/
Автор: Веселов Ю.В.
Теги: социология экономика монография экономическая социология
ISBN: 5-288-01458-2
Год: 1995
Текст
Ю. В. ВЕСЕЛОВ
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
СОЦИОЛОГИЯ:
ИСТОРИЯ ИДЕЙ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Ю. В. ВЕСЕЛОВ
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
СОЦИОЛОГИЯ:
ИСТОРИЯ ИДЕЙ
С.-ПЕТЕРБУРГ
ИЗДАТЕЛЬСТВО С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1995
ББК 60.5
В38
Издание осуществлено в рамках республиканской комплекс-
ной научно-исследовательской программы «Народы России: воз-
рождение и развитие (1991—1995)».
Рецензенты: Кафедра прикладной и отраслевой социологии фа-
культета социологии (Санкт-Петербургский госу-
дарственный университет); Волков Вадим Викто-
рович (факультет социальных и политических наук,
Кэмбридж)
Веселов Ю. В.
В38 Экономическая социология: История идей. — СП|.:
Издательство С.-Петербургского университета, 1995.(—
168 с.
ISBN 5-288-01458-2
В монографии показана последовательность формирования
обобщающей теории экономической социологии как нового На-
правления в разработке фундаментальных проблем взаимодей-
ствия экономики и подсистем общества. Особое внимание уде-
ляется формированию социально-экономических теорий в России
конца XIX — начала XX в. по проблемам рынка, распределения.
Для преподавателей, аспирантов и студентов, интересую-
щихся проблемами экономической социологии.
_ 0302030000—038. ББК 60.5
и Л —1&
ISBN 5-288-01458-2
© Издательство С.-Петер-
бургского университету»
1995
© Ю. В. Веселов, 1995
ВВЕДЕНИЕ
ПРЕДМЕТ экономической социологии
Социология сегодня, как и многие другие науки, проходит
этап специализации. Время социологии как единой метанауки,
о которой мечтал О. Конт, возвышающейся над другими обще-
ственными науками, прошло, и сейчас уже существуют и ак-
тивно развиваются такие отрасли социологического знания, как
социология семьи, социология политики, социология религии,
социология науки и образования и др. Эти названия стали
обычными и не вызывают удивления, хотя для ученого XIX в.
они звучали бы непривычно.
Одной из последних среди отраслевых социологий появилась
экономическая социология. Ее судьба была осложнена во мно-
гом из-за присутствия рядом такой опасной «соседки», как по-
литическая экономия. Социологи еще в XIX в. пытались пре-
тендовать на исследование экономики, но, не сумев отстоять свой
предмет, каждый раз терпели поражение от экономистов. Лишь
только во второй половине XX в., когда ограниченность эконо-
мической науки и ее отгороженность от других социальных наук
стала очевидной, экономическая социология получила право на
существование. И экономическая наука, в свою очередь, тоже
сделала шаг навстречу социологии — сегодня институциональ-
ное направление в экономической теории стало общепризнанным
и весьма популярным.
Теперь многим ясно, что недостаточно рассматривать произ-
водство, обмен, деньги, разделение труда или рынок только
лишь как экономические явления. Сами по себе они являются
частью общественных отношений и не могут рассматриваться
в отрыве от социального контекста. К примеру, рынок связан
не только и не столько с отсутствием государственного регули-
рования. Наоборот, для рынка нужен более сложный и гибкий
механизм регулирования и социального нормирования, здесь не-
обходима кропотливая работа как политики, так и культуры
для формирования общественного сознания, адекватного ры-
ночной экономике, для внедрения рынка необходима соответст-
1*
3
вующая идеология и пропаганда, наконец, рынок требует осо-
бого типа трудовой мотивации, что определяется воспитанием
и образованием. Все это свидетельствует о том, что экономико-
социологический подход необходим при анализе как экономиче-
ских, так и социальных явлений, что особенно важно учиты-
вать в политике реформ нашего общества.
Если социологии, по справедливому замечанию Теодора
Адорно, уже не пристало «кокетничать» своей молодостью,—
ей уже без малого 200 лет, то экономическая социология —
действительно новая наука. Ее признание (отнюдь не едино-
душное) относится ко второй половине 50-х — началу 60-х го-
дов XX в. Очень многое для ее основания сделал Талкотт Пар-
сонс, а для пропаганды — ученик и коллега Парсонса — Нил
Смэлсер. (Наиболее известные их работы данного периода —
«Экономика и общество» (1956) и «Социология экономической
жизни» (1962).) С этого момента экономическая социология ста-
ла рассматриваться как одна из полноправных отраслей социо-
логического знания.1
В нашей стране экономическая социология получила при-
знание гораздо позже — в середине 80-х годов, благодаря опу-
бликованию сборника статей Т. И. Заславской и Р. В. Рывкиной
«Экономическая социология и перестройка» (1989), а также их
работы «Социология экономической жизни: Очерки теории», вы-
шедшей в свет в 1991 г. Среди петербургских авторов-социоло-
гов, занимающихся проблемами экономической социологии,
стоит отметить В. Я. Ельмеева, издавшего работу «Воспроиз-
водство общества и человека» (1988).
Но возникновение экономической социологии началось не
с момента признания ее официальными академическими круга-
ми. Напротив, задолго до этого были созданы те стержневые
концепции, на основе которых и выросла экономическая социо-
логия, поэтому этап признания науки — далеко не первый в ее
истории. Название «экономическая социология» было знакомо
социологам и экономистам конца XIX — начала XX в. Дюрк-
гейм, например, выделял такой раздел в своем журнале «Социо-
логический ежегодник». Вебер, признавая этот термин, больше
пользовался понятием «социальная экономика», для Гильб-
ма де Греефа «экономическая социология» и «социальная эко-
номика»— синонимы. В России начала века термин «экономиче-
ская социология» тоже был известен. Так, профессор Москов-
ского университета В. М. Хвостов в своем учебнике по истории
социологии выделил целый раздел, посвященный экономической
социологии.1 2
1 Американская социология: перспективы, проблемы, методы/Под
ред. Т. Парсонса. М., 1972.
2 Хвостов В. М. Социология. Введение. Исторический очерк учений
об обществе. Москва, 1917. Гл. XI.
4
Начало истории экономической социологии относится к бо-
лее раннему периоду — второй половине XVIII в. Основные
идеи о социальной природе экономической жизни появились
еще до возникновения самой социологии (если ее начало отно-
сить к работам Огюста Конта). Они принадлежали Адаму Сми-
ту. Нельзя сказать, что его теория — чисто экономическая, ведь
он в течение 12 лет был профессором «нравственной филосо-
фии» в университете Глазго, являясь философом по образова-
нию и призванию.
Поэтому его теория экономического либерализма имеет проч-
ную социально-философскую базу, что весьма важно и интерес-
но для экономической социологии. Нил Смэлсер, например,
рчень невысоко оценивает социальные идеи Смита, считая, что
трудно что-либо сказать, основываясь только на экономических
характеристиках, заранее исключая многие социальные отноше-
ния из области анализа, но тем не менее и он первый этап эко-
номической социологии связывает с именем Смита.3 Теория
экономического либерализма получила большое признание и вся
экономическая наука разрабатывала в дальнейшем это направ-
ление, хотя практически и не обращая внимание на ее соци-
альную сущность.
Второй этап развития экономической социологии связан
с работами Маркса и его критикой господствовавшей экономи-
ческой теории. Как считают некоторые социологи, Маркс пер-
вым предпринял попытку социологической перестройки теоре-
тической экономики.4 Действительно, Маркс сумел объяснить
причину социальных противоречий капитализма, именно в них
он увидел не побочное следствие, а истинный результат капи-
талистических экономических отношений. Сами экономические
процессы Маркс раскрыл с точки зрения их социальной сущ-
ности, но главное — Маркс пытался объяснить общий закон
взаимодействия экономики и общества и роль трудовой дея-
тельности в жизни человека и общества.
Другое направление развития экономико-социологических
идей в то время — это социально-историческая школа политиче-
ской экономии в Германии. К ее заслугам относится исследова-
ние взаимосвязи экономики и религии, этики, политики. Обычно
эт£) направление никем из исследователей экономической социо-
логии не выделяется, и работы авторов этой школы мало изве-
стны современному читателю в нашей стране, но именно они
3 М а г t i n е 11 i A., Smelser N. Economic Sociology: Historical
Threads and Analytical Issues/Economy and Society: Overviews in Economic So-
ciology. Bristol, 1990. P. 3.
4 Гвирцман A. M. Социология Уорда и ее отношение к социологиче-
ским построениям Маркса (некоторые существенные моменты современного
развития социологии и их связь с тенденциями развития экономической
науки). СПб., 1913. С. 60, 61.
5
подготовили ту методологическую базу, на основе которой впо-
следствии Вебер создал теорию социальной экономики.
Третий этап развития экономической социологии связан
с собственно социологическим исследованием экономики: Эмиль
Дюркгейм проанализировал с точки зрения социологии эконо-
мический процесс разделения труда, Макс Вебер обратился
к исследованию отношения религии к экономической деятель-
ности, Георг Зиммель принялся за рассмотрение денег как со-
циологической категории, Рудольф Штаммлер показал единст-
во экономики и права. Этот период — конец 90-х годов XIX в.
и начало XX в. — можно по праву назвать «золотым веком» со-
циологии, именно тогда, с нашей точки зрения, был заложен
идейный фундамент экономической социологии, благодаря этим
теориям экономическая социология может претендовать на
звание отдельной отрасли социологии. Русские философы, эко-
номисты и социологи тогда тоже внесли свой вклад в разработ-
ку экономико-социологической теории. Особенно стоит отметить
глобальную концепцию философии хозяйства С. Н. Булгакова^
аналога которой нет в зарубежной мысли.
Почти в то же время к исследованиям социальных проблем
экономики было обращено внимание экономистов: Торстейн Веб-
лен и Вернер Зомбарт создали теорию классовой структуры
экономики капитализма, Джон Майнард Кейнс, критикуя эко-
номический либерализм, поставил под сомнение возможность
саморегуляции рыночной экономики и подчеркнул роль полити-
ческих средств в ее стабилизации, Карл Поланьи показал несо-
стоятельность рыночной экономики в целом, а Фридрих Хайек,,
наоборот, связал использование рыночных механизмов с воз-
можностью свободного развития личности и общества.
Четвертый этап развития экономической социологии связан
с разработкой самой этой науки как отдельнной отрасли социо-
логии. Очень много для этого сделали в 50-х и 60-х годах Тал-
котт Парсонс и Нил Смэлсер, представившие свой взгляд на
предмет экономической социологии и ее методы и применившие
методологию структурно-функционального анализа к исследова-
нию проблем взаимодействия экономики и общества. Смэлсером
впервые было предложено краткое описание истории идей эко-
номической социологии. В 70—80-е годы очень интересными бы-
ли работы Р. Сведберга, А. Стинчкомба, А. Мартинелли в облас-
ти теории и истории экономической социологии. Сейчас усилия
социологов, работающих в этой области, объединены в рамках
комитета при международной социологической ассоциации «Эко-
номика и общество», который подготавливает и соответствую-
щие публикации.
Когда речь идет о предмете какой-либо науки, нас интере-
сует не столько то, что изучается, сколько каким образом изу-
чается. Объект исследования любой общественной науки — это-
общество, но каждая наука изучает его по-разному. Экономи-
6
ка изучает общество с точки зрения производства материаль-
ных благ, политология — с точки зрения отношений власти, юри-
дические науки — с позиции норм и правил поведения людей
в обществе.
Социология — наука об обществе в целом, о том, как эта
целостность определяется взаимодействием ее составных ча-
стей. Предметом любой отраслевой социологии является иссле-
дование взаимодействия конкретной подсистемы общества и
других социальных подсистем, а экономической социологии —
изучение взаимодействия экономики и других общественных
подсистем (экономики и политики, экономики и права, эконо-
мики и религии и т. д.). Так характеризовали предмет экономи-
ческой социологии Парсонс и Смэлсер.
Подходы к определению предмета экономической социоло-
гии различаются в зависимости от общей методологической
установки социолога. С позиции позитивизма предметом эконо-
мической социологии будет исследование и установление наи-
более общих законов взаимодействия социальных и экономиче-
ских фактов.~~Материалистический подходов большей степени
направлен на изучение социальных явлений в их обусловлен-
нпст1и ^пипмическим бямгпм, поведения человека с точки зре-
Тшя его родовой сущности — труда, человека как представителя
той или иной социальной группы, содержание которой обуслов-
лено местом в системе производственных отношений (в этом
смысле вся социология марксизма — «экономическая социоло-
гия»). С точки зрения «понимающей социологии» предмет эко-
номической социологии состоит в исследовании смысла и вну-
тренних мотивов деятельности человека в экономической сфе-
ре, в создании типов экономического поведения.
Объединяет отмеченные подходы к определению сущности
экономической социологии то, что экономика^ изучается как
часть /Soлее широкой социальной системы, элошхмическое пове-
дение рассматривается во взаимосвязи с другими типаюГДея-
тельн7УСТи;^Объек-г -исслед икания^'конбмйЯёсИоП теории и эконо-
мической соцйо'Л0ги1Г"одйнаков— это экономика (область про-
изводства, обмена, распределения и''дагрёбления), но различа-
ются методы исследования, заранее данные теоретические
установки и способы мышления. Экономическая социология не
подменяет экономическую науку, а дополняет ее, пытаясь «вло-
жить» экономику в более широкий социальный контекст, по-
казать ее зависимость от других подсистем общества, поэтому
экономическая социология имеет более высокую степень общ-
ности.
В начале своего развития экономическая наука была тесно
связана с социальной и философской теорией, но как только
границы ее предмета были определены и приняли устоявшийся
характер, как только возникла специализация, так сразу поли-
тическая экономия превратилась в науку об экономике, кото-
7
рая занималась исследованием только чисто экономических яв-
лений и процессов. С. Н. Булгаков отмечал, что несмотря на то,
что экономическая наука претендует на самую большую роль
среди общественных наук, философски она все же наименее
самостоятельна, она считает за очевидное и данное слишком
многое, а политэкономы находятся в неведении относительно
своего догматизма.5 Абстракция рационального «экономическо-
го» человека, психология экономизма (когда мир воспринима-
ется через призму экономического как высшей ценности), само-
стоятельность и саморегулирование экономики — вот некоторые
примеры ограниченности чисто экономического подхода.
Не случайно экономисты способны очень хорошо разобрать
и проанализировать функционирующие экономические механиз-
мы, но объяснить процесс трансформации экономических систем,
смену типов экономических отношений и ролей им удается не
всегда. Скажем, экономистам не удавалось, исходя из самих
экономических отношений, реально показать причину возникно-
вения капитализма. Вебер же смог это сделать, обратившись
к анализу связи экономики капитализма и протестанской эти-
ки. Обычно, как отмечал Смэлсер, экономисты создают высо-
кие теоретические модели, жертвуя при этом сложностью не-
экономического мира.6 Экономист-социолог и нужен для того,
чтобы расширить горизонты экономического мышления, вклю-
чить в анализ гораздо более сложные факторы неэкономических
переменных.
Экономическая социология помогает не только экономиче-
ской науке, но и социологии в целом. Здесь ее_задача— пока-
зать обусдоюшщгосд^Длли^ релевант-
ность) социальных явлений экономическими. Не только социо-
логическая методология может быть применима к анализу
экономики, но и наоборот — экономическая методология исполь-
зуется в социологии (например, теория обмена в социологии).
Наконец, немаловажно то, что экономическая социология за-
вершает ряд отраслевых социологий — социологию права, со-
циологию политики, социологию культуры и др. Таким образом
создается целостное социологическое знание основных обще-
ственных сфер, без отрасли экономической социологии оно бы-
ло бы незавершенным.
Теперь рассмотрим последний вопрос — чем отличается эко-
номическая социология от социологии труда? В действительнос-
ти эти направления очень тесно взаимосвязаны, тем не менее,
они имеют разные характеристики. Социология труда (часто на-
зываемая еще индустриальной социологией) возникла и получи-
ла признание как прикладное направление в 30—50-е годы XX в.
Главным образом она занимается исследованием поведения че-
5 Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990. С. 11.
• Smelser N. J. The Sociology of Economic Life. N. Y., 1963. P. 26.
8
ловека в сфере трудовой деятельности — отношений в процессе
производства с другими работниками, психологического клима-
та в трудовом коллективе, мотивации и стимулирования труда,
адаптации в новом трудовом коллективе, эргономических харак-
теристик трудового процесса и т. д. Социология труда подразу-
мевает микроуровень социальных отношений в экономической
сфере, это анализ неэкономических факторов в конкретном про-
изводственном процессе. Экономическая же социология — более
высокий уровень обобщения проблемы, анализ макроэкономиче-
ских отношений, связанных не только с трудовыми отношени-
ями. Поэтому имеет смысл считать, что социология труда явля-
ется подотраслью экономической социологии, и некоторые
представители данного направления согласны с такой иерар-
хией. 7
Итак, назначение экономической социологии как науки со-
стоит в исследовании взаимодействия экономики и общества,
в анализе неэкономических факторов экономического развития,
в объяснении мотивов и смысла экономического поведения лю-
дей. Экономическая социология не заменяет экономическую
науку, ее цель — взглянуть на экономические проблемы с не-
сколько иной точки зрения. Практическое значение экономи-
ческой социологии — в разрушении стереотипных методов эко-
номического мышления и принятия решений, в социологическом
анализе программ и планов экономических реформ, в оценке
их социальных предпосылок и следствий.
Заканчивая предисловие, автор считает своим долгом по-
благодарить всех, кто содействовал написанию данной книги.
Прежде всего свою семью, которая стоически переносила рабо-
ту автора над книгой, а также своих коллег по факультету со-
циологии Санкт-Петербургского университета.
7 Parker S. R., Brown R. К., Child J., Smith M. A. The Sociology of In-
dustry. L., 1977. P. 3—11.
9
ГЛАВА I
СОЦИАЛЬНЫЕ ИДЕИ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ТЕОРИЯХ XIX в.
§ 1. Человек и общество в теории классической
политической экономии
(А. Смит, Д. Рикардо). Критика классической теории
(Ж. Сисмонди)
Первыми работами в области экономической теории были
работы Адама Смита, именно он заложил основы политической
экономии как науки. Но идеи Смита формировались на основе
уже имевшихся положений и были направлены против господ-
ствующей экономической политики государства. Такой полити-
кой в XV—XVII вв. был меркантилизм. Обычно меркантилизм:
связывается с именами французских министров финансов — гер-
цогом Максимилианом Сюлли (1560—1641) и Жаном Батистом
Кольбером (1619—1683); первый был министром в эпоху Ген-
риха IV, а второй — Людовика XIV.
Основная идея меркантилизма состоит в том, что главное
богатство и основное средство экономической деятельности —
деньги, любая экономическая деятельность связана с деньгами,
деньги оценивают труд, с их помощью обмениваются продукты
труда, деньги обеспечивают деятельность государства. Деньги
выше всех остальных товаров, поскольку они не уничтожимы
в обмене, а товары всегда потребляются и тем самым уничто-
жаются.
Вся государственная политика была направлена на получе-
ние денег любым путем — вспомним, что практически все евро-
пейские страны имели строгие законы, запрещавшие вывоз зо-
лота. Но кто создает это богатство в виде золота? Источником
такого богатства считалась торговля, а основным производи-
тельным классом — купцы. Именно они располагали всем ка-
питалом общества и финансировали все проекты короля.
Но торговля внутри национального государства не поощря-
лась— ведь здесь равное количество денег используется в об-
мене; другое дело — внешняя торговля, здесь деньги притекают
из другой страны. Прибыль в торговле получается только тогда,
когда продал дороже, а купил дешевле: основной лозунг эпохи
меркантилизма — «Не обманешь, не продашь», причем по отно-
шению к представителям другого народа или веры такой прин-
цип поддерживался даже церковью. Поэтому государство огра-
ничивало ввоз и покровительствовало вывозу товаров, монопо-
лии торговли считались неотъемлемым средством экономической.
10
политики, но монополии отдавались и на производство това-
ров—цеховая система в городах была организована по моно-
польному принципу (например, мастер, производивший кареты,
уже не мог сам производить колеса, это была другая монопо-
лия).
Государственное регулирование было естественным, вопрос
о самостоятельности экономической деятельности вообще не
ставился, государство регулировало и сферу производства, и
обмен, и внешнюю торговлю, и цены, и минимальный уровень
оплаты труда, почти любое экономическое действие было уре-
гулировано правовыми нормами. Естественно, что такая эконо-
мическая политика тормозила развитие новых капиталистиче-
ских отношений. Не только Смит выступил против нее, несколь-
ко раньше критиковали меркантилизм физиократы, основным
представителем которых был доктор Франсуа Кенэ, его книга
«Экономические таблицы» появилась в 1758 г.
I Главная идея физиократов — идея о том, что основой эко-
номики является не торговля, а производство — земледельческий
труд (поэтому и систему физиократов еще называли земледель-
ческой). Торговля не создает доход, она лишь оборачивает то-
вары, и деньги лишь знаки, они предназначены для ускорения
обращения товаров, действительный прибавочный доход созда-
ётся лишь в земледелии, именно сельскохозяйственный труд
сформирует богатство общества. Следовательно, и основные клас-
сы общества — землевладелец и земледелец, доход первого по-
лучается вследствие естественного плодородия земли и вложе-
ний затрат в нее, доход второго зависит от прибыли от продажи
сельскохозяйственных продуктов. Все остальные, классы_яв^
ются непроизводительными, они получают доход вследствие
вторичного распределения.
Возникает вопрос — разве ремесленник и рабочий ничего
яе создают и не являются представителями производительных
классов? Кенэ считал, что раз они пользуются продуктами
сельского хозяйства в качестве сырья, то лишь добавляют цену
своих средств существования к цене сырья; являясь непроизво-
дительными классами, они все же полезны и необходимы —
благодаря им увеличивается производительность сельскохозяй-
ственного труда за счет того, что крестьянину не надо зани-
маться не свойственным для него трудом.
Монополии торговли, вывозные премии, высокие ввозные по-
шлины лишь повышают стоимость ввозимого продукта, поэтому
государство не должно вмешиваться в регулирование торговли,
так как оно искусственно повышает норму прибыли в торгов-
ле, тем самым понижая ее в земледелии. Чем выше свобода
экономической деятельности, тем больше производимый обще-
ственный продукт, функция государства должна ограничиться
совершением правосудия и обеспечением равенства в экономиче-
ской сфере.
11
Таковы были основные черты экономической политики и
основные идеи экономической теории, на которые ориентиро-
вался Смит. Адам Смит (1723—1790) произошел из небогатой
семьи, учился в университетах Глазго и Оксфорда, затем рабо-
тал профессором университета Глазго по кафедре логики и
нравственной философии, его коллегой был известный философ
Давид Юм, первая его крупная работа «Теория нравственных
чувств» была опубликована в 1759 г., но основной его экономи-
ческий труд под названием «Исследование о причинах и при-
роде богатства народов» вышел намного позже — в 1776 г. Ра
бота над этой книгой заняла у Смита 8 лет, но именно она сде-
лала его всемирно известным, получив большое признание об-
щественности и на долгое время став руководством в экономи-
ческой политике Англии.1
Как и Кенэ, Смит считал, что богатство общества заключа-
ется в наличии простых товаров потребления, люди хотят ку-
пить товары, а не деньги, деньги — лишь вспомогательное
средство (эта идея надолго утвердилась в экономической тео-
рии, и только Кейнс одним из первых показал, что деньги все-
таки играют самостоятельную и весьма значительную роль
в организации экономики). С открытием Америки, считает Смит,
золота стало больше, но и цена его упала, богатство общества
увеличилось по другой причине — произошло расширение тор-
говли с колониями, возникло новое разделение труда.| Толька
труд является источником богатства общества, причем ТЮ'Оль-
ко земледельческий; любой труд является производительным^
если он создает материальный продукт, который, в свою оче-
редь, может быть обменен на деньги, т. е. труд, производящий
доход, — производительныйЛ
Итак, первая важная социологическая идея Смита состоит
в*тбй, что труд является основой богатства общества, его зна-
чение по сравнению с другими видами деятельности чрезвы-
чайно высоко, производительный труд вследствие этого имеет
более высокую ценность, по степени развития производства оце-
нивается и само общество. Пожалуй, с этого момента в обще-
ственном сознании глубоко укореняется так называемая «пси-
хология экономизма» (выражение С. Н. Булгакова), когда эко-
номика и производство в глазах простого человека, ученого или
политика получают высшую субъективную оценку, когда эко-
номика становится как бы основой жизни общества с точки
зрения здравого смысла человекаД 1
1 Книга состоит из 5 частей: 1) «Причины увеличения производитель-
ности труда и порядок, в соответствии с которым его продукт естественным
образом распределяется между различными классами народа»; 2) «О природе
капитала, его накоплении и применении»; 3) «О развитии благосостояния
у разных народов»; 4) «О системах политической экономии»; 5) «О доходах
государя и государства».
12
| Труд—не только источник богатства, но и мера ценности
(или стоимости) товара, стоимость всякого товара для обмена
определяется количеством труда, которое производитель может
купить на него.2 3 Конечно, для Смита идея трудовой стоимос-
ти носит больше технический характер — он пытается найти не-
кую всеобщую меру, тем самым он вносит единство и упорядо-
ченность в разнообразный мир потребительных товаров, так не-
обходимые для правильной и общепризнанной их оценки. J4o
трудовая идея стоимости имеет и другое социальное содержа-
ние— определение стоимости трудом предполагает всеобщность
и jp£BeHCTB0 (в качественном' смысле) всех видов труда: раз то-
вары* равны на рынке, значит и труд их производителей оди-
наков, они равнозначны как личности (в древнем обществе,
к примеру, было совсем не так — одинаковый по количеству и
качеству труд раба не был равен труду свободного человека;
первым на этот аспект теории трудовой стоимости обратил вни-
мание Дёрдь Лукач).
Третья социологическая идея.Смита связана с определением
социальной структуры общества. Важно отметить сам прин-
цип— основные классы общества определяются, исходя из эко-
номических характеристик (видов дохода). Так. теория распре-
деления связывается с теорией социальной структуры: рабочий
класс в качестве дохода имеет заработную плату, класс капи-
талистов— прибыль, класс землевладельцев — ренту.J) Все ос-
тальные классы получают доход только при вторичном распре-
делении, поэтому как бы ни были они необходимы для обще-
ства, основными классами они все-таки не являются.
Динамика социального благосостояния трудящихся классов
зависит от роста капитала, когда спрос на рабочую силу высок,
тогда выше и цена рабочей силы, поэтому рабочие должны
быть заинтересованы в капиталистическом развитии общества;
они этого часто не осознают и не понимают своих целей.4
Смит также должен был ответить на вопросы о том, на осно-
ве каких социальных принципов действия людей организуется
экономика; как обеспечивается равновесие экономической си-
2 Для Смита стоимость товара определяется купленным, а не затраченным
трудом, как мы привыкли думать, она равна доходу — сумме заработной
платы и прибыли; стоимость потребленных основных средств не учитывается,
так как она тоже представляет собой чей-то доход, в каждом конкретном
случае цена зависит и от соотношения спроса и предложения. В более при-
вычном для нас виде понятие стоимости дано было впоследствии Д. Рикардо.
3 Заработная плата определяется главным образом естественными усло-
виями воспроизводства рабочего и его семьи, но во многом и социальными
условиями — договором между рабочими и капиталистом. Прибыль также
часто зависит от неэкономических условий — общественного признания той
или иной сферы деятельности, от договора с рабочими, от ограничений госу-
дарства. Рента возникает вследствие монопольного права обладания землей,
которая сама по себе обладает естественной производительностью.
4 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов:
В 2 т. Т. 1. М.; Л., 1935. С. 222.
13
стемы? Для ответа на них он прежде всего обратился к анали-
зу характера действий человека. Во-первых, по Смиту, человек
от природы имеет склонности к обмену, торговле, поэтому и
возникает разделение труда. Во-вторых, человек действует ра-
ционально— он осознает выгоду своих экономических действий,
к примеру, когда участвует в разделении труда. В-третьих, дей-
ствие человека в экономической сфере утилитарно, т. е. подчи-
нено собственной пользе, разделение труда ставит людей в за-
висимость друг от друга, и эта зависимость основана не на
дружбе и расположении, наоборот, надо рассчитывать на эгоизм
людей, «не от благожелательности булочника мы получаем
хлеб», а от соблюдения им своих собственных интересов, считал
Смит.5 Обычный человек обращается не к гуманности челове-
ка, а к его выгоде, только нищий рассчитывает на благораспо-
ложение других. В-четвертых, действие человека в экономиче-
ской сфере основано на чувстве бережливости, каждый стре-
мится к тому, чтобы увеличить свое благосостояние, а самый
простой способ — вложить сбереженные деньги в кипитал. Так,
бережливость, по Смиту, приводит к накоплению и развитию
капитализма. Все эти свойства человеческого поведения даны
от природы, они вечные и неизменные, с точки зрения Смита,
на них, собственно, и строится экономика.
Г И, наконец, последняя социальная идея Смита связана с оп-
ределением роли экономики в обществе, которая представляет
собой отдельную самодостаточную систему, имеющую механиз-
мы саморегуляции.6 Таким механизмом является естеётвёИЙЫЙ
закон спроса, предложения и конкуренции. Государству нет не-
обходимости регулировать цены, прибыль и заработную пла-
ту: при повышении спроса на тот или иной товар норма при-
были при его производстве повышается, и капитал будет прите-
кать в эту область до тех пор, пока норма прибыли не выров-
няется до уровня нормальной. Если товара много, то капитал
бежит из этой области производства в другую. Так экономиче-
ская система — свободный рынок — удовлетворяет потребности
людей, причем именно обычный покупатель и его интересы на-
правляют ход развития рынка, здесь именно спрос движет пред-
ложением. 7
Но для действия закона «спроса—предложения» необходи-
мо условие — свобода приложения капитала и труда (поэтому
и теория Смита часто называется «экономическим либерализ-
5 Там же. С. 17.
6 А. Тоффлер писал, что для Смита, как представителя своего времени,
было естественным распространять аналогию механизма на экономику. Разно-
образные механизмы и часы, прежде всего, были символами общественного
сознания той эпохи. Но и сегодня «механистическая» трактовка экономики,
с легкой руки Смита, звучит современно.
7 В современном обществе, с точки зрения Дж. Гэлбрейта, наблюдается
обратное движение.
14
мом»). Капиталисты должны бороться между собой за сферу
производства, тогда они полезны обществу — вследствие конку-
ренции между ними снижаются издержки и цены, если моно-
польная цена — высшая (и единственно возможная) цена для
общества, то конкурентная цена — низшая. Конкуренция воз-
можна при равнозначных по силе экономических агентах, поэто-
му главное условие нормального функционирования свободного
рынка, считал Смит,— невмешательство государства в дела эко-
номики.
Во-первых, государство само не должно быть собственни-
ком, так как государственное имущество обычно используется
неэффективно, тем самым оно дороже обходится обществу, по-
этому реальный путь выхода из создавшегося положения — при-
ватизация госимущества. Во-вторых, государство не должно
контролировать и регулировать сферу торговли, устанавливая
монополии и предпочтительные тарифы. Государство берется
судить, кому что производить и как продавать товар, но чело-
век, занимающийся этим делом, сам знает лучше, чем государ-
ственный чиновник, кому, что и как производить и продавать.
Устанавливая поощрительные премии, государство стимулирует
производство заведомо убыточного товара; ограничивая с по-
мощью пошлин ввоз дешевого импортного товара, государство
лишает общество возможности выгадать от международного раз-
деления труда и купить товар дешевле. Таким образом, госу-
дарственное регулирование заботится о производителе, и потре-
битель остается в проигрыше, свободная же конкуренция пред-
полагает заботу об общественном благе. В-третьих, по Смиту,
государство не должно вмешиваться в сферу производства. Под-
держивая цеховое законодательство, государство ограничивает
свободу труда и капитала — доступ к ремеслу работникам за-
крыт через монополию цеха на производство и через законы
ученичества, конкуренция капитала затрудняется законами раз-
деления производства по цехам. Конкуренция труда и капитала
затрудняется и при установлении государством твердых цен на
основные продукты потребления и уровень оплаты. В-четвертых,
государство не должно регулировать аграрное производство по-
средством правовых ограничений рынка земли (деление земли
в соответствии с исключительным правом собственности, невоз-
можность дробления земли при передаче по наследству и т. д.).
Итак, государство освобождается от обязанности «руково-
дить трудом частных лиц»;8 ему не надо поддерживать свобод-
ную конкуренцию и рынок, они существуют сами по себе. Каж-
дому должна быть предоставлена свобода преследовать свои
собственные интересы и конкурировать своим трудом или ка-
питалом с другими до тех пор, пока он не нарушает «законов
8 СмитА. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т. 2.
С. 291.
15
справедливости». Функции государства — защита страны от
внешнего нападения, создание и содержание общественных со-
оружений (дорог, мостов и пр.), контроль за образованием
своих граждан и ограждение каждого из них от возможности
узурпации власти кем-либо.
Такова в целом социально-экономическая концепция Смита.
Повторим кратко ее содержание: а) производство и труд явля-
ются центральными видами деятельности в обществе, поэтому
экономика для общества имеет первейшее значение; б) труд —
всеобщая мера ценности товаров, поэтому все виды труда, с со-
циальной точки зрения, равнозначны; в) социальная структура
общества зависит от его экономических отношений; г) природа
действия человека в экономической сфере — утилитарно-рацио-
нальная, рациональный «эгоизм» является ведущим принципом
экономических отношений людей; д) экономика представляет
собой самостоятельную сферу деятельности общества, она су-
ществует без вмешательства государства в экономические дей-
ствия частных лиц, единственным принципом ее регуляции вы-
ступает свобода приложения труда и капитала.
Наиболее последовательно теорию экономического либера-
лизма разрабатывал английский экономист Давид Рикардо
(1772—1823). Он родился в семье биржевого маклера. Не по-
лучив систематического образования, Рикардо занялся бирже-
выми операциями и в возрасте 25 лет уже имел миллионное
состояние, и только потом он обратился к экономической науке.
Его идеи, так же как и идеи Смита, получили большое призна-
ние. Основной его труд «Начала политической экономии и на-
логового обложения» появился в 1817 г. и долгое время служил
руководством экономической политики Англии; в 1819 г. Рикар-
до был избран в парламент.9
Рикардо полностью воспринял социальную концепцию Сми-
та и в большей степени углубил экономическое содержание его
теории, продолжив разработку теории трудовой стоимости.
С его позиции, она определяется не купленным трудом, а затра-
ченным (средние затраты времени рабочего на производство
товара). Следует отметить, что Рикардо не пытался решить
проблему соизмерения простого и сложного труда в одинако-
вых единицах времени — ведь сам рынок уже имеет эмпириче-
ски отработанную шкалу соотношения разных видов труда. Ри-
кардо показал, что стоимость — это не только доход, как считал
Смит, но еще и стоимость потребленных основных средств. Но,
в отличие от Маркса, теория трудовой стоимости Рикардо имеет
в большей степени технический, чем социальный характер.
9 Немногие экономисты-теоретики сумели достичь блестящих научных
результатов и одновременно стать миллионерами, как Рикардо. В этой связи
стоит назвать еще одно имя — Джон Майнард Кейнс, который заработал со-
стояние в результате валютных операций на Лондонской бирже и смог содер-
жать колледж, в котором преподавал.
16
Именно поэтому он оказался не в состоянии до конца придер-
живаться трудового характера стоимости. По свидетельству
Карла Диля, одного из самых известных исследователей твор-
чества Рикардо, он в последние годы жизни в письмах к Мак-
Куллоху и Мальтусу все больше отказывался от трудового прин-
ципа, выставляя все больше и больше оговорок и условий для
его применения и по существу обращаясь к теории издержек. 10 11
Рикардо продолжал разрабатывать теорию распределения,
для него основными видами самостоятельного дохода являлись
прибыль и заработная плата, соответственно основными клас-
сами— предприниматели и рабочие. Рента, полагал Рикардо,
существует не потому, что якобы есть природное плодородие
земли и природные силы сами здесь играют особую роль (как
это было у Смита), рента есть лишь простая добавка к цене за
счет монопольной собственности на землю, поэтому класс зем-
левладельцев— паразитирующий класс вследствие монопольно-
го права собственности.
В области теории заработной платы Рикардо последова-
тельно проводил идею Смита о том, что ее размеры должны
быть «предоставлены частной и свободной рыночной конку-
ренции и никогда не должны контролироваться вмешательст-
вом законодательства».11 Историческая тенденция заработной
платы — повышение. Если заработная плата представляет со-
бой цену средств воспроизводства рабочей силы (цена продук-
тов питания, жилья и т. д.), то в связи с постоянным их удо-
рожанием увеличивается и заработная плата, кроме того, дина-
мика заработной платы зависит от динамики накопления ка-
питала— чем больше расширение производства, тем выше
спрос, а следовательно, и цена рабочей силы. Для Рикардо ка-
питал, кроме всего прочего, — это фонд для поддержания труда.
Государство, с позиции Рикардо, не должно вмешиваться
ни в производство, ни в обмен, ни в распределение. Законы
о социальной помощи бедным не ведут к улучшению их состоя-
ния. Наоборот, бедные становятся еще беднее, так как налоги
на бедных отбирают часть дохода у трудолюбивых работников
и часть прибыли капиталистов, которая могла бы быть направ-
лена на расширение производства. Поэтому общество не может
развиваться.12 Государственная политика в целом должна
быть построена не на силовых, а на экономических принципах:
основной способ взаимодействия государства с населением и
предпринимателями сводится к налогообложению, основное
правило — «лучший налог — меньший налог»,13 граница нало-
10 Д и л ь К. Комментарии к «Основным началам» Д. Рикардо: В 2 т.
Т. 1. СПб., 1912. С. 41.
11 Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения:
В 3 т. Т. 1. М., 1955. С. 95.
12 Там же. С. 96—97.
13 Это так называемое «золотое правило» Ж.-Б. Сэя.
Заказ 152,
17
гообложения— это размеры дохода. И если государство «зама-
хивается» и на часть капитала, то естественным результатом
становится нищета основной массы населения.
Таковы социальные идеи Д. Рикардо, который в целом про-
должил разработку теории Смита, внеся в нее лишь некоторые
изменения. Но ни Рикардо, ни Смит не обратили должного вни-
мания на те социальные противоречия, которые вызывает в об-
ществе капиталистический способ производства. Одним из пер-
вых осмыслить их попытался швейцарский экономист Сисмонди.
Жан Шарль Леонард Сисмонд де Сисмонди (1773—1843)
родился в небогатой семье в Женеве, жил во Франции, Италии
и Англии. Его научные интересы были связаны с историей
Франции. Сначала Сисмонди был приверженцем теории эконо-
мического либерализма Смита, но после экономического кризи-
са 1815—1818 гг. имел свою позицию. Его основная работа
«Новые начала политической экономии, или О богатстве в его
отношении к народонаселению» была опубликована в 1820 г.14
С точки зрения Сисмонди, политическая экономия — не толь-
ко теоретическая, но и управленческая наука, призванная раз-
рабатывать средства для достижения наибольшего «счастья и
богатства нации».
Но нация не может быть богатой, если творцы этого богат-
ства живут в нищете. Само богатство, исследованием которого
занимался Смит, не является для Сисмонди показателем бла-
госостояния, а выступает в качестве такового лишь при справед-
ливом распределении богатства среди всех классов.15 Факты на-
личия экономических кризисов подтверждают сомнение в пра-
вильности теории Смита—Рикардо: безудержный рост капитала
и промышленности приводит в конце концов к нищете и массо-
вой безработице среди трудящихся классов, а в итоге — к оста-
новке производства.
Прежде всего Сисмонди опровергал утверждение классиче-
ской теории о том, что механизм свободной конкуренции являет-
ся благом для общества. Смит считал, что если каждый будет
преследовать свой собственный интерес, то это и есть реализа-
ция общественного интереса. Ученики Смита, писал Сисмонди,
«бросились в абстракции, забыв о человеке».16 Но в действи-
тельности каждый стремится осуществить свой интерес не на-
ряду, а за счет интереса другого, и при этом он не сдержива-
ется никакой другой силой, отсюда возникает антагонизм
внутри и между классов, деятельность человека направляется
на борьбу, а не на увеличение общего достояния. Таким обра-
14 Само название «Новые начала...» было дано в противовес названию
книги Рикардо «Начала политической экономии...».
15 С и с м о н д и Ж. С. Новые начала политической экономии: В 2 т. Т. 1.
М., 1937. С. 149.
16 Там же. Т. 1. С. 109.
18
зом, общество не может быть построено на принципе утилита-
ризма, а свободная конкуренция приводит, наоборот, к увеличе-
нию гнета и неравенства. В чем причина экономической несо-
стоятельности механизма свободной конкуренции?
^Сисмонди считал, что конкуренция и наемный труд подры-
Z вают основу равенства в экономической системе, а именно —
( приводят к разрушению баланса производства и потребления.
1 В условиях изолированного натурального хозяйства производ-
' ство всегда ориентировано на четко определяемое потребление,
и даже городской ремесленник всегда знает спрос — он знает,
какова платежеспособность его покупателей, и никогда не про-
изводит товаров больше, чем нужно. В условиях конкуренции
производство увеличивается без конкретного потребителя, тру-
дящиеся классы работают по 14 часов, не зная, будет ли реа-
лизован их продуктД
^Ситуация усугубляется также неравным распределением —
труд рабочего создает сверхстоимость (прибавочную стои-
мость, по терминологии Маркса), которая присоединяется либо
к доходу капиталиста или рабочего, либо к производительному
капиталу. Обычно конкуренция заставляет капиталиста вклады-
вать сверхстоимость в капитал, ничего не отдавая при этом ра-
ботнику. Так возникает неравный дележ между рабочими и ка-
питалистами, рабочим остаются лишь средства для скудного
проживания. Затем вложенная сверхстоимость в капитал дает
'еще большее количество товаров без учета того, кто является
потребителем этих товаров. Смит и Рикардо считали, что рас-
ширение производства является благом для общества в целом.
Так, рост производства создает спрос на рабочую силу, тем са-
мым увеличивая ее цену, поэтому расширение не имеет границ,
производство само рождает потребление! Однако Смит и Ри-
кардо не учли двух факторов: во-первых, спрос на рабочую си-
лу не может резко повысить 3^р«^тгную1плату, так как эконо-
мия на заработной плате — реальный путь снижения издержек
производства, что неизбежно в условиях конкуренции, поэтому
доход рабочего всегда ограничен минимумом; во-вторых, доход
капиталиста тоже ограничен минимумом — конкуренция застав-
ляет вкладывать прибыль обратно в дело. Откуда же возьмет-
ся доход (или платежеспособный спрос, в современной терми-
нологии) для того, чтобы купить добавочное количество това-
ров, произведенных при расширенном производстве?
Таким образом, существует граница расширения производ-
ства— доход, «производство должно соизмеряться с социальным
доходом».17 При справедливом социальном распределении
сверхстоимости, когда капитал возрастает пропорционально до-
ходу всех классов, возможно постепенное прогрессивное разви-
17 Там же. С. 182.
2*
19
тие общества, но при условии, когда капитал возрастает быст-
рее, чем доход, кризис неизбежен.18
Итак, основное противоречие капитализма — в слишком бы-
стром'развитии капитала. Свободная конкуренция нешП!у^мо
разрывает капитал и доход, производство и потребление. От
этого страдают все классы общества.
Свободная конкуренция меняет, по Сисмонди, тип народона-
селения, приводя к перенаселению. Если раньше рост населения
соизмерялся с ростом дохода (например, ремесленник не всту-
пал в брак до окончания ученичества), то сейчас рабочий не
знает гарантий своего дохода, его положение случайно, зави-
сит от колебаний спроса, но семья рабочего не может изменять-
ся в зависимости от спроса на рабочую силу, так возникает из-
лишнее население.
Возможно ли изменение такого неестественного положения
в экономике и обществе? Единственным средством этого, с точ-
ки зрения Сисмонди, является законодательное ограничение
свободной конкуренции. Государство должно активно вмеши-
ваться в экономическую жизнь для того, чтобы обеспечивать
всеобщее благосостояние, защиту слабого от сильного, охрану
трудящихся классов от воздействия конкуренции. Вмешательст-
во государства в экономическую жизнь связано прежде всего
с регулированием темпов экономического роста (с позиции Сис-
монди— в сторону замедления) и контролем за распределением
сверхстоимости. Основные меры для ограничения конкуренции
Сисмонди видел в следующем: поощрение мелкого капитала,
где работник является собственником; участие рабочих в при-
были; ограничение времени рабочего дня; установление необхо-
димого гарантированного минимума заработной платы при от-
крытии новых производств; законодательное ограничение приме-
нения новой техники; организация отраслей производства и
труда по принципу цеховой структуры.
Итак, основные социальные идеи экономической теории Си-
смонди сводятся к следующему:
а) экономика должна оцениваться прежде всего с точки
зрения ее социальных результатов — благосостояния всех слоев
населения;
б) экономика не может существовать на основе механизма
конкуренции, поскольку при этом нарушается баланс производ-
ства и потребления в обществе;
в) экономика не является автономной и самостоятельной об-
18 Рикардо в письмах к Сисмонди (1827 г.) также обсжудал этот вопрос,
но для него кризисы — результат неполного развития свободного рынка, со-
хранения монополий и государственных ограничений (см.: Сисмонди Ж. С.
Равновесие потребления и производства//Новые начала политической эконо-
мии. Т. 2. М., 1937. С. 197).
20
ластью общественной жизни, государство обязано вмешиваться
в дела экономики для регулирования темпов роста и справед-
ливого распределения.
Оценивая в целом идеи Смита, Рикардо, Сисмонди, необхо-
димо отметить, что именно они заложили основы представлений
о том, что такое экономика, как она связана с обществом, на
каких социальных принципах она организована, каковы ее со-
циальные результаты, какие существуют типы поведения людей
в экономической сфере. Все это имеет первейшее значение для
экономической социологии. Во многом их идеи были наивными,
достаточно вспомнить стремление Сисмонди ограничить разви-
тие техники, но это были первые концепции экономической нау-
ки и на их основе был создан ее фундамент. В целом Смит, Ри-
кардо, Сисмонди были больше экономистами, чем социологами,
хотя у них мы находим много ценных социальных идей. Одним
из первых, кто попытался создать действительную общую со-
циально-экономическую теорию, был Карл Маркс.
§ 2. Экономическая социология марксизма (К. Маркс)
Карл Генрих Маркс (1818—1883) родился в семье адвока-
та, учился в университетах Бонна и Берлина, защитил доктор-
скую диссертацию по философии, с 1842 г. постоянно публико-
вал свои работы в газетах и журналах. Идеи Маркса имеют
огромное значение как для экономики, так и для социологии,
политологии, права, но нас интересует его социально-экономи-
ческая теория и прежде всего попытка построить всю филосо-
фию и социологию на основе исследования экономической дея-
тельности человека. Поскольку Маркс имел много последова-
телей и толкователей своего учения, постольку мы, говоря
о марксизме как о теории, будем придерживаться работ само-
го Маркса. Наибольшее значение для темы настоящего исследо-
вания имеют две его работы: ранняя, не опубликованная книга
«Экономико-философские рукописи 1844 года» и «Капитал»,
первый том которого вышел в 1867 г.
. Прежде всего социально-экономическая теория Маркса ис-
следует вопрос о роли труда, производства в жизни человека и
общества вообще и конкретную социальную форму труда в усло-
виях капитализма. Труд Маркс определяет как целесообразную
деятельность человека, направленную на преобразование мате-
риала природы, потому труд для него является практической
деятельностью, т. е. идеальной деятельностью (здесь есть цель,
средства, мысленный образ результата и проект действия) и
материальной деятельностью (здесь есть физическое преобразо-
вание материала природы); в продукте труда, по гегелевской
терминологии, используемой Марксом, отчуждается дух его соз-
дателя. Труд в таком понимании, как некое творчество чело-
21
века, является его основой как вида или рода, труд есть, по
выражению Маркса, «родовая» сущность человека.19/
\Таким образом, труд, производство и человек — это понятия
тождественные, труд является по отношению к другим видам-
деятельности (еде, сну, отдыху и т. д.) основой по определе-
нию. Вокруг этого вида деятельности создается особый вид бы-
тия человека — социальное бытие, предполагающее активное
преобразование трудом совместно с другими людьми окружа-
ющего мира в своих собственных интересах. Существование же
человека как биологического вида отступает на задний план,
вся человеческая деятельность (в смысле истинно человеческой)
является трудовой или экономической. Именно в этом значении
экономическая деятельность является основой жизни человека
и общества, а не потому, что она наиболее необходима для че-
ловека и общества. Материальность экономической деятельнос-
ти человека должна пониматься так, что трудовая деятельность
является материальной тканью и человека, и общества, анало-
гия материализма физического и социального в данном случае
лишь затрудняет трактовку вопроса.
Но труд, производство существуют не вообще, а в конкрет-
ной, обществом заданной форме, поэтому Маркс обращается
к исследованию капиталистической формы труда. Основная его
характеристика — отчуждение. Это означает, что труд для чело-
века становится чужим, т. е. ему не принадлежащим, и чуждым,
т. е. враждебным.
\ Во-первых, в условиях наемного труда и частной капитали-
стической собственности для рабочего отчужденными становят-
ся средства и продукт труда, они не принадлежат рабочему и
являются случайными. Средства и продукт труда становятся ка-
питалом, т. е. враждебной для него силой; чем больше трудит-
ся рабочий, тем больше возрастает враждебная для него сила
капитала, чем больше размеры капитала, тем относительно
меньше благ принадлежит рабочему — так происходит отчужде-
ние от собственности.
