АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
П. В. ТАВАНЕЦ
ВОПРОСЫ
ТЕОРИИ СУЖДЕНИЯ
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1955


Ответственный редактор В. Ф. АСМУС


ПРЕДИСЛОВИЕ
Несмотря на большую важность вопросов теории суждения для формальной логики, они остаются до сих пор в значительной части неразработанными. Достаточно сказать, что в формальной логике нет общепризнанной классификации суждений, а такие важные вопросы, как структура суждения, природа связки суждения, так называемые преобразования суждений, все еще спорны,
Ставя себе задачей хотя бы отчасти восполнить этот пробел в литературе по логике, автор исследует такие вопросы: 1) суждение как вид мысли, 2) классификация суждений, 3) преобразование суждений.
В процессе исследования автор рассматривает и критически оценивает различные учения о суждении. В вводном разделе он подвергает критике неправильное мнение о независимости формальной логики от теории познания.


ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
КРИТИКА НЕПРАВИЛЬНОГО МНЕНИЯ О НЕЗАВИСИМОСТИ ЛОГИКИ ОТ ТЕОРИИ
ПОЗНАНИЯ
Среди философов-идеалистов широко распространено мнение, что логика не зависит от теории познания. В обоснование этого ошибочного мнения приводятся различные соображения.
Одни философы утверждают, что логика не имеет познавательного значения, так как соблюдение изучаемых логикой законов и приемов мышления не является условием истинного познания действительности. Другие философы отрицают познавательное значение логики как науки о законах и приемах познающего действительность мышления, исходя из того, что истинное познание не только средствами логики, но и какими бы то ни было средствами вообще невозможно. Третьи — отрицание зависимости логики от теории познания обосновывают тем, что логика, по их мнению, есть особая наука, не имеющая отношения к вопросам познания действительности. Четвертые философы утверждают, что не логика зависит от теории познания, а, наоборот, теория познания зависит от логики. Наконец, есть и еще одно мнение, согласно которому логика не зависит от теории познания, так как то или иное решение вопросов теории познания никак не сказывается на решении вопросов логики.
Наиболее видным представителем тех буржуазных философов, которые отрицают зависимость логики от теории познания на том основании, что познание действительности


осуществляется средствами, принципиально отличными от средств логики, является Анри Бергсон (1859—1940).
По мнению этого философа, действительность абсолютно изменчива. Она непрерывно течет, обновляется, неустанно творит и производит новое, непредвиденное. Ни тождества себе самой, ни постоянства в действительности нет.
Иную картину представляет царство логической мысли. Здесь всякая мысль считается тождественной себе самой, независимо от того, сколько раз она в процессе рассуждения появляется в сознании данного субъекта или других мыслящих субъектов.
Но если логическая мысль постоянна, а действительность абсолютно изменчива, это означает, что логическая мысль не может служить средством познания действительности, ибо она не способна представить себе действительную природу жизни. «...Наша мысль, в своей чисто логической форме, — утверждает А. Бергсон,— неспособна представить себе действительную природу жизни, глубокий смысл эволютивного движения» L
Пытаясь познать действительность, т. е. отобразить ее в понятиях и суждениях с помощью дедукции, индукции и т. д., мы неизбежно омертвляем ее, ибо при этом сводим движущееся к неподвижному, непрерывное — к прерывному.
Но если «интеллект характеризуется природным непониманием жизни» 2, если он есть орудие не познания, а воли, действия, то что же является средством познания творчески развивающейся действительности? По мнению Бергсона, таким средством является интуиция. Только отрешившись от «практического» подхода к миру, взглянув на мир «незаинтересованным» взглядом, мы можем постичь сущность вещей.
Основной софизм в рассуждениях этого философа заключается в том, что существующий на самом деле факт огрубления мыслью действительности рассматривается им в качестве свидетельства неспособности мысли познать действительность. Конечно, мысль в известной мере огрубляет действительность. Однако из этого не следует, что
1 	А. Бергсон. Собр. соч., т. 1, изд. 2, СПб. 1914, стр. 1.
2 	Там же, стр. 145.
6


логическое мышление вообще не дает истинного знания. Этот факт свидетельствует лишь о том, что отображение предмета мыслью не должно рассматриваться в качестве зеркально-мертвого акта. Но логика, основывающаяся на диалектическом материализме, и не утверждает этого. Только метафизики истолковывают процесс отображения предмета мыслью как непосредственный, зеркально-мертвый акт. Диалектический материализм показывает, что такое понимание процесса познания антинаучно.
«...Совпадение мысли с объектом, — говорит В. И. Ленин,—есть процесс. Мысль ( = человек) не должна представлять себе истину в виде мертвого покоя...
Познание есть вечное, бесконечное приближение мышления к объекту» Ч
Неверно также за фактами непрерывной изменчивости предметов действительности не видеть существования относительного постоянства качественной определенности предметов и взаимной их обусловленности. Но коль скоро мы признаем, что в действительности существует качественная определенность и взаимообусловленность предметов и что эта качественная определенность и взаимообусловленность предметов познаваема, то мы необходимо должны будем признать познавательное значение форм и законов логики. Ведь в логических формах и законах как раз и отображается качественная определенность и взаимообусловленность предметов действительности.
Еще дальше по пути агностицизма пошли представители прагматизма (Пирс, Джемс, Шиллер, Дьюи и др.). Вслед за Бергсоном они также отказываются признавать познавательное значение логики. Так, У. Джемс в своей работе «Вселенная с плюралистической точки зрения» утверждает, что логика есть лишь ни для кого не обязательная «игра». «Что касается меня, — заявляет, он, — то я счел себя, в конце концов, вынужденным отказаться от логики, отказаться от нее открыто, честно и раз навсегда» 2.
Прагматист Шиллер утверждал, что логика и ее правила парализуют человеческую мысль. Поэтому он пред-
1 	В. И. Ленин. Философские тетради, 1947, стр. 167—168.
2 	У. Джемс. Вселенная с плюралистической точки зрения, 1911, стр. 117.
7


лагал выбросить всю формальную логику и объявить ее чепухой.
Отрицая логику, прагматисты, в отличие от Бергсона, вообще не признают возможности истинного познания. Отрицая логическое мышление как средство познания, они считают нелепым самую постановку вопроса о существовании объективной реальности и объективной истинности. Познание, по их мнению, не потому приносит пользу человеку, что оно истинно, а, наоборот, оно признается истинным потому, что полезно. Но то, что полезно одному, вредно другому. Поэтому нет и не может быть одинаковой для всех людей истины и одинакового для всех людей понимания реальности. «Истина и реальность для каждого человека есть то, что ему кажется» L
Взамен логики, говорят прагматисты, в жизни нужно руководствоваться «бездумным действием», ибо человек по своей природе (подобно другим животным) создан для того, чтобы действовать, реагировать быстро и без размышлений. Мышление только мешает действию, оно создает беспокойство, занимает время и задерживает процесс действия. Абсурдность данной точки зрения не смущает прагматистов, ибо, по их мнению, в области науки, так же как и в области теологии, важно обладать не истиной, а верой. «Не будет преувеличением сказать, — пишет Шиллер, — что credo qua absurdum есть основа науки так же, как и теологии» 2.
На примере рассуждений прагматистов ясно видно, как ликвидация логики ведет к ликвидации основных вопросов теории познания, к агностицизму. Да иначе и быть не может. Ведь логика и теория познания с разных сторон изучают один и тот же объект, а именно познающее действительность мышление. «Уничтожение» этого объекта делает одинаково беспредметными как логику, так и теорию познания.
В отличие от прагматистов, представители логического позитивизма дают логике высокую оценку. Однако, отрицая зависимость логики от теории познания, логические позитивисты фактически также приходят к ликвидации логики.
1 F. С. S. Schiller. Studies in Humanism. London, 1907, p. 317.
2F. C. S. Schiller Riddles of the Sphinx. A study in the Philosophy of Humanism, London, 1912, p. 58.
8


Справедливость сказанного можно показать на примере рассуждений одного из виднейших представителей логического позитивизма Рудольфа Карнапа \
По мнению Карнапа, заниматься такими проблемами, как существование внешнего мира, познаваемость мира, истина и т. п., нет никакого смысла, ибо решить их невозможно. В силу этого не может быть и науки о подобного рода вопросах, т. е. теории познания. Что касается логики, то такая наука может и должна существовать. Однако объект ее — не познающее действительность мышление, а язык. Принципы логики есть принципы языка. Они ничего не должны говорить о мире, а только о различных способах перехода от одних фактов языка к другим фактам.
Следует отметить, что определение логики как науки о языке в истории логики давалось неоднократно 2. Однако при этом под языком имелся в виду обычный, живой человеческий язык, служащий средством общения между людьми. В отличие от этого язык, по Карнапу, становится предметом логики лишь после того, как он подвергнется особой обработке: из языка, во-первых, устраняются все так называемые «универсальные» слова, т. е. слова, указывающие на существование самой объективной реальности «за нашими ощущениями» 3; во-вторых, устраняется так называемый «материальный модус речи», т. е. модус, который «говорит об объектах, положении дел, о смысле, содержании и значении слов».
1 Мы рассматриваем здесь логическое учение Р. Карнапа в том его виде, как оно изложено в книге «Logische Syntax der Sprache» (1934). Прослеживание дальнейшей эволюции его учения в сторону семантического идеализма [см. 1) R. Carnap. Introduction to Semantics. Harvard. University Press, 1946 и 2) R. Carnap. Meaning and Necessity. Chicago, 1947] не входит в нашу задачу. Об этом см. М. Корнфорт. В защиту философии. М., 1951.
.2 Так, например, в книге номиналиста Р. Уэтли «Основания логики» (СПб., 1873) на стр. ПО—111 мы читаем: «Логика имеет дело только с языком... Язык вообще, для какой бы цели он ни служил, составляет предмет грамматики, язык же, насколько он служит средством... для умозаключения, составляет предмет логики».
3 К числу «универсальных слов» Карнап относит такие слова, как «вещь», «объект», «свойство», «отношение», «факт», «условие», «процесс», «событие», «действие», «пространство», «точка», «пространственное отношение», «число», «целое», «функция», «агрегат», «класс» и многие другие. То, что мы вынуждены пользоваться та-
9


Употребление материального, т. е. обычного человеческого модуса речи, ведет, по мнению Карнапа, к вопросам, обсуждение которых создает неразрешимые трудности и противоречия, ибо при этом возникают бесконечные споры из-за «псевдовопроса» о том, что же представляет собой та или иная вещь в действительности. Противоречия якобы немедленно исчезнут, если мы откажемся от употребления материального модуса речи и будем применять единственно правильный формальный модус речи, который относится уже не к объектам, не к смыслу, содержанию и значению слов, а только к лингвистическим формам.
Правила этого формального модуса, т. е. «правила построения предложений», устанавливаются «совершенно произвольно». Единственно, что требует Карнап от этих правил, это то, чтобы они ничего не говорили ни о значении символов (слов), ни о смысле сочетания символов (предложений). Логика должна заниматься «просто и исключительно видами и порядками символов, из которых составлены выражения». Задача логики — это «систематическое изложение формальных правил, которые управляют языком, а также развитие следствий, вытекающих из этих правил». Таким образом, чтобы построить логику, свободную от «ложной метафизики» (т. е. от материалистической теории познания. — П. Т.), нужно создать «новую форму языка».
Однако для того, чтобы «новая форма языка» могла заменить собой старую, аристотелевскую логику, необходимо, говорит Карнап, отказаться от точки зрения, будто может существовать только одна «истинная логика». Если в логике до сих пор все еще придерживаются классической (аристотелевской) теории, то причина этого, по мнению Карнапа, заключается в «широко распространенной точке зрения», что «отклонение» от классической логики нужно «оправдать», т. е. доказать, что новая форма языка передает «истинную логику». Он отказывается от такого «устарелого» взгляда на логику. В его книге «Логический синтаксис языка» утверждается, лто «...теперь, наконец,
кими словами, есть, говорит Карнап, лишь результат несовершенства языка слов. Однако, утешает он далее, каждый язык можно переделать таким образом, что универсальные слова больше не будут в нем встречаться, и это произойдет без всяких жертв в отношении выразительности и сжатости.
10


это препятствие (т. е. требование, чтобы логическая теория передавала «истинную логику». — П. Т.) преодолено, и перед нами простирается открытый океан неограниченных возможностей» L
Эти «неограниченные возможности», оказывается, означают произвольное изобретение всевозможных видов логик. «В логике, — утверждаёт он, — нет морали. Каждый имеет право построить свою собственную логику, т. е. свою форму языка, по произволу» 2.
Итак, начав с ликвидации основных вопросов теории познания, Карнап приходит к ликвидации логики. Если логические правила устанавливаются «совершенно произвольно» и если «каждый имеет право построить свою собственную логику по произволу», то ни о какой науке логики, конечно, не может быть и речи.
Если бы в мышлении не существовало таких закономерностей, которые не зависят от воли людей, то область мышления превратилась бы в царство хаоса и случайностей. Мы в этом случае лишили бы себя возможности не то что понять, а просто разобраться в этом хаосе случайностей. Логические позитивисты как раз и стремятся превратить логику в царство хаоса и случайностей.
В этом наглядно проявляется антинаучный характер лжеучений позитивистов и их родство с реакционным алогизмом прагматистов.
По вопросу об отношении логики к теории познания в истории логики неоднократно предпринимались также попытки доказать, что не логика основывается на теории познания и зависит от нее, а, наоборот, теория познания основывается на логике.
Одна из последних попыток в этом роде представлена в книге «Математика, логика и опыт» венского профессора философии Виктора Крафта. «Логика, — утверждается в в этой книге, — дает последние основания всякому познанию и образует тем самым самые первые предпосылки его», она «совершенно независима от истинности», наоборот, — «истину можно познать только на основании логики»; «не истина, а логика есть первое» 3.
1 	R. Carnap. Logische Syntax der Sprache. Wien, 1934, S. V.
2 	Там же, стр. 45.
3 	Victor Kraft. Mathematik, Logik und Erfahrung. Wien, 1947, S. 109, 102, 103.
11


Пытаясь доказать справедливость приведенных положений, Крафт лишает все изучаемые логикой законы и приемы мышления какого бы то ни было познавательного значения. Логические законы, правила образования понятий и суждений, операция отрицания, правила вывода и т. д. не являются, по его мнению, знаниями. Они абсолютно априорны и представляют собой не что иное, как правила упорядочивающей деятельности нашего ума. Посредством этих правил конструируются наши знания, но сами они знанием не являются.
Но что же лежит в основе признания логических правил? Почему эти правила применимы в процессе познания? На эти вопросы Крафт отвечает в духе самого крайнего конвенционализма. В основе признания логических правил, говорит он, лежит соглашение. Вслед за неопозитивистом Гемпелем 1 Крафт уподобляет логические правила правилам игры. Законы логики, утверждает он, это — «правила игры для операций мышления»2.
В итоге своих рассуждений о том, что логика лежит в основе теории познания, Крафт приходит к такому же отрицанию объективного характера законов логики, как и Карнап. Крафтовские «правила игры для операций мышления» ничем не лучше знаменитого «принципа терпимости» Карнапа, согласно которому каждый имеет право построить свою собственную логику по произволу.
В заключение остановимся коротко на мнении о том, что для решения вопросов логики не имеет никакого значения то или иное понимание гносеологических вопросов. Такая точка зрения была высказана английским позитивистом Миллем3. В русской литературе по логике эту точку зрения защищал позитивист С. Поварнин 4.
1 	См. С. G. Hempel. Le probleme de la verite, Theoria III. Gothenburg, 1937, pp. 241—242.
2 	Victor Kraft. Mathematik, Logik und Erfahrung, S. 117.
3 	«Логика представляет собой нейтральную почву, на которой могут встретиться и подать друг другу руки последователи как Гертли, так и Рида, как Локка, так и Канта». Д. С. Милль. Система логики. М., 1914, стр. 11.
4 	«Логика также не нуждается в гносеологическом обосновании для выполнения своих прямых задач (изучения форм законов и методов знания), как и другие науки». С. Поварнин. Введение в логику. М., 1921 стр. 7.
12


В основе этой точки зрения лежит характерное для позитивистов отрицательное отношение к вопросам теории познания. Не признавая существования объективной реальности или, во всяком случае, отрицая Возможность ее Познания, позитивисты скептически относятся ко всякой попытке решения гносеологических вопросов. По их мнению, ожесточенные споры между материалистами и идеалистами, сенсуалистами и рационалистами, эмпиристами и априористами не имеют и не могут иметь никакого влияния на положительные науки, в том числе и на логику.
Практика начисто опровергает эти измышления. Нет ни одной книги по логике, где бы не нашла своего проявления точка зрения ее автора на вопросы теории познания. Да иначе и быть не может. В логике нельзя избежать ответов на такие вопросы, как, например: что такое понятие, суждение, умозаключение? как они относятся к бытию? что такое истинность, ложность, правильность, вероятность? в чем заключается критерий истинности? Для того, чтобы дать на них ответы, необходимо руководствоваться той или иной теорией познания.
Позитивисты иногда указывают еще на то, что объединение логики и гносеологии «мешает свободе логической работы и усложняет ее, связывая требованиями той или иной гносеологической теории» L
Если под гносеологией иметь в виду идеалистическую гносеологию, то это верно. Такая гносеология действительно мешает логической работе, ибо она дает неверное истолкование основных категорий логики. Диалектикоматериалистическая гносеология не только не мешает логической работе, а, наоборот, дает для нее прочную основу. Истолковывая формы и законы мышления как отражения объективной действительности, марксистско- ленинская теория познания дает возможность объяснить: необходимый характер форм и законов мышления, причину их объективной значимости, объективность истины и критерия истины, а также ряд других вопросов, правильное решение которых имеет важнейшее значение для логики.
1 С. Поварни н. Введение в логику, стр. 8.


Глава первая
СУЖДЕНИЕ КАК ВИД МЫСЛИ
Логика изучает суждение, абстрагируясь от заключенного в нем конкретного содержания. Логику интересует не конкретное содержание данного суждения, а то общее, что присуще всякому суждению определенного вида, и то общее, что присуще всякому суждению.
Общее содержание, присущее всякому суждению определенного вида, будет рассмотрено нами в следующих главах. В данной главе выясняются те признаки, которые присущи всякому суждению.
$ /. Определение суждения
Анализ суждения показывает, что оно, как и всякий иной объект познания, обладает множеством признаков. Поскольку суждение есть идеальное явление, то ему присущи все признаки идеальных явлений; поскольку суждение есть мысль, то ему присущи все признаки мысли, и т. д.
Чтобы определить суждение, мы должны из множества присущих ему признаков выделить, во-первых, признак, характеризующий ближайший род суждения, и, во-вторых, признак, которым суждение отличается от всех других предметов того же рода.
1. 	Определение суждения как сочетания слов
Мысль есть продукт материи, достигшей в своем развитии высокой степени совершенства, а именно — продукт мозга. Отсюда следует, что любая мысль возни- 14


кает и существует только Как чьй-ТО мысль, как мы.сль того или иного челове- к а. Ничьих мыслей нет и быть не может.
Возникнув, мысль сама становится действительностью; она в свою очередь может стать и становится объектом познания.
Исследование природы человеческой мысли показывает, что процесс мышления, так же как и процесс передачи мыслей одного человека другому, осуществляется в форме речи (внутренней и внешней). Мысли через речь становятся действительностью как для других людей, так и для того, кто их выражает. Мысли не могут возникать в голове человека без языковой оболочки.
Суждение есть один из видов мысли; следовательно, суждение также возникает и существует только будучи облечено в определенную языковую оболочку.
Но если суждение не существует без языковой оболочки, то не следует ли отсюда, что отличительный признак суждения нужно искать в специфическом характере его языковой оболочки?
Дальнейший анализ суждения показывает, что такая постановка вопроса неправильна, так как при этом подразумевается, будто отличие одних видов мысли от других можно усмотреть только в различии их языковых оболочек. На самом деле, отличие одних видов мысли от других не сводится к отличию их языковых оболочек. Попытка искать отличие суждения от других видов мысли в области языка приводит к подмене признака суждения «быть мыслью» признаком «быть языковой оболочкой», что сразу же закрывает путь к выяснению истинной природы суждения.
В истории логики попытки подобного рода предпринимались представителями так называемой номиналистической логики (Гоббс, Уэтли, семантические идеалисты и др.). Номиналисты, отождествляя суждение с его языковой оболочкой — предложением, усматривали специфическую особенность суждения в том, что оно «есть словесное выражение, состоящее из двух, связанных между собою связкой, имен...» !.
1 Т. Гоббс. Избранные сочинения. Гиз. М—Л., 1926, стр. 23.
15


Такое определение суждения совершенно несостоятельно. Во-первых, суждение — это вид мысли, т. е. идеальное явление, а языковая оболочка суждения — материальное явление. Отождествляя суждение с его языковой оболочкой, мы тем самым отождествляем идеальные и материальные явления, что, конечно, совершенно недопустимо. Во- вторых, мнение о том, что предложение есть языковая оболочка суждения, и только суждения, также неверно. Предложение является языковой оболочкой не только для суждения, но и для других видов мысли (например, для побуждения, вопроса и т. д.). Но если это так, то значит признак суждения «быть мыслью, выраженной в предложении», не является его отличительным признаком.
Но, может быть, данное определение правильно не в качестве определения суждения или предложения, а в качестве определения языковой оболочки суждения?
Анализ языковых оболочек суждения показывает, что данное определение несостоятельно также и в этом смысле. В качестве языковой оболочки суждения могут выступать не только сочетания слов, но и отдельные слова. К числу таких языковых оболочек суждения принадлежат, например, назывные (Ночь. Улица. Фонарь. Аптека), безличные (Светает. Греет) и некоторые другие предложения.
Итак, признак «быть сочетанием слов» не является отличительным признаком ни суждения, ни предложения, ни языковой оболочки суждения.
2. 	Определение суждения как сочетания представлений или понятий
Специфику суждения нужно искать не в области языка, а в области мышления. Суждение есть не вид языковой оболочки мысли, а вид мысли.
Что же представляет собою отличительный признак суждения?
По мнению многих логиков, отличительным признаком суждения является то, что суждение есть сочетание понятий 1 или представлений 2.
1 	См. Гегель. Соч., т. 1. 1930, стр. 278; Ziehen. Lehrbuch der Logik. Bonn, 1920, S. 600—601 и др.
2 	См. Кант. Пролегомены. М., 1937, стр. 73; В. В и н д е л ь б а н д. Прелюдии. СПб., 1904, стр. 337 и др.
16


Подобного рода определения несостоятельны потому, что они слишком широкие. Указываемый в них признак суждения — «быть сочетанием понятий или представлений»—принадлежит не только суждению, но также и другим видам мысли. Например, побуждение или вопрос также зачастую представляют собой сочетания понятий или представлений.
Для того, чтобы отличить суждение от других видов мысли, в которых также имеется известная связь между понятиями (или представлениями), необходимо найти такой признак суждения, который был бы присущ только суждению.
3. 	Определение суждения как мысли, в Которой утверждается или отрицается что-либо о чем-либо
Обычно суждение определяют как мысль, в которой утверждается или отрицается что-либо о чем-либо. В этом определении (данном еще Аристотелем)1 правильно указывается отличительный признак суждения, а именно признак «быть утверждением или отрицанием чего-либо о чем-либо».
Среди части советских логиков существует мнение, что определение суждения как мысли, в которой утверждается или отрицается что-либо о чем-либо, является слишком узким. Так, П. В. Копнин полагает, что суждениями следует называть не только те мысли, в которых непосредственно утверждается или отрицается что-либо о чем-либо, но также и те, в которых утверждение или отрицание содержится имплицитно. В силу этого П. В. Копнин рассматривает в качестве особых разновидностей суждения также вопрос и побуждение 2.
Вообще говоря, такое расширение объема понятия «суждение» возможно, хотя, на наш взгляд, в этом нет необходимости. Однако при этом взамен определения суждения как мысли, в которой утверждается или от-
1 	См. Аристотель. Аналитики первая и вторая. Госполитиз- дат, 1952, стр. 9.
2 	См. П. В. Копнин. Новая книга по логике (рец. на книгу П. В. Таванца. Суждение и его виды). «Вопросы философии», 1953, № 6, стр. 207.
2 П. В. Таванец 17


рицаегся что-либо о чем-либо, нуяснО дать иПое определение. Между тем П. В. Копнин иного определения суждению нигде не дает.
Некоторые советские логики, соглашаясь с тем, что вопрос и побуждение не являются суждениями, тем не менее также считают определение суждения как мысли, в которой утверждается или отрицается что-либо о чем-либо, неудовлетворительным. Так, по мнению А. О. Маковельского, такое определение является слишком широким. «В понятиях, — пишет он, — заключаются известные утверждения и отрицания» L
По поводу этого замечания нужно сказать следующее:
Если понятия выступают как утверждения или отрицания чего-либо о чем-либо, т. е., иначе говоря, если содержание понятий раскрыто, то они, по своей форме, являются суждениями. В этом случае понятия, как и всякие суждения, выражаются в предложениях. От других суждений понятия в этом случае отличаются только своим содержанием. В то время, как в суждениях отображаются любые признаки предметов, в понятиях отражаются только их отличительные признаки. Если же содержание понятий не раскрыто, то такие понятия отличаются от суждений тем, что в этом случае они не выступают как мысли, в которых утверждается или отрицается что-либо о чем-либо. Языковой оболочкой их является слово или словосочетание, не имеющее характера предложения.
Итак, признак «быть утверждением или отрицанием чего-либо о чем-либо» является отличительным признаком формы суждения.
Рассмотрим содержание этой формы. Мы уже упоминали о том, что логика изучает формы мыслей, абстрагируясь от конкретного содержания. Но это вовсе не значит, что изучаемые логикой формы мыслей являются бессодержательными формами. На это обращал внимание К- Маркс, когда писал, что до Гегеля логики по профессии упускали из вида формальное содержание различных типов суждений и умозаключений 2.
1 	А. О. Маковельский. О книге П. В. Таванца «Суждение и его виды». Труды Азербайджанского гос. ун-та им. С. М. Кирова. Серия логики и психологии, вып. IV. Баку, 1954, стр. 95.
2 	Marx. Das Kapital, Bd. I. Hamburg, 1867, S. 21.
18


Игнорирование «формального содержания», т. е. тогб содержания, которое присуще форме мысли как таковой, приводило к тому, что формы мыслей истолковывались в качестве «пустых оболочек», которые накладываются мышлением на содержание, но ни в какой степени не зависят от него.
Неправильными являются также утверждения о том, что «формальной логике не следует заниматься проблемой внешней реальности...» \ На самом деле, в логике нельзя игнорировать «проблему внешней реальности», ибо, оставаясь только в сфере «чистого мышления», в сфере «пустых оболочек», логика не сможет объяснить почему формы мысли являются формами познания объективной действительности.
Что же отображает форма суждения?
А. Атрибутивный характер суждения
По своему формальному содержанию всякое суждение выступает прежде всего как мысль, имеющая атрибутивный характер, т. е. как мысль, в которой отображается принадлежность или непринадлежность признака предмету. Под предметом суждения в логике разумеется все то, о чем мы утверждаем что-либо, или все то, о чем мы отрицаем что-либо.
Предметом суждения может быть:
1) 	любой материальный предмет, в том числе любое свойство или отношение материальных предметов. Например, в суждении «Москва—Столица СССР» предметом суждения является материальный предмет «Москва» (слово «Москва» здесь употребляется in suppo- sitio formalis);
2) 	любой идеальный предмет, в том числе любая мысль о чем-либо. Например, в суждении «„Москва; есть единичное понятие предметом суждения является мысль о Москве, т. е. понятие «Москва»;
3) 	любая языковая оболочка мысли. Например, в суждении «„Москва” состоит из шести букв»
2 	А. Ф. Филиппов. О сущности суждений. «Науков! записки ка- тедри iCTOpii европейсько! культурна, вып. III, Харыпв, 1929, стр. 211. 2* 19


предметом суждения является языковая оболочка Мысли (понятия) о Москве, т. е. слово «Москва» (слово «Москва» здесь употребляется in suppositio materialis).
Признаком является все то, чем предметы сходны или отличны друг от друга.
Под признаком следует разуметь не только свойства и состояния предметов (красное, твердое, кислое, стоит, лежит, читает и т. п.), но и различные отношения предмета суждения к другим предметам, а также и само существование предмета суждения в действительности. Например, признаком «этой розы» является не только то, что она красная, что она пахнет и т. п., но также и то, что она существует в действительности, что она растет у меня под окном, что она краснее той розы, которая растет у входа в сад, и т. п.
Атрибутивный характер суждения признают также и некоторые идеалисты. Так, по мнению Милля, обычное различие предмета и признака, согласно которому всякое предложение утверждает, что тот или другой данный предмет обладает или не обладает тем или другим признаком, достаточно научно. Признавая атрибутивный характер суждения, Милль резко выступил против понимания суждения как установления связи или отношения между представлениями или понятиями. На самом деле, пишет он, «предложения (кроме, конечно, тех случаев, когда в них утверждается что-либо о самом духе) утверждают что бы то ни было не относительно наших идей о вещах, но относительно самих вещей... Когда я утверждаю что бы то ни было относительно идей, я так их и обозначаю: я называю их идеями; я говорю, например, что идея сражения у ребенка не похожа на действительность...»1.
Приведенные высказывания могут ввести в заблуждение читателя и внушить ему ложную мысль о том, что Милль в своей «Логике» стоит на материалистических позициях. Однако это мнение тотчас же изменится, как только станет известно, что Милль подразумевает под предметами действительности. Для него, так же как и для Юма, предметы суждения (и вообще предметы познания) существуют лишь в форме наших собственных
1 Дж. Ст. Милль. Система логики, стр. 77. 20


ощущений, никакой другой реальности в опыте мы не находим и не можем найти.
Наличие «доверия к внешнему миру» у всех людей еще не доказывает, что за нашими ощущениями должна быть какая-либо реальность, существующая независимо от нашего сознания. Существование такой реальности как источника наших ощущений может быть установлено, по Миллю, только в результате «умственного вывода». Причем все, что мы можем утверждать об этой реальности, ограничивается одним фактом признания ее существования. Ее сущность недоступна для наших способностей!. Такие слова, как «вещество», «материя» и т. п., употребляемые для обозначения неизвестного источника наших ощущений, имеют положительное значение только тогда, когда мы под ними понимаем не что иное, как «постоянную возможность ощущений».
Таким образом, Милль выступает как типичный агностик и субъективный идеалист, воззрения которого, по характеристике В. И. Ленина, ничем существенным не отличаются от философии Юма.
«Скажем ли мы, что материя есть постоянная возможность ощущений (по Дж. Ст. Миллю), или что материя есть более или менее устойчивые комплексы «элементов» — ощущений (по Э. Маху),— мы остались в пределах агностицизма или юмизма...»2.
Как видно на примере Милля, одного только признания атрибутивного характера суждения далеко не достаточно для правильного материалистического понимания природы суждения. Идеалисты могут, подобно Миллю, признавать, что суждение есть утверждение или отрицание принадлежности признака предмету и при этом истолковывать предмет суждения как «явление в нас».
Правильное понимание атрибутивного характера суждения необходимо предполагает: 1) признание материальных предметов в качестве предметов суждения; 2) признание того, что идеальные предметы суть производные явле-
1 	См. Дж. Ст. Милль. Обзор философии Гамильтона. СПб., 1869, стр. 8.
2 	В, И, Ленин, Соч., т. 14, стр. 96.
11


ния. Кто отрицает существование материальных предметов и производный характер идеальных предметов, тот остается на идеалистических позициях даже и в том случае, если он будет признавать атрибутивный характер суждения,
Б. Суждение как отображение тождества и различия предметов
В действительности не существует ни предметов без признаков, ни признаков без предметов. Но, если всякий утверждаемый или отрицаемый в суждении признак есть признак какого-либо предмета или класса предметов, то отсюда следует, что, утверждая или отрицая принадлежность признака предмету, мы вместе с тем отображаем тождество или различие предметов.
Утверждая приднадлежность признака предмету, мы отображаем тождество предмета суждения со всеми теми предметами, которые обладают указанным в суждении признаком, и отличие его от всех предметов, которые этим признаком не обладают. Отрицая принадлежность признака предмету, мы отображаем отличие предмета суждения от тех предметов, которые указанным в суждении признаком не обладают, и тождество его со всеми предметами, которые лишены этого признака. Например, утверждая в суждении «ртуть упруга», что ртуть упруга, мы вместе с тем отображаем тождество ртути со всеми упругими телами и отличие ее в этом признаке от всех неупругих тел. Отрицая в суждении «А не равно Б», что А равно Б, мы вместе с тем отображаем отличие «А» от предметов «равных Б» и тождество «А» со всеми предметами «неравными Б».
Из сказанного видно, что отношение тождества отображается не только в утвердительных суждениях, а отношение различия — не только в отрицательных суждениях. В действительности и в утвердительных и в отрицательных суждениях отображается как тождество, так и различие. Однако на этом основании нельзя смазывать отличие утвердительных суждений от отрицательных. Дет 22


ло в том, что в утвердительных суждениях тождество предмета суждения всем прочим предметам, обладающим указанным в суждении признаком, отображается н е- посредственно. Отличие же предмета суждения от всех предметов, не обладающих признаком, указанным в суждении, только подразумевается. В отрицательных суждениях, наоборот, отличие предмета суждения от всех предметов, не обладающих признаком, указанным в суждении, отображается непосредственно. Тождество же предмета суждения всем предметам, не обладающим указанным в суждении признаком, только подразумевается. Например, в утвердительном суждении «Иванов — студент МГУ» непосредственно отображается тождество Иванова со всеми теми, кто является студентом МГУ. Отличие Иванова от всех, кто не является студентом МГУ, здесь подразумевается. В отрицательном суждении «Иванов не боится трудностей» непосредственно отображается отличие Иванова от всех тех, кто боится трудностей. Тождество Иванова со всеми теми, кто не боится трудностей, здесь подразумевается.
Отношение тождества и различия следует четко отличать от всех прочих отношений, отображаемых в суждениях. Все прочие отношения (например, отношение степени, равенства и т. п.) отображаются только тем или иным видом или разновидностью суждения. В отличие от этого отношения тождества и различия отображаются в каждом суждении, о чем бы в нем ни шла речь. Так, например, в суждении «Л равно Б», кроме отображения того, что один предмет «Л» равен другому предмету «5», отображает также и тождество предмета «А» всем предметам «равным Б». В суждении «А краснее 5», кроме отображения того, что один предмет «Л» краснее дру- го предмета «Б», отображается также тождество предмета «А» всем предметам «краснее Б» и т. д.
Итак, по своей форме всякое суждение есть мысль, в которой утверждается или отрицается что-либо о чем- либо. По своему формальному содержанию всякое суждение отображает: 1) принадлежность или непринадлежность признака предмету и 2) тождество и различие предметов.
23


$ 2. Суждение кик мысль, которая является либо истинной, либо ложной
В предыдущем параграфе мы выяснили формальное содержание суждения. Однако в каждом суждении, кроме того, имеется еще конкретное содержание. В суждении всегда утверждается или отрицается какой-то конкретный признак в отношении какого-то конкретного предмета и соответственно отображается тождество и различие каких-либо конкретных предметов.
Мыслимое в суждении конкретное содержание может либо соответствовать, либо не соответствовать действительности. В первом случае суждение будет истинным (поскольку истинной называется мысль, содержание которой соответствует тому, что есть в действительности). Во втором случае суждение будет ложным (поскольку ложной называется мысль, содержание которой не соответствует действительности).
Следует иметь в виду, что истинными или ложными являются не только достоверные, но и так называемые проблематические (недостоверные) суждения. Последние отличаются от первых только тем, что их истинность или ложность еще не доказана.
Проблематические суждения не следует смешивать с суждениями о степени вероятности. Суждения о степени вероятности не перестают быть таковыми и после того, как доказана их истинность или ложность. Проблематические суждения перестают быть проблематическими, коль скоро их истинность или ложность доказана.
* * *
С истолкованием суждения как либо истинной, либо ложной мысли согласны не только все материалисты, но и представители различных школ идеализма. Но стоит только поставить вопрос о том, что такое истинность суждения и в чем заключается критерий истинности суждения, как сейчас же обнаруживается глубокое различие материалистического и идеалистического понимания истинности и ложности суждения.
Некоторые идеалисты принимают так называемое классическое (аристотелевское) определение истины как соответствия мыслимого в суждении содержания дейст24


вительности1. Однако, отрицая существование материальных предметов (т. е. предметов, существующих до и независимо от мышления и ощущения) или их познаваемость, идеалисты не могут дать правильного истолкования этому определению. Ведь, если, как то утверждают идеалисты, предметами суждения (и познания вообще) могут быть только «идеальные предметы», то истинность суждения в этом случае может определяться только как согласие мысли с мыслью или с ощущением.
Поэтому, хотя идеалисты нередко утверждают, что истина есть «соответствие вещи и разума» (adaequatio rei et intellectus), что для определения истинности или ложности наших суждений их нужно сравнить с «действительностью», с «предметами» и т. п., но на поверку оказывается, что слова «объект», «предмет», «вещь» и т. п. обозначают у них не материальные, а идеальные предметы. «Кто сравнивает, — говорит идеалист Т. Липпе, — свои мысли о вещах с самими вещами, тот, на самом деле, только соизмеряет свое случайное, зависящее от привычки, традиций, симпатий и антипатий мышление с тем мышлением, которое, будучи свободно от всяких влияний, повинуется только собственной закономерности»2.
Для иллюстрации того, что признание идеалистами определения истины как соответствия мысли действительности, является чисто словесным признанием и не имеет ничего общего с материалистическим понимани- манием классического определения истины, как адекватного отражения действительности, рассмотрим учение о суждении бывшего руководителя «венского кружка» неопозитивистов Морица Шлика.
В своей книге «Общая теория познания» 3 Шлик посвящает анализу суждения особый параграф, названный им «Сущность суждения». Этот анализ начинается с
1 	См., например, В. Джемс. Прагматизм. СПб., 1910, стр. 122; L. Wittgenstein. Tractatus Logico-Philosophicus. London, 1933, p. 39.
2 	Th. Lipps. Die Aufgabe der Erkenntnistheorie und die Wundt’sche Logik. Philos. Monatshefte, XVI Bd. IX, Leipzig, 1880, S. 530.
3 	Moritz S c h 1 i c k. Allgemeine Erkenntnislehre, Zweite Aufl, Berlin, 1925.
25


критики определений суждения: 1) как утверждения или отрицания чего-либо о чем-либо и 2) как связи понятий или представлений. По мнению Шлика, определение суждения как утверждения или отрицания чего-либо о чем-либо дает только психологическую характеристику акта суждения и не вскрывает теоретико-познавательного значения суждения. То же самое он говорит об определении суждения как сочетания понятий. Ограничиваясь одним только определением суждения как связи понятий, мы, мол, также не выходим за предел чисто психологической характеристики суждения.
Чтобы выяснить теоретико-познавательное значение суждения, нужно, по мнению Шлика, прежде всего выяснить природу входящих в суждение понятий. Решая этот вопрос, он приходит к выводу, что понятие следует трактовать не как отражение, а как знак предмета. «В отражении, — пишет этот идеалист, — предмет никогда не может быть таким, каким он является в себе, ибо каждый образ должен быть заснят отражающим органом с определенной точки зрения, следовательно может доставить лишь субъективный и вместе с тем перспективный вид предмета; обозначить же можно сам предмет как он есть»1.
Но, если понятие есть знак предмета, а суждение состоит из двух понятий, то не следует ли отсюда, что суждение есть знак для отношений между предметами? Анализ различных примеров суждений и понятий показывает, что определение суждения, как знака для отношений между предметами нуждается в уточнении. Дело в том, говорит Шлик, что знаком для отношений может быть и понятие, поскольку под предметом разумеется также и отношение (например, понятие «одновременность» является знаком для отношений одновременности). Суждение от подобного рода знаков, т. е. от понятий, отличается тем, что в нем речь идет не просто об отношении, а о существовании отношения. Оно, следовательно, есть знак того, что между какими-либо предметами существует определенное отношение.
Называя два предмета вместе с существующим между ними отношением фактом, Шлик определяет суж-
1 Moritz S с h 1 i с k. Allgemeine Erkenntnislehre, S. 82. 26


дение как знак для факта1. Это определение, по его мнению, раскрывает теоретико-познавательное значение суждения и позволяет отличать суждение как знак факта от понятия как знака предмета.
Но каково же отношение суждения, как знака факта к самому факту? На этот вопрос Шлик отвечает в параграфе «Что такое истина?» В этом параграфе Шлик делает вид, что он согласен с классическим определением истины как соответствия суждения действительности. «Понятие истины, — говорит Шлик, — раньше всегда определяли как соответствие мышления с его объектами или, точнее говоря, соответствие суждений с тем, о чем судят (ибо мы приписываем истинность не актуальному мышлению, не психологическому акту суждения, а суждению как идеальному образу). Такое определение, несомненно, выражало правильную мысль»2.
Выразив словесное согласие с классическим определением истинности суждения, Шлик далее ставит вопрос, что же следует понимать под соответствием суждения действительности? По его мнению, соответствие суждения с тем, о чем данное суждение высказывается, нельзя истолковывать ни как равенство, ни как подобие мысли действительности. Делать этого нельзя потому, что понятия, из которых состоит суждение, совершенно иной природы, чем обозначаемые ими предметы. Точно так же и отношения между понятиями ни в какой мере не похожи на отношения вещей. Отношениям вещей присущи временные и пространственные характеристики, отношения же между понятиями вневременные и внепростран- ственные. Например, в суждении «стул стоит направо от стола» понятие стула не стоит направо от понятия стола.
«Таким образом, — пишет Шлик, — понятие соответствия в смысле равенства или сходства тает под лучами анализа, а то, что от него остается, означает только однозначное отнесение. В этом однозначном отнесении и заключается смысл отношения истинного суждения к действительности, а все эти наивные теории, согласно которым наши суждения и понятия могли бы как-то «отражать» действительность, тем самым окончательно
1 Moritz Schlick. Allgemeine Erkenntnislehre, S. 39.
? Там же, стр. 56,
27


опровергаются. Слово соответствие не сохраняет здесь никакого значения, кроме однозначного отнесения.
Нужно совершенно отбросить мысль о том, будто суждение по отношению к факту могло бы быть чем-то большим, нежели знаком, что между ним и фактом якобы может быть какая-то более внутренняя связь, чем отнесение и что оно может этот факт как-то объективно описать, выразить или отразить. В действительности ничего подобного нет. Суждение так же не отражает сущности того, о чем судят, как ноты не отражают тона или имя человека — его индивидуальности» !.
В результате подобного рода рассуждений Шлик приходит к выводу, что единственным признаком истины является однозначное отнесение суждения к факту. «Таким образом, — пишет он, — истина определяется через единственный в высшей степени простой признак: она есть однозначное отнесение суждения к факту»2.
Приведенные рассуждения Шлика уже в достаточной степени разоблачают его как врага теории отражения и объективной истины. Однако субъективно-идеалистический характер шликовской концепции истины становится еще более очевиден, как только мы уясним себе, что Шлик разумеет под фактом. Оказывается, под фактом он понимает только то, что непосредственно испытано, пережито, т. е. ощущение. Проверка истинности суждения (так называемая верификация) в том, по его мнению, и заключается, чтобы путем серии силлогизмов свести проверяемое суждение v к суждению v п, т. е. к суждению такого вида: «в том-то и в том-то месте, в то-то и то-то время, в тех-то и тех-то условиях можно наблюдать и пережить то-то и то-то». Получив такое суждение, идем на указанное место так, чтобы оказаться там в указанное время, реализуем указанные условия и описываем, т. е. обозначаем полученные при этом наблюдения или переживания некоторым суждением W. Если суждение W идентично с суждением Vn, то это означает верификацию Vn, а тем самым и первоначального суждения V3. Суждения, которые не поддаются такой верификации на личном опыте субъекта, не могут
1 	Moritz S с h 1 i с k. Allgemeine Erkenntnislehre, S. 57.
2 	Там же, стр. 148—149.
3 	См. Moritz Schlick. Allgemeine Erkenntnislehre, S. 150.


