.да!

ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ
спяший
лишни
Научно-фантастические
повести
Киев
«Радянський письменник»
1988
ББК84Р7-44
Г61
Рецензенты: В. М. Бережной, В. И. Савченко
Головачев В. В.
Г 61 Спящий джинн: Науч.-фантаст. повести.—
К.: Рад. пысьмэннык, 1988.— 357 с.
5-333-00045-Х
Книга состоит из двух научно-фантастических повестей, в которых
исследуются проблемы противоборства добра и зла, прославляется сила
человеческого духа. Действие разворачивается в космосе и на Земле
в далеком будущем.
Г М223(04)-88 КУ № 8-45-1988	ББК84Р7-44
© Издательство «Радянський письменник», 1988
БПЯШИЙ

Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
А. С. Пушкин * Демон»
Я враг небес, я зло природы...
М. Ю. Лермонтов «Демон»
ПРОЛОГ
Возвращение звездной экспедиции — всегда событие, осо-
бенно если она возвращается из глубокого поиска. Но крей-
сер пограничной службы Даль-разведки «Лидер» с эки-
пажем, укомплектованным пограничниками и сотрудниками
отдела безопасности Управления аварийно-спасательной
службы, пришел незаметно, держа связь только с руководст-
вом погранслужбы. Он выполнял особое задание и груз
на борту имел специфический: оружие.
Четыре года назад военные историки, изучающие доку-
менты конца двадцатого — начала двадцать первого веков,
обнаружили сверхсекретные материалы блока НАТО —
военного союза ведущих капиталистических держав,
в которых говорилось об отправке в космос армады авто-
матических космических кораблей с оружием. Маньяки,
цеплявшиеся за тезис наращивания вооружений «для защиты
Земли от космического нападения», не могли спокойно
смотреть, как после выхода документа ООН о всеобщем
и полном разоружении уничтожаются запасы ядерного
и обычного оружия, и тайно отправили опасный груз, с тем
чтобы перехватить его в удобное время и использовать
по назначению — если и не на Земле, то где-то в другом
районе космоса.
Сведений о перехвате у историков не было, но не про-
верить правдивость документов служба безопасности
человеческой цивилизации двадцать третьего века не
имела права, и «Лидер» был отправлен в космос по вектору
Гаммы Геркулеса — именно в том направлении должны
были двигаться ракеты с оружием, вылетевшие с Земли два
века назад.
Три года ушло на расчет и уточнение траектории ракет-
ного поезда и поиск груза, и вот «Лидер» вернулся, за-
груженный оружием, вернее, образцами оружия — для
музеев истории и военной техники, остальное было уничто-
жено далеко от Солнечной системы. Представители умирав-
шего блока НАТО так и не смогли догнать свой страшный,
смертоносный и опасный арсенал...
Крейсер подошел к одной из финиш-баз спасательного
флота, «привязанной» орбитальным лифтом к Марсу, и за-
4
просил разрешение на стыковку. Спустя полчаса экипаж
крейсера был отправлен на карантин, длившийся трое
суток.
Последними крейсер после карантина покидали его коман-
дир Каляев и руководитель десанта Игнат Ромашин.
— Вот мы и дома,— сказал Калаев, глядя на близкую
глыбу Марса в растворе главного виома 1.
— Дома.— Ромашин мельком взглянул на виом, упако-
вывая в громадную белую сумку вещи, разложенные на
пульте.
Калаев пригладил вихры пышной шевелюры, посмотрел
на его спину с буграми мышц, хмыкнул.
— Зачем тебе это барахло?
— Сувениры. Память. Если бы Лапарра услышал, что
ты назвал его бесценные реликвии барахлом, он бы не
простил. Хорошо, что мне удалось прихватить лишние
экземпляры, коллекционеров среди моих друзей хватает.
Калаев покачал головой.
— Ну, карабин, положим, еще можно повесить на стену,
как трофей, хотя это чистой воды снобизм, а регалии?
, Ромашин с треском затянул молнии на сумке и-закинул
ремень на плечо.
— Зам моего начальника Первицкий — заядлый фале-
рист, который собирает значки, медали и ордена с доисто-
рических времен. Видел бы ты его коллекцию. Это ему
презент. Пошли?
Калаев взял свою сумку с эмблемой Даль-разведки, оки-
нул рубку взглядом и грустно проговорил:
— Это мой последний дальний поход, Игнат. В следую-
щую экспедицию пойдешь с другим командиром.
— Не пойду,— улыбнулся Игнат.— Меня ждет Лапарра.
Я обещал ему, что вернусь в отдел при первой возмож-
ности.
— Наземный сектор?
— Наземный. Неплохо звучит? Земной, наземный,
Земля...
*
Он возвращался домой со сложным чувством сожаления,
вины и радости. Оказывается, он отвык от Земли! Про-
шло всего три года вдали от нее, а он уже забыл детали, по-
мнил, что Земля — это что-то большое, зеленое, доброе
1 Виом — (сокращенное) видеообъем, объемный экран видеосвязи, осно-
ванной на принципах голографии (фант.)
5
и радостное. И теперь «детали» напоминали о себе сами:
автоматикой зданий и технических сооружений, ветром
сквозь лапы елей, улыбкой солнца, голосами детей, пото-
ком людей у станции таймфага ’. Оказывается, он много-
му разучился, несмотря на тот же распорядок жизни на
корабле, даже вести себя, иначе почему тогда многие
оглядываются вслед? Может, потому, что в нем еще живет
тревога? Постоянное ожидание опасности? Готовности
к немедленному действию? Наверное... Калаев заметил это
сразу, но он на пятнадцать лет опытнее...
Игнат оставил такси на крыше дома, потом вспомнил
правила и скомандовал киб-пилоту: свободен. Двухместный
пинасе умчался, приняв чей-то вызов.
Игнат подумал несколько мгновений, улыбнулся в душе,
вспомнив, как звонил домой под чужим именем, узнать,
есть ли кто дома. Ему ответили, и хотя голоса он не узнал,
главного добился. Он зашел в одну из ниш вечернего от-
дыха, созданную зарослями тенистого клена, достал из
сумки парадную форму официала спасательной службы
и переоделся. Затем подмигнул сам себе, накинул на шею
ремень .карабина,, о котором говорил Калаев, и спустился
к лифту. Через минуту он стоял перед знакомой дверью,
снившейся ему не раз, и странная робость закралась в
душу, будто ждал его за дверью неведомый экзамен, не
сдать которого он не имел права.
Дверь в ответ на мысль-приказ утратила монолитность.
Игнат шагнул сквозь ее голубую завесу в прихожую. Из
гостиной ему навстречу вышла тоненькая девушка с сеткой
эмкана на пышных волосах. Увидев ослепительно-белую
фигуру, сверкающую множеством пряжек, застежек, карма-
нов и поясков, и с устрашающего вида карабином на ремне,
она невольно попятилась и стянула с головы эмкан.
— Простите, вам кого?
Игнат растерялся, так как ожидал увидеть лицо матери
или отца, но перед ним стояла удивленная не меньше него
незнакомка, имевшая с кем-то отдаленное сходство. Она
была очень молода, мила, крупный рот не портил лица,
а глаза были серые, лучистые и внимательные.
У Игната мелькнула мысль, уж не промахнулся ли он
этажом, но прихожая была знакома, гостиная тоже, запа-
хи напомнили ему детство: он был дома.
1 Таймфаг — станция (система) мгновенного масс-транспорта (от
соединения двух слов: английского time — время — и латинского phago —
пожирать). (Фант.)
6
— Извините,— пробормотал он.— Вы, кажется?..
Девушка вдруг зажала рот рукой и тихонько засмея-
лась.
— Ой, не узнал! Вот здорово! Здравствуйте, дядя Игнат!
— Привет,— тупо сказал Игнат.— Ну конечно — Дениз!
Это была Дениз Сосновская, которую он помнил тоню-
сенькой, как стебелек ромашки, светлоголовой, доверчивой
девчушкой, большеглазой и серьезной.
Игнат засмеялся вслед за девушкой.
— Низа! Вот это сюрприз! Не узнал, честное слово!
Я звонил, думал, мать ответила или кто-то из гостей.
— Это была я. Мы уже неделю гостим у вас.
Они отсмеялись, поглядывая друг на друга сквозь матовое
стекло памяти, потом Игнат взял у порога сумку, достал
оттуда пакет, развернул фольгу и подал Дениз букет цветов.
— Это тебе, из оранжереи корабля.
Дениз молча приняла цветы, глаза ее вспыхнули восхи-
щением. Цветы были ярко-алыми, крупными, похожими
на пляшущие языки пламени, и пахли незнакомо, нежно
и тревожаще.
— Какие красивые! Спасибо!
Игнат поймал ее взгляд и хмыкнул про себя: похоже, то
время, когда его боготворили, не успело забыться.
Он прошел в свою комнату, бросил сумку на диван,
с удовольствием ощущая полузабытые запахи знакомой об-
становки. Включил видеопласт, и домашний координатор
послушно преобразил комнату в поляну, окруженную бере-
зовым лесом. Дениз остановилась на пороге, поглядывая
на него из-за букета.
— Садись,— спохватился он, подвигая сумку. Снял ка-
рабин и сел рядом, размышляя, ждать ли родителей дома
или махнуть к кому-нибудь из них: мать работала в Ин-
ституте видеопластики, а отец... три года назад, как раз
перед его полетом, отца назначили на пост директора УАСС.
Дениз встретила его взгляд и покраснела чуть ли не до
слез. Тогда Игнат начал рассказывать, где был, что видел
и что нашел, и рассказывал до тех пор, пока девушка не
заслушалась. Тогда он прервал поток красноречия:
— Извини, я могу делиться впечатлениями целый день,
а ведь ты, наверное, занята?
Дениз снова покраснела.
— Готовлюсь к экзаменационной сессии, но... все наобо-
рот, это ты меня извини, что не даю оглядеться. Я по-
ставлю цветы в воду, можно?
— Конечно.
7
Дениз вышла.
Игнат встал, прошелся по комнате-поляне, выключил
видеопласт, комната приобрела прежний вид. Что-то ме-
шало ему, какое-то давнее воспоминание, будоражащее па-
мять. Что-то связанное с Дениз... или с ее братом... не
вспомнить, пожалуй. Игнат с досадой щелкнул пальцами,
волнение не давало сосредоточиться.
Вошла Дениз.
— Поставила. Ну и красивый же у тебя костюм, дядя
Игнат!
Она принялась с интересом рассматривать нашивки, кар-
машки, ремни и отличительные знаки официала аварийно-
спасательной службы.
— Это парадная форма спасателя-безопасника,— отве-
тил Игнат, в свою очередь незаметно разглядывая девуш-
ку.— Никогда не видела? Отец же надевал...
Память настойчиво тасовала картины прошлого: как Де-
низ делилась с ним школьными новостями, плакала на
руках, смеялась и сердилась, когда он не принимал ее
переживаний всерьез... Но тщетно Игнат пытался вызвать в
памяти образ прежней девочки, возникала тоненькая абст-
рактная фигурка... светлое пламя волос... глаза с вечным
вопросом... и тихий смех... Перед ним же стояла взрослая
оформившаяся девушка, серьезная, естественная в каждом
жесте, еще не осознавшая своей привлекательности.
— А это — оружие?
Мысль с переодеванием уже не казалась Игнату удач-
ной. К тому же снова накатило нетерпение: ждать не хо-
телось, появилось желание действовать, звонить на работу
отцу, бежать, мчаться, лишь бы не ждать. Но он сдержал
себя. Взял карабин за ствол и передал Дениз.
— Это «дракон», ракетный карабин с автоматической
сменой боя. Ужасно тяжелая и неудобная машинка.
— Машинка? — фыркнула девушка.— Ой, действитель-
но тяжелая! А ты стрелял из него?
Игнат, помедлив, кивнул, закатал рукав куртки и пока-
зал на левой руке три длинных белых шрама.
— След так называемой веерной пули. Она рикошети-
рует от любого предмета и от нее очень трудно увернуться,
особенно когда она расщепляется на десять иголок. Мы
не знали, вот и получилось.
Дениз потрогала шрамы и спрятала руку за спину.
Игнат засмеялся, отобрал карабин.
— По твоему лицу легко читать, о чем ты думаешь.
Если честно, полет был трудный. Многие из моих друзей
8
были ранены, один погиб, а я... я был осторожен. Ты ждала
меня?
Дениз вспыхнула и выбежала из комнаты.
Игнат улыбнулся и стал переодеваться в любимый голубо-
вато-серый костюм, включив сумматор моды. Чувствуя не-
которую скованность, он вышел в гостиную. Неизвестно
от чего оба смутились, хотя Игнат отметил этот факт для
себя с изумлением: он уже давно не верил в то, что есть на
свете вещи, способные заставить его смутиться.
— Это опять , тебе.— Он протянул девушке ажурный
браслет удивительно тонкой работы из голубого метал-
ла.— Мы нашли целый сейф таких безделушек. Красивый,
правда?
— Очень!
Браслет был холодным и тяжелым, и Дениз подняла
удивленный взгляд, в котором смешались радость и смуще-
ние, и еще что-то, чему Игнат не мог сразу подобрать на-
звания, но что радостным толчком отозвалось в сердце.
— Браслет из чистого осмия,— пояснил он.— Два века
назад он стоил баснословно дорого.
— Но ты, наверное, вез его для мамы...
— Не беспокойся, маме тоже есть подарок.
Он помог Дениз нацепить браслет, и в это время в прихо-
жей чуть слышно всхлипнул дверной автомат.
Игнат выскочил в прихожую — это пришла мама...
ВИТОЛЬД СОСНОВСКИЙ, СТАЖЕР
ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ УАСС
Игнат, прищурясь, смотрел на утреннее солнце, застрявшее
в ажурном перекрытии террасы, а я смотрел на него. Внизу
под нами дымился и плавился Сааремский пляж, продав-
ленный обилием человеческих тел. И это называется пятни-
ца, обычный рабочий день...
Игнат искоса посмотрел на меня и неожиданно под-
мигнул:
— Может быть, лучше позагораем?
— Издеваетесь, инспектор? — вздохнул я в ответ.
Игнат оценивающе прошелся взглядом по моей фигуре,
отчего я невольно втянул живот.
— Похвально, варяг, на попятную идти поздно.
Я пожалел, что уговорил Игната поехать с утра сюда.
Самолюбие, видите ли, взыграло! Надо мне было затрагивать
эту тему... Теперь доказывай, что не верблюд... а осел!
Игнат повернулся и пошел к эскалатору, а я смотрел,
как он идет. Ноги Игнат ставил так, будто при каждом шаге
9
пробовал ступней зыбкую почву, и только убедившись
в прочности земли, переносил тяжесть тела на всю ногу.
Раньше я никогда не видел у него такой походки, а может,
просто не присматривался. Три года назад, перед тем как
он улетел в свою долгую командировку, мне было шестнад-
цать, и ценил я в то время в своем старшем друге такие
качества, как сила, ловкость, реакция. Я, конечно, и сейчас
ценю эти качества, но теперь они не кажутся мне глав-
ными...
Через десять минут мы вошли в гулкий, прохладный и
почти пустой эллинг виндсерферов, разделенный надвое
каналом.
— Для начала тебе подойдет тип «мастодонт»,— сказал
Игнат, колдуя у пульта координатора спортивной базы.
— «Мастодонт»? — Я слегка запаниковал, вызывая в
памяти образ волосатого и клыкастого предка слона.—
Что это за зверь?
— Не бойся, «мастодонт» — это серфер с фиксирован-
ным центром тяжести. На «колибри» тебе еще рано, с него
падают и мастера.
Пока мы раздевались в одной из кабин, ловкий, как
паук, робот приволок и спустил на воду выводного канала
два совершенно одинаковых, на мой взгляд, плотика с
килями, посреди которых торчали тонкие членистые, словно
сделанные из бамбука, мачты со свернутыми в тугие ва-
лики парусами.
Игнат потрогал ногой шаткую палубу и вилкообразный
гик. Что-то щелкнуло, и валик на мачте развернулся в про-
зрачный косой парус. С таким же щелчком раскрылся па-
рус второго серфера.
— Или все же пойдем на пляж?
— Инструктируй,— махнул я рукой, хотя, честно при-
знаться, лезть на неуютную палубу верткого суденышка
не хотелось.
— Инструктаж прост.— Игнат отлично понял мимику
моего лица.— Делай как я.
Он шагнул на палубу своего серфера, ловко развернул
парус, ровный ветер аэродинамической полости эллинга
тут же подхватил странное плавучее сооружение, не лишен-
ное, правда, изящества и красоты, и отнес на несколько
метров от берега.
Я набрал в грудь воздуха, сделал свирепую мину и прыг-
нул на второй серфер, будто хотел взять его на абордаж...
История эта с виндсерфингом началась две недели назад,
когда в отделах Управления провели очередной экзамен
10
на отработку комплекса ВВУ — внезапно возникшей
угрозы. Внешне это выглядело как спортивно-техническое
многоборье, состоящее из целого ряда состязаний, плюс
проходка полигона ВВУ. В отделах работали разные люди,
с разными характерами, способностями и увлечениями,
каждый из них был профессионалом в какой-нибудь из
технических или научных дисциплин, а также в совершен-
стве владел одним из видов спорта. Но по мысли руково-
дителей Управления в идеале каждый работник аварийно-
спасательной службы обязан был быть универсалом, потому
что, несмотря на применение автоматов, вычислительных
комплексов и киберсистем, спасательные операции требо-
вали от спасателей всесторонней подготовки, колоссальных
физических и нервно-психологических нагрузок, обширных
научных и технических знаний, умения мгновенно ориен-
тироваться в любой обстановке. Универсализм в подобных
ситуациях помогал находить необходимое решение в крат-
чайшие сроки. А что такое время, особенно если счет идет
на секунды, знал даже я, стажер отдела безопасности, не
допущенный пока ни к серьезным операциям, ни к архи-
вам Управления.
Отработка ВВУ в отделе безопасности выявила в среде
безопасников своих универсалов, в числе которых по праву
оказался и Игнат, месяц назад вернувшийся из экспедиции
«Погоня». Кстати, именно по его просьбе меня и приняли
в отдел, хотя обычно стажерами безопасности становились
пограничники. Я же в этом году только собирался поступать
в Школу пограничной службы.
Спортивную программу многоборья и психологическое
тестирование я прошел нормально, однако «срезался» на
технической ее части, и меня даже не допустили к прохож-
дению полигона. Это обстоятельство настолько уязвило мое
самолюбие, что я по неосторожности отозвался с пренебре-
жением о виндсерфинге, любимом виде спорта Игната.
Теперь я пожинал плоды своего заявления, далеко не уве-
ренный в том, что справлюсь «одной рукой» с виндсерфером,
этой «обыкновенной овальной доской с килем и парусом».
Но я надеялся на свою реакцию и чувство равновесия,
натренированные годами занятий борьбой тайбо. Как оказа-
лось, напрасно надеялся...
Серфер в море я все же вывел: через двадцать минут
и примерно столько же падений. В конце концов я разо-
злился, и парус стал мне покоряться.
Игнат не смеялся и не подшучивал, и я был благодарен
ему за это, потому что с детства не люблю насмешек —
11
такой уж у меня комплекс. Если к этому добавить мою
вспыльчивость, с которой я борюсь с переменным успе-
хом, подверженность резким сменам настроения и нелюбовь
к нравоучениям... характерец, в общем, не из легких. Не-
даром Игнат прозвал меня варягом.
В море дела у меня пошли лучше. Волна была спокойная,
пологая, ветер дул с юга, нас постепенно относило к пляжу.
Игнат перестал давать советы — мне бы его чувство
такта! — и крикнул:
— Вот тебе эмоциональная разрядка перед дежурством.
Предлагаю возвращаться, а то вынесет на пляж.
Мы выбрались в полосу ровного берегового ветра, в полу-
километре светилась золотом полоска Сааремского пляжа,
над которой упиралась в небо белесая шпага орбитального
лифта. И в это время мне показалось, что на нас с неба
вылился ледяной душ! Резко похолодало, откуда-то пришло
странное беспокойство, томление, желание оглянуться, что
я и сделал, мгновенно очутившись в воде. Вода, наоборот,
была как кипяток, а может, мне так показалось после
морозного ветра над морем. Я попытался вылезти на доску
серфера, но на воздухе холод был собачий, поэтому я снова
окунулся в запарившую воду, словно в термальный источник
зимой. Игнат непрерывно глядел на берег, лавируя серфе-
ром в полусотне метров от меня. Я перевел взгляд выше
и увидел, как белый столб лифта на окраине Сааремаа,
в двух километрах от пляжа, разгорелся мигающим све-
том и погас. Нарастающая волна булькающего гула накры-
ла пляж и залив, закричали люди.
— К берегу! — донесся сквозь стихающий гул крик
Игната.
Я выскочил на серфер, забыв о волне холода, но она сама
напомнила о себе: пальцы рук и кожа лица стали неметь,
будто я очутился на льду под свирепым ветром в тридцати-
градусный мороз! Я бросил серфер и поспешил к берегу
вплавь.
Гул постепенно стих, закончившись коротким стоном
взрыва. Над невидимым вокзалом орбитального лифта вы-
рос черный веер дыма. Я понял, что на станции произошла
одна из тех аварий, которые влекут за собой человеческие
жертвы.
Плыть мешало все то же ощущение холода, хотя в воде
оно притупилось. И все же что-то происходило вокруг,
действовало на психику, заставляя мозг напрягаться в
осмыслении непонятной угрозы, искать источник холода,
тревоги и беспокойства, а тело заставляя действовать,
12
куда-то мчаться, оглядываться, размахивать руками, словно
непонятная сила заблокировала умение трезво оценивать
обстановку и логически мыслить...
Купающиеся в заливе, все как один, с криками плыли
к берегу. Такая же паника охватила и тысячи загоравших
на пляже: люди метались по песку, кричали, звали друг
друга, дети зарывались в песок. Ответственный за работу
пляжа, очевидно, вовремя сориентировался и вызвал смену
киб-спасателей — два из них — тонкие плоские диски с
вакуум-подушками и гибкими хоботами манипуляторов —
уже вытаскивали кого-то из воды.
В двадцати шагах от берега было уже мелко, по грудь.
Игнат первым выбрался на песок, я за ним, с нарастающей
тревогой прислушиваясь к своим ощущениям. Холод уси-
ливался, несмотря на августовское солнце и наступившее
безветрие. Люди на берегу все еще суетились и пере-
кликались, хотя большинство убежало к станции тайм-
фага, и лишь один человек резко выделялся из толпы
своим неадекватным моменту поведением. Одетый в белую
рубашку-сетку, он стоял у волейбольной площадки, рас-
ставив ноги и сунув пальцы за пояс, и с каменным равноду-
шием смотрел на происходящее на пляже, изредка посма-
тривая в небо. У ног его стоял плоский черный пред-
мет, издали похожий на кейс.
Я с недоумением остановил на человеке взгляд, но в это
время Игнат подогнал пинасе '.
— Прыгай!
Я с места прыгнул на сидение, аппарат тут же рванул в
небо.
— Видел? — крикнул я.
— Что? — не понял Игнат.
— Ну, того, на пляже...
— Потом поговорим. Идем к лифту, там что-то серьез-
ное. Ну и влипли мы с тобой, варяг!
Я понял: мы не должны были находиться на Сааремском
пляже, и виноват в этом был я со своим варяжьим само-
любием и упрямством.
*
Когда мы вошли, кабинет начальника отдела безопасно-
сти представлял собой склон холма, обрывающийся в
море — так был настроен видеопласт кабинета. Я с любо-
пытством стал осматриваться, впервые попав к высокому
1 См. примечание на с. 206.
13
начальству, а Игнат сразу прошел к столу на «вершине
холма».
Ян Лапарра закончил разговор по селектору, кивнул нам
на стулья и молча уперся взглядом в Игната.
Был начальник отдела невысок, на вид медлителен и по-
стоянно хмур; разговаривал тихо, спокойно и скупо.
Я встречался с ним всего три раза, и с первой же встречи он
показался мне чем-то недовольным, мрачным и суровым.
Не знаю, был ли он таков на самом деле, но во всяком случае
я ни разу не слышал, чтобы Ян повысил голос или устраивал
кому-то разнос.
— Каким образом вы оказались на Сааремском пля-
же? — спросил он обыденным тоном. «Вместо того, что-
бы заниматься порученным делом»,— мысленно доба-
вил я.
Игнат покосился в мою сторону и ответил, не моргнув
глазом:
— В качестве утренней зарядки мы выбрали виндсер-
финг, а потом собирались идти на задание.
Я виновато поерзал на стуле, но Лапарра не обратил на
меня внимания.
— Странная история, парни. Рапорт ваш я читал. Итак,
что это, по-вашему, такое?
Он взял кассету рапорта и вставил в проектор. Вспых-
нула световая нить виома, развернулась в плоский двух-
метровый квадрат, который плавно приобрел глубину и рез-
кость, и мы увидели то, что осталось от Сааремского ор-
битального лифта...
Из разрушенных взрывом складов, эстакад, платформ
киберпогрузки и здания вокзала с кольцом старт-камеры
лифта вырастали странные лопасти из полупрозрачного
материала, соединяясь на высоте десятка метров в одну
стекловидную, ажурную, с прожилками и утолщениями,
изогнутую поверхность. Издали казалось, что это пучок
сросшихся стрекозиных крыльев. Но высота сооружения
говорила сама за себя — триста сорок метров!
— Что это такое? — повторил Лапарра.
Игнат не ответил.
Начальник отдела убрал изображение и повертел в паль-
цах еще одну кассету видеозаписи.
— Что говорят эксперты?
— Молчат,— усмехнулся Игнат.— Эта чертовщина вы-
росла за несколько секунд сразу после взрыва лифта. Мас-
са равна нулю, электрический заряд — тоже нулю, электро-
магнитных полей нет, но руками пощупать можно. О чем
14
тут говорить? Таким примерно манером строили воздуш-
ные замки сказочные джинны.
Лапарра поставил локти на стол, постучал ногтем по
кассете и придвинул ее к краю.
— Это вам, ознакомьтесь. Новое задание. Вполне воз-
можно, что оно каким-то образом связано с прежним... и с
происшествием на Сааремаа. Полгода назад при невыяснен-
ных обстоятельствах в Северной Америке погибли чистиль-
щики из «Аида». Восемь человек, группа Шерстова. Ра-
ботала группа по документам архива двухвековой давности.
Здесь,— Лапарра снова подтолкнул пуговку кассеты,— вы
найдете только общие сведения, самое основное.
— Невыясненные обстоятельства? — пробормотал Иг-
нат.— За полгода так и не выяснили обстоятельств ги-
бели группы?
— Она работала по обезвреживанию складов с бактерио-
логическим оружием, было похоже, что они выпустили на
волю какой-то неизвестный вирус. Недавно эксперты...
гм-гм, установили наконец, что никакой вирус не мог быть
причиной их гибели.
У меня вертелся на языке вопрос: «При чем здесь взрыв
лифта на Сааремаа?» — но я сдержался.
Игнат повертел в пальцах кристалл.
— Состав моей рабочей группы?
Лапарра хмыкнул, царапнул меня острым взглядом, миг-
нул.
— Состав твоей группы прежний — ты и стажер.
Игнат хмыкнул в свою очередь и встал.
— Тогда все в порядке.
В коридоре он притянул меня к себе за плечо и прошеп-
тал:
— Нам оказано небывалое доверие — два задания сразу!
О чем это говорит?
Я подумал.
— О том, что задания не слишком сложные.
— Плохо, стажер! Оба задания относятся, как говорится,
к разряду «дохлых», но тем интереснее их разматывать.
Или ты иного мнения?
Он не сказал, что будет, если мы не справимся с зада-
ниями, а я не спросил. Конечно, какой из меня, честно
говоря, помощник Игнату... Спасатели и особенно безопас-
ники — люди энциклопедических знаний, а у меня за пле-
чами детский учебный городок и школа.
— Начнем, пожалуй,— Игнат посмотрел на часы,— с
изучения документации, я — по «Аиду», ты — по ТФ-тео-
15
рии. Возьми в библиотеке популярное изложение теории
таймфага и постарайся уяснить, что такое ТФ-космолет
и почему ему нельзя стартовать с земли. Ровно в два
ноль-ноль быть в отделе. Вопросы?
Я заколебался, вопросы у меня были, но вспомнил мрач-
ный лаконизм начальника отдела и отрицательно мотнул
головой.
Первое задание, которое было выдано Игнату и мне, зву-
чало так: выяснить, чей ТФ-космолет совершил неразрешен-
ный старт, вызвавший «сахарную» эрозию почвы, с острова
Сан-Мигел в Атлантике двенадцатого мая сего года. То
есть почти три месяца назад. Игнат назвал это задание:
ищи ветра в поле!
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. ЗАПОВЕДНИК ХОВЕНВИП,
ЯНВАРЬ 21—208
Их было девять — группа Шерстова, одна из лучших
групп бригады «Аид». Их называли чистильщиками — не-
официально, дружески, отдавая дань уважения людям этой
профессии. Специалисты из «Аида» занимались обезврежи-
ванием чудовищного наследия военной машины прошлого:
складов оружия, секретных лабораторий, законсервирован-
ных заводов по производству химического и биологического
оружия, могильников с радиоактивными и бактериологическими
активными веществами и прочих следов эры капитализма.
Группа Шерстова специализировалась на ликвидации баз
и складов биологического и бактериологического оружия.
Двадцатого января в архивах «Сентком-2000» — объеди-
ненного командования силами капиталистических госу-
дарств — эксперты «Аида» отыскали документ, в котором
говорилось, что в Северной Америке на территории запо-
ведника Ховенвип расположен склад бактериологического
оружия двухвековой давности. Двадцать первого января
в пять часов утра по местному времени Шерстов поднял
группу по тревоге. В шесть утра все девять человек прибыли
на базу «Аида» в Ньюкасл. Еще через час Шерстов выходил
из флейта на поляне в дубраве: сзади и с боков лес, впереди
обрыв, за обрывом — горно-пустынный массив Ховенвипа.
К восьми территория заповедника в радиусе двух кило-
метров от точки с координатами склада была обследо-
вана сверху на антигравах. Магнитные искатели отметили
несколько аномалий, другие датчики помогли сориенти-
роваться точнее, и в восемь часов ровно помощник Шер-
стова Зо Ли установил белый вымпел над замаскированным
входом в пещеру, где предположительно находился склад.
1о
— Отдых,— объявил Шере то в, доставая- из багажника
командирской машины плоскую флягу.— Кто хочет пить?
У меня солар.
Пить хотели почти все. Пока Шерстов разливал дымя-
щийся шипучий тоник по стаканчикам, Зо Ли взобрался
на стену обрыва. Со стометровой высоты были хорошо
видны холмы зеленоватой пыли внизу, красный уступ в
нескольких километрах к северу, хаос скал слева от уступа
и хвойный лес на плато справа.
Зо Ли посмотрел на браслет личного инфора: рубино-
вые цифры часов показали семь минут девятого, и пере-
вел взгляд на каменное поле. И в этот момент из стены под
обрывом совершенно беззвучно вытянулся колоссальный
факел прозрачно-голубого пламени. Он накрыл песчаные
холмы, флейт, людей, пьющих сок на каменных глыбах,
начал расти в длину... По нервам ударило жгучей болью.
Зо Ли закричал, упал на колени, расширенными глаза-
ми продолжая наблюдать за проявлением неизвестных сил.
Факел побледнел, собрался в прозрачное голубоватое
облако, что-то остро засверкало в нем — снова волна боли
скрутила тело Зо Ли, на уши навалилась глухота. Он по-
чувствовал дуновение холодного ветра — в безветрии! По-
том холод охватил все тело, руки и ноги онемели, стало труд-
но дышать...
Зо Ли вскочил, но тело не слушалось, наступила вялость
и сонливость, словно после огромной нервной перегрузки.
А затем Зо Ли показалось, что он сошел с ума! Скалы
под обрывом вдруг зашевелились, обросли длинным чер-
ным мехом, превратились в чудовищную многолапую птицу-
змею с обликом отвратительным и злобным. «Птица» заше-
велилась и ожила...
Светящееся облако, в котором вдруг проявилась черная
дыра, как зрачок исполинского глаза, пало на скалы, кос-
нулось Зо Ли ледяным дыханием, и словно бездна распах-
нулась перед ним — он понял! Он понял, что это такое!
Но прозрение длилось недолго: неимоверный холод сжал
сердце когтистой безжалостной лапой, Зо Ли перестал
видеть и слышать, осталась лишь боль, хлынувшая в мозг,
как океанская вода в шлюзы тонущего корабля...
ИГНАТ РОМАШИН, ИНСПЕКТОР-ОФИЦИАЛ
ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ УАСС
Как я и ожидал, мой кабинет с номером 21 оказался
пустым: двое сотрудников отдела, с которыми я делил его
рабочую площадь, еще с утра отправились на объекты, у них
17
были свои задания. Я сел за личный стол-пульт, выбрал
видеопласт для комнаты — светлый ясеневый лес, и вставил
в проектор кассету видеозаписи, выданную Лапаррой.
Запись началась с происшествия на Ховенвипе...
Спустя полчаса я выключил проектор, задумчиво походил
по «лесу» и взял в баре запотевший бокал солара. Отпив
глоток, сел на диван «для гостей» и вытянул ноги, продолжая
размышлять над тем, что узнал.
Бригада «Аид» была создана при ВКС более тридцати лет
назад в связи с участившимися находками засекреченных
и законсервированных сотни лет назад, в двадцатом-два-
дцать первом веках, военных баз, складов и лабораторий,
а также могильников с радиоактивными и биологическими
отходами производства — всего пестрого наследия военно-
промышленного комплекса капиталистических государств.
Примерно шесть лет эта бригада работала по вызовам с мест,
потом стала работать по архивным документам, что по-
высило ее оперативность и позволило предотвратить многие
беды, влекущие за собой многочисленные человеческие
жертвы.
Нам с Витольдом досталось расследование происшествия
с одной из групп «Аида» — «Аид-117», прочесывавшей
североамериканский континент. Группа обнаружила в архи-
вах упоминание о складе бактериологического оружия
в Аризоне, в пустыне Пейнтед-Дезерт, точнее — на тер-
ритории памятника природы планетарного масштаба Ховен-
вип, расположенного к северу от реки Сан-Хуан. Группа
в составе девяти человек вылетела в Пейнтед-Дезерт и не
вернулась. Сигнала тревоги она не подавала, оснований
беспокоиться за ее судьбу не было — специалисты в группе
не раз выполняли аналогичные задания, да и технически
бригада «Аид» оснащалась лучшим из того, что мог дать
технический гений человечества аварийно-спасательной
службе.
Лишь спустя сутки, когда связь с группой так и не вос-
становилась, на место ее базирования вылетел техник конт-
роля связи. Он нашел развороченный взрывом вход в сис-
тему подземелий, нечто похожее на металлическую много-
ножку трехсотметровой длины с головой, застрявшей
в пещере, и восемь трупов. Девятый член группы все же
уцелел, но был без сознания, и его срочно отправили на
излечение в клинику скорой помощи в Мексикан-Хате.
Останки металлического «насекомого» исчезли таинствен-
ным образом в тот же день, и эксперты, прибывшие на
место, решили, что технику контроля связи «насекомое»
18
померещилось. Обстоятельства гибели группы долгое время
считались тривиальными — утечка неизвестного вируса
из обнаруженного склада, но спустя несколько месяцев
медиками экспертной комиссии «Аида» было доказано, что
никакой вирус не мог быть причиной смерти чистильщиков,
и дело передали в отдел безопасности УАСС.
Я допил сок и налил еще бокал. Задание меня заинтере-
совало, был в нем некий таинственный элемент, шанс на
открытие, несмотря на стандартность завязки. Если люди
погибли не из-за утечки отравляющих веществ или вирусов,
то появляется таинственная сила, о которой не известно
ничего. И что за «многоножка» длиной в триста метров
померещилась технику связи?
— Невыясненные обстоятельства...— пробормотал я
вслух. Тяга к таинственному, романтика тайн влекла меня
с детства, хотя я и не признавался в этом ни друзьям, ни
товарищам по работе. Не я выбирал профессию спасателя-
безопасника, она выбрала меня, когда я закончил инже-
нерно-физический институт и, казалось, выбрал путь. Но
причин жалеть у меня пока не было.
Я сел за стол и для начала записал на личный инфор
возникшие вопросы: кто этот уцелевший из «Аида-117»?
где он находится в данный момент? не упоминается ли
в документах архива заповедник Ховенвип в связи с другими
историческими мерзостями? и, наконец, не страдал ли
техник связи, обнаруживший погибших, галлюцинациями?
Затем я связался с отделом информационного обеспече-
ния и попросил диспетчера выдать мне всю информацию
по делу «Аид-117». Через несколько минут копир выдал
три разноцветных Таблетки видеозаписи. Я внимательно
прочитал каждую, заинтересовываясь все больше, потом
выключил видеопласт и направился в центральный архив
У правления.
Пользоваться массивами информации архива мог далеко
не каждый работник УАСС. Предъявив роботу свой серти-
фикат безопасника, я прошел в длинный входной зал выда-
чи документации, три стены которого представляли собой
терминалы кристаллотеки, а посередине располагались ряды
столов-дисплеев с лючками копиров. Набрав код, я занялся
поиском, отключив все мысли, которые могли помешать
работе. Однако поиск информации по моим запросам затя-
нулся, главный компьютер-архивариус долго консультиро-
вался с «коллегами» параллельных банков информации,
зато меня ожидала удача. В архиве отыскался странный
документ, касающийся Ховенвипа! В нем говорилось, что
19
где-то на территории заповедника почти двести лет назад
располагалась секретная лаборатория Института технологии
военно-космических сил США. Лаборатория носила назва-
ние «Суперхомо», но никаких конкретных данных о профиле
ее работы не нашлось. Не упоминалась эта лаборатория
и в других документах Института. И все же я был доволен:
интуиция меня не подвела. «Суперхомо», лаборатория на
Ховенвипе, склад бактериологического оружия там же...
и гибель чистилыциков! Случайность?
Я с ходу дал запрос о «Суперхомо» в центральный архив
Института социологии Земли и повторил его спецотделу
архива «Аида», хранящему все данные о деятельности бри-
гады за время ее существования, однако немедленного
ответа не получил.
Утомленный не столько лавиной информации, пропущен-
ной через мозг, сколько собственными фантазиями, я вы-
ключил дисплей и вспомнил об обеде.
В здании Управления были и рестораны, и столовые,
рассчитанные на «вдумчивое вкушание пищи» и приятный
отдых в компании друзей, но я любил персоналки — одно-
местные кабинки для еды, где можно было, не стесняясь
посторонних глаз, вкусно и быстро поесть.
Опустившись на пятнадцатый — бытовой — горизонт, где
витали необычайно вкусные гаммы запахов, я с трудом
отыскал свободную персоналку (любителей есть в одиночку
хватало) и заказал обед: прозрачно-розовый бульон из
жубо, к нему горку поджаренных ломтиков амарантового
хлеба, по преданиям — хлеба ацтеков, соленый папоротник,
по вкусу напоминавший жареные грибы, и напиток солар.
Все это гастрономическое великолепие я уничтожил за
полчаса, сожалея, что не заказал бокал шампанского.
В два часа дня вернулся в отдел, скомандовал «вольно»
вскочившему с дивана стажеру и прыгнул в кресло метров
с четырех, точно рассчитав прыжок.
— Как успехи, варяг?
Сосновский с хмурой неопределенностью пожал плеча-
ми. Лицо у него было открытое, тонкое, нервное, подвиж-
ное, чутко и точно отражающее все движения души. Сам
же он был высок, массивен, с крупными ногами и руками,
белокур и голубоглаз, эдакий великан-викинг из древних
скандинавских саг. Правда, характер у Витольда отличался
от характера настоящего викинга, и лицо служило зеркалом
этого характера.
В отделе он работал недавно. После моего возвращения
из экспедиции мать Витольда обратилась с просьбой к моему
20
отцу принять сына в Управление. Отец сначала отшучивал-
ся, потом спихнул все на меня, и я уговорил Лапарру взять
Сосновского-младшего в резерв отдела стажером. Ян,
конечно, отнесся скептически к надеждам Вита стать спа-
сателем, а тем паче безопасником. «Для безопасника Сос-
новский не годится,— сказал Ян.— Слишком открыт и эмо-
ционален. От таких людей чрезвычайно трудно добиться
той степени сдержанности, которая необходима для работы
в условиях непредсказуемой опасности. Спасатель линейной
службы из него, возможно, и вылупится, но...» — «Он молод,—
возразил я,— сырой материал».— «Это не аргумент».—
«А ты разве сразу родился начальником отдела? Вспомни
себя девятнадцатилетнего».— «Я — иное дело».— «Ну, ко-
нечно, свежо и оригинально повторять, что время было
другое, отношение к обязанностям тоже...» — «Ладно,
сдаюсь. Тебе виднее, ты его рекомендовал, но я бы не торо-
пился с выводами. Были случаи, когда в Управлении не
удерживались куда более волевые и сильные натуры...»
Разговор этот я запомнил потому, что и сам сомневался
в искренности желания Витольда работать в Управлении.
Но отступать было некуда, и я переложил груз сомнений
на плечи времени.
— Постигаю премудрости ТФ-теории,— сказал наконец
Сосновский, однако не выдержал принятого сдержанного
тона и виновато посмотрел на меня.— Но очень много непо-
нятных формул!
Я засмеялся. В последнее время Витольд явно стал стес-
няться меня. Раньше, до вступления в У АС С, он не стеснял-
ся, очевидно, потому, что тогда его действия не подпадали
под власть моей оценки. Теперь же он не хотел выглядеть
в моих глазах дилетантом и старался изо всех сил.
— Формул в теории таймфага действительно много,
но мы постараемся обойтись без них. Сначала слетаем
на остров к месту происшествия...
— Я уже был там.
— Да? — удивился я.— Делаешь успехи. Когда же ты
успел?
— Утром, сразу после получения задания.
— Тогда рассказывай.
Сосновский взялся за нижнюю губу — эту привычку
я знал за ним с детства,— заметил, что я наблюдаю, и убрал
РУку.
— Сверху это место напоминает карровый ландшафт:
на свежем лавовом поле пятно, километра три в попереч-
нике, зеленоватого цвета, а вблизи застывшая лава похожа
21
на... полурастаявщий кусок сахара — рыхлая, пористая
и хрупкая.
Я вспомнил, как десять лет назад впервые попал на поли-
гон УАСС в Австралии, под Маунт-Айзой, и мне показали
поле экспериментальных пусков ТФ-крейсеров. Поле было
огромное, километров двадцати в поперечнике, и напоми-
нало гигантскую чашу изъязвленного зеленоватого студня:
при ударе скалярного ТФ-поля в момент трансформации
корабля разрушаются межатомные связи вещества и любая
материальная субстанция тает, как... действительно, как
сахар.
— Понятно. Что еще ты узнал интересного?
— Я поговорил с одним туземцем — вполне интелли-
гентный парень, студент геофака, он сообщил, что никакой
ТФ-космолет с острова не стартовал, зато имело место
любопытное природное явление: ни с того ни с сего возбу-
дился старый вулкан острова, лава пошла по северному
склону, а потом вдруг извержение прекратилось, словно его
выключили. И главное, лава остыла буквально за пять минут,
будто ее охлаждали специально жидким кислородом. А пятно
«студня» появилось на лаве именно в момент остывания.
— Откуда он знает такие подробности?
— Я же говорил — он студент геофакультета Исландского
университета, проходит практику, изучает особенности
строения вулканов, а на Сан-Мигел его направили руково-
дители практики. А еше он клялся, что видел торчащую
из лавы странную штуковину длиной в полкилометра, похо-
жую на скелет динозавра. Правда, «скелет» на вторые сутки
пропал, рассыпался или растаял, но что он был — парень
готов доказать.
— Интересная информация.— Я вдруг вспомнил рассказ
техника связи о «металлическом насекомом» на месте
гибели «Аида-117», оно тоже растаяло на другой день.
Странные галлюцинации у этих ребят, очень странные...
Связи вроде нет никакой, но почему Лапарра вскользь
заметил, что Сан-Мигел может быть связан с Ховенвипом?
Чем и как? Между ними тысячи километров...
— Планы у нас несколько меняются, остров подождет.
Я тоже раскопал в архивах любопытную информацию по
нашему второму объекту, Ховенвипу. Оказывается, в тех
краях когда-то укрывалась странная лаборатория — «Супер-
хомо». Слышал о такой?
Сосновский помотал головой.
— Я тоже. Пока я буду разбирать материалы «Аида»,
покопайся в личном деле Зо Ли, того парня, который уцелел.
22
Выясни, где он сейчас, что помнит, подробности какие-
нибудь... в общем, все, что сможешь. Задание понятно?
— Так точно,— вытянулся Сосновский, начиная ощу-
щать себя детективом.— Разрешите выполнять?
- Ну-ну, не увлекайся,— понизил я голос.— Этот чело-
век — пострадавший, волновать его нельзя. Кстати, дай-ка
мне координаты твоего туземца с Сан-Мигела.
— Арманд Элсландер, голландец,— с готовностью отве-
тил Витольд, демонстрируя неплохую память.— Живет
в Роттердаме, улица Нью-Пульвир, сорок один — четыреста
сорок девять.
— Молодец!
— Рад стараться! — расплылся от удовольствия Витольд
и исчез.
В этот момент виом, запрятанный в нише над столом,
воспроизвел напротив кабинет Лапарры и его самого у стола.
— Ты один?
Я кивнул.
— Расскажи-ка подробнее, что случилось на Сааремском
пляже. Свои ощущения, впечатления... замеченные
странности.
Я удивился, но виду не подал.
— Мы шли на серферах, ветер сначала дул к берегу,
потом повернул, приходилось лавировать, напрягаться,
и поэтому я, наверное, не сразу среагировал... вернее,
реагировать-то и не на что было. Почувствовал духоту, нечто
подобное испытываешь в парилке в бане, стало неуютно,
как... в сыром, но безводном колодце, я ползал по таким
на полигоне ВВУ.
Лапарра мигнул, не меняя выражения лица.
— Потом... резко похолодало. Словно пошел невидимый
ледяной дождь. И это ощущение было, пожалуй, самым
сильным и оставалось до конца, то есть до взрыва лифта.
— А потом оно сразу исчезло?
— Не помню. Когда взорвался лифт, я перестал прислу-
шиваться к своим ощущениям. Поймал пинасе и — туда...
— Ага.— Лапарра походил по кабинету, сел.— Холодно
стало, значит. Прекрасно.
Я молча смотрел на него, стараясь не выдать своего пол-
нейшего недоумения. Ян редко говорил загадками, но коль
уж говорил, значит, случилось нечто из ряду вон выходящее,
в чем он еще не разобрался сам.
Лапарра искоса посмотрел на меня. Он прекрасно ориен-
тировался в моих чувствах, да и не только в моих. Просто
уму непостижимо, как точно он мог оценить человека
23
€ первого взгляда! Не знаю, какое у него сложилось мнение
обо мне, но, видимо, все слабости мои он знает наперечет.
— Прекрасно в том смысле,— уточнил начальник отде-
ла,— что .укладывается в полотно моих умозаключений.
Теперь поделись впечатлениями от «стрекозиных крыльев»,
выросших на останках лифта.
— Впечатлениями? — пробормотал я, вспоминая.—
Я поначалу глазам не поверил. Когда мы примчались с Ви-
тольдом к лифту, перевалив через цепь холмов, там уже
висела модульная связка спасателей: четыре «иглы» и
базовая «катушка»; ребята примчались так быстро потому,
что их база находится практически рядом, в Орииссааре.
Склады догорали, мы было сунулись помочь, и в этот мо-
мент... да, было все еще довольно холодно, это я помню
хорошо... так вот, в этот момент из всех разбитых взрывом
сооружений лифтового комплекса с шипением вспенилась
белая масса и вытянулась вверх и в стороны, образовав
полупрозрачные, с четким рисунком тонких жил внутри,
плоскости. Ни дать ни взять — «стрекозиные крылья»,
разве что размером в несколько тысяч раз больше.
— Мда.— Лапарра снял с меня тяжесть взгляда своих
прозрачных глаз, в которых затаилась не то боль, не то
усталость.— Чертовщина, да и только! Масса равна нулю...
а?! Ладно, продолжай действовать по плану. Кстати, там,
на пляже, ты больше ничего не заметил... подозрительного?
Я честно напряг память.
— Пожалуй, ничего... Разве что один из экспертов
сказал, что ударная волна взрыва должна была докатиться
до пляжа, и кто знает, чего бы она там натворила. Однако
этого не случилось. Эксперт был весьма удивлен, я тоже.
— Еще?
— Еще? Гм... да вот, пожалуй, не знаю, стоит ли внима-
ния... Шум на пляже поднялся невообразимый, все куда-то
бегут, кричат, на три четверти отдыхающие — женщины
и дети, а этот стоит одетый и смотрит, совершенно спо-
койно...
— Кто — этот?
— Мужчина, примерно моих лет, невысокий, смуглый,
а лицо интересное: скуластое, неподвижное, как маска.
Вероятнее всего — уроженец юго-восточной Азии.
Лапарра встал, глаза его странным образом изменили
цвет — поголубели. Такое с ним я видел только однажды,
когда в отдел пришло сообщение о гибели его друга. Он
несколько мгновений смотрел на меня так, что я даже пере-
пугался неизвестно отчего: смотрел тяжело, пристально,
24
но не прицельно, не видел он собеседника в этот момент,
и протянул руку к столу.
В моем виоме «откололась» часть изображения, появился
человек, в котором я с некоторым трудом узнал давешнего
незнакомца с Сааремского пляжа.
— Он?
— Откуда ты его знаешь? Кто это?
Лапарра выключил проектор.
— Это Зо Ли. До связи.
Я очутился один в пустой комнате, оглушенный подняв-
шимся в голове тарарамом.
Зо Ли, чистильщик из отряда «Аид-117», единственный
свидетель трагедии на Ховенвипе... Почему он объявился
на пляже в Сааремаа? Впрочем, пути человеческие неиспо-
ведимы. Ведь оказались же мы с Витольдом там в тот же
самый момент...
— Думай, голова,— сказал я своему надоевшему отраже-
нию в зеркале стены,— картуз куплю... ч
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ.
ЭЛЬ-ПАСО, ФЕВРАЛЬ 16—208
Город Эль-Пасо расположен на реке Рио-Гранде, пере-
секающей Техасскую равнину. К началу описываемых
событий он насчитывал тридцать тысяч жителей и факти-
чески представлял собой климатический курорт, работаю-
щий круглый год.
Это случилось над Рио-Гранде утром, в восемь часов,
когда рабочий день города и его окрестностей только на-
чинался.
Немногочисленные свидетели происшествия сначала не
обратили внимания на легкое помутнение воздуха над одним
из консольных мостов, соединяющих левый берег реки, с
пригородами Эль-Пасо, с правым, на котором начинались
пригороды Мексиканского города Сьюдад-Хуареса. Однако
помутнение не исчезло, а сгустилось в прозрачное голубо-
ватое облако неправильной формы поперечником в кило-
метр. Оно медленно спустилось с небес на мост, откуда-то
потянуло морозным ветром, хотя температура и так была
ниже нуля. В следующее мгновение с гулом и грохотом
мост рухнул на лед замерзшей реки. Раздался стонущий
крик монора — монорельсового трамвая, успевшего затор-
мозить у обрыва буквально в одном метре. Замершие пеше-
ходы с ужасом увидели, как сквозь ландшафт с рекой,
тисовым лесом и коттеджами пригорода проросли багрово
светящиеся копья, на высоте нескольких десятков метров
25
пустили пучки «веток», которые соединились в ажурную
решетку, выгнувшуюся куполом. Новые «побеги» рванулись
вверх из узлов пересечения «ветвей», и вскоре взорам свиде-
телей предстала полукилометровой высоты решетчатая баш-
ня, асимметричная, неровная, но поражающая рисунком
и особым впечатлением живого — не то растения, не то
существа...
Воздух очистился, лишь в небе еще некоторое время
держалась белая редеющая полоса, похожая на след кап-
сулы метеоконтроля.
Километровая дуга моста осталась лежать неровной
грудой металла и альфа-бетона на льду реки, сквозь который
кое-где уже проступила черная недобрая вода.
Патруль спасателей, прибывший на место происшествия,
оторопело подивился на башню, но сориентировался
быстро и вызвал бригаду строителей, а также экспертов
У правления.
Но экспертам и ученым, прибывшим в Эль-Пасо к вечеру,
осталось только развести руками: башня продержалась
ровно сутки и стала таять сверху, пока не исчезла без следа.
Приборы и средства измерения на нее не реагировали со-
всем, будто ее и не было...
ЯН ЛАПАРРА, НАЧАЛЬНИК БЕЗОПАСНОСТИ УАСС
Пейзаж я выбрал осенний: опушку почти голого осино-
вого леса, речной обрыв, низкие лохматые облака, готовые
пролиться дождем: такой пейзаж не позволяет отвлекаться.
Запахи мокрой листвы, травы, земли и дыма заполнили
кабинет, и если бы не стол — иллюзия уголка природы
была бы полной.
По черной доске стола все еще ползли световые строки
бланк-сообщений, я бегло просмотрел последние и пере-
ключил прием и отработку информации на киб-секретаря.
Походив по «мокрой траве над обрывом», вспомнил
рассказ Ромашина-младшего и вызвал координатора
отдела:
— Прошу дать сводку происшествий за последние
полгода.
— По Земле или районированную? — уточнил коорди-
натор женским голосом.
— Региональную, по североамериканскому континенту.
С момента гибели «сто семнадцатой» Шерстова.
— Ждите.
Я снова принялся обходить «опушку леса», мысленно
возвращаясь к открытию Игната. То, что лаборатория «Су-
26
перхомо» объявилась на Ховенвипе, меня не удивило;
территория заповедника, дикая и неухоженная, по всем
статьям подходила для сверхсекретной лаборатории, о кото-
рой история сохранила только факт ее существования.
Настораживало другое: совпадение места гибели группы
чистильщиков с местом расположения лаборатории. В слу-
чайные совпадения таких событий я не верю не только по
должности. «Суперхомо», то есть сверхчеловек... Над чем
же работали ученые этой лаборатории со столь претен-
циозным названием? Или над кем? Над новым вариантом
Голема? Над сверхчеловеком по Ницше, Гитлеру или
все же — над гигантом по духу и мысли? Впрочем, какой
«духовный гигант» может родиться у воинственных маньяков
эпохи капитализма — можно догадаться. Остается загадкой
конечная цель работы лаборатории: человек, его тело и ин-
теллект, или сверхмашина, делающая его сверхчеловеком,
диктатором, почти равным богу... А может быть, название
лаборатории дано чисто условно и не отражает решаемых
ею задач? И еще одно обстоятельство заинтриговало меня:
более чем странные явления в местах катастроф. На Ховен-
випе техник связи, по его словам, застал «металлическое
насекомое» длиной в триста» метров, свидетели изверже-
ния вулкана на Сан-Мигеле видели «скелет динозавра»,
в Орхусе во время взрыва прогулочного лайнера объявился
чудовищный ажурный «гриб» высотой в километр, а на
месте взорванного лифтового комплекса на Сааремаа вы-
росли колоссальные «стрекозиные крылья». «Насекомое»
на Ховенвипе исчезло в тот же день, истаяло, как сухой
лед, «скелет» и «гриб» тоже не продержались больше
суток, а «стрекозиные крылья» стали уже вдвое меньше, и,
похоже, к ночи испарятся. Ясно как дважды два, что это
явления одного порядка. Шахерезада! Ученые разводят
руками, а эксперты техцентра плачут по ночам от бес-
помощности...
Напротив вдруг возник видеопризрак Анатолия Первиц-
кого, моего заместителя.
— Не помешал? Или моя интуиция меня подвела?
Я пробежал глазами несколько лаконичных текстов
сводки происшествий, выданных автоматикой стола. Черт,
сколько их тут! Неужели так много за полгода? Поднял
глаза на заместителя.
— Не подвела, ты мне нужен.
Первицкий, худой, высокий, рыжий, с запавшими глазами
и ртом-пуговкой, снял с головы эмкан вычислителя.
— Тогда я весь внимание.
27
У него был один крупный недостаток: он непроизвольно
копировал мимику собеседника, на что многие, не знавшие его
хорошо, часто обижались, думая, что он их; передразнивает.
— Игнат на Сааремаа видел Зо Ли, случайно. Именно
во время взрыва.
— Это уже становится закономерностью.
Первицкий имел в виду, что Зо Ли до Сааремаа видели
в районах известных нам аварий, то есть и в Орхусе, и на
Сан-Мигеле.
— Именно, что и пугает. Зо Ли — единственный, кто
уцелел после трагедии на Ховенвипе. Теперь сопоставь
эти факты с тем, что там же функционировала двести лет
назад лаборатория «Суперхомо».
Первицкий поморгал светлыми редкими ресницами.
— Не обижайся, я пока особой связи не вижу. При чем
тут лаборатория? И почему ты уверен, что Зо Ли является
виновником аварий? Я в это не верю.
— Если бы я тоже был уверен... Хочу проанализировать
события, входящие в нашу компетенцию, за истекшие пол-
года, а ты пока свяжись с информслужбой «Аида» и попроси
дать карту операций бригады по Аризоне. Нет ли побли-
зости от Ховенвипа чего-нибудь еще, требующего нашего
внимания? Кроме того, найди тех, кто занимался расследо-
ванием аварий вместе со спасателями. Скорее всего, ими
занимались научники из отдела изучения быстроперемен-.
ных явлений природы Академии наук.
Я продолжал изучение сводки. Из всех происшествий,
случившихся на североамериканском материке за полгода,
мое внимание привлекли три: в Эль-Пасо, совсем недалеко
от Ховенвипа, рухнул в реку мост; в Хьюстоне — утечка
энергии на кварк-станции; и в Тампа — дикая, абсолютно
непонятная вспышка страстей на стадионе под грифом
«антисоциальное поведение». Все три случая укладывались
по времени в цепочку: Ховенвип — Эль-Пасо — Хьюстон —
Тампа... И через месяц после события в Тампа — Сан-
Мигел и Орхус, добавил я мысленно. И последнее собы-
тие — на Сааремаа. А между ними?
Пришлось снова побеспокоить координатора.
— Прошу такую же сводку по Атлантике и Европе. Сроки
те же: полгода, с января по сей день.
Через несколько минут стол выдал набор бланк-сообще-
ний. Я прочитал сводку, выбрал события, укладывающиеся
в мою гипотезу, и записал данные в память машины сроч-
ных оперативных работ. После этого соединился с началь-
ником «Аида».
28
Гриффитс внимательно выслушал мои соображения,
подумал, выпятив толстые губы потомственного негра.
— Не думаешь же ты,— говорил Мартин на русском
медленнее, чем на родном языке,— что Зо Ли мог являться
причиной происшествий? Тем более, что в некоторых слу-
чаях его алиби безупречно.
— Не думаю,— признался я.— Но совпадения слишком
разительны, а последствия, в случае недооценки опасности,
слишком сокрушительны, чтобы не перестраховаться.
Гриффитс кивнул, снова выпятил губы.
— Согласен. Чем могу быть полезен?
— К тебе скоро обратятся мои работники. Вполне
может статься, что дело не стоит и выеденного яйца.
— Допускать мы можем только обратное, к сожалению.
Можешь весь аппарат «Аида» считать в своем распо-
ряжении.
— Спасибо, такие силы не понадобятся.
Я выключил аппаратуру кабинета и несколько минут раз-
мышлял, справится ли Игнат с заданием, размеры которого
он еще не представляет? Как и я, впрочем. Помощник-то
из Сосновского липовый: что может знать и уметь маль-
чишка в девятнадцать лет? Правда, по словам самого Игна-
та, Витольд старателен и работоспособен, а такая оценка
в устах инспектора стоит многого. С другой стороны,
в самом Игнате я был уверен полностью, как в самом себе.
Инициативен, умен, силой бог не обделил... легче
перечислить его недостатки, тем более, что их, по моему
мнению, всего два: любовь к сладкому и лиризм. Не сенти-
ментальность, нет, хотя Игнат был добр и чувствителен
больше, чем положено мужчине по норме, вернее, больше,
чем мне хотелось; именно лиризм. Выражалось это по-раз-
ному: в любви к стихам и к музыке, в тонко подмеченной
характеристике литературного произведения, в поэтичности
гипотез, касающихся многих аспектов работы безопасника,
и так далее. Хотел бы я, чтобы у меня был такой сын. Рома-
шин, сын Ромашина...
С гонгом прямой связи — я специально поставил такой
зуммер на канал связи с директором — напротив возник
Филипп Ромашин, директор УАСС, отец Игната. Легок
на помине...
— Думаешь? — спросил он утвердительно.
Я молча ждал продолжения. Лицо у Ромашина-старшего
жесткое, властное, по-мужски красивое, взгляд острый,
холодноватый, умный. Нравится он, наверное, женщи-
нам, подумал я вдруг с неожиданной для себя самого
29
завистью, мы с ним одногодки, а выглядит он лет на семь
моложе...
С Филиппом я знаком уже восемь лет, с момента моего
перехода на должность начальника отдела. Он тогда был
вторым заместителем директора. Уже в то время я отметил
в нем качества, которые ценю в руководителе: волю, гибкое,
раскованное мышление, самообладание, чувство долга
и умение работать с людьми. С годами эти качества не
менялись, что только укрепляло мое уважение к Филиппу.
Работать с ним нелегко, но интересно.
— Что нового по Ховенвипу?
— Намечаю контуры задания. Работать будет Игнат.
— Знаю, он мне уже сказал. Что это за организация —
«Суперхомо»?
— Не знаю.
Ромашин хмыкнул.
— По-моему, одного Игната будет мало. Я еще раз про-
смотрел отчеты комиссии по расследованию обстоятельств
гибели группы Шерстова, новое расследование необходимо
форсировать.
Меня не нужно было убеждать, но и я имел в руках только
отчеты той же комиссии, сводку странных происшествий
с участием Зо Ли, единственного свидетеля гибели чистиль-
щиков, да кое-какие туманные предположения, новых дан-
ных не было. Не поздно ли я подключил Игната? Впрочем,
раньше не было особых причин ворошить это дело, к тому
же Игнат вернулся всего месяц назад.
— В начальной стадии расследования достаточно одного-
двух человек,— сказал я.— Потом, по мере развития, буду
подключать людей.
Ромашин кивнул, утвердил подбородок на сплетенных
пальцах рук.
— Не нравится мне эта история... Несколько странных
аварий с полумистическим финалом — и везде видели
Зо Ли... Читал акт медэкспертизы? Почему так долго медики
не могли определить, отчего погибли чистильщики?
— Власть авторитета.
— Как? Не понял.
— К сожалению, до сих пор встречаются случаи, когда
заявление одного из корифеев считается верным априори,
потому что его сделал, видите ли, непререкаемый авторитет.
Так было и в этом случае. Руководитель медкомиссии
усмотрел виновником смерти чистильщиков редкий вирус,
за изучение которого он лет сорок назад получил академи-
ческую степень. Вирус вызывает спастическое сокращение
30
сердечной мышцы и почти мгновенную смерть. Слов нет,
очень похоже... Профессору пробовали возражать, робко
и недолго, но он сумел отстоять свою точку зрения. И лишь
пять месяцев спустя нашелся медэксперт, один из оппо-
нентов профессора, у которого остались сомнения и который
решился сделать анализ и доложить о результатах.
— Ошибка с далеко идущими последствиями. Такие
специалисты не должны работать в Управлении. Как назо-
вешь дело?
Я пожал плечами.
— Может быть, «Сверхчеловек», по названию лабора-
тории?
— Предлагаю «Демон». Кстати, почему ты связываешь
в одну цепь Ховенвип, Зо Ли и «Суперхомо»?
— Почему я связываю? — хмуро удивился я.— Разве
не Зо Ли связал эти события? Что касается дела — пусть
будет «Демон».
Директор кивнул, бросил короткое: «Будь»,— и исчез.
Я снова остался один в кабинете, запрятанном в недрах
оперативного центра УАСС, и вдруг подумал, что директору
Управления действительно известно о трагедии на Ховен-
випе нечто большее, чем мне, иначе он не стал бы четко
формулировать название новому расследованию. «Демон»...
Кто демон, уж не Зо Ли ли?
Я невольно усмехнулся каламбуру и посмотрел на часы:
первый час ночи восьмого июля двести восьмого года.
Проходя мимо комнаты Игната, я увидел, что зеленый
кружок номера светится, очевидно, кто-то из хозяев забыл
заблокировать дверной автомат. Непорядок. Я шагнул
в дверь и увидел Ромашина-младшего сидящим на столе
с пирожным в одной руке и стаканом молока в другой.
— Так,— сказал я.— Пир во время сна. Это же явное
нарушение режима. Выйдешь из формы — уволю!
Игнат вместо ответа поставил недопитый стакан на стол,
гортанно крикнул и прыгнул ко мне через всю комнату —
это метров шесть — в манере школы «тигра». Я с трудом
ушел от удара ногой в голову, зафиксировал ответный
удар в живот, но Игнат непостижимым образом перехватил
прием и ответил серией «колено — печень — шея». Ловок,
шельма!..
— Ну, хватит, хватит,— буркнул я, потирая шею.—
Что я тебе, тренажер? Будь я помоложе... Почему заси-
живаешься?
— Читаю кое-какие умные документы о древних военных
организациях, союзах и спецслужбах типа НАТО, «Сент-
31
ком-2000», «Нордармад», Пентагон, ФБР, ЦРУ, Моссад,
Какурэдан и других.
— Зачем?
— Чтобы выиграть сражение, надо хорошо знать не
только свои возможности, но и потенциал противника.
Аксиома. Военные союзы давно вымерли, как динозавры,
а мы все еще сражаемся с ними. Это же сколько предкам
ошибок надо было совершить, чтобы потомки сотни лет их
исправляли?
— Полегче, мой друг, полегче.— Я сел за стол, с любо-
пытством поглядел на страницу какого-то древнего ману-
скрипта, воспроизведенного в глубине черной панели стола;
я читал эти документы лет семь назад.— Мы тоже подчас
совершаем ошибки, не заботясь о последствиях. Не все
предки были одинаковы, и не всем их потомкам можно
судить о прошлом с позиций холодного разума. Хотя с другой
стороны, не стоит забывать и о том, что человечество в не-
давнем напоминало канатоходца, балансирующего на тон-
ком нерве командира одной из стратегических ракетных
установок. Слова не мои. Я не спорить зашел. Поздно уже,
предлагаю пойти в ближайшее кафе, посидим, поужинаем,
и по домам. Идет?
Игнат поколебался немного, я понял, что он кого-то
ждет.
— Понимаешь,— сказал он,— мне позвонить должны.
— Часом не сестрица стажера?
Игнат натурально вытаращился на меня, я засмеялся.
— Не переживай, это не утечка информации, а только
интуиция. Девица звонила в твое отсутствие и спросила,
не берем ли мы в отдел стажерами девушек.
— Дениз спросила?!
— Ну да. Я ответил, что не слышал об этом. А что тут
такого?
— Ничего особенного, просто не думал, что она на-
столько... осмелеет, что ли.
— Мне она показалась отнюдь не робкого десятка. А ты,
оказывается, не знаешь, что такое треугольник любви.
Игнат с интересом посмотрел на меня.
— Это когда третий лишний?
— Это йога. Первый угол — любовь не торгуется, вто-
рой — не знает страха, третий — не знает соперника.
— Арифметика любви? Что-то слишком рационально.
Не хочешь ли ты сказать, что Дениз...
Я сделал протестующий жест.
— Ничего не хочу, разбирайтесь сами. Ну, так ты идешь?
32
Игнат не успел ответить, мяукнул сигнал вызова. Ну и
звук!
Вспыхнул виом связи. Ну, конечно, Дениз Сосновская...
Я похлопал Игната по виноватой спине — не переживай,
мол, за меня, все понимаю, поздоровался с Дениз и вышел.
И лишь в коридоре спохватился, что забыл предупредить
Игната о необходимой осторожности в контактах с Зо Ли.
«Демон» не «демон», а береженого бог бережет, как говари-
вали встарь.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. САН-АНТОНИО, МАРТ 8—208
По разработкам центра изменения погоды Северной Аме-
рики на юго-востоке Техаса в день восьмого марта должна
была установиться теплая, без осадков, солнечная погода:
температура до восьми градусов тепла, ветер слабый, облач-
ность нулевая, относительная влажность воздуха — семь-
десят процентов.
Утро восьмого марта в долине Сан-Антцнио началось
точно в соответствии с погодной программой дня, тихое,
солнечное, теплое. Тем более удивительным для многочис-
ленных жителей города, вышедших с утра в парки и скверы
на зарядку, показалось событие, начавшееся без двадцати
минут восемь. Привыкшие верить метеопрограммистам,
жители Сан-Антонио с недоумением, а некоторые с него-
дованием наблюдали... снегопад!
Снег шел полосой в несколько километров ниоткуда,
с безоблачного неба! Он шел всего полчаса и так же быстро
растаял, и случай этот, наверное, стерся бы из памяти
старожилов уже на другой день, если бы не три факта.
Первый — снегопад оказался полной неожиданностью
и для метеоцентра, второй — несколько свидетелей явления
обратили вниманйе на необычные ощущения, пережитые
ими во время снегопада: мгновенный колющий мороз,
от которого двум свидетелям стало плохо — до вызова
машин скорой помощи, и третий — удивительное видение,
не поддающееся никаким объяснениям, ибо оно противо-
речило здравому смыслу: после снегопада над городом
возникла из воздуха сияющая снежно-белая конструкция,
напоминающая гигантскую снежинку диаметром около
двух километров, разве что рисунок «снежинки» не был
симметричным. Продержалась она примерно полдня —
на нее любовались, не подозревая беды,— и растаяла в че-
тырнадцать часов дня, не оставив следа.
Снегопад и «снежинка» вошли в сводку необъяснимых
наукой событий, как курьез работы метеоцентра, и сообще-
2 В. Головачев
33
ние о них было передано в спецвыпуске новостей Интер-
видения. В информбанк Управления аварийно-спасательной
службы оно не попало.
ИГНАТ РОМАШИН
Утро выдалось росистое, хрустальное, синее... Над лугом,
цепляясь за кусты ивы, стлался туман, пели птицы, и где-то
в глубине лесной зоны ворочался кто-то тяжелый и угрю-
мый — судя по ворчанию и треску.
Я побегал по мокрой траве, окунаясь в низине в туман
с головой, поискал ворчуна — оказался громадным быком,
как он сюда попал — неизвестно,— сделал зарядку и умылся
росой. Спустя полчаса я уже был в семейной столовой.
— Чья сегодня программа?
— Моя,— сказал отец.— Надеюсь, всем понравится.
А ну-ка, ставь руку.
Я с готовностью уперся локтем в стол и встретил твердую
руку отца. С минуту пытался сломать его сопротивление,
будучи не очень уверенным в успехе: я еще помнил, как эти
руки с легкостью подбрасывали меня в воздух. Мать смот-
рела на нашу борьбу сквозь улыбку, и я знал, что душа
ее сейчас поделена на равные части...
Борьба закончилась ничьей, хотя мне не понравился
мгновенный косой взгляд отца на мать.
— Жульничаешь? — обиделся я.— А еще директор УАСС!
Отец улыбнулся.
— Ничуть, хотя резервы у меня еще есть. А ты, брат,
вырос. Я бы даже сказал — возмужал. ТАМ часто при-
ходилось использовать физику тела на пределе?
Мать, разливая дымящийся бульон, замерла.
Я взглядом показал на нее, отец виновато заморгал.
«ТАМ» — означало в экспедиции. Я небрежно пожал пле-
чами.
— Мало. За нас все делали роботы.
Я вспомнил, как 6 трюме головного корабля армады
с оружием, которую мы догнали в семи световых годах от
Солнца, сработала автоматическая защита и на группу
десанта обрушился огонь «драконов»: пули гудящими белы-
ми шмелями жалили корпус десантного когга, прожигали
металл переборок и перекрытий. Двое товарищей были
ранены, третий убит пулей в голову... Если бы я не успел
взорвать блок управления всей электроникой трюма, уйти
в живых из бункера никому бы не удалось...
Завтрак прошел в молчании, потом я заспешил, пожелал
всем творческих забот и оставил родителей выяснять ту
34
меру опасности, которой я подвергался в полете: мама
ничего об этом, конечно, не знала, но догадывалась, а тут
эта неосторожная фраза отца...
В отдел я прибыл на полчаса раньше остальных сотруд-
ников. Сосновский заявился следом и молча выложил на
стол две пронумерованные видеокассеты.
— Здесь все, что удалось узнать.
Я перестал диктовать на инфор-браслет программу пред-
стоящих дел и вынул из копира таблетку кассеты.
— Отлично, Сейчас мы с тобой летим в Северную Амери-
ку, на место гибели чистильщиков, по дороге введешь в курс
дела.
Таймфаг мгновенно перенес нас из здания главного опе-
ративного центра УАСС в Финикс, откуда нам предстояло
добираться до места еще не известным мне видом тран-
спорта.
Разница во времени между Брянском, где располагалось
Управление, и Финиксом составляла десять часов. В Фи-
никс мы прибыли около шести часов вечера по местному
времени, и я первым делом направился в линейный отдел
американского филиала УАСС.
В отделе, занимавшем шестиэтажную башню в стиле
«опрокинутая пирамида», диспетчер любезно выделил нам
четырехместный триер с неограниченным запасом хода —
аппарат имел устройство подзарядки от высотных, невиди-
мых человеческому глазу энерголиний. Стартовали в седь-
мом часу вечера.
Я й а брал курс на пульте «Джорджа», как называли авто-
пилот англичане и американцы, устроился поудобней и за-
крыл глаза.
— Рассказывай, что там у тебя нового. До цели минут
сорок ходу.
Витольд встрепенулся -- он любовался вечерним пейза-
жем американского континента.
— Зо Ли — малаец, родился в Пинанге. Тридцать шесть
лет, рост метр семьдесят восемь, вес семьдесят два кило-
грамма — это данные его личного дела. По образованию
он инженер-механик больших интегральных систем, в «Аиде»
работает уже шесть лет. Имеет феноменально быструю
реакцию на опасность, спортсмен — золотой пояс по тайбо.
— Ого! — не выдержал я, и не зря. В Системе всего
несколько человек имеют золотой пояс абсолютного чемпи-
она по тайбо. Чтобы овладеть таким поясом, надо чуть
ли не со дня рождения заниматься борьбой и не прекращать
тренировки ни на один день.
2*
35
— Серьезный парень! Что у него за школа по тайбо,
узнал?
— Школа «скорпиона».
Мда, есть чему позавидовать! , Школа «скорпиона»
родилась в Южном Китае более двух тысяч лет назад
и была наиболее сложной и секретной. Ни одна из школ
тайбо — самообороны без оружия — не могла соперни-
чать с ней по количеству приемов и знанию нервных
узлов человеческого тела, даже школа «тигра», навыки
которой освоил я. Где же он проходил обучение? Может
быть, и в живых он остался благодаря своим способ-
ностям?
— Продолжай..
— Собственно, это все, что мне удалось узнать. Данные
паспорта... личное дело... характеристика... Он не женат,
родителей нет...
— Как это нет? Он что же, в пробирке родился?
— Ну, не знаю... нет, и все... я не интересовался. Разве
это важно?
— Может быть. А друзья у него есть?
— Близких, кажется, ни одного.
— Кажется или точно нет?
Сосновский молчал так долго, что я невольно засмеялся,
представив, как он мучается.
— Так что же ты все-таки узнал? Личное дело и харак-
теристику можно было изучить потом.
— Еще информация о лечении Зо Ли...
— Это другой разговор, но запомни: в таком деле,
как наше, нет мелочей, и анализировать события надо со
всех, даже самых неожиданных сторон. С кем ты разгова-
ривал о Зо Ли?
— Только с заместителем начальника американского
«Аида» Ларри Хемпстером. Те, кто его знал лично, сейчас
в командировках.
— И что сказал Ларри?
Сосновский вздохнул.
— Он его мало знал. Сказал только, что кадровики гото-
вили Зо Ли начальником группы, но Гриффитс назначил
Шерстова, хотя в резерве стоял именно Зо Ли...
— Интересно. Зо Ли был обижен тем, что вместо него
назначили другого?
— Не знаю, но Гриффитс дважды отклонял кандидатуру
Зо Ли.
— Чем же он руководствовался? Впрочем, это я у него
выясню сам. Итак, где же наш подопечный?
36
— Он две недели находился на излечении в клинике ско-
рой помощи в Мексикан-Хате, потом в Симуширском центре
нервных заболеваний, однако, пролежав там пять дней,
таинственно исчез из палаты, не оставив никаких объясне-
ний. Я побывал у его лечащего врача, привез все, что дали:
диагноз, методы терапии, мнение врачей.
— Странное поведение, странное... Исчезает из лечеб-
ницы, чтобы появиться у Сааремаа... Помнишь на Саарем-
ском пляже спокойного незнакомца? Это был Зо Ли.
На крохотной панели управления триера загорелся жел-
тый огонек, означающий конец курсограммы, аппарат плав-
но притормозил бесшумное скольжение.
— Мы почти у цели. Километров через сорок за рекой
Сан-Хуан и начинается Ховенвип. Я сяду за управление,
а ты понаблюдай за пустыней внизу.
Через несколько минут я выбрал место и посадил триер на
дно неглубокого ущелья, заросшего молодыми елями,
пихтами и папоротником. Под козырьком одной из стен
ущелья струился ручей, вода в нем была необычного темно-
орехового цвета.
— Порядок,— сказал я, пробуя готовность мышц к мгно-
венному напряжению,— можно выступать. Пойдем так:
впереди я, метрах в двадцати сзади ты. Сначала просто
обойдем местность вокруг пещеры, потом вернемся за сна-
ряжением. Вопросы?
— Разве здесь надо кого-то бояться?
Я внимательно присмотрелся к лицу Витольда.
— Привыкай ходить в разведку, стажер. Бояться не надо,
мы на Земле, но у меня неопределенное предчувствие...
короче, пойдем так, как я сказал.
У меня и в самом деле появилось знакомое ощущение
скрытого наблюдения, и хотя я внимательнейшим образом
осмотрел местность вокруг триера и ничего не заметил, тем
не менее в интуицию свою верил и спокойным поэтому быть
не мог.
Прыгая с валуна на валун, я выбрался на длинную каме-
нистую насыпь, прошел по ней до поворота, и вдруг под но-
гами тускло блеснула металлическая полоска. Присев на
корточки, я разгреб щебень и присвистнул. Полоса оказа-
лась... старым рельсом, непонятным образом сохранив-
шимся в эпоху безрельсового транспорта в таком виде, будто
им пользовались вчера.
О рельсах в докладной записке экспертной комиссии не
было ни слова. Или мне невероятно повезло и это след «Су-
перхомо», или я просто набрел на древнюю дорогу к какому-
37
нибудь не менее древнему карьеру или руднику, и тогда это
след ложный.
Рельсы, утонувшие в щебенчатой подсыпке, тянулись поч-
ти на километр, следуя изгибам ущелья, а потом нырнули
в отвесную скалу, казавшуюся настоящей. Без техники
делать здесь было нечего. И все же совпадение насторажи-
вало: «легальных» технических сооружений на Ховенвипе
быть не могло, а все «нелегальные» так или иначе были свя-
заны с военными организациями прошлого. Что ж, рельсо-
вый путь, насчитывающий по крайней мере полтора столе-
тия — именно столько лет назад перестали эксплуатиро-
ваться железные дороги,— появился в этой глуши не-
спроста.
Махнув рукой точно соблюдавшему дистанцию Соснов-
скому, я вскарабкался по склону ущелья наверх и попал
в совсем другой мир. Надо мной нависли величественные
вековые дубы, образующие сплошной тенистый полог. Под-
леска в этом лесу не было совсем, под ногой зашуршал
толстый пружинящий слой опавших листьев, сквозь кото-
рый с трудом пробивалась трава: листья сменились ковром
из мхов. С особо громадных деревьев свисали толстые пол-
зучие кольца ядовитого сумаха и плети дикого винограда.
Через несколько сот метров лес внезапно кончился,
и я оказался на длинном скалистом обрыве, на котором
бледными копнами обосновалось несколько папоротников
и росли крохотные голубоватые лесные цветы.
Под обрывом влево открылось волнистое пространство
низких холмов до горизонта, поросших редкими куртинами
полыни, а справа тянулся стеноподобный уступ алого,
с пурпурным оттенком, цвета, усеянный выемками, выпук-
лостями, вертикальными рытвинами колоссальных разме-
ров. Рытвины порой складывались в сложные узоры ниш
и пещер. Между обрывом, на котором я стоял, и уступом
располагались странные конусы голубоватой пыли и щебня,
будто ссыпанные сюда из огромных бункеров, и веяло от-
туда, несмотря на вечернее время, зноем и раскаленной
духотой, как из жаровни.
За уступом, высоту которого я определил в двести
метров, шел хаос стенок, барьеров, башен и других замыс-
ловатых скальных образований всех оттенкОв красного
цвета.
— Преисподняя! — сказал над плечом незаметно при-
близившийся Сосновский.— Смотри, нам, кажется, сюда.
Место гибели группы было помечено металлическим
шестом с флагом УАСС. Шест стоял на краю воронки,
38
выбросившей из недр язык каменного крошева. До него
было с километр, не более.
Я нашел более или менее пригодный для спуска склон
и сбежал на знойную равнину, стажер без особого труда
преодолел этот путь следом.
Вход в пещеру со складом бактериологического оружия
находился почти под тем самым местом, где мы вышли
к обрыву из леса. Он был взорван, и груда каменных облом-
ков засыпала отверстие еще одной пещеры, почти скрытой
от взора несколькими особенно большими блоками.
Мы в молчании осмотрели место высадки десанта Шер-
стова, поднимая облачка зеленой пыли. Я обратил внимание
на то, что эта пыль лежала везде и покрывала даже обломки
скал и валуны. Стена обрыва, камни и холмы были изъедены
необычной коррозией, отчего стали пористыми, как пемза.
Делать здесь без аппаратуры было нечего, и я уже решил
было поворачивать назад,— эксперты следственной комис-
сии, работавшей полгода назад, наверняка все перерыли,—
как вдруг снова почувствовал наблюдение. Оценить, откуда
пришло ощущение взгляда, было трудно, но все же мне
показалось, что наблюдали из ближайшей пещеры, той
самой, полускрытой обломками весом в несколько тонн
каждый.
Я зашел за один из обломков, сделал вид, что исследую
его поверхность, и тихо сказал появившемуся стажеру:
— Оставайся здесь. Следи за ближайшими пещерами,
да и по сторонам поглядывай, но особенно не высовывайся,
уяснил?
Витольд смотрел на меня округлившимися глазами.
— Главное, следи за мной. Мне почему-то кажется, что
мы тут не одни.
Оставив стажера за камнем, я с беспечным видом напра-
вился ко входу в пещеру, посвистывая, перепрыгивая тре-
щины и груды более мелких камней, а сам зорко следил
за тем, чтобы между мной и черным, ^просматривающимся
оком пещеры непременно находилось какое-нибудь препят-
ствие.
Подъем к пещере был не крут, но мешали языки мелких
и острых обломков, ступать по которым приходилось
осторожно и с опаской. И чем ближе я подходил к мрач-
ному зеву, тем меньше мне хотелось туда идти. Я остано-
вился, всей кожей ощущая на себе чей-то внимательный
взгляд, посвистел, делая вид, что заинтересовался камеш-
ком, и высунулся из-за ребристой глыбы, последней из
самых крупных, упавших совсем недавно с вершины уступа.
39
Меня спасло мгновенное чувство опасности, возникшее
остро и отчетливо. Увидеть в глубине пещеры я ничего
не успел, но тут же, повинуясь инстинкту, рывком бросил
тело обратно за скалу.
Вслед из-под свода пещеры гулко прогрохотала короткая
автоматная очередь. Пули, сшибая ребра с глыбы и выбивая
в ней борозды, легли впритирку к голове.
Дьявол! — подумал я, ожидая новой очереди. Да это же
«дракон»! Автоматический ракетный карабин! Откуда он
здесь?! И кто это нас так встречает?!
Тишина наступила чудовищная, и я невольно взмолился,
чтобы не психанул стажер, не выскочил из-за укрытия.
Тогда мне придется переть на рожон, не имея ни одного
шанса на успех — без оружия против «дракона» не спасет
ни реакция, ни физические данные, ни даже выучка безопас-
ника.
Тишина не нарушалась ни одним звуком, и я решил
попытаться обойти осыпь слева. Однако, едва лишь я мет-
нулся за соседний камень, из пещеры снова ударила корот-
кая — в пять выстрелов — очередь. Пули веером прошлись
над спиной, я, холодея, почувствовал йх прицельную, злую
мощь.
Дьявол тебя задери! Стреляет, как снайпер! Эдак он, чего
доброго, не даст нам никаких шансов довести расследование
до конца. Надо уходить, пока не сорвался стажер. Тогда
конец!
Я осторожно отполз назад, прижимаясь к острой камен-
ной крошке, впивающейся в тело.
Карабин ударил на звук: пули, гудя и звеня, низким
рикошетом ушли в небо.
Непохоже, чтобы он шутил,— стрелок высокого класса.
Только непонятно, почему он не сменит позицию и не рас-
стреляет нас в упор. Боится, что мы вооружены? Или это
не входит в его планы?
— Игнат! — раздался невдалеке приглушенный возглас
Витольда.
— Жив! Сиди и не двигайся! — быстро крикнул я.—
Держи пещеру на прицеле, не давай ему высовываться!
Оружия у нас не было, но я надеялся на психологический
сбой неведомого противника, дающий нам шанс уйти, и не
ошибся. Из пещеры никто не появился, лишь спустя минуту
карабин щелкнул дважды одиночными выстрелами и замол-
чал совсем.
Мне удалось пробраться к Сосновскому, бледному и воз-
бужденному, и я жестом показал, что надо делать, когда по
40
тебе стреляют, а ты без оружия. Витольд, старательно
вжимаясь в горячий бок скалы, пополз прочь от негосте-
приимной пещеры. Я пополз следом, ожидая новой очереди.
Но все было тихо, словно и не было здесь никого, кроме
нас двоих, словно не гремели только что выстрелы, выстрелы
по человеку в начале двадцать третьего века! Выстрелы,
не звучавшие на Земле более столетия!
— Хорош сюрприз! — пробормотал я, с сожалением
разглядывая свой безнадежно исполосованный о камни кос-
тюм, когда мы взобрались на знакомый скалистый обрыв.—
Но ты молодец, варяг, выдержка у тебя есть.
Сосновский, все еще возбужденный и довольный похва-
лой, молча протянул мне тяжелый, черный, косо срезанный
цилиндрик величиной с палец. Я подкинул цилиндр в руке:
это была неразорвавшаяся ракетная пуля «дракона», так
называемая «инфрапуля», способная прожигать сорокамил-
лиметровую броню.
— Вошла прямо под камень сзади меня,— гордо сказал
Витольд.
«Значит, последние выстрелы были по нему!» — сообра-
зил я и вдруг отчетливо осознал, как близко от гибели мы
побывали. Холодный ручеек страха потек у меня по пище-
воду. Мать Витольда никогда не простила бы мне этого,
и Дениз, и отец... не его отец, а мой собственный, Филипп
Ромашин, доверивший жизнь Витольда мне. Хотя сам я ни
в чем виноват и не был...
— Надо было взять кое-что из снаряжения сразу,—
сказал я, посмотрев на часы.— Бинокли, рации, пробой-
ники... Учись, стажер, не делать ошибок. Пошли отсюда,
ждать нечего. Нас не очень вежливо выдворили с занятой
территории, и теперь необходимо подкрепление. Но едва ли
мы обнаружим стрелка.
По-моему, стрелять мог только больной человек. Един-
ственное, что оставалось по-настоящему загадочным,—
где стрелок достал карабин, снятый с вооружения полтора
века назад. Вместе с остальным вооружением. И еще было
непонятно, почему стрелок не сменил вид боя. Начни он
с ракет более крупного калибра — остались бы от нас рожки
да ножки!
— Значит, у него не было ракет,— резонно заметил
Сосновский.
Я кивнул. Мыслил стажер ^логично. Достать боеприпасы
к «дракону» сложнее, чем раздобыть сам карабин.
Настороженность, привычная в косморазведке, вернулась
ко мне, и хотя ни глаз, ни интуиция ничего подозрительного
41
не отмечали, я не позволил себе расслабиться. Стрелок
задал нам такую задачу своей стрельбой, что факт этот
весил больше всех известных мне загадок по обстоятель-
ствам гибели группы «Аида»...
За деревьями показался нос триера. Мы спустились
в ущелье.
— Вызывать патруль? — спросил Витольд, залезая
в кабину.
— Нет смысла. Придется повторить поход в полном бое-
вом, хотя, думаю, оружие не понадобится.
Спецключом я вскрыл бронированный кубик сейфа под
задним сидением триера и достал оттуда пистолет.
Через пять минут мы повторили поход, но пещера была
пуста. Она уходила вглубь скального массива на многие
десятки метров, вычищенная ассенизаторами до блеска,
местами узкая, петлистая, переходящая в просторные залы.
Мы облазили только часть ее до первого зала, обнаружив
три боковых ответвления, два из которых были погребены
под обвалами. Дальнейшие поиски были бесполезны,
здесь требовалась целая армия поискеров с соответствую-
щей аппаратурой типа хомодетекторов, и мы решили не
тратить времени зря.
Я постоял в том месте, где прятался стрелок, поддал
ногой разорванный фруст-пакет — упаковку патронов
к «дракону» — и опустил пистолет. Позиция была выбрана
удачно, склон осыпи, ведущей к пещере, просматривался
отлично, и тот камень, за которым прятался я, не мог
служить мне хорошим укрытием. Стрелок должен был снять
меня первыми же выстрелами, стрелять он умел. Но...
не сделал этого. Значит, просто отпугнул, и все. Потом
спокойно сделал свое дело, ради которого явился, и ушел,
даже не потрудившись уничтожить фруст-пакет...
— Мы ему чем-то помешали,— пробормотал я, измеряя
на глаз расстояние до первых круглых каменных глыб.—
Явись мы на полчаса позже — никого бы не встретили.
— Надо здесь все обыскать,— сказал Витольд,— причем
с помощью больших исследовательских комплексов типа
БИ ИМ, которыми оснащаются экспедиции Даль-разведки
на другие планеты... Дай разок пальнуть, Игнат! — вдруг
взмолился он.
Я поколебался, взвесил в руке «универсал», поставил
планку на разряд-факел и протянул Витольду. Сосновский
осторожно принял пистолет с благоговением юнца, никогда
не державшего в руках оружия, прицелился и нажал на
спуск. Ахнуло длинное кружево разряда, ближайшие камни
42
разлетелись в пыль, дальние сдуло прямо к задымившимся
конусам пыли. Когда пыль осела, на ставшей ровной, как
стол, осыпи показались две блестящие нити рельсов...
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. ХЬЮСТОН, МАРТ 28—208
Хьюстонская энергостанция мощностью в две тысячи
альбертов обслуживала сам Хьюстон с его полуторамил-
лионным населением, несколько заводов зонального мас-
штаба по производству искусственного белка, пластмасс
и органосинтеза, аграрно-промышленные комплексы, а так-
же таймфаги, транспорт района и множество мелких потре-
бителей в виде институтов, музеев, торговых центров и пред-
приятий бытовых услуг. Располагалась она за городом,
в двенадцати километрах от порта, в сосновом бору.
Утро двадцать восьмого марта не предвещало никаких
неожиданностей, обычное рабочее утро середины недели.
Было пасмурно, изредка накрапывал мелкий холодный
дождь — не слишком веселая погода для конца марта.
В залах управления и машинных залах дежурные инже-
неры и диспетчеры готовились к смене, предвкушая отдых
и решение личных дел. Станция на сорок процентов рабо-
тала в режиме передачи мощности, то есть в хьюстонский
район шло шестьдесят процентов вырабатываемой энергии,
а остальные сорок передавались в другие районы материка,
где уже кипела дневная жизнь.
Начальник смены Кен Кроуфорд привычно обежал гла-
зами панели сигнализаторов состояния, отметил, что все
параметры реакторной цепи в норме, перекинулся парой
фраз с инженерами связи и защиты, терпеливо коротавшими
дежурство в соседних креслах, и в это мгновение над окном
оперативного виома загорелись три красных глаза и про-
звенел приглушенный звонок.
Секунда, последовавшая за этим, ушла у всех троих на
мгновенную проверку подконтрольных систем: натрениро-
ванный мозг дежурных не требовал времени на переключение
из состояния покоя в состояние готовности к действию.
К выводу они пришли одновременно и действовали соот-
ветственно своим обязанностям; автоматика в подобных
случаях не вмешивалась, счет шел не на миллионные доли
секунды.
— Второй резервный — пуск! — скомандовал начальник
смены.— Утечка на базовых три и четыре. Третьему резерв-
ному — готовность!
— Центральная, Хьюстон в эфире,— сказал инженер
связи.— Сигнал по зоне: будьте готовы к перебросу энер-
43
гии по всем векторам отдачи, у нас утечка, причины пока
неизвестны.
— Аварийной на выход! — сказал инженер защиты.—
Третий и четвертый упали по мощности на ноль семь. Авто-
матика защиты в норме, компьютер рекомендаций не дает.
В течение последующих трех минут дежурные занимались
анализом происшествий, после чего начальник смены вызвал
центр управления энергосистемой южной зоны Северной
Америки.
— Де-Риддер, на линии Хьюстон. Похоже, у нас нештат-
ная ситуация. Третий и четвертый реакторы дают прогрес-
сирующую утечку. Энерговыход в район прекратил. Отклю-
чаю оба.
— Отключайте,— отозвался Грегори Пенроуз, старший
диспетчер центра.— Мы готовы. Аварийную пустили?
— На выходе, молчит. Что-то странное...
— Немедленно дай сигнал тревоги в УАСС!
Кроуфорд после двухсекундной заминки:
— Дал, будут минут через пять. Грег, третий и четвертый
на нуле, но резервные тоже начинают снижать выход!
Если через минуту ситуация не изменится, буду выключать
станцию!
— И никаких догадок, в чем дело?
— Аварийная все еще молчит, координатор твердит
о зоне поглощения энергии... дьявол! Что со связью?..
Это было последнее, что услышал старший диспетчер
центра в Де-Риддере. Виом связи с Хьюстоном померк...
Спустя четверть часа от бригады спасателей, прибывшей
в Хьюстон, поступило короткое сообщение:
— Станция выключена. По неизвестной причине произо-
шел спонтанный разряд запасов активного вещества. Зал
управления разрушен, есть жертвы среди персонала стан-
ции. Из здания реакторного кольца вырос «мыльный пу-
зырь» диаметром около трехсот метров. Он колышется под
ветром, внутри нечто вроде зернистой икры, каждая икринка
размером с арбуз. Приступаем к изучению и ликвидации
аварии...
ВИТОЛЬД сосновский
Уже второй раз меня вызывали в кабинет начальника
отдела, вместе с Игнатом, разумеется, но привыкнуть к ма-
нере разговора Лапарры за такое короткое время я, естест-
венно, не успел.
— Крайне любопытно! — сказал он, рассматривая нас по
очереди своими прозрачными, почти не мигающими глаза-
44
ми.— Каким образом «дракон» мог оказаться у стреляв-
шего? В наше время проще достать лучевой пистолет, чем
ракетный карабин.
Игнат пожал плечами. Было видно, что его занимает
какая-то мысль, однако я не настолько опытный физионо-
мист, чтобы разбираться в выражении его лица. Да и раз-
бираться, по сути, было не в чем: лицо Игната постоянно
спокойно, внимательно и серьезно, и лишь иногда в глазах
мелькают иронические или насмешливые огоньки, говоря-
щие о наличии у него чувства юмора и сбивающие, кстати,
меня с толку.
— Ну хорошо.— Лапарра включил окна кабинета.— Еще
одна загадка к сонму прежних, причем тревожная. Давно
мы не работали по социально опасным.
— Утечка исключается? — быстро спросил Игнат.
Лапарра исподлобья взглянул на него.
— Маловероятна. «Драконы» на Земле имеются только
в трех местах: в сейфах нашего отдела, у погранслужбы
Даль-разведки и в Военно-историческом музее. Из наших
хранилищ утечка исключена, что касается пограничников
и музея... выясните. Теперь о ваших дальнейших планах.
Насколько я понял, вы не нашли ничего нового по делу
группы, Шерстова...
— У нас было мало времени на тщательное расследова-
ние,— сухо сказал Игнат.— В ближайшее время планируем
провести на Ховенвипе поиск с помощью больших ком-
плексов. Кроме того, выявлены любопытные детали по
конфигуранту Зо Ли.
Лапарра поднял брови.
— Поиск на БИИМах? На каком основании?
— Во-первых, потому, что Ховенвип — это около шести
тысяч квадратных километров горного хаоса, и обнаружить
точное место базирования «Суперхомо» иным способом
невозможно. Во-вторых, мы со стажером обнаружили ста-
рую железную дорогу недалеко от места гибели чистильщи-
ков, о которой в отчете экспертов не сказано ни слова, и это
по меньшей мере странно, дорогу обнаружить они были
•обязаны.
Игнат сидел так же неподвижно, как и Лапарра, и я по-
думал, что они здорово похожи, не внешне — внутренне.
— Зо Ли сбежал из Симуширского медцентра еще
в середине февраля и с тех пор его никто не видел... кроме
свидетелей необычных аварий и катастроф, вроде взрыва
Сааремского орбитального лифта. Не появлялся он ни на
работе, ни дома. Эксперты, работавшие по этому делу
45
в январе, с Зо Ли не встречались, потому что предполагалось
«бактериологическое» заражение группы, Шерстова. Зо Ли,
как свидетель, оказался не нужен. Странно, что медики
после его побега не передали дело нам. И сами, по-моему,
не искали. Во всяком случае, информации об этом в их ста-
тистическом отделе нет.
— Не ходите по старым следам,— нахмурился Лапар-
ра.— Информация о Зо Ли была закрыта, поэтому медики
молчат. О побеге малайца они сообщили своевременно.
Я растерянно посмотрел на Игната, тот, прищурясь,
рассматривал Лапарру, словно не узнавая. Я его понимал:
мы проделали работу, которую уже кто-то проделал до
нас. Почему же начальник отдела не поставил нас в изве-
стность?
— Не удивляйтесь,— хмуро усмехнулся Лапарра, пони-
мая значение наших взглядов и молчания.— Вы не спраши-
вали, хотя были обязаны спросить. Учитесь мыслить само-
стоятельно. Вернемся к Зо Ли. Известно ли вам, как он вел
себя в клинике?
— В общих чертах. Он пролежал всего пять дней и сбе-
жал; давай, стажер, покороче, самое главное.
Я кашлянул, вспоминая памятный мне визит в Симушир-
ский центр нервных заболеваний...
— Понятно,— сказал главврач, рассматривая мой серти-
фикат — серебряный диск с изображением Земли в ладонях
и выбитым на обратной стороне именем.— Зо Ли, кажется,
ваш сотрудник?
— В данный момент он свидетель,— веско прогово-
рил я,— по очень важному делу.
Главврач удивился: получалось это у него отлично.
— Разве вам не сообщали?
Теперь удивился я и встревожился одновременно.
— О чем?
— О том, что пациент Зо Ли сбежал из медцентра пол-
года назад? Он пробыл у нас на излечении всего пять дней.
Такого оборота событий я не. ожидал, и даже грешным
делом нехорошо подумал об Игнате: он-то должен был меня
предупредить. Я попытался сохранить достоинство, но по
улыбке в глазах главного врача понял, что мне это удается
плохо.
— Ах да,— пришел он на помощь.— Зо Ли, кажется,
из другого отдела, у него был такой же диск, но с другой
эмблемой: в черном круге маленький золотой чертик.
Зо Ли действительно работал в другом ведомстве, золотой
чертик в черном круге — эмблема «Аида»,— но я уже не мог
46
признаться главному врачу, что сам пока не состою ни
в каком отделе, и мой сертификат — документ стажера,
а не безопасника-официала.
— Зо Ли — работник «Аида»,— сказал я, чтобы хоть что-
нибудь сказать.— Где же он сейчас?
Главный врач медцентра развел руками.
— Извините, вопрос не по адресу. Мы в тот же день
сообщили в ваше Управление об исчезновении пациента.
Если хотите, поговорите с лечащим врачом Зо Ли, это все,
чем я могу быть полезен.
Я вздохнул.
— Да, пожалуй. Как мне его найти?
Главврач ткнул пальцем в замерцавшее индикаторное
окошко на панели селектора.
— Шоллак на приеме,— отозвался слегка картавый муж-
ской голос.
— Вацек, прими гостя. Комната двести шесть,— повер-
нулся ко мне главврач.— Удачи вам.
Врач, лечивший Зо Ли, казался с виду моим ровесником.
Глаза у него были дерзкие и веселые.
— Зо Ли поступил к нам из клиники скорой помощи,—
сказал он, усаживая меня в кресло перед прозрачным ок-
ном-стеной, сквозь которое открывался вид на бухту Броу-
тона.— Ему нужен был депрограммист, то есть психиатр,
лечащий от навязчивых, внушенных идей. За пять дней, что
он у нас находился, причин его болезни установить не уда-
лось, хотя у пациента был целый комплекс маний.
— Чего? — переспросил я, озадаченный новым обстоя-
тельством.
— Мания — это состояние болезненно-повышенного
возбуждения при некоторых видах психоза или травмах
мозга. Во-первых, он бредил каким-то сверхчеловеком по
имени «Зеро», которого нельзя выпускать на волю. Во-вто-
рых, ему казалось, что за ним следят — так называемая
мания преследования. В-третьих, всем доказывал, что он ни
в чем не виноват — это комплекс несуществующей вины.
Ну и тому подобное.
— Как же ему удалось уйти в таком состоянии?
Шоллак смутился.
— Понимаете, невероятно, но факт — он каким-то обра-
зом изменил параметры регистраторов, следящих за здо-
ровьем, и автоматы открыли дверь палаты. До сих пор не
знаю, как это ему удалось!
