/
Автор: Черномордик Д.И.
Теги: экономика история история капитализма капиталистическое общество финансовый капитал
Год: 1956
Текст
в ‘-----------------—--Г
Л '*** * —» — - -I.-.— ---- -» — — '- И» ; |
ПОПУЛЯРНАЯ БИБЛИОТЕЧКА
ПО МАРКСИЗМУ -ЛЕНИНИЗМУ
/ - -_____________________________________________
Д. ЧЕРНОМОРДИК
Г
J.
ПОЧЕМУ
БОГАТЕЮТ КАПИТАЛИСТЫ
И БЕДНЕЮТ РАБОЧИЕ
4 Г
19 5 6
ГОСПОЛИТИЗДАТ
Г
Г'
ПОПУЛЯРНАЯ БИБЛИОТЕЧКА
ПО МАРКСИЗМУ-ЛЕНИНИЗМУ
Д. ЧЕРНОМОРДЫЕ
ПОЧЕМУ
БОГАТЕЮТ КАПИТАЛИСТЫ
И БЕДНЕЮТ РАБОЧИЕ
ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
НАКОПЛЕНИЯ
Оцифровано издательской группой
МЛРД «РАБОЧИЙ ПУТЬ»
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва ♦ 1956
СОДЕРЖАНИЕ
Что нужно знать о капитализме, чтобы понять закон
накопления .................................. 4
Как Маркс понимал накопление.................15
Почему важно знать, что такое органический состав
капитала.....................................23
Всеобщий закон капиталистического накопления . 38
Два противоположных полюса буржуазного обще-
ства ........................................56
Мальтузианцы — защитники капитализма .... 66
В чём революционная сила экономического учения
Маркса....................................... . 82
Есть у меня старый знакомый, Денис Андрее-
вич, рабочий — столяр вагонного депо одной из
железных дорог Московского узла. Годами он не
молод, но и не очень стар. Это один из тех передо-
вых рабочих, которые учились на медный грош, но
страстно стремились к знанию. Его интересовали
всегда научные статьи не только по политическим
вопросам, но и о природе, о технике, изобретениях
и открытиях. Последнее время его сильно занимал
вопрос о том, почему даже в самых богатых
капиталистических странах несладко живётся
рабочему человеку.
Недавно он позвонил мне.— Есть, говорит он,
дело: попалась мне книга «Письма о «Капитале»».
Я хочу самостоятельно познакомиться с полит-
экономией. Да вот, трудновато читается. Всё же
перелистал я всю книгу, и особенно меня за-
интересовали письма Маркса. Какой великий
человек! Какая преданность рабочему делу! Читал
я его письмо к Беккеру от 17 апреля 1867 года.
Там он пишет про первый том «Капитала», что
«это, бесспорно, самый страшный снаряд, который
3
когда-либо был пущен в голову буржуа» И вот,
видишь ли, сердцем я хорошо чувствую, что
«Капитал» Маркса — удар по буржуазии. Но
одного сердца тут мало. Мне хочется разумом,
головой понять, в чём сила «Капитала». Не
можешь ли ты кратко, в нескольких словах мне
объяснить?
На это я ему ответил:
— Денис Андреевич, как же ты, опытный
мастер, хочешь так быстро усвоить научную тео-
рию, над которой Маркс работал много лет? Ведь
если у тебя ученик только научился строгать, ты
ему не дашь пробы на 5-й разряд. Теорию Маркса
тоже сразу не изучишь. Чтобы понять его слова
о «страшном снаряде», надо сначала узнать, что
такое всеобщий закон капиталистического накоп-
ления. А чтобы понять этот закон, нужно знать,
что такое стоимость и прибавочная стоимость, что
такое воспроизводство, органический состав капи-
тала и ещё кое-что. По телефону всего не рас-
скажешь, заходи в воскресенье, поговорим.
И вот начались у нас беседы, которые затяну-
лись на много недель.
ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ О КАПИТАЛИЗМЕ,
ЧТОБЫ ПОНЯТЬ ЗАКОН НАКОПЛЕНИЯ
— Как условились, так и сделаем,— сказал
я Денису Андреевичу в начале нашей первой
беседы. Прежде чем приступить к изучению
закона капиталистического накопления, выясним
кратко самые необходимые вопросы. Первый во-
прос, на который нужно найти ответ, такой: от-
куда капиталисты получают свои огромные при-
1 К. Маркс, Ф. Энгельс, Письма о «Капитале»,
1948, стр. 111.
4
были, чтобы накоплять больше капиталов? Как бы
ты ответил на этот вопрос?
— Я бы ответил на него так: капиталист
получает прибыль оттого, что при продаже своих
товаров он выручает больше денег, чем он потра-
тил на их производство.
— Верно. Другими словами, капиталист про-
даёт на рынке свой товар дороже, чем ему самому
этот товар обходится. Но почему ему это удаётся?
Ведь цены на рынке устанавливаются не произ-
вольно, не так, как захочет тот или иной продавец
или покупатель. Здесь дело сложнее, чем может
показаться на первый взгляд. Чтобы понять, как
устанавливаются цены на товары, нужно знать
закон стоимости. Там, где существует товарное
производство, то есть где продукты изготовляются
производителем не для удовлетворения собствен-
ных потребностей, а для обмена, для продажи на
рынке, там без стоимости не обойтись. Возьмём
для начала самый простой пример. Работают
рядом два ремесленника — столяр и сапожник.
Столяр сделал две табуретки за один день,
а сапожник сделал пару ботинок за два дня. При
этом будем считать, что стоимость материала
у них одинаковая. Вот придёт столяр к соседу-
сапожнику и спросит его, не отдаст ли он ему пару
ботинок в обмен на две табуретки. Ясное дело,
сапожник на такой обмен не пойдёт. Ведь они
живут по соседству и каждый день видят, кто над
чем и сколько работает. Сапожник скажет: что ж
ты, сосед, две табуретки за один день сделал,
а я над парой ботинок два дня сидел. Если об-
меняемся так, как ты предлагаешь, то выйдет, что
я на тебя лишний день поработал. Вот если дашь
четыре табуретки, а мне они как раз нужны, тогда
получай ботинки.
5
— Позволь,— вставил мой собеседник,— ты
ведь сам говорил, что эти ремесленники выносят
свои продукты на рынок для продажи, а тут
сапожник и столяр просто, по-соседски обмени-
ваются своими вещами и без денег обходятся.
— Это я об обмене говорил для простоты,
чтобы легче было понять. В давние времена так
оно и происходило: люди просто обменивались
своими товарами и обходились без денег. Потом
дело изменилось. По мере того как производство
увеличивалось, всё больше товаров поступало
в обмен. Из числа товаров, которые чаще обмени-
вались, стал выделяться один, более ценный в дан-
ной местности товар, на который можно было
купить любой другой товар. Сначала такими цен-
ными товарами были у разных народов скот,
шкуры животных, соль, янтарь и другие предметы,
наконец золото и серебро, из которых стали чека-
нить монеты. Товар, на который можно всё купить
и всё продать, и есть деньги. В деньгах все другие
товары выражали свою стоимость. Цена — это
стоимость товара, выраженная в деньгах. Сапож-
ник выносил на рынок свои ботинки и продавал
их, скажем, за 8 рублей. А потом стал прицени-
ваться к табуреткам, а на них цена на рынке
2 рубля за штуку. Он и покупал на вырученные
8 рублей четыре табуретки. А это значит, что он
при помощи денег обменял пару ботинок на четыре
табуретки.
— Причём же здесь стоимость? — недоумевал
мой собеседник.— Какое это имеет отношение
к тому, сколько труда затратил каждый ремеслен-
ник? На рынке никто не высчитывает, сколько
труда вложено в тот или другой товар. А так уж
пошло само собой, что на табуретку установилась
цена 2 рубля, а на пару ботинок — 8 рублей.
6
— А почему так установилось, что пара боти-
нок в четыре раза дороже табуретки? Над этим ты
подумал?
— А, по-моему, потому, что кожа стоит дороже
дерева.
— Вот видишь, сам ты говоришь: кожа
«стоит» дороже. А почему? Что это значит
«стоит»? Раньше мы условились считать, что стои-
мость материала у обоих наших ремесленников
одинаковая, и сравнивали только труд, затрачен-
ный на пошивку ботинок и изготовление табу-
ретки. На самом же деле стоимость материала
тоже разная, и зависит она опять-таки от того,
сколько на него затрачено труда. Чтобы получить
материал для табуретки, нужно затратить гораздо
меньше труда, чем на кожу для ботинок: срубили
дерево и распилили на доски или стойки. А чтобы
получить кожу, надо вырастить скот, а на это
нужны годы. Снятую с животного шкуру надо об-
работать на кожевенном заводе, а дело это до-
вольно сложное. Потом из кожи делают в особых
мастерских заготовки. Вот видишь, сколько работ-
ников должно трудиться, чтобы сапожник мог
получить материал для обуви. Больше труда за-
трачивается и на пошивку ботинок, чем на из-
готовление табуретки. Теперь, надеюсь, тебе
понятно, почему ботинки стоят дороже табуреток.
Чем больше труда затрачено на производство того
или иного товара, тем больше его стоимость,
и продаётся он по более высокой цене. При этом
принимается, конечно, во внимание весь труд, за-
траченный на изготовление товара,— и труд того,
кто его окончательно сделал, и труд тех, кто добыл
и обработал сырьё для этого товара.
— Постой,— перебил Денис Андреевич,—
а если другой сапожник, стоимость материала ко-
7
торого такая же, как у столяра, потратил на по-
шивку ботинок не 2 дня, а 3 дня; что же, он смо-
жет потребовать за свои ботинки не 4 табуретки,
а шесть? На рынке, мы знаем, на каждый одинако-
вый товар всегда бывает одна цена. А тут полу-
чается, что кто ленивее работает, кто больше труда
затрачивает, тот больше стоимости создаёт и до-
роже продаёт свой товар. Несуразно.
— Конечно, несуразно,— ответил я.— Но дело
обстоит не так, как ты говоришь. Стоимость
товара зависит не от того, сколько труда за-
тратил тот или другой сапожник, а от того,
сколько труда обыкновенно, нормально затрачи-
вает на ботинки большинство сапожников. Если
вместо двух дней, которые нужно употребить на
изготовление пары ботинок, иной сапожник тра-
тит 3 или 4 дня, стоимость его товара всё равно
будет равна двум дням труда.
— Понятно,— с чувством явного удовлетво-
рения сказал Денис Андреевич.— Значит, вели-
чина стоимости товара зависит от количества
труда, которое обществу при данных условиях
необходимо потратить на его выработку. Тут
мерка есть твёрдая. Воздух труда не требует, по-
этому, пожалуйста, глотай его сколько угодно бес-
платно, как и воду из речки. А вот, когда провели
водопровод, приходится затрачивать труд, чтобы
гнать воду по трубам, очищать её, подавать под
давлением в дома, глядишь, вода уже имеет
стоимость, за неё платить приходится. Только вот
что. Мы всё рассуждаем о ремесленниках,
о людях, живущих своим собственным трудом. Но
ведь нас интересуют капиталисты. А они же ни-
какого своего труда не вкладывают в товары,
которые они продают.
8
— Верно, но они нанимают рабочих, которые
производят товары. В товары, изготовляемые на
предприятиях капиталистов, вложен труд наём-
ных рабочих.
— Хорошо, но откуда капиталисты берут свои
прибыли, этого я пока ещё не понимаю. Рабочие
затрачивают свой труд на производство товара.
За этот труд они получают от капиталиста опре-
делённую сумму денег — зарплату. Если стои-
мость товара определяется трудом, а труд рабочих
оплачен капиталистом, то откуда же берётся его
прибыль? Выходит, что стоимость никакого от-
ношения к прибыли и к накоплению не имеет.
— Вот в том-то и дело, что труд рабочего
полностью капиталистом не оплачивается. Мы
говорили раньше о ремесленниках. А чем отли-
чается капиталист от простого ремесленника?
Прежде всего тем, что на фабрике капиталиста
вырабатывают товары наёмные рабочие, которые
своих собственных средств производства — сырья,
инструментов, оборудования — не имеют, и по-
этому они, чтобы не умереть с голоду, вынуждены
продавать свою рабочую силу фабриканту — вла-
дельцу средств производства. При капитализме
рабочая сила — тоже товар. Как и все другие то-
вары, он продаётся и покупается и имеет опреде-
лённую стоимость.
— А как же узнать, какова стоимость этого
товара — рабочей силы, да и что понимать под ра-
бочей силой? Ведь это всё же не обыкновенный
товар.
— Это не трудно понять. Рабочая сила — это
способность человека к работе, к труду. А чтобы
сохранить эту способность, рабочий должен пи-
таться, одеваться, иметь жилище, лечиться от вся-
ких болезней, обучаться грамоте (капиталисту
9
нужны грамотные рабочие при машинах). Всё это
требует расходов. Кроме того, рабочему нужно
содержать свою семью, кормить и одевать её (во-
лей-неволей, а капиталист заинтересован в том,
чтобы у рабочего было потомство, иначе после
смерти рабочего не будет кем его заменить). Так
вот если подсчитать, сколько, скажем, за год ра-
бочему и его семье нужно мяса, хлеба, жиров, ово-
щей и других продуктов питания, сколько за это
время он, его жена и дети износят обуви и одежды,
сколько он должен платить за квартиру, лечение
и прочее, то мы узнаем, какова годовая стоимость
его рабочей силы. Французские профсоюзы под-
считали, что для обеспечения прожиточного ми-
нимума одного рабочего нужно самое малое —
300 тысяч франков 1 в год. Это было года 2—3 на-
зад, теперь, вероятно, нужно больше, так как
деньги во Франции падают в цене. Раздели 300
тысяч франков на 300 рабочих дней, получится,
что стоимость рабочей силы французского рабо-
чего равна в среднем 1 тысяче франков в день.
— Хорошо. Значит, если капиталист выпла-
тит рабочему 1 тысячу франков в день, то они
квиты?
— О, нет! Не забудь, что в наше время рабо-
чий может производить и производит гораздо
больше, чем ему нужно для того, чтобы просто про-
жить. Это не то, что первобытный человек, кото-
рый работал самыми простыми орудиями труда,
добывал очень мало продуктов и не всегда мог
удовлетворить самые скудные свои потребности.
Уже рабы и крепостные крестьяне производили
больше, чем они сами потребляли, и обеспечивали 1
1 По курсу на 1 апреля 1956 года 1 тысяча француз-
ских франков равнялась 11,43 рубля.
10
своим господам роскошную, праздную жизнь. Что
уж говорить про наше время, когда человек рабо-
тает при помощи сложных машин и механизмов и
производительность труда очень высока. Наёмный
рабочий производит ещё больше, чем раб и крепо-
стной, сверх того, что он сам потребляет. Чтобы
поддерживать тот уровень жизни, на который его
обрекает капиталистический строй, рабочему
вовсе не нужно работать 10 или 8 часов; для этого
ему достаточно и половины рабочего дня, а при
современной технике — ещё меньше. Но в том-то
и дело, что, наняв рабочих, капиталист заставляет
их работать больше, чем необходимо для возмеще-
ния стоимости их рабочей силы...
— Теперь я понял,— прервал меня Денис
Андреевич.— Значит, выходит так: капиталист на-
нимает рабочего и выплачивает ему такую зара-
ботную плату, какая необходима, чтобы он мог
восстановить свою рабочую силу и продолжал
работать на предприятии. Для возмещения расхО’
дов капиталиста на заработную плату рабочему
достаточно работать, к примеру, 5 часов в день.
Но капиталист купил рабочую силу на весь день,
и он заставляет рабочего трудиться 10 часов, а
иногда и больше. Стоимость товара, как ты гово-
рил, определяется всем количеством труда, кото-
рое рабочий потратил на его производство, в дан-
ном примере — 10 часами в день. А оплачивает
капиталист только половину этого труда. Вот эта
разница между дневной стоимостью рабочей силы
и всей стоимостью, которую создал рабочий за
10-часовой рабочий день, и есть прибавочная стои-
мость. Иначе говоря, прибавочная стоимость —
это только часть стоимости, созданной рабочим.
Но эту часть стоимости товара капиталист не
оплачивает, а деньги за неё он при продаже
11
товара получает. Вот это и есть прибыль капита-
листа. Так, что ли?
— Выходит, что так,— ответил я.
— И всё-таки у меня к тебе ещё есть вопрос,—
не унимался мой любознательный друг.
— Пожалуйста, выкладывай, что тебе неясно.
— Видишь ли, ты мне теоретически разъяс-
нил, в чём суть капиталистической эксплуатации.
А я люблю практически всё понять, как гово-
рится, руками потрогать. Тогда всё это в голове
крепче засядет. Вот ты говоришь, что половину
рабочего дня рабочий работает на себя, а дру-
гую — на капиталиста. А почему половину? Сам,
что ли, для примера взял или основание есть
у тебя?
— О половине рабочего дня, которую рабочий
бесплатно отдаёт капиталисту, я говорил не без
основания. В 1908 году русские фабриканты и за-
водчики выплатили рабочим 555 миллионов руб-
лей заработной платы, а прибыли они получили
568 миллионов рублей. Вот и считай, 555 миллио-
нов рублей — это стоимость рабочей силы, а 568
миллионов — это прибавочная стоимость. В Рос-
сии в те годы было больше двух миллионов фаб-
рично-заводских рабочих. Значит, средняя зар-
плата рабочего была в год приблизительно 240
рублей, а в месяц — 20 рублей. Сколько же при-
были получили фабриканты и заводчики с каж-
дого рабочего? Столько же, сколько рабочий полу-
чил заработной платы, и даже немного больше.
