Конец «третьего рейха» - Розанов Г.Л.

Автор: Розанов Г.Л.

Теги: история вторая мировая война

ISBN: 5—7133—0189—3

Год: 1990

Похожие

Иностранные формирования третьего рейха

Секретное оружие третьего рейха

Крылья третьего рейха

Холодное оружие Третьего Рейха

Текст

Г. Л. РОЗАНОВ
КОНЕЦ
„третьего рейха**
. ...
Г. Л. РОЗАНОВ
КОНЕЦ
„третьего рейха"
Розанов Герман Леонтьевич —
профессор, видный советский
ученый-международник,
Чрезвычайный и Полномочный Посол,
лауреат Государственной премии СССР
Автор известных советскому
и зарубежному читателю книг:
«Германия под властью фашизма»,
«Крушение фашистской Германии»,
«Сотрудничество — веление времени»,
«Уже не секретно» и др.
Г. Л. РОЗАНОВ
КОНЕЦ
„третьего рейха"
2-е издание, переработанное
и дополненное
МОСКВА
«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»
1990
ББК 63.3(4/8)
Р64
0503030000—027
Р----------------
003(01)—90
57—90
ISBN 5—7133—0189—3
© Розанов Г. Л., 1990
ВВЕДЕНИЕ
В мае 1945-го отгремели последние залпы второй ми-
ровой войны в Европе. Развязавшая войну фашистская
Германия — главная ударная сила агрессии, была разгром-
лена и безоговорочно капитулировала. Нависшая над че-
ловечеством глобальная угроза фашистского порабощения
была ликвидирована. Открылась дорога к утверждению на
Земле идеалов мира и демократии.
Сегодня, рассматривая события тех далеких лет, мы
не только глубже понимаем все великое и непреходящее
значение победы над фашизмом для судеб человечества,
склоняем головы перед светлой памятью тех, кто отдал
свои жизни в борьбе за ее достижение, но и более рель-
ефно видим, каким долгим и трудным оказался путь
к ликвидации фашистской угрозы.
Развязанная в сентябре 1939 года война стала одним
из самых кровавых и драматических событий за всю исто-
рию человечества. Она вовлекла в свою орбиту 72 госу-
дарства — 4/б всех жителей Земли. Ее огненный смерч
пронесся над огромными пространствами Европы, Азии,
Африки, захватил просторы Атлантического, Тихого, Ин-
дийского и Северного Ледовитого океанов, достиг бере-
гов Новой Земли и Аляски на Севере, подступов к Ан-
тарктиде — на юге.
Потери, причиненные второй мировой войной челове-
честву, громадны. Если во всех войнах XVII века погибло
3 млн. человек, XVIII века — 5,5 млн., XIX века — 16 млн.
человек, то вторая мировая война унесла 55 млн. челове-
ческих жизней, 35 млн. человек были ранены. В руины
и пепелища превратились сотни городов, тысячи поселков
и деревень.
Коренные, глубинные причины второй мировой войны
хорошо известны. Они лежат в столкновении интересов
монополий крупнейших империалистических держав, в
стремлении одних их них — США, Англии, Франции —
сохранить сложившийся в их пользу раздел мира, а дру-
5
гих — Германии, Японии, Италии — перекроить карту ми-
ра в свою пользу. Именно монополии несут ответствен-
ность за милитаризацию общества, наращивание гонки
вооружений. Они же породили силу, ставшую главным
поджигателем войны, — фашизм — агрессивную, террори-
стическую диктатуру ультрареакционных группировок им-
периалистических монополий.
Вторая мировая война официально началась 1 сен-
тября 1939 г. с нападения гитлеровской Германии на
Польшу. Однако, по сути дела, очаги ее возникли уже
к середине 30-х годов. Захват Японией Северо-Восточ-
ного Китая в 1931 —1932 гг., а затем ее вторжение в Цен-
тральный Китай в 1937 г., нападение Италии на Эфио-
пию в 1935 г., германо-итальянская интервенция про-
тив республиканской Испании в 1936—1939 гг. — все это
звенья единой цепи действий агрессоров, которые посте-
пенно слились в общий поток фашистского нашествия,
захлестнувший в конечном итоге практически весь мир.
Было ли неизбежным такое развитие событий?
Можно ли было предотвратить войну, направить раз-
витие событий в мирное русло, не допустить потери в горни-
ле войны десятков миллионов человеческих жизней, огром-
ных материальных и духовных богатств, накопленных че-
ловечеством? Наконец, какие выводы необходимо сделать
из событий тех лет, чтобы не допустить повторения траге-
дии, которая в сложившихся сегодня условиях стала бы
не чем иным, как ядерным апокалипсисом — концом че-
ловеческой цивилизации и самой жизни на Земле?
Сегодня мы можем дать на эти вопросы однозначный
ответ: неисчислимых жертв и бедствий второй мировой
войны можно было избежать, или, по крайней мере, рез-
ко их ограничить. Для этого необходимо было с самого
начала силам агрессоров противопоставить единый превос-
ходящий его фронт миролюбивых стран и народов. Однако
это не было сделано своевременно.
Известно, что с 1933—1934 гг. Советский Союз настой-
чиво выступал за необходимость создания в Европе систе-
мы коллективной безопасности, которая могла решить проб-
лему обеспечения мира на континенте. Усилия на этом нап-
равлении советской дипломатии, возглавляемой М. М. Лит-
виновым — горячим поборником сотрудничества с буржу-
азно-демократическими государствами Запада, очевидны
и заслуживают высокой оценки.
В то же время непредвзятый анализ советской внеш-
ней политики в 30-е годы выявляет закономерное влияние
6
деформаций во внутренней жизни страны на линию в
международных делах. Каждое отступление от ленинских
принципов во внутренней политике оказывало серьезное
негативное воздействие на советскую дипломатию. Коман-
дно-административные методы не обошли и внешнеполи-
тическую область, важнейшие решения в которой нередко
принимались узким кругом лиц, без коллективного все-
стороннего рассмотрения и анализа. Отсутствие демокра-
тического механизма выработки и принятия решений при-
водило подчас к неадекватной реакции на международные
события и политику других государств, к ошибочным
выводам.
Серьезной помехой в своевременном формировании
широкого антифашистского фронта, сотрудничеству комму-
нистов с социал-демократами, которые объективно явля-
лись союзниками в борьбе с фашизмом, стали резко нега-
тивные оценки социал-демократов, данные Сталиным и ут-
вержденные Коминтерном в конце 20 — начале 30-х годов,
и конкретные действия, нацеленные на их реализацию.
Сталинское осуждение «абстрактного гуманизма», не-
приятие пацифистов в западных странах служили тор-
мозом в расширении связей Советского Союза с либераль-
ными пацифистскими кругами западных стран, игравшими
немаловажную роль в общественно-политической жизни
своих стран. В то же время массовые репрессии в Совет-
ском Союзе, распространившиеся на видных деятелей
культуры, науки, подрывали доверие к нашей стране в
широких кругах западной общественности, ослабляли ог-
ромную реальную силу, противостоящую фашизму. Все
это сужало возможности создания широкого антифашист-
ского фронта.
Произвол и репрессии 30-х годов ослабляли доверие
к советским позициям и инициативам на международной
арене, тенью ложились на советскую внешнюю политику.
«...Размеры репрессий, которые могли также коснуть-
ся и невинных людей, — писал Джавахарлал Неру, —
были признаком нездоровья и нанесли ущерб международ-
ным позициям Советского Союза»1.
Особенно большой негативный резонанс имели репрес-
сии в отношении командных кадров Красной Армии,
в особенности процесс над Тухачевским и другими вид-
ными военными руководителями. Было репрессировано
свыше 40 тыс. командиров Красной Армии, лишь около
10 тыс. из них смогли вернуться в строй и принять учас-
тие в боях Великой Отечественной войны. По подсчету
7
одного из репрессированных командиров, бывшего началь-
ника управления высших военно-учебных заведений РККА
генерал-лейтенанта А. И. Тодорского, жертвами сталин-
ского произвола стали 3 маршала Советского Союза из
5, 2 командарма 1-го ранга из 4, 12 командармов 2-го
ранга из 12, 60 комкоров из 67, 136 комдивов из 199,
221 комбриг из 3972. Массовые репрессии командного
состава не только серьезно ослабили боеспособность
Красной Армии. В буржуазно-демократических странах
возникли сомнения в ценности Советского Союза как
союзника в возможном столкновении со странами фа-
шистского блока. Так, в апреле 1938 года в Берлин посту-
пило сообщение из Парижа: «Расстрел генералов, ко-
торые во французском генеральном штабе считались высо-
коквалифицированными офицерами, показал сомнитель-
ность режима, видные деятели которого, по его собствен-
ным утверждениям, в течение многих лет занимались
саботажем и предательством. При этих обстоятельствах
часто поднимается вопрос, является ли Советский Союз
при нынешней политической и военной обстановке под-
ходящим и надежным союзником»3.