быть квалифицированы ни к&к Истинные, Ни К4к Ложные; они вообще не имеют никакого познавательного значения.
В теории истины и верификации суждения Шлик следует по стопам Л. Виттгенштейна, работа которого («Логико-философский трактат», 1922 г.) оказала на него большое влияние. Исходя из классического определения истины, неопозитивист Виттгенштейн подробно развил в этой книге мысль о том, что критерием соответствия суждения действительности может быть только личный, чувственный опыт субъекта. Так, например, чтобы проверить истинность суждения «парламент заседает в Лондоне», надо отправиться в палату общин и посмотреть, так ли это; чтобы проверить истинность суждения «вода закипает при 100° по Цельсию», надо опустить термометр в воду, нагреть воду и измерить ее температуру, когда она закипит, и т. д.
Все суждения, которые нельзя проверить на личном опыте, Виттгенштейн объявил «метафизическими» и «не имеющими значения». Последовательно проводя принцип личной проверки истинности суждения, он приходит к солипсизму. По его мнению, «мир есть мой мир»; «вместе со смертью мир не изменяется, но прекращается» !.
«Подразумеваемое солипсизмом, — говорит Виттгенштейн, — совершенно правильно, только оно не может быть высказано, а лишь показывает самое себя»2.
Признавая все посылки виттгенштейновской трактовки истины и критерия истины, М. Шлик не делает таких солипсистских выводов. Однако от этого его теория истины, не переставая быть субъективно-идеалистической теорией, становится только менее последовательной.
На примере «философии» Шлика и Виттгенштейна ясно видно, к каким нелепым выводам приводит субъективно-идеалистическое понимание практики. На самом деле под практикой следует разуметь не субъективный личный опыт, а общественную практику. Только общественная практика, включающая в себе
1 	L. Wittgenstein. Tractatus Logico-Philosophicus, London, 1933, p. 185.
2 	Там же, стр. 151. Более подробную критику взглядов Л. Виттгенштейна см. в книге М. Корнфорта. Наука против идеализма. М., 1948.
29


производственную деятельность, классовую борьбу, политическую жизнь, научную деятельность, может служить надежным критерием истинности суждений и всего человеческого познания вообще.
* * *
Идеалистически истолковывая истину, Виттгенштейн, Шлик и другие идеалисты пытались в то же время доказать, что их понимание истины согласуется с классическим определением истины как соответствия знания действительности. В отличие от них значительное число идеалистов вообще отвергает определение истины как соответствия знания действительности. Они считают, что в логике лучше избегать самой постановки вопроса об истинности или ложности суждений в смысле соответствия или несоответствия их объекту, вещи и т. п., ибо постановка такого вопроса влечет за собою «произвольное метафизическое» (читай материалистическое. —П. Т.) предположение, что связи суждения соответствуют связям действительности»1. Чтобы ненароком не впасть в «метафизику» (т. е. в материализм.— П. Т.), нужно, говорят эти логики, указывать такие признаки истинности суждения, которые, так же как и само суждение, принадлежат к идеальной области.
Что же это за признаки?
Многие идеалисты полагают, что признаком истинного суждения является особое чувство, которое сопровождает истинное суждение и отсутствует при высказывании ложного суждения.
По вопросу о природе этого чувства мнения расходятся. Одни логики (например, Ф. Брентано) утверждают, что этим чувством является чувство очевидности2; другие (например, Г. Риккерт) таким чувством считают чувство удовольствия3; третьи (например, В. Вин- дельбанд) называют это чувство чувством одобрения4 и т. п.
1 	W. Wundt. Logik, Bd. I, Stutgart, 1924, S. 147.
2 	Cm. F. Brentano. Wahrheit und Evidenz. Leipzig, 1930, S. 61—69.
3 	См. Г. Риккерт. Введение в трансцендентальную философию. Киев, 1904, стр. 118.
4 	См. В. Виндельбанд. Прелюдии. СПб., 1904, стр. 355— 356.
30


Разбирать каждую из Зтйх теорий в отдельности йё имеет смысла, так как все они в основе своей одинаковы. Поэтому мы коротко остановимся только на теории Виндельбанда. По мнению последнего, мысль только в том случае может быть названа истинным или ложным суждением, когда в ней содержится одобрение или неодобрение соединения представлений. Если какое-либо соединение представлений сопутствуется чувством одобрения, то мы имеем истинное суждение. Если соединение представлений сопутствуется чувством неодобрения, то суждение ложно.
Виндельбанд утверждает, что в чувстве одобрения или неодобрения проявляется общая всем нормальным людям психическая функция, коренящаяся в одинаковой организации рассудка. Чувство одобрения или неодобрения, говорит он, именно потому и выступает в качестве признака истинных или ложных суждений, что в нем проявляется априорная закономерность рассудка, присущая всем нормально мыслящим людям. Эта закономерная рассудочная деятельность человека и есть. та деятельность, которая, по мнению неокантианцев, создает «объективный» мир, одинаковый для всех нормально мыслящих людей.
Нет необходимости подробно доказывать несостоятельность данного понимания истинности и ложности суждения. Достаточно сказать, что указываемый Вин- дельбандом признак истинных и ложных суждений имеет (так же как и признаки очевидности, удовольствия и т. п.) совершенно произвольный и субъективный характер. Этот признак никак не может помочь нам в тех случаях, когда одна и та же связь представлений одними людьми «одобряется», а другими «не одобряется». Указания на внутреннюю необходимость чувства одобрения или неодобрения в данном случае бесполезны, ибо каждый из тех, кто «одобряет» или «не одобряет» данное соединение представлений, будет с равным правом ссылаться на то, что его «одобрение» или «неодобрение» обусловливается необходимой деятельностью рассудка.
Не выдерживает критики также и положение, будто каждому нормально мыслящему человеку одинаково свойственна закономерная деятельность рассудка, проявляющаяся в практической функции суждения (т. е. в
31


одобрении или Неодобрении соединений представлений). Стоит только поставить вопрос, чем же определяется эта закономерная деятельность рассудка, как тотчас же станет совершенно очевидной несостоятельность данного положения. Так как неокантианцы отвергают материалистическое учение о том, что законы мышления отражают закономерности объективной действительности, то им остается одно из двух: либо признать, что необходимые законы мышления (и законы рассудка) имеют сверхъестественное происхождение, либо отказаться от признания необходимости этих законов, т. е. придти к релятивизму и скептицизму, к признанию того, что человек «есть мера всех вещей».
Теория Виндельбанда (так же как и другие теории, пытающиеся искать признак истинных или ложных суждений в тех или иных чувствах) может быть названа психологической теорией истины.
В отличие от этой другая, так называемая теория когеренции может быть охарактеризована как чисто логическая теория истины. Сторонники теории когеренции, так же как и сторонники психологической теории истины, не признают определения истины как соответствия суждения действительности. По их мнению, истинность суждения заключается в отсутствии противоречия с другими суждениями, входящими в определенную систему суждений. Теорию когеренции признают как кантианцы, так и позитивисты.
Для кантианцев эта теория приемлема потому, что она согласуется с их агностицизмом. Так как, по мнению кантианцев, мы навеки лишены возможности сравнить наше познание с вещами, как они существуют независимо от нашего познания, то поэтому даже в лучшем случае «мы решительно должны удовольствоваться лишенным всяких противоречий согласием между теми мыслями, которые предполагают сущее...» Ч
Для позитивистов2 эта теория оказалась удобной потому, что она соответствовала их претензиям подняться
1 	X. 3 и г в а р т. Логика, т. I. СПб., 1908, стр. 7.
2 	См. С. G. Hempel. On the logical positivist’s theory of truth, Analysis. Vol. 2, nr. 4, Oxford; B. Carnap. Logische Syntax der Sprache, Wien, 1934.
32


выше материализма й идеализма Путем исключения из философии и логики таких «метафизических» или «псевдонаучных» вопросов, как вопрос о том, что первично — мысль или материя, познаваема ли материя или нет, и т. п.
Полная несостоятельность теории когеренции обнаруживается сразу же, как только мы поставим вопрос о том, чем определяется истинность исходных суждений данной непротиворечивой системы суждений и правил оперирования с ними. Отвечая на этот вопрос, сторонники этой теории становятся либо на позиции теории экономии мышления, либо на позиции конвенционализма. В том и другом случае они приходят к крайнему субъективизму и релятивизму.
Если исходные положения какой-либо системы и правила вывода суждений избираются согласно махистскому принципу экономии мышления !, то ни о какой необходимости данной системы суждений не может быть и речи. Ведь то, что одному человеку кажется «экономным», другому будет представляться весьма неэкономным. Более того, даже один и тот же. человек не всегда может решить, какая же из двух систем более экономна, т. е. тре- будет наименьшей траты сил от разума. Оставаясь только в сфере мышления, нельзя установить никакого критерия экономии мышления.
««Экономнее» ли,— спрашивает В. И. Ленин,— «мыслить» атом неделимым или состоящим из положительных и отрицательных электронов? «Экономнее» ли мыслить русскую буржуазную революцию, проводимой либералами или проводимой против либералов? Достаточно поставить вопрос, чтобы видеть нелепость, субъективизм применения здесь категории «экономии мышления». Мышление человека тогда «экономно», когда оно правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служит практика, эксперимент, индустрия» 2.
Еще более наглядно субъективизм идеалистического истолкования истины выступает в конвенционализме (Леруа, Карнап, Нейрат и др.). По мнению конвенционали- стов, выбор тех или иных исходных суждений данной
1 	См. А. Пуанкаре. Наука и гипотеза. 1904, стр. 161.
2 	В, И. Л е н и н. Соч., т. 14, стр. 157.
3 	П. В. Таванец 33


системы, а также и правил оперирования с суждениями, есть дело свободного соглашения (конвенции). «Произвольный выбор постулатов и правил заключения,— пишет Карнап в предисловии к уже цитированной книге «Логический синтаксис языка»,— какой бы он ни был, определит, какое значение следует приписывать основным логическим символам».
Такая характеристика исходных положений науки и правил вывода уже совершенно стирает разницу между наукой и фантазией. Любой вздор, любые религиозные бредни в этом случае нельзя опровергнуть, коль скоро этот вздор будет изложен в виде непротиворечивой системы предложений.
Некоторые сторонники теории когеренции пытаются вообще изъять из области логики вопрос о «реальной» истинности суждений. Так, по мнению идеалиста Итона, в логике может идти речь об истинности и ложности суждения только в смысле совместимости или несовместимости предложений между собой. Что же касается вопроса о «реальной» истинности или ложности суждений, то этим логика не может и не должна заниматься. Это сфера «психологии» или «эмпирии» *.
Такая постановка вопроса также неправильна. Разумеется, проблема «реальной» истинности суждения решается не формальной логикой, а теорией познания. Однако это не означает, что логика якобы должна давать какое-то свое понимание истины. Истина одна, поэтому и понимание истины должно быть одинаковым как в теории познания, так и в логике. Логика также не может избежать вопроса о «реальной» или точнее говоря объективной истинности суждения, т. е. о том, может ли быть в наших суждениях такое содержание, которое не зависит ни от человека, ни от человечества.
В. И. Ленин писал: «Жизнь рождает мозг. В мозгу человека отражается природа. Проверяя и применяя в практике своей и в технике правильность этих отражений, человек приходит к объективной истине» 2.
Суждение есть одна из форм отражения природы в мозгу человека. Естественно поэтому, что все сказанное
1 	См. A. Eahton. General logic, 1931, р. 16.
2 	В. И. Ленин. Философские тетради, 1947, стр. 174.
34


В. И. Лениным о характере отражения природы в мозгу человека полностью относится также и к суждению. Следовательно, проверенное и примененное в практике и технике суждение также содержит в себе объективную истину.
Признание этого положения, конечно, не означает, будто объективно-истинные суждения существуют до и вне человека. Такой точки зрения держатся только объективные идеалисты. Для Гуссерля, например, истинное суждение существует безотносительно к тому, будет ли его мыслить какой-либо разум или нет. Суждение, выражающее формулу тяготения Ньютона, замечает Гуссерль, до Ньютона также было истинным, ибо если бы оно не было истинным до Ньютона, то оно не было бы истинным и у Ньютона Ч
Софистический характер этого рассуждения заключается в том, что истина здесь отождествляется с действительностью. Закон тяготения, конечно, существовал и до Ньютона, так как это закон природы. Однако суждения, отображающего этот закон, до Ньютона не было. Утверждение существования этого суждения вне и до человеческого мышления есть выдумка идеалиста.
На самом деле «ничьих истинных суждений», т. е. суждений, которые существуют сами по себе в качестве неких самостоятельных идеальных сущностей, нет и быть не может. Суждение всегда выступает как чье-то суждение, как суждение того или иного мыслящего субъекта.
Если практика подтвердит, что мыслимое в суждении содержание отображает то, что есть на самом деле, т. е. в действительности, суждение истинно; если практическая проверка суждения обнаружит, что мыслимое в нем содержание, хотя бы в какой-то своей части не отображает действительности, суждение ложно.
Разумеется, истинность каждого отдельного суждения не обязательно должна проверяться на практике непосредственно. Ф. Энгельс в подготовительных работах к «Анти-Дюрингу» писал: «Если наши предпосылки верны и если мы правильно применяем к ним' законы
1 См. Э. Гуссерль. Логические исследования, ч. 1. СПб., 1909, стр. ПО.
3* 35


Мышления, то результат должен соответствовать действительности...» !. Однако в конечном счете критерием истинности и выводных суждений также является практика. Истинность предпосылок, из которых делается вывод (или предпосылок данных предпосылок, если данные предпосылки сами являются выводными суждениями), доказывается практикой. Практикой же доказывается истинность и самих форм умозаключений.
Признавая, что критерием истинности суждений является практика, необходимо в то же время иметь в виду, что сама человеческая практика, как и все в мире, также изменяется и совершенствуется. Поэтому те или иные суждения, прошедшие проверку практикой на данном этапе познания, могут быть уточнены и обогащены в соответствии с изменившейся практикой на новом этапе. Критерий практики, следовательно, «;..тоже настолько «неопределенен», чтобы не позволять знаниям человека превратиться в «абсолют», и в то же время настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма» 2.
Будучи критерием истинности наших суждений, практика в то же время является и основой развития и совершенствования наших суждений (и всего человеческого познания вообще). Проверяя на практике наши суждения, мы уточняем и углубляем выраженные в них знание о действительности и затем снова проверяем их на практике. «Практика — познание, вновь практика — и вновь познание,— эта форма,— говорит Мао Цзэ-дун,— в своем циклическом повторении бесконечна, причем содержание циклов практики и познания с каждым разом поднимается на более высокую ступень»3.
$ 3. Структура суждения
Некоторые логики-идеалисты (Бозанкет, Бредли и др.) отрицают структурный характер суждения.
По мнению Бозанкета, суждение не есть сравнение двух вещей или синтез двух идей. Оно есть единое представление или единая идея, которую мы приписы-
1 	Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. 1952, стр. 317.
2 	В. И. Л е н и н. Соч., т. 14, стр. 130.
3 	Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 1, стр. 528. 36


ваем реальности как атрибут. То, что логики обычно называют суждением, на самом деле есть только предикат, или сказуемое. Субъектом же, или подлежащим, суждения является сама реальность. Поэтому любое суждение может быть выражено в такой форме, в которой неопределенная действительность есть общий субъект, а вся масса суждения — предикат. Например, «действительность такова, что роза—красная» или «действительность характеризуется тем, что люди смертны»1.
Следует отметить, что, говоря о действительности как общем субъекте (предмете) всех суждений, Бредли и Бозанкет понимают ее идеалистически, как ту же идею, но только объективную. Однако, даже при материалистическом понимании действительности, подобное истолкование суждения неприемлемо. Для логики недостаточно истолкования суждения как целого. Логику интересует (и логика главным образом изучает) не отдельное суждение (которое, конечно, можно рассматривать в качестве единой мысли, отображающей действительность), а суждение в процессе умозаключения и доказательства. Иначе говоря, логику интересует процесс образования суждений (т. е. суждений, получаемых в качестве вывода в различных видах умозаключений), взаимоотношение суждений — посылок в умозаключениях и доказательствах и т. д.
Все это может быть изучено и правильно объяснено только тогда, когда при истолковании суждения мы не ограничимся одним только рассмотрением суждения как единой мысли о действительности, а выясним также вопрос о количестве элементов суждения и их отношении к действительности. Только в этом случае мы сможем правильно истолковать как самое суждение, так и процесс умозаключения, в котором участвуют суждения.
1. Элементы суждения
Элементами суждения являются субъект, предикат и связка. Субъект есть знание о предмете суждения. Предикат есть знание о признаке предмета. Связка
1 См. Б. Бозанкет. Основания логики. М., 1914, стр. 114; см. также G. Bradley. .The Principles of Logik. London, 1922, t. I, ч. 1. -
37


есть утверждение или отрицание принадлежности признака предмету и соответственно тождества (различия) предметов.
Знание о признаке предмета, т. е. предикат суждения, выражается в понятии (или в определенной совокупности понятий). Таким же образом выражается и знание о предмете суждения, т. е. субъект. Например, в суждении «надстройка есть продукт одной эпохи, в течение которой живет и действует данный экономический базис» субъектом является понятие о надстройке, ибо именно о надстройке утверждается, что она «продукт одной эпохи, в течение которой действует данный экономический базис». Предикатом является понятие о «продукте одной эпохи, в течение которой живет и действует данный экономический базис». Связкой является утверждение того, что содержание, мыслимое в предикате, присуще предмету суждения, т. е., иначе говоря, связка устанавливает, что надстройка обладает признаком «быть продуктом одной эпохи, в течение которой действует данный экономический базис» и что в этом «надстройка» тождественна со всеми предметами, обладающими данным признаком.
В суждении «надстройка не связана непосредственно с производством» субъектом является понятие о надстройке, предикатом — понятие о предметах, связанных непосредственно с производством, связкой — отрицание того, что мыслимое в предикате присуще предмету суждения. Связка устанавливает, что надстройке не присущ признак «связана непосредственно с производством» и что в этом надстройка отлична от всех предметов, обладающих данным признаком.
Субъект и предикат суждения представляют собой различное (по содержанию) знание. Однако с помощью связки это различное знание соотносится с одним и тем же предметом. Да иначе, конечно, и быть не может. Если бы субъект и предикат суждения не отображали бы одного и того же предмета, то в таком случае мы не имели бы суждения как единой мысли о каком-либо предмете. Равным образом мы не имели бы суждения и в том случае, если бы субъект и предикат суждения не давали бы нам различного (по содержанию) знания о предмете суждения. В таком случае вместо суждения у нас получилась &


бы пустая тавтология. Суждение имеет место лишь тогда, когда мы характеризуем по-новому тот же самый предмет, известное знание о котором дано уже нам в субъекте суждения.
Само собой разумеется, что содержащаяся в суждении новая характеристика предмета суждения осуществляется нами не по произволу и не по каким-либо априорным законам. Для того, чтобы наше суждение было истинным, содержащаяся в суждении новая характеристика предмета суждения должна отображать то, что действительно присуще или не присуще предмету суждения.
Сказанному не противоречат и те случаи, когда в качестве субъекта суждения выступает слово, значение которого раскрывается только в предикате. В этих случаях субъект и предикат также отличаются друг от друга. Субъект в этом случае представляет в суждении предмет, о котором нам известно только одно его название. Предикат, раскрывая значение приведенного названия, указывает тем самым признаки предмета суждения и таким образом также дает новое знание познающему.
Понятие «субъект суждения» необходимо четко отличать от понятия «предмет суждения». Предмет суждения это то, о чем мы утверждаем или отрицаем что-либо в суждении. Субъект суждения это знание (понятие) о предмете суждения, т. е. знание о том, в отношении чего мы нечто утверждаем или отрицаем.
Существует мнение, что суждение может быть бессубъектным1. С этим мнением нельзя согласиться, ибо невозможно ни утверждать, ни отрицать ни о чем. Но если мы знаем, о чем мы нечто утверждаем или отрицаем, то, следовательно, у нас есть и субъект суждения.
Обычно в качестве примеров бессубъектных суждений приводят назывные и безличные предложения. Можно ли считать, что в этих предложениях выражается суждение? Безусловно, да. В назывных предложениях выражаются либо суждения о непосредственно воспринимаемых (слышимых, видимых, обоняемых и т. д.) явлениях,
1 См., напр., Т. Липпе. Основы логики. t 1902, § 99; Dr о- b i s с h. Neue borrtellung der Logik^ 3 Aufl6 § 56. .
89


либо суждения, являющиеся ответом на поставленный вопрос.
В первом случае субъектом суждения является понятие «это», которое в силу того, что предмет суждения достаточно явно определен ситуацией или указующим жестом, не получает словесного обозначения во внешней речи.
Во втором случае субъектом суждения является понятие, которое выражается в поставленном вопросе. Так, например, если мы в ответ на вопрос: «Что упало?» говорим: «Фонарь», то в этом случае выраженное в слове «Фонарь» понятие выступает как предикат суждения: «то, что упало, есть фонарь». Субъект этого суждения («то, что упало» или «упавший предмет»), как нечто само собой разумеющееся из содержания поставленного вопроса, в ответе не указывается.
В безличных предложениях выражается суждение о существовании или возникновении в данном месте и времени какого-то явления. Так, предложение «дождит» выражает суждение «дождь (субъект суждения) идет (предикат суждения)»; предложение «вечереет» выражает суждение «вечер (субъект суждения) наступает (предикат суждения)»; предложение «звенит» выражает суждение «звон (субъект суждения) раздается (предикат суждения)» и т. п.
Некоторые логики утверждают, будто существуют беспредикатные суждения1. Такое утверждение свидетельствует о непонимании природы суждения. В действительности беспредикатных суждений нет и быть не может. Где нет утверждения или отрицания чего-либо о чем-либо, там нет и суждения.
Членение суждения на субъект, предикат и связку не является произвольным. Это членение отображает те связи между суждениями, которые имеются в так называемом категорическом силлогизме. В каждом категорическом силлогизме процесс вывода необходимым образом расчленяет входящие в состав его посылок суждения на субъект, предикат и связку. А так как в качестве посыл -
1 См. А. Ф ил ндло в, О сущности Суждений; стр. -183. 40


ки категорического силлогизма может выступать любое суждение, то отсюда следует, что всякое суждение обладает субъектно-предикатной структурой. Справедливость сказанного наглядно подтверждается в дальнейшем при анализе различных видов суждения.
2. Критика неправильных взглядов на природу элементов суждения
Большинство логиков признает тот факт, что суждение состоит из трех элементов и выражается в трехчленной формуле.
Однако, признавая трехчленный состав суждения, логики по-разному понимают природу членов или элементов суждения.
Представители номиналистической логики считают, что суждение состоит из двух имен и связки, которая устанавливает между ними определенную связь или отношение. Основной порок такого истолкования структуры суждения тот, что субъект и предикат выступают здесь не в качестве различных по содержанию понятий, а как различные словесные знаки одной и той же вещи.
Значительное число логиков признает в качестве элементов суждения два понятия и связку, которая устанавливает между ними определенные отношения. Такое истолкование структуры суждения неприменимо к тем суждениям, у которых либо субъект, либо предикат, либо и субъект и предикат составные, т. е. состоят из нескольких понятий (например, «Львы и тигры хищные животные», «Этот человек либо русский, либо украинец, либо белорус» и т. п.).
Кроме того, указанное истолкование, даже если его рассматривать как истолкование структуры тех суждений, которые состоят из двух понятий, дает неправильное понимание природы связки суждения.
-• Для подтверждения сказанного рассмотрим, как истолковывается природа связки различными представителями этой точки зрения.
Представители так называемой «логики содержания» (Бено Эрдман и др.) утверждают, что связка суждения устанавливает взаимоотношения между понятиями по их содержанию. С этой точки зрёйия, в утвердительном суж41


дении связка включает в содержание понятия-субъекта содержание понятия-предиката, а в отрицательном — исключает. Так, например, в утвердительном суждении «лилия есть растение» мы включаем в содержание понятия «лилия» содержание понятия «растение». В отрицательном суждении «жиры не растворяются в воде» мы исключаем из содержания понятия «жиры» содержание понятия «растворяются в воде».
Такое истолкование природы взаимоотношений между субъектом и предикатом не согласуется с пониманием суждения как утверждения или отрицания чего-либо о предметах. Кроме того, это истолкование противоречит определению понятия как мысли, в которой отражаются существенные признаки вещей и явлений действительности. Если определять понятие таким образом, то в отношении тех утвердительных суждений, где утверждается принадлежность предмету каких-либо несущественных признаков, уже нельзя сказать, что содержание понятия-предиката включается в содержание понятия-субъекта.
Еще хуже обстоит дело с утверждением о том, что в отрицательных суждениях мы исключаем из содержания понятия-субъекта содержание понятия-предиката,
В отрицательном суждении мы устанавливаем отсутствие у предмета суждения некоторого признака. Каким же образом этот отсутствующий у предмета признак может заключаться в содержании понятия об этом предмете (мы имеем в виду, конечно, истинные понятия)?
Утверждение о том, что в отрицательном суждении мы исключаем из содержания субъекта содержание предиката, имеет смысл только в том случае, если отрицательное суждение истолковывается не как суждение о предмете, а как суждение о ложности предварительно состоявшегося утвердительного суждения, т. е. как суждение о суждении. Если таким именно образом истолковывать смысл отрицательного суждения, тогда действительно, высказывая отрицательное суждение, мы исключаем из содержания подлежащего тот признак, который неправильно был приписан ему утвердительным суждением. Но так как истолкование отрицательного суждения как суждения о суждении является неправильным, идеалистическим истолкованием, то и основанное на нем мнение* будто в суждении мы исключаем содержание сказуемого 42


из содержания подлежащего, является также неправильным1.
Представители так называемой «объемной логики» утверждают, что связка суждения устанавливает отношения между понятиями по их объему. При этом одни представители этой логики стоят на позициях так называемой теории тождества, согласно которой в утвердительном суждении связка устанавливает тождество объемов субъекта и предиката; другие — на позициях так называемой теории субсумции, согласно которой в утвердительном суждении объем субъекта включается в объем предиката.
Наиболее видными представителями теории тождества являются английские логики У. Гамильтон и С. Джевонс. Согласно Гамильтону, «предложение есть всегда уравнение подлежащего и сказуемого»2. В силу этого суждение «все А суть В» имеет такой смысл «все А суть некоторые В». Суждение «некоторые А суть В» имеет такой смысл: «некоторые А суть некоторые В» и т. д.
Теория Гамильтона, получившая название теории «квантификации (указания количества) сказуемого», подверглась критике со стороны С. Джевонса. По мнению Джевонса, слово «некоторые», указывающее количество предиката, слишком неопределенно. Например, из суждения: «млекопитающие суть некоторые позвоночные животные» не видно, о каких млекопитающих идет речь в предикате суждения. Чтобы устранить отмеченную неопределенность предиката, он должен подвергнуться спецификации. Для этого вместо слова «некоторые» в предикат суждения нужно ввести слово, обозначающее субъект суждения. В этом случае рассматриваемое суждение примет такой вид: «млекопитающие = млекопитающие позвоночные животные» или в символической записи: «А = АБ». Такого рода суждения, согласно Джевон- су, выражают «частные тождества». Кроме этих суждений, он указывает еще суждения, выражающие «простое
1 	Подробная критика истолкования отрицательного суждения как суждения о суждении дана в нашей книге «Суждение и его виды». М., 1953, см. стр. 60—66.
2 	Цит. по книге Д. Милля. Система логики, стр. 154, 43


тождество». Например, «цвет Тихого океана одинаков с цветом Атлантического океана» (их формула: А = Б) и суждения, выражающие «ограниченное тождество», например, «большие растения суть растения, лишенные способности передвижения» (их формула: АВ = АС)
Обе рассмотренные нами разновидности теории тождества — теория квантификации сказуемого й теория спецификации сказуемого — являются в одинаковой степени искусственными, надуманными. Они неправомерно распространяют имеющиеся в общих и единичных в ы- деляющих суждениях тождество объемов субъекта и предиката на все виды суждений. Между тем делать этого нельзя, потому что, например, в общих и единичных включающих суждениях объем субъекта составляет только часть объема предиката. Когда мы утверждаем: «млекопитающие принадлежат к позвоночным животным» или «логика — наука», то мы мыслим, что млекопитающие составляют часть класса позвоночных животных, что логика есть одна из наук, и т. п.
Теория субсумции распространяет указанную особенность включающих суждений на все суждения. Согласно этой теории, во всех суждениях связка устанавливает, что объем субъекта составляет часть объема предиката.
Такое истолкование взаимоотношения между объемами субъекта и предиката также несостоятельно. Оно совершенно неприменимо по отношению к общим и единичным выделяющим суждениям и к суждениям принадлежности. На самом деле в общих и единичных выделяющих суждениях (например, в суждении: «только квадрат есть равносторонний прямоугольник») объемы субъекта и предиката тождественны. Что касается общих и единичных суждений принадлежности, то в них мы еще не имеем знания ни о том, что объемы субъекта и предиката тождественны, ни о том, что объем субъекта составляет часть объема предиката. Вопрос об отношении между объемами субъекта и предиката в этих суждениях (например, в суждении: «Аристотель был воспитателем Александра Македонского») остается неопределенным.
1 См. С. Д же во нс. Основы науки. СПб., 1894, стр. 35—37.
44


Мы можем утверждать только то, что объемы субъекта и предиката в этих суждениях совпадают либо частично, либо полностью.
Рассмотренные нами разновидности учений «объемной логики» о природе связки суждения страдают еще следующим общим пороком. Они представляют дело таким образом, как будто в задачу суждения входит Не отображение действительности, а установление отношений между понятиями. На самом деле акт суждения направлен не на понятия (за исключением тех случаев, когда сами понятия являются предметом суждения), а на реально существующие предметы. Лишь в результате отображения в суждениях принадлежности или непринадлежности известных признаков предметам мы можем затем установить, в каком взаимоотношении находятся субъекты и предикаты этих суждений по их объему. Если мы знаем только, что указываемый в предикате признак принадлежит предмету суждения, но не знаем, принадлежит ли он также предметам другого рода, то на основании этого знания мы можем утверждать только то, что субъект и предикат по своему объему совпадают либо частично, либо полностью.
Если же помимо этого мы знаем еще, что: 1) указываемый в предикате признак принадлежит только предмету суждения или же 2) указываемый в предикате признак принадлежит не только предмету суждения, но и другим предметам, то в этих случаях мы можем более точно установить отношения между субъектом и предикатом по их объему. В первом случае мы устанавливаем совпадение объема субъекта и предиката (пример: «М. В. Ломоносов основал первую химическую лабораторию в России»); во втором — то, что объем субъекта составляет часть объема предиката (пример: «все древнегреческие философы милетской школы были материалистами») .
Ошибка объемной логики заключается, таким образом, не в том, что она истолковывает взаимоотношение понятий в суждении по их объему. Понятия в суждении действительно можно рассматривать как находящиеся в определенном отношении по их объему. Основная ошибка объемной логики заключается в том, что она усматривает в установлении этого взаимоотношения понятий по 45


их объему сущность суждения. Тем самым суждение из формы мышления, утверждающей или отрицающей что- либо о предметах действительности, превращается в акт утверждения или отрицания отношений между понятиями по их объему.
Наконец, остановимся вкратце на взглядах тех логиков, которые отвергали истолкование связки в качестве знания об отношениях между терминами или понятиями.
Некоторые логики понимали связку как утверждение (или отрицание) существования чего-либо в действительности. Такого взгляда придерживался, например, М. И. Каринский. «Так называемая связка, выражаемая вспомогательным глаголом «есть»,— писал он,— представляет в собственном смысле утверждение существования, только существования не предмета, бытие которого заранее предполагается как известное или условно принимается, а какого-либо отношения его к какой-либо другой реальности или явлению. Говоря: «кит есть животное млекопитающее», я, несомненно, словом «есть» точно так же утверждаю существование, как и в суждении: «есть болезнетворные микробы», только утверждаю существование не подлежащего этого суждения, как в последнем суждении,— бытие подлежащего в этом суждении предположено как уже заранее известное,— а существование определенного отношения этого уже известного по бытию предмета к определенному процессу вскармливания детенышей» L
Ошибочность приведенного истолкования природы связки заключается в том, что оно неприменимо к суждениям существования, если только мы не будем истолковывать их как беспредикатные суждения. Действительно, в этом случае такие суждения, как «есть болезнетворные микробы», «есть антиподы» и т. п. — окажутся беспредикатными. Если же мы признаем факт существования беспредикатных суждений, то это признание будет опровергать исходное положение о том, что всякое суждение имеет трехчленную структуру и состоит из субъекта, предиката и связки.
1 	М. Каринский. Разногласие в школе нового эмпиризма по вопросу об истинах самоочевидных. Пг., 1914, стр. 373—374.
46


Ряд сторонйикОЁ «логикй отношения» (например, Н. Грот) утверждают, что в суждении имеется множество различных связок, каждая из которых выражает какое-либо отношение между предметами. Подобного рода истолкование природы связки влечет за собой ликвидацию предиката суждения. Ведь если, например, в суждении «А равно Б» признавать в качестве связки знание об отношении равенства, то в этом случае уже нельзя понятие о предмете Б рассматривать в качестве предиката, т. е. в качестве знания о предмете А. В этом случае приходится отказаться от субъектно-предикатной структуры суждения и вместо этого признавать наличие в суждении двух субъектов (или подлежащих) \ Однако отрицание субъектно-предикатной структуры суждения вызывает ряд затруднений при попытке согласовать структуру суждения со структурой предложения. Эти затруднения в конечном счете приводят (например, того же Грота) к неправильному утверждению, что структура суждения не выражается, а искажается структурой предложения.
Субъектно-предикатную структуру и атрибутивный характер суждения отрицает не только Н. Грот, но и другие представители «логики отношений»2.
1 	См. Н. Грот. К вопросу о реформе логики. Опыт новой теории умственных процессов. Лейпциг, 1882, стр. 132.
2 	Так, Ш. Сер р юс утверждает, что «отношение предиката и субъекта... не составляет подлинной структуры суждения» (Charles Ser г us. Le parallelisme logico-grammatical. Paris, 1933, p. 451). Критику истолкования природы и структуры суждения логикой отношений см. в нашей книге «Суждение и его виды», М., 1953, стр. 49—57.