Выходит, следовательно, что час рабочий работал
на себя, а час — на хозяина, половину рабочего
дня — на себя, другую — на капиталиста. В на-
стоящее время в некоторых капиталистических
странах дело обстоит ещё хуже. Рабочий на себя
работает гораздо меньшую часть рабочего дня,
12
чем на капиталиста. По далеко не точным подсчё-
там буржуазных экономистов американский рабо-
чий примерно 60 процентов своего рабочего дня
работает на капиталиста бесплатно.
— Что же капиталисты делают с прибавочной
стоимостью? Неужели они всю её проедают и
транжирят на всякого рода удовольствия?
— Известную часть капиталисты, разумеется,
тратят на свою праздную и богатую жизнь. Но это
не всё. За счёт прибавочной стоимости капита-
листы увеличивают свои капиталы, открывают но-
вые фабрики и заводы, приобретают новую тех-
нику, сырьё и прочее. Если бы они проедали всю
прибавочную стоимость, то производство стояло
бы на одном месте, велось бы в прежних разме-
рах, то есть происходило бы простое воспроиз-
водство.
— Позволь, почему ты употребляешь разные
слова, говоря об одном и том же: то производство,
то воспроизводство. Какая разница — производ-
ство или воспроизводство?
— Как будто в словах разница небольшая, а
на деле, в хозяйстве разница безусловно есть, и
весьма существенная. Когда говорят «воспроиз-
водство», имеют в виду, что производство не огра-
ничивается одним оборотом, неделей, месяцем или
годом, а что оно постоянно возобновляется. Хлеб
выпекается на хлебозаводах, уголь добывается из
недр земли; выпечка одной партии хлеба, добыча
одной тонны угля требует всего несколько часов,
но этот производственный процесс непрерывно,
безостановочно, изо дня в день повторяется. Это
и есть воспроизводство. Если бы воспроизводство
хлеба, угля, руды, электроэнергии прекратилось
на три-четыре дня, вся жизнь в крупных городах,
промышленных центрах замерла бы. Без посто-
13
янного привоза топлива на электростанции и
бесперебойной выработки электроэнергии фаб-
рики и заводы остановились бы.
— Понимаю. Значит, без воспроизводства об-
щество не может жить и развиваться?
—, Совершенно верно. Но при капитализме
воспроизводство имеет одну важную особенность.
Основные орудия и средства производства нахо-
дятся в руках богатых частных собственников.
Каждый из них ведёт производство на свой риск и
страх. Ни один предприниматель заранее не знает
и не может знать, сколько и каких товаров потре-
буется на рынке, сколько таких же товаров выпу-
стят его конкуренты, хватит ли у населения
средств, чтобы купить эти товары, или не хватит.
Если не хватит, то часть произведённых товаров
вовсе не удастся продать, и тогда предпринима-
тель будет иметь убыток. Всего этого капиталисты
предусмотреть не могут.
— Значит, воспроизводство для капиталиста
связано с известным риском: невозможно сказать,
как дело обернётся, может случиться, что он и
своих расходов не оправдает. Приходится, повиди-
мому, действовать осторожно- А между тем каж-
дый капиталист старается не только возобновить
своё производство в прежних размерах, но как
можно больше расширять его. В чём же здесь
дело?
— А дело в том, что иной капиталист и хотел
бы спокойно сидеть на своих миллионах, не зате-
вать никаких новшеств, да конкуренция его под-
хлёстывает. Не ты, так другой введёт новую тех-
нику, увеличит количество вырабатываемой
продукции, выбросит на рынок больше товаров
по более дешёвой цене. Приходится всё время
расширять производство, чтобы опередить конку-
14
рентов, закрепиться на рынке, получить высокие
прибыли. А для этого надо накоплять прибавоч-
ную стоимость. Расширенное воспроизводство тре-
бует накопления, оно невозможно без накопле-
ния...
Здесь мой собеседник посмотрел на часы, и
ввиду позднего времени пришлось разговор за-
кончить. Договорились встретиться через не-
сколько дней.
Вторую беседу мы посвятили вопросу о том,
КАК МАРКС ПОНИМАЛ НАКОПЛЕНИЕ
— Денис Андреевич, прежде всего мне хоте-
лось бы выяснить, знаешь ли ты, что такое накоп-
ление. Что мы имеем в виду, когда говорим о ка-
питалистическом накоплении?
— Накопление — это вот что значит: чем
больше денег капиталист собирает, тем больше
накопление.
— Нет, друг мой, это не совсем так. Если ка-
питалист соберёт много денег и истратит миллион
или больше на постройку для себя роскошного
особняка или яхты, это не будет накоплением; про-
изводство товаров от этого не увеличится. Накоп-
ление означает, что часть денег, вырученных ка-
питалистом от продажи товаров, часть прибыли,
прибавочной стоимости он расходует на покупку
новых машин, инструментов, сырья, топлива и на
наём добавочных рабочих, то есть на расширенное
воспроизводство.
— Это всё понятно и просто. Само собой разу-
меется, без новых рабочих и средств производства
как можно расширить производство?
— Просто-то просто, да не совсем так, как ка-
жется. Земля вращается вокруг Солнца — чего
15
проще. Каждый школьник тебе это объяснит.
А ведь много веков до Галилея и Коперника люди,
в том числе и учёные, были убеждены, что Солнце
вращается вокруг Земли. А кто не был согласен с
этим, того объявляли еретиком и сжигали на
костре.
— Причём тут Солнце, Земля и вообще астро-
номия?
— Как Галилей и Коперник по-новому объяс-
нили движение планет, так и Маркс совершенно
по-новому объяснил, как развивается производ-
ство. Что для расширенного воспроизводства
нужны добавочная рабочая сила и добавочные
средства производства, это теперь так же ясно,
как и то, что Земля вертится вокруг Солнца, а не
наоборот. А вот до Маркса некоторые экономисты,
жившие ещё в XVIII веке, например англичанин
Адам Смит, не так думали. Они считали, что
деньги, которые капиталисты накапливают и вкла-
дывают в производство, целиком идут на увели-
чение числа занятых рабочих, на заработную
плату.
— А средства производства?
— Вот тут-то экономисты и ошибались. О том,
что для накопления нужны и средства производ-
ства, они ничего не говорили. Марксу пришлось их
основательно поправить.
— Удивительно, как это экономисты не пони-
мали такой простой вещи, что для производства
нужны машины, сырьё, топливо. Ведь рабочий
продукцию из пальца не высосет.
— Чтобы лучше понять, в чём ошибка Адама
Смита, полезно знать, в каком виде существует
труд. Вот рабочий нанялся к капиталисту, он ра-
ботает некоторое время, скажем день, неделю,
чтобы изготовить нужную вещь. Пока вещь не сде-
16
лана, мы имеем дело с живым трудом рабочего, с
использованием его рабочей силы. Этот живой
труд, непрерывно идущий от рабочего, подобен
постоянно текущей, живой воде. Как текущая
вода, схватываемая морозом, застывает, превра-
щается в кусок льда, так и живой труд, вклады-
ваемый рабочим в производство, в конце концов
превращается в вещь. Эта вещь уже есть сгусток
труда. Труд, воплощённый в вещи,— это застыв-
ший труд, или, как говорят, труд овеществлённый.
Как, понятно это?
— Немного трудновато, но, пожалуй, инте-
ресно, тут есть что-то новое для меня. Я раньше с
этим вопросом не сталкивался. Значит, Смит не
понимал, какое значение имеет различие между
трудом живым и трудом овеществлённым?
— Вот именно. Он рассуждал так: для обув-
ной фабрики кожа — это сырьё, то есть средство
производства, но для кожевенного завода — это
продукт живого труда рабочих-кожевников, ре-
зультат затраты их рабочей силы; для кожевника
шкура животных — это сырьё, средство производ-
ства, но для скотовода — это уже не сырьё, не
средство производства, а продукт его живого
труда. Значит, рассуждал он, средства производ-
ства, сырьё и прочее для общества в целом —.это
результат затраты живого труда, рабочей силы.
Выходило, что для расширения производства
нужны только новые рабочие. На этом основании
Смит делал вывод, будто весь накапливаемый
капитал общества затрачивается на наём рабочих,
на заработную плату и что он потребляется рабо-
чим классом. Заслуга Маркса в том, что он пока-
зал ошибочность этого взгляда старых экономи-
стов и разработал действительно научную теорию
капиталистического накопления.
2 Д. Черномордик
17
— В чём же заключается эта теория? Её, на-
верно, не так легко усвоить. Ведь политэкономия,
как я теперь начинаю понимать,— наука трудная,
сложная.
— На это твоё замечание я могу ответить сло-
вами Маркса: «В науке нет широкой столбовой
дороги.., и только тот может достигнуть её сияю-
щих вершин, кто, не страшась усталости, караб-
кается по её каменистым тропам» *. Если ты не
страшишься усталости и готов некоторое время
терпеливо потрудиться, то мы с тобой в конце кон-
цов уясним суть теории накопления, созданной
Марксом.
— Ну, что же, согласен. Ради этого есть смысл
потрудиться.
— Прими во внимание ещё одну очень важную
сторону дела. Марксистская политическая эконо-
мия — это наука, которая на все экономические
вопросы смотрит не с точки зрения капиталиста,
а с точки зрения рабочего, трудом которого из
материала природы создаются все богатства обще-
ства. Это значит, что она вооружает передовых
рабочих оружием научной критики капитализма.
Ведь ты изучаешь политэкономию не для того,
чтобы сдать экзамен и получить пятёрку, а для
того, чтобы глубже понять законы развития и
судьбы капитализма. Изучая политэкономию, мы
узнаём, каково положение рабочего класса при
буржуазных порядках, почему неизбежна и необ-
ходима его революционная борьба против капита-
листической эксплуатации и к чему она ведёт.
В этом и заключается революционная суть теории
накопления Маркса. Если мы с тобой во всём этом
1 К. Маркс, Капитал, т. I, 1955, стр. 23.
18
хорошо разберёмся, то будем считать, что наши
собеседования достигли своей цели.
На этом мы закончили беседу. Договорились
встретиться опять. Но в условленный день Денис
Андреевич не пришёл. Я уже подумал, что он
испугался трудностей науки и остыл к полит-
экономии, как получил его письмо по городской
почте.
«Дружище,— писал он,— придти не могу,
слегка захворал, но время даром не теряю. Думаю
над вопросом, поставленным тобой при последней
нашей встрече,— в чём революционная сущность
теории накопления Маркса. Кое-что читаю».
Моё письмо Денису Андреевичу
от 19 ноября
Чтобы получить ответ на волнующий тебя во-
прос, хорошо подумай: почему буржуазия заинте-
ресована в том, чтобы внушить рабочим ошибоч-
ный взгляд, будто вся накапливаемая прибавоч-
ная стоимость тратится только на наём новых
рабочих, на оплату их рабочей силы.
Письмо Дениса Андреевича
от 22 ноября
Твой совет мне очень помог. Ведь, если согла-
ситься с тем, что весь накопленный капитал идёт
на зарплату, то получится, что накопление капи-
тала целиком и полностью в интересах рабочих; на
сколько растёт накопление, на столько же и уве-
личивается число рабочих. Так и хозяева до рево-
люции у нас говорили (да и малосознательные
2* 19
рабочие в это верили), что фабрикант — это «кор-
милец», «отец-благодетель», заработок рабочему
даёт. Он, мол, богатеет, умножает свои прибыли и
всё, что накопляет, идёт целиком на увеличение
числа рабочих, на оплату их труда. Теперь я по-
степенно начинаю понимать, что Маркс, критикуя
ошибочное понимание накопления, своей крити-
кой разоблачил всех защитников буржуазии, бол-
тающих о том, что интересы капиталистов и инте-
ресы рабочих совпадают.
Моё письмо от 24 ноября
Денис Андреевич! Я рад, что ты самостоятельно
и правильно ответил на поставленный вопрос. Но
теперь нас должно интересовать другое: что дало
Марксу возможность так просто и убедительно
вскрыть ошибку в вопросе о накоплении? Чтобы
понять это, надо знать вот что. Маркс делил со-
став капитала на две части и точно определил, чем
они, эти части, отличаются друг от друга. Та часть
капитала, которую капиталист расходует на зара-
ботную плату рабочих, называется переменным
капиталом. Переменным он называется потому, что
в процессе производства изменяет свою величину,
возрастает оттого, что рабочие создают приба-
вочную стоимость. Та же часть капитала, которую
капиталист расходует на средства производства,
называется постоянным капиталом. Постоянным
он называется потому, что в процессе произ-
водства он не меняет своей величины, своей стои-
мости. Стоимость кожи, из которой сшили сапоги,
не увеличилась нисколько, а просто вошла в стои-
мость сапог. Как ни перерабатывай металл, что из
него ни делай, если на изготовление какой-нибудь
20
вещи пошёл, скажем, килограмм металла, то в
стоимость этой вещи засчитают стоимость одного
килограмма металла. Точно так же обстоит дело
с машиной. Стоимость машины постепенно пере-
носится на товар, изготовленный при её помощи,
но новой стоимости она не создаёт. Теперь ты уже
знаешь, что такое переменный и постоянный капи-
тал. Но это только полдела. Главная наша цель —
выяснить, почему накопление капитала не только
не улучшает положения рабочих, а, наоборот, при-
носит им ещё больше страданий, усиливает самое
страшное зло капитализма — безработицу.
Письмо Дениса Андреевича
от 27 ноября
Что безработица в капиталистических странах
растёт, это мне известно. Но почему это происхо-
дит, для меня ещё неясно. Ведь всё же с ростом
капитала увеличивается и та его часть, которая
идёт на зарплату рабочим. Чтобы тебе было ясно, в
чём мой вопрос и что меня смущает, я приведу
пример.
Скажем, весь капитал составляет 50 тысяч дол-
ларов, из них четыре пятых, то есть 40 тысяч,—
постоянный капитал, а одна пятая, то есть 10 ты-
сяч,— переменный. Через какой-то период вре-
мени капитал увеличился в 2 раза — с 50 тысяч
до 100 тысяч долларов, и, следовательно, в 2 раза
увеличился и постоянный и переменный капитал.
Значит, если зарплата не изменится, рабочих
потребуется тоже в два раза больше. Выходит, что
накопление капитала даёт возможность вовлечь в
производство новых рабочих. Отчего же происхо-
дит рост безработицы?
21
Моё письмо от 80 ноября
Твои рассуждения, Денис Андреевич, были бы
правильны, если бы доли постоянного и перемен-
ного капитала оставались неизменными. Но в том-
то и дело, что этого нет и не может быть. Возьмём
твой же пример. Допустим, весь капитал увели-
чился в два раза, до 100 тысяч долларов, но посто-
янный капитал вырос с 40 до 85 тысяч, а перемен-
ный — с 10 до 15 тысяч. (Это обычно бывает тогда,
когда вводят новую технику, повышающую произ-
водительность труда, и рабочих требуется мень-
ше.) Значит, весь капитал увеличился на 100 про-
центов, а переменный только на 50 процентов,
то есть капитала вложено в производство в два
раза больше, а рабочих потребовалось только в
полтора раза больше. А ведь часто бывает и так:
капитал увеличился вдвое, но новых рабочих не
только не понадобилось, а, напротив, часть старых
рабочих оказалась излишней. Это происходит в
том случае, если из капитала в 100 тысяч долларов
92 тысячи затрачено на средства производства и
только 8 тысяч — на рабочую силу. Весь капитал
удвоился (с 50 до 100 тысяч), а рабочих нужно
меньше на 20 процентов; на зарплату уйдёт не 10
тысяч, а 8 тысяч. Этот пример не надуманный.
Приблизительно таковы доли постоянного и пере-
менного капитала в обрабатывающей промышлен-
ности США.
Письмо Дениса Андреевича
от 2 декабря
Твоё последнее разъяснение очень важно. Но
ведь ты не привёл никаких доказательств того,
что при капитализме дело происходит именно так,
22
как ты пишешь. А эти доказательства для меня
как раз важнее всего. Ты покажи, что постоянный
капитал действительно должен расти и растёт
быстрее, чем переменный, тогда для меня пол-
ностью станет ясным, что накопление капитала
вовсе не увеличивает в той же степени количество
занятых рабочих.
Моё письмо от 5 декабря
Чтобы уяснить до конца, почему накопление
капитала обязательно вызывает более быстрый
рост постоянного капитала по сравнению с пере-
менным, надо знать, что такое органический со-
став капитала и как он изменяется с развитием
капитализма,— в этом заключается основа все-
общего закона капиталистического накопления.
Здесь, как говорится, собака зарыта. Если хорошо
разберёшься в этом вопросе, тогда сможешь ска-
зать, что главная трудность преодолена, дальше
всё пойдёт быстрее и легче. Жму руку. Надеюсь
повидаться с тобой в самые ближайшие дни.
ПОЧЕМУ ВАЖНО ЗНАТЬ,
ЧТО ТАКОЕ ОРГАНИЧЕСКИЙ СОСТАВ КАПИТАЛА
После долгого отсутствия Денис Андреевич
снова пришёл ко мне. Ещё раздеваясь и отряхивая
снег, он крикнул из передней: «А я органический
состав капитала, кажется, одолел», и, поздоровав-
шись, продолжал: «но знаешь, чем дальше в лес,
тем больше дров. Начнёшь разбираться, так тьма
новых вопросов появляется».
— Ну, ладно, рассказывай, что ты думаешь
насчёт органического состава капитала.