В то же время необходимо отметить, что распрост-
раняемые на Западе утверждения, будто бы СССР не сле-
довало принимать в расчет из-за «внутренних потрясе-
ний», «нарушений демократии», служили для реакционных
кругов дымовой завесой, которой они пытались маски-
ровать свою пагубную для дела мира и демократии поли-
тику сговора с гитлеровцами.
В конкретной обстановке кануна войны именно пози-
ция западных держав — Англии, Франции, США, чей
военно-промышленный потенциал далеко превосходил
силы фашистской Германии и ее союзников, приобретала
решающее значение в вопросах войны и мира.
Если бы США, Англия и Франция поддержали Со-
ветский Союз и организовали вместе с ним коллективный
отпор фашистской агрессии, то шансы успешного для гит-
леровцев развязывания второй мировой войны уменьши-
лись бы до минимума. И если фашистские агрессоры,
несмотря на эти неблагоприятные для них условия, все же
решились бы развязать вторую мировую войну, они бы-
ли бы вскоре разгромлены силами антифашистской коали-
ции, и война не приняла бы столь разрушительного характе-
ра. «Фатальной неизбежности новой мировой войны не су-
ществовало, — отмечают советские историки Ф. Ковалев и
О. Ржешевский, — анализ событий того времени показывает,
8
что имелись альтернативные пути развития международ-
ных отношений. Войну можно было предотвратить, поста-
вив преграду на пути агрессоров не только в середине
30-х годов, но и на более позднем и сложном этапе — в
последние месяцы и даже дни перед началом войны»4.
Однако этого не произошло вследствие политики уми-
ротворения фашистских агрессоров, которую проводили
правительства США, Англии и Франции. Правящие кру-
ги этих стран, несомненно, понимали, что рост эконо-
мической и военной мощи фашистской Германии соз-
дает для них самих определенную опасность, однако
они полагали, что это «неудобство» будет с лихвой перек-
рыто нападением гитлеровцев на Советский Союз. Харак-
теризуя надежды и расчеты этих кругов, заместитель
государственного секретаря США С. Уэллес впоследствии
писал: «В те довоенные годы представители крупных фи-
нансовых и торговых кругов в западных демократических
странах, включая и США, были твердо уверены, что
война между Советским Союзом и гитлеровской Германи-
ей будет только благоприятна для их собственных инте-
ресов. Они утверждали, что Россия непременно потер-
пит поражение и что вместе с этим будет ликвидирован
коммунизм, а также, что Германия, ослабленная в ре-
зультате этого конфликта на многие годы, не сможет
быть реальной угрозой для остального мира».
Для многих руководящих политиков Запада, напри-
мер для премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена,
была свойственна гипертрофированная идеологизация
межгосударственных отношений, узкоклассовый подход к
оценке международных событий. Это закрывало дорогу
к реальному восприятию действительности. В лице Совет-
ского Союза они имели полностью сформировавшийся
образ врага, заклятого врага «цивилизованного человечест-
ва». Именно поэтому стратегическая линия Советского
Союза на создание антигитлеровской коалиции не встрети-
ла в 30-е годы подлинного понимания и поддержки на
Западе. Западные державы рассматривали СССР как клас-
сово чуждое им тоталитарное государство и потенциаль-
ный источник мировой революции, которая поставила бы
под угрозу буржуазно-демократические ценности.
Разрабатывая, а затем осуществляя свои агрессивные
планы, гитлеровцы в полной мере учитывали и исполь-
зовали этот фактор. Они умело манипулировали жупелом
«коммунистической угрозы», не без успеха пытались вы-
давать себя за щит Европы от «большевистского потопа».
9
Лишь после оккупации гитлеровцами Франции и других
западноевропейских стран, поражения английского экспе-
диционного корпуса под Дюнкерком, когда смертельная
угроза гитлеровского вторжения нависла над самой
Англией, после разгрома японцами американского флота
в Пёрл-Харборе — только тогда, наконец, правящие круги
Запада воочию увидели глобальную угрозу фашизма для
всего человечества и сделали отсюда давно назревший
вывод: в самих национальных интересах западных стран
необходимо преодолеть классовые предрассудки и пойти
на создание боевой антифашистской коалиции с Советским
Союзом. И такая коалиция была создана. Сегодня с
высоты десятилетий мы видим, какую огромную истори-
ческую роль сыграла антигитлеровская коалиция, осво-
бодившая человечество от фашистской угрозы.
Увы, как много времени и возможностей было упу-
щено... Понадобились долгие месяцы и годы ожесточен-
ных сражений на суше, на море и в воздухе, чтобы пере-
ломить хребет чудовищной военной машине нацистов и к
лету 1944 года отбросить ее туда, откуда она начала свой
кровавый разбойничий поход, — на территорию фашистско-
го рейха.
ВЗРЫВ В «ВОЛЧЬЕМ ЛОГОВЕ»
Вскоре после полудня 20 июля 1944 г. в ставке Гитлера
«Вольфсшанце» («Волчье логово»), расположенной близ
восточно-прусского города Растенбурга, раздался взрыв.
Покушение на Гитлера совершил один из высших чинов
немецко-фашистской армии — полковник Штауфенберг.
Попытки офицеров фашистского вермахта устранить
Гитлера имели место и раньше. Вечером 13 марта 1943 г.
после посещения близ Смоленска штаба группы армий
«Центр» на Восточном фронте Гитлер на личном само-
лете вылетел обратно в Германию. Заговорщики попросили
одного из сопровождающих Гитлера — полковника Брандта
передать посылку начальнику организационного отдела ге-
нерального штаба полковнику Штифу. Вместо двух буты-
лок коньяка, о чем шла речь, в свертке находилась плас-
тиковая бомба замедленного действия, которая должна
была взорваться после того, как самолет с Гитлером под-
нимется в воздух. Однако механизм бомбы оказался не-
исправным и покушение сорвалось. С большим трудом
заговорщикам удалось изъять посылку и не допустить
разоблачения1.
Не удалась и попытка осуществить покушение на
Гитлера 21 марта 1943 г. во время осмотра им выставки
трофейного оружия в помещении берлинского цейхгауза.
Один из заговорщиков — полковник Герсдорф намеревал-
ся подойти как можно ближе к Гитлеру, имея две бомбы
в карманах, и взорваться вместе с ним. Однако Гитлер,
постоянно опасавшийся за свою жизнь, все время менял
время и маршруты своих поездок. Так и на этот раз он
прибыл на выставку за час до установленного срока и
спустя несколько минут уже покинул ее. Герсдорф, тес-
нимый охраной Гитлера, так и не смог приблизиться к
нему*. Однако часовой механизм продолжал действовать.
* Не удался и ряд других попыток покушения на Гитлера. Так, летом
1943 г. семь офицеров из штаба группы армий «Центр» готовились застре-
лить Гитлера из пистолета во время его поездки на фронт. Однако эта
11
До взрыва оставалось пять минут. Лишь в последний
момент в пустом туалете Герсдорфу удалось удалить из
бомб взрыватели.
Гитлер, свидетельствует длительное время наблюдав-
ший фюрера генерал Г. Гудериан, «обладал звериным
инстинктом чувствовать опасность, которая ему лично
угрожает». Даже фуражка с необыкновенно высоким
околышем, которую Гитлер постоянно носил на людях, не
была случайностью. В нее была заделана пуленепроби-
ваемая стальная лента на случай возможных покушений2.
Гитлер после поражений фашистского вермахта под
Сталинградом и Курском почти безвылазно пребывал в
своих ставках — «Вольфсшанце» в Восточной Пруссии и
Оберзальцберге близ австрийской границы. Заговорщики
пришли к выводу, что именно в одном из этих мест и
следует осуществить покушение и сделать это должен
был имевший допуск в ставку Гитлера полковник Штау-
фенберг.
