1
задушевное слово
К. Станюкович
МАКСИМКА*
Хотя негр решительно не понимал, что гово-
рил ему Лучкин, то показывая на его ноги, то
на куски скроенной парусины, тем не менее
улыбался во весь свой широкий рот, чувствуя,
вероятно, что ему говорят что-нибудь хорошее.
Доверчиво и послушно пошёл он за поманившим
его Лучкиным на кубрик и там любопытно смот-
рел, как матрос уложил в парусинный чемодан-
чик, наполненный бельём и платьем, свою ра-
боту, и снова ничего не понимал и только
опять благодарно улыбался, когда Лучкин снял
свою шапку и, показывая пальцем то на неё,
то на голову маленького негра, тщетно старал-
ся объяснить и словами, и знаками, что и у
* Продолжение. Начало в №№ 1-7.
2
Максимки будет такая же шапка с белым чех-
лом и лентой.
Но зато негр чувствовал всем своим малень-
ким сердцем расположение этих белых людей,
говоривших совсем не на том языке, на кото-
ром говорили белые люди на «Бетси», и особенно
доброту этого матроса с красным носом, напо-
минавшим ему стручковый перец, и с воло-
сами, похожими цветом на паклю, который по-
дарил ему такое чудное платье, так хорошо
угостил его вкусными яствами и так ласково
смотрит на него, как никто не глядел на него во
всю жизнь, кроме пары чьих-то больших чёрных
навыкате глаз на женском чернокожем лице.
Эти глаза, добрые и нежные, жили в его па-
мяти как далёкое, смутное воспоминание, нераз-
дельное с представлением шалашей, крытых ба-
нанами, и высоких пальм. Были ли это грёзы или
впечатления детства — он, конечно, не мог бы
объяснить; но эти глаза, случалось, жалели его
во сне. И теперь он увидал и наяву добрые,
ласковые глаза.
3
Да и вообще эти дни пребывания на клипере
казались ему теми хорошими грёзами, которые
являлись только во сне, — до того они непохо-
жи были на недавние, полные страданий и по-
стоянного страха.
Когда Лучкин, бросив объяснения насчёт шап-
ки, достал из чемоданчика кусок сахара и дал
его Максимке, мальчик был окончательно подав-
лен. Он схватил мозолистую, шершавую руку
матроса и стал её робко и нежно гладить, за-
глядывая в лицо Лучкина с трогательным выра-
жением благодарности забитого существа, согре-
того лаской. Эта благодарность светилась и в
глазах, и в лице... Она слышалась и в дрогнув-
ших гортанных звуках нескольких слов, порыви-
сто и горячо произнесённых мальчиком на своём
родном языке перед тем, как он засунул сахар
в рот.
— Ишь ведь, ласковый! Видно, не знал добро-
го слова, горемычный! — промолвил матрос с
величайшею нежностью, которую только мог вы-
разить его сиповатый голос, и потрепал Максим-
ку по щеке. — Ешь сахар-то. Скусный! — при-
бавил он.
4
И здесь, в этом тёмном уголке кубрика,
после обмена признаний, закрепилась, так ска-
зать, взаимная дружба матроса с маленьким
негром. Оба, казалось, были вполне довольны
друг другом.
— Беспременно надо выучить тебя, Максимка,
по-нашему, а то и не разобрать, что ты лопо-
чешь, черномазый! Однако валим наверх! Сейчас
антиллеринское ученье. Поглядишь!
Они вышли наверх. Скоро барабанщик пробил
артиллерийскую тревогу, и Максимка, прислонив-
шись к мачте, чтоб не быть сбитым с ног, спер-
ва испугался при виде бегущих стремглав к ору-
диям матросов, но потом скоро успокоился
и восхищёнными глазами смотрел, как матросы
откатывали большие орудия, как быстро совали
в них банники и, снова выдвигая орудия за борт,
недвижно замирали около них. Мальчик ждал,
что будут стрелять, и недоумевал, в кого это
хотят стрелять, так как на горизонте не было ни
одного судна. А он уже был знаком с выстре-
лами и даже видел, как близко шлёпнулась
какая-то штука за кормою «Бетси», когда она,
спустившись по ветру, удирала во все лопатки
5
от какого-то трёхмачтового судна, которое гна-
лось за шхуной, наполненной грузом негров.
Мальчик видел испуганные лица у всех на «Бет-
си» и слышал, как ругался капитан, пока трёх-
мачтовое судно не стало значительно отставать.
Он не знал, конечно, что это был один из воен-
ных английских крейсеров, назначенный для лов-
ли негропромышленников, и тоже радовался, что
шхуна убежала и таким образом его мучитель
капитан не был пойман и не вздёрнут на нока-
рее за позорную торговлю людьми.
Но выстрелов не было, и Максимка так их
и не дождался. Зато с восхищением слушал ба-
рабанную дробь и не спускал глаз с Лучкина,
который стоял у бакового орудия комендором
и часто нагибался, чтобы прицеливаться.
Зрелище ученья очень понравилось Максимке,
но не менее понравился ему и чай, которым
после ученья угостил его Лучкин. Сперва Мак-
симка только диву давался, глядя, как все мат-
росы дуют горячую воду из кружек, закусывая
сахаром и обливаясь потом. Но когда Лучкин
дал и ему кружку и сахару, Максимка вошёл во
вкус и выпил две кружки.
6
Что же касается первого урока русского язы-
ка, начатого Лучкиным в тот же день, перед ве-
чером, когда начала спадать жара и когда, по
словам матроса, было «легче войти в понятие»,
то начало его — признаться — не предвещало
особенных успехов и вызывало немало-таки на-
смешек среди матросов при виде тщетных уси-
лий Лучкина объяснить ученику, что его зовут
Максимкой, а что учителя зовут Лучкиным.
