А. ВАЛЕВСКИЙ<¥? ""sowa'4"* - <knr”'*ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТОР А“
ИЗДАТЕЛЬСТВО
„ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА"
ЛЕНИНГРАД 1965
Рисунки С. ОстроваВ сборнике рассказов Александра Александ¬
ровича Валевского «Весь в отца» собраны произ¬
ведения писателя, которые вам, ребята, может
быть, встречались на страницах пионерских жур¬
налов и газет.Много писем и пожеланий приходило в редак¬
цию от юных читателей; в них ребята сообщали
о том, как часто случались в жизни их пионер¬
ских организаций события, похожие на описан¬
ные автором.Мы решили опубликовать рассказы в едином
сборнике.Отзывы и пожелания о книге присылайте по
адресу: Ленинград, Д-187, наб. Кутузова, 6. Дом
детской книги издательства «Детская литература».ВЕСЬ В ОТЦАГлупая кличка прилипла к Мите Кудрявцеву уже на
второй день после приезда в лагерь. Но она продержалась
недолго. На этот раз любители приклеивать ярлычки явно
просчитались, попали впросак и теперь готовы были уве¬
рять всех и каждого, что они и не думали обзывать Митю
«мазилой».Когда старшая пионервожатая Татьяна Сергеевна
предложила ребятам написать о том, какими бы делами
они хотели заниматься в лагере, поступило много запи¬
сок. Тут были заявки шахматистов и рыболовов, туристов
и ловцов певчих птиц, спортсменов и вышивальщиц, сбор¬
щиков ягод и грибов, певцов и танцоров, музыкантов и са¬
доводов. Нашёлся даже охотник, который хотел истреб¬
лять волков. А одна девочка высказала желание органи¬
зовать ансамбль «пионерской берёзки» и поехать на гаст¬
роли в Польшу, чтобы повидать польских школьниц,
с которыми она уже давно переписывается. Удивил
Татьяну Сергеевну Митя Кудрявцев. Он проявил особый,
повышенный интерес к... малярному делу. «Хочу кра¬
сить!» =— написал он кратко, разрисовав каждую букву
разноцветными карандашами.—	Что же ты хочешь красить? — спросила его Тать¬
яна Сергеевна.з
Она посмотрела во¬
круг себя, словно по¬
искала глазами какой-
нибудь предмет, кото¬
рый бы нуждался в
окраске, но ничего не
нашла. Кругом сверкали
лаки и эмали, начиная
от флагштока на пио¬
нерской линейке и кон¬
чая ярко пламеневшими
пожарными вёдрами на
белоснежной стене сто¬
лового павильона.—	Я, право, не
знаю, что тебе предложить.. . — недоумевающе пожала она
плечами. — Впрочем, есть одно дело. Перекрась, пожа¬
луйста, два щита: один для объявлений, а другой — для
стенгазеты. Они какого-то неприятного коричневого цве¬
та. Сделай их белыми. Кстати, у меня на подоконнике
стоит кем-то забытая большая банка гуаши.—	Гуашь не годится, — сказал Митя.—	Почему? — удивилась Татьяна Сергеевна.—- Гуашь не масляная краска. Куда же гуашь? Она
дождя боится. Как на неё вода попадёт, так всё и слиняет.
Вы хотите белого цвета? Вот я вам не советую. Почему,
да? Сейчас скажу. А если солнце на щиты светит, —
что делать, а? Ничего не прочтёшь, ослеплять станет
белая краска. Так глаза защиплет — заплачешь. А по¬
том. .. и щиты белые и бумага белая — сольётся всё.
Нужны разные цвета и мягкого тона, чтобы легко было
читать.Митя говорил всё это так серьёзно и обстоятельно,
с таким деловым видом, словно настоящий мастер, кото¬
рый принимает важный заказ и хочет, чтобы его работа
была потом оценена по достоинству.,4Татьяна Сергеевна внимательно посмотрела на Митю
и одобрительно улыбнулась:—	Я не знала, что ты так разбираешься в этом деле.
Ну что ж, хорошо. Я напишу записку завхозу — пусть вы¬
даст тебе нужные краски и всё, что полагается. А ты крась
по своему усмотрению, как находишь нужным. Пока щи¬
ты, а там посмотрим...Сразу же, как только горн прозвенел на полдник,
Митя вскочил с кровати. Он не спал и нетерпеливо дожи¬
дался окончания часа отдыха. Быстро развязав свой рюк¬
зак, он достал небольшой целлофановый мешочек. Сквозь
прозрачную оболочку ясно были видны две кисти и ма¬
ленькая щётка, похожая на сапожную или платяную, но
с ручкой.—	Это для чего? Зачем? — заинтересовались ребя¬
та. — Неужели привёз с собой в лагерь, а? Потеха! Вот
чудак-то! Покажи хоть...И они, не спрашивая его разрешения, вытряхнули со¬
держимое мешочка на кровать.Митя терпеливо дал всем поглядеть и спокойно объ¬
яснил :—	Да, привёз. Ну и что? Это мне всё папа подарил.
Плоская кисть называется «флейц», а которая вроде
щётки—«макловица». Для набивки «под торцы». По¬
нятно?Все промолчали, и никто ничего не понял. Только
Сенька Горохов, который имел въедливую привычку гово¬
рить презрительно в нос и прибавлять чуть ли не к каж¬
дой фразе: «Вот так, понимаешь!» — сказал:—	Понятно! Мазила! Вот так, понимаешь!Митя не обиделся. У него был миролюбивый харак¬
тер. Да и стоило ли принимать близко к сердцу каждую
мелочь? Но когда Митя явился к ужину с большим ульт¬
рамариновым пятном под глазом и голубенькими кра¬
пинками, которыми были усеяны его высокий лоб и во¬
лосы, дежурная по столовой Нюра Быстрова задержала
его. А Сенька Горохов, который дежурил с ней на пару,
сказал:—	Мазилы не пройдут! Вот так, понимаешь!Пришлось идти в гараж к шофёру дяде Косте и отти¬
раться ацетоном, а по возвращении в столовую выдержи-*
вать придирчиво строгий обзор бдительных контролёров и
уже прилепившуюся кличку «мазила».Но щиты были покрашены. Их поверхность, покры¬
тая ультрамарином, казалась такой гладкой, словно к ней
и не прикасалась кисть. По краям шла тонкая белая каём¬
ка. К ней очень искусно была пририсована синеватая по¬
лоска тени, и потому каёмка издали выглядела выпуклой,
как багет.Митя считал эту работу пустяковой, и то, что на неё
никто не обратил внимания, нисколько его не удивило.
Татьяна Сергеевна, правда, похвалила. Но она всем, кто
более или менее добросовестно выполнял её поручения,
говорила: «Молодец!»Вслед за покраской щитов появились новые задания:
надо было освежить эмалью волейбольную судейскую
вышку, затем для игры «на местности» потребовалось на¬
рисовать полтора десятка опознавательных знаков и по¬
красить руль у шлюпки. Словом, это была мелкая поделоч¬
ная, неинтересная работёнка. Она не могла всерьёз увлечь
такого прирождённого маляра, каким был Митя Кудряв¬
цев. Но Митя был рад и этому. Он красил... Ребята часто
видели его в ветхой, застиранной до дыр и вымазанной
всеми цветами радуги куцей футболке. Завидев Митю в
этой рабочей спецовке, они отдавали салют и задорно
кричали: «Привет главному мазиле!»Слов нет, это была невесёлая слава! Надо было обла¬
дать завидной выдержкой, чтобы сносить насмешки. Дру¬
гой бы на его месте, наверно, «взорвался». Но Митя давно
закалял силу воли, воспитывал в себе стойкость и хладно¬
кровие. Он во всём подражал своему любимому герою —
невозмутимому, спокойному, уравновешенному Тимуру.6Ведь какие бы события ни происходили вокруг Тимура, а
он «не выходил из себя», «не терял головы» — был терпе¬
лив, сдержан, стоек, рассудителен.Такое подражание давалось Мите не легко. Постоян¬
ные насмешки обижали его. Он сносил их «закусив губу»
и втайне мечтал отличиться чем-нибудь таким, чтобы на¬
смешники были посрамлены й перестали дразниться.
Мечты, как это бывает всегда, осуществились совершенно
неожиданно.В один не очень прекрасный день, когда накрапывал
мелкий дождичек, в лагерь неожиданно пожаловал сани¬
тарный инспектор. Тщательно осмотрев всё хозяйство, со¬
провождаемый завхозом и начальником лагеря, инспек¬
тор дошёл до изолятора. Изолятором служил маленький
стандартный павильончик с невысоким потолком и лёг¬
кими стенами, покрашенными белой масляной краской.
В первой комнате стояли три кровати; вторая комната, со¬
всем маленькая, предназначалась для медсестры. Здесь
были стол, стул и подобие буфета, где хранились медика¬
менты. Изолятор пустовал.Оглядев его, инспектор спросил:—	Почему не произвели ремонт?—	Ремонтировали в прошлом году, — сказал завхоз.—	Всё кругом свежее, чистое, находится, как видите,
в полном и образцовом порядке, — поддержал завхоза на¬
чальник лагеря.—	Я вижу, — строго прервал его инспектор. — По
инструкции полагается производить побелку и окраску
каждый год.—	Мы думали, что постольку, поскольку... — начал
было оправдываться начальник лагеря, но инспектор сно¬
ва прервал его:—	Вам надо было не думать, а действовать согласно
инструкции.Он достал блокнот, написал в нём крупно «изолятор»,
поставил рядом большой вопросительный знак и сказал:
—	Сегодня объездил половину района. Завтра всё за¬
кончу— и снова появлюсь у вас. Если к моему приезду
изолятор не будет отремонтирован и в нём к тому же ока¬
жется больной ребёнок, то вы понимаете? ..Инспектор молча пожал плечами, словно и сам не
знал, что тогда произойдёт. Он сунул свой блокнот в кар¬
ман, сказал: «Желаю здравствовать!»—и отбыл из ла¬
геря.—	Чудное положеньице... — почесал в задумчивости
голову начальник лагеря. — Благодарю покорно. Где мы
этому формалисту за сутки маляра найдём!Стали думать и гадать, как своими силами разделать¬
ся с ремонтом, который свалился будто снег на голову.
И тут вдруг неожиданно завхоз вспомнил про Митю Куд¬
рявцева.—	Есть маляр! — закричал он обрадованно. — Чест¬
ное пионерское, есть! Толковый паренёк. Настоящий ма¬
стер.Через десять минут Митя с деловым и сосредоточен¬
ным видом придирчиво оглядывал изолятор. Постучав по
стенкам, шаркнув несколько раз метлой по потолку, отко¬
лупнув с подоконника краску, он сказал:—	Справлюсь за день. Но нужен один подсобник на
чёрную работу. — И, лукаво улыбнувшись, он назвал имя
Сеньки Горохова. — Только прикажите, Андрей Петро¬
вич, чтобы Сенька слушал меня беспрекословно.Завхоз оказался запасливым хозяином. В его кладо¬
вой удалось обнаружить две килограммовые банки зелё¬
ной масляной краски, около двадцати коробок сухих бе¬
лил, литр сиккатива и даже несколько четвертушек отлич¬
ного тихвинского живичного скипидара.Митя внимательно проверил качество материала.
Пять коробок сухого пигмента забраковал — дата выпуска
была двухгодичной давности, — а к остальному отнёсся
весьма снисходительно и сразу же отдал распоряжение
своему подручному:к—	Значит, так,, Сеня.
Пока я буду приготовлять
тут краску, ты натаскаешь
в ведре с дровяного склада
опилок и густо засыплешь
площадь пола всего объекта,
затем оботрёшь сыроватой
тряпкой стены, окна и под¬
оконники. Ясно?—	Ясно, — повторил
Сенька и мрачно приба¬
вил : — Зашьёшься ты, мази¬
ла, с этим делом. Ну уж
ладно, я помогу, раз меня
сам Андрей Петрович про¬
сил. Я не гордый. Вот так,
понимаешь!И, взяв ведро, он отпра¬
вился за опилками. Но на
каждом шагу останавливал¬
ся и объяснял всем встреч-
ным ребятам, что он получил от самого начальника ла¬
геря специальное, особое задание, чтобы выручить Мить-
ку-мазилу, который без него, Горохова, зашьётся, а тогда
будут такие неприятности всему руководству, что, может
быть, даже лагерь закроют. Вот какое дело!Между тем у Мити работа уже кипела. Растворив в
скипидаре сухие белила и добавив к ним килограмм свет¬
ло-зелёной краски и полтюбика «парижской сажи», Митя
получил приятную салатного тона краску. Тщательно раз¬
мешав всё это в жестяном ведёрке, он закрыл его плотно
газетой и отставил в сторону. Пол густо засыпали опил¬
ками. Теперь, первым долгом, предстояло промыть, пото¬
лок тёплой мыльной водой. Тут уж пришлось подмастерью
Сеньке Горохову не раз прогуляться на кухню за кипяточ¬
ком. Наконец потолок был промыт, как говорится, на со¬
весть. Стены, окна и подоконники протёрли мокрыми
тряпками, и, пока всё это сохло, друзья получили возмож¬
ность пообедать. Цосле обеда Сенька решил было «смыть¬
ся», жалуясь на «смертельную усталость, боль в ногах и
пояснице». Он требовал законного послеобеденного отды¬
ха. Но Митя был непреклонен и пристыдил Сеньку.—	Задание же боевое, оперативное! Пойми ты! — го¬
ворил он взволнованно. — Кончим дело, тогда и отдохнём.Перед полдником, когда все ребята отдыхали в своих
спальнях, маляр и его подручный начали побелку потол¬
ка. Работал, собственно, вначале один Митя, а Сенька
только стоял, позёвывая и придерживая стремянку, да
время от времени, приняв от Мити кисть, нехотя и лениво
обмакивал её в меловой раствор. Но, когда, покончив с по¬
толком, Митя начал красить стенку, Сенька оживился. Он
уже не зевал и, не отрываясь, с возрастающим интересом
наблюдал за Митей. А смотреть и в самом деле, как гово¬
рится, было любо-дорого! Маленькая ловкая рука Мити
быстро и, кажется, без всяких усилий вела кисть то вдоль,
то поперёк стены, накладывая уверенные сочные мазки,
потом энергично растирала их по стене и, наконец, легко игоизящно, словно лаская стену, проводила сверху вниз ров¬
ный шлейф.Сенька видел, что «мазила» работает ловко и умело.
Не хотелось только это признать. Но оставаться равнодуш¬
ным уже было невозможно. Сеньке прискучила однообраз¬
ная никчёмная работа подручного: то краску помешай, то
подлей в неё скипидару, то плесни чуток сиккативу, то
опять помешай.. . и так без конца. Тоска! И вот Сенька
стал приставать к Мите:—	Слушай, дай покрасить, а? Дай, я тебе говорю! Что,
в самом деле! Я тоже могу.. . Вот так, понимаешь! . .Но Митя, не прекращая красить, спокойно уговаривал
своего подручного:—	Погоди! Скоро эту полоску кончу, тогда и вклю¬
чим наш конвейер. ..—	Конвейер? Что за конвейер? — удивился Сенька.—	А вот увидишь. .. Я буду красить, а ты за моей ру¬
кой пойдёшь по пятам с макловицей — будешь набивать
красочку. . .Сенька, зная макловицу, уже вертел её в руках и так
и сяк, пытаясь приноровиться к набивке.—	Сейчас, сейчас!.. Не лезь раньше времени, — от¬
странял его руку Митя.Наконец Митя дошёл до подоконника и остановился.
Затем взял в руки макловицу и показал Сеньке, как надо
набивать ровными прямыми, одинаковой силы ударами,
не смазывая краску, быстро, чётко и без пропусков.Сенька оказался на редкость понятливым подма-^
стерьем, и вскоре они уже успешно работали вместе. Прав¬
да, кое-где Мите пришлось потом подправлять, но уж
ничего не поделаешь — опыт и сноровка приходят не
сразу.К вечеру, перед самым ужином, работа была конче¬
на. Митя и Сенька, возбуждённые, вспотевшие, измазан¬
ные краской и мелом, пошли под душ отмываться. А когда
все ребята улеглись спать, в изолятор пришла уборщица11
тётя Маша и навела на паркетном полу такой блеск, что
пол засиял как зеркало.На другой день ранёхонько утром появился санитар¬
ный инспектор. Он был явно удивлён тем, что увидел, но
скрыл это от окружающих. Он охотно подписал акт, дав
высокую оценку санитарному состоянию лагеря, и, уже
прощаясь у калитки с завхозом, сказал ему:—	Где это вы, милейший, на скорую руку подцепили
такого умельца-мастера? Изолятор сработан мастерски.
Видна рука большого специалиста. На пятёрку с плюсом.
Да-с!—	Понравилось! — удовлетворённо заметил завхоз и
махнул рукой в сторону спортивной площадки, где Митя
в этот момент догонял уходивший в аут мяч. Отсюда, из¬
дали, маленькая фигурка маляра казалась совсем мини¬
атюрной.—	Вон наш умелец, — сказал с гордостью завхоз. —
Полюбуйтесь! Наверное, не ожидали?—	Смеётесь, шутники.. . — ехидно подхихикнул ин¬
спектор. — Так я и поверил! У детишек до такой работы
ещё нос не дорос. В город за мастером сгоняли. Не пойму
только, как это вы успели? Прыть, признаюсь, удивитель¬
ная. Ну что ж.. . Желаю здравствовать!Вокруг изолятора всё время вертелись ребята. Они за¬
глядывали в окна, пытались проникнуть внутрь помеще¬
ния, всё осмотреть, а если не заметят, то и потрогать. Но
завхоз предусмотрительно выставил надёжную охрану из
ребят первого отряда.Пришла и Татьяна Сергеевна. Всё осмотрела, любу¬
ясь. Удивлённо покачала головой, спросила:!—	А где же главный мастер?Митю позвали.—	Ну, я считаю, что ты просто настоящий молодец!—
сказала она и ласково потрепала его по плечу. — Но толь¬
ко где же ты этому научился?—	А у меня папа маляр, — сказал Митя и достал из12кармана спортивной
курточки новенькую фо¬
тографию. — Вот посмот¬
рите: отец в самом цент¬
ре. .. Это бригада ком¬
мунистического труда.
Они знаете где сняты?
На лесах под плафоном
театра оперы и балета.
А сейчас отец в Москве.
В самом Кремле рабо¬
тает. Ох, красота у них
там, наверно, работка!
Фасонная! — прибавил
он и восхищённо при¬
щёлкнул языком.Татьяна Сергеевна
перевела взгляд с фото¬
графии на Митю. Боль¬
шелобый и круглолицый,
со светлыми, словно вы¬
горевшими глазами и
мягкой, чуть застенчи¬
вой улыбкой, он выжи¬
дательно поглядывал на
Татьяну Сергеевну и, ка¬
жется, не сомневался в
её одобрении.—	Весь в отца, —
сказала Татьяна Серге¬
евна. — Точная копия.И она крепко пожа¬
ла его руку.На другой день на
доске объявлений по¬
явился красиво обрам
лённый цветными рисунками приказ начальника лагеря
с благодарностью Мите Кудрявцеву и Сене Горохову.
А к вечеру в лагерь вернулся завхоз, который специально
ездил в город, чтобы привезти назначенные в приказе
премии. Они были вручены в торжественной обстановке
на вечерней линейке. Трёхтомник Пушкина — мастеру и
однотомник — подмастерью, с надписями: «За самоотвер¬
женный труд».Больше всего гордился приказом и премией Сенька
Горохов. И даже теперь, спустя почти год, о чём бы ему ни
пришлось рассказывать при воспоминании о прошедшем
пионерском лете, он неизменно начинает так: «Это всё че¬
пуха! Вот когда нам с Митей пришлось красить изоля¬
тор, — тут, я вам доложу, ребятишечки, было дело! . . Вот
так, понимаешь!»-,ТРЕБУЕТСЯ ПОДРУГА!Как жаль, что редакция «Пионерской правды», не
принимает от школьников никаких объявлений! Ну, ска¬
жем, таких, как в газетах для взрослых читателей:,ТРЕБУЕТСЯ
токарь 7-го разряда.ИлиНУЖНЫ
инженер-технолог,
секретарь-машинистка,
главный бухгалтер.Нина, например, с радостью поместила бы самым
жирным шрифтом вот такое объявление:СРОЧНО НУЖДАЮСЬ В ПОДРУГЕ
Звон. тел. 5-55-55,Читатели, конечно, удивлённо спросят: как, у девоч¬
ки школьного возраста нет подруги? Может ли это быть?*
Может! Вы думаете, для Нины легко найти подругу? Как
же, попробуйте! Знаете, сколько подруг переменила она за
последние два года? Со счёта собьёшься! Вы требуете фак¬
ты? Пожалуйста.С Лидой Прониной они, как говорится, не сошлись
вкусами. Нина в восторге от мороженого, она может по¬
глощать брикет за 'брикетом. А Лида его не ест.15
—	Это же ненормально! — возмущается Нина. — Не
делай сумасшедшие глаза! Я тебя научу любить мороже¬
ное. Пробуй! ..И Нина пытается насильно засунуть Лиде в рот
эскимо.Лида отворачивается и виновато оправдывается:—	Мне мама не разрешает. У меня гланды увели¬
чены. . .—	Подумаешь! Трусиха! — фыркает презрительно
Нина. — Мамочки боится! Как маленькая!И Нина с негодованием резко поворачивается на каб¬
луках. Дружбе конец. Подруга должна любить то, что лю¬
бит Нина.С Машей Гуляевой дружить совершенно невозможно!
Она не желает хранить секретов. Ну, пусть бы сболт¬
нула нечаянно... Нет, она нарочно! В сентябре были вы¬
боры совета отряда. Кто-то из девочек назвал кандида¬
туру Нины. Что же вы думаете? Поднялась Маша и
говорит:—	Нина не подходит! Она тайно от родителей бегает
в кино. А вчера она обманула учительницу французского
языка Софью Николаевну. Получила незаслуженную пя¬
тёрку : Нина отвечала урок по шпаргалке.*	И вот Нину не выбрали. Какая же это подруга? Пре¬дательница — и всё! Нина её видеть не может!Вера Баранова тоже хороша! Хоть и сидит с Ниной на
одной парте, чувства товарищества у неё ни на кончик ми¬
зинца. Ни чуточки! Судите сами. На уроке истории учи¬
тельница предложила Нине рассказать об Иване Грозном.