^Во-вторых, из отчуждения рабочего от продукта труда и
средств труда возникает отчуждение человека от человека.
Если труд, его средства и результаты не принадлежат рабоче-
му, то они принадлежат не-рабочему, другому человеку, кото-
рый противостоит рабочему. У рабочего и хозяина возникают
разные, противоположные интересы, ойи отчуждаются друг от
друга, но также и от самих себя — ни рабочий, ни капиталист
не являются истинными людьми, так как не-труд является сущ-
ностью жизни капиталиста, а для рабочего труд является нена-
вистным и враждебным.
19 Подобное определение встречается также в работе: М а р к с К. Конспект
книги Дж. Милля «Основы политической экономии»//Маркс К-, Энгельс Ф.
«Соч. 2-е изд. Т. 42.
22
[В-третьих, исходя из этого трудящийся отчуждается от по-
требности в труде, и человек — сам от себя. Наемный труд,,
когда товаром является сама рабочая сила, предполагает, что
труд направлен не на свою потребность, а на простое осущест-
вление затрат труда — создание стоимости. Здесь человек живет
абстрактным, т. е. отделенным от него трудом, направленным
на создание стоимости, а не потребительной стоимости для се-
бя. Поэтому труд уже выступает не как самоцель, а как сред-
ство удовлетворения других потребностей, но только не потреб-
ности в труде. В результате от человека отчуждается его тру-
довая сущность, его истинная природа, сама жизнь становится
средством к жизни. В труде рабочий не утверждает самого се-
бя, а отрицает себя, он чувствует себя самим собой тогда, ког-
да не работает, его истинная цель и смысл жизни утрачиваются.
По Марксу, человек при капитализме обладает существованием
не как человек, а как рабочий, как обесчеловеченный товар,
где его заработок — лишь средство содержания товара в ис-
правности.
\Труд, вещи и люди отчуждаются в наиболее абстрактную
форму — в деньги, не столько человек господствует над чело-
веком, не столько капитал-вещь стоит над рабочим, сколько
деньги, которые являются истинным богом капиталистического
общества, считал Маркс. Производство, труд служат не для
удовлетворения потребностей людей, а для денег, сами потреб-
ности отходят на второй план, деньги становятся всеобщим вы-
ражением потребности и самоцелью, потребность в деньгах яв-
ляется истинной и самой первой потребностью. Не только про-
изводство, но и обмен существует ради денег, сами товары и
потребность общества в них несущественны, сам товар стано-
вится воплощенной в материальный предмет корыстью чело-
века.
|Леньги дают власть над вещами и людьми,, они переворачи-
вают сущность вещей и людей. Так, с точки зрения денежного
мира плохой, но дорогой товар — это хороший товар; если
бесчестному человеку деньги покупают честь, то он — честный
человек; количество денег — это и есть сам человек. Других лю-
дей мы тоже оцениваем-с-позиции денег— если человек не имеет
^денег или он~~не может вернуть взятые в долг деньги, то это —
плохой человек, если имеет и может — значит хороший. В кре-
дитный отношениях человек^ сам превращается в простого по-
средника для денег, и деньги из посредника обмена становятся
господином. Деньги, товары, капитал, кредит — все это дает си-
лу и власть над людьми, это истинный язык капиталистиче-
ского общества. Язык просьбы, помощи, уступок, который явля-
ется нормальным для человечества, незнаком этому обществу.
Д4так^ отчужденный труд, по Марксу^ ЛВДЯСЛХДЮНОВНОЙ ха-
.рактери&икои капиталистического общества. Очень важно отме-
тить, что именно отсюда произрастают отношения собственнос-
23
ти, классы и все другие условия, а не наоборот.20 Отчуждение
труда принимает возрастающий характер — чем больше рабочий
трудится, тем беднее он становится; чем ценнее мир вещей, тем
больше обесценивается человеческий мир; производя товары, ра-
бочий производит все время сам себя как товар и капитал —
как своего эксплуататора в расширенном масштабе. В «Капи-
тале» Маркс называет это «всеобщим законом капиталистиче-
ского накопления» — богатство капитала возрастает при нищете
большинства общества. Но наступает час, и экспроприаторов
экспроприируют: частная собственность переходит в обществен-
ную, сначала это грубый коммунизм, когда частная собствен-
ность становится всеобщей, но затем наступает и ее положи-
тельное упразднение — только тогда оканчивается самоотчужде-
ние человека и происходит его возвращение к самому себе и
к своей истинной сущности.21
«Капитал» Маркса, в отличие от его «Экономико-философ-
ских рукописей», главным образом посвящен исследованию
экономических законов и категорий капитализма, но и в нем
Маркс каждую экономическую категорию рассматривает с точ-
ки зрения ее социального содержания; производственные отно-
шения для него — это прежде всего отношения социальные. За-
дача Маркса — вскрыть «тайну товарного фетишизма», показав,
что за простыми вещами и вещными отношениями стоят отно-
шения между людьми. В эпоху средневековья экономические
связи были личными, а потому ясными и понятными, в условиях
капиталистического общества товары и экономические отно-
шения принимают некую фантастическую, чувственно-сверхчув-
ственную форму, и задача исследователя — увидеть то, что скры-
вается за ее содержанием.22
(Исходным элементом капиталистического общества (а не
только экономики) является товар. С одной стороны, все вещи,
люди и отношения приобретают товарную форму, получив ко-
торую, они связывают себя социальным содержанием. С другой
стороны, поскольку все товары имеют стоимость, а стоимость
сама по себе только социальна, это — всеобщее общественное
отношение обмениваемости товара, при котором товары вклю-
чаются в систему общественных отношений. Сам процесс тру-
да имеет не только конкретную, понятную для человека, но и
абстрактную форму — труд существует для производства стои-
мости, т. е. затрат труда; в условиях наемного труда эта сто-
рона становится основным содержанием. Процесс производства
материальных благ является также процессом воспроизводства
социальных отношений — рабочий класс производит себя как
принадлежность капитала, поэтому процесс производства со-
20 Там же. С. 97.
21 Там же. Т. 23. С. 770—773.
22 Там же. С. 82—87.
24
держит в себе и форму распределения и, в конечном счете, фор-
му потребления. (В связи с этим Маркс назвал I том «Капита-
ла» не просто «Процесс производства», а «Процесс производ-
ства капитала», т. е. капитала как общественного отношения.)
Особенно следует отметить социальное содержание теории
стоимости Маркса. Обычно ее расценивают аналогично теории
стоимости Рикардо. Однако для Маркса трудовое содержание
стоимости важно не для определения цены товара, а как по-
казатель его социального содержания.(В этом состоит антропо-
центрическая .сторона экономической теори и~Маркеа"2— человек
‘ТГ'Труд как бы исключаются цз всего„К£УГ,3..экономических объ-
*ек10в, поэтому только труд, а не земля и капитал, производит
стоимость.23 Следовательно, нет никакого противоречия между
”1 и III томами «Капитала». Если в I томе Маркс рассматривает
социальный характер стоимости, то в III — техническую сторо-
ну определения цены через понятие издержек производства.
Трудовая теория стоимости содержит также и теорию рас-
пределения— производство стоимости включает в себя произ-
водство стоимости средств существования (заработная плата)
и прибавочной стоимости, которая делится между всеми клас-
сами общества. Поэтому производство стоимости как таковое
интересует капиталиста прежде всего как производство приба-
вочной стоимости. Таким образом, в самом производстве това-
ра заложена основа воспроизводства социальной структуры ка-
питалистического общества. Для Маркса не существует триеди-
ной формулы дохода (труд — заработная плата, капитал — про-
цент, земля — рента), для него все виды дохода — результаты
только труда. Рабочий создает стоимость, в которую включает-
ся прибавочная стоимость и которая делится между всеми не-
трудовыми классами. Сам же он, создавая стоимость, не при-
сваивает ее в силу несправедливого распределения. В целом
в капиталистическом обществе производство стоимости обуслов-
ливает воспроизводство двух классов — трудящихся и нетрудя-
щихся.
Итак, в отличие от Рикардо, для Маркса теория стоимос-
ти— это не теория цены. По Марксу, в ней заложены более
глубокие социальные отношения — воспроизводство классов, по-
этому он и обращается к понятию прибавочной стоимости. Ес-
ли для Рикардо распределение — это технический процесс раз-
деления продукта на доли соответствующих классов, то Маркс
предполагает «распределение продукта, сведенного без остатка
к человеческому труду»,24 т. е. рассматривает отношения рас-
пределения как общественные отношения производства.
23 Одним из первых обратил на это внимание Франц Петри (см.:
Петри Ф. Социальное содержание теории ценности Маркса. М.; Л., 1928.
С. 27, 50—56).
24 Там же. С. 59.
25
Другой важный вопрос в теории Маркса — вопрос о роли
экономики в процессе общественного развития. Обычно считает-
ся, что Маркс видел в экономическом базисе (единстве произ-
водительных сил и производственных отношений) ту основу, на
которой развивается вся надстройка — политическая, правовая,
религиозная и пр. Каждое общество представляет собой такую
социально-экономическую (т. е. основанную на господствующем
типе производственных отношений) формацию — единство бази-
са и надстройки, где движение базиса определяет движение над-
стройки. Сама по себе надстройка может влиять на развитие
базиса, но ведущая сторона данного отношения — воздействие
базиса на надстройку. Исходя из этого, всю историю человече-
ства можно разделить на формации — первобытнообщинную,
рабовладельческую, феодальную, капиталистическую, коммуни-
стическую.
Такой или нет была точка зрения Маркса, судить трудно,
поскольку, как отмечают практически все исследователи его
творчества, у Маркса нет ни одной работы, где было бы спе-
циально изложено так называемое «материалистическое пони-
мание истории». Все ограничивается либо предисловием к рабо-
те «К критике политической экономии», либо комментариями
в «Капитале», поэтому «экономический материализм» и явля-
ется либо толкованием идей Маркса (Энгельсом или другими
последователями), либо их самостоятельным домысливанием.
Осложняет ситуацию и отсутствие исследований, тщательно ана-
лизирующих гипотезу Маркса на основе исторического мате-
риала.
Остановимся на вопросе о том, что же в самом базисе яв-
ляется ведущим — производительные силы (их техническая сто-
рона) или экономические отношения? Обычно в отечественной
литературе отмечается, что производительные силы — главное,
а производственные отношения — лишь их пассивная форма. Но,
скорее всего, сам Маркс считал иначе. Обратимся к его словам:
«Средство труда — показатель тех общественных отношений,
при которых совершается труд...»,25 т. е. именно показатель,
а не определяющая сторона. Некоторые немецкие экономисты
полагают, что закон определяющей роли производительных
сил, приписываемый Марксу, — результат неудачного перевода
текста «Капитала» на русский язык, а также недопонимания
сущности самого вопроса. Они, например, пишут: «Производ-
ственные отношения, и прежде всего отношения собственности
на средства производства, выступают как основные отношения,
которые обусловливают развитие всего общественного строя,
равно как и направления и темпы развития производительных
сил».26 Исторический анализ также подтверждает эту мысль.
25 Маркс к., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 191.
26 Э й х х о р н А., Бауэр А., Кох Т. Диалектика производительных сил
и производственных отношений. М., 1977. С. 62.
26
В условиях, например, примитивного общества нет никаких осо-
бых средств труда, именно сам способ организации — совмест-
ный труд (общинная форма организации) — выступает главной
производительной силой.27 В условиях становления капитализ-
ма мануфактура, основой которой являются кооперация и раз-
деление труда, также выступает главной производительной си-
лой, и только затем развившиеся экономические отношения тре-
буют внедрения машин, возникают фабрики и заводы.
Но как понимать определяющую роль экономики в общест-
венном развитии? С нашей точки зрения, наиболее правильное
толкование этого, соответствующее Марксову пониманию, дает
венгерский философ и социолог Дьёрдь Лукач в одной из своих
последних работ.28
Во-первых, как он полагает, экономика существует только
внутри общества, нераздельно с политикой, правом и другими
сферами, а не вне его — как некий отдельный базис. Сравнение
базиса и надстройки с фундаментом здания и его этажами
только затрудняет понимание данного вопроса. Экономика не
представляет собой высшей ценности по отношению к другим:
видам деятельности, она не является некоей материальной объ-
ективной силой, воздействующей на людей, и сама складыва-
ется из человеческой деятельности. Нет никакого автоматиче-
ского господства экономики над другими видами деятельности.
Во-вторых, по мнению Лукача, экономика не определяет то,,
как и куда пойдет развитие общества, экономический детер-
минизм здесь неуместен. Экономика лишь создает условия, поле
возможностей, в которых развивается общество.
Таковы в кратком изложении социально-экономические идеи
К. Маркса. Но он не был единственным критиком теории клас-
сической политической экономии с социологической точки зре-
ния. В эпоху 40—50-х годов XIX в. существовало и другое на-
правление социальной критики экономической теории — так на-
зываемая немецкая историческая школа политической эконо-
мии, о ней^и^поидет речь вГслё^ .~
§ 3. Социальная обусловленность экономики:
историческая школа политической экономии
(В. Рошер, Г. Шмоллер, К. БюхерД/
Направление экономической теории, называемое «историче-
ской школой политической экономии», возникло в Германии
в 40-е годы XIX в. Основными представителями его раннего пе-
риода были: Вильгельм Рошер (1817—1894), профессор Гёт-
тингенского и Лейпцигского университетов, основная работа —
27 Покрытая А. К. Экономичесая структура социализма. М., 1985.
С. 13, 96—100.
28 Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М., 1991.
27
-«Начала народного хозяйства»; Бруно Гильдебранд (1812—
1878), профессор Бреславского и Марбургского университетов,
основная работа — «Политическая экономия настоящего и буду-
щего»; Карл Книс (1821—1898), профессор Марбургского,
Фрейбургского и Гейдельбергского университетов, основная ра-
бота— «Политическая экономия с исторической точки зрения».
Впоследствии это направление было продолжено в работах
Густава Шмоллера (1838—1917), Карла Бюхера (1847—1930),
Вернера Зомбарта (1863—1941)—представителями так назы-
ваемой новой или молодой исторической школы.29 В нашем
исследовании речь пойдет в основном о трех авторах — Рошере,
Шмоллере и Бюхере, которые являются представителями трех
разных поколений исторической школы. Их работы наиболее
интересны с социологической точки зрения.
Прежде всего историческая школа начинается с критики
классической теории Смита — нет единой, общей для всех, стран
’ - Teopj^Lnoc^
Ство — народное* ~тГ е.~ национальное, оно своеобразно и непо-
вторимо. Поэтому, по мнению представителей данной школы, по-
литическая экономия — наука о социальном хозяйстве.[С точки
зрения Рошера, для ее изучения надо знать 7 сторон общест-
венной жизни — язык, религию, искусство, национальность, пра-
во, государство и хозяйство, причем государство, хозяйство и
право он связывает воедино.30 31 Рошер подчеркивал, что эконо-
мика является не просто соединением многих мелких хозяйств
(как и народ «не есть толпа людей»). Эти хозяйства представ-
ляют собой гармоничное целое, связанное социальными отноше-
ниями, и в основе действия экономического субъекта лежит не
только «разумный эгоизм», о котором говорил Смит, но и дру-
гая, противоположная сила — стремление человека к справедли-
вости, его ориентация на нравы и обычаи. Возникает некий осо-
бый «дух общения» между людьми, благодаря которому «вой-
на, вызываемая эгоизмом, затихает в благоустроенном механиз-
ме»^1
~Рошер отмечал, что народное хозяйство — исторически ме-
няющаяся система, поэтому для него нет вечных законов, кото-
рые действовали бы во все времена. Смит ошибался, рассмат-
ривая законы денежного хозяйства как вечные и неизменные.32
29 Также ее называют «историко-этической школой политической экономии»
(см.: Беренс Ф., Кёниг Э., Зибер Р. Экономическая мысль Германии.
М., 1963. С. 40).
30 Рошер В. Начала народного хозяйства: В 2 т. Т. 1. М., 1860. Отд. 1.
С. 40—44. — Именно историческая школа ввела термин «народное хозяйство»,
столь широко использовавшийся в России. Сейчас его настоящее значение
утратилось.
31 Там же. С. 21—26.
32 Гильдебранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего.
«СПб., 1860. С. 19—20.
28
Возможно существование двух методов исследования в по-
литической экономии: идеальный метод — это рассмотрение на-
родного хозяйства с точки зрения должного, но нельзя создать
идеал народного хозяйства так, как это делал Смит, поскольку
само хозяйство все время изменяется; исторический метод —
это исследование народного хозяйства в развитии его
исторических форм (наблюдение и сравнение фактов хозяй-
ства).33 34 35 Исходя из данного метода, Рошер обращается к ана-
лизу производительных сил, разделения труда, собственности,
обмена, распределения и потребления в исторической ретроспек-
тиве. Чем дальше идет исследование истории хозяйства, тем
яснее проявляется вывод: нет никакой отдельной существую-
щей экономики, она находится только внутри общества —
в единстве с государством и правом, нравами и религией.
Густав Шмоллер, профессор, впоследствии ректор Бер-
линского университета, продолжил историческое исследование
хозяйства с точки зрения зависимости экономики и этики. Все
общественные науки и политическая экономия имеют одно об-
щее основание, считал Шмоллер. и подчинены «единым причин
нам социологического или психо-этического рода»л У Процесс
утруди •—эТб не просто р а цйо н аль на я7 но и эти чес к а я деятельности
'деловекд. Труд, направлен ТГа jaeTro^
юностей и целей общества..Экономические действия — не просто
действия для производства средств удовлетворения потребно-
стей, но еще и действия, определяемые этическим порядком
(здесь есть соглашение, взаимопонимание, признание). В своих
экономических действиях люди заранее объединены — общ-
ностью языка, истории, обычаев, идей. Пб выражению Шмолле-
ра, это —ббЩий^коллективныи этдс хозяйства». Поэтому по-
литическая экономия должна начинать с исследования не толь-
ко индивидуального (как это делал СМИТ)","'НО прежде всего —
коллективного поведения людей. Шмоллер все больше присое-
диняется к выводу Рошера о том, что нет чисто экономических
процессов, все они регулируются либо обычаем, либо^ нравами
й л и lip адод!?^ —— - -
Когда классическая теория выступает за снятие всех огра-
ничений производства и торговли, на самом деле речь идет
о том, чтобы экономические отношения регулировались не го-
сударственными нормами, а нравами. Свободное предпринима-
тельство и конкуренция всегда предполагают ограничение нрав-
ственными рамками — такими как честность, порядочность, обя-
зательность, аккуратность, верность своему слову и т. д.
33 Историческая школа — это своеобразный вид позитивизма в экономиче-
ской теории.
34 Шмоллер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и ее
методы. Хозяйство, нравы и право. М., 1902. С. 81.
35 Там же. С. 123.
29
Шмоллер по-новому поставил вопрос о справедливости в эко-
номической жизни. Согласно классической теории, справедли-
вость— это свобода конкуренции, и различие богатства и бед-
ности — результат естественного процесса. Другой справедли-
вости требовать нечего. Но для Шмоллера все экономические
процессы идеальны, это — действия людей, и в них не может
быть слепых сил природы, для них справедливость заключается
в собственных представлениях и идеалах людей. На самом де-
ле, борьба экономических интересов хозяйствующих субъектов
смягчается не их равновесием, а вследствие работы культуры,
религии. Здесь вступают в силу представления человека о спра-
ведливости, идеи общности (когда общие интересы стоят выше
индивидуальных), идеи религиозного долга, социальные нравы
и право. В нравах и праве выражается высшее суждение о спра-
ведливости, поэтому люди могут и должны ставить вопросы
о совершенствовании экономических отношений, и в первую
очередь — отношений распределения. Реальный путь для дости-
жения этого — вмешательство государства, которое посредством
изменения правовых отношений должно устранять несправед-
ливость. Шмоллер писал, что великий государственный человек
на своем месте может и должен оказать решающее воздействие
на экономику.36
Таким образом, рассматривая этическую обусловленность
народного хозяйства, Шмоллер пришел к выводу о необходимос-
ти и целесообразности^грс^арственного вмешательства в эко-
номические процессы для того, чтобы дюгласовдтц. форм^хо-
аяйюм. с -првдстярлериями о. справедливости.
। ЕЛгак, Рошер и Шмоллер показали социальную обусловлен-
ность экономики, ее связь с нацией, культурой, этикой; не су-
v ществует никакой самостоятельной экономики — она всегда ре-
гулируется либо традицией, либо нравами или государством^
Карл Бюхер в большей степени сосредоточился на доказа-
тельстве того, что исторические формы хозяйства существенна
отличаются друг от друга.37 Бюхер проанализировал историче-
ские типы хозяйства, выделив три из них: домашнее, городское
кларрддое.
По Бюхеру, исторически домашнему хозяйству предшествует
так называемое первобытное или примитивное хозяйство (обыч-
но при его анализе экономисты используют современные кате-
гории—как будто бы это коллективно организованный труд).
На самом деле факты свидетельствуют о том, что данному ви-
ду хозяйства не присуща трудовая деятельность, первобытные
люди занимаются простым собирательством всего, что пригод-
но в пищу, единственная их потребность — в питании, они жи-
36 Там же. С. 208—209.
37 Бюхер, конечно, был не единственным талантливым экономистом-истори-
ком новой исторической школы. Справедливости ради, необходимо отметить
имена Э. Мейера, Л. Брентано, М. Вебера.
30
вут исключительно настоящим моментом, не задумываясь о бу-
дущем (поэтому у них нет никаких запасов). Тем не менее
жизнь настоящим дает им беспечность, леность и веселость.38
На этой стадии нет социальной организации хозяйства, нет
почти никаких семейных отношений, нет целесообразного ис-
пользования ресурсов, регулирования потребления, нет труда и
передачи опыта, поэтому данный период нельзя назвать хозяй-
ством в истинном смысле слова. Трудовая деятельность появ-
ляется позже, первые ее формы связаны с производством риту-
альных украшений, масок, раскрашиванием тела. Труд для при-
митивного человека был сложным и непривычным занятием —
требовались монотонность, повторение, ритм, терпение, поэто-
му многие трудовые операции начинались совместно с ритуаль-
ными танцами и обрядами. Приручение домашних животных,
охота и рыболовство также не имели прагматических целей —
это была определенная форма игры, развлечения, которая лишь
затем получила некоторое осмысление. Поэтому, считал Бюхер,
искусство древнее труда, не будь творчества, человек так и ко-
пал бы землю.
—первый этап развития общества, счи-
тал Бюхер. В нем человек начинает рационально вести свою
экономическую деятельность. Основа домашнего хозяйства — ро-
довые связи и семейная организация хозяйства. Данный тип хо-
зяйства направлен только на потребление: все предметы, необ-
ходимые для жизни, производятся в рамках этого хозяйства и
предназначены только для потребления. Даже в натуральном
средневековом хозяйстве все излишки в форме прибавочного
продукта использовались для потребления двора, челяди и слуг.
На этой стадии не существовало никаких форм обмена. Не
случайно, слова «обмен» и «обман» во многих языках имеют
родственные корни, замечал Бюхер. Для более ранних стадий
обмен орудиями труда не мог иметь места, так как он озна-
чал отдать частицу себя, своего «я» во власть чужого человека
(в предмете труда первобытный человек видел реальное вопло-
щение своей личности — сам процесс изготовлений орудий был
слишком трудоемким и требовал большого количества време-
ни). Примитивному человеку было трудно понять другого, ог-
раничить свое желание отнять вещь, понравившуюся ему, по-
этому примитивными формами обмена были воровство, военная
добыча, грабеж или дарение.
На более поздних стадиях развития общества обмен стал
возможен. Примитивные племена использовали для него глав-
ным образом продукты, произраставшие исключительно на их
территории, поэтому обмен не был связан с разделением тру-
да, в качестве денег могли использоваться какие-либо предме-
38 Бюхер К. Возникновение народного хозяйства. Пг., 1918.
С 7-16.
31
ты, число которых было естественным образом ограничено на
данной местности. Но даже в Древнем Риме обмен касался не
обычных, повседневных, а редких или ценных заморских това-
ров (внутренняя структура домашнего хозяйства при этом не
затрагивалась). Сам процесс купли-продажи был довольно
сложным — официально для его проведения требовалось не ме-
нее пяти совершеннолетних свидетелей.39 Долгое время процесс
обмена сопровождался также и дополнительным обрядом даре-
ния, 40 деньги в большей степени и использовались не как сред-
ство обращения товаров, а как средство платежа (налогов,
штрафов) или накопления богатства. Отношения между людь-
ми в условиях домашнего хозяйства были либо родственными,
либо отношениями господина и слуги, а между отдельными хо-
зяевами — отношениями безвозмездной помощи, одалживания
различных предметов хозяйства.
Итак, производство ради потребления, потребительная стои-
мость, дарение, помощь, грабежи — вот характеристики, прису-
щие, по Бюхеру, домашнему хозяйству.
Следующий этап развития экономики, как полагал Бюхер,—
^городское хозяйства.р.ыночнр.го хнпд< которое предполагает, что
^ хозяйстве, кроме всего необходимого, производится какой-ли-
бо избыточный продукт, предназначенный для продажи. Перво-
начально город представлял собой замок, где жили независи-
мые крестьяне, обрабатывавшие окрестные земли и защищав-
шие замок от внешних врагов. Но вскоре город превратился
в центр ремесла, здесь впервые возникло истинное разделение
труда. В первобытном обществе также были различия в тру-
довых функциях, например между мужчинами и женщинами,
но эти функции не были взаимозаменяемыми — мужчина не мог
выполнять женскую работу, а женщина — мужскую; в домаш-
нем хозяйстве разделение функций происходило внутри него и
никак не затрагивало другие хозяйства, поэтому не существо-
вало профессий как таковых. Разделение труда создало силь-
ный класс независимых ремесленников, чье существование
зависело от безличных объективных требований рынка. Горожа-
не имели особые политические права, поскольку использова-
лись королем в качестве поддержки в борьбе с местными фео-
далами.
Городское хозяйство, как и домашнее, было замкнутым, счи-
тал Бюхер, оно ограничивалось городом и близлежащими тер-
риториями. Все, что могло производиться в городе, там и про-
изводилось. Изделия посторонних ремесленников также могли
продаваться в городе, но лишь в последнюю очередь. Вся тор-
говля была организована для удобства потребителей, цены ре-
гулировались цеховыми правилами, а горожане имели приори-
39 Там же. С. 77.
40 Могли быть и другие обряды — например обязательные угощения.
32
тет на покупку товара перед негорожанами. Постепенно город
втягивал в орбиту обмена и владельцев земли, и крестьян. По-
мещик вдруг получил возможность траты прибавочного продук-
та не на содержание двора, а на самого себя. Так денежные от-
ношения разрушали отношения личной зависимости в аграрном
производстве.
Но вскоре и городская система хозяйства устарела. Цехо-
вая система, несмотря на все регулирующие меры, не смогла
сдержать перепроизводства товаров, конкуренция вторглась
в сферу ремесла, изменился характер спроса — он стал концен-
трированным и крупным, массовым, а не индивидуальным, как
это было в случае работы ремесленника на заказ. Народное хо-
зяйство сменило городское. Оно также было основано на мено-
вом принципе, но ведущей формой производства при этом яв-
лялась крупная промышленность, где существовали наемный
труд и капитал, а не ремесло или сельское хозяйство.
... Наро д ное хозяйство,, по Бюхеру, тоже является замкнутым,,
но уже в рамках отдельной нации или национального государ-
ства. Его возникновение обязано политической централизации
государств Европы в.XIII—XIV вв. Народное хозяйство скла-
дывалось благодаря государственному регулированию экономи-
ческих отношений. Политика меркантилизма предполагала соз-
дание таможенной системы, поощрение отраслей промышленнос-
ти, формирование налоговой системы, регулирование торгового
законодательства. Так формировалось замкнутое национальное
хозяйство, способное путем производства и обмена удовлетво-
рять все потребности граждан. Государство всячески способст-
вовало созданию рыночной системы, именно государственный
абсолютизм осознал выгоды рынка и способствовал формиро-
ванию народного хозяйства, либерализм лишь продолжил это
дело и разрушил то, что оставалось от старых форм хозяй-
ства— домашнего и городского.41
Итак, Бюхер полагал, что общая тенденция движения эко-
номики сводилась к возрастающему разделению труда и наибо-
лее полному удовлетворению потребностей членов общества.
Трудовые отношения, бывшие принудительными и долгосрочны-
ми, становятся кратковременными и договорными; потребле-
ние и производство все более отделяются друг от друга, дви-
жение идет от ориентации производства на потребительную
стоимость к стоимости и деньгам; неразвитая профессиональная
структура превращается в ярко выраженную; обмен из незна-
чительного элемента хозяйства превращается в необходимый.
Таковы вкратце идеи немецкой исторической школы поли-
тической экономии. Ее значение состоит в том, что она показа-
ла исторические., развития хозяйства; вскрыла социаль-
41 Там же. С. 97. — Аналогичной точки зрения в 40-х годах придержи-
вался Карл Поланьи.
3 Заказ 152
33
ную обусловленность экономики, ее национальный характер;
продемонстрировала то, что действия людей в экономической
жизни необходимо исследовать с социальной, а не с индивиду-
альной точки зрения. Государство может и должно регулиро-
вать экономические процессы с целью достижения всеобщей
справедливости. Итак, мы рассмотрели основные экономиче-
ские школы XIX в., интересные для социологического анали-
за,— классическую теорию, марксизм и историческую школу.
Теперь обратимся к собственно социологическим теориям эко-
номики, сформировавшимся в 90-х годах XIX в. и в начале XX в.
ГЛАВА II
ВОЗНИКНОВЕНИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ТЕОРИЯ ЭКОНОМИКИ
§ 1. Социальная экономика: основные категории
(Г. де Грееф, М. Вебер)
Одним из первых в социологической науке вопрос о созда-
нии экономической социологии поставил Гильом де Грееф, бель-
гийский социолог, ректор Нового Брюссельского университета,
член-корреспондент Бельгийской королевской академии. В 80—
90-е годы XIX в. он издал следующие работы: «Методология
общественных наук» (1889) и «Социальный трансформизм»
(1895). В своей главной работе, посвященной экономической со-
циологии, под названием «Социальная экономия: предмет ее,
метод, история» (1903) де Грееф исследовал проблему соеди-
нения экономической науки и научного социализма (последний
и является социологией в его понимании) в единую «социоло-
гическую экономию» или «экономическую социологию». Терми-
ны «социальная экономия», «экономическая социология», «со-
циологическая экономия» были для него синонимами. Вот что
писал он по этому поводу: «По нашему мнению, политическая
экономия должна стать социологической, и подготовлению этой
стадии социализм способствовал не менее, если не более, чем
классическая политическая экономия; этим двум истокам су-
ждено слиться именно в великую социологическую реку».1
Социальные отношения — это отношения между индивидами,
группами и обществом, и все экономические явления должны
рассматриваться сквозь эту призму. Научный социализм пер-
вым внес данный вид социального анализа в экономическое ис-
следование, тем самым превратив экономику в экономическую
социологию. Но экономическая социология не может быть ни
материалистической, ни идеалистической — односторонность
здесь неприемлема, поскольку всякое общественное явление
имеет также идеологический характер, считает де Грееф. 1
1 Де Грееф Г. Социальная экономия. М., 1904. С. 70. — Еще раньше
о невозможности развития экономической науки вне социологии говорил
О. Конт: «.. .очевидно, что экономический или производственный анализ об-
щества не может быть позитивно осуществлен, если не учитывать интеллек-
туального, морального и политического анализа». Цит. по: Арон Р. Этапы
развития социологической мысли. М., 1993. С. 134.
3*
35
Общество — это социальное целое, некий сверхорганизм, он
состоит из следующих подсистем: экономики, генетики (форма
семьи, рождаемость, смертность и т. д.), эстетики, коллектив-
ной психологии (религиозные чувства и т. п.), этики, права и
политики. Экономика выполняет функцию питания. Питание
для общества есть первичное, существенное условие его жизни,
функционирования и развития, питание определяет все осталь-
ные органы, их рост и динамику.2
Поэтому, отмечал де Грееф, на экономические отношения
можно и должно смотреть как на явления, обусловливающие
все другие отношения, обратное их воздействие на экономику
носит лишь косвенный характер.3 Экономические отношения —
самые простые и первичные, но_в_ них самих главное не произ-
водство, а обращение; это отношения движения материальных
благ, людей, средства коммуникаций и т. п. В примитивных
обществах не было производства,“а^сущёствбвали лишь формы
обращения — собирательство или охота, и в современных обще-
ствах тоже главное не производство, а обращение — власть над
ним (банки, финансы, кредит) дает власть над всем обществом.
Раз на экономику нельзя смотреть как на отдельную изо-
лированную подсистему общества, то при решении экономиче-
ских проблем надо учитывать расстановку политических, юри-
дических, нравственных психологических сил. По де Греефу,
социальная экономия рассматривает взаимоотношения эконо-
мики: с генетикой — как экономический строй формирует тип
семьи, рождаемость, смертность, брачность; с эстетикой — каким
образом экономика создает досуг для занятия населения ви-
дами искусства; с коллективной психологией — как религиозное
сознание формирует отношение к труду; с этикой — как нравы
определяются экономическими условиями; с правом — как хо-
зяйственное право подчиняет все другие отделы права; с поли-
тикой— как политические действия определяются экономиче-
скими интересами.
х В области методологии де Грееф поддерживал позитивизм,
поэтому главная задача экономической социологии для него —
открытие законов питания общества, а главный метод — исто-
рический, который есть расширение метода наблюдения.4
Де Грееф предпринял также попытку рассмотрения краткой
истории социальной экономии — он начал с учений Руссо, Мон-
тескье, Смита, Сисмонди, Милля, затем перешел к анализу на-
циональной и исторической школ политической экономии (Лист,
2 Здесь де Грееф повторяет Спенсера, который в работе «Основания со-
циологии» выделял три подсистемы — поддерживающую, распределяющую и
регулятивную. По Спенсеру, экономика и есть поддерживающая подсистема
питания.
3 Де Грееф Г. Социальная экономия. С. 22—24, 72.
4 Там же. С. 30.
36
Рэ, Рошер, Шмоллер) и закончил исследованием научного со-
циализма.
Итак, Гильом де Грееф поставил задачу создания отдель-
ной отрасли социологии — экономической социологии, он пред-
ложил свой взгляд на ее предмет и метод. Но его заслуга
в большей степени состоит в самой постановке вопроса. Дей-
ствительное развитие содержания экономической социологии мы
связываем прежде всего с именем Вебера.
Макс Вебер (1864—1920) являлся одним из самых влия-
тельных социологов начала XX в., в своих работах он обращал-
ся и к экономической истории, и к методологии социологии, и
к социологии религии.,. Попытаемсярассмотреть экономико-CQ,-
^цдологическую теорию Вебера, представленную в его работав
«Протестантская этика и дух капитализма^- (1905) и «Хозяй-
ство и общество» (1921), причем в этом параграфе речь пой-
дет об основных категориях хозяйства, а вопрос взаимоотно-
шения религии и экономики будет изложен отдельно.
Прежде всего следует сказать несколько слов о методологии
социологии Вебера. Для него социология — наука о действии,
„д. действие — это поступок человека, имеющий субъективное
значение, т. е. смысл. Таким образом, социология изучает не
только факты» как ^едлагает ^позитивизм,~ но и внутренний
мир действия — идей, мотивы, объективные причины», которые
вкладывдюхся^ловеком в действие. Основной метод^социоло-
гии —<йониманиемли интерпретация смысла действия~. Обычно
"социология имеет дело с социальным действием — это действие,
обладающее смыслом и соотнесенное с действием других людей.
Социальные явления интересуют понимающую социологию
как комплексы поведенческих реакций людей. Государство, ас-
социации людей — это лишь процессы поведения отдельных лиц.
Понимающая социология исследует не только рациональное
действие (где есть четко представляемые цели, средства, ре-
зультаты, выгода), но и традиционное действие (действие на
основе устоявшейся привычки или обычая), и действие ценно-
стно-рациональное (действие согласно долгу или убеждениям),
и аффективное действие (действие на основе эмоционального
состояния). Как раз в работе «Протестантская этика и дух ка-
питализма» Вебер обращается к исследованию иррациональных
этико-религиозных мотивов появления капиталистических отно-
шений.
Понимающая социология основывается на тезисе о беско-
нечном многообразии социального мира, который наука не мо-
жет отразить целиком. Поэтому она пользуется идеальными ти-
пами — некими абстрактными схемами, намеренно односторон-
ними и преувеличенными; с их помощью исследователь строит
свое представление о мире. Поэтому идеальные типы могут
быть либо полезными, либо бесполезными, а не истинными или
ложными. Так, по Веберу, через абстракцию наука выражает
37
реальный мир, хотя сам идеальный тип удаляет исследователя
от действительной реальности.
[.Что касается законов развития общества, то Вебер признает^
что социология может пользоваться таким инструментом, на
чем более обобщен закон, тем менее он интересен для социоло-
га. Законы — это тоже средства познания, ими нельзя доказы-
вать утверждения. Каждое историческое явление имеет множе-
ственные причины возникновения, закон лишь выражает одну
связь явлений, в реальности же все обусловлено совпадением
большого числа событий. (Поэтому Вебер и не настаивает на
том, что объясненная им в «Протестантской этике...» взаимо-
связь религии и хозяйства является универсальным и общим
законом.)
Такова методология социологического исследования с пози-
ции Вебера. Нам необходимо было обратиться к ней для того,,
чтобы понять его подход к анализу экономических отношений.
Далее речь пойдет о социально-экономических категориях, раз-
работанных Вебером в фундаментальном труде «Хозяйство и
общество» (1921 г.). Эта работа, изданная посмертно, является
своеобразным итогом создания Вебером теории социальной
экономики.5
Начинает Вебер с исследования социологических категорий
экономического действия. Как он полагал, действие экономи-
чески ориентировано до тех пор, пока в соответствии со своим
субъективным значением оно связано с удовлетворением по-
требностей или производством прибыли, а экономика — это та-
кая сфера деятельности, которая существует для удовлетворе-
ния потребностей л1одёй при ограниченных ресурсах и возмож-
цостях. Экономика предполагает рациональное планирование
труда и мирное использование ресурсов (любое силовое дейст-
вие уже неэкономическое). Сама экономика связана не с це-
лями, а со способами и средствами достижения уже установ-
ленных целей, поэтому экономический подход всегда рассмат-
ривает затраты на достижение результата (в этом смысле эко-
номическое действие всегда предполагает разные варианты
достижения цели и их оценку).
Экономическое действие, считал Вебер, может быть либо
традиционным, либо целерациональным. Целерациональное эко-
номическое действие связано с систематическим распределе-
нием потребительных стоимостей между настоящим и будущим
(осуществление запасов, накоплений и т. п.), с распределением
потребительных стоимостей в зависимости от их степени полез-
ности (учет предельной полезности), с систематическим произ-
водством потребительных стоимостей, при котором все необхо-
димые средства контролируются самим производителем, воз-
5 В большинстве случаев Вебер употребляет именно этот термин, хотя
у него встречается и понятие «экономическая социология».
38
можностью приобретения контроля над другими потребительны-
ми стоимостями по соглашению с другими экономическими
агентами (обмен).
По Веберу, все общественные явления так или иначе, прямо
или косвенно связаны с экономическими действиями. Эти обще-
ственные явления могут быть либо чисто экономическими (это
обычно специально созданные людьми экономические институ-
ты— биржи, банки), либо экономически релевантными, т. е.
тесно связанными с экономикой (например, этика протестан-
тизма), либо экономически обусловленными, т. е. имеющими
лишь косвенное взаимодействие с экономикой, как, например,
художественный вкус. Также организации в обществе могут
разделяться на: чисто экономические (предприятия, фирмы);
экономически регулирующие, т. е. формирующие порядок
в группе производителей (гильдии в средние века, крестьянские
общины и т. д.); экономически активные, в основном выполня-
ющие неэкономические функции, но ведущие хозяйственные де-
ла (монастыри или колледжи), устанавливающие формальный
экономический порядок, например государство в рыночной эко-
номике. 6
Важнейшим видом экономического действия, по Веберу, яв-
ляется^рбмен, ^амо производство с его чисто технологической
стороны не является предметом’ экономической социологии, об-
мен же —наиболее яркий пример экономического взаимодейст-
вия людей.^В нем проявляются и конфликт интересов (между
'стор'онамй *по поводу цены и между конкурентами на рынке),
и компромисс, соглашение между сторонами по поводу взаим-
ной компенсации. Обмен как действие может быть либо тради-
ционным, например ^Таимные подарки *в примитивных общест-
вах, либо рациональным, когда обе стороны стремятся вы-
играть.
Но обмен становится реальным только в условиях денежной
системы. Только тогда все товары подчиняются одному измере-
нию, становятся объективно сравнимыми с позиции разных по-
купателей. Когда любой товар может быть обменен на деньги,
тогда складывается рыночная ситуация, полагал Вебер. Рынок
характеризуется той или иной степенью автономности в обще-
стве. Обычно он регулируется различными моментами: тради-
цией (когда, по обычаю, обмен ограничивается); соглашением
(когда экономические группы выделяют некоторые объекты
как нерыночные); законодательством (когда закон регулирует
цены, права собственности и пр.); добровольными действиями
экономических агентов (когда, например, осуществляется моно-
полистическое регулирование рынка).
Итак, рыночная система возможна при денежной организа-
ции хозяйства. Деньги дают возможность совершенствования
6 Weber М. Economy and Society. New York, 1968. V. 1. P. 74—75.
39
обмена, отделяя две стороны —^приобретение и уплатуt а также
получения средств в кредит для экономической деятельности.
Деньги делают реальными накопления, концентрируя тем самым
абстрактную экономическую силу; деньги определяют возмож-
ность гибкого использования факторов производства (экономия
на одних факторах и осуществление вложений — в другие).
Современное хозяйство вследствие этого принципиально не мо-
жет быть натуральным. Вебер считал, что когда расчет ведет-
ся в натуре, то возможно либо традиционное хозяйство, либо
авторитарная экономика.7
Рыночная экономика основана на деятельности по произ-
водству прибыли — это предпринимательская деятельность. Она
ориентирована не на потребительную стоимость и предельную
полезность, а на прибыльность, здесь уже нет традиционного
представления о доходах и уровне потребления, предпринима-
тель стремится к постоянному росту прибыли.
Предпринимательство также является экономическим дей-
ствием, как и традиционное экономическое действие, если оно
использует мирные пути получения прибыли. Капиталистическое
предприятие предполагает осуществление автономных действий
для получения прибыли при условии рационального учета за-
трат-результатов (бухгалтерии), здесь домашнее хозяйство пол-
ностью отделено от предприятия.8
Рыночная экономика всегда предполагает индивидуальный
интерес, потребитель является той фигурой, ради которой про-
исходит движение системы.
В наибольшей степени рыночные капиталистические отноше-
ния и рациональность возможны в условиях: полного присвое-
ния средств производства владельцами; отсутствия возможнос-
ти монополизации получения прибыли; полной автономии в вы-
боре формы управления для владельца средств производства;
отсутствия присвоения работником своего рабочего места (сво-
бодный труд, свобода рынка труда и выбора работника); отсут-
ствия регулирования потребления, производства и цен; полного
технического расчета условий производства; прогнозирования
действия государственных и правовых органов; отделения пред-
приятия и капитала от семьи; развитой денежной системы.9
Движущей силой действий человека в рыночной экономике,
согласно Веберу, является стремление к получению дохода. Он
выделяет два вида доходов: 1) заработная плата и прибыль —
доходы от личной деятельности, 2) рента и процент — доходы
от обладания правом собственности на землю или капитал.
Первый вид доходов имеет прогрессивное значение, второй —
консервативное, так как не связан с личной деятельностью.
7 Op. cit. Р. 104.
8 Крестьянское хозяйство не предполагает ни первого, ни второго.
9 W е b е г М. Op. cit. Р. 1*62.
40
Для тех, кто не имеет собственности, мотивация экономиче-
ской деятельности в рыночной системе принимает вид добыва-
ния средств к жизни для себя и семьи, трудовая деятель-
ность может иметь ценность как образ жизни. Для тех, кто уча-
ствует в предпринимательстве, мотивом является возможность
получения прибыли; либо сама деятельность выступает как при-
звание.
В условиях плановой экономики имеется другая структура
мотивов, поскольку она предполагает оценку экономических
благ в натуральных показателях, систему стимулов и наказа-
ний, ориентацию на потребности, а не на прибыль, организа-
цию хозяйства «бюджетным» способом. Мотивы здесь являют-
ся в большей степени альтруистическими — действие ориентиро-
вано не на самостоятельность, а на выполнение инструкции,
отсутствуют сильные стимулы к труду, так как нет боязни ос-
таться без средств существования, поскольку есть рациональная
система обеспечения благами, не позволяющая человеку погиб-
нуть. 10 11 Плановая экономика, с точки зрения характеристики
экономического действия, менее рационально ориентирована,
так как при ней исключается всеобщая денежная оценка и ка-
питалистическая бухгалтерия (постоянный учет затрат-резуль-
татов-прибыли), подчеркивал Вебер.
В докапиталистическом хозяйстве мотивация труда как
в сельском хозяйстве, так и в домашнем производстве была тра-
диционной— она основывалась на обычном представлении о ка-
честве и количестве труда. Особенно сильной в докапиталисти-
ческом хозяйстве была мотивация на основе обладания сред-
ствами производства и контроля над деятельностью (это
мелкое крестьянское хозяйство, ремесленное производство).11
Таким образом, капиталистическая мотивация труда носит
целерациональный характер, социалистическая — ценностно-ра-
циональный, докапиталистическая — традиционный.
Следующий вопрос, рассматриваемый Вебером, касается раз-
деления труда. Он полагал, что разделение труда может суще-
ствовать: 1) технически — в соответствии с организацией труда
и требованиями техники; 2) экономически — в зависимости от
организации предприятия (либо по бюджетно-административ-
ному принципу, либо по принципу частного предприятия для
производства прибыли); 3) социально — в зависимости от об-
ладания средствами производства.
С социальной точки зрения разделение труда классифици-
руется им в зависимости от присвоения средств производства —
они могут быть присвоены либо собственниками, когда работ-
ники отделяются от средств производства, либо самими рабо-
чими, причем как индивидом, так и организацией рабочих. Ве-
10 В большей степени мотивация здесь связана с призывами к дисцип-
лине, пропагандой, воспитанием чувств солидарности и т. п.
11 Weber М. Op. cit. Р. 151—153.
41
бер различал и виды присвоения права на труд: это может
быть присвоение труда самим работником (например, цеховые
мастера), присвоение труда владельцем работника (крепостной
труд), присвоение труда организацией рабочих (профсоюзом).
Формальное отсутствие присвоения труда есть свободная про-
дажа рабочей силы на рынке.
Присвоение, как отмечал Вебер, относится и к управленче-
ским функциям. В традиционном хозяйстве, основанном на бюд-
жетном принципе (например, домашнее хозяйство), глава семьи
берет на себя все функции управления. В случае организации
хозяйства по принципу производства прибыли могут быть раз-
ные варианты — либо управленческие функции присвоены самим
работником (когда ему принадлежат средства производства);
либо управление и труд разделены, и управленческие функции
принадлежат группе при условии политической власти (цех,
гильдия); либо управленческие функции формально вообще не
присвоены, когда присвоение средств производства и означает
присвоение управленческих функций (капиталистическое пред-
приятие). 12
Для развития рыночного хозяйства важны следующие фор-
мы присвоения: присвоение предпринимателем средств произ-
водства и экспроприация работников; присвоение права тор-
говли продуктом; присвоение права монополизации денежного
капитала предпринимателем. Кроме того, для перехода к чи-
стому виду капиталистического хозяйства необходимы рацио-
нальное ведение хозяйства и капиталистическая бухгалтерия;
субъективная дисциплина рабочих для подчинения капиталу
(с точки зрения Вебера, она создается автоматически при усло-
вии экспроприации средств производства); механизация про-
изводства.
Разделение труда и присвоение тесно связаны с понятием
классовой структуры. Вебер определяет класс как совокупность
индивидов, находящихся в одинаковой классовой ситуации. Са-
ма классовая ситуация определяется как типичная возможность
обеспечения благами, приобретения жизненной позиции и вну-
треннего удовлетворения. Классы делятся Вебером в зависимос-
ти от их отношения к собственности — позитивно привилегиро-
ванные классы (собственники земли, шахт, фабрик, ценных бу-
маг, живущие на ренту) и отрицательно привилегированные
(несвободные работники, деклассированные элементы, паупе-
ры). Между ними находятся средние классы — крестьяне, тор-
говцы, ремесленники, которые получают доход как от собствен-
ности, так и от своих способностей и труда.
Классы также делятся в зависимости от их отношения
к предпринимательской деятельности — позитивно привилегиро-
12 В условиях акционерного предприятия управляющий обычно сак*
экспроприирован от средств производства.
42
ванные (предприниматели, банкиры, купцы, лица свободных
профессий) и отрицательно привилегированные (рабочие клас-
сы). Между ними находятся средние классы — фермеры, госу-
дарственные служащие. Классы могут различаться по степени
социальности, в зависимости от легкости индивидуальной и по-
коленческой мобильности (рабочий класс, буржуазия).
Таковы основные, наиболее важные категории социальной
экономии, представленные Вебером в работе «Хозяйство и об-
щество». Это — категории экономического действия и его типов,
категории экономических явлений, категории обмена, денег,
рынка, характеристики экономической мотивации, категории
разделения труда и классов.
С именем де Греефа и Вебера мы связываем создание фор-
мальных определений и категорий экономической социологии,
но больший интерес представляют для нас конкретные гипоте-
зы и теории, непосредственно соприкасающиеся с экономиче-
ской жизнью. Поэтому мы обращаемся прежде всего к социо-
логической теории разделения труда.