Однако Лучкин хоть и не был никогда педаго-
гом, тем не менее обнаружил такое терпение,
такую выдержку и мягкость в стремлении во что
бы то ни стало заложить, так сказать, первое
основание обучения, — каковым он считал зна-
ние имени, — что им могли бы позавидовать па-
тентованные педагоги, которым вдобавок едва ли
приходилось преодолевать трудности, представив-
шиеся матросу.
Придумывая более или менее остроумные спо-
собы для достижения заданной себе цели, Луч-
кин тотчас же приводил их в исполнение.
Он тыкал в грудь маленького негра и говорил:
«Максимка», затем показывал на себя и гово-
7
рил: «Лучкин». Проделав это несколько раз и не
достигнув удовлетворительного результата, Луч-
кин отходил на несколько шагов и вскрикивал:
«Максимка!». Мальчик скалил зубы, но не усваи-
вал и этого метода. Тогда Лучкин придумал но-
вую комбинацию. Он попросил одного матроси-
ка крикнуть: «Максимка!» — и, когда матрос
крикнул, Лучкин не без некоторого довольства
человека, уверенного в успехе, указал пальцем
на Максимку и даже для убедительности осто-
рожно затем встряхнул его за шиворот. Увы!
Максимка весело смеялся, но, очевидно, понял
встряхивание за приглашение потанцевать, пото-
му что тотчас же вскочил на ноги и стал отпля-
сывать, к общему удовольствию собравшейся
кучки матросов и самого Лучкина.
Когда танец был окончен, маленький негр от-
лично понял, что пляской его остались довольны,
потому что многие матросы трепали его по пле-
чу, и по спине, и по голове и говорили, весело
смеясь:
— Гут, Максимка! Молодца, Максимка!
(Продолжение следует.)
кроме шуток
8
ОТЧЕГО СОБАКА
С КОШКОЙ ГРЫЗУТСЯ
Легенда
Давным-давно когда-то случилось так, что не
уродился хлеб. Пришлось плохо людям — хоть
пропадай с голоду. Людям плохо, ну, а соба-
кам, конечно, и того хуже.
Вот и вздумала одна собака пойти попросить
у Бога хлеба.
Пришла к Богу и говорит:
— Смилуйся, Боже, помоги! Пропадём с голо-
ду хозяин мой и я.
Смилостивился Бог: дал собаке всякого зерна
понемножку. И ещё дал Бог собаке записочку,
в которой было сказано: «Что хозяин твой будет
есть, то должен он и тебе давать». И приказал
Бог собаке крепко беречь эту записочку.
Хлебные зёрна, которые Бог дал собаке, при-
несла собака своему хозяину.
9
Человек посеял хлебные зёрна, и от зёрен тех
стал великий урожай.
Радуется человек урожаю и всё, что сам ест,
то и собаке даёт.
Пришла осень. Мокнет на дворе под дождём
собака — всё хозяйское добро стережёт.
Как-то раз видит собака: у окна в хате ходит
кот. Подошла собака к окну и говорит:
— Котику-братику, ты ведь в дому, всегда
в сухом сидишь, возьми у меня на хранение за-
писочку, что мне Бог дал.
Взял кот записочку, что Бог дал собаке,
и хранит её.
Настала зима. Холодно стало в хате. Вот кот
и залез в печку.
Как затопила баба печку, кот едва выскочил из
неё, а записочку, что собака дала ему на хра-
нение, забыл выхватить.
Так и сгорела Божья записочка о том, что че-
ловек должен кормить собаку.
С тех пор плохо кормит человек собаку, а то
и совсем ничего не даёт есть постоянно голод-
ному псу.
А собака с тех пор, как увидит кота, сердится
и лает на него за то, что кот потерял записоч-
ку, в которой Бог приказал человеку кормить
собаку.
чудные мгновения
В. Лукьянов
В ЛЕСУ
Чистый воздух, пенье птичек.
Тень берёз, дубов и клёнов.
Вон в траве — семья «лисичек»
Колокольчики без звонов.
Колокольчики! Как много.
Всюду, нежно голубые.
Словно пёстрая дорога.
Развернулися родные!
Здесь и там мелькают смолки,
А над ними мухи шпанки.
Кашек белые головки
Разбросались по полянке.
Вот несутся мотылёчки.
Закружились над цветочком.
Нарядив себя в листочки
Дремлет ёж в тени клубочком.
Прочирикал живчик-сенчик.
Заработал дятел где-то.
Там повис из ниток венчик.
Верно, близко бабье лето.
Пенье, свист и стрекотанье.
Говор леса, белок пляска.
Голубых небес сиянье.
Это — старой няни сказка.
11
чудеса б решете
О. Листовская
БАРЫНЯ-СУДАРЫНЯ
Аннушке было всего пятнадцать лет, когда её
родители умерли. Она осталась одна-одинёшень-
ка, потому что никаких других родственников у
неё не было. Думала-думала девушка, как ей
быть, поплакала на могилке своих родителей
и решила пойти в город искать счастья. Собрала
в узелок свои жалкие пожитки и отправилась.
Приходит в город на базар и спрашивает, не
слышал ли кто какого местечка. Но время было
предпраздничное, и все места были заняты.
— Только и есть место, что у Колотовки. Да
ты там не уживёшься. Не даром её Колотовкой
прозвали.
— Бог поможет, уживусь, — сказала Аннушка
и пошла в указанный дом.
Колотовка её сразу наняла: над кроткими и ти-
хими она особенно любила измываться, а девуш-
ка показалась ей кроткой.
12
Аннушка была девушка трудолюбивая, чисто-
плотная. Принялась за работу с охотой. Дело у
неё в руках так и горит, а на Колотовку она
угодить не может: и то не так, и это худо,
и ходить-то Аннушка не умеет, и разговаривает
грубо.