В голове у Нины перепутались два события и две даты:
осада войсками Ивана Грозного Казани и покорение Аст¬
раханского ханства. Но что было в 1552 году, а что в
1556, вот этого Нина не могла вспомнить. Нерешительно,
наугад она начала с Казани, но забыла год и взглянула
на подругу, взывая о помощи: «Подскажи одними губа-
ми окончание даты, два или шесть». Нина умеет читать
по губам. Никто уж не просит шипеть змеёй на весь класс,
чтобы услышала учительница.Но эта «подруга», приняв от Нины взволнованный
сигнал о помощи, покраснела и отвернулась. Вы думаете,
она сама не знала? Знала! Когда учительница спросила:
«Кто же может ответить?» — она первая подняла руку.
Жалкая эгоистка! После урока на перемене Нина её отчи¬
тала! И «жалкая эгоистка» расплакалась. Она же ещё
расплакалась! И бормотала, всхлипывая, что подсказка —
это бесчестный поступок. Конечно, надо же чем-нибудь2 Весь в отца17
оправдать свой эгоизм! . . Нет, с такими себялюбцами
Нина дружить не может. Всё! Хватит!Не лучше и Соня Брузжак. . . Попросила однажды у
Нины её бамбуковые лыжные палки. У неё, видите ли, тя¬
жёлые палки, а ей надо участвовать в лыжных соревно¬
ваниях. Хорошо, допустим, что Нина не участвует в этих
соревнованиях, но ведь ей тоже хочется в воскресенье по¬
ходить на лыжах! Так что же, отдать лыжные палки, а
самой как? Нина была возмущена бесцеремонностью Сони
и палс^к не дала. И так Нине стало обидно, что в воскре¬
сенье она совсем не каталась на лыжах. А на другой день
Соня пришла в школу такая надутая, что не хотелось с ней
разговаривать. С кем дружить после этого, скажите?!С Кирой Муравской? Что вы! Совсем ненадёжная де¬
вочка. Она променяет встречу с подругой на любое дело
в школе. То у неё самодеятельность, то стенгазета, то под¬
готовка к сбору. С такой подругой и поболтать-то некогда!Тоня Бакчеева — юннатка. Помешана на своих как¬
тусах и домашних лимонах. А что в них хорошего? Колюч¬
ки и кислятина!Милочка Иванова? Эта скучна до зевоты. Только и
говорит, захлёбываясь, о прочитанных книжках. Повести
и рассказы ей дороже болтовни с другом. Ну что ж, пусть
и ходит с книгами.Вот летом чуть-чуть не завязалась настоящая дружба.
Нина жила на даче. К ней на два дня приехала погостить
Надя Ширяева. Они так весело играли в мяч, купались,
катались на велосипеде. .. А в воскресенье собрались
ехать в город на детский утренник. .И надо же было слу¬
читься такой беде! Когда они выходили из дому, в пруду,
рядом с дачей, раздался отчаянный писк. Оказывается,
соседский щенок сорвался с плота в воду. Он был ещё
очень мал и несмышлён, и хотя довольно быстро переби¬
рал лапками, но выбраться на полузатопленные доски у
него не хватало сил. Он захлёбывался и жалобно пищал.Надя прямо в нарядном платье и новых сандалияхi«бросилась спасать этого противного щенка. Это было бы
ещё полбеды, но она утопила свою сумочку, где лежали те¬
атральные билеты. Конечно, Нина очень рассердилась!
Как тут не рассердиться? А Надя обиделась и ушла домой
пешком (двенадцать километров!) мокрая и грязная. Она
же ещё обиделась! В благодарность за то, что её пригласи¬
ли в гости, испортила Нине на три дня настроение. Вот ка¬
кие бывают люди!Ну разве это подруги? Сколько Нина переменила их,
передружив за год чуть ли не со всем классом! И вот ре¬
зультат : одна-одинёшенька.Конечно, жаль, что нельзя поместить в «Пионерской
правде» такое объявление: «Срочно требуется подруга!».
Одна надежда, что найдётся девочка из соседней школы.
Другого выхода нет!
ПИОНЕРСКИЙ МАЯКНовая учительница должна была приехать вечерним
поездом. Ещё накануне звонили об этом по телефону из
роно, и председатель колхоза обещал прислать на станцию
лошадь.Но с утра разыгрался такой дикий снежный буран,
что колхозный конюх Иван Степанович с сомнением пока¬
чал головой: «Ну и ну!» Однако перечить председателю не
стал: «Наряд есть наряд. Раз учительшу треба встре¬
тить, — стало быть, точка!»Иван Степанович запряг в лёгкие розвальни самого
ходкого колхозного конягу, прихватил бараний полушу¬
бок да огромную доху, подбитую собачьей шерстью, затем
«заправился» на дорогу двумя мисками жирных горячих
щей и выехал на станцию.Сумерки, ускоренные метелью, наступили рано. В гу¬
стой снежной пелене едва виднелась санная колея. Вьюга
уже намела на дорогу горбатые сугробы и теперь носилась
по ним, свистя и завывая. Она хлестала путника по лицу
обжигающей снежной пылью и слепила глаза.Иван Степанович только привычно щурился да искоса
поглядывал на коня, как тот воротит набок голову и по¬
фыркивает.«Тоже, вишь, бережётся», — подумал Иван Степано¬20вич и не стал понукать. Не к спеху! Де¬
вять километров не велик прогон. До¬
рога известная: берегом реки, потом
вдоль широких колхозных полей, а
дальше, до станции, — перелесками.При выезде за околицу показалась
школа. Она стояла на косогоре среди
раскачиваемых бураном 'Тёмных берёз.
Перед освещёнными окнами кружились
снежные вихри.«Ишь ты!.. Занимаются дотемна!
Или, верно, сбор какой!» — подумал
Иван Степанович и сказал вслух:—	Ладно, братва, заседайте. При¬
везу вам новую учительшу.
Он смахнул рукавом с жёсткой бороды и усов снег и
сунул в рот папиросу. Но прикурить не удалось: пурга
тотчас гасила зажжённую спичку.Иван Степанович досадливо сплюнул и качнул голо¬
вой в сторону школы:—	Всё для вас, братва, стараемся. Себя не жалеем.
Когда-то от вас помощи дождёшься! Тацие-то дела. . .Иван Степанович не ошибся: в школе проходил пио¬
нерский сбор, только вскоре он кончился. Но, когда ре¬
бята, накинув на плечи ватники и шубейки, выскочили
гурьбой на крыльцо, свирепый порыв ветра прижал их
к стене.—	Ух ты, братцы мои! Расшалилась непогодка! —
воскликнул председатель совета отряда Миша Хромов.—	Самум, ребята! — закричала краснощёкая полная
девочка. — Гляньте: вот крутит-то! Са-му-у-у-ум! — ста¬
ралась она перекричать вой ветра.—	Брось ты, Фенька, орать, — откликнулся кто-то из
мальчишек. — Самум — это знойный ветер пустынь. По¬
няла? А тут как на станции «Северный полюс» или в Ан¬
тарктиде: пурга!—	Ох мамонька, холодно как! — смешливо взвизгну¬
ла одна из девочек.—	Айда назад, — скомандовал Миша Хромов.— Есть
дело, ребята! Все назад, в школу!—	Да что такое? — недоумевали ребята. — Домой
надо. . . А то совсем заметёт!—	Есть дело. . . спешное, — настаивал Миша.Когда все вошли обратно в прихожую, он объяснил:—	Вот какое дело: сегодня приезжает новая учи¬
тельница, так? Дядя Иван выехал на станцию встре¬
чать. . . А на дворе — видели что? Буран страшной силы!
Понятно? Ну как заметёт все пути-дорожки. Заплутаешь.
Пропадёшь в сугробах.Он помолчал, прислушиваясь к вою пурги. Она носи¬
лась по крыше, громыхая железом, жестоко рвала двери,22билась и стонала под козырьком крыльца, глухо звякала
по окнам.—	У кого есть лыжи? — спросил Миша. — Подними¬
те руки!Оказалось, что только у троих нет своих лыж.—	А зачем лыжи-то? — раздались голоса*—	Сейчас скажу. Потерпите!—	Можно у девчонок взять, — заметил, деловито
шмыгая носом, один из тех, кто не поднял руки. — Вон у
Феньки есть. . . московские. Мать привезла.—	У Фе-е-еньки! . . Моско-о-о-овские!— передразнила
толстушка.Она протискалась вперёд и, подтолкнув Мишу Хро¬
мова, сказала:—	Говори, Мишка, чего надумал!Ребята зашумели:—	Говори давай! Пора по избам!Хромов похлопал в ладоши:—	.Тише! Я скажу. . . Только не галдите, как вороньё
перед ненастьем. . .Иван Степанович едва поспел-к приходу поезда. До¬
рогу замело так, словно её и не было вовсе. Ветер попри-
тих, но снег валил не переставая.Поезд пришёл завьюженный. На буферах и поднож¬
ках, между тамбурами — всюду нависли комья снега.Приезжими оказались два железнодорожника и ма¬
ленькая стройная девушка в тёмном пальто с барашковым
воротником, такой же шапочке и в суконных ботиках, ка¬
завшихся совсем детскими.Ей кто-то помог выгрузить из вагона вещи. Она тороп¬
ливо поблагодарила. Поезд свистнул и ушёл. Пассажирка
оглянулась по сторонам.Станционный фонарь осветил совсем юное девичье
лицо, раскрасневшееся в тепле вагона.Иван Степанович даже усомнился: «Она ли?» Но
всё же поспешил к платформе.
—	Не учительница ли будете, Марья Александров¬
на? — спросил он неуверенно.—	Я самая, — ответила девушка.— Здравствуйте! Вы
из колхоза «Новый путь»?—	Точно так. Встречаем вас. . . С благополучным
приездом, стало быть!	»—	Спасибо! — улыбнулась девушка и, здороваясь,
стянула с руки двойную шерстяную рукавичку. — Как вас
зовут?Иван Степанович назвался. Упомянул и свою колхоз¬
ную должность, только сказал о себе по старой армейской
привычке, что не конюх, а «ездовой». Затем осторожно
тряхнул маленькую руку приезжей, не ощутив в этой руке
никакой крепости и силы, и подумал: «Девчонка, ну и
впрямь! Форменная девчонка! Вот так учительша!» Одна¬
ко нести чемоданы ей не позволил:—	Не положено, Марья Александровна! Потому вы
сейчас есть гостья, а я ваш провожатый. Сумочку бери¬
те — это ладно!Лошадь была привязана к одной из досок заколочен¬
ного крест-накрест ларька с надписью «Воды» и с хрустом
жевала сено.Иван Степанович выбросил из саней верхний слой за¬
порошённого снегом сена, сбил всё в пышную кучу и по¬
требовал, чтобы Марья Александровна надела на себя со¬
бачью доху. Потом помог ей удобнее усесться и набросил
на ноги полушубок.—	Так не застынете. Ехать недалече, да нынче доро¬
ги нет. Завалило всё. Может, где и помаемся в сугробе.
А ежели выверну, тоже не взыщите!—	Ничего, Иван Степаныч, действуйте смело, — за¬
смеялась девушка.—	Есть действовать!Иван Степанович причмокнул губами и дёрнул
вожжи.Ехали в глубоком снегу. Он валил теперь в безветрии24сплошной отвесной стеной. Иногда полозья теряли опору
и сползали в сторону, бороздя какой-нибудь сугроб. Иван
Степанович досадливо дёргал вожжи, ругал себя старым
дурнем и привставал в санях, стараясь по едва видимым
приметам угадать дорожную колею.Мария Александровна полулежала, прикршв лицо
от снега воротником дохи, расспрашивала о школе и ре-:
бятах.—	Школа ничего, — отвечал Иван Степанович. —
А вот ребята больно озорные. Спаси и помилуй! Особливо
мальцы. . . Тяжко вам будет с ними по молодости.—	Молодость не помеха, Иван Степанович!—	Так-то оно так, — уклончиво заметил он.—	А ждут они меня? — спросила Мария Алексан¬
дровна.—	Как не ждать? „. Ждут! Да только вы не надей¬
тесь на радости. Говорю вам — архаровцы, шельмецы. На¬
род хоть и маленький, да шибко боевой. Есть, конечно, ко¬
торые сознательные. . . Однако мало!Мария Александровна тихонько вздохнула:—	Ничего, Иван Степанович, поладим.—	Поладишь с ними... Э-э-эх! — вдруг неистово крик¬
нул он. — Куда гнёшь, бесстыжий! Ослеп! Вот я тебя!Он взмахнул кнутом и спрыгнул с накренившихся
саней.Лошадь стояла по брюхо в сугробе.Иван Степанович, придерживаясь рукой за оглобли,
пробирался вперёд, увязая в снегу.—	Ишь куда тебя занесло, балбесина.—	Я помогу! — крикнула Мария Александровна,
освобождаясь от тяжёлой дохи.—	Но, но! Сидите! Не вылазьте! Глыбко тут. Снег
чуть не по макушку.Он взял лошадь под уздцы и оглянулся. Кругом было
черным-чепно.—	Мать честная, с дороги сбился.. . — сплюнул он с
досады, негодуя на себя, на тьму кромешную и снег, на ве¬
тер, который вновь поднимался, вороша снежные холмы.Буря мглою небо кроет,Внхри снежные крутя... —услышал Иван Степанович за своей спиной весёлый звон¬
кий голос Марии Александровны. Она пробивалась к нему
по пояс в снегу, разгребая руками пушистую снежную на¬
сыпь.Иван Степанович оглядывался, стараясь прикинуть
на глазок направление дороги, но, кроме куста, который
торчал перед самой мордой лошади, ничего не видел.—	Сейчас, Марья Александровна, сейчас! — успоко¬
ительно покрикивал он. — Кажись, малость влево взяли.
Подержите конягу. Я сей минут определюсь!Он пошёл, огибая кусты, ныряя в снежных отвалах,
шепотком кляня и ругая всё на свете. И вдруг ему показа¬
лось, что сбоку что-то блеснуло. Он повернулся вправо и
увидел, как вдали, в глубокой тьме, вспыхнул огонёк. Свет
был очень слаб и мигал, словно угасая, но потом вдруг стал
разгораться всё больше и больше.—	Это костёр! — крикнула Мария Александровна. —
Видите?—	Вижу, вижу! — обрадованно отозвался Иван Сте¬
панович.Теперь костёр горел так ярко, что Иван Степанович
отчётливо увидел впереди цепочку мелких ёлок, что росли
по краю дороги.Иван Степанович вернулся, взял лошадь за повод и,
огибая справа кусты, уверенно вывел санки на дорогу.—	Садитесь, Марья Александровна. Теперича всё
ясно. Как днём. Спасибо милым людям за огонёк. . . Ну,
ты, балбесина! — прикрикнул он на лошадь. — Полный
вперёд!Они поехали прямо на огонёк костра. Им было видно,
как там мелькали маленькие силуэты. Потом фигурки от¬26делились п стали быстро скользить к ним навстречу. Три
маленьких человечка: один впереди и двое позади.—	К нам идут, — сказал Иван Степанович, придер¬
живая лошадь. — Вроде как на лыжах...А навстречу уже летели, с каждой секундой прибли¬
жаясь, перехваченные лёгкой одышкой ребячьи голоса:—	Дядя Иван, а дядя Иван! Учительницу-то везёшь
или нет?—	Вот те раз! — вскрикнул удивлённо Иван Степано¬
вич. — Ну-ну! Да ведь это наши мальцы, новопутьевцы!
Везу, ребята, везу! Как не везти. . .—	Где же она?—	Я здесь, ребята! Здравствуйте! — весело крикнула
Мария Александровна и выскочила из саней.—	Здрасте, Марья Александровна, — нестройно про¬
бормотали трое ребятишек, с любопытством оглядывая
учительницу при свете разгоревшегося у дороги костра.
Все они были на лыжах, густо облепленные снегом, с раз
горячёнными лицами, в ушанках, лихо съехавших на за¬
тылки.Миша Хромов прервал короткое молчание:—	Вы не простыли, Марья Александровна? Не хоти¬
те ли погреться у огонька?—	Спасибо. Мне тепло. Н\, ребята, кого как зовут?
Давайте знакомиться.Услышав их имена, она спросила:—	Это кто же костёр разжёг? Вы?—	Мы, — пробасил Миша. — Это наш пионерский
лаяк. . . Чтобы вы с дядей Иваном не сбились с дороги, не
заплутали.—	Впереди ещё будут два маячка, — похвастался вы¬
сокий худой мальчуган. Он присвистнул и неуважительно
заметил: — Один маяк девчонкнн. Тот уж похуже. . .Мария Александровна пригласила ребят сесть с ней
рядом в розвальни, но Иван Степанович неодобрительно
замахал руками:
—	Куда там! Да ну их! Пробегутся рядышком. Они
ведь на лыжах. . . Крепконогие!При спуске в овраг у дороги горел новый костёр.Ребята, сопровождавшие учительницу, вырвались
вперёд и со свистом и улюлюканьем покатились вниз.Вскоре и сани поравнялись с костром, и тут на ходу
прямо в ноги Марии Александровне прыгнула крепкая
круглолицая девочка.—	Я — Феня! — сказала она, запыхавшись. — Это
маяк третьего звена. Я вас знаю! Вы — Мария Алексан¬
дровна. Здрасте!Мария Александровна молча прижала её к себе, за¬
пахнула широкой полой дохи.Так они и ехали. Феня без умолку болтала, рассказы¬
вая о себе и подругах.Ребята шли на лыжах рядом с санями, неистово раз¬
махивая палками, красуясь друг перед другом и перед но¬
вой учительницей. Они громко и весело, вперекрик, спо¬
рили о том, чей маяк лучше.
ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!Вы видели когда-нибудь, каК Димка обедает? Кет? Не
видели? Очень жаль! Вы много потеряли. Это удивитель¬
ное зрелище!Вот на столе перед Димкой первое блюдо — мясной
суп. Над тарелкой поднимается лёгкое облачко парного
тумана, душистый дымок. Золотистым янтарём перелива¬
ются пятнышки жира в прозрачном бульоне. Он окроплён
пахучей зеленью укропа. А на дне тарелки — целый бу¬
кет: здесь, словно маленький солнечный диск, купается
жёлтенький кругляш брюквы, розовая звёздочка морков¬
ки, узорчатые листики петрушки, стручок душистого го¬
рошка и два-три почти прозрачных лепестка репчатого
лука. Кажется, так вкусно! Но при виде супа на лице Дим¬
ки появляется такое кислое выражение, что, будь рядом
молоко, — оно непременно превратилось бы в простоква¬
шу. Лицо Димки морщится и передёргивается брезгливы¬
ми гримасами. Димка начинает вылавливать из тарелки
лук и петрушку. Вначале он выкладывает всё это на обод¬
ке тарелки, но так как его улов норовит сползти снова
в бульон, Димка раздражённо и нетерепеливо выбрасывает
зелень прямо на стол. Затем принимается есть суп, но не
ложкой, как все люди, нет. В ложку ведь попадают преда¬
тельские ворсинки укропа. А Димка боится укропа, как30укуса ядовитой змеи. Поэтому он бросает ложку в сторону
и, поднеся тарелку ко рту, начинает всасывать в себя суп.
Да, именно всасывать. При этом он сопит носом, присви¬
стывает и причмокивает губами, яростно отплёвывается от
укропа и пугающе ухает, как выпь на болоте.Покончив с супом, Димка принимается за второе. Он
любит жареное мясо и, как зверь, набрасывается на него.
Можно подумать, что бедного мальчонку десять дней мо¬
рили голодом. Он исступлённо торопится. Тут уж ему не
до ножа, чтобы разрезать мясо. Димка жадными лапами
раздирает жаркое на части. Он запихивает его в рот огром¬
ными кусками, зловеще чавкает, сопит и пыхтит. Набив
полный рот, он пытается разговаривать, и так как его при
этом никто не понимает, то он разгневанно мычит, как ба¬
ран, и, подобно глухонемому, делает непонятные для окру¬31
жающих таинственные знаки. Соус течёт по губам, капает
на рубашку. Крупинки гречневой каши, куски жареной
картошки валятся на пол, на стол, на Димкины брюки.
Ерунда! Димка уже облизал пальцы и,, опасливо оглянув¬
шись — не видит ли кто! — вытирает руки под столом
о скатерть.Компот выпивается залпом, и с таким громким хлю¬
паньем и присвистом, что, право, корова пьёт из ведра
своё пойло, производя куда меньше шума. Косточки от
ягод и семечки выплёвываются в руку, потом складыва¬
ются прямо на скатерть. Наконец Димка выскакивает из-
за стола, забыв сказать спасибо, а его обеденное место за
столом напоминает, напоминает. . . Нет, ребята, мы не мо¬
жем объяснить вам, что оно напоминает. Догадайтесь
сами...Конечно, дорогие ребята, мы могли бы назвать фами¬
лию Димки. Но разве он один так неприятно, так против¬
но ест? Конечно, нет! В этом всё дело. А из-за одного Дим¬
ки не стоило бы и писать — бумагу жалко!НТО ВИНОВАТ?Совет дружины негодовал. Страсти разгорелись сразу
же при обсуждении первого пункта повестки дня: «О вы¬
полнении пионерских поручений».Больше всех горячился председатель совета дружины.
Ещё бы! Ведь иногда поручения просто не выполнялись,—	Это безобразие! Ни на что не похоже! Позор! —
сердился председатель. — Где активисты, лучшие пионе¬
ры? Где, например, те, кому мы поручили следить за по¬
рядком в пионерской комнате? Кто они, эти несознатель¬
ные люди? Кто? —спрашивал он, сердито хмуря брови и
обводя строгим взглядом ребят.Все знали, что шкаф пионерской комнаты хранит пап¬
ки, в которых были собраны различные вырезки из газет
и журналов — литературные материалы. Ими пользова¬
лись ребята, готовясь к сбору, к беседе или просто к уроку.
Это были очень нужные вырезки И по важным темам:
«Стройки семилетки», «Герои целинного края», «Наша пе¬
редовая техника», «Дорога в космос», «Знаешь ли ты свой
город?» и многие другие. За последнее время папки при¬
шли в негодность, вырезки терялись, некоторые из них со¬
всем обветшали, другие болтались по чужим папкам, и
разыскать их сразу было невозможно.—	Какая-то свалка! — возмущался председатель. —*3 Весь в отца33
34А кто виноват? Кто? Вино¬
ват Николай Бугров! Мы по¬
ручили ему привести эти
папки в порядок. А он что
сделал? Подклеил, видите
ли, две-три штучки и зане¬
мог — устал, бедняжка. Бро¬
сил всё на произвол судьбы.