Я попросил у Шоллака информацию о Зо Ли, которая
имелась в медцентре, получил кристаллы и регистрокарту
47
после пятиминутных дебатов Шоллака с главврачом и по-
кинул медцентр...
— Ум-гум...— неопределенно промычал Лапарра, выслу-
шав меня, и посмотрел на Игната.— Зо Ли бредил сверх-
человеком... это не наш ли «Суперхомо»?
Игнат промолчал. Он всегда молчит, если ему нечего
сказать. А вот у меня, увы, такого качества нет.
— Это все?
— Все.— Я виновато опустил голову.
— Мало! Неоперативно работаете. Есть древняя — ей
около двух десятков веков — пословица: «Делай все не спе-
ша, словно тебе еще жить тысячу лет, но так основательно,
будто завтра умрешь». Итак, ваши отправные точки: Зо Ли,
«дракон», лаборатория «Суперхомо». Вопросы?
— Нет,— сказал Игнат, который, как и я, не видел
особых причин недовольства начальника отдела.
В своем кабинете мы сели на диван и стали не торопясь
потягивать тоник, думая каждый о своем.
— Ничего я что-то не соображаю,— признался наконец
Игнат.— Стадия накопления тумана продолжается.
Он встал и вернул бару пустые бокалы.
— Сегодня снова будешь заниматься Зо Ли. Попробуй
узнать, где он в настоящее время, что с ним, почему удрал
из лечебницы, не закончив курса лечения.
— Но, может быть, это уже известно? — рискнул я воз-
разить.—, Шеф только что врезал мне...
— Во-первых, не тебе, а мне, во-вторых, выяснение мес-
тонахождения Зо Ли — наша прямая обязанность. Кроме
всего прочего, разузнай о Зо Ли все, что можно, у сотрудни-
ков по отряду. Для розыска нужен его физический и психо-
логический идентификат, а мне почему-то кажется, что
придется объявлять по малайцу всеземной розыск. Задание
понятно?
— Неужели информация уцелевшего свидетеля катаст-
рофы так ценна? Его же нашли без сознания, что он может
знать? Да если бы он хоть что-нибудь знал, давно рассказал
бы. И вообще странно, что этим делом занялись лишь пол-
года спустя.
— Вот именно! — поднял палец Игнат.— Вот именно,
варяг, неспроста начальство заинтересовалось этим делом
повторно. Надо нам поторопиться. Я постараюсь догово-
риться с Даль-разведкой о предоставлении нам исследова-
тельского киберкомплекса БИИМ, завтра же прочешем всю
территорию Ховенвипа. Не дает мне покоя найденная нами
железная дорога.
48
Я нехотя встал, показалось, что Игнат поручил мне
самую неответственную часть задания, но высказывать свои
сомнения вслух не решился.
— Тебе привет от Дениз,— сказал я через плечо уже на
пороге.— Зашел бы как-нибудь, она там ждет твоих звонков
каждый день...
Я оглянулся и впервые увидел на лице Игната нечто
вроде растерянности. Но я говорил правду: Дениз каждый
день спрашивала меня об Игнате.
По дороге в архив я прикинул, сколько времени понадо-
бится мне на выполнение задания, и вспомнил эту при-
кидку к вечеру, когда дальнейшие события показали, что
свободного времени у стажера в общем-то меньше, чем ему
хотелось бы иметь.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. ТАМПА, АПРЕЛЬ 12—208
Двенадцатого апреля в День космонавтики тампасский
стадион «Грин фиал» был заполнен с утра: спортивный
праздник, посвященный началу проникновения человека
в космос, собрал триста тысяч жителей города и многочис-
ленных гостей центра туризма Флориды.
К шестнадцати часам над городом установилась прекрас-
ная «летняя» погода. Синоптики превзошли самих себя:
солнце сияло вовсю, ветер стих, воздух прогрелся до два-
дцати градусов. Стадион пел и смеялся, ждал основного со-
бытия — футбольного матча между сборной города «Там-
па» и испанской «Барселоной».
Матч начался в шестнадцать десять под гул голосов
и музыкальные аккорды: болельщики всех времен мало чем
отличаются друг от друга.
На двадцатой минуте защитники «Барселоны» остановили
нападающего «Тампа» недозволенным приемом в пределах
вратарской площадки. Стадион взорвался свистом и кри-
ками, судья остановил игру, но вместо того, чтобы наказать
виновных, дал свисток в пользу «Барселоны», усмотрев
нарушение со стороны защитников команды хозяев поля.
Часы над стадионом показывали половину пятого.
Стадирн, недовольный решением судьи, ревел. И в этот
момент все триста пятьдесят тысяч болельщиков ощутили
волну холода, странное будоражащее волнение, нетерпение,
гнев и десятки других негативных эмоций. Стадион превра-
тился в ад!
Тысячи зрителей ринулись на поле, давя друг друга,
набросились на судью и игроков. Тысячи других кинулись
защищать этих последних, свалка росла, грозя перерасти
49
в невиданное по масштабам побоище. Работники стадиона,
отвечающие за общественный порядок, попытались вме-
шаться в события, но были сметены в первую же минуту.
Над стадионом повис многоголосый рев разъяренной тол-
пы — явление чрезвычайно редкое для начала третьего ком-
мунистического века.
И почти никто из болельщиков, присутствующих на три-
бунах, не заметил странных световых эффектов над чашей
стадиона, на высоте шестисот метров...
Когда к стадиону примчались машины скорой помощи
и городского линейного отдела УАСС, волна холода, а с ней
и волна отрицательных эмоций пошли на убыль. Опомнив-
шиеся болельщики с недоумением начинали оглядываться,
приводить себя в порядок, искать виновника переполоха.
К счастью, судья остался жив...
А над стадионом таяла полупрозрачная фигура — нечто
вроде гигантской когтистой лапы — не то облако, не то
след капсулы метеоконтроля...
ИГНАТ РОМАШИН
В три часа дня я вспомнил о своем предположении, нуж-
дающемся в проверке, и, внутренне его отвергая, все же
решил перестраховаться.
— Я, кажется, забыл выключить дома утюг,— обратился
я к соседям по комнате, с утра занятым расчетами и модели-
рованием какой-то аварийной ситуации.— Если шеф начнет
искать — буду через полчаса, как штык.
— Нам и так надоело отвечать, что тебя нет,— поднял
голову от панели драйвера один из инспекторов, Дайнис
Пурниекс, флегматичный, белобрысый, в распахнутой на
груди рубашке.— Кстати, час назад он тебя искал весьма
настойчиво.
— Зачем? — поинтересовался я.
— Очевидно, затем, чтобы еще раз дать втык за оператив-
ность,— сказал суровый Аристарх Видов, снимая с головы
эмкан.
— Ну у вас и осведомленность! — Яс любопытством
посмотрел на Видова.— Прямая связь с бункером началь-
ника отдела?
— Стараемся,— отозвался Аристарх.
— Если серьезно, то тебе в помощь дается военный
историк из СЭКОНа.— Дайнис аккуратно закатал рукава
рубашки.— Очень красивая женщина, зовут Люция.
Я озадаченно пожал плечами: новость была из разряда
неожиданных и не совсем приятных.
50
В это время мягко прозуммерил координатор связи ком-
наты и динамик интеркома проговорил голосом Лапарры:
— Игнат, спустись в холл к седьмому информу.
— О! — выпрямился Дайнис.— Сейчас и получишь.
— Да ну вас! — Мне было не до шуток.
В громадном холле, отделанном под инму — китайское
«дерево с туманными картинами» и криип — искристый лун-
ный базальт, я подошел к стойке седьмого информа, еще
издали увидел Лапарру. Рядом с ним стояла поразительной
красоты женщина в летнем костюме, который во все времена
назывался сафари. Смуглая, с фигурой и грацией богини,
с волосами, схваченными у затылка рубиновым обручем
и свободно падающими за спину. Глаза дерзкие и предосте-
регающие одновременно, черные как бездна, губы крупные,
четкого рисунка и без малейших признаков косметики. Вкус
недурен. И по всему видно, шутить не любит.
— Знакомьтесь,— буркнул Лапарра.— Ромашин-млад-
ший.
— Игнат,— слегка поклонился я.
— Люция,— подала руку незнакомка. Я не решился це-
ловать ей пальцы, почувствовал, что выйдет не слишком
по-светски.
— Люция Чикобава — военный историк,— продолжал
Ян.— Будет работать в твоей группе по делу «Демон».
Я введу ее в курс дела, ты сообщишь подробности.
Приказ есть приказ, оспаривать его бессмысленно, да
я и не стал бы. С женщинами в одной связке я не работал, да
еще с такими.
— С инструкцией отдела вы хорошо знакомы? — спро-
сил я, невольно глядя на ее губы, и получил в ответ короткий
взвешивающий взгляд.
— Достаточно.— Голос у нее был гортанный, бархати-
стого тембра, глубокий контральто.— Я вижу, вы не рады.
Но это решение директора вашего Управления. Если не воз-
ражаете, встретимся вечером. В восемь вас устроит?
— Вполне.
— Тогда до встречи. А у вас, Ян, я буду в шесть.
Люция повернулась и пошла по залу к одному из выходов,
а мы молча смотрели ей вслед.
— Она пять лет работала в погранслужбе,— сказал Ла-
парра через минуту.— Имеет степень историка-универса-
листа, хорошая спортсменка.
— Похожа на индонезийку. Больше вы с отцом ничего
не могли придумать? Я же завалю задание.
Лапарра фыркнул.
51
— Шутишь, значит, все в норме. Ну, будь, встретимся
в девять.
Он пошел к лифту, а я, размышляя о мировых линиях,
соединяющих людские судьбы, поднялся на седьмой гори-
зонт Управления, в зал таймфага.
Станция таймфага занимала весь седьмой горизонт юж-
ного крыла здания. Так как работникам Управления прихо-
дится переноситься во все точки земного шара и за его
пределы на планеты Солнечной системы и других звезд, то
и станция пассажирского ТФ-сообщения была самой круп-
ной для официальных организаций: зал таймфага занимал
площадь в тридцать тысяч квадратных метров, и располага-
лось в нем полторы тысячи кабин.
Я нашел свободную кабину, набрал код Москвы и через
секунду вышел из таймфага Басово, на площади Славы. От
площади до моего стодвадцатиэтажного дома идти всего
полчаса, но я все же взял такси — в сердце закопошилась
тоскливая, как ненастье, тревога.
Дома оказался отец — разговаривал ri гостиной по виому,
переодетый в домашний халат. Рано он сегодня.
Я прошел в свою комнату, открыл стенной шкаф и хмык-
нул. Потом переложил из угла в угол виброласты, флай-
тинг для глубоководной охоты, пакет надувной лодки с бал-
лончиком газа, пакет со значками и орденами, который
я так и не удосужился отдать Первицкому, тихо при-
свистнул и уставился в пустую нишу: «дракона» в шкафу
не было.
— Пришел? — весьма оригинально отреагировал отец,
появляясь на пороге.— Что ищешь?
Я оглянулся.
— Па, ты из моего шкафа ничего не брал?
— Нет, конечно, это же твой шкаф.
— Понимаешь...— Я почесал переносицу.— Домой из
полета я принес кое-какие трофеи, думал удивить друзей...
ну, и до сих пор не сдал облачение. Короче, пропал мой
карабин.
Отец с интересом посмотрел на меня* и заглянул в нишу.
— Пропал «дракон»? Ты хоть представляешь, что гово-
ришь? Везде искал? Может быть, оставил в тире?
— Я не ходил с ним в тир, не успел. Он был здесь.
— А если мать переложила?
— Зачем? — Я снова принялся перекладывать вещи, уже
зная, что карабина в шкафу не найду. Предчувствие не обма-
нуло меня. Еще на Ховенвипе у меня мелькнула мысль, что
по мне вели огонь из моего собственного карабина, но тогда
52
я лишь посмеялся над собой. Вот, значит, где стрелок его
достал!
Отец, прищурясь, ждал объяснений, и я вкратце переска-
зал ему события на Ховенвипе, опустив кое-какие подроб-
ности нашего с Витольдом отступления. Он слушал молча,
с непроницаемым лицом, но я-то знал его хорошо, почти
как себя.
— А патроны? — спросил он, когда я закончил.— У тебя
же их не осталось.
— Патроны он мог достать в другом месте... тем более,
что не перевелись на свете безголовые разини, вроде меня.
Никогда не думал, что такое может случиться.
Отец без слов вышел из комнаты.
— Ты явно не представляешь, что произошло,— донесся
из кухни его голос.— Звони немедленно Лапарре, иначе
рискуешь вылететь из отдела.
От неожиданности я выронил рубашку и, переодеваясь
на ходу, зашел на кухню, изумленно уставился на отца,
набиравшего программу ужина на домашнем комбайне
«Комфорт-8».
— Ты серьезно?
Отец, не оборачиваясь, повел лопатками.
— Вполне может быть, что ты вооружил какого-то
маньяка, которых все-таки иногда рождает человечество.
В таком случае ты подверг риску ни в чем не повинных
людей.
Я медленно вернулся в комнату, размышляя над словами
отца, и вдруг подумал: а ведь для того, Чтобы взять карабин
у меня, сотрудника отдела безопасности, надо быть очень
информированным человеком! Сверхинформированным!
Надо знать, что я был в экспедиции под кодовым названием
«Погоня», что вернулся и привез карабин, и что не сдал его
вовремя в сектор учета... Кто мог знать такие подробности?
Только «Умник» — главный оперативный компьютер от-
дела...
Я выдвинул из стены пульт домашнего координатора
и набрал телекс отдела. К счастью, Ян был на месте. Я рас-
сказал ему то же, что и отцу.
— У меня даже мысли подобной не возникало! — угрюмо
проговорил Лапарра.— На кой ляд тебе карабин? Ты же
не коллекционер. Да и куда смотрел сектор учета, хотел бы
я знать?! Будто у меня забот не хватает...
— Кто же мог предполагать...
— Ты мог, обязан был предполагать, не опускайся до
оправданий. За то, что не сообщил о карабине учетчикам,
53
ты свое получишь, как и они, что не потребовали. Давай
в отдел, будем думать, как выкручиваться из положения.
Я вспомнил скалы Ховенвипа, мерзкий посвист пуль,
влипавших в камень рядом с телом, и понял отца. И Ла-
парру. Карабин «дракон» в руках маньяка — это постраш-
нее стихийного бедствия!
— Уходишь? — окликнул меня отец, продолжая колдо-
вать на кухне. Вмешиваться в разговор с Яном он не стал.
— Извини, ты, кажется, прав, па, я в отдел.
— А что я матери скажу?
— Ты же видишь, в какое положение я попал. Придумай
что-нибудь, скажи — пошел в спортзал.
Я вздохнул, представив, как огорчится мать — в послед-
нее время мы почти не встречались по вечерам, и шагнул
за порог. Вечер я себе испортил окончательно. И не только
себе...
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН,
РАЙОН ПОДВОДНОЙ ГОРЫ РОККЕВЕЙ. АПРЕЛЬ 28—208
Невидимая глазу холодная масса воздуха диаметром
около двух километров опускалась с неведомых высот к оке-
ану. Чем ниже она опускалась, тем интенсивнее охлаждался
воздух, зона низких температур расширялась, закручива-
лась, выдавливая теплые слои воздуха к американскому ма-
терику и порождая барометрические волны — инфразвук
с частотой в доли герца.
Первые слабые толчки воздуха достигли автоматических
датчиков синоптической сети и включили режим повышен-
ной опасности. Дежурные геопатруля главного центра изме-
нения погоды Северной Америки с любопытством приняли
сообщения автоматов и взялись за проверку данных.
Они еще не догадывались, в чем дело, да и не могли
догадаться: программа погоды над Атлантикой не пред-
усматривала глобальных изменений в течение ближайших
суток, а так как кроме людей никто не мог вмешаться
в программу, то по мысли дежурных сведения о зарождении
тайфуна были просто интересным казусом, сбоем в цепи
автоматической сети регистраторов.
Между тем область холодного воздуха все увеличивалась,
скапливаясь над поверхностью океана и закручиваясь все
сильнее в спираль. Ветры из-под ее основания устремились
к берегам материка, поднимая зыбь на спокойной доселе
глади воды. Первый смерч образовался спустя полчаса после
падения «массы холода» — невероятно быстро по меркам
54
метеорологов. Затем образовались еще два смерча. Захватив
гигантские массы воды, они слились в один и превратились
в «глаз» тайфуна, устремившегося в сторону Африки, посте-
пенно наращивая скорость.
Лишь через двадцать минут опомнившиеся дежурные ме-
теоцентра выслали к восточной окраине Северо-Американ-
ской котловины истребители ураганов. Битва с тайфуном
длилась пять часов, почти ночь, поэтому никто из пилотов
истребителей не заметил необычных эффектов, сопровож-
давших «глаз тайфуна» до его распада.
Причин возникновения необычайно холодной массы
воздуха, которая и породила тайфун, отыскать не удалось.
Загадка тайфуна «Роккевей» вошла в сводку происшествий
климатологов Академии наук Земли и был похоронена под
слоем других информационных сообщений, требующих
дополнительного анализа.
витольд сосновский
С высоты в четыреста метров Ховенвип выглядел иначе,
чем с горизонтали земли. Я долго разглядывал хаос кроваво-
красных, причудливо-чудовищных гребней, фестонов и шпи-
лей, среди которых проглядывали иногда ровные столооб-
разные участки, и меня все больше увлекала красота этого
дикого уголка природы, не тронутого хотя бы внешне
руками человека. Теперь нам предстояло разобраться в том,
что же люди соорудили в глубинах этих гор, и ради чего
они когда-то посягнули на такую неповторимую ни в одном
из районов Земли красоту.
— Не налюбовался? — подошел ко мне Игнат. С ним был
невысокий, но плотный — этакий крепыш-боровичок —
начальник летающей лаборатории БИИМ-3 по фамилии
Юранов. У начальника были седые виски и совершенно
ледяные глаза.
— Красиво,— сказал я, невольно краснея.
— Вид хорош.— Юранов бросил взгляд вниз, как прице-
лился.
Летающая лаборатория — шестиугольная платформа
размером с треть поля зимнего стадиона, накрытая прозрач-
ным изнутри куполом, медленно дрейфовала на юго-восток
над заповедником Ховенвип. Десять человек ее команды
готовились к пуску аппаратуры научно-исследовательского
комплекса.
— Итак, что мне вводить в программу? — обратился
к Игнату начальник БИИМа.— Какова сфинктура объекта?
— Сфинктура?
55
— Что, незнакомый термин? Ввели его около двухсот
лет назад и происходит он от слова сфинкс. Обозначает
степень загадочности объекта, качественные характеристики
его таинственности.
— В таком случае сфинктура плато Ховенвип — искус-
ственные сооружения в его недрах: тоннели, машины, аппа-
ратуры, кабели связи и волноводы, энерговоды и тому
подобное.
— Годится. Этот комплекс проходит последние полевые
испытания перед заброской дальней звездной, и ваш запрос
решили удовлетворить в первую очередь. После Ховенвипа
нам предстоит работать под водой — это уже заказ архео-
логов.
Они направились по кольцевому коридору ко входу в цент-
ральный зал лаборатории, разговаривая на ходу. Я поплел-
ся сзади, с одной стороны захваченный потрясающей дикой
красотой Ховенвипа, с другой — осознающий свою ненуж-
ность на борту этого летучего агрегата.
Зал лаборатории был круглым, с прозрачным потолком
и мерцающими от работавшего вхолостую панорамного
виома стенами. У пульта управления интеллектронными
системами сидели операторы в черно-голубых комбинезонах
с короткими рукавами. Напротив входа в зал в сплошном
кольце виома выдавалась ниша, в глубине которой прятался
еще один пульт и кресло. Юранов направился к нише и по-
манил нас за собой.
— Это пульт пилота и начальника исследовательской
группы. На время испытаний командую парадом я. Са-
диться не предлагаю — некуда, так что придется потер-
петь.
Начальник сел в кресло, привычно ткнул пальцем в квадрат
сенсора общего включения.
— Внимание! Сфинктура третьего типа, класс подзем-
ный, степень опасности не определена, принимаем индекс
Ад-01. Готовность три минуты.
Я с любопытством выглянул из ниши в зал. Операторы
лаборатории уже надели ежастые шлемы эмканов, по залу
разбежались, словно рассыпанные горстью, странные звуки:
попискивания, тоненькие звоночки, шелесты, басовитые
тихие гудки.
— Людей внизу нет? — оглянулся начальник лаборато-
рии.— Можем ли мы использовать жесткую компоненту
в излучении интравизоров?
— Людей внизу быть не должно,— сказал Игнат, поду-
мал и добавил: — Но полностью гарантировать не могу.
56
Наши патрули, конечно, прочесали Ховенвип с утра, перед
запуском БИИМа, но...
— Понятно.
Юранов не спеша натянул эмкан и вдавил красный
грибок кнопки в углу пульта. Над лесами и горным хаосом
Ховенвипа разнесся вопль сирены.
Прозрели стены ниши, исчез зал за спиной, мы оказались
висящими в воздухе без опоры. За то время, пока длился
наш разговор, лаборатория добралась до холмистой серой
равнины, почти лишенной растительности.
-- Откуда начнем? — обернулся Юранов к Игнату.
Тот нашел глазами участок плато, от которого мы успели
удалиться на несколько километров, и кивком указал на него.
— Вернемся к уступу, видите? Оттуда можно пойти по
разворачивающейся спирали. Местность там уже обследо-
вана, однако новые данные не помешают.
— Разве здесь уже работал БИИМ?
— Работали эксперты с обычной переносной аппарату-
рой и, как мне кажется, участок захватили недостаточный
для всестороннего анализа.
Юранов повернул лабораторию назад, и через несколько
минут мы снова очутились над стопятидесятиметровой
стеной, испещренной узорами выбоин, трещин и пещер.
С высоты было особенно заметно, что стена отделяет камен-
ные джунгли от джунглей лесных.
— Ориентир — белый флаг слева, у двух пещер.
На пульте метнулись световые стрелы и сложились в крас-
ную надпись: «Пуск программы». Снова над скалами раздал-
ся грозный вой сирены.
В зале, отделенном от нас призрачной стеной светозавесы,
звуковая обстановка не изменилась, но мне показалось, что
воздух вокруг странно загустел и завибрировал на грани
слышимости, и где-то внутри родилось ощущение тревож-
ного напряжения гигантского копья, нацеленного в спину из
зала и готового вот-вот сорваться и ударить...
Я поймал оценивающий взгляд Игната и криво улыбнулся,
хотя обмануть его, конечно, не мог.
— Не пугайтесь,— не оборачиваясь, произнес начальник
БИИМа, в то время как руки его бегали по сенсорной
клавиатуре пульта.— Включилась АРЗ. С непривычки ощу-
щение не из приятных.
Я расшифровал аббревиатуру АРЗ как «антирадиацион-
ная защита» и успокоился.
Лаборатория прошла над стеной. Из зала за спиной до-
неслись оживленные голоса операторов. Я из любопытства
57
высунул голову из-за светозавесы и удивился: зал тонул
в темноте, лишь напротив каждого пульта, слабо освещен-
ного призрачной иллюминацией индикаторов, светились эк-
раны дисплеев, не рассеивая мрака уже на расстоянии
ладони.
Внезапно лаборатория замедлила движение.
— Девятый, Левченко! — резко окликнул начальник ла-
боратории.— Ваш канал выпал из резонанса, извольте не
зевать!
— Автомат отрабатывает повышение радиационного фо-
на,— отозвался невидимый Левченко обиженным тоном.—
Прошу две минуты на качество топосъемки.
— Следите внимательней за изменением рельефа. Даю
две минуты. Всем остальным — повтор серий.
Юранов жестом поманил Игната. Я тоже придвинулся
ближе.
— Посмотрите-ка, это вам знакомо?
На черной, доселе непрозрачной панели справа от пульта
проявился странный светлый узор, похожий на рисунок
червяка-древоточца на коре дерева.
— Штреки?
— Система пещер, в которых некоторые естественные
ходы соединены искусственными тоннелями. Глубина самой
нижней пещеры около ста шестидесяти метров.
Игнат некоторое время рассматривал изображение, потом
покачал головой в сомнении:
— Никак не сориентируюсь...
— Это флаг,— ткнул пальцем в панель Юранов.
Игнат кивнул. Судя по всему, ему было интересно, а мне
становилось скучно. Словно почувствовав перемену в моем
настроении, Игнат посоветовал мне пройти в зал, а Юранов,
откровенный и лаконичный, как скальпель хирурга, добавил:
— Там у входа есть кресло наблюдателя, подключитесь
к машине, отвечающей за синтез полученных сведений и
отмечающей к тому же все выявленные элементы искусст-
венности вашего объекта. Если же не хотите терять время —
берите машину и летите по своим делам. Работы у нас часа
ria три-четыре, плюс обработка результатов поиска. Закон-
чим — сообщим.
Игнат поразмышлял, посматривая на мою удрученно-
ждущую физиономию, и принял последнее предложение.
— Не очень романтическая профессия,— сказал он
в пинассе, глядя на уплывающую от нас лабораторию, по-
хожую на отломившийся снежный купол одной из гор.—
Да, стажер?
58
— Не очень,— пробормотал я, чувствуя угрызения со-
вести, Думал я в это время о своей профессии и о том, что
доминантой спасателя во все времена было терпение.
То есть именно то, чего мне не хватает. Игнат, конечно, об
этом не скажет, но подумает, ушел-то он из лаборатории
из-за меня. Хотя, с другой стороны, дел у нас достаточно,
а начальнику БИИМа мы были не нужны.
— Вот это уж точно! — сказал вдруг Игнат одобрительно.
Я не особенно удивился. Видимо, снова утратил контроль
над лицом, врагом моим.
Мы сделали круг над голубоватыми холмами пыли, и вдруг
взгляд Игната остановился. Что он там увидел, внизу?
— Черт побери! — раздельно сказал Игнат.— Как же
это я с первого раза не заметил?
Я не успел ничего спросить, как мы уже пикировали вниз
и через минуту головокружительной карусели приземлились
на обрыве возле букового леса. И только выйдя из кабины
пинасса я понял, в чем дело.
Деревья в лесу неестественным образом были искривле-
ны, наклонены в сторону обрыва. Вернее, не искривлены, а
как бы расплавлены и раскатаны — других терминов не под-
берешь — в плоские языки, доскообразные стены, изогну-
тые лопасти, усеянные наплывами и утолщениями. Ветви
деревьев тоже изменились, превратились в канделябры и
фестоны, а листья вытянулись в длину и походили на зеле-
ные перья с жемчужным отливом.
Игнат обошел несколько «буков», дотрагиваясь до них
рукой, присвистнул и присел на корточки. У ног его начина-
лась россыпь каких-то мелких зеленых пузырей, густо усе-
явших взгорбок обрыва.
— Знаешь, что это такое? Догадайся.
Я подошел, неосторожно наступил на один из пузырей и
тот превратился в мокрое пятно.
— Тише, медведь! Это трава, понял? Жди меня здесь,
попробую вызвать бригаду экспертов-биологов. Такого,
брат, мы еще не видели!
Я кивнул, ошеломленный настолько, что был в настоя-
щий момент только зрителем, а не помощником инспектора
безопасности.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. ОСТРОВ САН-МИГЕЛ,
АЗОРСКИЕ ОСТРОВА. МАЙ 12 — 208
Остров Сан-Мигел ничем не выделяется из островов Азбр-
ской островной гряды. Гористый, с обилием термальных
источников, он суров и не слишком приветлив, и требует
59
постоянного внимания со стороны Атлантического сектора
УАСС Земли, потому что входит в сейсмически активную
зону земного шара.
Три сейсмостанции, установленные на острове, контро-
лируют малейший шорох в его недрах, и уже больше века в
районе Азор не случается мощных землетрясений и вулка-
нических взрывов: аварийные бригады геопатруля вовремя
предотвращают попытки бунта земных недр.
Известно, что активность недр не проявляется внезап-
но,— прежде, чем родиться землетрясению или вулкану,
идет долгая подготовка в глубинах астеносферы и мантии
Земли, на границах континентальных глыб и срединных
океанических хребтов — в местах разломов земной коры.
Земля уже давно была окутана глобальной сетью авто-
матических сейсмостанций и вычислительных геоком-
плексов, выдающих долговременные прогнозы поведения
недр во всех точках планеты: машины, как правило, ошиба-
лись редко. Но то, что случилось двенадцатого мая на остро-
ве Сан-Мигел, ни автоматы, ни люди предусмотреть не
могли.
В полдень сейсмостанции острова зарегистрировали
необычные электрические явления в районе кальдеры вулка-
на Фурнаш, расположенного в его восточной части. Пока
озадаченные диспетчеры геопатруля сверяли сводки по
Атлантике с поступившим сигналом, в недрах Сан-Мигела
зародились странные звуки, сопровождаемые вибрацией с
амплитудой в десятые доли миллиметра. По всем признакам,
вот-вот должно было начаться извержение вулкана, в то
время как карты прогнозов выдавали на ближайшие сутки
и вообще на год вперед полнейший штиль в районе Азор.
Спустя полчаса скрипы, и участившиеся подрагивания
почвы на всех островах Азорской дуги показали, что давле-
ние лавы ближайшего к поверхности океана магматиче-
ского очага превысило допустимую норму и лава начинает
пробиваться из глубин по древнему жерлу вулкана Фурнаш.
Еще через пять минут последовал первый громовой удар
неожиданно проснувшегося вулкана.
Когда к Азорским островам прибыли модули геопатруля,
остров Сан-Мигел был окутан тучей пепла, дыма и пара,
сквозь которую пробивались факелы пламени и языки лавы,
сползавшие в океан.
После двухчасовой схватки стихия покорилась людям,
вулкан успокоился, дым рассеялся и взорам спасателей пред-
стал удивительный новый ландшафт острова: из свежего
поля лавы торчали изъязвленные порами каменные клы-
60
ки — все, что осталось от конуса вулкана Фурнаш. В ради-
усе километра поле лавы тоже было пористым и покрыто
зеленоватым налетом. Такой след оставляет ТФ-космолет,
стартующий с поверхности земли в рейсовом режиме. А из
центра лавового поля торчал странный предмет: не то иско-
реженная ферма какого-то моста, не то скелет апокалипти-
ческого зверя длиной в километр!
Из двухсот жителей и отдыхающих на острове удалось
спасти только сто семьдесят девять человек. Трое из них
умерли по пути в клинику на Азорах от внезапной остановки
сердца, остальные твердили о жутком холоде, предшество-
вавшем извержению, о «чудовище, пляшущем над вулка-
ном», о необычном беспричинном страхе, охватившем их
перед извержением, и о прочих странных вещах...
ИГНАТ РОМАШИН
Результаты разведки, проведенной над Ховенвипом
с помощью киберкомплекса БИИМ, которыми оснащали даль-
ние звездные экспедиции, стали известны только к вечеру.
По своему личному каналу я получил кассету, разо-
брался в сопроводительном послании. Всего в кассете было
пять кристаллов. Три из них содержали записи физико-
геологических свойств плато Ховенвип, в четвертом были
витейры — цветные объемные снимки подземного мира
Ховенвипа, выполненные в различных диапазонах электро-
магнитного спектра, в пятом — обнаруженные объекты
искусственного происхождения, вернее, их изображения.
Отработав обязательную дневную норму физподготовки:
час — разминка и тренировка гибкости и подвижности
мышц, час — доведение до автоматизма приемов тайбо,—
я позвонил домой, сказал, что задержусь, создал в кабинете
вечернее освещение и сел в кресло, смакуя возникшее чув-
ство соприкосновения с тайной.
Первый витейр отображал всю сложную систему подзе-
мелий Ховенвипа. Я сравнил новый снимок с имеющимся
в архиве и сразу заметил отростки тоннелей, неизвестные ра-
нее. Но не это привлекло мое внимание: на схеме пересе-
кающихся извилистых ходов горели огоньки найденных
искусственных объектов. В основном — прямые тоннели,
одетые в бетонно-броневой каркас, но были и другие на-
ходки: бункера, трубопроводы, камеры, какие-то агрегаты
и машины. Кое-что из этого было уже исследовано в процес-
се следствия по делу погибших чистильщиков — ряд пустых
камер вокруг бункера с бактериологическим оружием, стены
и военные машины, однако я нашел и совершенно новые
61
объекты, о которых ни документы архива, ни материалы
следствия ничего не упоминали. Например: странная полость
в форме идеального шара, рядом бункер, соединенный
с полостью металлической трубой, сложный агрегат в узком
каменном мешке — скорее всего старинный термоядерный
реактор, станция с электропоездом — недалеко от того
места, где мы с Витольдом нашли в ущелье рельсы. Все эти
находки группировались примерно в четырех километрах от
места гибели чистильщиков, немудрено, что эксперты не
смогли полностью разгадать тайну Ховенвипа, скрытую
скальной толщей в полтораста метров. Больше всего меня
заинтересовала пустая шаровидная полость, к которой
подходили пучки труб разного диаметра и десятки кабелей.
Эвакуированный центр управления всем подземным
хозяйством лаборатории? Стендовый зал? Полигон?
— Отлично! — сказал я вслух, встал и, разминаясь, за-
казал в баре горячее молоко. Ян будет доволен. Сначала
дикая биологическая аномалия с буковым лесом на плато,
теперь подземелья лаборатории. Интересно, что скажут
ученые мужи о причинах лесных изменений? Мутация?
Генетический дрейф? Так быстро лес не мутирует. Ну и
задачка! А «Суперхомо» — гораздо более мощная организа-
ция, чем мы думали. Восемь квадратных километров площади,
около двадцати километров подземных выработок! И все это
ради... ради чего? Какой такой «сверхчеловек» создавался
в лаборатории? Какими путями? «Био», «физико» или «пси-
хо»? И почему даже в архивах Пентагона и «Сентком-
2000» о лаборатории — ни единого слова? Почему только в
одном единственном документе из тысяч других сверхсек-
ретных есть указание на отчисление «Суперхомо» ста вось-
мидесяти миллионов долларов? За что? За какую «научную»
деятельность?..
— Так,— сказал я и с удовольствием отпил несколько
глотков горячего молока.— Умели предки держать тайны
в секрете.
Просмотрев остальные снимки, я вернулся к шаровидной
пещере. Этот подземный зал занимал меня все больше, но,
как известно, на песке догадок не построишь фундамент
факта, а отправных пунктов для цепи логических умозаклю-
чений я пока не нашел. Стадия накопления тумана в деле
«Аид-117» продолжалась.
Я прикинул в себе степень несоответствия желаний и воз-
можностей для дальнейших плодотворных размышлений,
как вдруг почувствовал на себе чей-то мгновенный взгляд.
Ощущение тут же прошло, но я уже знал, что в кабинете я
62
не один. Кто-то абсолютно бесшумно вошел в комнату и
остановился у двери, настороженный и опасный, как боль
в сердце. Он был достаточно опытен — взглянул на меня
лишь раз, зная, что прямой взгляд тут же выдает наблюда-
теля, и все же он не учел моего опыта.
Пока я допивал молоко, нарочито медленно, ощущая на
губах не вкус молока — вкус тревоги, и прикидывая, что
лучше: прыгнуть к стене с сейфом или упасть на пол,— во-
шедший приблизился и остановился за спиной.
В следующий миг мягко мурлыкнул вызов интеркома.
Одновременно с ним я нанес удар ногой в пространство за
спиной, попал, получил ответный удар в шею, ослабленный
наклоном, отскочил и оглянулся. У двери мелькнул челове-
ческий силуэт, дверь бесшумно пропустила его и сомкну-
лась. Я потрогал гудящую шею, удар был нанесен по всем
правилам тайбо — прием «косой , флинт», и если бы я не
уклонился с ответным ударом — лежал бы сейчас без
сознания у стола, а таинственный незнакомец, не торопясь,
сделал бы свое дело.
Я швырнул стакан на пол, запоздало кинулся к двери.
В конце коридора успел заметить мелькнувшую тень —
человек нырнул в лифт и был таков, догонять его не имело
смысла.
Я постоял в коридоре, вытер лицо ладонью и усмехнулся.
С ума сойти можно! На Земле, в самом надежном и спокой-
ном месте, в Управлении аварийно-спасательной службы,
застрахованном от всех и всяческих случайностей, под-
вергнуться нападению! Расскажи кому — не поверят!.. Или
это чья-то неудачная шутка?
Сквозь открытую дверь снова послышался сигнал вызова:
автомат знал, что я из здания не выходил, и был настойчив.
Я закрыл дверь, прошел к столу. Звонила Люция.
— Извините, ради бога.— Я развел руками.— Я не смог
вернуться к восьми, был на Ховенвипе. Вы знаете, что там
обнаружена, говоря словами экспертов, аномальная интус-
сусцепция букового леса?
— Знаю.— Люция сдержанно улыбнулась.— Вы сможете
меня принять сейчас?
«Уже поздно»,— хотел было сказать я, и обругал себя
устрицей.
— Конечно. И простите, пожалуйста, больше не повто-
рится.
Звонила она, по-моему, из спортзала: из-за зеленой стены
декоративного домашнего кустарника слышались удары по
мячу, возгласы, смех и плеск воды.
63
— Бывает.— Люция снова улыбнулась.— Вы чем-то
расстроены?
— Скорее озадачен.— Я невольно оглянулся на дверь.—
Тут у меня побывал странный посетитель... Сколько вам
нужно времени, чтобы добраться до Управления?
Она поняла подтекст моего вопроса: одета она была в
пушистую полупрозрачную кофточку и отливающие метал-
лом брюки — костюм для прогулки, а не для работы, я снова
мог оценить красоту Люции, красоту зрелую, сильную,
властную и тревожную,— и ответила: десять минут.
— Жду,— сказал я, взглянув на часы.— Комната
номер 21.
Я выключил работающий проектор, собрал рассыпавши-
еся кристаллы информсообщений и положил в сейф. Под-
нимая стакан с пола, неожиданно обнаружил под креслом
маленький значок: в черном круге золотой чертик. Эмблема
бригады «Аид».
Хмыкнув, я подкинул значок на ладони и спрятал в кар-
ман. Интересно, как прореагирует на мое заявление Лапар-
ра?, Шеф, скажу я, на меня кто-то покушался, но увидев,
как мощно я пью молоко, перепугался и скрылся в неиз-
вестном направлении. А для отвода глаз подкинул значок
«Аида»... Иди, отдохни день-другой, скажет в ответ затрав-
ленный моим юмором Лапарра, и я пойду, вдохновленный...
Может, все-таки кто-то просто пошутил?
Я" вспомнил удар в шею и покачал головой. Такими ве-
щами не шутят. И все же не верится, что это всерьез. Цель?
Какова цель этого дурацкого нападения?..
Я сел на диван и расслабился. Десяти минут вполне
достаточно для возвращения спокойствия и рабочего
тонуса.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ. ОРХУС,
ВОСТОЧНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ ЮТЛАНДИИ. МАЙ 26—208
К концу двадцать второго века город-порт Орхус, распо-
ложенный на восточном побережье полуострова Ютландия,
славился как один из немногих городов-музеев Земли. Фах-
верковые дома Орхуса представляли собой редкое соче-
тание образцов древнего зодчества — внешне и современ-
ного жилищно-бытового обеспечения — внутри. Жители
города пользовались привилегией собственноручно ухажи-
вать за его архитектурными памятниками и содержать их
в чистоте и первозданном виде. Именно памятники архитек-
туры — такие как романо-готический собор, церковь Фру-
кирке, комплекс зданий «Старого города» — и привлекали
64
в Орхус многочисленных любителей старины и ценителей
древнего искусства архитектуры.
Вечером двадцать шестого мая на улицах, площадях
и в скверах города было много отдыхающих, в основном
пожилых, любящих тишину, уют и неторопливость бытия.
Многие собирались у видеорам послушать последние ново-
сти в мире, другие неторопливо прогуливались по улицам-
лабиринтам острова Орхуса, встречались с друзьями, обме-
нивались мнениями по поводу последних событий науки
и техники и спортивных событий. И лишь один человек из
тысяч прохожих выделялся своим неадекватным моменту
поведением. Он был напряжен, постоянно оглядывался
и то и дело смотрел в небо сквозь какой-то прибор с окуля-
рами и решеткой антенны. На него обращали внимание,
но не трогали: мало ли чем может заниматься увлеченный
делом человек. Но по тому, как он действовал во время
происшествия, начавшегося в девятом часу вечера, можно
было понять, что только он один и знает причину этого
происшествия.
Все началось с резкого похолодания. Зона холода захватила
центр города и двинулась в сторону залива Орхус-Бугт.
Вместе с похолоданием к людям пришло чувство тревоги,
неуверенности, желания бежать и прятаться, многих охва-
тил беспричинный страх. Стоило крикнуть в испуге одному,
как паника завладела улицей, другой и захлестнула
город.
А затем в порту взорвался прогулочный лайнер «Дания»,
перед отплытием насыщавшийся энергией из ближайшего
воздушного энергоканала. В результате взрыва пострадали
ближайшие к заливу кварталы города, а стоящие у прича-
лов катера и яхты были выброшены на берег гигантской
волной.
Трагедия разыгралась буквально в течение пяти-шести
минут. Патрули УАСС прибыли в порт спустя четверть
часа и работали до ночи, туша пожары и спасая постра-
давших при взрыве. Они были первыми свидетелями пора-
зительного явления: спустя несколько минут после взрыва
в центре залива сформировалась необычная фигура, напо-
минающая громадный гриб-сморчок. Пока шли спасатель-
ные операции, «гриб» достиг километровой высоты и за-
стыл, накренившись, над городом на сравнительно тонкой
ножке. Был он сделан словно из мутного стекла, а рисунок
узора на его боках — из-за чего он и походил на сморчок —
медленно и непрерывно менялся. Наутро он съежился,
ножка «гриба» сократилась и увлекла его под воду.
3 В. Головачев
65
КИТ ДУГЛАС, ИНСПЕКТОР-ОФИЦИАЛ
АМЕРИКАНСКОГО ФИЛИАЛА «АИД»
Когда нас вызвал Мартин Гриффитс и сказал, что нужна
помощь чистильщиков, он ни словом не обмолвился, какая
работа предстоит. А через час мы с Фарди выгружались
на южной оконечности Ховенвипа, в смешанном буково-
дубовом лесу. С воздуха я заметил, что небольшой участок
леса оцеплен и в нем полно людей, но счел это естествен-
ным явлением. Встречал нас высокий, широкоплечий парень
с малоподвижным лицом и цепкими серыми глазами. Говорил
он по-английски безукоризненно, и я поначалу не смог
угадать его национальность, что меня поразило: в таких
делах опыт имею немалый. Передвигался парень несколько
необычно, словно крадучись, и в то же время совершенно не-
скованно, и я последним штрихом этим определил в нем
профессионала-безопасника: ребята туда подбирались
лучшие из лучших по всем параметрам, хотя хочу отметить,
что и в «Аиде» работают не хлюпики.
Парня звали Игнат Ромашин. Русский. Я с опозданием
вспомнил, что у директора Управления тоже фамилия Рома-
шин, хотел спросить — не родственник ли, но удержался.
Работал он, как я и думал, в отделе безопасности. Его
напарниками были двое: красивая смуглянка по имени
Люция, военный историк, и совсем мальчишка, стажер,
смущенный осознанием своей непрофессиональности,
и потому готовый пойти в огонь или в воду — дай только ему
команду. Впрочем, мне он понравился, а вот я ему едва ли —
ростом не вышел. Что поделаешь, в детстве я немало на-
терпелся из-за своего роста, да и сейчас метр семьдесят
два — рост нормального двенадцатилетнего парнишки.
Но в работе это не мешает, а что касается личной жизни...
я знаю по крайней мере одну женщину, для которой мой
малый рост не имеет никакого значения.
Ромашин быстро ввел нас в курс дела, Фарди начал было
по обыкновению ворчать, поглядывая на Люцию, но я его
остановил. О «Суперхомо» я ничего не слышал, но случай
с группой, Шерстова на этом проклятом Ховенвипе еще был
достаточно свеж в памяти. Наверное, я никогда не устану
меряться силами со злым гением предков, создавших
чудовищный военно-промышленный комплекс, следы кото-
рого то и дело вскрываются под пластами времени.
Я не приверженец тринадцатого пункта Инструкции
спасателей, именуемого в просторечии среди асов-спасате-
лей пунктом «срам» — сведение риска к абсолютному ми-
66
нимуму, тем не менее, прежде чем идти в атаку на подзе-
мелья Ховенвипа, продумал с Ромашиным все варианты
могущих возникнуть осложнений. В том, что неожидан-
ности будут, я не сомневался, Фарди тоже. Причем он вы-
сказался об этом весьма недвусмысленно — такая у него
была манера поведения. Ромашин, кажется, тоже понимал
толк в таких вещах, но я чувствовал, что у него есть свое
мнение насчет целесообразности риска, и я Фарди не под-
держал, хотя впоследствии пожалел об этом.
Мы пригнали из Мексикан-Хата грузовой куттер с необ-
ходимым снаряжением и материалами, в том числе с
установкой направленного взрыва и роботом-универсалом.
Затем определили первый маршрут и установили вокруг
намеченной зоны маяки, высвечивающие в воздухе при
появлении человека грозные надписи: «Стой! Опасно для
жизни! Работает «Аид».
В десятом часу утра приступили к выполнению плана.
Проникнуть в сеть подземных ходов решили в ущелье,
где Ромашин показал старую железную дорогу, сохранив-
шуюся благодаря микробиологической консервации.
— Пойдем таким образом: впереди я, потом Фарди,
потом вы, Игнат,— сказал я сухо, ожидая возражений со
стороны Ромашина: обычно неспециалисты спешат про-
явить свою храбрость и показать презрение к опасности, но
в «Аиде» это не проходит. Вопреки моим ожиданиям Рома-
шин спорить не стал, только пожал плечами, и я вздохнул
с облегчением: он, очевидно, тоже угадал во мне профес-
сионала и тем самым укрепил мое мнение о нем. Приятно
работать в такой компании, на редкость молчаливой, но
оперативной.
— Сначала надо пробить дорогу,— сказал вечно угрю-
мый Фарди, исследуя скалу, в которую упирались рельсы.—
Вероятно, когда-то скала поворачивалась на шарнирах
и открывала вход, но теперь ее придется взрывать.
— Может быть, поищем механизм? — робко предложил
стажер. Ромашин полушутливо называл его варягом, парень
внушал уважение своими габаритами.
— Потеряем время, да и управлялся вход скорее всего
централизованно, изнутри.
Фарди взял гравитудный разрядник — широкий черный
диск на рукояти,— подсоединил к нему энерговод и напра-
вил диск на скалу.
Я жестом предложил остальным отойти.
Звонкий удар потряс теснину ущелья, поверхность
скалы покрылась частой сеткой трещин. От серии неви-
3*
67
димых силовых шлепков скала стала расползаться грудой
обломков, облако дыма и пыли скрыло под собой машины
и Фарди с его грозным оружием. Только иногда в перерывах
между грохотом гравитационных залпов доносился его не
менее мощный чих.
Наконец канонада стихла, пыль осела, и Фарди, серо-
белый от пыли, как мельник, привел в действие робота, по-
хожего на помесь металлического паука и осьминога. Робот
принялся разгребать кучу щебня, оставшуюся от скалы.
Вскоре мы увидели черный зев тоннеля. Это был именно
тоннель — искусственный ход в глубины каменного щита
Ховенвипа. Диаметр его я определил в три метра. Пере-
бравшись через груду не убранного полностью щебня,
я заглянул под своды тоннеля и мне сразу расхотелось
туда идти.
— Пожалуй, в первую вылазку пойдем только мы двое,—
сказал я Игнату.— Незачем рисковать всем. Что это? —
Я заметил в руках стажера маленький серебристый конус.
— «Светлячок»,— сказала Люция.— Индикатор опасно-
сти. Выдается косморазведчикам. Штучка на молектрон-
ных чипах и биоточных датчиках» Нацепим на всякий слу-
чай?
Я поколебался немного, не очень-то верю в микротех-
нику психопрогноза, но значок взял.
— Фарди, пойдешь сзади, для страховки, а Витольд и
Люция останутся на готовности у входа.
В начале тоннеля поставили робота и включили его про-
жекторы. Под сводами тоннеля все звуки усиливались и
приобретали металлический оттенок, словно стены его были
сварены из металлических плит. Клацание шагов рождало
дребезжащее эхо, уносящееся вперед, в темноту, куда не
доставали лучи прожекторов робота. Две нитки рельсов
уходили в эту темноту, как в воду, отблескивая в свете про-
жекторов словно вчера отполированными плоскостями.
Я мельком посмотрел на «светлячок» — тот уже замер-
цал малиновым угольком, оценив степень опасности подзе-
мелья,— и тут же забыл о нем, интуиция еще раньше начала
подавать тревожные сигналы, ничего нового «светлячок»
добавить не мог.
Пройдя всего около полусотни метров, тщательно про-
свечивая каждый метр тоннеля, мы наткнулись на пре-
градившую путь решетку, сваренную из металлических
прутьев толщиной в палец. Я старательно осмотрел ее, не
касаясь руками, хотя электрических полей приборы не
отметили, и отошел к неподвижному Игнату.
68
— Боюсь, при ликвидации решетки сработает какая-
нибудь ловушка, не раз сталкивался с коварством древних
военно-защитных систем.
— Но уничтожать ее придется, иначе не пройти. Или
есть другой выход из положения?
Я вздохнул. Хорошо, если ловущки рассчитаны на слу-
чайного искателя приключений, но если они предназначены
для активной защиты при нападении противника — о по-
следствиях такой защиты можно только догады-
ваться.
Подошел Фарди с роботом, и мы втроем облазили тон-
нель у краев решетки с интравизорами и анализаторами
источников энергии. Скрытой проводки не обнаружилось,
похоже, решетку отпирали и закрывали вручную. А может,
секрет входа в подземелье был сложнее, чем казался на
первый взгляд.
Поднимая диск разрядника, я вдруг услышал тоненький...
детский плач! Замер с поднятой рукой. И только потом
понял, что «плачет» индикатор опасности на груди, «свет-
лячок». Хмыкнув, я с минуту размышлял, чувствуя расту-
щую тревогу, потом решительно отослал ворчащего Фарди
с Игнатом поближе к выходу, стал под защиту робота и
снова поднял разрядник. Прозвучал резкий, как щелчок
кнута, удар «плоского» импульса, вырванная из гнезд
решетка отлетела вглубь тоннеля, с тоннельного свода по-
сыпались куски отслоившегося бетона. В тот же миг глыба
бетона над нами стала мягко оседать вниз, где-то близко
зашипел сжатый воздух.
— Поле! — скомандовал я роботу и метнулся к выходу,
не дожидаясь, пока обрушится весь коридор.
Робот послушно включил силовой «зонтик» и дал мне
возможность избежать каменной могилы. Увидев меня
бегущим, Игнат и Фарди сориентировались надлежащим
образом, и мы втроем выбежали под открытое небо. Словно
дождавшись этого момента, в глубине тоннеля сверкнуло
неяркое пламя — защита робота не выдержала. Вздрогнули
скалы, внутри горы с тяжелым гулом что-то рушилось
и падало. Отбежав от дыры, мы смотрели на вырвавшееся
из отверстия тоннеля облако пыли и молчали. Гул стих
и стало слышно, как Фарди делится сам с собой впечатле-
ниями бега и что он думает по поводу хитроумия древних
вояк. Но оказалось,что еще не все окончено. В тот самый
миг, когда Фарди выдохся, в теле горы словно вздохнул
великан: качнулись стены ущелья, из тоннеля вылетел хрип-
лый рык, хрип, стон, затем длинный и торжественный грохот
69
обвала. Скала над входом в тоннель медленно съехала вниз,
словно клином закупорив трехметровое отверстие.
Пыль, поднятая новым катаклизмом, осела, установилась
пугливая птичья тишина.
— Все! — сказал Фарди и сплюнул.— Нарвались на ОСОТ.
Игнат посмотрел на меня вопрошающе, и я пояснил:
— Общая система охраны тайны, наш узкоспециальный
жаргон.
— Надо было работать по всем правилам,— продолжал
Фарди.— Здесь на неделю одной только подготовки... а теперь
застрянем на месяц, если не больше, пока будем разбирать
завалы.— Он махнул рукой.— Что будем делать, Кит?
Игнат с виноватой полуулыбкой взял меня под локоть.
— Это я виноват, хотел все сделать быстро... хотя все
равно повторное расследование обстоятельств гибели группы
Шерстова надо было начинать отсюда. На земле только намек
на тайну их гибели, остальное под землей. Понимаете?
Я понимал. Случай с группой 117 был беспрецедентным
по масштабам, в таком количестве чистильщики не гибли
ни в одной из операций. Выходит, не только меня одного
не удовлетворили объяснения экспертов, если спустя
полгода делом «Аид-117» занялся отдел безопасности.
Игнат правильно понял мой взгляд.
— В этом деле много странного,— подтвердил он.—
Итак, придется работать по полному профилю?
— Да уж придется,— буркнул Фарди.— Только на ско-
рый результат не рассчитывайте. Если сработала ОСОТ —
входы в подземный лабиринт завалены все до единого и про-
биться к интересующим вас объектам будет не легко. Черт
бы побрал все эти лаборатории!
Мы одновременно посмотрели на скалу, закрывшую собой
вход к загадкам «Суперхомо».
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ.
СААРЕМАА. ИЮНЬ 8—208
Сааремаа — это наполовину пляж, наполовину порт
рыболовных судов-автоматов, плюс базы отдыха и скансены —
музеи под открытым небом. Пляж занимает все юго-западное
побережье острова и замыкается с одной стороны причалом
прогулочных яхт и базой виндсерфинга, с другой — рабочей
зоной орбитального лифта. Лифт снабжает спутники При-
земелья в основном продукцией сааремского рыбзавода.
Орбитальный лифт — это комплекс эстакад, складов,
платформ для погрузки и загрузки магнитопланов, станций
обслуживания и собственно лифт с его энергохозяйством.
70
Все началось с непривычных ощущений у операторов
управления лифтом. Первым пожаловался на недомогание
оператор связи — самый старший по возрасту из обслужи-
вающего персонала. Потом и остальные почувствовали по-
холодание и беспричинный страх. Однако это не помешало
им продолжать работу: времени на анализ собственных
ощущений ритм работы лифта не оставлял.
Техника реагировала на вторжение необычайного более
рез'ко. Сначала ощутимо упал энергопотенциал основного
столба лифта, соединяющего старт-камеру на земле и
финиш-камеру на орбите. Снизился энергопоток на обе
камеры. Автомат включил резерв, но одновременно с
этим — редчайшее совпадение! — отключилась нагрузка.
Энергия устремилась в накопитель, состоящий из набора
пакетов так называемого квазижидкого металла. Накопи-
тель не выдержал перегрузки, в канале лифта, соединявшем
спутник и вокзал на Сааремаа, произошел разряд, и на стар-
товый стол величиной с две цирковых арены обрушился
реактивный удар силой в два миллиона тонн! Ударная волна
разнесла в щепы вокзал и служебные пристройки. Семь че-
ловек обслуживающего персонала лифта не успели даже
понять, что произошло.
Но до пляжа ударная волна не дошла, хотя от лифта до
берега по прямой было всего около четырех километров.
А потом из догоравших зданий комплекса с шипением полезли
вверх белые ростки, утолщаясь, расширяясь и пенясы Через
несколько минут над лифтовым хозяйством воспарили
радужные, полупрозрачные, с необычным рисунком... стре-
козиные крылья! Они гнулись от ветра и шевелились, как
живые, пока не срослись боками в одну колоссальную на-
клонную стену...
ИГНАТ РОМАШИН
В кабинете Лапарры находился его заместитель Анатолий
Первицкий, худой и угловатый, как ствол саксаула. Глаза
у него запрятаны под нависшими надбровьями, и кажется,
что он смотрит, как из колодца, настороженно и оценива-
юще. Кстати, мужик он мировой.
Лапарра ходил по кабинету, сунув руки в карманы и
вглядываясь в светящийся изнутри пол. Первицкий непо-
движно сидел за столом и что-то читал.
— А-а,— поднял голову Ян, заметив меня, и остановил-
ся.— Явился, не запылился. Так что там у вас стряслось?
— Обвалы,— коротко ответил я, пожимая руку Первиц-
кому.— По-видимому, сработала ОСОТ лаборатории, все
71
выходы из системы подземелий, известные нам, завалило
одновременно.
— Этого следовало ожидать.— Лапарра снова пошел
кругами по кабинету.— Неподготовленный «штурм унд
дранг» еще никогда не выручал спасателей.
Лапарра остановился, подумал и сел у стола.
— Что же теперь, начнешь разбирать завалы?
— Слишком долго, и нет гарантий, что в тоннелях не
осталось ловушек. Нет, я начну проходку шахт сверху,
прямо к интересующим объектам. Завалы тоже придется
разбирать, но в последнюю очередь. Ты говорил с Гриф-
фитсом? Тех двоих, что он дал, мне мало.
— Будет сколько надо. Главное — определить, есть ли
какая-нибудь связь между деятельностью лаборатории
«Суперхомо» в прошлом и гибелью чистильщиков в настоя-
щем. Свежая информация от биологов есть? Что они успели
определить?
— Практически ничего. Разводят руками и рвут остатки
волос на головах. То, что произошло с буками и дубами,
совершенно невероятно с их точки зрения. Вопросов ко мне
больше нет?
Лапарра и Первицкий переглянулись.
— Как Люция? — помедлив, проговорил Ян.
— Почти никак. Мы редко видимся, она в основном про-
падает в архивах, но отдачи нет. Пользы тоже.
— Польза будет, особенно когда вы проникнете в лабо-
раторию. Она хороший мастер своего дела. Тебе новое зада-
ние. Два часа назад возле Пскова произошла авария на
атмосферном заводе. Эксперты уже там, тебе придется
связаться со старшим комиссии и выяснить все, что удастся.
— Почему именно мне? А Ховенвип?
— Авария произошла странная, симптоматика ее очень
схожа с катастрофой лифта на Сааремаа.
— Ну и что? Авариями занимаются линейные отделы,
зачем впутывать туда еще и нас? Не проще ли позвонить
в техсектор после расследования и узнать подробности?
Лапарра молча смотрел в угол кабинета. Первицкий
качнул головой. Я ответил ему вопросительным взглядом.
Честное слово, экивоки начальства на странность некоторых
аварий находились пока для меня под горизонтом событий.
Лапарра уже второй раз намекал на какую-то связь
между открытием «Суперхомо», трагедией на Ховенвипе
и случаем на Сааремаа. Какая между ними может быть
связь? Да еще новое событие — авария на атмосферном
заводе... Не люблю разбирать ворох недомолвок, особенно
72
если не вижу, куда клонит начальство. С другой стороны, Ян
учил меня строить цепь доказательств параллельно цепи
интуиции без ссылок на мнения авторитетов — дабы у самого
не создавалось предвзятое мнение до окончания расследо-
вания. Выходит, в данном случае я тоже должен думать
сам?
— Хорошо,— сказал я.— Лечу в Псков. Карабин не
нашли?
— Пока нет.— Лапарра посмотрел на заместителя и тот
сказал:
— Ищем. Установили контроль за боезапасом к «драко-
нам». Кстати, сегодня утром кто-то пытался проникнуть в
сейфы пограничников Даль-разведки.
Я вспомнил загадочного посетителя, пытавшегося на
время вывести меня из строя, и мне стало не по себе. Во
взгляде Первицкого ясно читались укор и сожаление: он не
мог примириться с тем, что такую оплошность с караби-
ном допустил достаточно опытный инспектор-официал.
Я внезапно понял, что оба моих непосредственных
начальника вынуждены теперь исправлять чужие промахи.
Мои промахи!
— Ступай,— сказал Лапарра.— Стрелок никуда не
денется. Если он умный, стрелять больше не будет. Вторая
попытка применить карабин — это конец его свободе.— Ян
слегка усмехнулся.— Разобрался, как он попал в дом?
— Элементарно — через окно. Летом они у нас не за-
крываются.
— Хорошо, иди. «Дракон» мы отыщем, не подведи в
главном.
Лапарра не объяснил, что считает для себя главным, но
я и так понял. Было бы обидно для нас обоих, если бы Ян
переменил свое мнение обо мне.
Уже на пороге меня окликнул Первицкий.
— Игнат, постой.
Я обернулся.
Анатолий смотрел на Лапарру, а тот смотрел на меня,
и было в их молчании нечто такое, отчего мне снова стало
не по себе.
— Что с вами? — удивился я.— Словно боитесь со-
знаться в собственных грехах. Или случилось что-то еще?
— Пока нет,— пробормотал Лапарра.— Но может вы-
ясниться, что в аварии под Псковом замешан человек...
— Не так,— поправил Первицкий.— Может случиться,
что во время, предшествующее аварии, или во время нее там
видели...
73
— Зо Ли,— с иронией вставил я.
Молчание, наступившее вслед за моими словами, многое
бы подсказало подготовленному уму, но я торопился уйти
и мысли мои были заняты предстоящим делом.
Наконец Ян вздохнул, перестал взглядом сверлить во мне
дырку и неопределенно мотнул головой:
— Я думал, ты и в самом деле догадываешься... Короче:
вполне может статься, что у атмосферного завода перед
аварией крутился именно Зо Ли* Так вот, этот человек опа-
сен! Выводы сделай сам.
Я кивнул и вышел. В голове стоял туман, рожденный
не обилием сведений, а обилием недомолвок и тем смы-
слом, который вкладывали в них мои уважаемые началь-
ники.
В Псков я добрался в четвертом часу дня. Заметив на
Синегорской площади полосатый триер технической служ-
бы УАСС, я подошел, и водитель, откликнувшись на прось-
бу, быстро домчал меня к месту происшествия.
Атмосферный завод — это круглая платформа диаметром
около сотни метров, накрытая решетчатым куполом, и слу-
жит он для поддержания стабильного состава воздуха
тропосферы и озонового слоя стратосферы. Маршруты
таких заводов рассчитываются заранее, а компьютеры
ведут их туда, куда прикажут люди.
Этот завод не плавал в воздухе — лежал на брюхе, при-
давив всей массой молодой подлесок на берегу реки Великой,
и являл собой печальное зрелище, нечто вроде раздавлен-
ной черепахи. Но не это привлекло мое внимание в первый
же момент. Их-под брюха завода вытягивался странный
хвост — корявая черная труба, диаметр которой по мере
удаления от завода возрастал, причем возрастал скачками:
метра два тянется труба толщиной с пинасе, потом утолще-
ние, снова падение диаметра и снова утолщение, но уже
больше прежнего. Труба пересекала реку, ни на что не опи-
раясь, и конец ее грозно смотрел в небо исполинской пуш-
кой, а стенки трубы сплошь усеивали гнезда шипов в метр
длиной.
Возле завода стояли четыре аппарата: два пинасса —
такие же полосатые, как и доставивший меня триер, тре-
тий — красно-синий триер линейного отделения УАСС
Псковской области, и куттер экспертов Управления.
Человек пятнадцать в костюмах спасателей ковырялись
у смятого ударом о землю кожуха завода и возле гигантской
трубы, еще четверо что-то выясняли между собой. Один
из собеседников, широкий, плотный, с крупным мясистым
74
лицом, глянул на меня вопрошающе из-под тяжелых век.
Я поздоровался и представился.
— Младен Лилов,— ответил он, оказавшись начальником
экспертной комиссии. Его спутниками были научники, спе-
циалисты научно-технического центра Управления.— Что
привело вас сюда? — Лилов кивнул остальным и отвел
меня в сторону.— Не вас лично — отдел?
Я кивнул на трубу:
— И эта штука тоже. Я был свидетелем аналогичного
случая на Сааремском орбитальном лифте. А когда такие
совпадения повторяются с промежутком всего в несколько
дней, приходится отрабатывать тринадцатый пункт Инст-
рукции...
— «Срам»,— пробормотал Лилов,— в приложении к без-
опасникам. Разумно. И все же, что именно вас интересует?
— В первую очередь причина аварии и подробности.
Во-вторых, эта труба. Свидетелей нашли?
— Их всего двое, место, как видите, здесь не очень ожив-
ленное. Мы их давно отпустили.
— Координаты дадите?
Лилов позвал через плечо:
— Шарафутдин, подойди на минуту.
Подошел высокий смуглый парень.
— Дай координаты свидетелей.
Парень с любопытством посмотрел на эмблему спецсек-
тора на рукаве моей куртки и отошел.
— Причина? — продолжал Лилов.— Причина, к сожа-
лению, неизвестна. Тут вы правы: случай чем-то похож
на аварию с лифтом. Я там не был, но знаю. Пойдемте
в куттер, расскажу, как это было.
Мы уселись под дымчатым колпаком кабины куттера,
повеяло приятной прохладой.
Авария на атмосферном заводе — дело почти невероят-
ное, настолько завод напичкан всякого рода системами
защиты и безопасности. Однако, авария все же произошла.
Случилось это так.
Завод на высоте двухсот метров пересекал неширокую
реку Великую, как вдруг резко возросло энергопотребление
гравитационных двигателей. Платформа пошла на сниже-
ние, автомат защиты мгновенно повысил расход энергии
на двигатели, но это не помогло — энергия словно утекала
в бездну. Последовал полусекундный анализ ситуации
всеми наличествующими на борту завода «кибермозгами»,
координатор принял решение выстрелить контактный вол-
новод к блцжайщей энерготрассе, чтобы избежать катастро-
75
фы; энерготрассы — невидимые потоки энергии, обегающие
Землю и сплетающие всеобщую энергосеть,-— в районе
Пскова были расположены на километровой высоте, каза-
лось бы — ткни в небо и попадешь. Однако, решение коор-
динатор принял правильное, но капсулу волновода выстрелил
в... землю, под себя! А затем завод массой около двухсот
тонн рухнул на берег реки...
— Ну и ну! — сказал я, когда Лилов закончил.— Вне-
запный «шизофренический синдром» мозга завода? Или
одна из случайностей, подвластных только теории вероят-
ностей?
Лилов взглянул на меня из-под каменных век:
— Может быть, случайность, а скорее всего, координатор
в момент выполнения решения был обесточен. Труба же,
по словам свидетелей, выросла сразу после падения завода.
Лилов оглянулся на экспертов, ползающих возле трубы
со своей спецтехникой.
— Уже есть результаты?
— По трубе никаких. Масс-детекторы полей и частиц
молчат. Материал трубы науке не известен. Единственное,
что доступно исследователям, это возможность ощутить
ее материальность: наощупь она твердая и холодная. Что
касается завода... там сейчас работает бригада двигате-
листов и энергетиков. Посудите сами — куда могла деться
энергия МК-батарей? Допустить спонтанный разряд энергии
в землю мы не можем, на этом месте образовался бы при-
личный кратер. Разряд в воздух? Был бы повышен ради-
ационный фон... Ничего это^о нет. В то же время завод
полностью лишен запасов энергии, МК-батареи преврати-
лись в пыль, словно кто-то высосал из них весь гигаватт-
ный ресурс!
Лилов поморщился и отвернулся. Я его понял. Если экс-
перт не может разгадать причину аварии, это не только
задевает его профессиональное самолюбие, но и ложится
пятном на техсектор УАСС. Такие случаи были редки,
но настроение Лилова подобное соображение поднять
не могло. Как и эксперта Ларина, расследовавшего при-
чины катастрофы на Сааремском лифте. И того, кто рассле-
довал причины гибели чистильщиков на Ховенвипе. Не
слишком ли много «редких» случаев за последние полгода?
— Спасибо,— сказал я.— Значит, по-вашему, причина
аварии — мгновенная утечка энергии в...
— В подпространство,— с иронией закончил Лилов.—
Утечка куда? Абсурд! Поговорите с физиками, может быть,
в рдйоне Пскова мы открыли новое физическое явление?
76
Шутка начальника экспертной комиссии была из разряда
невеселых.
К нам подошел тот же парень по имени, Шарафутдин
и протянул белую пластинку звукозаписи.
— Адреса и телексы свидетелей аварии.
Поблагодарив, я обошел завод кругом, постоял рядом
с трубой, потрогал ее черную стенку: твердая, шершавая,
не холодная и не теплая, но ошутимо материальная. Зато
шип, вырастающий из трубы, оказался «студнеобразным»:
при касании он вдруг потерял свои очертания, расплылся
желеобразной массой и лишь через несколько секунд вос-
становил форму.
— Вот именно,— проговорил Лилов, наблюдая за
мной.— Кстати, обратите внимание.— Он подвел меня
к лесной опушке, где тоже работали эксперты. Я застыл,
изумленный.
То, что я издали принял за сосны и ели, таковыми не
являлись. То есть, несомненно, они были когда-то деревья-
ми, но в данный момент представляли собой карикатуры
на деревья, сплющенные, изуродованные, скрученные не-
известной силой в декорации к неизвестному спектаклю.
И в то же время они были зелеными, пропитанными сока-
ми, живыми.
— Любопытно,— медленно проговорил я, вспоминая
Ховенвип. И слова Лапарры о том, что события на Ховен-
випе могут быть связаны с событиями на Сааремаа.—
Весьма любопытно, если не сказать больше. Что ж, изу-
чайте, мне нечего сказать, кроме... вы, случайно, не верите
в колдовство?
Лилов шутку не принял, хотя я не очень-то и шутил.
Назад меня вез на триере все тот же, Шарафутдин, высадил
на окраине Пскова, в зону действия городской транспорт-
ной сети, и умчался.
После ужина я первым делом отправился по указанным
адресам свидетелей аварии на атмосферном заводе.
Первый из них, инженер-строитель Вадим Волкобоев,
жил в самом Пскове, в старинном — ему было не менее
полутораста лет — многоэтажном доме, первом из модуль-
ных зданий нового типа. Правда, в сравнении с современ-
ными зданиями дом выглядел несколько помпезно — все
же вкусы современников отличались от вкусов строителей
полуторавековой давности, да и материалы изменились,—
тем не менее дом был своеобразен — нечто, напоминающее
гроздь винограда,— и неплохо вписан в ландшафт старин-
ного города, города-памятника.
77
В день аварии Волкобоев работал с комплексом робо-
тов-диггеров на расчистке левого берега Великой — пред-
полагалось соорудить здесь пляж и водный стадион для
одного из детских учебных городков Пскова. Проверив
запуск программы и убедившись, что киберкомплекс начал
работу, Волкобоев собрался искупаться, и в это время по-
чувствовал охвативший его холод. К холоду прибавилось
еще и ощущение невосполнимой потери — абсолютно чуж-
дое натуре Волкобоева ощущение. Инженер осмотрелся
и увидел, как над рекой, метрах в двухстах от него, атмос-
ферный завод, к которому он привык как к детали пейзажа,
вдруг накренился, клюнул носом и врезался в берег реки.
— Ну, я и побежал,— закончил Вадим, пожилой, полный,
с залысинами.— Переплыл, значит, реку, думал, может,
спасу кого... не знал, что завод без людей. Одного, правда,
встретил. Странный такой парень, быстрый, а лицо какое-
то... равнодушное, что ли, безразличное. Я ему — привет,
есть кто живой? А он увидел меня, обежал завод, значит,
кругом, и исчез. Вот и все, собственно. Потом подбежал
второй, Сергей, кажется. Тут полезла эта труба, с шипе-
нием таким жутким... мы и вызвали ваших...
Я уже успел оценить способность хозяина делать в квар-
тире уют. Исподтишка, во время его рассказа, пытался
составить психологический портрет, отгадать главные черты
характера, но то ли проницательности не хватило, то ли
отвлекали мысли о случившемся, то ли Волкобоев был слож-
нее, чем казался на самом деле. Так и не запомнилось мне
в нем ничего существенного, кроме словечка «значит».
— А ощущения ваши «морозные» когда пропали? —
спросил я.
— Да вы знаете, не помню. Когда плыл — было холодно,
это точно, а потом...— Волкобоев пожевал губами.— Не до
ощущений, значит, было.
Я кивнул, вспоминая свои ощущения на Сааремском
пляже. Лапарра был прав, почерк аварии на заводе почти
полностью совпадал с почерком катастрофы на орбиталь-
ном лифте. Ощущение холода, таинственное исчезновение
энергозапаса завода и утечка энергии на лифте... Разве что
финалы аварий не совпадали: колючая труба, выросшая
за минуту, совсем не походила на «стрекозиные крылья».
А вот волшебное превращение леса в зоне аварии — это
уже ниточка к Ховенвипу. Прав Ян и в том, что направил
меня в Псков, это дополнительные данные к расследо-
ванию. Надо срочно послать стажера на Сааремаа, там тоже
должна появиться сила, изменяющая растительность.
78
— А роботы ваши? — вспомнил я.— Продолжали рабо-
тать без вас?
— В том-то и дело, что нет. Прихожу, а комплекс стоит,
автомат защиты вырубил, значит. До сих пор ломаю го-
лову — по какой причине. Пришлось восстанавливать пи-
тание.
— Скажите, а в лес на другом берегу реки, где упал
завод, вы не заходили?
— Я там все исходил, люблю грибную охоту.
— И ничего особенного до аварии не замечали?
Волкобоев недоуменно поднял брови.
— А что я должен был заметить? Лес как лес...
Так, ясно, что лес претерпел трансформацию во время
или после аварии, иначе Волкобоев заметил бы.
Я достал кнопку витейра Зо Ли, сдавил пальцами, и между
нами возникла объемная фигура чистильщика.
— Вы этого человека видели у завода?
— Его,— кивнул Волкобоев,— только одет он был по-
другому. А что? Он-таки виноват?
— Скорее всего, он, как и вы, оказался там случайно.
Но интересно было бы поговорить с ним. Встретите —
сообщите мне, пожалуйста, вот номер.
Попрощавшись с инженером, я отправился по адресу,
хотя было уже довольно поздно. Разговор с Сергеем Позд-
няковым не занял много времени. Он подтвердил все то,
о чем говорил Волкобоев, разве что субъективные его ощу-
щения были несколько иными: он, например, после падения
завода видел над рекой странные картины — не то летящие
огненные языки, не то громадных светящихся птиц.
Одна из «птиц» снизилась возле завода и превратилась
в шипастую трубу.
Я недоверчиво сощурился, и Поздняков торопливо
добавил:
— Не хотел говорить, но галлюцинациями не страдаю.
Так что хотите верьте, хотите нет...
Уже в двенадцатом часу ночи я вломился в кабинет Ла-
парры и застал его в позе Роденовского «Мыслителя».
— Как успехи? — спросил он, не меняя позы.
— Ты не ошибся.— Я сел напротив и с удовольствием
вытянул ноги.— Случай идентичен с катастрофой на Са-
аремском лифте. Только выросло там другое — труба с ши-
пами. Пощупать можно, измерить ничего нельзя. Однако,
по двум точкам нельзя построить график закономерности
какого-то явления.
— Почему ты решил, что имеются только две точки?
79
— Ах, так их больше? — с сарказмом удивился я.—
Простите, шеф, меня об этом никто не уведомил.
Лицо Лапарры осталось таким же угрюмо-спокойным,
как и всегда, но мне почему-то стало неуютно.
— В свое время получишь исчерпывающую информацию.
Какие особенности ты отметил на месте?
— Общим у свидетелей было ощущение интенсивного
похолодания. И вот что интересно: под Псковом в зоне
аварии видоизменился лес. Практически точно так же,
как и на Ховенвипе.
Лапарра поднял голову, взгляд его просветлел, словно он
только что понял, о чем идет речь.
— Биологи это подтверждают?
— Я не спрашивал, но это видно и непосвященному.
Я уточню. Выходит, смерть чистильщиков, взрыв лифта
на Сааремаа и падение завода у Пскова суть явления
одного порядка.
— Об этом говорить рано. Тебе. Что с Зо Ли?
— Ведет он себя по меньшей мере странно, нестандартно.
— Ага.— Лапарра помолчал.— Нестандартно. Тебя
не удивляет, что он появляется именно там, где потом
происходят аварии? Это хорошо, что удивляет. Меня
тоже. Интересно, не правда ли? Кстати, звонили из архива
Института социологии. Старший архивариус выразил
удивление по поводу того, что сотрудники УАСС отрывают
от дела целый сектор в поисках несуществующей инфор-
мации.
— Не понял.
— Люция дала туда запрос на поиск документов о «Су-
перхомо», и оказалось, что месяц назад ту же информацию
потребовал сотрудник нашего отдела Золин.
— Золин? Может быть, Зо Ли?
— Вероятно. Информации больше не нашлось. Кроме
того, звонили из нашего архива и передали, что месяц назад
ту же информацию запрашивали из американского фили-
ала «Аида», и все материалы, которые нашлись, были от-
правлены в Нью-Гэмптон.
— Так материалы все же были? И теперь они...
— У Зо Ли,— докончил Лапарра.— Вот мозгую, что
делать.
— Постой, но как же... архив обычно выдает дубликаты
документов, копии.
— Заказ из «Аида» был на подлинники.
Я почесал в затылке и попрощался с полноценным семи-
часовым сном.
80
ЛЮЦИЯ ЧИКОБАВА, ВОЕННЫЙ ИСТОРИК, ЧЛЕН СЭКОНА
Глядя снизу вверх на руководителя следственной комис-
сии отдела, я вдруг остро захотела увидеть Игната. Оче-
видно, потому, что главный следопыт, как его за глаза звали
сотрудники, чем-то напоминал Ромашина-младшего, то ли
строгим лицом, то ли ощутимо сильной фигурой. Заметив,
что я перестала его слушать, он остановился и махнул рукой.
— Иногда я жалею, что ты женщина.
— А что было бы, будь я мужчиной?
— Я бы стал женщиной,— улыбнулся главный следо-
пыт.— И мучил бы тебя, как ты других. Я прошу, Люци,
не лезь там на рожон. Расследование обстоятельств чьей-то
гибели — дело серьезное и опасное, а уж связанное
с «Аидом» — и вовсе не женское. Безопасники — мужики
тертые, профессионалы, им не впервой...
Главный следопыт СЭКОНа,— звали его Павел Жда-
нов,— был мне симпатичен и сдерживать себя умел. Почти
как Игнат. Вот откуда у меня ощущение, будто они
похожи.
— Хорошо, попробую не лезть на рожон,— вздохнула
я.— Хотя смертельно надоело ходить в теоретиках, которые
всегда бывают правы лишь относительно. Правы абсолютно
только экспериментаторы-практики. Знаешь, почему я не
хочу выходить за тебя замуж? Потому, что твоя забота
переходит всякие границы. Это надоедает очень быстро,
приедается. До связи, Паша, не сердись.
Я оставила Жданова, чувствуя облегчение, что наконец
смогла объясниться. В общем-то, он неплохой парень,
весьма перспективный, как говорит начальство. Мы дружим
уже третий год и я знаю все его плюсы и минусы. Да, он
отличный спортсмен, сдержанный, великодушный человек,
умный, но... без выдумки, что ли, без тех неожиданных
нюансов души, которые ведают оригинальными поворотами
поведения и факторами принятия решений. Как, например,
у Игната. Похоже, что Игнат близок к моему идеалу, пора
в этом признаться. И знаю-то я его всего несколько дней,
а уже готова и в огонь, и в воду... Ох, Игнат, Игнат, какой
рок столкнул меня с тобой? И почему так несправедливо
устроено: не ты жаждешь встреч со мной, как многие другие,
а я? Жажду наперекор гордыне, объяснимой для любой
красивой женщины. Я ведь знаю, что недурна и неглупа,
так в чем же дело? Ни жены у тебя, ни невесты,— девочка
Низа не в счет, детская привязанность, не больше,— но
и интереса особого в глазах твоих я не вижу...
81
Покинув здание ВКС (Рязань, парк Победы), я переоде-
лась дома (Джакарта, район Танджунгприок) в тюник
из дымчат о-сер ого индшифона, сколола волосы на виске
изумрудным бандо с белым пером, критически осмотрела
себя в зеркале и только тогда разложила на столике доку-
менты (копии, конечно), которые мне удалось отыскать
по делу «Демон». И в это время позвонил Игнат.
Выглядел он, как всегда, спокойным и уравновешенным,
однако я каким-то восьмым чувством угадала, что он озабо-
чен или встревожен.
— Заняты?
Взгляд Игната скользнул по мне, и я поняла, что выгляжу,
как павлин в клетке. Интересно, что он подумает? Я сижу
дома разодетая и жду гостя?
— Собралась поработать с документами,— пролепетала
я, злясь на себя за этот лепет.
В глазах Ромашина мигнул и погас веселый огонек.
— Это терпит?
— В общем-то, да...
— В таком случае жду вас в Мексикан-Хате. Потом
объясню зачем. Полчаса хватит?
Я подумала, вернее, сделала вид, что думаю.
— Хватит и двадцати минут.
Настроение у меня, несмотря на растущую злость, по-
ползло вверх, как столбик ртути в старинном термометре.
Игнат был первым в моей жизни мужчиной, кто, образно
говоря, владел копьем Геракла, раны от острия которого
залечивались прикосновением древка. Сам того не зная,
отношением ко мне Игнат то причинял боль, то усмирял
ее, а я не могла прямо сказать ему об этом.
В Мексикан-Хат я прибыла, успев переодеться, как и рас-
считывала, через двадцать минут после разговора с Игнатом.
Он ждал меня у выхода с Витольдом, стажером отдела,
которого называл варягом. Парню шел девятнадцатый год,
и он был бы интересен, если бы не подвижность лица, отра-
жавшего малейшие оттенки настроения. По-моему, для
мужчины это недостаток.
Игнат галантно поцеловал мне руку, и мы направились
к стоянке летного транспорта, разговаривая на ходу о вся-
ких пустяках вроде концертной программы эмоциоансамбля
«Четыре стихии»; кстати, Игнат на удивление эрудирован
в этой области. Он с рассеянным видом посматривал на меня
искоса, а потом вдруг спросил, чем я расстроена, и я поди-
вилась его чуткости: трудно увидеть в человеке зерно пло-
хого настроения, если он того не хочет.
82
— Это необъяснимо,— коротко ответила я.
Разговор прервался. О причинах вызова я не спраши-
вала, было ясно, что летим мы на Ховенвип. Подошли
к стоянке, Игнат предложил мне выбрать машину по своему
вкусу.
Не люблю водить комфортные пинассы и триеры типа
5<Шуо», снабженные кибер-няньками — так я называю
невыключаемые системы безопасности,— и в загородних
полетах предпочитаю водить юркие быстроходные машины
с неограниченным запасом хода и ручным управлением.
Таких машин на стоянке было всего две: серый каплевид-
ный «скат» и ярко-зеленый «дхаммакханд», похожий на
голову хищной птицы.
Игнат сунул в щель замка свой сертификат официала
УАСС — скоростные аппараты разрешалось водить не
всем — и мы влезли в кабину «дхаммакханда».
— Куда? — спросила я, нашаривая эмкан управления
и занимая место пилота.
— Северо-восток,— сказал Игнат,— подмигивая в сторо-
ну удивленного его решением стажера.— Пейнтед-Дезерт,
заповедник Ховенвип. Там нас встретят.
— Пристегнитесь,— посоветовала я, отвечая Игнату
понимающей полуулыбкой. Стажер не знал, что я когда-то,
еще до погранслужбы, работала испытателем летной тех-
ники на полигоне в Австралии.
Триер набрал высоту и плавно увеличил скорость.
Не буду описывать полет. По-моему, напарник Игната
впервые ощутил на себе, что такое скорость: я нарочно вы-
брала самый нижний горизонт, чтобы земля под нами слива-
лась в одну многоцветную полосу. Через двадцать минут
мы были над Ховенвипом. Я засекла на указанной Игнатом
частоте маяк посадочной площадки, но он попросил вдруг
подняться метров на восемьсот.
Поднялись, зависли.
— Теперь взгляните чуть влево, за те скалы.— Игнат
показал рукой.— Площадку видите? Что она вам напо-
минает?
Я несколько минут рассматривала в частоколе скал
ровное, как стол, пространство. Площадка была невелика —
три на четыре сотни метров — и усеяна ржавыми пятнами,
похожими на термические удары. В центре площадки видне-
лось правильной формы полукольцо, к которому вела невы-
сокая оплывшая насыпь. Насыпь кончилась у скал, окружа-
ющих площадку, но я разглядела, что именно в этом месте
стену скал прорезает ущелье. Дорога?.. Стартовая площад-
83
ка, вот что это такое. Причем очень старая, в наше время
старты грузовиков любого тоннажа не оставляют следов
на грунте.
— Похоже на старинный космодром,— сказала я.—
Вернее, на стартовую площадку грузовых ракет.
— Я предполагал нечто подобное,— кивнул Игнат.—
Видимо, «Суперхомо» был связан еще и с космическими
исследованиями. Вот где открывается поле для дополни-
тельного информационного поиска.
— Соседство стартодрома с лабораторией еще не говорит
об их связи,— возразил Витольд в манере Яна Лапарры. Ско-
рее всего, копирует бессознательно тех, кто ему нравится.
— Не говорит, но настораживает.— Игнат сел за пилота
сам.— Спасибо, Люция, сегодня нам не раз пригодится
ваш опыт военного историка.
Сели у разрушенной временем гряды рядом с тремя
куттерами и шеренгой машин непонятного мне назначения.
Вне кабины оказалось жарко, и я порадовалась, что одела
среднеширотный костюм с терморегуляцией.
Игнат, извинившись, отошел к группе людей, возившихся
в полукилометре от нас возле широкой металлической
колонны. Колонна вибрировала и гудела.
— Комбайн для шахтной проходки,— пояснил Витольд
в ответ на мой взгляд; отойти от меня и догнать Игната
он не решился.— Скорость проходки десять метров в час.
Пойдемте и мы.
Игнат уже подзывал нас к себе.
— Сейчас идем вниз, готовы?
— Вопрос излишен,— сухо сказала я.
Игнат молча пошел вперед, и я подумала, что, будь на
его месте Паша Жданов, не обошлось бы без оправданий
и извинений.
Вход под землю оказался рядом с грызущим камень
механизмом., Шахта была уже оборудована подъемниками,
и спуск вниз на глубину двухсот метров занял всего две
минуты. На дне шахты нас ждал мужчина небольшого роста,
скуластый, с твердым взглядом уверенного в себе человека.
Звали его Кит Дуглас. Это был тот самый чистильщик, с ко-
торым мы начинали разведку Ховенвипа.
Я впервые оказалась под землей, поэтому с интересом
стала разглядывать ровную и прямую пещеру, в которую
мы проникли через ее потолок. Пещера была освещена
люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам
через равные промежутки. По дну змеились разноцветные
кабели, стояли какие-то аппараты. Трое людей в таких
84
же оранжевых комбинезонах, как и у встретившего нас,
работали невдалеке у одной из стен пещеры.
— Метров сорок,— сказал Кит Дуглас, видимо, продол-
жая разговор.— Извините,— оглянулся он на меня,— что
напоминаю: подземелье не обследовано, будьте осторожней.
Фарди,— позвал он.
От группы работающих отделился долговязый парень
с дубленым мрачным лицом, кивнул мне, узнавая, поздоро-
вался с Игнатом за руку.
— Присмотри сзади.
Фарди угрюмо кивнул, не удивляясь. Так гуськом мы
и пошли: Игнат и Дуглас впереди, потом Витольд и я, по-
следним Фарди. Страховка чистильщиков общеизвестна,
но я с ней сталкивалась всего второй раз.
Ход вывел нас на балюстраду громадной полости в форме
идеального шара диаметром никак не менее трехсот метров.
Потолок полости был проломлен, и в пролом была видна
часть тоннеля, освещенного все тем же белым светом люми-
несцентов.
— В стенах — генераторы поля,— сказал Дуглас.— Вы-
ключены сравнительно недавно, с полгода назад. Питание
подводилось от автономного термоядерного реактора типа
«Токамак супер».
— Реактор до сих пор работает? — удивился Игнат.
— Работал в полностью автоматическом режиме, но
выработал ресурс и отключился.
По ступенькам лестницы, вырубленным в пористом мате-
риале стен сферы, мы спустились на дно полости. Запах
здесь стоял едкий и неприятный, отчего запершило в горле
и на губах появился металлически-горький привкус. Я на-
гнулась: пол сферы казался покрытым толстой шубой пыли
зеленоватого цвета, но это была не пыль. Дуглас накло-
нился тоже, ковырнул пальцем пол и легко выломал кусок,
пористый, как вспененный пластик.
— Гранит,— сказал он.— Был. Сантиметров десять —
как пенолит, потом постепенно возвращается к твердости
настоящего гранита.
— Похоже на след ТФ-удара,— пробормотал Витольд.—
Помнишь, я рассказывал о лаве на Сан-Мигеле?
Игнат повертел в руках рассыпающийся на хлопья ком,
понюхал и выбросил.
— Интересно. А что там? — Он кивнул на пролом в ку-
поле пещеры.
— Естественный ход. Пошли посмотрим.— Дуглас обер-
нулся.— Вы подождите здесь, пожалуйста.
85
Они поднялись на балюстраду, и голоса их вскоре донес-
лись уже из пролома в куполе.
— Не провались, здесь везде тот же «пенный» слой...
— И куда ведет ход?
— Это как раз самое интересное: выход расположен
точно над тем местом, где погибли люди, Шерстова.
Молчание.
— Как далеко отсюда выход?
— Три километра с небольшим...
Голоса постепенно стихли, доносился лишь звук шагов —
словно люди шли по хрустящему льду. Я с интересом огля-
делась, пытаясь представить, что находилось в этом шаро-
образном бункере.
— ТФ-удар,— повторил Витольд, растирая в ладонях
комок материала стены.
— Ошибаетесь,— неожиданно отозвался басом Фарди.—
«Молекулярное таяние» — нарушение молекулярных связей
вещества... Кит! — вдруг крикнул он.— Мне можно идти?
— Иди,— глухо донеслось сверху.
Фарди, ни слова не говоря, исчез. Мы с Витольдом обме-
нялись взглядами и засмеялись.
— Довольно мрачный товарищ,— сказала я.— Вы уже
разобрались, что это за бункер?
— Я здесь всего второй раз,— признался стажер.— А эта
полость вообще ни на что не похожа. Хранить здесь что-
нибудь неудобно, а лабораторию не разместишь.
— Ну почему же? — возразила я.— Если в стенах полости
стоят генераторы поля, то она была скорее всего хранили-
щем чего-то особо опасного, например, плазмы.
— Неплохая идея,— послышался вверху голос Игната;
я и не слышала, как он вернулся.— Поднимитесь сюда,
Люция.
Мы поднялись на балюстраду, потом по лестнице через
люк в потолке коридора выбрались в тоннель с неровными
стенами и полом, видимо, естественную пещеру. Игнат
стоял с Дугласом метрах в двухстах от нас, подсвечивая
себе фонариком под ноги.
— Осторожнее, смотрите, куда ступаете,— предупре-
дил он.
В скудном свете редких светильников мы приблизились
к стоявшим, и я увидела на полу и на стенах какие-то
бахромчатые наросты, ярко-розовые в свете фонаря и омер-
зительно живые при близком рассмотрении. Мне даже
показалось, что эти наросты, напоминающие по форме
сросшиеся морды летучих мышей, дышат и смотрят на нас.
86
— Знаете, что это такое? — спросил Дуглас, заметив
мою гримасу.— Это обыкновенный пещерный лишайник.
А выглядит так потому, что полгода назад мутировал, пре-
терпел биотрансформацию. Лес на плато сверху видели?
Игнат вам покажет. Зрелище, честно говоря, жуткое.
— Я поработаю в паре с Фарди,— сказал Игнат,— а Кит
проводит вас на место вашей основной работы, они нашли
не то архив, не то информарий...
— Ни то ни другое,— покачал головой Дуглас.— Раз-
меры маловаты. Но документы там кое-какие имеются.
Пойдемте разбираться?
— Ведите,— твердо сказала я, ощущая, как в душе появ-
ляется желание работать, быть полезной, и ожидание зло-
вещих тайн.
— Я найду вас,— сказал Игнат,— и буду недалеко.
Стажер неловко повернулся и наступил на розовый нарост
видоизмененного лишайника. Я отчетливо услышала слабый
тоненький вскрик...
ЯН ЛАПАРРА
Душ помог снять усталость, хотя полностью отстраниться
от действительности я, конечно, не мог. Да мне и не дали
бы этого сделать. В кабинете ждало сообщение Игната
о событиях на Ховенвипе, о новых находках. Кричащий
лишайник и трансформированный лес были самыми зага-
дочными и самыми тревожными из них. Мне вспомнился
отчет Гриффитса о ликвидации склада с оружием на острове
Диего-Гарсия в Индийском океане: на корпусах автоматов
и лазерных карабинов были выгравированы цинично-изде-
вательские надписи на английском: «Контроль над рождае-
мостью»... Интересно, встретим ли мы находки подобного
типа на Ховенвипе?
Я передал бразды правления отделом Первицкому, ска-
зал, что буду к вечеру, и убыл на американский континент.
Игнат встретил меня в шесть вечера в Мексикан-Хате,
откуда мы летели к Ховенвипу на грузовом куттере. По
дороге он поделился впечатлениями от подземелий запо-
ведника, но я видел, что его волнует другое. «Дракон»,
догадался я, карабин, из которого кто-то может выстрелить
в других людей... Но вслух я ничего не сказал, пусть повол-
нуется, это полезно после таких проколов.
Сели возле громадных серых холмов пыли и щебня.
С двух сторон площадку отгораживали скальные обрывы,
отороченные «мехом» лиственного леса, с третьей — верти-
кальная стена с узором пещер и ниш; четвертая открыва-
ет
лась на холмистое плато, край которого терялся в дымке
за горизонтом. Несмотря на вечерний час, было здесь душно,
жарко, от пыльных холмов несло зноем и пересохшим
болотом.
Я сначала побродил по обезображенному неизвестной
силой лесу, потом снова спустился вниз, ощущая гнетущее
беспокойство.
Бригада чистильщиков, выделенная Мартином, времени
зря не теряла. Плато было продырявлено в трех местах,
и возле каждой шахты трудились люди и роботы.
Игнат подвел меня к одной из них, подъемник унес нас
в недра плато. Жара сменилась холодом каменного склепа.
Выбрались на пересечении узких горизонтальных коридо-
ров-ортов явно искусственного происхождения. Орты осве-
щались белыми люминесцентами, на их стенах со следами
грубой обработки уже висели указатели: «Бункер», «Сейф»,
«Центр» и «Центр-2». Игнат уверенно зашагал в сторону
указателя «Центр».
Коридор вывел в небольшой естественный грот, перего-
роженный рыжей от ржавчины металлической стеной.
В стене чернел прямоугольник двери, сама дверь — из
толстой брони с орнаментом из выпуклых змеек — лежала
на полу грота. Мы вошли.
Помещение, открывшееся взору, было невелико: круг-
лое, с куполовидным потолком, вдоль стен — потухшие
пульты и панели индикации, устройства скоростной печати,
над пультами — экраны разного калибра, преимущественно
разбитые. Пять кресел, три столика с ножками в виде ска-
зочных драконов. Но не это приковало мое внимание. На
полу, захламленном битым стеклом, осколками пластмассы,
коробками, бумагой, гильзами, в разных позах лежали
четыре скелета. Одежда на них полностью истлела, лишь
на одном сохранились лохмотья черного цвета. В руках
скелеты держали старинные пистолеты, вернее, их ржавые
слепки, время не пощадило и металл. В двух креслах у пуль-
тов тоже сидели скелеты, у одного на костях коленей лежал
автомат. Я представил, какая драма разыгралась здесь около
двух веков назад.
— Убиты,— сказал Игнат, наблюдая за мной.— По всем
признакам, мы обнаружили имйератив-центр «Суперхомо».
Сюда сходятся цепи сигнализации и управления всеми
бункерами, благодаря чему мы обезвредили многие ловуш-
ки, рассчитанные на непрошеных гостей.
— Может быть, их ухлопали по приказу? — предпо-
ложил я.
88
В зал вошел низкорослый Дуглас. Под эмблемой «Аида»
на его рукаве выделялся шеврон руководителя группы.
— Добрый день. Вы правы, их уничтожили по спецпри-
казу. С тех пор в подземелье никто не проникал.
— Понятно,— сказал я.— Последние хозяева лаборато-
рии решили не рисковать. За что же их убили?
— Эти уже не ответят.— Дуглас кивнул на скелеты.—
Может быть, прояснят дело документы? Мы нашли два
хранилища, в одном архив, в другом техническая библио-
тека, в ней работает ваша Люция. Архив с трудом просве-
тили, там броня в два метра толщиной, но открыть пока
не удалось.
— Пошли посмотрим.— Игнат повернулся к выходу.
В коридоре он уверенно направился в сторону указателя
«Сейф».
Через сто метров коридор повернул налево, в его стенах
изредка открывались глубокие ниши и узкие ответвления.
Издали доносились голоса, металлические лязги и преры-
вистое гудение. Впереди мелькала спина кого-то из чистиль-
щиков. Человек оглянулся и тут же свернул, а Игнат вдруг
насторожился, я увидел это по его напрягшемуся лицу.
— Ты что? — вполголоса спросил я.
Он остановился у бокового прохода, куда свернул идущий
впереди, прислушался.
— Могу поклясться... подождите здесь.— Он шагнул
в узкий коридорчик, исчез в темноте. Ни звука, ни шороха,
тишина, словно не человек шел, а его тень.
Я переглянулся с Дугласом. Не знаю, о чем думал началь-
ник аидовцев, но у меня мелькнула мысль о Зо Ли. В этот
момент из бокового хода донеслось шипение, возглас
Игната, и на нас выплеснулась волна такого зловония, что
меня чуть не вывернуло наизнанку. Следом выскочил Игнат,
зажимая нос рукой.
Задыхаясь от кашля, мы отбежали по коридору метров
двадцать, но волна запаха погнала нас дальше, пока мы
не наткнулись на одного из чистильщиков, копавшегося
в груде снаряжения. Он с удивлением посмотрел на нас,
принюхался, ни слова не говоря, разворошил кучу снаряже-
ния и достал респираторы.
— Этилмеркаптан,— глухо сказал из-под маски Дуглас
и засмеялся.— Игнат, очевидно, спугнул скунса.
— Откуда здесь скунсы? — с недоумением спросил я.—
На глубине свыше ста пятидесяти метров под землей?
— И все же мы нашли семейство скунсов. Сначала ду-
мали, что сработало одно из хитроумных устройств защиты
89
лаборатории, удар запахом по обонянию действует не хуже
дубинки, однако — скунсы...
Игнат покачал головой, задумался.
— Зо Ли? — спросил я негромко.
— Я мог и ошибиться. Что ему здесь делать?
Помолчали. Дуглас в это врему привел команду подчинен-
ных, и те принялись дезодорировать коридор. Через чет-
верть часа вонь исчезла, хотя желудок все еще не мог
забыть тошнотворного запаха, в котором, казалось, смеша-
лись все гнусные запахи гниения пищевых отбросов и раз-
ложения трупов животных...
— Ф-фу! — выдохнул Игнат, снимая респиратор.—
Пойду все же проверю.
Он исчез и вскоре вернулся, сопровождаемый Дуг-
ласом.
— Никого, там дальше тупик, ничего не видно. Пошли.
— Погоди,— остановил я Игната.— Человек ведь туда
заходил? Куда он делся? Ты не ошибся коридором?
Ромашин посмотрел мне в глаза и бросился назад. Он
понял: вошедший в боковой проход человек не мог выйФи
через другой выход, раз коридор заканчивался тупиком.
Мы тоже никого не видели. Значит, либо незнакомец полу-
чил такую дозу этилмеркаптана, что потерял сознание,
либо... он не хотел, чтобы его видели.
Я подбежал к тому месту, где мы видели неизвестного.
Ничего не понимавший Дуглас рысил сзади. Из коридора
вышел Игнат, подсвечивая путь фонарем.
— Никого. Странно.
— Проверь другие коридоры, может, он вошел не сюда.
— Проверил, тупики. Но он вошел в этот, я помню
точно.
— Что с вами? — полюбопытствовал Дуглас.— Что вы
обнаружили?
— Здесь все коридоры заканчиваются тупиками? —
спросил я.— Нет выхода в параллельные штреки?
— Есть, конечно, хотя точно не помню, в каком месте.
По-моему, какой-то из ближайших ортов ведет к парал-
лельному тоннелю.
Игнат нырнул в проход, где его атаковал испуганный
скунс.
Коридорчик заканчивался тупиком: бугристая, фиоле-
тово-коричневая стена, ничем не отличающаяся от стен
штрека. Но Игнат сунул руку в эту стену — и она по локоть
вошла в «камень». Инспектор хмыкнул, пошарил рукой,
и стена исчезла. Коридор здесь не кончался, уходя куда-то
90
в полумрак. На ладони Игната лежал плоский брусок с око-
шечком и тремя кнопками.
— КОТ,— сказал он.— Как я сразу не догадался...
КОТ — это «конструктор теней», стандартный аппарат,
создающий видеоизображение любого предмета, он может
воспроизвести — в зависимости от программы — даже тело
человека в движении и применяется весьма широко — от
театра, для быстрой смены декораций, до косморазведки.
Здесь он кому-то понадобился для маскировки коридора,
создал видимость глухой стены.
— Ерунда какая-то! — сказал сзади озадаченный Дуг-
лас.
Он был прав. Логики в происшедшем я пока тоже не ви-
дел. Допустим, это был Зо Ли, неуловимый, вездесущий,
чем-то или кем-то напуганный, скрывающийся даже от
друзей, и от нас тоже. Но зачем ему возвращаться на Ховен-
вип? Что он может здесь искать? Стоп! Как это что? Он уже,
бесспорно, владеет какой-то тайной «Суперхомо», но этой
тайны ему мало! Есть еще что-то, необходимое ему позарез,
и это «что-то» находится в данный момент здесь!
— Связь с поверхностью есть? — повернулся я к Дугла-
су.— Немедленно перекрыть выходы из подземелья! Никого
не выпускать, вплоть до применения силы! Организуйте
прочесывание всех коридоров. Только...— Я помедлил.—
Пожалуйста, осторожнее. Скорее всего, это все-таки Зо Ли.
Другому просто незачем торчать на Ховенвипе.
Дуглас продиктовал по рации мой приказ и бегом напра-
вился к своим людям. Игнат побежал следом.
Запоздалая реакция, подумал я, он настороже и не будет
ждать, пока его накроют в подземных лабиринтах...