Пройдёт Аннушка мимо барыни осторожно, на
цыпочках, а Колотовка:
— Ты что так стучишь? Нервы барыне расстра-
иваешь!
Спросит ли что потихоньку, вежливо, а она:
— Ах, ты, серость деревенская, говорить с
барыней не умеешь! Ты должна помнить, что
живёшь не у какой-нибудь там купчихи, а у ба-
рыни, у сударыни!
Старичку-домовому, который жил в чуланчике
возле кухни, стало жаль Аннушку.
— Погоди же ты, старая Колотовка, — про-
ворчал он себе под нос. — Устрою я тебе
штучку. Не поздоровится!
13
Приходит утром Колотовка в кухню и кричит:
— Ты что, дура деревенская, самовар не по-
даёшь?
А самовар уже давно был поставлен и кипел,
а теперь ещё больше раскипелся негодованием.
В это время дверь в чуланчик приоткрылась,
и старичок-домовой, просунув голову, тихо ду-
нул три раза.
В кухне всё сразу пришло в движение. Ухват,
кочерга, веник, швабра, половая щётка затанце-
вали по кухне.
Звонким смехом рассмеялись кастрюли,
кофейник и медные тазы, захохотали горшки
и чугуны.
А самовар вдруг стал расти, вырос в челове-
ческий рост, спрыгнул с плиты, остановился пе-
ред барыней, расшаркался и предложил ей руку
калачиком.
Колотовка, против желания, продела свою,
обожглась, но выдернуть назал не могла.
14
Одна из кастрюль прыгнула ей на голову, а
кухонное полотенце повязалось вокруг кастрюли
модным бантом.
Затем вся компания беспорядочной толпой вы-
сыпала на двор, где также началась суматоха.
Собака залаяла и сорвалась с цепи, запрыгал
козлёнок, захрюкали свиньи, заскрипела телега.
Петух вскочил на мусорную кучу, неистово за-
махал крыльями и закричал во всё петушиное
горло:
— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Люди добрые, просыпайтесь,
Диву-дивному давайтесь!
Ухват подхватил Колотовку и посадил её на
скрипевшую телегу, а самовар важно развалился
рядом.
Ворота растворились, и телега сама покатила в
сопровождении всего весёлого общества. Всё
плясало и пело:
— На всём свете нет важней.
Нет вельможней, нет знатней
Барыни, барыни.
Барыни-сударыни!
15
Такой необычный шум разбудил весь маленький
городок. Обыватели раскрывали окна и с любо-
пытством смотрели на улицу. Потом тоже начи-
нали неистово хохотать и присоединялись к весё-
лому обществу, приплясывая и подпевая:
— Барыня, барыня.
Барыня-сударыня!
Колотовка была ни жива ни мертва. Она не
знала, от чего ей жарче: от близости ли само-
вара или от стыда и негодования.
Она не смела ни пикнуть, ни пошевелиться. Её
торжественно прокатили вокруг рынка и так же
торжественно отвезли домой.
Старичок-домовой дунул, и всё успокоилось.
Но не успокоилась Колотовка. Она не в состоя-
нии была перенести такого унижения. Собрав
свои драгоценности, она рано утром, пока все
спали, ушла из города.

16
7
выедет и такое
’?rr
П. Бунаков
Л1Й
На полянке яркой леса.
Где густа ветвей завеса.
Где луч солнышка не жёг.
Собрались грибы в кружок.
И была же здесь потеха!
Столько шуток, столько смеха,
И всему-то был виной
Подберезовик смешной.
Белый гриб, на что был важен,
А шутил: «На сколько сажен
Подрастёшь за август, друг?»
И смеялись все вокруг.
И шутили ротозеи:
«Быть ему теперь в музее!»
Сам виновник этой шутки
Был не прочь от прибаутки:
«Погодите, через час.
Буду зонтиком для вас».
«Нам зонта совсем не нужно!»
Все грибы кричали дружно.
Мухомор к траве приник:
— «Тш... сюда идёт грибник».
Суетятся, кто за травку.
Кто под листик, кто в канавку.
Великану же беда —
Не укрыться никуда.
НОЧЬ В ЛЕСУ
Сказка
Тёплая ясная ночь. Небо звёздное. Тянется
длинная дорога Млечного пути. Деревья в лесу
потеряли свои очертания и выделяются сплошной
тёмной массой. Маленькому жучку Кузьке не
спится. Он то и дело перелетает с одного места
на другое. На верхушке большой сосны сидит
филин, смотрит выпуклыми зеленоватыми глаза-
ми и всё видит: жучка, перелетающего с места
на место, птичек, уснувших в своих гнёздах.
А внизу под деревьями грибы решили устроить
бал. Когда сыроежки услышали это, то радостно
вскрикнули:
— Вот, хорошо-то!
— Чего обрадовались, — заметили белые
грибы. — Вы думаете, вас пригласят?
— А почему нет? Чем мы хуже вас?
18
Но белые грибы замолчали и подумали: «Что
мы с такими нахалами разговаривать будем?».
Филина заинтересовало всё это, и он переле-
тел поближе к грибам.
Летучая мышь, что тёмным комком то там, то
здесь появлялась между деревьями, спросила
филина, что это за шум. Филин не захотел ей
ответить, так как не любил летучих мышей за их
легкомыслие и непоседливость.
Красный мухомор, самый большой и старый в
лесу гриб, считался очень ядовитым, и когда он
услышал, что лесные грибы не хотят приглашать
сыроежек, он брезгливо пробрюзжал:
— Подумаешь, какие аристократы!
— Ну, уж ты молчи, — ответили белые гри-
бы, — тоже лезет, а на что ты годен, только
даром небо коптишь.
Подосиновики гордо подняли свои головки. Они
знали, что лучших танцоров во всём лесу нет,
и зашептались:
— Кто будет у нас царицей бала? Вон та —
круглая головка, или эта — продолговатая?