Наплевал на пионерское по¬
ручение. А ведь это не ка¬
кой-нибудь октябрёнок, пер¬
воклассник-малыш! Нет. Это
пионер! Ученик четвёртого
класса. Вон какой огромный
парень! Полюбуйтесь!Все укоризненно посмо¬
трели на Бугрова.—	Ну как тебе не стыд¬
но, Колька! — поддержал
председателя сидевший ря¬
дом с ним мрачноватого ви¬
да пионер — знаменосец дру-/ Vlf #	__	т-.\ VIL	ЖИНЫ. Увидев на лице Ьуг-рова усмешку, он подтолк-
пул председателя: — Ви¬
дишь? Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Ему всё шуточки! Безобра¬
зие! — и знаменосец резко
стукнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть чер¬
нильницу и карандаш.—	Я же и говорю! — ещё больше рассердился предсе¬
датель, поддержанный негодующим замечанием знаменос¬
ца. — Ни на что не похоже! Или вот, пожалуйста: номер
второй — Игорь Спешнев. Это у него только фамилия та¬
кая торопливая. Сам-то он еле ноги передвигает. Пору¬
чили ему поехать во Дворец пионеров и получить пригла¬>сительные билеты на районный слёт красных следопытов*
Так он, этот Спешнев, ничуть не спешил выполнять зада¬
ние. Прибыл через два дня, когда уже все билеты были
розданы. Остались наши школьные следопыты с носом. ..
В другой раз дали Спешневу поручение съездить в област¬
ную детскую библиотеку. Куда там! Просто не поехал. Со¬
всем. Чуть не сорвал утренник — встречу с подшефными
колхозными ребятами, «друзьями книги». Во какие дела!—	Возмутительно! — крикнул знаменосец и снова
ударил кулаком по столу.Все посмотрели на Игоря Спешнева.Он сидел на радиаторе парового отопления, грустно и
задумчиво склонив голову набок, и, казалось, ничего не
слышал.—	Как всё это понимать? — спросил председатель,
оглядывая ребят и ища у них поддержки своему возму¬
щению.—	Ясно как! — выскочила из-за стола Нюра Голови¬
на — редактор стенгазеты. — Лодыри они, и всё! Лодыри!
Обленились! И пионерскую совесть потеряли! Больше ни¬
чего!Голос у Нюры был резкий и визгливый. Очки сполза¬
ли на кончик носа. Она нетерпеливо дёргала их и язви¬
тельно покрикивала:—	Пускай! Я их прославлю карикатурками в газете
на всю школу. Потанцуют! Вот они, эти карикатурки, —
помахала она двумя листиками ватмана. — Пожалуйста!
Кто .хочет посмотреть?Рисунки пошли по кругу среди членов совета. Тут и
там послышались смех и одобрительные возгласы.—	Ти-ши-на! — похлопал в ладоши председатель.—
Давайте решать.Он ежеминутно поглядывал на дверь, ожидая стар¬
шую пионервожатую. Она велела начать заседание совета
дружины без неё и обещала вскоре подойти, но что-то за¬
держалась.35
—	Ну, кто же просит слова? — взывал председатель.Откликнулось несколько человек.—	С таких надо пионерские галстуки снимать! —
крикнул задиристо председатель совета отряда шестого
класса Жорка Гусев. Он был горяч, вспыльчив, требова¬
телен и частенько несправедлив. Ребята знали его недо¬
статки и обычно сдерживали его, охлаждали пыл.—	Спокойно, Жора, спокойно! Не заводись! — рассу¬
дительно заметил румяный крепыш-пионер с очень весё¬
лым лицом. Он бойко обежал вокруг стола и, положив
руку на плечо Гусеву, словно успокаивая его, спросил с
подчёркнутым удивлением: — Ты что, совсем запарился?
Ишь разгорячился! На, выпей водички! — он подвинул
к Гусеву стакан и графин с водой. — Охладись! Галстук
снимают за бесчестный поступок. Раз! Второе: мы ещё и
не знаем, почему Игорёк Спешнев и Коля Бугров не вы¬
полняют поручений совета дружины. Может, они нездо¬
ровы или у них физических сил не хватает.. <Раздался дружный хохот.Громче всех рассмеялась художница дружины Зина
Сорокина.—	Дайте-ка сюда мои карикатуры. .. — сказала
она. — Я сейчас пририсую Бугрову и Спешневу палоч-
ки-костылики, как у старичков-пенсионеров. Это будет
смешно! — хихикнула она и вдруг стала очень серьёзной.
Немного подумав, она отложила в сторону карикатуры и
сказала: — Мы должны быть строгими к тем, кто не вы¬
полняет поручений дружины. Галстуки снимать — это
слишком. Жора пересолил, как всегда! И прощать тоже
нельзя, раз они виноваты. . . А костылики я всё-таки им
пририсую. Это будет смешно! — и она снова весело рас¬
смеялась.Председатель похлопал в ладоши и спросил:—	Может, кто ещё хочет что-нибудь сказать?—	А что тут говорить? — удивилась Нюра Голови¬
на. — Всё сказано. Пускай теперь они сами объяснят. ..36—	Ну ладно! — согласился председатель. — Кто бу¬
дет первым? Ну хоть ты, Спешнев.—	Я скажу, — повернулся от окна Коля Бугров. —
Я за обоих скажу, потому что объяснение одинаковое, что
у Игорька, то и у меня. Выросли мы! Понимаете, в чём
дело? Выросли. . .—	То есть как это выросли? — насмешливо спросил
председатель.—	А вот так. .. — перебил его Бугров. — Ты сам ска¬
зал, что мы не октябрята, не первоклассники-малыши, а
пионеры. . . Так? А чем мы занимаемся? Вот Игорь Спеш¬
нев второй год у вас на побегушках. Вы его за билетиками
посылаете, как маленького. Неинтересно это! Или вот мне
папочки дали подклеивать и вырезки разбирать. Я же не
в детском садике и не в яслях, а в пионерском отряде.
Я могу сам радиоприёмник починить, электропроводку
сделать, а вы меня чуть за переводные картинки не заса¬
дили. Может, прикажете ещё бумажные цветочки выре¬
зать по узору?!—	Ну и что ж! Я же вырезаю! — визгливо залилась
Нюра Головина. — Да, да! Делаю вырезки из журналов
для нашей стенгазеты.—	Так у тебя газета! Это же интереснейшее дело! —
рассердился Бугров. — А мы с Игорем за что отвечаем?
За что, ну скажи?! Мы целый год говорим нашему предсе¬
дателю совета отряда: «Дай нам что-нибудь посерьёзнее,
поинтереснее, а он всё отмахивается: «Ладно, ребята! Не
бузите! Делайте! Давайте!» Твердит всё одно и то же, как
треснутая пластинка для проигрывателя. А мы выросли.
У нас в голове за два года ума прибавилось. Неинтересно
нам всякой ерундой заниматься. Понятно вам?Наступила томительная пауза.Когда старшая пионервожатая вошла в комнату, она
застала такую картину: председатель, обхватив голову ру¬
ками и потупив взор, угрюмо хмурил брови, стараясь при¬
думать какое-нибудь решение.37
На лице знаменосца выражалось крайнее удивление.
Поднятый кулак так и не упал на стол, повиснув в возду¬
хе. Остальные члены совета растерянно смотрели в разные
стороны. Это была немая сцена.И только редактор стенгазеты Нюра Головина лихора¬
дочно ёрзала на стуле. Нетерпеливым движением она по¬
правляла назойливо сползавшие на кончик носа очки и
никак не могла начать фельетон под названием «КТО ВИ¬
НОВАТ?».РЕМЕШОКВ воскресный день с самого утра на школьном катке
толпились ребята. Безветренная, тихая погода и лёгкий
морозец радовали всех. В самом деле, чего же лучшего
можно желать для конькобежного соревнования! К двум
часам дня оно уже подходило к концу. Осталась только
последняя дистанция — пятьсот метров.Ясно определились два лидера: Коля Сизов из ше¬
стого «в» и Витя Баландин, учившийся в шестом «а». По
сумме очков у обоих были равные результаты. Теперь всё
решала пятисотметровка.Болельщики горячо обсуждали успехи и неудачи сво¬
их друзей-одноклассников. Кое-где споры приняли на¬
столько бурный характер, что ребят пришлось разнимать.
•Друг Баландина Мишка кипятился и кричал больше дру¬
гих: «Баландин всё равно обойдёт! Обойдёт! Ура! Да
здравствует Баландин!»В шести забегах на пятьсот метров участвовало две¬
надцать бегунов. Волей жребия лидеры состязания Коля
Сизов и Витя Баландин были разлучены. Сизову достался
восьмой номер, он должен был бежать в четвёртом забеге,
Баландину — номер два, первый забег.Когда Баландин вышел на старт, наступила полная
тишина. Лидер был почти на полголовы выше своего на¬39
парника. Как у заправского бегуна-скорохода, чёрные рей¬
тузы и серый свитер плотно облегали его крепкую фигуру.
Без шлема, с непокрытой головой, он озорно и бойко огля¬
дывал столпившихся у старта ребят и всем своим гордым
и победоносным видом как бы говорил: «Вот я вам сейчаспокажу, как надо бегать!»Он был уверен в себе.
Пятисотметровка — это его,
как говорят спортсмены,
коронная дистанция. Прав¬
да, за последние дни на
тренировках Коля Сизов
показывал прекрасное вре¬
мя, но ведь он, Баландин,
сильнее, выносливее, он
находится сейчас в очень
хорошей спортивной фор¬
ме и надеется ещё сбросить
одну-две секунды. Нет, Си¬
зов ему не соперник!—	На старт! — крик¬
нул преподаватель физ¬
культуры Семён Антоно¬
вич. — Внимание! Марш!Баландин пробежал
два-три метра без скольже¬
ния и, набрав скорость,
пошёл своим обычным,
сильным, размашистым
шагом, ежесекундно убы¬
стряя темп.Мишка, бесцеремонно
растолкав ребят, пролез
вперёд и, сложив руки ру¬
пором, начал оглушитель¬
но и надрывно кричать:40—	Витя! Дава-а-ай! Крой!Он орал так во время почти всего забега и поминутно
в волнении сплёвывал на лёд.Но Баландин, кажется, не нуждался в поддержке
преданного болельщика. Он превосходно бежал и только
на перебежках как-то мял шаг, раскачивался, терял темп,
становился мешковатым и грузным.—	Тяжёл Баландин на поворотах, — заметил автори¬
тетно один из болельщиков.—	Скребёт по льду! — поддержал другой* — Зазнал¬
ся, чемпион!—	Это кто там лепечет, а? — угрожающе нахмурился
Мишка. — Да знаете ли вы, мокрые курицы, что вам и во
сне не приснится так бегать!Критики, зная горячий нрав Мишки, благоразумно
промолчали.Баландин пришёл к финишу первым, показав отлич¬
ное время: пятьдесят восемь и три десятых секунды. Его
поздравляли друзья. Ему долго аплодировали. Присут¬
ствовавший в полном составе шестой «а» класс принялся
качать своего чемпиона.Время следующих забегов было ниже показанного Ба¬
ландиным, и теперь все
с нетерпением ждали
выступления Коли Си¬
зова.Он появился в этой
школе всего месяц назад,
приехав с матерью отку-
да-то из Сибири, и пото¬
му ещё не успел приоб¬
рести здесь друзей. Боль¬
шинство ребят услышало
о нём впервые только
сегодня, когда он с та¬
ким успехом выступил41
на состязаниях, угрожая побить рекорды их признанного
чемпиона.Коля Сизов был мал ростом, худощав, тих и очень за¬
стенчив. Учился он хорошо. Его немногословные, нетороп¬
ливые, но прямые и точные ответы на уроках освещали
всегда самую суть вопроса и вызывали неизменно одоб¬
рение учителей. От этого Коля ещё больше смущался,
краснел, старался не глядеть на товарищей и поднимал
взгляд своих серых спокойных глаз только тогда, когда
чувствовал, что на него уже никто не обращает вни¬
мания.Вот и сейчас, не в пример Баландину, который само¬
уверенно похвалялся успехами перед ребятами, Коля Си¬
зов скромно сидел на скамеечке, ожидая забега. Он посту¬
кивал по льду старенькими, большими и неуклюжими «бе-
гашами», словно пробовал их прочность, и задумчиво вер¬
тел в руках оборванный ремешок.Баландин, оставив наконец своих почитателей, про¬
ехал мимо него.—	Витя! — окликнул его Сизов,—	Ну? — остановился Баландин, — Чего тебе?Коля смотрел на ботинки Баландина, перетянутыедвумя прочными сыромятными ремнями.—	Выручи на один забег. . . Порвался, понима¬
ешь. . . — И он показал порванный ремешок. — В левой
ноге нет устойчивости, надо бы укрепить заднюю стойку.
Посмотри, пожалуйста, всё ли у меня в порядке. Я, пони¬
маешь, так не вижу, а снимать ботинок сейчас уже не¬
когда.Коля Сизов вытянул вверх левую ногу.Баландин неохотно, двумя пальцами в перчатке,
взялся за конёк. Его зоркие чёрные глаза сразу увидели
то, чего, не разуваясь, не мог заметить Сйзов. Расточив
старую резиновую подмётку, наружу вылезли три за¬
клёпки.—	Проживёт сто лет! Ерунда! — сказал Баландин,42Гхотя отлично видел, что его соперник подвергается серьёз¬
ному риску.—	Надо бы ремешок для страховки, правда? — спро¬
сил Коля.—	Ну так что ж. . . Надевай!—	Да вот достал один, а он
лопнул. — Коля смущённо повер¬
тел в руках обрывки ремешка.—	Ты и мои порвёшь, — пре¬
зрительно процедил сквозь зубы
Баландин. — А я потом изволь по
магазинам болтаться. Интересное занятие! Хороший
спортсмен должен позаботиться обо всём перед соревно¬
ванием, а не выходить на беговую дорожку раззявой и по¬
прошайкой.—	Это верно, — вздохнул Коля Сизов и покраснел.—	То-то и оно, — буркнул Баландин. — Вперёд
наука. . .И он поехал к группе ребят, которые звали его к себе.Кто-то сзади крепко схватил Колю за руку. Он быстро
обернулся. Перед ним стояли двое ребят-болелыциков.
Коля раньше не видел их. Они подошли к концу его разго¬
вора с Баландиным и всё поняли.—	Мы тебе достанем ремешок в два счёта! Сейчас!
Живо! Посиди здесь, не отъезжай! — затараторили они в
один голос. — Этот индюк никогда ничего не даст. ..Коля радостно улыбнулся им:—	Давайте. ..Но было уже поздно.—	Четвёртая пара, на старт! — крикнул в рупор Се¬
мён Антонович. — Поторопись! Начинаем забег!Стартёр взмахнул флажком — и два бегуна рвану¬
лись вперёд. Сразу стало ясно, что Коля Сизов не уступит,
что он полон решимости выиграть призовое место. Уже на
первой прямой Коля метра на три оторвался от своего на¬
парника и стал мягкой, скользящей перебежкой стреми¬
тельно огибать поворот. Вся его лёгкая маленькая фигур¬
ка на какую-то долю секунды сжималась в комок, припа¬
дая на сильно согнутую левую ногу. Затем на мгновение
он слегка выпрямлялся, быстро скрестив ноги, перенося
центр тяжести слева направо, и снова стремительно нёсся
над голубой ледяной дорожкой, словно стриж в бреющем
полёте над застывшей гладью реки.—	Перебежечка первый сорт! Красота! Будто по воз¬
духу плывёт! — одобрительно заметили болельщики и сра¬
зу от волнения зашмыгали носами и загудели, когда Си¬
зов, увеличивая скорость, пошёл по прямой.44—	Вот это да! Ух, братцы, жмёт! Смотрите, что де¬
лается!—	Ерунда! Захлебнётся!—ухмыльнулся Мишка.—
Не выдержит темпа. Мало каши ел! — И он ободряюще по^
хлопал по плечу своего друга Баландина. — Верно я гово¬
рю, Витя?Но Баландин не слышал его, не смотрел на Сизова, он
в волнении сжимал в руке новенькие, недавно подаренные
часы и нетерпеливо следил за секундной стрелкой. Ему
казалось, что она почти не двигается, будто что-то прижи¬
мает её к циферблату и задерживает ход.Первый круг Сизов прошёл за двадцать три и шесть
десятых секунды. Оставалось ещё полтора круга.Волнение зрителей нарастало, а вместе с ним, каза¬
лось, росла и скорость Сизова. Напарник отстал метров на
пятьдесят.Когда Сизов, второй раз обойдя дорожку, миновал
старт, Семён Антонович громко крикнул:—	Сорок восемь секунд!—	Сорок восемь! — прокатилось гулом по толпе бо¬
лельщиков, и кто-то неистово крикнул, срываясь на высо¬
кой ноте:—	Коля, жми! Ко-о-оленька!На последний поворот Сизов вышел под сплошной ли¬
кующий неумолкаемый свист.Толпа ринулась к финишу.Баландин уже не смотрел на часы. Двумя руками он
крепко, до боли, вцепился в Мишкино плечо. А тот только
сплёвывал на лёд и отчаянно причитал:—	Ай-ай-ай! Ай-ай-ай!Вот, наконец, последний поворот. Короткий отрезок
прямой — и финиш.Семён Антонович и его помощники-судьи волновались
не меньше других. Они видели, что Сизов бьёт рекорд Ба¬
ландина, показывая исключительное время. Сейчас он
выйдет на прямую. Ещё несколько мгновений — и останов¬45
ленный секундомер покажет пятьдесят семь секунд. Ну,
может быть, ещё одну или две десятых секунды, ничуть не
больше! Нет, нет! Это ясно!Толпа свистела, махала шапками, неистово кричала
в один голос:—	Си-и-изов!!Коля выходил из виража. Он последний раз сжался
в комочек, присел на левую ногу, сделав резкий наклон, и
вдруг... Словно неведомая воздушная волна бросила его
в сторону. Он звонко вскрикнул, взмахнул в отчаянии ру¬46ками, пытаясь удержать равновесие, но, увлекаемый
инерцией, повалился на лёд, перевернулся через голову
и, проехав на спине до края дорожки, закопался в снеж¬
ный сугроб.На руках его унесли в раздевалку. Он не мог встать
на левую ногу. Всё лицо его, порезанное жёсткими льдин¬
ками, было в мелких царапинах.На все вопросы ребят он ничего не отвечал. И только
когда Семён Антонович, осторожно расшнуровывая ему
ботинки, нагнулся и ласково шепнул: «Ах, дорогой ты
мой.. . Что же это случилось такое?» — губы Сизова за¬
дрожали: «Ремешок. .. Нужен был ремешок...» И слеза,
обжигая царапины, скользнула по его лицу.Утром вся школа знала об этом случае.Со слов ребят, которые слышали, как Сизов попросил
у Баландина ремешок, история эта стала известна всем.Первым, кого встретил Баландин в этот день, был
друг, верный почитатель его спортивного дарования и бо¬
лельщик — Мишка. Он угрюмо, с презрением посмотрел на
Баландина и сказал:—	Подло! Я тебе больше не друг! Это очень подло!И, невзирая на негодующие протесты нянечки-гарде-
робщицы, сплюнул на пол и яростно растёр ногой.Когда Баландин вошёл в класс, его встретило полное
молчание. Но он чувствовал, что в этой тишине уже роди¬
лись жёсткие и гневные слова осуждения. От них не удает¬
ся весело отмахнуться. Они потребуют ответа.
ВЫРВАРЫСтранное слово: вырвары! Оно кажется тебе, до¬
рогой читатель, чужим и незнакомым. Откроем секрет его
происхождения.Однажды на площадке детского садика маленькие ре¬
бятишки посадили в землю саженцы берёзок и тополей.
Малыши мечтали вырастить здесь красивую тенистую ро¬
щу. Она и выросла бы, опекаемая заботами маленьких
садоводов. Но вечером на площадку тайком проникли
мальчишки из посёлка. Они вырвали саженцы, ободрали
цветы на клумбах и ушли.Так повторялось несколько^ раз. Ребятишки горько
плакали. И нянечка, утешая их, сказала:—	Что поделаешь, дорогие ребятки! Живут в нашем
посёлке какие-то разрушители-злодеи! Настоящие варвары!—	Они не варвары, тетя Зина, а вырвары! —всхлипы¬
вала маленькая девочка, глотая с^лезы. — Раз они всё выры¬
вают, — значит, они вырвары!—	Ну, пусть будут вырвары! — согласилась няня.—
Ты только не плачь! Мы купим громадную собаку-овчарку,
и она будет охранять нашу будущую рощу от вырваров.И вот на другой день заведующая детским садиком
привела большую свирепую овчарку. Она стала сторожить
сад, и вырвары больше не появлялись.Вырвары — это всё равно что грызуны или жуки-
точильщики! Очень обидная и позорящая кличка.48Мы против кличек. Но эта пусть останется! Пусть тот,
кто потерял совесть, носит кличку и краснеет от стыда,
когда на него будут указывать пальцами: «Смотрите! Вот
идёт вырвар!»И пусть на дружинном сборе, когда председатель со¬
вета отряда будет отдавать рапорт председателю совета
дружины, он скажет: ■—	Отряд в количестве тридцати пяти человек и двух
вырваров построен!И пусть они стоят крайними на левом фланге для все¬
общего обозрения.KfOпис/\/\нэЗНАК?РАКИ ТАЮ
ЧАЙКАПрикрыв глаза ладонью, Котька посмотрел на залив.
Июльское полуденное солнце выткало на нём' ослепительно
сверкающие водяные дороги. Под лёгким ветерком они по¬
крывались серебряной чешуйчатой рябью, то и дело меняли
оттенки и уходили за голубовато-стальную кромку гори¬
зонта.В ста метрах от берега виднелся песчаный кружок от¬
мели. В её центре лежал высокий гранитный валун. Тёмная
поверхность камня, отшлифованная сырыми балтийскими
ветрами, казалась издали спиной огромного морского
зверя, вылезшего понежиться на тёплом песке.Друзей Котьки на заветном месте не оказалось. Но то,
что он увидел, заставило его недовольно нахмуриться.—	Опять эта пигалица оккупировала наш остров! —
пробормотал он, и его обветренное лицо, обсыпанное ры¬
жими веснушками, побагровело от злости. — Повадилась.
Ну погоди, я тебя отучу!Котьке с его друзьями давно полюбился этот островок.
Он находился вдали от пляжа. Подойти к нему вброд не
составляло труда — вода была чуть выше колен. Но сразу
за островком начиналась настоящая глубина, где можно
было поплавать и понырять, не боясь наткнуться на
усыпанное крупной галькой песчаное дно.50
Всё пространство от берега до островка ребята давно
оценили как удачное местечко для весёлого промысла:
здесь большими стайками ходила серебристая уклейка, ча¬
стенько удавалось поймать плотву, а то и зелёного с крас¬
ными плавниками окуня. Но самой интересной была, ко¬
нечно, охота на жирного морского угря. Камни, опутанные
скользкой тиной и водорослями, были для него любимым
убежищем.Наловив рыбы, ребята обычно уходили на островок,
устраивались на гранитном валуне и предавались мечтам.