Граф Клаус Филипп Мария Шенк фон Штауфенберг
происходил из старинного баварского аристократического
рода, генеалогическое древо которого можно проследить
до XIII в. Род Штауфенбергов дал прусско-германской
армии трех фельдмаршалов и свыше десятка генералов.
Отец Штауфенберга до Ноябрьской революции 1918 г.
в Германии служил в Штутгарте гофмаршалом вюртем-
бергского короля. Мать — придворная дама вюртемберг-
ской королевы, правнучка крупного немецкого военачаль-
ника начала XIX в. А. Гнейзенау.
В семье царил дух монархизма и милитаристских
традиций. В 1926 г. Штауфенберг добровольно поступил
на военную службу, а с 1933 г. верно служил нацистскому
рейху. Его близким другом стал Манфред фон Браухич,
племянник главнокомандующего сухопутными силами фа-
шистской Германии. В 1940—1943 гг. Штауфенберг являл-
ся ответственным офицером генерального штаба. Плани-
руя и руководя агрессивными операциями вермахта, ге-
неральный штаб, а с ним и Штауфенберг кочевали из
Бад-Годесберга на Рейне в Шимме (Бельгия), затем в
Фонтенбло под Парижем, Цоссен в окрестностях Берли-
на, Мауервальд в Восточной Пруссии близ ставки Гитлера,
поездка была отменена. В ноябре 1943 г. капитан Буше заложил бомбу
в один из манекенов на выставке новых образцов военной одежды, кото-
рую намеревался посетить Гитлер. Однако открытие выставки не состоя-
лось, так как накануне, во время налета союзной авиации на Берлин,
здание выставки было разрушено.
12
Винницу и вновь Мауервальд. В апреле 1943 г. авто-
машина Штауфенберга, который незадолго до этого был
переведен на должность начальника штаба 10-й танковой
дивизии, действовавшей против англичан в Тунисе, была
атакована с бреющего полета английскими истребителя-
ми. Штауфенберг получил тяжелые ранения: он поте-
рял левый глаз, ему ампутировали правую руку и два
пальца на левой.
После выхода из госпиталя Штауфенберга перевели
в Берлин на должность начальника штаба общевойско-
вого управления Главного командования сухопутных войск.
Управление отвечало за боевую подготовку, пополнение
и вооружение фашистского вермахта. По своему служеб-
ному положению Штауфенберг не раз присутствовал в
«Вольфсшанце» на ежедневных обсуждениях военного
положения. Именно это и делало Штауфенберга в глазах
стоящих за его спиной заговорщиков, известных в лите-
ратуре как «деятели 20 июля», удобной и подходящей
фигурой для физического устранения нацистского фюрера.
До 20 июля 1944 г. Штауфенберг уже дважды намере-
вался совершить покушение на Гитлера — 11 и 15 июля
1944 г. Однако каждый раз что-нибудь мешало ему. Так,
11 июля на совещании у Гитлера не приняли участие
Гиммлер и Геринг. А устранение одновременно с Гитле-
ром его ближайших подручных заговорщики считали бе-
зусловно необходимым. 15 июля Гитлер неожиданно вы-
шел из помещения, где находился Штауфенберг, букваль-
но за минуту до того, как последний собирался включить
механизм имевшейся у него бомбы замедленного дейст-
вия3.
На этот раз — 20 июля 1944 г. — Штауфенберга выз-
вали в ставку для доклада о формировании двух новых
дивизий. Однако в большом сером портфеле, который он
захватил с собой, находились не только служебные бума-
ги. Под ними была спрятана портативная мина весом чуть
больше килограмма, заряженная взрывчатым веществом
большой разрушительной силы и снабженная бесшумным
химическим взрывателем.
Вместе со своим адъютантом Хефтеном Штауфенберг
беспрепятственно вошел в «Вольфсшанце», где отсиживал-
ся Гитлер после бегства из Винницы летом 1943 г. Зате-
рянная среди Мазурских озер ставка фюрера занимала
обширную территорию свыше 6 км в поперечнике. Весь
этот район окружали сплошные минные поля и проволоч-
ные заграждения, единственный проход через них строго
13
охранялся эсэсовцами. Внутри находились резиденция Ге-
ринга, железнодорожная ветка для поезда, в котором
размещался Гиммлер со своим штабом, помещения для
других нацистских бонз. Что касается бетонного бункера
Гитлера со стенами шестиметровой толщины, то непосред-
ственный доступ к нему преграждала целая система дол-
говременных укреплений и трехметровая полоса огражде-
ния из колючей проволоки, через которую был пропущен
электрический ток высокого напряжения. Этот участок
постоянно охранялся отборным эсэсовским батальоном.
Тройная линия контрольных постов пропускала к бун-
керу фюрера только лиц, имевших специальные удостове-
рения с подписью эсэсовца Раттенхубера — шефа тело-
хранителей Гитлера.
«Страх, ненависть и подозрения господствовали
здесь, — пишет известный английский историк Дж. Уил-
лер-Беннет. — Не доверяли никому: ни прибывшим извне,
ни постоянно находившимся внутри этого отделенного
от окружающего мира «круга зла». Вожак и его стая це-
лые недели и месяцы являлись пленниками своего собст-
венного страха в этом большом, мрачном лесу»4. Гене-
рал-полковник А. Йодль, занимавший пост начальника
штаба оперативного руководства верховного командования
(ОКВ) фашистской армии, на Нюрнбергском процессе
вынужден был признать, что «Вольфсшанце» представляло
собой «нечто среднее между монастырем и концентра-
ционным лагерем»5.
Штауфенберг прибыл на совещание заранее и узнал,
что ввиду предстоящего визита к Гитлеру Муссолини оно
начнется не в 13 часов, а на полчаса ранее назначенного
срока.
По дороге на совещание Штауфенбергу под предлогом
«немного освежиться и переменить сорочку» удалось на
несколько минут уединиться в квартире фон Фрейенда —
адъютанта фельдмаршала Кейтеля. Здесь Штауфенберг с
помощью Хефтена подготовил взрыватель бомбы таким
образом, чтобы он сработал через 15 минут. Неожиданно
вошедший в помещение посыльный от фон Фрейенда
помешал Штауфенбергу привести в боевое состояние и
спрятать в портфель вторую бомбу, которая должна была
«подстраховать» первую. Хефтену пришлось второпях за-
сунуть вторую бомбу в свой портфель. После этого Штау-
фенберг поспешил на совещание.
Поскольку боевых действий самолетов противника над
Восточной Пруссией в этот период не ожидалось, было
14

решено провести совещание не как обычно в бетонном
подземном бункере, где действие взрывной волны было
бы особенно разрушительным, а в легком фанерном бара-
ке размером 12,5X5 м, где хранились штабные карты.
К тому же в этот день было очень жарко, и все три окна
в помещении открыли настежь. Вокруг Гитлера за огром-
ным столом из массивных сосновых досок находилось
свыше двадцати высших военных руководителей фашист-
ской Германии, в том числе начальник ОКВ фельдмаршал
Кейтель, начальник штаба оперативного руководства вер-
ховного командования генерал Йодль, его заместитель
генерал Варлимонт, начальник управления кадров вермах-
та Шмундт, представители командования родов войск.
Здесь же находились адъютанты и стенографы. Сообще-
ние о положении на советско-германском фронте делал
начальник оперативного отдела генерального штаба сухо-
путных сил А. Хойзингер. Вслед за ним должен был док-
ладывать Штауфенберг.
Штауфенберг поставил портфель с миной на пол, в
трех шагах от Гитлера. Однако заместитель Хойзингера
полковник Брандт, у ног которого находился портфель,
задвинул его дальше под стол. Штауфенберг нервно пог-
лядывает на часы. Медлить нельзя ни минуты. Вполголоса
он объявляет, что должен по телефону срочно связаться
с Берлином для получения необходимых данных к докла-
ду, и покидает помещение.
Кейтель, ответственный за соблюдение распорядка
военных совещаний у Гитлера, провожает удаляющуюся
фигуру полковника недовольным взглядом: Хойзингер
заканчивает свой доклад, ход совещания может нару-
шиться и фюрер останется недоволен. Через минуту Кей-
тель поручает своему адъютанту генералу Буле немедлен-
но найти и вернуть Штауфенберга. Тот с удивлением уз-
нает, что Штауфенберг ушел.