19
В разных местах в траве виднеются блестящие
точки светлячков, но, услышав, что грибы соби-
раются устроить бал, они скрылись в лощину
и засверкали там ещё ярче.
— Пригласим жучка. Он нам будет гудеть, а
мы танцевать.
Жучок с радость согласился принять участие,
ему было скучно и не спалось.
Пара за парой выстроились стройные подоси-
новики и открыли бал; за ними белые грибы.
Сыроежки решили устроить свой отдельный бал,
но они совсем не умели танцевать и скоро вер-
нулись на свои места. С завистью стали они
смотреть, как подосиновики ловко отплясывали,
постукивая ножками о землю.
— Смотрите! Круглая головка, круглая голов-
ка, — зашептали все грибы, перестали танцевать
и окружили круглую головку.
— Это царица бала! Да здравствует круглая
головка!
Продолговатой головке было очень обидно,
что не её выбрали царицей бала, и она отправи-
лась на своё место и проливала горькие слёзы.
— Спать не дают, расшумелись, — ворчал
мухомор, который только и знал, что сердиться.
Не проснулись только птички, потому что их
гнёзда были высоко на деревьях и шум едва
слышно доносился до них.
— Приветствую тебя, круглая головка, — раз-
дался вдруг чей-то возглас. — На всём нашем
лугу нет таких прекрасных танцоров.
— Это кто? Кто это? — зашептались грибы.
— Кто ты? — спросил один из лесных грибов,
наклоняя свою серую головку.
— Я шампиньон! Далеко отсюда есть луг, там
мы живём. Мне захотелось пройти в лес и по-
смотреть, что в нём поделывают, кто живёт.
Никто, кроме меня, не отважился пойти, но я
решил и пошёл.
— У вас тоже устраивают балы? — спросила
круглая головка — царица бала.
— Нет, у нас любят играть. Вот сейчас уже
поднялась страшная беготня. Я же не люблю бе-
гать, я люблю путешествовать. Так хорошо узна-
вать всё новое.
21
— Оставайся с нами, — заявила круглая голов-
ка, — ты такой симпатичный!
— Нет, пойду домой и расскажу, что видел.
Ну, оставайтесь счастливы.
— Добрый тебе путь! — хором произнесли
грибы и пошли проводить гостя.
— Какой беленький и чистенький, — говорили
грибы, возвращаясь на свои места.
Круглая головка молча вернулась на своё
место и почувствовала себя совсем одинокой.
Её не радовало больше то, что она — царица
бала.
Начало светлеть. Скоро утро.
Жучок устал гудеть и заснул на том же ме-
сте, где гудел.
Мухомор перестал ворчать и тоже спал.
Заснуло всё грибное царство. Филин не стал
уже видеть так хорошо, как ночью, угомонились
летучие мыши, и вскоре начала пробуждаться
другая, дневная жизнь.
Н. Рязанов
CW3 про кшж
и его сеж
Едва вы взглянете на карту Европы, как тотчас
увидите на ней большую собаку, огромный сапог
и часть гигантской трубки. Большую собаку те-
перь называют Скандинавией, сапог — Италией,
а часть трубки, которая лежит в Средиземном
море рядом с сапогом, называют Испанией
и Португалией.
Все считают очертание земли делом случая, но
это не так.
Давным-давно жил на земле Великан. Это бы-
ло так давно, что никто не помнит, как его зва-
ли. А он был так велик, что мог обойти землю
в одну минуту. Когда он входил в Океан, то во-
да не доходила ему даже до колен. А когда
уставал и садился на землю, то ноги его свисали
23
с земного шара и торчали в воздухе. Горы для
Великана были кочками, а самый большой дуб
не мог заменить ему зубочистку, так он был
мал в сравнении с дубом. И вот почему, когда
у Великана болели зубы, стоны его были слыш-
ны на луне. Что же касается до комет, то Вели-
кан пользовался ими вместо спичек и прикуривал
от них трубку.
У Великана была собака, которую он звал
Крошкой. Но в Крошке от носа и до хвоста бы-
ло не меньше двух тысяч вёрст. Это очень уди-
вительно, но, тем не менее, это так.
Нужно заметить, что Крошке и особенно Вели-
кану жилось на свете туго, потому что редко
удавалось как следует перекусить. Крошка ещё
кое-как питалась, но Великан положительно уми-
рал от голода. Слоны были для него крупинка-
ми, а киты не могли быть названы и кильками,
так они были малы. Ему приходилось сразу гло-
тать целые стада слонов и китов.
24
И вот настал ужасный день, когда на земле не
осталось почти ни одного слона и ни одного ки-
та. Великану грозила страшная голодная смерть.
Он грыз землю, пытаясь насытиться, но земля
томила грудь и обостряла голод. Тогда в бес-
сильной ярости заметался Великан по земле, но
несчастью помочь не был в силах, а когда он
утомился, упал на землю и задумался. Долго
думал Великан и наконец решил отправиться пу-
тешествовать.
Сначала он решил побывать на луне. А если
на луне окажется голодно, думал пробраться на
звёзды, где можно было как следует закусить.
Сказано — сделано.
В ясную лунную ночь Великан разбежался
и прыгнул на луну. При этом он так сильно уда-
рил ногами о землю, что она не выдержала
и покосила ось, на которой она вертелась. И тог-
да на земле вдруг появились Весна и Осень.
25
С ноги Великана соскочил сапог и упал в Сре-
диземное море, а часть трубки одним концом
погрузилась в Средиземное море, а другим в
Атлантический океан.
Крошка не хотела отставать от хозяина и, со-
бравшись с силами, бросилась вслед за ним.
Но она была недостаточно сильна, и, не до-
прыгнув до луны, упала снова на землю. Под
её животом образовалось Балтийское море, а
её стали называть Скандинавским полуостровом.
