охватившее привилегированные универ¬
ситеты и мелкие колледжи как на Севере, так и на Юге,
приобрело небывалый размах. В одном из сообщений
«Нью-Йорк тайме» от 3 ноября 1969 г. говорилось о пере¬
мене ориентации студенческой газеты «Гарвард кримсон»:
«В 1954 г. газета печатала передовые, направленные
против двух студентов юридического факультета, которые
были членами коммунистической партии. Две недели
назад она опубликовала передовую статью в поддержку
Фронта национального освобождения — политической ор¬
ганизации Вьетконга». Студенческие демонстрации были
организованы в негритянском колледже Боуи в штате
Мэриленд; руководство Оклахомского университета от¬
менило общее собрание из-за пикетов, устроенных против
приезда почетного гостя, сенатора от штата Луизиана
Алана Дж. Эллендера. Студенты Университета штата
Флорида в г. Тэлахэси организовали 10-дневную «лежа¬
чую демонстрацию»; а участники студенческой демонстра¬
ции в Университете штата Айова измазали своей кровью
ступеньки мемориального центра в знак протеста против
присутствия на территории университета вербовщиков
в морскую пехоту.
Весной 1970 г. произошло американское вторжение
в Камбоджу. Демонстрация протеста студентов Кентского
университета штата Огайо привела к тому, что 4 мая сол¬
даты национальной гвардии убили четырех студентов.
Учащиеся 400 колледжей и университетов страны объя¬
вили в знак протеста всеобщую забастовку. Это была пер¬
вая в истории Америки всеобщая забастовка студентов,
охватившая практически все крупные высшие учебные
заведения страны. Один из студентов Бостонского универ¬
ситета говорил: «4 мая я вынужден был окончательно пре¬
рвать занятия по всем дисциплинам... Это ни в коей мере
не было сознательным решением — скорее, это была
инстинктивная реакция на события в Индокитае... Как и
многие другие студенты, я просто утратил способность
к беспристрастному и абстрактному мышлению, лежащему
в основе процесса обучения..,
252
Боюсь, что фактические последствия событий прошлой
недели придают любому виду деятельности, кроме поли¬
тической, банальный и бессмысленный характер. Мне
кажется, что, если бы я продолжал с должным усердием
учиться и выполнять другие формальные обязанности,
такое поведение было бы бесчувственным или просто не¬
нормальным. Мне представляется бесполезным и абсурд¬
ным изучать абстрактные или мертвые проблемы по гума¬
нитарным дисциплинам, когда сама логика и уже об¬
ветшавшая система рушатся вокруг тебя, а вопросы
чрезвычайной важности, от которых буквально зависит
жизнь и смерть, требуют от тебя каких-то действий».
После убийства студентов Кентского университета
актовый день в американских университетах проходил
уже не так, как всегда. В двух сообщениях газеты «Бостон
глоуб» говорилось: «Вчера почти весь выпуск Универси¬
тета Тафта бойкотировал актовый день, устроив собствен¬
ную студенческую церемонию в Медфорде...
Декан старших курсов Ричард Джакетти объяснил это
следующим образом: «Мне кажется, что, по мнению боль¬
шинства, эта церемония не имела большого значения».
В сообщении из Эмхерста (штат Массачусетс) говорилось:
«100-й актовый день, состоявшийся вчера в Массачусет¬
ском университете, принял форму протеста, призыва
к миру.
2600 юношей и девушек под траурный барабанный бой
приняли участие в марше «отчаяния, страха и разочаро¬
вания».
На черных мантиях выпускников были изображены
красные кулаки протеста, белые эмблемы мира и голубые
голуби; почти все студенты старших курсов надели нару¬
кавные повязки, символизирующие призыв к миру».
Большинство студентов, конечно, не принимало актив¬
ного участия в политической борьбе на протяжении зна¬
чительной части конца 60-х годов. Даже среди активистов
наблюдались заметные проявления эскапизма или ци¬
низма. Один студент, прочитавший о борьбе радикалки
Эммы Гольдман в конце прошлого и начале нынешнего
столетия, писал в газете: «Сейчас распространено мнение,
будто происходит «сближение» людей, будто сейчас, как
никогда, велико число людей, которые встают по меньшей
мере на полурадикальные позиции. Это звучит ободряю¬
ще, в это хочется верить. Странно, однако, что еще в 1913 г.
253
Мейбл Додж высказала то же мнение, когда отмечала,
что «новые настроения, распространившиеся за границей,
охватили и нас всех до единого», повсюду «рушились
барьеры, и люди, которые раньше ничего не знали друг
о друге, теперь протягивали друг другу руку». Неужели
всякое радикальное движение отличается ложным чувст¬
вом уверенности, прогресса и надежды?»
Студенческое движение протеста принесло весомые
плоды. Резко возрос прием черных студентов во многие
учебные заведения, в учебные программы было включено
изучение истории и культуры негритянского народа, в бо¬
лее чем 40 колледжах и университетах были отменены
программы подготовки офицеров-резервистов, учебные
программы были пересмотрены с учетом современных тре¬
бований; студентам были предоставлены более широкие
полномочия в руководстве работой университетов. Однако
самым значительным результатом этого движения было
осознание студентами истинной природы современного
общества, подлинного характера системы образования,
преимуществ протеста и сопротивления и силу тех, кто на
первый взгляд ее не имеет.
В конце 60-х годов этот психологический процесс стал
охватывать также средние и даже неполные средние
школы. Школьники устраивали демонстрации и митинги
протеста; настаивали на своем праве одеваться так, как
хотят, и носить волосы такой длины, какая им нравится;
критиковали своих учителей; стремились избавиться от
строгой регламентации, столь свойственной системе школь¬
ного обучения; пытались доказать, что имеют право не
давать клятву верности флагу и не петь национальный
гимн. В течение 1968—1969 гг. в американских средних
школах выпускалось более 500 подпольных газет. В них
печатались статьи против методов направленного обуче¬
ния, в соответствии с которыми дети бедняков вынуждены
были учиться по программам, ориентировавшим их на
дальнейшее обучение не в колледжах, а в техникумах.
Эти газеты выступали против школьной цензуры, оспа¬
ривали существующую систему школьных оценок и экза¬
менов, выступали против призыва в армию, критиковали
присутствие в школах вербовщиков из Корпуса подго¬
товки офицеров-резервистов, требовали, чтобы полицей¬
ские и агенты секретной службы покинули помещение и
территорию школ, выступали за предоставление школьни-
254
кам более широких прав и демократизацию всей школьной
системы.
Учащийся одной из средних школ штата Висконсин
был отстранен от занятий, потому что во время инструк¬
тажа подверг сомнению важность занятий спортом. Два
школьника в Миннеаполисе были также отстранены от
занятий за участие в антивоенных выступлениях. Три
школьника из г. Де-Мойн понесли такое же наказание за
употребление черных нарукавных повязок в знак протеста
против войны во Вьетнаме.
60-е годы были бурным десятилетием. Самым мощным по
своему размаху явилось движение против войны во Вьет¬
наме. В 1964 г. в нем участвовала лишь небольшая
группа американцев, а в 1971 г. оно уже охватило мил¬
лионы. Эта война, как ничто другое во всей истории
США, обнажила огромную пропасть между политиче¬
скими декларациями и реальной политикой страны. Война
подвергла испытанию основы либеральных традиций и об¬
наружила, что многие американцы считают их подорван¬
ными. Война не только оказала огромное воздействие на
внешнюю политику, но и потрясла сами основы американ¬
ских политических институтов, культуры и системы
ценностей.
Антивоенные выступления случались и раньше в исто¬
рии Америки. Фактически под их знаком проходили все
войны, особенно война против Мексики, испано-американ¬
ская и первая мировая войны. Однако лишь выступления
против войны во Вьетнаме охватили столь большое число
американцев, приобрели чрезвычайно широкий размах
и вылились в небывало большое число демонстраций.
Опросы, проведенные институтами Гэллапа и Харриса
по изучению общественного мнения, показали, что в конце
60-х годов число американцев, выступавших за вывод
войск Соединенных Штатов из Вьетнама, неуклонно воз¬
растало и к 1970 г. составило большинство населения.
В городах, где вопрос об американской интервенции во
Вьетнаме дискутировался во время выборов, в период
с 1967 по 1970 г. произошла заметная перемена обществен¬
ного мнения. Если, например, в Дирборне (штат Мичиган)
в 1967 г. за немедленный вывод американских войск
из Вьетнама проголосовал 41% избирателей, то в 1970 г.
в ряде городов Западного побережья и в Мэдисоне (штат
Висконсин) за немедленный и полный вывод войск или за
255
вывод в течение года проголосовало от половины до двух
третей избирателей. В то же время опрос показал, что
большинство американцев не верило заявлениям прави¬
тельства о положении во Вьетнаме.
Размах антивоенного движения объяснялся, с одной
стороны, исключительно жестоким характером войны во
Вьетнаме (использование напалма против женщин и де¬
тей, бомбардировка деревень и селений, насильственное
изгнание миллионов вьетнамских жителей из родных мест,
использование химических средств с целью уничтожения
лесного покрова и посевов, разрушение древней культуры
Вьетнама, вызванное вторжением 500 тыс. американских
солдат и ассигнованием 150 млрд. долл, на войну, которая
велась вопреки нормам международного права и амери¬
канским законам с одной лишь целью — удержать
у власти то один, то другой диктаторский режим в Сай¬
гоне). С другой стороны, размах этого движения объяс¬
нялся неравенством сил противников — самая мощная
держава в мире обрушивала миллионы тонн бомб и сна¬
рядов на одну из самых слабых стран.