Я оказался прав. Прочесывание подземелий лаборатории
ничего не дало, хотя чистильщики применили всю свою
технику по отысканию новых, неизвестных ходов и пещер.
Зо Ли ушел. Он, очевидно, ушел сразу же, как только раз-
рядил в Игната дапль — пистолет запахов, баллончик
из-под этилмеркаптана потом нашли в клетке ближайшего
подъемника.
— Вот так скунс! — почесал в затылке Дуглас.— Но
зверюшек мы, честное слово, видели.
Это могло быть и совпадением, а могло быть и работой
того же КОТа, неизвестный конспиратор пользоваться им
умел.
Архив лаборатории — или, как его назвали чистильщики,
«Сейф» — открыть в этот раз так и не удалось. Мыс Игна-
том поговорили с Люцией,— она тоже ничем похвастать
91
не могла, в библиотеке оказалась литература по всем от-
раслям науки от психологии до космологии, и только,—
и улетели с Ховенвипа поздно ночью по местному времени,
так и не дождавшись результатов.
В Москве шел четвертый час дня, и я решил провести
совещание по делу «Демон». Игнат в шутку называл такие
совещания брифингами. Однако не успел я начать, как
позвонил Ромашин-старший.
— Очень хорошо,— сказал он, бегло оглядев компа-
нию.— Как раз все, кто нужен. Прошу ко мне.
Виом погас, я посмотрел на Игната. Тот пожал плечами:
мол, ты же начальник отдела.
— Что ж,— сказал я.— Шеф приказал быть. У него и по-
говорим.
В кабинете директора уже сидели трое: старший эксперт
техцентра УАСС Младен Лилов, его я знал хорошо, хотя
он был доступен лицезрению практически только на опера-
тивке у директора, и суровый на вид незнакомец, седоголо-
вый, с залысинами, худой, длиннорукий и нескладный.
— Садитесь.— Ромашин кивнул на стулья.
Я бегло оглядел свою «гвардию»: Игната, Первицкого,
Витольда Сосновского — и пожалел, что не дал Игнату
в помощники более опытного инспектора еще в начале
работы. Расселись. Директор тронул сенсор, стена слева
превратилась в кабинет с таким же столом-пультом. За сто-
лом сидел Мартин Гриффитс, напротив — уже знакомый
мне Кит Дуглас.
—- Начнем,— сказал Ромашин и посмотрел на меня.—
Докладывайте, Ян. Дело номер одиннадцать: «Демон».
Краткую историю, меры, выводы, предложения.
Из всех присутствующих только Лилов и худой незна-
комец не были в курсе событий, и мой рассказ предназна-
чался, очевидно, им.
Я быстро и сжато пересказал историю дела «Демон».
С минуту в кабинете было тихо, потом Филипп сказал:
— Это поле событий. Ваши выводы, обобщения?
Выводов и обобщений у меня не было, были только пред-
положения, нуждающиеся в проверке. Не люблю скоро-
спелых заявлений и быстрых действий в таких делах,
тем более, что застряли мы пока на периоде накопления
информации, по Игнату — на «периоде накопления тумана».
Надо было думать, размышлять, разрабатывать рабочий
вариант, и лишь потом обобщать, делать выводы и предло-
жения. Поэтому я уклонился от прямого ответа и рассказал
о принятых отделом мерах.
92
Филипп улыбнулся глазами, он меня понял.
— Ясно. В данном деле наиболее тревожны следующие
моменты: совпадение биоаномалий на Ховенвипе и в месте
падения атмосферного завода под Псковом, стрельба из
«дракона», изъятие информации о «Суперхомо» из архивов
Управления и Института социологии Земли, осведомлен-
ность таинственного похитителя «дракона» о работе отдела
безопасности. Если это не Зо Ли, то кто? Если Зо Ли, почему
не объявлен его целевой розыск?
— Не было уверенности, что Зо Ли замешан во всех этих
событиях, да и сейчас нет.
— Сегодня, сейчас же дать ориентировку по розыску
Зо Ли, составить его идентификат личности и разослать
всем линейным отделениям правопорядка. Одна его стрель-
ба говорит о том, что он социально опасен. Разберитесь,
зачем он стрелял, какие цели преследовал. Кстати, он дол-
жен быть каким-то образом связан с отделом комплектации
и снаряжения Даль-разведки. Патроны к «дракону», писто-
лет дапль с этилмеркаптаном, аппаратура КОТ... Начните
поиск и с этой стороны. Возможно, выйдем на того, кто
ему помогал. Теперь главное. Почему вы думаете, что ава-
рии, известные нам, тоже дело рук Зо Ли?
— Я так не говорил,— запротестовал я; у меня внезапно
резко и сильно заломило в висках — как всегда, в самое
неподходящее время.
— Ну не так, но смысл тот же. Основания?
— Фактов у нас действительно нет,— сказал я сухо.—
Могу предложить гипотезу, объясняющую почти все. Во
время разыгравшейся на Ховенвипе трагедии Зо Ли слу-
чайно овладел неким фактором, назовем его фактором «Д»,
который является конечным результатом деятельности
лаборатории «Суперхомо». С его помощью он и совершает
«диверсии» — те самые необъяснимые с точки зрения логи-
ки аварии.
— Малоубедительно, Ян,— прогудел Гриффитс.
— Говорил же — фактов нет,— разозлился я.— Это
гипотеза. Предлагаю использовать ее в качестве прики-
дочного варианта дела. Не нравится — предлагайте свои
версии.
— Ты сказал, что твоя гипотеза объясняет почти все,—
проговорил Первицкий.— Почему «почти»?
— Потому что она подразумевает несколько вопросов
типа «зачем?» Зачем, например, Зо Ли творить с помощью
фактора «Д» безобразия с риском попасться на месте пре-
ступления? Он же прекрасный работник... был, во всяком
93
случае. Все о нем отзываются хорошо. Второе: зачем он
стремится проникнуть в подземелья «Суперхомо?» А именно
это он и пытается сделать. Такое впечатление, будто он
знает о лаборатории нечто такое, чего не знаем мы, и хочет...
что? Завладеть новым фактором «Д»? И третье: зачем он
стрелял в Игната со стажером?
— М-да,— сказал Гриффитс после недолгого молча-
ния.— «Суперхомо» — твердый орешек. Но исследования
лаборатории не закончены, и мы надеемся найти сведения,
проливающие свет на все загадки.
— Я тоже надеюсь,— вставил Филипп.— То, что Зо Ли
неким образом связан с авариями и катастрофами, еще
предстоит доказать. Вполне вероятно, что речь здесь идет
о новом физическом явлении. Но не исключена возмож-
ность, что это...
— Пришельцы,— серьезно сказал Игнат.
— Вот именно.— Ромашин-старший остался невозму-
тим.— Веселого тут, кстати, мало. Вспомните интуссусцеп-
цию букового леса на Ховенвипе. Ни один из земных факто-
ров так повлиять на лес, изменить его так сильно за считан-
ные секунды или минуты не мог. На плато рядом с подзем-
ным хозяйством лаборатории обнаружен космодром.
Почему бы «Суперхомо» не быть связанной с космическими
исследованиями? Работала она под эгидой Института воен-
но-космических исследований и могла экспериментировать
с чем-то или с кем-то в космосе. Помните, полтора века
назад на Луне был обнаружен объект «Зеро»? Об этом
тогда много писала западная пресса, еще до Соединения...
Ну, конечно, откуда вам помнить дела давно минувших
дней. Дело в том, что с этим объектом работала одна из
тайных лабораторий Пентагона; вдруг это была именно
лаборатория «Суперхомо»? Поднимите архивы еще раз,
поищите, с этой стороны мы быстрей выйдем на разгадку
лаборатории. Итак, если вы не хотите делать выводы, по-
пробую я.
Дело под кодовым названием «Демон» движется слишком
медленно. Действия неизвестного стрелка подпадают под
статью «объявлен вне закона». Отсюда — усилить меры по
розыску, пока не произошло более тяжкого преступле-
ния. Ускорить исследования «Суперхомо», направить туда
наиболее опытных специалистов. Материалы подавать мне
на стол через каждые шесть часов (Гриффитс кивнул).
Для исследования феномена «Демон», или, как его назвал
начальник отдела, фактора «Д», то есть собственно причин
аварий, привлекаются группы экспертов и научни... э-э,
94
ученых техцентра под руководством Младена Лилова и док-
тора физики Вахтанга Басилашвили.
Вот кто этот седой и длиннорукий — физик, научник
техцентра, если вспомнить общепринятый в Управлении
жаргон.
— Вопросы? — сказал Филипп.
— Один,— снова вмешался Игнат.— Не лучше ли на-
звать операцию «Чеширский кот»?
Ромашин-старший посмотрел на него, потом на меня.
— Пусть решает начальник отдела. Добавлю: не плодите
гипотез. Безжалостно отсекайте ненужное, отвлекающее
в сторону. Бритва Оккама — наше самое мощное оружие.
На расследование даю сроку...— он на мгновение задумал-
ся,— пять дней. Все свободны.
В коридоре я сказал Игнату вполголоса:
— Дерзить отцу — последнее дело, мальчик, это плохо
кончается.— Повернулся к остальным.— Прошу в мой каби-
нет, коллеги, договорим.
Предстояло построить схему взаимодействия с подклю-
ченными к делу организациями, уточнить обязанности
и наметить план работы на те пять дней, которые дал нам
директор Управления.
ИГНАТ РОМАШИН
Басилашвили и Лилов оказались дотошными мужиками.
Только к обеду они перестали терроризировать вопросами
меня и Лапарру, и оба мы наконец вздохнули с облегчением.
— Попытайся все же сначала узнать, почему Зо Ли
стрелял в вас,— сказал Ян, морщась от головной боли.
Для меня его болезнь — новость, он никогда не жаловался,
а тут вдруг признался.
— Хорошо,— сказал я.— У меня уже есть кое-какие
соображения по этому поводу, проверю — сообщу.
— Во-вторых, перекройте с Дугласом подступы к «Су-
перхомо», но так, чтобы со стороны это не было заметно.
Подключаю к тебе группы Дайниса и Видова. Третье:
проверь отдел подготовки экспедиций Даль-разведки, твой
отец прав — утечка информации происходит вероятнее
всего там. И последнее: возьми у Первицкого перечень
странных аварий по Америке, Атлантике и Европе и проверь
районы аварий на предмет биоаномалий. Появятся сообра-
жения — доложишь.
— Значит, интуиция меня не подвела: ты дал мне не всю
информацию.
Лапарра снова поморщился, с силой потер виски.
95
— Я хотел проверить сам, но не успеваю. Не нравится
мне экивок твоего отца на космос. Причем тут события
столетней давности? Объект «Зеро»? Ну, с этим я сам раз-
берусь. Занимайся своими делами и побыстрее заканчивай
«копить туман», пора намечать вектор основных усилий по
«Демону». Пять дней — слишком малый срок для расследо-
вания такого дела.
Я кивнул, помолчал.
— Что у тебя с головой? Надеюсь, ничего серьезного?
Лапарра вскинул на меня глаза, криво улыбнулся.
— Предлагаешь «поплакаться в жилетку», так тебя пони-
мать? Спасибо. С головой у меня действительно не все
в порядке, побаливает, результат давней травмы... про-
йдет.— Он подозрительно посмотрел мне в глаза.— Что,
заметно? Плохо выгляжу? С чего это ты такой заботливый
с утра?
Обидный вопрос, но тон его запрещал обижаться. Лапарра
явно был не в форме сегодня, мог бы и в «жилетку попла-
каться», я бы понял. Отец как-то сказал, что спасателями
становятся по зову сердца, а не из доводов разума, и уж
тем более не из-за «романтики риска». Еще он сказал, что
если вдруг захочется отдохнуть от этой работы, значит,
выработан ресурс доброты, значит, пора уходить из Управ-
ления. Яну еще далеко до этого, тем не менее, забота и под-
держка нужны и ему.
Он все еще смотрел на меня вопросительно, потом выра-
жение глаз изменилось, они стали печальными и усталыми.
— Ладно, иди,— проворчал он.— Благодарю за заботу.
Я ушел из кабинета, унося в душе согревающее чувство
взаимопонимания. Надо все же поинтересоваться в мед-
центре, опасны ли его боли. Не может быть, чтобы это было
неизлечимо.
В отделе я первым делом сообщил соседям приятную
весть, что они вместе со своими опергруппами теперь нахо-
дятся в моем непосредственном подчинении. Дайнис и Ари-
старх не возражали, прекрасно разбираясь, когда я шучу,
а когда нет. Дайниса я сразу направил на Ховенвип для
блокировки выходов и входов «Суперхомо», а ребят Видова
и стажера послал по местам событий, имевших место в Аме-
рике, Атлантике и в Европе после трагедии на Ховенвипе,
взяв у Первицкого список происшествий с участием Зо Ли.
— А ты,— сказал я сам себе,— умри, но найди причину
ненависти к нам неизвестного стрелка!
Лапарра был уверен, что стрелял Зо Лй, но я пока этой
его уверенности не разделял. Вспомнился термин «сфинк-
96
тура» — коэффициент неизвестности. «Сфинктура души»
Зо Ли мне тоже была неизвестна, но натура его из бесед
с сослуживцами и из личного дела вызывала симпатию,
никакой «психопатологии» в его прежнем поведении не
ощущалось, да и рапорт главврача медцентра УАСС, где мы
все были на учете, категорически утверждал, что Зо Ли
абсолютно нормальный человек, в роду которого не было
выявлено больных с передающимися по наследству нару-
шениями психики.
Смущали, правда, два обстоятельства: то, что врачи знали
генеалогию Зо Ли до определенного предела, ниже которого
предки чистильщика вполне могли оказаться больными,
и то, что в личном деле черным по белому было написано —
«пассионарность к власти». Я полистал справочник и нашел,
что пассионарность — это характерологическая доминанта,
непреоборимое внутреннее стремление, чаще неосознанное,
к осуществлению какой-либо цели. Не очень украшающая
человека характеристика, но и не такая уж страшная, если
работают сдерживающие центры, а у Зо Ли они работали...
до катастрофы.
— До катастрофы,— повторил я.— А после? Травма
головы, например,— вот вам и причина нарушения психики!
Нечаянный поворот к этой самой «пассионарности к
власти»...
Нет, как бы он ни был мне симпатичен, но психопатоло-
гию Зо Ли сбрасывать со счетов нельзя. В этом случае
меняется лишь формула оценки его действий, суть остается
той же — «вне закона».	*
Пообедав, я вдруг вспомнил об объекте «Зеро» и решил
навести справки независимо от Лапарры. Интересно, почему
отец связал воедино «Суперхомо» и объект «Зеро»? Неуже-
ли только из-за того, что компания бравых ребят из Пента-
гона обслуживала все военные лаборатории? И вообще, что
это за история с объектом «Зеро»? Ничего раньше не
слышал...
И я пошел в архив. А в коридоре нос к носу столкнулся
с Дениз.
— Или я грежу, или ты сестра Витольда,— сказал я
неосторожно с радостным удивлением. И тон моего возгласа
заставил щеки Дениз вспыхнуть.
— Решила навестить брата,— проговорила она своим
низким контральто, от которого нежность вскипала у меня
в душе и пенящейся волной ударяла в голову, прося язык
перевести ее в слова.— Он уже две ночи не появляется
дома.
4 в. Головачев
97
— С ним все в норме,— отрапортовал я.— Успокой мать,
сегодня он будет спать дома.
Я невольно сравнил Дениз и Люцию. Ценю в женщине
чистоту, непосредственность, готовность к ответной ласке,
нравственный контроль и нечеткое представление о своей
красоте. Люция же, в отличие от Дениз, обладая первыми
четырьмя достоинствами, слишком хорошо знала себе цену.
Она была безусловно красива, но ее красота обжигающая,
с характером пляшущих языков пламени. Такая красота
беспокойна, держит в напряжении и неуверенности в завт-
рашнем дне. А красота Дениз тихая, даже не очень замет-
ная с первого взгляда, но чем больше к ней присматри-
ваешься, тем больше она завораживает... Считайте это
признанием, инспектор.
— Я тоже порядочная свинья,— сказал я смело, зная,
что от истины недалек.— Не звонил двое суток.
— Трое...
Я изобразил раскаяние.
— Вот видишь! Но у нас тут такое наклевывается, что
некогда умываться. Не оправдываюсь, констатирую факт.
А чтобы компенсировать вину, предлагаю сегодня вечером
встретиться в парке в восемь. Идет? Программа твоя.
— Идет. Опоздаешь — снова приду в Управление. Иди
по своим делам, я же вижу — спешишь.
Не удержавшись, я чмокнул Дениз в щеку, вскинул руку
и пошел прочь. А потом с полдороги вернулся и сказал
серьезно:
— Закрой глаза, загадай желание — и оно исполнится.
Дениз послушно закрыла глаза, и я поцеловал ее в губы...
В архив я вбежал вприпрыжку, изумив сослуживца,
идущего навстречу. Отыскал свободный стол и набрал шифр
запроса.
— Нужны данные по космическим исследованиям начала
позапрошлого века. Луна, море Спокойствия, объект «Зеро».
— Ряд Бэ-Аш, массив сто тридцать пятый, код сорок
три сто семьдесят,— ответил киб-регистратор.
Сведения об объекте «Зеро», дошедшие до нашего време-
ни, оказались скудными. То ли потому, что в свое время
были засекречены и спрятаны, то ли по причине тривиаль-
ной — часть документов не выдержала испытания време-
нем. Вот что я прочитал.
В две тысячи девяносто шестом году работники частной
космической компании «Демоны мрака», сотрудничавшей
с военными фирмами, занимаясь разработкой рудников
редкоземельных элементов в районе моря Спокойствия
98
на Луне, наткнулись на глубине километра на громадный,
около четырехсот метров в поперечнике, шар. Автоматы-
комбайны, ведущие прокладку штреков, остановились: водо-
плазменные буры не брали его оболочку. Начали дока-
пываться, в чем дело, просветили породы, обнаружили шар.
Поскольку идеальная форма и неизвестный материал обо-
лочки объекта явно указывали на его искусственное проис-
хождение, открытие было засекречено, и научная общест-
венность Земли так ничего и не узнала, кроме самого факта
находки. Исследования объекта «Зеро» вели сначала
лаборатории компании «Демоны мрака», а потом Институт
технологии военно-космических сил блока капиталистиче-
ских государств. Результаты исследования канули в неиз-
вестность, а рудник с объектом «Зеро» в один прекрасный
день взорвался, и теперь в том месте располагается воронка
диаметром около трех километров. Вот и все.
Я перечитал сообщение и отправился на Ховенвип. По
пути довольно придирчиво перебрал варианты — как могли
сотрудничать Институт технологии военно-космических сил
и лаборатория «Суперхомо», но ничего путного не придумал.
Объект «Зеро» не вписывался в прошедшие на Земле
спустя сто десять лет события. Идеальный шар, почти рав-
ный по возрасту Луне! След древнейшего во вселенной
разума? «Зерно жизни», сброшенное неизвестными сеяте-
лями и не сумевшее прорасти за миллиарды лет? Здесь моя
фантазия истощилась, уткнувшись в барьер штампов мыш-
ления.
Встретивший меня Дуглас был чем-то взволнован.
— Мы все-таки взломали «Сейф»,— сказал он, ведя меня
по лабиринту подземного хозяйства «Суперхомо»,— но не
учли, что хозяева сильно не хотели, чтобы кто-то посторон-
ний в этот «Сейф» проник. Это несомненно архив. В кон-
тейнерах — блоки кассет магнитозаписи, есть и документа-
ция на бумаге, вернее, была. Мы вскрыли один из неповреж-
денных контейнеров, внутри прах либо пустые кассеты.
Сработали устройства уничтожения.
Мы подошли ко входу в «Сейф» — арка в виде целующих-
ся динозавров, вырезанная лазерами дверь с выпуклыми
змейками, у двери робот-проходчик с набором лазерных
насадок-сопел. Внутри кубического помещения крошево
пластмасс и стекла на полу. Запахи здесь витали кислые
и неприятные. В глубине помещения люди в знакомых
оранжевых комбинезонах устанавливали над одним из
контейнеров решетки гамма-голографа и неизвестную мне
аппаратуру. Контейнеры соединялись трубами пневмопочты
4*
99
и пучками кабелей. В углу между ними я заметил нишу
с двумя темными пультами, разбитые экраны дисплеев.
Дуглас принял мое молчание за недовольство и виновато
развел руками:
— Лазер — самый простой и быстрый способ, а времени
у нас мало. Код замка оказался слишком сложным, причем
рассчитанным на биологические особенности какого-то
конкретного человека в прошлом. По-видимому, только этот
единственный сторож и мог открыть дверь архива снаружи...
Попробуем теперь узнать содержимое контейнеров, не
вскрывая. Может быть, механизмы уничтожения документов
у каждого контейнера индивидуальные.
— Попробуйте,— вздохнул я: сказать мне больше было
нечего.— Вход здесь только один?
— Есть второй, аварийный люк. Замок там проще, на
электронике, но питание давно сдохло, так что и там при-
шлось бы резать.
— И куда ведет коридор от люка?
— Это и не коридор вовсе, а естественный лаз, он выходит
в стене обрыва неподалеку от того места, где вас обстреляли.
Я задумался. Какая-то неоформившаяся мысль зудящей
мухой беспокойства вторглась в мои размышления. Кон-
тейнеры... где-то я видел подобные этим... Стрелок из
«дракона»... Вход в архив... Нет, сначала контейнеры.
Я подошел ближе, осмотрел продолговатый ящик высотой
в мой рост. Линия, разделявшая ящик на две части, какие-то
встроенные в него цилиндры, окошко из черного стекла,
под окошком вязь знаков и цифр и нечто вроде эмблемы:
переплетенные латинские буквы в черном треугольнике.
— Такие контейнеры применялись для транспорти-
ровки грузов на модульных космических кораблях,— сказал
Дуглас.— Ну что, показать, где выходит лаз из «Сейфа»?
Я с сожалением выпрямился. Подсознательное ощущение
какого-то открытия ушло.
Мы вылезли в раннее утро Ховенвипа, и Дуглас показал
мне пещеру, где выходил на поверхность ход из архива
лаборатории. Я хмыкнул, недоверчиво осмотрел пещеру.
Сомнений не было — именно из нее неизвестный обстрелял
нас с Витольдом из «дракона». Совпадение? Не может быть
таких совпадений, если учесть информированность стрелка
о делах на Ховенвипе.
Лаз выходил в ста метрах от входа в пещеру на высоте
метра, и я не обратил на него внимания при первом осмотре
с Витольдом: мне с моими габаритами пролезть в него было
бы затруднительно.
100
— Вы этот аппендикс проверили?
— Еще нет,— помолчав, ответил Дуглас.— На объемной
карте он виден отчетливо, по-моему, пуст.
— И все же проверьте на всякий случай, пожалуйста.
Побродив с полчаса, мы ничего нового не обнаружили, но
сам факт связи пещеры с важнейшим объектом лабора-
тории давал известную ниточку для дальнейших размышле-
ний. Стрелок не хотел, чтобы его застали в этом месте,
а может быть, и прятал что-нибудь в узком каменном кори-
дорчике.
Я зашел в библиотеку, побеседовал с Люцией, недоволь-
ной своей работой, вернее, отсутствием ощутимых резуль-
татов, и покинул Ховенвип. Пока добирался в Управление,
думал о том, что мне сообщил Дуглас о контейнерах. Кос-
мические перевозки... космодром на плато, рядом с под-
земельями «Суперхомо», железная дорога, соединяющая
один из выходов из подземелий с космодромом — именно
на нее я наткнулся в ущелье, до встречи со стрелком...
Лаборатория была связана с космическими исследованиями
и с Институтом технологии военно-космических сил. Я вдруг
вспомнил эмблему на контейнере: черный треугольник
и буквы G. D.— «Gloom Demons», «Демоны мрака», частная
космическая компания по разработке радиоактивных
месторождений... и объект «Зеро»...
— Гоп-ля! — сказал я вслух, не обращая внимания на
удивленные взгляды прохожих. В этот момент я был гений!
Связь «Суперхомо» и объекта «Зеро» существовала! Вернее,
лаборатория каким-то образом была связана с компанией
«Демонов мрака», а это уже говорит о многом. Интересно,
как отец смог догадаться о связи «Суперхомо» с «GD»?
Интуиция? Опыт? Сумма знаний? Вот уж кого, действитель-
но, можно назвать гением. И не потому ли он дал название
операции — «Демон»?
В отделе я немного успокоился, сожалея, что позволил
себе расслабиться, и вызвал Лапарру. Начальник отдела,
изредка моргая, выслушал меня внешне спокойно.
— Все? — спросил он, когда я закончил.
Я кивнул, предчувствуя головомойку.
— Чем я приказал тебе заниматься?
— Стрелком, отделом подготовки экспедиций...
— Уже есть результаты?
— Пока нет.
— Выходит, ты просто растратил время на никому не
нужное дублирование. Я же сказал, что займусь объектом
«Зеро» сам.
101
Лапарра несколько секунд смотрел на меня хмуро, с не-
удовольствием, и я почувствовал, как у меня растут уши,
растут, растут, ими уже можно обмахиваться, и я несколько
раз хлопнул ими себя по щекам: поделом, «гений»!
— Связь лаборатории с «Демонами мрака» существо-
вала,— сказал наконец Лапарра.— Может, и с объектом
«Зеро» тоже. Твой отец догадывался об этом с самого
начала. Занимайся по плану, не отвлекайся, и вот еще
что: я дал ориентировку на фигуранта всеземного розыска
Зо Ли, но применил ограничение. Как говорил Гилле:
«Свободный черт лучше связанного ангела». Задерживать
Зо Ли не надо, при обнаружении только установить наблю-
дение.
Я в сомнении покачал головой.
— Едва ли он позволит водить себя. Судя по всему, он
в отличной форме, экстрасенс и мастер конспирации...—
Подумав, добавил: — Идеал для безопасника.
— Разве в Управлении нет оперативников такой квали-
фикации? Вот и выдели в группу наблюдения лучших. У тебя
все?
Я кивнул, и Лапарра отключился.
Так тебе и надо! — подумал я сердито. Хотя если разо-
браться, бьют меня не за то, что виноват, а за то, что попал-
ся. Не надо было сразу лезть к Яну со своими «гениаль-
ными» прозрениями, он не глупее и работает пока быстрее.
Итак, со стрелком на данный момент имеется «зеро» инфор-
мации, займемся отделом подготовки...
Я набрал телекс Первицкого, и в это время позвонил
Кит Дуглас. Я интуитивно понял — неспроста. Очевидно,
начальник группы чистильщиков решил реабилитировать
«Аид» в глазах отдела безопасности. Интересно, что они
раскопали?
— Мы проверили ответвление пещеры, ведущее к запас-
ному люку «Сейфа»,— начал Дуглас без предисловий.—
И почти у самого люка нашли вот это.— Он отодвинулся
в сторону, я увидел небольшой футляр какого-то прибора.
Прибор имел цилиндрическую форму, на одном его торце
крепился черный рупор, на другом две миниатюрные шкалы,
верньер и сенсорная клавиатура.
— Это не забытый работниками лаборатории прибор,
как мы подумали, а современная штучка. Внутри кристал-
лическая начинка, молектронные диафрагмы, чипы, резо-
наторы МД и прочая микрошелуха. Короче, это широко-
диапазонный радиопередатчик с программным управлением.
Прислать?
102
— Немедленно! Спасибо, Кит, от души! Присылай в отдел
тотчас же, комната двадцать один.
Дуглас вскинул вверх сжатый кулак и исчез. Ей-богу,
приятный парень. А я подумал, что Ян отругал меня не
зря. Только имея такой козырь, как йаходка передатчика,
я мог идти к начальнику отдела с докладом. Права поговор-
ка: семь раз отмерь — один раз отрежь. Итак, найдена одна
из причин, почему стрелок открыл по мне с Витольдом
стрельбу. Ясно как дважды два, что он хотел проникнуть
в «Сейф», то бишь архив лаборатории, но не успел, мы его
спугнули, когда он подбирал код к электронному замку
люка, не ведая, что тот обесточен. Наконец-то мы вышли
на реальный след, по которому можно восстановить картину
событий тех дней.
МЛАДЕН ЛИЛОВ, ОФИЦИАЛ-ЭКСПЕРТ ТЕХНИЧЕСКОГО
ЦЕНТРА УАСС
Мы с Басилашвили заканчивали последнюю серию вычис-
лений по тем данным и материалам, которые удалось полу-
чить в отделе безопасности, когда позвонил Игнат Ромашин
и попросил явиться с полученными результатами.
Мы переглянулись.
— Разогнался,— усмехнулся Басилашвили.— Он дума-
ет, что мы семи пядей во лбу и сейчас все ему объясним
и покажем.
Длиннорукий худой физик понравился мне дотошностью
и способностью к редким по красоте и неожиданности
обобщениям. Гипотезы, разработанные нами в результате
исследования феномена «Демон»,— это в основном его
заслуга. Мне показалось, что мы с ним примерно одного
возраста — мне шестьдесят,— поэтому я сказал:
— Молодость всегда нетерпелива.
Басилашвили снова усмехнулся, встал, накидывая куртку.
— Если вы считаете молодость недостатком, то по срав-
нению с Игнатом я еще более нетерпелив.
Я недоверчиво посмотрел на физика. Тот тихо рас-
смеялся.
— Сколько мне, по-вашему, лет? Двадцать восемь! А все
это,— он одним движением руки очертил свою фигуру,—
только видимость. О катастрофе на мысе Светлом в Хроно-
полисе вы, наверное, слышали? Я один из немногих уце-
левших.
Я вспомнил этот случай. Во время одного из экспери-
ментов лаборатория времени «провалилась» в прошлое,
из тридцати трех человек научно-технического персонала
103
Хронополиса в живых осталось только одиннадцать, ровно
треть... Когда их обнаружили, никто не хотел верить, что это
те самые молодые сотрудники лаборатории,— выглядели
они по крайней мере семидесятилетними... Да, Хронос, бог
времени, не любит, когда без спроса вторгаются в его владе-
ния. Я с уважением посмотрел на физика, но тот уже шел
к двери, худой, высушенный жутким зноем пустыни вре-
мени...
В кабинете Ромашина собрались другие сотрудники
отдела, с которыми мне уже выпала честь познакомиться.
На столе я заметил небольшой цилиндр с черным раструбом
излучателя и узнал радиопередатчик, разработанный нами
для отдела комплектации «Аида». Странно, зачем он пона-
добился Ромашину?
— Что, знаком? — перехватил мой взгляд Игнат.
— Передатчик с усилителем биополя,— сказал я.— Раз-
работка Саши Первенцева из лаборатории нейристорной
микротехники. Они сделали, насколько я помню, три
экземпляра с разными характеристиками и передали в «Аид».
Откуда он у вас?
Глаза Игната сузились, стали холодными и чужими.
— Это сюрприз! Вы знаете, где нашли передатчик? В од-
ном из подземных коридоров «Суперхомо», у люка в архив.
А чистильщики, кстати, не знают, что сделан он для них.
— Еще и «Аид» здесь замешан,— пробормотал молодой
парень, всюду сопровождавший Игната, повернулся ко
мне.— Не помните, кто давал заказ на разработку передат-
чика?
Я пожал плечами.
— Спросите у Первенцева, я знаю только то, что уже
сказал.
— Спасибо и за это,— медленно проговорил Игнат.—
Мы займемся передатчиком позже. Еще раз убеждаюсь,
что в формуле успеха большую роль играет его величество
случай. Но к делу. Предоставляю слово ученым.
— Давай ты,— сказал я Басилашвили.
Физик встал, нисколько не смутившись.
— Мы успели проанализировать события, странность
которых уже оговорена, поэтому повторять начальные
условия нет надобности. Мы имели: катастрофу на плато
Ховенвип — данных почти нет, кроме констатации факта
гибели людей от «остановки сердца» и видоизмененного
леса; рухнувший в реку мост в Эль-Пасо; утечку на энерго-
станции в Хьюстоне; взрыв орбитального лифта на Сааре-
маа; аварию атмосферного завода под Псковом. Объектив-
104
ных данных очень мало, субъективных больше, я имею
в виду оценки происшедших событий свидетелями. Наши
вывод ы *. параметры всех аварий схожи, отклонений в преде-
лах вектора случайного смысла практически нет. Причиной
всех аварий может служить некая зона активного поглоще-
ния энергии. Именно она способна вызвать утечку на энерго-
станции, разрушить опоры моста, поглотить защитное поле
лифта и ударную волну взрыва и вызвать у людей то ощуще-
ние холода, которое запомнилось им прежде всего. Зона,
очевидно, невелика, около километра в диаметре. Почему
она образовалась в моменты, соответствующие авариям,
мы не знаем. Если же она существует постоянно, то шанс
обнаружить ее имеется: над водоемами — по термическому
следу на воде, в воздухе — по инверсионному следу.
— Почему зона должна оставлять следы?
— Поскольку она поглощает энергию, а это, по-моему,
бесспорно, то из-за резкого падения температуры воздуха
область вокруг зоны должна служить ядром конденсации
тумана. Отсюда и туманная полоса, то есть инверсионный
след. На воде также должны оставаться следы в виде пере-
охлажденных полос, видимых в инфракрасном спектре со
спутников погоды.
— Понял, продолжайте.
— Как я уже сказал, причин возникновения такой зоны
мы не знаем. Могу предложить гипотезы о сущности самой
зоны. Первая: зона — это устойчивая комбинация каких-то
полей. Вторая: реализованная кем-то область двенадцати-
мерного пространства, и третья — иная Вселенная.
По тишине, наступившей вслед за речью Басилашвили,
и по взглядам безопасников я понял, что они о нас думают.
Ромашин изучающе посмотрел на своих подчиненных.
— Что скажете?
— Надо подумать,— сказал Дайнис.— Я не имею полной
информации по данному делу. Но вот вопрос: может ли ва-
ша зона поглощения трансформировать растительность
в местах появления, как на Ховенвипе и в других районах?
— Гипотеза нуждается в экспериментальной проверке...—
начал Басилашвили, я его перебил:
— Свойства зоны могут не исчерпываться эффектом по-
глощения энергии. Объект-носитель зоны вполне может
оказаться чьим-то зондом-разведчиком, у которого цент-
ральный мозг-координатор просто «сошел с ума».
— Наш обмен фантазиями непродуктивен,— сказал рас-
судительный Аристарх Видов.— Объяснять сущность самой
зоны, мне кажется, преждевременно.
105
— Ничуть,— возразил Басилашвили.— Отрабатывая ги-
потезы, мы быстрее выйдем к истине, тем более, что задача
сводится к максимально быстрому обнаружению зоны,
или просто «Демона». А обнаружить — значит предотвра-
тить грядущие аварии. Если у вас есть новые факты, данные
свидетелей, прошу передать информацию. Кстати, обращаю
ваше внимание на тот факт, что «мощность» аварий по
цепи Ховенвип — Псков растет, то есть растет масштаб
разрушений и жертв.
— Мне непонятно одно,— сказал Дайнис.— Какую роль
во всем этом играет фигурант всеземного розыска Зо Ли?
— Вопрос не по адресу,— ответил Игнат, о чем-то раз-
мышляя.— Достаточно того, что он видел аварии, но не
явился к нам и не рассказал. Младен,— обратился он ко
мне.— Ваши сведения не лишены сумасшедшинки, чем
и ценны. Задание остается тем же: исследование моделей
«Демона», его возможностей, причин возникновения,
а также воссоздание причинно-следственной связи событий,
о которых мы говорили. И вот еще что: летите на Ховенвип
и тщательно исследуйте подземное хозяйства лаборатории
«Суперхомо» вместе с экспертами «Аида», особенно необыч-
ный бункер в форме сферы. Координаты я вам сообщу,
а там поможет старший группы чистильщиков Кит Дуглас.
Результаты немедленно мне на стол. Не возражаете?
Я не возражал, как и Басилашвили. Он понимал свою
задачу. Работа предстояла интересная, и если бы не тревож-
ный ее подтекст — заинтересованность отдела безопасности
УАСС — работать было бы одно удовольствие. Впрочем,
в наше время чисто физических проблем не существует,
любая порождает свиту проблем этики, морали и ответ-
ственности за последствия.
витольд сосновский
— Аристарх,— сказал Игнат,— возьми двух ребят по-
смышленей и поработай в отделе подготовки экспедиций
Даль-разведки. Надо осторожно выяснить, от кого неиз-
вестный стрелок из «дракона» мог получить информацию
о моем возвращении из экспедиции и о том, что карабин
еще у меня. Это первое. Второе — с чьей помощью он добыл
патроны к карабину. Вполне возможно, это разные люди,
но через них мы наверняка выйдем на личность стрелка.
Суровый Видов (я его побаивался маленько) тут же ушел.
Мы стояли на террасе технического центра УАСС.
Над головой нависала наклонная ячеистая стена километро-
вого здания, под нами склон холма уступами обрывался
106
в Десну. Вид был хорош, и даже три спицы орбитальных
лифтов не портили пейзаж.
Игнат задумчиво смотрел вниз, на реку. Было видно,
что мысли занимают его не очень веселые. Кто бы мог его
развеселить, отвлечь от дум, так это Дениз. Она умеет.
— С этим куда? — напомнил о себе Дайнис, второй
помощник Игната. В руках он держал передатчик, найден-
ный в пещерах Ховенвипа.
— С этим? — очнулся Игнат.— Как и решили, в лабора-
торию микротехники. Найдешь Первенцева, объяснишь ему
ситуацию и выяснишь, кто давал задание на разработку
передатчиков. Да, еще узнай, нет ли других подобных зака-
зов. И помни о тайне расследования.
Дайнис кивнул и исчез так же быстра, как и Аристарх.
Игнат посмотрел на квадрат видео, на котором промель-
кнули цифры времени, кивнул на полускрытые кустарни-
ком скамейки.
— Сядем, варяг. Расскажи-ка подробней, что вы отыс-
кали с Видовым в местах пришествия «Демона». Твой отчет
я передал физикам, не читая.
Мы уселись в тени, и я рассказал Игнату все, что узнал
сам.
Кроме известных нам происшествий на Ховенвипе, в Эль-
Пасо, Хьюстоне и других местах, не менее загадочные
события произошли в Сан-Антонио — с ясного неба выпал
снег полосой в три километра,— в Орхусе — упал спутник
связи и взорвался прогулочный лайнер,— в Корке — гли-
няный плывун снес участок старинной магнитной дороги.
Конкретных причин этих событий линейные отделы УАСС
не доискались, и нам теперь предстояло довольствоваться
лишь констатацией фактов и отработкой аварийных ситуа-
ций на вычислительных комплексах. И везде в местах,
посещенных «Демоном», проявились неожиданные и порой
жуткие последствия. В Хьюстоне после утечки энергии
вырос из реактора «мыльный пузырь» с «зернистой икрой»
внутри. В Эль-Пасо после падения моста из его опор вы-
росла алая ажурная башня. В Орхусе после взрыва лайнера
вырос гигантский «гриб». В Сан-Антонио сформировалась
из ничего двухкилометровая «снежинка». Все эти сооруже-
ния свидетелям, да и экспертам, изучавшим их, казались
омерзительно живыми, несущими угрозу, и имели ещ₽ одно
общее свойство: они исчезали спустя некоторое время, от
десяти часов до полутора суток. И еще один момент: расти-
тельность в местах пришествия «Демона» претерпела чудо-
вищные изменения, клетки деревьев, травы, кустарников
107
переродились, хотя и продолжали нести свои основные
функции. И ни одна из форм не походила на другую, хотя
многие виды деревьев повторялись, росли и в Америке,
и в Европе.
— Понятно.— Игнат помолчал.— То есть непонятно, по-
чему флора реагировала на «Демона» так сильно. Тебе придется
заканчивать начатое. Звони в отделы Управления, зани-
мавшиеся ликвидацией последствий аварий, еще раз слетай
на места, поговори с очевидцами, короче — разберись
и в физике, и в психологии. И посети еще американский
метеоцентр. Басилашвили предложил хорошую идею насчет
следов «Демона» в атмосфере и на воде. И вот еще что, увидишь
Дениз, скажи ей... впрочем, не надо, я сам.
Игнат пожал мне локоть, и я ушел, унося в душе смутное
желание подбодрить его, а он остался сидеть, погруженный
в свои думы.
В метеоцентре я пробыл недолго. Работники там дежу-
рили опытные и в полчаса нашли мне то, чем я интересовал-
ся. Синоптики в самом деле нашли следы, похожие на те,
которые, по мысли ученых, должен был оставлять «Демон».
В Сан-Антонио, например, перед странным весенним снего-
падом отмечалась полоса тумана, откуда и выпал снег. В Ат-
лантике спутники погоды заметили термические полосы,
похожие на выходы на поверхность океана холодных подвод-
ных течений, которых раньше там и в помине не было. Я не
очень надеялся, что этот случай несет нужную информацию,
но по времени он укладывался в цепочку Ховенвип-Псков,
и я внес его в реестр загадок. Кстати, у побережья острова
Сан-Мигел, на котором самовозбудился вулкан, тоже были
отмечены переохлажденные полосы на воде.
Из метеоцентра я со всей возможной скоростью кинулся
в обход отмеченных географических точек, познавая Землю
с несколько неожиданной стороны, но, как ни старался, осво-
бодился лишь к одиннадцати часам вечера.
Игнат все еще находился в отделе. Я было начал рас-
сказывать о своих похождениях, но он меня перебил:
— Погоди, варяг, расскажешь потом все подробно. Точ-
но, что в местах загадочных происшествий видели чис-
тильщика?
— Я показывал снимки Зо Ли всем свидетелям, он там
был.
— Хорошо. Отдыхай пока, в двадцать четыре ноль-ноль
сбор у Лапарры, без опозданий. Я отлучусь на час.
Он ушел, а я добрел до дивана, сел и вытянул ноги, только
теперь почувствовав, что устал. До полуночи успею и поужи-
108
нать, и отдохнуть, и подумать о той пользе, которую приносит
отделу стажер Витольд Сосновский, то есть я. Польза была,
иначе Игнат не похвалил бы. Но не слишком ли я самона-
деян? Главные задачи-то решают другие...— Ну и что? —
сказал внутренний голос,— по Сеньке и шапка! Во-первых,
как сказал отец — ты еще птенец, и по возрасту, и по жиз-
ненному опыту. Во-вторых, в Управлении работают профес-
сионалы, и, чтобы стать с ними наравне, надо иметь волю
и кое-какие задатки. Есть они у тебя?..— Что я мог ответить
внутреннему «я»? Ничего. И я промолчал.
Поужинав, я позвонил домой, перекинулся парой шутли-
вых ретирад с Дениз и направил стопы в кабинет начальника
отдела. Правда, порог кабинета я переступил не без внутрен-
него трепета.
Лапарра молча указал на стул и продолжил работу, всмат-
риваясь в бегущие по панели стола столбцы цифр, строки
и команды, иногда переключая что-то на доске связь-коор-
динатора. Вторым пришел Аристарх, молча сел рядом.
Игнат заявился в первом часу ночи с худым и рыжим заме-
стителем Лапарры.
Начальник отдела негромко сказал «отбой» в панель
стола, нажал выключатель.
— Слушаю.— Лапарра мельком посмотрел на Игната.—
Сожалею, что смог освободиться так поздно. Как чувствует
себя Дайнис?
— Нормально, однако в форму войдет не раньше, чем
через сутки.
— Что с ним случилось? — вырвалось у меня.
Лдпарра продолжал смотреть в угол кабинета, морща лоб.
Игнат нехотя ответил за него:
— На Дайниса было совершено нападение.— И доба-
вил, чтобы у меня больше не возникало вопросов: — С целью
отнять передатчик.
Я был ошеломлен так, что соображать начал не сразу.
— Кто нападающий, выяснили?
Игнат знакомым жестом обхватил пальцами подбо-
родок.
— Нападающий подошел сзади и провел прием «коготь
дракона». Передатчик исчез.
— Это мог быть Зо Ли?
— По тому, как был проведен прием, можно судить,
что нападающий занимался тайбо по школе «скорпиона».
Это мог быть и Зо Ли. В таком случае он смел не по
росту...
— Не отвлекайся. Что выяснили?
109
— Первенцев подтвердил, что получил заказ на разработ-
ку передатчиков, и не только их. Несколько дней назад
он закончил монтаж и проверку многодиапазонного био-
излучателя. Излучатель таинственным образом исчез в тот
же день из закрытого сейфа лаборатории. Кроме излучателя,
исчез и серийный усилитель эмоций. Это к сведению.
— Кто выдавал и подписывал задание на разработку?
— Выдавал Ларри Хэмпстер, подписывал Мартин Гриф-
фитс.
— Что?!
— Вот именно, заместитель начальника и сам начальник
американского филиала «Аида». Но ни один из них и в глаза
не видел этого задания. Подписи на бланках заказа под-
деланы.
— Кто приходил с бланками?
— Первенцев не помнит. Думаю, стрелок из «дракона»
послал их почтой по каналу особой срочности. Аристарх
провел осторожный зондаж отдела подготовки Даль-раз-
ведки. Зо Ли там никто не видел, и вообще никто не вел
разговоров о моем возвращении. Но что любопытно, память
компьютера, в которой были заложены данные о работе
отдела безопасности в экспедиции «Погоня», оказалась
стертой! Не вся, конечно, только та часть, которая касалась
лично меня. К тому же патроны к «дракону» исчезли из
закрытой секции отдела комплектации — так же, как и био-
йзлучатель в лаборатории Первенцева.
— Одна и та же рука...
— Мы проверили: все сейфы, из которых были произве-
дены хищения, одного и того же завода, замки в них стоят
на электронике. А Зо Ли работал лет восемь назад именно
на этом заводе, по специальности он чип-механик больших
интегральных систем.
— Специалист по сейфам.— Лапарра хмыкнул.— Инте-
ресно. Он мог и в компьютере похозяйничать, професси-
онал. Что еще?
— Наши бравые физики Лилов и Басилашвили высчита-
ли скорость и предполагаемые условия возникновения
своей «зоны поглощения энергии», то есть Демона, но
делиться непроверенной информацией не хотят, боятся.
Я пробовал провести локацию ближайших к Пскову районов
с пятого спутника, обнаружить ничего не удалось.
— Плохо! Что говорят сами ученые? Можно ли каким-
нибудь техническим способом обнаружить «Демона»?
— По-видимому, зона «Демона» действительно поглощает
все виды радиаций. Обнаружить ее локаторами любых типов
110
невозможно. Может быть, помогут детекторы слабых взаи-
модействий (термин Лилова)? По его словам, зона с такой
концентрацией энергии, какая предполагается у «Демона»,
должна порождать некоторые физические эффекты, вроде
рождения элементарных частиц...
— Плохо,— повторил Лапарра глухо.— Время идет, а мы
топчемся в болоте предположений и догадок. Например,
ответьте мне на вопрос: зачем стрелку понадобился много-
диапазонный радиопередатчик? Люк в архив лаборатории
он не открыл, но, выходит, передатчик еще нужен стрелку,
если он осмелился напасть на Дайниса и отобрать?
Игнат молчал.
— Теперь этот специализированный биоизлучатель с уси-
лителем эмоций... он-то зачем? — Лапарра подождал и мах-
нул рукой.— Ладно, прибавь эти вопросы к своему «туману».
У вас все?
— Стажер был на местах событий, укладывающихся по
времени и загадочности в нашу схему. Следы «Демон» оставил
везде. И во всех местах очевидцы видели Зо Ли. Вероятно,
он тогда ни от кого и не скрывался.
— Потому что никто его не искал. Все? Тогда продол-
жайте работу.— Лапарра был озабочен и недоволен, и не
скрывал этого.— Придется мне одному краснеть перед
начальством за нашу «оперативность».
— У меня вопрос.— Игнат подумал.— Есть ли новые
данные по объекту «Зеро»? Или по фирме «GD»?
— Фирмой занимаюсь я, объектом «Зеро» тоже занима-
ются люди. Нового ничего. Если что отыщется, тебе сооб-
щат.
Худой заместитель начальника отдела, видя, что все вста-
ют, негромко проговорил:
— Одну минуту. Есть одно обстоятельство. Стажер
говорит, что Зо Ли видели везде, где произошли необъяс-
нимые события. Так?
Игнат и Лапарра одинаково вопросительно посмотрели
на Первицкого.
— А что вы скажете на такую подробность: в момент сне-
гопада в Сан-Антонио Зо Ли видели в другом месте?
— Чепуха,— спокойно сказал Лапарра.— В раздвоения
личности я не верю. Кто-то из свидетелей ошибается.
— Это не единственный случай,— покачал головой Пер-
вицкий.— Игнат видел Зо Ли и во время взрыва Саарем-
ского лифта, а работники связи космоцентра в то же самое
время имели с ним разговор в ПКП номер двадцать три.
— Где-где?
111
— На посту контроля за пространством над Землей.
Наступила тишина. Я посмотрел на Игната, но на его
лице прочитал лишь заинтересованность. Впрочем, как
я уже говорил, чтец по лицам из меня плохой. На лице Ла-
парры я вообще прочитал желание поспать, но едва ли это
соответствовало истине.
— Откуда тебе это известно? — спросил наконец началь-
ник отдела.
— Совершенно случайно. Я ведь член комиссии СЭКОНа
по экоэтике и вынужден изредка проверять, как выполня-
ется Устав различными организациями. И когда я проверял
систему связи, мне вдруг пришла в голову мысль показать
связистам фото Зо Ли и предупредить их, что он фигурант
розыска.
— Этого нам только не хватало! Проверьте самым тща-
тельным образом, а потом посмотрим, куда это нас заведет.
Мы ушли из кабинета и до двери своей резиденции шли
молча. В голове у меня кипела лава фантазии, я уже пред-
ставлял, что Зо Ли может делать с себя копии — не это ли
секрет «Суперхомо»? — и поэтому он вездесущ и неуло-
вим, и тут меня посетила мысль, от которой я потерял
дар речи.
Игнат с Аристархом вошли в комнату, включили видео-
проектор и стали просматривать какие-то документы, изредка
бросая краткие реплики. Наконец, Игнат заметил мое
отсутствие:
— Ты где, Витольд? Нарушаешь режим секретности.
Я остановился в дверях и сказал чужим голосом:
— Я знаю, зачем стрелку, а это наверняка был Зо Ли,
нужен многодиапазонный радиопередатчик.
Игнат поднял брови, Аристарх с любопытством огля-
нулся.
— Браво, стажер! И зачем же?
— Чтобы управлять «Демоном»!
Они переглянулись, одновременно посмотрели на меня.
— Он или гений или близок к помешательству,— изрек
Аристарх.— Еще надобно доказать, что «Демон» — изделие
лаборатории. Да и как может быть управляема зона погло-
щения энергии?
Игнат встал, подошел ко мне и с нежностью в голосе
сказал, стукнув легонько кулаком в плечо:
— Ух ты, варяг! Молодец, варяг!
А мне почему-то захотелось плакать, честное слово! То ли
потому, что я «птенец» и меня редко хвалили, то ли потому,
что похвала исходила от дорогого мне человека...
112
ФИЛИПП РОМАШИН, ДИРЕКТОР УАСС
Центр оперативного управления секторами занимал
первый этаж здания УАСС и представлял собой один зал,
разделенный прозрачными перегородками на семь отдель-
ных помещений — по числу секторов. Я направился в левое
крыло зала, которое почти полностью занимал сектор
планетарной службы Земли, самый большой из всех.
В квадратном помещении было прохладно, пахло сеном
и цветущим кипреем. Три сотни панелей-пандармов, уста-
новленных пятнадцатью рядами, то показывали какие-то
участки земной поверхности или морские глубины, то пре-
вращались в черные доски, по которым снизу вверх текли
потоки цифр, символов, световые стрелы бланк-сообщений,
схемы и строки приказов. Тишина в зале стояла почти
полная: аппаратура здесь работала на мыслеприеме, а не на
звуке. Три стены помещения занимали ВОПСы — видео-
системы первого сигнала о катастрофах, авариях.
У центрального виома меня встретил Калашников, мой
второй заместитель, высокий, слегка сутулый, с большой
головой и крупными чертами лица.
— Только что пришел ответ. Тропосфера и стратосфера
по данным метеоконтроля чисты. Ретроспективный анализ
на полгода назад тоже ничего нового не выявил. Но есть
масса «метеоштрихов» — по выражению главного синоп-
тика, с которыми еще предстоит разобраться.
Я кивнул, нашел на плоскости командного пульта нужный
сенсор, и виом распахнулся на всю ширь акваторией Бал-
тийского моря.
— Проверили институты? Физики никаких эксперимен-
тов не проводили в момент трагедии на Ховенвипе?
— Проверили. Ни один из проводимых на земле, под
землей и над землей экспериментов не совпадают по вре-
мени, месту проведения и последствиям, ни прямо, ни
косвенно.
— Данные по Луне?
— Луной занимается Егоров, он в секторе СПАС.
Я включил связь с сектором периферийной ветви аварий-
но-спасательной службы: станции СПАС вылавливали сиг-
налы тех аварий, которые не могла достать система постов
оперативного дежурства.
— Егорова.
— Слушаю,— появился в малом виоме толстяк Егоров,
начальник техцентра Управления.
— Что нового по Луне?
113
— Прощупали весь шарик. Нашли следы старой шахты,
посадочной площадки, но взрыв там был мощный, воронка
диаметром около трех километров! Ничего, конечно, не оста-
лось. Правда...— Егоров пожевал нижнюю губу.— Экспер-
ты при анализе обнаружили в воронке мизерные следы сто
двадцать шестого элемента, магия. Может, хоть это что-то
даст?
— Магия?!
— Именно. Как вы знаете, в число элементов, составляю-
щих все тела Солнечной системы, этот дважды магический
элемент не входит. Более того, по данным астрофизиков,
он не обнаружен нигде в Галактике.
— Магий можно получить в лаборатории,— сказал Ка-
лашников.
— Стоп,— сказал я.— А двести лет назад существовали
такие лаборатории?
Егоров задумался.
— По-моему, нет, но я уточню.
— Хорошо. Пришли мне информацию по магию.
Я подключил к виому информканал и принялся читать
сообщения о событиях на Земле за последние двое суток.
Аварий было семь, в основном на автоматических заводах,
что меня всегда удивляло, случаев, относящихся к рубрике
«нарушения экоэтики», не выявлено совсем, зато мелких
региональных нарушений равновесия «природа-технология»
обнаружилось около трехсот.
Я поставил в последней записи значок «особый контроль»
и вызвал Лапарру, Игната и Гриффитса.
Виомы сработали почти одновременно, и рядом с моим
«генеральским» креслом возникли кресла начальника амери-
канского филиала «Аида» и Лапарры. Игнат пришел в сектор
собственной персоной через минуту.
— Получил новые данные,— сказал я,— поэтому и вы-
звал вас раньше срока. Но сначала, что у вас.
— Удалось найти кое-какие интересные детали, помимо
биотрансформации флоры,— начал Лапарра,— и прочей
чертовщины, если не сказать иначе.— Моему вызову он
не удивился, из чего я сделал вывод, что он его ждал.—
Наш фигурант розыска Зо Ли «раздваивается»! Его трижды
видели в двух местах одновременно.
— Вот как? — нахмурился я.— Раздваивается? Может
быть, КОТ?
— КОТ — имитатор голографического призрака, не
умеющего разговаривать самостоятельно, да и работает
аппаратура КОТ на расстоянии до ста метров. В нашем же
114
случае между «обоими Зо Ли» было не меньше трех сотен
километров.
— Весьма интересно. И как вы себе это объясняете?
— Никак. Пока приняли к сведению, передали инфор-
мацию физикам и экспертам, которые работают над
созданием датчиков, могущих засечь «Демона» в воздухе.
Обещали утром представить первый экспериментальный
образец.
— Долго они копаются.— Мне не понравилось выраже-
ние лица Игната.— А ну-ка, что там у вас стряслось? Вы-
кладывайте.
Игнат переглянулся с Лапаррой, потом Ян сказал:
— На Дайниса Пурниекса было совершено нападение.
Он нес найденный на Ховенвипе радиопередатчик в лабора-
торию. Передатчик исчез, личность нападавшего не установ-
лена.
Лапарра мельком посмотрел на меня и добавил:
— Это еще не все. На Игната тоже было совершено напа-
дение, вернее, попытка нападения. Случилось это несколько
дней назад, а сказал он только сегодня. Предполагаем, напа-
дающий хотел завладеть картой подземных ходов Ховен-
випа.
Игнат виновато поежился под моим взглядом. Неужели
так расслабился на Земле, что перестал обращать внимание
на мелочи? Забыл, что мелочей в нашей работе, как ни три-
виально подобное умозаключение, не бывает?
— Час от часу не легче! Вы хоть представляете, чем это
пахнет? Сначала стрельба на Ховенвипе из «дракона»!
Теперь еще два случая! Почему до сих пор неизвестно, кто
стрелял и нападал?
— Поиск ведется,— тихо сказал Лапарра, сжав побелев-
шие губы.— По всем данным, это дело рук одного и того
же человека, а именно Зо Ли.
— Прекрасно! Осталось только выяснить у него самого.
Где он, кстати? Не знаете? А кто знает? Если не знает
руководитель отдела безопасности, то зачем вообще этот
отдел в Управлении?
Лапарра молчал. Игнат хотел что-то сказать в его оправ-
дание, но я остановил его жестом.
— С поиском Зо Ли надо кончать. Объявите ^Шторм-
поиск» по Системе, но найдите его! Человек — не иголка.
— А я думаю, не в нем дело,— все-таки вставил Игнат.—
Вернее, не только в нем одном. Кто-то еще «играет» под
него.
Лапарра поморщился.
115
— Не торопись, Игнат. «Раздвоение» Зо Ли — еще не
аргумент в пользу твоей идеи. Я считаю, что Зо Ли овла-
дел каким-то секретом лаборатории, что дает ему возмож-
ность гулять по Земле безнаказанно, да еще и следить за
«Демоном». Все его действия находятся за гранью чело-
веческих возможностей. Нормального профессионала
мы давно взяли бы. Коммуникационная служба трижды
засекала его в Европе, и каждый раз он уходил от наблю-
дения!
— Ну, насчет «нечеловеческих» возможностей ты пре-
увеличиваешь.— Игнат улыбнулся.— Реакция у него, прямо
скажем, изумительная, но ведь и мы кое-что умеем.
Он неуловимо быстро пригнулся, прыгнул через меня,
сидящего в кресле, бесшумно приземлился и... исчез! Во
всяком случае, так это выглядело со стороны. На самом деле
он применил прием «тень невидимки», один из самых труд-
ных приемов тайбо школы «тигра», рассчитанных на ско-
рость движений, ускользающих от наблюдателя.
— Браво! — похвалил Гриффитс и дважды хлопнул
в ладоши.
Игнат вышел из-за спины недоумевающего Калашникова.
— Цирк! — буркнул Лапарра неодобрительно. На самом
деле он был доволен, а я подумал, что мой сын еще во мно-
гом ребенок, несмотря на физические данные взрослого
человека. Правда, мне тоже приятно видеть его в форме...
— Так,— подвел я итог своим размышлениям.— По Зо
Ли: службе коммуникаций подключить к его поиску все
оперативные отделы. Проанализировать его «раздвоение»
и, если факты подтвердятся или повторятся — срочно
собрать Совет безопасности с привлечением Академии наук.
Теперь по «Демону». Есть что-нибудь новое?
— Почти ничего,— угрюмо сказал Лапарра.— Смерть
людей, Шеретова не оставляет сомнений, что в момент их
появления на Ховенвипе «Демон» вырвался из бункера «Су-
перхомо» на волю. Помните акт медэкспертизы? «Смерть
наступила от внезапной остановки сердца...» По мнению ме-
диков, остановка сердца могла произойти и от громадной
энергопотери. То есть чистильщики попали в зону поглоще-
ния энергии «Демоном».
— У стажера есть гипотеза,— сказал Игнат.— «Демон» —
это «черная дыра» человеческого зла. Она поглощает все
отрицательные эмоции людей и в зоне ее действия ускоря-
ются события, идущие человеку во зло.
— Поэтическая вольность, не более,— произнес Лапар-
ра.— Но мысль заслуживает внимания. Ведь и Зо Ли за-
116
чем-то понадобился биоизлучатель с усилителем эмоций.
Больше у меня ничего нет.
— Усилитель эмоций, кажется, используется только
в медицине?
— Верно, при лечении угнетенных состояний и депрессий.
— Ясно. Что у тебя, Мартин?
Гриффитс по привычке выпятил толстые губы.
— Нам удалось сохранить часть документов второго
вскрытого контейнера. Эксперты разбираются в записях,
но кое-что уже расшифровано. Лаборатория эксперименти-
ровала на людях, причем весьма своеобразно: их по одному
и группами «скармливали» «Демону» с разных сторон через
«окна» проницаемости в его оболочке. Таким образом «экс-
периментаторы» искали ключ к управлению «Демоном», от-
куда ясно, что «Демон» не является изделием лаборатории.
Он откуда-то привезен на Ховенвип. Список прошедших
«Демона» включает шестьсот сорок четыре фамилии. Выжив-
ших после этого насчитывается девяносто пять человек,
из них шестьдесят умерло в течение месяца после экспе-
римента.
В зале установилась тишина. Все работающие у ВОПС,
Лапарра, Калашников, Игнат, потрясенные, молча смотрели
на Гриффитса. Молчал и я, хотя давно знал, что пределов
цинизму и человеконенавистничеству «ученых» убийц эры
капитализма не было.
— Это все, что удалось прочитать? — тихо спросил Ла-
парра.— Нашли они ключ к управлению «Демоном»? И что
он такое?
— По-видимому, нет, хотя прямых доказательств, под-
тверждающих мой вывод, не обнаружено. Кстати, в бункере,
где предположительно находился «Демон», химики обнару-
жили следы магия.
Еще несколько минут назад слова Мартина были бы для
меня сюрпризом, теперь же я только кивнул в ответ, убедив-
шись в своем предположении.
— Спасибо, Мартин,— сказал я.— Хорошо, если бы вы
сообщили все новости сразу, а не сутки спустя Теперь
я могу определенно сказать, что такое «Демон». Это объект
«Зеро».
Молчание длилось минуту. Потом Лапарра, хмыкнув,
вскинул глаза:
— Считаешь, объяснил, что такое «Демон»?
— Объяснил, просто вы этого еще не видите. Дело в том,
что по моему заданию было проведено обследование место-
нахождения шахт фирмы «Демоны мрака» на Луне. Там
117
тоже обнаружен магий. Плюс к этому последние данные
Мартина о том, что «Демон» привезен на Ховенвип, а не создан
в лаборатории. Отсюда и вывод: объект «Зеро» был привезен
на Землю и спустя сто с лишним лет вырвался на волю, как
«Демон».
Я отметил время — пора заканчивать внеплановую опера-
тивку.
— Подхожу к главному. Неизвестно, владеет ли ваш Зо
Ли секретом «Демона», это мы узнаем, когда чистильщик
будет у нас, но, по-видимому, мы выходим на контакт с вне-
галактическим разумом! Следы объекта «Зеро» — магий,
а он в Галактике не обнаружен. Вот и считайте теперь,
какова цена нашей работы. Локация со спутников и высот-
ных ПКП поверхности Земли тоже ничего не дала, значит,
вся надежда на светлые головы физиков. Не обнаружим
«Демона» — сам дьявол не знает, что он выкинет в следу-
ющий...
Я остановился, потому что работавший неподалеку Ка-
лашников вдруг сделал знак рукой. Операторы ВОПС рядом
с ним запорхали пальцами по клавиатуре пульта, перебра-
сываясь неслышными фразами. Наконец Калашников вы-
слушал сообщение, сказал: «Будем»,— и повернулся ко мне:
— Авария под Новгородом! В реку обрушился мост с маг-
нитопоездом. Есть жертвы. Патруль линейных уже пошел...
Я оглянулся на Лапарру и встретил его нестерпимо
светлый взгляд. И вспомнил очень древнее стихотворение
о потерянном времени:
Пляс
Потерянного времени
Дик, зловещ, и не угас
Глаз
Потерянного времени,
Не взирающий на нас...
ИГНАТ РОМАШИН
В Новгороде мне бывать не приходилось, хотя я знал, что
это старинный русский город-памятник, и в нем есть что
посмотреть. Однако и на этот раз было не до его каменных
и прочих красот, потому что мы мчались к городу с отчаян-
ной скоростью опаздывающих. И все-таки опоздали.
Катастрофа произошла в тот момент, когда грузовой маг-
нитопоезд пересекал мост через реку Мету., Ширина реки
у моста была метров сто пятьдесят, и он рухнул по всей
длине! Ну ладно бы одна опора (мост был, конечно, старый,
трехопорный, из напряженного стеклобетона), а то ведь
все три!
118
Наш пинасе прилетел в тот момент, когда над бурлящей
у развалин моста рекой повис модуль патруля стихийного
бедствия. Спасатели действовали быстро и в нашей помощи
не нуждались, да мы и не предлагали помощи, у нас были
свои задачи.
Лапарра еще в центре дал в эфир «Шторм» по отделу,
и аппараты с эмблемой отдела безопасности прибыли после
нас с опозданием всего в пять минут. Первым делом мы
перекрыли радиобарьером весь район катастрофы площадью
в двадцать пять квадратных километров, чтобы никто не
ушел из этого района незамеченным. Затем всей имеющейся
на бортах машин техникой прочесали воздушное простран-
ство на предмет выявления «Демона». И лишь затем, не обна-
ружив ничего похожего на зону поглощения энергии, начали
планомерный поиск и выявление «подозрительного» в оцеп-
ленной зоне, а также опрос случайных свидетелей.
С согласия Лапарры я присоединился к экспертной
группе техсектора, которую возглавил Младен Лилов.
— Везет нам с вами,— угрюмо сказал он, отвечая на
рукопожатие.
— Снова что-то странное?
— Еще бы! Совершенно крепкий мост, не доживший до
первого капитального ремонта! Как в сказке — дунул злой
волшебник, и мост рассыпался на части.
— А может быть, так оно и было?
— Я привык верить фактам, а когда их нет, я не измыш-
ляю гипотез, а ищу новые факты.
— Кредо эксперта. Что ж, появятся другие странные
факты — дайте знать. Кстати, «Демон» повторяется: в Эль-
Пасо два месяца назад с его помощью произошла точно
такая же история с мостом — рухнул по всей длине.
Я кивнул Лилову, и пришло вдруг ко мне знакомое харак-
терное беспокойство, зародившееся на уровне «мысленного
эха» — подсознание зафиксировало некую опасность, и тут
же сработали сторожевые центры тела, не засыпающие даже
во сне. Возникла потребность действовать, что-то делать.
Я вызвал по микро Лапарру и поделился с ним своим ощу-
щением. К моему удивлению, Ян не стал иронизировать,
а подумал и спросил:
— Зону мы оцепили, но если он здесь, то как мы его обна-
ружим?
— «Демона»?
— Нет, «Демон» свое дело сделал, я имею в виду Зо Ли.
— Проще всего было бы провести перекличку и под-
нять всю нашу гвардию в воздух, одновременно наблюдая
119
за землей. Если Зо Ли остался у моста, мы обнаружим его
«мозговиком».
«Мозговиками» в среде спасателей назывались хомоде-
текторы, с помощью которых можно было найти погребен-
ного при аварии в шахте человека даже на глубине в сто
метров.
— Правильно, действуй. Я поднимусь повыше и возьму
на себя контроль связи и проверку взлетающих машин.
Обнаружив стажера у машин скорой помощи, я приказал
ему следовать за мной и принялся командовать, не уверен-
ный до конца в том, что у нас что-нибудь получится.
— Внимание! Патрулям горизонта перейти на связь на
волне «четыреста». Ответы по ранжиру. Как приняли?
На панели монитора связи перемигнулись зеленые цифры:
все десять машин услышали приказ.
— Начинаю перекличку. После ответа каждый стартует
на высоту триста метров. Начали. Первый.
— Я первый, Полесов, пошел.
Пинасе Полесова вырвался из-за деревьев и взвился вверх.
— Второй.
— Я второй, Бабаджанов, пошел.
— Есть третий, Томпсон, пошел...
Один за другим стартовали пинассы и триеры патруля
отдела, потом дошла очередь до машин Новгородского
линейного отделения УАСС.
Я дал в эфир «две тройки» — сигнал особого внимания
всем спасательным группам и передал тот же приказ под-
няться в воздух.
— Не понял, повторите,— ответил мне чей-то отрывистый
резкий голос.— Кто командует?
— Это я, Зигмас,— отозвался Лапарра.— Потом объяс-
ню. Поднимай своих, это ненадолго, только дай перекличку
на волне «четыреста», чтобы я видел и слышал.
— Ян? Что вы там мудрите? Вы же видите, чем мы за-
няты.
— Надо, Зигмас. У меня $<Шторм» по отделу.
Короткое молчание.
— Понял. Ну смотри.
Неведомый мне начальник линейного патруля по имени
Зигмас быстро провел перекличку и в небо ушли последние
триеры и ремонтные «тюлени». У реки остался чей-то одно-
местный пинасе, беспилотный энергокатер и модуль ПСБ.
— Чья машина осталась? — спросил Лапарра.
— Не знаю, не наша.
— И не наша,— отозвался Зигмас.— Что дальше?
120
— Конец открытой связи! Дайте чистый эфир. Игнат,
всем группам прочесать район внизу с помощью «мозгови-
ков». Брать всех, кто окажется в зоне. Модуль ПСБ и катер
я проверю сам.
— Понял.— Ожидание чего-то не покинуло меня.
— А как это — брать? — спросил заметно нервничавший
Витольд. Он чувствовал себя лишним и был чересчур воз-
бужден и суетлив.
Времени на ответ у меня не было, и я жестом показал
стажеру, что такое «брать».
Лес под нами по обе стороны реки был тих и солнечен,
напоен своей обычной щебечущей, шуршащей и скрипящей
жизнью, с высоты в нем ничего нельзя было разглядеть, но
через минуту поиска подал голос Полесов:
— Я первый, вижу объект!
— Ромашин, две группы вниз! — голос Лапарры.
— Дайнис, к Полесову! — отреагировал я и дал знак
пилоту своей машины.— Я за вами.
Через несколько секунд стремительного скольжения мы
оказались под пинассом Полесова, от которого вниз ударил
тонкий рубиновый луч лазера, указывая направление. Лес
ринулся на нас, тени и контуры деревьев выросли вокруг
мгновенными росчерками. Отскочил колпак кабины, я вы-
прыгнул на траву, оглянувшись на остальных, жестом по-
слал их в цепь.
Сели мы в небольшой низине, заросшей дубками и ореш-
ником. Слева местность понижалась, упираясь в близкую
реку, справа склон холма был свободен от деревьев и зарос
высокой, почти по пояс, травой. Там, под одинокой сосной,
копьем пропоровшей небосвод, стоял человек в зеленом
комбинезоне лесничего и с любопытством посматривал то на
нас, то в небо, где кружил пинасе Полесова. Это был не Зо
Ли, видно было издалека.
— Осторожно,— напомнил о себе Лапарра.— Он очень
опасен!
— Это не Зо Ли. Вижу впервые. Скорее всего, лесничий
и здесь оказался случайно.
— Я Видов, вижу объект у границы контролируемой
зоны. Движется быстро, может уйти.
Сердце «екнуло», как принято говорить в таких случаях,
я четко и ясно понял: нашли именно того, кто нужен.
— Полесов,— позвал я.— Задержите этого, только ти-
хонько, не испугайте. Я иду к Аристарху.
Зеленый пинасе Аристарха стоял носом вниз над верши-
ной голого глинистого бугра и, когда я подошел ближе,
121
спикировал к щетине соснового бора у подножия бугра.
Я бросил машину следом. Сзади послышался удар и воскли-
цание. Я оглянулся — стажер! Когда это он успел влезть
в кабину?!
— Варяг? Ты как здесь оказался? Ану марш к мосту!
Не оглядываясь, я побежал туда, где Видов уже коман-
довал своими оперативниками.
— Где он? — выдохнул я, найдя Аристарха за стволом
старой сосны.
— Метрах в пятидесяти от нас, идет на северо-восток,
в сторону Малой Вишеры.
— Оцепили?
— Ведем по экранам «мозговиков», но... знаешь, сигнал
какой-то странный...
— Что значит странный?
— Посмотри сам.
Видов подозвал одного из подчиненных, на плече кото-
рого была закреплена труба хомодетектора с металлическим
стержнем, поддерживающим плоский и тонкий экран, рас-
черченный координатной сеткой. Экран чуть заметно све-
тился, и в его центре пульсировала желтая многолучевая
звезда. Я с недоумением уставился на нее. Отметка от
цели-человека на экране «мозговика» всегда представляла
собой набор бегущих светящихся окружностей, но звезда!..
И в то же время детектор сработал. Значит, впереди чело-
век?
Накатило вдруг чувство нависшей над всеми беды. «Опас-
ность! Опасность!» — загорелся в мозгу алый транспарант
тревоги.
— Ян,— позвал я, жестом останавливая Аристарха.—
Что там с первым задержанием?
— Нормально, это лесовод. Что у вас?
— Немедленно перекрой зону сверху! Не знаю, в чем
дело, но у меня сработала экстрасенсорная... я вижу опас-
ность! Понадобится, по-моему, энергобарьер и силовое за-
граждение. Следите за воздухом, я пойду к нему один.
Лапарра помедлил мгновение:
— Принял. Разрешаю огневой контакт... если...
Он не договорил, но и так было понятно, что стоит за
этим «если»: если появится прямая угроза жизни.
— Всем оставаться сзади,— сказал я и заметил Вито-
льда.— Опять ты здесь? О, у тебя украшение? Поздравляю.
Под глазом стажера разгорался синяк.
— Это я в кабине,— неловко ответил стажер.
— Аристарх, посмотри за ним.
122
Я проверил, как на мне сидит костюм, отстегнул клапан
на кобуре «универсала», включил видеокамеру на лацкане
куртки и, пригнувшись, нырнул в мелколесье. Через минуту
бега я оказался на тропинке, вьющейся в зарослях боярыш-
ника и липы. Метрах в двадцати у куста акации стоял
лицом ко мне человек и смотрел, как я приближаюсь.
Одет он был в черный костюм испытателя со шнуровкой
на груди, плечах и бедрах, и это тоже был не Зо Ли. Сказать,
что я был разочарован, значит ничего не сказать. И все же
странное чувство темной, разверзающейся у ног бездны,
не покинуло меня.
— Кто вы? — хрипло спросил я, продолжая медленно
подходить к незнакомцу. И внезапно почувствовал, что не
могу ступить дальше ни шагу. Что за чертовщина?! Остано-
вился, зорко следя за действиями незнакомца. Тот не дви-
гался с места, склонил голову на плечо, словно прислуши-
ваясь к чему-то. Я снова попытался двинуться к нему —
с тем же успехом, будто в стену уперся! Неужели у него
генератор поля? Как будто не видно...
В этот момент сзади незнакомца шевельнулись ветки ака-
ции, и на тропинку выскочил стажер. Незнакомец оглянул-
ся, Витольд как от толчка упал и покатился в кусты. Писто-
лет был уже у меня в руке, но стрелять я не мог, невидимая
стена все еще отгораживала меня от неизвестного. Тот
посмотрел в мою сторону, подпрыгнул в воздух,— мне пока-
залось, что его дернули за ниточку — тонкий, светлый
лучик,— взлетел над деревьями, приостановился на мгнове-
ние, словно привлекая внимание мчавшихся со всех сторон
летательных аппаратов, и исчез! Ни звука, ни шороха, ни
следа!
— Где он?! — Из-за кустов выскочил Аристарх с «уни-
версалом» наизготовку, за ним остальные. Последним по-
явился помятый, но целый, слава аллаху, Витольд.
Я молча спрятал пистолет в кобуру и подошел к нему.
— Мальчик, за такие вещи ты можешь запросто выле-
теть из отряда... если в следующий раз останешься в живых!
Говорю тебе это в первый и последний раз.
У Витольда прыгнули губы, он покраснел до слез, так что
мне стало его жаль. И все же пусть знает — без дисциплины
в УАСС делать нечего, без самодисциплины в первую оче-
редь.
— Иди, возьми в машине витальгиновую мазь,— про-
должал я хмуро, заметив, что синяк под глазом Сое невского
сдвинулся по цвету в ультрафиолетовую часть спектра.
— Ушел? — спросил Аристарх.— Как?
123
— Его дернули за ниточку,— ответил я, вспоминая
мелькнувший из головы незнакомца лучик света.
— Игнат, поднимись вверх,— послышался голос Ла-
парры.
Я вернулся к пинассу, усадил прячущего глаза стажера
и взлетел. Пинасе вырвался из-за лесной стены — и меня
аж мороз продрал вдоль позвоночника!
Из уцелевших опор моста с тихим треском росло что-то
радужное, скользкое на вид, колышущееся, как живой
слизняк! Оно достигло примерно трехсотметровой высоты
и застыло, вздрагивая иногда, как сформированное желе,
теряя прозрачность и яркие краски. Через две минуты
нашему взору предстала чудовищная конструкция: помесь
космического корабля, старинной вычислительной машины
и агрегата нефтяной перегонки, с тысячами более мелких
деталей, создающих впечатление пупырчатой брони дино-
завра.
— Что это?! — сдавленно прошептал стажер.
— Звездолет «Демона»,— сказал я первое, что пришло
в голову.
ЯН ЛАПАРРА
Запершись в кабинете, я принял две таблетки витальгина,
и голова несколько прояснилась, хотя боль, засевшая, как
мне казалось, где-то в костях черепа, лишь ослабила нажим.
Если так пойдет и дальше, на первом же профилактическом
медосмотре врачи просто-напросто поставят поперек кар-
точки штамп: «К работе в УАСС не пригоден», и, как гово-
рится, гуляй, пенсионер...
Я усмехнулся, получил укол боли в левый висок, с силой
потер висок ладонью и перестал думать о себе.
Итак, главные вопросы. Где «Демон»? Движется ли он по
своей воле или им управляет Зо Ли? Кто был таинственный
незнакомец, ушедший прямо из-под носа патруля, несмотря
на поставленную силовую завесу? Неужели тоже Зо Ли —
оборотень, «сверхчеловек», владеющий тайной лаборатории
«Суперхомо»? Но для того, чтобы уйти из-под энергоба-
рьера, как это сделал неизвестный, нужна колоссальная
энергия! В принципе, Зо Ли мог добыть где-то генератор
поля с преобразователем МК, но генератор не спрячешь
в карман, да и не было его у незнакомца, Игнат не заметил.
К тому же генератор не объясняет исчезновения. И на Зо Ли
незнакомец не похож. Тогда кто это был? И что он делал
у реки в момент катастрофы? Почему ушел таким экстрава-
гантным способом?
124
Я снова прокрутил снятый Игнатом фильм — его контакт
с незнакомцем. С виду — абсолютно нормальный человек,
симпатичный даже, но вот то, как он ушел!.. Когда появился
стажер, незнакомец подпрыгнул в воздух выше деревьев,
из головы его ударил в зенит тонкий белый лучик. Потом
вообще пошли странные вещи: тело неизвестного стало
таять, ноги укорачиваться, втягиваться в туловище, затем
и туловище сократилось, «влилось» в голову, и последним
исчез в небе лучик света! Все это — за три четверти секунды!
Чушь какая-то несусветная! Но ведь записано...
Я подумал и решил посоветоваться с физиками и посмот-
реть, что они уже успели сделать.
Лифт понес меня на сорок второй горизонт. Мысли верну-
лись к работе, к тысяче других забот, которых хватало и без
главной заботы о «Демоне». В море упал почтовый телетран-
сор... в чем причина? Начали «слепнуть» СПАСы Призе-
мелья — причина? Странные бури в стратосфере, не относя-
щиеся к деятельности синоптиков — причины? Кстати, не
«Демон» ли буянит? Надо выяснить... Кроме того, отмечены
случаи антиобщественного поведения за одни сутки в Параг-
вае, Швеции, Канаде — причины?..
Очнулся я у двери физического отдела техсектора, нашел
лабораторию Первенцева.
Небольшой зал с тремя полутемными нишами, в глубине
каждой пульт, блестящие дула постановщиков задач,
плоские экраны мыслепроекторов, аппараты связи и конт-
роля, нарамники и окуляры прямого наблюдения за «горя-
чими» цехами лаборатории, где роботы создавали новые
аппараты и машины по командам людей.
В креслах центральной ниши сидели трое, едва види-
мые в цветном сиянии огней пульта. Один из них — сам
Первенцев — сделал резкий взмах рукой, снял эмкан,
кинул под пульт и ушел прямо в стену слева. Второй по-
добрал шлем, заметил меня и вышел навстречу. Это был
Лилов.
— Решил зайти,— сказал я, ощущая неловкость. Выгля-
дел Лилов неважно: постаревший, уставший, мешки под
глазами, выпирающие скулы, шелушащиеся губы... Едва ли
стоило напоминать ему о важности задания. Правда, на
его месте я постарался бы больше внимания уделять своей
внешности.
— К вечеру будет готов экспериментальный образец,—
сказал, не удивляясь, Младен.— Делаем все возможное, но
чувствительность прибора должна на порядок перекрывать
все, что имелось у нас до сих пор.
125
— Я понимаю. Торопитесь не спеша, «Демон» не даст
времени на разработку нового датчика, если не пойдет этот.
Какие новости из Новгорода?
— Следы «Демона» налицо: лес уже начал перерождать-
ся, «звездолет» пока держится.. Штука странная, но не неле-
пая. А вот параметры замерить не удается. Это иная физика,
неэвклидова, неэйнштейнова, вообще чужая, понимаете?
Я не понимал, Лилов, по-моему, тоже, оттого и страдал.
— Зо Ли там не видел никто,— сказал я, помолчав,—
зато при прочесывании района аварии мы наткнулись на
интересного незнакомца...— Я поведал Младену историю
с попыткой задержания неизвестного в лесу под Новгоро-
дом.
— Это мог быть и случайный гость,— сказал Лилов,
выслушав.
— Но он ушел из-под силового колпака!
— Мистика! — поморщился эксперт.— У него что же,
в кармане был индивидуальный таймфаг?
— А как ты объяснишь его исчезновение? Игнат вел
видеосъемку, все так и есть, как я рассказал: взлетел выше
деревьев и превратился в луч света. Я дам вам копию
фильма.
— Ну что ж, тогда это был «призрак», КОТ.
— Я уже думал об этом, но хотя и не специалист по
голографии и объемному видеомоделированию, все же на
КОТа наш незнакомец не похож. Но пусть это будет даже
КОТ, возникает сразу несколько вопросов: кто управлял
«призраком», каким образом он остался не замеченным
оперативниками, почему пошел на этот фарс с «конструк-
тором теней»... Впрочем, почему — понятно, не хотел кон-
такта с нами, как и Зо Ли на Ховенвипе.
— Вот и на этот раз «незнакомец» — КОТ Зо Ли.—
Лилов усмехнулся: это выглядело так, как если бы улыб-
нулся камень.— Я не утверждаю, что так все и было. Пер-
вым приходит на ум не самое простое и верное объяснение.
Может быть, тот человек действительно может таймфагиро-
ваться из любого места без ТФ-кабин.
— Тогда это не человек. У вас еще что-нибудь есть,
что может нам пригодиться?
— Вы скоро, Младен? — окликнули эксперта из ниши.
— Сейчас.— Лилов оглянулся, вздохнул, пожал пле-
чами.— Вахтанг высчитал геодету движения «Демона». Он
считает, что «Демон» при насыщении поднимается в ионо-
сферу, а «проголодавшись», опускается в нижние слои атмо-
сферы. Пробовали засечь его след?
126
— Инверсионный? Туманных полос над Новгородом хва-
тало, но попробуй отыщи, которая из них относится к следу
«Демона».
Лилов кивнул, постоял немного и ушел в нишу.
Перед его пультом открылся длинный тоннель, проло-
женный в недрах каких-то чудовищно сложных установок.
Многосуставчатые лапы манипуляторов начали что-то
собирать на залитой белым светом платформе, я с минуту
смотрел на их работу и вышел. Называется — лаборатория
микротехники: громада вычислителя, комплекс информа-
ционного просеивателя, связанный со всеми банками дан-
ных по физике твердого тела, радиофизике, технике и так
далее... и многосотметровые цеха-автоматы. Прямая связь:
мысленная разработка-проверка — программирование
исполнительного комплекса — исполнение прибора в мате-
риале — эксперимент — массовое производство... если об-
разец удачен. Цикл расчетов и производства эксперимен-
тального образца обычно занимает полмесяца-месяц, но
я-то столько ждать не мог. Искатель «Демона» должен быть
готов сегодня, в крайнем случае завтра утром. Главная
задача — найти «Демона» и успеть обезвредить. Найти и обез-
вредить...
Вызов директора застал меня в коридоре, когда я направ-
лялся в центр Оперативного управления к Калашникову.
— Зайди,— коротко сказал Филипп и отключился.
А у меня снова заболела голова. Ох и паршивая это штука —
предчувствие новой беды! Никак не привыкну. Впрочем,
если бы привык — Филипп первым посоветовал бы уходить
из Управления. Равнодушные спасатели — уже не спаса-
тели...
В оперативный центр я все же заскочил. Сначала дал
задание Первицкому связаться с метеослужбой Новгород-
ской области, пусть поищут метеоследы «Демона», если
только это возможно. Потом договорился с Калашниковым
о резервах и техническом обеспечении, и наконец нашел
Игната по связи и сообщил ему о готовых расчетах предпо-
лагаемой траектории «Демона».
— Сейчас зайду к ним,— сказал Игнат, несколько осу-
нувшийся за последнее время.— Больше ничего?
— Не спускай глаз с Новгорода. Как бы трансформация
флоры не стала прогрессировать. Посоветуйся с научни-
ками-биологами.
— Не думаю. Во всех районах, посещенных «Демоном»,
размеры зон интуссусцепции ограничены, диаметр самой
большой не превышает километра.
127
— И все же посоветуйся. По Зо Ли ничего?
Игнат помялся и нехотя проговорил:
— Он был под Новгородом.
— Что?!
— Он сел в триер местного отделения, когда мы объяв-
ляли поиск, отрекомендовался экипажу, как безопасник,
а когда пилот засомневался, Зо Ли успокоил его приемом
«ядовитый коготь», как и двух других сотрудников отдела.
И спокойно ушел после отбоя тревоги.
— Когда это стало известно?
— Час назад позвонили из Новгорода. Парни живы, так
что не беспокойся. Пролежали в триере два с лишним часа,
но все обошлось. Зо Ли в совершенстве знает приемы
типа «укол в нервный узел».
— А что ты хотел? Он профессионал школы «скорпиона».
Поэтому и наблюдение за ним установить не удается.
Уходит. Надо брать при первом же случае. От Люции
польза есть?
— Как от... известного тебе животного молока.
— Грубиян. Девица она серьезная... и красивая.
— Не отрицаю, но чистильщики могли бы справиться
на Ховенвипе и без нее, они тоже неплохие специалисты
по военной истории. Единственное, что она сделала, это
расшифровала уцелевший отчет об испытаниях на «Демоне»
разного рода взрывных устройств. Хотя вру, еще она смогла
разобраться с найденным в лаборатории оборудованием.
— Не обижай ее, она делает, что может. И последнее:
почитай-ка ты рекомендации ИВКа по непреднамерен-
ному конфликту, у нас есть их разработки контактов. До
связи.
Я выключил виом и несколько секунд сидел неподвижно,
переваривая слова Игната, не замечая суеты и светового
урагана центрального поста оперативного управления. По-
том попросил дежурного по Управлению записать в офици-
альный рапорт Совету безопасности просьбу дать разреше-
ние на особые полномочия Игнату Ромашину.
Директор УАСС ждал меня не один. Рядом с ним у раз-
вернутой модели атмосферы Земли стоял человек, внушаю-
щий уважение габаритами, в голубовато-сером костюме
с красным шевроном на рукаве: три стилизованные, пере-
плетенные между собой буквы — ВКС, и ниже римская
цифра два. Он оглянулся, и я узнал председателя ВКС
Ореста Шахова. Лицо Шахова впечатляло: не то, чтобы
оно было некрасивым, но все же кто-то в его роду был-таки
потомком Квазимодо. Маленькие светло-голубые глазки
128
Шахова, потерявшиеся в каменных складках лица, ощупали
меня с ног до головы.
— Садись,— кивнул мне Филипп и сел рядом., Шахов,
ответив на приветствие, остался стоять.
— У нас тут возник небольшой теоретический спор, по-
моги разрешить.
Я невольно посмотрел на председателя Совета и снова
встретил его оценивающий, тяжелый, без тени усмешки
взгляд.
— Что, по-вашему, представляет собой «Демон»? — спро-
сил он негромко.
— Зону активного поглощения энергии...— начал я
и остановился, уловив недовольный взгляд Ромашина.
— Да-да, зону поглощения энергии. Это физика, принцип
действия, одно из его свойств. А глубже?
— Есть предположение, что это объект «Зеро», найден-
ный в континентальных породах Луны около ста лет назад
фирмой «Демоны мрака». К сожалению, многие документы
архива лаборатории «Суперхомо» безнадежно утрачены,
и уточнить...
Снова нетерпеливый кивок Ромашина. Что это он так
нервничает? Из-за моей недогадливости? Чего я не вижу,
что видит он?.. «Демон»... объект «Зеро»... следы магия, не
встречающегося в Галактике... чужой объект...
— Мы вышли на контакт с чужим разумом,— сказал
я медленно.— Это имеется в виду?
— Жестче, это начало агрессии!
Я невольно хмыкнул.
— Скорее, это контакт-конфликт типа «Слон в посудной
лавке» — по терминологии специалистов Института внезем-
ных культур. Хотя лично я думаю, что «Демон» не является
ни автоматическим зондом, ни аппаратом с разумными
существами,— много неувязок, алогичностей, странных
следов, ведущих к мистическому «не может быть!»
— Но, следуя вашей логике, контакт с ним сто с лишним
лет назад уже был установлен.
— Не контакт — захват. «Демона» захватили, посадили
в бункер, откуда он и вырвался спустя столетие.
— Нонсенс! Если «Демон» все может, то почему дал себя
захватить? А если он не готовит агрессию, то почему не
вступает в контакт с нами после своего освобождения?
— Он «обиделся»,— сказал Ромашин серьезно.
— Скорее всего, он уже контактирует с кем-то из людей.
Например, с Зо Ли... Это очень необычный объект, очень,
он страшно далек от всего земного... и близок одновременно.
5 в. Головачев
129
— Не понял, поясните.
— То, с какой легкостью он перекраивает природу и стро-
ит в точках своего выхода жуткие сооружения, граничит
с волшебством. А волшебство, как известно, атрибут земных
сказок.
— Не вижу связи...— Шахов замолчал и задумался.—
Впрочем, я готов поверить и в волшебство, которое всегда
отражало степень человеческого незнания законов природы.
Но вы говорите, что возраст объекта «Зеро» — около трех
миллиардов лет! Никакой автомат не может работать так
долго, сохраняя оперативную память.
— Много мы знаем о возможностях разума, существо-
вавшего столько лет назад,— философски заметил Фи-
липп.— А что, Ян, вдруг наш «Демон» действительно
злой волшебник?
Шахов угрюмо улыбнулся.
— Вы неисправимы, простите. Веселого тут, конечно,
мало. Контакт с «Демоном» может плохо кончиться, если
даже он просто «сумасшедший робот», пролежавший забы-
тым или законсервированным столько лет — во что я не
верю. Филипп прав, мы действительно не знаем возможно-
стей разума, облик которого даже представить невозможно.
Меня насторожило, что вы так легко рассуждаете об этом.
Представьте, что «Демон» в самом деле «робот», и этот
ваш Зо Ли может в какой-то степени управлять им. Новый
Аладдин! Какое зло он причинит завтра? Сегодня? Через
час? Из Америки «Демон» шел через Атлантику довольно
мирно, океан не заселен так, как материки. Но в Европе
десятки заводов, энергостанций, таймфагов, городов и по-
селков! Взрыв одного таймфага, работающего на дальний
космос, взроет материк на глубину в десять километров!
Вы представляете последствия такого «контакта»?!
Ромашин молчал, постукивая по столу костяшками
пальцев. Я боролся с болью в затылке и,думал о том, что
«Демон» — моя последняя работа в должности начальника
отдела безопасности.
— Мы готовы дать <:<Шторм» по земному сектору,— ска-
зал наконец директор УАСС.— В любое время. Но при су-
ществующих обстоятельствах он будет неэффективен и чре-
ват паникой в районах его применения.
— Боюсь, «Шторм» по сектору — слабая мера,— пока-
чал головой Шахов.— Пока гибнут люди, необходима
жесткая перестраховка. Вы понимаете? Гибнут люди! Это
недопустимо! Включайте тревогу по всему Управлению.
— Рано,— упрямо сказал Ромашин.
130
— Не оказалось бы поздно. Завтра я соберу экстренное
совещание Совета безопасности по этому вопросу, будьте
готовы доложить о принятых мерах.
— Я могу идти? — спросил я в пространство.
Оба посмотрели на меня.
— До свидания,— сказал Шахов.
В кабинете я снова принял витальгин и стал ждать
звонка Игната. А через несколько минут позвонил Гриф-
фитс:
— Ты один?
— Один,— буркнул я.— Ближе к делу. Что-нибудь стряс-
лось? В последнее время ты звонишь только с плохими но-
востями.
— Увы, стряслось. Кто-то проник в подземелья лабора-
тории и выкрал из «Сейфа» всю уцелевшую документацию,
в том числе и расшифрованную.
Мне стало жарко, голова заболела сильней.
— Постой, там же наши посты, они не могли пропус-
тить...
Гриффитс поморщился.
— Не знаю, твой инспектор разбирается сейчас в дета-
лях. Документы исчезли, кроме тех, что мы успели забрать
в «Аид». Я там был за час до похищения, эксперты как раз
успели расшифровать еще один документ, где сказано, что
«Демон» реагирует на биополе, человеческие эмоции, причем
на отрицательные — реакция разрушения, на положитель-
ные — реакция созидания или что-то в этом роде. Короче,
у него две программы. Это все, что я помню.
Я потрогал голову, говорить было трудно, казалось, го-
лова стала в два раза больше, я боялся потерять сознание.
— Почему вы не забрали контейнеры в свои лаборато-
рии?
— Потому что они нетранспортабельны, кассеты за-
писей и бумажные документы рассыпаются от любого
сотрясения. Ну все, до связи, с Ромашиным разговаривай
сам, я боюсь.
Гриффитс отключил канал, а я остался сидеть с ощуще-
нием своей полной непригодности к работе.
ВИТОЛЬД сосновский
Игнат отпустил меня поздно ночью. Прежде, чем поки-
нуть отдел, я позвонил Алене, разбудил ее, конечно, и лишь
потом сообразил, что уже действительно поздно.
— Ты что, не мог позвонить утром? — спросила заспан-
ная Алена, стоя перед виомом в одном пеньюаре.
5*
131
— Ага,— сказал я, балдея, потом спохватился.— Изви-
ни, Аленыч, совсем плох стал, заработался. Ты уже, навер-
ное, спала?
— Какой сон в три часа ночи? Откуда ты свалился?
— Из Управления. У нас тут, понимаешь, сложная
операция намечается, вот и звоню, чтобы предупредить:
завтра я могу не успеть к шести.
— Какой ты занятой! Ну никак твои безопасники не мо-
гут обойтись без тебя! Кстати, что это с тобой? — Алена
заметила мое «украшение» под глазом; витальгиновая мазь
сделала свое дело, но синяк был еще виден.
— Так...— сказал я небрежно,— оперативная травма.
Не мог же я сообщить, что просто не совсем удачно
приложился глазом о спинку сидения пинасса.
— Бедный мой! — посочувствовала Алена. Моих жестов,
что я не один в комнате, она не замечала, или делала вид,
что не замечает.— Ничего, терпи, синяки только украшают
мужчину.
— Шрамы украшают, а не синяки,— угрюмо возразил
я. Когда Алена начинала разговаривать в таком тоне, самое
лучшее было перевести разговор на другую тему. Но она
не дала времени на отступление.
— Отдыхай, стажер. Готовься к своей «сложной опера-
ции». Но если завтра не успеешь к шести, я уеду на гонки
с Владиком.
Виом погас. Поговорили! Не надо было звонить ей так
поздно.
Я уныло пожелал спокойной ночи Игнату и его молчали-
вым помощникам, поплелся к двери.
— Мне кажется, Владику не стоит доверять сопровождать
такую решительную и красивую девушку на гонки,— сказал
мне в спину Игнат.— Тебе завтра следует быть в форме.
К шести, я думаю, мы тебя освободим. Отдыхай, привет Дениз.
Я спустился на пятый горизонт центра, и пока шел к залу
таймфага, думал о том, что забросил тренировки по тайбо
и вышел из формы; что завтра все мои друзья, в том числе
и Алена, будут участвовать в традиционных гонках на ветро-
ходах в Каракумах, а попаду ли я на гонки — одному Де-
мону известно; что во вторник на ипподроме в Челтнеме
разыгрывается ежегодный Челтнемский золотой кубок и не
хотелось бы нарушать семейную традицию — мы каждый
год с отцом посещаем скачки; что я обещал Алене пойти
с ней на эмоциомузыкальный ансамбль «Вулкан», а у Вла-
дика вполне хватит нахальства пойти вместо меня... Крути-
лись еще какие-то мысли, но эти были главные.
132
Таймфаг равнодушно перенес меня из-под Брянска
в Рязань. Влезая в кабину трехвагонного монобуса, я огля-
нулся. Станция таймфага светилась в ночи глыбой голубо-
вато-бирюзового стекла. Сеть дорожек вокруг него была
пустынна, редкие фонари не нарушали очарования темноты.
На севере, в стороне Парка Победы вставали в небо башни
бледного сияния и тонкие световые спицы орбитальных
лифтов. Вдруг вспомнились слова Игната об «исключитель-
ной немноголюдное™» Земли. Раньше я как-то не задумы-
вался над этим, а тут подумал, что Игнат прав. В жизни
Земли, как ночной, так и дневной, нет суетливости и напря-
жения, потому что давно исчезли многотысячные толпы
на улицах городов, так хорошо знакомые мне по школьному
курсу истории.
Пустой монобус понес меня по виадуку через Оку, а я при-
нялся размышлять о «Демоне» и обо всем, что было с ним
связано. Не выходил из головы случай под Новгородом,
когда я так неудачно вмешался в разговор Игната с таин-
ственным незнакомцем. До сих пор оторопь берет при одном
только воспоминании о «звездолете», выросшем над разру-
шенным мостом. Была в нем какая-то завораживающая,
как огонь костра, притягательная сила, заставляющая
всматриваться в него до рези в глазах, и в то же время
было нечто отталкивающее, омерзительно живое, как...
гниющее мясо, что ли! Нет, не передать словами. Жуткая
штука этот «звездолет», бесконечно чужая нашей природе...
и несчастная, будто выброшенная за ненадобностью квази-
живая игрушка...
Дома меня встретила Дениз, на «привет от Игната»
только плечом повела и молча стала смотреть на мое лицо.
Черт бы побрал этот синяк и неудобные сиденья в пинассах!
— Как дела у вас с Игнатом? — спросил я, умываясь
в ванной.— Ты на него не обижайся, если не звонит, ему
и спать-то некогда.
— Вот еще, защитник выискался! — фыркнула Дениз и
удалилась в спальню. Я поплелся за ней, вытираясь на ходу.
— Нет, серьезно, я же вижу твое...— Тут я заметил на
столике Дениз странные голубые цветы в форме перистых
звезд.— Ух ты, красота! Кто это тебе подарил?
— Кому надо, тот и подарил.
Дениз вдруг покраснела и стала выталкивать меня из
спальни.
Я поплелся на кухню и уже там вспомнил, что видел точно
такие же цветы в кабинете на столе у Игната. Оказывается,
он успевает не только звонить, но и цветы дарить?
133
Есть не хотелось, я выпил стакан клюквенного морса
и с наслаждением бухнулся в чистую, благоухающую све-
жестью постель. Только тот достоин звания человека, кто
способен оценить прелесть отдыха в чистой постели! Это
с некоторых пор мое убеждение.
Но поспать мне не дали. Не успел я задремать, как в гос-
тиной прозвенел вызов домашнего видео. Пришлось встать.
Звонил Игнат:
— Спишь?
— Только собираюсь.
— Быстро ко мне, я в парке возле твоего дома. Буду
ждать у колонны с универсальными часами.
Мне показалось, что говорит Игнат как-то в нос, словно
сквозь узкую трубку, но я не придал этому значения. С меня
слетел весь сон, заработало воображение, и я, одеваясь на
ходу, вихрем промчался через холл, скатился по лестнице
центрального входа и рванул в боковую аллею парка, веду-
щую к бассейну: колонна с часами стояла у его входа.
Темнота мне помехой не была, и я домчался до указан-
ного Игнатом ориентира за несколько минут. Треугольная
площадь с колонной часов, едва освещенная розовым пузы-
рем светильника на шпиле бассейна, была пуста. Я огля-
делся, недоумевая. От стенки невысокого подстриженного
кустарника отделилась тень и направилась ко мне. Я с облег-
чением пошел навстречу и вдруг насторожился: это был
не Игнат. Невысокий, тонкий, во всем черном, человек ничем
не напоминал Игната, лица его в полутьме, как ни старался,
я разглядеть сразу не смог.
— Витольд Сосновский? — сказал он тихо, с горловыми
интонациями.
— Да,— ответил я машинально.— А вы кто?
— Не узнали? Я Зо Ли.
В груди у меня сердце дало сбой, стало жарко и холодно
одновременно.
— А разве не Игнат меня...
— Нет. Вызвал вас я.— Зо Ли тихо рассмеялся.— У меня
к вам несколько вопросов, не согласились бы вы ответить
на них?
— Д-да, конечно...— пробормотал я, а у самого закру-
тилась лихорадочная карусель мыслей: «Что делать?! Задер-
жать? Как? Усыпить бдительность, а потом... Позвонить
незаметно Игнату? Как это — незаметно? Дать сигнал в от-
дел? Пока там разберутся, в чем дело, Зо Ли и след просты-
нет... что же делать? Ну и встреча! Неужели Зо Ли подстроил
ее нарочно? А ты сомневаешься? Конечно, нарочно, никакой
134
Игнат меня не вызывал, ночь ведь... Как я не догадался?