Между тем Хойзингер вяло и мрачно бубнит: «К запа-
ду от Двины русские крупными силами продвигаются на
север. Их танковые клинья уже находятся к юго-западу
от Дюнебурга (Даугавпилс. — Г. Р.). Если теперь наконец
соединения группы армий «Норд» не будут выведены из
района Чудского озера, наступит катастрофа...»6.
В этот момент — часы показывают 12 час. 42 мин. —
раздается оглушительный взрыв. Все помещение барака
заволакивается густым облаком дыма; часть крыши обру-
шивается, окна выбиты, огромный стол опрокинут на бок.
Четверо из присутствовавших на совещании убиты, шестеро
16
ранены, двое выброшены взрывной волной из окон барака
наружу.
Однако Гитлер, которого опрокинутый стол прикрыл,
как щитом, отделался лишь ожогами и легкими ране-
ниями: у него временно парализовало руку и он оглох
на одно ухо. Брюки на фюрере превратились в лохмотья,
и он выглядел, по словам очевидца, «как павиан». Подняв-
шись на ноги, Гитлер запричитал: «О мои бедные новые
брюки, только вчера я их надел в первый раз»7.
Приказав сохранить «исторические» лохмотья для «по-
томства», Гитлер отправился на торжественную церемо-
нию по случаю прибытия в «Вольфсшанце» Муссолини,
а вечером выступил по радио с проклятиями по адресу за-
говорщиков.
Хотя покушение не удалось, взрыв в «Волчьем логове»,
подобно молнии, осветил глубочайший политический
кризис, в который попала фашистская Германия в резуль-
тате сокрушительных ударов Советской Армии. За спиной
Штауфенберга стояли видные представители фашистского
генералитета: бывший начальник генерального штаба сухо-
путных войск генерал-полковник Бек, фельдмаршалы Виц-
лебен, Клюге, Роммель, именно представители той прус-
ской милитаристской военщины, о которых Гитлер, придя
к власти, сказал: «Все мы прекрасно знаем, что, если бы
армия не стояла на нашей стороне, нас не было бы сегод-
ня здесь»8.
Надо признать, что в этих словах не было обкчного
для нацистского вожака преувеличения. Захват нацистами
власти, подавление демократических сил Германии, а за-
тем развязывание и ведение гитлеровцами агрессивной
войны были бы невозможны без активной поддержки ми-
литаристских сил — генералитета и офицерства. В агрес-
сивной политике гитлеровцев военщина видела путь к
обогащению и усилению своей роли в политической жизни
страны. «Большинство военных руководителей Герма-
нии, — пишет историк Г ДР К. Финкер, — верили, что
установление фашистской диктатуры означает начало
„золотого века”»9.
Когда в 1943 г. Вальтер Ульбрихт спросил находивше-
гося в советском плену генерал-фельдмаршала Паулюса,
как оказалось возможным, что он, человек образованный,
служил столь варварскому правительству, тот ответил:
«Гитлер дал нам, германским генералам, все, в чем мы
нуждались. Он поставил политическую цель — завоевание
жизненного пространства. Он дал хорошее оружие, и он
17
сумел привлечь на свою сторону народ для осуществления
своих целей»10.
Военные руководители нацистской Германии полностью
разделяли преступные политические цели гитлеровцев —
установление мирового господства фашистской Герма-
нии — и последовательно добивались этих целей военными
средствами. Начиная с 3 февраля 1933 г., когда верхуш-
ка германского генералитета встретилась с Гитлером и с
восторгом выслушала его план — «завоевание нового
жизненного пространства на Востоке и его безжалостная
германизация», и до глубокой осени 1942 г. у Гитлера
не было более преданных и послушных исполнителей
агрессивных замыслов, чем генералы и офицеры вермахта.
Материалы, опубликованные в ходе Нюрнбергского
процесса над главными немецкими военными преступни-
ками, а также состоявшегося в 1948 г. специального су-
дебного процесса над верховным командованием вермахта,
неопровержимо доказывают: не было такого преступления
гитлеровцев, в котором бы активную, а порой и опре-
деляющую роль не играла военщина — генералы и офице-
ры фашистского вермахта. Это прежде всего относится
к преступлениям против мира: планирование, подготовка,
развязывание и руководство агрессивной войной. За корот-
кий срок — всего несколько лет — немецко-фашистский
генералитет разработал детальные планы агрессии против
Австрии (план «Отто»), Польши (план «Вайс»), Чехосло-
вакии (план «Грюн»), Дании и Норвегии (план «Везе-
рюбунг»), Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга
(план «Гельб»), Англии (план «Зеелеве»), Югославии и
Греции (план «Марица»), Советского Союза (план «Бар-
баросса»), Швейцарии ( операция «Танненбаум»), захвата
Гибралтара (операция «Феликс»), Португалии (операция
«Изабелла»), начал разработку агрессивных операций про-
тив США, стран Ближнего и Среднего Востока, Африки.
Фашистский генералитет рука об руку с нацистским руко-
водством пытался на деле осуществить большинство этих
преступных планов, что стоило народам Европы многих
миллионов человеческих жертв, неисчислимых лишений
и страданий.
Фашистская военщина принимала самое активное учас-
тие в гитлеровских преступлениях против человечества:
организации кровавого террора во временно оккупирован-
ных немецко-фашистской армией странах, их грабеже,
злодейском истреблении военнопленных.
Напомним лишь несколько фактов из многих тысяч.
18
Кейтелем был издан по вермахту приказ: за одного немец-
кого солдата «убивать 50—100 коммунистов». 12 мая
1941 г. генерал Варлимонт подписал директиву, в которой
указывалось, что «политические руководители в войсках не
считаются пленными и должны уничтожаться...»
8 сентября 1941 г. шеф отдела по делам военно-
пленных верховного командования вермахта генерал
Рейнеке издал преступный приказ, требовавший от солдат
самого беспощадного обращения с советскими военноплен-
ными. «Тот, кто не будет энергично применять оружие,
исполнять данный приказ, — говорилось там, — будет на-
казан»11.
И эти преступные приказы, а их было бесчисленное
множество, не оставались на бумаге. Фашистские генералы
следили за их выполнением не менее ретиво, чем аппа-
рат Гиммлера.
Пока гитлеровцы одерживали успехи, генералы и офи-
церы вермахта полностью солидаризировались с нацистс-
кими планами порабощения народов, установления миро-
вого господства германских империалистов и делали все
от них зависящее для их реализации. В это время они не
помышляли ни о какой оппозиции Гитлеру. «Понадоби-
лись крупные военные потрясения, миллионы жертв, при-
несенные фашистскими властителями на алтарь честолю-
бивых планов установления мирового господства герман-
ского монополистического капитала, — пишет известный
советский исследователь профессор Д. Е. Мельников, —
чтобы часть германского офицерства поняла авантюристич-
ность гитлеровской военной доктрины и аморальность не
только методов, но и целей фашистского диктатора»12.
Показательно, что первые признаки возникновения
оппозиции Гитлеру в среде военных появились после
поражения германской армии под Москвой зимой 1941 —
1942 гг., и отнюдь не случайно именно в штабе группы
армий «Центр», которая подвергалась наиболее сокруши-
тельным ударам Красной Армии. Мысль убрать обанкро-
тившегося фюрера и тем самым предотвратить катастро-
фическое развитие событий стала постепенно все более
овладевать умами части генералов и офицеров. Тут-то
и развертывается целая серия попыток покушения воен-
ных на Гитлера, получившая свое завершение 20 июля
1944 г.
Для понимания глубинных причин этих событий и
раскрытия роли подлинных вдохновителей и организа-
торов заговора и покушения на Гитлера необходимо пред-
19
ставить ситуацию, в которой оказались правящие круги
фашистской Германии к лету 1944 г.
В результате сокрушительного разгрома немецко-фа-
шистских войск в Сталинградской битве и на Курской ду-
ге стала очевидной неизбежность военного поражения гит-
леровской Германии. Более того, развитие событий на со-
ветско-германском фронте летом 1944 г. ясно говорило,
что военное крушение «третьего рейха» — дело самых бли-
жайших месяцев. В результате начавшегося 23 июня нас-
тупления Советской Армии в Белоруссии была ликвидиро-
вана крупная группировка вражеских войск. В центре
фронта — на направлении, ведущем непосредственно к
Берлину, образовалась гигантская 400-километровая брешь.