Глава вторая
ВИДЫ ПРОСТОГО суждения
$ 1. Проблема деления суждений на простые и сложные
Проблема деления суждений на простые и сложные принадлежит к тем проблемам теории суждения, по которым в логике существуют большие разногласия. Многие логики вообще не признают деления суждений на простые и сложные. Те же, кто признает необходимость такого деления, дают различные определения сложного суждения, в связи с чем по-разному решается и вопрос о том, какие виды суждений следует относить к классу простых суждений и какие — к классу сложных суждений.
1. 	О так называемом делении суждений «по отношению»
Значительное число логиков делит суждения «по отношению» — на категорические, условные и разделительные. Однако это деление не охватывает всех видов суждения. Такие виды суждений, как, например, соединительное, разделяющее и множественное, выпадают из поля зрения логиков.
Но и этого мало. Деление суждений «по отношению» является логически не состоятельным. При этом делении категорическое, условное и разделительное суждения обычно характеризуются следующим образом:
«Категорическим суждением называется суждение, в котором связь между подлежащим и сказуемым устанавливается в безусловной форме...
48


Гипотетическим (или, иначе, условным) суждением называется суждение, в котором связь между подлежащим и сказуемым ставится в зависимость от какого-либо условия...
Разделительным суждением называется суждение, которое содержит несколько сказуемых, из которых только одно может относиться к подлежащему, или несколько подлежащих, из которых только к одному может относиться сказуемое...» !.
Такое деление несостоятельно, так как в нем отсутствует единое основание. Для различения условного суждения от категорического указывается одно основание — условный или безусловный характер связи между субъектом и предикатом, а для различения разделительного суждения от категорического — другое основание, а именно: наличие или отсутствие в суждении нескольких субъектов или нескольких предикатов, из которых только один может относиться к субъекту (соответственно предикату) .
Некоторые логики, отдавая себе отчет в том, что категорическое, условное и разделительное суждения нельзя рассматривать в качестве соподчиненных видов суждения, пытались делить их на две группы. Так, например, А. Тренделенбург предложил к первой группе суждений относить разделительное суждение, в котором, по его мнению, речь идет об объеме субъекта, а ко второй группе — категорическое и условное суждения, в которых речь идет о содержании субъекта 2.
Несостоятельность предложенного Тренделенбургом деления суждений видна уже из того, что условное суждение в этом случае оказывается принадлежащим как ко второй, так и к первой группе, поскольку условными суждениями являются как суждения вида «А есть Б, если В есть Г», так и суждения вида «А есть либо Б, либо В, если А есть Г».
Деление «по отношению» А. И. Введенский рассматривал как деление суждений на условные и безусловные (или категорические). Разделительное суждение он
1 	М. С. С тро го вич. Логика. 1949, стр. 166—167.
2 	См. А. Тренделенбург. Логические исследования, ч. II, М., 1868, стр. 269.
4 п. В. Таванец 49


истолковывал в качестве разновидности суждения условного L
В этом истолковании совершенно неправомерным является рассмотрение разделительного суждения в качестве разновидности условного. На самом деле то, что утверждается в разделительном суждении, так же как и в категорическом, ничем в суждении не обусловливается. Если то, что утверждается в разделительном суждении, чем-либо обусловливается в суждении, то такое суждение будет уже не разделительным, а условным.
Таким образом, помещение в одну рубрику категорического, условного и разделительного суждений ничем не Гложет быть оправдано.
2. 	О различных определениях простого и сложного суждения
На первый взгляд кажется наиболее естественным определять сложное суждение как суждение, допускающее разложение на простые суждения, а простое суждение как суждение, не допускающее дальнейшего разложения. И, действительно, такое определение сложного и простого суждений довольно часто встречается в руководствах и учебниках по логике 2.
Среди советских логиков эта точка зрения ясно выражена в работе А. В. Савинова «Элементарное учение о формах мышления»: «Простыми следует считать суждения, не разложимые на другие суждения, — говорит он. — Каждое простое суждение не содержит в себе более одного утверждения или отрицания. Это — суждение с одним предикатом при одном субъекте.
Сложные суждения характеризуются тем, что могут быть разложены на более простые суждения» 3.
Несостоятельность данных определений простого и сложного суждений легко , обнаруживается, как только мы поставим вопрос о том, что следует понимать под «разложимостью» и «неразложимостью» суждения.
1 	См. А. И. Введенский. Логика как часть теории познания, Пг., 1922, стр. 73—74.
2 	См., напр., М. Троицкий. Учебник логики. М., 1888, стр. 134.
3 	А. В. Савинов. Элементарное учение о формах мышления, 1945, стр. 101. См. также П. Т а в а н е ц. Суждение и его виды, стр. 103.
50


Если «разложимым» суждением мы будем называть лишь такое суждение, составные части которого в своей совокупности выражают содержание целого суждения, то в этом случае к числу сложных суждений не могут быть отнесены разделяющие, разделительные и условные суждения, ибо эти суждения не могут быть разложены на «более простые суждения» таким образом, чтобы совокупность этих «более простых суждений» выражала собой содержание сложного суждения. Так, например, если мы разложим разделяющее суждение «деревья бывают лиственные или хвойные» на два суждения: «деревья бывают лиственные» и «деревья бывают хвойные», то совокупность этих суждений не выразит всего содержания разделяющего суждения. Знание о том, что других деревьев, кроме лиственных и хвойных, не бывает, не выражается совокупностью указанных суждений.
Еще труднее различить простые суждения и сложные в том случае, когда под «разложимостью» суждений разумеется возможность выделения из данного суждения новых суждений. В этом случае все суждения придется рассматривать в качестве сложных суждений, ибо из всякого суждения можно вывести (путем непосредственного умозаключения) несколько новых суждений. Так, все общие суждения придется считать сложными, ибо из всякого общего суждения можно получить частное суждение.
Нельзя считать, в этом случае, простым суждением и единичное суждение, как то утверждает, например, Рассел, Виттгенштейк и другие представители так называемого «логического атомизма». Ведь из всякого утвердительного единичного суждения можно получить отрицательное единичное суждение, а из всякого отрицательного единичного суждения можно получить утвердительное единичное суждение.
Аристотель рассматривал в качестве простого суждения только суждение существования. Однако при таком определении простого суждения его также нельзя отличить от сложного по тому признаку, что из сложного суждения можно выводить другие суждения, а из прост.ого нет.
Анализ суждения существования показывает, что и из этого суждения можно выводить другие суждения. В самом деле, суждение существования является включаю4*
51


щим суждением и, следовательно, содержит в себе, помимо утверждения принадлежности признака предмету, еще и знание о том, что указанным в суждении признаком обладают, кроме предмета суждения, и другие предметы. Так, например, утверждая, что болезнетворные бактерии существуют в объективной действительности, мы, помимо этого, подразумеваем, что к классу предметов, существующих в объективной действительности, принадлежат также и многие другие предметы, а не только болезнетворные бактерии.
Таким образом, деление суждений на простые и сложные оказывается несостоятельным, коль скоро мы отличие простого суждения от сложного будем усматривать в том, что первое суждение неразложимо, а второе разложимо.
Несостоятельным является также понимание сложного суждения как образовавшегося из нескольких простых суждений. В этом случае грань между сложным и простым суждением также стирается. Так, все общие суждения оказываются сложными, поскольку они образуются из нескольких суждений.
Некоторые логики пытались искать отличие простых суждений от сложных, отправляясь от грамматического отличия простого и сложного предложения L Такой подход к решению проблемы деления суждений на простые и сложные впервые ясно был намечен еще в школе стоиков. Простым ( атска ) суждением стоики называли суждение, состоящее из существительного и глагола, сложным, или «непростым» (оихакХа), суждением — суждение, которое состоит из нескольких простых суждений, соединенных в одно суждение при помощи союзов.
К числу сложных суждений стоики относили условное, разделительное, соединительное и причинное суждения 2.
Основной недостаток подобного рода определений заключается в том, что здесь происходит подмена суждения предложением. Между тем делать этого нельзя потому,
^См., напр., F. U b е г w е g. System der Logik, Bonn, 1868,
2 См. С. P г a n 11. Geschichte der Logik, I. Bd., Leipzig, 1927, S. 443—446.
52


что простое суждение очень часто выражается в сложном предложении, а сложное суждение — в простом предложении. Например, предложение «в недрах — уголь, золото и медь» является простым \ но в нем выражено соединительное суждение, которое всеми, кто признает деление суждения на простое и сложное, считается сложным. Предложение «холм, на котором я находился, опускался вдруг почти отвесным образом» является сложным 2, но выраженное в нем суждение, согласно вышеуказанному определению сложного суждения, нельзя считать сложным суждением.
Не выдерживает критики и то определение сложного суждения, которое имеется в вышедшей в 1951 г. «Логике» К- Бакрадзе. Автор называет сложными те суждения, «составные элементы которых представляют собой суждения» 3. Такими суждениями, по его мнению, являются условные, разделительные, разделяющие, конъюнктивные и копулятивные. Простым, или категорическим, суждением он называет суждение, составные элементы которого «представляют собой понятия субъекта и предиката» 4.
Несостоятельность этого определения сложного суждения заключается в том, что оно неприменимо к ряду тех суждений, которые автор рассматриваемой книги называет сложными. Так, например, указанное определение не может быть применимо к разделяющему суждению, что косвенным образом вынужден признать и К- С. Бакрадзе. Он следующим образом характеризует разделяющее суждение: «В отличие от разделительных суждений, в которых понятие субъекта выражает единичный предмет, субъект разделяющего суждения отражает всегда класс предметов; в предикате перечислены виды данного класса предметов» 5.
Но, если разделяющее суждение состоит из одного субъекта и одного предиката и при этом является сложным суждением, то значит определение сложного суждения как суждения, элементами которого являются не субъ-
1 	См. Грамматика русского языка, 1953, под ред. В. В. Виноградова, Е. С. Истрина и С. Г. Бархударова, т. 1, стр. 10.
2 	См. М. В. Свет лае в. Учебник русского языка. М., 1952, стр. 350.
3 	К. Бакрадзе. Логика. Тбилиси, 1951, стр. 174.
4 	Там же.
5 	Там же, стр. 228.
53


ект и предикат, а суждения, является неверным. Ведь элементами разделяющего суждения являются не суждения, а субъект и предикат, но тем не менее оно относится К. С. Бакрадзе в класс сложных суждений.
* *
*
Деление суждения на простое и сложное следует рассматривать как дихотомическое деление. При таком делении определению подлежит только простое суждение. Все прочие суждения, т. е. суждения, не обладающие признаком простого суждения, попадают в рубрику «непростых» суждений.
Простое суждение — это суждение, состоящее из двух понятий (терминов). Одно из этих понятий является предикатом, другое — субъектом суждения. Все те суждения, которые не подходят под данное определение простого суждения, являются «непростыми».
«Непростые» суждения мы в дальнейшем будем называть «сложными». Однако «сложность» этих суждений выражается не в том, что они «состоят» или «образуются» из нескольких суждений, или «разлагаются» на них. Сложность «непростых» суждений выражается в том, что у них либо субъект, либо предикат, либо и субъект и предикат составные.
Субъект суждения мы называем составным, если он состоит из нескольких раздельно мыслимых понятий, которые в своей совокупности представляют в суждении то, о чем нечто утверждается или отрицается. Например, в сложном суждении «львы и тигры принадлежат к хищным животным» субъект составной; он состоит из двух раздельно мыслимых понятий: понятия «львы» и понятия «тигры».
Предикат суждения мы называем составным, если он состоит из нескольких раздельно мыслимых понятий о признаках (например, «львы — млекопитающие и хищные животные») либо, если в нем, кроме понятия (или совокупности понятий), имеется еще знание об условии, при наличии которого указанный признак (признаки) принадлежит или не принадлежит предмету.
Суждения, в состав предиката которых входит знание об условии, при наличии которого указанный признак (признаки) принадлежит или не принадлежит предмету, 54


называются условными суждениями. Все прочие суждения (как простые, так и сложные) считаются безусловными.
Чтобы четко отличать составные субъекты и предикаты безусловных суждений от простых, необходимо иметь в виду следующее. Простые субъекты и предикаты, т. е. субъекты и предикаты простых суждений, также могут быть разложены на несколько понятий. Однако в рамках простого суждения эти понятия рассматриваются не как понятия о различных предметах, а как признаки одного и того же понятия. Так, например, субъект простого суждения «все реакционные буржуазные философы — идеалисты» может быть разложен на три понятия: 1) «реакционный», 2) «буржуазный», 3) «философ». Однако в рамках данного суждения эти понятия рассматриваются не в качестве понятий: 1) о классе реакционных предметов, 2) о классе буржуазных предметов и 3) о классе философов. В рамках данного суждения все эти понятия выступают в качестве признаков одного понятия о классе «реакционных буржуазных философов».
Иначе обстоит дело в составном субъекте. Здесь понятия, из которых он состоит, рассматриваются не в качестве признаков одного понятия, а в качестве понятий о различных предметах или классах предметов. Например, в сложном субъекте суждения «калий и натрий легче воды» понятие о калии и понятие о натрии выступают не в качестве признаков понятия об одном предмете, а в качестве раздельно мыслимых понятий о различных предметах
Сказанное о различии простого и составного субъекта имеет силу и в отношении простого и составного предиката. В простом предикате все понятия, на которые он может быть разложен, рассматриваются в качестве признаков понятия об одном признаке предмета. В составном предикате все понятия, из которых он состоит, рассматриваются в качестве понятий о различных признаках предметов.
Так, например, в простом предикате суждения «Иванов читает письмо» все понятия, на которые он может быть разложен, рассматриваются в качестве признаков понятия об одном признаке предмета, а именно: о признаке «читать письма». В составном предикате суждения:
55


«Иванов читает письмо и слушает радиопередачу» понятия, из которых он состоит, рассматриваются в качестве понятий о различных признаках предметов, а именно: 1) о признаке «читать письмо» и 2) о признаке «слушать радиопередачу».
$ 2. Утвердительные и отрицательные суждения
По качеству связки суждения делятся на утвердительные и отрицательные.
В утвердительных суждениях устанавливается присущность чего-либо чему-либо. Например, в утвердительном суждении «второй съезд РСДРП принял предложенную «Искрой» программу партии» речь идет о принадлежности «Второму съезду РСДРП» (предмет суждения) известного признака («принял предложенную «Искрой» программу партии»). В утвердительном суждении «в Советском Союзе построен социализм» речь идет о принадлежности «Советскому Союзу» признака «построен социализм» и т. д.
В отрицательных суждениях отрицается что-либо о чем-либо. Например, в суждении «язык не является классовым» речь идет об отсутствии у «языка» признака классовости. В суждении «географическая среда не является определяющей причиной общественного развития» речь идет об отсутствии у «географической среды» признака «быть определяющей причиной общественного развития».
Деление суждений на утвердительные и отрицательные называется делением «по качеству связки» или просто «по качеству».
Особой разновидностью отрицательного суждения является суждение, в котором отрицается истинность какого-нибудь другого суждения. Такое отрицательное суждение называется отрицающим суждением. Например, суждение «ложно, что ни один металл не тяжелее воды» является отрицающим; в нем отрицается истинность суждения «ни один металл не тяжелее воды».
Если обозначить суждение, о котором идет речь в отрицающем суждении, буквой X, а его отрицание значком «—», поставленным над буквой X, то отрицающее суждение символически можно обозначить так X.
56


Между отрицаемым и отрицающим суждениями существует отношение противоречия. Если отрицаемое суждение ложно, то его отрицание истинно; если же отрицаемое суждение истинно, то его отрицание ложно. Это отношение наглядно выражается в таблице (или матрице) истинности таким образом:
X л и
X И Л
Буква X в этой таблице обозначает отрицаемое суждение, буква X — отрицающее, буква И — истинность суждения, буква Л — его ложность.
Отрицающее суждение в свою очередь может быть подвергнуто отрицанию. Отрицание отрицающего суждения символически изображается так: X. Отрицание отрицающего суждения эквивалентно (равнозначно) отрицаемому суждению. Например, суждение «неверно, что суждение «все металлы электропроводны» ложно», эквивалентно суждению «все металлы электропроводны». Эта эквивалентность двойного отрицания утверждению называется законом двойного отрицания.
Закон двойного отрицания символически можно записать так: Знак<--> означает эквивалентность.
£ 3. Единичные, частные и общие суждения
В зависимости от того, относится ли то, что мы утверждаем (или отрицаем), к одному предмету, к некоторым предметам известного класса предметов или к каждому предмету известного класса предметов, суждения делятся на единичные, частные и общие.
Суждения, в которых то, что мы утверждаем или отрицаем, относится к одному предмету, называются единичными (например, «Москва расположена восточнее Смоленска»).
Суждения, в которых то, что мы утверждаем или отрицаем, относится к некоторым предметам какого-либо класса предметов, называются частными (например, «некоторые металлы тяжелее воды»).
57


Суждения, в которых то, что мы утверждаем или отрицаем, относится к каждому предмету какого-либо класса предметов, называются общими (например, «все жидкости упруги»).
Деление суждений на единичные, частные и общие называется делением «по количеству».
1. Единичное суждение
Единичное суждение иногда называют индивидуальным суждением L Такое название является неудачным, ибо оно ведет к смешению единичных суждений с индивидуальными. На самом деле всякое индивидуальное суждение является единичным, но не всякое единичное суждение является индивидуальным. Индивидуальным следует называть лишь такое единичное суждение, в котором указывается отличительный признак отдельного предмета (например, «только Марс есть планета, светящая красным светом»). В отличие от индивидуального суждения в единичном могут указываться и общие признаки отдельного предмета (например, «планета Марс вращается вокруг солнца с запада на восток»).
Единичное суждение следует четко отличать от общего. То, что утверждается или отрицается в единичном суждении, всегда утверждается или отрицается как характеризующее предмет суждения только в целом. Например, в единичном суждении: «Чапаевская дивизия участвовала в боях с войсками Колчака под Уфой» то, что утверждается, относится к Чапаевской дивизии в целом, а не к каждому отдельному бойцу этой дивизии. Точно так же в единичном суждении «общее собрание парторганизации завода № 18 не приняло предложения тов. Иванова» то, что отрицается, относится к общему собранию парторганизации завода № 18 в целом, а не к каждому присутствующему на собрании.
То, что утверждается или отрицается в общем суждении, всегда утверждается или отрицается как характеризующее каждый предмет известного класса предметов или каждую часть известного предмета или агрегата предметов. Так, например, в общем суждении «всякий базис
1 См. Г. И. Че л па нов. Учебник логики, 1946, стр. 40; М. С. Строгович. Логика, 1949, стр. 162.
5Я


имеет свою соответствующую ему надстройку» утверждается, что свою, соответствующую ему надстройку, имеет каждый базис, будь то базис феодального, капиталистического или социалистического строя. В общем суждении «ни один класс не захочет подвергнуть себя уничтожению» отрицается, что какой бы то ни было класс захочет подвергнуть себя уничтожению.
Единичные суждения играют двоякую роль в процессе познания действительности.
1. Единичные суждения выражают и закрепляют знания о тех предметах, которые интересуют нас в качестве отдельных индивидуумов. Описание исторических собьь тий, характеристика отдельных личностей и тому подобное выражаются и закрепляются в единичных суждениях.
2. Единичные суждения подготовляют последующую формулировку частных и общих суждений. Так, например, определив в ряде единичных суждений, что несколько учеников данного класса хорошо успевают по русскому языку, мы можем высказать частное суждение: «некоторые ученики данного класса хорошо успевают по русскому языку». Исследовав все пласты какого-либо геологического разреза и определив в ряде единичных суждений, что каждый из исследуемых пластов — морского происхождения, мы можем высказать общее суждение: «все пласты данного геологического разреза — морского происхождения».
2. Частное суждение
В единичных суждениях субъект давал нам знание об ^определенном предмете, а в предикате указывался либо общий, либо отличительный признак этого определенного предмета. В частных суждениях и субъект и предикат дают обобщенную характеристику предметов суждения и их признаков.
В субъекте частного суждения в форме общего понятия обобщено множество различных, но сходных в из- вестном отношении предметов. Некоторые из. этих предметов и являются предметом частного суждения.
В предикате частного суждения утверждаемый (или отрицаемый) признак также представлен всегда обоб- дценно. В действительности один и тот же признак у раз59


ных предметов имеет различные степени и другие особенности. От всего этого мы отвлекаемся в предикате частного суждения.
Так, в частном суждении «некоторые металлы тяжелее воды» мы мыслим предмет суждения только как «металлы», отвлекаясь от всех существующих в действительности различий между металлами. Точно так же и признак «быть тяжелее воды» мы мыслим обобщенно. В действительности одни металлы в большей, другие в меньшей степени тяжелее воды. Однако от этого мы отвлекаемся, когда утверждаем, что некоторые металлы тяжелее воды.
Частное суждение бывает либо неопределенным, либо определенным.
Неопределенное частное суждение (которое в дальнейшем мы будем называть частным суждением) высказывается нами тогда, когда мы, установив, что некоторые предметы какого-либо класса предметов обладают (и*ли не обладают) известным признаком, еще не установили ни того, что этим признаком обладают (не обладают) также и все прочие предметы данного класса предметов, ни того, что этим признаком не обладают (обладают) некоторые другие предметы данного класса предметов.
Если мы в процессе дальнейшего познания предметов данного класса установим, что указанным в частном суждении признаком обладают только некоторые или все предметы данного класса, то в этом случае частное суждение заменяется определенным частным или общим суждением. Так, частное суждение «некоторые металлы тяжелее воды» заменяется определенным частным суждением «только некоторые металлы тяжелее воды». Частное суждение «некоторые виды механического движения переходят посредством трения в теплоту» заменяется общим суждением «всякое механическое движение переходит посредством трения в теплоту» и т. п.
Следует иметь в виду, что истинные общие и определенные частные суждения остаются истинными суждениями и в том случае, если мы будем рассматривать их в качестве частных суждений. Напротив, истинное частное суждение может оказаться ложным суждением, если мы 60


будем рассматривать его в качестве общего или определенного частного суждения.
Определенное частное суждение синтезирует знание, выраженное в двух частных суждениях. Так, если мы знаем, что «некоторые металлы тяжелее воды» и «некоторые металлы не тяжелее воды», то, обладая этим знанием, мы можем высказать или суждение «только некоторые металлы тяжелее воды» или суждение «только некоторые металлы не тяжелее воды».
В утвердительном определенном частном суждении всегда подразумевается соответствующее отрицательное суждение. Например, если только некоторые металлы легче воды, то значит, что только некоторые металлы не легче воды.
Определенное частное суждение дает более точное знание о предмете суждения, чем соответствующее частное суждение. Однако было бы ошибкой полагать, что знание, выраженное в форме определенного частного суждения, имеет законченный характер. На самом деле, известной неопределенностью страдает также и определенное частное суждение. Решая проблему, выдвинутую частным суждением, а именно: вопрос о том, всем или не всем предметам данного класса предметов присущ (или не присущ) признак, утверждаемый в частном суждении, — определенное частное суждение тем самым еще не решает некоторых других вопросов, которые необходимо возникают при его формулировке. Ведь когда мы высказываем суждение «только некоторые S суть (не суть) Р», то здесь остается еще неопределенным: 1) какие же именно S суть (не суть) Р и 2) сколько их. Дальнейший процесс познания устраняет и эту качественную и количественную неопределенность знания о предмете определенного частного суждения.
Количественная неопределенность такого частного суждения отчасти ликвидируется уже тогда, когда мы познаем, что те «некоторые», о которых идет речь в этом суждении, составляют большинство или меньшинство предметов данного класса предметов. В таком случае квантор «только некоторые» заменяется квантором «большинство» или «меньшинство». Например: «меньшинство из присутствующих на собрании поддержало предложение тов. Иванова».
61


Определенные частные суждения с квантором «большинство» находят особое применение в теории умозаключения. Из двух суждений с квантором «большинство» можно получить вполне достоверный вывод о некоторых предметах какого-либо из тех классов предметов, о которых идет речь в предикатах этих суждений. Например, из посылок «большинство домашних животных в данном районе больны» и «большинство животных в данном районе—овцы» можно сделать вполне достоверный вывод о том, что «некоторые больные животные в данном районе суть овцы» (или, что «некоторые овцы в данном районе больны»).
Кроме слов «только», «некоторые», «большинство» и «меньшинство», в предложениях, выражающих определенное частное суждение, употребляются еще слова: «не все», «многие», «немало», «немногие», «много», «несколько», «почти все» и другие. Например: «почти все присутствующие на собрании члены партии поддержали предложение тов. Иванова»; «во многих отраслях производства бывают критические моменты, т. е. известные, определяемые самой природой рабочего процесса периоды времени, в течение которых необходимо должен быть достигнут определенный трудовой результат»; «немногие тела соединяются с кислородом при обыкновенной температуре»; «далеко не все химические элементы встречаются в растении» и т. п.
Как видно из приведенных примеров, такие слова, как «почти все», «немногие» «многие» и т. д., также в известной степени устраняют количественную неопределенность определенного частного суждения. Однако полностью количественная неопределенность этого суждения устраняется только в числовых суждениях, в которых точно указывается число тех предметов, к которым относится признак, утверждаемый или отрицаемый в суждении. Например: «пять человек из нашего класса уехали на экскурсию в Ленинград».
Чтобы устранить не только количественную, но и качественную неопределенность, определенное частное суждение должно быть заменено либо общим, либо множественным выделяющими суждениями. Для перехода от определенного частного суждения к множественному выделяющему суждению требуется установить качествен- 62


йую определенность каждого из тех «некоторых» предметов, о которых идет речь в определенном частном суждении. В этом случае, например, определенное частное суждение «только некоторые из аспирантов второго года обучения философского факультета МГУ не сдали кандидатский минимум по диалектическому материализму» заменяется множественным выделяющим суждением «только Шатов и Петров из всех аспирантов второго года обучения философского факультета МГУ не сдали кандидатский минимум по диалектическому материализму».
Пример перехода от определенного частного суждения к общему будет приведен нами ниже при рассмотрении общих выделяющих суждений.
В предложениях, выражающих определенное частное суждение, слово «только» часто отсутствует. Дело в том, что в повседневной жизни и научной практике под словом «некоторые» разумеется обычно не «по крайней мере некоторые», а «только некоторые». Так, например, в суждениях «некоторые беспозвоночные покрыты гораздо более богатой растительностью, чем человеческая кожа»; «у некоторых рыб встречаются придатки кишок»; «некоторые блестянки приносят существенный вред» под словом «некоторые» разумеется «только некоторые», т. е. «не все» L В таких случаях определить то, что в данном предложении выражено именно определенное частное суждение, можно только по его смыслу или из контекста речи.
Зл Общее суждение
Общее суждение сходно с частным суждением в том отношении, что в нем, так же как и в частном суждении, субъект и предикат являются общими понятиями. От частного суждения общее суждение отличается следующим: в частном суждении признак, мыслимый в предикате, утверждается (или отрицается) относительно некоторых предметов того класса предметов, который мыслит-
1 	Такое же истолкование слова «некоторые» дает и «Толковый словарь русского языка» под ред. проф. Д. Н. Ушакова, т. 2, стр. 514.
63


Ся в субъекте; в общем суждении признак, мыслимый в предикате, утверждается (или отрицается) относительно Каждого предмета того класса предметов, который мыслится в субъекте.
В истории идеалистической философии можно отметить Два основных толкования вопроса о природе общего суждения.
Одни логики и философы (Гегель, Гуссерль, Лосский И др.) утверждали, что общее суждение не может рассматриваться как суждение об отдельных предметах действительности. Предметы действительности, говорят эти Логики и философы, представляют собой всегда нечто единичное, общее же суждение есть суждение об общем, т. е. о чем-то идеальном, принципиально отличном от чувственной действительности.
По мнению Гуссерля, то, что мыслится в общем суждении, есть «...не этот единичный случай, не коллективное представление, как целое, и не присущая ему, хотя и не отделимая от него сама по себе форма; тут мыслится именно идеальный вид, который в смысле арифметики безусловно един, в каких бы актах он ни овеществлялся, и не имеет никакого касательства к индивидуальной единичности реального с его временной и преходящей Природой» Ч
Точно так же и Гегель, как это отмечает В. И. Ленин, «серьезно «верил», думал, что... общее есть мысль» 2. Поэтому общее суждение Гегель также понимал не как суждение о предметах материальной действительности, а как суждение о понятии. Такое истолкование природы общего суждения неизбежно ведет к фидеизму.
Другие логики и философы (Миль, Морган, Рассел, Витгенштейн и др.) вообще отрицают объективный характер общих суждений. Из признания того факта, что «действительность», под которой они разумеют наши ощущения, всегда представляет собой нечто единичное, Делается вывод, что и наши знания об этой «действительности» могут выражаться только в единичных суждениях.
Общее суждение есть, по мнению Рассела, только сумма единичных суждений, и его истинность зависит от
1 	Э. Гуссерль. Логические исследования, ч. 1, стр. 148.
2 	В. И. Ленин. Философские тетради, стр. 259.
64


истинности входящих в него единичных суждений. Те же общие суждения, в которых идет речь о неопределенно большом количестве единичных фактов, нельзя вообще, говорит Рассел, называть суждениями, так как в отношении их мы не можем утверждать, являются ли они истинными или ложными. Для установления истинности таких суждений необходимо ведь установить истинность всех входящих в них суждений о единичных фактах. Осуществить это мы не можем. Поэтому такого рода общие суждения (или, как их называет Рассел, генерализации) носят лишь характер формул, правил или предсказаний того, какие суждения о единичных фактах могут оказаться истинными.
Отрицание объективного характера общих суждений присуще также и представителям «интуиционистской логики». Так, по мнению Вейля, «общее суждение не указывает на какое-нибудь определенное само по себе существующее объективно обстояние, оно мыслится не как логическое произведение бесконечно многих единичных суждений, а как суждение гипотетическое» L
Отрицая объективную значимость общих суждений, Рассел, Вейль и другие идеалисты тем самым отрицают объективный характер законов науки, ибо наше знание о законах природы, общества и человеческого мышления выражается в общих суждениях. Это обнаруживает реакционный смысл логических упражнений идеалистов.
Критическое рассмотрение различных истолкований природы общего суждения показало нам, что общее суждение нельзя рассматривать ни как суждение об общем, существующем вне единичного, ни как простую сумму суждений о единичных предметах. Правильное истолкование природы общего суждения может быть дано только тогда, когда это суждение будет рассматриваться одновременно и как суждение об общем и как суждение о каждом представителе этого общего, т. е. о каждом предмете какого-либо класса предметов.
Можно сказать, что общее суждение есть суждение об общем. Однако, утверждая это, необходимо иметь в виду, во-первых, то, что общее, служащее предметом общего суждения, есть не мысль, как то утверждали Ге-
1 Г. Вейль. О философии математики. 1934, стр. 77.
5 п. В. Таванец 65


гель и другие идеалисты, а нечто объективно существующее; во-вторых, что общее не существует само по себе, вне отдельных предметов.
Но если общее не существует вне отдельных предметов, если «всякое общее есть частичка (или сторона или сущность) отдельного» \ то это значит, что и общее суждение есть не что иное, как суждение об общей природе отдельных предметов. .
Среди общих суждений следует различать регистрирующие и нерегистрирующие суждения.
Регистрирующим суждением называется суждение, субъектом которого является понятие о классе предметов с ограниченным, конечным числом особей (например, «все древнегреческие философы милетской школы были материалистами», «все спутники Юпитера движутся вокруг него с запада на восток»).
Нерегистрирующим суждением называется суждение, субъектом которого является понятие о классе предметов с бесконечно большим или неопределенно большим числом особей (например, «все орхидеи—растения», «всякие две величины, равные третьей, равны между собой»).
Регистрирующее суждение высказывается нами на основании знания о том, что утверждаемый (или отрицаемый) в нем признак действительно принадлежит (или не принадлежит) каждому предмету, входящему в данный класс.
Регистрирующими общими суждениями широко пользуются в науке в тех случаях, где наше знание ограничено определенной частью материи, определенной площадью земной поверхности, определенным числом исследуемых особей или видов и т. п. Например, «все пласты данного геологического разреза — морского происхождения»; «все монеты данного клада — римского изделия»; «все положения третьей книги Эвклида трактуют о кругах»; «ни в одной части сочинений Галена не упоминается о четвертой фигуре силлогизма»; «все кривые второго порядка суть конические сечения» и т. п.
Нерегистрирующее суждение высказывается нами не в результате познания того, что указываемый в нем при-
1 В. И. Ленин. Философские тетради, стр. 329.
66


Зйак принадлежит (не принадлежит) каждому предмету данного класса, а в результате познания того, что указываемый в нем признак является необходимым признаком. Например, нерегистрирующее суждение «все люди смертны» высказывается не на основании того, что мы обследовали всех людей с точки зрения принадлежности им признака «быть смертным», а в результате познания того, что человек по своей природе есть смертное существо, что признак «быть смертным» необходимо присущ каждому человеку и не может быть таких людей, которым бы этот признак не принадлежал.
В форме нерегистрирующих суждений часто выражаются законы науки. Например, «всякое тело, погруженное в жидкость, испытывает давление снизу вверх, равное весу вытесненной им жидкости»; «всякое механическое движение посредством трения переходит в теплоту»; «всякие две величины, равные третьей, равны между собой» и т. д.
4. Отношения между видами суждения по количеству
Общие, частные и единичные суждения могут быть как утвердительными, так и отрицательными. Соответственно этому различают следующие суждения: 1) единично-утвердительное («Москва — столица СССР»), 2) единичноотрицательное («луна не имеет атмосферы»), 3) частноутвердительное («некоторые металлы тяжелее воды»), 4) частно-отрицательное («некоторые металлы не тяжелее воды»), 5) общеутвердительное («все металлы элек- тропроводны»), 6) общеотрицательное (ни один жир не растворяется в воде»). Что касается определенного частного суждения, то оно может быть выражено как в форме утвердительного суждения («только некоторые деревья хвойные»), так и в форме отрицательного суждения («только некоторые деревья не хвойные»).
Лишь четыре из названных видов суждения, а именно: 1) общеутвердительное, 2) общеотрицательное, 3) частно-утвердительное, 4) частно-отрицательное — обычно рассматриваются в школьных учебниках логики.
Между указанными выше видами единичных частных и общих суждений существуют различные отношения. Среди них особенно важны отношения противоречия, противности, подпротивности и подчинения.
5*
67


Два суждения называются противоречащими (контрадикторными), если одно из них нечто утверждает (отрицает) о каком-либо предмете (или о каждом предмете какого-либо класса предметов), а другое тоже самое и в то же время отрицает (утверждает) о том же предмете (или о некоторых предметах того же класса предметов).
Среди рассмотренных нами видов суждения отношение противоречия имеет место между единично-утвердительным и единично-отрицательным, общеутвердительным и частно-отрицательным, частно-утвердительным и общеотрицательным суждениями, в том случае, если в одном из указанных пар суждений утверждается то же самое, что (в одно и то же время и в одном и том же отношении) отрицается во втором.
Противоречащие суждения не могут быть ни оба истинными, ни оба ложными, ибо в действительности всякий признак: 1) либо принадлежит, либо не принадлежит предмету и 2) либо принадлежит (не принадлежит) каждому предмету какого-либо класса предметов, либо не каждому. Так, суждения «луна имеет атмосферу» и «луна не имеет атмосферы» являются противоречащими. Они не могут быть ни оба истинными, ни оба ложными. Одно из них обязательно истинно, а другое ложно. Точно так же не могут быть оба истинными или оба ложными и такие два суждения, как «все металлы тяжелее воды» и «некоторые металлы не тяжелее воды» или «некоторые металлы тяжелее воды» и «ни один металл не тяжелее воды». Одно из указанных суждений обязательно истинно, а другое ложно.
Два суждения называются противными (контрарными), если в одном из них нечто утверждается (или отрицается) о каждом предмете какого-либо класса предметов (например, «все жидкости упруги»), а в другом из них то же самое и в то же время отрицается (или утверждается) либо о каждом предмете того же класса предметов (например, «ни одна жидкость не упруга»), либо только о некоторых предметах того же класса предметов (например, «только некоторые жидкости не упруги»).
Противные суждения не могут быть оба истинными, ибо в действительности не бывает того, чтобы какой-либо признак каждому предмету известного класса одновременно и принадлежал бы и не принадлежал. Точно так 68


же один и тот же признак не может принадлежать (не принадлежать) каждому предмету какого-либо класса и не каждому. Однако противные суждения могут быть оба ложными, ибо всякий признак может: 1) принадлежать каждому предмету какого-либо класса предметов, 2) не принадлежать ни одному предмету этого класса предметов, 3) принадлежать только некоторым предметам этого класса предметов.
Отношение противности имеет место между общеутвердительным и общеотрицательным суждениями в том случае, если в первом утверждается то же самое, что (в одно и то же время и в одном и том же отношении) отрицается во втором. Так, например, суждения «все металлы тяжелее воды» и «ни один металл не тяжелее воды» являются противными. Они не могут быть оба истинными, но могут быть оба ложными. В данном случае они оба ложные. Истинным является определенное частное суждение «только некоторые металлы тяжелее воды».
Отношение противности возможно также между общеутвердительным или общеотрицательным суждениями и определенным частным суждением. Так, суждения «все жиры растворяются в воде» и «только некоторые жиры растворяются в воде» не могут быть оба истинными. Но они могут быть оба ложными. Истинным может быть общеотрицательное суждение, в данном случае — суждение «ни один жир не растворяется в воде». Точно так же суждения «ни один металл не электропроводен» и «только некоторые металлы не электропроводны» не могут быть оба истинными.Но они могут быть оба ложными. Истинным может оказаться общеутвердительное суждение. В данном случае истинным является суждение «все металлы электропроводны».
Подпротивными (или субконтрарными) называются два частных суждения, в одном из которых утверждается что-либо о некоторых предметах какого-либо класса предметов (например, «некоторые металлы тяжелее воды»), а в другом то же самое (и в то же время) отрицается о некоторых предметах того же класса предметов (например, «некоторые металлы не тяжелее воды»).
Подпротивные суждения могут быть оба истинными, но не могут быть оба ложными. Они могут быть оба истинными потому, что в действительности один и тот же 69


признак может принадлежать некоторым предметам какого-либо класса предметов, а другим предметам того же класса предметов — не принадлежать. Они не могут быть оба ложными потому, что в действительности всякий признак либо принадлежит, либо не принадлежит некоторым или всем предметам какого-либо класса предметов. Поэтому, если ложно, что какой-либо признак не принадлежит (принадлежит) некоторым предметам какого-либо класса1 предметов, то истинно, что он принадлежит (не принадлежит) всем предметам этого класса, а следовательно, истинно и утверждение, что этот же признак принадлежит (не принадлежит) некоторым предметам этого же класса. Так, суждения «некоторые металлы тяжелее воды» и «некоторые металлы не тяжелее воды» являются подпротивными. Они не могут быть оба ложными, но могут быть (как это и есть в данном случае) оба истинными.
Отношения подчинения существуют между общеутвердительным и частно-утвердительным, а также между общеотрицателъным и частно-отрицательным суждениями, в том случае, если в общем суждении утверждается (или отрицается) то же самое, что (в одно и то же время и в одном и том же отношении) утверждается (или отрицается) в частном суждении. При этом общее суждение называется подчиняющим, а соответствующее частное суждение подчиненным. Так, например, суждение «все металлы электропроводны» является подчиняющим по отношению к суждению «некоторые металлы электропроводны». Суждение «некоторые жиры не растворяются в воде» является подчиненным по отношению к суждению «все жиры не растворяются в воде».
Если подчиняющее суждение истинно, то подчиненное суждение также истинно. Например, если истинно, что «все жиры не растворяются в воде», то истинно, что и «некоторые жиры не растворяются в воде». Если подчиняющее суждение ложно, то подчиненное суждение может быть как истинным, так и ложным. Например, если подчиняющее суждение «ни один металл не электропроводен» ложно, то подчиненное ему суждение «некоторые металлы не электропроводны» также ложно. Если подчиняющее суждение «все металлы тяжелее воды» ложно, то под70


чиненное ему суждение «некоторые металлы тяжелее воды» истинно.
Если подчиненное суждение истинно, то подчиняющее суждение может быть как истинным, так и ложным. Например, подчиненное суждение «некоторые металлы тяжелее воды» истинно, а подчиняющее суждение «все металлы тяжелее воды» ложно. Если подчиненное суждение «некоторые металлы электропроводны» истинно, то подчиняющее суждение «все металлы электропроводны» также истинно.
Если подчиненное суждение ложно, то подчиняющее суждение также ложно. Например, если ложно, что «некоторые металлы не электропроводны», то ложно, что «ни один металл не электропроводен». Точно так же, если ложно, что «некоторые жиры растворяются в воде», то ложно, что и «все жиры растворяются в воде».
Знание отношений противоречия, противности, подпротивности и подчинения имеет важное значение для уяснения процесса вывода в умозаключениях. Кроме того, знание отношений противоречия, противности и подпротивности необходимо для понимания операции отрицания истинности суждений, о чем будет сказано дальше.
* * *
В школьных учебниках логики отношения противоречия, противности подпротивности и подчинения изображаются в виде схемы, известной под именем «логического квадрата».
Но эта схема не охватывает таких важных видов отношения, как отношения между единичными утвердительными и единичными отрицательными суждениями, определенными частными и общеотрицательными суждениями, определенными частными и общеутвердительными суждениями.
5. Отрицание истинности единичных, частных и общих суждений
Хотя отрицающее суждение, как уже сказано, есть суждение о суждении, однако если оно истинно, то в основе его всегда лежит истинное суждение о тех предметах, которые отображены в отрицаемом суждении.
71


Для пояснения сказанного рассмотрим, истинность каких суждений может служить основанием для отрицания истинности единичных, частных и общих суждений.
1.Суждение, отрицающее истинность единичного суждения, должно основываться на истинном единичном - или об’ щем суждении и не может основываться на истинном частном суждении. Например, для отрицания истинности единично-утвердительного суждения «этот жир растворяется в воде» мы должны обладать истинным знанием о том, что «этот жир не растворяется в воде», либо знанием о том, что «ни один жир не растворяется в воде». Для отрицания истинности единично-отрицательного суждения «студент первого курса философского факультета МГУ Иванов не сдал экзамен по языку» мы должны обладать истинным знанием о том, что «студент первого курса философского факультета МГУ Иванов сдал экзамены по языку», или знанием о том, что «все студенты первого курса философского факультета МГУ сдали экзамены по языку». Отрицание истинности единичного суждения не может основываться на истинности соответствующего частного суждения, так как единичное и частное суждения, в которых (в одно и то же время и в одном и том же отношении) утверждается или отрицается одно и то же о предметах одного и того же класса, могут быть оба истинными. Например, отрицание истинности единично-утвердительного суждения «этот металл тяжелее воды» не может основываться на истинности частно-отрицательного суждения «некоторые металлы не тяжелее воды», так как оба эти суждения могут быть истинными. Точно так же могут быть истинными и оба суждения «этот металл не тяжелее воды» и «некоторые металлы тяжелее воды».
2. 	Отрицание истинности частного суждения может основываться только на истинности общего суждения. При этом отрицание истинности частно-отрицательного суждения основывается на истинности общеутвердительного суждения, а отрицание истинности частно-утвердительного суждения основывается на истинности общеотрицательного суждения. Например, для отрицания истинности частно-отрицательного суждения «некоторые металлы не электропро- 72


водны» необходимо иметь истинное общеутвердительное суждение «все металлы электропроводны». Для отрицания истинности частно-утвердительного суждения «некоторые жиры растворяются в воде» необходимо иметь истинное общеотрицательное суждение «ни один жир не растворяется в воде». Частные суждения не могут отрицаться на основании установленной истинности единичных или частных суждений в силу того, что два частные суждения, а также два суждения, из которых одно частное, а другое единичное, могут быть оба истинными.
3. 	Истинность определенного частного суждения может отрицаться на основании установленной истинности общеут- вердительного или общеотрицательного суждения. Например, истинность определенного частного суждения «только некоторые металлы электропроводны» отрицается на основании установленной истинности общеутвердительного суждения «все металлы электропроводны». Истинность определенного частного суждения «только некоторые жиры не растворяются в воде» отрицается на основании установленной истинности общеотрицательного суждения «ни один жир не растворяется в воде».
4. 	Истинность общего суждения может отрицаться на основании установленной истинности общего, частного или единичного суждения. Например, истинность общеутвердительного суждения «все жиры растворяются в воде» может отрицаться, когда мы установим истинность: 1) единичноотрицательного суждения «этот жир не растворяется в воде», или 2) частно-отрицательного суждения «некоторые жиры не растворяются в воде», или 3) определенного частного суждения «только некоторые жиры не растворяются в воде», или 4) общеотрицательного суждения «ни один жир не растворяется в воде». Истинность общеотрицательного суждения «ни один металл не электропрово- ден» может отрицаться, когда мы установим истинность: 1) единично-утвердительного суждения «этот металл элек- тропроводен», или 2) частно-утвердительного суждения «некоторые металлы электропроводны», или 3) определенного частного суждения «только некоторые металлы не 73