Вот влип! Зло удачи, как говорится. Что же делать?»
— Сядем, пожалуй.— Зо Ли указал на скамейку в под-
кове кустов^ Шел он совершенно бесшумно, и это тревожило
меня и заставляло самого идти так же тихо.
Сели. В полутьме лицо Зо Ли казалось нечетким и плос-
ким, как рисунок акварелью, и не чувствовалось в нем ни
угрозы, ни напряжения.
— Вопрос первый: цела ли документация «Суперхомо»?
«Что же делать? Отвечать? Ну и ситуация! Как же посту-
пить?»
— То есть как — цела? — пробормотал я.— Разве не вы
похитили из контейнеров найденные документы?
— Что?!— изумился Зо Ли. Я не поверил глазам —
лицо у него осталось совершенно неподвижным, как бы сон-
ным, но в голосе слышалось неподдельное волнение.
— Я похитил документы?! Когда это произошло?
— А то вы не знаете...
— Честное слово, не знаю!
— Кто же тогда похитил?
Зо Ли сидел прямой и бесстрастный, но голос его изме-
нился, стал отрывистым и хриплым:
— Это новость! Меня что же, видели в момент похище-
ния?
— Кажется, нет, но... кому еще это надо, кроме вас?
— Хотел бы и я знать, кому... Среди пропавших докумен-
тов была инструкция по управлению джинном?
— Кем? — тупо переспросил я.
Зо Ли наконец усмехнулся, глаза его блеснули в полутьме
остро и хищно.
— «Демоном».
Ну и нахал, однако! Знает, что его ищут, и так спокойно
задает вопросы! Будто берет интервью... и я еще должен
отвечать? Я проглотил горькую вязкую слюну, сделал вид,
что размышляю, а сам примерился, как бы взять Зо Ли на
прием, не вставая.
— С какой стати я должен отвечать на ваши вопросы?
— Потому что это и в ваших интересах.
— Докажите.
— Доказывать мне недосуг, да и вижу я, что ничего ты
не знаешь, парень. Поэтому последний вопрос: зачем вы
разыскиваете меня? О том, что произошло на Ховенвипе,
я знаю не больше вас.
На этот вопрос я мог бы ответить, но никто не уполно-
мочивал меня отвечать на вопросы фигуранта всеземного
135
розыска, касающиеся работы отдела. Итак, пора действо-
вать?..
— Тоже не знаешь,— констатировал Зо Ли с легкой
усмешкой. Свет фонаря сместился и я наконец разглядел
его лицо: не лицо — маска с тонкой улыбкой превосход-
ства.— Я думал, что тебе доверяют больше. Передай
своим начальникам: искать надо не меня, я ничего худого
не сделал.
— Почему же тогда скрываетесь от нас?
— Потому что за мной охотится кое-кто более опасный,
чем служба безопасности, и к тому же более могуществен-
ный. Я вынужден...
И в этот момент я бросился на него...
Я был готов ко всему: к ответному удару, к перехвату
рук, контрприему, выстрелу, наконец! но только не к тому,
что произошло. Руки мои прошли сквозь тело Зо Ли, за-
цепили спинку скамейки... Я отшатнулся, снова попытался
схватить Зо Ли, а он словно не замечал моих попыток, сидел
и улыбался. А потом встал и исчез! В кустах за скамейкой
раздался смешок, прошуршали шаги и все стихло. Я продол-
жал сидеть с растопыренными руками, таращился на пустую
скамейку, и сердце в груди танцевало самбу, и росло мерзкое
ощущение обиды, обмана и недовольства собой...
Домой я вернулся только через полчаса, обшарив парк до
самых темных уголков в поисках Зо Ли. Чистильщик пропал
без следа. А я вспомнил, что обязан позвонить Игнату.
— Зо Ли? — тихо спросил Игнат, стоя перед виомом
в одних плавках.— Где, когда?
Я рассказал все, как было, опустил голову, ожидая упре-
ков. Но Игнат не сказал больше ни слова, он просто выклю-
чил связь! Правда, ненадолго, минуты на две, но что я пере-
думал за эти минуты!.. Даже подумал, не подать ли рапорт
об уходе из УАСС? Все равно от меня никакого толку,
«окромя вреда», как выражается Владик...
— Извини, надо было связаться с центром.— Игнат
появился передо мной уже одетым.— Сюрприз нам Зо Ли
преподнес хороший, одно плохо, надо было тебе позвонить
пораньше. Не думаю, чтобы он повторил этот прием, но
все же в следующий раз сначала проверь связь, прежде чем
пойдешь на встречу с кем-то. Так ты говоришь, он не похи-
щал документов? А кто похитил?
— Он не знает, наверное, потому что сам был здорово
удивлен.
— Ладно, варяг, не кручинься, это нам урок. Я дал
тревогу коммуникаторам, город они закроют, хотя я не верю,
136

что Зо Ли будет ждать, пока мы примчимся за ним. Да, не
ослышался ли ты? Как он назвал «Демона»?
— Джинном.
— Джинн... странно и непонятно... Ну, отдыхай, завтра
расскажешь подробней.
Игнат посмотрел мне за спину, я оглянулся. В гостиную
вошла Дениз и остановилась, глядя на Игната. Молчание
затянулось. Я запоздало спохватился, что очень хочу
спать, на цыпочках выбрался из комнаты. Пусть сами
разбираются в своих отношениях... если они есть, эти отно-
шения.
Игнат Ромашин
В пять утра меня разбудил Лилов. Лег я в четвертом,
поэтому прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил,
кто передо мной, и сон мигом слетел с меня; эксперт мог
позвонить среди ночи только по делу «Демона».
Он заметно волновался — даже не извинился за столь
ранний видеовизит.
— Вы можете приехать в Новгород?
— Зачем?!
— Посмотреть на место недавней катастрофы с мостом.
Я посмотрел на часы, потом на Лилова: едва ли человек
с таким лицом способен шутить.
— Хорошо, буду через... минут двадцать пять.
— Жду у таймфага на машине.
Связь прервалась.
Я оценивающе посмотрел на себя в зеркало: спал я в по-
следнее время мало, и это начинало сказываться на внешнем
виде.
За десять минут умылся, оделся, перекинулся парой слов
с отцом — ему тоже не спалось — и поспешил к монобусу,
вынесшему меня к таймфагу Басово. Ровно через двадцать
пять минут я вышел из таймфага Новгорода и на стоянке
малых машин увидел Лилова.
Молча сели, поднялись в воздух.
Солнце уже встало, но город под нами все еще находился
во власти тумана. Полосы тумана стлались над рекой
и в низинах по береговым откосам, на полях и в перелесках.
Летели недолго, миновали городскую черту, то есть по-
следние жилые комплексы, и Лилов остановил пинасе на
высоте полукилометра, искоса взглянув на меня.
Сначала я ничего особенного не увидел: лес под нами как
лес, река впереди как река, и «звездолет» — след «Демона» —
вроде бы на прежнем месте, но потом до меня дошло —
138
Мета текла по синусоиде, причем синусоиде вертикальной!
Она ныряла вниз, в образовавшуюся на месте упавшего
моста котловину, и взбиралась на крутой бугор высотой
метров в сто! Если сделать разрез земли по вертикальной
плоскости в этом месте, то получится именно синусоида,
вернее, один ее период. И вода при этом спокойно, не уско-
ряясь, текла сверху вниз и, попирая законы физики, снизу
вверх, не замедляясь!
— Святые пришельцы! — пробормотал я.— Я сплю! Что
это?
Эксперт усмехнулся угрюмо, откинулся на сидении.
— На этот вопрос я могу ответить совершенно точно:
не знаю! Никаких гравитационных аномалий, силовых полей
и прочих физических процессов, способных создать подоб-
ный эффект! И тем не менее факт налицо.
Я проглотил ставшую горькой слюну.
— Дьяволиада! Это похлеще сказок Шахерезады! Когда
все свершилось?
—- Процесс начался сразу после появления «звездолета»,
но заметили только ночью. Кстати, обратите внимание на
форму «звездолета»: впечатление такое, будто он незавер-
шен, остановился в росте.
У меня тоже создалось впечатление незаконченности
в этой жуткой конструкции, названной «звездолетом»
с моей легкой руки. Чего-то ей не хватало, так и казалось,
что проект бросили на полпути к финишу, хотя на первый
взгляд все детали этого левиафана были на месте и доба-
вить уже ничего нельзя.
Из тумана у реки вынырнул голубой триер и промчался
рядом. Двое в кабине не обратили на нас внимания, они
работали, и я разом разглядел десятки машин у реки, возле
«звездолета», и цепочку патрульных пинас сов над лесом.
— Под Псковом эффект поменьше, там под трубой,
выросшей после падения завода, искривление пространства
заметно только вблизи: река сузилась до десяти метров,
словно какой-то великан сжал берега да так и оставил.
Но вода течет, как ни в чем не бывало.
Помолчали. Я вспомнил Сааремаа.
— Младен, надо проверить район лифта на Сааремаа...
— Уже проверил, ничего подобного. Разве что лес вокруг
лифта изменился, ушел в землю, будто деревья были сдела-
ны из воска и под действием высокой температуры оплыли.
Мы облетели район катастрофы и Лилов отвез меня
обратно в Новгород, к таймфагу. Размышляя над увиден-
ным, успокаивая разбушевавшееся воображение, я маши-
139
нально набрал код Брянска и в половине седьмого утра
подлетел к «вигваму» Лапарры, пытаясь отделаться от
зябкого ощущения скрытого наблюдения.
Ян Лапарра жил в стандартном модульном доме системы
Панасенко: сорокавосьмиэтажная «гроздь винограда»,
каждая квартира — отдельный модуль. По желанию можно
отстыковать любой модуль от данного здания и состыковать
с другим таким же домом в любой части света.
Пневмолифт вынес меня на лестничную площадку, я по-
звонил, дверь открылась.
— Проходи,— пробурчал Ян, отступая вглубь прихо-
жей.— Посиди в гостиной, я сейчас.
Все еще находясь под впечатлениями искривленного,
перерожденного ландшафта, я осмотрелся: квартиру Ла-
парры я посещал впервые.
Одна стена комнаты была совершенно невидимой и утрен-
ние лучи солнца пронизывали ее насквозь. Стена рядом
представляла собой фасад кристаллотеки, две другие
были увешаны стереофотографиями диковинных пейзажей,
очевидно, пейзажей других планет. Я узнал четыре из них:
марсианский Большой Каньон, Плато Жары на Венере,
туманно-волокнистый ландшафт Титана, спутника Юпи-
тера, и болото Тритона. Остальные снимки были незнакомы.
Я остановился у последнего: белая пустыня, твердая, как
кость, частокол тонких голубых жердей с шапками белого
пуха — деревья? Белое небо и белесое, сильно сплюснутое
светило, и странные существа — «камни» на летящей короб-
чатой конструкции...
— Интересуешься? — Лапарра сунул мне в руку бутер-
брод с паштетом из гусиной печени.— Поешь, не завтракал
небось. Это Орилоух.
— Орилоух? — удивился я.— Но ведь мы с ними не кон-
тактируем. Насколько мне известно, они не пропустили
на поверхность планеты ни одной экспедиции.
— Я и не говорю, что снимок сделан нашей экспедицией,
хотя разведчики работают и там. При одной из попыток
прямого контакта аппаратура контактерского космолета
поймала передачу с планеты, это фрагмент. Садись, в ногах
правды нет.
Я сел на диван, выскочивший из стены. Лапарра примос-
тился рядом, сосредоточенно жуя бутерброд и запивая чаем.
Я съел свой, отобрал у него стакан и допил несладкий чай.
— Ну? — сказал он, вытирая губы. Выглядел он неваж-
но — лицо бледное, худое, круги под глазами... не спал?
Черт, забыл спросить у медиков о его болезни.
140
— Я только что из Новгорода. В месте аварии изменен
не только лес, но и ландшафт. Локальная трансгрессия про-
странства, как говорят физики, но я сомневаюсь, что они
понимают, о чем говорят.
— И как она выглядит?
Я рассказал. Лапарра закрыл глаза и сидел так несколько
минут. Я кашлянул.
— Что еще? — спросил он, открывая глаза, спросил
будничным тоном, будто не понял значения того, чему
я был свидетелем. Впрочем, я на его месте реагировал бы
почти так же.
— Зо Ли приходил к стажеру.— Я пересказал подроб-
ности встречи Витольда с чистильщиком.
— Снова КОТ. Стандартный прием, не находишь? Где
он их достает, КОТы эти, хотел бы я знать... Может, про-
верить театры? Или базу театральных обществ? — Ян под-
нялся, сходил на кухню и принес по стакану молока.
— Не хочу...— заикнулся было я, но он молча сунул мне
стакан. Пришлось выцедить холодное топленое молоко.
Не без удовольствия, надо признаться. Вызов Лилова лишил
меня завтрака.
— КОТы применяются довольно широко,— сказал я.—
Зо Ли мог достать их где угодно, в том числе и там, где
достал патроны к «дракону» — в отделе комплектации кос-
моэкспедиций. Аристарх проверил утечку материалов:
отчетность в порядке, но контроль за расходом и хранением
снаряжения эпизодический. Кстати, начальник группы
индивидуальной подготовки Тхи Ланг — приятель Зо Ли,
но он или ничего не знает, или скрывает от нас свои контакты
с чистильщиком. По его словам, Зо Ли не появлялся у него
два с лишним месяца. В общем, в этом направлении обозна-
чился элементарный тупик. Не станем же мы уличать Тхи
Ланга во лжи.
— Значит, говоришь, коммуникаторы город перекрыли,
но Зо Ли не нашли? Этого следовало ожидать. Интересно,
если Зо Ли не похищал документы, кто же это сделал?
— Тот, кто маскируется под него, наверное.
— Тогда это разведчик.
Я понял Лапарру, он говорил о разведчике иной цивилиза-
ции. Если «Демон» — объект внегалактического происхож-
дения, то «второй» Зо Ли вполне мог прилететь за ним или
по его вызову.
— Пора переходить на форму «экстра», как ты думаешь?
Я уже давно думал об этом, форма «экстра» — состояние
повышенной готовности к крупномасштабным операциям,
141
пришло время объявить ее по сектору, если не по всему
управлению.
Лапарра понял все по моему лицу.
— Твой план на сегодня?
— Сначала потревожу синоптиков, нужен глобальный
контроль атмосферы, особенно над Европой.
— В метеоцентр я позвоню сам. «Демон» движется не
очень быстро и не успел далеко уйти от последней точки
выхода у Новгорода. Надо начать с этой области в радиусе...
— Километров триста.
— Поменьше, километров сто пятьдесят. Что дальше?
— Физики обещали к восьми утра продемонстрировать
свой «Демон-индикатор». Затем подключу группы к синоп-
тикам и обыщу с индикатором район Новгорода. Свяжусь
с Дугласом, может быть, есть сведения с Ховенвипа, хотя
вряд ли, у них сейчас копается комиссия по расследованию
похищения во главе с Калашниковым. С этим похищением
вообще ничего не ясно...
— Твой отец прав: мы, скорее всего, вышли на контакт
с внегалактическим разумом.
— Что-то «Демон» мало похож на представителя разума.
— Не повторяй общепринятых заблуждений. Разум,
владеющий энергиями, превышающими те, какими владеем
мы, не обязательно должен иметь антропный морально-
этический кодекс. Еще надо определить, что такое вообще
высший, по сравнению с человеческим, разум. Я говорил
о контакте не с «Демоном», а с его хозяином. Если будет
что-нибудь новое от Лилова, звони немедленно. Я неважно
себя чувствую и, наверное, буду пока дома, но к обеду
постараюсь выбраться в отдел.
— Может, вызвать врачей? К чему неоправданный
риск?
— Понадобится — вызову сам,— отрезал Лапарра.—
Иди. Звони почаще, не нравится мне активизация Зо Ли
и его намеки относительно нашего с ним диалога. Как он
назвал «Демона»?
— Джинн.
— Арабских сказок начитался? Значит, он все же знает
что-то о «Демоне», чего не знаем мы, и скрывает это. Зачем?
Неужели не видит, что «Демон» уже натворил? Или демон-
стрирует нам свою неуязвимость и силу?
— По словам стажера, Зо Ли опасается своего двой-
ника,— сказал я.— Потому и скрывается от всех, в том чис-
ле и от нас.
— Ты в это веришь?
142
— Не знаю... хотел бы верить. В противном случае
он просто болен. Патология морали и этики не проявляется
просто так, от дуновения ветра. Зоологические атавизмы
человека — агрессивность и эгоизм надо еще разбудить.
— Болен он или не болен — не суть важно.— Лапарра
потрогал затылок, поморщился.— Важно, что Зо Ли так же
опасен, как и «Демон», если только он не есть сам «Демон»...
Ступай, ты сейчас координатор операции, у Первицкого
много других забот. А я, наверное, свалюсь.
Я осторожно пожал горячую и влажную ладонь Лапарры
и вышел, а с крыши дома вызвал к нему дежурного врача
Управления, предупредив, что я к этому вызову не имею
никакого отношения.
В лаборатории микротехники меня встретил совершенно
лысый Первенцев в окружении своих «чудо-богатырей»
нейристорного моделирования и вручил нечто ажурное,
с двумя «ушами» антенн и крохотной панелью управления,
размером с мужской кулак.
— Д-индикатор,— сказал он без выражения; не уважаю
я, честно говоря, такую манеру разговора.— Радиус дей-
ствия до трехсот метров. Принцип...
— Не надо,— поспешно сказал я.— Объясни только, что
нажимать, куда смотреть и за что держать.
Обступившие нас работники лаборатории засмеялись.
Первенцев взглядом заставил их разойтись по рабочим
местам и сжато пояснил, как работает датчик.
— Отлично! — произнес я.— Сколько вы их сделали?
— У нас не завод,— буркнул Первенцев.— Готов пока
только один прибор. К вечеру, может быть, отладим еще
один.
— Спасибо, Александр, вы бесконечно добры.
Первенцева я терпел с трудом и он это знал.
Поскольку Лилов снова улетел под Новгород, я начал
поиски Басилашвили и обнаружил физика в вычислитель-
ном центре Управления.
ВЦ УАСС — это четыре этажа общей площадью свыше
десяти тысяч квадратных метров. Басилашвили работал на
четвертом горизонте больших машин типа «Аналитик».
В треугольном зале, занятом терминалами компьютера,
кроме Басилашвили работали еще семь человек, каждый
у своего пульта. Физик встретил меня сдержанно.
Да, он рассчитал геодету — траекторию движения «Де-
мона» в пространстве над Землей, предполагая при этом,
что «Демон» — самостоятельное явление, не связанное
с определенными действиями неведомых хозяев. Я сказал,
143
что последнее еще требуется доказать, потому что связь
«Демона» с Зо Ли все-таки есть, но Басилашвили спорить
не стал. По его расчетам выходило, что следующего появле-
ния «Демона» стоило ожидать в районе Торжка, за двести
пятьдесят километров от Новгорода.
— С точностью плюс-минус двадцать километров,—
добавил Вахтанг.
В глазах его то и дело загорались насмешливые огоньки,
будто он заранее знал объемы моего скепсиса и готов был
к защите своих теоретических построений. Но я его разоча-
ровал — взял кристалл с расчетами, поблагодарил и попро-
сил сообщать все, что «взбредет на ум» относительно «Де-
мона» и его следов. Басилашвили умница, на «взбредет»
не обиделся, он понимал юмор.
— Ну, а как вам кульбит реки под Новгородом? — спро-
сил я.
— Физика этого явления мне не известна. Вмятина под
Псковом уже уменьшилась, а «синусоида» под Новгородом
держится, но едва ли мы сможем изучить явление, чтобы
сделать определенные выводы. У нас нет даже приемлемых
гипотез. Конечно, будем работать, что остается? Вчера
я взялся проанализировать эмоциональные состояния всех
известных свидетелей появлений «Демона». Получается вот
что: каждое пришествие «Демона» влечет за собой по крайней
мере две устойчивых психологических полосы: ощущение
холода и ощущение страха и разверзающейся бездны.
Советую привлечь к изучению «Демона» специалистов из
отдела биоэнергетики Академии наук.
— Непременно.— Меня подмывало продолжать разговор
о следах «Демона», загадка которых выходила далеко за
рамки обычной операции расследования, но не было вре-
мени.
— Прошу учесть следующее,— сказал Басилашвили,
рассеянно теребя подбородок.— Судя по хронологии собы-
тий, выходы «Демона» учащаются, время между ними со-
кращается. Для сравнения: взрыв лифта на Сааремаа про-
изошел восьмого июня, катастрофа на атмосферном заводе
под Псковом — шестнадцатого, а мост под Новгородом —
уже двадцать первого. Получается, что нашествия «Демона»
на Торжок следует ожидать двадцать четвертого июня.
— Понял.
— Кроме того,— продолжал физик,— я уже говорил,
но повторюсь: мощность катастроф с каждым разом растет.
По расчетам, мощность появления «Демона» над Торжком
будет равна сорока-пятидесяти кларкам. Имеется в виду, что
144
«Демон» отнимает эту энергию у окружающей среды, а это
значит, что под угрозой жизнь ста пятидесяти тысяч чело-
век, жителей региона, и памятники культуры.
Ошеломленный перспективой, нарисованной физиком,
я покинул ВЦ. Если расчет его верен, в моем распоряжении
осталось двое суток до следующего прихода «Демона».
Кто же он, просидевший в породах Луны миллиарды лет?
Живое существо или «забытый» робот, если только уместны
для его описания человеческие аналогии? Почему Зо Ли
назвал его джинном? Потому что он сидел в «бутылке» —
своем шаровидном коконе? Каким образом он оставляет
свои чудовищные следы? Почему невидим? Почему творит
зло, и творит активно? Кто его обидел? Тот, кто засунул
в «бутылку»? Работники «Суперхомо», в конце концов пере-
стрелявшие друг друга, чтобы завладеть «Демоном» едино-
лично, или кто-то еще?..
В отделе я просмотрел материалы Басилашвили более
детально, вызвал Аристарха и предложил обследовать Нов-
городскую и соседние с ней области сверху с помощью
локаторов СПАС.
— На всю глубину атмосферы? — уточнил уравновешен-
ный до флегматизма Видов.
— Ионосферу тоже,— подтвердил я.— Сам понимаешь,
это перестраховка, едва ли мы что-нибудь увидим с орбит
СПАС. Созвонись с синоптиками, Ян хочет усилить плане-
тарный контроль атмосферы над Русскими равнинами,
может, выявились какие-нибудь аномалии.
Видов собрал своих оперативников, в течение нескольких
минут выдал всем задания и незаметно улетучился.
Дайнис все еще работал по закрытому каналу розыска
Зо Ли, он был уверен, что Зо Ли рано или поздно осядет
в гребенке всеземного розыска, идентификат его личности
был разослан всем линейным отделам УАСС. Лапарра снял
ограничение на поиск, и коммуникаторам можно было брать
чистильщика в любых условиях и любыми способами.
Стажер, ожидавший меня с раннего утра, начал вспоми-
нать подробности своей схватки с Зо Ли, но я слушал его
вполуха. У меня было муторно на душе, потому что я вдруг
понял — не так уж далек от истины физик Басилашвили
в своих гипотезах о «другом измерении» и «черных дырах».
Непрост наш «Демон», очень непрост! Джинн, по терми-
нологии Зо Ли. Почему все же джинн? Насколько я помню
сказки, прочитанные мною в детстве, джинн — это дух, спо-
собный творить чудеса. Выходит, «Демон» — джинн?
Существо, «созданное аллахом» из чистого огня? Бредятина!..
145
И все же что-то знаешь ты, по воле случая фигурант все-
земного розыска, о «Демоне», что-то знаешь, чего не знаем
мы... Почему бы тебе не поделиться своим знанием? Многих
бы уберег от ненужного риска, многих бы успокоил... Или
не можешь забыть мелких обид, нанесенных товарищами,
обид, требующих «отмщения»? Каким образом разгадать
сфинктуру твоей души? Ах, Зо Ли, Зо Ли...
— Все, поехали,— прервал я разговорившегося стажера,
увидел его ошеломленное лицо и понял, что веду себя
некрасиво.— Извини, варяг, потом дорасскажешь, мы сей-
час с тобой прочешем пространство над Новгородом с новым
«Демоном-индикатором». Повезет, так встретим «Демона»...
Но нам не повезло. До самого вечера пинасе сновал чел-
ноком из конца в конец Новгородской области на всех
высотах вплоть до тропопаузы. Д-индикатор был глух и нем.
«Демон», скорее всего, давно покинул этот участок земной
поверхности.
В десятом часу я вспомнил, что обещал встретиться
с Дениз в Рязанском Парке Победы, недалеко от дома.
Уже не надеясь на ее терпение, я рванул по коридору
Управления на горизонт таймфага, потом у таймфага Рязани
нашел такси и опоздал всего на полчаса. Дениз стояла
у барельефа Героев, тоненькая, хрупкая, какая-то покорно-
беззащитная, и у меня сжалось сердце и нежность хлынула
в глаза и на язык, который я, к счастью, удержал.
Я молча опустился на колено возле девушки, подстав-
ляя шею «под удар топором», и она, слабо улыбнувшись,
потянула меня за ухо. Я был прощен. Нить понимания
связывала нас и ничего не надо было объяснять.
Мы молча шли по парку, не сговариваясь, выбирали самые
безлюдные тропинки. Остановились над речным обрывом.
Я как-то сразу стал слышать сотни звуков: шорохи леса,
скрип коростелей, звон ночных насекомых, посвисты ветра,
гул крови в ушах — мое сердце. На речной заводи копился
тяжелый лунный свет, рождая ворожбу теней, тайны бытия
очаровывали, увлекали в глубь подсознания тревоги дня,
заботы, мысли о «Демоне» и все связанное с ним, но пол-
ностью отключиться от проблем я не мог, да и не имел
права, хотя рядом шла девочка, которую я любил. Мгнове-
ния разрядки — как они важны! И уметь ценить эти мгно-
вения — искусство. Нет, я не думал об этом, я это чувство-
вал, стараясь не поддаваться взявшемуся откуда-то
ужасу: Дениз была в опасности! Все люди на Земле были
в опасности, потому что «Демон» существовал и ждал своего
часа...
146
АНАТОЛИЙ ПЕРВИЦКИЙ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА
ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ
Звонок виома застал меня в постели. Машинально по-
смотрел в потолок — светящиеся цифры в толще перекры-
тия показывали шестой час утра. Мог бы понежиться еще
минут сорок, кому это не терпится? Или «слава и прокля-
тие» спасателя — тревога?
Звонок повторился. Я вздохнул, откинул одеяло и про-
шлепал в гостиную, к панели домашнего координатора.
Жена и дети еще три дня назад уехали в Заполярье отды-
хать, так что будить в квартире звонки могли только меня.
Звонил Лапарра:
— Разбудил? Извини. Вам с Игнатом придется отдува-
ться теперь без меня: врачи взяли в оборот, нашли какой-то
усложненный арахноидит... кто-то им подсказал. Придется
поваляться в постели, подлечиться.
Только теперь я обратил внимание на вид Лапарры:
выглядел он действительно скверно, к тому же был наголо
обрит — это было видно сквозь дырчатый белый шлем, из
которого выходили три тонких кабеля разного цвета.
— Красавец? Но к делу. Вчера я звонил в Европейский
метеоцентр, чтобы синоптики усилили контроль атмосферы
над всей территорией Русских равнин. А сегодня пришла
мысль, что хорошо бы в этой области установить еще
и патрулирование с сеткой-графиком аварийного поиска.
Что нового по Ховенвипу? Никто больше не пытался похи-
тить документы из «Сейфа»?
— Похищать практически нечего,— сказал я, одева-
ясь.— Да и не похоже это на похищение. Контейнеры целы,
не взломаны, однако документов в них нет. Чертовщина,
в общем! Похититель, или кто он там, просто не мог про-
скользнуть мимо постов незамеченным. Если только не был
призраком или не надел шапку-невидимку.
— Призрак...— хмыкнул Лапарра.— Если человек не
мог похитить документы, то это сделал не человек.
Я выронил туфель.
— Ты хочешь сказать...
— Не хочу, так получается. Игнат, вероятно, прав, в дей-
ствие вмешались таинственные силы, проявлением которых
был тот самый двойник Зо Ли или незнакомец, ушедший от
нас под Псковом.
Я оделся, помолчал и стал пересказывать новости:
— Басилашвили установил, что в центральном бункере
находился сам «Демон». Во всяком случае, стенки бункера
147
напоминают полурастаявший кусок сахара именно в резуль-
тате соприкосновения с зоной поглощения энергии, каковую
и представляет «Демон».
— Определили, почему он вырвался?
— Исчезло удерживающее поле кокона — не того, кото-
рый построили люди, а первоначального, в котором он
пролежал три миллиарда лет. «Демон» «выпрямился», кос-
нулся стенок бункера, нашел лазейку и вырвался на волю.
— Что и совпало с появлением в этом месте группщ Шер-
стова. Трагическая случайность, не больше. С этим понятно.
Архив все еще сопротивляется?
— Из всех уцелевших документов, вовремя вывезенных
из Ховенвипа в «Аид», Люции удалось пока воссоздать
и расшифровать лишь инструкцию по охране бункера. Но
зато эксперты обнаружили в бункере следы...
— Магия,— быстро сказал Лапарра, глаза его заблес-
тели.
— Магия,— подтвердил я,— сто двадцать шестого эле-
мента.
— Лишнее доказательство того, что «Демон» — объект
«Зеро», найденный на Луне специалистами фирмы «Демоны
мрака». Но что же он на самом деле, черт побери?!
— Или кто,— пробормотал я.— Кроме следов магия,
химики обнаружили еще несколько необычных изотопов
других элементов, не встречающихся в естественном виде
в природе.
Лапарра оглянулся.
— Ну вот, кажется, за мной пришли, сейчас будут вя-
зать... Держи в курсе, до связи.
Виом стал белым, как высотное облако. Я выключил
связь.
Спать уже не хотелось. Мной овладело обычное рабочее
беспокойство, сопровождавшее напряженную мыслитель-
ную работу во время операций. На нервную систему я ни-
когда не жаловался, она была у меня устойчива к любым
воздействиям внешней среды, я всегда гордился умением
держать себя в руках. Жене, кстати, эта черта не нравится.
Она работает конструктором в Институте кибернетики
и решает проблему «эмоциолизации» роботов четвертого
поколения. Что за жизнь, говорит, на работе роботы эмоцио-
нальней, чем муж!
Я позавтракал, потом решил позвонить Игнату, чтобы он
прилетел в Управление пораньше. К моему удивлению, он
оказался не дома, а на борту крейсера спасфлота «Сташев-
ский», зависшего над Европой на высоте пятисот километров.
148
— Ты что там потерял? — спросил я.
Игнат сделал грозное лицо и зловещим жестом вытянул
руки вперед:
— Трепещем: рок суровый погрузил
Нас в гущу схватки первозданных сил!
— Понимаешь,— сказал он уже нормальным тоном,—
есть интересная информация. Поднимись-ка сюда наверх,
на крейсер. Похоже, кто-то мешает нам проводить с орбиты
гравитационный зондаж атмосферы над Русскими равни-
нами.
— Буду через полчаса,— сказал я.
Уже через пять минут я был в Управлении. Забежал
в отдел, приказал оперативным группам начать патрули-
рование над Русскими равнинами, особенно густо — над
Новгородской и Калининской областями, и снова поспешил
к таймфагу. Спустя еще четверть часа мы встретились с Иг-
натом в экспедиционном зале крейсера возле главного
обзорного виома. Пульт здесь был всего один, да и то не-
большой — аппаратура работала на мыслеуправлении и зву-
ковых командах.
В растворе виома торчал размытый край Земли, голубые
отсветы ложились на пол и стены зала, превращая лица
людей в металлические маски.
— Я здесь уже второй час,— сообщил Игнат, усаживая
меня рядом с плотным пышноволосым командиром крей-
сера.— Познакомься — это Владимир Калаев, бывший ко-
мандир «Лидера». Мы вместе участвовали в экспедиции
«Погоня». Помнишь,— Игнат посмотрел на Калаева,— ты
говорил, что в следующий поход я пойду с другим коман-
диром?
— Помню,— сказал Калаев.— Из дальфлота меня пере-
вели в спасфлот только два дня назад. Мир тесен...
— Первицкий,— представился я.— По-видимому, Игнат
предъявил карт-бланш?
— Особые полномочия — редкая штука в наше время,—
ответил Калаев.— Но я почему-то так и думал, что Ромашин
рано или поздно влипнет в подобную историю.
— В общем, мы решили прозондировать атмосферу всеми
мыслимыми способами,— продолжал Игнат,— начиная
с высот мезопаузы и ниже. И наткнулись на странное
«непрохождение» гравитационных импульсов. Я не физик,
но налицо явное нарушение законов природы!
Я тоже не был специалистом в гравидинамике, тем не
менее знал, что даже звезды прозрачны для гравитационных
149
волн. Каким же образом гравитационное излучение могло
«застрять» в воздухе?
— Все ясно,— оценил мой взгляд Игнат и посмотрел
на Калаева.— Товарищ озадачен не меньше, чем я. Повто-
рим серию?
— Мои инженеры продолжают зондаж до сих пор,—
проговорил командир крейсера погромыхивающим голо-
сом.—Атмосфера для гравиизлучения остается непрозрач-
ной.
— У меня есть три новых Д-индикатора,— повернулся
Игнат ко мне.— Пущу-ка я три пинасса с разных сторон
в эту «непрозрачную» область.
— Пошли меня,— раздался над моим ухом голос.
И стажер здесь. Естественно: куда иголочка — туда и ни-
точка.
— Подождите,— спохватился я.— А что нам сообщат
синоптики? Ян еще вчера просил их усилить контроль
атмосферы с помощью всего метеотехнического арсенала.
Командир крейсера поправил на виске усик с капсулой
микрофона.
— Иван, дай на главный виом связь с Евроцентром
погоды.
— Даю,— донесся голос бортинженера.
Через минуту Земля в носовом квадрате главного виома
исчезла и вместо нее появился круглый овал метеоцентра
с громадной выпуклостью модели части земного шара
с выступом Европы. Над моделью ползли светляки спутни-
ков погоды и капсул гидрометеоконтроля, разгорались
и гасли транспаранты, указывающие основные направления
ветра, параметры температуры, давления и влажности воз-
духа, места вмешательства различных отделов службы
погоды, уровни соответствия погоды картам прогнозов.
Но на всю эту красочную феерию никто не смотрел: диспет-
черы и операторы погоды работали за пультами своих пан-
дармов, и было их сотни две, не меньше.
На вызов ответил один из пяти координаторов Евро-
центра. Над его пультом крутился метровый глобус Земли,
над которым высвечивались связи Евроцентра с остальными
центрами контроля погоды на всех материках Земли.
— Мы недавно звонили в Управление,— сказал коорди-
натор — полная женщина с букетом марсианских алмазид
в волосах.— На юге Новгородской области отмечены
нерасчетные колебания температуры и скорости ветра.
Похоже, метеопатруль пропустил зародыш зоны низкого
давления.
150
— Точные координаты можете дать? — быстро спросил
Игнат, подбираясь, как перед прыжком, и оглянулся на
меня.
— Синоптики привыкли оперировать цифрами с точ-
ностью в плюс-минус пятьдесят километров,— усмехнулась
женщина-координатор,— но для вас сделаем исключение.
Координаты нарушений: тридцать пять градусов три секун-
ды восточной долготы, пятьдесят восемь градусов северной
широты, плюс-минус пять километров. Устраивает вас такая
точность?
— Вполне, но верните свой патруль назад, немед-
ленно!
Координатор с сомнением посмотрела на Игната.
— Вы шутите?
— Ни в коем случае,— вмешался я.— УАСС имеет карт-
бланш на любые действия в связи с проведением важной
операции. Свяжитесь с директором Управления и отзовите
патруль.
Изображение диспетчерской Европейского метеоцентра
погасло.
— Володя,— обратился Игнат к командиру,— сбрасывай
свой десант — две связки гго пять модулей. В осевом первой
связки пойду я. Все-таки «Демон» выходит на сцену раньше,
чем его ждали.
— Есть! — отозвался командир крейсера, по отсекам
пронесся звон тревоги.
Через семь минут мы сидели в кабине осевого модуля
связки, выброшенной катапультой из недр крейсера. В крес-
ло пилота сел Игнат, «настоящий» пилот уступил место
безоговорочно, он знал Игната лично.
Стены модуля превратились в панорамный виом, и оказа-
лось, что мы скользим кормой вверх над облаками, а по-
скольку в модуле поддерживалась искусственная гравита-
ция — казалось, не мы летим над Землей, а она нависла
над нашими головами.
— Вышли в квадрат,— раздался с монитора управления
голос борт-инженера крейсера, ведущего модульную связку
на луче целеуказания.
— Внимание! — произнес Игнат.— ДМ-1 и ДМ-2 —
маневр влево от точки выхода со сменой горизонта. ДМ-3
и ДМ-4 — маневр вправо. Искать инверсионный след, обо
всех ощущениях и необычных явлениях докладывать не-
медленно!
В виоме с четырех сторон отделились боковые модули
связки и через мгновение скрылись в облаках.
151
— Задание ведомой «пятерке»? — послышался ломкий
юношеский басок командира второй десантированной
связки.
— Широтное барражирование лесенкой всего квадрата.
Докладывать о любых странных явлениях в воздухе и на
земле.
Ведомая связка модулей вынырнула из-за кормы нашего
шлюпа и ушла влево, распадаясь на пять тонких игл.
— А Д-индикаторы? — вспомнил я.— Ты говорил, гото-
вы еще три.
— Один у меня, два я отдал на ДМ-1 и ДМ-3. Только
не уверен, будут ли они работать сквозь обшивку модуля.
Скорее всего нет.
Игнат достал белый цилиндр, окутанный паутинкой ан-
тенны, сунул стажеру.
— Включай, варяг.
Модуль окунулся в пелену облаков и вышел уже под ними.
Стала видна панорама земной поверхности лесной ковер
с редкими проплешинами полян и горбами холмов.
— Константиновка,— сказал Игнат, глядя вниз.— Во-
лодя, дай прямую связь с оперативным центром и синоп-
тиками Евроцентра. Будь готов принять форму «экстра».
Я с уважением посмотрел в спину Игната. Парень вырос
и не нуждался в советчиках. Во всяком случае, моя помощь
ему была не нужна. Рост подчиненного всегда незаметен,
а сказывается внезапно. Не очень тонкое наблюдение, но
верное.
— Садись на свое место,— уступил Игнат кресло пилоту.
Я пожалел, что пошел с ним. На крейсере или в Управле-
нии я был бы полезней.
— Даю связь с синоптиками,— предупредил Владимир
Калаев.
— Что нового над Русскими равнинами? — тут же спро-
сил Игнат.
— Центр похолодания сместился на два градуса к югу,—
ответил мужской голос, очевидно, начальника смены.—
Отмечено выпадение осадков над Торжком.
— Прошу сообщать об изменении обстановки каждые
десять минут.— Игнат оглянулся.
— Басилашвили ошибся во времени, хотя, может быть,
это не его вина. «Демон» появился на сутки раньше. На
этот раз мы хотя бы «пощупаем» его руками, как ты
думаешь?
— Даю справку,— пробасил командир крейсера.— Ор-
битальные СПАСы только что поймали высокочастотный
152
ТФ-сигнал из Торжка. По имеющимся данным, в районе
Торжка нет грузовых таймфагов, работающих в этом ди-
апазоне.
Игнат несколько секунд смотрел на меня, не видя, потер
лоб:
— Я не ошибся, это подтверждение. Внимание! Второму
спасфлоту принять форму «экстра»! Перекрыть выход
в космос с территории Русских равнин! Очистить атмосферу
на этом участке от всех видов транспорта! Выключить
орбитальные лифты и станции ТФ-связи, а также пасса-
жирские таймфаги.
— Принято,— донесся знакомый голос Лапарры из опе-
ративного центра УАСС.— Игнат, Анатолий с тобой?
Я чуть было не подавился языком.
— Ян? — с недоумением спросил Игнат.— Ты же дол-
жен быть в...
— Спокойно, Ромашин, спокойно, я нахожусь там, где
надо. Все в порядке. Не горячитесь там, держите связь.
— Черт! — выругался Игнат шепотом.— Ему лежать
надо...
— Я ДМ-3, вижу необычной формы облако,— доложил
вдруг командир третьего модуля десанта.— Похоже на
медузу диаметром около двух километров. Что делать?
— Ждать, иду к вам.— Игнат сделал знак пилоту.—
Курс по пеленгу, быстрее!
Модуль ускорил движение. На горизонте открылось сво-
бодное от леса пространство, блеснула змейка реки, показа-
лись маковки старинных церквей Торжка.
— Вот оно! — воскликнул стажер, но мы уже и без него
обратили внимание на странное переливчатое облако, опус-
кавшееся к городу. За ним тянулся белесоватый хвост ту-
мана, исчезая, рассасываясь в трех-четырех километрах сзади.
— Ближе! — скомандовал Игнат.— Ну что, варяг? Вклю-
чил датчик?
— Давно, но он не фурычит...
— Дай-ка мне.
Игнат взял Д-индикатор, несколько раз включил и выклю-
чил, и «Демон» словно ждал этого момента — мы почувство-
вали дуновение холодного ветра, будто из люка потянуло
морозным сквозняком. Модуль вздрогнул, рявкнул откуда-
то сверху гудок.
— Произвожу посадку,— прошелестел голос координа-
тора.— Сбои в командных цепях.
— Отстрел автоматики! — среагировал пилот.— Пере-
хожу на ручное!
153
— В чем дело?
— Восьмое чудо света — потухла автоматика!
«Потухла автоматика» на жаргоне инженерного состава
флота означало — отказали киберсистемы управления.
— Это дыхание «Демона»! Странно, что датчик не срабо-
тал. Наверное, броня модуля все-таки экранирует излучение
«Демона». Открой внешний биммер, я выскочу на пинассе.—
Игнат метнулся из рубки и крикнул мне уже из горловины
люка: — Возьми общую связь, я буду руководить непосред-
ственно захватом.
Модуль выплюнул пинасе. Я видел, как блестящая стрела
выписала крутой вираж, вознеслась над полупрозрачной
громадой облака и скрылась из глаз. Затем модуль вздрог-
нул второй раз, и мимо видеокамер правого борта проскольз-
нул еще один стреловидный контур.
— А это кто?!
— По-моему, стажер,— отозвался пилот.
Чтоб тебя!.. Как же я его упустил из виду?
— Игнат, стажер вышел вслед за тобой.
Ромашин не ответил.
— Что это за облако? — спросил пилот, шевеля руками,
на запястьях и на щиколотках у него были нацеплены коль-
ца биодатчиков ручного управления.
— Не знаю,— сказал я.— Возможно, сам «Демон». Чувст-
вуете холод?
— Вы знаете, действительно похолодало. Я думал, не-
исправен кондиционер рубки.
— Поднимитесь выше.
Модуль повис над краем двухкилометровой «медузы»,
все еще продолжавшей медленное падение на город и не
обращавшей на нас ни малейшего внимания. Над куполом
«медузы» я заметил три черточки пинассов, а чуть выше
цилиндрик модуля.
— Анатолий,— позвал меня с пульта голос Лапарры.—
Отзови стажера, немедленно! Почему там видны три аппа-
рата? Кто третий?
— Витольд, немедленно отваливай в сторону и фини-
шируй в лесу! — раздался наконец голос Игната, тонувший
в помехах.— Анатолий, третий на вызовы не отвечает.
— Ну что там? — напомнил о себе Лапарра.
— Третий на вызовы не отвечает.
— Это может быть только Зо Ли. Передай Игнату, что
десант второго флота выбросится минут через пять. Пусть
попробует захватить третий панасс. И вообще, дай мне
прямую связь с Игнатом.
154
— Даю,— невозмутимо сказал пилот, исправляя мою
ошибку.
— Игнат, слышишь меня? — Лапарра был встревожен.—
Попробуй захватить чужой пинасе. Учти, пилот может
быть вооружен.
— Понял,— отозвался Игнат.— Если только он даст
себя захватить. Всем десантным модулям принять меры
к задержанию пинасса типа «фаст» голубого цвета!
Я видел, как оба аппарата бросились наутек, так что
непонятно было, где аппарат стажера, где пилота, пожелав-
шего остаться неизвестным.
— Ян, что-то здесь не так. Раньше мы не видели «Демона»,
а тут первый же сигнал — и он как на ладони! Владимир,
что видят твои локаторы?
— В электромагнитном диапазоне сплошное молоко!
Гравизондаж дает странную картину — нечто вроде ско-
пища клякс.
— Пройдитесь еще раз над Торжком, можете взять
мой пеленг. Воздушная зона очищена от транспорта?
— Посадили последний грузовик. Над всей областью
воздух чист. Второй флот вышел над вами, разворачива-
ется из походной колонны.
— Приказ прежний: перекрыть выход в космос и при-
крыть Торжок сверху.
— Выполняем.
— Хорошо бы точно определить, «Демон» это или не «Де-
мон»,— проговорил Лапарра.
Динамики донесли хрипловатый смешок Игната.
— А ты спроси у него открытым текстом. Кстати, что де-
лать дальше? Подоспеет десант, окружим облако и крутанем
программу контакта? Или попробуем закапсулировать полем?
Тишина в эфире, да шорох помех. Потом короткий ответ:
— Думай сам, ты видишь его ближе.
— Игнат, через несколько минут облако начнет утюжить
архитектурные памятники,— напомнил я, прикинув рас-
стояние от облака до города.
— Облако — еще не «Демон». Где Зо Ли? Задержали?
— Пинасе нашли, пуст,— сказал командир модуля
погони.— Но пилот где-то в лесу, далеко не ушел. Ищем.
— Ищите. Где десант?
— Над вами,— раздался чей-то энергичный баритон.—
Видим вас визуально., Шесть «пятерок» и «десятка».
«Десятка» — это когг с энергетическим оборудованием.
С его помощью можно вышвырнуть за орбиту Юпитера
массу порядка десяти тысяч тонн или укротить вулкан!
155
— Наконец-то! — повеселел пилот нашего модуля.—
Сейчас мы его придавим, если только ваш «Демон» не ушел.
— Не ушел, вероятно, где-то рядом с облаком.
— Слушай команду...— Игнат не договорил.
Впереди модуля и «медузы» в полутора километрах обра-
зовалось вдруг растущее черное пятно в форме чудовищной
когтистой лапы, выбросило «когти» во все стороны. Один
«коготь» пробил навылет наш модуль — таково было впе-
чатление, перекосился горизонт.
Резко похолодало. В затылке родилась странная боль
и перетекла в пальцы рук и ног, словно под ногти загнали
иголки.
— Аварийный финиш! — крикнул пилот.— Нуль энерго-
ресурса!
— Всем прочь! — пробился сквозь крики в эфире и усилив-
шийся прибой помех голос Игната.— Старт до высоты два!
Крейсеры — силовое заграждение по вызову, финиш на
высоту сорок над Торжком!
— Ромашин, уходи сам! — рявкнул Лапарра.
Наш модуль продолжал падать на лес. Я увидел, как
чей-то пинасе на полной скорости вывернулся из-за холма
и вонзился в «лапу» «Демона». Пропал из поля зрения. На
месте «кошачьей лапы» вырос вдруг ослепительный много-
лучевой шатер, вытянулся копьем в небо, засиял, как лоп-
нувшее солнце...
Удар! Хруст и звон, тонкий свист и вслед проклятие
пилота:
— Приехали! Конец связи.
Виомы погасли, в рубке медленно разгорелась оранжевая
лампа аварийного освещения, но и она вскоре истлела
угольком.
Пилот успел ударом ноги открыть люк и крикнул из
коридора:
— Вылезайте.
Я выскочил следом.
В небе таяла белая облачная полоса. Из-за нее искрой
вынесло пинасе, закрутило в штопор, вонзило в лес. За ним
хищно метнулся чей-то модуль, оба скрылись за деревьями.
Я ждал удара и взрыва, но их не было.
— Успел,— сказал пилот и сплюнул.— Бред сивой ко-
былы! Модуль по горло был заправлен энергией, куда она
девалась?
Я не ответил, хотя и мог: ее «съел» «Демон». Мы накрыли
его в момент появления... или образования, и все же он ушел,
ушел наверняка. Только вот где его след?
156
Я огляделся. Сели мы удачно. Модуль в падении срезал
верхушки у нескольких сосен и приткнулся кормой к му-
равейнику, едва его не раздавив. В направлении на север
лес редел, опушка его просматривалась шагах в тридцати.
Пилот полез сквозь малинник в ту сторону, и скоро донесся
его приглушенный волнением голос:
— Идите сюда, быстрей!
Я пробрался на голос, вышел на опушку и без подсказки
пилота увидел след «Демона»...
ОРЕСТ ШАХОВ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
ВЫСШЕГО КООРДИНАЦИОННОГО СОВЕТА ЗЕМЛИ
Директора УАСС я знал хорошо. Знакомство наше со-
стоялось лет семь назад, я тогда был председателем Зем-
плана. Филипп Ромашин уже в то время производил впечат-
ление цельной натуры, хорошо знал свои достоинства
и недостатки, был силен в умении доказать правильность
своих решений и требований. Мы не стали близкими дру-
зьями, но уважали друг друга: я его за ум, решительность,
прямоту, чувство юмора, он меня... тут я — пас, не за кра-
соту же? Громаден, волосат, неприветлив с виду — какая
уж тут красота...
Ромашин позвонил мне в конце дня, и вскоре мы с ним
мчались из Калинина на десятиместном куттере к месту
схватки с пресловутым «Демоном», слухи о котором уже
пересекли Землю от полюса до полюса. Я был посвящен
в основные тайны «Демона», но, оказывается, знал далеко
не все. Не думал, во-первых, что он так опасен, не знал,
во-вторых, на что он способен.
Пока мы летели, начальник отдела безопасности Ян
Лапарра, на голове которого красовалась легкомысленная
спортивная шапочка, быстро посвятил меня во все подроб-
ности операции «Демон». Закончил он в тот момент, когда
куттер по команде Ромашина поднялся над Торжком на
двухкилометровую высоту и снизил скорость.
Первое, что я увидел в центре города, не поверив гла-
зам,— колоссальное дерево! Высотой в километр, оно
и в самом деле напоминало издали дерево, клен или тополь
зимой, без листвы, но деревом эта штука не была: просто
земля, с домами, лесом и рекой, оформилась в «дерево»,
вспучилась, вылепила подобие ствола и ветвей, и так и за-
стыла! Венчал «дерево» музей Пушкина, не претерпевший
никаких изменений, не считая высоты над уровнем моря.
Окончательно сразила меня река — она текла, как ни в чем
не бывало, снизу вверх, по «стволу дерева», обвивала его
157
и стекала вниз, на «нормальную» землю, словно презирая
законы тяготения!
Затем я перевел взгляд и увидел, что натворил «Демон»
вокруг «дерева». Со времени разрушения Торжка монголо-
татарами в тысяча двести тридцать восьмом году город
не претерпевал таких бедствий.
Центр города возле «дерева» представлял собой пустырь
с грудами камня, кирпича и деревянной трухи, а еще утром
здесь располагались здания музеев золотошвейного ремесла
и льна. Чуть поодаль в зеленом травяном ковре парка видне-
лись странные черные полосы, похожие на ожоги. Они
задели деревянную церковь Вознесения и комплекс Борисо-
глебского монастыря — собор, колокольню и настоятель-
ский корпус. Одна из выжженных полос прошла через
кольцо жилых домов, выстроенных в восемнадцатом веке
в стиле классицизма, а другая коснулась стены Спасо-
Преображенского собора.
— Русский ампир,— глуховатым голосом сказал Лапар-
ра, поглядывая на меня.— Эпоха лаконически-монумен-
тальных сооружений. Здесь теперь ремонтно-восстанови-
тельных работ года на три. Не считая возни со «скульпту-
рой» «Демона».
— М-да! — промычал я, покосился на молчавшего Рома-
шина.— Не предполагал!
— Мы, к сожалению, тоже,— сказал директор УАСС.—
Кроме потерь материальных и моральных, были жертвы
среди населения города. Погибло восемь человек, пропало
без вести семь. «Скульптура» — не галлюцинация, реальная
вещь. Никаких растяжений и перенапряжений почвы,
никаких остаточных эффектов вроде радиоактивности или
повышения плотности полей. Просто земля вспухла и выле-
пилась в «дерево», попирая все законы физики. Я ходил
по «стволу», направление силы тяжести — перпендикулярно
поверхности везде, впечатление, конечно, необычайное.
Хотите попробовать?
— М-да! — повторил я и с новым чувством оглядел пано-
раму Торжка с «деревом».— И что дальше? Где сейчас ваш
«Демон»?
— Наш,— усмехнулся Ромашин.— Где «Демон», мы не
знаем. По расчетам, должен был появиться здесь только
завтра, и до этого момента все сходилось. Но если это лишь
случайные совпадения... неизвестно, где ждать его следу-
ющего пришествия. Космические мосты и орбитолифты
мы заблокировали, с достаточной плотностью перекрыли
пространство над Землей...
158
— Достаточной для чего? — спросил я.
Ромашин поднял спокойный и твердый взгляд.
— Достаточной для того, чтобы обнаружить любое
физическое тело размером в один сантиметр. Игнат,—
обратился он к пилоту,— посади машину на одну из «ветвей
дерева».
Куттер нырнул вниз, показалось, что меня перевернули
вниз головой: слева круто поднималась в зенит цветная
стена — «основная» плоскость земли со старинными
постройками и современными сооружениями Торжка,
справа в десятке шагов начинался обрыв с вертикальными
полосами облаков, под ногами — круглая труба диаметром
с полсотни метров из обычной земли с травой, шпалерами
кустарника, пластолитовой дорожкой, спускающейся
к «стволу дерева». Внизу просматривались другие «ветви»,
«ствол» и пустое воздушное пространство: мы стояли
параллельно плоскости Земли, как планеты, и не падали!
Я с опаской шагнул на «ветвь» — обычная почва лесо-
парковой зоны,— с любопытством разобрался в ставшем
странным привычном ландшафте слева, ожидая, что вот-вот
что-нибудь случится, то ли «дерево» рассыплется — земля-
то, из чего оно сделано, материал непрочный,— то ли кто-
нибудь сорвется с «ветви» вниз и улетит в голубой беско-
нечный провал под ногами... Ничего не происходило. Пас-
сажиры куттера разбрелись по «ветви», меняя ориентацию
тел по отношению ко мне: «ветвь» была круглой, а сила
тяжести, как уже предупреждал Ромашин, была направлена
к центру «ветви», и по мере удаления от меня люди начина-
ли наклоняться, словно падая, так что замирало в груди...
— Поехали вниз,— сухо сказал я, чувствуя, что сыт
по горло экзотикой пространственных нарушений.
Через две минуты мы вышли на край проплешины в гуще
лесных зарослей парковой зоны, над которой вздымалось
фантастической неправдоподобной горой «дерево». Все
здесь — землю, голые безлистые деревья, дорожки —
покрывала желтовато-зеленая пыль или пепел, не разбе-
решь. При каждом шаге из-под ног взлетали легкие желто-
ватые облачка, долго висевшие в воздухе. Мы подошли
к руинам одного из зданий, возле которых уже возились не-
веселые строители ремонтно-восстановительной бригады.
— Химики обнаружили здесь следы магия,— сказал
пилот, пересыпая из ладони в ладонь щепотку пыли.—
И еще кучу необычных изотопов железа, хрома, кобальта
и других элементов. Следы «Демона».
— Расскажите, почему «Демон» ушел. Вы же его «держали»?
159
Лапарра посмотрел на пилота, продолжавшего рассеян-
но пересыпать пыль из руки в руку. Начальник отдела явно
был зависим от этого молодого человека, и я поневоле
присмотрелся к нему. Высок, поджар, по-мужски красив
естественной и ненаигранной уверенностью. В парне угады-
вался стержень воли, немалая сила и координирован-
ность — кто занимался гимнастикой или акробатикой, тот
знает, о чем я говорю. Я был, к сожалению, слишком
громоздок и тяжел для гимнастики, в молодые годы зани-
мался борьбой, где мне недаром присвоили кличку «гризли».
Что уж там, не красавец, да и вес — сто тридцать семь при
росте два метра... Зато в силе мне не откажешь. Но и этот
парень был не слаб, заметно не слаб, это я научился видеть
безошибочно. Игнат... Ну, конечно, это сын Ромашина,
недаром они похожи. Он же мне говорил, что сын работает
в Управлении, пошел по стопам отца.
— Игнат — координатор операции,— пояснил проница-
тельный Лапарра, поняв мои взгляды.
— Мы «держали» «Демона» только визуально,— сказал
наконец Игнат, высыпая пыль и отряхивая ладони.— Сило-
вые заградители для его удержания не годятся, нужны
иные методы. В какой-то момент он просто исчез, а может
быть, стал абсолютно невидим и неосязаем.
— Поехали в Управление,— сказал Ромашин-стар-
ший.— Посмотрели и хватит, здесь нам больше делать
нечего.
Побродив по зоне разрушений с полчаса, поглядывая
на невероятное «дерево» — деформированное неизвестной
силой пространство,— мы вернулись к машине. За управле-
ние сел Лапарра, Игнат не возражал, лишь как-то стран-
но — тревожно и вопрошающе посмотрел на своего на-
чальника.
Взлетели. Снова открылась панорама искалеченного
Торжка с исполинской «скульптурой дерева» в центре.
Сжалось сердце: сколько разрушений! И жертвы! Откуда
у «Демона», этого чудовищного пришельца из тайников древ-
ней военной лаборатории, такая дикая злоба, жажда раз-
рушений? Что он этим доказывает? Какую истину? Неужели
не знает древнерусского: «Кто к нам с мечом придет, от
меча и погибнет»?..
— Как случилось, что стажер столкнулся с «Демоном»? —
спросил вдруг директор УАСС.
— Моя вина,— поморщился Игнат,— забыл об его энту-
зиазме. Он выскочил из модуля на пинассе вслед за мной.
Когда начались эти странные метаморфозы, он внезапно
160
взлетел с земли — перед этим я заставил его приземлить-
ся,— и направил машину прямо в «Демона»! Сейчас он в Цент-
ре нервных заболеваний на Симушире. Как жив остался —
загадка!
Лапарра покосился на Игната.
— След под Новгородом растаял?
— Пока нет, хотя депрессия уменьшилась. Кстати, я со-
провождал стажера в медцентр, он в бреду высказал инте-
ресные вещи. Не хотите послушать?
— Только бреда нам и не хватало.
— Что же он говорил? — заинтересовался Ромашин-
старший*
— Во-первых, называл «Демона» «джинном».
— Да?! — удивился Лапарра, так что куттер рыскнул
в сторону.— Как и Зо Ли?
Только сейчас я заметил, что голова его под спортивной
шапочкой наголо обрита. Что-то быстро он облысел.
— Как и Зо Ли,— подтвердил Игнат.— Только с добав-
лением «спящий джинн». Нравится? Далее, что управлять
«Демоном» можно с помощью какого-то эмоционального
трансформатора, что он — нечто среднее между живым
существом, кибером, сгустком биополей и корректором ва-
куума, и чем-то еще, чему в лексиконе человечества нет
названия. Бормотал Сосновский еще о том, что с помощью
«Демона» человек приобретает неограниченные возможности,
становится неуязвимым властелином топологии Вселен-
ной, что у него две программы — разрушения и созидания..;
Продолжать?
Помолчали. Куттер продолжал пожирать расстояние до
калининского таймфага в своем воздушно-транспортном
коридоре.
— Красиво придумано,— подал голос Лапарра.— «Кор-
ректор вакуума»... «Властелин топологии».— Он хмыкнул.—
Что еще наговорил стажер?
— Понравилось? Еще он бормотал о «генераторах не-
реальных ситуаций», о каком-то «инспекторе», ждущем гос-
тей, об энерголиниях...— Игнат замолчал и вдруг хлопнул
себя по лбу.— Я, кажется, знаю, как быстро определить
местонахождение «Демона»!
Ромашин-отец с интересом взглянул на него.
— Раньше не знал?
Игнат не обратил внимания на реплику.
— Что такое «Демон»? Зона поглощения энергии. Так?
Но ведь над Землей с высот от полукилометра и выше
простирается сеть энерголиний, над городами гуще, над
6 В. Головачев
161
остальными районами реже. И там, где появляется
«Демон»...
— На распределительных станциях происходит утеч-
ка! — подхватил Лапарра.— Как в Хьюстоне! Жаль, что ни-
кто не подумал об этом раньше. Проверишь все случаи
утечек, немедленно.
Директор УАСС промолчал, но, по-моему, он был не осо-
бенно доволен прозорливостью сына, и я его понял: эту
догадливость следовало проявить еще в начале расследо-
вания.
Через несколько минут лифт мчал нас в кабинет дирек-
тора УАСС, запрятанный в недрах гигантского здания
Центра оперативного управления.
Игнат оставил группу в зале таймфага вместе с Лапаррой.
В кабинет мы входили уже вдвоем с Ромашиным. Он предло-
жил сесть, и мы стали смотреть друг на друга.
— Давай-ка начистоту,— предложил я, удовлетворив-
шись осмотром.— Что мне докладывать Совету?
— Тебе решать,— ответил Филипп.— Никакой тайны из
работы по «Демону» мы не делаем. Много необычного, непо-
нятного, следы «Демона», например, сам же видел, или «раз-
двоение» Зо Ли. Не домыслы — факты! Кто этот второй?
Сам Зо Ли, получивший «неограниченные возможности»
от «Демона»? Во время последнего «Демон»-пришествия мы
снова наткнулись на двух Зо Ли — и оба ушли! От оператив-
ников-профессионалов! А «дерево»? Или депрессия ланд-
шафта под Новгородом? Прямая деформация континуума!
О таком только спецы по математике многомерных про-
странств мечтали! А «Демон» это делает шутя. Никаких
научных предпосылок, кроме идеи Басилашвили, что «Демон»
оперирует двенадцатимерным пространством, а то, что мы
видим — остаточный эффект его действий.
— Идея достаточно бредовая, чтобы оказаться истиной.
Наша Вселенная тоже, по расчетам космологов, рождалась
двенадцатимерной, и лишь потом девять измерений ском-
пактифицировали, то есть свернулись в «линии», осталось
только три плюс время. Что касается захвата Зо Ли, то вы
просто плохо готовили захват, вот он и ушел. Хорошо,
буду решать сам, уговорил, только дай мне подробный
отчет обо всех событиях, придется знакомиться с «Демоном»
детально. Не люблю выносить суждения, основанные на
испуге ответственных лиц.
Ромашин испытующе посмотрел мне в глаза.
— Не побоюсь признаться, что боюсь «Демона». Извини
за тавтологию. Эта штука таит в себе исполинский заряд
162
неизвестной опасности! «Спящий джинн»... А если так оно
и есть? «Джинн» из чужого мира, способный изменять
реальность нашего?!
— Не боюсь, что боюсь... Я, кажется, тоже начинаю бо-
яться — вашей растерянности, в первую очередь, и неопе-
ративности аварийно-спасательной службы — во вторую.
Кстати, вчера в сводке я прочитал о каких-то неполадках
в работе системы СПАС, разобрались, в чем дело?
— Нет,— помолчав, ответил Филипп.— Неполадок ника-
ких нет, просто на аварийных частотах кто-то регулярно
подает непеленгующиеся сигналы. Один такой сигнал мы
ухитрились поймать сегодня из района Торжка во время
прихода «Демона».
— А говоришь — непеленгующиеся...
— Точного пеленга взять не удалось, хотя наблюдение
велось с трех спутников связи. Разброс координат — сто
километров.
Я представил, что может натворить «Демон» в энергоузлах
Европейской зоны.
— Где ожидать «Демона» в следующий раз?
— Если верить прогнозу, то в районе Рыбинского озера,
но я не верю в прогноз.
— Плохо! — Я встал, времени у меня оставалось совсем
мало, ждали десятки других неотложных дел.— В тех мес-
тах множество памятников культуры, нельзя допустить их
разрушения, как Торжка! Нельзя допустить гибели людей!
Запрашивайте любую помощь, делайте что хотите, но оста-
новите «Демона», кем бы он ни был!
Я не ждал ответа. Как сказал Джордж Герберт двести
с лишним лет назад: «Самый короткий ответ — ответ дей-
ствием». Я не мог упрекнуть службу УАСС в бездействии,
но ее директор должен знать цену минутам.
ИГНАТ РОМАШИН
Всю дорогу до Симуширского медцентра Дениз мол-
чала, держалась отчужденно, так что я терялся в догад-
ках — чем провинился, за что впал в немилость? Но стоя
на пятачке такси возле таймфага Симушир-2, она вдруг
взяла мою руку, на мгновение прижалась к ней щекой,
и я понял, что она просто волнуется за брата.
Симуширский Центр нервных заболеваний представлял
собой несколько ажурных ветвящихся башен, собранных
из отдельных модульных блоков лечебных и процедурных
палат, кабинетов и залов отдыха. Он был построен, насколь-
ко я помнил, около века назад, но изменений претерпел
6*
163
мало — так удачно вписали строители комплекс зданий
в ландшафт острова. Со стороны платформы такси башни
казались игрушечными, лучи полуденного солнца высекали
в их гранях искры алмазного огня.
Оглянувшись на бухту Броутона с неправдоподобно
голубой водой, мы направились к первой из башен.
Витольд Сосновский лежал в сто седьмой палате на
десятом этаже. Он уже пришел в себя, но врачи продолжали
держать его в «саркофаге» оксигенной барокамеры, откуда
он мог разговаривать с посетителями через видео. Лицо
его было бледным, хотя Витольд и раньше казался незаго-
релым в силу своей блондинистости.
— Привет,— сказал я голове стажера, когда старший
врач после короткого осмотра панели медицинского ком-
байна включил связь с барокамерой.— Как дела?
— Голова пока цела,— скривил губы в усмешке ста-
жер.— Говорят, через месяц буду, как живой. Кто это с то-
бой? A-а, Дениз, целую в носик, не смотри сентябрем, все
будет в порядке.
Дениз отвела в сторону покрасневшие глаза.
— Тебе не больно?
— Ну что ты! Мягко, тепло, уютно... щекотно — кожа
новая растет... вот разве что кончиков пальцев не чувствую
пока. Но врачи обещают — пройдет.
Правильно, парень, ей незачем знать всю правду. Эх, если
бы ты еще научился уважать дисциплину! Едва ли после
этого случая тебя оставят в Управлении. Лапарра уже
небось и рапорт подписал об отчислении.
Я знал, что у Витольда паралич периферийных нервных
путей, приведший к мышечному тремору — постоянному
дрожанию, и что он испытывает чудовищные внутренние
боли от спастических сокращений гладких мышечных воло-
кон внутренних сосудов. Все это наделал «Демон», его способ-
ность выкачивать энергию из любого энергоносителя, в том
числе и из тела человека. То же самое, что и со стажером,
произошло и с людьми, Шерстова, когда «Демон» вырвался
на волю, только помощь к ним пришла слишком поздно.
Но главное, что тело стажера тоже претерпело изменения,
трансформировалось: руки сохранились, но кости в них
потяжелели, стали толще, кожный покров ног стал прозрач-
ным, а пальцы на них срослись в подобие плавников. Кроме
того, в груди появились «лишние» органы, назначение кото-
рых было пока тайной для медиков и биологов. Витольд
Сосновский превратился в химеру, нечеловека, но жил.
И была у меня, как и у врачей, надежда, что все еще изме-
164
нится, и тело стажера примет прежний вид, ведь до сих пор
следы «Демона» исчезали, раны от его ударов-появлений затя-
гивались, хотя и медленно, как трансформированный лес,
например...
— Ничего, крепись, варяг,— сказал я.— За битого двух
небитых дают. Поправляйся, пока мы будем ловить твоего
обидчика.
— Он снова ушел?
— О работе постарайтесь говорить поменьше,— быстро
сказал врач, следивший за приборами комбайна.
Я кивнул, отвечая обоим сразу. Покосился на молчаливую
Дениз.
— Вит, вспомни, пожалуйста, ты бредил каким-то «ин-
спектором», и «спящим джинном»...
— Это не бред,— тихо сказал Витольд.— Не могу вспом-
нить, как это было. Помню густой цветной туман, голово-
кружение, словно я повис над бездной... а потом сразу все
понял! Словно меня включили в память машины. Но, к сожа-
лению, многое забылось, а то, что помню, сам не понимаю...
отрывки в памяти... «Демон» — это... мне послышалось «спя-
щий джинн». В детстве я сказки любил... волшебные...
о джиннах тоже, вот и всплыло — «джинн». Он может вы-
полнить практически любое желание, с его помощью можно
изменить реальность событий в любом районе Вселенной,
повернуть историю вспять, создать новую историю, стать
властелином судеб любого народа, человечества в целом...
не смешно?
— Не смешно,— сказал я. Никогда не думал, что волшеб-
ные сказки о джиннах могут обернуться жуткой реаль-
ностью в нашем далеком от сказок веке. Конечно, кое-какие
чудеса из арсенала сказочных джиннов мы можем делать
и сами, с помощью мыслесвязи и роботов, но изменять
реальность мира!..
— «Демон» — артефакт из другой Вселенной, с двенадца-
тимерным пространством, его специально оставили, спря-
тали в скалах Луны, зачем — не знаю, здесь провал в па-
мяти. Помню еще, что управлять им невероятно трудно,
наша физика на него почти не действует, лишь биополе
эмоционального взрыва, причем в такой концентрации, ка-
кую люди создать не в силах. Нужен эмоциональный транс-
форматор...— Витольд виновато поморгал.— Что он та-
кое — я тоже забыл, хоть плачь. И еще помню, что «Демон»
«спит», он не включен, просто питается во сне...
— Заканчивайте,— сказал врач.— Он начинает волно-
ваться.
165
— Это все? — заторопился я.
Сосновский задумался.
— Пожалуй, остальное помню менее отчетливо. Да, еще
«инспектор»... он как-то связан с «Демоном», кажется, при-
летел за ним, если можно говорить «прилетел», и хочет
включить, но ему кто-то мешает, причем не только люди.
— Зо Ли?
— Кроме него еще кто-то, не земляне, это точно. Может
быть, мне действительно все пригрезилось? Ведь все знания
я получил мгновенно, как удар по голове!
— Удар,— пробормотал я. Все-таки чудо, что стажер
остался жив после объятий «Демона».— Кто тебе разрешил
снова ввязываться в драку? Кто разрешил вообще выходить
из модуля? Выздоровеешь, еще получишь за геройство!
Ну пока, мы тебя будем навещать.
— Приходите чаще, а то сбегу.
Врач встал и проводил нас из палаты. Дениз так больше
и не проронила ни слова. Лишь прощаясь у таймфага Симу-
шир-2, снова молча прижалась щекой к моей ладони.
Милый мой ребенок, знала бы ты, как оглушающе действует
на меня твоя крохотная ласка!..
С Симушира я направился в Торжок, где продолжали
работать бригады экспертов техцентра, историков и рестав-
раторов, строителей и ремонтников. Басилашвили и Лилов
еще утром направились туда и теперь должны были поде-
литься своими соображениями о последнем «Демон»-при-
шествии. Но, размышляя о «Демоне», я не мог даже пред-
ставить, какой сюрприз ждет меня в Торжке.
Меня встретил Аристарх, обычно наглухо застегнутый
в кольчугу самоконтроля, но сейчас я с удивлением отметил,
что он волнуется. Оказывается, железный Видов тоже мо-
жет волноваться! Отрадная весть. Однако, что за причина
заставила его взволноваться?
Вместо ответа Аристарх усадил меня в триер, целое
стадо которых осаждало «дерево» в центре города, и мы
поднялись над Торжком на полукилометровую высоту.
Я не поверил глазам: разрушенные корпуса музеев и ста-
ринных зданий вокруг «скульптуры дерева»... стояли на
месте, сияя золочеными куполами, металлом крыш и стек-
лянными витражами окон. Будто и не лежали никогда гру-
дами кирпича и черепицы, обломков бетонных перекрытий,
клубков арматуры и деревянной щепы!
Я зажмурился, помотал головой и сказал слабым го-
лосом:
— Это сон! Не буди меня, Аристарх!
166
— Не сон,— разжал челюсти оперативник.— Это все
произошло полчаса назад, я еще никому не успел сообщить,
кроме Первицкого. Я работал в группе Лилова, и вдруг
внутри, в голове, раздался голос. Не помню точно, что он
говорил, но смысл был такой: «Уходите! Уходите далеко,
мошкара... не мешайте!» Сначала все подумали — чья-то
шутка, а потом стало страшно, знаешь, такой чужой страх,
темный, внушенный... Все и отбежали от развалин. Не успели
прийти в себя — здания вдруг словно из-под земли выско-
чили! Вспышка зеленого света — и они уже стоят! Мы сразу
к ним-то не пошли, ребята Лилова опытные, замерили пара-
метры среды — ничего, даже радиационный фон в норме...
Я схватил из рук Видова бинокль и принялся жадно
разглядывать город под триером. Музей золотошвейного
мастерства, музей льна, Борисоглебский монастырь... церковь
Вознесения... Спасо-Преображенский собор.,, все на месте!
Целы и невредимы! О великий космос, неужели такое
возможно?!
— Но главное там, внутри,— бубнил Видов за спиной.—
Здания целы только снаружи, внутри все чужое!
У меня в душе все оборвалось, родник пробившейся ра-
дости мгновенно пересох.
— Как чужое?!
— Вот так, сейчас убедишься.
Триер рухнул вниз, и спустя несколько минут мы вышли
на площади перед Спасо-Преображенским собором.
Собор был оцеплен сотрудниками линейного отделения
охраны правопорядка области, машинами спецслужб и на-
учных институтов. Новость уже облетела Торжок и любо-
пытных хватало, к тому же начали прибывать люди из
соседних поселков и городов.
Мы прошли сквозь оцепление, воспользовавшись удосто-
верениями безопасников, и у громадной, обитой железными
полосами дубовой двери в собор встретили Лилова.
— Желаете полюбоваться? — хмуро спросил он на хо-
ду.— Ну любуйтесь, любуйтесь, потом поговорим.
Я с невольным трепетом переступил порог входа и через
пять шагов вынужден был остановиться: дальше пути не
было. Вместо трансепта — зала с мраморным полом, сте-
нами, расписанными ликами святых и увешанными иконами,
сводчатым потолком и витражами, хорами и органом, с ана-
лоем,— в нескольких метрах от входа простиралась гладкая
черная поверхность, из которой вырастали слабо светящи-
еся колонны, чрезвычайно похожие на худые человеческие
руки, начинавшиеся у пола от локтя и сжатые вверху в ку-
167
лаки. Потолок этого зала был куполообразным, черным,
с узором из светящихся извилистых линий, похожим на
корневую систему дерева; узор постепенно менялся, жил.
Если судить по количеству и высоте колонн, то изнутри
здание собора должно было иметь гораздо больший объем,
чем казалось снаружи.
В гулком пространстве невероятного зала раздавались
человеческие голоса, шаги, позвякивание, тихое гудение —
люди, оправившись от потрясения, начали методическое
обследование феномена, и эти обыденные звуки вернули
меня к действительности.
Аристарх повернул ко мне мертвенно-бледное в фосфор-
ном свете колонн лицо:
— Почти то же самое и в остальных зданиях, можем
посмотреть.
Я верил и так. И не верил одновременно! Выйдя из
«собора», окинул его стены взглядом — готика, красиво
и величественно, и целесообразно... Великий космос! Не-
ужели «Демон» «проснулся», включил программу созидания
и вернулся, чтобы как-то компенсировать содеянное?! Неве-
роятно! Почему же он не воссоздал первоначальный облик
зданий полностью? «Забыл», какие они были внутри?
Маловероятно... Но если не он, то кто?..
— Оставайся здесь,— приказал я Аристарху,— держи
меня в курсе событий. Впрочем, это нерационально, оставь
кого-нибудь из наших, ты мне будешь нужен. Кстати,
увидишь Лилова или Басилашвили — передай, что я жду их
в Управлении к трем.
Мы сели в триер и с высоты еще раз полюбовались на
«дерево», невозмутимо высившееся в центре города, вернее,
слепленное из почвы центрального района, на воссоздан-
ный неизвестным благодетелем облик Торжка. В пустом
объеме головы ворочался один вопрос, ставший громоздким
и тяжелым: кто?
В Управление прибыли в восьмом часу утра. Лапарру
снова заперли в клинике центра, и отделом правил Первиц-
кий, нисколько не изменивший в условиях умственной,
физической и психологической гонки кроткого и непоколе-
бимого простодушия.
— Где пропадаешь? — встретил он меня вопросом, когда
я ввалился в кабинет.— Тебя ищут по крайней мене два
десятка человек, в том числе три женщины.
Шутил Первицкий редко, да и не всегда удачно, поэтому
я воспринял его слова всерьез. Одна из женщин, наверное,
мама (тут я почувствовал секундный прилив раскаяния),
168
вторая — Люция (еще один укол раскаяния — забыл на-
чисто, как она там, на Ховенвипе?), а третья?
— Заведующая большим ТФ-телескопом в Двингелоо,—
сказал Первицкий, изучая меня голубыми глазами провидца»
— Зачем я ей понадобился?
— Вчера вечером после событий в Торжке Лапарра про-
сил астрономический центр дать на время один из больших
ТФ -телескопов для просвечивания атмосферы над Европой
и пеленгации необычных ТФ-сигналов, мешающих работе
СПАС-центра. Заказ был на твое имя, вот заведующая
и звонила, чтобы получить задание.
— Надеюсь, ты с ней справился сам?
— Не мог же я заставить такую женщину ждать. Твою
мысль насчет энергоутечек проверили, занимался я сам.
В общем, ты прав, во всех посещенных «Демоном» районах
Земли на энергоузлах отмечались утечки энергии в воздуш-
ных линиях. Я дал распоряжение по всем энергосистемам
сообщать об утечках немедленно.
Я кивнул, наклонился над его плечом и бегло прочитал
бегущие по панели стола световые строки бланк-сообщений:
все они касались операции «Демон» — отец полностью
переключил отдел на эту операцию.
— Ого! Когда ты все это получил?
— Только что, еще не ввел в сумматор.
Сообщения были важными, с далеко идущими послед-
ствиями. В одном говорилось, что Люция Чикобава расшиф-
ровала еще два уцелевших в архиве лаборатории документа.
Первый был отчетом группы Т-2 об испытаниях образцов
металлов. То есть эти образцы совали «Демону» и смотрели,
что получится. Получались интересные вещи: в металлах
с атомным весом ниже свинца начиналась цепная реакция
распада, а металлы тяжелее свинца превращались с эле-
менты с атомными номерами от 114 до 126, то есть до ма-
гия включительно! Во втором документе с жутким хладно-
кровием перечислялись результаты опытов над людьми:
все те, кого пропускали через «Демона», становились чудо-
вищами, изменялись внешне до неузнаваемости, у них вы-
растали другие органы, гипертрофировались отдельные
способности, исчезали руки или ноги, и только головы
не изменялись, оставались человеческими...
Я машинально вытер вспотевшие ладони и расстегнул
ворот куртки.
— То же самое чувствовал и я,— тихо сказал Первиц-
кий.— Думал, что достаточно закален всем тем, с чем мы
встречались, но ошибался...
169
— Стажер,— сказал я хрипло и .откашлялся.— Стажер
тоже трансформировался после попадания в «Демона»,
я был у него... калека на всю жизнь...
— Подожди отпевать,— нахмурился Анатолий.— Меди-
цина еще не сказала своего слова, да и у нас есть шанс дого-
вориться с «Демоном».
— Не знаю, уж больно велик к нему счет.— Я прочитал
второе сообщение. Оно касалось работы «Аида» и новой
находки Дугласа. Под бункером, где томился «Демон», нашли
узкий естественный орт, совершенно сухой, а в нем склад
странных предметов с зашифрованными описаниями. Рас-
шифровкой еще только начали заниматься, но и так было
понятно, что эти предметы тоже когда-то побывали в пасти
«Демона», изменив свою форму и свойства.
— Молоток Дуглас,— сказал я, пряча мокрый платок.—
Да и Люция молодец. Тебе звонил Аристарх?
— Звонил. Не увлекайся физикой и оккультными нау-
ками. Конечно, интересно было бы посмотреть на все эти
церкви и монастыри изнутри, но у нас своя частная и очень
важная задача — поймать «Демона», остановить его раз-
рушительный путь. Не так ли?
Слова Анатолия несколько остудили мой эмоциональный
костер, он был прав: следами «Демона» занимаются те люди,
для которых это их работа, для нас же главным было
решить свою задачу — поймать и обезвредить «Демона»,
а потом уж ахать и удивляться — ах, как необычно! ах, как
интересно!., и страшно! Правда, совсем не удивляться было
просто не в моих силах.
— Директору я новости передал,— продолжал Первиц-
кий,— и знаешь, что он сказал?
— Посмотрел на тебя недовольно и буркнул: «Это можно
было предвидеть».
— Ты подслушивал.
Я пожал плечами.
— Яблочко от яблони... я его знаю, как себя. К тому же
он знает о Демоне что-то еще, или догадывается, интуиция
у него будь здоров.
Помолчали. Я вспоминал то чудовищное «дерево», то ви-
новатое лицо Витольда, то странное внутреннее убранство
собора, и одна мысль не давала покоя: воссоздавал памят-
ники архитектуры некто абсолютно чужой всему земному.
Чужой! Но не «Демон». Все факты — против его внезапной
«доброты». Не мог он сам «проснуться» и начать действо-
вать. Пусть он не кибер в нашем понимании, а нечто более
сложное, живое, джинн, в самом деле, способный творить
170
чудеса в двенадцатимерном пространстве,— почему бы не
принять сообщение стажера за истину? — но у него должен
быть хозяин, тот, кто может им управлять. Зо Ли? Не по-
хоже, не верю. Но тогда остается тот самый третий, двойник
Зо Ли,— «инспектор» по терминологии стажера... и кто-то
еще... Кто?
— Пора переходить на режим «спрута»,— напомнил
Первицкий.— Банк данных по «Демону» готов к подключе-
нию через Умника.
Я кивнул, давно ожидая этого момента. «Спрут» — это
система компьютерной связи, включаемая в случае необхо-
димости в конечной фазе любой спасательной операции.
В отделе безопасности подключение «спрута» означало ис-
ключительную важность операции и гарантировало наивыс-
шую оперативность. Умником же мы называли большой
компьютер отдела, работающий в режиме разделения вре-
мени на любое количество абонентов.
— Оповести директора и все группы, участвующие
в деле, что сегодня с десяти утра мы включаем «спрута».
Кстати, что с Лапаррой? Откуда у него головные боли?
Я спрашивал — молчит.
— Самое обыкновенное нервное истощение, заработан-
ное им еще во время орилоухской экспедиции. Не первой —
второй.
Об орилоухских экспедициях разведки-контакта я знал
мало, поэтому продолжать тему не стал, достаточно и кон-
статации факта: головные боли Яна имеют под собой
реальную основу. Хотя, конечно, интересно было бы узнать,
что там случилось, на Орилоухе, нервное истощение люди
получают не за здорово живешь.
В своем кабинете я первым делом позвонил Яну, однако
дома он так и не появлялся, вероятно, врачи взялись за
него всерьез. Затем я облачился в компенсационный костюм
спасателя, интуитивно ощущая, что скоро он мне понадо-
бится со всей его встроенной микротехникой, и, наконец,
нахлобучил элегантный эмкан «спрута» с усами антенн
и микрофонов, именуемый на жаргоне безопасников «бос-
сом». Связь с Умником через «босса» была мысленной,
а с подчиненными и начальниками — посредством много-
диапазонной рации. При включении «босса» каналы связи
всех служб УАСС становились моими информаторами
и исполнителями и я превращался в самого могуществен-
ного человека на Земле.
Будь я помоложе и неопытней, я почувствовал бы,
наверное, гордость и удовлетворение, но в данный момент
171
я ощущал лишь желание поскорее покончить с «Демоном»,
по возможности не совершив больших ошибок и не нарушив
хлопотливой жизни Земли.
Прежде чем включиться в координирующую сеть УАСС,
я позвонил Лилову. Эксперт техцентра сидел вместе с Баси-
лашвили уже в своей лаборатории и был хмур и неразговор-
чив.
— Можете забирать еще десять Д-индикаторов,— сказал
он.— Или они уже не нужны?
— Еще как нужны,— успокоил я его.— Как вам события
в Торжке?
— Еще не решили как, мы такие же смертные, как
и все.
— Может ли воскрешение разрушенных зданий быть
делом «Демона»?
— Насколько я знаю, раньше «Демон» оставлял только
следы разрушений. Мое мнение — в Торжке поработал
кто-то другой.
— Если верить стажеру, у «Демона» всего две програм-
мы — разрушения и созидания.
Лилов поджал губы.
— «Всего»... У каждого из нас тоже только по две про-
граммы — добра и зла. Если верить стажеру, то «Демон»-
джинн «спит».
— Ия того же мнения,— кивнул Басилашвили.— «Демон»
деформировал пространство, локально изменил топологию
мира, превратив часть ландшафта в «скульптуру дерева».
Но Торжок чинил не он. Другое дело, что он может помнить
все детали разрушенных им построек. Тогда у нас есть шанс
при захвате «Демона» воссоздать первоначальный облик
города.
Я понял мысль физика сразу, мысль была неплохой. Но
до ее реализации было еще далеко. Главное, наши мнения
сходились: «ремонтировал» Торжок действительно кто-то
Другой.
— Если хотите, можете выслушать несколько соображе-
ний частного порядка,— продолжал Басилашвили, оценив
мою мимику.
— Давайте свои соображения,— без особого энтузиазма
согласился я. Соображений хватало, не хватало уверенности
в их истинности.
— Нет сомнений, что объект «Зеро», найденный в горных
породах Луны, и «Демон» — одно и то же. Нет сомнений
и в том, что возраст «Демона» в таком случае сравним с воз-
растом Луны, то есть «Демон» — очевидец рождения Сол-
172
нечной системы. Я, как и вы, считаю, что нет никаких
причин подвергать сомнению сведения стажера, хотя его
впечатления наверняка субъективны. Пусть «Демон» —
«спящий джинн», «живое автоматическое устройство», «ро-
бот», оставленный кем-то у Солнца, способный мгновенно,
с нашей точки зрения, выполнять любые материальные
преобразования, решать любые непарадоксальные задачи.
Не это суть главное. Главное, что он может это делать!
Если бы он не «спал», он давно изменил бы реальность
нашего уголка Вселенной, а пока что он оставляет только
следы, исчезающие после его насыщения через двое-трое
суток. За таким объектом рано или поздно должны были
вернуться хозяева, вот и появляются на сцене двойники,
«инспектор», исчезающие невероятным способом незна-
комцы. Убежден, «Демона» спрятали на Луне специально.
— Почему? — тупо спросил я, с усилием переваривая
идею физика.
— Потому что он был законсервирован в шаровом ко-
коне, пока на него не наткнулись добытчики. Бодрствуя, он
поглотил бы в поисках энергии все вещество Солнечной
системы еще до рождения планет из протопланетного
облака. Чем не пассивная «корректировка реальности»?
По всем данным, объем его растет, растет и аппетит, да и сле-
ды один другого чудовищней. Предсказать, во что выльется
очередное «Демон»-пришествие, я не берусь.
— Да-да, насчет предсказаний...— очнулся я.— По ва-
шему прогнозу «Демон» должен был появиться над Торжком
только сегодня. Почему прогноз не оправдался?
— Я не бог,— спокойно сказал Басилашвили, хотя я ви-
дел, что вопрос ему неприятен.— Я проверил расчеты, все
сходится, ошибки нет. Но скорее всего мы не учли еще
один фактор, а именно прилетевших за «Демоном». Под-
тверждение тому — факт воссоздания разрушенных зданий,
да и другие факты, о которых вы знаете.
Я вдруг представил расстановку сил вокруг «Демона».
С одной стороны — мы, работники отдела безопасности
УАСС, с другой — сверхинформированный Зо Ли, один, но
тем не менее представляющий реальную силу (обратных
доказательств не было), а с третьей — чужие — прилетев-
шие за «Демоном» «повелители джиннов».
— Да,— сказал я, возвращаясь к яви.— И что же?
— Идея, что Зо Ли управляет «Демоном», несостоятельна.
Слишком хорошо путь «Демона», как независимого тела,
укладывается в расчетную геодету, как по времени, так
и в пространстве.
173
— Но случай под Торжком выпадает из расчета.
— Известный закон: случайные отклонения подтверж-
дают правило.
— Поэтому и правомерно предположение о вмешатель-
стве чужих,— тихо сказал Лилов, подавляя зевок. Сколько
суток он уже не досыпает? Давненько его лаборатория
не работала с такой нагрузкой.
— Еще вопрос: где и когда ждать «Демона» в следующий
раз?
— По расчетам — сегодня у Рыбинского озера, но гаран-
тий дать не могу. Если снова вмешаются чужие...
— Понял. Что ж, спасибо, отцы,— с преувеличенной
бодростью сказал я.— Поймаем «Демона» и спросим, прав
ли был физик Басилашвили. Я понимаю, вы устали, но
необходимо сделать еще одну работу — найти способ визу-
ального наблюдения за «Демоном». Иными словами, надо,
чтобы он стал видим.
— Чего уж проще! — с угрюмой иронией сказал Лилов.
— Попробуем,— сказал Басилашвили, с удивлением по-
смотрев на эксперта.— Вообще-то мы уже думали над этим,
и над тем, каким способом заэкранировать «Демона»,
удержать в ловушке. В бункере «Суперхомо» он находился
в «родном доме», специальном коконе с такими характе-
ристиками, что черт голову сломит! Те генераторы, которые
установили спецы лаборатории, удержать его, конечно,
не могли. Но плясать нужно отсюда. Мы попытаемся.
Не очень я надеялся на успех физиков, но попытка —
не пытка. Если бы мы могли видеть «Демона» до его
появления и имели бы средства для задержания, проблема
«Демона» не просуществовала бы и часа.
Отец ходил по кабинету крупными шагами, опустив
голову. Увидев меня, он остановился, прищуренными гла-
зами окинул с головы до ног и медленно проговорил:
— Я только странник, проходящий мимо,
но неусыпным сердцем я постиг...
Я подхватил:
—...непостижимый ужас пилигрима,
застывшего над бездной в смертный миг.
Отец любил стихи Рубена Дарио, старинного никарагуан-
ского поэта, а я в детские годы познавал мир через его
любовь к поэзии. По-моему, лирика Дарио, поэта далекого
двадцатого века, не устарела и поныне.
— На самом деле, мы с тобой не странники, прохо-
дящие мимо.— Голос отца был тих и невыразителен, но
174
я-то знал, какое напряжение кроется под маской внешнего
спокойствия и сдержанности.— И в этом все наши беды.
Выходим на финишную прямую? О делах в Торжке и на
Ховенвипе я уже наслышан. Тебе снова потребуются не-
ограниченные полномочия?
— Да, отец. Если ты знаешь иной способ концентрации
усилий для предотвращения стихийного бедствия — сообщи
его мне.
— А ты ничего не находишь в словах «неограниченные
полномочия?» Скажем, абсолютную власть...
— Я нахожу, что тяжесть этой власти столь велика, что
либо возвышает человека, либо уничтожает его. Если бы
я думал о себе...
— Хорошо, не надо развивать мысль, я мог бы тебя и не
проверять, но лично я в словах «неограниченные полно-
мочия» вижу чудовищный заряд ответственности за все жи-
вое на Земле. Я нужен?
— Пришел просить тебя...— Я поискал в каше ненужных
слов самые искренние и не нашел.— Разреши мне принять
дозу усилира. Он может сегодня понадобиться.
Отец прошел к столу, вгляделся в бегущие строки, сел.
Молча. Молчал и я. Время ощутимо сгустилось, утекая
сквозь меня в какую-то бездну. Уже лет пять усилир —
сильнейший из стимуляторов центральной нервной системы —
был изъят из употребления. Отрицательные его свойства
проявлялись не всегда и не у всех, но и тех единичных слу-
чаев, что произошли за время испытаний, хватило для нало-
жения моратория на его производство и использование. Но
я знал, что в медцентре Управления остались запасы усилира.
— Я не предупреждаю о последствиях.— Отец поднял
голову и в глазах его я впервые увидел растерянность.—
Ты уверен, что это необходимо?
— Почти,— сказал я,— может быть, и нет, но я не хочу
рисковать. Я координатор операции, вполне может слу-
читься, что первым выйду на «Демона», и принимать реше-
ния придется мгновенно.
Отец снова посидел в оцепенении за столом.
— Иногда я жалею, что ты работаешь в Управлении...
Я понял его без подсказки. Отцу было бы гораздо легче,
если бы я работал где-нибудь в более спокойном месте,
например, в погранслужбе или в косморазведке.
Я вышел, и дверь с надписью «Директор УАСС» бесшумно
закрылась за мной, и начался для меня длинный-предлин-
ный день, равный жизни по плотности заполняющих его
событий...
175
ИГНАТ РОМАШИН (продолжение)
Из кабинета отца я сразу направился в центр оператив-
ного управления и там включил своего «босса». С этого
момента задачи, решаемые службой УАСС, отодвигались
на второй план, а все отделы должны были отрабатывать
мои приказы в первую очередь.
Первицкий был уже там, и Дайнис, и Аристарх, и зам-
директора Калашников, вернувшийся с Ховенвипа после
расследования загадочного похищения документов из
архива лаборатории. Не было среди них только Лапарры.
— Внимание! — сказал я и почти физически ощутил это
слово, способное укротить вулкан.— Аристарх, поднимай
команду, забери готовые Д-индикаторы и вылетай в район
Рыбинского озера на патрулирование. Обычные патрули
верни на базы. Инструктаж по ТБ проведи сам. Помни
историю со стажером.
Видов безмолвно вышел.
— Новости с Ховенвипа? — повернулся я к Дайнису.
— Почти ничего,— ответил тот.— Чистильщикам удалось
отыскать, а Люции прочитать последний из уцелевших доку-
ментов, но это всего лишь история открытия «Демона» на
Луне.
— Останешься в резерве... Вызываю транспортную ин-
спекцию Евроцентра.
— Евротранс на связи,— отозвался дежурный диспетчер
транспортной инспекции.
— Немедленно отменить полеты всех транспортных
средств над территорией Русских равнин до особого распо-
ряжения! Как поняли?
— Понял, исполняю.
— Вызываю отдел охраны среды В КС.
— Отдел на связи,— строгий женский голос.
— Сутки назад Управлением аварийно-спасательной
службы был выдан заказ на планетарный контроль атмо-
сферы. Есть данные?
— Минуту... данные есть. На высотах двести пятьдесят
и триста девяносто километров отмечены магнитные анома-
лии линзовидной формы. Структура не выяснена, эксперты
продолжают работу. По сравнительным характеристикам
аналогий с естественными образованиями, равно как
и с искусственными, не имеют.
— Почему не сообщили об этом раньше?
— Заказ вашего Управления пришел с пометкой «поиск
опасности», а магнитные линзы опасности не представ-
ляют.
176
Я выругался в душе. Сам виноват, надо было проследить
за выдачей заказа лично. Черт бы побрал пунктуальность
экспертов ООС! Может быть, это и не «Демон», но навер-
няка что-то связанное с ним. В атмосфере Земли давно
не открывали аномалий такого типа.
Калашников смотрел на меня пытливо и с интересом,
и я понял значение его взгляда: до сегодняшнего дня он
знал меня только как сына директора, а не как инспектора,
причем по оценкам Лапарры, а не лично. То, что я стал
координатором операции, для него неожиданность. Впро-
чем, я тоже знаю его неважно, три года назад, когда я ухо-
дил в поиск, заместителем отца был другой человек. Хорошо
хоть не вмешивается, и на том спасибо.
— Передайте координаты линз на крейсер УАСС «Ста-
шевский» и в ТФ-обсерваторию в Двингелоо. Параметры
каналов связи вам сейчас сообщат.— Я нашел глазами
Первицкого и жестом дал понять, что требуется сделать.—
Вызываю центр системы СПАС.
— СПАС-центр на связи,— ответ на и нт ер линте, а не
на русском.
— Отчет за последние сутки.
— Кто запрашивает?
— Ромашин, отдел безопасности.
— Безобразие продолжается, камрад Ромашин! СПАС
не может работать эффективно! — Голос резкий, с дифтон-
гами в нос, говор быстрый, с проглатыванием окончаний;
обладатель такого темперамента обязательно должен жес-
тикулировать.— На аварийных частотах каждый час шумо-
вое эхо! Займитесь этим побыстрее.
— Понял. К вам сейчас прибудут специалисты.— Я на-
клонился к Калашникову.— Вызовите Лилова и экспертов
по ТФ-связи, пусть помудрят с анализом шума на пределе
теории. Нужно узнать хотя бы вектор неизвестных ТФ-
передач... Вызываю флагман флота-два «Сташевский»
— Здесь,— отозвался не по уставу командир крейсера
Володя Калаев.
— Ваши инженеры должны слышать ТФ-эхо на аварий-
ных частотах. Проверьте, не является ли это следствием
сигнала на сверхвысоких частотах, у вас же имеются
трассеры, работающие на всех мыслимых диапазонах.
— Не на всех, но сделаем.
Виом перед нашим сектором общего пульта показывал
Землю с высоты ста километров — спокойная, сотни раз
виденная картина. Лишь приглядевшись, можно было заме-
тить несколько искусственных тел: спутники контроля
177
погоды и связи, станцию СПАС, крейсер спасфлота,
несколько лучей орбитальных лифтов, кольца энергопере-
датчиков, ничто не говорило о концентрации над Европой
сил, направленных на поиск «Демона», разве что присутст-
вие крейсера на столь низкой высоте. В разрывы облаков
проглянул затушеванный синью контур Европы.
— Теперь ждать? — спросил Первицкий.
— Теперь будем действовать, я на «Сташевский». Будь
готов к приему командования, на случай, если мне придется
стать исполнителем.
На крейсер я прибыл через пятнадцать минут. Начались
кардинальные события, и крейсер был самым подходящим
в смысле подвижности и мобильности центром связи и уп-
равления силами УАСС.
— Сообщение из Двингелоо,— встретил меня Калаев
в командном зале.— Источник ТФ-шума находился в атмо-
сфере Земли. Не те ли магнитные линзы?
— Вполне может статься,— сказал я, включая «босса»
снова.— На «Демона», правда, они не похожи, но вдруг это
те самые, кто прилетел за ним? Анатолий, узнай, что там
с Яном, где он, может понадобиться его консультация.
— Точно запеленговать источник ТФ-передачи невоз-
можно, сам знаешь,— продолжал Калаев.— Насчет высших
частот ты был прав — сигнал передается где-то в гипердиа-
пазоне и даже наши трассеры для его опознавания не
годятся. Ничего подобного ни эксперты, ни специалисты по
ТФ-связи не встречали, даже теорией не решены проблемы
передачи такого сигнала! Может, телескоп в Двингелоо за-
хватит хотя бы край диапазона? У них аппаратура помощней.
— Пусть сделают все возможное.
Было ясно, что этот необычный сигнал — «след» пере-
говоров двойника Зо Ли с «начальством» или еще с кем-то —
здесь, на Земле, или в Солнечной системе.
— Магнитные линзы мы обнаружили,— продолжал Ка-
лаев.— Их две, и обе медленно кружат над северной частью
Европы. Попробуем прозондировать. Правда, там крутятся
модули ООС, изучают, так сказать.
— Модули вернуть на базу. Если линзы представляют
собой природные образования, время на их изучение у эк-
спертов еще будет. А если линзы связаны с «Демоном»...
Отдел коммуникационной службы УАСС на связь.
— Отдел на связи,— отозвался мужской голос.— Сроч-
ное сообщение Ромашину. Фигурант всеземного розыска
Зо Ли в настоящее время находится в Угличе, ведем наблю-
дение. Ваши приказания?
178
— Ждите моего прибытия,— сказал я, оглядываясь на
Калаева.— Продолжайте работать по линзам. Анатолий,
пока не появился «Демон», я возьму Зо Ли, на это время ты
главный. Как понял?
Молчание. Наконец голос Первицкого:
— Понял. Не рискуй, Зо Ли нам нужен не больше, чем ты.
— Пришлите в Углич Дайниса. Конец «босса-один».
— Принял «босс-два».
Я боялся, что вмешается отец, он тоже слышал все пере-
говоры и мог вмешаться в любую минуту, но он промолчал.
У выхода из таймфага в Угличе меня ждали Дайнис
и сотрудник отдела коммуникационной службы, назвав-
шийся Валентином.
— Мы засекли его в Торжке,— сказал Валентин, ростом
выше меня, тонкий и нескладный на вид, как начинающий
баскетболист.— Вели до Новгорода, чуть было не потеряли,
способность к игре в прятки у него чудовищная, даже
техника пасует. Сейчас он в кафе «Идальго» пьет сок.
Такое впечатление, будто он кого-то ждет. Именно поэтому
мы не стали брать его сами и позвонили вам.
— Понятно.— Решать надо было быстро.— Идем к нему,
спросим у него самого, кого он ждет.
Улицы Углича заросли травой и столетними тополями,
и я с удивлением проводил глазами старинное авто в сопро-
вождении стайки велосипедистов.
— Сегодня здесь гостит автосалон «Ретро-19»,— пояс-
нил Валентин.
, — Кафе далеко отсюда?
— В пяти минутах ходьбы. Не беспокойтесь, не уйдет.
— Я пойду к нему один. Дайнис, будешь сзади, на под-
страховке, в кафе не входи, пока не дам сигнал. Ничего
не предпринимайте без приказа.
Я поправил эмкан «босса», на всякий случай вызвал Пер-
вицкого:
— Анатолий, как там общая обстановка?
— Без видимых изменений.
— Хорошо, ждите.
И в это время впервые дал о себе знать Умник, телепати-
ческий «шепот» его показался мне гласом всевышнего:
— Информация «боссу-один». Биологическая: после ста-
тистической и аналитической обработки данных по биотранс-
формации флоры в районах «Демон»-пришествия отмечается
нарастание генетических изменений флоры от Ховенвипа
к Новгороду, что привело к появлению новых качеств у всех
видов растений. Практически единственным свойством,
179
оставшимся у дневных растений неизмененным, является
способность к фотосинтезу. Многие из трансформирован-
ных растений представляют несомненную опасность.