ИСТОРИЯ из ИСТОРИИ
А Зорин
РЛССШЗМ
из Z)£77tC77t/3.A UUUt£7UI7/lO7UI
JU/3UA Л£?/3070*
Логда Елизавета Петровна взошла на престол,
она прежде всего подумала о своём наслед-
нике.
Кому оставить престол?
Подле неё никого не было, но в Гольштинии
рос мальчик, сын её родной сестры, Анны Пет-
ровны. И Елизавета тотчас выписала племянника
к себе и назвала его наследником престола.
Юный Пётр Фёдорович с трудом проходил нау-
ки. Он был груб, любил забавляться только сол-
датами и с отвращением относился ко всему
русскому.
* Продолжение. Начало в № 7.
27
Императрица Елизавета Петровна была огорче-
на им и, думая о благе родины, стала мечтать
о внуке, которому — помимо племянника —
можно передать правление и престол. Она меч-
тала сама воспитать этого внука и сделать его
умным, добрым и великим душою.
Едва исполнилось Петру Фёдоровичу шестнад-
цать лет, как императрица женила его на Софье-
Фредерике принцессе Ангальт-Цербстской, на-
званной в православии Екатериной Алексеевной
(впоследствии Екатериной II, Великой).
Свадьба была отпразднована 21 августа 1745 го-
да, и государыня стала ждать наследника-внука.
Долго ей пришлось ждать этого счастья. Она
уже теряла надежду, как вдруг 20 сентября
1754 года её известили о рождении у Петра
сына.
Радость императрицы была несказанна. Она
поспешила во дворец своего племянника и уви-
дала долгожданного внука. Слёзы застлали её
глаза.
28
Она назвала мальчика Павлом и тотчас велела
его перенести к себе в Летний дворец, где
окружила царскою роскошью.
25 сентября совершились крестины Павла, а
затем до самого Великого поста устраивались
пиры и разные праздники. С государыней радо-
вались весь дворец, вся столица, вся Россия.
В крошечном Павле видели будущего прирож-
дённого русского православного царя.
Бабушка по-своему любила внука и по-своему
заботилась о нём. Родная мать, Екатерина Вели-
кая, которую императрица допустила взглянуть
на ребёнка только на сороковой день, так опи-
сывает заботы бабушки о крошечном Павле:
«Императрица поместила новорождённого в сво-
их покоях и прибегала к нему на каждый его
крик. Излишними заботами ребёнка буквально
душили. Его поместили в чрезвычайно жаркой
комнате, во фланелевых пелёнках, в колыбели,
обитой мехом чёрных лисиц, покрывали его стё-
29
ганным на вате атласным одеялом, сверх которо-
го постилали другое одеяло из розового барха-
та, покрытое мехом чёрных лисиц. Пот выступал
у него на личике и по всему телу. Вследствие
того, когда он подрос, то малейшее дуновение
воздуха причиняло ему простуду и делало боль-
ным. Кроме того, он окружён был множеством
старушек, лишённых всякого смысла, которые
своим усердием причиняли ему несравненно бо-
лее физического и нравственного зла, нежели
добра».
Так писала об его воспитании его родная мать,
которую бабушка совсем не допускала к сыну.
Сама она не оставляла ребёнка и на один час.
И мамка, и няньки то и дело получали наказание
за всякий промах. Детская великого князя была
их царство, а державная бабушка постоянно на-
рушала их покой, и они задумали от неё отвя-
заться. Едва подрос мальчик, как они стали пу-
гать его бабушкой и довели его до того, что
едва показывалась бабушка, как он начинал кри-
чать, плакать и прятался от неё под стол или
под диван. Испуганная бабушка убегала и, нако-
30
нец, стала заглядывать к внуку раз или два
в год.
Мамка, няньки и приставленные для забавы
дворяне торжествовали. Мальчик остался на их
полном попечении, и они делали, что хотели.
Добра от этого было мало.
Бабушка всё-таки неустанно думала о внуке
и, когда ему исполнилось четыре года, назначи-
ла к нему воспитателем Фёдора Дмитриевича
Бехтеева. Он был раньше посланником, потом
церемониймейстером, но в воспитатели никогда
не готовился. Умный, образованный, он был в
то же время ленив и равнодушен к своим обя-
занностям. Поэтому, когда он вступил в свою
должность, он всё оставил по-старому, и маль-
чик по-прежнему был во власти нянек, мамки
и потешных дворян.
Бехтеев только нарядил мальчика в придворный
кафтан и надел ему на голову напудренный па-
рик, а затем стал учить его грамоте. Эта труд-
ная в то время наука четырёхлетнему Павлу да-
31
лась очень легко. Здесь в первый раз принесли
ему пользу его дворяне и няньки. Все разом
притворились, что не знают грамоте, и сели
учиться с великим князем вместе. Учение обра-
тилось в игру, и мальчик быстро научился читать
и писать.
Этот же Бехтеев придумал ещё одну затею,
чтобы поощрять и наказывать ребёнка. Он стал
печатать «Ведомости», в которых сообщалось о
всех поступках Павла, и уверил мальчика, что
эти «Ведомости» рассылаются по всей Европе.
Мальчик боялся этой газеты и старался скрыть
каждый свой нехороший поступок, а в то же
время гордился и тщеславился, если в газете
было напечатано о нём что-нибудь хорошее.
Так шло воспитание Павла до 1760 года, когда
ему исполнилось шесть лет.
Государыня решила переменить главного воспи-
тателя и назначила умного и образованного Ники-
ту Ивановича Панина на эту важную должность.
(Продолжение следует.)
поэзия детям
АВГУСТ
Слышишь? Всеми лесными
Постучался к нам август в
У него золотыми грибами
Вырезное лукошко полно.
Д. Усов
крылами
окно.
Он проходит по старому саду.
На берёзах листву золотит.