Их возбуждало море, его голубовато-свинцовые дали, еле
приметные за горизонтом дымы невидимых кораблей,
серые силуэты морских фортов. Иногда, при очень ясной
погоде, словно выплеснутый в небо из глубины залива, по¬
являлся Кронштадт. Но стоило береговому ветру тронуть
верхушки сосен, погнать облака в море, как Кронштадт
растворялся и исчезал, словно мираж.Разговоры о будущем всегда начинал кучерявый мечта¬
тельный Лёшка — начинал их исподволь, рассказав какую-
нибудь немудрёную морскую историю. Он много знал раз¬
ных историй, и друзья охотно слушали его, но вскоре Коть¬
ка, поймав своего друга на каком-нибудь сомнительном
морском термине, затевал спор. Самый сдержанный и со¬
лидный из трёх друзей, Борис делал попытку примирить
товарищей, но рассказчик Лёшка был упрям, а Котька
напорист и самоуверен. Ребята перешли в этом году в седь¬
мой класс и мечтали по окончании школы поступить в мор¬
ское училище. Больше всех был уверен в себе Котька. Он
хвалился перед друзьями своим отменным здоровьем, кре¬
постью мышц, отличным зрением, умением хорошо плавать
и грести. Подстёгнутый собственной похвальбой, он тут же
начинал показывать свои мускулы, ширину грудной клет¬
ки и зоркость глаз. Он любовно хлопал себя по круглым
сильным плечам и говорил: «Пройду, как пить дать, пер¬
вым номером! Я прирождённый моряк!» А то нет, лучше
космонавтом стану. А что? И возьмут в космонавты. Я силь¬52ный и ничего не боюсь. Пускай меня испытают в чём хо¬
чешь, хоть в невесомости.Так песчаный островок с гранитным «морским зве¬
рем» стал местом, где рождались смелые стремления к да¬
лёким плаваниям, морским сражениям и звёздным полё¬
там. Но за последние дни на островке появился но¬
вый непрошеный пришелец. Это была девочка лет трина¬
дцати, смуглая и стройная, в чёрном вязаном купальном
костюме.При первой встрече с ребятами она не обратила на них
никакого внимания, даже не взглянула. Привстала, пере¬
двинула своё махровое полотенце на край валуна и снова
легла, закинув одну руку за голову, а другой, как козырь¬
ком, прикрыв глаза от солнца.Котька, чувствуя себя хозяином островка, нашёл при¬
сутствие посторонней весьма нежелательным. Он обошёл
вокруг девочки, довольно беззастенчиво оглядел её, потом
ткнул обломком тростника в голую пятку и сказал, ухмы¬
ляясь с притворным удивлением:—	Это что ещё за чёрная пигалица? Пшла вон!Девочка приподнялась и села. Вопрошающе взглянулана Котьку, чуть приподняв тоненькие брови:—	В чём дело? .—	Пошла вон отсюда! Я тебе говорю! Катись!..Он смахнул с камня её пластикатовую сумочку и под¬
толкнул ногой подальше к воде.—	Давай! Очищай место!Щёки девочки порозовели от возмущения. Но она ска¬
зала спокойно и тихо:—	Осторожней, пожалуйста!—	Что тако-о-е? — угрожающе протянул Котька.—	Оставь её! — дёрнул его за рубаху Борис. — Она ни¬
кому не мешает.—	Верно, что ты к ней привязался, — заметил недо¬
вольно Лёшка. — Пускай лежит. . .Котька ещё больше нахмурился:53
—	Не люблю девчонок! Я, братва, — начал он развяз¬
но,— вспомнил одну морскую сказочку. Хочу вам расска¬
зать. Ну, попадутся два-три «солёных» словечка — не для
девчонкиных ушей. Понятно?Девочка перекинула через руку пёстрое платье, взяла
полотенце, лёгкие босоножки и, подняв сумочку, пошла на
край песчаной отмели. Но не легла, а осталась стоять. Налице её было выражение насторо¬
женного внимания: то ли она хо¬
тела что-то разглядеть в голубова¬
том просторе залива, то ли прислу¬
шивалась к далёкому крику чаек.Котька, поглядывая в её сто¬
рону, сделал несколько грубых за¬
мечаний, которые заставили девоч¬
ку покраснеть. Она не выдержала
и пошла к берегу, но через каждые
два-три шага поворачивалась в сто¬
рону моря и всё глядела вдаль и
прислушивалась. Она ещё постояла
несколько минут на берегу, потом,
надев платье и босоножки, пошла,
не оглядываясь, к сосновой роще и
вскоре скрылась за деревьями.—	Отвадил пигалицу, — ска¬
зал Котька.—	Ну и радуйся! Показал
свою силу. . . — заметил недоволь¬
ным тоном Борис и прибавил с уко¬
ром : — Грубый ты всё-таки парень.-—	Ладно! Грубый!.. — огрызнулся Котька. — Ска¬
зал — не люблю девчонок!—	Пора бы тебе привыкнуть — не первый год вместе
учимся, — сказал Лёшка и лукаво подмигнул Котьке: —
Смотри, как бы не пришлось в новом учебном году сидеть
на одной парте с Тоськой Киселё¬
вой или с Верочкой Малкиной.—	Ох! — вздохнул сокрушён-	^
но Котька. — Пропади они про- 1
падом!—	Чудак! — усмехнулся Бо¬
рис. — С ними же веселей. Да и во¬
обще они неплохие товарищи. ..—	Веселей! Товарищи! — пе¬
редразнил Котька. — Слюнтяи они,
пискули и недотроги. Их чуть заде¬
нешь — они сразу нюни распуска¬
ют, в слёзы. Жаловаться бегут.Ябеды! Голоса такие противные:
тонкие, писклявые. Ручки хилые,
слабые... Смотреть тошно! Тьфу!—	Ну, это на какую попа¬
дёшь, — не согласился Лёшка. —Другая и сдачи даст. Да вот хотя
бы Тоська Киселёва.—	Тоська Киселёва? — расхо¬
хотался Котька. — Мне? Сдачи?Хотел бы я посмотреть!
—	Ладно! Довольно хвастать, — прервал его Борис.—
Идём купаться.На другой день они вновь застали на своём острове
знакомую девочку. Но при их появлении она быстро собра¬
ла вещи и ушла на берег.—	Сдрейфила! — крикнул ей вдогонку Котька и, засу¬
нув в рот четыре пальца, оглушительно свистнул. Но она
даже не обернулась.—	Больше не придёт, — сказал Котька. — Отвадил!И вот сегодня он опять увидел её на прежнем месте.Поискав глазами своих друзей и не найдя их, он зака¬
тал штаны выше колен и пошёл на островок с твёрдым же¬
ланием прогнать назойливую девчонку.Она, видимо, только что выкупалась и стояла на
камне, отжимая воду из снятого с головы платочка. Ку¬
пальный костюм её был мокрый. По стройным смуглым
ногам сбегали капельки воды.—	Ты опять здесь! — нахмурился Котька, подойдя
к камню. — Я же тебе сказал, чтобы ты убиралась. Уходи
отсюда. Немедленно!—	Вот ещё новости! — пожала девочка плечами. — Ты
что, купил этот камень, что ли? И не подумаю уходить!—	Ах так! — зло усмехнулся Котька и стал стаски¬
вать рубашку.Когда он в одних трусах, выпятив грудь и напружинив
мускулы, подошёл к ней, красуясь, как тяжёлоатлет на
цирковой арене, девочка тихо сказала:—	Слушай, отстань от меня. Я побуду здесь всего один
час или два и больше никогда сюда не приду. Мне нужно
быть здесь, понимаешь? Очень нужно!—	Слезай, а то сброшу и накормлю морской водой! —
сказал Котька.Камень был не так высок: ступни ног девочки находи¬
лись на уровне Котькиных глаз. Он мог бы достать её
рукой. Но она предусмотрительно отодвинулась в глубину.
Надо было лезть на камень.56Котька сделал несколько шагов назад, разбежался и
прыгнул вверх. Казалось, что он сейчас собьёт с ног не¬
послушную девочку. Но она неожиданно сама скользнула
вниз.Котька, не встретив ожидаемого сопротивления,
потерял равновесие, не удержался на камне и свалился
с него.Девочка быстро отскочила в сторону, потом, сделав
сильный прыжок, вновь оказалась на верху гранитного
валуна.Котька злобно погрозил ей кулаком, живо поднялся
на ноги и прыгнул с места. Вновь повторилась та же исто¬
рия: девочка мгновенно спрыгнула вниз, а Котька снова
не удержался на камне и шлёпнулся в мокрый песок.
Теперь он упал неудачно и ушиб ногу. Пока он её растирал,
девочка успела снова стать полновластной хозяйкой завет¬
ного камня.Эта игра в кошки-мышки разозлила Котьку. Чувствуя,
что его тактика никуда не годится, он решил применить
хитрость. Сделав вид, что подбитая нога его очень беспо¬
коит, он пошёл, притворно морщась от боли и прихрамывая,
по песчаному ободку, не глядя в сторону девочки. А та,
казалось, совсем забыла о существовании Котьки. Всё её
внимание было поглощено морем. Она даже привстала на
кончики пальцев, стараясь что-то разглядеть в пустынной
морской дали.Вдруг Котька дико свистнул и выбросил вверх руки,
словно готовясь прыгнуть. Девочка испуганно взвизгнула
и скатилась вниз. Котька мгновенно обогнул камень. За¬
тем, как вратарь, который берёт резкий угловой мяч, он
бросился врастяжку к подножию камня и с криком:
«А, пигалица! Попалась!»—успел схватить её за ногу.
Девочка упала. Не давая ей опомниться; он втащил свою
жертву в воду и «утопил». Он безжалостно долго держал
её голову под водой, а потом выпустил и отступил в глу¬
бину.57
—	Ну, как? Чья взяла?— спросил он со злорадством,
похлопывая ладонями по воде.Девочка нелегко поднялась на ноги. Она сильно за¬
хлебнулась и теперь надсадно кашляла и чихала, крутя
головой и вздрагивая всем телом.Котька увидел на лямке её купального костюма вы¬
шитую белым шёлком летящую чайку.—	Ну, как? — повторил он и стал басовито горла¬
нить : — Ну-ка, чайка, отвечай-ка!Девочка несколько раз широко развела руки для глу¬
бокого вдоха, посмотрела на Котьку прищуренными по¬
красневшими глазами и сказала с презрением:—	Ты противный и мерзкий тип! Ты не советский
школьник! Ты — фашист, бандит и дикарь!Они стояли друг против друга, погружённые до плеч
в сияющую на солнце прозрачную воду.Котька посмеивался:—	Хочешь ещё раз?Он двинулся к ней, но она быстро нырнула. И тут
вдруг Котька почувствовал, что ноги его потеряли опору на
песчаном дне, взметнулись вверх, а голова ушла под воду
и кто-то потащил его в глубину.Захлёбываясь и лихорадочно болтая руками, он пы¬
тался вынырнуть. Эти ужасные секунды казались беско¬
нечными. Наконец резкий толчок выбросил его на поверх¬
ность. Он выскочил как пробка и увидел над собой солнеч¬
ное голубое небо.В трёх метрах от Котьки плавала маленькая мститель¬
ница. Её губы подёргивались в лёгкой усмешке:—	Хорошо попил водички? Наверно, ты привык то¬
пить других, но сам не знал, как это приятно! Теперь
будешь знать, пират!Котька ничего не ответил. Он только фыркал и кашлял.
Из носа у него текла вода. Наконец он хрипло сказал:—	Сейчас я с тобой расправлюсь!Он громко высморкался, откинул налипшую на глаза58прядь мокрых волос и энергичными саженками выбросил
одну за другой свои сильные руки.Девочка не стала ждать его. Несколько раз её смуглые
круглые локотки мелькнули в воздухе, потом она нырнула
и ушла в глубину.Котька поплыл быстрее. Вода забурлила под его нога¬
ми белой пеной, словно вскипела. Но и девочка, вынырнув,
ускорила темп. Снова между ними было расстояние в два-
три метра.Так они плыли, не говоря ни слова.Иногда Котьке казалось, что вот сейчас он её догонит,
но девочка ловко ныряла и уходила от него.Давно остались за спиной ограничительные буи с крас¬
ными флажками. Котька их не заметил. Он не знал, сколь¬
ко они проплыли: сто, двести метров. Он не думал об этом.
Желание во что бы то ни стало догнать девчонку, ещё раз
окунуть её голову в воду, услышать, наконец, мольбу
о пощаде — вот что двигало Котьку вперёд. Он надеялся,
что это произойдёт непременно. Ведь не может быть, что¬
бы он, Котька Волков, плавал слабее этой худышки-пига¬
лицы! Конечно, нет! Ещё немного — и у неё не хватит сил,
она повернёт обратно. А когда повернёт, он перережет ей
дорогу и не пустит к берегу.Так самоуверенно и зло думал Котька. Но зазнайство
и самонадеянность всегда делают человека слепым. И Коть¬
ка не видел, что девочка плывёт значительно лучше него,
что во всех движениях её натренированного тела видна
настоящая спортивная школа: чист и безупречен стиль,
экономна и удивительно легка работа рук и ног.А Котьке слышалось в шуме воды, что ускользающая от
него «чайка» дышит жадно и прерывисто. Ему казалось,
что всё тяжелей и тяжелей поднимаются над водой её
тоненькие смуглые руки. Сейчас преследование будет за¬
вершено. Не стоит торопиться! Надо сохранить силы, плыть
спокойно и размеренно, глубже дышать. Вот так: вдох,
два гребка — выдох, вдох, два гребка — выдох... Досадно,59
что не удаётся сохранить этот ритм. Откуда-то взялась
проклятая одышка и странная тяжесть в левом плече.
Котька уже не раз менял стили — плыл то брассом, то на
боку. «Ничего, сейчас конец! — думал он. — Ага! Вот она
что-то говорит...»Котька замедлил движение и услышал ровный, спо¬
койный голос:—	Эй, пират! Я не знаю, на сколько тебя хватит, но
дышишь ты как старый, заржавленный паровоз... Не по¬
тонул бы! Поворачивай обратно, пока я здесь, рядом. А то
смотри, уплыву от тебя далеко, и тогда останешься один
в пустынном море. Спасать-то некому!Нет, не ожидал Котька таких слов. Самое удивитель¬
ное, что её голос был очень спокоен, в нём не чувствовалось
ни усталости, ни одышки, словно девчонка разговаривала
стоя на берегу.Сердце Котьки забилось чаще. Он чувствовал теперь
тяжесть и в правом плече. Решив воспользоваться пере¬
дышкой и немножко отдохнуть, он перевернулся на спину,
нечаянно глянул на берег и... не увидел берега. Не было
ни заветного камня, ни островка.Тревога и страх охватили Котьку и сразу убавили сил.
Стало невыносимо трудно держать раскинутые в воде руки,
будто кто-то вдруг привязал к ним пудовые гири. Он ни¬
когда так не уставал. Ему мучительно захотелось встать на
дно, хоть на минутку. Но Котька знал, что где-то близко
здесь проходит фарватер и кругом нет никакой отмели,—
всюду морская глубина.—	Эй, пират, ты в самом деле, кажется, тонешь?—раз¬
дался рядом с ним звонкий насмешливый голосок. — Не
взять ли тебя на буксир? Скажи!Она обходила его на боку, делая быстрые круги. Он
видел, как легко и эластично движется в воде её тело.Котька ничего не ответил, тяжело развернулся и молча
поплыл в обратную сторону. Он с трудом поднимал непо¬
корные, скованные усталостью руки, плыл через силу.60Одеревеневшие ноги плохо держали его на поверхности. Он
стал часто «проваливаться».Девочка совсем близко подплыла к нему, сказала тем
же насмешливым тоном:—	Слушай, по-моему, ты наполовину уже утопленник.
Пока не поздно, клади мне руку на плечо.Он мотнул головой:—	Доплыву... Не в первый раз...—	Как хочешь!Она вдруг запела высоким звонким голосом:Летят белокрылые чайки —Привет от родимой земли...И ночью и днём
В просторе морском
Стальные идут корабли...Голова у Котьки болела. В ушах стоял звон. Тело стало
совсем чужим и непослушным, онемело, словно его связали
верёвками. Холод вдруг охватил ноги, начал подниматься
всё выше и выше; и вот Котька почувствовал, как зубы его
застучали мелкой дробью. Раза два он пробовал перевер¬
нуться на спину, чтобы немножко полежать, но тотчас то
в одной ноге, то в другой пробегала щемящая судорога. Она
стала повторяться всё чаще и чаще, и наконец левую ногу
свело так сильно, что Котька не выдержал и крикнул:—	Спасите!.. Тону!..Беспомощные движения одних рук уже не позволяли
ему держаться на поверхности. Он стал глотать воду, хрипя
и захлёбываясь.Девочка была рядом. Она сильно поддала ему ладонью
по подбородку:—	Спокойно! Руку мне на плечо! Живо! Ну, держись!Котька лихорадочно вцепился ей в плечи двумя ру¬
ками. От этой тяжести на секунду её голова исчезла под
водой. Но девочка тотчас вынырнула.—	Тише! Сумасшедший!.. Не так сильно! Достаточно
одной руки. Не бойся! Ну вот так. Двинулись потихоньку!..61
Когда Лёшка и Борис в поисках своего друга пришли
на заветный островок, они очень удивились. Брюки и ру¬
башка лежали у камня, втоптанные в песок, но Котьки ни¬
где не было. Тут же, разбросанные в беспорядке, валялись
знакомые им вещи: голубая пластикатовая сумочка, пёст¬
рое в цветочках платье, махровое полотенце.—	Братцы, товарищи! — воскликнул удивлённо Лёш¬
ка.— Это что же такое делается?! Никак наш Котька по¬
дружился с этой пигалицей и ушёл с ней купаться!—	Да брось ты. Придумает тоже, — с сомнением заме¬
тил Борис.—	А это что?Борис проследил за рукой друга и увидел тёмную
точку. Она медленно приближалась к берегу. Иногда она
раздваивалась, превращаясь в две маленькие точки, но62вскоре вновь сливалась в одно тёмное пятно. Красной
искоркой «хо-то горело там, над водой.—	Это платок девчонки! — заключил Лёшка. — Ох
ты! — взвизгнул он в изумлении. — Они плывут обнявшись,
как жених с невестой!—	Как будто и в самом деле что-то похожее... — заме¬
тил Борис. — Давай раздевайся скорей! Поплывём на¬
встречу!—	Э, нет, — удержал его Лёшка. — Самое интересное
поглядеть, что будет дальше! Прячься за камень, пока они
нас не увидели. Скорей!Они шмыгнули за валун и стали наблюдать.Это было удивительное зрелище. Впечатление о нём
надолго осталось в памяти друзей.Лёшка и Борис не ошиблись: это были Котька и знако¬
мая им смуглая девчонка. Они подплывали к берегу всё
ближе и ближе, но двигались почему-то страшно медленно.
Да, конечно, они плыли обнявшись. Друзья ясно видели,
что широкая, тяжёлая ладошка Котьки лежит на плече
у девчонки.Когда до островка оставалось не больше пяти метров,
девчонка оставила Котьку. Ребята знали, что там уже
мелко и можно стать на дно. Девчонка пошла к берегу, раз¬
брызгивая руками и ногами воду, а Котька остался на
месте. Только голова его торчала над водой. Наконец и он
двинулся к отмели и стал вылезать из воды. Но как удиви¬
тельно он шёл! Так двигаются только четвероногие. Ребята
не верили своим глазам: Котька шёл... на четвереньках!
Ковыляя и шатаясь, словно пьяный, он выполз на песок.
Лицо его было бледно-жёлтым. Глаза залепили мокрые во¬
лосы. Он поёживался, вздрагивал и стонал. Он хотел
встать на ноги, но снова беспомощно опустил руки в песок
и побрёл на четвереньках к камню.Кажется, никогда ребята не слышали такого искрен¬
него, звонкого и заразительного смеха. Это смеялась дев¬
чонка. Вначале она просто фыркнула, сконфузилась, за-63
жала себе рот рукой, но потом всё же не смогла удержаться
и расхохоталась. Было над чем посмеяться! Четвероногий
Котька полз по берегу медленно и грузно, переваливаясь
с боку на бок, как морж. Это зрелище было таким забав¬
ным, что ребята тоже невольно рассмеялись и выскочили
из-за камня. И тут вдруг далеко в море раздался певучий
и густой гудок, словно взяли низкий аккорд на органе.Еле видимый, у горизонта появился силуэт корабля.Девчонка мгновенно вскочила на камень и неистово
закричала:—	Эй, пират, посмотри: это корабль моего отца! Он
вышел в море. Я его ждала три дня. Папка знает, что я
встречаю его на этом камне. Он стоит высоко на мостике и
смотрит в свой мощный бинокль. Он видит меня. До сви¬
данья, папа! Счастливого плавания!Она подпрыгивала на камне, махала своим красным64платочком, повторяла: «Счастливого плавания! До сви¬
данья, папа!»Вскоре силуэт корабля исчез в голубой дымке за гори¬
зонтом.А девочка ещё несколько минут стояла на камне, вгля¬
дываясь в сверкающую даль залива, потом соскочила на
песок.Котька сидел прислонившись к валуну, вялыми, бес¬
помощными руками поглаживая ноги.Лёшка и Борис широко открытыми от удивления гла¬
зами смотрели то на своего друга, то на странную девчонку.Она собрала вещи и, указывая на Котьку, сказала:—	Снесите его на пляж. Там есть кафе-ресторан. На¬
поите вашего дружка горячим чаем с лимоном — и он при¬
дёт в себя.Лёшка и Борис недоумевающе переглянулись.—	Ну, что вы, онемели, что ли? — спросила она стро¬
го.— Деньги у вас есть?—	Не-е-ет, — сказал неуверенно Лёшка.Она покопалась в сумочке и, достав двугривенный,
бросила его к Котькиным ногам,—	Действуйте!И пошла по воде к берегу, весело напевая:Летят белокрылые чайки —Привет от родимой земли.,.Больше они никогда её не встречали.Ребята рассказывают, что Котька стал неузнаваемо
тих, скромен и уже не похваляется своей силой. Он по-
прежнему избегает девочек и не дружит даже с однокласс¬
ницами. Но если кто-нибудь из ребят отзовётся о девочках
пренебрежительно, он неизменно замечает: «Брось тре¬
паться! Помолчи уж лучше! Сам ты пигалица!»