23
— Что же, можно. Сначала мне показалось,
что органический состав капитала — это очень
мудрёная штука, а как вспомнил, о чём мы с тобой
беседовали, да почитал кое-что, то получилось не
так уже сложно. Я так понимаю: весь капитал,
вложенный капиталистом в производство, раз-
бивается на две части — на постоянный и перемен-
ный капитал. Органический состав капитала и по-
казывает в процентах, каковы доли постоянного
и переменного капитала, то есть какое между ними
соотношение. Если доля постоянного капитала
увеличивается, значит, органический состав по-
вышается. Правильно я понял?
— В основном правильно. Однако я не вполне
уверен, что ты в этом вопросе разобрался до конца.
Не мог ли бы ты привести пример, показываю-
щий, как повышается органический состав ка-
питала?
— Пример такой. Капиталист вложил в произ-
водство капитал в 100 тысяч долларов, из них
80 тысяч затрачено на оборудование, сырьё, топ-
ливо,— это постоянный капитал, а остальные
20 тысяч — на зарплату,— это переменный капи-
тал. Значит, постоянного капитала — 80 процен-
тов, переменного — 20 процентов: в четыре раза
меньше. Теперь допустим, что оборудование
и сырьё вздорожали на 25 процентов. Тогда для
поддержания производства понадобится постоян-
ного капитала уже не 80 тысяч, а 100 тысяч долла-
ров; всего капитала — 120 тысяч долларов. Доля
постоянного капитала будет уже не 80, а прибли-
зительно 83 процента, переменного же — не 20,
а приблизительно 17 процентов. Постоянный капи-
тал будет больше переменного не в 4 раза,
а почти в 5 раз. Органический состав капитала по-
высился.
24
— Нет, Денис Андреевич, как раз в твоём при-
мере повышения органического состава капитала
не получается. Не всякое возрастание стоимости
средств производства по сравнению с зарплатой
означает повышение органического состава капи-
тала. Изменение органического состава капитала
получится только в том случае, если изменилась
техника. А у тебя что изменилось? Только стои-
мость сырья и оборудования. А рабочий, скажем
ткач, попрежнему работает на том же станке
и перерабатывает столько же пряжи, сколько
и раньше. На каждого рабочего приходится, зна-
чит, столько же средств производства, сколько
приходилось до этого. Техника производства оста-
лась прежняя, количество рабочих не уменьши-
лось. Значит, повышения органического состава
капитала здесь нет.
— Выходит, следовательно, что увеличение
доли постоянного капитала не всегда изменяет
органическое строение капитала.
— Конечно. Например, если цена хлопка по-
высилась и текстильным фабрикантам приходится
тратить больше денег на покупку хлопка, то это не
меняет органического состава капитала. Да ведь
могут быть и ещё другие случаи. Скажем, фаб-
рика перешла с хлопка на лён. В связи с этим за-
траты на сырьё сильно повысятся, но метраж
остался прежний. Работницы на тех же станках
и при той же зарплате выработают столько же
метров материала, а затраты капиталиста на этот
материал будут гораздо больше. Доля постоян-
ного капитала увеличилась, а органический состав
не изменился.
— Теперь я понимаю, что мой пример не-
правилен. Значит, органическое строение капитала
имеет как бы две стороны, два отношения: одно —
25
отношение постоянного капитала к переменному
по стоимости, другое — отношение средств произ-
водства к рабочей силе.
— Совершенно верно. Теперь ты правильно
подошёл к вопросу, и я могу только повторить то,
что ты сейчас сказал. Состав капитала следует
рассматривать двояко. Во-первых, со стороны
стоимости средств производства и стоимости рабо-
чей силы: какое между ними долевое соотноше-
ние. Во-вторых, со стороны того, каково от-
ношение между количеством живого труда и мас-
сой применяемых им средств производства, то
есть сколько на одного рабочего приходится
средств производства. Это отношение зависит от
уровня техники, поэтому оно называется техниче-
ским составом капитала. Если хочешь знать, как
меняется технический состав капитала, возьми
хотя бы твою деревообделочную работу. Одно
дело, когда пильщики ручной пилой распиливают
брёвна на доски; тут два человека за целый день
вряд ли больше полдесятка хороших брёвен
распилят. Здесь один технический состав ка-
питала. Другое дело — распиловка на лесопиль-
ной раме; те же два рабочих за день перерабо-
тают десятки брёвен. На каждого рабочего тут
приходится гораздо больше средств производ-
ства, чем при ручной работе. Здесь другой, более
высокий технический состав капитала. Ну,
конечно, и величина постоянного капитала здесь
больше благодаря большей стоимости лесопиль-
ной рамы и большей массе перерабатываемого
сырья.
— Значит, повышение органического состава
капитала произойдёт только тогда, когда стои-
мость средств производства увеличится потому,
что на предприятии пущено в дело больше машин-
26
ного оборудования, сырья, топлива, то есть увели-
чился технический состав капитала.
После некоторого раздумья Денис Андреевич
спросил:
— Не можешь ли ты показать на каком-
нибудь практическом примере, как изменяется
технический состав капитала?
— Что же, могу. Возьмём доменное производ-
ство в Германии. Как оно развивалось в техниче-
ском отношении с 1842 по 1910 год? В 1842 году
доменные печи в Германии были ещё’малого
объёма; каждая печь в среднем обслуживалась
13 рабочими и давала 574 тонны чугуна в год.
В 1910 году техника доменного процесса сильно
изменилась. Появились печи крупных размеров
и более производительные. Каждая печь обслужи-
валась 453 рабочими, а чугуна она выдавала
149 425 тонн в год. В 1842 году на каждого рабо-
чего приходилось 44 тонны чугуна, в 1910 году —
330 тонн, то есть почти в 8 раз больше. Это значит,
что рабочий доменной печи в 1910 году пере-
рабатывал металлургического сырья — руды,
кокса, угля, флюсов — почти в 8 раз больше, чем
в 1842 году, на каждого рабочего приходилось
в восемь раз больше средств производства. За-
траты на сырьё и оборудование увеличились во
много раз больше, чем затраты на рабочую силу.
Почему всё это произошло? Потому что измени-
лась техника. Доменные печи стали крупнее,
и производительность труда рабочих-доменщиков
значительно повысилась. На современных домен-
ных печах техника ещё выше — многие из них
полностью механизированы. На таких печах один
рабочий даёт в год до 5 тысяч тонн чугуна, то есть
в 15 раз больше, чем в 1910 году. Сырья и ма-
териалов на каждого доменного рабочего
27
приходится в 15 раз больше, то есть сильно изме-
нился технический состав капитала. Чем выше
технический состав, тем меньше спрос на рабочую
силу, тем больше рабочих оказываются лишними.
То же самое происходит и в любой другой отрасли
капиталистической промышленности.
— Час от часу не легче,— недоумевал Денис
Андреевич.— Раньше я хорошо понял состав
капитала по стоимости, как отношение постоян-
ного капитала к переменному, но не принял во
внимание технического состава. Теперь я после
приведённых тобой примеров усвоил, что такое
технический состав, но зато мне стало неясно, по-
чему изменение технического состава, то есть
увеличение массы средств производства на одного
рабочего, должно привести к увеличению постоян-
ного капитала. Ты говоришь, масса сырья, пере-
рабатываемого каждым рабочим доменной печи,
с 1842 года по 1910 год увеличилась почти в 8 раз
благодаря новой технике. Но почему же должна
увеличиться стоимость этого сырья? Ведь новая
техника пробивает себе дорогу не только в метал-
лургии, но и в других отраслях — в железорудной
и каменноугольной промышленности. Значит,
стоимость руды и угля также уменьшится при-
близительно в такой же степени, в какой увели-
чится производительность труда. Хотя сырья
в металлургии перерабатывается каждым рабочим
больше, но зато и сырьё подешевело. Значит, и за-
траты на сырьё в доменном производстве будут
прежние; увеличения постоянного капитала не по-
требуется.
— Денис Андреевич, твоё возражение очень
серьёзное, и оно показывает, что ты подвинулся
вперёд в понимании вопроса. Действительно, если
сырьё подешевело, то та часть постоянного капи-
28
тала, которая идёт на покупку сырья, не из-
менится. Однако ты не учитываешь вот чего. Ведь
мы же говорили, что производительность домен-
ной печи увеличилась по той причине, что техника
сильно изменилась. Так про стоимость техники ты
совсем забыл. Ведь техника с неба не падает: она
стоит денег, и больших. Сравни столярную мастер-
скую кустаря-ремесленника и мебельную фабрику
с механическими двигателями и станками. Такая
фабрика требует больших капиталов. При рас-
ширении технической базы производства постоян-
ный капитал увеличивается во много раз.
— Яс этим согласен. Совершенствование тех-
ники, конечно, требует больших затрат капитала.
Но в промышленности потребляется также много
сырья. Например, в текстильной промышленности
много денег расходуется на покупку хлопка. Но
так как хлопок подешевел вследствие роста произ-
водительности труда в хлопководстве, то выходит,
что та часть постоянного капитала, которая идёт
на покупку хлопка, не увеличится, затраты на
хлопок остаются прежние. Скажем, масса пере-
рабатываемого хлопка увеличится в 3 раза, но
и стоимость его уменьшится в 3 раза. В этом
случае постоянный капитал останется без изме-
нения.
— Всё это правильно. Но учти, во-первых, что
в постоянный капитал входит стоимость не только
сырья, но и всего технического оборудования пред-
приятия. Во-вторых, масса перерабатываемого
сырья в связи с ростом техники и увеличением
спроса обычно растёт гораздо быстрее, чем умень-
шается цена сырья. Приведу пример из истории
текстильной промышленности старейшей капита-
листической страны — Англии. С начала и почти
до конца XIX века, примерно за 90 лет, цена
29
хлопка в Англии уменьшилась в 3,5 раза. Но по-
требление хлопка на английских текстильных
фабриках, оснащённых новой техникой, за это же
время возросло приблизительно в 20 раз. Если бы
цена хлопка оставалась прежней, то постоянный
капитал, затрачиваемый на хлопковое»сырьё, дол-
жен был бы увеличиться в 20 раз. Но цена хлопка
уменьшилась в 3,5 раза, поэтому затраты на сырьё
в действительности должны были вырасти при-
мерно в 6 раз. Как видишь, при новой технике на
каждого рабочего приходится не только больше
оборудования, но возрастает и та часть постоян-
ного капитала, которая идёт на закупку сырья,
хотя и не в такой степени, как это было бы при
прежней стоимости сырья.
— Значит, с введением нового технического
оборудования увеличивается и масса перерабаты-
ваемого сырья. Капиталисты, следовательно,
увеличивают размеры производства, выпускают
больше промышленной продукции. Но для этого
ведь нужны большие капиталы. Откуда они появ-
ляются?
— Рост размеров капитала происходит сле-
дующим образом. Во-первых, каждый год к перво-
начальному капиталу добавляется часть при-
бавочной стоимости, прибыли, полученной на дан-
ном предприятии. Это называется концентрацией
капитала. Но для капитализма этот путь, путь
концентрации, слишком медленный. Возьмём, на-
пример, 60-е и 70-е годы XIX века, когда в России
началось большое железнодорожное строитель-
ство. Самая маленькая железнодорожная ветка,
в 50 вёрст, требовала не меньше 2,5—3 миллионов
рублей. (Постройка 1 версты железнодорожной
линии тогда обходилась в среднем 50—60 тысяч
рублей.) А отдельных капиталистов с такими
30
свободными капиталами тогда в России не было.
Даже в Москве купец или фабрикант, имевший
в то время 100—200 тысяч рублей, считался круп-
ным богачом. На такой капитал он мог иметь не-
большой завод или фабрику, лавку на Балчуге или
в Торговых рядах и собственный особняк где-
нибудь на Большой Ордынке или Разгуляе.
С такими деньгами нельзя было построить и самой
маленькой железной дороги. А чтобы сравни-
тельно небольшой капитал превратился в мил-
лионы, пришлось бы ждать десятки лет. По мере
того как производство росло, мелкие, а за ними
и средние предприятия теряли свою производ-
ственную самостоятельность и уже не могли вы-
держать конкуренции с крупными; их владельцы
разорялись, а предприятия свои они часто вынуж-
дены были продавать за бесценок крупным капи-
талистам. В то же время отдельные капиталисты
стали объединять свои капиталы, организовывать
акционерные общества, куда они вносили денеж-
ные паи. Всё это Маркс называет централизацией
капитала. К концу XIX века концентрация
и централизация капитала достигли во всех
развитых странах такой степени, что в глав-
ных отраслях промышленности большая часть
производства оказалась в руках небольшой
группы крупнейших капиталистов. Таким обра-
зом, свободная конкуренция многих тысяч мелких
и средних предприятий уступила место монопо-
лии, то есть всесильной власти немногих капита-
листических производственных и финансовых
объединений, которые держат в своих руках
подавляющую часть богатств страны. Старый
капитализм превратился в монополистический
капитализм, или, как Ленин его назвал, импе-
риализм. Теперь, Денис Андреевич, можно
31
подвести некоторый итог нашей беседе об органи-
ческом строении капитала и сделать некоторые
выводы. Попробуй, если можешь, самостоятельно
сформулировать эти выводы.
— Выводы, по-моему, таковы: с развитием
капитализма доля постоянного капитала всё
растёт, а доля переменного уменьшается. Отсюда
следует, что спрос на рабочую силу всё больше от-
стаёт от накопления капитала. Часть рабочего на-
селения не находит работы, становится в ряды без-
работных. Положение пролетариата ухудшается.
— И довольно резко,— заметил я.— Чтобы не
вдаваться в историю, приведу пример, показываю-
щий, к чему приводит введение новой техники при
капитализме в наши дни. В последнее время
в Соединённых Штатах Америки, а также в Анг-
лии, Франции, Западной Германии всё более
широкое применение получает автоматизация
производства, особенно в автомобильной промыш-
ленности. Линии поточного производства и сборки,
обслуживаемые рабочими, оснащаются маши-
нами-автоматами, при помощи которых многие
производственные процессы — от обработки
сырья до получения готового продукта — выпол-
няются почти без вмешательства человека. Рабо-
чему нужно только в определённый момент на-
жать кнопку или повернуть рычажок и строго
контролировать всю работу автоматов. Всё это на-
много сокращает потребность в рабочей силе. На-
пример, автоматизированный автомобильный за-
вод Форда в США, на котором работает в десять
раз меньше рабочих, чем на старом заводе этой
фирмы, выпускает вдвое больше машин, чем ста-
рый завод. В литейном и моторостроительных
цехах этой компании, где работает 10 тысяч чело-
век, выпускается такое количество продукции, для
32
которого раньше потребовалось бы 23 тысячи
рабочих. На заводах фирмы «Нэш» время, необ-
ходимое для изготовления головки цилиндра,
сократилось на 80 процентов. На сборочном кон-
вейере, где раньше для выпуска одной тысячи
радиоприёмников в день требовалось 200 рабочих,
сегодня при том же объёме производства тре-
буется всего два человека. Подсчитано, что если
автомобильная промышленность США будет пол-
ностью автоматизирована, то один рабочий будет
выполнять работу пятерых, то есть четверо из
каждых пяти рабочих будут уволены. Следова-
тельно, из миллиона рабочих, занятых в настоя-
щее время в автомобильной промышленности
США, 800 тысяч потеряют работу.
— Получается, таким образом,— продолжил
свою прежнюю мысль Денис Андреевич,— что тех-
нический прогресс при капитализме — не такое
уже благо для рабочего. И всё же, я думаю, тех-
нику винить нечего. Не техника повинна в том,
что многие рабочие не находят применения своим
силам. Ведь и у нас техника всё время развивается.
А между тем у нас не только нет лишней рабочей
силы, но её ещё не хватает. Если на нашем пред-
приятии рабочий обслуживает больше станков
и перерабатывает больше сырья, то это идёт на
пользу всему народу; и сам этот рабочий выигры-
вает: больше выработал — больше заработал,
и всему обществу выгода. Да и автоматизация,
которая у нас тоже развивается, нам не во вред,
а на пользу. Она только облегчает труд рабочего,
который всегда имеет гарантированную работу.
Вот, к примеру, у нас на железнодорожном транс-
порте в шестой пятилетке будет широко вводиться
автоматическое управление движением поездов.
Поездной диспетчер со своего центрального поста
3 Д. Черномордик
33
в отделении дороги будет управлять переводом
стрелок и сигналами, расположенными на многих
станциях, занимающих участок в 150—200 кило-
метров. На этих станциях освободится почти весь
штат движенцев, в том числе одних стрелочников
120 тысяч человек. Ну и что же? Горевать им не
придётся. Работа им найдётся. Кто пойдёт соста-
вителем на станцию, кто в депо, кто в поездные
бригады. Ведь развитие железнодорожного транс-
порта идёт у нас так быстро, что не здесь, так в
другом месте нужны работники. А податься на
строительство новых железных дорог в районах
целинных земель — вот интереснейшее дело! Про-
стора сколько, размах какой!
— Да, конечно. Применение техники в со-
циалистическом обществе совсем иначе отра-
жается на положении рабочего класса, чем в усло-
виях капитализма. Вообще накопление в условиях
социализма имеет свои особые, отличные от капи-
талистических, законы. Но это уже другая тема,
о которой нужно говорить особо. Нас же инте-
ресует сейчас всеобщий закон капиталистического
накопления. Но прежде, чем перейти к сущности
этого закона, я хочу для проверки задать тебе кое-
какие вопросы.
— Что же, не возражаю, интересно проверить
себя.
— Первый вопрос. На фабрике работают
50 рабочих — резчиков по металлу. Резьбу они
делают по серебру. Предположим, что фабрика
перешла на резьбу по золоту вместо серебра. Как
изменится органический состав капитала, вложен-
ного в эту фабрику, если золото примерно в 40 раз
дороже серебра?
— Ну, на этот вопрос мне теперь ответить
легко. Органический состав никак не изменится.
