Н- В- Тулуповъ.
ОДНЫЯ СКАЗКИ.
СБОРНИКЪ
РУССКИХЪ СКАЗОКЪ ДЛЯ ДЫЕЙ.
ПО РАЗНЫМЪ ИСТОЧНИКАМЪ.
Изданіе Т-ва И. Д. СЬнпина.
Типогоафія Т-вл И. Д. Сытина. Пятницкая ул., с. д.
Москва. —1915,
Сестрица Аленушка
и братецъ Иванушка.
і.
дутъ двое сиротъ, братецъ Иванушка
и сестрица Аленушка, идутъ въ даль-
ній путь по открытому полнц а
жаръ-то, жаръ ихъ донимаетъ. Захо-
ѣлось Иванушкѣ пить.
— Сестрица Аленушка! я пить хочу.
— Подожди, братецъ, до колодца дойдемъ.
Идутъ.
А солнце высоко,
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
Потъ выступаетъ.
Стоитъ лошадиное копытце,
Полно водицы.
4
- Сестрица Аленушка! хлебну я изъ
копытца.
— Не пей, братецъ, жеребеночкомъ ста-
нешь.
Вздохнулъ Иванушка, и пошли. Идутъ.
А солнце высоко,
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
Потъ выступаетъ.
Стоитъ коровье копытце,
Полно водицы.
— Сестрица Аленушка! хлебну я изъ
копытца.
— Не пей, братецъ, теленочкомъ ски-
нешься.
И пошли они дальше. Идутъ.
А солнце высоко, .
Колодецъ далеко;
Жаръ донимаетъ,
Потъ выступаетъ.
Стоитъ баранье копытце,
Полно водицы.
Не спросился уже у Аленушки братецъ: по-
отсталъ немного, кинулся къ копытцу и вы-
пилъ до дна.
5
II.
Оглянулась Аленушка, зоветъ братца; а
вмѣсто Ивапушки бѣжитъ къ ней бѣленькій
барашекъ. Догадалась Аленушка, что это за
бѣлый барашекъ, и горько заплакала. Но
дѣлать нечего, пошли дальше Аленушка и
барашекъ.
Идутъ, а навстрѣчу имъ баринъ.
— Продай барашка, красная дѣвица!
Аленушка:
— Нѣтъ, баринъ, этотъ барашекъ не про-
дажный: это не настоящій барашекъ, а мой
братецъ родимый.
Баринъ взялъ ихъ обоихъ и повезъ къ
себѣ; потомъ на Аленушкѣ женился, а барашка
берегъ и холилъ. Жили они очень счастливо.
Добрые, на нихъ глядя, радовались, а злые—
завидовали. Больше всѣхъ завидовала со-
сѣдка, старая вѣдьма: думала она, что ба-
ринъ женится на ея дочери, да не по ея
вышло.
Вотъ задумала вѣдьма Аленушку извести
и стала ее подстерегать. Пошла разъ Але-
нушка гулять, а вѣдьма схватила ее, навя-
зала ей тяжелый камень на шею и бросила
въ рѣку. Дочку же свою обернула Аленуш-
6
кой и послала въ барскія хоромы. Никто ее
и не распозналъ: самъ баринъ обманулся.
Одинъ барашекъ все зналъ^ не ѣстъ онъ, не
пьетъ, ходитъ по берегу да жалобно кричитъ.
III.
Услышала новая барыня, какъ кричитъ
барашекъ, и говоритъ барину:
— Вели барашка зарѣзать.
Удивился баринъ: «Какъ это, — думаетъ
онъ,—жена такъ любила барашка, а то вдругъ
велитъ его рѣзать». Однако согласился.
И велѣла вѣдьмина дочь наточить ножи,
разложить костры и нагрѣть котлы. Провѣ-
далъ барашекъ, что ему недолго жить, легъ
на бережку у рѣки и причитываетъ:
„Аленушка, сестрица моя!
Меня хотятъ зарѣзати:
Костры кладутъ высокіе,
Котлы грѣютъ чугунные,
Ножи точатъ булатные".
А Аленушка изъ - подъ воды братцу въ
отвѣтъ:
„Ахъ, братецъ мой, Иванушка!
Тяжелъ камень шею перетеръ,
Шелкова трава на рукахъ свилась,
Желты пески на грудь легли".

8
Баринъ былъ неподалеку; услыхалъ онъ,
какъ Аленушка съ братцемъ переговаривается,
п сталъ своихъ людей звать:
„Собирайтесь вы, люди дворовые,
Закидывайте невода шелковые!"
Собрались люди, закинули неводъ и вы-
тащили Аленушку. Отрѣзали камень, окунули
ее въ чистую воду и обтерли полотенцемъ.
Ожила Аленушка и стала еще краше преж-
няго. Бросилась она барашка обнимать, а
барашекъ сталъ уже Иванушкой. Зажили они
тогда втроемъ лучше прежняго, а вѣдьмину
дочь слуги метлами со двора прогнали.
Марко богатый.
илъ-былъ Марко богатый. Такъ про-
зывался онъ потому, что было у него
несмѣтное богатство. И Марко тѣмъ
весьма величался, и былъ непомѣрно
гордъ своимъ прозвищемъ. Во снѣ и наяву
ему грезилось только его богатство.
Однажды, стоя въ церкви, Марко сказалъ
своему сосѣду:
— Что это, сосѣдъ, какъ ни богатъ я, а
хоть бы разъ Господь Богъ пожаловалъ ко
мнѣ въ гости!
10
Что жъ,—отвѣчалъ сосѣдъ,—приготовься
получше, и Господь посѣтитъ тебя Своею бла-
гостью.
Сосѣдъ разумѣлъ по-христіански, а Марко
понялъ по-своему, сталъ готовить богатый
обѣдъ, пышно разубралъ свой домъ; настлалъ
парчи и бархату отъ воротъ до церкви и
сталъ дожидаться; а самъ ужъ ни на кого и
не глядитъ. Прошла обѣденная пора, а Марко
все ждетъ. Ужъ стало садиться солнце. Марко
не дождался и велѣлъ собирать парчи и бар-
хаты, разостланные по дорогѣ и по двору.
Въ это время приходитъ на его дворъ
сѣденькій старичокъ и проситъ ночлега.
— Не до тебя мнѣ,—сказалъ ему съ серд-
цемъ Марко.
— Ради Бога, Марко богатый, укрой меня
отъ темноты ночной!
Марко, чтобы отвязаться, велѣлъ впустить
его въ избу, гдѣ лежала у него при смерти
хворая тетка.
На другой день видитъ Марко, что идетъ
къ нему тетка совсѣмъ здоровая.
— Какъ это угораздило тебя? — сказалъ
онъ съ удивленіемъ.
— Ахъ, Марко богатый,—отвѣчала она,—
знаешь ли что? Видѣла я, будто въ эту ночь

12
Господь Богъ приходилъ въ избу и будто къ
нему прилеталъ ангелъ и разсказывалъ, что
въ эту ночь родилось три младенца: одинъ
у купца, другой у крестьянина, а третій у
какого-то бѣднаго, и спросилъ:
— Какой талантъ присудишь имъ, Го-
споди?
И Господь сказалъ:
— Купеческому сыну обладать отцов-
скимъ талантомъ; крестьянскому сыну обла-
дать землепашествомъ, а бѣднякову сыну—
Марковымъ богатствомъ.
— А еще что?—спросилъ Марко.
— Да вотъ какая еще благодать: какъ
проснулась я, то стала совсѣмъ здоровая,
какъ самъ видишь!
— Это ладно,—сказалъ Марко,—только съ
бѣднякова сына много будетъ обладать Мар-
ковымъ богатствомъ.
II.
Однако залегло у него въ душу. На ту же
пору родилась у него дочь. И захотѣлъ Марко
провѣдать, подлинно ли родился его наслѣд-
никъ у бѣдняка. Поѣхалъ, отыскалъ бѣдня-
ка и видитъ, что у него, въ самомъ дѣлѣ,
13
родился мальчикъ. И задумалъ Марко не-
доброе.
— Добрый человѣкъ,—сказалъ онъ,—что
вамъ дѣлать съ этимъ мальчишкой, коли и
самимъ вамъ нечего ѣсть? Отдайте его мнѣ!
— Что ты, Марко богатый! — сказала
мать. — Даетъ Богъ дѣтушекъ, дастъ и на
дѣтушекъ.
— Полно упрямиться! у меня ему будетъ
лучше, чѣмъ у васъ; воспитаю его, какъ
сына, да и васъ не оставлю. Вотъ вамъ пять-
сотъ рублей.
Бѣдняки подумали, потолковали между
собою, согласились. Взялъ Марко мальчика и
уѣхалъ.
Морозъ былъ трескучій. Увидалъ Марко
въ полѣ сугробъ снѣгу, остановился, разгребъ
снѣгъ и бросилъ туда бѣднаго мальчика, при-
говаривая:
— Теперь владѣй Марковымъ богат-
ствомъ!
Въ тотъ же день по дорогѣ той ѣхали
купцы на ярмарку; и видятъ они, что изъ
сугроба паръ идетъ.
— Сходи-ка, посмотри, что за чудо!—ска-
залъ хозяинъ молодцу.
14
Тотъ, воротясь, разсказалъ, что въ су-
гробѣ проталинка; на проталинкѣ зеленѣетъ
трава и цвѣтутъ цвѣты, а въ цвѣтахъ ле-
житъ мальчишечка,—забавляется и улы-
бается.
— Это Богъ даетъ намъ благодать!—ска-
залъ хозяинъ. Взяли они этого мальчика и
повезли съ собою.
Только, подлинно, имъ благодать Божія
была: на ярмаркѣ все продали съ большимъ
барышомъ. Возвращаясь, они заѣхали къ
Марку богатому за товаромъ. И узналъ отъ
нихъ Марко про мальчика, и сталъ у нихъ
всячески выпрашивать его.
— У меня,—говоритъ,—будетъ онъ расти
вмѣстѣ съ дочерью; вамъ же его не дѣлить
стать, а вотъ вамъ за это тысячу рублей,
раздѣлите ее между собой.
Купцы, согласились и уступили ему мла-
денца.
«Ну,—думаетъ Марко,—погоди же! коли и
морозъ тебя не беретъ, коли и въ сугробѣ
не окочурился, то я справлюсь съ тобою
вѣрнѣе!»
Скоро разлились рѣки; Марко взялъ маль-
чика, положилъ его въ ящикъ и пустилъ за
полою водою, приговаривая:
15
— Владѣй теперь Марковымъ богат-
ствомъ!
Вода помчала ящикъ, а Марко воротился
домой въ полномъ спокойствіи.
III.
Долго плылъ ящикъ съ младенцемъ; на-
конецъ волною прибило его къ берегу, на
которомъ стоялъ убогій монастырь. Въ то
самое время приходитъ къ рѣкѣ за водою
послушникъ и видитъ, что въ ящикѣ лежитъ
мальчикъ,—лежитъ, забавляется и улыбается.
Побѣжалъ послушникъ къ настоятелю.
— Чудо Господне!—сказалъ настоятель и
. пошелъ за мальчикомъ.
Принесли его, и сталъ мальчикъ у нихъ
расти такъ скоро, какъ пшеничное тѣсто на
опарѣ подымается. И растетъ онъ такой при-
гожій, такой смышленый и послушный, та-
кой охочій до ученья и способный до цер-
ковнаго пѣнья, что всѣ не нарадуются ему.
Съ тѣмъ вмѣстѣ сталъ богатѣть и монастырь;
стали вносить богатые вклады, и монастырь
въ короткое время обстроился великолѣпно.
Такъ прошло пятнадцать лѣтъ; мальчикъ
Иванъ сталъ уже на возрастѣ. Случилось
16
какъ-то проѣзжать мимо Марку богатому, и
заѣхалъ онъ въ тотъ монастырь; сталъ раз-
спрашивать, какимъ образомъ обогатилась
святая обитель, и, узнавъ про неключимаго
мальчика, опять сталъ бояться за свое богат-
ство и опять задумалъ недоброе. Вотъ оігь
сдѣлалъ богатый вкладъ въ монастырь іг на-
чалъ просить, чтобы Ивана отпустили съ
нимъ; говорилъ, что сдѣлаетъ его первымъ
приказчикомъ, потомъ зятемъ, и что, нако-
нецъ, Иванъ будетъ наслѣдникомъ всего не-
смѣтнаго богатства его и станетъ тогда вно-
ситъ большіе вклады въ монастырь. Призвали,
спросили Ивана; тотъ согласился. Монахи от-
пустили его съ богатымъ Маркомъ.
Марко обласкалъ его и посылаетъ домой
съ письмомъ къ женѣ, говоря, что черезъ
три дня и самъ пріѣдетъ. А въ письмѣ онъ
приказывалъ строго женѣ, чтобы опа непре-
мѣнно послала гостя въ ту конуру, гдѣ со-
держатся у него самыя злыя собаки, и за-
перла бы его тамъ и не давала бы корму
собакамъ три дня, до его пріѣзда.
Отдалъ Марко письмо Ивану, простился
съ нимъ и думаетъ:
«Теперь владѣй моимъ богатствомъ, пре-
красный зятюшка и наслѣдникъ!»
17
IV.
Отправился Иванъ въ путь. На полдорогѣ
заснулъ онъ крѣпкимъ сномъ. Въ это время
ангелъ-хранитель невидимо взялъ у него
письмо Марково, а на мѣсто его положилъ
другое, въ которомъ такою же рукою напи-
сано было, что Марко нашелъ зятя своей
дочери и велитъ женѣ поскорѣе обвѣнчать
ихъ и приготовить пиръ на весь міръ, и
что онъ черезъ три дня самъ пріѣдетъ пиро-
вать свадьбу и навезетъ съ собой гостей.
Жена такъ и сдѣлала; и всѣ не-
могли налюбоваться женихомъ, больше же
всѣхъ—его молодая жена.
Черезъ три дня возвратился домой Марко
богатый.
— Что, уходила молодца? — было первое
его слово женѣ.
— И теперь еще ухаживаемъ за нимъ,
мой отецъ. Уже подлинно молодецъ! Вчера
обвѣнчали.
— Какъ!..—заревѣлъ Марко, но въ ту пору
вошли молодые и подошли къ нему за бла-
гословеніемъ; дѣлать было нечего! Скрылъ
Марко на время свою злость и притворился
веселымъ, пируя свадьбу съ гостями.
Родныя сказки Вып. VII.
2
18
— Ну, зятюшка, — говоритъ онъ недѣли
черезъ двѣ Ивану, — теперь надо хозяйство,
да прибытокъ вести, но сначала ты долженъ
сходить къ вѣщуну Людоѣду да справиться
у него, какъ велико мое богатство и есть ли
счетъ ему.
Иванъ не зналъ еще всего, что бываетъ
на этомъ свѣтѣ, и пошелъ.
Вотъ пришлось ему переѣзжать черезъ
рѣку.
— Куда Богъ несетъ тебя, добрый моло-
децъ?—спросилъ перевозчикъ.
— Къ вѣщуну Людоѣду.
— Узнай ты у него, добрый молодецъ,
когда кончится моя мука такая, что вотъ
уже пятнадцать лѣтъ перевожу я, и не могу
сойти съ лодки.
— Хорошо! — сказалъ Иванъ и пошелъ
далѣе.
Вотъ видитъ онъ, стоитъ курганъ, на кур-
ганѣ колышекъ, а на колышкѣ стоитъ одной
ногой мужичокъ, мотается онъ, куда вѣтеръ
повѣетъ, и всего его вѣтромъ истрепало, какъ
ветошку.
— Куда Богъ несетъ? — спросилъ оиъ у
Ивана.
— Къ вѣщуну Людоѣду.
2*

20
— Ахъ, добрый молодецъ, узнай ты, когда
кончится мука моя такая, что вотъ уже пят-
надцать лѣтъ стою я тутъ, и мотаетъ меня,
куда вѣтеръ повѣетъ, всего изветшило!
— Хорошо! — сказалъ Иванъ и пошелъ
далѣе, дивясь на такое чудо.
Долго шелъ Иванъ черезъ степи, черезъ
лѣса, черезъ долы, черезъ горы и приходитъ,
наконецъ, въ домъ вѣщуна Людоѣда. Его
встрѣтила тамъ молодая жена Людоѣдова,
она была русская. И рада и не рада она
Ивану. Онъ разсказалъ ей, какъ и зачѣмъ
пришелъ, разсказалъ про перевозчика и про
мужика на курганѣ.
— Нѣтъ, не затѣмъ послалъ тебя тесть
твой; онъ прислалъ тебя на съѣденіе; онъ
вѣчный злодѣй твой!
И всплакался Иванъ.
— Не плачь, Иванъ, авось, сладимъ дѣло...
Вдругъ заревѣлъ вѣтеръ, закрутилъ ви-
хорь.
— Ахти,—сказала она,—мужъ летитъ! Ну,
слушай же хорошенько!
Тутъ она перекинула съ руки на руку
иголочку, воткнула въ него; сталъ онъ бу-
лавочной головкой; и она приколола его себѣ
на голову.
21
— Что это, жена, у тебя русскимъ духомъ
пахнетъ?
— И! какому тутъ русскому духу быть!
въ эти три года ужъ и мой русскій духъ
весь*выдохся. Знать, ты леталъ все по Руси
да нанюхался русскаго духу, такъ тебѣ и
тутъ чудится!
— II то, быть-можетъ!—сказалъ Людоѣдъ
п повѣрилъ.
V.
Вотъ жена его накормила, улегся онъ от-
дыхать и сталъ разсказывать ей, что тво-
рится на бѣломъ свѣтѣ.
— Слыхала я,—говоритъ она,—въ преж-
ніе годы про Марка богатаго. Скажи, есть ли
счетъ его богатству?
— Какъ звѣздамъ на небѣ! — отвѣчалъ
Людоѣдъ.
— А. что, скажи, долго ли тому перевоз-
чику возить, что не можетъ съ лодки сойти?
— Да пока онъ не сунетъ кому-нибудь
весла въ руки, а самъ не соскочитъ на бе-
регъ.
— А долго ли мотаться тому мужичку,
что стоитъ на курганѣ на колышкѣ?
22
— Да коли кто-нибудь догадается ударить
его наотмашь палкою, такъ онъ разсыплется
золотомъ, да каменьями самоцвѣтными!
— Вотъ такъ! Сосни же, голубчикъ!
Людоѣдъ заснулъ. На утро проснулся,
поцѣловалъ жену и улетѣлъ рыскать по свѣту.
Тутъ она вынула булавку изъ головы, пере-
кинула съ руки на руку, и булавочная го-
ловка стала опять молодцомъ Иваномъ.
— Слышалъ? Ну, теперь поди съ Богомъ,
да не поминай лихомъ!
Тутъ распрощались они, какъ слѣдуетъ,
и Иванъ отправился въ дорогу.
— Что, Иванъ, скоро ли?—закричалъ му-
жичокъ, увидавъ его съ кургана.
— Вотъ сейчасъ!—сказалъ Иванъ, а самъ
хвать его палкою наотмашь.
Мужичокъ разсыпался и зазвенѣлъ чер-
вонцами, алмазами и всякими самоцвѣтными
каменьями. Иванъ набралъ ихъ, сколько сне-
сти могъ, и отправился далѣе.
— Что, добрый молодецъ, узналъ ли, какъ
мнѣ избавиться?—закричалъ перевозчикъ, уви-
давъ Ивана.
— А вотъ, какъ перевезешь, такъ тогда
и скажу!

24
Сойдя съ лодки на другой берегъ, Иванъ
разсказалъ перевозчику, какъ самъ слышалъ
отъ Людоѣда, и пошелъ домой.
— Не сгибъ и тутъ!—проворчалъ Марко
съ досадою, увидавъ въ окно возвращающа-
гося зятя.
Иванъ пересказалъ, что узналъ у Людо-
ѣда; и Марко обрадовался несказанно, что бо-
гатству его нѣтъ числа, какъ звѣздамъ на небѣ.
— Это откуда столько? — спросилъ оиъ,
увидавъ драгоцѣнности, которыми Иванъ да-
рилъ молодую жену свою.
— Столько?—сказалъ Иванъ.—Нѣтъ, тамъ
на курганѣ и не столько еще осталось, да
ужъ нести было не подъ силу.
— Что же ты, братъ, пойдемъ поскорѣй,
пока еще не растаскали!
— Съ меня довольно и этого; а коли хо-
чешь, поди самъ!
Марко, хоть и богатый былъ, поразспро-
силъ дорогу, немедля отправился изъ дому,—
да ужъ и не возвращался.
Иванъ владѣетъ Марковымъ богатствомъ,
а Марко богатый все возитъ, да возитъ че-
резъ рѣку, и ввѣкъ не догадается, что ему
надо сдѣлать...
Царевна -зрмья.
і.
Д^^халъ казакъ путемъ-дорогою и заѣхалъ
въ дремучій лѣсъ; въ томъ лѣсу на
прогалинкѣ стоялъ стогъ сѣна. Остановился
казакъ отдохнуть немножко, легъ около стога и
закурилъ трубку. Курилъ-курилъ и не видалъ,
какъ заронилъ искру въ сѣно. Отдохнулъ,
сѣлъ на коня и тронулся въ путь. Не успѣлъ
и десяти шаговъ отъѣхать, какъ вспыхнуло
пламя и весь лѣсъ освѣтило. Казакъ огля-
нулся, смотритъ: стогъ сѣна горитъ, а въ
огнѣ стоитъ красная дѣвица и говоритъ гром-
кимъ голосомъ:
26
— Казакъ, добрый человѣкъ! избавь меня
отъ смерти.
— Какъ же тебя избавить? Кругомъ пламя,
нѣтъ къ тебѣ подступу.
— Сунь въ огонь свою пику, я по пей
выберусь.
Сунулъ казакъ пику въ огонь, а самъ отъ
великаго жару назадъ отвернулся. Тотчасъ
красная дѣвица оборотилась змѣею, влѣзла
на пику, скользнула казаку на шею, обви-
лась вокругъ шеи три раза и взяла свой
хвостъ въ зубы.
Казакъ испугался, не придумаетъ, что ему
дѣлать и какъ ему быть.
Проговорила змѣя человѣческимъ голо-
сомъ:
— Не бойся, добрый молодецъ! Носи меня
на шеѣ семь лѣтъ да разыскивай оловянное
царство; а пріѣдешь въ то царство—останься
и проживи тамъ еще семь лѣтъ безвыходно.
Сослужишь эту службу, счастливъ будешь.
II.
Поѣхалъ казакъ разыскивать оловянное
царство. Много ушло времени, много воды
утекло, на исходѣ седьмого года добрался онъ
27
до крутой горы. На той горѣ стоитъ оловян-
ный замокъ, кругомъ замка высокая бѣлока-
менная стѣна. Поскакалъ казакъ на гору,,
передъ нимъ стѣна раздвинулась, и въѣхалъ
онъ на широкій дворъ. Въ ту же минуту со-
рвалась съ его шеи змѣя, ударилась о сырую
землю, обернулась душой-дѣвицей и съ глазъ
пропала—словно ея не было. Казакъ поста-
вилъ своего добраго коня на конюшню, а
самъ пошелъ во дворецъ и сталъ осматри-
вать комнаты. Всюду зеркала, серебро да бар-
хатъ, а нигдѣ не видно ни одной души че-
ловѣческой.
«Эхъ,—думаетъ казакъ,—куда я заѣхалъ?
Кто меня кормить и поить будетъ? Видно,,
пришлось помирать голодной смертью.
Только подумалъ, глядь — передъ нимъ
столъ накрытъ, на столѣ и питья и ѣды—
всего вдоволь. Онъ закусилъ и выпилъ, под-
крѣпилъ свои силы и вздумалъ пойти
на коня посмотрѣть. Пришелъ въ конюш-
ню — конь стоитъ въ стойлѣ, да овесъ
уплетаетъ.
— Ну, это дѣло хорошее, — сказалъ ка-
закъ, — можно, значитъ, безъ нужды про-
жить.
28
ш.
Идутъ дни за днями, мѣсяцы за мѣсяцами,
а казакъ все живетъ въ оловянномъ замкѣ.
Взяла его скука смертная: шутка ли—всегда
одинъ-одинепіенекъ, не съ кѣмъ словечка
перекинуть. Съ горя напился онъ пьянъ и за-
думалъ уѣхать на вольный свѣтъ. Только
куда ни бросится —вездѣ стѣны высокія, нѣтъ
ни входу ни выходу. Разсердился казакъ не
на шутку, схватилъ палку, кинулся въ за-
мокъ и давай стекла, зеркала бить, бархатъ
рвать, стулья ломать, серебро швырять.
— «Авось,—думаетъ,—хозяинъ выйдетъ да
на волю выпуститъ».
Нѣтъ, никто не является.
Легъ казакъ спать. На другой день всталъ,
погулялъ, походилъ и вздумалъ закусить:
туда-сюда смотритъ—нѣтъ ему ничего!
«Эхъ,—думаетъ, — сама себя раба бьетъ,
коль нечисто жнетъ! Вотъ набѣдокурилъ вчера,
а теперь и голодай».
Только, покаялся, какъ сейчасъ и ѣда и
питье—все готово!
Прошло дня три. Проснувшись поутру,
смотритъ казакъ въ окно—у крыльца стоитъ
его добрый конь осѣдланный.
29
«Что бы такое значило?» думаетъ.
Умылся, одѣлся, Богу помолился, взялъ
свою длинную пику и вышелъ на широкій
дворъ.
Вдругъ, откуда ни возьмись, явилась крас-
ная дѣвица.
— Здравствуй, добрый молодецъ! семь
лѣтъ окончилось—избавилъ ты меня отъ по-
гибели. Знай же: я—королевская дочь; полю-
билъ меня Кощей Безсмертный, унесъ отъ
отца, отъ матери, хотѣлъ взять за себя за-
мужъ, да я надъ нимъ насмѣялась. Онъ озло-
бился и оборотилъ меня лютой змѣею. Спа-
сибо тебѣ за долгую службу! Теперь поѣдемъ
къ моему отцу. Станетъ онъ награждать тебя
золотой казной и камнями самоцвѣтными, ты
ничего не бери, а проси себѣ боченокъ, что
въ подвалѣ стоитъ.
— А что за корысть въ немъ?
— Покатишь боченокъ въ правую сто-
рону—тотчасъ дворецъ явится, покатишь въ
лѣвую—дворецъ пропадетъ.
— Хорошо,—сказалъ казакъ, сѣлъ на коня,
посадилъ съ собою и прекрасную королевну:
высокія стѣны сами передъ нимъ раздвину-
лись, и поѣхали они въ путь-дорогу.
30
IV.
Долго ли, коротко ли—пріѣзжаютъ въ ска-
занное королевство.
Король увидалъ свою дочь, обрадовался,
началъ благодарить казака и давать ему пол-
ные мѣшки золота и жемчуга. Отвѣчаетъ
добрый молодецъ:
— Не надо мнѣ ни злата не жемчуга.
Дай мнѣ на память тотъ боченокъ, что въ
подвалѣ стоитъ.
— Многаго хочешь, братъ! Ну, да дѣлать
нечего: дочь мнѣ всего дороже, за нее и бо-
ченка не жаль. Бери съ Богомъ!
Казакъ взялъ королевскій подарокъ и от-
правился по бѣлу-свѣту странствовать.
Ѣхалъ-ѣхалъ, попадается ему навстрѣчу
древній старичокъ. Проситъ старикъ:
— Накорми меня, добрый молодецъ!
Казакъ соскочилъ съ лошади, отвязалъ
боченокъ, покатилъ его вправо — въ ту же
минуту чудный дворецъ явился. Взошли они
оба въ расписныя палаты и сѣли за накры-
тый столъ.
— Эй, слуги мои вѣрные, — закричалъ
казакъ, — накормите, напоите моего гостя! —

32
Не успѣлъ вымолвить—несутъ слуги цѣлаго
быка и три котла пива.
Началъ старикъ уписывать, да похвали-
вать. Съѣлъ цѣлаго быка, выпилъ три котла
пива, крякнулъ и говоритъ:
— Маловато, да дѣлать нечего. Спасибо
за хлѣбъ, за соль!
Вышли изъ дворца, казакъ покатилъ свои
боченокъ въ лѣвую сторону—и дворца какъ
не бывало.
— Давай помѣняемся,—говоритъ старикъ
казаку: — я тебѣ мечъ отдамъ, а ты миѣ —
боченокъ.
— А что толку въ мечѣ?
— Да вѣдь это мечъ-саморубъ! Только
стоитъ махнуть — хоть какая ни будь сила
несмѣтная, всю побьетъ! Вонъ видишь—лѣсъ
растетъ. Хочешь, пробу сдѣлаю?
Тутъ старикъ вынулъ свой мечъ-саморубъ,
махнулъ имъ и говоритъ:
— Ступай, мечъ-саморубъ, поруби дрему-
чій лѣсъ!
Мечъ полетѣлъ и ну деревья рубить, да
въ сажени класть. Порубилъ и назадъ къ
хозяину воротился.
Казакъ не сталъ долго раздумывать, от-
далъ старику боченокъ, а себѣ взялъ мечъ-
33
саморубъ и поѣхалъ назадъ къ королю. А
подъ стольный городъ того короля подошелъ
сильный непріятель.
Казакъ’ увидалъ рать - силу несмѣтную,
махнулъ на нее мечомъ:
— Мечъ - саморубъ! сослужи - ка службу,
поруби войско вражее.
Полетѣли головы, полилася кровь, и часу
не прошло, какъ все поле трупами по-
крылося.
Король выѣхалъ казаку навстрѣчу, обнялъ
его, поцѣловалъ и тутъ же рѣшилъ выдать
за него замужъ прекрасную королевну.
Свадьба была богатая. Долго и шумно
пировали гости. Счастливо и радостно зажили
молодые.
Родныя сказки. Йып. ѴІІ

былъ мужикъ, прижилъ
сыновей и померъ. За-
илъ да
двухъ
думали братья жениться: стар-
шій взялъ бѣдную, младшій—
богатую; а живутъ вмѣстѣ, не
дѣлятся. Вотъ начали жены ихъ межъ собою
ссориться да вздорить. Одна говоритъ:
— Я за старшимъ братомъ замужемъ: мой
верхъ долженъ быть!
А другая:
— Нѣтъ, мой верхъ,—я богаче тебя!
Братья смотрѣли-смотрѣли, видятъ, что
жены не ладятъ, раздѣлили отцовское добро
поровну и разошлись.
У старшаго брата что ни годъ, то дѣти
родятся, а хозяйство все плоше, да хуже
идетъ: до того дошло, что совсѣмъ разорился.
Пока хлѣбъ да деньги были— на дѣтей глядя,
35
радовался; а какъ обѣднялъ — и дѣтямъ не
радъ! Пошелъ къ меньшому брату:
— Помоги де въ бѣдности!
Тотъ наотрѣзъ отказался:
— Живи, какъ самъ знаешь,—у меня свои
дѣти подрастаютъ.
Прошло немного времени, опять пришелъ
бѣдный къ богатому:
— Одолжи, — проситъ, — хоть на одинъ
день лошади: пахать не на чемъ!
— Сходи на поле и возьми на одинъ день,
да смотри—не замучь!
Бѣдный пришелъ на поле и видитъ, что
какіе-то люди на братниныхъ лошадяхъ землю
пашутъ.
— Стой!—закричалъ.—Сказывайте, что вы
за люди!
— А ты что за спросъ?
— Да то, что эти лошади моего брата!
— А развѣ не видишь ты, — отозвался
одинъ изъ пахарей,—что я — Счастье твоего
брата? Онъ пьетъ, гуляетъ, ничего не знаетъ,
а мы на него работаемъ.
— А гдѣ же мое Счастье?
— Твое Счастье вонъ тамъ, подъ кустомъ,
въ красной рубашкѣ лежитъ: ни днемъ ни
ночью ничего не дѣлаетъ, только спитъ.
з*
36
и.
«Ладно, —думаетъ мужикъ,—доберусь я до
тебя!» Пошелъ, вырѣзалъ толстую палку, под-
крался къ своему Счастью и вытянулъ его
по боку изо всей силы.
Счастье проснулось и спрашиваетъ:
— Что ты дерешься?
— Еще не такъ прибью! Люди добрые
землю пашутъ, а ты безъ просыпу спишь!
— А ты, небось, хочешь, чтобъ я на тебя
пахалъ? И не думай.
— Что жъ,все будешь подъ кустомъ лежать?
Вѣдь этакъ мнѣ умирать съ голоду придется!
— Ну, коли хочешь, чтобъ я тебѣ по-
мощникомъ былъ, такъ брось крестьянское
дѣло, да займись торговлей. Я къ вашей ра-
ботѣ совсѣмъ непривыченъ, а купеческія дѣла
хорошо знаю.
— Займись торговлею!.. Да было бы на
что! Мнѣ ѣсть нечего, а не то что въ торгъ
пускаться.
— Ну, хоть сними съ своей бабы старый
сарафанъ да продай; на тѣ деньги купи но-
вый — и тотъ продай. А ужъ я стану тебѣ
помогать; ни на шагъ прочь не отойду.
— Хорошо.
37
ш.
Поутру говоритъ бѣднякъ своей женѣ:
— Ну, жена, собирайся — въ городъ по-
ѣдемъ.
— Зачѣмъ?
— Хочу въ мѣщане приписаться, торго-
вать зачну.
— Съ ума, что ли, ты сошелъ, — дѣтей
кормить нечѣмъ, а онъ въ городъ норовитъ!
— Не твое дѣло! Укладывай все имѣніе,
забирай дѣтишекъ и ѣдемъ.
Вотъ и собрались. Помолились Ьогу, стали
наглухо запирать свою избушку и послы-
шали, что кто-то горько плачетъ въ избѣ.
Хозяинъ спрашиваетъ:
— Кто тамъ плачетъ?
— Это я—Горе!
— О чемъ же ты плачешь?
— Да, какъ же мнѣ не плакать, — самъ
ты уѣзжаешь, а меня здѣсь покидаешь.
— Нѣтъ, милое, я тебя съ собой возьму,
а здѣсь не покину! Эй, жена, — говоритъ,—
выкидывай изъ сундука свою поклажу.
Жена опорожнила сундукъ.
— Ну-ка, Горе, полѣзай въ сундукъ!
38
Горе влѣзло. Онъ его заперъ тремя зам-
ками, зарылъ сундукъ въ землю и говоритъ:
— Пропадай ты, проклятое, чтобъ вѣкъ
съ тобой не знаться!
IV.
Приходитъ бѣдный съ женой и съ дѣть-
ми въ городъ; нанялъ себѣ квартиру и на-
чалъ торговать: взялъ старый женинъ сара-
фанъ, понесъ на базаръ и продалъ за рубль;
на тѣ деньги купилъ новый сарафанъ и
продалъ его за два рубля. И вотъ такимъ-то
счастливымъ торгомъ, что за всякую вещь
двойную цѣну получалъ, разбогатѣлъ онъ
въ самое короткое время и записался въ
купцы.
Услыхалъ про то младшій братъ, пріѣз-
жаетъ къ нему въ гости и спрашиваетъ:
— Скажи, пожалуйста, какъ это ты ухит-
рился—изъ нищаго богачомъ сталъ?
— Да просто,—отвѣчалъ купецъ,—я свое
Горе въ сундукъ заперъ да въ землю за-
рылъ.
— Въ какомъ мѣстѣ?
— Въ деревнѣ на старомъ дворѣ.


40
V.
Младшій братъ чуть не плачетъ отъ за-
висти; поѣхалъ скорѣе на деревню, вырылъ
сундукъ и выпустилъ оттуда Горе.
— Ступай,—говоритъ,—къ моему брату,
разори его до послѣдней нитки!
— Нѣтъ,—отвѣчаетъ Горе,—я лучше къ
тебѣ пристану, а къ нему не пойду: ты —
добрый человѣкъ, ты меня на свѣтъ выпу-
стилъ, а тотъ, лиходѣй,—въ землю упряталъ!
Немного прошло времени—разорился за-
вистливый братъ и изъ богатаго мужика
сдѣлался голымъ бѣднякомъ.
Такъ всегда на свѣтѣ бываетъ: зависть
никогда до добра не доводитъ.
Нѳоня дурачокъ.
^^Жили-были три брата: двое умныхъ, Ки-
рила да Гаврила, а третій дурачокъ
Аѳоня. Жили они дружно, и хоть
™ старшіе братья меньшого журили,
а бить не били: вѣдь въ дуракѣ и Богъ не
воленъ, ума къ кожѣ не пришьешь; ты стели
ему вдоль, а онъ мѣритъ поперекъ; что ни
скажетъ, что ни сдѣлаетъ, все не по-людски,
а по своему, по дурацкому разуму!
Вотъ сидитъ онъ разъ на завалинкѣ да
мухъ бьетъ; извѣстно, что на дурака и муха
падка. Идетъ сосѣдка, ищетъ сынишку и
говоритъ:
— Охъ, охонюшки, не видалъ ли ты,
Аѳонюшка, моего Васьки?
42
— Видѣлъ,—говоритъ дуракъ.
— Ахъ ты мой, такой сякой разумный,
гдѣ же и когда ты его видѣлъ?
— А какъ невѣстка его била,—говоритъ
дуракъ,—тогда видѣлъ!
— Твоя невѣстка моего Васютку била!
Да за что же она на него, злодѣйка,
взъѣлась?
— А вотъ за что: говоритъ, по чужимъ
огородамъ не ходи! Да каково больно била-
то,—прибавилъ дуракъ,—даже жалко стало.
— А ты чего смотрѣлъ, не отнялъ?—при-
ставала сосѣдка.
— Некогда было, невѣстка за веревкой
въ клѣть посылала.
— А на что ей понадобилась веревка?
— Ваську вязать.
— Ахъ, батюшки свѣты!
Тутъ дуракъ испугался, что проговорил-
ся, и началъ бабу просить, чтобы она ни-
кому не сказывала, какъ невѣстка Ваську
била, да на веревку посадила и отвязывать
запретила.
— Аѳонюшка, золотой мой паренекъ, хо-
чешь рѣдечки?
— Не хочу.
- Хочешь огурчиковъ съ квасомъ?
43
— Не хочу.
— Хочешь колачика съ медкомъ?
— Хочу,—сказалъ дуракъ.
— Такъ сослужи мнѣ службу, отвяжи ты
моего Васеньку да выведи ко мнѣ.
— Ладно, — сказалъ дуракъ и побѣжалъ
въ хлѣвъ.
Долго ли, коротко ли онъ тамъ возился,
а вышелъ-таки на дворъ, вытянулъ за собой
чернаго козла Ваську, да и говоритъ сосѣдкѣ:
— На, возьми, только невѣсткѣ не ска-
зывай.
Разсердилась баба, что попусту время
потеряла, чуть-чуть не вцѣпилась Аѳонѣ въ
волосы, да благо невѣстка вступилась. Оста-
вила баба дурака и пошла дальше искать
своего парнишку.
II.
Затѣяли разъ Кирила съ Гаврилой къ
празднику пиво варить; въ бочку слили да
въ погребъ бочку спустили. Стала хозяйка
пивомъ хвалиться:
— Ахъ, кумушка-голубушка, какое у
насъ къ празднику будетъ пиво, сущее диво:
не успѣли въ бочку слить, а оно ужъ бро-
дить и играть стало!
44
«Дай-ка,—думаетъ Аѳонюшка, — погляжу
я, какъ пиво играетъ,—въ свайку, въ лаиту
аль въ чехарду?»
Пошелъ, поглядѣлъ на бочку и около,
не видитъ пива; нагнулся къ бочкѣ и слы-
шитъ, что въ ней, какъ въ ульѣ, гудитъ.
— А-а! такъ вотъ оно какъ играетъ,—
говоритъ Аѳоня, — знать, сердится, что его
въ бочку зеперли. Дай ототкну затычку,
пусть его разгуляется!
Вотъ присѣлъ нашъ дуракъ къ бочкѣ и
ну тянуть гвоздь; бочка покачнулась, пиво
всколыхнулось, затычка выскочила, пѣна
брызнула и залѣпила глаза дураку; пока
онъ ихъ теръ-протиралъ, а пиво все до
капли изъ бочки ушло и залило погребицу.
Что дѣлать дураку! Взялъ колъ и ну хле-
стать по пиву, приговаривая:
— Вишь, глупое, и на просторъ-то вы-
пустить нельзя, полѣзай назадъ, доколѣ не-
вѣстка не провѣдала!
Йо пиво не слушалось дурака и въ бочку
не шло. Разсердился Аѳоня, забранилъ пиво,
захлесталъ его еще пуще прежняго. На
крикъ дурака сбѣжались братья, увидали
бѣду, выгнали дурака изъ погреба. Знать,
пословица правду говоритъ: «Съ дураками
45
пива не сваришь, а и сваришь, такъ не
разопьешь».
Пуще же всѣхъ осерчала невѣстка:
— Не хочу съ дуракомъ жить; пусть его
въ люди идетъ уму-разуму учиться!
III.
Вотъ отдали дурака въ работники, а на тя-
желую работу куда какъ онъ былъ дюжъ!
Гаврила съ Кирплой ударили за брата по
рукамъ, выговорили ему харчей вволю,
одежду—зипунъ, сапоги, шапку да красный
кушакъ — да по три деньги въ день. Увезли
дурака за тридевять верстъ. Прожилъ тамъ
дуракъ безъ году недѣлю, соскучился по
родной печи, по Жучкѣ, по братьямъ да по
сердитой невѣсткѣ, простился съ хозяевами,
обулся, одѣлся и пошелъ во-свояси. Вотъ
идетъ онъ путемъ-дорогой; летитъ грачъ,
кричитъ:
— Каръ-каръ, красны сапоги, красны
сапоги.
Показалось Аѳонѣ, что грачъ кричитъ:
— Крадены сапоги, крадены сапоги.
Снялъ онъ сапоги, бросилъ ихъ и по-
шелъ дальше.
46
Летитъ синичка, кричитъ:
— Зинь, зинь, зинь!
Аѳонѣ показалось, что синичка кричитъ:
— Скинь, скинь, скинь!
Снялъ онъ кафтанъ и бросилъ его на
дорогѣ, а самъ пошелъ необутый; погода же
стояла куда какая морозная.
Вотъ пришелъ домой; первая увидала
его невѣстка.
— Здорово, братъ Аѳоня, что больно
налегкѣ пришелъ? Гдѣ же одежда?
— На дорогѣ оставилъ.
— Что такъ?
— Да вотъ такъ и такъ,—тутъ дуракъ
ей все разсказалъ.
Всплеснула баба руками.
— Эхъ, Аѳоня, Аѳоня, на головѣ-то у
тебя густо, а въ головѣ пусто. Тебѣ съ
твоимъ умомъ только пугаломъ сидѣть!
Пришли братья, посердились на дурака,
побранили его, а все-таки накормили, на-
поили и на печь спать уложили.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
Стр.
Сестрица Аленушка и братецъ Иванушка.............. 3
Марко богатый..............•..................  .	9
Царевна-змѣя......................................25
Двѣ доли..........................................34
Аѳоня дурачокъ....................................41