электропроводны», или 4) общего суждения «все металлы электропроводны».
$ 4. Суждения существования, свойства и отношения
В зависимости от того, идет ли в суждении речь о существовании (не существовании) чего-либо в действительности, о принадлежности (непринадлежности) какого-либо свойства предмету или о наличии (об отсутствии) известного отношения между предметами, суждение делится на суждение существования, суждение свойства и суждение отношения.
В суждении существования утверждается (отрицается) существование предметов суждения в действительности (например, «существуют млекопитающие животные»).
В суждении свойства утверждается (отрицается) принадлежность известного свойства предмету (например, «все жидкости упруги»).
В суждении отношения утверждается (отрицается) наличие известного отношения между предметами (например, «Эльбрус выше Монблана»).
Деление суждения на суждения существования, свойства и отношения называется иногда делением по содержанию предиката.
1. Суждение существования
К суждениям существования М. И. Каринский относил и те суждения, в которых идет речь о существовании чего-либо в каком-нибудь определенном месте или в определенное время Ч По нашему мнению, эти суждения правильнее будет относить к суждениям отношения, ибо в этих суждениях речь идет не просто о существовании (несуществовании) предмета в действительности, а о существовании его в определенном месте (например,, «во Франции есть такая партия, которая борется за прочный мир, за народную демократию») или в определенное время (например, «Добролюбов был современником Чернышевского») .
От абстрактного знания о том, что предмет суждения существует в действительности, мы переходим здесь к
1 См. «Вопросы философии», 1947, № 2, стр. 395.
74


более конкретному знанию о существовании его в определенном месте и в определенное время. Тем самым суждения об отношениях места и времени выступают как такие суждения, в которых решается проблема, поставленная суждением существования. Когда мы, например, высказываем суждение «существуют черные лебеди», то сразу же возникает вопрос: где они существуют? Ответ на этот вопрос дает суждение об отношении места: «черные лебеди существуют в Австралии».
Различие между суждениями существования и суждениями о существовании в определенном месте или в определенное время особенно рельефно выступает в отрицательных суждениях. Отрицательное суждение существования вообще отрицает существование предмета суждения в действительности (например, «русалки не существуют в действительности»). Суждение же, отрицающее существование чего-либо в определенном месте или в определенное время, отнюдь не отрицает существования того же самого в другом месте или в другое время. Например, высказывая суждение «в капиталистических странах не существует права на труд», мы не отрицаем тем самым существования права на труд в других странах (например, в СССР и в странах народной демократии).
Некоторые логики отказываются признать суждение существования полноправным суждением на том основании, что это суждение, по мнению одних, является бессубъектным суждением, а по мнению других, — беспре- дикатным.
На самом деле суждение существования имеет как субъект суждения (в качестве которого здесь выступает понятие о предмете суждения), так и предикат (в качестве которого здесь выступает понятие о существовании в действительности). Так, в суждении «существуют космические лучи» субъектом будет понятие о космических лучах, а предикатом понятие о существовании в действительности. В суждении «оголенных мыслей, свободных от языкового материала, не существует» субъектом будет понятие об оголенных мыслях, свободных от языкового материала, а предикатом — понятие о существовании в действительности и т. д.
А. Шаф в книге «Некоторые проблемы марксистско- ленинской теории познания» утверждает, что предмет 75


отрицательного суждения существования «это действительность как совокупность всех реальных предметов»1. С этим утверждением нельзя согласиться. Предметом как утвердительного, так и отрицательного суждения существования является то, что представлено в суждении субъектом. Существование же в действительности составляет содержание предиката и является не предметом, а признаком предмета. Иначе говоря, предметами суждений существования, так же как и предметами любых других суждений, могут быть самые разнообразные предметы. Утверждаемый же или отрицаемый признак в суждениях существования всегда один и тот же, а именно существование в действительности.
Представители интуиционистской логики (Броуер, Вейль и др.) вообще не признают суждений существования. По мнению Вейля, «Экзистенциальное суждение» — как, например: «существует четное число» — вообще не является суждением в собственном смысле этого слова, устанавливающим некоторое фактическое обет о я н и е; экзистенциальное обстояние — это пустая выдумка логиков» 2.
Отрицание Вейлем суждений существования ничем не может быть оправдано. На самом деле суждение существования широко применяется не только в повседневной практике, но и в науке. Примером могут служить суждения о существовании в действительности самораспадающихся элементов, атомной энергии, космических лучей, различных болезнетворных микроорганизмов и т. д.
Существенно важную роль в науке играют также отрицательные суждения существования. Достаточно напомнить, сколь плодотворно для развития науки было доказательство несуществования теплорода, флогистома, horror vacui и т. п., чтобы признать, что отрицательное суждение существования, так же как и утвердительное суждение существования, имеет важное познавательное значение.
1 	А. Ш а ф. Некоторые проблемы марксистско-ленинской теории истины. ИЛ, 1953, стр. 93.
2 	Г. Вейль. О философии математики, стр. 23, см. там же стр. 76.
76


2. Суждение свойства
В суждении свойства утверждается или отрицается принадлежность предмету известных свойств, состояний или деятельностей (например, «снег бел», «эта кошка лежит», «Иван пишет» и т. д.).
Свойства предметов не обладают самостоятельным существованием. Поэтому утверждаемый или отрицаемый в суждении свойства признак нельзя рассматривать в качестве отдельного предмета. Понимание утверждаемого или отрицаемого в суждении свойства признака как отдельного предмета влечет за собой надуманное, искусственное истолкование природы суждения свойства. Например, такое простое суждение, как «кошка лежит», истолковывается при этом как суждение, утверждающее отношение между «кошкой» (один предмет) и «состоянием лежания» (другой предмет). Бьющую в глаза искусственность такого объяснения природы суждения свойства сторонники этой точки зрения пытаются приписать недостаткам языка L
На самом деле язык здесь совершенно ни при чем. Неуклюжие обороты речи получаются у представителей логики отношений именно потому, что они дают надуманное, неправильное истолкование отображаемого в суждении свойства отношения между предметами.
При правильном истолковании природы этого вида суждения, т. е., когда мы рассматриваем утверждаемое или отрицаемое в нем свойство в качестве свойства каких-то других предметов, оно выступает в качестве суждения, отображающего отношение между предметами. В этом случае суждение свойства «S есть Р» выступает как суждение о тождестве предмета суждения S со всеми предметами, которые обладают свойством Р,
Именно этой своей стороной суждение свойства (а также и другие виды суждения) часто выступает в процессе умозаключения. Так, в умозаключении «все белые
1 См. С. Поварни н. Логика, стр. 18. «Язык человеческий,— утверждает Поварнин, — не приспособлен к отчетливому выражению многих относительных звеньев; поэтому развернутое относительное звено выражается часто непривычным, неуклюжим, насильственным оборотом речи. Например, «кошка лежит» — «кошка — находится в — состоянии лежания» и т. п. Но с этим обстоятельством приходится считаться как с неизбежным злом». 77


предметы отражают солнечные лучи; снег бел; следовательно, снег отражает солнечные лучи» суждение свойства («снег бел») выступает в качестве суждения, отображающего тождество снега и белых предметов. Это позволяет нам в выводе приписать снегу тот признак, который, согласно большей посылке, принадлежит всем белым предметам.
3. Суждение отношения
В суждении отношения в качестве утверждаемого (или отрицаемого) признака выступает известное отношение предмета суждения к какому-либо другому предмету (например, «Эльбрус выше Монблана», «Иван — брат Петра» и т. д.).
Специфической особенностью суждения отношения, отличающей его от суждения существования и суждения свойства, является то, что, кроме отображения атрибутивного отношения и отношения тождества и различия, в нем отображаются различного рода другие отношения предметов действительности. Например, в суждении «А равно В» отображается отношение равенства по величине двух предметов А и В. В суждении «А после В» отображается отношение следования во времени предмета А после предмета В и т. д.
В силу этого всякое суждение отношения может выступать, и действительно выступает, в процессе познания то как суждение, утверждающее (или отрицающее) принадлежность признака предмету, то как суждение, утверждающее (или отрицающее) наличие известного отношения между предметами. Обе эти стороны имеются в каждом суждении отношения и лишь в зависимости от той цели, которая ставится в процессе познания, мы выделяем то одну, то другую сторону. Так, в категорическом умозаключении:
А больше Б
В есть А
Следовательно, В больше Б.
суждения отношения «А больше В» и «В больше Б» рассматриваются как суждения, в которых предметы А и В характеризуются признаком «больше В». Напротив того, в умозаключении отношений
78


А больше Ё
Б больше В
Следовательно, А больше В
все суждения отношения рассматриваются 6 Качестве суждений, отображающих наличие определенного отношения между предметами.
Когда суждение отношения рассматривается как суждение, отображающее отношение между предметами, оно расчленяется на элементы иначе, чем в том случае, когда мы рассматриваем его со стороны отображенного в нем атрибутивного отношения.
Во втором случае структура суждения отношения ничем не отличается от структуры любого другого суждения. Так же как и в любом другом суждении, мы выделяем в этом случае субъект, предикат и связку. Например, в суждении отношения «А равно В» субъектом будет понятие об А, предикатом понятие о признаке «равно В», связка устанавливает присущность признака «равно В» предмету А.
Если же суждение отношения рассматривается со стороны отображенного в нем отношения между предметами, то мы выделяем в нем следующие элементы: 1) понятие о предшествующем члене данного отношения, 2) понятие о последующем члене данного отношения, 3) понятие о данном отношении и 4) связку.
Например, в суждении «Л больше В» понятие А есть понятие о предшествующем члене отношения, понятие Б есть понятие о последующем члене отношения, понятие «больше» есть понятие об отношении, связка устанавливает наличие отношения «больше» между предметами Л и В.
Если обозначить предшествующий член отношения буквой х, последующий член отношения буквой у, отношение буковой 7?, то утверждение о том, что предмет х имеет отношение R к предмету у, можно выразить формулой xRy или формулой R (х, у). Соответственным образом отрицание того, что предмет х имеет отношение к предмету у, можно выразить формулой xRy или формулой R(х, у).
Перечислить различные отношения, отображаемые в суждениях отношения, невозможно. Однако в этом и нет 79>


необходимости. Существенное значение для логики имеет не простое перечисление различных отношений, а выделение общих свойств этих отношений. Отметим некоторые из общих свойств различных отношений, имеющие непосредственное отношение к теории суждений и умозаключений.
Одни отношения обнаруживают свойство симметричности, выражающееся в том, что если предмет А находится в каком-либо отношении к предмету В, то и предмет В находится в том же самом отношении к предмету А (например, «если А равно В, то и В равно Л»). Другие отношения обнаруживают свойство антисимметричности, выражающееся в том, что если предмет А находится в каком-либо отношении к предмету В, то предмет В находится в известном ином отношении к предмету А (например, «если А больше В, то В меньше А», «если А причина В, то В действие А» и т. п.).
Кроме симметричности и антисимметричности, следует отметить еще свойство переходности. Переходным называется такое отношение, которое, будучи наличным между Л, В и С (каковы бы ни были А, В и С), имеет место также между А и С (например, «если А больше В, а В больше С, то А больше С»).
Знание свойств симметричности, антисимметричности и переходности отношений имеет существенное значение для теории суждения и умозаключения. Если мы обладаем знанием о том, что то или иное отношение обнаруживает свойства симметричности или антисимметричности, то мы можем делать на основании этого знания непосредственные выводы из тех суждений, в которых утверждаются эти симметричные и антисимметричные отношения. Например, из знания того, что «А больше В», мы можем сделать вывод, что «В меньше А» и т. п.
Познание переходности тех или иных отношений имеет важное значение для теории опосредствованных умозаключений. Вывод в так называемых несиллогистических умозаключениях как раз и основывается на знании того, что тот или иной вид отношений обладает свойством переходности. Так, например, знание о том, что отношение равенства обладает свойством переходности, позволяет нам из посылок «А равно В» и «В равно С» сделать вывод, что и «А равно С».
80


Несколько слов о различии утвердительных и отрицательных суждений отношения.
Под отрицательным суждением отношения следует разуметь суждение, в котором отрицается наличие между какими-либо предметами определенного отношения. Например, если суждение «Л больше В» является утвердительным суждением отношения, то суждение «Л не больше В» является соответствующим отрицательным суждением отношения.
Суждение «Л больше не В» является не отрицательным, а утвердительным суждением отношения. В этом суждении, как и в суждении «Л больше В», утверждается наличие определенного отношения между предметами. Только в отличие от суждения «Л больше В» один из предметов, о котором идет речь в суждении «Л больше не В», характеризуется не наличием, а отсутствием определенных признаков.
Из сказанного следует, что для отрицания истинности суждения «Л больше В» необходимо установить истинность отрицательного суждения «Л не больше В». Истинное суждение «Л больше не В» не может служить обоснованием ложности суждения «Л больше В» в силу того, что оно может быть истинным одновременно с суждением «Л больше В».
* * *
Деление суждения «по содержанию предиката» впервые было намечено Аристотелем в его учении о простых и трехчленных суждениях и в учении о категориях.
В книге «Об истолковании» Аристотель называет простым суждением суждение существования, т. е. суждение, в котором утверждается (или отрицается) только существование предмета суждения в действительности (например, «Человек есть»).
Трехчленным суждением Аристотель называет суждение, в котором, помимо знания о существовании (или несуществовании) предмета суждения в действительности, содержится еще знание о присущности (или непри- сущности) предмету суждения какой-либо определенности бытия (например, «человек есть справедлив»).
Какие же определенности бытия могут утверждаться (или отрицаться) в трехчленном суждении?
6 П. В. Таванец oi


Ответ на этот вопрос Аристотель дает в своем учении о категориях. По его мнению, категории как раз и представляют собой высшие роды тех определенностей бытия, которые могут сказываться о чем-либо в трехчленном суждении. «...На сколько ладов,—говорит Аристотель, — эти различные высказывания производятся, столькими путями они (здесь) указывают на бытие. А так как одни из высказываний обозначают суть вещи, другие — качество, некоторые — количество, иные—отношение, иные— действие или страдание, иные отвечают на вопрос — «где?», иные — на вопрос «когда?», то в соответствии с каждым из этих < родов > высказываний те же самые значения имеет и бытие» L
По вопросу о числе категорий Аристотель высказывался по-разному. В четвертой главе «Категорий» и в девятой главе первой книги «Топики» он указывает следующие категории: 1) сущность, 2) качество, 3) количество, 4) отношение, 5) место, 6) время, 7) положение, 8) обладание, 9) действие, 10) страдание. В пятой книге «Метафизики» и в первой книге «Второй Аналитики» число категорий уменьшено им до восьми (опущены обладание и положение). В четырнадцатой книге «Метафизики» Аристотель сводит все категории к трем, а именно: к 1) сущности, 2) состоянию и 3) отношению.
Это последнее деление категорий представляет для нас наибольший интерес. На основании указанных здесь категорий трехчленное суждение можно разделить на два суждения: 1) суждение свойства, в котором утверждаются (или отрицаются) как существенные свойства предмета (категория сущности), так и состояния (категория состояния); 2) суждение отношения, в котором утверждаются (или отрицаются) различного рода отношения между предметами (категория отношения).
Таким образом, в аристотелевском учении о простых и трехчленных суждениях и в его учении о категориях имеется все необходимое для того, чтобы установить рубрику классификации суждений, в которой суждения различаются между собой по содержанию предиката.
1 Аристотель. Метафизика. М.—Л., 1934, стр. 87.
82


Замечательный русский логик М. И. Каринский в своей «Логике» подробно разработал эту рубрику классификации суждений L
$ 5. Суждения действительности, возможности и необходимости
В зависимости от того, утверждается ли в суждении действительность, возможность или необходимость чего- либо, суждения делятся на суждения действительности, возможности и необходимости.
В суждении действительности утверждается (или отрицается) действительность чего-либо (например, «Моск- ва-река замерзла»).
В суждении возможности утверждается возможность чего-либо (например,’ «заболевания гриппом могут сопровождаться высокой температурой»).
В суждении необходимости утверждается необходимость чего-либо (например, «человеческому организму необходима пища»).
Деление суждения на суждения действительности, возможности и необходимости называется делением «по модальности».
В учебниках и руководствах по логике суждение действительности часто называется ассерторическим суждением, суждение необходимости — аподиктическим, суждение возможности — проблематическим суждением.
Суждения действительности и необходимости можно, конечно, именовать ассерторическими и аподиктическими суждениями, хотя нет никакой особой надобности в замене ясных и четких русских терминов латинскими названиями. Что же касается суждения возможности, то, по нашему мнению, его не следует называть проблематическим суждением. Это название толкает на неправильное понимание, суждения возможности как недостоверного суждения.
1 Изложение и критическая оценка классификации суждений М. И. Каринского дана в нашей книге «Суждение и его виды», стр. 166—173. Там же рассматриваются и другие классификации (суждений), имевшие место в истории логики.
6*
83


1. Критика неправильного понимания модальности суждений
Некоторые логики усматривают различие между суждениями возможности, действительности и необходимости в степени достоверности. Такое объяснение модальности суждения дают также некоторые советские логики. Так, проф. В. Ф. Асмус указывает в рубрике суждений модальности только два вида суждений: 1) суждения вероятные, или проблематические, и 2) суждения достоверные, или аподиктические, к числу которых он относит также и ассерторические суждения J.
Как видно из сказанного, у В. Ф. Асмуса деление суждений на проблематические, ассерторические и аподиктические фактически заменено дихотомическим делением суждения на достоверное и недостоверное.
Многие логики не различают суждения возможности от проблематического суждения2. От такого смешения двух разных видов суждения получается двусмысленность и неясность в понимании различий между проблематическими, ассерторическими и аподиктическими суждениями.
Если проблематическое суждение рассматривается как недостоверное суждение, то тогда его нельзя ставить в один ряд с ассерторическим и аподиктическим суждениями. В этом случае его можно противопоставлять только достоверному суждению, в качестве которого следует рассматривать тогда и суждение возможности, и суждение действительности, и суждение необходимости. Однако в этом случае в данной рубрике окажется уже не три, а только два вида суждения, а именно: достоверное и недостоверное суждения.
Чтобы сохранить самостоятельность всех трех видов суждения рубрики модальности суждения, различие между суждениями возможности, действительности и необходимости нужно усматривать только в различном характере утверждаемого признака. Суждение возможности — это суждение, в котором отображается возможный
1 См. В. Ф. Асмус. Логика. М., 1947, стр. 88 и сл.
2 См. Г. И. Чел панов. Учебник логики. М., 1946, стр. 43. В. Ф. Асмус. Логика, стр. 88. М. С. Строгович. Логика, 1949, стр. 169. С. Н. Виноградов и А. Ф. Кузьмин. Логика. Учпедгиз, 1949, стр. 61.
84


признак предмета. Суждение действительности — суждение, в котором отображается действительный признак предмета. Суждение необходимости — суждение, в котором отображается необходимый признак предмета.
2. Применение суждений действительности, возможности и необходимости в процессе познания
Суждения действительности употребляются нами в следующих случаях:
1. Если нам еще неизвестно, является или не является указываемый в суждении признак необходимым признаком предмета, а известно только то, что он принадлежит или не принадлежит предмету суждения.
2. Если для той цели, которую мы преследуем, нам вполне достаточно того знания, что известный признак принадлежит (или не принадлежит) предмету суждения.
По количеству суждения действительности могут быть единичными, частичными и общими, по качеству — утвердительными и отрицательными.
Суждения возможности по качеству являются утвердительными суждениями. Идет ли в суждении возможности речь о том, что нечто может быть (например, «я могу выиграть эту партию в шахматы»), или о том, что нечто может не быть (например, «я могу не выиграть эту партию в шахматы»), — в обоих случаях мы утверждаем возможность бытия или небытия чего-либо.
По количеству суждения возможности могут быть единичными, частными и общими. Суждение «я могу выиграть эту партию в шахматы» является единичным суждением; суждение «некоторые из студентов, оканчивающих МГУ по философскому факультету, могут поступить в аспирантуру» — частным суждением; суждение «любая из облигаций 3% внутреннего займа может выиграть 100 000 рублей» — общим суждением.
Рассмотрим несколько случаев применения суждений возможности в процессе познания.
1. 	Если мы познали, что известный признак появляется в предмете при наличии одних условий и исчезает при наличии других условий, то знание об отношении этого признака к предмету вне наличия тех или иных условий выражается нами в суждении возможности. Например, 85


мы знаем, что вода замерзает лишь при наличии определенных условий. Следовательно, признак «замерзает» является таким признаком воды, который при одних условиях присущ ей, а при других нет. Взаимоотношение между признаком «замерзает» и предметом «вода», рассматриваемое вне наличия тех или иных условий, отображается в суждении возможности «воды может замерзать».
2. 	Если мы познали, что известный признак принадлежит (принадлежал или будет принадлежать) только некоторым предметам известного рода, то знание об отношении этого признака к любому предмету этого рода предметов выражается также в суждении возможности. Например, зная, что на некоторые облигации 3% выигрышного займа должны выпасть выигрыши по 100 000 рублей, мы, рассматривая признак «выиграть 100 000 рублей» относительно любой облигации 3% выигрышного займа, выражаем знание об отношении этого признака к предмету в суждении возможности: «облигация 3% выигрышного займа может выиграть 100 000 рублей». Подобным же образом, зная, что в Москве в мае иногда выпадает снег или что некоторые заболевания гриппом сопровождаются высокой температурой, мы можем это знание выразить в суждениях возможности: «в Москве в мае может выпасть снег», «заболевания гриппом могут сопровождаться высокой температурой» и т. п.
3. 	В отношении отдельного предмета суждение возможности высказывается нами тогда, когда то, что утверждается нами об этом предмете, выступает в качестве такого признака, который при определенных условиях мог принадлежать предмету в прошлом или же может принадлежать предмету в будущем. Например, «в шестнадцатой партии матча на первенство мира между Ботвинником и Бронштейном, окончившейся вничью, был момент, когда эту партию мог выиграть Ботвинник»; «я могу в этом году поступить на философский факультет МГУ» и т. п.
Знание, выраженное в суждении возможности, имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение. Познав возможность чего-либо, мы, в зависимости от поставленной цели, стремимся затем либо превратить эту возможность в действительность, либо воспрепятствовать этому превращению.
86


Языковым показателем того, что в предложении выражено суждение возможности, является наличие в нем слова «возможно». Однако следует иметь в виду, что слово «возможно» иногда служит также и для выражения проблематического суждения. В таких случаях слово «возможно» обычно ставится в начале предложения (например, «возможно, что этот человек мой брат»).
Познание того, что какой-нибудь признак предмета является таким признаком, который всегда есть, если есть предмет суждения, выражается в суждении необходимости (например, «человеческому организму необходима пища»).
В форме суждения необходимости мы выражаем познанные нами закономерности действительности. Знание же закономерностей действительности наиболее важно как для научной, так и для повседневной практической деятельности людей.
В процессе познания действительности мы переходим от суждений действительности и возможности к суждениям необходимости в следующих случаях.
От суждений действительности мы переходим к суждениям необходимости тогда, когда к знанию о том, что какой-либо признак действительно принадлежит предмету суждения, присоединяется еще знание о том, что указанный признак является таким признаком, который всегда присущ предмету суждения.
От суждений возможности мы переходим к суждениям необходимости тогда, когда познаем, при каких условиях то, что возможно, становится необходимым.
В предложении, выражающем суждение необходимости, не всегда имеется в наличии слово «необходимо». Так, мы говорим «все металлы электропроводны», разумея при этом, что признак «быть электропроводным» является необходимым признаком каждого металла.,.
Суждения необходимости по качеству бывают либо утвердительные, либо отрицательные. Например, суждение «завтра в 11 часов 54 минуты начнется солнечное затмение» является утвердительным, суждение «квадрат не может быть пятиугольным» — отрицательным.
По количеству суждения необходимости могут быть единичными, частными и общими.
87


3. Отрицание истинности суждений действительности, возможности и необходимости
Истинность суждения действительности может отрицаться на основании установленной истинности соответствующего суждения действительности или необходимости.
Если в суждении действительности утверждается (или отрицается), что нечто присуще предмету, то для установления ложности такого суждения нужно доказать либо то, что это нечто не присуще (присуще) предмету, либо то, что это нечто не может быть ему присуще (не присуще). Если в суждении действительности утверждается (или отрицается), что нечто было присуще предмету, то для установления ложности такого суждения нужно доказать либо то, что это нечто не было присуще (было присуще) предмету, либо то, что это нечто не могло быть присущим (не присущим) предмету.
Суждение действительности не может отрицаться на основании установленной истинности суждения возможности. Из того, что нечто может не быть (или быть), не следует, что его нет (или что оно есть) в момент высказывания суждения, а из того, что нечто могло не быть (могло быть), не следует, что его не было (или что оно было). Поэтому установление того, что нечто может быть це присуще (присуще) данному предмету, не доказывает ложности суждения о том, что это нечто ему присуще (не присуще). Точно такое установление того, что нечто могло быть не присуще (присуще) данному предмету, не доказывает ложности суждения о том, что это нечто было ему присуще (не присуще).
Истинность суждения возможности может отрицаться только на основании установленной истинности суждения необходимости. Доказательство того, что нечто невозможно или не могло быть, устанавливает тем самым ложность суждения о том, что нечто возможно или могло быть.
Суждение возможности не может отрицаться на основании установленной истинности суждения действительности. Из того, что чего-либо не было или нет в предмете, не следует, чтр оно не могло или не может быть, 88


Точно так же из того, что нечто было или есть в предмете, не следует, что оно не могло или не может не быть.
Истинность суждения необходимости может отрицаться на основании установленной истинности или суждения необходимости, или суждения действительности, или суждения возможности. Если в суждении необходимости утверждается, что нечто необходимо присуще (не присуще) предмету, то доказательство того, что это нечто может быть не присуще (присуще) предмету или действительно (соответственно необходимо) не присуще ему, устанавливает тем самым ложность суждения необходимости.
Точно так же, если в суждении необходимости утверждается, что нечто было необходимо присуще (не присуще) предмету, то доказательство того, что это нечто не было присуще (не присуще), или могло быть не присуще (присуще), или не могло быть присуще (не присуще), устанавливает тем самым ложность суждения необходимости.
Если в суждении необходимости утверждается, что нечто будет присуще (не присуще) предмету, то истинность такого суждения может отрицаться только на основании установленной истинности или суждения возможности, или суждения необходимости. Установив, что нечто может быть неприсущим или не может быть присущим (не присущим), мы доказываем тем самым ложность суждения, что это нечто будет присущим (не присущим).
$ 6. Суждения принадлежности, суждения включающие и выделяющие
В зависимости от того, идет ли в суждении речь только о принадлежности признака предмету или сверх того указывается еще, что известный признак принадлежит не только данному предмету или только данному предмету, ‘ суждения делятся на суждения принадлежности, включающие и выделяющие.
1. 	Суждение принадлежности
В суждениях принадлежности мы утверждаем (или отрицаем), что какой-либо признак принадлежит пред89


мету известного рода, но оставляем открытым вопрос о том, принадлежит этот признак также и другим предметам или только данному предмету.
Суждения принадлежности по количеству могут быть единичными, частными и общими. По качеству они могут быть утвердительными и отрицательными.
Важной особенностью суждений принадлежности, имеющей существенное значение для теории умозаключения, является то, что истинное суждение любого вида, если его рассматривать в качестве суждения принадлежности, остается истинным суждением. Эта особенность суждений принадлежности определяется тем обстоятельством, что в них мы мыслим только то содержание, которое присуще всякому суждению, т. е. принадлежность или непринадлежность признака предмету и соответственно тождество или различие предметов.
2. 	Включающее суждение
Мы уже говорили, что суждение принадлежности не решает вопроса о том, является ли указываемый в нем признак таким признаком, который присущ только предмету суждения или не только предмету суждения. Одно из двух возможных решений этого вопроса дается во включающих суждениях.
Включающие суждения дают нам знание о том, что указываемый в них признак присущ не только предмету суждения. Например: «Не только металлы электропроводны».
Особенно большую познавательную ценность имеют те включающие суждения, в которых отображается родовая сущность предмета суждения (например, «все киты — млекопитающие животные», «литий — щелочной металл» и т. п.). Само собой разумеется, что эти суждения (так же как и все суждения вообще) только тогда выполняют свою важную познавательную функцию, когда они истинны, т. е. когда мы относим предметы суждения к тем классам предметов, к которым они принадлежат в действительности. «От того, — говорит Ф. Энгельс, — что сапожную щетку мы зачислим в единую категорию с млекопитающими, — от этого у нее еще не вырастут молочные железы»
1 Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, стр. 40,
90.


Включающие суждения обычно отличаются от суждений принадлежности по своему смыслу, явствующему из контекста речи. В некоторых случаях, высказывая включающее суждение, мы употребляем такие выражения, как «относится к», «принадлежит к» и т. п., по которым можно определить, что в данном предложении выражается суждение принадлежности предмета классу предметов (например, «язык относится к числу общественных явлений, действующих за все время существования общества», «химический элемент уран принадлежит к числу радиоактивных элементов»). Однако для того, чтобы безошибочно отличать отдельно взятое включающее суждение от суждения принадлежности, необходимо формулировать его таким образом: «не только S есть (не есть) Р».
Для отрицания истинности включающего суждения достаточно доказать одно из двух: либо то, что указываемый в предикате включающего суждения признак не принадлежит предмету суждения; либо то, что указываемый в предикате включающего суждения признак принадлежит только предмету суждения.
3. 	Выделяющее суждение
Выделяющее суждение, так же как и включающее суждение, дает ответ на вопрос, оставшийся открытым в суждении принадлежности, а именно: ответ на вопрос о том, принадлежит ли указываемый в суждении принадлежности признак только предмету суждения или не только предмету суждения.
Выделяющим суждением называется суждение, в котором отображается какая-нибудь особенность предмета (или предметов), отличающая его от других предметов какого-либо (указанного в суждении) класса или агрегата предметов. Иначе говоря, в выделяющем суждении всегда речь идет о таком признаке, который принадлежит (или не принадлежит) только предмету суждения и не принадлежит (принадлежит) всем прочим предметам указанного в суждении класса (или агрегата) предметов.
Например, в выделяющем суждении «из всех металлов только ртуть в обычных условиях является жидко91


стью», отображается та особенность ртути, отличающая ее от других металлов, что она в обычных условиях есть жидкость. В выделяющем суждении «кинокартина «Выборгская сторона» есть последняя часть кинотрилогии о Максиме» отображается та особенность кинокартины «Выборгская сторона», что она есть последняя часть кинотрилогии о Максиме. В выделяющем суждении «только спектр натрия заключает в себе яркую желтую линию» отображается та особенность спектра натрия, что он заключает в себе яркую желтую линию, и т. д.
По количеству выделяющие суждения бывают единичными, частными и общими.
В единичном выделяющем суждении выделяющая характеристика относится к одному определенному предмету какого-либо класса предметов. Единичное выделяющее суждение иначе называется еще индивидуальным суждением.
В частном выделяющем суждении выделяющая характеристика относится к некоторым предметам определенного класса предметов. Например, «некоторые электропроводные тела, и только электропроводные тела, являются металлами».
В определенном частно-выделяющем суждении выделяющая характеристика относится только к некоторым предметам определенного класса предметов (например, «только некоторые люди, и только люди, врачи»).
В общем выделяющем суждении выделяющая характеристика относится к каждому предмету какого-либо класса или агрегата предметов (например, «только партия, руководимая передовой теорией, может выполнить роль передового борца»). Общее выделяющее суждение имеет особо важное познавательное значение. Всякое правильное определение через ближайший род и видовое отличие представляет собой истинное общее выделяющее суждение.
Как известно, для того чтобы определить какое-либо понятие, мы должны это понятие прежде всего подвести под другое, более широкое понятие. Однако, подводя определяемое понятие под другое, более широкое понятие, мы тем самым даем только общую характеристику пред» 92


мета суждения. Иначе говоря, в этом случае мы получаем неполное определение, в котором, в форме включающего суждения, выражается только знание о том, что определяемый предмет является частью какого-либо класса предметов.
Полное определение получится у нас лишь тогда, когда к выраженному во включающем суждении знанию о принадлежности предмета к классу предметов присоединится еще знание о таком признаке, который среди всех предметов данного класса предметов присущ (или неприсущ) только предмету суждения. Такого рода определения как раз и представляют собой выделяющие суждения.
Всякое выделяющее суждение — это синтез утвердительного и отрицательного суждений. В выделяющем суждении утверждается принадлежность какого-либо признака (признаков) предмету (или предметам) какого-либо класса предметов и одновремено отрицается принадлежность этого же признака (признаков) другим предметам того же класса предметов. Так, в единичном выделяющем суждении «из всех планет только Марс светит красным светом» утверждается принадлежность Марсу признака «светит красным светом» и отрицается принадлежность этого признака другим планетам. В общем выделяющем суждении «все млекопитающие животные, и только млекопитающие животные, обладают толстыми кишками» утверждается принадлежность признака «обладают толстыми кишками» всем млекопитающим животным и отрицается принадлежность этого признака другим животным.
В частно-выделяющем суждении «некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества, являются металлами» утверждается принадлежность признака «быть металлом» некоторым электропроводным веществам и отрицается принадлежность этого признака всем неэлектропроводным веществам.
В определенном частно-выделяющем суждении «только некоторые животные, и только животные, имеют позвонки» утверждается принадлежность признака «иметь позвонки» только некоторым животным и отрицается принадлежность этого признака другим животным и всем «не животным».
93


Если содержание, мыслимое в определенном частно- выделяющем суждении, фиксируется в слове или словосочетании, то в результате мы получаем понятие. Так, если содержание, мыслимое в суждении «только некоторые животные, и только животные, имеют позвонки», мы зафиксируем в словосочетании «позвоночные животные», то отныне словосочетание «позвоночные животные» будет обозначать только таких животных, которые «имеют позвонки».
Для отрицания истинности выделяющего суждения достаточно доказать одно из двух: либо то, что наличие или отсутствие указанного в предикате выделяющего суждения признака не является отличительной особенностью предметов этого суждения; либо то, что утверждаемый (или отрицаемый) признак на самом деле предмету суждения не принадлежит (принадлежит).
Следует иметь в виду, что истинные выделяющие и включающие суждения останутся истинными суждениями и в том случае, если мы будем рассматривать их в качестве суждений принадлежности. Напротив, истинное суждение принадлежности может оказаться ложным, если мы будем его рассматривать в качестве выделяющего или в качестве включающего суждения.
Для перехода от суждения принадлежности к истинному выделяющему или включающему суждению нужно обладать еще дополнительным знанием. Для включающих суждений этим дополнительным знанием является знание о том, что не только предметы, о которых идет речь в суждении принадлежности, но и другие предметы также обладают (не обладают) признаком, указанным в предикате суждения принадлежности. Для выделяющих суждений этим дополнительным знанием является знание о том, что все другие предметы (кроме тех, о которых идет речь в суждении принадлежности) указанным в предикате суждения принадлежности признаком не обладают (или обладают).
Так, познав, что неэлектропроводные вещества не являются металлами, мы можем частное суждение принадлежности «некоторые электропроводные вещества являются металлами» заменить частно-выделяющим суждением «некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества, являются металлами». Соот94


ветствующим образом в этом случае мы Можем определенное частное суждение принадлежности «только некоторые электропроводные вещества являются металлами» заменить определенным частно-выделяющим суждением «только некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества, являются металлами». Узнав о том, что ни одна планета, кровле Марса, не светит красным светом, мы можем единичное суждение принадлежности «планета Марс светит красным светом» заменить единично-выделяющим суждением «только Марс есть планета, светящая красным светом». Выяснив, что толстыми кишками не обладают немлекопитающие животные, мы можем общее суждение принадлежности «все млекопитающие животные обладают толстыми кишками» заменить общевыделяющим суждением «все млекопитающие животные, и только млекопитающие животные, обладают толстыми кишками».
Отметим, что от определенного частного суждения принадлежности мы можем переходить не только к определенному частно-выделяющему суждению, но также и к общевыделяющему суждению. Этот переход осуществляется тогда, когда один (или несколько) из познанных признаков некоторых предметов данного рода мы можем выделить в качестве характерной особенности всех этих (некоторых) предметов. Например, познав, что все те (некоторые) животные, о которых идет речь в суждении «только некоторые животные обладают толстыми кишками», суть все млекопитающие животные, мы можем высказать общее выделяющее суждение «все млекопитающие животные, и только млекопитающие животные, обладают толстыми кишками».
Выделяющие суждения играют важную роль в теории умозаключения. Так, выводы из двух утвердительных посылок по второй фигуре категорического силлогизма и выводы по первой фигуре категорического силлогизма при меньшей отрицательной посылке оказываются не только возможными, но и необходимыми в том случае, если одна из посылок категорического силлогизма есть общее или единичное выделяющее суждение. Примеры: «Только спектр натрия заключает в себе желтую линию; спектр данного вещества заключает в себе желтую линию; следовательно, в данном веществе имеется натрий»;
95


«Только партия, руководствующаяся передовой теорией, может выполнить роль передового борца; эта партия не руководствуется передовой теорией; следовательно, эта партия не может выполнить роль передового борца».
В этом же случае, т. е. если одна из посылок категорического силлогизма является общим или единичным выделяющим суждением, закономерные выводы получаются также из двух отрицательных посылок.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что изучению выделяющих суждений должно быть отведено подобающее место в учебниках логики. Нельзя игнорировать факт существования выделяющего суждения; от этого страдает как теория суждения, так и теория умозаключения.
Нельзя согласиться также с теми логиками, которые пытаются свести выделяющее суждение к невыделяющему на том основании, что в выделяющем суждении строй суждения якобы не соответствует строю предложения 1
Подобного рода суждения явно несостоятельны. На самом деле строй выделяющего суждения вполне адэкватно выражается строем предложения. Наличие в предложении слова «только» как раз и указывает на то, что утверждаемый в выделяющем суждении признак предмета (или класса предметов) является отличительным признаком, т. е. таким, который присущ только данному предмету (или только предметам данного класса предметов).
Относительно вопроса о возможности преобразования выделяющих суждений в невыделяющие нужно сказать следующее. Частно-выделяющее и определенное частно- выделяющее суждения действительно можно посредством операции обращения преобразовать в невыделяющие суждения. Например, частно-выделяющее суждение «некоторые люди, и только люди, — разумные животные» можно посредством обращения преобразовать в общее суждение принадлежности «все разумные животные — люди». Определенное частно-выделяющёе суждение «только некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества,— металлы» можно посред-
1 См. А. И. Введенский. Логика, как часть теории познания, стр. 75.
96


ством обращения преобразовать в общее включающее суждение «все металлы—электропроводные вещества» и т. п. Однако во всех таких случаях мы получаем в результате уже новые суждения, которые отличаются от исходных как субъектами, так и предикатами. Что же касается единичных и общих выделяющих суждений, то их преобразовывать в невыделяющие суждения нельзя, не потеряв при этом часть знания, заключенного в выделяющих суждениях, а именно знания о том, что указываемый в выделяющих суждениях признак принадлежит только данному предмету или только каждому предмету данного класса предметов.
4. 	Отношение между объемами субъекта и предиката в суждениях принадлежности, в суждениях включающих
и выделяющих
А. 	Отношения между объемами субъекта и предиката в суждениях принадлежности
В частно-утвердительном суждении выражается знание того, что объемы субъекта и предиката частично совпадают. Однако в этом суждении остается невыясненным два вопроса: 1) все или не все предметы, мыслимые в понятии-субъекте, входят в объем понятия-предиката? и 2) входят ли в объем понятия предиката только предметы, мыслимые в понятии-субъекте, или также и другие предметы? Так, в частно-утвердительном суждении «некоторые млекопитающие животные обладают толстыми кишками» выражается знание о том, что по крайней мере часть тех животных, которые мыслятся в понятии «млекопитающие животные», является также и теми, которые мыслятся в понятии «животные, обладающие толстыми кишками». Однако в этом суждении остается открытым, во-первых, вопрос о том, весь или не весь объем понятия «млекопитающие животные» входит в объем понятия «животные, обладающие толстыми кишками», и, во-вторых, вопрос о том, является ли объем понятия «млекопитающие животные» только частью объема понятия «животные, обладающие толстыми кишками», или же объемы этих понятий полностью совпадают.
Если обозначить буквой К класс предметов, мыслимых 7 п. В. Таванец 97