34
Изменится только состав по стоимости. Если
золото в 40 раз дороже серебра, то постоянного
капитала, необходимого для приобретения сырья,
понадобится в 40 раз больше. Но технический
состав не изменится. Остались то же количество
рабочих, та же техника (по твёрдости между золо-
том и серебром разница небольшая), та же масса
сырья (на 1 рабочего приходится по весу столько
же металла). Значит, органический состав остался
таким же, как был. Этот вопрос для меня уже
теперь простой. Давай какой-нибудь пример по-
сложнее.
— Покажи теперь на каком-нибудь численном
примере, как действительно изменился органиче-
ский состав капитала, то есть как изменился
состав капитала по стоимости в связи с измене-
нием его технического состава.
— Сейчас. Я уже составлял для себя такие
примеры, чтобы лучше усвоить. Ну вот. Перво-
начальный капитал предприятия — 100 тысяч. Он
состоит из 60 тысяч стоимости средств производ-
ства и 40 тысяч стоимости рабочей силы. Значит,
органический состав будет: 60 процентов постоян-
ного и 40 процентов переменного капитала. По-
стоянный больше переменного в полтора раза.
Через некоторое время на предприятии было уста-
новлено новое оборудование, дополнительно за-
везено новое сырьё и топливо. В связи с этим весь
капитал этого предприятия увеличился в 4 раза —
до 400 тысяч, причём постоянный составил
340 тысяч, а переменный — 60 тысяч; доля первого
равна 85 процентам, а второго — 15 процентам.
При новой технике рабочий перерабатывает
больше сырья, чем раньше, и техника, которой он
пользуется, тоже дороже. Органический состав
капитала повысился- Доля постоянного капитала
з*
35
увеличилась с 60 процентов до 85 процентов, при-
чём постоянный больше переменного уже
в 5,6 раза.
— Дорогой Денис Андреевич, я ничего не могу
прибавить к твоему объяснению. Но не всё ли
равно в конце концов, по какой причине изменился
состав капитала по стоимости — из-за вздорожа-
ния сырья или же из-за введения новой техники.
В обоих случаях результат один и тот же: уве-
личение доли постоянного капитала. И нужны
ли в таком случае те расчёты, которые мы
делали?
— Я знаю, чего ты добиваешься. Ты хочешь
убедиться, понимаю ли я, что это — не простые
бухгалтерские расчёты, а что за ними кроется не-
что очень важное для жизни рабочего класса.
Конечно, понимаю. Ты ведь знаешь, что я не осо-
бенный любитель «чистой» математики. В том-то
и дело, что эти расчёты помогли мне понять самую
суть. Ведь если считать, что переход с резьбы по
серебру на резьбу по золоту повышает органиче-
ский состав капитала, то это значило бы признать,
что накопление капитала нисколько не затраги-
вает интересы рабочих: сколько раньше было рез-
чиков по серебру, столько и осталось теперь резчи-
ков по золоту. А между тем в действительности,
если состав капитала по стоимости повышается
вследствие введения новой техники, то это прямо
бьёт по интересам рабочего класса. Спрос на
рабочую силу уменьшается, армия безработных
увеличивается, достигая временами огромных раз-
меров. Но вот что мне не совсем ясно: какой резон
капиталистам вводить новую технику, если это
ведёт к тому, что производству требуется меньше
рабочих? Ведь чем больше рабочих, тем больше
производится прибавочной стоимости.
36
— Это не так трудно понять. Какова цель
капиталиста? К чему он стремится?
— Известно, к чему. К получению прибавоч-
ной стоимости, прибыли, и как можно большей.
— Но этого добиваются все капиталисты,
и между ними на этой почве идёт жестокая конку-
рентная борьба.
— Ну, правильно; а какое это имеет отношение
к технике?
— А вот какое. Производство товара об-
ходится дешевле тому капиталисту, кто вводит
у себя новую технику. У него на выработку товара
будет затрачено меньше труда, чем у других,
а продавать товар он будет по той же цене, по
которой продаёт большинство капиталистов. Возь-
мём опять самый простой пример. Допустим,
в большинстве швейных фабрик затрачивается
на один мужской костюм, скажем, 5 часов работы,
и за каждый час производится стоимость в один
доллар. Это значит, что на изготовление одного
костюма нужно затратить 5 часов общественно не-
обходимого труда и общественная стоимость по-
шивки костюма равна 5 долларам. Но у нашего
капиталиста, применившего новую технику, один
костюм изготовляется за три часа, стоимость его
пошивки равна трём долларам. Продавать же он
будет костюм по его общественной, рыночной
цене, пока другие владельцы швейных фабрик не
введут у себя на предприятиях такую же технику.
До тех пор, пока это не случится, наш фабрикант
будет получать добавочную прибыль — два дол-
лара на каждый костюм. Вот почему каждому
капиталисту есть прямой смысл вводить новую
технику, совершенствовать её. Без этого он не
сможет устоять в конкурентной борьбе с другими
капиталистами.
37
Ну, друг мой, на сегодня достаточно. Продол-
жение разговора отложим до следующей встречи.
ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
НАКОПЛЕНИЯ
Через несколько дней Денис Андреевич при-
шёл ко мне в заметно хорошем настроении.
— У тебя радость какая-то,— спросил я его,—
по лицу видно, что чем-то доволен.
— Да, доволен. Я, знаешь, где-то читал:
«Чтобы по-настоящему усвоить какую-нибудь
идею, надо переболеть ею, выстрадать её». Вот
я и думал все эти дни, «переваривал» всё, о чём
мы с тобой в прошлый раз говорили. Хотя полной
ясности ещё не достиг, но главную нить я всё же
уловил. А от этого испытываю чувство удовлетво-
рения, как будто изготовил и отделал какую-ни-
будь красивую вещь — шкатулку, скажем, или
что-либо другое.
— Твоё состояние мне вполне понятно. Это
естественно. Сделаешь хорошую вещь и ра-
дуешься: в неё вложены твой, труд, твоя мечта.
В красивой, хорошей вещи радует форма, отделка,
чёткость линий, добротность, а в науке радует
ясность мысли, строгость и убедительность дока-
зательств, логика, приближение к истине. Наука
выражает свои выводы в словах, но эти слова
крепче железа и бетона, если они правильно отра-
жают жизнь. Однако под влиянием твоего на-
строения мы сегодня немного расфилософствова-
лись. Перейдём к делу, хотя, впрочем, филосо-
фия — тоже дело, и очень полезное. Итак, мы
выяснили основу всеобщего закона капиталистиче-
ского накопления, узнали, что постоянный капи-
38
тал, то есть стоимость средств производства,
растёт быстрее, чем переменный капитал, то есть
стоимость рабочей силы — зарплата. Остаётся са-
мая важная сторона интересующего нас вопроса:
как всё это влияет на положение рабочего класса?
Мы видели, что вместе с накоплением капитала, с
ростом его органического состава относительно
сокращается спрос на рабочие руки. Хотя общее
число рабочих, занятых в-производстве, с разви-
тием капитализма увеличивается, но масса безра-
ботных, которую Маркс назвал промышленной
резервной армией, ещё больше растёт. Часть рабо-
чего населения оказывается «излишней». Значи-
тельное число рабочих не может получить работу,
обречено на муки голода и нищеты. «Это,— гово-
рит Маркс,— абсолютный, всеобщий закон капи-
талистического накопления» Но это не всё. От
безработицы страдают не только безработные, но
и те, которые имеют работу. Наличие большого ко-
личества безработных создаёт для них неустойчи-
вое положение на производстве, неуверенность в
завтрашнем дне. Пользуясь тем, что за воротами
предприятия всегда толпится масса безработных,
капиталист держит в страхе своих рабочих. Он
старается снизить рабочим заработную плату, а
когда те начинают протестовать, он им угрожает
увольнением с предприятия. Боясь потерять
работу, рабочие вынуждены часто мириться с
ущемлением их законных интересов. Всё это
ухудшает положение занятых в производстве
рабочих, которые и без того живут в бедно-
сти и нищете.
— Значит, основное во всеобщем законе капи-
талистического накопления — это обнищание
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 650.
39
пролетариата, рост безработицы?! В печати очень
часто появляются сведения о том, что в капитали-
стических странах очень велико количество без-
работных. Но должен сказать, что, сколько я ни
читал статей о росте безработицы, почти везде раз-
ные данные. Не знаешь, каким верить.
— Видишь ли, это зависит от того, из какого
источника берутся эти данные. Буржуазная пе-
чать, ясное дело, скрывает действительное поло-
жение. Совсем замолчать безработицу никак
нельзя — шила в мешке не утаишь, а вот пре-
уменьшить её размеры буржуазные экономисты
и статистики всячески стараются.
— Но как в таком случае можно установить
истину?
— Лучше всего пользоваться данными профес-
сиональных союзов, которые знают действитель-
ное положение. Но и по заниженным официаль-
ным данным можно судить о том, как в общем
обстоит дело с безработицей. В 1955 году, по офи-
циальным данным, в США было около 3 мил-
лионов полностью безработных и более 9 мил-
лионов частично безработных, в Западной Гер-
мании было около одного миллиона полностью
безработных. В Италии, где безработица при-
няла после войны особенно массовый характер,
в 1955 году насчитывалось 2 миллиона полно-
стью безработных и столько же частично безра-
ботных. В Японии в 1954 году насчитывалось
600 тысяч полностью безработных и почти
9 миллионов частично безработных. Возьмём
маленькую европейскую страну — Данию, про
которую раньше говорили, что это страна с вы-
соким уровнем жизни. В ней населения несколько
более 4 миллионов. Недавно в газетах было сооб-
щение, что в этой маленькой стране в конце
40
1955 года было 154 тысячи безработных, что со-
ставляет 22,5 процента от общего числа рабочих
Дании. Много безработных во Франции и других
капиталистических странах. Конечно, всех людей,
не имеющих постоянной работы, лишённых наде-
жды получить её в будущем, трудно учесть. Но,
даже по самым скромным подсчётам, получается,
что таких людей во всём капиталистическом
мире — десятки миллионов.
— Я раньше, до наших бесед, думал, что без-
работица появляется только в годы экономических
кризисов, когда производство резко падает, фаб-
рики и заводы закрываются и рабочие выбрасы-
ваются на улицу.
— Нет, Денис Андреевич, это не так. В боль-
шем или меньшем количестве безработные при
капитализме имеются всегда. Капиталистическая
промышленность развивается скачками. Вот раз-
разился кризис, потом постепенно начинается не-
которое оживление, а затем быстрый рост и
подъём производства. Если бы не было постоянной
резервной армии безработных, то где капиталисты
взяли бы,рабочих для нового развёртывания про-
изводства? Пришлось бы им ждать лет 10—15,
пока подрастёт молодое рабочее поколение. Про-
мышленная резервная армия — это не временное
явление, а постоянный, неизбежный и необходи-
мый спутник капитализма. Конечно, во время кри-
зисов число безработных резко увеличивается. Но
они, повторяю, имеются всегда.
— Интересно знать, какой был процент безра-
ботных лет 50, 30 тому назад и какой теперь. Уве-
личился он или уменьшился в настоящее время?
— По сравнению с прошлым безработица
увеличилась. В США безработных среди про-
мышленных рабочих было в 1897—1908 годах
41
10,2 процента, в 1922—1923 годах—13,5 про-
цента, в 1933—1939 годах — 20,8 процента. Такая
же картина и в Англии. Безработных в среднем
там было в 1895—1903 годах 3,5 процента,
в 1915—1923 годах — 5,6 процента, в 1933—1939
годах — 14 процентов.
— Чем же это объясняется, что после пер-
вой мировой войны безработица резко увеличи-
лась?
— Видишь ли, после первой мировой войны
все пороки и противоречия капитализма ещё
более вылезли наружу и дали себя чувство-
вать острее. Бывает, человек чем-нибудь заболе-
вает, тифом или гриппом; это проходит, и человек
опять здоров. Не страшно, что температура была
высокая, что всё внутри болело,— организм это
перенёс. Гораздо хуже, если человек с виду как
будто здоров, но страдает неизлечимой хрониче-
ской болезнью, которая точит и постепенно подры-
вает его силы и здоровье. Так и с капитализмом.
До первой мировой войны бывали экономические
кризисы, упадок и застой производства. Продол-
жалось это пол года, год, а потом производство
опять поднималось ещё выше прежнего. Во время
первой мировой войны, особенно после Октябрь-
ской революции, вся система мирового капита-
лизма расстроилась, начала расшатываться. Ка-
питалистический мир вступил в период всесторон-
него, общего кризиса. Раньше капитализм
охватывал все части света. После же Октябрьской
революции от мировой капиталистической си-
стемы откололась одна из самых больших стран
мира — Россия, которая раз и навсегда покончила
с капиталистическими порядками. Капитализм
уже не представлял собой единственной и всеох-
ватывающей системы мирового хозяйства. Наряду
42
с капиталистической системой хозяйства сущест-
вовала социалистическая система, которая росла
и преуспевала. В результате второй мировой вой-
ны от капиталистической системы хозяйства отко-
лолось ещё несколько стран Европы и Азии, став-
ших на путь строительства социализма, в том
числе великий Китай. Социализм превратился в
растущую и крепнущую мировую систему.
— Какое же всё это имеет отношение к безра-
ботице?
— А вот какое. Раньше капиталисты торго-
вали своими товарами во всём мире, всюду у них
были дешёвые источники сырья, почти во все
страны они вывозили свои капиталы и везде полу-
чали огромные прибыли. Словом, весь земной шар
был их рынком. Теперь картина резко изменилась.
Капиталистические монополии уже не могут сей-
час хозяйничать на рынках нашей страны и стран
народной демократии, не могут втридорога прода-
вать там свои товары, покупать по дешёвке сырьё,
навязывать этим странам кабальные займы и так
далее. Кроме того, в зависимых и колониальных
странах, как и в странах, покончивших с колони-
альным режимом, вырос свой собственный капи-
тализм, который успешно конкурирует с разви-
тыми капиталистическими странами на местных
рынках. Внутри же самих капиталистических
стран покупательная способность трудящихся
ввиду их бедности ограничена. Поэтому объём
производства мало увеличивается, фабрики и за-
воды остаются хронически недогруженными, тех-
ника полностью не используется. В связи с этим
растёт и безработица, которая стала постоянной,
хронической. Даже в те годы, когда дела в про-
мышленности идут сравнительно хорошо, про-
цент безработных в капиталистических странах
43
остаётся высоким. А это, как мы уже видели, ухуд-
шает и положение работающих.
— Я как-то слышал, что некоторые учёные в
капиталистических странах ломают себе голову
над тем, как ликвидировать безработицу- Правда
ли это и можно ли этого добиться?
— Это ты, вероятно, слышал об английских
экономистах Кейнсе, Беверидже и других, которые
в своих книжках пытаются доказать, что при ка-
питализме можно обеспечить «полную занятость»
рабочих. Но у них речь идёт вовсе не об уничто-
жении безработицы, а только о том, чтобы свести
безработицу до определённого уровня: одни пред-
лагают — до 3 процентов, другие — до 5—7 про-
центов. Они не представляют себе капитализм без
промышленной резервной армии. И в этом они
по-своему, конечно, правы. Но в то же время они
боятся постоянной массовой безработицы, которая
вызывает протест и революционные настроения
у рабочих и может стать угрозой для буржуазии.
Поэтому они придумывают всякие средства, чтобы
«излечить» капитализм от язвы безработицы. Суть
предложений Кейнса сводится к тому, чтобы госу-
дарство давало больше кредитов и заказов моно-
полиям для расширения производства. Но тут
возникают такие вопросы. Во-первых, где государ-
ство возьмёт средства, чтобы перекачивать их в
карманы капиталистов? Во-вторых, если расши-
рять производство, то куда сбывать продукцию?—
ведь покупательная способность трудящихся очень
слабо растёт, а то и уменьшается. Первый вопрос
Кейнс разрешает так: надо увеличить налоги. На
второй он отвечает: можно производить в неогра-
ниченном количестве военную продукцию; для
неё рабочий потребитель не нужен, платить будет
государство. Значит, нормального мирного спо-
44
соба ликвидации безработицы при капитализме
нет. Последователи Кейнса находят «выход»
в гонке вооружений. Но факты показывают, что
даже самое усиленное производство орудий войны
не может избавить капиталистическое общество
от хронической массовой безработицы.
— Да,— заметил Денис Андреевич,— полу-
чается в общем весьма невесёлая картина. Не го-
воря уже об отсутствии устойчивого источника
существования, что может быть хуже, если у чело-
века нет перспективы в жизни, если он видит, что
никому не нужен, что он — лишнее существо на
земле. Бывали и у нас, в Советской стране, тяжё-
лые годы, полные лишений и жертв, но каждый
видел впереди хорошее будущее, обеспеченную
жизнь, чувствовал, что он и его труд нужны
коллективу, обществу. А безработные в капита-
листических странах? Ведь это — обречённые,
несчастные люди. Как же они живут?
— Живут они, сам понимаешь, неважно. Кое-
какую помощь им оказывают профессиональные
союзы. Время от времени профсоюзы из средств,
собранных у самих рабочих, выдают безработным
пособия — деньгами или продуктами. Но эти посо-
бия крайне небольшие, и на них, как говорится,
далеко не уедешь, особенно, если у безработного
большая семья. В странах, где рабочее движение
существует давно и хорошо организовано, рабо-
чие после долгой и упорной борьбы добились, что
пособие безработным выдаётся по закону. Но они
его получают не на всё время безработицы, а лишь
на небольшой срок. Например, по закону амери-
канского штата Огайо безработный имеет право
получать пособие только в течение 26 недель.