— Ясно,— ответил я мысленно, шагая к кафе: времени
на обдумывание новостей у меня не было.— Все?
— Информация физических институтов: по крайней мере
в местах двух последних появлений «Демона» отмечены
тонкие нарушения свойств вакуума и метрики простран-
ства — рождение кварко-глюонных струй с нарушением
причинно-следственных связей и неизвестных науке частиц,
на шесть порядков превосходящих по массе протон. Если
влияние Демона усилится, возможен спонтанный фазовый
переход вакуума.
— В объёме?
— От километра до Галактики.
— А точнее?
— Разброс вероятностей от ноля двух до ноля шести.
С вероятностью ноль шесть в масштабах Земли.
— Не ошибаешься, старина?
— Нет,— сказал Умник с виноватыми интонациями в
«голосе».— Рад бы... Конец бланк-связи.
— Что случилось? — поинтересовался Валентин, заме-
тивший, как изменилось мое лицо.
— Ничего,— сказал я, а у самого перед глазами стояла
картина, которую я когда-то видел воочию: взрыв сверх-
новой — вздувшийся шар звезды и безжалостные струи
огня, разлетающиеся за сотни миллионов километров...
Фазовый переход вакуума — это в миллионы раз страшнее
взрыва сверхновой, по сути, это рождение новой Вселенной!..
Я на ходу заставил себя успокоиться и отключиться от
всех проблем, кроме встречи с Зо Ли.
Кафе «Идальго»,— для древнего Углича название
довольно экзотическое,— располагалось неподалеку от
церкви (Успенской или «Дивной», как я узнал впослед-
ствии) . Строители сделали его в форме рыцарского шлема.
Издали, возможно, кафе и походило на шлем, но вблизи
больше напоминало застенок или тюрьму. Правда, внутрен-
нее убранство кафе полностью компенсировало недостатки
его внешнего вида.
Два зала были небольшими, уютными, в меру модными,
то есть сочетали в себе черты старинных харчевен с совре-
менными оборудованием и оснащением.
Зо Ли одиноко сидел в малом зале, хотя мог пить сок
и есть мороженое на открытой веранде в окружении берез
и кленов.
180
— Разрешите? — сказал я, берясь за спинку стула.
Зо Ли поднял голову.
— Давно вас жду, Ромашин.
Я сел. Зо Ли подвинул мне полный бокал с мерцающим
рубиновым соком. Бокал был старинный, массивный, под
русское стекло середины девятнадцатого века, на его гнутых
боках было выгравировано изображение всадника с саблей.
Я отпил глоток и поставил бокал на полированный квадрат
стола.
— Почему вы скрываетесь от нас? — спросил я, разгля-
дывая лицо чистильщика, бесстрастное, неподвижное, хо-
лодное. Тяжелые веки, черные брови в хищном изгибе, не-
проницаемые глаза — примечательное в общем-то лицо.
Чем же ты удивишь нас на этот раз, бывший работник «Аида»?
То, что Зо Ли «настоящий» — не изделие КОТа,— я
определил сразу, еще с порога, с помощью микроаппара-
туры костюма: пригодился, как я и предполагал.
Зо Ли был собран, сосредоточен и опасен, и это я угадал
безошибочно — по манере держаться: свободно, раскован-
но,— по скупым движениям, лаконичной речи и по многим
другим приметам, которые порой видны только подсознанию.
— У меня не было времени объяснять вам все с начала,—
заговорил Зо Ли.— Это на вас эмкан «босса»? Первый раз
вижу в натуре. Значит, вы руководитель операции по моему
захвату?
— Не преувеличивайте своего значения, я координатор
операции по «Демону».
— Да, это серьезное дело. Думал, успею подчинить
джинна раньше, чем вы спохватитесь, но в одиночку найти
заново способ управления им невозможно. Даже мне.
А документы «Суперхомо», в которых был описан этот
способ, вы ухитрились проворонить, отдать Хозяину. Кстати,
к катастрофам я не причастен, как вы понимаете, я просто
следил за джинном.
— Мы думали иначе.
— Знаю, но заблуждения — ваше дело.
— Вы не ответили на вопрос, почему вы скрываетесь
от всех.
— Потому, что боюсь,— спокойно ответил Зо Ли.— За
мной охотятся.
— «Инспектор»?
— Что? Почему «инспектор»? Хозяин. Я называю его
иначе — Аладдин. Аладдин, потерявший лампу, помните
Древнюю сказку? А кто говорил об «инспекторе»?
— Стажер после столкновения с «Демоном».
181
Зо Ли едва заметно улыбнулся.
— Название, однако, вы ему подобрали удачно. Пусть
будет «Демон», хотя название «джинн» более соответствует
его назначению. И стажер остался жив?
— К счастью, да, хотя стал биотрансформантом: у него
изменилось тело. Кстати, как вам удалось сохраниться
после встречи с «Демоном»?
— Полгода назад он был слабее, «спал» очень глубоко,
а насчет изменений...— Зо Ли повернулся ко мне спиной,
откинул с затылка волосы, и — я едва не вскочил со стула! —
на меня глянул прозрачно-голубой пристальный глаз!
Зо Ли сел на место, усмехнулся с удовлетворением.
— Вижу, потрясены. Это не единственное приобре-
тение от «Демона», я, например, слышу ультразвук любой
частоты, могу не дышать больше часа — дольше не прове-
рял, не хватило терпения, и так далее.
— Сверхчеловек,— сказал я насмешливо, постепенно
обретая ясность мысли.
Зо Ли понял мою подковырку и немедленно отреагировал:
— Хорошо смеется последний. Стажер в сознании?
— В полном. Он получил информацию о «Демоне» и пере-
дал все, что запомнил, в том числе и об «инспекторе». Только
не делайте вид, что не знаете, о чем идет речь.
Зо Ли покачал головой.
— Я догадываюсь, о чем вы говорите. Не забывайте, что
ощущения «Демона» у разных людей разные. Он нечто сенси-
бильное, а не интеллигибельное. Аладдин — или пусть будет
«инспектор» — хочет включить «Демона», но тот почему-то
сопротивляется, мне это непонятно, потому что это же их
вещь... или не вещь, не знаю даже, как назвать.
— А вы тоже хотели бы включить «Демона»? Зачем?
Зо Ли отпил глоток сока. Рука его едва заметно дрожала.
— Разве непонятно? Власть над джинном дает власть
над миром! Кто не хотел бы стать властелином судеб Все-
ленной, ее главным творцом, равным богу?
Я откинулся на спинку кресла.
— Напрасно иронизируете, многие думают о вас именно
так.
Глаза Зо Ли стали ледяными.
— Я не иронизирую. Многое на Земле следовало бы
изменить, улучшить, и я мог бы это сделать. Что касается
власти... странная штука — власть, если ее нет — ее добива-
ешься, а когда добьешься, оказывается, что приобрел
меньше, чем рассчитывал. И все же мне она не помешала
бы! Я смог бы распорядиться ею «во благо»...
182
Он был уверен, а я нет. Теперь стало особенно заметно,
что этот человек болен. Удар по психике при столкновении
с «Демоном» все-таки не прошел бесследно. Пассионарность
к власти в наглядном изображении... Властелин Вселенной!
Творец... Улучшить кое-что на Земле! Чушь какая! Да,
наломал бы он дров, завладев «Демоном»! Третий глаз на
затылке — не гарантия обладания высокими моральными
принципами.
Меня внезапно прошиб нервный озноб.
— Ясно,— сказал я, прикидывая, как проще обезвредить
Зо Ли.
Он был вооружен: на правом бедре лежал «универсал»,
готовый к бою, а в манжеты куртки были встроены сеточки
парализаторов. Кроме того у него был антиграв, а у ноги
стоял кейс, тоже наверное не пустой. Что ж, посмотрим.
— Почему бы вам не рассказать все, что вы знаете о «Де-
моне»? Ваша помощь пришлась бы кстати. А если ваш про-
теже включит «Демона» по своему усмотрению? А тем паче
на разрушение? Представляете, что произойдет?
Зо Ли покачал плечами.
— Если не включил до сих пор, не включит и дальше.
Вы профессионал и должны понимать ситуацию. Такой
шанс дается только раз в жизни, и не воспользоваться им
может только круглый идиот. Мне и так долго не везло, мало
кто ценил мой опыт и знания. Но вас я тоже недооценил.
— В Управлении? — Я невольно потрогал место на шее,
куда пришелся удар Зо Ли.— Зачем вы напали?
— Мне нужна была схема подземелий «Суперхомо».
— Мы так и предполагали. А на Ховенвипе? Стреляли,
чтобы отпугнуть и успеть спрятать передатчик?
— Вы оказались слишком оперативными. Но насколько
я осведомлен, вы ничего на Ховенвипе не нашли?
— Лишь результаты экспериментов маньяков лаборато-
рии, они совали в «Демона» что попало... и людей тоже, изу-
веры! Но способ управления Демоном они, скорее всего, не
нашли. Иначе пустили бы его в ход, не задумываясь.
— Это спорный вопрос. А стажеру повезло, он, как и я,
совершенно случайно влез в «нервный узел» — глаз «Демона,
отсюда его «внезапное озарение». Вонзись он на десяток
метров в сторону, не осталось бы и пыли!
Я мысленно поблагодарил Его Величество Случай за вме-
шательство в судьбу стажера: никогда не простил бы себе
его гибели!
— Итак, «Демон» — джинн. Каким же образом он дей-
ствует? Каковы способы изменения реальности?
183
— Это ваш физик Басилашвили прав, «Демон» оперирует
двенадцатимерным пространством. Да и зачем вам объ-
яснение? Главное — он способен это делать. Вспомните
трансформированные леса, все эти «динозавры», «звездо-
лет», «трубу», «дерево» в Торжке: абсолютно чужое, непри-
вычное, непонятное... А ведь это всего-навсего следы «Демо-
на», осколки его таинственного мира. Он, как я уже говорил,
игрушка не из нашего космоса, и кто-то вернулся забрать
его обратно. Вы видели его мощь, а он просто спит, выклю-
чен, понимаете? И питается во сне...— Зо Ли незаметно
повысил голос, раскраснелся, даже в запале, он не гово-
рил — вещал.— Эх, если бы я смог подобрать ключик к его
управлению! Какие возможности открылись бы, какие
перспективы! Он должен быть управляем, владельцы
«Суперхомо» подошли довольно близко к разгадке управле-
ния и оставили записи, а вы бездарно позволили моему
конкуренту уничтожить нащупанную ими формулу. Это со-
всем иной путь управления, чем тот, который знаю я —
с помощью биополей, эмоций... Но я не теряю надежды.
Черт возьми, неужели он и в самом деле верит, что хозя-
ева «Суперхомо» нашли способ управления «Демоном»?
В кафе заглянула молодая пара и проследовала на веранду,
я поспешил успокоить чистильщика:
— Случайные гости, на встречу я шел один.
— Не разочаровывайте меня, вокруг кафе давно дежурят
ваши люди. Я смог бы уйти от наблюдения, но решил подо-
ждать вас. Надеюсь, вы не станете задерживать меня силой?
У вас еще есть вопросы?
— Боюсь, вам теперь трудно будет уйти от нас. Честное
слово, непонятно, как вам удавалось уходить так долго.
Или прав начальник отдела, говоря, что вы можете стано-
виться невидимкой?
— Могу,— серьезно кивнул Зо Ли, окинув меня взглядом.—
По-моему, как тайбист, вы тоже можете это делать. Школа
«тигра»?
— Неужели заметно?
— Заметно глазу профессионала. Ваш рост и масса как
раз в пределах «тигра», хотя есть лучшие, более древние
школы.
— Почему вы боитесь двойника?
— Потому что он опасен гораздо больше «Демона».
Потому что он равнодушен. Ко мне, к остальным, к Земле,
к тому, что мы создали и что ценим. В последнее время вы
стали мешать ему возней вокруг «Демона», и он может
взбеситься.	f
184
Я покачал головой, вспоминая воссозданные «неизве-
стным доброжелателем» здания в Торжке.
— Вы не менее равнодушны, чем он, хотя и пытаетесь
выглядеть привлекательней, человечней. Кто-то
пытался восстановить разрушенные «Демоном» памятники
старины в Торжке; вы там были?
— Был, но я так же удивлен, как и вы.— Зо Ли вдруг
заторопился, из кейса у его ног раздался тонкий писк.—
Мое время истекло. Хочу дать совет.— Зо Ли поколебался
немного.— Учтите все, что я рассказал о «Демоне». Если
хотите справиться с ним — попробуйте прорваться в его
глаз и включить «контур гуманизма», порог срабатывания
которого наиболее близок сильнейшим человеческим эмо-
циям — ненависти и любви. Но не промахнитесь — иначе
смерть!
Пора было заканчивать разговор, но Зо Ли еще не сказал,
зачем он искал встречи со мной, не затем ли, чтобы просить
убрать с дороги «конкурента»? Или не просить, а хотя бы
намекнуть?
— Зачем вы меня все-таки искали?
Зо Ли оторвал взгляд от бокала, который вертел в ладо-
нях.
— По-моему, вы догадываетесь. Мой двойник может
включить джинна первым, и я пришел предупредить вас
об этом. Я не так опасен, как он.
Мне стало смешно и грустно, хотя я ни на мгновение не
ослабил боеготовности. Эх, парень, напрасно ты поддался
зоологическим атавизмам психики: эгоизму, стремлению к
власти, необщительности, равнодушию к чужому горю. По-
жалеешь потом, что позволил одержать им верх над собой...
И все же не все ты сказал, хотя и пытаешься выглядеть от-
кровенным. Скорее всего не мы мешаем твоему «конку-
ренту», а ты сам, иначе не пришел бы к нам с «предупре-
ждением»...
— Хорошо, мы подумаем,— медленно сказал я.— Еще
вопрос, последний: каким образом вы угадываете, где поя-
вится «Демон»?
— Я не угадываю,— ответил Зо Ли, к чему-то прислу-
шиваясь.— Я вижу. У меня неплохо развита экстрасен-
сорная система, а после столкновения с джинном чувстви-
тельность к пси-излучению еще более возросла. В верхних
слоях атмосферы «Демон» дрейфует по воле геомагнитного
поля и при этом абсолютно невидим, но потом наступает
фаза питания, и он опускается на поверхность Земли, где
плотность энергии на два порядка выше.
185
— Он похож на гигантскую кошачью лапу?
Зо Ли отрицательно качнул головой, на лице его внезапно
отразилось беспокойство.
— Это излученный им видеопризрак, мираж. В действи-
тельности он не имеет определенной формы и становится
видимым только в момент полного насыщения, да и то на
короткое время.
Зо Ли напрягся и вдруг повернул голову к двери. Он не
должен был этого делать, зная, чего можно ожидать от
меня, и я не мог не воспользоваться случаем.
Пистолет из руки Зо Ли я выбил сразу, и даже успел
«связать» одну руку приемом «кнут», но Зо Ли все-таки имел
золотой пояс по тайбо и ответил мне немыслимым «ударом
змеи», и я грохнулся на стол, сшибая бокалы. Ума не при-
ложу, почему он не применил парализаторы, включающиеся
мысленным приказом.
Мгновенно вскочив, я увидел, что Зо Ли отступает к стене
кафе, белый, как вата, а на него идет безоружный Дайнис,
и с веранды в зал бегут любопытные отдыхающие.
— Просил же не мешать,— сказал Дайнис чужим голо-
сом.— Проснется корректор — разнесет нашу Галактику на
атомы! Предупреждал же — опасно играть с джинном и
иной вселенной, ситуация далека от сказочной. Отдайте
передатчик и пси-излучатель...
Рука Дайниса потянулась к Зо Ли, удлиняясь на ходу. Зо
Ли побледнел еще больше, хотя и так было дальше некуда,
упал на колени, и я понял, кто это: таинственный «конку-
рент», двойник, враг... впрочем, почему враг?,— мелькнула
мысль. В следующее мгновение я уже падал на пол, рукоять
«универсала» легла в ладонь, и я выстрелил, не целясь,
между лже-Дайнисом и Зо Ли.
Выстрел разнес стену кафе с баром, закричали люди...
Лже-Дайнис превратился в луч света и исчез, в дверь вбежал
настоящий Дайнис, за ним Валентин и сотрудники коммуни-
кационной службы. Зо Ли куда-то пропал, воспользовав-
шись суматохой, мы выскочили из кафе. Примчались пи-
нассы наблюдателей. В наушниках «босса» пробился голос
отца:
— Всем, всем, всем! Управлению объявляю тревогу по
форме $< Шторм»! Спасфлоту-один и флоту-три — старт!
Обеспечить прикрытие Европейского материка с воздуха!..
Дайнис потянул меня за рукав, показывая куда-то
вверх.
— Посмотри-ка, что это?
И я увидел след «Демона»...
186
ФИЛЛИП РОМАШИН, ДИРЕКТОР УАСС
Не думал, что когда-нибудь отдам приказ принять общую
форму тревоги по всему управлению! Нет, недаром теоретики
разрабатывали всеобщий $<Шторм», и недаром я гонял
сектора в учебном порядке отрабатывать комплексы ВВУ —
внезапно возникшей угрозы, хотя они и рассчитаны на
«бунт» природных стихий. Каждый сектор знал свое дело, и
мне оставалось лишь давать конкретные задачи, все ос-
тальное зависело от оперативности начальников секторов
и отделов.
Аппаратура и службы центра были уже готовы к работе.
Я кивком поблагодарил Калашникова и Первицкого, наце-
пил протянутый заместителем эмкан «босса» и сел в центра-
льное кресло. Операторы по команде разбили изображение
главного виома на несколько квадратов, каждый из них
показывал теперь оперативную обстановку над Европой на
разных уровнях и с разных позиций: левый верхний —
Европа с высоты в пятьсот километров, правый верхний —
Русские равнины в районе Рыбинского озера с высоты в сто
километров, левый нижний — Углич с высоты в три кило-
метра, правый нижний — небо над Угличем с белесо-
ватым «призраком», близким по форме к гигантскому
спруту.
Я попросил вызвать ВКС, проверил дислокацию флотов
и нашел по связи Игната:
— Оставь Дайниса в Угличе, пусть поищет Зо Ли, далеко
тот уйти не мог, а сам стартуй на «Сташевский». Мне будет
нужна твоя оценка в этом районе. С этой минуты коорди-
натор операции я.
— Принял,— коротко отозвался Игнат.
ВКС ответил через минуту. Орест Шахов, громадный,
волосатый, угрюмый, вопросительно смотрел на меня:
видимо, его нашли где-то в художественной мастерской,—
кругом стояли скульптуры, подставки, манипуляторы и пе-
реносные пульты видеопласта.
— Я объявил «Шторм» по Системе,— сказал я.— Нужен
квалитет ответственности.
— Сейчас буду.— Шахов сразу сообразил, в чем дело, в
глазах его мигнули и погасли колючие огоньки.— «Демон»?
— Похоже, не только.
- Где?
— Над Угличем.
— Буду,— повторил Шахов, и я выключил связь.
— Наблюдаем странные оптические эффекты,— доло-
жил командующий Первым спасательным флотом.— На
187
высотах триста десять и двести пятьдесят выявлены све-
тящиеся линзы. Вокруг них отмечается увеличение напря-
женности магнитного поля.
— За этими объектами ведет наблюдение флагман-два
«Сташевский», ищите новые объекты.
— По данным линейных отделений, над Европой падают
по неизвестным причинам спутники связи и метеопатру-
ля,— сообщил Первицкий.
— Уточните координаты. Игнат, над Угличем «Демон»
или только оптический феномен?
— «Демон» рядом с ним,— отозвался Игнат.— Мы видим
его с помощью лиловских датчиков. Пока что он на высоте
двух километров, движется к югу, в направлении на Углич-
ский энергоузел. Расстояние между фантомом и «Демоном»
больше километра.
— Понял. Приказ флоту-три: аварийный финиш в Угли-
че! Эвакуировать население города, поставить на высоте
полукилометра над городом силовую завесу.
— Выполняю,— донесся голос командующего третьим
флотом УАСС.
— Учтите, в Угличе и его окрестностях три детских учебных
городка, Институт леса и осмолечебница,— добавил я.—
Флот-один, заблокируйте Углич по вертикали до высоты в
двести километров. Никого не впускать и не выпускать!
— Принято!
— Флот-два, подтянитесь к центрам магнитных линз.
Флагману-два переключить внимание на «Демона». Прошу
всех ответить на волне «триста сорок».
Пока я выслушивал рапорты начальников служб, секторов
и флотов, прибыл Орест Шахов. Он остановился возле моего
кресла и жестом дал понять, что вмешиваться ни во что не
собирается.
— Сообщение СПАС-центра,— доложил Калашников.—
Появился ТФ-шум на всех частотах. Впечатление такое,
будто в Системе заработали мощные ТФ-станции, исполь-
зующие запредельные частоты.
— Внимание СПАС-центру! «Подметите» Систему для
выявления чужих ТФ-передатчиков, в первую очередь про-
верьте Приземелье. Работу координируйте с астрономиче-
ским центром, они включат для той же цели телескопы
в Двингелоо, Австралии, Ситиу-Гранди и в Крыму.
В нижнем квадрате виома было видно, как садятся и взле-
тают модули с крейсеров третьего флота, эвакуирующие
население Углича. «Демон» продолжал дрейфовать на
километровой высоте, снижаясь над окраиной города к
188
упрятанному под землю энергоузлу. А вслед за ним, вернее,
под ним, бежала бесшумная судорога искривления простран-
ства: земля, лес, попадающиеся реки, луга и поля вздыма-
лись бугристым валом, некоторое время этот вал колебался
и вздрагивал, будто был сделан из желе, и застывал,
приобретая удивительные формы — не то сростки кристал-
лов, не то грибные наросты! И реки продолжали нести
свои воды по этим колоссальным буграм и рытвинам
как ни в чем не бывало, не меняя скорости течения, что вниз,
что вверх!
Сам «Демон» виден не был, но были видны модули, окру-
жившие его со всех сторон и создавшие объемную фигуру —
нечто вроде атомной решетки какого-то минерала. «Спрут» —
вероятно, порождение «Демона» — приблизился к нему на
несколько сот метров, превратился в полупрозрачный
обломок коралла, и метал во все стороны пучки злых осле-
пительных искр.
— Что это за искры? — спросил я Умника.
Ответ последовал через несколько секунд:
— В зоне «Демона» становится возможным спонтанный
распад простых элементов вплоть до азота. Искры — следы
цепной реакции распада кислорода.
— Но это невозможно! Нет таких катализаторов в при-
роде, которые инициировали бы распад элементов малых
атомных масс!
— Не было,— сочувственно поправил меня Умник,— но
теперь есть. В теории единого поля нет запрета на подобный
катализатор.
— Если он спустится до пятисот метров — будет поздно
что-либо предпринимать,— проговорил, Шахов над ухом.—
Взрыв энергоузла превратит местность в кратер вулкана.
Я оглянулся.
— Что ты предлагаешь?
— Вышвырнуть «Демона» за пределы атмосферы.
— Каким образом? Силовые поля вплоть до грави-
тационного диапазона на него не действуют, уже про-
бовали.
— Тогда надо нанести по нему ТФ-удар, лучше всего
снизу.
— А если там внутри живые существа?
— А если «Демон» пройдется по Угличу? Смотри, что
творится под ним в пригороде!
С минуту мы смотрели друг другу в глаза. У, Шахова глаза
были голубые и прозрачные, вот уж действительно — озера
среди «горного хаоса» морщин и складок, и читалась в них
189
холодная, почти враждебная решительность. «Храбрым
человек становится тогда, когда трусом оставаться гораздо
опаснее», вспомнилось чье-то изречение. Из двух зол
Шахов выбрал меньшее: мы не имели права рисковать жиз-
нью ни в чем не повинных людей, едва ли спасатели Третьего
флота успеют эвакуировать всех жителей города за остав-
шиеся полчаса до подхода «Демона».
— Флоту-три...— медленно начал я (Шахов легонько по-
хлопал меня по плечу, как бы успокаивая, что квалитет
ответственности соблюден: за действия УАСС отвечали мы
оба).— Поднять машины до высоты пятьсот, убедиться в
отсутствии любых аппаратов и произвести залп ходовыми
ТФ в горизонталь.
— Повторите,— помолчав, попросил командующий
флотом.
Я повторил, но уже быстро и уверенно, и добавил:
— Будьте готовы нанести удар непосредственно по
«Демону». После залпа — полная защита! При малейшей
угрозе жизни экипажам немедленно стартовать в любом
безопасном направлении.
Я подозвал Калашникова:
— Передайте по всей Системе, что в связи с проведением
службой УАСС операции «Демон» необходимо, во-первых,
соблюдать режим радиомолчания, во-вторых, отменить
полеты всех транспортников, работу орбитальных лифтов
и таймфага Системы.
Первицкий выслушал чей-то доклад и повернулся ко мне:
— Взяли Зо Ли, он требует встречи с вами.
— Требует? Это интересно, введите.
Ребята Дайниса ввели Зо Ли, и я увидел того, с кем встре-
чался Игнат минут сорок назад в Угличе.
— Что вы хотите мне сообщить? И почему именно мне?
— Потому что только вы, обладая реальной властью,
можете помочь,— тихо сказал Зо Ли. Он был бледен, лицо
изредка передергивал нервный тик. Однако! И этот человек
водил за нос профессионалов коммуникационной службы?!
— Чем же я могу вам помочь?
Зо Ли был явно напуган и напугать его мог только двой-
ник, «конкурент». Информация о «конкуренте» была бы
очень кстати.
— Я все расскажу, только помогите, я очень устал.
— Жаль, что вы не пришли к нам раньше. Рассказывайте,
пока мы еще в состоянии контролировать события.
— Это заблуждение.— Зо Ли виновато-нервно поднял на
меня глаза.— Я имею в виду, что вы... мы, люди бессильны
190
влиять на джинна... «Демона», и особенно на тех, кто за ним
стоит. Они вездесущи и неуязвимы, и обладают колоссаль-
ной силой...
Я нетерпеливо повел рукой:
— Налицо явное противоречие: если бы те, кто прилетел
за «Демоном», были так могущественны, им ни к чему было
бы «играть» под вас, создавать двойника. Мелко это.
Зо Ли упрямо покачал головой.
— Антропологика. У пришельцев логика своя. Они...
некоторые из них, «инспектор», например, по терминологии
стажера, не хотят причинять зла, лишний раз привлекать
внимание, вмешиваться в нашу жизнь. Но есть и другие...
— Хорошо, успокойтесь и расскажите специалистам все,
что знаете.— Я кивнул Первицкому.— Анатолий, отведи его
к экспертам, пусть побеседуют с ним через Умника, чтобы
он мог дать рекомендации.
Первицкий увел чистильщика. В это время в зал вошел
обритый наголо — без шапочки — Лапарра. Он не успел
объяснить причин своего появления в центре, хотя должен
был находиться у медиков,— динамики донесли голоса
сразу нескольких человек. Командующего третьим флотом:
— К залпу готов?
Умника:
— Кривизна пространства вокруг «Демона» растет, он уже
деформирует материю по топологическим преобразованиям
третьего порядка. Преобразования высшей мерности не-
обратимы.
Начальника линейного отдела в Угличе:
— Ветер над городом достиг ураганной силы! На запад-
ной окраине появились смерчи! Могу ли я вызвать моду-
ли ИС?
— Нет.— Я и сам уже видел все, о чем докладывали
наблюдатели. Ветер в городе кое-где повалил летние веран-
ды и навесы, разметал площадки аттракционов, обломал
ветви на деревьях: было заметно, что дует он сверху вниз!
«Демон» опустился уже до восьмисот метров, на экране
гравилокаторов он представлял собой эдакого «морского
ежа» величиной с крейсер, а в кильватере вздымалась волна
преобразованного вещества — верхнего слоя почвы со всем
тем, что на ней было выстроено и росло,— и застывала
причудливым гребнем, искрящимся тысячами сверкающих
точек-звездочек.
— Флот-три — залп! — скомандовал я.
Между «Демоном» и землей выросла переливчатая пелена,
выстрелила во все стороны миллионы ослепительных стрел
191
и погасла. В зал донеслось неистовое шипение, за которым
последовала волна грохота и свистящего гула.
— Что там? — повысил я голос.— Что «Демон»?
— Никакой реакции, опускается!
Я оглянулся на Шахова. Тот молчал. Лапарра выслу-
шал торопливый шепот Калашникова и подошел ко мне
ближе.
— Где сейчас Игнат?
— На «Сташевском».— Я выдернул из гнезда пульта
капсулу звуковой связи.— Можешь говорить.
— Игнат, слышишь меня?
— Ян? — донесся удивленный голос сына.— Ты?..
Слушаю тебя.
— Попробуйте пустить в «Демона» снизу беспилотный
модуль с полным энергозапасом.
— Подтверждаю,— буркнул я.
В виоме было видно, как один из модулей, стерегущих
«Демона», опустился почти на крыши зданий Углича, завис
на мгновение и стрелой метнулся в «дно» «Демона».
Я ожидал всего — взрыва, вспышки, фейерверка облом-
ков, но модуль просто исчез, растаял без следа, едва пере-
сек невидимую границу объема «Демона».
— Остановился! — послышался голос командира «Ста-
шевского».— Стоит! Разрешите запустить еще один.
— Пусть подождет,— сказал Лапарра.
— Подождите.— Я дал знак принести эмкан «босса» на-
чальнику отдела. Пока он пристраивал «босса» на бритой
голове, включился Умник:
— Информация «боссу-один»: беседа с Зо Ли, у которого
отмечено сильнейшее нервное истощение, позволила уточ-
нить следующие детали. Для управления «Демоном» в прин-
ципе нужны мощные усилители эмоций. Чтобы заставить
его повиноваться, надо уметь любить и ненавидеть, радова-
ться и страдать, но — на высшем накале души.
Это подтверждается какими-нибудь данными?
— Косвенно, по анализу психологического влияния «Де-
мона» на людей в моменты выхода. Уверенности нет, шанс
есть.
— Ну что, Ян? — сказал я вслух: он слышал наш пси-
разговор.
— Думать некогда, в нашем положении нужно исполь-
зовать любой шанс.
— Но где взять усилители эмоций? Едва ли ими осна-
щены крейсеры спасфлота. На крейсерах есть био-
техника?
192
Я не спросил главного — где найти того человека, кото-
рый способен любить и ненавидеть, радоваться и страдать
на высшем накале чувств.
— Усилители эмоций — сугубо медицинская аппаратура,
на крейсерах такой нет, но в техсекторе найдутся любые
излучатели и усилители. Через полчаса они будут на крей-
серах. Я тоже пойду к Игнату, вдвоем будет легче ориенг
тироваться.
Лапарра ушел, не спрашивая разрешения. Он всегда точно
знал, где должен быть в трудную минуту. Я продолжал
наблюдать за действиями флотов и вскоре понял, что Зо Ли
прав: в действие над Угличем вмешались чужие и чудовищ-
ные силы. И если доселе мы кое-как контролировали си-
туацию, то с этого момента превратились в простых на-
блюдателей, статистов, несмотря на обладание огромной —
по земным меркам — технической мощью. И я впервые
почувствовал самый настоящий, морозный, первобытный
страх! Я предвидел появление критической ситуации, так
как догадывался о глобальной сущности творящихся во-
круг «Демона» чудес, не представляя только, что есть предел
и человеческой фантазии и предвидению...
ИГНАТ РОМАШИН
Крейсер, очевидно, слишком близко подошел к «Демону»,
потому что я ощутил гнетущее беспокойство, пахнуло холо-
дом, показалось, что в спину прицелился неведомый враг...
Пилоты среагировали молниеносно, и «Сташевский»
прыгнул вверх по вертикали на несколько сот метров.
— Кажется, он поднимается, —пробормотал Володя
Калаев.— Неужели насытился модулем? Смотри-ка!
Пустой до сих пор воздушный объем, окруженный ког-
гами, в котором находился невидимый «Демон», вдруг засве-
тился. Неведомая сила разбросала когги в разные стороны,
эфир донес голоса пилотов, докладывающих о «гравитацион-
ном волнении». Свет померк, словно стянулся в точку,
и в этом месте медленно проявился переливающийся
всеми цветами радуги «призрак» — растопыренная «коша-
чья лапа» длиной в километр!
Страйно, неужто Зо Ли соврал? Он говорил, что у «Демо-
на» нет определенной формы, а «лапа» — всего-навсего
фантом...
Внезапно рядом с нами объявились светящиеся линзы —
те самые объекты с концентрацией магнитного поля. Они
«лопнули», выбросив из нутра десятки огненных лоскутов
7 В Головачев
193
в виде плоских ромбов. Крейсер ощутимо качнуло с боку
на бок.
— Силовой пик в три гравитуды! — доложил борт-
инженер.
— Всем покинуть зону! — быстро сказал я, догадываясь,
что начались события, которые мы не в состоянии контроли-
ровать.
Ромбы очень быстро выстроились в горизонтальное
мозаичное поле и выпустили тонкие голубоватые лучи к
«Демону». «Кошачья лапа» засияла, как маленькое солнце, и
это было исключительно красиво — ударившие во все сто-
роны снопы света чистых спектральных тонов: фиолетового,
голубого, зеленого, желтого, алого... И вдруг откуда-то из
глубины одного из окраинных парков Углича взметнулся
столб белого пламени, вонзился в плоскость ромбов и пре-
вратился в колонну черного бурлящего дыма. Грохот, гул,
вой! Крейсер кинуло вверх, виомы на секунду погасли, а
когда заработали вновь, взору представилось поле огня,
затопившего пространство под нами на добрый десяток
километров. В зале крейсера заверещали счетчики радиа-
ации.
Эфир взорвался множеством голосов, сквозь этот гул
пробился голос отца:
— Флоту-три поставить силовую завесу над городом!
Флоту-один сформировать силовой «стакан» вокруг «Демона»!
Флот-два, попытайтесь захватить непрошеных гостей!
Калаев сделал жест инженерам силовых установок —
словно обнял кого-то,— и заработала система аварийной
отработки команд: компьютеры, расчетчики бортовой ап-
паратуры, мыслепередатчики, координаторы и только потом
люди!
Ромбы, оказывается, уцелели в бушующем огне, только
потеряли строй. Они сбились в стаю, словно растерялись
от неожиданности. «Демон» стал бледнеть, уходить в неви-
димость. Последние клочья огня с улюлюкающим свистом
растаяли в воздухе, и возле стаи ромбов со всех сторон
выросли крейсеры второго флота УАСС. Но включить гене-
раторы силовых полей не успели — их вдруг отнесло от
окруженных ромбов, как тополиный пух дуновением ветра.
Чудовищный рывок «Сташевского» обезвредила лишь
защитная автоматика, иначе от экипажа остались бы мок-
рые пятна на стенах рубки.
— Флоту-два покинуть зону «Демона» и присоединиться
к флоту-один,— послышался голос отца, заглушаемый по-
мехами.
194
«Демон» снова стал виден — нас отнесло от него кило-
метра на два. Он медленно поднимался вверх, волоча за
собой хвост вздымающейся земли, застывающей жутким,
почти вертикальным горным пиком! Лишь на семикило-
метровой высоте произошел отрыв «Демона» от сформирован-
ного им, как из пластилина — из пород континентального
щита и верхнего слоя почвы,— шпиля.
На высоте пятнадцати километров «Демон» вдруг пре-
вратился в звездную спираль, напоминающую модель
галактики: миллионы искр вращались вокруг ажурного
клубка огня. В следующее мгновение «галактика» расплы-
лась в жемчужное облако неопределенных очертаний,
и снова приобрела четкие очертания спирали, расплы-
лась облаком, вспыхнула, расплылась... Видимо, кто-то на
ходу пытался включить «Демона», но у него ничего не полу-
чалось.
На высоте в тридцать километров «Демон» превратился
в километровую черную кляксу, и тут же крейсер получил
ощутимый толчок.
— Пик в семь гравитуд! — сообщил компьютер управле-
ния.
Ромбы начали превращаться в жгуты белого пламени,
потом соединились в знакомые линзы. Они ускорили ход,
«Демон» тоже. Крейсеры не отставали. Семьдесят кило-
метров над Землей, сто, сто двадцать... неужели уйдут?
Не ушли! Снова атмосферу Земли пронизал бледный
столб неизвестной субстанции — не то излучение, не то эф-
фект разряда какого-то физического поля. Новое море
огня залило горизонт, причем языки огня ударили во все
стороны, в том числе и вглубь атмосферы, достигли крейсе-
ров второго флота.
— Гамма-излучение! — закричал кто-то в эфире.
— «Боссу-один»,— отозвался Умник, чей телепатический
«голос» был слышен только тем, кто был включен в систему
«спрута».— Эффекты спонтанного распада легких элемен-
тов в зоне «Демона» усилились. Началась цепная реакция
распада кислорода и озона. Масштабы реакции локализо-
ваны и малы только потому, что плотность воздуха на этих
высотах достаточно низка.
— Эдак они загадят нам атмосферу,— хмуро сказал
Калаев, оборачиваясь ко мне.— Что делать? Они и так по-
сбивали всю орбитальную технику над Европой! А если цеп-
ная реакция распада охватит весь шарик?!
— Отец,— сказал я с усилием; надо было что-то делать,
и делать немедленно, но я не знал, что.— Отец... Нужен
7*
195
ТФ-удар по всем этим... Демонам на гиперчастотах, близких
к частоте их переговоров.
Треск и писк в эфире, долгие свисты, хрипы и шорохи.
Отец молчал. И в этот момент в рубку крейсера вошел Ла-
парра, ворчливый, как рыбак после неудачной рыбалки,
с эмканом «босса» на голове.
— Что это у вас так трясет? Пройти невозможно. Игнат,
получена дополнительная информация от Зо Ли. Умник ее
проигнорировал, как неподтвержденную. Короче, «Демо-
на» оставили на Луне специально, спрятали, а теперь вер-
нулись за ним. Причем из «разных лагерей» того мира, пред-
ставляющих противоположные социально-политические
группировки: «инспектор», или «Аладдин», из лагеря
закона, назовем его так, и «контрабандисты» из лагеря
«торговцев джиннами». Термины, конечно, условны, все
гораздо сложней, но наш язык беден и адекватно пере-
вести все, что знает Зо Ли, невозможно. «Инспектор»
хочет увести «Демона» с Земли, но ему мешают «контра-
бандисты», пытаются захватить «Демона» сами и вклю-
чить.
Лапарра рухнул в кресло рядом.
— Ну и тряска!.. «Демон», оказывается, вовсе не лежал в
глубинах Луны четыре миллиарда лет, а всего лишь четы-
реста лет, но в условиях нашей четырехмерной физики он
«уснул» и несколько «ослабел», отчасти потерял свои спо-
собности корректора реальности. Включить его обычными
средствами извне невозможно, нужны мощные усилители
эмоций, он только на психоизлучение и реагирует. А у нас
таких мощных нет, не было надобности в разработке, и я
приволок что мне дали спецы техсектора. Вот если бы по-
пасть внутрь, в область «нервного узла»... Зо Ли говорит, что
лишь одно место Демона безопасно для проникновения —
«глаз». Больше он ничего сообщить не может.
— Мне он рассказал и того меньше,— усмехнулся я.—
Чем ты понравился этому «супермену»?
— «Супермен» сам напуган до предела. Он не спит уже
полгода, вес его увеличился в полтора раза, изменения орга-
низма начинают давать такие эффекты, которые нуждаются
в немедленном устранении. Короче, он серьезно болен.
К тому же, тот, кому он в чем-то помешал, грозился пре-
вратить его в «камень». Что касается управления «Демоном»,
то дальнейшее будет зависеть от индивидуальности испол-
нителя, силы его воли и конкретности фантазии, как ни
парадоксально это звучит.
— «Контрабандисты» — это магнитные линзы?
196
— Кто их разберет? По поведению линзы — это как
раз «инспектор», но, может быть, все они похожи друг на
друга. Учти, кто-то из них сидит в Угличе.
__Откуда Зо Ли добыл такую информацию?
— Он утверждает, что у него прямая психосвязь с этим
самым «инспектором». Помнишь встречу в кафе? Так что
будем делать?
Свистопляска в это время в верхних слоях атмосферы
продолжалась. Воздух здесь был разрежен настолько, что не
проводил звука, поэтому битва за обладание «спящим
джинном» казалась просто красочным фейерверком.
«Демон» перестал подниматься в космос и сплел вокруг
себя удивительную черную рельефную сеть.
Новая волна неистового огня поднялась над ним, стре-
мительные огненные стрелы прянули из нее, одна из них
вонзилась в бок крейсера слева, пробила навылет! Закричал
Калаев:
— Второй, Алексей, ответь флагману!
Молчание — равнодушное, страшное, мертвое... Крейсер
стал распухать, расплываться, превратился в облако багро-
вого дыма.
Через минуту динамики донесли приказ отца:
— Флот-два: снять блокаду по вертикали, уйти в тропо-
паузу и прикрыть Землю! Прикрыть Землю!
— Выполняю! — глухо сказал Калаев.
— Флот-три, попытайтесь уничтожить «Демона» выхло-
пом ходовых,— продолжал командовать отец.— Диапа-
зон — запредельный!
Командующий Третьим флотом ответил сразу:
— Готовы.
— Залп!
Словно светящийся дождь хлынул в огненное горнило
чужого сражения. Тяжесть проникла в тело, душная тя-
жесть и боль в нервных узлах, потемнело в глазах. Страшен
ТФ-удар, разрывающий на кварки элементарные частицы!..
И вдруг голос в мозгу, именно в мозгу — не звук:
— Опять мешают, мошкара... бесполезно объяснять...
не знают и не помогут... долго не удержу, мошкара не помо-
жет... не знает, как помочь... разные, иные, совсем чужие...
больно... больно... больно...— С каждым разом все слабее
и слабее, и наконец все стихло... Тихо... И сладко ноет голо-
ва, словно наступила реакция на уходящую бель непонимания...
Телесенсорный контакт! С кем? С «инспектором»? Но
почему он так пренебрежителен? Это же мы мошкара, мы
мешаем! Мы — чужие! Почему же он не обратился за
197
помощью прямо, не объяснил, как помочь? Давно справи-
лись бы с «Демоном» вместе. Пусть в его мире дела идут
не блестяще, повторяя прошлое Земли, но ведь всегда мож-
но найти общий язык, достигнуть взаимопонимания, надо
лишь захотеть! Прав Ян: заблуждение, что цивилизации, вла-
деющие мощью в масштабе звездных систем, обязательно
стоят выше по нормам морали и этики. Или я упрощаю?..
— Стой! — тихо сказал я, еще не будучи уверенным
в правильности решения.
— Стоп по вертикали! — повторил Калаев пилотам.
Крейсер повис на грани голубой бездны атмосферы: две-
сти километров до земной тверди и бесконечность — от нее.
— Упаковка крейсера полная?
— Штатная,-— ответил Калаев.— Сто пять человек.
— Высаживай экипаж и десант на модули.
Командир крейсера посмотрел на меня, не понимая.
— Под нами Земля,— сказал я.— Понимаешь, Володя?
Нельзя допустить, чтобы «Демона» включили чужие!
Лапарра и Калаев смотрели теперь на меня оба, но по-раз-
ному: в глазах Яна не было вопроса, он меня понял.
— Мы включим джинна сами,— продолжал я скорее
для себя, чем для них.— Пусть они не добры и не злы,
хотя равнодушие, по мне,— худшее из всего, что только
можно встретить. И все же у нас есть надежда — не так уж
они и равнодушны, иначе не предприняли бы попытку вос-
становления разрушенного «Демоном» Торжка. Пусть они
чужие нам и не ведают, что творят, но мы-то люди!. Шанс
невелик, поэтому высаживай экипаж, мы справимся втроем.
— А потом?
— Потом найдем «глаз» «Демона», разгонимся, включим
усилители эмоций и — по «Демону»! Ты умеешь ненавидеть?
— Не знаю,— растерялся Калаев,— не пробовал.
— Сможешь,— помрачнел Лапарра.— Вспомни погиб-
ших! И если не мы, то кто же? Знаешь,— обратился он ко
мне,— удивительное ощущение — у меня совсем не болит
голова!
Мы высадили экипаж крейсера и группу аварийного
десанта — сто четыре человека, отыскали в недрах грузо-
вого отсека привезенную Лапаррой биоаппаратуру, перета-
щили с помощью роботов усилители эмоций в рубку, под-
ключили — все это в лихорадочной спешке, почти рефлек-
торно, не думая.
Лапарра занял место бортинженера, я — инженера за-
щиты, Калаев сел в кресло пилота и нацелил крейсер на
ядерный костер, зажженный непрошенными гостями в опас-
198

ной близости от Земли. Нам что-то кричали: Первицкий,
Шахов, Калашников, наблюдатели... Отец сказал только
одно слово: сынок! — и замолчал, и я был благодарен ему
за все, что он не сказал. И лишь одного голоса я не услы-
шал — голоса Дениз...
Володю Калаева я знал давно, три года мы провели бок
о бок на борту трансгала в экспедиции «Погоня», но мне
было приятно, что он не разочаровал меня, пошел молча,
понимая, на что идет. Яну я тоже был благодарен, но иначе:
скорей я удивился бы, если бы его не было рядом.
Мы вышли точно над адским пламенем адского костра.
«Демон» был в его центре, равнодушный ко всему происхо-
дящему. Он все еще спал.
— На абордаж! — закричал вдруг Калаев с веселой
злостью, сжимая мою руку до боли.— В ТФ-режиме!
Вперед, джентльмены! Три человека в крейсере спас-
флота на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому!
Это было не то, что требовалось, но учиться ненавидеть
было уже некогда.
Таран, подумал я, вот как это называется, таран, а не
абордаж! Я вспомнил, как люди, мои далекие предки в сорок
первом году двадцатого века шли на своих несовершенных
машинах на таран, рискуя жизнью, сознательно, во имя
спасения других, ради жизни на Земле. Они смогли это сде-
лать — спасти мир и человечество, сможешь ли ты последо-
вать их примеру, Игнат Ромашин?..
— Надевай.— Лапарра сунул мне в руку эмкан усили-
теля эмоций.
Несколько мгновений я смотрел на корону эмкана сквозь
пламя волос Дениз и отбросил в сторону.
— Что, неисправен? — не понял Лапарра.
— К черту! — сказал я, потрясенный открытием в себе
неизвестной мне ранее силы.— Зачем нам усилители, Ян?
Разве предкам нашим, прошедшим горнило Великой войны,
нужны были усилители эмоций? Это Зо Ли нужен усилитель,
биопротез, потому что он пуст и никого никогда не любил,
кроме себя. А я люблю! И ненавижу! И мы этим живы.
Вперед, Владимир!
Внизу в золотом мареве вдруг протаяла черная дыра —
словно из преисподней выглянул сам дьявол! «Глаз» «Демона».
Неужели «Демон» — мой фатум, рок, судьба? Короток
путь у падающих звезд...
Ну, держитесь, демоны, я иду, человек!..
1981—1986
РЕЛИКТ
Часть I
ОБОРОТЕНЬ
ПРИШЕСТВИЕ
Сигнал SOS в системе Юлии — все равно, что выстрел
из «универсала» при полном отсутствии энергозапаса...
Сравнение пришло в голову без усилий, в то время как
тренированый мозг Батиевского безошибочно отрабатывал
режим бедствия, а руки исполняли сложный порхающий
танец на панели монитора связи.
Через минуту в зал станции вбежали Шубин и Георгиу.
— Что случилось? — спросил запыхавшийся Шубин.
— SOS,— коротко ответил Батиевский.
Спутник-координатор, зависший над полюсом Юлии, уже
включился в работу, по белому экрану дисплея побежали
зеленые строки бланк-сообщения: координаты источника,
привязка карты местности, характеристика сигнала.
— Модуль серии «Коракл»,— проговорил черноволосый,
энергичный Георгиу.— Откуда он здесь?!
Удивился третий член экипажа станции не зря. Юлия
не входила в разряд колонизируемых планет, на ее поверх-
ности была выращена всего одна станция-стационар с бун-
кером биомеханических исследовательских систем типа
«Кентавр», и для пуска и наладки систем достаточно было
троих специалистов. Корабль-матка ушел к другой звездной
системе, на Юлии остался экипаж под началом исследова-
теля первого класса Батиевского, и вдруг — SOS!
— Где это? — прищурился Шубин.
— Сто двадцать километров, в горах Пегаса. Странно,
слышен только сигнал бедствия, на вызовы никто не отве-
чает. Погибли?
— И откуда на Юлии «Кораклы»? Грузолёты этого типа
не способны преодолевать межзвездные расстояния, две-
три АЕ 1 — максимум.
Батиевский не вмешивался в разговор. Ему все яснее
становилось, что назревал спасательный рейд. На лю-
бой другой планете этот рейд был бы обыденным делом,
двадцатиминутным прыжком на любом антиграве, но не на
Юлии, по которой каждые шесть часов перед заходом
АЕ — астрономическая единица — средний радиус земной орбиты,
равен 149,6 млн. км.
202
и восходом светила прокатывался грохочущий вал урагана,
сметая все на своем пути. А до очередного «бала Сатаны»
оставалось всего полтора часа.
— Выводить куттер? — спросил в нетерпении Георгиу,
уже направляясь к двери.
— Нет,— сказал Батиевский.— Пойду я, на «Мас-
тиффе».
— Но по воздуху мы будем там через...
— Я сказал — нет! Источник SOS уже в зоне урагана.
Анатолий, проверь «Мастифф»: НЗ, энергозапас, капсулу
УСН \ зонды. Гера, ты останешься на связи.
Георгиу пытался протестовать, но Батиевский не повто-
рял свои просьбы-приказы дважды.
Через несколько минут танк-лаборатория «Мастифф»,
созданный для работы в бешеных атмосферах планет типа
Юпитера или Сатурна, выполз из ангара, упрятанного
в пещере, и резво побежал по гладкому лавовому полю на
восток, навстречу глухой черной стене на горизонте, скрыв-
шей звезды.
Минут сорок они мчались со скоростью девяносто кило-
метров в час, пересекая плоскогорье, держа направление
по пеленгу и целеуказаниям со спутника, затем пришлось
сбросить скорость, танк сразу перестал трястись и раскачи-
ваться. Дорога пересекала полуразрушенный временем мо-
ренный вал, похожий на след древнего ледника. У бортов
танка проплывали выпиравшие из-под слоя маслянисто-
синей почвы каменные отроги и валуны, поросшие курти-
нами красивых радужных перьев. Дальше дорога ныряла
в узкую вади — долину высохшей реки, петляла между
плоскими увалами и скрывалась в клыкастой стене горной
гряды.
День засыпал. Яркая голубизна неба потускнела, на за-
паде оно было еще свежее, чистое, будто умытое дождем,
на востоке клубилась сине-фиолетовая мгла, рождающая
далекий глухой рокот.
— Эх, сейчас сшибемся! — сказал, Шубин.— Через не-
сколько минут стемнеет, и мы потеряем пеленг. Забьют
помехи.
— Танк не куттер, выдержит.— Батиевский снова увели-
чил скорость.— На всякий случай проверь груз и закрепи,
где надо.
Стемнело. Первый порыв ветра подхватил песок на гребне
холма и бросил на броню машины. Гремело уже отовсюду,
1 УСН — универсальный спасательный набор.
203
грохот волнами перекатывался по всему небосводу, хотя
обычных для земных гроз молний не было — шла сухая
и темная ханахада, юлианская гроза.
— Проверил,— появился Шубин, останавливаясь за спи-
ной Батиевского.— Давай наденем скафандры, хотя бы
легкие. Надежней как-то.
— Тащи, если тебе так хочется. Я только что разговари-
вал с Герой, он тебе привет передает, говорит, чтобы не рис-
ковал, ты у нас отчаянный.
— Так и сказал? — усмехнулся, Шубин, заметно успо-
каиваясь.— Что будем делать, шеф? Двигаться в этой
теснине рискованно, а искать пристанище поздно, да и негде.
— Ничего, пробьемся, пеленг слышен хорошо.
Батиевский был так невозмутим и обыкновенен, что
Шубина оставили почти все его тревоги и опасения, и он
даже стал воспринимать ситуацию в героическом ключе: это
была его первая прогулка по Юлии, да еще ночью, в ураган!
Танк, кренясь и раскачиваясь, продолжал мчаться сквозь
беснующийся мрак, гулом брони отзываясь на удары небес-
ного грома. Столбы белого прожекторного света выхваты-
вали из тьмы то синие откосы берега, то глыбы ноздрева-
того голубого известняка, то мохнатые шапки сжавшегося
под напором стихии юлианского мха.
Воздушные вихри подняли в воздух тонны песка и пыли,
и вся эта сине-зеленая пелена вскоре скрыла за собой
и близкие холмы, и каменистые осыпи, и горный кряж,
видимый по ночам благодаря флуоресценции открытых руд
ураноторианита.
Грохот, вой и гул ханахады достигали такой силы, что
Батиевский вынужден был до отказа убавить громкость
внешних звукоприемников. Один раз он попытался поискать
поблизости мало-мальски пригодное убежище, однако на-
пор ветра был так силен, что пятисоттонная машина едва
не сделала «сарвангасану» 1 — по образному выражению
Шубина, и Батиевский решил больше не рисковать. Глу-
бина русла высохшей реки была пока достаточной, чтобы
ураган проносился над танком, задевая лишь его антенны,
и хотя они едва не потеряли направление движения, следуя
изгибам вади, Батиевского это беспокоило мало, потому
что ложе бывшей реки должно было привести их к горной
гряде Пегаса, где ураган был уже не страшен и где прятался
в горах модуль «Коракл», подающий сигнал бедствия.
Сарвангасана — одно из упражнений хатха-йоги.
204
Еще через полчаса Батиевский уменьшил громкость прием-
ника, тикающего звонким SOS. Цель была близко причем
по всем данным находилась она недалеко от русла реки.
За одним из поворотов дорогу преградила неясно видимая
черная масса, вершина которой уходила на неведомую вы-
соту. Лучи прожекторов уперлись в ее подножие, высветив
бугристую, в складках и наростах поверхность невесть
откуда взявшейся скалы.
Батиевский резко затормозил, озадаченный препятствием.
— Там вход! — вскричал вдруг Шубин.— Витя, давай
туда, видишь?
Батиевский и сам заметил в только что бывшей сплошной
скале обширное отверстие, в которое, пожалуй, пролез бы
и танк. Но ведь отверстия до этого не было... или он так
невнимателен?
— Ну что же ты? — плясал на месте обрадованный Шу-
бин.— Здесь и переждем грозовой фронт. Дырка такая, что
и спасательный модуль пролезет, не то что наш «Мастифф».
— Не нравится мне эта скала,— сквозь зубы проговорил
Батиевский.— Чуешь, какой мощный сигнал? «Коракл»
должен быть где-то здесь, но не в скале же?
— За скалой, пройдем — увидим.
— Скала — хороший экран, а приемник орет так, словно
перед нами сам модуль, а не скала. Может быть, он и в самом
деле внутри?
Недоумевающий, Шубин не нашелся, что ответить, и с ми-
нуту они молча дивились на феноменальную черную глыбу,
перегородившую сухое русло. Ветер здесь неистовствовал
вовсю, засыпая русло песком и каменным крошевом, и танк
иногда качало с боку на бок, когда ветер срывался по каса-
тельной с отполированной им спины берегового вала и на-
брасывался на земную машину со слепой яростью носорога.
— Не поеду я туда,— решился наконец Батиевский, не
глядя на удивленное лицо товарища»— Что-то здесь не так...
Не знаю что, но не так. Попробуем объехать.
Шубин пожал плечами, радость его поутихла.
— Мы же не выедем из русла, перевернемся. Мне каза-
лось, что ты не веришь в предрассудки.
— В предрассудки не верю,— рассердился водитель.—
Но и в случайно появляющиеся в нужный момент проходы
в скалах тоже.
Он дал задний ход, и в это время громада черной скалы
впереди стала крениться в их сторону, накрывая тысяче-
тонной тяжестью.
— Витя, назад, быстрей! — успел крикнуть Шубин...
205
*
Куттер 1 мягко опустился на холм, и пятеро археонав-
тов 1 2 молча выпрыгнули из кабины один за другим, невольно
выстраиваясь плечом к плечу.
— Бьюсь об заклад, как говорили предки, что храм этот
появился только вечером,— сказал, светловолосый гигант
с выражением вечного недоумения на лице.— Дня два
назад мы с Ришаром пролетали недалеко отсюда, над Диким
лесом, и ничего не заметили.
— Ваша невнимательность, Юра, не аргумент,— спо-
койно сказал Ранги.— Хотя я тоже не понимаю, как это
зонды пропустили столь крупную постройку, ведь высота
храма метров сто! Может быть, снимки этого района мате-
рика еще не прошли обработку?
То, о чем они говорили — древний храм, след затеряв-
шейся в веках цивилизации,— высился перед ними гордо
и величаво, будто не был наполовину разрушен временем
и все еще служил своим создателям, по неизвестной причине
канувшим в небытие. Собственно, храмом эту колоссальную
постройку с двумя тысячами колонн назвали уже люди,
аборигенам она могла служить чем угодно — от тюрьмы до
театра; археонавтические экспедиции на Гийасе только
начинали свою работу, и люди не открыли пока ни одной
тайны планеты.
— Ранги, сообщи в центр, что мы на месте,— сказал
наконец начальник группы Шустов, разглядывая строение
из-под козырька руки.— Из всего, что мы уже обнаружили,
храм наименее разрушен. Тут какая-то загадка... Идем
в пробную вылазку, пусть пришлют второй куттер с интрави-
зорами и кибер-уборщиками.
Негр нырнул обратно в кабину куттера, остальные с ра-
достными возгласами устремились с холма к ближайшим
колоннам храма, многие из которых были повалены и полу-
скрыты многовековой пылью.
1 Куттер — название летательного аппарата, использующего принципы
антигравитации, указывает также класс аппарата: пинасе — класс одно-
и двухместных аппаратов, триер — трех-четырехместных, флейт — пяти-
десятиместных, куттер — грузо-пассажирский аппарат, вмещающий три
тонны груза или тридцать человек. Все названия подобного рода в тексте
суть термины мореходов прошлых столетий. Марки летательных аппаратов
указаны в тексте в кавычках. (Фант.)
2 Археонавт — космонавт-археолог, исследователь истории древних
внеземных цивилизаций по материальным остаткам их жизни и деятель-
ности, сохранившимся памятникам. (Фант.)
206
— Держаться в пределах прямой видимости,— предупре-
дил Шустов, внезапно проваливаясь в какую-то колдо-
бину.— Юра, не спеши к славе, ты не на соревнованиях.
— Я и не спешу,— укоризненно ответил светловоло-
сый.—- Разве я когда-нибудь не выполнял инструкций?
И разве планета по безопасности не соответствует индексу
Ад-ноль?
— Соответствует-то она соответствует,— проворчал
Шустов,— да не нравятся мне храмы, растущие, как грибы.
Они медленно прешли гигантскую колоннаду, миновали
заваленный обломками портала проход, равный по вели-
чине жерлу вулкана, и вошли в холодную тень коридора.
— Жутковато,— подал голос четвертый археонавт, вклю-
чая фонарь.— Смотрите, пыли и песка здесь почти нет.
Луч света выхватил из темноты странный пол коридора —
черный, в ямках и бороздах, словно изъеденный коррозией,
и такие же складчатые стены.
— Подождите,— негромко сказал Шустов.— Незачем
заходить далеко вглубь без аппаратуры.— Он быстро про-
шел вперед и посветил за угол коридора.
Ему открылось просторное помещение неопределенной
формы: стены — словно из разномастных каменных глыб,
заросшие странными колышущимися перепонками и паути-
ной; высокий — куполом — потолок, с которого свисали
пятнистые, в прорехах полотнища и перепончатый вырост,
напоминающий человеческое ухо; под выростом распола-
гался гладкий черный диск, окруженный десятком тонких
гофрированных трубок. Пол помещения густо усеивали
небольшие серые холмики с дырами на вершинах, ни дать
ни взять — вулканы в миниатюре. Пахло здесь неприятно,
незнакомо, и тишина стояла, как вода в черном омуте.
Шустов постоял, посмотрел и вернулся к товарищам.
— Тут впереди ритуальный зал,— сказал он, к чему-то
прислушиваясь.— Далеко не расходитесь, посмотрим — и
довольно. Подождем Ранги и распределим обязанности.
Археонавты вошли в зал...
Ранги передал известие о находке храма диспетчеру
исследовательского центра, захлопнул фонарь кабины
и, посвистывая, пошел вниз, разглядывая рыжие фестоны
пыли на портике храма и с уважением прикидывая его
размеры. Как видно, обитатели Гийаса были весьма уме-
лыми строителями и зодчими. Сколько же труда надо было
вложить в постройку таких колоссов, труда и времени?!
207
У храма уже никого не было — археонавты, очевидно,
вошли внутрь. Ранги прошелся у вызывавшей трепет своими
габаритами колоннады, вслушиваясь в долетающие из храма
звуки, но голосов друзей не услышал.
«Странно все-таки,— подумал он, останавливаясь.— Что-
то мне мешает... какая-то подсознательная тревога... будто
я что-то забыл или упустил из виду... Что же именно?»
Он поднял голову и еще раз внимательно оглядел оран-
жевые песчаные холмы, поросшие на макушках гийасским
саксаулом, желтое небо в клочковатых зеленых облаках,
тяжелую громаду храма, ощутимо придавившую почву. Ни-
чего... Впрочем, здесь почему-то нет ящериц, а на других
развалинах пройти невозможно, не подняв их писка. Что же
еще?
— Юра, Властислав,— позвал Ранги, посмеиваясь в душе
над своими страхами.
— Р-р-ра... слав-лав-ав...— ответило эхо.
И тут наконец Ранги понял, что его смущало. Храм это
или не храм — не суть важно, но к нему должны подходить
дороги, и неплохие дороги, строили-то его в местах, удален-
ных от горных разработок, и перевезти сотни тысяч тонн
строительного камня, не оставив следа... где эти дороги?
Неужели засыпаны песком? Не может быть. Здесь даже
подходов к храму не видно... Не по воздуху же переносили
многотонные гранитные блоки...
Ранги сделал шаг назад и почувствовал, что падает...
♦
Лабовиц повел стволом и плавно нажал на спуск.
— Дан-н-н! — отозвался карабин, и змееногий мышелов
свалился с дерева и остался лежать, выделяясь издали на
сером фоне травы яркой пятнистой окраской.
— Ловко! — прищелкнул языком Свиридов.— Метров
семьсот?
— Километр, ближе он нас не подпустил бы. Беги скорей,
через полчаса он очнется и ты не успеешь с программой.
Я бы не хотел стрелять в него еще раз.
— Ему же почти не больно, снотворное действует мгно-
венно.
— Какая разница?
— Охотничек! — фыркнул Свиридов, передвинул сумку
с приборами на живот и рысцой побежал в распадок, стараясь
не терять из виду дерево с гнездами древесных мышей.
Издали оно напоминало новогоднюю елку, украшенную
бриллиантовыми шарами.
208
Лабовиц лег на спину, придвинув к ноге карабин, заложил
руки за голову и стал смотреть в легкое летнее небо — на
Быстрой оно было удивительно густо-синего цвета; голубое
око светила только подчеркивало его синеву.
Через двадцать минут вернулся Свиридов и привел
с собой невысокого, приятной наружности человека, одетого
в вязаную безрукавку и белые шорты. В одной руке тот дер-
жал цилиндрик камеры для объемной видеосъемки, в дру-
гой — ремни антиграва.
— Эрнест Гиро,— представился незнакомец, наклоняя
голову.
— Турист,— отдуваясь, сказал Свиридов.— Вчера с Зем-
ли, на «Римане».
— Очень приятно.— Лабовиц привстал, называя себя.—
Вам повезло, насколько берусь судить? Ведь пассажирского
сообщения с Быстрой еще нет, а «Риман» — крейсер погран-
службы.
— Едва ли это можно назвать везением,— пожал пле-
чами Гиро.— Я в общем-то не турист... пограничник, член
экипажа «Римана».
Свиридов с удивлением уставился на робкого с виду
человечка, потом с видимым наслаждением сел на траву.
— Пограничник? Никогда бы не подумал... извините.
Лабовиц в свою очередь с любопытством разглядывал
нового знакомого, пытаясь увидеть в нем те качества, кото-
рые соответствовали, по его мнению, работнику погранич-
ной службы Даль-разведки. С виду неловок, неуклюж, но
внешность далеко не всегда отражает истинную линию ха-
рактера...
— Вам нравится Быстрая? — спросил Лабовиц после
некоторого молчания.
— Красивая планета,— ответил Гиро с заминкой.— Ре-
шил полетать над лесами с камерой. Знаете, здесь леса —
почти как на Земле.
— А вот он не любит летать,— проворчал Свиридов,
возясь с сумкой.— И я из-за него вынужден скакать гало-
пом по всем местным буеракам.
Гиро поднял вопросительный взгляд.
— Местная живность не любит летунов, боится,— пояс-
нил Лабовиц.— Здесь обитают милые птички — птерольвы,
напоминающие летающих крокодилов. Так что вы осторож-
ней с полетами, могут напасть, особенно если у вас нет ору-
жия. Удивительное дело, но они словно чувствуют, когда
нет оружия. А скорость антигравов — далеко не гарантия
безопасности. Ничего, пешком ходить полезно. А по какому
209
случаю «Риман» причалил к Быстрой? Случилась какая-то
неприятность?
— Вынужденная остановка,— сказал Гиро; видимо, это
было в его характере — обдумывать каждый свой ответ.—
Разве прибытие погранкрейсера всегда связывается с не-
приятностями?
Лабовиц улыбнулся. Разговор ему нравился, как и этот
мягкий, по всей видимости, человек с абсолютно нетипичной
для пограничника внешностью.
— Аварии и катастрофы вы считаете просто неприят-
ностями?
— Катастрофы и аварии не в нашей компетенции.
— А что в вашей?
Гиро повесил видеокамеру на грудь.
— Все то, с чем сталкивается человек ищущий,— в кос-
мосе, на Земле, по всем направлениям изысканий.
— Психологический фронт,— понимающе кивнул Лабо-
виц.
— Фронт?
— Слово из лексикона двадцатого века, обозначающее
линию встречи двух воюющих сторон. Недавно я читал
историю мировых войн...
— Занятие, достойное охотника,— насмешливо обронил
Свиридов, вытирая пот со лба.
— ...и это обогатило меня некоторым военным и истори-
ческим знанием,— хладнокровно закончил Лабовиц.— Хотя
охотоведу оно и необязательно. Да вы присядьте, жарко
сегодня.
Гиро покосился на карабин у ноги Лабовица и, сложив
антиграв, сел рядом.
— Это был самец,— сказал Свиридов, с треском захло-
пывая футляр какого-то прибора из своего спецснаряже-
ния.— Теперь нужна самка.
— А чем вы занимаетесь, если не секрет? •— вежливо
спросил Гиро, чтобы поддержать разговор.
— Биомониторингом. 1
— Мой товарищ — эколог,— пояснил Лабовиц,— при-
чем молодой и очень эрудированный. (Свиридов насупился.)
Он изучает стереотипы поведения животных на этой пла-
нете, что входит в функции биомониторинга...
— Будет тебе,— хмуро сказал Свиридов.
1 Мониторинг — система наблюдения за элементами природной среды
в пространстве и во времени по заранее подготовленной программе. Био-
мониторинг — система наблюдений за биосферой планеты. (Фант.)
210
— Я всаживаю в животное иглу со снотворным,— невоз-
мутимо продолжал охотник,— а он запихивает в него тьму
разного рода датчиков, вот и все.
— Интересно,— серьезно сказал Гиро.
Лабовиц засмеялся, легко вскочил на ноги и потянулся
сильным телом.
— Хорошо!.. Хотя и жарковато, конечно. Искупаться бы
сейчас. Ну что, пошли, эколог?
Свиридов молча встал.
— А я видел неподалеку озеро,— заметил Гиро.— Кило-
метра два отсюда. Хотите, покажу, да и сам с удовольствием
искупаюсь.
— Озеро? — удивился Лабовиц.— В округе на десятки
километров нет ни одного мало-мальски пригодного для
купания озера.
Гиро вежливо улыбнулся, не желая возражать.
— Охотник! — съязвил Свиридов, отыгрываясь.— Тебе
к карабину недостает телескопа. Ведите, Эрнест, докажем
этому Фоме неверующему, что у него слабое зрение, а может
быть, и память.
Гиро сориентировался и пошел напрямик через негустой,
усыпанный мелкими желтыми цветами кустарник в сторону
от базового лагеря экологической экспедиции. Сбитый
с толку Лабовиц и повеселевший Свиридов тронулись
следом.
Через четверть часа они вышли на край небольшой до-
лины, окаймленной со всех сторон сосновым — по виду —
лесом и остановились. Перед ними во всей своей хрусталь-
ной красе раскинулось большое голубое озеро, лизавшее
волнами желтый песчаный пляж.
— Диво-дивное! — завопил Свиридов и первым бросился
на берег, раздеваясь на бегу.
— Странно! — задумчиво сказал Лабовиц, покусывая
травинку.— Могу поклясться, что раньше этого озера здесь
не было.
Гиро перевел внимательный взгляд с озера на лицо
охотника, словно взвешивая его слова, и снова посмотрел на
озеро, в волны которого с уханьем бросился Свиридов.
— Знаете,— сказал он медленно,— мне оно тоже не
нравится.
— Дело не в эмоциях... мертвое оно какое-то. На Быстрой
мало надземных озер, зато все, какие есть, поросли всякой
растительной мелочью. Здесь же вода чистоты необыкно-
венной, да и птиц не видно... и песка я у здешних озер
не видел.
211
— Ну что же вы? — кричал им Свиридов, поднимая тучу
брызг.— Вода великолепная, пресная, пить можно...
Гиро вдруг надел антиграв и сунул в руки Лабовицу видео-
камеру.
— Держите. Вам не кажется, что озеро меняет цвет?
Я верну вашего товарища, а вы пока снимите всю эту кар-
тину.
Он подпрыгнул и, как пущенный из пращи камень,
выписал аккуратную траекторию к ныряющей голове Сви-
ридова в сотне метров от берега. И не успел он зависнуть
в воздухе, как воды озера совершенно бесшумно встали
вокруг него стеной.
Реакция у Лабовица была отменной, и он отскочил прежде,
чем метнувшийся к нему голубой рукав «озера» успел его
коснуться. Дважды прогремел карабин и наступила тишина.
Последнее, что увидел Лабовиц,— уплывающее в небо
гигантское черное яйцо, все в складках и бороздах, похожее
на увеличенный в сто тысяч раз грецкий орех.
ВЫЗОВ
Ушли вниз отвесные стены ущелья. Горизонт накренился,
брызнуло в глаза алым светом. Шедший впереди пинасе
внезапно вильнул вбок, кувырнулся и, кружась, как осино-
вый лист, потянул к пикам Кинжального хребта. Вторая
машина резко прыгнула вверх, избегая столкновения с «пау-
тиной», но гигантская, сплетенная неведомыми пауками
сеть испустила вдруг сноп ярких искр, достигших пинасса,
снова перекосился горизонт...
Изображение в виоме смазалось, покрылось радужными
пятнами. Грехов протянул руку и выключил проектор.
— Третья попытка за последние два месяца,— нарушил
молчание, Шелгунов.— Погибли двое, во второй машине,—
водитель-пограничник и коммуникатор; первый пинасе вели
автоматы. «Паутины» до сих пор на контакт не идут, даже
в экстремальных для них условиях.
— Мы же говорили со Свекольниковым! — Грехов резче,
чем хотелось, убрал пульт в стену кабинета, нажал кнопку
киб-секретаря и направился к порогу.— Прежде чем пре-
творять идеи коммуникаторов в жизнь, он, как старший по-
гранотряда, должен согласовывать их с руководством! Со
своим хотя бы. Он что, хочет угробить контакт в самом
начале?
— Меня в тот момент не было на Станции,— виновато
проговорил Шелгунов.— Поэтому я ничего не знал об
212
экспериментах с «паутинами». Есть какая-то порочная ло-
гика в том, что «паутины» — всего-навсего сторожевые
автоматы цивилизации Тартара. Все эксперименты ученых
направлены на проверку этого постулата. Отсюда и неудачи.
А у тебя есть насчет всего этого свежие идеи?
Грехов задержался на пороге, покачал головой.
— Свежими идеями я, увы, тоже поделиться не могу.
А Свекольникова предупреди, чтобы не шел на поводу у ис-
следователей. Хотя за гибель людей на Тартаре первым я спро-
шу с тебя, а не с директора Станции. Ну и с него, конечно.
Они вышли к лифту, который вынес их под купол обзор-
ной башни базы, возвышающейся на полторы сотни метров
над дном кратера Аристарха. Голубовато-пепельное лезвие
земного серпа заливало площадку над куполом мягким
сиянием, скрадывающим тени и истинные размеры предме-
тов. Площадка была пуста: сама башня давно устарела, ста-
ла памятником традиций земных строителей, пришедших
на Луну более двухсот лет назад, и редко кто из сотрудников
Управления аварийно-спасательной службы (УАСС) захо-
дил в башню в часы отдыха.
— Меня почему-то частенько тянет сюда,— пояснил
Грехов в ответ на недоумевающий взгляд Шелгунова.—
Ностальгия по прошлым временам штурма Луны.
— Мне это не дано.— В голосе Шелгунова прозвучало
сожаление.— Я не поэт и не лирик, но тебя понимаю.
Я передам Свекольникову твои пожелания.
Грехов протянул ему руку.
Не успели они разойтись, как под куполом башни про-
звучал сигнал интеркома:
— Заместителя начальника отдела безопасности вызы-
вает секториат. Повторяю: заместителя начальника отдела
безопасности вызывает секториат Управления на тринад-
цать ноль-ноль.
Грехов переглянулся с Шелгуновым, добрался вместе
с ним к залу таймфага и перенесся в здание секториата
УАСС, располагавшееся в Брянске, на берегу Десны: Ровно
в тринадцать ноль-ноль по среднесолнечному времени он
вошел в кабинет руководителя пограничной службы Даль-
разведки Торанца.
Кубическое помещение кабинета было погружено в полу-
тьму, озаряемую всполохами видеоселектора. Два виома
показывали пейзажи знакомых планет Солнечной системы,
третий отражал чей-то кабинет. Торанц, длиннолицый,
длинноносый, весь словно вытянутый в длину, тронул
сенсор селектора, и последний виом погас.
213
— Проходите.— Он кивнул на кресла.— Выбирайте место.
Грехов коротко поздоровался с присутствующими, огля-
делся, заметил Пинегина и сел. Петр Пинегин был началь-
ником отдела безопасности, то есть непосредственным
руководителем Грехова, уже второй год, и ровно столько же
его другом. Подружила их не работа, подружил Диего Вирт,
друг Габриэля с детства, хотя Диего и не работал в Управ-
лении. Пинегин был великодушен и деликатен, в меру требо-
вателен, ценил юмор. Фигуру его, кряжистую, плотную,
можно было узнать издалека по чуть косолапой медвежьей
походке. При первом знакомстве Пинегин показался Габ-
риэлю медлительным, ленивым и даже туго соображающим,
но впоследствии оказалось, что это далеко не так, хотя
медлительная осторожность и входила составляющей
в черты характера начальника отдела.
— Прошу внимания,— сказал Торанц, хотя в кабинете
и без того было тихо. Голос его был глуховат и невырази-
телен, но Грехов почувствовал смутную тревогу. Вызов
к начальнику погранслужбы сам по себе не означал ничего
особенного, совместные совещания безопасников и погра-
ничников были не в диковину, но в том, что, кроме Пинегина
и Грехова, были вызваны все начальники отделов УАСС,
крылось нечто тревожное.
Торанц повозился и выключил остальные виомы. Вспых-
нул белый свет. Грехов встретился глазами с Пинегиным
и они одновременно подмигнули друг другу.
— Итак,— продолжал Торанц,— здесь все руково-
дители отделов УАСС и погранотряда Даль-разведки.
Как вы уже знаете, в течение прошедшей недели погран-
службой второго сектора отмечен ряд непонятных исчез-
новений людей. В первом случае это произошло в системе
Гаммы Единорога, на второй планете системы — Юлии.
Во время спасательного рейда в условиях ночной грозы
исчез тяжелый танк-лаборатория типа «Мастифф» с двумя
членами экипажа. Во втором случае без вести пропала
группа археонавтов из пяти человек на Гийасе, третьей
планете системы Альфы Единорога. В обоих случаях причины
исчезновений выяснить не удалось. Спецгруппы погранич-
ной службы второго сектора, а это специалисты высокой
квалификации, не обнаружили в местах исчезновений ни-
каких следов.
— То есть совсем никаких? — недоверчиво спросил
Пинегин.
— То есть совсем.
По рядам прошло легкое движение.
214
— Но это еще не все. Вчера вечером получено сообщение
от Дельты Орфея — как видите, это уже третий сектор —
планета внутреннего пояса Быстрая. По счастью, един-
ственный свидетель происшествия, некто Герман Лабовиц,
успел перед смертью (по комнате снова прошло движение)
заснять виновника, как мы теперь полагаем, всех исчез-
новений, вернее, похищений. Двух мнений здесь быть
не может: мы столкнулись с проявлениями неизвест-
ной и, весьма вероятно, разумной жизни. Посмотрите
снимки.
Торанц положил руку на панель своего стола-пульта,
и стенной виом воспроизвел перед ними один за другим
объемные голографические снимки: сначала удивительное
синее озеро с купающимся в нем человеком, потом то же
озеро, сворачивающееся в полупрозрачный кокон, и наконец
гигантское — судя по визирным меткам — черное сморщен-
ное яйцо. Форма конечного продукта трансформации «озе-
ра» ничего не говорила ни пограничникам и спасателям,
ни представителям Института внеземных культур.
Торанц из-под насупленных кустистых бровей оглядел
людей.
— Налюбовались? Ну и каковы же мнения?
— Мнениями делиться рано,— прозвучал сзади Грехова
знакомый голос. Он оглянулся и встретил спокойный взгляд
светло-серых глаз Диего Вирта.— Возникает вопрос другого
рода. Созвездие Единорога бедно звездами и планетами,
как, впрочем, и система Орфея. Ни на одной из планет
обеих систем нет неизвестных и тем более разумных форм
жизни; открыты планеты давно и исхожены экспедициями
вдоль и поперек.
— Неизвестная форма жизни не обязательно должна
быть планетарной,— сухо сказал Торанц.— В том, что
исчезновение хотя бы последних двух человек — не слу-
чайное явление, вы убедились. Как я уже сказал, двух мне-
ний быть не может. Другое дело — кто совершил нападе-
ние? Неизвестное науке хищное существо или же разумные
повелители машины с колоссальными возможностями
к трансформации? Для конкретности руководство погран-
службы предложило назвать эту машину... или существо,
не суть важно, сверхоборотнем. Ибо превратиться в озеро
так, чтобы оно для сенсомоторных реакций человека было
неотличимо от настоящего, может только суперподражатель.
На пульте зашелся писком зуммер. Торанц включил
Дежурную линию связи, виом отразил серо-фиолетовую
пустыню, фиолетовое небо и двух человек в одинаковых
215
белых комбинезонах и унтах, стоящих под прозрачным
куполом станции связи.
— Корабль готов,— сказал один из них.— Скоро ждать
пассажиров? И сколько их будет?
— Около пятидесяти. Жди через три часа по своему
ТФ-каналу. Экипаж предупрежден?
Человек то ли кашлянул, то ли засмеялся.
— Что ты имеешь ввиду?
— Неразглашение тайны,— серьезно ответил Торанц.
Снова тот же смешок.
— В рамках инструкции.
— Стандартно отвечаешь.
— Каков вопрос, таков и ответ. Не беспокойся, не в пер-
вый раз идем в поиск, жду гостей.
Человек махнул рукой, Торанц вырубил связь, мельком
посмотрел на часы и нахмурился.
— Вопросы? есть?
— Я понял так, что все три случая произошли в разных
звездных системах,— нарушил молчание Пинегин.
— Это не вопрос, а утверждение. Если наши предположе-
ния верны и все три похищения совершены сверхоборотнем,
несмотря на то, что расстояние между посещенными им
системами значительны — от четырех до одиннадцати све-
товых лет,— факт передвижения сверхоборотня в простран-
стве со скоростью наших крейсеров имеет колоссальное
значение! Если же сверхоборотень — порождение агрес-
сивной цивилизации, опасность настолько велика, что недо-
оценка ее граничите преступлением. Мы уже на собствен-
ном опыте знаем, на опыте земной культуры, что выход
в космос может совершить и цивилизация, не решившая
на своей планете всех социальных противоречий. Отсюда
и выводы.
— По-моему, пограничники подкинули нам хорошую
свинью,— шепнул Пинегин на ухо Грехову.— Ситуация
неординарная.
— Нештатные ситуации всегда необычны, а эта и впрямь
таит резервы неожиданности,— отозвался Грехов.
Торанц посмотрел в их сторону, но прерываться не стал.
— В связи с появлением сверхоборотня сегодня состоит-
ся заседание Совета безопасности, но ситуация столь тре-
вожна, что требует немедленных действий. Считайте, что
вы уже начали операцию. В распоряжение поисковых групп,
несмотря на огромные энергетические потери, связанные
с широким пространственным поиском сверхоборотня, отда-
ются два крейсера A-класса «Ильмус» и «Риман». Коман-
216
дира «Ильмуса» Виктора Ненарокова вы только что видели.
Руководителем операции назначается начальник отдела
безопасности Петр Пинегин. Основная нагрузка, естествен-
но, ляжет на безопасников (— Что я говорил? — шепнул
Пинегин Грехову) и на погранотряд Вирта, ибо он начинал
поиск, но всем остальным начальникам служб необходимо
подготовить оперативные группы по четыре-пять человек
из числа самых опытных специалистов. Группы должны
быть укомплектованы аппаратурой и готовы к вылету в те-
чение суток. Сбор на Титане у резервного ТФ-приемника,
шифр я дам. Всё. Грехову, Пинегину, Вирту и ученым
остаться.
Кабинет почти опустел, оставшихся вместе с названными
и представителями ИВКа оказалось всего шесть человек.
— Продолжим,— сказал Торанц, хмуря брови.— Време-
ни до обидного мало. Начать вам придется с оповещения
населения поселков, станций и лагерей экспедиций в тре-
вожной зоне Рукава, особенно там, где уже поставлены
таймфаги, об опасности свободных поисков и выходов
вообще. Пусть свернут на время исседования, туристские
турне и прочее. Эта часть операции должна пройти в стро-
жайшей тайне. Объявить по всеобщей информсети о появ-
лении сверхоборотня, об опасности прямых контактов
с ним мы не можем по той простой причине, что это вызовет
обратный эффект: десятки, если не сотни, юнцов, молодых
сорвиголов тотчас же устремятся на поиски сверхобо-
ротня — слово «дисциплина» не всегда в почете у юных
любителей острых ощущений — и не только раскроют
неведомому врагу... ну, может быть, не врагу, не знаю,—
наши планы и сорвут операцию, но и подставят себя под
удар, защиты от которого мы не знаем. Помните о Большом
радиовсплеске — вспышке на Солнце, случившейся сорок
лет назад? Тогда в поток мощного корпускулярного излу-
чения попали многие сооружения Меркурианской и Вене-
рианской зон, об опасности лучевой волны было передано
по глобальному видеовещанию и в результате сотни энту-
зиастов, самодеятельных спасателей, кто на чем мог, устре-
мились к Солнцу, тут же попадая в положение пострадав-
ших.— Торанц помолчал.— Среди этих горе-спасателей
был и я...
— Порыв их понятен,— после некоторого оживления
сказал Диего Вирт,— но допустить подобное в нашем случае
нельзя. Хотя, честно говоря, я не верю, что тайна о появле-
нии сверхоборотня просуществует долго. Слухи имеют обы-
кновение просачиваться даже сквозь вакуум быстрее света.
217
Торанц едва заметно поморщился.
— Допустим, но именно поэтому и нет времени на обсуж-
дение гипотез. Все таймфаговые станции в тревожной зоне
мы, конечно, поставим под контроль, остальное будет зави-
сеть от вас, как ни тривиально подобное заявление. Думаю,
на отдел безопасности ляжет дополнительная обязанность
снабжать отряды обученными работе в сверхтяжелых усло-
виях специалистами, в том числе и следователями. Петр,
какого рода специалисты понадобятся в первую очередь?
— Пока никакие,— ответил вместо Пинегина Грехов.—
Для начального этапа операции нужны люди с универсаль-
ной подготовкой, как технической, так и коммуникатор-
ской, и у вас и у нас в отделах таковых достаточно. В даль-
нейшем, возможно, понадобятся консультанты ИВКа по
экзобиологии, ксенопсихологии, истории.
— Наши мнения совпадают.— Торанц встал из кресла,
седой, угрюмый, кругами заходил по кабинету.— Кон-
сультанты ИВКа перед вами. Сергиенко, ксенопсихолог-
универсалист.
Широкий, костистый старик с прозрачно-голубыми гла-
зами привстал и слегка поклонился. Грехов знал его давно.
— Нагорин, экзобиолог и врач-универсалист.
Рослый, с коротким ежиком волос, врач напомнил Гре-
хову Сташевского: тот же взгляд исподлобья и жесткие
губы. Сташевский... На миг защемило сердце: Сташевского
не было рядом уже четыре года, со дня его гибели на Тартаре.
— Распределить обязанности сумеете сами.— Торанц
остановился, услышав зуммер вызова. Быстро подошел
к пульту и сердито отключил сигнал.— Я же просил не
соединять!
— Детали обговорим в рабочем порядке,— подтвердил
Пинегин.
— В таком случае все свободны. На вас, Габриэль, ка-
жется, возложена работа с Тартаром? Насколько она важна?
— Думаю, на время операции с ней справится руково-
дитель группы Шелгунов. Он в курсе всех трудностей.
— Хорошо. Петр, вы задержитесь на минуту...
Грехов вышел первым, подождал Диего и пошел рядом.
— Не ожидал, что придется работать вместе. Но задание
не из простых. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не
знаю что...
— Но там гибнут люди! — отозвался Диего, обнимая
миниатюрного — сам он был на полторы головы выше —
Грехова за плечи.— Если гибнут люди — это отвратитель-
но! Понимаешь, я влип в это дело случайно: прибыл на
218
«Римане» к Быстрой — обычная погранпрофилактика, и тут
случай с Эрнестом Гиро и Лабовицем, можно сказать,
прямо на наших глазах!.. Ты в отдел? Тогда нам по пути,
обещал Анне навестить ее родителей. Кстати, как Полина?
Где она сейчас?
— Дома, готовится к родам. Мы наконец решились...
— Поздравляю! И кого ждете?
— В этом наши желания и мнение диагноста совпадают:
сына.
поиск
Несколько дней крейсеры УАСС и погранслужбы —
«Ильмус» и «Риман» — «пахали» пространство в кубе с
ребром в десять парсеков. Все немногочисленные планеты
этой бедной звездами области космоса были обследованы
тщательно и придирчиво, но чуда не произошло: разумных
существ, которым приписывали создание сверхоборотня,
ни на одной из планет, а также и вне планет, не оказалось.
То ли сверхоборотень пришел сюда издалека, то ли маски-
ровался столь успешно, что земная техника не могла его
обнаружить, то ли гипотеза о самом сверхоборотне оказа-
лась несостоятельной. О последнем не говорили вслух,
но многие участники поиска склонялись именно в пользу
этого соображения.
А на шестой день похода сверхоборотень объявился
у Беты Зайца, на три парсека в стороне от направлений
поиска.
Разведмодуль Грехова заканчивал патрулирование систе-
мы небольшой зеленой звезды, имевшей лишь кодовый
номер в звездном каталоге, когда прозвучал сигнал сроч-
ного вызова, и появившийся в виоме Пинегин коротко
сказал:
— Всем срочно на крейсер!
Грехов переглянулся с пилотом, и тот молча привел
в действие автоматику возвращения.
Через минуту они уже выводили свой иглообразный
кораблик из фокуса приемной антенны крейсера, пронзив
около двух световых лет. Пока модуль отрабатывал команды
финиш-робота, Грехов любовался корпусом «Ильмуса»,
излучающим ровный оранжевый свет; в настоящее время
походный диск корабля оброс шестью лепестками силовых
антенн и напоминал исполинскую ромашку...
Крейсеры A-класса создавались как аварийно-спасатель-
ные корабли и корабли сверхдальней разведки. Они сами
219
могли создавать «мнимые» коридоры — основы мгновен-
ной таймфаговой связи. Но в то время, как система стаци-
онарной ТФ-связи имела и передатчик и приемник, разне-
сенные на необходимые расстояния, и все время поддер-
живала открытые каналы между ними,— крейсеры созда-
вали векторные коридоры, по которым и передвигались
они сами и корабли маневренной разведки в пределах
двух-трех парсеков. А поскольку для поддержания вектор-
ного коридора требовалось энергии на порядок больше,
чем для двухстороннего, крейсеры были мощными кораб-
лями. Диаметр диска «Ильмуса» достигал трех километров,
корпус «Римана» — двойной конус — был в полтора раза
крупнее.
Один за другим вынырнули ниоткуда модули других
групп: мелькнули и пропали беззвучные вспышки инверси-
онных переходов. «Ильмус» втянул все аппараты в ангар
и погасил маяки.
В экспедиционном зале, где уже сошлись командиры
поисковых групп, Грехову стала известна причина срочного
свертывания поисков. Сверхоборотень снова показал зубы,
причем буквально под носом у экспедиции. Объявился он
у Беты Зайца, звезды, известной землянам под названием
Арнеб. Эта небольшая желтая звезда имела семью из четы-
рех планет. Одна из них, покрытая карликовыми лесами,
пользовалась славой курорта и заповедника. Именно на
ней сверхоборотень и показал еще раз свои возможности.
Он опустился вблизи северного полюса. Когда и как он
там появился — не видел никто: ни отдыхающие, ни много-
численные планетарные службы, ни астрономические стан-
ции. Факт тот, что проник он на планету незамеченным
и изобразил нечто вроде разбитого космического корабля,
который и обнаружила семья Стенсенов.
Первым его увидел шестилетний Иво и рассказал отцу.
Вдвоем они смело пошли на штурм древней межзвездной
развалины — были уверены, что корабль оставлен нарочно,
как памятник погибшим,— и... Миссис Стенсен видела
все со стороны и успела сделать несколько снимков «раз-
битого корабля», а также поймала момент, когда он внезап-
но свернулся в чудовищное черное яйцо...
Ее нашли потом возле триера, пораженную неизвестным
видом лучистой энергии. В сознание она так и не пришла.
— Каким же образом узнали, что именно сын первым
заметил сверхоборотня? — спросил Грехов.
— Инфор,— коротко	ответил Сергиенко.— Миссис
Стенсен была профессиональным корреспондентом агентст-
220
ва передачи новостей и успела записать несколько фраз
для репортажа. Случай уникальный!
— Здесь много непонятного,— проговорил Диего
Вирт.— Во-первых, сверхоборотень допустил явную ошиб-
ку, не подождав, пока третий свидетель его «открытия»
не войдет в него. Во-вторых, стартуя, он вдруг оставляет
следы, голограф с его изображением и инфор, что является
для него прямой утечкой информации. Все это указывает
либо на узколобость автомата — в таком случае сверхобо-
ротень всего лишь автомат, действующий по программе, —
либо на странность логики существ, создавших его и не
боящихся, что их раскроют, если они сами находятся на его
борту. Но тогда получается явное противоречие между их
техническим потенциалом и логикой действий.
— Может быть,— сказал Грехов задумчиво,— сверх-
оборотня кто-то спугнул? Отсюда и его ошибки — торо-
пился.
— Допустим, согласен, могли и спугнуть. Но ведь и на
Быстрой, и у Дельты Орфея произошло то же самое. Третий
человек, не попавший в загадочные апартаменты сверх-
оборотня, успевает заснять его, и снимки эти доходят до нас.
Совпадения?
— Это можно проверить.— Пинегин повернулся к пульту
команд.— Я дам запросы на Быструю и на Арнеб-3, какие
события происходили там во время похищений.— Он на-
брал шифр и отдал приказание инженерам связи корабля.
Потом повернулся к остальным.
— Продолжим. У Беты Зайца нам делать нечего. Мест-
ные власти собственными силами прочесали планету
и окрестности звезды, сверхоборотня там, естественно,
не оказалось. У кого есть предложения, рабочие гипотезы?
Оборотень действует рядом с нами, а мы его не видим
и не знаем, что он предпримет в следующую минуту. Мне-
ние Диего мы выслушали, кто еще?
— Непонятно также, почему именно человек заинтере-
совал его,— сказал сосредоточенный Нагорин.— Сравни-
тельно недалеко, в нескольких парсеках есть система, насе-
ленная расой Орилоуха... Или то, что сверхоборотень на-
ткнулся на землян, случайность? Но самое поразитель-
ное — ни одной попытки вступить в контакт, ничего похо-
жего на научное исследование!
— Мы избаловались,— усмехнулся Сергиенко.— Все
нам доступно, мы кажемся себе могучими и непобедимыми.
Галактику считаем собственным двором, и в результате
появляется сверхоборотень и на своем языке поясняет:
221
нет, ребята, космос — это не увеличенная до бесконечности
Земля, это иное качество, и населен он такими существами,
логика жизни которых принципиально отличается от чело-
веческой! А может быть, причина похищений, наоборот,
столь банальна, что наш увлеченный высокими материями
ум просто пропустил готовое объяснение.
— Например, людей ловят для приготовления особого
деликатеса,— предложил Нагории без тени юмора.— Кон-
такт, но, так сказать, чисто гастрономический.
— Разве первый раз мы спотыкаемся о свои заблуж-
дения? Вспомните Тартар...
«Сергиенко вовремя упомянул Тартар,— подумал Гре-
хов.— Нелишне вспоминать Тартар почаще. Там остался
Сташевский... и многие другие. Я помню страх и боль,
я дважды воскресал после Тартара... Тогда я был просто
исполнителем, а теперь мои ребята, безопасники, ненамного
моложе меня, идут туда выполнять то, что не выполнил
я, и теперь я понимаю Кротаса, который не выдержал нерв-
ной нагрузки руководителя и ушелщз Управления... Я пом-
ню Тартар и потому, что не забывал его, забыть его нельзя,
для меня он надолго останется точкой отсчета времени
взросления. Но если там мы споткнулись о собственное
незнание, что оправдывало нас социально, то теперь мы не
имеем права спотыкаться, ибо никто и ничто нас не оправ-
дает, пока гибнут люди...»
— Все мы помним Тартар.— Пинегин рассеянно пригла-
дил прядь русых волос на лбу.— Если у вас нет предложе-
ний, то послушайте мое. Пока «Риман» обследует окрест-
ности Арнеба, у нас есть шанс опередить сверхоборотня.
Торанц вопросительно поднял брови.
— Как?
— Первое появление сверхоборотня предполагается
у Гаммы Единорога, так? Потом была Альфа Единорога,
потом Дельта Орфея, и наконец, Бета Зайца. А теперь соеди-
ните эти системы линией. Что получается? Идеальная пря-
мая, вектор, идущий откуда-то из внегалактического про-
странства. И если это не случайное совпадение, то следу-
ющего появления оборотня следует ожидать...
— У одной из звезд Зайца,— закончил Диего Вирт,
проделав в уме быстрый расчет.
— У Тэты Зайца,— согласился Пинегин.— Конкус,
красный карлик с единственной геоподобной планетой.
Теперь давайте обсудим план действий...
«Задача усложняется,— думал Грехов.— Предстоит,
наверное, блокировать целую планету! Хватит ли двух
222
наших крейсеров и полусотни модулей? Что, если предполо-
жение Петра не отражает истины? Что тогда? Где искать
сверхоборотня? И кто он? Пришелец из глубины метага-
лактики? Случайный гость? Или наоборот — хозяин?»
Он невольно посмотрел на черный провал главного виома,
открытого на бедную звездами область пространства.
«Ильмус» плавно изменил ориентацию и замер перед
прыжком, пока автоматы рассчитывали тончайшие процес-
сы таймфагового режима.
ЗАСАДА
Невидимой и неслышимой тенью модуль скользнул над
сплошным морем тумана, окунулся в него целиком. Едва
ощутимая дрожь корабля ушла в корму, он медленно и плав-
но развернулся в положение финиша и замер. Пилот вклю-
чил обзорный виом, и словно водопад мутного молока хлы-
нул в рубку — туман был непроницаем.
Грехову показалось, что он одновременно ослеп и оглох.
Он даже протер глаза и потряс головой, избавляясь от
наваждения. Но это длилось лишь несколько мгновений.
Туман заговорил. В его речи слышались вздохи, тяжелые
шаги, мокрые шелесты, шлепки по воде и долгое булька-
ющее пыхтение..,
Утро в этом мире без конца и без начала уже наступило,
серо-белое и безотрадное, но рассеять туманный слой,
плотный, как желе, было не в силах. Модуль оказался
в белесом нигде без неба и земли, лишь виом спутника-
сторожа, сброшенного перед посадкой, показывал над
сплошным плесом тумана изломанную дугу горного хребта,
словно плавающего в воздухе невесомой громадой.
Грехов представил, как на планету сейчас со всех сторон
садятся корабли десанта, и унял поднявшееся было волне-
ние. В ходовой рубке, кроме него, располагалось еще один-
надцать человек и пилот, поэтому рубка представляла
собой зрелище странное и не радующее глаз, особенно для
пилота Саши Леха. Но если бы можно было сюда впихнуть
еще с десяток оперативников, Грехов сделал бы это не
задумываясь, так как модули садились на расстоянии
в пятьсот километров друг от друга, и двенадцати человек
для контроля гигантского квадрата суши в двести пятьдесят
тысяч квадратных километров было слишком мало, несмот-
ря на отличное техническое оснащение групп. Даже сотни
человек, наверное, было мало. «Риман», высадив свои засад-
223
ные отряды, умчался к Земле за помощью, но успеет ли он
до появления сверхоборотня, никто не знал.
— Сначала небольшой инструктаж,— сказал Грехов
негромко.— Касается всех, руководителей патрульных
групп тоже. Вот карта нашего квадрата.— Он включил
проектор и развернул цветную объемную карту района
патрулирования.— Группе Шебранна: район от западного
склона хребта до Чероки-озера.
Рубиновые линии отчеркнули на карте квадрат группы.
— Группе Танича: от реки Воскрешения до цепи морен
Форта Надежды. Дальше иду я. Особенно внимательным
надо быть тебе, Алеша. У тебя там туристский кемпинг,
и хотя люди предупреждены...
— Все будет, как надо, командир.
Грехов поморщился и запнулся, тонкое живое лицо его
стало непривычно хмурым и неприветливым.
— Люди предупреждены, но риск не уменьшается, при-
чем риск смертельный. Конкретных примет сверхоборотень
не имеет, поэтому о любых, пусть самых неожиданных
ассоциациях немедленно сообщайте мне. Главное — упре-
дить оборотня, найти его прежде, чем он успеет поймать
очередную жертву. Хочу предупредить также: знаю,, стре-
лять вы умеете, так вот — стрелять только в случае прямой
угрозы для жизни. Понятно?
— Понятно,— ответил за всех скучающий Шебранн.
Грехов внимательно посмотрел на него, но промолчал.
Он обратил внимание на поведение пограничника еще на
крейсере., Шебранн работал у Вирта, ничего существенного
о его характере Грехов не знал, но помнил предупреждение
Диего, что, Шебранн пограничник опытный, хотя и не без
некоторой рисовки. Что ж, поживем — увидим.
— Теперь экипировка.
Грехов кивнул, пилот вскрыл в полу рубки люк багажного
отсека.
— Антигравы.
Лех опустился вни^, и через минуту манипулятор подал
из-под пола связку ремней крест-накрест, скрепленных
квадратными пряжками излучателей.
— Экзоскелетные пленки...
Лех достал ворох коричневых толстопленочных костю-
мов, увеличивающих силу человеческих мышц.
— Рации и оружие.
Рации представляли собой дырчатые шлемы с наушни-
ками, оружие — пистолеты «универсал», привлекающие
внимание хищной и грозной красотой.
224
— Вылет через полчаса. Сейчас всем полная медицин-
ская профилактика, без исключений. Еще раз спрашиваю —
всем все понятно?
— Ясней ясного,— сказал, Шебранн.— Одно непонятно:
зачем нам экзоскелетон? Лишний вес. Мы и сами не хлюпики.
У Грехова сузились и расширились крылья тонкого носа.
Несколько секунд он молчал, потом неожиданно усмех-
нулся.
— Лишний вес, говорите? Подойдите ко мне.
Шебранн пожал плечами и протиснулся между креслами
к пульту управления. Он был на две головы выше и чуть
ли не вдвое шире командира, и Грехов снова усмехнулся
в душе, зная, насколько обманчив его мальчишеский вид.
— Вот моя рука, согните в локте... так. Возьмите мою,
упор в ладонь, а теперь попытайтесь пережать мою руку
вниз.
Шебранн откровенно улыбнулся, оглядываясь на оживив-
шихся товарищей, которые придвинулись ближе, ожидая
необычного состязания. Забара и Лех, знавшие силу коман-
дира, переглянулись.
— Начинайте,— кивнул Грехов,— смелее...
Шебранн осторожно нажал, боясь сломать хрупкую, по
сравнению со своей, руку Грехова. Тот даже не пошеве-
лился. Тогда он нажал сильнее — никакого результата!
Покраснев от досады, пограничник напряг мышцы в пол-
ную силу — рука Грехова и он сам казались отлитыми из
металла.
— Все? — буднично спросил начальник отдела, будто
вовсе не он сопротивлялся мощному натиску соперника.
Потом медленно оттеснил руку, Шебранна влево и дожал.
— Теперь понятно, зачем экзоскелетон?
Красный и злой, Шебранн вскочил с пола, растирая за-
пястье правой руки. Во взгляде его читалось недоумение.
— Вы, наверное, заранее надели на себя экзопленку.
