МЫ НЕНАВИДИМ

МЫ МСТИМ!

ОГПЗ

*

ГОСПОЛЯТПЗДАТ

*

1912

НЕНАВИСТЬ К ВРАГУ

Наша родина переживает серьезные дни. Фашистские
собаки с остервенением рвутся к жизненным центрам
страны. Гитлеру нуж ен усп ех во что бы то пи стало. К ак
хворост, бросает он в огонь войны все новые и новые ди­
визии. Опи сгорают под ударами К расной Армии, на и х
место азартные гитлеровские политики бросают новые
груды немецкого, венгерского,
румынского пушечпого>
мяса.
Ш ирокие донские степи расстилаются перед воспален­
ными от жадности и злобы глазами фашистских разбойни­
ков. Они хотят разграбить цветущие станицы, предать огню
все, что создал трудом своим русский народ, уничтожить
все памятники культуры, все школы, библиотеки, сравнять
с землей колхозны е постройки, клубы, детские дома, ясли.
Они хотят уничтожить вольных сынов Д он а, насиловать его
дочерей, убивать детей, превратить в рабов и рабынь т ех ,
кого оставят в живых себе на потеху.
К Д о н у прикованы теперь взоры всей советской родины.
Д ор о г ей любимый тихий Д он , река русской свободы и герои­
ческих преданий. Здесь в течение веков шла неприми­
римая борьба с врагами русского народа. Здесь от смер­
тельного удара пало монгольское иго, и Димитрий Д он ­
ской завоевал историческую свою славу. Здесь Степан
Р ази н собирал дружины своих храбрецов. Здесь росли
поколения отважных
воинов, передававш их из рода
в род традиции беззаветной преданности родине и бесстра­
шия в бою.
Н а Д о н у военное мастерство в крови народа. Матери
воспитывают в детях гордое чувство боевого достоинства,
презрения к смерти. Здесь не бывало трусов. Здесь зак а­
ляю тся характеры исключительной силы.

Гитлеровские грабители-палачи снова пытаются за п у ­
гать советский народ, песут ему кепи рабства. Н о не
страх они распространяют перед собой и позади себя, а
ненависть, ж гучую ненависть, ненависть такой силы,
какой еще не знал и узнает теперь весь мир. Н е отдаст
советский народ на поругание врагу земли своей и са­
мого себя. Смерть, лютая смерть ож идает гитлеровских
разбойников.
Мы проходим великую школу святой ненависти. Мир
с восхищением говорит о стойкости, об упорстве бойцов
К расной Армии. Что движет ими? Ненависть к врагу! П е­
ред каждым стоит память о неслыханных зверствах, коими
подлый враг отметил весь свой путь по пашей земле. Ч уд о­
вищный, кровавый путь! Мы знаем о нем из волнующих
рассказов советских людей, кому удалось вырваться нз
фашистского ада, нз потрясающих показаний жителей осво­
божденны х районов.
V.?} Взятый недавно в плен на Харьковском направлении
немецкий солдат Нюрснберг Н . из штаба 514-го пехотного
полка 294-й немецкой пехотной дивизии рассказывает: «Весь
наш маршрут от Киева до Харькова — это был сплошной
грабеж и разбой. В се города и деревни, через которые мы
прошли: Д угач , Б огодухов и многие другие, разграблены
и разорены полностью ... В каж дой деревне по всем дор о­
гам стояли виселицы. Я видел всяких повешенных: и м уж ­
чин, и женщ ин, и стариков, и мальчиков. В Старом Салтове, например, в церкви был расстрелян 14-летний маль­
чик, а затем на дереве повеш ен...».
Так всю ду, где прошли немцы. Они думали дикой и под­
лой расправой внушить страх населению и вызвать покорпость. Они внушили лишь ненависть к себе и вызвали месть.
Они сами испытывают животный страх и новыми убийствами,
новыми зверствами пытаются привести к смирению свобод­
ный советский народ. Не бывать этому! З а смерть — две
смерти, за кровь — двойная кровь! Таков ответ советских
людей.
К расная Армия знает, что ож идает ее соотечественников,
сородичей, если фашистские полчища прорвутся вперед.
Гитлеровские изверги никого не щадят. Н ет пощады и для
них самих! Ненависть к врагу — вот сила, которая, овла­
дев массами, непреодолима.
Советский народ начинает все больше сознавать, что
либо мы уничтожим немецких оккупантов, либо немцы уни­
чтожат нас. Н ет никакого иного выхода. Не на ж пзнь, а на
4

смерть идет великая отечественная война. Нет места в душ е
советского патриота ни для какого благодуш ия. П реступна
всякая беспечность. Д л я бойца в ж естоких сраж ениях есть
лишь одно верное средство сохранить свою жизнь — ото
уничтожить врага. И для всего советского народа есть лишь
один путь к спасению ж изни своей, своей свободы, чести,
будущ его детей — уничтожить врага. А для этого нуж но
всего себя, полностью н без остатка, отдать защите родины,
помогать ф ронт у, весь свой ежедневный т руд пронизат ь
ненавистью к вр а гу.
Наши дети понимают это. Они знают, что им угрож ает
смертельная опасность. В раг истребляет советских детей,
чтобы задуш ить наш народ, лишить его возможности раз­
виваться, отнять у него наследников, истребить самую на­
мять о свободе и славном прошлом русского парода и д р у ­
гих народов советской страны.
Грязный фашистский вал угрож ает советским землям па
Д о н у н в других местах. Если пропустить гитлеровских
мерзавцев, они зальют кровью эти земли. Они будут уничто­
жать детей н аш и х... Пусть ж е знает враг, каков советский
человек, когда оп защищает самое родное и дорогое, что
есть в его ж изни, — родину!
Немцы у ж е узнали, каковы партизаны на У краине,
в Б елоруссии, на Смоленщине, в Орловской, в Тульской
областях.
Пусть
узнаю т теперь,
каковы
партизаны
на Д он у — природные
воины,
неукротимые
борцы.
П усть смерть подж идает немца па каж дой излучине рек,
в каж дой лож бине, за каждым кустом, в каждом
селении!
Д орогие товарищи на фронте! Верит вам родная страна.
Знает она, что та ж е кровь течет в ваших ж и л ах, что и у ге­
роев Севастополя. Слушайте, стонет родной наш парод
в районах, захваченных немцами. Кровавыми слезами обли­
ваются замученные женщины. От вас ожидают они спасения,
избавления от немецкого ига. А за вашей сп и н о й —; еще
не тронутые врагом цветущие советские поля, селения с ва­
шими матерями, сестрами, детьми. Не дадим ж е их на пор у­
гание врагу! Ж изнь отдадим, а не пустим врага дальше
в глубь нашей страны!
А во всем советском тылу пусть святая ненависть к врагу
станет главным, единственным нашим чувством. В этой
ненависти сочетаются и горячая любовь к родине, и тре­
вога за семьи наши, за детей, и непреклонная воля к
победе. Пусть ненависть к врагу станет той силой, ко-

•горая сносит горы на пути, творит чудеса труда за стан­
ком и на поле.
У нас есть все возможности не только остановить врага,
по и разгромить его, истощить, обескровить, измотать.
В раг спешит, чтобы сорвать второй фронт у него в тылу.
Он рвется вперед, чтобы убеж ать от этой опасности. Н е
убеж ит! Стойкость советского народа срывала уж е не один
гитлеровский план. Стойкость сорвет и этот план. А источ­
ник стойкости — великая, глубокая ненависть к врагу!
П ер ед о в ая «П равды », 11 и ю л я 1912 г.

Михаил ШОЛОХОВ

НАУКА

Н Е Н А В ИС Т И

«Нельзя победить врага, но научи ш и т ь
нонавпдсть ого всеми силами души».
(Н з первомайского приказа Н арком а Обороны
товарища С т алии а ).

Н а войне деревья, как и люди, имеют ка?кдоо свою
судь бу. Я видел огромный участок леса, срезанного огнем
нашей артиллерии. В этом л есу недавно укреплялись немцы,
выбитые из села С ., здесь они думали задерж аться, но смерть
скосила их вместе с деревьями. Под поверженными ство­
лами сосеп леж али мертвые немецкие солдаты, в зеленом
папоротнике гнили их изорванные в клочья тела, и смоли­
стый аромат расщепленных снарядами сосен не мог загл у­
шить удуш ливо-приторной, острой вони разлагающ ихся
трупов. К азалось, что даж е земля с бурыми, опаленными и
жесткими краями воронок источает могильный за п а х ...
Смерть величественно и безмолвно властвовала па этой
поляне, созданной и взрытой нашими снарядами, и только
в самом центре поляны стояла одна чудом сохранивш аяся
бер езка, и ветер раскачивал ее израненные осколками ветви
и шумел в молодых, глянцевито-клейких листках.
Мы проходили через поляну. Шедший впереди меня
связной красноармеец слегка коснулся рукой ствола бе­
резы, спросил с искренним и ласковым удивлением:
— К ак ж е ты тут уцелела, милая?..
Н о если сосна гибнет от снаряда, падая, как скошенная,
и на месте среза остается лишь иглистая, истекающая смолой
макуш ка, то по-иному встречается со смертью дуб.
Н а провесне немецкий снаряд попал в ствол старого
д у б а , росшего на берегу безымянной речушки. Рваная,
зияю щ ая пробоина иссуш ила поддерева, но вторая поло­
вина, пригнутая разрывом к воде, весною дивно ожила и
покрылась свеж ей листвой. И до сегодняш него дня, навер­
ное, ниж ние ветви искалеченного дуба купаются в текучей
воде, а верхние —• все еще ж адно протягивают к солнцу
точеные, тугие ли стья ...

7

* * *

Высокий, немного сутулы й, с приподнятыми, как у кор­
шуна, широкими плечами, лейтенант Герасимов сидел
у входа в блиндаж и обстоятельно рассказывал о сегодняш ­
нем бое, о танковой атаке противника, успешно отбитой
батальоном.
Х удое лицо лейтенанта было спокойпо, почти бесстрастно,
воспаленные глаза устало прищурены. Он говорил над­
треснутым баском, изредка скрещивая крупные узловатыепальцы рук, и странно не вязался с его сильной фигурой,
с энергическим, мужественным лицом этот ж ест, так красно­
речиво передающий безмолвное горе или глубокое и тягостное
раздумье.
Но вдруг он умолк, и лицо его мгновенно преобрази­
лось: смуглые щеки побледнели, под скулами, перекаты­
ваясь, заходили желваки, а пристально устремленные вперед
глаза вспыхнули такой неугасимой, лютой ненавистью, что
я невольно повернулся в сторону его взгляда и увидел шед­
ших по лесу от переднего края нашей обороны трех пленных
немцев и сзади — конвоировавшего их красноармейца в вы­
горевшей, почти белой от солнца, летней гимнастерке и
сдвинутой на затылок пилотке.
К расноармеец шел медленно. Мерпо раскачивалась в его
руках винтовка, посверкивая на солнце ж алом штыка.
И так ж е медленно брели пленные немцы, нехотя переставляя
ноги, обутые в короткие, измазанные желтой глиной са­
поги.
Шагавший впереди немец — пож илой, со впалыми ще­
ками, густо заросшими каштановой щетиной, — поровнялся
с блиндажом, кинул в нашу сторону исподлобный, волчий
взгляд, отворнулся, на ходу поправляя привешенную к поясу
каску. И тогда лейтспант Герасимов порывисто вскочил,
крикнул красноармейцу резким, лающим голосом:
— Ты что, на прогулке с ними? Прибавить шагу! В еди
быстрой, говорят тебе!..
Он, видимо, хотел еще что-то крикнуть, но задохн ул ся
от волнения и, круто повернувш ись, быстро сбеж ал по сту­
пенькам в блиндаж. Присутствовавший при разговоре полит­
рук, отвечая иа мой удивленный взгляд, вполголоса сказал:
— Ничего не поделаеш ь, — нервы. Он в плену у немцев
был, разве вы пе знаете? Вы поговорите с ним как-нибудь.
Он очень много переж ил там, и после этого живых гитлеров­
цев не может видеть, именно живых! Н а мертвых смотрит