§ 2. Разделение труда с точки зрения социологии (Э. Дюркгейм)
Эмиль Дюркгейм (1858—1917) был одним из самых извест-
ных французских социологов 90-х годов XIX в. и начала XX в.,
с его именем мы связываем создание социологии религии, со-
циологии самоубийств, а также общей методологии социоло-
гии. Большой вклад внес он и в развитие экономической со-
циологии, его первая книга «О разделении общественного труда»
(1893), представляющая собой докторскую диссертацию, была
первым обращением социологии к исследованию конкретных
экономических процессов.
Прежде всего следует сказать несколько слов о методоло-
гии исследования Дюркгейма.13 Основной категорией социоло-
гии для него является понятие социального факта. Наряду
с биологическими, психическими^ак!ами...деятельности людей
есть и социальные — это_нормы, обычаи, верования, типы пове-
дения и мышления, т. е. факты коллективной психологии и соз-
дания. Социальные факты объективны, они находятся-вне—
ловека, имеют собственное, независимое от человека существо-
вайпе и принудительный для человека характер — не подчи-
няясь им, человек подвергается санкциям со стороны общества.
Социология, считал Дюркгейм, должна стать наукой о реаль-
ности, фактах, а не наукой о понятиях, которой является.
Как надо исследовать факты? Первое правило — исследовать
социальные факты как вещи, т^е. относиться к. ним как,к объ-
ективным, материальным предметам, которые мы не можем из-
менить своей волей или желанием. Социальные факты могут
13 Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1991.
43
иметь форму вещей — например, право материализуется в ко-
декс, мода — в костюмы. Социальный факт надо исследовать
через сравнение с группой аналогичных явлений, объединенных
общим внешним признаком. Так мы выявляем присущие самим
фактам свойства вместо наших представлений о них. Таким об-
разом, классификация, типология, сравнение — вот основные ин-
струменты исследователя, по Дюркгейму.
В исследовании социальных фактов важно ограничивать
субъективные влияния социолога на факты — как физик ис-
пользует термометр для измерения температуры, так и социолог
должен полагаться на строгие и четкие процедуры измерения.
Поэтому, изучая социальные явления в истории общества, со-
циолог должен пользоваться объективными источниками — фак-
тами права, статистическими данными, историческими докумен-
тами.
..Объяснение изменения и происхождения социальных фактов
возможно только на основе других социальных фактов. Нельзя,
к примеру, как Смит объяснять обмен природной склонностью
человека к мене; социальное явление должно объясняться дру-
гими социальными явлениями.
Дюркгейм выделяет нормальные и патологические факты.
Обычно такое разделение осуществляется этически, но необхо-
димо ввести более четкий и объективный критерий. Нормаль-
ные— это наиболее распространенные факты в данном классе
явлений, патологические — это единичные явления в группе яв-
лений. С этой позиции преступность среди общественных явле-
ний— это нормальный факт, и в целом нельзя уничтожить пре-
ступление, так как общество всегда будет состоять из людей
с индивидуальными характеристиками и отличиями, которые
всегда могут считаться преступными. Преступление само по се-
бе может быть и полезным — так, свобода мысли и критика бы-
ли преступлением в эпоху средневековья, поскольку это оскорб-
ляло чувства большинства верующих людей, но они были не-
обходимы для дальнейшего прогресса морали, этики, права.
Теперь обратимся к социологической теории разделения тру-
да Дюркгейма. Главная цель Дюркгейма — исследовать разде-
ление труда не как экономический процесс, а с точки зрения
его социальных функций и причин, показать, что в основе раз-
деления труда лежит социальное разделение людей. Разделение
труда стало . господствующим в современном обществе — и
Ёпромышленности, и в земледелии, и в торговле. Кроме того,
оно вторгается в ндуюл в искусство, политику; мораль общест-
ва одобряет разделение труда, поддерживая профессионализм и
осуждая дилетантизм. Экономическая наука оказалась не в со-
стоянии рассмотреть причины и следствия разделения труда —
обычно считается, что разделение труда повышает его произ-
водительность, тем самым создается польза обществу в виде
роста благосостояния, разнообразия и качества товаров и т. д.>
44
а причины разделения труда видят в природных наклонностях
человека к тому или иному виду труда. Но на самом деле при-
чины и следствия разделения труда являются гораздо более
глубокими.
Социальная функция разделения труда, с точки зрения
Дюркгейма, заключается в создании солидарности, т. е. обще-
ства, более тесно взаимосвязанного. Чувство солидарности —
Это чувство взаимозависимости, взаимозаинтересованности и це-
лостности людей в обществе. Как можно исследовать изменение
солидарности в обществе? Для Дюркгейма необходим был
строгий и точный показатель солидарности, и он нашел его
в фактах права. В истории цивилизации можно выделить два
принципиально отличных друг от друга типа права — это ре-
прессивное право (уголовное), выделяемое по признаку нака^»к
зания, и реститутивное (хозяйственное, договорное, администра-
тивное, гражданское), определяемое по признаку восстановле-
ния нарушенных отношений или порядка.
Репрессивное право существовало долгое время в примитив-
ных обществах, где не было разделения труда. Это право в ви-
де обычая или традиции предполагало, с одной стороны, общие
нормы поведения и обязанности, с другой — санкции за наруше-
ние этих норм и обязанностей. Само право обычно имело ре-
лигиозную легитимность, и наказание выступало как апелля-
ция к Богу. Наказание обычно было направлено на причинение
страдания виновному (телесные наказания) либо на ограниче-
ние свободы или лишение жизни. Но главное его значение со-
стояло в другом — в воспитании страха и законопослушности
добропорядочных граждан. Репрессивное право наказывает
человека за его отличия от действия остальных, за его индиви-
дуальность и воспитывает одинаковость, сходность поведения
людей. Этот тип права отражает более глубокие социальные
отношения — одинаковость поведения и мышления членов соци-
альной группы, Дюркгейм называет эти отношения механиче-
ской солидарностью. Механическая солидарность была единст-
венным средством интеграции общества, гарантией его устой-
чивости при различных внешних потрясениях. Итак, механиче-
ской солидарности соответствует репрессивное право, такой тип
общества (примитивные племена, орды, кланы) основан на оди-
наковости сознания и поведения и жестких санкциях за отличие
и индивидуальность.
В обществах, где высоко развито разделение труда, обычно
господствует реститутивный тип права. Это право не имеет ис-
купительного характера, оно направлено на восстановление об-
щего порядка без ограничения свободы деятельности субъектов
права. Оно не только не сдерживает индивидуальности дейст-
вий субъекта, но наоборот — предполагает разнообразные виды
деятельности и их урегулирование. Такой тип права возникает
тогда, когда существует дифференциация труда, а следователь-
45
но, и людей, когда люди отличаются друг от друга по образу
жизни, когда общество не поглощает индивидуальность, а пред-
полагает личностные характеристики деятельности. Данный тип
социальных отношений Дюркгейм называет органической соли-
дарностью, ей соответствует реститутивное право.
Органическая солидарность гораздо сильнее, чем механи-
ческая— при механической солидарности сообщество может раз-
деляться без ущерба своим основным функциям. Типичный при-
мер возникновения органической солидарности — средневековый
город.
Итак, исследуя типы правовых отношений, отражающих со-
лидарность в обществе, Дюркгейм доказывает, что разделение
труда создает новый тип взаимодействия людей в обществе —
органическую (или естественную) солидарность. В этом для
него — социальная функция экономического процесса разделе-
ния труда.
Следующая проблема, стоявшая перед Дюркгеймом, заклю-
чалась в определении причин возникновения разделения труда.
Причины, традиционно называемые в экономических науках, не
могли удовлетворить его. Обычно экономисты, начиная со Сми-
та, связывали разделение труда с природными наклонностями
человека к различным видам деятельности, разделение труда,
по их мнению, как бы зависит от разделения людей по индиви-
дуальным способностям. Люди сами осознают выгоды разделе-
ния труда и следуют ему в своей экономической жизни. Дру-
гой вариант, почти повторяющий первый, связан с идеей о зало-
женном в человеке стремлении к благосостоянию и счастью.
Эти объяснения не устраивают Дюркгейма с методологиче-
ской точки зрения — ведь здесь объяснение разделения труда
как общественного явления сводится к индивидуальным харак-
теристикам человека — его потребностям, мотивам, ценностям.
Социальные явления объясняются только социальными причи-
нами, индивидуальная жизнь сама подчиняется социальной ре-
альности. Тем не менее, Дюркгейм подробно разбирает попыт-
ку объяснить разделение труда стремлением человека к счастью.
Критерием проверки этого положения является эмпирическая
интерпретация. Где же объективный и точный критерий, дока-
зывающий, что человек и общество объективно движутся
к счастью? Таким критерием, с позиций Дюркгейма, является
динамика числа самоубийств. Именно она доказывает, что
большинство членов общества выбирают жизнь, а не смерть. Но
если судить по этому фактору, то счастье в примитивных обще-
ствах было гораздо более полным, там почти не встречалось
самоубийств в чистом виде, т. е. как осознанных или аффектив-
ных актов (ритуальные самоубийства в примитивных обществах
в счет не идут). В XIX в. число самоубийств стремительно воз-
росло, и чем более развиты экономика и разделение труда, тем
их больше. В то время количество самоубийств было гораздо
46
большим во Франции и Германии, чем в менее развитых эконо-
мически Испании и России. Поэтому два фактора — разделение
труда и стремление к счастью— не связаны друг с другом,
как считал Дюркгейм.
Могут ли наследственные признаки объяснить причину воз-
никновения разделения труда? Дюркгейм полагал, что наслед-
ственные склонности могут служить причиной разделения тру-
да в самом общем виде. Люди рождаются только с самыми
общими наклонностями — к точным наукам, к музыке или ри-
сованию, но нет врожденной склонности к той или иной про-
фессии. Чем больше специализация типов деятельности, тем
меньше влияние наследственности. Поэтому и данный фактор
не объясняет появления разделения труда.
Главную причину возникновения разделения труда Дюркгейм
видел в распаде сегментарной структуры общества. Примитив-
ное общество состоит из ряда кланов и племен, не связанных
между собой, и в рамках каждого клана люди примерно оди-
наковы. Но постепенно происходит рост физической и мораль-
ной плотности—население возрастает в объеме при неизмен-
ной территории проживания, моральная плотность связана с ро-
стом числа взаимодействий людей или общения в связи с не-
сколькими причинами — переходом от кочевого к оседлому об-
разу жизни, от деревни к городу, с развитием средств коммуни-
кации— языка, дорог, почты и т. д.
Если бы сегментарная структура общества сохранялась при
этих условиях, то одинаковость людей и социальных групп не-
минуемо привела бы к межличностным и социальным конфлик-
там, так как на ограниченной территории однородные объекты
приходят в конфликтное состояние. Так возникает дифферен-
циация людей и типов экономической деятельности. Конечно,
при этом надо учитывать, что дифференциация общества свя-
зана с индивидуальными причинами — люди живут в разных
условиях, имеют разные привычки и обычаи, разную психоло-
гию.
Кроме того, разделение труда связано с некоторыми други-
ми социальными причинами. Во-первых, при переходе к моно-
теизму происходит ослабление коллективного сознания — в от-
личие от конкретной религии многобожества, монотеизм дает
идею Бога вообще, а следовательно, и свободу каждому пони-
мать Бога по-своему. Так возникает дифференциация индиви-
дуального сознания. Также при переходе к городскому образу
жизни происходит ослабление традиции в обществе — это свя-
зано с тем, что в условиях концентрации большого числа лю-
дей человек свободен от общественного мнения и может не сле-
довать установленному образу жизни и экономической деятель-
ности.
Итак, по Дюркгейму, разделение труда возникает потому,
что у людей нет другого выхода, они могут сохранить общество
47
только в условиях дифференциации деятельности и возрастания
солидарности.
Дюркгейм в своей теории разделения труда доказывает те-
зис возрастающей солидарности общества с ходом экономиче-
ского развития. Этот вывод противоречит марксистскому поло-
жению об усилении социальных противоречий в развитом ка-
питалистическом обществе. Как же Дюркгейм объясняет нали-
чие и рост в современном обществе этих противоречий? Он
признает, что действительно существуют такие процессы, как
антагонизм труда и капитала, кризисы, банкротства и прочее,
они являются анормальными следствиями разделения труда.
Нормальной функцией разделения труда является создание со-
лидарности, но есть и патология — это и есть указанные соци-
альные противоречия. Они возникают вследствие аномии — от-
сутствия организационных форм этих отношений. Например, ан-
тагонизм труда и капитала проистекает из-за неопределенности
социальных прав и обязанностей капиталиста и рабочего, их
отношения не урегулированы, поэтому капиталист имеет лишь
смутное понятие о том, что надо заботиться о работниках, а ра-
бочий— о том, что надо прилежно трудиться. Аналогично и сво-
бодный рынок приводит к кризисам, благодаря отсутствию уре-
гулированности рыночных отношений. Для преодоления данной
ситуации необходимо устранить состояние аномичности соци-
альных отношений, тогда разделение труда будет действительно
соответствовать возрастающей солидарности в обществе. Таковы
идеи Дюркгейма о социальных причинах и следствиях разделе-
ния труда.
Итак, Дюркгейм показал, что экономический прогресс свя-
зан с созданием нового типа общества, основанного на органиче-
ской солидарности, разделение труда означает для общества
рост дифференциации и интеграции; причины разделения тру-
да кроются в объективном процессе возрастания физической и
моральной плотности населения; анормальные социальные след-
ствия разделения труда могут быть преодолены при условии
уничтожения аномического характера этих отношений. Его ра-
бота— одна из первых социологических теорий разделения тру-
да. Надо сказать, что она получила большое признание среди
социологов и экономистов. Бюхер писал, что среди экономистов
сложилась популярная со времен Смита теория разделения тру-
да, которая вращается в одном и том же круге, только Дюрк-
гейм сумел выйти из него и по-новому взглянул на это эконо-
мическое явление.14
Дюркгейм не был единственным социологом, работавшим
над созданием специальных теорий экономической социологии.
Следующая социологическая теория экономических отношений
связана с исследованием взаимодействия экономики и рели-
14 Бюхер К. Возникновение народного хозяйства. Пг., 1918. С. 193—194.
48
гии. Она была разработана главным образом М. Вебером,
а также немецким экономистом-историком Луйо Брентано.
§ 3. Экономика и религия (М. Вебер, Л. Брентано)
Обычно религиозные факторы экономического поведения че-
ловека в экономической науке не рассматриваются, хотя, как
мы увидим, они оказывают важнейшее воздействие на мотивы
и цели экономического поведения. Данная проблема получила
глубокое развитие в теории социологии: Макс Вебер был одним
из первых, кто еще в 90-е годы XIX в. исследовал взаимосвязь
этики протестантизма и капитализма, одновременно с ним над
темой взаимодействия экономики и религии работал Луйо Брен-
тано (1844—1931), который был представителем немецкой исто-
рической школы политической экономии. Имя Брентано почти
неизвестно отечественному читателю, хотя его идеи М. Вебер
высоко ценил. Особенно интересна для нас его работа «Этика
и народное хозяйство в истории».15 Работы Брентано и Вебе-
ра представляют целостный взгляд на роль христианства в эко-
номической жизни общества. Если первый рассматривает влия-
ние раннего христианства и католической церкви на экономиче-
ское поведение, то второй обращается к экономическим послед-
ствиям реформы христианства.
Брентано полагал, что раннее христианство возникло как
религия враждебная экономической жизни. Если в традицион-
ном римском праве и философии стремление человека к богат-
ству считалось мудрым, так как освобождало его от лишений
и облегчало добродетельную жизнь, свободную для творчества,
то христианство усматривало в богатстве опасность для души,
что отвращает человека от Бога. «Богатый или несправедлив,
или наследник несправедливого», — цитирует Брентано святого
Иеронима. Богатство было искушением для человека и чаще
всего он поддавался этому искушению.16 Церковь проповедовала
отречение от всей мирской жизни и обращение к жизни духов-
ной, поэтому и экономическая деятельность считалась не слиш-
ком высокой по своей социальной значимости. Особенно осу-
ждался такой вид экономической деятельности, как торговля:
никакой христианин не должен быть купцом с позиции церкви.
Весьма строго порицалось ростовщичество, церковь прямо за-
прещала давать деньги под проценты — этим сдерживалась не-
обходимая для развития экономики функция заемного капи-
тала. Церковь пыталась регулировать этическими нормами и
процесс ценообразования — существовало понятие нормальной
цены, грешно было брать за вещи больше их стоимости. Про-
15 На русский язык переведена еще одна его работа 1888 г., изданная
в 1900 г. в Санкт-Петербурге: «Классическая политическая экономия».
16 Брентано, Луйо. Этика и народное хозяйство в истории. СПб.,
1906. С. 5—7.
4 Заказ 152
49
изведенный товар должен был стоить ровно столько, сколько
затрачено на его выработку, таким образом, и прибыль в истин-
ном смысле слова была невозможной.
Постепенно церковь становилась господствующей, парал-
лельно с этим смягчались этические требования, предъявлявши-
еся к экономической деятельности, — было признано право част-
ной собственности, в обладании богатством уже не было неспра-
ведливости, торговля, хотя не считалась почетной, но в ней не
было ничего нечестного, было признано субъективное право
владельца определять самому цену и продавать по этой цене,
хотя запрет на проценты существовал, но фактически ростовщи-
чество процветало.17
Особенно ярко разложение этических требований христиан-
ства к экономической деятельности проявилось в средние века
в Италии в городах-республиках, где распад государственности
и анархия привели к тому, что индивид был предоставлен сам
себе и руководствовался только эгоизмом. Вместе с этим эко-
номическая эмансипация происходила под эгидой церкви в уче-
ниях кальвинизма и английского индепендизма. Все это приве-
ло к тому, что Уильям Петти, а затем и Смит, вернулись к эти-
ческим нормам экономики, заложенным в дохристианском рим-
ском праве.
Возникновение капитализма и свойственных ему этических
норм экономического поведения Брентано связывает с измене-
нием отношений «свой—чужой»: примитивное и натуральное
хозяйство всегда осуществлялось в рамках отдельной группы,
отношения с другими носили отличный характер — если со своих
нельзя было брать высокую цену, то с чужих это надо было
сделать. Христианская религия также делила людей на верных
и неверных, и все экономические этические нормы были приме-
нимы только к своим (понятие о нормальной цене, запрет брать
проценты и т. д.), что касается чужих по вере, то с них просто
необходимо было брать цену выше нормальной или высокие
проценты. Но постепенно утрачивалось единство общности, эко-
номические нормы стали все больше подразумевать отношения
к чужим, а не к своим, наконец, понятие «свои» совсем исчезло
из экономического действия и отношение ко всем как к чужим
стало господствующим в капиталистической системе.18
Религиозная этика была определенным и достаточно зна-
чимым регулятором экономической жизни, но когда она пере*
стала играть какую-либо роль, сильный стал подавлять слабо-
го, поэтому экономика свободного предпринимательства основа-
на на отсутствии представления о справедливости (теория Сми-
17 Реально норма процента доходила до 60 % (Там же. С. 19), среди
представителей церкви, способствовавших признанию экономической деятель-
ности, Брентано называет Фому Аквинского.
_ 18 Брентано Л. Классическая политическая экономия. СПб., 1900.
С. 20—23.
50
та была бы действенной с точки зрения справедливости в обще-
стве, если бы существовало реальное равенство). Поэтому
должна быть некая внешняя сила, которая устраняла бы не-
справедливость в экономической жизни, как раньше это делала
церковь. Такой силой, с позиции Брентано, является государ-
ство, которое не подменяет экономику свободного рынка (как
было во времена меркантилизма), а устраняет социальную не-
справедливость.
Макс Вебер,-в отличие от Брентано, рассматривал лишь один
аспект взаимосвязи экономики и религии — влияние протестан-
тизма на формирование капиталистических экономических отно-
шений. В предварительных замечаниях к работе «Протестант-
ская этика и дух капитализма» (1905 г.) Вебер отмечал, что
капитализм, как и другие общественные явления, — эмпириче-
ская наука; бюрократия, государство и парламент; рациональ-
ная гармония музыки, к примеру, является чисто европейским
явлением, хотя затем капитализм получает всемирное значение.
Капитализм — это не просто стремление к наживе, которое су-
ществовало во все времена и у всех народов, капитализм — это
рациональное обуздание жажды наживы, это профессиональный
труд для получения прибыли на основе мирного (ненасильст-
венного) обмена, это систематический хозяйственный учет при
сопоставлении затрат и результатов. Поэтому капитализм в ис-
тинном смысле слова не имеет ничего общего со средневековым
авантюристическим предпринимательством или получением до-
бычи военными действиями.
Дух капитализма — это такой строй мышления и поведения,
для которого характерно систематическое и рациональное стрем-
ление к получению законной прибыли в рамках своей профес-
сии. 19 В чем же причина возникновения капитализма в Европе?
Откуда появились такие социальные роли, как предпринима-
тель, наемный работник? Таковы были основные вопросы, на
которые необходимо было Веберу дать ответ.
Дух капитализма не мог возникнуть сам по себе как след-
ствие развития технологии или экономических отношений, для
этого необходимо было перестроить весь строй мышления и об-
раз жизни основных слоев общества. До капитализма в Европе
господствовал традиционный способ хозяйствования, которому
было присуще традиционное отношение к труду и предприни-
мательству. Например, наемный работник при сдельной оплате
труда не стремился заработать больше, а ориентировался на
привычный образ потребления, соответственно и доход. Если же
в сезон урожая хозяин повышал сдельные расценки в расчете
на то, что работник будет работать интенсивнее, то результат
был обратным — работник не увеличивал, а уменьшал дневную
19 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма//Вебер М. Из-
бранные произведения. М., 1990. С. 85.
4* 51
выработку, зарабатывая ровно столько, сколько необходимо для
поддержания привычного уровня потребления. Тогда не была
этого «духа капитализма» — стремления к зарабатыванию де-
нег, желания жить лучше. Традиционный тип мышления был
характерен и для предпринимательской деятельности: предпри-
ниматель не стремился к максимизации прибыли, его ведение
дел было ориентировано на традиционную в его профессии при-
быль, технику хозяйства, никакие инновации, сулившие рост
прибыли, не могли заставить его изменить традиционный спо-
соб хозяйствования.
Итак, по Веберу, человек не обладает «капиталистической»
природой, как это предполагал Смит, такое преобразование мог-
ло быть достигнуто длительным воспитанием, этикой поведения.
Можно было бы предположить, что раз капитализм основан
на рациональном ведении хозяйства, то рост рациональности
в обществе и является причиной возникновения капитализма.
Именно так считал Вернер Зомбарт — коллега Вебера по изда-
нию журнала «Архив социальных наук и социальной полити-
ки». Об этом он писал в своей работе «Современный капита-
лизм». Но это объяснение не устраивало Вебера, поскольку
в странах, где дух рационализма был развит более всего (на-
пример, во Франции), капитализм был развит менее всего.
Наоборот, капитализм развивается в Нидерландах, Англии,
Германии, США. Чем же это обусловлено? В этих странах про-
изошел отказ от традиционной католической религии и заро-
дился протестантизм. Поэтому Вебер предполагал, что именно
протестантизм явился тем событием, которое изменило весь тра-
диционный способ экономических действий. Именно это положе-
ние он и пытался обосновать в работе «Протестантская этика и
дух капитализма».
Кроме того, новая религиозная этика была именно тем
средством, которое только и могло изменить традиционный спо-
соб мышления, она вторгалась глубоко в душу человека и за-
ставляла его мыслить и действовать иначе. Никакие рациональ-
ные или силовые методы не могли бы с ним сравниться. По-
этому причина возникновения капитализма кроется не в рацио-
нальном, а как раз в иррациональном — в новых нормах мыш-
ления и поведения, задаваемых протестантизмом и безусловно
принимаемых человеком.
Что же меняет протестантизм20 в отношении человека
к экономическим объектам?
20 Вебер объединял в протестантизм многие течения, такие как лютеран-
ство, кальвинизм, баптизм, пиетизм, методизм, различные протестантские
секты (квакеры, мормоны и др.), что обычно является объектом критики, по-
скольку эти учения больше отличаются друг от друга, чем сходятся. Но Ве-
бер в рамках поставленной задачи был прав — все эти направления меняют
хозяйственную этику.
52
Уже у Мартина Лютера в его учении в противовес католи-
цизму возрастает значение мирской жизни и экономической
деятельности. Если католицизм уход от мирской жизни при-
знает как высшую( ценность, монастырское уединение — как
средство приближения к Богу, то Лютер, осуждая монашество,
считал, что человек исполняет свой долг перед Богом в мирской
жизни, профессиональное призвание — это веление Господа, это
то, с чем человек должен мириться и за что воздастся ему.
Таким образом, значение экономической деятельности приобре-
тает относительно большую ценность, чем при католицизме.
Если раньше только духовная деятельность считалась достой-
ной настоящего христианина, то теперь мирская профессиональ-
ная деятельность стала как бы тоже священной, и в ней чело-
век исполняет свой религиозный долг. Но лютеранство, как
и католицизм, отрицало стремление к деньгам как нечестивое
дело, кальвинизм в большей степени способствовал развитию
экономической жизни.
Кальвинизм признает одним из основных догматов избран-
ность к спасению. Божественное предопределение разделяет
всех людей на избранных и неугодных, одни обретают вечную
жизнь, другие — обречены на вечную смерть, никто и ничто не
может изменить предопределение или узнать о нем. Человек
здесь один на один с Богом, нет никакого религиозного брат-
ства, никто—ни другой человек, ни церковь, не в состоянии
замолить грехи или изменить предопределение. Поэтому форми-
руется индивидуальная ответственность за свои дела, самостоя-
тельность, обязательность и честность — все это было необхо-
димо для нового капиталистического мира, считает Вебер. Кро-
ме того, кальвинизм отрицает посредников между человеком и
Богом, и даже церковь не выполняет этой функции, нет ниче-
го божественного в рукотворном, поэтому отрицается значение
обрядов и культовых предметов как священных, тем самым Бог
существует в некоем трансцендентальном мире, в жизненном
мире нет для человека ничего мифического. Так возникает не-
обходимая для капитализма рационализация жизни.
Кальвинизм изменяет отношение к труду. Идея избраннос-
ти к спасению означает еще и главный вопрос для человека:
избран ли я? Узнать о божественном предопределении нельзя,
но есть определенные косвенные средства — нельзя сомневать-
ся в своей избранности, человек обязан считать себя избранным,
эта внутренняя уверенность приходит только в неустанном тру-
де. Только труд, в отличие от любой другой деятельности, дает
средство отогнать сомнения, труд — это источник веры, и си-
ла веры человека проявляется в делах, а не в словах. Преуспе-
вающий человек в своем успехе видит знак божий и его одобре-
ние. В этом отличие кальвинизма от католицизма — здесь уже не
нищий или блаженный наиболее приближены к Богу, а крепко
стоящий на ногах фермер, трудолюбивый рабочий или удачли-
53
вый капиталист. Таким образом, писал Вебер, труд становится
для человека не простым средством к жизни, а целью жизни.
Но кальвинизм признает не просто труд, а аскетический
труд. Если католицизм более мягок к человеку — он требует
постепенного накопления добрых дел, то кальвинизм вводит
святость как норму жизни, т. е. как систему поведения и по-
стоянного самоконтроля. Этот аскетизм распространяется не
только на отдельных представителей (например, монахов), но
и на всех верующих. Мирская жизнь, в том числе и профессио-
нальная, подчиняется этому аскетизму, аскетический труд ста-
новится правилом, а не исключением.
Несколько в другом виде аскетизм в миру понимается про-
тестантским сектантством (например, квакерами или бапти-
стами). Здесь вера предназначается только для возрожденных
для Бога людей, лично принимающих и осознающих веру (по-
этому это направление называется перекрещенством). Бог обра-
щается к каждому, а не только к избранным, человек воспри-
нимает его через некий «внутренний свет», надо только ждать
этого божественного откровения. Но для этого мало на словах
признавать Бога, необходимо следовать его заповедям в жиз-
ни, в труде. Важно отречься от всего чувственного, иррацио-
нального— Бог говорит тогда, когда тварь в человеке молчит,
поэтому необходим самоконтроль и самообладание. Честность,
трудолюбие, бережное отношение ко времени, забвение всех
мирских радостей — вот основные требования, выставляемые
протестантскими сектами. Кроме того, некоторые секты прямо
требуют отказа от всех других видов общественной деятель-
ности — политической, военной, считают единственной возмож-
ной трудовую деятельность. Таким образом, труд становится
высшей ценностью и получает значение угодной Богу деятель-
ности.
Протестантские секты с присущим им контролем за поведе-
нием своих членов сыграли особую роль в развитии экономиче-
ской этики. Сама принадлежность к секте была свидетельством
честности, порядочности, кредитоспособности человека. Все это
было крайне необходимо для развития рыночных капиталисти-
ческих отношений, где особую роль играли договорные отноше-
ния, которые часто не имели юридической формы.
Протестантские секты по-иному формировали общность лю-
дей. Это — не религиозное братство монашеского ордена, здесь
нет полного равенства, общего имущества, нет обязательной
жертвенности братства. Наоборот, достижения и материальное
благополучие другого человека считаются свидетельством его
избранности, распределение богатства — дело Провидения.21
21 О протестантских сектах см.: Вебер М. Протестантские секты и дух
жапитализма//Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
54
В целом протестантизм изменяет отношение человека к бо-
гатству. Если католицизм признает богатство неугодным Богу,
оно само по себе представляет опасность для души, если бо-
гатство есть, то его необходимо раздать бедным. Протестан-
тизм осуждает не само богатство, наоборот, честный труд спра-
ведливо вознаграждается, и материальное благосостояние —
это свидетельство избранности, а порицается богатство как
цель жизни, наслаждение богатством и роскошью, успокоен-
ность и нерациональное использование богатства. Богатства
необходимо приумножать, каждые потраченные не для дела
гульден или марка отняты у Бога. Не для себя, а для Бога сле-
дует богатеть.
Таким образом, появляется понятие капитала, отделенного
от дохода, капитал является производительным богатством, и
личное потребление уже не связывается с капиталом, поэтому
протестантизм способствовал накоплению капитала, т. е. возра-
стающему производительному использованию денежных средств.
Богатство именно как капитал стало средством выполнения
религиозного долга. Кроме того, протестантизм признает в рос-
коши обожествление и поклонение рукотворным вещам, поэто-
му требует, чтобы личное потребление было ограничено самым
необходимым минимумом потребительных благ. Таким образом,,
протестантизм призывал к накоплению богатства и к его произ-
водительному использованию, при этом одновременно ограничи-
вая личное потребление. Все это способствовало возникновению
первоначального накопления капитала.22
Итак, протестантизм сформировал новую этику экономиче-
ского поведения человека — трудовая деятельность получила
высшую оценку — труд стал не просто средством, а делом жиз-
ни, необходимым долгом, причем труд становился аскетическим’
по своему характеру; экономическая жизнь человека приобрела
более индивидуализированный и рационализированный харак-
тер, материальный успех и богатство оценивались как свиде-
тельство избранности. В итоге сформировались признанные
в обществе социальные роли — роли предпринимателя и наем-
ного рабочего, считал Вебер. Предприниматель видел в своем
деле смысл и цель бытия, зарабатывание денег стало не сред-
ством к жизни, а религиозным долгом. Он предпочитал нако-
пление потреблению и относился к своей деятельности с точки
зрения профессиональной этики. Для рабочего труд стал также
22 Данную концепцию накопления Вебер противопоставляет теории пер-
воначального накопления Маркса, представленной в первом томе «Капитала».
Для Вебера важно было объяснить мотивы накопления, а не просто пока-
зать, что капитал возникает при накоплении определенных денежных средств.
Хотя и этот фактор важен. Так, Фернан Бродель подчеркивал, что капитализм
смог возникнуть только благодаря тому, что государственная политика основ-
ных европейских держав способствовала накоплению денежного капитала
отдельных семей в рамках нескольких поколений.
55
целью жизни, он стремился к достатку и благосостоянию,
в своей профессиональной деятельности видел выполнение дол-
га перед Богом. Эти характеристики ролей получили распро-
странение и общественное признание, так появился капитализм
как общественный строй.
Но, конечно, когда капитализм стал господствующим строем,
для его существования уже не нужны были более ни религия,
ни трудовая этика протестантизма. Сама система теперь вы-
бирала тех, кто по своим качествам удовлетворял наличным
условиям существования капитализма. Вебер считал, что оста-
лось только смутное понятие о профессиональном долге, но
в целом жажда наживы затмила это чувство.
В итоге протестантизм, преследуя цели совершенствования
религиозной основы жизни и духовности, привел к обратным
следствиям — как только мирская аскеза начала преобразовы-
вать мир, так этот внешний мир стал подчинять людей, и вместо
тонкой оболочки для религиозной жизни он стал панцирем, че-
рез который ничто духовное уже не могло пробиться.
Показав взаимосвязь этики протестантизма и развития эко-
номических отношений капитализма, Вебер не выставлял это
всеобщим законом. Сам капитализм был обусловлен многими
причинами и факторами, где не последнюю роль сыграла про-
тестантская этика как воспитание трудолюбия, накопления бо-
гатства, как рационализация и индивидуализация экономиче-
ской жизни. Не всегда религия оказывает решающее воздей-
ствие на экономику, в других условиях религиозные воззре-
ния изменяются вследствие изменения экономических факто-
ров. 23
В этом Вебер опять противопоставляет свою концепцию тео-
рии исторического материализма Маркса. Для Маркса и его
последователей любое социальное явление объясняется эконо-
мическими факторами, причем те явления, которые не могут
быть объяснены экономическими мотивами, считаются несуще-
ственными или случайными (или же факторы неэкономическо-
го порядка как бы служат экономическим факторам — религия
на службе господствующих экономических классов, например).
На самом деле, считал Вебер, экономический материализм —
это лишь один подход к действительности на основе определен-
ных ценностей, здесь экономический фактор имеет высшую цен-
ность.
Каждый момент действительности бесконечен, мы подходим
к его изучению со своими конечными знаниями и интересами,
23 Иногда политические факторы выступают как замена религиозной
этики. Война может создать такой пафос общности, жертвенности и сопри-
частности, ощущения смысла смерти (только здесь человек знает, за что уми-
рает), что эта общность будет сильнее религиозной общности, считал Вебер.,
В современных условиях, полагал Н. Смэлсер, национализм может сыграть
Толь подобного стимула экономического роста.
56
поэтому в социальном исследовании всегда присутствует одно-
сторонность, вытекающая из ценностных установок исследова-
теля. По этой причине объективного и единственно значимого
объяснения возникновения капитализма быть не может. Одна
констелляция (группировка) факторов всегда объясняет другую
констелляцию, поэтому число причин, обусловливающих капи-
тализм, бесконечно.
Однако Вебер не отрицал значения общих законов, просто
они являются для него не готовой схемой, а методом нахожде-
ния адекватных причинных связей. Сам закон — это упрощение,
чем более он обобщен, тем меньший интерес он имеет для со-
циолога, значение законов — это еще не знание действительности..
Таким образом, взаимосвязь протестантской этики и эконо-
мики капитализма представляет, по мнению Вебера, одну из
множества причин возникновения капитализма, а не общий за-
кон взаимодействия экономики и религии.24
Проблема исследования взаимосвязи экономики и религии
была не единственной, к которой обращалась социология. Не
менее важно было объяснить взаимосвязь экономики и права.-
В то время эту попытку предпринял немецкий юрист и социо-
лог Рудольф Штаммлер, об этом пойдет речь в следующем па-
раграфе.
§ 4. Единство экономики и права (Р. Штаммлер)
Книга Рудольфа Штаммлера (1856—1938) «Хозяйство и
право с точки зрения материалистического понимания истории
(социально-философское исследование)» была опубликована
в Германии в 1897 г. и получила большое признание.25 К со-
жалению, сегодня эта работа почти забыта среди социологов
и экономистов, хотя ее содержание весьма оригинально и важ-
но для проблем экономической социологии. Это исследование
было одним из первых, на основе которого развивалось так на-
зываемое социальное направление политической экономии
(Штольцман, Аммон, Петри, Шпанн) в Германии.26 Макс Ве-
бер неоднократно упоминал Штаммлера и его работу «Хозяй-
ство и право», называя ее блестящей, хотя Вебер и считал
24 М. Морисимо делает удачную попытку применить методологию Ве-
бера к объяснению экономического роста Японии (об этом см. гл. 5 настоя-
щего исследования).
25 Работа Штаммлера состоит из введения «Социальная философия»,
двух томов, разделенных на 5 книг: Кн. 1. «Современное состояние вопроса»,
Кн. 2. «Предмет социальной науки», Кн. 3. «Монизм социальной жизни», Кн. 4.
«Социальная телеология», Кн. 5. «Право права». Почти сразу она была пере-
ведена на русский язык (1899) и имела несколько изданий.
26 Об этом см.: Блюмин И. Г. Очерки современной буржуазной тео-
ретической экономии. М., 1932.
57
Штаммлера выдающимся юристом, но весьма неудачным со-
циальным философом.
Основная цель, стоявшая перед Штаммлером, заключалась
в том, чтобы показать, что же представляет из себя хозяйство,
как оно существует в обществе, как соединяется с правом. Ме-
тодология Штаммлера — материализм, который существует как
предпосылка эмпирического исследования и направляет его.
Нельзя понять общие законы социальной жизни из сравнения
исторических фактов, так как сам выбор фактов и их сравне-
ние предполагают и обусловлены общей концепцией, предше-
ствующей изучению частных явлений. Другой социальной фи-
лософии, пригодной для частного социального исследования, как
считал Штаммлер, нет.
Материализм видит основу всей общественной жизни в кол-
лективном производстве необходимых благ, способ производ-
ства определяет и форму человеческого сообщества. Обычно
все возражения противников материалистического понимания
истории сводятся к иллюстрации противоположных тенденций.
Но материализм-—это прежде всего метод, который нельзя
опровергнуть лишь случайными фактами.
Но и сами марксисты принялись применять этот метод, не
уяснив себе основных понятий — что такое экономические явле-
ния, хозяйственные отношения, способ производства, что такое
социальная жизнь и какова ее закономерность. Поэтому, считал
Штаммлер, право для них есть лишь норма совместной дея-
тельности, которая определяется экономическими отношениями.
Что представляет собой социальная жизнь людей? Для Спен-
сера общество — это некое устойчивое сообщество людей, но
это не просто продолжительная совместная жизнь, а совмест-
ная жизнь согласно созданному людьми порядку, т. е. когда
мы говорим «общество», то предполагаем урегулированность
социальных отношений, считал Штаммлер. Нет изолированно
живущих людей и социальных групп, даже Робинзон вышел из
общественной среды, и главной характеристикой общественнос-
ти является порядок, именно он отличает человека от животно-
го, давая возможность выйти за пределы чисто индивидуальных
инстинктов и достичь объединения людей. Причем когда речь
идет о порядке, то не обязательно предполагается государст-
венное регулирование или нормы права, это еще и нравы, ус-
ловности, этикет, обычаи. Язык является одним из первых и
основных урегулированных установлений — сам по себе звук не
имеет никакого значения, если только за ним не стоит значе-
ние, определяемое по общему согласию.
Нормировка общественной жизни объективна, она не зави-
сит от желания человека следовать ей или нет. Она обеспечи-
вает возможность взаимоотношения, так как делает предвиди-
мым поведение другого человека. Например, любая форма об-
58
мена — это не естественное, а нормированное правовое отно-
шение.
Что является материей социальной жизни? С позиции мате-
риализма ею является направленная на удовлетворение по-
требностей совместная урегулированная человеческая деятель-
ность. 27 Именно это и есть предмет социальной науки, ее инте-
ресуют не отдельные хозяйства и национальное хозяйство как
сумма индивидуальных, а социальное хозяйство как нечто це-
лое, предполагающее нормирование социальных отношений.
Важно заметить, что в этом определении Штаммлер пытался
дать характеристику и предмета экономической социологии:
«Научное исследование учения о народном хозяйстве или поли-
тической экономии должно войти в круг обществоведения и за-
ниматься особенностями упорядоченной совместной жизни, со-
циального существования людей. Политическая экономия более
чем прежде должна подумать о том, что она есть научное иссле-
дование общественного существования людей. Ее истинная ис-
ходная точка... понятие социальной жизни».28 Итак, материя
общественной жизни — социальное хозяйство, эта категория яв-
ляется ключевой в социально-экономических науках.
Обычно в теории марксизма право, как и политика, счита-
ется внешней формой хозяйства, поэтому экономическая наука
абстрагируется от юридических форм хозяйственных отношений.
Но в реальной жизни материя и форма социальной жизни не-
разделимы, только в целях исследования их можно рассматри-
вать как отдельные абстракции. И если юридические науки не
касаются социального хозяйства, то это еще оправдано, по-
скольку юридические науки связаны с технологией правовых
отношений. Но экономика никак не может уйти от учета право-
вой формы социального хозяйства, без этого весь экономиче-
ский подход рушится, и экономика превращается в технологию
хозяйствования.
Все экономические категории, считал Штаммлер, имеют ха-
рактер правовых установлений — и рента, и деньги, и прибыль,
и собственность; дажр в древности в натуральном хозяйстве
существовали урегулированные отношения — взаимоотношения
с соседями, брак и родство, рабство и т. д. И домашнее, и на-
родное, и всемирное хозяйство есть лишь формы социального
хозяйства, нет такого хозяйства, где не было бы урегулирован-
ных отношений, причем речь идет не о государственном, а о пра-
вовом регулировании в широком смысле. Нет никаких видов
хозяйства, которые возникли бы как естественные «жизненные
27 Характер потребностей здесь не имеет значения, главное — это соци-
альные потребности, достижение которых предполагает урегулированную со-
вместную деятельность.
28 щТаммлер Р. Хозяйство и право с точки зрения материалистиче-
ского понимания истории. СПб., 1899: В 2 т. Т. I. С. 140—141.
59
условия», а лишь затем захватывались правом — право и хозяй-
ство, как форма и материя, в действительности едины.
В истории экономической науки меркантилисты молчаливо
предполагали урегулированность хозяйственных отношений, но
далее ни физиократы, ни классическая школа этого не подра-
зумевали, они стремились рассматривать экономические отноше-
ния в чистом виде. Историческая школа политэкономии пыта-
лась исследовать народное хозяйство как часть общественной
жизни и показать его связь с правом, религией, этикой, но со-
циальное хозяйство есть материя общества, а не часть его.
Ближе всех к пониманию зависимости хозяйства и права подо-
шел Маркс: в качестве основного производственного отношения
он называл отношения собственности. Но и Маркс говорил, что
экономика — это базис, а над ней возвышается правовая
и политическая надстройка. На самом деле не может быть та-
кого понимания — отдельно экономики и отдельно права. Пра-
во и хозяйство едины и нераздельны. Ни человек, ни потреб-
ность, ни абстрактное хозяйство не являются началом полити-
ческой экономии, только единая социальная жизнь людей вы-
ступает исходным элементом, поэтому монистический подход,
соединяющий хозяйство и право, видится единственно возмож-
ным. 29
Поэтому нет никаких всеобщих отдельных экономических
законов, которые были бы применимы к каждому хозяйству.
Все зависит от исторически переходящих правовых укладов.
Социальная закономерность и закономерность регулирующей
формы — это одно и то же. Также в истории не существует пе-
рехода от ненормируемого хозяйства к правовому, есть лишь
переход от регулирования хозяйства обычаем, традицией к юри-
дическому праву. «Сущность права, по сравнению с социальным
строем, покоящимся на конвенциональных правилах, заклю-
чается,— считал Штаммлер, — в моменте принуждения, благо-
даря чему подчиненное правилу лицо включается в социальное
общение независимо от своего собственного решения».30
29 Аналогично, отмечал Штаммлер, можно говорить о взаимодействии
экономики и политики. Эти виды деятельности отличаются по целям, но
нельзя говорить о существовании экономического базиса и политической над-
стройки. Есть только монистическая социальная жизнь, и когда говорят
о первичности экономических потребностей — в еде, жилье и т. д., то имеют
в виду абстрактное изолированное хозяйство, а существует только социаль-
ное хозяйство.
80 Штаммлер Р. Хозяйство и право... СПб., 1907. Т. II. С. 222. — Ве-
бер в работе «Хозяйство и общество» определял право аналогично Штамм-
леру. Решающим фактором для него являлось наличие принуждения, хотя
он не согласен со штаммлеровским различением права и условности. Вебер
в целом критиковал представление о порядке как «формы» социального по-
ведения (см.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 638, 641).
Он не признавал право как неотделимую форму хозяйства — большинство
экономических действий совершается вне юридической формы (соглашения
на фондовой бирже фиксируются в устной форме), в процессе обмена сто-
60
По мнению Штаммлера, вопрос о причинной зависимости
хозяйства и права не имеет смысла. Хозяйство и право не укла-
дываются в схему «причина—следствие», поскольку они не яв-
ляются вещами, которые существуют сами по себе. Право как
форма социальной жизни не может быть причиной изменения
хозяйства, но и хозяйство не может быть причиной изменения
права. Есть только единый объект анализа, например, в ис-
следовании капитализма нельзя отвлечься от правовых отно-
шений— отношений собственности, иначе теряется предмет ис-
следования. Совместная хозяйственная деятельность людей не
обусловливается причинно регулированием, она сама по себе
может выступать только как урегулированная. Даже свободная
конкуренция в рыночном хозяйстве предполагает правовые ус-
тановления— отношения договора и отношения собственности.
Нет сначала «естественной свободы» хозяйственной деятельнос-
ти, которая ограничивается затем социальным регулированием,
всегда человеческое бытие есть нормированное бытие. Прямое
регулирование экономической деятельности (принуждение си-
лой, командование) всегда наталкивается на препятствие со
стороны индивида, так как ограничивает его чувство свободы,
поэтому экономическое регулирование в истории проявляется
в косвенном виде — индивиду предоставляется свобода действия
в рамках права. (В этом у Штаммлера видится противоречие;
если докапиталистические формации основывались на урегули-
ровании почти всех хозяйственных отношений, считал один из
последователей Штаммлера Франц Петри, то капитализм пред-
ставляет совершенно иной строй — право здесь создает лишь
формальный круг регулируемых отношений, оставляя боль-
шинство экономических действий на произвол стихийных реше-
ний, они и составляют «фактическое» право — общественные
отношения производства. Поэтому Маркс был совершенно прав,
выделяя формальные отношения права и реальные отношения
производства 31.)
Итак, говорить о взаимодействии хозяйства и права не
имеет смысла, речь идет не о причине и следствии, а об обус-
ловливающей форме и содержании. В чем же причина измене-
ния правовых и экономических явлений? Штаммлер считал, что
на причины изменений надо смотреть с монистической точки
роны рассчитывают прежде всего на эгоистический интерес другого, а юри-
дические гарантии — лишь добавка к степени вероятности, с которой субъект
рассчитывает последствия экономического действия. Права кредиторов в го-
раздо большей степени защищены силой религиозной общности протестант-
ских сект, а не юридическими гарантиями (см.: Weber М. Economy and
Society. New York,1968. V. 1. P. 325—326). Кроме того, считал Вебер, важно
различать юридический порядок: как то, что должно быть сделано в идеаль-
ной ситуации, и то, что действительно происходит, когда люди придержи-
ваются определенных норм; этого не видит Штаммлер, в этом его ошибка.
31 Петри Ф. Социальное содержание теории ценности Маркса. М., Л.,
1928. С. 30—34.
61
зрения, признавая хозяйство и право единым. Экономические
явления изменяются в зависимости от количественного измене-
ния правовой формы. На это могут оказывать влияние два фак-
тора: во-первых, прогресс производительных сил косвенно
влияет на социальную жизнь, но и в этом случае машины из-
меняют экономический строй общества при определенной фор-
ме собственности (когда машина становится капиталом). Та-
ким образом, технология при условии социально правовой фор-
мы ее применения делает возможными экономические измене-
ния. Во-вторых, экономические явления изменяются под воздей-
ствием числа и свойств связанных правом людей, причем здесь
речь идет не о врожденных инстинктах, а об экономической пси-
хологии— это классовые действия, утилитарные действия и т. д.
Правовые изменения объясняются изменениями социальной
жизни. «.. .Социальными явлениями обусловливаются все изме-
нения социальной жизни, в них же следует искать обусловли-
вающие факторы правовых изменений», — писал Штаммлер.32
Обычно считается, что право возникает из права сильного, силь-
ный всегда подчиняет слабого, но сила личности всегда предпо-
лагает и опирается на силу социального строя и организации —
для того, чтобы быть сильным, должно существовать право.
Иногда изменение права объясняется мнениями, стремлениями,,
суждениями людей — всегда есть те люди, которые недовольны
существующим социальным положением и требуют его измене-
ния. Но сами по себе эти мнения и суждения являются не при-
чиной, а отражением нового в социальных явлениях.
Таким образом, причины изменения правовых и экономиче-
ских явлений следует искать в прежнем состоянии этих явле-
ний. 33 Материалистическое понимание истории выводит все из-
менения из движения социальной материи и ее обусловливаю-
щей формы. Ошибка марксизма состоит в том, что он объясняет
изменение права какими-то отдельными экономическими явле-
ниями— созданиями неизвестной природы или мифическими
условиями производства, производительными силами, причем
никто не знает ни откуда они явились, ни кому они принадле-
жат, считал Штаммлер. Другая его ошибка заключается в том„
что изменения права выводятся из материальных в физическом
смысле потребностей — в еде, жилье и т. д. На самом деле, ма-
териальное имеет смысл только с точки зрения социальной,,
а характер потребностей здесь не имеет значения. (Чуть позже
то же самое о материальном в социальном значении говорил
Лукач.)