В начале 1965 г., когда Соединенные Штаты приступили
к систематическим и планомерным бомбардировкам Север¬
ного Вьетнама под предлогом, будто силы ДРВ атаковали
два американских эсминца в Тонкинском заливе, всего
несколько сот человек в различных районах США при¬
няли участие в демонстрациях протеста. Четыре года
спустя в антивоенных демонстрациях, охвативших в День
памяти погибших в войнах всю страну, участвовало уже
два миллиона американцев. Масштабы выступлений были
беспрецедентными за всю историю Америки.
И не удивительно, что американские негры, в памяти
которых были еще свежи недавние столкновения с прави¬
тельством и которые были разочарованы так и не выпол¬
ненными обещаниями свободы, с неодобрением отнеслись
к войне во Вьетнаме. Когда произошел «инцидент» в Тон¬
кинском заливе в августе 1964 г., состоялись похороны
негра Джеймса Чейни, участника движения за граждан¬
ские права, убитого вместе с двумя белыми молодыми
людьми бандой расистов, которые воспользовались заяв¬
лением федерального правительства о том, что оно не
может обеспечить всем должную защиту закона. Конт¬
раст был разителен. В одной из газет в Джексоне (штат
Миссисипи) был помещен следующий заголовок; «Джонсон
говорит! «Стреляйте и убивайте в Тонкинском заливе».
Хотя правящие круги Соединенных Штатов были готовы
предпринять агрессивные военные действия за 10 тыс*
миль от своих границ, они не были готовы защитить негри¬
тянских граждан от насилия у себя дома.
В середине 1965 г. черные жители Мак-Кома (штат
Миссисипи), узнав, что один из их товарищей был убит во
Вьетнаме, распространили листовку, в которой говори¬
лось: «Ни один негр из штата Миссисипи не должен вое¬
вать во Вьетнаме до тех пор, пока не добьется свободы
все негритянское население Миссисипи.
Негритянские юноши из штата Миссисипи не должны
являться на призывные пункты. Матери должны отгова¬
ривать их от этого...
Никто не имеет права требовать, чтобы мы рисковали
собственной жизнью и убивали других цветных в Санто-
Доминго и Вьетнаме только для того, чтобы богатые белые
американцы становились еще богаче. Цветное население
всего мира будет считать нас, негров, предателями, если
мы будем по-прежнему сражаться и погибать за чужое
дело».
В начале 1965 г. Студенческий координационный коми¬
тет ненасильственных действий заявил, что «Соединенные
Штаты проводят агрессивную политику, противоречащую
нормам международного права», и призвал вывести войска
из Вьетнама. В то лето шесть членов СККНД были аре¬
стованы за незаконное вторжение в помещение призыв¬
ного центра в Атланте и через некоторое время пригово¬
рены к нескольким годам тюремного заключения. Когда
министр обороны Роберт Макнамара посетил г. Джексон
и выступил там, он сам недвусмысленно связал вопрос
о гражданских правах с проблемой Вьетнама, когда хва¬
лил Джона Стениса, сенатора от штата Миссисипи, одного
из самых ярых сторонников расовой сегрегации, назвав
его «человеком подлинного величия... смелым и самоот¬
верженным деятелем». Проведя в центре города демон¬
страцию под лозунгом: «В память сожженных детей
Вьетнама», белые и черные студенты устроили пикеты
в знак протеста против приезда министра.
Хотя слова Элдриджа Кливера были слишком сме¬
лыми, настроения этого лидера «черных пантер» разде¬
ляло большинство негритянской молодежи. В своем по¬
слании «Моим черным братьям во Вьетнаме» он напомнил
9 Ы 409 '
257
об убийстве полицией спящего Фреда Хэмптона, одного
из лидеров «черных пантер» в Чикаго, и писал: «Мы при¬
зываем вас, наши братья, прийти на помощь вашему на¬
роду. Либо бросайте армию сейчас же, либо начинайте ее
разрушать изнутри. Все другое — та или иная форма
компромисса, та или иная форма предательства вашего
народа. Прекратите убивать вьетнамцев. Вам следует на¬
чать убивать озверевших расистов, которые живут рядом
с вами и командуют вами. Убивайте... командиров, уби¬
вайте... офицеров. Взрывайте боеприпасы и военную
технику или передавайте ее в руки вьетнамского народа.
Расскажите об этом другим братьям и воодушевите их».
История со знаменитым боксером США Мухаммедом Али
(прежнее имя Кассиус Клей) показывает, насколько широ¬
кой была оппозиция черного населения войне во Вьет¬
наме и как сильно изменились взгляды негров после окон¬
чания второй мировой войны. Али пришел на смену Джо
Луису, очень популярному боксеру, чемпиону мира в тя¬
желом весе в годы второй мировой войны. В свое время
Луис призывал черных сражаться за свою родину. А Му¬
хаммед Али, подавая пример другим неграм, отказался
быть солдатом в «войне белого человека», рискуя при этом
на несколько лет угодить в тюрьму. К 1967 г. уже мощно
звучал голос Мартина Лютера Кинга, который выступал
против войны во Вьетнаме. В апреле того года в одной из
церквей Нью-Йорка он заявил: «Это безумие должно
наконец прекратиться. Мы должны положить ему конец
сейчас же. Я говорю как сын господний и как брат бедных
мучеников Вьетнама. Я говорю от имени тех, чью землю
превращают в бесплодную пустыню, чьи дома уничто¬
жаются и чья культура подвергается надругательству.
Я говорю от имени бедняков Америки, которые распла¬
чиваются вдвойне за разбитые надежды у себя дома и за
смерть и коррупцию во Вьетнаме. Я говорю как гражда¬
нин мира и от имени мира, который в ужасе взирает на
избранную нами стезю. Я говорю как рядовой америка¬
нец, обращающийся к руководителям своей страны. Ини¬
циатива развязывания этой войны исходила прежде всего
от нас, поэтому мы и должны выступить с инициативой ее
прекращения...» Антивоенные выступления негров еще
более оттолкнули их от белого населения и политичес¬
кого курса США, Они не стыдились своего «антипатрио¬
тизма»,
258
Одной из самых последовательных и эффективных
форм антивоенных выступлений был отказ от службы
в армии. Большинство белых и черных бедняков не участ¬
вовало в таких выступлениях — они либо сами находили
способы уклонения от призыва, либо шли в армию, не¬
смотря на отсутствие какого-либо интереса к войне. Они
поступали так либо потому, что от них именно этого и
ожидали, либо потому, что многим из них служба в армии
давала возможность получить специальность и улучшить
свое материальное положение, чего в другом случае они
добиться не могли.
Лозунг «Мы не пойдем!» появился еще в мае 1964 г.,
уже в следующем году юноши, отказавшиеся явиться на
призывные участки, сели на скамью подсудимых. В тече¬
ние следующих нескольких лет решительный отказ от
участия в войне принял форму публичного сожжения
повесток, что привело к усилению репрессий. В октябре
1967 г. по всей стране проходила организованная кампа¬
ния по возврату призывных повесток. В одном лишь Сан-
Франциско были возвращены 300 повесток. Накануне
состоявшейся в том месяце массовой демонстрации про¬
теста у здания Пентагона, в которой приняли участие
десятки тысяч человек, министерству юстиции был пере¬
дан мешок призывных повесток, как символ неповино¬
вения. Это была одна из акций, приведших в следующем
году к аресту таких деятелей, как Бенджамин Спок, дет¬
ский врач и писатель; Уильям Слоун Коффин-младший,
капеллан Йельского университета; Митчел Гудман, писа¬
тель; Маркус Раскин, сотрудник института по исследова¬
нию вопросов политики, и Майкл Фербер, выпускник
Гарвардского университета. Все они обвинялись в на¬
рушении закона о воинской повинности.
По сведениям министерства юстиции, за год с середины
1964 г. против тех, кто отказался от службы в армии,
было возбуждено 380 уголовных дел; к середине 1968 г.
эта цифра возросла до 3305. У призывных пунктов прово¬
дились массовые демонстрации протеста, сопровождав¬
шиеся массовыми арестами участников и расправами по¬
лиции. Число тех, кто пытался под тем или иным предло¬
гом избежать призыва, значительно превышало число
подвергшихся судебному преследованию. В мае 1969 г.
призывной пункт в Окленде, юрисдикция которого рас¬
пространялась на всех призывников северных районов
9*
259
штата Калифорния, сообщал, что более половины (?400
из 4400) молодых людей, получивших повестки, не яви¬
лись по вызову, а 11% явившихся отказались служить
в армии. Один выпускник исторического факультета
Бостонского университета 1 мая 1968 г. писал призывной
комисии в Таксона (штат Аризона) следующее: «Высылаю
вам обратно повестку, предписывающую мне явиться для
прохождения медицинской комиссии перед призывОхМ на
службу в вооруженных силах. Я совершенно не намерен
ни являться на медосмотр, ни идти в армию, ни каким-
либо иным образом помогать военным действиям США
против народа Вьетнама.
Я полностью сознаю последствия своего решения:
я предстану перед судом, а затем попаду в тюрьму. Очень
жаль, что этим я причиняю страдания своей семье
и друзьям. Но я слишком хорошо понимаю, что означает
эта война для вьетнамского народа. Она означает шесть
лет непрекращающегося и бессмысленного убийства, в ос¬
новном гражданского населения. Она означает мучитель¬
ный голод, страх, невероятную жестокость и неописуемые
страдания, обрушившиеся на народ, который мечтает
лишь о Земле, Воссоединении и Независимости...
...Надеюсь и молюсь о том, чтобы вскоре наступил
справедливый мир.
Искренне Ваш,
Филип Д. Супина»
Его приговорили к четырем годам тюремного заклю¬
чения.