А ведь многие безработные и этого не имеют.
Те, у кого пособие кончилось или кто его совсем
45
не получил, вынуждены буквально нищенствовать,
заниматься попрошайничеством, жить скудными
подачками частных благотворительных организа-
ций.
— Выходит, следовательно, что человек, от-
давший хозяину-капиталисту лучшие годы своей
жизни, очутившись без работы и без сбережений,
вынужден стоять в очереди за куском'хлеба и та-
релкой супа, которые ему жертвуют из милости.
Недавно я в журнале «Огонёк» видел такой фото-
снимок из жизни безработных. Взят этот снимок
из какого-то иностранного журнала...
— Имей в виду, что в буржуазную печать фо-
тоснимки, рисующие со всей правдивостью безыс-
ходную нужду безработных, попадают очень
редко. В иллюстрированных журналах больше пе-
чатаются снимки из великосветской жизни —
свадьба какого-нибудь миллионера, церемонии в
королевских дворцах и тому подобное. Жизнь
рабочих мало освещается, а если освещается, то
больше с показной стороны.
— Это, конечно, понятно. Кстати, по поводу
этого снимка произошёл у нас разговор с женой,
Анной Петровной. Всмотревшись в снимок, она го-
ворит: действительно, дошли там рабочие до
жизни такой, что приходится за тарелкой супа
стоять в очереди. Но если, говорит она, просто по-
глядеть, сразу не скажешь, что это безработ-
ные,— прилично одеты, в шляпах, галстуках, вы-
бриты чисто; может быть, и не такое уж плохое у
них положение. Ну, что ты скажешь? Шляпа и гал-
стук смутили её. Пришлось объяснить жене, что
люди одеваются по-разному в разных странах, что
сама по себе одежда ещё ничего не говорит о ма-
териальном положении. Человек для виду может
быть хорошо одет, а в кармане ветер гуляет. Как
46
говорили когда-то: «Коли барин при цепочке, это
значит без часов». В Америке, например, все па-
стухи в шляпах ходят, и миллионеры шляпы носят.
А ведь по шляпе не угадаешь, как живёт человек.
А насчёт того, что выбриты чисто, так это уж дело
привычки и моды. Помню, у нас в прежние вре-
мена не только старики, но и многие молодые люди
бороды и усы носили, а теперь ходят бритые. Но
тут и другое соображение есть. Когда рабочий
идёт наниматься на работу к капиталисту, он не-
редко и волосы подкрашивает, если седина появи-
лась. А то хозяин или директор завода и разгова-
ривать с ним не захочет. Скажет: «Старик, не
выдержит темпов». А зачем ему старики, если за
воротами завода сколько угодно молодых здоро-
вых рабочих без дела ходит и их по недорогой цене
нанять можно. Так что какой толк в шляпе и гал-
стуке, если в желудке пусто. Как будто Анна Пет-
ровна согласилась со мной.
— Денис Андреевич, да ты своей жене всё
правильно разъяснил. Но можно смотреть на поло-
жение рабочего класса ещё с одной стороны, а
именно: лучше ли живётся рабочему сейчас по
сравнению с прежними временами? Часто буржу-
азные экономисты говорят: разве можно сравнить
условия жизни рабочего сейчас и лет 100 тому на-
зад? Теперь рабочий имеет более удобную мебель,
электрический свет, лучшую кухонную и столовую
посуду, читает газеты, слушает радиопередачи;
ничего этого не имели рабочие Англии, Франции и
других стран в прошлом веке. Всё это, конечно,
верно. Нельзя отрицать, что удобная мебель, эле-
ктричество, хорошая посуда, радио вносят изве-
стные удобства в быт. Но важнее всё-таки знать,
что именно рабочий ест, насколько сытна и пита-
тельна его пища, достаточна ли она для поддер-
47
жания его здоровья и трудоспособности. Оказы-
вается, что в 1935 году английский рабочий полу-
чал в пище витамина А в 5 раз меньше, чем 150
лет назад, витамина Bi — почти в 4 раза меньше,
витамина С — в 2 раза меньше и других ве-
ществ — в 1,5—2 раза меньше. По сравнению же
с минимумом, который обязателен для нормаль-
ной жизни и работы, английский рабочий получал
до 1939 года тех же веществ и витаминов в 1,2—
2 раза меньше. Все эти нормы и данные разрабо-
таны известным английским специалистом по пи-
танию Джоном Бойд Орром, и вряд ли он стре-
мился изобразить положение хуже, чем оно есть.
Можно привести и более поздние данные по той
же Англии. В обзоре Организации Объединённых
Наций об экономическом положении Европы за
1953 год мы читаем, что по сравнению с 1934—
1938 годами в Англии потребление мяса на душу
населения сократилось в 1951 —1952 годах на 23
процента, сахара — на 20 процентов, молока и мо-
лочных продуктов — на 17 процентов, одежды и
хозяйственных предметов — на 12—13 процентов.
Понятно, что здесь речь идёт о потреблении трудо-
вого народа, рабочего класса, а не капиталистов.
Глава английского правительства Иден, выступая
19 января 1956 года на митинге в городе Брад-
форде, признал, что Англия не имеет достаточно
резервов, чтобы сохранить теперешний уровень
жизни (а он ниже довоенного), и что мероприятия
правительства по борьбе с экономическими труд-
ностями привели к сокращению покупательной
способности населения.
— Как ты думаешь, во Франции положение
такое же или лучше?
— Данные по Франции тоже весьма неутеши-
тельны для рабочего класса. Недавно подсчитано,
48
что для приобретения одной пары обуви париж-
скому металлургу нужно потратить в полтора с
лишним раза больше рабочего времени, чем в
1913 году. Для оплаты обеда в ресторане нужно
работать в два раза больше, а для приобретения
готового костюма хорошего качества — почти в
два с половиной раза больше, чем в 1913 году.
Цены на хлеб в Париже с 1947 года по ноябрь
1955 года возросли более чем в четыре раза, цена
на молоко увеличилась почти втрое, а цена на са-
хар — более чем в два с половиной раза. Покупа-
тельная способность сельскохозяйственных рабо-
чих по сравнению с 1914 годом снизилась в 1938
году на 10 процентов, в 1950 году — на 22 про-
цента. С тех пор произошло дальнейшее снижение.
Обследования, проведённые французским Нацио-
нальным институтом гигиены, показывают, что
безработные, рабочие с низкой заработной пла-
той, сельскохозяйственные рабочие, многие мел-
кие крестьяне и другие слабо обеспеченные группы
населения имеют явно недостаточное питание.
Особенно недостаточно потребление молока,
фруктов, свежих овощей, яиц и масла. Француз-
ские врачи полагают, что 45 процентов стариков
(старше 65 лет) умирают в результате плохого пи-
тания. Известный французский писатель Андрэ
Вюрмсер в своём новогоднем «Письме советскому
другу», опубликованном в «Правде» 1 января
1956 года, пишет: «насквозь фальшивы утверж-
дения о том, что трудящимся Франции теперь жить
легче, чем до войны».
— А как обстоит дело в Соединённых
Штатах Америки? Ведь это — очень богатая
страна. Нет ли каких-либо точных, убедительных
данных, характеризующих положение в этой
стране?
4 Д. Черномордик
49
— О положении в Соединённых Штатах лучше
всего судить по тому, что говорят сами амери-
канцы. Американский профессор (Калифорний-
ского университета) Геллер вместе с другими учё-
ными ежегодно высчитывает, сколько средств
нужно семье из четырёх человек (муж, жена и
двое детей), чтобы как-нибудь прожить (это так
называемый прожиточный минимум). При этом он
учитывает самые скромные потребности трудя-
щихся. Достаточно указать, что в бюджет семьи
включены, в частности, такие статьи расходов:
1/8 фунта масла на человека в неделю; 2,5 фунта
мяса или рыбы; небольшая сумма на лечение; по-
сещение кино два раза в месяц по дешёвым биле-
там; самая простая одежда. Американские данные
говорят о том, что среднего заработка рабочих,
даже занятых круглый год, не хватает, чтобы обес-
печить семье уровень жизни, предусмотренный
бюджетом Геллера. В марте 1945 года средняя
годовая зарплата американского рабочего была
ниже бюджета Геллера на 606 долларов, в октябре
1950 года — на 1052 доллара и в сентябре 1954
года — на 1604 доллара. По подсчётам профес-
сора Геллера, в сентябре 1954 года средняя зара-
ботная плата рабочего в американской обрабаты-
вающей промышленности составляла только 70
процентов от прожиточного минимума, то есть
она была почти на одну треть меньше того, что
необходимо для закупки самых необходимых
предметов потребления. Ещё хуже положение нег-
ров. Они вынуждены заниматься наименее квали-
фицированными и тяжёлыми работами и на
значительно худших условиях, чем рабочие-
белые. Средняя заработная плата рабочего-негра
в 1952 году составляла 52 процента заработной
платы белого рабочего. В среднем по США годо-
50
вой доход негритянской семьи составлял в 1952
году около 56 процентов доходов белой семьи.
В докладе, опубликованном американским конг-
рессом, приводятся данные, из которых видно, что
20 процентов американских семей и две трети бес-
семейных имеют такой низкий заработок, который
может обеспечить не больше 40 процентов про-
житочного минимума. Примерно 19 миллионов
человек — семейных и одиночек находятся в со-
стоянии полной нищеты, так как их заработок
составляет меньше одной пятой части (20 процен-
тов) того минимального заработка, который необ-
ходим для более или менее сносной жизни. Но вся
беда в том, что число таких семей не уменьшается,
а увеличивается. В 1948 году их было, как указы-
вается в докладе, 4020 тысяч, а в 1954 г.—4269
тысяч, то есть на 249 тысяч больше. Если считать,
что каждая американская семья состоит в среднем
из 4 человек, то выйдет, что за 6 лет количество лю-
дей с нищенским уровнем жизни увеличилось
почти на один миллион. В правительственном об-
зоре за 1949 год содержатся кое-какие сведения
о том, в каких условиях живут те миллионы аме-
риканских семей, которые имеют доход ниже двух
тысяч долларов в год. В этом обзоре сказано: «Наи-
более уязвимым местом является состояние здо-
ровья. Пытаясь свести концы с концами, чаще
всего сокращают расходы на питание, отказываясь
от молока и мяса... Плохие жилищные условия,
отсутствие тёплой одежды подрывают здоровье и
работоспособность взрослых и губят детей». Как
видишь, и американским рабочим нелегко «сво-
дить концы с концами». Сами правительственные
органы вынуждены это признавать.
— А я, признаться, думал, что американские
рабочие живут *более или менее сносно, во всяком
4*
51
случае лучше, чем рабочие других капиталистиче-
ских стран.
— Конечно, известная разница есть. Не во всех
капиталистических странах жизненный уровень
рабочего класса совершенно одинаков. В одних он
выше, в других — ниже. Положение английского
рабочего лучше, чем, например, итальянского.
Объясняется это тем, что Англия обладает боль-
шими и богатыми колониями, эксплуатация кото-
рых позволяет английской буржуазии выколачи-
вать из них огромные сверхприбыли. За счёт этих
дополнительных прибылей капиталисты имеют
возможность по более высоким ставкам оплачи-
вать некоторые группы рабочих, особенно высо-
коквалифицированных рабочих. Что касается
Соединённых Штатов Америки, то учти, что они
развивались в более благоприятных исторических
условиях, чем другие страны. Уже одно то, что на
территории США за последние сто без малого лет
не велось никаких военных действий, шло на
пользу этой стране. Первая и вторая мировые
войны велись не на американской земле. Амери-
канские города и промышленные центры всё время
оставались целыми и невредимыми. Сельского
хозяйства война тоже не коснулась. Потери в лю-
дях были не особенно велики. Сохранились квали-
фицированные кадры рабочих. Таким образом,
хозяйство Соединённых Штатов не только не по-
несло ущерба от войны, но всё время развивалось.
Торговля с другими странами давала американ-
ским монополиям огромные прибыли. Крохи от
этих прибылей капиталисты использовали и ис-
пользуют для некоторого повышения заработной
платы определённой группы рабочих, так назы-
ваемой рабочей аристократии. Естественно по-
этому, что и общий уровень жизни там оставался
52
более высоким, чем в других капиталистических
странах. Это, однако, не значит, что законы капи-
тализма там не действовали и не действуют, что
капиталистическая Америка — это рай земной для
рабочих. Ничего подобного! Закон капиталисти-
ческого накопления Маркс потому и называет
всеобщим, что он, этот закон, действует во всех
странах. Как ты мог убедиться, обнищание рабо-
чего класса происходит в Америке так же, как и
в других странах капитала. Но я, друг мой, хотел
бы ещё кое-что прибавить. Когда марксисты гово-
рят о положении пролетариата в капиталисти-
ческом обществе, они имеют в виду не отдельную
группу рабочих, имеющих высокий заработок, и
не отдельную страну, например Англию или США,
и даже не одну только Европу или Северную Аме-
рику, а рабочий класс всего капиталистического
мира. Да и как же может быть иначе? Ведь рабо-
чие всех стран — это одна братская семья, у них
общая судьба и общие интересы. А как рисуют
положение рабочего класса защитники капита-
лизма? Они берут несколько тысяч семейств наи-
более высокооплачиваемых рабочих и служащих
и говорят: вот как живёт английский или амери-
канский рабочий. А миллионы семейств рабочих,
у которых заработная плата намного ниже прожи-
точного минимума? А огромная армия безработ-
ных, вовсе не получающих зарплаты? А миллионы
тружеников в колониях и зависимых странах Азии
и Африки, где местные рабочие получают зар-
плату во'много раз меньшую, чем белые рабочие,
как, например, на нефтяных заводах Ирана, в
рудниках Северной Родезии и Нигерии, на каучу-
ковых плантациях Малайи и металлургических
предприятиях Бельгийского Конго? Разве можно
всю эту многочисленную массу рабочего класса
53
сбрасывать со счетов? Разумеется, нельзя! А ведь
есть деятели, которые именно так поступают.
О такого рода деятелях хорошо сказано в пого-
ворке: «За деревьями леса не видят».
— А как обстоит дело с условиями труда на
капиталистических предприятиях? Ведь это для
положения рабочих тоже очень важно. Мне при-
ходилось как-то слышать — сейчас уже не помню
когда и от кого,— что на заводах и фабриках ка-
питалистических стран будто хорошо организо-
вана охрана труда. Правда ли это?
— Нет, это не так. Имеющиеся на этот счёт
данные говорят об обратном. Во-первых, наблю-
дается небывалый рост интенсивности, то есть на-
пряжённости труда. Часто рабочие, чтобы
угнаться за машиной, вынуждены работать сверх
своих сил. В электропромышленности Франции
производство с 1938 года по 1954 год возросло на
172 процента. Этот рост был достигнут главным
образом за счёт повышения на одну треть интен-
сивности труда и удлинения продолжительности
рабочего времени на одну четверть. Во Франции
есть заводы, на которых путём хронометража от-
мечается, на сколько минут работница отлучилась
в уборную. На труболитейном заводе «Ильва ди
Коголето» в Италии ежемесячный выпуск продук-
ции в 1947 году составлял тысячу тонн при нали-
чии 659 рабочих, а в 1954 году превысил 3 тысячи
тонн при 597 рабочих. При этом никаких крупных
усовершенствований техники на заводе не прово-
дилось. Увеличение производства достигнуто
почти целиком за счёт роста интенсивности труда
рабочих. Как правило, повышение интенсивности
труда не сопровождается соответствующим ростом
заработной платы. Чрезмерный износ рабочей
силы не покрывается усиленным питанием. На
54
предприятиях французской компании «Сен-Фрер»
ткач, работавший раньше на шести станках, полу-
чал 150 франков в час, или по 2 франка за один
метр ткани. Теперь он работает на десяти станках
и получает всего лишь 170 франков в час; оплата
за метр составляет только 1 франк 36 сантимов.
В результате этого изменения владелец предприя-
тия получает ежедневно 25 тысяч франков допол-
нительной прибыли, между тем как оплата рабо-
чего за каждый выработанный метр ткани умень-
шилась.
— Сколько же времени можно выдержать та-
кое напряжение в труде? Ведь при такой потогон-
ной работе долго не протянешь.
— Конечно, не протянешь. Маркс указывал,
что капитал потребляет рабочую силу так быстро,
что рабочий уже в среднем возрасте оказывается
более или менее одряхлевшим. Американские
исследования условий труда ещё 25 лет назад по-
казали, что только немногие рабочие на заводах
Форда могут выдержать более 5 лет работы. Рабо-
чие преждевременно старятся и быстро теряют
трудоспособность. Кроме того, повышение интен-
сивности труда ведёт к массовым профессиональ-
ным заболеваниям и увеличению числа несчаст-
ных случаев на производстве. В США, например,
в 1938 году было 1375 тысяч несчастных случаев,
а в 1953 году — более 2 миллионов. В 1954 году
800 тысяч рабочих, то есть 20 процентов всех про-
мышленных рабочих Италии, были жертвами не-
счастных случаев на производстве; среди них
3731 убитый. В Англии в предвоенные годы каж-
дый шестой горняк ежегодно был жертвой не-
счастного случая, а в 1949—1952 годах уже каж-
дый третий горняк являлся жертвой того или
иного несчастного случая. Это касается не только
55
взрослых рабочих, но и детей. В годичном докладе
главного заводского инспектора Англии Джорджа
Бернетта сообщается, что в 1955 году на фабриках
и заводах Англии 13 тысяч детей и подростков по-
страдали от несчастных случаев. Что касается
состояния здоровья рабочего населения, то об
этом говорит такой факт: при прохождении меди-
цинского осмотра в годы второй мировой войны
5 миллионов американцев, или одна треть всех
осмотренных, оказались негодными к военной
службе из-за плохого физического или психиче-
ского состояния. На предприятиях французской
фирмы «Николь» в среднем пять женщин еже-
дневно падает в обморок. Это, конечно, результат
или прямого недоедания, или чрезмерно интенсив-
ной работы. К тому же и медицинская помощь
дорога и малодоступна для рабочих. Много ещё
можно добавить к сказанному, но думаю, что
и приведённых фактов достаточно. Они убеди-
тельно подтверждают, что с развитием капи-.