8

ничего, я бы сказал, — даж е с удовольствием, а вот пленных
увидит и либо закроет глаза и сидит бледный и нотный,
либо повернется и уйдет. — Политрук придвинулся ко мне,
перешел на шопот: — Мне с ним пришлось два раза ходить
в атаку; силища у него лош адиная, и вы бы посмотрели,
что он дел ает... Всякие виды мне приходилось видывать, но
как он орудует штыком и прикладом, знаете ли, — ото
страшно!
* * *
Ночыо немецкая тяж елая артиллерия вела тревожащий
огонь. Методически, через ровные промежутки времени
издалека доносился орудийный выстрел, спустя несколько
секунд над нашими головами, высоко в звездном небо слы­
шался железный клекот снаряда, воющий звук нарастал
и удалялся, а затем, где-то позади нас, в направлении до­
роги, по которой днем густо шли машины, иоднозпвнше
к линии фронта боеприпасы, желтой зарницей вспыхивало
пламя и громово звучал разрыв.
В промежутках между выстрелами, когда в лесу устана­
вливалась тишина, слышно было, как тонко пели комары и
несмело перекликались в соседнем болотце потревоженные
стрельбой лягуш ки.
Мы леж али под кустом орешника, и лейтенант Герасимов,
отмахиваясь от комаров сломленной веткой, неторопливо
рассказывал о себе. Я передаю отот рассказ так, как мно
удалось его запомнить.
— Д о войны работал я механиком на одном нз заводов
Западной Сибири. В армию призван 9 июля прошлого года.
Семья у меня — ж ен а, двое ребят, отец-инвалид. Н у, на
проводах, как полагается, -жена и поплакала, и напутствие
сказала: « — Защищай родину и нас крепко. Если понадо­
бится — ж изнь отдай, а чтобы победа была нашей». Помню,
засмеялся я тогда и говорю ей: «Кто ты мне есть, жена или
семейный агитатор? Я сам большой, а что касается победы,
так мы ее у фашистов вместе с горлом вынем, не беспо­
койся!» Отец, тот, конечно, покрепче, по без наказа и тут
не обонялось: « — Смотри, говорит, В иктор, фамилия Гера­
симовых — это не простая фамилия. Ты — потомственный
рабочий; прадед твой еще у Строганова работал; наша фа­
милия сотни лот ж ел езо для родины делала, и чтобы ты
на этой войне был железным. Власть-то — твоя, она тебя
командиром запаса до войны дер ж ала, и долж ен ты врага
бить крепко».
О

«Будет сделано, отец».
Но пути на вокзал забеж ал в райком партии. Секретарь
у нас был какой-то очень сухой , рассудочный человек...
Л у , думаю, уж если ж ена с отцом меня на дорогу агитиро­
вали, то этот вовсе спуску не даст, двинет какуй-нибудь
речугу на полчаса, обязательно двинет! Л получилось псе
наоборот. «Садись, Герасимов, — говорит мой секретарь, —
перед дорогой посидим минутку по старому обычаю».
Посидели мы с ним немного, помолчали, потом он встал,
и вижу — очки у пего будто бы отпотели... В от, думаю,
чудеса какие нынче происходят! Л секретарь и говорит:
« — В се ясно и понятно, товарищ Герасимов. Помню я
тебя еще вот таким, лопоухим, когда ты пионерский галстук
пош л , помню затем комсомольцем, знаю и как коммуниста
на протяжении десяти лет. Иди, 6011 гадов беспощадно!
Парторганизация на тебя надеется». Первый раз в Жизни
расцеловался я со своим секретарем, и, чорт его знает,
показался он тогда мне вовсе не таким у ж сухарем , как
раньш е...
И до того мне тепло стало от отой его душ евности, что
вышел я из райкома радостный и взволнованный.
Л тут еще ж ена развеселила. Сами понимаете, что прово­
жать мужа на фронт никакой жене невесело; н у, и моя
ж ена, конечно, тож е растерялась немного от горя, все хотела
что-то важное сказать, а в голове у нее'скпозняк получился,
все мысли вылетели. И пот уж е поезд тронулся, а она идет
рядом с моим вагоном, руку мою нз своей руки не выпускает
и б ы с т р о так говорит:
« — Смотри, В итя, береги себя, не простудись там, на
фронте». «Что ты, — говорю ей, — Н адя, что ты! Н и за что
не простуж усь. Там климат отличный и очень даж е ум ерен­
ный». II горько мне было расставаться, и весело стало от
милых п глупеньких слов жены, и ти хое.зл о взяло на нем­
цев. Н у, думаю , тронули нас, вероломные соседи, — теперь
держ итесь! Вколем мы вам по первое число!
Герасимов помолчал несколько минут, прислушиваясь
к вспыхнувшей на переднем крае пулеметной перестрелке,
потом, когда стрельба прекратилась так ж е внезапно, как
п началась, продолж ал:
— Д о войны на завод к нам поступали машины нз Гер­
мании. При сборке, бывало, раз по пять ощупаю каж дую
деталь, осмотрю ее со всех сторон. Н ичего не скажешь —
умные руки оти машины делали. К ниги немецких писателей
читал и любил, и как-то привык с уважением относиться
10

к немецкому пароду. П равда, иной раз обидно становилось
за то. что такой трудолюбивый и талантливый народ терпит
у себя самый паскудный гитлеровский режим, но ото было,
в конце-концов. их дело. Потом началась война в Западной
Е вр оп е...
И вот еду я на фронт и думаю: техника у немцев сильная,
армия — тож е ничего себе. Чорт возьми, с таким противни­
ком даж е интересно подраться н наломать ему бока. Ми-то
тож е к сорок первому году были не лыком шиты. П ри­
знаться, особой честности я от этого противника но нетал,
какая у ж там честность, когда имеешь дело с фашизмом,
но никогда по дум ал, что придется воевать с такой бессовест­
ной сволочыо, какой оказалась немецкая армия. Н у, да
об этом н осл е...
В конце июля наша часть прибыла па фронт. В бой
вступили 27-го рано утром. Сначала в новпику-то было
страшновато малость. Минометами сильно они пас одоле­
вали, но к вечеру освоились мы немного и дали им по зубам ,
выбили из одной деревуш ки. В этом ж е бою захватили мы
гр упп у, человек в пятнадцать, пленных. Помню, как сейчас:
привели и х, испуганных, бледных; бойцы мои к этому вре­
мени остыли от боя, и вот каждый нз них тащит пленным
псе, что может: кто — котелок щей, кто — табаку пли папи­
рос, кто — чаем угощ ает. По спинам их похлопывают, «кам­
радами» называют, за что, мол, воюете, камрады...
А одш! боец-кадровик смотрел-смотрел на эту трога­
тельную картину п говорит: « — Слюни вы распустили
с этими друзьям и. Здесь они все камрады, а вы бы посмо­
трели, что эти камрады делают там, за линией фронта, и как
они с нашими ранеными и с мирным населением обращаются».
Сказал, словно ушат холодной поды на нас вылил, и ушел.
Вскоре перешли мы в наступление и тут действительно
насмотрелись... Сож?кеиные дотла деревни, сотни расстре­
лянных женщ ин, детей, стариков, изуродованные трупы по­
павших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски
убитые женщины, девушки и девочки-подростки.
Особенно одна осталась у меня в памяти: ей было лет
одиннадцать, она, как видно, шла в школу; немцы поймали
ее, затащили на огород, изнасиловали и убили. Она лежала
в помятой картофельной ботве, маленькая девочка, почти
ребенок, а кругом валялись залитые кровыо ученические
тетради п учебники... Лицо ее было страшно изрублено
тесаком, в руке она сжимала раскрытую школьную сумку.
Мы накрыли тело плащ-палаткой и стояли молча. Потом

бойцы так ж е молча разош лись, а я стоял п, ц о м т о , как
исступленный, шептал: « — Б арков, Половинкнн. Ф изиче­
ская география. Учебник для неполной средней и средней
школы». Это я прочитал на одном из учебников, валявшихся
там ж е, в траве, а учебник атот мне знаком. Моя дочь тож е
училась в пятом к л ассе...
Это было неподалеку от Р уж и н а. А около Сквиры в овраге
мы наткнулись па место казни, где мучили захваченных
в плен красноармейцев. Приходилось вам бывать в мясных
лавках? Н у, пот так примерно выглядело ото место... На
ветвях деревьев, росших по оврагу, висели окровавленные
туловища, без рук, без ног, со снятой до половины к ож ей ...
Отдельной кучей было свалено на дне оврага восемь человек
убитых. Там нельзя было понять, кому нз замученных что
принадлежит, леж ала просто куча крупно нарубленного
мяса, а сверху — стопкой, как надвинутые одна на другую
тарелки, — восемь красноармейских пилоток...
Вы думаете, можно рассказать словами обо всем, что
пришлось видеть? Нельзя! Нет таких слов. Это надо видеть
самому. И вообще хватит об этом! — Лейтенант Герасимов
надолго умолк.
— Можно здесь закурить? — опросил я его.
— Можно. К урите в р ук у, — охрипшим голосом отве­
тил 011 и, закурив, продолж ал:
— Вы понимаете, что мы озверели, насмотревшись на
псе, что творили немцы, да иначе и но могло быть. В се мы
поняли, что имеем дело но с людьми, а с какими-то осата­
невшими от кропи собачьими выродками. О казалось, что
немцы с такой жо тщательностью, с какой когда-то делали
станки и машины, теперь убивают, насилуют и казнит на­
ших людей. Потом мы снова отступали, но дрались, как
черти!
В моей роте почти все бойцы были сибиряки. Однако
украинскую землю мы защищали прямо-таки отчаянно.
Много моих земляков погибло на У краине, а немцев мы
положили там еще больше. Что ж , мы отходили, по д у х у им
давали неплохо.
С жадностью затягиваясь папиросой, лейтенант Гераси­
мов сказал уж е несколько иным, смягченным тоном:
— Хорошая земля на У краине, и природа там чудесная 1
К аж дое село и деревуш ка казались нам родными, может
быть потому, что, не скупясь, проливали мы там свою кровь,
а кровь подь, как говорят, родни т... И пот оставляешь
какое-нибудь село, а сердце щемит и щемит, как проклятое.
12

Ж алко было, просто до боли ж алко! Уходим и и глаза друг
д р у гу не глядим.
...Н е думал я тогда, что придется побывать у немцев
в плену, однако пришлось. В сентябре я был первый раз
раней, но остался в строю. А 21-го в бою под Д енисовной,
Полтавской области, я был ранен вторично и взят в плен.
Немецкие танки прорвались на нашем левом фланге,
следом за н и м и потекла пехота. Мы с боем в ы х о д и л и н з
окруж ения. В этот день моя рота понесла очень большие
потерн. Д ва раза мы отбили танковые атаки противника,
сож гли и подбили шесть танков и одну бронемашину, уло­
жили па кукурузном поле человек сто двадцать гитлеровцев,
а потом они подтянули .минометные батареи, и мы вынуждены
были оставить высотку, которую держ али с полудня до
четырех часов. С утра было ж арко. В небе ни облачка,
а солнце палило так, что буквально нечем было дышать.
Мины ложились страшно густо, и, помню, пить хотелось
до того, что у бойцов губы чернели от жаж ды , а я подавал
команду каким-то чужим, окончательно осипшим голосом.
Мы перебегали по лощине, когда впереди меня разорвалась
мпиа. К аж ется, я успел увидеть столб черной земли и пыли
и это — все. Осколок мины пробил мою каску, второй попал
в правое плечо.
Н е помпго, сколько я пролеж ал без сознания, но очнулся
от топота чьих-то ног. Приподнял голову и увидел, что леж у
не на тем месте, где упал. Гимнастерки на мне нет, а плечо
наспех кем-то перевязано. Нет и каски па голове. Голова
тож е кем-то перевязана, но бинт не закреплен, копчик его
висит у меня на груди. Мгновенно я подумал, что мои бойцы
тащили меня и на ходу перевязали, и я надеялся увидеть
своих, когда с трудом поднял голову. По ко мне беж али но
свои, а немцы. Это топот их ног вернул мне сознание. И уви­
дел их очень отчетливо, как в хорошем кино. Я пошарил
вокруг руками. Около меня не было оруж ия: ни нагана, ни
винтовки, даж е гранаты не было. Планшетку и оруж ие
кто-то из наши х снял с меня.
«Вот и смерть», — подумал я. О чем я еще думал в атот
момент? Если вам это для будущ его романа, так напишите
что-нибудь от себя, а я тогда ничего не успел подумать.
Немцы былп уж е очень близко, и мне не захотелось умирить
леж а. Просто я не хотел, ие мог умереть л еж а, понятно?
Я собрал все силы и встал на колени, касаясь руками земли.
К огда они подбеж али ко мне, я уж е стоял на ногах. Стоял
и качался, и уж асно боялся, что вот сейчас опять упаду,
13