Важным для Штаммлера является объяснение причинности
социально-экономических явлений с позиции принципа телеоло-
32 Штаммлер Р. Хозяйство и право... Т. I. С. 293.
33 В этом Штаммлер аналогичен Дюркгейму, для которого социальные
факты объясняются только прежним состоянием социальных фактов.
62
гичности. В развитии этих явлений нет причинности по типу
дарвиновской естественной причинности — сильный в физиче-
ском смысле может быть очень слабым в социальном. Там, где
действует человек, он сам и его воля являются причиной изме-
нений, причем часто эмпирические причины поступков людей
очень затруднительно определить. Нет такого, что развитие
экономических отношений идет неумолимо, в соответствии с за-
конами природы. Хозяйственные отношения как бы одна-един-
ственная реальность, а мысли и идеи — лишь отражение дейст-
вительности. Само по себе социальное бытие людей есть уже
урегулированное, т. е. проникнутое правом, производство. А пра-
во есть служебное средство для человеческих целей — само пра-
во возникает как представления людей о регулируемом хозяй-
стве, право и цель неразделимы. Поэтому сами люди, а не ка-
кой-нибудь объективный ход вещей, своими целями руководят
необходимым ходом экономического развития, социальное хо-
зяйство само по себе предполагает телеологичность.34
Изменение правового порядка также возникает не из есте-
ственной необходимости, а из осознания людьми того, каким
должно быть новое право. Такова телеологическая закономер-
ность, хотя эти стремления и воля людей и вырастают из объ-
ективных социальных отношений.
Штаммлер считал, что и Маркс предпринимал попытки те-
леологического толкования истории — ведь по нему частная соб-
ственность создает пролетариат, который осознает свои цели и
уничтожает частную собственность.
Прогресс истории осуществляется диалектическим путем
конфликтов, это конфликты между социальной материей и
формой, старые формы права противоречат новому содержанию
социального хозяйства. Но этот конфликт скорее не отрицание
(как у Маркса), а нормативное изменение — люди осознают то,
каким должно быть новое право. Таким образом, считал Штам-
млер, марксистская теория генетического причинного развития
должна быть дополнена телеологическим принципом, без этого
понять материалистическое объяснение истории невозможно.
Итак, значение работы «Хозяйство и право» Штаммлера со-
стоит в том, что она раскрывает производство как социально-
правовое явление. Не существует отдельно никаких экономиче-
ских явлений, хозяйство и право едины, первое является мате-
рией социальной жизни, второе — ее обусловливающей формой.
Почти одновременно с книгой Штаммлера в Германии вы-
шла в свет другая весьма важная и, пожалуй, самая интересная
34 Вебер в работе «„Объективность** социально-научного и социально-по-
литического познания» отмечал: «Тот, кому скромный труд каузального по-
нимания исторической действительности представляется слишком элементар-
ным, пусть лучше не занимается им, но заменять его какой-либо „телеоло-
гией“ невозможно» (Вебер М. Избранные произведения. С. 382).
63
для экономической социологии работа — это «Философия де-
нег» Зиммеля, которой посвящен следующий параграф.
§ 5. Деньги как социальное явление (Г. Зиммель)
Книга Георга Зиммеля (1858—1918) «Философия денег» яв-
ляется одним из классических образцов исследования социоло-
гией экономических явлений, по праву она входит в «золотой
фонд» экономической социологии наряду с «Протестантской
этикой» Вебера и «Разделением труда» Дюркгейма, хотя, к со-
жалению, эта работа Зиммеля не получила широкой известнос-
ти, у нас в стране до сих пор не имеется ее перевода.35 Первое
издание книги в Германии вышло в 1900 г., а расширенное —
в 1907 г. Сразу после ее выхода в свет многие известные со-
циологи и экономисты дали положительные отзывы — ее высо-
ко оценил Густав Шмоллер, для Вебера она была своеобраз-
ным стимулом для написания «Протестантской этики» (вместе
с работой Зомбарта «Современный капитализм»). Тем не менее
некоторые социологи (Дюркгейм, к примеру) не придавали ей
большого значения. Сам Зиммель в письме Риккерту говорил,
что считает «Философию денег» действительно своей книгой,
а все другие его работы кажутся ему бесцветными и написан-
ными кем-то другим.
В книге анализируется несколько проблем — это проблемы
ценности, обмена, денег и денежной культуры. Начинается ис-
следование с анализа категории «ценность», которая с позиции
методологии Зиммеля является центральной в социологической
характеристике экономических явлений. Существует два отдель-
ных, не сводимых к друг другу мира для человека, — это мир
бытия и мир ценностей.36 Сознание человека дает возмож-
ность существования ценностного порядка как независимого и
дополняющего реальный мир, причем сознание не является
простым отражением реальности, «зеркалом мира», а представ-
ляет собой взгляд на мир с особой точки зрения. Ценностный
мир становится возможным и получает развитие с момента вы-
деления субъектом своего «я» и возникновения субъектно-объ-
ектных отношений. Сознание человека имеет способность мыс-
лить о предметах как независимых от самого процесса мышле-
35 Есть лишь отрывки из главы «Значение денежного хозяйства для ин-
дивидуальной свободы», переведенные на русский язык и опубликованные
в журнале «Жизнь» (Хд 7, 1899) еще до выхода книги в Германии. Это объ-
ясняется тем, что Зиммель имел родственников в Санкт-Петербурге и во время
своих приездов договаривался о переводе и публикации. Существуют пере-
воды работ Зиммеля: «Социальная дифференциация» (СПб., 1909); «Филосо-
фия труда» (Киев, 1990); «Метафизика лености» (М., 1906); «Конфликт со-
временной культуры» (Пг., 1923) и др. Имеется также хорошее исследование
социологии Зиммеля (Ионин Л. Г. Георг Зиммель — социолог. М., 1979).
36 Si mm el G. The Philosophy of Money. London, 1990. P. 60—61.; также
об этом см.: Зиммель Г. Философия труда. Киев, 1900. С. 3—4.
64
ния, поэтому, если оценка — психологический процесс, то само
оценивание независимо от мира реальности. Ценность — это не
свойство объекта (она не прикреплена к нему), а суждение
q нем, внутренне присущее субъекту, ценность как бы исходит
от субъекта и дает определенный образ объекта. Зиммель срав-
нивает оценивание со светом, направленным на объект и да-
ющим определенную тень, эта тень — ценность и ее существо-
вание проецируется субъектом и лишь пассивно зависит от
объекта.
Экономическая ценность зависит от потребности: в прими-
тивном мире есть лишь одна потребность — в питании, и безраз-
лично то, какие объекты удовлетворяют эту потребность (в пи-
щу идет все, что можно). Экономическая ценность возникает
тогда, когда есть набор объектов, и только один из них удов-
летворяет потребность, т. е. сами объекты становятся диффе-
ренцированными и одному из них приписывается особая значи-
мость. Для человека должен сложиться образ объекта, в котором
существует потребность, но между этим объектом и субъ-
ектом есть «расстояние» — труд и время, для обладания объек-
том надо приложить определенное усилие, от величины этого
усилия и зависит ценность. Поэтому не любой объект может
обладать экономической ценностью, а только тот, в котором мо-
жет существовать потребность (потребительная ценность), и
тот, на обладание которым необходимо затратить усилие (воз-
дух, например, не является ценностью до тех пор, пока доступ
к нему не становится ограниченным). Потребность и ценность,
считал Зиммель, взаимосвязаны — сама потребность возникает
лишь тогда, когда необходимо приложить усилие для ее дости-
жения.
Процесс придания экономической ценности имеет и субъек-
тивную, и объективную характеристики — с одной стороны,
субъективное желание, потребность, импульс действий, с дру-
гой — необходимость приложения усилия для удовлетворения
потребности — препятствия, трудности, «цена» обладания объ-
ектом. 37 В этом смысле объекты, обладающие экономической
ценностью, противостоят человеку как независимые силы, отде-
ленные и не подчиняющиеся ему. Таким образом, субъектив-
ные желания, потребности объективируются в ценности.
Образование ценности, по Зиммелю, предполагает сравнение:
как затрат (усилий) и результатов (выгод), так и самих объек-
тов, взаимозаменяющих удовлетворение потребности, кроме то-
го, сравниваются и сами разнообразные потребности между
собой.
Но в окончательной степени субъективное ценностное значе-
ние предмета объективизируется в процессе обмена. В процес-
37 В философском смысле цена и ценность здесь едины: без «цены» (уси-
лия, жертвы, затраты) не было бы разделения объективной ценности и субъек-
тивного желания (см.: Ibid. Р. 93).
5 Заказ 152
65
се обмена его технологическая форма предполагает отделение
объектов от их субъективных значений для сторон, участвую-
щих в нем. Обмен выступает в виде сверхличностных отноше-
ний оценивания, сама пропорция обмена характеризуется как»
объективно данная, а в развитой экономической системе она до-
стигается автоматически. Обмен также является подтвержде-
нием субъективной ценности — то, что ценно для одного чело-
века, становится ценным и для другого. Кроме того, здесь са-
ма форма оценивания приобретает объективную посредническую
реальность — объекты как бы без участия людей взаимно вы-
ражают ценность друг в друге.
В целом отношения обмена представляют собой самую об-
щую форму социального взаимодействия, которая определяет
жизнь человека. Обмен, по выражению Зиммеля, является фор-
мой жизни.38 Обмен в социальном смысле — это процесс при-
обретения и потери, вся жизнедеятельность может быть интер-
претирована по схеме обмена. Например, учитель и ученики
вступают в отношения обмена — ученики получают знания, ин-
формацию, отдавая обратно признание, уважение и т. д. Эко-
номика же представляет особый случай общей формы обме-
на— жертвы для приобретения чего-либо. С социологической
точки зрения экономика — это особая форма поведения и обще-
ния, причем важно, что обмениваются не просто материальные
объекты — товары, а ценности как субъективные позиции людей,
счйТЯТГ Зиммель.
Производство также можно трактовать как определенную
форму обмена — это обмен в сфере взаимодействия человека и
природы, с одной стороны,39 и обмен ценностями в деятель-
ности самого производителя, с другой — производитель всегда
чем-то жертвует (временем, привычкой, нарушением порядка и
т. п.) для производства и получает взамен продукт труда; про-
исходит взвешивание затрат и результатов, и человек «обмени-
вает» результат труда на затраты. Поэтому даже замкнутое хо-
зяйство предопределяет «меновую ценность» в указанном смыс-
ле, т. е. без формы обмена есть оценивание и обмен затрат на
результаты.
/ С этой позиции сам труд имеет ценность. Зиммель считал,
что у Маркса труд объявляется мерилом ценности лишь для то-
го, чтобы показать расхождение ценности и цены и появление
прибавочной ценности, но труд сам по себе есть обмен (жертва,
усилие для приобретения продукта), следовательно, он предпо-
лагает некую ценность для человека.40
38 Для Зиммеля социология как наука призвана изучать наиболее типич-
ные формы взаимодействия людей. Обмен как раз и представляет собой та-
кую форму (или тип социации, по выражению Зиммеля).
39 Маркс примерно также определял производство.
40 Simmel G. Ibid. Р. 95—98; см. также: Зиммель Г. Философия
труда. С. 4—8.
66
По Зиммелю, процесс обмена характеризуется так же, каки
производство: и там, и здесь есть желание человека получить
продукт, удовлетворяющий его потребность, отдавая за него
«цену» — либо другой товар в процессе обмена, либо жертвуя
усилиями труда в процессе производства. И там, и здесь пред-
полагается некая прибавка в удовлетворении потребностей по
сравнению с началом действия. Обычно считается, что обмен
товаров возможен при равенстве ценностей, но с точки зрения
каждой стороны, участвующей в обмене, они жертвуют нечто
менее важное и полезное в данный момент времени на что-ли-
бо более важное и полезное, поэтому с субъективной позиции
человека обмен является, как и производство, источником возра-
стания ценности, и он не предполагает эквивалентность в таком
смысле.
Обмен является одной из самых первых и чистых форм че-
ловеческой социализации, благодаря ему возникает общество
вместо изолированных групп индивидов. Обмен не приводит
к социализации, считал Зиммель (подобно тому, как разделе-
ние труда у Дюркгейма создает органическую солидарность),
он сам есть форма социализации, т. е. обмен — это социологи-
ческий феномен сам по себе. Обмен поднимает индивидуальные
потребности человека и материальные объекты из сферы еди-
ничного в сферу общего — в сферу живых социальных взаимо-
действий.
Первоначально обмен у примитивных народов имел форм /
дарения или грабежа, и величайший прогресс общества заклю-
чался в переходе к взаимовыгодному обмену — это уже более
высокая стадия цивилизованности: здесь необходимо абстраги-
роваться от субъективных чувств, желаний, уметь сдерживать
стремление отнять, это размышление, рациональная оценка,
взаимное признание, попытка понять противоположную точку
зрения. Взаимовыгодный обмен является, с этической позиции,
первым актом справедливости. Приобретая далее все более раз-
витые формы, он переводит борьбу между людьми в мирное
русло борьбы человека с природой для производства.41
Обмен и ценность изменяют практическую основу жизни лю-
дей, делая ее более реалистичной. В обмене вещи, существую-
щие сами по себе, как бы сопоставляются друг с другом вне
зависимости от сравнения желаний — таково объективное изме-
рение в человеческой практике. Обмен (как и наука) приво-
дит к необходимости количественного анализа в общественной
жизни, но для реализации этой функции требовалось возник-
новение денег.
41 Впоследствии Дж. М. Кейнс говорил примерно так: капитализм и
стремление людей к прибыли не так уж плохи, поскольку они переводят агрес-
сивные чувства людей в мирное русло производства, конкуренции, иначе они
выливались бы в социальные конфликты и войны.
5* 67
Изобретение денег — величайшее достижение человеческого
разума, догадавшегося использовать третий товар как измери-
тель обменивающихся товаров. Деньги коренным образом упро-
стили обмен с экономической точки зрения: во-первых, введя
меру всех товаров; во-вторых, сделав его двусторонним — при
натуральном обмене редко желания и имеющиеся в собствен-
ности товары совпадали у сторон — деньги же стали вещью,
всем необходимой, и обеспечили безостановочность обмена;
в-третьих, деньги избавили от необходимости одну сторону про-
верять качество товара (настоящие деньги в любом случае бы-
ли «товаром» высшего качества).
В социально-философском смысле, по Зиммелю, деньги яв-
ляются самостоятельным персонифицированным отношением
взаимозаменяемости и обмениваемости экономических объектов.
Деньги заменяют любую ценность и являются конкретным об-
разом всех вещей, с их помощью вещи получают значение друг
в друге. Можно сказать, что деньги воплощают в себе ту сто-
рону вещей, которая делает их экономическими объектами.
Деньги — это самая чистая форма всеобщности, единичная
вещь, назначение которой состоит в том, чтобы быть всеобщим
воплощением и связывать все единичные вещи. Эта функция де-
нег создает значимый порядок в обществе — определенный кос-
мос, имеющий строгость, четкость, измеряемость, всеобщность.
Все объекты экономической жизни входят в этот заранее уста-
новленный порядок, возникает единый экономический мир.
С данной точки зрения деньги, как и обмен, создают более реа-
листичный и рационализированный мир для человека, деньги
сами по себе есть материализованное воплощение рационали-
зации практической жизни.
Постепенно формы денег изменяются, усиливается их сим-
волический характер. На ранних стадиях наиболее ценные ве-
щи (например, скот, соль, табак) выполняли функцию денег.
Затем золото и серебро были компромиссом между конкрет-
ностью и символическим характером денег, при этом возраста-
ло социальное значение денег — золото уже не имело большой
потребительной ценности, а имело значение для владельца
лишь косвенно — через потребность в нем других людей. И
лишь затем при высоком уровне общественной организации
совсем не имевшие ценности объекты — бумажные деньги, ста-
ли деньгами — мерилом ценности. Для этого требовалась третья
сила, поддерживающая всеобщность обращения денег, — это го-
сударство.
В современном обществе все больше операций осуществля-
ется в безналичной форме без необходимости материальных
образов денег. Так, состав материала денег все больше теряет
значение, а социальный характер денег возрастает, деньги ста-
новятся социальным институтом. Прогресс, освобождая челове-
ка от символов в познании, делает человека зависимым от
68
символов-денег в практический жизни, мифологизация сознания
уступает место мифологизации практической жизни, считал Зим-
мель. Без этой символизации общество не могло бы существо-
вать в условиях роста множественности и разнообразия соци-
альной жизни, необходимо было концентрировать их в общепо-
нимаемых символах. Поэтому развитие денег — элемент глубо-
кого культурного изменения, новая форма культуры.
Другая социальная функция денег, с точки зрения Зимме-
ля, заключается в том, что деньги в развитом обществе явля-
ются всеобщей формой средств достижения целей. Деньги свя-
зывают любые цели со средствами без отношения к конкретнос-
ти цели, это самое совершенное средство достижения целей.
Кроме того, деньги дают дополнительные преимущества — бо-
гатство человека воспринимается как достоинство, богатство от-
крывает доступ человека к государственным должностям и
т. п. Обычно деньги используются как средства для получения
других ценностей, но современная культурная эпоха превращает
деньги не в средство, а в самоцель, они приобретают абсолют-
ную ценность.42
Развитая денежная культура предполагает изменение психо-
логии человека, появляются накопительство и скряжничество —
человек стремится сосредоточить в своих руках как можно
больше денег, накапливая абстрактную власть, и каждая трата
денег воспринимается им как потеря частички этой власти. При-
чем, если потребность в материальных предметах имеет степень
насыщения, то потребность в деньгах не имеет предела, по-
скольку представляет собой абстрактную величину. Денежная
культура создает особые критерии разделения людей — бога-
тых и бедных, там где нет рынка и денег — нет абсолютно ни-
щих. Причем оба эти полюса используются в общественной мо-
рали по-разному — религиозная мораль раннего христианства,
например, считает нищенствование позитивным, а деньги —
злом и искушением дьявола.
Денежная культура создает экстравагантность — это показ-
ная, излишняя трата денег для акцентирования своего богатст-
ва и социального положения. Наконец, денежная культура свя-
зана с цинизмом — раз все человеческие ценности (талант, кра-
сота, умения, убеждения) продаются за деньги, то циник видит
в этом единстве оправдание того, что все ценности не имеют
значения. Постепенно денежная культура все меньшее значение
придает вещам и людям, все больше — деньгам, сами вещи на-
чинают цениться в зависимости не от их собственных свойств,
а от их денежной стоимости, а люди — по величине их богат-
ства, считал Зиммель.
42 Другие культуры, например древние греки, не имели такой психологии,
считал Зиммель, их нацеленность была на непосредственное потребление, а не
на деньги как таковые.
69
Деньги представляют собой абсолютно бескачественную
вещь, качество настоящих денег — в их количестве. Само это
абсолютное количество формирует новые черты психологии че-
ловека— например, люди не хотят расставаться сразу с боль-
шой суммой денег, предпочитая тратить ее постепенно, или
другой пример — сумма денег оценивается по-разному, в зави-
симости от того, принадлежит она многим людям или одному
человеку.
Другая важная социальная функция денег связана с обес-
печением личной свободы индивида. Свобода, полагал Зим-
мель, представляет собой; точно так же, как и не-свобода, отно-
шение между людьми: развитие свободы совершается путем пе-
рехода от устойчивых и неизменных отношений людей к неус-
тойчивости и возможности перемены личностей. Первоначально
экономические отношения предполагали полную зависимость
лиц, участвовавших в этих отношениях: раб был зависим от
хозяина, крепостной крестьянин — от феодала, горожанин — от
государственного чиновника. Но постепенно личностные отноше-
ния заменялись безличными денежными отношениями. Деньги
явились наиболее приспособленным средством обезличивания
экономических отношений. К примеру, если отношения крестья-
нина и феодала предполагают отработки, контроль за их испол-
нением и наказание за неисполнение, если феодал вмешивается
и в трудовую деятельность крестьянина, и в его личную жизнь,
то арендатора и собственника земли между собой ничего, кро-
ме денежной величины арендной платы, не связывает, их лич-
ные отношения не играют никакой роли. Зиммель считал, что
рабочий по сути тот же раб, он может исполнять те же техно-
логические функции, но он не связан с личностью капиталиста
и волен менять своих хозяев сколько угодно. Кроме того, отно-
шения капиталиста и рабочего строго функциональны — они
вступают в экономические отношения не как целостные личнос-
ти, а только лишь с позиции выполнения определенной функ-
ции— капиталист обеспечивает капитал, рабочий представляет
рабочую силу, за пределами фабрики они ничем не связаны,
а их отношения ничем не регулируются.
Разделение труда создает более тесные связи между людь-
ми, но личность все более скрывается за своей производствен-
ной функцией. В условиях денежного хозяйства человек сталки-
вается со многими людьми, но лично ни от кого он не зависит
и ни в ком не заинтересован, раньше же человек зависел от
ничтожного количества людей, но зависел от них полностью.
Единственная связь, которая соединяет теперь людей, — это де-
нежный интерес.
Деньги совершенно иначе выполняют функцию собственнос-
ти, считал Зиммель. Традиционные формы собственности, такие
как поместье, фабрика, требуют того, чтобы они использовались
согласно их назначению, для этого необходимы способности ли-
70
бо самого собственника, либо управляющего. Обладание соб-
ственностью как бы определяет бытие субъекта собственности,
здесь нет свободного существования собственности. Деньги от-
деляют бытие от обладания, для обладания деньгами нет необ-
ходимости в каких-либо особых характеристиках субъекта.
Деньги сами представляют любой вид потенциальной собст-
венности и делают обладание всеобщим. Деньги в целом отда-
ляют человека от результатов экономической деятельности —
наемный рабочий получает не продукт труда, а заработную
плату; предприниматель — процент на капитал. Возникают и но-
вые формы ассоциации в экономической жизни — если средне-
вековый цех контролировал большую часть жизни ремесленни-
ка, то современная акционерная компания требует лишь вло-
жения денег. Кроме того, сама экономическая деятельность ста-
новится обезличенной — предприниматель и рабочий производят
товары не для конкретного покупателя, а для безличного рын-
ка; покупатель приобретает товары, изготовленные не лично
для него, а для продажи на рынке. Единственная их связь — де-
нежные отношения.
Итак, по Зиммелю, посредством денег человек освобожда-
ется от зависимости от вещей — он может все купить или про-
дать; от зависимости от личностей — он может менять хозяев
или поставщиков; от зависимости от собственности — обладание
деньгами никак не связывает его бытие. Деньги выступают ве-
личайшим средством не только свободы, но и равенства — все
равны в использовании денег, любой человек может обладать
ими и распоряжаться по своему усмотрению. Но, получая эти
преимущества, денежный мир постепенно захватывает в оборот
и личные ценности человека, он сам становится объектом куп-
ли-продажи, опускаясь до уровня простого посредника денег.
История показывает, что деньги всегда ценили не только вещи,
но и человеческую жизнь — например, у многих народов суще-
ствовал денежный штраф за убийство.43 Только христианство
впервые привело жизнь человека к абсолютному значению, ко-
торое не измеряется деньгами. Душа человека принадлежит Бо-
гу и несравнима с земными вещами. В современном обществе,
хотя и исчез денежный штраф за убийство, но остались другие
формы денежной оценки личности человека — к примеру, взят-
ка, брак ради денег и т. п.
Заключая свое исследование, Зиммель указал на воздейст-
вие денежной экономики на образ жизни в целом.44 Деньги ра-
ционализируют существование человека — интеллект все больше
господствует над эмоциями, мир, благодаря денежному счету,
43 В древней Англии за убийство человека полагался штраф в размере
200 шиллингов, даже жизнь короля оценивалась в деньгах — 2 тыс. 700 шил-
лингов— сумма невообразимо большая, означавшая продажу в рабство са-
мого человека и его семьи.
44 S i m m е 1 G. The Philosophy of Money. L., 1990. P. 429—468.
71
рассматривается как арифметическая проблема, все объекты
посредством денег становятся предметами единой природы, их
характеристики точны и объективны. Все это вносит расчетли-
вость и прогнозируемость в действия индивида. Кроме того, по-
явление денежного хозяйства вносит понятие всеобщности
средств достижения целей, поэтому человек начинает более ра-
ционально относиться к планированию целей своих будущих
действий.
Деньги делают существование человека бесхарактерным,
считал Зиммель. Характер предполагает, что человек привер-
жен определенному способу существования и поведения, деньги
же отнимают характер — цель труда становится безразличной;
труд имеет смысл, только если он приносит доход. Для всех су-
ществует единственный интерес — денежный- Все уравнены и
обезличены в использовании денег, деньги (как и интеллект или
закон) абстрагируются от всякой индивидуальности, личность
и ее характер для денег не имеют никакого значения. Кроме
того, деньги отнимают у людей субъективную и эмоциональную
оценку вещей, мир становится объективизированным. Этот
объективный мир вещей тоже теряет свой характер — вещи про-
изводятся для безличного покупателя, за ними не стоит кон-
кретная личность производителя.
В деньгах выражается релятивность существования — они
должны быть отданы, в них уже заложено их будущее движе-
ние, они существуют как постоянное самоотчуждение, но одно-
временно они постоянны и неизменны как закон тяготения.
Денежная экономика изменяет характер современной куль-
туры. 45 Возникает глубокий разрыв между объективной и субъ-
ективной культурой — мир вещей, процессов и отношений во-
круг человека становится все более разнообразным и сложным,
но одновременно человек теряет способность воспринимать этот
мир и понимать его, внешний мир культуры становится отдель-
ным, объективизированным для субъекта. Субъективная куль-
тура индивида становится все беднее. Например, современная
механизированная технология стала гораздо сложнее, но труд
при этом — более примитивным, не требующим полного знания
техники. Таким образом, современный человек становится срав-
нительно более невежественным по отношению к объективной
культуре, чем человек примитивный. И с ростом денежного хо-
зяйства, приводящего к разделению труда, разрыв между объ-
ективной и субъективной культурой возрастает.
Такова в целом концепция философии денег Зиммеля. Мно-
гие упрекали Зиммеля в том, что он слишком много внимания
уделяет деньгам как источнику существования современного об-
45 Культура для Зиммеля — это рационализированная форма жизни, ос-
новное противоречие — противоречие между жизнью и культурными формами:
жизнь все время меняется, а культурные формы постоянны (см.: Зиммель Г.
Конфликт современной культуры. Пг., 1923. С. 11).
72
щества,46 но именно в этом была его задача, и с ней он пре-
красно справился, предоставив образец классического исследо-
вания социологии денежных отношений.
Итак, мы рассмотрели основные социологические теории эко-
номики с точки зрения различных методологических позиций —
Дюркгейм представил образец позитивистской методологии эко-
номической социологии, Вебер и Зиммель продемонстрировали
образец экономической социологии с позиции методологии по-
нимающей социологии, Штаммлер представил анализ хозяй-
ства и права на основе методологии материализма. Эти теории
являются «золотым фондом» экономической социологии, а вре-
мя их разработки — конец XIX — начало XX в. было, пожалуй,
самым плодотворным для западной экономической социологии.
Но в этот период и в России были созданы оригинальные со-
циальные теории хозяйства, речь о которых пойдет в следую-
щей главе.
46 К примеру, Вебер писал об этом в комментариях к предварительным
замечаниям к «Протестантской этике» (см.: Вебер М. Избранные произве-
дения. М., 1990. С. 60).
73
ГЛАВА III
ЭКОНОМИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
В РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
(конец XIX — начало XX в.)
§ 1. Социальные аспекты теории воспроизводства, накопления
и распределения (М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве,
В. И. Ульянов)
Русские экономисты Михаил Иванович Туган-Барановский
(1865—1919) и Петр Бернгардович Струве (1870—1944) были
одними из первых в России, кто поставил вопрос о необходи-
мости расширения границ политической экономии и дополне-
ния ее социологическими концепциями. Их имена стоят среди
основателей экономико-социологической традиции в России.
П. Б. Струве в своей экономической теории много внима-
ния уделял таким социальным факторам, как религия, наука,
право, а также их воздействию на экономическую жизнь. Во
многом его взгляды совпадают с методологической концепцией
исторической школы политической экономик, он поддерживал
и разделял социологические идеи Вебера и Штаммлера. Хозяй-
ственный строй сочетается, с позиции Струве, с социальным.
В работе «Историческое введение в политическую экономию»
он специально разбирал вопрос о взаимодействии хозяйства и
религии, подчеркивая, что именно при ответе на него теория
исторического материализма терпит крушение. Хозяйство перво-
бытного человека глубоко погружено в религию, это религия не
трансцендентального, а здешнего мира, она наполняет его мно-
жеством фантастических сил, и все представления первобытного
человека о хозяйстве пронизаны сверхъестественными представ-
лениями. Здесь религия не является надстройкой, она погруже-
на в хозяйство, и наоборот, мотивы действия человека не яв-
ляются экономическими, а зависят от иррациональных сил. Но
постепенно религия переходит в другой, отдельный от хозяйст-
венной практики идеальный мир. Важное значение приобрело
христианство, позволившее человеку выйти из мира хозяйства,
показав ему принципиально иные жизненные ценности.1 1
1 Струве П. Б. Историческое введение в политическую экономию. Пг.„
1916. С. 30—33. — Данная работа представляет собой лекции Струве в Санкт-
Петербургском политехническом институте в 1912—1913 гг. В ней разби-
раются история хозяйственного быта, взаимодействие хозяйства и науки, ис-
кусства, социально-исторические проблемы разделения труда, классов, соб-
ственности.
74
Возникновение капитализма Струве, следуя Веберу, рассмат-
ривал с позиции воздействия на хозяйство религиозной рефор-
мации (протестантизма) и появления «капиталистического ду-
ха». 2 Анализируя взаимодействие хозяйства и права, Струве,
поддерживая Штаммлера, считал, что хозяйство всегда есть
регулирование, и что хозяйство и право связаны как содержа-
ние и форма, а не как базис и надстройка. Несмотря на это,
все содержание хозяйства неверно связывать с правовой фор-
мой— хозяйство ведет существование и само по себе. (Напри-
мер, форма заработной платы регулируется юридическим дого-
вором, но высота заработной платы может и не иметь юриди-
чески установленной величины.) Кроме того, существуют эконо-
мические факты, лишенные юридической формы, например рост
населения и т. п.3
М. И. Туган-Барановский, так же как и Струве, много вни-
мания уделял социальным факторам экономической жизни, в ча-
стности для экономической социологии большой интерес пред-
ставляет ег^ теория социального распределения, в которой мно-
гие традиционно экономические категории, такие как прибыль
и заработная плата, выносятся за пределы экономического ана-
лиза в сферу социологического, весьма интересна также его со-
циальная теория кооперации.4
Но наибольшее значение для развития экономической социо-
логии имеют идеи Туган-Барановского и Струве, высказанные
об экономическом развитии России, о возможностях развития
капитализма и соотношения экономического и социального про-
гресса. Это, так. назынаемый вопрос о рынках, обсуждавшийся
в 80—90-е годы XIX в., заслуга его постановки принадлежит
представителям, народничества и прежде всего — В. П. Ворон-
цову и Н. Ф. Даниэльсону.
Проблема ставилась так: возможно ли развитие капитализ-
ма в России? Если возможно, то каким образом будет осу-
ществляться расширенное воспроизводство капитала? Расши-
рение капиталистического производства предполагает, что уве-
личение производства тождественно увеличению сбыта. Но
найдутся ли в России покупатели возросшего количества това-
ров? Ведь, с одной стороны, если капиталист вкладывает свой
доход в расширение производства, то у него нет других средств
на увеличение потребления, а, с другой стороны, доход рабочего
всегда ограничен в условиях конкуренции минимумом средств
существования, поэтому рабочий также не имеет средств уве-
2 Струве П. Б. Экономия промышленности. СПб., 1910. С. 41—48.
3 С т р у в е П. Б. Историческое введение в политическую экономию.
С. 36—40.
4 Туган-Барановский М. И. Социальные основы кооперации.
М., 1916.
75
личить свое потребление.5 Следовательно, считали представи-
тели народничества, необходим другой источник реализации ка-
питализируемой прибавочной стоимости. Если на внутреннем
рынке таких источников «уничтожения» прибавочного количе-
ства товаров вследствие расширения производства нет, то оста-
ется лишь один источник — внешний рынок. Все развитые запад-
ные страны имеют внешний рынок, Россия же вышла последней
на мировой рынок, у нее нет внешнего источника реализации
капитализируемой прибавочной стоимости. Поэтому развитие
капитализма в России не имеет ни социальной базы (индивиду-
альной основы экономического существования человека), по-
скольк^в^России сохраняется коллективная психология кресть-
янской общины,t ни экономической — в виде внешнего рынка.
Выходом из такой ситуации служит сознательный выбор меж-
ду социальным и экономическим прогрессом в пользу социаль-
ного— это особый национальный путь развития и сохранения
коллективного крестьянского хозяйства, справедливости и бла-
госостояния.
Струве обратился к решению данной проблемы в своей ран-
ней работе «Критические заметки к вопросу об экономическом
развитии России» (1894), где он исследовал социологические
идеи народничества и их экономическую теорию. Обращаясь
к анализу истории хозяйственного быта, Струве показал, что на-
туральное хозяйство всегда сопровождалось низким уровнем
потребностей, оно не обеспечивало ни экономического равенст-
ва, ни материального изобилия. В этих условиях действительна
внутренний рынок не может служить источником развития ка-
питализма. Но дело в том, что капитализм сам по себе расши-
ряет внутренний рынок и обязательно приводит к улучшению
социальных условий и росту дохода трудящихся классов. Сам
рабочий получает значение как потребитель, а не только как
производитель, что имело место в условиях крестьянского хо-
зяйства. В процессе расширения производства доход рабочего
не может быть ограничен минимумом средств воспроизводства,
вместе с прибылью должен возрастать и доход трудящихся.
Именно массовое потребление является основой расширения
производства — таково первое условие экономической политики.
Таким образом, источник реализации прибавочной стоимости
при расширении производства создается самим капитализмом —
это рост дохода и потребления трудящихся масс.6 Капитализм
5 Если учитывать фактор технического прогресса (возрастание органиче-
ского строения капитала), то при этом роль рабочего класса как покупателя
на внутреннем рынке еще более падает, так как относительно сокращается
количество рабочей силы. Вместе с тем и капиталист все больше средств вы-
нужден тратить на технические усовершенствования производства, ограничивая
доход на потребление.
6 Струве П. Б. Критические заметки к вопросу об экономическом раз-
витии России. СПб., 1894. С. 138—160; см. также гл. 4 «Прогресс экономиче-
ский и прогресс социальный».
76
не может основываться на неравномерном распределении, он не-
минуемо преобразует его в равномерное в интересах своего соб-
ственного развития. (Историческое развитие подтвердило дан-
ный тезис Струве: действительно капитализм в развитых стра-
нах все больше переходит в социально ориентированное рыноч-
ное хозяйство.) 7
Кроме того, Струве при объяснении проблемы реализации
обращался к концепции «третьих лиц». В обществе существует
большой слой людей, не участвующих в процессе капиталисти-
ческого воспроизводства, например, государственные служащие
получают доход от государства, этот доход может быть исполь-
зован для приобретения расширенного количества произведен-
ных товаров. В добавление к этому все больше лиц, не прини-
мавших участия в капиталистическом воспроизводстве, стано-
вятся товаропроизводителями, их доход также является сред-
ством реализации на внутреннем рынке.8
Поэтому, полагал Струве, развитие капитализма в России
возможно, само капиталистическое воспроизводство является га-
рантией и условием прогресса социального. Без роста дохода
и улучшения социальных условий трудящихся масс капитализм
экономически не может развиваться.
В. И. Ульянов-Ленин (1871—1924), наряду со Струве и Ту-
ган-Барановским, также внес большой вклад в развитие теории
реализации и воспроизводства.9 Ленин опирался в своем ана-
лизе этой проблемы на Марксову теорию воспроизводства,
дополняя ее фактором технического прогресса. Технический про-
гресс изменяет органическое строение капитала — доля постоян-
ного капитала растет по отношению к доле переменного капи-
7 Правда, Струве не сумел показать то, каким образом возникает доход
масс, стимулирующий развитие капитализма. Это будет сделано Дж. М. Кейн-
сом в 30-х годах XX в.
8 Примерно в этом же ключе предложила решение проблемы реализации
Роза Люксембург в своей книге «Накопление капитала» (1913), где подробно
рассматривается вся история теории воспроизводства и накопления. Она
писала: «.. .решающим является то, что прибавочная стоимость может быть
реализована не рабочим и не капиталистом, а только общественными слоями
или обществами, которые сами не производят капиталистически... Существо-
вание некапиталистических покупателей прибавочной стоимости является пря-
мым условием существования капитализма и его накопления. ..» (Люксем-
бург Р. Накопление капитала. М., 1931. С. 244, 245, 286). Р. Люксембург и
другие марксисты, в отличие от Струве, никак не могли понять того, что капи-
тализм сам по себе может развиваться только вместе с социальным благососто-
янием, что заработная плата не может быть постоянно ограничена минимумом
средств существования и что доход трудящихся масс и является источником
реализации.
9 Можно отметить его работы: «По поводу так называемого вопроса
о рынках», «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демо-
кратов?», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге
г. Струве» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. 5-е изд. Т. 1), «К характеристике
экономического романтизма» (Там же. Т. 2.), «Развитие капитализма в Рос-
сии» (Там же. Т. 3), «Заметка к вопросу о теории рынков» (Там же. Т. 4).
77
тала. Производство средств производства растет гораздо быст-
рее производства предметов потребления, и общественное
потребление развивается в большей степени за счет производи-
тельного потребления, а не личного. Поэтому реализация капи-
тализируемой прибавочной стоимости происходит за счет вну-
треннего рынка средств производства, а не предметов потреб-
ления. Ленин видел в этом специфику социального строя капи-
тализма: «Именно это расширение производства без соответст-
вующего расширения потребления и соответствует исторической
миссии капитализма и его специфической общественной струк-
туре: первая состоит в развитии производительных сил обще-
ства, вторая исключает утилизацию этих технических завоева-
ний массой населения».10 11
Но опережающее развитие производства средств производ-
ства так или иначе приводит к противоречию производства и по-
требления в общественном масштабе; в конце концов — это про-
тиворечие решается в форме периодических кризисов. Но оконча-
тельно это противоречие производства и потребления решается
только с ликвидацией самого капиталистического строя, считал
Ленин.11
Итак, реализация накопления возможна за счет специфиче-
ской экономической структуры капитализма, где производство
средств производства опережает производство предметов по-
требления, но капиталистическое воспроизводство и социальный
прогресс несовместимы — такова позиция Ленина.
М. И. Туган-Барановский в работе «Промышленные кризи-
сы в современной Англии, их причины и влияние на народную
жизнь» (1894) специально обратился к исследованию проблемы
кризисов воспроизводства и их социальных последствий (поло-
жение рабочего класса, потребление, смертность, преступность
и т. д.).12 В результате рассмотрения имевшихся точек зрения
в истории политической экономии на проблему кризисов Туган-
Барановский, так же как и Ленин, полагал, что реализация при-
бавочной стоимости происходит благодаря перераспределению
структуры производства, т. е. за счет отраслей производства
средств производства. Таким образом, производство само по се-
бе рождает спрос и не нуждается во внешних рынках.13
Основным условием бескризисного воспроизводства является
должная пропорциональность отраслей хозяйства, достигаемая
надлежащим регулированием и распределением. Само распре-
деление как таковое не является экономическим феноменом, а
подчиняется социальным факторам. Ошибка экономической тео-
рии, и марксизма в том числе, связана с тем, что распределение
10 Там же. Т. 3. С. 46.
11 Там же. Т. 1. С. 101.
12 Туган-Барановский М. И. Промышленные кризисы в современ-
ной-Англии. СПб., 1894.
13 Там же. С. 417, 438.
78
считается равнозначным с производством и обменом, распреде-
ление как бы заранее дается в моменте производства. У Марк-
са, например, производство стоимости предполагает и форму
распределения — прибавочную стоимость, предназначенную ка-
питалисту, полагал Туган-Барановский.
Но распределение общественного продукта — совершенно
иное явление, нежели обмен. Обмен предполагает равенство
сторон, участвующих в нем, распределение — неравенство и су-
ществование двух разных классов, в обмене роли продавца и по-
купателя могут меняться, в распределении — нет. Распределе-
ние средств производства и деление общества на различные со-
циальные классы предполагается в теории политэкономии дан-
ным, такое же отношение должно быть и к распределению про-
дукта.
Заработная плата, по мнению Туган-Барановского, так же
как и распределение, выпадает из области экономических ка-
тегорий. Обычно марксистская политэкономия рассматривает
заработную плату как стоимость рабочей силы, а она, в свою
очередь, зависит от минимума средств, необходимых для вос-
производства рабочей силы. Но что такое этот минимум средств
существования и чем он определяется? На вопрос о том, поче-
му заработная плата английского рабочего выше, чем русского,
обычно отвечают, что культурный уровень и потребности пер-
вого выше. Но на самом деле может быть и обратная зависи-
мость— культурный уровень и запросы выше, поскольку выше
заработная плата.
Рабочая сила — это товар, но товар особого рода. Все ос-
тальные товары — внешние по отношению к человеку, рабочая
сила же — это сам человек, субъект хозяйства, рабочая сила
неотделима от лица самого работника. Поэтому невозможно
производство рабочей силы как товара — это зависит от рабо-
чего, а не от капиталиста. Но для рабочего потребление — не
средство воспроизводства рабочей силы, а самоцель. Если бы
был простой процесс воспроизводства рабочей силы, то повы-
шение заработной платы вело бы к увеличению населения (так
считал Ф. Лассаль, обосновывая «железный» закон заработной
платы, — чем выше зарплата, тем выше прирост населения,
следовательно, выше рабочее население и конкуренция между
рабочими, что приводит к снижению заработной платы; таким
образом ее величина ограничена минимумом). Но на самом
деле происходит все наоборот — рост заработной платы ведет
к снижению рождаемости; об этом свидетельствует история.
Образование заработной платы по-иному зависит от спро-
са — предложения. Если обычный товар пользуется избыточным
спросом, то капитал перетекает в эту область производства до
тех пор, пока не выровняется норма прибыли. Но для рабочей
силы нет возможности включить деньги в ее производство. По-
этому рабочая сила — особый товар, стоимость его определяет-
79
ся в отличие от всех других товаров не экономическим спосо-
бом, а благодаря социальным условиям (борьба классов, соци-
альная политика государства и т. д.).
Прибыль также выходит за границы чисто экономической
области, ее существование зависит от неэкономических факто-
ров— заранее установленного владения капиталом, обусловлен-
ного монопольной собственностью на средства производства.
«Прибыль есть явление социальное, — писал Туган-Баранов-
ский,— в котором получают свое выражение отношения господ-
ства и зависимости в современном классовом обществе». 14
Итак, развитие капитализма в условиях расширенного вос-
производства возможно без кризисов и социальных потрясений,
основа этого — соблюдение пропорциональности воспроизводст-
ва и распределения, которое во многом зависит от социально-
политических условий и требует сознательного планомерного ре-
гулирования, как полагал Туган-Барановский.
Таковы социальные идеи воспроизводства, накопления и рас-
пределения, представленные в работе Струве, Туган-Баранов-
ского, Ульянова-Ленина. В целом их теории продолжают миро-
вую тенденцию расширения границ политической экономии и
включения в нее социологических проблем. Очень тесно они
примыкают к западному марксизму, к немецкой исторической
школе политической экономии. Совершенно оригинально на
этом фоне выглядит социально-философская теория хозяйства
С. Н. Булгакова, который также участвовал в дискуссии по во-
просам рынка наряду со Струве, Туган-Барановским и Лени-
ным. Рассмотрению его уникальной религиозной философии хо-
зяйства будет посвящен следующий параграф.
§ 2. Философия хозяйства (С. Н. Булгаков)
Книга Сергея Николаевича Булгакова (1871 —1944) «Фило-
софия хозяйства» была опубликована в 1912 г. и защищалась
им позже как докторская диссертация. Значение работы в це-
лом философское — основной вопрос для Булгакова следующий:
что означает хозяйство в жизни человека и человечества? Но
некоторые главы книги имеют специальный социологический и
экономический характер. 151Для экономической социологии эта
работа имеет первостепенное значение как уникальный образец
религиозного истолкования хозяйства и социально-экономиче-
ских отношений. Заслуга Булгакова в том, что он первым после
Маркса поднял проблему роли, труда в жизни человека и обще-
14 Туган-Барановский М. И. Социальная теория распределения.
СПб., 1913. С. 64.
15 Булгакове. Н. Философия хозяйства. М., 1990 (см. гл. 4 «О транс-
цендентном субъекте хозяйства»; гл. 7 «Границы социального детерминизма»;
гл. 8 «Феноменология хозяйства»; гл. 10 «Экономический материализм как
философия хозяйства»).
80
,ствд, экономики как основы жизни и решил ее оригинальным
образом.
Философия, полагал Булгаков, слишком много занималась
вопросами познания, соотношения бытия и мышления. Ее инте-
ресовала прежде всего познавательная деятельность. Но как
возможна практическая деятельность? Как возможно хозяйст-
во и труд? Эти вопросы получили в философии недостаточное
развитие, поэтому требовалась попытка построить философию
хозяйства, т. е. дать философию жизни, исходя из одной сто-
роны— хозяйственной. Именно этим и занимался Булгаков.
Проблеме хозяйства в социологии и политической экономии
уделяется больше внимания, чем в философии.СНо социология
привержена принципу социального детерминизма, где человече-
ская жизнь представляется механизмом причин и следствий,
а история — господством социальных законов. Социология имеет
дело не с индивидуальными действиями, а с тем, что свойствен-
но совокупности или целому. Человек выступает здесь как пред-
ставитель социальной группы, класса, общественного организ-
ма, т. е. как клеточка неодушевлейной матерци} Все это явля-
ется уродливым упрощением, определенной схемой исследова-
ния, но социология выходит за пределы своей компетенции,
признавая в методологических схемах законы реальной жизни.
Нельзя сквозь абстракции смотреть на весь мир, живое целое
не ложится под скальпель науки«и£лдвное, что остается за гра-
ницами социологии, то, что жизнь является синтезом свободы
и необходимости, творчеством, что человек —личность и инди-
видуальность, способная на создание абсолютно нового и не-
повторимого,. что история подчиняется не законам и логической
причинности, а живой причинности и принципу неповторяемости
событий, полагал Булгаков]
/^Политическая экономия как ветвь социологии следует тем
же путем: единичное в ней существует как дробная часть ка-
кой-либо совокупности — рынка, например; политическая эконо-
мия стремится установить законы экономической жизни, все яв-
ления производства, обмена и потребления она берет в сред-
нем, типическом виде. Она основывается на предпосылке о том,
что хозяйственные явления обладают повторяемостью, поэтому
и не видит ничего принципиально нового, а прошлое изучает
с помощью примитивных схем, усматривая в древних греках и
римлянах капиталистов и пролетариев нового времени. 16
Ближе всего к проблеме философии хозяйства подходит
марксизм или экономический материализм. Обычно для фило-
софов он слишком груб и наивен, для интеллектуалов он «слиш-
ком сильно пахнет рабочим потом и фабричным дымом», а его
16 Булгаков отрицательно относился и к исторической школе политической
экономии, основанной на «ложном эмпиризме»: все, что содержит факты, еще
не является наукой, «в фактах лежит поэтому не больше науки, нежели туда
вложено научным разумом», — писал Булгаков (Там же. С. 226—227).
6 Заказ 152
81
социалистические сторонники, сделавшие из него догму, слиш-
ком мало способны поднять его философский престиж. Но от
экономического материализма нельзя отмахнуться, с ним надо
серьезно считаться, поскольку в нем есть «суровая жизненная
честность» и «жизненная правда». Так считал Булгаков. Эконо-
мический материализм показал, что труд есть основа жизни
человека и общества, труд создает особый мир культурыТТем
самым“7Марке раскрыл^тайну бытиЯ^чёловека и общества, всю
философию он строит на факте хозяйства, причем это единст-
венно возможная для него ориентировка. Поэтому экономиче-
ский материализм претендует на создание абсолютной философ-
ской системы и в этом его притягательность.
В этом материализм Маркса схож с гегелевской философией.
Маркс действительно перевернул гегельянство с головы на но-
ги, не преодолев его — роль абсолютного духа приписывается
экономическому базису. У Гегеля абсолютная идея определяет
историю, культуру, религию, все это есть надстройка над ду-
хом, у Маркса — вся история есть надстройка над экономиче-
ским базисом. Гегелевская идея прогресса истории в свободу
у Маркса переходит в царство свободы будущего, т. е. история
становится телеологической: она ведет к цели — социализму.
У Гегеля разум через интересы заставляет человека вести себя
так, как ему нужно, у Маркса экономический базис через ин-
тересы людей также направляет их действия.17
Можно было бы оправдать экономический материализм, ес-
ли он оставался последовательно философским учением, где
экономический базис считался бы некоей вещью в себе, стоя-
щей за явлениями. Но он, как хамелеон, претендует и на мета-
физический, и на научно-эмпирический характер, пытаясь каж-
дый факт истории объяснить экономическим фактором, не по-
нимая, что достаточно одного противоположного факта для
того, чтобы его опровергнуть. Занимаясь уникальными историче-
скими явлениями, экономический материализм стремится ви-
деть в истории закономерность, человек становится в нем «кук-
лой заводной» и стоит ниже противоречия свобода — необходи-
мость, полагал Булгаков.