тализма ухудшается материальное положение
и физическое состояние рабочих.
На этом мы наш сегодняшний разговор закон-
чим. В следующий раз подведём некоторый итог
нашим беседам и сделаем кое-какие выводы.
ДВА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ПОЛЮСА
БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА
— Какой же вывод следует из того, о чём мы
раньше говорили? — спросил Денис Андреевич
в начале нашей очередной беседы-
— Вывод этот,— ответил я,— сделан давно
Марксом и Лениным. Ещё в середине XIX века
Маркс в первом томе «Капитала» писал, что «по
мере того как капитал накопляется, положение
56
рабочего должно ухудшаться, какова бы ни была,
высока или низка, его оплата» *. Ленин в начале
XX века показал, что открытый Марксом закон
накопления капитала продолжает действовать,
чтобы там ни говорили учёные защитники капи-
тализма.
Тут я подошёл к библиотечному шкафу, взял
с полки 18-й том Сочинений Ленина и, открыв
405 страницу, показал её Денису Андреевичу. Он
взял в руки книгу и прочёл вслух:
«Буржуазные реформисты, а за ними некото-
рые оппортунисты из рядов социал-демократии,
утверждают, что обнищание масс в капиталисти-
ческом обществе не происходит. «Теория-де обни-
щания» неверна: благосостояние масс хотя мед-
ленно, но растет,— пропасть между имущими и не-
имущими не углубляется, а уменьшается.
В последнее время вся фальшь подобных
утверждений вскрывается перед массами все
более и более наглядно. Дороговизна жизни
растет. Заработки рабочих, даже при самой упор-
ной и наиболее удачной для рабочих стачечной
борьбе, растут гораздо медленнее, чем по-
вышаются необходимые расходы рабочей силы...
И съестные продукты, и одежда, и топливо, и квар-
тиры — все поднялось в цене. Рабочий нищает
абсолютно, т. е. становится прямо-таки беднее
прежнего, вынужден жить хуже, питаться скуднее,
больше недоедать, ютиться по подвалам и чер-
дакам.
Еще нагляднее, однако, относительное обни-
щание рабочих, т. е. уменьшение их доли в обще-
ственном доходе» 1 2.
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 651.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 18, стр. 405—406.
57
Денис Андреевич прервал чтение и сказал:
— Здесь мне не всё ясно. У Ленина сказано,
что происходит уменьшение доли рабочих в обще-
ственном доходе. Как это понять?
— А это понять не трудно. Тут всё дело в том,
что доходы рабочего класса, то есть общая сумма
заработной платы рабочих, составляют всё мень-
шую часть в общей сумме доходов всех классов
капиталистического общества. Особенно бросается
в глаза резкое уменьшение зарплаты по сравне-
нию с прибылями капиталистов. Например, в до-
революционной России за время с 1900 до 1913
года прибыль промышленных капиталистов вы-
росла в несколько раз больше, чем сумма зар-
платы промышленных рабочих. В США заработ-
ная плата, которую получали рабочие, составляла
по отношению к прибыли капиталистов
в 1889 году 70 процентов, а в 1939 году — 45
процентов. А это значит, что рабочий класс нищает
не только абсолютно, то есть он становится, как
говорил Ленин, не только беднее прежнего. Он
нищает и относительно, то есть его доля в обще-
ственном доходе всё больше уменьшается по срав-
нению с доходами других классов, особенно,
конечно, по сравнению с барышами капиталистов.
— Я себе представляю, какая огромная масса
денег и материальных ценностей накапливается
сейчас в руках буржуазии. В прежние времена
было много мелких и средних предприятий, да
и прибыли были сравнительно не так велики.
А теперь в промышленности господствуют моно-
полисты, которые владеют крупнейшими пред-
приятиями, продают свои товары по высоким
ценам и получают огромные барыши.
— Это ты правильно заметил, Денис Андре-
евич. Современные капиталисты намного богаче
58
капиталистов былых времён. В каждой развитой
капиталистической стране одна-другая сотня
сверхбогачей, крупнейших монополистов-промыш-
ленников и банкиров владеет главными богатст-
вами, получает максимальные, небывалые при-
были и значительную часть их тратит на удовлет-
ворение своих прихотей, на предметы роскоши.
Известный американский миллиардер Морган со
своими родственниками и компаньонами распоря-
жается капиталом в 55 миллиардов долларов.
Другой миллиардер, Рокфеллер, ворочает капи-
талом в 27 миллиардов долларов. В 20-х годах в
США один процент всех собственников, то есть лю-
дей, имевших какое-либо имущество, держал в
своих руках 59 процентов всех богатств страны.
В Англии двум процентам собственников принад-
лежали 64 процента всех богатств.
— Вот ты говорил о роскоши. Интересно
бы знать, какие приблизительно суммы тра-
тятся на предметы роскоши в капиталисти-
ческих странах. Согласись, что это — пропа-
щие деньги; от них экономике, производству ни-
какой пользы.
— Суммы затрат на предметы роскоши,
конечно, трудно учесть. Но в США делались такие
подсчёты. Например, секретарь государственного
казначейства подсчитал, что в 1919 году на пред-
меты роскоши ушло 22,7 миллиарда долларов,
больше одной трети всех доходов населения США.
Из этих денег потрачено на автомобили дорогих
марок 2 миллиарда, на прислугу богачей — 3 мил-
лиарда, на изысканную пищу — 5 миллиардов.
Другой подсчёт, для 1920—1921 годов, сделал
американский экономист Бабсон. У него получи-
лось, что за это время на предметы роскоши затра-
чено в США 13,7 миллиарда долларов. В повести
59
писателя Алексея Толстого «Эмигранты»
описывается ужин, который до революции
устроил своим друзьям бакинский миллионер,
нефтепромышленник Манташев. Ужин обошёлся
ему в 200 тысяч рублей золотом. Этой суммы хва-
тило бы, чтобы обеспечить заработной платой
около 900 рабочих в год. А так эти деньги бес-
следно исчезли в желудках и карманах неболь-
шой группы богатых паразитов. Английские эко-
номисты Сидней и Беатриса Вэбб сообщали в своё
время такие факты. Одна богатая дама в Англии
имела драгоценностей на 3 миллиона 400 тысяч
долларов, платьев — на 128 тысяч долларов,
шляп — на 64 тысячи долларов, соболью накидку
стоимостью 60 тысяч долларов. А какие басно-
словные суммы капиталисты тратят сейчас на пу-
стые прихоти! Приведу такие примеры. Сравни-
тельно малоизвестный американский богач До-
герти устроил бал по случаю первого выезда в
свет своей дочери. Обошёлся ему этот бал в
250 тысяч долларов. В доме некоей тоже не столь
известной буржуазной дамы Хью Диллман почти
все водопроводные краны сделаны из золота.
В зданиях и квартирах, принадлежащих членам
семьи американского миллиардера Дюпона, на-
считали 723 ванных комнаты, обставленные с цар-
ской роскошью. Один из загородных особня-
ков миллиардера Рокфеллера, имеющий 50 ком-
нат и окружённый садами, обслуживается
персоналом в 350 человек, на содержание кото-
рого тратится полмиллиона долларов в год. Одни
только дома и имения семьи Рокфеллера оцени-
ваются от 50 до 75 миллионов долларов. Некая
семья Стотсбери, не принадлежащая к числу са-
мых крупных буржуазных семейств Соединённых
Штатов Америки, живёт в загородном доме, имею-
60
щем 145 комнат, 45 ванн, 14 лифтов и 100 человек
обслуживающего персонала. Характерен и такой
факт. В Соединённые Штаты Америки за первую
половину 1955 года ввезено алмазов (не для тех-
нических целей, а для производства дорогостоя-
щих украшений) на 73 миллиона долларов. И эти
миллионы тратятся только для удовольствий бога-
чей. Один грамм гранёных алмазов по оптовой
цене стоит 2500 долларов.
— Так сколько же людей должно трудиться
для производства всех этих предметов роскоши
и обслуживания праздной жизни капиталистов
вместо того, чтобы вырабатывать предметы на-
сущного потребления трудящихся?
— Целая армия. Подсчитано, что в США
после первой мировой войны шесть миллионов
рабочих заняты были производством предметов,
которые шли на удовлетворение капризов и при-
хотей богачей. А сколько человек занято тор-
говлей и перевозкой этих предметов роскоши,
идущих на потребу миллиардеров и миллио-
неров!
— Из всех этих сведений и данных можно,
значит, сделать такое заключение: на одном конце
капиталистического общества — на стороне бур-
жуазии скопляются огромные богатства, воз-
растает праздность, безделие и роскошь, а на дру-
гом конце — на стороне пролетариата и всех
трудящихся растёт бедность, массовая безрабо-
тица, эксплуатация.
— Да, Денис Андреевич, именно к такому вы-
воду пришёл Маркс около ста лет тому назад, изу-
чая законы капитализма. В своей книге «Капитал»
он писал, что накопление богатства на одном
полюсе есть в то же время накопление нищеты,
муки труда, рабства, невежества, одичания на
61
противоположном полюсе, то есть на стороне
рабочего класса. Этот вывод Маркса полностью
сохранил своё значение и для нашего века,
для капитализма наших дней. На стороне про-
летариата — рост безработицы, абсолютное и
относительное обнищание, на стороне буржуа-
зии — непрерывное и всё возрастающее обога-
щение.
— А как же на всё это смотрят сами рабочие?
Не могут же они сидеть сложа руки и безропотно
сносить все беды. Я знаю, что рабочие не мирятся
со своим положением. При помощи стачек, за-
бастовок они борются против чрезмерного напря-
жения в труде, против изнурительных сверхуроч-
ных работ, за повышение зарплаты и вообще за
улучшение условий своей жизни. Наши рабочие до
революции не раз прекращали работу, требуя,
чтоб им повысили ставки зарплаты или сократили
рабочий день. Да и теперь я часто читаю в газетах,
что в капиталистических странах то тут, то там
происходят большие забастовки, в которых высту-
пают рабочие не одного и не двух заводов, а целой
отрасли промышленности...
— Ты не ошибаешься, Денис Андреевич. По
официальным, разумеется, заниженным, данным,
касающимся 11 стран — США, Англии, Франции,
Западной Германии, Японии, Канады, Австралии,
Швеции, Бельгии, Голландии и Аргентины,— по-
лучается такая картина забастовочного движения.
Если сравнить десять предвоенных лет (1930—
1939 годы) и десять послевоенных лет (1945—
1954 годы), то выходит, что количество забасто-
вок увеличилось с 67 тысяч до 101 тысячи, число
участников забастовок увеличилось с 21 миллиона
до 73 миллионов, а количество потерянных вслед-
ствие забастовок рабочих дней увеличилось
62
с 240 миллионов до 672 миллионов. Таким обра-
зом, за десять послевоенных лет было в полтора
раза больше забастовок, чем за десять предвоен-
ных лет, а число участников и количество потерян-
ных дней выросло в несколько раз. Особенно
массовый и острый характер приняло забасто-
вочное движение во Франции, Италии, Японии,
США и Англии, а в последние годы и в Западной
Германии. Как видишь, рабочий класс активно
борется за улучшение условий своего существо-
вания...
— Ну да, это я понимаю. Но я хотел тебя
спросить другое: достаточно ли этих средств
борьбы? Можно ли при помощи забастовок пре-
кратить действие всеобщего закона капиталисти-
ческого накопления и задержать процесс обнища-
ния рабочего класса?
— Вопрос твой серьёзный, и я могу ответить
на него так. Марксистская теория никогда не
учила тому, что в рамках капитализма нельзя ни-
чего сделать для улучшения положения рабочих.
Забастовки, особенно если они проходят дружно,
организованно и рабочие настойчивы в своих
требованиях, приносят немалую пользу бастую-
щим. Добились же своего английские железно-
дорожники и докеры, забастовавшие весной
1955 года; заработную плату им повысили.
А почему? Потому, что действовали сплочённо,
держались крепко, стойко, и правительство
вынуждено было им уступить. Объединённые
в профессиональные союзы рабочие оказывают
организованное давление на класс капиталистов,
добиваются иногда от правительств издания
специальных законов, ограждающих в какой-то
мере их экономические интересы. Всё это, однако,
не может освободить рабочих от капиталистиче-
63
ской эксплуатации, на которой держится весь
буржуазный строй. Рабочий класс в условиях
капитализма всегда, при всех обстоятельствах
остаётся классом угнетённым, обездоленным,
эксплуатируемым. Он постоянно живёт под стра-
хом безработицы и растущей нищеты, под страхом
потери своих человеческих прав. Избавиться от
этого он не может при помощи одной только эконо-
мической борьбы- Да и капиталисты не сидят сло-
жа руки. В их руках государственная власть, кото-
рую они используют для того, чтобы нажимать на
рабочих, ущемлять их интересы, лишить их воз-
можности вести организованную борьбу за улуч-
шение условий жизни. Например, буржуазия Сое-
динённых Штатов Америки через своих представи-
телей в парламенте добилась в послевоенные годы
издания ряда законов, которые направлены про-
тив прав рабочих, налагают полицейский запрет на
рабочие организации. Рабочему классу при-
ходится, таким образом, сталкиваться не только
с отдельными предпринимателями, но и с капита-
листическим классом в целом, со всей системой ка-
питалистической эксплуатации, охраняемой бур-
жуазным государством. Рабочие всё больше убеж-
даются, что действительного и полного освобож-
дения они могут добиться только тогда, когда
возьмут в свои руки политическую власть, уничто-
жат основы капитализма, построят новое обще-
ство — социализм.
— Но ведь для этого требуются иные действия,
чем, скажем, простая забастовка. Одно дело —
вырвать у хозяина надбавку к зарплате, другое
дело — лишить капиталистов власти над трудя-
щимися и отдать их фабрики и заводы в собствен-
ность всего народа. Здесь, как я понимаю, одних
профсоюзов недостаточно.
64
— Ты совершенно прав. Для социалистиче-
ского преобразования общества рабочим нужна
особая сила, особая организация. Такой организа-
цией может быть только революционная проле-
тарская партия, способная объединить и повести
за собой всю рабочую массу, всех трудящихся на
борьбу с капиталистическим строем. По мере раз-
вития капитализма рабочие всё больше сознают,
что без своей революционной политической партии
им не одержать победы над капитализмом. И они
создают такую партию — партию коммунистов.
Михаил Иванович Калинин говорил: «Если рабо-
чий класс есть, если он растёт и развивается, то,
как листья на растущем и развивающемся дереве,
появляется среди него и Коммунистическая пар-
тия. И партия не может не появиться, ибо рабочий
класс живёт, в нём зреют идеалы, стремления вы-
рваться из цепей капиталистического строя к луч-
шему будущему и неумолимо вырастают творцы,
делатели этих стремлений, и поэтому... оторвать
рабочий класс от Коммунистической партии
нельзя» Идеалы и стремления рабочего класса
выражены в марксистско-ленинской теории. Во-
оружённая этой теорией, Коммунистическая пар-
тия указывает рабочим не только ясную цель
политической борьбы — уничтожение капи-
тализма и построение коммунизма, но и учит, ка-
кими путями надо идти, чтобы добиться этой цели.
Имея такую партию и такую теорию, пролета-
риат становится крепкой классовой силой, способ-
ной сплотить вокруг себя все трудящиеся и экс-
плуатируемые массы, особенно крестьянство,
и в тесном союзе с ними довести до победоносного
конца свою классовую борьбу с капитализмом,
1 Цит. по журналу «Партийная жизнь» № 20, 1955 г.,
стр. 32.
б Д- Черномордик AR
И тогда, как писал Маркс, «бьет час капиталисти-
ческой частной собственности. Экспроприаторов
экспроприируют» 1.
МАЛЬТУЗИАНЦЫ - ЗАЩИТНИКИ КАПИТАЛИЗМА
Следующую беседу Денис Андреевич начал
с вопроса:
— В прошлый раз мы говорили об обнищании
пролетариата. Но вот что меня сейчас интересует.
Ведь буржуазия, её учёные, экономисты, политики
должны понимать, что обнищание пролета-
риата — это не только бедствие для рабочих и их
семей, но и угроза всему капиталистическому
строю. Неужели они не пытались по-своему объяс-
нить причины нищеты трудящихся хотя бы для
того, чтобы отвлечь внимание рабочих от её истин-
ных виновников?
— Одна из таких попыток была сделана очень
давно английским экономистом Мальтусом, уче-
ние которого получило название мальтузиан-
ства — по имени его автора. В 1798 году он на-
писал брошюру под названием «Опыт о законе на-
родонаселения», где доказывал, что причина бед-
ности — в самом рабочем классе: он так быстро
размножается, что земля не может прокормить
всех, она мало родит.
— Это же несусветная чушь. С того времени,
как Мальтус написал свою брошюру, прошло
более 150 лет. Население земли сильно выросло,
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 766. Экспроприи-
ровать экспроприаторов означает — отобрать у класса
капиталистов банки, заводы, железные дороги и прочие
орудия и средства производства и передать их в собствен*
ность народа.
66
а человечество, худо ли, хорошо ли, кормится от
той же земли.