По мере продолжения войны усиливалось движение
8а отказ от службы в армии и росла его массовая под¬
держка. Опрос выпускников Гарвардского университета,
произведенный в феврале 1968 г., показал, что 40% сту¬
дентов были готовы либо попасть в тюрьму, либо поки¬
нуть пределы Соединенных Штатов в случае призыва
в армию. Опрос службы Харриса, проведенный среди
выпускников университета, обнаружил резкую перемену
мнений в течение лишь одного года. Если в 1969 г. 50%
опрошенных заявили, что не уважают лиц, отказавшихся
идти в армию, то в 1970 г. такое заявление сделали
лишь 34% опрошенных, причем число лиц, которые
с уважением отнеслись к отказавшимся служить в воору¬
женных силах, значительно возросло.
260
К 1970 г, становилось все более очевидным, что страх
перед войной был в значительной мере вызван «либераль¬
ным» политическим руководством США. Слова Карла
Оглсби, одного из руководителей организации «Студенты
за демократическое общество», произнесенные им во время
антивоенной демонстрации в Вашингтоне 27 ноября
1965 г., через пять лет уже звучали более убедительно.
Сказав тогда, что война была не отклонением от тради¬
ционного американского либерализма, а его выражением,
Оглсби подчеркивал: «Президент Трумэн, подписавший
первый закон о гражданских правах, был первым прези¬
дентом, связавшим себя с Вьетнамом. Затем эта связь была
укреплена умеренным либералом, президентом Эйзенха¬
уэром, который использовал отряды национальной гвар¬
дии для интеграции учащихся центральной средней школы
в Литл-Роке, и еще более усилена президентом Кеннеди,
который основал «Корпус мира» и «Союз ради прогресса»
и приступил к осуществлению программы по борьбе с бед¬
ностью. Теперь вспомните тех, кто руководит этой войной,
изучает карты, отдает приказы, нажимает на кнопки,
ведет подсчет убитых: Банди, Макнамара, Раск, Лодж,
Голдберг, сам президент. Они не аморальные монстры.
Все они уважаемые люди. Все они либералы. Однако я
уверен, что многие из собравшихся сегодня здесь являются
такими же людьми. Поэтому, чтобы понять причины,
толкнувшие нас на войну, следует, по-видимому, более
пристально взглянуть на этот американский либерализм.
Возможно, нас ожидают сюрпризы. Возможно, мы имеем
дело с двумя соверешенно различными видами либерализ¬
ма: подлинно гуманным и совершенно негуманным...»
Как показали опросы и референдумы в городах, пас¬
сивная поддержка антивоенных выступлений усилилась
во всех уголках страны. Помимо этого, к выступлениям
отдельных активистов в 1965 г. теперь присоединились
самые различные категории людей, которые ранее не
имели никакого отношения к открытому протесту. В ав¬
густе 1965 г. в антивоенной демонстрации в Вашингтоне
участвовало лишь несколько сот человек. Они примкнули
к Дэвиду Делинджеру, сформировавшему Национальный
мобилизационный комитет за прекращение войны во Вьет¬
наме, историку Стотону Линду и руководителю Студен¬
ческого координационного комитета ненасильственных
действий Роберту Мозесу. По пути к зданию Капитолия
261
демонстрантов обливали красной краской. К маю 1971 г.
уже 20 тыс. демонстрантов приехали в Вашингтон, чтобы
совершить акты гражданского неповиновения в знак
протеста против продолжения войны.
К концу 60-х годов голоса американцев, осуждавших
войну, раздавались по всей стране. Сотни добровольцев
из «Корпуса мира» протестовали против войны. В Чили
директор «Корпуса мира» пригрозил 92 добровольцам кара¬
тельными мерами, если они не отрекутся от листовки,
содержавшей протест против войны во Вьетнаме. 800 быв¬
ших членов «Корпуса мира» также осудили войну. Поэты
и писатели отказывались ходить на приемы в Белый дом.
Среди них были Роберт Лоуэл и Артур Миллер. Послед¬
ний направил в Белый дом телеграмму, в которой говори¬
лось; «Когда говорят пушки, музы молчат». Певица
Эрта Китт вызвала скандал в вашингтонском обществе,
когда стала критиковать войну во время одного из приемов
в Белом доме. Юноши и девушки, приглашенные в Белый
дом для получения призов «Клуба четырех «Эйч»» * вы¬
разили несогласие с продолжением войны. В Голливуде
местные артисты соорудили двухметровую «башню про¬
теста» на бульваре Сансет, которая символизировала их
антивоенные настроения. На состоявшейся в Нью-
Йорке церемонии вручения национальной премии за
лучшую книгу 50 писателей и издателей вышли из зала,
когда на трибуну поднялся вице-президент Хэмфри. Тем
самым они выразили свой гнев по поводу его неприглядной
роли в войне.
В Лондоне два молодых американца тайно прошли
на роскошный прием, устроенный послом США по слу¬
чаю Дня независимости, и, попросив слова, предложили
тост: «За всех мертвых и умирающих во Вьетнаме». Ох¬
рана поспешила выставить их за дверь. В Тихом океа¬
не два молодых американских моряка захватили судно
США с боеприпасами и в знак протеста против войны
решили доставить захваченные бомбы не в Таиланд, а
в Камбоджу. (В то время Камбоджа, правительство кото¬
рой возглавлял принц Нородом Сианук, оказывала под-
* Клубы, которые находятся в ведении министерства сель¬
ского хозяйства и объединяют сельскую молодежь. Цель клубов —
добиваться повышения продуктивности сельского хозяйства п вос¬
питывать у молодежи чувство гражданской ответственности. Наз¬
вание произошло от первых букв английских слов: Неас1 (голова),
Неаг1 (сердце), Напдз (руки) и НеаНЬ (здоровье).— Прим. перев,
262
держку коммунистам.) В течение четырех суток они конт¬
ролировали судно и командовали экипажем.
Представители «среднего класса» и свободных профес¬
сий, которые прежде не участвовали в открытых движе¬
ниях протеста, также включились в борьбу. В мае 1970 г.
газета «Нью-Йорк тайме» поместила статью под заголов¬
ком: «Тысяча юристов истэблишмента включается в анти¬
военные выступления». Юристы направлялись в Вашинг¬
тон, чтобы потребовать немедленного вывода войск США
из Индокитая. Лишь усилившиеся протесты обществен¬
ности заставили конгресс приступить к принятию более
или менее конкретных антивоенных мер. На рассмотрение
обеих палат были внесены резолюции с целью определить
конкретные сроки вывода американских войск, хотя
в июне 1971 г. эти резолюции все еще не были одобрены.
Резкое ослабление поддержки правительства нашло
свое отражение и в движении «отступничества» со стороны
бывших правительственных чиновников. Оказавшись не
у дел, они стали, когда война уже стала непопулярной,
критиковать курс на продолжение войны, который под¬
держивали или замалчивали, когда занимали правитель¬
ственные должности. К таким деятелям относились
Хэмфри, советник президента Макджорж Банди, про¬
фессор Роджер Хилсман, представитель США в ООН Ар¬
тур Голдберг и посол Эдвин Райшауэр. К этому времени
относится еще одно событие, имеющее гораздо более важ¬
ное значение. Речь идет о человеке, который занимал вы¬
сокое положение в военной бюрократической системе, за¬
тем бросил работу и не только стал критиковать курс на
продолжение войны, но и превратился в активного участ¬
ника антивоенного движения, не остановившегося перед
совершением акта гражданского неповиновения. Это был
Даниэл Элсберг, бывший помощник министра обороны
Макнамары, который многие годы проводил для прави¬
тельства военные исследования в «РЭНД корпорейшн» и
был два года во Вьетнаме, участвуя в осуществлении
программы умиротворения. Вместе с ним против военной
машины выступил также и его бывший коллега по работе
в «РЭНД корпорейшн» Энтони Руссо.
В июне 1971 г. Элсберг, не побоявшись возможного
многолетнего тюремного заключения, передал в редакцию
«Нью-Йорк тайме» и других газет США часть большого
(объемом 10 тыс. страниц) исследования истории амери-
263
канского вмешательства во Вьетнаме, над которым он
работал в «РЭНД корпорейшн». Оно составлялось по за¬
казу Пентагона и имело гриф «Совершенно секретно».
Публикация отрывков этого исследования в «Нью-Йорк
тайме» подняла целую бурю в стране, и правительство
тут же обвинило Элсберга в «подрывной деятельности».
Однако в данном случае речь шла не о какой-то подрывной
деятельности, а о замешательстве правительства в связи
с разоблачением его тайных замыслов и лживой политики:
планирования военных действий еще в середине 1964 г.,
когда Джонсон в ходе своей предвыборной кампании раз¬
глагольствовал о мире; установления контроля над сай-
гонским правительством; нежелания начать мирные пере¬
говоры; использования бомбардировок в пропагандистско-
политических целях; нарушения Женевских соглашений;
тайных военных операций против Северного Вьетнама
задолго до эскалации в 1965 г.
Осенью 1967 г. в антивоенное движение включился
новый отряд борцов — католические священники и мо¬
нахи, а также рядовые верующие. Это вновь подтвердило,
что война во Вьетнаме вызвала бурные перемены во всех
слоях американского общества. 27 октября священник
Филип Берриген, ветеран второй мировой войны, служи¬
тель церкви св. Иосифа, мучительно переживавший
истребительную войну во Вьетнаме, проник вместе с Дэ¬
видом Эберхардтом, Томасом Льюисом и Джеймсом Мен-
гелем в помещение призывного пункта в Балтиморе.
Испачкав кровью папки с делами, они дождались ареста,
за которым последовал суд, а затем и приговор к тюрем¬
ному заключению сроком от двух до шести лет.