Экономический материализм слишком много взял от класси-
ческой политической экономии, не подвергнув ничего в ней кри-
тике. Приняв абстракцию «экономического человека» Смита,
экономический материализм распространил ее на классы и
стал говорить о классовом интересе. На весь мир экономиче-
17 В более ранней работе 1906 г. Булгаков писал о том, что никакой пре-
емственной связи марксизма и немецкой классической идеологии нет, кроме за-
имствования стиля изложения. Диалектический метод Маркса и Гегеля полно-
стью различается, даже в самом понятии метод — противоположность. У Гегеля
метод дается в нетрадиционном понятии — как способ самораскрытия и бытия
понятия, у Маркса метод — лишь способ исследования и манера изложения
(см.: Карл Маркс как религиозный тип//Булгаков С. Н. Философия хозяйства.
М., 1990. С. 318-321).
82
ский материализм стал смотреть через «политэкономические
очки», и саму проблему хозяйства и труда Маркс рассматри-
вал так, как она была поставлена в политической экономии.
Противоречия экономического материализма состоят в том,
что, с одной стороны, есть колесо истории, которое нельзя по-
вернуть вспять, с другой — можно победить необходимость, по-
знав ее; с одной стороны — неумолимые законы, с другой —
прыжок из царства необходимости в царство свободы; с од-
ной стороны — отрицание этики и чувств в науке, с другой —
насквозь этический идеал социализма. Поэтому экономический
материализм не в состоянии объяснить экономическое движе-
ние общества, подчеркивал Булгаков.
Как же подняться от экономической действительности, от
царства необходимости к его творческому объяснению, которое
дал Маркс? Ведь мир в целом неразумен, поэтому необходим
гений, ясновидец, способный видеть среди этой абсолютной
тьмы. Вера в авторитет — такова необходимая предпосылка
экономического материализма, а место пророка в нем занимает
Маркс.
Но экономический материализм имеет под собой жизненную
почву, он есть порождение современной эпохи, пронизанной пси-
хологией экономизма, он отражает «историческое самочувствие
эпохи». Этот экономизм означает, что жизнь воспринимается
как хозяйство, мир чувствуется как хозяйство, мощь человека
и общества оценивается экономическим богатством. Поэтому
для своего преодоления экономический материализм должен
быть понят и истолкован не только в своих заблуждениях, но
и в его истинном содержании.18
Итак, дав критику экономического материализма, Булгаков
обратился к положительному обоснованию своей собственной
философии хозяйства. Первый вопрос, на который он отве-
чает,— что такое хозяйство?] Жизнь для человека — это борь-
ба со смертью, вокруг живого человека царят мертвые вещи.
От этого мертвого мира вещей человек зависит, поскольку он
вынужден удовлетворять свои насущные потребности. Хозяйст-
во есть прежде всего превращение мертвой материи в очело-
веченные вещи, это стремление выразить мертвую материю
в живом, проникнутом целью, теле предмета. С данной пози-
ции хозяйство есть функция жизни, есть борьба человека за
жизнь^с враждебными силами природы. ? При этом Булгаков
подчеркивает, что с такой точки зрения хозяйство людей иден-
тично хозяйству животных.
18 Фактически, считал Булгаков, экономический материализм как экономизм
является единственной существующей философией всей политической экономии,
и если она отказывается от экономизма, то отказывается от философских основ,
без которых не может претендовать на звание науки. Задача философии хозяй-
ства Булгакова — показать иные возможные основания политической экономии,
хотя сама по себе она и имеет огромное философское значение.
6* 83
Хозяйство есть превращение материи, действующей по прин-
ципу механической необходимости, в живое тело с органической
целесообразностью. В хозяйстве необходимость преодолевается
свободой, и таким образом в мире возникает раскол бытия —
на природу как таковую и на очеловеченную природу, на смерть
и на жизнь, на свободу и на необходимость.
Если хозяйство есть функция жизни, то с таким же правом
можно говорить о том, что хозяйство есть функция смерти. Ос-
новной мотив хозяйственной деятельности человека — страх
смерти. Человек не может стать абсолютно независимым от хо-
зяйства. «Как бы далеко ни зашел человек в своем хозяйствен-
ном процессе, он, оставаясь хозяином, не может снять с себя
наручни раба, повинного смерти», — писал Булгаков.19
Итак, хозяйство есть борьба жизни и смерти, но способно ли
когда-либо хозяйство изгнать смерть из мира и достичь полной
свободы. Это уже вопрос эсхатологии хозяйства, и, в отличие
от Маркса, для Булгакова не может быть будущего царства
свободы, достигаемого прогрессом производительных сил, хозяй-
ство не в состоянии победить смерть и изгнать необходимость
из жизни человека.20 21
Хозяйство определяется прежде всего трудовым признаком,
т. е.'Хозяйственная деятельность, по определению, предполагает
усилие, труд для достижения поставленной цели.2* Труд есть
та ценность, за которую приобретается поддержание жизни.
Труд есть основа жизни, но рассматриваемой с хозяйственной
точки зрения (Н. А. Бердяев добавил к этому, что труд есть
основа, но не в этом цель и смысл человеческой жизни). Таким
образом, хозяйство предполагает волевое действие человека,
усилие для достижения цели. 1Гэтом смысле хозяйство" итруд
противостоят даровому получению материальных и духовных
благ.
Если политическая экономия ограничивает свой предмет
лишь материальным производительным трудом, то в философии
хозяйства такое узкое толкование неприемлемо. Хозяйство вклю-
чает в себя все виды труда, направленного на завоевание как
материальных, так и духовных благ. Труд является источником
как^материальной, так и духовной культуры, считал Булгаков.
В хозяйстве впервые возникает и решается отношение «субъ-
ект-объект». Всякий—хозяйственный—акт—ееть—действие чело-
век^^трактика, антропоморфизация материала природы. Как
19 Булгаков С. Н. Философия хозяйства. С. 41.
29 Эсхатология хозяйства должна служить продолжением «Философии
хозяйства». Ведь эта книга планировалась Булгаковым как первый том об-
щего сочинения, но вторая часть так и не была им подготовлена. Считается,
что сборник «Свет невечерний», изданный в 1917 г., продолжает «Философию
хозяйства».
21 В этом Булгаков поддерживал Зиммеля, с «Философией денег» кото-
рого он был знаком.
84
осуществляется это субъектно-объектное отношение? Как воз-
можно существование хозяйства? Материализм опирается на
природу, имеющую принудительное значение для человека.
Здесь мертвый объект вдруг непонятным, случайным образом
порождает живого субъекта — это мифологическая философия
объекта. Идеализм отрицает природу, он есть чистая философия
субъекта. Как же происходит взаимодействие субъекта и объ-
екта в хозяйстве? Данное противоречие находит разрешение
в христианской философии, предполагающей тождество субъ-
екта и объекта — человек есть воплощенный, материализован-
ный дух. Жизнь и материя вечны и нераздельны, мертвая
жизнь есть лишь обморочное состояние жизни, человек лишь
оживляет ее. Таким образом, с позиции Булгакова, хозяйство
возможно только как тождество субъекта и объекта,
Основные функции хозяйства — потребление и производство.
Потребление^-это потребление мертвого_проду.кта_ддя доддер-
жания жизни. Сама жизнь есть способность потребления, а ее
утрата — смерть. Потребление — это несвобода: человек вынуж-
ден потреблять чуждую живому организму материю. Но по-
требление есть и превращение неживого в живое, здесь снима-
ется граница живого и неживого. Тем самым в потреблении
человек приобщается к миру, чувствует единство с миром, свою
причастность к нему. В потреблении человек удостоверяется
в возможности всеобп^го одушевления. Как возможно потреб-
ление? Только при предположении тождества живого и нежи-
вого, субъекта и объекта, точно так же, как и при объяснении
хозяйства.
Производство — это вывод человека в мир объективных ве-
щей, это объективация субъективных целей человека. Продукт
труда есть погашение различий субъекта и объекта; с одной
стороны, он объект, существующий сам по себе, и, с другой —
он объект, «совершенно пропитанный человеческой телеоло-
гией».22 С объективного внешнего мира в производстве снима-
ется покров отчужденности, внешний мир становится антропо-
морфированным миром культуры. Производство подобно твор-
честву, разница между хозяйством и искусством состоит в их
задачах, но в сущности и то, и другое предполагает внедрение
в вещь идей, целей, замысла.
Производство выступает как реальный мост между идеями
человека и их объективацией. Поэтому и не удается убедить
человека в существовании только своего «Я», солипсизм терпит*
неудачу. Философия в силу существования производства должна
исходить из деятельного, хозяйствующего, а не гносеологиче-
ского субъекта. Поэтому труд должен быть основой не только
политической экономии, но и философии. Но политэкономия
должна понимать труд не «торгашески» — только как источник.
22 Булгаков С. Н. Философия хозяйства. С. 76.
85
стоимости, а как действительную основу человека, как вывод
человеческого «Я» в мир реальности, как нечто, снимающее
проблему существования внешнего мира.
Производство открывает новую эпоху в развитии мирозда-
ния— эпоху хозяйства, где происходит очеловечивание приро-
ды, подчиняющейся сознанию и воле человека. Но производст-
во не является абсолютным творчеством, это не создание чего-
либо из ничего. Человек творит в производстве из готового, уже
созданного материала природы, абсолютное творчество принад-
лежит только Богу. В мертвых вещах природы уже заложена
усыпленная жизнь, человек лишь оживляет ее, полагал Булга-
ков.
Кто является субъектом хозяйства? Эмпирически хозяйство
состоит из множества отдельных действий, совершаемых отдель-
ными людьми. Но хозяйство — не сумма подобных действий,
а нечто единое во времени и пространстве. До момента индиви-
дуального экономического действия уже существует хозяйство
в целом. Поэтому хозяйство — деятельность родовая или исто-
рическая. В таком смысле животные не имеют хозяйства, так
как не знают истории. Хозяйство поэтому имеет не только кол-
лективную, но и общественную природу. Индивид, вступающий
в хозяйство, занимает в нем некоторое приготовленное для него
место, он связан со своими предшественниками и последовате-
лями. Поэтому субъектом хозяйства является не только чело-
век, но в болыпрйг стрпрнуРвсе человечество. Причем в хозяй-
ственных действиях человек творит нечто новое, а не просто
воспроизводит или повторяет старое. Вся история в этом
смысле есть нечто индивидуальное, в ней нет закономерностей
как однообразия или типичности.
Вне единого субъекта хозяйства — человечества — само хо-
зяйство рассыпалось бы на отдельные акты. Человечество мож-
но сравнить с зеркалом, разбитым на множество осколков:
в каждом из них отражается мир, но по-разному.
Как осуществляется хозяйственное творчество? Человеческое
творчество софийно, оно возникает из реальной сопричастности
людей к идеям, данным миру Богом. Творчество проявляется из
недр досознательного тождества субъекта и объекта. Знание
есть припоминание в метафизическом смысле, и творчество есть
воссоздание из уже заданного материала. Абсолютное творче-
ство принадлежит лишь Творцу. Границы труда и хозяйства
очевидны — человек не может творить посредством труда новую
жизнь, природу. Жизнь дана в мире, она несводима к его эле-
ментам. Поэтому хозяйство лишь поддерживает, но не творит
жизнь, хозяйство есть защита жизни от смерти.
Человек должен бороться за -евою жизпь.-вестл. хозяйство.
В этой борьбе возникает наука как отражение мира в глазах
хозяина. «Наука есть общественный трудовой процесс, направ-
ленный к производству идеальных ценностей — знаний, по раз-
86
ным причинам нужным или полезным для человека», — писал1
Булгаков.23 Труд ученого удовлетворяет потребности общества
в знании, где заранее задан вопрос, на который отвечает наука.
Логика науки вытекает из железной логики вещей, и здесь
опять проявляется тождество субъекта и объекта — мир есть
не хаос, а София, наука есть орудие оживления мира, в ней
мир теряет свою непроницаемость и становится доступным для
хозяйственного преобразования. Прежде чем объект превраща-
ется в деятельность субъекта, субъект замирает и сам идеаль-
но погружается в объект — это и есть наука. В науке погаша-
ется субъект, живая жизнь, в ней господствуют мертвые меха-
низмы жизни. Но в современную эпоху рационализма и капита-
лизма центр тяжести смещен: прежде, чем быть покоренным,
объект сам на время покоряет субъект, формируя механическое
мировоззрение. Наука дает ответ не на все вопросы и имеет
свои границы.
Научное творчество, как и хозяйственное, основано не на
рациональности. Как и бухгалтерский учет, рассудок не дает
ничего нового, основные научные идеи возникают из недр до-
сознательного тождества субъекта и объекта. Наука есть опись,
считал Булгаков, а открытия ученого возникают лишь сверхна-
учным путем.
Является ли хозяйство функцией свободы или функцией не-
обходимости? Обычно политическая экономия связывает с хо-
зяйством нужду, насущные потребности человека, т. е. необхо-
димость. Действительно, внешний объект в хозяйстве представ-
ляет ограничение мощи субъекта, ограничение его свободы..
Внешний мир с объективностью давит на человека, который за-
висит от него, объект не считается с волей и желанием субъек-
та, на стороне объекта — всегда бедность, зависимость от сле-
пых сил природы.
Но вместе с тем, по мнению Булгакова, как только объект
используется человеком в хозяйстве, так сразу снимается необ-
ходимость и осуществляется переход к свободе. Обычно свобо-
да понимается как случайность, беспричинность, неподчинение
закономерности или необходимости, но свобода — это самопри-
чинность живых существ, это самопроизвольное действие. Чело-
век есть продукт среды, с одной стороны, но и одновременно
продукт самого себя, с другой. Все решения, навязываемые сре-
дой, складываются для человека как самоопределение, т. е.
проходят через призму индивидуальности. Поэтому человек
есть художник своей собственной жизни, в хозяйстве и труде
проявляется это высшее творчество и свобода. Поэтому хозяй-
ство представляет собой синтез свободы и необходимости.
Таковы в кратком изложении основные идеи философии и
социологии хозяйства С. Н. Булгакова. Его исследование хо-
23 Там же. С. 138.
87
зяйства представляет, пожалуй, самую крупную научную рабо-
ту в этой области в России начала XX в. Несколько отличается
по своему содержанию и замыслу работа «Основные проблемы
экономической статики и динамики» другого видного экономи-
ста— Н. Д. Кондратьева. Ей будет посвящен следующий пара-
граф.
§ 3. Общество и хозяйство (Н. Д. Кондратьев)
Работа Николая Дмитриевича Кондратьева (1892—1938)
«Основные проблемы экономической статики и динамики», о ко-
торой пойдет речь в этом параграфе, была написана в 1931 г.,
когда Кондратьев находился в Бутырской тюрьме. Рукопись
книги удалось передать на волю и почти шестьдесят лет она
ждала своей публикации, которая была осуществлена в серии
«Социологическое наследие» в 1991 г. К сожалению, некоторые
главы работы и ее продолжение не сохранились, но именно те
части, которые наиболее интересны для экономической социо-
логии, опубликованы. В них Кондратьев разбирает вопросы
определения общества и хозяйства, методологии изучения со-
циального хозяйства,24 представлявшие теоретико-методологи-
ческую основу для написания специальной работы по экономи-
ческой дисциплине — теории циклов, кризисов, волн, колебаний.
Начинает Кондратьев с определения понятия общества. Весь
мир он разделял на несколько классов явлений — математиче-
ских величин, физико-химических, органических явлений, психо-
логической и социальной жизни. Социальная жизнь, или обще-
ство, представляет собой, по Кондратьеву, прежде всего сово-
купность элементов. Последняя должна состоять из большого
числа единиц, в смысле возможности применения методов стати-
стики и теории вероятностей. Общество как совокупность людей
представляет собой высший по сложности уровень, где соче-
таются физические, химические, органические и психологические
силы, в нем само строение совокупности может оказывать су-
щественное влияние на свои элементы. Общество является не
логической (или мнимой, абстрактной) совокупностью, а ре-
альной, где существуют сильная связь и объективная взаимо-
зависимость между элементами. Эти связь и зависимость обес-
печивают устойчивость совокупности явлений. Но общество как
многослойная совокупность, в которой сконцентрированы раз-
личные по природе типы элементов, менее устойчиво по срав-
нению с первичными простейшими совокупностями (например,
24См.: Гл. 1 «Совокупность, общество и общественные явления»; гл. 3
«Хозяйство и хозяйственные явления»; гл. 6 «Категории целесообразности, не-
обходимости и случайности в социально-экономических науках»; гл. 7 «При-
рода закономерности экономической жизни и проблема номографии и идеогра-
фии в социально-экономических науках»; гл. 8 «Категория сущего и долж-
ного в социально-экономических науках».
88
с неорганическим миром, который вечен).25 Общество как со-
вокупность представляется целостностью, имеющей внутреннюю
структуру, т. е. когда части целого организованы определенным
образом и выполняют установленные функции. Некоторые со-
вокупности обладают телеологическим единством, т. е. подчи-
ненностью центру—например организм, государство; другие, та-
кие как растительное сообщество, Солнечная система, не обла-
дают этим единством. Кондратьев, с присущим ему социологиз-
мом, и общество людей рассматривает по аналогии с совокуп-
ностями, не обладающими телеологическим единством. В ре-
зультате взаимодействия элементов совокупности получаются
явления, которых нет как начального элемента, например, фор-
ма взаимодействия людей в обществе — классы — не является
исходным элементом, но непременно выступает характеристикой
общества как совокупности.
) Исходным и конечным элементом общества как совокупности
Я1^Ияет0я человек как биологическое, психическое и социальное
единство. В силу этого естественные потребности человека
имеют общественную обусловленность. Ближайшие и непосред-
ственные причины поведения или действия человека — это по-
требности,26 причем в каждый момент времени человек оцени-
вает различные потребности и действует согласно наиболее
насущной. Потребности могут приводить к чисто «телеологиче-
ской» мотивации по .схеме «для того, чтобы»; к «принципиаль-
ной» ' мотивации — по признаку долга; к «основной» мотива-
ции— по типу аффекта (страха, голода, ревности и т. п.);
к «предметной» мотивации (в силу подражания).27 Деятель-
ность человека может иметь дело либо с самим процессом
удовлетворения потребностей, либо с процессом создания усло-
вий, средств для удовлетворения потребностей, именно это раз-
личие имеет, с точки зрения Кондратьева, наиболее важное ме-
тодологическое значение. Чем выше уровень развития человече-
ства, тем больше деятельность связана^с созданием средств
для удовлетворения потребностей^, а не с самим потреблением.
В момент деятельности люди вступают в процесс взаимодей-
ствия, в нем можно выделить материальный, идеальный и пси-
25 В целом воззрения Кондратьева представляют начала системного ана-
лиза общества и очень схожи с построениями теории структурно-функциональ-
ного анализа. Парсонс, например, также рассматривает проблему устойчивости
общества, считая его самым устойчивым среди социальных систем.
26 Потребность Кондратьев рассматривал как нарушение равновесия орга-
низма и среды. Потребности могут быть осознанными или бессознательными,
к последним относятся наиболее простейшие, привычные для человека потреб-
ности.
27 Такая классификация действия почти полностью совпадает с веберовской
концепцией «целерационального», «ценностно-рационального», «аффективного»
действия, замечает Ю. Н. Давыдов в послесловии к работе Н. Д. Кондратьева
«Н. Д. Кондратьев и вероятностно-статическая философия социальных наук»
(см.: Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и ди-
намики. М., 1991. С. 460).
89
хический ряд. Это взаимодействие имеет массовый характер,
поэтому целевые действия человека сталкиваются с поступка-
ми большого числа людей и приводят к иным результатам, от-
личающимся от заранее планировавшихся целей. Таким об-
разом, в обществе появляются социальные явления, которые
не могут быть сведены к свойствам отдельного человека и ко-
торые свойственны лишь множеству людей.
Что же такое хозяйство? Основной вопрос для Кондратьева
здесь заключаётся в том, следует ли считать хозяйство опреде-
ленной стороной общества или это характеристика общества
в целом. Обычно считается, что хозяйство — это одна сторона
общественных явлений, специфические экономические отноше-
ния. Они находятся в окружении неэкономических явлений. Ес-
ли первые изучает политическая экономия, то соотношение эко-
номического и неэкономического — история хозяйства. Другое
направление (в лице классической школы, Маркса, Менгера)
справедливо считает, что хозяйство в целом есть социальное
явление. При этом многие социальное хозяйство связывают
с единичными актами хозяйственной деятельности. Хозяйствен-
ной деятельностью называется деятельность человека, направ-
ленная на удовлетворение материальных потребностей, а соци-
альность хозяйства в целом связывается с тем, что она почти
всегда имеет коллективный характер.
Но социальное хозяйство — не простая сумма единичных хо-
зяйств, эта область имеет совершенно иную природу.28 Само
единичное хозяйство не обязательно должно быть единоличным
(предприятие, включающее многих людей, также относится
к единичному хозяйству), и тогда оно само имеет социальные
компоненты. При объяснении хозяйства необходимо с самого
начала основываться на социальности, сами хозяйственные яв-
ления есть общественные явления, и они обладают всеми свой-
ствами социальности. Поэтому политическая экономия изучает
всю социальную жизнь с определенной позиции, хозяйственный
строй общества, т. е. конкретный срез общества.
С какими сторонами общества связано хозяйство? В полити-
ческой экономии классическая школа пыталась определить при-
знак хозяйства исходя из вещного ряда общества — богатства.
Все, что является богатством и связано с ним, вводится в ка-
честве хозяйственных категорий. В последнее время место бо-
гатства как исходной категории занимает ценность, или цена.
Но богатство, и эти категории сами по себе есть хозяйствен-
ные явления, их еще надо объяснить с позиции определения хо-
зяйства.
28 В связи с этим Кондратьев критиковал схему Бюхера, в которой единич-
ное домашнее хозяйство развивается в городское, а затем и в народное хозяй-
ство (см. гл. 1 § 3 настоящей книги). Для Кондратьева народное хозяйство
представляет совершенно иную плоскость исследования, несводимую к еди-
ничному.
90
Другая попытка определить хозяйственную сторону общества
была связана с деятельностным рядом общества. Например,
деятельность, связанная с принципом получения наибольших ре-
зультатов с наименьшими затратами, называется экономической.
Но этот принцип применим и в других областях деятельности,,
в технической, к примеру. Вместе с тем не всякая экономиче-
ская деятельность следует этому принципу экономизма. Еще
одна попытка связана с определением хозяйства как регули-
руемых правом социальных отношений (ее представителем яв-
ляется Штаммлер). Но момент регулирования присущ всему
обществу, поэтому он ничего не дает для определения хозяй-
ства как такового.
В большей степени заслуживает внимания теория Маркса,
где экономические явления представляют собой те социальные
явления, которые связаны с производственной деятельностью
людей. Но и здесь имеются значительные затруднения — ведь
производство интересует нас не с технической стороны, и сам
Маркс говорит далее о производстве в широком смысле, соеди-
няющем воедино и обмен, и распределение, и потребление. По-
этому производство здесь уже предполагается как экономиче-
ское явление.
Кондратьев полагал, что хозяйственные явления связаны
с определенной деятельностью людей, эта деятельность на-
правлена на создание средств для удовлетворения потребно-
стей. Именно этому соответствует фактическое развитие поли-
тической экономии, причем ее не интересует само удовлетворе-
ние потребностей, которое в большей степени не имеет соци-
ального характера. Вид потребностей здесь не имеет значения —
как и для материальных, так и для духовных потребностей не-
обходимо выделить деятельность, направленную на производст-
во средств удовлетворения потребностей.
Человек находится в постоянном процессе приспособления
среды для выполнения целей. Потребность есть нарушение
равновесия организма и среды, весь смысл борьбы за жизнь
для человека сводится к его восстановлению. Но удовлетворе-
ние потребностей предполагает поиск средств, причем они ог-
раничены и в конечном счете скрыты в природе. По преимуще-
ству с самого начала эта деятельность уже общественно обус-
ловлена и предполагает факт социального взаимодействия
людей.
Итак, отмечал Кондратьев, хозяйство есть реальная совокуп-
ность людей, связанных общей деятельностью — деятельностью
но созданию средств удовлетворения потребностей. Однако не
зся деятельность по обеспечению средств удовлетворения по-
требностей связана с хозяйством, а только та, которая имеет
социальное содержание. Главным образом хозяйственная дея-
тельность телеологична и протекает по типу утилитарной мо-
тивации.
91
Хозяйственная деятельность может быть активной или пас-
сивной. Активной формой хозяйственной деятельности является
труд, который Кондратьев определял, следуя Марксу, как це-
лесообразную деятельность человека, связанную с затратами
нервно-мускульной энергии. Но труд может и не иметь хозяй-
ственной природы (труд поэта, например). Примером пассив-
ной хозяйственной деятельности может быть воздержание от
потребления в целях накопления, забастовка и т. п.
Человек, обращаясь к хозяйственным действиям, вне зави-
симости от своей воли вступает в хозяйственные отношения, он
не может жить, так или иначе не соприкасаясь с хозяйствен-
ными действиями других людей. Поэтому не только акты пове-
дения в хозяйственной сфере создают хозяйственные отноше-
ния, акты поведения являются выражением социально-экономи-
ческих отношений.
Следующий вопрос, который разбирает Кондратьев, — мето-
дология изучения социального хозяйства. Как возможно позна-
ние социально-экономической действительности? Кондратьев,
следуя философии неокантианства (Риккерту, в частности), на-
чинает с тезиса о бесконечном многообразии действительности
и бесконечной сложности познания, и хотя социально-экономи-
ческая действительность ограничена в пространстве и времени,
но она также бесконечно сложна и многообразна. Кроме того,
каждый конкретный факт социального хозяйства имеет единич-
ную природу, он индивидуален и неповторим. Кондратьев по-
лагал, что конкретная действительность еще и дискретна до из-
вестной степени. Под этими словами он имел в виду, что обще-
ственные отношения, стремления, желания не могут восприни-
маться непосредственно, они проявляются через действия или
вещи, без этого они проходят бесследно.
Но, несмотря на все эти сложности, наука существует как
факт. Какие приемы использует наука для познания социально-
экономической действительности? Прежде всего наука опери-
рует «идеализациями», т. е. приемом выведения идеально-пре-
дельных понятий.29 В результате наука «берет» действитель-
ность не конкретными образами, а специально созданными схе-
мами в виде системы необходимых и однозначных связей. Кри-
териями истинности такого преобразования действительности
наукой являются очевидность, неповторимость, коллективное
признание.
Однако далее Кондратьев в методологии социально-экономи-
ческих наук отошел от концепции неокантианства. Обсуждая
проблему причинности и целесообразности, он писал, что со-
циально-экономические науки, как и естественные, стоят на
принципе каузальной причинной необходимости, т. е. каждое
событие имеет свою причину. При этом он отрицал возможность
29 Кондратьев Н. Д. Основные проблемы... С. 135.— Здесь Кон-
.дратьев следует веберовскому понятию «идеального типа».
92
множественных причин, признавая однозначность причинных
связей.30 Категория причинности является категорией объектив-
ного бытия, категория случайности — категорией познания, так
как она отражает непознанность причин данного события.
Некоторые события социально-экономической жизни имеют
регулярность повторения, которая эмпирически наблюдаема. Это
говорит о существовании тождества явлений, помимо их инди-
видуальности, т. е. не все признаки явления абсолютно индиви-
дуальны. Поэтому действительности онтологически присуще об-
щее, а не только единичное. Наука, используя общие понятия,
выявляет схему строения действительности, вносит систему и
порядок в бесконечное многообразие мира. Но общее в явле-
ниях дает возможность установить регулярность, повторяемость
событий и вместе с причинностью позволяет определить зако-
номерность. Не обязательно причинная связь приводит к зако-
номерной связи, поскольку она может быть и единичной. Зако-
ны же существуют в массе явлений и в ней устанавливают
единообразие.
Общественное хозяйство можно рассматривать как реаль-
ную совокупность людей, их действия представляют собой еди-
ничные явления, в массе этих единичных явлений закономер-
ность действует как вероятность совершения того или иного со-
бытия. При этом каждое единичное событие остается случай-
ным, нерегулярным и индивидуальным, только лишь большое
число этих событий обнаруживает закономерность. Но закон
сам по себе ничего не говорит — неизвестно, будет ли он дей-
ствовать вечно или в течение лишь определенного периода вре-
мени (если изменятся условия, то изменятся и законы, дейст-
вующие в этих условиях).
Следующий вопрос связан с соотношением сущего и долж-
ного в социально-экономических науках. Человек не только по-
знает мир, но и действует, ставит себе цели и идеалы, следуя
им на практике. Эта двойственная природа заставляет рассмат-
ривать все с точки зрения не только сущего, но и должного.
Это касается как обыденного, так и научного мышления. По-
этому история политической экономии пронизана не только
борьбой идей, но и борьбой мировоззрений, проникнутых поня-
тиями должного.
Физиократы создавали экономическую науку, исходя из иде-
ала благополучия человека и нации согласно естественным за-
конам социального порядка. Для Смита и классической школы
теоретическое обоснование капитализма покоилось на идеале
хозяйственного строя, опирающегося на принцип индивидуаль-
ной свободы. Сисмонди и Фридрих Лист отвергли идеал клас-
сической школы и выдвинули свои собственные нормативные
30 Здесь Кондратьев уже следует Дюркгейму в противоположность мето-
дологии Вебера. Для Кондратьева социальная экономия есть наука номографи-
ческая.
93
суждения, на основе которых и критиковали классическую шко-
лу. Благодаря этому возникла историко-этическая школа поли-
тической экономии, которая первой поставила вопрос о возмож-
ности использования категории должного в экономических нау-
ках. Маркс, следуя классической школе в теоретических по-
строениях, исходил из совершенно противоположной системы
ценностей, провозглашая апологию коммунизму.31 Отчетливо
сознавая различие объективной науки и ценностных суждений^
Маркс настаивал на необходимости «научного социализма».
Но существовали и другие теории, отрицавшие привнесение
категории должного в социальную экономию. В 80-е годы
XIX в. Карл Менгер и затем позже Макс Вебер и Вернер Зом-
барт выступили с критикой этической школы политической эко-
номии, указав на необходимость разделения экономической
науки и экономической политики. Кондратьев присоединился
к ним, считая, что если сами ценности и идеалы могут быть
предметом экономической науки как факты социальной действи-
тельности, оказывающие значительное воздействие на экономи-
ческое развитие, то сами по себе ценности не входят в состав,
науки. Задача создания научных ценностей принципиально не-
разрешима, точно так же не существует научной морали, науч-
ной религии, научного искусства. Ученый, использующий
в своем исследовании ценностные нормы, так или иначе прини-
мает их без доказательств, на веру, и он не должен провозгла-
шать нормативные идеи, указывающие, что хорошо, что плохо,,
что надо или не надо делать. Итак, заключал Кондратьев, на-
учно обоснованных суждений ценности, утверждающих высо-
кую норму или идеал, быть не может.
Таковы в кратком изложении идеи социальной теории хо-
зяйства Н. Д. Кондратьева. Его работа вместе с работами дру-
гих русских экономистов и философов, о которых речь шла
выше, представляют весьма оригинальный вклад в создание ос-
нов фундамента мировой экономической философии и социо-
логии.
В конце XIX в. и первой половине XX в. плодотворно раз-
вивалось социальное направление западной экономической мыс-
ли. Это было институциональное направление экономической
теории, во главе которого стоял Т. Веблен, это было направле-
ние исследования социальных ролей и структуры экономиче-
ской жизни, где необходимо выделить имена В. Зомбарта и
Й. Шумпетера, это была новая теория экономической динамики
Дж. М. Кейнса, заново поставившая вопрос о социальной по-
литике и регулировании хозяйства, что получило также отраже-
ние в работах К. Поланьи и Ф. Хайека.
31 Кондратьев замечал, что до первых крупных экономических работ
Маркс подготовил «Манифест Коммунистической партии», выражавший его
этические воззрения (см.: Кондратьев Н. Д. Основные проблемы...
94
ГЛАВА IV
СОЦИАЛЬНЫЕ ИДЕИ ЭКОНОМИСТОВ XX в.
§ 1. Социальная структура и роли в экономике капитализма
(Т. Веблен, В. Зомбарт, И. Шумпетер)
Известный американский экономист Торстейн Веблен
(1857—1929) в своей книге «Теория праздного класса» (1899)
обратился к исследованию социальных институтов, имеющих
наибольшее влияние на экономическую жизнь общества. Его
основной интерес связан с социальными институтами праздно-
го класса, с причинами их возникновения и с той ролью, кото-
рую играет праздный класс в совремнной экономике. Это было
одно из первых исследований таких социологических категорий,
как институт в экономической теории. Оно знаменовало дви-
жение экономики и экономистов навстречу социологии.1
Первый вопрос, на который отвечает Веблен, связан с при-
чинами появления праздного класса. Этот класс возникает
в эпоху варварства, когда часть представителей примитивного
племени освобождается от производительного труда за счет из-
бытка производимого продукта. Так, наряду с трудовым миро-
любивым образом жизни образуется хищнический уклад жиз-
ни, основанный на воздействии человека на активную силу.
Война, охота становятся главными примерами такой деятель-
ности; здесь необходимы сила, ловкость, хитрость, обман, не-
обремененность сомнением, решительность, сознание борьбы.
Сначала эти характеристики закрепляются в разделении по-
лов— мужчина заранее в рамках общественного мнения ориен-
тирован на подвиг, доблестную деятельность, силу, соперничест-
во. Но вскоре и мужское население разделяется на тех, у кого
преобладают хищнические инстинкты, и тех, у кого большая
•склонность к трудовому образу жизни. Сам труд, упорный и
кропотливый, считается недостойным, пренебрежительным,
а война и охота получают почет и общественное признание.
Есть и другие причины появления праздного класса, обус-
ловленные развитием технологии — оружие превращает чело-
1 Институциональное направление в экономической теории было продол-
жено такими экономистами, как Дж. Коммонс, А. Берли, Д. Белл. У. Ростоу,
Дж. Гэлбрейт.
95
века в сильное и грозное животное. Но так или иначе в резуль-
тате этих перемен возникает особый социальный слой — празд-
ный класс, характеризующийся специфическим образом мыш-
ления, поведения, духовной культурой. Институт праздного
класса — это привычка судить обо всем с точки зрения схват-
ки, агрессии, силы.2 С данного момента борьба становится
главным признаком общественной жизни.
Для выделения праздного класса недостаточно только лишь
пренебрежения трудом — необходима некая особая черта, по-
стоянно указывающая на принадлежность к этому классу. Та-
кой чертой становится собственность, она возникает в резуль-
тате соперничества — постоянного сопоставления чужой и своей
деятельности и ее результатов. Инстинкт соперничества явля-
ется наиболее сильным, за исключением инстинкта самосохра-
нения. 3 И собственность в виде какого-либо богатства как
нельзя лучше подчеркивает силу, удачу, престиж, принадлеж-
ность к высшему классу, она вызывает зависть, придает ува-
жение ее обладателю, что так необходимо для демонстратив-
ного соперничества.
Собственность освящается правом, т. е. является справедли-
вым притязанием и охраняется либо традицией, либо законом.
Собственность не выполняет никаких экономических функций.
Обычно считают, что она необходима для поддержания средств
к жизни, но ее цель — лишь сопоставление владельца с други-
ми людьми и подчеркивание его превосходства. Вскоре собст-
венность в виде богатства, а не доблестная деятельность чело-
века, уже сама приносит почет и уважение, собственность как
бы заменяет личность. Если в примитивных обществах собст-
венность была связана с присвоением пленных, рабов, то затем
основой собственности стала земля, а в современных обществах
наибольшую роль играет денежный уровень богатства. Сопер-
ничество постоянно заставляет поднимать количественный уро-
вень состоятельности — как только уровень богатства, прежде
бывший достаточным для состоятельных людей, становится об-
щепринятым в обществе, так начинается новый виток накопле-
ния богатства.
Какие характеристики праздного класса наиболее распро-
странены? Во-первых, по Веблену, это демонстративная празд-
ность. Если для трудящихся классов труд является неизбеж-
2 Институт, с точки зрения Веблена, — это сформировавшийся образ
мыслей, закрепленный в обычае или порядке, руководствуясь которым жи-
вут люди (см.: Веблен Т. Теория праздного класса. Экономическое иссле-
дование институтов. М., 1984. С. 201—202). Институт определяет привычку
реагирования человека на стимулы, формирует характер человека. Для Веб-
лена развитие институтов и есть развитие общества.
3 Веблен считал, что человеку также присущ «инстинкт мастерства» —
это склонность человека к эффективным действиям, успеху, производитель-
ному использованию ресурсов; в целом инстинкт мастерства противостоит
праздности.
96
ностью, он — образ их жизни, предмет гордости, то для высших
классов принадлежность к труду — унижение, свидетельство под-
чинения, слабости, соответствия низшему сословию. Не-труд
становится высшей моральной ценностью, показателем благо-
родности и высших стремлений — даже обедневшие представи-
тели высших классов считают необходимым вести скромный,
но нетрудовой образ жизни. Если в эпоху хищнической стадии
праздный класс содействует благосостоянию общества — охота
способствует пропитанию, например, то на современной стадии
праздный класс становится таковым по существу. Если раньше
свидетельством принадлежности к праздному классу были ран-
ги, знаки, трофеи, то теперь это обычно квазинаучная образо-
ванность, воспитанность, обладание прислугой. Во всем этом
есть признак непроизводительного использования времени —
на образование, воспитание приличий обычно тратится его до-
статочно. Прислуга является подставным праздным классом —
это как бы владение людьми и демонстрация их отвлечения
на непроизводительные нужды.
Во-вторых, праздный класс характеризует демонстративное
потребление, считал Веблен. Это потребление не служит моти-
ву удовлетворения потребностей, оно направлено на доказа-
тельство принадлежности к высшим классам. В современном
обществе, с присущей ему динамичностью, излишнее потребле-
ние преобладает над праздностью, ведь надо «на бегу» подчерк-
нуть свою праздность. Демонстративное потребление сначала
было потреблением редких продуктов питания или их излиш-
ним потреблением. В современных условиях потребление напо-
каз ярче всего представлено через предметы роскоши, которые
характеризуются затратой избыточного рабочего времени на
единицу полезности. Особо ценится ручная работа, индивиду-
альное исполнение предмета в век массового машинного произ-
водства. Демонстративное потребление может существовать и
через «подставных» лиц — если муж работает, то жена за него
представляет праздность и избыточное потребление.
В-третьих, праздный класс тесно связан с денежной куль-
турой, и Веблен иногда называл его «денежным» классом.
Прежде всего для этого класса существует некий общий стан-
дарт потребления в виде определенного уровня денежных рас-
ходов, принятого в обществе. Этот денежный уровень выше не-
обходимых средств существования, он определяется мотивом де-
нежного соперничества, а также желанием следовать традиции,
жить, как все. Возникают денежные каноны вкуса — предмет
получает эстетическую ценность не по своим качествам, а по
своей стоимости. Например, ложка ручной работы из благород-
ного металла считается красивее такой же ложки машинного
изготовления; или другой пример — люди начинают более лю-
бить дорогие цветы, специально выращиваемые на продажу, чем
полевые. В природе люди начинают ценить не естественное,
7 Заказ 152
97
а искусственное — парки с фигурной стрижкой деревьев и га-
зонов; животные ценятся не полезные, а бесполезные — собаки,
кошки, и чем реже порода, тем дороже они стоят.
Представления о красоте человека также в современном об-
ществе формируются по принципам денежных канонов вкуса —
для внешности женщины характерна подставная праздность
(тонкие черты, хрупкость, почти болезненность, длинные волосы
и прическа — все это должно подчеркивать неспособность к тру-
ду). Еще больше излишнюю ценность и праздность акцентирует
одежда — она воспринимается не просто как защита от холода,
не по ее потребительным качествам — удобству, а по своей це-
не, соответствию моде (т. е. одежда должна периодически ме-
няться, еще не отслужив свой срок). Одежда должна быть эм-
блемой праздности: лакированная обувь, высокий каблук, ци-
линдр, длинные платья — все это свидетельствует о неприспо-
собленности к работе.
В-четвертых, праздный класс в целом склонен к консерва-
тизму. Логика Веблена в объяснении этой характеристики та-
кова: каждая социальная общность складывается из институ-
тов (единства взглядов, привычек, образа жизни), всякий чело-
век испытывает, с одной стороны, силу давления привычки,
а с другой — внешних обстоятельств (например, денежных за-
труднений). Но праздный класс менее всего испытывает силу
экономических затруднений, поэтому он менее всего склонен
менять социальные институты, ему свойственно отвращение
к переменам. Консерватизм сам становится традицией праздно-
го класса, хотя в нем есть и положительные моменты — этот
класс препятствует безрассудным нововведениям.
В целом праздный класс в современном обществе наследует
архаические черты праздного класса хищнической стадии — это
агрессия, обман, необремененность сомнением и сочувствием,
обладание собственностью, хотя они и преобразуются в более
мягкие черты — упорство, целеустремленность, ловкость. Доступ
в праздный класс имеют те, кто обладает неординарными
хищническими наклонностями. Это и есть тот тип «экономи-
ческого человека», считал Веблен, который признает только
свой собственный интерес, расчетливость и рационализм. Дан-
ный тип человека приобретает свойство «нормального» типа.
Архаические черты раннего варварства, такие как сила и
обман, проявляются в приверженности высших классов к спор-
ту, охоте. Также праздным классом наследуется склонность
к азарту и риску, и проистекает она из веры первобытного
охотника в мифический характер вещей. Праздному классу поч-
ти всегда свойственны религиозность и соблюдение обрядов
благочестия — вера в высшую силу и авторитет воспитывает
чувство статуса, преданности, личное подчинение.
Кроме соблюдения обрядов благочестия, воспитанию и вос-
производству представителей праздного класса содействует си-
98
стема высшего образования. Классическое образование на-
правлено на воспитание архаических черт, развивает консерва-
тизм, способствует обучению управлению (интерес праздного
класса связан главным образом с политическими и юридиче-
скими науками), дает бесполезные знания, подчеркивая непрак-
тичный и расточительный характер образования.
Но представители праздного класса наследуют некоторые
черты, сформированные в древности на миролюбивой стадии
развития, — это благотворительность, сочувствие, товарищеское
общение, солидарность. Это объясняется частично тем, что эко-
номическая нужда не заставляет всех соответствовать хищниче-
скому складу характера. Поэтому часть представителей празд-
ного класса занята в производстве вне зависимости от дохода,
другая — в науке, искусстве без преобладания завистнического
интереса.
Но в целом, заключал Веблен, праздный класс бесполезен
и вреден для общества. Соперничество и вражда мало способст-
вуют консолидации общества, праздность и демонстративное
потребление противоречат прогрессу общества — любое повыше-
ние эффективности производства всегда поглощается демонстра-
тивным расточительством, поэтому не ослабевают напряжен-
ность труда и нищета трудящихся классов. Негативную роль
играет праздный класс и по отношению к экономике: его инте-
рес— не прогресс, а прибыль и эксплуатация; это — парази-
тическая функция, поэтому Веблен настаивал на отделении биз-
неса от производства. Склонность праздного класса к вере
в мифические силы и связанные с этим азарт и риск только вре-
дят производству, нарушая понимание реальных причинно-след-
ственных связей, так необходимое для реалистичного управле-
ния экономикой. Таким образом, Веблен подчеркивал, что празд-
ный класс был сформирован на более ранних стадиях развитая,
им он и соответствует, но не подходит для современности.^^
Такова характеристика и роль праздного класса с позиции
Веблена. Но каково положение противоположного социального
класса? Если Веблен касался характеристик рабочего класса
лишь для сравнения с праздным, то немецкий экономист и со-
циолог Вернер-Зомбарт (1863—1941) специально обратился
к данному вопросу в отдельной работе, названной «Пролета-
риат». 4 * Задача этой книги, как характеризовал ее сам Зомбарт,
4 Зомбарт больше известен как представитель повой исторической
школы немецкой политэкономии, хотя своеобразие его концепции — в соеди-
нении исторического и теоретического подходов. Заслуживает внимания его
фундаментальная работа «Современный капитализм», изданная в 1901—
1902 гг. Менее известны его социологические работы, посвященные анализу
социальной структуры капитализма — «Буржуа», «Пролетариат» (подробнее
об этом см.: Шпакова Р. П. Макс Вебер и Вернер Зомбарт о западноев-
ропейском капитализме//Социологические исследования. 1992. № 12. С. 128—
131).
7* 99
состоит в том, чтобы дать социологический портрет пролетари-
ата, изучив «склад пролетарской психики».5
Зомбарт определил пролетариат как социальный класс неи-
мущих, наемных рабочих, вынужденных продавать свою рабо-
чую силу. К концу XIX в. этот класс составлял до 70 % насе-
ления Германии и становился самым многочисленным клас-
сом. Какие же характеристики отличают рабочий класс от ре-
месленных классов и крестьянства?
Во-первых, пролетариат является типичным представителем
городского населения — ритм его жизни задан производством,
у него нет чувства природы, красоты. Поэтому, в отличие от
крестьянина, у него нет ничего инстинктивно верного, его жизнь
искусственна. У пролетария нет чувства своей родины, где он
мог бы иметь корни, у него нет дома — он переезжает с места
па место в зависимости от спроса на рабочую силу, снимая ком-
нату или маленькую квартиру. Раз у него нет своего места, до-
ма, родины, куда бы возвращались его мысли и воспоминания,
то у него нет нежных, сентиментальных чувств, его окружение
случайно и безразлично. Так пролетарий теряет свойственную
человеку естественность, связь с окружающим его миром при-
роды.
Во-вторых, пролетариат не имеет своих социальных корней.
Для пролетариата нет национальностей, представители разных
народностей входят в него одинаковой массой. В отличие от
крестьянина, у него нет родины и в социальном смысле — если
в деревне все жители связаны общественным мнением, обычая-
ми, традициями, праздниками, религией, то у пролетария нет
общества соседей, нет общих традиций, у него нет даже родни,
поскольку семья становится малочисленной. Все это отнимает
чувство безопасности и включенности в социальное окружение.
Если раньше семья была основой общности, то у пролетария
нет и семьи в настоящем смысле — рабочий образ жизни раз-
рушает семью, так как продолжительный труд отнимает воз-
можность проводить время в семье, воспитывать детей. Про-
фессионализация женского труда лишает возможности женщи-
ну выполнять роль домохозяйки, значит, нет и совместного хо- 6
6 Зомбарт В. Пролетариат. М., 1906. С. 10. — Сам Зомбарт считал
свою работу первой попыткой дать социологическую характеристику проле-
тариата. В известном смысле его работа продолжает полемику 40-х годов
XIX в. по поводу социального положения пролетариата, начатую Ф. Энгель-
сом в работе «Положение рабочего класса в Англии» и Б. Гильдебрандом
в работе «Политическая экономия настоящего и будущего». Если Энгельс
выдвигал тезис об ухудшении социального благосостояния и моральной де-
градации рабочих классов при капитализме, то Гильдебранд доказывал с по-
мощью исторического материала обратное, показывая, что капитализм под-
нимает основные классы из «лени и невежества». Работа Зомбарта в боль-
шей степени направлена на то, чтобы показать внутренние социопсихологи-
ческие черты характера пролетария, природу его связей с обществом, соци-
альными группами, семьей, товарищами по классу. В этом смысле его ра-
бота, без сомнения, обладает оригинальностью и новизной.
100
зяйства, и уже вырастают «дети улицы», отмечал Зомбарт.
Детский труд также исключает подрастающее поколение из
семьи, в ней уже нет никакого авторитета, есть лишь чувство
слабой экономической зависимости, которое исчезает в 16—
17 лет. Вследствие жилищной нужды рабочий не видит возмож-
ности отдохнуть в семье, поэтому он бежит в кабак. Так нару-
шаются и нравственность, и нормальные семейные отношения.
В-третьих, для пролетариата изменяется, в отличие от тра-
диционных классов, характер труда и трудовых общностей. По-
стоянная перемена места работы и технические усовершенство-
вания в условиях разделения труда не дают рабочему чувства
профессии и профессиональной общности (если, например, ра-
ботник изготавливает лишь шляпки для гвоздей). Машинное
производство делает труд простым, безличным и безразличным,
рабочий не заинтересован в результате труда, поэтому это не
его профессия, а профессия его хозяина. Если раньше эконо-
мические общности имели определенные этические отноше-
ния— цеховая организация связывала в единый союз и масте-
ров, и подмастерьев, их жизнь имела строго определенные
нравственные правила в отношении друг друга, то пролетар-
ские условия не знают никакой этики, единственная связь — это
договор по поводу вознаграждения; капиталист имеет право вы-
бросить рабочего на улицу в любой момент.
Наконец, у пролетария нет никакой собственности, а это оз-
начает, что нет ничего, чем бы он дорожил и за что бы дер-
жался. В результате все это ведет к тому, что жизнь пролета-
рия становится убогой, серой, монотонной, в ней нет никакой
связи с природой, собственностью, социальными и профессио-
нальными союзами. Какова же психика пролетария? Это — ду-
ховное и нравственное банкротство, гибель и запущенность ду-
ховной жизни, никакие этические нормы не сдерживают отно-
шение человека к человеку. Это цинизм, нахальство, грубость,
отсутствие веры в высшие ценности, подчеркивал Зомбарт.6
Но пролетариат приобретает некоторые новые черты. По-
скольку он свободен от традиций и обычаев, постольку ему лег-
ко воспринимать все новое, он свободен от предрассудков и
предубеждений. В отличие от крестьянина, жизнь которого
имеет в основе инстинкт, жизнь пролетария более рациональна,
кроме того, работа с техникой требует большего напряжения
мыслительной деятельности.6 7 Отсюда возникает тяга рабочего
к образованию, хотя и догматическому, поскольку у него нет
творческого воображения. Рационализм связан с ростом инди-
видуализма— рабочий более ответствен за свою судьбу, он не
чувствует заботы общины о себе, он одинок. Вместе с тем ка-
6 Зомбарт В. Пролетариат. С. 91—93.