Навевает крылами прохладу
И прозрачную воду студит.
Он пришёл из-под лапчатой ели.
Где роса поутру холодна,
И под звуки осенней свирели
Его песня далёко слышна.
В. Гиляровский
Наша хатка у речки глубокой,
В яркой зелени, снега белей.
За горой каменистой, широкой
Горизонт необъятных полей.
Возле хатки зелёный, тенистый
С виноградом и вишнями сад.
Над рекою прозрачной и чистой
Наклонённые вербы стоят.
Словно в зеркало смотрятся в воду,
Шелестят серебристой листвой,
С камышом говорят про свободу,
И ласкает их ветер степной.
Я сижу в камышах над рекою.
Притаился за вербой челнок.
Ветерок не играет волною.
Не
шелохнётся мой поплавок.
Отдыхаю душою усталой
Под дуплистою вербой, в тиши,
Небо смотрится зорькою алой,
Что-то шепчут вокруг камыши.
Н. Казмин
БОГАТЫРЬ
В училище в большую перемену шум, тесно-
та. Мальчики бегают, играют, некоторые сидят
на окнах, там катаются на перилах лестницы,
там стоят рядом у печки, жуют свои завтраки
и глядят на игры. Печка широкая, и около неё
прислонились спинами человек десять малышей.
Подошёл ещё один.
— Пустите! Спину погреть!
— Места нет.
— Пустите!
И втёрся. Его стали «вытирать». Нажали плеча-
ми и боками. Но «вытерли» не его, а другого.
Тот стал втискиваться, его — вытеснять.
И пошла новая игра. Стоять у печки рядом
тесно. То все повалятся направо, то все повалят-
ся налево.
— Жми, ребята! Выжимай масло!
Крайние в ряду налягут с обеих сторон, сред-
ние пыхтят, пищат. Наконец, вывалятся из ряда.
35
попадают, рассыплются. Опять лезут, теснятся,
топорщатся.
— Моё место!
— Нет, моё место!
— Моё место! Моё место!
И опять тесный ряд весь валится то направо,
то налево.
Коля Пластинкин меньше всех ростом. Его
сжали в середине, потом выперли из ряда. Хо-
тел он втереться опять — нельзя.
— Моё место! Моё место! — кричит он.
И лезет, но его отталкивают, не пускают к печ-
ке. Негде втиснуться соломинке, а не то что че-
ловеку.
— Жми масло! — кричат крайние. И напирают
плечами, но средние не сдаются, теснее прижи-
маются к печке. Все сопят, надуваются, работа-
ют до пота.
А Коля только прыгает около, кричит:
— Жми масло! Жми масло!
А сам не найдёт местечка. Думает: «Вот, упа-
дут, рассыплются, тогда я стану».
36
Ряд валится, толкотня, теснота, куча народу.
Опять все лезут к печке. Коля старается занять
место, но опять не удалось, заняли все раньше
его. И снова он прыгает один и кричит:
— Жми масло!
А товарищ Коли, Володя, в ряду и его драз-
нит:
— Не станешь к печке. Эй, не станешь к
печке!
И опять жмут, валятся, падают, отталкивают
Колю — и все становятся, а он без места.
Так до конца перемены Коля и не втёрся в
ряд. Прозвенел звонок, все побежали в класс.
Коля отстал немножко и, когда никто не ви-
дал, стал у пустой печки. И рад — теперь он
у места.
Но увидал его Серёжа.
— Эй, богатырь! Всю печку занял!
Коля бежит в класс, а самому обидно.
— Ты ни разу не захватил места, — говорит
ему ещё раз Серёжа.
37
Дома Коля вспомнил эту игру.
«Эх, если бы у меня были маленькие братья
или сёстры, я с ними поиграл бы. Поставил бы
их к печке, и стали бы жать масло»...
Но у Коли нет ни братьев, ни сестёр. Зато
много игрушек.
Поставил он к печке рядом все свои игрушки:
и коней, и солдат, и мельницу, и любимого пая-
ца в красном колпаке. И сам стал рядом.
— Жми масло! Моё место!
Навалился на игрушки — сдвинулись они тесно,
затрещали. А Коля сильнее напирает.
— Моё место. Жми масло!
Посыпались игрушки, застучали по полу. Смот-
рит Коля — а у паяца рука отломилась, отдель-
но упала на пол.
Коля так и замер от горя. Схватил паяца, при-
ставляет ему отломленную руку — нельзя!
Нельзя поправить! Господи!
Сломан любимый паяц! Без руки!
Бросился Коля в тёмный угол, за дверь —
и горько плачет. Зачем он такой маленький. За-
чем его дразнят в училище. Зачем у него нет
братьев! Зачем сломан паяц... Горе! Горе!
А Аверьянов
история op ной и ГРУ ил Ил*
(&OC*U>J<A/Ul0l«\AAX

III
С неделю я возился со своей новой игрушкой
и не только ничего в ней не сломал, но даже
пылинке не позволял на неё сесть. Когда вер-
нулся домой мой старший брат Ваня (он куда-то
уезжал), специалист по ломанию всевозможных
вещей, я не допустил его к игрушке. Он оби-
делся, и я, вместо ожидаемой похвалы игрушке,
услышал ворчание.
— Ну и игрушка! Всё нагромождено в одном
месте, словно в игрушечном магазине. И ни од-
ного человека!
* Продолжение. Начало в № 7.
39
— На работу ушли, — думал я сразить брата,
до слёз обиженный за игрушку.
— В жару-то, а лошадь и все орудия на дво-
ре оставили. Сказал бы: от жары спрятались,
дома отдыхают.
Я был уничтожен этим ответом.
— Оно, конечно, всё это подобрано интерес-
но, — продолжал брат, — а всё же надоест
видеть постоянно, как наседка с цыплятами не
могут добежать до петуха, а поросёнок не уста-
нет рыться в земле. А знаешь, какая мне при-
шла в голову мысль, — обратился он ко мне,
оживившись, — вот бы открепить их от своих
мест и переставлять по своему желанию.