В мае следующего года, выйдя из тюрьмы под залог,
Берриген вместе со своим братом Дэниелем, священником
церкви иезуитов, и семью другими священниками и ве¬
рующими уничтожил папки с делами на призывном
пункте в Кейтонсвилле (штат Мэриленд). «Кейтонсвил-
лская девятка», как их потом стали называть, была
привлечена к уголовной ответственности и приговорена
к тюремному заключению. Двое из них, Мэри Мойлен
(бывшая монахиня) и Дэниел Берриген, отказались
явиться в суд и стали «лицами, скрывающимися от не-
правосудия». После четырех месяцев пребывания в не¬
сколько необычном подполье, поскольку он продолжал
выступать с проповедями в церкви, давать интервью
264
журналистам и встречаться с другими людьми для бесед
о войне и гражданском неповиновении, Дэниел Берриген
был схвачен агентами ФБР. Мэри Мойлен продолжала
оставаться на свободе.
Война отразилась и на церкви. Протестовавшие свя¬
щенники и монахини поколебали веру целого поколения
католиков, особенно молодежи, которая стала задумы¬
ваться над наследием Христа, истинным смыслом патрио¬
тизма, крестовым знамением и значением сопротивления.
Дэниел Берриген сказал: «Безумие продолжается, рас¬
цветая махровым цветом. За фасадом сдержанности и
умеренности культивируются, поощряются и широко
распространяются самые низменные инстинкты человека.
Немыслимая война в Азии, которая в свое время была
всего лишь небольшой язвочкой на теле США, простой
царапиной, никем не замечаемой и ни у кого не вызывав¬
шей ни малейшего беспокойства, постепенно стала гноиться
и перерастать в изнурительную лихорадку, в чуму,
в кошмар, продолжавшийся изо дня в день, из месяца
в месяц, из года в год, все безумие и ужас которого могли
по достоинству оценить лишь Иеремия и Кафка».
В своем последнем слове после вынесения приговора
на суде в Кейтонсвилле Филип Берриген пытался объяс¬
нит^ суду, почему он и Льюис, отпущенные под залог
после суда в Балтиморе, вновь нарушили закон. Он ска¬
зал: «Как христианин, я должен любить и уважать всех
людей, любить добро, которое любят они, и ненавидеть
зло, которое ненавидят они. Насколько мне представ¬
ляется, зверство, нищета и отчаяние других людей будут
унижать мое достоинство и нарушать мой покой, если я
не буду бороться против их источника. Вот, вероятно,
почему мы с Томом Льюисом и нашими друзьями решили
продолжать действовать...»
Сопротивление католиков (к которым иногда присоеди¬
нялись протестанты и евреи) ширилось. Налеты на призыв¬
ные участки совершались по всей стране: бостонская
двойка; 14 из Милуоки; девятка из Федерального округа
Колумбия; тройка из Пасадены; тройка из Силвер-
Спринге; 15 из Чикаго; женщины против «папаши Уор-
бакса» *; нью-йоркская восьмерка; бостонская восьмерка;
* Герой популярного американского комикса «Сиротка Энни»,
олицетворяющий войну и наживу на производстве оружия.— Прим.
перев.
265
заговор Восточного побережья во имя спасения жизней;
заговор «города-цветка». Кто-то попал в тюрьму, кто-то
избежал ее. Так называемое «ультрасопротивление» оли¬
цетворяло драматические перемены в бывшей твердыне
американского консерватизма — католической церкви и ее
прихожанах.
Таким образом, гневный протест против войны охватил
все слои американского общества: все религиозные груп¬
пы, классы, расы, богатых и бедных. К 1969—1970 гг.
решительные протесты стали раздаваться и среди тех, кто
был непосредственно связан с войной,— среди солдат
регулярной американской армии, особенно среди солдат
и моряков, сражавшихся во Вьетнаме, вернувшихся
с войны и ставших ветеранами. Независимо от того, оста¬
лись ли они целыми и невредимыми или вернулись кале¬
ками, все они изменились внутренне. Подобного еще не
случалось за всю американскую историю: солдаты и вете¬
раны выступали теперь против войны, которая еще не
кончилась.
Сначала протесты носили эпизодический и индивиду¬
альный характер. Еще в июне 1965 г. Ричард Стайнке,
выпускник военной академии в Уэст-Пойнте, находясь во
Вьетнаме, отказался сесть в самолет, который должен был
доставить его в далекую вьетнамскую деревню, где ору¬
довали подразделения американских войск специального
назначения. «Вьетнамская война,— сказал он,— не стоит
жизни даже одного американца». Стайнке был отдан под
трибунал и разжалован. На следующий год три солдата,
получившие приказ следовать во Вьетнам, отказались
лететь, назвав войну «аморальной, незаконной и неспра¬
ведливой». Военный трибунал приговорил их к тюремному
заключению.
В начале 1967 г. капитан Говард Леви, военный врач
из Форт-Джексона (штат Южная Каролина), отказался
обучать «зеленые береты» — отборные войска специаль¬
ного назначения. Леви назвал их «преступниками», кото¬
рые «убивают крестьян, женщин и детей». Он был отдан
под трибунал на том основании, что пытался своими заяв¬
лениями о войне вызвать недовольство личного состава.
Полковник, который председательствовал на суде, откло¬
нил доводы защиты о том, что Леви говорил правду.
«Правдивость его заявлений не является предметом на¬
266
шего разбирательства»,— сказал он. Леви был признан
виновным и приговорен к тюремному заключению.
Были и другие случаи: в Окленде солдат-негр отка¬
зался сесть в военный транспортный самолет, направляв¬
шийся во Вьетнам, хотя и рисковал получить 11 лет
тюрьмы. Лейтенант военно-морского флота медсестра
Сюзан Шнэль предстала перед военным судом за то, что,
будучи в офицерской форме, участвовала в антивоенной
демонстрации и сбрасывала с самолета, пролетавшего над
военно-морскими объектами, антивоенные листовки.
В Норфолке матрос протестовал против войны во Вьет¬
наме, считая ее аморальной. В начале 1968 г. в Вашинг¬
тоне (федеральный округ Колумбия) был арестован лей¬
тенант, который участвовал в пикетировании Белого дома
и нес плакат, на котором было написано: «За что убито
и ранено 120 тыс. американцев?» Два черных солдата
морской пехоты, Джорж Дэниелз и Уильям Харвей, были
приговорены к длительному тюремному заключению (на
шесть и десять лет каждый, хотя в дальнейшем эти сроки
были сокращены) за антивоенную пропаганду среди чер¬
ных морских пехотинцев.
По мере продолжения войны массовый характер при¬
обрело дезертирство из вооруженных сил США. Тысячи
дезертиров укрылись в Западной Европе, число же сол¬
дат, скрывшихся в Канаде, составляло примерно 50—
100 тыс. Некоторые солдаты дезертировали демонстра¬
тивно: они, например, открыто избирали местом своего
«убежища» церковь и в окружении своих друзей и едино¬
мышленников ждали ареста и военного трибунала.
1000 студентов Бостонского университета в течение пяти
дней и ночей дежурили в небольшой церкви, где скрывался
18-летний Рэй Кролл, которого местный судья обманным
путем заставил записаться в армию, когда юношу привели
в суд. В воскресенье утром к церкви подъехали агенты
ФБР. Разогнав студентов, столпившихся в проходах,
они взломали двери и забрали Кролла.
По мере своего роста антивоенное движение американ¬
ских солдат становилось все более организованным. Одни
предприимчивые молодые люди открыли недалеко от
Форт-Джексона первое солдатское кафе под названием
«ЮФО» *. Солдаты могли заказать там чашку кофе, а
* Английское сокращение БРО, обозначающее «неопознанный
летающий предмет».— Прим. перее*
267
заодно познакомиться с литературой о войне и текущих
событиях. Это была тонкая, продуманная попытка по¬
ощрять дискуссии на военную тему среди солдат. Про¬
тесты местных властей и судебное преследование привели
к тому, что владельцев кафе обвинили в «нарушении об¬
щественного порядка», и кафе было закрыто. Однако идея
создания подобных солдатских кафе становилась все по¬
пулярнее, и вскоре в стране было открыто с полдюжины
таких кафе и два книжных магазина: один близ Форт-
Девенса (штат Массачусетс), а другой недалеко от военно-
морской базы в Ньюпорте (штат Род-Айленд). (Книжные
магазины, а не только кафе пришлось открывать потому,
что власти могли ликвидировать кафе под предло¬
гом содержания их в «антисанитарных услови¬
ях».)
На многих военных и военно-морских базах США
стали появляться подпольные газеты. К 1970 г. их уже
насчитывалось более 50. Можно назвать некоторые из
них: «Эбаут фейс» (Лос-Анджелес), «Фед ап!» (1экома),
«Шорт тайме» (Форт-Джексон), «Вьетнам джи-ай» (Чикаго),
«Грэффити» (Хайдельберг, ФРГ), «Брэгг брифс» (штат
Северная Каролина), «Лэст хэрес» (Форт-Гордон, штат
Джорджия), «Хэлпинг хэнд» (военно-воздушная база
в Маунтин-Хоум, штат Айдахо). В них печатались анти¬
военные материалы, сообщались случаи преследования
солдат, давались практические советы о юридических
правах находящихся на действительной службе солдат,
рассказывалось о том, как бороться с произволом коман¬
дования. В июне 1970 г. 28 кадровых офицеров сухопут¬
ных войск, ВВС, ВМС и морской пехоты, в число которых
входило несколько ветеранов войны во Вьетнаме, пред¬
ставлявших, как они утверждали, примерно 250 офицеров,
объявили о создании антивоенной организации «Движение
обеспокоенных офицеров».
Гнев военнослужащих, вызванный войной во Вьетнаме,
дополнялся горечью и негодованием, порожденными
жестокостью и бесчеловечностью условий военной службы.