и они меня заколют леж ачего. Ни одного лица я не помню.
Они стояли вокруг меня, что-то говорили и смеялись. Я ска­
зал: « — Н у, убивайте, сволочи! Убивайте, а то сейчас
упаду». Один нз них ударил меня прикладом по шее, я упал,
но тотчас снова встал. Они засмеялись, и один нз них махнул
рукой — иди, мол, вперед. Я пошел. В се лицо у меня было
в засохш ей крови, из раны на голове все еще беж ала кровь,
очень теплая и липкая, плечо болело, и я не мог поднять
правую руку. Помню, что мне очень хотелось лечь и н ик уда
но итти, по я все ж е ш ел ...
Н ет, я вовсе не хотел умирать и тем более — оставаться
в плену. С великим трудом, преодолевая головокружение
И тошноту, я шел, значит, я был жив и мог еще действовать.
О х, как меня томила ж а ж д а ! Во рту у меня спеклось, и все
время, пока мои ноги шли, перед глазами колыхалась
какая-то черная штора. Я был почти без сознания, но шел
и думал: «Как только напьюсь и чуточку отдохну, — убегу!»
На опушке рощи нас всех, попавших в плен, собрали и
построили. В се ото былп бойцы соседней части. Из нашего
полка я угадал только двух красноармейцев третьей роты.
Бойьщпнстпо пленных было ранено. Немецкий лейтенант
на плохом русском языке спросил, есть ли среди пас комис­
сары п командиры. В се молчали. Тогда он еще раз сказал:
« — Комиссары н офицеры идут два шага вперед». Никто
из строя не вышел.
Лейтенант медленно прошел перед строем п отобрал
человек шестнадцать, по виду похож и х на евреев. У каж дого
он спрашивал: «юде?» — н, не дож идаясь отпета, приказы­
вал выходить из строя. Среди отобранных им были н евреи,
и армяне, п просто русские, но смуглые лицом и черноволо­
сые. В сех их отпели немного в сторону и расстреляли на
наших глазах из автоматов. Потом нас наспех обыскали и
отобрали бумажники и все, что было из личных вещей.
Я никогда не носил партбилета в бумаж нике, боялся поте­
рять; он был у меня по внутреннем кармане брюк, и его
при обыске но нашли. В се ж е ч ел ов ек — удивительное со­
здание: я твердо знал, что жизнь моя — па волоске, что
если меня не убыот при попытке к бегству, то все равно
убьют по дороге, так как от сильной потери крови я едв
т
мог бы иттп наравне с остальными, по когда обыск кончился
и партбилет остался при мне, — я так обрадовался, что
даж е про ж аж ду забыл!
Нас построили в походную колонну и погнали на запад.
По сторонам дороги шел довольно сольный копрой ц ехало
14

человек десять немецких мотоциклистов. Гнали нас быстрым
шагом, и силы мои приходили к концу. Д ва раза я падал,
вставал и шел потому, что зн ал, что если про Лея; у лишнюю
минуту и колонна пройдет, — меня пристрелят том ж е, на
дороге. Т ак произошло с шедшим впереди меня сержантом.
Он был ранен в ногу н с. трудом шел, стоная, иногда даж е
вскрикивая от боли. Прошли с километр, и тут он громко
сказал:
« — Нет, не могу. Прощ айте, товарищи!» — и сел среди
дороги.
■'
Его пытались на ходу поднять, поставить на ноги, но
он снова опускался на землю. К аи во сне, помню его очень
бледное молодое лицо, нахмуренные брови и мокрые от слез
гл а за ... К олонна прошла. Он остался позади. Я оглянулся
и увидел, как мотоциклист подъехал к нему вплотную, но
слезая с седла, вынул из кобуры пистолет, приставил к у х у
сержанта и выстрелил. Пока дошли до речки, немцы при­
стрелили еще нескольких отстававших красноармейцев.
И вот уж е виж у речку, разрушенный мост и грузовую
машину, застрявш ую сбоку переезда, и тут иадшо вниз
лицом. Потерял ли я сознание? Пет, не потерял. Я леж ал,
протянувшись во весь рост, во рту у меня было полно пыли,
я скрипел от ярости зубам и, и песок хрустел у меня па з у ­
бах, но подняться не мог. Мимо меня шагали мои товарищи.
Одни нз них тихо сказал: « — Вставай ж е, а то убьют!»
Я стал пальцами раздирать себе рот, давить глаза, чтобы
боль помогла мне подняться...
А колонна уж е прош ла, и я слышал, как шуршит колеса
подъезжающ его ко мне мотоцикла. И все-таки я встал!
Н е оглядываясь на мотоциклиста, качаясь, как пьяный,
я заставил себя догнать колонну и пристроился к задним
рядам. Проходившие через речку немецкие тапки и авто­
машины взмутили воду, но мы пили ее, эту коричневую
теплую Ж ижу, и она казалась нам слаще самой хорош ей
ключевой! воды. Я намочил голову и плечо. Это меня очень
освеж ило, и ко мне вернулись силы. Теперь-то я мог птти
в надеж де, что ие упаду и не останусь лежать на дор оге...
Только отошли от речки, как по пути нам встретилась
колонна средних немецких танков. Они двигались нам на­
встречу. Водитель головного танка, рассмотрев, что мы —
пленные, дал полный газ и на всем х о д у врезался в нашу
колонну. Передние ряды были смяты и раздавлены гусени­
цами. Пешие конвойные и мотоциклисты с хохотом наблю­
дали оту картину, что-то орали высунувшимся из люков
15

танкистам и размахивали руками. Потом снова построили
нос и погнали сбоку дороги: Веселы е люди немцы, ничего
не скаж еш ь...
В этот вечер и почыо я не пытался бежать, так кок понял,
что уйти не смогу потому, что очень ослабел от потерн крови,
да и охраняли нас строго, и всякая попытка к бегству на­
верняка закончилась бы неудачей. Но как проклинал я себя
впоследствии за то, что не предпринял отой попытки! Утром
нас гнали через одну деревню, в которой! стояла немецкая
часть. Немецкие пехотинцы высыпали на ул иц у, посмотреть
на пас. Конвой заставил нас бежать через всю деревню
рысью. Надо ж е было унизить нас в глазах подходившей!
к фронту немецкой части. II мы беж али. Кто падал пли
отставал, в того немедленно стреляли. К вечеру мы были
уж е в лагере для военнопленных.
Двор какой-то МТС был густо огорожен колючей прово­
локой. Внутри плечом к плечу стояли пленные. Нас сдали
охране лагеря, и те прикладами винтовок загнали нас за
огорож у. Сказать, что этот лагерь был адом, — значит
ничего ие сказать. У борной не было. Люди испражнялись
Здесь ж е и стояли и леж али в грязи и в зловонной ж иж е.
Н аиболее ослабевшие вообще уж е не вставали. В оду и пищу
давали раз в сутки. К руж к у воды и горсть сырого проса
или прелого подсолнуха, — вот и все. Иной день совсем
забывали что-либо дать ...
Д ня через два пошли сильные дож ди. Грязь в лагере
растолкли так, что бродили в ной но колено. Утром от на­
мокших людей шел пар, словно от лош адей, а дож дь лил,
но переставая... К аж дую ночь умирало по нескольку де­
сятков человек. В се мы слабели от недоедания с каждым
дном. Мои я вдобавок мучили рапы.
На шестые сутк и я почувствовал, что у меня еще сильнее
заболело плечо и рана на голове. Началось нагноение.
Потом появился дурной зап ах. Рядом с лагерем былп кол­
хозные к отонш п, в которых леж али тяж ело раненые красно­
армейцы. Утром я обратился к унтеру из охраны и попросил
разреш ения обратиться к врачу, который, как сказали мне,
был при раненых. Унтер хорош о говорил по-русски. Он
ответил: « — Иди. русский, к своему врачу. Он немедленно
окаж ет тебе помощь».
Тогда я по понял насмешки и, обрадованный, побрел
к конюшие.
Военврач третьего ранга встретил меня у входа. Это был
у ж е конченный человек. Х удой до изнемож ения, пзмучен16

ный, он был уж е полусумасшедшим от всего, что ому при­
шлось переж ить. Раненые леж али на навозных подстилках
п задыхались от дикого зловония, наполнявшего конюшню.
У большинства в ранах кишели черви, и те из раненых,
которые могли, выковыривали их из ран пальцами и палоч­
кам и... Т ут ж е леж ала груда умерших пленных, их но
успевали убирать.
« — Видели? — спросил у меня врач. — Чем ж е я могу
вам помочь? У меня нет ни одного бинта, ничего нет! Идите
отсюда ради бога, идите! А бинты ваши сорвите и присыпьте
рапы золой. Вот здесь у двери — свеж ая зола».
Я так и сделал. Унтер встретил меня у входа, широко
улыбаясь. « — Н у, как? О, у ваших солдат превосходный
врач! Оказал он вам помощь?» Я хотел молча пройти мимо
него, но он ударил меня кулаком в лицо, крикнул: « — Ты
не хочешь отвечать, скотина?!» Я упал , п он долго бил монн
ногами в грудь и в голову. Бил до тех пор, пока не устал.
Этого немца я не забуду до самой смерти, нет, по забуду!
Он п после бил меня не раз. К ак только уппднт сквозь про­
волоку меня, приказывает выйти и начинает бить, молча,
сосредоточенно...
Вы спрашиваете, как я выжил?
Д о войны, когда я еще не был механиком, а работал
грузчиком па К ам е, я на разгрузке носил по два куля соли,
в каждом — по центнеру. Силенка была, не ж аловался,
к тому ж е вообще организм у меня здоровья!, но главное —
ото то, что не хотел я умирать, воля к сопротивлению были
сильна. Я долж ен был вернуться в строй бойцов за родину,
п я вернулся, чтобы мстить врагам до конца!
Из этого л агеря, который являлся как бы распредели­
тельным, меня поревели в другой лагерь, находившийся
километрах в ста от первого. Там все было так ж е устроено,
как н в распределительном: высокие столбы, обнесенные
колючей проволокой, ни навеса над головой, ничего. К ор ­
мили так ж е, но изредка вместо сырого проса давали но
кр уж ке вареного, гнилого зерна, или ж е втаскивали в лагерь
трупы издохш их лош адей, предоставляя . пленным самим
делить эту падаль. Чтобы не умереть с голоду, мы ели и
умирали сотням и... Вдобавок ко всему в октябре наступили
холода, беспрестанно шли дож ди, ио утрам были заморозки.
Мы жестоко страдали от холода. С умершего красноармейца
мне удалось снять гимнастерку и шинель. Но и это не спа­
сало от холода, а к голоду мы уж е привы кли...
Стерегли нас разжиревш ие от грабеж ей солдаты. В се они
2

Мы ненавидим — ми мстим!