— Обыкновенный рабочий костюм. Кстати, вешу я при
моем росте сто с лишним килограммов. А виновато в этом
феномене мое детство. Наверное, мало кто из вас помнит
аварию на «Дерзком»? Я родился на этом корабле и десять
лет рос в поле тяготения в три раза превышающем земное...
Ну ладно, это все дела давно минувших дней. А усилители
силы мышц нам очень могут пригодиться, потому что никто
не знает, во что или в кого превращается сверхоборотень.
Забара и вы„ Шебранн, останьтесь. Группу Шебранна пове-
дете вы, Ивадари. Пожалуй, так будет лучше. Сам он
пойдет со мной. Если нет вопросов — в дезкамеру!
8 в. Головачев
225
Ходовая рубка постепенно опустела, груда снаряжения
на полу растаяла. Грехов подождал, пока закроется люк,
и посмотрел в лицо, Шебранну.
— Мне не нравится ваша амбиция. В деле, которое нам
предстоит, слишком много неизвестного, поэтому я не имею
права рисковать, посылая старшим патрульной группы
несдержанного человека.
Пограничник побледнел, уши его, наоборот, вспыхнули.
— Я мог бы вообще отстранить вас от операции,— про-
должал Грехов холодно,— но, во-первых, катастрофически
не хватает людей, а во-вторых, за вас поручился Диего
Вирт, а ему я верю.
Габриэль отвернулся и щелкнул пальцами, переводя
взгляд на пульт. Пилот понял, что нужна связь с крейсером.
— Пойдете со мной,— закончил командир отряда.—
Все, что я говорил на инструктаже, вы обязаны выпол-
нять безоговорочно, и мой вам совет: не щеголяйте своим
послужным списком и не делайте вид, что вам сам черт
не брат! Это не принято даже среди стажеров. Вы поняли
меня?
Шебранн молча отвернулся.
— Крейсер на связи,— сказал Лех.
— Хорошо,— сказал Пинегин, выслушав краткий отчет
Грехова, и отвел в сторону свои мрачноватые, близко поса-
женные глаза.— Связь со мной с этого момента держи лишь
в случае крайней необходимости: кто знает, на что еще
способен сверхоборотень. Может, он пеленгует и ТФ-
передачи.
— Как дела у Диего?
— Все в порядке. Он только что спрашивал о тебе.
Кстати, ты особенно в бой не рвись, мне нужны лишь сведе-
ния о появлении оборотня, а не лихие погони со стрельбой.
Как говорили раньше: вперед не суйся, сзади не оставайся,
в середине не толкайся, но...
— ...инструкцию знай! — без улыбки докончил Гре-
хов.— Инструкцию я знаю. Лучше скажи, ученые могут
наконец определить, что такое сверхоборотень? Трудно
бороться с неведомым противником. У нас же куча пред-
ставителей ИВКа: Сергиенко, Талгревенн, Нагорин. Они-то
почему не подключаются?
— Они давно подключились, но информации, сам зна-
ешь,— кот наплакал. Кстати, откуда тебя знает Сергиенко?
Он тут мне все уши прожужжал, распевая тебе дифи-
рамбы.
226
— По Тартару.
Пинегин кивнул и перевел разговор на другую тему.
Он знал, какую роль сыграл Грехов в конфликтной ситуации
контакта на Тартаре.
— Ты ждешь чего-то еще? — спросил он.— С Землей
связи пока нет, на время операции. Я понимаю, Полина...
Попробуем связаться через ретранслятор, я потом дам
знать. Не волнуйся, все будет хорошо.
Грехов прищурился, слабо усмехнулся.
— Философ ты, однако...
Посидев минуту, он протянул руку и выключил связь.
Тень грусти промелькнула на его лице так быстро, что ее
заметил только сидевший рядом внимательный Игорь
Забара.
— Вот и наша минута пришла,— проговорил наконец
заместитель начальника отдела,— уходить и прощаться
без слов...
Они уходили последними.
Туман у модуля так и не рассеялся: то ли корабль сел
в болотистой низине, то ли это было особенностью местной
природы. Обходя круглое тело модуля, Грехов спугнул
стайку каких-то молчаливых существ и включил антиграв.
Все трое выскочили из туманного одеяла прямо под
серебристым шариком телезонда и направились в сторону
моренной гряды под названием Форт Надежды, к границе
подконтрольного группе района.
Всем участникам операции пришлось выучить с помощью
гипнопеда планетографию своего участка, поэтому в релье-
фе проплывающей под ними местности Грехов разбирался
хорошо. Над рекой Воскрешения он уверенно повернул
навстречу встающему светилу.
Редкие туристы и многочисленные исследователи посе-
щали эту планету просто: входили в кабину таймфага на
Земле и спустя мгновение выходили из кабины приемного
таймфага на планете. Но именно присутствие на Конкусе
стационарного ТФ-комплекса и увеличивало опасность
положения: несмотря на то, что пассажирское сообщение
Конкуса с Землей было временно приостановлено, все же
сверхоборотню самым удобным для засады местом являл-
ся таймфаг, а также поселки исследователей и туристов
вокруг него.
Снизившись над сплошным лиственным покровом сельвы,
Грехов оглянулся, но найти место посадки уже не смог:
сзади до горизонта тянулась однотонная стена серого тума-
8*
227
на, смыкающаяся с такой же однообразной стеной небо-
склона. Все на Этой планете казалось серым или бесцветным,
то ли из-за эффекта освещения, то ли в действительности
мир Конкуса имел серую окраску.
Экзоскелетный костюм почти не увеличивал массивность
и объем человеческого тела, и двести километров до Форта
Надежды они преодолели за три четверти часа. Отсюда
и следовало начинать патрульное барражирование вдоль
полосы обитаемой земли, в центре которой находилась
станция ТФ-сообщения.
С воздуха моренный вал, источенный эрозией, действи-
тельно напоминал полуразрушенные каменные постройки,
вернее, многокилометровую каменную стену с бойницами
и башнями, и Грехов понял планетографов, давших следу
древнего ледника название Форт Надежды.
У одной из башен они спланировали на почву, и Грехов
проверил связь с остальными группами. Все складывалось
нормально: спасатели и пограничники начали патрулиро-
вание, ничего подозрительного за это время не наблю-
далось.
— Пойдем и мы,— сказал Грехов, оглядывая напарни-
ков., Шебранн был хмур и рассеян, но и это было в порядке
вещей. Главное, чтобы урок пошел впрок. Второго спутника,
Забару, Грехов знал давно и был спокоен за него во всех
смыслах.
— Вперед пойду я и... Шебранн. Ты, Игорь, пойдешь
страхующим. Следи не столько за обстановкой, сколько
за нами. Держись метрах в двухстах, но не отставай.
— За тылы не беспокойся, командир.
— Поначалу, думаю, осмотрим таймфаг и его окрестности.
Потом поселок биологов и всю остальную территорию.
Ну, вперед!
Грехов полого поднялся в воздух, сориентировался и на-
правился к небольшому ржавому облачку на горизонте —
единственному объекту, нарушающему серую «гармонию»
Конкуса в этом районе.
ЗАСАДА (продолжение)
ТФ-комплекс открылся неожиданно за крепью пузыр-
чатых растений в котловине: голубая искусственная плат-
форма с жилыми коттеджами, эллингом для прогулочных
аппаратов и техническим центром. Самой примечательной
чертой комплекса была приемная ТФ-камера, построенная
в стиле «модерн» — эллипсоид, рассеченный тремя плос-
228
костями. Передающая камера была построена в стиле
«ретро» — миниатюрный замок с зубчатыми стенами и ба-
шенками.
Грехов посмотрел на часы, хмыкнул и опустился за пол-
километра до платформы, жестом давая понять Забаре,
что тот должен остаться здесь.
— Пройдемся пешком. Посмотрим издали на эллинг,
камеры, генераторы. Потом проверим границы квадрата.
— Вид у нас довольно подозрительный,— сказал Шеб-
ранн, похлопав по упругой пленке экзоскелетона.— Не
покажется ли это странным наблюдателям оборотня?
Грехова тоже беспокоил этот вопрос, но отвечать он
не стал.
Лес у ТФ-комплекса был редкий, похожий на свежую
посадку. Деревья в нем достигали высоты всего двух-трех
метров и напоминали пыльно-прозрачных водянистых
осьминогов с ветвями-щупальцами, утыканными присос-
ками-пузырями. В этом лесу невозможно было спрятаться,
он просматривался метров на двести вперед, и тем не менее
оказалось, что в нем прятались... нет, не люди. Гуманоиды —
может быть, но не люди.
Разведчики успели пройти половину расстояния до плат-
формы с таймфагом, и в это время на них со всех сторон
набросились странные существа, не то заросшие густой
серой шерстью, не то одетые в пушистые комбинезоны.
Руки и ноги — вполне человеческие, а головы напомнили
Грехову стереографии из цикла «Вещи смотрят на нас»:
круглые башни с глазами-бойницами, ртом-дверью и кони-
ческой макушкой-вершиной. Носов у незнакомцев не было
совсем.
Грехов реагировал мгновенно, мозг работал ясно и четко,
страха не было.
— Беги! — выдохнул он.
Шебранн заколебался, не отрывая взгляда от стреми-
тельно приближавшихся серых фигур.
— Пошел! — глухо рявкнул Грехов и с силой толкнул
пограничника в спину. Шебранн включил антиграв, стал
подниматься в воздух, но двое серых прыгнули за ним, схва-
тили за ноги, остальные бросились на Габриэля. Оружия
у них не было, и Грехов не стал вытаскивать свой «универ-
сал». Не потому, что это было бы «не по-джентльменски»,
а потому что всегда помнил завет Даль-разведчиков:
применять оружие только в случае прямой угрозы для
жизни.
Все дальнейшее произошло в течение полуминуты.
229
Шебранн смог освободиться от захвата серых и свечой
взмыл в воздух, подавая сигнал тревоги. Забара уже мчался
к ним на полной скорости, но опоздал.
Грехов увернулся от первого нападавшего, схватил
второго за шею и ударил приблизившегося сзади обеими
ногами в прыжке. Падая, увлек противника за собой
и с трудом перебросил через себя, удивляясь неожиданной
его массе: весил серый нечеловек килограммов двести.
Мгновенно вскочив, Габриэль оказался лицом к лицу с дву-
мя оставшимися серыми, не успевшими вмешаться в схват-
ку. Азарта не было, был холодный расчет и желание
объясниться.
— Послушайте...— начал он, но договорить ему не
дали.— Что же вы, ребята, так невежливы?
Выпад в живот, нырок под стремительный ответный удар
второго. Еще выпад, тяжелый удар в плечо, «аж загуде-
ло!» — как сказал бы Нагорин. Еще двое сзади. Одного
в лицо — извините, жестоко, но не смертельно! Второго
боковым «косым флинтом», третьего на себя и сверху «це-
пом», полежи, дружок... Четвертый все же успел зацепить —
словно молотком ахнул! Габриэль отлетел в сторону. На
ногах однако удержался, помог экзоскелетон, но по дос-
тоинству оценил чудовищную силу противника. «Вот тебе
и контакт! — мелькнула мысль.— Обыкновенная, ничем
не спровоцированная драка!» Габриэль отступил на шаг —
для обдумывания ситуации, но серый не дал на это времени.
Он неуловимо быстро шагнул к человеку, рука дернулась
вперед вместе с плечевым суставом, совершенно не по-чело-
вечески. Грехов уклонился от нового удара, не слыша, как
Забара ц Шебранн кричат «держись, командир!», перехватил
длинную серую руку, завел ее за себя и вбок, одновременно
делая поворот вправо. Серый переломился в поясе, и тогда
Грехов рубанул его сверху по безобразно толстой шее,
вкладывая в удар всю силу и мощь скелетона.
В следующее мгновение Грехов нырнул вниз, под руки
очухавшихся серых, перекатился на бок и включил анти-
грав, дав полную тягу. От перегрузки едва не потерял со-
знание.
Серых внизу словно ветром сдуло, исчезли, как тени.
Сквозь прорвавшиеся извне звуки конкусского вечера донес-
ся тихий отчетливый свист, и с высоты сотни метров, куда
унес его антиграв, Грехов увидел, как недалекая поверх-
ность платформы таймфага исказилась, задрала края вверх,
превращаясь в кокон, и на человека надвинулось нечто,
напоминающее гигантское черное яйцо.
230
Удар столкновения сбросил Грехова с пути движения
«яйца», прочертив дугу, он упал в заросли пузырчатого
кустарника. Переворачиваясь на спину, достал «универсал»,
но выстрелить не успел: одолела внезапная слабость, Гре-
хову все стало безразлично. «Уйдет!» — вяло подумал он,
роняя оружие.
С громовым ударом черное пятно сверхоборотня исчезло.
А еще через некоторое время яркий белый свет упал сверху
и огромный диск придавил ложбину. Крейсер «Ильмус»
опоздал всего на минуту.
В долине, которую только что покинул сверхоборотень,
начался переполох: бежали люди, кто-то громко давал рас-
поряжения, а над Греховым склонились два лица: недовер-
чиво-испуганное Шебранна и озабоченное Диего Вирта.
«Ничего, все в порядке»,— хотел сказать Грехов, но
сознание почему-то ускользало, он с удивлением прислу-
шался к своему телу, не веря, что оно отказывается пови-
новаться...
НА ГРАНИ ПРОВАЛА
Сознание вернулось к Грехову только спустя двое суток.
Крейсер совершал челночный поиск по трассе Тэта
Зайца — Кси Голубого Колодца. Сверхоборотень ушел
куда-то в этот район, ушел не один: как теперь знали
люди — передвигались сверхоборотни группой в девять-
десять особей. На Конкусе они появились сразу в девяти
районах, и, если бы не принятые меры, могло произойти
массовое похищение людей. Но несмотря на тщательную
подготовку операции и техническую оснащенность отрядов
сверхоборотни ушли все до единого. Локаторы крейсера
поймали их в околопланетном пространстве сразу же после
выхода и почти тут же потеряли, успев засечь примерное
направление бегства. Группа оборотней ушла к оранжевому
карлику Кси Голубого Колодца, подтвердив тем самым
гипотезу Пинегина: двигались они действительно по прямой.
В медцентре крейсера было тихо, но откуда-то до слуха
долетали неразборчивые фразы, обрывки слов. Грехов сна-
чала отнес это к слуховой галлюцинации, потом понял,
что слышит голоса из динамика в углу комнаты. Тогда он
приказал координатору палаты включить интерком —
систему внутренней связи.
Стена напротив кровати «провалилась» в экспедиционный
зал крейсера, и Грехов увидел компанию: Торанц и Джа-
ваир, руководитель второго сектора УАСС, сидели, Диего
231
Вирт, Нагорин и Пинегин стояли. Петр, сцепив руки на
груди, рассуждал:
— Мне кажется, появление сверхоборотня не следует
считать вторжением, хотя выглядит это именно так. Дви-
жутся они прямолинейно, я не понимаю, в чем тут дело,
почему они так несвободны в выборе направления; о при-
чине такой скованности можно только гадать. Появление
их так же загадочно: у ближайшего звездного окружения
мы не обнаружили цивилизаций. Может быть, это при-
шельцы из другой галактики? Правда, если обратить вектор
их движения вспять, то он упрется в абсолютно свободное
пространство. И хотя примерно в том направлении нахо-
дится квазар Дитя Большого Взрыва, до которого около
семнадцати миллиардов световых лет, предполагать, что
сверхоборотень явился оттуда, несерьезно. С другой сторо-
ны, скорость движения их группы довольно высока...
— Главное сейчас не в их загадочности,— сказал бес-
страстный как всегда Джаваир, щуря узкие черные глаза
жителя Азии, создающие впечатление бойниц на сухой,
коричневой от загара крепости лица.— Главное, что оборот-
ни постепенно проходят бедные звездами и населенными
планетами окраины Галактики и скоро вонзятся в недра
нашего спирального рукава1. А там, вы знаете, десятки
аванпостов и поселений человечества. Это новые потери
и жертвы. Кроме того, возможно, пойдут планеты, насе-
ленные существами иных цивилизаций, и за них мы теперь
тоже в ответе.
— Говорите конкретно,— глуховатым голосом произнес
Торанц.— Что можно сделать со сверхоборотнями и какие
средства может выделить Земля на эту операцию?
— Любые! — раздался высокий, с металлическими обер-
тонами голос из затемненного угла зала. Человек встал,
и Грехов узнал Банглина, заместителя председателя Выс-
шего координационного Совета Земли (ВКС).— Любые.
Но это совсем не означает, что достижение контакта с ними
возможно лишь посредством оружия. Последнее условие
налагает на всех нас дополнительную ответственность,
причем не столько за установление контакта, сколько за
жизнь людей, которые и не подозревают о существовании
оборотней. Прав Доминик, не время сейчас решать, разумен
сверхоборотень или нет, животное или звездолет с экипа-
жем. Действуют оборотни не совсем чисто, но ведь и мы
1 Наша Галактика состоит из пяти спиральных рукавов, Солнце входит
в число звезд Рукава Ориона.
232
действуем не лучшим образом. Необходимо как можно
скорее выработать стратегию дальнейшего поведения,
учитывая прошлые ошибки, а они, к сожалению, были.
Банглин вернулся в кресло, помолчал и спросил:
— Почему же, однако, все девять оборотней ушли от нас?
Столько усилий — и впустую! И еще это странное проис-
шествие с группой Грехова... Кстати, почему заместитель
начальника отдела лично участвовал в операции? Не хва-
тает специалистов?
Пинегин нахмурился.
— Специалистов такого класса действительно мало, хотя
я и не одобряю его решения. Что касается срыва операции...
Сверхоборотни взлетели до того, как мы узнали, где и в ка-
честве кого они прячутся. Мне кажется, они централизован-
но получили сигнал от одного из своих приятелей на орбите.
Этот оборотень мог заметить что-то подозрительное из
космоса, как было уже два раза — мы проверили случаи
на Быстрой и Арнебе-3. А с Греховым действительно про-
изошел интересный случай, и необъяснимый.
— Не из-за действий ли этой группы все остальные
оборотни встревожились и ушли?
— Нет,— уверенно возразил Пинегин.— Габриэль Грехов
действовал абсолютно правильно и сделал все, что мог.
— Понятно.— Банглин погрузился в размышления.—
Так что, по-вашему, представляют собой эти серые драчуны?
— Есть целых три гипотезы на этот счет,— вступил
в разговор Нагорин.— И все три,— он помолчал, подбирая
формулировку,— одинаково уязвимы. Первая: серые
люди — название условно — существа, захваченные обо-
ротнем на его пути. Вторая — это «люди для контакта»,
нечто вроде роботов или биороботов, существующих для
переговоров с людьми. И третья гипотеза: серые люди —
члены экипажа сверхоборотня, его строители или повели-
тели. Почему они напали на Грехова, с какой целью,—
неизвестно.
— Любопытно,— сказал Банглин.— Ну, а какая, по-
вашему, гипотеза ближе к истине?
Грехов почувствовал головокружение и некоторое время
отдыхал, потеряв нить разговора. Ответ Нагорина он про-
пустил, но затем говорил Сергиенко, совершенно не изме-
нившийся за четыре года, истекшие с момента первого
штурма Тартара.
— Мы знаем,— сказал он,— что сверхоборотни путе-
шествуют группой. Мы знаем, что они могут превращаться
в любое материальное тело, вплоть до, казалось бы, непред-
233
ставимого — в озеро! Размеры их колеблются от сотен мет-
ров до одного километра, такова оценка машин. Скорость
передвижения в космосе лишь немногим уступает скорости
наших кораблей в ТФ-режиме, хотя расчеты мои неточны:
я считаю скорость оборотней по их появлению у звезд,
а ведь они, наверное, не сразу начинают охоту, определен-
ное время тратится на разведку и подготовку. Таким обра-
зом, скорости их огромны, что указывает на энергетическую
независимость. В сущности, мнение моих коллег и мое соб-
ственное таково: сверохоборотень — аппарат, управляемый
разумными существами. Происшествие с Греховым, на мой
взгляд, подтверждает это достаточно основательно.
— И все же что-то здесь не так,— задумчиво сказал
Торанц.— До сих пор поведение оборотней было так пря-
молинейно, что разумным его не назовешь. А нападение
серых людей, живущих в сверхоборотне, только подтверж-
дает их низкий уровень. Что кроется за нападением? Какая
цель? Захват в плен? Это можно было бы сделать гораздо
проще и изящней, без кулаков и приемов, устаревших более
двухсот лет назад. Какое-то странное несоответствие логи-
ки: колоссальная мощь соседствует с примитивностью спо-
собов ее использования!..
Грехову не суждено было выслушать всех участников
оперативного совещания. В комнату вошел врач, выслушал
сообщение киб-диагноста и, несмотря на слабый протест
больного, выключил виом.
Через три дня крейсер прибыл в систему Кси Голубого
Колодца. По мнению Грехова, название для созвездия,
состоящего из дюжины желтых, оранжевых и красных
звезд, было выбрано неудачно.
К тому времени Габриэль был уже почти здоров. Разряд
неизвестного излучения, которым окатил его сверхоборо-
тень на прощание, оказался слабым и не затронул основных
нервных центров.
Оранжевый карлик Кси Голубого Колодца не имел офи-
циального названия, только регистрационный номер, зато
владел обширной планетной системой в двенадцать планет
и двумя поясами астероидов. Одиннадцать внешних планет
походили на древний Плутон — снежно-ледяные облака,
не успевшие сформироваться в «настоящие» плотные пла-
неты, и лишь ближайшая к звезде обладала атмосферой
и хилой растительностью. Поселений землян здесь не было,
только вблизи экватора некогда разведчики — причем
разведчики другой цивилизации, орилоухской — оставили
234
автоматическую станцию-маяк, для тех, кого фантазия
когда-нибудь заставит посетить эту систему.
«Ильмус» вышел на мегаметровую орбиту вокруг планеты
и выслал во все концы системы модули и автоматические
зонды. Сверхоборотни должны были хотя бы пройти мимо,
обследуя планеты, и стоило попытаться обнаружить их
в этот момент. Правда, эта точка зрения была уязвимой
с тех позиций, что целей экипажей оборотней никто знать
не мог.
«Задерживаться они, скорее всего, не станут,— думал
Грехов, покидая медцентр.— Убедятся, что система
таема, и уйдут. Успеем ли мы обнаружить их до этого
момента? Конечно, на всем предполагаемом пути их следо-
вания люди предупреждены и готовы к встрече, но ведь
ничто не мешает им изменить маршрут...»
Он остался на крейсере вместе с Пинегиным. Диего руко-
водил звеном модулей и ушел со своими к самой отдален-
ной планете; уходя, пожелал Грехову скорейшего выздо-
ровления.
В полутемном зале мерцали виомы, связывающие крейсер
со всеми модулями. Банглин переговаривался с Ненароко-
вым, Сергиенко с эмканом на голове работал с координа-
тором корабля. Один Пинегин медленно ходил вдоль вогну-
той стены главного виома и посматривал на окно оператив-
ных экранов, показывающих одну и ту же картину: темный
шар планеты и черно-звездное поле космоса. Если пригля-
деться, шары планеты были разными,— это значило, что
модули заняли места каждый возле своей планеты.
Подойдя к Грехову, Пинегин остановился.
— Выздоровел?
— Вполне. Но ты же знаешь врачей...
— Ожидание, боюсь, будет долгим.— Пинегин посмотрел
на часы.— Извини, ничего нового о Полине сообщить не
могу.
— Я понимаю, Петр,— сказал Грехов.— Я спокоен.
Сам же говорил: в наше время от родов не умирают. Твои
слова?
— Добро.— Пинегин внимательно всмотрелся в спокой-
ные черные глаза заместителя и встал.— Отдыхай, ты мне
нужен здоровым и уверенным. Чует мое сердце, что и в этот
раз операция сорвется.
Он махнул рукой и отошел.
— Типун тебе на язык! — пробормотал Грехов ему вслед,
оставаясь сидеть. Напоминание о жене задело струну памя-
ти, и та послушно нарисовала перед ним плачущую Полину...
235
Интересно, где она сейчас? Неизвестность — хуже беды,
хотя к делу это не относится. Приказано отдыхать и быть
здоровым и уверенным.
Грехов соединился с рубкой и попросил Ненарокова
дать ему любой модуль.
Командир «Ильмуса» был немолод и опытом обладал
немалым. Зная ранг пассажира, он не стал спрашивать,
зачем ему модуль, и доказывать, что одному на разведшлюпе
уходить с корабля рискованно, а просто и спокойно посо-
ветовал взять с собой группу.
— Спасибо,— ответил Грехов.— Я возьму с собой ваше-
го пилота и одного из своих парней.
Желание выбраться «на волю» возникло остро и сильно.
Оно не подкреплялось оперативной обстановкой или прак-
тическими соображениями, но Габриэлю хотелось убедить-
ся, что с ним все в порядке, поэтому он не стал углубляться
в дебри самоанализа.
Через десять минут десантный шлюп типа «Привидение»,
способный становиться невидимым в очень широком диапа-
зоне частот электромагнитного спектра, оторвался от техно-
палубы «Ильмуса» и за полчаса покрыл расстояние до бли-
жайшей к звезде безымянной планеты, у которой кружил
крейсер. Облетев ее кругом, Грехов дал знак пилоту, и мо-
дуль вошел в атмосферу экваториальной зоны, направляясь
к единственному океану, на берегу которого стоял постро-
енный косморазведчиками Орилоуха маяк.
Сели на широкой полосе ослепительно белого кварцевого
песка, за которой шло зеленое глянцевое поле с едва замет-
ной рябью волн на редких чистых от водорослей полосах,—
таким здесь был океан, почти целиком заросший водо-
рослями.
Поглядев в пустое зеленовато-желтое небо, Грехов в со-
провождении Забары направился в сторону куполовидного
возвышения, похожего на лысый череп погрузившегося
в землю великана. На макушке холма играло разноцветными
огнями непонятное издали сооружение — орилоухский маяк.
Подножие холма заросло буро-коричневыми, с фиоле-
товым отливом, папоротниками — единственным видом
растений, выбравшимся на сушу из океана. Папоротники
были хрупкими на вид, но железными и упругими на ощупь,
с режущими кромками листьев. Если бы они росли гуще,
пробираться через них было бы непросто.
Поднялись на вершину холма и остановились. Даже
вблизи орилоухский маяк ничем не раскрывал своего пред-
назначения, он вообще ни на что не походил, хотя по чело-
236
веческим понятиям и принадлежал к классу искусственных
сооружений, созданных разумными существами.
Судя по архитектуре сооружения, орилоухцы не были
гуманоидами. Их маяк был сложным нагромождением
всевозможных геометрических фигур: «ежей», решеток,
труб, конусов, плоскостей, коленчатых рычагов и сотен
других мелких деталей, создающих необычный пространст-
венный рисунок, который, тем не менее, не был бессмыслен-
ным, но подчинялся иной, отличной от человеческой, логике
и мироощущению. Многие детали светились, а в глубине
выпуклых полушарий на концах гофрированных шлангов,
похожих на фасетчатые глаза насекомого, мигали огни
голубые, желтые, зеленые, оранжевые. Мигали с разной
частотой, как подметил Забара.
Обошли маяк кругом. Ни одного следа, холодная серо-
белая поверхность скалы была девственно чистой, орило-
ухцы знали свое дело и построили маяк без единого нару-
шения экологической этики.
— Желудок,— нарушил молчание Забара.
— Что? — удивился Грехов.
— Похоже на желудок, оперированный и выброшенный
за ненадобностью.
Габриэль улыбнулся, оценивающе глядя на маяк.
— Что-то в этом есть. Вероятно, орилоухцы не прида-
вали большого значения эстетике своих изделий. Вы когда-
нибудь видели орилоухца?
Забара отрицательно качнул головой.
— Вообще-то странная раса. Непонятно, почему они
не идут с нами на контакт...
Грехов вспомнил, как впервые увидел орилоухца, мерт-
вого. Было это семь лет назад, еще до экспедиции на Тартар.
Крейсер Даль-разведки «Урал», в экипаж которого входил
молодой Габриэль, открыл у Альфы Рыси планету, на кото-
рую в это же самое время пыталась высадиться экспедиция
орилоухцев. В реестре экологических типов планета
значилась под индексом Ад-9, то есть имела природные
условия, близкие к пределу Тагора — максимальной непри-
годности не только для колонизации, но и для исследования.
Даже Юпитер, гигант Солнечной системы, был проиндек-
сирован по шкале Тагора как планета типа Ад-4. А тут
Ад-9! И все же орилоухцы пошли на планету, невзирая
на вежливый совет командира «Урала» не рисковать пона-
прасну. Они разбились и не стали звать на помощь, хотя
могли это сделать не раз. Неизвестно, что ими руководило,
гордость или сложные расовые традиции. Когда спасатель-
237
ный отряд с «Урала» нашел их корабль, в живых не осталось
никого. Грехов в числе семи человек группы риска впервые
увидел мертвого орилоухца: трехметровую глыбу не то
металла, не то камня, с тремя выпуклостями на теле, с боль-
шей из которых смотрели на людей остановившимся
взглядом неожиданно земные, не человеческие, а скорее
кошачьи, прозрачно-желтые глаза... Так и осталось тайной
стремление экипажа орилоухского космолета произвести
посадку в кромешной тьме электрического ада, пронизан-
ного дыханием смерти...
Вернувшись на «Ильмус», Грехов доложил Пинегину
о своей готовности к работе, ни словом не обмолвившись
о полете к орилоухскому маяку. Надо было бы оправды-
ваться, искать объяснение поступку, хотя ничего крими-
нального в нем и не было. Но короткое полуторачасовое
путешествие помогло Габриэлю встряхнуться и настроить-
ся на необходимую волну готовности к новым неожидан-
ным встречам. Спал он спокойно.
Трое суток дежурили земные корабли в системе Кси Голу-
бого Колодца. Локаторы крейсеров прощупывали межпла-
нетное пространство с точностью до метра. Казалось, ни одно
тело не могло проскочить сквозь этот заслон незамеченным.
Скептические настроения среди экипажей крейсеров мно-
жились и росли. Гипотеза Пинегина подвергалась нападе-
нию специалистов ИВКа, которые не оставили от нее камня
на камне. Но сверхоборотни «не подвели» начальника экспе-
диции. Они появились неожиданно и в самом центре си-
стемы, подтвердив тем самым умение двигаться в высших
пространствах таймфаговых коридоров.
Пинегин сыграл тревогу, и через несколько минут все
модули повернули к четвертой планете звезды, возле кото-
рой хищной стаей кружили девять тел.
— Мне почему-то в последнее время кажется, что мы
поспешили с выводами,— нарушил молчание Сергиенко.—
Это семья, семья животных пространства.
— Почему? — спросил Банглин.
— Потому, что любое разумное существо способно
к обобщениям и давно бы поняло, что за ним следят, его
ищут. Оборотни же сломя голову мчатся по прямой! Дейст-
вительно никого не боятся? Открытие их — великая и тра-
гическая случайность! Их счастье, что на пути то и дело
попадаются звезды с населенными планетами. Измени
оборотни угол вхождения в Галактику на градус, они
пронзили бы ее, почти ни разу не встретив звезды.
238
— Но, может быть, это все-таки автоматические устрой-
ства, действующие по программе? — пробормотал Банглин.
Пинегин включил главный виом крейсера, и присутству-
ющие в зале оказались в черной пустоте над пепельно-
серебристым серпом планеты. Передачу вел модуль, шедший
малой маневровой скоростью, поэтому серп постепенно
утончался и скоро исчез совсем.
— Где же они? — поинтересовался Сергиенко, разыски-
вая глазами сверхоборотней.
— Виктор, дай контуры на виом,— попросил Пинегин.
Ненароков подключил локаторное зрение на видеосисте-
му экспедиционного зала, и все сразу увидели впереди
модуля мерцающее зеленоватое пятно. Это шла группа
оборотней. Выделились и остальные модули, ранее не види-
мые,— рубиновые черточки по разные стороны тесной
группки неведомых созданий.
Из-за горба планеты выскочило оранжевое светило,
и видимость ухудшилась. Земные корабли снова затерялись
в пространстве.
— Сближайтесь,—подал команду Пинегин.— Будьте
внимательны. Все наблюдают объект? Сколько оборотней
в группе?
— Вижу девять,— отозвался Диего Вирт.
— Их же было десять,— тихо сказал Сергиенко.
— Вполне вероятно, что десятый пошел на планету для
разведки. А может быть, прячется где-то для страховки.
— Витя, обыщи всю систему,— сказал Пинегин.— По-
явится десятый — немедленно сообщи.
— Не вижу,— отозвался командир крейсера.— Кругом
пусто.
— Хорошо. Продолжаем. Расстояние до объекта?
— Пять мегаметров.
Пинегин оглянулся.
— Всем аварийный пеленг!
Грехов прыгнул в кресло вслед за остальными и вдавил
рукой красный грибок кнопки защитной автоматики. Рядом
стоящее кресло застонало от могучего тела Сергиенко.
— Крейсеру — готовность один к ТФ-режиму!
— Опасно,— коротко отозвался Ненароков.— Модули
слишком близко, можем задеть энерговыхлопом.
— Сделай, что можешь. Вирт, как слышишь? Бери коман-
дование на себя. В полусотне километров от объекта выны-
риваете из ТФ-коридора и врубаете разгонное поле, одно-
временно форсируя тормозящее фокусом к объекту.
— Понял,— донесся спокойный голос Диего.
239
— Пусть летят генераторы, но дайте нужную плотность
поля!
— Постараемся.
Теперь группа сверхоборотней были видна хорошо —
девять круглых зеленых пятен, убегающих в тень планеты.
Впрочем, не девять — десять.
— Их уже десять! — воскликнул Сергиенко, встречая
взгляд Грехова.— Проморгали!
— Они как-то должны общаться,— негромко сказал
Банглин.
Ненароков услышал и тут же ответил:
— Я слушаю их со времени обнаружения. На всех
диапазонах тишина.
— Странно, связь между ними должна быть.
Внезапно впереди модулей встало мгновенное туманное
облако, расползлось в стороны волокнами и образовало
струящийся зонт, охватывающий когорту сверхоборотней.
Навстречу ему от других модулей протянулся второй такой
же зонт, еще чуть-чуть — и группа окажется в силовой
ловушке. В следующее мгновение ослепительная зеленая
вспышка разорвала пространство, люди невольно закрыли
глаза, и этого мига оказалось достаточно, чтобы сверх-
оборотни исчезли.
ПРИМАНКА
Еще сутки дежурил «Ильмус» в системе оранжевого
карлика Кси Голубого Колодца. Сверхоборотни больше
не появились. Вырвавшись из ловушки, они снова ушли
в космос, и на этот раз вероятность их последующего обна-
ружения падала почти до нуля. Как сказал Сергиенко:
— Не будут же они вечно идти по прямой! Еще предстоит
объяснить, почему они шли прямолинейно, никуда не свора-
чивая, так долго.
— Дрейф,— буркнул Джаваир.
— Дрейф со скоростью выше световой?! С избиратель-
ными остановками в пути? Странный дрейф...
— Разве все поведение оборотней менее странно?
— Есть одна идея,— медленно произнес Грехов в насту-
пившей тишине.— С оборотнями надо бороться их же
оружием...
— Каким же? — требовательно спросил Банглин, прон-
зительный взгляд которого был трудно переносим.
— Оружие сверхоборотней — способность к сверх-
подражанию. Почему бы и нам не скопировать что-либо
240
для приманки? Облик самого оборотня, например. Может,
увидев его, остальные подойдут «познакомиться». Что еще?
Давайте думать вместе.
— Это мысль! — признал Торанц.
— Вот и проанализируйте ее.— Банглин резко повер-
нулся к руководителю пограничников.— И побыстрее.
Если все же допустить, что^ оборотни и дальше будут идти
по прямой,— а кстати, ничего другого нам не остается,—
что у них на пути следующее?
— Гамма Суинберна,— ответил Пинегин.— Сто пять
парсеков, почти предел прямого хода наших кораблей.
Двигаясь с прежней скоростью, они появятся там дней
через пять-семь.
— Семь дней,— повторил Банглин.— Что ж, видимо,
придется давать $<Шторм» всему Управлению. Уверен-
ности в том, что они не свернут, у нас нет, и надо успеть
подготовиться к встрече с ними на всех форпостах
Рукава.
— Может быть, не стоит торопиться со ^Штормом»? —
пробормотал" Торанц, не глядя на заместителя председа-
теля ВКС. Неудачи с захватом сверхоборотней ложились
прежде всего на погранслужбу, и было горько осознавать
себя виноватым, хотя, в общем-то, винить в неудачах было
некого. В истории расселения человечества по Галактике
подобных инцидентов не было, и учиться приходилось на
своих собственных ошибках.
Банглин думал долго, потом необычно глухо сказал:
— Последняя надежда — Суинберн. Если и там не удаст-
ся договориться с оборотнями — объявим <:<Шторм»...
Крейсер медленно опускался в глубокую воронку пла-
неты — именно такой представлялась она с высоты в сорок
километров. До сплошного голубого облачного покрова
оставалось совсем немного, когда корабль перестал дви-
гаться и замер.
С час он висел неподвижно, не выказывая признаков
жизни. Потом скачком прыгнул вверх, прочь от планеты.
На его месте остался ребристый шар диаметром около
сотни метров., Шар подождал, пока крейсер перейдет на
другую орбиту, затем в три секунды превратился в бурое
непрозрачное облако, отчетливо видимо*е в разряженном
воздухе стратосферы.
Грехов наблюдал эту картину с поверхности планеты,
опустившись в модуле задолго до появления шара., Шар,
конечно, загадочным не был, представлял он собой генера-
241
тор силового поля и в данный момент успешно превращался
в копию сверхоборотня.
Облако достигло километра в поперечнике и застыло.
Грехов, один из немногих видевших оборотня вблизи, отме-
тил большое сходство копии с оригиналом. Лишь цвет
копии, как показалось ему, не соответствовал цвету настоя-
щего оборотня, ведь он видел его черным.
— Ну все,— вздохнул Грехов и посмотрел на невозмути-
мую физиономию Диего. Между модулями была включена
постоянная связь, и космонавты могли разговаривать
и видеть друг друга, словно находясь рядом.
Всего на поверхности планеты ожидали своей работы
четыре модуля, оснащенные дополнительным энергетиче-
ским оборудованием. По мысли руководителей операции они
должны были взлететь, как только группа сверхоборотней
подойдет к ловушке, и, включив концентраторы гравиполя,
как бы «вморозить» всю группу в сверхплотное силовое
поле, чтобы не дать ей уйти.
Эксперимент был опасен, и экипажи модулей состояли
всего из двух человек: начальника группы — он же пилот —
и инженера по энергоснабжению. Грехов пошел в паре
с Забарой.
— Будем ждать,— сказал Вирт в ответ на вздох Гре-
хова.— Видимо, это наш последний шанс. Пока что в этой
игре пять — ноль в пользу сверхоборотней, а?
— Где-нибудь эти чудовища нарвутся на достойный
ответ,— сказал Нагорин, появляясь в соседнем виоме.—
Им и так слишком долго везло. А наши неудачи говорят
о многом: о нашей беспомощности, традиционном подходе
к решению задач поиска, о несовершенстве логического
аппарата... ну, и так далее. Тот, кто назвал этих незнаком-
цев сверхоборотнями — смотрел в корень. Такой суперпод-
ражатель может предстать кем угодно, и поймать его чрез-
вычайно трудно, если вообще возможно.
— Что вы этим хотите сказать? — удивился Диего.—
Сомневаетесь в успехе операции — так и скажите.
— Я и сам не знаю, чего хочу,— подумав, сказал Наго-
рин.— Зато знаю, что я могу.
— Судить об этом будут наши последователи,— пробор-
мотал Грехов.— Что мы можем — покажут наши успехи.
А вот чего мы стоим... об этом говорят пока наши неудачи.
Диего иронически приподнял бровь.
— Лично я стою больше, чем ты думаешь.
Обменявшись полуулыбками, они прекратили разговор.
Нагорин пожелал осмотреть окрестности на месте посадки.
242
Диего пошел спать, сославшись на «отсутствие стимулов
к активной жизни».
Командиром четвертого модуля был сам Пинегин, упро-
сивший Торанца принять руководство всей операцией на
себя. Еще на крейсере Грехов случайно услышал разговор
начальника погранслужбы с Банглиным.
— Почему вы посылаете на планету начальников отде-
лов? — резко спросил Банглин в обычной своей манере раз-
говаривать.
— Потому что они лучшие оперативные работники,—
сухо ответил Торанц.— Я не могу рисковать успехом дела,
посылая на самый важный участок менее опытных опера-
тивников. У вас иные соображения?
Банглин промолчал.
Самые опытные... Габриэль с тоской посмотрел на фиоле-
тово-синий ландшафт, окружающий корабль. Вдруг остро
захотелось увидеть Полину, взглянуть в ее теплые карие
глаза, ощутить особый фиалковый запах волос, почувство-
вать нежность и ласку маленьких рук... Чувство одино-
чества охватило его неожиданно и сильно, как никогда
прежде, и было это, вероятно, признаком усталости или
последствиями последних травм.
«Почему так тоскливо в последнее время? — подумал
он, включая музыку.— Неужели я так слаб? Или дело
в другом — я просто-напросто чувствую приближение
смерти?..»
...Мы будем все дальше и дальше идти,
Не продвигаясь вперед никогда.
И от планеты к планете,
И от созвездий к созвездиям,
Даже не покидая Земли,—
пел солист известного ансамбля «Василиск» песню на слова
старинного поэта Аполлинера.
«Странная тяжесть на душе... словно я на перепутье
и не знаю, куда свернуть... И ведь уверен — с Полиной
действительно ничего не случится, но это знание не спаса-
ет... почему-то кажется, что я виноват перед ней... в чем?
Не все сказал перед расставанием? Так нет же, она привык-
ла к частым моим путешествиям. Что-то упустил? Или во
мне заговорила экстрасенсорная система — дар предвиде-
ния? О чем же хочет он меня предупредить? Чего тебе надо,
интуиция? Что нас ждет впереди?»
...Белорунных ручьев Ханаана
Брат сверкающий — Млечный Путь!
За тобой к серебристым туманам
243
Плыть мы будем. О, дай нам взглянуть
Мертвым взором на звездные страны...
День прошел.
Под циановыми облаками, рассеивающими ровный синий
свет, он наступал и уходил незаметно, похожий на долгий
мучительный рассвет: солнце сквозь облака не просвечи-
вало, и заметных колебаний освещенности смена дня и ночи
не вызывала.
Ночь тоже прошла спокойно. Грехов отметил это с неко-
торой долей сожаления — душа жаждала действия. Плане-
та не была заселена, и даже маяков здесь не оставили раз-
ведчики. Нагорин выходил из модуля, но, побродив около
часа среди сумрачных фиолетовых скал, вернулся разоча-
рованный и недовольный: фауны и флоры планета не имела
никакой, и от тишины, от мысли, что гигантский ее шар,
покрытый полями игольчатых кристаллов и скалами, пуст
и безмолвен, становилось неуютно.
Пинегин вышел на связь всего один раз, собрал всех
и попросил проверить готовность аппаратуры. Диего выра-
зил общее мнение, вежливо послав ему привет от бабушки
удава, и это ненадолго развеселило компанию.
К десяти часам по корабельному времени, когда Забара
любопытства ради собрался на прогулку, внезапный сигнал
общего внимания заставил его побежать в рубку со всех
ног. На пульте горел сигнал экстренной связи, чей-то
энергичный и даже веселый голос повторял:
— Экипажам группы риска срочно вернуться на крейсер!
Тревога по форме «три»! Экипажам группы риска...
Виом экстренной связи мерцал тусклым золотом и напо-
минал речное дно, просвечивающее солнечным днем сквозь
толщу воды.
— Форма «три» — это же вооруженное столкновение! —
присвистнул Забара.— Неужели оборотни осмелились на-
пасть?!
В соседних виомах появились встревоженное лицо Наго-
рина и недоумевающее Вирта.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Диего.—
Я слышу только вызов, картинки нет. Твой виом работает?
Грехов вместо ответа включил системы дальновидения,
и главный виом модуля отразил фиолетовый бархат неба
и плывущий над планетой многокилометровый «цветок»
крейсера.
— «Ильмус»,— пробормотал Забара.— А где же имита-
ция оборотня? Неужели автоматы проморгали появление
настоящего?
244
— Нас должны были предупредить в первую очередь,—
возразил Нагорин.— Да и в «слепоту» автоматики я не верю.
— В таком случае возможности оборотней шире, чем мы
думали.
Появился Пинегин, бледный и словно помятый.
— Чего ждете? Особого приглашения?
— Странный вызов,— отозвался Диего.— Видеосвязи
нет, но голос слышен. Слушайте, братцы! — Диего встре-
тился взглядом с Греховым.— Что, если это...
— Сверх оборотень! — закончил тот.— Конечно, это не
крейсер, это наш приятель. Но где тогда настоящий «Иль-
мус», хотел бы я знать? Почему не отвечает?
— Готовили ловушку для оборотней, а они сделали
нам,— хохотнул Диего.— Не лишено остроумия.
Грехов усмехнулся.
— Остроумно, говоришь? Примитив, никакого остроумия!
Вот что, мужики, я не знаю, где сейчас крейсер, но стоит
попытаться захватить хотя бы этого оборотня. Время
не ждет, кто «за»? Я пошел!
— Куда? — крикнул Пинегин, но модуль Грехова уже
скользнул белой молнией в небо и пропал в облаках.
— Григ, старт! — приказал Диего своему напарнику,
демонстрируя отличную реакцию.
— Вперед! — махнул рукой Пинегин.
Вслед за ним стартовал и Нагорин.
Крейсер «Ильмус» «настоящий» — не отзывался на за-
просы, и Пинегин мимоходом подумал, что сверхоборотни
затеяли игру по своим правилам, игру, из которой люди
могут и не выйти живыми. Если крейсер не придет на помощь...
«Ильмус» в это время отражал атаки оборотней, создав-
щих в пространстве такую бурю помех на всех диапазонах
связи, что сквозь нее не могло пробиться к модулям ни одно
сообщение.
ДУЭЛЬ НЕ ПО ПРАВИЛАМ
Модуль Грехова чуть опередил остальные корабли. Он
был уже в нескольких сотнях метров от мнимого крейсера,
как вдруг его подхватила мягкая, но властная сила и понесла
на центральный диск.
— Держитесь! — рявкнул Забара, поправляя на голове
эмкан защиты.
Они невольно сжались в креслах. Тоненько запел фикса-
тор защитного поля рубки, спасающего людей от пере-
грузок.
245
Диск надвинулся вплотную, но в последнее мгновение
в нем образовалась щель, в которую и ухнул модуль, как
в пропасть.
Именно в этот момент возле лжекрейсера выросли с раз-
ных сторон модули засады, разом затормозились и вклю-
чили капсулирующие гравитационные генераторы. Гигант-
ское тело мнимого корабля тут же сломалось, все его
«ажурные конструкции» — стометровые лепестки-антенны,
купола энергокамер, фермы захватов — поплыли, укорачи-
ваясь, и спустя несколько секунд в космосе мчались два
белесых шара, окруженные всполохами борющихся силовых
полей. Один из сверхоборотней почти сразу вырвался и мгно-
венно растворился в пустоте, другой почернел, словно
обуглился, пытался резкими маневрами вырваться из цеп-
ких объятий земных кораблей — мошек рядом с дыней, но
что-то мешало ему набрать нужную скорость, сковывало
движения. Вел он себя странно: то замирал на месте, рас-
пухая в размерах, то сжимался до предела, испуская яркий
свет.
— Габриэля работа! — тихо сказал Диего Вирт, сжав
зубы и кивая в сторону метавшегося оборотня. В рубках
модулей, несмотря на титаническую схватку, стояла тишина,
и разговаривать можно было свободно.
— Надолго нас не хватит,— неожиданно тонким голосом
отозвался Нагорин, впервые попавший в такой переплет.—
Ну и силища у этого чертового мешка!
— Сближайтесь! — прохрипел Пинегин.— Легче будет
держать...
Всей борьбой, невидимой, но жестокой, руководили авто-
маты, но люди были напряжены так, будто это они нано-
сили миллиардоваттные удары шпагами силовых полей
и отражали такие же ощутимые выпады противника.
Схватка продолжалась еще некоторое время. Второй раз
оборотень испустил тонкие, пронзительно яркие лучики
света, пока Пинегин не догадался, что это вторичный эф-
фект направленной ТФ-передачи: сверхоборотень издал
призывы о помощи.
— Сейчас будет туго,— сказал Пинегин.— Он зовет
своих.
— Где же крейсер? — Вирт возился с передатчиком
и бросал яростные взгляды на пустой объем экрана.
Оборотень делал отчаянные попытки вырваться из объя-
тий силовых полей, которыми его окружили модули, но
мощности его противодействия явно не хватало. К тому же
«проглоченный» модуль Грехова отнимал у него свободу
246
маневра, и он менял форму и метался, как огромный жук,
запутавшийся в паутине.
Внезапно Пинегину показалось, что звезды тронулись
с небес и ринулись к кораблям, словно брошенные
горстью.
— Один, два... семь... девять,— насчитал Пинегин шепо-
том.
— Держитесь плотнее! — приказал Пинегин.— Пере-
ключите кормовую автоматику на отражение новых целей.
Идут остальные.
Но сверхоборотни не успели прийти на помощь своему
собрату: в полукилометре от сплетенного клубка борющихся
гиганта-оборотня и -земных пигмеев-кораблей возник
вдруг истекающий белым пламенем корпус крейсера, и по
характерной лучистой короне, окружившей его, Пинегин
понял, что крейсер выстрелил по хищно приближающейся
стае струями жесткого гамма-излучения. Все девять зага-
дочных тел разом окутались зеленоватым облаком, за ко-
торым, когда облако рассеялось, космос был пуст.
Крейсер медленно приблизился к замершему последнему
оборотню вплотную, тот рванулся было в сторону, но пере-
ливчатая пелена, похожая на мыльный пузырь, окутала его
со всех сторон и повлекла к главной силовой антенне «Иль-
му са».
В виомах модулей возник экспедиционный зал крейсера,
тревожные лица дежурных бортинженеров, Торанца, Серги-
енко и Банглина...
— Там у него модуль Грехова... внутри,— устало сказал
Пинегин.— Надо что-то срочно предпринимать.
— Я могу попытаться проникнуть внутрь оборотня,—
быстро сказал Диего Вирт.
Банглин отрицательно качнул головой.
— Вряд ли это возможно... сейчас, по крайней мере.
— Мы сейчас хозяева положения,— сказал Торанц, по-
нимая чувства пограничника.— Военные действия закончи-
лись, но мы все равно диктуем свою волю. Те, кто командует
оборотнем, должны это понимать.
— Но модуль Грехова — их единственный шанс ульти-
мативного контакта. Надо немедленно лишить их этого
шанса!
— Правильно,— кивнул Пинегин.— Иначе они могут по-
требовать: вы нам свободу, мы вам модуль.
Торанц задумчиво поковырял ногтем браслет видео на
руке и отошел вглубь зала, к Банглину. Вернулся он через
несколько минут, угрюмый, но спокойный.
247
—- Каким образом вы думаете проникнуть внутрь оборотня?
— Значит, разрешили?
Торанц усмехнулся подтексту ехидного замечания Диего,
но промолчал.
— Сначала надо прощупать яйцо интравизорами,— ска-
зал Пинегин.— А потом посмотрим.
Торанц скептически поджал губы.
•— Весьма конкретная программа. Оборотня мы прощу-
паем, а вы пока думайте, что будете делать дальше.
Следующие два часа прошли в попытках просветить
километровую глыбу сверхоборотня с помощью локацион-
ных систем «Ильмуса». В радиодиапазоне оборотень ока-
зался непроницаем, словно одетый в металлическую броню.
Нейтринные прожекторы тоже не помогли: картинка на
экранах получалась странная — сверхоборотень походил на
гранат, начиненный зернами уплотнений; ничего похожего
на «нормальный» космический корабль, построенный по
законам определенной технологии. Зато гравизондирование
позволило определить несколько массивных центров внутри
оборотня, два из которых примерно соответствовали массе
проглоченного модуля, и Банглин после долгих споров
о «гуманности действий людей в отношении неизвестного
объекта» дал разрешение «руками» прощупать подозри-
тельные места. Первая же попытка дала положительный
результат: на экранах появился знакомый силуэт модуля,
упрятанный под поверхностью оборотня на глубине около
ста метров. Оборотень не подавал никаких признаков жизни,
равнодушный, как настоящий камень. Не ответил он и на по-
пытки радиоконтакта, предложенные ему специалистами
Института внеземных культур.
«Ильмус», опутавший странное яйцо невидимыми глазу
силовыми сетями, медленно уходил прочь от голубой звез-
дочки Гамма Суинберна. Модули Пинегина, Вирта и других
патрулей сопровождали его почетным эскортом.
— Итак, дальнейшие ваши действия? — спросил Торанц,
вызвав на связь Диего и Пинегина.
— Первым пойду я,— сказал Диего и так посмотрел на
Петра, что тот понял — решения своего Диего не изменит.—
Петр подстрахует меня сверху. Действовать надо жестко,
никакие программы интеллектуального контакта нам сейчас
не помогут. Сначала я, конечно, попробую посигналить,
чтобы нам открыли дверь, а потом... потом вскрою скорлупу
яйца над модулем Габриэля.
— М-да.— Торанц покосился на Банглина, явно не одоб-
рявшего их действия.— Штурм унд дранг!.. Что ж, пробуйте.
248
Не мы всю эту кашу заварили, но нам расхлебывать, и рас-
хлебывать все равно где — на Земле или здесь, у Суинберна.
Говорилось это, вероятно, для Банглина, а может, Торанц
сам сомневался в правильности принятых решений, но оба
понимали, что отступать нельзя: двое людей ожидали по-
мощи, захваченные чьей-то недоброй волей с неизвестной
целью.
— Есть такой старинный термин — плен,— пробормотал
Диего, усаживаясь и закрепляясь в кресле перед централь-
ным виомом модуля.— Нравится это нам или нет, но наши
друзья в плену. Готов, Григ?
— Готов,— сказал вернувшийся пилот, надвигая на лоб
эмкан.
— Тогда вперед!
Модуль вырвался из строя своих собратьев и сделал
красивую дугу, сверкая обшивкой корпуса в свете прожекто-
ров крейсера.
Поверхность сверхоборотня была бугристая, в ямках
и бороздах, складках и рытвинах, похожая на выветрив-
шийся лавой поток. Не верилось, что под аппаратом зага-
дочный исполин, могущий превращаться в любую конструк-
цию и даже в часть ландшафта.
— Не подходи близко,— посоветовал из виома связи
Пинегин.— Выведи включение защиты на М-управление.
— Не беспокойся, Петр,— кивнул Диего.— Держись
в стороне. Габриэль все еще не отвечает?
— Не отвечает. Радиосвязь, сам знаешь, не годится,
а ТФ-обмена не слышно. Видимо, или поврежден ТФ-пере-
датчик, или...
Второе «или» означало гибель экипажа модуля.
— Давай нашу программу, Мэт,— повернулся Диего
к помощнику.
Мэтьюз Купер растопырил руки над своим крылом пуль-
та, управляющим всей научной аппаратурой модуля.
Ничего не произошло.
Полчаса они «крутили» программу контакта на всех мыс-
лимых диапазонах волн, сверхоборотень не отзывался.
Диего, не мудрствуя лукаво, посигналил лазерными прожек-
торами, но и это не помогло.
Никто этому особенно не удивился: «разговор» со сверх-
оборотнем велся с тех пор, как он оказался под силовым
колпаком, но до сих пор получался лишь монолог — гово-
рили люди, оборотень молчал.
Диего одним словом «нуль» передал на крейсер резуль-
таты своих «переговоров» и решил действовать более круто.
249
Сначала он провел серию легких «уколов» гамма-излу-
чением вокруг того места, где был запрятан модуль Грехова,
потом дал более мощную вспышку над модулем. Снова
отметил нужную зону слабыми уколами гамма-излучения,
и повторил более мощный удар по крыше над модулем.
Выждав некоторое время, еще раз прошелся по периметру
выбранного участка гамма-пушкой, а затем дал по центру
участка лазерный импульс на поражение.
Черная поверхность сверхоборотня словно вскипела, вы-
бросив снопы искр и клубы дыма. Диего подождал, пока
рассеется дым, и увеличил длительность импульса, делая
глубокий надрез в оболочке сверхоборотня. Снова клубы
дыма скрыли под собой черную, сморщенную «скорлупу
яйца». В тот же миг закричал Мэтьюз:
— Диего, осторожней!
Пилот мгновенно отвел модуль назад, хотя еще ничего
не увидел.
В теле сверхоборотня на месте шрама, выжженного лазе-
рами модуля, появился звездообразный провал, расползся
громадной кляксой и остался.
— Вход! — прошептал Мэтьюз.— Оборотень раскрылся!
— Все-таки они поняли,— донесся голос Торанца. Кого
он имел в виду под понятием «они», не знал, наверное, и он
сам.
Диего посмотрел на пилота — и тот понял. Модуль мед-
ленно приблизился к провалу, размеры которого позволяли
свободно проникнуть в глубины исполина.
— Берегитесь! — вырвалось у Пинегина, напряженно
следившего за событиями.
Диего включил прожекторы. Толщина оболочки сверх-
оборотня достигала двадцати метров, а под ней просмат-
ривалась какая-то полость, заполненная пеленой тающих
в вакууме испарений.
— Пар, что ли? — буркнул пилот, переключая зрение
модуля на радары.
Взору открылось обширное помещение, на дне которого,
накренившись, стоял знакомый конус модуля. Возле конуса
копошились две фигуры в мерцающих комбинезонах, и Ди-
его чуть не закричал: «Габриэль!» — но вовремя прикусил
язык. Это были не члены экипажа Грехова, это вообще были
не люди.
— Серые! — ахнул Мэтьюз.
Модуль продолжал опускаться в недра сверхоборотня,
оставив позади тревожную перекличку друзей и надежду
на быструю помощь. Приблизился бугристый — бугры рас-
250
полагались в строгом шахматном порядке, словно здесь не-
давно посадили какие-то злаки,— пол. Модуль придавил
кормой один из холмиков, накренился.
Двое у земного корабля перестали копошиться и молча
обратили свои неподвижные лица-маски к пришельцу.
Диего спохватился и включил передатчик, вызывая Гре-
хова. Двое серых одновременно вздрогнули, один из них
попятился и скрылся за модулем. Второй вразвалку напра-
вился к модулю Диего.
— Хозяева...— пробормотал Вирт, переставая вызывать
Грехова.— Мэт, продолжай за меня, я выйду к нему. Может,
договоримся.
— Яс тобой.
— Ты останешься.
— Тогда я вынужден напомнить тебе об инструкции —
не выходить в поиск одному...
Диего отстегнулся от кресла, подошел к Мэтьюзу и, накло-
нившись к нему, похлопал по плечу:
— Ты думаешь, мне хочется идти туда? Ошибаешься,
Мэт. Но мы пограничники...
Он вышел из рубки.
Серый человек, плохо видимый из-за тумана, ждал его
в двадцати шагах от модуля, верно угадав расположение
выходного люка. Заметив блистающую металлом фигуру,—
Диего надел противоядерный комплект, и остроконечный
капюшон-шлем и горб генератора поля на спине превратили
его в диковинное существо,— шагнул к нему и вдруг гигант-
ским прыжком метнулся прочь. Исчез в туманной пелене.
В наушниках раздался вздох пилота и смешок Мэтьюза.
— Напугал ты его, однако!
— Черт с ним! — сказал Диего.— Не хочет разговари-
вать — не надо. Самое интересное, что здесь почти земная
сила тяжести. Искусственная гравитация?
Он огляделся. Серых нигде видно не было, белесая пус-
тота, высвеченная прожекторами модуля, скрывала истин-
ные объемы помещения и поэтому оно казалось бескрайним.
Шлюп Грехова был едва виден в полутора сотнях метров.
Диего махнул наблюдавшим за ним товарищам и быстро
пошел сквозь туманную кисею, успевая глядеть и под ноги
и по сторонам.
Люк корабля был закрыт, кругом никого. «Если автома-
тика не работает — я не войду»,— подумал Диего, обходя
модуль.
— Люк закрыт,— сообщил он в микрофон.— Как там
у вас, тихо?
251
— Порядок,— отозвался Мэтьюз,— В радио видим тебя
хорошо, в световом — сплошная муть. Откуда здесь туман,
Диего?
— Спроси чего-нибудь полегче. Как хоть выглядит это
подземелье?
— Диаметр около ста восьмидесяти метров, высота мет-
ров сорок. Стены очень странные, в каких-то перепонках
и дырках — решето в лохмотьях. Бугры ты видел. А чуть
левее от нас по направлению к тебе виднеется нечто похожее
на трехметровое ухо.
— Выход не закрылся?
Молчание, потом голос пилота:
— На месте. Что собираешься делать? Безопасники
предлагают помощь.
— Пусть ждут. Грехов молчит?
— Тишина...
— Я сейчас подойду к люку, а вы включите запросчик.
Если автоматика у них в порядке...
Диего еще раз обошел модуль, заинтересовался одним
из холмиков, ряды которых составляли правильный узор.
В вершине холмика зияла круглая дыр^ величиной с кулак.
Диего нагнулся, и ему показалось, что на него глянул внима-
тельный, пристальный глаз. От неожиданности он отшатнул-
ся, и в то же мгновение на него набросились сзади, выкру-
чивая руки и сдавливая ноги. Скафандр противоядерной
защиты не имел жесткого панциря, это был многослойный
балахон с встроенной сеткой-антенной для создания защит-
ного силового поля, и все же на первые мгновения он не
позволил нападающим добиться желаемых результатов.
А потом опомнившийся Диего начал действовать, не слыша
тревожных криков товарищей.
Он не стал включать защиту, вернее, просто забыл о ней,
но, к счастью, как и в случае с Греховым, нападающие не
имели понятия о приемах рукопашного боя, это были все
те же серокожие «хозяева сверхоборотня», и тела их нена-
много превышали плотность человеческих тел. Через не-
сколько секунд они были повержены на пол и тут же ретиро-
вались, хотя Диего и не собирался их преследовать.
— Иду к тебе! — крикнул Мэтьюз.
— Не смей! — чуть задыхаясь, отрезал Диего.— Вклю-
чай запросчик.
Пошли томительные секунды, потом в кормовой броне
модуля на уровне человеческого роста появилась щель —
пошел люк, но до конца не открылся.
— Еще раз!
252
Короткий свист, крышка люка подается на несколько сан-
тиметров и окончательно замирает.
— Осторожно, Диего! Снова серые... Я иду к тебе и при-
крою с тыла. Ты в это время расстреляешь люк.
— Всем оставаться на местах! — рявкнул Диего, но
Мэтьюз не отвечал, ответил пилот:
— Он вышел, бежит к тебе... упал... не встает! На него
напали, Диего! Серые! Тянут куда-то... Мэт, откликнись!
Диего выдохнул ругательство и бросился назад к своему
модулю. Мэтьюза он нашел в полусотне шагов от себя, ле-
жащего без движения на перепончатом наросте, похожем
на исполинское ухо. Двое серых держали его за ноги, тут же
бросили, когда Диего выстре'лил в воздух, и мгновенно
исчезли в дыму.
Частокол шлангообразных стеблей, окружавших «ухо»,
заволновался, как живой, когда Диего попытался вытащить
Купера. Конечно, на щупальца эти трубки не походили, но
их конвульсивные движения явно таили угрозу.
Озноб омерзения пробежал по спине Диего. Он отмах-
нулся от ближайшего «щупальца» и всадил в «ухо» заряд
из «универсала». Забор из трубок сломался, они опали
дряблыми, содрогающимися сосками.
Диего подхватил тело Мэтьюза на руки и едва не выро-
нил — скафандр был скользким. Кто-то помог ему удер-
жаться. Пилот!
— Какого черта ты здесь?! — проговорил пограничник
сквозь зубы и, не оглядываясь, побрел к модулю. Если бы он
оглянулся, то увидел бы, как пилот борется с неожиданно
напавшими серыми, но он не оглядывался, надеясь, что
пилот идет следом, охраняя тыл. Лишь втащив Мэтьюза
в тамбур, обнаружил отсутствие пилота. Молча побежал
назад, не отвечая на пробившийся с поверхности вызов
Пинегина. Пилота он нашел в таком же положении, что
и помощника — тело на перепончатом «ухе», двое серых
держат его за ноги, словно исполняют ритуал. Диего сбил их
выстрелом из пистолета, не заботясь о величине заряда.
Не помнил, как тащил пилота к модулю. Потом оказался
у корабля Грехова, сменил обойму и тремя выстрелами
вдавил крышку люка в тамбур, пробрался в рубку. Грехов
и его напарник лежали без движения у выхода из рубки,
видимо, пытались выбраться наружу. Пульт управления был
мертв, указатели энергии высвечивали нули.
Затем в сознании Диего был провал, а очнувшись, он
понял, что сидит на полу рубки своего модуля, а рядом ле-
жат товарищи, все четверо, и кто из них жив — неизвестно.
253
У него еще хватило сил выйти в последний раз — забрать
записи приборов и регистраторов связи первого модуля.
Остальное помнил смутно: как стоял у тамбура и смотрел
на толпу приближавшихся серых — не стрелял, хотя жела-
ние стрелять кипело в крови жаждой мести; потом выводил
модуль из «подземелья» сверхоборотня, чуть не протаранив
идущий навстречу корабль Пинегина; снимал скафандр,
бормоча «спасибо» заботливым рукам друзей; шел в мед-
центр крейсера, волоча скафандр за рукав... Очнулся окон-
чательно в зале через час.
«Ильмус» шел домой, к Солнцу, в режиме ТФ-пробоя,
ведя в кильватере на незримом канате силовой ловушки рав-
нодушного и таинственного сверхоборотня. «Риман», опоз-
давший к основной драме, замыкал колонну.
Месяц спустя сверхоборотни появились в созвездии Ори-
она, но предпринять ничего не сумели: люди были предуп-
реждены и вооружены знанием, которое дал им захват од-
ного из оборотней. Как и прежде, оборотни двигались по
прямой — объяснить этот факт удовлетворительно так
никто и не смог — и, как прежде, пытались «пассивно» охо-
титься на людей, превращаясь в знакомые сооружения.
На заседании Совета Безопасности, состоявшемся на лун-
ной базе УАСС, Торанц докладывал о результатах операции
«Оборотень».
— Таким образом,— говорил он,— сверхоборотень поч-
ти полностью загадочен для нас. На равных продолжают
существовать три гипотезы. Первая: сверхоборотень пред-
ставляет собой звездолет, управляемый командой серых
«человеков». Вторая: сверхоборотень — живое существо
с огромной, можно сказать, «машинной» памятью. Тре-
тья — это автомат для сбора информации. Конечно, в пер-
вом и последнем случаях существа, управляющие оборотнем
или запустившие его в космос, обладают странной моралью,
нравственными и этическими нормами, ибо способы добычи
информации оборотнями представляют смертельную
опасность для всего живого, для человека тоже.
Многие экзобиологи, участвовавшие в изучении пойман-
ного экземпляра, убеждены в том, что он — животное кос-
моса, способное к мимикрии, фантоматическому преобразо-
ванию колоссального масштаба. Конечно, месяц изучения
такой поразительной изменчивости, какую демонстрирует
сверхоборотень, не может дать многого, но уже сейчас
известно, что жизнедеятельность этих странных объектов
по всем параметрам отлична от жизнедеятельности как жи-
254
вых существ, так и кибернетических механизмов. Ученый-
универсалист Сергиенко, занимающийся проблемой оборот-
ней, сказал даже, что подобные чудовища вообще не имеют
права на существование, ибо некоторые показанные оборот-
нем эффекты опровергают законы физики. Я закончил.
По залу пробежал легкий шумок.
Следующим выступал заместитель председателя В КС
Банглин.
— Возможно,— звучным голосом начал он,— мы столк-
нулись с жизнью, которая в процессе эволюции перешла
в открытый космос, но странным образом не переступила
грань, отделяющую инстинкт от разума, животную инту-
ицию от интеллекта. Возможно, оборотень действительно
автомат, запущенный когда-то и кем-то, о ком мы можем
только догадываться. Более вероятна гипотеза, в которой
сверхоборотень предстает перед нами звездолетом, уп-
равляемым негуманоидным разумом. Единственное, что
пока известно точно — он имеет устройства, способные
усваивать не только приобретенную человеком информацию,
но и наследственную, непосредственно из клеток мозга! —
Банглин переждал шум.— Открытие устройств произошло
при трагических обстоятельствах: первая же попытка осво-
бодить захваченный оборотнем модуль Грехова закончи-
лась гибелью пилота второго модуля и помощника коман-
дира патруля. При обследовании оказалось, что вся инфор-
мация в их мозгу стерта! Клетки мозга разрушены! Каким
образом «считывается» информация, мы не знаем, но этот
факт проверен последующими экспериментами. Таким об-
разом, информация добывается оборотнями практически
мгновенно и без тех колоссальных затрат сил, энергии и вре-
мени на усвоение знаний, которые тратит человек на протя-
жении всей жизни.
Если они живые существа,— что тоже вероятно, не бу-
дем скатываться в схоластические споры о разнице живого
и неживого,— то именно этот факт и мог не позволить
сверхоборотням подняться над уровнем животного созна-
ния — легкость приобретения информации. Человек, как вы
понимаете, оказался для оборотня лакомым куском: знания
его обширны и касаются многих граней жизни космоса. Ну,
а если оборотни — автоматические устройства...
— Если попытка изловить их снова закончилась бы
неудачей,— сказал Пинегин на ухо Вирту,— то вся инфор-
мация о наших приготовлениях и способах охоты была
бы ими впитана и понята, и тогда уже окончательно был бы
решен вопрос контакта с ними — только с помощью ору-
255
жия. Иначе каждая встреча заканчивалась бы трагически.
Но как изобретателен космос!..
— К сожалению, общение с оборотнем возможно пока
в прямом смысле только через его «желудок»,— продолжал
Банглин.— Звучит неправдоподобно, но это так. Самое пло-
хое, что мы столкнулись со столь диковинной жизнью совер-
шенно неподготовленными и при обстоятельствах, не остав-
ляющих места для долгих размышлений. Но все же давайте
поразмыслим, как, не уничтожая сверхоборотней, которые
могут встретить в Галактике других разумных, обезопасить
этих неведомых нам братьев. Уничтожать автомат или жи-
вотное, или управляемый механизм, пусть даже чрезвычай-
но опасные для человека, но обладающие такими порази-
тельными свойствами, не попытавшись прежде отыскать ка-
кие-то пути взаимопонимания, мне кажется недопустимым.
Постановление Совета безопасности, как наиболее компе-
тентного органа, будет решающим в В КС по вопросу судьбы
оборотней, поэтому ошибаться в выборе решения мы не име-
ем права.
— А пока мы решаем, оборотни продолжают охоту,—
не выдержал кто-то из сидящих в зале.
— Продолжают. Тем не менее контакт с ними исключи-
тельно важен. Многие ученые склоняются к тому, что
сверхоборотень — древнейшая форма жизни в космосе,
реликт невообразимо далеких эпох...
— Неубедительно,— прозвучал тот же голос.— Вопрос
стоит так: или мы или они. Ведь действенных методов защиты
от них нет?
— Разрешите, я отвечу? — поднялся с места Пинегин.
Банглин нахмурился, на миг задержал взгляд на кряжис-
той фигуре руководителя отдела и согласно кивнул.
Пинегин несколько мгновений смотрел в пол, потом сда-
вил пальцами усталые глаза — отдохнуть ему за месяц так
и не пришлось — и выпрямился.
— Когда-то в девятнадцатом и двадцатом веках люди,
наши предки, истребили почти всех хищных животных на
Земле. Некоторые редкие виды исчезли совсем, безвозврат-
но. О нарушении экологического баланса Земли я не говорю,
стоит ли напоминать и о том, что каждый вид животных
уникален? Кроме прочего, это истребление не украсило
цивилизованную деятельность человека, как не украсило ее
покорение «дикого Запада» — Америки с уничтожением
и порабощением коренных жителей, варварское уничтоже-
ние лесов, загрязнение водоемов, атмосферы и многое дру-
гое. Сейчас мы столкнулись с редчайшим явлением в кос-
256
мосе, со сверхоборотнем — либо «одичавшим» автоматом,
либо формой жизни, способной к супермимикрии, к пере-
мещению в межзвездном пространстве, владеющей неиз-
вестным видом лучистой энергии! Кстати, вы знаете, что
представляет собой оболочка сверхоборотня? Это одна
колоссальная молекула воды! Полимерная вода! Гравихи-
мики устроили в связи с этим открытием торжественные
похороны прежней теории и уже строят новую. Да это же
невероятная удача, открывающая простор для изучения
и познания жизни во вселенском масштабе! Да, это хищная
форма жизни: человек давно забыл, что такое людоед. Но
имеется одно маленькое соображение: нападения оборотней
на человека так часты не потому, что они ищут встреч с нами,
а потому, что мы нарастающими темпами исследуем Галак-
тику. Сверхоборотней всего десять. Несколько выстрелов,—
а я знаю, любителей пострелять и сейчас немало среди
нас,— и сверхоборотни исчезнут. А вы, здесь сидящие,
хорошо представляете, какие последствия несет уничтоже-
ние их рода? Последствия необратимые, ибо стоит пораз-
мыслить на досуге и над тем, в борьбе с какими врагами
обрели такую защиту оборотни!
И еще одна мысль: память их не имеет себе равной в мире,
и ценность запасенной в ней информации наверняка велика,
потому что сверхоборотни до встречи с нами могли посетить
сотни планет и встретиться с не менее диковинными фор-
мами жизни, чем они сами. Конечно, стоимость человече-
ской жизни измерению не подлежит, я и не пытаюсь срав-
нить ее с ценностью этой информации. И все же проблемы:
мы или они — не должно быть! Возможен только один по-
настоящему разумный подход — и мы, и они!
Пинегин, не поднимая головы, сел рядом с Диего. Зал
молчал...
— Куда теперь? — спросил Пинегин Вирта, останавлива-
ясь у входа в зал таймфага.
— В медцентр на Камчатке, там врачи сейчас решают
судьбу Габриэля. Потом... потом в Даль-разведку, за новым
назначением. А тебе пора отдохнуть, выглядишь ты скверно.
— Торанц дал всем официальное разрешение на неделю
отдыха.
— Тем более. Оборотень в надежных руках. Кстати, ты
в своей грандиозной речи говорил о сверхоборотнях, как
о живых существах. Ты всерьез думаешь, что они — живые
космические левиафаны? А как же серые люди?
Пинегин вздохнул, поглядел на часы.
9 В. Головачев
257
— Это объяснить легко — симбиоз. Ты будешь у Габри-
эля первым, обрадуй его, у него родился сын. Назвали Свя-
тославом.
— Так звали Сташевского.— Диего погрустнел.— А вот
Анна не хочет детей. Пока ты пограничник, говорит, я не
могу быть спокойна и не хочу растить сына без отца.
— С одной стороны она права.
— Права, конечно.— Диего пожал протянутую руку.—
Зайди как-нибудь, попробуй переубедить. Ну, до связи?
Надеюсь, следующая наша встреча уже не будет связана
с проблемой сверхоборотня?
Часть 2
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
ПОЛИГОН
Диего стоял перед синеватым остекленелым куполом
и смотрел на свою раскоряченную тень. В полупрозрачной
глубине расплавленного песка светились серебристые на
свету петли, узлы, жилы, и пограничник представил себе
ажурные металлические стрелы опор, возносившие на кило-
метровую высоту решетки силовых отражателей. Теперь
кругом пустыня, напоминавшая ад, и посередине оплав-
ленный купол энергостанции с полурасплавившимся растру-
бом энергоотвода, пялившим зев на оплывшие воском
холмы. Интересно, как он-то уцелел в пробушевавшем
ядерном костре?
Диего поежился и перевел скафандр на охлаждение.
«Марс,— подумал он,— горная страна Эллада... Идеальный
полигон для «громких» экспериментов. А если бы сверхобо-
ротня вздумали изучать на базах Луны? Или вообще на
Земле?»
— Обхожу активную зону,— негромко сказал он, хотя
мог бы и не говорить — за ним наблюдали. Над полигоном
кружило чуть ли не с полсотни разного рода зондов, в зе-
ните для страховки висел крейсер спасфлота, а вокруг унич-
тоженного полигонного комплекса располагались пере-
движные силовые установки, способные выдержать любой
ядерный взрыв.
«Двенадцать человек обслуживающего персонала!.. Двое
ученых с мировыми именами!.. Кто из них ожидал подоб-
ного конца?! Понадеялись на силу... Какой жестокий
урок человеческой самонадеянности! Взрыв, и — ни оборот-
258
ня, ни полигона! Впрочем, может, он выжил в этой свисто-
пляске? Сохранился же купол энергостанции...»
Сквозь шелест помех в наушниках пробился голос То-
ранца:
— Следи за энерго отводом. Станция по всем признакам
работает, потребителей нет и выбросы не исключены. Сигна-
лизатор поставь в фокальной плоскости отвода. Как понял?
— Понял хорошо,— равнодушно ответил Диего.
На глаз измерив расстояние, он с помощью присоса при-
крепил основание сигнализатора к луже бирюзового стекла,
и продолговатый баллон на конце тонкого шеста затеплился
розовым огоньком, а в наушниках раздалось тихое пульси-
рующее гудение, предупреждающее о слабом потоке жест-
кого излучения, струящегося из раструба энергоотвода.
Диего показалось, что в тяжелой черноте раструба бродят
неясные тени, он подошел ближе — тени исчезли. Тогда он
не спеша направился к гигантской по человеческим меркам
воронке в теле материкового щита марсианской Эллады.
Воронка эта, около двух километров в диаметре и глубиной
в полкилометра, не была порождением взрыва. Когда-то ее
накрывал золотистый купол, скрывавший под собой техни-
ческий комплекс полигона, все его службы, склады и лабора-
тории. В ядерном огне испарился не только купол, но и вся
его начинка,, и воронка теперь была залита лишь черной
тушью тени; бока ее кое-где просверкивали холодными бли-
ками расплавленной породы.
Диего обошел скособоченный купол энергостанции,
стоявший на краю воронки, поднес к глазам двадцатикрат-
ный бинокль.
— Видно плохо, тень,— сказал он через минуту.— Но
вход в тоннель не завален. Попробую спуститься.
В центре воронки начиналась шахта, уходящая некогда
к командному пункту полигона и его вычислительному
центру., Шахта была неглубокой, всего сорок метров, но
у людей все же таилась надежда — вдруг помещения центра
уцелели и люди там живы?
Диего понаблюдал за воронкой еще несколько минут и со
вздохом опустил бинокль. Сверхоборотень исчез. Или он
действительно взорвался, или каким-то образом вырвался из
плена, взорвав полигон. Не мог же он спрятаться в жерле
шахты? Хотя... кто знает, на что он способен. Может, он так
уплотняет свое тело, что становится в сотни раз меньше.
Но и в этом случае он был бы доступен человеку: гравита-
ционные детекторы сразу засекли бы концентрацию массы.
А на сегодня таких концентраций известно две: купол энер-
9*
259
гостанции и шахта в центре воронки. По всей вероятности,
шахта завалена не успевшими испариться обломками гро-
мадного здания, но не исключено, что сверхоборотень нашел
себе убежище там...
Диего включил антиграв и на малой скорости облетел
купол — для очистки совести. Ни одного отверстия, никаких
следов люков и дверей на его гладких до зеркальности боках,
конечно, не было: здесь в течение двух минут бушевал не-
бывалый костер звездных температур, купол оплыл и про-
гнулся, ни одно живое существо внутри него выжить не
могло... но сам он сохранился! Неужто материал корпуса
выдерживает миллионы градусов?!
— Странно,— сказал Диего, стоя на куполе.— Энерго-
станция тоже должна была взорваться.
— У нее была собственная силовая защита,— донесся
голос одного из технических экспертов. В голос Диего
вслушивались десятки человек и отвечать на его вопросы
мог любой из них.
«И все же здесь какая-то неувязка,— упрямо подумал
Вирт.— Параметры силовой защиты энергостанций я изу-
чил хорошо, она могла защитить реактор только от обычного
взрыва, неядерного. От того, что здесь произошло, она
не спасла бы. Но купол-то стоит!..»
Диего в раздумье смотрел, как сверкает голубой глазурью
двадцатиметровый купол, как наливается розовым сиянием
баллон протонного сигнализатора, как искрится и играет
блестками уходящая вдаль стеклянная поверхность плато,
сглаженная взрывом, покрытая сетью белых трещин на
пологих буграх; вслушивался в тишину, подчеркиваемую
долгой нотой радиометра... Ничто не нарушало мертвого
спокойствия полигона, ни одно движение, ни один внешний
звук. Даже далекие голоса людей, пославших его на развед-
ку, умолкли: советовать в данной ситуации было нечего.
— Пошел,— сказал наконец Диего сам себе, подпрыгнул
в воздух.
Над центром воронки, все еще скрытой в тени, он завис
на некоторое время. Гигантская двухкилометровая чаша —
древний метеоритный кратер с дырой в центре — показалась
ему вдруг жерлом орудия, готового к выстрелу. Он подавил
в себе желание окликнуть Торанца и включил фонарь. Кра-
тер наполнился бликующим сиянием, из-за которого рас-
смотреть шахту было невозможно.
— Осторожнее,— напомнил о себе плохо слышимый
руководитель погранслужбы.— Зря йе рискуй, мы получили
информацию от следящих станций и постов службы про-
2Ь0
странства: сверхоборотень не мог уйти с Марса. И если он
не испарился вместе с нашей техникой... В общем,, понима-
ешь, о чем речь...
— Понимаю,— рассеянно ответил Диего, примериваясь,
как будет спускаться в отверстие шахты.— Фон вполне
сносный, около трехсот рентген, спускаюсь в тоннель.
— На всякий случай я подниму когг, по твоему вызову он
прибудет к тебе через три-четыре минуты.
— Хорошо-хорошо. Все?
— Помни о сигнализаторе... и о том, что жертв уже пре.-
достаточно. Не лезь на рожон...
Голос Торанца постепенно затих, поглощенный шумами
помех,— Диего начал падать ц воронку, окунаясь в ее чер-
нильную липкую тень.
В десятиметровом виоме, отражавшем часть полигона
с куполом энергостанции и гигантской воронкой, было вид-
но, как серебристая искра, замершая ненадолго над ворон-
кой, вдруг начала падать вниз и исчезла из поля зрения.
— Дайте увеличение,— попросил Торанц.
Воронка стремительно понеслась на людей, разрослась,
уходя краями за пределы виома, но тень в глубине чаши
была столь густой, что человеческий взор проникнуть в нее
был бессилен. Оператор слегка подрегулировал изображе-
ние, и теперь стал виден осклизлый купол с наростом
энергоотвода, часть покрытой стеклянной коркой пустыни
вокруг воронки и сам кратер, залитый тенью, материальной,
как черная смола.
— И все же я не верю, что сверхоборотень уничтожил
себя,— сказал Сергиенко, продолжая разговор.— Этот ни-
чем не спровоцированный взрыв — всего лишь демонстра-
ция неповиновения.
— Тогда где он сам? — морщась, заметил Торанц.
— Прячется в кратере.
— А это возможно?
— Кто может сказать, что нет? Кое-какие свойства обо-
ротня мы узнали, но сколько их осталось невыясненными?
До сих пор остаются неизвестными происхождение оборот-
ня, его энергетические возможности, информационные за-
пасы, способы трансформации собственного тела... что там
перечислять, не хватит времени. Единственное, чего мы
добились,— установили причину охоты на людей.
— Интеллектуальный паразит,— усмехнувшись, сказал
Нагорин, так же, как и Торанц, не отрывающий взгляда от
зева кратера, в котором скрылся Диего Вирт.— Признаюсь,
261
это качество сверхоборотня мне сильно не по душе. Верить
в подобное трудно.
— Еще бы,— сказал Торанц, отмечая время.— Мгновен-
ное считывание информации, запасенной мозгом! Даже на-
следственной! Эдакий утонченный каннибализм. Хотя, кста-
ти, пандологи давно ищут способы записи нужных сведений
непосредственно в мозг человека, способы так называемого
рапид-обучения. Для них оборотень — сверхнаходка.
— Над чем работали ученые на полигоне до взрыва? —
спросил Пинегин, назначенный руководителем реализации
мер, принимаемых Управлением аварийно-спасательной
службы после катастрофы.
Сергиенко пожал плечами.
— Анализом физических, химических, биологических
и прочих свойств. Хотя,— вспомнил он,— Талгревенн за
день до взрыва говорил, что они собираются проникнуть
в оборотня для спасения «проглоченных» им ранее людей.
— Верно,— поддержал коллегу Нагорин.— Назадолго
до... гм, случившегося на полигон прибыла техника для
просвечивания тела оборотня, и в разговоре Талгревенн
коснулся этой темы.
— А как вел себя сверхоборотень?
— Как глыба мертвого металла — совершенно ни на что
не реагировал, не верилось, что внутри него кто-то есть, что
он может двигаться, трансформироваться и так далее. Серые
о себе тоже не напоминали. Одни только приборы и отме-
чали происходящие внутри оборотня процессы.
— Какие же?
— Какие именно — не скажу,— подбирая слова, сказал
Сергиенко.— Но в результате изменялись потенциалы излу-
чаемых им полей, медленно уменьшалась плотность одних
объемов тела и увеличивалась других... ну и тому подобное.
— Виктор,— окликнул Пинегин.— Ты сверху там ничего
не видишь?
— Все то же,— пробился голос командира крейсера,
зависшего над полигоном на высоте ста километров.—
Даже при максимальном увеличении. Не волнуйся, десант-
ники у меня в готовности один, успеем, если что.
— Успеем...— проворчал Пинегин.— Вот что, прощупай-
ка ты -всю панораму локаторами на гравиплотность. Для
страховки.
— Сейчас сделаем.
Пинегин отвернулся от виома и прошелся по залу.
Медленно текло время. Диего Вирт не показывался.
Огромная плешь полигона лежала перед людьми мертвой
262
пустыней, ни одно движение не нарушало ее пугающего
спокойствия.
Зуммер прямого канала связи с правительством Земли
заставил многих в зале вздрогнуть.
Стоявший у пульта селектора Торанц тронул сенсор,
и напротив него возник сидящий в кресле Банглин.
— Ну что? — быстро спросил он, вперив взгляд в руково-
дителя погранслужбы.
— Пока никаких результатов,— сообщил Торанц, каш-
лянув.— Визуальные наблюдения мало что дают, а более
действенные меры только начинают приниматься.
Банглин нахмурился.
— Это вы говорите через двое суток после взрыва?
— Двое суток в месте взрыва радиация была такой, что
не помогала никакая защита. После дезактивации уровень
радиации понизился, и мы отправили к шахте разведчика.
— Сверхоборотень?..
— Возможно, прячется в шахте.
— Плохо,— после некоторого раздумья сказал Банг-
лин.— Прошу вас докладывать в Президиум Совета обо
всем существенном. Через три дня состоится заседание
ВКС, на которое вынесен и вопрос о сверхоборотне. Вы
будете готовы дать нам информацию?
Торанц покосился на делавшего ему какие-то знаки
Пинегина и проговорил:
— Сделаем все от нас зависящее.
Банглин снова нахмурился, и связь прекратилась.
— Я же тебе сигнализировал,— с сожалением сказал
Пинегин.— Он не любит неточных и туманных форму-
лировок.
— Как будто я его меньше знаю,— через силу усмех-
нулся Торанц.— Не мог же я ответить «да», будучи уверен-
ным в обратном.
Внезапно вспыхнул виом связи с крейсером, и перед
людьми в зале появился встревоженный бортинженер
корабля.
— Зондирование на гравиплотность показывает, что
в кратере происходит перераспределение масс. Принимайте
картинку, сделана на волне ноль две в течение трех минут.
Продолжаем наблюдение.
Второй виом воспроизвел объемную схему поверхности
полигона: на голубой плоскости розовая полусфера —
купол энергостанции и желтая воронка — кратер. Цвет
воронки изменялся со временем, по ее стенам ползли алые
пятна. К тому же стало заметно, что купол энергостан-
263
ции и кратер связаны нитью пульсирующего багрового
свечения.
— Оборотень! — побледнел Нагорин.— Вне всяких сом-
нений!
— Но где? — яростно спросил Пинегин.— Купол или
кратер?
— Оригинальная маскировка,— произнес Торанц.—
Мне кажется, что оборотень в кратере, вернее, сам кратер.
Да, сверхоборотень не так прост... хотя я, кажется, и в са-
мом деле начинаю относиться к нему, как к живому су-
ществу.
— Это неважно,— пробормотал Сергиенко.— Пусть
оборотень управляется экипажем, что это меняет? Почему
раньше не догадались пройтись гравилокаторами по по-
лигону?
— В том-то и дело, что обшарили полигон на всех мысли-
мых диапазонах волн.— Пинегин гневно раздул ноздри.—
Надо вернуть Диего, срочно. Виктор, десантному коггу
старт! Прикрой его полем. Внимание водителям силовых
установок: полная отдача на отражение!
Шли минуты. Ничего не менялось над полигоном. Только
медленно опускалась в разверстую пасть кратера золотая
капля десантного когга.
МЕТАМОРФОЗЫ
Диего погрузился во мрак столь плотный и вязкий, что
ему на мгновение захотелось глотнуть воздуха, как при
нырянии в воду. Приостановив падение, он включил нашлем-
ный фонарь и зажмурился от брызнувших со стен шахты
бликов.
Видимо, температура и здесь достигала точки плавления
пород и покрыла стены вертикального тоннеля многоцвет-
ной пленкой глазури. Металлические бока и крепления
подъемника то ли сгорели, то ли расплавились и стекли
вниз, на дно шахты.
— Дно...— пробормотал Диего, преодолевая нервный
озноб. Он уже видел это дно, свет прожектора отражался
в нем, как в кривом зеркале. Где-то там, на глубине тридцати
метров, должны были ответвляться горизонтальные штреки,
ведущие к машинному и командному залам.
Но вот в брызжущем искрами отсвете от стен появи-
лось черное пятно. Диего замедлил скорость спуска и по-
смотрел вверх. Кружок входа в шахту был еще достаточно
светел,
264
«Горизонтальный штрек? Не рано ли? Пройдена только
половина пути. Впрочем, сведения строителей могут быть
и не точны. Зато можно быть уверенным, что сверхоборотень
здесь не прячется».
Диего завис на уровне четырехметрового темного провала
горизонтального коридора и посветил внутрь. Световой
конус выхватил из тьмы серый пол и... неподвижную серую
фигуру с лицом-маской! Серый человек!
«Приехали! Оборотень здесь! Замаскировался и лежит
себе спокойно... Не меня ли поджидает?»
Диего опустился на пол, зорко следя за серым незнаком-
цем и не забывая боковым зрением отмечать детали картины
вокруг себя. Страха не ощущал, только веселую злость
и готовность к действию. Так они стояли друг против друга
с минуту: человек в блестящем скафандре с горбом генера-
тора поля на спине — и серый монстр, длиннорукий, косо-
лапый, уродливо асимметричный, с серым мертвым лицом.
Диего чувствовал на себе его изучающий взгляд. Одно
время ему казалось, что кто-то еще смотрит в спину, но он
поборол в себе желание оглянуться. Серый вдруг поднял
руку и... слепящий огонь факелом ударил в лицо Диего.
Открыв ослепленные глаза, Диего увидел себя стоящим
в странном багровом светящемся лесу. Из темно-вишневой
почвы выпирали тысячи тонких и толстых стволов, пере-
плетавшихся друг с другом так, что просветов почти не было;
со всех сторон, сверху нависали такие же стволы, канаты,
лианы, свиваясь в бесконечный, пышущий жаром клубок.
Первым делом Диего проверил генератор защиты —
работает! «Что ж, в таком случае никакие градусы не страш-
ны. Куда же это я попал? Неужто серый так могуч — за-
бросил меня сюда усилием воли? Скорее всего, я нахожусь
внутри сверхоборотня, просто мне решили устроить экза-
мен. Ну, погодите, серые!»
Диего огляделся и, заметив в одном месте просвет, напра-
вился туда, с трудом пробираясь между сплетениями ство-
лов и лиан. Вскоре он выбрался на край небольшой поляны,
в центре которой росла источавшая приятный золотистый
свет многометровая «еловая шишка», от которой во все
стороны отходили отростки, утолщаясь и тускнея по мере
удаления, превращаясь в знакомые стволы и петли «лиан».
Приборы, встроенные в браслеты на руках, говорили,
что температура «шишки» две тысячи градусов, материал
не идентифицируется. Еще приборы уловили пульсацию
какой-то субстанции в стволах «деревьев», и генератором
этой пульсации служила загадочная «шишка».
265
Диего показалось, что плотность «лиан» на другой сторо-
не поляны меньше, и он направился в ту сторону, сожалея,
что кроме визуальных наблюдений и киносъемки ничего
не может сделать. Единственным утешением было то, что
ученые когда-нибудь увидят в цвете все виденное им... если
только ему удастся выйти из глубин сверхоборотня живым
и невредимым.
По мере того, как Диего продвигался вперед, он начал
подмечать некоторые изменения в окружающем его багро-
вом мире. Медленно, но неуклонно происходило упорядо-
чивание ветвистых переплетений «лиан», «лес» становился
ровнее, геометричнее, пока наконец не превратился в срос-
ток каких-то удивительных кристаллов. А потом произошло
то, чего объяснить Диего не мог уже никак. За очередным
кристаллическим массивом дорогу преградила стена. Диего
остановился, рассеянно коснулся ее рукой и... очутился
в зеркальном многограннике, отражавшем и преломлявшем
в своих гранях его фигуру.
С минуту разведчик не двигался с места, продолжая
ожидать развития событий. Ничего не происходило. Много-
гранник был освещен так, словно светился сам воздух.
Каждое движение отражалось в зеркале граней тысячекрат-
но, и глаза от этого уставали очень быстро... Вздохнув,
Диего сделал шаг, другой... Казалось, весь объем много-
гранника переместился вместе с ним. Тогда он побежал —
никакого результата. Остановился, сел. И тут же вокруг
проявились полупрозрачные сложные геометрические фигу-
ры, пересекающиеся плоскости, ажурные конструкции —
все это в процессе роста, смешения, нагромождения друг
на друга, сплетения в невообразимый абстрактный геомет-
рический ком...
Тряхнув головой, Диего зажмурился, и услышал нарас-
тающий отчетливый свист, заполнивший его до краев. Апа-
тия овладела им, свист усилился до боли в ушах, и Диего
стал растворяться в нем, проваливаться в небытие...
Два раза ему на мгновение удавалось приоткрыть дверцу
сознания: сначала он ощутил себя стоящим над бездной
на краю узкой площадки, потом увидел над собой нависшее
жуткое серое лицо-маску...
В сознание он пришел, будто его включили. Долго потом
мерещилось тихое клацание тумблера, который фантазия
поместила почему-то подмышкой. Клац! — и вот он уже
бодр и свеж, тело легкое, послушное — сказка, а не про-
буждение.
266
А потом Диего понял, что видит перед собой, и замер
с поднятой рукой. Сначала пришло впечатление необычного
простора: он стоял на плоской вершине будто срезанной
лезвием горы и смотрел на равнины, горные страны,
океан — уходившие в бесконечную даль. Странность номер
один: именно в бесконечную — горизонта не было, на пре-
деле видимости все детали ландшафта сливались в цветную
мозаику, уходившую все дальше и дальше. Затем Диего
заметил вторую странность: то, что он сначала принял за
узор и вязь облаков над собой, оказалось такой же плос-
костью с лесами, горами, морями и реками, но обращенной
вниз головой к нормальному ландшафту и видимой как
сквозь мерцающий слой голубого тумана. И еще: сверка-
ние вдали над равнинами и совсем близко от вершины горы
полупрозрачных стен, как бы скрывавших за собой другие
миры, обращенные к нормальному по перпендикуляру.
Диего долго всматривался в один из загадочных бликов,
пока не разглядел туманный гигантский горный хребет,
расположенный на такой же туманно-эфемерной вертикаль-
ной платформе.
— Пересечение миров! — вслух сказал он.— Как же они
не влияют друг на друга?
Словно для демонстрации возможностей местной физики
из-под горы выскочил скособоченный ажурный короб —
летательный аппарат — и на большой скорости проделал
несколько челночных походов из края в край равнины,
теряясь в голубоватой дымке атмосферы. Затем он вспыхнул
белым светом, одна из вертикальных поверхностей с равнин-
ным ландшафтом при этом мгновенно приобрела четкие
формы, цвет и плотность, так что у Диего даже дух захва-
тило, словно он наклонился над пропастью, и тут же верти-
кальный мир и коробчатая машина стали невидимыми:
вероятно, машина перешла в иное измерение и мчалась
теперь где-то над горами другого мира.
— Великий Космос! — пробормотал Диего. Он только
сейчас заметил, что в небе не было ни светила, ни звезд,
ни лун, но освещенность загадочного, тысячекратно пере-
секающегося в самом себе, бесконечного мира была такой,
словно он имел по крайней мере два солнца.
Диего попробовал вызвать Пинегина или крейсер, но
динамики молчали. «Кинозал» сверхоборотня продолжал
работать. И тут пограничник почувствовал на плече тяжелую
руку. Он повернул голову и вздрогнул, несмотря на всю свою
выдержку. Рядом, в знакомом белом комбинезоне спаса-
теля, который из-за многих преимуществ носили все космо-
267
навты, стоял человек. Высокий, атлетически сложенный,
смуглолицый, с упрямой складкой бровей и настороженным
взглядом.
— Черт возьми! — пробасил он, не снимая руки с плеча
Диего.— Скафандр ВЗ! Кто вы? Что здесь делаете? И где
это мы? — Он только теперь огляделся, на лице отразилось
недоумение.
Диего включил внешний звуковой передатчик.
— А вы кто?
— Я Батиевский, транс-наладчик, последнее место
работы — система Гаммы Единорога. На Юлии нас застала
гроза и... не понимаю, как я здесь оказался. Где мой напар-
ник, Шубин?
— Я думал, мы это узнаем от вас. А вы хоть представля-
ете, где находитесь?
Смуглолицый Батиевский еще раз, более внимательно,
огляделся, пожал плечами. В глазах его загорелся интерес,
но лицо осталось замкнутым, не дрогнуло.
«Серьезный мужик,— отметил про себя Диего.— Не
паникует. Однако, если он жив, то и другие похищенные
живы?! Значит, все-таки плен? Не значит ли это, что и я
в плену? Но чего от нас хотят хозяева сверхоборотня?»
— Мы выехали по сигналу SOS...— начал Батиевский
и вдруг глаза его расширились.— Кто это?!
Диего оглянулся. От края площадки к ним неторопливо
шествовал серый человек.
— Ия этого не знаю,— помедлив, ответил Диего.—
Может быть, хозяин, а может, такой же пленник, как мы.
— Чего он медлит? — пробормотал Торанц.
Десантный когг перестал опускаться и завис над дырой
шахты, скрытой тенью кратера.
— А что он может сделать в данный момент? — отве-
тил вопросом на вопрос Пинегин.— Витя, кто у тебя
в ДК?
— Игорь Забара и Саша Лех.
— Хорошо.
— Что хорошо-то? — не понял Сергиенко.
— Хорошо, что пошли эти ребята. Лех — пилот-виртуоз,
ну а Забара смел и умен... Витя, дай прямую связь с ре-
бятами.
— Бери.
На пульте селектора вспыхнул крошечный зеленый ого-
нек. Пинегин тронул сенсор и проговорил:
— Игорь, что случилось? Почему висишь?
268
— Дырка узковата,— тотчас же отозвался Забара,—
когг не пройдет. Придется дальше идти на антиграве. Саша
подстрахует полем.
— Добро,— после некоторого колебания сказал Пине-
гин.— Спустишься до уровня отверстия шахты и посигна-
лишь прожектором. В шахту не спускайся, сам знаешь,
чем кончаются объятия сверхоборотня.
От десантолета оторвалась серебристая пылинка, исчезла
в тени кратера. Потом там вспыхнул свет, и стены кратера
заиграли сотнями радуг.
— Витя, генераторы на пределе! — вполголоса произнес
Пинегин.— Если что — ребята должны уйти...— Он хотел
сказать «живыми», но удержался.
— Уйдут,— пообещал Ненароков, не выразив ни досады,
ни раздражения.— Автоматика настроена надежно. При
первом же всплеске координатор закапсулирует когг и За-
бару, а оборотня мы прижмем.
Слова командира крейсера несколько разрядили обста-
новку в зале, он, наверное, именно такого эффекта и доби-
вался, и Пинегин в душе поблагодарил его, хотя сам был
настроен далеко не так оптимистично. Вирт не возвращался,
и каждая минута уменьшала надежду на его благополучное
возвращение.
«Авантюра! — с горечью думал Пинегин.— Зачем только
я согласился на эту разведку? Упала бы радиация — по-
слали бы роботов. Так нет же, уговорил... И самое страш-
ное — если и он не вернется...»
Свет в кратере погас. Прошла минута, вторая...
— Игорь, возвращайся,— приказал Пинегин.— Пилот,
вы там ближе, Забара виден?
— Он пошел в шахту, виден хорошо.
— Верните его, немедленно!
Пилот вызвал Забару, подождал ответа.
— Не слышит, что ли?
Модуль переместился, совсем окунаясь в кратер.
— Сорвиголовы! — буркнул Торанц.
И в этот момент ландшафт с кратером, куполом энерго-
станции, блестящим стекловидным полем стал изменяться.
Люди ничего не успели предпринять, автоматы тоже не
отреагировали, запрограммированные на резкие изменения
напряженности электромагнитных и гравитационных полей.
На полигоне вспыхнул сказочно красивый фейерверк:
переливы чистых спектральных цветов, ленты, ручьи и реки
цветного сияния, калейдоскоп красок! Потом краски потуск-
нели и стало заметно мелькание картин, одна сменяла дру-
269
гую, но так быстро, что мозг не успевал запомнить их и срав-
нить, оставить в памяти хотя бы одно из мелькавших изо-
бражений.