— Ты прав, Денис Андреевич. В настоящее
время населения на земле примерно 2,7 мил-
лиарда душ, а когда Мальтус писал свою бро-
шюру, людей на земле было, наверное, в 2-—3 раза
меньше.
— Ну хорошо, допустим, что в нищете рабочего
народа действительно виновата земля — она мало
родит, недостаточно доставляет продуктов пита-
ния. Какой же выход предлагал Мальтус?
— Мальтус предлагал воздержание от брака,
искусственное сокращение рождаемости. Тогда,
мол, лишние рты отпадут, едоков будет меньше.
Таким образом установится равновесие между
числом ртов и средствами существования. Пропо-
ведуя свою человеконенавистническую теорию,
Мальтус прямо говорил: «Человек, пришедший
в занятый уже мир, не имеет ни малейшего права
требовать себе пропитания: он лишний на земле...
На великом жизненном пиру для него нет места».
Мальтус считал, что войны, эпидемии, болезни,
голодные смерти полезны для человечества. Да
чего удивляться Мальтусу, когда в наше время
нашёлся буржуазный «учёный», некий Вильям
Фогт, который в своей книге «Путь к спасению»,
изданной в 1948 году в Нью-Йорке, стал доказы-
вать, что количество людей в США следовало бы
сократить на 40—45 миллионов, что рост населе-
ния в Европе является несчастьем. Через не-
сколько лет, пишет Фогт, пустых желудков, кото-
рые нужно наполнить три раза в день пищей, ста-
нет намного больше, в то время как количество
земли не увеличивается. Поэтому он рекомендует
уменьшить численность населения Европы. Он так
и пишет: «Уменьшение численности населения
Б*
67
Европы было бы самым крупным вкладом в дело
всеобщего мира и процветания». Ещё более реши-
тельно Фогт высказывается о Китае. «Самой
страшной трагедией для Китая сейчас было бы
снижение смертности населения,— пишет он.—
С точки зрения всего человечества, голод в Китае,
пожалуй, не только желателен, но и необходим».
Вот до каких гнусностей договорились современ-
ные мальтузианцы. Фогт не одинок. Бредни Маль-
туса живучи потому, что они выгодны господст-
вующим классам буржуазного общества. Маркси-
сты всегда считали «теорию» Мальтуса и его
новоявленных последователей вредной, антина-
родной. Маркс писал, что Мальтус отличается
глубокой низостью мысли, что его «теория» —
самая грубая, самая варварская система, система
отчаяния, втоптавшая в грязь все прекрасные речи
о любви к человеку. О вредности «теории» Маль-
туса и его современных сторонников писал и
Ленин.
— А это где же? В какой-нибудь статье?
— Например, в статье, написанной Лениным
в 1913 году, под названием «Рабочий класс и
неомальтузианство».
— По какому поводу написана эта статья?
В 1913 году у Ленина было много других, более
важных забот. Почему же теория Мальтуса при-
влекла его внимание?
— Сейчас объясню. Ты слышал, наверно, об
известном русском хирурге Николае Ивановиче
Пирогове?
— Ну, конечно, я и кинофильм смотрел о его
жизни и деятельности.
— Так вот, в дореволюционной России было
общество врачей имени Пирогова. По тем време-
нам оно было передовым и иногда высказывало
68
своё недовольство царскими порядками. Врачи,
особенно земские, ближе стояли к рабочим,
к крестьянам, знали условия их жизни, их нужды.
В 1913 году на съезде пироговского общества
выступил один врач и произнёс речь. По этой
речи выходило, что нужно убеждать матерей не
рожать детей, чтобы царские условия не кале-
чили их жизнь. Ленин резко возражал против
этого. В своей статье Ленин отметил, что некото-
рые рассуждают так: «ничего не поделаешь, хоть
детей бы поменьше было, страдающих от нашей
муки и каторги, от нашей нищеты...». По этому по-
воду Ленин писал: «Сознательный рабочий беско-
нечно далек от этой точки зрения... Вот почему...
мы безусловные враги неомальтузианства, этого
течения для мещанской парочки, заскорузлой и
себялюбивой, которая бормочет испуганно: самим
бы, дай бог, продержаться как-нибудь, а детей уж
лучше ненадобно... Сознательные рабочие всегда
будут вести самую беспощадную борьбу против
попыток навязать это реакционное и трусливое
учение самому передовому, самому сильному, наи-
более готовому на великие преобразования классу
современного общества» *. Вот как Ленин при-
гвоздил к позорному столбу мальтузианские
взгляды. Что скажешь?
— Я скажу, что рабочий человек, пролетарий
никогда не согласится с проповедью мальтузиан-
цев. Наоборот, рабочие капиталистических стран
должны всеми силами бороться за охрану интере-
сов матери, за сохранение жизни детей, поскольку
это возможно в условиях капитализма.
— Рассмотрим теперь вопрос о земле — мо-
жет ли она прокормить наличное население нашей
1 В. И. Ленин, Соч., т. 19, стр. 206, 207.
69
планеты или её возможности, как утверждают
Мальтус и его последователи, исчерпаны. Неко-
торые буржуазные учёные вслед за Мальтусом
пытаются доказать, что земель, пригодных для
сельскохозяйственного использования, осталось
будто бы мало, и что плодородие почвы якобы
убывает. Под влиянием этой теории некоторые
химики в капиталистических странах в конце XIX
века предложили заменить продукты питания, по-
лучаемые из земли, химическими веществами в
виде таблеток; не будет тогда нужды в земледе-
лии, и человек избавится от заботы о плодородии
почвы. Известный французский химик профессор
Вертело сделал в 1894 году доклад, в котором го-
ворил, что к 2000 году не будет существовать более
ни сельского хозяйства, ни крестьян, так как хи-
мия сделает ненужной нынешнюю обработку
земли. То, что делали до сих пор растения, будет
делать промышленность, и совершеннее, чем при-
рода. Каждый будет носить в кармане дозу хими-
ческих веществ, которыми он будет удовлетворять
потребность в белках, жирах и углеводах. Хлебные
поля, виноградники, пастбища исчезнут. Доклад
свой Вертело сделал на банкете химического син-
диката Франции. Для химических фабрикантов
это было бы очень выгодным делом.
— И что за удовольствие,— воскликнул Денис
Андреевич,— глотать пилюли вместо того, чтобы
есть свежую, вкусную, питательную пищу. Пища
занимает в жизни человека большое место. Наш
академик Павлов говорил, что пищу надо есть с
наслаждением. А какое уж там наслаждение от
пилюль.
— Послушай дальше. Через четыре года после
доклада Вертело другой известный химик, англи-
чанин Вильям Крукс, сделал в лондонском Коро-
70
левском обществе (это — английская академия
наук) доклад, в котором он доказывал, что земель-
ные массивы, пригодные для посевов пшеницы,
истощились и что в будущем людей ожидает го-
лод — хлеба не хватит. В то время, по его подсчё-
там, под пшеницей было занято 65 миллионов гек-
таров. Стал он перебирать все страны, где можно*
занять свободные земли под пшеницу. Насилу, по
его мнению, можно ещё наскрести 40 миллионов
гектаров. И всё же, говорил он, после 1931 года
пшеничного хлеба не хватит.
— Неужели только 37 миллионов гектаров на-
шёл он во всём мире? Ведь мы только в Западной
Сибири, Алтае, Казахстане освоили 30 миллионов
гектаров целинных, новых, непаханных земель.
Про Сибирь он, наверно, забыл.
— Нет, не забыл. Но только относительно Си-
бири он просто взял на веру мнение царского ми-
нистра путей сообщения князя Хилкова, который
в 1896 году сказал, что «Сибирь никогда не произ-
водила и не будет производить хлеба в количестве,
достаточном для удовлетворения своих потре-
бителей».
— Какой же выход предлагал Крукс?
— Единственный выход он видел в поднятии
урожайности при помощи удобрений.
— Послушай, так это ведь дельное предложе-
ние. Что же плохого в предложениях Крукса?
— Плохого ничего нет. Да беда вот в чём. Са-
мое лучшее удобрение для хлеба — азотная
кислота, то есть селитра. Крукс подсчитал, что её
хватит всего лишь на 20—30 лет (доклад был в
1898 году).
— Значит, и земли не хватит, и удобрений не
хватит. Куда ни кинь, везде клин- Что же всё-таки
химия предлагает народам земли?
71
— А вот что. Химия может получать селитру
прямо из воздуха, из атмосферного азота.
— Это хотя и не пилюли, но тоже для хими-
ческих фабрикантов заманчивое дело. Ну и что
же, получилось из этого практически что-нибудь?
— Метод сам по себе хорош, однако оказа-
лось, что в 1931 году и земли свободной был огром-
ный запас, и удобрений ещё хватало. Но интересно
другое. В том же году другой английский учёный,
лорд Кельвин, сделал доклад, в котором доказы-
вал, что и запас кислорода на земле со временем
истощится, и тогда не то, что прокормиться, но и
дышать нечем будет. Правда, потом он отказался
от этих взглядов.
— Я удивляюсь. Как это такие мрачные
взгляды на будущее, высказанные людьми науки,
не встретили отпора со стороны самих учёных?
— Нет, Денис Андреевич, отпор этим взглядам
был дан впервые у нас в России.
— Это замечательно. А то, право, немного
стало обидно. На кормилицу-землю возводят
мальтузианский поклёп, а среди учёных не нахо-
дятся люди, которые заступились бы за неё.
— Такой учёный нашёлся. Это — профессор
Климент Аркадьевич Тимирязев. В своей лекции
под названием «Точно ли человечеству грозит
близкая гибель», опубликованной сначала в га-
зете «Русские ведомости» в 1898 году, а затем в
журнале «Русская мысль» в 1899 году, Тимирязев
резко критикует Крукса. Во-первых, он считает,
что главное дело — это найти способы прокормить
население земли, а уж тогда и дышать можно
будет. Он пишет: «Сколько на известной площади
прокормится живых существ, столько и проды-
шит». Тимирязев даёт этому научное объяснение.
Он так считает. Каждый человек своим дыханием
72
выбрасывает в атмосферу 0,1 тонны углерода в
год. Растения вытягивают этот углерод из воздуха.
Так, например, гектар леса извлекает углерода из
воздуха 3—4 тонны, а гектар кукурузы—15 тонн.
Значит, освобождается кислород для дыхания.
Если человек при дыхании выбрасывает в воздух
0,1 тонны углерода, а гектар кукурузы извлекает
15 тонн углерода из воздуха, то значит, один гек-
тар кукурузы может поддержать дыхание 150 че-
ловек. Зелёная поверхность, растительность Евро-
пейской России, по подсчётам Тимирязева, может
поддержать дыхание населения в 100 раз боль-
шего, чем тогда было.
— К какому же окончательному выводу прихо-
дит Тимирязев?
— Тимирязев, в противовес всяким мрачным
предсказаниям и гаданиям, заявляет, что чело-
веку не нужно дрожать за свою будущность, пока
светит солнце. Солнечной энергии, падающей на
1 квадратный метр, достаточно, чтобы покрыть
потребности пяти человек. По этому поводу Тими-
рязев так пишет: «Если бы люди размножались
до того, что почти стояли бы плечом к плечу, так
что негде было бы ни сесть, ни лечь, и тогда даже
солнечной энергии, улавливаемой над их голо-
вами, было бы достаточно для покрытия их по-
требностей, т. е. и тогда они могли бы жить, как го-
ворится в поговорке, «в тесноте, да не в обиде»».
«Мы,— говорит далее Тимирязев,— озабочены
возможным голодом, или, вернее, только недо-
статком белого хлеба через каких-нибудь три-
дцать лет, а разве настоящий голод не стоит у
наших дверей?»’Из этих слов можно понять, что
причину голода Тимирязев видел не в земле, а в
тех общественных условиях, которые ведут к ни-
щенскому существованию миллионов людей. Надо
6 Д. Черномордик
73
изменить эти условия, и тогда никакого голода не
будет — ни в настоящем, ни в будущем. И дейст-
вительно, в том, что земля мало родит, виновата не
земля, а капиталистические порядки, при которых
тот, кто обрабатывает землю, не является её хо-
зяином. Десятки миллионов крестьян-арендаторов
не заинтересованы в том, чтобы улучшать земле-
делие. Ведь плоды этих улучшений достаются не
им, а землевладельцу. И откуда у крестьян, даже
имеющих клочок собственной земли, могут быть
деньги для покупки машин и удобрений, для по-
строек? А потом разве можно на маленьких кре-
стьянских участках использовать современную
крупную технику и проводить все агрономиче-
ские мероприятия? Конечно, если техника земледе-
лия стоит на одном месте, как это было в дорево-
люционной России, где мелкий земледелец вёл
своё трёхпольное хозяйство почти так же, как
300—400 лет назад, то земля будет давать плохие
урожаи. Но высокая техника и культура сельского
хозяйства позволяют взять от той же земли гораздо
больше, чем она давала и даёт. Разве мог мечтать
в России крестьянин-середняк и даже зажиточный
хлебороб о таких урожаях, какие получают сейчас
колхозы, хорошо использующие технику?
— А ведь это очень верно. Вот мы после Ок-
тябрьской революции совершенно изменили в на-
шей стране условия общественной жизни, постро-
или новый, социалистический строй, дали земле
нового хозяина, снабдили его мощной техникой,—
и всё пошло совершенно по-иному. Кому из наших
людей придёт в голову мысль, что земля когда-ни-
будь перестанет родить или что её не хватит на
прокормление всех? Особенно дикой эта мысль
показалась бы нам теперь. Ведь только за послед-
ние 2 года в нашей стране распахано 33 миллиона
74
гектаров целинных и залежных земель. А через
несколько лет мы, если как следует поработаем,
ежегодно будем собирать одиннадцать миллиар-
дов пудов зерновых. Наши ребята, поехавшие
на целину и снявшие уже два урожая, здорово
посмеялись бы, если бы им рассказали о пред-
сказаниях учёных-химиков и о страхах мальту-
зианцев.
— Всё это, конечно, правильно, Денис Андре-
евич. Но дело не только в том, что опыт социали-
стического хозяйства СССР опровергает все из-
мышления мальтузианцев. Посмотрим на землю
в целом глазами разумного хозяина. Наши совет-
ские почвоведы под руководством академика
Прасолова подсчитали, что из общей площади
суши на всём земном шаре совершенно необитае-
мыми являются сейчас только 11 процентов (Арк-
тика и Антарктика). Свыше двух третей поверх-
ности земли, то есть около 10,5 миллиарда гекта-
ров, пригодны для сельскохозяйственного освое-
ния. В настоящее же время освоено под
земледелием не больше 1 миллиарда гектаров.
Даже в СССР, где площадь сельскохозяйственных
земель ещё в 1937 году была на 55 миллионов гек-
таров больше, чем в 1913 году, имеются резервы
целинных земель. Они имеются в Сибири, Казах-
стане, на Дальнем Востоке и в других районах,
освоение которых теперь быстро продвигается
вперёд.
— Позволь, что же получается? С одной сто-
роны, земель, пригодных для возделывания про-
довольственных культур, ещё очень много, а с
другой стороны, население капиталистических
стран не так уж сильно увеличивается. Следова-
тельно, Мальтус явно наврал; избыточного насе-
ления никак не должно быть. А между тем в
6*
75
капиталистических странах избыточное, излишнее
население имеется. Помнишь, ты об этом говорил,
когда речь шла о безработице?
— Помню, помню. Но я говорил об этом сов-
сем в другом смысле. Перенаселение получается
не потому, что земля не может всех прокормить, а
потому, что при капиталистических порядках и
земля плохо используется, и техника вместо того,
чтобы облегчить жизнь и труд людей, вытесняет их
из производства. Поэтому Маркс и назвал это
перенаселение относительным, то есть существую-
щим только при данных общественных условиях,
а именно при господстве капитала. Не будет ка-
питала и капиталистов, не будет и перенаселения,
«лишних» людей. Маркс это доказал научно, тео-
ретически, а опыт Советского Союза и стран
народной демократии подтвердил это практи-
чески.
— А можно ли подсчитать, сколько в стра-
нах капитализма «излишнего» рабочего населе-
ния, то есть как велико относительное перенасе-
ление?
— Видишь ли, точные сведения трудно найти,
но приблизительное представление об этом можно
получить. Дело в том, что относительное перена-
селение имеет различные формы. Вот, например,
текучее перенаселение: это — рабочие, которые
из-за сокращения производства, введения новых
машин, закрытия предприятий временно потеряли
работу. Потом, через несколько месяцев или год,
при расширении производства часть безработных
опять находит работу. По данным профсоюзов
бирж труда можно более или менее точно устано-
вить число этих людей. Но есть другая форма
относительного перенаселения — застойное пере-
население; его труднее подсчитать. К нему отно-
76
сятся люди, потерявшие постоянную работу, за-
нимающиеся на дому чем попало, имеющие слу-
чайную подённую работу. Этой категории людей
никто не ведёт особого учёта. Но труднее всего
учесть скрытое перенаселение-
— Это что значит — скрытое? Как же можно
скрыть такие вещи? Ведь легко установить, имеет
ли человек работу или не имеет.
— Скрытое перенаселение касается деревни,
сельских тружеников. Крестьянин-бедняк, имею-
щий небольшое хозяйство, может быть занят на
своём участке полгода или одну треть года, а то и
меньше. Прокормиться с этого участка он не мо-
жет, особенно если семья большая. Он вынужден
искать работу на стороне, а если не находит её, то
он фактически безработный. Но так как с виду он
«хозяин», то никто его регистрировать как без-
работного не может, и он, таким образом, остаётся
скрытым, невыявленным. У нас в России скрытая
безработица в деревне в конце XIX века исчисля-
лась в 13 миллионов человек, а в Германии до пер-
вой мировой войны — примерно 3 миллиона чело-
век. В 1949 году в сельском хозяйстве Италии на-
считывалось в общем 2,7 миллиона человек, нуж-
дающихся в работе.