^

по характеру были сделаны на одну колодку. Наша охрана
на подбор состояла на отъявленных мерзавцев. К ак они.
к примеру, развлекались: утром к проволоке подходит
какой-нибудь ефрейтор и говорит через переводчика:
« — Сейчас раздача пищи. Раздача будет происходить
с левой стороны».
Ефрейтор уходит. У левой стороны огорож и толпятся
все, кто в состоянии стоять па ногах. Ж дем час, два, три.
Сотни дрож ащ их, живых скелетов стоят на пронизывающем
вотру. Стоят и ж дут.
И вдруг на противоположной стороне быстро появляются
немцы. Они бросают через проволоку Куски нарубленной
конины. В ся толпа, понукаемая голодом, ш арахается туда,
около кусков измазанной в грязи конины идет свалка...
Немцы хохочут во все горло, а затем резко звучит длин­
ная пулеметная очередь. Крики и стоны. Пленные отбегают
к левой стороне огорож и, а на земле остаются убитые и
ранены е... Высокий обер-лейтенант —■начальник лагеря под­
ходит с переводчиком к проволоке. Обер-лейтенант, еле
сдерж иваясь от см еха, говорит:
« — При раздаче пищи произошли возмутительные бес­
порядки. Если ато повторится, я прикаж у пас, русских
свиней, расстреливать беспощадно! Убрать убитых и ране­
т а х !» Немецкие солдаты, толпящ иеся позади начальника
лагеря, просто помирают со см еху. Им по душ е «остроумная»
выходка их начальника.
Мы молча вытаскиваем из лагеря убитых, хороним пх
неподалеку, в ов р аге... Пили и в атом лагере кулаками,
палками, прикладами. Били так просто, от скуки или для
развлечения. Раны мои затянулись, потом, наверное, от
вечной сырости и побоев, снова открылись и болели нестер­
пимо. Н о я вое еще ж ил и не терял надежды на нзбавлепие...
Спали мы прямо в грязи, не было ни соломенных подстилок,
ничего. Собьемся в тесную кучу, леж им. Всю ночь идет
тихая возня: зябнут те, которые леж ат на самом ни зу,
в грязи, зябнут и те, которые находятся свер ху. Это был
не сон, а горькая мука.
Так шли дня, словно в тяжком сне. С каждым днем я
слабел все более. Теперь меня мог бы свалить на землю
и ребенок. Иногда я с уж асом смотрел на своп обтянутые
одной кож ей, высохшие руки, дум ал: «Как ж е я уйду от­
сюда?» Вот когда л проклинал себя за то, что не попытался
беж ать в первые ж е дни. Что ж . если бы убили тогда, не
мучился бы так страшно теперь.
18

Пришла зима. Мы разгребали снег, спали на мерзлой
земле. В се меньше становилось нас в л агер е... Наконец,
было объявлено, что через несколько дней нас отправит
на работу. В се ож или. У каж дого проснулась надеж да, хоть
слабенькая, но надеж да, что, может быть, удастся бежать.
В ату ночь было тихо, но морозно. П еред рассветом мы
услышали орудийный гул. В се вокруг меня заш евелилось.
Л когда гул повторился, вдруг- кто-то громко сказал:
« — Товарищ и, наши наступают!»
И тут произошло что-то невообразимое: весь лагерь
поднялся на ноги, как по команде 1 Встали даж е те, которые
не поднимались по нескольку'дней. В ок р уг слышался горя­
чий шопот п подавленные ры дания... Кто-то плакал рядом
со мной по-женски навзры д... Я т о ж е... я т о ж е... — преры­
вающимся голосом быстро проговорил лейтенант Герасимов
н умолк на минуту, по затем, овладев собой, продолжал
у ж е спокойнее: — У меня тож е катились по щекам слезы
и замерзали на в етр у... Кто-то слабым голосом запел «Интер­
национал», мы подхватили т о н к и м и , скрипучими голосами.
Часовые открыли стрельбу по нас из пулеметов и автоматов,
раздалась команда: « — Лежать!» Я леж ал, вдавив тело
в снег,, н плакал, как ребенок. Но ото были слезы не только
радости, но и гордости за наш народ. Немцы могли убить
нас, безоруж ны х и обессилевших от голода, могли зам у­
чить, но сломить наш дух не могли, и никогда не сломит!
Н е на тех напали, это я прямо скаж у.
* * *
Мне не удалось в ту ночь дослушать рассказ л ей т ен а н т
Гераспмова. Его срочно вызвали в штаб части. По через
несколько дней мы снова встретились. В землянке пахло
плесеныо и сосновой смолью. Лейтенант сидел ни Скамье,
согнувшись, положив на колени огромные кисти рук со
скрещенными пальцами. Глядя на него, невольно я подумал,
что ото там, в лагере для военнопленных, ом привью сидеть
вот так, скрестив пальцы, часами молчать и тягостно, бес­
плодно дум ать...
— Вы спрашиваете, как мне удалось бежать? Сейчас
расскаж у. Вскоре после того, как услышали мы ночью
орудийный гул, нас отправили на работу по строительству
укреплений. Морозы сменились оттепелью. Шли дож ди.
Н ас гнали на север от лагери. Снова было то ж е, что и вна­
10

чале: и с т о щ е н н ы е люди падали, их пристреливали и бросали
на до р оге...
Впрочем, одн ою немецкий унтер застрелил за то, что
он па ходу взял с земли мерзлую картофелину. Мы шли
через картофельное поле. Старшина по фамилии Гончар,
украинец по национальности, поднял эту проклятую карто­
фелину и хотел спрятать ее. Унтер заметил. Ни слова не
говоря, он подошел к Гончару и выстрелил ему в затылок.
К олонну остановили, построили. « — В се ото — собствен­
ность германского государства, — сказал унтер, широко
поводя вокруг р у к о й .— Всякий нз вас, кто самовольно
что-либо возьмет, будет убит».
деревне, через которую мы проходили, женщины,
увидев нас, стали бросать нам куски хлеба, печеный карто­
фель. Кое-кто из наших успел поднять, остальным не уда' лось: конвой открыл стрельбу по окнам, а нам приказано
было итти быстрее. Но ребятишки — бесстрашный народ,
они выбегали на дорогу за несколько кварталов вперед,
прямо на дорогу клали хлеб, и мы подбирали его. Мне до­
сталась большая вареная картофелина. Разделили ее попо­
лам с соседом, съели с к ож урой, В ж изни я не ел более
вкусного картофеля! Укрепления строились в л есу. Немцы
значительно усилили охр ану, выдали нам лопаты. Пет,
не строить им укрепления, а разрушать я хотел!
В этот ж е день перед вечером я решился: вылез из ямы,
которую мы рыли, взял лопату в левую р уку, подошел
к охр ан н и к у... Д о этого я приметил, что остальные немцы
находятся у рва и кроме этого, какой наблюдал за нашей
группой, поблизости никого из охраны не было.
— У меня сломалась л опата... вот посмотрите, — бормо­
тал я, приближаясь к солдату. Н а какой-то миг мелькнула
у меня мысль, что если нехватнт сил и я не свалю его с пер­
вого удара, — я погиб. Немец, видимо, что-то заметил
в выражении моего лица. Он сделал движ ение плечом, сни­
мая ремень автомата, и тогда я нанес удар лопатой ему по
лицу. И не мог ударить его по голове, на нем была каска.
Силы у меня все ж е хватило, немец без крика запрокинулся
навзничь...
В руках у меня автомат и три обоймы. В егу! И тут-то
оказалось, что бегать я не могу. Нет сил, и баста! Остано­
вился, перевел д у х и снова еле-еле потрусил рысцой. За
оврагом лес был гущ е, и я стремился туда. У ж е не помню,
сколько раз падал, вставал, слова п адал... Но с каждой
минутой уходил все дальше. Всхлипывая и зады хаясь от
20

усталости, пробирался я по чище на той стороне холма,
когда далеко сзади застучали очереди аптоматов и послы­
шался крик. Теперь поймать меня было нелегко.
Приближались сумерки. По если бы немцы сумели на­
пасть на мой след и приблизиться, — только последний
цатрон я приберег бы для себя. Эта мысль меня ободрила,
я пошел тише и осторож нее.
Ночевал в л есу. Какая-то деревня была от меня в полу­
километре, но я "побоялся пттп туда, оппсапсь нарваться
на немцев.
На другой день меня подобрали партизаны. Педели две
я отлеживался у них в землянке, окреп и набрался сил.
Вначале они относились ко мне с некоторым подозрением,
несмотря на то, что я достал из-под подкладки шипели
кое-как зашитый мною в лагере партбилет и показал им.
Потом, когда я стал принимать участие в их операциях,
отношение ко мне сразу изменилось. Еще там открыл я счет
убитым много немцам, тщательно воду его до сих нор, и
цифра помаленьку подвигается к сотне.
В январе партизаны провели меня через линию фронта.
Около месяца пролежал в госпитале. У далили нз плеча
осколок мины, а добытый в лагерях ревматизм и все осталь­
ные недуги буду залечивать после войны. Из госпиталя
отпустили меня домой на поправку. Пожил дома педелю,
а больше но мог. Затосковал, и все тут! К ак там ни говори,
а мое место здесь, до конца.
* *

ф

Прощались мы у входа в землянку. Задумчиво глядя
на залитую ярким солнечным светом просеку, лейтенант
Герасимов говорил:
— ... И воевать научились по-настоящему, и ненави­
деть, и любить. На таком оселке, как война, все чувства
отлично оттачиваются. К азалось бы, любовь и ненависть
никак нельзя поставить рядышком; знаете, как эти гово­
рится. «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную
лань», а пот у нас они впряжены и здорово тянут! Т яж ко
я ненавижу немцев за все, что они причинили моей родине
и мне лично, и в то ж е время всем сердцем люблю свой народ
и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под немецким
игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться
с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощенные
в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к родине
хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор,
21

пока эти сердца бьются, то ненависть всегда мы носим на
кончиках штыков. Извините, если это замысловато сказано,
но я так дум аю , — закончил лейтенант Герасимов и впервые
за время нашего знакомства улыбпулся простой и милой,
ребяческой улыбкой.
А я впервые заметил, что у этого трндцатндвухлетнего
лейтенанта, надломленного пережитыми лишениями, но все
еще сильного и крепкого, как дуб, ослепительно белые от
седины писки. И так чиста была эта добытая большими
страданиями седина, что белая нитка паутины, прилипшая
к пилотке лейтенанта, исчезала, коснувшись виска, и рас­
смотреть ее было невозмож но, как я ни старался.
«Правда», 22 и ю л я 1942 г.

А л ек се и Т О Л С Т О И

УБЕЙ

3 БЕ РЯ !

В черной бездне земля обогнула орбиту и показала
солнцу свои истерзанные бока, — теперь, через год, она
у ж е вся дымилась кровью, на ней больше не осталось .мир­
ного уголка, и больше нет такой семьи, которая безмятежно
собралась бы у вечернего огня за тихим столом, беседуя
о том п о сем, о прочности дома, о светлой старости, о счастья
детей, что спят в кроватках, беседовали бы в покойной
уверенности, будто свобода и благополучие в безопасности.
Минувший год был суровой школой для человечества,
оно до самых печенок поняло, что нуж но защищаться от
фашизма, и поняло, что единственная защита — ото напа­
дение. Об этом говорят советско-английский договор и со­
глашение с США. Н ападение во что бы то ни стало, как
можно скорее, — соединенными силами и усилиями именно
в этом, 1942 году. Дальнейшим шагом будет всеобщ ее,
стихийное сознание, что единственным в ату эпоху руково­
дящим чувством, единственной всеохватывающей страстью
долж на быть и будет ненависть к врагу.
С упрямой ненавистью человек должен пробуж даться,
с деятельной ненавистью работать и воевать, с неутоленной
ненавистью забываться сном.
Ты любишь свою ж ен у и ребенка, — выверни наизнанку
свою любовь, чтобы она болела и сочилась кровью: твоя
задача убпть врага с каиновым клеймом свастики, он враг
всех любящ их, он бездуш но приколет штыком твоего ре­
бенка, повалит п изнасилует твою ж ен у и в лучшем случае
пошлет ее под плети таскать щебень для дороги. Т ак, на­
ученный Гитлером, он поступит со всякой не немецкой
ж енщ иной, как бы ни была она неж на, мила, прекрасна.
У бей зверя, это — твоя священная заповедь.
23