Было ясно, что сверхоборотень уцелел, раскрылся и,
быть может, впервые повел разговор на своем языке, а люди
ничем не могли ему ответить, кроме стандартных программ
контактов, разработанных в Институте внеземных культур,
рассчитанных на гуманоидный разум и потому мало при-
годных практически в данном случае.
Верчение картин замедлилось. Теперь люди успевали
выхватить из общего мелькания отдельные фрагменты:
то странный, кипенно-белый лес, то непонятные циклопи-
ческие сооружения, то вереницу каких-то существ, то еще
более непонятные машины, формы, контуры зданий и фигур.
Оборотень выдыхался. Еще с минуту продолжалось это
невероятное светопреставление, потом перед людьми на
несколько секунд задержалось видение: полированный иде-
альный круг, отсвечивающий синим, и неправдоподобная,
жуткая в своей неземной нечеловеческой гармонии фигура,
от которой исходила — все почувствовали это — гипноти-
ческая, властная сила, довлеющий над миром разум! —
и все кончилось.
На полигоне лежало почти километровое черное яйцо
сверхоборотня, замкнувшегося в свою обычную оболочку.
Открылся вид на кратер, но купола энергостанции уже
не было, и люди поняли, что и купол был порождением
оборотня.
Рядом с исполинским эллипсоидом Пинегин заметил
конус десантного когга и, дав вариацию увеличения
в общем виоме, увидел рядом две блестящие фигуры: одна
из них поддерживала другую. В корме когга открылся люк,
двое вползли внутрь, и аппарат взмыл в небо.
КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
Пинасе миновал шпиль марсианской ТФ-станции и про-
валился в причальный туннель, выведший его на посадочную
платформу.
Диего нашел эскалатор, поднялся в центральный зал
станции, почти пустой в это время дня. Через минуту он
был на Земле.
После разведки на полигоне, когда произошло странное
информационное извержение сверхоборотня, пограничник
полмесяца пробыл в марсианском медцентре, излечиваясь
от нервной перегрузки и пересыщения увиденным, осво-
270
бождая организм от немалой дозы всевозможного рода
излучений, пробивших даже скафандр высшей защиты.
Он уже знал, что снятый им во чреве сверхоборотня
фильм, а также записи аппаратуры полигона были переданы
во все институты Земли, где подверглись обработке боль-
шими вычислительными комплексами. Знал и то, что ближе
всех к расшифровке записей специалисты ИВКа, но конк-
ретных сведений об этом не имел: врачи умело блокировали
каналы связи, могущие повлиять на спокойный ход лечения.
Некоторое время Диего колебался между желанием пови-
даться с женой и обязанностью явиться в погрансектор
Даль-разведки, потом все же набрал код службы и выбрался
из кабины таймфага уже в Австралии, под Тидбинбиллой.
Ему повезло: первым, кого он встретил, был Нагорин.
Диего поздоровался, не подав виду, что удивлен встречей,—
врач-универсалист не работал в погранслужбе и мог попасть
в этот сектор Даль-разведки лишь случайно или по вызову.
— На ловца и зверь,— мрачновато пошутил Нагорин.—
Ты как нельзя более кстати. Хочешь — пойдем со мной,
в ИВКе сегодня небольшая пресс-конференция по поводу
последних событий, для тебя она представляет несомнен-
ный интерес.
— Но...— неуверенно начал Диего, подумал и, решив,
что два-три часа роли не играют, он не на дежурстве, доба-
вил: — Согласен.
Через несколько минут они выходили из таймфага Инсти-
тута внеземных культур, расположенного на территории
Рязанского парка Победы. Нагорин, хорошо знакомый
с системой лифтов комплекса, уверенно вывел Диего в де-
монстрационный зал отдела внеземных технологий, пред-
ставляющий собой полусферическое помещение со встроен-
ным в него инженерно-техническим обеспечением. Зал был
невелик, но кто-то включил видеопласт и зал казался бес-
конечным. Диего с трудом отыскал в этом «колоссальном»
пространстве знакомые лица.
Пинегин с заметной радостью сжал его руку. Торанц
тоже несколько оживился, отбросив на время свою обычную
внешнюю сумрачность.
— Рад. Не ожидал, что отпустят так скоро. Подлечили?
— Еще как! — улыбаясь, ответил Диего.— К работе
готов.
— Ну, уж сразу и к работе,— засмеялся Пинегин.—
Я вижу, Игорь зацапал тебя где-то по пути в секториат?
Диего смущенно кивнул.
Теперь уже смеялись все.
271
— Сегодня у нас обсуждение выводов спецкомиссйи
по делу сверхоборотня,— сказал Пинегин.— У специалис-
тов Института есть к тебе масса вопросов.
— Вряд ли от моего рассказа что-то станет понятнее,—
усмехнулся Диего.— Вот у меня вопросов наверняка боль-
ше. Кстати, где Грехов?
Пинегин отвел его в сторону.
— Он дома, в Деснянске. Врачи и на этот раз не сплохо-
вали. После совещания съезди к нему.
Диего удивился тону начальника отдела и внимательно
посмотрел на его вспухшие желваки щек.
— В чем дело? Ты какой-то...
— Какой? — Пинегин встретился взглядом с Диего
и отвел глаза.— Я такой же, как и всегда. А вот Габриэль...
ему, наверное, уже не работать в отделе безопасности,
а может, и вообще в Управлении.
Диего отстранился, недоверчиво покачал головой, но ска-
зал не то, что хотел:
— Полина?
— Нет, не в ней дело, он сам... Да и сколько можно?
Катастрофа на Чаре, потом Тартар, потом сверхоборотень
дважды... не слишком ли много для одного человека? Даже
если это Грехов?
— Много,— согласился Диего задумчиво.— И все же...
— Вот и расспроси его.— Пинегин отвернулся.— Ка-
жется, сейчас начнем. Пошли сядем.
Они выбрали кресла неподалеку от пульта управления
всей техникой зала. Говор двух десятков человек постепенно
стих. К пульту подошел Сергиенко, повернулся к слу-
шателям.
— Сначала о фильме, снятом Виртом внутри оборотня,—
неторопливо начал он. Ослепительно белая рубашка под-
черкивала его густой загар, как и белые брюки.— Первая
загадка — серый человек.
Большой виом зала заполнился радужным туманом
и воспроизвел изображение серого существа, встреченного
Диего в шахте.
-т- До сих пор непонятны функции этого монстра. Мне-
ния специалистов разделились. Одни считают, что серый
человек — разумный хозяин сверхоборотня, член его эки-
пажа, другие — что он такой же пленник, каким был неко-
торое время Вирт. Последнюю точку зрения подтверждает
встреча Вирта с одним из похищенных оборотнем людей,
Виктором Батиевским. В связи с этим — загадка номер
два: при первом плановом эксперименте, когда мы пытались
272
найти внутри оборотня всех похищенных, люди обнаружены
не были. Откуда там появился Батиевский? Вывод комиссии:
считываемая оборотнем полная информация обо всех био-
параметрах живого существа хранится в памяти оборотня
и он по ней способен воссоздавать любое существо, захва-
ченное им когда-то в космосе.
— Слишком уж экстравагантно,— прошептал Диего
на ухо Пинегину.— Не проще ли оборотню хранить самих
людей, а не информационные копии? Я бы все же попытался
заставить его вернуть всех наших.
— Пытались, и не раз,— ничего...
Сергиенко переждал легкий шумок, пробежавший по
рядам кресел.
— Третья загадка — светящийся «лес», по которому
Диего Вирт путешествовал около получаса. «Лесу» подходит
лишь одно объяснение: оборотень показал нам материаль-
ное воплощение каких-то математических структур, кото-
рым в природе ничто не соответствует. К сожалению, более
точно сегодня я ответить не могу, не хватает информации.
Очевидно, в зоне «леса» могли изменяться очень многие
параметры среды: плотность и виды излучений, полей, но
в скафандре Диего не было регистрирующей аппаратуры.
Он шел в первую разведку, и никто из нас не мог предполо-
жить, чем она закончится.
В качестве примера интерпретации этой части фильма
приведу мнение Института математики высших прост-
ранств: сверхоборотень изобразил часть формулы эс-узлов
Шеннона. Для тех, кто не является специалистом в данной
области науки: математика эс-узлов Шеннона применяется
в теории ТФ-связи.
Сергиенко сменил изображение — и Диего снова ощутил
себя стоящим в диковинном, багрово светящемся «лесу»,
переплетенном «лианами», с толстыми и тонкими «ветвями»
и выступающими «корнями»... Присутствующие в зале
рассматривали «лес», тихо переговаривались. Многие запи-
сывали картину на ручные инфоры. Потом Сергиенко вы-
ключил виом и с усмешкой сказал:
— Иногда становится обидно, что ум человеческий имеет
пределы. Все, что мы можем понять, есть комбинация реаль-
ных величин. Но ведь, наверное, могут быть и такие величи-
ны, которых мы просто не в состоянии воспринимать?
Впрочем, я отвлекся. Как говорили в старину: вернемся
к нашим баранам.
Следующая загадка — пейзаж невероятного по масшта-
бам мира. Большинство ученых склоняется к тому, что
273
сверхоборотень показал нам ландшафт системы, гораздо
более сложной, чем планета. И не только более сложной,
но и во много раз большей.
Стены зала исчезли, люди оказались в странном, пере-
крещивающемся в самом себе, бесконечном краю, насыщен-
ном чужой, непривычной для восприятия жизнью. В мире,
в котором терялось представление пространства и собствен-
ное тело казалось ничтожней комариного крыла...
— По оценке универсальных машин, диаметр данной
системы достигает двух миллионов километров, объем —
около четырех миллиардов мегаметров! То есть, система —
больше Солнца!
Диего переглянулся с Пинегиным; масштабы чужого
мира потрясали воображение.
— Естественно, у всех возникает вопрос: зачем сверх-
оборотень показал все это людям? С какой целью? Некото-
рые специалисты утверждают, что оборотень (или его
экипаж) пытается откупиться: дескать, я вам открою все,
что знаю сам, а вы отпустите меня на волю. Другие, в том
числе и я, считают, что оборотень ищет пути контакта, ибо
понял, несмотря на свою неземную логику, что мы не просто
живая материя, но — мыслящая материя! Здесь уместно
будет высказать точку зрения специалистов отдела ксено-
психологии полнее. По нашему мнению, сверхоборотень —
автомат с неограниченной памятью, способный осуществ-
лять любые эффективные преобразования информации.
Приемы сбора информации сверхоборотнем, ставящие его
в разряд смертельных врагов всего живого, кажутся нам
несовместимыми ни с чьей логикой. Однако следует учесть,
что цивилизация, породившая оборотня, могла иметь прин-
ципиально отличимые от человеческих формы и цели
бытия, логический аппарат мышления, этические нормы
и так далее. Иначе говоря — иметь иную форму отра-
жения реального мира, хотя и адекватную законам при-
роды...
Сергиенко убрал суперпланетный пейзаж и с минуту
молчал, словно давая всем время на переваривание ска-
занного.
— Все мы вольны соглашаться или не соглашаться с лю-
бой гипотезой,— продолжал он, посмотрев на часы.— Увы,
гипотез многовато. Единственное, с чем, наверное, согла-
сятся все: сверхоборотень являет собой совершенный фан-
томатический генератор, создающий мир ситуаций, нереаль-
ность которого обнаружить нашими методами, с нашей
технологией нельзя.
274
— Не поступаем ли мы жестоко по отношению к обо-
ротню? — спросил после непродолжительного молчания
один из ученых-универсалистов.— Если сверхоборотень —
разумное существо или несет в себе разумные существа...
не секрет же, что многие наши методы исследования далеко
не безобидны.
— Вы были бы правы,— ответил жестко Торанц, под-
нимаясь со своего места,— если бы не действия самого
сверхоборотня, поставившие его, как только что говорил
докладчик, в разряд наших врагов. Конечно, мы далеки
от того, чтобы намеренно причинить вред этому «черному
ящику», клубку загадок, кем бы там он ни был, но если на
нас нападают, и нападения ведут к жертвам, то мы обязаны
защищаться. Другое дело — следует найти такие способы
защиты, которые наиболее эффективны для нас и прино-
сили бы минимальный ущерб «противнику».
— Хочу вам сообщить,— продолжал Торанц, проходя
к пульту,— что сверхоборотни — их осталось восемь, один
исчез по неизвестной причине в неизвестном направлении —
продолжают движение во втором спиральном рукаве Галак-
тики — Рукаве Стрельца, и уже вышли из контролируемой
нами области пространства. Движутся они все так же по
прямой и, вероятно, скоро затеряются в галактическом
ядре. Поэтому наш экземпляр становится уникальным:
едва ли когда-нибудь еще мы встретимся со столь загадоч-
ным объектом... если только повелители сверхоборотня
не захотят сами посетить нас, после установления контакта.
— Согласен,— кивнул Сергиенко.— Добавлю, что воз-
раст материальной оболочки, кокона сверхоборотня, по оцен-
кам УВМ равен трем миллиардам лет. Не знаю, каким
образом столь сложно организованная материальная си-
стема, как сверхоборотень, может сохраняться три милли-
арда лет! И если он действительно создан очень давно...
— Все-таки создан? — переспросил кто-то в зале.
— А что, это противоречит вашей точке зрения? —
в свою очередь спросил Сергиенко, вызвав легкий шумок.—
Жить сверхоборотню так долго — если вы считаете его
живым существом — не дадут элементарные законы термо-
динамики. Ни одно живое существо не способно поддер-
живать функции саморегуляции и непрерывную память
не то что три миллиарда лет, но даже несколько тысяч.
По-моему, это бесспорно.
— Не тычемся ли мы в застарелые истины, как кроты
в попадающиеся на пути камни? — спросил тот же человек,
и Диего наконец узнал Забару, своего спасителя, который
275
вытянул его в последний момент из «кинозала» сверхоборот-
ня.— Недаром говорят: истина — это заблуждение, длящее-
ся столетие; заблуждение же — это истина, просущество-
вавшая минуту. Формирование оболочки сверхоборотня
может не соответствовать дате его рождения или постройки.
Это первое. Второе: оборотни по всем признакам, несмотря
на гигантские возможности, всего лишь автоматы с запро-
граммированным детерминатором действий, или автомати-
ческие хранилища информации, отвечающие определенной
цели создателей. Но не кроется ли именно здесь дефект
в нашей человеческой, антропоцентристской логике? Мы
не боги и можем многое не видеть. Вспомните Тартар... Кре-
пенько мы там споткнулись, пока «серые призраки» не по-
могли подняться и не растолковали, что необъяснимое на пла-
нете еще долго будет оставаться необъяснимым для нас.
«Не в бровь, а в глаз,— подумал Диего, одобряя речь
Забары.— Сколько зубов мы сломали об тайну Тартара,
пока не помогли нам совершенно чужие мыслящие сущест-
ва, которых мы, кстати, принимали за коренных обитате-
лей Тартара. Теперь появился сверхоборотень, новая тайна,
новая встреча с неведомым, а объяснения нет. Есть десятки
гипотез, каждая из которых отражает лишь уровень знания
ее создателя, и ничего больше... воз и ныне там. Сколько
раз попытки объяснить поступки сверхоборотня с точки
зрения здравого смысла заводили нас в тупик? А если он —
гость из такой области пространства, где все иное: физика,
логика, психология, этика, если вообще там существуют
подобные понятия?..»
Сергиенко задумался на минуту, никто не нарушал лом-
кой тишины, потом сказал:
— В принципе я с вами согласен. Самая горькая истина
лучше самого приятного заблуждения. В отношении сверх-
оборотня мы тоже можем заблуждаться... какое-то время.
Однако, мы снова ушли в сторону от основной темы. Итак,
мы разобрали фильм, снятый Виртом внутри оборотня. Что
же показал оборотень внешним наблюдателям? А вот что.
Ученый поколдовал над пультом, и виом отобразил колос-
сальное здание, сложенное из многотонных на вид, грубо
обработанных каменных блоков, цветом напоминавших
ярко-желтый сфен. Здание было сработано явно нечелове-
ческими руками, все в нем было вытянуто в высоту: узкие
и высокие окна, невероятно узкие — человеку не пройти —
проходы-щели между колоннами, какие-то ниши, складыва-
ющиеся в странный асимметричный узор... И все же впечат-
ление грубой и зримой мощи, величия говорило об уровне
276
его создателей, и люди в зале невольно прониклись симпати-
ей к этим неведомым существам, схожим с людьми в строи-
тельном творчестве.
Диего не успел рассмотреть здание как следует: изобра-
жение сменилось. Теперь это была часть горного пейзажа —
несколько скал, язык ледника, корявые деревья, похожие
на земные пинии. Пейзаж сменился гигантским механиз-
мом, состоящим из вращающихся решетчатых колес, рыча-
гов, валов и грубых, на заклепках, металлических башен.
За механизмом следовал еще пейзаж, с озером. По озеру
ходили желто-оранжевые волны, и один раз мелькнуло
чье-то длинное и черное, как затонувшее бревно, тело.
Снова конструкция: плавные линии, изящные обводы,
пересечение и переход друг в друга геометрических фигур,
создающих впечатление гармонии.
Странный город, состоящий из одних толстых стен, напо-
минающий сверху лабиринт. Город был полон бочкообраз-
ных существ, таскавших в приземистых колясках груды
коричневых параллелепипедов. «Кирпичи»,— усмехнулся
про себя Диего.
Густой черно-зеленый лес, проткнутый во многих местах
снежно-белыми шпилями...
Виом погас, но все продолжали рассматривать пустую
стену, не сразу освобождаясь от груза впечатлений. Серги-
енко, щурясь, оглядел аудиторию и хмыкнул.
— Эффектно, не правда ли? А ведь я показал всего лишь
сотую часть того, что преподнес нам сверхоборотень, и дале-
ко нр самое грандиозное и непонятное. Вот, например,
полюбуйтесь.
Люди увидели фиолетово-черный, блестевший, как поли-
рованный металл, круг, на котором располагалась до жути
странная, отталкивающая своими пропорциями, и в то же
время завораживающая взор фигура: конус, сложенный
из натеков лавы, поросший «пухом» мелких светящихся
деталей, от которых рябило в глазах; этакий космический
левиафан непонятного происхождения и назначения. Каза-
лось, от фигуры исходит проникающий в мозг будоражащий
взгляд, всеподавляющая, повелевающая, непреодолимая'
сила, отчего у зрителей невольно возникло желание спря-
таться за какой-нибудь «крепостной» стеной.
Виом свернулся в светящуюся нить и погас.
— Необыкновенное впечатление, верно? Лично у меня
всегда возникает впечатление, будто я вижу застывшее
в хищном повороте тело, оглядывающееся через плечо... По-
следняя картина, показанная оборотнем, еще одна загадка.
277
Вполне вероятно, что это разумное существо, жившее очень
и очень давно, может быть, миллионы лет назад.
— Уж не своего ли бывшего хозяина показал сверхобо-
ротень? — пробормотал Диего Пинегину.— А может,
и настоящего?
Пинегин с удивлением посмотрел на товарища.
— А что, идея стоящая. Подари.
— Не возражаю.
Сергиенко в это время заканчивал сообщение.
— Последней своей трансформацией,— а все, что вы ви-
дели, не что иное, как материальные воплощения, а не
просто изображения,— сверхоборотень показал, что обла-
дает огромным информационным запасом. Выводы комис-
сии, занимающейся проблемой оборотня, я уже сообщил:
он, очевидно, предлагает обмен — информацию на свободу.
И, может быть, это единственный критерий истины, кото-
рый нам доступен.
Сергиенко отошел от пульта, задумчиво сошел с возвы-
шения. Кто-то кашлянул в тишине зала, слабо прозвенел
звонок чьего-то индивидуального вызова.
— А почему он взорвался? — подал голос один из при-
сутствующих на конференции работников планово-эконо-
мического комитета.
— Он не взорвался,— покачал головой Сергиенко.—
Просто хотел вырваться в космос, создав векторный ТФ-
канал, взрыв — вторичный эффект его броска. Кстати,
на все эти действия нужна колоссальная энергия, расходо-
вал ее сверхоборотень много, и сейчас, на наш взгляд, пере-
живает энергетический голод. В связи с чем он стал менее
опасен и исследования его следует ускорить. Для многих
отраслей науки он является ценнейшим кладом, отрицать
этого нельзя. Вот и все, что я мог сегодня сообщить. На
вопросы ответят сотрудники Института, непосредственные
исследователи оборотня.
— У меня вопрос к Диего Вирту,— сказал бронзовый
от загара физик-универсалист.
Диего молча поднялся.
— Каким образом вам удалось выбраться из оборотня?
— Не знаю,— ответил Диего.
УГЛУБЛЕНИЕ ТУПИКА
Диего сошел с пластолитовой дорожки на траву и быстро
разулся, надеясь, что его никто не видит. Но тревожился
он напрасно: в этот поздний утренний час веселые желтые
278
дорожки, соединяющие отдельные здания Деснянска, были
пусты — работа в учреждениях, институтах и на пред-
приятиях города начиналась в восемь утра, и в девять редкий
пешеход спешил к таймфагу или на стоянку такси.
От центральной станции таймфага Диего шел пешком,
не прибегая к услугам транспорта. По пути встретил всего
двух человек: серьезного молодого человека примерно шести
лет от роду, который, заметив взрослого, опрометью кинулся
в спасительную тень кустов, и древнюю старушку, подозри-
тельно оглядевшую незнакомца.
Трава приятно холодила ступни, и Диего с наслаждением
окунулся в древние запахи нагретой земли, травы и леса.
Хотелось продлить удовольствие сколько возможно, забыть
обо всех обязанностях, идти по траве, обходя стволы елей
и сосен, и вспоминать пдлузабытые детские игры, товари-
щей по школе, ушедшее в прошлое детское единение с при-
родой, слепое доверие к ней, граничащее с восторгом...
Диего не был слишком чувствительным, сентиментальным,
но и рационалистом не был. Работа в погранслужбе многому
его научила, в том числе бережно хранить в памяти про-
шлые радости, печали и переживания... и прошлые тревоги
за жизнь близких друзей и людей совсем незнакомых,
но землян, братьев по духу и крови, из-за которых работа
пограничника, связанная с обеспечением безопасности
работы первопроходцев, косморазведчиков, стала единст-
венно важной и стоящей.
Правда, Диего давно тянуло перейти на работу к безо-
пасникам, хотя назначение и цель погранслужбы и отдела
безопасности в общем совпадали. Но одно дело — наткнув-
шись на опасное препятствие, обойти его, дав возможность
Даль-разведке и всем ученым переднего края науки следо-
вать своим курсом без потерь, и другое — изучить пре-
пятствие и уничтожить или блокировать его до лучших
времен...
На окраине города Диего остановился. Перед ним, почти
полностью скрытый кустами черемухи и сирени, стоял дом
Грехова, выполненный в стиле древнерусского зодчества:
три резные башенки, центральное строение с двускатной
крышей и две низкие пристройки, светлые, все с резными
стенами и высокими окнами с резными же наличниками.
Похоже было, что вместо обычного светопластика все
строение сделано из древесины — материала столь редко
употребляемого во второй половине двадцать второго века,
что Диего невольно прикинул ущерб, нанесенный строите-
лями лесу.
279
Диего хмыкнул, критическим взглядом прошелся по ан-
самблю — все было безупречно, гармонировало с окружаю-
щим лесным великолепием, и стал обуваться. «Лесопарковая
зона,— подумал он с непонятным самому себе сожалени-
ем.— Древние Брянские леса... Единственное, чего здесь
не хватает — реки».
Но подойдя к дому вплотную, Диего увидел, что выстроен
он на крутом речном обрыве, невидимом ранее из-за лесной
стены. Пограничник мысленно развел руками и шагнул
в дверь.
Габриэля он нашел в центральной комнате, три стены
которой служили окнами видеопласта, а четвертая — вио-
мом связи. Пахло настоянной на солнце древесиной, смолой
и цветами. Грехов сидел на корточках перед полуторамет-
ровым хрустально-прозрачным шаром, в котором Диего
узнал масштабную модель Галактики. Одет Габриэль был
в шорты, сетчатую майку, хорошо загорел. Взглянув на
вошедшего, он стремительно встал, и улыбка преобразила
его тонкое, немного сумрачное лицо.
— Диего! Вот это сюрприз!
— Здравствуй, Ли,— улыбаясь в ответ, сказал Диего,
и они обнялись.— Дом у тебя — высший класс! Возьму
и перееду к вам из своего Заозерска. Правда, мелькнула
мысль,— Диего смущенно взъерошил волосы,— что напрас-
но ты извел столько деревьев...
— Понятно.— В глазах Грехова вспыхнули и погасли
веселые огоньки. Он прошел на середину комнаты.— Это все
сделано из сухостоя, так что отбрось свою экономику и под-
счеты. Проходи, садись. Полины нет, сегодня она дежурит.
— А где сын?
— Где ж ему быть — в яслях, конечно. Каждый день
забираем вечером. Оставайся до вечера, сам увидишь.
— А что, и останусь. Я как раз сегодня свободен от
всех обязательств. Кстати, Полина все там же?
— Оператор форм-стана металлокомплекса. Соку хо-
чешь?
— Еще как! — закатил глаза Диего.
Грехов засмеялся, подошел к стене, открыл бар и достал
четырехугольную бутылку и бокалы из мерцающего мали-
новым огнем стекла.
— «Северный букет»,— прочитал Диего.— Хорошо жи-
вешь!
— А почему я должен жить плохо? — Грехов наполнил
бокалы и поднял свой.— За встречу?
— За встречу. И за отсутствие тревог.
280
Диего выпил терпкий, пузырящийся, кисловатый напиток
и поставил бокал рядом на низкий столик. Грехов, помед-
лив, выпил тоже и расположился напротив, на ворсистом
толстом ковре.
— Рассказывай.
Никакой фальши в поведении Габриэля Диего не заметил.
Заместитель начальника отдела безопасности выглядел, как
и прежде, спокойным, уверенным в себе человеком. Почему
же Пинегин говорил о нем с сожалением?
— Я слышал, ты уходишь из Управления,— тихо сказал
Диего.— Это правда?
Грехов задумчиво погладил ковер.
— Правда.
Диего несколько секунд рассматривал его лицо, потом
опустил голову, скрывая вздох.
— Причину ты мне, конечно, раскроешь?
— Как-нибудь потом... Ну, как вы там, справляетесь?
Диего собрался с мыслями, затем принялся за нетороп-
ливое повествование. Времени до вечера у него было доста-
точно.
— Так,— сказал Грехов, когда он закончил, и это его
«так» отозвалось в душе Диего эхом грусти: любимое слово
Сташевского...
— Возникли две проблемы,— Диего встал и обошел про-
зрачный шар, внутри которого плыли золотистой пылью
мириады звездочек.— Первая: оборотень задал вопрос
и надо решить, что ему ответить. Вторая: нельзя ли попы-
таться вызволить из плена всех похищенных им людей?
Ведь я встречался с Батиевским вполне реально, без всяких
там штучек с видеоконтурами и голографическими копиями.
— Это еще вопрос. Разве ты не знаешь, что такое гипно-
индукция? Или наведенная галлюцинация?
— Но вся встреча записана на кристалл. И потом, ты
тоже встречался с серым человеком, а он-то не менее реален,
чем Батиевский.
— Не знаю,— подумав, ответил Грехов,— не уверен.
Странные встречи, что еще можно сказать. Сколько вы уже
возитесь с ним?
— «Вы»,— усмехнулся Диего.— В основном не мы, а уче-
ные. Около полугода... до взрыва. И месяц после.
— Ну вот. А узнали — с комариный чих. Может быть,
дело не в том, что сверхоборотень не хочет вступать в кон-
такт, а в том, что мы не можем уяснить себе его желания?
— Не знаю,— сказал теперь уже Диего.— Одни гипо-
тезы, ты прав, ни одного мало-мальски пригодного факта.
281
Я был на полигоне после своей неудачной вылазки, ничего
нового. Оборотень лежит черной горой, и никаких реакций.
Энтузиасты бьются с ним, бьются, но...
— Псевдоинтеллект,— пробормотал Грехов неизвестно
в чей адрес.— В конце концов ученые размотают и этот
клубок. Ты же знаешь Сергиенко — настырный мужик и ум-
ница. Кстати, его мнение о том, что сверхоборотень —
автомат для сбора информации, совпадает с моим.
— А кто тогда серый человек? Робот-служитель? —
с иронией заметил Диего.— Автоматический уборщик, ассе-
низатор и так далее?
— Почему бы и нет?
— Да я не возражаю.— Диего щелкнул пальцем по
шару и прислушался к его тонкому звону.— «Серого при-
зрака» бы сюда, а? Слетать за ним на Тартар и... Он-то уж
разобрался бы, кто такой сверхоборотень.
Отрешенное лицо хозяина вдруг изменилось. Он встал
и уставился на огоньки в толще хрустальной сферы.
— Знаешь, хорошая мысль!..
Диего взглянул на него с удивлением.
— Что ты на меня так смотришь? — очнулся Грехов.
— Ладно тебе. Я сморозил глупость, а ты ее развиваешь.
Давай лучше...— внезапно Диего краем глаза заметил ка-
кое-то движение, обернулся и увидел Полину. Она молча
смотрела на них с порога, и глаза у нее были большие и чер-
ные, такие же бездонные, как у мужа. Лишь тревогу скры-
вать они не могли.
Горизонт накренился, стремительно побежало навстречу
гладкое поле полигона с черным эллипсоидом сверхоборот-
ня в стороне от недостроенных зданий нового исследова-
тельского комплекса.
— Тише, черт! — сердито сказал Пинегин.— Сплошь
лихачи в вашем погранотряде.
Диего, сидящий слева от него, посмотрел на пилота
и улыбнулся., Шебранн даже бровью не повел, продолжая
ввинчивать пинасе в пространство, словно огромный
штопор.
Они приземлились возле вновь отстроенного купола энер-
гостанции, окруженного цепью защитных решеток.
Пинегин мельком посмотрел на гору сверхоборотня в по-
лукилометре, прищурился на низкое голубоватое солнце
и направился к лифту. Диего и, Шебранн шагали следом.
В командном зале полигона было удивительно тихо, свет-
ло и просторно. Трое человек в голубом что-то обсуждали
282
возле плоского, расчерченного координатной сеткой экрана.
Еще трое сидели за пультом вычислителя, похожие в эмка-
нах связи на застывших рыцарей. Остальные — в основном
молодые ученые и инженеры, представители разных науч-
ных дисциплин — работали у стендов и пультов, не нарушая
тишины. Зал был во многом похож на зал Центра дальней
космосвязи.
Один из работающих у .вычислителя снял эмкан, Диего
узнал Торанца. Начальник погранслужбы пригладил волосы,
подошел к ним и, жестом указав на группу пустующих
кресел в углу зала, первым направился туда.
— Я вызвал вас вот по какому поводу,— сказал он,
почесав свой длинный нос.— Сверхоборотень, как это ни
досадно, не хочет «разговаривать». Вернее, он не хочет
разговаривать так, как хотим мы. Возможно, он и говорит
с нами,— все эти «стеклянные» окна со звездами, радио-
гудение, вспышки и тому подобное,— но мы его не пони-
маем. Все попытки ученых исследовать его со всех сторон
в последнее время терпят провал. Оборотень закапсулиро-
вался и не подпускает к себе никого, а роботов он просто
уничтожает.
Прибывшие переглянулись. Торанц кивнул.
— Именно уничтожает. Скачок плотности гравиполя
— и роботы плывут, превращаются в слитки металла. Мно-
гие институты пробовали на нем свою технику, тактику
и стратегию. Отдача мизерная.
— Мы в курсе дела,— сказал склонный к прямоте Пине-
гин.
— Да, конечно.— Торанц не обратил внимания на реп-
лику.— Вы больше других принимали участие в поисках
сверхоборотня, знаете его слабые и сильные стороны. Что,
по-вашему, заставит его раскрыться? Что нужно сделать?
Мы не оставляем попыток освободить похищенных людей,
хотя ученые и сомневаются в успехе.
— Не готовится ли оборотень к новой попытке освобож-
дения? — сказал Пинегин, подумав.— Вы же помните,
в системе Кси Голубого Колодца они ушли несмотря на
плотнейший силовой заслон.
— Сейчас он никуда не уйдет.— Торанц поморщился.—
Универсалисты разгадали способ его передвижения в про-
странстве — это необычный по исполнению ТФ-прокол.
Ну и окружили его вдобавок к силовым полям еще и зер-
кальным ТФ-экраном.
— До взрыва? — спросил Шербанн.
— Конечно, иначе он, накопив энергию, ушел бы.
283
— Было мнение, что оборотень будто бы задал вопрос,—
сказал Диего,— мол, существует возможность обмена: я вам
интересующую вас информацию, вы мне свободу.
— Проверили и это.— Торанц вздохнул.— Как ни муд-
рили лингвисты — ничего, как об стенку горох.
— Ситуация! — пробормотал Пинегин.— Надо подумать.
В это время к ним робко приблизился молодой оператор
связи.
— Кто из вас Диего Вирт?
— Я,— обернулся Диего.
— Вас запрашивает Земля.
Диего недоуменно пожал плечами.
— Земля? Может, Грехов? Вызов рабочий?
— Нет, личный.
Диего извинился и прошел вслед за оператором к пульту.
Виом ввел его в дом Грехова, но вызывал его не Габриэль —
Полина. Диего никогда не видел на ее лице такого выраже-
ния: боль и растерянность отражались в нем, как облака
в воде.
— Диего,— сказала она тихо.— Почему ты не отговорил
Г абриэля?
— От чего?! — с изумлением спросил Диего.
— Он улетел на Тартар.
— Улетел на...— Диего замер с открытым ртом.— Ах
ты, черт возьми!.. Извини, Поль... Но ведь это была только
шутка — о «сером призраке»! Так он улетел на Тартар?
Когда?
— Сегодня утром к Тартару ушел «Риман».
Диего машинально посмотрел на часы, перехватил взгляд
Полины и покачал головой.
— Честное слово, я не знал, что он собирается на Тартар.
Странно, что он полетел сам, там же работают безопасни-
ки... спецы из его отдела, мог бы дать задание им...—
«Впрочем, не мог,— подумал Диего.— Если он полетел на
контакт с «серым призраком», то не вправе был рисковать
ребятами, не посвятив их в свои планы. А посвящать он
никого не стал, даже меня...»
— Верни его, Диего. Он столько раз...— Она хотела ска-
зать «был на грани гибели», но не сказала.— Он уже не смо-
жет нести нагрузки, какие нужны для вашей работы. Я не
врач, но знаю.
— Я полечу за ним.— Диего отвел глаза.— Кстати, он
мне сказал, что уходит из Управления, так что полет к Тар-
тару — его личная инициатива, ни о каком задании не мо-
жет быть и речи. Я полечу за ним, Поль.
284
Грехова молча кивнула, зная, что Диего сделает все, что-
бы выполнить обещание, и разговор прервался.
— Ну, что там? — подошел к пограничнику Пинегин.—
Я видел Полину. А где сам Габриэль?
— Ушел на Тартар,— хмуро сказал Диего.— Хочет пред-
ложить «серому призраку» исследовать сверхоборотня. Вер-
нее, это я так думаю, у нас с ним был разговор недавно. Ког-
да пойдет очередной грузовик к Тартару?
— Он ходит раз в месяц,— только и сказал изумленный
Пинегин.— Узнай в космоцентре, может, пойдет кто-нибудь
вне графика?
ТАРТАР
Тихий, постепенно затухающий свист коснулся слуха.
Это означало, что корабль вышел из таймфагового режима
и включились разгонные двигатели, сообщающие трансга-
лактическому кораблю скорость, близкую к световой. Или
наоборот — гасящие эту скорость.
Диего шевельнул рукой, прислушался и медленно встал.
Прошел к виому, включил. Корабль подходил к окутанному
розоватым туманом шару. Кольнуло тревогой сердце. «Тар-
тар! — понял Диего.— Прыжок, равный одному сну,— и ты
на Тартаре... Сташевский остался здесь навечно, Грехов
оставил треть жизни... и вернулся. Что это — безрассуд-
ство? Потеря реальных представлений о своих возможно-
стях? Нет, Габриэль всегда рассчитывал свои шаги, наверное,
рассчитал и теперь. На что же он надеется?»
Из-за горба планеты вынырнула серебристая искра —
Станция, стала медленно расти.
Нет, после того памятного сообщения «серого призрака»,
когда он открыл людям положение вещей на планете, иссле-
дования Тартара не прекратились. Просто люди стали осто-
рожнее в выборе средств исследований. Станция осталась
на орбите. Менялись экипажи, техническое оснащение,
теории и мнения ученых, одно оставалось неизменным —
жизнь Тартара. Молчаливо высились черные массивы Горо-
дов, плавали в дымной атмосфере планеты гигантские «пау-
тины», скапливаясь иногда в колоссальные «паутинные»
поля...
«Что дали нам прошедшие четыре года? — думал Диего,
глядя на приближающийся выпуклый диск Станции.—
Научились ли мы не нарушать покой Городов так, чтобы
«паутины» не обращали внимания на наше присутствие?
И остались ли на Тартаре «серые призраки»? Вдруг ушли
285
уже, установив контакт с цивилизацией Тартара?.. Впрочем,
если Габриэль прилетел сюда, то «призраки» не ушли, уж
замначальника-то отдела безопасности обязан знать это...
А я не знаю. Словно вычеркнул Тартар из жизни, отрезал
от своей судьбы.— Диего оценивающе посмотрел на свое
отражение в боковом зеркале каюты.— Почему? Неужто
боюсь?»
Корабль остановил движение совершенно незаметно.
«Классные пилоты!» — Диего бросил взгляд на близкий,
жемчужный в свете звезды щит планеты и покинул каюту.
Пассажиров было всего трое: сам Диего и двое ученых,
судя по эмблемам на рукавах — врачей-универсалистов.
Пограничник удивился, в его бытность на Станции не нуж-
дались в специалистах-медиках, пропустил врачей вперед
и зашагал в центральный командный зал спутника-базы,
все больше волнуясь — не опоздал ли?
Зал почти пустовал. Главный виом показывал каменистую
пустыню, редкую цепочку пальцеобразных скал, пятнистое
темно-зеленое небо; видимо, на поверхность Тартара был
опущен зонд с видеокамерой. У пультов управления сидели
люди, ушедшие с головой в работу, и Диего по ассоциации
вспомнил центр управления полигоном: обстановка и там,
и здесь была стандартной.
Навстречу пограничнику встал из кресла грузный, красно-
лицый человек с крупным носом и толстыми губами. Ма-
ленькие глазки беспокойно обшарили гостя, не узнавая,
потом вдруг блеснули радостью, и Диего улыбнулся в ответ.
Это был начальник погрангруппы Станции Свекольников.
— Сколько лет! — пророкотал он, пожимая руку Диего
громадной волосатой лапой.— Сначала Грехов, теперь ты.
Уж не с инспекцией ли?
— Есть тут одно дело... Кстати, где Грехов?
— Там,— кивнул Свекольников на центральный виом.—
Это передача с его танка.
Вероятно, Диего переменился в лице, потому что Свеколь-
ников поспешил его успокоить:
— Не беспокойся, мы давно уже не даем себя в обиду.
Иначе зачем я здесь? Научились и защищаться: от «паутин»,
любопытников и синих чистильщиков. Видишь, какая чистая
передача? Никаких искажений! А вспомни связь четыре года
назад...
Диего вспомнил, и призрак взрыва танка Сташевского
снова встал перед глазами. Нападения любопытников, гра-
вистрелков, чистильщиков, «паутин», взрывы, гибель дру-
зей... ничего он не забыл...
286
Диего усилием воли вернулся к действительности и по-
вторил:
— Значит, Грехов на Тартаре?
Свекольников усмехнулся.
— Он здесь собрал всех своих орлов и целую неделю
пытался связаться с «серыми призраками». Испробовал
все средства, десятки вариантов передач, но так ничего и не
добился.
— Зачем же вы пустили его вниз? — грубовато бросил
Диего.— Я бы на твоем месте не пустил.
— По-моему, командует здесь он,— слегка обиделся
Свекольников.— Я всего лишь исполнитель его приказов.
— Хорошо, хорошо.— Диего оглянулся на ряд пультов,
отыскивая свободные кресла.— Мне нужно связаться с ним.
Пошли, посидим, расскажешь, что у вас нового.
Они уселись лицом к виому, и Свекольников неторопливо
и методично, в своем обычном стиле, пересказал Диего
новости Станции.
За четыре года, прошедшие с тех пор, как Грехов и Диего
покинули Тартар, многое изменилось. Ученые нашли спо-
собы защиты от излучения «паутин», охраняющих Города,
научились не мешать странной деятельности Городов.
Значительно пополнились знания о физической природе
многих странных образований на поверхности планеты,
расширились возможности людей по исследованию недр
Тартара, его удивительной флоры и фауны...
— Но до самостоятельного контакта с цивилизацией
Тартара нам еще ой как далеко! — вздохнул Свекольни-
ков.— Да и таинственную природу «серых призраков» мы не
постигли. Пробовали и сами с ними связаться, информа^
тивно такой контакт многое бы дал, ведь их культура опере-
дила нашу на миллионы лет! Но никаких эмоций с их
стороны! За все время «призраков» наблюдали всего три раза.
По-моему, лишь Габриэлю и везло на контакт с ними, после
него они вообще перестали обращать на нас внимание.
Кстати, зачем Грехову понадобился такой срочный контакт
с «призраками»? Он что-то говорил насчет этого, но так
туманно...
Диего с минуту размышлял, потом сказал:
— О сверхоборотне что-нибудь слышал?
— Как-то в разговоре ребята упоминали об этом. Ка-
жется, он охотится на людей?
— Их было десять, одного поймали, остальные путешест-
вуют через Галактику. Странно, неужели вам не передают
сводки важнейших событий?
287
Свекольников виновато заерзал в кресле.
— Передают, конечно. Видимо, я пропустил. Свободного
времени почти нет, ты же знаешь службу пограничника.
— Знаю.— Диего вздохнул.— Покой нам действительно
только снится... А Грехов прилетел сюда, чтобы уговорить
«серого призрака» исследовать вместе с нами сверхоборот-
ня. Нашим ученым он оказался не по зубам, тебе знакома
эта ситуация по Тартару.
Они помолчали. Свекольников искоса посмотрел на твер-
дое лицо Диего, порывался что-то сказать, потом наконец
проговорил:
— Обязательно прослушаю сообщение о сверхоборот-
не...
А Диего вдруг отчетливо понял ход мыслей Грехова,
почему тот решился на столь дерзкий шаг — вызов «серого
призрака». Серый человек... серый человек в сверхоборотне
и «серый призрак»... Нет, дело не в названии, конечно, но
сущность... Реликтовая форма разума — цивилизация «се-
рых призраков», и загадочный сверхоборотень — тоже ре-
ликт, по одной из гипотез ученых. Не было ли между ними
точек соприкосновения? Пусть даже в глубоком прошлом,
сотни веков назад?!
— Ай да Габриэль! — пробормотал Диего, поднимаясь.—
Ну, что ж, давай мне с ним связь.
Виом, все так же показывающий панораму скал с плы-
вущими между ними белыми дымками, вдруг превратился
в белое облако и свернулся в радужную нить.
— Седьмой, седьмой,— тотчас же подал голос оператор
связи у пульта контроля.— Почему прекратили передачу?
Седьмой...
«Серые призраки» разговаривать не хотели. Ни одна из
серий программы контакта, запущенных Греховым, их не
заинтересовала. Не помогли и прямые встречи, когда опе-
ративники Шелгунова по командам наведения со Станции
выходили на «призраков» лоб в лоб. «Призраки» легко
избегали столкновений, исчезали, неутомимо занимаясь
своей таинственной деятельностью возле Городов.
На пятый день пребывания у Тартара терпение Грехова
истощилось. Он распустил группу Шелгунова и занялся
проблемой сам. Вниз на Тартар его доставили парни Све-
кольникова, с уважением отнесшиеся к своему единствен-
ному пассажиру.
Габриэль нашел, Шелгунова в машзале базы и без всяких
предисловий сказал:
288
— Александр, мне необходимо спровоцировать черное
извержение. Поможешь?
Глазд Шелгунова, всегда внимательные и добрые, сузились.
— Ты думаешь, что...— начал он.
— Да,— кивнул Габриэль.— «Серый призрак» наверняка
примчится к этому месту.
Он не договорил, что сам он в это время выйдет из-под
защиты — единственный способ обратить внимание «при-
зрака» на себя.
— Авантюра,— сказал наконец, Шелгунов, и непонятно
было, осуждает он решение Грехова или одобряет.— Хотя,
если это нужно для дела, я готов. Но все ли ты рассчитал до
конца?
Грехов отвернулся, помолчал.
— В случае неудачи тебя дисквалифицируют.— Он иско-
са посмотрел на товарища и встретил его спокойный
взгляд.— Но риск, я считаю, оправдан. Хотя, с другой сто-
роны, официальную санкцию на этот эксперимент нам
никто не даст.
— Ну, это-то понятно,— улыбнулся Шелгунов.— Веро-
ятно, даже в случае удачи нам крепко достанется, как ответ-
ственным лицам, но если заместитель начальника отдела
рискует без оглядки, то что делать подчиненному?
Грехов хотел сказать, что он уже не замначальника
отдела и вообще не состоит в отряде спасателей, но пере-
думал. Видимо, Пинегин не распространял эту новость по
секториату, надеясь, что Грехов вернется, и эта мысль
вызвала у Габриэля горькую усмешку.
К десяти утра в танк загрузили антигравитационный гене-
ратор и нейтринный прожектор — то и другое было необхо-
димо для проведения негласного рискованного экспери-
мента с вызовом черного извержения. Но перед этим Грехов
с трудом доказал начальнику наземной базы Молчанову
целесообразность применения этого оборудования (истин-
ной причины, естественно, он не сообщил), выслушал полу-
часовой инструктаж и, как мог, ответил на вопросы свобод-
ных от дежурств пограничников базы, не знающих, куда
деть свою неуемную энергию и профессиональную готов-
ность к рискованным операциям. Шелгунов тоже выдержал
осаду на высшем уровне, и на базе так никто и не узнал,
какой сюрприз подготовил Грехов Тартару.
Экипаж занял места, и тяжелая машина взяла курс на
Ущелье Чужих Следов. Именно в этот момент Диего Вирт
входил в центральный зал орбитальной станции, главной
базы исследователей Тартара.
/2 10 В. Головачев
289
— Не делаем ли мы ошибку? — негромко сказал Габри-
эль, когда «Мастифф» подходил к отвесной стене скал.—
Я ведь не просчитывал вариантов последствий экспери-
мента.
Думал он в это время о другом.
— Может быть,— помедлив, ответил Шелгунов.— Ко-
нечно, для всей планеты черное извержение меньше, чем
булавочный укол, но кто знает, чем оно грозит аборигенам
даже в малом масштабе. По некоторым данным, черное
извержение — явление нежелательное для Тартара, нечто
вроде аварийной ситуации, и очень редкое: я наблюдал его
всего один раз, да и то в записи.
— Я тоже один,— пробормотал Грехов, вспоминая, как
они мчались когда-то в танке прочь от страшной черной
струи, ударившей из-под земли в сотне метров.
— Если ты не уверен, что затея удастся...— Шелгунов
покосился на помрачневшего Грехова.
— Я понимаю,— ответил тот.— Выглядит это мальчи-
шеством, но риск, повторяю, оправдан. Контакт с «серым
призраком» необходим всем, он может полностью про-
яснить ситуацию со сверхоборотнем на полигоне Марса.
Загадка его не решена до сих пор, и я очень надеюсь, что
«призрак» нам поможет. Понимаешь? Не длинный, мучи-
тельный путь к истине, копание в фактах, аналогиях, поиск
новых методов исследования, а мгновенный прыжок к вер-
шине, всего один прыжок.
— Штурм и натиск,— без улыбки произнес Шелгунов.—»
Извини, Габриэль, но раньше я знал тебя не таким, и как ру-
ководителя, и как человека. Кстати, я знаю и то, что ты ушел
из Управления.
— Знаешь?
— Петр сообщил мне об этом две недели назад, когда
ты только собирался на Тартар. Он не скрывал сожаления,
надеется, что решение твое не окончательное. Но я не осуж-
даю тебя, ты знаешь. Так что мы сейчас равны в ответствен-
ности, не бери на себя больше, чем сможешь вынести.
— И многие знают?..
— Здесь только я один. Разговор с шефом был строгц
конфиденциальным.
Грехов долго молчал, глядя на плывущий мимо ландшафт.
Вспоминал Сташевского, Диего, лицо Полины, когда он
сказал ей, что летит на Тартар. Думал о словах Шелгунова.
Потом проговорил:
— Понимаешь, Саша, человек смертен, и самое плохое,
что иногда он смертен внезапно. Поэтому мне стало позарез
290
необходимо узнать тайну сверхоборотня, это мучит меня
так, словно жизнь моя зависит от ее разгадки.
Шелгунов промолчал, отключая автоводитель и берясь
за ручное управление. Вскоре перед танком распахнулись
мрачные ворота Ущелья Чужих Следов.
Грехов надел сверкающий зеркальный балахон скафанд-
ра, посмотрел на третьего члена их маленькой группы —
тот продолжал работать как ни в чем не бывало,— и перевел
взгляд на водителя:
— Я заметил, вы передаете панораму на Станцию? Это
обязательно?
— Строжайшим образом! Приказ начальника погран-
группы Свекольникова.— Они переглянулись с улыбками.—
На базе видят то же, что и мы — подстраховка.
— А нельзя на время передавать не весь круговой обзор,
а только часть панорамы?
— Понял.— Шелгунов поколдовал над	пультом.—
Ущелья они не увидят. Пойдешь один?
— Возьму лишь робота, будет тащить генератор и из-
лучатели. Пока я буду их устанавливать, сдай назад от
Ущелья, под скалу.
— В таком случае ты окажешься вне защитного пузыря.
— Ничего, я ненадолго, едва ли «паутины» почуют меня
так скоро. Уверен, что «призрак» после извержения пойдет
на контакт. То, что они не отвечали на наши вопросы со
Станции, еще ни о чем не говорит, они могли просто не вни-
кать в смысл наших предложений или вообще не обращать
внимания на надоедливых соседей. Извержение заставит их
узнать причины нашей настойчивости.
Шелгунов молча встал, заставил третьего члена экипажа
надеть скафандр, надел сам и снова сел.
— Иди,— сказал он.— Я подстрахую. Ни пуха, ни пера...
— К черту!
Грехов накинул капюшон, выбрался из кабины в грузовой
отсек, задействовал робота, похожего на индийского бога
Шиву, скомандовал ему взять двухметровый тор генератора
антигравитации, излучатели частиц, и вылез в сумеречный
день Тартара.
ЧЕРНОЕ ИЗВЕРЖЕНИЕ
Модуль падал вечность. Диего со злостью посмотрел на
широкую спину пилота: ему казалось, что тот медлителен,
как коала. На самом деле с момента старта от Станции про-
шло всего немногим более двух минут, а они уже пронзали
?2 10 *
291
атмосферу Тартара, направляя полет в сторону плато Спо-
койствия.
В рубке десантного когга находилось всего три человека:
пилот, сам Диего и пограничник из отряда Свекольникова
Зубавин. Все трое были облачены в скафандры, и поэтому
лиц товарищей Диего не видел, зато нет-нет да и вспомина-
лось ему лицо Грехова, упрямое и задумчивое, жесткое или
улыбающееся...
Когг содрогнулся, некоторое время шел по спирали,—
каруселью закрутилась недалекая коричневая поверхность
плато,— потом выровнялся.
— Магнитная воронка,— раздался в наушниках голос
пилота.— До цели три минуты. Посадка по ранжиру?
— Аварийная,— отрывисто бросил Диего.
— Есть,— безразличным тоном отозвался пилот.
В нескольких километрах от вертикального гребня Кин-
жального Хребта Диего наконец заметил исследовательский
танк. Он был накрыт слоем «паутин» возле группы тонких
свечеобразных скал, стоял спокойно, но Зубавин удивленно
воскликнул:
— «Паутины»? Паша, видишь? Здесь их никогда не было.
И почему танк стоит без защиты?
Пилот кинул руку на пульт, когг отозвался на это быстрым
скачком в воздухе. Мелькнули скалы, «паутины», встала ды-
бом поверхность плато, и движение разом оборвалось.
— Есть финиш,— буднично сказал пилот.
Диего покрутил головой, нашел танк (они сели всего
в сотне метров от него) и первым выбрался из рубки. Недо-
умевающий по поводу такой спешки Зубавин последовал
за ним.
Они были уже у «Мастиффа»,— Диего заметил распахну-
тый люк, змеящийся из люка кабель,— как вдруг в двухстах
метрах от них, в устье близкого ущелья раскололась
твердь плато и ввысь взметнулась гигантская черная струя.
Толчок бросил людей на землю; грохот небывалого явления
был так силен, что пробил звукозащиту скафандров, и Диего
даже схватился руками за шлем: ему показалось, что ска-
фандр лопнул. Второй толчок был сильнее первого, Диего,
не успев сгруппироваться, налетел на скалу боком. Все же на
ноги он встал, морщась от звукового урагана, бушующего над
ущельем. Вокруг стали падать крупные обломки скал, грозя
похоронить под собой и танк, и людей. Кто-то в машине,
видимо, сообразил включить защитное поле, и камнепад
прекратился, вернее, камни стали падать на зонтик силового
поля и скатываться за границу защищенной территории.
292
Земля тряслась так сильно, что трудно было сделать шаг.
Диего включил антиграв, оторвался от скалы и направил
полет вокруг растущего черного фонтана.
— В танк! — крикнул он, надеясь, что его услышат. Но
Зубавин и без приказа сориентировался и нырнул в люк
шелгуновского «Мастиффа». А Диего, чувствуя, как от гро-
хота подступает к горлу дурнота, все же попытался оты-
скать в этой свистопляске Грехова. Он не сомневался, что
именно Габриэль и является виновником черного извер-
жения.
Впереди треснула почва, из образовавшегося кратера с воп-
лем плюнул в небо еще один черный гейзер. Диего закричал
в ответ от боли в ушах, земля под ним встала дыбом, отко-
ловшаяся многотонная глыба увлекла его за собой в расту-
щий кратер. Вторая плита вспорола склон холма, на который
взобрался танк, ударила его в пузырь силового поля и отбро-
сила от кратера. Диего ушел от брызнувшего из-под земли
заряда каменного щебня, вывел регулятор мощности анти-
грава на максимум и тут наконец увидел Грехова. Тот
висел в воздухе чуть поодаль от созданного им вулкана.
Рядом плавал двухметровый металлический тор — генера-
тор антигравитации. Внизу, под скалой, ползал многорукий
робот-погрузчик, устанавливая излучатели частиц.
— Габриэль! — крикнул Диего.
Грехов метнулся в сторону, тотчас же новый заряд чер-
ного вещества выстрелил из-под земли в том месте, где он
только что висел.
Как всегда при черном извержении, к месту происшествия
примчались отряды «паутин», пытаясь остановить развитие
необычного «холодного» вулкана. Это им отчасти удалось,
и тут же свободные от дела «паутины» обратили внимание
на людей. Две из них бросились к Грехову, одна навстречу
Диего.
— Защиту включи, защиту! — закричал Диего, снимая
с пояса «универсал». Он уже мчался наперерез «паутинам»,
выжимая из антиграва все, на что тот был способен,
и все же понимая, что не успеет.
Первый силовой залп «паутин» застиг Грехова у вершины
ограненной, как кристалл, скалы. Сила удара была столь ве-
лика, что скалу вывернуло из каменного пласта словно
ураганом. Но Габриэль лишь отлетел немного в сторону,
видимо, защиту он все-таки включил. Второй удар подбро-
сил Грехова в небо, и Диего понял, что через пару шлепков
Габриэля не спасет уже никакая защита: «паутины» будут
наращивать мощь ударов до тех пор, пока не выбросят чело-
293
века или его расплющенный труп за пределы атмосферы
планеты.
Шедшая над Диего «паутина» наградила его чувствитель-
ным выпадом, и тот, бессильный помочь другу, поднял
«универсал» и ответил на удар. Он мог бы еще успеть спря-
таться в танке, но мысль мелькнула и ушла. И уже отбра-
сывая бесполезное оружие, Диего заметил нависшую над
скалами кружевную тень «серого призрака».
Черное извержение как-то сразу ослабело, вой и грохот
прекратились, как по мановению волшебной палочки. «Пау-
тины» образовали решетчатый купол над свежим кратером,
и струи черной породы, бьющие из-под земли, постепенно
иссякли, ушли в кратер. Черное извержение успокоилось.
«Серый призрак» был невелик: полупрозрачное, непре-
рывно меняющее форму серое облако, ось которого не пре-
вышала пятидесяти метров. Поражала текучесть его
форм — от ажурного шара до эллипсоида, капли, сигары,
плоской чечевицы. И снова — шар...
При его приближении «паутины» будто потеряли интерес
к человеку и умчались к утихающим, дымящимся воронкам,
изменившим местность до неузнаваемости: вокруг были
навалены груды каменных обломков, странные черные бло-
ки, у которых суетились «паутины» помельче. В почве появи-
лись глубокие трещины и разломы, вспученные неведомой
силой широкие псевдобазальтовые плиты.
Грехов опустился у одного из обломков, сквозь багровый
туман в глазах заметил приблизившийся танк и с трудом
помахал рукой: говорить он не мог.
— Ну, ты себе и позволяешь! — сказал подбежавший
Диего.— Сейчас здесь будет вся группа Свекольникова...
— Главного я достиг,— пробормотал Гарбиэль едва
слышно.
«Серый призрак» завис над ними, словно раздумывая,
что делать дальше, опустился рядом, стал ощутимо плот-
ным, блестящим, как металл, и тут же из него вышел... чело-
век без скафандра!
Диего ошеломленно перевел взгляд на друга, но Грехов
уверенно пошел навстречу незнакомцу. Он уже имел кон-
такт с «серым призраком» и знал, как выглядит эта про-
цедура.
Они остановились друг против друга: Грехов в блистаю-
щем скафандре и незнакомец в меняющей цвет одежде.
Человек как человек, ничего в нем не было особенного, тем
не менее Диего почувствовал странное томление, давление
294
на виски, сменившееся покалыванием под черепной ко-
робкой.
Голос незнакомца прозвучал неожиданно, непривычно
мягкий в плотной атмосфере планеты:
— Здравствуйте, люди. К сожалению, вы еще не спо-
собны на прямой мысленный контакт, что упростило бы
разговор. Прошу прощения за опоздание. Итак, что вам
нужно? Я понимаю, вы не пошли бы на риск с черным
извержением, не имея на то важной причины. Какова же
причина?
Тон, каким произносились эти слова, был безукоризненно
вежлив, и все же и Диего, и Габриэль на миг ощутили себя
виноватыми в том, что явились сюда с таким пустяком, как
сообщение о сверхоборотне. «Впрочем,— подумал Диего,—
сверхоборотень — далеко не пустяк, и будет обидно, если
шкалы социальных и научных ценностей у нас и у «призра-
ков» не совпадают...»
Грехов в это время, включив внешние звукопередатчики,
сказал:
— Мы пытались связаться с вами с орбиты. Но ответа не
получили, вот и пришлось пойти на этот жестокий шаг...
А вы не помните меня? — спросил он вдруг.
— Помню,— ответил без запинки разноцветный незнако-
мец.— Вы — Габриэль Грехов, четыре года назад по вашему
исчислению вы помогли нам оценить ситуацию на Тартаре.
Контакт был недолгим, но мы помним все. Однако время
уходит. Что же вынудило вас нарушить запрет? Даже собст-
венно не сейчас,— для вас это, видимо, действительно край-
няя мера,— а вообще? Почему вы не покинули Тартар?
— Потому что для нас до сих пор существует тайна Тар-
тара,— помедлив, сказал Грехов.— Потому что весь смысл
нашей жизни — постижение тайн.
— Потому что мы не останавливаемся на полпути,—
хрипло добавил Диего, забыв, что не включил свой звуко-
передатчик. Но его услышали: «серый призрак» посмот-
рел на него оценивающе, а Грехов обернулся и помахал
рукой.
— Подойти, Диего, познакомься — это... по-моему, вы
Сеятель?
Незнакомец засмеялся.
— Да, «серых призраков», как вы нас называете, гораздо
труднее распознать, чем людей. У вас значительно больше
индивидуальных различий. Мы же все — клетки одного
мозга, единой энергетической мыслящей системы, чисто
внешних различий не имеем, и все же каждый из нас по-сво-
295
ему индивидуален. Зовите меня Сеятелем, смысл этого име-
ни несколько отражает характер моей деятельности.
— Я понял,— с облегчением сказал Грехов.— У меня
почему-то была уверенность, что именно вы придете на
вызов... Теперь к делу. Вот объяснение нашего желания
встретиться с вами.— Габриэль протянул руку в перчатке
скафандра ладонью вверх, показывая кристалл видеоза-
писи.— Прочтите это сообщение.
Сеятель в ответ протянул свою руку и взял кристалл. На
секунду он вдруг потерял четкие очертания, расплылся
облачком, теряя цвет до прозрачности, потом снова обрел
человеческий облик. Кристалла в его руке уже не было.
— Мы приняли информацию,— сказал он, улыбаясь так
естественно, словно и вправду был человеком.— И прини-
маем предложение. Один из нас сможет участвовать в ис-
следовании сверхоборотня.
— Когда? — спросил Грехов.— И кто?
— Вероятнее всего я,— ответил Сеятель.— Когда вам
будет удобно.
— Хоть сейчас,— проворчал Диего.
Сеятель кивнул и легким серым дымком втянулся в метал-
лический шар основного тела. Мгновение все оставалось
на местах, потом шар неуловимо быстро просветлел, превра-
тился в переменчивое, полупрозрачное, как вуаль, облако
и умчался вверх.
Люди молча смотрели ему вслед, обескураженные исходом
встречи.
— Он что — уже полетел к Земле? — осведомился Ди-
его.
— Не должен,— неуверенно произнес Грехов.— Ему
ведь тоже надо подготовиться. Как и нам, кстати.
— Точно, надо еще определить, куда его поместить.
Захочет ли он лететь в грузовом отсеке наших транспортни-
ков? Может быть, пойдет своим ходом?
К ним подошел танк, из него выпрыгнули на ходу. Шелгу-
нов и Зубавин.
— Это и был «серый призрак»? — спросил Зубавин.—
Сижу здесь второй год, а вижу впервые.
— Габриэль добился своего,— сказал Диего.
— Я так и понял,— сказал Шелгунов.— Свекольников
поднял по тревоге группу, надо сообщить ему, чтобы не го-
нял зря ребят.
— Пожалуйста, Саша,— кивнул Грехов.— Пусть даст
отбой.
Шелгунов рысцой побежал к танку.
296
— Да, но что же делать дальше? — задумался Грехов.
И в это время между земной машиной, в которой скрылся
Шелгунов, и людьми словно взмахнула крылами гигантская
бабочка — из воздуха родился Сеятель в облике все того же
человека без скафандра.
— Дьявольщина! — отпрянул в сторону Зубавин.
— Значит, летите вы? — спокойно констатировал Гре-
хов, будто продолжая разговор.
— Я,— ответил «серый призрак».— Если 6^1 у вас были
записаны координаты вашей звезды, то не пришлось бы
ломать голову над проблемой доставки меня на вашу пла-
нету.
Он так и сказал — ломать голову — и Диего еще раз ощу-
тил все превосходство этого странного разумного существа,
превосходство его интеллекта и такого чисто человеческого
качества, как великодушие. Он наверняка знал о людях мно-
гое, если не все, но ничем не выдал ни своего нетерпения,
ни преимуществ своего ума.
— Я предвидел это.— Грехов вытащил из кассеты на
поясе еще один кристалл.— Здесь эфемеридные коорди-
наты Солнца и Марса — планеты, на которой в данный мо-
мент находится сверхоборотень.
— Тогда поехали? — Сеятель махнул рукой в сторону,
и сквозь новый взмах «крыла бабочки» проявился серый
шар его основного тела.
ЧУЖОЕ РЕШЕНИЕ
— Сообщи Свекольникову и Молчанову,— сказал Диего
Зубавину.— Пусть передадут на Землю. Вполне возможно,
что мы там окажемся и раньше, но... пусть передадут.
Из люка танка высунулся Шелгунов.
— Не беспокойтесь.— Он поднял над головой сцеплен-
ные руки.— Счастливого пути.
— Может, вас как-то подстраховать? — добавил Зуба-
вин.
— Как? — улыбнулся Грехов.— Не надо, все идет нор-
мально. Забирайтесь в танк и ждите нашего старта.
Диего помахал спасателям в ответ и кинул взгляд на
безрадостный ландшафт Тартара, словно прощаясь с ним
навсегда. Нет, он не грезил, все это происходило наяву:
черное извержение, контакт с «серым призраком», прощание
с товарищами... Вот он ждет, громадный серый шар — Сея-
тель. Кажется, дунь — и дым разойдется клубами и струй-
ками... Но не расходится, не дым это — разумная энергоси-
I 1 В. Головачев
297
с тема, наделенная сверхинтеллектом. Откуда же это стран-
ное ощущение нереальности происходящего...
— Пошли, что ли? — сказал наконец негромко Грехов.
— Куда? — отозвался Диего, смущенный словами друга.
Тотчас же шар «серого призрака» отвердел, в нем появи-
лось круглое отверстие в рост человека. Грехов, не колеб-
лясь, полез в него первым. «В ком я только не бывал,— по-
думал Диего, шагнув следом.— Сначала в сверхоборотне,
теперь в «сером призраке». Разница в том, что один из них
друг, а другой... впрочем, врагом оборотня я бы не назвал...
как и «призрака» другом...»
Внутри «призрака» оказалось небольшое кубическое по-
мещение с зыбкими светящимися стенами. Грехов прошел
на середину по пружинящему полу и остановился, с любо-
пытством осматриваясь.
— Риск — благородное дело,— пробормотал подошед-
ший Диего, так же рассматривая совершенно пустой куб.
То, что его слышит «хозяин», уже не беспокоило: «серый
призрак» должен был понимать их состояние, а в нетактич-
ности упрекнуть его было нельзя.
Истекла минута, вторая, третья... Ничего не изменилось.
Лишь показалось Диего, будто где-то слышится далекая
знакомая мелодия. А затем стены помещения сомкнулись
вокруг, так что люди не могли пошевелиться, и темное
забытье погасило сознание. Очнулись они уже на небольшой
возвышенности, окруженной привычным марсианским пей-
зажем. Рядом неподвижно парил «серый призрак», разме-
ром почти вдвое меньше прежнего.
— Нормально! — сиплым голосом сказал Диего, посмот-
рев на часы.— По моим прошло всего две минуты! А? И ни-
какой техники!
— Он сам себе и техника, и энергия,— пробормотал
Грехов.— Что касается времени, я не уверен, что прошло
всего две минуты. Однако, это Хриса? До полигона около
тысячи километров...
, Шар «призрака» превратился вдруг в ослепительно-си-
нюю стрелу с двумя сидениями в носовой полости.
— Садитесь,— раздался голос в наушниках.— Я знаю,
где находится полигон.
Через несколько минут ураганного полета на горизонте
открылись высокие мачты силовых заградителей, за кото-
рыми простиралось бирюзовое поле полигона. В центре бле-
стящей пустоши, рядом с бронированными колпаками вновь
отстроенного исследовательского комплекса покоился
километровый «кокосовый орех» сверхоборотня.
298
«Серый призрак» бережно опустил их возле одного из
куполов и скользнул к черной, как вход в ад, громаде.
Из купола выглянул человек в прозрачном пленочном
скафандре, воздел руки к небу.
— Иди к ним, Диего,— сказал Грехов тихо.— Объясни
Петру, Торанцу... Сергиенко, если они здесь. А я пройдусь,
устал...
И он неторопливо зашагал прочь от куполов, в побле-
скивающую под лучами низкого солнца пустыню. Диего
провожал его взглядом до тех пор, пока выбежавший Пине-
гин не окликнул его по имени.
Известие о прибытии на марсианский полигон «серого
призрака» облетело всю Солнечную систему за полчаса. От
нашествия любопытных полигон спасло только оператив-
ное вмешательство Торанца, перекрывшего ТФ-каналы,
связывающие Марс с остальными планетами.
На полигон срочно прибыла группа контакта Института
внеземных культур. Вместе с обслуживающим полигон пер-
соналом прибывшие составили солидную аудиторию, окру-
жившую сверхоборотня, несмотря на уговоры и угрозы без-
опасников Пинегина. «Серый призрак», очевидно, проник
внутрь черного исполина-оборотня и не показывался, но
люди стояли у подножия гиганта, обсуждали случившееся,
спорили и не расходились. Грехов тоже стоял в общей толпе
и молчал. На него посматривали с недоверием и уважением,
а Диего и Пинегин — с тревогой, оба знали, что нервные
потрясения и нагрузки Грехову вредны как никому.
У Пинегина душа была не на месте. Он отвечал не только
за осуществление официального контакта — как с «при-
зраком», так и со сверхоборотнем,— но и за безопасность
участников контакта, поэтому он с тревогой посматривал
на угрюмое марсианское небо, предвещавшее бурю, на
кольцо окруживших сверхоборотня десантных коггов, на
установки всеобщего видеовещания — всю процедуру
контакта решено было показать по системе всесолнечного
информационного оповещения.
Диего разделял тревогу руководителя отдела и потихоньку
отдал приказ сотрудникам группы обеспечения безопас-
ности понемногу теснить людей к защитным куполам,
подальше от сверхоборотня.
«Серый призрак» появился через три часа. И хотя он не
был сейчас ни серым, ни полупрозрачным — идеальный
серебристый шар диаметром около двадцати метров,— все
сразу поняли, что это за шар. Он скатился по горбу никак
11*
299
не реагирующего сверхоборотня, опустился на оплавленный
песок и снова предстал перед людской толпой в облике
гуманоида, но уже не человеком, не землянином: четырех-
метровый рост этого существа говорил сам за себя.
Разговоры все стихли, операторы видеокамер раздвинули
толпу и направили стволы своей аппаратуры на Сеятеля;
ученые выжидающе смотрели на представителя древней
цивилизации «серых призраков», ожидая, какой сюрприз
он преподнесет им на этот раз.
Сеятель не торопился, он тоже думал, каким образом
внушить людям ту мысль, которая владела им, убедить
людей в правоте этой мысли. Наконец он сказал:
— Я знаю, что такое сверхоборотень. Но единственное
мое преимущество перед ним, равно как и ваше,— то, что
мы с вами в данный момент сильнее его, диктуем ему свою
волю. Однако в любой последующий момент он может стать
неизмеримо сильнее всей вашей технически развитой
цивилизации! Ситуация настолько неопределенна и тревож-
на, что я не берусь судить о последствиях дальнейшего
контакта со сверхоборотнем.
Во-первых: все ваши гипотезы о сущности оборотня не-
состоятельны, он не является ни автоматом-сборщиком
информации, ни управляемым разумными существами
межзвездным кораблем, ни живым существом-хищником.
Во-вторых, для того, чтобы объяснить вам, что такое сверх-
оборотень, требуется сделать небольшое отступление,
экскурс в прошлое.
Итак, около двенадцати миллиардов лет назад взрыв
сингулярности, Большой Взрыв, как вы называете, породил
нашу Вселенную. Уже через сто миллионов лет после этого
момента в одном из образовавшихся после эры раздувания
доменов, континуум которого нельзя назвать ни простран-
ством-временем, ни космосом, появился первый разум.
Праразум! Он совершенствовался не сто, не тысячу, не
миллион — миллиарды лет! Мы не можем представить,
какие задачи поставил перед собой этот разум, какие цели
стояли перед ним, но результаты его деятельности видны
всем.
Метагалактика, являющаяся одним из мириад
родившихся во взрыве доменов, существующий космос —
это всего лишь его полигон! А галактики, звезды, возмож-
но, и пространство — все это результаты его экспери-
ментов! Вы и мы тоже в таком случае — разум второго
поколения, вторичные, еще слабые ростки всесильного в
будущем разума, под силу которому будет другая пере-
300
стройка части, а то и всей Вселенной, уже по другим мер-
кам и законам.
Сеятель замолчал. Люди стояли не шевелясь. Низкое
солнце гнало по оплавленной равнине голубые блики, небо
наливалось чернотой, проступили звезды. Четырехметровый
гигант смотрел на людей странно, с сожалением, словно
ждал их реакции. Но молчания так никто и не нарушил.
Не потому, что все сказанное Сеятелем было слишком
удивительным, многое люди знали и сами,— они просто
ждали продолжения.
— Извините, если я повторил известные вам истины.
Это было необходимо. Теперь вернемся из дали времен.
Сверхоборотень — это спора, зародыш, почка — называйте
как угодно — того великого Конструктора и Строителя, кто
строил наши звездные дома — галактики в нашей части
Вселенной! Но самое главное — эта спора опасна! Она
дрейфует в пространстве миллиарды лет, генетическая
программа, наследственные структуры ее нарушены излу-
чениями и полями. Претерпел изменения весь геном,
отсюда и попытки «тихой охоты» за человеком, и теперь,
если спора вдруг оживет, в чем я, правда, сомневаюсь,
может произойти катастрофа! Я лишь в самых общих
чертах могу предсказать, во что выльется рождение разум-
ного существа той невообразимо далекой эпохи. Не думаю,
что вместо великого созидателя родится великий разруши-
тель, но не исключено и это!
Да, вы многое можете почерпнуть, изучая оборотня, он
достаточно ценен для вашей цивилизации в информа-
ционном отношении. Но даже мы, ваши старшие братья,
не в состоянии оценить и понять всю эту информацию
полностью, и поэтому, возможно, действительность более
грандиозна, чем я нарисовал. Мое мнение — сверхобо-
ротня необходимо уничтожить!
Снова короткое молчание. Сожалеющая усмешка на лице
Сеятеля.
— Понимаю, коллективная оценка вырабатывается у вас
медленно, все-таки звуковая связь значительно беднее
мыслесвязи. Что ж, решайте, и если уничтожение оборотня
покажется вам слишком жестокой мерой — отпустите его.
Остальные споры почти прошли Галактику, и я буду очень
рад, если все они навсегда покинут этот мирный район.
И «серого призрака» не стало. Только слабенький воздуш-
ный смерч коснулся людей теплым дыханием.
— Я догадывался,— тихо сказал Грехов.— Но не счел
возможным поверить в столь сумасшедшую идею... Заро-
301
дыш Звездного Конструктора! Значит, «серые призраки»
знали о сверхоборогнях и, наверное, встречались в про-
шлом... и нет больше тайны...
— Разве это плохо? — буркнул Диего, исподлобья глядя
на гору сверхоборотня, словно прицеливаясь, как половчее
выпихнуть ее за пределы марсианской атмосферы.
— Плохо тем, что не мы сами нашли решение задачи,—
сухо проговорил Пинегин.
Грехов быстро взглянул на него и болезненно усмех-
нулся.
— К сожалению, я не мог поступить иначе. Мной вдруг
овладело какое-то безумие — действовать, действовать,
пока не поздно...
— Безумие — это избыток надежды, как выразился
когда-то старик Дюма,— сказал сосредоточенный Диего.—
Тебе не в чем себя упрекнуть, не для себя же старался. Мне
почему-то кажется, что нам предстоят такие испытания,
перед которыми прошлые беды — искры перед костром...
ИГРА С ОГНЕМ
Ажурные стрелы силовых антенн цепью уходили влево и
вправо, теряясь в желтой дымке несущего пыль ветра.
Небо позеленело, потеряло глубину; звезды, видимые на
Марсе даже днем, несмотря на искусственно повышенную
плотность атмосферы, исчезли, словно их поглотил на-
двигающийся песчаный ураган.
Диего подсоединил к разъему круглую коробку анали-
затора, посмотрел, как в боковом окошечке прибора в при-
вычном порядке загораются цифры, и крикнул вверх:
— Порядок, можешь включать.
Через минуту с вершины антенны спустился на песок
инженер полигона Мансуров.
— Ну что, выдержит? Имею в виду не ураган.
— Выдержит,— уверенно сказал Мансуров, кривя в полу-
улыбке загорелое лицо.— Даже если сверхоборотень взду-
мает взорваться по-настоящему.
— Это хорошо,— пробормотал Диего, погружаясь в свои
мысли.
После разговора с «серым призраком», когда тот оше-
ломил ученых короткой, в несколько минут, речью, всю
Солнечную систему всколыхнул бум дискуссий и споров —
что делать со сверхоборотнем? И можно ли относиться к
сообщению неведомого облакообразного мыслящего при-
шельца с Тартара серьезно?
302
Всесолнечный научный совет положил конец почти двух-
месячным спорам, и хотя решение совета было далеко не
единодушным, резюме звучало кратко и однозначно: инфор-
мацию «серого призрака» принять к сведению, исследо-
вания оборотня продолжать, максимально обезопасив ис-
следователей от любых угрожающих их жизни действий
реликтовой споры. Но еще задолго до совета пограничная
служба Даль-разведки и УАСС начали подготовку к новому
этапу исследований, призвав на помощь весь технический
гений человечества. Умудренные опытом пограничники и
работники аварийно-спасательной службы решили, что во
сто крат легче принять профилактические меры, чем ликви-
дировать последствия катастрофы.
Строительство силовых экранов вокруг полигонов, в
котором участвовал и Диего Вирт, было звеном в цепи таких
мер.
— Когда наконец здесь заработают макропогодные
установки? — проворчал Мансуров, надвигая на лицо щиток
респиратора. Воздух Марса был уже годен для дыхания,
но пыль, поднятая с холмов воздушной волной — пред-
вестницей приближающейся бури, забивала носоглотку, и
работающим пришлось надеть респираторы; никто не хотел
глотать эту железистую, пахнущую серой газо-пылевую
смесь.
— Пошли к следующей?
— А успеем? — Диего с профессиональной тревогой
посмотрел на запад, где клубилась желтая мгла. Солнце
уже влезло в эту мглу, и свет его слабел на глазах. В долинах
ложились синие холодные тени.
— Успеем, отсюда к лагерю всего пять минут хода.
— Рисковые молодцы в полигонной команде,— сказал
Диего с восхищением.— Любят играть с огнем.
— При чем тут игра с огнем,— обиделся Мансуров.—
Работы всего на четверть часа. Или перестраховка —
основной принцип работы пограничников? — с сарказмом
спросил он.
Диего засмеялся, включил антиграв и умчался к сосед-
ней ажурной башне. Мансуров, подождав, тоже прыгнул в
небо.
«Игра с огнем,— повторил про себя Диего, шагая от
башни к башне и вслушиваясь в зуммер искателя — ему
досталась обязанность проверять волновод, соединяющий
этажерки антенн на глубине в пять метров.— Именно так:
дальнейшее копание в оборотне — игра с огнем. Доводы
ученых на совете понятны: такого шанса исследовать спрее-
303
сова иную в одном кубическом километре Вселенную больше
не будет! Но и риск велик. Говорили же об этом Пинегин
и Торанц. Пожелание «серого призрака» — не шутка, это
очень серьезно. Или ученые мужи почувствовали себя
уязвленными? Как же: наука Земли, раскрывшая не одну
тайну природы,:— и спасует перед каким-то «черным
ящиком»? С одной стороны, правильно, если бы людей не
влекло неизведанное, человеческой цивилизации просто не
существовало бы. С другой стороны, надо же знать, какие
задачи в какое время нам по плечу. Неужели год исследований
сверхоборотня, год поисков наугад, вслепую, не давший
почти ничего, кроме новых вопросов, неужели этот год
ничему нас не научил? Что мы можем противопоставить
сверхоборотню, не зная, на что он способен еще? Взрыв,
стоивший жизни семи изыскателям... кто-нибудь смог его
предугадать? Никто! Поведение оборотня не поддается
никакому прогнозу, потому что еще не создана теория
поведения зародышей сверхразума. А кто может предугадать,
какие формы примет рождение Конструктора? Если даже
«серый призрак» не знает, что произойдет?»
— Готово,— крикнул Мансуров, кончив возиться на вер-
шине многолопастной решетчатой конструкции.— Подклю-
чаем и удираем. А то с высоты вид не очень уютный...
Диего повернул плоский ключ в соединительной коробке
на одной из опор антенны, нажал кнопку пуска защиты и
закрыл дверцу. Работа была закончена.
— Пошли,— сказал он и первым взлетел в помутневшее
зеленое небо.
Ураган над пустыней Эллады бушевал вторую неделю.
Но невидимые силовые стены, оградившие полигон от воз-
можных катастрофических действий сверхоборотня изну-
три, так же надежно защищали полигон и снаружи. Бесную-
щиеся ветры, поднявшие в воздух миллионы тонн песка и
пыли, проносились над силовым колпаком без вреда. Над
территорией полигона, занимавшей восемьдесят квадратных
километров, ограниченной тремя слоями защитных соору-
жений, воздух был тих и неподвижен. Лишь желто-оран-
жевая, стремительно несущаяся над ним пелена, рассеива-
ющая ровный сумеречный свет, напоминала людям об урагане.
Диего стояЛ у прозрачной стены наблюдательного пункта
и, сцепив руки на груди, рассматривал черную гору сверх-
оборотня в центре ровного лазурного пустыря. До него было
около двух километров, тем не менее выглядел он внуши-
тельно и несколько необычно: так и казалось, что сверх-
304
оборотень сейчас под собственной тяжестью уйдет в песок,
уж очень массивным и тяжелым он казался, не соответ-
ствующим своему строго геометрическому телу.
«Сколько же он весит?» — подумал Диего, мельком огля-
нувшись на чей-то возглас. Кроме него, под куполом наблю-
дательного пункта находилось еще несколько человек:
инженеры полигона, устанавливающие пульты дистанцион-
ного управления исследовательской техникой, и работники
технической бригады отдела безопасности, занятые монта-
жом спецоборудования, разработанного в лабораториях
УАСС.
Решение научного совета о продолжении исследований
сверхоборотня легло на плечи пограничной и аварийно-
спасательной служб тяжким грузом ответственности за
безопасность ученых, и все действия спасателей сводились
к тому, чтобы всем научным работникам были обеспечены
все условия безопасности работы. «Вплоть до индекса
Ад-ноль,— повторил про себя Диего,— что соответствует
ловле бабочек на земном лугу.— Он усмехнулся.— Все, что
можно предусмотреть, мы предусмотрим, но можем ли мы
в принципе учесть все, вот вопрос?»
У купола опустился ярко-голубой флейт, и через минуту
в помещение вошли Пинегин и Нагорин. Один контроли-
ровал работу безопасников, другой — своих специалистов.
— Тебе привет от Габриэля,— сказал Пинегин, здоро-
ваясь со всеми.— Как вы тут?
— Кончаем,— сказал Диего, пожимая руку универса-
листу.— Интересно, сколько весит оборотень?
— Пятьсот миллионов тонн,— ответил Нагорин.— Но
это здесь, на Марсе. Масса же его — семьсот миллионов
тонн. Что это вдруг пограничников заинтересовал его вес?
— Показалось, что он погружен в песок не пропор-
ционально весу.
— Вероятно, уперся в скальное основание. Мы про-
верим.— Нагорин извинился и отошел к группе инже-
неров.
— Что-нибудь заметил? — спросил Пинегин, понижая
голос.
— Просто неспокойно на душе. Интуитивно чувствую,
что сверхоборотень приготовил нам еще немало сюрпризов.
И если из него начнет вылупляться... как его назвал «серый
призрак»?
— Звездный Конструктор... Да-а, не дай бог, как говари-
вали в старину. Сверхразум, сверхинтеллект, сверхсози-
датель...
305
— Что-то раньше ты стоял на другой позиции: мол,
сверхоборотень — сверхподарок для науки. Надо-де его
исследовать, изучать. Говорил?
— Ну, говорил. Это когда было... Язва ты, Диего. Тебе
не в погранслужбе работать, а в СЭКОНе. Нет чтобы
успокоить...
— Да уж какое там спокойствие. А если наоборот —
из оборотня получится сверхразрушитель? Правда,
если верить прогнозам «серого призрака», спора не про-
растет.
— Ученые тоже сделали вывод, что спора мертва. В том
плане, что уже не способна прорасти. За миллиарды лет
скитаний в космосе механизм воспроизведения наверняка
стал нежизнеспособным. Да и для рождения Конструктора
нужны специфические условия — это уже не гипотезы,
а научно обоснованные выводы.
— Ничего не имею против,— усмехнулся Диего.— Один
из ученых деятелей, молодой парень, с которым я недавно
имел честь вести спор, ответил мне английской пословицей,
когда я сослался на «серого призрака»: «Черт знакомый луч-
ше черта незнакомого». В том смысле, что оборотень уже
знаком, «серого призрака» знают единицы, а как к нему
относиться — не знает никто. Значит, относиться следует
критически.
— Максимализм и скептицизм молодости общеизвестны,—
задумчиво сказал Пинегин.— Меня в этом деле успокаивает
лишь то, что мы в данный момент, как говорил Сеятель,
сильнее оборотня. Конечно, ученым очень хочется, чтобы
он вдруг начал расти, но... Ладно, Диего, эмоции — ничто
против научно установленного факта. Надо делать свое
дело, от этого нас никто не освобождал. Планомерное
наступление на тайны — не это ли вывело человека в кос-
мос? Отними у человека возможность рискрвать — и, я
уверен, он затоскует и вымрет со скуки.
— Тяга к знаниям равнозначна тяге к риску? — Диего
невольно посмотрел на оживленную группу ученых, обсту-
пивших Нагорина.
— Именно,— сказал Пинегин и перевел разговор на
другую тему.— К концу дня с Земли прибудет последний
груз — новейшая аппаратура для медиков и биологов.
Тебе нужно взять троих и сопровождать груз от Марсо-
порта до полигона. Ураган не ослабевает, и на автоматы
полностью полагаться нельзя.
— Это я знаю,— вздохнул Диего.
306
Танк медленно подкатил к исполинскому, нависающему
над песком боку сверхоборотня и остановился. Казалось,
машина въехала под козырек каменной глыбы в теле горы:
сразу стемнело, горизонт отодвинулся и засверкал желтым
блеском.
— Интуиция тебя не подвела,— повернулся к Диего
Нагорин.— Масса оборотня растет. Медленно, конечно, но
растет.
— Это значит, что растет его энергопотенциал, — сказал
Сергиенко.— Опасная тенденция. Что еще заметили авто-
маты?
— Сверхоборотень начал излучать в длинноволновом
диапазоне,— сообщил один из физиков; в кабинете их
было двое, кроме Нагорина и Сергиенко.— И что инте-
ресно — день ото дня частота излучения растет.
— Все это, очевидно, разные стороны одного процесса.—
Нагорин встал и нагнулся над пультом.— Возрастание
массы, запаса энергии, излучения... Только какого?
— Следовало бы с этого дня все походы к оборотню
запретить,— вступил в разговор Пинегин.— Пора полностью
переходить на дистанционные исследования. Мне кажется,
прогнозы ученых и ваши, кстати, прогнозы насчет нежизне-
способности споры ошибочны. Когда на совете вы до-
кладывали об этом, ваш вывод был обоснован, оборотень
действительно был больше мертв, чем жив. Но теперь-то
иное дело, не пора ли пересмотреть теории?
Пинегин махнул рукой водителю, и тот повел танк вокруг
неправдоподобного яйца сверхоборотня.
— Может быть, стоит добиться постройки на полигоне
стационарного ТФ-эмиттера? — добавил начальник отдела
как бы про себя.
— Ну, а это еще зачем? — угрюмо полюбопытствовал
Нагорин.
Пинегин поднял спокойные глаза.
— Я думаю, что мгновенного изменения метрики про-
странства в скалярном ТФ-поле сверхоборотень не вы-
держит.
— И ты надеешься, что под угрозой уничтожения обо-
ротень сразу пойдет на контакт? Каким же он мыслится,
этот контакт?
— Нет.— Пинегин подал знак Диего, подождал, пока тот
вылезет из кабины, и продолжал: — Просто вероятна ситуа-
ция, когда, кроме как уничтожить его, нам не останется
выбора. У меня нет причин сомневаться в информации
«серого призрака»... то есть Сеятеля. Если сверхоборотень
307
действительно представляет собой спору или зародыш ка-
кого-то нобычайного существа...
— Ага, так ты все же сомневаешься в этом!
Пётр пожал плечами.
— Не ловите меня на слове. Я привык мыслить катего-
риями спасателя-безопасника, по мне лучше перестрахо-
ваться, чем недооценить противника. С некоторых пор я уве-
рен, что мы недооцениваем сверхоборотня, его возможности
и потенциал. А все эти явления, которые улавливают
приборы: рост массы, энергии, плотности излучений и так
далее — суть явления одного порядка — спора пробужда-
ется от спячки.
В молчании танк объехал глыбу сверхоборотня, минуя
скопления универсальных роботов, и направился ко входу
в подземное убежище основного центра управления поли-
гоном.
— Еще раз убеждаюсь, что безопасники проницательнее,
чем можно подумать,— грустно пошутил Нагорин, заворо-
чавшись в кресле.— Мы пришли к такому же мнению —
спора Конструктора оживает. Просто у нас еще мало
четких доказательств, поэтому и не доводим имеющуюся
информацию до всеобщего сведения. Но, Петр, ведь это
должно быть грандиозное явление! Сколько нового может
почерпнуть земная наука в результате рождения супер-
интеллекта на наших глазах? И, кстати, под нашим конт-
ролем.
— Не заблуждайтесь,— пробурчал Пинегин.— Еще
неизвестно, кто находится под контролем — мы или сверх-
оборотень. Вас интересует только, что мы можем найти,
и совсем не заботит, что можем потерять. А вы представ-
ляете себе — какая нужна мощь, чтобы экспериментиро-
вать в масштабе Галактики?! Да ведь Конструктор, родив-
шись, раздавит не только Марс, но и всю Солнечную систему,
и даже не заметит! Что для него планеты? Он же Звездный
Конструктор!
— Ну, это ты хватил, Петр, дружище,— укоризненно
проговорил Сергиенко.— Я бы не стал оперировать такими
масштабами, выбивая у Земплана средства на строи-
тельство ТФ-эмиттера.
Все засмеялись, только Пинегин молчал, прищуренными
глазами вглядываясь в исполинское черное яйцо сверх-
оборотня, заслонившее половину небосклона.
Часть 3
ДУРМАН НЕИЗВЕСТНОСТИ
ПЕЙЗАЖ
Грехов сел в предложенное кресло и бегло огляделся.
Зал Центра управления полигоном, заполненный тонким
пением приборов и шелестом переговоров, ничем не отли-
чался от прочих залов управления любого исследователь-
ского или производственного комплекса. Только пейзаж,
отраженный громадным виомом, был необычен: мерцающее
в свете Фобоса поле и жуткая, черная — чернее неба —
гора сверхоборотня.
— Удивлен? — спросил Грехов, перехватывая взгляд
Диего Вирта. Лицо пограничника было непроницаемо,
но Габриэль безошибочно читал во взгляде друга интерес
и надежду. Надежду на его возвращение в отряд спасателей.
Что ж, не надо будет ни оправдываться, ни произносить
высоких слов: призвание, долг, любовь,— которые живут
в душе у каждого, но повергают в смущение, стоит их только
произнести. Труднее всего бывает понять поступки близкого
человека, но Полина поняла, поймет и Диего. Хотя он-то,
наверное, не только понимал — знал, что Габриэль Грехов
вернется.
— Нет,— помедлив, сказал Диего.— Хотя не ждал так
скоро.
Грехов улыбнулся.
— Полгода — это скоро? А ведь сначала я действительно
отдыхал, чувствовал себя заново родившимся. Исходил все
Брянские леса, удил рыбу, охотился... с фоторужьем. Как-
нибудь покажу тебе великолепные снимки... Но потом был
твой визит, и Тартар, и «серый призрак»... Встряска была
такой, что Полина созвала консилиум невропатологов.
Неприятная, скажу я тебе, штука — гипнолечение, не верь
рекламе. Однако я вытерпел все.
— Понятно.— Диего остался бесстрастным и спокой-
ным, таким, каким его знали всегда. Но в душе... Нет, он
не задумывался над своими чувствами, характер уверенного
в себе человека не приучил его к этому, но в душе он созна-
вал, как дорог ему Габриэль. Заместитель начальника отде-
ла безопасности был частицей сознания, частицей собствен-
ного «я», и не будь этой частицы, Диего знал,— жизнь его
была бы неполноценной. Точно так же, как стала она непол-
ноценной после гибели Сташевского. Правда, тут они были
равны: Сташевского в равной мере недоставало обоим.
309
Да, встречи их редки, но так ли уж они важны? Память —
вот главное, память и тонкий мостик биосвязи, позволяв-
ший чувствовать друг друга на громадных расстояниях,
то, что когда-то люди назвали экстрасенсорной координа-
цией или телепатией.
— Понятно,— повторил Диего.— А у нас тут закручива-
ется пружина странных событий. С одной стороны, до сути
многих загадочных явлений в сверхоборотне мы докопались,
например: научились проникать внутрь него, вводить теле-
зонды, нашли центры его памяти, определили механизм
информационного накопления. Кстати, ты знаешь, из какого
материала сделана оболочка оборотня? Гравихимики уже пол-
года воют от восторга. Это одна громадная молекула воды!
— Не воды,— поправил Диего Грехов мягко,— а гомопо-
лимера воды, а это совсем другое вещество, хотя и обладает
некоторыми свойствами аш-два-о в определенных условиях.
— Все равно не могу представить, что оборотень на
девяносто процентов состоит из воды! Ну, а с другой сторо-
ны — глобальные процессы, идущие внутри него, в необъят-
ных его недрах, остаются нам неведомы. Тот же загадочный
серый человек... кто он? Проглоченный оборотнем сапиенс
или же симбиот споры, выполняющий какие-то определен-
ные функции? Впрочем, если хочешь знать обо всем подроб-
нее, я дам тебе копию отчета в ВКС, каждый месяц мы посы-
лаем туда отчеты о ходе исследований. Будут вопросы —
поговорим. Через полчаса у меня дежурство, не хочешь
пойти со мной?
— Мог бы и не спрашивать,— сказал Грехов.— Патру-
лирование?
— Не совсем, но смысл тот же, увидишь.
— Я гляжу, работа у вас не прекращается и ночью.—
Грехов кивнул на пульты, возле которых царило оживление.
— Нет, отбой в десять, вот и торопятся. Ночью все спят,
кроме сверхоборотня. Ну что, пошли?
Сверхоборотень медленно вырастал в размерах — испо-
линский черный монолит, чудом сохраняющий свою форму
эллипсоида вращения под давлением сотен миллионов
тонн массы. Лишь вблизи становилось видно, что оболочка
его изрыта ямками, бороздами, складками и буграми, словно
сморщенная шкура древнего ящера. Да он и был ящером,
древним, невообразимо древним реликтом эпох звездо-
образования.
— Впечатляет! — пробормотал Грехов, когда танк ока-
зался накрытым ощутимо тяжелой тенью.— Или я отвык
от него за полгода?
310
— Ну нет,— сказал Диего, поворачивая «Мастифф».—
Привыкнуть к нему невозможно. И дело даже не в масшта-
бах, подумаешь — гора высотой в километр, мы сами строим
сооружения в десятки раз большие! Нет, проблема глубже,
мы подсознательно догадываемся о мощи самого Конструк-
тора; мы знаем, что она должна быть колоссальной, но
какой? Какой?! Не потому ли стынет в жилах кровь, когда
остаешься с ним один на один? И не потому ли нас тянет
к нему, тянет не профессионально, как исследователей,
вернее, не только профессионально, но и эмоционально —
хочется потягаться с ним, сравниться, доказать, что и мы
не пигмеи, не разумная протоплазма, мы — гиганты по
Духу!
— Может быть,— тихо проговорил Грехов.— Гиганты по
духу и тем равны... Может быть, ты и прав, хотя я, честно
говоря, просто не задумывался над этим. Но твоя концепция
и уязвима: кто может знать, какие задачи волновали Конст-
рукторов в те времена, и какие цели появятся у нашего,
когда он родится? Возвышенное и земное — удел человека,
и оторваться от Земли, от антропоцентристского взгляда
на вещи, от опыта человеческой культуры ты не сможешь,
как бы ни хотел. И мысль, которая движет тобой,— это
мысль идти вперед во имя всего человечества и во имя
каждого человека в отдельности. А у него? Во имя чего
жили Конструкторы? Во имя чего будет жить один из них,
родившись в эпоху, в которой он будет одинок?
«Мастифф» медленно пересек границу тени и остановился
у странной машины, напоминающей тяжелый старинный
танк, только вместо пушки у него выдавалась вперед ферма
с конструкцией, издали очень похожей на хищную морду.
Машина достигала двадцати метров в высоту и метров пять-
десят в длину, и все же выглядела ничтожной рядом с кило-
метровым «орехом» сверхоборотня. От нее веяло угрозой
и мощью.
Диего долго молчал, сосредоточенно работая с пультом.
Грехов не мешал ему, со смешанным чувством сожаления
и восхищения рассматривая «танк». Он уже догадался,
что это такое,— ТФ-эмиттер, превращенный жесткими
обстоятельствами и умом человека в оружие, равного кото-
рому не было в мире ничего. Даже аннигилятор не шел
ни в какое сравнение с излучателем скалярного ТФ-поля,
преобразующего любое вещество и физические поля в квар-
ко-глюонные облака.
«Но справится ли ТФ-эмиттер с ним? — Грехов огля-
нулся на угрюмую выпуклую стену сверхоборотня.—С тем,
311
кому когда-то подчинялись звезды? Ведь Конструктор
был почти всемогущим. Смешная мысль... страшная мысль!»
Диего сидел откинувшись в кресле, долго смотрел на
медленно отступающую к горизонту тень сверхоборотня,
потом повернул голову к Грехову:
— Я боюсь его, Ли. Иной раз хочется включить ТФ-
эмиттер и — пафф! — Диего резко взмахнул рукой.—
Может, ты и прав, у меня начинают сдавать нервы. Да и кто
сможет остаться спокойным в ответ на это грозное молча-
ние?! Холодное тяжелое молчание готового к прыжку чудо-
вища! Да, я боюсь оборотня, не за себя лично, и даже не за
сто моих товарищей, терпеливо, шаг за шагом изучающих
его. Понимаешь, я боюсь, что Земля слишком близко от
Марса, Ли...
Внезапно часть черного бока сверхоборотня прямо перед
танком посветлела, на глазах превратилась в полупрозрач-
ную глыбу стекла, в глубине которого поплыли хороводы
искр. Одновременно с появлением искр Грехов ощутил
давление на виски, возбуждающее покалывание в затылке,
странное чувство невидимого, немо кричащего собесед-
ника... Это чувство было знакомо ему по Тартару — отзвук
излучения, действующего на нервную систему человека.
Вероятно, и сверхоборотень излучал нечто такое, что влияло
на мозг, вызывая странные и непривычные ощущения.
Габриэль заметил, что Диего не столько разглядывает
феномен, сколько следит за его реакцией, за лицом, спросил:
— Что, не в первый раз? Почему не записываешь?
— Количество записей перевалило за сотню. Пробовали
и расшифровывать, но однозначных результатов нет. Наго-
рин в ВЦ Академии пришел, например, к выводу, что этот
звездный узор не что иное, как психологический тест.
Грехов хмыкнул, оценивающе разглядывая хрустальное
окно. Искры в его глубине собрались в шары, шары в свою
очередь стали сближаться, и вся эта система превратилась
в красивый ажурный пояс, медленно вращающийся вокруг
черного, как дыра в преисподнюю, пятна. Изменилось и вну-
шаемое людям чувство. Теперь Грехову казалось, что за
полупрозрачной стеной стоит человек и смотрит на них,
упершись руками в «стекло» с той стороны и приблизив
к нему заплаканное лицо...
Грехов мотнул головой, освобождаясь от навязчивого
видения. Почти сразу же «окно» разгорелось алым сиянием
и погасло.
— Все,— вздохнул Диего.— Представление окончено.
Поехали по периметру, посмотрим хозяйство. Я, собственно,
312
не только из-за этого повез тебя сюда, хотя и явление «окон»
само по себе интересно: просто хочется знать, как ты оце-
нишь нашу подготовку.
Они объехали полигон кругом, не встретив ни одного чело-
века. Люди были надежно укрыты под толщей базальта
от всех неожиданностей, но Грехов вдруг засомневался
в этой надежности. Он знал Диего так давно, что не верить ему
не мог, к тому же не только одному Грехову было известно
об интуиции Диего: еще в студенческие времена будущий
пограничник удивлял преподавателей прогностики точ-
ностью прогнозов, а став работником погранслужбы, не
раз доказывал, что он интуитив высшего класса. И сейчас,
слушая его, видя, как взволнован «каменный» Диего, Гре-
хов понял, что тот подсознательно уловил опасность, исхо-
дящую от сверхоборотня, и реакция его была реакцией
спасателя.
— Экстрасенсорная система,— пробормотал он, когда
Диего закончил.— У тебя очень хорошо развита экстра-
сенсорная система, Диего, именно поэтому ты так часто
выходил целым и невредимым из самых опасных ситуаций.
Но людям еще далеко до психосвязи, твои слова мало убе-
дят ученых. Ну, а меня убеждать не надо, я ведь чувствую
то же самое.
Диего виновато опустил голову.
— Извини, сорвался. Приму тонизирующий душ — и все
пройдет. Но мне тебя не хватало, Ли. Некому было по-
плакаться в жилетку.— Он улыбнулся.
— Я это понял,— невозмутимо ответил Грехов.
Зонд походил на сверкающую каплю воды, сползающую
по крутому горбу сверхоборотня. Внутренние его пере-
датчики еще не работали, и поэтому второй виом справа
от пульта, который должен был принимать передачу с зонда,
создавал впечатление серой облачной стены. Изображение
в первом виоме передавалось с телезонда, подвешенного
над сверхоборотнем на высоте полукилометра.
«Капля» наконец перестала сползать, остановилась:
— Есть «окно»! —* отозвался один из операторов, следив-
ших у пульта за зондом.
— Укол! — скомандовал Сергиенко,
Зонд на мгновение вспыхнул ярким голубым светом,
в оболочке оборотня, в так называемом «бродячем слепом
пятне», появилось отверстие, и зонд провалился в его недра,
исчез. Вспыхнул правый виом — автомат включил видео-
передатчик.
313
Серый складчатый тоннель, кажущийся бесконечным.