7 Зомбарт большое внимание уделял фактору повышения рациональности
и считал его основной причиной появления капитализма (см.: Зомбарт В.
Современный капитализм. М., 1904: В 2 т. Т. 1. С. 359—364).
101
питализм использует массовый труд, пролетарий сливается с об-
щей массой, у него есть чувство принадлежности к толпе, хотя
он и остается «отъединенной песчинкой в этой массе», по вы-
ражению Зомбарта.8 Эта общность основана лишь на «общем
убожестве», где нет действительно ничего реально общего. Но
это чувство толпы ведет к тому, что толпа становится «новым
богом» пролетария; отсюда возникают классовое самосознание,
солидарность, подчиненность вождям. Сам по себе пролетарий
никто: ни земляк, ни семьянин, ни работник по профессии, ни
сам по себе — он лишь представитель общей массы пролета-
риата.
Изнуряющий труд, развитие рационального восприятия ми-
ра— все это создает почву для недовольства, рабочий начинает
искать причину своего положения во внешнем социальном по-
рядке, считал Зомбарт. Кроме того, отсутствие личной жизни,
удовлетворения в труде толкает его еще больше в политику.
Соединяясь с другими представителями массы, он рассчитывает
на введение нового социального строя и на насаждение дик-
татуры масс. Полуобразованность пролетариата и его ради-
кальность, отсутствие почтения к чему-либо традиционному,
расширяют почву догматизма. Именно здесь арена для спаси-
телей, демагогов, фантазеров, оказывающих влияние на мас-
сы. Так возникает социализм, заключал Зомбарт.
Итак, мы разобрали основные черты социальных классов
общественной структуры капитализма, представленные в рабо-
тах Веблена и Зомбарта. Конечно, эти исследования соответст-
вовали своему времени и вряд ли адекватно отражают совре-
менную действительность, хотя многие из указанных характе-
ристик подходят и для сегодняшнего дня, но главное значение
этих работ в методологическом плане — они интересны как
подходы к социологическому анализу классов, разрабатывае-
мые в экономической теории.
Следующая проблема касается экономических ролей клас-
сов в социальной структуре капитализма. Если в роли пролета-
риата как производителя материального богатства общества
практически никто не сомневается, то что касается роли пред-
принимательства, то здесь мнения расходятся. Одним из самых
известных исследователей предпринимательства в экономиче-
ской жизни был австрийский экономист Иозеф Шумпетер
(1883—1950).9 Несмотря на то, что главные работы Шумпете-
ра посвящены экономической теории, он неоднократно обра-
щался к социологической проблематике и теории социальной
экономики, а также вместе с Вебером и Зомбартом участвовал
8 Зомбарт В. Пролетариат. С. 103.
9 Шумпетера иногда причисляют к американским экономистам, он окон-
чил Венский университет, преподавал в Австрии и Германии, в 1919—1920 гг.
был министром финансов Австрии, с 1921 по 1926 г. — президентом банка,
а с 1932 г. постоянно жил в США и преподавал в Гарвардском университете.
102
в издании журнала «Архив социальных наук и социальной по-
литики». Многие социологические работы Шумпетера были
именно там опубликованы.
Например, в статье 1927 г. «Социальные классы в этнически
однородной среде» он обращался к теории классов, разбирая
понятие класса и классового сознания, выделяя единицей клас-
са семью, а не отдельного человека, и исследуя проблему со-
циальных перемещений.10 В работе «Кризис налогового госу-
дарства» (1918), первоначально представлявшей лекцию в Вен-
ском социологическом обществе, Шумпетер разбирал то, каким
образом налоговая политика государства создает особую соци-
альную организацию, где центром становятся личность и инди-
видуальное хозяйство. В статье «Социология империализма»
(1918—1919) Шумпетер исследовал причины возникновения им-
периализма и его связь с капитализмом, в отличие от теории
Ленина и Бухарина, с работами которых он был знаком, Шум-
петер считал, что капитализм в чистом виде не ведет к импер-
ской политике и войне; лишь монополии, вырастающие благо-
даря политике государства, способствуют империализму, кото-
рый сам по себе есть наследство автократического государства
докапиталистической эпохи.
Главная заслуга Шумпетера в развитии теории экономиче-
ской социологии — это разработка теоретических основ роли
предпринимательства, представленная в работах «Теория эко-
номического развития» (1911), «Может ли капитализм вы-
жить?» (1936), «Капитализм, социализм и демократия» (1942),
«Будущее частного предприятия перед лицом современных со-
циалистических тенденций» (1945), «Замечания к плану иссле-
дования предпринимательства» (1947).
Свое исследование Шумпетер начал с нового подхода к оп-
ределению производства. Он пытался ответить на следующие во-
просы: что такое производство? где в нем активная сила? как
осуществляется развитие производства? Производство для Шум-
петера является комбинацией производительных сил, в резуль-
тате которой появляется продукт. Обычно, начиная с классиче-
ской школы, активную роль в процессе проиводства приписы-
вают труду, а средства и предметы труда объявляются пассив-
ными. Но активность труда здесь понимается с технической точки
зрения, и с этой позиции некоторые силы природы также вы-
полняют активную функцию. С экономической точки зрения
труд так же пассивен, как и средства труда, ведь обычно в со-
временной экономике он выполняет поставленную ему извне
10 См.: Schumpeter J. The Economics and Sociology of Capitalism.
New Jersey. 1991. P. 234—256. — Этот сборник подготовлен известным иссле-
дователем истории экономической социологии Р. Сведбергом, в него вклю-
чены некоторые не опубликованные ранее работы Шумпетера, хранившиеся
в архиве Гарвардского университета. Сборник открывается интересным опи-
санием жизни и деятельности Шумпетера.
103
цель, он привязан к технологическому процессу изготовления
продукта, он не связан с обеспечением и обслуживанием средств
труда. Труд, как и земля и как средства труда, является инст-
рументом реализации какой-либо внешней задачи. Кто же опре-
деляет эту цель и соединяет факторы производства? Эту функ-
цию выполняет предприниматель, но после соединения в опре-
деленную новую комбинацию производительных сил его функ-
ция заканчивается: тогда, когда экономический процесс уже
осуществляется, он не требует в этом статическом кругооборо-
те новых идей и их воплощения, здесь уже необходим не пред-
приниматель, а простой хозяин, считал Шумпетер.
Итак, функция предпринимателя в экономике связана с соз-
данием и воплощением новых комбинаций, именно она обеспе-
чивает развитие производства в отличие от его статического
функционирования. Под «новой комбинацией» подразумевается
производство нового, еще не известного потребительского това-
ра, внедрение нового метода производства, освоение новых рын-
ков сбыта, получение нового источника сырья, проведение реор-
ганизации предприятия (например, создание для него монополь-
ного положения) и т. д.11 Предпринимательская деятельность
обеспечивает возможность получения прибыли, которая в усло-
виях статического хозяйства и эквивалентности стоимостных от-
ношений не может вообще иметь места.
Предпринимательская деятельность связана с применением
уже имеющихся средств, а не с созданием новых. Возможности
нового применения средств в избытке находятся сами по себе,
они могут быть известны и даже пропагандироваться. Но, как
полагал Шумпетер, все это «мертвые возможности», предпри-
ниматель же осуществляет их на деле. Поэтому предпринима-
тель— не изобретатель. Первый отличается от второго по функ-
циям: если первый использует новое решение, то второй создает
это новое решение; их поведение и типы совершенно различ-
ны. Предприниматель не обязательно является самостоятельным
владельцем предприятия. И если раньше это было типичным,
то теперь все чаще предприниматель — либо служащий акцио-
нерной компании, либо временно участвует в организации но-
вого дела, поэтому не всегда предприниматель выступает ка-
питалистом. Кроме того, предпринимательство не связано толь-
ко с капиталистической общественной формацией: и помещик,
и вождь первобытного племени, и руководитель социалистиче-
ского предприятия могут быть, по словам Шумпетера, предпри-
нимателями.
Какие качества присущи предпринимателю? Это — инициа-
тива, авторитет, дар предвидения, умение действовать решитель-
но, брать на себя ответственность, идти в одиночку, добивать- 11
11 Шумпетер Й. Теория экономического развития (исследование пред-
принимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнкту-
ры). М., 1982. С. 159.
104
ся поставленных целей. Эти качества необходимы, по Шумпе-
теру, для того, чтобы нарушить привычный ход экономического
процесса, пренебрегая традицией и общественным мнением, сло-
мать привычный и наиболее легкий способ экономического
мышления, противостоять, наконец, тому противодействию, ко-
торое социальная среда оказывает попыткам любого человека,
стремящегося внести в нее нечто новое. Не каждый хозяйст-
венный субъект обладает подобными качествами, поэтому пред-
принимательство— особый тип поведения, предполагающий, что
предприниматель делает не то, что другие, и не так, как дру-
гие. Предпринимательство не является профессией и в подобном
состоянии человек не находится длительное время, поэтому
нельзя относить предпринимателей в особый социальный класс,
хотя многие из них имеют особые стиль жизни, систему мо-
ральных и эстетических ценностей.
Что же движет предпринимателем? Каковы внутренние мо-
тивы его деятельности? В обычной экономической деятельности,
полагал Шумпетер, внутренние мотивы субъекта связаны с удов-
летворением потребностей и достижением материального благо-
состояния, но в условиях строго определенной социальной орга-
низации эти мотивы в большей степени выступают в виде обя-
занностей (долг перед семьей, фирмой, самим собой и т. д.).
Ничего подобного сказать о предпринимателе нельзя — у него
нет стремления к приобретению благ или просто к прибыли как
средству удовлетворения потребностей. Наоборот, достигнув оп-
ределенного уровня, материальные блага перестают быть для
него важными, становятся побочным условием. Еще более это
относится к праздности — у предпринимателя, по Шумпетеру,
в еще большей степени развита неприязнь к праздным удо-
вольствиям и досугу. Цель его жизни состоит не в том, что-
бы получать наслаждение от достигнутого. Предприниматель
находится в постоянном движении, он одержим стремлением
к успеху (и величина прибыли символизирует этот успех), же-
ланием реализовать себя в избранной сфере, свободно осу-
ществлять свои интересы. Предпринимательская деятельность,
отмечал Шумпетер, в большей степени относится к творчеству,
чем к экономической деятельности, определяемой мотивами
приобретательства.
В более поздних работах Шумпетер задавал себе такой во-
прос: может ли сохраниться капитализм, основанный на част-
ном предпринимательстве? Он отвечал на него отрицательно,
объясняя это тем, что в современном ему капиталистическом
обществе социальная роль предпринимательства неуклонно сни-
жается, общество не нуждается в экономической жизни в лю-
дях, обладающих интуицией, склонных к инновациям и риску.
Предпринимателю теперь нет необходимости решать техниче-
ские и организационные проблемы — он может заказать строи-
тельство фабрики, как заказывает пару ботинок. Экономика
105
в условиях монополизма становится более бюрократизирован-
ной, управляемой и прогнозируемой. Выход из этой ситуации
Шумпетер видел в осуществлении «моральной» реформы рыноч-
ного общества, основанной на возрождении чувства лидерства,
воли, законодательной инициативы у правящих классов.
В отличие от Шумпетера, многие экономисты 30-х годов ви-
дели выход из кризисной ситуации в изменении взаимоотноше-
ния экономики и государственной политики. Одним из первых
поставил эту проблему в повестку дня в 30-е годы Джон
М. Кейнс.
§ 2. Политика и экономика (Дж. Кейнс)
В 20—30-е годы XX в. в экономической теории вновь остро
встал вопрос о социальной эффективности рыночного хозяй-
ства. В годы кризиса и депрессии 20—30-х годов XX в., как и
в начале XIX в., резко проявились такие отрицательные момен-
ты механизма свободной конкуренции, как безработица, неста-
бильность, спад производства и уровня жизни. Рецепты, пред-
ложенные неоклассической школой, оказались недейственными,
и многие экономисты опять, как в свое время Сисмонди, стали
искать выход из сложившейся ситуации в регулирующем воз-
действии государственной экономической политики. Кроме того,
во внешней политике наиболее развитых государств четко про-
являлись протекционистские тенденции, что свидетельствовало
об окончании эры рыночной экономики.12
Одним из первых, кто повлиял на изменение парадигм эко-
номической теории, был Джон М. Кейнс. В своей фундамен-
тальной работе «Общая теория занятости, процента и денег»
(1936) он показал ограниченность классической теории и пред-
ставил свою концепцию выхода западной экономики из кризи-
са. Данная книга является по преимуществу экономической, со-
циологическое содержание имеет лишь гл. 24 «Заключительные
замечания о социальной философии, к которой может привести
общая теория», но значение работы для экономической социо-
логии весьма велико, поскольку Кейнс на основе экономического
анализа доказал необходимость соединения политики и эконо-
мики для обеспечения стабильного развития и экономического
благосостояния.
В чем же, по Кейнсу, несоответствие классической теории ре-
альной действительности? Во-первых, классическая теория ис-
ходила из постулата совершенной конкуренции, когда все фак-
торы свободны для использования и регулируются законом
спроса—предложения. Но в реальной жизни такие основные
12 Джоан Робинсон, коллега Кейнса по Кембриджу, метко охарактери-
зовала этот период эрой «нового меркантилизма». С ее позиции 1914 г. был
рубежом перехода экономики свободной конкуренции в новую стадию (см.:
Robinson J'. The New Mercantilism. Cambridge, 1966. P. 6).
106
экономические категории, как цена и заработная плата, харак-
теризуются «негибкостью». Дело в том, что при снижении спро-
са на определенный вид товаров снижается не их цена, как
предполагала бы классическая модель, а объем предложения,
что, в свою очередь, ведет к колебаниям занятости. В условиях
монополизации этот фактор становится еще более значимым, и
экономические трудности перекладываются на плечи трудящих-
ся классов. В конечном счете цены, без сомнения, связаны
с конъюнктурой, но данная связь, по Кейнсу, не всегда будет
осуществляться мгновенно и эффективно.
Заработная плата, так же, как и цены, не обладает реаль-
ным саморегулированием — даже в период кризиса она остает-
ся негибкой, благодаря вмешательству профсоюзов. Кроме то-
го, в период кризиса воздействие на заработную плату по клас-
сическим рецептам с целью понижения безработицы становится
не таким уж однозначным — обычно считалось, что снижение
заработной платы ведет к снижению издержек, цен, а затем —
к росту реализации и прибыли. Но при этом упускалось из ви-
ду то, что снижение заработной платы так или иначе ведет
к сокращению совокупного спроса, поэтому спрос, падая, при-
водит к сокращению реализации, а затем — прибыли и далее —
занятости, считал Кейнс.
Во-вторых, классическая теория основывается на принципе
эффективного спроса, когда существует тождество спроса и
предложения (так называемое тождество Сэя). Это значит, что
деньги сами по себе не играют активной роли — все деньги,
имеющиеся у индивидов, либо расходуются, либо инвестируют-
ся (поэтому классическая теория неспособна решить проблему
реализации при расширенном воспроизводстве). 13 Вследствие
этого тождества спроса и предложения классическая теория не
видит препятствий к полной и эффективной занятости. В исто-
рии экономической мысли лишь меркантилизм ставил пробле-
му реальной значимости денег для нормального функциониро-
вания экономики, но впоследствии классическая теория ее пол-
ностью игнорировала.
На самом деле, считал Кейнс, количество денег играет су-
щественную роль в обеспечении занятости. Для поддержания
текущего уровня занятости должны увеличиваться инвестиции,
объем которых зависит от нормы процента. Если норма про-
цента регулируется рыночным механизмом, то нет основания
ожидать, что в условиях спада ее будет достаточно для того,
чтобы стимулировать инвестиции, а следовательно, и эффектив-
ную занятость. Кроме того, в богатом обществе склонность кпо-
13 В этом смысле Кейнс продолжил исследование теории реализации, на-
чатое Сисмонди и продолженное русскими экономистами, предложив свой
вариант решения проблемы — реализация капитализируемой прибавочной
стоимости возможна за счет накоплений населения и стимулирования спроса
государством.
107
треблению более сильна, чем склонность к инвестированию, что
отражается на росте безработицы, полагал Кейнс.
Закон спроса—предложения наталкивается также и на некие
психологические черты человека — с ростом дохода люди в мень-
шей степени увеличивают свое потребление, предпочитая часть
денег оставлять в виде накоплений, и наоборот — если доход
кратковременно снижается, то изменяется не потребление, а уро-
вень сбережений. Таким образом, люди всегда ориентированы
на определенный устойчивый жизненный стандарт потребления.
Кейнс усматривал в этом основной психологический закон лю-
бого современного общества.14 Склонность к ограничению по-
требления, по Кейнсу, приводит к следующему: нормальное
состояние рыночной экономики характеризуется тем, что спрос
ниже предложения; это и объясняет наличие неполной заня-
тости.
В целом, писал Кейнс, классическая теория всегда занима-
лась лишь вопросами распределения, поэтому такие факторы,
как занятость, инвестиции, вовсе не принимались во внима-
ние. 15
Учитывая отмеченное, Кейнс пришел к выводу о том, что
классическая теория рассматривает лишь частный предельный
случай экономического равновесия, нормальное же состояние
рыночной экономики — неравновесное, в котором полное и эф-
фективное использование ресурсов не обеспечивается. Поэтому
и свою теорию Кейнс назвал общей — она включает в себя как
равновесное, так и неравновесное положение экономики. И ес-
ли классическая теория предполагала, что социальная неспра-
ведливость есть неизбежная издержка прогресса рыночной эко-
номики и попытка изменить ситуацию принесет лишь больше
зла, то Кейнс настаивал на необходимости создания такой эко-
номической системы, которая обеспечивает полную занятость,
благосостояние, справедливое распределение богатства и дохо-
дов.
Что же предлагалось Кейнсом в качестве средства измене-
ния ситуации? Для создания стабильной экономики и устой-
чивого роста в первую очередь необходима разумная государ-
ственная политика. В период спада для поддержания деловой
активности государство должно стимулировать спрос: а) через
перераспределение совокупного дохода посредством налоговой
политики в целях поддержания устойчивой заработной платы,
обеспечения социальных выплат и стимулирования инвестиций;
14 Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978.
С. 158. — Для Кейнса данный закон как бы эмпирически очевиден, он берет
его как аксиому. Кейнс считал, что существуют 8 основных стимулов, по-
буждающих людей воздерживаться от расходования дохода: осторожность,
предусмотрительность, расчетливость, стремление к лучшему, независимость,
предприимчивость, гордость, скупость (Там же. С. 181).
15 Там же. С. 56—57.
108
б) с помощью регулирования нормы процента в сторону сдер-
живания для стимулирования инвестиций; в) используя прямые
государственные расходы для поддержания уровня занятости
(общественные работы). Все эти меры направлены на стимули-
рование спроса и инвестиций, что, естественно, достигается ро-
стом дефицита бюджета. Но Кейнс считал, что небольшая ин-
фляция может быть полезна экономике в период спада. Госу-
дарство проводит антициклическое регулирование, если в пе-
риод спада оно осуществляет экспансионистскую политику (рост
социальных выплат, снижение процента, сокращение налогов,
рост прямых государственных инвестиций), то в период подъ-
ема— рестриктивную, направленную на ограничение инфляции,
увеличение процента, налогов, сокращение государственных рас-
ходов.
Причем обычно, полагал Кейнс, государственное стимулиро-
вание может иметь вид лишь первоначального импульса —
здесь действует так называемый эффект мультипликатора.
К примеру, небольшое увеличение занятости в виде обществен-
ных работ или инвестиций оказывает стимулирующее воздейст-
вие на отрасли, производящие предметы потребления, что при-
водит далее к увеличению совокупной занятости.
Итак, Кейнс выступал за регулирование распределения до-
ходов, занятости, инвестиций с целью обеспечения эффективно-
го социального развития. В его теории экономическая политика
государства выступает гарантом устойчивого роста и благопо-
лучия, сама же рыночная экономика, по Кейнсу, не может са-
мостоятельно достичь равновесного положения. Тем не менее,
Кейнс нисколько не сомневался в жизнеспособности рыночной
экономики. Он не видит оснований для перехода к социализму,
когда собственность на средства производства становится госу-
дарственной. Частные интересы эффективно определяют что и
как должно быть произведено, по какой цене реализовано, т. е.
система свободного предпринимательства хорошо использует те
факторы, которые она вообще использует. Но в определении эф-
фективной занятости эта система оказывается непригодной и
именно здесь требуется помощь государства.16
Кейнс считал, что частная собственность и предпринима-
тельство необходимы для общества, поскольку они направляют
опасные стремления и энергию человека по сравнительно без-
обидному руслу «делания денег», иначе человечество обра-
щается к жестокости, личной власти, войне и т. п. Для Кейнса
есть известные социальные оправдания неравенства доходов,
но не в такой степени, которая характеризует современное об-
щество. Для этого необходима социально ориентированная
политика правительства, и как пишет один из самых известных
представителей и пропагандистов кейнсианства Пол А. Саму-
16 Там же. С. 453—454.
109
эльсон, «видимая рука» правительства отвечает на изъяны
«невидимой руки» конкуренции.17
Самуэльсон выделяет три функции правительства в рыноч-
ной экономике.
Во-первых, государственная политика направлена на обес-
печение экономической эффективности. В рыночной экономике
основные моменты, связанные с неэффективностью использо-
вания ресурсов, определяются наличием монополии на некото-
рые секторы рынка. В этом случае правительство регулирует
и цены, и прибыль монополий (ярким примером чего являются
компании коммунального обслуживания в США). Кроме того,
государство с помощью антитрестовского законодательства
противодействует возможному образованию монополий. Пра-
вительство обеспечивает эффективную деятельность там, где
частный бизнес не способен на это, — сфера науки, образова-
ния, общественных коммуникаций и пр.
Во-вторых, государственная политика преследует цель обес-
печения социальной справедливости. Есть общественные пред-
ставления о справедливости, которые в некоторых случаях не
соответствуют результатам действия рыночного механизма.
«Молоко, необходимое больному сыну бедняка, может ока-
заться в миске кошки богача», — пишет Самуэльсон.18 По-
этому правительство осуществляет перераспределение доходов
посредством системы прогрессивного налогообложения и пря-
мых социальных выплат неимущим слоям. Причем экономисты,
по Самуэльсону, не должны отвечать на вопрос о том, какую
часть дохода необходимо перераспределять, так как он яв-
ляется чисто политическим.
В-третьих, государственная политика нацелена на обеспече-
ние условий для устойчивого и стабильного экономического
роста. Государство с помощью бюджетной и денежной политики
проводит антициклическое регулирование, обеспечивая ста-
бильность экономики. С помощью кредитно-денежной политики
государство создает стимулы экономического роста и гаранти-
рует прогрессивное направление развития экономики. Именно
благодаря такой политике, считает Самуэльсон, с 1982 по
1990 г. в США был достигнут беспрецедентный экономический
рост.
Итак, кейнсианство основывается на тезисе о том, что здо-
ровой экономике необходимы и рынок, и государственное ре-
гулирование. Надо отметить, что идеи Кейнса во многом опре-
делили государственную экономическую политику в довоенный,
военный и послевоенный периоды развития большинства веду-
щих капиталистических государств. Наиболее характерным
17Самуэлсон П., Нордхауз У. Роль правительства в рыночной
экономике (отрывок из 14-го издания учебника «Экономикс» 1992 г.)//Аме-
рика. 1992. N 428. С. 17.
18 Там же. С. 18.
110
примером политики государственного регулирования экономики
является Швеция. Начиная еще с 1932 г., социал-демократиче-
ское правительство Швеции проводило активную политику ре-
гулирования экономики. При этом социальные результаты
были весьма значительны — уровень безработицы в стране упал
с 25 до 5 %, а после войны — до 2 %, темпы инфляции практи-
чески не менялись, реальный рост валового национального
продукта в расчете на душу населения в среднем составил
с 1870 по 1980 г. 2,5 % в год, значительно увеличились социаль-
ные выплаты (всеобщее страхование по болезни, пособия на
детей, пенсии), сократилась рабочая неделя.19
Однако кризисные 70-е и 80-е годы в Швеции показали, что
нельзя полагаться лишь на экспансионистскую политику пра-
вительства. В этот период многие развитые страны стали по-
новому осмыслять соотношение экономики и политики. В 80-е
годы в Англии и США замедление экономического роста пыта-
лись преодолеть чисто монетаристскими методами, обеспечив
большее пространство рынку и саморегулированию; во Фран-
ции правительство социалистов с начала 1981 г. пыталось из-
менить ситуацию экспансионистским путем. Но ни та, ни дру-
гая сторона не достигли желаемых результатов.
Монетаристская политика, включающая в себя рестриктив-
ные меры, имела положительные результаты в виде сокраще-
ния инфляции, улучшения платежного баланса, но при этом
увеличилась безработица, не наблюдалось повышения эконо-
мического роста. Кроме того, такая политика означала сниже-
ние реального уровня потребления. В результате экспансио-
нистской политики во Франции стимулирование потребления
привело к его росту, но не произошло увеличения занятости,
безработица росла вместе с инфляцией. Рост производства же
наблюдался в Германии.
Большинство экономистов сегодня приходит к выводу о том,
что воздействие государства на экономику должно быть огра-
ниченным, а также весьма осмотрительным. Действительно,
государство может экспансионистскими методами добиться
краткосрочного повышения эффективности экономики, но оно
не может постоянно обеспечивать стабильный и долговременный
рост, для этого сама экономика должна быть здоровой. При
этом государство не должно отказываться от тех завоеваний
в области социальной политики, которые были достигнуты
в послевоенный период.
Итак, кейнсианство в теории и на практике показало огра-
ниченность саморегулирования рыночной экономики. Для сба-
лансированного развития необходимо сочетание механизма
свободной конкуренции и мер государственного регулирования.
19 Эклунд К. Эффективная экономика: шведская модель. М., 1991.
С. 278-280.
111
Сегодня мало кто отделяет экономику от экономической по-
литики, не признавая последней. В этом большая заслуга
Кейнса и его сторонников.
В период 20—30-х годов многие экономисты, основываясь
на фактах кризиса и экономической депрессии, выступали
с идеями неспособности саморегулирующегося рынка и эконо-
мики свободного предпринимательства справиться со сложив-
шейся ситуацией. Одним из них был Карл Поланьи.
§ 3. Социологическая критика рыночной экономики (К. Поланьи)
Имя Карла Поланьи (1886—1964) практически не известно
отечественному читателю, между тем его работа «Великое пре-
образование» (1944) оказала большое влияние на западную
общественную мысль; некоторые социологи считают ее одной
из самых плодотворных попыток критики рыночного хозяйства.
Надо отметить, что имя Поланьи упоминается во всех работах,
посвященных истории экономической социологии.20 Цель По-
ланьи заключалась в том, чтобы объяснить в социологических
категориях тенденцию социально-экономического развития
стран Европы в первой половине XX в., которую он связывает
с крушением «рыночного общества», сформированного в XIX в.
Он стремился показать, что саморегулируемый рынок разру-
шает общество, подчинив его своим законам, и общество не-
минуемо начинает защищаться от рынка.
Какие же основные доводы выдвигает Поланьи в своей ра-
боте? Прежде всего, он исследует соотношение экономики и
общества в докапиталистическую эпоху. Обычно в традицион-
ном обществе хозяйство погружено в социальные отношения,
в нем рынок не играет важной роли, мотивы поведения чело-
века главным образом неэкономические — он действует не для
приобретения или накопления материальных благ, не для по-
лучения выгоды, а для сохранения своего социального положе-
ния или приобретения социального «капитала». По крайней
мере, экономические интересы не заслоняют социальных свя-
зей, отношений родства, согласуясь с этическими принципами.
В примитивном племени, к примеру, ни производство, ни
распределение, ни обмен не подчинены экономическим моти-
вам. Распределение осуществляется как церемониальное, как
награда за достоинства, обмен выступает как дарение или вы-
полняет функцию общения, производство и труд не окрашены
20 Карл Поланьи родился в 1886 г. в Вене, область его интересов —
история хозяйства (см.: Polanyi К. Trade and Market in Early Empires:
Economies in History and Theory. Glencoe, 1957), в 1934 г. он эмигрировал
в Великобританию, преподавал в Оксфорде и в Лондонском университете.
Работа над его книгой «The Great Transformation: the Political and Economic
Origins of Our Time» продолжалась c 1939 no 1943 г., книга была опублико-
вана в 1944 г., после чего неоднократно переиздавалась.
112
стремлением к вознаграждению или приобретательству, а вы-
ступают как исполнение долга, подчинение традиции. В основ-
ном здесь господствуют три принципа экономических дей-
ствий— перераспределение (все произведенное подлежит в пле-
мени распределению, осуществляемому вождем); натуральное
хозяйство, предполагающее производство не для обмена и не
для себя лично, а для коллектива; взаимный обмен, предпола-
гающий взаимообразные действия, создающие симметрию со-
циальной организации общества. Так или иначе, все хозяйства
нерыночного типа предполагают наличие хотя бы одного прин-
ципа. Эти принципы были институционализированы в обществ^
с помощью традиций, верований, законов, и в целом экономи-
ческие отношения были подчинены социальной организации.
И средневековая Европа мало чем отличалась по развитию
хозяйственных отношений от древних культур, технология про-
изводства мало изменилась, основной прогресс заключался
в социальной, культурной, интеллектуальной сферах. Даже
в эпоху меркантилизма экономика была еще вложена в со-
циальные отношения и ими регулировалась.
I Цо рынок преобразовывает отношения экономики и обще-
стаа. Изменяется сама внутренняя психология человека —
люди перестают довольствоваться своим существованием и об-
ращаются к погоне за улучшениями, за прогрессом. Здравый
смысл был заменен готовностью принять любые социальные
последствия экономического прогресса, который стал полити-
кой государства, частный интерес стал господствовать над
справедливостью и законом. В результате этого многие страны
нанесли невосполнимый ущерб своему обществу и природе:
в Англии социальная ткань аграрного общества — деревни,
была разрушена в погоне за прибылью от продажи шерсти. По-
явилась вера в то, что социальные проблемы могут и будут ре-
шены простым наращиванием материального богатства. Таким
образом, рынок в эпоху капитализма уже затрагивал саму
ткань общества, его сущность; труд, земля и капитал стали то-
варами. Рынок начал подчинять себе обществд^
Как же образуется рынок? Со времен Смита считается, что
рынок вырастает из склонности людей к обмену, затем само-
стоятельно вырастает городской, национальный и междуна-
родный рынок. Но антропология доказала, что человеку не
свойственна психология обмена, человек по своей природе не
является «экономическим существом». Рынок существовал
в древности, но он был основан на принципе неконкурентности,
регулировался традицией и законодательством, существовал
обычно для редких предметов, т. е. был внешним по преиму-
ществу.
В противовес Марксу, Поланьи доказывал, что рынок не
возник как логическое развитие экономических отношений,
а был создан государственной политикой в эпоху формирова-
8 Заказ 152
113
ния централизованных государств в Европе. Именно государ-
ственное вмешательство освободило торговлю от привязанности
к городам и стимулировало образование национального рынка,
государство способствовало и монополиям торговли, и конку-
ренции в одинаковой мере.
Но, освободив рынок от регулирования, уже никто не га-
рантировал доход участникам рыночных отношений, распреде-
ление было отдано в руки рынка. Все доходы стали опреде-
ляться рыночными ценами, все производство и обмен ориенти-
ровалось на цены и прибыль. Рынок стал захватывать в свою
орбиту все наиболее важные для общества ресурсы — труд,
землю, капитал. Но эти ресурсы составляют ткань социальной
организации — обладание землей было источником привиле-
гий, социального статуса, поэтому земля не входила в объекты
купли-продажи; труд также был вложен в цеховую организа-
цию либо в крестьянскую общину, отношения труда регулиро-
вались обычаем и традицией; капитал в виде денег был исклю-
чительной функцией государства, выпуск денег и обеспечение
ими входили в монополию государства. В рыночной экономике
труд, земля и деньги должны быть в составе рынка, но сами
по себе они не являются товарами, они не воспроизводятся как
товары на продажу в условиях спроса — предложения. Труд
выступает как часть жизни человека и не предназначен для
продажи, но он продается.21 Земля и капитал не могут быть
произведены в зависимости от простого повышения спроса на
них, тем не менее и они продаются как товары. Таким обра-
зом, субстанция общества — земля, труд, капитал — втягивается
в рыночный оборот. Рыночная экономика может существовать
только в рыночном обществе, здесь социальные отношения уже
вложены в экономические, вся организация общества стано-
вится придатком рынка.
В результате рынок разрушает социальную организацию
общества и социальные отношения — все сельское население
вынуждено превратиться в мигрантов, рабочий уже не имеет
социального окружения как крестьянин.22 Изменяется вся его
жизнедеятельность. Рынок, разрушив социальные связи, со-
здает культурный вакуум.
Рынок разрушает связь человека с природой, превращая
природу — географическое окружение человека — в обычный
товар, тем самым уничтожая пространство социальной органи-
21 Здесь идеи Поланьи напоминают социальную теорию заработной пла-
ты Туган-Барановского, который также настаивал, что труд не является
обычным товаром.
22 Рабочий уже не имеет родства, соседства, профессии, единства убеж-
дений. Рынок создает атомистическую структуру общества, и человек лиша-
ется в нем заботы сообщества, которое раньше не позволяло ему умереть
с голоду. Положение рабочего неустойчиво, оно зависит от колебаний спроса
на труд, писал Поланьи (см.: Polanyi К. The Great Transformation. Boston,
1957. P. 159—164).
114
зации и истощая природные ресурсы. Земля для человека —
основа стабильности и безопасности, и коммерциализация
земли лишает его этого. Если феодализм раньше обеспечивал
единство земли и человека, единство земли и капитала (через
вложение в улучшение земли), то капитализм уничтожает это
единство.
Рынок нарушает естественные связи производства и потреб-
ления— раньше торговля их соединяла, теперь промышлен-
ность стала развиваться самостоятельно, единственный ее мо-
тив— получение прибыли без учета потребностей. Такое раз-
витие производства и рынка привело к высокому росту бедно-
сти, что было невидимой безработицей, но вскоре возникла и
явная безработица. Постепенно общество предоставило рынку
решение проблемы бедных — в Англии стали возникать работ-
ные дома.
Тем не менее главное последствие рынка не в возросшей
бедности и эксплуатации, а в разрушении социальной ткани
общества, его социальной организации.
Рыночное общество требовало своего идеологического оправ-
дания— так появилась политическая экономия. Она рассмат-
ривала человека как «экономическое» существо, а общество —
как экономическое по своей природе явление. Саморегулируе-
мый рынок сделал для политэкономов общество саморегулируе-
мым, а его законы были объявлены нечеловеческими, по типу
законов природы. В политической области появился «экономи-
ческий либерализм» — вера в свободное общество на основе
конкуренции, в золотой стандарт, в свободу международной
торговли. Рынок требовал невмешательства политики в дела
экономики. Так появилось либеральное государство. Либераль-
ное государство не дорожит свободой, а дорожит рынком, оно
не гнушается самых жестоких мер для его сохранения. Если
предприниматели решатся свободно объединиться в монопо-
лию, а рабочие — в профсоюзы, то такой свободой либеральное
государство без сомнения жертвует, так как это противоречит
свободе рынка.23
Кроме всего прочего, побочньпм результатом возникновения
рынка стал мир. Век свободного рынка — XIX в. — характери-
зовался столетием мира (с 1815 по 1914 г.). Бизнес и торговля
связывали интересы разных стран, золотой стандарт обеспечи-
вал единую финансовую систему, капитальные вложения в дру-
гие страны не давали повода развязать войну. Поэтому По-
ланьи писал, что финансовый капитал принес не только войны,
но и мир.
Почему же в XX в. происходит крушение рыночной эконо-
мики и рыночного общества? Поланьи отвечал на данный во-
прос так: как только рынок из регулируемого превращается
23 Polanyi К. Ibid. Р. 148—149.
8* 115
в саморегулируемый, как только он начинает подчинять себе
общество, так общество начинает сопротивляться рынку; та-
кова вынужденная самозащита общества. Все основные ком-
поненты субстанции общества — труд, земля и капитал — пы-
таются выйти из-под контроля рынка.
Общество защищается от рынка прежде всего с помощью
классовой организации. Если в теории марксизма классы объ-
являются экономическими по своей природе, то Поланьи на-
стаивал на том, что классы — это чисто социальные группы;
для интересов класса удовлетворение потребностей стоит на
последнем месте, а наибольшее значение играют социальное
признание, статус, безопасность. И рынок угрожал социаль-
ному, а не экономическому положению классов, поэтому рабо-
чие классы, землевладельцы и земледельцы стали сопротив-
ляться рынку. Появилось экономическое и политическое созна-
ние пролетариата и как следствие — политические партии и
профсоюзы, назначение которых заключалось в том, чтобы сло-
мать связь цен и заработной платы, сделать положение рабо-
чего более устойчивым и безопасным. Социальное законода-
тельство, законы о труде, страхование от безработицы — все
это исключало труд из сферы рынка.
Землевладельцы также отчаянно сопротивлялись рынку —
это была так называемая борьба «либералов» и «реакции».
Но эти слои постепенно теряли значение — они вынуждены
были идти на компромисс с рынком. Только рабочий класс и
его организации до конца шли против рынка.
Но самое интересное в концепции Поланьи то, что и произ-
водство, и бизнес вынуждены искать защиты от рынка. Во-
первых, в денежной системе, подчиненной законам рынка, воз-
никают трудности, поскольку деньги — фиктивный, а не настоя-
щий товар. Поэтому многие страны одновременно отказались
от политики золотого стандарта и стали чисто политическими
методами через систему институтов центрального банка регу-
лировать денежное обращение. Крушение золотого стандарта
и свидетельствовало о падении рыночной экономики. Во-вто-
рых, как только вложения капитала в другие страны стали не
игрушечными, а настоящими, как только международная тор-
говля приобрела значительный вес, так государство стало ак-
тивно вмешиваться в экономическую жизнь, политическими
средствами защищая интересы своей экономики. И когда не-
протекционистских рынков уже не было, политика государств
стала явно агрессивной. Вслед за этим исчерпавший себя ры-
нок принес огромные мировые войны. В-третьих, производство
начинает защищать себя от рынка с помощью объединения
в картели, тресты и монополии. Причем их образование не
было естественным продолжением рыночной экономики, а яви-
лось следствием того, что рынок пришел к своему логическому
завершению, и тогда в дело вступило государство, стимулиро-
116
вавшее своей протекционистской политикой образование мо-
нополий.
Таким образом, писал Поланьи, вместе с рынком росло
и сопротивление общества ему. Все основные рыночные
общества испытывали к началу XX в. существенные трудности,
выражавшиеся в росте безработицы, классовой борьбы, войн,
нестабильности экономического развития. Но эти противоречия
оставались скрытыми внутри стран до тех пор, пока мировая
экономика и баланс сил не потерпели крушения. Так начина-
лось великое преобразование, о котором объявил Поланьи
в названии книги.
В результате всех этих проблем экономическая и политиче-
ская системы оказались парализованными, при этом лидерство
в политике отходило тем, кто предлагал легкий выход из сло-
жившейся ситуации. Рыночное общество отказалось функцио-
нировать; тогда пришло время, с одной стороны, фашистского
правительства, с другой — социалистического.24 Фашистское
решение проблемы означало преобразование всех рыночных
институтов за счет уничтожения демократических, за счет по-
давления личности. Социализм также означал подавление ры-
ночной экономики. В 30-е годы коллективизация реально за-
менила рыночные отношения в сельском хозяйстве, а плани-
рование— в производстве. Да и традиционно рыночные страны
в 30-е годы, особенно в период подготовки к войне, шли по
пути преобразования экономики, их идеалом стала свободная
экономика при сильном правительстве. «Новый курс» в США
был напрямую направлен на дискредитацию принципа свободы
предпринимательства.
Видит ли Поланьи выход из этой ситуации? По его мнению,
рыночная система как технологическая система сохранится, но
рынок из саморегулируемого превратится в регулируемый, по-
скольку основная проблема заключается не в индустриальной,
а в рыночной организации общества. Деньги уже практически
выведены из-под контроля рынка, теперь земля и труд должны
быть полностью исключены из компетенции рынка. Но конец
рыночного общества не означает конец рынка как такового —
в технологическом смысле рынок как реакция производителя
на спрос останется, так как он гарантирует свободу покупа-
телю, но при этом рынок должен регулироваться обществом.
Уничтожение рыночного общества не означает крушения
идеала свободы. Рыночный механизм в обществе сохраняет
свободу для богатых, но задача для общества состоит в том,
чтобы расширить свободу для тех, кто испытывает в ней не-
достаток. Укрепление планирования должно идти параллельно
с усилением индивидуальной свободы, гарантируемой законо-
дательством и сильной государственной властью.
24 Ibid. Р. 239.
117
Итак, Поланьи видит будущее западного общества в отказе-
от рыночных принципов функционирования экономики, именно
это должно обеспечить дальнейшую свободу личности в об-
ществе.
Примерно в то же время еще один известный экономист
Фридрих Хайек пытался доказать другую идею, состоящую-
в том, что уничтожение рынка означает и уничтожение инди-
видуальной свободы.
§ 4. Рынок и свобода личности (Ф. Хайек)
Фридрих Хайек25 (1899—1984) был одним из самых извест-
ных пропагандистов рыночной системы и ее социальных функ-
ций в обществе. Еще в 30-е и 40-е годы он критиковал экономи-
ческую политику кейнсианства и доказывал, что рынок яв-
ляется гарантом свободы личности в обществе. Его книга «До-
рога к рабству» была опубликована в 1944 г. и является клас-
сическим образцом исследования социальных аспектов рынка.
Хайек начинает с рассмотрения социальных результатов
рыночной системы: что дает рыночная экономика человеку, об-
ществу и его институтам? Свобода предпринимательства сфор-
мировала новый тип человека — в нем проявились такие каче-
ства, как восприятие нового, терпимость, индивидуальность
мышления и поведения. Люди получили возможность самостоя-
тельно выстраивать свой жизненный порядок, обладая уверен-
ностью в своей судьбе и способностью совершенствовать соб-
ственную жизнь. Свобода предпринимательства привела к эко-
номическому успеху всех классов — к началу XX в. даже
трудящиеся имели такой уровень благосостояния, уверенности
и независимости, о котором в прошлые времена нельзя было и
мечтать, считал Хайек. Свобода предпринимательства дала рас-
цвет науки, так как появились люди, на свой страх и риск
поддерживавшие внедрение новых идей и разработок.
Но в 30-е годы XX в. традиция индивидуализма ослабла
даже в таких странах, как Великобритания и США, и роль
государства в экономике была более чем высока — люди отка-
зывались опираться на механизм свободной конкуренции и
стремились заменить этот безличный механизм рынка рацио-
нальным руководством и планированием. И это было созна-
тельным изменением общества, исходя из новых идеалов,
а не самостоятельной тенденцией развития экономики.
Как соотносятся план и рынок? Обычно считается, что ры-
нок, в отличие от планирования, означает анархию, неоргани-
зованность и стихию, а планирование предполагает рациональ-
Фридрих Август фон Хайек — австрийский экономист, основатель ав-
стрийского экономического института (1927), с 1931 г. преподавал в Лон-
донском университете, с 1950 г. — в Чикагском университете, лауреат Нобе-
левской премии по экономике (1974).
118
ность (и действительно, в этом его привлекательность для че-
ловека и общества). Но как раз рынок предполагает более
сложную систему организации для своей реализации, считает
Хайек, здесь необходимы такие институты, как право, деньги,
информация. Именно государство создает условия для суще-
ствования конкуренции, поэтому и в рыночной системе прави-
тельство также выполняет активную функцию. Вместе с тем
конкуренция позволяет избежать насильственного вмешатель-
ства в экономическую жизнь индивида, дает ему возможность
самому принимать решения: покупать и продавать все, что
угодно, самостоятельно определяя цены. Рынок представляет
собой систему для координации децентрализованных хозяйств,
снабжая индивидов необходимой информацией через систему
цен. И чем сложнее система, тем лучше работает механизм
конкуренции, и никакой централизованный орган нс может
охватить всю эту бесконечную информацию и обеспечить ею
производителей.
Нельзя заменить конкуренцию планированием, полагал
Хайек, идея социализма как раз и означала установление пла-
новой директивной экономики с централизацией ресурсов и
справедливым распределением. Но реализация идеи социа-
лизма, прыжок в «царство свободы» означают забвение идеа-
лов свободы личности и невиданное угнетение масс населения:
сталинский социализм и есть настоящий, реальный социализм.
Является ли планирование неизбежной тенденцией эконо-
мического развития? Обычно считается, отмечал Хайек, что еще
в условиях капитализма создаются предпосылки централиза-
ции— новые технологии требуют концентрации производства
в крупных монополиях. Но концентрация производства в реаль-
ности есть следствие не экономико-технологических факторов
(будто бы крупные предприятия более эффективны), а резуль-
тат политических тенденций — монополии возникают там, где
государство покровительствует им, стремясь через них оказы-
вать решающее воздействие на экономику. История свидетель-
ствует о том, что картели и синдикаты стали возникать в менее
развитых капиталистических странах (например, в Германии),
где государство не препятствовало этому. Поэтому стремление
государств к регулируемой плановой экономике является не
необходимостью, а результатом сознательного рационального
выбора.
Планирование, по Хайеку, несет большие отрицательные
последствия для общества. Во-первых, оно приводит к тому,
что индивидуальные ценности и интересы личности не при-
знаются обществом. В условиях рынка каждый руководствуется
своей шкалой ценностей, которая отлична от ценностей других
людей; есть области, где по соглашению действуют общие
нормы, но планирование полностью разрушает равновесие лич-
ного и общественного. Здесь все ресурсы общества органи-
119
зуются согласно одной системе ценностей, а соответственно и
целей. Обычно планирование оперирует такими понятиями, как
«общий интерес», «социальные цели общества», «социальное
благосостояние»; в этом случае цели индивида должны подчи-
няться целям общества, поскольку нельзя построить всеобщего
кодекса ценностей. Поэтому планирование преобразует демокра-
тическое общество в тоталитарное.
Во-вторых, планирование по своей внутренней природе озна-
чает диктатуру. План представляет собой единое целое, его
нельзя принять путем дополнений и компромиссов. Парламент
вообще не может не принять план фактически, поскольку он
сам в момент решения не способен дать альтернативу. Нельзя
планировать развитие экономики демократическими методами,
как нельзя вести войну с их помощью.
В-третьих, планирование означает произвол государства по
отношению к личности. Если в рыночной системе государствен-
ные мероприятия строго ограничены в законодательстве, пра-
вительство устанавливает лишь общие «правила игры», кото-
рые относятся ко всем индивидам и к нему самому, при этом
индивид может прогнозировать свои действия и действия пра-
вительства, то в условиях планирования правительство обра-
щается к конкретным делам, оно берется регулировать все,
причем и закон должен санкционировать произвол — прави-
тельство может принимать решения в непредвиденных обстоя-
тельствах. И чем больше планирует правительство, тем труднее
планировать индивиду. При этом правительство всегда выби-
рает в своих действиях чью-либо сторону, оно не может быть,
как в условиях рынка, беспристрастным арбитром. Поэтому
коллективистское правительство, писал Хайек, всегда мо-
рально. Даже политика равного распределения означает вы-
бор — разные люди получают разное обхождение. Здесь нет,
как в условиях рынка, всеобщего формального равенства всех
перед законом.
Планирование и регулирование экономической жизни озна-
чает вторжение не только в экономическую, но и в политиче-
скую сферу деятельности. Потеря свободы в экономике есть
потеря свободы вообще — экономика представляет собой сред-
ства для достижения целей, но, регулируя средства, общество
будет регулировать и цели. Здесь индивиду надо еще доказать
значимость своих личных целей для общества и добиться со-
гласия на получение средств.26
В условиях конкуренции мы можем реализовать свои цели
у множества продавцов и покупателей, но если приходится
26 Хайек приводит такой пример: лишь одно небольшое ограничение эко-
номической свободы государством — запрет обмена валюты, означает для ин-
дивида лишение возможности общения с внешним миром, выезда за границу,
получения информации (см.: Хайек А. Дорога к рабству//Вопросы филосо-
фии. 1990. № 10. С. 134).
120
сталкиваться с государственной монополией, то здесь индивид
бессилен. Регулирование производства так или иначе означает
регулирование и потребления — мы можем получить лишь то,
что кем-то заранее определено. В условиях конкуренции, даже
если мы не можем купить вещь, это не означает того, что
кто-то сознательно мешает нам ее приобрести. Таким образом
регулирование экономики означает регулирование всей жизни
индивида.
Иногда считается, что регулирование экономики означает
возврат к прежним временам, когда не было конкуренции и
свободы предпринимательства. Но на деле, отмечал Хайек, си-
туация изменилась. Если раньше в условиях натурального хо-
зяйства общественные интересы мало касались людей, то те-
перь в условиях разделения труда человек очень тесно связан
с обществом, и экономическое регулирование затрагивает всю
его жизнь.
Рыночная экономика безлична, конкуренция «слепа» и
в этом ее преимущество по сравнению с плановой экономикой.
Здесь распределение богатства зависит от способности и пред-
приимчивости индивида, хотя и случай играет свою роль;
в плановой экономике декларируемое «равное» распределение
на деле оборачивается распределением, подчиненным неболь-
шой группе высокопоставленных чиновников. В рыночной эко-
номике и бедный человек в состоянии изменить свою судьбу —
именно от него зависит то, будет ли он богатым. В условиях
же социализма и состоятельный человек в меньшей степени
способен изменить свою судьбу. Гарантией свободы личности
является частная собственность, причем как для собственни-
ков, так и для не-собственников. Институт частной собственно-
сти означает механизм распределения власти среди многих
лиц, они не могут объединиться в единую силу, поэтому власть
капитала — это миф. В рыночной экономике власть децентра-
лизована, и никто в отдельности не обладает полнотой всей
власти. При плановой экономике власть централизована по
максимуму: сила маленького государственного чиновника при
социализме во много раз больше, чем сила миллионера в ка-
питалистическом обществе, поскольку за первым стоит вся
мощь государственного аппарата.