В 1968 г. в тюрьме «Призидио» в Калифорнии надзиратель
убил заключенного за то, что тот самовольно покинул
место работы. 27 заключенных, возмущенных этим произ¬
волом, прекратили работу и запели «Мы победим». Их
предали военно-полевому суду, обвинив в мятеже, и приго¬
ворили к различным срокам тюремного заключения
268
(до 14 лет). Позже, после широкой огласки, эти сроки были
сокращены.
Антивоенные настроения распространились до самой
линии фронта. Когда 16 октября 1969 г., в день всеобщего
протеста против войны, состоялись крупные антивоенные
демонстрации, некоторые американские солдаты во Вьет¬
наме в знак солидарности носили черные нарукавные по¬
вязки. Один фоторепортер сообщал, что почти половина
патрульного взвода близ Дананга носила такие повязки.
Один солдат, находившийся вместе со своей частью
в районе Ку-Ши, писал своему другу 26 октября 1970 г.,
что из тех солдат, которые отказывались идти на пере¬
довую, формировались отдельные роты. Он подчеркивал,
что «отказ от участия в боевых действиях теперь уже стал
здесь весьма обычным явлением». В начале 1970 г. кор¬
респондент газеты «Монд» в Сайгоне писал: «Безразличие,
озлобленность, отвращение, враждебность — вот те чувст¬
ва, которые испытывают американцы, участвующие
в войне. За четыре месяца 109 солдат 1-й воздушно-де¬
сантной дивизии были обвинены в отказе воевать. В Сай¬
гоне, как и в Дананге, служба безопасности преследует
дезертиров. В большинстве подразделений свыше поло¬
вины солдат курят марихуану. Черный солдат с поднятой
вверх левой рукой, сжатой в кулак в знак протеста против
войны, которую он никогда не считал своим кровным де¬
лом,— теперь уже обычное явление...»
В районах расположения воинских частей все чаще
стали происходить случаи подкладывания солдатами оско¬
лочных бомб под палатки офицеров, которые приказывали
им идти в бой или каким-либо другим образом вызыва¬
ли их недовольство. По сведениям Пентагона, только в
1970 г. во Вьетнаме произошло 209 таких случаев.
В начале 1970 г. значительная часть ветеранов, вернув¬
шихся из Вьетнама, объединилась в группу «Ветераны
войны во Вьетнаме против войны». В декабре 1970 г. сотни
ветеранов отправились в Детройт для участия в расследо¬
вании, проводимом антивоенной организацией «Уинтер
соулджер». Они выступали там с публичными заявлениями
о преступлениях американских войск во Вьетнаме, рас¬
сказывали о конкретных случаях, в которых сами при¬
нимали участие или свидетелями которых являлись.
В апреле 1971 г. более тысячи ветеранов отправились
в Вашингтон (федеральный округ Колумбия), чтобы при-
269
нять участие в антивоенной демонстрации и отказаться от
своих боевых наград, полученных за участие в войне во
Вьетнаме. Проходя мимо проволочного ограждения вокруг
Капитолия, они бросали медали за ограду, проклиная
войну. Один из них, Джон Керри, бывший лейтенант
ВМС, воевавший в дельте реки Меконг, выступил с пока¬
заниями в сенатской комиссии по иностранным делам.
Он рассказал обо всем, что видели американские сол¬
даты во Вьетнаме: об изнасилованиях, расстреле граж¬
данских жителей и военнопленных, уничтожении живот¬
ных, пытках, сожжении и разграблении деревень, о на¬
сильственном переселении гражданского населения. «Мне
кажется,— сказал Керри,— будто каждый день кто-то
должен умирать лишь для того, чтобы Ричард Никсон не
стал первым президентом, проигравшим войну». Вспышки
антивоенных выступлений солдат не прекращались до
1971 г., до Дня памяти погибших в войнах. Тысячи аме¬
риканских военнослужащих, находившихся в Англии,
заявили протест против войны в петициях, переданных
в посольство США. Широкое распространение среди них
получила подпольная военная газета «ПИС» *.
Именно в тот День памяти погибших несколько сот
выступавших против войны ветеранов разбили лагерь на
зеленой лужайке в Лексингтоне (штат Массачусетс),
в колыбели первой американской революции. К ним при¬
соединились 300 местных жителей. Однако вскоре за отказ
освободить лужайку все они были арестованы. Выйдя
из тюрьмы, ветераны направились на Банкер-Хилл, где
переночевали, а на следующий день организовали анти¬
военный митинг. Этот отказ от насилия и войны, протест
против власти, недоверие к правительству, независимость
духа проявились через 25 лет после безразличного отно¬
шения американских солдат к использованию в 1945 г.
атомной бомбы против мужчин, женщин и детей в Хиро¬
симе и Нагасаки. В умонастроениях многих людей в Сое¬
диненных Штатах происходили важные перемены.
Имела ли место революция (или по меньшей мере ее
зачатки) в послевоенных США? Многие исследователи,
* Полное название газеты: «Народ против коррумпирован¬
ного истэблишмента». Сокращение, составленное из начальных
букв каждого слова этого названия (Реор1е Етег^т# а?аш8( Сог-
гир1 Е^аЪИзктеп!), образует слово «Р ЕАСЕ» («Мир»),— Прим, пе-
рев.
270
пристально следящие эа ходом истории, сомневались
в этом. В 50-х годах такие историки, как Ричард Хофстэд-
тер и Луис Хэртц, подчеркивали преемственность амери¬
канской политики и системы ценностей, несмотря на ре¬
формы в области экономики, внутренней и внешней поли¬
тики, гражданских свобод. Не вернутся ли США после
войны во Вьетнаме к своей обычной (хотя и несколько
завуалированной) реакционной внутренней политике и
более умеренному империалистическому внешнеполити¬
ческому курсу?
И все же на этот раз произошло нечто качественно
отличное от событий прошлого времени. Возможно, это
случилось потому, что американцы уже пережили период
реформ в связи с политикой «нового курса» и теперь знали,
что эти реформы были неспособны решить проблемы, свя¬
занные с бездумным использованием и истощением ресур¬
сов. Возможно, это произошло потому, что американцы
уже приняли различные законы о гражданских правах и
теперь пришли к заключению, что они так и не затронули
существа расовой проблемы. Возможно, это произошло
потому, что американцы, хотя и пережили эпоху маккар¬
тизма и добились множества процессуальных изменений в
сфере правосудия, все же понимали, что вся американ¬
ская общественная система до сих пор остается в значи¬
тельной мере порочной. Это было особенно понятно тем
многим тысячам американцев, которые прошли через суды
и тюрьмы.
Короче говоря, в 60-х годах американцы, вероятно,
уже потеряли всякую веру в куцые внутриполитические
реформы; а война во Вьетнаме помогла многим из них
достаточно хорошо разобраться в вопросах внешней поли¬
тики и уже не удовлетворяться старыми объяснениями
причин войны или военного и экономического господства
США в других районах мира.
В 1971 г. в США появились признаки обнадеживающих
перемен. Они стали заметны прежде всего среди негри¬
тянского населения, которое так часто в американской
истории играло ключевую роль в определении степени
человечности или бесчеловечности политики господствую¬
щих кругов страны. В 60-х годах негры добились зако¬
нов о гражданских правах, которые, однако, носили лишь
символический характер. Именно в то время они под¬
нялись на невиданное в истории страны движение про-
271
теста, а эатем приступили к осуществлению своего рода
культурной революции. Они хотели, чтобы черные и белые
по-иному стали относиться к расовой проблеме, стреми¬
лись изменить основу имущественных отношений и всю
политическую систему и добиться этого не путем приня¬
тия различных законов и символических решений, а как-то
иначе.
Появились признаки того, что такой более радикаль¬
ный подход к переустройству американского общества
(пусть даже он и носил лишь предварительный, зачаточ¬
ный характер) стал применяться и в отношении других
проблем, помимо расовой. В течение лишь одного десяти¬
летия было необходимо решать множество важнейших
проблем: расовых отношений, образования, войны и мира.
Возможно, именно поэтому и стали более остро ставиться
многие вопросы, именно поэтому страна оказалась охва¬
ченной мощным движением протеста не против какого-то
конкретного политического решения, а против всей идео¬
логии, против всего образа жизни.
Тщательному анализу стали подвергаться самые сок¬
ровенные стороны человеческих отношений. Была сделана
попытка проникнуть сквозь многочисленные наслоения
«цивилизации» и заново открыть коренные потребности
человека, заново ощутить неистребимую необходимость
свободы. Все это подавлялось современной техникой, не¬
нужными вещами, лживыми отношениями, деньгами, по¬
гоней за успехом, положением в обществе, привилегиями,
которые заменили подлинную человечность. В период,
когда США добились невиданных успехов (колоссальные
богатства, мощь, ресурсы), американцы вдруг почувство¬
вали, что общество насквозь прогнило. Некоторые из них
были разочарованы и огорчены, другие стали испытывать
смутное и противоречивое чувство неудовлетворенности,
однако все они были озабочены тем, что происходит и куда
они идут.
Между отцами и детьми возник конфликт. Некоторые
утверждали, что это извечный «конфликт поколений»,
однако на этот раз он отличался от всех предшествующих
своей глубиной. Он не только усилил чувство враждеб¬
ности, но и ускорил перемены в умонастроениях, что
свойственно всем кризисам и конфликтам. В 1967 г. некая
Марина Маттеуцци в своем письме в редакцию газеты
«Бостон глоуб», сообщая о том, как этот конфликт изменил
272
ее взгляды, писала: «На прошлой неделе мой 20-летний
сын ушел из дома. Он надел какое-то старье, бусы и ста¬
рушечьи очки и не взял с собой никакого багажа, прихва¬
тив лишь немного денег. Попрощавшись со мной, он ска¬
зал, что направляется в Сан-Франциско, чтобы повидаться
там с прекрасными людьми. И добавил: «Не плачь, мама».