в субъекте, а буквой L класс предметов, мыслимых в предикате, то можно сказать, что в частно-утвердительном суждении выражается знание того, что по крайней мере один элемент класса является элементом класса L, но остается открытым: 1) вопрос о том, все или не все элементы класса являются элементами класса L, и 2) только ли элементы класса являются элементами класса L, или элементами класса L являются также элементы других классов.
В единично-утвердительном, общеутвердительном и определенном частном суждениях дается решение первого вопроса.
Второй вопрос остается нерешенным и в этих суждениях. Например, в единично-утвердительном суждении «Аристотель был воспитателем Александра Македонского» остается открытым вопрос о том, были ли и другие воспитатели у Александра Македонского, кроме Аристотеля? В общеутвердительном суждении «все млекопитающие животные обладают толстыми кишками» остается открытым вопрос о том, обладают ли толстыми кишками и другие животные, кроме млекопитающих? В определенном частном суждении «только некоторые змеи обладают ядовитыми зубами» остается открытым вопрос о том, обладают ли ядовитыми зубами только змеи или также и другие животные? ,
Из рассмотренных примеров видно, что в единичноутвердительных и общеутвердительных суждениях мы обладаем знанием о том, что весь объем субъекта входит в объем предиката, а в определенном частном суждении мы обладаем знанием о том, что только часть объема субъекта входит в объем предиката. Однако во всех этих суждениях (так же, как и в частно-утвердительных суждениях) остается нерешенным вопрос о том, составляет ли объем понятия субъекта (или часть объема понятия субъекта) весь или не весь объем понятия предиката. Иначе говоря, в единично-утвердительном и общеутвердительном суждениях мы обладаем знанием о том, что все элементы класса являются элементами класса L, а в определенном частном суждении мы обладаем знанием о том, что только часть элементов класса К является элементами класса L. Однако во всех этих суждениях (так же, как и в частно-утвердительных) остается нере98


шенным вопрос о том, составляют ли все элементы класса К (или часть элементов класса К) только часть элементов класса L, или ими исчерпываются все элементы класса L.
Отношение между классами К и L, отображающееся в единичных и общих утвердительных суждениях принадлежности, называется отношением включения класса в класс. Символически это отношение изображается так:
Kez «ли Lz)K
Знак с в первой формуле означает, что класс К включается в класс L. Знак о во второй формуле означает, что класс L включает в себя в качестве подкласса класс К. Отношение включения допускает возможность того, что класс L в свою очередь является подклассом класса К, или, иначе говоря, что все элементы К и L могут быть общими.
Таким образом, во всех утвердительных суждениях принадлежности выражается знание о принадлежности или включении элементов класса
в класс L.
В единичных и общих суждениях выражается знание о включении всех элементов класса К в класс L. В частном суждении выражается знание о включении по крайней мере одного (некоторых) элемента класса К в класс L.
В определенном частном суждении выражается знание о включении только некоторых элементов класса К в класс L.
Рассмотрим теперь отрицательные суждения принадлежности.
В частно-отрицательном суждении мы обладаем знанием о том, что по крайней мере некоторая часть объема понятия-субъекта не входит в объем понятия-предиката. Вопрос об отношении других частей объема субъекта и предиката в этом суждении остается открытым. Например, в суждении «некоторые жиры не растворяются в воде» мы обладаем знанием о том, что некоторые жиры не входят в объем понятия «вещества, растворяющиеся в воде». Однако в этом суждении остается открытым вопрос о том, входят или не входят в объем 7*
99


понятия «вещества, растворяющиеся в воде», другие жиры? Иначе говоря, в частно-отрицательном суждении мы обладаем только знанием о том, что некоторые элементы класса К не являются элементами класса L. Вопрос о том, являются или не являются другие элементы класса К элементами класса L, в этом суждении остается открытым.
В определенном частно-отрицательном суждении мы обладаем знанием о том, что только некоторая часть объема субъекта не входит в объем предиката. Например, в суждении «только некоторые змеи не обладают ядовитыми зубами» содержится знание о том, что только часть объема понятия «змеи» не входит в объем понятия «животные, обладающие ядовитыми зубами».
В единичных и общих отрицательных суждениях отношение между объемами субъекта и предиката вполне определенно. В этих суждениях выражается знание о том, что весь объем понятия субъекта не входит в объем понятия предиката. Например, в суждении «ни один кит не есть рыба» выражается знание о том, что весь объем понятия «кит» не входит в объем понятия «рыба».
Единичные и общие отрицательные суждения можно рассматривать как суждения, в которых устанавливается отношение раздельности между классами К и L. Отношение раздельности имеет место между такими двумя классами, у которых нет ни одного общего элемента.
Таким образом, во всех отрицательных суждениях принадлежности выражается знание о непринадлежности элементов класса^ к классу L.
В единичных и общих суждениях выражается знание о том, что ни один элемент класса К не является элементом класса L. В частном суждении выражается знание о том, что по крайней мере некоторые элементы класса К не являются элементами класса L, В определенном частном суждении выражается знание о том, что только некоторые элементы класса К не являются элементами класса L.
Б. Отношения между объемами субъекта и предиката во включающих суждениях
В утвердительных включающих суждениях отношение между объемами субъекта и предиката остается неопре100


деленным только в частном суждении. Во всех других видах утвердительного суждения отношения между объемами субъекта и предиката точно определены.
Поясним это на примерах.
В частном суждении остается нерешенным вопрос о том, все или только некоторые предметы, мыслимые в понятии-субъекте, составляют часть предметов, мыслимых в понятии-предикате. Например, в суждении «некоторые млекопитающие животные составляют часть хищных животных» мы обладаем знанием о том, что в объем понятия «хищные животные» входят не только млекопитающие животные. Однако в этом суждении остается нерешенным вопрос о том, все или не все млекопитающие животные составляют часть хищных животных. Иначе говоря, в частном суждении мы обладаем знанием о том, что некоторые элементы класса К составляют часть элементов класса L. Однако в этом суждении остается нерешенным вопрос о том, все или только некоторые элементы класса К составляют часть элементов класса L,
В определенном частном суждении выражается знание о том, что только часть объема понятия-субъекта составляет одну часть объема понятия-предиката. Например, в суждении «только некоторые млекопитающие животные принадлежат к хищным животным» выражается знание о том, что только часть объема понятия «млекопитающие животные» составляет одну часть объема понятия «хищные животные». Иначе говоря, определенное частное суждение можно рассматривать как суждение, в котором отображается отношение частичного совпадения двух классов /С и L, т. е. такое отношение, когда каждый из двух классов содержит в себе элементы, которых нет в другом классе, но при этом хотя бы один из элементов данных классов является общим.
В общем и единичном суждениях выражается знание о том, что весь объем понятия-субъекта составляет только часть объема понятия-предиката. Например, в суждении «все тигры принадлежат к хищным животным» выражается знание о том, что весь объем понятия «тигры» составляет только часть объема понятия «хищные животные». Общее и единичное включающие суждения можно рассматривать как суждения,' в которых олХфяжается 101


отношение части и целого. Это отношение существует между К и L в том случае, если каждый элемент класса К является элементом класса L, но не каждый элемент класса L является элементом класса К. В таком случае о классе К говорится, что он является частью класса L, а о классе L говорится, что он включает в себя класс К в качестве части.
Таким образом; в любом утвердительном включающем суждении выражается знание о том, что весь объем (или часть объема) субъекта составляет только часть объема предиката. Иначе говоря, в любом утвердительном включающем суждении мы обладаем знанием о том, что все, только некоторые или по крайней мере некоторые элементы класса К составляют только часть элементов класса L.
В отрицательных включающих суждениях мы, так же как и в отрицательных суждениях принадлежности, обладаем знанием о том, что все, некоторые или по крайней мере некоторые элементы класса К не принадлежат к числу элементов класса L. Однако в этих суждениях, кроме того, содержатся еще знания, что другие предметы, помимо предметов, входящих в класс К, также не принадлежат к классу L. Иначе говоря, в этих суждениях содержится знание о том, что элементы классов К и L не исчерпывают собою элементов так называемого универсального класса, т. е. того класса предметов, о котором мы рассуждаем.
Так, например, если универсальным классом является класс позвоночных животных и мы высказываем включающее суждение «не только ни один кит не является рыбой», то в этом суждении содержится знание о том, что к классу рыб не принадлежат не только киты, но также и другие позвоночные животные.
В. 	Отношения между объемами субъекта и предиката в выделяющих суждениях
В утвердительных единичных и общих выделяющих суждениях объемы субъекта и предиката полностью совпадают. Например, в суждении «все млекопитающие животные, и только млекопитающие животные, обладают толстыми кишками» объемы понятий «млекопитающие 102


животные» и «животные, обладающие толстыми кишками» полностью совпадают.
Единичные и общие утвердительные выделяющие суждения можно рассматривать как суждения, отобра жающие отношение тождества между классами К и L. Отношение тождества имеет место тогда, когда К cz Л, а L с К. Оно записывается, таким образом, К = L.
В определенном частном суждении рассматриваемого вида объем понятия предиката составляет только часть объема понятия субъекта. Например, в суждении «только некоторые люди, и только люди, врачи» объем понятия «врачи» составляет только часть объема понятия «люди». Определенное частно-выделяющее суждение, так же как и единичное и общее включающие суждения, можно рассматривать как суждение, отображающее отношение части и целого. В этом суждении устанавливается, что каждый элемент класса L является элементом класса К, но не каждый элемент класса К является элементом класса L.
В частном суждении мы обладаем знанием о том, что объем предиката входит полностью в объем субъекта. Однако в частном суждении остается открытым вопрос, составляет ли объем предиката только часть объема субъекта, или же объемы, субъекта и предиката полностью совпадают. Например, в частном суждении «некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества, — металлы» не решен вопрос о том, составляет ли весь объем понятия «металлы» только часть объема понятия «электропроводные вещества», или же объемы этих понятий полностью совпадают. Частно-выделяющее суждение, подобно единичному и общему утвердительным суждениям принадлежности, может рассматриваться как суждение, отображающее отношение включения класса в класс.
Таким образом, в любом утвердительном выделяющем суждении объем понятия предиката не может быть больше объема понятия субъекта. Объем понятия предиката либо совпадает с объемом понятия субъекта (в единичных и общих^ суждениях), либо меньше объема понятия субъекта (в*определенном частном суждении). В частном суждении содержится знание о том, что объем понятия предиката не больше объема понятия субъекта, но остается открытым вопрос, равен ли он объему поня103


тия субъекта или меньше его? Иначе говоря, в любом выделяющем суждении содержится знание того, что все элементы класса L являются элементами класса /С. При этом отношение между L и К рассматривается в частном суждении как отношение включения L в К (L о /С); в определенном частном — как отношение части и целого (L часть /С); в единичном и общем суждениях как отношение тождества L и К (L = К).
В отрицательных выделяющих суждениях содержится не только знание о том, что все, некоторые или только некоторые элементы класса К не принадлежат к классу L. В этих суждениях содержится еще знание о том, что классы К и L полностью исчерпывают собою универсальный класс.
Так, например, высказывая обще-отрицательное выделяющее суждение «из всех химических элементов только металлы не являются металлоидами», мы исчерпываем в этом суждении весь объем понятия «химические элементы», являющемся в данном случае понятием об универсальном классе.
* * *
В школьных учебниках логики отношения между объемами субъекта и предиката обычно символически изображаются в виде двух окружностей. Так, отношение объемов субъекта и предиката в общеутвердительном суждении изображается либо в виде двух кругов, один из которых S находится внутри другого круга Р (рис. I), либо в виде двух совпадающих кругов (рис. 2)
104


Отношение между объемами субъекта и предиката в общеотрицательном суждении изображается в виде двух отдельно стоящих и несвязанных друг с другом кругов (рис. 3).
Отношения между объемами субъекта и предиката в частно-утвердительном суждении изображаются либо в виде двух частично совпадающих кругов (рис. 4);
либо в виде кругов, один из которых (Р) находится внутри другого круга (S) (рис. 5).
Рис. 5
105


Отношения между объемами субъекта и предиката в частно-отрицательном суждении изображаются либо в виде двух частично пересекающихся кругов (рис. 6);
Рис. 6
либо в виде двух кругов, один из которых (Р) находится внутри другого круга (S) (рис. 7).
Рис. 7
По нашему мнению, этот, введенный Эйлером, способ иллюстрации взаимоотношений между объемами субъекта и предиката не может быть одобрен в том виде, как он излагается в школьных учебниках логики. Дело в том, что в школьных учебниках логики этот способ излагается в качестве такого способа иллюстрации отношений между объемами субъекта и предиката, который применим для всех видов суждения, образующихся от деления суждения по качеству и количеству. 1 В действительности же
1 См. напр., Г. И. Челпанов. Учебник логики, стр. 45—47. 106


рассматриваемый способ иллюстрации отношений между объемами субъекта и предиката оказывается совершенно непригодным для многих видов суждения.
В подтверждение сказанного рассмотрим еще раз отношения между объемами субъекта и предиката в различных видах суждения.
Так, общеутвердительное включающее суждение действительно может быть представлено схемой, изображенной на рис. 1, поскольку в нем содержится знание о том, что объем субъекта S полностью входит в объем предиката Р и составляет его часть. Точно так же общеутвердительное выделяющее суждение может быть представлено схемой, изображенной на рис. 2, поскольку в нем содержится знание о том, что объемы субъекта и предиката полностью совпадают. Однако отношения между объемами субъекта и предиката в общеутвердительном суждении принадлежности уже нельзя представить в виде взаимоотношения двух кругов. Сделать этого нельзя потому, что в суждении принадлежности нет еще ни знания о том, что объемы субъекта и предиката полностью совпадают, ни знания о том, что объем субъекта полностью входит в объем предиката и составляет его часть.
Если мы попытаемся представить взаимоотношение между объемами субъекта и предиката в этом суждении в виде двух пересекающихся кругов (см. рис. 4), то это извратит смысл общеутвердительного суждения принадлежности. Приведенная схема представит взаимоотношения между объемами субъекта и предиката в этом суждении таким образом, как будто объем субъекта только частично совпадает с объемом предиката. Однако, если бы дело обстояло именно таким образом, то мы не имели бы уже общего суждения. Частичное совпадение объемов субъекта и предиката имеет место только в определенном частном включающем суждении.
Для частно-утвердительных суждений рассматриваемый способ иллюстрации взаимоотношений между объемами объекта и предиката применим лишь в тех случаях, когда мы имеем дело с включающими и выделяющими определенными частными суждениями. Взаимоотношение между объемами субъекта и предиката в определенном частном включающем суждении действительно может быть схематично изображено в виде двух 107


пересекающихся кругов (см. рис. 4). Такая иллюстрация взаимоотношений между объемами субъекта и предиката возможна здесь потому, что определенное частное включающее суждение содержит в себе знание о том, что только часть объема субъекта составляет часть объема предиката. Например, в определенном частном включающем суждении «только некоторые млекопитающие животные принадлежат к хищным животным» нам доподлинно известно, что только часть млекопитающих животных составляет часть хищных животных.
Взаимоотношение между объемами субъекта и предиката в определенном частно-выделяющем суждении также может быть изображено в виде отношений двух кругов (см. рис. 5). Это возможно потому, что определенное частно-выделяющее суждение дает нам знание о том, что объем предиката полностью входит в объем субъекта и составляет его часть. Например, из определенного частно-выделяющего суждения «только некоторые электропроводные вещества, и только электропроводные вещества,— металлы», нам доподлинно известно, что объем понятия «металлы» полностью входит в объем понятия «электропроводные вещества» и составляет его часть. Однако рассматриваемый способ иллюстрации взаимоотношений между объемами субъекта и предиката непригоден для всех частно-утвердительных суждений, будь то суждения принадлежности, включающие или выделяющие суждения, и для определенных частных суждений принадлежности.
Для частно-утвердительных суждений принадлежности этот способ непригоден потому, что в них не содержится знания о том, все или только некоторые Р составляют часть S.
Для частно-утвердительных включающих суждений этот способ непригоден потому, что в них не содержится знания о том, все или только некоторые S составляют часть Р.
Для частно-утвердительных выделяющих суждений этот способ непригоден потому, что в них не содержится знания о том, совпадают ли объемы субъекта и предиката полностью, или же объем предиката составляет только часть объема субъекта.
Для определенных частных суждений принадлежно-
108


Стй этот способ непригоден потому, что в них не содержится знания о том, все или только некоторые Р составляют часть S.
Все сказанное о частно-утвердительных суждениях полностью относится и к частно-отрицательным суждениям. Рассматриваемый способ здесь также применим только для определенных частных включающих и выделяющих суждений и неприменим для всех прочих частно-отрицательных суждений.
Таким образом, рассматриваемый способ иллюстрации отношений между объемами субъекта и предиката простых суждений оказывается непригодным для большого числа видов общего и частного суждений. В силу этого истолкование указанного способа в качестве универсального способа иллюстрации отношений между объемами субъекта и предиката создает в головах учащихся путаницу. Эта путаница еще увеличивается от того, что в школьных учебниках логики не рассматривается деление суждений на суждения принадлежности, суждения включающие и выделяющие.
Мы полагаем, что, во избежание путаницы при рассмотрении вопроса об отношениях между объемами субъекта и предиката, необходимо ввести в обиход школьного преподавания логики изучение суждений принадлежности, суждений включающих и выделяющих. В этом случае Эйлеровский способ иллюстрации взаимоотношений между объемами субъекта и предиката мог бы быть использован там, где он действительно уместен.


Глава третья
виды сложного суждения
$ 1. Безусловное суждение
К числу сложных безусловных суждений относятся соединительное, разделительное, разделяющее и множественное суждения.
1. 	Соединительное суждение
В простом суждении утверждается или отрицается принадлежность предмету одного признака. В отличие от этого в соединительном суждении утверждается или отрицается принадлежность предмету нескольких признаков (например, «Иванов живет в Москве и учится в МГУ»).
Соединительное суждение является соединением нескольких суждений об одном и том же предмете (или классе предметов). Поэтому по количеству соединительные суждения, так же как и простые суждения, бывают либо единичными, либо частными, либо общими: «Московский метрополитен — благоустроенная и красивая подземная железная дорога» (единичное); «некоторые представители ротовой флоры встречаются в желудке и кишках» (частное); «только некоторые тела соединяются с кислородом непосредственно и быстро» (определенное частное); «все студенты нашего курса занимаются спортом и хорошо успевают в учебе» (общее).
Соединительное суждение может быть характеризовано либо как утвердительное, либо как отрицательное в том случае, когда совокупность указываемых в предикате ПО


признаков рассматривается как один признак1. В этом же случае соединительное суждение может быть отнесено либо к суждениям принадлежности, либо к включающим, либо к выделяющим суждениям.
К рубрике «модальность» и «содержание предиката» соединительное суждение может быть отнесено только тогда, когда оно состоит из однородных по модальности и содержанию предиката суждений.
Особо следует отметить, что суждение существования не может быть соединительным суждением.
Специфическая познавательная роль соединительных суждений заключается в том, что они дают знание совместимости или сосуществования различных признаков в одном и том же предмете или классе предметов.
Совместимость признаков обычно выражается в пред* ложении союзом «и». Однако в предложении, выражающем соединительное суждение, могут употребляться и другие союзы, например, союзы «но», «а» и др.
Некоторые логики утверждают, что в предложениях с союзами «но», «хотя», «а» и т. п. выражается не соединительное, а особое противительно-ограничительное суждение 2. С этим мнением нельзя согласиться. Конечно, в некоторых предложениях (например, «Иванов живет под Москвой, а учится в МГУ»; «хотя Иванов среднего роста, но очень сильный») имеется дополнительная смысловая нагрузка по сравнению с предложениями «Иванов живет под Москвой и учится в МГУ», «Иванов среднего роста и очень сильный», однако от этой смысловой нагрузки логика отвлекается. Логику интересует во всех этих высказываниях только то, что все они дают нам знание о совместимости некоторых признаков в одном и том же предмете.
Для отрицания истинности соединительного суждения достаточно доказать, что какое-либо одно из входящих в него суждений является ложным. Например, для отрицания истинности суждения «Иванов живет под Москвой и
1 	Так именно соединительное суждение рассматривается в том случае, когда оно выступает в качестве одной из посылок в категорическом умозаключении.
2 	См. А. В. Савинов. Элементарное учение о формах мышления. Калинин, 1946, стр. 104.
111


учится в МГУ» достаточно доказать, что «Иванов не учится в МГУ». На основании этого мы можем высказать истинное отрицающее суждение. Суждение «Иванов живет под Москвой и учится в МГУ», ложно.
Соединительное суждение следует отличать от конъюнкции высказываний. При исчислении высказываний истинность или ложность сложного высказывания (т. е. высказывания, состоящего из нескольких высказываний) зависит только от истинности и ложности составляющих высказываний L В частности, сложное высказывание, образованное путем конъюнкции, считается истинным, если все члены конъюнкции являются истинными. Сложное высказывание, образованное путем конъюнкции, считается ложным, если хотя бы один из членов конъюнкции является ложным.
Как видно из сказанного, между конъюнкцией высказываний и соединительным суждением имеется сходство в том отношении, что и то и другое считается истинным только при условии истинности всех его составных частей. Различие между ними выражается в следующем. В соединительном суждении объединяются в одно суждение только те суждения, у которых субъектом является одно и то же понятие, в конъюнкции высказываний союзом «и» объединяются высказывания о различных предметах (например, «два меньше трех» и «снег бел»; «все люди смертны» и «Париж находится во Франции»).
Соединительное суждение можно рассматривать как частный случай конъюнкции высказываний, а именно: как такой случай, в котором союзом «и» соединяются в одно высказывание несколько высказываний об одном и том же предмете.
Конъюнкция высказываний записывается следующим образом: X /\ У. Знак Л означает, что между высказыванием X и высказыванием У имеется конъюнктивное отношение. Таблица истинности для функции X Д У такова:
ХУ
хл у
ИИ
И
ли
л
ил
л
лл
л
1 См. Д. Гильберт и В. Аккерман. Основы теоретической логики. М., 1947, стр. 21.
112


Из этой таблицы наглядно видно, что конъюнкция высказываний истинна, если все члены конъюнкции являются истинными высказываниями. Если же какой-либо из членов конъюнкции (или каждый член конъюнкции) является ложным высказыванием, то конъюнкция высказываний также является ложной.
2* Разделительное суждение
В предикате разделительного суждения, так же как и в предикате соединительного суждения, указывается несколько признаков. Однако в отличие от соединительного суждения в разделительном не утверждается (и не отрицается) принадлежность предмету суждения всех этих признаков.
В разделительном суждении либо: 1) утверждается принадлежность предмету по крайней мере одного (и при том неизвестно какого) из указанных признаков, либо 2) утверждается принадлежность предмету только одного (ипритом неизвестно какого) из указанных признаков. В первом случае мы имеем соединительно-разделительное суждение (например, «Иванов занимается в данной спортсекции или боксом, или футболом, или борьбой»); во втором — исключающе- разделительное или просто разделительное (например, «это дерево либо лиственное, либо хвойное»).
В предложении, выражающем исключающе-раздели- тельное суждение, иногда употребляют союз «или-или». Во избежание смешения исключающе-разделительного суждения с соединительно-разделительным следует союз «или-или» употреблять в тех предложениях, которые выражают соединительно-разделительное суждение, а союз «либо-либо» употреблять только в тех предложениях, которые выражают исключающе-разделительное суждение.
Соединительно-разделительное суждение следует отличать от дизъюнкции высказываний. Дизъюнкцией высказываний называется такое соединение в одно высказывание нескольких высказываний при помощи союза «или», „которое считается истинным, если хотя бы один из членов дизъюнкции является истинным высказыванием.
8 п. В. Таванец ио


Как видно из сказанного, между дизъюнкцией высказываний и соединительно-разделительным суждением имеется сходство в том отношении, что и то и другое считается истинным, если истинно хотя бы одно из входящих в него высказываний. Различие между ними выражается в следующем. В соединительно-разделительном суждении соединяются в одно суждение высказывания об одном и том же предмете. В дизъюнкции союзом «или» соединяются высказывания о различных предметах. Например, «2X2 = 5» или «Нью-Йорк — большой город». «Снег черен» или «Ртуть упруга» и т. п.
Соединительно-разделительное суждение можно рассматривать как частный случай дизъюнкции высказываний, а именно: как такой случай, при котором союзом «или» соединяются несколько высказываний об одном и том же предмете.
Дизъюнкция высказываний символически записывается следующим образом X V У- Знак V означает, что между высказыванием X и высказыванием У имеется дизъюнктивное отношение. Таблица истинности для функции X V У такова:
ХУ X\f У
ИИ ли
ил лл
и и и л
Из этой таблицы наглядно видно, что дизъюнкция высказываний является ложной только тогда, когда каждый член дизъюнкции представляет собой ложное высказывание.
Если же каждый член дизъюнкции или по крайней мере один член дизъюнкции является истинным высказыванием, то дизъюнкция высказываний также является истинной.
Исключающе-разделительное суждение, как уже сказано, отличается от соединительно-разделительного тем, что в нем утверждается принадлежность предмету суждения только одного (и при том неизвестно какого) из указанных признаков. В силу этого истинное ^исклю- чающе-разделительное суждение остается истинным суж114


дением и в том случае, если мы будем рассматривать его в качестве соединительно-разделительного суждения. Напротив, истинное соединительно-разделительное суждение может оказаться ложным, если мы будем рассматривать его в качестве исключающе-разделительного суждения.
Отмеченное своеобразие исключающе-разделительного суждения определяет особый характер его отрицания и особую его роль в разделительном умозаключении. Если для отрицания истинности соединительно-разделительного суждения необходимо доказать, что ни один из указанных в нем признаков не принадлежит предмету суждения, то для отрицания истинности исключающе-разделительного суждения достаточно доказать одно из двух: либо то, что указанные в нем признаки могут совмещаться в предмете суждения, либо то, что все указанные в нем признаки не принадлежат предмету суждения.
Соответственным образом различную роль играют эти разновидности разделительного суждения в разделительном умозаключении. Соединительно-разделительное суждение может быть посылкой разделительного умозаключения только по модусу tollendo ponens, исключающе- разделительное суждение может быть посылкой разделительного умозаключения как по модусу ponendo tollens, так и по модусу tollendo ponens.
В процессе познания действительности исключающе- разделительное суждение обычно выступает в качестве одной из ступеней на пути к формулировке соответствующего неразделительного суждения. При этом необходимо отметить, что хотя исключающе-разделительное суждение не решает поставленной в процессе познания задачи, однако формулировка такого суждения значительно облегчает последующее решение этой задачи. Так, когда ученый, пытаясь определить автора какого-нибудь античного манускрипта, приходит, на основании изучения определенных материалов, к выводу, что автором этого манускрипта является либо А, либо Б, то формулировка такого суждения значительно облегчает решение поставленной задачи. Точно так же, когда следователь, изучая обстоятельства какого-нибудь преступления, приходит к выводу, что данное преступное действие мог совершить либо А, либо 5, то он тем самым значительно облегчает задачу установления личности преступника.
8*
115


Имея истинное исключающе-разделительное суждение о каком-либо предмете, мы получаем возможность установить в дальнейшем действительную принадлежность предмету суждения одного из указанных в исключающее разделительном суждении признаков путем установления того, что все остальные признаки не принадлежат предмету суждения. Указанный процесс как раз и имеет место в разделительном умозаключении по модусу tollendo ро- nens. Например, имея истинное исключающе-разделительное суждение «отношение центральных углов, опирающихся на несоизмеримые. дуги, либо равно отношению соответствующих им дуг, либо меньше отношения дуг, либо больше отношения дуг» и установив затем, что отношение центральных углов, опирающихся на несоизмеримые дуги, не меньше и не больше отношения соответствующих им дуг, мы получаем возможность сформулировать в качестве вывода разделительного умозаключения по модусу tollendo ponens суждение «отношение центральных углов, опирающихся на несоизмеримые дуги, равно отношению дуг».
Если исключающе-разделительное суждение выступает в качестве посылки категорического силлогизма, то в этом случае все содержание предиката этого суждения рассматривается как один признак, утверждаемый в отношении предмета суждения. Например, «всякий череп позвоночного животного принадлежит либо млекопитающему, либо птице, либо пресмыкающемуся, либо рыбе; найденный в пещере X череп есть череп позвоночного животного; следовательно, найденный в пещере X череп принадлежит либо млекопитающему, либо птице, либо пресмыкающемуся, либо рыбе».
Многие логики утверждают, что в разделительном суждении имеется либо несколько субъектов, либо несколько предикатов L С этим нельзя согласиться. Во-первых, как мы уже говорили, всякое безусловное суждение (разделительное в том числе) имеет только один субъект и один предикат, под которыми следует разуметь понятие или совокупность понятий, представляющих в суж-
1 См. Г. И. Че л п а н ов. Учебник логики, стр. 42—43; М, С. Строгович. Логика, стр. 168 и др.; С. Н. Виноградов и А. Ф. Кузьмин. Логика, 1949, стр. 59.
116


дении то, о чем мы утверждаем или отрицаем что-либо, и то, что мы утверждаем или отрицаем. Во-вторых, неверно так же, что в разделительном суждении составным может быть либо предикат, либо субъект. На самом деле в этом суждении составным является только предикат. Суждение «либо Д, либо Б есть В» ничем не отличается от суждения «В есть либо А, либо Б». Как в том, так и в другом случае субъектом суждения является понятие «В»,
3. Разделяющее суждение
В разделяющих суждениях выражается результат деления какого-либо класса предметов на подклассы.
Разновидностями разделяющего суждения являются: классификационное суждение и соединительно-разделяю- щее суждение.
Суждение, в котором дается полный перечень таких подклассов какого-либо класса предметов, элементы которых могут входить одновременно в несколько подклассов, называется соединительно-разделяющим.
В соединительно-разделяющем суждении члены деления не исключают друг друга. Например, в соединительно-разделяющем суждении «прибавочная стоимость увеличивается или вследствие удешевления сырья, или вследствие увеличения рабочего дня, или понижения зарплаты, или повышения интенсификации труда, или введения новых орудий» перечисляются все условия, от которых зависит увеличение прибавочной стоимости. Однако эти условия взаимно не исключают друг друга. В том или ином кс^нкретном случае прибавочная стоимость может увеличиваться, например, от одновременного понижения зарплаты и введения новых машин или вследствие удешевления сырья и увеличения рабочего дня и т. п.
Суждение, в котором дается полный перечень таких подклассов какого-либо класса предметов, элементы которых не входят ни в какой другой из указанных в этом суждении подклассов, называется классификационным суждением.
В классификационном суждении все члены деления исключают друг друга.
117


Например, в классификационном суждении «мышцы бывают или гладкие или поперечно-полосатые» члены деления взаимно исключают друг друга. Если какая-либо мышца является гладкой, то она не является поперечнополосатой, а если какая-либо мышца является поперечнополосатой, то она не является гладкой.
Разновидностью классификационного суждения является дихотомическое суждение. В дихотомическом суждении выражается результат деления какого-либо класса предметов на две части: одна из этих частей характеризуется наличием известного признака, а другая его отсутствием (например, «войны бывают справедливые и несправедливые», «животные бывают позвоночные и беспозвоночные» и т. п.).
Все разновидности разделяющего суждения по качеству являются утвердительными суждениями, по количеству — единичными; то, что в них утверждается, всегда утверждается как имеющее значимость по отношению к классу предметов в целом.
Из всякого классификационного суждения можно выделить несколько включающих суждений. Например, из классификационного суждения «коническими сечениями являются окружность, эллипс, гипербола и парабола» можно выделить четыре включающих суждения, а именно: «окружность есть коническое сечение», «эллипс есть коническое сечение», «гипербола есть коническое сечение», «парабола есть коническое сечение».
Однако это не означает, что классификационное суждение представляет собою простую сумму включающих суждений. Выделенные из классификационного суждения включающие суждения не дают нам знания о том, что указанные в них виды (или подклассы) представляют все определенные виды (или подклассы) данного класса предметов.
Из сказанного следует, что классификационное суждение является такой разновидностью суждения, познавательная ценность которого выше, чем познавательная ценность совокупности включающих суждений. Тем более выше его познавательная ценность в сравнении с каждым отдельным включающим суждением. Спецификой классификационного суждения, в которой выражается углубление нашего познания предметов в сравнении с включаю.- 118


щим суждением, является знание того, что перечисляемые в нем подклассы предметов в своей совокупности составляют класс предметов.
Чтобы сформулировать классификационное суждение, мы должны обладать, во-первых, знанием о том, что мы исчерпали все виды данного класса предметов, и, во-вторых, знанием таких признаков каждого вида предметов данного класса, которые присущи только ему и не присущи всем остальным. Так, для получения классификационного суждения «треугольники бывают или остроугольные, или тупоугольные, или прямоугольные» мы должны знать: 1) что указанные виды треугольников исчерпывают собой весь класс треугольников и 2) что признаки видов присущи только данному виду и не присущи всем остальным видам.
Установление видов какого-нибудь рода предметов, широко применяется в различных науках и имеет важное познавательное значение.
Особую ценность представляют те классификационные суждения, количество членов деления у которых невелико, но каждый из которых охватывает много предметов делимого класса. Такие классификационные суждения выявляют группы родственных предметов и тем самым дают нам более глубокое познание всего класса предметов.
В существующих учебниках и учебных пособиях по логике классификационное суждение часто смешивается с исключающе-разделительным суждением L Такое смешение ничем не может быть оправдано, ибо рассматриваемые виды сложного суждения существенным образом отличаются друг от друга. Классификационное суждение всегда выступает в процессе познания в качестве единичного суждения, так как то, о чем идет в нем речь, всегда рассматривается нами как нечто целое, подвергшееся делению. Исключающе-разделительное суждение выступает в процессе познания как в качестве единичного, так и в качестве общего суждения. При этом как в том, так и в другом случае, в исключающе-разделительном
1 См. Г. И. Че л п а н ов. Учебник логики, стр. 42; А. В. С а- в и н о в. Элементарное учение о формах мышления, стр. 155; В. Ф. Асмус. Логика^ стр. 86.
119


суждении указывается несколько признаков, только один из которых (и притом неизвестно какой) утверждается как принадлежащий либо данному предмету, либо каждому предмету данного класса предметов.
В учебниках логики нередко также в качестве большей посылки разделительного умозаключения приводится не исключающе-разделительное, а классификационное суждение (например, «треугольники бывают или остроугольные, или тупоугольные, или прямоугольные; данный треугольник не есть ни остроугольный, ни тупоугольный; следовательно, он прямоугольный»). Строго говоря, это также неправильно. В качестве большей посылки разделительного умозаключения должно приводиться не классификационное, а общее исключающе-разделительное суждение. В частности, вышеприведенное разделительное умозаключение должно иметь в качестве большей посылки общее исключающе-разделительное суждение: «каждый треугольник есть либо остроугольный, либо тупоугольный, либо прямоугольный».
Для отрицания истинности классификационного суждения достаточно доказать одно из трех: либо то, что члены деления взаимно не исключают друг друга; либо то, что члены деления перечислены в предикате этих суждений не полностью; либо то, что какой-нибудь член деления не характеризует собой никакой части предмета суждения. Например, для отрицания истинности суждения «треугольники бывают или прямоугольные, или тупоугольные, или остроугольные, или равнобедренные» достаточно доказать, что равнобедренные треугольники также могут быть или тупоугольными, или остроугольными, или прямоугольными. Для отрицания истинности суждения «треугольники бывают или тупоугольные, или остроугольные» — достаточно доказать, что треугольники могут быть еще и прямоугольными. Для отрицания истинности суждения «треугольники бывают или прямоугольными, или тупоугольными, или остроугольными, или окружностями» — достаточно доказать, что ни один треугольник не может быть окружностью.
Для отрицания истинности соединительно-разделяю- щего суждения достаточно доказать одно из двух: либо то, что члены деления перечислены в предикате соеди- нительно-разделяющего суждения не полностью, либо то, 120


что среди членов деления имеется такой, который не характеризует никакой части предмета суждения. Например, для отрицания истинности суждения «члены данной спорт- секции занимаются или боксом, или борьбой» достаточно доказать либо то, что некоторые члены данной спортсек- ции занимаются также еще футболом, либо то, что ни один член данной спортсекции не занимается боксом.
4. Множественное суждение
Все рассмотренные до сих пор виды сложного суждения отличались от простого составным характером предиката. Иной характер имеет множественное суждение. Предикат множественного суждения может быть как составным, так и простым. Субъект множественного суждения всегда составной; он состоит из нескольких понятий, которые в своей совокупности представляют в суждении то, о чем мы утверждаем или отрицаем что-либо. Множественные суждения с простым предикатом могут быть отнесены ко всем рубрикам классификации простых суждений, кроме рубрики деления по количеству. Они могут быть суждениями утвердительными и отрицательными, действительности, возможности и необходимости, существования, свойства и отношения, принадлежности, включающими и выделяющими. Множественные суждения с составным предикатом бывают соединительными, разделительными и разделяющими.
Специфическая познавательная роль множественных суждений заключается в том, что они отражают общность признаков различных предметов и классов предметов. Так, в суждении «львы и тигры — хищные животные» отображается общность львов и тигров. В суждении «литий, калий, натрий, рубидий и цезий принадлежат к щелочным металлам» отображается общность признаков лития, калия, натрия, рубидия и цезия и т. д.
Некоторые логики (например, X. Зигварт) называют множественными не только суждения с составным субъектом, но также частные и общие суждения. С таким толкованием множественных суждений нельзя согласиться. Конечно, в частных и общих суждениях, так же как и во множественных, речь идет о некотором множестве пред- 121


м е т о в. Однако это множество предметов в субъекте частных и общих суждений отображается одним понятием, а в субъекте множественного суждения множеством понятий.
$ 2. Условное суждение
Условное суждение, так же как и всякое иное суждение, может быть расчленено на субъект, предикат и связку. В этом случае субъектом условного суждения будет знание о предмете суждения, а предикатом — знание о том, что о нем утверждается или отрицается. Например, в условном суждении «мел выделяет углекислый газ, если его облить соляной кислотой» субъектом будет знание о меле, а предикатом — знание о предмете, который выделяет углекислый газ, если его облить соляной кислотой.
Членение условного суждения на субъект, предикат и связку необходимо для понимания процесса вывода в тех категорических умозаключениях, где большая посылка и вывод являются условными суждениями L
Однако еще большее значение имеет членение условного суждения на основание, следствие, понятие об отношении и связку. Такое членение выявляет специфику условного суждения и позволяет объяснить процесс вывода в условных и условно-категорических умозаключениях.
Что же следует разуметь под основанием, следствием, понятием об отношении и связкой условного суждения?
Основание и следствие условного суждения дают нам знание о членах отношения. Основание дает нам знание о том члене отношения, от существования которого зависит существование другого члена отношения, следствие о другом члене отношения, понятие об отношении — о характере отношения; связка утверждает наличие этого отношения между содержанием, мыслимым в основании, и содержанием, мыслимым в следствии. Например, в условном суждении «мел выделяет
1 Примером умозаключения, о котором здесь идет речь, может быть умозаключение: «мел выделяет углекислый газ, если его облить соляной кислотой; это вещество — мел; следовательно, это вещество выделит углекислый газ,, если его облить соляной кислотой».
122


углекислый газ, если его облить соляной кислотой» основанием будет знание о меле, облитом соляной кислотой, следствием — знание о меле, выделяющем углекислый газ; связка утверждает, что если облить мел соляной кислотой, то из него выделится углекислый газ, т. е., что если есть одно, то есть и другое, а если нет второго, то нет и первого.
По характеру утверждаемого отношения между содержанием следствия и содержанием основания условные суждения делятся на невыделяющие и выделяющие. В невыделяющем условном суждении утверждается, что то, о чем идет речь в основании, достаточно, но не необходимо для существования того, о чем идет речь в следствии, а то, о чем идет речь в следствии, необходимо, но недостаточно для существования того, о чем идет речь в основании. Например, в условном невыделяющем суждении «если в четырехугольнике все стороны равны, то его диагонали взаимно перпендикулярны» то, о чем идет речь в основании, является достаточным для существования того, о чем идет речь в следствии, так как всегда, когда в четырехугольнике все стороны равны, то его диагонали взаимно перпендикулярны. Однако указанное условие не является вместе с тем и необходимым для существования обусловленного. Существуют и такие четырехугольники, у которых все стороны не равны, а между тем диагонали этих четырехугольников взаимно перпендикулярны.
В отличие от невыделяющихся условных суждений в выделяющих условных суждениях то, о чем идет речь в основании, является достаточным и необходимым для существования того, о чем идет речь в следствии, а то, о чем идет речь в следствии, является необходимым и достаточным для существования того, о чем идет речь в основании. Так, в выделяющем условном суждении «если у четырехугольника противоположные стороны параллельны, то тогда, и только тогда, диагонали этого четырехугольника, пересекаясь, делятся пополам», указываемое условие (т. е. параллельность противоположных сторон четырехугольника) является достаточным и необходимым для существования обусловленного (т. е. для того, чтобы диагонали этого четырехугольника, пересекаясь, делились пополам), а обусловленное является необходимым и достаточным ддя существования условия (если и четырех - 123.