Заполнить ее в короткие сроки гитлеровское командование
не могло. Война стремительно приближалась туда, откуда ее
развязали, — на территорию фашистской Германии. Ус-
пешно шло и освобождение стран Юго-Восточной Европы.
«Легко представить, какими соображениями руководст-
вовались заговорщики, — пишут У. Банзен и Д. О’Дон-
нел. — В начале июля 1944 г. в результате разгрома Совет-
ской Армией группы армий «Центр» было уничтожено 27
немецко-фашистских дивизий. В середине июля танковые
соединения Советской Армии находились уже в сотне кило-
метров от ставки Гитлера «Волчье логово». Генеральный
штаб учитывал возможность дальнейшего наступления рус-
ских в течение ближайших десяти дней и опасался, что в
начале августа советские войска выйдут к Берлину»13.
6 июня 1944 г. войска западных союзников, правда с
большим запозданием, высадились во Франции. Впервые с
начала войны нацистская Германия оказалась в огненном
кольце — ей пришлось воевать не только на Востоке, но и на
Западе. На международной арене стремительно росла ее
внешнеполитическая изоляция. Развалилась сколоченная
гитлеровцами агрессивная коалиция в Европе. Вслед за Ита-
лией, порвавшей с фашистским блоком еще в 1943 г., перего-
воры с СССР, Великобританией и США о разрыве с гитле-
ровской Германией вели летом 1944 г. Финляндия, Румы-
ния, Болгария, Венгрия.
В обстановке решающих побед Советской Армии крепла
антигитлеровская коалиция свободолюбивых народов и го-
сударств. К лету 1944 г. в состоянии войны с фашистской
Германией находилось около 50 стран. «Взаимопонимание,
достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу... — гово-
рилось в Декларации Тегеранской конференции руководи-
телей Советского Союза, США и Великобритании, — Ника-
20
кая сила в мире не сможет помешать нам уничтожать гер-
манские армии на суше, их подводные лодки на море и раз-
рушать их военные заводы с воздуха.
Наше наступление будет беспощадным и нарастаю-
щим»14.
Было совершенно очевидно, что ставка немецких моно-
полий на гитлеровцев как на силу, способную обеспечить
им завоевание мирового господства, оказалась битой.
Фашистская Германия находилась на пороге полного
военного разгрома.
Глубокую тревогу в руководящих кругах немецкой
монополистической буржуазии и генералитета вызывало
и осложнение обстановки внутри страны, нараставшее в
результате поражений гитлеровцев на советско-германском
фронте. От былого опьянения немецкого населения воен-
ными победами не осталось и следа. «Потрясенный стоит
наш народ перед могилами немцев»15, — говорилось в лис-
товке, нелегально распространенной в Мюнхенском уни-
верситете после разгрома гитлеровцев под Сталинградом.
Западногерманский историк Й. Фест вынужден признать,
что «после Сталинграда и последовавших затем поражений
вермахта зимой 1943—1944 гг. в Германии господство-
вала смесь страха, перенапряжения и апатии»16.
Вместо обещанных гитлеровцами богатств «поход на
Восток» принес немецкому народу бесчисленные лишения
и жертвы. К лету 1944 г. свыше 6,5 млн. немецких солдат
и офицеров были убиты и ранены. Ежемесячные потери
вермахта в живой силе достигали 400 тыс. человек. Поезда
с ранеными бесконечной чередой прибывали в Германию
с Восточного фронта. Массированные налеты англо-аме-
риканской авиации превращали в руины германские горо-
да. Лишь в результате трех налетов на Гамбург в июле —
августе 1943 г. погибло 44 тыс. жителей города, была
полностью разрушена*/4 часть всех зданий.
3 января 1944 г. жительница Берлина Рут Андреас-
фридрих записала в своем дневнике: «Ужасно закончился
прошлый год. Ужасно начинается новый. Сильный ночной
налет 29 декабря. Налет 1 января. Самый опасный с
начала войны налет 2 января. Мы сидим без воды и
электричества. Не работает городской транспорт. Телефон
тоже бездействует и только окольными путями узнают,
живы ли еще родственники и друзья»17.
В то же время необходимо отметить, что воздушные
налеты англо-американской авиации на германские города
не смогли подорвать военно-промышленный потенциал
21
«третьего рейха». В июле 1944 г. выпуск военной про-
дукции достиг самого высокого за время войны уровня.
Сотни военных предприятий переводились под землю.
Летом 1944 г. их площадь превысила 1 млн. кв. м. Здесь
производилась % всех выпускаемых самолетов18.
Гитлеровцы все более усиливали эксплуатацию и гра-
беж немецких трудящихся. Геббельс объявил немецкому
народу: «Мы дойдем до крайних пределов ограничения
гражданского населения». В июне 1943 г. нормы выдачи
населению мяса были сокращены наполовину, картофе-
ля — основного продукта питания — в три раза, в марте
1944 г. более чем на четверть уменьшилась выдача жиров.
Снабжение населения потребительскими товарами по срав-
нению с довоенным уровнем упало вдвое19. Население
страдало от острой нехватки топлива. В военной про-
мышленности официально была установлена 72-часовая
рабочая неделя20. Рабочий день стал достигать 14 и даже
16 часов. Горняки и железнодорожники работали без
перерыва по 30—40 часов. За счет ужесточения эксплуата-
ции трудящихся производительность труда в военной
промышленности возросла более чем в два раза.
В результате политики фашистского правительства не-
уклонно снижалась заработная плата трудящихся. На
специальном совещании у Гитлера 27 апреля 1943 г. было
решено провести на 7 тыс. крупнейших предприятий
мероприятия по «регулированию» почасовой зарплаты.
10 % зарплаты принудительно отчислялись в так называе-
мый «фонд железной экономии», который шел на раз-
витие военной промышленности. Только в 1943 г. он
составил 14 млрд, марок21. В 1943 г. налоги на тру-
дящихся в 13 раз превысили налоги, уплаченные моно-
полиями со своих гигантски возросших прибылей. В ито-
ге, как был вынужден признать нацистский генеральный
уполномоченный по труду Заукель, по крайней мере у
3 млн. семей не хватало средств даже на то, чтобы
выкупить выдаваемые по карточкам мизерные нормы про-
довольствия и промтоваров.
Сужению социальной базы фашистской диктатуры в
немалой степени способствовала объявленная 13 января
1943 г. тотальная мобилизация. Фактически она продол-
жалась вплоть до крушения фашистского рейха. Проводя
ее, гитлеровское правительство стремилось мобилизовать
оставшиеся людские резервы для фронта и военной
промышленности, перераспределить в пользу военных
предприятий запасы сырья, топлива, электроэнергии и
22
таким образом создать материально-техническую и воен-
ную базу для организации перелома на советско-гер-
манском фронте. Согласно распоряжению Заукеля, моби-
лизации подлежали все проживающие в рейхе мужчины
в возрасте от 16 до 65 лет и женщины от 17 до 50 лет.
Они были обязаны зарегистрироваться в местных «бюро
труда» для последующего направления на военные пред-
приятия. 30 января 1943 г. фашистский официоз «Фёль-
кишер беобахтер» опубликовал статью министра экономи-
ки Функа. «Все предприятия, — говорилось в ней, —
деятельность которых не является безусловно необходи-
мой с военной точки зрения, должны быть закрыты».
Учитывая, что к моменту объявления тотальной моби-
лизации немецко-фашистская армия была уже полностью
мобилизована, а промышленность Германии переведена на
военные рельсы, речь шла, таким образом, прежде всего
об ударе по мелким и средним предпринимателям, о
мобилизации людских и сырьевых ресурсов, находившихся
в сфере обслуживания, и мелких промышленных пред-
приятий. Тремя распоряжениями того же генерального
уполномоченного по труду Заукеля предписывалось до
15 марта 1944 г. проверить все торговые и ремесленные
предприятия, гостиницы и рестораны и, если они «не
являются безусловно необходимыми для военной эконо-
мики», закрыть их. В итоге в одном лишь Берлине было
закрыто 5 тыс. торговых и 4 тыс. ремесленных пред-
приятий, а всего в Германии — около 75 тыс. Число
занятых в этих отраслях сократилось на 3,6 млн. чело-
век. Под предлогом «концентрации» и «специализации» из
2,5 тыс. существовавших тогда в Германии картелей —
2 тыс. были ликвидированы22. Высвободившиеся рабочие и
служащие были либо призваны в верхмахт, либо отправле-
ны на предприятия военных концернов.