ЛЕЖБИЩЕ ТЮЛЕНЕЙ—	Это не пионерский отряд, а какое-то лежбище сон¬
ных тюленей, — возмущался вожатый отряда комсомолец
Митя. — Ничто их не интересует! Расшевелить невозмож¬
но! Честное пионерское, перейду в другой класс... Сегодня
же попрошу в комитете комсомола, чтобы мне дали других
ребят. Довольно мне и трёх месяцев такой «работы» с вами.
Всё! Хватит! Не хочу быть у вас вожатым! Вот она где
сидит у меня, ваша медвежья берлога, -называемая пио¬
нерским отрядом четвёртого класса! Поперёк горла
встала!Искреннее возмущение вожатого тягостно действо¬
вало на председателя совета отряда Павлушу Белова. Он
стоял потупив глаза и с задумчивым видом, словно по¬
лотёр, шаркал ногой.—	Нет, ты мне объясни, — горячился Митя. — Их
что-нибудь интересует? Я вижу, что мне не прошибить
эту каменную стену равнодушия и безразличия. Ска¬
жи, способны они хоть на миг выйти из своей зимней
спячки?Павлуша Белов глубоко вздохнул. Он перестал шар¬
кать ногой и принялся пристально разглядывать свои пред¬
седательские нашивки.66—	Поразительно! — пожал плечами Митя. — В четвёр¬
том классе никаких общественных интересов! Словно мы не
в пионерском отряде, а в детских яслях! Взять, например,
мою последнюю беседу,.. Да за такую работу любой учитель
поставил бы мне пять с плюсом!Вожатый даже языком причмокнул от удовольствия и
стал оживлённо потирать руки, с увлечением вспоминая,
сколько цифр, документальных выдержек из газет, цитат
привёл он своим неблагодарным слушателям. И что же?
Все вертелись, переговаривались с соседями, толкали друг
друга, зевали.—	Дикари какие-то! Вот ваш любимец Синцов, гармо¬
нист и музыкальный эксцентрик, посмел во время моей
беседы играть на губах. Что это такое, а? Это цирк, а не
пионерский отряд! Клоуны у ковра! А второй, приятель
его, тоже хорош! Настоящий «внук Обломова»! Моргал,
моргал своими глупыми глазами, а потом просто уснул,
захрапел на весь класс! Позор!Павлуше живо припомнилась эта комическая сценка,
и он, совсем некстати, фыркнул.Вожатый с укором посмотрел на него и, вздохнув,
сказал:—	Да что там! Напрасный разговор! Разве вы что-
нибудь понимаете? Сам-то ты такой же.,. тюлень. Ну,
ладно... что нового в отряде? Почему Даманский вчера не
был на беседе?—	Не мог... — ответил Павлуша. — У него вчера дядя
приехал.—	Что? — ошалело спросил вожатый. — Какой такой
дядя?—	Из экспедиции...—	Так... — По лицу вожатого скользнула ядовитая
усмешка. — Задержи-ка, председатель, весь отряд после
уроков минут на пятнадцать-двадцать. И чтобы никто не
ушёл. Под твою ответственность. Понятно? Я ему покажу
дядю из экспедиции!67
Первая часть сбора протекала как обычно. Председа¬
тель совета отряда, мобилизовав звеньевых, бдительно
охранял выход, чтобы никто не удрал. Вожатый Митя
в получасовой речи подверг обстоятельному критическому
разбору поступок Даманского, строго осудив его поведение
как не достойное пионера. А тем временем в классе зевали,
чихали и кашляли, хихикали, вели разговоры, стучали
ногами. «Музыкальный эксцентрик» уже перебирал паль¬
цами толстые губы, наигрывая замысловатый мотив.
«Внук Обломова» с трудом приоткрывал слипающиеся гла¬за и осоловело погляды¬
вал на портфель, меч¬
тая о том, как бы неза¬
метно склонить на не¬
го свою отяжелевшую
голову.Наконец слово пре¬
доставили Даманскому.—	Конечно, нехоро¬
шо, что я не пришёл, —
скучным голосом сказал
он. — Но понимаете, как
было дело. . . Дядюшку
никто не ждал. Я уже в
дверях стою— бежать на
беседу. Тут вдруг дядя
Федя. Из экспедиции. За¬
горелый, как индеец. Он
в Каракумах был полго¬
да. «Я тебе,— говорит,—
Андрюха, ящериц кара¬
кумских привёз». Я
спрашиваю: «Живые?»
Он говорит: «Живые!»
И ящик открыл. А там...В классе наступила полная тишина.—	... там шесть штук: зелёные, голубые, золоти¬
стые. ..—	Принеси посмотреть! — выкрикнул кто-то.И сразу несколько голосов спросили:—	А прийти домой к тебе можно, а? Посмотреть бы!
Сегодня, а?—	Можно! — обрадовался Даманский. — Ну вот. . .
Потом, значит, дядя Федя стал рассказывать, а я заслу¬
шался — ну и забыл про беседу. Очень интересно было!—	О чём рассказывал-то? Расскажи! — оживлённо
загудели ребята.—	Ну вот, напри¬
мер, шли они по пескам,
где нога верблюда нико¬
гда не ступала. В это
время метеорологи и си¬
ноптики с мыса Тахиа-
Таш сводку по радио
дают о том, что песчаная
буря на них идёт. Страш¬
нейшая! И вот налетел
самум... Но они не рас¬
терялись, спустились в
древнее русло реки Уз-
бой. Нашли в откосах бе¬
рега пещеру. А кругом
темным-темно. Песчаная
стена солнце закрыла.Как затмение, даже
хуже...Класс не дышал. Все
сидели, не отрывая глаз
от лица Даманского. Ре¬
бята, с увлечением сле¬
дя за рассказом, то суро¬гаъета
во и напряжённо хмурили брови, то с весёлым не¬
доумением пожимали плечами, то вдруг удовлетворённо
расплывались в улыбках. «Внук Обломова» проснулся.
Глаза у него поблёскивали от оживления. «Музыкальный
эксцентрик» уронил пальцы на толстую нижнюю губу, да
так и застыл, словно забыл, что можно сыграть весёлый
мотивчик. А Даманский рассказывал уже о древних колод¬
цах, разрушенных городищах, о занесённой песками кре¬
пости Тамерлана, о том, какую плотину строят на Аму-
Дарье и каким будет Каракумское море. А когда он выта¬
щил из портфеля пачку фотографий, привезённых дядей,
все сорвались со своих мест и обступили его так тесно, что
Андрюше пришлось вскочить на парту.—	Ребята, не торопитесь, — кричал он. — У меня дома
ещё много снимков есть, все увидят! Пошли ко мне!—	Айда! — закричали ребята. — Идём!И всё пришло в движение. Оглушительно застучали
крышки парт. «Внук Обломова», живо подхватив свой
портфель, первым протиснулся к двери. За ним и осталь¬
ные ребята поспешно выскочили в коридор.Вожатый Митя остался в классе один.,.ВСТРЕЧА С РАЗГРОМНЫМ СЧЁТОМЕсли вы когда-нибудь побываете на футбольном состя¬
зании и услышите отчаянный крик: «Судью на мыло!»,
а вслед за этим душераздирающий свист, — знайте, что на
трибуне стадиона присутствует главный болельщик — Лёня
Заводилов. Без него не обходится ни одно большое со¬
стязание.Но Лёня не только болельщик. Он и футболист — центр
нападения, девятка. Его познания в этом виде спорта так
широки и многообразны, что простираются до самых ветхих
страниц истории. Он знает наперечёт всех игроков от за¬
рождения первой футбольной команды до наших дней. Раз¬
буди его в три часа ночи и спроси: «Лёня! В каком году
последний раз сборная СССР играла со сборной Уру¬
гвая? » — он назовёт точно не только день, но и счёт, с ко¬
торым закончилась игра, и составы обеих команд вместе
с запасными игроками.Отличие «дубль вэ» от игры «пять в линию» ему также
понятно и ясно, как таблица умножения. Может быть,
даже лучше! Он способен заметить «положение вне игры»
или пресловутую роковую «руку» там, где её не видит даже
бдительный и зоркий глаз судьи всесоюзной категории. Ему
известны профессиональные приёмы, стиль и привычки
каждого игрока и мельчайшие факты его спортивной и71
личной биографии. Он знает о прославленных братьях
Дементьевых или о знаменитом бразильце Пеле больше,
чем они сами знают о себе. Вся литература, какая только
существует по футболу — от сухих справочников, правил и
календарей до беллетристики, — имеется в личной библио¬
теке Лёни Заводилова. Он коллекционирует всё, что свя¬
зано с футболом. У него есть кусок шнурка от бутсы самого
Валентина Иванова, палец от перчатки Яшина, оторванныйв тот момент, когда выдаю¬
щийся вратарь отражал кру¬
ченый мяч Лобановского.
У Лёни есть старая кепка
Игоря Нетто и личное пись¬
мо дедушки русского футбо¬
ла Михаила Бутусова, адре¬
сованное Батыреву, касающе¬
еся тактики предстоящего
матча Ленинград — Стамбул
в 1926 году.Вне школы Лёня не рас¬
ставался с мячом. Только
стихийное бедствие могло
загйать его со двора в ком¬
нату, но и там он продолжал
катать по полу мяч, трени¬
роваться на обводках, фин¬
тах, срезках, ударах на
подъём, низом и т. д. и т. п.Если бы всю эту силу
любви и знаний, вдохнове¬
ния и энергии применить к
учёбе, Лёня давно стал бы
отличником. Но, увы, он счи-
. тал, что из всех древних и
\ современных историй хороша
только история футбола; что72же касается геометрических форм, то они исчерпываются
округлостью мяча и прямоугольником футбольного поля:
110 X 75. Остальные предметы, как например физика,
зоология, русский язык, не имеют к футболу никакого
отношения и не способны «изменить счёт в игре». По¬
этому в тетрадях, дневнике и ведомости оценки знаний и
поведения всё чаще стали появляться предательские циф¬
ры 2 и 3. Первую, по футбольной терминологии, Лёня
именовал словом «сухая», вторую — более успокоительно:
«ничья».К концу года над Лёней «нависла угроза поражения».
Но он поспешно «ушёл в защиту», с трудом удержался на
«ничейном результате» и, «выйдя в финал», то есть напи¬
сав контрольные, уехал отдыхать в пионерский лагерь.Там, среди ребят, увлекающихся футболом, он сразу
завоевал прочный авторитет. Его мастерство на поле, при¬
чёска «бокс» и «футбольная», как ему казалось, вразвалку
походочка стали предметом подражания.Но вот однажды случилось событие, которое изменило
соотношение сил в матче между учёбой и футболом. В ла¬
герь для встречи с ребятами приехал знаменитый центр
нападения, заслуженный мастер спорта Фёдор Петров.
Лёня был в восторге. Накануне встречи он не спал всю ночь.
Для полного счастья ему только и не хватало личного зна¬
комства с таким знаменитым мастером.«Самого опасного из всех нападающих» встретили на
вокзале лагерная футбольная команда и звено девочек
с букетом цветов.Лёня шёл по дороге в лагерь рядом с Петровым и с не¬
изъяснимым чувством обожания оглядывал стройную,
высокую фигуру мастера, в особенности его ноги и голову.
Ведь это они посылали коварные и опасные мячи в угол
ворот и под верхнюю штангу. Но голова и ноги ничем не
были примечательны: сияли в зеркальном блеске коричне¬
вые ботинки, а голову украшали аккуратно расчёсанные
на пробор, слегка вьющиеся тёмные волосы.73
Лёня, желая показать себя специалистом, тонко разби¬
рающимся во всех спортивных делах, заговорил о футболе.
Но Петров будто не слышал. Он расспрашивал ребят о том,
дружно ли они живут, что читают, с какими отметками
перешли в следующий класс. Он шутил, вспоминал о том
времени, когда сам был пионером, и, наконец, запел, а ре¬
бята, конечно, подхватили:Урок меня не спрашивай,Не спрашивай, не спрашивай,Урок меня не спрашивай —На отдыхе отряд.Лёня не пел. Из всех песен он знал только позывные
футбольного состязания.Так они и пришли в лагерь.Лёня тотчас сбегал за мячом, рассчитывая, что мастер
немедленно пойдёт на футбольное поле, но разочарование
следовало за разочарованием. «Опаснейший из опасных»
даже не взглянул на мяч, а заинтересовался лагерными
альбомами и дневниками. Он с удовольствием прочитал
всю стенгазету, а потом затеял две викторины. В одной надо
было по отдельной строчке угадывать название литератур¬
ного произведения, в другой победителем объявлялся тот,
кто вспомнит больше имён замечательных людей — учёных
и музыкантов, полководцев и мореплавателей.Многие ребята отличились в этих соревнованиях, но
лучшим из всех оказался игрок лагерной сборной Стёпка
Носов, которого Лёня часто обзывал «известным маралой».
Хотя Стёпка действительно частенько бил не точно по
воротам, но зато, участвуя в викторинах, знал абсолют¬
но всё.Лёня сидел, тоскливо потискивая мяч. Он не помнил
ни одной строчки стихотворений. Он знал только имена
замечательных людей футбола. Наконец после двух часов
томительного ожидания «мяч был введён в игру» — ма¬
стер сказал:—	Ведите меня на вашу спортплощадку!74
Матч между двумя командами лагеря носил напря¬
жённый характер. И, если бы не частые прорывы цен¬
трального нападающего — Лёни Заводилова, который за¬
бил в ворота противника три гола, — счёт так и не был бы
открыт. Матч судил сам мастер спорта.Лёня был возбуждён успехом, горд и с надеждой по¬
глядывал на Фёдора Петрова, ожидая похвал. Но мастер,
подробно разбирая состязание, подверг самой жестокой
критике именно игру Лёни. Очень не понравилось Петрову,
что Лёня играет сам по себе, не считаясь с коллективом,
красуется, командует всеми, требует отдавать пасовки
только ему, кричит и даже позволяет себе грубости на поле.—	Не советский стиль игры, — сказал мастер. — Надо
избавиться от такого бескультурья! У меня было большое
желание удалить тебя с поля.И он вдруг стал хвалить «известного маралу» Стёпку
Носова за культурную, осознанную и продуманную игру.Лёня был в отчаянии.А мастер тем временем разделся и целый час показы¬
вал ребятам разные способы владения мячом, хитроумные
фальшивые обводки и пасовки, обманные движения, удары
по воротам со всех положений и в заключение рассказал
о методе своей тренировки.Уезжал мастер вечером. Его провожал весь лагерь.
Сердечно попрощавшись с пионерами, пожелав им бодро¬
сти, сил и крепкого здоровья, мастер нечаянно кинул
взгляд на Лёню и сразу же подошёл к нему.—	Ты не огорчайся! — сказал он ласково. — Способ¬
ности у тебя есть — это бесспорно. Будешь хорошим футбо¬
листом. Учишься как — ничего, прилично?Лёня потупился, медленно заливаясь румянцем: врать
не хотелось, а признаться не было сил.На счастье, выручил «известный марала». Он про¬
тискался вперёд и спросил мастера:—	А сами вы в какой школе учились?—	В триста девяносто шестой, ребята.76—	Это моя школа, — удивлённо прошептал Лёня.—	Да ну? — удивился и мастер. — А ты сейчас в ка¬
ком классе?—	Перешёл в восьмой.—	В восьмой... Постой-ка... мой восьмой класс поме¬
щался налево от учительской в самом конце коридора.—	Это у нас теперь седьмой,— перебил взволнованно
Лёня. — Я учился в нём в этом году.—	Да? Вот видишь, мы с тобой вроде как однокласс¬
ники. Я сидел на третьей парте, крайней у окна...—	Ой! — не удержался Леня. — Это моя парта!Раздался гудок паровоза. Мастер вскочил на площад¬
ку и крикнул:—	До свиданья, ребята! Желаю весело отдохнуть!—	Спасибо! — закричали хором ребята. — Приезжай¬
те ещё!Лёня подбежал к подножке, спросил волнуясь:—	А вы сидели за партой справа или слева?—	Справа, — сказал мастер.— Хорошее местечко! Сча¬
стливое. Я получал на этом «тёплом» местечке одни четвёр¬
ки и пятёрки. А ты? ..Лёню снова спас счастливый случай: паровоз сильно
дёрнул состав и, с оглушительным свистом выпуская пары,
стал набирать скорость.Эту вторую ночь Лёня тоже не спал. А утром написал
маме письмо. В нём впервые Лёня скромно умалчивал
о своих спортивных успехах, зато он очень интересовался
учебниками для восьмого класса.«Ребята говорили, — писал он, — что физику и химию
можно приобрести не только в школе, но и в магазине дет¬
ской книги. Купи обязательно!»Последнее предложение было подчёркнуто жирно два
раза.Наука, кажется, собиралась «перейти в нападение» и
взять у футбола реванш за все поражения сразу.:
ПОСЛЕ РАБОТЫХотя Васе Ширяеву было всего 15 лет, но он уже рабо¬
тал на заводе токарем по металлу и имел третий разряд.Отец Васи с первых дней войны ушёл на фронт, и Вася
встал к станку вместо отца. Конечно, заменить в работе
старого прославленного токаря Вася не мог. Куда там! Да¬
леко ему ещё было до мастерства Ивана Егорыча. Но рабо¬
тал Вася не по годам искусно. У него никогда не было
брака. И на заводе говорили, что «токарёнок Васька Ши¬
ряев высоко держит рабочую честь».Районный сибирский городок славился металлургиче¬
ским заводом, на котором отец Васи проработал всю жизнь.
Ширяевы и жили не очень далеко от завода в собственном
маленьком домике с садом и огородом, где Вася любил,
бывало, с отцом помастерить в воскресный день. По дому
ведь всегда найдётся разнообразная работёнка. Вот, может
быть, здесь в разных поделках Вася и начал познавать
мудрёное искусство токарного ремесла. Но это было, как
теперь казалось Васе, очень, очень давно...Шёл конец сентября сорок третьего года. Отец воевал
на фронте. Советская Армия громила фашистов, выбрасы¬
вая их из Рославля и Смоленска.На завод прибыло новое оборудование, и Вася двое
суток не показывался домой. На замену старых станковновыми были даны очень короткие сроки. Весь фабричный
коллектив работал не покладая рук, и паренёк не хотел
отставать от других.Вася был весь измазан маслом и мазутом, взлохмачен
и сердит от усталости, но ни на какие уговоры матери
«пойти домой и отдохнуть» не соглашался.Наконец всё было готово. В токарном цехе стояли но¬
вые станки, поблёскивая радужными отсветами вазелина
и машинного масла.Вася накинул ватник и вышел на улицу. Перенапря¬
жённые, уставшие эдышцы болели и налились такой тяже¬
стью, что, казалось, и гаечного ключа не повернуть. От дол¬
гой бессонницы веки смыкались, глаза болели, а в ушах всё
время бился какой-то противный ноющий звук.Ночная улица была пустынной. Шаги Васи гулким
стуком отдавались на деревянных мостках. Он шёл мед¬
ленно, чувствуя каждый свой шаг в утомлённом, словно
побитом теле. Ему хотелось пить, есть и спать. Последнее
желание было самым сильным.Невдалеке загрохотал автомобильный мотор. Вспых¬
нули фары, и два жёлтых луча легли вдоль улицы, осветив
размытую и развороченную осенней непогодой мостовую.Под косогором стоял грузовик. Колёса, погружаясь по
самую ось в чёрную липкую грязь, буксовали. Пущенный
на последнюю скорость мотор неистово гудел, выл и грохо¬
тал, грузовик сильно вздрагивал, но не двигался с места.Пользуясь светом фар, Вася стал переходить улицу,
выбирая на мостовой подсохшие места.У машины, хлопоча и ругаясь, возилась одинокая
фигура.—	Доски надо под колёса! — крикнул Вася. — Не
съедешь!На минуту возня прекратилась, и из-под кузова пока¬
залась голова шофёра.—	Во, умный какой нашёлся! Изобретатель! — огрыз¬
нулся шофёр. — А где я тебе доски сейчас достану?79
Он полез в кабину, включил мотор и попытался сдви¬
нуться с места. Задние колёса бешено завертелись, обдавая
Васю хлопьями мокрой грязи. Машину потянуло боком и
занесло к канаве.Проклиная всё на свете, шофёр выключил мотор и без¬
надёжно уткнулся головой в стенку кабины.Темнота охватила улицу. Чтобы не попасть в лужу,
Вася зажёг спичку и стал обходить грузовик.—	Не гаси, дай прикурить! — сказал шофёр.При свете спички Вася взглянул на шофёра и увидел,
что это был совсем молодой белобрысый и безусый парень.—	Куда едешь?— спросил его Вася, передавая спички.—	Да на станцию... — ответил шофёр. — Муку везу.
Через два часа поезд, а я вот завяз тут... Два рейса сделал,
а на третьем скис. Не улица, а болото! — добавил он с оже¬
сточением.— К поезду не попаду!—	С другим пойдёт твоя мука, — заметил Вася. — Что
поделаешь?!Шофёр прикурил и, передавая спички, сказал с упрё¬
ком:—	С другим! Скажешь ты, паря! А если эта мука на
фронт идёт, откладывать-то можно? Время какое! Надо,
паря, по-комсомольски думать!—	Это ты прав! — сказал Вася. — Под колёса-то под¬
ложено что-нибудь?—	Лежат две плахи...—	Мостки надо сделать.—	Чё, чё? — переспросил шофёр,—	Мостки, я говорю...—	Из воздуха, что ли?! — язвительно заметил шофёр.—	А вот давай от забора досок с десяток отломаем, —
предложил Вася.—	Посоветуешь!.. А в нарсуд кто пойдёт?—	Никто! Это мой забор.—	Как твой?—	Мой, ну... от моего дома. Я тут с мамашей живу.80Давай ломай, другого вы¬
хода нет. Завтра приколо¬
чу на место, что уцелеет.Не велика беда!—	А ты не брешешь,
паря?—	Вот чудак! Ломай,
тебе говорю, а то к поезду
опоздаешь. Топора-то у те¬
бя, верно, нет? Подожди, я
домой зайду.—	Не надо! — сказал
шофёр, роясь в кабине. —У меня ломик имеется.—	Так давай, да по¬
живей, а я тут тебе камеш¬
ков поднатаскаю.Шофёр включил фары
и, расспросив подробно,
какой забор можно ломать,
пошёл через дорогу, хлю¬
пая по грязи.Вася стал собирать
булыжник и обломки кирпичей, подкладывал их под ко¬
лёса грузовика.Сбоку уже доносился треск и визг стаскиваемых с гвоз¬
дей досок. Наконец появился и шофёр. Он тащил целую
охапку досок и поперечных брусков.—	Заборчик-то у тебя неважнец, хозяин! — сказал он,
бросая в кабину ломик.Они положили доски сплошной рельсовой дорогой до
самого подъёма. Затем Вася залез под кузов и построил
там в грязной жиже несколько крепких островков из кир¬
пичей и булыжников.—	Ну, двигай теперь, только плавно, без рывков, по¬
спокойнее, а я тут буду помогать тебе.6 Весь r отца81
Шофёр дал газ, и колёса, сдавив бруски, кирпичи, бу¬
лыжники и плахи, въехали на доски и стали медленно под¬
нимать машину вверх.Вытаскивая из грязи уже прокатанные доски, Вася
забегал вперёд, выкладывал их быстро перед колёсами,
потом, пропустив грузовик, упирался двумя руками в
задний борт, помогая подъёму.Через десять минут машина стояла на верху косогора.