И я не плакала. Заплакала я лишь на другой день. Я пла¬
кала о своих несбывшихся мечтах и о том, что мой един¬
ственный сын решил «бродяжничать» (как он сам выра¬
зился). Я хотела, чтобы он стал врачом или учителем —
тем, кем сама я так и не смогла стать». Затем, рассказав
о своем знакомом негре, которого собирались отправить
во Вьетнам и который искал жилье для своей жены и двух
детей, но все время получал отказ, куда бы ни обра¬
щался, она писала: «Я очень злилась, как и он. Наша
страна похожа на Южную Африку в подполье. У нас
безумно боятся безбожников-коммунистов, в то время
как сами являются безбожными христианами.
Сейчас я уже не плачу о том, что мой сын бродяжни¬
чает. Пускай бродяжничает. Хочу вот написать ему и спро¬
сить, смогут ли 300 тыс. ему подобных хиппи принять в
свои ряды меня, 43-летнюю женщину».
Как отцы, так и дети говорили о «больном обществе»,
однако восстала лишь молодежь, вероятно потому, что она
более подвижна и чувствует себя свободнее. Молодежь
пока еще не занимала определенного места в сформиро¬
вавшемся обществе, терять ей предстояло меньше, и она
была ближе не только к своему детству, но и к идеалам
человечества.
Движение хиппи (юноши и девушки, оставившие
семью, родной город, школу) вскоре получило широкое
распространение среди значительной части молодежи. Они
стали скапливаться не только в городах и городских
центрах по всей стране (Сан-Франциско, Манхэттен,
Кембридж), но и в сельской местности (штаты Вермонт и
Нью-Мексико). Новая музыка послевоенного периода
в стиле «рок», «фоук», «кантри») связывала их эстетиче¬
скими и какими-то другими едва уловимыми нитями
в обществе, из которого они так отчаянно хотели уйти.
Возможно, разница между безобидными песенками
о сентиментальной любви, которые доминировали в эстра¬
дном репертуаре 30-х годов, и более «зубастыми», злобо¬
дневными и серьезными песнями 60-х годов в стиле «фоук-
273
рок», в какой-то мере отражает то обстоятельство, что
политическое недовольство 30-х годов теперь переросло
в гораздо более широкое социальное явление. Боб Дилан
стал героем потому, что в своих песнях он выражал чув¬
ства многих людей, когда пел:
Послушайте, отцы и матери страны,
Не критикуйте тех, кого не можете понять.
Ваши сыновья и дочери вам больше не подвластны.
Проторенная вами дорога быстро приходит в негодность.
Прошу вас, уйдите с новой дороги, если ничем другим
Помочь не можете,
Ведь времена теперь меняются.
г Почему восстала молодежь? Вряд ли в результате
какого-то разумного политического анализа. Она восста¬
вала под влиянием неопределенных факторов, которые
действовали на нее в тот сложный период истории, про¬
буждая в ней внутреннее сознание того, что жизнь должна
была бы быть совершенно иной, если бы соблюдались за¬
поведи и принципы, изложенные в Библии и Декларации
независимости. Молодежь видела по телевизору, как
плакали вьетнамские женщины, когда американские сол¬
даты сжигали их хижины или целились в их детей. А рань¬
ше эта молодежь видела, как полиция разгоняла бранд¬
спойтами и дубинками демонстрации негров на улицах
Бирмингема.
Новый дух свободы и неповиновения заставил моло¬
дежь пересмотреть свои взгляды на жизнь. Она хорошо
помнила (ведь это было еще совсем недавно) свои занятия
в школе, которые, даже по признанию пожилого и бес¬
страстного наблюдателя, в течение трех лет изучавшего
систему школьного образования, вселяли ужас. Социолог
Чарлз Силбермен писал: «Невозможно хоть сколько-нибудь
длительное время находиться в государственной школе и не
заметить, что повсюду происходит страшное надруга¬
тельство: над непосредственностью учащихся, радостью
познания, счастьем творчества, чувством собственного
достоинства человека... Какими мрачными и безрадостны¬
ми предстают в большинстве своем американские школы,
какими унизительными и никчемными являются правила,
которыми они руководствуются, какой духовно пустой
и эстетически бесплодной является их атмосфера, как
невежественна многие учителя и директора школ, какое
274
презрение они бессознательно проявляют по отношению
к детям..,»
Протест молодежи был самым заметным и самым бес¬
покойным, но не единственным проявлением протеста
против существующего порядка. Старшее поколение так¬
же нарушило свой привычный образ жизни и своими дей¬
ствиями затрагивало столь важные сферы американской
культуры, что их выступления нельзя было рассматривать
как преходящие или поверхностные. Когда католические
монахи и священники нарушили установившиеся тради¬
ции, их примеру последовали молодые члены «Клуба четы¬
рех «Эйч», когда молодые врачи и адвокаты образовали ком¬
муны, это было уже нечто серьезное. Даже «суперзвезды» из
мира американского футбола и бейсбола стали бросать
вызов своим тренерам и публике, культу конкуренции,
долларов и успеха. Профессиональный футболист, Чип
Оливер из команды «Окленд рейдерз», ушел из футбола и
стал жить в одной из коммун в Калифорнии. При этом он
заявил:
«Профессиональный футбол — глупая игра. Она уби¬
вает в людях все человеческое. Набрали игроков и пре¬
вратили их в живые куски мяса, которые научились на¬
падать и избивать друг друга. А куда девалась их живая
душа, их уверенность в том, что они способны на более
благородные дела?...
Я ушел из профессионального футбола, поскольку
понял, что не делаю ничего для того, чтобы сделать этот
мир более приспособленным для жизни человека. Тот мир,
в котором я жил,— мир погони за деньгами, привел меня
в тупик...»
В конце 60-х годов на социальной сцене появилась
новая сила, вступившая в противоборство с властями и
включившаяся в поиски новых человеческих отношений.
Речь идет о движении за равноправие женщин, которое
включало в себя как бурные демонстрации протеста про¬
тив угнетения со стороны мужчин, так и более сдержан¬
ные выступления за равноправие. Всего за несколько
лет это движение пробудило миллионы американцев, осо¬
знавших, что «второй пол» находится в зависимом поло¬
жении.
Движение за эмансипацию было направлено против
таких видов эксплуатации женщин, как: лишение воз¬
можности получить должное образование и применить
275
его в практической жизни, отведение роли домашней при¬
слуги, лишение права выполнять «мужскую работу»,
более низкая по сравнению с мужчинами оплата за одну
и ту же работу; возложение на них всей ответственности
за рождение и воспитание детей на том основании, что
это якобы является исключительно женским делом, в то
время как мужчины отправляются либо на работу, либо
на отдых и развлечение. Активисты борьбы за равноправие
женщин также подчеркивали, что современная культура
отравляет умы как мужчин, так и женщин, поскольку
уже с детских лет их приучают к тому, что женщины явля¬
ются объектом сексуальных вожделений, слабым и зави¬
симым полом, в то время как мужчины — лидерами, во¬
жаками, смелым и сильным полом. Эвелина Лио так опи¬
сывала результат этого социального явления: «Ход всей
сознательной жизни женщины с начала и до конца опре¬
деляется выбором мужа, потому что она социально обя¬
зана предоставить ему возможность самому решать во¬
прос о дальнейшей карьере, выбирать место жительства,
друзей, виды развлечений, определять круг интересов и
характер так называемых жизненных благ.
Что-то здесь не так, в этом зависимом положении жен¬
щин кроется нечто ужасное. Они связаны с другим чело¬
веческим существом тесными, взаимно переплетающи¬
мися узами и все же влачат паразитическое существова¬
ние, так и не раскрыв до конца всех своих потенциальных
возможностей, так и не воспользовавшись случаем сде¬
лать свободный выбор или стать полноправным членом
семьи. Необходимо что-то сделать, чтобы изменить это
неравноправное, несправедливое и унизительное положе¬
ние женщин в семье».
И вот женщины объединились для организованной
борьбы. У них не было центрального руководства. Формы
организации, идеологии, тактики и выбора первоочеред¬
ных задач носили самый разнообразный характер. По-
видимому, они специально старались избежать автори¬
тарного и элитистского руководства, как будто хотели
на деле показать, что значит освободиться от ненавистной
власти мужчин. Стремясь добиться реформ и признания,
пытаясь заставить людей думать, женщины устраивали
пикеты во время проведения конкурсов на звание «Мисс
Америка», проводили собрания в различных организа-
276
циях, выпускали подпольные газеты, устраивали «сидя¬
чие демонстрации».
В Америке развивалась контркультура, нечто носящее
более глубокий революционный характер, чем полити¬
ческие перемены, вызванные Войной за независимость
США и Гражданской войной. В стране развивалась поли¬
тическая борьба против расизма, войны и жестокости
полиции. Некоторые сторонники культурных перемен под¬
черкивали, что изменение взглядов людей имеет принци¬
пиально большее значение, чем простое участие в поли¬
тических выступлениях, поскольку эффективность послед¬
них может быть легко сведена на нет в условиях глубоко
реформистской Америки. Историк Теодор Рожак в своей
работе «Создание контркультуры» утверждает, что «от¬
воевать людей у технократии никогда не удастся путем
суровой, упорной и самовосхваляемой воинственности,
которая в лучшем случае отвечает интересам и задачам
узкой борьбы. Помимо тактики борьбы должно быть ка¬
кое-то жизненное кредо, которое всегда определяет эту
тактику и ставит своей целью не просто мобилизовать силы
на борьбу против злодеяний, совершаемых в обществе,
а изменить само отношение людей к реальной действитель¬
ности».