— Тогда было бы интересно, — не выдержал
я, утомившись целую неделю смотреть на своих
птиц и животных, словно заколдованных..
Мы дружно взялись за «улучшение» игрушки.
Правда, не обошлось без жертв: котёнок, ле-
жавший брюшком вверх, лишился спины. Но сто-
ит ли в столь важном деле считаться с такими
пустяками, тем более, что у нас осталось ещё
трое котят. Утомлённые всевозможными пере-
становками, мы, собрав всё кое-как в одну
(S' ’ "
40
кучу, едва добрались до кроватей и тотчас за-
снули.
Только на другое утро я понял, какую глу-
пость сделал накануне. Как вознегодовал я на
своего искусителя!
Поскорее побежал я разбирать игрушки. Меня
прошибли слёзы, когда я увидел, что колесом
телеги погнуло ногу лошади, у поросёнка каким-
то образом отвалился пятачок, а петух с отбиты-
ми ногами уже не красовался на скамейке.
— Смотри, во всём этом ты виноват, — упре-
кал я сквозь слёзы пришедшего брата.
Ваня сильно смутился. Но его деятельная нату-
ра не могла долго предаваться печали:
— Что ж делать! Слезами горю не помо-
жешь. Поросёнка с петухом придётся выбросить,
а ногу залечим.
Ногу мы, действительно, «залечили» и благопо-
лучно проиграли игрушкой некоторое время.
41
VI
На моё горе, кому-то из нас, кажется, Ване,
пришла в голову другая соблазнительная мысль:
ему казалось более естественным разместить
скотину в саду, среди травы — там она более
бы походила на настоящую.
Мы с увлечением отдались новой затее. Но
наше несчастье состояло в том, что мы всю си-
лу расходовали на игру, ничего не оставляя на
её уборку.
Мы страшно измучились, но заметили это толь-
ко тогда, когда нас позвали ужинать и спать.
Ваня быстро побежал.
— А как же игрушки?
Ваня посмотрел на небо. Там ни облачка.
— Пусть переночуют. Дождя не будет.
Я побежал было за братом, но что-то застави-
ло меня вернуться и позвать его. Я взял корову
и телегу с лошадью, а Ваня взял наседку с че-
тырьмя цыплятами: трёх не могли доискаться
в траве, да, признаться, и не хотели.
42
— Коршун унёс, — пошутил Ваня.
На другое утро мы, по обыкновению, просну-
лись поздно. Побежали в сад. Дождя, действи-
тельно, не было, но... не было и игрушек.
Опасность пришла не оттуда, откуда мы её
ожидали. Наверное, игрушки растащили соседние
ребятишки, которые вчера завистливо из-за заго-
родки смотрели на нашу игру в саду.
Остался я, выходит, с немногим: с лошадью,
коровой, собакой, наседкой с цыплятами да
телегой, не считая квадратной доски. Я дал се-
бе слово сберечь эти игрушки и запрятал их
далеко.
V
Месяца два они лежали в сохранности, потому
что я к ним не прикасался, отвлечённый играми
на свежем воздухе.
Как-то играя с Ваней на дворе, мы заинтере-
совались тем, как знакомый мужик запрягал
лошадь.
43
— А знаешь что, — предложил я Ване, — не
запрячь ли и нам своей лошади... игрушечной, —
добавил я, видя, что Ваня позабыл про спрятан-
ные игрушки.
Он от моей мысли пришёл в неописуемый во-
сторг. Но прежде мы стали решать вопрос, что
делать нам с коровой с подогнутыми ногами
и наседкой с цыплятами.
Наседку с цыплятами мы подарили своей ма-
ленькой сестрёнке, строго наказав ей беречь
подарок. Она сначала игрушку берегла, но по-
том где-то затеряла, когда на дворе появилась
настоящая наседка со смешно бегающими цы-
плятками.
Корову я хотел было спрятать обратно.
— Не стоит, — вмешался Ваня, — какая же
это корова: она всё на бок валится. Давай луч-
ше посмотрим, что в ней. Всё равно выбросить
придётся. Её даже подарить никому нельзя —
обидишь.
Убедительная речь Вани решила участь коровы.
Мы её разорвали пополам. В ней, конечно, ни-
чего не оказалось, кроме какого-то содержимо-
го, для которого и названия не существует.
44
Собаку мы взяли с собой: ей не мешает быть
при лошади, но мы совсем про неё забыли,
и кто-то из нас раздавил её сапогом.
Около часу запрягали мы лошадь, но резуль-
таты получились плачевные: залеченная нога со-
всем развалилась, шея лошади свернулась на
бок, дуга переломилась.
Я было опять ударился в слёзы. «Что за чуд-
ная игрушка была в день моего рождения, —
подумал я, а теперь... одна... телега... оста-
лась...»
И я не мог сдержать слёз.
— Не хнычь, — утешал брат, — нужно до-
вольствоваться малым. Смотри, какая у нас хо-
рошая, прочная телега осталась. Как легко она
катается! Она мне, признаться, с самого начала
больше всех предметов на дворе нравилась:
хоть и маленькая, всё-таки настоящая телега.
Доводы брата успокоили меня. Но я твёрдо
решил телегу сберечь, играть ею без брата, а
лошадь пожертвовал ему. Ване почему-то каза-
лось, что в ней другое содержимое, более цен-
ное, чем в корове.
(Продолжение следует.)
45
Y HAG fi ГОСТЯХ
Финская притча
(DO'RPO'E СВРТЮ/Е
Лыл жаркий летний день. Красный хутор сиял
так красиво в ярком солнечном свете, а на
крыльце стоял хозяин со своей маленькой доч-
кой Гретой и смотрел на свои поля.