Обычно к власти в тоталитарных режимах приходят худ-
шие, считал Хайек. Это связано с тем, что сама партия, уста-
навливающая такой режим, требует единообразия мышления,
военизированной подчиненности, партия привлекает легковер-
ных и эмоционально неустойчивых сторонников, поскольку их
легче всего обратить в свою веру. Интеллектуально и куль-
турно развитые люди на это не идут. Кроме того, партия
обычно сплачивает своих сторонников, возбуждая чувство не-
нависти к врагу (образ врага может быть любым). Сами ме-
тоды коллективистского преобразования требуют от человека
121
того, чтобы он переступил некий нравственный барьер, отбро-
сив общечеловеческие ценности. Поэтому не случайно в кол-
лективистских правительствах руководят такие личности, как
Гитлер.
Стремление к плановой экономике часто связывается с тер-
мином «экономическая защищенность», но самое это понятие
слишком расплывчато. В рыночной экономике всем предостав-
ляется некий минимальный уровень защищенности — помощь
в случае стихийных бедствий, определенный уровень бесплат-
ного образования и медицинской помощи, пособие по безрабо-
тице и т. д. Полная же защищенность граничит с отсутствием
свободы: стабильность доходов, прочное положение, отсутствие
угрозы потерять работу — все это связано с желанием и волей
начальства. Армия и есть пример полной общей защищенности,
где всем даются гарантии и определенное положение, но это —
«защищенность бараков и казарм». Получая экономическую
защиту, человек теряет право выбора и связанную с ним от-
ветственность за свои действия.
Опасной тенденцией современности Хайек называет монопо-
лизм. Монополии стремятся добиться стабильности своего по-
ложения, но в рыночной экономике средства на эти цели бе-
рутся у других, более слабых производителей, получается
санкционированная государством эксплуатация более сильными
монополистами слабых производителей, усиление позиций од-
них расшатывает позиции других. В результате монополизация
экономики способствует усилению власти государства — накап-
ливая власть, монополии впоследствии отдают ее государству.
(Но даже власть монополий несравнима с властью государства,
поэтому они во много раз предпочтительнее централизованной
экономики.)
Вместе с процессом монополизации рост профсоюзов спо-
собствует развитию тоталитаризма. По сути, добиваясь ста-
бильного экономического положения, вступая в союз с монопо-
листами, профсоюзы приводят к более жесткой эксплуатации
менее организованных рабочих. Ограничение конкуренции
в сфере труда так или иначе сказывается на ограничении сво-
боды: мы подчиняемся либо безличным законам рынка, либо
власти каких-либо третьих лиц.
Итак, заключает Хайек, уходя от «оков» рынка, люди со-
знательно надевают на себя «оковы авторитаризма», еще бо-
лее мучительные, чем прежде.27 Изменилась вся система
ценностей западного общества — если раньше это было стрем-
ление к независимости, самостоятельности, инициатива, риск и
ответственность, то теперь — стремление к материальной обес-
печенности путем доверия своих экономических функций дру-
гим лицам. Стремление к регулированию хозяйства — резуль-
27 Хайек А. Дорога к рабству//Там же. № 12. С. 131.
122
тат сознательного выбора правительств, теперь настала пора
понять все последствия этого шага. Нет необходимости плани-
ровать прогресс, надо лишь создать условия для него. Един-
ственной политикой правительств должна стать политика, на-
правленная на достижение свободы личности.
Идеи Хайека получили большое признание, его работы были
заново открыты в 70-е годы на Западе и в 80-е годы в России.
Многие экономисты и политики стали приверженцами его идео-
логии, и после некоторого отступления рынок во многих стра-
нах стал играть большую роль. Социальные идеи Хайека по-
лучили и экономическое развитие в теории и политике моне-
таризма. Но все-таки многие страны придерживаются курса на
сочетание рыночной политики и сильного социального регули-
рования, не оставляя в компетенции рынка вопросы социальной
сферы.
Итак, мы охарактеризовали основные социологические идеи
экономистов первой половины XX в. Но в это время и социо-
логические теории не стояли в стороне от экономических во-
просов. Мощным направлением в экономической социологии
стал структурно-функциональный анализ, разрабатываемый
Талкоттом Парсонсом в 30—40-е годы, а с 50-х годов происхо-
дила институционализация экономической социологии как науч-
ного направления. Об этом пойдет речь в следующей главе, по-
священной социологическим теориям экономики, разрабаты-
ваемым как в социологии, так и в экономике в 50—90-е годы.
ГЛАВА V
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ
§ 1. Экономика и общество в теории
структурно-функционального анализа
(Т. Парсонс, Н. Смэлсер)
Известный американский социолог Талкотт Парсонс (1902—
1979) был одним из первых, кто в 50-е годы XX в. заново по-
ставил вопрос об интеграции экономической и социологической
теорий. Он опирался на те основы экономической социологии,
которые были заложены в начале века, при этом особенно под-
черкивал значение работ Вебера и Маршалла. Но впослед-
ствии, с его точки зрения, экономическая наука была занята
разработкой прагматических задач и у нее не было времени
для изучения глубоких теоретических социальных проблем.
Социологическая теория тоже мало занималась тем, что было
интересно экономистам. Поэтому требовалась новая попытка
соединения экономической и социологической теорий, что и
было предпринято Парсонсом и Смэлсером в их фундаменталь-
ном труде «Экономика и общество: исследование по интегра-
ции экономической и социальной теорий» (1956).
Важной характеристикой подхода Парсонса к экономиче-
ской социологии является использование им методологии струк-
турно-функционального анализа, разработанного в более ран-
ней работе «Структура социального действия» (1937). Инте-
ресно, что и сама методология формировалась Парсонсом
в процессе критики экономических парадигм социального по-
ведения. Поэтому как методология способствовала созданию
экономической социологии, так и, наоборот, предмет экономи-
ческой социологии способствовал созданию методологии. Но
для того, чтобы охарактеризовать теорию экономической со-
циологии Парсонса, следует сначала обратиться к основным
положениям методологии.
J-JeHTgajiьной категорией методологии Парсонса является
действие. Действие для Парсонса состоит из процессов, посред-
ством которых люди формируют значимые для себя цели и
более или менее успешно воплощают их в конкретной ситуа-
ции. Из действий людей складывается общество, т. е. действие
является первичным элементом общества. Что стоит за внеш-
124
ним фактом действия? Что движет людьми при формировании
целей и их воплощении? Первым научным объяснением дей-
ствия была теория утилитаризма Смита, разработанная в по-
литической экономии. Согласно ей, человек движется эгоисти-
ческими мотивами, действуя рационально, сравнивая затраты
и результаты, выгоду и пользу. И вся социальная система фор-
мировалась по теории утилитаризма на основе соблюдения
всеми своих личных интересов.
Социологическая теория начинала формироваться как по-
зитивистская, поэтому вопрос о внутренних мотивах действия
человека вообще не ставился. И только понимающая социоло-
гия заново обратилась к исследованию действия с точки зрения
его смыслового содержания. Но здесь уже признавалось, что
действие может быть не только рациональным, но и аффектив-
ным, ценностно-рациональным, традиционным. Парсонс про-
должил разработку этой концепции действия, для него дей-
ствие, так же как и для Вебера, может быть инструментальным
(рационально мотивированным), экспрессивным или мораль-
ным. Но действие не происходит в социальном вакууме: даже
если цели и средства их достижения обусловлены личностью,
то формируются они в терминах культурной среды; здесь не-
обходимы такие факторы коммуникации, как язык, символиче-
ские средства общения. В процессе действия человек всегда
выступает представителем общества, имея определенный ста-
тус— положение в обществе согласно происхождению, нацио-
нальности, образованию, профессии и т. п.; он сам и другие
ориентированы на этот статус. В зависимости от ситуации и
статуса «деятель» («actor») разыгрывает «роли» — типовые
схемы поведения, которые закладываются в него в процессе
социализации.
Развивая дальше эту идею, Парсонс предлагает типовую
схему для характеристики поведения индивида, называя ее
системой действия. Эта система действия состоит из четырех,
несводимых друг к другу подсистем: 1) личностной; 2) со-
циальной, 3) культурной, 4) биолого-психологической («beha-
vioral organism»). Это означает, что: 1) действие всегда лич-
ностно, т. е. осуществляется конкретным индивидом, обладаю-
щим уникальным восприятием мира, действие всегда своеоб-
разно и неповторимо; 2) действие происходит всегда в социаль-
ной среде, т. е. человек выступает представителем определен-
ной социальной группы, он обладает статусом, выполняя со-
циально определенные типовые роли; действие несет на себе
отпечаток нормативной организации, заставляя индивида сле-
довать правилам поведения, накладывая определенные права
и обязанности; 3) действие происходит в культурной среде —
индивид не создает сам средства коммуникации, а восприни-
мает их уже как готовые, пользуется ими; культура форми-
рует систему ценностей для индивида, которые включают
125
в себя знания и верования, из них индивид выбирает модели
и средства поведения, эти ценности имеют общее значение,
а не только для конкретного общества в конкретный период
его развития; 4) действие всегда обусловлено биолого-психо-
логическими факторами, т. е. человек всегда является биологи-
ческим организмом и ведет себя как природное существо, эти
факторы задают генотип, психологический тип личности, пол,
состояние здоровья и т. п.
Каждая подсистема в системе действия выполняет строго
определенную однозначную функцию.1 Личностная система вы-
полняет функцию целеполагания; социальная система — функ-
цию интеграции, т. е. с помощью институционализированных
норм, ролей, статусов, коллективов создает единство, коорди-
нацию действия всех индивидов. Культурная подсистема вы-
полняет функцию стабилизации (Парсонс характеризует ее как
латентную (скрытую) функцию, обусловливающую устойчи-
вость норм, стандартов, средств действия и общения или вос-
производства структуры; в другой терминологии эта функция
называется функцией сохранения формы, воспроизводства об-
разцов и снятия напряжения — «pattern maintenance and ten-
sion management»). Биолого-психологическая подсистема вы-
полняет функцию адаптации, т. е. приспособления действия
в окружающей среде — в физическом, природном мире. Био-
логическая подсистема адаптирует внешние ресурсы индивида
для выработки энергии действия.
В системе действия контроль распределяется следующим
образом: культурная подсистема дает нормы и контролирует
социальную подсистему, социальная — личностную, личност-
ная— биологическую; поток энергии идет в обратном по-
рядке— от биологической и далее к культурной подсистеме.
Взаимодействие осуществляется с помощью отношений обмена.
Средствами обмена в социальной системе являются, например,
деньги, власть, влияние; в культурной — язык, системы ценно-
стей, культурные символы; в биологической и личностной —
эмоции, чувства, настроения.
Система действия необходима Парсонсу для того, чтобы
исследовать социальную систему внутри нее. Если система
действия — наиболее высокий и общий тип систем, описываю-
щих человеческую деятельность, то социальная система нахо-
дится внутри системы действия. Тогда с этой позиции культур-
1 У Парсонса вообще все системы имеют 4 стандартные функции — адап-
тацию, интеграцию, целеполагание, стабилизацию. Это так называемая схе-
ма «AGIL». Мы излагаем методологию Парсонса по нескольким более позд-
ним работам, где он сам уточняет свои позиции и дает их в концентрирован-
ном виде (см.: Parsons Т. 1) Societies: Evolutionary and Comparative
Perspectives. New Jersey, 1966; 2) The Systems of Modern Societies. New Jersey,
1969). Отрывки из них даны в сборнике: Parsons Т. Politics and Social
Structure. New York, 1969. — Также нами использовался материал о Парсонсе
в книге: Loomis Ch., Loomis Z. Modern Social Theories. New York, 1965.
126
ная, биологическая и личностная системы будут окружающей
средой для социальной системы. Это означает, что культура
обеспечивает социальную систему общепринятыми нормами и
ценностями, символами и средствами общения, которые по от-
ношению к обществу (а общество — это наиболее устойчивый
тип социальных систем) задаются извне; личность с ее моти-
вами, психологическим и душевным миром — тоже нечто внеш-
нее по отношению к обществу; также и биологические факторы,
такие как возраст или пол, представляют нечто данное по
отношению к обществу.
Социальная система состоит из взаимодействия индивидов,
организованного определенным образом. Ядро социальной си-
стемы— нормы, правила, роли, статусы, коллективы. Если
культурная система дает индивиду набор разнообразных, смут-
ных ценностей, то в социальной системе эти ценности и связан-
ные с ними нормы институционализируются, т. е. приобретают
устойчивый, явный, общепринятый характер, однозначно по-
нимаемый и воспринимаемый. Отсюда появляются устойчивые,
привычные модели взаимодействия индивидов с определенными
ролями и статусами. Со стороны других субъектов действия
возникают ожидания соответствующего поведения, т. е. по-
являются взаимные ориентации. Общество характеризуется
также и тем, что в нем существуют социальные коллективы,
в рамках которых четко определены статусы и роли.
Общество для Парсонса существует как некоторое само-
стоятельное целое, оказывающее давление на индивида (и
в этом Парсонс сближается с позитивизмом).2 Включение ин-
дивида в общество обеспечивается механизмами социализации
и социального контроля: в процессе социализации индивид
приобретает навыки межличностного общения, учится воспри-
нимать культурные ценности, средства символической комму-
никации (язык); социальный контроль обеспечивает институ-
ционализацию ролей (их четкое, однозначное и положительное
восприятие), а также санкции — через законодательные меры,
традиции, обычаи, общественное мнение.
Общество как социальная система разделяется на выпол-
няющие стандартные функции подсистемы: 1) политическую
подсистему (прежде всего, институт государства), задающую
цели развития общества; 2) культуру (религию, образование,
мораль), обеспечивающую стабильность и устойчивость цен-
ностей общества;3 3) общественное право (социальные нормы
и правила, у Парсонса дословно это «Societal community»), обес-
2 Парсонса сближает с позитивизмом и то, что он рассматривает обще-
ство как систему, где все элементы существуют для ее самосохранения, вы-
полняя строго определенные функции.
3 Вообще понятие «культура» шире понятия «общество», но в данном
случае имеется в виду часть культуры конкретного общества в конкретный
период времени. \
127
печивающее интеграцию социальной системы; центральное ме-
сто здесь занимают ценности, нормы, статусы, роли, обеспечи-
вающие включенность человека в коллектив, социальные груп-
пы, классы; 4) экономику, выполняющую функции адаптации
общества к внешней среде.
Итак, мы подошли к характеристике Парсонсом экономики
как подсистемы общества. Центральная идея Парсонса со-
стоит в том, что экономика может рассматриваться как особый
случай общей теории действия. Экономический процесс — это
процесс действия, направленный на достижение определенной
цели — производства. Последняя имеет меньшую степень общ-
ности, чем цели общества как такового; производство в этом
смысле является лишь одной из функций общества.
Обычно, когда определяют понятие экономики, говорят, что
это один из аспектов общественной жизни в противовес поли-
тике, праву, религии, но вопрос как раз в том и состоит, чтобы
определить, какую функцию выполняет экономика в обществе,
а не просто ограничить (путем исключения) ее сферу. Функ-
ция экономики, считал Парсонс, связана с адаптацией: во-пер-
вых, ресурсов общества для достижения любых целей, т. е.
созданием генерализированных средств вообще; во-вторых, об-
щества к окружающей среде.
Итак, цель экономики — производство, но не производство
конкретных вещей, сами по себе они не имеют значения, а про-
изводство средств для удовлетворения потребностей обще-
ства— такова системная цель экономики.4 Уровень потребно-
стей— некая внешняя характеристика по отношению к произ-
водству, экономика адаптирует общество к более высокому
уровню потребностей. Роль производителя — внутренняя роль
для экономики, хотя сами производители могут выступать и
в качестве потребителей, но в разных ролях они принадлежат
разным подсистемам.
Представление экономики как подсистемы общества озна-
чает важный методологический подход — все экономические
категории должны рассматриваться не по отношению к лич-
ностной системе напрямую, а только через отношения эконо-
мики и социальной системы, поэтому такие категории, как
богатство, потребности, полезность, доход — социологические,
а не индивидуальные категории, отражающие свойства социаль-
ной системы, и только при учете социального содержания их
можно накладывать на личностные оценки. И без всякого
умысла в экономической науке категории формировались по
типу социологических понятий: например, «спрос — предложе-
ние» соответствует понятиям «стимул — реакция».
Экономика как отдельная подсистема общества появилась
сравнительно недавно: в примитивных обществах функция
4 Данное определение почти полностью совпадает с кондратьевским оп-
ределением экономики (см. § 3 гл. 3 настоящей книги).
128
адаптации не дифференцирована, она совпадает с другими
функциями. Например, в условиях натурального хозяйства
в аграрных обществах экономическая функция не отделена, она
осуществляется в рамках семьи (латентная подсистема), четко
ограничена традицией и правом, производство регулируется
главой семьи (правовая и политическая подсистема}. Лишь
в условиях капитализма все четыре подсистемы общества
строго дифференцированы, причем экономика выделяется по-
следней, здесь уже есть собственно экономические единицы —
производственные предприятия, существует такое понятие, как
«работа» (то особое место, которое связано с экономическими
действиями).
Как взаимодействует экономика с другими подсистемами
общества? Экономика имеет собственные потребности в адап-
тации ресурсов, эти генерализованные средства для производ-
ства есть капитал. Первоначальное образование капитала и
постоянное определение доли капитализируемого дохода уже
выходят из сферы экономики и определяются внешним обра-
зом— это грань соединения экономики и политики. (В эконо-
мической теории об этом говорил Кейнс.) Далее, экономика
нуждается в таких ресурсах, как труд и рабочая сила, харак-
теризующихся средним уровнем развития способностей рабо-
чего, системой трудовых и экономических ценностей, мотива-
цией к труду. Все это — также неэкономические факторы: труд
не воспроизводится по типу товаров, подчеркивал Парсонс, как
ранее Туган-Барановский и Поланьи, это — грань взаимодей-
ствия экономики и культурной подсистемы общества. (Сле-
дует отметить, что более всего исследованием этих отношений
занимался Вебер.) Наконец, экономика нуждается в соедине-
нии факторов производства, поэтому для нее необходим орга-
низационный момент — предпринимательство, в нем прояв-
ляется грань взаимодействия экономики и интеграционной си-
стемы общества («социальное право»). Подчеркнем, что идею
активной роли организационного фактора разрабатывал Шум-
петер.
В зависимости от данных взаимоотношений формируется и
структура экономики как самостоятельной системы. Адапта-
ционная система экономики — это собственно производство, си-
стема целеполагания представлена финансовой системой, ла-
тентная система включает в себя экономическую культуру
(уровень способностей, ценности, мотивация, у Парсонса это
«economic commitments»), интеграционная система — предпри-
нимательство.5 Рассмотрим более подробно эти подсистемы
экономической системы, их отношения и функции.
5 В принципе структура экономики Парсонса напоминает классическую
схему «труд, земля, капитал» с добавлением четвертого фактора — «органи-
зации».
9 Заказ 152 129
Система целеполагания предназначена для поддержания
производства, она обеспечивает финансирование производ-
ственных мероприятий и регулирует их через специальную си-
стему финансовых средств и распределения доходов. Созда-
ние капитала в развитых обществах главным образом связано
с финансовыми организациями (банками), кредитными отно-
шениями, налогообложением, страхованием, государственным
финансированием. Через эту систему (финансы и капитал)
экономика взаимодействует с политикой, понимаемой в широ-
ком смысле, а не только с государственной системой. Но ка-
питализация ресурсов связана также с накоплением денежных
средств населения. Здесь экономика посредством политических
мер (займов, создания акционерного капитала) граничит с ла-
тентной подсистемой общества, главным элементом которой
выступает семья. Итак, адаптивная подсистема экономики по-
лучает поток капиталовложений, в ответ экономика предла-
гает не просто возросшее производство товаров или новые по-
требительские средства, а предоставляет контроль над произ-
водством — т. е. рост производительности в соответствии с це-
лями, определенными политической системой. Другими сло-
вами, рост производственного потенциала означает усиление
политического потенциала, рост экономического богатства
в зависимости от политических целей означает усиление власти
политических организаций.
Кроме того, политической подсистеме предоставляется
право контроля — «rights to intervene»: тот, кто дает кредит,
имеет право знать, для каких целей он будет использован, и
претендует на процент. Регулируя процент, политическая под-
система получает возможность регулировать производство, на-
правлять его в нужное русло. Таким образом через кредитную
политику осуществляется тип властного воздействия на эко-
номику.
Кроме кредитной политики политическая подсистема оказы-
вает воздействие на стимулирование экономики через налого-
вую систему, субсидии, защитительные тарифы, дает законо-
дательные гарантии свободы экономической деятельности.
Целеполагающая подсистема экономики (финансы и ка-
питал) имеет свою собственную внутреннюю структуру. В це-
лом ее функция, как было отмечено, сводится к созданию воз-
можностей в виде финансовых ресурсов для организации про-
изводства, она контролирует всю систему производства. Важ-
ное значение здесь имеют: подсистема финансовых операций
и кредитных механизмов, которая обеспечивает стабильность
всей адаптивной системы экономики; подсистема рынка цен-
ных бумаг, обеспечивающая максимально выгодное распреде-
ление фондов посредством операций с ценными бумагами
(основным институтом здесь является фондовая биржа); инте-
гративную функцию выполняет подсистема гарантий предприя-
130
тиям, обеспечивающая баланс краткосрочных и долгосрочных
инвестиций, обычно государство здесь играет решающую роль.
Основное отношение между целеполагающей подсистемой и
производством—обмен капиталовложений на доход от них.
Следующая подсистема экономики — экономическая куль-
тура, она выполняет латентную функцию (или функцию ста-
билизации, сохранения культурных образцов). Эта подсистема
обеспечивает для экономики определенную квоту трудовых
ресурсов, обладающих средним уровнем способностей, эконо-
мической рациональности, мотивации. Через нее реализуется
взаимосвязь с культурной подсистемой общества в целом. Об-
мен здесь происходит таким образом — культурная подсистема
направляет поток трудовых ресурсов, причем семья как основа
этой подсистемы ответственна за профессионализацию индиви-
дов. В обмен на трудовые ресурсы экономика через производ-
ство направляет поток потребительских товаров и услуг. Про-
изводство через поток товаров и услуг формирует стиль жизни.
Но обычно этот обмен между культурой и экономикой проис-
ходит в более сложной форме, с помощью денег: в сфере про-
изводства направляется сумма потребительских расходов (пла-
тежеспособный спрос), а обратно — поток денежной заработ-
ной платы.
Внутреннюю структуру подсистемы экономической куль-
туры Парсонс и Смэлсер характеризовали посредством таких
понятий, как: приверженность производству (т. е. желание ис-
пользовать ресурсы в производительной форме, приверженность
индустриальной системе вообще); приверженность индивидов
экономической деятельности вообще (экономическим ценно-
стям, экономической рациональности); приверженность эконо-
мической деятельности в изменяющихся условиях (рынка,
спроса); приверженность планируемому заранее распределе-
нию ресурсов, т. е. экономически рациональному действию.
Интегральная подсистема экономики — это предпринима-
тельство. Ее задача состоит в приспособлении факторов произ-
водства к экономическому процессу. Кроме того, интеграция
необходима в условиях разделения труда для соединения инди-
видов, обладающих различными профессиональными ролями,
интересами, статусами. Подсистема предпринимательства обес-
печивает организацию экономического процесса, в результате
возникают новые комбинации факторов — новые товары,
услуги, технологические процессы. Эти новые комбинации
означают для общества новый уровень удовлетворения потреб-
ностей, новые символические образцы, формирующие стиль
жизни. Предпринимательство обеспечивает поток новых идей
в экономику, получая взамен предпринимательскую прибыль.
Внутренняя структура подсистемы предпринимательства ха-
рактеризуется следующим образом: функцию целеполагания
выполняет создание новых комбинаций факторов производства,
9* 131
латентную функцию — мобильность, гибкость и взаимозаменяе-
мость факторов производства; адаптационную функцию — под-
система финансирования инноваций; интеграционную функ-
цию— возможности инноваций (стимулы).
Наконец, адаптивная подсистема экономики — это соб-
ственно производство. Именно сюда подключаются остальные
подсистемы — капитал, труд, предпринимательство, сюда на-
правляются капиталовложения в обмен на доход, новые ком-
бинации факторов в обмен на прибыль, трудовые ресурсы
в обмен на заработную плату, спрос в обмен на потребитель-
ские товары и услуги.
Производство состоит из четырех подсистем и соответ-
ственно функций — латентную функцию выполняет производ-
ство как технологический процесс (соединение труда, средств
и материалов); функцию целеполагания — управление произ-
водством; функцию адаптации — финансирование производ-
ства; функцию интеграции — координация производства, фи-
нансирования, инноваций.
Рассмотрев структуру экономики с точки зрения системы
координат действия, Парсонс и Смэлсер обратились к ана-
лизу институциональной структуры экономики. Здесь их задача
заключалась в том, чтобы показать, как экономические инсти-
туты интегрируют действие внутри системы и на ее внешних
границах.6 Сами экономические институты возникают вслед-
ствие разделения труда и связанных с этим социальных пре-
образований.
Экономический процесс предполагает соединение факторов
производства. Для этого необходимо согласие тех, кто имеет
возможность распоряжаться этими факторами, и побуждение
использовать эти факторы в экономических целях. Поэтому
наиболее общим экономическим институтом, с точки зрения
Парсонса и Смэлсера, является договор (соглашение, кон-
тракт). Договор дает сторонам наиболее приемлемое для них
решение и строго определенные правила и взаимные обязатель-
ства. Институт договорных отношений вводит фактор орга-
низации в производственный процесс, в систему обмена и
рынка, он как бы соединяет множество лиц в единый четко
определенный процесс. В область действия договорных отно-
шений подпадают обмен товаров и услуг, денежных средств,
права собственности, профессиональная организация.
С точки зрения структурно-функциональной парадигмы про-
цесс договорных отношений характеризуется следующим обра-
зом: целевая функция договора — установление взаимовыгод-
ных условий; адаптивная функция — приспособление сторон
6 Институт определяется Парсонсом и Смэлсером как способ, посред-
ством которого ценностные образцы интегрированы в конкретном действии,
в зависимости от ролевых ожиданий и мотиваций (см.: Parsons Т.,
Smelser N. Economy and Society. New York, 1965. P. 102).
132
к внешним факторам договорных отношений (продавец огра-
ничен имеющимися в наличии товарами и оптовыми ценами,
покупатель — наличными доходами, своими предпочтениями и
потребностями); интегративную функцию в договорных отно-
шениях выполняют вторичные факторы оценки — это символи-
ческие ценности, которые притягивают стороны друг к другу
(например, покупатель охотнее покупает товар у крупной, из-
вестной фирмы, чем аналогичный товар у небольшой фирмы;
здесь имеет значение фактор престижа, успеха, общественное
мнение); латентную функцию в договорных отношениях вы-
полняют общие культурные образцы — они обеспечивают сред-
ства коммуникации сторон (продавец и покупатель говорят
на одном и том же языке денежного обмена).
Далее Парсонс и Смэлсер проанализировали институцио-
нальную структуру рынков. Всего их четыре в экономической
системе — рынок труда, капитала, товаров и так называемый
рынок контроля за производительностью.7
Рынок труда включает в себя отношения между тремя
частично независимыми системами: организацией (фирмой),
индивидом и семьей («household»).
Отношение индивида и организации опосредуется профес-
сиональной ролью — это роль индивида внутри организации,
связывающая его с производственными функциями и обуслов-
ленная контрактными обязательствами. Структура обмена
между индивидом, семьей и фирмой определяется следующим
образом: индивид представляет свою рабочую силу в обмен
на ее денежный эквивалент — заработную плату (целевой ком-
понент системы рынка труда); индивид, нанимаясь на работу
в организацию, так или иначе предоставляет ей возможность
оказывать влияние на его жизнь («rights to intervene»), при-
мером чего является увольнение, он как бы отдает свое суще-
ствование во власть организации, но взамен приобретает га-
рантии занятости и возможность планировать свои будущие
доходы (адаптивная функция); фирма обеспечивает под-
держку индивиду в его профессиональной деятельности, дает
средство существования его семье, взамен индивид поддержи-
вает репутацию фирмы как хорошего работодателя, забо-
тится о процветании фирмы (интегративная функция); нако-
нец, работник и фирма связаны едиными ценностными образ-
цами— «хорошая» фирма предполагает заботу о человеке,
«хороший» работник заботится о делах фирмы, живет ими;
кроме того, здесь предполагается более общий контекст эко-
номической рациональности.
Такая структура рынка труда в целом показывает отличие
абстрактного понятия «рабочей силы» в экономической теории
и социологической институциональной теории занятости, здесь
7 Ibid. Р. 146.
133
уже нет единой «рабочей силы», теряется классовая общность,
и возникают профессиональные роли, обязательства работника
по отношению к фирме, и наоборот.
Другой тип рынка — это рынок капитала, предполагающий
контрактные отношения между собственниками экономических
средств и организаций. Инвестор обеспечивает денежные
фонды, взамен получая процент и право контроля за своими
средствами (он имеет право знать, как и куда они направ-
ляются, каково положение фирмы), это целеполагающая под-
система; фирма принимает на себя обязательства использовать
заемные средства по назначению для создания новых произ-
водственных мощностей, а инвестор, выбирая данную органи-
зацию, как бы высказывает позитивную оценку ее действий и
финансового положения (адаптивная подсистема); интеграцию
рынка инвестиций создает «доверие» — инвестор высказывает
доверие фирме, предоставляя ей средства, фирма берет на себя
ответственность и предоставляет гарантии безопасности капи-
тала; наконец, инвестора и заемщика связывает общая система
ценностей (представления о капитале как средстве экономиче-
ской деятельности, о капитале как средстве производительного
назначения, о ценности денег и т. п.), это — латентная си-
стема.
Потребительский рынок имеет в своей основе отношения
между фирмами и домашними хозяйствами. Его целевая функ-
ция— обмен потребительских товаров, находящихся в распо-
ряжении фирмы, на денежные средства домашних хозяйств. Но
за этим стоит более сложная система. Организационный аспект
отношений связан с тем, что домашние хозяйства постоянно
часть своих расходов направляют на потребительские блага.
Потребители могут заранее заказывать товары, частично опла-
чивая их, фирмы, в свою очередь, стимулируют приобретение
своих товаров через продажу в кредит. Это — система взаим-
ных поощрений (она выполняет адаптационную функцию). Ин-
теграционный аспект взаимосвязи продавца и покупателя —
символические средства взаимного признания; фирма прини-
мает любого индивида как потенциального покупателя,
имеет определенную этику обслуживания, покупатель передо-
веряет продавцу свой «потребительский суверенитет» — незави-
симость и самостоятельность в выборе, полагаясь на компетен-
цию фирмы. Наконец, продавца и покупателя связывают об-
щие ценностные представления — нацеленность индивида на по-
требление, доверие всего стиля жизни, формируемого через
массу потребительских благ, экономике, которая, в свою оче-
редь, берет на себя ответственность за содержание стиля жизни
(рынок отвечает не только за обеспечение уровня потребления,
но и за качество, эстетику, современность потребительских
благ).
134
Наконец, последний вид рынка, который только условно
может быть назван таковым, это рынок «производительности».
Он характеризует отношение экономики и политической сферы;
здесь обменивается не капитал, трудовые ресурсы или товары,
а генерализованный фактор — влияние. Его целевая функция —
предоставление государственными организациями определен-
ных видов поощрений частным фирмам в виде субсидий, нало-
говых льгот, экспертных тарифов, государственных заказов.
В ответ экономика обеспечивает соответствующие политиче-
ским целям производственные средства, передавая политике
права для использования этих средств в соответствии с ее
целями, взамен получая подтверждение значимости экономиче-
ских организаций для реализации политических целей (адап-
тационная система). Интеграционная система здесь опреде-
ляется тем, что экономика принимает социально значимые
цели, а политика задает необходимый уровень мотивации для
принятия социальных целей. Латентная система связывает
отношения сторон общей системой ценностей, признающей про-
изводство как средство достижения общественных целей, про-
изводство вообще как независимую ценность. Этот рынок
в большей степени несовершенен, поскольку здесь особо важ-
ную роль играют государственные организации, имеющие мо-
нопольное положение. Таковы институциональные структуры
рынков в теории Парсонса и Смэлсера.
Другой вопрос, исследуемый Парсонсом и Смэлсером, — это
мотивация экономической деятельности и институционализация
экономических ценностей. Основное содержание экономических
ценностей связано с экономической рациональностью. С точки
зрения экономической теории, она является постоянной и неиз-
менной, но с позиции социологии — это системная переменная.
Экономическая рациональность есть оценка целей производ-
ства, контроль за поведением в интересах производства, это
уровень эффективности в организации производства.
Экономическая рациональность находится на стыке системы
личности и социальной системы. С социальной точки зрения
экономическая рациональность имеет всеобщий характер — все
общества обладают ею в той или иной степени. Чем более диф-
ференцировано общество, тем большее значение приобретают
экономические ценности — здесь акцент делается на производ-
ство, а не на потребление (роль производителя выше, чем роль
потребителя), профессиональная роль и ориентация на успех
в ней имеют высшее значение, заработок в большей степени ва-
жен как символ достижения успеха, а не средство для по-
требления.
Экономическая рационализация индивидов существенно
различается, поскольку ценностные образцы интернализи-
руются в процессе социализации различным образом, здесь
важное значение имеют личный опыт, ценности, принятые
135
в семье, образование. Мотивация экономической деятельности
зависит от интернализации экономических ценностей индиви-
дами и от санкций со стороны общества (одобрение или осу-
ждение). Поэтому нельзя говорить об «экономической при-
роде» человека. С точки зрения Парсонса и Смэлсера, основ-
ные структуры мотивации входят в процесс обучения в рамках
социализации, большое значение для нее имеет социальное
окружение. Кроме того, параллельно осуществляется процесс
приобщения к культурным и экономическим ценностям в рам-
ках системы личности. В зависимости от различных ситуаций
мотивация зависит от результатов деятельности — заработка
как средства удовлетворения потребностей либо заработка как
символа успеха, или мотивация связана с ролевыми обяза-
тельствами, когда профессиональная деятельность восприни-
мается как необходимый вклад в жизнедеятельность пред-
приятия.
Как происходят изменения в экономической системе?
С точки зрения теории действия изменения есть процесс нару-
шения стабильного равновесия и переход к другому равнове-
сию, изменение связано со структурной дифференциацией, когда
единая система разделяется на подсистемы, каждая из которых
выполняет специфическую функцию. Импульс изменений в об-
щественной системе возникает на границах отношения систем
экономики, политики и семьи: возникает либо потребность
в повышении производительности, либо несоответствие заня-
тости и типа трудовой этики (последнее было раскрыто Вебе-
ром). Нарушенное состояние равновесия сталкивается со стрем-
лением противостоять этому нарушению (например, негативная
реакция общественного мнения). Но затем с помощью системы
ценностей происходит мобилизация мотивационных ресурсов,
направленная на поддержку и распространение нововведения.
Постепенное нововведение становится проблемой предприни-
мателя, успешное воплощение его дает соответствующую при-
быль, и вскоре нововведение принимается как стандарт. Таким
образом, Парсонс и Смэлсер доказывали, что причины ново-
введений в экономике носят неэкономический характер и фор-
мируются в рамках более широкой социальной системы. Основ-
ным структурным изменением в современной американской
экономике Парсонс и Смэлсер назвали разделение функций
собственности и контроля, но об этом пойдет речь в следую-
щем параграфе, где мы охарактеризуем основные идеи
Дж. К. Гэлбрейта.
Итак, оценивая вклад Парсонса и Смэлсера в развитие идей
экономической социологии, необходимо сказать, что ими была
поставлена задача создания отдельной отрасли, интегрирую-
щей экономику и социологию, и именно им удалось воплотить
эту идею в действительность — сегодня благодаря им мы имеем
136
общепризнанную в мире отрасль науки — экономическую со-
циологию. Парсонс и Смэлсер последовательно применили еди-
ную методологию исследования взаимосвязи экономики и об-
щества — систему координат действия, и на этой основе вы-
явили место и функцию экономики в социальной системе, про-
вели структурно-функциональный анализ самой экономической
системы, показав взаимозависимость ее подсистем с подсисте-
мами общества в целом. Конечно, во многом схема анализа
применяется слишком формально в ущерб содержательному
исследованию, но, без сомнения, книга «Экономика и обще-
ство» Парсонса и Смэлсера является образцом классического
исследования теории экономической социологии.
§ 2. Социальная характеристика нового
индустриального общества:
институциональное направление в современной экономической
теории (Дж. Гэлбрейт)
В 60—70-е годы XX в. в экономической теории возобнови-
лись попытки институционального анализа современной эконо-
мики. Представителем этого направления стал американский
экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, его работы «Новое индуст-
риальное общество» (1967) и «Экономические теории и цели
общества» (1973) позволили по-новому взглянуть на социаль-
ную природу современного капиталистического общества, на
мотивы и цели экономического поведения индивида и фирмы.
Центральная идея Гэлбрейта заключается в том, что со-
циальная природа поведения в экономической жизни коренным
образом изменилась. В экономике произошли такие преобразо-
вания, которым уже не могут соответствовать ни неоклассиче-
ская, ни кейнсианская теории, необходим новый подход к ана-
лизу новой экономики. Если в традиционной капиталистической
экономике субъекты хозяйства были одинаковыми по своим ка-
чествам, то теперь экономика включает в себя такие разнород-
ные элементы, как, например, фермерское хозяйство и корпо-
рация «Дженерал Моторе», в экономике происходит интеграция
«рыночной системы» и системы крупных корпораций — «пла-
нирующей системы». Если рыночная система так или иначе
предполагала выполнение целей общества, то планирующая
система лишь частично служит для общества, а в большей сте-
пени соблюдает свои интересы.
Неоклассическая теория предполагала, что люди распреде-
ляют свой доход в соответствии со своими целями и предла-
гаемыми товарами и услугами на рынке, эти желания людей
передаются экономике через функцию спроса, причем чем
137
выше спрос, тем выше цена, а следовательно, и предложение.8
Производитель реагирует на спрос для того, чтобы получить
максимум прибыли; он ориентируется на цены, они служат для
него источником оперативной информации, но, соблюдая соб-
ственный интерес, он вынужден соблюдать интересы общества.
Желание потребителя возникает самостоятельно, это исходный
момент, природа которого вообще не подвергается анализу.
Неоклассическая теория, считает Гэлбрейт, имеет и некий
этический оттенок — это мораль гражданского общества: если
есть конкуренция среди производителей, то цены и доходы ни-
кто не может фиксировать. Таков демократический контроль
общества над экономикой.
Кейнсианская модель вводит некоторые изменения и допол-
нения: рыночная экономика не всегда сбалансирована, ее ме-
ханизм саморегуляции необходимо дополнить регулирующей
силой государства, которое поддерживает социально приемле-
мый уровень занятости, благосостояния, налаживает кредитно-
финансовую систему, механизм налогообложения. Государство
также сдерживает стремления некоторых производителей за-
нять монопольное положение, устанавливает экономическое за-
конодательство, участвует в производстве там, где рыночные
субъекты не в состоянии этого сделать (оборона, образование,
здравоохранение и т. д.). Но и кейнсианство предполагает, что
экономика движется и контролируется согласно стремлениям
потребителей, общество как бы заставляет экономику подчи-
няться своим целям. «Неокейнсианская и неоклассическая вера
одинаковы: обе они определяются одинаковыми взглядами на
власть рынка», — пишет Гэлбрейт.9
Эти экономические идеалы, используемые политическими
силами, насаждаются в обществе как некие этические импера-
тивы. «Это удобная социальная добродетель», — говорит вслед
за Вебленом Гэлбрейт. То, что нужно правящему классу, объ-
является удобным, нужным, правильным. Прилежный гражда-
нин должен заботиться о потреблении — это его долг перед
семьей; он должен трудиться, так как труд — высшая ценность,
долг перед обществом и фирмой; он должен верить в рыноч-
ную экономику, поскольку это гарантия свободы и демократии.
Но если эта «удобная социальная добродетель» сохранилась
и поддерживается сегодня, то само общество и экономика пе-
ременились существенным образом. Теперь главной силой яв-
ляется не государство, а корпорация — опасность пришла не
с той стороны, откуда ее ждали: сторонники рыночной эконо-
8 Для Гэлбрейта неоклассическая и кейнсианская модели одинаковы по
своей сути: и та, и другая предполагают основополагающий принцип рыноч-
ной системы — спрос определяет предложение (см.: Гэлбрейт Дж. Эко-
номические теории и цели общества. М., 1976. С. 37).
9 Там же. С. 50.
138
мики боялись возрастающей силы государства, но ныне сила
корпораций подчиняет себе и государство, и личность.
Итак, по мнению Гэлбрейта, возникает новая индустриаль-
ная система — мир корпораций, который сосуществует с мел-
кими хозяйственными субъектами, но теперь уже корпорации
определяют «правила игры». Чем характеризуется эта новая
индустриальная система?
Во-первых, мир корпораций — это мир крупных производи-
телей, 10 причем настолько крупных, что они способны изменить
характер всей экономики. Корпорация может контролировать
рынок —удерживать цены, регулируя объемы производства и
продажи. Все разговоры об антитрестовском законодатель-
стве— лишь миф для поддержания удобных для правящего
класса идеалов, считает Гэлбрейт. Регулируя цены, корпорации
получают устойчивый доход, но кроме этого необходимо, чтобы
потребители имели достаточный доход для обеспечения плате-
жеспособного спроса — поэтому корпорации воздействуют на
государство в целях поддержания стабильного денежного до-
хода потребителей. Да и сами корпорации уже не ограничи-
вают заработную плату рабочих по минимуму — это раньше
предприниматель не мог увеличивать заработную плату, по-
скольку не мог в условиях конкуренции повышать издержки и
цену. Теперь корпорации включают возрастающий доход тру-
дящихся классов в цену, получая стабильный рост платежеспо-
собного спроса. При этом, конечно, возникает инфляционная
спираль — рост заработной платы ведет к росту цен, рост цен —
к еще большему росту заработной платы и т. д., но это уже
не касается корпорации, цели которой реализуются за счет об-
щества.
Во-вторых, корпорация может, используя силу государства,
контролировать и издержки — для устойчивого положения не-
обходимы стабильные доходы, а для них — неизменные из-
держки. Поэтому корпорации стимулируют империалистиче-
скую политику, для них новые рынки сбыта играют второсте-
пенную роль, но рынки сырья и дешевой рабочей силы должны
быть открыты.
Вообще взаимоотношения экономики и государства измени-
лись в противоположную сторону, считает Гэлбрейт. Если
раньше предприниматель боролся против вмешательства госу-
дарства в его дела, то теперь корпорация принимает это вме-
шательство государства, подчиняя национальную политику
своим интересам. В эпоху свободного рынка взаимосвязи госу-
дарства и фирмы были опосредованы денежными связями — на-
логами, тарифами, денежной политикой. Теперь корпорация
напрямую оказывает влияние на правительство через своих
10 Доходы крупнейшей корпорации США «Дженерал Моторе» в 60-х го-
дах достигали 7б доходов федерального правительства США (Там же.
С. 118).
139
представителей, и государство само вынуждено считаться
с почти равными ему по силе корпорациями. Но в большинстве
случаев интересы корпораций и государства едины, поскольку
корпорации лучше всего осуществляют цели государства.
Итак, корпорации контролируют цены, объемы, издержки
производства. Они стремятся к стабильности, к сохранению
своего положения, поэтому они вынуждены двигаться от сти-
хии неустойчивого рынка к планированию: это уже иная си-
стема— «планирующая». Но самое замечательное состоит
в том, что корпорации получили возможность контролировать
характер спроса — не просто его наличие, но и структуру. Это
связано с определенными внешними условиями — с изменением
экономического поведения субъектов в условиях общества с вы-
соким уровнем потребления. Если раньше потребности человека
были связаны с самыми насущными благами, то в условиях
«общества изобилия» («affluent society») потребности могут
быть разнообразными и управляемыми. Последний доллар че-
ловек может истратить на еду, но то, купит он пылесос или
электробритву, — это уже зависит от рекламы. Таким образом,
по Гэлбрейту, корпорация через рекламу может убедить по-
требителя приобрести свои товары, и спрос по структуре ста-
новится регулируемым.
Процессу регулирования спроса способствует также распро-
страняемая «удобная добродетель» — все новое более полезно,
удобно и хорошо для потребителя. К этому добавляется интен-
сивная реклама, и через некоторое время потребитель уже
ориентирован на такие потребности, о которых до этого ни он
и никто другой не догадывался.
Есть и другой источник регулирования спроса. Корпорации
способствуют тому, чтобы государство было крупнейшим по-
требителем, и через свое влияние на него добиваются крупней-
ших заказов. Обоими способами корпорации подчиняют по-
требительский спрос своим целям и интересам: экономика по-
лучает самодовлеющие цели, отличные от общественных.
Какова социальная природа корпоративной экономики?
Если за интересами фирмы раньше стоял предприниматель,
объединявший собственность и управление, источником его
власти был капитал, то теперь капитал не дает власти — в кор-
порациях власть держателя акций сведена до минимума. Ре-
альной социальной силой, с позиции Гэлбрейта, становится
власть «техноструктуры» — менеджеров, специалистов, руковод-
ства. Причем это власть не отдельных личностей, а группы спе-
циалистов— как бы одарен ни был предприниматель, он не
в состоянии управлять гигантской корпорацией. Даже Генри
Форд, успешно начав дело, в конце концов не справился
с управлением корпорации и привел ее на грань финансового
краха. Для корпорации необходим штат управляющих специа-
листов, и здесь уже не нужны такие предпринимательские
140
черты характера, как индивидуализм, жесткость, риск, сопер-
ничество, властолюбие. Наоборот, значимыми становятся черты
сотрудничества, коллективизма. Этими способами корпорация
еще и защищает свое положение от возможного непредсказуе-
мого поведения отдельной личности; теперь уже ни собствен-
ник, ни управляющий не способны повлиять на ее интересы.
Меняется и природа интересов техноструктуры, в отличие
от интересов предпринимателя. Если раньше капиталист стре-
мился к максимуму прибыли, то теперь корпорация может ре-
гулировать свои цели. Техноструктура имеет фиксированное
вознаграждение — эта «наемная сила» сама себе определяет
заработную плату, прибыль же акционеров интересует ее в по-
следнюю очередь — она должна соответствовать лишь мини-
мально приемлемому уровню. Изменяется структура мотивов —
техноструктуру в большей степени интересуют успех, власть
в организации, продвижение по службе, а доход ее устанавли-
вается в размерах, в среднем удовлетворяющих потребности.
Человек начинает отождествлять свои интересы и интересы
организации.
Техноструктура преследует защитные цели, стремясь изба-
виться от любого внешнего воздействия: от влияния собствен-
ника посредством нейтрализации его минимальным уровнем
дохода; от влияния общественности и правительства посред-
ством «удобной» идеологии рыночной экономики, убеждающей
в невозможности вмешательства в частные дела фирмы; от
влияния потребителя — через регулирование спроса; от влия-
ния рынка — посредством определения цен и объемов производ-
ства. Положительные цели техноструктуры связаны с ростом,
который не является объективным, а напрямую определяется
интересами техноструктуры — рост дает возможность расши-
рять номенклатуру должностей, выступая свидетельством
успеха и процветания, рост дает гарантию самосохранения тех-
ноструктуры. Поэтому ею создается «удобный» идеал того,
что экономический рост — наивысшая ценность общества, что
экономический рост обеспечивает стабильность и благосостоя-
ние граждан.
Итак, заключает Гэлбрейт, цели техноструктуры отличны от
целей общества. Конкретные примеры убеждают в этом. В об-
ществе, где все хорошо с производством автомобилей, упако-
вок и тому подобных незначительных вещей и где есть труд-
ности с социальным обеспечением, медицинским обслужива-
нием, жилищным строительством, не все в порядке. Что же
надо сделать для объединения целей общества и экономики?
Гэлбрейт считает, что путь, предлагаемый для этого неоклас-
сической теорией и политикой, ошибочен. Если пустить в ход
механизмы, препятствующие развитию корпораций, то это от-
бросило бы общество назад. Стратегией реформы является не
просто отделение государства от экономики, а прежде всего
141
освобождение государственной политики от влияния планирую-
щей системы; не техноструктура должна подчинять своим целям
правительство, а наоборот — правительство должно использо-
вать в интересах общества в целом планирующую систему.
Сама по себе техноструктура и корпорации являются эффек-
тивным средством экономической политики, если они не ориен-
тированы исключительно на собственные цели, они должны за-
нять место технического инструментария, пишет Гэлбрейт.11
Но для того чтобы общество оказало решающее воздей
ствие на техноструктуру, необходимы раскрепощение мнений,
избавление от догм и «удобной социальной добродетели», со-
гласно чему производство и потребление — условия счастья,
труд в виде самоэксплуатации — высшая ценность, экономиче-
ский рост — благо нации и т. п. Следует изменить представле-
ния людей об экономических ценностях и показать значение
нематериальных ценностей — знаний, образования, культуры,
свободного времени. Удовлетворение потребностей не должно
поглощать всю энергию человека.