Сквозь эти различные течения проглядывались смут¬
ные контуры некоего будущего мира, хотя о нем уже и
говорилось не в одной декларации и не в одном манифесте...
Вопрос о том, как построить такое общество, учитывая
реальную расстановку сил в данное время и нынешний
уровень сознательности, является гораздо более сложным.
Однако многие пришли к выводу, что дело упирается не
в теоретические рассуждения, а в принятие первых прак¬
тических мер. Тактика осуществления таких перемен
(и даже первые шаги в этом направлении) должны опреде¬
ляться как пониманием принципов будущего общества,
так и четкой оценкой структуры существующего строя.
Понимание сложившейся обстановки может служить по
меньшей мере ключом к пониманию необходимости осу¬
ществления тех или иных перемен.
В условиях послевоенных США стало более очевидным,
что структура американского общества отличается от
структуры традиционных обществ (например, царской Рос¬
сии или Древнего Китая) не самим фактом власти олигар¬
хии, а методами осуществления такой власти. В традицион-
277
пых обществах революция предотвращалась комбинацией
силы, традиций и простой веры масс в необходимость пови¬
новения и подчинения власти. В Соединенных Штатах
сама власть опирается на ту же комбинацию, однако ее
составные части отличны от вышеупомянутых и характе¬
ризуются более высокой степенью изощренности. Совре¬
менное общество и поныне держится на силе (причем на
такой, какую трудно было представить себе в прежние
времена), однако теперь оно отличается гораздо более слож¬
ной и эффективной структурой обмана, чем в традиционных
обществах. Власть теперь опирается на массы, которые
внутренне скованы набором убеждений, насаждаемых
с самого детства путем широкого применения современных
методов образования и средств массовой информа¬
ции.
Современное либеральное общество отличается гиб¬
костью; оно признает отдельные недостатки, коль скоро
вся система считается законной и здоровой. Каждую груп¬
пу населения, видевшую темную сторону социальной дей¬
ствительности, учат, что все другие ее стороны безупречны.
Но что самое важное, современное общество преувеличи¬
вает жестокость прошлых времен путем использования
искуснейшей системы лжи и обмана для умиротворения до¬
статочно образованных, мыслящих и потенциально опа¬
сных групп населения.
Например, экономическая эксплуатация в условиях
либерального капитализма не была столь очевидной, как
в феодальном обществе, когда помещик просто отбирал
у крестьянина половину урожая. Теперь она замаскиро¬
вана сетью контрактных обязательств и рыночных связей,
которые ставят в тупик даже экономистов. Политическая
тирания маскируется за ширмой представительных орга¬
нов, регулярных выборов и разглагольствований о сво¬
бодном выборе. Свобода слова, дарованная теоретически,
дозируется в соответствии с размером состояния, а в кри¬
тические моменты вообще ликвидируется. Бессильным
предоставлено право кричать сколько душе угодно — их
все равно никто не услышит; всесильные имеют право на
то, чтобы их мнение было доведено до сведения каждой
американской семьи. Установленный законодательный
процесс и процедура отправления правосудия скрывают
неравноправие богатых и бедных, черных и белых, пра¬
вительственных чиновников и простых граждан,
278
Весь этот обман насаждается через систему обязатель¬
ного образования и закрепляется семьей и церковью. Та¬
ким образом школа, церковь и семья становятся орудием
власти. Такое средство человеческого общения, как язык,
контролируется школой и средствами массовой информа¬
ции, точно так же как рыночные цены контролируются
и определяются мощными корпорациями и правительством.
Такие слова, как «насилие», «патриотизм», «честь», «наци¬
ональная безопасность», «ответственность», «демократия»,
«свобода», получили значение, которое трудно изменить.
Главная проблема, стоящая перед теми, кто стремится
осуществить коренные перемены в либеральном обществе
с рассмотренной структурой власти, заключается не в орга¬
низации боевых отрядов для осуществления насильствен¬
ной революции в классическом смысле этого слова, а в
разрыве паутины лжи и обмана. Необходим набор таких
тактических решений, которые обнажили бы пропасть
между словами и реальной действительностью, доказали
бы, что либеральная система не выполнила задач, которые
сама же поставила; уничтожила ценности, которые сама
же утверждала; разрушила то, что ценила превыше всего;
растратила то, чем дорожила.
События послевоенных лет показали, что реальная
действительность познавалась американцами не дома, не
в классе, не в воскресной школе, не на лекциях и не при
анализе политических платформ. Процесс познания про¬
текал наиболее динамично, быстро и эффективно в тех
случаях, когда люди принимали практические меры про¬
тив реакционной политики, добиваясь осуществления по¬
ставленных целей. Такие меры неизбежно приводили к
борьбе против режима, в ходе которой разоблачалась
ложь, обнажалась реальная действительность и появля¬
лись новые социальные силы. Эта борьба могла побудить
людей начать поиски новых форм общества и трудовой
деятельности, заложить основы будущего общества. Дви¬
жение за гражданские права, выступления студентов,
антивоенное движение, движение за эмансипацию женщин
показали, что американцы могут очень быстро познавать
действительность.
Обмануть всех в таком богатом либеральном государ¬
стве, как США, не удалось. Многие прекрасно понимали,
что американское государство — это государство богачей,
что в политике процветает коррупция, а правосудие —
279
просто фарс, И все же американцы хранили молчание и
продолжали игру, потому что были очень практичными
людьми: они понимали свое бессилие и бессмысленность
неповиновения. Однако организованные выступления мо¬
гли бы вселить в таких людей уверенность, а отдельные,
пусть даже незначительные, победы могли бы убедить
их в том, что сопротивление не всегда бесполезно. Дей¬
ствия могли бы раскрыть потенциальные возможности
тех, кто считает себя бессильным. Они могли бы показать,
что деньги и пушки не являются единственной основой
власти, ибо, какой бы прогресс ни был достигнут в мире,
каким бы (хотя бы и временным) успехом ни завершались
революции или борьба за преобразования, в основе всего
этого лежала какая-то особая, неисчерпаемая сила, по¬
рожденная волей и самопожертвованием простого народа.
Движение протеста в 60-х годах по меньшей мере вы¬
явило скрытые возможности этой силы. Организованные
отряды негритянского населения добивались определенных
успехов. Студенты заставили отменить программы под¬
готовки офицеров-резервистов в 50 высших учебных за¬
ведениях, а также пересмотреть многие учебные програм¬
мы. Антивоенные демонстрации сделали жизнь американ¬
ских президентов Джонсона и Никсона невыносимой,
стали определять место их публичных выступлений и
заставили их постепенно пересмотреть военную политику
США в Азии. Можно привести следующие примеры, сви¬
детельствующие о том, что действия, хотя и не всегда за¬
канчивавшиеся достижением поставленных целей, все же
имели большое значение:
В восточной части Гарлема группа пуэрториканских
борцов («Молодые лорды») захватила передвижную рент¬
геновскую установку и перебросила ее в район, где был
высокий процент туберкулезных заболеваний.
В Бостоне пожилые граждане объединились для сов¬
местных действий и настояли на своем участии в решении
вопроса о сокращении для престарелых стоимости про¬
езда на городском транспорте.
В штате Мичиган неуловимой группе «рекламных раз¬
бойников» удалось убрать 167 рекламных щитов, уста¬
новленных вдоль автомобильных дорог, и восстановить
первозданную красоту природы центральной части штата.
На севере штата Нью-Йорк небольшая группа добро¬
вольцев взяла под свою охрану дом, в котором жила семья
280
американских индейцев, которых преследовали соседи,
стремясь заставить эту семью уехать из данного рай¬
она.
10 матерей, живущих на пособие, устроили в универ¬
сальном магазине «Мэйси» в Нью-Йорке оригинальную
демонстрацию протеста: они стали открыто брать с при¬
лавков товары, отказываясь платить за них и подчерки¬
вая таким образом, что у них нет денег, чтобы оплатить
эти товары.
Группа участников антивоенного движения устро¬
ила налет на местное отделение ФБР в г. Мидиа (штат
Пенсильвания) и передала представителям прессы до¬
кументы, свидетельствующие о том, что ФБР, нару¬
шая принципы демократии, подавляет гражданские сво¬
боды.
Группы бедняков проникали на щедро финансируемые
национальные конференции по вопросам вспомощество¬
вания, пытаясь прервать традиционные речи и потребовать
практических действий.
На собраниях акционеров появлялись люди, требова¬
вшие, чтобы автомобильные компании приняли меры про¬
тив загрязнения воздуха, чтобы банки изъяли свои капи¬
талы из Южной Африки и чтобы компания «Доу кемикл»
прекратила производство напалма.
Бедняки-негры в Гринвилле (штат Миссисипи), заняв
пустовавшую военно-воздушную базу, показали, что они
нуждаются в улучшении жилищных условий, работе и
земле.
Врачи не подчинились приказу закрыть больницу
в южной части Бронкса и организовали клиники на до¬
бровольных началах; позже жители этого района захва¬
тили больницу и вновь открыли ее, чтобы дать возможность
двум врачам принимать пациентов, нуждающихся в не¬
отложной помощи.
На Западном побережье индейцы захватили остров
Алькатрас, чтобы показать нерешенность проблем ин¬
дейцев; в штате Южная Дакота индейцы обосновались на
вершине мемориала на горе Рашмор * с целью заставить
* Национальный памятник, включающий высеченную в скале
скульптурную группу американских президентов Джорджа Ва¬
шингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна и Теодора
Рузвельта.— Прим. перев.
281
правительство соблюдать договор 1858 г., предоставляю¬
щий землю индейским племенам сиу.