угольнике диагонали, пересекаясь, делятся пополам, то такой, и только такой, четырехугольник есть параллелограмм).
1. 	Невыделяющее условное суждение
По вопросу о сущности невыделяющего условного суждения, которое мы в дальнейшем будем называть просто условным суждением, среди логиков существуют различные мнения. Одни логики (Вольф, Гамильтон, Струве и др.) истолковывают условное суждение как утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо при условии. Другие логики (Зигварт, Эрдман, Дробиш, Милль, Бозанкет и др.) истолковывают условное суждение как суждение, устанавливающее зависимость чего-либо одного от другого или отношение следования чего-либо одного из другого.
Следует отметить, что в противоположность этому русский логик П. Э. Лейкфельд правильно установил, что условное суждение обладает как той, так и другой чертой. «Итак, гипотетическое суждение, — пишет он,— обладает той характерной чертой, которую ему приписывают Зигварт, Эрдман и др.; но ему ео ipse принадлежит также черта, указанная Хр. Вольфом и его последователями»
И действительно, всякое условное суждение выступает в процессе познания и как суждение, утверждающее (или отрицающее) что-либо о чем-либо при условии, и как суждение, устанавливающее наличие определенной зависимости одного явления, факта и т. д. от другого. Выступая как суждение, утверждающее или отрицающее что-либо о чем-либо при условии, условное суждение обнаруживает тем самым, что оно, как и всякое суждение вообще, имеет атрибутивный характер и может рассматриваться в качестве суждения, утверждающего или отрицающего принадлежность признака предмету. Выступая как суждение, устанавливающее наличие определенной зависимости между чем-либо одним и чем-либо другим, услов-
1П. Э. Лейкфельд. О гипотетическом суждении. Харьков, 1906, стр. 20.
124


ное суждение обнаруживает тем самым свою специфическую природу как суждение о наличии определенного отношения между предметами.
Заметим, что когда в условном суждении подчеркивается, что оно есть утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо при условии, то обычно в таком условном суждении на первое место ставится следствие. Когда же в условном суждении подчеркивается зависимость чего- либо одного от другого, то на первое место обычно ставится основание.
В различных умозаключениях условное суждение также выступает по-разному. Так, в категорическом умозаключении, в том случае, когда одна из посылок этого умозаключения и вывод являются условными суждениями, условные суждения выступают как суждения, утверждающие (или отрицающие) что-либо о чем-либо при наличии определенного (указанного в суждении) условия. В условном умозаключении обе посылки и вывод выступают в качестве суждений, утверждающих наличие определенной зависимости между какими-либо объектами.
В качестве примера первого случая можно привести следующее умозаключение: «ни одна армия на войне не может обойтись без опытного штаба, если она не хочет обречь себя на поражение; эта армия на войне; следовательно, эта армия не может обойтись без опытного штаба, если она не хочет обречь себя на поражение». Как видно, в данном категорическом умозаключении одна из посылок умозаключения («ни одна армия на войне не может обойтись без опытного штаба, если она не хочет обречь себя на поражение») и вывод («эта армия не может обойтись без опытного штаба, если она не хочет обречь себя на поражение») выступают как суждения, утверждающие что-либо о чем-либо при условии.
В качестве примера второго случая можно привести такое условное умозаключение: «Если луна не имеет атмосферы, то свет не преломляется близ ее поверхности, если свет не преломляется близ поверхности луны, то на ней не может быть сумерек; следовательно, если луна не имеет атмосферы, то на ней не может быть сумерек». В этом умозаключении обе посылки и вывод выступают в качестве суждений, утверждающих наличие определенной зависимости между объектами мысли.
125


Необходимо отметить, что логики-идеалисты дают идеалистическое истолкование условного суждения как в том случае, когда они расценивают его как утверждение (или отрицание) чего-либо о чем-либо при условии, так и в том случае, когда они расценивают его как отношения основания и следствия. В первом случае они подменяют предмет суждения понятием о предмете и утверждают, что в условном суждении речь идет не о предметах, а об отношении между понятиями (т. е. об отношении между субъектом и предикатом суждения-следствия). По мнению этих логиков, в категорическом суждении отношение или связь между субъектом и предикатом не ставится в зависимость от какого-либо условия, а в условном ставится L Во втором случае они рассматривают условное суждение как суждение, в котором выражается только следование одного суждения из другого 2.
На самом деле в условном суждении, так же как и во всех других видах суждения, мы утверждаем наличие определенного отношения не между понятиями или суждениями, а между предметами или явлениями. Составные части условного суждения (основание и следствие) только доставляют нам знание о тех объектах, в отношении которых мы утверждаем наличие условной зависимости.
По-разному решается в логике и вопрос о том, является ли условное суждение простым или сложным. Так, Бозанкет, истолковывая условное суждение как суждение, выражающее отношение между основанием и следствием, считал его простым суждением 3, а советский логик К. С. Бакрадзе, придерживаясь такого же понимания условного суждения, считает его сложным суждением 4. Истолковывая условное суждение как утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо при условии М. С. Стро-
1 	См. Г. И. Ч е л п а н о в. Учебник логики, стр. 42; А. И. Введенский. Логика как часть теории познания, стр. 73.
2 	См. И. Кант. Логика, Пг., 1915, стр. 97; X. Зигварт. Логика, т. I, стр. 249.
3 	См. Бозанкет. Основания логики, стр. 122.
4 	См. К. С. Бакрадзе. Логика, стр. 224.
126


гович считает его сложным суждением 1, а А. В. Савинов— простым 2.
По нашему мнению, условное суждение является сложным суждением. Сложность условного суждения выражается в том, что его предикат составной.
Вопрос о том, можно ли условные суждения классифицировать как простые суждения, т. е. по количеству, качеству и т. д., также является спорным.
X. Вольф и его последователи считали, что условные суждения могут быть делимы на виды по количеству, качеству и модальности. Другие же логики (например, Зиг- варт) утверждали, что деление суждений по качеству, количеству и т. д. теряет свое значение по отношению к условным суждениям. «Являются ли суждения, устанавливаемые как основание и следствие,— говорит Зигварт,— утвердительными или отрицательными, общими или единичными, описательными или объяснительными,— это, само собою разумеется, решительно ничего не изменяет в сущности утверждения. И попытки установить в условном суждении различия количества и т. д. покоятся на смешении условных суждений с высказываниями относительно простых временных отношений или относительно какого-либо иного просто фактического стечения обстоятельств» 3.
На самом деле и этот вопрос может быть правильно решен только в зависимости от того, с какой стороны мы рассматриваем условное суждение. Когда условное суждение рассматривается как утверждение или отрицание чего-либо о чем-либо при условии, то ясно, что оно может быть делимо на виды по тем же основаниям, как и безусловное суждение. Так, если в условном суждении утверждается что-либо о чем-либо при условии, то это будет утвердительное суждение. Если отрицается что-либо о чем-либо, то это будет отрицательное суждение и т. д. и т. п.
Когда же условное суждение рассматривается как утверждение наличия отношения условной зависимости двух явлений, то в этом случае деление условных суждений по
1 	См. М. С. Строгович. Логика, 1949, стр. 166—167.
2 	См. А. В. Савинов. Элементарное учение о формах мышления, стр. 143.
3 	Х. Зигварт. Логика, стр. 251.
127


количеству, качеству, модальности и т. д. невозможно. Какое бы содержание ни выражалось в основании и следствии условного суждения, во всех случаях условное суждение выступает как утверждение условной зависимости чего-либо одного от другого. В дальнейшем мы будем анализировать условные суждения с этой второй его стороны, так как именно эта сторона условного суждения определяет его специфику.
Истинность и ложность условного суждения не зависят от того, знаем ли мы, что предметы, о которых в нем идет речь, существуют (или не существуют) в действительности, или не знаем. В условном суждении несуществующие предметы или предметы, о которых мы не знаем, существуют ли они в действительности, могут рассматриваться как предположительно существующие, а существующие предметы как предположительно несуществующие. Тем не менее такого рода условные суждения будут также истинными, если только в них правильно отображена необходимая зависимость того, о чем идет речь в основании, от того, о чем идет речь в следствии.
Условное суждение является истинным, если предположение о существовании в действительности того явления, о котором идет речь в основании суждения, необходимо влечет за собой утверждение существования того явления, о котором идет речь в следствии суждения, а предположение о несуществовании в действительности того явления, о котором идет речь в следствии, влечет за собой с необходимостью утверждение несуществования того явления, о котором идет речь в основании суждения. Напротив, условное суждение является ложным в том случае, когда предположение о существовании того явления, о котором идет речь в основании, не влечет за собой утверждения о существовании того явления, о котором идет речь в следствии, а предположение о несуществовании того явления, о котором идет речь в следствии, не влечет за собой утверждения несуществования того явления, о котором идет речь в основании.
Поясним вышесказанное на примерах.
Примером истинного условного суждения, в котором речь идет об отношении условной зависимости между явлениями, существующими в действительности, может служить суждение «если солнечный луч проходит сквозь
128


призму, он преломляется». Явления, о которых идет речь в данном условном суждении (прохождение солнечного луча сквозь призму и его преломление), существуют в действительности. Однако истинность данного условного суждения определяется не этим обстоятельством, а тем, что в нем правильно отображена условная зависимость одного существующего в действительности явления от другого. Иначе говоря, в данном условном суждении правильно отображено следующее: если где-либо существовало, существует или будет существовать явление прохождения солнечного луча сквозь призму, то обязательно в этом случае имеет место и преломление солнечного луча; если же нет явления преломления солнечного луча, то нет и явления прохождения солнечного луча сквозь призму.
Примером истинного условного суждения о явлениях, несуществующих в действительности, а только предположенных нашей мыслью в качестве существующих, может служить суждение «если природа имеет horror vacui, то ртуть не может оставлять в трубке барометра пустого пространства». Это суждение истинно потому, что оно правильно устанавливает наличие условной зависимости между предположенным нами существованием horror vacui и невозможностью пустого пространства в трубке ртутного барометра. Допущение существования horror vacui с необходимостью влечет за собой утверждение несуществования пустого пространства в трубке ртутного барометра, а утверждение существования пустого пространства в трубке ртутного барометра с необходимостью влечет за собой отрицание существования horror vacui.
Примером истинного условного суждения, в котором существующее явление рассматривается как предположительно несуществующее, может служить суждение «если бы земля перестала притягивать свои воды, то все воды морей поднялись бы и втекли в тело луны». Это суждение истинно потому, что предположение о несуществовании притяжения землею своих вод с необходимостью влечет за собой утверждение того, что все воды морей поднялись бы и втекли в тело луны, а утверждение того, что все воды морей не поднимаются и не втекают в тело луны с необходимостью влечет за собой утверждение существования притяжения землею своих вод.
9 П. В. Таванец inq


Наконец, может быть и такой случай, когда, высказывая условное суждение, мы не знаем существуют или не существуют предметы, о которых в нем идет речь. Тем не менее и в этом случае суждение является истинным, коль скоро предположение о существовании того, о чем идет речь в основании, с необходимостью влечет за собой утверждение существования того, о чем идет речь в следствии, а предположение о несуществовании того, о чем идет речь в следствии, с необходимостью влечет за собой утверждение несуществования того, о чем идет речь в основании.
Так, например, в свое время было выдвинуто предположение о существовании элемента «небулия», вызывающего, как полагали, в спектрах туманностей и звезд появление особых линий, не имеющихся у каких-либо известных элементов. В то время мы еще не обладали достоверным знанием ни о том, что «небулий» существует в действительности, ни о том, что он не существует в действительности. Однако условное суждение «если существует элемент «небулия», то его спектр должен отличаться от спектров всех других элементов» было истинным и тогда, ибо предположение о существовании элемента «небулия» с необходимостью влекло за собой утверждение, что его спектр должен отличаться от спектров всех других элементов, а предположение о том, что спектр «небулия» не отличается от спектров других элементов с необходимостью влекло за собой утверждение о несуществовании «небулия» в качестве особого элемента !.
Примером ложного условного суждения, в котором речь идет о явлениях, существующих в действительности, может служить суждение «если снег бел, то ртуть упруга». Здесь речь идет о явлениях, существующих в действительности, однако, наше суждение ложно. Белизна снега не влечет за собой упругости ртути, а если мы предположим, что ртуть перестала быть упругой, то от этого снег не перестанет быть белым.
Для отрицания истинности условного суждения достаточно доказать, что наличие в действительности того, о
1 Впоследствии было доказано, что многократно ионизированные атомы некоторых элементов могут давать спектральные линии «небулия». Тем’ самым было доказано, что так называемый элемент «небулий» не существует в действительности.
130


чем идет речь в оснований, не обусловливает существования того, о чем идет речь в следствии.
Из сказанного об истинности и ложности условного суждения следует, что условное суждение существенно отличается от так называемой материальной импликации.
Материальной импликацией называется соединение высказываний с помощью слов «если... то...»
Высказывание, стоящее после слова «если», называется антецедентом (предыдущим), а высказывание, стоящее после слова «то», называется консеквентом (последующим). Импликация символически записывается следующим образом:
Х^У
буква X обозначает здесь антецедент, буква У — кон- секвент, знак -> означает, что между X и У имеется отношение материальной импликации.
Таблица истинности для материальной импликации следующая:
ХУ Х-+ У
ИИ ЛИ ИЛ ЛЛ
И И Л И
Из этой таблицы видно, что импликация считается ложной только в том случае, если антецедент истинен, а кон- секвент ложен. Во всех прочих случаях, а именно, если антецедент и консеквент оба истинны или оба ложны, а также, если антецедент ложен, а консеквент истинен,— импликация является истинной.
В силу этого всякое истинное условное суждение, если рассматривать его в качестве материальной импликации, остается истинным, а истинная импликация, если рассматривать ее в качестве условного суждения, может оказаться ложным суждением. Так, из следующих четырех импликаций:
1. 	Если 2 X 2 = 4, то Нью-Йорк большой город;
2. 	Если 2 X 2 = 5, то Нью-Йорк большой город;
3. 	Если 2 X 2 = 4, то Нью-Йорк маленький город;
4. 	Если 2 X 2 = 5, то Нью-Йорк маленький город.
9*
131


1,2 и 4 импликации являются истинными, а 3-я импликация ложной L Однако, если мы будем рассматривать эти импликации в качестве условных суждений, то все они будут ложными суждениями потому, что ни у одной из них нет необходимого следования консеквента из антецедента.
Предложение, в котором выражается условное суждение, обычно содержит в себе союзы «если — то». Однако отсутствие этих слов не свидетельствует о том, что перед нами не условное, а какое-нибудь другое суждение.
Чтобы подчеркнуть, что в условном суждении речь идет о явлениях, заведомо несуществующих в действительности, вместо союзов «если — то» применяются союзы «если бы — то бы». Например, «если бы величина коэффициентов упругости беспредельно увеличивалась, тело приближалось бы к состоянию абсолютно твердого тела».
С другой стороны, некоторые предложения с союзами «если — то» не выражают условного суждения.
Условное суждение широко применяется во всех науках для выражения того, что одно из познанных нами явлений есть достаточное условие для существования другого явления или что один признак какого-либо явления есть достаточное условие для существования другого признака этого же явления. Например, «...Если в пламя газовой горелки... ввести какое- нибудь соединение натрия, ...то пламя окрашивается в желтый цвет...»2.
Важной особенностью условного суждения является то, что в форме этого суждения мы можем выражать различные виды умозаключений и их энтимемы. Так, энти- мема категорического силлогизма «все жидкости упруги, следовательно, ртуть упруга» может быть выражена в суждении «если все жидкости упруги, то и ртуть упруга». Энтимема «ртуть — жидкость, следовательно, она упруга» может быть выражена в суждении «если ртуть — жидкость, то она упруга». Категорическое умозаключение «все жидкости упруги; ртуть — жидкость, следова-
1 См. А. Тарский. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М. 1948, стр. 57.
2Д. И. Менделеев. Основы химии, т. II, 1947, стр. 33. 132


тельно, ртуть упруга» может быть выражено в суждении «если все жидкости упруги, а ртуть — жидкость, то и ртуть упруга». Непосредственный вывод суждения «некоторые упругие тела, и только упругие тела, суть жидкости» из суждения «все жидкости упруги» может быть выражен в условном суждении «если все жидкости упруги, то некоторые упругие тела, и только упругие тела, суть жидкости» и т. д. и т. п.
Некоторые логики полагают, что условные суждения, выражающие умозаключения и их энтимемы, не являются в собственном смысле слова условными суждениями, так как в них якобы не отображается объективная связь явлений.
Так, П. Лейкфельд в своей работе «О гипотетическом суждении» пишет: «Дело идет в гипотетическом суждении об усматриваемой нами объективной связи Si—и S—Р, а не о том, будто суждение Si—Р\ является посылкой для заключения, которое гласит: S есть (или не есть) Р. В этом последнем случае гипотетическое суждение обратилось бы в выводной процесс» L
Такое утверждение является ошибочным. Оно основывается на широко распространенном, но ложном мнении о том, что умозаключения отображают объективные связи предметов и явлений только по своему содержанию, но не по форме. На самом деле формы умозаключений, как и формы суждений, также отображают объективные связи предметов и явлений.
Формы умозаключений, дающих достоверные выводы, отображают необходимые связи предметов и явлений действительности. Поэтому эти же необходимые связи предметов и явлений действительности могут быть отображены и в форме условного суждения.
Ведь утверждая, что одно суждение является следствием другого суждения, мы утверждаем тем самым, что если существует в действительности то, о чем идет речь в одном суждении, то необходимо существует в действительности и то, о чем идет речь в другом суждении.
Выражение в условном суждении следования одного суждения из другого часто применяется также для опровержения ложных положений. Показ того, что из данного
1П. Э. Лейкфельд. О гипотетическом суждении. Харьков, 1906, стр. 11.
133


положения необходимо следует явно ложное положение, доказывает тем самым ложность и исходного положения.
В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» использует такого рода условные суждения для разоблачения вздорности идеалистических положений махистов.
«Если тела,— пишет В. И. Ленин,— суть «комплексы ощущений», как говорит Мах, или «комбинации ощущений», как говорил Беркли, то из этого неизбежно следует, что весь мир есть только мое представление» L
Условные суждения (в частности суждения с союзами «если бы — то бы») применяются так же (как на это правильно указывает А. В. Савинов) 2 и тогда, когда требуется разъяснить какую-либо сторону исследуемого вопроса. Так, Максвелл с помощью условных суждений следующим образом разъяснял вопрос о движении молекул воздуха. «Если бы все эти молекулы летели в одном и том же направлении, они образовали бы ветер, дующий со скоростью семнадцати миль в минуту... Как же, следовательно, вы и я можем стоять здесь? Единственно потому, что молекулы летят по различным направлениям, так что те, которые ударяют нас сзади, позволяют нам выдерживать бурю, которая бьет в нас спереди. В самом деле, если бы эта молекулярная бомбардировка прекратилась, хотя бы на мгновение, наши бы вены вздулись, дыхание прекратилось и мы буквально погибли бы» 3.
2. 	Выделяющее условное суждение
Для выражения в предложении выделяющего условного суждения обычно перед основанием ставятся слова «если, и только если». Например, «диаметр делит хорду и обе стягиваемые ею дуги пополам, если, и только если, он перпендикулярен к хорде».
Существуют и другие способы выражения выделяющего условного суждения. Так, вышеприведенный пример суждения можно выразить еще следующими предложениями:
1 	В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 30.
2 	См. А. В. Савинов. Элементарное учение о формах мышления, стр. 150.
3 	Джемс Кларк Максвелл. Речи и статьи, М—Л., 1940, стр. 84.
134


1) 	«Если диаметр перпендикулярен к хорде, то тогда, и только тогда, он делит хорду и обе стягиваемые ею дуги пополам».
2) 	«Чтобы диаметр делил хорду и обе стягиваемые ею дуги пополам, необходимо и достаточно, чтобы он был перпендикулярен к хорде».
3) 	«Условие, что диаметр перпендикулярен к хорде необходимо и достаточно, чтобы он делил хорду и обе стягиваемые ею дуги пополам».
Как бы мы ни выражали выделяющее условное суждение, из предложения, в котором оно выражено, должно быть видно, что речь идет здесь о такой зависимости двух фактов или явлений, при которой, если есть одно, то необходимо есть и другое, а если есть другое, то необходимо есть и первое.
Истинность выделяющего условного суждения, также как и истинность невыделяющего условного суждения, не зависят от того, знаем мы или нет о существовании в действительности явлений, о которых в них идет речь.
Выделяющее условное суждение является истинным, если предположение о существовании того, о чем идет речь в основании, необходимо и достаточно для утверждения существования того, о чем идет речь в следствии, а предположение о существовании того, о чем идет речь в следствии, необходимо и достаточно для утверждения существования того, о чем идет речь в основании. Так, суждение «X — положительное число, если, и только если, 2Х положительное число» является истинным, так как в нем верно отображена существующая взаимная зависимость между «X» и «2Х». Если 2Х — положительное число, то тогда, и только тогда, X—положительное число, а если X — положительное число, то тогда, и только тогда, 2Х — положительное число.
Для отрицания истинности выделяющего условного суждения достаточно показать, что то, о чем идет речь в основании, хотя и достаточно, но не необходимо для существования того, о чем идет речь в следствии, или, что то, о чем идет речь в следствии, хотя и необходимо, но недостаточно для существования того, О чем идет речь в основании. Например, для доказательства ложности суждения «X2 — положительное число, если, и только если, X — положительное число» достаточно показать, 135


что X2 может быть положительным числом и тогда, когда X является отрицательным числом.
Из сказанного следует, что выделяющее условное суждение остается истинным и тогда, когда мы будем рассматривать его как невыделяющее условное суждение. Напротив, невыделяющее суждение становится ложным, если мы будем рассматривать его в качестве выделяющего. Например, истинное выделяющее условное суждение «X — положительное число, если, и только если, 2Х — положительное число» будет истинным и тогда, когда мы преобразуем его в невыделяющее условное суждение «X — положительное число, если 2Х — положительное число».
Однако истинное невыделяющее условное суждение «X2 — положительное число, если X положительное число» становится ложным, если мы преобразуем его в выделяющее суждение «X2 — положительное число, если, и только если, X — положительное число».
Выделяющее условное суждение следует отличать от эквивалентности высказываний.
Эквивалентностью высказываний называется отношение двух высказываний, соединенных фразой «если, и только если». Символически эквивалентность высказываний обозначается так: Х<- У. X — обозначает здесь правую часть эквивалентности, У — левую часть; знак ■<—> обозначает отношение эквивалентности.
Таблица истинности для эквивалентности высказываний такова:
ху
X*- ->У
ИИ
и
ли
л
ил
л
лл
и
Из этой таблицы видно, что эквивалентность высказываний признается истинной, если ее левая и правая части обе истинны или обе ложны. Если же какая-либо одна из частей эквивалентности ложна, а другая истинна, то эквивалентность является ложной.
Таким образом, истинность или ложность эквивалентности высказываний определяется в зависимости от истинности или ложности ее частей. В отличие от этого, [56


истинность или ложность выделяющего условного суждения определяется наличием или отсутствием в действительности того отношения между явлениями, которое в нем утверждается. В силу этого истинное выделяющее условное суждение остается истинным и в том случае, если мы будем рассматривать его в качестве эквивалентности высказываний, а истинная эквивалентность высказываний, если ее рассматривать как условно-выделяющее суждение, может оказаться ложным суждением. Например, истинная эквивалентность высказываний «все металлы электропроводны, если, и только если, все философы милетской школы были материалистами», является ложным условно-выделяющим суждением. Это суждение ложно потому, что электропроводность металлов не зависит от того, были или не были философы милетской школы материалистами, а принадлежность философов милетской школы к материалистическому лагерю не определяется наличием или отсутствием у металлов признака «быть электропроводными».
Следует подчеркнуть, что между условно-выделяющим суждением, с одной стороны, и эквивалентностью высказываний, с другой, существует такое взаимоотношение, как между условным суждением и материальной импликацией, соединительно-разделительным суждением и дизъюнкцией высказываний, соединительным суждением и конъюнкцией высказываний.
Всякое условно-выделяющее суждение можно рассматривать в качестве эквивалентности высказываний, всякое условное суждение — в качестве материальной импликации, всякое соединительно-разделительное суждение — в качестве дизъюнкции высказываний и всякое соединительное суждение — в качестве конъюнкции высказываний. Напротив того, не всякая эквивалентность высказываний является условно-выделяющим суждением, не всякая материальная импликация — условным суждением, не всякая дизъюнкция высказываний — соединительно-разделительным суждением и не всякая конъюнкция высказываний — соединительным суждением.
Условно-выделяющим суждением является лишь такая эквивалентность высказываний, в которой то, о чем идет речь в правой части эквивалентности, есть необходимое и достаточное условие для существования того, о чем 137


идет речь в ее левой части, а то, о чем идет речь в левой части эквивалентности, есть необходимое и достаточное условие для существования того, о чем идет речь в ее правой части.
Условным суждением является лишь такая материальная импликация, в которой то, о чем идет речь в антецеденте, есть достаточное, но не необходимое условие для существования того, о чем идет речь в консеквенте, а то, о чем идет речь в консеквенте, есть необходимое, но не достаточное условие для существования того, о чем идет речь в антецеденте.
Соединительно-разделительным суждением является лишь такая дизъюнкция высказывания, в которой все члены дизъюнкции представляют собой высказывания об одном и том же предмете.
Соединительным суждением является лишь такая конъюнкция высказываний, в которой все члены конъюнкции представляют собой высказывания об одном и том же предмете.
Выделяющее условное суждение играет важную роль в теории умозаключения. Если большая посылка условнокатегорического умозаключения является выделяющим условным суждением, то в этом случае условно-категорическое умозаключение дает достоверные выводы не только 1) от наличия условия к наличию обусловленного и 2) от отсутствия обусловленного к отсутствию условия, но также и 3) от отсутствия условия к отсутствию обусловленного и 4) от наличия обусловленного к наличию условия.
Пример умозаключения от отсутствия условия к отсутствию обусловленного: «Если в одном и том же круге (или в двух равных кругах) хорды равны, то тогда, и только тогда, они одинаково удалены от центра. В этом круге хорды не равны. Следовательно, в этом круге хорды не одинаково удалены от центра».
Пример умозаключения от наличия обусловленного к наличию условия: «Если у четырехугольника противоположные стороны параллельны, то тогда, и только тогда, диагонали четырехугольника, пересекаясь, делятся пополам. В этом четырехугольнике диагонали, пересекаясь, делят друг друга пополам. Следовательно, в этом четырехугольнике противоположные стороны параллельны».


Глава четвертая
ПРЕОБРАЗОВАНИЕ СУЖДЕНИЙ, ИЛИ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ
Тесная связь, существующая между суждением и умозаключением, иногда ставит перед исследователем форм мышления проблему: где рассматривать тот или иной вопрос — в разделе, посвященном суждению, или в разделе, посвященном умозаключению? К их числу относится и вопрос о непосредственном умозаключении. Одни логики рассматривают его как вопрос теории суждения, другие — как вопрос, относящийся к теории умозаключения.
Большинство французских логиков XVIII и XIX вв., вслед за авторами логики Пор-Рояля, рассматривали учение о непосредственных умозаключениях как учение о взаимном отношении суждений.
Значительная часть английских логиков (Гоббс, Уэт- ли, Бен, Милль и др.) также отказывались признавать непосредственное умозаключение в качестве подлинного умозаключения. Милль назвал непосредственное умозаключение кажущимся (apparent) умозаключением. Это название впоследствии стало применяться в отношении непосредственного умозаключения многими другими логиками.
Среди немецких логиков подобной точки зрения на непосредственное умозаключение придерживались Лотце, Зигварт, Вундт и др. Правда, некоторые из них (например, Зигварт) сохраняли термин «непосредственное умозаключение». Однако, чтобы подчеркнуть, что в данном случае речь идет не о подлинном умозаключении, а^лишь (39


о преобразовании суждений, эти логики обычно к термину «непосредственное умозаключение» добавляли еще слова: «так называемое».
В России такие логики, как Карпов, Струве, Троицкий и др., также не признавали существования непосредственных умозаключений. Вопрос о непосредственных умозаключениях не рассматривался в качестве вопроса теории умозаключения и теми из русских логиков, которые (как, например, М. Каринский и Л. Рутковский) специально занимались теорией умозаключения.
Некоторые советские логики (например, В. Ф. Асмус и К. С. Бакрадзе) также полагают, что непосредственные умозаключения — это не подлинные умозаключения. В. Ф. Асмус рассматривает вопрос о непосредственных умозаключениях как вопрос теории суждения. В своей «Логике» он совершенно не употребляет термина «непосредственное умозаключение». Непосредственные умозаключения рассматриваются им отчасти в качестве «преобразований формы суждения» (глава VII), отчасти в качестве «сопоставления суждений» (глава VIII). К- С. Бакрадзе рассматривает непосредственные умозаключения в разделе, посвященном умозаключению. Однако он истолковывает их лишь в качестве кажущихся умозаключений. «Строго говоря,— пишет К. Бакрадзе,— непосредственных умозаключений нет... Непосредственные умозаключения на самом деле являются преобразованием суждений» !.
Точка зрения на непосредственные умозаключения как на подлинные умозаключения была четко выражена уже у X. Вольфа, который ввел в употребление и термин «непосредственное умозаключение». Однако Вольф запутал вопрос о непосредственных умозаключениях тем, что включил в число непосредственных умозаключений также и энтимемы. Многие из последующих логиков (Кант, Дробиш, Тренделенбург, Ибервег, Джевонс и др.) также рассматривали вопрос о непосредственных умозаключениях как вопрос теории умозаключения. Этой же точки зрения придерживаются и представители так называемой символической (математической) логики, начиная с Буля.
1 К. Бакрадзе. Логика, стр. 238—239.
140


Среди русских логикой подобного рода оценку непосредственных умозаключений мы встречаем у Владиславлева, Челпанова, Лосского, Введенского и др. Многие советские логики (Строгович, Савинов и др.) также истолковывают непосредственное умозаключение в качестве подлинного умозаключения.
£ /. Природа непосредственного умозаключения
Рассматриваемое в данном параграфе достоверное непосредственное умозаключение является подлинным умозаключением и обладает основными чертами достоверного опосредственного умозаключения.
Так, в каждом опосредственном достоверном умозаключении имеется три элемента: 1) непосредственно данное знание, 2) выводное знание и 3) обосновывающее знание.
Непосредственно данное знание выражается в одном или нескольких суждениях, которые называются посылками или предпосылками. Выводное знание выражается в суждении (или суждениях), которое называется выводом или заключением. Обосновывающее знание выражается в суждении, которое называется правилом умозаключения.
Эти три элемента имеются и во всяком достоверном непосредственном умозаключении. Например, в непосредственном умозаключении «некоторые металлы тяжелее воды, следовательно, некоторые вещества тяжелее воды являются металлами» мы имеем: 1) данное знание, выражающееся в суждении «некоторые металлы тяжелее воды», 2) выводное знание, выражающееся в суждении «некоторые вещества тяжелее воды явлются металлами» и 3) обосновывающее знание, выражающееся в суждении «всякое частно-утвердительное суждение при обращении дает частно-утвердительное суждение».
Во всяком опосредствованном достоверном умозаключении вывод имплицитно содержится в посылках умозаключения и необходимо следует из них, согласно правилу данного вида умозаключения.
То же самое мы имеем и во всяком достоверном непосредственном умозаключении. Вывод здесь также только выявляет (при помощи правила данного вида умозаключения) то, что уже было заключено в посылке. Например,
141


вывод «некоторые вещества тяжелее воды являются металлами» только выявляет то, что уже было заключено в исходном суждении «некоторые металлы тяжелее воды».
Сказанное о роли правил умозаключения не означает, что, делая умозаключение, мы обязательно всякий раз припоминаем или отчетливо осознаем содержание соответствующего правила. Однако, если, сделав вывод, мы поставим вопрос: в силу чего данный вывод необходимо следует из посылок, то ответом на этот вопрос может быть только указание на соответствующее правило умозаключения..
Если посылками опосредствованного умозаключения достоверности являются истинные суждения, то, соблюдая правила данного вида умозаключения, мы всегда в выводе получим также истинное суждение. Поэтому для доказательства истинности какого-либо суждения достаточно показать, что оно является выводом из истинных посылок согласно правилу какого-либо опосредствованного умозаключения достоверности.
Если, соблюдая правила какого-либо опосредствованного умозаключения достоверности, мы получаем в выводе ложное суждение, то это свидетельствует о том, что, по крайней мере, одна из посылок умозаключения является ложным суждением.
Установив, что все посылки, кроме одной, являются истинными суждениями, мы тем самым устанавливаем ложность оставшейся посылки.
Такой же чертой обладает и всякое непосредственное умозаключение достоверности. Если посылка непосредственного умозаключения достоверности является истинным суждением, то, соблюдая правило данного вида умозаключения, мы всегда в выводе получим также истинное суждение.
Например, если истинно, что «некоторые металлы тяжелее воды», то истинно, что и «некоторые вещества тяжелее воды — металлы». Если истинно, что «ни один жир не растворяется в воде», то истинно, что и «ни одно вещество, растворяющееся в воде, не есть жир» и т. д.
Рассмотрим теперь, чем же обусловливается та чрезвычайно важная черта умозаключений достоверности, в силу которой они, при соблюдении правил умозаключения, всегда дают истинные выводы из истинных посылок? 142


Чтобы ответить на этот boripoc, обратим внимание на следующее обстоятельство, характерное для всех умозаключений достоверности, как опосредствованных, так и непосредственных. Во всех умозаключениях достоверности следование вывода из посылок является частным случаем применения правила данного вида умозаключения. Так, в умозаключении равенства:
А равно Б, Б равно В, следовательно А равно В,
вывод умозаключения является частным случаем применения правила «если два предмета равны в каком-либо отношении третьему, то они в этом отношении равны и между собой».
Умозаключение «все металлы электропроводны; ртуть металл; следовательно, ртуть электропроводна» является частным случаем правила «если предмет принадлежит к какому-либо классу предметов, то ему принадлежат все признаки этого класса предметов» и т. д.
Но, если это так, то значит истинность вывода (при условии истинности посылок) всецело обусловливается истинностью правила данного вида умозаключения. Если правило данного вида умозаключения истинно, то, следовательно, и частный случай применения этого правила должен давать истинные выводы. Таким образом, проблема обоснования истинности вывода в умозаключениях достоверности сводится к проблеме обоснования истинности правила.
Каким же образом можно доказать, что правила умозаключений достоверности истинны, т. е. отображают действительность?
Так как это правила умозаключения, то доказать их истинность средствами логики нельзя, ибо логическое доказательство всегда протекает в форме умозаключения. Попытка доказать истинность какого-либо правила умозаключения при помощи умозаключения повлекла бы за собой дурную бесконечность в доказательстве. В самом деле, для того, чтобы доказать истинность правила данного умозаключения при помощи какого-либо другого умозаключения, мы сначала должны были бы 143


доказать истинность правила этого другого умозаключения, а чтобы доказать истинность правила этого другого умозаключения, мы должны были бы доказать истинность правила третьего умозаключения, при помощи которого мы хотели бы доказать истинность правила второго умозаключения и т. д. до бесконечности.
Логики-идеалисты используют эту невозможность доказать истинность правил умозаключения логическим путем для того, чтобы вообще отрицать их истинность. Они утверждают, что в отношении правил умозаключения не имеет смысла ставить вопрос об их истинности или ложности потому, что эти правила являются априорными правилами действий над мыслями или предложениями и в качестве таковых они не имеют никакого отношения ни к опыту, ни к действительности. «Вывод,— утверждает идеалист Крафт,— не имеет дела с истинностью. Связью с истинностью учение о выводе только запутывается в противоречиях, ибо для того, чтобы утверждать истинность вывода, мы должны правила вывода рассматривать не только как правила действия, приема, но так же, как предпосылки, и в качестве таковых они также должны быть истинными» L Так, по мнению Крафта, несовместимость противоречащих суждений есть априорное свойство нашего мышления. Наше мышление, утверждает он, устроено таким образом, что утверждение не может в нем совмещаться с отрицанием. Однако эта несовместимость утверждения и отрицания не имеет никакого отношения к истинности или ложности самых противоречащих суждений. Истинность и ложность есть понятия опытные. Несовместимость же утверждения и отрицания не зависит от опыта. Наоборот, опыт, а следовательно, истинность и ложность, зависят от этого свойства мышления и определяются им.
То же самое, по существу, утверждают и семантики (Карнап, Айер и др.). Только, по их мнению, правила умозаключения — это не правила действий мышления, а правила языка. Так, семантики говорят, что мы умозаключаем (путем непосредственного умозаключения) от истинности одного суждения к ложности противоречащего ему суждения не потому, что несовместимость про-
1 Victor Kraft, Mathematik, Logik und Erfahrung, стр. 104. 144


тиворечащих суждений отображает определенное свойство предметов действительности, а потому, что так устроен наш язык. «Одно или другое из обоих взаимопро- тиворечащих предложений,— утверждает А. Айер,— должно быть ложно не потому, что мир так устроен, а это потому, что мы строим свой язык так, что сочетание предложения с противоречащим ему предложением не имеет применения в описании» Ч
Такое истолкование природы правил умозаключений является антинаучным.
На самом деле правила умозаключений только потому и имеют познавательное значение, что в них верно отображены свойства объективной действительности. В частности, правило непосредственного умозаключения из отношений противоречия между суждениями, согласно которому, если одно из противоречащих суждений ложно, то другое истинно, является истинным именно потому, что в действительности какой-либо признак не может одновременно и принадлежать и не принадлежать данному предмету или принадлежать всем и не всем предметам данного класса.
Если бы правила умозаключений не имели объективного содержания, то в таком случае было бы совершенно непонятно, почему рассуждая, согласно этим правилам, мы приходим к верным суждениям о действительности, а нарушая эти правила, мы получаем ложные суждения. Ссылки на то, что наше мышление или наш язык так устроены, ничего в данном случае не объясняют, ибо сейчас же возникает вопрос: почему наше мышление или наш язык устроены таким образом? Пытаясь ответить на этот вопрос, современные идеалисты приходят к конвенционализму, т. е. к мнению о том, что правила умозаключений (а также все прочие логические правила и законы) есть результат произвольных конвенций (соглашений). Тем самым эти идеалисты, как уже было показано выше, фактически приходят к ликвидации логики как науки.
Каким же образом мы убеждаемся в истинности правил умозаключений?
1 A. Ayer. The philosophy of science. В сб. «Scientific thought in the twentieth century», London, 1951, стр. 9—10.
10 п. В. Таванец 145


Диалектический материализм учит, что Доказательство истинности правил умозаключений дается не рассуждением, а практической деятельностью людей. Люди должны были бесконечное количество раз убеждаться на практике в верности данного хода мысли прежде, чем этот ход мысли был закреплен в сознании в виде определенного правила умозаключения. Так, например, люди бесчисленное количество раз убеждались в истинности того, что если два предмета равны в каком-либо отношении третьему, то они равны и между собой прежде, чем это положение было закреплено в сознании в качестве правила умозаключения равенства.
Необходимо особо отметить, что практическая деятельность человека удостоверяет истинность не только правил различных видов умозаключения. Практическая деятельность человека удостоверяет истинность самой формы умозаключения как таковой.
В самом деле, получение истинных выводов из истинных посылок, при соблюдении правил умозаключения, было бы невозможно, если бы в действительности не существовало необходимой связи явлений или если бы эта объективно существующая необходимость была бы непознаваема.
Если бы в объективной действительности не было необходимой связи явлений, то в таком случае не могло бы быть и истинных общих положений, охватывающих собой бесконечное количество отдельных фактов. А если бы не было такого рода истинных общих положений, тогда не могли бы существовать и умозаключения. Ведь умозаключение, как уже было сказано выше, представляет собой не что иное, как применение такого общего положения (т. е. правила данного вида умозаключения) к частному случаю.
Практическая деятельность человека доказывает, что в действительности существует необходимость и что эта необходимость познаваема. Тем самым доказывается истинность и самой формы умозаключения. Если в действительности дело обстоит таким образом, что всегда, когда есть нечто одно, то есть и нечто другое, то это значит, что и в мышлении мы должны рассуждать соответственным образом.
146


Вот почему, установив иСФикнбсть правила какого- либо вида умозаключения достоверности, мы утверждаем, что применение этого правила к истинным посылкам всегда дает истинный вывод. Необходимость вывода умозаключения есть лишь отображение объективной необходимости.
Вывод всякого достоверного опосредствованного умозаключения дает новое знание познающему. Чтобы доказать это исключительно важное положение, которое, как мы увидим в дальнейшем, оспаривается некоторыми логиками, рассмотрим последовательно три основных вида опосредствованного достоверного умозаключения, а именно: дедукцию, индукцию и традукцию, которые, как известно, различаются между собой характером направленности процесса вывода.
В дедуктивном умозаключении процесс вывода идет от знания определенной степени общности к новому знанию меньшей степени общности. Примером дедукции может служить следующее умозаключение по 1-й фигуре категорического силлогизма: «все больные пороком сердца недолговечны; мой друг Н. болен пороком сердца; следовательно, мой друг Н. недолговечен». В этом умозаключении мы идем от знания о том, что «все больные пороком сердца недолговечны» к знанию меньшей степени общности о том, что «мой друг Н. недолговечен».
В индуктивном умозаключении процесс вывода идет от знания определенной степени общности к новому знанию большей степени общности. Примером индукции может служить следующее умозаключение полной индукции: «конические сечения суть окружность, эллипс, гипербола и парабола; окружность есть кривая второго порядка; эллипс есть кривая второго порядка; парабола есть кривая второго порядка; следовательно, все конические сечения есть кривые второго порядка». В этом умозаключении мы идем от знания о том, что отдельные виды конических сечений — окружность, эллипс, гипербола и парабола — суть кривые второго порядка к знанию большей степени общности о том, что все конические сечения суть кривые второго порядка.
В традуктивном умозаключении процесс вывода идет от знания определенной степени общности к новому знанию той же степени общности. Примером традукции мо10*
147