— Значит, если взять все капиталистические
страны, особенно колониальные и зависимые, то
скрытое перенаселение составит громадную
цифру?
— Да. Но есть ещё более тяжёлая форма
относительного перенаселения, когда люди, быв-
шие ранее квалифицированными работниками
физического или умственного труда, навсегда
вышиблены из производства, из трудовой жизни,
превратились в бездомных бродяг, не имеющих
своего крова, живут в ночлежках, занимаются
77
нищенством. Во всех столичных городах капита-
листических стран есть такие кварталы, где ютятся
эти бездомные. У нас в Москве, до Октябрьской
революции, таким местом был Хитров рынок. Ты-
то его уже не застал.
— Да, я ещё мальчиком был тогда. Но я имею
представление об этих людях. Я смотрел пьесу
Горького «На дне» в Московском Художественном
театре. Недаром и название её такое. Это, дейст-
вительно, дно буржуазного общества. А виноваты
ли герои этой пьесы? Ведь это были умные, мысля-
щие люди. Они —жертвы капиталистического
строя.
— Именно жертвы, причём совершенно не-
винные, как ты правильно сказал. У нас, в СССР,
ничего подобного нет и быть не может. Хотя тех-
ника развивается вовсю, ни один человек у нас не
может быть лишним. Каждый найдёт место, где
трудиться — в Москве, на Урале, в Сибири, на
Дальнем Востоке, в степях Казахстана, на хлоп-
ковых полях Среднеазиатских республик, на неф-
тяных промыслах Азербайджана, на судах и рыб-
ных промыслах Каспия. Люди нужны везде.
Потребности нашего народа велики, и рабочих
рук требуется много.
— А не может ли получиться в конце концов,
что техника, автоматизация у нас достигнет такого
уровня, что растущие потребности народа можно
будет удовлетворить с меньшим числом работни-
ков? Что мы будем тогда делать с этими «лиш-
ними» работниками, возьмём их на иждивение,
что ли?
— Конечно, нет. Когда произойдёт то, о чём
ты говоришь, то есть когда благодаря обилию тех-
ники будет сберегаться много труда, социали-
стическое общество очень легко выйдет из этого
78
«затруднения»: рабочий день будет всюду сокра-
щён до 4—5 часов, у людей появится гораздо
больше времени для занятий науками, искусством,
для просвещения, культурного досуга, спорта
и так далее. Что ни говори, вот ты интересуешься
политэкономией, а ведь трудновато тебе при-
ходится, времени мало.
— Да, иной раз приходится выкраивать
часок-другой с большим трудом.
— Вот видишь, а тогда можно будет зани-
маться историей, политической экономией или
философией, литературой, искусством в полную
меру своих умственных запросов. В обществе, где
цель производства — человек и его потребности,
никакого перенаселения не может быть. Конечно,
нам ещё много нужно сделать, чтобы все мате-
риальные и культурные потребности советских
людей могли быть удовлетворены в полной мере.
Ещё немало у нас трудностей и недостач. Далеко
не во всём мы добились того, чего хотелось бы
и чего мы настойчиво добиваемся. Этого скрывать
не надо, да и нельзя. Но скажи, пожалуйста, разве
можно отрицать, что за годы Советской власти, не-
смотря на то что много лет мы вынуждены были
воевать, а не строить, страна наша далеко шаг-
нула вперёд в развитии всех отраслей социалисти-
ческого хозяйства и культуры? Разве жизнь народа
не стала во всех отношениях значительно лучше
и благоустроенней, чем в первые годы существо-
вания Советской республики? Я уж не говорю о до-
революционных временах; от них нынешняя жизнь
народа так же далека, как небо от земли. Однако
важно не только то, как мы живём теперь по срав-
нению с прошлым, но и то, как мы будем жить в
ближайшие годы, каковы виды на будущее —
идёт ли жизнь на ухудшение или на улучшение.
79
Так вот, если подумаешь об этом и сравнишь наше
положение с положением в капиталистических
странах, ты ещё и ещё раз убедишься, что все пре-
имущества на нашей стороне. Вот стоят рядом два
дерева. Одно старое, на вид крепкое, ствол мощ-
ный, крона широкая, но на верхушке уже две-три
ветви облысели. Это значит, корни уже сохнут,
внутри червоточина, дерево гибнет. Тут же стоит
другое, молодое дерево. Оно ещё тонкое, от ветра
гнётся, кажется, вот-вот его буря сломит. Ан, нет!
Оно растёт буйно, крепнет, набирается соков, кор-
ни уходят всё глубже в землю. За кем будущее?
Конечно, за этим молодым деревом! Так и с со-
циализмом. У молодого социалистического обще-
ства вся жизнь впереди; за ним будущее, с каждым
новым годом, пятилетием оно становится всё
богаче и сильней. У нас ход развития такой: се-
годня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем
сегодня. Рабочие других стран всегда это хорошо
понимали. Помнишь, первые годы революции,
гражданскую войну? На Советскую республику
навалились интервенты 14 государств. Но рабо-
чие этих стран дружно бросили клич: «Руки прочь
от Советской России!». Разве они это делали по-
тому ,что у нас уровень жизни был тогда выше, чем
у них? Нет! У нас были голод, разруха, эпидемия,
народ терпел ужасные лишения. Они это делали
потому, что поняли: родилось новое государство,
государство труда, где уничтожена власть экс-
плуататоров — капиталистов и помещиков, где
рабочий человек чувствует себя полным хозяином
страны и может свободно строить счастливую, обе-
спеченную жизнь для себя и для своих детей.
И сейчас пролетарии всех стран нам сочувствуют,
нас одобряют и поддерживают не только за то, что
мы уже сделали, но и за то, что мы собираемся сде-
80
лать. Они верят, твёрдо верят в то, что мы много
хорошего добьёмся в ближайшие годы и жизнь со-
ветских людей станет намного лучше. Через пять
лет (а они быстро пролетят в труде) число рабочих
и служащих в СССР увеличится почти на 7 мил-
лионов, реальная заработная плата повысится
примерно на 30 процентов, а доходы колхозни-
ков — на 40 процентов. В стране будет создано
много новых богатств, необходимых для удовле-
творения растущих потребностей народа. В 1960
году будет производиться предметов народного
потребления в 3,5 раза больше, чем в 1940 году.
В годы шестой пятилетки будет установлен семи-
часовой рабочий день, повысится зарплата для
низкооплачиваемых рабочих и служащих, будет
введён 6-часовой рабочий день для молодых
рабочих, значительно улучшатся жилищные усло-
вия трудящихся. Таковы директивы партии по
5-летнему плану на 1956—1960 годы. А ведь мы
планы не только составляем, но и выполняем, вы-
полняем с большим успехом. Что может этому
противопоставить дряхлеющий капиталистический
мир? Рост безработицы, снижение реальной зар-
платы, непосильную тяжесть труда, непомерное
увеличение налогов, громадные военные расходы,
которые ложатся всей своей тяжестью на плечи
трудового народа. Поэтому-то нашим планам
и достижениям радуются не только народы
СССР, но и трудящиеся всех частей света. Пусть
сегодня мы ещё уступаем некоторым капитали-
стическим странам в кое-каких материально-
бытовых делах, в выпуске продукции на душу
населения, но ещё одна-две пятилетки, и мы
будем впереди этих стран. Интересно, какую песню
тогда запоют защитники капиталистических по-
рядков!
81
В ЧЁМ РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИЛА
ЭКОНОМИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ МАРКСА
Итак, мы более или менее выяснили все во-
просы, интересовавшие моего приятеля. Между
тем весна уже вступала в свои права. Приближа-
лось время летнего перерыва в учебных занятиях.
Решили и мы свои беседы закончить.
Но вот через некоторое время опять явился
Денис Андреевич, немного смущённый, без обыч-
ного шумного напора.
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего особенного не случилось. Встретил
меня редактор многотиражной газеты вагонных
мастерских, просит написать статью о том, как я
самостоятельно изучаю политэкономию и что
я усвоил из этой науки. Пока я ему ничего не
обещал. Хочу с тобой посоветоваться. Боюсь, как
бы не осрамиться. Никогда в жизни статей не
писал.
— И всё же я рекомендую взяться за это дело.
Раз добросовестно трудился, результаты должны
быть. Только вот мой совет. Ты много думал, раз-
мышлял, на веру не брал ничего, как говорится,
на зуб пробовал. По твоим вопросам можно
было судить, что ты не верхов набрался, а ста-
рался в самую суть проникнуть. Так вот, о чём
думаешь, как говоришь,— о том своими словами
и пиши. А то, небось, обложишь себя брошюрами,
статьями, конспектами, понадёргаешь отовсюду
и сошьёшь на живую нитку. Ничего путного от
этого не получится. Пиши так, как будто объяс-
няешь своему другу то, что собственным умом по-
стиг.
— Ну, что же, послушаюсь твоего совета. Это,
признаться, мне и самому больше по душе.
82
Недели через две Денис Андреевич опять
явился. На лице его не видно было радости, но
и тревоги оно не выражало. Не говоря ни слова, он
вынул из кармана и положил на стол вчетверо
сложенный номер небольшого формата газеты-
многотиражки «Вагонник». На второй полосе
под большим, на всю страницу, заголовком
«Изучаем самостоятельно политическую эконо-
мию» была статья, подписанная Денисом Андрее-
вичем: «В чём революционная сила экономиче-
ского учения Маркса».
Вот содержание этой статьи:
«Я никогда раньше не слыхал ничего о всеоб-
щем законе капиталистического накопления.
Много раз я читал в газетах и слушал на собра-
ниях, что своими трудами Карл Маркс вооружил
рабочий класс сильнейшим оружием борьбы про-
тив капиталистической эксплуатации, что своей
книгой «Капитал» он нанёс страшный удар по
буржуазии. Но в чём именно заключалась револю-
ционная сила трудов Маркса, сила этого удара,
я не знал. Долго я думал об этом и, наконец,
решил обратиться за консультацией к одному
своему другу, занимающемуся политической эко-
номией. Из бесед с моим консультантом, а глав-
ное, из книг, которые я прочитал, я получил ответ
на многие вопросы, интересовавшие меня. Мне
стало ясно, на какие тяжёлые условия жизни
и труда обрекает капитализм рабочих и как рабо-
чий класс самим ходом дел подготавливается
к тому, чтобы вырваться из капиталистической
каторги.
Я, конечно, и раньше понимал, что богатство
буржуазии и бедность пролетариата противо-
положны друг другу. Но я не представлял себе,
что они так тесно связаны между собой: чем
83
больше накапливается капиталов, тем хуже при-
ходится рабочим. Теперь мне всё это ясно. Я также
понял, что богатства капиталистов в свою очередь
порождены тем, что рабочие не имеют средств
производства и потому они вынуждены за нищен-
скую плату работать на хозяина и создавать своим
трудом его огромную прибыль.
Было время, когда рабочие ещё не понимали,
что между богатством буржуазии и нищетой
пролетариата существует определённая связь. Не
зная, в чём подлинная причина их бедственного
положения, они думали, что дело не в капитали-
стическом строе, а в самих машинах: машины,
дескать, вытесняют рабочих из производства и ли-
шают их работы, а поэтому — долой машины.
В одной книге я прочёл,— а это так и было,— что
лет сто с лишним назад рабочие Англии подняли
бунт против машин, ломали их, думая, что этим
они избавятся от безработицы.
С течением времени рабочие стали узнавать
настоящую правду о причинах безработицы
и своей нищеты. Эту правду им открыл и разъяс-
нил Карл Маркс. Маркс убедительно доказал, что
в тяжёлых условиях жизни рабочего класса, во
всех его бедах и несчастьях виноваты не машины,
а повинен капитализм.
Маркс открыл рабочим глаза на то, почему
у одних — миллионные богатства, а у других —
жалкие гроши, почему у одних — великолепные
виллы и дворцы, а у других — бедные лачуги,
почему одни жиреют от обилия пищи, а другие ни-
когда не едят досыта, почему у одних — роскош-
ная одежда, а другим — почти нечем прикрыть
наготу. Всё дело в том, учил Маркс, что основные
средства производства принадлежат небольшой
кучке частных собственников — капиталистов, а
84
миллионы тружеников ничего, кроме рабочих рук,
не имеют. Если уничтожить эти порядки, говорил
Маркс, тогда наступит конец капиталистической
эксплуатации, не будет безработицы, не будет ра-
бочей нищеты. Если устранить частную собствен-
ность на средства производства и передать их в
общественную собственность трудового народа,
тогда все богатства будут принадлежать трудя-
щимся- и их труд будет свободным, а жизнь —
обеспеченной и счастливой.
Как же всего этого добиться? На этот вопрос
Маркс отвечал так: добиться этого можно только
тогда, когда рабочие возьмут дело борьбы за
свободу в свои собственные руки. Как говорится
в нашем старом рабочем гимне «Интернацио-
нал»:
Никто не даст нам избавленья,
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Маркс учил, что сам капитализм толкает рабо-
чих на этот путь. Всеобщий закон капиталистиче-
ского накопления ведёт не только к появлению
и росту армии безработных, к обнищанию проле-
тариата, но и к росту его возмущения буржуаз-
ными порядками. Вместе с тем капиталистическое
производство объединяет рабочих, связывает их
крепкой пролетарской дисциплиной и товарище-
ской классовой спайкой. Всё более организован-
ной и активной становится их борьба, всё теснее
они сплачиваются для дружного революционного
напора на буржуазию. Вместе со всеми трудящи-
мися они во главе с Коммунистической партией
85
борются за то, чтобы раз и навсегда покончить
с капиталистическим гнётом и построить новую
жизнь, новое общество — социализм.
Все эти мысли Маркс глубоко и подробно из-
ложил в своих трудах, особенно в книге «Капи-
тал». В борьбе с капитализмом и буржуазией эта
книга дала рабочим такое сильное и острое ору-
жие, какого они раньше никогда не имели. Прежде
рабочие блуждали в потёмках, точно не знали, от-
куда берутся их страдания при капитализме, и по-
этому часто били не в ту сторону, куда нужно.
А буржуазии только это и нужно было, чтобы
рабочие не знали, где корень зла. Когда же по-
явился «Капитал», передовым рабочим стало ясно,
что корень зла — в капитализме и ни в чём ином,
что бить надо по капитализму, а не по чему дру-
гому. Понятно, что это было страшным ударом по
буржуазии. Она сразу поняла, что, если рабочие
усвоят идеи «Капитала», они приобретут такую
революционную силу, с какой капиталистам не
справиться ни штыками, ни пушками. Вот почему
буржуазия и её учёные лакеи всячески стали тра-
вить Маркса и его учение. Но напрасны были их
усилия. Учение Маркса и его ближайшего друга
Энгельса, развитое в трудах Ленина и его учени-
ков, в решениях Коммунистической партии, всё
глубже проникало в рабочие массы и освещало им
дорогу к победе над капитализмом. Первую такую
победу одержали рабочие России в Октябре
1917 года. А после второй мировой войны такую
же победу одержали рабочие ещё ряда стран
Европы и Азии. Под знаменем марксизма-лени-
низма борются против капиталистического гнёта
миллионы трудящихся во всём мире».
— Какое твоё мнение о статье? — обратился
ко мне Денис Андреевич.
86
— По-моему, неплохо. Конечно, в небольшой
статье всего не скажешь. Но основное, главное ты
правильно изложил, и выводы сделал правильные.
А ты сам как думаешь?
— Пришлось, конечно, потрудиться. Главная
трудность вот какая. Про себя думаешь, будто во-
прос ясен, а начнёшь писать, нескладно полу-
чается; сам чувствуешь, что не всё понятно, надо
ещё подумать.
— А это всегда так. Если хочешь что-нибудь
хорошо усвоить, попробуй объяснить это другому.
Ну, что дальше думаешь делать?
— Политическая экономия меня заинтересо-
вала. Думаю продолжать заниматься. Спасибо
тебе за помощь. Но, кажется, и тебе наши беседы
шли на пользу.
— Без всякого сомнения. Ты своими вопро-
сами меня тоже сильно подталкивал, заставлял о
многом ещё раз подумать.
На этом мы расстались. И признаться, жалко
было. Не то к Денису Андреевичу привык, не то
беседы давали пищу уму. Но я думаю, этим дело
не кончится. Денис Андреевич раз вошёл во вкус,
не успокоится. Придёт, обязательно придёт с чем-
нибудь новым- А если придёт, я опять поделюсь
с вами, читатели.
Отзывы и пожелания читателей просим направ-
лять по адресу: Москва, В-71, Б. Калужская, 15,
Госполитиздат, редакция литературы по экономике
капитализма.
Оцифровано издательской группой
МЛРД «РАБОЧИЙ ПУТЬ»
ЧЕРНОМОРДИК Давид Иосифович
Почему богатеют капиталисты
и беднеют рабочие
Всеобщий закон капиталистического накопления
Редактор И. Зборовский
Отв, корректор М. Козлова
Технический редактор Ю, Мухин
Сдано в набор 15 марта 1956 г. Подписано в печать 11 мая 1956 г.
Формат 84 X lOSVas. Физ. печ. л. 23/4. Условн. печ. л. 4,51. Учетно-изд. л. 3,47.
Тираж 300 тыс. экз. А 04557. Заказ № 1320. Цена 80 коп.
Государственное издательство политической литературы.
Москва, В-71, Б. Калужская, 15.
3-я типография «Красный пролетарий» Главполиграфпрома
Министерства культуры СССР., Москва, Краснопролетарская, 16.