— Какая же сегодня прекрасная погода, —
сказал он. — Не начать ли косить рожь?
Отец быстро запряг лошадей в жнейку и ско-
ро уже ехал кругами по большому полю.
Острый нож машины лязгал, рожь падала боль-
шими кучами. Всё выглядело так весело и краси-
во под золотым солнцем. Так казалось и ма-
ленькой Грете. Быстро, как позволяли её
маленькие ножки, она бежала из усадьбы в по-
ле. Вот перед ней поднялся жаворонок. Он стал
беспокойно летать взад и вперёд и, наконец,
опустился посреди поля.
46
«У него, наверное, там гнездо, — подумала
Грета, — дай-ка, я найду!».
Недолго размышляя, она зашагала прямо в
рожь. Раздвигая ручонками рожь направо и на-
лево, она бодро пробиралась вперёд, как вдруг
жаворонок взлетел около неё. Оно должно
быть здесь! И, действительно, вот и гнёздышко
с тремя птенчиками! Какие же они смешные,
когда протягивают жёлтые, пушистые головки с
открытыми клювами. Она никак не могла на-
смотреться на них, легла около гнезда и не сво-
дила с них глаз. Но она не трогала птенчиков,
потому что была добрая девочка.
Так она лежала долго. Здесь было так хоро-
шо. Тихий ветерок шевелил колосья, они кача-
лись, как волны, над её головой. Вокруг неё всё
шумело, звучало, как тихая колыбельная песня.
И маленькая Грета заснула сладко и спокойно
около гнёздышка.
В это время отец сделал много кругов и уже
приблизился к тому месту, где так тихо спала
47
его маленькая дочка. Лошади шли себе, машина
работала, острый нож гремел и резал. Бедный
отец! Бедная деточка! Никто и не подозревал об
опасности.
Вдруг отец резко остановил лошадей: не беле-
ет ли что-нибудь сквозь рожь? Или внутренний
голос шепнул ему что-то? Ни то, ни другое. Он
ещё не знал об опасности. Он ведь думал, что
маленькая Грета играет там, дома, на дворе.
Нет, причина было в том, что он человек с доб-
рым, мягким сердцем, и это его заставило
удержать лошадей: прямо перед собой он уви-
дел жаворонка, который боялся, но не улетал,
а всё время трепетал крылышками, как будто
хотел сказать: «Остановись! Тут мои маленькие
птенчики».
Человек с добрым сердцем хорошо понял, что
хотела сказать птичка. Он не хотел разорить
красивое гнёздышко маленькой птички. Поэтому
он остановил лошадь, привязал вожжи к машине
и зашагал в рожь искать гнездо.
48
Вдруг он вскрикнул. Перед ним на земле спа-
ла его девочка. Если бы он не остановился, то
проехал бы через неё!
Он взял Грету на руки и понёс домой.
По дороге из его груди вырвался вздох благо-
дарности к небу за спасение его ребёнка, слёзы
катились по его щекам, а маленькая Грета не
могла понять, почему отец так плачет.
— Золото моё, — сказал он, — тебя спас
милый маленький жаворонок.
Что причиной было и его доброе сердце, об
этом он не думал.
содержание
Ребята и зверята
К. Бальмонт. Альбатрос......................       2-я	обл.
Задушевное слово
К. Станюкович. Максимка.............................     1
Кроме шуток
От чего кошка с собакой грызутся. Легенда............... 8
Чудные мгновения
В. Лукьянов. ЛССу1
Чудеса в решете
О. Листовская. Барыня-боярыня ..................        11
Бывает и такое
П. Бунаков. На полянке................................. 16
Занятные истории
П. Фейст. Ночь в лесу.................................. 17
Жила-была сказка
Н. Рязанов. Сказ про великана и его собаку............. 22
История из истории
А.	Зорин. Рассказы из детства императора Павла Первого. 26
Поэзия детям
А. Усов. Август........................................ 32
В.	Гиляровский. Наша хатка у речки глубокой............. 33
Читаем всей семьёй
Н. Казмин. Богатырь................................     34
Рассказ за рассказом
А. Аверьянов. История одной игрушки.................... 38
У нас в гостях
Финская притча. Доброе сердце.......................... 45
Тексты приведены в соответствие с современными нормами русского языка.
ИФ УНИСЕРВ, ежемесячный литературный журнал
домашнего чтения для детей младшего школьного возраста.
№8(200), 2013, издаётся с января 1997 года.
Журнал зарегистрирован в Комитете Российской Федерации по печати.
Учредители: Московский союз пионерских организаций — Федерация
детских организаций, Издательская фирма УНИСЕРВ.
Издатель: Издательская фирма УНИСЕРВ. Свидетельство о регистрации
средств массовой информации № 015112 от 25.12.1997.
Главный редактор П.А. КОБЛИКОВ	ХудожникЗ.Н. ЯРИНА
E-mail: info@uniprint.info	Сайт:www.uniprint.info	Подписной индекс: 71689
Юр. адрес: 109377, г. Москва, ул. Зеленодольская, 11—355. Тел.:(495)951-47-20
Подписано в печать 24.07.2013. Формат 60x90/16. Объем 3 п.л. Тираж 2220 экз.
Печать офсетная. Бумага офсетная № 1. Заказ № 198
Отпечатано в ООО ’’Печатный салон ’’Шанс”
г. Москаа, ул. Ижорская, 13/19, тел.: (495) 485-93-09
РвБЯТА И зверят А
К. Бальмонт
Над пустыней ночною морей
альбатрос одинокий.
Разрезая ударами крыльев солёный туман.
Любовался, как царством своим,
этой бездной широкой,
И, едва колыхаясь, качался под ним океан.
И порой омрачаясь, далёко, на небе холодном.
Одиноко плыла, одиноко горела луна.