Ты молод, твой ум горяч II пытлив, ты. хочешь знания II
высокой .мудрости, твое сердце широко, тебе тесно дома,
ты бы хотел охватить всю жизнь мира. Сосредоточь свой
ум и твердость ударов сердца на мушке автомата, сейчас
ты должен убивать со всем пылом ненависти. В едь ты для
фашиста только выочный шпак, которого колют в тощую
шею палочкой с гвоздем, чтобы он шел и шел под тяжестью
покуда не упадет, высунув почерневший язык. Выстрел
в фашиста — ото повелительный стук в дверь твоей сво­
боды. убийство фашиста — твой святой долг перед куль­
турой.
Люби свою ненависть к врагу, гордись ею, она знамя
твоей победы.
Мне рассказывал одни командир:
«...Н аш е отделение шло в такой мороз, что грудь ло­
мило, ствол винтовки ж ег через вареж ку. Мои ребята при­
устали в глубоком снегу, приуныли. Б еда, думаю , — как
выполним задание? Какими словами их взбодришь? Л глав­
ное — впереди, — выбить фрицев и занять хуторок. Губы
па морозе не шевелятся, и слов таких я не знаю . Т ут стало
светать, вышли на дорогу и видим — леж ит совсем голень­
кий грудной ребеночек. Немного прошли — еще дитя ва­
ляется сбоку дороги, а там их уж несколько — кто в одеяльце
положен на снег, кто кое-как брошен. Т ут мы поняли, что
было: немцы гнали наш их женщин к себе в тыл, дети по­
старше еще брели кое-как, а грудные младенцы застывали
на руках у матерей. Л которая присела бы, чтобы персукутать младенца да покормить его тощей груды о, хоть этим
согреть, — конвоир рвет у псе от груди ребенка, кидает
прочь, а ее — прикладом в спину. — «иди, не отставай,
русская свинья»...
Мон ребята увидели детские трупики, и губы разж али,
и с"глаз сошел пней, и понурости как не бы ло... «Веди, так
нху так, веди нас ск орей...» Д а так др уж н о ударили на
хуторок, что фрицы, конечно, п штаны не успели надеть,
да и надевать больше им никогда не придется... И мое отде­
ление, заметьте, Алексей Николаевич, стало с тех пор з а ­
метным по злости...»
Д венадцать месяцев К расная Армия выносит па себе
всю тяжесть мировой войны, давая возможность Англии и
США Вооружиться. Красной Армии нуж но было выдержать
самоуверенный удар гитлеровских армий, имевших все
преимущества внезапности нападения н инициативы на­
ступлении. Н уж но было в кратчайшие сроки перепланнро-

вать всю дислокацию военных п оборонных заводов н под'
пять те.мпы производства вооруж ения. Ота задача также
была выполнена, хотя некоторым она представлялась столь
ж е невозможной, как в свое время задачи первой пятилетки.
Тыл Советского Союза выполняет свой долг перед роди­
ной и свободолюбивым человечеством, К расная Армии от
обороны перешла в наступление. Война вступила в решаю­
щую ф азу, быть может чреватую всякими побочными сл у­
чайностями, трудностями II Л11Ш0Н1ШМН, НО ОСИОПНОО — 110сомненпо: гитлеровская армия быстро идет па ущ ерб, к мрач*
ному, кровавому, осеннему закату.
Авантюра Гитлера не удалась, скоро придется ому грызть
ногти перед неумолимыми судьями, если он до итого но по­
лучит в живот содержимое солдатского автомата... Чтобы
в истории человечества ие повторилось никогда, ни при
каких обстоятельствах н вариантах, подобной авантюры —
острием меча, отточенного неумолимой ненавистью, был
подписан 26 мая советско-английский договор, ратифици­
рованный 18 июни Верховным Советом СССР.
Темпы мировой войны так стремительны, силы активно
вступивших в воину трех великих союзных держ ав, СССР,
Великобритании и США, так сосредоточены и организованы,
что разгром гитлеровской Германии не будет затянут, он
произойдет в этом году.
Товарищ , др уг, дорогой человек, на фронте и в тылу, - если ненависть твоя стала остывать, если ты к ней привык, —
погладь, хотя бы мысленно, теплую головку твоего ребенка,
он взглянет на тебя ясно и невинно. И ты поймешь, что
с ненавистью свыкнуться нельзя, пусть горит она в тебе,
как неутолимая боль, как видение черной немецкой рукп,
сжимающей горло твоего ребенка.
« К р а с н а я З в е зд а » , 23 ш опя 1942 г.

Л.1Ы1 ЭР Е П Б У Г Г

И 10 И Ь

Это было год тому назад. К ороткая июньская ночь каза­
лась Москпо обычной. Люди, засыпая, мечтали о летних
каникулах, о горах К авказа, о синем море Балаклавы. Это
была ночь па воскресенье, и в клубах молодежь танцовала.
Па подмосковных дачах влюбленные говорили о том, о чем
говорят влюбленные всех стран и всех времен. Москва
поздно проснулась. Люди завтракали, когда в густой медо­
вый полдень лета вмешался взволнованный голос диктора.
Мы узнали, какой иочыо была та ночь. В ой н а... Это слово
прозвучало непривычно, как первый крик сирены. Прошел
год. Это слово стало жизнью .
Люди с большим сердцем отдают самое дорогое, не за д у ­
мываясь. Большие народы не мерят своих ж ертв. Россия
все дала, чтобы только отстоять спою свободу. К то расска­
ж ет, как тяж ело было взорвать Д непрогзс — гордость со­
ветского народа? О Днепрогосе писали газеты всего мира,
но мы знаем тысячи и тысячи други х жертв. В украинском
селе колхозница Мария Глущ енко сожгла свою хату, чтобы
хата но досталась немцам. Это был простой дом, по для
семьи, которая в нем ж ила, ото был свой дом, ото был мир.
Рука Марин Глущенко не д р огн ул а...
Ч еловек, сызмальства привыкший к избытку, не знает
цепу вещам. В старой дореволюционной России богатство
было достоянном немногих. Можно ли понять, что такое
домны Магнитки, не вспомнив о курной избе? Лапти
была ие только обувы о, лапти были символом. Миллионы
и миллионы вместо подписи покорно ставили крестик.
Советский народ знал, что такое достаток: посаженные
деревья только-только начали приносить плоды. Мы-жертво­
вали ие наследство, не шальную приблудную ден ьгу, но
26

добро, оплаченное потом героического поколения. Крым
дышал запахом пороха и муската: сухая земля впитала
шшо. В Витебске горели склады с сукном. Люди ж ертво­
вали всем.
Прошлым летом и осенью России кочевала. Кто видел
караваны беженцев, их не забудет. Люди молча шли на во­
сток. У краинские крестьяне гнали волов, шли старухи нз
Минска, из Гомеля, по непролазной грязи шагали горожанки
в туфлях на высоких каблуках, женщины уносили грудных
детей. П ереезж али заводы. Снимались с места города — как
корабли. Среди снега в степи устанавливали машины харь­
ковских заводов. В далекой пустыне работал Камерный
театр. Ученые дописывали книги в теплуш ках. Киевляне
распылились среди сел Средней Азии. Башкирия приютила
школы Украины. Сколько за этими словами скрыто горя,
разъединенных семей, суровой жизни на бивуаке, само­
отверженного тр у д а 1
В раг покуш ался па самое дорогое. Немецкий бомбы
искалечили Н овгород. Немецкие снаряды калечат Ленин­
град Гитлеровцы мечтали умертвить нерв нашего сопроти­
в л е н и я — самосознание русского народа. Д л я зтого они
уничтож али наши реликвии от кабинета Толстого до музея
в Бородине. Они хотели оскорбить Россию , превратив
О дессу в захолустны й город вшивой Румынии и посадив
наместником «Остланда» балтийского проходимца Р о зен ­
берга.
В П уш кине, в аллее, которую любил молодой лицеист,
на деревьях впеолн русские люди, пожилой человек с боро­
дой, девуш ка. Многие паломншш знали эту аллею, в нашей
памяти она связывалась с юностью П уш кина, с юностью
Р оссии. Немцы ее превратили в аллею виселиц. А женщины
в освобожденных деревнях рассказывали бойцим о том, как
немцы убивали детей на глазах у матери...
Д олго после конца мировой войны земля вокруг Вердена
оставалась бесплодной: снаряды снесли верхний слой почвы,
не росла и трава. Во многих советских семьях теперь зияние:
нет м уж а, сына или брата. Это горе простое и непоправимое.
О нем никто не расскажет: наши женщины стойко работают,
и глаза у них сухи е.
П ередо мной письмо матери. Е е сын Игорь А заров, боец
разведывательного батальона, погиб смертью героя. Мать
пишет товарищам своего сына:
«Дорогие ребята! Товарищи моего сына и теперь мои
товарищи!
27

Я получила извещение вашего батальона о том, что мой
сын, мой родной единственный мальчик убит. Мне очень
тяж ело. Мне трудно пережить горе, которое свалилось на
меня, больного человека, но я постараюсь держать себя так,
чтобы своей работой принести пользу родине и отомстить
проклятым, трижды проклятым гадам, напавшим на наш
Союз, исковеркавшим столько человеческих ж изней и
убившим моего сына. Сына, которого вы знали, я одна,
женщ ина, с трудностями растила и воспитывала и учила.
Мой сын, как огонек будущ его, светил мне в тяжелой моей
жизни.
Я прошу вас написать мне, где похоронен мой сын, и
отметить его могилу.
Вы теперь, ребята, все мои сыновья. Не забывайте меня.
Если кому что I у кпо, я все для пас сделаю. Я вас люблю
так, как любила сына.
Напишпто мне, как погиб мой сын, я вас очень прошу
об атом. Е сли у.н его были при себе письма, перешлите мне,
если ото позмояшо. Я знаю , что в комсомольском билете
он носил фотографию одной девушки. Е сли она сохранилась,
передайте ее мне, и если есть, иапишпте ее адрес.
Ж елаю вам, ребята, бить проклятых нечистей и много
удачи в боевых делах.
М. Азарова».
13 этих словах вся скорбь матери и все величье русского
сердца. К ак А зарова отдала родине сына, все советские
люди отдали родине самое дорогое: близких и себя, силы,
чувства, кровь.
. . . Год -жертв позади, год испытаний. Я был на заседании
В ерховного Совета. Я видел Сталина. Была на его лице
решимость, уверенность в победе н боль за свой родной
народ. Отовсюду приехали депутаты. Среди них много
людей, которых я знал преж де, они переменились. З а сколько
десятилетий будет зачтен один такой год?.. Сурово люди
ж али др уг др у гу руки. Война закалила Россию , и никогда
России но была такой крепкой, как теперь.
Воюет поколение, которое мечтало не о войне. Оно ве­
рило в братотпо народов. Оно с волнением читало романы
Барбюеа п Ремарка, оно болело за лишения немецкого
народа. Н елегко было молодым понять, кто перед ними.
Мать Уварова справедливо пишет: <>Гады». Год тому назад
в коротенькую ночь серо-зеленые солдаты, как гады, ползли
28

среди покошенной трапы. Наши молодые бойцы сначала
верили, что перед ними обманутые люди, которых можно
образумить еловом. А гады ползли, вырывали у девушек
груди, вешали. II теперь ненависть к врагу, как уголь,
ж ж ет сердце России. Недавно в трамвае ехал боец-снайпер.
Товарищ сказал про него: «Он застрелил семьдесят немцев».
И тогда старая женщ ина, вся седенькая, морщинистая,
подошла к снайперу и с необычайной лаской сказала: «Спа­
си бо!..».
Нелегко человеку почувствовать, что такое воздух: для
зтого нуж но очутиться в глубокой шахте, пережить удуш не.
Русский народ не знал преж де национального гнета: никто
никогда не униж ал русского за то, что о н — русский. Гитле­
ровцы издеваются над русскими обычаями, над русской
стариной, над русской речыо. II мы чувствуем, как поды­
мается в пас национальное достоинство. Россия теперь
узнала, что такое взыскательный, всепоглощающий патрио­
тизм. Гитлер разбудил страшную для него силу: гнев Рос­
сии.
Ж изнь до войны былач трудной и легкой. "Грудной по­
тому, что приходилось преодолевать косность и техническую
отсталость дореволюционной России. Легкой потому, что
все дороги были открыты перед юношей. Подростки спра­
шивали себя: чем я стану? Летчиком? Инженером? Писа­
телем? Молодое поколение было баловнями родины. Юноши
шли по дороге ж изни, как по шоссе. Прошел год. И вот
наши дети стали суровыми солдатами, они идут с бутылками
на танки и таранят вражеские самолеты.
Год тому назад, накануне войны, К расная Армия была
частью государства. Рядом с ней были заводы, вырабаты­
вавшие нежные ткани, школы, где учились философы
и садоводы, мирные луга и мудрые академики. Теперь
вся Россия — ото К расная Армия. Нодаром теперь мы
называем Сталина полководцем. Наш народ в походе.
Солдатский хлеб — наш хлеб, солдатская радость — паша
радость.
Год тому назад немцы считали, через сколько дней они
будут в Москве. У дар был сильным. Сурово прозвучал
в раннее июльское утро голос Сталина: он предостерегал
наш народ от гибельного благодуш ия. Немцы двигались
на Восток. В газетах наших др узей замелькали черные
предсказания. Были и среди нас дрогнувш ие духом . По
Сталин не дрогнул. Не дрогнул п парод. К расн ая Армия
устояла. Седьмого ноября Гитлер хотел принимать парад