В результате этих и подобных мероприятий гитлеров-
ского правительства еще более возросла концентрация
экономической мощи в руках подлинных властителей Гер-
мании — заправил крупных концернов и банков.
В конце 1943 г. почти половина всего акционерного
капитала страны принадлежала 108 крупнейшим моно-
полистическим группам. В 1944 г. в пяти крупнейших
банках-гигантах было сосредоточено свыше 60 % банко-
вых активов страны23.
Еще более широким и всеобъемлющим стало исполь-
зование монополиями гитлеровского государственного ап-
парата, усилился процесс их слияния. Основные на-
23
правления этого процесса были продиктованы руководя-
щими деятелями промышленности и банков на встрече с
нацистскими бонзами 13 мая 1943 г. 2 сентября 1943 г.
Гитлер издал указ «О концентрации военного хозяйства»,
в соответствии с которым возглавляемое Шпеером ми-
нистерство вооружения и военного производства стало
высшим органом руководства всей экономикой фашист-
ской Германии. В начале 1944 г. оно было реорганизовано.
Официальные посты «заместителей от промышленности»
заняли представители крупнейших концернов «Бергхютте»,
«Ферейнигте Штальверке», «БМВ», .«ИГ Фарбениндус-
три». Посланцы концернов заняли и места ведущих
чиновников министерства. Так, комиссию по электротех-
нике возглавил ставленник концерна «Сименс» Люшен24.
Теперь уже на законных основаниях «одна-две дюжины
гигантских концернов, — пишут исследователи ГДР, — гос-
подствовали в огромном государственно-монополистичес-
ком механизме»25. Это открыло перед ними новые возмож-
ности обогащения. Так, например, прибыли химического
концерна «ИГ Фарбениндустри» в 1938 г. составили
274 млн. марок, а в 1943 г. — уже 549 млн. марок. До
«сказочных высот», по словам историков ГДР, поднялись
прибыли крупнейших авиационных концернов — «Юн-
кере», «Мессершмит», «Фокке-Вульф»26. Чистая прибыль
7 крупнейших концернов составила за время войны
12 млрд, марок, а всего крупные немецкие фирмы с ка-
питалом свыше 2 млрд, марок «заработали» на подготовке
и ведении агрессивной войны не менее 10 млрд, марок27.
Рост их прибылей значительно возрос в результате пере-
вода всей экономики на военные рельсы, использования
принудительного труда 4,5 млн. иностранных рабочих и
военнопленных. Таким образом, в результате тотальной
мобилизации пропасть между горсткой монополистов и
массами населения стала еще более глубокой.
Провалился и замысел гитлеровцев, стремившихся пу-
тем тотальной мобилизации рассеять настроение без-
надежности, которое все шире распространялось среди
населения Германии, поднять его боевой дух. Они хотели
создать впечатление, что фашистская Германия обладает
серьезными резервами, мобилизация которых приведет к
коренному изменению соотношения сил воюющих сторон.
Однако на деле тотальная мобилизация явилась крупней-
шим морально-политическим поражением гитлеровцев.
В его итоге, как писала швейцарская газета «Базлер
национальцайтунг», «оптимизм (населения Германии. —
24
Г. Р.) превратился в самый черный пессимизм. Между
руководством и общественностью возникла пропасть...
всюду господствует уверенность, что официальные органы
давно приукрашивают действительность и скрывают прав-
ду». В ноябре 1943 г. начальник штаба оперативного
руководства верховного командования вермахта А. Йодль
был вынужден признать, что «из конца в конец по стране
шествует призрак разложения»28.
Тотальная мобилизация со всей силой ударила по мел-
кой буржуазии города и деревни, тем средним слоям,
которые до этого были верной опорой фашистской дикта-
туры. Теперь уже не только рабочий класс, но и мелкая
буржуазия города и деревни стала проявлять недовольство
мероприятиями фашистских властей, затянувшейся вой-
ной.
Вопреки рогаткам фашистской военной цензуры это
недовольство все более находило отражение в письмах,
посылаемых из Германии на фронт.
«Кончилась бы, наконец, эта ужасная война.., —
писал, например, сыну на фронт крупный торговец из
Оттенау. — Несмотря на то что нам на собраниях, раз-
личных встречах, митингах и т. д. без конца вдалбливают
одно и то же, верит этому лишь очень небольшой процент,
у остальных совсем другие мысли, они имеют на этот счет
совсем особое мнение».
«Ты прав, — писала в июле 1944 г. из Лейпцига фрау
Шиндлер своему сыну на фронт, — лучше всего было бы,
если бы кончилась война. Как ждем мы того дня, когда
зазвонят колокола, оповещая о мире. Эта война может
привести в отчаяние».
«Ты должен знать, каких подлых людишек вы защи-
щаете»29, — писала о нацистских чиновниках солдату Ауэ-
ру жена из Нойгаузена. В сводке гестапо отмечалось,
что при попытке нацистского офицера задержать солдата-
дезертира он был окружен женщинами, которые кричали:
«Верните нам наших мужей, наших сыновей!»
В апреле 1944 г. гаулейтер земли Гессен доносил в
Берлин, что «население находится в подавленном состоя-
нии», из ряда мест сообщалось, что сами национал-
социалисты уже не употребляют приветствие «хайль Гит-
лер»30.
В сводках гестапо отмечалось «очень быстрое распрос-
транение слухов, в том числе самых злонамеренных, о
руководящих деятелях партии и государства», «рас-
пространение изменнических и подлых острот даже о
25
личности фюрера», признавалось, что «значительная часть
населения открыто выражает свои сомнения относительно
исхода войны»31.
Представление о морально-политическом состоянии
населения фашистской Германии в середине 1944 г. даст,
например, специальное распоряжение шефа нацистской
партийной канцелярии Бормана, требовавшее от каждого
члена гитлеровской партии «энергично выступать против
распространения слухов и политических анекдотов, нано-
сящих ущерб авторитету руководства», и ни в коем случае
самим «не выступать распространителями таких шуток
и анекдотов».
Весьма примечателен и подготовленный в мае 1943 г.
партийной канцелярией документ «Отношение населения к
партии». «Вражеская пропаганда, — говорилось в нем, —
не остается безрезультатной для масс немецкого населе-
ния, и если сейчас этот процесс едва заметен на поверх-
ности, то надо опасаться, что в критической ситуации
он проявится открыто»32.
До тех пор пока фашистский вермахт одерживал
победы в войне, гитлеровцам удавалось оказывать свое
влияние на большинство немцев, заразить их бредовыми
планами завоевания мирового господства. Теперь положе-
ние изменилось. Сокрушительные поражения вермахта на
советско-германском фронте, огромные потери немецко-
фашистских войск, тяготы тотальной мобилизации, все
большая нехватка продовольствия и других товаров, нале-
ты англо-американской авиации на немецкие города —
все это вело к тому, что часть немецкого народа стала
постепенно освобождаться от дурмана нацистской пропа-
ганды. «Настроения населения, — говорилось в одной из
сводок службы СД весной 1944 г., — представляют смесь
доверия, тревожного ожидания и самого черного пес-
симизма»33. Население утрачивало веру в победу, росли
антивоенные настроения. Это создавало более благо-
приятные условия для развертывания антифашистской
борьбы.
В АВАНГАРДЕ
АНТИФАШИСТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ
В авангарде антифашистского Сопротивления шли
патриоты Германии, ее совесть и надежда — немецкие
коммунисты. Во время господства фашизма именно Ком-
мунистическая партия Германии подвергалась наиболее
жестоким преследованиям и понесла самые- большие
жертвы среди участников немецкого Сопротивления. Из
300 тыс. человек, являвшихся членами КПГ к моменту
захвата Гитлером власти, свыше 150 тыс. были брошены
в тюрьмы и концентрационные лагеря, подвергнуты пыт-
кам и мучениям, многие из них убиты. В гестаповских
камерах для пыток, в тюрьмах и концентрационных ла-
герях было уничтожено 14 членов и кандидатов в члены
Центрального комитета КПГ, 36 коммунистов — депутатов
рейхстага и ландтагов погибли в самоотверженной борьбе
за интересы рабочего класса и всего трудового народа1.
Коммунисты, несмотря на огромные потери, ни на один
день не прекращали самоотверженной борьбы против
гитлеризма.