Дальше шла прямая, ровная дорога на станцию.—	Счастливый путь! — сказал Вася, отдуваясь и вы¬
тирая вспотевшее лицо и шею. — Теперь, верно, всё будет
в порядке, а?—	Вот уж не знаю, в порядке ли! — сказал шофёр, и
в его голосе послышалось беспокойство. — Успею ли один
выгрузить сорок мешков? Не шутка!—	Почему же один? — удивился Вася.—	А грузчиков в ночное время не бывает, да и опоздал
я, — верно, уж никто не надеется, что приеду...—	Беда мне с тобой! — сказал рассерженно Вася.—
Неудачник ты какой-то! У меня без тебя хлопот полон рот.Подумав немного, он прибавил уже примирительнымтоном:—	Ладно, это я так
сказал, сгоряча. Вдвоём-то
мы эти мешки перекида¬
ем? Как думаешь, паря?—	Вдвоём и разговору
нет! — обрадовался шо¬
фёр.— Дело обеспечено на
все сто!—	Ну, подожди пять
минут, — сказал Вася. —
Домой загляну. Неудобно,
мать двое суток ждёт не
дождётся. . .—	Давай действуй!—82весело крикнул шофёр и стал обтирать ветошью радиатор,
насвистывая какой-то бодрый мотивчик.Вскоре Вася вернулся.—	Отругала меня мамаша, — сказал он извиняющим¬
ся тоном. — Ясно, заботится обо мне, тревожится... За
батьку душа болит — немцы бы не убили. Вот так! — глу¬
боко вздохнул он.Шофёр тоже глубоко вздохнул и сказал:—	Мамаша — она всегда будет мамашей. Святая душа!—	Едем! — сказал Вася, влезая в кабинку.В руках у него был узелок с горячей картошкой и не¬
сколько огурцов.—	Хочешь? — спросил он шофёра.—	От огурчика не откажусь.Шофёр захлопнул дверцу и дал полный газ.Грузовик, набирая скорость, пошёл по шоссе.Вася выглянул из кабинки и посмотрел на свой дом.У освещённого окна стояла мать, глядя на тёмную
пустынную улицу.Вася приветливо помахал ей рукой и громко крикнул:—	Ма-а-ать! Вернусь зараз! Не тревожься!Она что-то ответила и укоризненно покачала головой,
а<впрочем, может быть, это только показалось.
ПЕРВОБЫТНАЯ ДЕВОЧКАМы всегда считали, что для получения отличной от¬
метки надо хорошо выучить урок. Оказывается, мы были
очень неопытны, наивны, простодушны и даже невежест¬
венны в этом вопросе. Мы, например, ничего не знали
о тех научных открытиях, которые сделала Лида Н. в об¬
ласти современной педагогической науки. Представьте
себе: она изобрела средства, которые позволяют каждой
ученице (и ученику, конечно!) добиться успеваемости, не
приготовляя уроков и даже не заглядывая в учебники.
Открытие это оказалось столь фантастическим, что мы,
не запрашивая Академию наук СССР, сами заочно при¬
своили Лиде учёное звание «профессора чёрной магии».Некоторые ребята, наверное, усомнятся в том, суще¬
ствует ли у нас такое звание.Хорошо! Пусть такого звания нет, но его надо приду¬
мать, чтобы отметить значение открытия, сделанного
Лидой.Самое удивительное, что весь её «научный труд» лег¬
ко уместился на трёх страничках личной записной книж¬
ки, которую, кстати сказать, мы случайно нашли на ска¬
мейке бульвара.84Опубликуем же это «учёное произведение». Оно на¬
зывается очень скромно:ПРИМЕТЫ И СОВЕТЫ1.	Все лучшие числа с семёрками: 7, 17, 27.2.	13-ю ступеньку на школьной лестнице надо пере¬
прыгивать, наступать нельзя — приносит в учёбе
несчастье.3.	Контрольные работы боятся чёрных лент в косах,
лучше всего вплетать белые или красные.4.	Перед тем как идти на экзамен, надо нагрубить
дворнику.5.	Встретишь грузовик — не глядя на него, зажмурься.
Нагруженный (тяжёлый) грузовик — будет тяжко
у доски. Пустой — в голове пусто. Хороша легковая
машина — легко ответишь. Улыбнись ей, но не
смейся.6.	Когда вызывают к доске, встань левой ногой, кос¬
нись ладонями коленок, повтори про себя:Чашечки коленные,Не подведите!Отметочки отменные
Принесите!7.	Билет на экзамене тяни левой рукой, опираясь на
левую ногу, смотри налево (ни чуточки не мигая!).Дальше следует ещё не менее дюжины спасительных
способов. Но мы считаем, что и приведённого достаточно.
Гениально, правда? Ведь подумать только, какое это под¬
спорье для всех отстающих и неуспевающих. Следи только
за приметами, выполняй советы — и всё будет в порядке!Однако это великое открытие вызвало у нас много
вопросов, вот например: белые и красные ленты, о'казы-
вается, благотворно влияют на отметки. . . Ну, а как быть
мальчикам? Ведь у них нет ни кос, ни лент! Что делать?
Непонятно!Хорошо грубить дворнику, когда живёшь в городе!
А что делать несчастным ребятишкам в сельской мест¬
ности? Откуда там дворники! Лида не поясняет, как по¬85
ступить: грубить кому-нибудь другому, например кол¬
хозному сторожу, или проваливаться на экзамене.Не ясна также вся история с этими грузовиками и
легковыми машинами. А вдруг встретится по дороге
в школу автобус, трамвай или троллейбус? Улыбаться им
или нет? Может, подмигивать надо или языком прищёл¬
кивать? Неизвестно!Словом, когда мы читали этот «учёный труд», вопро¬
сов у нас накопилось много. К счастью, на обложке запис¬
ной книжки оказался номер школы, в которой учится
Лида Н. И вот мы, радостно улыбаясь всему городскому
транспорту, помчались прямо в школу. Мы прыгали сразу
через две ступеньки по школьной лестнице, не считая, ка¬
кая из них тринадцатая, и благополучно «допрыгали» до
кабинета директора Ивана Петровича.—	Что? Лида! Из четвёртого класса? — удивлённо
спросил он. — Да какая она отличница! Насколько мне
известно, это худшая .ученица во всей школе.—	Не может быть! — запротестовали мы. — Ведь она
знает, как надо учиться! В её руках такое могучее
средство.Но увы! Завуч и классный руководитель подтвердили
мнение директора о Лиде и показали её отметки. Единст¬
венная четвёрка по рисованию возвышалась как Эверест-
Гауризанкар над плоской и унылой равниной троек и
двоек.И тогда мы поняли, что «учёный труд» Лиды ничего
не стоит. Мы поняли, что Лида Н. совсем не наша совре¬
менница! Что она — первобытная девочка.Да, да, не удивляйтесь! Ведь вы, ребята, знаете, что
все приметы и поверья придумали суеверные первобыт¬
ные люди, которые боялись злых и почитали добрых ду¬
хов. Так и Лида. Направляясь по дороге в школу, она
тоже твердит пустые и бессмысленные наговоры и закли¬
нания, с какими ходили на охоту первобытные люди в глу¬
хие времена древности.86/• .•# 'А может быть, Лида не одинока. Может быть, на дру¬
гом конце города с опаской пробирается в школу другая
девочка, такая же, как Лида. И она тоже шепчет нелепые
слова наговора и суеверно улыбается всем легковым ма¬
шинам.Может ли это быть?87
СЕКРЕТ ИЗОБРЕТАТЕЛЯЖили-были на даче в посёлке Толмачёво три друга:
Пашка, Виктор и Гошка. Ребята разные, несходные по ха¬
рактеру, однако ничего — дружили.Пашка был заводилой всех игр и развлечений. Пар¬
нишка бедовый, увлекающийся и беспокойный. Минуты на
месте не усидит и ребят за собой тянет: то в дальний по¬
ход на поиски каких-то только ему известных глиняных
пещер, то на футбольное поле, а случалось, и в чужой сад,
на промысел за малиной да крыжовником.Виктор, наоборот, отличался малоподвижностью. Па¬
ренёк был с ленцой, тяжёл на подъём и маленько тру¬
соват.Что касается третьего друга, Гошки, то его иначе и
не звали с некоторых пор, как «хитрыйёжик». Во-первых,
потому, что у него всегда волосы коротко острижены —
ёжиком; а во-вторых, за хитрость. Вот о ней-то и пойдёт
рассказ...Места под Лугой очень красивые. Леса кругом.
А главное — река. Она здесь глубока, судоходна, и рыба
в ней всякая водится.Ребята, разумеется, любили порыбачить. Да только
какая рыбалка без лодки — не серьёзное дело!Вот Пашка однажды и говорит:—	Что мы, как дошкольники, всё с берега уклейку88ловим! Курам на смех! Неинтересно же! Достать бы какой
ни на есть дрянной челночишко — и айда спозаранку на
рассвете... А? Вот здорово!—	Здорово-то здорово, — замечает нехотя Виктор, по¬
зёвывая от скуки и болтая в воде босыми ногами. —
А только челнока нам никто не даст и шлюпку на лодоч¬
ной станции без паспорта не получишь.—	Ого! Сказал! — уже горячится Пашка. — Я доста¬
ну. У сторожа пристани, дяди Коли, возьму. Он даст.
Идём сейчас просить. Айда!Виктор знает, что спорить с Пашкой, если ему в го¬
лову что взбрело, бесполезно: всё равно не отстанет. По¬
этому он молча сматывает леску и выходит на берег.
А Гошка — ни с места, словно и не слышит. Щурится от
сверкающих в воде солнечных бликов и на поплавок по¬
глядывает. ..—	Брось, Ёжик, давай! — торопит его Пашка.—	Я не поеду на лодке, — говорит Гошка. — Мне ма¬
ма запрещает ездить без взрослых.—	А ну тебя! — пренебрежительно плюёт Пашка.—
То папа, то мама! Ну и сиди тут, дёргай колюшек. А мы
с Витькой плотвы, окуней наловим. Смотри, тебе ничего
не дадим, слышишь? ..—	И не надо! Я больше вас наловлю, если захочу.—	Где это? Не на рынке ли? — спрашивает насмеш¬
ливо Пашка.Он уже готов поиздеваться над другом, но, узнав, что
Гошка собирается ловить рыбу с плота да с гонок, просто
молча усмехается. «А что с ним говорить! Чудак этот
Гошка! Будто он не видит, что с плота и с гонок ребята
купаются, женщины целый день бельё полощут».Но Гошку его усмешка не смущает.—	Я, — говорит, — вечером буду ловить на закате;
секрет один знаю — хочу попробовать...Друзья и слушать не стали. Отправились на пристань.
Вскоре подъезжают в челноке к тому месту, где оставили89
друга. Смотрят, а Гошка на берегу камни да коряги при¬
поднимает — червей ищет.Помахали ему ребята руками: дескать, счастливо
оставаться! — и отбыли на рыбалку.Вернулись к обеду усталые, но довольные успехом:
двух окуней поймали и трёх крупных плотичек. Хваста-
ются уловом да спрашивают с насмешкой:—	А у тебя, Ёжик, как дела?—	Я не сразу... — отвечает, ни чуточки не смущаясь,
Гошка. — Мне подготовка нужна, дня три-четыре, а потомя целое ведро наловлю.—	Ну ладно! — смеётся
Пашка. — Это ты своей бабуш¬
ке рассказывай!Тут он с Виктором пошеп¬
тался насчёт того, как бы про¬
учить Ежа-хвастуна, и говорит
Гошке:—	Вот что, друг Ёжик:
давай устроим спор-соревнова¬
ние. Кто за пять дней больше
рыбы наловит, тот выиграл и
имеет право требовать от про¬
игравшего что хочет. Идет?—	Ишь какие! Мало ли
чего вы потребуете!—	А уж это наше дело. Ну
что, струхнул, хвастунишка?Гошка посопел носом, со¬
средоточенно потёр рукой ёжик
рыжеватых волос и говорит:—	Ладно! Согласен!На другой день Пашка иВиктор ещё семь окуней пой¬
мали. Приходят на дачу и кри¬
чат в два голоса:90—	Где тут Ёж-хвастун? Подать его сюда!А Гошка тем временем на огороде червей копает.—	Вот погляди! — горланят наперебой рыболовы-
удачники. Семь штук! Один другого лучше. Со вчерашним
уловом будет двенадцать-ноль в нашу пользу.—	Это ничего, — отвечает им Гошка, — у меня ещё
три дня в запасе. Я вас обойду на финише!—	Действуй, действуй! — смеются ребята. — А то не
догонишь!Подошли четвёртые сутки. Встали Пашка с Виктором
часов в шесть утра, чтобы пораньше на рыбалку выехать,
смотрят, а Гошки на даче нет. Заглянули в окно его ком¬
наты— пусто, и постели прибраны. А Гошкина мать на
кухне посуду моет. Спрашивают:—	Куда Гошка делся?—	Тут, — говорит она, — был всё время, удочки на¬
лаживал. ..Сунулись ребята в чулан за своими рыболовными
снастями, видят: Гошкиных удочек нет на месте, и сачка
с ведёрком тоже нет. Ну, они бегом на пристань за челно¬
ком. Вот бегут по берегу вдоль плотов да барок, смотрят,
а Гошка на старых гонках с удочкой стоит да рыбу за ры¬
бой из воды таскает. Не успевает забрасывать — вот до
чего силён у него клёв.Разобрало ребят удивление и любопытство до край¬
ности. Спешат к Гошке. А он увидел их и шипит, словно
змея:—	Тсс! Псс! Братцы-товарищи, давайте-ка отворот-
поворот от моих ворот. Дуйте на своём челноке подальше.
У меня тут клёв идёт полным ходом. Не мешайте!Пашка не выдержал:—	Брось ты, Ёж, задаваться! Покажи хоть, чего ло¬
вишь, не лягушек ли?—	Глядите, не жалко, — отвечает Гошка. — Да толь¬
ко поскорей. . . — А сам уже нового окуня из воды
тянет.*91
Глянули ребята в Гошкино ведёрко, а там штук два¬
дцать рыб плещется.«Что за удача такая? — думает Пашка. — На стаю на¬
пал, что ли...»А Виктор открыл рот от удивления и смотрит на Гош¬
ку, как на фокусника.Гошка тем временем ещё окуня вытащил, граммов на
двести, не меньше. Кинул его небрежно в ведёрко и го¬
ворит :—	Ну, братцы, посмотрели и хватит! Катитесь! По¬
дождите меня на даче, я через часик приду.Поплелись Пашка с Виктором домой и про рыбалку
свою забыли. Идут, недоумевают: «Что-то происходит не¬
понятное! ..»С большим нетерпением они ждали Гошку. Даже по¬
завтракали кое-как, наспех. Наконец явился Гошка.—	Ну, — говорит, — сколько было в вашу пользу —
двенадцать-ноль? Так, что ли? Посмотрим теперь, сколь¬
ко у меня...Опрокинул ведёрко на траву. Честное пионерское, ку¬
ча рыбы! Сосчитали: двадцать четыре окуня.Стоят Пашка с Виктором поражённые, глазам своим
не верят. А Гошка поглядывает на них с хитроватой ус¬
мешкой да свой рыжий ёжик небрежно поглаживает.—	Вот уха так уха! На всех жильцов дачи хватит!А сам от удовольствия таким ярким румянцем зали¬
вается, что даже веснушек не видать.—	Как же это ты, а? — спрашивает Пашка, не в си¬
лах скрыть зависть. — Скажи!—	Если сдаётесь, скажу, — говорит Гошка серьёз¬
но. — Полная капитуляция... И чтоб хвастуном больше
не звали. Согласны?Добродушный и покладистый Виктор уже готов со¬
гласиться, но Пашка предупредительно дёргает его за ру¬
кав и говорит сердито:—	Не хочешь — не рассказывай... Пожалуйста! А я92не привык без боя сдаваться. Подумаешь тоже, на клёв по¬
пал случайно! Посмотрим, что завтра будет. Айда, Вить¬
ка, за челноком! Мы ещё сегодня не удили.Только рыбачить они не пошли, а, выйдя на улицу,
стали шептаться — сговариваться, как выведать Гошкин
секрет. Решили установить наблюдение. Как раз вскоре
мать Гошку за хлебом на станцию послала. Они — шасть
в чулан, давай удочки его осматривать. Видят: лески как
лески, крючки как крючки. Всё обыкновенное. Однако вот
странное дело — зачем Гошке столько червей понадоби¬
лось? На полу три больших консервных банки полны
червей.Вечером два друга взяли книжки и легли в саду на
травку. Лежат — будто читают, а сами тайное наблюдение
ведут. Отсюда и комната Гошки видна, и чулан, и калитка
на улицу. Только стало солнышко садиться, видят — Гош¬
ка в чулан пошёл. Выходит, а под мышкой две банки с чер¬
вями. Оглянулся — не видят ли ребята. А те носы в книж¬
ки уткнули, будто чтением увлеклись. Как только за Гош¬
кой калитка закрылась, Пашка и говорит:—	Спокойно! Сейчас мы узнаем, куда он пошёл. Ле¬
жи тут как ни в чем не бывало, а я мигом на веранду сле¬
таю — бинокль возьму.Захватил он бинокль, и два друга помчались что
было духу по задворкам
через огороды на другую
улицу. Там косогор был
высокий. Влезли на са¬
мую макушку. Отсюда
все окрестности видны,
и берег, и дальние гонки
на реке. Стали по очере¬
ди в бинокль смотреть.Вскоре нашли Гошку. На
гонки идёт. Прошёл на
самый край и давай из
банки в воду червей разбрасывать. Сыплет горстями, сло¬
вно кур кормит.Выхватывают ребята друг у друга бинокль — смот¬
рят, дивятся, да только ничего понять не могут.А наутро Гошка опять полведра рыбы принёс.Тут уж пришлось сдаться — ничего не поделаешь. За
таким чемпионом не угонишься.Открыл им Гошка свой секрет немудрёный. Рыбу-то,
оказывается, он с вечера подкармливал. Ну и приучил её
в одно место собираться. Вот какое дело!За проигранный спор потребовал «хитрый Ёж» арбуз
купить по его выбору.Долго Пашка с Виктором торговались — хотели пор¬
цией эскимо отделаться, но Гошка был твёрд. Повздыхали
ребята, сложились по полтиннику и купили «хитрому
ежу»-рыболову огромный арбуз.Гошка был великодушен. Пригласил на угощение. Са¬
мые лучшие и большие куски друзьям своим нарезал—не
скупился*ЛЕСНОЙ КОМПАСПриходит из лесу старушка — хозяйка дачи — с пол¬
ной корзиной малины, а ребята как раз на веранде си¬
дят— кроссворд решают. Увидели красивую ягоду, давай
расхваливать. Ну, бабушка, конечно, их угостила — глу¬
бокую тарелку насыпала. Только им мало. Сидят, облизы¬
ваются от удовольствия, как котята. А бабушка и го¬
ворит :—	Вы бы, ребятки, сходили по малину-то. Ножки
у вас молодые, быстрые... Ягоды нынче в лесу много.—	Замётано! — говорит Пашка. — Завтра с утра дви¬
нем, а?—	Я по грибы люблю, — замечает Гошка.—	Нет, ягодкой полакомиться — это дело! — причмо¬
кивает языком Виктор.—	Ну ладно, — соглашается и Гошка. — А вы лес
знаете? Не заблудимся?—	Вот ещё! — смеётся Пашка. — Да что мы, малень¬
кие, что ли?..Ну, утром пошли. Кто с корзиной, кто с бидоном, а
Виктор ещё в придачу старый алюминиевый чайник при¬
хватил. «Это, говорит, для очень спелой, чтоб сок не
вытек».Ушли после сытного завтрака, так что никакой еды95
с собой не взяли. Только предусмотрительный Гошка су¬
нул в корзинку пару слоёных булок да несколько су¬
харей.Идут по тропинке вдоль рощ и лугов и друг другу раз-96ные охотничьи байки рассказывают про птичьи да звери¬
ные лесные повадки. Вначале всё пустяковые истории
вспоминали, а потом на страшные рассказы перешли.
Пашка вспомнил случай с его матерью, как ей однажды
довелось в лесу с медведицей повстречаться. А медведица-
то с маленькими медвежатами была... Ох, опасное дело!
К счастью, ветер дул подходящий, не учуяла зверюга че¬
ловека, обошлось... Гошка «выдал» жуткий рассказ про
рысь, как она на спину охотнику с дерева прыгнула...—	Рыси и у нас тут, под Лугой, водятся, — подтвер¬
дил Пашка. — Я в газете читал...И начал новую историю о том, как одна девочка-
школьница в лесу заплуталась. Пришлось ей две ночи на
дереве ночевать. Так и сидела, а волки вокруг дерева
стояли и подвывали от жадности, да зубами лязгали.Виктор всё слушал, молчал, да уж, видно, невмоготу
стало. Паренёк был трусоват.—	Ну вас, — говорит, — обоих к бесу. Перестаньте!
Идти неохота! Что за удовольствие!Тут, как на грех, какая-то грузная лесная птица из-
под ног у него с грохотом в воздух поднялась. Совсем пе¬
репугала парня.А Гошка смеётся:—	Смотри, Пашка, он и впрямь побледнел. Не бойся,
Витенька-малышечка, здесь, кроме зайчат да белочек, ни¬
кто не водится.За разговорами-то не заметили ребята, как малинник
промахнули. Какие-то несказанные заросли начались.