жет служить следующее умозаключение равенства: «величина А равна величине Б, величина Б равна величине В; следовательно, величина А равна величине В». В этом умозаключении мы идем от знания того, что величина А равна величине Б к знанию той же степени общности о том, что величина А равна величине В.
Рассмотрим теперь, в чем же заключается новизна вывода в дедуктивном, индуктивном и традуктивном умозаключениях.
В дедуктивном умозаключении новое знание выражается в том, что от предметов, охарактеризованных в одной из посылок общими признаками, мы переходим в выводе при помощи другой посылки к предметам, охарактеризованным уже особенными или индивидуальны- ми признаками. Так, в большей посылке вышерассмотренного дедуктивного умозаключения по 1-й фигуре Категорического силлогизма мы обладали знанием о том, что признак «быть недолговечным» принадлежит тем, кто болен пороком сердца. В выводе же мы обладаем уже новым знанием о том, что этот же признак принадлежит «моему другу Н». От предметов, охарактеризованных только общими признаками («больные пороком сердца»), мы перешли в выводе к предмету, охарактеризованному индивидуальными признаками («мой друг Н»). В этом переходе от общего к индивидуальному и заключается новизна выводного знания в данном умозаключении.
В индуктивном умозаключении новизна выводного знания заключается в том, что от предметов, охарактеризованных в посылках индивидуальными или особенными признаками, мы переходим в выводе к предметам, охарактеризованным общими признаками.
Рассмотрим следующее умозаключение полной индукции: «все известные нам планеты суть Меркурий, Венера, Марс и т. д. (перечисляются все известные нам планеты); Меркурий, Марс, Венера и т. д. светят солнечным светом; следовательно, все известные нам планеты светят солнечным светом».
В посылках данного умозаключения признак «светят солнечным светом» утверждается в качестве признака отдельных планет Марса, Венеры, Меркурия и т. д. В выводе мы этот же признак утверждаем уже в качестве признака, присущего общему (т. е. всем известным нам 148


планетам). Налицо переход от известного знания о единичных предметах к новому знанию об общем.
Но если выводное суждение полной индукции отличается по своему предмету от суждений, выступающих в качестве посылок этого умозаключения, то ясно, что оно дает новое знание познающему. «Когда из наблюдения каждой отдельной известной нам планеты,— говорит Л. Рутковский,— мы выводим, что все известные нам планеты светят солнечным светом, то... это—нечто большее, чем простое суммирование имевшихся уже знаний, это — расширение нашего знания об известном классе...» Ч И действительно, до процесса умозаключения полной индукции мы не знали, что все известные нам планеты светят отраженным солнечным светом. Посылки умозаключения полной индукции также не давали нам этого знания. Это знание появляется только в выводе.
Наконец, рассмотрим какое-нибудь традуктивное умозаключение, например умозаключение «А равно 5, Б равно В; следовательно, А равно В». Вывод в этом умозаключении также дает новое знание познающему. Из посылок мы знали о предмете А только то, что он равен В. В выводе же мы узнаем еще и то, что он равен В.
Таким образом, во всех видах опосредствованного достоверного умозаключения вывод дает новое знание познающему.
Новое знание дает также и вывод непосредственного умозаключения. Всякое суждение, являющееся посылкой какого-либо непосредственного умозаключения, утверждает (или отрицает) только одну определенную связь фактов или явлений. Однако в действительности связи тех фактов, о которых идет речь в суждении, многосторонни и взаимно обусловливают друг друга. Та связь фактов, которая непосредственно утверждается в суждении, необходимо предполагает существование в действительности иной связи тех же (или других) фактов. Поэтому, зная об одной связи фактов, которая непосредственно утверждается в суждении, и зная о необходимо существующей зависимости этой связи фактов от иной связи этих же (или других) фактов, мы можем от утвер-
1 Л. Рутковский. Классификация умозаключений, СПб., 1888, стр. 57. См. также М. И. Каринский. Классификация выводов, СПб., 1880, стр. 116— 117т 149


ждаемой в данном суждении одной связи фактов делать достоверный вывод к существованию иной связи (этих же (или других) фактов.
Подобного рода процесс и имеет место во всяком непосредственном умозаключении. Так, при обращении частно-утвердительного суждения мы исходим из того, что признаки предметов, о которых идет речь в субъекте посылки, необходимо принадлежат по крайней мере части тех предметов, о которых идет речь в предикате. Имея это в виду, мы всегда из знания о том, что «некоторые S суть Р», можем сделать вполне достоверный вывод, что «некоторые Р суть S». Например, из знания о том, что «некоторые металлы тяжелее воды» мы можем сделать достоверный вывод: «некоторые вещества тяжелее воды являются металлами». Этот вывод есть новое суждение, в нем нечто утверждается уже не о металлах, а о веществах тяжелее воды.
Сказанное об обращении частно-утвердительного суждения имеет силу по отношению к каждому виду непосредственного умозаключения. В любом непосредственном умозаключении вывод утверждает существование таких связей, которые непосредственно не утверждались в посылке. Это утверждение всегда выражается в новом суждении (или совокупности суждений), отличающемся от посылки либо своим предметом, либо тем, что о нем утверждается.
Познавательное значение непосредственных умозаключений в том и состоит, что мы с их помощью выявляем многосторонность содержания любого данного суждения и фиксируем в выводе ту его сторону, которая в данный момент представляет для нас наибольший интерес.
Вышеизложенное понимание природы опосредствованных и непосредственных достоверных умозаключений, как умозаключений, дающих новое знание познающему, неоднократно подвергалось критике. Так, Милль пытался доказать, что все умозаключения достоверности не являются подлинными умозаключениями. Подлинным умозаключением, говорил он, является только такое умозаключение, которое дает в выводе новое знание. По мнению Милля, новым знанием может быть названо знание, не содержащееся в посылках умозаключения. Выводы 150


умозаключений достоверности содержатся в посылках умозаключения. Поэтому умозаключения достоверности суть не подлинные, а мнимые умозаключения.
Разбирая первую фигуру категорического силлогизма, Милль рассуждает следующим образом. Если, говорит он, большая посылка силлогизма «все люди смертны; Сократ — человек; следовательно, Сократ смертен» является достоверным общим суждением, то в этом случае выводное суждение «Сократ смертен» уже содержится в большей посылке «все люди смертны», ибо Сократ ведь также человек, а не зная того, что Сократ смертен, мы не могли бы с достоверностью утверждать, что и все люди смертны. Следовательно, силлогизм в этом случае есть мнимое умозаключение, не дающее нового знания познающему.
Если же выводное суждение «Сократ смертен» не содержится в посылке «все люди смертны», то в таком случае эта посылка есть недостоверное суждение, которое для своего обоснования само нуждается в доказательстве верности вывода. Силлогизм в этом случае содержит в себе petitio principii L
Таким образом, умозаключение от общего к частному оказывается вообще невозможным. Подлинными умозаключениями, по мнению Милля, являются только: 1) умозаключение от известных нам частных случаев смертности Джона, Тома и т. д. к суждению «все люди смертны» (т. е. умозаключение от частного к общему) и 2) умозаключение от тех же известных нам частных случаев смертности Джона, Тома и т. д. к суждению «Сократ (или ныне здравствующий герцог Веллингтон) смертен» (т. е. умозаключение от частного к частному). И то и другое умозаключения дают подлинно новое знание познающему, ибо вывод как в одном, так и в другом умозаключениях’ не содержится в посылках.
Ошибочность приведенных рассуждений Милля заключается в том, что он признает подлинными умозаключениями только те умозаключения, которые дают лишь вероятные выводы.
В самом деле, умозаключения от некоторых известных нам случаев смертности людей к суждению «все лю-
1 См. Дж. См. Милль. Система логики, стр. 165 и сл. 151


ди смертны» и к суждению «герцог Веллингтон смертен» дают в выводе только вероятные, а не достоверные суждения. Первое умозаключение есть индукция через простое перечисление, а второе умозаключение есть аналогия. В обоих этих умозаключениях вывод действительно не подразумевался в посылках умозаключения, но в силу этого он и не следует из данных посылок с необходимостью. Для того, чтобы вывод «герцог Веллингтон смертен» следовал с необходимостью из посылок, нужно сначала доказать, что «все люди смертны». А для того, чтобы вывод «все люди смертны» с необходимостью следовал из посылок, нужно, чтобы в посылках содержалось знание о том, что признак «быть смертным» необходимо связан с каким-либо признаком (или признаками), присущим всем людям. Но если такое знание будет иметь место в посылках умозаключения, то в этом случае вывод уже будет содержаться в посылках умозаключения и, следовательно, с точки зрения Милля, этот вывод уже не будет являться подлинным умозаключением.
Таким образом, отрицание того, что вывод подлинного умозаключения необходимо подразумевается в посылках умозаключения, влечет за собой фактическое отрицание всех умозаключений достоверности. Вот почему Милль не считает подлинным умозаключением не только все виды умозаключений от общего к частному, но также и полную индукцию и все непосредственные умозаключения.
Любопытно отметить, что многие логики (Лотце, Зигварт и др.), соглашаясь с миллевской оценкой непосредственных умозаключений, как кажущихся умозаключений, не соглашались с ним в оценке силлогизма. По мнению этих логиков, непосредственные умозаключения действительно не дают нового знания познающему, ибо все то, что путем непосредственного умозаключения выводится из данного суждения, уже содержалось в нем. Иное дело силлогизм. То, что высказывается в выводе силлогизма, не содержится ни в одной, ни в другой посылках. Вывод, считают они, есть результат (особой для каждого силлогизма) закономерной связи посылок. Поэтому вывод силлогизма дает новое знание познающему.
152


По нашему мнению, подобного рода доказательство того, что силлогизм, в отличие от непосредственного умозаключения, является подлинным умозаключением, несостоятельно. Оно не опровергает основного аргумента Милля. В самом деле, коль скоро мы согласимся с Миллем в том, что непосредственное умозаключение не есть подлинное умозаключение именно потому, что вывод этого умозаключения имелся уже в посылке, мы необходимо должны будем признать, что и силлогизм также не является подлинным умозаключением. Ведь и в силлогизме вывод только выявляет то, что содержалось в обеих посылках, вместе взятых.
Суть миллевской критики заключается ведь не в том, — из одной или из двух посылок делается вывод, — а в том, что, из скольких бы посылок ни делался вывод, этот вывод нельзя рассматривать в качестве нового знания, если он уже содержался в посылках умозаключения. Именно исходя из этого, Милль назвал кажущимися умозаключениями не только непосредственные умозаключения, но также силлогизм и полную индукцию.
Для того, чтобы опровергнуть миллевские рассуждения, нужно доказать одно из двух: либо то, что выводы непосредственных умозаключений, силлогизмов и полной индукции не содержатся в посылках умозаключения, либо то, что выводы этих умозаключений хотя и содержатся в посылках, но тем не менее дают новое знание познающему.
В заключение необходимо сделать еще одно замечание. Когда мы говорим, что вывод достоверного умозаключения содержится в посылках, то это нельзя понимать таким образом, что в одной из посылок достоверного умозаключения (или в обеих посылках, вместе взятых) утверждается то же самое, что и в выводе.
Если бы в одной из посылок достоверного умозаключения (или в обеих посылках, вместе взятых) утверждалось бы то же самое, что и в выводе, то тогда это был бы не вывод, а тавтология. На самом деле вывод достоверного умозаключения содержится в посылках имплицитно и должен быть еще выявлен при помощи правила данного вида умозаключения.
Между тем противники достоверных умозаключений нередко говорят, что достоверное умозаключение потому 153


нельзя назвать подлинным умозаключением, что его вывод представляет собой лишь простое повторение того, что уже утверждалось в посылках. Такого рода высказывания мы находим не только у Милля 1 и у других буржуазных логиков, но также и в работах советских логиков.
Так, в «Логике» К. С. Бакрадзе по поводу умозаключения полной индукции мы читаем: «Совершенно ясно поэтому, что выводное суждение полной индукции не дает нового знания ни в каком отношении. Знание, заключающееся в выводе, относится к тем, и только к тем, предметам, о которых речь идет в посылках. Знание, полученное в выводе, не устанавливает никаких новых связей и отношений между предметами, которые не были установлены в посылках. Выводное суждение полной индукции только повторяет в суммированном видето, чтоданов посылках. В полной индукции нет на самом деле никакого обобщения, есть только, как правильно говорит Строгович, обобщающая формулировка»2.
Такое же мнение проф. Бакрадзе высказывает и в отношении умозаключения по третьей фигуре. «...Третья фигура, — говорит он, — в сущности, не дает никакого вывода. В одной из посылок («натрий — металл». — П. Т.) утверждается один признак предмета («металл»), в другой посылке («натрий легче воды». — П. Т.) утверждается еще один признак того же предмета («легче воды»); в выводе утверждается, что данный предмет обладает обоими признаками; данный предмет; говорим мы, так как ясно, что в выводе говорится о том же предмете. На самом деле выводное суждение — просто соединительное суждение, соединяющее
1 	Милль подобного рода высказывания делает как в отношении силлогизма (см. «Логика», стр. 166), так и в отношении других видов достоверных умозаключений. Например, в отношении умозаключения полной индукции он говорит, что ее вывод есть «простое повторение того, что утверждалось в посылках» («Логика», стр. 261). В отношении непосредственного умозаключения он пишет, что вывод здесь «оказывается просто повторением того же самого или части того же самого утверждения, какое заключалось в первом (предложении. — П. Т.)>. («Логика», стр. 142) и т. п.
2 	К. Бакрадзе. Логика, стр. 366 (разрядка моя. — П. Т.). 154


данные посылки: натрий — металл и легче воды. Т. е. вместо действительного вывода:
М-Р М-Р
М — S мы получаем М — S
S — Р М есть S и Р,
что вовсе не является выводом»
Выше мы уже показали, что вывод полной индукции не только не повторяет того же самого, что уже утверждалось в посылках, но и дает новое знание познающему. То же самое нетрудно показать и в отношении третьей фигуры.
Рассмотрим, например, приводимое К- Бакрадзе умозаключение: «натрий — металл; натрий легче воды; следовательно, некоторые металлы легче воды». В посылках этого умозаключения мы ничего не утверждали и не отрицали о металлах (в обеих посылках речь шла только о натрии). В выводе этого умозаключения мы утверждаем нечто уже не о натрии, а о некоторых металлах. Субъектом выводного суждения является понятие не о натрии, как то ошибочно утверждает К- Бакрадзе, а понятие о металле. Но если в каком-либо умозаключении в выводе утверждается что-либо о том, о чем ничего не утверждалось и не отрицалось в посылках умозаключения, то такое умозаключение, несомненно, дает новое знание2. В рассмотренном нами умозаключении по третьей фигуре таким новым знанием является знание о том, что металлы с признаком «легче воды» существуют в действительности.
* * *
Итак, все основные черты опосредствованного умозаключения достоверности присущи также и непосредственному умозаключению достоверности. Отличие между ними выражается лишь в том, что в опосредствованном умозаключении имеется несколько посылок, а в непосредственном только одна. Имея это в виду, мы и определяем н е- посредственное умозаключение как вывод из одной посылки.
1 	К. Бакрадзе. Логика, стр. 316 (разрядка моя. — П. Т.).
2 	См. об этом М. И. Каринский. Классификация выводов, стр. 3—4, 23; Л. Рутковски ц. Классификация умозаключений, стр. 54—55.
155


$ 2. Виды непосредственного умозаключения
По вопросу о количестве видов непосредственного умозаключения в логике нет единого мнения.
Так, А. И. Введенский утверждает, что «к непосредственным умозаключениям можно отнести не больше четырех: 1) обращение, 2) превращение, 3) противопоставление сказуемому, 4) ограничение третьего понятия» !. Прочие непосредственные умозаключения (например, умозаключение от подчиняющего суждения к подчиненному) он считает кажущимися умозаключениями.
Г. И. Челпанов и М. С. Строгович не рассматривают в числе непосредственных умозаключений ограничение третьего понятия. Однако эти логики признают подлинными умозаключениями все случаи умозаключений по противоположности и подчинению.
А. В. Савинов — к числу непосредственных умозаключений относит не только умозаключение по противоположности и подчинению, обращение, превращение и противопоставление, но также умозаключение по модальности и ограничение третьим понятием. Кроме того, он упоминает о существовании непосредственных умозаключений из сложных суждений, хотя эти последние в его книге не рассматриваются.
В настоящем параграфе мы ставим своей целью показать, что количество видов непосредственного умозаключения значительно больше, чем принято думать.
Кроме того, мы покажем здесь также, что некоторые виды непосредственного умозаключения истолковываются иногда неправильно.
1. Выводы из отношений противоречия, противности, подчинения и подпротивности
а) Выводы от ложности или истинности данного суждения к истинности или ложности противоречащего суждения
Противоречащие суждения не могут быть сразу ни
’А. И. Введенский. Логика как часть теории познания, стр. 155.
156


оба истинными, ни оба ложными. Поэтому от ложности или истинности данного суждения можно делать достоверный вывод об истинности или ложности противоре-1 чащего ему суждения.
Рассмотрим все случаи такого рода выводов.
1) 	Вывод от ложности или истйнностй единичного суждения к истинности или ложности противоречащего ему с у ж д е- н и я. Если ложно, что Иванов был вчера в институте, то истинно, что Иванов не был вчера в институте. Если истинно, что Иванов был вчера в институте, то ложно, что Иванов не был вчера в институте.
2) 	Вывод от ложности или йстинносТи общеутвердительного суждения к истинности или ложности части о-о трицйтеЛь- ного суждения. Если ложно, что все Металлы тяжелее воды, то истинно, что некоторые Металлы не тяжелее воды. Если истинно, что все металлы электропроводны, то ложно, что некоторые металлы не электропроводны.
3) 	Вывод отложности или истинности общеотрицательного суждения к истинности или ложности части о-у твердитель- ного суждения. Если ложно, что все металлы не тяжелее воды, то истинно, что некоторые металлы тяжелее воды. Если истинно, что все жиры не растворяются в воде, то ложно, что некоторые жиры растворяются в воде.
4) 	Вывод от ложности или истинности ча стно - утвердительно г о суждения к истинности или ложности общеотрицательного суждения. Если ложно, что некоторые жиры растворяются в воде, то истинно, что все жиры не растворяются в воде. Если истинно, что некоторые металлы тяжелее воды, то ложно, что все металлы не тяжелее воды.
5) 	Вывод от ложности или истинности части о-о трицательного суждения к истинности или ложности обще-утвердительного суждения. Если ложно, что некоторые металлы не электропроводны, то истинно, что все металлы электропроводны. Если истинно, что некоторые жиры не растворяются в воде, то ложно, что все жиры растворяются в воде.
157


6) 	выводы от истинности данного суждения к ложности противного суждения
Противные суждения не могут быть оба истинными. Поэтому от истинности данного суждения мы можем умозаключать к ложности противного ему суждения. Так, если истинно, что «все жидкости упруги», то ложно, что «ни одна жидкость не упруга», а также то, что «только некоторые жидкости Не упруги».
Однако умозаключать от ложности данного суждения к истинности противного ему суждения нельзя, ибо противные суждения могут быть оба ложными. Так, от ложности суждения «все металлы тяжелее воды» нельзя умозаключать к истинности противного суждения «все металлы не тяжелее воды», так как может оказаться (и так оно и есть в данном случае), что некоторые металлы тяжелее воды, а другие металлы не тяжелее воды. Точно также от ложности суждения «все металлы не электропроводны» нельзя умозаключать к истинности противного ему суждения «только некоторые металлы не электропроводны», ибо может оказаться (и так оно и есть в данном случае), что все металлы электропроводны.
в) 	Выводы от истинности подчиняющего к истинности подчиненного суждения и от ложности подчиненного к ложности подчиняющего суждения
1) Из истинности подчиняющего суждения следует истинность подчиненного суждения, так как, если какой-либо признак принадлежит (не принадлежит) каждому предмету известного класса предметов, то он принадлежит (не принадлежит) также и некоторым предметам (или некоторому предмету) этого же класса предметов. Например, если верно, что «все жидкости упруги», то верно, что «некоторые жидкости (или некоторая жидкость) упруги». Точно так же, если верно, что «ни один жир не растворяется в воде», то верно, что «некоторые жиры (или некоторый жир) не растворяются в воде».
Однако из истинности подчиненного суждения не следует истинность подчиняющего суждения, так как в действительности какой-либо признак может принадлежать (не принадлежать) только части предметов известного класса предметов. Если подчиненное суждение 158


ИСТИННО, то вопрос об ИСТИННОСТИ ГтодчиНйюЩего суждения остается открытым.
2) Из ложности подчиненного суждения следуетложность подчиняющего суждения, так как, если неверно, что какой-либо признак принадлежит (не принадлежит) некоторым предметам (или некоторому предмету) известного класса предметов, то неверно также, что он принадлежит (не принадлежит) каждому предмету этого же класса предметов. Например, если ложно, что «некоторые жиры (или некоторый жир) растворяются в воде», то ложно, что «все жиры растворяются в воде». Точно так же, если ложно, что «на некоторых планетах (или на некоторой планете) нет животных», то ложно, что и «на всех планетах нет животных».
Однако из ложности подчиняющего суждения не следует ложность подчинённого суждения. Если подчиняющее суждение ложно, то вопрос о ложности или истинности подчиненного суждения остается открытым.
г) Выводы от ложности данного суждения к истинности подпротивного суждения
Подпротивные суждения могут быть оба истинными, но не могут быть оба ложными. Из истинности данного суждения нельзя умозаключить к ложности подпротивного ему суждения. Например, из истинности суждения «некоторые металлы тяжелее воды» нельзя заключать к ложности суждения «некоторые металлы не тяжелее воды», ибо оба эти суждения могут оказаться (как это и есть на самом деле) истинными.
Из ложности данного суждения можно умозаключать к истинности подпротивного ему суждения. Если, например, суждение «некоторые металлы не электропроводны» ложно, то значит противоречащее ему суждение «все металлы электропроводны» истинно, а если истинно суждение «все металлы электропроводны», то истинно и подчиненное суждение «некоторые металлы электропроводны». Если суждение «некоторые жиры растворяются в воде» ложно, то значит противоречащее ему суждение «ни один жир не растворяется в воде» истинно, а если истинно суждение «ни один жир не растворяется в воде», то истинно и подчиненное ему суждение «некоторые жиры не растворяются в воде».
159


2. 	Превращение
Превращением называется вывод такого суждения, предикатом которого является понятие, противоречащее предикату исходного суждения. При превращении субъект исходного суждения остается тот же, а предикат и связка изменяются. При превращении утвердительного суждения утвердительная связка заменяется отрицательной, а предикат — противоречащим ему понятием. При превращении отрицательного суждения отрицательная связка заменяется утвердительной, а предикат — противоречащим понятием.
Посредством превращения из утвердительного суждения получается отрицательное суждение, а из отрицательного — утвердительное.
1) 	Общеутвердительное суждение превращается в общеотрицательное суждение. Например, если «все пихты хвойные деревья», то, следовательно, «ни одна пихта не есть нехвойное дерево».
2) 	Общеотрицательное суждение превращается в общеутвердительное. Например, если «всякий идеализм не является научным мировоззрением», то, следовательно, «всякий идеализм есть ненаучное мировоззрение».
3) 	Частно-утвердительное суждение превращается в частно-отрицательное. Например, если «некоторые планеты обитаемы», то, следовательно, «некоторые планеты не являются необитаемыми».
4) 	Частно-отрицательное суждение превращается в частно-утвердительное. Например, если «некоторые двигатели не принадлежат к числу паровых», то, следовательно, «некоторые двигатели принадлежат к числу непаровых».
5) 	Единичное утвердительное суждение превращается в единичное отрицательное. Например, «если Иванов учащийся», то, следовательно, «Иванов не есть неучащийся».
6) 	Единичное отрицательное суждение превращается в единичное утвердительное. Например, если «Иванов не принадлежит к числу отличников», то, следовательно, «Иванов принадлежит к числу не отличников».
Непосредственное умозаключение посредством превращения наглядно показывает, что во .всяком утверди- 160


тельном суждении подразумевается отрицательное, а во всяком отрицательном суждении утвердительное.
Утверждая, что какой-либо признак принадлежит предмету, мы тем самым подразумеваем, что этот предмет не принадлежит к предметам, не обладающим данным признаком, а отрицая, что какой-либо признак принадлежит предмету, мы тем самым подразумеваем, что этот предмет принадлежит к предметам, не обладающим данным признаком.
Из всякого выводного суждения, полученного посредством превращения, можно получить снова исходное. Так, превращая утвердительное суждение «Иванов студент» в отрицательное, получим суждение «Иванов не есть не студент», а затем, превращая последнее суждение в утвердительное, мы получим исходное суждение «Иванов студент».
Эта особенность превращения выражается в следующем правиле: двойное отрицание чего-либо равносильно утверждению того же самого. Так, когда мы превращаем отрицательное суждение «Иванов не есть не студент» в утвердительное суждение, у нас получается суждение «Иванов есть не не студент», в котором в предикате имеется два отрицания. Эти два отрицания равносильны утверждению, поэтому мы говорим: «Иванов студент».
3. 	Обращение
Обращением называется вывод такого нового суждения, субъектом которого является предикат, а предикатом субъект исходного суждения.
Закономерный характер выводов посредством обращения определяется тем обстоятельством, что во всяком суждении содержится знание не только о предметах, мыслимых в субъекте, но и о предметах, мыслимых в предикате. Поэтому на основании заключенного в суждении знания мы всегда можем высказать нечто и о тех предметах, которые мыслятся в предикате данного суждения.
Переходя к рассмотрению обращения отдельных видов суждения, нужно прежде всего отметить, что эти обращения в учебниках логики (как зарубежных, так и советских) истолковываются неправильно.
11 П. В. Таванец ici


В школьных учебниках логики различают два вида обращения: 1) обращение с ограничением и 2) простое или чистое обращение. Обращением с ограничен и- е м называется обращение общеутвердительного суждения, которое обращается в частно-утвердительное. Простым обращением называется обращение общеотрицательного суждения в общеотрицательное суждение и частно-утвердительного в частно-утвердительное. Что касается частно-отрицательного суждения, то оно, согласно школьным учебникам логики, вообще не обращается. Но такая точка зрения совершенно неприемлема.
Прежде всего бросается в глаза следующее обстоятельство. В учебниках логики утверждается, что обращение общеутвердительного суждения типа «все S суть Р» и частно-утвердительного суждения «некоторые S суть Р» дает одинаковые выводы. В обоих случаях в выводе мы получим частно-утвердительное суждение «некоторые Р суть S».
Возникает законный вопрос: почему же общеутвердительное суждение «все S суть Р» дает так мало знания в выводе при обращении? Неужели при обращении общеутвердительного суждения «все S суть Р» мы на основании заключенного в этом суждении знания можем утверждать только то, что «некоторые Р суть S» и ничего больше?
Далее, нетрудно заметить и следующую странность при обращении некоторых частно-утвердительных суждений. Согласно школьным учебникам логики, такие частно-утвердительные суждения, как, например, «некоторые животные обезьяны», «некоторые люди врачи» и т. п., должны обращаться в суждения «некоторые обезьяны животные», «некоторые врачи люди» и т. п. Здравый смысл учащихся всегда протестует против такого рода нелепых суждений, как «некоторые врачи люди» или «некоторые обезьяны животные».
В чем же причина такого странного упорства в отстаивании явно несостоятельных обращений некоторых частно-утвердительных суждений?
Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся снова к обращению общеутвердительных суждений и исследуем, действительно ли при обращении общеутвердительного суждения «все S суть Р» мы должны довольствоваться в 162


выводе только частно-утвердительным суждением «некоторые Р суть С».
Возьмем, например, общеутвердительное суждение «все металлы электропроводны». В учебниках логики, согласно традиции, восходящей к Аристотелю, говорится, что относительно электропроводных тел на основании знания, заключенного в данном суждении, можно утверждать только то, что «некоторые электропроводные тела являются металлами». На первый взгляд, такое утверждение кажется неоспоримо верным. Ведь в общеутвердительном суждении типа «все S суть Р» то, что утверждается в предикате, может относиться как только к предметам, мыслимым в субъекте этого суждения, так и к другим предметам. Эта неопределенность, несомненно присущая предикату исходного суждения, вполне адэкватно выражается в выводном частно-утвердительном суждении. В частном суждении, как известно, под словом «некоторые» разумеется «по крайней мере некоторые, а может быть и все». Поэтому, говоря «некоторые электропроводные тела являются металлами», мы охватываем здесь как тот возможный случай, когда только некоторые электропроводные тела являются металлами, так и тот возможный случай, когда все электропроводные тела являются металлами.
Таким бразом, традиция правильно отмечает, что по количеству выводное суждение носит частный (в смысле неопределенного частного суждения) характер.
Ошибка традиционного истолкования обращения общеутвердительного суждения типа «все S суть Р» заключается в игнорировании того, что те «некоторые» предметы, которые являются металлами, могут быть только электропроводными предметами, а не какими-либо иными. Коль скоро мы и это знание отобразим в выводном суждении, мы увидим, что суждение, получаемое в качестве вывода посредством обращения общеутвердительного суждения типа «все S суть Р», отличается от частного суждения принадлежности.
В самом деле, обращая таким образом общеутвердительное суждение «все металлы электропроводны», мы получим уже не частное суждение принадлежности «некоторые электропроводные тела являются металлами», а ч а- с т н о-в ыделяющее суждение «некоторые элек11*
163


тропроводные тела, и только электропроводные тела, являются металлами». Установив это, нам нетрудно будет теперь ответить и на вопрос о том, почему в школьных учебниках логики отстаивается до сих пор обращение суждения «некоторые люди врачи» в суждении «некоторые врачи люди». Суть дела, как видно, заключается в игнорировании частно-выделяющих суждений. Этим именно фактом объясняется как неправильное обращение общеутвердительных суждений типа «все S суть Р», так и неправильное обращение таких суждений, как «некоторые люди врачи», «некоторые животные обезьяны» и т. п.
Суждения «некоторые люди врачи», «некоторые животные обезьяны» и т. п. по своему содержанию являются частно-выделяющими суждениями. Они должны выражаться не в форме частного суждения принадлежности «некоторые S суть Р», а в форме частно-выделяющего суждения «некоторые S, и только S, суть Р». Как только мы выразим содержание этих суждений в соответствующей форме, их обращение не будет уже представлять собой ничего противоречащего здравому смыслу. Такого рода суждения (как это свойственно всем частно-выделяющим суждениям) будут обращаться в общеутвердительные суждения принадлежности. Так, например, суждение «некоторые люди, и только люди, врачи» обращается в этом случае в суждение «все врачи люди». Суждение «некоторые животные, и только животные, обезьяны» обращается в суждение «все обезьяны животные» и т. п.
Резюмируя все вышесказанное о понимании обращения общеутвердительных и частно-утвердительных суждений в школьных учебниках логики, необходимо отметить следующее:
1. 	Неправильно утверждается, что общеутвердительное суждение типа «все S суть Р» обращается в частноутвердительное суждение типа «некоторые S суть Р». На самом деле, всякое общеутвердительное суждение типа «все S суть Р», обращается в частно-выделяющее суждение «некоторые Р, и только Р, суть S».
2. 	Авторы школьных учебников логики ошибочно не отличают тех суждений, которые получаются в результате обращения общеутвердительного суждения типа «все S суть Р» от частно-утвердительных суждений. В силу этого они неправильно утверждают, что как частные суж164


дения типа «некоторые S суть Р», так и те суждения, которые получаются в результате обращения общеутвердительных суждений типа «все S суть Р», при обращении дают частно-утвердительное суждение «некоторые Р суть S». На самом деле обращение частных суждений типа «некоторые S суть Р» нужно отличать от обращения тех суждений, которые получаются при обращении общеутвердительных суждений типа «все S суть Р». Частное суждение типа «некоторые S суть Р» действительно при обращении дает также частное суждение «некоторые Р суть S». Например, частное суждение «некоторые металлы тяжелее воды» при обращении дает суждение «некоторые предметы тяжелее воды являются металлами» Ч Что касается обращения тех суждений, которые получаются при обращении общеутвердительного суждения типа «все S суть Р», то они, как и всякие частно-выделяю- щие суждения, обращаются не в частно-утвердительные, а в общеутвердительные суждения типа «все S суть Р».
3. 	В школьных учебниках логики неправильно утверждается, что операция обращения общеутвердительного суждения типа «все S суть Р» является необратимой. Согласно традиционному учению, обращая общеутвердительное суждение «все обезьяны животные», мы получаем частно-утвердительное суждение «некоторые животные обезьяны», из которого в дальнейшем мы уже не можем получить снова общеутвердительное суждение «все обезьяны животные». Из суждения «некоторые животные обезьяны», согласно правилу обращения частноутвердительных суждений, мы можем получить только суждение «некоторые обезьяны животные». На самом деле операция обращения общеутвердительного суждения типа «все S суть Р» также взаимообратимая, как и операция обращения частно-утвердительного суждения. Подобно тому, как из частно-утвердительного суждения «некоторые S суть Р» всегда получается при обращении суждение «некоторые Р суть S», которое при обращении дает исходное суждение «некоторые S суть Р», точно так же
1 Суждение «некоторые металлы тяжелее воды» нельзя обратить в частно-выделяющее суждение «некоторые предметы тяжелее воды, и только предметы тяжелее воды, суть металлы», ибо в частном суждении «некоторые металлы тяжелее воды» не утверждается, что все металлы тяжелее -воды.
165


и при обращении общеутвердительного суждения «все S суть Р» мы всегда получаем частно-выделяющее суждение «некоторые Р, и только Р, суть S», которое при обращении всегда дает исходное суждение «все S суть Р». Так, суждение «все обезьяны животные» при обращении дает суждение «некоторые животные, и только животные, являются обезьянами». Обращая это последнее суждение, мы получим исходное суждение «все обезьяны животные».
Перейдем теперь к рассмотрению изложенного в школьных учебниках логики учения об обращении общеотрицательных и частно-отрицательных суждений.
Утверждение авторов этих учебников о том, что всякое общеотрицательное суждение обращается в общеотрицательное, является неправильным. Они не учитывают того, что знание о предметах, выраженное в предикате достоверного отрицательного суждения, отличается от знания о предметах, выраженного в предикате достоверного утвердительного суждения.
В предикате достоверного утвердительного суждения всегда содержится знание о существовании (или несуществовании) в действительности мыслимых в нем предметов. В силу этого, обращая утвердительные суждения, мы всегда получаем такие суждения, о предметах которых нам также известно, существуют ли они в действительности или нет.
Иной характер имеет знание, содержащееся в предикате достоверных отрицательных суждений. В предикате этих суждений может отсутствовать знание о существовании (или несуществовании) мыслимых в нем предметов. Поэтому, обращая согласно правилам школьных учебников логики отрицательное суждение, мы получаем в выводе такое суждение, которое может оказаться ложным; оно может оказаться ложным в силу того, что предмет, подразумеваемый в выводном суждении в качестве существующего в действительности, на самом деле в действительности не существует.. Так, обращая суждение «ни один человек не живет на Марсе», мы получим суждение «ни один живущий на Марсе не есть человек». В этом суждении уже подразумевается существование жителей на Марсе, в то время как на самом деле их, может быть, и нет в действительности.
166


Из сказанного следует, что подобного рода отрицательные суждения нельзя обращать согласно правилам школьных учебников логики. Их можно обращать только в условные суждения. Например, вышеприведенное суждение после обращения должно выглядеть таким образом: «если на Марсе есть жители, то ни один из них не есть человек».
В большинстве случаев мы знаем о том, существуют ли предметы, о которых идет речь в предикате общеотрицательных суждений, или нет. Однако, правило, о котором говорится в школьных учебниках логики, несостоятельно также и для этих общеотрицательных суждений. Оно имеет силу лишь для тех общеотрицательных суждений, у которых предикатом является общее понятие. Такие общеотрицательные суждения при обращении действительно дают общеотрицательные суждения. Например, суждение «ни один жир не растворяется в воде» обращается в суждение «ни одно вещество, растворяющееся в воде, не есть жир». Что касается тех общеотрицательных суждений, у которых в качестве предиката имеется единичное понятие, то они обращаются только в единичные отрицательные суждения. Например, общеотрицательное суждение «ни один учащийся нашего класса не есть Коля Петров» обращается в единичное отрицательное суждение «Коля Петров не есть учащийся нашего класса».
Возможность обращения частно-отрицательного суждения отрицается авторами школьных учебников. В этих учебниках утверждается, что «из частно-отрицательного суждения путем обращения нельзя сделать никакого правильного заключения» !.
Это утверждение неверно. Как справедливо указывает В. Ф. Асмус2, из частно-отрицательного суждения можно сделать путем обращения правильное заключение в форме общеотрицательного суждения. Однакб на практике частно-отрицательные суждения обычно не обращаются. Это объясяется тем, что получаемое в качестве вывода общеотрицательное суждение менее понятно и
1 	А. И. Введенский. Логика как часть теории познания, стр. 156; см. также Г. П. Чел панов. Учебник логики, стр. 62; М. С. Строгович. Логика, стр. 266 и др.
2 	См. В. Ф.Асмус, Логика, стр. 125—126,
167


определенно, чем исходное частно-отрицательное суждение.
В самом деле возьмем, например, суждение «некоторые водные животные не позвоночные». На основании заключенного в этом суждении знания мы, конечно, можем относительно каждого из позвоночных животных отрицать, что они принадлежат к тем «некоторым водным животным», о которых идет речь в посылке. Однако в выводном суждении «ни одно позвоночное животное не принадлежит к числу некоторых водных животных» остается невыясненным вопрос, что собой представляют те «некоторые водные животные», к которым не принадлежат позвоночные животные. Формально правильный вывод в данном случае не имеет познавательного значения, ибо выводное суждение «ни одно позвоночное животное не принадлежит к некоторым водным животным» менее понятно и определенно, чем исходное суждение «некоторые водные животные не позвоночные». В силу этого частно-отрицательные суждения обычно и не обращаются.
Рассмотрим, каким же образом следует производить обращение суждений принадлежности, включающих и выделяющих суждений и сформулируем правила их обращения.
А. Обращение суждений принадлежности
1) 	Общеутвердительное суждение «все S суть Р» обращается в частно-выделяющее суждение «некоторые Р, и только Р, суть S». Например, суждение «все жидкости упруги» обращается в суждение «некоторые упругие тела, и только упругие тела, являются жидкостями».
2) 	Частно-утвердительное суждение обращается в частно-утвердительное. Например, «некоторые металлы тяжелее воды» обращается в суждение «некоторые вещества тяжелее воды суть металлы».
3) 	При обращении общеотрицательных суждений следует учитывать, имеется ли в исходном суждении знание о существовании (или несуществовании) в действительности тех предметов, о которых идет речь в предикате, или нет. Если в исходном суждении указанное знание имеется, то такие .общеотрицательные суждения обра-168


щаются либо в общеотрицательные, либо в единичные отрицательные суждения.
В общеотрицательные суждения такие суждения обращаются в том случае, если предикатом исходного суждения является общее понятие. Так, общеотрицательное суждение «ни один жир не растворяется в воде» обращается в общеотрицательное суждение «ни одно вещество, растворяющееся в воде, не есть жир».
Если предикатом исходного общеотрицательного суждения является единичное понятие, то такое общеотрицательное суждение обращается в единичное отрицательное суждение. Так, общеотрицательное суждение «ни один студент первого курса не есть Иванов» обращается в единичное отрицательное суждение «Иванов не является студентом первого курса».
Если в общеотрицательном суждении «ни одно S не есть Р» отсутствует знание о существовании (или несуществовании) в действительности тех предметов, о которых идет речь в предикате, то такие общеотрицательные суждения не обращаются. О предметах, мыслимых в предикате подобного рода суждений, можно высказывать только условные суждения такого вида: «если существуют Р, то ни одно из них не есть S».
4) 	Частно-отрицательное суждение на практике не обращается, так как получаемое из него общеотрицательное суждение менее понятно и определенно, чем исходное суждение.
Б. Обращение включающих суждений
1) Общее включающее суждение при обращении дает определенное частно-выделяющее суждение. Например, из общего включающего суждения «млекопитающие животные принадлежат к позвоночным животным» следует определенное частно-выделяющее суждение «только некоторые позвоночные животные, и только позвоночные животные, млекопитающие».
2) Частное включающее суждение при обращении дает частное включающее суждение. Например, обращая суждение «некоторые млекопитающие принадлежат к хищным животным», получим суждение «некоторые хищные животные принадлежат к млекопитающим животным».
169