«Коммунисты, — признает буржуазный публицист Ру-
дольф Пехель, — были единственными, кто после роспуска
их партии и ареста большинства ее руководителей и
активистов тотчас же вновь возобновил борьбу против
фашистского режима, на этот раз в условиях подполья.
Их руководители сидели в застенках гестапо и в концен-
трационных лагерях, их судили группами. Смертные
приговоры сыпались на них градом... И все же они так
мужественно держались на суде, что даже видавших виды
гитлеровских судей бросало в пот при виде такой реши-
тельности и непоколебимости коммунистов в их вражде к
национал-социализму»2.
Жертвы, понесенные Коммунистической партией в пе-
риод фашизма, пишет советский историк Л. И. Гинцберг,
которые, казалось, должны были бы вконец обескровить
ее, не помешали германским коммунистам на последнем
этапе войны не только продолжить, но и усилить борьбу3.
27
Внутри страны в трудных условиях подполья движущей
силой движения Сопротивления фашизму становится
вновь созданное в ноябре 1943 г. Оперативное руководство
КПГ. Оно имело постоянные связи с руководством КПГ,
находящимся в СССР.
Эта связь поддерживалась, в частности, через Швецию
с помощью шофера шведского посольства в Берлине,
члена молодежной социал-демократической организации
Швеции Арвида Линдгрена4. После того как в апреле
1944 г. Линдгрен был вынужден покинуть Германию, так
как им заинтересовалось гестапо, связь продолжала
поддерживаться через антифашистски настроенных сотруд-
ников шведского посольства А. Карлссона и 3. Нистрема.
Заря освобождения от фашизма занималась над Евро-
пой, над Германией. Решающие победы Советской Армии
в сражениях под Сталинградом и Курском вдохнули в
немецких антифашистов новую веру в светлое будущее
Германии, дали толчок антифашистскому движению в
стране. «Тяга к крайним левым приняла в Германии
потрясающие размеры и постоянно нарастает»5, — с тре-
вогой сообщал гитлеровский дипломат Трот цу Зольц
Аллену Даллесу. В условиях непрерывных поражений
фашистской Германии усилились активность и размах
деятельности подпольных антифашистских групп, руково-
димых коммунистами. По подсчетам западногерманского
историка Г. Ротфельса, к лету 1944 г. число немецких
рабочих, организованных в подпольных антифашистских
группах, достигло 125 тыс.6
В Берлине и в области Бранденбург в 1943—1944 гг.
действовала нелегальная антифашистская организация, во
главе которой стояли коммунисты Антон Зефков, Франц
Якоб и Бернгард Бестлейн. До прихода нацистов к
власти Зефков был одним из руководителей компартии
сначала в Дрездене, а затем в Руре, другом и соратником
Эрнста Тельмана. В 1933 г. он был схвачен гитлеровцами
и подвергнут пыткам. Десять лет заключения в концентра-
ционном лагере не сломили его воли. Когда в 1943 г.
Зефкову удалось бежать, он тотчас включился в актив-
ную антифашистскую борьбу.
В своей деятельности, вспоминал впоследствии один из
членов возглавляемой А. Зефковым организации, «мы
исходили из того, что в Берлине существуют многие сотни
антифашистов, которые поддерживают между собой лишь
эпизодические товарищеские связи. Путем повседневной
конспиративной работы нужно было объединить эти
28
группы. Подпольные организации на берлинских пред-
приятиях должны были стать основой для развертыва-
ния активной борьбы всех честных антифашистов... Мы
ставили перед собой цель объединить активных анти-
фашистов всех направлений»7.
Политическая линия организации на объединение всех
антифашистских сил постепенно стала давать результаты.
К лету 1944 г. она стала самой крупной и действенной
в Германии, объединив в свои ряды группы Сопротивления
на более чем 30 предприятиях района Берлин — Бранден-
бург, в том числе ряда крупнейших заводов: «Осрам», «Си-
менс-Гальске», «Борзиг», «Рейнметал», «Даймлер-Бенц»,
«Телефункен», «АЭГ», «Хассе унд Вреде», «Аргус-моторен»
И др.8
Наряду с коммунистами в группах действовали социал-
демократы и беспартийные рабочие. Через связных-анти-
фашистов организация поддерживала связь с подпольны-
ми группами на предприятиях, членами социал-демокра-
тической и буржуазной оппозиции, с антифашистами в
концентрационных лагерях, военнопленными, иностран-
ными рабочими. Ее технический аппарат обеспечивал
оборудование типографий, печатал листовки. Со второй
половины 1943 г. организация фактически становится
антифашистским центром страны. «Организация, — гово-
рилось впоследствии в заключении фашистского трибунала
о группе Зефкова, — развернула активную деятельность.
Вербовались новые сотрудники, назначались функционеры,
была налажена их постоянная учеба. Организаторы груп-
пы ставили своей целью ослабление военной промышлен-
ности, подрывную работу внутри Германии и на фронте с
целью... поднять массы на революционное свержение
национал-социалистского строя».
В Тюрингии еще с 1939 г. действовали две подпольные
коммунистические организации. Одну из них возглавлял
бывший депутат рейхстага от Коммунистической партии
Германии Теодор Нейбауэр, другую — столяр завода
фирмы Балле в Йене Магнус Позер. В 1943 г. обе группы
объединились, в результате чего возникла нелегальная ан-
тифашистская организация, распространявшая свое влия-
ние на всю Тюрингию. Центр тяжести антифашистской дея-
тельности группы лежал на промышленных предприятиях.
«Методы сопротивления, — говорилось о работе группы
на заводе «Олимпия А. Г.» в Эрфурте, выпускавшем части
авиамоторов и другое военное оборудование, — были мно-
гообразны и менялись в зависимости от ситуации».
29
В основном они сводились к следующему:
1) разъяснение трудящимся правды о гитлеровском
фашизме и разбойничьей войне, которую он вел;
2) укрепление солидарности с антифашистами; заклю-
ченными в тюрьмах и концлагерях;
3) установление на предприятиях тесных товарищеских
отношений с иностранными рабочими и военнопленными;
4) распространение среди немецких и иностранных
рабочих нелегальных изданий;
5) укрепление и расширение подпольных кадров на
предприятиях;
6) саботаж на предприятиях с целью приближения
окончания войны9.
Нелегальную антифашистскую борьбу в Саксонии воз-
главлял соратник Карла Либкнехта и Эрнста Тельмана
Георг Шуман. Лишь в одном Лейпциге подпольные группы
были созданы на 46 крупнейших предприятиях, а также во
многих жилых кварталах города. О силе влияния анти-
фашистов на лейпцигских рабочих свидетельствует тот
факт, что им удалось в 1943 г. превратить в антифашист-
скую демонстрацию посещение нацистским штатгальтером
Саксонии Мучманом предприятия «Кольман-верке». После
этого нацистский сатрап вообще уже не смел появляться
у рабочих Лейпцига. Антифашистам из группы Шумана
удалось установить тесные связи с подпольщиками, дейст-
вовавшими в других районах Средней Германии: на рудни-
ках Мансфельда, где антифашистским движением руко-
водил коммунист Отто Кениг, на предприятиях «Лайна-
верке» и «Буна-верке». Коммунистам Тюрингии удалось
создать подпольные антифашистские группы на 80 воен-
ных заводах. Только на заводе «Цейс» в Йене было 15 та-
ких групп.
Свидетельством растущей активности антифашистских
сил в рурском промышленном районе явилась созванная
там в мае 1942 г. нелегальная конференция КПГ. Отметив,
что движение антифашистского Сопротивления в Руре
приобретает все больший размах и все шире втягивает
наряду с рабочими представителей средних слоев населе-
ния, конференция нацелила коммунистов на то, чтобы
«создать в борьбе за мир широкий фронт мира, независимо
от политических и религиозных взглядов отдельных
лиц»10. К 1944 г. группы антифашистского Сопротивле-
ния действовали в Дортмунде, Дюссельдорфе, Кёльне,
Золингене, Вуппертале, Гельзенкирхене. В Кёльне немец-
ким антифашистам удалось наладить тесное сотрудничест-
30
во с угнанными на фашистскую каторгу советскими граж-
данами и военнопленными. Для них выпускались специаль-
ные информации на русском языке, где сообщалось о
положении на фронте и действиях подпольных групп.
Возглавляемые коммунистами группы антифашистско-
го Сопротивления к началу 1944 г. активно действовали
также в Гамбурге, Силезии, в южных районах Германии.