В Бэркли (штат Калифорния) радикалам удалось до¬
биться избрания половины своих кандидатов в городской
совет.
В Милуоки члены союза квартиросъемщиков самоволь¬
но пришли на заседание домового управления и доби¬
лись отмены решения о выселении двух семей.
Значение этих действий не ограничивается их конкрет¬
ными результатами. Они представляли собой попытки
добиться более полной формы демократии, которая не
ограничивалась бы избирательной системой или какой-
либо политической партией и при которой пострадавшие
могли бы обращаться прямо к народу и непосредственно
ему излагать свои требования. В одних случаях это при¬
водило к открытым столкновениям, в других — означало
тактику булавочных уколов. Коренные перемены, однако,
требовали более надежных форм борьбы и организации,
при которых предпринимались бы совместные действия,
но не в рамках иерархической системы. Необходимо было
привлечь на свою сторону, организовать и вовлечь в
борьбу широкие слои трудящихся, которые не прини¬
мали участия в движении 60-х годов.
Некоторые американцы пришли к выводу о необхо¬
димости искать новые формы социальной жизни, новые
возможности сотрудничества. Поэтому примерно в 1970 г.
в США стали создаваться коммуны, получившие широ¬
кое распространение и принявшие самые различные фор¬
мы с точки зрения условий общественной жизни и труда.
Десятки тысяч американцев пытались доказать, что
люди вовсе не должны конкурировать друг с другом, что
не нужно жить в узком и замкнутом семейном кругу, что
понятие «семья» может быть истолковано в более широком
смысле, что детей можно воспитывать лучше, а взрос¬
лые могут вести более плодотворный и свободный образ
жизни.
Некоторые из этих коммун строились по принципу
совместного проживания на кооперативных началах (днем
члены коммуны отправлялись на свою обычную работу).
Другие коммуны строились по принципу совместной ра¬
боты: несколько адвокатов или врачей, продолжая жить
в разных местах* создавали кооперативные рабочие груп-
282
пы и руководствовались в своей деятельности не погоней
за прибылью, а общественными интересами.
В декабре 1970 г. в стране насчитывалось по меньшей
мере 2 тыс. коммун. Газета «Нью-Йорк тайме», прово¬
дившая их исследование, отмечала, что коммун было, ве¬
роятно, гораздо больше. В коммуны объединялись участ¬
ники движения за эмансипацию женщин. Так же действо¬
вали и радикально настроенные политические деятели,
которые стали вместе жить и работать. По данным газеты
«Нью-Йорк тайме», в коммунах жили: сотрудники отдела
здравоохранения в г. Цинциннати, которые выступали
за более эффективную систему управления; жители рай¬
она Аппалачей; семьи шахтеров в горах штатов Кентук¬
ки и Теннесси; молодежь в штате Мэн, которая разра¬
батывала программы защиты открытых участков местно¬
сти и побережья штата. Во многих городах в состав ком¬
мун обычно входили и представители редакции местной
подпольной газеты. Неподалеку от ряда военных баз сов¬
местно проживали и работали организаторы антивоен¬
ных выступлений (как гражданские, так и военные), кото¬
рые содержали маленькое кафе или книжный магазин.
Сельские коммуны появились в штате Вермонт, в штатах
расположенных в районе Скалистых гор, на Западном по¬
бережье.
В тактическом плане движение за социальные пре¬
образования в послевоенных США постоянно сталкивалось
с серьезной проблемой: как добиться немедленного осу¬
ществления важнейших реформ, не перейдя на свойствен¬
ный американской системе путь замены радикальных пре¬
образований половинчатыми мерами, направленными на
умиротворение населения. Теоретического ответа на этот
вопрос, вероятно, не было. Требовалось много работать,
не теряя при этом из виду перспективу более широких
преобразований. Некоторым это удалось. В 1969 г. в Дор.
честере, одном из районов Бостона, где жили белые ра¬
бочие, восемь юношей и девушек различной социальной
принадлежности (включая бывшего студента Гарвардско¬
го университета, недавно вернувшегося из Вьетнама
парня, и девушку, бросившую среднюю школу после актив¬
ного участия в антивоенном движении) переехали в один
из домов этого района, сделали витрину и открыли про¬
довольственный кооператив, в который вступили многие
283
местные жители. Они собрали тысячи подписей под
петицией с требованием сместить местного судью, который
отличался особой жестокостью, и стали издавать районную
газету под названием «ТРР» *. Газета рассказывала о спо¬
рах между домовладельцами и квартиросъемщиками, об¬
суждала причины, побуждавшие жителей этого района
нанимать полицию и контролировать ее деятельность;
уделяла особое внимание проблемам женщин; давала прак¬
тические советы тем, кто жил на пособие; рекламировала
продовольственный кооператив; объясняла влияние войны
во Вьетнаме на стоимость жизни в Дорчестере.
Эти восемь человек хотели осуществить революционные
преобразования в американском обществе. Они рассчиты¬
вали добиться этого не путем какого-то решительного
военного столкновения в Вашингтоне, а в результате де¬
ятельности аналогичных групп, которые действовали бы
по всей стране с целью объединения разрозненных усилий
населения и превращения их в такую многоплановую,
широко разветвленную силу, которая уходила бы своими
корнями в народ и поэтому была бы неистребима. Стабиль¬
ность старого порядка, основанная на всеобщем пови¬
новении, требует, чтобы каждый знал свое место. Может
быть, со временем удастся повлиять на мироощущение
достаточного числа людей, вселить в них достаточную
уверенность, с тем чтобы люди, действуя совместно, от¬
казались бы подчиняться, отказались бы работать на поточ¬
ной линии насилия и расточительства и создали бы свои
собственные организации по месту работы или жительства.
В этом случае правительство, несмотря на всю свою воен¬
ную и финансовую мощь, окажется бессильным. И тогда
наконец восторжествует демократия, обеспеченная свобо¬
дным объединением народа, в течение длительного времени
самоотверженно боровшегося с отчаянно сопротивляв¬
шейся властью.
В послевоенных США небольшая, но растущая часть
населения начала понимать, что современная либеральная
система осуществляет свой контроль особыми методами,
которые настоятельно требуют ведения решительной рево-
* «ТРЕ» — первые буквы полного названия «ТЬе Реор1е Пгз!»
(«Народ прежде всего»).— Прим. перев.
люционной борьбы и принятия инициативных решений*
Эта борьба должна быть достаточно длительной и упорной,
чтобы изменить взгляды людей, заставить их всемерно
стремиться к построению нового общества. Борьба за
осуществление великих целей Декларации независимости,
борьба за новую жизнь, свободу, счастье не означает,
что нужно ждать, пока все это придет само собой. Такая
борьба предполагает немедленные действия, направлен¬
ные на осуществление названных целей.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Вступительная статья 5
Введение. Кредо Америки 17
Глава 1, Лучшая из войн 27
Глава 2. Империя 56
Глава 8. Демократия и прибыль 110
Глава 4. Как решалась расовая проблема 143
Глава 5. Правосудие 183
Глава б. Движения протеста 232
Г. Зипн
США
ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1945-1971
Редактор А. П. Королёва
Художник В. В. Кулешов
Художественный редактор В. А. Пузанков
Технические редакторы Л. А. Полякова,
С. Л. Рябинина
Корректор В. Ф. Пестова
Сдано в набор 26.12.75.
Подписано в печать 12.12.76.
Формат 84х108Уз2. Бумага типографская М* 1.
Условн. печ. л. 15,12. Уч.-изд. л. 16,16.
Тираж 15 000 экз. Заказ М& 409. Цена 1 р. 25 к.
Изд. № 21542.
Издательство «Прогресс»
Государственного комитета
Совета Министров СССР по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли.
Москва, 119021, Зубовский бульвар, 21
Отпечатано в ордена Трудового Красного
Знамени Ленинградской типографии М 2
имени Евгении Соколовой
Союзполиграфпрома при Государственном
комитете Совета Министров СССР
по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли,
198052, Ленинград, Л-52,
Измайловский проспект, 29 с матриц
ордена Трудового Красного Знамени
Первой Образцовой типографии
имени А. А. Жданова
Союзполиграфпрома при Государственном
комитете Совета Министров СССР
г!о делам издательств,
полиграфии и книжной торговли.
Москва, М-54, Валовая, 28
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Выходит в свет
АМОРТ Ч. СССР и освобождение Чехословакии. Пер.
с чешек.
АВТОР КНИГИ — ИЗВЕСТНЫЙ ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ
ИСТОРИК И ПУБЛИЦИСТ, АВТОР РЯДА РАБОТ О ДВИ¬
ЖЕНИИ СОПРОТИВЛЕНИЯ В ЧЕХОСЛОВАКИИ.
В КНИГЕ РАССМАТРИВАЮТСЯ ВОПРОСЫ СОВЕТ¬
СКО-ЧЕХОСЛОВАЦКИХ ОТНОШЕНИЙ, НАЧИНАЯ С
ПОДПИСАНИЯ СОВЕТСКО-ЧЕХОСЛОВАЦКОГО ДОГОВО¬
РА О ВЗАИМОПОМОЩИ 1935 Г. И КОНЧАЯ ОСВОБОЖ¬
ДЕНИЕМ СТРАНЫ СОВЕТСКОЙ АРМИЕЙ.
АВТОР ИСПОЛЬЗУЕТ МАТЕРИАЛЫ ЧЕХОСЛОВАЦ¬
КИХ И СОВЕТСКИХ АРХИВОВ, ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕ¬
ЧАТИ, МЕМУАРНУЮ ЛИТЕРАТУРУ.
ДЛЯ РУССКОГО ИЗДАНИЯ ИСПОЛЬЗОВАН ТЕКСТ
КНИГИ, ДОРАБОТАННЫЙ АВТОРОМ,