29

и Москве на Красной площади. Гитлер принимал нарад
немецких мертвецов на всех полях, от Вислы до Оки, от
Немана до В олги. Л на К расной площади защитники Москвы
салютовали Сталину и нашему знамени.
Мы многое потеряли за этот год: мир, уют, города, близ­
ких. Мы многое за этот год обрели: ясность взгляда, плодо­
творную ненависть, огонь патриотизма, завершенность, зр е­
лость каж дого человека. Год тому назад мы былп мирным
народом. Па нас наналп профессиональные захватчики,
люди, рожденные и воспитанные для механических убийств,
страна, где танки паслись, как в других странах паслись
овцы, где женщины рожали не детей, но танкистов. И год
тому назад мы пережили страшные педели: враг мчался
вперед. Немцы могут вспомнить июнь 1941 года, как свое
последнее счастье. Оно не повторится. Н апрасно Гитлер
обещал немцам весной развязку.
. . . Один немецкий офицер, сидя в Гжатске, записал: «Когда
мне говорит, что меж ду нами и Москвой меньше двухсот
километров, мне хочется ответить: меж ду нами и Москвой
память о зиме».
М ежду ними и победой зтот год: непроходимая пропасть.
Они могут вспомнить нюнь 1941 года, как первую смертель­
ную рану. Они тогда бодро неслись вперед, подгоняемые
голодом и честолюбием. Они но знали, что несутся навстречу
смерти. Они начали. Кончим мы.
Прошел год. Гитлер думал уничтожить К расную Армию,
чтобы потом обрушиться на Англию. Мы выстояли. Второй
фронт отвоевин нами в ноябре на подступах к Москве. Мы
дали возможность англичанам создать сильную армию. Мы
дали возможность Америке мобилизовать свою промышлен­
ность, построить транспорты, перекинуть в Европу амери­
канские войска. Мы былп одни весь итог год. Теперь мы
ждем на переднем крае боевых др узей . Скоро Геббельсу
придется писать в своих сводках: «На Западном фронте...»
Немецкие самолеты, бомбившие Л ондон, частью валяются
на русских полях, частью — на нашем фронте. Многие
н ем ец к ие дивизии, грозившие А нглии, стали рощами дер е­
вянных крестов, другие стоят от Мурманска до Севастополя.
Немецкие плоты из Ламанша перекочевали на берега
Азовского п Ч ерного морей. Мы не только помяли восточ­
ный фронт Германии, мы оголили ее будущ ий западный
фронт.
Среди густой травы, в селах, в городских садах мы
видим красные звезды священных могнл: здесь погребены
30

герои. В годовщину войны мы думаем о погибших: они
с нами. Они продолжают жить и сражаться в каждой роте,
в каждом полку. Погибшие в дни отступления вместе с ж и ­
выми брали Елец, Ростов, К ал угу, М ожайск. Живы их
подвиги, живы их пмена, и, придя в дом, где ж ил убитый
в бою товарищ, боец скажет жопе: «Родная, он с памп».
Он покажет на сердце: «Вот здесь». Павшие на поло брани —
в сердце России. Мы их потеряли: велика паша скорбь,
И мы их нашли, мы открыли величье их духа: мы знали их
веселыми пли грустными, бодрыми или усталыми, .мы узнали
их бессмертными.
Победа не падает с неба, победу надо достать нз самых
глубин земли, из самых глубин сердца. К огда Гитлер болтал
о молниеносной войне, мы говорили о долгом и суровом
испытании. Мы пережили год войны. Мы подходим к вре­
мени больш их, тяж елы х, решающих боев.
Наши испытания не кончены. Последний час перед р аз­
вязкой будет жестоким. Нелегко откажутся немцы от своей
преступной мечты быть «герренсфольк» — «пародом господ».
Они еще ж адно смотрят на К убань, где зреют нивы богатого
ур ож ая . Они еще косятся на дворцы Л енинграда. Они еще
хотят нттп вперед. Нам предстоит дважды трудное дело:
отбить и прогнать. Они будут отчаянно обороняться: страх
придает им силы, страх ответственности за псе ими совер­
шенное. Мы не закрываем глаза, мы знаем, что еще тернист
путь к полной победе. Н о мы внаем такж е, что это — наш
путь.
Р оссия в гимнастерке, обветренная и обстрелянная, —
это все та ж е бессмертная Р оссия, Россия Пушкина
п Р оссия Л енина, и это новая Россия — она заглянула
в глаза победе. Год тому назад мы услышали слова «по­
беда будет за нами». Тогда победа была далекой: страни­
цей истории, прозрением будущ его. Теперь мы зноем побе­
ду: у нее защитные петлицы, она пахнет пылыо, порохом,
помятой травой. Мы подруж ились с ней, как с родной.
Она ие где-то вдали, она рядом — в твоем блиндаже,
в твоем окопе, у твоей батареи, и мы теперь говорим:
победа с нами.
«К расная Звезда», 21 нюня 1012 г.

Нее во. Iод НИШ И Е В СЕ П И

ОНИ ПРОКЛЯНУТ ЭТОТ ДЕНЬ

22 июня 1941 года Гитлер напал на СССР. В России, д у ­
малось фю реру, дели пойдут гладко, как во Франции. Молние­
носный удар» и три недели захват основных центров: Ленин­
града, Москвы, Ростова, захват миллионов тонн хлеба,
нефти, сырья; захват вооруж ения и миллионов «русских
рабов», — а затем по русским спинам, на русской нефти,
на русском харчо через Ламанш в Англию. П окорение атого
острова, ультиматум Соединенным Штатам, еще не развер­
нувшим военной промышленности, — и Г и т л ер — властелин
мира, бог для двух с половиной миллиардов лю дей ... К акая
карьера для недоучки п бывшего тылового еф рейтора!..
В се было спланировано, заранее расписано и улож ено
в зеленые и иные папки. Оставалось тронуть рычаг и через
три недели принять победу.
Прошел год, — вот уж е 22 июня 1942 года, а победи для
Гитлера нет и не будет. Сумрак сгущ ается над Германией.
Планы Гитлера потерпели полный крах. Он стрит перед
неминуемой катастрофой.
Что произошло? Что в основе краха?
Просчеты Г и т л ер а— просчеты непоправимые, коренные.
И немцы, глядя на календарь, где врезано роковое —
22 июня — проклинают этот д ен ь ... В ся цепь событий вновь
встает в их памяти. Они вспоминают признание «фюрера»:
«Решение о походе против России было тяжелейшим в моей
ж и зн и ...» — Значит, былп опасения н сомнения? Вспомните,
что говорили Ф ридрих, Бисмарк. Ф алькенгойн... Почему
об атом забы ли?.. Н у, кок не забыть в опьянении побед над
Бельгией, Голландией, Грецией и другими. Д а . но ведь
Р оссия ото даж е не страна, а часть света, ото 200 миллионов
л ю дей ... V нее несколько десятков миллионов м уж чин...

II они умеют к тому нее стрелять... — Д а у них п дна с поло­
виной раза больше мужчин, чем и Германии...
Такие рождаются мысли, такие идут разговоры среди
немцев. Они проклинают воину, начатую Гитлером. Пока
только войну, — завтра они будут проклинать самого Гит­
лера н искать выхода.
В сознание немцев постепенно проникает анализ, критика
событий.
Гитлер строил расчеты на количестве д и в и з и и и их воору­
ж ении. В июньском ударе участвовало 248 немецких и вас­
сальных дивизий. Треть нз них — танковые и механизиро­
ванные. В Европе в неделю эти дивизии, при прорывах,
делали по 300 километров. Прошедший лишь четыре правила
арифметики и не знающий пн алгебры, ни интегрального
исчисления, — Гитлер решил, что трижды по триста равно
девятистам, и он в три недели в Ленинграде и в Москве.
Гитлер полагал, что мы не сумеем дать такого количества
дивизий и техники, какое выставлено на поле боя им. П ро­
шел год войны, и, вероятно, Гитлер так и не может подсчи­
тать, сколько ж е именно бойцов выставил и может еще выста­
вить СССР. Он хочет зн ать ... — Считай: бьется Армия,
бьется Флот, быотся школьники, пионеры; быотсн отряды
старпков-крестьян; быотся женщины и девушки, подобные
З о е Космодемьянской; быотсн поголовно псе горож ане
в любом городе, где начинается бой ... Какой отдел гитле­
ровского генштаба сосчитал эти кадры?.. Д а и знал ли
отот отдел, что «умом Россию не понять, аршином общим
не измерить?..»
Гитлер полагался на Геринга, па свою авиацию. Какой
отдел генштаба в Берлине учел, что одиночный русский пехо­
тинец встречает пикировщиков прицельным огнем в упор,
а летчики России идут па таран? Были рисчотьт на тапки
Гудериана. К акой отдел заранее учел подвиг 28 гвардейцев
Панфилова?
Гитлер полагал, что будет смята вся акономика СССР.
К ак немцы орали: «Потеря Кривого Рога означает потерю
60% ж елезной руды России. Потеря непоправимая...» А со­
ветский металл льется и льется. Идут колонны «КВ», идут
в металле новые бесчисленные ди ви зии ... Академики и гор­
няки находят новую руду. В Л енинграде металл льется
способом, до которого не додумались немецкие м еталлурги...
Россия предстает пред миром закованной в броню уральскую
и сибирскую ... А немцы, видимо, 22 июня 1911 года считали
что там в лесах в «Сибириен» леший бродит да,клюква растет
3

Мы пенавядпм — мы мстим!

^

-1 '!

118 С -г» о *

33

Славился некогда Рим военной сурово!! привычкой народа.
Словилась Спарта.
Р оссия, Советский Союз показали, что есть образцы и выше
древних, классических.
Сознание итого дойдет до немцев, и вновь они проклянут
день 22 июня. По история идет неумолимо вперед, и гитле­
ровских ошибок немецким верхам не стереть, не поправить.
Гитлер дум ал, что наш народ останется в одиночестве,
изолированный, а он фюрер, кандидат в боги, потрет народам
Европы и обеих Америк очки и скажет им, что он «спасает
их от большевизма».
Мир следил за ходом битв на В осток е... Чувство необыкно­
венного восторга овладевало и англичанами, и американцами,
и французами, и всеми, — когда они видели, как бьется
Россия. «О, это солдаты !.. Такой обороны не знает и всемирная
история...» И люди за проливами и океаном обнажили головы
перед подвигом России и пошли к ней и сказали, что они бла­
годарны ей и будут с ней друзьям и, сподвижниками в борьбе.
Гитлер блуждающим взором обводит карту мира. Па
фронтах и па морях удваиваются и утраиваются союзные
эскадры, воздушные флоты и армейские контингенты. Гитлер
думал ошарашить мир восточным и ю н ь с к и м ударом 218
д и ви зи й ...
Россия отвечает со сталинским спокойствием:
нас будет больше, много больше. Америка вторит: в 1942
году металлургия США дает технику и боезапасы для 1.200
дивизий. Англия говорит: за год в строй британского флота
вошло 500 новых кораблей; британская авиация превышает
мощь немецкой.
По Гитлер будет вторгаться в Англию на спинах когда-то
приснившихся ому «русских рабов», а Англия п США начнут
вместе с ударами великой К расной Армии свое движение
в Е вропу, целясь глубоко, до Б ерлина, вплоть до бомбоубе­
жища Гитлера в его подземной имперской канцелярии.
Н ас движет ненависть. О, она не хриплая, не слепая.
Нота ненависть — ндст от человеческой совести, от разума,
от культуры. Нам противны кровавые невежды, мясники,
которые вздумали гнать человечество в свою прусскую ка­
зарм у. Ненависть свою мы направляем па одно прямое
дело: на уничтожение Гитлера и гитлеровского строя.
Немцы проклинают этот день. П о ото еще не вся горечь.
Ж елчь с полынью будут казаться Гитлеру сладким блюдом,
когда придет день нашей победы ... Этот день таится в кален­
даре 1942 года. Листок этот — праздничный, алый в честь
Р оссии, откроется всем ...
«Н а стр аж е родины», 22 нюня 1942 г.

Н и к о л а й Т И Х О Н ОН

МЫ

НЕНАВИДИМ!

Мы всей душ ой ненавидим главарем преступной немецкофашистской банды — Гитлера, Геринга, Гиммлера, Геб­
бельса н др уги х. Это — гангстеры, атаманы разбойничьих
банд, которые хотят ради наживы разрушить мировую
культуру, убить свободу человеческой мысли, сделать все
народы бесправными, нищими рабами немецких господ.
Мы ненавидим их за то, что они сделали палача главным
хозяином ж изни п кровавое бесчеловечное насилие — един­
ственным своим законом.
Мы ненавидим нх за то, что они безжалостно истребляют
народы Европы, не щадя женщин и детей, разрушают веко­
вые памятники культуры, творят неслыханные насилия над
свободолюбивыми народами, убивая лучших людей всех
наций п превращ ая страны в концентрационные лагери,
живущ ие за колючей проволокой, под дулом палаческих
пулеметов.
Мы ненавидим нх за то, что они, тупые и алчные звери,
сделали из ж изни трудящ егося человека каторгу, бросили
женщ ину в рабство, развратили юношей, воспитав из них
разнузданны х, жадных до наживы, похотливых зверей, не
имеющих за Душой ничего святого.
Мы ненавидим нх за то, что они, бросив предательски на
нас свои механизированные орды, поставили своей задачей
истребление славянских народов — русских, украинцев, болоруссов — и всех войбще советских людей. Мир еще не знал
таких мучительных казней, такого массового уничтожения
стариков, женщин, детей, какое они применили на временно
захваченной ими нашей земле.
Мы ненавидим нх всеми силами душ и за то, что они
открыто объявили, что они идут уничтожать нашу куль­
35

ту р у , наше прошлое, настоящее и будущ ее, наших ученых,
наших писателей, наших музыкантов, уничтожать нош язык,
наши революционные традиции, наш еправо на существование.
Мы ненавидим нх за то, что все самое святое, все, за что
боролся веками наш народ, весь строй его душ и, его нрав­
ственные и моральные начала, его долгий и трудный путь
к тому великому расцвету социалистического общества,
кйтррий ширился с годами и, наконец, раскрылся полностью
перед ним, — все ато они объявили подлежащим уничтож е­
нию.
Мы ненавидим нх смертной ненавистью за сожженный
Чернигов, уничтоженный Минск, разрушенный Смоленск,
разграбленный К и ев, оскверненную Я сную П оляну, истре­
бленные Псков и Н овгород, исчезнувшие с лица земли мно­
гие наши города и огромное число сел, деревень и колхозов.
Мы ненавидим их смертной ненавистью за несчетные
жертвы, погибшие бессмысленно и страшно в этих городах,
селах, деревнях и колхозах. Мы никогда не простим им
бомбежек и бомбардировок школ, госпиталей, яслей, дет­
ских домов, театров, музеев, памятников старины, домов
мирных ж ителей. Мы никогда ие простим им разрушений
нашего родного города — прекрасного, великого Ленинграда.
Мы не простим им виселицы в К иеве, рвы, набитые рас­
стрелянными женщинами п детьми в Ф еодосии, трупы мирных
ж ителей на улица? Ростова.
Мы неиаппдпм этих палачей в мундирах оспсопцев,
в мундирах гестапо с черепами и мертвыми костями на рука­
вах, этих современных вурдалаков, упырей, глотающих
человеческую кровь, отих гиен, питающихся мертвыми.
Мы ненавидим и немецкую военную касту, всех зтнх
дворян и баронов, тупы х, самодовольных, глупы х, которые
выбросили дурацкий девиз: человек начинается с барона;
которые, раз проиграв мировую войну, чуть не умерли
под забором , и теперь они думают взять реванш, чтобы стать
владыками мира. Эти люди с надменными чертами вырожден­
цев, садисты в белых перчатках, звери в м ундирах, за л е­
пленных железными крестами, зта каста господ, а по-нашему
тунеядцев, развратников и грабителей, долж на быть уничто­
жена.
Мы ненавидим ту человеческую сволочь, которую они
собрали под знамя Гитлера: всех этих серы х, бездарных
немецких лавочников, желаю щ их быть помещиками в Р ос­
сии, повелевать славянскими рабами, разоривш ихся рзитье.
берлинских сутенеров, безработных шинков, бродяг, бредя
30

щпх богатствами В остока, сухи х карьеристов, маленьких
чинуш, мечтающих стать большими тиранами. Он — Гит­
лер — легко нх завоевал, потому что он сам — мелкий бур­
ж уа , взбесившийся колбасник, ничтожный обыватель, воз­
мечтавший быть новым Наполеоном.
Он нашел ключ к их тайным надеждам: напасть па мир­
ные народы, поработить их и насладиться «чудесной» кар­
тиной: все работают кроме его банды, его немцы только по­
махивают кнутом над спинами покорных рабов. Они — гр яз­
ная пена истории — вообразили себя ураганом, очищающим
мир от всего, что добыто тысячелетней жнзиыо народов для
того, чтобы нх брюхо было набито и можно было пить пиво
нз человеческих черепов, о чем они прочли в школьных рома­
нах Феликса Д ан а, а затем они уж е ничего не читали в жизни,
кроме уголовных и порнографических книжонок.
Мы ненавидим и ту страшную, выращенную бандитом
Гитлером фашистскую молодежь, которая прошла жуткую
школу воспитания, чтобы сдать экзамен на грабителя и
убийцу. Я видел немецкую военную хронику, посвященную
войне во Франции, Голландии и Бельгии. Немецкая агитация
представляла эту молодежь на экране, как лихих парней,
хохочущ их над развалинами городов и тела.цн мирных
жителей. Этих тупых молодчиков ие учили ничему челове­
ческому. Заче.м? Гитлер сказал: «Мы предоставляем огром­
ной массе низших рас благо неграмотности!» Ничего духов ­
ного в нх натуре не будет. Навсегда распростились они
с такими «глупостями», как книги, мысли, чувства, совесть.
Наступило царство жвачки, случки и драки. Д вуногие —
не рассуждающ ие, умеющие летать, стрелять, ездить в тай­
ках и резать. Х о х ! Это то, что надо фюреру. Они пойдут
туда, куда их направит фюрер. Точка! Они ж ивут для выпол­
нения его воли: грабят, реж ут, ж гут, насилуют и старательно
пишут об этом в своих дневниках и письмах.
Польская девочка показала им язык, они набросились
на нее, изнасиловали и утопили. Русский мальчик вышел
на крыльцо и посмотрел на них не так, как им хотелось.
Они пригвоздили его штыком к крыльцу. Русский раненый
отказался отвечать на вопросы. Они изрезали его па куски.
Им дали хорош его тумака они стали отступать. Они собрали
л одну избу всех ж енщ ин, детей, стариков и сожгли их.
Они снимаются, как на пикнике, рядом с виселицей, где
повешены так называемые залож ники. Они снимаются
в пьянке, положив йог I на стол. А как же? Это — высший
шик гитлеровского молодчика. Будьте спокойныI Такой
37

молодчин насилует французских, польских, русских, укранн'
ских женщин и записывает в своей книжке: «Я стал м еж ду­
народным Дон-Ж уаном!» С него спрашивать нечего. Его
надо просто уничтожать. Е го и его бандит ов. Всех до еди­
ного!
«Если враг не сдается — его уничт ож ают /» Д ругого
выхода нет. Наша ненависть обруш ится на гитлеровскую
орду, пока она не исчезнет с нашей земли. В о имя спасении
человечества наша ненависть будет расти день ото дня.
Мы научились по-настоящему нх ненавидеть. Паши бойцы,
как указал великий вождь и полководец товарищ Сталин,
т онп ли , что нельзя победит ь врага, не научивш ись ненави­
деть его всеми силами души)).
Русский человек не станет валяться в пыли, вымаливая
себе милость у атой немецкой шатии. Русский человек полой
такой ненависти к подлым пршнельцам-захватчикам, что
даж е в их воровских душ ах родился бы трепет, если бы они
могли понять всю силу и глубину этой ненависти.
Мы веками боролись с угнетением и насилием народа —
они хотят нам принести неслыханное угнетение и насилие.
Мы изгоняли нз ж изни тупость, алчность и зверство.
Они нам принесли невиданные казни и мучения, несусвет­
ную подлость, обман и тупость.
Мы завоевали себе свободу — они принесли новое кре­
постное право. Мы любили наше искусство, порож денное
лучшими сынами народа, его гениями, — они уничтожают
все наши духовны е ценности без остатка.
Мы освободили женщ ину — они превратили ее в бес­
правное животное.
Нам дорого досталась наша культура, создание нашего
советского общества, спаявшего воедино все народы а эти
подлецы хотят принести нам «благо неграмотности».
Мы нх ненавидим!
Ненавидим и уничтожаем!
И уничтожим!
«На страж о родины», 17 т о н н 1912 г.

11.1 ь и

3 1 4 .1 1 П У 1 4

К Р Е II О С т Ь Р О С1О И И

Ленинград больше Ленинграда. Л ен и н гр ад— ото Р о с­
сия. Здесь впервые русский народ выпрямился но весь рост.
Здесь избяная Р усь стала держ авой. Хорош и деревянные
домики, но настал день, и северная столица России покрыла
топь гранитом. Сонной ж изнью жили когда-то Суздаль н
Владимир. Россия проснулась и двинулась к морю. 'Гак
вырос П етербург. В нем много камня, и люди в нем крепкие,
как камень. В нем слышен запах моря, и люди в ном смелые,
как моряки. Город шел впереди страны, дважды с пего
началась наша история: при П етре, при Ленине. Ото город
учепых, мозг страны. Это город Пушкина, Гоголя, Д остоев­
ского, и нет в мире человека, который не знал бы, что такое
Невский проспект. Это город путнловцев, город, где Ленин
говорил с рабочими и где пушки «Авроры» говорили о веками.
Это самый прекрасный город мира, и построить такой
город мог только великий народ.
«Мы возьмем П етербург, как мы взяли Париж», — писала
прошлой осенью газета «Берлинер берзенцейтунг». Глупые
слова! Немцы никогда не брали П ариж а: П ариж им сдали
предатели. Немцы вошли в П ариж , как входит приезжий
в гостиницу, — перед ними распахнулись все двери. А Л е­
нинград не гостиница, Ленинград — крепость, и немцы не
вошли в Л енинград. Осенью обер-лейтенапты обсуж дали,
где они разместятся: в Зимнем дворце или в гостинице
«Астория». И х разместили в земле.
Немцы особенно ненавидят Л енинград. Д ля них этот
город — символ русской мощи. Никто никогда Ленинграда
не завоевывал. Из П етербурга русские диктовали мирные
условия побеж денному Б ерлину. В П етербург приезж али
немецкие колбасники и немецкие парикмахеры, кормились
ЗУ