Государство должно обеспечить равные возможности как
рыночной, так и планирующей системе, при этом первая нуж-
дается в поощрении и стимулировании. В большей степени го-
сударство должно обеспечивать равенство в самой планирую-
щей системе, и лишь в исключительных случаях государство
должно преобразовывать стратегически важные отрасли про-
изводства и услуг в национализированные предприятия. Нако-
нец, и общество должно осуществлять более жесткий контроль
над исполнительной властью для того, чтобы правительство
отражало интересы не тех или иных экономических групп,
а общества в целом, чтобы государственные расходы направ-
лялись на социальные нужды.
Такова в целом концепция Гэлбрейта. Несмотря на то, что
в отечественной литературе есть много исследований, посвящен-
ных теории индустриального общества, нам хотелось подчерк-
нуть социологические моменты данной экономической теории:
по сути Гэлбрейт объясняет экономические преобразования, ис-
ходя из целей, интересов, мотивов поведения нового социаль-
ного слоя — техноструктуры, он показывает властные отноше-
ния в современной экономической жизни, раскрывает пути со-
циальной реформы экономического механизма. Все эти мо-
менты во многом интересны для теории экономической социо-
логии и входят в нее как составные части.
Итак, на примере теории нового индустриального общества
Гэлбрейта мы показали, как современная экономическая тео-
рия в 60-е и 70-е годы исследовала социологические проблемы.
В заключении книги нами будет представлена характеристика 11
11 Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969. С. 462—
142
современных направлений социального анализа экономики
в социологической теории.
§ 3. Экономическая социология 70—90-х годов XX в.
(Н. Смэлсер, Г. Джонсон, А. Стинчкомб, Р. Сведберг,
А. Мартинелли, М. Морисима)
Современная экономическая социология — общепризнанная
как за рубежом, так и в нашей стране отрасль социологии.
Сегодня уже нет необходимости доказывать ее место и значе-
ние в системе социологического знания. Экономическая социо-
логия, тесно связанная с социологией труда, все же имеет свои
границы и предмет. О признании экономической социологии
свидетельствует и то, что многие университеты стали препода-
вать экономическую социологию как академическую обязатель-
ную дисциплину.12
В данном параграфе речь пойдет о современных западных
теориях экономической социологии, мы постарались проанали-
зировать здесь все наиболее значительные работы в этой обла-
сти, опубликованные за последнее время.
Центральной фигурой в современной экономической социо-
логии, начиная с 60-х годов, является Нил Смэлсер (Калифор-
нийский университет, Беркли). Мы уже говорили о его совмест-
ной работе с Парсонсом, которая, по сути, открыла экономи-
ческую социологию заново в 50-е годы. Смэлсер позже сделал
многое для признания экономической социологии как отрасли
социологического знания на посту председателя исследователь-
ского комитета «Экономика и общество» международной со-
циологической ассоциации. В результате деятельности этого
комитета в 80-е годы появилась книга «Экономика и общество:
обзор экономической социологии» (1990), но о ней пойдет речь
позже. Основной работой Смэлсера после его совместной книги
с Парсонсом является книга «Социология экономической
жизни» (1962).13 Она имеет несколько более поздних изданий
и частично переведена ИНИОН на русский язык.
Согласно Смэлсеру, экономическая социология изучает от-
ношения между экономическими и неэкономическими аспек-
тами общественной жизни, то, как они пересекаются и оказы-
вают влияние друг на друга. Экономическая социология подго-
12 В Новосибирском университете такие курсы подготовлены Т. И. За-
славской и Р. В. Рывкиной, в Московском университете курс читается
Н. И. Дряхловым (см.: Программа курса «Социология труда и экономи-
ческая социология»//Социологические исследования. 1993. № 6. С. 9—20),
в Петербургском университете курс подготовлен автором настоящей книги.
13 Книга состоит из 5 глав: 1) «Исторические аспекты экономической со-
циологии»; 2) «Экономика, социология и экономическая социология»;
3) «Экономика и другие социальные подсистемы»; 5) «Социологические ас-
пекты экономического развития».
143
товлена целым рядом теорий как в экономике, так и в социо-
логии: Смэлсер придает большое значение идеям Смита, Марк-
са, Кейнса среди экономистов и идеям Спенсера, Дюркгейма,
Вебера, Малиновского в социологии.
В экономической теории очень многое принимается как не-
что постоянное, как то, что заранее дано, — политические фак-
торы, обычаи, религиозные верования, социальная структура.
В социологии эти факторы как раз являются зависимыми
переменными, и экономическая социология, считает Смэлсер,
должна применить эти переменные и модели их зависимости,
разработанные в социологической теории, к сфере экономиче-
ской деятельности. Экономическая социология изучает не-
сколько проблем: во-первых, структуру экономической деятель-
ности как социальной деятельности (здесь исследуются роли,
коллективы, ценности, нормы, санкции и их взаимодействие);
во-вторых, социологические переменные в экономической
жизни.
Экономическая социология занимается на макроуровне
изучением взаимодействия экономической и неэкономических
систем общества.14 И далее Смэлсер обращается к исследова-
нию взаимодействия экономики, социокультурных факторов
(здесь исследуется вопрос о месте экономических ценностей
в системе культурных ценностей), экономики и политических
переменных (роль политических организаций, законодательной
системы, государственной политики в регулировании экономи-
ческих отношений), экономики и социоэтнических групп (зна-
чение в экономической деятельности общностей, например та-
ких, как родство, соседство, семья, специфика национальных и
расовых отношений в экономической жизни, социально-классо-
вой структуры).
Затем Смэлсер обращается к социологическому анализу
процессов производства, распределения, обмена и потребления.
Большое значение здесь занимают категории профессиональной
роли (роль управляющего, роль работника), организации (бю-
рократии и неформальной структуры), власти, статуса, комму-
никаций. При анализе обмена важно учитывать неэкономиче-
ские аспекты рынка — главным образом рынка труда и пред-
принимательских услуг. На рынке труда, в отличие от обыч-
ного рынка товаров, действует большее требование безопасно-
сти и стабильности, поскольку именно он обеспечивает суще-
ствование одной из основополагающих подсистем общества —
семьи. Поэтому государство, законодательство, профсоюзы
активно вмешиваются в регулирование данного вида рынка.
Рынок предпринимательских услуг — это также вид рынка
14 Экономическая социология имеет два уровня исследования — внутри
конкретного объекта (фирмы, например) и вне объекта, в аспекте его взаи-
модействия с другими объектами.
144
труда, но ему в большей степени присущ фактор риска. Этот
рынок услуг возник благодаря многим социокультурным тен-
денциям— этике протестантизма, росту национального самосо-
знания. Рынок обыкновенных товаров и услуг также стал
в большей степени зависеть от неэкономических факторов —
в условиях большой насыщенности реклама становится сред-
ством управления спросом. При социологическом анализе по-
требления важно учитывать, что кроме целей удовлетворения
потребностей потребление важно для утверждения социальных
позиций и престижа, оно вообще существует только в зависи-
мости от типа социокультурного развития общества.
Последняя часть работы Смэлсера посвящена социологиче-
ским аспектам экономического роста. Процесс накопления и
инвестиций рассматривается им как тип социального поведения,
зависящий от родства, социальной стратификации, экономиче-
ских ценностей (например, негативное отношение к индустри-
альному образу жизни в крестьянских общинах).
Сам процесс экономического развития имеет глубокие со-
циальные последствия — возникает структурная дифференциа-
ция социальных ролей и организаций. Структурная дифферен-
циация охватывает дифференциацию экономической деятель-
ности (выделяются производство и обмен, обмен и потребле-
ние; предметы и услуги, имевшие неэкономический характер,
включаются в сферу обращения; рабочий класс отделяется от
средств производства); дифференциацию семейных отношений
(семья уже не выполняет функции производства, обучения,
а ориентирована только на функцию социализации; изменяется
форма контроля над поведением членов семьи); дифференциа-
цию религиозных систем (возникает система ценностей, при-
дающая экономической деятельности большее значение); диф-
ференциацию систем стратификации (происходит отказ от кол-
лективных форм мобильности, большее значение придается ин-
дивидуальным достижениям).
Наряду с дифференциацией экономические изменения пред-
полагают интеграцию — создаются новые коммуникативные
средства общения (союзы, школы, магазины, клубы и т. п.),
городской образ жизни, новые политические организации (пар-
тии, конгрессы, парламентские системы), способствующие ин-
теграции общества. Процесс дифференциации происходит не
всегда гладко, так или иначе возникают противоречия, потря-
сения в общественной структуре, имеют место насилие, рево-
люции. Обычно это случается тогда, когда группы, затронутые
структурными экономическими изменениями, не имеют доступа
к политическим реформам. Поэтому роль политических факто-
ров и правительства существенно возрастает в период интен-
сивного экономического развития.
В более поздней статье из сборника «Экономика и обще-
ство», написанной совместно с Альберто Мартинелли, Смэлсер
10 Заказ 152
145
уточняет и дополняет основные положения книги «Социология
экономической жизни».15 Здесь Мартинелли и Смэлсер рас-
сматривают концепцию структуры экономической деятельности
и рациональности. Если классическая политическая экономия
принимает рациональность и утилитаризм действующих хозяй-
ственных агентов как постулат, то с позиции экономической
социологии рационализм является зависимой переменной.
В большинстве случаев деятельность строится на основе соче-
тания экономических интересов, этических императивов, куль-
турных ценностей и т. п.
Затем Смэлсер и Мартинелли обращаются к структурному
анализу экономической деятельности: производства, распреде-
ления, обмена и потребления. Особо они подчеркивают новую
роль государства как регулятора экономики. Сегодня государ-
ство— не только производитель, работодатель, гарант денежно-
финансовой стабильности, оно выполняет и те функции, кото-
рые раньше выполняли религия, культура, идеология. Функции
современного государства сводятся к выработке и поддержа-
нию стандартов трудовой мотивации, распределению приорите-
тов между экономическими и социальными целями, обеспече-
нию баланса конкурирующих экономических интересов соци-
альных групп и классов. Сегодня состояние экономики отдель-
ных стран напрямую зависит от международной торговли,
валютно-финансовых отношений между странами, поэтому
роль государства как регулятора международных экономиче-
ских связей еще более возрастает.
К социальному анализу экономики сегодня обращаются и
экономисты. Остановимся на работах американского экономи-
ста Гарри Джонсона (Чикагский университет).16 Особенно
интересен для экономической социологии его сборник «Об эко-
номике и обществе: избранные произведения» (1975). Джонсон
подчеркивает новый социальный характер современной эконо-
мики— экономическая сила общества сдвинулась от собствен-
ности на землю и капитал к административно-управленческому
аппарату (к «техноструктуре», по терминологии Гэлбрейта).
В этом случае главным источником и гарантом экономической
власти, социальной мобильности являются знания. Каждый
человек в современном обществе становится «капиталистом» —
он имеет возможность, вкладывая деньги в свое образование,
16 Martinelli A., Smelser N. J. Economic Sociology: Historical
Threads and Analytical Issues//Economy and Society. Bristol, 1990. P. 2—48.—
Альберто Мартинелли, профессор Миланского университета, сопредседатель
совместно со Смэлсером Исследовательского комитета «Экономика и обще-
ство» Международной социологической ассоциации, автор книги «Экономика
и общество» (опубликована в 1986 г. в Италии).
16 Гарри Джонсон в течение многих лет занимался исследованием про-
блем распределения, неравенства, социальной политики (см.: Johnson Н. G.
The Theory of Income Distribution. London, 1973).
146
профессиональную подготовку, специализацию, получать при
этом гораздо большую отдачу, это — так называемый человече-
ский капитал. Теперь богатство в виде знаний противостоит де-
нежному, земельному или производственному богатству. Из-
менился и сам образ «капиталиста» — это не бездельник, ку-
рящий сигару, как мы привыкли думать, а сам рабочий. Его
социальное положение и продвижение вверх по социальной
лестнице зависят от него самого — от способностей, упорства,
работоспособности и целеустремленности.
При новой концепции капитала меняется и концепция рас-
пределения. Если раньше у Рикардо распределение было свя-
зано с формулами «капитал — процент», «земля — рента»,
«труд — заработная плата», то теперь доход определяется «че-
ловеческим капиталом», это определенный «процент» с «капи-
тала» знаний, умений и навыков. Если трудовая теория Ри-
кардо предполагала труд вообще главным фактором производ-
ства, то теперь труд приобретает в большей степени не аб-
страктный, обезличенный, а индивидуальный, творческий ха-
рактер, речь более идет не о затратах труда вообще, а о его
специфических характеристиках.
Для воспроизводства «человеческого капитала» необходима
и другая социальная политика. Сегодня государство ориенти-
руется на устаревшую концепцию, согласно которой для всех
предполагается равный минимум социального обеспечения.
Считается, что индивид сам способен распорядиться предостав-
ляемой ему помощью, что было реально в стабильном мире.
Сегодня общество весьма динамично. Здесь для того, чтобы
распорядиться имеющимися средствами, прежде всего необхо-
димы информация, знания. Поэтому необходимо помогать
семьям эффективно вкладывать средства в наиболее эффектив-
ный «человеческий капитал», развивать таланты своих детей.
Доэтому социальная политика, по Джонсону, в большей сте-
пени должна быть ориентирована на сферу образования, а об-
учеШТб'^дблжно определенным образом кредитоваться.
Иное отношение должно быть и к безработице. Со времен
Кейнса социальные идеалы слишком прямолинейно связы-
ваются с полной занятостью, но это «аристократическое» отно-
шение к безработице, замечает Джонсон.17
Социальное значение безработицы состоит в том, что она
предоставляет свободу избавления от неинтересного труда,
свободу выбора нового вида занятий. Поэтому важно планиро-
вать рост величины и продолжительности социальных пособий
по безработице, обеспечение условий более эффективного по-
иска нужной работы.
Другая черта современной экономики, считает Джонсон,
17 Johnson Н. Keynes and British Economics//In: Johnson H. On Econo-
mics and Society: Selected Essays. Chicago, 1975. P. 89.
10*
147
определяется изменением взаимосвязи производства и потреб-
ления. Вся прежняя экономическая теория принимала как по-
стулат ограниченность ресурсов и ориентировалась на эти
ограничения. В XIX в. производство было недостаточным для
масс, не было гарантий минимального дохода, распределение
было неравным. Теперь мы живем в богатом обществе, а вся
экономическая теория построена для общества бедных, пишет
Джонсон.18 Поэтому необходимо и всю экономическую теорию
строить для нового общества — общества изобилия. В нем уже
не потребности определяют производство, а наоборот — потреб-
ности формируются производством и рекламой. Развитая ин-
формационная сторона потребления дает необходимую и пол-
ную информацию о продуктах, услугах и технологии, что по-
вышает компетентность потребителей, обеспечивает демокра-
тический выбор для покупателей и продавцов. К денежной
цене товаров и услуг также прибавляется другая «цена»—
время на покупку и потребление.
В обществе изобилия в большей степени осуществляется
переход от денежных оценок труда к неденежным ценностям —
огромное значение для работника имеет не только заработная
плата, важны также и качество труда, условия, интеллектуаль-
ное содержание, интерес, гораздо большую ценность приобре-
тает свободное время. Таким образом, происходит изменение
системы ценностей, ее внеэкономические составляющие приоб-
ретают относительно большое значение.
Новый характер экономики по-новому освещает и проблему
неравенства. В основе обычного отношения к экономическому
неравенству лежит наивное предположение о том, что раз
люди одинаковы по своим физическим потребностям, то нера-
венство в социальном смысле несправедливо. При этом дело
усугубляется христианской традицией равенства людей перед
Богом. Но, по Джонсону, все эти оценки являются более эмо-
циональными, чем рациональными. В современном обществе
высокого уровня развития уже нет нищеты в традиционном
смысле, само понятие бедности движется вслед за уровнем
жизни и является социально детерминированным суждением,
поэтому проблема бедности в относительном смысле сохра-
няется всегда. При этом надо иметь в виду, что бедность за-
висит не только от экономического неравенства — возникнове-
ние нуклеарной семьи означает, что люди в преклонном воз-
расте так или иначе вынуждены сокращать свой уровень по-
требления, неконтролируемый рост семьи также означает сни-
жение жизненного стандарта, структурная безработица приво-
дит к временному снижению запросов индивида.
Поэтому в современном обществе неравенство не всегда
18 Johnson Н. The Political Economy of Opulence//Ibid. P. 34. — Здесь
Джонсон солидарен с идеями Гэлбрейта, выдвинутыми в его ранней работе
«Affluent Society».
148
связано с бедностью; общество может быть равным, но при
этом нищим. Сегодня уже не владение землей или капиталом
и монополизация этих ресурсов дают доход, его источником
становится немонополизируемый «человеческий капитал». Не-
равенство, полагает Джонсон, является результатом свободного
выбора, и, борясь против неравенства путем перераспределения
доходов, мы лишаем людей системы, где существует свобода
выбора; здесь есть опасность перехода к авторитарному об-
ществу; 19
Нельзя не только отрицать неравенство, но и решать дан-
ную проблему с этической точки зрения всеобщего равенства.
Неравенство в экономическом смысле зависит от чисто демо-
графических характеристик, ведь потребности в жизненном
цикле человека неодинаковы: в детстве их меньше, в период
образования семьи — больше, в старости — опять меньше.
Кроме того, все люди различаются по своим ориентациям —
одни предпочитают работать, другие — оставлять для себя
больше свободного времени; одни предпочитают иметь много
детей, другие — нет; одни предпочитают престижный стандарт
потребления, другие—нет. И политикой перераспределения
доходов мы ущемляем интересы одних, отдавая предпочтение
другим, считает Джонсон.
Экономический подход в большей степени склоняется
к тому, что бедность — это результат неравновесного положе-
ния. Достаточно только ввести неимущих людей в нормальное
состояние, и их положение изменится. Но здесь существует и
другой аспект — бедность как равновесное положение, т. е. как
результат собственного выбора людей, их предпочтений. Об-
ширные исследования этого вопроса в 60-х годах в США как
раз подтвердили данную идею. Поэтому основной вывод Джон-
сона сводится к тому, что надо рассматривать неравенство не
в доходах, а в первоначальных возможностях. Социальная по-
литика должна ориентироваться не просто на обеспечение со-
циального минимума путем перераспределения, а на помощь
в предоставлении информации о возможных ресурсах и их ис-
пользовании, на финансирование затрат на образование и пе-
реобучение, на обеспечение всеобщего медицинского обслужи-
вания, на ликвидацию дискриминации всех видов.
Итак, мы рассмотрели социальную концепцию экономики
Джонсона. Теперь несколько слов о развитии экономической
социологии 80-х годов. Здесь особого внимания заслуживают
две работы по экономической социологии: первая книга —
«Экономическая социология» Артура Стинчкомба (1983), вто-
рая— «Экономическая социология: прошлое и настоящее» Ри-
чарда Сведберга (1987).
19 Johnson Н. Some Microeconomics Observations on Income and
Wealth Inequalities//Ibid. P. 214.
149
Артур Стинчкомб, американский социолог неомарксистского
направления, определяющей в экономической социологии счи-
тает концепцию «способа производства». Каждое общество,
следуя методологии марксизма, можно рассматривать как спо-
соб производства — как соотношение производительных сил и
производственных отношений. Стинчкомб предлагает каждый
способ производства рассматривать с помощью схемы «эколо-
гия, технология, экономическая организация и население».
И далее он предпринимает сравнительное исследование трех
различных способов производства — примитивного африкан-
ского племени, французского общества XVIII столетия и совре-
менного американского. Таким образом, Стинчкомб возрождает
традицию исторического направления в экономической социо-
логии.
Рассмотрим по порядку предложенные им основные харак-
теристики способов производства. Во-первых, экология. Цен-
тральная идея Стинчкомба состоит в том, что экономическая
деятельность зависит от ресурсов, экосистема ограничивает, но
не предопределяет ее. В примитивном африканском племени
каримойа (karimoja) основные ресурсы, задаваемые экосисте-
мой,— травяная растительность для стада, вода и земля. Но
сельское хозяйство в виде земледелия неразвито, поскольку
климат не способствует этому. Вообще природные факторы ха-
рактеризуются здесь своей непредсказуемостью. Такой тип эко-
системы определяет и социальную структуру племени: оно раз-
делено на небольшие семьи, каждая из которых обслуживает
отдельное стадо. Племя в одном месте практически не соби-
рается, поскольку необходимо пасти стада на разных пастби-
щах. Численность населения зависит от численности стада,
каждый человек должен поддерживаться десятью головами
стада. Для сохранения пастбищ племя вынуждено защищать
свою местность от набегов других племен, что создает фактор
солидарности. Но в редкие годы сильной засухи соседние пле-
мена перемешиваются. Обмена товарами практически нет —
все создается внутри семьи, людей заставляют двигаться лишь
постоянные перемещения со стадом, мужчины племени кари-
мойа обычно проходят по 60 миль в день (это создает и физи-
ческий тип представителей пламени — люди высокие и строй-
ные). В некоторые сезоны образ жизни становится кочевым, ио
обычно семьи соединяются для временного поселения.
Экология французского общества XVIII столетия главным
образом определяется почвенными ресурсами. В зависимости
от типа почвы выделяются два типа социальной общности: на
древних кристаллических почвах обычно существовали фермер-
ские хозяйства, здесь производительность пастбищ была отно-
сительно низкой, поля обрабатывались отдельными семьями,
контакты с горожанами были ограничены, земля обычно при-
надлежала феодалам и сдавалась в аренду, поэтому их соци-
150
ально-политическое влияние было значительным. На равнинах,
представляющих собою дно древних морей, производительность
сельского хозяйства была выше, поля обрабатывались со-
вместно, типичными поселениями были деревни, зависимость
от города была достаточно сильной, развитой была торговля,
земля принадлежала буржуазии, поэтому ее влияние было
особенно сильным, а соответственно и влияние королевского
двора в противовес феодальной знати.
Экология современного американского общества характе-
ризуется тем, что деятельность человека происходит главным
образом в искусственной среде. Экономика индустриального
типа не зависит от климатических условий, почва для сельского
хозяйства поддерживается удобрениями и ирригацией. Все
ресурсы экономической деятельности практически взаимозаме-
няемы, стабильны и доступны, большую роль играет транспорт.
До 1880 г. производство главным образом было связано с об-
работкой биологических продуктов, а после основой стал ме-
талл. Такой тип экосистемы связан с подавляющим преимуще-
ством городского образа жизни и присущим ему типом семьи,
коммуникаций и отношений.
Итак, каждое общество и его социальная структура отли-
чаются друг от друга в зависимости от природных условий,
экономическая структура по-разному приспосабливается к при-
родной среде. Но развитое общество определяется не только
природой, но и тем, что общество готово взять от природы
с помощью технологии. Следующий элемент способа производ-
ства, рассматриваемый Стинчкомбом, — это технология. Любая
экономическая деятельность имеет элементы знаний, мастер-
ства, предполагает материальные средства труда — это и есть
технология, от нее зависит эффективность деятельности.
Примитивная технология племени каримойа зависела
прежде всего от числа людей, их энергии, опыта и мастерства
при минимуме материальной культуры. В основном это было
скотоводство при вспомогательной роли земледелия. Главным
«капиталом» являлся скот, поэтому обычно он не употреблялся
в пищу, как средства питания использовались только молоко и
кровь (без зарезания скота). С этим связаны материальные
предметы экономической культуры — деревянная посуда для
хранения молока, молочных продуктов и крови. Все техноло-
гические знания ориентированы на то, как обходиться со
стадом.
Технология французского общества XVIII столетия была
связана с сельским хозяйством. Изобретение плуга дало воз-
можность небольшими семьями заниматься обработкой полей.
Основным технологическим средством уборки урожая был
серп, передвижения осуществлялись водным путем или с по-
мощью домашних животных. Все это давало возможность ста-
бильного сельскохозяйственного производства, по крайней мере
151
была исключена возможность голода. Большим прогрессом
стало распространение знаний и новшеств с помощью книг и
профессионального обучения.
Технология современного общества США связана с инду-
стриальным производством в условиях информационных си-
стем. Причем все большее значение приобретает не производ-
ство (30 % от совокупного продукта), а сфера услуг (около
53%). Производство существует в условиях специализации,
решены проблемы хранения продуктов питания и транспорти-
ровки, большее внимание уделяется не самому процессу про-
изводства, а его научно-технологической подготовке. Сельское
хозяйство, хотя и играет незначительную роль по сравнению
с производством и сферой услуг, но стабильно обеспечивает
общество продуктами питания.
Итак, технология определяет материальное богатство обще-
ства, организацию производственных групп, степень взаимоза-
висимости людей и мобильность. Но она существует не сама
по себе, а в условиях экономической организации — это третий
компонент способа производства, считает Стинчкомб.
Экономическая организация рассматривается Стинчкомбом
с трех позиций: собственности, рабочей силы и отношений вла-
сти, распределения. В экономической организации племени ка-
римойа собственность, труд и родство объединены. Все права
собственности на основной «капитал» — скот — принадлежат
главе семьи, остальные имеют лишь право контроля. Только
мужчина может быть главой семьи, ему на правах собственно-
сти принадлежат и другие члены семьи (например, женщин мо-
гут обменять на скот), что, кстати, не исключает добрых отно-
шений между ними. Семья состоит из главы семьи и его
женатых сыновей, идеал — большая семья для ухода за скотом
и большое стадо для обслуживания семьи. Рядовым членам
семьи принадлежит лишь право на продукты питания. Отно-
шений обмена и распределения практически нет. Собственность
на землю распределена среди семей всего племени, к ней не
допускаются лишь соседние племена.
Экономическая организация средневекового французского
общества предполагает уже два типа деятельности — сельское
хозяйство и государственную службу. В земледелии существо-
вали арендные отношения на основе фермерских хозяйств, вы-
плачивавших лендлордам ренту. Крестьяне обладали собствен-
ным капиталом, могли нанимать рабочую силу, хозяин земли
уже не вмешивался в ведение дел. Другим типом экономиче-
ских отношений был труд зависимых крестьян на земле ленд-
лорда, здесь хозяин уже контролировал ведение дел, оплата
за пользование землей осуществлялась в натуре, при этом ор-
ганизация хозяйства могла быть только семейной. И, наконец,
были свободные крестьяне, владевшие своей землей (их было
152
от 10 до 40 %).20 Как видим, обычно права собственности деле-
гировались владельцем земли другим лицам, здесь уже имело
место распределение продукта — между работником и хозяи-
ном земли.
Виды деятельности на государственной службе были та-
ковы: либо обычный государственный служащий, работающий
за жалование; либо служащий, получающий вознаграждение
от платы граждан (например, сборщик налогов получал про-
цент от этих налогов); либо государственный служащий, по-
лучающий государственное имущество в собственное распоря-
жение.
Экономическая организация современного американского
общества характеризуется двумя основными видами собствен-
ности: корпоративной и государственной. Основные экономиче-
ские единицы — государство, корпорации и фирмы, семья. Но
семья, в отличие от средневекового общества, не играет роли
в производстве, труд осуществляется в основном вне дома.
Главная форма организации — бюрократический аппарат
с группой лиц во главе; тип организационных отношений —
контракт, определяющий работу и вознаграждение за нее.
Контроль над ресурсами осуществляется как рыночным меха-
низмом, так и административным аппаратом. Распределение
совокупного дохода осуществляется примерно так: 3/4 — зара-
ботная плата, жалования, пособия, пенсии; 1/6 — доход соб-
ственников. Особенно неравномерно распределение в области
корпоративного дохода — 1 % населения США владеет 50 %
всех акций.21 Большое значение в современном обществе за-
нимает вторичное перераспределение.
Экономическая организация предполагает соответствующую
социальную структуру — в примитивном обществе это отноше-
ния внутри семьи, в средневековом — отношения между ленд-
лордом и крестьянином, в современном — между рабочим и ка-
питалистом.
Последний компонент способа производства по Стинчком-
бу — это демографическая структура. В примитивных обще-
ствах основная цель — сохранить демографическую структуру
в неизменном виде. Высокая смертность детей от инфекций и
голода заставляла племя контролировать рождаемость — по-
ощрялось рождение ребенка до брака, разрешалось многожен-
ство. Чем больше детей, тем богаче хозяин. Дети в прямом
смысле были богатством общества. Социальные роли воспро-
изводятся через роли мужчин в семье, а административные —
по возрасту: племенем управляли старейшины.
Демографическая структура Франции в XVIII столетии от-
личалась также высокой смертностью и рождаемостью, смерт-
20 Stinchcombe A. Economic Sociology. New York, 1983. P. 155.
21 Ibid. P. 164, 174—175.
153
ность была выше в городах, среднее количество детей в семье
составляло девять, часто здесь встречалось позднее замуже-
ство. Социальный статус человека определялся профессией и
собственностью (феодальная знать, священство, королевские
служащие, мастеровые, крестьяне). Социальное положение де-
тей зависело в большинстве случаев от положения родителей.
Демографическая структура современного американского
общества характеризуется низкой смертностью и низкой рож-
даемостью. Социализация происходит в семье, школе, кол-
ледже. Если раньше социальная роль была не отделена от соб-
ственности, то сейчас роли создаются в организации, происхо-
дит быстрое присвоение роли индивидом через рынок труда.
Капитал создается уже не семьей, а самим человеком посред-
ством получения образования.
Таково сравнительное исследование способов производства
Артура Стинчкомба. Его книга, по нашему мнению, является
важной вехой в современной экономической социологии, по-
скольку Стинчкомб сумел показать значимость сравнитель-
ных исторических исследований.
Работа Ричарда Сведберга «Экономическая социология:
прошлое и настоящее» (1987)22 ознаменовала новый этап эко-
номической социологии: здесь впервые исследуются вопросы ее
истории как науки. Сведберг интересно разбирает отношения
экономики и социологии, полагая, что как только появилась
социология, она сразу пыталась захватить предмет экономики.
Еще Конт в 30-е годы XIX столетия начал с нападок на поли-
тическую экономию и обвинил ее в метафизичности. Конт
критиковал классическую школу за пренебрежение этическими
и моральными ценностями, за невмешательство государства,
результатом чего является нищета общества. В ответ на это
Милль, а затем и Маршалл, объявили, что в социологии нет
ничего положительного.23 И социология в то время не могла
четко определить свой предмет и отношение к экономике.
Второй круг противоречия экономистов и социологов отно-
сится к 90-м годам XIX в., когда экономисты не желали усту-
пать место социологам в университетах. Тогда Лестер Франк
Уорд выступил с идеей о том, что социология должна коорди-
нировать все социальные науки и экономику в том числе.
Франклин Генри Гиддингс также считал, что социология зани-
мается изучением экономической жизни, используя свой мето-
дологический подход. Но и во второй раз социологи проиграли
битву.24
22 Ричард Сведберг, род. в 1948 г., профессор Стокгольмского универ-
ситета.
23 Swedberg R. Major Traditions of Economic Sociology//Annual Re-
view of Sociology. № 17, 1991.
24 О проблеме взаимодействия экономической и социологической науки
также см.: Маршалл А. Принципы экономической науки: В 3 т. Т. 3. М.»
1993. С. 208—209.
154
Настоящее начало экономико-социологической традиции от-
носится к концу 90-х годов XIX в. и связано с работами Ве-
бера, Дюркгейма, Зиммеля и Парето. Их работы действительно
показали предмет и методологию экономической социологии,
считает Сведберг. Но затем, в 20—30-е годы, их идеи потеря-
лись, в большей степени развивалась индустриальная социоло-
гия, социология профессий, но никто не занимался макроэконо-
мическими проблемами. В этот период Шумпетер поставил
в экономике вопрос о значении социальных вопросов. В со-
циологии большой вклад в разработку экономических проблем
внесла французская школа (Марсель Мосс, Морис Хальбвакс,
Франсуа Симиан, Селестин Бугле).
Новое возрождение экономической социологии началось
в США с созданием традиции «Экономика и общество», свя-
занной с именами Парсонса и Смэлсера. Но тем не менее пар-
соновское направление не подняло экономическую социологию
на классический уровень, считает Сведберг.25 Даже само на-
звание направления идет от опасения претендовать на иссле-
дование экономики, в нем особо подчеркивается различие эко-
номики и общества.
В результате критики парсоновского направления сложи-
лась неомарксистская традиция экономической социологии.
В отличие от гармонии структурно-функционального анализа
это направление сосредоточилось на исследовании противоре-
чий, отношений собственности, роли государства в экономике.
Также среди новых направлений экономической социологии
Сведберг называет социологию рынка (Амитаи Этциони, Ро-
нальд Берт, Харрисон Уайт), социологическое исследование
международной экономики (Альберто Мартинелли, Нил
Смэлсер).
Сегодня не только социология изучает экономические во-
просы, но и экономика активно исследует социологические
проблемы, границы их весьма расплывчаты, происходит инте-
грация экономической социологии и социальной экономики.
Задача экономической социологии состоит в том, чтобы создать
экономико-социологическую теорию среднего уровня («middle-
range economic sociology»). В этом Сведберг видит главную
ее перспективу.
Оценивая книгу Сведберга, необходимо подчеркнуть ее
пионерный характер, в ней впервые представлено обоснование
схемы анализа истории экономической социологии, хотя содер-
жательная разработка проблем дана в весьма неразвитом
виде. Эта работа лишь ставит задачу создания истории эконо-
мической социологии.
25 Swedberg R. Economic Sociology: Past and Present. London, 1987.
P. 64.
155
1990-й год в истории экономической социологии ознамено-
вался выходом в Англии сборника «Экономика и общество: об-
зор экономической социологии» под эгидой Международной
социологической ассоциации. В нем опубликованы статьи таких
знаменитых социологов, как Смэлсер, Мартинелли, Свед-
берг и др.
В сборнике разбираются самые разные направления — от
истории экономической социологии до соотношения образова-
тельной системы и экономики, от проблем неформальной эко-
номики до социального значения транснациональных корпора-
ций. Выше мы уже отмечали статью Смэлсера и Мартинелли,
но наиболее интересной нам показалась статья Мичио Мори-
симы «Идеология и экономическая деятельность». Морисима
на основе веберовской методологии исследования пытается
раскрыть идеологические основы появления капитализма
в Японии.
В Японии конфуцианство отличалось от традиционного ки-
тайского— если в Китае оно было индивидуалистической и
гуманистической религией, то в Японии — националистической
и воинственной. Под воздействием такого типа конфуцианства
самураи объединили страну, создав национальную экономику
и государство. Но, в отличие от христианства, конфуцианство
не обеспечивало равенство всех перед Богом, а наоборот, сти-
мулировало иерархическую систему, подчинение и конформизм.
Поэтому японский капитализм приобрел несколько другой
оттенок — здесь государство играло ведущую роль, конкурен-
цию заменило сотрудничество, классовые антагонизмы — кол-
лективная этика. (В большей степени в современной Японии
конкуренция существует не между рабочими, а между детьми
в процессе учебы и при поступлении в университеты.)26 В эко-
номике в основном развивался крупный промышленный центр,
поддерживавшийся правительством. В условиях быстрого
роста для этого также требовались исполнительская дисцип-
лина и умение подчиняться социальным интересам.
Развитию капитализма в Японии также способствовало ре-
лигиозно обусловленное стремление к образованию, поскольку
ученость и наука в конфуцианстве имели высшую ценность.
Кроме того, традиционно образование было средством приоб-
щения к высшему социальному слою, а сегодня оно является
средством получения необходимой должности. Даже дети обес-
печенных родителей, не поступая в университет, теряют со-
циальный статус своих родителей.
Таким образом, Морисима считает японское конфуцианство
главным идеологическим стимулом развития капитализма
в Японии, который является, в отличие от западноевропейского,
2eMorisimo М. Ideology and Economic Activity//Economy and So-
ciety. Bristol, 1990. P. 62.
156
капитализмом коллективистским. Этим во многом объясняются
успехи японской экономики.
На этом мы закончим обзор современных исследований по
экономической социологии. Как видим, работ по данной тема-
тике не так уж много, но и социологи, и экономисты сегодня
следуют традициям экономической социологии, заложенным
в начале века Вебером, Зиммелем, Дюркгеймом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, мы рассмотрели основные теории экономической со-
циологии по мере их возникновения. Не исключено, что многое
из того, что могло бы быть включено в наше исследование,
осталось за его пределами. Но надо иметь в виду, что мы со-
знательно отделили область экономической социологии от
чисто экономической теории, социологии труда и промышлен-
ности. Нам осталось лишь привести имена тех ученых, труды
которых могут быть интересны и граничат с экономической
социологией: это экономисты — Мальтус, Милль, Лист, Мар-
шалл, Бем-Баверк, Кларк, Шпанн, Робинсон, Фридман, Катона,
Ростоу; историки — Мэйер, Бродель, Февр; среди русских фи-
лософов, социологов и экономистов стоит назвать имена Бер-
дяева, Франка, Богданова, Бухарина, Солнцева, Зибера, Чая-
нова, Чупрова, Струмилина.
Конечно, данной книгой задача создания истории экономи-
ческой социологии далеко не завершена, это только первый шаг,
мы лишь преследовали цель проведения анализа теорий и их
пропаганды. Задача критики и создания собственной концеп-
ции экономической социологии выходит за рамки исследова-
ния, тем более, что первое уместно при втором. Пользуясь
предлагаемым материалом, можно составить схему создания
обобщающей теории экономической социологии. В предвари-
тельном виде она выглядит следующим образом:
1. Определение экономической деятельности как вида со-
циальной деятельности. Философское значение труда и произ-
водственной деятельности в развитии человека и общества.
Экономика как подсистема общества: ее функция и содер-
жание.
2. Исторические типы социального хозяйства. Сравнительное
исследование экономической организации примитивного, древ-
него, средневекового, капиталистического и современного об-
ществ. Взаимосвязь экономического прогресса и преобразова-
ния социальных отношений в истории цивилизации.
158
3. Экономика и социальные подсистемы общества. Эконо-
мика и культура, экономика и религия, экономика и право, эко-
номика и политика. Типы социальных общностей и их эконо-
мические функции. Производительные силы, наука и техника
и их значение в производстве. Экология и экономика.
4. Структура современной экономической системы: социоло-
гические характеристики производства, распределения, потреб-
ления и обмена. Социально-классовая структура общества, ее
зависимость от экономических факторов. Социологический ана-
лиз экономических категорий (труд, товар, стоимость, деньги,
капитал, собственность, заработная плата, прибыль и др.).
5. Функционирование современной экономической системы:
рыночные механизмы равновесия. Конкуренция и сотрудниче-
ство. Причины нарушения равновесия и пути их устранения.
Неравенство в экономической жизни и социальная политика го-
сударства.
6. Социальный анализ экономической динамики: природа и
причины экономических преобразований. Накопление и вос-
производство как социальные процессы. Социальные резуль-
таты и противоречия экономического роста. Государственное
регулирование экономических процессов.
7. Социальные типы поведения, роли и организации в эко-
номической жизни. Мотивация экономической деятельности.
Демократизм и авторитаризм в экономической жизни. Свобода
и экономическая защищенность. Психология экономизма, зна-
чение неэкономических ценностей; современная экономиче-
ская культура.
Такова предлагаемая схема теории экономической социоло-
гии; надо помнить, что это лишь схема — рабочий инструмент
для исследователя, она может и должна изменяться и допол-
няться.
Завершая наше исследование, стоит отметить, что, как и
в любой подобной работе, здесь вероятны некоторые ошибки
и неточности. Автор с благодарностью примет замечания и
предложения, которые можно прислать по адресу: 193060 Санкт-
Петербург, ул. Смольного, д. 1/3, 9-й подъезд. Факультет со-
циологии Санкт-Петербургского университета.
ЛИТЕРАТУРА
Ар он Р. Этапы развития социологической мысли. М.» 1993.
Американская социология: перспективы, проблемы, методы//Под ред.
Т. Парсонса. М.» 1972.
Беренс Ф., Кениг Э., Зибер Р. Экономическая мысль Германии. М.,
1963.
Блюмин И. Г. Очерки современной буржуазной теоретической экономии.
1^4., 1932.
Брентано Л. Классическая политическая экономия. СПб., 1900.
Брентано Л. Этика и народное хозяйство в истории. СПб., 1906.
Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990.
Бюхер К. Возникновение народного хозяйства. Пг., 1918.
Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.
Гвирцман А. М. Социология Уорда и ее отношение к социологическим
построениям Маркса. СПб., 1913.
Гильдебранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего.
СПб., 1860.
Де Грееф Г. Социальная экономия. М., 1904.
Г элбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. М.» 1976.
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969.
Д и л ь К. Комментарий к «Основным началам* Д. Рикардо. СПб., 1912.
Дряхлов Н. И. Программа курса «Социология труда и экономическая
социология»//Социологические исследования. 1993. № 6.
Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1991.
Ельмеев В. Я. Воспроизводство общества и человека. М., 1988.
Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни.
Новосибирск, 1991.
Зиммель Г. Значение денежного хозяйства для индивидуальной свободы//
Жизнь. 1899. № 7.
Зиммель Г. Социальная дифференциация. СПб., 1909.
Зиммель Г. Философия труда. Киев, 1900.
Зиммель Г. Метафизика лености. М., 1906.
Зиммель Г. Конфликт современной культуры. Пг., 1923.
Зомбарт В. Пролетариат. М., 1906.
Зомбарт В. Современный капитализм. М., 1904.
Ионин Л. Г. Георг Зиммель — социолог. М., 1979.
История политической экономии социализма/Под ред. Л. Д. Широкорада.
Л., 1983.
Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978.
Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и дина-
мики. М., 1991.
Ленин В. И. По поводу так называемого вопроса о рынках//Полн. собр.
соч. Т. 1.
160
Л е н и н В. И. Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демо-
кратов?//Полн. сообр. соч. Т. 1.
Л е н и н В. И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге
г. Струве//Полн. собр. соч. Т. 1.
Ленин В. И. К характеристике экономического романтизма//Полн. собр.
соч. Т. 2.
Ленин В. И. Развитие капитализма в России//Полн. собр. соч. Т. 3.
Ленин В. И. Заметка к вопросу о теории рынков//Полн. собр. соч. Т. 4.
Л у к а ч Д. К онтологии общественного бытия. М., 1991.
Люксембург Р. Накопление капитала. М., 1931.
Маркс К. Капитал//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23.
Маркс К. Конспект книги Дж. Милля «Основы политической экономии>//
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42.
Маршалл А. Принципы экономической науки. М., 1993.
Петри Ф. Социальное содержание теории ценности Маркса. М.; Л., 1928.
Покрытая А. К- Экономическая структура социализма. М., 1985.
Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения.
М., 1955.
Рошер В. Начала народного хозяйства. М., 1860.
Самуэлсон П., Нордхауз П. Роль правительства в рыночной эконо-
мике//Америка. 1992. № 428.
Сисмонди Ж. Новые начала политической экономии. М., 1937.
СмитА. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.; Л., 1935.
Струве П. Б. Историческое введение в политическую экономию. Пг., 1916.
Стр у ве П. Б. Экономия промышленности. СПб., 1910.
Струве П. Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии
России. СПб., 1894.
Туган-Барановский М. И. Социальные основы кооперации. М., 1916.
Туган-Барановский М. И. Промышленные кризисы в современной
Англии. СПб., 1894.
Туган-Барановский М. И. Социальная теория распределения. СПб.,
1913.
Хайек А. Дорога к рабству//Вопросы философии. 1990. № 10, 11, 12.
Хвостов В. М. Социология. Введение. Исторический очерк учений об об-
ществе. М., 1917.
Шмоллер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и ее ме-
тоды. М., 1902.
Шпакова Р. П. Макс Вебер и Вернер Зомбарт о западноевропейском ка-
питализме//Социологические исследования. 1992. № 12.*
Штаммлер Р. Хозяйство и право с точки зрения материалистического по-
нимания истории. СПб., 1899.
Шумпетер Й. Теория экономического развития. М., 1982.
Эйххорн А., Бауэр А., Кох Т. Диалектика производительных сил и про-
изводственных отношений. М., 1977.
Эклунд К. Эффективная экономика: шведская модель. М., 1991.
Economy and Society: Overviews in Economic Sociology/Ed. by Mar-
tinelli A., Smelser N. J. Bristol, 1990.
Johnson H. G. The Theory of Income Distribution. London, 1973.
Johnson H. G. On Economics and Society: Selected Essays. Chicago,
1975.
Loomis Ch., Loomis Z. Modern Social Theories. New Jersey, 1965.
Parker S. R., Brown R. К.» Child J., Smith M. A. The Sociology
of Industry. London, 1977.
Parsons T. Societies: Evolutionary and Comparative Perspectives. New
Jersey, 1966.
Parsons T. The Systems of Modern Societies. New Jersey, 1969.
Parsons T. Politics and Social Structure. New York, 1969.
Parsons T., Smelser N. J. Economy and Society. New York, 1965..
Robinson J. The New Mercantilism. Cambridge, 1966.
11 Заказ 152
161
Schumpeter J. The Economics and Sociology of Capitalism. New
Jersey, 1991.
Simmel G. The Philosophy of Money. London, 1990.
Smelser N. J. The Sociology of Economic Life. New York, 1963.
Stinchcombe A. Economic Sociology. New York, 1983.
Swedberg R. Economic Sociology. Past and Present. London, 1987.
Swedberg R. Major Traditions in Economic Sociology//Annual Review
of Sociology. Vol. 17, 1991.
Tof fl er A. The Third Wave. New York, 1980.
Weber M. Economy and Society. New York, 1968.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. Предмет экономической социологии........................... $
ГЛАВА I. Социальные идеи в экономических теориях XIX в. . . 10
§ 1. Человек и общество в теории классической политической
экономии (А. Смит, Д. Рикардо). Критика классической
теории (Ж. Сисмонди) .......................................... —
§ 2. Экономическая социология, марксизма (К. Маркс) .... 21
§ 3. Социальная обусловленность экономики: историческая
школа политической экономии (В. Рошер, Г. Шмоллер,
К. Бюхер)..................................................... 27
ГЛАВА II. Возникновение социологических теорий экономики ... 35
§ 1. Социальная экономика: основные категории (Г. де Грееф,
М. Вебер)...................................................... —
§ 2. Разделение труда с точки зрения социологии (Э. Дюрк-
гейм) ........................................................ 43
§ 3. Экономика и религия (М. Вебер, Л. Брентано).............. 49
§ 4. Единство экономики и права (Р. Штаммлер)................. 57
§ 5. Деньги как социальное явление (Г. Зиммель).............. 64
ГЛАВА III. Экономико-социологические идеи в русской обществен-
ной мысли (конец XIX —начало XX в.)................................. 74
§ 1. Социальные аспекты теории воспроизводства, накопления
и распределения (М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве,
В. И. Ульянов)................................................. —
§ 2. Философия хозяйства (С. Н. Булгаков)..................... 80
§ 3. Общество и хозяйство (Н. Д. Кондратьев).................. 88
ГЛАВА IV. Социальные идеи экономистов XX в.......................... 95
§ 1. Социальная структура и роли в экономике капитализма
(Т. Веблей, В. Зомбарт, И. Шумпетер)........................... —
§ 2. Политика и экономика (Дж. Кейнс) ....................... 106
§ 3. Социологическая критика рыночной экономики (К. По-
ланьи) ....................................................... П2
§ 4. Рынок и свобода личности (Ф. Хайек)..................... 118
ГЛАВА V. Современные теории экономической социологии .... 124
§ 1. Экономика и общество в теории структурно-функциональ-
ного анализа (Т. Парсонс, Н. Смэлсер) . . . ................... —
163
§ 2. Социальная характеристика нового индустриального обще-
ства: институциональное направление в современной эконо-
мической теории (Дж. Гэлбрейт)..................... 137
§ 3. Экономическая социология 70—90-х годов XX в. (Н. Смэл-
сер, Г. Джонсон, А. Стинчкомб, Р. Сведберг, А. Марти-
нелли, М. Морисима)............................. 143
Заключение ......................................... 158
Литература ......................................... 160
Научное издание
ВЕСЕЛОВ ЮРИИ ВИТАЛЬЕВИЧ
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ:
ИСТОРИЯ ИДЕЙ
Редактор М. В. Земскова
Художественный редактор Е. И. Егорова
Технический редактор Е. Г. Учаева
Корректоры А. С. Качинская, С. К. Школьникова
Лицензия ЛР № 040050 от 05.08.91 г.
ИБ № 4325
Сдано в набор 01.12.94. Подписано в печать
28.03.95. Формат 60X90l/ie. Бумага тип. № 2.
Гарнитура литературная. Печать высокая.
Усл. печ. л. 10,5. Усл. кр.-отт. 10,69. Уч.-изд.
л. 11,15. Тираж 1470 экз. Заказ 152.
Издательство СПбГУ 199034, Санкт-Петер-
бург, Университетская наб., 7/9.
Ордена Трудового Красного Знамени
ГП «Техническая книга» типография № 8
Комитета РФ по печати.
190000, г. Санкт-Петербург, Прачечный пер.,
д. 6.
В Издательстве СПбГУ можно приобрести книги
по ценам значительно ниже
чем в торговых организациях
Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Отпускная цена
369 руб.
Лосский Н. Жизнь и творческий путь. Отпускная цена
2337 руб.
Литературу можно приобрести на условиях полной
оплаты и самовывоза.
Обращаться по адресу: 199034. С.-Пе-
тербург, Университетская наб., 7/9. Изда-
тельство С.-Петербургского университета.
Отдел снабжения (комн. 99). Справки по
телефону: 213-21-45.
В Издательстве СПбГУ можно приобрести книги
по ценам значительно ниже
чем в торговых организациях
Попондопуло В. Ф. Правовой режим предприниматель-
ства. Отпускная цена 1500 руб.
Сергеев А. П. Авторское право России. Отпускная цена
2500 руб.
Литературу можно приобрести на условиях полной
оплаты и самовывоза.
Обращаться по адресу: 199034. С.-Пе-
тербург, Университетская наб., 7/9. Изда-
тельство С.-Петербургского университета.
Отдел снабжения (комн. 99). Справки по
телефону: 213-21-45.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА