Альманах "Русло". Выпуск №14 - Захарченко А., Ерёмин Н.

Автор: Захарченко А. Ерёмин Н.

Теги: художественная литература литературный альманах

Год: 2013

Похожие

Словарь китайских поэтов с V в. до н. э. по X в. н. э

Классическая живопись Китая

История Китая с древнейших времен до начала XXI века. T.1. Древнейшая и древняя история (по археологическим данным). От палеолита до V в. до н.э

Золотые книги и нефритовые письмена. Даосские письменные памятники 3-6 вв

Текст

Ñèáèðñêèé èíñòèòóò áèçíåñà,
óïðàâëåíèÿ è ïñèõîëîãèè

ÐÓÑËÎ
àëüìàíàõ
âûïóñê № 14

Êðàñíîÿðñê
Ðåãèîíàëüíîå îáùåñòâî ðóññêîé êóëüòóðû
2013

Альманах «РУСЛО» № 14
ББК 84Р
Р 88
«Русло». Альманах, выпуск 14. – Красноярск, 2013. – 318 с.
Редколлегия:
Александр Захарченко
редактор-составитель
Николай Ерёмин
редактор
Обложку альманаха украсил своими картинами
наш китайский друг художник Хэ Суншань (г. Синьян)

Редколлегия выражает благодарность за всестороннюю
поддержку «Русла» (выпуск 14):
Забуге Владимиру Фёдоровичу,
ректору Сибирского института бизнеса, управления
и психологии

Отпечатано в типографии «ЛИТЕРА-принт»
ИП Азарова Н.Н., тел.: 295-03-40
Тираж 300. Заказ 12-197.
© «Русло»,
коллектив авторов, 2013

Александр Александров
С НОВЫМ ГОДОМ, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ И АВТОРЫ!
Перед вами – 14-й номер альманаха «РУСЛО», который завершает год Змеи.
Мы рады, что в этот год открыли писателя Александра
Александрова с его фантастическим романом «Легенда о Финисте», поэтессу Татьяну Биргер, поэта Александра Аверьянова.
Что подружились с журналом «День и ночь» Марины Савиных и с журналом «Интеллигент» Сергея Пашкова.
Что завязали творческие отношения с китайскими друзьями
Чжу Тяньсуй и Хэ Суншань из города Синьян.
Что наш поэт Дмитрий Карпович стал членом Союза российских писателей.
И что наши постоянные авторы Софья Бердникова, Галина
Баданова, Вячеслав Кривоногов, Александр Матвеичев, Юрий
Наталушко, Мария Муравьёва, Галина Чернова, Вера Золотухина,
Тамара Гончарова продолжают активную творческую работу.
Наша задача, чтобы альманах представляли произведения
талантливых авторов, отражающие сегодняшнее литературное
лицо России, как камертон душевного состояния общества, были живыми, трепетными и на высоком художественном уровне
формировали любовь к российской словесности.
Русский язык – это литературный язык Пушкина, на котором написана одна из самых лучших литератур мира.
Наши произведения должны иметь глубокий смысл и пробуждать высокие чувства.
А новая Россия ХХ1-го века рождает широкий спектр проблем, мимо которых пройти невозможно.
Страницы альманаха «РУСЛО» по-прежнему открыты как
молодым, начинающим, так и умудрённым опытом поэтам и
прозаикам.
Ждём от вас новых стихов и рассказов!
Желаем вдохновения и здоровья!
Александр Захарченко,
Николай Ерёмин
3

Альманах «РУСЛО» № 14
ДЕБЮТ АВТОРА

`л*“=…д!
`л*“=…д!%"

ЛЕГЕНДА О ФИНИСТЕ
Фантастический роман
(Продолжение)
Глава 16. На чужом пиру
Отказаться сесть за пиршественный стол Людомир, по Закону гостеприимства, не имел права – нарушать данный Закон не
разрешалось даже Богам; и это было весьма изощрённое испытание со стороны Асмодея, «капкан», не попасть в который было невозможно. У царя была бы возможность, как у хозяина города, подняв статус застолья, сделать пир царским, перенести
его в Кремль-городец и устроить всё по правилам, если бы не
вчерашний пожар… Настя уже в общих чертах сообщила отцу
об обстановке дома. Возможности перенести пир на дворцовую
площадь в ближайшие две-три недели, до того, как будет устранён ущерб, причинённый огнём, практически не было…
И Всеславвич вынужден был послать во дворец за своим переносным троном – восседать государю на обычной скамье, даже на чужом пиру, было нельзя... Царь присоединился к пирующим, даже произнёс здравицу в честь Леля, поблагодарив за
4

Александр Александров
спасение дочери. Насте, которая прибежала встретить отца, он
не мог отказать в желании тоже побыть на пиру. Охрана Кремля, пристани и пиршества была выставлена сразу по прибытии
каравана судов. Впервые за последние три года, прошедшие после того, как уплыла в Небеса обетованные на лодии-кроде ЗаряЗареслава, Людомир не мог узнать своей дочери. Сейчас она
больше походила на напуганного воробышка, чем на ту неугомонную и очаровательную хозяюшку Кремля, которой была
всего несколько дней назад. Роскошные белокурые косы и тёмные соболиные брови сгорели в пожаре, и Настя стала несколько схожа с хрупким и робким мальчиком-подростком.
Устраивая пир, Асмодей умышленно и провокационно нарушил незыблемые иерархические законы всего арийского мира.
Общеизвестно, что общество ариев состояло из четырёх каст и
имело строгое иерархическое устройство. Существовали негласные межкастовые ограничения для общения. У аратов в шестой цивилизации, после охотничьего периода, Аватары-учителя
установили жёсткое иерархическое общество. Оно предусматривало и предполагало, что на работе и вне службы общались и
дружили между собой, вступали в брак, братались люди одной и
той же касты и примерно равного общественного положения.
Если дружили двое из разных каст – это, как правило, была ещё
детская или родственная дружба. С «неприкасаемыми» не дружил никто. Люди разных каст на общих пирах также садились,
как правило (если была возможность), в разные шатры, но при
этом никогда – за один общий стол.
Старшей, и главной, кастой были ратники-дружинники – воины Света. Из воинской касты, как из старшей, проверенной и
надёжной, формировалась вся управляющая аристократия аратского царства. Чтобы управлять людьми, нужно было на поле
боя доказать свои личные морально-волевые качества соРатникам: храбрость, самоотверженность, умение сохранять хладнокровие, бесстрашие, отвагу, готовность к самопожертвованию –
«сам погибай, а товарища выручай», – умение беспрекословно и
мгновенно выполнять приказы старшего командира в боевой
обстановке, умение быстро принимать даже жестокие решения в
пользу общего дела, и др. Стать командиром даже самого ма5

Альманах «РУСЛО» № 14
ленького звена или отделения реально мог только лучший из его
воинов – с волеизъявления остальных ратников подРазделения.
Лишиться привилегии командовать можно было в один момент,
совершив однократный неблаговидный поступок, – для этого
подчинённым достаточно было собрать суд ратной чести. Не
отстранить от командования подразделением провинившегося
командира после этого суда вышестоящий начальник не имел
права. Разжалованному карьеру нужно было начинать сначала;
снова необходимо было доказать соратникам своё моральное и
боевое право ими командовать и руководить. Все старшие офицеры проходили жесточайшее сито отбора; с младых ногтей, с
семилетнего возраста – они начинали воинскую службу кадетами, а затем становились младшими солдатскими чинами. Исключения не было ни для кого: ни для принца крови, ни для сына скотника, если он прошёл испытательный отбор в кадетскую
дружину и его начали готовить как рекрута-призывника в учебном подРазделении. Из учебки – через семь лет – прошедшие
школу военной подготовки кадеты, теперь рекруты, сдавшие все
выпускные испытания-тесты, распределялись в действующую
рать для замещения погибших или выбывших – по возРасту или
здРавию. Вышедшие в отставку ратные чины заступали на руководящие должности во вневойсковые штатские подразделения, которых у аратов было достаточное множество. Ратники и
дружинники в бою и на тяжёлой воинской службе доказали бережное отношение к подчинённым и заслужили своё пРаво на
командование и управление людьми – своими личными воинскими заслугами. Именно воинской служилой касте, высшей
касте аратов, дисциплина, постоянная боеготовность и готовность к самопожертвованию («Жизнь – Родине, честь – никому») которых в течение всей их ратной жизни выкристаллизовывали квантово-энергетический монокристалл их чистых и
честных душ, – принадлежало право выбора и своих командиров-начальников, воевод, князей, и лучшего из лучших – своего
государя-полководца, кесаря всех аратов. Исключительно личные качества избранного играли в данном случае большую, основополагающую роль. Любой дружинник мог подвергнуть авторитет Государя сомнению, если знал за ним какой-либо не6

Александр Александров
благовидный поступок. Дружина могла оказать кесарю недоверие, и выбрать другого царя. Государь у аратов был ещё и Архиволхвом. Но, как правило, Архиволхвом становился он не
сразу. Если его предшественник оставлял свой пост по возрасту
или немощи, в связи с тем, что больше не мог далее выполнять
обязанности полководца, свой титул Архиволхва он обычно сохранял, и проводил регулярные и праздничные духовные кРамолы и другие культовые обряды – вплоть до своего ухода в
Небеса обетованные или немощности состояния здРавия своего.
Молодой царь принимал в этом случае титул МитРа-волхва,
пРавой руки Архиволхва.
Вторая по старшинству каста была волхвовская. В неё входили волхвы-жрецы, волхвы-кузнецы – заклинатели огня, оружейники, чародеи, волхвы-целители, волхвы-учителя, волхвыискусники: художники, музыканты, учёные-кудесники, алхимики, звездочёты, книжники, сказители, и прочие…
Третья каста состояла из купцовнегоциантов, финансовых торговых людей, промышленников,
организаторов
производства и строительства, удельных
помещиков,
ответственных за сельское
хозяйство целых уделов и за заготовки
припасов и дикоросов. Но все они подчинялись распоряжениям удельных князей и их доверенных
сатРапов.
Четвёртой кастой
были трудники – это
была младшая из
7

Альманах «РУСЛО» № 14
аратских каст – наёмные работники, челядь, землепашцы и
сборщики дикоросов, скотники, доярки и птичницы, плотники,
столяры, мебельщики, огородники, садоводы. И низшей подкастой были – «неприкасаемые».
Переход из любой касты в высшую разрешён был только для
мальчиков до семи лет. В это время дважды в год у аратов для
них проводились специальные испытания – военно-спортивные
игры, по результатам которых лучшие из лучших отбирались из
своих сверстников и становились кадетами-рекрутами. Мальчиков забирали из семей и переводили в кадетские казармы, где
ратному делу их обучали дядьки – бывалые ратникидружинники, уже отставленные от действительной службы.
Нужно отметить, что только выходцы из кадетской казармы
могли стать ратником, сотником, полковником, воеводой, князем или самим государем. Во время обучения же – кадеты были
все равны между собой и соревновались только за личное первенство. В соревновании не могли участвовать заклеймённые
«неприкасаемые», дети-полукровки, которым путь в дружину
был запрещён; для остальных ограничений не было.
«Бесенят» же ещё в трёхлетнем возрасте отделяли от «ангелят» – человеческих детей – по результатам жёсткого тестирования, которое проводил Совет старших волхвов. Дважды в год,
в летнее и зимнее солнцестояния, со всех волостей и весей
мальчиков-трёхлеток привозили в столичный город. Этот обряд
заканчивался тем, что выявленных и отобранных полукровокполубесенят клеймили тавром – буквой «Б», выжигаемой на левом плече; это был знак отличия на всю жизнь, так как изменить
свою генетическую природу нельзя. Независимо от семейного
происхождения, «бесенята», в том числе из благородных семей,
переходили в низшую, четвёртую, касту, и помещались в специализированную закрытую школу-интернат. Полукровкам (это
была низшая подкаста, так называемые «неприкасаемые») пожизненно запрещалось выполнять любую работу, связанную с
управлением людьми, даже себе подобными. Данное условие
было связано с их патологической генетической приверженностью к низменным страстям и с неизбежными, если была малейшая возможность, злоупотреблениями властью. Если бы не
8

Александр Александров
жёсткие ограничения с детства, они бы в течение одного года
уже узурпировали властные полномочия и командовали всеми
аратами. «Неприкасаемых», за их скандальный характер и непредсказуемость поведения. За их обычай дебоширить, буянить
и бесчинствовать в общественных местах, нельзя было приглашать на общие аратские пиры или тризны, им накрывали отдельно в их жилищах, и праздновали они в окружении себеподобных. Да и селили их снаружи городка, за городской стеной, в
охраняемых казармах. Из-за склонности к преступной деятельности, провокациям и предательству им не разрешалось находиться в городе после захода солнца.
За пиршественными столами Сладкозвучного – все расселись
как вздумается. «Свобода, равенство, братство» – лозунг, написанный на щите Сатаны, – величайшая ложь и величайший обман, которым Нечистая сила вводила в заблуждение неокрепшие души непосвящённых людей. У Сатаны для своих
был полный текст данного лозунга: «Свобода от совести, чести
и обязанностей. Равенство достойных и недостойных, честных и
бесчестных, чистых и нечистых. Братство между добродетелью
и грехом, между высоким и низменным, между достоинством и
бесчестием»; он был внедрён Нечистой силой, чтобы мутить
чернь, и особенно «неприкасаемых» – прирождённых и патологических рабов низменных страстей. «Восстаньте, падшие рабы, – гласил первый лозунг. – Зачем доказывать достоинство
всей своей добропорядочной жизнью?», «Всю власть народу»,
«Грабь награбленное», «Экспроприация экспроприаторов», –
зёрна раздора или зубы дракона?.. Чем непонятнее, тем действеннее…
Конечно, впереди, ближе к Сладкозвучному, сидели, как самые бойкие, «неприкасаемые». В первую очередь сегодня был
их праздник, так как пир проводил их Хозяин – Асмодей.
Людомир не знал, что через многие тысячи лет такой порядок станет повседневной реальностью для людей; а если бы
узнал, то не поверил бы, что презренная каста «неприкасаемых»
перемешается с не менее гремучей по склонности к греховным
поступкам кастой обезьянолюдей, и карьера «наверх» будет
9

Альманах «РУСЛО» № 14
строиться не как сейчас – по заслугам всей безупречной жизни, – а совсем по другим критериям. Честь, усердие, достоинство, простите за тавтологию, будут не в чести. «Неприкасаемые» в человеческом обществе, готовые по головам людей карабкаться на вершину правления, неизбежно «прихватизируют»
власть, видя в её обретении исключительно только средство более полного удовлетворения своих ненасытных низменных
страстей, не задумываясь над бременем власти и над личной ответственностью за свои действия и за своих подданных перед
Господом. Власть станет средством личного обогащения, а люди будущего станут рабами денег и безропотными, беспрекословными рабами низменных страстей…
Но вернёмся на пир… Маски были сброшены. У Асмодея
оставалось ещё 28 дней на искушение Насти. Из игры ему нужно было срочно исключить Настенькиного отца, который теперь
был его главным врагом. Для такого сильного хода, в условиях
цейтнота, силового ресурса, козней одного Козлоногого было
недостаточно. Самые оперативные действия можно было осуществить только с помощью Азразила и его патологических
убийц, и каннибалов-горилл и Молоха с его свирепыми Духами
войны…
Князь Тьмы Азазель (Азразил) играл на шах-поле «Жажда
борьбы и убийства». Его поганое воинство управлялось двумя
дьяволами-заместителями Убийством и Предательством. Войско, помимо воинов и Духов Преисподней, состояло и из прирождённых садистов, маньяков-убийц, провокаторов, каннибалов, неандерталоидов, трусов и предателей, проживающих в
Яви, – это внушительная армия, обычно аналитики оценивают
только её демоническую часть в 52 легиона, с учётом профессиональных Духов воинских конфликтов, Духов войны и чёрных
Духов бранных полей. Часть армии – 26 легионов – была двойного подчинения совместно с Тёмным Князем Молохом.
Для осуществления нового плана Асмодею нужны были оба
«пиковых» Князя Тьмы.

Александр Александров
Глава 17. Нашествие
Беда не ходит одна… Пришла беда – отворяй ворота…
Старший голубничий принёс Людомиру целую шапку донесений голубиной почты из городков, острогов, гарнизонов, дальних поселений и весей – одно тревожнее другого. За одну ночь
оперативная обстановка в царстве резко и коренным образом
изменилась; со всех окраин и застав правобережья летели к царю мольбы о помощи: началось грандиозное переселение, нашествие лесных людей – каннибалов неандерталоидов. Вся гигантская враждебная лесостепь пришла в движение. Полчища неандерталоидов, обычно действующих небольшими разрозненными
группами, неожиданно объединились под руководством великана Ханумана – жуткого и ужасного. Они съедали всех людей и
сжигали всё на своём пути. Движение врагов шло с юго-востока,
по правому берегу Гой-неси. Оценив масштабы постигшего их
бедствия, Всеславвич наметил план защиты Яр-города и приёма
беженцев из других поселений, распорядившись выставить усиленное боевое охранение пристани, торжища и портовых предместий, приказал утроить посты охранения, выслать дополнительный батальон лазутчиков для глубокой разведки; затем громогласно объявил пирующим о введении военного положения
на подвластных ему землях. Лель пытался что-то сказать, но
царь запретил ему говорить, решительно приказав команде чужеземцев либо покинуть портовый затон, либо находиться исключительно на борту своей лодии под присмотром охраны аратов.
Забрав дочерей, Людомир быстро покинул пиршественную
площадь и ушёл к себе во дворец. Нужно было срочно организовывать оборону города. Подъёмные мосты были подняты, лодии из посадского затона частично заведены в охранный ров
города, ширина которого была около ста двадцати, а глубина –
восемь метров, под защиту бойниц городских стен, которые
срочно оснастили арбалетами-самострелами; на стены выставили около двухсот метательных машин-онагров, к ним приготовили комплекты камней и зажигательных кувшинов с лукомор11

Альманах «РУСЛО» № 14
ским огнём, выставили опрокидываемые котлы с сырой нефтью
для охраны ворот сторожевых башен от штурмующих.
К утру бранного дня Яр-город был готов к осаде. Ночью
начался приём уцелевших беженцев из разорённых пограничных застав и острогов, прибывающих на лодках и дощаниках с
правого берега. Вести они несли неутешительные: всей правобережной части аратского государства больше не существовало;
сопротивление ратных гарнизонов и военных поселенцев было
сломлено; городки и заставы сожжены, а их погибшие в неравном бою или пойманные ловчими командами обитатели – съедены под торжествующие вопли и пляски каннибаловпобедителей.
Естественной преградой для дикой армады людоедов теперь
была только Великая студёная река. Иначе неандерталоиды были бы уже под стенами города. Лазутчики контролировали перемещение противника без права вмешиваться в военные действия, чтобы враги не обнаружили их присутствия. Людомиру
пришлось исходить из очень сложной военно-политической обстановки. Все его арийские союзники были парализованы собственными проблемами с войском Ханумана. Численное превосходство врага было, по разным источникам, от 25 до 40 раз,
так что на этот раз отсидеться за стенами города людям не
удастся: при таком неслыханном множестве людоедов город не
выдержит и месячной осады. Людомир разослал срочный приказ
по левобережным гарнизонам – охранять всеми силами и любой
ценой переправы, не дать врагам высадиться на левый берег.
Детей, женщин, стариков и не способных держать оружие срочно эвакуировали в Яр-город под военизированной охраной.
К середине первого бранного дня военная Ра-зведка доложила, что более ста пятидесяти тысяч человекообразных обезьян
под предводительством их вождя, царя Ханумана, раздавив последние очаги сопротивления аратов, вышла на кромку правого
берега реки и начали заготовку брёвен из священных кедровников по берегам притоков - речек Базы и Маны, чтобы сделать
плоты для переправы. Ещё около двухсот тысяч людоедов были
в одном дне пути от Яр-города.
12

Александр Александров
Пришли трагические известия с правобережья вместе со
спасшимися беженцами. Всеславвичу рассказали, как погибали
его сыновья и младшие братья; погибли и многие из родственниц женщин-амазонок, которые были частью ополчения и войска обороны на время военной опасности. От многих родных
вестей просто не было… Очень тревожной вестью было сообщение, что людоедам удалось захватить в качестве трофеев несколько лодий и рыбацких лодок аратов. Трудно было предсказать, смогут ли они ими управлять; но царю было известно, что
к обезьянам примкнуло много уцелевших «неприкасаемых» из
разорённых поселений аратов, которые могут обучить или организовать труднообучаемых неандерталоидов.
Генетическая основа полубесов была Преисподней предусмотрительно сделана для обезьян-людоедов несъедобной; в
отличие от сахарно-белой, гармонично сложенной кости Демиургов-Аватаров – хомо сапиенс ангелос, и белых, ладных костей
хомо сапиенс сапиенс, хомо сапиенс демонос, «неприкасаемые»,
так же, как и хомо сапиенс неандерталос, имеют несъедобное
мясо и кручёные серые кости. Таким образом, останки мелких
коротышек демоноидов, которые были, за редкими исключениями, низкорослы, в захоронениях можно без труда отличить от
людских по цвету и уродливой форме костей, а серые кости
неандерталоидов больше напоминают останки крупного рогатого скота или другого большого животного. Подселение полукровок демоноидов, так называемых «плевел», в человеческое
общество шестой цивилизации было предусмотрено Генеральным планом – Книгой Бытия - в качестве перманентно раздражающего фактора, для ускорения созревания морально-волевых
и духовно-нравственных качеств, зародившихся среди людей
ценных экземпляров - высокопробных человеческих душ, имеющих реальный потенциал развития и стяжания Святого Духа,
что в процессе совершенствования души выражалось в духовном росте, непрерывной кристаллизации и увеличении потенциала энергетического квантового монокристалла её монады до
первого ангельского чина. Знание «неприкасаемыми» оперативной обстановки и некоторых представлений по организации военного дела плюс их склонность к предательству – делали демо13

Альманах «РУСЛО» № 14
ноидов настоящим проклятием всех людей, невероятно усложняя им жизнь. Но это не давало аратам морального права на
превентивное и немотивированное истребление демоноидов –
наказание для убившего полукровку, кара Небесная и земная,
было таким же, как за убийство полноценного человека... В общем, лучших предателей и проводников для людоедов нельзя
было ни пожелать, ни найти, тем более что в людоедском обществе они, имея латентную генетическую предрасположенность к
людоедству, очень быстро сами становились полноценными
каннибалами. В огромной и плохо управляемой армии Ханумана «неприкасаемые» делали быструю воинскую карьеру.
Захваченные в плен суда были Базыйского и Манского гарнизонов. Разведка докладывала, что пятая колонна демоноидов
по приказу обезьяньего царя начала обучение неандерталоидных корабельных команд для трофейных судов…
Необходимо было, во что бы то ни стало, перехватить воинскую инициативу, чтобы замедлить переправу противника на
левый берег. Нужна была срочная речная военная вылазка. Все
лодии аратов ко второму бранному дню были переоборудованы
в боевые корабли. На носу каждой боевой единицы флота были
установлены онагры – метательные машины, – а на корме разместили гигантские артиллерийские арбалеты типа гарпун,
стреляющие трёхметровыми пиками с зажигательными наконечниками. На боковые борта лодий рядами установили тяжёлые стационарные арбалеты, стреляющие полутораметровыми
стрелами; эти арбалеты могли стрелять также каменной картечью и зажигательными факелами. В трюмы загружались глиняные кувшины со взрыво-зажигательной смесью (продукт лукоморских алхимиков – смесь лёгкой Таймырской нефти со смолами и щелочными металлами: натрием и калием). Попадая на
водную поверхность, данная смесь взрывалась, самовозгораясь.
Температура её горения была поистине Адской, поэтому оружие
чаще называли «Адским огнём». Потушить на воде такой фугас
было невозможно. Теоретически, на сухой поверхности его
можно было засыпать песком; но если на погасшую смесь попадала вода, она самовозгоралась вновь. Упаковки Лукоморского
огня были чрезвычайно взрыво- и пожароопасны и требовали
14

Александр Александров
большой осторожности при обращении. Метательная машина
заряжалась либо тяжёлыми камнями, либо глиняными кувшинами с зажигательной смесью, либо сетками с каменной картечью. В трюмы лодий загружались ещё метательные камни, каменная картечь и стрелы, а также дополнительные комплекты
разобранных байдарок для снаряжения брандеров.
Ярило, восход которого сегодня был особенно кровавым, уже
восьмой час правил этим миром, с переменным успехом пытаясь
освободиться от чёрных зловещих туч, ползущих на Его Сиятельство с юго-востока. Опытный адмирал Твердослав, проверенный в походах и боях, командующий речной флотилией, доложил царю о готовности эскадры к боевой вылазке. Всеславвич
отдал необходимые распоряжения коменданту гарнизона, остающегося оборонять город. Волхв-кузнец Зараслав, бывший одновременно личным оружейником царя, ждал его в оружейной
палате дворца. Людомир внимательно обошёл свой арсенал.
Враг, с которым ему сегодня придётся сразиться, отличался свирепостью и большими
размерами – средний вес
самца-людоеда был около
трёх центнеров. Попадались великаны весом и до
полутоны. Сам Хануман
был великаном из великанов, и рост его был немногим более четырёх
метров.
Смертельным
оружием в обычной битве
был бы боевой топор с
длиной ручкой, возможно
даже бердыш. Но от боевого топора при сорокократном
превосходстве
противника царю пришлось отказаться: при
таком плотном боевом
столкновении нужна была
15

Альманах «РУСЛО» № 14
хорошая и ловкая пара боевых мечей – леворукий калибур (коли-бури) и праворукий кладенец, которые в бою порхали смертоносной двукрылой русской бабочкой (как говорили сказители,
махнёт раз – улочка, махнёт два – переулочек). От восхода до
заката Яра способен был Людомир летать-порхать по полю боя
этой смертоносной бабочкой, нанося врагам неисчислимый военный урон; а пара его булатных мечей из Небесного металла
способна была сохранять свою бритвенную остроту до самого
захода Ярилы Великолепного. Острота подручных мечей позволяла Людомиру одним махом-ударом по врагу от плеча к бедру
сделать из трёхсот килограммового людоеда – двух по сто пятьдесят. И помешать этому не могли ни примитивные кожаные и
меховые защитные доспехи обезьян, ни их убогие деревянные
щиты. Единственными уязвимыми местами Всеславвича были
спина и затылок, но на этот случай у него был напарник, его побратим, брат, друг и товарищ богатырь Ярослав – его спина, его
тень, его крепость. Ярослав на бесчисленных воинских тренировках отрабатывал синхронную русскую антибабочку, двигаясь вспять спина к спине с Людомиром. Двести лучших лучников аратов стреляли в спину неподвижного царя в течение двух
часов – напарник успевал отбивать все стрелы парой своих мечей, надёжно защищая спину Людомира от стрел врагов.
Надёжно защищал он спину царя и от копий, и от мечей, и от
палиц, и о любого другого холодного оружия
Людомир надел свои доспехи из Небесного металла, взял
свой верный острый булатный меч-кладенец и леворукий меч
калибур, короткий ножной меч, который носили за голенищем
сапога – произведения оружейного искусства Лукоморских кудесников, – тугой свой лук, на который пока ещё никто, кроме
него, в его царстве не мог натянуть тетиву, и колчан калёных
стрел; взял свой богатырский непробиваемый круглый щит и
свою боевую подругу – плеть-кнут шалыгу, которую богатыри
пускали в бой, когда другого оружия не оставалось. Выйдя из
оружейной палаты на дворцовую площадь, царь отвесил четыре
земных поклона – каждой стороне Света, в том числе провожающим родным и его согражданам, – и надел свой остроконечный булатный шлем. Дружина прощалась со своими семьями и
16

Александр Александров
с родными. Прощались навсегда, понимая, что вернуться назад
живыми шансов у штурмовой бригады практически не было. Но
медлить было нельзя; совершив короткий молебен и обняв на
прощание своих дочерей, Людомир отдал команду к общему
построению дружины, матросов и пиРатской команды (брандеров-артиллеристов).
Глава 18. Эскадра наносит удар
Для вылазки царь подготовил флотилию из тридцати двух
боевых лодий, каждая из которых имела дополнительно по две
десантные шлюпки и по два подготовленных к атаке брандера,
снаряжённых взрыво-зажигательными фугасами. Основная
часть флота оставалась защищать город; в боевой вылазке
участвовали только его третья часть и одна десятая часть ратной
дружины. Но преимущество аратов перед неандерталоидами,
благодаря их выучке, вооружению и бесстрашию, – именно в
битве на реке было подавляющим.
Флотилия, покачиваясь на свежем речном ветру, ожидала посадки боевых экипажей во внешнем, гостевом, затоне городской
Посадской протоки. Дружинники, ещё на дворцовой площади
построенные вместе с экипажами корабельных команд, подходили к своим суднам, и, быстро взбегая по трапам, занимали
боевые места согласно ранжиру. Флагманская лодия стояла у
причальной стенки первой в ряду. Царь поднялся на её борт, и в
этот же момент царский штандарт вспорхнул над парусом боевого корабля, заняв своё место немного выше адмиральского
штандарта. Опытный, просоленный всеми ветрами, в том числе
и бешеными ледяными шквалами Седого Ледяного океана, адмирал Твердослав отдал приказ отчаливать. Остающиеся в порту экипажи торговых судов, даже экипаж лодии Леля Сладкоголосого, – парадно выстроились вдоль бортов своих кораблей, и
каждое отправляющееся на бой судно аратов, проходящее мимо,
приветствовали троекратным «Ура!» – два мощных, коротких,
третий гулкий, раскатистый…
При военном положении выходить за городские вРата родным, провожающим экипажи, не разрешалось, поэтому во
17

Альманах «РУСЛО» № 14
внешнем порту воинов, кроме гостей, провожали только его
охрана и швартовые команды…
Вверх по течению эскадРа, выстроившись красивым кильватерным ордером, двинулась на вёслах вдоль левого берега Великой реки, находящегося теперь справа от лодий. Долго по
речной глади доносилось до Яр-города раскатистое затихающее
«Ха!» в такт мощным ударам вёсел…
Идти нужно было до затона, в устье пРавобережного притока
горной таёжной речки Маны, где были сосредоточены основные
силы Ханумана. По пути, в устье небольшой, тоже горной, речки Базы, располагалась ещё одна разорённая и захваченная
неандерталоидами маленькая правобережная аратская крепость.
Было доподлинно известно, что там противнику удалось захватить две боевые лодии, три вёсельных грузовых дощаника и
около двадцати рыбацких однодревок. Оставлять у себя в тылу
вражескую группировку речных судов было нельзя, учитывая,
что каннибалы приготовили для переправы несколько сотен связок плотов из кедровых стволов, уничтожив для этого большой
священный кедровник. Срубить живой Священный кедр – источник жизни и жизненной силы всего живого в тайге – у аратов
было одним из самых тяжких преступлений, многим более тяжёлое, чем даже убийство воина или жреца. Но для обезьян ничего святого и запретного не было – священные деревья они повалили, а жрецов, охранявших, оберегавших и ухаживающих за
ними, съели (конечно, тех, кого смогли изловить)… Само арийское название кедровника - Тай-Га – означало «тайная, запретная дорога». Даже на простое нарушение покоя таёжных Великанов, занятых напряжённой и ответственной работой по управлению Природой, непосвященными людьми был строжайший
запрет, с ними общались только жрецы, и только с Их разрешения, как с добрыми, могущественными, справедливыми Духами
Природы, с кедрами советовались при принятии сложных решений, согласовывали квоты на сбор урожая дикоросов и даров
тайги, к ним же обращались за помощью в случае нагрянувшей
беды, болезней, мора или неурожая… Мудрые Великаны всегда
помогали друзьям… Но они умели и жестоко мстить, и проклинать своих врагов… Уничтожив два больших компьютерно18

Александр Александров
антенных квантово-цифровых энергетических поля, управляющих огромным природным массивом, обезьяны, естественно,
вынесли себе смертный приговор…
…Когда эскадра поравнялась с устьем Базы, дозорные, стоящие на перекладинах мачт, доложили оперативную обстановку
на правом берегу. Царь приказал подготовить к атаке двенадцать снаряжённых брандеров и зарядить все имеющиеся дальнобои. Брандеры у аратов были скоростными и очень лёгкими
двухместными байдами-байдарками, снаряжёнными взрывозажигательным смертоносным грузом «Адского огня». На лёгкий сборно-разборный деревянный каркас натягивалась выделанная шкура морского зверя. Байду можно было легко собрать
и разобрать, легко можно было перенести на другую речку через
водораздел в заплечном мешке и, собрав в боевое положение,
десантироваться в водную систему соседних великих рек либо
изолированных озёр… В случае необходимости - даже сплавиться до Лукоморья… Байду можно было снарядить бомбамифугасами, и получался брандер, который можно было использовать в качестве страшного надводного оружия – живой торпедыфугаса – способного на воде сжечь вокруг себя всё, что угодно,
в радиусе не менее двухсот метров.
Царь внимательно читал береговые знаки, выставленные для
него разведкой. Дважды выпускал верного боевого сокола, используя свои волхвовские способности, чтобы досконально изучить боевую обстановку. Когда эскадра поравнялась с устьем
Базы, байды аккуратно, по блокам на поворотных кРановых
стрелах, опустили на воду. Добровольцы, по давней аратской
традиции, надели поверх доспехов просторные белые льняные
смертные рубахи, передали наследникам или подарили друзьям
своё личное оружие. Погибнуть в бою за други своя – привилегия лучших… Двадцать четыре пирата с плетёными корзинами,
полными ручных гРанат, с луками – спрыгнули с лодий на
брандеры и заняли свои боевые места на этих живых торпедах:
«Братцы, не поминайте лихом!..».
Адмирал Твердослав сделал отмашку боевым флажком –
«Атака!!!», – и все двенадцать брандеров одновременно оттолкнулись от левых бортов лодий. На максимально возможной для
19

Альманах «РУСЛО» № 14
юрких байдарок скорости пиратская команда ринулась наперерез течению реки к причальным сооружениям Базы, захваченным неандерталоидами и издали похожим на гигантский, кишащий насекомыми, муравейник. В это время огромное количество человеко-обезьян бестолково крутилось вокруг плотовых
связок и захваченных ранее аратских судов. Среди великановнеандерталоидов тут и там сновали с важным видом пытающиеся командовать, наконец получившие властные полномочия полутораметровые коротышки «неприкасаемые», казавшиеся карликами на фоне трёхметровых людоедов.
Увидев плывущую дюжину брандеров со вкусными, по их
представлениям, матросами, всё это плохо организованное полудикое воинство пришло в ажиотажное движение; началось
заметное гребцам оживление. Проголодавшиеся обезьяны чуть
ли не по головам друг друга, насмерть затаптывая в образовавшейся давке истошно визжащих мелких демоноидов, кинулись к
тому месту на берегу, куда, по их мнению, могли пристать
брандеры со спешащей прямо к ним в лапы едой. Задние людоеды напирали на передних, те падали в воду; образовалась невообразимая давка, в которой одновременно копошилось около
двадцати тысяч особей. Они карабкались на причаленные связки
уже готовых плотов, заполняли до отказа трофейные суда и лодки, прыгали через штабели кедровых стволов на берегу, надеясь
первыми захватить добычу…
Брандеры веером, с интервалом примерно в сорок метров,
стремительно приближались к месту ристалища, вызывая вопли
радости у голодных обезьян, которым, на их беду, ещё не приходилось видеть русских пиратов в бою на воде. Это совсем не
то, к чему они привыкли, – скрытно и тайно резать спящих…
Сидевший первым матрос отложил вёсла в тот момент, когда
дистанция сократилась до боевой, и начал прицельный отстрел
обезьяньих офицеров, которых отличал по головным уборам;
через каждые десять секунд в бой вступал новый лучник идущего следом брандера. Когда дистанция до противника сократилась метров до тридцати, сидящий первым гребец поднялся на
одно колено и начал быстро, прилагая все силы, швырять глиняные литровые бутылки с «Адским огнём», доставая их из пле20

Александр Александров
тёной корзины и стараясь закинуть их как можно дальше, чтобы
отрезать огнём путь к бегству ближайшему обезьяннику.
На каждом брандере было размещено по семь больших, шестидесятилитровых, глиняных двуручных кувшинов. Эти кувшины-фугасы пираты вдвоём швыряли последними, когда брандер уже врезался в гущу противника, с арийским боевым кличем
«Ура!», утонувшем в грохоте и сплошной канонаде нескольких
десятков мощных взрывов.
Стена «Адского пламени» от взорвавшихся гранат отрезала
обезьянам пути к отступлению. Куски разорванных и горящих
заживо, отчаянно вопящих людоедов разлетались, разбрызгивая
смертельный огонь и поджигая других обречённых… Стена огня от разорвавшихся фугасов в течение двух минут проглотила
прибрежную часть реки со всеми находящимися там людоедами, штабелями деревьев и плавсредствами… Царь склонил голову, снял свой шелом и громко произнёс короткую молитву:
«Упокой души их, Господи, с пРаведными».
Адмирал, наконец, получил от своих боевых пловцов знак:
«Проход свободен», и поднял флаг – «К бою!». Сделав крутой
левый разворот, двигаясь теперь вниз по течению реки на расстоянии около пятидесяти метров от берега, лодии эскадры выстроились, чтобы приступить к огню по противнику. Дружинники, матросы и пираты, все без исключения, изготовились к
бою и заняли свои ратные места; только кормщики стояли у руля-правила, да ещё гребцы – у трёх вёсел левого борта, они
управляли положением корабля и строго соблюдали безопасную
дистанцию, чтобы лодия не загорелась от разлитого по поверхности «Адского пламени». Течение быстронесущего Гой-неси
составляет около восьми метрических километров в час, – для
прицельной бомбардирской атаки лучшей скорости не пожелать. С каждой стороны лодии расположено по двенадцать вёсел. Сейчас вёсла правого борта были надёжно приторочены к
бортовому брусу особым защитным способом, когда последующее весло накладывалось на предыдущее, и образовывался
своеобразный дополнительный защитный бортовой панцирьбруствер. В образовавшиеся бойницы гребцы, вместо вёсел,
21

Альманах «РУСЛО» № 14
установили станковые арбалеты – по двенадцать штук с правого
борта на каждой лодии.
С дальней дистанции, которая для бомбардировок метательной машины составляла до 600 метров, носовые онагры начали
обстрел тыла противника кувшинами «Адского огня». Задача
слаженных, синхронных действий бомбардиров была в создании
на расстоянии 400–500 метров непреодолимой для разбегающихся человеко-обезьян, сплошной заградительной стены огня,
окружающей место побоища – ловушка должна была захлопнуться! В это время бортовые арбалеты-самострелы наносили
максимальный урон противнику, находящемуся в центре ристалища.
Лодии подоспели вовремя. Десантная дружина на каждой из
них прицельной стрельбой из ручных луков добивала пытающихся убежать ближайших неандерталоидов. Жуткое огненное
побоище, которое устроила людоедам геройски погибшая пиратская команда брандеров-торпед, – заставило выживших обезьян, истошно визжа, в ужасе разбегаться в разные стороны, пытаясь скрыться вглубь тайги. Но именно этого не позволили им
быстрые и меткие пираты-артиллеристы. Скорострельность
онагров у ловкой бомбардирской тройки боевого расчёта – семь
выстрелов в минуту. За десять минут пираты каждой из тридцати двух лодий могли успеть выстрелить сорокалитровыми бомбами-кувшинами до семидесяти раз.
Бомбардировку военного лагеря противника завершили, как
только круг огня замкнулся полностью. Это случилось уже на
седьмой минуте боя. Адмирал Твердослав сделал флажковую
отмашку, и битву продолжили только бортовые арбалетчики и
лучники-дружинники, которые тщательно уничтожали живую
силу противника внутри огненного кольца. Через десять минут
всё было кончено…
Плоты догорали ещё около часа, а тлеющие брёвна и обгоревшие тела плыли по Великой реке до конца следующего дня.
Людомир решил провести зачистку и окончательно покончить с
пристанищем неандерталоидов, находящимся в устье реки Базы,
если получится, на обратном пути. Ещё двое суток будут гореть
земля, вода и останки обезьяньего войска. Зачистку можно бу22

Александр Александров
дет безопасно провести только когда полностью выгорит вся
«Лукоморская смесь».
Примерно восьмой части обезьян всё же удалось вырваться в
суматохе из того Пекла, которое устроили геройски погибшие
пираты и бомбардиры-артиллеристы… Хорошо хоть, что
«неприкасаемых» предателей в живых не осталось, – слишком
силён был жар на поверхности воды и земли, которая тоже горела; да и потоптали их (несчётное количество) обезумевшие от
ужаса каннибалы…
Сухопутную зачистку побоища проводить было некогда.
Нужно было торопиться на Ману, где было не менее ста пятидесяти тысяч людоедов, пока остатки уничтоженного у устья Базы
войска неандертальцев не добежали туда с вестью о приближении страшной и ужасной для обезьяньего воинства боевой эскадры аратов.
Батальону разведки флажковой сигнализацией была дана команда срочно выставить заградительный заслон, вступить в бой
и всеми возможными способами предотвратить сообщение и
даже единичное просачивание уцелевших особей неандерталоидов, между остатками разбитого войска с реки Базы и основными силами на Мане. По распадкам и сопкам полетела птичьим
языком команда Всеславвича: лазутчикам-разведчикам приготовиться к бою.
На Мане царь решил использовать другую военную тактику.
Адмирал с эскадрой должен был после восхода Ярилы, двигаясь
сверху, наносить удары, сплавляясь мулём по течению реки.
Первыми удар по берегу и плавсредствам нанесут, как и на Базе,
брандеры, число которых пиратами было восстановлено путём
сборки и снаряжения вместо погибших двенадцати дополнительных байд. Когда лодии поравняются с затоном, их поставят
на якоря, и команды начнут методичный, прицельный обстрел
вражеского лагеря сорокалитровыми бомбами-фугасами из метательных машин. Сам царь собирался перед рассветом высадиться выше по течению на правый берег Великой реки со своей
верной дружиной, её самой проверенной в боях частью, и
напасть на противника с тыла, в пешем строю, максимально
воспользовавшись его паникой.
23

Альманах «РУСЛО» № 14
Победить врага Людомиру, во что бы то ни стало, нужно было именно завтра, пока не подошли основные обезьяньи войска…
Глава 19. Манские приготовления
Любопытный месяц показался на бездонном сапфировом
небе, когда эскадра приблизилась к месту будущего боя, скрытно и бесшумно пройдя под самым противоположным берегом,
прячась за расположенными напротив устья манскими островами. Левые борта лодий и мачты закамуфлировали специальными сетями; вёслами гребцы работали бесшумно, соблюдая режим строгой тишины. Для неискушённого взгляда двигающаяся
в темноте с правого берега эскадра выглядела как ничем не
угрожающая, поросшая кустарником и мелкими деревьями речная коса. Даже искушённые глаза «неприкасаемых» не ощутили
опасности от прошуршавшего вдалеке островка-косы; а выставить боевые «секреты» – тайные посты – беспечные и самоуверенные гориллы не догадались.
Тихим ходом эскадра проскользнула-просочилась под самым
носом противника вверх по Ионесси. Царь, нервы которого были напряжены до предела, наконец смог вздохнуть с облегчением, когда корабли ушли от врага на достаточное расстояние. Все
члены команды и дружинники перевели дыхание. Теперь воинская операция могла развиваться по сценарию аратов, но режим
полной тишины отменять не стали.
Десантирование на берег было решено провести за час до
восхода Ярилы. Спрятавшись за Артельным, верхним из манских островов, эскадра встала на якоря. Людомир отправил лазутчиков обследовать остров и выставить боевые секреты. Адмирал отдал приказ матросам отдыхать, и они практически
мгновенно, по выработанной с детства привычке, заснули прямо
на своих боевых местах. Боевые пловцы Твердослава – «таймени» – бесшумно скользнули в ночную воду. Несмотря на то, что
«водяные» – охрана береговой границы – также получили приказ на подготовку боевых проходов, пловцы должны были изпод воды тщательно обследовать место завтрашнего боя: осмот24

Александр Александров
реть кромку берега и убедиться в отсутствии засад и секретов,
случайно не разобранных скрытых заломов или подводных частоколов, кольев и подводных рогатин, потаённых острых камней, скрытых под водой ловушек для лодий (типа крюков на канатах и гигантских взведённых гарпунов-самострелов). До завтра нужно было всё это проверить и привести в безопасное состояние. «Таймени» должны были незаметно, до утра, вернуться
на корабли или ждать их на пути. Завтра они будут отвечать за
безопасность прохода каравана, а затем с лодий тщательно корректировать огонь пиратов-бомбардиров. Сегодняшней ночью
они в своих облегающих и непромокаемых, почти чёрных костюмах из выделанной до бархатного состояния рыбьей кожи
изучат слабые места противника.
По фарватеру Великой реки чужим новичкам-навигаторам,
более-менее знающим и умеющим «читать» воду, идти было
возможно, хотя и не безопасно; но непрошенных гостей в отсутствие аратского лоцмана или официального приглашения на берегах не ждали, зато поджидали разные ловушки, сети и корчаги, а затем и суровые хозяева сработавших тенёт.
Вся береговая линия была поделена на зоны ответственности
между дежурными «водяными»-пограничниками адмирала, которые отвечали за вверенный им участок, поддерживали всё это
заградительно-ловчее имущество в рабочем состоянии во время
сезона навигации: чинили, монтировали, участвовали в крупномасштабных подводных работах; но главное – несли тайное, постоянное боевое дежурство по охране береговой границы, регулярно сообщали в Адмиралтейство по разным каналам связи обо
всех событиях и об оперативной обстановке на реке.
Всю тихую ночь между манскими урочищами и стоящими за
островом лодиями эскадры вели оживлённые диалоги «ночные
птицы». Аратам были известны разные птичьи языки дневных и
ночных птиц, и они использовали эти знания для разведки и
конфиденциальной связи; неандертальцам же этот язык был недоступен. До самого последнего момента шли и шли интенсивные доклады и обмен воинской информацией. Уточнялась завтрашняя координация между подразделениями разведчиков и
основными силами десанта, поступали постоянные доклады о
25

Альманах «РУСЛО» № 14
сложившейся военной обстановке, о боестолкновениях с остатками разбитого у устья Базы воинства противника... Слишком
велико было превосходство в численности у неандерталоидов,
да и индивидуальная сила и масса самцов значительно превосходила человеческую. Такого подавляющего превосходства, как
на воде, – на суше у аратов не было. Лучше были оружие и владение им, а также управление, взаимодействие, военная тактика
и ратная дисциплина; но теперь и обезьяны завладели большим
количеством трофейного оружия, которым они быстро учились
пользоваться, компенсируя неуклюжесть и неорганизованность
индивидуальной силой и подавляющей численностью. Ценой
больших потерь разведчиков удавалось пока подавлять рвущихся к Мане недобитых на Базе неандерталоидов, но до утра разведке было не продержаться…
Людомир провёл короткий военный совет со старшими офицерами на своей флагманской лодии. Чтобы обеспечить внезапность атак, учитывая тревожные и неутешительные данные разведчиков, приняли решение: перенести начало операции на час
раньше. За два часа до рассвета царь велел приготовиться к высадке на остров. Затем, сохраняя скрытность, шлюпки волоком
должны перенести через поросший ивняком остров, чтобы переправиться и высадиться на правый берег. Несколько ратников
останутся охранять спрятанные в кустах шлюпки, которые могут понадобиться, если кто-то из дружины уцелеет в завтрашнем
побоище.
Если выживших не будет, – задача шлюпочников тайно
сплавляться в Яр-город, уничтожая по пути любые встреченные
плавсредства неандерталоидов и их самих. На каждой шлюпке
был запас гранат, а у моряков – мечи и луки. При угрозе захвата
шлюпки должны быть уничтожены…
Авель, Ангел-хранитель Людомира, обратившись не по одному разу ко всем своим Небесным начальникам, наконец утомил их своей настойчивостью, и, несмотря на протесты Преисподней, получил-таки высочайшее и исключительное разрешение общаться с царём во время Тёмного испытания. Государь
уже и не ожидал, что им удастся свидеться в этой жизни (пообщаться в ментальном поле). Авель первым делом объяснил Лю26

Александр Александров
домиру, что вся эта Охота на самом деле идёт на его дочь, а
Азразил и Молох только помогают Асмодею. Но изменить
предрешённое уже нельзя… Преисподняя будет владеть всей
ситуацией ещё 25 дней, и ответы Всеславвича и его людей могут
быть только в форме защиты от нападения – в виде контратаки.
Царь понимал, что Хранитель к нему явился не просто так, а
пришёл проститься, преодолев невероятные, практически
непреодолимые запреты. Сегодня их жизненные пути разойдутся. И удастся ли когда-нибудь и где-нибудь свидеться вновь?.. В
их уже теперь почти прошедшей совместной земной жизни было много тяжёлых испытаний и лишений, были радости и горести. Авель всегда был рядом; был и скоропомощником, и добрым советчиком, да и просто другом; не только хранил, опекал и
воспитывал в соответствии со своими должностными и служебными полномочиями, но и давно был преданным поклонником
Людомира. Прощались навсегда…
На мытарствах-испытаниях ангелу присутствовать запрещалось категорически, но на первые девять посмертных прощальных дней жёсткого запрета не было. Вчера царь обратился с
просьбой на самый Верх, где решались вопросы такой важности,
чтобы Ангелу-хранителю разрешили сопровождать его, в порядке исключения, все девять дней, пока Душа его будет прощаться с Земной жизнью. Положительного ответа от Небес не
последовало. Но Всеславвич знал порядок прохождения и рассмотрения таких сложных треб: молчание пока вовсе не означало, что ему отказали. Просто Небесной канцелярии требовалось
время, чтобы просьба прошла по вертикали и достигла того
уровня, на котором происходило принятие решения; и только
затем, в обратной последовательности, приходил официальный
ответ…
Они вдвоём ещё раз обсудили предстоящее Душе царя (в
одиночестве, без Хранителя) прохождение мытарств – главного
итогового события-испытания этой земной жизни Людомира;
впрочем, как и любого человека. Помните: «Цыплят по осени
считают»...
Главой экзаменационной комиссии в этот раз быть черёд
Азразила, его заместителем будет Молох, соответственно, их
27

Альманах «РУСЛО» № 14
испытания будут первыми; затем, в строгой очерёдности, будут
экзаменовать Люцифер, Асторот, Асмодей, Бельфегор, Вельзевул и Левиафан, они каждый устроят свои испытания, и решат,
насколько Душа подвержена подведомственным им грехам и
имеет ли с ними недопустимое для Праведной Души сродство.
Каждый поставит свои баллы в зависимости от фактической реакции Души на искушения и соблазны. Аттестат по итогам мытарств заверит Глава комиссии, и передаст на утверждение Мессифу – Светлому Вселенскому Прокурору и Высшему Судие.
Тот примет справедливое и верное решение, подписав экзаменационный лист и посмертный паспорт. Паспорт Души – документ
исключительной важности, его параметры будут использованы
Парками-мойрами при программировании нового воспитательного энергоинформационного кокона Судьбы (Суда Божьего).
Мессиф мог по своей воле проявить Высшее милосердие: мог
даровать Надежду и отправить провалившего экзамен на повторный испытательный срок, как нерадивого второгодника в
человеческой школе, а не сразу в Пекло на переплав; мог смягчить или изменить условия наказания в сторону послабления
режима, если Душа получала реальный каторжный срок в Чистилище (конечно, авансом, в счёт будущих усердий и прилежаний)… Но для проявления Высшего милосердия обязательно
должны были быть уважительные и мотивированные основания
– какие-то совершённые в земной жизни благие поступки, деяния или подвиги, которые давали Мессифу повод предположить, что осуждённая Душа ещё способна встать на Светлую
стезю. И в истории людей были случаи, когда они оправдывали
доверие Судии. Мессиф, когда это было возможно, авансом даровал Надежду для не прошедшей испытания Души, ещё один
шанс в будущем заслужить и достигнуть в конце длинной Лестницы в Небо индивидуального бессмертия, став пРаведной,
осуществить возможность встать на восходящий Светлый Путь.
Нужно отметить, что на время проведения мытарств для Души задаётся иллюзия сверхдействительности: искусственно, до
максимального уровня обостряются все чувства, особенно чувства физической боли, удовольствия от наслаждения, осязания,
обоняния, вкуса, слуха, зрения, и т. п. Душа действует в полной
28

Александр Александров
уверенности, что находится в своём бывшем физическом теле и
в физическом мире. Даже малейшие мысли-сомнения в этом
жёстко
подавляются
экзаменационным
компьютероманиматором. При этом скорость принятия правильного решения
– фактор, очень сильно влияющий на оценку каждого испытания. Правда, нужно отметить, что постановочные испытательные тесты, как правило, не бывают чересчур сложными; и чаще
всего моделируется близкая к типовой, уже ранее применяемая
в Яви для данной Души испытательная ситуация, за теми редкими исключениями, когда тестируются созревающие души
Праведников, – уж там изощряется весь интеллектуальный потенциал Пекла... У Людомира был этот самый, редкий, случай…
Для менее ценных душ каждый экзаменатор готовил свой испытательный тест самостоятельно, совместно только со своим
Страстным департаментом. В тестах-экзаменах, где одновременно производится оценка работы обоих педагогических коллективов (Светлого и Тёмного), принимают участие только Духи высшей квалификации – научная элита и Преисподней, и
Небесного Ирия. Последнего прижизненного Беса-искусителя
новопреставленной испытуемой Души на мытарства привлекают в качестве эксперта, но начисто лишают права самостоятельного голоса – отвечать ему можно было только на конкретный,
поставленный экзаменаторами в процессе тестирования, вопрос… Такие жёсткие правила применяются, чтобы искуситель
никак не мог повлиять на результаты экзаменов, – ведь часто он
хотел чем-нибудь помочь, подсказать, намекнуть; Бес за земную
жизнь часто тоже привыкал к своему подопечному, иногда даже
испытывал к нему добрые чувства: уважения или сопереживания, что было категорически запрещено Правилами и жестоко
каралось. Обычно на один тест Пеклу отводилось пять суток; но
срок этот мог быть по объективным причинам изменён: в случае
досрочного блестящего прохождения испытания – сокращён; и,
наоборот, – при провальном результате могли быть произведены
повторные дополнительные тесты со ступенчатым понижением
уровня их сложности. Понятно также, что по воскресным и Великим праздничным дням тестирование не проводилось, и испытуемой Душе давался день отдохновения, – Светлые наблю29

Альманах «РУСЛО» № 14
датели, которые надзирали за объективностью тестирования, в
это время участвовали во Вселенском молебне, а с Преисподней
существовало подобие перемирия...
– Пора, государь, – Ярослав, ратный напарник и побратим
Людомира, его боевая тень, положил свою руку ему на плечо,
прервав мысленный диалог Всеславвича с Ангелом-хранителем.
Десантные шлюпки ещё ночью аккуратно спустили на воду,
и они покачивались рядом с бортами лодий. Каждая шлюпка
имела семь посадочных мест; но сегодня всю ратную десантную
команду одним рейсом на шлюпках доставить на остров не
удастся, а подвергать себя опасности быть обнаруженными,
утратив скрытность, было нельзя, и поэтому было решено, что
половина воинства будет десантироваться одновременно с основной командой за один заход – вплавь. К поперечному кормовому транцу всех шлюпок привязали верёвочные петли, за которые можно было держаться плывущим рядом. Таким образом,
до десяти воинов могли плыть налегке за каждой шлюпкой, в
которой в это время перевозились их оружие и доспехи.
Царь поднялся, снял свой шелом и, повернувшись на Восток,
отвесил земной поклон, затем поклонился остальным частям
света и произнёс перед своими соратниками короткую ратную
молитву:
«О, создавший нас мир Прави, мир бесплотных воздушных
Сил, правящих Вселенной;
О, Светлое, трисветлое Солнце – Ра, наш Господин и источник нашей жизненной воли и силы, источник Света, тепла,
хозяин огня Небесного и огня Земного, Яр-Ярило;
О, наша Пречистая Матерь, Мать Сыра Земля, управительница Природы и хозяйка рожаниц, даровавшая нам нашу Жизнь;
О, величайшая хозяйка всех рек, животворящих, первородных Небесных вод, оплодотворяющих землю, Смородина, река
Жизни и Смерти, река Памяти и Забвения, несущая встречным
потоком свои священные воды из беспросветного мрака нижнего мира Преисподней через явленный мир в Ирий Небесный к
Жизни Вечной. Прими ласково в свои воды души храбрых сыновей Твоих, которым суждено погибнуть сегодня, и упокой их с
Праведными».
30

Александр Александров
Окинув внимательным взглядом своё войско, он мысленно
попрощался со всеми, вспомнив за эти краткие секунды доблести, достоинства и особенности каждого, иногда забавные случаи, казусы и курьёзы, так как знал практически всех с младых
ногтей.
Разорвав повисшую после молитвы в воздухе тишину, Всеславвич сказал:
– Враг силён, страшен и многочислен, но сильнее врага наша
воля и решимость! Победа или смерть, – третьего у нас с вами
нет! Покажем врагу наши силу, отвагу и храбрость! Уверен: ни
один людоед никогда не увидит ваших трепета, замешательства
или трусости. Пусть они визжат от страха при одном вашем
взгляде, и с ужасом запомнят это побоище на всю свою оставшуюся поганую сыроядскую жизнь, если им удастся сегодня
уцелеть, и расскажут свои мерзким сородичам и отпрыскам! С
Богом и Светом, други моя! Слава, Стреша (Встреча-удача) и
Хвала уже ожидают нас на ратном поле!
Ждавшие команды воины быстро спустились в шлюпки по
верёвочным лестницам, часть десанта сразу погрузилась в воду
и держалась за пеньковые петли. Людомир поднял десницу в
боевой перчатке вверх, – гребцы приготовили вёсла. Царь опустил руку, разделив для всех этих аратских воиновдружинников их жизненный путь, их Судьбу (Суд Божий) на
два взаимно исключающих друг друга состояния: жизнь – до и
смерть – после, и пожелал каждому умереть достойно, не посрамив памяти отцов и дедов своих. Шлюпки оттолкнулись от
корабельных бортов.
Предрассветный туман над рекой облегчил задачу по тайной
высадке. Любые малейшие звуки поглощала плотная водяная
пелена, а чувства опасности и ясновидения у неандерталоидов,
слава Богу, не было.
На берег реки десант высадился незаметно и организованно.
Шлюпки спрятали в прибрежном тальнике, оттащив их от кромки воды. Лазутчики подготовили безопасные проходы в прибрежной зоне, тщательно вырезав спящие, ночующие там обезьяньи стойбища. Дружина быстрым, скрытным марш-броском,
бегом преодолела опасную прибрежную зону и, пробежав через
31

Альманах «РУСЛО» № 14
распадок тайными тропами по крутому урману около шести километров вверх через гребень, вышла к отрогам, остановилась в
условленном, укромном от посторонних глаз, месте. Здесь царь
разделил войско на две неравные части. Примерно треть оставил
на левом берегу, а две трети дружины под своим командованием
перевёл на правый берег по знакомому с детства броду, достаточно спрятанному от вражеских глаз за поворотами реки и кустами прибрежного тальника. Туман сегодня был их союзником.
От основных сил противника рать теперь отделяло не более четырёх километров текущей к устью реки, – двадцатиминутный
марш-бросок.
Дозорные скрытно прощупывали тропы, по которым через
полчаса ринется к месту своего последнего ристалища славная,
доблестная и верная дружина Людомира. Ратники, изготовившись к бою и ко встрече со своей Судьбой на узкой дорожке, – с
нетерпением и воинским азартом ожидали теперь хода адмирала
Твердослава.
Глава 20. Ответ адмирала Твердослава
Флагман просигналил эскадре – «Вперёд!», и лодии почти
бесшумно одновременно снялись с якорей и отправились в путь,
держа дистанцию между собой около пятидесяти метров. На
вёслах «из-за острова на стрежень» флот двинулся вверх по течению. Выстроившись кильватерным ордером, пройдя вверх по
реке около полутора километров, флагман, сделав крутой левый
разворот, на расстоянии около ста метров от берега встал на
якорь. Адмирал, пропустив остальной разворачивающийся караван вперёд по течению, поставил флагман замыкающим в веренице, чтобы за огнём и дымом иметь возможность видеть куртину (диспозицию) всего сражения и эффективно руководить
действиями эскадры. Боевая дистанция до берега была предварительно установлена Твердославом в семьдесят метров. Эскадра бесшумно, мулём, двигалась по течению реки, подходила к
месту боя с подветренной стороны, что было для аратов подарком Судьбы и большой военной удачей. У адмирала к атаке береговой полосы были приготовлены по два брандера, приторо32

Александр Александров
ченных к правым бортам каждой из лодий. Ещё когда корабли
скрыто стояли на якорях за Артельным островом, байды заблаговременно аккуратно опустили на воду, снарядили фугасами, и
пираты, простившись, по флотской традиции, со своими другами, заняли боевые места. Шестьдесят четыре брандера изготовились к своей единственной и последней смертельной атаке...
Пираты прикрыли свои белые смертные рубахи камуфляжными
сетями, чтобы с берега их было не так заметно на фоне тёмных
бортов кораблей. Правый боевой борт лодий с притороченными
вёслами и арбалетными бойницами тоже был закамуфлирован
сетями, поэтому эскадра с обезьяньего берега больше напоминала плывущие по воде заломы островков коряжника.
Пройдя вниз по реке около трёх километров, корабли встали
на якоря. Наступил черёд брандерной атаки: умереть за други
своя – привилегия лучших! Твердослав просигналил: «К бою!»,
и первый брандер оттолкнулся от борта своей лодии; за ним,
через 20 секунд, – следующий и следующий…. Дистанция между байдами была установлена около ста метров. Для большего
разрушительного эффекта первый брандер должен был нанести
свой сокрушительный удар по самой нижней точке расположения базы неандерталоидов и их плавсредств на манской береговой линии. За ним, сокращая дистанцию до пятидесяти метров,
нанесёт удар второй брандер, – и так веером, последовательно,
ударят по берегу все шестьдесят четыре живые торпеды, пока не
уничтожат всё способное гореть на береговой и околобереговой
границе расположения обезьяньего войска, лишая людоедов
всех приготовленных плавсредств и, одновременно, нанося им
сокрушительный урон. Затем в бой вступит остальная эскадра;
за ней – черёд ратной десантной группы царя Людомира, уже в
сухопутном пешем строю.
Наступило тревожное ожидание. Минут через тридцать до
слуха флотских долетело первое «Ура!», потонувшее в канонаде
взрывов. Прощальное «Ура!» и новая канонада – повторялись с
интервалом в 15–20 секунд. Прошло около получаса, пока взрывы фугасов стихли. Пираты выполнили свою боевую работу...
Огромное зарево от пожарища осветило половину неба. «Упокой души их с Праведными!» – громко произнёс адмирал. До
33

Альманах «РУСЛО» № 14
восхода Ярилы было около часа, небо на Востоке уже посветлело. Эскадра организованно, по команде Твердослава, снялась с
якорей и, влекомая течением реки, мулём отправилась к месту
побоища, сохраняя расстояние между лодиями около семидесяти метров…
Капитанам лодий была поставлена задача встать на якоря на
минимально возможной дистанции от берега, но безопасной,
чтобы самим избежать возгорания от нестерпимого жара Лукоморского огня, и с такой дистанцией между лодиями, чтобы
полностью блокировать со стороны реки всю группировку
неандерталоидов. Первому кораблю каравана нужно было
встать на якорь в самой нижней по течению точке обезьяньего
войска и отрезать людоедам пути к бегству; для этого создать
заградительную стену огня по верхнему гребню манского распадка, а затем пустить встречный пал наверх – зажечь тайгу по
нижнему урману и превратить в сплошную стену непреодолимого огня всю левую сторону правого манского отрога, и, в то
же время, не допустить распространения пожарища на окружающую тайгу (через выжженную противопожарную полосу на
гребне отрога). Правую сторону левобережного отрога должен
был превратить в стену огня замыкающий речную блокаду каннибалов флагман. Остальной флот в это время должен наносить
огненные удары по центральной группировке врага, первым делом поставив ограничительный, заградительный вал огня с тыла
обезьяньего войска. Центральная часть эскадры должна на максимальной дальности бомбардировать реку Ману, чтобы пустить вал Адского огня по течению реки, превратив её в огненную реку. Вначале нанести фугасный удар должны были крайние – первый и замыкающий – корабли флотилии, чтобы повернуть разбегающихся неандерталоидов в огненную ловушку,
находящуюся в центре ристалища. Затем по тылам врага должна
ударить вся эскадра – из метательных машин; и только после
этого арбалетчики начнут уничтожать живую силу противника
внутри замкнутого огненного кольца. В это же время дружина
Людомира ударит по более глубоким тылам в пешем строю и,
пользуясь паникой, начнёт теснить и загонять врагов к пламенной стене, где потери их многократно возрастут.
34

Александр Александров
…Царь внимательно слушал звуки происходящей на берегу
битвы. Он понимал, что от слаженности действий его молодцов
с действиями эскадры сейчас полностью зависит успех боевой
операции. Дружина уже была построена для начала боя в ратные
порядки. Услышав, наконец, условленный сигнал от Твердослава, Людомир скомандовал:
– Вперёд!
И войско, сохраняя боевой строй, насколько это было возможно на сильно пересечённой местности, быстрым полевым
маршем двинулось вниз по Мане, вырезая по пути разрозненные
ночёвки и стойбища очумевших от страха неандерталоидов.
…Царь-хан Хануман, предводитель и организатор обезьяньего войска, ни свет, ни заря был разбужен звуками непрерывной
канонады взрывов, которые доносились со стороны берега Великой реки. Грубо растолкав сонных самок своего гарема, великан, с трудом стараясь не наступить на спящих вповалку на полу
жён, детёнышей и наложниц, мимо целой вереницы клеток,
наполненных полонёнными человеческими женщинами с подрезанными ахиллесовыми сухожилиями, чтобы не удрали, которых царь любил употреблять на закуску – в прямом и в переносном смысле, – пошёл взглянуть, в чём дело. В последние дни у
него не было недостатка в нежном человеческом мясе. Женщину он и весь его прожорливый обезьянник любили употреблять
в пищу, когда та полностью истекала кровью после извращённых и изобретательных садистских плотских утех хозяина. Но,
чтобы качественно и полностью покрыть весь этот гигантский
гарем пленниц и наложниц, – времени ему катастрофически не
хватало…
Хан, наконец, добрался до дверей, ведущих в мужскую половину царского шатра. Вход любого другого самца на запретную
женскую половину карался немедленной смертью.
В зале приёмов уже бестолково толкались обескураженные и
до полусмерти напуганные военачальники – командиры когорт
и легионов. Все они с нетерпением ожидали спасительных распоряжений царя. До сегодняшнего дня Хануман всегда выполнял обещанное, и подчинённые считали его живым Богом и отправляли для него все полагающиеся божеству почести. Царь
35

Альманах «РУСЛО» № 14
велел немедленно привести к нему двух-трёх перебежчиковдемоноидов, чтобы понять, что за ужас происходит на берегу.
Ведь сегодня после обеда неандерталоиды планировали форсировать Великую реку и напасть на левобережье аратского царства. Прожорливым и ненасытным каннибалам срочно нужна
была новая съедобная человеческая добыча – убитые и пленные,
– так как все мясные заготовления-запасы войско съело ещё
вчера. Прокормить такие гигантские обезьяньи полчища, кочующие вместе со своими семьями, у которых сейчас нет никаких
дополнительных источников пропитания, – задача из задач и
проблема из проблем. Царь-хан Хануман понимал, что три дня
на голодном пайке – и его армия разбежится по окрестным лесам, начнёт самостоятельно искать себе пропитание. Командовать этой шайкой каннибалов можно было только при одном
условии: утром пообещал еду – вечером накормил до отвала…
В трёх часах быстрой ходьбы вниз по Реке был расположен
аппетитный столичный городок аратов – Яр-город. В нём, по
докладам перебежчиков-демоноидов, сейчас, с беженцами, –
более тридцати тысяч вкусных человеков, да ещё большой запас
разного другого провианта. Обезьянье войско должно было на
приготовленных к переправе шести тысячах плотов, связанных
из поваленных кедров священного кедровника, и на трофейных
аратских судах, которые погибшие и съеденные защитники
Манской портовой крепости не успели уничтожить, – переправиться на противоположный берег реки, и, сплавившись поближе к крепости-городку, напасть и захватить его сходу. Там можно было расположить временную Ставку царя-хана Ханумана и
его воинства, а во дворце царя аратов поместить многочисленный ханский гарем… Но теперь планы придётся корректировать…
Зарево пожарища до неба и толпы в ужасе разбегающихся,
проносящихся мимо шатра «славных» воинов, до сегодняшнего
дня никем и никогда не побеждаемых, благодаря подавляющей
врагов многочисленности, хитрости, коварству, скрытности и
осторожности (араты сказали бы – трусости), – свидетельствовали о надвигающейся военной катастрофе. Пойманный стражником пытавшийся незаметно удрать демоноид объяснил со36

Александр Александров
бравшимся суть происходящего на берегу, насколько мог понимать тактику ведения речного боя. Почти две трети войска царяхана Ханумана – около ста тысяч обезьян – оказались запертыми внутри огненного кольца, и в настоящее время интенсивно
уничтожались противником. До царя доносились их истошные
предсмертные вопли и полные ужаса крики и визги. В следующую минуту он услышал громкое и раскатистое «Ура!» в своём
тылу, со стороны, расположенной вверх по течению реки Маны.
До Ставки царя обезьян стал долетать глухой гул, лязг и звон
оружия грозной сечи. Он понял, что окружён противником.
Нужно было срочно организовывать охваченное паникой и ужасом обезьянье войско, уничтожить врага или совершить прорыв
окружения...
Араты двумя штурмовыми колоннами, на обоих берегах, с
громким и раскатистым «Ура!» прямо с марша врезались в гущу
охваченных паникой деморализованных и дезорганизованных
неандерталоидов. Колонна правого берега под предводительством Всеславвича была выстроена шеренгами по тридцать два
ратника в каждой, русским журавлиным полуклином, идущими
примерно в двух метрах друг от друга. Царь сражался впереди, в
центре первой шеренги, подавая пример отваги, доблести и
умения владеть оружием остальным воинам. Сразу за Людомиром шёл его напарник-охранитель Ярослав, зорко следя и устраняя любую угрозу для государя. В случае смертельной опасности Ярослав должен был, повернувшись спиной к царю, защищать его жизнь с тыла. Работая слаженно двумя мечами каждый, они в бою образовывали так называемую «смертельную
русскую двойку-бабочку», и могли противостоять вдвоём численно превосходящему даже во сто крат противнику, не обладающему такими навыками владения оружием. По левому берегу Маны, напротив, параллельно правобережной, продвигалась с
боем вторая журавлиная колонна по шестнадцать ратников в
шеренге под командованием брата Людомира, храброго и удалого воеводы-богатыря Мстислава.
Тайным оружием аратов, как и всех посвящённых воинов –
ариев, потомков охотников на мамонтов, было их генетически
унаследованное умение переходить в бою в изменённое состоя37

Альманах «РУСЛО» № 14
ние сознания, становиться супервоином, супермашиной для
убийства, способным индивидуально, для себя, изменять даже
внутренний масштаб времени, ускоряя его (при необходимости)
волевым мистическим усилием до десяти раз. В десять же раз
могла увеличиваться при этом их сила и ускорялась мышечная
реакция. Для непосвящённых воин казался непобедимым Духом, и мог исчезать из поля зрения ошеломлённого врага за счёт
скорости, с которой вёл боевые действия.
Особенно страшными для противника были богатыри волхвы-оборотни, способные, благодаря бесценному дару Богов, перевоплощаться на поле боя в тотемного прапредка ариев – белого медведя. Кодовым кличем для перехода сознания в «звериное» сверх-состояние и отключения искусственно ограниченного предохранительного режима работы мозга с использованием
обычного, разрешённого Высшими Силами, 5-процентного ресурса мышления, отработанного за сотни тысяч лет в их воспитательно-тренировочной программе, – было «Ура!». Выкрикнув
Кодовое слово, ратник запускал древнюю охотничью программу
и 95 % дополнительного ресурса потаённой части головного,
спинного и солнечного мозга, выключая всё отвлекающее и ненужное, и становился «иным» – становился проекцией своего
бесстрашного и непобедимого пращура – вожака охотничьей
артели, сказочного Ивашки-Медвежье Ушко, который, не колеблясь, вступал в неравное единоборство с древним сорокотонным гигантом под Калиным мостом, то есть в ловчей яме,
имея из оружия один только длинный кремниевый нож; и в девятнадцати из двадцати поединков пращур побеждал могучее и
свирепое чудо-юдо – мамонта-ящера... Правда, своей смертью
вожаки в те охотничьи времена не погибали… При этом для победы у нашего предка, черновой заготовки будущего Небесного
Воина Света, был только один способ – разрезать брюшину зверя и вырезать-вырвать двухсоткилограммовое трепещущее
сердце исполина. Сила хобота, бивней, зубов и ног гиганта были
таковы, что удар любого из этих орудий был для нашего пращура мгновенно смертелен. Мамонт мог также просто раздавить-растоптать охотника, прижав его своим боком или хоботом
к дереву, скале или Матери Сырой Земле, размазать по стенкам
38

Александр Александров
ловчей ямы. Умный, бесстрашный и свирепый зверь, защищающий свою жизнь и жизнь своих детёнышей в бескомпромиссном поединке, не боялся никого и ничего… Кроме арийской
охотничьей артели на мамонтов и её отважного вожака.
Бесстрашие, мужество, готовность к самопожертвованию ради выполнения своего долга перед соратниками – это именно те
качества, для воспитания которых у людей шестой воинской
земной цивилизации и был запрограммирован на двести тридцать тысяч лет тяжелейший охотничий тренировочный период.
Важность поставленной Высшими Силами задачи была так велика, что арии, в исключительном порядке, в нарушение абсолютных нравственных законов Вселенной, обязаны были перед
ликом Господним совершать селекционное ритуальное убийство
трусов сразу после окончания охоты, на том самом месте, где
проявлялась эта недопустимая и недостойная слабость, тщательно выбраковываемая и недопускаемая ими для дальнейшей
селекции. Трусов казнили на глазах у всего племени – охотников, женщин, детей и стариков – в назидание всем присутствующим. Казнимого протыкали насквозь тремя копьями, – использовались копья, ранее принадлежавшие ему и считавшиеся
теперь тоже опозоренными. Сначала прокалывали тяжёлым копьём от темени до копчика, и, проколотого, на этом же копье
устанавливали вертикально перед ликом Яра – на съедение зверям и хищным птицам и в назидание остальным. Двумя другими
копьями пронзали тело по диагонали – от правого плеча к левому бедру и от левого плеча к правому бедру. Эти копья тоже
надёжно втыкали в землю, чтобы Ветер-ветрило не повалил тело
как можно дольше. Семья труса считалась опозоренной и поражалась в правах на десять лет, а сыновья его не имели права жениться пожизненно, не имели права иметь своих детей и заниматься обучением чужих. Правда, существовали способы искупить позор до срока – подвигами и ратными делами. Если трус
не был убит – Высшие Силы могли сурово наказать всю бригаду, вплоть до поголовного уничтожения этого охотничьего племени… Обезьяны-каннибалы всегда были рядом и были готовы
привести в исполнение этот приговор. За все прегрешения в
39

Альманах «РУСЛО» № 14
этом суровом и яростном мире нужно было платить! Божий дар
даром никому никогда не давали…
…Царь-хан Хануман уединился на минуту в своей тайной,
сакральной комнате – капище идолища поганого, – и достал из
ладанки, висящей у него на шее, большой круглый магический
камень тигрового глаза – ока Преисподней. В центре камня, в
окружении золотого с радужными прожилками обрамления тела
глаза, находился бездонный чёрный зрачок.
Царь обезьян воззвал к своему хозяину и покровителю –
Тёмному Князю Молоху – и в грубой форме высказал ему все
свои обоснованные и объективные претензии. Явившийся Молох, сохраняя мрачное молчание и полную невозмутимость,
неожиданно и щедро наделил Ханумана безграничной властью
и силой повелевать соплеменниками ещё на один день, развеял
волевым посылом и стёр из его мозга все опасения, сомнения и
нерешительность, и исчез…
Вышедший из тайного капища хан одним своим повелевающим взглядом привёл подчинённых в священный трепет, вселяя
в каждого желание беспрекословно повиноваться, и непреодолимую жажду – выполнить любое его священное приказание, и
всем, как один, умереть «в борьбе за это»!
Глава 21. Смертельная схватка
Слаженная и отработанная в тренировочных и предыдущих
реальных боях до автоматизма военная машина аратов дружно и
организованно, методично и беспощадно крошила и истребляла
метающихся, истошно визжащих каннибалов, пытавшихся избежать убийственного огненного жара, а также смерти от ловких, острых и беспощадных мечей ратников Людомира. Тридцать два ратника, каждый двумя порхающими «бабочкой» мечами, знаменитой русской фалангой – журавлиным полуклином,
– словно жатка гигантского комбайна, оставляли за собой груду
порубанных, пошинкованных обезьяньих тел; и чёрно-алый ручей поганой обезьяньей крови, который был им почти по колено. До шатра царя-хана Ханумана оставалось прорубить просеку
ещё около двух километров. Обе фаланги насчитывали по че40

Александр Александров
тырнадцать шеренг. Две последние шеренги двигались спиной
вперёд, защищая от нападения с тыла. Каждые три минуты боя
первая и, по необходимости, последняя шеренги заменялись
свежими, а отвоевавшие в авангарде становились в крайний ряд
ожидания внутри фаланги, набираться сил. Через тридцать минут непрерывной ротации отдохнувшая шеренга снова вступала
в бой в первом ряду фаланги. Таким образом удавалось поддерживать непостижимый для врагов бешеный ритм боя. Одновременно право- и левофланговые колонны менялись, перемещаясь
внутрь шеренги. Каждые три и пять минут раздавался управляющий сигнал боевого барабана шедшего в центре барабанщика,
который отмерял время, подсчитывая шаги.
Только Людомир и его напарник Ярослав, а также Мстислав
со своим ведомым, распоряжаясь действиями своих фаланг, не
покидали своих мест вожаков во главе, каждый своего, журавлиного полуклина. Враг, с которым сегодня свело их Провидение, превосходил все мыслимые и немыслимые их возможности.
Горящие заживо, обезумевшие от ужаса и огня неандерталоиды,
карабкаясь по головам и плечам друг друга, затаптывая и ломая
кости нижним рядам своих сородичей, шестиметровым валом,
волна за волной, накатывали на ощетинившуюся, свистящую в
воздухе мечами несгибаемую и несокрушимую пружину аратов,
с визгом, воем и зубовным скрежетом разбиваясь в кровавые
брызги и ошмётки о проворную и остро наточенную сталь.
Кровавый вал начал доходить ратникам до пояса, продвигаться вперёд дальше стало невозможно из-за груды изрубленных тел. До шатра Ханумана оставалось около трёхсот метров,
когда Людомир вынужден был скомандовать барабанщику, и
фаланга стала на каждые два удара полкового барабана делать
один организованный шаг назад, чтобы иметь возможность
устилать освобождаемое место грудами и грудами новых трупов
врагов, и заставить именно их перелазить через вал тел своих
мёртвых сородичей.
Шёл второй час побоища, когда Всеславвич уловил произошедшие в стане противника тревожные перемены. Напор атакующего вала начал некоторым образом организовываться и
ощутимо нарастать. Царь услышал сначала единичные, а затем
41

Альманах «РУСЛО» № 14
всё более и более частые хлопки боевых бичей в тылу врага. Затем удары бичей переросли в несмолкаемый хлёсткий гул. У
аратов тоже были свои боевые плётки, которые назывались шалыгами и представляли из себя примерно полуметровое кнутовище с трёх-четырёхметровым бичом из сыромятной кожи диких лосей или домашних говяд. Шалыги подорожные были воинским атрибутом офицерского корпуса и применялись ариями
в двух случаях: когда нужно было отстоять личную честь и достоинство, сражаясь против напавшей на витязя черни, промышляющей, например, на большой дороге, или когда ратник
по Закону не имел права осквернять благородное оружие о
нападающих на офицера людей или злоумышленников, более
низших по своему достоинству, и мог за это попасть под трибунал; либо, наоборот, когда богатыри выясняли отношения один
на один между собой в официальном поединке, в ристалищном
тесном кругу своих соратников, чтобы не искалечить друг друга
благородным оружием, запрещённым в разборках между своими. В случае применения шалыги против злодеев и злоумышленников, не защищённых воинскими доспехами, опытный и
ловкий богатырь мог за десять минут полностью освежевать заслужившего казнь преступника, спустить с обречённого негодяя
шкуру-кожу, и оставить его истекать кровью, обрекая на мучительную смерть. Поединок богатырей был менее увечащим и
травмирующим, но не менее жестоким, так как проводился до
тех пор, пока один из них не попросит пощады… А с их кремниевыми характерами – единоборство могло длиться не одни
сутки. Богатырям строго запрещалось лишь выбивать шалыгами
друг другу глаза...
Обезьяны-командиры бичи применяли в основном для
управления войском, когда не оставалось другой каннибальской
мотивации… Постепенно неандерталоиды начали выстраиваться в некоторое подобие боевых колонн, у них появились длинные копья, суковатые палицы гигантского размера, каменные
топоры с длинными рукоятками, и просто камни, весом более
полуцентнера, которые они начали с силой швырять в аратскую
фалангу...
42

Александр Александров
Уворачиваться от камней, топоров, дубин и копий становилось всё сложнее, а заградкоманда обезьяньих начальников своими бичами всё злее и злее гнала неандертальцев вперёд. Через
некоторое время положение аратской фаланги, которая, полностью окружённая со всех сторон огромным обезьяньим морем,
казалась крохотным островком, стало угрожающим: отовсюду в
горстку дружинников летели огромные копья и камни. Фаланга,
по команде царя, перестроилась в двойное солнечное кольцо,
ощетинившееся наружу порхающими мечами. При этом построении перелетающие через ратников камни не достигали спин
стоящих на противоположной стороне, падая в центре круга. Но
волны штурмующих обезьян, которые уже оправились от паники, накатывали с новыми и новыми силами. Вокруг «красного
солнышка» дружины начал вырастать высоченный вал из порубленных обезьяньих тел, а отступать было некуда, так как новые и новые части трупов неандерталоидов, слой за слоем, кровавым валом начали сжимать круг со всех сторон. Опасность
сложившейся угрожающей ситуации была ещё и в том, что, по
мере того, как гора убитых вырастала, новые волны обезьяньих
бойцов нападали на наших ратников сверху вала, что, с воинской позиции, имело много преимуществ перед аратами, вынужденными отбивать теперь удары, находясь снизу; при этом
оружие их – мечи – было значительно более коротким, чем
огромные копья обезьян. Ситуация на поле брани становилась
критической и угрожающей для дружины Людомира, захлёбывающейся кровью врагов и собственной кровью…
Именно в этот момент царь понял, что его войско в таком
безвыходном положении не продержится и более получаса, и
повёл остатки своей рати на прорыв, скомандовав приготовиться для перестроения… Вчера, когда Всеславвич внимательно
изучал глазами своего боевого сокола поле предстоящей битвы,
он особо отметил для себя место расположения высокого ханского шатра с развевающейся на флагштоке шкурой огромного
таёжного тигра вместо ханского штандарта. Понимая, что в этом
шатре находится Ставка Ханумана, Людомир решил острым
ударным клином, выстроив остатки дружины в колонну по четыре, разрезать по фронту кольцо окружения людоедов и
43

Альманах «РУСЛО» № 14
напасть на хана. Он понимал, чьей волей управляется вся эта
обезьянья армада, и знал: если убить Главного врага, злобного
ракшаса, одержимого, по своей сути, Злым Духом, – обезьяньего
великана Ханумана, остальные просто перегрызут друг другу
глотки в борьбе за власть и ханский гарем, а войско станет неуправляемым…
Для перевоплощения в своего грозного древнего пращура –
белого медведя, сила которого потребовалась теперь царю аратов, бывшему одновременно волхвом-оборотнем и Верховным
жрецом своего народа, требовалось провести специальный
волхвовский ритуал. Людомир, взяв свой верный меч-кладенец,
воткнул его у себя за спиной на треть лезвия в Мать – Сыру
Землю, которая теперь представляла собой кровавое месиво по
пояс, коротко произнёс сакральную, тайную кодовую формулу
перевоплощения и сделал быстрый кувырок назад, подпрыгнув
высоко в воздух. После этого царь сделал два таких же высоких
прыжка с кувырком вперёд, через меч. Второе приземление вперёд пришлось уже на четыре огромные белые лапы с длинными
кинжальными чёрными когтями. Ослепительно белая шкура
медведя немедленно окрасилась в цвет красно-буро-чёрной обезьяньей крови, но огромный шлем и доспехи Небесного металла, в которые был облачён гигантский двухтонный полярный
зверь, засверкали на солнце ослепительным светом, – обезьянья
кровь к ним не прилипала. Свирепый зверь, сделав огромный,
двенадцатиметровый прыжок вперёд и вверх на четыре метра,
перемахнув гору трупов, нанося до сорока чудовищных смертельных ударов в секунду своими убийственными лапами, немедленно прорубил четырёхметровый коридор, почти тоннель, в
обезьяньем войске. В этот коридор устремилась перестроившаяся в колонну его славная верная дружина, стараясь не уронить и
не зацепить при прорыве торчащий из земли меч, который должен был дожидаться Всеславвича на месте проведения обряда –
иначе ему не удастся снова обернуться человеком. Свой второй
меч, колибур, царь ещё до перевоплощения передал на сохранение Ярославу.
Сорок огромных десятиметровых прыжков вперёд через головы обезумевших от ужаса каннибалов успел сделать гигант44

Александр Александров
ский благородный медведь, чтобы достичь шатра Ханумана, разя справа, слева и снизу бесчисленное количество мерзких тварей. От боевого клича-рыка грозного зверя у перепуганных обезьян лопались барабанные перепонки. Араты, зная эту особенность голоса своего царя в медвежьем обличии, заблаговременно залепили себе уши пчелиным воском. Достигнув шатра, обогнав свою дружину на двести метров, Царь-медведь восстал на
задние лапы во весь свой исполинский пятиметровый рост; при
этом поднятые лапы зверя ещё почти на два метра возвышались
над его головой. Сокрушительными ударами своих чудовищных
когтистых лап Людомир начал обрушивать шатёр, обтянутый
сшитыми шкурами гигантских лосей и благородных оленей, с
лёгкостью, как прутики, переламывая деревянные стойки, стены
и перегородки из стволов вековых кедровых деревьев.
Хануман, поняв, что в шатре Всеславвич его задавит быстро
и непременно, и что в гареме, прячась за спины жён, ему не отсидеться, разобрал-разломал своими огромными ручищами
проём задней стены шатра и, что было сил, пустился наутёк,
прыгая на высоту более пяти метров и при этом истошно визжа
от ужаса. Но разве убежать поганой горилле, даже очень большой, от хозяина Арктики? Разве это возможно? От хозяина Заполярья, который в ледяной океанской воде способен, не колеблясь ни секунды, напасть на двадцатитонного хищного кита –
белуху – и убить его одним ударом своей разящей десницы? Который оглушает тюленей звуковой волной от лопающегося льда,
разбивая передними лапами метровые льдины?
Хануман явно не был готов к разворачивающемуся ходу событий.
Людомир в три стремительных прыжка настиг обезумевшего
беглеца, и сокрушительным ударом, в прыжке переломил ему со
стороны спины позвоночник в грудном отделе. После этого перевернул лежащего ничком издыхающего могучего тёмного
ракшаса на спину и посмотрел в его затухающие злобные обезьяньи демонические глазки. Челюсти медведя с огромными белыми беспощадными разящими клыками с хрустом и безжалостно сомкнулись на шее Ханумана, вырвав из неё сразу четыре шейных позвонка.
45

Альманах «РУСЛО» № 14
…Слишком далеко отбежал царь вперёд от своей верной
дружины… В следующий миг несколько десятков обезьяньих
копий одновременно воткнулись в его незащищённую доспехом
спину. Одно из копий пронзило огромное и неукротимое сердце
благородного зверя. Всеславвич направил свой остывающий
взор на Небеса, и умирающие губы что-то тихо и благодарно
прошептали, застыв в посмертной улыбке.
Предначертанное сбылось. Размен ферзей состоялся. Душа
Людомира покинула тело; сейчас это был прах огромного окровавленного белого медведя.
Глава 22. Героическая гибель фаланг
Через час интенсивного артиллеристского обстрела Манской
базы, эскадра израсходовала весь оставшийся запас кувшинов
«Адского огня». Дальше Адмирал приказал экономить метательные камни, арбалетные стрелы и оставшийся запас ручных
боевых гранат на случай абордажных боёв. Теперь бомбардиры
вели тщательный прицельный огонь сетками с каменной картечью только по скоплениям каннибалов. Вырваться из огненного
кольца живыми тем, скорее всего, не удастся, но нанести максимальный урон живой силе врага было необходимо, пока у
Твердослава была такая возможность. Одновременно с обстрелом, на тех лодиях, где позволяла глубина с правого борта, матросы установили стрелы шлюпочных кранов и опустили в воду
вместительные грузовые сетки. Пользуясь наступившей передышкой, боевые пловцы «таймени», ныряя ко дну реки, начали
нагружать сетки подходящими для метательных машин донными камнями, чтобы восполнить боекомплект. «Таймени» - тайные пловцы, с семилетнего возраста, как и ратники, обучались
своему боевому искусству, но отдельно от остальных кадетов,
совместно только с «водяными» - речными пограничниками, на
своих секретных, закрытых от постороннего глаза, речных подводных базах. Обучали их заслуженные подводники дядькинаставники, которые по возрасту были уже отставлены от реального боевого дежурства. В боевые пловцы мальцов отбирали
особенно тщательно, как правило, из самых сорви-голов. Но
46

Александр Александров
главное качество кадетов-рекрутов в «тайменьи» косяки была
абсолютная стрессоустойчивость. Методики обучения «тайменей» тоже были тайными, и дальше стен их подводных школ не
уходили. В первую очередь, их обучали способности быстрого
временного перехода под водой с лёгочного дыхания на кожное,
когда кислородно-углекислотный обмен в организме осуществляется через всю поверхность кожного покрова, без участия лёгких. В отличие от лукоморцев, действовавших в океанской воде,
которые своих «квакеров» (людей-лягушек) переводили на постоянное полноценное дыхание лёгкими морской водой, «таймени» и «водяные» дышали кожей только во время фактического погружения, так как закачивать пресную воду, в отличие от
солёной, в лёгкие было нельзя: мембраны клеток лёгочной ткани
пресная вода из-за недостаточной разности осмотического давления разлагала. Для подводного ныряния в реках использовали
исключительно практики перехода на кожное дыхание. Глубже
ста метров в пресных водоёмах нырять приходилось редко, и
опасности раздавить давлением воды грудную клетку, заполненную атмосферным воздухом, у «тайменей» не было. Лукоморцы же переводили своих «квакеров» на полноценное лёгочное дыхание морской водой в течение нескольких дней в больших бадьях, заполненных специальным дыхательным раствором, и после этого в этих же бадьях перевозили их на своих боевых кораблях из-за того, что для обратного перевода на лёгочное дыхание воздухом организму «квакера» требовался целый
месяц восстановительной реабилитации. Так как кроме лёгких
водой заполнялись ушные и гайморовы полости. Предела погружения по глубине у «квакеров» не было, - хоть десять километров, был только предел переохлаждения организма, по времени нахождения в ледяной воде, где они также вынуждены были пользоваться исключительно кожным дыханием, - вдыхать
лёгкими ледяную воду, даже в ограниченных количествах, было
смертельно опасно. Без нужды, больше двух часов в воде с предельно низкой температурой, ниже точки замерзания, характерной для глубины, старались не плавать, чтобы избежать критических энергопотерь организма. «Квакеры» плавали в утеплённых облегающих костюмах из шкуры морского льва. Если было
47

Альманах «РУСЛО» № 14
необходимо пребывать под водой очень долгое время, у «квакеров» имелись костюмы, подогреваемые топливными элементами
с принудительной циркуляцией теплоносителя. Для отдыха под
водой у лукоморцев на океаническом дне были оборудованы
подводные базы, как правило, на донных геотермальных выходах гейзерной воды, где можно было отдохнуть, погреться и
набраться сил, где постоянно жил специальный обслуживающий
персонал. В подводных базах, где не было геотермальных выходов, энергию получали методом гидролизного разложения воды
на кислород и водород или используя в качестве топливных
элементов кристаллогидраты метана, которыми было устлано
морское дно. Стены подводных баз делались по исторической
традиции из толстого кварцевого стекла. Многие из глубоководных морских баз остались ещё от атлантов пятой цивилизации и были населены их достаточно многочисленными потомками-океалантами - сиренами, в пресных водоёмах их называли
русалками, которые выжили только в подводных базах на морском дне и, к сожалению, из-за изменений в
опорнодвигательном аппарате и лёгких, ставших жабрами, уже давно
утратили способность свободно дышать воздухом, без технических средств, самостоятельно вертикально держать тело и передвигаться по суше без силового скафандра в условиях земного
тяготения, - «в чешуе, как жар, горя»... Всё это способствовало
изолированному проживанию морских гуманоидов в глубоких
водоёмах, а гигантский разрыв в степени развития, особенно
духовных качеств, делал для аквагуманоидов пятой цивилизации контакты с новым посевом охотничье-воинской шестой цивилизации мучительными и нежеланными, как, например, контакты ариев с неандерталоидами были нежелательны и мучительны для ариев, а также непредсказуемы, точнее предсказуемы с точки зрения гарантированных неприятностей. Также аквагуманоидам были мучительны контакты с представителями ещё
юной шестой цивилизации из-за агрессивного и бескомпромиссного способа мышления охотников на мамонтов, не смотря на
то, что арии в то время ещё не имели примеси обезьяньей крови,
которая, увы, породу людей не улучшила, а также демоноидовполукровок держали изолированно от остального человеческого
48

Александр Александров
общества. И, тем не менее, тонко настроенные и духовно высокоразвитые души аквагуманоидов шокировали грубые и жестокие мыслеобразы ариев. Общение с воинственными наследниками и потомками наносило им глубокие душевные травмы, и
лучшим способом защиты от жёсткой ментальной агрессии был
метод тщательно избегать общения с ними, а ещё лучше сделать
секретной и недоступной для охотников любую информацию об
аквакультуре. Поэтому одновременное пребывание на земле в
Яви двух цивилизаций разного уровня развития было возможно
только при условии строгой секретности для низшей из них по
уровню развития о существовании старшей. Только для лукоморцев, как всегда, было сделано исключение. Но с условием
неразглашения конфиденциальной информации непосвящённым. К лукоморцам, значительно выше стоящим по духу своих
воинственных братьев, аквагуманоиды были дружелюбны, давали им временный приют, хотя не имели права знакомить их со
своей сложной техникой – подводными и орбитальными кораблями, и не могли вмешиваться в их внутренние дела, кроме исключительных случаев – «и тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных». Стражи были полубогами, имели
доступ в шесть измерений и легко при желании могли избегать
контактов со стоящими на низшей ступени развития, используя
дополнительные измерения. «Квакеры» тоже не имели права
разглашать секреты аквалантов. У пресноводных «тайменей» и
«водяных» тоже были свои подводные речные базы, где они
могли передохнуть, погреться, поспать, поесть, пожить несколько дней, переждать непогоду и, при необходимости, заменить
снаряжение и пополнить запасы пайков, оказать себе посильную
медицинскую помощь. Эти базы были сделаны по принципу
бобровых хаток с тайным входом из-под воды и снаружи себя
ничем не выдавали. Для отопления и освещения использовался
регенерированный в лукоморском электролизёре водород и кислород, горение которого происходило без выделения дыма, в
режиме тлеющего разряда. На одном кожном дыхании с остановленными усилием воли лёгкими, замедленным до семи ударов в минуту сердечным ритмом и строгим контролем расхода
кислорода (почти полным отключением главного потребителя
49

Альманах «РУСЛО» № 14
кислорода – головного мозга), переходя в метафизический
транс, пресноводные боевые пловцы могли не подниматься на
поверхность для вдоха, действовать под водой безопасно для
своего здоровья до одного часа. Затем нужна была, как минимум, пятиминутная гипервентиляция лёгких для насыщения
тканей кислородом и тщательной прокачки кровеносной и лимфатической систем. Это было возможно по двум причинам: значительно большее парциальное давление кислорода, растворённого в воде, чем в воздухе и большая насыщенность холодных
вод Священной реки и её благословенных притоков кислородом
вообще. Тайные пловцы в воде действовали в союзных отношениях с Духами воды, управляющими Природными процессами в
реках, при полном соблюдении Духовного водного Кодекса,
иногда даже получая от Духов воды конкретную помощь. Главным ограничивающим фактором под водой было переохлаждение и необходимость через каждые сорок минут пополнять
энергетический потенциал глюкозой. У каждого пловца с собой
была особая фляжка пчелиного мёда, растворённого пополам в
медовой водке с добавками тонизирующих таёжных экстрактов.
Такой фляжки снадобья-элексира ему хватало на двое суток автономного экстремального подводного дежурства. После этого
пловцу требовалось восстановительное питание специального
секретного рациона в течение суток. Через две недели тяжёлой
боевой службы пловцы сменялись и проходили обязательный
тренировочно-восстановительный, духовный, целебный, как
минимум, трёхдневный курс в закрытых для посторонних таёжных монастырях при священных кедровниках, и пять дней получали восстановительное питание специального рациона для
существенного поднятия уровня гемоглобина в крови и большое
количество специальный криоустойчивых жиров, так как организм пловца работал в условиях постоянного переохлаждения.
Была разработана детальная программа обучения, тренировок
индивидуальных качеств и реабилитации, техники, приёмов и
методов подводного боя, подводной защиты и контроля военных объектов, кораблей, береговых рубежей рек. Сжечь не
охраняемый из-под воды боевой корабль или несколько боевых
кораблей даже для одного «тайменя» было вполне посильной
50

Александр Александров
задачей. Но методы их боевых действий были тайной для непосвящённых и даже для Адмирала. Ему было необходимо только
отдавать команды. Тактика и приёмы боевых подводных действий – строго охраняемый секрет…
На берегу в это время обстановка стала критической, прошло
около двух часов с того времени, когда десантная дружина Людомира вступила в яростный и бескомпромиссный бой. Соколразведчик, боевые глаза Твердослава, делая широкие круги над
полем побоища, вынужден был взлетать выше и выше из-за
огромной стаи воронья, слетевшегося к месту ристалища со всей
округи. Вороны, ненавидящие всеми фибрами своей вороньей
души благородных соколиных птиц, пытались нападать на адмиральского сокола, внимательно следящего за театром боевых
действий, и тому пришлось подняться на высоту, которая для
ворон была недостижима. А для Адмирала была недоступна
происходящая на недосягаемой от него дистанции финальная
драма Людомировской дружины. Твердослав видел то, чего не
видел окружённый колыхающимся морем людоедов царь: крошечное булатное колечко поредевшей, перестроившейся фаланги Людомира. Триста ратников сдерживали пятидесятитысячное
обезьянье войско. До шатра Ханумана фаланга не смогла прорубиться метров четыреста, и вынуждена была перестроиться в
солнечное кольцо для круговой обороны, это был манёвр с одной целью – продать свои жизни, как можно дороже. Фаланга
Мстислава Удалого. В которой в начале боя было двести пятьдесят дружинников, уже была раздавлена колоннами вновь прибывающих орд каннибалов, которые с марша вступили в бой,
ударили в тыл десанта и опрокинули эту фалангу в реку, где
быстро перебили стоящих по пояс в воде, лишённых подвижности дружинников. Людомир, разделив десант в отношении один
к трём, не учёл, что новые обезьяньи войска успеют прибыть
раньше, чем рассчитывал царь, и по левому берегу Маны. Около
пятидесяти тысяч свежих каннибалов с марша практически растоптали героически защищавшихся ратников Мстислава. Что
спасло от верной гибели от огня и меча зажатые остатки манской левобережной группировки… Всего около часа не хватило
дружине Людомира для победы. Провидение, в лице ответ51

Альманах «РУСЛО» № 14
ственного за сражение Тёмного Князя Молоха, не дало аратам
ни такой возможности, ни малейшей надежды. Бразды правления и инициатива будут у Тёмных сил ещё двадцать четыре дня.
На правом берегу в это время тоже разыгрывался финальный
акт драмы. Полностью окружённая, потерявшая почти половину
бойцов царёва группа десанта готовилась к последнему своему
прорыву. Уничтожив группу Мстислава каннибалы с левого берега Маны начали переправляться на правый, к Ставке своего
Ханумана. В это же время к хану прорывался и гигантский Белый медведь с рёвом и рыком. Бессильный чем-нибудь помочь
Людомиру Адмирал наблюдал последний бой царя в качестве
зрителя. После того, как Белый медведь настиг и убил Ханумана, колонна аратов под предводительством Ярослава с большими потерями смогла прорубиться к безжизненному телу своего
царя и образовала вокруг него защитное солнечное кольцо с одной только целью, - отдать свои жизни в неравном и безнадёжном бою, как можно дороже, и защитить тело погибшего царя и
других погибших аратских воинов от каннибалов, как можно
дольше. Пробиться из окружения, чтобы выйти на берег реки, у
аратов не было возможности из-за колыхающегося вокруг моря
обезьяньего окружения. Твердослав тоже не мог им ничем помочь из-за разделявшей их стены огня и горящих тел и пылающих нестерпимым жаром склонов и побережья.
Три бесконечных часа отбивала яростные атаки обезьян редеющая команда. Тело царя было погребено уже под высоким
курганом из обезьяньих трупов, а ратное кольцо отбивалось от
неандерталоидов сверху похожей на вулкан горы, что напоминало ратную аратскую игру – единоборство за титул царя горы.
Только теперь отбивалась целая дружина, удерживая этот титул.
И если бы не прибывающие новые и новые когорты и легионы
пополнений обезьян, сопротивление того состава обезьяньего
войска, на который араты напали утром, уже было бы перемолото. Свой пятидесятитысячный план «жатка» аратов добросовестно выполнила.
Сокол адмирала совсем выбился из сил, и Твердослав отозвал
его на флагман, чтобы не потерять из-за закрывшего полнеба
агрессивного бесчисленного полчища ворон. Завтра его глаза
52

Александр Александров
будут нужны командующему эскадры, как никогда. Речная блокада Манской базы эскадрой продолжалась, и без отчаянного,
смертельного боя снимать блокаду Адмирал не собирался, - он
знал, выбора у них нет: победа или поражение. До самого захода
слышали матросы лодий затухающий звук неравного боя. Заканчивался второй бесконечно длинный бранный день. Ещё через час на реке услышали прощальное «Ура!», - это Ярослав повёл в последнюю атаку остатки выбившейся из сил своей дружины.
- Упокой души их, Господи, с Праведными, – произнёс Твердослав.
Небо нахмурилось тучами и полилось на землю тихим поминальным дождём, который не переставал оплакивать героев до
самого утра следующего дня.
(Продолжение следует)

Альманах «РУСЛО» № 14
ИНТЕРВЬЮ
С Оксаной Андроненко
ГЛАВНОЕ – УМЕТЬ ОБЩАТЬСЯ С ЛЮДЬМИ
Жизнь вокруг нас стремительно меняется, особенно за
последние 15–20 лет. Как-то незаметно у нас на вооружении
появились неведомые прежде сотовые телефоны, компьютеры, принтеры и прочая техника, которая меняет мир вокруг
нас, да и нас самих. Особенное место в этих революционных
изменениях в нашей жизни занимает, как нам представляется, интернет.
Меняется и темп нашей жизни. Люди теперь совершенно не
имеют времени на привычные до недавнего времени занятия,
такие, например, как чтение, поход в кино, театр. Учителя и родители с тревогой говорят, что дети перестали читать. Да что
там дети, очень немногие взрослые, интеллигентные люди могут
похвастать тесным общением с книгой, особенно художественной. В понятии обывателя библиотека стала чем-то вроде атавизма, который существовал во времена молодости их собственных родителей. Так ли это? Чем живет современная библиотека? На эти и многие другие
вопросы мы попросили ответить
заместителя директора Красноярской краевой научной библиотеки по библиотечной работе Оксану АНДРОНЕНКО.
- Исходя из ситуации, которая
сложилась на сегодняшний день,
говорить о том, что люди не читают, это, на мой взгляд, глубокое
заблуждение - говорит Оксана Владимировна. Количество посетителей нашей библиотеки, количество
людей, которые пользуются услу54

Интервью
гами городского абонемента, то есть берут книги на дом, оно
стабильно. Я бы даже сказала, что за последний год наблюдается тенденция к увеличению. Например, пользователей Красноярской краевой библиотеки по итогам 2012 года 56 тысяч, посещений библиотеки – более 300 тыс. за минувший год.
На мой взгляд, читать не стали меньше, другое дело, что
изменились формы традиционного чтения. И я практически
ежедневно наблюдаю это в общественном транспорте. Имею в
виду электронные книги. Таким образом, изменился формат
чтения, оно стало немного другим. Появился интернет, где
огромное количество информации. И это тоже чтение…
- Вы говорите, что сегодня изменяется форма чтения. Из
этого вероятно вытекает то, что должны меняться и ваши
формы работы с читателями.
- Безусловно. Наряду с традиционными формами, у нас в
фондах появились электронные издания на дисках, доступ к базам данных. Имеются электронные учебники, художественная
литература на электронных носителях. Работаем над услугой,
когда в носитель электронной информации загружается текст на
определенное время. Читатель пользуется этой информацией
тот самый определенный срок, на который рассчитан текст.
Ведь мы же выдаем читателю литературу на определенный
срок, здесь также наш читатель может пользоваться электронной информацией совершенно определенное время.
- Оксана Владимировна, Вы работаете в библиотечной
системе 15 лет. Вопрос: что изменилось у Вас за эти годы?
Что нового появилось в библиотеке? Какие новые формы
работы с читателями можно отметить сегодня в сравнении с
концом прошлого ХХ века?
- Главное, пожалуй, заключается в том, что в последние годы расширяются функции библиотеки. Просветительская функция библиотечных учреждений и сегодня остается основной, но
наряду с ней мы начинаем оказывать некоторые образовательные услуги. Так, например, в прошлом году по инициативе советнике губернатора Красноярского края Геннадия Леонидовича
Рукши мы запустили проект народного университета «Активное
долголетие».
55

Альманах «РУСЛО» № 14
Значительно расширились услуги, которые библиотека оказывает нашим читателям. Появилась возможность доступа к
различным уникальным базам данных, которая раньше не существовала. Например, электронная библиотека диссертаций. У
нас открыт виртуальный читальный зал. Красноярцам, которые
занимаются наукой, теперь нет необходимости ехать, например,
в Москву, для того, чтобы поработать с текстами диссертаций
по нужной им теме.
Кроме того, у нас в библиотеке имеется электронная база
научных статей на иностранных языках. Мы имеем доступ к
электронным ресурсам Российской национальной библиотеки,
выставлен электронный каталог, с которым можно свободно работать.
- Так что, МБА сегодня уже не существует?
- Почему? Межбиблиотечный абонемент, как обмен книгами между библиотеками, продолжает работать, но значительно
изменились формы его работы. Сегодня в течение нескольких
часов можно получить электронную копию нужной вам статьи
или фрагменты любого документа.
- Ваш разговор пока сводится к работе с совершенно
определенной достаточной узкой группы читателей. С теми
же учеными. Скажите, что вами делается для более широкой
читательской аудитории, студенческой, например, или рядовых красноярцев?
- Мы регулярно комплектуемся новой литературой. К нам
поступают новинки художественной, научно-популярной литературы, периодические издания. Известно, что книги и некоторые журналы сегодня стоят недешево и далеко не каждый книголюб может позволить себе роскошь приобретения тех изданий, которые его интересуют. Мы же совершенно бесплатно даем возможность пользоваться нашему читателю практически
любой литературой.
- Тут, думаю, самое время спросить Вас о том, сколько
Краевая научная библиотека выписывает периодических
изданий, сколько к Вам ежегодно поступает книг?
- За прошлый год к нам в библиотеку поступило более 10
тыс. наименований книг. Что касается периодических изданий,
56

Интервью
то за 2012 г. мы получили около 1000 наименований журналов и
более 400 различных газет.
В библиотеке работает масса клубных общественных объединений, клубов по интересам. Это клубы интеллектуального
общения, клубы по интересам: цветоводов, пчеловодов, литературное объединение «Вдохновение», клуб настольных игр «Лабиринт», общество русской культуры «Русло» и многие другие.
Думаю, отдельно стоит рассказать о нашем сравнительно
новом проекте - народном университете «Активное долголетие». Учредителями университета являются министерство культуры Красноярского края, министерство социальной политики,
Красноярская региональная организация общества «Знания»
России, Красноярская краевая организация ветеранов и Государственная универсальная научная библиотека Красноярского
края. С 1 ноября у нас начали работу три факультета университета «Активное долголетие»: здоровья, культуры и искусства и
краеведение. На каждом факультете обучается 40 человек, но
желающих значительно больше. В новом учебном году мы вводим два дополнительных факультатива: иностранных языков и
компьютерной грамотности. Планируем открыть народные университеты на территориях края: в городах Ачинск, Канск, Минусинск и пос. Большой Улуй. Ректор университета доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой Красноярского торгово-экономического института СФУ Василий Васильевич Куимов. Факультеты возглавляют известные ученые и специалисты: доктор медицинских наук, начальник Красноярского
краевого госпиталя ветеранов войн Алексей Подкорытов (факультет здоровья), кандидат исторических наук, доцент педуниверситета им. В.П.Астафьева Александр Вдовин (краеведенье) и
театровед Вера Ситникова (культура и искусство).
Помимо аудиторных занятий, которые проходят в стенах
нашей библиотеки, проводятся экскурсии в музеи, парк флоры и
фауны «Роев ручей» и др.
- Краевая библиотека также известна и не только у нас в
городе своими мероприятиями, посвященными памятным
датам, праздникам и другим событиям.
57

Альманах «РУСЛО» № 14
- В нынешнем году мы отмечали 400-летие дома Романовых. У нас прошла, посвященная этой дате книжноиллюстративная выставка, исторический лекторий по истории
семьи Романовых. Состоялось даже выездное мероприятие на
эту тему в г. Бородино, куда мы вывозили литературу из фонда
редкой книги, организовали выставку, провели лекцию.
Ярким событием первого полугодия 2013 г. у нас был фестиваль «Читаем классику». Этот фестиваль проходил не только
в нашей библиотеке, но и в библиотеках города и края. Это были и встречи с писателями, дискуссионные площадки и проч.
В конце октября планируем открытие «Дней Нидерландов».
Собираемся открыть выставку, уже объявлен читательский конкурс «Голландия ближе, чем вам кажется». Ждем гостей из
Москвы.
Библиотека тем и уникальна, что она способна удовлетворить любые потребности – информационные, творческие, потребность в общении. К нам можно прийти всей семьей и для
каждого возраста найти что-то познавательное и полезное.
- Интересно, какие в вас бывают мероприятия, на которые можно прийти всей семьей?
- У нас прошло мероприятие, посвященное Году российской истории, где была представлена тематическая выставка, и в
рамках этого года была объявлена викторина на знание истории
отечества. Победителями викторины стала мама совместно с
10-летним сыном. Вопросы были, в общем, доступные, ответы
на которые можно было найти на нашей выставке.
- Думаю, теперь напрашивается вопрос о ближайших
перспективах библиотеки. Что ждет ваших читателей,
например, в будущем году?
- В 2014 году мы будем отмечать юбилей Виктора Петровича Астафьева. Собираемся отметить юбилей Красноярского
края. А значит, планируем провести традиционные Астафьевские чтения, фестиваль, посвященный истории Красноярского
края. В 2015 г. – юбилей Победы.
За событиями, происходящими в нашей библиотеке можно
следить на сайте Краевой библиотеки.
58

Интервью
- Оксана Владимировна, скажите, а библиотекарь сегодня это кто? Что должен знать и уметь специалист, чтобы
работать в Государственной универсальной научной библиотеке Красноярского края?
- Для того, чтобы быть профессиональным библиотекарем
нужно обладать массой всевозможный компетенций. Вопервых, нужно уметь общаться с людьми. На мой взгляд, это
самое важное, а значит, библиотекарь должен быть психологом.
Во-вторых, ориентироваться в информационных потоках. У нас
все библиотекари с высшим специальным образованием. Втретьих, это должен быть человек, читающий и хорошо разбирающийся в литературе. Кроме того, в некоторых отделах библиотеки нужны узкие специалисты. Например, в отделе иностранной литературы у нас работают специалисты со знанием
иностранного языка. Тоже самое следует сказать об отделе
культуры и искусства, где требуются искусствоведы. Библиотекарь призван оказать помощь читателю, а значит быть чуточку
педагогом.
Краевая научная библиотека – большой и сложный организм, призванный удовлетворить растущие интеллектуальные потребности красноярцев и гостей города, призвать
горожан к чтению и, как мы поняли из ответов Оксаны
Владимировны Андроненко, решить многие другие задачи.
Нам представляется, что коллектив библиотеки хорошо
справляется с поставленными задачами, отыскивая новые
формы и методы работы с читателями. Очень важным моментом работе библиотеки является то, что практически все
услуги читатели получают бесплатно, а это обстоятельство
чрезвычайно значимо для большинства читателей.
Валерий ЛЕБЕДИНСКИЙ

Альманах «РУСЛО» № 14

`…=2%л,L
`…3-!,"

Предзимье и в мажоре, и в миноре…
«Пегас» – кораблик мой в словесном море
Плывёт в тревоге будущих штормов.
Предзимье и в мажоре и в миноре
Ночами будит строчками стихов…
Живёт «Команда молодости нашей»!
Под перемен грядущих разговоры,
К «карьерам» проложив свои мосты,
Пришли честолюбивые дублёры
И заняли командные посты.
И ныне (ведь не может быть иначе)!
На встречи с комсомолом славных лет
Трёхтысячный с медалькою в придачу
Билетик на КОМСОРГОВСКИЙ БАНКЕТ…
Узнать там оборотистых, так просто
Надевших комсомольские значки!
60

Анатолий Ануфриев
Под наши песни, пафосные тосты
Гуляют молодые старички!
Иная нынче там звучит бравада,
Там дружб и связей так непрочен мост!
Всё может так, но нам туда не надо –
Мы «по старинке» свой поднимем тост!
Пусть нас уже немного, суперстарших –
Тех, кто не предал, кто себя нашёл…
Живёт
«КОМАНДА МОЛОДОСТИ НАШЕЙ»,
Которой «вписан в сердце КОМСОМОЛ».
29 октября 2013 г.
Нам Универсиада, как награда,
Что фейерверком видится вдали!
Эх, стать бы лучшим городом земли!
Но для того так много сделать надо!
10 ноября 2013 г.
Погиб наш друг… Нелепая случайность!
Он прибегал к нам просто по звонку –
По жизни «чудик» и необычайность…
Как нам унять по Шурику тоску?!..
11 ноября 2013 г.
Готовы сало, семечки и крошки
На «птичий пир» озябших ждём пичуг.
«Синичкин день» в синичкино окошко
Глядит предзимьем неизбежных вьюг.
12 ноября 2013 г.

Альманах «РУСЛО» № 14
Тоска за окном… Где же сил нам набраться?!
Повисла ноябрьская синь.
Тринадцатый год! И квартира «тринадцать»…
Прочь, «чёртова дюжина» – сгинь!
13 ноября 2013 г.
Несущим свет Огня, а не пожарищ –
Российским Данко хочется сказать:
Факелоносцы Сочинских ристалищ,
Дай Бог вам до Олимпа добежать!
14 ноября 2013 г.
«Правительство оставляет народ без яиц»
(«Аргументы недели» № 44 от 14-20 ноября 2013 годы)
У цен сегодня нет границ!
Добра мы ждать устали.
Как жить народу без яиц,
Что «золотыми» стали?!
***
По проспекту Мира, меряя шаги,
Я иду… В душе моей тревога…
Выставлена «Лакомка» на торги!
Ну, а завтра что? Побойтесь Бога!
18 ноября 2013 г.
***
В День артиллерии страны –
В Советский день (мы помним это)!
Ворвался праздник Сатаны –
Международный день… клозетов.
И что забавно – ведь в ООН
Он был недавно учрежден.
19 ноября 2013 г.
62

Галина Баданова

c=л,…=
a=д=…%"=

ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ,
или ЦЫГАНОЧКА
(цыганский народный танец)
Ветер странствий, конь лихой,
Дальняя дорога, –
Этот танец огневой
Тайн впитал так много.
Юбок шелковый размах
Бьется быстро-быстро
Алы розы в волосах,
Бряцают мониста.
Лебединый караван, –
Руки плавно вьются,
Шалью схвачен тонкий стан,
И уста смеются.

Альманах «РУСЛО» № 14
Припев: Ах, вей, ветер, вей,
Ветер дальних странствий, вей,
Ах, вей, ветер, вей,
Сердцу станет веселей.
Ветер странствий дать готов
Впереди зарницы,
Золотой огонь костров,
Черные ресницы.
У костра порой ночной
Звон небес хрустальный, –
У танцовщицы одной
Взгляд такой печальный.
Ветер странствий, погоди,
Сердце часто бьется, –
Что за путь ждет впереди?
Жизнь вперед несется…
Припев: Ах, вей, ветер, вей,
Ветер дальних странствий, вей,
Ах, вей, ветер, вей,
Сердцу станет веселей.
Ветер странствий захватил
В пляску огневую
Вихри множества ветрил,
Удаль вековую.
Стройных тел изгиб крутой
Грациозен в танце,
Завлекут глаза игрой, –
Щеки жжет румянцем.
64

Галина Баданова
Ветер странствий, конь лихой,
Дальняя дорога, –
Этот танец огневой тайн
Впитал так много.
Припев 1: Ах, вей, ветер, вей,
Ветер дальних странствий, вей,
Ах, вей, ветер, вей,
Сердцу станет веселей.
Припев 2: Ах, цыганский танец,
Алых щек румянец,
Ветер дальних странствий, чаще вей,
Гибкие движения,
Ритма наважденье,
Славные мгновенья средь друзей.
***
Новогодний праздник,
Кутерьма и смех,
И мороз-проказник,
И пушистый снег.
Кружатся снежинки
Мягкой чередой.
Милый был со мною, –
А теперь с другой.
Кружатся снежинки
В хороводах снов.
Мирная картинка...
Где же ты, любовь?
65

Альманах «РУСЛО» № 14
Кружатся Вселенной
Мириады звёзд.
Наша жизнь так тленна, –
А вопрос так прост ...
***
Как хорошо, когда покой и тишь,
И над Землёй подмигивают звезды,
Ты в Будущее весело глядишь, –
Влюбиться в каждом возрасте не поздно.
Как хорошо, что есть на свете Бог
И светлых Ангелов божественное пенье,
И новогодний праздничный пирог,
И поэтической души творенье.
МЕТЕЛЬ
Закружила, запуржила белая метель,
Ледяными кулаками застучала в дверь,
Взглядом Снежной Королевы глянула в окно, –
И меня в квартире теплой холодом ожгло.
Ледяной осколок в сердце тихо залетел,
Мир надвинулся, сомкнулся и заледенел.
Душу остро пронизала ревности стрела, –
На соперницу похожа та, в окне, была.
Неужели же, мой милый, на закате дня
Вырыл ты любви могилу, бросил ты меня?
Бушевали злые силы, рвали дверь с петель, –
Он вернется, – ворожила белая метель.

Галина Баданова
Застонал, заухал ветер у двери моей,
Завывает голосами хищников-зверей.
Я – к окну, а там поземка по дороге мчит,
В танце бешеном вихляет, космами кружит.
И деревья застонали, сдунув иней с губ,
Ко мне руки протянули из-под снежных шуб.
Стало жутко,.. одиноко,.. горько без тебя, –
Что ж, любимый, ты наделал? Предал ты меня!
Но надежда появилась в этой кутерьме,
Яркой точкой засветилась в сероватой мгле.
Среди вьюги зазвенела звонкая капель, –
Ворожила, ворожила белая метель...
***
Срезанный букетик
Ты мне подарил,
Ароматный хрупкий
Полный прежних сил.
Земляные соки
В черешках текут, –
Словно жизни строки
Розы берегут!
Музыкой хмельною
Чувства в нас зажглись, –
Вот и мы с тобою
Боремся за жизнь.

Альманах «РУСЛО» № 14

l,.=,л
a=!д,…

Встреча
Почему мне не сказали,
Когда брал в театр билет,
Что сегодня в этом зале
Встречу ту, что равной нет.
Мне ночами часто снилась
Позолоченная прядь.
Был готов идти до Нила,
А она – рукой подать.
Та же кофточка и шея,
Как и прежде всё при ней.
Но живая – хорошее,
Что во сне была бледней.
Если бы тропа лесная,
Где вдвоем не разойтись …
Даже имени не знаю,
Вот я рядом оглянись.
10.12.2012
68

Михаил Бардин
Лесные тропки
Свет сквозь сито листьев робких
Засмотрелся на росу.
На извилистые тропки,
Что протоптаны в лесу.
И, как стежки на одежде,
Тропки вкось и вкривь бегут.
Все так сделано небрежно,
Видно нету власти тут.
2012
Верность
Лес присмирел, как новобранец,
Глядит замлевшим в синеву.
Клин журавлиный криком ранил
К земле припавшую траву.
Прощайте, птицы дорогие,
Грядет зима, наш край суров.
Я знаю – есть места другие,
Где нет снегов, не надо дров.
Блестят серебряные перья
В закатных солнечных лучах.
Я буду здесь, весною первым
Напьюсь из чистого ручья.
2011
Когда писать стихи
Не торопясь, стихи пиши,
Когда один, когда в тиши.
Забудь про зависть, месть, неверье,
69

Альманах «РУСЛО» № 14
Припомни древние поверья,
Кто рядом был всегда с тобой.
В холодный день и летний зной,
Кто приглашал тебя к застолью
И жил одной всеобщей болью,
Пиши о бедах на Земле,
О том, что видится во мгле.
Так слово за словом пиши
От полноты своей души.
2012
Перемена
Поблекли вспышки гроз
И синь небес похолодела.
Отяжелел свинцово мозг
Не врадость мне любое дело.
Бывало отпуск, как весну
Ждал, нестерпимо, дни считая,
Год искрою пролетал, блеснув,
Как-будто птица золотая.
Теперь я не считаю дни
Они живут бескрылой стаей
И, словно в поисках родни,
Придут, вздохнут и исчезают.
И даже блеск любимых глаз
Мне кажется каким-то странным.
Ах, молодость, как ты смогла
Оставить мне такую рану.
2012

Михаил Бардин
Платная услуга
Ночь была. Жена украдкой
Неожиданно ушла.
Жили мирно, без скандалов.
Дверь закрыть не позвала.
Было утро, свет неясный
Был звонок бегу к нему.
В голове такая драма
Долбит череп – почему?
- Мы агентство примиренья.
И готов уже реестр.
Ваша бывшая супруга
Выставляет вам протест.
В нем всего двенадцать пунктов.
Просит быстро дать ответ.
Если даже не согласны,
Не спешите сказать “Нет!”
Все продумано глубоко,
Не найти изъяна здесь.
Но учтите, в прейскуранте
Еще будет НДС.
Я впаял мобильник в ухо.
Пункт один, второй еще.
И совсем непроизвольно
Стала дергаться плечо.
--Ах, ты, девочка- риэлтка,
Выбрось перечень, порви.
Главного в нем пункта нету,
Нету пункта о любви.
2013

Альманах «РУСЛО» № 14

q%-ь
a!д…,*%"=

***
Равновесие, равновесие.
Ухожу, потому что взвесила.
Вместе с вычетом.
Вместе с разностью.
Вместо вымысла.
Вместе с праздностью.
От комичного до великого
Тихо ходики в кухне тикали.
Да не то они напророчили.
Счастье тихое тихо кончилось.
И в душе моей нет отчаянья
Ведь была с тобой я нечаянно.
***
Туманный Лесбос за морями,
Туда и путь навек закрыт.
Вожу здесь дружбу с соловьями
И посещаю древний скит.
72

Софья Бердникова
Бреду тропинкой осторожно
И дни считаю на лету.
Как будто изменить всё можно!
Как будто я
Чего-то жду!
В замшелом доме пол скрипучий,
На чердаке всегда сквозняк.
От ветра, что гоняет тучи,
Что треплет ласково ивняк.
Здесь обиталище мечтаний.
И в этом нет моей вины.
А призрак странных очертаний.
В мои опять приходит сны.
Но изменить здесь невозможно,
Ни мыслей ход, ни время бег
И так таинственно – тревожно
Что манит Лесбоса тот брег.
***
Вспоминай эту белую птицу
Что присела к тебе на плечо.
Иногда она может присниться
И тогда целовать горячо.
Вся душа её – глупая нежность
Вся любовь её – дерзкий порыв,
Что тревожат твою безмятежность
Не стучась, не таясь, не спросив
Ты её приручил своевольно
Из желанья пустого владеть
И теперь этой птице так больно
Невозможно ни петь, ни лететь!
Но она быстрокрылая знает
Время лечит и мудрость пьянит
От того- то и всё понимает
От того никого не винит.
73

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Ты разбудил мою весну.
Ты снова мне расправил крылья.
А что я без тебя усну
Неважно! Милый Эскамильо.
Любовь сойдёт как талый снег.
Вместо себя оставив силу.
И боль когда-нибудь пройдет.
Как наводнение, мой милый.
Я знаю ужасы потерь
И радость света и паренья
Ты мне откройся и поверь
Как верят души в воскресенье.
Не знаю как, не знаю где,
Но всё однажды повторится
В моей судьбе,
В твоей судьбе
Любовь не может прекратится!
***
Внутри меня живёт тоска.
А может Тоска?
И эта жизнь – моя доска,
А может доска.
Я здесь всего лишь ученик
Но нерадивый.
Счастливый день,
счастливый миг и не счастливый.
Переплелось здесь всё вокруг,
переродилось.
Я Вам не враг и я не друг.
Так получилось.

Софья Бердникова
***
Дай Бог тебе всего хорошего.
Дай Бог тебе простой любви.
Идти по лугу, где не скошено,
Где одуванчики твои,
Где иван-чай почти до пояса
Где васильки, ромашки где
Иди-иди, я успокоилась,
А значит не бывать беде.
Я отпустила в небо синее
Лазурный взгляд из-под ресниц.
А ты забудь меня по имени
И вычеркни из всех десниц.
(лето 2012 г.)
***
Имя моё - сон,
Имя моё - стон,
Имя моё - сонет.
Вообщем, меня нет.
Софа, Софокл, сафьян,
Должен же быти изъян.
Чёрточка иль рубец,
Может быть след от колец?
Впрочем, ты ищешь зря.
С именем этим нельзя
Пить, любить, долго спать,
В карты на деньги играть.
Так и живу-дышу,
Так и стихи пишу.
Тёзка моя как раз
Деньги крала у вас.
Я же ночной порой,
Ручкою золотой,
С тоненьким в нить пером
Грустная словно Пьеро
Смою актёрский грим,
Именем став своим.
75

Альманах «РУСЛО» № 14

Š=…
a,!г!

Колибри.
Сказочная новелла
В чаще леса, в гуще мрака
Луч рассветный задрожал.
Там колибри, искра-птаха –
Словно маленький пожар.
(С. Погореловский)

Колибри снует
Меж цветов неустанно –
Она принимает душистые ванны.
И вдоволь набрав аромата и света,
Она улетит разноцветной ракетой.
(М. Каррильо)

Таня Биргер
1
История, о которой я хочу вам рассказать, случилась …
Впрочем, где и когда она случилась, никто точно не знает. Скорее всего, было это много- много лет назад в одном маленьком
королевстве, в стране с жарким климатом, где среди пышной
тропической растительности и огромного разнообразия животных и птиц обитает удивительное создание природы – маленькая птичка колибри. Но всё по порядку.
Виктор сидел за длинным столом в одном из залов Королевской библиотеки, где всегда было прохладно. Там, за стенами старинного здания, светило яркое полуденное солнце, а
здесь, где всё пространство стен от пола до потолка занимали
стеллажи с бесчисленными фолиантами книг в старинных кожаных переплётах, царил полумрак. Невидящим взором глядя перед
собой, юноша вспоминал о том, как впервые десятилетним мальчиком вошёл сюда за руку с Главным королевским библиотекарем Христианом Хофманом, родным братом своей матери.
С тех пор прошло одиннадцать лет. Королевская библиотека стала его вторым домом, а сам он – учеником известного художника.
Но по-прежнему любимым местом его посещений оставалась библиотека, а в ней этот, удалённый от других и малопосещаемый зал, где он сейчас находился и где часто проводил
свободное время за чтением или в беседах с дядей. Для юноши,
рано потерявшего отца, дядя стал учителем, наставником и
близким другом.
Жизнерадостный, любознательный, с пытливым умом и
внимательным взглядом художника, юноша всё чаще в последнее время впадал в задумчивость: многое изменилось в его небольшой стране с тех пор, когда на смену прежнему, не очень
умному, но весёлому и добродушному королю Людовику, пришёл его младший брат, жестокий и жадный король Георг.
Королевская библиотека располагалась в здании старинного средневекового замка и находилась довольно далеко от Королевского дворца. Король, которого совершенно не интересовали
книги, никогда не посещал библиотеку. Поведение короля слу77

Альманах «РУСЛО» № 14
жило примером для его двора. Поэтому ни министры, ни придворные короля не докучали библиотеке своим вниманием, что
чрезвычайно устраивало её Главного библиотекаря.
Виктор помнил, как ещё несколько лет назад залы Королевской библиотеки были полны читательской публикой: учёные,
студенты и просто любители чтения сосредоточенно толпились
возле высоких стеллажей или сидели за длинными столами, читая книги или делая записи в своих тетрадях. То здесь, то там
мелькали головные уборы и мантии академиков, которые иногда, собравшись небольшой группой в углу зала, тихонько вели
учёную беседу. Теперь залы библиотеки опустели, и можно было пройти множество помещений, лишь изредка встретив одного - двух редких посетителей. Читателей приходило всё меньше,
и всё грустнее и задумчивее день ото дня становился взгляд
Главного королевского библиотекаря.
Подумав о дяде, Виктор представил себе его невысокую
крепкую фигуру, тонкий, с горбинкой нос, густые брови, высокий лоб и такие же, как у него самого, пытливые карие глаза.
- А ведь я обещал сегодня сопровождать его на чай к мадам
Азалии! – вспомнил юноша. – Надо немедленно идти домой,
чтобы успеть переодеться и привести себя в порядок: к мадам
Азалии как попало пойти нельзя! С этими мыслями он встал, быстро прошёл через многочисленные залы Королевской библиотеки и вышел на улицу.
Улица встретила Виктора шумом, ярким солнцем и голубым небом без единого облачка. Вздымали на неимоверную высоту свои широкие перьевые листья разнообразные пальмы, радовали глаз яркие краски цветов, пышно цветущих на многочисленных клумбах и возле оград готических зданий. Город воистину был прекрасен! Но никто из прохожих как будто не замечал ни яркого солнца, ни голубого неба, ни всей этой красоты: озабоченные, неприветливые, они спешили по своим делам.
2
Дом мадам Азалии находился за городом. Его окружал великолепный сад, о котором ходили необыкновенные слухи.
Проникнуть в этот сад, перелезть через его невысокую ограду
78

Таня Биргер
или войти без разрешения хозяйки в украшенную позолоченными цветами калитку пытались многие, но не удалось никому.
Какая-то неведомая прозрачная стена отделяла сад от остального мира и не давала возможности пройти сквозь неё. Лишь очень
немногим посчастливилось побывать в этом удивительном саду,
и те, кто видели его, не могли подобрать слов, чтобы описать
разнообразие и красоту растений, которые, казалось, были перенесены сюда со всего света.
Кроме сотен видов тропических и субтропических растений, типичных для здешнего климата, здесь можно было увидеть деревья и цветы хвойных и лиственных лесов, заросли кактусов, цветы гор и водоёмов. И вся эта богатая растительность
поражала каждого буйством цветения и красок. Воздух сада
опьянял ароматом диковинных цветов, среди которых мелькали
бабочки самых разных размеров и окраски, а слух услаждали
пение и щебет птиц.
Посередине всего этого великолепия на большой зелёной
лужайке стоял двухэтажный дом. Своими причудливыми башенками, резными украшениями в виде цветов и птиц, высоким
крылечком с витыми перилами и фонариками у входа он более
всего напоминал какой-то дворец феи. Но дело в том, что весьма уважаемая в городе мадам Азалия как раз и была феей.
Среди тех немногих, кто знал этот секрет, был Главный
королевский библиотекарь Христиан Хофман, который с давних
времён был близким другом высокочтимой мадам.
Монсеньор Хофман познакомился с феей в ту пору, когда
ему самому было немногим более лет, чем теперь его племяннику. За это время Азалия ничуть не изменилась, не постарела ни
на один год и внешне выглядела всё так же, как много лет назад:
маленькая, пухленькая, розовощёкая старушка. Она обожала
светлые платья с оборочками, широкополые шляпы, украшенные цветами, и пирожные. Но внешний вид, как известно, бывает обманчив. Христиан Хофман знал, что за этой несерьёзной
внешностью скрывались обширные знания и независимый характер Азалии.

Альманах «РУСЛО» № 14
Дядя с племянником прибыли точно к назначенному сроку.
Фея уже поджидала их, сидя на лужайке перед домом за столиком, накрытым для чая.
- Здравствуйте, мои дорогие, как я рада вас видеть! – приветствовала она своих гостей. – И вы всегда знаете, чем меня
порадовать!- радостно продолжала она, принимая из рук Виктора большую коробку с пирожными.
За столом хозяйка сама ухаживала за гостями, угощала их
маленькими румяными пирожками и разливала душистый чай
из розовых лепестков в изящные фарфоровые чашечки. Болтали
о том о сём, как старые добрые приятели. Да они и были такими!
И дядя и племянник наслаждались красотой великолепного
сада, ароматом цветов, пением птиц, душистым чаем и беседой
с хозяйкой, которую они очень любили. И фея, как всегда, была
приветлива и ласкова с ними: Христиана она считала своим
близким другом, а к Виктору испытывала почти материнские
чувства.
После чая прошли в сад и сели на резную скамейку под тенистым навесом из вьющихся лиан.
- Ну, а теперь расскажите, что нового в городе, - обратилась
Азалия к своим гостям. - Вы же знаете, c некоторых пор я не
читаю газет, в них сплошная ложь. А вести, которые приносят
мне птицы, не всегда точны: пташки щадят мои нервы и рассказывают мне не всё.
- Ах, дорогая Азалия, - отвечал монсеньор Хофман, - мне
нечем вас порадовать. Дела в нашем королевстве идут всё хуже
и хуже. Король всё увеличивает армию, как будто собирается
воевать. Это требует больших денег, которых в казне почти нет.
Ремесленники, торговцы и крестьяне разоряются от непомерных
налогов.
- Да,- добавил Виктор,- настроение у всех мрачное. Люди
боятся даже собственной тени. Всюду шныряют агенты тайной
полиции, которые выслеживают недовольных. Тюрьмы переполнены.
- Как печально всё это! – воскликнула фея. Ну, хватит о
грустном. Сейчас я немного развеселю вас, мои дорогие!
80

Таня Биргер
Она встала, сложила губы дудочкой и произнесла что-то
вроде «фью – фью…». И тотчас на этот зов из глубины сада
прилетели несколько колибри. Быстро – быстро махая крылышками, то сужая, то расширяя круг, они вдруг начали танцевать в
воздухе какой-то необыкновенный танец. Птички стремительно
поднимались вверх, молниеносно пикировали вниз, а затем так
же быстро летели то вперёд, то назад. Пёрышки маленьких созданий переливались на солнце, как драгоценные камни. Они
отливали серебром и вспыхивали самыми яркими оттенками
цветов: изумрудными, ярко – красными, синими, жёлтыми, фиолетовыми, оранжевыми искрами.
Этот танец,
этот радостный полёт,
повороты
то назад, а то вперёд,
взмахи крылышек
и в воздухе кульбит!
Что колибри
этим танцем говорит?
Невероятные трюки чудесных созданий вызвали восторг
дяди и племянника, они весело засмеялись и захлопали в ладоши.
- Какое чудо! – воскликнул Виктор. – Да это настоящие
воздушные гимнасты!
Вдруг из круга маленьких артисток отделилась одна из птичек. Зависнув в воздухе напротив лица Виктора, она, казалось,
внимательно рассматривала юношу. Потом, как будто спохватившись, стремительно поднялась вверх и скрылась вместе с
остальными колибри в глубине сада.
Вечером следующего дня, вернувшись домой после занятий
в мастерской художника и, как обычно, поужинав с дядей и матерью, Виктор поднялся в свою комнату, которая находилась на
втором этаже их небольшого дома. Он распахнул окно, чтобы
впустить в комнату вечернюю прохладу, и вдруг увидел колиб81

Альманах «РУСЛО» № 14
ри. Маленькая птичка как будто поджидала юношу, а, увидев,
подлетела к нему и вдруг начала исполнять в воздухе танец,
ещё более замысловатый, чем в саду феи. В лучах заходящего
солнца её крылышки и тельце переливались и вспыхивали яркими цветными звёздочками. Виктор пригляделся внимательнее: несомненно, перед ним была та самая птичка, которая так
поразила его в саду Азалии!
- Привет, маленькая гимнастка! – воскликнул юноша.- Я так
рад тебя видеть!
Он протянул руку, и птичка, как будто поняв его слова,
спикировала вниз и опустилась на его ладонь.
С этого вечера колибри стала прилетать к Виктору каждый день. Каждый вечер она поджидала его у окна комнаты, а в
свободный от занятий день сопровождала юношу, когда тот
уходил с мольбертом на пленэр за город.
И Виктор не заметил сам, как привязался к своей маленькой
подружке. Вечером после занятий он спешил домой, чтобы
встретиться с птичкой и полюбоваться её феерическим воздушным танцем. И, когда в течение дня он вспоминал свою подружку, на лице юноши появлялась улыбка.
Он назвал её Искорка. И часто вслух рассказывал ей, как
провёл день и что его волновало, делился с ней своими печалями и радостями. В эти минуты колибри опускалась рядом с Виктором на подоконник или зависала в воздухе напротив его лица
и, казалось, внимательно слушала то, что говорил ей юноша.
Так продолжалось три месяца, а потом птичка пропала.
Каждый вечер Виктор ждал её у открытого окна своей комнаты,
но Искорка больше не прилетала.
– Наверное, она нашла себе пару, - думал он,- и у неё теперь
другие заботы: вить гнёздышко, высиживать птенцов.
Юноша часто вспоминал свою прежнюю подружку и грустил о ней. Он вспоминал, с каким волнением наблюдал за её
бесстрашными воздушными трюками, за её радостным свободным полётом.
- Да, - однажды подумал он,- у этой маленькой птички есть
чему поучиться. Спасибо тебе, Искорка! Теперь я знаю, что мне
делать! Отныне мой девиз: бесстрашие и свобода!
82

Таня Биргер
Прошло несколько дней, и вдруг то здесь, то там на стенах
домов и общественных зданий, на заборах или просто на булыжниках мостовой, а порой в самых неожиданных местах города стали появляться рисунки, на которых рядом с изображением летящей колибри стояло слово «Свобода!». Полицейские,
обнаружив эти рисунки, старались как можно скорее замазать
или стереть их. Но каждый день они появлялись вновь. Скандальные рисунки всколыхнули весь город. Многие задавались
вопросом, кто делает их. Но вы, наверное, уже догадались, что
это было делом рук нашего юного героя.
Власти тоже задавались этим вопросом и решили, во что бы
то ни стало, найти и схватить автора скандальных рисунков. Это
было отнюдь не просто, потому что пример Виктора вдохновил
очень многих людей, недовольных политикой короля. И у юного
художника появилось много последователей. Под покровом ночи, рискуя жизнью, они снова и снова рисовали летящую птичку
и писали заветное слово «Свобода!»
3
Фея Азалия неспешно прогуливалась по своему саду. Она
размышляла о слухах, которые принесли ей птицы: о необыкновенных рисунках, так поразивших город. О рисунках, на которых была изображена колибри, вот такая, как та, что сидела сейчас на листе амазонской лилии, грустно наклонив рыжеватосеребристую головку. Но что это? Азалия увидела, что из глаз
маленькой птички катятся слезы!
Мгновение – и фея уже держала её на ладони, взволнованно
спрашивая:
- Что случилось, моя дорогая крошка? Почему ты плачешь?
Но колибри ничего не отвечала, и только слёзы, ещё крупнее прежних, быстрее покатились из её глаз.
- Милая моя детка, ну ответь же, ответь,- допытывалась
Азалия,- чем я могу тебе помочь?
Колибри подняла головку, посмотрела на фею и горячо,
страстно заговорила:

Альманах «РУСЛО» № 14
- Дорогая, милая фея, вы действительно можете мне помочь. Только вы можете сделать меня счастливой! Я люблю
Виктора и хочу стать человеком.
Пожалуйста, я умоляю вас, превратите меня в человека!
Азалия улыбнулась.
- У этой маленькой птички действительно большое сердце, вздохнула она. – А ты хорошо подумала, моя дорогая? Быть человеком не так-то легко. И где уверенность, что девушка станет
так же дорога Виктору, как птичка?
Но колибри плакала и до тех пор умоляла фею исполнить её
желание, пока та не сдалась.
- А почему бы и нет, почему бы и не доставить всем такое
удовольствие? - подумала Азалия.- Как иногда хочется сделать
что-нибудь этакое, чтобы прервать, наконец, надоевшую серость будней!
- Ну, хорошо, будь что будет, - сказала она. Я подскажу тебе, что надо сделать, но всё остальное зависит от тебя самой.
Послушай, в самой глубине тропического леса растёт цветок,
который называется Lavus purpurus. Увидеть его может только
горячо любящее сердце. Ты должна найти этот цветок, взять его
семечко, принести сюда и посадить. А когда цветок вырастет и
расцветёт, должна испить его волшебный нектар – и твоё желание исполнится. Ты превратишься в человека! У нектара этого
чудесного растения есть ещё одно замечательное свойство: стоит тебе снова испить его, и ты можешь опять превратиться в колибри. Но знай, волшебство это длится ровно столько, сколько
длится любовь!
И ещё, моя дорогая: неизвестно, как будет выглядеть та девушка, в которую ты превратишься, красива или уродлива будет
она. Ну, что ж, ты готова попробовать?
Но колибри уже замахала крылышками и взмыла вверх.
- Спасибо, спасибо, дорогая фея! – донесся издалека её радостный голосок.
Искорка летела уже три дня. Она не думала ни о чём, кроме
заветной цели. Как маленький волшебный огонёк, она сверкала
то там, то здесь между ветвей деревьев, разросшихся папорот84

Таня Биргер
ников и ползущих лиан. Она залетала в самые глухие и мрачные
уголки тропического леса, без устали вглядываясь в каждое растение, в каждый цветок.
Цветок любви, цветок моих надежд,
Открой мне тайну, дай свою мне силу!
Я всё отдам за эту встречу с милым,
Я всё смогу. Но где ты, где ж?
И вдруг она увидела его! С довольно большой высоты она
разглядела пламенеющую внизу шестилепестковую звёздочку и
всем своим существом поняла: это он, она нашла его!
Аромат волшебного цветка кружил голову, сердце стучало
изо всех сил. Искорка подлетела к самому цветку и внизу, на
земле, у стебелька, заметила несколько маленьких чёрных крупинок – семечек. С величайшей осторожностью птичка подхватила одно семечко и полетела домой.
Цветок рос необыкновенно быстро. Всего лишь несколько
часов прошло с того мгновения, когда колибри опустила заветное семечко в землю цветочного горшка, принесённого феей, - и
вот уже росток проклюнулся, потянулся вверх. На глазах застывшей от напряжения птички и захваченной этим необыкновенным зрелищем Азалии у растения появились листочки, завязь - и пламенеющий бутон раскрылся, окутал всё вокруг пряным терпким ароматом и широко раскинул вокруг глубокой золотистой чашечки шесть алых сверкающих лучей. Не помня себя, Искорка подлетела к золотистой манящей сердцевине и опустила в неё свой длинный тонкий носик.
4
- Здравствуйте, мои дорогие! – как обычно, приветствовала
мадам Азалия своих гостей.
Монсеньор Хофман и Виктор стояли на зелёной лужайке
перед домом феи и ждали приближения хозяйки, которая не
спеша спускалась по ступенькам высокого крыльца. Но смотрели они не на мадам Азалию, а на девушку, которая неожиданно
показалась на дорожке, ведущей из глубины сада. Незнакомка
направлялась к ним. Во всём её облике и походке было что-то
85

Альманах «РУСЛО» № 14
необычное. Казалось, она не шла, а летела по воздуху, едва касаясь ногами дорожки, посыпанной жёлтым песком. Вся её тоненькая невысокая фигурка излучала порыв и стремительность.
Девушка подошла ближе, и в лучах вечернего солнца её рыжеватые волосы вдруг вспыхнули и засверкали, будто по ним побежала волна синих, малиновых и серебряных огоньков. Девушка была прекрасна и необычна!
- А это моя новая ученица и помощница Флорина, - произнесла мадам Азалия.
Она говорила что-то ещё, обращаясь к своим гостям и подошедшей девушке. Но Виктор больше не слышал ничего. Он
увидел её лицо, её синие, устремлённые на него глаза – и имя
ФЛОРИНА заполнило для него весь мир.
Мир вспыхнул вдруг,
И миллион лучей
Зажгли собой растущее пространство,
В котором лишь глаза её. И странствий
Закончен круг,
И мир простых вещей
Исчез. Открылась новь И всё заполнила собой Любовь!
Их любовь ни для кого не была тайной. Её невозможно было скрыть. Как стремились они друг к другу, как сияли их глаза!
Казалось, весь мир, глядя на этих влюблённых, стал ярче, больше, заулыбался и расцвёл.
Теперь всё своё свободное время Виктор и Флорина проводили вместе, то сидя в тенистой беседке, то гуляя по дорожкам
чудесного сада мадам Азалии. И, чем больше юноша приглядывался к своей любимой, тем более ему казалось, что девушка
напоминает кого-то очень знакомого. Вот она как-то по-особому
наклонила голову, вот побежала и словно зависла на какое-то
мгновение в воздухе, а потом стремительно развернулась и внезапно остановилась.

Таня Биргер
И Виктор вспомнил! Неожиданные порывистые движения
Флорины напомнили ему полёт колибри. Юноша засмеялся и
рассказал любимой о своей прежней маленькой подружке.
- Эта маленькая птичка научила меня радоваться и ценить
свободу, - сказал он. – Я очень привязался к ней и даже придумал ей имя…
- Искорка, - закончила за него Флорина.
Виктор остолбенел. И тогда Флорина рассказала ему всё.
5
Сыграли свадьбу, и Флорина поселилась в доме Виктора. И
вместе с ней на подоконнике его дома поселился горшок с Lavus
purpurus.
И вот однажды вечером они оба подумали об одном и том
же: а не попробовать ли им вместе нектара волшебного цветка?
И всё получилось, волшебство подействовало! Мгновение –
и вот уже нет ни Флорины, ни Виктора, а возле открытого окна
парят в воздухе две птички колибри!
И они полетели! Никакие слова не в силах передать тот восторг, беспредельное счастье свободы, лёгкости и ощущения безграничности своих возможностей, которые испытал Виктор.
Мир вдруг расступился и стал воистину огромен, земля отодвинулась и ушла вниз, и небо приняло его в свои просторы! И рядом была любимая.
Теперь каждый вечер они стали превращаться в колибри и
летать. Это были счастливейшие дни!
Но своего прежнего опасного занятия Виктор оставить не
мог. На рассвете, стараясь не разбудить спящую жену, он потихоньку выскальзывал из дому и шёл рисовать летящую птичку.
Однако Флорина спала очень чутко. Начались расспросы, и
Виктору пришлось во всём открыться жене.
Бедная Флорина! Её безмятежному счастью пришёл конец.
Её сердце затрепетало в предчувствии беды. Но девушка понимала, что отговаривать мужа бесполезно. И тогда она твёрдо
заявила, что отныне в образе колибри будет сопровождать Виктора во время его опасных прогулок по городу.
87

Альманах «РУСЛО» № 14
А тем временем жизнь в королевстве становилась всё мрачней и мрачней. Чтобы пополнить почти опустевшую казну, все
средства которой шли на содержание растущей армии и полиции, граждан заставляли платить всё новые и новые налоги.
Многие разорялись. На улицах ранее богатой столицы начали
появляться нищие. Полиция получила неограниченные права.
Полицейские врывались в дома граждан и арестовывали их по
малейшему подозрению в неповиновении власти короля. Все
художественные мастерские были закрыты, а за художниками и
их учениками была установлена слежка. Изо дня в день тюрьмы
пополнялись всё новыми арестантами.
А вскоре появился королевский указ, который гласил:
«Отныне все колибри объявляются
вне закона и подлежат немедленному
уничтожению. За тело каждой убитой
птицы назначается вознаграждение в
пять серебряных монет».
И в городе больше не осталось ни одной маленькой птички.
Флорина и Виктор были вынуждены прекратить свои полёты.
Флорина просила мужа хотя бы на время затаиться и не делать пока рисунки. Но это не помогло. Однажды, во время тайной встречи с единомышленниками, он с товарищами был схвачен и брошен в тюрьму.
- Ничего,- успокаивала себя Флорина. – Я прилечу к нему и
принесу волшебного нектара. И мы улетим в прекрасный сад
феи, который укроет нас от всего мира.
Но Виктор находился в глухом подземелье. Флорина, монсеньёр Хофман и мадам Азалия, как ни пытались, не могли
найти способ, чтобы хоть как-то связаться с узником. Флорина,
рискуя жизнью в облике колибри, готова была ринуться в любую открытую щёлочку двери или окна, но не смогла найти ни
единого отверстия, чтобы проникнуть к любимому.
Среди схваченных заговорщиков нашёлся предатель, который указал на Виктора как на главного вдохновителя и зачинщика их действий. Состоялся королевский суд, и юноша был
88

Таня Биргер
приговорён к расстрелу. Казнь должна была состояться на следующий день перед закатом солнца.
Флорина, монсеньёр Хофман и мадам Азалия собрались на
совет. Необходимо было срочно что-то предпринять. В тягостном молчании они смотрели друг на друга. Обливаясь слезами и
умоляюще протянув руки к мадам Азалии, Флорина произнесла:
- Милая фея! Теперь только волшебство может помочь
Виктору. Умоляю, призовите на помощь свои чары, я сделаю
для вас всё, всё, что в моих силах!
- Ах, моя девочка, - вздохнула фея.- Я предвижу, что твои
силы тебе ещё очень пригодятся.
- Послушайте, - продолжала она, - в Королевской библиотеке должна храниться одна очень древняя магическая книга,
книга волшебных предсказаний. Мне рассказывала о ней фея
Моргана. На старинной кожаной обложке этой книги нарисовано сердце. Если книгу откроет обычный человек, он увидит на
её страницах лишь стихи о любви. Но феям доступен тайный
язык. Только эта книга может помочь нам. Найдите её и принесите мне.
Флорина и Христиан Хофман со всех ног бросились к Королевской библиотеке. Вот отдел поэзии! Они перевернули весь
каталог, осмотрели все книжные полки, но заветной книги не
было!
- Идём в старое хранилище, – крикнул королевский библиотекарь, - это в подвале!
По разбитым каменным ступеням они спустились в подвал.
И там, среди груды старых потрёпанных книг, Флорина, наконец, увидела то, что так страстно искала!
Вот она, драгоценная книга! Коричневый кожаный переплёт совсем потёрся, но на самой середине отчётливо проступает изображение сердца. Флорина открыла первую страницу стихи! Да, это она, та самая книга!
И вот книга перед мадам Азалией. Фея прикрыла глаза, как
бы уйдя в себя, и, казалось, наугад открыла страницу. Странно,
эта страница оказалась пустой!
Но вот фея протянула руку, и от её руки прямо на страницу
книги пролегли какие-то светящиеся лучи. Сквозь чистый лист
89

Альманах «РУСЛО» № 14
бумаги начали проступать слова. Покачиваясь, словно в трансе,
фея медленно произнесла:
Вечернею порой
Есть только семь минут,
Когда Земля замрёт,
Оставив бег по кругу.
Все люди, как игрой
Захвачены, уснут,
Но полетит любовь
На помощь другу!
Прошло мгновение – и волшебные строчки растаяли, словно их и не было. Книга захлопнулась, и фея пришла в себя.
В замешательстве все посмотрели друг на друга. Что значат
эти слова?
- Подождите, - произнёс монсеньёр Хофман. – Мне кажется,
я понял: «Земля замрёт, оставив бег по кругу» - это значит, время остановится! И есть только семь минут, когда любовь может
помочь Виктору!
И он посмотрел на Флорину.
- Я могу стать колибри и принести нектар, - воскликнула
Флорина, - но остановить время! Как, как это сделать? И всего семь минут!
- Фея, милая фея, посмотрите ещё, что говорит книга!взмолилась она опять.
Но Азалия грустно покачала головой.
- Книга пророчествует только один раз. К сожалению, это
всё, что я могу для тебя сделать.
Бедная, бедная Флорина! Весь вечер и всю ночь летала
она вокруг королевской тюрьмы, рискуя быть убитой, но так и
не смогла проникнуть внутрь.
Наступило утро, а потом пришёл день. Как обычно, ярко
светило солнце. Флорина сидела у окна и с тоской смотрела в
высокое голубое небо.
Мой милый, мой родной,
Как без тебя мне жить?
90

Таня Биргер
Мне без тебя, одной,
Ходить, вставать, ложиться
И коротать года,
И в небе том кружить,
Где было нам вдвоём
Так весело кружиться?
Нет, никогда!..
6
И наступил вечер. Виктора в сопровождении вооружённого
отряда солдат привели за город, на место казни. В большой толпе людей, пришедших посмотреть на казнь вдохновителя заговорщиков, стоял и монсеньор Хофман. На груди дяди Виктора,
под камзолом, затаилась маленькая птичка.
И вот Виктора подвели к городской стене, а напротив в
ряд выстроились солдаты с ружьями. Сейчас, сейчас офицер зачитает королевский указ и раздастся роковая команда!
Сердце Флорины сжалось в комок. Нет, это невозможно!
Она не допустит этого!
Огромная, сверхъестественная сила подхватила колибри и,
рванувшись из-под камзола монсеньора Хофмана, она устремилась ввысь.
Она взлетела с такой быстротой, что никто из людей, стоящих на площади, не заметил маленькой птички.
Эта маленькая пташка,
Эта Искорка,
Сорвалась и полетела
Быстро, как,
Мысль людская, лёгкий ветер,
Свет.
Без любви такой, наверно,
Жизни нет!
С неимоверной скоростью, как пуля, выпущенная из ружья,
она неслась в высь!

Альманах «РУСЛО» № 14
- Спасти Виктора, во что бы то ни стало! И «есть только
семь минут!», - стучало в её голове.
И она летела, летела, не помня себя! Маленькая птичка
поднималась всё выше и выше. Колибри вырвалась за пределы
Земли и устремилась к звёздам! Не крылья, а Любовь несла её!
Любовь сильнее законов природы! Флорина посмотрела вниз, на
маленький шарик, в который превратилась Земля, и поняла, что
ей надо делать. Подлетев, она раскинула крылышки и обняла
этот маленький шарик, мгновенно прекратив его вращение. И
время остановилось! Мир замер, всё на Земле застыло, окаменело, словно погрузилось в волшебный сон.
Флорина молнией ринулась вниз, туда, на очарованную
сном Землю!
Вот он, родной дом, вот окно!
Скорей, скорей! Длинный носик всосал нектар!
Скорей! Вот площадь!
Вот люди в толпе, солдаты, уже приготовившиеся нажать
на курок ружья, - все застыли в той позе, в которой застал их
волшебный миг.
Виктор!
Скорей! Последнее усилие!
С трудом раздвинув застывшие губы любимого, колибри
протолкнула в них свой длинный носик!
И в то же мгновение всё вернулось на круги своя. Земля
проснулась от зачарованного сна и продолжила привычное вращение. Люди очнулись, словно ничего не случилось. И пули, за
мгновение до колдовского сна выпущенные из ружей, устремились к намеченной цели!
Но где же цель? Где этот бледный кареглазый юноша, только что ожидавший казни у городской стены?
Единый вздох удивления прокатился по толпе. Юноша исчез! А с того места, где он только что стоял, две птички колибри
взмыли вверх, яркими искрами сверкнув в вечернем небе.
Ни единый выстрел не раздался им вдогонку!

Таня Биргер
7
Весть о чудесном происшествии мгновенно облетела всё
королевство.
Пришла ночь. Город затих; казалось, он погружён в сон. Но
вот на тёмных улицах вдруг стали появляться люди. Это были
художники. И каждый из них держал в руках краски и кисточки.
А потом наступило утро. Люди начали выходить на улицу и
вдруг останавливались, поражённые, на пороге дома: на всех
фасадах зданий, на уличных столбах, на тумбах с афишами, на
скамейках в парках, - в общем, везде, куда только ни падал
взгляд, появились изображения маленькой яркой птички и
надпись «Свобода!»
К вечеру на улицы и площади столицы стали стекаться горожане. Это были учёные, студенты, ремесленники, торговцы,люди всех сословий и профессий, богатые и бедные, мужчины и
женщины. Они двинулись к Королевскому дворцу, неся плакаты
и транспаранты с изображением колибри и скандируя: «Долой
короля!» и «Свобода!». И по пути к ним присоединялись солдаты и офицеры Королевской гвардии. Армия, на этот раз, была с
народом.
Король был свергнут. В стране был избран парламент и
провозглашена республика.
Вот и всё. Никто с тех пор не видел ни Виктора, ни Флорину. И чудесный цветок, который рос на подоконнике Виктора,
тоже исчез. Говорят, его забрала фея и надёжно спрятала в своём волшебном саду.
Прошло много лет. Многое изменилось с тех пор в маленьком государстве. Но вот, что удивительно: говорят, на окраине
столицы по-прежнему цветёт чудесный сад, в который не может
войти непрошенный гость. А на улицах города изредка встречаются девушки удивительной внешности: маленькие, хрупкие,
с воздушно - летящей походкой, синими-синими глазами и с
копной рыжеватых волос, кончики которых вспыхивают на
солнце яркими драгоценными искрами.
Уходит сказка – призрачный туман,
Игра ума, забавная причуда.
Вновь вертится Земля. Но как ждёт чуда
Душа, что верит в свет, любовь, обман…
Красноярск, март – апрель 2012 г.
93

Альманах «РУСЛО» № 14

m=2=ль
a%!%д="*,…=

Цыганская осень
Ворожба да не судьба.
Ночь поет цыганская.
И покоя не нарушит.
Чары песнею разрушит.
Хор цыганский ночью.
Страсти огневые.
По ночам мне видятся,
Видятся родные.
Эта мощь ночú цыганской
Лишь певцам знакома.
Звон копыт, удар бича –
И мы дома, дома.
Нас огонь, огонь костра
Ярким всполохом встречает
Ночь-красавица жена
Страстно привечает.

Наталья Бородавкина
Эти юбки цвета пляски
И покачиванья бедер
Плечи – в ярких шалях.
Осень рыжая разбудит.
Осень колобродит.
Огонек цыгарки.
Страстные мотивы.
Были мы когда-то
Молоды, счастливы.
И сейчас той мощи пляски
В нас еще хватает.
Осень душу бередит,
Осень привечает.
И сейчас – все впереди.
Впереди – дорога.
Провожает в ночь цыганскую
Кошка-недотрога.
Ржанье коня верного.
Аппетиты зверские.
Мясо – так на вертеле
Молоко – из крынки.
Пляски – так с цыганкою…
И с дождем и с ветром!
Хорошо цыгану
Мерить километры.
Тот огонь, что создает
Днем благополучие…
95

Альманах «РУСЛО» № 14
По ночам цыганским
И поет, и отдает.
Будоражит, мучает.
Эта мука душу рвет.
Рвет на ветру рубашку.
Посмотри – огонь поет.
И поет и пляшет.
И огонь, и свет, и дождь.
И огонь, и снег, и ветер.
Хорошо цыгану жить,
Жить на белом свете.
Принимать цыгану
Страсти огневые.
И горят, горят в крови
Пламенем желанья.
Осень лист кленовый,
Как письмо, бросает.
И зовет дорога, а потом встречает.
2 октября 2012 г.
г. Красноярск

В ночь и 29 на 30 августа, или
100 лет моей бабушке
Оглянись, удача!
Птицей сядь на ветку
Загляни, удача,
в темную беседку
винограда Изобеллы.
96

Наталья Бородавкина
Расскажи мне, ночка,
где ночует дочка
этой темной ночки.
А у синей речки
застоялись кони
Пахнут, пахнут травами
Все луга зеленые.
Темно-синим воздухом
ночь меня окутала.
Приласкала, полюбила.
Полюбила, прибаюкала.
Удивительный плащ ночи
соткан травами, цветами,
чесноком и луком.
Доиграло лето
яблоком медовым.
Вышивка старинная
взята за основу.
Вышивка разрушена
новым младым цветом.
Озарило ночку
одуванчиковым светом.
Облако по летнему
полнятся зеленым.
Молоко парное
наполняет белым
ночи августовской
яркое свечение.
Травам августовским
ночи вдохновение
издавна знакомо.
И опять по-новому,
и опять по-прежнему
97

Альманах «РУСЛО» № 14
выбирает ночка
синюю одежду.
И болгарский перец,
привезённый с юга,
служит этой ночи
пряною подпругой.
Зеленеют травы,
светят мандарины.
Есть в ночи отрава.
В августе – отрава
Праздник без причины!
Нет не лишен счастья.
Нет не лишен фруктов.
Овощей не лишен .
Полнотуя чувства.
Постоять нам, постоять
у зеленой речки…
где гуляют по небу
белые овечки…
И костер пылает,
И дымок пускает.
Галстук франтоватый
дома прозябает.
Эх, запела птица!
Одарила счастьем.
А в ночи из августа
Не остановиться.
Постоять нам, постоять
у воды зеленой…
Опускают в воду
свои лапы клены.
Опускают в воду
свои лапы травы.
98

Наталья Бородавкина
И опять душа –
к откровенью к небу.
И опять по лету
ранит быль и небыль.
Зарастают раны –
Для души спасенной.
Опускают в воду
свои лапы клены.
Опускают в воду
свои лапы травы.
Зарастают раны –
от земли и неба.
Новый август пишет
новые романы.
Ромы, ромы, ромы
от земли и ливня.
Пьяный август пишет
новые картины.
Ромы, ромы, ромы
август и цыганы.
Преизбыток счастья.
Преизбыток фруктов.
Преизбыток овощей.
Преизбыток чувства.
Мне же говорила
старая цыганка –
пляска огневая –
что наступит август.
Лето будет жарким.
Не зря говорила:
«Постоять нам, постоять
у воды зеленой…»
– Полниться любовью
99

Альманах «РУСЛО» № 14
прецветное лето,
полнится здоровьем.
Полнится рассветом,
полнится закатом,
полнится кастрюлями,
полнится кострами.
Полнится любовью.
Хорошо как пишется
в розовой тетрадке.
Эх, разбудит в сентябре
Песня без оглядки!
Плыл кораблик, плыл кораблик
в ручейке зеленом!..
Сто лет моей бабушке.
Оглянись, удача!
Птицею удача сядь ко мне на ветку.
Постоять нам, постоять
у зеленой речки…
Загляни, удача,
в темную беседку.
2012–2013 гг.
Красноярск

100

Наталья Бородавкина

e*=2!,…=
b%л*%"=

Меж Западной Сибирью и Восточной
От вечных пробок нам спасенья нет.
В Сибирь мне нужно Западную срочно!
Чуть опоздаю – будет зол клиент.
Повисли над рекой автомобили.
Вдали уснули сопки синим сном.
И жмут друг другу руки две Сибири,
Соединяясь в городе одном.
***

Кто-то пишет суровую повесть
На унылых страницах Земли.
А навеки упущенный поезд –
Лишь зелёная змейка вдали.
О сомненьях моих и не зная,
Мчится поезд в чужие края,
И, по шпалам его догоняя,
Лишь мазутом испачкалась я.
101

Альманах «РУСЛО» № 14

Šbnp)eqŠbn qŠrdemŠnb
h opeond`b`Šekei
q,K,!“*%г% ,…“2,232= K,ƒ…“=,
3C!="л…, , C“,.%л%г,,

102

Александр Аверьянов

`л*“=…д!
`"!ь …%"

***
Гордиться можно многими вещами,
Не стану их впустую называть.
А главное, скажу спасибо маме,
За все, что мне она сумела дать.
За доброту, за строгость и за ласку,
За юность беззаботную мою,
За каждую прочитанную сказку,
За каждую пролитую слезу.
Над детскою кроваткой упрямо,
На каждом шаге в жизненном пути
Меня всегда сопровождала мама –
Теперь с дороги нужной не сойти.
И я тянусь, как к пламени свечному,
К родной земле, от тени городов.
Меня зовут обратно стены дома,
Где маму я свою увижу вновь.

103

Альманах «РУСЛО» № 14
Мой край
Сквозь пропасть небес и лазурь Енисея,
Тебя, дивный край, восхвалять я посмею;
То место, где лес в облака погружен,
Где прочно стоит мой родительский дом.
Природы великой, могучей, убранство
Во все времена поражало богатство;
Здесь будет ничем и имущество Креза,
И словно здесь нервы людей из железа.
Томятся в глуби, как в подземной темнице,
Сокровища, в недрах, до самой границы;
А реки, бурлят и струятся кругом,
Как линии жизни на теле младом.
Здесь духи тайги, от могущества бредя,
Лукаво скрываются в шкуры медведя;
Здесь песню стрекочет нам черный глухарь,
Расписанный словно Пергамский алтарь.
Истории грани здесь прямо бессметны,
И эти просторы, по праву, бессмертны;
Ты только с судьбою моей не играй,
Мой дом, моя жизнь,
- Красноярский мой край.
***
Кровь, алым светом, сочится из ран,
Я, от восторга, румянен и пьян.
Руки дрожат, словно крылья у тли:
Мне не забыть эти мрачные дни.
***
Забудь про то, что было между нами,
Забудь про то, как в жилах стыла кровь,
Я захлебнулся от цветов благоуханий,
И той весны я не желаю вновь.
104

Александр Аверьянов
***
Дождь ходит по земле босым,
И в каждой капле сердце бьется;
В руке сжимая апельсин,
Ты держишь пламенное солнце.
***
Я юный романтик, нет жалости, Боже!
Никто в этом мире со мной не похожий.
Пирр
Раскинулось царство средь северных гор
У самой границы Эллады,
Там дети Ахилла с неведомых пор
Царили в мерцании славы.
И много героев дал миру тот род,
Деяния их не забыты,
И враг не сумел сокрушить гордый взлет –
Победы с историей слиты.
Вот Пирр, лучший воин, любимец богов,
Лишь чуть уступавший их славе,
В нем дух Александра пропитывал кровь
Эпир возвышая делами.
К сражениям с детства привыкнуть сумел
И пропасти дна не боялся,
Он подвигов жаждал, он битвы хотел,
Как лев с неприятелем дрался.
От Ипса до каменных стен Сиракуз
Дружины его прошагали,
И недруг попробовал серу на вкус –
Царя победителем знали.
Но все же угасла Эпира звезда,
105

Альманах «РУСЛО» № 14
Над ним усмехнулося небо
И женской рукой умертвило, шутя,
Досадно и очень нелепо.
Но память о нем и доселе жива,
Назло временам и эпохам,
Запомнили люди про Пирра-царя,
Подобного всем диадохам.
***
Прости, Господь, мои грехи,
Слова беззвучные ночами,
Пускай они и не легки,
Я их оставлю за плечами.
Я не сотру заветов кровь,
Не изменю свои деянья,
Я лишь осмеливаюсь вновь
Просить простого пониманья.
Ветер перемен
Прошли века, со дня паденья Трои,
Уж камень стен рассыпался в песок,
Но нить судьбы сплетают лихо мойры Великий грек стремится на восток.
Оставя дом, забыв дворца чертоги
И вспыхнув, как кипящая смола,
Он выбрал путь и не сойдет с дороги –
Растают азиатские врата.
Мерцают солнцем бронзовые шлемы,
Сарисы точно знают свой завет,
Под марш пехоты упрощатся схемы
На мир обруша эллинизма свет.

106

Александр Аверьянов
Восстала мощь, построя копьев стену,
Как гидра ощетинилась земля,
И дрогнул перс! Он предпочел измену!
Палит анатолийская весна.
Вот первый бой, вот вкус победы первый,
Вот первый кубок, поднятый вина,
Кто б знал, что мир доселе пленный
Изменит Александр навсегда.
***
Что называем мы весной?
С тоской прося погоды новой,
Иль нам наскучил снег густой
В объятьях мерзлоты суровой.
Просторов, белых до небес,
В восторг приведшее сиянье,
Мы отдадим да дивный лес,
За лес, в зеленых одеяньях.
Куда не глянь – печаль кругом:
Осколки зимней непогоды,
Природу просим лишь о том,
Чтоб нам явила жизни новой.
Пусть цвет, как с чистого листа,
Окрасит поле краской яркой,
Пусть к нам опять придет весна
И одарит любовью жаркой.
***
Снова я вижу во сне небо синее,
Губы твои, алых красок альпинии,
Шелковый ветер врезается в грудь –
Я, от волненья, не в силах вздохнуть.

107

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Кто бы мне сердце разрезал на части:
Я задыхаюсь от бренного счастья.
***
У окошка синей массой
Ночь звездой сияет ясной.
Заструились кудри света
Голубых стекляшек с неба.
***
Каждый слог в моих умыслах тонок,
Звездной пылью на млечном пути,
Я бы ел с твоих рук, как котенок,
Воспаляясь от нежной любви.
Не нужны мне алмазы, рубины:
В моем доме хватает золы.
Только встречи желаю с любимой,
Чтоб растаяли думы мои.
***
Ты можешь не быть сладкозвучным оратором,
Ты можешь не лить тучных ядер из слов,
Как пленника туго сплетают канатами
Сжимай крепко волю, во веки веков!
***
Гоните прочь тревогу и страданья,
И стон души, переходящий в крик,
Любовь излечит все воспоминанья
И раны исцелятся в один миг.

108

Александр Аверьянов
Встреча с Тугом
Опасайся, странник добрый,
По пустой дороге коль
Ты идешь, под небом темным,
Встретить путника с клюкой.
Хоть на вид тот – не бродяга,
И с улыбкой говорит,
В своем сердце, бедолага,
Злые помыслы таит.
Как усталыми с дороги
Вас потянет на ночлег,
Уноси скорее ноги
От нечаянных коллег.
Ну а если сну поддавшись,
Ты забудешься, мой друг,
Твой сосед, с земли поднявшись,
Оживится. Это Туг!
Сей народ не знает чести,
Жизнь – дите не сохранит,
А людей, пропавших в бездне,
Только чудо возвратит.
Из платка связав удавку,
Вор притихнет за спиной,
И на шее, мертвой хваткой,
Заплетет он узел свой.
Не спастись тебе от Туга,
Не оставит тот улик,
И от страшного недуга,
Не издашь последний крик.
Так что, ежели в дороге
Вдруг кому-то по пути,
Уноси скорее ноги,
Чтобы жизнь свою спасти.
109

Альманах «РУСЛО» № 14

ЯЗЫК МОЙ – ДРУГ МОЙ

k=!,“=
aƒ!3ч*%
БИБЛИЯ И ФРАЗЕОЛОГИЯ
Образная, эмоциональная речь, обладающая особой воздействующей силой, создается, наряду с другими выразительными
средствами языка, и фразеологизмами – устойчивыми сочетаниями слов, характерными признаками которых являются семантическая емкость, эмоционально-экспрессивная окрашенность,
разнообразие ассоциативных связей.
Особую группу среди книжно-литературных фразеологизмов составляют устойчивые выражения библейского происхождения, то есть восходящие к Библии – священной книге, состоящей из Ветхого завета, который является священным писанием
и в иудейской, и в христианской религиях, и Нового завета, который признается лишь христианством.
Так, библеизмом является выражение альфа и омега – «основа всего, самое главное в чем-нибудь» и его вариант от альфы до омеги, то есть «от начала до конца». В некоторых случаях
фразеологизм употребляется как обобщающее понятие, включающее в себя всё, что можно приписать какому-нибудь человеку или явлению. Например, у Н. Языкова:
О, друг! Ты альфа и омега
Любви возвышенной моей!
Альфа – это название первой буквы греческого алфавита, а
омега – последней. В современном русском языке фразеологизму от альфы до омеги синонимично выражение от а до я, а до
110

Лариса Безручко
революции говорили от аза до ижицы (аз – первая, ижица –
последняя буква старой азбуки).
Источником выражения альфа и омега является Библия: «Я
есмь альфа и омега, начало и конец», - говорит Господь. Поэтому оно широко известно в других языках и у других народов.
Многие знают и употребляют выражение путеводная звезда – «признак верного направления, верных действий при всякой работе или деятельности». Оно родилось из евангельского
рассказа о трёх волхвах – восточных мудрецах, которые по созвездиям узнали, что где-то на земле родился Иисус Христос, и
отправились в путь, чтобы поклониться ему. И всю дорогу их
сопровождала звезда. Она по небу «шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец». Так
путеводная звезда привела волхвов к родившемуся Сыну Божию, и они, опустившись на колени, с поклоном поднесли «Ему
дары: золото, ладан и смирну».
Библия является источником фразеологизма манна небесная – «что-либо желанное, необходимое, редкое» и производных устойчивых выражений ждать, как манны небесной
«ждать с большим нетерпением, сильным желанием, очень
ждать» и манной небесной питаться – «существовать впроголодь».
По библейскому рассказу, манна небесная – это пища, которую Бог посылал иудейскому народу каждое утро с неба, когда «сыны Израиля» шли пустыней в страну обетованную. Примечательно, что слово манна происходит от древнееврейского
корня, имеющего значение «дарить». Поэтому можно сказать,
что манна – это дар Бога, спасшего еврейский народ от голодной
смерти.
Для образного определения нерушимости, сохранности в
русском языке имеется фразеологизм неопалимая купина. В
Библии так именуется горящий и несгорающий терновый куст, в
пламени которого пророку Моисею, выводящему израильтян из
фараонского рабства, явился Бог с десятью божественными заповедями. Согласно словарным материалам, неопалимой купиной называют и человека, всего себя отдающего работе, «горя111

Альманах «РУСЛО» № 14
щего» на работе, но не теряющего силы, бодрости, желания работать и дальше.
Достаточно широко известно выражение краеугольный камень, значение которого – «основа, важнейшая, существеннейшая часть чего-нибудь, основная, главная идея». История возникновения этого устойчивого словосочетания связана со словами библейского пророка Исайи: «Я полагаю в основание на
Сионе камень, камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный». Постепенно выражение краеугольный камень распространилось на всё самое важное в любом деле, в любом роде работ. Например: Логика – краеугольный камень философии. Таблица Менделеева – краеугольный
камень химии.
Закрепление данного выражения в качестве устойчивого
изначально поддерживалось использованием в древнем каменном зодчестве крепких квадратных камней, которые связывали
стены, углы зданий и поддерживали его, то есть краеугольных
камней. В евангелистской литературе рассказывается, что однажды при постройке здания один камень показался зодчим никуда не годным. Но когда пришлось возводить угол, именно он и
подошёл, именно его поставили во главу угла, соединив тем самым края угла. Так, наряду с выражением краеугольный камень
появилось устойчивое словосочетание ставить (поставить) во
главу угла, то есть считать что-то самым важным, самым главным, основой чего-либо.
Фразеологизм хлеб насущный, значение которого – «необходимые средства для жизни, для существования; самое важное,
существенное, самое необходимое», восходит к молитве из
Евангелия: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», то есть
хлеб, нужный для существования, дай нам на сей день.
В этой же молитве есть слова: «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Лукавый – это дьявол, сатана.
Но фразеологизм от лукавого употребляется в значении «лишнее, неправильное, во вред». Например, Иисус Христос, запретив клясться небом, землею, головою кающегося, сказал: «Но да
будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх того, то от лукавого».
112

Лариса Безручко
О чём-то непонятном, совершенно недоступном пониманию, разумению, скрытом, мы говорим: книга за семью печатями. Это выражение по своему происхождению связано с
библейским «Откровением Иоанна Богослова», в котором говорится о никому недоступных, запечатанных семью печатями
божественных свитках, один за другим открывающих весь ход
жизни на Земле, конец света и второе пришествие Иисуса Христа: «И видел я… книгу, … запечатанную семью печатями…И
никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть
сию книгу, не посмотреть в неё».
Библейское сказание об Адаме и Еве, нарушивших запрет
Бога и вкусивших плоды от дерева познания добра и зла, росшего в раю, стало источником нескольких фразеологизмов: древо
познания – «само познание»; вкусить от древа познания
(добра и зла) – «приобрести знания, узнать что-то существенное, постигнуть смысл разнообразных явлений»; запретный
плод – «о чем-нибудь заманчивом, желанном, но запрещенном»;
змий – искуситель: «тот, кто вводит в искушение, в соблазн»
(часто имеет ироническую окраску). Именно змий – искуситель,
побуждаемый сатаной, убедил Еву, что вкусившие плодов древа
познания не умрут (а Бог запрещал это страхом смерти), но будут «как боги, знающие добро и зло». И Ева, как сказано в Библии, «взяла плодов его и ела и дала их мужу и он ел…». Так
произошло грехопадение первых людей, познавших тайну продолжения жизни. За неповиновение Богу они были изгнаны из
рая.
В древней Иудее существовала казнь – побивание камнями.
И, как говорится в евангельском рассказе, однажды книжники и
фарисеи, искушая Иисуса, привели к нему женщину, уличенную
в прелюбодеянии. Они хотели поставить его в трудное положение: если Иисус согласится с приговором побить женщину камнями, то где его милосердие? Если не станет участвовать в казни, то какой же он праведник? Но Иисус сказал: «Кто из вас без
греха, первый брось в неё камень». И никто не решился признать себя праведником, безгрешным. Так женщина осталась
живой. А слова Иисуса Христа с течением времени стали фразеологизмом. Бросить камень, бросать камнем (в кого113

Альманах «РУСЛО» № 14
нибудь) – значит «безоговорочно осуждать, обвинять, чернить,
порочить кого-либо». И вариант: Кто первый бросит камень?,
то есть кто, считая, что сам он безгрешен, первым решит осудить виноватого.
Выражение камень преткновения – «помеха, затруднения
в каком-либо деле, занятии» является переосмысленным словосочетанием из Евангелия, где камень преткновения – это камень, положенный Богом у Храма в Иерусалиме (Сионе), о который спотыкались неверующие и грешники, преступившие
божьи законы.
Согласно Евангелию, Ирод Великий, царь Иудеи, мнительный и властолюбивый, узнав о рождении Христа, приказал
убить всех мальчиков в Вифлееме и его окрестностям, которым
не исполнилось двух лет, поскольку было предсказано, что Мессия родится именно в этом городе. И убийство, получившее
название «избиение младенцев», состоялось. Со временем евангельское выражение стало шутливым обозначением чрезмерной
строгости по отношению к кому-нибудь, как правило, зависимому, подчиненному. Но имя царя стало нарицательным. Иродом называют злого человека, злодея, изверга.
Таким же нарицательным является имя Иуды, ставшего синонимом предательства. С этим именем связано возникновение
фразеологизмов иудин поцелуй и тридцать сребреников.
Иуда Искариот – один из двенадцати апостолов Иисуса
Христа – предал своего учителя за тридцать серебряных монет
иудейским первосвященникам. Он привел стражу в Гефсиманский сад, где находился Христос со своими учениками, сказав,
что тот, кого он поцелует, - Иисус, и его нужно взять. А сам
тотчас подошёл к учителю и поцеловал его.
Фразеологизм тридцать сребреников теперь понимается
как «цена предательства». Его вариант продать (предать) за
тридцать сребреников имеет значение «предать из низких соображений, корыстных интересов». Выражение иудин поцелуй
или поцелуй Иуды употребляется в значении «предательский
поступок, лицемерно прикрытый проявлением любви и дружбы».
114

Лариса Безручко
Выражение смертный грех – «непростительный проступок,
очень большой порок» в Евангелии определяется как грех, который ничем нельзя искупить, который влечёт за собой после
смерти человека вечную муку в аду. Таких смертных грехов
называется семь: зависть, скупость, гордыня, чревоугодие, прелюбодеяние, уныние, гнев.
О тяжёлой судьбе, тяжелых страданиях, испытаниях коголибо образно говорят: тяжелый крест, нести свой крест. А
необходимость стойко переносить трудности, несчастья, не перекладывая это на плечи других, передаётся словами каждый
сам несет (должен нести) свой крест. Все эти выражения
возникли на основе евангельского рассказа об Иисусе Христе,
несшем на Голгофу крест, на котором его должны были распять.
Нет пророка в своем отечестве говорят тогда, когда видят, что верные суждения, ум человека часто оказываются не
оценены среди своих, что люди далеко не всегда ценят заслуги
близких, отдавая предпочтение чужакам. Источником фразеологизма являются слова Иисуса Христа: «Не бывает пророка без
чести, разве только в отечестве своём», которые он с горечью
произнес, видя, как недоверчиво воспринимает его проповеди
народ его родной Иудеи, то есть не почитать пророка могут разве что только в своем доме или в своём отечестве.
Из Евангелия пришло к нам выражение метать бисер перед свиньями, которое уже там представляет собой иносказание.
«Не мечите бисера перед свиньями, - говорит Христос, - чтобы
они не попрали его ногами своими». Это значит: не надо серьезно рассуждать о чем-нибудь с невеждами, не надо тратить хороших слов на того, кто не способен оценить их.
Несколько библейских по происхождению фразеологизмов
объединяются рассказом о жизни еврейского народа в Египте.
Так, выражение казни египетские (казнь египетская) – «о любом тяжелом, губительном бедствии, невыносимом положении,
мучениях». В тексте Библии – это десять казней, которым
иудейский бог Яхве (Иегова) подверг Египет в наказание за
притеснения евреев, за отказ фараона освободить их: превратил
воды Нила в кровь, наслал жаб, мошкару, злых «песьих» мух,
град, прерывающийся огненными ливнями, всё истребляющую
115

Альманах «РУСЛО» № 14
саранчу, моровую язву, падёж скота, смерть первенцев в человеческих семьях и у домашнего скота, многодневную тьму. Фараон, испуганный такими несчастьями и бедствиями, позволил
израильтянам покинуть Египет.
Тьма египетская – одна из казней египетских, многодневная темнота, посланная на Египет. В настоящее время в переносном смысле – непроглядная тьма, непроглядный мрак.
Египетский труд (египетская работа) – «очень тяжёлый,
доводящий до изнеможения». Возникновение этого выражения
связано с библейским рассказом о рабском труде иудеев в Египте.
Не оставить камня на камне (камня на камне не оставить) – «уничтожить, разрушить до основания, абсолютно ничего не оставить». Выражение восходит, согласно Евангелию, к
предсказанию Иисуса Христа о гибели Иерусалима: «Истинно
говорю вам: не останется здесь камня на камне, всё будет разрушено».
В Библии рассказывается о двух городах древней Иудеи –
Содоме и Гоморре, жители которых погрязли в распутстве и за
это были разрушены и испепелены каменным и огненным дождем, посланным с небес Богом. Спастись было позволено только
праведному Лоту с семьей. Но при бегстве из Содома жена Лота
оглянулась, несмотря на запрет Бога, и превратилась в соляной
столб.
Эта библейская история стала источником трёх фразеологизмов: содом и гоморра – «полный беспорядок, хаос; распущенность» (содом – «беспорядок, шум, суматоха»), праведный
Лот – «единственный добродетельный человек в дурном обществе», превратиться в соляной столб – «окаменеть от ужаса,
испуга или неожиданности».
Приносить жертву Молоху – выражение употребляется
для обозначения жестокой, неумолимой силы, требующей
жертв. Согласно Библии, Молох – божество, которому приносились человеческие жертвы, особенно дети. Почиталось в Палестине, Финикии и Карфагене. Имя «Молох» стало символом
страшной, ненасытной, уничтожающей людей силы.
Таким же символом является имя Лазаря из евангельской
притчи. Лазарь – символ бедности, нищеты. Отсюда и фразеоло116

Лариса Безручко
гизмы Лазаря петь (тянуть Лазаря) – «жаловаться на свою
участь, плакаться, стараться разжалобить кого-нибудь, вызвать
сочувствие окружающих» и прикидываться Лазарем – «притворяться несчастным».
Фразеологизм терновый венец – «мученичество, страдание» связан с евангельским рассказом о последних часах жизни
Иисуса Христа на Земле. Терновый венец – это венок, сплетенный из тёрна, то есть растения, ветки которого покрыты острыми колючками, шипами – терниями. И такие венки в древности
в насмешку надевали на головы преступников, осуждённых на
смерть, победителей же венчали лавровыми венками. В терновом венце, причиняющем мучительную, нестерпимую боль, был
распят на Голгофе Иисус Христос.
Среди библейских фразеологизмов немало фразеологизмов –
характеристик, которые положительно или отрицательно оценивают явление, выражают одобрение или осуждение, ироническое, насмешливое отношение к нему.
Так, выражение блудный сын означает человека беспутного, нравственно нестойкого, пренебрегающего своими близкими, но чаще того, кто раскаялся в своих заблуждениях и вернулся к родным, к прежнему после постигших его неудач.
Выражение связано с евангельской притчей о непочтительном сыне, который ушёл из дома, покинул отца, легкомысленно
проводил время, испытал нужду и лишения и после долгих скитаний вернулся под родной кров, где был радостно встречен всё
простившим родителем.
О хорошем, но случайно сбившемся с правильного жизненного пути человеке говорят – заблудшая овца. Фразеологизм
своим возникновением обязан евангельской притче, то есть поучительному рассказу с иносказанием. Согласно этой притче, у
одного человека было стадо овец. Однажды одна овца заблудилась и пропала. Но хозяину дорого каждое животное, и поэтому
он пошёл искать пропавшую овцу, оставив остальных, разыскал
её и принёс домой на плечах. Так и Бог приходит на выручку к
заблудшему грешнику, даже оставляя на время без своего попечения благополучных праведников.
Библия рассказывает о волхве Валааме, который по просьбе
царя страны Моав согласился волшебством уничтожить израильтян, осаждавших моавский город Иерихон. Валаам сел на
117

Альманах «РУСЛО» № 14
свою ослицу и отправился к моавитянам. Но иудейский Бог был
на стороне Израиля и запретил ослице идти. Ослица стала останавливаться на каждом шагу. Валаам дважды побил её. А на
третий раз она заговорила человеческим голосом, убеждая хозяина, что нельзя идти против воли Бога. Но убедить не смогла.
Валаам не послушал ослицу и потерпел неудачу. Отсюда и родился фразеологизм валаамова ослица (заговорила). Так иронически говорят о покорном, молчаливом человеке, который
выразил свое мнение или протест.
Иерихон защищали прочные стены, которые израильтяне не
могли разрушить своими силами. Тогда израильские священники приказали своим трубачам одновременно затрубить в свои
трубы, а войску громко крикнуть. Иерихонские стены не выдержали и рухнули. Такова история шутливого фразеологизма
иерихонская труба, означающего очень громкий голос.
Примечательно и происхождение фразеологизма козёл отпущения – о человеке, на которого перекладывают, сваливают
чужую вину, ответственность за других, вынужденного расплачиваться за их проступки.
Этот фразеологизм возник благодаря обряду, который существовал у древних евреев и о котором говорится в Библии.
Раз в году в назначенный день – день грехоотпущения – в присутствии народа первосвященник возлагал обе руки на голову
живого козла в знак возложения на него грехов еврейского
народа, после чего козёл изгонялся в пустыню.
Волк в овечьей шкуре – так называют злого человека, который прикидывается добрым. В Библии есть такое предупреждение: «Опасайтесь ложных прорицателей: они приходят к вам в
овечьей шкуре, но внутри они – волки хищные».
Из Евангелия пришло к нам выражение соль земли. Так
называет своих учеников Иисус Христос. «Вы – соль земли», говорит им Иисус. В современном употреблении соль земли –
«это лучшие представители общества, активная, творческая сила
народа».
Такова «биография» некоторых устойчивых сочетаний
слов, источником которых является Библия.

118

Софья Кецбая

q%-ь
jцK=

КАК МЫ ГОВОРИМ
Одним из важнейших качеств хорошей литературной речи
является её правильность, то есть соблюдение норм современного русского литературного языка. Языковая норма – это совокупность правил, которые упорядочивают употребление языковых средств в речи носителя языка, индивида. В соответствии с
имеющимися языковыми средствами выделяются нормы орфоэпические (нормы произношения), акцентологические (нормы
ударения), словообразовательные, лексические (нормы словоупотребления), фразеологические, грамматические (морфологические и синтаксические), орфографические и пунктуационные.
Следование нормам литературного языка в процессе общения справедливо считается основой, фундаментом речевой
культуры. Знаменитый Цицерон в своё время писал: «Умение
правильно говорить – ещё не заслуга, а неумение – уже позор,
потому что правильная речь не столько достоинство хорошего
оратора, сколько свойство каждого гражданина».
В сегодняшней публикации речь пойдет о нормах произношения, или орфоэпических нормах. В первую очередь рассмотрим вопрос о стилях произношения.
В зависимости от темпа речи выделяют 1) полный, 2) неполный и 3) нейтральный стили.
Полный стиль характеризуется замедленным темпом, тщательным проговариванием звуков и слов, наличием хотя бы незначительной паузы между словами, что обеспечивает хорошее
понимание речи. Полный стиль используется в торжественных
119

Альманах «РУСЛО» № 14
случаях, в публичной, ораторской речи. При этом говорящий
ставит такие дополнительные задачи, как, например, подчеркнуть важность сообщаемого, привлечь внимание слушателей.
Неполный стиль характеризуется быстрым темпом речи,
нечётким произношением звуков, сильной редукцией, то есть
сокращением безударных гласных, сокращением согласных и
групп согласных: набрежная (набережная), пугвица (пуговица), сабща (сообща), вабразит (вообразит), здрасть (здравствуйте), щас (сейчас), чё (что). В неполном стиле бывает вообще не ощутима пауза, что отрицательно влияет на правильное
восприятие речи, например, пралес может быть про лес и пролез. Такое произношение отмечается в небрежной убыстрённой
разговорной речи, в просторечии.
Нейтральный стиль произношения – это речь в среднем
темпе, в которой соблюдаются произносительные нормы литературного языка. Данный стиль используется в деловом и бытовом общении, в научной речи. В нем недопустимы особенности
неполного стиля, но и неуместны черты полного стиля. И в том,
и в другом случаях это будет нарушением нормы нейтрального
стиля произношения.
К трудным случаям литературной произносительной нормы, в которых нередко допускаются ошибки, относятся следующие основные:
1. Несмотря на то, что нормой произношения является редукция безударного гласного о, он сохраняется в таких, например, словах, как какао, брутто, нетто, геоботаника, биостимулятор, кредо, авизо, вето, оазис, реноме.
2. Ударный гласный е произносится в словах афера (не
афёра), бытие (не бытиё), гололедица (не гололёдица), опека
(не опёка), оседлый (не осёдлый) и других.
3. Ударный гласный о (буква ё) произносится в словах
блёклый, белёсый, манёвры, осётр, жёлчный, смётка, одноимённый и других.
4. В слове Бог на месте г произносится х.
5. В слове дивиденд последняя д произносится как т. Но
дивиденды: здесь надо произносить д. То же самое в слове кар120

Софья Кецбая
бонад [т], но с карбонадом [д] и в слове гардероб [п], но из гардероба [б].
6. Ошибкой является лишний звук в следующих словах:
инцидент (не инциндент), прецедент (не прецендент), компрометировать (не компроментировать), конкурентоспособный (не конкурентноспособный), перспектива (не переспектива), чрезвычайный (не черезвычайный), будущий (не будующий), жаждущий (не жаждующий).
7. В слове что и его производных (ничто, кое-что и других) на месте чт произносится шт: што, кое-што. Но в слове
нечто орфографическое чт произносится как чт.
8. На месте орфогафического чн произносится шн в словах
конечно (конешно), скучно (скушно), яичница (яишница),
нарочно (нарошно), очечник (очешник), в женских отчествах
типа Никитична, Ильинична (Никитишна, Ильинишна).
9. В заимствованных словах перед гласной е согласный
произносится мягко в таких, например, словах, как академия,
крем, девальвация, декада, термин, юриспруденция, Одесса.
10. В полном стиле в торжественной речи, в чтении официальных документов, указов о награждении орденами медалями,
грамотами, о присвоении почетных званий, в официальноделовой и публичной речи имена и отчества произносятся полно, максимально приближенно к написанию: Михаил Иванович,
Сергей Фёдорович, Максим Анатольевич, Татьяна Андреевна.
11. В разговорной речи, в личной, дружеской беседе имена
и отчества подвергаются сокращению. Здесь действуют такие
правила:
- мужские имена с ударением на основе при употреблении
вместе с отчеством обычно не изменяются по падежам (но только в устной речи!!), например: был у Степан Петровича, обратился к Максим Иванычу, беседовал с Фёдор Семенычем;
- в мужских отчествах от имён на твердый согласный на месте безударного суффикса –ович произносится –ыч, например:
Антоныч, Богданыч, Федорыч;

121

Альманах «РУСЛО» № 14
- в мужских отчествах от имен на ударяемый –ей и –ай на
месте суффикса –евич произносится –ич: Алексеич, Андреич,
Николаич;
- в мужских отчествах от имен на безударный –ий на месте
суффикса –ович обычно произносится –ич: Анатолич, Василич, Аркадич, Игнатич;
- вместо Александрович обычно произносится Алексаныч;
само имя Александр при сочетании с отчеством, которое начинается с согласного звука, обычно произносится без конечных
согласных: Алексан Петрович, Алексан Матвеич;
- иноязычные имена и отчества произносятся полностью,
например: Фридрих Карлович (не Карлыч);
- имя без употребления отчества всегда произносится полностью: Михаил, Александр;
- женские отчества от имен на –ей произносятся со стяжением гласных ее: Андревна, Сергевна, Алексевна, но отчества от
редких имен могут произноситься без стяжения: Евсеевна, Евстигнеевна, Дорофеевна;
- женское отчество Николаевна произносится со стяжением: Николавна;
- в женских отчествах от имен на н и м безударный слог –
ов, который идет сразу за ударяемым слогом, не произносится:
Антонна, Иванна, Максимна, Трофимна;
- более употребительные женские от имен на -ий обычно
произносятся без –ев: Анатольна, Васильна, Григорьна;
- менее распространенные женские отчества от имен на -ий
могут сохранять сочетание -ев: Валерьевна, Геннадьевна, Меркурьевна;
- сочетание –ов во многих женских отчествах не произносится: Владиславна, Ярославна, Вячеславна.
Таковы некоторые трудные случаи литературного произношения. Но чтобы не ошибиться в произношении слов и их
грамматических форм, необходимо обращаться к орфоэпическим словарям современного русского литературного языка.

122

Николай Вознюк

d=!ь
j!="ц%"=

Звезда рока
В синем кажутся надежды,
В синем легком безмятежном,
В синем вольном и жестоком,
Будь моей звездою рока.
Небо станет голубое.
Ветер снова не с тобою,
А со мной сейчас истома.
Завтра утром буду дома.
Краем света завершило
Раем небо разрешило.
В синем вольном и жестоком
Стань моей звездою рока.
Пара взглядов подколодных.
Ссора злость – не мир влюбленных…
Холод весь в твоих надеждах…
Даль, больнее, будет, прежде.
123

Альманах «РУСЛО» № 14
Лето в счастье затянуло.
В небе вдруг луна мелькнула.
В синем вольном и жестоком
Будь моей звездою рока.
Расстались на крыше
Мне стоит забыть про печали в морозы,
Мне стоит забыть о тебе, свои слезы.
Дом, темноту и следы, мои косы. –
Жизнь полетела опять под откосы.
И завтрашний день навсегда отдален –
Законченный образ на крыше влюблен.
Не дальше, не ближе расстались на крыше.
Смотрелось чуть лучше, и было чуть выше.
И точка… влюбленность… ищи чтоб остаться,
Иначе потом никогда не влюбляться.
Глаза цвета боли улыбки не строят
И в возрасте двадцать они беспокоят.
В программах и в славных мечтах все мы вместе,
Но старая крыша уже не на месте.
Поместится мир на ладони, во взгляде
Исчезли дома, исчезают преграды.
Не больше, не меньше расстались на крыше
Смотрелось чуть лучше, и было чуть выше.
И точка… влюбленность… ищи чтоб остаться,
Иначе потом никогда не влюбляться.

124

Николай Вознюк
Обстоятельства любви
Минуты пророчества, любви обстоятельства
Все лучшего хочется, удар обязательства.
Минуты потеряны, как в сказке намеренной.
Холодные сны, но ничто не потеряно.
Случайными встречами боль не измерена
Весь смысл не знания: – А сколько ж отмерено?
И отраженье аккордами, чувствами,
А лучшие строчки классически грустные,
И сердце влюбленных горит как огонь,
И в даль голубую уносит их конь.
Пустое, невольное быстро кончается.
Кто-то упал, только жизнь продолжается.
А сердце как в музыке снова влюбляется…
И рифма пропетая вновь повторяется!
Синее небо всё выше взвивается.
Кто в куклы играет, а мы растворяемся.
Глаза посторонние в смысле теряются
На дальние чувства мы проверяемся.

_______________________________________________________

Новые стихи студентов и преподавателей СибУПа
читайте в следующем выпуске нашего альманаха.

125

Альманах «РУСЛО» № 14

Š=м=!=
c%…ч=!%"=

ЧЕРЕП
Рассказ
Накануне колхозник из села Струмилино Михаил Иванович
Булычёв вывозил на телеге мешки с зерном с острова через протоку. После затяжных осенних дождей вода в ней, обычно мелкой, как говорится, «воробью по колено», поднялась, и он
набрал полные сапоги. Ледяную воду он из сапог вылил и портянки отжал, но пока нагрузил телегу, пока приехал в деревню к
амбару с зерном, ноги застыли так, что он их не чувствовал. И
хотя дома жена согрела в печке чугун воды и заставила его ноги
прогреть, к ночи у Михаила Ивановича начался жар. Он спал
плохо и забылся только за полночь. Ему показалось, что почти
сразу жена тронула его за плечо: «Отец, ты просил разбудить
тебя, пора, вставай!» Голова у него болела, в горле першило, во
всём теле была слабость, и вставать не хотелось. Но Михаил
Иванович спустил ноги на пол, через силу поднялся и стал одеваться. Жена подала ему высушенные за ночь на печке одежду и
сапоги и позвала завтракать. Он нехотя поковырял жареную
картошку, запил её чаем, отодвинув в сторону кружку с молоком: «Дочке отдай!» (ей шёл только второй год, а своей коровой
126

Тамара Гончарова
они на новом месте ещё не обзавелись) и стал одеваться. Жена
приложила ладонь к его горячему лбу: «А может, не ходил бы?
На улице-то снег сегодня опять выпал». Михаил Иванович покачал головой: «Маша, ты же знаешь нашего председателя!»
Председателя колхоза хорошо знали все колхозники, и Мария
Ивановна только тяжело вздохнула. Она сказала мужу: «Сегодня
баню с ребятами истопим, может, пропаришься, так легче станет?»
Михаил Иванович вышел во двор: хотя утро ещё только
начиналось, от выпавшего за ночь снега было светло. С реки
тянуло ледяным ветерком, и Михаила Ивановича зазнобило. Он
шёл на конюшню по свежему октябрьскому снежку и думал о
том, как бы сегодня справиться с работой пораньше да хорошенько прогреться с веником в баньке. На конюшне он, как и
вчера, запряг спокойную кобылу Карюху, сел на телегу и снова
отправился за зерном на остров. Почему-то председатель с бригадиром уже второй год снаряжали на эту работу именно его. То
ли из-за того, что был он чужаком в деревне (два года назад несколько семей привезли в эту сибирскую глухомань – двести
вёрст от железной дороги – из-под Сарова на Волге), то ли потому,
что Михаил Иванович любое порученное ему дело исполнял на
совесть. Подъехав к протоке, он увидел, что хотя воды в ней за
ночь, слава Богу, немного убавилось, но по ней уже понесло ледяную шугу. Встав на телегу, он переехал протоку в мелком месте, не замочив на этот раз ноги. Пока Михаил Иванович переносил из-под навеса для зерна и укладывал на телегу мешки,
ветер усилился. Резко похолодало, видно, к ночи ударит первый
мороз. Вот, наконец, телега нагружена, и он направил лошадь к
дому. Он вспотел, пока грузил мешки, а теперь на ветру его
снова забил озноб. Подъехав к протоке, Михаил Иванович сел
сверху на мешки, а послушная Карюха вошла в воду. Но вдруг,
то ли испугавшись острых льдинок, плывущих по воде, то ли
поскользнувшись, она резко дёрнулась в сторону. Телега накренилась, и верхние три мешка с неё свалились в воду, а с ними и
Михаил Иванович. Ледяная вода обожгла его тело с ног до головы. Одежда сразу вся намокла и стала тяжёлой. Вожжи у него
были намотаны на руку, и Карюхе пришлось остановиться. Ло127

Альманах «РУСЛО» № 14
шадь стояла, вздрагивая кожей от холода, а Михаил Иванович,
стоя по пояс в ледяной воде, выуживал со дна протоки упавшие
мешки с зерном и снова укладывал их на телегу. Ему не сразу
удалось достать их из воды, мешковина намокла и стала скользкой. Ну вот, наконец-то, и третий - последний. Уже и ноги, и
руки, и всё тело начало сводить судорогой. Он взял лошадь под
уздцы, вывел её на берег и начал нахлёстывать вожжами. Карюха затрусила, насколько могла, быстро, а Михаил Иванович, уже
второй раз за эти сутки, вылил из сапог воду со льдом и через
силу заставил себя бежать за лошадью следом. Вся его одежда – и
брюки, и телогрейка – вскоре стала твёрдой, покрывшись коркой льда, волосы тоже превратились в сосульки, пальцев рук и
ног он не чувствовал. Как добрался до дома, он уже и не помнил
– его привела Карюха, а он просто держался за вожжи. Михаила
Ивановича увидел Федя, младший сын, позвавший мать из дома.
Они под руки повели отца в только что натопленную баню, стянули с него коробом стоявшую одежду и затащили его на полок.
Мария Ивановна отправила сына сначала за чистым сухим бельём для отца, а потом попросила отвезти зерно к амбару и сдать
кладовщику. Сам она, тоже раздевшись, запарила новый берёзовый веник. Муж в тепле пришёл в себя и прохрипел: «Больше
поддай пару, больше!» Его било крупной дрожью, и он никак не
мог согреться. Мария Ивановна плеснула на камни сразу несколько ковшей воды и принялась парить мужа. Она давала ему
немного передохнуть, окатывала тёплой водой, снова плескала
на каменку и снова бралась за веник, пока были силы у самой.
Потом, одев его и накинув одёжку на себя, повела мужа домой и
уложила в постель, укрыв двумя одеялами. Всю ночь Михаилу
Ивановичу не давали спать резкий изматывающий кашель и
жар.
Наутро Мария Ивановна позвала старенького сельского
фельдшера. Тот долго слушал больного через ещё более древнюю деревянную трубку и, наконец, заявил: «Похоже, Иваныч,
у тебя двухсторонняя пневмония -воспаление лёгких — и надо
бы тебя, голубчик, везти в районную больницу. Да вот беда, через реку-то сейчас не перебраться - лёд пошёл. И когда он установится, кто его знает. А пока полечишься здесь, я буду тебя
128

Тамара Гончарова
навещать каждый день». Он дал указания Марии Ивановне, что
нужно давать больному, оставил порошки и ушёл.
А вскоре в дверь постучал посыльный из конторы: «Булычёв, тебя председатель срочно вызывает!» Пришлось Марии
Ивановне, бросив больного мужа, идти вместо него к председателю. Домой она вернулась сама не своя и заплаканная, хотя
мужу ничего не сказала. А перед глазами у неё всё ещё стояло
перекошенное от злости председательское лицо, и всё слышался
его крик: «Где он, твой муженёк? Почему не пришёл сам? Утопил колхозное зерно и больным притворился? Вот погоди, пусть
только река встанет, и кому надо разберутся в этом деле!» Мария Ивановна заплакала: «Да ведь не утопил он мешки, а все
достал из воды и привёз, Федя их сдал кладовщику!» Председатель с издёвкой повторил: «Все сдал! Зерно-то мокрое, что мне
теперь с ним делать? Это же настоящее вредительство! А ты знаешь, что с вредителями делают?» Мария Ивановна, да и не
только она одна, очень хорошо знала, что делают с «вредителями», ведь заканчивался тогда октябрь тысяча девятьсот тридцать
седьмого года. Уже человек десять из их села объявили врагами
народа и увезли в район, откуда они так и не вернулись. Не было от них ни слуху и ни духу. Вот потому её Михаил и доставал
из ледяной воды эти три мешка с зерном, что знал: не простят
ему, если не достанет. А у них ведь шестеро детей, и самой
младшей нет ещё и двух лет. И Мария Ивановна стала умолять
председателя: «Не надо никому разбираться, мы с ребятишками
сами всё зерно пересушим! Вот прямо сейчас и начнём».
Как она с детьми сушила привезённое к ним в дом зерно,
один Бог знает, но через день сдала Мария Ивановна эти три
злополучных мешка лично председателю. Он ещё покуражился,
было, над ней, но, посмотрев на её совсем осунувшееся и почерневшее за эти дни лицо, отпустил её. А Михаилу Ивановичу
становилось хуже. Помощи от фельдшера, не смотря на его
опыт, было мало - пенициллин-то изобрели только через несколько лет.
И когда, наконец-то, в ноябре установилась дорога через
реку, увезли больного на лошади в районную больницу уже совсем слабого. Зимой Мария Ивановна отпросила у председателя
129

Альманах «РУСЛО» № 14
и отправила с оказией старшего сына Николая навестить отца, а
больше они уже не смогли побывать у него. Крепкий организм
ещё позволил прожить ему до апреля, а там он и скончался.
Связи тогда с райцентром никакой не было, и о смерти мужа
Мария Ивановна узнала не сразу. Снова не было дороги через
реку, вот-вот должен был начаться ледоход, до райцентра было
не добраться. Да и председатель не отпустил Николая по причине начинавшейся посевной. И когда уже летом приехал сын в
районную больницу, ему даже не смогли показать на кладбище
место, где был похоронен его отец. Больничного сторожа, который его хоронил, самого вскоре не стало, а больше никто не
знал, где могила Михаила Ивановича Булычёва. Побродил Николай по сплошь заросшему травой большому кладбищу, сел у
чьей-то безымянной могилы и заплакал. Может быть, это и была
могила его отца.
Прошла четверть века, родилась и подросла уже внучка
Михаила Ивановича – Женька. Жила она с матерью в том самом
райцентре, где лежал когда-то в больнице её дед. И вот на следующий день после окончания восьми классов (тогда было восемь, а не девять) собралась она с подружками на танцы.
Настроение у неё было отличное, ведь окончила она восьмилетку с одной только четвёркой, остальные были пятёрки – и на
экзаменах, и годовые. Женька прихорошилась, как умела:
накрутила кудряшки, надела новые капроновые чулки, тайком
от матери подмазала губы её помадой и вышла к девчонкам, которые ждали её у дома. Танцы начинались уже в сумерках. Из
центра посёлка, от танцплощадки, доносились звуки вальса,
танцевать который Женька с подружками научились совсем недавно. Они заплатили за вход и прошли на площадку. Молодёжи, как всегда, собралось много, баянист из Дома культуры играл вальсы, танго и твист, танцы были в самом разгаре. И вдруг
в центре площадки что-то упало и покатилось на танцующие
пары. Все шарахнулись в разные стороны, отчаянно завизжали
девчонки, замолчал баян. Из тёмного угла раздался нарочито
громкий дурашливый хохот подвыпивших подростков. Под не
очень ярким светом фонарей со столбов вокруг площадки стало
видно предмет, который они бросили на пол. Это был самый
130

Тамара Гончарова
настоящий человеческий череп: белели два ряда зубов и чернели пустые провалы его глазниц. Испуганные девчонки собрались и пошли домой, настроение у них было испорчено. Шедшая вместе с подружками знакомая девушка сказала им, откуда
у парней появился череп. На окраине разросшегося посёлка, на
месте старого кладбища строили целую улицу домов. Из разрытых могил выбрасывали кости, черепа, остатки гробов. Никто не
позаботился, чтобы перезахоронили потревоженных покойников, наоборот, их останки стали игрушками для пьяных парней.
Бросание черепов в танцующих стало теперь для них постоянным развлечением.
Когда Женька, вернувшись, рассказала матери о черепе на
танцплощадке, та вдруг разрыдалась: «Господи, прости им их
грехи, они не ведают, что творят! А ведь это мог быть череп твоего деда, а моего тяти, его же похоронили на том кладбище. Вот
только мы так и не узнали, где его могила».
Больше на танцплощадку Женьке ходить уже не хотелось. И
когда подружки звали её на танцы, она сразу вспоминала череп и
слова матери: «Это мог быть череп твоего деда».

131

Альманах «РУСЛО» № 14

eл…=
c%ц"=

ВОТ ТАК Я САМА СЕБЯ ХВАЛЮ
Даю честное пионерское: в «Пионерской правде» я была
самой лучшей Бабой Ягой. Дети меня совершенно не боялись.
Почему? Да потому, что я сама их очень боялась. Так дрожала,
выглядывая из-за угла, что дети бежали ко мне, чтобы успокоить и уговорить присоединиться к их веселью.
И я присоединялась!
Мы скакали, кувыркались, прятались друг от дружки кто
где мог. Мне случалось быть очень неловкой: то я растягивалась на полу (и тогда ребята бросались меня поднимать и отряхивать), а то как-то при неосторожном движении у меня из
большущих карманов высыпались и разлетелись по всему
большущему помещению большущие конфеты ... Я растерялась – ну как же!? – вот позор-то: преждевременно расшифровала будущие «призы»... Но какие же молодцы ребята! Всё собрали, по карманам моим распихали и тут же сделали вид, что
ничего не случилось.
Призы предназначались для всевозможных конкурсов:
песни, танцы-пляски, сказки-стихи, загадки... Вот с одной из
загадок – вернее, отгадок в один из новогодних праздников
вышло нечто весьма неожиданное.
Ребята, разумеется, были в самых разных костюмах: кто
Пират, кто Кот в сапогах, кто Снежинка, кто Красная Шапочка...
Самому младшему из всех, Мите, через несколько дней, 2 января, исполнялась три года. Был он в костюме Зайца, да в ка132

Елена Гоцева
ком! Мама его, Зоя Кузичева, помощник главного редактора,
была лучшей рукодельницей «Пионерки». И сшила они ему такой комбинезончик с лапками, хвостиком и ушами торчком, что
стал наш Митя – ну просто вылитый заяц! Правда, к тому времени, когда все собрались возле ёлки, чтобы начать состязаться
в загадках-отгадках, Митя так распарился, что молнию от подбородка расстегнул, руки свои из заячьих лапок вытащил, и теперь
уши вместе со всем тем, на чём они держались, болтались где-то
на уровне хвостика. Но сам Митя стал очень серьёзным.
Загадки были самыми разными. Приз полагался тому, кто
первым разгадает, а если с трёх раз никто не угадывал, приз
уходил к загадчику. И вот загадывает дочка Лили Серединой,
шестилетняя Женя Стрихач:
- Кто всю жизнь путешествует, не покидая своего угла?
Пауза. Заминка. Ребята морщат лбы, переглядываются... И
тут вдруг наш почти трёхлетний Зайчик, Митя Кузичев говорит:
- Это ребёнок в животе у матери. Куда бы мама ни поехала, он её непокидает.
...И тишина...
Все посмотрели на Женю. А она, покраснев почти как её
шапочка, растерянно сказала:
- Это почтовая марка... Она путешествует, не покидая своего конверта...
Пришлось вручить сразу два приза - и загадчице, и отгадчику. А что было делать?
...Думаю, и Женя, и Митя давным-давно забыли про те
призы. У них наверняка за прошедшие годы было немало всевозможных наград: и учились они хорошо, и вот теперь оба успешны
в бизнесе – пусть маленьком, но каждый – в своём. Правда, Женя
в Подмосковье, а Митя, кажется, где-то в Америке.
А я со своим любимым образом не расстанусь, похоже, никогда. Вот недавно мне вставляли очередной зуб (на этот раз передний), так мастер Александр Борисович сделал мне такой
клык, которому наверняка все Бабки-Ёжки завидуют. И он стал
тем главным, чем я с полным правом любуюсь, глядя на своё
отражение в зеркале. Нет, всё-таки я и в правду замечательная
Баба Яга!
г. Москва
133

Альманах «РУСЛО» № 14

ТРИ РАССКАЗА

m,*%л=L
..
e!м,…
..

МАЯКОВСКИЙ В КАВЫЧКАХ И БЕЗ
В июле 1963-го года в наш прекрасный сибирский город
Абаканск, где я тогда учился на первом курсе Педагогического
института, на историко-филологическом факультете, приехал
эстрадный артист Вольф Гершикович Мессинг.
По городу висели афиши:
ГОСКОНЦЕРТ
7 июля 1963 г.
ВОЛЬФ МЕССИНГ
ВИЖУ СКВОЗЬ ВРЕМЯ
(К 70-летию МАЯКОВСКОГО)
Психологические опыты
Чтение мыслей
Раввин с горы Кальвария,
учёный, каббалист и ясновидец,
величайший гипнотизёр и телепат
раскрывает прошлое,
предсказывает будущее,
определяет характер!
Кинотеатр «ЛУЧ»
Начало в 19 часов

134

Николай Ерёмин
Мой сокурсник Серёжа Орлов купил два билета и привёл
меня в одноэтажное барачного типа здание кинотеатра «Луч»,
рядом с Центральным парком культуры и отдыха имени Горького – ЦПКиО.
Сколько лет прошло!
Мне сейчас 70 лет, столько тогда исполнилось бы и Маяковскому! А на месте барака стоит пятиэтажный центр культуры и бизнеса из стекла и бетона. Но дело не в этом.
А в том, что по всей стране тогда началась идеологическая
«оттепель»
И Серёжа Орлов собирал библиотечку репрессированных и
посмертно реабилитированных писателей и поэтов, которых мы
вместе читали и перечитывали. Николай Гумилёв, Артём Весёлый, Исаак Бабель, Осип Мандельштам, Перец Маркиш, Борис
Пильняк, Владимир Зазубрин, Вивиан Итин…
Библиотечка Сергея увеличивалась, ведь из 600 делегатов
Первого съезда писателей погибло более трети, и всех после реабилитации начали издавать…
Имя Маяковского будоражило и стремилось пополнить
список.
В зале кинотеатра не было свободных мест.
И когда Вольф Мессинг обратился к присутствующим:
- Кто хочет быть загипнотизированным и побыть некоторое
время в роли поэта Владимира Маяковского? - Сергей вскочил,
подняв руку, и выкрикнул:
- Я! Я хочу!
Чудо перевоплощения личности под влиянием гипноза до
сих пор достаточно не изучено. Непонятно, каким образом, но
под влиянием внушения Сергей на глазах у изумлённого зала
перевоплощался то в Маяковского, то в его близкого товарища
Якова Агранова… Читал стихи… Писал карандашом предсмертное послание …
А когда сеанс закончился, Вольф Мессинг сказал:
- Спасибо вам, мой юный друг! Всё, что вы говорили со
сцены, вы, конечно же, забыли, таково уж свойство гипноза. По135

Альманах «РУСЛО» № 14
этому всё, от слова до слова, я записал на японский диктофончик и дарю вам эту запись.
Может быть, она вам и пригодится.
Когда моему другу Сергею Орлову исполнилось 62 года,
(критический возраст для мужчин) его, преподавателя литературы, заслуженного учителя России, прямо в школе на уроке
настиг гипертонический криз.
После безуспешного лечения, умирая в своей однокомнатной «хрущёвке», в присутствии дочери он заставил меня переложить в картонные ящики всю свою уникальную Библиотеку
репрессированных писателей, чтобы я перевёз книги к себе.
А потом протянул мне целлофановый пакет с магнитофонной ленточной, величиной с ладонь, кассетой и сказал:
- Помнишь, как мы к Вольфу Мессингу ходили?
Дарю.
Дома я много раз прослушивал кассету на стареньком диктофоне. А потом взял да и записал голос моего умершего друга.
Или Маяковского?
Вот что у меня получилось:
Голос Орлова-Маяковского
Я хотел,
Чтоб к штыку
Приравняли перо…
И любил смотреть, как умирают дети…
А к штыку
Кукловоды
Приравняли Пьеро, и Арлекина,
И Мальвину, и Карабаса-Барабаса,
И Артемона, и Базилио, и Алису, и Буратино…
И сказали,
Что Папа Карло
За всё в ответе…

136

Николай Ерёмин
И долго слушали,
Как на флейте водосточных труб
Играл ноктюрн не кто иной, как мой труп…

Зрители сначала, было, притихли, а потом стали бурно аплодировать, выкрикивая: «Во даёт! Во даёт!»
А Сергей, став спиной к белому квадрату киноэкрана, протянул руку навстречу кричащим и, ну, прямо как агитатор и
горлан-главарь, продолжал декламировать стихи… Да так громко! Да так заразительно!
«Я – Наполеон! Я - величайший Дон-Кихот!»
Я хотел,
Чтобы «Бог заплакал»
Над моей книжкой, когда сбрасывал
Пушкина и Толстого с парохода современности…
Я хотел,
Играя в карты,
«Карманы ближнему вывернуть и вытрясти»
И не боялся, что настанет Высший Суд…
И похвалялся:
- Любую красивую
Изнасилую!
И мечтал,
Что за это меня там ли, тут
«Проститутки как святыню на руках понесут»
Я хотел
Быть тусклым, как солнце
И нищим, как миллиардер…
И при этом –
Быть поэтом и «душу выржать на лошадиный манер»
Моим любимым словечком было:
«Наплевать!»
И не случайно
На всё, что другим мило,
Я плевал и плюю опять и опять…

137

Альманах «РУСЛО» № 14
В этот момент, помню, Вольф Мессинг прервал чтение стихов и сказав, что Сергей перевоплощается в Якова Агранова,
дал ему карандаш, лист бумаги, посадил за столик, и заставил
его писать и вслух, на весь зал, читать то, что он пишет.
Секретарю ЦК ВКП(б), Ежову Н.И.
От начальника СО ОГПУ Я.С.Агранова
12 апреля 1930 г
«О предполагаемом покушении на самоубийство В.В. Маяковского»
Сегодня ко мне обратился поэт В.В. Маяковский с адресованным Правительству письмом, следующего содержания.

«Всем
В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не
сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестры
и товарищи, простите, – это не способ (другим не советую) – но
у меня выходов нет. Лиля – люби меня.
Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама,
сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь
им сносную жизнь – спасибо. Начатые стихи отдайте Брикам,
они разберутся. «Как говорят – «инцидент исперчен», любовная
лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете, и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид, Счастливо оставаться 12/1v30. Владимир Маяковский
Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным. Сериозно – ничего не поделаешь. Привет. Ермилову скажите, что
жаль – снял лозунг, надо бы доругаться В.М.
В столе у меня 2000 рублей – внесите в налог. Остальное
получите с Гиза В.М.»
Автор письма находился в состоянии крайнего психофизического возбуждения. Выкрикивал: – Я хочу, чтоб к штыку приравняли Пьеро!
В письме, выполненном карандашом, почти без знаков препинания, очень странно заявил о себе в третьем лице, называя

138

Николай Ерёмин
покойником, уже в прошлом времени. Двух замужних женщин
объявил одновременно членами своей семьи.
Устно пояснил, что произведёт в себя одновременно два
выстрела из имеющегося у негооружия револьвер системы
«Маузер» калибр 7,65 № 312045 и пистолета: системы «Браунинг»№268979! И уточнил, что вышеуказанное покушение на
свою жизнь намерен совершить утром 14-го апреля, в 10 часов
в своей рабочей комнате по Лубянскому проезду, д. 3, кв. № 12,
Начальник секретного отдела ОГПУ
Я.С. Агранов
И взял Вольф Мессинг из рук Сергея этот документ и, обращаясь к залу, сказал:
– Да, перед вами совершенно секретный документ! Поэтому, как бы чего не вышло, мы его пока что уничтожим. – И достал из правого кармана пиджака коробок спичек. И чиркнул
спичкой. И вспыхнул секретный листок бумаги, и полетел, пылающий, над зрительным залом, обгорая и превращаясь в чёрную тень, которая кружилась над поворачивающимися вслед за
нею очарованными головами зевак…
А величайший гипнотизёр и телепат говорил в это время:
- Ленинградская «Красная газета» от 14 апреля 1930 года
незамедлительно сообщила:
«Самоубийство Маяковского.
Сегодня в 10 часов 17 минут в Москве, в своей рабочей
комнате, выстрелом из нагана в область сердца покончил с собой Владимир Маяковский. Прибывшая «Скорая помощь»
нашла его уже мертвым»
А потом опять, уже почти в конце магнитофонной ленты,
прозвучал голос моего друга Сергея Орлова-Маяковского:
Когда-то,
в стихотворении «Лиличка! Вместо письма»
От 26 мая 1916 года я посмел утверждать,
Что «курок не смогу над виском нажать».

139

Альманах «РУСЛО» № 14
С годами,
Всё более убеждаясь в этом,
Я становился революционным поэтом…
Но понял однажды,
Мёртвому вождю в поэме докладывая
«Не по службе, а по душе»,
Что по всей России
«Работа Адовая
Будет делаться
И делается уже»…
И что поэту никуда не деться…
И грянул – мне,
Неугодному,
За то, что теперь я крамольный, Убойный выстрел –
в сердце…
И в голову –
Выстрел контрольный…

И опять голос Вольфа Мессинга:
– Материалы о смерти Маяковского долго будут храниться
в секретном архиве, пока не попадут в спецхран Государственного музея В.В. Маяковского. Картонная серая папка, надпись
крупным черным шрифтом: «ЕЖОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ».
Ниже – «Начато 12 апреля 1930 г. Окончено 24 января 1958 г».
В папке – вторая папка: «Уголовное дело №. 02–29. 1930 г. О
самоубийстве Владимира Владимировича Маяковского. Начато
14 апреля 1930 г.».
Вот и всё.
Просто и понятно, как в строках моего любимого поэта
Константина Кедрова «Маяковский хокку»:
«Я хотел бы жить и умереть в Париже
Но Лубянка оказалась ближе»
2013

140

Николай Ерёмин
ГИПЕРДИАГНОСТИКА
Рассказ
Конечно, я догадывался, что Россия после 70-летнего большевистского террора стала невежественной страной, но не мог
себе даже представить, что до такой степени.
Медицинские познания – у каждого – практически на нуле.
Этим и решил воспользоваться мой шеф, владелец частной
клиники «Авиценна» Яков Семёнович Гробман.
Когда я устроился к нему на работу, он сказал:
- Ты молодой специалист, да?
Тебе надо хорошо зарабатывать, да?
Тебе нужна квартира, машина, дача, жена. Да?
И на всё это будут нужны деньги, и немалые.
Так знай, что переходный период от социализма к капитализму уже давно в стране закончился. Вокруг нас – или явные,
или подпольные миллионеры.
И все хотят болеть и лечиться.
Иными словами – требуют к себе внимания и ласки.
А что у них внутри организма творится – никто не знает.
Вот и придумывай им болезнь.
Ставь диагноз.
Назначай дорогостоящее лечение или очень дорогую операцию.
Или то и то.
Рак. Диабет. Язва желудка. Аневризма аорты. Спинномозговая грыжа.
Всё.
Этого достаточно, чтобы и тебе, и мне тоже стать миллионерами.
Пускай делятся!
Выслушал я наставление, проникся ситуацией, подключил к
работе персональный компьютер – и дело пошло!
Жене Главы нашего прекрасного сибирского города Абаканска Мальвине Иосифовне Пилипчук я поставил диагноз

141

Альманах «РУСЛО» № 14
«Фиброзно-кистозная мастопатия. Рак груди», а самому Карлу
Абдулатиповичу – «Язва желудка, с угрозой перерождения»
Тут же они были удачно прооперированы другом Якова
Семёновича, выдающимся хирургом современности, профессором Ахмыловским Артуром Тимофеевичем. И успешно прошли
курс послеоперационной реабилитации в Индии.
Куда потом переехали на постоянное место жительства, уж
очень им там понравилось.
Он стал владельцем крупной фирмы по разведению Бенгальской породы слонов в искусственных условиях. А она возглавила общество и туристическую фирму «Рериховеды».
Мой шеф купил себе коттедж, похвалил меня и сказал:
- Молодец!
Продолжай в том же духе! Далеко пойдёшь.
Я купил себе двухкомнатную квартиру в центре Абаканска,
с видом на заповедник «Столбы» и по вечерам, глядя на отроги
Саян, стал подумывать о женитьбе.
Тем более, что на меня стала заглядываться дочка шефа
двадцатидвухлетняя практикантка Оксана.
И поставил я диагноз Губернатору нашей замечательной
области Савелию Васильевичу Крамарову – «Аневризма центральной мозговой артерии», а его жене, красавице Веронике
Адольфовне – диагноз «Спинномозговая грыжа поясничнокрестцового отдела позвоночника, с угрожающим ущемлением»
И они были очень удачно прооперированы другом Якова
Семёновича и направлены на восстановление сил в Китай, где
монахи известного монастыря Шаолинь быстро поставили их на
ноги. И они, очарованные прекрасной природой и тайнами буддизма, остались там навсегда, организовав туристическую фирму «В поисках Шамбалы»
- Молодец! Так держать! Сказал мне Яков Семёнович, когда я, купил автомобиль
«Тойота-Королла» и объявил ему и его жене Саре Моисеевне о
желании жениться на их дочери Оксане.
Оксана подтвердила, что любит меня, что не может без меня жить и хочет, чтобы у нас родился ребёнок – мальчик или
142

Николай Ерёмин
девочка, без разницы, лишь бы был таким же красивым, умным
и удачливым, как я.
И я был просто вынужден поставить диагноз «Рак желудка» обратившемуся к нам с жалобами на боли в животе Ивану
Петровичу Сидорову, председателю Законодательного собрания нашей прекрасной Абаканской области, равной по площади
Англии, Франции и Германии, вместе взятым.
Принял у меня Иван Петрович направление на операцию,
постоял в задумчивости и ушёл, сильно опечаленный.
Но тут вмешалась судьба, или случай, как хочешь, так и
назови.
В Германии собирался всемирный Конгресс Миллионеров,
не знающих, куда девать свои деньги.
И полетел Иван Петрович в срочном порядке на Конгресс –
привлекать инвестиции для строительства новых гигантских
заводов и нефтепроводов на территории нашей области.
Но когда начали заседать, боли в животе у него обострились, и мгновенно был он доставлен в Дрезденскую клинику, и
обследован на самом современном диагностическом оборудовании, и с диагнозом «Обострение хронического аппендицита»
был успешно прооперирован.
Вернулся Иван Петрович из прекрасного германского города Дрездена в прекрасный сибирский город Абаканск жизнерадостным и помолодевшим.
И на радостях, что диагноз рака у него не подтвердился,
представил он меня к званию «Заслуженный врач России». А
моего шефа – к званию «Почётный член Абаканской медицинской Академии».
Я женился на Оксане.
И родилась у нас двойня – Миша и Ириша.
И купил я дачу в Кедровом бору, 30 минут от Абаканска на
моей «Тойоте-Королле», чтобы дышать свежим воздухом, так
как в Абаканске, на инвестиции, привлечённые Иваном Петровичем, построили гигантский завод ферросплавов, и дышать
стало практически нечем.

143

Альманах «РУСЛО» № 14
Почувствовав, что дело пахнет керосином, мой шеф, пардон, тесть, продал клинику «Авиценна» и уехал с моей тёщей
Сарой Моисеевной на ПМЖ в Израиль.
Откуда пишут они, что там так хорошо, что о лучшей жизни и мечтать не приходится.
И зовут меня, Оксану, Мишу и Аришу скорей перебираться
к ним.
Потому что время уходит, и нужно прожить оставшиеся годы так, чтобы не было ни мучительно ни больно.
Красноярск
Ноябрь 2013 г.

СТАРЫЙ КОЗЁЛ
Рассказ
Она сказала ему, что он – старый козёл, и что она обязательно напишет про него рассказ с этим названием.
– И совсем я не старый, и совсем не козёл, – притворно обиделся он.
– Сколько тебе лет?
– Пятьдесят пять.
– А мне – двадцать пять. Чуешь разницу? Нет? А я – чую!
– Есть по Чуйскому тракту дорога, много ездит по ней шоферов, – запел он.
– Не придуривайся, – сказала она, – всё равно из этого ничего не выйдет!
– Из чего что не выйдет?
– Из наших с тобой отношений...
– А у нас ещё и не было никаких отношений.
– Не было, так будут! – сказала она.
– Ага, попалась, проговорилась, значит – будут? – обрадовался он.
– Будут, если...
– Что – если?
– Если ты выполнишь три условия.
– Какие?
144

Николай Ерёмин
– Маленькая квартирка, маленький автомобиль и маленький
ежемесячный гонорар. Ты ведь не собираешься на мне жениться? Значит, хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? А это кое
к чему обязывает.
Он присвистнул и развернулся на 180 градусов.
– Постой, куда это ты? – спохватилась она.
– В банк за деньгами.
– Шутишь?
– Какие могут быть шутки? Сегодня же вечером всё у тебя
будет... Все три условия.
– Так быстро? А ты даже ещё ни разу не сказал, что любишь
меня...
– По-моему, ты это чувствуешь, по твоим глазам видно.
– И не поцеловал ни разу...
– Смешно, старый козёл целует на улице молоденькую
козочку – ме-э-э, а все смотрят и смеются.
– И вовсе даже не смешно. Поцелуй меня!
Они остановились около Дома кино, возле огромной афиши:
“У нас – неделя немецкого фильма “Фауст”. Обязательно посмотрите этот шедевр немого киноискусства”.
– А не пойти ли нам в кино? Там бы и поцеловались? –
предложил он.
– Идея! – воскликнула она и захлопала в ладоши.
Фильм только начался.
В огромном полупустом наклонном зале кинотеатра было
полутемно.
Они поднялись высоко-высоко, на самый последний ряд,
сели, и она тут же прижалась к нему и взяла его за руку.
На огромном экране (фильм немой, но слева – текст понемецки) дьявол Мефистофель искушал старого доктора Фауста, предлагая, как сейчас часто можно услышать, бартерную
сделку: вечную молодость в обмен на душу старца.
Доктор Фауст, измученный бесплодными попытками добыть
эликсир молодости из пробирки, согласился – и стал молодым. И
145

Альманах «РУСЛО» № 14
влюбился в Маргариту, а она – в него. И они, конечно же, согрешили.
Была весна.
Неслышно пели птицы. Благоухали цветы...
Но дьявол тут же разлучил их.
И пока, сопровождаемый Мефистофелем, помолодевший
Фауст странствовал-летал над странами и городами, наслаждаясь свободой и молодостью, настала зима, Маргарита родила
ребёночка и стала матерью-одиночкой во грехе своём.
Тут же все знакомые от неё отвернулись.
И умерла мать, и трагически погиб брат, отстаивая её
оскорблённую честь, и ударили лютые морозы, и в отчаянии
ушла Маргарита из опустевшего неуютного дома, и в чистом
завьюженном поле опустилась она без сил в сугроб, и заснула, и
не заметила, как дитя её замерзло на морозе.
Проходившие мимо стражники извлекли мать и дитя из-под
снега, но было уже поздно. И обвинили Маргариту в смерти ребёнка. И порешили сжечь её на костре...
И вот, когда палачи возвели её на вершину костра и подожгли поленья, когда языки пламени стали уже подбираться к её
платью, – вспомнил о ней молодой беспечный Фауст, и покаялся
перед дьяволом, и попросил совершить обратный обмен...
И увидела Маргарита, что из толпы зевак рвётся к ней старец, простирает в мольбе немощные руки и восходит по горящим поленьям, и обнимает её, и говорит: – Это я, Фауст, возлюбленный твой, неужели не узнаёшь меня?
– Узнаю... – прошептала Маргарита и, счастливая, прильнула к старцу, и начали они гореть вместе в пламени костра...
“Пять смертей из-за одной сделки с дьяволом! Круто!” –
подумал он, стирая нечаянную слезу и вставая, так как в кинозале вспыхнул свет.
Встала по-прежнему льнувшая к нему и его спутница.
– У, старый козёл! – сказала она.
– Кто, я? – спросил он.
– Да нет, Фауст этот...
146

Николай Ерёмин
– А-а-а... – неопределенно промолвил он, и они вышли на
улицу, к автобусной остановке.
Вечерело.
И нужно было им ехать в разные стороны.
– Ну, так до завтра? – спросил он.
– До завтра. А где встретимся?
– В 10 утра, у “Крутояр-банка”
.....................................................................................................
Назавтра около банка шумела огромная толпа народа.
Все возмущались.
На дверях висела бумажка «Банк закрыт в связи с финансовым кризисом в стране».
Дверь была крепко-накрепко заперта.
Никто не выходил и не давал никаких разъяснений.
Она подошла к нему и спросила:
– В чём дело?
– Плакали мои денежки, – сказал он, – и твоя маленькая
квартирка, и маленький автомобиль...
– Эх, ты! – сказала она. – Вчера надо было этим заняться! А
ты – “А не пойти ли нам в кино?”
... У-у-у, старый козёл!
– Кто, я?
– А то кто же? – истерически рассмеялась она.
– Но не горюй. Не всё потеряно, ведь с тобой мы так ещё и
не поцеловались...
А рассказ про тебя я всё-таки напишу! И напечатаю в журнале. Гонорар – пополам, – сказала она, махнула рукой – и пропала, сгорела в лучах поднявшегося над городом палящего весеннего солнца.

147

Альманах «РУСЛО» № 14

bл=д,м,!
g=м/шл "

Честный – не богатый
Писатель честный не богат,
А кто богат, тот в чём-то грешен,
В делах властителей замешан,
Они друг другу часто льстят.
«Поэт и царь» - проблема эта
Всегда в истории была.
Свобода личная поэта
Глаголом жечь сердца звала.
Как совместить свободу духа
И в банках крупные счета,
Когда икрой набито брюха,
А голова - горшок пуста.
О чём писать, чем услаждаться
И надо ли вообще писать?
Писателем нескромно зваться,
Когда все пишут, так сказать.
Писательство, как мода, нынче,
Великое всё позади,
Разгадываем код да Винчи,
148

Владимир Замышляев
Не разгадать, что впереди.
Мучение – всему основа,
Ошибся Бог, когда творил
И человеческим-то словом
Сам себе и навредил.
Есть богохульство, есть отвага
Изобличать и власть, и строй…
Всё стерпит белая бумага,
Ей нестерпимо быть пустой.
Ноябрь 2012 г.
***
Учители, мыслители, пророки
Приходят не в назначенные сроки
И говорят народам откровенья
Отнюдь не ради удовлетворенья.
Они снимают с мира покрывало,
Чтоб тайное воочию предстало.
***
Власть любит тех, кто ей щекочет пятки,
Она сама играет с ними в прятки.
Тут кто кого на выдержку обмана,
Как ходка корабля сквозь кисею тумана.
Власть орденами украшает тех,
Кто на ТВ играет в шоу-смех.
Какие ж тут заслуги пред Отечеством,
Какая степень если шоу бесится?
У власти вкуса нет к традициям в культуре,
Дух русской жизни не в её натуре.
28.07.2012.

149

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Ох, не пойте, ох, не пойте
Нам о будущем сейчас.
Лучше волком вы завойте,
И вглядитесь в темень глаз.
Хоть на воле, хоть на поле,
Хоть на сборе городском
Много горя, много боли,
И кричим-то мы о том.
Не хватайте, не тяните
Нас в машины МВД…
Лучше чаем угостите,
А иначе – быть беде.
***
Нет ни неба, ни звёзд,
Лишь реклама вокруг,
И базарный прохвост,
Уголовный недуг.
***
Не ищите меня здесь.
Я давно там.
Днесь.
Бегущий по волнам.
Это месть
Фундаменту веков,
Как жилищу дураков.
***
Отсырела осень,
Тянет в холода.
Мы чего-то просим,
Может, корку льда.
150

Владимир Замышляев
Может, шарф мохнатый,
Шапку до ушей,
Пимы самокаты,
Шубу пошерстней.
Спрятаться в берлогу
И проспать сезон,
а потом – в дорогу,
под крутой уклон.
Музыкальный повод
Музыкальный повод – для тебя!
Музыкальный повод – для нас!
Нет, не трубы трубят,
А слышится контрабас.
Бархатный голос струн
От ласкового смычка…
Это моя рука,
Это я рискнул
Использовать повод такой,
Под музыкальный настрой.
Мелодию любви
В час ночи от меня прими.
Поёт, тоскует контрабас.
Мужская сила. В Добрый час!
Моя рука – смычок-певун –
Касается тебя, как струн.
Есть повод – музыкой обнять
Друг друга и любовь познать.

151

Альманах «РУСЛО» № 14
Психология
Уже тестируют ребёнка –
Накормлен ли наркотиком малец?
Психологу – лечебная подёнка –
Доказывать, что он знаток, мудрец!
Запутаются люди с малолетства,
Виня друг друга в априорном зле.
Лишатся дети золотого детства,
Зачислят их в злодеев на земле.
Поделят их на «чистых» и «не чистых»,
На менеджеров рабства и рабов,
Чтоб властвовать с компьютером форсисто, С ума сойдёшь от этаких жрецов.
Утонут все в бумагах ради «фига»,
Мир закричит: «О, Господи, кошмар!
Психологи страшней кочевников и ига,
Они в умах и душах разожгли пожар».
Кому гасить безумье, помраченье,
Когда все вписаны в один порочный ряд?
И тут кончается ученье
И начинается мученье,
Паденье в бездну без пути назад.
Брак
Однополый или двуполый брак
Между человеком и миром?
Кто из них становится кумиром,
Кто кому и друг, и враг?
В однополом браке нет детей,
Есть потребность эгоизма,
Есть желание людей
Жить лишь ради организма..
152

Владимир Замышляев
Человека сглатывает мир,
Словно кит Иону…
Человек идёт в трактир
Или смотрит на икону.
Молится и просит : «Помоги,
Господи, мне худо…
У меня опять долги
От игры и блуда…».
Лицемерит человек,
Мир ему в отместку
Укорачивает бег,
Обрывает леску…
Золотая рыбка вглубь
Уплывает быстро…
Человек и глуп и груб,
Но слывёт артистом.
Всё играет в жизнь и смерть
В однополой страсти,
Хочет миром завладеть
И держать во власти.
Ах, какая суета,
Как скучна наука.
Умирает красота,
Остаётся мука.
Человек и мир – друзья
В однополом браке,
Но понять никак нельзя
Их в глобальной драке.
31.01.13.
Новогодняя аритмия
Десять дней страна в гулянке,
А я – на больничной лежанке.
153

Альманах «РУСЛО» № 14
Писатель Зябрев прислал утешенье:
«Вас Бог положил на сохраненье…»
И я решил сохраняться,
Только бы не зазнаться.
Сначала ЭКГ –
Зигзаги-линии.
И вспомнил про ЕГЭ –
Фурсенковские извилины.
Куда ни зайду, говорят – раздевайся…
Начинают ощупывать, но ты не сдавайся.
Мерцанье предсердий –
От бывших усердий.
Теперь воздержись,
Сказано в Библии: «Не суетись».
Эхо сердца
И «Эхо Москвы»…
Второе – от ксенофобии
Лохматой головы.
Таблетку под язык,
Чтобы молчал старик.
Если сразу проглотишь,
То говорить захочешь.
А это для больницы опасно,
Она уважает безгласных.
Демонстрации тут ни к чему –
Ни по сердцу, ни по уму.
Я пережил монетизацию,
Теперь прошёл мониторизацию.
154

Владимир Замышляев
Реформа здравоохраненья
Для усмиренья.
Нет анестезиолога,
Нет уролога…
Зато недорого.
Утром каша, вечером каша,
Богу угодна пища наша.
Мужикам в платах назло
Медсёстры красивые зело…
Ночь. Сердце ноет занудно,
Медсёстры в коридорах спят беспробудно.
Через тринадцать дней я вышел
И голос святой услышал:
«Господи спаси! Господи спаси!
Так было и будет всегда на Руси!»
В Старый – Новый год
Застолье, угощенье…
Писатели пили
За своё и моё сохраненье!
PER ASPERA AD ASTRA
Через тернии к звёздам!
Это нам никогда не поздно.
Ура, педагоги! Ура, аспиранты!
В PR и в Рекламе крутые таланты!
Мы многое знаем, мы многое можем
И в Космос пути проложим.
155

Альманах «РУСЛО» № 14
Человек для Космоса – друг
По идеалам гуманитарных наук.
Звёздное поле Галактики
Место и нашей практики.
PR – креативный дар.
И Космос воспримет такой PR.
Нужна и реклама нашей Планете,
О травах в росе, о зиме и о лете,
Об осени тихой, о звонкой весне,
О белке пушистой на стройной сосне.
Кто кроме нас и поэтов расскажет
О нашей Земле, и картинки покажет?!
Добавим к ним и чудесные песни,
Чтоб в Космосе ахнули: «Как интересно!»
Если Космос разумен, то должен понять,
Что в нас есть Любовь и желанье познать.

Член Союза писателей и Союза журналистов России, заслуженный работник культуры РФ, профессор Сибирского государственного аэрокосмического университета имени академика М.Ф. Решетнёва.

156

Александр Захарченко

`л*“=…д!
g=.=!ч…*%

Посвящение
китайскому другу Хэ Суншаню
Реки, джонки и пагоды
В блестках утренних рос.
Цветы лотоса, радуга
И цветение роз.
И все близко далекое
Фантастичный Китай
И плывет мое облако
Из реальности в рай.
***
Краски яркого колера
Птиц полет в синеве
По тропинкам на роллерах
Скроюсь в сочной траве.

157

Альманах «РУСЛО» № 14
И, оставив границу
Из теней и лучей.
Встречу новые лица
И звенящий ручей.
***
На поляне из солнца –
Дальний склон, косогор.
Паутин волоконца
И берёз коридор.
И тепло на прощанье
Из осенних чащоб.
И тайги обещанье
Возвращалися чтоб.
***
Огород, забор, мой дом и улица.
Вот прохожий заглянул в окно.
Разгребая пыль, кудахчат курицы.
Прошлого забытое кино.
Выйду за ограду
И знакомого ничего пожалуй не найду.
А вот здесь жила моя отрада
И цвела как яблоня в саду.
***
Сегодня у нас завьюжило…
Завьюжило, запуржило…
Нелегкие мои мысли
По ветру закружило.

158

Александр Захарченко
Есть мне о чём задуматься
Задуматься есть о чём
Один виноват во всем я,
А ты совсем не причем.
***
Наискосок через улицу
Многоэтажный дом.
Небо сегодня хмурится,
Что вдруг разразится гром.
И налетит с грозою
Ветер, поднявший шквал.
И, дождь, сначала слезою…
Потом застучит, заплясав.
***
Еще фонари не потушены,
А время 10 утра.
И солнца лучи непослушные
Знают пробиться пора.
Пройти через чёрные тучи.
Навстречу людских забот.
Чтоб жизнь становилась лучше.
Чтоб каждый нам помнился год.
***
Мы устроены так…
То даётся нам свыше.
На горе свистнет рак.
Мы его вдруг услышим.

159

Альманах «РУСЛО» № 14
Часто зло как пустяк
Мы в душе своей спишем…
Не заметим добро,
А его всегда ищем.
***
Чернота и мгла без
Фонарей повисли.
Ну, а здесь в углу
Скрипит сверчок.
Чем темней там за окном,
Тем чище мысли,
Тем их продуктивнее скачок.
Если гладко всё поэты
Спят спокойно.
Не разбудит их тревога
В полуночь.
Мысль в стихи укладывается
Стройно.
Лишь тогда, когда уже
Совсем невмочь.
***
Через перевал моя дорога,
А за ним светлеющая даль.
Там моя река – её истоки
И воды темнеющая сталь.
Берега, поляны, земляника.
Аромат цветов… Высокая трава
И туман, как белая туника…
Ни к чему высокие слова.

160

Александр Захарченко
***
Грех с души не снимается
Самому себе.
И сколько ещё ей маяться
По дороге к тебе.
По дороге из терниев–
Из терниев и крестов.
Вонзаются в тело иглы
Розовоцветных кустов.
И нет мне теперь прощенья
Одни лишь терзания, боль
Не знаю, про извещения,
Часы мои сыпят соль.
***
Архитектура зданий
Коробками от тортов –
Смотрят бетонно-стеклянно
С грустью застегнутых ртов.
И праздника нет начала –
С шампанским после тостов
Бокал отражают порталы
От стен из зеркальных листов.
***
Параллели у мира,
Параллели души.
И летит моя лира
Из таёжной глуши.
Параллели отрогов
Параллель городов.
Говорить если строго
Ко всему я готов.
161

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Вечер… свет в коридоре,
А на улице тьма.
В своем снежном уборе
Не приходит зима.
Нет озноба на коже
И не зябнет рука.
Снег никак всё не может
Лечь на землю. Летят облака.
***
Телефон позвонил.
Твой услышал я голос.
Я в душе сохранил
Из волос твоих колос.
В своих мыслях прошёл,
За тобой прошёл следом.
Так и шёл бы ещё
Затерялась ты где-то.
***
Колокольчик нервами
Прозвенел души.
Были встречи первыми:
«Ты мне напиши».
Напиши, пожалуйста,
Буду ждать всегда.
Помню сердце сжалося.
Но, прошли года.
18.11.13

162

Вера Золотухина

b!=
g%л%23.,…=

***
Отгорело лето незабвенным цветом,
Стрекозой вспорхнула крыльями шурша…
Оперенье солнца стало неприметным,
Спряталось в прибрежных стеблях камыша.
Ни молитв, ни песен – тишина поодаль,
Только переклички соек у воды…
Налетевших ливней - громогласный вопль…
В кулуарах неба слышит поводырь.
Над поникшим долом скучились берёзы,
Мантия тумана, будто молоко,
Отыграли песни - звонкие покосы,
Придыханье лета…
Стихло, отлегло.
ПАМЯТИ

А.С. Зыряновой
Моей любимой тётушке

Одолела костлявая старость,
Ей казалось, не будет конца…
Безутешность, печаль и усталость
Мятой тенью легли у лица.
163

Альманах «РУСЛО» № 14
Только теплится лучик надежды,
Но тяжёлый, душевный настрой.
Осторожно меняет одежды,
На дощатый, земельный покоя.
Сердце млеет, предчувствуя горе,
И клокочет, и стонет в груди:
Словно вырваться хочет на волю
На прощальном, последнем пути…
Холодеют тяжёлые руки,
Тяжкой раною тело саднит…
Тёмный призрак косматой старухи,
Объявляет последний вердикт…
КРАЙ РОДНОЙ
Когда сойдёт на землю осень,
Дождей тягучих караван…
Заголосит лесной орган Напевом трав, берёз и сосен…
На полусогнутых ветвях,
Зависнет выцветшее небо
И станет тесно и нелепо
В его расставленных сетях.
А воздух чистый и родной
Раскатится по всей округе,
Томящий, звучный и упругий,
Как первозданный снег зимой.
Убранства лета сбросят рощи.
Воспрянет музыка ветров,
Над золотой каймой лугов.
Здесь край родной! Здесь дом мой отчий!

164

Вера Золотухина
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Снеговые взошли терема...
На просторах метели воркуют...
Белолицая стужа-зима
У камина ночного тоскует.
Не сидится, не спится в ночи,
Опустила угрюмые плечи.
Мудрый филин досадно молчит,
Шепчут звёзды на чуждом наречье...
Да попробуй, поди, разгадай,
Затаённого неба намёки.
- Снежный барс разгони, разметай:
Наговоры, наветы и склоки.
Обнови, обтеши зимний свод,
Ослепи серпантином оконце
Чтобы вновь воссиял Новый Год! –
Новый праздник и новое солнце!
СНЕГ
Стелется снег по настилу скользящему
В тихих аллеях зимы...
Где же ты счастье моё настоящее?
Дай мне хотя бы взаймы:
Оттепель дней, звёзд зеркальных сияние,
Райское ложе ночей!
И незабвенной любви обаяние,
Трепетный шорох свечей!
Дай мне во имя рассвета входящего,
Дай мне во имя любви!
Стелется снег по настилу скользящему,
Шепчет игриво - "Лови!"
Словно прорвало сквозь дамбу дыхание,
Чувствуешь - вот она - Жизнь!
Зимняя оттепель, снежное таянье...
Пой! Наслаждайся! Кружись!
165

Альманах «РУСЛО» № 14

dм,2!,L
j=!C%",ч

Два отрезка
Я жизнь делю на два отрезка.
И повод есть довольно веский
По разным уровням расставить
Все ноты жизненной октавы.
Как часто в суетном порыве
Поётся громко, но фальшиво.
И редко в жизненных длиннотах
Мне пелось чисто, как по нотам.
Тогда свежо звучит октава,
Когда любовь судьбою правит;
Когда стоит весенним утром
Любовь за дирижёрским пультом!
Всё, что в любви со мной случится,
Всё будет искренно и чисто.
166

Дмитрий Карпович
А всё, что до любви и после –
Нелепо, вычурно и пошло.
Почему краснеют строки
Если строки на бумаге
Порой краснеют от стыда
От рифмованной бодяги
Под заголовком «Ерунда»,
Не кусай напрасно губы,
Не хнычь, что образы плохи.
Если женщину не любишь,
Какие могут быть стихи?!
Суть вопроса
Без стука заглянула в гости
В мой предвечерний сумрак осень.
Я на беду свою воспитан,
Не применяю страшных пыток
К тем, кто врывается без спросу.
Ну, как живёшь, подруга осень?
Какие виды на погоду?
Молчишь? Какие наши годы!
Ещё, надеюсь, будет время
Продолжить разговор на тему
Круговорота дней, событий.
Прошу к столу! Уже налито
Вино в хрустальные бокалы.
Мы с вами на год старше стали.
Увы, но как бы мы ни пели,
Хозяина убогой кельи
Когда-то не застанет осень…
Вот, собственно, в чём суть вопроса.
167

Альманах «РУСЛО» № 14
Я с детством значился в разводе
Мечтаю в детство впасть тайком,
Поскольку в те былые годы
Я с детством значился в разводе.
Стал как-то сразу мужиком.
Шла стройка на Продольной стрит.
Игрушек не было в помине.
Когда раствор в корыте стынет,
Какие игры могут быть?!
Я вместе с мамой строил дом!
Да мужики за харч и водку
Всем помогали в околотке.
Все вместе, дружно да ладом.
Давно осела пыль времён.
Нет мамы, нет её подружек,
А дом родной доселе служит.
Храни, господь! Земной поклон!
Сподобился сменить конёк,
Влез на чердак – и слёзы душат…
Осталась всё-таки игрушка –
Помятый, ржавый мастерок.
Впаду ли в детство, не впаду –
Не знаю. Жизнь такая штука…
Но хочется, чтоб детство внуков
Прошло бы в мамином саду.

168

Виктор Кириченко

b,*2%!
j,!,ч…*%

ЛЮБИМОЙ
Мой старый дом, мой каменный чертог,
Построен был из правил и морали.
Когда переступила ты порог,
Он начал рушиться, и стены задрожали.
Среди обломков досок, кирпичей,
Остался я стоять вдвоём с тобою,
Храня в груди огонь любви твоей,
Которым поделилась ты со мною.
МОЛЮСЬ Я ОБО ВСЕХ НА СВЕТЕ
Молюсь я обо всех на свете,
Пускай кружится карусель,
Пусть веселятся все как дети,
И рта их не коснётся хмель.
Пускай качаются качели
И дети малые на них,
Которым мамы песни пели
И всей душой любили их.
169

Альманах «РУСЛО» № 14
Пускай каталися бы с горки
Мои родные малыши
И никогда б не знали порки,
И ворковали б голубки.
И это было бы прекрасно:
Мечтать об этом, этим жить…
И стал бы мир наш безопасным,
Чтоб не было о чём тужить.
Я отгоню плохие мысли,
Не буду думать про беду,
Возьму ведро и коромысло
И за водой скорей пойду.
КОГДА СМОТРЮ Я В НЕБО СИНЕЕ…
Когда смотрю я в небо синее,
Где в позолоте облака,
То думаю: «Душа счастливая
Пришла на землю свысока.
И чьё-то счастье увеличится,
Дитя своё ласкает мать,
Благое дело возвеличится
Душой, не могущей предать.
Слова разбудят души грешные,
Любовь их пламя распалит…
Пока ж слова мать шепчет нежные,
Прижав ребёночка к груди.
Любви заряд, в ребёнка вложенный,
Раскроет позже лотос свой,
И мир, боями потревоженный,
Обнимет святость и покой».

170

Виктор Кириченко
Когда смотрю я в небо синее,
Где в позолоте облака,
Уверен я: «Душа счастливая
Уже явилась свысока».
АГНЕЦ
О Бог, Великий и Святой,
Собой прославивший творенье,
Единый, Вечный, Золотой,
Прими, молю, моё моленье!
Пускай из глубины Земной,
И из Небес придёт вдруг Сила,
Пускай я стану не такой,
Каким природа сотворила!
Пускай ребёнком стану я,
Безгрешным и бесстрастным вечно,
Как агнец, пьющий из ручья,
Забывший счастье человечье…
РОСТОК
Она словно дикий, но добрый росток,
Проросший в земле ядовитой,
Он вырос, раскрылся, но даже цветок
Был мёртвым туманом напитан.
Злорадным дурманом дышала земля,
Он плакал, сознав: «умираю …»
Он выжить не смог, как она не смогла,
Как жаль, что цветы увядают…

171

Альманах «РУСЛО» № 14

h"=…
j,!,ч…*%

СИЛЬНЫЙ ДУБ
На пригорке, у самых скал,
Рос дубок молодой, зелёный,
Он на зависть другим кустам
Был раскидистый и весёлый.
Годы шли. Подрастал дубок.
Стал со временем в два обхвата.
Дуб тот ветер согнуть не мог,
Как не мог повалить когда-то.
А, когда ветер южный, злой,
Рвал с корнями каштаны, клёны,
Дуб в ответ лишь шумел листвой,
Всей раскидистой своей кроной.
Но случился пожар лесной.
Всё стихия подряд косила.
Дуб зелёный поник листвой,
Ствол в уголья беда превратила.
И когда обгоревший ствол,
Уж не мог из земли напиться,
Ветер южный спустился с гор
Дубу сильному поклониться.

172

Иван Кириченко
ЛЮБИТЕ ЖЕНЩИНУ РОССИИ
Нет Русской женщины красивей,
Душа её добром полна.
Любите женщину России,
Достойна той любви она.
Как мать – заботлива, терпима,
Согреет детские сердца.
Жена – взаимно справедлива,
Пойдёт за мужем до конца.
В труде ей равных нет на свете,
Умеет всё – вязать и шить.
И дни военных лихолетий
Смогла достойно пережить.
Любое дело ей по силе,
Добром добру воздаст сполна.
Любите женщину России,
Достойна той любви она.
ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ
На Иванов день, как водится,
Обливаются водой,
Старикам в воде приходится
Окунуться с головой.
Долго думал, прочь сомнения,
И во славу бытия,
Совершить обряд Крещения,
Наконец, решился я.
Покрестился, как положено:
Храм, священник, чан с водой.
Мне молитва в душу вложена,
173

Альманах «РУСЛО» № 14
Я в Алтарь вошёл, в святой.
Мир предстал другими красками
Золотисто-голубой,
Вмиг исчезли страх с опасками,
Ведь Господь теперь со мной.
Покрестился, и не верится,
На восьмом десятке лет.
Жизнь моя теперь изменится –
Крест на шею мне одет.
Он, как паспорт мне, крещённому,
В храм любой войду, как в зал.
Без грехов легко прощённому,
Слово я своё сказал!
Атеистом был с рождения,
Семь десятков лет прожил,
А теперь обряд Крещения,
Наконец-то, совершил!
Покрестился, в Бога верю я.
Святый долг исполнил свой,
С помощью отца Валерия,
(Вдруг обретшего покой).

174

Вячеслав Кривоногов (Копёнский)

b ч“л="
j!,"%…%г%"
..
(j%C…“*,L)

…спасительная кромка льда, безжалостно
ломалась под хрупкими детскими пальцами и
чёрная, стремительная вода затягивала
тело ребёнка под лёд…..
В. Кривоногов

ОПАСНЫЕ ЗАБАВЫ
Вольно и красиво жилось первопроходцам-казакам, на бескрайних просторах хакасских степей, в предгорьях Саянских
острогов, благославляя данную Богом возможность любоваться
и наслаждаться синеоким отражением в водах озёр и рек загадочного небосклона, у которого нет ни начала, ни конца. Хотя
учёные утверждают, что вечности и бесконечности не бывает.
Всё имеет какое то логическое окончание, или завершение, а
если этого конца никто не видел и не знает утвердительно, то,
как говорила наша бабушка, Анна Егоровна, – что там, где нет
объяснений, то там есть Всевышний, который не нуждается в
утверждении, потому что он везде. Но Его мы тоже не видели,
175

Альманах «РУСЛО» № 14
потому что не дано это виденье каждому, и только очень избранные, чистые телом и духом, по каким- то совершенно необъяснимым случаям, могли и имели право соприкоснуться с
Ним. Поэтому жили, не тужили, станичники, наслаждаясь окружающим миром. И с благодарностью своей судьбе, за предоставленную возможность здесь жить, в благодатных, первозданных местах, красивейших южных районах Красноярского края.
В шестидесятых годах прошлого столетия, каждому, кто
любил свою землю, свою малую Родину, работал на ней от зари
до глубоких сумерек, жилось привольно, в достатке были все,
кто умел, хотел и работал. А тех, кто не работал, таких просто
не было в станице. Наоборот, всяк хозяин двора хотел выглядеть
лучше других, и что бы дом был с красивыми фасадами, резными ставнями и обязательно лавочка при входе под ракитовым
деревом,, где по вечерам, в тихий, летний вечер, собиралась вся
семья, приходили соседи и текли безмятежные беседы, рассказывались истории,, пели песни и просто судачили о своём житие
– бытии. Такой маленький казачий курень, где всегда найдёшь
ответ на вопрос, получишь совет, как правильно поступить и
впитать в себя незабываемую казачью культуру и обычаи наших
пращуров. А в свободное от работы, учёбы время умели отдыхать так, что нам, мальчишкам в возрасте от …. и до 12 лет казалось, что эта сказка подросткового бытия будет всегда. Учили
нас жить по всем правилам, которые воспитывали у подростков
стойкость, честность, мужество, веру в правое дело.
В станице Копёнской, расположенной на живописных берегах реки Ветла, которая впадала в могучий Енисей, нас воспитывали в любви к труду, уважению к старшим, беспрекословному выполнению своих неписанных обязанностей. Каждому
из нас ставились задачи и объёмы работы на день и обязательно
нужно было всю работу выполнить. О том, что можно было
сфилонить, не сделать порученное дело, вообще не могло быть и
речи. И не зависимо, какая погода на улице: летом – летние дела, зимой – уборка снега во дворе, осенью – уборка огорода и то,
что было выращено за лето. Весна – это подготовка огорода к
посевным делам, чистить, убирать ботву, вскапывать землю и
много-много всяческих дел, которые все переделать в деревне
176

Вячеслав Кривоногов (Копёнский)
невозможно. Зато какая наступала радость, когда после работы
собирались ватагой мальчишек, девчонок и айда на окраину
станицы, где летом купались в водоёмах рек и озёр, играли в
лапту, догонялки, прятки, городки и много других забав. Но
особая игра была в казаков, которые делились на белых и красных. Отряды создавались по улицам или околоткам, делались
деревянные шашки, сабли, пики, а для защиты изготавливались
щиты. И начиналась чуть ли настоящая война, где не брали
пленных, не сдавались в плен и по законам военного жанра,
отряды пластунов, сражались до последнего вздоха или победы.
Воспитанные на примерах своих отцов и дедов, мужеству и
стойкости, каждый из казачат бился действительно, как в последний раз. На эти сражения приходили практически все свободные от дел взрослые, уже повзрослевшие парубки, которые в
своё время проходили эту школу и своими советами подсказывали, когда и как атаковать, или уйти в глухую оборону. Как
лавой обрушиться на врага и не щадя живота своего биться до
победы! Да, получали синяки, ссадины, разорванную в клочья
одежду, но никто и никогда не жаловался на свои царапины или
ушибы, а снова и снова отрабатывали технику владения шашкой, пикой, изучали джигитовку, владение ножами. Старики говорили, что мужчина – это прежде всего воин и полученные
навыки пригодятся на всю жизнь, для пресечения зла и несправедливости, не дай Бог в военное время, а также в гражданской
жизни, если этого потребуют обстоятельства.
Было ещё одно важное упражнение. В южных районах
нашей необъятной Родины, оно называлось у казаков - рубить
лозу, а у нас в Сибири, за околицей, на пустырях – рубить крапиву. Это упражнение могли выполнить только те казачата, которым исполнилось двенадцать лет и они прошли первоначальную подготовку владения укороченной боевой шашкой. С
настоящим боевым, холодным оружием, ставили по два подростка в линию, отмеривался участок, а это обычно было 10
метров и давалась команда: – в бой, т.е. рубить крапиву,с громким выдохом, боевым азартом, представляя, что перед тобой
настоящие полчища врагов.. Создавался совет – жюри из самых
авторитетных казаков-стариков., которые с трубками в зубах,
177

Альманах «РУСЛО» № 14
хитро прищурив взгляд, очень придирчиво судили этот вид соревнований. Учитывалось всё: размах шашки по ширине срубленной крапивы, как срублена, под каким углом был нанесён
удар шашкой, срубил или переломил, на какой высоте от земли
находится срез и т.д. А потом ставилась итоговая оценка и по
лучшим показателям объявлялся победитель. Отношение к победившему на этих соревнованиях было особое, с ним очень
уважительно разговаривали старшие и он всегда был примером
для своих сверстников и в делах, и в учёбе. Вот так и росли дети
казаков на своей обетованной земле, которую также освоили и
прирастили к России наши старшие братья казаки, казачьего
рода – племени.
Зимние забавы были по своему более опасные, что ли, по
своему месту проведения. Могучая красавица река Ветла омывала берега станицы с восточной стороны и когда её поверхность покрывалась чистым сине-зелёным льдом, под которым
была глубина более 12 метров, мы не скрывали своей радости
Выходили на лёд, ложились на живот и как в огромном естественном аквариуме смотрели, как там, в причудливых изумрудных цветах проплывала крупная рыба: налимы, окунь, а
около вывернутого крупного валуна, вальяжно проплывал
огромный язь, сверкая своей серебристо-золотистой чешуёй. Да
и другой живности было в реке предостаточно. Родители всегда
ругали нас за это и не позволяли заходить на лёд. Да разве
удержишь, когда начиналась игра в хоккей на реке, нас остановить было невозможно. И хоккейные баталии длились до первых окриков родителей уже из сумерек, чтоб мы шли домой.
Вместо клюшек вырубали себе черёмуховые палки, подбирали
под свой рост. Вместо шайбы использовались консервные банки, а иногда и замёрзшие говяши, взятые из конских отходов.
Иногда шайбу выпиливали из небольшого брёвнышка, но это
было реже, потому что больно прилетало при попадание в тело
играющего. Для того, чтобы валенки скользили по льду лучше,
ведь коньков тогда не было вообще никаких, ребятишки ухитрялись на свой страх и риск подходить к полынье на реке Быстринка, которая совсем не замерзала из-за своего буйного течения и там аккуратно, насколько это было возможно, мочили в
178

Вячеслав Кривоногов (Копёнский)
воде подошву своих валенок. Давали им обледенеть, и коньки
готовы, но коньки то неуправляемые! Разбежался и поехал, а
остановиться мог только в столкновении или упасть. Тормозить
никак не получалось. Это уже потом, в конце пятидесятых годов
ХХ века, стали появляться коньки, которые назывались снегурочки, потом дутыши, а затем коньки - ножи, длинные лезвия
которых позволяли только кататься на скорость, а играть в хоккей на них было невозможно.
Ничто не предвещало беды. Игра шла азартная, а наши
меньшие братья в возрасте до восьми лет, стояли и болели за нас
и подражая, тоже играли между собой с визгом, хохотом, а иногда и нюни распускали, на которые никто из нас, конечно же не
обращал никакого внимания. Воспользовавшись отсутствием
нашего контроля за ними, двое мальчишек отделились от общей
кучи малышей и пошли в сторону впадающей в Ветлу, речушки
Быстринка., Один из них, был мой младший брат Митя. Они
также захотели намочить подошвы своих валенок водой, как
это делали мы, их старшие товарищи или братья.. Да и смеркаться уже стало, когда мы услышали сильный детский крик о
помощи,, что один из малышей соскользнул со льда в воду… До
полыньи было около сорока шагов и в считанные секунды, вместе со своими сверстниками, подбежали к реке. Я увидел, что
это мой братишка упал в воду, но его тело держало на воде
вздутое воздухом пальтишко. Митрий, так звали его наши родители, барахтался руками и ногами, а его течением заносило к
кромке полыньи, а там… Я понимал, что если срочно не принять мер к спасению, то будет поздно. Уже не раздумывая, я
бросился в ледяную воду, при этом крикнул друзьям, чтоб они
кинули мне наши самодельные клюшки. Место, где была полынья, было неглубокое, но сильное течение не давало встать на
ноги. Я схватил младшого за шиворот и с большим трудом вытолкнул Митю из жуткого бульканья воды. Ребята на верху подхватили и оттащили его от полыньи на достаточное расстояние.
Разгорячённое тело не ощущало холода, надетые поверх валенок
штаны не давали воде наполнить их студеной водой. Но, для
меня драгоценные сантиметры открытой воды закончились и
179

Альманах «РУСЛО» № 14
моё тело стало прибивать ко льду напором воды , которая из
полыньи уходила под толстый лёд…
С отчаянием, понимая, что, если я не зацеплюсь за кромку
льда, то это смерть, конец, меня утащит под лёд. И в этом случае, вряд ли кто и когда найдёт даже тело. Спасительная кромка
льда безжалостно ломалась под моими хрупкими, детскими
пальцами и стремительная, чёрная вода затягивала моё тело в
зимний омут. У меня воспитанного с рождения в строгости и
хорошем спортивном развитии, страха почему то не было, но
появилось сверхчеловеческое желание спастись, выбраться из
проклятущей полыньи, будь она неладна! И когда уже шансов
на спасение не было никаких, тело уже прижало ко льду изнутри, сил сопротивляться становилось меньше и меньше, замерзшие пальцы переставали слушаться и потеряли чувствительность, под изрезанными в кровь острыми гранями льда, пальцами, почувствовал что-то твёрдоё, но лёд, - это друзьям–
товарищам удалось подсунуть мне под руки клюшку. Вцепившись обеими руками, как клещами, в свою последнюю надежду
на спасение, я крикнул товарищам, чтобы они за концы палки
потащили меня сначала против течения и вытащили первым делом моё тело из подо льда.
Непросто было это сделать моим друзьям, потому что существовала реальная угроза провалиться под лёд моим спасителям,
а река ошибок не простит. С трудом, ценой невероятных усилий,
удалось выползти на спасительный лёд и первое, что я сделал –
это подбежал к своему брату и вижу, что он превращается в ледяную статую. Сняв валенки с него, а затем и с себя, вылил из
них воду. И мы бегом побежали в сторону дома. О себе не думалось, а мысли были о том наказании, которое мне грозило за
произошедшее на реке. Дошли до калитки, я сказал Митрию,
чтобы он быстрее шёл домой, а сам от страха быть наказанным,
спрятался в холодной бане. Не знаю, сколько мне пришлось там
простоять, но вся одежда на мне замёрзла, плохо сгибались рукава, постепенно превращался в сосульку. Пытался двигаться,
но уже ничего не помогало…

180

Вячеслав Кривоногов (Копёнский)
Дверь в баню открылась и на пороге стояла мама, которая
увидев меня, всплеснула руками и запричитала,- что же ей с
нами делать?. Схватила меня в охапку, принесла домой и сняв с
меня ледяной скафандр, поставили его на пол около печки и давай меня растирать спиртом, отпаивала горячим чаем с мёдом,
насухо растирала жёстким полотенцем, пока тело не стало гореть и колики пошли мурашками по всему телу. – Ну вот, и слава Богу, терпи сынок, теперь справимся, всё будет хорошо, – так
приговаривая, она уложила меня на русскую печь, где было
очень тепло и там уже мирно посапывал мой братик Митя.
И никто не ругал меня, а отец, который пришёл домой с работы, а он был кузнец, узнав, что и как получилось на реке, подошёл ко мне, потрепал чуб и сказал, что я поступил, как настоящий мужчина. И гордо сказал маме, что Славка удался весь в
него и он гордится этим!
Это случилось в дни моего детства, в станице Копёнской
Хакаской автономной области Красноярского края, зимой 1962
года. Но на протяжении уже многих лет, эта история напоминает мне о том, что нет на свете безвыходных ситуаций. Сложности, трудности – да, но найти решение можно и нужно всегда.
Самое главное – не терять присутствие духа. И верить, обязательно верить, что любые преграды в жизни можно и нужно
преодолеть. Мне хочется думать, что история, которую я поведал сегодня читателю, подскажет каждому поверить в свои силы, даст надежду, веру и обязательно поможет в любой жизненной ситуации. Ведь жизнь продолжается …
Март 2013 года

181

Альманах «РУСЛО» № 14

h"=…
j3л,*%"

МОИ ПОЭМКИ
ЗЕМЛЯНИКА
Июль царил уже в лесах.
Роями ярых насекомых
Звенел на разных голосах,
От незнакомых, до знакомых.
А травы – хоть сейчас с косой!..
Примяв по бровке повилику,
До щёк обрызганный росой,
Я нёс в ладонях землянику…
Вчера, до самого утра,
Пока не встал туман низами,
Одна мне в пламени костра
Смеялась синими глазами.
Шумел, качаясь, молочай,
И я смущался и молчал…
Сильней запахло хвоей палой.
182

Иван Куликов
Она сказала: «Мне пора».
Пошла к палаткам от костра.
А я, цветы сшибая палкой,
Через поляны, по кустам
Бежал. Куда? – не знаю сам.
Бежал и в травах сочных падал.
И так набрёл я на окоп.
По брустверу, как в память тягот
Минувших лет, кричащим «Стоп!»
Металось пламя алых ягод.
Окоп осел, но в нём на дне
Таилось нечто в мраке стылом.
Там тлела смерть! Я в тишине
Вдруг ощутил её затылком
И обернулся… Но в лесу
Сияло утро яснолико.
Держа на листиках росу,
Ко мне тянулась земляника.
Те ягоды земли святой
Просились в руки как бы сами.
И вот теперь я нёс их той,
Смеющейся, как синь, глазами.
Ещё в палатках лагерь спал,
Хотя давно уж солнце встало.
Кричали чайки. Мелкий вал
Катило озеро. Устало
Клонился к удочке рыбак.
Знать приморил его чебак!
Я заспешил – пока одна –
В палатку к ней. Шагнул и замер…
Другому в сумраке она
183

Альманах «РУСЛО» № 14
Смеялась синими глазами!
Плескали волны о причал,
Кричали чайки. Я молчал!
- А это ты? Ну, заходи.
Проснулся?
- Да,
хотел Вам я вот…
(Скатились наземь капли ягод),
Но Вы, простите, не одни.
На гарях буйствовал кипрей.
Охапки рви, вози возами…
Смеялась синими глазами
Не мне, ему! И он был с ней.
ОКАЯННАЯ
Шептала в ухо мне пророчица,
Журчала, ластясь, как вода:
«Тебе любить уж не захочется
Другую бабу никогда».
И целовала, страстью пьяная,
Глаза и губы, ворожа.
Такая сладко-окаянная,
Что млели тело и душа.
Казалось, всё у нас получится.
Уже и в ЗАГС нацелил я.
Но развела судьба-разлучница
Нас с нею в разные края.
А всё случилось из-за малости,
Какой-то грязный пустячок.
Расстался в ссоре я, без жалости,
Потом уехал на восток.
Там, по тайге в трущобах лазая,
184

Иван Куликов
Душой на время занемог.
Перебирал, в сомненье, разное,
Но одолеть себя не мог.
Конечно, были встречи шалые,
Да страсть… она, как маков цвет.
Сегодня вспыхнут ярко-алые,
А завтра, глянь, уже их нет!
Но время лечит даже души нам.
Другая стала мне женой.
Кормила завтраком и ужином,
Была желанной и родной.
Обзавелись уже мы внуками.
Да, подрастают огольцы.
Овладевают счётом, буквами,
Шныряя в доме, как скворцы.
Казалось, всё уж в Лету кануло,
Как в омут первое кольцо.
Но вдруг в лицо мне снова глянуло
Любви печальное лицо.
Она пришла ко мне незваная –
Прошла сквозь стены, не спеша.
Такая сладко-окаянная,
Что изумилась вновь душа.
Всё оглядела, чуть загадочно
Мне улыбнулась и ушла.
И было этого достаточно,
Чтоб, всхлипнув, прянула душа,
Коснулась сердца чёрной порчею,
И я заснуть уже не смог…
А вскоре с утреннею почтою
Пришло нежданное письмо.
185

Альманах «РУСЛО» № 14
Её соседки сообщение.
Мол, в прошлый вторник умерла.
Просила Вашего прощения,
Хотя виновной не была.
«Кому прощать, мне, многогрешному?
Да, нас таких – на рупь пучок!
Цветку лазоревому вешнему?
Что я сгубил за пустячок».
С тех пор я начал сердцем маяться.
И, прячась, часто пить вино.
Хотя теперь и поздно каяться,
Я каюсь, каюсь всё равно!
И часто сквозь слезу туманную
В дали небесно-голубой
Я вижу сладко-окаянную.
Она зовёт, зовёт с собой.
ВОКЗАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ – 94-й
Прости, честной народ России,
Что я небрит и мерзко пьян.
Когда-то был и я красивый
И милосерд, а не буян.
Жизнь закрутила, завертела,
Беду к беде варя внахлёст.
Наверно, жил я неумело:
Работал всласть, любил до слёз…
Теперь лежу вот здесь, расхристан,
Перед вокзалом, как плевок.
И парень сытый, весь в пятнистом,
Дубинкой тычет мне под бок.
А я ему не делал злого.
Но кто, склонившись надо мной
186

Иван Куликов
Прошепчет тихо ласки слово
И позовёт идти домой?
Отец и мать давно в могиле,
Жена к богатому ушла,
Дочь, затащив в кусты, убили,
Сынка в тюрьму свела игла.
И я пошёл один по свету
Искать для сирого тепла.
Но слышал лишь: Гони монету.
А чаще так: Гони козла!
Мирясь, хотел податься к Богу,
Но веры нет в душе моей.
С разбоем выйти на дорогу
Не смог, жалеючи людей.
Стал пить, бутылки собирая,
Кормился тем, что день подаст.
И вот теперь, здесь помирая,
Хочу сказать, хоть не горазд:
Прости, честной народ России,
Что я небрит и мерзко пьян.
Когда-то был и я красивый
И милосерд, а не буян.

187

Альманах «РУСЛО» № 14

kюK%"ь
k,2",…%"=

***
Прошла гроза и воздух чист.
Витает тонкий аромат.
Повсюду слышен птичий свист
И запахи земли пьянят.
На горизонте свет зарниц.
Чуть слышен тихий вздох берез.
Но почему из-под ресниц
И по лицу потоки слез?
Природа выплакалась всласть.
Преобразилась… ожила.
А я сумею ль не пропасть
В потоках грязи, лжи и зла?
***
По тайге весной бродила.
Огороды городила.
И в нее душой влюблялась.
Та любовь во мне осталась.
188

Любовь Литвинова
Полюбила все живое:
Небо ярко-голубое.
Травы в запахах медовых
И грибы в лесах еловых.
Снегирей багряно-красных,
И как яблоки прекрасных.
Восхищаясь красотою,
Я сама чего-то стою!
***
Я теряюсь в громадности мира.
Бесконечность Вселенной пугает.
Беспощадное Время и Лира
Каждый день у меня забирает.
Всё копаюсь… вопросы ответы.
Постигаю язык Красоты.
Оглянусь – закончилось Лето.
Я стою у осенней черты.
Осенний сад
По осеннему саду
В тихий мир листопада
Я спешу окунуться,
Чтоб стихами вернуться.
Так легко мне молчалось
И красиво мечталось…
Тихий мир листопада –
Это всё, что мне надо.

189

Альманах «РУСЛО» № 14

`л*“=…д!
l=2",ч"

МОИ КУРАНТЫ
Не доверяю дифирамбам:
Мне грош цена в базарный день!
Хотя на ринге жизни храбро
Я навожу тень на плетень.
Игра на публику привычна
С кадетских незабвенных дней,
А что первично иль вторично? –
Я разбираюсь без затей.
Пусть на какое-то мгновенье
Поверю в искренность похвал –
Так было в боксе в схватках с тенью,
Где я, конечно, побеждал.
Не время почивать на лаврах,
Их нет: я славу проморгал,
И механизм в моих курантах
Считать от старости устал.
20.01.2013 Пос. Памяти 13 Борцов

190

Александр Матвеичев
«ОТ СТИХОПЛЁТСТВА –
ОТРЕКИТЕСЬ!..»
Речь публициста
в моём изложении ямбом,
с комментарием
Долой стишки! –
Нам публицистику
В журнальный номер подавай.
Дай злобе дня характеристику,
А на поэзию – чихай!..
Кто на стишата и рассказики
Впустую тратит свой досуг?..
Успели всё поведать классики
Без ваших виршетворных мук.
Сыны славянские, гордитесь,
Воспряньте! – вы же не рабы,
И в публицистов превратитесь,
Коли печёнкой не слабы.
Да, в прошлом, каюсь, увлекался
Стишками тоже – дурнем был!
И вот в полемику ввязался,
Себя ж за слабость осудил.
И не стишками, а статьями,
Славяне, полните журнал,
И гордость снова будет с вами,
Чтоб предков дух возликовал!..
***
...Дал дуба Нестор-публицист,
Но с нами – Щерба-коммунист.
16.09.2013 Пос. Памяти 13 Борцов
191

Альманах «РУСЛО» № 14
МОЁ ИМЕНЬЕ
Моё именье – не моё,
Но я живу в нём и владею,
И словно сердцем молодею
В саду, где зелень – до краёв,
И где никто не беспокоит
С утра до вечера мой труд,
Который отдаю на суд
Читателей...
Мои герои
Созвучны помыслам моим,
Как часть души в именье этом –
Где чувствую себя поэтом,
Кому-то близким, дорогим.
И, оторвав свой взор от строчек,
Любуюсь лесом за окном,
Осенним тронутым дымком –
Душа в ту глушь укрыться хочет.
16.09.2013 Пос. Памяти 13 Борцов
МЕЖДУ АЧИНСКОМ И КЁЛЬНОМ
Борису Бему на презентации в Ачинске
его книги «Черновик, не переписанный
набело, или Крутые горки».
БЕМ в Кёльне об Ачинске бемкает
Своим черепком и пером,
Пока он по-русски кумекает
В пространстве, для русских пустом.
192

Александр Матвеичев
А в Ачинске, молодость Бемчика
Побеньквает словно во сне,
А он в окруженье неметчины
Стареет, питаясь вкусней,
Чем Клавдя, давно Харитоновна,
Что в местном Шанхае коптит
И помнит Бориску бездомного,
Но водкой его напоит,
Коль снова случано заглянет
И в книжке настрочит о ней,
А в Кёльне он просто завянет
Без русских друзей и гостей.
Там всюду гнездятся потомки
Солдат, кто Россию топтал,
Снарядами, пулей винтовки
Народ наш взрывал, истреблял.
Ведь ты ж ещё в Ачинске числишься
По книге одной домовой.
Быть может, к нам снова намылишься –
Из Кёльна вернёшься домой?
У вас там тревожно и тесно:
Из Африки беженцев тьма.
А в Ачинске вольно, чудесно,
Сибирь величаво красна!..
И здесь перепишешь всё набело,
С крутой опустившись горы,
Чтоб душу твою не похабило
Настырное чувство вины.
17.09.2013

Пос. Памяти 13 Борцов

E-mail: matveichev_ab@mail.ru
Sait: www.matveichevav.narod.ru

193

Альманах «РУСЛО» № 14

h"=…
l,.=Lлц
МОИ НАБЛЮДЕНИЯ

ЗА СЛАДКОЙ ЯГОДОЙ
Сибирь. Сопки, горы, бескрайняя тайга, обширные равнины. На этих бесконечных сибирских просторах в зимнее время
мало пернатых. Зимовать остаются синички, воробьи, сороки,
вороны. Синички, воробьи и сороки - глупая, неинтересная птица. У этих пернатых природа заложила программу инстинктов,
они точно по ним существуют. Они точно знают образ своего
зернышка, другой продукт питания не тронут. Никогда умом не
пользуются, лишнего в движениях не позволяют, проявляют
любопытство осторожно, боязливо. Ворона совсем другая птица, она всесторонне развитая, все в ней качества есть, особенно,
она способна наблюдать, подражать и карканьем и сообразительностью.
Прилетают красивые красногрудые птички, когда наступает
временное потепление,- снегири. Суетливые свиристели прилетают небольшими стайками. Они временно посещают нашу городскую окраину, порадуют своим присутствием, объедят рябину, дичку яблони, другие плодовые деревья, и улетели до следующей зимы. Как-то, читая доморощенного поэта, запомнились строки о свиристелях:
Свиристели прилетели,
На крыльях тепло принесли.
194

Иван Михайлец
На рябинах расселись
И дуют в свистульки свои.
А утром красавицы - рябины
Хмуро голые стоят
Только снег, да иней,
Птички больше не свистят.
Остается любоваться воробьями, воронами, синичками.
***
Ворона интересная птица, живет полноценной хозяйкой
Сибири. Она все делает, чтобы человек видел ее, любовался.
Мне как-то жаловался охотник на сорок и ворон:
- Они, твари, предупреждают об опасности выслеженную
добычу. Главное, в момент, как только прицелишься, затрещит
сорока, каркнет ворона, заяц срывается с места, и был таков. Заяц убежит, а эти твари такой гвалт поднимут, хоть из леса беги,
они более не оставят в покое человека с ружьем, будут преследовать, куда бы не пошел. - Такое мнение о воронах и сороках.
Других наблюдений, познаний слышать от охотников не приходилось. Я с раннего возраста, наблюдая за воронами, всегда считал ворону самой умной птицей в Сибири.
***
Как пишут наши сибирские писатели, поэты, они у них хитрые и умные, и глупые, но какие они, никто познать до конца не
может.
Наблюдая за воронами, я восхищаюсь их продуманными
действиями. В Сибири живут два вида ворон - черные и серые.
Серая ворона всегда живет парой и зимой и летом и далеко от
гнезда не улетает. В зимнее время, зачастую, живут в своем
гнезде. Серая ворона на свалках, помойках никогда находиться
не будет, она в подлесках, у небольших рыбных речек. Черная
ворона - это совсем другая птица, она всеядная.
Есть среди чёрных ворон достаточно глупые, сами они не
могут решить жизненные вопросы. Для таких глупышей есть
умные вороны, они командуют остальными, учат, как добывать
пропитание. Я много раз убеждался: ворона свою добычу из
195

Альманах «РУСЛО» № 14
клюва не выпустит, как ее не хвали и не пугай. В «Большой Советской Энциклопедии» о воронах вразумительного ничего не
сказано. Мне приходилось не раз встречать в подлеске, далеко
от города, говорящего ворона на чисто русском языке.
***
Как-то иду на лыжах. Черный ворон кружит надо мной, я
остановился, птица села рядом, на ветку тальника, спрашивает:
- Куда идешь?
Я тихо ответил:
- Погуляю и в гости к тебе приду.
Ворон повторил свой вопрос несколько раз. Я улыбался,
молчал. Ворон что-то заворковал и улетел. Для меня этот случай
не был чудом. Я был знаком с этой умной птицей и знал, что он
больше двух слов не знает. Посчастливилось мне ещё раз встретиться с двумя говорящими воронами.
В цехе электрик автобазы, в своей мастерской держит в
клетках множество певчих птичек, и заморские есть. Среди
множества клеток есть большая клетка с двумя воронами. Когда
входит посторонний человек, ворона спрашивает:
- Зачем пришел?
Вторая требует: - «Дай пожрать!»
Произношение четкое, погромче, чем говорят попугаи.
Притом, когда спрашивают, воинственно взъерошивают перья.
Ходят вразвалочку, демонстрируют свое превосходство. Если их
не похвалить или не дать кусочек хлеба, они дружно обматерят.
Александр, электрик, парочку отпускает каждый день погулять
на волю, они возвращаются через форточку, точно в одно и то
же время, прыгают в клетку, садятся в гнезда, спрашивают, - дай
жрать, - поклевали, втянули шеи в перья, спят. Дикие, не ручные
вороны, гораздо интереснее.
***
Наблюдая за воронами, постоянно удивляешься: всё новые
и новые чудеса творят они, трудно умом человеческим понять,
никакой последовательности, логики в действии. В тайге, в степи вороны меня часто предупреждают карканьем о непогоде. По
196

Иван Михайлец
карканью определяю, будет дождь, снег или ураганный ветер.
Ошибки никогда не было. Сорока неинтересная, глупая птица,
трещит на верхушке дерева, предупреждает об опасности таежных обитателей.
***
Первое знакомство с выходками вороны у меня произошло
в ребяческом возрасте.
Как-то, собирая дикую клубнику, обратил внимание на ворону. Она подпрыгивала впереди меня на расстоянии вытянутой
руки. Ворона зорко следила за моими движениями, выбирала
самую крупную спелую ягоду, срывала ее. Затем взлетала, несла
в клюве в околок сладкую ягоду, садилась в гнездо, ложила ее
там. Взлетала, садилась рядом со мной, взъерошенная, каркала
на меня, прыгая в траве, выбирала ягоду, срывала, улетала. Она,
вдруг, удвоила свои полеты, очевидно, спешила набрать сладкой
ягоды больше меня. В очередной раз, как только прилетела и
каркнула на меня, я тихо сказал:
-Чего ругаешься? Сладкую ягоду берем мы вместе, хватит
тебе и мне. - Она неподвижно смотрела на меня, раз-два тихо
каркнула, словно сказала, я согласна, занялась своим делом, на
меня больше не каркала во всё воронье горло.
Через некоторое время придумала новый способ обогащения, стала таскать ягоду из моей корзины.
-Ты что делаешь, нехорошо, нечестно поступаешь, я же у
тебя не ворую.
Ворона каркнула, отскочила подальше, внимательно посмотрела на меня, покрутила головой в разные стороны, пошла
вразвалочку, как хозяйка ягодной поляны. Оглянулся, а она
опять ворует ягоду из моей корзины.
-Обнаглела, - кричу я, - берешь из моей корзины не по одной, а по две, и самые крупные.
Я обиделся, пугнул, даже палочку подобрал и бросил ей в
след. Ворона тоже обиделась, каркая надо мной, пустила жидковатого помета, но не попала на мою голову. Отлетела на край
поляны, продолжила собирать сладкую ягоду. Мы больше не
197

Альманах «РУСЛО» № 14
ссорились, она с каждым прилетом не ершилась на меня, грозно
не каркала.
***
К вечеру набрал сладкой ягоды, сколько смог, припрятал
корзину под кустик, прикрыл травой, отправился в околок посмотреть, сколько в гнезде клубники. Полез на берёзу. Там на
верху, в развилке трёх сучьев воронье гнездо. На середине ствола, заметил, ворона трудится над моей корзиной. Она сбросила
траву с корзины, таскает ягоду и прячет за кустиком дикого шиповника. Она так быстро делает свою работу, что у меня закралось сомнение: пока я долезу до гнезда и обворую ее, она обворует меня, и я поспешил. Долез. Гнездо воронье было почти
полное отборной ягоды. Спешно выгребаю ее в подол рубахи,
ворона кричит надо мной «караул», чуть не бьет крыльями. Я
кричу вороне:
-Тебе делать нечего, завтра с утречка насобираешь.
Она, словно поняла меня, села на березу, ворчит. Зорко следит, как я осторожно, чтобы не подавить ягоду, сползаю по
стволу. Но вот она взлетела, громко захлопала крыльями, закаркала призывно, бросилась на меня, долбанула клювом в спину.
Тут только я обратил внимание, что надо мной кружат с десяток
ворон, и все они пикируют на меня. У меня руки заняты, одной
рукой надо держаться за ствол березы, другой держать подол
рубахи с ягодой. Отбиваться нечем. Воронье это мое положение
понимают, вот одна бьёт меня в лицо крылами, клювом в лоб.
Другая ворона, с лету, долбит в голову, прямо в темечко. Они
как дикие пчелы облепили меня. Я не сдавался, медленно сползал на землю. Они меня не оставили в покое и на земле, налетали, клевали, били крылами, клевали в затылок, в спину. Укрыться от озверевших ворон мне некуда. На земле я стойко отмахивался от них. Одну ворону сумел ухватить за крыло только перья остались в руке. Другую, самую агрессивную, ухватил за
шею. Она кричит, громко каркает. Я ее бью о землю. Вороны
улетают. Остается одна, она села на березу, наблюдает за мной.
Я победил ворон, но ликовать еще рано. Иду к своей корзине.
198

Иван Михайлец
Ягоду, которую ворона вытащила из моей корзины, она
подавила. Прыснула на кучку ягоды жиденького помета. Вот
как воронье отомстило за то, что я влез в их владения. Прощаясь, я помахал вороне рукой, крикнул:
-Прощай, зла не держу, еще я к тебе вернусь.
Она каркнула во все воронье горло и улетела.

ВОРОНЫ АЛКОГОЛИКИ
Всякий раз, приходя на ягодную поляну под околком, я ищу
воронье гнездо. Лезу на березу, ворона всякий раз наблюдает за
мной. Не поднимая крика, суетливо спрыгивает с ветки на ветку,
зорко следит за моими движениями. У ворон прекрасное зрение,
они могут видеть свою добычу под землей. Общаются они, в
основном, не криками, а знаками. Все это я проверил путем экспериментов. Я, подбираясь к гнезду, тихо повторял:
-Не беспокойся, твою ягоду я не трону, только посмотрю и
уйду.
Когда я членораздельно повторяю слова, она прислушивается, поворачивает голову вправо, влево, вытягивает шею и
слегка встряхивает крыльями, по-вороньи воркует, словно ей
стыдно за свою страсть к сладкой ягоде.
Я залажу на березы не для того чтобы забрать у вороны
ягоду, а проверить - для какой цели они собирают ее, но не едят
сразу.
Собирают вороны дикую клубнику только перезрелую.
Подготовкой гнезда, в котором они не выводят птенцов, к моменту созревания ягоды, ворона занимается целую неделю. Как
правило, дно гнезда, всегда выложено большим листом лопуха.
Лопушатника в степи по краям полей хватает. К созреванию
клубники листья у лопухов полностью сформированы. Прежде
чем ворона уложит лист на дно гнезда, она его подвяливает,
только потом укладывает его, топчется в гнезде, подтягивает,
перетягивает и так целый день трудится. Но вот она закончила с
гнездом, полетела к лопухам. Оторвала еще один большой лист,
приторочила его между веток. Ни минуты на отдых. Полетела
199

Альманах «РУСЛО» № 14
на ягодную поляну и началась у вороны страда заготовки ягоды.
Ворона сама определяет, сколько нужно ягоды наносить. В другой раз, дня два трудится, собирает. С лету она не садиться на
поляну, сделает круг, сядет, подпрыгнет раз, два, сорвет, полетела и так целый день. Наблюдая за вороньей работой, мне было
жалко ворону, и в тоже время мне было не понятно, ради чего
она так усердно трудится. Но вот гнездо полно ягоды, ворона
укладывает сверху листок лопуха, приносит еще один, обкладывает палочками, подтыкает, чтобы не было, ни одной дырочки,
садится на ветку рядом с гнездом, чистит клюв, словно говорит
мне движениями, - все я закончила свою работу можешь проверить.
Я лезу снова на березу, и снова дружеский диалог повторяется.
Я слажу с березы и ухожу на свой бивак. Ворона покружилась надо мной, улетела, очевидно, подкормится, она два дня
ничем не питалась. На второй день ворона сидела у гнезда, следила, как я собираю ягоду. Иногда она взлетала, кружилась надо
мной, грозно каркала и снова садилась к своему гнезду.
Подражая вороне, я проделал дома то же самое с ягодой.
Прошло три дня. Когда я раскрыл подопытный вариант ягоды,
она отдавала винным запахом. На следующий день, после обеда,
я побежал в степь проверить, что произошло с ягодой у вороны.
Я припозднился, очевидно, пир у ворон начался с утра пораньше. Одна ворона нахохлившись, сидела на березе на самом низком суку, крутила головой, громко каркала, за тем как будто засыпала, медленно наклонялась, комом падала на землю, переворачивалась, каркала испугано, взлетала, садилась снова на
прежнее место. Две вороны в траве дрались, сцепившись клювами, били крыльями друг друга. Остальные - просто валялись в
траве, словно подохли. На меня они совершенно не обращали
внимание. По всей видимости, эти вороны - родственники, возможно семейный клан. Совсем как в нашей деревне: в праздники собираются дальние и близкие родственники. Люди с перепоя ведут себя точно так же. Кто-то поет, кто-то спит и, как правило, пьянка заканчивается дракой. Залез на березу, добрался до
гнезда, ягоды там не было, только на донышке осталось немного
200

Иван Михайлец
сока, очевидно, вороны оставили для похмелья. Прикрыл лопуховым листком, слез, пошёл в другие околки проверять других
ворон, они тоже заготавливали сладкую ягоду. Теперь я знаю,
для чего вороны заготавливают сладкую ягоду. И меня никто не
переубедит, что это не так, что вороны не алкоголики.

СОБАКА-РЫБОЛОВ
Мы с товарищами расположились на берегу небольшого
хакасского озера. Поставили палатки. Не далеко от озера деревушка, совсем пришедшая в упадок. Мы, там, у местных жителей купили кой-какие продукты. Все-то из города на себе не
унесешь, приходиться просить продать картошки, молока, лука,
сливочного масла.
В дали, на юге, едва заметны горы, а здесь холмистая, бугристая степь. В озеро впадает тонкой ниточкой воды, ручей.
Дальше по ручью, за деревней, сделана запруда. На зиму воду из
запруды сбрасывают и снова перекрывают. Так деревня спасалась в зимнее время от обледенения. Молодёжи нет, магазин
отсутствует, и остальных благ цивилизации нет. Нам до деревенских жителей никакого дела нет. Мы приехали просто отдыхать, загорать, а кое-кто, порыбачить. В озерце оказалось много
рыбы, в основном, карась. Он стайками лениво плавает у песчаного берега. Ртами и хвостами взмучивают илистый песок, и
словно испугавшись взмученной воды, стремглав бросается
вглубь. Берег пологий, постепенно уходит в глубину чистой,
прозрачной, озёрной водой. Наш заядлый рыбак наловил много
карасей. Мы варим тройную уху. У палатки играет спидола. Валя под музыку и выкрики певца: «паромщик я убью тебя», танцует, одной ногой дрыгает, словно молодая кобылка отбивается
от паута. Я сижу не далеко от берега. Обсасываю первых вареных карасиков, любуюсь незнакомой хакасской природой. Недалеко от берега плавает стайка уток. Они непрерывно ныряют,
выныривают, машут крыльями, и, кажется, вот-вот взлетят. Но
садятся на воду, отдыхают, чистят перья. Слева от нашей стоянки, по берегу, длиной лентой растет тальник. Там нет ни одного
201

Альманах «РУСЛО» № 14
серьезного дерева, Пришлось довольствоваться тальниковыми
дровами. А они трещат, дымят, едва лишь тлеют, от того в котелках вода долго не закипает.
Медленно набирает силу июльская жара. Небо чистое, безоблачное. На берегу озера тишина, спокойствие. От зарослей
тальника, где густо растёт рогоза, грациозно плавают две утки с
утятами. Они на мелководье периодически ныряют в поисках
корма на дне. Утята гоняются за букашками на воде. На берегу
нет лодок местных рыбаков. Очевидно, местные здесь никто не
ловит рыбу. Если бы кто-то занимался рыбной ловлей, были бы
лодки, снасти в деревне, но я в подворьях таковых не заметил.
На берег прибежала собака, дворняжка. Она неспешно,
внюхиваясь в тропинку, только ей известную, подошла к самой
воде. Беспокойно забегала по песку, внюхиваясь в след, который
я вчера оставил, потом подняла голову в мою сторону, поводила
носом, тявкнула. Я ничего не ответил. Собака вошла в воду по
самый живот, вытянула шею, поворачивая голову вправо, влево,
смотрела вглубь воды. Я ждал, когда она начнет плавать, но собака, замерев, стояла на месте, и, казалось, напряглась всем телом. Но вот она прыгнула, ушла под воду и тут же вынырнула,
мотая головой с рыбой в зубах. Стряхивая воду с головы, прыжками выбежала на берег. Положила карасика на сухой песок. Он
неожиданно запрыгал, она придавила его лапой, за тем отпустила, рыбешка снова запрыгала. Дворняга удивленно смотрела на
карася, как она прыгает к воде. Она осторожно ухватила за голову, прикусила и, кажется, разорвала её, отнесла от воды, сама
тихо не мутя воды, вошла по живот и снова замерла, напряглась
в ожидании, когда подплывет ближе стайка рыб.
Я весь напрягся, как собака-рыболов, замер в наблюдении.
Я первый раз в жизни вижу, как собака ловит рыбу, моему
удивлению не было предела. Я не заметил, как подошли мои
товарищи и тоже наблюдают за собакой-рыбаком. Вот она поймала рыбу, повторила все действия, как и в первый раз и снова
отправилась ловить. Странно, она ее не ела, складывала в одну
кучку.
Но вот прилетели две вороны, они, как и я, наблюдали за
собакой в тальнике, очевидно, не в первый раз воруют у собаки
202

Иван Михайлец
рыбу. Вороны деловито сели прямо на кучку обсыхающих карасей, принялись клевать в тот момент, когда собака рыболов
нырнула за добычей. Вынырнула с рыбиной в зубах, заметила
ворон у своей добычи, бросилась спасать, положив рыбину у
самого берега, она бросилась на ворон. Две подружки вороны не
растерялись, по рыбине ухватили в клюв, отлетели в сторону.
Дворняжка с лаем и визгом погналась за воронами.
Лаю было много, да толку мало. Вороны оказались хитрее,
умнее собаки, разлетелись в разные стороны. Рыболов - собака
растерялась, за какой из ворон бежать. Постояла, на всякий случай полаяла на одну и другую ворону, вернулась снова ловить
рыбу. Вороны съели рыбешки, вернулись к собаке рыболову.
Они подобрали брошенную рыбу у воды и тут же съели. Далеко
не улетали, немного вперевалочку походили по песку у самой
воды, немного покаркали, когда над ними закружил коршун
присели, словно уснули, ждали очередной еды. Собака-рыболов
на всё вокруг себя не обращала внимания. Вот она напряглась,
подпрыгнула, нырнула, вынырнула - в зубах большой карась.
Выпрыгнула на берег, положила добычу на песок, придавила
лапой. Вороны забеспокоились, попрыгали к добытчику, но совсем близко не подходят. Одна ворона каркает, дразнит собаку
спереди, другая сзади, готовая, вцепится в хвост.
Пёс разгадал замысел ворон. Гавкнул на ворону, но это их
ничуть не испугало, они нагло наступали. Пес взял рыбину в
зубы, отошел от воды на сухой песок, прилег, принялся обедать.
Вороны видя такое дело, что им не достанется, летая над собакой, кричали, - а мне, а мне, но собака ноль внимания ест себе,
да ест. Остались объедки. Собака отправилась снова ловить рыбу.
Нам было интересно, чем всё закончится у двух противоположных хищников. И вот мы, любопытные, дождались развязки
двух противоборствующих сил. Собака-рыболов ещё несколько
раз поймав съедала карасей, полежала на песке, переворачиваясь, обсыхая, и снова полезла в воду. Вот она поймала карася,
выпрыгнула из воды, отряхнулась, не выпуская добычу из зубов, побежала, в деревню, тропинкой одной ей известной.
203

Альманах «РУСЛО» № 14
За завтраком, поедая тройную уху, мы все бурно обсуждали
увиденное. Валя, одна на троих парней, достала кинокамеру,
собралась снимать виды на память. Наш рыбак предложил сделать завтра съемку собаку-рыболова, если она прибежит рыбачить. Я ел ушицу, думал. Мы тоже, как вороньё, Сашка не спал,
наловил карасей на зорьке, а мы съели рыбу и спасибо не сказали.
Собака-рыболов прибежала на следующий день ловить рыбу и все в точности повторилось. Валя полностью сделала съемку, а мы остались без завтрака. Сашка-рыболов наловил карасей,
выпотрошил их, засолил, и завтра собрался сушить на солнце.
Рыбка с пивом прекрасная вещь, - говорил он, растягивая бельевую веревку на колышки. Наш отдых прервал дождь, мелкий,
нудный, холодный, мы уехали домой. Собака рыболов продолжала ловить рыбу, а вороны у неё воровали. В этом я нашёл
простейшую мысль: одни в человеческой жизни добывают, другие - стараются добытое отнять. И это есть закон природы, жизни нашей.

204

Мария Муравьева

l=!, ..
l3!="ь"=
..

ДЕВЧОНКА-ОСЕНЬ
Моя осень – девчонка с растрёпанной рыжей косой Улыбается, глядя на клин журавлей запоздалых,
Плачет – стылым дождям, листопадам - гуляет босой,
Спелой кистью рябины закат красит ветрено-алым.
Моя осень грустит над последним зелёным листом,
Припорошенным первым, пока не настойчивым снегом.
Пахнет яблочным джемом и бродит в цветастом пальто.
И бездомным котам плавит в лужи молочное небо.
ТЫ - ПТИЦА
Ты – птица, что в небе летает моём,
единственный признак, что всё ещё живо
его беспределье.
Хоть пусто.
Хоть лживо.
Но всё ещё теплится тот огонёк,
205

Альманах «РУСЛО» № 14
который мерцает звездой путеводной.
Единственной.
С крыльями птицы свободной.
С глазами фиалок – лазурью без края.
Я верю:
пока эта птица летает,
не лопнет единственно тонкая связь
меж светом и мной.
Но лишь стоит упасть ей –
покроется шерстью душа человечья,
и волчьи повадки, звериные речи
единственно станут понятны и близки.
Ты – птица.
Ты – грань.
Ты – моя группа риска.
НА РАЗНЫХ ПАРАЛЛЕЛЯХ
Я буду скучать до бессонниц – она не узнает.
Я буду считать километры, бегущие «от».
Когда в её небе закат полудрёмный растает,
В моё – луч рассвета задумчивой тенью войдёт.
Я буду коньяк подливать и прикуривать Winston
Для чьих-то подружек, что нынче скучают со мной,
Чтоб кто-то с ухватками денди и пахнущий виски
Дарил её цветы и сонеты читал под луной.
Она не имеет привычки звонить среди ночи,
Пускай очень грустно, и слёзы мешают перу.
Она любит дождь и свинцовый туман по утру.
И пишет мне письма в стихах… иногда… между прочим…

206

Мария Муравьева
МОЙ АЛТАЙ
Я снова здесь, где ярче своды неба,
прозрачней воздух, утро холодней,
звёзд молоко и лунный ломтик хлеба,
и зыбкость напоённых влагой дней.
Обманчив гор изменчивый характер:
средь солнца - грозовые облака,
сокрыты льды в манящей водной глади,
а скальный склон – курумником в руках.
Но только здесь в душе не бродит смута:
в ней горный ветер травами пропах,
а вместо сонно-тёплого уюта простор вершин в не тающих снегах.
БАНАЛЬНОСТИ ЖИЗНИ
«Завтра не будет горячей воды» –
Вывески мокрой суть.
Кто-то окрашивал кровью следы,
В мир проторяя путь.
Кто-то устало лежал под холмом,
Снег на губах храня.
Кто-то искал позабытый дом
В свете последнего дня.
Кто-то курил, затемняя мозг
Вытяжкой гашиша.
Кто-то летел под электровоз,
Истиною дыша.
Я же – читала на мокрой доске
Букв помутневших следы,
И сознавала в минутной тоске:
Завтра не будет воды.
207

Альманах «РУСЛО» № 14

~!,L
m=2=л3ш*%

Символ города
Это было в начале восьмидесятых годов прошлого столетия
в нашем родном городе Красноярске. В то время в нем шло активное строительство объектов промышленности, соцкультбыта
и жилых домов различной этажности. Город расширялся, менял
свой облик, хорошел - он становился современным. Но попрежнему возвышалась над ним старинная часовенка, расположенная на Караульной горе, как бы олицетворяющая историю
возникновения города, являясь его символом. Там стоял в первоначальные времена казачий дозор, чтобы вовремя усмотреть
угрозу набега кочевников на молодой город.
К тому времени я уже лет двадцать прожил в городе, видел
часовенку только издалека, но как-то ни разу не сподобился посмотреть на нее вплотную. Дело в том, что после службы в армии я обосновался жить и работать в правобережной части города, имел большую жизненную занятость, и мне было недосуг
терять время на посещение занимательных мест города. Но вот
такой случай мне представился.
Понадобилось мне однажды в Покровку, к тетушке съездить. А поселок этот как раз и расположен на Караульной горе
208

Юрий Наталушко
позади часовенки и представлял он из себя большое пространство, застроенное частными домами. Со мной пятилетняя дочка
Маша увязалась. Сначала мы приехали к спортзалу, что на улице Ленина, откуда надо было пересесть на автобус №32 или №11.
Ждем-пождем – нет автобусов – ни того, ни другого. Час прошел,
второй пошел – ждать устали. А день сентябрьский был замечательным: солнечный, теплый. И Караульная гора с часовенкой
были на виду и казались близкими, близкими. И возникла мысль:
- А что, доча, не пройтись ли нам пешком, не взобраться ли
нам вон на ту гору, а там и до бабы Нины недалеко идти?
- Пойдем, папочка! - ответила всегда согласная идти за папой в любую «туманную даль» дочка.
И пошли мы, солнцем согреваемые. Спустились к речке Каче, перешли ее по мостику и начали взбираться в гору. И, малопомалу, взобрались на ее вершину. Вид на город открылся потрясающий - он весь теперь представал на виду. И даже наше
Правобережье показалось совсем близким. И как прекрасны горы, опоясывающие его с востока! Даже предшественник знаменитых красноярских Столбов, могучий Токмак, хорошо виден с
этой точки обзора. И очень зримо, как широченная лента Енисея
рассекает город на две части - Правобережье и Левобережье.
А вот она и знаменитая красноярская часовня! Боже, но какая же она обшарпанная и неухоженная! Стекла в зарешеченных
окнах выбиты, дверь полуоткрыта. Распирало любопытство: а
что же там внутри может быть? Приоткрываю дверь больше и
заглядываю. Фу! Мерзость запустения - на старом деревянном
полу толстый слой пыли, битое стекло, куски штукатурки и еще
нечто, не подлежащее написанию. Стены - серо-черные от грязи.
И все это: вид строения снаружи и его внутреннее содержание
является символом города?! Да это же позор для города! Приедет какая-нибудь делегация на экскурсию сюда, увидит «достопримечательность» в натуре - стыда не обобраться! Есть ли хозяин всему этому?
Возмущенный увиденным безобразием, движимый патриотическим чувством, я, вернувшись из Покровки, написал гневное письмо в газету «Красноярский рабочий». Большая вера в
газету тогда была. И она действительно была действенным ин209

Альманах «РУСЛО» № 14
струментом в те времена - поднятые вопросы после опубликования их как-то разрешались. Письмо газета не опубликовала.
Понятно – уж очень постыдная вещь была бы обнажена для власти. Но реагирование все же было - мне вскоре пришло письмо
от какой-то конторы с мудреной аббревиатурой: так и так, мол,
меры по наведению порядка с часовней приняты, ей будет произведен ремонт. Ответ меня удовлетворил, но я все равно решил проверить - а нет ли здесь отписки?
При первом удобном случае, уже без дочки, я снова пришел
к часовне. Гм, действительно, кое-какие меры были приняты:
окна забиты досками, двери заперты большим висячим замком.
На первый случай и это уже было что-то. Что же дальше последует?
Последовало. Лед тронулся - был и ремонт часовне сделан
позднее. А еще позднее часовня приняла настоящий божеский
вид: ее шпиль увенчался золоченой маковкой с крестом. Часовня была освящена и превратилась в Божий храм, где, говорят,
венчают молодых. Похоже, что это уже церковь взяла дело в
свои руки. И вокруг часовни место стало облагороженным: сооружена смотровая площадка для обзора панорамы города и его
окрестностей, площадка для экскурсионных автобусов и легковых машин и подъездные пути к ней. С недавних пор на площадке и сигнальная пушка установлена - бабахает в определенные часы. Теперь за символ города и погордиться можно! Это
теперь действительно достопримечательное место города, его
визитная карточка, его лицо.
Только пусть у читателя не создастся впечатление, что вот
пришел герой, увидел, победил. Это было бы слишком наивно
так думать. Все гораздо сложнее. Просто за великими стройками
века у властей, очевидно, «не доходили руки» до создания некоего антуража облику города. И вот тут-то газета, как действенный инструмент политики, действительно дала толчок власти пора, пора заняться и этим, уже неотложным делом! Мое письмо, может, было той песчинкой, той каплей, которая переполнила некую чашу объема, после чего «процесс пошел». Но приятно все же и осознавать некоторую сопричастность к свершению
великого дела, внесения маленькой лепты в него - обновлению
210

Юрий Наталушко
символа города. И когда теперь приходится его видеть или на
снимках печатной продукции, или воочию, то невольно вспоминается тот эпизод первого с ним свидания. Разница — как небо от
земли.

НЕУГОМОННАЯ ДУША
О лете память так свежа,
Но власть прибрала осень.
Неугомонная душа
Покой еще не просит.
Пока еще ей не до сна.
Привыкшая к движенью,
Начатых летних дел она
Желает продолженья.
Душа моя, ты не права –
Всему свое есть время.
Давай отдышимся сперва,
С другой знакомясь темой.
Другие есть дела у нас,
Хоть нет на них охоты,
Но не волнуйся – в добрый час
Возьмем и их в работу.
Все недоделки - на потом,
Хотя – так не годится.
Другое время за окном –
Пора переключиться...
13. 10.2011 г.

211

Альманах «РУСЛО» № 14
ПРОМЧАЛИСЬ ГОДЫ
Время лицо и фигуру не красит –
В дедовой нынче хожу ипостаси.
Други, подруги - ах, где наши встречи?
Нет уже многих, а кто-то далече.
Только душа не сдается — трепещет,
Детству далекому все рукоплещет.
Годы промчались, но все вспоминаю
Лучшее место родимого края.
Там, в небесах моей милой сторонки,
Пели любимые мной жаворонки.
Нивы златые, лесов изумруд
Все-то по-прежнему в сердце живут.
Бегал мальчонкой по травам босой,
Ноги мои омывались росой.
Рос и мужал со своими дружками,
Первым помощником был я у мамы.
Время пришло - дом покинул родной,
Путь протоптал к заводской проходной.
Город навеки меня приютил,
Память о детстве в себе сохранил.
К прошлому нет и не будет возврата,
Жизнь шла, как вышла, и нет виноватых...

212

2012 г.

Виктор Наумов

b,*2%!
m=3м%"

ПРОБА ПЕРА
Ты вошла в мою жизнь стремительно
Как волна на море, как вздох.
Стало в теле, в груди волнительно,
Словно взял меня за руки Бог.
Захотелось мне стать чайкой,
Гордо весело в небо вспорхнуть,
Полететь вслед за птичьей стайкой,
А печаль никогда не вернуть.
Ты мой Бог и тебя молю я,
Чтобы в жизни меня не забыл.
Дорогая, тебя люблю я
И хочу чтоб тебя ради жил.
***
Нужны ли в жизни расставания?
Наверно все-таки нужны,
Чтобы понять на расстоянии,
Любимы мы? Близки? Нежны?
И если вновь захочешь встречи,
213

Альманах «РУСЛО» № 14
То не нужны тогда нам речи.
Когда ты сможешь вдруг понять,
Как хочешь ее обнять,
Прижать, ласкать и удивляться,
Зачем же было расставаться?!
***
Пой, Примадонна, пой!
Верю, пройдет моя боль.
В песне, как в жизни, есть
Горе и добрая весть.
***
Я не люблю иронии твоей,
Оставь ее отжившим и не жившим.
А нам с тобой, хоть кое-как любившим,
Еще остаток чувства сохранившим,
Так рано предаваться ей!
Пока ещё застенчиво и нежно
Ревнивые тревоги и мечты –
Не торопить развязки неизбежной!
И без того она недалека.
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие ссоры.

***
Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум.
214

Виктор Наумов
Так добра, но скупая на ласки,
Поцелуй твой теперь без огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня,
Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу…
И вперёд – в это темное дело
Без обычного страха гляжу.
***
Никто тебя не сможет заменить,
Души моей твой образ не покинет.
Ничто меня не сможет заманить
К другому алтарю, к другой богине.
***
Ты пошей себе Анна платье
Из красивых рассветов
И фату из тумана
На плечи накинь,
Уведи меня в детство
По сумеркам лета,
Где прозрачную песню
Поют родники.
Пусть горячие лбы
Нам овеет прохлада,
Пусть холодные росы
На лицо упадут.
Уведи меня в детство.
Посмотреть и послушать,
Как дышит земля.
Этот мир для тебя.
Забирай по наследству
215

Альманах «РУСЛО» № 14
И дела и привычки,
И радость и грусть.
Об одном попрошу,
Поделись со мной детством,
Как с тобой я сегодня
Мечтами делюсь.
***
Что думала ты, глядя на меня,
Когда с тобой я говорил о многом
Сомненья проверяя и надежды
И сокровенным искренне делясь?
Ты вряд ли знаешь, как душа отходит,
Как просто ей избавиться от зла.
***
Сердцем боль завладела
То и дело мне кажется будто
Остановится вдруг,
Что так тяжко дышать!
Я кладу на него свою руку,
как будто поможешь
Этим сердцу больному,
Но так хочется, чтоб помогло!
Берегите его! – говорит мне
Как будто зависит
Это лишь от меня.
Нет, другие беречь не хотят!

216

Виктор Наумов
Анна – Виктору
Она стояла перед ним
И без стесненья говорила,
– Ты хочешь стать навек моим,
Моим навеки? Что не мило!
Но если вдруг я изменю,
Найду другого человека?
– Тебя из сердца прогоню
И буду вспоминать до века.
– И будет хворь, чума, недуг,
Опять навек меня откинешь?
– Своих не пожалею рук,
Но прочь меня ты не покинешь,
– Коль нищета поднимет вой?
– Я хлеб найду трудом и кровью,
Вернусь нагруженный домой,
Где встретишь лаской и любовью.

***
Вечерним сумраком укрыта,
Твой лик моим очам незрим.
Следами ног моих изрыта,
Даль, что неведома другим.
Ночами, звездами хранима,
Ты спишь, но я, упрям и тих,
Пройду меж ними тихо, тихо,
И украду тебя от них.

217

Альманах «РУСЛО» № 14

bл=д,м,!
o!%*%C…*%

ТРОПА КУЛИКА
Памяти Игоря Васильевича Антонова,
физика, исследователя Тунгусского феномена.

И.В. Антонов (1926-2009)

Гром! Встрепенулась тайга и затихла.
Пламя! Луч солнца ослабил свой свет.
С грохотом мчится по небу светило,
Сыплются искры и тянется след.
(«30 июня 1908 года», Л.А.Кулик)
218

Владимир Прокопенко
Ведь планета – хрупкое стекло.
(общеизвестный факт)
1.
Странный взрыв в тайге деревья валит!
Ярче солнца в небе след горит!» –
Так Кулик своё болото хвалит,
То, в котором скрыт метеорит.
Ржавая космическая глыба,
Что твоя загадка для страны,
Если мир, свихнувшись на калибрах,
Замер, весь готовый для войны?
Увела Тропа от Ванавары
К «юнкерсам» горящих переправ.
Мудрый вождь учил, что враг коварен,
И, к несчастью, оказался прав.
Горечь лет не скоро канет в Лету,
Но с кого спросить за ту вину?
Тысячи дорог в родной Стране Советов,
Только все они – через войну
2.
Странный взрыв сжигает Хиросиму!
Странный взрыв сжигает Нагасаки!
На граните – моментальный снимок,
Ядерный автограф: «Homo sapiens».
Снова взрывы – после Хиросимы,
Снова взрывы – после Нагасаки,
Благоденствует один помёт крысиный,
Плод мутаций после атомной атаки.
А Тропа на Южное болото
Мохом поросла и в зыбь ушла.
Лишь бродягу там порой колотит,
Бьёт озноб сквозь лагерный бушлат.
3.
По тропе, счастливые как дети,
Мы идём сквозь комариный дым.
219

Альманах «РУСЛО» № 14
Слишком много взрывов на планете,
Время разобраться хоть с одним:
«Если очень надо будет КМЕТу,*
Мы отыщем для него комету,
Для Казанцева найдем ракету
Или этот...двигатель**, перпетуум…»

Джон Анфиногенов (участник ряда
КСЭ, обнаружил загадочный «Камень
Джона»)
Мы проверим весь гипотез ворох,
Дело ведь совсем не в метеорах,
Дело в том, что мир, сухой как порох,
Затаил огонь военный в порах.
Дело в том, что злобою набиты
«Памяти» ракетной мегабиты,
И той злобы взрывами пробитый
Шар Земной вот-вот сойдёт с орбиты!
Уцелевших сотые процента
Не учесть ни Гэллапу, ни ЦСУ:
Ведь температура в эпицентрах –
Что по Фаренгейту, что по Цельсию…
_____________________
* Комитет по метеоритике АН СССР.
** На месте Тунгусского взрыва по инициативе С.П. Королёва проверялась гипотеза фантаста А. Казанцева (предпринимались поиски
«двигателя космического корабля инопланетян»).

220

Владимир Прокопенко
4.
Над Землёй радаров птичий гомон,
Как от «шаттлов» спрятаться нагому?
Стебельками – тоненькие шеи:
Новый миллиард живых мишеней:
«Милые, любимые правители,
Вы нас в джунглях ядом не травите
И как вариант в геополитике
Хиросимой не испепелите!
Племя юных и бесхвостых homo
Мы вот-вот поймём, зачем и кто мы,
Мы поймём, зачем мы
в жизнь пришельцы,
Вы нас только пулей не прошейте...».
5.
Ниточки межзвёздного мицелия,
Тянемся мы в жизнь, не зная цели,
По траве тоскуя, по росе ли,
В Землю проросли и обрусели.
Нас забота дня одолевает,
Нам судьба вина не доливает,
Но звенят натянутые нити,
Когда Вега синяя в зените!
И следят пытливые приматы,
Как восходит бородатый лик:
Ваша фотография примятая,
Лунный лайнер «Леонид Кулик».
6.
Комарам чтоб чахнуть от диеты,
Мы несём в тайгу флюиды «Дэты».
Бурундук, в смешной халат одетый,
Одержимый жаждою познанья,
Любопытства нам являет пыл,
А с дырявой крыши мирозданья
Сыплется космическая пыль.
221

Альманах «РУСЛО» № 14
Ветку отведи движеньем плавным,
В свиристенье вслушайся зверька:
Очень может быть, что это главный
Диалект земного языка.
Он орёт, глашатай полосатый,
Бурундучий Мартин Лютер Кинг,
Ничего не знающий про «шаттлы»,
Не читавший ни газет, ни книг:
«Главное – чтоб бурундучьим детям
Жить в тайге без ДДТ и «Дэты»!
И ещё: «Не смели чтобы рыси –
Для забавы или для корысти,
Для корысти или для забавы –
Шкуры драть когтями и зубами!»
8.
Замер бурундук и ждёт ответа,
Чуть струится времени река,
Чуть дрожит отпущенная ветка,
Чуть дрожит воздетая рука.
Я стою – с рукой как для салюта! –
И клянусь за весь двуногий род,
Что, по крайней мере, кошкам лютым,
Безусловно, будет укорот.
Надо мной бельчонок держит в лапах
Шар Земной – хрустальный хрупкий шар,
Комаров пугает чуждый запах,
А закат над миром – как пожар.
9.
Я стою с рукой как для салюта
И клянусь, и верю абсолютно,
Что в грызне собачьей клик и кланов
Не забудет род людской о главном.
222

Владимир Прокопенко
Главное – закаты и рассветы,
Цветом не похожие на кровь.
Главное – сдружить все части света
И чинить дырявый звёздный кров.
Ведь – в конце концов! –
должны же чьи-то взоры
Изумлять прибой и облака?!
…Главное, чтоб плюнув на раздоры,
Люди шли Тропою Кулика.

Тропой Кулика (фотоснимки Олега Максимова)
2013

223

Альманах «РУСЛО» № 14

`л*“=…д!
o3!2%"

Рассказ старого казака
ТРИ МАТЕРИ
(Продолжение. Начало в № 12–13)
… – «Хороший паренек». Пишет, что служба идет нормально, а меня как звал с детства, так и сейчас спрашивает: Как
ты там «Буля»?
Затем побывали на кухне, вход в которую тоже из коридора. Через сени вышли во двор. Посмотрели дворовые постройки
и огород с садом.
Роза ходила следом за Евдокией Петровной, которая все
рассказывала, показывала. И ей было приятно, что она попала в
дом, где чувствовался порядок, чистота. Вся мебель, хоть и не
новая, находилась в хорошем состоянии. Комнаты и кухня были
просторными, светлыми.
Уже лежа в постели, Роза обдумывала все происходящее.
Как-то теперь повернется к ней судьба, когда она увидит Людочку.
После выпитого ею настоя травы, чая, она почувствовала
расслабленность и приятную теплоту и скоро крепко заснула. А
когда проснулась, солнце уже ярко светило. Евдокии Петровны
на кровати не было. Кровать ее была уже покрыта одеялом.
Значит, решила Роза, времени уж много, и Евдокия Петровна,
наверное, в огороде. Она быстро встала, оделась, прибрала по224

Александр Пуртов
стель и вышла на крыльцо. Здесь она увидела Евдокию Петровну, стоящую у калитки, разговаривавшую с женщиной небольшого роста, довольно полный, с серыми глазами, по-молодому
ясными. А лицо было желтоватое и видны были морщинки под
глазами и на лбу. Женщина стояла к Розе лицом, и она успела ее
разглядеть.
Евдокия Петровна услышала скрип открывающейся двери
на веранду и повернулась. Роза уже спустилась с крыльца и
стояла в нерешительности.
- А вот моя родственница, Роза, правда, давно виделись,
тогда она была девчонкой, а теперь вот голова вся уже седая.
- Софья Николаевна, – назвала себя женщина и вдруг заторопилась. – Вы уж извините, я заговорилась, меня семья
ждет к завтраку. И, обращаясь к Евдокии Петровне, добавила:
- Значит, Вы сделаете, Евдокия Петровна?
- Ну, конечно, Софья Николаевна, сейчас пойду в огород и нарву все, что заказали к обеду.
- А Вы что-то нас совсем забыли, Евдокия Петровна, –
сказала Софья Николаевна, – У Вас гостья теперь. Вот и приходите вместе с ней.
- Придем, придам, – закрывая калитку зa Софьей Николаевной, оказала Евдокия Петровна, – Вы к нам приходите. Как
там Людочка?
- Всё хорошо, – послышался голос Софьи Николаевны
уже с дороги.
Услышав имя Софьи Николаевны, Роза поняла все. А когда
прозвучало имя Людочки, она почувствовала головокружение.
Быстро пошла к умывальнику, не умывалась, а просто лила на
голову, на лицо. Ей было душно, она боялась упасть. Когда
вернулась на веранду, Евдокия Петровна была уже там, что-то
расставляла на столе. Повернувшись к входящей Poзe, всплеснула руками:
- Что с Вами, на Вас лица нет, Вы больны?
- Да, всё еще голова болит.
- Давайте пить горячий чай, это хорошо, и отдыхайте, не
нужно никуда ходить. Видите, как с утра палит солнце. Вредно
ходить в такой солнцепек. После завтрака ложитесь, я Вас нику225

Альманах «РУСЛО» № 14
да не пущу.
За завтраком Евдокия Петровна рассказала:
- Софья Николаевна, Михаил Филиппович и их дочь Людочка – мои давнишние друзья, с тех пор, как поселились в доме напротив. У меня еще тогда корова была, они у меня молоко
брали. Людочка тогда в первый класс пошла. Из огорода зеленью до сих пор снабжаю. Вот и сегодня Софья Николаевна попросила лучку, редиски, салата. Михаил Филиппович и Людочка особенно салаты любят. Софья Николаевна опять, видно,
приболела. Вид мне ее сегодня не нравится, да я уж ей ничего не
сказала. Часто она болеет в последние годы, печень беспокоит.
Все по курортам ездит, а Михаил Филиппович все с Людочкой.
Они ее очень любят. Он-то прямо души в ней не чает, да и Людочка тоже, мне кажется» к нему привязана. Софья Николаевна
как заболеет, так они ей полный покой дают. Людочку мы привыкли так с детства звать, она очень хорошенькая и ласковая
была. Да она и сейчас такая. У меня-то часто бывала и сейчас
редкий день не зайдет. Мимо идет и всегда крикнет: «Тетя Дуся! С добрым утром, как здоровье?» и побежит в школу, а теперь ей уже исполнилось в марте восемнадцать лет. В институте учится, заканчивает первый курс. Очень милая и умная девушка и красива собой. Правда, на родителей своих не похожа,
хотя Софья Николаевна в молодости была интересная, да и Михаил Филиппович тоже. Но они темные оба, а она блондинка с
большими карими глазами. Говорят, похожа на тетку, сестру
Софьи Николаевны, правда, в живых ее нет, погибла во время
войны. У Людочки уже и жених есть, славный паренек.
Роза внимательно все слушана, боялась пропустить хоть
одно слово, но чувствовала себя прескверно, то в жар, то в холод бросало ее. Она еле сдержала слезы. Она хотела крикнуть,
прервать рассказ Евдокии Петровны:
- Это моя Людочка! Моя дочь!
Большим усилием воли сдержала себя. Евдокия Петровна,
видя перемену в лице Розы, отнесла все это к ее нездоровью.
Вдруг замолчала, а потом сказала:
- Извините меня. Вы себя плохо чувствуете, видно по
Вaм, a я тут со всякими разговорами. Вот уж мы женщины.
226

Александр Пуртов
- Нет, нет, продолжайте, Евдокия Петровна, очень интересно знать семейную жизнь хороших людей. Вы сказали, у
Людочки есть жених. Кто он, так же хорош, умен?
Эти вопросы у Розы как-то неожиданно для нее вырвались.
Она сразу же пожалела об этом. Что может подумать Евдокия
Петровна насчет такого интереса к жениху Людочки. А главное,
с каким жаром и волнением она это произнесла, но Евдокия
Петровна посчитала это любопытством Розы, свойственным
любой женщине и продолжала:
- Да жених-то этот с первого класса, учились они вместе,
за одной партой сидели. Их семья раньше здесь неподалеку жила. Закончили школу оба хорошо, и вот в институт поступили
вместе. Правда, говорила Софья Николаевна и Людочка, что
родители Юры, так звать женишка, были против поступления в
педагогический, а он туда, куда и Людочка. Она ему говорила:
"Иди куда хочешь". А он нет, ни шагу от нее. Настойчивая, гордая она, он ее балует, исполняет все, что она захочет. Вижу,
редкий день не придет за ней, чтобы вместе в институт ехать. А
они живут теперь где-то там, чуть ли не рядом с институтом, а
ей это нравится. Ну, такой девушке можно пока пошалить. А
вообще, она очень душевная, добрая. Я в прошлом году приболела, как раз в эту пору, мои-то уже все разъехались. Работа у
сына с невесткой такая, на лето уезжают. Она утром забежала,
а я лежу, встать не могу, ослабла враз что-то; так она и чай
вскипятила, всю посуду перемыла, огород полила.
- И не вставайте, – говорит, – я приду и, что нужно будет,
сделаю.
Хорошая она у них, очень хорошая. Приятно иметь такую
доченьку. Заметно, как Михаил Иванович заранее переживает,
что Людочка выйдет замуж и уйдет в дом Юры. У них квартира
в центре большая. Родители – люди солидные, правда, Людочка
ему сказала, до окончания института о женитьбе и речи не может быть. Правильно она поступает. Да и знаем ее, до этого ни
на какие глупости не пойдет. Твердого характера девушка. Но и
Юpa боится ее потерять, вот везде с ней, она не возражает. Любит его тоже. На них приятно и посмотреть, хорошая пара. Она
блондинка, а он чернявый, тоже хорош собой, лицо, правда
227

Альманах «РУСЛО» № 14
смуглое, из рода казаков кубанских. Oни ведь тоже с характером. А он, говорят, настырный. А вот пока Людочка верх взяла
над ним. Да и что любовь не делает с человеком, испокон веков
так было. Я, кажется, заговорила Вас, ложитесь, ложитесь. На
вас лица нет, а я пойду во двор, работы много в огороде Может
быть, еще травки попьете?
– Хорошо, – ответила Роза. Мысли ее были далеко, и она
машинально ответила, не слыша последних слов, сказанных
Евдокией Петровной. И когда та принесла и подала ей кружку,
из которой она вчера пила траву, не возражая, выпила. Когда
Роза услышала, что Евдокия Петровна закрыла за собой дверь
на задвижку и пошла в огород, она дала волю слезам. Она плакала так, как еще никогда не плакала. Это были особенно горькие слезы.
Вот рядом с ней дочь, самая дорогая, единственная, ради
которой она перенесла все лишения и трудности. Там, вдали от
Родины, жила только надеждами на встречу, на то, что она есть,
ее дочь, жива. Eе спасли, она видела там, в Риге, в 1944 году.
Она решилась тогда на такой шаг, думала, сама погибнет, так
пусть хоть живет ее ребенок, ребенок любимого. Его уже не было, он погиб у нее на глазах, а она осталась жива, с его ребенком: выносила, родила и попала в плен. Долго вынашивала
мысль о дочке, как поступать, и одна добрая душа подсказала.
О, как она ей благодарна! Она была слаба, а та женщина, Рахиль звали ее, взяла из рук ее Людочку и бросила в толпу, а ей
в руки пихнула тканый большой платок, с головы, и показала,
чтобы Роза, сделала вид, что держит ребенка. Все это произошло в одно мгновение. И сразу же подбежал полицай, стал
смотреть. Роза уставилась на него, а сама, прижимая пустой
платок к груди, качала его как ребенка. Полицай отвернулся и
пошел дальше, всматриваясь в ряды колонны.
Значит, все удалось. Роза шла и мысленно твердила: «Удалось, удалось, она будет жить, моя доченька». И все годы Роза
не допускала мысли, что с Людочкой могло что-то случиться.
Она верила дочка жива.... И она найдет обязательно свою девочку.
228

Александр Пуртов
Когда приехала в Ригу, Роза твердо верила, что здесь, в
приюте, о ней должны знать. Ни разу не появлялась мысль, что
девочка могла погибнуть или бесследно исчезнуть.
И вот теперь, когда она нашла ее, она не знает, не может
решить, как сказать обо воем этом. В голове одна мысль меняет другую. Нужно все обдумать, опять думать. Начала вспоминать все, о чем только что рассказала ей Евдокия Петровна.
Нужно обязательно увидеть Людочку. Всю их семью. А там
где-то в глубине нарастал страх: выдержит ли.
Тут она встала, потом снова села на кровать. «Должна, –
твердо решает она, – должна выдержать. – Ради нее, моей любимой, теперь я не в счет. Теперь ее жизнь впереди, моя прошла».
Думы дальше: «Хорошо, что я на рассказала, вернее, не
поделилась в начале с Евдокией Петровной насчет цели моего
приезда сюда. Выходит, неправда мне пока на руку, а как дальше?»
И здесь Роза с ужасом представила, ведь если она войдет в
дом и назовет, знакомясь, свое имя и отчество, это еще ни о
чем не говорит, а вот фамилия, да фамилия… И вдруг Софья
Николаевна или Михаил Филиппович могут помнить фамилию
Людочки, которая значилась в книге регистрации детдома, а
тот лоскуток, на котором она сама начеркала, именно начеркала, а не написала, дорогое имя, фамилию и день рождения.
Хорошо, что Евдокия Петровна еще не просила ее паспорта, как
это обычно бывает: хозяйки забирают или списывают данные
паспорта. Фамилии ей своей тоже еще не называла. Как быть?
Вот о чем теперь нужно подумать. И Роза решает воспользоваться расположением к ней доброй и доверчивой Евдокии Петровны, пряча на груди завернутый в платок паспорт. Иного выхода у нее не было.
Почти весь день пролежала Роза а постели, после слез и
всех дум, она заснула. Решение она приняла окончательное:
увидеть и узнать все обязательно. К вечеру Роза поднялась, вид
у нее был лучше, чем утром, очень была довольна Евдокия Петровна. Она сразу засобирала на стол:
229

Альманах «РУСЛО» № 14
– Ведь голодная Вы, моя дорогая, пролежала весь день. Я
уж и не будила, вижу, спишь, ой, – сказала она, – так уж вырвалось, мы привыкли по-простому на ты... Это было как раз
кстати, и Роза сразу решила начать.
– А знаете, Евдокия Петровна, раз я ужа названная Вами
родственница Ваша, так, пожалуй, будет правильно породственному называть на ты, а то как-то подозрительно: родные, а величают друг друга на вы. Я ведь хоть и с седыми волосами, но младше Вас, а когда-то была брюнеткой.
– Хорошо? Договорились?
– Ну что же, раз согласны, пусть так и будет, по-Вашему...
С людьми я схожусь скоро, да и можно определить, каков он.
Хорошему и помочь хочется. Я как к родному отнесусь, особенно к женщинам. Судьбы наши одинаковы: девки, потом –
как это по-простому, по ранешнему, все больше бабами кликали, а потом и матери. Все по порядку идет у всех.
Конечно, жизни разные, а страдания одни: девичьи, бабьи
и материнские. Редко уж какая девкой, бабой и маткой бывает
плохой, так такие не в счет. Вот смотрю я на тебя, ты какая-то
странная, я тебе рассказываю давеча про Людочку и их семью,
ты так все понимаешь, сочувствуешь всему. Сама, видать, пережила немало, недаром по голове седина пошла.
Такие речи Евдокии Петровны чуть не изменили весь план
и решение Розы. Думала, не выдержит, разревется и расскажет
все этой славной, простой женщине. Насилу удержалась и
только сказала:
– Да, Евдокия Петровна, жизнь не баловала меня, война
разрушила все, что было у меня хорошего. А теперь уже ничего
не вернешь, все ушло.
– Да, ты права, много жизней покалечила война. Я ведь
тоже с детьми осталась одна, муж не вернулся с войны, а у меня их четверо было, две дочки и два хлопчика, и мне тоже досталось. Они у меня хорошие, не жалуюсь, помогают. Живут
все здесь, детей имеют, вот только младший живет со мной.
Двое сыновей: одного в армию прошлой осенью проводили,
второй на практику уехал. А сын с невесткой на все лето по работе уехали, вот я и осталась одна. Да гляди, ещё сегодня кто230

Александр Пуртов
нибудь из своих прискочит. Пока ты, Роза, спала, Людочка
приходила, приглашала завтра обязательно к ним прийти. Какую-то стряпню затевают, зелень вот забрала, давай меня расспрашивать, что ты мне за родственница, я грешным делом хотела ей правду сказать, да, вижу, соседка наша любопытная
идет, но я уже Людочке и не стала ничего говорить. У меня ведь
от них никаких секретов нет, а вот из-за этой соседушки так получилось.
Роза расстроилась, услышав это, потом решила сказать:
– Знаете, Евдокия Петровна, теперь получится как-то неудобно, если вот сейчас рассказать про меня их семье. То родственница, то опять нет, нехорошо получится. Нужно, видимо,
не говорить пока, да и мне будет неудобно, а вот уж уеду я, тогда расскажете и посмеетесь.
– И то правду ты говоришь, родственница и баста.
У Розы отлегло от сердца, значит, завтра, завтра она увидит
и услышит свою любимую девочку.
Роза проснулась раньше Евдокии Петровны, спать уже не
хотелось, и, лежа в постели, она опять вспомнила все разговоры,
все что узнала за эти дни. И вот сегодняшний вечер, как она будет чувствовать себя, не выдало бы сердце, нервы. Она должна
сыграть роль, не быть той, кто она есть на самом деле. Сыграть… и при этом слове она вспомнила, как еще учась с Яшей, с
ее Яшей, в школе, в девятом классе, была приглашена сыграть
небольшую роль в школьном спектакле.
На репетиции была всего два раза, роль была маленькой,
она ее быстро заучила. А сыграла очень хорошо. После этого
записали в драмкружок. Она сыграла еще несколько ролей, но
уже после первого выступления Яша сказал:
– Знаешь, Розик (он ее…, только он ее так звал), ты сыграла свою роль блестяще, как настоящая актриса. У тебя талант»
И вот, припоминая это, она решает сейчас: – Дорогой мой!
Я сыграю, я должна сыграть роль женщины, чужой для Людочки, сыграю так, что никто не заподозрит, что я мать. До вечера
еще далеко, нужно еще подготовить себя.
Днем Роза ездила в центр по своему делу, так она сказала
Евдокии Петровне. Сама же быстро добралась до центра и в
231

Альманах «РУСЛО» № 14
первую очередь на почту. Отправила Эльзе коротенькое письмо.
От нее еще ничего не было. Розу это беспокоило, как она там,
добрая, дорогая Эльза.
Когда Роза вернулась, Евдокия Петровна несколько раз
напомнила, что пора уж идти к Софье Николаевне. Роза еще не
собралась. Потом она вытащила из своего чемоданчика платье
голубого цвета, его любимого цвета, в таком она выступала девчонкой. Этот цвет остался символом их любви, и вот сейчас она
наденет его и предстанет перед их дочерью, которою отец так, и
не увидел.
Воспоминания опять нахлынули на Розу. Она стала отгонять эти мысли. Спокойствие нужно, все остальное запрятать
глубоко, вглубь. Когда оделась, причесалась и вышла в комнату, и проходя мимо шифоньера, дверца которого была зеркальной, взглянула на себя. На вид спокойна, но на лице бледность.
Она одна знает отчего эта бледность на лице.
– Ох! – произнесла Евдокия Петровна, – да Вы…, ты прямо
красавица у меня. Это платье к лицу, совсем как молоденькая, а
волосы кажутся не седыми, а как у блондинки.
Роза по рассказам уже представляла, что Людочка похожа
на Яшу.
– Пошли, пошли, а то уж неудобно получается. Мы ведь
всегда по-простому ходим.
Они вышли во двор. Открывая калитку, Евдокия Петровна
показала на дорогу. Им навстречу шла быстро, нет, просто летела как птичка, девушка в белом платье в крупный голубок горох.
– Это Людочка, уже бежит за нами. А мы вот задержались.
Что еще говорила Евдокия Петровна. Роза не слышала, она
только смотрела на Людочку, и видела Яшу, он так же был
быстр в движении. Это он, его глаза, волосы, которые локонами спадали на плечи и развевались от бега, у Яши были темнее.
Рост и фигура были как у матери.
Людочка подбежала, обняла Евдокию Петровну. Роза посторонилась. Людочка повернулась к Розе.
– Я уже знаю, вы родственница тети Дуси, тетя Роза, Вас
можно так называть?
232

Александр Пуртов
– Конечно, конечно, – еле вымолвила Роза.
– Я почему-то такой Вас и представляла, когда мамочка
мне сказала, что вы молодая, а волосы у Вас седые. Знаете, а
мне кажется, они Вам идут, хотя другой я Вас и не знала
раньше. Вы не были у тети Дуси, пока мы здесь живем?
– Нет, нет, не была, – сказала Евдокия Петровна.
Так, разговаривая, они незаметно подошли к «заветному
дому», как называла его Роза. А вот теперь она входит в этот
дом, дверь открыта.
– Мамочка, это мы! – крикнула Людочка, пропуская вперед
себя Евдокию Петровну и Розу.
Навстречу к ним шла Софья Николаевна.
– Слышу и вижу, что Вы: долго, долго собирались что-то.
Людочка уж побежала встречать.
С замиранием сердца переступила Роза порог.
– Проходите, – пригласила Софья Николаевна, и все вошли
в большой зал.
В глаза Розы сразу бросились чистота и уют, комната обставлена со вкусом, ничего лившего. В зале стоит пианино,
значит, Людочка еще и на пианино играет.
Гостеприимство, теплота, с которой встретили Людочка и
Софья Николаевна, не прошли мимо внимания Розы. Рассматривая домашний альбом, который ей подала Людочка, она чуть
не вскрикнула, откуда у них фото Яши в 11–12 лет? Потом
опомнилась, «что я брежу». Людочка заметила, как внимательно Роза разглядывает фотографию, подошла и сказала:
– Тетя Роза, вот посмотрите, хорошим я была сорванцом,
это в пионерлагере, я стащила у Юрика его костюмчик и кеды
и пошла к фотографу. Он жил при лагере и везде нас сопровождал и фотографировал, я и упросила его сфотографировать
меня. Папочке это фото очень нравится. А это папочка в молодости, – продолжала Людочка, показывая на фото, которое было рядом с ее.
– Он не любит фотографироваться, а подучается всегда хорошо.
Роза стада смотреть: лицо красивое, коротка стрижка.
Вскоре раздался телефонный звонок, звонил Михаил Филиппо233

Альманах «РУСЛО» № 14
вич, сообщил, что задерживается на работе, очень сожалеет,
что так получилось. Стали усаживаться за стол, а Людочка несколько раз повторила:
– Как жаль, что нет папочки с нами, а Юрик звонил еще
утром, что тоже сегодня не может приехать к нам по очень
уважительной причине. Он начал объяснять мне причину, но я,
не слушая его, положила трубку, а сейчас жалею, что не выслушала его объяснений, обидела парня. Правда, и мне очень
обидно, что его не будет сегодня.
Обед был обильным и вкусным. Выпитая рюмка вина расслабила Розу, потом чай и сладкое заварное печенье. Роза видела, как Софья Николаевна смотрит с любовью и нежностью на
Людочку, а та на нее. Роза о ревностью посмотрела на Софью
Николаевну, которая хвалила Людочку, хорошую кулинарку.
Еще в школе у них были занятия по кулинарии, потом занималась самостоятельно по купленной кулинарной книге. И когда
Софья Николаевна уезжала на курорт или болела, она на беспокоилась, что они будут сидеть без обеда. Дочка может приготовить, даже лучше матери. Людочка засмеялась. – Мамочка, ты
меня перехвалишь.
– Нет, доченька, хорошего никуда не денешь.
И вдруг Софья Николаевна заговорила о Юре.
– Хорош парень, знаем с Михаилом Филипповичем, не в
обиде будет Людочка. Любит он ее. Все будет хорошо, и родители Юры любят доченьку, да вот нам с Михаилом Филипповичем будет скучно, плохо без них. Вот сегодня Юра не смог
придти, очень жаль, а мы-то с ней старались. Она особенно
много с этим печеньем возилась, я уж ей и не мешала, что попросит, подай. Это она новый рецепт составила, и получилось
неплохо, правда?
Как поняла Роза, Софье Николаевне очень хотелось, чтобы
и они с Евдокией Петровной похвалили изделия Людочки.
– Очень, очень вкусное печенье, – сказала Роза.
Людочка внимательно и тепло посмотрела на Розу, у которой сжалось сердце от этого взгляда и сказала:
– Правду, тетя Роза, Вы говорите, вкусное?!
234

Александр Пуртов
– Да, да, почему ты сомневаешься? Нам воем очень понравилось твое печенье.
– Да моей мамочке и папочке всегда нравится все, что я делаю.
От этих слов у Розы опять защемило сердце, но она все
время твердила про себя: «Крепись, ты же обещала». «Да, – звучало в ответ, – я обещала, и я делаю все возможное».
После чая Евдокия Петровна и Софья Николаевна попросили Людочку сыграть и спеть их любимые вещи. Людочка села за
пианино, сыграла и спела небольшие две песенки. Очень приятный голосок. Слушая, Роза смотрела на Людочку, ей не верилось, что она вот так сидит и слушает свою дочь,
Была очень довольна, что вечер прошел хорошо, просто и
ее ни о чем не спрашивали. Она была как будто давно знакома
с этой семьей, как и Евдокия Петровна.
Вся эта обстановка намного облегчила состояние Розы, и
еще она подумала, хорошо, что не пришел Михаил Филиппович.
Они собрались уходить. Провожать пошли Людочка и Софья Николаевна. Софья Николаевна открыла дверь, а на пороге
стоял мужчина: намного выше среднего роста, Роза сразу узнала – это Михаил Филиппович. Он смотрел на нее, тем же
взглядом, что на фото.
Да, он красив и сейчас.
– Папочка» а мы уже пошли провожать наших гостем, ты
надолго задержался»
– А если вернуться и продолжить, – сказал Михаил Филиппович, выходя со всеми на крыльцо.
– Нет уж, дорогой Михаил Филиппович, на следующий
раз, а сегодня мы уже не в состоянии что-либо повторить, – сказала Евдокия Петровна. Потом она представила Розу:
– Это вот моя родственница, Розой звать, молодая еще, и за
Розочку сойти могла бы, да вот только головку инеем подернуло, – засмеялась Евдокия Петровна.
– Вижу, вижу, Евдокия Петровна! Да Вы все розочки сегодня, нарядные и цветущие.
– Вы все шутите, Михаил Филиппович!
235

Альманах «РУСЛО» № 14
– А без шуток и жить нельзя, скучной была бы она и мрачной очень, иногда шутка нужна, во многом она помогает.
Так они с разговорами и шутками все вышли к дороге. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по домам. Роза с Евдокией Петровной долго еще не спали. Разговор все сводился к семье Людочки. Много, очень много добавилось впечатлений и переживаний. Все нужно обдумать, взвесить и решить, окончательно, решить свою судьбу и Людочки.
После встречи с Людочкой и ее теперешними родителями
Роза много думала. Конечно, Софья Николаевна – больной человек, это чувствуется, но она хорошо держится. Михаил Филиппович, видно, очень привязан к семье, любит Софью Николаевну, бережет и жалеет ее. А Людочку боготворит. Видно,
что эта маленькая семья дружна и счастлива.
Еще несколько раз виделись Роза с Людочкой и ее родителями, потом Евдокия Петровна пригласила их на обед. Роза испекла торт по своему рецепту, он всем понравился, Людочка
записывала рецепт, расспрашивая все подробно.
На этот раз Михаил Филиппович о работы приехал вовремя
и первый пришел к Евдокии Петровне, сразу ушел посидеть в
огороде. Когда пришли Людочка с Софьей Николаевной, он, не
ожидая приглашения, но видя, что стол накрыт, первый сел за
него. Евдокия Петровна, зная любимые салаты и кушанья его,
всегда готовила их, и Михаил Филиппович любил бывать у нее,
он вел себя так, как будто пришел к своей сестре или близкой
родственнице.
Простота и сердечная теплота в обращении друг с другом
подкупили Розу, и в этой обстановке она вначале терялась, не
зная, как вести себя, а потом освоилась, и ей стало легко. Она
поняла, поняла одно: делать больно всем этим добрым и хорошим людям она не может, не может отнять у них любовь, спокойствие и счастье.
Назавтра утром Роза увидела Людочку с Юрой, она шла из
магазина, а они к автобусной остановке, Людочка не могла ее
видеть, она вышла из магазина, когда они уже прошли. Роза
долго стояла и смотрела им вслед. Да, она согласна с Евдокией
236

Александр Пуртов
Петровной, хорошая пара (что это был Юра, Роза узнала по
описанию его в разговорах).
Как в это время ей хотелось подойти к ним, обняв их, расцеловать и пожелать им счастья, быть всегда вместе с ними.
Но она понимала: даже вот так, как тетя Роза, она не сможет
этого сделать, не выдержит.
За обедом у Евдокий Петровны Роза сказала, что на днях
она уезжает домой. Все очень сожалели, что она так скоро собирается уезжать. После чая Роза вышла на крыльцо, Людочка
вышла за ней.
– А знаете, тетя Роза, как хорошо Вы сделали, что приехали к тете Дусе, ей стало веселее.
В этот момент Роза подумала, вот сейчас, когда никого
нет, она одна...
– Вы нам всем понравились. Вы хорошая, в Вас есть такое,
чего нет у: других.
– Спасибо, Людочка, – едва сдерживая слезы, – сказала
Роза, – но я, конечно, как все. Вот только все говорят молодая
на лицо, а волоса седые, не так уж я и молода. Кончился бабий
век, сорок лет.
В этот момент на крыльцо вышла Евдокия Петровна, и их
разговор прервался, они вернулись на веранду. Потом, уже уходя, Людочка сказала:
– Когда поедете, тетя Роза, обязательно скажите, мы Вас
проводим.
Оставаться Розе больше было нельзя. Евдокия Петровна
как-то не обратила внимания, когда Роза сказала, что на днях
уезжает и когда Роза повторила, она села на стул и развела руками:
– Как уезжаешь, так скоро?! Мы только с тобой хорошо
зажили, а ты вдруг собралась уезжать, ей богу, ты мне как самая близкая родственница стала.
– Пора мне, Евдокия Петровна, попусту жить мне не к чему, да и отпуск мой скоро заканчивается. Нужного человека
здесь не оказалось, придется опять запрашивать. Если удастся
на будущий год, когда буду в отпуске, то обязательно приеду.
Роза знала, что говорит неправду, но ей не хотелось обидеть эту
237

Альманах «РУСЛО» № 14
простую, гостеприимную женщину. Евдокия Петровна сразу
же ухватилась за эти слова:
– Приедешь, ждать буду, как самую родную приму, приезжай!
– Постараюсь, а сейчас нужно пойти на вокзал, узнать когда поезд и взять на завтра билет.
– А зачем сегодня идти, завтра и пойдем, уехать ведь всегда, по-моему, можно.
– Нет, я сейчас лучше схожу и спокойнее будет. Да вот еще
с Вами мне нужно расплатиться за все, скажите, сколько я Вам
обязана.
– Что обязана? – не поняла Евдокия Петровна.
– За проживание и питание, – повторила Роза.
– Ты что, дорогая, обидеть меня хочешь, да чтобы я с тебя
что-нибудь взяла, бог меня покарает. Еще чего придумала, да
ты для меня самая дорогая и близкая была, да такого и не переживу. А, может, я тоже к тебе хочу приехать, вот и рассчитаемся, или не примешь?
– Да, что Вы такое говорите, Евдокия Петровна.
– Так вот и ты мне не говори.
– Ну как же так, Евдокия Петровна, мне неудобно, я была
у Вас на всем готовом.
– Слава богу, кусок хлеба еще есть, и огородное все своё,
за что же это я с тебя буду деньги брать, по какому прейскуранту. В расчете мы с тобой, спасибо тебе, не брезговала мной,
старухой. И впрямь, как родственница была, а с родственников
денег не берут.
Тут немного Евдокия Петровна повеселела и сказала:
– Спасибо надо соседке оказать, через нее я себе родственницу встретила, а ты, дорогая, деньги мне, расчеты со мной
вести. Как с деньгами-то на дорогу? Если что, дам, и, пожалуйста, без стеснения, дорога дальняя, поистратилась.
– Да что Вы, Евдокия Петровна, деньги у меня есть, хватит, Вы из-за этого и не хотите с меня брать за проживание, думаете, что у меня плохо с деньгами. Есть у меня на дорогу, не
беспокойтесь.
Тут Евдокия Петровна спохватилась.
238

Александр Пуртов
– Да что мы сегодня об отъезде все говорим, будто ты сегодня уезжаешь. Право, совсем меня расстроила и спина моя
начинает болеть. Нет, нет… сегодня об отъезде и думать не
хочу, еще вечером все соберемся и посидим. Ох! Я в огороде
кран открыла и совсем забыла, налило, поди, через край в бочку и дорожку всю зальет, не пройти тогда будет. Бегу я бегу, а
ты все-таки надумала на вокзал ехать? Ну уж съезди, раз надумала, – и Евдокия Петровна быстро пошла в огород.
Роза прошла в комнату, взяла свой чемоданчик, уложила
два платья, которые по настоянию Евдокии Петровны были повешены в плательном шкафу, и вышла на веранду.
Ее мучила совесть, как же поступить с оплатой за все, и
она взглянула на свои ручные часа, сняла и положила на стол.
Вышла на крыльцо и крикнула!
– Евдокия Петровна, я пошла!
– Возвращайся скорее, буду ждать к обеду, – услышала она
в ответ, Боясь, что Евдокия Петровна выйдет из огорода, поспешила к калитке. Что скажет ей, если она увидит чемоданчик? Но на этот раз, на удивление Розы, Евдокия Петровна не
вышла. А всегда, когда Роза уходила из дома, провожала за
ворота и потом долго стояла, пока она не скроется за поворотом,
где была остановка автобусов и троллейбусов.
Роза купила билет на поезд, но пойдет он только через четыре часа. Что делать? Где провести это время? И она решила
поехать в парк, там можно хорошо посидеть. Да, вспомнила,
нужно еще раз прочитать письмо от Эльзы, которое получила
только вчера и которое так ждала.
Прочтя письмо от Эльзы, она задумалась над строками:
«Людочке скажи, что есть я, правда, около трех месяцев была
она у меня, но как родная доченька. Это было давно, а теперь
как родная внученька».
– Да, Эльза ждет и думает, что я расскажу обо всем, скажу
всем, кто я. Но нет, моя милая Эльза, этого делать нельзя, – сидела и думала Роза. – Нас три матери, я – мать родившая, Эльза
– мать, спасшая, и Софья Николаевна, мать воспитавшая. Кто
же из нас троих больше имеет права на Людочку. Мы с Эльзой
ушли в прошлое, мать – Софья Николаевна нужна в настоящем
239

Альманах «РУСЛО» № 14
и будущем Людочке, и если нам с Эльзой появиться из прошлого, значит, сломать у Людочки все настоящей и будущее. Сломать все то, что она впитала при жизни с Софьей Николаевной
и Михаилом Филипповичем. Нет права у нас с Эльбой ломать
человеческую душу, да еще не одну, а целых три, этого нам не
окупить ничем.
Может быть, какие-нибудь матери и будут в чем-то не согласны со мной, но решаю теперь только я. Я счастлива тем,
что дочь моя, которой я дала жизнь, счастлива, но это счастье
дала ей не я, я только родила. Не виновата перед ней, виновна
война, Я счастлива еще и тем, что, бросив ее в толпу, продолжила ей жизнь, которую дала, оставшись со мной, она бы погибла. Счастлива я тем, что встретила человека, который спас
Людочку и полюбил на всю жизнь, это добрая, дорогая Эльза.
Нужно об этом написать Эльзе, – решает Роза, – она должна
меня понять, понять… И она написала, а в конце добавила: Дорогая Эльза, жди меня, я скоро буду. Два, три дня задержусь в
Москве, мне необходимо кое с кем встретиться. Я тебе как-то
рассказывала, ты, наверное» помнишь, а потом домой. Нам с
тобой теперь нужно долго, долго жить, жить спокойно, ради
того, что наша Людочка жива, была всегда здорова и счастлива.

240

Маргарита Радкевич

l=!г=!,2=
p=д*",ч

***
Разбил надежды... И посуду тоже…
***
А денежки её носил в своём кармане
***
Вы на любовь ко мне не записались?
***
И простынь белая… как с чистого листа…
***
Вы умным никогда не притворялись
***
Мне нравится в тебе одно молчанье
***
Раз сердце занято, отдай, хотя бы, печень

241

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Зачем Вы всех «любимой» называли?
***
Судьба… Наглее бабы нету…
***
Летай пониже, плохо тебя видно
***
Заметен незаметностью своей
***
Украшен был женою на балу
***
В кругу философов он мыслил треугольно
***
Ну, вот: бессменному взрастили смену
***
Какие странные ты выбрал страны
***
Как странно рассуждать об иностранном
***
Безумный день… и год, и век текущий
***
Без извращений полюбить не удавалось
***
Простить он не готов, что я умнее

242

Маргарита Радкевич
***
Прикинулся юным, но трюк провалился…
***
Читал своё, уже не удивлялся…
***
К любви все возрасты попёрли
***
И ты кошелёк подарил мне без денег?..
***
В поэзии мир он прокрался случайно
***
Оставил он след... до сих пор оттираю…
***
Ну, форма малая... Чему Вы удивились?
***
И в жизнь мою вошли Вы как-то незаметно…
***
Вы в новый год по-новому бездарны…
***
Снедурочкой назвали... Ведь блондинка…
***
Пусть «минус сорок» градусов, зато не жарко.
***
А для замужества любовь необходима?..

243

Альманах «РУСЛО» № 14
***
Какой же из грехов мне не подходит?..
***
А про любовь Вы, что вчера сказали?
***
А человек без бабы не умеет!
***
Пишу стихи… В столе уже нет места…
***
Он умер, но ещё не догадался…
***
Зачем вы потолстели накануне?
***
Весёлый вид изысканно печален
***
Напомнили… Теперь я вам припомню…
***
Беспомощной была лишь Ваша помощь
***
Что из того, что сорок Вам с излишком?
***
Зачем Вы старостью меня пугали?
***
Опять Вы о любви однообразно…

244

Маргарита Радкевич
***
Проснулась рано. Поняла: не с тем...
***
После семидесяти люди все похожи
***
Завис в сети. Ну, это безнадёжно…
***
Билет купила на тот свет. Поеду поздно…
***
Зачем Вы, как женились, постарели?
***
А Вы с женой не пробовали это?
***
Живот нарос, авторитет — не очень
***
А женщина-поэт — дефект серьёзный?
***
Зачем Вы заплатили? Я ж не стала
***
Опять пришёл. Придётся притворяться
***
Ну, что за дружба с сексом вперемешку?
***
Зачем мне моё фото, где нет лести?

245

Альманах «РУСЛО» № 14

`л*“=…д!
..
p%г=л"
..

Н О В Ы Й ГОД
Наш корабль под всеми парусами следовал Эгейским морем
вниз, так моряки называют направление по карте - вниз, значит,
на юг. Бушевал шторм, кажется, Нептун разгневался не на шутку, встречные волны всей своей мощью обрушивались на корабль, пытаясь остановить его, разорвать в клочья, поглотить в
пучине. Свинцовое небо опустилось и, задевая за мачты мечущегося в волнах корабля, казалось, смешалось с волнами, превратилось в сплошную круговерть.
Был канун Нового года, время клонилось к вечеру, но на корабле всё как будто вымерло, не было обычной в таких случаях
предпраздничной суеты, только кок, как заведённый механизм,
чародействовал на своём камбузе, да некоторые моряки, несмело выглянув из кают, справив свои нехитрые надобности, снова
скрываются за дверьми кают. И на капитанском мостике, святая
святых корабля, тоже не слышно шуток, обычных в таких случаях баек, оживления, воспоминаний, где и как ранее встречали
Новый год. Вахта молчалива, сосредоточена, слышен лёгкий гул
работающих приборов да редкие, чёткие команды капитана, берущего при таких обстоятельствах управление кораблём на се246

Александр Рогалёв
бя, вахтенный помощник здесь же, да матрос на руле, а за бортом волны, которые стонут и плачут и бьются о борт корабля,как в песне.
Элефсис, по-гречески Элефсина, порт нашего назначения,
должен был показаться к вечеру, а уж к концу суток (и к концу
года) мы намеревались быть на рейде, стать на якорь и… новогодний праздник в нашем распоряжении, как у людей. У моряков итак немного праздников, то есть по календарю они есть, да
вот в натуре далеко не всегда. А тут - счастливый случай, как
выигрыш в лотерею, и упустить такой случай моряки не могли.
Конечно, возможность такую моряки просчитали ещё в порту
отправления, так как горький опыт в таком деле есть у каждого
моряка и, не надеясь на благосклонность Нептуна и магазины
порта назначения, тем более в новогоднюю ночь, сделали соответствующие припасы. Но Нептун распорядился по своему, скорость хода значительно снизилась и время прибытия откладывалось а впереди ещё был пролив Доро, где буйство волн усиливалось, такое уж это злополучное место, обойти его или укрыться
возможности не было, приходилось идти, как в пасть к удаву, и
только дальше, за этим проливом маячил, как казалось, спасительный берег, где можно, хоть и не в порту, стать на якорь,
успокоиться, отдохнуть, да и встретить как положено Новый
год. Ещё и не приблизившись к берегу стало ясно, что берег неприветлив, нет сколько-нибудь подходящей бухточки, нет достаточных глубин для постановки на якорь, вспомнилось, что и
ранее уже были попытки спрятаться, укрыться здесь от шторма,
но безрезультатно, отрицательный опыт забылся, улетучился из
памяти за обыденностью дел и событий, и стремительно мчащегося времени.
Рейс пришлось продолжить. И снова в бой, покой нам только снится, вперёд за адреналином. После таких ночных штормовых вахт некоторые не выдерживают и навсегда уходят на берег, оставшиеся живут в тесных каютах, несут вахту (и куда они
её несут?), не представляют, как жить в городской квартире, она
им кажется непомерно большой, они в ней теряются, но за стенами квартиры простора нет, а на корабле в каюте тесно, но всё
есть, всё под рукой, а выйди на палубу, на капитанский мостик247

Альманах «РУСЛО» № 14
свобода, простор, не об этом ли всегда мечтало человечество. И
адреналина хоть отбавляй, вдыхай полной грудью, не захлебнись только.
Однако мы отвлеклись, а рейс продолжается, день клонится
к закату, уже давно стемнело, всё также воет ветер, всё также
грохочут волны. Неужели к ним можно привыкнуть? Может
быть, как и велосипедисту на ухабистой дороге в темноте кажется, что и ухабов поменьше и какие-то они помельче. Обстоятельства заставляют нас сменить курс почти на девяносто градусов, а это значит встать бортом к волне, что ещё опаснее, мы
знали, что такой поворот предстоит, но была какая-то надежда,
что шторм хоть несколько поутихнет, но море буйствовало с
прежней силой, а маневр такой был необходим и мы его выполнили. Опасен был не только этот маневр сам по себе, а то, что
мы теперь должны лагом к волне следовать в течение трёх часов. Удары волн в носовую часть уменьшились, но усилилась
бортовая качка, порой невыносимая и очень опасная. Ветер в
левый борт, а справа по борту скалистый, почти отвесный берег,
малейшая оплошность, малейший сбой в машине и «никто не
узнает, где…», что-то невесёлые мысли… Слева из мглы показалось светлое пятно, стремительно приближавшееся и превратившееся в сияющий огнями и праздничной иллюминацией
круизный лайнер, который, как летучий голландец, с музыкой
промчался и так же неожиданно скрылся. Уж он то успеет к
праздничному столу. У нас же и кораблик не тот, и скорость не
та,- паруса поизносились, и опять мы одиноки во всей вселенной, мы и бушующее море.
Однако, долго ли, коротко ли, прошли мы тот злополучный
участок моря, снова поворот и мы под защитой острова, ветер
поутих, волны поубавились, Нептун к нам и на этот раз оказался
благосклонен, просто было очередное испытание на стойкость,
на прочность.
А впереди сплошное зарево, море огней, это порт Пирей,
самый большой порт Греции, а за ним в гору амфитеатром расположены Афины, Пирей и Афины слились в единый мегаполис, всё сияло, всё сверкало, всё готово было к встрече Нового
года, кажется, всё море освещается, хоть и было это в двадцати
248

Александр Рогалёв
милях от нас. Наш порт назначения Элефсис расположен рядом
с портом Пирей в заливе.
Нам предстояло пройти ещё около двадцати миль, а часы
отмеряли последние минуты Старого года. Мы огорчались, была такая редкая возможность увидеть встречу Нового года в
Греции, а шторм помешал, шторм замедлил наш ход и мы опоздали. Но мы увидели, мы увидели то, что можно увидеть только
с моря, издалека, увидели всю панораму,- над морем огней и
иллюминации появилось буйство фейерверков всех возможных
форм и красок, пересказать это, тем более описать невозможно,
это надо видеть, а потом осмыслить, то ли видел, то ли почудилось.
По распоряжению службы порта стали на якорь под защитой
небольшого острова, к утру шторм поутих, прибыл лоцман, как
и положено с его помощью зашли в порт, стали к причалу, но
порт в праздничные дни не работал (проклятые капиталисты
отдыхали), и мы имели великолепную возможность посетить,
побывать, посмотреть и старинный небольшой городок Элефсис
(а есть ли в Греции что-то не старинное?), и Афины. Афины,
Акрополь, Парфенон, Коринф, гора Олимп, Боги, Афродита, к
Акрополю ведёт местами сохранившаяся дорога, по которой
Боги ездили на колесницах… Неужели всё это было?, и это всё
вижу я, правда многое в развалинах, но воображение дополняет
увиденное, воскрешает…. На память приходят: триста семьдесят восемь лет Красноярску, сто лет мосту через Енисей, гордость мэра- слоники и фонтаны.
Однажды услышал, как человек, которого позвали съездить
на Акрополь, сказал: «Что я, старых камней не видел?».
А Новый год мы всё-таки встретили, правда не в полном составе, а только свободные от усиленной штормовой вахты, под
руководством кока Жени, и был традиционный тост: «За тех,
кто в море!».
На якорь мы стали уже в третьем часу ночи по местному
времени. Наступил Новый 2003 год от Рождества Христова

249

Альманах «РУСЛО» № 14

}д3=!д
p3“=*%"

ВОЛЧОНОК
Рассказ
Мне шестнадцать лет, и в паспорте значится, что я – русский. А вот я не уверен, что это так. Совсем недавно я узнал, что
отец мой был татарин. Мне-то что. Пожалуйста. Но я люблю
точность. Кто я – русский или татарин? Я хочу, чтоб четко, чтобы без этих самых, без оговорок. Кто я? Ну? Или – или. И никаких улыбочек! Мигом успокою.
Мать – тоже хороша. Врала до последнего. Зачем врать-то?
Я ведь даже не знал, что отец мой – не отец мне совсем, а отчим.
Мать с ним, с отчимом, недавно разошлась. Я как раз накануне
одиннадцатый класс закончил, последний экзамен сдал, вот они
мне подарочек и приготовили – к аттестату зрелости, значит.
Всё о себе думают. Всё о себе. Я для них – пустое место. Я им
мешаю. Отец мой (который отчим) домой приходит – фыр-фыр,
туда-сюда, руки трясутся, с матерью не разговаривает, начал
шмотки в чемодан укладывать.
- Я, - говорит, - пианино Руслану оставляю. Пусть вспоминает отца добрым словом.
Руслан – это я. Руслан Волков. Пацаны меня Волчонком
дразнят. Я не обижаюсь. Волчонок – разве обидно? У нас один
250

Эдуард Русаков
парень во дворе есть – его Крысой кличут. Это совсем другое
дело. А Волчонок – пусть.
- Прощай, - говорит, - Русланчик. Если б не ты – давно б я
ушел. Но сейчас ты вырос, получил аттестат, не пропадешь…
Прощай, сынок.
А сам – чуть не плачет.
И меня на слезы потянуло. Обнимает он меня, дрожит, гладит по спине, а сам – мягкий весь какой-то, дряблый, ну не мужик совсем, а кукла. Жалко. Дрожит – и у меня слезы полезли.
- Отец, - говорю, - батя, - говорю, - ну чего ты как этот? Ну
чего ты? Кончай, - говорю, - гнать картину. Куда собрался?
- А пусть уходит! – закричала мать, а сама вся раскраснелась, слюной брызжет. – И пианину свою можешь забрать! Лабух недоделанный!
- Альбина, твоя вульгарность не имеет границ, - говорит
отец и встает в гордую позу (они всегда, как ссорятся, так
устраивают спектакль – для чужого человека одно удовольствие… только ведь я – не чужой). – Терпение мое лопнуло,
Альбина. Уезжаю в Загорск, к родственникам.
- Давай, давай! Уматывай!
- Да вы что? – говорю. – Очумели? Батя, кончай. Раздевайся,
бросай чемодан. А то я щас пару приемчиков тебе проведу –
враз успокою.
- Эх, Русланчик…
- Паразит! – закричала мать. – Дармоед! С такой зарплатой –
хотишь, чтоб тебя все любили? Кому ты на фиг нужен, чучело?
Мотай в свой Загорск! Ищи там дураков, а мы – ученые. С твоей
пианины – никакой прибыли…
- А тебе бы всё прибыль подсчитывать? – взъярился отец. –
Всё копейки бы прикарманивать? Сдачу покупателям не сдаешь! Домой конфеты таскаешь! Воруешь? В пианино шоколадные конфеты складываешь – разве это можно?!
- Так хоть какая польза от ящика, - усмехнулась мать.
- Эх, ты… - И отец пошел к выходу. – Прощайте. Не поминайте лихом.
- Отец! – крикнул я.
251

Альманах «РУСЛО» № 14
Он обернулся, посмотрел на меня. Глаза его блестели от слез
– гадом буду! Я смотрел на него и ждал: пусть позовет, я бы с
ним пошел. Почему не догадается – меня позвать? А он все стоит и смотрит. Прощается, значит. А я не хочу так!
- Отец, - повторяю. И жду.
А он молчит.
- Какой он тебе отец, - вдруг вздыхает мать. – Нужен ты ему
больно… Твой отец пропал, когда тебе годика не было. А это…
это просто – Данилыч.
- Альбина! Зачем?! – прошептал отец, то есть Данилыч, и
побледнел, и шагнул ко мне, и руки протягивает. – Русланчик!..
- Стоп, - говорю. – Ни с места. Требую объяснений. Руки
прочь. Это что, правда? Ты мне – не отец?
- А тебе разве не все равно? – бормочет Данилыч, и улыбается как маленький.
- Да уж конечно, - говорю, - конечно, не все равно. Значит,
правда?
Он хочет что-то сказать – и не может. Только кивает. Как
маленький, честное слово.
- Ясно, - говорю. – Можете быть свободны. Или вас проводить?
- Русланчик!
- А я вам не Русланчик. Я вам совсем посторонний. Давайте,
дядя – ноги в руки, и - чао.
Он ушел, а мне так плохо стало, так плохо. В груди заболело, ну, там, где сердце – так заныло, хоть вой. Я к окну отвернулся, стою, смотрю – и ничего не вижу. Эх, вы, думаю. Гады
вы все, думаю. Суки. Не нужен я вам никому.
- Руслан, - подъезжает мать, - ты чего расстроился? Черт с
ним. Пусть валит. Мы и без него проживем.
- А где настоящий отец? – кричу, и поворачиваюсь к ней –
она даже в сторону отскочила. – Где отец – говори? Зачем врала?
- Так ведь тебя жалела, сынок, - и смотрит так испуганно. –
Тебя жалела – вот и не рассказывала. Отец твой непутевый был,
шебутной татарин, заводной такой…
- Татарин?
252

Эдуард Русаков
- Ага.
- Значит, и я – татарин?
- Почему? Вовсе не обязательно. Я-то русская.
- Ты-то… А я-то?
- Не все ли равно, Руслан?
- Как моя фамилия?
- Ты же знаешь – Волков…
- Это – твоя… а у отца – какая была фамилия?
- Зигматулин. Равиль Зигматулин. Ты его не помнишь, конечно… да мы и не расписаны были. Его по пьянке дружки ножом пырнули – и всё.
Ножом пырнули – и всё…
- И всё? – А сердце еще сильнее заболело, заныло. – Значит,
отец мой татарин – и нет его?
- Значит, так.
- А родственники?
- Какие родственники?
- Ну, есть же кто-нибудь? Братья, сёстры… хоть какая родня… где они все?
- Откуда я знаю, сынок? Помню, он говорил, что родился в
Феодосии, в 1960-м, кажется… потом из дома сбежал, в Сибирь
приехал… потом меня встретил, я совсем девчонка была… поначалу жили хорошо, дружно, а потом он шибко поддавать
стал… А про свою родню – ничего не рассказывал.
- Эх, ты.
Ну что с нее возьмешь, с моей драгоценной мамаши? Так
всю жизнь и живет. В буфете покупателей обвешивает да обсчитывает, ковров накупила, стелить некуда, Данилыча из дома
выжила… а зачем? Жил бы Данилыч, так ей ведь плохо, что он
зарабатывает мало. Эх, мать… перемать. И отца моего, татарина
– тоже, небось, из-за нее подкололи. Я уж теперь не маленький,
всё понимаю. Не слепой – сколько раз видел, как она Данилычу
рога наставляла, когда тот в отъезде бывал… Мать, перемать.
Прошло несколько дней, Данилыч уехал, потом мне письмо
прислал, с адресом – звал к себе в гости. Ну а зачем я к нему поеду? У меня в голове другое. Как заноза засела, не вытащишь.
Всё про отца своего настоящего думаю. Очень меня злило, что
253

Альманах «РУСЛО» № 14
нет о нем никакой информации. Ведь не бродяга был, не бич –
что ж так: умер – и всё? И никаких следов?
- А кто, - говорю, - приезжал хоронить? Родственники приезжали? Откуда?
- Не-а, - говорит мать, - я никому и не сообщала. Мне их адреса неизвестны…
- Почему же не разузнала? – кричу. – Ведь твой муж погиб –
что ж ты не смогла ничего разузнать?!
- А ты чего разорался? Скажи спасибо, что я тебя вырастила,
выкормила… и отец у тебя был, Данилыч. Хоть и плохонький,
хоть зачуханный – да был.
Ну, ладно. Что с ней зря разговаривать? Надо что-то придумывать… А что тут придумаешь? Надо родню его срочно
разыскивать. Я желаю точно знать – кто был мой настоящий
отец, откуда, где его родители, и вообще. Если я татарин, значит
– желаю всё знать, все подробности про свое татарское происхождение. Вот так. И в советах ничьих не нуждаюсь. В гробу я
видал ваши советы. Поеду разыскивать сам – где и что.
- Интересно – как ты поедешь? – усмехнулась мать, когда я
сказал ей об этом. – На какие шиши?
- А ты мне тысяч пять дай, - говорю. – Или лучше – десять.
Туда-сюда, обратно…
- Куда – обратно?
- В Феодосию поеду. Найду родню.
- Ой, господи.
- Ладно, ладно. Давай десять штук, не жмись. У тебя есть, я
знаю. На дне комода лежат.
- Как же, разбежалась, - говорит мать. – Давно в ментовке не
сидел?
- Не пугай, - говорю, - гони башли, мамахен.
Она тут как захохочет, на диван упала. Ну, мать-перемать.
Не бить же ее?
Взял я молоток, подошел к телевизору, а телевизор у нас хороший, новейшей марки.
- Ты чего? – пугается мать.
- А ничего. Если денежки вот сюда, на стол, не положишь от телика только брызги полетят. Даю минуту на размышление.
254

Эдуард Русаков
- Руслан! – кричит.
- Начинаю считать, - говорю. – Раз, два, три, четыре, пять,
шесть…
- Руслан, не дури! Чего ты, ей-богу, как этот?..
- …девятнадцать, двадцать, двадцать, двадцать один…
Она видит, что я не шучу. Она ж меня знает. Если я что сказал – обязательно сделаю. Тут уж меня отговаривать бесполезно.
Тем более – пугать. Она это всё понимает.
- Ах ты, морда татарская, - говорит, а сама аж трясется от
злости и от обиды – знает, что придется выкладывать денежки. –
Что ж ты со мной делаешь, бандит?
- …сорок шесть, сорок семь, сорок восемь…
Ну, она и выложила на стол десятку. А потом опять на диван
завалилась – и хнычет.
- Ворюга, - говорит, - родную мать грабишь, волчонок!.. И
не стыдно тебе?
- Стыдно, у кого видно, - говорю. – Маленько стыдно, конечно. Но раз нет другого выхода – что поделаешь? Не убивайся
так сильно – я тебе верну эти деньги. Вот узнаю всё про отца,
вернусь обратно, устроюсь работать – и всё отдам.
- Тюрьма по тебе плачет, - говорит мать. – Ты ж на учете в
детской комнате милиции!
- А я уже не ребенок. Сняли меня с учета.
- Тем хуже. Попадешь в тюрьму, в зону, там тебя быстро
научат свободу любить…
- Я сам кого хошь обучу, - и смеюсь, и снова ее успокаиваю:
- Кончай ныть, мамуля! Выше голову! Жизнь продолжается!
Значит, так. Уехал я в Феодосию. Украина – другая страна,
но попасть туда можно и без загранпаспорта.
Крым, море, порт, чайки, железная дорога прямо к берегу
подходит. Прибыл я утром. Хожу, гуляю. И зачем, - думаю, отец отсюда уехал? Жил бы, жил – и зачем он в Сибирь из таких
райских мест поперся?..
Сижу на набережной, на скамеечке, соображаю.

255

Альманах «РУСЛО» № 14
А тут рядом пристроился какой-то старик с этюдником – и
начинает море рисовать с натуры. Художник, значит. Глянул на
меня, подмигнул.
- Что, - говорит, - нравится?
- Да ничего, - говорю. – Похоже…
- А ты, похоже, только сегодня приехал? – спрашивает.
- Ага. Отца хочу отыскать. Вернее, родственников его. Может, в милицию обратиться?
- А как отца звали? Я местный, может, и слышал…
- Да он здесь давно жил, лет тридцать назад. А звали его
Зигматулин. Равиль Зигматулин.
- Э, брат… ты что-то путаешь. Лет тридцать назад никаких
Зигматулиных в Крыму быть не могло…
- Почему это?
- А потому. Историю надо знать. Ты про депортацию всех
татар из Крыма что-нибудь слышал?
- Не-а.
- Короче, зря ищешь. Не мог твой отец здесь тогда жить.
Никак не мог. Ты уж не обижайся. И в милицию обращаться я
не советую. Не помогут они тебе.
И старик мне всё объяснил подробно про татарские дела.
Оказывается, в Крыму очень долго татарам вообще жить было
запрещено. Отчего, почему… - это мы когда-нибудь после разберемся, в свободное от работы время. А сейчас – что же дальше
делать?
- Значит, мой отец – врал тогда матери, что он в Сибирь из
Крыма приехал?
- Почему – врал? Вероятно, его родители были родом из
Крыма, а потом их депортировали, и спустя много лет они ему
про Крым рассказывали… вот он и мечтал о своей родине…
- Мечтатель… А где мне теперь искать своих родственников? – говорю. – В Казань, что ли, ехать?
- А тут не угадаешь, - и старик рассмеялся. – Может, в Казань, может, в Ташкент… а можно и здесь родню поискать…
Сейчас-то в Крыму татарам жить можно. Сейчас они тут права
качают, ай да ну! Если хочешь, сходи в их мечеть, разузнай
там… Только я сомневаюсь…
256

Эдуард Русаков
- Я тоже сомневаюсь, - говорю.
- Решай сам, - говорит старик.
И продолжает рисовать. Море рисует, яхты, облака. Получается очень похоже и даже красиво.
- Прямо как у Айвазовского, - говорю.
- Ну уж и комплимент, - скривился старик. – Айвазовский
был посредственным художником. Можешь убедиться – здесь
его музей, рядом.
- Схожу как-нибудь, - говорю. – В свободное от работы время.
- А где ты работаешь?
- Нигде. Это я шучу.
- Можешь у меня подработать, - предлагает старик. – Я капитальный ремонт затеял, одному справиться трудно. Если поможешь полы красить – заплачу.
- Договорились, - говорю. – И чтобы спать – тоже у вас.
- Добре, - говорит старик. – И кормить тебя буду.
- Добре, - говорю. – Замётано, шеф.
Вот так я устроился в Феодосии. Жил, ел, спал у этого художника, а родных у него никого – мы с ним вдвоем. Он мне
всякие истории рассказывал – про Крым, про генуэзцев, про татар, про Айвазовского.
Айвазовский, оказывается, был вовсе не Айвазовский, а Айвазян. Армянин, значит. С утра до вечера картины рисовал – и
всё море, море, море. Другого ничего не умел. А уж море – с
закрытыми глазами мог в любом виде изобразить. К этому Айвазяну однажды приехал молодой художник из Мариуполя –
фамилия художника была Куинджи, тоже нерусский какой-то.
Вокруг одни нерусские, спасу нет. Впрочем, сам я ведь тоже
нерусский. Так вот, этот Куинджи, значит, пришел к Айвазовскому – и стал в ученики проситься, ну, чтоб научиться, значит,
рисовать и вообще. Айвазян ему говорит: покрасьте, сударь, мне
забор вокруг дома, а там посмотрим – годитесь ли вы в ученики.
Куинджи покрасил. Айвазян говорит: нет, не годитесь. И за покраску даже не заплатил. И Куинджи пошел как оплеванный.
Пришлось самому учиться, без учителя.

257

Альманах «РУСЛО» № 14
А еще мне старик рассказал, что раньше, давным-давно, Феодосия называлась Кафа. В этой Кафе жили хитрые люди, вроде
Айвазяна. Он, художник-то, мне еще про Мамая рассказывал –
ну, который на Куликовом поле с Дмитрием Донским сражался.
Оказывается, этого Мамая здесь, в Феодосии, чпокнули. Он там,
уж после Куликовской битвы, позднее, с каким-то другим татарским ханом сцепился – и тот его победил… не везло Мамаю последнее время, так вот – бежал он, значит, от того, другого хана
– и все друзья его предали, Мамая-то, все от него к другому хану переметнулись, суки. А Мамай, значит, решил в Кафе
укрыться – и попросил убежища. Ну, местные жители его, вроде, приютили. А как увидели, что есть у него всякие там богатства – золото там, жемчуга – ну они его и чпокнули, дешевки. И
зачем он только перед ними унижался? Художник мне говорил,
что читал об этом в какой-то летописи. Он вообще старик начитанный, не то что моя мамка, книг сто, наверное, прочитал. А
может, и больше.
- А ты сам, - говорит, - значит, тоже татарин?
- Не знаю, - говорю, – хрен поймешь теперь, кому верить.
Мамка русская, отец – татарин… если она не врет… да и он про
Крым – наврал ведь? Кто ж я теперь получаюсь?
- Выбирай, что хочешь, - и смеется. – Да мы все – такие. Разве чисто русского человека найдешь?
- Ну а вы? Украинец?
- Я тоже метис. На треть русский, на треть хохол, а на треть
– казак! – И опять смеется.
- Всё-то вы шутите, - говорю. – А вот я – гадом буду, найду
своих родичей!
Так я прожил дней десять у разговорчивого старикахудожника.
И вот он мне говорит:
- А знаешь, Русланчик, - говорит он мне, - я ведь кое-что для
тебя выяснил, насчет твоих возможных родственников.
Я весь прицелился, слушаю.
- У нас, - говорит, - в Худфонде есть старик-плотник, еще
старше меня – и он многое помнит про старые времена. Так вот
258

Эдуард Русаков
он мне сказал, будто знал в детстве семью Зигматулиных, и был
у них сын Равиль. А что, если это был твой отец?
- Запросто! – говорю, а сам улыбаюсь, рот до ушей. – И что
дальше?
- Он сказал, что Равиль этот потом, вроде, в Москве жил… А
потом уехал куда-то…
- Ясно, куда, - говорю. – К нам в Сибирь поехал. Но в
Москве, может, кто из родственников его остался… А?
- Может, и так. Попробуй – закинь удочку.
- Закину, - говорю. – Обязательно закину. Я туда завтра же и
поеду.
И поехал.
Но никаких родственников я в Москве не нашел. Только денежки зря ухлопал. Зигматулиных там, конечно, оказалось
очень много, даже слишком – только ни один из них меня признавать не хотел. Я в Москве почти месяц проторчал. На вокзалах ночевал, в ментовку попал, хотели меня по этапу домой отправить – да я про отчима вспомнил, про Данилыча, который в
Загорске, ну, меня и отпустили.
Приехал в Загорск. Вернее – в Сергиев Посад. Это где Лавра
такая красивая.
Воскресенье, солнышко светит, птички поют, благодать.
Небо синее, воздух чистый, город весь на холмах, над крышами
купола виднеются – в звездах, с позолотой. Красота! Как в сказке. Славный такой городок. Очень мне там понравилось. Иду,
балдею. Голова с голодухи кружится, а все равно приятно.
Иду по известному адресу, к Данилычу, значит.
Смотрю – а Данилыч мне сам навстречу шагает. Пьяный, с
аккордеоном на спине – как с рюкзаком. Идет, шатается. Увидел
меня, от радости чуть не упал.
- Русланчик! – кричит. – Сынок!
Ну, я его приобнял, усадил на скамеечку, стал расспрашивать – как жизнь, какие заработки, как на личном фронте. Оказалось – живет один, занимает полдомика, две комнаты, кухня, а

259

Альманах «РУСЛО» № 14
вот бабы нету. Это плохо. Это, конечно, накладывает свой отпечаток, - так он сказал.
- А сейчас я иду на свадьбу, - сказал Данилыч, вставая. –
Пошли, Русланчик, со мной. Заработаем, выпьем, закусим – и ко
мне ночевать… А?
- Лучше я тебя на улице подожду. Меня ж на эту свадьбу не
звали…
- Ерунда! – И Данилыч потащил меня за собой. – Мелкобуржуазные предрассудки. Я буду играть, а ты – петь! Нам вдвое
больше заплатят…
- Петь я не буду, - отказался я категорически. – Что еще за
глупости?
На свадьбе, конечно, получился скандал. Если б не я, Данилыча бы побили обязательно. Дело к тому и шло. Он так раскис,
что не мог аккордеон в руках держать, и играл не то, что его
просили. Всё какие-то слезные танго наяривал, да какие-то
древние вальсы - а публика требовала: «Рок! Рок!» Жених прямо
так и кричал: «Хочу «ДДТ»! Шевчука хочу!» - и хрипелподсказывал: «В мои четыре окна кричит вью-у-га! В мои четыре окна летит ле-е-то!.. Ну, чего ты? Давай, наяривай!» Куда там
– Данилыч едва дышал. Жених очень обиделся, хотел Данилычу
морду набить – но я не позволил. Пришлось провести два приемчика – и жениха я успокоил. А от других мы еле ноги унесли.
Аккордеон пришлось бросить. Жаль, конечно. Ну да ничего. Я
ему, Данилычу, дал обещание: новый куплю аккордеон. Заработаю – и куплю.
Как домой к нему пришли – так он сразу взбодрился, смотрю
– а Данилыч мой почти как огурчик. Вот тебе и алкаш. Артист.
Музыкант. Никогда не угадаешь – то ли он в отрубях, то ли притворяется.
Стал меня обнимать, угощать вчерашними щами (сам, говорит, варил), чай поставил кипятить. Я щей похлебал, а чай пить
не хочу – устал, с ног валюсь, я ж последние ночи не спал совсем.

260

Эдуард Русаков
А он – пристает, расспрашивает, выпытывает. Он-то думал,
чудак, что я в такую даль к нему специально приехал, как к отцу. А я – совсем, вроде, и не к нему…
- Завтра пойдем в Лавру, - говорит Данилыч. – Увидишь исторические места, прекрасные соборы, монастырские стены,
башни… Прикоснешься к русской истории! Слыхал ты чтонибудь про Куликовскую битву?
- В гробу я видал вашу русскую историю, - говорю, а сам
чуть не сплю, глаза сами закрываются. – Меня, Данилыч, русская история не интересует. Меня татарская интересует…
- А! – смеется, и пальчиком помахивает. – Ищешь корни? А,
Волчонок? Хочешь припасть к роднику, к живительному источнику?
- Я спать хочу, - говорю.
- Ну ладно, завтра мы всё обсудим…
А я уж не слушаю, сплю. Еле до кровати добрался, шмотки
скинул, упал – и как умер.
А ночью приснилось мне… Прямо как в той песне про четыре окна, что жених хрипел… Гадом буду, не вру!
Проснулся я от колокольного звона – уж и не знаю, во
сколько – встаю, оглядываюсь – и вижу: нахожусь я один в
большой комнате, а комната совсем пустая и без дверей, лишь
четыре окна с четырех сторон.
И все четыре окна – распахнуты. Подошел я к одному окну – а
там монастырские стены видны, и купола, и золотые кресты от
солнца сверкают, и оттуда колокольный звон плывет, наплывает.
Подошел к другому окну – а там совсем другое: горы, покрытые соснами, и мой город, из которого я сбежал, уехал, и
Енисей вдали поблескивает, и речная излучина розовеет от восходящего солнца.
Подошел к третьему окну – и зажмурился: ярко-синее море,
и берег, и корабли, и белые чайки кричат, и горизонта не видно,
потому что небо такое ж синее, как и море, и не различишь…
Тогда подошел я к четвертому окну: а там – бескрайнее темное поле, и полуночный мрак, и туман, и холмы какие-то непонятные, и птицы черные с одного холма на другой перелетают.
261

Альманах «РУСЛО» № 14
Жутко мне стало, но я ж никогда ничего не боялся – и вскочил
на подоконник, и спрыгнул наружу.
Иду я по этому полю – и туман постепенно тает, рассеивается, и я вижу, что холмы – это груды трупов, множество мертвых
тел лежит на поле, и все они в крови, с разрубленными головами, с развороченными животами, с торчащими в груди стрелами
и копьями. Я иду – и все они кажутся мне знакомыми, и будто я
даже узнаю некоторых – одни из них светловолосые, с рыжими
и русыми бородами, другие – смуглые, черноусые… и многие
кажутся почти родными!..
Вот лежит, окровавленный – с черным знаменем – древко
зажато в мертвой руке, не вырвешь. А вот – огромный мужик в
монашеском одеянии, с крестом на груди. А вот – двое – лежат,
обнявшись, как два брата – один другому шею ножом проткнул,
а тот его кистенем в висок, - и лежат, неразлучные, неразрывные… а над ними воронье голодное кружит.
Волчий вой, воронье карканье.
«Это что же такое? – думаю, проходя все дальше и дальше, и
не вижу конца бесконечному полю. – Это кто же такие?..»
И вглядываюсь, всматриваюсь в мертвые лица – и, кажется
мне, узнаю среди многих убитых – своих – среди тех и других.
…а потом я вышел на берег реки – и долго смотрел в бегущие темные воды, - а когда солнце взошло, я увидел, дрожа от
страха, что река предо мной – это кровь, кровь, кровь, бурлящая
алая кровь с розовой пеной, и вливаются в эту реку два кровавых потока с крутого берега – откуда я пришел…
И тогда я проснулся.
Я проснулся, но долго боялся открыть глаза. Я лежал в тишине, только шум собственной крови оглушал меня… шум крови – шум далекого давнего нескончаемого боя… Два кровавых
потока, две красных реки – слились во мне и смешались… с
давних пор и на вечные времена.
- Вставай, сынок! – услышал я голос Данилыча. – Подымайся – оладышки горячие!
И я рассмеялся и открыл глаза.
262

Варвара Семёнкина

b=!"=!=
..
qм…*,…=
..

1
Ты слышишь, как прорастает трава,
как весна вступает в свои права.
Здесь натянута тонкая тетива
для всех живых.
Ты большой хозяин земных дорог
и тебя балует твой личный бог,
но гляди как бы не досчитаться ног
или головы.
Улыбайся, детка, в лица овал
тем, которых сроду не узнавал,
возводи на мраморный пьедестал
своей души.
Твой экспресс на "хогвартс" давно остыл,
разведя парЫ по домам пустым.
Все свои несбыточные мечты давай туши
сигаретой в тоненькую тетрадь.
Это время делать и убегать,
если то, что не пожелал отдать
рванет за грудь.
Это время "выдохни и смотри",
как растут из улицы фонари
263

Альманах «РУСЛО» № 14
и луна на небе по счету три
продолжит путь.
Это все - отсутствие теплых кофт
и мобильный полный черновиков.
Смысл, шедший к тебе из чертогов снов,
не будет спет.
Это все - чуть проще, чем дважды два,
несоприкасаемость рукава.
Ты слышишь как прорастает трава?
Я тоже нет.
2
Он твердит мне: « ведь ты нелогична донельзя, вдрызг!
Почему тебе вечно и всюду нужны не те?
Из таких, кто тебя никогда себе не хотел?»
Объясняю на пальцах нехитрый весь механизм:
«Список правил в игре «любовь» неприлично мал,
до того, что нельзя и надеяться на ничью:
проиграл, как известно, кто первым сказал "люблю".
А зачем мне мужчина, который мне проиграл?»

264

Михаил Стрельцов

l,.=,л
q2!льц%"

Василий Шукшин
как реформатор понятия «интеллигент»
1
Трансформация всех слоев современного российского общества в результате самых различных социальных катаклизмов
до сих пор ставит перед исследователями задачи проведения
анализа и усвоения опыта всего происшедшего в России в течение ХХ столетия. Среди огромного массива проблем российской
истории находится и проблема творческой интеллигенции. Это
связано с тем, что именно творческая интеллигенция продолжает являться как создателем новых духовных ценностей, так и
хранителем, пропагандистом всего лучшего в духовном наследии прошлого страны.
У слова «интеллигенция» и смежных с ним есть своя история. Очень упрощенно говоря, его значение прошло три этапа.
Вначале оно означало «люди с умом», потом «люди с совестью», потом просто «хорошие люди». Многие известные писатели, философы, социологи пытались дать определение понятию
«интеллигенция», из чего пришли к очевидному - ни одно из

265

Альманах «РУСЛО» № 14
известных определений не в состоянии охватить и объяснить
весь феномен в целом.
Но особенно остро это выявилось в последние десятилетия
советской власти. Б.А. Успенский прямо называет логически
определяющим признаком русской интеллигенции принципиальную невовлеченность в политические структуры. Идеальный
её тип – диссиденты, идущие в истопники и дворники, чтобы
только не служить неприемлемой власти. Таким образом, по его
мнению, происходит «возвращение интеллигенции в народ».
«Долг интеллигенции перед народом» своеобразно сочетался с ненавистью интеллигенции к мещанству. Говоря посовременному, цель жизни и цель всякой морали в том, чтобы
каждый человек выжил как существо, и всё человечество выжило как вид. Интеллигенция ощущает себя теми, кто профессионально заботиться, чтобы человечество выжило как вид. Противопоставляет она себя всем остальным людям – тем, кто заботиться о том, чтобы выжить самому. Этих последних в XIX в.
обычно называли «мещане» и относились к ним с высочайшим
презрением, особенно поэты и писатели. Это было часть того
самоумиления, которому интеллигенция была подвержена с самого начала. Хотя некоторые исследователи утверждают, что
такое отношение несправедливо: собственно, именно эти мещанин являются теми людьми, заботу о благе которых берет на
себя интеллигенция.
Распространенное представление, что интеллигенты – это
люди с дипломом о высшем образовании оспаривал ещё Бердяев, предлагая определение: интеллигенция как совокупность
духовно-избранных людей страны. То есть духовная элита, а не
социальный слой. Были и попытки строить определение интеллигенции на самодвижущей творческой силе, даже вопреки
внешним обстоятельствам; на неподражательности образа мысли; на самостоятельной душевной жизни. Во всех этих поисках
высшая затруднённость не в формулировке определения и не в
характеристике реально существующей общественной группы,
а в разности желаний; кого мы хотели бы видеть под именем
интеллигенции.
266

Михаил Стрельцов
Не мистическое совпадение, а совершенно логично, что в
год смерти В.М. Шукшина впервые происходит публикация на
русском языке статьи А.И. Солженицына «Образованщина».
Статьи вышла в самиздатовском сборнике «Из-под глыб» в Париже в 1974 г. В 1995 г. сборник был издан во Франции, в США,
Англии и Западной Германии. Впервые в России вышел в 1990
г. В 1991 году статью напечатали в журнале «Новый мир». Тем
не менее, статья была написана за несколько лет до публикации
ещё при жизни Василия Шукшина, что заставляет выдвинуть
гипотезу об участии Шукшина в формировании современного
нравственно-философского понимания интеллигенции, как думающего, размышляющего творца.
2
Действительно, оба русских писателя рассуждали об одних
и тех же вещах, исходя из похожих предпосылок: полемизируя с
оппонентами. Однако, если для Солженицына, в данном случае
оппонентами являлись авторы социально-философских, в большинстве своём – зарубежных, публикаций: Померанц, Алтаев,
Телегин, Горский, то Шукшин отвечал на сотни писем, приходящих на его имя, перед журналистами, в публицистике и перед
своими земляками.
По Шукшину понятие правды охватывает все сферы жизни
человека. Это его уверенность: профессионально, значит, есть
правда. Это убеждённость: «стыдно выделывать ногами кренделя, когда народу плохо». В публицистических статьях «Нравственность есть правда» и «Вопросы к самому себе» Шукшин
поясняет, как и почему «народу плохо». Позиция писателя в том,
что в деревню не попадают истинные произведения искусства, а
лишь «агитки», «вымысел». Сетуя «Грустно, когда драгоценное
человеческое время тратиться так бездарно… Прекрасное
несёт людям искусство, и мысль тоже несёт прекрасное… Поразило, как люди так легко, сами отказывают себе в прекрасном!»,
тем
не
менее
Шукшин
делает
обратнопропорциональный социальный вывод: «… призвать людей к
общению с искусством надо всегда, но всегда надо и художников призывать тоже к искусству». И развивает свою мысль:
«Мы часто употребляем выражение: «плохой фильм», «слабый
267

Альманах «РУСЛО» № 14
роман», «середняк», «пошлость» и т.п. Почему мы не говорим
«лживый фильм», «лживый роман». Ведь именно это качество
– ложь – и составляет в них пошлость, слабость… Тогда ещё
один вопрос: способен ли художник врать? Способен. Единственное дурное намеренье – сознательно не сказать правду!».
Мы ещё возвратимся к проблеме «когда народу плохо» - по
Шукшину, но прежде позволим себя обратиться к Солженицыну, поскольку его тезисы по данной проблеме имеют чёткую
перекличку. Если Шукшин говорит, что «Человек трезвый, разумный, конечно же, — везде, всегда — до конца понимает свое
время, знает правду, и если обстоятельства таковы, что лучше о ней, правде, пока помолчать, он молчит…», оппонент
Солженицына Семен Телегин в статье 1969 года «Как быть?»
считает победу интеллигенции в том, что «Открыто выступать против условий, в которых мы живем, не всегда лучший
способ» и «Мы – люди привыкшие думать одно, говорить другое, а делать третье…».
На что Солженицын едко реагирует «Речь идёт о троедушие, о тройной морали – для себя, для общества, для государства. Мы бы всё-таки назвали внутренней свободой способность мыслить и действовать, не завися от внешних пут, а
внешней свободы – когда тех пут совсем нет». И позиционирует: «Никто не навязывает «культуры», навязывают ложь – и
всего-то лжи нельзя принять, но – тотчас, в тот же момент и
в том месте, где её предлагают… Отвергнуть – и не заботиться, повторят ли твой шаг другие, и не оглядываться, как
это распространится на весь народ». Данная позиция, по мнению Солженицына, основная черта современного интеллигента.
При этом он, как и Шукшин, говоря о «троедушие», уверен, что
«художник способен на ложь», если её своевременно не отвергает. Вот и Шукшин сетует, что от него «требуют нравственного героя», поясняя, что для него «Нравственность – не совсем
герой. И герой, конечно, но живой, из нравственного искусства,
а не глянцевый манекен, гладкий и мёртвый, от которого хочется отдернуть руку».
3
268

Михаил Стрельцов
Возвращаясь к народу, односельчанам, которые «тратят
время так бездарно» и «отказывают себе в прекрасном»,
Шукшин, словно интеллигент XIX века, бичует мещанство, в
соответствии с другими исследователями (в частности М.Л. Гаспаровым) противопоставляя интеллигенту – мещанина
и отождествляя того с хамом: «Я заявил, что в деревне нет мещанства. Попробую развить эту мысль. Что есть мещанин? …
Мещанин – существо, лишенное беспокойства, способное слюнявить карандаш и раскрашивать… в сторону «сладкой жизни». Производитель культурного суррогата. Существо крайне
напыщенное и самодовольное. Взрастает это существо вдали
от Труда, Человечности и Мысли… Кто нарисовал лебедя на
черном драпе и всучил мужику на базаре? Мещанин. Крестьянин не додумается до этого. Он купит лебедя, повесит на
стенку и будет думать, что это красиво. Его обманули... И
надо так же искусно объяснять и доказывать, как искусно доказывали ему на базаре, что это хорошо. Нарочно упрощаю,
так удобнее выпятить мысль: сельская культура создается в
городе. Вообще такой нет – сельской культуры».
Что такое «создаваемая в городе сельская культура»,
находим у Солженицына: «Если обвиняют нынешний рабочий
класс, что он чрезмерно законопослушен, безразличен к духовной жизни, утонул в мещанской идеологии, весь ушёл в материальные заботы, получение квартир, покупку безвкусной мебели (уж какую продают), в карты, домино, телевизоры и пьянку,
- то на много ли выше поднялась образованщина, даже и столичная? Более дорогая мебель, концерты более высокого уровня
и коньяк вместо водки? А хоккей по телевизору - тот же самый. Если на периферии образованщины колотьба о заработках
есть средство выжить, то в сияющем центре выглядит отвратительно подчинение любых идей и убеждений - корыстной погоне за лучшими в большими ставками, званиями,
должностями, квартирами, дачами, автомобилями… Вот поразилась бы дореволюционная интеллигенция! Это же надо
объяснить: впечатления, развлечения, красивая жизнь, валютная оплата, покупка цветных тряпок... Думаю, самый захудалый дореволюционный интеллигент по этой причине не подал
269

Альманах «РУСЛО» № 14
бы руки самому блестящему сегодняшнему столичному образованцу. Но более всего характеризуется интеллект центровой
образованщины её жаждой наград, премий и званий, несравненных с теми, что дают рабочему классу и провинциальной
образованщине… Для всего того не стыдно вытянуться в
струнчайшую безукоризненность, прервать все порицательные
знакомства, выполнять все пожелания начальства, осудить
письменно или с трибуны по указанию парткома. Если это
всё - «интеллигенция», то что ж тогда «мещанство»?!..».
Указав «современным интеллигентам» на мещанский стиль
поведения, отделив мещанина от этого понятия и Солженицын и
Шукшин пытаются вывить основные признаки интеллигенции.
«Интеллигент – это мудрость и совестливость, а также способность сострадать чужим страданиям. Это горький мучительный талант. Это, очевидно, и сдержанность, и тактичность. Это неспокойная совесть, ум. Полное отсутствие голоса, когда требуется подпеть могучему басу сильного мира сего,
горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса «Что
есть правда?», гордость и… сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если всё это есть в одном человеке – он
интеллигент», - пишет Шукшин.
Себя он, конечно, интеллигентом не называл. Причина, видимо в его «чуждости», в его происхождении. Свою инородность в столице Шукшин остро чувствовал уже в пору студенчества. Об этом есть запись в его дневнике: «Посмешищем на
курсе числился, подыгрывал, прилаживался существовать…». А
в статье «Монолог на лестнице» пишет, что «к сорока годам,
что я — ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно
неудобное положение. Это даже — не между двух стульев,
а скорее так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть
нельзя, и плыть вроде как страшновато. Долго в таком состоянии пребывать нельзя, я знаю — упадешь… Но и в этом моем
положении есть свои «плюсы». От сравнений, от всяческих
«оттуда — сюда» и «отсюда — туда» невольно приходят мысли не только о «деревне» и о «городе» — о России…»
Но, так или иначе, в течение всей жизни он возвращался к
этому слову «интеллигент» в рассказах и романах, фильмах и
270

Михаил Стрельцов
статьях. Его часто произносили его с разными интонациями
шукшинские герои – настоящие и бывшие «сельские жители».
Самоопределению художника мешал парадокс, озвученный
Солженицыным: «Всякий живущий в нашей стране платит подать в поддержку обязательной идеологической лжи. Но у
рабочего класса и тем более у крестьянства эта подать минимальна…». Читаем, как раскаивается писатели и режиссер,
что его герой – Паша Колокольчиков обязан был-таки в конце
рассказа совершить какой-либо подвиг, как дань (подать) правящей идеологии.
«Какой должен быть современный положительный герой?
Знают, что он должен быть честный, неглупый, добрый, принципиальный и т.п. Вообще о положительном герое знают все –
какой он должен быть. И тут, по-моему, кроется ошибка, не
надо знать, какой должен быть положительный герой, надо
знать, какой он есть в жизни. Не надо никакого героя предлагать зрителю в качестве образца для подражания…»
Критикуя «рецепт» из статьи Телегина «Не принимать
культуру угнетателей!», Солженицын пишет на эту тему:
«Верно. Но: когда? где? и в чём не принимать? Не в гардеробной после собрания, а на собрании - не повторять, чего не думаешь, не голосовать против воли! И в том кабинете - не подписывать, чего не составил по совести сам… А не возмущаться вечером дома за чайным столом. Отвергнуть ложь тотчас, и не думать о последствиях для своей зарплаты, семьи и досуга развивать «новую культуру». Отвергнут - и не
заботиться, повторят ли твой шаг другие, я не оглядываться,
как это распространится на весь народ».
Шукшин же цитирует философа-эмигранта Ивана Ильина:
«Есть культура сердца, совести и чувства. Есть культура
служения, самоотречения и жертвенности. Есть культура
храбрости и подвижничества. Этой-то культурой строилась и
держалась Россия». Носителем такой культуры для писателя –
интеллигенция». Писатель сформулирует своё понимание интеллигентности в знаменитом «Монологе на лестнице». А на
обсуждении фильма «Ваш сын и брат» скажет: «Начнём с того,
что я всем обязан интеллигенции. Нет оснований видеть в ин271

Альманах «РУСЛО» № 14
теллигенции какое-то нехорошее начало нашей жизни, к которому надо внимательно присмотреться… Я люблю деревню, но
считаю, что можно уйти из неё. И Ломоносов ушёл из деревни,
и русский народ от этого не потерял, но вопрос: куда прийти?
Ведь человека тут же вбирает масса недоделанных «интеллигентов», которая имеется в городе… По себе знаю. И эти городские жители начинают по своему образу и подобию приготовлять человека, а потом… глумиться, что такой фанфарон
и дурак вырос».
По сути, это программное заявление. Шукшин, «всем обязанный» интеллигентам, понимает, что настоящих среди них –
мало: «Начнём с того, что явление это – интеллигентный человек – редкое»… И Солженицын ищет трактовку истинному интеллигентному человеку: «Слово «интеллигенция», давно извращённое и расплывшееся, лучше признаем пока умершим». Но
пока ещё статья Солженицына не опубликована, поэтому Шукшин продолжает оперировать известным ему понятием «интеллигентный человек», стремясь присвоить ему новое значение:
«Интеллигентный человек. Это ответственное слово. Это так
глубоко и серьезно, что стоило бы почаще думать именно
об ответственности за это слово…Это – неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется – для
созвучия — «подпеть» могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса «что есть
правда?», гордость… И – сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке –
он интеллигент. Но и это не все. Интеллигент знает, что интеллигентность – не самоцель»
4
«…Оттого-то мне и дорог деревенский уклад жизни, что
там редко-редко кто сдуру напялит на себя личину интеллигентного человека. Это ведь очень противный обман. При всем
том уважается интеллигент, его слово, мнение. Искренне уважается… Мы ломаем голову, какой он такой, интеллигентный
человек? А образ его давно создал сам народ. Только
он называет его – хороший человек. Умный человек. Уважи272

Михаил Стрельцов
тельный. Не мот, не пропойца. Чистоплотный. Не трепач.
Не охальник. Работник. Мастер».
Здесь Шукшин подходит к одному из основных вопросов
проблемы самоопределения интеллигенции – её отношения с
народом: «Но, как правило, это человек (в шляпе) «залетный» –
не свой. И тут тоже то и дело случается обман. Наверно, оттого и живет в народе известная настороженность
к «шляпе». Как-то так повелось у нас, что надо еще иметь право надеть эту самую злополучную шляпу Может быть, тут
сказывается та большая совестливость нашего народа, его
неподдельное чувство прекрасного, которые не позволили забыть древнюю простую красоту храма, душевную песню, икону, Есенина, милого Ваньку-дурачка из сказки… Ничто так
не пугает, не удивляет в человеке, как его странная способность разучить несколько несложных житейских приемов
(лучше — модных), приспособить разум и руки передвигать несколько рычажков в огромной машине Жизни — и все, баста.
И доволен. И еще похлопывает по плечу того, кто пока
не разучил этих приемов…»
Об этом же и размышляет Солженицын: «И как же при
этом образованщина понимает своё место в стране, по отношению к своему народу? Ошибётся, кто предположит, что
она раскаивается в своей роли прислужницы... Даже предположения о какой бы то ни было вине перед народом за прошлое или за нынешнее, чем так мучилась предреволюционная
интеллигенция, не возникает ни у кого из певцов образованщины, ни у порицателей её. Тут они все едины: «Народу самому
неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией»
А что ж порекомендуем народу? Вообще ничего. Никакого
народа нет, в этом снова все они (оппоненты – М.С.) сходятся:
«Культура, как змея, просто сбрасывает кожу, и старая
кожа, народ, лежит, потеряв свою жизнь, в пыли». «Для человечества патриархальные добродетели безнадёжно потеряны», «мужик не может возродиться иначе, как оперный».
«Мы не окружены народом. Крестьянства в развитых странах становится слишком мало, чтобы окружить нас»,
«крестьянские нации суть голодные нации, а нации, в кото273

Альманах «РУСЛО» № 14
рых крестьянство исчезло, - это нации, в которых исчез голод».
Но если идеологи образованщины так понимают общее положение народов, то как тогда - национальные судьбы? Обдумано и это: «Нации - локальные культуры и постепенно исчезнут». А «место» интеллигенции – всегда на полдороге... Духовно все современные интеллигенты принадлежат диаспоре. Мы
всюду не совсем чужие. Мы всюду не совсем свои».
Словно вторя критике Солженицына «идеологов образованщины» Шукшин отстаивает именно патриархальность,
именно национальный уклад: «Двадцатый век, он, конечно, бурный век, стремительный. Ритмы его должны были всколыхнуть спокойную деревню. И всколыхнули. Я видел в Сибири,
в деревне, как в клубе наяривают твист. Черт с ним,
с твистом, — на здоровье. Но почему возникает при этом сладостное ощущение, что ты таким образом приобщился
к современному образу жизни? Не обман ли это? Я ведь
не к тому, чтоб запретить. Действительно, охота понять:
не обман ли? Не маловато ли? Жалко, когда смолоду обманываются. Жизнь коротка.
Человечество ведет с природой вековую изнурительную
борьбу, шаг за шагом отвоевывая у нее блага себе, тайны
ее и богатства. В этот вечный бой вводятся все новые общества, поколения. Общество распределяет силы: тех, что впереди, на передовых рубежах, поддерживают те, что сзади.
На равных. Неразумно бросать всех сразу вперед. Для наглядности грубо предположим, что город наш — впереди, деревня
сзади — тыл. Современная жизнь с ее грохотом, ритмами,
скоростями и нагрузками смалывает человеческие силы особенно заметно. Двадцатый век если и уступает много, то и мстит
жестоко. Люди устают, нервничают, забывают покой, забывают радоваться жизни, красоте, годами не видят, как встает
и заходит солнце, так привыкают к шуму, что иногда
не поймешь, то ли крикнули «здравствуйте!», то ли «караул!».
Особенно, конечно, достается городу. Разумно ли в таком случае не иметь надежного, крепкого резерва в лице деревни?
Я договорился, таким образом, до того, что в деревне
274

Михаил Стрельцов
надо бы сохранять ту злополучную «некую патриархальность»,
которая у нас вызывает то снисходительную улыбку,
то гневную отповедь. Что я разумею под этой «патриархальностью»? Ничего нового, неожиданного, искусственного. Патриархальность как она есть (и пусть нас не пугает это слово):
веками нажитые обычаи, обряды, уважение заветов старины.
То есть нельзя, по-моему, насаждать в деревне те достижения
города, которые совершенствуют его жизнь, но совершенно
чужды деревне».
Об этом же читаем у Солженицына: «Но век наш вопреки
прорицаниям, порицаниям и заклинаниям оказался повсюдным
сплошным веком оживления наций, их самосознания, собирания. И чудодейственное рождение и укрепление Израиля после
двухтысячелетнего рассеяния - только самый яркий из множества примеров.
Наши авторы как будто должны бы это знать, но в рассуждениях о России игнорируют. Горский раздражён против
«бессознательного патриотизма», против «инстинктивной
зависимости от природных и родовых стихий», он запрещает
нам безотчётно иррационально просто любить ту страну,
где мы родились, но требует от каждого возвыситься до
«акта духовного самоопределения» и лишь таким способом
выбрать себе родину. Среди признаков, объединяющих нацию,
он не называет родного языка! (уступая даже такому теоретику, как... Сталин), ни - ощущения истории этой страны…
До сих пор вся человеческая история протекала в форме
племенных и национальных историй, и любое крупное историческое движение начиналось в национальных рамках, а ни одно на языке эсперанто. Нация, как и семья, есть природная непридуманная ассоциация людей с врожденной взаимной расположенностью членов, - и нет оснований такие ассоциации проклинать или призывать к исчезновению сегодня…».
Подобными же ощущениями делится и Шукшин: «Ладно,
если ты пришел в город и понял все это. Но если ты остался
в деревне и не думаешь тайком, что тебя обошла судьба,- это
прекрасно. Она не обошла, она придет, ее зарабатывают. Гоняться за ней бессмысленно — она, как красивая птица: отле275

Альманах «РУСЛО» № 14
тит немного, сядет. Побежишь за ней, она опять отлетит
и сядет. И близко так! – опять хочется побежать. Она опять
отлетит и сядет в двух шагах. Поди сообрази, что она уводит
тебя от гнезда. Труд, труд и раздумья. И борьба, и надежда.
Вот удел человеческий. Везде».
Продолжая спорить с оппонентами, Солженицын предлагает свой взгляд на отношение «интеллигенция и народ»: «Поспешен вывод, что больше нет народа. Да, разбежалась деревня, а оставшаяся приглушена, да, на городских окраинах стук домино и разбитые бутылки, ни нарядов, ни хороводов, и
язык испорчен, а уж тем белее искажены и ложно направлены
мысли и старания, - не почему даже от этих разбитых бутылок, даже от бумажного мусора, перевеваемого ветром
по городским дворам, не охватывает такое отчаяние, как от
служебного лицемерия образованщины? Потому что народ в
массе своей не участвует в казенной лжи, и это сегодня главный признак его, позволяющий надеяться, что он не совершенно пуст от Бога, как упрёкают его. Или, во всяком случае,
сохранил невыжженное, невытоптанное в сердце место»
Именно об этом говорит Шукшин, отвечая на вопрос: «куда же все-таки идет деревня?». «В светлое будущее, - отвечает
писатель. – Но… все равно она останется – деревня. И не надо
бы насильственно подталкивать ее на путь «малой урбанизации». Понимаю, что характер труда крестьянина будет меняться со временем, совершенствоваться, небольшие промышленные предприятия будут «селиться» ближе к мужику (это
хорошо! надо!), но дайте ему возможность и тогда самому
срубить себе дом. Дайте ему отвести душу – вырезать узоры
на карнизе, расписать ставни, посадить под окном березу,
«присобачить» на крышу какую-нибудь такую штуку, что все
ахнут. А он будет доволен».
5
Каким же должен быть современный «положительный герой» - интеллигент? В связи с «развенчанием» предыдущих понятий для мыслителей-современников этот вопрос был особо
актуален.
276

Михаил Стрельцов
Солженицын считает, что поспешен и вывод, что нет интеллигенции. «Каждый из нас лично знает хотя бы несколько
людей, твёрдо поднявшихся и над этой ложью и над хлопотливой суетой о6разованщины. И я вполне согласен с теми, кто
хочет видеть, верить, что уже видит некое интеллигентное
ядро - нашу надежду на духовное обновление. Только по другим
бы признакам я узнавал и отграничивал это ядро: не по достигнутым научным званиям, не по числу выпущенных книг, не по
высоте образованности «привыкших и любящих думать, а не
пахать землю», не по научности методологии, легко создающей «отраслевые подкультуры», не по отчужденности от
государства и от народа, не по принадлежности к духовной
диаспоре («всюду не совсем свои»). Но - по чистоте устремлений, по душевной самоотверженности - во имя правды и,
прежде всего, - для этой страны, где живёшь. Ядро, воспитанное не столько в библиотеках, сколько в душевных испытаниях.
Не то ядро, которое желает считаться ядром, не поступясь
удобствами жизни центровой образованщины. Мечтал Достоевский в 1887 году, чтобы появилась в России «молодежь
скромная и доблестная…
Это ядро не только не уплотнено, как надо быть ядру,
оно даже не собрано, оно рассеяно, взаимонеузнано: его частицы многие не видели, не знают, не предполагают друг о
Друге. И не интеллигентность их роднит - но жажда правды,
но жажда очиститься душою и такое же очищенное светлое
место содержать вокруг себя каждого. Потому и «неграмотные сектанты» и какая-нибудь неведомая нам колхозная
доярка тоже состоят в этом ядре добра, объединяемые общим
направлением к чистой жизни.
Сколько это – «стержень-веточка» для «кристаллизации»
целого народа? Это - десятки тысяч людей. Это опять-таки
потенциальный слой - но не перелиться ему в будущее просторной беспрепятственной волною. Так безопасно и весело,
как обещают нам, не бросая НИИ, по уик-эндам и на досуге,
не составить «хребта нового народа». Нет, - это придётся
совершать в будни, на главном направлении вашего бытия, на
277

Альманах «РУСЛО» № 14
самом опасном участке, да ещё и каждому в леденящем одиночестве.
Обществу столь порочному, столь загрязненному, в стольких преступлениях полувека соучастному - ложью, холопством
радостным или изневольным, ретивой помощью или трусливой
скованностью, - такому обществу нельзя оздоровиться, нельзя
очиститься иначе, как пройдя через душевный фильтр…»
Таким образом, Солженицын приходит к мысли, что поскольку интеллигентность – жажда правды, то она может находиться и в «колхозной доярке». Не об этой ли «жажде правды» пишет Шукшин, для которого триада «Правда – нравственность – совесть» неразрывна? Немного по-своему, но и
Шукшин формирует собственное понимание «интеллигентного
ядра», вынужденного находиться в ситуации давления идеологии в «непонятости» обществом, земляками, предъявляемые
этим обществом требований к творцу: «Человек умный
и талантливый как-нибудь, да найдет способ выявить правду.
Хоть намеком, хоть полусловом — иначе она его замучает,
иначе, как ему кажется, жизнь пройдет впустую. Гений обрушит всю правду с блеском и грохотом на головы и души людские. Обстоятельства, может быть, убьют его, но он сделает
свое дело. Человек просто талантливый — этот совершенно
точно отразит свое время (в песне, в поступке, в тоске,
в романе), быть может, сам того не поймет, но откроет глаза
мыслящим и умным.
Есть на Руси еще один тип человека, в котором время,
правда времени вопиет так же неистово, как в гении, так же
нетерпеливо,
как
в талантливом,
так же
потаенно
и неистребимо, как в мыслящем и умном… Человек этот — дурачок. Это давно заметили (юродивые, кликуши, странники
не от мира сего — много их было в русской литературе,
в преданиях народных, в сказках)… Теперь предстоит самое
странное и рискованное: провести параллель. Герой нашего
времени — это всегда «дурачок», в котором наиболее выразительным образом живет его время, правда этого времени…»
Таким образом, сравнив публицистическое творчество современников – В.М. Шукшина и А.И. Солженицына, можно
278

Михаил Стрельцов
прийти к следующим выводам: оба писателя стремились посвоему сформулировать понятия «интеллигент», «интеллигенция» путем «отсекания» от него «налипи» - мещанства, образованщины, социальной роли. Оба рассматривали взаимоотношения «интеллигенция – народ» и пришли к выводу, что для
наличия «интеллигентности» не обязательно образование, её
формируют жажда правды, нравственность и совесть. Тем не
менее, если Солженицын призывает формировать в себе «интеллигентность» путем жертвенности, отказа от меркантильности путем «не участия во лжи», то Шукшин предполагает, что
правда и так расположена в народе, зиждется на патриархальности крестьянского уклада, и что её представителем выступает,
как правило. Человек не от мира сего, «дурачок», «чудик» - по
иному шукшинскому определению.
Это, в большинстве своём, подтверждает высказанную
нами гипотезу о том, что одновременно и А.И. Солженицыным
и В.М. Шукшин участвовали в процессе реформирования понятия «интеллигент», следовательно – личность Шукшина можно
рассматривать как мыслителя с точки зрения социальной философии, поскольку с подобным отношением общепринято рассматривается личность Солженицына.

279

Альманах «РУСЛО» № 14

l,.=,л
q3KK%2,…

Леонид Костров
Рассказ
Леонид Костров родился в Красноярске в 1966 году. Он рано научился читать и писать. Когда пошёл в первый класс, то
уже прочитал 120 детских книжек. В первом классе учился
только на отлично. До шестого класса был отличником. Но с
шестого класса стал учиться всё хуже и хуже. И восемь классов
окончил на тройки.
После восьмого класса поступил в радиотехнический техникум, где учился тоже на тройки. На первом курсе техникума
начал курить и выпивать. В техникуме обзавёлся друзьями, которые также любили выпивать. Выпивка стала любимым его
занятием. На втором курсе бросил техникум из-за пьянок.
Друзей у него было очень много. В основном друзья по
пьянке. Неизвестно на какое бы дно он ушёл, если бы неожиданно не заболел бы диэнцефальным синдромом.
Диэнцефальные кризы замучили его. Леонид сразу же бросил курить и выпивать.
Болезнь для него была очень сильным шоком. Как же – теперь нельзя ни в коем случае выпивать. Страх перед диэнцефальными кризами отбил всяческую охотку к спиртному и пьяным компаниям. Стал читать книги, закончил вечернюю школу
и поступил в институт. Так что благодаря болезни его жизнь
повернулась в совершенно другое русло.
280

Михаил Субботин
Потом Леонид узнал, что кто-то из его собутыльников впоследствии сел в тюрьму, а он стал совсем другим, новым человеком. Но до сих пор его мучают ужасы того, что избежал, а мог
ведь спиться и закончить свою жизнь где-нибудь под забором
или на тюремных нарах.
Совсем неожиданно открылся поэтический талант. Он стал
писать стихи, которые становились все лучше и лучше, так же,
как и сама жизнь.
Вот такие удивительные стороны жизни. И я твердо убежден все испытания даются свыше, чтоб проверить на прочность,
дать знак человеку – в чем его истинное предназначение, способен ли он проявить волю или поплывет по течению, так и ничего не совершив в жизни полезного, нужного людям, не сказав
никому спасибо, что он живет на белом свете.
Июль 2013 г.

По стопам Высоцкого
Очерк
С 1961 по 1965 год большая часть песенного репертуара
Высоцкого состояла именно из блатных песен. Свои ранние
песни Высоцкий в концерты почти не включал. Писал и пел их
для себя, для ближних товарищей. А они возьми да и разлетись
по всей стране, да ещё и стали поизвестней многих позднейших
шедевров. О чём пел Высоцкий в своих ранних песнях, говорится в статье в « Советской России» за 1968 год: « Скажем прямо:
те песни, которые он поёт с эстрады, у нас сомнения не вызывают и не о них мы хотим говорить.
Есть у этого актёра песни другие, которые он исполняет
только для «избранных»! В них под видом искусства преподносятся обывательщина, пошлость, безнравственность. Высоцкий
поёт от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных. Могут подумать: паясничает актёр, просто ублажает низменные вкусы.
Однако, оказывается, Высоцкому приятна такая слава, которая «грустной собакой плетётся за ним». Ласки он, безусловно, не несёт, но зло сеет. Это несомненно».

281

Альманах «РУСЛО» № 14
Итак, песни сочинённые от имени и во имя воров, преступников, алкоголиков и наркоманов расходятся быстрее эпидемии
гриппа и приносят славу и успех. Высоцкий был первым на этом
пути.
Вилли Токарев, Александр Новиков, Александр Розенбаум,
Михаил Круг, Анатолий Полотно все они пошли по стопам Высоцкого и стали знаменитыми. Это Высоцкий указал всем другим, с каких песен нужно начинать свою творческую деятельность, чтобы стать знаменитыми. А чтобы стать знаменитым
нужно начинать свою творческую деятельность с блатных и хулиганских песен. На примере Высоцкого многие сообразили,
что сочинив всякую пошлость, безнравственность, блатату
можно здорово прославиться. А теперь уже и не только Высоцкого.
После Высоцкого эстафету подобного рода песен подхватили у нас Аркадий Северный, Александр Розенбаум, Александр
Новиков. Никогда не звучавшие с высоких подмостков песенное
творчество этих исполнителей в народе пользовалось огромной
популярностью. Вообще блатная тематика в эстрадном отечественном искусстве взяла свой разбег именно в 70-80е годы. И
огромную популярность ей создавало то, что она всегда числилась в разряде запрещённых, а, как известно запретный плод
сладок.
Или представим себе такую ситуацию, что если никому неизвестный бард со средними вокальными способностями, на
очень простые мелодии запишет 2 кассеты. На одной кассете
будут тюремно-лагерные песни, а на другой – песни на стихи,
предположим, уровня Анны Ахматовой, Марины Цветаевой,
Николая Гумилёва, Бориса Пастернака. То кассета с тюремнолагерными разойдётся и очень хорошо, а кассета с высокой гениальной поэзией не разойдётся вообще. Судя по всему, Розенбаум понял это очень рано, поэтому и насочинял блатных песен.
А вот пародия на Розенбаума неизвестного мне автора по
поводу блатных песен: «день такой хороший, и я такой хороший, впрочем, братцы, каждому своё, где-то на всю площадь
ржёт гнедая лошадь, мне теперь, увы, не до неё. Я теперь на месте, я теперь известен – за Одессу лучше не проси, извини, гнедая, извини, родная – я теперь катаюсь на такси. Извозчик,
282

Михаил Субботин
отойди, дорогой, ты мне, брат, мешаешь развернуться, не тряси
уныло мне вослед бородой, над тобой вокруг уже смеются. Извозчик, отчего в глазах укор? Я ведь в Ленконцерт, а не к подружке, Саша Розенбаум сделал кассовый сбор – это, между
прочим, не игрушки.»
Так вот, чтобы быть на месте, чтобы быть известным и
нужно петь такие песни, как «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла»
или «Водки съем бутылочку, взгромоздюсь на милочку, твою
мать…».
Паясничать, ублажать низменные вкусы понравилось многим, ибо это приносит славу, а то, что сеется зло авторов этих
песен не интересует, главное, лишь бы прославиться.
Песни, прославляющие воровство, пьянство, проституцию,
наркоманию, секс, азартные игры, тунеядство, пользуются
большим спросом. В погоне за славой и сочиняются такие песни. Основной массе населения нравится пошлость. Значит, сочинение блатных песен – это самый краткий путь к славе.
Пример Шуфутинского, Высоцкого, Новикова говорит о
том, что, если хочешь прославиться, то нужно петь блатные,
безнравственные песни.
«Мы вместе грабили одну и ту же хату», – пел Владимир
Высоцкий-основоположник воровской песни. Его последователи:
Вилли Токарев: «Я ростовский испытанный урка, воровать
для меня как дышать, ты же знаешь, любимая Мурка, как опасно
мне в этом мешать».
Александр Новиков: «Я понял, надо делать ноги к югу, менять и долготу и широту, Кавказ прокормит вора и подругу, мы
не забудем эту доброту».
Анатолий Полотно: «Кто не крадёт, тот пропадёт».
Александр Розенбаум: «Я, Сэмэн, в законе вор, сам себе я
прокурор».
Михаил Круг: «они все отсидели подолгу и помногу и были
в розыске не раз, Андрюха и Володя, Лёха и Серёга – у нас ребята высший класс!».
Михаил Танич: « Воруй, воруй Россия, всего не украдёшь!».
Дурное влияние Высоцкого во всех этих песнях налицо.
Сколько сейчас развелось певцов, которые поют от имени и во
283

Альманах «РУСЛО» № 14
имя воров-не сосчитать. Самое страшное то, что многие мечтают о такой карьере.
Вот, например, Шуфутинский уехал в Америку и сразу выпустил свой первый концерт с тюремно-лагерными песнями. А
потом, как говорит сам Шуфутинский: «Была страшная нехватка
репертуара, голод, голод творческий, и когда подпольная кассета Розенбаума оказалась у нас там, в Америке и попала к нам в
руки, мы все просто влюбились.» Шуфутинский не стал петь,
например, хорошие с нравственной точки зрения песни Юрия
Визбора, Юлия Кима, Александра Городницкого, ибо такими
песнями сильно не прославишься. Шуфутинский ухватился
мёртвой хваткой за блатные песни Розенбаума.
А вот, что о своей популярности пишет сам Шуфутинский:
«Впереди меня ожидали семьдесят пять концертов в разных городах Союза, и все – во дворцах Спорта и на стадионах. Иногда
я просто удивлялся своей известности. Гастроли заканчивались
выступлениями в Москве. Двадцать концертов в спорткомплексе «Измайлово». Количество говорит само за себя.» Всё это говорит о том, что вот каким популярным можно стать благодаря
блатным, тюремным песням, причём без всякой рекламы.
С конца 1992 года по июль 94 года у Михаила Танича вышли в свет три пластинки, все песни на которых стилизованы
под блатную лирику. Популярность этих песен была огромной.
Так вот, если Высоцкий и Розенбаум сочиняли блатоту по молодости, то Михаил Танич в преклонные годы начал сочинять
блатные стихи. Какой позор для пожилого человека!
А вот, что думал по поводу блатных песен писатель Виктор
Астафьев: «Блатнятиной пробавляется небритый, нарочито
неряшливый певец Шуфутинский, кумир молодёжи. Маша Распутина, одно время она наладилась показывать публике свой
кобылий зад, отдал дань блатнятине Розенбаум и почти все эстрадные дивы, популярные ансамбли, голося на иностранный
манер, волокут на публику всяческий тюремный срам. А ведь
всей этой блатной оголтелости, не форточку, не окно открыл, но
стену проломил и впустил в наш дом погань не кто иной, как
Владимир Семёнович Высоцкий.»
Сентябрь 2004 г.

284

Сергей Трусов

q!гL
Š!3“%"

Пока рассвет встаёт над Енисеем,
Рождаются мелодии, слова.
Кому-то душу эти песни греют.
И. значит, песня красноярская жива!
Над миром джаз и рок не умолкают.
Попса. Как заведённая гремит,
А люди наши песни распевают.
Душа сибирская с душою говорит.
Меняются эпохи, настроенья,
Лишь память остаётся да дела.
И если в чьём-то сердце есть волненье,
То песня красноярская жива.
Жива в черёмухе душистой и сирени.
Как Енисей привольна, широка.
Её никто не победит и не отменит.
Она в сердцах людей на все века!

285

Альманах «РУСЛО» № 14
РОДИТЕЛЯМ…
Приятный бриз и сосен терпкий запах.
Уж лето. Солнце раскалилось нестерпимо.
Всё это было, есть, но где же мамин взгляд?
Навеки всё ушло, промчалось мимо, мимо.
Я снова здесь. В окошко лета я гляжу.
Всё те же запахи и шорохи, и звуки…
Я продолжатель родословной, я за них дышу.
За тех, чьи кончились уж навсегда земные муки.
И я в ответе здесь за то, что раньше было.
Могу лишь в памяти те годы сохранить.
Да изредка проведать их могилы.
Они меня учили просто человеком быть.
Всегда работали, в невзгоды не сгибались…
И в моей жизни-это главный ваш завет!
А в огороде мы уже чуть-чуть прибрались.
Бросает солнце блик на ваш портрет.
Деревья, травы, небо синью дышат.
Без вас уж сколько пролетело лет!
А ветер ветки на рябине чуть колышет.
И жизнь цветёт. Всё есть, а вас, родимых, нет.
Мне жаль, что с вами всё так быстро вышло.
Что не дано на белом свете вечно жить.
А мы, пока живём, ваш голос постоянно слышим…
А память нам поможет образ сохранить.
УЛЫБНИСЬ
Если будет душе нелегко
И забот полон рот, полон дом.
Не спеши уезжать далеко,
Все заботы оставь на потом.
286

Сергей Трусов
На земле мы живём не напрасно,
Хоть какие-то есть, да дела.
Всё равно жизнь, как песня, прекрасна,
Как бы трудной судьба не была.
Припев: Улыбнись, улыбнись поскорей!
Этой песней ты душу согрей.
Улыбнись солнцу, ветру, траве,
Чтобы легче жилось на земле.
Продолжаем любить, удивляться,
Успевать и надежда живёт!
Всё равно жизнь, как песня прекрасна,
Всё пройдёт и опять повезёт!
И заря тебя радостно встретит.
Заблестит поворотом река.
Ведь хорошего больше на свете.
И друзья и любовь – на века!
РОДНАЯ РЕЧЬ
Нас мама словом русским проводила.
И жизнь нас русским словом позвала.
И силу и надежду подарила
Родная наша реченька – молва.
И греет душу древнее присловье,
Что помогло и ратникам в бою.
И прозвучи над родиной привольно
И словом землю сохраняй свою.
И дом родной и эта печь, и лавка…
И за горою хвойный тёмный лес.
Всё живо в этом слове – быль и сказка.
И сундуки полны несказанных чудес!
287

Альманах «РУСЛО» № 14
РОДНЫЕ ОКРАИНЫ
Торгашино, Покровка, Николаевка.
Как это было всё давно, давным-давно.
Тогда я был молоденький, удаленький.
Но знал, что вновь сюда вернуться суждено.
А где теперь друзья мои сердечные?
Давным-давно, давным-давно, давным-давно
Поразбросала всех нас жизнь беспечная,
Но не забыть родных окраин всё равно.
Всегда нас ждут окраины любимые.
И сколько лет, и сколько зим уж пронеслось.
Стремимся мы всегда в места родимые,
Где в детстве давнем так беспечно нам спалось.
Знакомо всё, до боли узнаваемо,
Хоть не был здесь давным-давно, давным-давно.
Торгашино, Покровка, Николаевка,
Со мной всегда в душе, что от роду дано.
КРАСНОЯРЦЫ ЗЕМЛЯКИ СИБИРЯКИ
Над Россией над Сибирью песня льётся
Это значит, в жизни что-то удаётся.
И в душе всегда черёмуха цветёт
И народ не унывает, а живёт.
Припев: Дорогие красноярцы-земляки
Эта песня от души и для души.
В жизни всякие случаются деньки.
И для Вас они пусть будут хороши.
288

Сергей Трусов
Где бы ни был сибиряк, он дело знает.
И надёжное плечо он подставляет.
От Москвы по всей России, до Курил
С огоньком всегда работал и служил.
Припев.
Будут новые за нами поколенья
Пусть минуют их и войны и волненья.
Но всегда здесь будут реки и тайга
И широкая душа сибиряка.
Припев: Дорогие Красноярцы-земляки!
Это песня от души и для души.
В жизни всякие случаются деньки
И для Вас они пусть будут хороши.
Стихи и музыка Сергея Трусова – это музыка чистого сердца,
ясной и светлой красоты, мелодичности душевной и выразительной, воплотившей богатый и многообразный внутренний
мир человека нашего времени. Сердечная лирика в стихах и песнях - это его Родина, любимый сибирский край. Мир простых и
чистых человеческих чувств. Чему бы не посвящал свои стихи
и песни композитор Сергей Трусов, всегда они исполнены добра
и света, глубокой искренности художника. Творчество Сергея
Трусова, будь то стихи, песни, инструментальная музыка, тесно связаны с жизнью края. Здесь он родился. Здесь прошло его
детство. Здесь он работает. Творит…

289

Альманах «РУСЛО» № 14

c……=д,L
tд%!%"

Ветеран
строительства
Красноярской ГЭС. Живет в
Дивногорске. Пишет стихи и
прозу. Публиковался в городских и краевых СМИ, в коллективных сборниках, в журнале
«Новый Енисейский литератор».

СКОЛЬЗЯЩИЙ ПОЦЕЛУЙ
Скользящий поцелуй и ал, и жгуч.
И робок чуть небритою щекою.
Как солнышко палящее из туч,
Как радуга цветами над рекою.
Как мил был мне и ненавязчив ей
Тот поцелуй негаданный, нежданный.
Он позабытый юностью моей,
И ею сохранённый – первозданный.
Скользящий поцелуй не уходи.
Уйдёшь, не позабудь мои берёзы.
Прости – уж не сказать – всё впереди.
Нам не догнать любовь, мечты и грёзы.

290

Геннадий Федоров
ПЕРВЫМ …
Строителям-романтикам Красноярской ГЭС
Я не вру, что не сладко,
Первым было у нас.
Снег, зима и палатка,
Да седины сейчас.
Эвон! Девушка Роза
Еще вовсе ничья.
Как снежинка с мороза
Плещет смех у ручья.
Ба! По улице Школьной
Бродит юность моя.
Там по ней, по раздольной,
Молодые друзья.
Огоньки, где «Подкова»,
Нам на счастье горят.
Афанасьева слово
Прожигает до пят.
С Дуговой у девчонки
Ещё мамин платок.
В Дивногорской позёмке
Наших встреч закуток.
Может, вру, что не сладко
Первым было у нас.
Смех, любовь и палатка,
Но седины…сейчас.
291

Альманах «РУСЛО» № 14
СОЗИДАТЕЛЯМ
Фраза нас обожгла:
Быть перекрытию, быть!
Речь о цене не шла…
Сердцем Енисей покорить!
Взмок Назимко от пота –
Ответственность велика.
У МАЗа такая работа –
Взвоет от страха река.
Куб бетонной глыбы
По железу полз, грохоча.
МАЗ в небо на дыбы
Встал у быстрины, урча.
Слились человек и машина,
Россия и мир весь.
Выплеснулась картина:
Енисей покорён здесь!
Сражался проран отчаянно,
Свирепо крутя валунами.
Успокоился неприкаянно…
– Сдаюсь, – говорит, – я с вами.
Всё! Встретились созидатели
Левого, правого берегов.
Горлов Георгий Тихонович,
Александр Фёдорович Сычёв.
Бочкин Андрей Ефимович
Глазами проран измерил…
– Енисей покорён, ребята!
Романтики, я в вас верил!
292

Геннадий Федоров
ПОДАРОК ПОЭТУ
Ты только в меня не стреляй
Обидчиво глупо словами.
Люби, раздевай, подавляй.
Я в сердце твоём со стихами.
Ты только меня прогони
За кофе к счастливой постели.
Умру – оживи, замани.
Люби мои раны на теле.
Ты только приятно скажи,
Примчатся за нами олени.
Ты счастье с любовью свяжи.
Я встану рабой на колени.
Ты только не бойся меня.
Скажу без стыда всему свету.
Я соткана вся из огня.
Мой пламень – подарок поэту.
ОСЕНЬ
Встречаясь с осенью..., влюбляюсь
В шелка её, цветов глаза.
Как ангел в ней обожествляюсь.
И трепещу – идёт гроза!
Смешны осенние забавы...
Под солнцем, в дождь – живу, дышу.
Ах, как заветно сохнут травы,
В которых истину ищу.
И так сказать, ружьё скучает,
Пенёк понравился лесной.
Стоит себе, не докучает.
Танцую танго я с сосной.
293

Альманах «РУСЛО» № 14
Встречаясь с осенью..., влюбляюсь
В шелка её – её цветы.
Как ангел в ней обожествляюсь...
Прости, любовь, так это ж ты!
Джульетта
А для меня тайга Джульетта.
Всегда зовёт, всегда верна.
Постель туманами согрета.
Кострами жизнь озарена.
Несу рюкзак, три пачки чаю.
И нет ружья, и нет собак.
Легка душа, я замечаю.
Скворчит на углях «чифирбак».
Пишу стихами на листочках.
Ползёт букашка прямо в суп.
Звезда горит на кедре в почках…
Тут я совсем от счастья глуп.
А в ночь короткую кимарю,
И снится мне, что я поэт.
Но ущипнув себя, запарю
Чаёк в тот утренний рассвет.
Что комары – святое дело.
Травы духмяной на огонь.
Пью аромат и стонет тело,
Попробуй «мишка» – только тронь.
И вот теперь – прости Джульетта.
Пора домой, за стол, в уют.
Работа завтра. Мариэтта
на остановке ждёт. Салют!
294

Галина Чернова

c=л,…=
)!…%"=

МУЗЕЙ ИСТОРИИ И РАЗВИТИЯ СУДОХОДСТВА
В ЕНИСЕЙСКОМ БАССЕЙНЕ
Музеи – это конгломераты памяти.
Г. Александров
Музей (от греч. – Дом Муз) – учреждение, занимающееся
собиранием, изучением, хранением и экспонированием предметов – памятников естественной истории, материальной и духовной культуры, а также просветительской и популяризаторской
деятельностью.
Сначала это понятие обозначало коллекцию предметов (экспонатов) по искусству и науке, затем, с XVIII века, оно стало
включать в себя также здание, где располагаются экспонаты. В
XIX веке к этим признакам присоединилась научноисследовательская работа, проводимая в музеях. А с шестидесятых годов XX века началась педагогическая деятельность музеев (специальные проекты для детей, подростков и взрослых).

295

Альманах «РУСЛО» № 14
В России около 2700 государственных музеев. С развитием
компьютерной техники и Интернета появились также виртуальные музеи на CD-ROM или в Интернете. В 1946 году была создана международная организация ICOM (англ. International
Council of Museums) для поддержки и развития деятельности
музеев. Эта организация включает в себя более 27 500 участников из 115 стран мира и тесно работает с ЮНЕСКО и другими
международными организациями.
Красноярский край занимает шестое место в России по развитию музейной сети. В регионе действует 56 краевых государственных и муниципальных музеев.
Музейное дело помогает хранить нашу историю, ее достояние, передавать традиции, обычаи, особенности быта, чтобы
помнили, чтобы знали, чтобы берегли. Музеи – это часть нашей
культуры. Есть разум – есть культура. Разум и культура делают
человека разумным существом.
Енисей – самая многоводная река страны, занимает пятое
место среди величайших рек мира, имея длину от истока, верховья реки Бий-Хем, до мыса Сопочная Карга 3993 километра, а
до Диксона, включая Енисейский залив, – 4224 километра. По
реке регулярно ходят речные суда.
Шестьсот кубических километров воды в год выносит Енисей в Карское море. Это больше, чем выносят в моря все реки
Европейской части России. Около ста рек впадает в Енисей
только с востока. Шесть из них больше Оки, а самая длинная,
Нижняя Тунгуска, лишь немногим короче Волги. Самый мощный из притоков Енисея – вытекающая из Байкала Ангара
(Большая Тунгуска). Впадая в Енисей, она сразу удваивает количество воды в могучем потоке, который порою разливается в
ширину на десять и более километров.
Енисей объединяет многие народы, населяющие его берега.
Более тридцати миллионов тонн грузов в лучшие годы перевозилось ежегодно по Енисею, в том числе ниже Дудинки. Глубины Енисея ниже Игарки достигают 45 метров, что позволяет
крупнотоннажным морским судам подниматься вверх более чем
на 700 километров. Сотни миллионов киловатт энергии спрятано в стремительном движении вод. Более двадцати миллионов
296

Галина Чернова
уже выдается построенными на Енисее и Ангаре гидроэлектростанциями.
Река Енисей, которой мы по праву гордимся, является главным стержнем всей транспортной системы края. О прославленном Енисейском флоте рассказывает горожанам и гостям города
единственный в своем роде Музей истории и развития судоходства в Енисейском бассейне.
Открыт музей 7 мая 1992 года. Его создателем и многолетним руководителем был Михаил Демьянович Селиванов, в прошлом знаменитый енисейский капитан, известный своей порядочностью и честностью, Почетный работник транспорта России, Почетный работник культуры Красноярского края, кавалер
орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почёта». Более
пятидесяти лет проработал он на Енисее, только капитаном теплоходов и пароходов – свыше сорока лет.
В 1986 году капитан Селиванов получил предложение от руководства – начальника Енисейского речного пароходства Александра Афанасьевича Печеника возглавить музей, который еще
надо было создать. Из воспоминаний Михаила Демьяновича:
«Был уже 1987 год. Я начал сбор материалов для будущего
музея. Работал в Красноярском краевом архиве и архиве пароходства. Надо отдать должное Печенику, он не жалел денег и
посылал меня в командировки. Я бывал в Енисейском краеведческом музее имени Кытманова, в Минусинском краеведческом
музее имени Мартьянова. В Красноярском краеведческом музее
очень помогала Валентина Михайловна Ярошевская, были
налажены доверительные отношения с сотрудниками и
начальниками отделений. Я верил им, они верили мне.
Я посетил все предприятия города Красноярска, в которых
были музеи. По внешней отделке мне понравился Музей комбайнового завода, по насыщенности экспонатами – музеи МВД,
железной дороги. Знакомился также с музеями связи, судостроительного, шинного, алюминиевого заводов, Музеем цветных металлов и минералов. Цель таких посещений – набраться
опыта, узнать, каков штат, кто, чем занимается, как осуществляется финансирование, кто от предприятия курирует
музейные вопросы. Меня интересовало также оформление и
297

Альманах «РУСЛО» № 14
расположение стендов, соотношение тематики, как тогда говорили, рабочего класса и руководящего состава».
Из малой части воспоминаний Михаила Демьяновича понятно, как много знаний, трудов, духовных и душевных сил
нужно потратить на создание такого великого детища, каким
является музей. Десятки тысяч различных документов, фотографий, рукописей и публикаций, газет, журналов и книг, десятки географических карт и альбомов, макеты судов и множество
других исторических реликвий собирали все миром.
Тяжело продвигался процесс организации музея. Одному
было очень трудно собирать и систематизировать материалы. И
тут на помощь пришел Виталий Данилович Сморгун, который
хорошо ориентировался в истории Военно-Морского и гражданского морского флотов, много лет проработал на Енисее. Хотя
Виталий Данилович не получал за это никакой оплаты, но оказал большую, серьёзную помощь в становлении музея.
Около пяти лет администратором музея был Н.П. Скобло,
который до этого прошёл путь от матроса до капитана пассажирского дизель-электрохода и капитана-наставника Енисейского пароходства. Также он известен как автор многих книг,
посвященных истории судоходства, десяти поэтических сборников, гимна ОАО «Енисейское речное пароходство», «Марша
путейцев» и других песен о Енисее.
Значительную помощь в разборке материалов оказывала
Полина Николаевна Елендюкова – хранитель ценностей, член
Совета ветеранов управления Енисейского пароходства.
Был создан Совет музея, куда входили 13 человек. Объединяющим звеном служил Михаил Демьянович Селиванов. Совет
работал на добровольных началах, – доброе имя лучше богатства.
Судоходство на Енисее начиналось задолго до появления
железной дороги в пределах нынешнего Красноярского края.
Этот период представлен в музее стендами об экспедиции Витуса Беринга, которая в 1725 году по Указу Петра Первого из города Енисейска на четырех дощаниках поднялась по Ангаре до
устья Илима и Усть-Кута, где были построены барки, в 1726 го298

Галина Чернова
ду волоком прошла на Лену, потом – в Карское море. Геодезист
Пётр Чичагов в 1725–1730 годах сделал первую съёмку Енисея и
части притоков.
Первопроходцам XIX века посвящены три стенда, один из
них – экспедиции 1894–1895 годов под руководством контрадмирала Андрея Ипполитовича Вилькицкого. После этой экспедиции впервые в Российской империи был издан Атлас реки
Енисей.
Материалы музея рассказывают о том, что первый пароход в
Енисейском бассейне был построен в 1863 году и назывался
«Енисей». Первым его капитаном был Андрей Степанович Попов.
В городе Красноярске первый пароход под названием
«Москва» появился 14 мая 1882 года. Первым же судном, которое своим ходом преодолело Казачинский порог и проложило
речной путь из Енисейска в Красноярск, был теплоход «Капитан
Дальман», а капитаном на нем был Михаил Трофимович Тупицын. Это событие произошло в 1884 году.
Для потребностей строящейся Транссибирской железной
дороги в 1905 году за границей было закуплено шесть пароходов и девять лихтеров. Большинство судов строилось в Европе и
перегонялось на Енисей Северным морским путем. В 1903 году
в Казачинский порог был поставлен туер «Ангара», предназначенный для подъема судов через порог. Списанный в 1969 году,
он был заменён туером «Енисей» мощностью 2000 л. с. – против
240 л. с. у туера «Ангара». Кроме того, в Казачинском пороге
велись дноуглубительные работы. С 1904 по 1916 год было вынуто 2500 куб. саженей грунта.
В 1902 году красноярскими купцами братьями Гадаловыми
построен пассажирский пароход «Сокол», причем его машина
была закуплена на Нижегородской ярмарке, а сам он строился
на Енисее. В 1935 году пароход под командованием капитана Н.
А. Данцера привез на Крайний Север первых строителей Норильского горно-химического комбината. Этот пароход, уже под
именем «Спартак», возил пассажиров до середины 1960 годов.
Первое акционерное общество на Енисее под названием
«Акционерное общество пароходства по реке Енисей» было со299

Альманах «РУСЛО» № 14
здано в 1907 году. Учредителями его выступили купцысудовладельцы – Н.Н. Гадалов, А.И. Кытманов, В.И. Корнаков,
А.П. Кузнецов, Т. Цукерман. Компания имела большую часть
флота, работавшего на Енисее, и получала, благодаря своему
монопольному положению, баснословные прибыли.
Пассажирские суда «Спартак», «Мария Ульянова», «Фридрих Энгельс», «Иосиф Сталин», «Серго Орджоникидзе» возили
заключенных вниз по Енисею на строительство Северной железной дороги и составляли главную часть флота во время Великой Отечественной войны. После войны на Енисей стали прибывать новые суда: большая группа буксировщиков, пассажирские теплоходы «В. Чкалов», «А. Матросов», «Байкал», «Балхаш». Был осуществлен перегон судов из Тюмени в составе пароходов проекта 732 «Д. Менделеев», «Г. Невельский»,
«П. Нестеров», из ГДР – теплохода «Советский Север». И это
только маленькая часть всех перегонов судов Северным морским путём на Енисей.
Судоходство в Енисейском бассейне – это ещё и судоходство по притокам Енисея. По ним речники перевозят как грузы,
так и пассажиров. Первый пассажирский рейс по Нижней Тунгуске до Туры совершил в 1956 году пароход «М. Литвинов».
Позднее рейсы по Нижней Тунгуске по большой воде стали выполнять такие крупные пассажирские теплоходы, как «Байкал»
и «Балхаш».
Со знаменательными событиями русской истории связана
судьба парохода «Св. Николай» (построен в Тюмени, собран в
Красноярске в 1887 году, мощность 560 л.с., пассажировместимость 370 человек). На нём в 1897 году из Красноярска в село
Шушенское был отправлен в ссылку В. И. Ульянов-Ленин, а
ещё раньше, 1 июля 1891 года, прибыл в село Берёзовка цесаревич – будущий император России Николай Второй. Владельцу
парохода «Св. Николай» купцу Сибирякову не дано было знать,
что в далеком будущем его пароход станет филиалом Красноярского краеведческого музея, в котором в качестве экспонатов
разместят в одной каюте восковую фигуру Николая Второго, а в
другой – В.И. Ленина, вождя революции, свергшего царское самодержавие.
300

Галина Чернова
В музее выставлен макет парусно-моторного судна
«Омуль», на котором летом 1913 года из Енисейского залива в
город Енисейск прибыл знаменитый норвежский исследователь
Арктики Фритьоф Нансен. С ним – известный енисейский предприниматель С.В. Востротин. Об этом событии капитаном Енисейского пароходства И.П. Таскиным написана книга «По следам Фритьофа Нансена», которая также представлена в музее.
Имеется интересная серия документов, посвященных защите
порта Диксон 27 августа 1942 года от нападения немецкого линкора «Адмирал Шеер». На подступах к Диксону был атакован
немецким линкором и затонул пароход «А. Сибиряков», на борту которого находилось 104 человека, а в живых осталось только восемнадцать.
Сыны Енисея в войну, не робея,
Не ждали приказа – вступили в бой сразу.
В традициях отцов наш «А. Сибиряков»,
Подобно «Варягу», не опозорил флага.
(Из стихотворения автора)
На фронты Великой Отечественной войны ушло две тысячи
двести речников – работников Енисейского речного пароходства. Триста восемьдесят восемь из них погибли в боях, пятеро
удостоены звания Героя Советского Союза. Экспонаты музея
рассказывают о том, как труженики тыла на Красноярском судоремонтном заводе производили бронекатера, на Красноярской
судостроительной верфи – минные тральщики и морские охотники.
В Красноярском культурно-историческом музейном комплексе на Стрелке один из разделов посвящен репрессированным речникам. Экспонаты любезно предоставлены Музеем истории и развития судоходства в Енисейском бассейне. За 1937 –
1939 годы было репрессировано более 300 речников. Среди них
первые лица пароходства: П.М. Мещеряков – начальник Енисейского пароходства с 1932 по 1937 год, К.В. Сергеев – партсекретарь Енисейского бассейна и другие, а также капитаны
(П.Ф. Очеретько – один из них), механики, штурманы, помощ301

Альманах «РУСЛО» № 14
ники механиков, боцманы. В основном все они были расстреляны либо, не вынеся ужасов заключения, погибли. Фотодокументы, копии ордеров на арест и решения «верховной тройки», фотографии политзаключенных, барж «Фатьяниха», «Ангутиха»,
«Ермачиха», макеты судов «Красноярский рабочий», «С. Орджоникидзе», на которых везли репрессированных в места заключения и ссылки, где многие нашли свое последнее пристанище, – эти уникальные свидетели трагического времени в жизни страны находятся в музее.
Множество экспозиций посвящено наиболее значимым периодам истории судоходства на Енисее. Это Пясинские экспедиции 1933–1937 годов, когда была создана материальная база
для
строительства
знаменитого
Норильского
горнометаллургического комбината и города Норильска. Это покорение судами Нижней и Подкаменной Тунгусок, масштабные перевозки лесоэкспортной продукции до Игарки, участие в транспортном обеспечении строительства Курейской, Красноярской,
Саяно-Шушенской, Богучанской и других гидростанций, промышленных предприятий, мостов.
В широтах северных – впервые на флоте –
Среди суровых мест зимовка стала в честь.
На реку Пясину было подвластно нам
Провести караван,
во главе – Мецайк-капитан.
(Из стихотворения автора)
Выставки музея рассказывают о знаменитых капитанах Енисея – Н.А. Данцере, Н.Н. Балакине, Е.К. Крылове, Н.А. Шангине, М.Е. Лиханском, И.Л. Перевалове, В.В. Ильинском,
М.Н. Ильиной – первой на Енисее женщине-капитане, И.Т. Марусеве – Герое Социалистического Труда, о династиях механиков Плешковых, Баранцевых, Вакутиных, Алексеевых, Ефремовых, Каржавиных, Черкашиных…
Экспозиции музея посвящены многим событиям.
В 1976 году постановлением Правительства СССР установлен профессиональный праздник День работников морского и
302

Галина Чернова
речного флота. Он широко отмечается в первое воскресенье
июля.
В 1977 году в Красноярске организовано Детское речное пароходство, которое носит имя своего первого начальника –
А.И. Жуковича.
В 2001 году был создан хор ветеранов Енисейского речного
пароходства «Енисейская волна». Хор имел достойный репертуар, активно участвовал в районных и городских конкурсах,
смотрах и творческих встречах. К сожалению, ему не удалось
отметить свой десятилетний юбилей.
Хронологию событий с 1931 года можно проследить по газете «Речник Енисея».
Газету речную «Большевистский аврал»
Енисейский бассейн с нетерпением ждал.
Меняла названье, но жизнь продолжалась.
Любимицей многих доныне осталась.
(Из стихотворения автора)
В 2012 году Бассейновая газета «Речник Енисея» и главный
редактор Сергей Иванов отличились во Всероссийском профессиональном журналистском конкурсе, организаторами которого
являются Общественный фонд «Журналист» и Ассоциация районных и городских газет. Газета «Речник Енисея» в номинации
конкурса «Лучшее корпоративное издание России» заняла третье призовое место и удостоена Диплома конкурса. Журналист
Сергей Иванов, главный редактор газеты, в номинации «Лучший журналист корпоративной прессы России-2012» занял третье место и награжден Дипломом. А всего в конкурсе приняло
участие 1372 журналиста, 596 изданий из 72 регионов России, в
том числе региональные (краевые, областные, региональные
приложения федеральных изданий), местные (районные, городские, муниципальные), специализированные, корпоративные (в
том числе вузовские), а также сетевые издания.
В 1999 году в Красноярске создана Красноярская региональная общественная организация «Клуб капитанов» (КРОО
«Клуб капитанов»), президентом которой избран И. А. Булава,
303

Альманах «РУСЛО» № 14
знающий историю пароходства, так как работал в нем с 1959
года, а в 1995–2003 годах был генеральным директором предприятия. При Клубе капитанов действуют секции – литературно-историческая и секция по переименованию судов. Более пятидесяти теплоходов носят на борту имена знаменитых речников и красноярцев, которые навечно вписаны в историю судоходства на Енисее, в историю Красноярского края.
При газете «Речник Енисея» была создана «Литературноисторическая страница», где публиковались многочисленные
материалы по истории пароходства, проводились литературные
конкурсы. Клуб капитанов организовал выпуск коллективных
сборников под рубрикой «Летопись Енисея». И все это стало
своеобразным толчком к писательским изысканиям, серьёзным
историческим исследованиям. Ни в одном пароходстве России
нет столько пишущих речников. Вышло множество интересных
очерков, повестей, рассказов, флотских баек о жизни и судьбах
работников речного флота, изданы десятки исторических трудов
по истории судоходства. На свет появились книги капитанов:
Михаила Филатова – «Имя на борту» (издана посмертно), Бориса Еремеева – «Кача впадает в Енисей», Николая Балакина – «О
чем рассказывают старые пароходы», Виктора Ледневского –
«Между рекой и морем», «Рейс к берегам прошлого» и др., Павла Борейши – «В Енисейском заливе», флотского врача Людмилы Еремеевой – «Подтёсово – родной причал», Галины Черновой – «Ермолаевские жизнелюбцы» и др. Все книги выставлены
на стеллажах музея.
Рассказать о литературном творчестве, краеведческой работе, обо всех авторах не хватит газетных страниц, нужна отдельная книга о замечательных энтузиастах, увлечённых потребностью как можно больше поведать людям о своей любимой профессии, о живой истории Енисея. Значительные исследования
провели И.М. Назаров, Л.М. Щипко, М.Е. Филатов, В.Г. Яковлев, И.П. Таскин, М.Д. Селиванов, В.И. Чумаченко, В.А. Козаченко, Н.П. Скобло, И.А. Булава, В.С. Ледневский и многие
другие.
Плодотворно и увлечённо писательским трудом занимается
И.А. Булава, член Союза писателей России с 2010 года. Его кни304

Галина Чернова
ги – «Флотская судьба», «Енисей – река жизни», «Второе дыхание», «Встречи на Енисее», «Летопись судоходства на Енисее»,
«Капитаны Великой реки». Огромное количество фотографий!
И каких! Прекрасные светлые лица тружеников флота, природа,
история, праздники и будни – выстраивается золотой человеческий фонд России на берегах Енисея.
Отдельную главу в истории Енисейского бассейна составляет дружба наших речников с талантливыми земляками – писателями Г.И. Кублицким, С.В. Сартаковым, Н.Я. Шагуриным,
В.П. Астафьев, А.И. Чмыхало, с поэтами И.Д. Рождественским и
К.Л. Лисовским, другими известными людьми. Именами некоторых из них были названы суда Енисейского пароходства:
«Михаил Годенко», «Василий Суриков», теплоход «Ленанефть2035» получил имя «Виктор Астафьев».
В 2002 году Музею истории и развития судоходства было
присвоено звание «Народный».
Выстроились даты,
как в строю солдаты.
Историю хранят!
Столь событий важных,
Речников отважных
не будем забывать!
Бесконечно много
Водные дороги
могли бы рассказать…
Жизнь, как кинопленку,
Можно лишь потомкам
перекрутить назад.
(Из стихотворения автора)
В 2007 году умирает неутомимый труженик, собиратель и
хранитель бесценных материалов Михаил Демьянович Селиванов. Почти четыре года музеем руководил Иван Иванович Пономаренко – капитан теплоходов «М. Глинка», «Советская Арктика», «Волго-Дон-5068», капитан-наставник, Почетный работник речного флота. В январе 2010 года директором Музея исто305

Альманах «РУСЛО» № 14
рии и развития судоходства назначен Борис Михайлович Гончаров, проработавший 24 года начальником отдела кадров Енисейского речного пароходства. Человек, обладающий обаянием
и даром непринужденного разговора, знанием многогранной
истории флотской жизни. Минула двухлетняя реконструкция, и
после коренной модернизации музей с новой силой продолжил
прославлять Енисейский флот, его добрые традиции, которые
помогают воспитывать молодое поколение в духе любви к своей
профессии. Новшества произошли при поддержке ОАО «Енисейское речное пароходство» и лично его генерального директора А.Б. Иванова.
Во многом благодаря музею в 21-й век речники Енисея шагнули с гордостью и уверенностью, что энтузиазм исследователей не канет в лету. Ведь это наша история, а мы – её творцы.
Музей истории и развития судоходства в Енисейском бассейне обменивается опытом с другими музейщиками. В октябре
2012 года здесь был устроен семинар по научно-фондовой работе с участием двадцати пяти музеев. Были представители Музеяусадьбы В.И. Сурикова, Художественного музея им. В.И. Сурикова, Музея-заповедника «Шушенское», Музея Сибирского федерального университета, Дивногорских художественного и городского музеев, Ачинского, Железногорского, Казачинского
музейно-выставочных центров, Кежемского и Краснотуранского
историко-этнографических музеев, Ачинского, Боготольского,
Канского, Туруханского, Бирилюсского, Нижнеингашского, Заозерного, Большемуртинского, Идринского краеведческих музеев и др.
В том же году на базе Музея истории и развития судоходства состоялся семинар для ведомственных музеев, в котором
приняли участие представители музеев истории Красноярской
железной дороги, истории спорта Красноярского края, Красноярской таможни, «Красноярский тюремный замок», милиции
Красноярского края, Революционной, боевой и трудовой славы,
истории медицины, Музея леса, музеев Красноярского машиностроительного завода, истории банков, «Культбытстроя», музеев
ряда высших учебных заведений и др.
306

Галина Чернова
Участники семинаров делились опытом архивной, методической, оформительской и экскурсионной работы. Гости высоко
оценили наличие подлинных исторических реликвий Музея судоходства – штурвала, машинного телеграфа и магнитного компаса с теплохода «Красноярский рабочий», построенного в 1930
году в немецком городе Данциге. Особое восхищение вызвал
интерьер восстановленной каюты этого судна – письменный
стол, кресло капитана, диван, посудный шкаф, судовые часы,
барометр и другие принадлежности. Музейщики были очень
удивлены, что речникам удалось сохранить в музее штурвал с
теплохода «Некрасов», за который держался первый космонавт
планеты Ю.А. Гагарин.
В музее практически полностью выставлен модельный ряд
пассажирского водоизмещающего флота Енисея, начиная с теплохода «Серго Орджоникидзе», построенного в нижнем Новгороде и собранного в 1940 году в Красноярске. Другое такое же
судно, построенное на год раньше, – теплоход «Иосиф Сталин».
Располагает музей моделями теплохода «Байкал» (после переименования «Академик Киренский»), дизель-электрохода «Латвия» – таких на Енисее было одиннадцать, строились они в Чехословакии во второй половине 1950-х годов.
Недавно здесь появилась модель теплохода «Валерий Чкалов», которую безвозмездно передал в дар музею бывший капитан пассажирского флота Енисейского пароходства, с 2006 года
капитан ОАО «ПассажирРечТранс», Алексей Михайлович Бояринцев. Изготовил модель Виктор Андреевич Тюменцев, который работал капитаном в Подтёсовской РЭБ флота, директором
Подтёсовского профессионального лицея, сейчас пребывает на
заслуженном отдыхе. Теперь в музее не хватает модели одного
только теплохода «Антон Чехов» – бывшего флагмана пассажирского флота Енисейского пароходства.
Двери музея всегда распахнуты для гостей города и жителей
Красноярска. Приходите – и всё увидите сами. Откроете для себя очень интересную и важную страницу нашей великой реки
Енисей и Енисейского речного пароходства.
Галина ЧЕРНОВА
Фотографии к тексту Кристины СЕРГЕЕВОЙ
307

Альманах «РУСЛО» № 14

В музее Енисейского пароходства у штурвала
автор с Михаилом Демьяновичем Селивановым –
первым директором музея. 2003 г.

Хор ветеранов ОАО «ЕРП» «Енисейская волна».
Концерт, посвященный 75-летию Енисейского пароходства
308

Чжу Тяньсуй

Рассказ нашего китайского
друга из города СИНЬЯН
автор

)›3 Š …ь“3L
переводчик

u. q3…ш=…ь
литературный
редактор
Николай
ЕРЁМИН

ОДНА ПОЛНАЯ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ ТОЧКА

一一圆圆一一圆一一一

Автор Чжоу Тяньсуй, переводчик Хэ Суншань,
редактор Николай Ерёмин

本本本本： 楚天遂 翻译： 何松山

Моя мать, одна из миллионов матерей, была обычной,
скромной женщиной.
Вся её восьмидесятилетняя жизнь была наполнена тяжёлым
трудом и нежной любовью к родным.
Десять лет назад мать умерла, но до сих пор её тень стоит
перед моими глазами.
Наступает китайский праздник ЧИНМИН.
И я вспоминаю свою мать.
Семья у нас была очень бедная.
309

Альманах «РУСЛО» № 14
Отец работал на заводе по производству строительных материалов, три мои старших брата, бросив учёбу, стали подростками-разнорабочими.
А мать занималась домашними делами, стараясь вовремя
накормить всех нас.
В декабре 1965 года мать родила пятого сына, а я, четвёртый, был старше его на 4 года.
Вечером отец лёг спать со мной, но я долго плакал и хотел
к матери.
Тогда отец дал мне конфетку, и я заснул со сладким конфетным вкусом во рту.
На второй вечер отец дал мне половину конфеты…
А на третий вечер дать мне уже было нечего.
Я сильно плакал, и тогда отец, выключив лампочку, стал
пугать меня: - Не плачь! Иначе придёт серенький волчок и укусит за бочок!
На следующий день утром отец провёл меня в больницу,
где мать моя, закрыв глаза, лежала на больничной койке, а рядышком - мой пятый младший брат в одеяльце.
Его голова напомнила мне кулак, лицо было чёрное и сухое,
а глаза походили на движущиеся бобы.
Медсестра принесла и подала отцу чашку с хондунами.
Отец разбудил мать и сказал ей: - Скорее покушай!
Но мать возразила: - Нет, пусть наш сынок поест!
Я был тогда глупышка, послушался её и действительно поел.
Отец с горькой усмешкой взглянул на меня и на слабую
мать, собрал вещи, и мы пошли домой.
В то время случился плохой урожай, а зарплата у отца была
маленькая.
Поэтому во время уборки урожая, мать была очень внимательной и дорожила каждым зёрнышком риса, боясь потерь.
В последующие годы, когда еды было вполне достаточно,
мы подсмеивались над ней, так как считали её скупой.
А мать, с улыбкой легонько шлёпнув меня по затылку, говорила: - Лишь тот не дрожит рисом, кто не хозяин. Это не ску310

Чжу Тяньсуй
пость. Вы, братья, обедаете как голодные волчата, могу ли я потерять хоть одно зёрнышко риса?
Во всей деревне наша мать была самая деловая. Когда косили пшеницу, она часто носила два серпа и всегда работала за
двоих. И никогда не уставала.
Её спина, сильная и величественная, в золотисто-жёлтом
пшеничном поле была видна издалека.
О, сильная спина китайского крестьянина! Она выносит тяжесть любой работы, во имя жизни, во имя счастья.
Закончив уборку урожая пшеницы, мать пригнула голову,
сбросила капли пота с лица на землю… И капли пота у ног матери на земле оставили сырые и темные следы…
А на её лице появилась улыбка гордости и удовольствия от
проделанной работы.
Наша соседка, бабушка Лян, живёт одна и сама о себе заботится. Поэтому весной, во время посадки семян, и осенью, во
время сбора урожая, её душа очень озабочена. Хлеб насущный
даётся ей с большим трудом.
Но пашня её, хотя и малая, всегда вовремя обработана
Недаром в народе говорят: человек опоздает с пашней на
минуты, а пашня опоздает с человеком на год…
И когда бабушке Лян стало трудно, мать позвала первого
старшего брата к себе и сказала :
- Помогай бабушке посадить! А потом сами посадим.Первый старший брат пошёл, и второй , и третий… все
пошли помогать…
Бабушка Лян, дрожа беззубым ртом и плача, растроганная,
даже сказать ничего в знак благодарности не смогла…
Чуть более пятидесяти лет было тогда матери.
Она вовремя вставала каждый день и нёсла на коромысле
воду бабушке Лян, а уже потом шла с водой к нам домой...
Увидев полный чан и два ведра с водой, жена первого
старшего брата сказала: - Мама, ты уже старенькая, позволь эту
работу нам, молодым людям, выполнять.
Но мать громко говорила: - Нет, не старая я! Судьба у меня
такая. Не могу я без работы. Без работы я сразу же заболею!
Моя мать никогда не училась в школе.
311

Альманах «РУСЛО» № 14
Но она уважала учёных и считала учёбу важным делом.
А звук часов - святым указанием.
- Посмотри, который час? Вставай! - видя спящих сыновей,
мать, ухватив за ухо меня или брата, кричала:
- Скорее иди в школу!
Крик громкий, а уху не больно.
Конечно, я не знаю, как думал брат, но душой чувствовал,
как тёплая струя расширялась и текла по всему телу, - мягкая,
уютная…
Много лет назад мать скончалась моя мать…
И теперь я уже, став мужем жены, отцом сына, часто чувствую счастье ухватить его за ухо.
Мучительно жить без матери.
Вот почему, когда я вспоминаю о ней, я тихо плачу…
Мать - это великое имя, это бескорыстный символ.
Она, мать, отдала своё молоко, нежную свою любовь, всё,
что имела, - детям и никогда не просила благодарности.
Для глубокой материнской любви любая, благодарность
будет мелочной, слабой и корыстной.
Если бы материнская любовь к детям определена была на
десять тысяч, то ответная благодарность от детей к матери только на один миллион!
Но, знаю, так рассчитывать - это вульгарно.
И какое число может точно счесть и выразить всё содержание и значение материнской любви? Считаю, что нет, правда,
нет такого числа.
По обычаю в Китае, отделив новую семью, родители оставались жить в старой квартире.
И когда мать становится уже слишком старой, выглядит
больной, она всё же не забывает своих сыновей. На всем семейном дворе садит она различные овощи.
В каждый свой приезд в город мать приносила нам много
овощей и повторяла:
- Сейчас овощи очень дорогие, и нужно кушать свои овощи,
чтобы экономить деньги.
Смотря на увядшее, морщинистое тело матери, в душе я
чувствовал какую-то мучительную боль и говорил: - Мама, не
312

Чжу Тяньсуй
надо так перенапрягаться, в городе все имеется, не садите овощи. Ты уже старенькая, пора отдыхать.
Слушала эти слова мать и сердилась: - Сынишка, разве плохие овощи от матери? Не хочешь, и ладно!
Я отвечал: - Нет, овощи хорошие, но я боюсь, что ты устала…
Таким образом, мы понимали друг друга, и мать весело
смеялась.
Наконец, мать прожила свою жизнь.
Умирая, смотрела она нежным взглядом на всех детей, стоящих у её кровати, и тихо засыпала.
Засыпала так спокойно, будто выполнила она важное поручение от Бога, и написала ему письмо, и может теперь поставить
в конце письма круглую и окончательную точку.
Хэ Суншань – замечательный художник и переводчик, наш
современник. Родился в 1948 году, получил художественное образование на факультете искусствоведения Педагогического института Кайфэн. Художник является одним из лучших преподавателей, много раз он получал награды от Правительства Китая и был
даже удостоен звания «выдающийся мастер искусства». В настоящее время он является членом Художественного комитета Китайской академии каллиграфии и живописи, членом Союза художников Китая, членом Китайского научного общества по китайской
традиционной живописи, почетным председателем Общества
деятелей искусства г. Синьян. И членом правления Международной Ассоциации художников и каллиграфов. Живёт в городе Синьян, провинция Хэнань.
В Красноярске в июне 2012 г в Арт-галерее Романовых состоялась его персональная выставка. Легкие, изящные картины, написанные в жанре «цветы-птицы», явили перед нами особый мир,
наполненный красок, экспрессии, изысканности и роскоши.
В 2005 году в Африке, произведения Хэ Суншаня получили
высшую награду «мира», в 2006 - золотую медаль «мира» во Франции. В 2007 году произведения получили золотую медаль на выставке, приуроченной Году китайской культуры в России.
Среди изданного – «Сборник лучших произведений Хэ Суншаня
в жанре «цветы-птицы».

313

Альманах «РУСЛО» № 14

ПОЗДРАВЛЕНИЯ

Из Москвы нашему другу и постоянному автору журналисту А.М. Ануфриеву пришла высокая награда – почетный знак «За заслуги перед профессиональным сообществом». Удостоверение о его присвоении подписал
председатель Союза журналистов Российской Федерации
Всеволод Богданов.
Этим самым достойно отмечены большой вклад Анатолия Михайловича в развитие патриотической прессы,
огромная творческая работа на «гагаринской орбите памяти», а также 60-летие его организаторской и творческой
деятельности в отечественной журналистике.
Редакция сердечно поздравляет Анатолия Михайловича с очередной наградой, желает ему здоровья и творческого долголетия.

314

Встречи, презентации

ВСТРЕЧИ, ПРЕЗЕНТАЦИИ

Авторский актив альманаха «Русло»

Александр Захарченко, Николай Ерёмин, Владимир Владимиров
315

Альманах «РУСЛО» № 14

Иван Куликов, Анатолий Ануфриев, Владимир Замышляев

Николай Вознюк, Владимир Прокопенко
316

Встречи, презентации

Юрий Наталушко, Дмитрий Карпович

Маргарита Радкевич и автор этого фоторепортажа
Валерий Лебединский

317

Альманах «РУСЛО» № 14
СОДЕРЖАНИЕ
От редакции…………….…… 3
Александр Александров ……… 4
Интервью
Валерия Лебединского........... 54
Анатолий Ануфриев………… 60
Галина Баданова ……………. 63
Михаил Бардин ……………... 68
Софья Бердникова …….…..... 72
Таня Биргер …………………. 76
Наталья Бородавкина ………. 94
Екатерина Волкова ………… 101
ТВОРЧЕСТВО СТУДЕНТОВ
И ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ
СибУПА
Александр Аверьянов ……….
Лариса Безручко …………….
Софья Кецбая …..…..……….
Дарья Кравцова ………….….

103
110
119
123

Тамара Гончарова …………...
Елена Гоцева ………………...
Николай Ерёмин …………….
Владимир Замышляев ……....
Александр Захарченко ……...
Вера Золотухина …………….
Дмитрий Карпович …….........
Виктор Кириченко …….........
Иван Кириченко …………….

126
132
134
148
157
163
166
169
172

318

Вячеслав Кривоногов
(Копёнский) …………….
Иван Куликов……………
Любовь Литвинова ……..
Александр Матвеичев.….
Иван Михайлец …………
Мария Муравьева ………
Юрий Наталушко ………
Виктор Наумов …………
Владимир Прокопенко …
Александр Пуртов ……...
Маргарита Радкевич ……
Александр Рогалёв ……..
Эдуард Русаков …………
Варвара Семёнкина……..
Михаил Стрельцов ……..
Михаил Субботин ...……
Сергей Трусов ………….
Геннадий Фёдоров ……..
Галина Чернова …………

175
182
188
190
194
205
208
213
218
224
241
246
250
263
265
280
285
290
295

Рассказ нашего китайского друга из города
Синьян
Чжу Тяньсуй…………..

309

ПОЗДРАВЛЕНИЯ ……. 314
ВСТРЕЧИ,
ПРЕЗЕНТАЦИИ ……… 315