с р у сск ою стол: . По когда п восемнадцатом году па Петро­
град двинулись немецкие генералы, рабочие Питера нх
встретили хорошим пулеметным огнем.
В немецком военном учебнике сказано: «Ленинград не
защищен никакими естественными преградами». Глупцы,
они не знали, что Л енинград защищен самой верной пре­
градой — любовью России.
Немцы захотели отомстить Л енинграду. Они ранят его
изумительные памятники. Они убивают его женщин и детей.
Они стараются задуш ить неукротимый город. Но Ленинград
не один. С Ленинградом — России.
Кто на переднем крае? Вот украинец. Он дерется за
наш у северную столицу. Он знает, что среди отважных
бойцов, которые тег/ерь сраж аю тся па юге, немало ленин­
градцев. Л рядом с украинцем — рабочнй-енбнряк, пастух
из Армении, колхозник из П оволж ья, еврей. Эти люди гово­
рили на разных язы ках, теперь они на одном языке повто­
ряют :
— За родину, за Л енинград!
Год воюет России. Год воюет Л енинград. 22 шоня 1941
года немцы смотрели на минутную стрелку. Теперь они пере­
стали смотреть и па календарь. Они перешли пашу границу
с картами У рала и Сибири. Теперь они скромно говорят:
«Мы должны защищать Германию». Год тому назад они пели:
«Х а-ха-ха! Ото веселая война». Теперь нм не до несен, теперь
за них поет наша «Катюша».
Они хотели смести с лица земли Л енинград. Ленинград
много переж ил, по Л енинград жив. А что стало с Кельном?
С Любеком? С Эссеном? С Ростоком?
Б ерлину не спится, Берлин знает, что он ответит сразу
за все — за Лондон и за Л енинград. V английских летчиков
хорош ие фугаски в две тонны. От таких даж е немцы умнеют.
О русских артиллеристах правильно говорят: «Эти попадут
п комару в глаз». Германия хотела окруж ить Л енинград,
выдать ого своей солдатне. А теперь немцы под Ленинградом
тоскливо озираю тся. За нх спиной призрак второго фронта.
О кружат Германию, и крепко окруж ат! Ч ас расплаты
близится.
Защ итники Л енинграда не одни. С ними — Англия,
с ними — Америка. Зачем отправляются каждый день аме­
риканские солдаты в Англию? Не обозревать достоприме­
чательности — воевать. Зачем Америка изготовляет каждый
месяц пять тысяч самолетов? По копить машины, бить
немцев.
40

В от п лето. Это — время гроз. Гптлер но может ж дать .
Каждый день работает против него. Гитлер поп р обует
наступать. Он все поставит на карту. Скорпион, изды хая,
кусается, но наши бойцы научились бнть немецких скорпио­
нов, год не прошел зр я . Он прпнес ном много горя, н ото
горе нас закалило, у пас теперь каж дая деревня ста ла пспо
бедпмой, как Л енинград. У нас теперь каждый боец носит
в сердце золотую звезду героя. Наша страна была мирной
страной. Немцы ее обидели смертной обидой, кровыо р ус­
ских детей, пеплом русских городов. И Россия стала стра­
ной в солдатской шинели, страной с винтовкой, страной —
ДО Том. О ленинградский гранит сломал себе зубы немецкий
пасюк, ж адная крыса — Гитлер.
З а раны Ленинграда гитлеровцы ответят па Рейне и на
Одере. Еще раз по врагу, защитники Ленинграда! Рассечь
немецкое кольцо, освободить священный город! К вам на
помощь идут сыны Р оссии, корабли мира, самолеты свободы.
За Ленинград мстят английские летчики, па Л енинград
работают рабочие У р ал а. За Ленинград быотсн герои Сева­
стополя. За Ленпнград воюет Р оссия. В ека будут немцы
проклинать тот час, когда припадочный ефрейтор привел их
к берегам Невы. В ека будут вспоминать наши внуки паши
подвиги, защитники Ленинграда!
«II а стр аж е родины», 22 июня 1942 г.

Николай ТИ Х О Н О В

ЛЕНИНГРАД

СРАЖАЕТСЯ

В белую ночь на 22 июня прошлого года пассажиры
маленького экскурсионного парохода подплывали к Вы ­
бо р гу , чтобы провести мирное воскресенье на берегу ж иво­
писного залива. В четыре часа утра пад ними появились
самолеты, которые стали бросать в воду длинные черные
снаряды. Пассажиры дум али, что это маневры. Но эти
снаряды были торпедами, а па крыльях самолеты имели
черные кресты.
К огда на эти самолеты налетели други е, с красными зв ез­
дам и на крыльях, н начался первый воздушный бой, хладно­
кровный капитан парохода взволнованно сказал: «По-моему,
это война!» И грохот первых зенитных залпов открыл мир­
ным советским людям глаза на невиданное предательское
нападение па наш у роднпу.
Геббельс, пляша перед микрофоном, захлебы ваясь от
восторга, кричал на весь мир, что «захват Л еннпгрода яв­
л яется вопросом песколы ш х дпей». Среди населения захв а­
ченных советских районов спошпо распространялась подлая
газетк а, имитирующая шрифт «Правды». В этой наспех сочи­
ненной газетке писаки пз риж ских белогвардейцев и при­
балтийских немцев печатали вздор о том, что немцы ворва­
лись в Л енинград, что держ ится только Васильевский остров,
что Кронш тадт гор и т...
Первые партизанские отряды послали тогда первые пули
оккупантам п ушлн в леса. Одни партизанский отряд, пе
имевший рации и получивший в деревне такую немецкую
грязную газетку с известием о взятпп Л енинграда фаши­
стами, собрал экстренное собранне. П осле долгого обсу­
ж дения партизаны, не имевшие связи с другими отрядами,
яапп салн краткий протокол этого совещ ания. «Слушали:

сообщ ен ие немецкой газеткп о взятии немцами Л енинграда.
П остановили: считать, что Ленинград не взят и не может
быть взят никогда».
Так была велика уверенность этих мужественных совет­
ск и х людей в силу и мощь Л енинграда. И Ленинград принял
бой .
П од Сольцами бойцы К раснова ударили с такой силой,
•что эсэсовцы беж али, ничего не понимая. П од Л угой они
натолкнулись на укрепления, на мины, противотанковые
рвы. Они остановились. Начались бои упорные, длитель­
ные, изнуряю щ ие.
В бой вышло ленинградское ополчение. Люди великого
города два года назад ходили в кино, смотрели с замиранием
сердца испанскую хронику, видели горящий Мадрид и рес­
публиканцев, шедших в бой людей, впервые взявших вин­
товку. Т о, что изображ алось тогда на экране, казалось кар ­
тиной нз далекого мира. Теперь можно было видеть пожар
в знакомых дачных местностях, слышать пой снаряда на
улицах Пушкина и разрывы бомб у Петергофских фонтанов.
В ся сторона м еж ду Л адогой и заливом превратилась в огне­
дышащий котел войны.
Ленинградские ополченцы лета тысяча девятьсот сорок
первого года былп люди разные. Один был старый солдат,
другой — старый красногвардеец, бивший еще Ю денича,
третий — восторженный юноша, ие знавш ий, что такое
пулемет, четвертый — человек семейный и серьезный, впер­
вые бравший в руки винтовку. Л енинград — был их л о­
зу н г. В этом слове заключалось все: родина, ж изнь, семья,
преданность, долг, ненависть к захватчикам.
Балтийские моряки в бескозырках с развевающимися
ленточками, суровые пехотинцы, пыльные и усталые ком­
сомольцы И ж орского завода, отстоявшие К олпино, артил­
леристы геройского полка, расстреливавшие врага прямой
наводкой, женщины-добровольцы, девуш ки-дружинницы,
подростки ремесленных у ч и л т ц , студенты, составившие
собственные батальоны, — весь Л енинград вышел на
битву. г-_-. ■
Одно знали эти люди — коммунисты, комсомольцы, не­
партийные большевики: враг ие увидит Л енинграда! Этого
не будет!
И немцы стали чувствовать — происходит что-то непо­
нятное. Фашистские летчики падали на серый мох ленин­
градских окрестностей, подбитые метким огнем. Русски е
истребители, расстреляв в воздухе патроны, таранили их
48

своими машинами, и самолеты с черными крестами летели
кувырком и горели на подступах к городу.
Немцы шли пьяные в психические атаки, чтобы доказать
свою непобедимость. И пули косили их ряды. П ри ходи лось
все чаще залегать. Обозы стали отставать. Партизаны пере­
резали дороги. Горели грузовики с боеприпасами, летели
на воздух мосты с эш елонами, снайперы выбивали офицеров,
простые стрелки осмеливались жечь немецкие танки бутыл­
ками с заж игательной жидкостью.
Город бомбили, город обстреливали еж едневно. Он отве­
чал канонадой своих фортов. Залпы тысячи орудий рвали
враж еские боевые порядки на куски. Укреплений станови­
лось все больше. Росл и минированные поля, противотанко­
вые рвы. Н апрасно охрипшим от непрерывного крика голо­
сом кричал Геббельс, что «бон идут на улицах города»,
напрасно немецкое командование отдавало приказы о на­
ступлении. Обалделый немецкий автомат испортился.
Н икакие приказы уж е пичего не могли сделать. Вымотан­
ный немецкий солдат упал на землю и стал окапываться.
Т огда забили отбой все его «фюреры», маленькие и больш ие.
Гитлер закричал, что он не хотел брать города штурмом.
Он возьмет его осадой.
С особой любо^ыо в душ е, вспыхнувшей непобедимым
спетом, ленинградцы вышли из свопх домов, из заводов
и фабрик и составили народ, неразъединимый в дни грозной
опасности, составили едн н уй семыо, сосредоточенную на
самом главном, перед которым даж е несчастье, даж е смерть
близкого значат меньше, чем общее и главное, ради чего не
ж аль ни имущества, н и семейного благополучия, ни род­
ственных и иных привязанностей.
Ленинградцы несли неслыханные трудности. На весах
псторип их паек в сто граммов серого хлеба (таков был
преж де этот паск) перетянет любые мешки с золотом. Осколки
снарядоп, рвавш ихся на ленинградских ул иц ах, будут с поч­
тительным удивлением рассматривать потомки. Братские
могилы умерш их за время блокады, могилы, говорящ ие
о непреклонном д у х е бойцов, горож ан, останутся павсегда
памятниками народного массового героизма. Б еэ света, без
воды, без дров в лютую зпму ж ил город и работал непре­
рывно на оборопу.
Он не был населен титанами. В се ото былп простые совет­
ские люди — мужчины, женщины, дети. Они увпделп бед­
ствия, каких не помнит мир. Д а ж е не во всякой книге проч­
тешь о том, что запросто видели ленинградцы. П ереж или —

44

и не смутились духом , не ожесточились сердцем, не зам кну­
лись в молчании. В Л енинграде сейчас еще больше любви
к городу, еще больше ненависти к врагу.
Бойцы Л енинградского фронта знают, что они защищают.
О н и знают, что в трудный час на помощь им встанет всо
паселенпе города так ж е, как встали комсомольцы Коллина
и прямо из цехов родного завода отправились в окопы.
Начинается второй год нашей великой отечественной
войны. Оглядываясь на прошедшие месяцы, мы видим, как
возмуж али юноши, как выросли дети, как помолодели ста­
рики. Н о мы видим и поседевших от горя мужчин и жешцнп.
Мы видим ещ е, скольких с нами уж е нет. В сех коснулась
война — и старых, и молодых, и совсем юных. И пассажиры
того экскурсионного парохода, что год назад плыл по мирным
водам Выборгского залива, — давно уж о стали на боевые
посты на том грозном корабле, что зовется «Ленинград».
Настанет день, и на ленинградских улицах заалеют флаги
победы. И летописцы Ленинграда положат на стол большую
бессмертную книгу о страданиях, славе, подвигах и победе
славпого, трудового Ленинграда!
«К расная Звезда», 24 июня 1942 г.

АЯШ-

С О Д Е Р Ж А н II Е

стр.
Н енависть к в р а г у ................................................................................................
М . Ш олохов. Н аук а н е н а в и с т и
( . . .
A . Т о лст о й . У бей з в е р я ! ..................................................................................
И . О ренбург. И ю н ь ...............................................................................................
B . В и ш н евск и й . Они лрокл янут этот д е н ь ..............................................
Н . Т и хо н о в . Мы н е н а в и д и м !...........................................................................
И . О ренбург. К р епость Р о с с и и .....................................................................
Н . Т и хо н о в . Л енинград с р а ж а е т с я ..............................................................

З1
7
23
20
32
33
3!)
42

К ЗВ 2

Е -к

112 а