Когда выходили из дому, небо было чистым, солнышко
припекало. Только редкие облачка на небе тихо плыли
в прозрачной синеве. Тишина кругом. А теперь, как в лес
поглубже ребята зашли, стемнело. То ли от густой листвы
и хвои, или, может, солнце за тучку зашло. Но друзья на
это не обратили внимания. Заросли малины стали попа¬
даться. Кусты такие могучие, высокие, — хоть стремянку
ставь. Ягода всё крупная, сочная, чистая.7 Вегл> и отца97
Собрали килограмма по два. Хотели было уже пере¬
дохнуть немного, вдруг слышат грохот в стороне.—	Ой! Это что за новости ещё! — говорит встрево¬
женно Виктор. — Я терпеть не могу грозы! Ходу, ребята,
к дому!Глянули ребята на небо, а его всего тучами заво¬
локло. Не понять, с какой стороны и солнце-то было.—	Вот тебе на! — встревожился Виктор и ребят затор¬
мошил. — Да что вы расселись. Сейчас ливень начнётся.
Пашка, Гошка, вставайте!—	Так сразу и побежали! — огрызнулся Пашка. —
Пускай мочит. Не сахарные! Тут ягод вон ещё сколько...98А Виктору уже не до ягод. Он с беспокойством во¬
круг оглядывается — готов бы идти домой, да не знает,
в какую сторону.Между тем дождь и впрямь над лесом собрался. Мол¬
нии начали сверкать. Одна такая зажглась,, что всю окру¬
гу осветила. Прожгла зелёными зигзагами потемневшее
небо, и сразу всё притихло вокруг: ни птичьих голосов не
слышно, ни жужжанья шмелей. Помолчало так секунду-
другую, а потом как ахнет громина, да такой злющий,
с треском, словно землю расколол.Виктор на траву повалился.—	Ой, — кричит, — боюсь я! Убьёт, честное слово!
Несчастье какое! Спрятаться негде!—	Лезь под ёлочку, — советует Гошка. — Под ма¬
ленькую не опасно. И не замочит там. Видишь, какая
у неё хвоя частая,—	Ну тебя с твоими ёлочками!—негодует Виктор.—
Не дождь страшен, а молнии. Вот как трахнет по ма¬
кушке. ..—	Дурень какой! Говорят же тебе, что под малень¬
кой не опасно.А Пашка тем временем кусты малины от ягод очи¬
щает да и говорит, как бы невзначай:—	Молнии каждую минуту на всём земном шаре
убивают шесть человек. Я в старом календаре читал. ..От этих слов Виктору совсем не по себе стало... При¬
корнул он за мшистым бугорком и со страхом на небо по¬
глядывает.Дождь начался, вначале редкий, а потом припустил.
Трудно стало малину собирать: ягода намокла, скользит
в руках.Пашка даже плюнул с досады:—	Вот незадача!Но делать нечего. Видно," не переждёшь. Надо домой
идти. Только где дом? В какой стороне? Вот вопрос.
Собирав ягоду, крутились ребята в лесу и ориентировку7*99
утратили. Где север, где юг, — не поймёшьсолнца-то
нет.—	Ерунда! — отрезал Пашка. — Я этот лес лучше
школьного двора знаю. Айда за мной!Тронулись в обратный путь. А дождь не утихает,—
наоборот, силу начинает набирать. Идти по лесу трудно:
от каждого прикосновения к листве да к кустарникам
словно из-под душа водой брызжет. Уже час ребята идут,
а лес всё гуще становится, и конца ему не видно. Завалы
да ямы какие-то пошли, всюду бурелом.Виктор и так на каждом шагу спотыкался, охал да
вздыхал, а тут и совсем раскис, заскулил:—	Ой, чувствую я, погибнем мы... В джунгли какие-
то зашли. Что дёлать-то, что делать?Два раза он корзинку ронял, все ягоды свои порасте¬
рял. Да и собирать не стал — не до того ему!А Пашка всё бодрился:—	Ерунда! Не маленькие! С препятствиями-то даже
интересней! За мной, ребята! Прибавь ходу! Сейчас на до¬
рожку выйдем.А дорожки нет как нет.Начал Пашка ребят без толку то направо, то налево
водить. Бросается из стороны в сторону, нервничает, злит¬
ся уже:—	Безобразие какое! Будет ли конец когда-нибудь
этой лесной глуши!..Только Гошка, «хитрый ёжик», ни слова не говорит,
знай посвистывает, будто ему и усталость и непогода — всё
нипочём. Выдержанный паренёк был, стойкий.Шли так без малого ещё час. Видят, дело плохо. Завёл
их незадачливый проводник в какие-то глухие дебри.Виктор чуть не плачет:—	Вот заплутали... Погибнем теперь. Хищные звери
нападут... Это вы оба виноваты — накаркали, как вороны,
про рысей да медведей.Пашка в другой бы раз обругал его, а то и подзатыль¬100ника дал, а тут уж молчит. Оглядывается по сторонам, пле¬
чами пожимает — что, дескать, за места такие нехоженые,
незнакомые?—	Что ж, — говорит, — я не спорю: виноват, с пути
сбился. Сам не знаю, куда теперь идти!..Услышав это признание, Виктор повалился на хлюпа¬
ющую, мокрую кочку и начал хныкать:—	Зачем только пошёл я на свою погибель. .. Как
спастись? Ой, как спастись-то теперь?!—	Да замолчи ты, мокрая курица! — рассердился101
Пашка. — Перестань выть сейчас же, а то я тебе врежу по
затылку!—	«Врежу, врежу!»—плача передразнил его Вик¬
тор.— Полез в проводники, чучело! Всегда вперёд лезешь:
«Я да я!» Нахал! Надо было Ёжика проводником пустить.
Он умный!—	Нет, я тебя, верно, поколочу! — крикнул выведен¬
ный из терпения Пашка. Он уже взял в руки мокрую коря¬
гу, но Гошка его остановил:—	Спокойно, ребята! Я берусь вывести из леса. Только
чур — не сбивать меня и друг друга не травить.Присел Ёжик на мокрый, чавкающий мох, снял с го¬
ловы промокшую кепку, потёр в задумчивости свой рыжий
затылок и говорит:—	У меня в корзине есть еда. Разделите её поровну на
троих. А я пока всё обмозгую, что к чему...Пашка и Виктор послушно занялись делёжкой.Подкрепились ребята, «заморили червячка». Сидят
усталые, мокрые и грязные и на Гошку с надеждой смо¬
трят.А Гошка прожевал последний сухарик и неторопливо
говорит:—	Значит, так: шоссейная дорога проходит с севера
на юг. Наш посёлок находится на востоке. Это ясно. Тре¬
буется определить: где тут юг, где север. Давайте компас
искать.Виктор обрадовался 2—	А ты компас взял... Вот молодчина!—	Нет, — говорит Гошка. — Вы же уверяли, что всё
тут вокруг леса знаете, я вам доверился и компаса не взял.
Да это ничего. Не беда. Мы его здесь в лесу живо найдём...—	Как так? — спрашивает удивлённо Виктор.—	А вот так... — говорит Гошка. — Вставай поживей
да осмотри хорошенько вон эту группу ёлок: с какой сто¬
роны стволов мох гуще, где у ёлок да у сосен ветви полно¬
весней — куда они глядят, в какую сторону. Я здесь на мес¬102те стоять буду. Вернёшься — доложишь мне, что обнару¬
жил. А ты, — обратился он к Пашке, — поищи тут рядыш¬
ком около нас, нет ли муравейников. Как найдёшь, покри¬
чи меня — я приду.Пошли друзья поручения Гошки выполнять. И вскоре
оказалось, что из восемнадцати ёлок пятнадцать всей гу¬
стотой своих ветвей в одну сторону смотрят. Стволы здесь
гладкие, чистые, словно отполированные, а с обратной сто¬
роны — седым мохом позарастали. Пашка пять муравей¬
ников нашёл. Всех их Гошка оглядел, присвистнул от удо¬
вольствия, развёл руками, как регулировщик уличного дви¬
жения, да и говорит:—	Вот вам север, а вот вам юг. Направление мне из¬
вестно!—	Это как же так? — спрашивают его в один голос
оторопевшие от удивления друзья.—	А вот как... Мох на деревьях растёт с северной сто¬
роны, где постоянно сыро и холодно и куда лучи солнышка
не попадают. А муравейники, наоборот, так тружениками-
муравьями устроены, чтобы солнышко их обогревало. Они
всегда с той стороны пенька или дерева пристроены, кото¬
рая к солнцу обращена. Наука не мудрёная, а пользу лю¬
дям приносит. Шагайте смело за мной!И действительно, самое большее через час вывел Гош¬
ка своих друзей на шоссе, — так, примерно, в километре от
дачного посёлка.Пришли домой ребята хоть усталые, но повеселевшие.
Живо скинули мокрую одежонку, переоделись, попили чай¬
ку с малиной, а на другой день даже никто из них не чих¬
нул. Летом промокнуть не страшно.С тех пор, как придётся Виктору и Пашке оказаться в
лесу в пасмурную погоду, ищут они «лесные компасы» и
безошибочно выходят из леса, да поминают добрым словом
«хитрого Ёжика» — друга своего Гошку.
РАССКАЗЫ ТОЛИ СИЛАЕВА
О СВОЁМ ДРУГЕБУТЫЛНА С ПОДСОЛНЕЧНЫМ МАСЛОМС тех пор, ребята, как меня приняли в комсомол, про¬
шло уже три года. Сейчас, вспоминая то время, когда мы
были пионерами, я должен сказать, что самым ценным
в наших интересных делах и развлечениях была крепкая
дружба. Друзья мне дали очень много и прежде всего,
конечно, Гриша Туманов. Я расскажу вам о нём несколько
забавных историй, и вы сами увидите, какой это был пре¬
восходный парень!Однажды, правда, мы с ним поссорились. Но нельзя
это назвать настоящей ссорой, просто мы не совсем обычно
расстались. По моей вине, конечно!Дело в том, что мы с Гришей учились тогда в двух шко¬
лах: в обычной средней и в районной музыкальной, по
классу рояля. Это не очень легко, скажу я вам, совмещать
две школы. Музыка требует, чтобы ею занимались каждый
день и помногу, иначе слабеет техника. Но учителям сред¬
ней школы, конечно, нет никакого дела до этого! Ведь не
скажете же вы на уроке: «Я не знаю, когда произошла
отмена крепостного права в России потому, что у меня не
получается вторая фуга Иоганна Себастьяна Баха». Двойка104обеспечена! Границы тундры не могут оказаться в черно¬
зёмной полосе из-за того, что я стал ритмичнее играть
десятый вальс Шопена! Вы меня понимаете, ребята? А ведь
надо ещё и на концерты сходить. Мы же музыканты — нам
интересно! Правда? .. В тот день, о котором я вам расска¬
зываю, Лев Оборин должен был играть во Дворце культуры
имени Горького.Я, конечно, попросил у папы денег на билет, Гриша
тоже раздобыл у отца. Вышли мы заранее, чтобы успеть
купить билеты. И вот, представьте, какой случай... Под¬
ходим мы ко Дворцу культуры. Впереди идут двое ребяти-
шек-дошкольников, совсем маленькие — девочка и мальчик.
Девочка несёт полную бутылку с какой-то жидкостью. Что105
произошло, неизвестно! Загляделась эта девочка или спо¬
ткнулась, только бутылка у неё вдруг шмяк на асфальт.
Я сразу Грише сказал, даже не взглянув на разбитую бу¬
тылку. Это подсолнечное масло. Я по звуку определяю.
Бутылка с водой бьётся совсем иначе. Спутать её с бутыл¬
кой, наполненной молоком, тоже нельзя. Поверьте, ребята,
я не мало в своей жизни разбил бутылок с полезным содер¬
жимым. Мне памятны эти звуки. Недаром мой папа гово¬
рит, что «яркие события прочно удерживаются в голове
ребёнка». Бутылка с водой бьётся очень интересно... Раз¬
биваясь, она некоторое время поёт. Может быть, что «не¬
которое время» длится всего какую-нибудь долю секунды,
но вы успеваете уловить этот звук: «дзи-и-инь!». Бутылка
с молоком издаёт звук «кокс». Словом, я мог бы поспорить
на что угодно, что в разбитой бутылке было подсолнечное
масло. Сорт — не имеет значения!Я как-то прочёл в одной книжке такую фразу: «Они
были загипнотизированы, как кролики глазами удава».
Вот именно так смотрели ребятишки на чёрное масляное
пятно. Масло, по-видимому, было холодным и не очень рас¬
плескалось. Только по краям образовались чёрные хво¬
стики.Ребята смотрели на это пятно, на горлышко от бу¬
тылки и ещё не в силах были оценить размеры бедствия.
Ребята были совершенно ошеломлены. Но скоро поняли,
что ни склеить, ни сложить это нелья, что всё это непопра¬
вимо, и тогда физиономии ребят стали морщиться.—	У ребятишек совсем несчастный вид, — сказал Гри¬
ша Туманов.—	Да, — ответил я, — не хотелось бы мне быть на их
месте.—	Что было в бутылке? — спросил Гриша, наклоняясь
к девочке.И вот тут ребята разом расплакались. Они не заревели
на всю улицу, нет. Они заплакали тихо, горько и безутешно.С большим трудом Грише удалось узнать, что чёрноеюн<9
пятно на асфальте — это ровно килограмм подсолнечного
масла.Я торжествовал. Всё-таки никакие уроки не пропадают
даром. Подумайте: по звону разбитой посуды определить
её, содержимое! Я так увлёкся сознанием собственных спо¬
собностей, что даже не понял, для чего Гриша просит
у меня деньги. Я отдал ему до последней копейки всё, что
получил от папы на билет во Дворец культуры.Последующий ход событий я уже не мог остановить.
Да и скажу вам, ребята, прямо совесть не позволяла!Гриша согнулся в дугу, подхватил под руки ребят
и увлёк их в первый попавшийся гастрономический мага¬
зин. Я плёлся сзади и ловил себя на том, что мне хочет¬
ся дёрнуть Туманова за рукав, отозвать в сторону
и сказать: «Слушай, перестань, ну перестань, в самом
деле!».Но я этого не сделал.Мы купили целую бутылку густого холодного подсол¬
нечного масла. Гриша, весь красный от хлопот и возбужде¬
ния, вручил эту бутылку девочке. Она взяла бутылку так,
что у меня замерло сердце. Я думал, что она опять её уро¬
нит. Она не смотрела на бутылку — она смотрела на Гришу,
как на волшебника. Мальчик тоже смотрел широко раскры¬
тыми заплаканными глазами. Они оба смотрели. Потом,
шмыгнув носами, начали улыбаться, всё шире и шире —
в таком радостном изумлении, словно этим ребятам неожи¬
данно вручили новогодние подарки.—	Держи крепче, не разбей! — сказал Гриша девочке.Она едва шевельнула губами и совсем тихо, еле слыш¬
но, спросила:—	А что сказать маме?—	Маме надо сказать правду! — сказал Гриша под¬
чёркнуто строго, и мы вышли из магазина.В дверях я оглянулся. Ребята всё ещё стояли, глядя
нам вслед, будто к месту приросли.Молча мы с Гришей дошли до бульвара против нашей108школы. Я сел на скамейку
и стал вертеть в руках
упавшую с дерева ветку.—	Может, пойдём ко
мне? — сказал Гриша не¬
решительно. — Концерт,
наверно, будут транслиро¬
вать по радио. Включим
приёмник. Не так плохо, а?Я не ответил. Мне не
хотелось говорить. Я был
очень зол. Я жалел, что
впутался в эту историю.В конце концов, какое мне
дело до чужих, посторон¬
них ребят.Но поправить уже ни¬
чего нельзя было. . . Что
же, идти домой и снова
сказать папе: «Дай мне
ещё денег, потому что я
купил бутылку подсолнечного масла двум растяпам,
которые шмякнули свою бутылку об асфальт?» — «Э-э-э! —
скажет папа. — Хватит! Когда слишком много подробно¬
стей, — всем ясно, что это плохо придумано. История с под¬
солнечным маслом просто не остроумна!»Вот что он скажет. Я же знаю папу!Поэтому ничего не оставалось делать, как сидеть на
бульваре и молчать.Туманов постоял около меня, переминаясь с ноги на
ногу и болтая руками в карманах. У него в голове сидела
одна мысль, и он не знал, с какого конца приступить к её
изложению. Я понял, что это была за мысль! Он хотел ска¬
зать, что завтра отдаст мне мои деньги. Но он не решился!
Нет! Он знал, что это может меня очень обидеть. Гриша
Туманов — умный парень!109
Мы расстались. И я два часа просидел на бульваре,
переживая своё огорчение, сердясь на двух малышей, на
себя и больше всего на Гришу, хотя я понимал, что нет ни¬
каких оснований винить друга. Он был по-пионерски от¬
зывчив и великодушен. Обо мне этого, к сожалению, ска¬
зать нельзя.РОЗОВЫЙ ИУСТПрежде чем начать рассказ о забавном случае, кото¬
рый произошёл со мной и Гришей Тумановым, я должен
сделать маленькое предисловие. Вот какое. В каждом деле
большое значение имеет мелочь. Если на неё не обратить
внимания,— она может погубить всё дело.Это я не сам придумал, ребята! Мне постоянно твер¬
дили об этом и в школе и дома. Но вы же знаете: многое
из того, что говорят нам взрослые, мы пропускаем мимо
ушей. Ладно, дескать, довольно учить, мы не маленькие,
сами с усами!А между прочим, из-за усов-то всё и произошло. Но
подождите, я уж расскажу с самого начала.Драмкружок нашей школы подготовил к весенним ка¬
никулам спектакль — пьесу из жизни ребят в оздорови¬
тельном санатории. Было занято пять мальчиков и две
девочки — дочка учителя русского языка Ивана Никано-
рыча и моя сестрёнка Светлана. Тогда ведь ещё не было
совместного обучения, и нам часто приходилось обходить¬
ся вообще без девочек. Мы сами играли и мужские и жен¬
ские роли. Но смотреть на это было невыносимо смешно.
Выйдет, скажем, на сцену в шёлковом платье до колен, с
бантами в косах староста нашего класса Боря Клементьев,
да как рявкнет басом:—	Мамочка, а мамочка, где моя скакалочка?!Ну, в зале, конечно, хохот. Никто и пьесу не слушает.
Мы решили устранить этот недостаток и сделали так, что¬110бы в новом спектакле у нас всё было по-настоящему: де¬
вочки это девочки, а мальчики — мальчики.Мой друг, Гриша Туманов, тоже играл. У него была
роль главного врача санатория. Гришин румянец спрята¬
ли под бледно-жёлтой краской грима, морщинки на лице
нарисовали, надели парик, а под носом приклеили два пу¬
шистых седоватых уса. И стал наш Гриша совсем неузна¬
ваем.Я в спектаклях никогда не играю. Мне поручают дру¬
гое важное дело — быть помощником режиссёра: выпу¬
скать на сцену действующих лиц, смотреть, чтобы все нуж¬
ные на сцене вещи были собраны, менять декорации, за¬
навес открывать и закрывать. Дел у меня много!Так вот, первая картина спектакля прошла у нас с
огромным успехом. Начали мы играть вторую картину.
А там есть такая сцена: двое ребят подрались, но, увидев
главного врача, бросились в разные стороны. Они, значит,
удирают, а он кричит им вдогонку: «Безобразие! Безобра¬
зие! Завтра же обоих выпишу из санатория!»Действие происходит в санаторном парке. По бокам
сцены кустики розовые стоят. Ну, конечно, сами понима¬
ете, ребята, что это фанера разрисованная. Но очень
удачно! Постарались наши школьные художники! Розы
на кустах — словно живые. А за этими кустами лампоч¬
ки электрические спрятаны. Они горят, и получается,
будто кустики вечерним солнцем освещены., Очень
красиво!В антракте я сам эти кустики ставил. Я помнил, что
разгневанный главный врач —- Гриша Туманов — сильно
ногами топочет в одном месте; значит, надо прибить ку¬
стики к полу гвоздями, и покрепче, чтобы не дрожали.
И один куст я прибил, а второй прибить поленился — так
просто на подпорке его оставил. Решил: «А, ерунда! Сой¬
дёт! Мелочь».Так вот, начали мы вторую картину. Я у занавеса
стою и на сцену смотрю — всё ли там в порядке* Смотрюш
и вижу: один куст как вкопанный
стоит, а другой, чуть мимо него кто
пройдёт, — дрожит, словно овечий
хвостик. Что говорить, зрелище не из
приятных!А тут приближается эта сцена. . .
Ребята дерутся. Куст мой беспризор¬
ный. .. Ох, беда: словно на корабле
во время качки — кладет его с борта
на борт. Я сам не свой — волнуюсь.
Так и высунул бы руку придержать
его, да где там, разве достанешь!
И вот выбегает разгневанный глав¬ный врач — Гриша Туманов. Мальчишки врассыпную. . .
А Гриша как закричит: «Безобразие! Безобразие!». Да
как топнет ногой. Куст швырк на пол. . . перевернулся
и лежит.Ну, зрители ещё ничего не видят: куст за спиной
у Гриши. А отойди Гриша чуть в сторонку — всё и обна¬
ружится. Был розовый куст, красоты необыкновенной
а теперь, пожалуйте, обратная сторона — грязная, за¬
шарпанная фанера и лампочки с проводами у всех на
виду.Гриша монолог свой читает и не видит, что куст упал.
А я думаю, как мне выйти из беды? Ну и шепчу Грише в
паузах:—	Куст упал! . . Не сходи с места. . . Прикрой. . . Ско¬
ро конец картины. Куст упал!А он не слышит.Я ему ещё раз:—	Куст, говорю, упал... Куст!И вижу — взметнул он на меня глаза и сквозь зубы еле
слышно шепчет:—	Который?—	Левый! — шепчу. — Левый, Гришенька, левый!..Так что же вы думаете... Берёт он вдруг в кулак свойправый ус... А усы у него были наклеены густые, пуши¬
стые. .. Берёт он, значит, в кулак свой правый ус и... отры¬
вает его... И так с одним левым усом продолжает читать
монолог.Вот вы смеётесь? Посмотрели бы, что у нас в зале
творилось! А что поделаешь? . . Ослышался человек — ду¬
мал, что я ему шепчу, будто у него ус отклеился и упал.
Уж лучше совсем без усов, чем с одним-то... А получилось
нехорошо! Весь спектакль был испорчен. И какой спек¬
такль! Вот вам и гвоздик — ерунда, мелочь... С тех пор я
навсегда запомнил правило о том, что мелочь способна по¬
губить большое дело. Я это правило, как говорится, намо¬
тал себе на ус.$ Весь в отца113
КРУПНОЕ СОБЫТИЕРебята трёх отрядов нашего пионерского лагеря с ло¬
патками и граблями в руках приводили в порядок площад¬
ку перед зданием клуба. Мы выравнивали дорожки, обводя
их барьером из разноцветных кирпичей, и делали новые
клумбы. Девочки сразу же сажали цветы, стараясь разме¬
стить их как можно красивее.Работа уже подходила к концу, когда на площадку
примчалась дежурная по лагерю, Люся Михайлова.