Детали затушеваны, видны словно сквозь туман.
— Инфракрасный диапазон,— пояснил Диего Грехову;
оба стояли за рабочей зоной центра управления, возле
зрительного амфитеатра.— Мы стараемся как можно мень-
ше привносить «загрязнений» внутрь оборотня. Прожекторы
у зонда, конечно, есть, но мы их не включаем. Иногда в неко-
торых помещениях есть свет, чаще — нет, тогда переклю-
чаются диапазоны видения.
Тоннель в виоме посветлел, сузился. Зонд замедлил
движение.
— Тупик,— сказал кто-то из руководителей экспери-
мента.— Быстрее назад!
Зонд дернулся, в следующее мгновение тоннель погас.
Виом снова превратился в туманное облачко.
— Так всегда,— вздохнул Диего.— Стоит зонду попасть
в тупик — и конец! Сверхоборотень его уничтожает.
Исследователи в это время посылали второй автомат.
Снова блестящая капля поползла по черной спине испо-
лина. Через минуту приборы отметили резкое убывание
магнитного поля — зонд набрел на «слепое пятно».
Световой укол и — автомат-разведчик падает в серый
тоннель, ничем не отличающийся от первого. Но скоро
выясняется, что на этот раз его информационный путь
богаче.
Сначала виом отразил обширную пещеру, всю обросшую
колышущимися занавесками вуалей. Из-за этих занавесей
выплыл серый человек, как торпеда ринулся на земной ап-
парат, раздался глухой удар. Зонд содрогнулся, изображе-
ние покрылось цветными пятнами.
Диего присвистнул.
— Таран! Ну и ну!..
Зонд поплыл дальше. Одна из видеокамер отыскала
безвольное тело серого человека и передала увеличенное
изображение. Серый урод не двигался, до жути человечес-
ким жестом раскинув длинные руки.
— Может, это его жилище? — сказал Грехов.
— Может быть. Гадание не поможет.
Короткий, теперь уже заполненный синим светом коридор
вывел зонд в бесформенный синий зал. Стены зала поросли
сотнями плоских перепонок, пересекающихся самым при-
чудливым образом. Все это напомнило Грехову плантации,
и он поделился мыслью с Диего.
— Грибы? — развеселился тот.— То, что ты видишь —
кладовая памяти оборотня. Каждый раз, когда зонд прони-
314
кает в такую «грибницу», оборотень выдает нам каскад
картин. О, видишь, зашевелились?
Внизу у пультов среди ученых началось оживление.
Зонд осторожно двинулся вперед, приблизился к стене,
густо усеянной перепонками,— теперь Грехов увидел, что
среда, в которой двигался аппарат, является какой-то проз-
рачной жидкостью. Из тела зонда выдвинулась лапа мани-
пулятора, коснулась одной из перепонок, и в следующий
миг произошла быстрая смена изображений в виомах:
правый погас, сигнализируя, что зонд прекратил существо-
вание, а левый, на котором только что был виден купол
сверхоборотня, взорвался фейерверком красок.
Верчение ярких радуг скоро замедлилось, буйство цвет-
ных вспышек прекратилось, и людям предстала удивитель-
ная картина!
Кошмарные существа над жутким ландшафтом — вот
что увидел Грехов, жадно разглядывая пейзаж. На перед-
нем плане созданной сверхоборотнем панорамы возноси-
лись в небо пушистые полупрозрачные стрелы, поддержи-
ваемые гнутыми серебристыми перепонками. Тонкие золо-
тые «канаты» во всех направлениях пересекали пространст-
во между перепонками, пронизывали «стрелы», сплетались
в узлы, веера и у самой «земли» создавали впечатление
непроходимой чащи. За «стрелами» шел пологий склон
холма, на котором вспыхивали разноцветными языками
пламени облачка какой-то меняющей густоту субстанции.
На самом холме громоздились угрюмые черные кубы, пира-
миды, конусы, и оттуда время от времени проглядывали
жуткие, выразительные морды с блюдцеобразными светя-
щимися глазами. А над всем этим неземным кошмаром
торчали на длинных суставчатых лапах брюхастые паучьи
тела! Многометровые черные мешки на длиннейших ногах,
похожие на пауков,— других земных аналогий Грехов
не нашел. Лишь спустя несколько минут он начал различать
детали: странного вида кусты синего цвета, плавающие
шапки белого, как кипень, пуха, изогнутые коричневые
конструкции, похожие на засохшие ветви мертвого леса или
ржавые поваленные фермы. Главным во всей картине были
безусловно «пауки» и высверкивающие из геометрического
мрака блюдцеобразные глаза. Серебристые «стрелы» и
«канаты» явно относились к растительному миру. И все,
на что ни обращал бы взгляд Грехов, все четко укладывалось
в рамки какой-то неслыханной гармонии, опирающейся
на логику и мироощущение чуждые тому, с чем приходилось
сталкиваться людям прежде.
315
Снова Грехов и Диего почувствовали знакомый тяжелый
взгляд, возбуждающий ощущение чьего-то незримого, но
грозного присутствия. Картина чужого мира была вызыва-
юще яркой и зловещей, все в ней было чуждо человеческому
восприятию: формы, пропорции, движение; все, казалось,
имело скрытый и ужасный смысл. И когда люди пресыти-
лись феерическим зрелищем — сверхоборотень крутнул
свой обычный калейдоскоп. Пронеслись один за другим
в немыслимом темпе пейзажи иных миров, звездных систем,
галактик, непонятные сооружения, невиданные существа,
и снова черный эллипсоид одиноко высился в центре поли-
гона, угрюмый и неподвижный, словно не он только что
претерпел удивительную множественную трансформацию,
последовательно превращаясь в то, чему был свидетелем
миллионы лет назад.
— Полнейший уход от всего человеческого! — пробормо-
тал Диего, покосившись на Грехова.— Смело могу сказать,
что такой картины мы еще не наблюдали. Что-то невероят-
ное... интересно, как оценят ее ученые мужи?
— Уж не обиталище ли Конструктора показал нам сверх-
оборотень? А «пауки» — не его ли предки?
— Ты думаешь, оборотень показал палеопейзаж своей
родины? Любопытно. Поделись своей догадкой с Сергиенко.
Кстати, ты заметил? — изменился цвет оболочки оборотня.
Теперь он темно-серый, а не черный, и оброс снизу каким-то
белым пухом.
— Ну и что? Это еще раз доказывает, что внутри оборот-
ня идет скрытая от нас перестройка организма. Спора Конс-
труктора пробуждается от спячки. Интересно, когда она
созреет?
— По расчетам, с теперешними темпами изменений
Конструктор вылупится лет через двадцать. А по моим...—
Диего кинул последний взгляд на виом и направился к вы-
ходу из зала,— по моим гораздо раньше. И будем ли мы
готовы к этому — не знаю.
НАД СПЯЩИМ ВУЛКАНОМ
Тихое ночное небо Марса казалось бездонной пропастью,
в которой навеки умер солнечный свет, раздробившись на
мириады осколков-звезд. Грехов стоял на вершине крутого
вулканического конуса, запрокинув голову, и мог бы про-
стоять так еще долго, впитывая всем телом непреходящую
красоту звездного города, если бы не раздавшийся в науш-
никах голос Диего:
316
— Ay, Габриэль, где ты?
— Здесь,— с опозданием ответил Грехов, с трудом отры-
ваясь от влекущей бездны. «Становлюсь сентиментальным,—
с досадой подумал он.— Не хватало, чтобы Диего поймал
меня за столь бессмысленным, с его точки зрения, занятием».
— Я над кратером,— добавил он.— Надень инфраоптику
и увидишь.
Надвинув очки, Грехов окунулся в призрачный мир алых,
багровых, вишневых красок, сотен оттенков коричневого
цвета. Теперь было заметно, что дно неглубокого кратера
разогрето больше, чем остальной конус вулкана, об этом
говорило пурпурное озерцо света в его центре.
Через несколько минут рядом возникла багрово светя-
щаяся фигура пограничника.
— Еле нашел... Мне сказали, что ты совершаешь вечер-
ний моцион, и я удивился. Раньше за тобой любви к одино-
ким прогулкам не замечалось.
— Все течет, все изменяется,— меланхолически сказал
Грехов.
— Да, конечно, мысль интересная, свежая. Кстати, ты
так и не удосужился сообщить, в качестве кого явился
на полигон. Как рядовой спец или...
— Как рядовой,— спокойно ответил Грехов.— Руково-
дить отделом я уже не гожусь, укатали сивку крутые горки.
Ты же знаешь, какие у нас требования...
— Безопасники... конечно! — с невольной обидой заме-
тил Диего.
— Безопасники,— тихо сказал Грехов.— Есть такое
обширное понятие — безопасность цивилизации. Не государ-
ства, заметь, даже не союза республик и народов — всей
цивилизации! Жестокая работа, работа, требующая полной
самоотдачи, самообладания, призвания и всего остального,
без чего человек не был бы человеком. Уж ты поверь. Многие
не выдерживают... не выдержал и я...
— Ты — иное дело, не каждому перепадает на долю
столько испытаний.
— И все же... Решив пойти к Тартару, я думал, что ком-
пенсирую свою прогрессирующую нерешительность... Не
удалось. Понимаешь, я вдруг понял, насколько далеко право
рисковать собой от права рисковать другими. И у меня
родился страх, страх рисковать чужими жизнями, а это
в нашей работе зачастую необходимо. И этот страх убил
во мне руководителя.
Диего некоторое время молчал. Плыло мимо не наруша-
емое ни одним звуком безмолвие марсианской ночи, плыли
317
в вышине вереницы созвездии, мчался, качаясь, по двух-
летней орбите вокруг Солнца каменный шар Марса.
— Я подал рапорт о переводе в отдел безопасности.
Или специалистов моего класса у вас хватает?
Грехов шевельнулся, зашуршали, скатываясь в кратер,
камни.
— Ты тоже работаешь на переднем крае, иначе наши
дороги не пересекались бы. Что касается перехода... Торанц
рапорт подпишет. Ну, а я отговаривать не стану. Другое
дело — поймет ли тебя Анна?
Диего благодарно пожал плечо Габриэля, и снова они
постояли молча, касаясь друг друга локтями.
— Я тебе зачем-то был нужен? — спросил Грехов.
Диего нагнулся, поднял камешек.
— Мне оборотень уже снится. Понимаешь, ученые со-
шлись во мнениях, что тот пейзаж, что мы с тобой видели
позавчера, это пейзаж родины Конструктора, а черные
«пауки» — его далекие предки. Твоя догадка оказалась
верной. Представляешь эволюцию?
— Нет. У тебя в связи с этим есть причины искать меня
ночью?
— Ас кем еще могу я поделиться тревогой, не рискуя
быть непонятым? С одной стороны, мы убедились, что спора
Конструктора созревает медленно, и энергетически мы
сильнее ее, если только она не умеет черпать энергию из
неведомых нам источников. А с другой — уж если «серый
призрак», стоящий на лестнице эволюции гораздо ближе
к нам, чем к сверхоборотням, то есть Конструкторам, не идет
с нами на обоюдовыгодный контакт, то почему все уверены,
что пойдет Конструктор? Откуда такая уверенность?
— А ее и нет,— буркнул Грехов.— Всех загипнотизиро-
вало обладание такой чудовищной игрушкой, как оборотень.
Но должны же мы, люди, шагать вперед? Сами? И кто, как
не исследователи, делают этот шаг первыми? Изучение
оборотня, которое уже много принесло нашей науке,—
тот же шаг. Рискованный, согласен. Но тут-то и выходим
на сцену мы, пограничники и безопасники, и я должен
спросить у тебя — все ли. ты сделал для того, чтобы свести
риск к минимуму? Если гибнут люди — это беда, но беда
вдвойне, если они гибнут по нашей вине.
— Ты что, Ли? — опешил Диего.— Укор твой суров, но
не обоснован. Ты же знаешь, как мы...
— Знаю, извини. Сердит я по другой причине. Ведь ты
нашел меня не для того, чтобы делиться гипотезами об
эволюции Конструкторов?
318
— Да,— признался Диего.— Я хотел сказать тебе, что
вблизи оборотня со мной начинают происходить... мере-
щится всякая чертовщина! Иногда накатывает такая тос-
ка — просто жуть берет! И мысль при этом — один! Один
на весь космос!
— Я так и думал,— кивнул Грехов.— Нечто подобное
испытывал и я. Снова наш тяжкий крест — экстрасенсор-
ная система. Излучение оборотня воспринимается нами
в гораздо большей степени, чем остальными. Не мерещи-
лось ли тебе нечто вроде гигантской растущей трещины?
Или взметнувшейся на километры ввысь каменной волны?
Или жерла вулкана, извергающего тучу раскаленного пепла?
Диего шумно выдохнул.
— Я даже слышу при этом гул и грохот...
— Не только ты. Забара, Нагорин, Танич... я опросил
всех спасателей, многие испытывают то же самое. Торанц
называет это явление сверхчутьем, а Нагорин погружением
дискурсивного мышления в подсознание. Когда-нибудь
медики назовут это шестым чувством, например, диего-
зрением. Или виртосязанием.
Диего повертел в руке камешек и забросил его в кратер.
— А цунами... вулкан... что означают наши видения?
Грехов прошелся по кромке кратерного вала, оста-
новился.
— Это значит, что сверхоборотень или кто-то внутри
него предупреждает нас о последствиях пробуждения споры
Конструктора.
— Серый человек?
— Не знаю, может быть. Одно знаю точно: испытание
нашей готовности встретить опасность во всеоружии —
еще впереди.
Назад они летели на высоте двухсот метров. На востоке
уже засветилась серебристая полоса рассвета, на западе
расло зарево полигона, и между двумя этими светлыми
дугами прятал свою угрюмую ночную усмешку искалечен-
ный древними извержениями великий лик бога войны
Марса.
Зал был тих и темен. Панорамный виом был выключен,
пульты и аппараты связи и контроля не работали. У малого
виома сидел дежурный наблюдатель, изредка переключая
каналы приема с одной видеокамеры на другую, цепочкой
расположившихся вокруг сверхоборотня. Изображение при
этом не менялось: черное яйцо почти не выделялось на
фоне ночного неба и мрака пустыни.
319
Диего подошел к своему пульту, эхо шагов заметалось
между стен. Пограничник успокаивающе кивнул обернув-
шемуся наблюдателю и включил видеосистемы центра.
Ночь Марса придвинулась вплотную, словно зал из-под
километрового слоя базальта вынырнул вдруг на поверх-
ность полигона. Диего коснулся пластины сенсора, и оже-
релье прожекторов высветило четкую фигуру сверх-
оборотня.
— Влечет? — спросил напарник, молодой светловолосый
парень, одетый в модную черную куртку с короткими рука-
вами и такие же черные с искрой брюки.
— Только с точки зрения борьбы с опасностью,— отве-
тил Диего, подумал и добавил: — Хотя неправда, конечно,
влечет. Как-никак, загадка века.
Он погасил прожекторы и со вздохом сел в кресло.
Уже два месяца, как Управление ввело обязательные
двойные дежурства по ночам: наблюдатель-ученый и наблю-
датель-пограничник. По мнению Диего, эти дежурства
ничего не давали, один из наблюдателей был лишним,
а именно — ученый. Потому что в случае непредвиденного
поворота событий право решения принадлежало отвеча-
ющему за безопасность.
Диего перевел задумчивый взгляд на пульт. Спокойная
россыпь зеленых и белых огней на панели говорила, что
дежурный монитор защиты включен и работает нормально.
Ни одно движение сверхоборотня не могло пройти незаме-
ченным, и в случае необходимости автоматы сами смогли
бы экстренно подключить дополнительные системы защи-
ты — реактивные экраны, гравиконденсаторы и индукторы
поля. Но заменить человека полностью компьютеры не
могли. Диего покосился на приставку управления ТФ-
эмиттером, усмехнулся. «Успеть бы! — подумал он.— Вся
жизнь спасателя в этом «успеть бы!» Успеешь — и одной
бедой меньше, и кто-то останется жить... И долго потом
вспоминается молчаливый укор в глазах совершенно незна-
комых людей — если не успеешь, если не сможешь побе-
дить время и обстоятельства...»
— О чем задумался? — напомнил о себе дежурный,
вставая.— Как ты думаешь, если мы сгоняем партию-
другую в шахматы, это не будет нарушением режима?
— Не будет,— подумав, ответил Диего.— Я играю
черными.
Несколько раз звонки с пультов заставляли Диего и его
напарника по имени Зигмунд бросаться к аппаратуре, но
в первый раз оборотень просто усилил радиосвечение, во
320
второй — изменил положение тела, пошевелился, и потом
каждый час «вздыхал» — объем его то увеличивался, то
спадал.
— Что-то новое,— задумчиво сказал Зигмунд.— Такое
впечатление, будто ему что-то мешает.
Молодой ученый-экзобиолог некоторое время наблюдал
за черным колоссом, потом сел за пульт многофункцио-
нального исследовательского комплекса и надел эмкан.
Диего не мешал ему, зная столько же, сколько и Зигмунд.
Недоброе предчувствие сжимало сердце, в такие минуты
начинало казаться, что тьма готова хлынуть из всех виомов
и затопить зал, пустыню, всю Вселенную! Диего напрягался,
с трудом собирал волю в кулак и раз даже с ужасом поду-
мал: уж не болен ли он?! Такого с ним не было никогда!
За все двадцать два года работы он никогда не чувствовал
такого страха, как теперь, особенно последние полгода
на полигоне Марса... Так, может быть, все дело в том, что
его нервная система пошла вразнос?.. Нервная... Нервы...
Никогда не жаловался на нервы, и на тебе! А может, это
первые признаки обыкновенной усталости и ничего более?
Пришла пора искать другую работу?..
— Вот так новость! — сказал Зигмунд, сбрасывая эмкан
и торопливо приглаживая взъерошенные волосы.— Обо-
ротень пророс!
— Что?! — спросил Диего, возвращаясь к действитель-
ности.
— Оборотень пророс! То есть, иными словами, пустил
корень!
Несколько суток центр лихорадило. Известие о том, что
сверхоборотень «пустил корень», всколыхнуло научные
круги, и на полигон снова налетели десятки специалистов
из многих институтов Земли. Размещать их было негде,
да и пользы от нашествия не предвиделось, поэтому Пине-
гин и его безопасники здорово потрудились, прежде чем
последние теоретики и жаждущие «громких» эксперимен-
тов практики покинули полигон. Снова в подземном хо-
зяйстве Пинегина установилась рабочая тишина, пронизан-
ная эмоционально давящим соседством споры Конст-
руктора.
Ничего особенного со сверхоборотнем не происходило.
Корень, если можно было его так назвать, был едва заметен
в лучах интравизоров — маленькая трехметровая опухоль
в дне километрового эллипсоида, но опухоль эта постепенно
прогрессировала, росла и спустя месяц достигла шести-
321
десяти метров, привлекая к себе пристальное внимание уче-
ных. И спасателей.
И тут случилось происшествие, сломавшее привычный
ритм работы центра. Во время одного из ночных дежурств
погиб Шебранн. Случилось это на глазах Диего и Грехова,
которых вызвал растерявшийся дежурный, напарник Ше-
бранна, Мансуров.
Когда Грехов прибежал в зал, там уже находился Диего.
Видеосистемы работали, показывая белое от прожектор-
ного света поле и мрачный выпуклый бок сверхоборотня.
— Назад! — кричал Диего.— Вильям, назад! Слышишь?
Только теперь Грехов заметил зависший над горбом
оборотня маленький оранжевый пинасе.
— Кто это? — быстро спросил он побледневшего
парня.— Зачем его туда понесло?
— Это Щебранн,— заторопился тот.— Понимаете, сам
собой ожил один из виомов... тот, который служит для
связи с зондами... Вчера мы запустили в оборотня два ап-
парата, они попали в тупики, замолчали... а сейчас один
из них стал передавать изображение...
Они играли в шахматы,— универсальный способ время-
провождения на любом дежурстве,— как вдруг ни с того
ни с сего заработал метровый виом оперативной связи
с телезондами. Возникшее объемное изображение могло
свести с ума кого угодно: комната, полная людей! Длинное
прямоугольное помещение, залитое желтым мигающим
светом, и люди! Внутри сверхоборотня — люди! Двое в зна-
комых комбинезонах спасателей.
— Смотри.— Один из них обернулся.— Телезонд. Отку-
да он здесь? Ребята, где мы? Кто-нибудь может объяс-
нить?
— Люди! — хрипло произнес Шебранн.— Это же Эрнест
Гиро... Батиевский... Черт побери! Эрнест, ты меня слы-
шишь? Гиро?
— Не слышит,— неуверенно произнес Мансуров.—
Рация зонда работает только на передачу.
— Координаты! Можешь дать мне координаты зонда?
Возьми пеленг, быстро!
— Попробую.— Мансуров метнулся к панели управления
зондами.— Сейчас подключу машину...
Через минуту он определил примерное направление пере-
дачи, и Шебранн выскочил из зала, крикнув на ходу:
— Разбуди смену и Диего Вирта!
— Вильям, что ты собираешься делать? — продолжал
звать Диего.— Да объяснись ты наконец!
322
— Там люди, внутри,— донесся голос Шебранна.—
Попытаюсь пробиться. Пустите за мной телезонд и пустой
куттер, всех на одной своей лошади я не увезу. Следите по
видео, я пошел.
На горбу сверхоборотня сверкнула синяя вспышка, и
пинасе провалился в черноту.
Диего действовал быстро. Мгновение спустя зонд ушел
к сверхоборотню, отыскал не успевшее зарасти «слепое
пятно» и нырнул в недра исполина. За ним ушел и ведомый
киберпилотом пустой куттер. Снова зажегся виом, погас-
ший, по словам Мансурова, как только Шебранн выскочил
из зала. Поплыли по нему серые стены тоннеля, вывели
в освещенную красным светом пещеру с бахромой черной
паутины — ничего похожего на прямоугольную комнату
с людьми. Пинасе Шебранна, накренившись, стоял на дне
пещеры, порванные полотнища паутин, медленно колыха-
ясь, создавали видимость снегопада.
— Готовь когг, Ли,— сказал Диего, не оборачиваясь.—
Может быть, успеем...
Но они не успели. Последнее, что увидели люди,— раз-
верзлась бездна, поглотила пинасе, и виом погас. Вбежав-
шие в зал поднятые по тревоге спасатели молча останови-
лись у пульта, освещенные белым сиянием главного виома.
Сверхоборотень невозмутимо выпирал из тьмы черно-серой
громадой, порождение стихии и мрака, волей случая стол-
кнувшееся с человеком. Трагедии хомо сапиенс его абсолютно
не волновали.
Запущенные Диего зонды и автоматический спасательный
модуль не вернулись.
— С идеей вызволения похищенных оборотнем людей
придется расстаться,— сказал хмурый Сергиенко. Обычное
жизнерадостное выражение лица покинуло его, сейчас он
казался постаревшим и усталым, словно после длительной
вахты на потерпевшем аварию корабле.— Решение Шебран-
на было бессмысленным, он никого не спас бы, потому что
людей в оборотне нет, лишь информационные копии.
— Возможно, гибель, Шебранна и была бесполезной,—
сказал Пинегин,— но решение его бессмысленным назвать
нельзя, он шел на помощь, не зная нынешних ваших выво-
дов. Кстати, выводов запоздалых, так как, если бы он знал
о них, трагедии бы не случилось.
— Не надо спорить — чья вина,— тихо сказал Наго-
рии.— Погиб человек, погиб в тот момент, когда мы сделали
все, чтобы предотвратить чью бы то ни было гибель. Догово-
323
риться с оборотнем «на предмет» возвращения им похищен-
ных невозможно: спора сверхразума — не сам разум, сейчас
она слепа и глуха. Впрочем, она и прежде была слепа и глу-
ха по нашим меркам. Все ее действия, вроде «сбора информа-
ции», только кажутся осмысленными — опять же по нашим,
человеческим меркам. Кто знает, следствием каких процес-
сов внутри споры были эти действия? Что касается людей,
которых видед Шебранн, по всем данным это информацион-
ные копии когда-то существовавших реально личностей.
До сегодняшнего дня я думал иначе, был уверен, что мы
всегда сумеем укротить сверхоборотня, сможем с ним дого-
вориться на любой основе, хотя бы и с помощью силы —
это, к сожалению, универсальный аргумент. Я думал, что
сила слабого в умении замечать слабость у сильного, то
есть, как ни слаб человек, он всегда сможет обнаружить
слабые стороны даже у такого противника, как сверхобо-
ротень. Да, мы нашли у него уязвимые места, но я вдруг
понял — это все физика, материальный и энергетический
перевес. Человек более слаб, чем он привык о себе думать,
потому что ему не вырваться из круга антропоцентризма,
потому что он мыслит как человек. Как человек, пони-
маете?
Теперь ответьте на такой вопрос: всегда ли гуманен ра-
зум? По лицам вижу, что быстро ответить не сумеете. Без-
условно — говорили мы: разум гуманен, тем более высший
разум. Но ведь это наш, человеческий вывод, потому
что гуманны мы сами, гуманна вся наша цивилизация,
несмотря на эпохи варварства, войн и насилия. Суть, кровь
и плоть нашей культуры — гуманизм, ибо в противном слу-
чае эволюции просто не под силу было бы поднять в чело-
веке разум до нынешнего состояния. Но вернемся к сверх-
оборотню, который многому нас научил, но, к сожалению,
не научил мыслить по-иному, иными, отличными от чело-
веческих, категориями. Мы инстинктивно видим в этом
сверхсуществе разум того же порядка, что и человеческий,
и это психологически понятно, но ведь уже «серые призраки»
отличаются от нас так же, как мы сами, скажем, от дино-
завров, а тут существо, возраст которого сравним с возрас-
том Вселенной! А если разум Конструктора гуманен по
своим законам? И эти законы, в нашем понимании,— з а-
коны зла?!
В темном зале связи наступила тишина. Совещание было
закрытым, присутствовали только руководители исследова-
ний и служб УАСС, работники СЭКОНа и правительства
Земли, в том числе Банглин. Они, конечно, находились
324
в настоящий момент не на Марсе: кто на Земле, кто на
других планетах Системы, но иллюзия присутствия их
в зале была полной — вплоть до осязания — новые приемы
объемной видеосвязи позволяли сделать это без труда.
— Серьезное заявление,— сказал наконец Банглин, пере-
глядываясь с членами В КС.— Видимо, придется пересмот-
реть решение Совета о дальнейшем продолжении исследо-
ваний. Нужны все данные о сверхоборотне, его эволюции
как споры Конструктора. СЭКОНу необходимо провести
тщательный анализ информации и дать прогноз возможных
осложнений по индексации спасателей. Возражений нет?
— Погранслужба и УАСС давно настаивали на пересмот-
ре решения Совета,— сказал Торанц.— К тому же у нас
есть сведения, которых нет у научного центра.
— То есть? — прищурился Банглин.
— Некоторые оперативные работники-пограничники
обладают нервной организацией типа «интуитив». Поступа-
ющая от них информация дос^тато^но тревожна и может
дать многое для анализа ситуацри.
— Экстрасенсы? — спросил Банглин.— Я забыл, что
у нас есть люди с повышенной чувствительностью к излуче-
ниям и физическим полям. Хорошо, познакомьте с вашей
информацией комиссию. Итак, срок — месяц. Через месяц
плановое заседание Совета, будем решать...
Зал опустел, все «немарсиане» выключили свои каналы
связи, остались только те, на которых лежала прямая
ответственность за правильность выбора дальнейшей стра-
тегии и тактики работы, за комплекс проблем под названием
сверхоборотень.
— Он ничего не сказал о гибели Шебранна,— пробор-
мотал Пинегин.
— Потому что на нас нет формальной вины,— глухо
сказал Торанц.— Но отвечать нам придется, если не перед
Советом, то перед собой., Шебранн не был идеальным работ-
ником и, вероятно, для многих был даже просто несимпа-
тичен, но он всегда был готов пожертвовать собой ради
других и доказал это, не зная, что бессилен помочь тем...
в темнице оборотня. А если бы и знал — наверное, решил
бы так же. Долг, понимаете? И я не знаю, плохо это или
хорошо.
— Я тоже решил бы так же,— сказал молчавший до сих
пор Грехов.
— Ладно, ладно,— махнул рукой Сергиенко.— Все вы
всегда на все готовы, рыцари риска и мгновенной реакции...
Но надо же иногда и думать! Думать, что делаешь! Всегда ли
325
вы знаете точно, правильно действуете или нет? Иной
раз труднее, рискованнее и вернее остаться, а не кидаться
сломя голову в пропасть, зная, что ничем никому не помо-
жешь.
— Всякое бывало,— нехотя ответил Пинегин.— Может
быть, и, Шебранн был неправ, даже наверняка был неправ,—
что это доказывает? Ночные дежурства безопасников я от-
менить не могу.
— А, да не о том я! — Сергиенко поморщился и замол-
чал.
— Не можете ли вы подробнее рассказать об ощущениях
интуитивов? — тихо спросил Нагорин.— Их информация
может действительно оказаться важной.
— Вот он расскажет.— Торанц мотнул головой в сторону
Грехова.— Как бывший замначальника отдела безопас-
ности он знает всех спасателей на полигоне. Ну что, закон-
чили? Второй час ночи...
— Закончили,— вздохнул Сергиенко.— Да разве сейчас
уснешь...
— Подожди, Петр,— пробормотал Торанц, задерживая
Пинегина, когда в зале остались только они одни.— Вы
не пробовали еще раз... пройтись тем путем, что и, Шебранн?
— Мы потеряли пять зондов...
— Я не о зондах.
— Без официального разрешения СЭКОНа?
Торанц покривил губы, но глаз не отвел.
— Пробовали, конечно... на когге. Ничего. То ли «слепое
пятно» переместилось, то ли оборотня раздражают наши
уколы. Модуль тоже застрял в тупике, и вытащить его не
представляется возможным.
— Понятно... Кто ходил на когге, Диего?
— А кто еще у нас может рискнуть побороться с оборот-
нем?
— Он?..
— В порядке, жив и здоров.
— Если бы в верхах об этой твоей инициативе...
Пинегин согнал с лица усмешку и совсем тихо спросил:
— Что бы это изменило?
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК
Утром Диего проснулся от едва заметного толчка: качну-
лась кровать. Он полежал с закрытыми глазами, ожидая,
повторится ли толчок. Решив, что все. это является резуль-
татом сновидений, повернулся на бок, но тревога не поки-
326
дала его, вернее, не тревога, а отзвук какой-то не схваченной
еще мысли, комариным жужжанием пробудившей сознание
в реальность наступившего утра.
Он встал, выгоняя из тела остатки сна, и в это время
мягко зазвенел интерком. Пограничник шагнул к универ-
сальной стойке домашнего комбайна и включил связь. Угол
комнаты «перестал существовать», вместо него появилась
вторая такая же комната и стоящий босиком посредине
Грехов.
— Проснулся? Мне показалось, что дом колыхнулся.
— Мне тоже. Но, случись что серьезное, нас подняли бы
по тревоге. Подожди, узнаю у дежурного.
На этот раз в центральном зале дежурил Нагорин. Он не
удивился вопросу Диего.
— Был толчок, силой около трёх баллов. Мизер, конечно,
спите спокойно.
— Но насколько я осведомлен, марсотрясения в районе
Эллады не случались ни разу — толстая континентальная
кора. Не следует ли связать толчок с нашим любезным
гостем?
— Вы правы, я только что получил данные от автомати-
ческой сети сейсмографов: эпицентр толчка в районе
полигона с точностью до километра.
— Значит, оборотень. Как он сейчас выглядит?
— Как обычно, ничего внешне не изменилось.
— Может, шевельнулся корень? Все-таки длина его
достигла четырех сотен метров. Проверьте.
Одевшись, Диего встретил Грехова в коридоре, и они
направились в столовую, на ходу делясь впечатлениями
утреннего подъема. После завтрака пошли в центр, посте-
пенно заполнявшийся работниками исследовательского
комплекса. Вычислители и задатчики программ для киберов
уже работали, наполняя зал тихим звоном и писком.
— Вот человек, который, по-моему, что-то знает,— по-
шутил Диего, подходя к Сергиенко, наблюдавшему за одним
из виомов.
— Это вы о толчке? — спросил тот, оборачиваясь.—
Скорость роста корня резко возросла, думаю, это и поро-
дило колебание почвы.
— Вот как? — нахмурился Грехов.— И как велика ско-
рость роста на данный момент?
— Четыре метра в час. А была три сантиметра...
Некоторое время все молчали, разглядывая грузный бочо-
нок геологоразведыватёльного робота. Не верилось, что
робот свободно проникает под землю на несколько сот мет-
327
ров и движется сквозь горные породы так же легко, как игла
сквозь воду.
— Долго будет расти корень? — спросил наконец Грехов.
— Не знаю,— с неохотой сказал Сергиенко.— Может
быть, он решил достичь мантии — для эффективного попол-
нения энергозапаса, а, может быть, скоро остановится.
— А вы представляете, что будет, если корень оборотня
в самом деле проткнет кору Марса до мантии?
Сергиенко посмотрел на губы Грехова и не ответил.
— Я уже сообщил Пинегину,— сказал подошедший На-
гории, более угрюмый, чем всегда.— До заседания ВКС
осталось шесть дней...— Он замялся.
— Договаривай,— скривился Сергиенко.
— Картина остается неясной, вот и все, собственно.
Но вывод комиссия сделала однозначный: мы будем требо-
вать удаления сверхоборотня с поверхности Марса в откры-
тый космос.
— Тогда лучшее место для нового полигона — девятый
сектор Пояса астероидов,— сказал Грехов.— Самый без-
людный уголок Солнечной системы. А базой для полигона
может послужить древняя станция болидного патруля.
Правда, метеоритная опасность там повыше, чем в других
секторах Пояса.
— О размещении полигона решит Совет, хотя при веском
обосновании подойдет и Пояс астероидов. Что же касается
вашего вполне уместного волнения по поводу роста корня
оборотня...— Нагорин посмотрел на Сергиенко.
— Говори все,— махнул тот рукой.— Все равно ничего
изменить нельзя. Все-таки человечество заметно усредня-
ется... В прошлые века гениев, возвышавшихся над средним
уровнем науки, умеющих верно оценивать основные направ-
ления развития общества, было больше. Здесь я не вижу
никого, кто смог бы оценить реальные объемы того богат-
ства, которое заключено в сверхоборотне; даже не в самом
Конструкторе — только в его споре! Оценить тот толчок,
который даст науке овладение тайнами величайшего экспе-
риментатора и строителя во Вселенной!
— Один толчок мы сегодня уже ощущали,— с иронией
заметил Диего.
— Не согласен с вами,— сказал Грехов.— Я не социолог,
но по сравнению с прошлыми веками уровень знаний и за-
дачи человечества существенно изменились, от дифферен-
циации наук мы идем к их интеграции, и любой ученый-
универсалист нашего времени способен на то, на что были
способны великие умы прошлого. Сегодня не до полемики,
328
но, вероятно, в данной ситуации следует прогнозировать
не пользу сверхоборотня для науки, а тот вред, который мо-
жет принести человечеству рост споры Конструктора. Это
гораздо трудней... и ответственней. Давайте вернемся
к корню.
Сергиенко сжал побелевшие губы в линию, отвернулся.
Напряжение разговора стало спадать. Диего понимал уче-
ного, да и как его не понять, когда обстоятельства дают
в руки человеку прекрасный материал для исследований,
цена которому — рост могущества цивилизации?! Но, с дру-
гой стороны, можно так обжечься на этом невидимом огне
любопытства! Сколько людей во все века гибло в атаке на
неизведанное? Сколько погибло при изучении того же
сверхоборотня? Но сколькЬ еще может погибнуть в резуль-
тате катастрофы, связанной с рождением Конструктора?
«Черт возьми, как ты бываешь слеп и недальновиден, чело-
век!» — подумал Диего.
— Сегодня стало известно,— виноватым тоном сказал
Нагорин, не глядя на спасателей,— что оборотень начал
активно поглощать энергию всей поверхностью своего тела.
В результате вокруг него температура понизилась на пять-
десят два градуса. Плюс к этому возросло энергопотребле-
ние силового пояса.
— Это значит,— Грехов переглянулся с Диего,— что
полигон фактически остался без защиты? Так вас понимать?
— Ну, остаются реактивные экраны, гравиконденсато-
ры... хотя вполне возможно, что он может поглощать все
виды материи от полей до вещества. Растворяет же он
породы континента! Единственная мера, с которой ему не
справиться,— удар скалярного ТФ-поля.
— Веселенькое дело,— пробормотал Диего.— Неужели
мы опоздали?
В зале вдруг произошло какое-то замешательство. У од-
ного из виомов столпились люди, работа прекратилась.
— Что там у них случилось?
Грехов первым подошел к мигом собравшейся толпе и за-
мер от изумления. В боку сверхоборотня распахнулись
«ворота», часть корпуса опустилась пандусом на песок, и по
этому наклонному желобу шествовали серые люди, вере-
ницей вытягиваясь к куполу одного из наблюдательных
пунктов! Было их много, около сорока, а они все шли и шли,
и наконец остановились толпой у купола и замерли, превра-
тившись в «глиняные» уродливые статуи, ни одним движе-
нием не напоминая, что они живые существа.
— Сто тридцать три! — подсчитал кто-то у пульта.
12 В. Головачев
329
Дыра в боку оборотня закрылась, и все замерло. Толпа
серых монстров не шевелилась, словно в них выключили
жизненные центры. Молчание плыло по полигону, омывая
зал центра управления волной немого удивления и ожи-
дания.
— Роботы они, что ли? — пробормотал кто-то. И снова
тишина...
Грехов очнулся первым.
— Прилипалы,— пробормотал он.— Рыбы-прилипалы на
шкуре акулы, очищающие ее от паразитов. Симбиоты. Так?
Существо-чистильщик — вот что такое серый человек. И не
только чистильщик, а в зависимости от требований хозяина
и чистильщик, и охранник, и связной, и существо для
контакта, и, возможно, приманка, и, вероятно, множество
профессий, которых я не знаю... Оборотень попросту выгнал
их, выдворил своих добровольных помощников, потому что
больше не нуждается в их заботе.
— А это значит, надвигаются кардинальные события.
Надо что-то решать, и решать быстро, времени у нас, кажет-
ся, нет совсем!
— Что же нам с ними делать? — пробормотал Сергиенко.
Диего впервые увидел растерянность на его лице.
— О них позаботятся экзобиологи,— сказал он, выступая
вперед.— Срочно запросите ВКС и СЭКОН.— Он повер-
нулся к Грехову.— Кто возьмет на себя смелость сообщить
об этом Банглину?
— Я,— пожал плечами Грехов.— Вот только не знаю,
успеем ли мы.— Он подошел к пульту монитора, тронул
алый сенсор и негромко, но так, что у каждого в зале побежал
озноб по спине, сказал:
— Тревога по форме А на все базы патруля! Экстренный
вызов руководства Управления! Готовность центрам пояса
энергостанций Марса и всей зоны к перебросу энергии на
полигон Эллады! Повторяю...
ВХОД В АД
Из-за горизонта доносился глухой рокот, мелко-мелко
тряслась почва, иногда вздрагивая более ощутимо. Над
северным горизонтом вставало в фиолетовое небо удиви-
тельное цветное зарево: шатер, сотканный из радужных
нитей, полос и шарфов света, над которым изредка вспыхи-
вали, расплываясь, зонты чистого голубого пламени.
— Пора,— сказал Грехов, с трудом отрывая взгляд от
феерии.
, 330
Диего Вирт молча кивнул. Постояв с минуту, он повер-
нулся, быстро прошел к «Мастиффу», помахал рукой
и скрылся в куполе башни. Громада танка дрогнула, звеня-
щий гул двигателей тугой волной ударил в уши.
Головной «Мастифф» разогнался и скрылся в пелене
взвихренного песка. За ним поползли остальные машины,
веером расходясь по пустыне. Рев двигателей постепенно
стих, вал гонимых танками пыли и песка уползал к свето-
вому шатру на горизонте и вскоре скрылся в ночном про-
странстве, высвечиваемый полосами прожекторного света.
Остался лишь далекий, не стихающий рокот, там, где люди
вступили в титаническую битву с выползающим из бутылки
джинном — прорастающим из споры сверхоборотня Кон-
структором.
— Заградители не помогут,— помолчав, сказал Грехов.
— Знаю,— зло сказал Пинегин.— Но если ничего не
предпринимать...
— Боишься, что обвинят в бездействии?
Петр пошевелил губами, черными в сине-зеленом осве-
щении грандиозного пожара, хотел ответить резкостью
и сник.
— Не боюсь. Я боюсь другого — что мы окажемся
бессильными.
— Сергиенко сейчас рассчитывает свою зону активного
поглощения энергии. Сверхоборотню для роста нужна энер-
гия, и все наши экраны ему ее поставляют. Вот если вокруг
него создать вакуум-зону, которая со своей стороны
будет отнимать у него самого... Возможно, это и в самом
деле остановит его рост.
— Ты уверен? Сергиенко в этом уверен? Вот то-то же...
— Если не поможет вакуум-зона — не поможет ничто.
— ТФ-эмиттер? — пробормотал Пинегин.
Грехов некоторое время разглядывал цветное зарево
взбунтовавшегося исполина, до которого было около два-
дцати пяти километров, потом сказал:
— А кто нам позволит привести его в действие? Даже
не так: кто из нас способен привести его в действие, зная, что
этим он убивает величайшее из существ, живших когда-либо
на свете?
Грехов не ждал ответа. Пинегин не ждал продолжения.
Ночь плыла над марсианской Элладой, тряслась почва, дале-
кий глухой рокот рождающегося Конструктора будил от-
голоски в пустыне; казалось, каменистый шар Марса,
раскачиваясь и кренясь, летит в бездну, и ничто не может
остановить этот его ужасный, гремящий полет...
12*
331
— Две тысячи квадратных километров! — тихо произнес
Пинегин.— За десять суток!.. И расширяется... Кто его оста-
новит? Ведь если он не остановится сам, он сожрет весь
Марс! Это же катастрофа, Габриэль! Катастрофа!! Нет, ты
неправ, я не буду ждать. Пусть я буду трижды убийцей
неведомого мне Конструктора, чем стану убийцей тысяч,
может быть, миллионов людей! Я включу ТФ-эмиттер!
И даже если не миллионов, не тысяч, а единиц! — Пинегин
уже почти кричал, и Грехов его не останавливал. Десятые
сутки без отдыха, бесконечные попытки остановить экспан-
сию сверхоборотня, рискованные эволюции заградительных
отрядов вблизи его расширяющейся границы измотали
руководителей Управления вконец. Пинегин мог позволить
себе сорваться... пока они были одни, вдвоем. Слишком
велика была нервная нагрузка этих десяти дней, слишком
велико бремя обязанностей, тысячекратно возросших после
первых неудачных попыток преградить путь жуткому явле-
нию. Ответственность... жестокое испытание человеческого
бесстрашия, мужества и ума, умения правильно и быстро
решать, ориентироваться в обстановке.
Проблему не выразить двумя словами: победа или гибель,
она гораздо сложнее, потому что на этот раз перед челове-
ком не просто слепая стихия, перед ним разумная
стихия, понять которую он не успел, и успеет ли — неиз-
вестно.
— Ирония судьбы,— грустно сказал Грехов.— Бороться
с врагом, разум которого настолько отличен от твоего, что
тебя не видит и не понимает. Да и можно ли назвать обо-
ротня врагом? Разве годятся человеческие мерки для подоб-
ного случая? В который раз убеждаюсь, насколько некор-
ректно применение наших этических формул к поведению
негуманоида...
Пинегин уже остыл, сгорбившись смотрел на далекий
переливающийся костер, имеющий неповторимый и ужас-
ный смысл. Он ни о чем не думал, просто смотрел, зная, что
скоро, может, уже через минуту, придется окунуться в океан
спешки, новых распоряжений, тревоги и муки управления
человеческой метелью и ожидания неумолимого прихода
того часа, когда ты начинаешь расплачиваться сединой
и сердцем за свое и чужое решение и за гибель друзей.
Из общего ровного гула вдруг выделился басовый удар,
ощутимо дернулась земля; снова удар и снова толчок.
— Что там еще?
Грехов обернулся. В стоящем сзади в полусотне шагов
триере открылась дверца, высунулся Нагорин и крикнул:
332
— Планетологи сообщают, что корень достиг второго
обращающего слоя! Это около сорока километров!
— Пошли,— буркнул Пинегин.
В кабине Грехов потеснил пилота, сам сел за управление
и поднял машину в воздух. В виоме связи молодой ученый из
центра наблюдения продолжал комментировать событие:
— ...электростатический прокол. Уже сейчас заметны
изменения общего магнитного поля Марса, активизирова-
лись древние сейсмические и вулканические зоны в районах
Хриса, Тарсис, Элизиум, Аргир и других. В экваториальном
поясе начались пылевые бури, сопровождаемые вихрями
и смерчами...
Грехов выключил связь и увеличил скорость аппарата.
Внизу промелькнули расходящиеся цепочкой огни танковой
группы, выходящей на позицию для силового заграждения.
По мере приближения к световому куполу рев усиливался,
к нему добавился тонкий вой и грохот взрывов, и наконец
шум стал настолько непереносим, что пришлось надеть зву-
конепроницаемые шлемы. Триер стало болтать в воздухе,
Грехов повел его в небо, держа курс на эпицентр светопре-
ставления. С высоты в три километра перед глазами пред-
стала грандиозная панорама гигантской строительной пло-
щадки, которую представлял сейчас растущий Конструктор.
Идеальный черный круг диаметром в полсотни километ-
ров, окаймленный ослепительной огненной стеной — там,
где края развивающейся споры вгрызались в породу плос-
когорья. А в центре этого круга странный бесформенный
нарост, ежесекундно меняющий форму и цвет, создающий
тот самый красочный фейерверк, из-за которого эволюцио-
нирующий Конструктор был виден за десятки километров
от этого места. Мрачной угрозой веяло от нароста, уже
превысившего высоту Джомолунгмы — восемь тысяч во-
семьсот метров.
Грехов медленно поднял триер над световым куполом
и остановил его точно над вершиной рожденной оборотнем
горы. Без оптических усилителей с высоты в пятнадцать ки-
лометров можно было заметить лишь пляску огненных про-
туберанцев над ней, но в кабине все зримо представляли
себе, как кипит раскаленная добела масса, как непрерывно
течет снизу вверх, образуя многосотметровые пузыри, взду-
тия и острые пики... и нигде не выплескивается за край
незримо отчерченного ею пространства. «Вулкан,— подумал
Грехов,— живой действующий вулкан в ретроспективе...»
«Ад! — подумал Пинегин.— Так, наверное, рождалась
Земля... и Марс, и все планеты. Если Конструкторы могли
333
переделывать Вселенную, то рост нашего остановить невоз-
можно. Прав был «серый призрак». Но если уже сейчас это
явление вызывает трепет, то с чем сравнить его тогда, когда
Конструктор вырастет величиной с планету?! И остановится
ли потом его рост?»
— Ад! — проговорил Пинегин вслух с горьким восхище-
нием.
Грехов пристально разглядывал огненную гору под но-
гами. Потом оглянулся, бросил сквозь зубы: — Зарастите
скафандры, я опущусь немного ниже,— и повел триер на
снижение.
На высоте полутора километров над мечущим колоссальные
языки огня наростом грохот достиг апогея, не спасали даже
шлемы и звукозащита машины. Но не это заставило Грехова
прекратить спуск. Ощущение постороннего присутствия
усилилось настолько, что казалось, триер будет сейчас разо-
рван чьей-то грозной и неумолимой силой, что уже занесен
гигантский кулак, удар — и аппарат с людьми будет сброшен
вниз и втоптан в гору!
Под триером с неистовым треском расцвел многосотмет-
ровый алый фонтан, машину подбросило вверх и потащило
боком.
— Возвращайся,— прокричал Пинегин.— Нашел время
заниматься гусарством.
Грехов не ответил, с упорством одержимого решив
добиться своего — чтобы и Пинегин, и пилот прочувство-
вали то же, что и он в первой вылазке. Они миновали метал-
лическую «черепаху», утыканную рогами антенн,— один
из автоматических зондов-наблюдателей, теперь уже к го-
лосу Пинегина присоединился и голос Сергиенко, заметив-
шего их триер через видеотрансляторы зонда. Стиснув зубы,
Грехов продолжал опускать дергающийся, рыскающий из
стороны в сторону, вверх и вниз аппарат. Страха он не
чувствовал, верил, что все обойдется, и наконец поймал то,
что искал.
Люди в кабине ощутили болезненный удар по сознанию,
чувство одиночества охватило их с такой непередаваемой
силой, что хотелось кричать и бежать куда глаза глядят,
бежать изо всех сил, лишь бы выбросить из головы этот
ужас, ужас одиночества!..
Опомнились они уже далеко от исполинского костра,
зажженного волей неведомого существа. Грехов угрюмо
вел триер в ночь, окаменев над панелью управления. «Теперь
и вы знаете,— думал он,— как бывает велико отчаяние, как
оно чудовищно, не по-челрвечески огромно, когда заслоняет
334
весь мир. Еще не родившись, Конструктор знает, что одинок,
и боюсь, эта его реакция на одиночество, пожалуй, един-
ственное, что мы способны воспринять!»
— Я понял,— сказал Пинегин, заворочавшись на сиде-
нии.— Ты хотел доказать, что сверхоборотень — живое
существо, способное ощущать боль? Я знал это и без твоих
экспериментов.
— Одно дело знать теоретически...— пробормотал Наго-
рии.— Простите...
Пинегин посмотрел на него с удивлением.
— Он летал со мной,— пояснил Грехов.— Он и Диего.
Не обижайся, Петр, иначе как бы я смог убедить тебя, что
выстрел из ТФ-эмиттера не альтернатива для нас.
Внизу под триером загорелась редкая россыпь огней
Марсопорта. Чуть поодаль светился квадрат финишного
поля спасательных модулей, эвакуирующих население го-
рода. Жизнь на Марсе замирала: УАСС не стало рисковать,
и, как только принятые меры оказались недостаточными
для остановки роста сверхоборотня, последовал приказ
об эвакуации колонистов. К началу второй декады из две-
надцати миллионов жителей возрожденной для обитания
планеты на Марсе осталось не более сорока тысяч человек,
в основном персонал энергостанций, центров связи и авто-
матических горнорудных комплексов.
Сажая триер на освещенную полосу, Грехов оглянулся.
Но отсюда факел сверхоборотня не был виден, лишь в по-
явившихся облаках мелькали иногда всполохи — отраже-
ния бушующего за сотни километров от города живого
вулкана.
— Все тот же черный круг,— сказал Диего, отрываясь
от окуляра перископа.
Спасательный модуль висел в стратосфере Марса на вы-
соте шестидесяти километров. Под ним по вертикали почти
все видимое пространство занимал двухтысячекилометро-
вый диск Конструктора, продолжавший расти с прежней
скоростью. Центральная гора на плоскости черного круга
выросла до тридцати девяти километров, превысив величай-
ший из вулканов Марса — вулкан Олимп! Даже с расстоя-
ния в миллионы километров из космоса на поверхности
планеты было заметно нетускнеющее зарево ядерного огня:
диск Конструктора, разрастаясь, продолжал уничтожать
породы горных массивов, а его «корень» достиг глубины
двухсот километров. Марс трясла лихорадка планетотря-
сений и гигантских пылевых бурь. Пробудились древние
335
вулканы Тарсиса и Большого Сырта, заливая старые ланд-
шафты новой лавой. Оранжево-фиолетовая пелена пыли,
дыма и пепла затянула лик Марса, разрушались многочис-
ленные города и поселки, созданные людьми за потора
веха выхода в космос.
— Высота шапки уже сорок,— продолжал Диего.— Он
и не думает останавливаться. Помнишь, оборотень показы-
вал нам облик Конструктора? Уже тогда его взгляд было
трудно переносить, даже его изображение создавало психо-
логическое давление. Представляю, как велико сейчас его
влияние на психику вблизи шапки, если и на этой высоте
я постоянно ощущаю на себе его взгляд...
— Вероятно, мы потеряем-таки Марс,— сказал Гре-
хов.— Не пора ли снова идти на поклон к «серому при-
зраку?»
— Сегодня очередная «пятиминутка» руководителей от-
делов,— сказал Нагорин, колдуя у своих приборов, загро-
моздивших рубку модуля. Непонятным образом он ухитрял-
ся следить за показаниями приборов, записывать резуль-
таты и не терять нить разговора.— Вот и выскажетесь.
— Он пошутил,— сказал Диего, покачав головой.
Грехов покосился в его сторону, отстегнул карабины
страхующих ремней и выбрался из кресла.
— Выскажусь, конечно. Только едва ли мой совет примут.
Многие не только в ВКС, но и в УАСС все еще уверены, что
мы способны укротить сверхоборотня, хотя его уже нет, нет
споры, есть младенец-Конструктор, растущий не по дням,
а по часам.
Нагорин оторвался от созерцания экранов и мельком
посмотрел на Грехова.
— Вы что же, считаете, что мощь сверх.... э-э, Конструк-
тора беспредельна?
— Я считаю, что Конструктор не даст нам ни одного
шанса, как только поймет, что мы решили его уничтожить.
— Разве мы уже решили его уничтожить? — пробормо-
тал Нагорин.
— Я готов молиться всем богам,— проворчал Диего
Вирт,— чтобы этого не случилось! Но, боюсь, у нас не будет
выбора.
Несколько минут по рубке струилась шелестящая тишина.
Потом Нагорин с треском произвел несколько переключений
на панелях приборов и сказал неприветливо:
— Не слишком ли экстравагантное слово появилось
в лексиконе спасателей — боюсь? Что это — дань моде или
психологическая обработка собеседника? Если уж спаса-
336
тели, да еще те из них, которых я уважаю, твердят «боюсь»,
то не пора ли нам, простым смертным, сложить руки и спо-
койно ждать конца?
Диего с интересом взглянул в колючие глаза врача-уни-
версалиста, подумал и проговорил:
— Если бы спасатель не пребывал в постоянном страхе,
не только за жизнь спасаемого, но и за свою собственную, то
спасательной службы не было бы.— Диего невольно улыб-
нулся, заметив тень озадаченности, промелькнувшую на
лице Нагорина.— Я пошутил, хотя, как говорили издавна,—
в каждой шутке есть доля правды. Конечно, «боюсь» —
нетипичное слово в устах спасателя, но тут уж ничего не
поделаешь. Бояться, кстати, надо уметь. Так же важно, как
и вовремя останавливаться, а не упорствовать при движении
по неправильному пути.
— Что ты называешь неправильным путем?
— Всю возню со сверхоборотнем, особенно после предуп-
реждения «серого Сеятеля», то бишь «призрака».
— Эта возня — шаг человека к новому знанию. Как мо-
жет быть неправильным путь человечества в будущее?
— Может, если он связан с неоправданным риском.
У меня сейчас не то настроение, чтобы спорить, мы и так
погрязли в спорах, а истины что-то не видно. Я, например,
считаю, что уже нет смысла создавать вокруг Конструктора
вакуум-зону: дело не только в том, что она потребует колос-
сальных энергетических затрат, но и в том...
В это время вспыхнул виом связи с центром управления
аварийными патрулями, находившимся на Деймосе.
— Каковы результаты? — спросил усталый и чем-то не-
довольный Сергиенко. Рядом с ним стоял Пинегин.
— Ниже сорока двух километров зонды опустить не удаст-
ся,— сказал Нагорин.— Перепады полей над Конструкто-
ром сбивают настройку электроники, зонды входят в вихре-
вые слои и падают.
— Мы поставим дополнительную защиту...
— Автономные панцири? Они, пожалуй, выдержат, но
где взять столько корпусов?
— Это уже забота Совета. Свяжусь с приземельскими
заводами, заказ пустим вне всякой очереди. Скорость роста
не упала?
— Центры слежения в Северске, Первомарске и Викинг-
тауне отмечают некоторое замедление,— ответил Диего.—
Назначительное, сантиметров на десять, но все же есть
надежда.
Пинегин скептически поджал губы, но снова промолчал.
337
— Поднимайте модули за критическую границу,—
приказал Сергиенко, вопросительно посмотрев на Пине-
гина.— Будем опускать вакуум-заградители.
Диего кивнул, и виом погас. Вошел Грехов.
— Поднимать так поднимать,— пробурчал Нагорин.—
Приказ — идти вверх,— пояснил он в ответ на вопроситель-
ный взгляд спасателя и повернулся к Диего.— Ну что ж,
сообщи нам и вторую причину, по которой создание
вакуум-зоны бесполезно.
Диего надел шлем мыслеуправления и с неохотой произ-
нес:
— Просто мы опоздали с зоной, вот и все. Надо было
создавать ее в тот момент, когда корень Конструктора
достиг всего двух десятков метров, вот тогда эта превентив-
ная мера помогла бы. Но не сейчас. Перекрыть рост сверху
мы перекроем, но движение корня вглубь уже не остановить.
— Что-то я вас обоих не пойму. То вы стоите на макси-
малистских позициях, высказываясь в пользу уничтожения
Конструктора, то вдруг поворот на сто восемьдесят граду-
сов!
— Да потому что никто из нас не знает, как предотвра-
тить катастрофу,— мягко сказал Грехов.— А сидеть сложа
руки мы не умеем, да и не имеем права. Отступать же можем
только в том случае, когда испробуем все средства, предос-
тавленные наукой. Наука дает нам вакуум-зону — мы ее
используем. Что она может дать еще?
— ТФ-эмиттер,— усмехнулся Диего.
Нагорин, отвернувшись, возился над приборной панелью.
— Приготовьтесь,— сказал Грехов.— Идем вверх...
ПРЕДЕЛЫ ТЕРПЕНИЯ
В зеркальной глади поля карикатурно отражались пере-
двигающиеся по залу люди, аппаратные стойки и пульты.
Грехов посмотрел на свое волнистое отражение и подумал,
что такой эффект может сразить любого оптимиста, доволь-
ного своей внешностью.
— Любуешься? — остановился рядом Сергиенко.— По-
шли к видео, минут через десять будут транслировать
включение зоны.
Они пересекли зал, поражающий новичков тишиной и го-
лубизной центроплана. Несмотря на то, что здесь постоянно
царила атмосфера лихорадочной человеческой деятель-
ности, десятки людей были заняты работой с вычислите-
лями, виомами, связывающими зал с десятками патруль-
338
ных кораблей, баз, абонентских пунктов, зондов-автоматов
во всех уголках Солнечной системы,— неведомым техни-
ческим ухищрением строители обеспечили такую общую
тишину в зале, какая редко бывает даже в лесу перед
грозой.
Пояс главного виома слева был залит тушью простран-
ства, справа нависла красно-оранжевая с фиолетовыми
и черными тенями выпуклая стена Марса.
Очевидно, кто-то подал общую команду, и суета в зале
стала стихать. Грехов заметил у главного пульта Торанца
и направился к нему. Рядом с начальником погранслужбы
стояли Банглин, Пинегин, председатель ВКС Тимур Севе-
ров, высокий, бронзоволицый, с шапкой совершенно белых
волос.
— Внимание! — проговорил Торанц; только теперь, стоя
в пяти метрах, Грехов услышал его голос.
— Включаю трансляцию. Первый горизонт...
Картина в виоме изменилась: все пространство заняла
поверхность Марса, на месте Эллады простиралась странная
черная плоскость, окруженная неэффектной с высоты ог-
ненной змейкой. В центре плоскости светился голубовато-
призрачным светом широкий конус. Все это казалось
накрытым тонкой вуалью или сеткой, едва видимой в про-
светы легких перистых облаков.
— Второй горизонт.
Изображение передавалось с телезондов, зависших яру-
сами на разных уровнях над поверхностью планеты. Не-
смотря на то, что Деймос в данный момент пролетал над
другими районами Марса, казалось, он висит над Элладой,
скачками передвигаясь вглубь потревоженной, потерявшей
былую прозрачность атмосферы.
— Третий горизонт!
Теперь черный диск разросся до размеров планеты. Конус
в его центре оказался колоссальным горным пиком, состоя-
щим из светящегося «льда». Но вглядевшись, можно было
увидеть, как поверхность его непрерывно струится от под-
ножия к вершине, истекая дрожащим копьем голубого
света. Иногда в толще горы загорались злые пронзительно-
зеленые звезды, отзывающиеся в зале звонками регистрато-
ров радиации.
Вуаль оказалась металлической решеткой, окутывающей
всего Конструктора гигантским ажурным куполом.
— Патруль готов?
— Готов,— донесся голос из динамиков.
— Включаю!
339
И... ничего не изменилось. Минуту, другую... А потом
Грехов заметил, как изображение черного диска стало
постепенно затягиваться белой мутью, тускнеть все быстрее
и быстрее, пока вовсе не скрылось под белой пеленой.
— Что это? — спросил Банглин.
— Зона начала отнимать энергию в первую очередь у ат-
мосферы,— пояснил Сергиенко.— Температура в воздуш-
ном слое под поглотителями понижается, начинает конден-
сироваться влага... Потом и газы.
— Но ведь это вызовет струйные течения в атмосфере,—
сдержанно сказал Северов.— Ураганы, песчаные бури
усилятся... Все это учтено?
— Учтено,— кивнул Торанц,— приняты все меры без-
опасности...
— Нет, я не то имел в виду. Как работа зоны отразится
на Марсе? На городах и поселках?
— Ураганы, конечно, усилятся,— осторожно начал Серги-
енко, переглядываясь с Банглиным.— Но по мере энерго-
поглощения мощность их тоже будет падать... почти до
нуля. Правда, все равно все высокоширотные поселения,
включая Первомарск и Тревор, пострадают. Лесные мас-
сивы в долинах, очевидно, будут уничтожены полностью.
— Не зона — основной виновник катастрофы, а Конст-
руктор,— своим металлическим высоким голосом сказал
Банглин.
— А может быть, все же мы сами? — тихо произнес
Северов.
Перекликались инженеры связи, операторы слежения
и координации патрулей. Метались в пределах слышимых
зон рабочие попискивания и пересвистывания автоматов,
универсальных счетно-решающих машин, но Грехову пока-
залось, что в зале наступила полнейшая тишина. У него
было такое ощущение, будто ему отвесили пощечину, и пред-
стояло еще разобраться — справедливо или несправедливо.
Хотя..: если уж Северов говорил что-нибудь, он отвечал
за свои слова.
— Переключите на какой-нибудь пост на поверхнос-
ти,— попросил председатель В КС.
Бело-желтая пелена в виоме сменилась коричневой.
Под куполом сразу стало темно. Оператор подключил и звук,
и в зал ворвался рев урагана, проносившегося над прозрач-
ной башней поста. Башня вздрагивала и вибрировала —
судя по миганию изображения.
— Радиодиапазон,— приказал Торанц в микрофон.—
В обычном свете мы ничего не увидим.
340
В коричневой с черными струями стене появились просве-
ты, потом рыжая пелена стала светлеть по всей поверхности
и почти полностью исчезла. На горизонте показалась удиви-
тельная ярко-алая завеса, колеблющаяся, как занавес север-
ного сияния.
— Двадцать два километра. Если Конструктор не остано-
вится, через три часа граница диска снесет башню поста.
— Когда будут известны результаты эксперимента?
— Примерно через час. Станции не сразу развивают
предельную мощность.
Северов кивнул и покинул зал. Вместе с ним ушел и То-
ранц.
Грехов остался. До начала дежурства оставалось около
часа, и он решил узнать, чем закончится сражение вакуум-
зоны с Конструктором.
Вакуум-зона не остановила Конструктора. Рост его сна-
чала замедлился до трех сантиметров в час, потом посте-
пенно достиг прежней величины. Колоссальная система
поглотителей энергии, созданная людьми, оказалась неэф-
фективной, она отбирала энергию отовсюду, только не из
тела Конструктора, а так как площадь последнего все время
росла — вместе с ее ростом падала и мощность системы.
Через двое суток с момента запуска вакуум-зоны люди
вынуждены были прекратить эксперимент, довольствуясь
лишь наблюдениями с безопасных орбит.
В кабинете начальника УАСС Джаваира состоялся некон-
фиденциальный разговор, в котором приняли участие глава
правительства Земли председатель В КС Северов, предсе-
датель СЭКОНа Бардин, Сергиенко, Торанц и Пинегин.
Северов был на вид спокоен и уравновешен. Бесстрастный,
как монгольский божок девятнадцатого столетия, Джаваир
изредка посматривал на руководителя правительства сквозь
узкие щелочки глаз и кивал головой, словно соглашаясь
со всем, что тот говорил.
— Пора наконец решаться на радикальные меры.—
Говорил Северов чуть медленнее обычного, обводя собе-
седников пристальным взглядом.— Так дальше продол-
жаться не может. Кто-нибудь из вас способен проанали-
зировать ситуацию до конца?
После некоторого молчания заговорил сосредоточенный
Сергиенко:
— Возможны только два выхода из создавшегося поло-
жения. Первый — катапультировать Конструктора хотя бы
за пределы орбиты Юпитера; другой — уничтожить его
с помощью ТФ-эмиттера.
341
— Или просто ждать...— пробормотал Торанц.
— Не слышу предложений,— чуть резче сказал Севе-
ров.— Договаривайте, Сергей. Что вас смущает?
Сергиенко сжал большие руки в кулаки, посмотрел на
них и вздохнул.
— На первое у нас не хватит энергии, масса Конструк-
тора оценивается сейчас в триллионы тонн. В результате
второго мы... станем убийцами. Подходит вам такая пер-
спектива?
Красноречивая тишина была ответом.
— И все же,— нарушил молчание Бардин.— Объясните
поподробней, что значит — не хватит энергии?
— Это значит, что всех энергетических запасов Даль-
разведки и УАСС не хватит, чтобы выбросить четыреста
триллионов тонн Конструктора даже за пределы самого
Марса. Формула Ромашина, расчет прост... можете убе-
диться сами.
— А на то, чтобы уничтожить — хватит?
— Ни одно материальное тело не выдержит удара
скалярного ТФ-поля, когда взрывается, изменяется даже
вакуум! И никакая, самая фантастическая защита не помо-
жет Конструктору, убежден. Мы живем в реальном физи-
ческом мире, в котором законы физики едины и для нас
и для него.
Джаваир продолжал молчать. У него было свое мнение,
но он ждал, пока выскажутся другие.
— Зато я далеко не уверен, что та физика, которую мы
знаем,— это истинная физика космоса,— сказал Северов.—
Как часто мы заблуждались, объявляя, что знаем о каком-то
явлении все! Примеры, надеюсь, приводить не нужно? Перед
нами же не просто какое-то физическое явление — иная
Вселенная! Вдумайтесь — иная Вселенная!
А если не поможет и ТФ-эмиттер, тогда что?!
Перемигивались на пульте видеоселектора огни инди-
каторов — нервных окончаний глобальной сети контроля
за безопасностью человеческих жизней; тихий непрерывный
шелест переговоров доносился из динамиков; стенные
виомы то вспыхивали цветными волнами, то гасли,— за
стенами кабинета кипела жизнь миллиардов человеческих
существ, в большинстве своем не предполагающих, что над
ними, над их спокойным бытием навис дамоклов меч неиз-
вестности.
— Так что мы решим? — очень тихо и спокойно спросил
Северов.— Мы, понимаете? Не полумифический Сеятель,
«серый призрак»,— мы сами?
342
— Ждать,— холодно и тоже спокойно отозвался Джава-
ир.— Выигрывает в конечном итоге тот, кто не имеет пре-
делов терпению. Непосредственной опасности нет, мы
эвакуировали всю рабочую примарсианскую зону. Вот
если Конструктор вздумает выйти за пределы Марса...
Что ж, тогда остается последний шаг, о котором почему-
то никто из вас не произнес ни слова. Никто! А ведь вы
руководители главных организующих центров челове-
чества!
— Не кори,— нахмурился Северов.— Мы тоже способны
ошибаться. К сожалению. Разве что ошибки наши обходят-
ся дороже... в этом ты прав. Что же это за шаг?
— Контакт!
По наступившему молчанию Джаваир определил всю глу-
бину замешательства собеседников.
— Вы не так меня поняли, друзья,— мягко сказал он.—
Я имел в виду контакт с остальными сверхоборотнями.
— Ты с ума сошел,— сказал Торанц.— Они же вышли
из нашего звездного рукава.
— Да, вышли, но все же догнать их можно. Догнать
и попытаться убедить забрать с собой Конструктора. Шанс
невелик, но он есть.
— Думайте,— сказал Северов.— Думайте, асы. Времени
у нас нет. Вступайте в контакт со сверхоборотнями, с се-
рыми людьми, с чертом и дьяволом, но придумайте что-
нибудь!
*
Грехов включил запись, и распахнувшиеся стены ком-
наты ввели его в концертный зал Большого Кремлевского
дворца в Москве, заполненный до отказа. Три века служил
этот зал искусству, и даже в век совершеннейшей видео-
передачи, эйдопластической техники и сенсорных эффектов
он не устарел; было что-то трогательно-нежное в том слож-
ном комплексе чувств, с которым люди приходили в этот
зал: словно ветер старины, древности и... детства овевал
его, заставляя с особой остротой чувствовать приобщение
к прекрасному, вспоминать подернутые пеплом времени
страницы жизни древней столицы мира, и приходить сюда
снова и снова...
Грехов не раз бывал во дворце, был и в тот вечер, когда
впервые дал о себе знать ансамбль «Василиск», рожденный
талантом его руководителя, композитора и певца Веселина
Ярова. Эту запись он тоже смотрел не однажды, но для
Диего Вирта концерт «Василиска» был откровением.
343
После того, как замолк ручей хрустальных звуков и замер
голос певца, Диего долго сидел в темноте без движения,
думал о чем-то своем, словно забыл о существовании друга.
Когда наконец свет вспыхнул и вокруг них сомкнулись
стены комнаты, затерянной в недрах деймосской базы,
Диего поднял голову и посмотрел на Грехова, глядевшего
на него со странным выражением на лице.
— Ты что-то задумал,— утвердительно сказал он.
Грехов усмехнулся, выключил видеорейдер и спрятал
кристалл записи в карман. Походив по комнате, в которой
ничего не было, кроме трех кресел и пульта управления
домашней роботехникой, встроенного в стену, он поколдо-
вал над пультом, и стенной виом воспроизвел вид Марса
с высоты орбиты Деймоса: громадный пухлый оранжевый шар,
на котором уже нельзя было разобрать ни морей, ни горных
хребтов, ни каньонов и метеоритных кратеров. Лишь чере-
дующиеся полосы оранжевого и бурого цвета — свидетели
глобального урагана, поднявшего в воздух планеты веками
накапливавшуюся силиконовую пыль и песок.
— Музыка — универсальный язык человечества,— ска-
зал наконец Грехов,— как и математика. Чьи слова — не
помню, но ты мог их оценить, слушая запись. Пока наши
попытки контакта с Конструктором заканчивались неуда-
чами, а я хочу на всех мыслимых диапазонах, в том числе
и в звуковом, передать Конструктору шедевры человече-
ской музыки.
— Идея не новая,— с едва заметным колебанием сказал
Диего.
— Это если использовать ее прямо, буквально. Я же
хочу дать не просто музыку, а ту, которая по тысячелетнему
опыту человечества наиболее восприимчива детьми. Пони-
маешь? Ведь Конструктор — еще малыш, ребенок, мать ему
требуется, или отец, уж не знаю, кто у них был. Но был!
Я дам ему колыбельную, материнские песни без слов и со
словами, успокаивающие мелодии, песни, несущие нежность
и любовь. Пусть прислушается и поймет, что не одинок,
что мы предлагаем помощь. И еще хорошо бы дать психому-
зыку последних лет, соответствующую устойчивой полосе
положительного спектра эмоций.
— Детская музыка?.. Что ж, по-моему, неплохо. Может
быть, он хоть чуть-чуть притихнет, посмотрит на свою
разрушенную колыбель. Только сможешь ли ты убедить
ученых, занятых контактом, имеющих собственные разра-
ботанные до мелочей теории, что твоя гипотеза имеет право
на существование?
344
Грехов сжал кулаки, в глазах его мелькнул знакомый
упрямый огонек.
— Я не собираюсь никому доказывать. Пусть ученые
пробуют свои программы на оборотнях, как предложил
Джаваир, а я попробую проверить свою идею сам, монтаж
записи почти готов.
Диего грустно покивал, тяжело поднялся и подошел
к Габриэлю.
— Ты все-таки здорово изменился, Ли. Извини, но у тебя
был великолепный дар убеждения окружающих в своей
правоте, этот дар меня всегда удивлял. А теперь его нет,
ты все хочешь сделать сам, по-своему, и тверд ли в собствен-
ной правоте — неизвестно.
— Может быть, все дело в том, что раньше я управлял
людьми, а теперь только самим собой?
— Может быть. Не знаю, легче ли от этого...
— Кому?
— Нам всем. Мне тоже... тебе самому.
Грехов резко толкнул пальцем пульт, постоял, хмуро
глядя, как тот самостоятельно прячется в стену, потом
вдруг посветлел лицом и достал из кармана небольшую
видеокассету.
— Хочешь посмотреть на сына? Уже разговаривает!
Диего улыбнулся и взял кассету...
Через час модуль Грехова снялся со стартодрома дей-
мосской базы и устремился к Марсу, туда, откуда взирал
на космос не затронутый ураганом исполинский черный
глаз Конструктора. Вслед за ним стартовал и патрульный
когг Диего. В их обязанности входило наблюдение за участ-
ком околопланетного пространства над Конструктором,
чтобы суета его исследователей не превратилась в бедствие:
очень часто лихие научные сотрудники опускались со свои-
ми приборами слишком низко во взбаламученную атмо-
сферу Марса, пересекая границу безопасности и норовя
сесть Конструктору «на голову», и тогда спасателям прихо-
дилось чуть ли не силой возвращать их на прежние высоты.
Дежурство Диего совпало по времени с ночью в том ши-
ротном поясе Марса, где зловещим грибом рос Конструктор.
Когг медленно дрейфовал в тени планеты. В ходовой
рубке на этот раз находились лишь пилот модуля и сам
Диего: патрулей не хватало и дежурить приходилось по
двое, иногда и по две смены подряд. Приемник работал
в режиме радиотраления, и голоса переговаривающихся
людей глухим жужжанием заполняли рубку. По экранам
локаторов ползли столбцы цифр — координаты попадающих
345
в луч локатора модулей, и если некоторые из них вспыхи-
вали красным светом — Диего настораживался, а пилот
рефлекторно поправлял на голове эмкан управления.
Уже с час Диего наблюдал странное свечение в районе
центральной горки Конструктора. Там зажглось перелив-
чатое облако света, всплывающее из глубины атмосферы.
Оно разошлось волшебным букетом, мерцающие шары
которого повисли на длинных светящихся шлейфах. Частые
зеленые полосы побежали вдоль пелены свечения, разбили
«букет», и вот уже эфемерное море катит сине-зеленые
волны, постепенно гаснущие в ночи...
— Наблюдаю необычные световые эффекты,— донесся
сквозь рабочее бормотание эфира чей-то близкий голос.
— Записываем,— отозвался другой.
— Каждый день что-то новое,— пробормотал пилот.—
Вчера на месте «моря» я видел самый настоящий костер,
разве что в тысячу раз больше...
— Габриэль! — окликнул Диего, переводя передатчик на
особую волну, на которой переговаривались только погра-
ничники и спасатели.
— Диего? — откликнулся Грехов.— Ты где?
— ДИС-сектор, квадрат Эллады, высота сто сорок.
— Значит, я под тобой, высота сто. Что случилось?
— Ничего особенного, проверка связи. Ты не следишь
за Конструктором?
Грехов не отвечал минуты две.
— Ты об этом свечении? Красиво... Кстати, наблюдатели
на поверхности отмечают ослабление песчаных бурь. Уж не
ответ ли это Конструктора на наши попытки контакта?
— Спроси у Сергиенко, он тебе ответит.
Динамики донесли смешок, и Грехов отключился.
В это время локаторы засекли уползающий за границу
сектора «панцирник», и Диего погнался за ним, сообщив
на базу номер машины нарушителя. Догнав неповоротливую
полусферу, Диего заставил ее пилота бежать вверх со всей
скоростью, на которую она была способна, а сам огляделся,
прикидывая, где может находиться в этот момент модуль
Грехова.
Они опустились ниже восьмидесяти километров, Грехов
по идее должен был идти выше, но что-то подсказывало
Диего, что это не так. Он покачал локаторами, пронзая
муть атмосферы в направлении Конструктора. В створе
черного окна азимутального локатора мелькнула зеленая
искра, и тотчас же алые цифры показали координаты чьего-
то корабля.
346
Пилот выжидающе смотрел на Диего, пока тот вызывал
«наглеца». Неожиданно отозвался Грехов:
— Я борт-117, высота пятьдесят семь... Диего, ты,
что ли?
— Веду вас на луче. Помощь нужна?
— Почему ты решил, что нам нужна помощь? Здесь,
правда, здорово трясет... Еще пару километров — и я снова
пущу запись. Понимаешь, о чем речь?
— Ли, высота Конструктора уже сорок восемь! Там
вихревые поля! Поднимись выше и крути свою запись...
— Не могу, хочу убедиться, что запись будет принята.
Ты же знаешь, мощность передатчиков имеет пределы...
а тут вихревые поля... корона помех...
— Вниз! — шепотом скомандовал Диего пилоту, прикрыв
ладонью микрофон.
— За мной не идти...— продолжал говорить Грехов, голос
его постепенно слабел, пока не пропал совсем.
— О черт! Габриэль! — крикнул Диего, не заботясь
о нервах дежурного на базе.— Габриэль, отвечай!
Тишина на аварийной волне. И новый взрыв перелива-
ющегося свечения над Конструктором. В ответ на передачу
Грехова? Или совпадение? Где же они?
— Вниз, быстрее!
Когг набрал скорость. Бок Марса приблизился вплотную,
прорвалась легкая пелена рыжих облаков. Чуть в стороне,
справа по ходу движения, люди увидели колоссальный пик
центральной надстройки Конструктора, исторгающий ввысь
струи холодного огня.
Удар! Зловещий треск под пультом! Волна мучительной
вибрации, потрясшая корпус аппарата! Качнуло влево,
потом вправо, завертело штопором... где верх, где низ —
не разберешь... Еще удар!
— Падаем,— будничным тоном сказал пилот.— Уходим
аварийно...
— Вниз! — яростно прохрипел Диего, на которого нава-
лилась душная волна страха и боли — влияние излучения
Конструктора.— Я их вижу. Переходи на ручное...
Бесшумные огненные змеи пронеслись рядом, осыпали
модуль фонтаном искр. Диего включил внешние акусти-
ческие приемники, и рубку заполнили странные звуки:
гулы, свисты, трески, булькание, множественное эхо...
музыкальные аккорды!
И снова удары, толчки, слепое кружение вокруг невиди-
мого смерча... Потонул в шуме голос вахтенного базы, вызы-
вающий патрули Диего и Грехова. Диего торопливо сообщил
347
ему о своих действиях и начисто забыл о его существо-
вании.
Они нашли модуль Грехова случайно. Диего включил
прожекторы, и на совсем близкой черной поверхности диска
Конструктора, абсолютно не отражающей свет, показался
корпус модуля: конус, плавно переходящий в блюдцеобраз-
ную решетку ускорителя.
— Финиш! — бросил Диего.
У диска трясло не так сильно, но пилот посадил когг
только с третьей попытки: приборы давно перестали показы-
вать действительное положение вещей.
Динамики доносили лишь тысячеголосый электронный
вопль потревоженной радиокороны Конструктора, сквозь
эту адскую музыку передатчики земных машин пробиться,
конечно, не могли. Диего проверил герметичность скафанд-
ра и выскочил из рубки.
Спрыгнув с трапа на невидимое, но ощущаемое твердое
нечто, он огляделся.
Кругом царил полный мрак, до горизонта — абсолютно
черное поле, в котором бесследно тонули лучи прожекторов.
И черное небо над головой, корчащееся в судорогах лиловых
зарниц. Только на западе прорезал этот мрак грозный
оненный конус, вокруг которого вились вихри голубого
и зеленого пламени, дробясь на уносящиеся вверх струи,
стрелы и копья.
Диего сделал шаг и... упал! Удар по нервам был так силен,
что на некоторое время он почувствовал себя падающим
в грохочущую бездну. Внезапно тьма отступила, тело пугаю-
ще выросло. Диего увидел разом сначала всю поверхность
Марса, потом простор космоса, близкие шары планет,
Солнце... Границы обозрения все расширялись, появились
кипящие шары других звезд, все больше и больше, одни
звезды вокруг... Ушли звезды, приблизились галактики,
света все меньше, мрака больше... Угол зрения охватил
Метагалактику, похожую на светящуюся ячеистую сеть,
потом и «сеть» сжалась, потускнела, сплошной мрак вокруг,
лишь вдали, как грани исполинского куба, просверкивают
призрачные контуры «стен» — границы Метагалактического
домена, за которыми прятались другие метагалактики...
Диего очнулся лежащим на черном монолите. Беше-
ный гул крови постепенно стихал, он встал, шатаясь на
ослабевших ногах, но что-то мешало, заставляло огляды-
ваться в поисках неведомого препятствия, и тогда он окон-
чательно пришел в себя и понял, что взгляд Конструктора
мож^Т быть тяжелее горного хребта!
348
Налетевший воздушный вал едва не сбил пограничника
с ног. Он включил генератор защиты, стало легче идти.
Если бы не прожекторы когга — он наверное заблудился
бы, хотя до корабля Грехова было всего с километр. Уже
подходя, Диего наконец заметил, как изуродован модуль.
Садился он правильно, кормой вниз, но от страшного удара
весь оплыл к корме, сплющив решетчатое тело ускорителя,
став чуть ли не в полтора раза короче!
Диего обошел корабль раз, другой, отыскивая люки.
Ему вдруг показалось, что все это уже с ним было: разби-
тый модуль Грехова, темнота кругом, ощущение нависшей
беды... Впрочем, действительно было — в сверхоборотне.
События повторяются на новом витке...
— Габриэль! — позвал Диего, стараясь перекрыть вой
в наушниках.
— Пиу, пиу, тю-лю-лю-у-у! — ответила ночь.
Нижний, кормовой люк модуля превратился в узкий
овал, второй вообще не был виден, лишь верхний, ава-
рийный, выгнувшийся пузырем, еще мог послужить вы-
ходом.
Диего достал «универсал», направил ствол излучателя
на горб люка и выстрелил два раза подряд. Люк оплыл,
открыв черный зев входа.
— Габриэль! — еще раз крикнул Диего, обернулся,
помахал рукой в сторону ослепительных солнц прожекто-
ров и полез в густую черноту сплюснутого коридора. Взгляд
Конструктора уже не занимал его, хотя и давил невыноси-
мой ношей. Ярость, и гнев, и желание быстрее найти друга,
и боль, и ожесточение, и вызов — вот что представлял
собой Диего Вирт в этот момент.
ЧЕЛОВЕК НЕПРЕДСКАЗУЕМ
Когг бросало из стороны в сторону, трясло и раскачивало.
Толчки следовали один за другим, словно Конструктор
не хотел отпускать людей из своих объятий.
Диего, закусив губу и ощущая во рту солоновато-сладкий
привкус крови, медленно выводил модуль по наклонной
траектории в светлеющее небо. А в соседнем кресле, слева,
моталось плохо закрепленное тело мертвого Забары, и спра-
ва в другом кресле лежал Грехов, и был ли он жив, никто
не знал.
Пилот Виртового когга сидел на полу рубки, глядя на
экраны равнодушным взором: шок не отпускал его, и пилот
тоже был как мертвый.
349
Когг пробил тропосферу, стратосфера встретила его
слабым шорохом человеческих голосов, усиливающихся
с каждой секундой.
— Держитесь, ребята,— шептал Диего в полузабытьи,
и все увеличивал и увеличивал скорость, не надеясь на свои
силы, зная, что работает на пределе.
— Держитесь... держитесь...
Он потерял сознание уже над базой. Но кораблю не дали
упасть: спасательные шлюпы перехватили его и бережно
отнесли в ангар техобслуживания.
Очнулся Диего через несколько часов, сразу поняв, что
лежит в медцентре одного из крейсеров флота УАСС.
— Грехов? — требовательно проговорил он в спину
врача.
— Жив,— не удивился его вопросу врач; это был Наго-
рин. Он кивком отпустил коллегу и присел рядом с «сар-
кофагом».
— Остальные?
— Забара... в гипотерме, мозг отстоять не удалось.
Диего застонал и отвернулся. Но тут же снова повер-
нулся к Нагорину.
— Почему вы здесь? Вы же в комиссии по безопасности...
Нагорин сидя проверил показания кибердиагноста, пере-
ключил что-то на панели автомеда и откинул прозрачную
крышку «саркофага». Ванна «саркофага» со всем ее обору-
дованием откатилась к стене комнаты. Диего остался ле-
жать на трубчатой раме постели, поддерживаемой спира-
лями гашения колебаний.
Нагорин встал, сел снова и, поколебавшись, сказал:
— Прилетели «серые призраки». Все наши базы на Марсе
свернуты, центр координации перенесен на «Витязь», ты
в его медсекторе.
— «Витязь»? Я так и подумал. А чем занимаются «серые
призраки»? Поглядеть бы...
— Я включу связь с рубкой,— вздохнул Нагорин без
улыбки.— Иначе ведь тебя здесь не удержишь.
Нагорин повернул кровать в другое положение, придал
ей небольшой наклон, чтобы удобно было смотреть, и вскрыл
в стене универсальную подставку виома. Стена напротив
стала зыбкой, подернулась перламутровым туманом и ис-
чезла. Вместо нее появился «вход» в экспедиционный
зал крейсера. Главный виом зала показывал черноту космо-
са, бурый с оранжевым глобус Марса и рядом еще один
белесоватый шарик, имеющий нечеткие границы. Шар этот
350
внезапно распался на десятки «снежных хлопьев», и Диего
понял, что это «серые призраки».
«Снежинки» «призраков» стали уменьшаться в размерах,
направляясь к громаде Марса. В северном полушарии пла-
неты виднелось проглядывающее сквозь космы пыли и обла-
ков черное пятно, занимающее площадь едва ли не с поло-
вину ее видимого диска.
— Зонд! — сказал кто-то в зале. Диего узнал Торанца.
Крейсер выстрелил несколько телезондов вслед уходящим
к Конструктору «серым призракам», изображение в виоме
разбилось на четыре сектора: в каждом своя картина, в зави-
симости от расстояния между зондами и Марсом.
«Серые призраки» скрылись в дымке атмосферы. Зонды
остановились на ее границе, стабилизировали положение,
и виом переключился полностью на прием от одного из них.
Черный идеально правильный круг на красно-буром фоне,
похожий на вход в пещеру,— вот что представлял собой
уже четырехтысячекилометровый круг Конструктора.
Атмосфера Марса перестала быть прозрачной, волны мут-
ных воздушных течений пронизывали ее в широтном на-
правлении, поэтому иногда Конструктор казался скатом-
хвостоколом, погружающимся в придонную муть морских
глубин...
Внезапно то тут, то там по границам черного круга начали
вспыхивать колоссальные факелы белого пламени. Дина-
мики донесли далекие гулы потревоженной воздушной
толщи.
В зале крейсера произошло общее движение.
— Дайте максимальное увеличение! — бросил Торанц.
Операторы быстро нашли очередной растущий факел,
поверхность Марса рванулась навстречу, расползлась во
все стороны, факел вырос до размеров солнечного проту-
беранца, на него больно было смотреть, так он был ярок.
Вытягивался он откуда-то из неведомых глубин атмосферы,
детали которых не просматривались. Вот он съежился,
Опал и исчез. Сквозь вихрящиеся белые полосы облаков
проступил край черного диска Конструктора.
— Ничего не видать,— сказал Пинегин с сожалением.—
Может, это работа «серых призраков»?
Картина в виоме снова изменилась, появилась вся пано-
рама Марса с непередаваемо черным зрачком Конструктора.
Диего вгляделся, и по центру пятна явственно разглядел
непрерывное изменение форм центральной надстройки. Было
такое впечатление, будто там кипит и вспучивается черная
смола, выдувая пузыри, сигаровидные отростки, купола
351
и острые иглы, каждая из которых была величиной с крей-
сер, а то и больше; гигантский кипящий котел, извергающий
в небо черные струи, опадающие зализанными, округлен-
ными волнами...
Вдруг виом мигнул, изображение исказилось, и все исчез-
ло, остался ровный белый фон холостого режима.
— Что там у вас? — повысил голос Торанц.
— Разбило зонд!
Прием переключили на другой зонд, но и этот аппарат
через минуту прекратил существование.
— Отведите их подальше,— посоветовал Пинегин.—
Видимо, «серые призраки» в самом деле начали свои экспе-
рименты. Что показывают приборы?
— Свистопляска! — отозвался кто-то у пульта.— Остав-
шиеся на поверхности автоматы передают такое, что просто
глазам не верится!
Диего почувствовал слабость и прикрыл глаза.
— Может, выключить? — спросил Нагорин, озабоченно
читая показания автомеда.
— Не надо. Лучше дай чего-нибудь укрепляющего из
твоего медицинского арсенала и иди туда, к ним, с меня
хватит и киберняньки. Если понадобится, я выключу сам.
Нагорин поколдовал над автомедом, убедился, что Диего
чувствует себя лучше, и вышел. Пограничник остался один.
«Жив! — подумал он.— Главное, что Габриэль жив... я
вытащил его чудом... если только Конструктор не приложил
к этому свою «руку»... Жив, а там посмотрим, медицина
еще не сказала своего последнего слова. Знал бы он, что
тут сейчас творится!»
В виоме ничего не менялось., Шар Марса отодвинулся,
превратившись в странную голову с единственным злове-
щим черным глазом.
Спустя сутки, в течение которых от «серых призраков»
не поступало никаких вестей, словно они бесследно раство-
рились в атмосфере Марса, наблюдатели с крейсеров УАСС,
окруживших планету, доложили, что Марс потрясли новые
серии марсотрясений силой свыше десяти баллов! Кора
планеты не выдерживала чудовищных напряжений, гигант-
ские многоеоткилометровые трещины рвали ее на отдельные
платформы, из трещин кое-где вырывались исполинские
языки огня и потоки вязкой вишневой лавы. В атмосферу
было выброшено за несколько часов столько пыли и пепла,
что она стала полностью непрозрачной.
— Агония,— тихо сказал Пинегин.
352
В экспедиционном зале крейсера находились лишь руко-
водители погранслужбы и УАСС, ученые и члены экипажа.
Диего чувствовал себя вполне сносно, что дало ему возмож-
ность покинуть медсектор и тоже присоединиться к руко-
водству.
Все понимали, что решается судьба Марса, судьба отно-
шений Конструктора с людьми, а может быть, и судьба
человечества. Никто не знал, каковы размеры взрослого
Конструктора, может быть, он способен расти до размеров
Солнечной системы, может, планетарной материи ему ока-
жется мало и он примется за Солнце!.. Низвестность —
вот что терзало людей — худшая из пыток!
— Если Сеятели не помогут — не поможет никто,—
сказал Торанц.— Завтра, возможно, будет уже поздно
начинать войну.
— Разве ТФ-удар уже решен? — спросил Нагорин,
испытывающим взором обводя лица руководителей опе-
рации.
— Решен. Сначала в качестве предупреждения, потом...
— Но уничтожение Конструктора — это мера, которую
требуют, как вы сами говорили, только чрезвычайные об-
стоятельства! Да, Марс мы потеряли, как новый дом, новую
базу отдыха, экспериментальную базу и так далее... Но разве
не мы сами виноваты? Разве не мы спровоцировали, если
так можно выразиться, развитие Конструктора из яйца
сверхоборотня?
— И все же вопрос уничтожения Конструктора решен,—
угрюмые глаза Торанца скользнули по фигуре ученого.—
Как только возникнет прямая угроза Земле — удар будет
нанесен. Иного выхода у нас нет!
— Возможно, мы все же сумеем объяснить Конструк-
тору, чем грозит его присутствие в Системе?
— Все попытки контакта окончились неудачей,— про-
бормотал один из ученых ИВКа.— Мы и сейчас не остав-
ляем таких попыток, но результат...
— А свечение сутки назад? — спросил Диего.— Я помню,
тогда ваш Институт пытался его анализировать.
— Да,— нехотя признался ученый.— Свечение — это,
возможно, его реакция на какой-то из наших сигналов.
Мы смогли выявить несколько гармонических рядов
свечения, поддающихся сложнейшим пространственным
формулам, но дальше дело не пошло... А продолжения не по-
следовало, и на какой именно сигнал прореагировал Конст-
руктор, мы не знаем. Пробовали повторить программу
дня — ничего похожего.
353
— Я, кажется, догадываюсь, на какой сигнал он проре-
агировал. Именно в тот день...— Диего рассказал о попытке
Грехова передать Конструктору запись, включающую луч-
шие музыкальные произведения человечества для детей
и психосйгнал, содержащий волну нежности и любви.
— Весьма любопытно,—оживился ученый.— Ведь Кон-
структор действительно еще дитя, а мы ему все время
долдоним взрослые истины. Где же этот ваш экспери-
ментатор?
— Он... в реанимации, в медцентре Управления. Во время
патрулирования его модуль упал на диск Конструктора.
— Извините, я не знал. Вы разрешите повторить экспери-
мент? — обратился ученый к Торанцу.
— Если есть хоть малейший шанс, его надо использовать.
Жаль, что Грехов не поделился своей идеей раньше. Дейст-
вуйте.
Ученый отошел к пульту технических операций, потом
подозвал Диего:
— Запись у вас сохранилась?
— К сожалению, нет, модуль Грехова остался... внизу,
и тогда мне было не до аппаратуры воспроизведения.
— Жаль, но попытаемся синтезировать новую запись.
В течение последующих двух часов крейсер несколько
раз менял позицию вокруг Марса, вскипающего по всей
поверхности султанами дыма, пара и огня. А потом в зале
появился «серый призрак».
Произошло это неожиданно для всех — ни одна сторо-
жевая установка не отметила приближения к крейсеру
какого бы то ни было тела. Главный виом зала вдруг словно
раскололся, впустив в зал сгусток серого тумана. «Туман»
собрался посередине зала в причудливое облако, из которого
к людям вместе с волной теплого воздуха вышел человек!
Не великан-гуманоид, как в прошлый раз, на полигоне,
а обыкновенный человек с усталым лицом, одетый в сереб-
ристо-голубой комбинезон спасателя. Он сделал несколько
шагов, остановился, оглядел присутствующих в зале и
сказал:
— Странные вы существа — люди. Вы не останавлива-
етесь на достигнутом даже в том случае, если материальные
издержки превышают моральный выигрыш. Нам казалось,
что в прошлую встречу мы хорошо объяснили ситуацию,
что ваше стремление обуздать силы, многократно превы-
шающие ваши собственные,— не более чем своеобразная
реакция вашего сообщества на сопротивление окружающей
среды, что разумные доводы понятны всем разумным су-
354
ществам. И снова убеждаемся — человек непредсказуем!
Не потому ли, что разум ваш еще не закончил эволюцию
социальных форм?
Нам надо было еще в первые встречи обратить на вас,
на ваше движение к познанию пристальное внимание,
ведь мы знаем — история сохранила факты: познание
может принимать столь уродливые формы, что подобные ци-
вилизации гибли в чрезвычайно короткие промежутки
времени, не успев даже осознать причин своей гибели. Мне
кажется, переоценка своих сил и возможностей тоже
ведет к отклонениям в развитии цивилизаций, и вот об
этом вам придется подумать всерьез, и думать не после раз-
вязанных событий, а до их свершения. Как ни горька пре-
амбула, примите ее такой, какова она есть.
Сеятель прищурился, прошелся перед сбившимися в группу
людьми, озабоченный и усталый, как человек, на которого
неожиданно свалилось бремя ответственности за жизни
других. Поднял голову.
— Конструктор родился. Он еще не созрел, но и от этого
ребенка можно ожидать любого действия, сравнимого по
мощности со вспышкой новой звезды! Уничтожить его не
удастся, я слышал — в качестве экстренной меры вы были
готовы пойти на это. Не удастся даже локализовать его
в пространственном коконе, как только что пытались мы.
Он слышит нас, но то ли не понимает, то ли не хочет пони-
мать, то ли занят более важными делами — у сверхразума
их более чем достаточно. Но вернее всего, он не может отве-
тить так, чтобы мы поняли, ибо живет уже и в ином времени,
и в ином пространстве...
Сеятель замолчал, к чему-то прислушиваясь.
— Чтобы оценить дорогу, надо ее пройти,— тихо сказал
Торанц.— Как же иначе? И выхода... нет?
— Мы подстрахуем вас, но только что мне сообщили...
кажется, Конструктор сам нашел выход. Я покидаю вас,
но не верю, что в последний раз. До свидания, следите за
Конструктором...
Облако вспыхнуло радугой, Сеятель расплылся в ленту
дыма, и в зале стало пусто. И тотчас же донеслись чьи-то
тревожные запросы и крики наблюдателей с других кораб-
лей спасфлота.
— Конструктор поднимается!
— Он зашевелился!..
— Уходит!
Сориентировавшийся Пинегин включил сигнал тревоги,
крики стали стихать.
355
— Внимание! Всем кораблям немедленно покинуть при-
марсианскую зону! Координаты выхода по базисному рас-
писанию — вектор Юпитер — Земля. Как поняли?
Вокруг пылающего Марса стали зажигаться огоньки:
крейсеры отвечали своему флагману и покидали примарсиан-
ское пространство в ТФ-режиме. Через несколько минут
остался только их корабль, малым ходом уходящий прочь
от Марса, к Земле.
Внезапно из багровой пелены атмосферы выпрыгнул, как
поплавок из воды, белый шар «серых призраков», пере-
строился в кольцо, и оно поплыло в сторону от планеты.
А вслед за ним всплыл жуткий в своем неземном, нечело-
веческом величии, исполинский диск Конструктора. Впро-
чем, не диск — обращенный острием вниз черный конус,
на гладком торце которого вырос странный нарост; на людей
повеяло ощутимым ветром властной, всепокоряющей силы!
Марс кипел, выбрасывая в космос щупальца смерчей,
словно пытаясь удержать странного и страшного пришель-
ца, а тот медленно и торжественно всплывал над ним, оку-
танный бледным голубым сиянием и короной гигантских
молний.
«Серые призраки» — снежинки рядом с айсбергом —
окружили его со всех сторон, потом снова собрались в коль-
цо, уже под ним. А он все поднимался и поднимался, волоча
за собой сверкающий воздушный шлейф, прошел мимо
крейсера, качнув его волной гравитационного возмущения,
и, постепенно уменьшаясь в размерах, затерялся в про-
странстве, направляясь в сторону северного Галактического
полюса. Мимо Земли, мимо Солнца... А потом из тьмы
космоса в том месте — все увидели это совершенно отчет-
ливо — проявилась колеблющаяся фигура, полупрозрачная,
сотканная из света... нет, не фигура — печальное лицо
ребенка! И растаяла...
— Господи, он понял! — проговорил Торанц сдавленным
голосом.— Он понял нас!..
И словно в ответ Конструктор вдруг передал в эфир отры-
вок из песни, одной из тех, что записал для него Грехов.
И ушел. И во всем мире остался лишь этот печальный
звук — тонкий и нежный, хватающий за душу, замирающий
человеческий голос...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
356
Литературно-художественное издание
Головачев Василий Васильевич
спящий джинн
Научно-фантастические повести
Киев, издательство «Радянськый пысьмэннык»
Редактор Н. Я. Дзюбенко
Художник В. В. Головачев
Художественный редактор Ю. В. Бойченко
Технический редактор Н. М. Самойличенко
Корректор М. А. Добровольский
Информ, бланк № 2553
Сдано на производство 27.08.87. Подписано к печати 26.02.88. БФ 39122. Формат
84ХЮ8'/з2. Бумага типографская № 2. Гарнитура «Таймс». Печать высокая
с ФПФ. 18,9 усл.-печ. лист., 19,16 усл. кр.-отт., 22,38 уч.-изд. лист. Тираж 115 000 экз.
Зак. 7-375. Цена 1 р. 50 к.
Издательство «Радянський письменник»,
252054, Киев-54, ул. Чкалова, 52.
Харьковская книжная ф-ка им. М. В. Фрунзе,
310057, Харьков-57, ул. Донец-Захаржевского, 6/8.
Издательство «Радянський письменник»
было создано в 1933 году
/тогда оно называлось
«Радянська лкература»/
как база для объединения
всех литературных сил республики
и создания Союза писателей Украины.
С 1939 года издательство
получило название
«Радянський письменник».
*
У истоков издательства находились
выдающиеся мастера слова,
своим творческим трудом
утверждавшие высокие принципы
многонациональной советской литературы.
*
В издательстве «Радянський письменник»
впервые увидели свет книги,
удостоенные Ленинской премии.
Это сборники стихотворений
Максима Рыльского «Розы и виноград»,
«Далекие небосклоны»,
киносценарий Александра Довженко
«Поэма про море»,
цикл романов Михаила Стельмаха
«Кровь людская — не водица»,
«Большая родня» и «Хлеб и соль»,,
роман в новеллах
Олеся Гончара «Тронка»,
сборник стихотворений
Миколы Бажана «Знаки».
*
Ежегодно выходят в свет
170 названий новых
прозаических, поэтических, драматических,
художественно-публицистических,
литературоведческих
и критических изданий
членов Союза писателей
и литературной молодежи
Советской Украины
общим тиражом более чем
4,5 млн. экземпляров.
В издательстве
выпускаются библиотеки
и серии:
«ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ»
«НЕОТЦВЕТАЮЩЕЕ СЛОВО»
«СОВРЕМЕННЫЙ РОМАН»
«ПЕРВАЯ КНИГА ПРОЗАИКА»
«ПЕРВАЯ КНИГА ПОЭТА»
ЕЖЕГОДНИКИ:
«РАССКАЗЫ»
«ЛИТЕРАТУРА И СОВРЕМЕННОСТЬ»
«ВЕСЕЛАЯ ЯРМАРКА»
И ПОЛУГОДНИК
«ПОЭЗИЯ».
Сканирование - Беспалов, Николаева
DjVu-кодирование - Беспалов

спя1инй
ШНИНН