В. Обращение выделяющих суждений
1) 	Общее выделяющее суждение обращается в общее выделяющее суждение. Например, суждение «всякий квадрат, и только квадрат, есть такой прямоугольник, у которого все стороны равны» обращается в суждение «всякий прямоугольник, у которого все стороны равны, и только такой прямоугольник, есть квадрат».
2) 	Определенное частно-выделяющее суждение обращается в общее включающее суждение. Например, суждение «только некоторые теплопроводные тела, и только теплопроводные тела, являются металлами» обращается в суждение «все металлы принадлежат к теплопроводным телам».
3) 	Частно-выделяющее суждение обращается в общее суждение принадлежности. Например, суждение «некорые электропроводные тела, и только электропроводные тела, являются металлами» обращается в суждение «все металлы электропроводны».
* * *
Некоторые логики утверждают, что умозаключать посредством обращения нельзя из тех утвердительных суждений, в которых идет речь о несуществующих в действительности предметах. По мнению этих логиков, указанные суждения не поддаются обращению потому, что в них не подразумевается существование в действительности тех предметов, о которых идет речь в предикате суждения. Обращая же эти суждения, мы тем самым будем утверждать существование этих предметов !.
Это утверждение ошибочно. На самом деле такого рода суждения обращать можно. Нужно только формулировать вывод таким образом, чтобы ясно было, что в субъекте вывода речь идет о предметах, не существующих в действительности.
Рассмотрим, например, суждение «Пегас крылат». В этом суждении речь идет о предмете, не существующем в действительности. Поэтому, если, обращая данное суждение, мы скажем «некоторое крылатое животное есть
1 Среди советских логиков такой точки зрения придерживается проф. Попов П. С. См. его статью «Суждение и его строение», Философские записки, т. VI, 1953, стр. 90—91. • -
470


Пегас», у нас получится ложное суждение. Однако, если мы будем иметь в виду, что в предикате этого суждения речь идет о мифических крылатых животных, мы сформулируем исходное суждение таким образом: «Пегас есть мифическое крылатое животное», — тогда наш вывод будет гласить: «некоторое мифическое крылатое животное есть Пегас». Этот вывод также есть истинное суждение.
* * *
Знание правил обращения суждений необходимо для того, чтобы определить, распределен или. не распределен предикат данного общего или частного суждения. Термины суждения — субъект и предикат — называются распределенными, если в суждении содержится знание о каждом элементе класса, мыслимого в субъекте и предикате. Если же из заключенного в суждении знания мы не можем охарактеризовать каждый из элементов класса, мыслимого в субъекте и предикате, то такие субъект и предикат называются нераспределенными.
Распределенность субъекта суждения определяется очень просто. Во всех общих суждениях субъект распределен, ибо мы можем о каждом элементе класса, мыслимого в понятии-субъекте, утверждать (или отрицать) то, о чем идет речь в предикате. Во всех частных суждениях субъект не распределен, ибо мы в этих суждениях утверждаем (или отрицаем) нечто только о некоторых элементах класса, мыслимого в субъекте.
Для того, чтобы определить, распределен или не распределен предикат общих и частных суждений, нужно знать правила обращения этих суждений. Из рассмотренных нами выше правил обращения следует, что в обще- отрицательных и частно-отрицательных суждениях предикат распределен. Это видно из того, что общеотрицательное суждение обращается в общеотрицательное или единичное отрицательное суждение, а частно-отрицательное суждение, обращается в общеотрицательное суждение.
Что касается утвердительных суждений, то здесь дело обстоит таким образом.
В суждениях принадлежности и включающих суждениях предикат не распределен ни в общих, ни в частных суждениях, Это видно .из. того, что общее суждение при-
J71


надлежности обращается в частно-выделяющее суждение, а частное суждение принадлежности обращается в частное суждение. Соответственным образом общее включающее суждение обращается в определенное частно- выделяющее суждение, а частно-включающее суждение обращается в частно-включающее суждение.
В выделяющих суждениях предикат распределен как в общих, так и в частных суждениях. Это видно из того, что общее выделяющее суждение обращается в общевы- деляющее суждение, частно-выделяющее суждение — в общее суждение принадлежности, определенное частно- выделяющее суждение — в общее включающее суждение.
4. Противопоставление предикату
Противопоставлением предикату называется вывод такого нового суждения, субъектом которого является понятие, противоречащее предикату исходного суждения, а предикатом — субъект исходного суждения.
Противопоставление предикату отличается от обращения субъектом выводного суждения. Обращая суждение, мы берем субъектом выводного суждения предикат исходного суждения; протовопоставляя предикату, мы берем субъектом выводного суждения понятие, противоречащее предикату исходного суждения.
Если исходное суждение является утвердительным (общим, единичным или частным), то в выводе мы получим общеотрицательное суждение. В самом деле возьмем, например, общеутвердительное суждение «все жидкости упруги». Понятием, противоречащим предикату, будет — «неупругие тела». Сделаем понятие «неупругие тела» субъектом суждения и посмотрим, что мы в таком случае можем высказать о предметах, мыслимых в этом понятии. Из суждения «все жидкости упруги» мы знаем, что ни одна жидкость не входит в класс «неупругих тел». Имея это в виду, мы можем о каждом неупругом теле сказать, что оно не есть жидкость, т. е., иначе говоря, мы можем высказать общеотрицательное суждение «ни одно неупругое тело не есть жидкость».
Таким же образом, из единичного утвердительного суждения «S есть Р» выводится общеотрицательное суждение «ни одно не Р не есть S».
Из частно-утвердительных суждений практически не 172


Имеет смысла делать вывод посредством противопоставления предикату, ибо выводное суждение носит явно искусственный характер
Если исходное суждение является отрицательным, то в выводе мы получим утвердительное суждение. При этом из общеотрицательного суждения получается утвердительное частно-выделяющее суждение. Например, из об: неотрицательного суждения «ни один жир не растворяется в воде» получается частно-выделяющее суждение «некоторые вещества, не растворяющиеся в воде, и только вещества, не растворяющиеся в воде, являются жирами».
Из частно-отрицательного суждения получается частно-утвердительное суждение. Например, из частно-отрицательного суждения «некоторые люди не врачи» получается частно-утвердительное суждение «некоторые не врачи люди».
Из единичного отрицательного суждения получается единичное утвердительное суждение. Например, из единичного отрицательного суждения «Гегель не материалист» получается единичное утвердительное суждение «некоторый не материалист есть Гегель».
Выводы посредством противопоставления предикату можно получать также путем последовательного применения сначала превращения, а затем обращения. Так, превращая общеутвердительное суждение «все металлы электропроводны», получим суждение «ни один металл не есть неэлектропроводное тело». Обращая это общеотрицательное суждение, получим общеотрицательное суждение «ни одно не электропроводное тело не есть металл».
5. Выводы суждений существования и выводы из суждений существования
А. Вывод суждения существования из других суждений
Возможность вывода суждений существования из других видов суждения, т. е. из суждений, не являющихся суждениями существования, определяется тем, что в каждом достоверном безусловном суждении отображается существование (или несуществование) чего-либо в действительности. Имея это в виду, мы из всякого суждения,
1 См. В. Ф. Асмус. Логика, стр. 130—131.
173


в котором подразумевается существование чего-либо в действительности, можем вывести одно или несколько суждений существования.
1) Рассмотрим сначала вывод суждений существования из частных и единичных суждений. Правило здесь таково: из частных и единичных суждений о предметах, существующих в действительности, выводится утвердительное суждение существования независимо от того, будет ли исходное суждение утвердительным или отрицательным.
Например, из частно-утвердительного суждения «некоторые металлы тяжелее воды» выводится суждение «существуют металлы тяжелее воды»; из частно-отрицательного суждения «некоторые металлы не тяжелее воды» — суждение «существуют металлы не тяжелее воды». Соответственно из единичного утвердительного суждения «Иванов студент» выводится суждение «есть Иванов студент», а из единичного отрицательного суждения «Иванов не студент» — суждение «есть Иванов не студент».
2) Рассмотрим теперь выводы суждений существования из общих суждений. Правило здесь таково: «из всякого общего суждения о предметах, существующих в действительности, как утвердительного, так и отрицательного, выводится утвердительное выделяющее суждение существования».
Например, из общеутвердительного суждения «все металлы электропроводны» выводится суждение «существуют только электропроводные металлы»; из общеотрицательного суждения «ни один жир не растворяется в воде» — суждение «существуют только жиры, не растворяющиеся в воде».
♦ *
*
Некоторые логики (например, Кутюра) 1 утверждают, что суждения существования выражают подлинный смысл частных и общих суждений. Поэтому они считают, что в логике следует заменять частные и общие суждения суждениями существования. С этим мнением нельзя согласиться. Из того, что суждения существования выводятся из частных и общих суждений, отнюдь не следует,
1 См. Cauturat. Les propositions particulieres... «Revue de mitaphysique et de morale», 1913, том 20.
174


что эти суждения должны заменяться суждениями существования. Недопустимость такой подмены частных и общих суждений суждениями существования видна из следующих соображений.
1. Частное суждение по характеру своего субъекта и предиката резко отличается от соответствующего суждения существования. Например, в частно-утвердительном суждении «некоторые металлы тяжелее воды» субъектом суждения является понятие о металлах, а предикатом — понятие о «предметах тяжелее воды». В соответствующем же суждении существования «есть металлы тяжелее воды» субъектом суждения является понятие о «металлах тяжелее воды», а предикатом — понятие о «предметах, существующих в действительности». Смысл этих суждений также различен. В суждении существования утверждается только существование определенного класса предметов («металлы тяжелее воды») в действительности. В частном же суждении, кроме знания о существовании в действительности некоторого другого класса предметов («металлов»), непосредственно еще утверждается принадлежность известного признака («быть тяжелее воды») некоторым предметам этого класса предметов.
Ясно, что отождествлять столь различные суждения или подменять одни из них другими не имеет смысла. Это только обеднило бы существующие виды суждения.
2. Соображения, высказанные по поводу превращения частных суждений в суждения существования, сохраняют свою силу также и в отношении превращения общих суждений в суждения существования.
Общее суждение, как по содержанию предиката и субъекта, так и по своему смыслу в целом, также резко отличается от выводного суждения существования.
Кроме того, по поводу даваемого некоторыми логиками истолкования выводов суждений существования из общих суждений важно отметить еще следующее.
Логики-идеалисты не признают того, что в достоверных общих осуждениях подразумевается существование (или несуществование) предметов суждений в действительности. «Если, — говорит Зигварт,— служащее субъектом слово полагается, как общее, и не вводится, как имя одной или нескольких определенных вещей, то и 175


образованный посредством глагола быть предикат не может указывать ничего иного, кроме содержания этого, составляющего субъект, представления, и о существовании субъекта (под субъектом здесь разумеется предмет суждения.— П. Г.) нет совсем речи. Говорю ли я: золото желтое или: атомы неделимы,— быть желтым и быть неделимым принадлежат тому, что я представляю под словом, являющим собой субъект; но суждения не утверждают бытия единичных вещей» Ч
Такое идеалистическое истолкование природы достоверного общего суждения влечет за собою неправильное понимание и выводов суждений существования из общих суждений. По мнению этих логиков, из общего суждения следует не утвердительное выделяющее суждение существования, а отрицательное невыделяющее суждение существования. Например, из суждения «все металлы электропроводны» следует не суждение «существуют только электропроводные металлы», а суждение «нет неэлектропроводных металлов».
Нетрудно заметить, что такой вывод неравнозначен исходному суждению, ибо в нем уже не подразумевается существование электропроводных металлов. Произошло же это потому, что из двух подразумеваемых в суждении «все металлы электропроводны» суждений существования— «есть .электропроводные металлы» и «нет неэлектропроводных металлов» — в выводе фигурирует только одно, а именно: суждение «нет неэлектропроводных металлов». На самом деле следует, конечно, выводить оба эти суждения существования. Причем, так как оба эти суждения существования органически сливаются в одно выделяющее суждение существования, то вывод и гласит: «существуют только электропроводные металлы».
К каким результатам приводит .замена общих и частных суждений суждениями существования, можно видеть на примере рассуждений того же Кутюра. По его мнению, из этой замены следует, во-первых, несостоятельность непосредственных умозаключений от подчиняющего суждения к подчиненному и от подчиненного к под-
1 X. Зигварт. Логика, т. 1, стр. 111; см. также П. Л е й к- фельд. О гипотетическом суждении. Харьков, 1906, стр. 13; S. F. Herb art. Lehrbuch zur Einleitung in d. Philos. Sammtliche Werke, Bd. I, Leipzig, 1880, S. 92—94.
176


чиняющему. Поскольку в отрицательном суждении существования «нет а не в», полученном из общеутвердительного суждения «все а суть в», не содержится знания о существовании «ав», то следовательно, из суждения «все а суть в» нельзя (согласно правилу непосредственного умозаключения от подчиняющего к подчиненному) выводить частное суждение «некоторые а суть в». Например, из суждения «все металлы электропроводны» нельзя выводить суждения «некоторые металлы электропроводны». Ведь, согласно Кутюра, подлинный смысл суждения «все металлы электропроводны» выражается суждением «нет неэлектропроводных металлов», а подлинный смысл суждения «некоторые металлы электропроводны» выражается суждением «есть электропроводные металлы». Суждение же «есть электропроводные металлы» не следует из суждения «нет неэлектропроводных металлов».
Во-вторых, из такой подмены общих и частных суждений суждениями существования следует, по мнению Кутюра, несостоятельность правила обращения общеутвердительного суждения. Согласно этому правилу, общеутвердительное суждение обращается в частно-утвердительное. Но так как частно-утвердительное суждение равнозначно утвердительному суждению существования, а утвердительное суждение существования, по мнению логиков-идеалистов, не следует из общеутвердительного суждения, то значит это правило несостоятельно L
В-третьих, из несостоятельности правила обращения общеутвердительного суждения Кутюра выводит несостоятельность таких модусов категорического силлогизма, как Darapti, Felapton, Bramantip, Fesapo.
Таким образом, утверждение о том, что в достоверном общем суждении не содержится знания о существовании или несуществовании предмета суждения в действительности, влечет за собой ликвидацию некоторых непосредственных и опосредствованных умозаключений.
1 Отрицание состоятельности правила обращения общеутвердительного суждения широко распространено среди современных логиков. В качестве примера можно указать на книгу Сусаны Стебинг. A modern introduction to logic. См. изд. 4-е, 1945, стр. 64.
12 п. В. Таванец 177


Б. Выводы из суждений существования
Русский логик П. Тихомиров в статье «Логический характер экзистенциальных суждений» 1 утверждал, что из утвердительного суждения существования* можно получать частно-утвердительное суждение, а из отрицательного суждения существования можно получать обще-отрицательное суждение.
Это утверждение не совсем верно. Из утвердительных суждений существования действительно можно получать частно-утвердительные суждения, не являющиеся суждениями существования. Так, для получения частно-утвердительных суждений из тех суждений существования, в которых утверждается существование некоторой разновидности известного класса предметов, поступают следующим образом. Указанное в субъекте исходного суждения понятие о роде предметов делается субъектом выводного суждения, а указанное там же понятие о виде делается предикатом выводного суждения. Поставив перед субъектом выводного суждения квантор «некоторые», мы получим частно-утвердительное суждение. Таким образом, например, из суждения «существуют болезнетворные микробы» мы получим частно-утвердительное суждение «некоторые микробы болезнетворны», из суждения «существуют черные лебеди» — суждение «некоторые лебеди черные» и т. п.
Если в субъекте утвердительного суждения существования не указан род тех предметов, существование которых в нем утверждается, то в этом случае для получения закономерного вывода в форме частно-утвердительного суждения мы должны в качестве субъекта частного суждения взять понятие о ближайшем известном нам роде тех предметов, о которых идет речь в субъекте суждения существования. Сделав понятие об этом роде предметов субъектом, а субъект суждения существования предикатом выводного суждения, мы также в выводе получим частно-утвердительное суждение. Например, из суждения «существуют волки» мы получим закономерный вывод «некоторые животные волки».
Если утвердительное суждение существования является выделяющим суждением, то из него следует обще-
1 См. журн. «Вопросы философии и психологии», 1899, кн. II. 178


утвердительное суждение. Например, из суждения «существуют только электропроводные металлы» следует суждение «все металлы электропроводны».
Утверждения Тихомирова о том, что из отрицательных суждений существования можно получать общеотрицательные суждения, несостоятельны.
6. 	Выводы из суждений отношений
Отношения одного предмета к другому могут быть двух следующих видов. Одни из этих отношений позволяют из знания об отношении одного предмета к другому заключать и об отношении другого предмета к первому. Другие же не дают возможности для такого рода заключений.
Те отношения, которые не позволяют из знания об отношении одного предмета к другому заключать об отношении другого предмета к первому, называются несимметричными, или антисимметричными, отношениями. Суждения, в которых отображены несимметричные отношения (например, «А любит Б») не могут служить посылками для рассматриваемых здесь непосредственных умозаключений.
Те отношения, которые позволяют из знания об отношении одного предмета к другому заключать и об отношении другого предмета к первому, в свою очередь подразделяются на симметричные и антисимметричные отношения.
Если одни предмет так же относится к другому предмету, как и другой предмет к первому, то такое отношение называется симметричным (например, «А равно В»), Если один предмет так относится к другому, что наличие этого отношения необходимо обусловливает наличие некоторого иного отношения второго предмета к первому, то такое отношение называется антисимметричным (например, «А больше В»).
Суждения, в которых отображены как симметричные, так и антисимметричные отношения, могут служить посылками для непосредственных умозаключений.
а) 	Рассмотрим сначала йепосредственные умозаключения из тех суждений, в которых отображены симметричные отношейия.
На чем основывается возможность получения вывО-
12*
179


дов из таких суждений? На знании о том, что отображенные в таких суждениях отношения симметричны. Зная это, мы всегда из одного суждения, в котором утверждается симметричное отношение А к В, можем вывести другое суждение, в котором будет утверждаться отношение В к Л. Например, зная, что отношение равенства симметрично, мы из суждения «величина А равна величине В» выводим суждение «величина В равна величине Л». Из суждения «стоимость предмета А равна стоимости предмета В» мы заключаем, что «стоимость предмета В равна стоимости предмета Л». Из суждения «А одновременно В» заключаем, что «В одновременно А» и т. п.
б) 	Несколько иные условия для получения выводов из суждений, в которых отображены антисимметричные отношения. Для того, чтобы произвести вывод из таких суждений, недостаточно одного только знания о том, что отображенные в них отношения антисимметричные. Чтобы получить заключение из такого рода суждений, нам обязательно нужно знать, какое отношение другого предмета к первому необходимо следует из отношения первого предмета ко второму.
Так, зная, что если степень обладания чем-либо у одного предмета больше, чем у другого, то степень обладания тем же самым у другого предмета меньше, чем у первого, мы всегда из суждения, в котором утверждается отношение степени А к В, можем вывести суждение, в котором будет утверждаться отношение В кА. Так, из суждения «А краснее В» мы выводим суждение «В менее красно, чем Л»; из суждения «А выше В» мы выводим суждение «В ниже Л», из суждения «А раньше В» мы выводим суждение «В позже А» и т. п.
Итак, для всех непосредственных умозаключений из суждений, в которых отображены симметричные отношения, существует одно правило: из всякого суждения, в котором отображено симметричное отношение А к В, выводится суждение, в котором отображено то же самое отношение В к А.
Для умозаключений из суждений, в которых отображены антисимметричные отношения, существует столько правил, сколько существует видов антисимметричных отношений. Например, для непосредственных умозаключений из суждений, в которых отображены отношения сте- 180


Пени, существует правило: если степень обладания ЧеМ- либо у одного предмета больше, чем у другого, то степень обладания тем же самым у другого предмета меньше, чем у первого.
Для непосредственных умозаключений из суждений, в которых отображены отношения причины и действий, существует правило:
Если один предмет есть причина другого предмета, то другой предмет есть действие первого предмета и т. п.
7. 	Выводы из суждений модальности
А. Вывод суждений возможности из суждений действительности
Из всякого суждения действительности следует соответствующее суждение возможности. Например, если «некоторые лошади вороной масти», то, следовательно, «лошади могут быть вороной масти», если «все ученики нашего класса сдали русский язык на хорошо и отлично», то, следовательно, «ученики нашего класса могут сдавать русский язык на хорошо и отлично» и т. п.
Некоторые логики (например, Троицкий) утверждают, что не только из суждений действительности можно получать суждение возможности, но что и обратно, из суждений возможности можно получать суждение действительности L Это утверждение неверно. На самом деле из суждений возможности нельзя выводить суждений действительности, ибо то, что возможно, не всегда является или будет являться действительным.
Б. Выводы суждений недействительности из суждений невозможности
Чего не может быть, того и действительно нет. Поэтому из всякого суждения невозможности следует суждение недействительности. Например, если «жиры не могут растворяться в воде», то, следовательно, «жиры не растворяются в воде»; если «капитализм не может обеспечить всем членам общества работу по способностям», то, следовательно, «капитализм не обеспечивает всем членам общества работу по способностям» и т. п.
1 См. М. Троицкий. Учебник логики, стр. 140.
181


Однако из суждений недействительности йе следует суждение невозможности, так как не всегда то, чего нет, невозможно.
Выводы суждений недействительности из суждений невозможности часто встречаются как в науке, так и в практической жизни. Например, в таких науках, как история, геология, палеонтология, мы не всегда располагаем достоверным знанием о действительности или недействительности какого-либо факта или события. В этом случае доказательство невозможности данного факта или события тем самым доказывает нам и его недействительность, ибо последняя непосредственно следует из первого. Таким же образом часто доказывается невиновность человека, обвиняемого в совершении какого- либо преступления. Если доказано, что обвиняемый не мог совершить инкриминируемого ему действия, то отсюда следует, что он и не совершал его/
Некоторые логики указывают еще на существование выводов от недействительности к невозможности, от действительности к необходимости и от необходимости к действительности Выводить суждение действительности из суждения необходимости, конечно, можно.
Но выводить невозможность чего-либо из того, что его нет, нельзя, как нельзя выводить суждение необходимости из суждения действительности, ибо из того, что нечто действительно, не следует, что оно необходимо.
8. 	Выводы разделяющих суждений и выводы из разделяющих суждений
Из классификационного суждения следует исключи- юще-разделительное суждение. Например, из суждения «конические сечения бывают или окружностями, или эллипсами, или гиперболами, или параболами» следует, что «каждое коническое сечение есть или окружность, или эллипс, или гипербола, или парабола».
Из соединителъно-разделяющего суждения следует общее соединительно-разделительное суждение. Например, из суждения «прибавочная стоимость увеличивается или вследствие удешевления сырья, или вследствие
1 См. А. В. Савинов. Элементарное учение о формах мышления, стр. 188—189.
182


увеличения рабочего дня, или понижения зарплаты, или введения новых орудий, или повышения интенсификации труда» следует, что «каждое увеличение прибавочной стоимости происходит или вследствие удешевления сырья, или вследствие увеличения рабочего дня, или понижения зарплаты, или введения новых орудий, или повышения интенсификации труда».
Из дихотомического суждения следует определенное частное суждение. Например, из суждения «войны бывают справедливые и несправедливые» следует суждение «только некоторые войны справедливые». ,
Соответственным образом, из всякого общего исключающе-разделительного суждения можно получить классификационное суждение, из всякого общего соединительно-разделительного суждения можно получить общее соединительно-разделяющее, из всякого определенного частного суждения можно получить дихотомическое.
9. 	Выводы условных суждений
Д. Выводы условных суждений из условных
Выводы новых условных суждений можно делать как из невыделяющих, так и из выделяющих условных суждений.
1) 	Из всякого невыделяющего условного суждения можно вывести новое условное суждение, в котором из отрицания следствия исходного суждения следует отрицание основания исходного суждения. При этом возможны три различных случая:
а) 	Если основание и следствие исходного суждения были утвердительными, то в выводном суждении они будут отрицательными. Например, если исходным суждением было суждение «если этот минерал мел, то при поливке его соляной кислотой, он выделит углекислый газ», то выводным суждением будет суждение «если при поливке этого минерала соляной кислотой, он не выделит углекислый газ, то этот минерал не мел».
б) 	Если основание и следствие исходного суждения были отрицательными, то в выводном суждении они будут утвердительными. Например, если исходным суждением было суждение «если крыши домов не мокрые, то 183


дождь не идет»* то выводным суждением будет суждение «если дождь идет* то крыши домов мокрые».
в) 	Если основания и следствия исходного суждения были разными по качеству, то в выводном суждении качество основания и следствия будет такое же, как в исходном суждении. Например, если исходным суждением было суждение «если это вещество жир, то оно не растворяется в воде», то выводным суждением будет суждение «если это вещество растворяется в воде, то оно не жир».
' Закономерный характер такого рода непосредственных умозаключений определяется тем обстоятельством, что утверждаемая в невыделяющем условном суждении достаточность того, о чем идет речь в основании, для существования того, о чем идет речь в следствии, обусловливает собой необходимость того, о чем идет речь в следствии, для существования того, о чем идет речь в основании. Поэтому отрицание существования того, о чем идет речь в следствии, влечет за собой отрицание существования того, о чем идет речь в основании.
г) 	Из всякого выделяющего условного суждения можно вывести три различных условных выделяющих суждения: а) суждение, в котором из отрицания следствия исходного суждения следует отрицание его основания; б) суждение, в котором из отрицания основания исходного суждения следует отрицание его следствия; в) суждение, в котором из утверждения следствия исходного суждения следует утверждение его основания.
Например, из выделяющего условного суждения «если в данном круге или в двух равных кругах хорды равны, то тогда, и только тогда, они одинаково удалены от центра» следуют суждения «если в данном круге или в двух равных кругах хорды неодинаково удалены от центра, то тогда, и только тогда, они не равны»; «если в данном круге или в двух равных кругах хорды не равны, то тогда, и только тогда, они не одинаково удалены от центра» и «если в данном круге или в двух равных кругах хорды одинаково удалены от центра, то тогда, и только тогда, они равны».
Закономерный характер такого рода выводов определяется тем, что в выделяющем условном суждении то, о 184


чем идет речь в основании, не только достаточно, но и необходимо для существования того, о чем идет речь в следствии.
Б. Выводы условных суждений из безусловных
Некоторые логики (например, Троицкий) утверждают, что всякое категорическое (т. е. безусловное) суждение может быть замещено условным, а всякое условное — категорическим ’. Это утверждение ошибочно. На самом деле не из всякого безусловного суждения можно вывести условное и не из всякого условного — безусловное. Так, совершенно не поддаются преобразованию в условные такие безусловные суждения, как «это собака», «этот человек только что прошел мимо» и т. п.
Нельзя преобразовывать в условные суждения также все те суждения, в которых утверждается принадлежность предмету признаков, не всегда ему присущих. Так, например, если мы из суждения «у Иванова насморк» выведем суждение «если некто Иванов, то у него насморк», мы тем самым превратим «насморк» в такой признак Иванова, который всегда ему присущ, что, конечно, неверно. Таким образом, не из всякого безусловного суждения следует условное.
Но, если это так, то значит ошибаются и те логики (например, Липпе, Лосский и др.), которые утверждают, что во всяком категорическом суждении то, о чем идет речь в предикате, необходимо следует из того, о чем идет речь в субъекте, подобно тому, как в условном суждении то, о чем идет речь в следствии, необходимо следует из того, о чем идет речь в основании.
В самом деле, если бы то, о чем идет речь в предикате категорического суждения, всегда имело место в том случае, если имеет место то, о чем идет речь в субъекте, то в этом случае категорическое суждение без всяких исключений преобразовывалось бы в условное. В действительности этого нет. Следовательно, не существует и необходимой зависимости того, о чем идет речь в предикате всякого категорического суждения, от того, о чем идет речь в субъекте.
1 См. М. Троицкий. Учебник логики, стр. 139.
185


Рассмотрим теперь, в каких же случаях из безусловных суждений можно выводить условные. Условные суждения можно выводить из общих безусловных суждений, ибо во всяком общем суждении отображается необходимая зависимость между тем, о чем идет речь в субъекте, и тем, о чем идет речь в предикате. В силу этого, из суждения «все S есть Р» всегда следует суждение «если нечто есть S, то оно есть Р». Например, из суждения «все жидкости упруги» следует суждение «если нечто есть жидкость, то оно упруго»; из суждения «ни один жир не растворяется в воде» следует суждение «если нечто есть жир, то оно не растворяется в воде» и т. п.
Когда в субъекте общего безусловного суждения указывается не только вид, но и род предметов, этот род в выводном суждении можно ставить вместо неопределенного рода «нечто». В таком случае, например, из суждения «всякое тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость» следует суждение «если тело погружено в жидкость, то оно теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость».
Следует отметить, что выводное условное суждение в своем следствии сохраняет форму исходного безусловного суждения. В силу этого, если исходное суждение было выделяющим, то и выводное суждение будет условно- выделяющим, если исходное суждение было разделительным, то и выводное суждение будет условно-разделительным и т. д. Например, из общего выделяющего суждения «все млекопитающие животные, и только млекопитающие животные, обладают толстыми кишками», следует условно-выделяющее суждение «животное млекопитающее, если, и только если, оно обладает толстыми кишками»; из общего исключающе-разделительного суждения «каждое дерево или лиственное или хвойное» — условное исключающе-разделительное суждение «если нечто есть дерево, то оно или лиственное или хвойное»; из общего соединительного суждения «все металлы электропроводны и теплопроводны» — условное соединительное суждение «если нечто металл, то оно электропроводно и теплопроводно» и т. п.
186


Из выделяющего безусловного суждения можно получить условное выделяющее суждение не только в том случае, когда безусловное выделяющее суждение по количеству является общим, но и в том случае, когда безусловное выделяющее суждение является множественным или единичным.
Из множественного выделяющего суждения выводится такое условное суждение, которое является и выделяющим и разделительным. Из единичного выделяющего суждения выводится условное выделяющее. Так, например, из множественного выделяющего суждения «все млекопитающие и все земноводные, и только они, имеют череп с двумя мыщелками» следует суждение «если животное имеет череп с двумя мыщелками, то оно или млекопитающее или земноводное»; из единичного выделяющего суждения «только Марс есть планета, светящая красным светом» следует суждение «планета светит красным светом, если, и только если, эта планета — Марс».
Из частных безусловных суждений непосредственно вывести условное суждение нельзя. Для того, чтобы из частного суждения получить условное суждение, нужно сначала частное суждение преобразовать в суждение возможности. Из полученного таким образом суждения возможности можно затем вывести условное суждение. Так, преобразуя частное суждение «некоторые змеи ядовитые» в суждение «змеи могут быть ядовиты», мы можем из последнего суждения вывести условное суждение «если нечто есть змея, то оно может быть ядовитым».
Из единичных безусловных невыделяющих суждений условные суждения можно выводить лишь в том случае, если в субъекте единичного суждения указан отличительный признак предмета, а в предикате такой признак, который всегда присущ данному предмету. Например, из суждения «автор «Метафизики» был воспитателем Александра Македонского» следует суждение «если некто есть автор «Метафизики», то он был воспитателем Александра Македонского».
Особого рассмотрения заслуживают выводы условных суждений из разделительных. Из всякой разновидности разделительного суждения можно вывести столько условных суждений, сколько в нем имеется членов деле187


ния. При этом, если выводы делаются из соединительно-разделительного суждения, то в основании условных суждений отрицаются все члены деления разделительного суждения, кроме одного, который утверждается в следствии. Например, из соединительно-разделительного суждения «каждый член данной спортсекции занимается или боксом, или борьбой, или футболом» следует три условных суждения: 1) «если какой-либо член данной спортсекции не занимается ни боксом, ни борьбой, то он занимается футболом»; 2) «если какой-либо член данной спортсекции не занимается ни боксом, ни футболом, то он занимается борьбой»; 3) «если какой-либо член данной спортсекции не занимается ни футболом, ни борьбой, то он занимается боксом». В основании каждого из этих условных суждений отрицаются все члены деления соединительно-разделительного суждения, кроме одного, который утверждается в следствии.
Из исключающе-разделительного суждения также получается столько условных суждений, сколько в нем членов деления. При этом все выводные суждения являются условно-выделяющими. Это и понятно. Ведь в исключающе-разделительном суждении, так же как и в соединительно-разделительном суждении, дается полный перечень всех членов деления и, кроме того, в нем все члены деления исключают друг друга. Поэтому, если утверждается значимость одного члена деления, то это утверждение необходимо и достаточно для того, чтобы отрицать значимость всех членов деления, кроме одного, а если отрицается значимость всех членов деления, кроме одного, то это отрицание необходимо и достаточно для признания значимости оставшегося члена деления.
Так, из исключающе-разделительного суждения «каждое дерево либо лиственное, либо хвойное» выводятся два условно-выделяющих суждения: 1) «дерево лиственное, если, и только если, оно не хвойное», и 2) «дерево хвойное, если, и только если, оно не лиственное».
Из исключающе-разделительного суждения «данный угол либо тупой, либо прямой, либо острый» выводятся три условно-выделяющих суждения: 1) «данный угол тупой, если, и только если, он не прямой и не острый»; 2) «данный угол прямой, если, и только если, он не тупой 188


и не острый»; 3) «данный угол острый, если, и только если, он не тупой и не прямой» и т. п.
Полученные из исключающе-разделительного суждения условно-выделяющие суждения в свою очередь могут служить посылками для выводов новых условно-вы- деляющих суждений согласно рассмотренным выше правилам вывода условно-выделяющих суждений из ус- ловно-выделяющих.
Так обстоит дело с выводами условных суждений из безусловных. Что касается выводов безусловных суждений из условных, то их можно делать лишь тогда, когда в условном суждении речь идет об условной зависимости между признаками таких предметов, о которых нам известно, что они существуют в действительности.
Поэтому утверждение некоторых логиков о том, будто «любое гипотетическое суждение может быть выражено в форме категорического суждения» \ неверно. На самом деле любое гипотетическое суждение не может быть выражено в форме категорического суждения до тех пор, пока к знанию, непосредственно содержащемуся в гипотетическом суждении, не будет присоединено еще дополнительно знание о существовании в действительности тех явлений, о которых в нем идет речь.
10. 	О так называемом умозаключении посредством ограничения третьего понятия
Ограничением третьего понятия называется такое умозаключение, в выводе которого субъектом служит какое- нибудь новое третье понятие, ограниченное через присоединение к нему субъекта посылки, а предикатом то же самое третье понятие, ограниченное через присоединение к нему предиката посылки. Такого рода умозаключение многие логики рассматривают в качестве непосредственного умозаключения2. Но с этим нельзя согласиться.
Ограничение третьего понятия является не непосредственным, а опосредствованным умозаключением. Рассмотрим обычно приводимый в учебниках логики пример ограничения третьего понятия: «собака животное, следо-
1 	М. С. С трогов и ч. Логика, 1949, Господ итиздат, стр. 168.
2 	См., напр., А. И. Введенский, Логика, как часть теории познания, стр. 163.
189


вательно, шерсть собаки есть шерсть животного». Это умозаключение не есть непосредственное умозаключение, ибо для того, чтобы сделать вывод «шерсть собаки есть шерсть животного», мы должны еще дополнительно знать, что «собака покрыта шерстью». Не обладая этим знанием, мы из одного только суждения «собака животное» не сможем сделать вывода «шерсть собаки есть шерсть животного».
Вывод посредством ограничения третьего понятия может рассматриваться в качестве непосредственного лишь в том случае, когда он делается в форме условного суждения. Так, например, из суждения «собака животное» следует суждение «если у собаки есть шерсть, то шерсть собаки является шерстью животного».


КРАТКИЕ выводы
1. 	Суждение есть мысль, в которой утверждается или отрицается что-либо о чем-либо. Признак суждения «быть мыслью, в которой утверждается или отрицается что- либо о чем-либо», отличает суждение от всех других видов мысли.
2. 	Утверждая или отрицая что-либо о чем-либо, всякое суждение отображает: 1) принадлежность или непринадлежность признака предмету и 2) тождество и различие предметов. Принадлежность или непринадлежность признака предмету и тождество и различие предметов составляют содержание формы суждения как утверждения или отрицания чего-либо о чем-либо. Если мысль не является отображением: 1) принадлежности или непринадлежности признака предмету и 2) тождества и различия предметов, то такая мысль не суждение.
3. 	Всякое суждение либо истинно, либо ложно. Суждение истинно, если мыслимое в нем конкретное содержание соответствует действительности, и ложно, если это содержание действительности не соответствует.
4. 	Критерием истинности суждения является практика. Это положение сохраняет свою значимость в отношении всех суждений, в том числе и тех, которые получены в результате правильного умозаключения из истинных посылок.
5. 	Языковой оболочкой суждения является предложение. Суждения вне предложения не существует.
6. 	Всякое суждение имеет субъектно-предикатную структуру и расчленяется на субъект, предикат и связку. В субъекте суждения содержится знание о предмете суждения; в предикате — знание о признаке; связка утвер-
191


Ждает или отрицает Принадлежность признака предМёТу и дает нам знание о тождестве и различии предметов.
Субъектно-предикатная структура суждения имеет общечеловеческий характер. Она не зависит ни от классовых, ни от национальных различий людей. Структура предложения не зависит от классовых различий людей, но различна в языках разных наций.
В связи с различием структур суждения и предложения субъект и предикат суждения в предложениях различных языков выражаются по-разному. В русском языке субъект и предикат выражаются в .предложении либо подлежащим и сказуемым, либо группой подлежащего и группой сказуемого. В случаях отступления от этого правила предикат суждения определяется логическим ударением или контекстом речи.
7. 	Суждения бывают простые и сложные. Простым суждением называется суждение, у которого и субъект и предикат простые, т. е. состоят только из одного понятия. Сложным суждением называется суждение, у которого либо субъект, либо предикат, либо и субъект и предикат составные.
8. 	Простые суждения классифицируются по пяти рубрикам. В первой рубрике простое суждение делится на утвердительное и отрицательное, во второй — на единичное, частное и общее, и третьей — на суждения существования, свойства и отношения, в четвертой — на суждения действительности, возможности и необходимости, в пятой — на суждения принадлежности, включающие и выделяющие.
В каждой из пяти рубрик суждение делится по разным основаниям, в силу чего любое данное суждение одновременно характеризуется по всем рубрикам. Указанное обстоятельство свидетельствует о многосторонности содержания простого суждения. Любое простое суждение является, согласно первой рубрике классификации, либо утвердительным, либо отрицательным, согласно второй рубрике — либо единичным, либо частным, либо общим, согласно третьей рубрике — либо суждением существования, либо суждением свойства, либо суждением отношения, согласно четвертой рубрике — либо суждением действительности, либо суждением возможности, либо суждением необходимости, согласно пятой рубрике—либо 192


суждением принадлежности, либо включающим суждением, либо выделяющим суждением.
9. 	Сложные суждения бывают безусловные и условные. Сложные безусловные суждения отличаются от простых суждений тем, что в них либо субъект, либо предикат, либо и субъект и предикат состоят из нескольких раздельно мыслимых понятий. Условные суждения отличаются от безусловных (как простых, так и сложных) тем, что в предикате этих суждений имеется знание об условии, при наличии которого указываемый признак принадлежит или не принадлежит предмету. К числу безусловных сложных суждений принадлежат следующие виды суждений: 1) соединительное, 2) разделительное, 3) разделяющее, 4) множественное. Условные суждения бывают невыделяющими и выделяющими.
10. 	Суждение любого вида может служить посылкой непосредственного умозаключения.
Вывод непосредственного умозаключения, так же как и вывод опосредственного умозаключения, необходимо следует из посылки и дает новое знание познающему.
13 П. В. Таванец


ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Вместо введения. Критика неправильного мнения о независимости логики от теории познания 5
Глава первая. Суждение как вид мысли 14
§ 1. 	Определение суждения 14
§ 2. 	Суждение как мысль, которая является либо истинной, либо ложной 24
§ 3. 	Структура суждения 36
Глава вторая. Виды простого суждения 48
§ 1. 	Проблема деления суждений на простые и сложные 48
§ 2. 	Утвердительные и отрицательные суждения . . 56
§ 3. 	Единичные, частные и общие суждения ... 57
§ 4. 	Суждения существования, свойства и отношения 74
§ 5. 	Суждения действительности, возможности и необходимости 83
§ 6. 	Суждения принадлежности, суждения включающие и выделяющие : : 89
Глава третья. Виды сложного суждения 110
§ 1. 	Безусловное суждение 110
§ 2. 	Условное суждение 122
Глава четвертая. Преобразование суждений, или непосредственное умозаключение 139
§ 1. 	Природа непосредственного умозаключения . . 141
§ 2. 	Виды непосредственного умозаключения . . . 156
Краткие выводы . . . : 191


Утверждено к печати Институтом философии АН СССР
*
Редактор издательства /7. В. Копнин Технический редактор С. М. Полесицкая
*
Сдано в набор 5/VIII 1955 г.
Подп. в печать 27/IX 1955 г. Формат бум. 84х1081/32. Печ. л. 10,045=12,25. Уч.-изд. лист. 10,0
Тираж 10 000. Т-05961. Изд. № 1112. Тип. зак. 261. Цена 6 руб.
Издательство Академии наук СССР.
Москва, Б-64, Подсосенский пер., д. 21
3-я типография Издательства АН СССР. Москва, Савельевский, д. 13.