Красная как рак, запыхавшаяся от быстрого бега, она
протискалась сквозь толпу ребят и, наклонившись к
Грише Туманову, зашептала прерывающимся взволнован¬
ным голосом:—	Старшая пионервожатая требует тебя и Толю к себе.
Немедленно! Сейчас же! Страшно важное дело...Это было сказано таким тоном, будто через пять минут
должно начаться землетрясение и, если мы немедленно не
послушаемся Люсю, всё будет разрушено.У этой Люси была удивительная привычка делать из
каждого пустяка крупное событие. Прибежит взволнован¬
ная, с вытаращенными глазами, схватится за голову и нач¬
нёт причитать:—	Ой, что произошло-то, ребята! Ой, что произошло!
Идёмте скорей!Ну, все, конечно, за ней бегом... А потом оказывается,
что на веранде столовой сидит маленький лягушонок или
из соседней дачи к нам на участок забрела курица с цыпля¬
тами. Только и всего!А уж если с самой Люсей что-нибудь приключится, то
целый день во всех уголках лагеря только и слышен её
голос:—	Ой, девочки!.. Что я расскажу-то вам, что рас¬
скажу! ..И начнёт и начнёт трещать, всё преувеличивая до
крайности.114Я однажды сказал ей, что не мешало бы несколько
попридержать свой язык и стать немножко сдержанней и
скромней. Так что же вы думаете? Она презрительно смор¬
щила свой курносый нос, фыркнула и сказала: «Поду¬
маешь!».Это всё, чем она ответила на моё справедливое заме¬
чание. С тех пор, где бы мне ни приходилось с ней встре¬
чаться: в столовой в час завтрака или обеда, во время игр,
походов и экскурсий или даже в строю на линейке — стоит
мне взглянуть на неё, как нос у Люси начинает морщиться,
а на губах появляется это противное слово: «Подумаешь!».
Вот она какая, Люся Михайлова.Приходим мы к старшей пионервожатой Татьяне Ва¬
сильевне. Она и говорит нам:—	Вы знаете, ребята, что к нам сегодня приезжает из
города композитор. Поезд приходит перед полдником. Я не
хочу нарушать нашего режима отдыха и поэтому посылаю
на станцию только вас двоих, чтобы вы встретили дорогого
гостя, тем более, что вы его и в первый раз встречали. Все
остальные, как им и полагается, будут находиться в это
время в кроватях. Композитора, Виктора Николаевича, вы
проведёте прямо ко мне. Ясно?—	Ясно, — ответили мы в один голос.Спустя двадцать минут мы с Гришей в свежих, хоро¬
шо выглаженных рубашках и галстуках, в начищенных до
ослепительного блеска ботинках, вымытые и причёсанные,
красивые, как на торжественной линейке, отправились на
станцию. В руках у нас было два больших букета цветов,
которые принесли девочки. Лагерь уже начал уклады¬
ваться. Ребята разошлись по спальням, и только две де¬
вочки, Маша Скворцова и Люся Михайлова, дежурили при
входе. Широко ■ открыв перед нами калитку, они отдали
салют, и Люся, бросив на меня критический взгляд, шепну¬
ла вдогонку: «Подумаешь!».Вокруг нашего лагеря луга и рощи — очень красивые
места! Кузнечики стрекочут в траве, жужжат шмели и115
пчелы, ласточки перекликаются в высо¬
ком небе. Оно такое чистое и ясное. На
нём только одно облачко летит, и то уле¬
теть никак не может — так тихо и без¬
ветренно кругом.Мы с Гришей идём по тропинке,
сильно сокращая путь на станцию. Толь¬
ко этой дорогой мы не сразу попадём на
вокзал; нам ещё нужно по полотну же¬лезной дороги пройти, по шпалам, примерно около кило¬
метра.Беседа наша вертится вокруг лагерных дел, и мы
оба мечтаем о том, как хорошо бы остаться здесь до кон¬
ца лета.—	Только уж очень спокойно у нас в лагере, тихо,—
говорю я. — Никаких крупных событий, правда, Гриша?Приходилось читать мне в «Пионерской правде» и
в «Ленинских искрах» о том, как пионеры, живя в лагере,
помогли колхозникам бороться с саранчой — она чуть весь
урожай не сожрала, или о том, как ребята в деревне пожар
потушили. В Сиверской пионеры маленькую девочку
спасли — тонула в реке Оредеж.—	А вот, — говорю, — случай был, это да! Московский
пионер Ваня Соколов крушение поезда предупредил!Я подаю Грише руку, помогая взобраться на железно¬
дорожную насыпь, и мы продолжаем нашу беседу, шагая
уже по шпалам.—	Ваня Соколов молодец, — отвечает Гриша. — Отли¬
чился, как герой! Это настоящий...И вдруг Гриша, не договорив, останавливается
как вкопанный. .. Букет падает у него из рук, а лицо
бледнеет.—	Толя, смотри!.. — шепчет он. — Это что же такое?!И тут я вижу, что уходящая вдаль, сверкающая насолнце серебром железнодорожная линия в двух шагах от
нас оборвана. Тяжёлый брусок рельса сорван со шпалы и
отошёл на полметра в сторону.Оцепенев, я смотрю на этот стальной обломок, не веря
своим глазам, и мне вдруг становится очень, очень холод¬
но, а в ушах появляется какой-то шум и звон.«Немедленно бежать на станцию, сообщить!»—это
первое, что приходит нам обоим в голову. Но тут же мы
начинаем понимать, "что нельзя так просто оставить это
страшное место, что его надо оградить какими-то сигна¬
лами, предупредив об опасности, и это нужно сделать не117
здесь, а где-то впереди, чтобы машинист, заметив, сумел
остановить поезд.—	Надо не менее восьмисот метров для торможения,
если поезд взял разгон, — говорит Гриша. — Я знаю... Ско¬
рей, Толя, навстречу!И вот мы бежим по шпалам...Противный шум в ушах преследует меня, но теперь
мне кажется, что это от встречного потока воздуха, — ведь
мы несёмся во весь дух. На бегу сговариваемся выста¬
вить по краям рельсов два высоких шеста, привязав к ним
наши пионерские галстуки.—	Достаточно! — кричит Гриша и останавливается.—
Здесь мы поставим сигналы! Нужны какие-нибудь длин¬
ные палки...118С отчаянием я оглядываюсь вокруг, разыскивая, что
бы приспособить, и слышу голос Гриши уже внизу, под
насыпью:—	Сюда!Гриша стоит в канаве. По краям её растут ольха и
молодые тонкие берёзы.Я прыгаю вниз и сразу погружаюсь по колено в какую-
то липкую ржавую болотную грязь. Рядом со мной уже раз¬
даётся треск ломающихся ветвей и учащённое дыхание
Гриши.Сгибая в отчаянном напряжении гибкий берёзовый
ствол, я сдираю с ладони кожу — рука в крови. Что-то тре¬
щит и лопается на мне, — наверно, рубашка.Выломав два толстых длинных кола, мы поднимаемся
снова на насыпь. Она крутая. Но у нас нет ни времени, ни
места для разбега, и мы ползём вверх на коленях, цепляясь
за колючие стебли. Кол не заострён на конце, и мне никак
не удаётся вдавить его в землю.—	Так ничего не выйдет! — кричит Гриша. — Копайяму!Я бросаюсь на землю и начинаю двумя руками раз¬
гребать между шпалами паровозный шлак и гальку. Этим
же делом на другой стороне полотна занимается Гриша.И вот мы слышим в отдалении густой и протяжный рёв
паровозного гудка. Это ленинградский поезд отошёл от
ближайшей станции. Перегон — восемь километров. Через
десять-двенадцать минут поезд будет здесь.Мы утраиваем наши усилия — и вот, наконец, два вы¬
соких шеста, вкопанные между шпалами, окученные
песком, шлаком и галькой, подкреплённые камнями, за¬
крывают дорогу поезду. Привязанные к верхушкам шестов,
развеваются два красных угольничка Гришиного пионер¬
ского галстука.Мы отбегаем назад метров на сто от нашей загород¬
ки — там небольшой подъём. Теперь я рву на две половины
свой галстук, и мы встаём на рельсы, высоко подняв руки.119
А рельсы гудят. Ширится разносимый эхом глухой
шум приближающегося поезда. Вот он выходит из-за пово¬
рота — тёмная грохочущая громада.Сердце моё бьётся так учащённо, что я невольно при¬
жимаю руку к груди, чтобы как-нибудь ослабить его удары.Поезд уже в километре от нас. Он несётся сюда с гро¬
хотом и звоном. Грохот нарастает с каждой секундой. Мы
слышим оглушительный дробный стук колёс. Земля дро¬
жит под нашими ногами. Ещё минута, и поезд проскочит
нашу загородку, смяв и её и нас...—	Терпение! — кричит Гриша. — Держись, Толя!..И вот раздаётся гудок, ещё и ещё, несколько тревож¬
ных гудков. Паровоз надрывается от сердитого крика:
«Уйдите с дороги! Уйдите с дороги!»Нет, мы не уйдём! Мы не можем уйти! Мы на
посту! Красные сигналы опасности в наших руках — смо¬
трите!Резкий лязг и скрежет буферов заполняют эти послед¬
ние тревожные мгновения. Паровоз тормозит — мы это
отлично видим. Не прекращая оглушительного рёва, он
напрягает всю силу стальных мышц, чтобы сдержать ва¬
гоны, и это ему удаётся. Он резко замедляет ход и оста¬
навливается в пяти шагах от наших сигнальных шестов, и
стоит — дрожащий, возбуждённый, окутанный облаками
густого пара, тяжело дыша.С паровоза соскакивают люди: один, два, три чело¬
века. .. Главный кондуктор прыгает с подножки пер¬
вого вагона. Они бегут к нам, а мы с Гришей — навстречу.
Потом мы вместе бежим к повреждённому рельсу, и
тут кто-то крепко обнимает меня, кажется, главный кон¬
дуктор, или нет — этот, с чёрными пушистыми усами,
машинист. Он обнимает меня и спрашивает, кто мы
такие.Я вижу вымазанного в мазуте и саже кочегара. Он
чёрен как негр. Это он хватает Гришу в охапку и целует
его, оставляя на Гришиных щеках тёмно-коричневые пятна.120
И снова бегут люди — они тащат ломики и молотки, гаеч¬
ные ключи и домкраты.Я сажусь совершенно обессиленный тут же на рельсы,
и Гриша садится рядом со мной, — видно, ноги его тоже не
держат.—	Остановили, Толя! — говорит он, устало улыбаясь,
и потом смеётся, обнимая меня. И я тоже смеюсь и обни¬
маю своего друга.—	А композитор — Виктор Николаевич?—вспоми¬
нает Гриша. — Как же мы о нём забыли?!—	Вот тебе на! — говорю я. — Идём скорей, поищем...У вагона толпятся пассажиры, оживлённо обсуждаяпроисшествие. А вот и наш Виктор Николаевич! Он стоит
на подножке с портфелем в руках и уже собирается прыг¬
нуть вниз.—	Здравствуйте, Виктор Николаевич! — говорим мыоба.—	Здравствуйте!Он недоумевающе смотрит на нас.—	Мы — пионеры из лагеря «Красная заря», — по¬
ясняет Гриша. — В прошлый раз, когда вы приезжали
к нам, мы с Толей тоже встречали вас. Не помните?—	Да? Разве это были вы? Возможно! — говорит Вик¬
тор Николаевич и с большим удивлением смотрит на
Гришу.Я подтверждаю, что это были действительно мы, и
предлагаю Виктору Николаевичу не ожидать, когда тро¬
нется поезд, а идти сейчас. Здесь, по тропинке, до лагеря
самая кратчайшая дорога. От станции дальше.—	Ну что ж, в таком случае идёмте!Он прыгает с подножки и спрашивает нас:—	А что такое, ребята, произошло с поездом? Вы не
знаете? Говорят, неисправность пути. Кто-то вовремя заме¬
тил и предупредил?—	Да... — небрежно отвечает Гриша. — Так.., Пу¬
стяки. .. Ничего особенного...I2HА мне очень хочется сказать: «Это сделали мы! Не
испугались опасности, понимаете?! Держались как герои!».
Но я одёргиваю себя: «Нельзя хвалиться! Это просто не¬
удобно! Что человек о нас подумает? Какие-то жалкие хва¬
стуны!». И я стараюсь изобразить на своей физиономии
подчёркнутое безразличие: дескать, мой друг прав — ни¬
чего особенного.Мы идём, но беседа у нас не клеится. Или мы с Гри¬
шей, всё ещё переживая события, отвечаем Виктору Нико¬
лаевичу невпопад, или он слишком рассеян и не очень под¬
держивает разговор.«А может, сочиняет какую-нибудь симфонию», —
думаю я.Но только хотя Виктор Николаевич и рассеян, а
нет-нет, да и посмотрит внимательно то на меня, то на
Гришу.Ну как же я сразу не догадался о причине этих уди¬
влённых и внимательных взглядов!Вот вам портрет Гриши Туманова: ботинки облеплены
засохшей рыжей глиной. Колени грязно-зелёного цвета.
Брюки напоминают половую тряпку. Рубашка разорвана
у ворота. Волосы стоят дыбом. На одной щеке синяк и кро¬
вавая ссадина, а другая щека вся в тёмных пятнах, остав¬
шихся от поцелуев кочегара.Молча, жестами, я стараюсь дать понять Грише,
что нужно хотя бы пригладить волосы и вытереть плат¬
ком лицо. А он, в свою очередь, безмолвно сигнализирует
мне, — дескать, посмотри на себя. . . Сам-то ты на что
похож! ..Увы! Достаточно одного взгляда, чтобы увидеть — я не
чище моего друга.«А цветы? — с отчаянием вспоминаю я. — Где же наши
букеты?».Так мы подошли к воротам лагеря. Дежурные девочки
распахнули калитку и вытянулись в положении «смирно»,
отдавая салют. Но они не смотрели на Виктора Николае¬123
вича — они смотрели на нас. В их ошалелых, совершенно
круглых глазах застыл ужас.«Да, это тебе не курица с цыплятами из соседней
дачи! — подумал я. — Есть чему удивляться!» — и, пропу¬
стив вперёд композитора, с невозмутимым видом прошёл
мимо Люси. Она шарахнулась от меня, схватилась за го¬
лову :—	Ой, девочки! Ой-ой! Это что же такое?!Когда мы провели Виктора Николаевича в канцеля¬
рию и Татьяна Васильевна, очень приветливо и сердечно
встретив его, кинула взгляд на нас... Можете мне поверить,
появление марсиан или лунных жителей удивило бы её
меньше.Она несколько секунд моргала, силясь понять, это мы
или не мы. И потом, видимо, поняла, что это всё-таки
мы. Она ничего не сказала, а только подала знак, который
означал примерно следующее: «Провалитесь хоть сквозь
землю, но немедленно, и чтобы я вас больше здесь не ви¬
дела!».Через полчаса все в лагере знали, в каком виде мы
явились. Шум был невообразимый! Ребята осаждали нас
расспросами, но мы решили стойко держаться и ничего не
говорить. К чему хвастаться? Ну, сделал полезное дело —
и ладно, молчок! Пусть другие о тебе скажут. Меня, прав¬
да, так и подмывало всё разболтать. Уж очень соблазни¬
тельно рассказать всю эту историю. Скажу честно, по-
пионерски, мне трудно что-либо скрывать, тем более, если
я сделал хорошее. Но Гриша был твёрд. И я дал ему слово
друга. Держаться так держаться!^Вскоре явилась Люся и, даже не взглянув на нас, бро¬
сила коротко и презрительно:—	К Татьяне Васильевне!Нас сопровождал весь лагерь. Все недоумевали и пора¬
жались нашему храброму виду. Даже судомойка тётя
Даша, когда мы проходили мимо столовой, перестала чи¬
стить ножи и вилки и сказала:124—	Зарежьте меня этим ножом, я ничего не понимаю,
но вид у них нахальный, как у разбойников!Мы с Гришей мужественно снесли это оскорбление. За
правое дело можно и пострадать!Разговор с Татьяной Васильевной был короткий. В ком¬
нате была только она и-вожатый нашего отряда.—	Ну? — спросила Татьяна Васильевна очень ■ стро¬
го. — Я жду ваших объяснений. Прежде всего — где ваши
пионерские галстуки? Это очень серьёзный вопрос! Вы что
же, дрались, что ли? — прибавила она рассерженно. —
Отвечай, Туманов!Гриша на секунду закрыл глаза. Я чувствовал, как
тяжело ему выдержать такое незаслуженное обвинение, но
он овладел собой.—	Нет, мы не дрались, Татьяна Васильевна, — сказал
он, глядя ей прямо в глаза. — Мы с Толей сделали одно
очень полезное дело, но на этом пострадали и мы сами, и
наша одежда, и пионерские галстуки. Даём честное слово
и просим поверить нам. Больше мне нечего сказать!Татьяна Васильевна помолчала немного. Лицо её
смягчилось и посветлело.—	Хорошо, — сказала она. — Я верю вам. Честному
пионерскому слову нельзя не верить! Идите!Мы отдали салют и, уходя, слышали, как она сказала
вожатому, что отменяет разбор нашего дела на дружине
впредь до особого распоряжения.Всюду стояли группами ребята и шумели. Среди них
металась Люся Михайлова. Я видел, как она в волнении
теребила свои косы, размахивала руками и говорила, гово¬
рила не умолкая. И мне захотелось подойти к ней, взять
её за шиворот, тряхнуть как следует и сказать: «Да знаешь
ли ты, противная девчонка, что мы сделали?» Но я почув¬
ствовал на своём плече твёрдую руку Гриши и, прикусив
губу, прошёл мимо Люси, стараясь не глядеть на неё.Встреча с композитором Виктором Николаевичем про¬
шла прекрасно. Ребята были очень довольны. Но мы с Гри¬125
шей ничего не слышали: ни слов, ни музыки. Мы сидели
в самом конце зала и находились во власти своих дум.
Только теперь мы чувствовали, как устали от всех этих
трудов и волнений.Однако никто из нас не подозревал о том, что произой¬
дёт через пять дней. А произошло вот что. С утра в лагере
поднялась суматоха. На двенадцать часов была назначена
торжественная линейка. Все суетились и бегали, празднич¬
но украшали лагерь. Люся Михайлова была сама не своя
от распиравшего её любопытства. Да и другие ребята были
удивлены не менее её: «Что такое? Почему такой парад?».
Никто из нас ничего не знал.Без пяти минут двенадцать к воротам лагеря подъ¬
ехала «Волга». Из неё вышли два человека в форме же¬
лезнодорожников. В одном из них, с чёрными пушистыми
усами, мы узнали машиниста паровоза, другой был нам
не знаком. С ними вместе приехал и начальник нашего
лагеря — Алексей Петрович.Мы с Гришей стояли в строю, как всегда рядом, но
только сегодня мы незаметно держали друг друга за руки,
потому что оба были очень взволнованы. Мы понимали,
что неспроста приехал к нам на торжественную линейку
машинист паровоза.Мы оказались правы. Машинист рассказал всё, как
было. Потом говорила Татьяна Васильевна, Алексей Петро¬
вич, и, наконец, незнакомый нам железнодорожник про¬
читал приказ, где было сказано, что начальник дороги
объявляет нам с Гришей благодарность и награждает нас
часами. Потом... Я уже не запомнил всего, что было потом.
Девочки поднесли нам цветы, и все нас поздравляли.
А тётя Даша даже расплакалась и сказала, что она ни¬
когда не верила, что мы разбойники. Только к вечеру все
успокоились.За ужином ко мне подошла Люся Михайлова. Она
была какая-то совсем другая, тихая и задумчивая.—	Скажи, Толя, — начала она неуверенно, — как это126вы могли молчать? Ну ни словечка!.. Пять дней!.. Ведь
это такое событие! Такое крупное событие! ..—	Скромность и выдержка, — ответил я, стараясь по¬
давить в себе чувство необыкновенной важности, которое
распирало меня в течение всего дня. — Надо уметь быть
стойким, — прибавил я и подумал: «Если бы не мой друг
Гриша Туманов, я бы давно всё разболтал, да ещё приукра¬
сил. ..»—	Молодцы! — сказала Люся и глубоко вздохнула.Ей хотелось ещё что-то спросить меня, но она нерешалась.—	Может быть, ты хочешь узнать, который теперь
час? — поинтересовался я.—	Да, да, Толя... — зашептала она растерянно. — Ска¬
жи, пожалуйста!Небрежным жестом я отвернул рукав рубашки и взгля¬
нул на сверкающий циферблат.—	Без четверти девять, — сказал я. — Совершенно
точно, как с последним сигналом по радио!Мне очень хотелось сказать: «А вот ты говорила —
курица забрела на участок. Курица! Подумаешь!». Но я не
сказал. Уж если быть скромным и сдержанным, так быть
им до конца!
СОДЕРЖАНИЕВесь в отца			3Требуется подруга!		15Пионерский маяк		20Приятного аппетита!		30Кто виноват?		33Ремешок		39Вырвары		48Чайка		50Лежбище тюленей		66Встреча с разгромным счётом		71После работы		78Первобытная девочка		84Секрет изобретателя 		88Лесной компас		95Рассказы Толи Силаева о своём друге 			104Бутылка с подсолнечным маслом	104Розовый куст		НОКрупное событие 		114ДЛЯ МЛАДШЕГО ВОЗРАСТАВалевский Александр Александрович
ВЕСЬ В ОТЦАОтветственный редактор Н. Л. С т р а ш к и н а.Художник-редактор В. В. Куприн н о «.Технический редактор Л. В. Леонтьева.Корректоры Л. К. Моля в ко и И. Д. Немцовская.Подписано к наОору 24/11 19(1 л г. Подписано к печати 7/V 19НГ> г. Формат 70x90'/i6. Печ. л. S.
у гл. печ-. л. я.зв. Уч.-изд. л. В, 19. Тираж 100 ООП »кз. ТП i»B5 № 208. Ленинградское отделе¬
ние издательства «Детская литература». Ленинград, наГ). Кутузова, 6. Зак. № 553. Цена 32 кои.
Фабрика «Детская книга» JMi 2 Росглавполиграфпрома •’осударстнеиного комитета Совета
Министров РСФСР по печати. Ленинград. 2-я Советская, 7.