В Штутгарте мужественно и решительно действовал
коммунист Фридрих Шлоттербек, в Мюнхене во главе
антифашистского движения стояли коммунисты Эйзингер,
братья Леттенбауэр11.
Таким образом, к 1944 г. на территории Германии
действовал ряд активных центров антифашистского Со-
противления. Формы и методы борбы этих организаций,
цели, которые они ставили перед собой, а также пробле-
мы, которые им приходилось решать в ходе борьбы,
имели много общего. Однако временные связи, существо-
вавшие между центрами подпольной борьбы, уже не отве-
чали требованиям момента. В этих условиях, учитывая
обстановку, сложившуюся на фронтах и внутри страны,
руководство Коммунистической партии Германии выдвину-
ло задачу: объединить немецких антифашистов и создать
единое национальное руководство для борьбы против
гитлеровского господства. В решении этой важной задачи
большая заслуга принадлежит Антону Зефкову и его
боевым соратникам — коммунистам Францу Якобу и Бер-
нгарду Бестлейну. С помощью Якоба и Бестлейна Зефков
связался с подпольной антифашистской организацией в
Тюрингии, с группой Шумана в Саксонии, антифашистами
Рура, Гамбурга, Баварии, антифашистскими организация-
ми, действовавшими среди солдат, иностранных рабочих и
военнопленных.
В одном из документов нацистской юстиции отмечается,
что «в феврале 1944 г. Зефков лично посетил Шумана и
детально обсудил с ним политическое положение в стране
и нелегальную работу... Шуман и Энгерт (ближайший
сподвижник Шумана. — Г. Р.) решили направить свою
нелегальную деятельность в Лейпциге по линии объедине-
ния всех антифашистских кругов в единое движение
Сопротивления и совместно выработали текст листовки
«Сопротивление», которая служит главным образом тому,
чтобы вербовать сотрудников в некоммунистических
кругах»12.
Весной 1944 г. под видом пасхальной встречи Зефкову
Удалось провести в Энгельсдорфе конференцию, в работе
31
которой приняли участие руководители нелегальных анти-
фашистских групп, действовавших в районе Лейпцига:
Шуман, Энгерт, Хофман, Циперер, Юнголют, Эйхлер и
др.13 В выработанном на совещании документе говорилось:
«Пока фашизм не побежден и война не кончилась, мы,
коммунисты, отодвинув на задний план все далеко идущие
требования, готовы сотрудничать со всеми теми силами,
которые, подобно нам, хотят свергнуть нацистский ре-
жим»14.
Мыслью о необходимости объединения усилий всех
противников фашизма был проникнут и программный до-
кумент «Мы, коммунисты и Национальный комитет
„Свободная Германия”», обсужденный в крупнейших под-
польных группах. Он был опубликован Оперативным
руководством КПГ 1 мая 1944 г.
Примечательно, что проект программного документа
удалось передать в концентрационный лагерь Заксенхау-
зен, и находившиеся там в заключении видные деятели
КПГ — Матиас Тезен, Макс Рейман, Эрнст Шнеллер и
др. внесли в него изменения и дополнения. Зефков пытал-
ся узнать и мнение о программном документе Эрнста
Тельмана, но это сделать ему не удалось.
«Мы, коммунисты, — говорилось в этом документе, —
протягиваем руку любому противнику Гитлера и пожмем
каждую честно протянутую нам руку в целях совместной
борьбы против врага нашего народа — Гитлера». В прог-
раммном документе решительно критиковались левацкие
элементы, которые преждевременными лозунгами могли
лишь помешать объединению всех противников фашизма
вокруг коммунистов: «„Мы, коммунисты, находимся в са-
мой гуще масс. Мы должны быть с ними и не отрываться
от них. Мы извлекли уроки из прошлого, из истории не-
мецкого рабочего движения и революции. Мы поднимаем
массы на борьбу, выдвигая правильные лозунги и боевые
программы, соответствующие обстановке. И в этом нам не
помешают никакие ультралевые политические младенцы.
Такими лозунгами сегодня являются: «Долой Гитлера!»,
«Долой войну!», «За свободную, независимую и демокра-
тическую Германию!”»15.
Этот документ ЦК КПГ имел важное практическое
и теоретическое значение. Он был призван объединить
подпольное коммунистическое движение и направить его
на решение тех задач, которые поставил ЦК КПГ в связи
с созданием Национального комитета «Свободная Герма-
ния». При этом авторы программного документа не питали
32
никаких иллюзий, они понимали, какие неслыханные труд-
ности предстоит преодолеть и какие титанические усилия
необходимы, чтобы на базе уже существующих органи-
заций Сопротивления сформировать широкое народное
антифашистское движение. Поэтому в своем программном
документе КПГ решительно выступила против тенденций
к приукрашиванию действительности и сектантству. «Почти
во всех руководимых коммунистами группах и органи-
зациях принимали также участие социал-демократы, —
пишут историки ГДР. — Особенно на предприятиях
являлись они достойными соратниками коммунистов»16.
Коммунисты стремились к более тесному сотрудничеству
с антифашистски настроенными социал-демократами.
22 июня 1944 г. А. Зефков и Ф. Якоб встретились в Берли-
не в квартире антифашистски настроенного врача
Р. Шмидта с видными деятелями левого крыла СДПГ —
Ю. Лебером и А. Рейхвейном, выступавшими за сотрудни-
чество с Советским Союзом и коммунистами. Переговоры,
однако, не были завершены, так как во время следующей
конспиративной встречи — 10 июля — Ю. Лебер, А. Рейх-
вейн и три представителя КПГ были арестованы. Но на мес-
тах зачастую удавалось достигнуть единства действий ком-
мунистов и социал-демократов.
Складывание в 1943—1944 гг. единого оперативного
центра руководства антифашистским движением в Герма-
нии, разработка единой политической платформы против-
ников нацизма способствовали усилению активности и
эффективности действий борцов с нацизмом. Так к лету
1944 г. оперативное руководство КПГ поддерживало связь
с антифашистскими организациями в 26 городах и районах
Германии, координировало деятельность около 10 тыс. ак-
тивных борцов-антифашистов.
«Своей организационной, агитационной и пропаган-
дистской деятельностью, — говорилось о коммунистах-под-
польщиках в материалах гестапо, — они подготавливали
разгром и внутренний крах Германии в целях насиль-
ственного ниспровержения ненавистного им национал-со-
циалистского государства... Они восстановили в широких
масштабах Коммунистическую партию и другие группы
Сопротивления и пытались разложить вооруженные силы,
создав тем самым величайшую опасность для национал-
социалистской империи»17. Коммунистами-подпольщиками
в Германии печатались и распространялись нелегальные
газеты и листовки, устраивались побеги заключенных из
тюрем и концлагерей, доставка и пересылка оружия.
2—646
33
Немецкие антифашисты все чаще прибегали к прямому
срыву военных усилий гитлеровцев — саботажу и забас-
товкам. Так, на одном из крупнейших военных пред-
приятий по производству стрелкового оружия — заводах
«Хасаг-верке», где движением Сопротивления руководил
коммунист Макс Вальтер, во время воздушных тревог и
в другие подходящие моменты фаустпатроны начинялись
песком. «Обработанное» таким образом оружие на фронте
отказывало действовать18. В выпущенной лейпцигскими
антифашистами листовке «Бомбардировки, их воздействие
и их уроки» говорилось: «По сигналу воздушной тревоги
прекращай всякую работу. Покидай рабочее место... Мед-
ленной работой ты приближаешь окончание войны»19.
В результате организованного саботажа на военных за-
водах «Густов-верке», где наряду с немецкими рабочими
использовались заключенные из концлагеря Бухенвальд,
большинство цехов выдавало в 1943—1944 гг. лишь 40 %
запланированной нацистами продукции20.
В официальных документах и публикациях, предназна-
ченных для узкого круга высших нацистских чиновников,
признавалось, что в первой половине 1944 г. число забас-
товок резко возросло, в них приняло участие свыше
200 тыс. немецких и иностранных рабочих, а деятельность
антифашистского движения внутри Германии «преврати-
лась в серьезнейшую опасность для государства».
В условиях военных поражений гитлеровцев на совет-
ско-германском фронте и выхода советских войск к гра-
ницам фашистского рейха серьезную опасность стала
представлять для гитлеровского режима и угроза массовых
выступлений военнопленных и иностранных рабочих.
Варварской эксплуатацией иностранных рабочих и
военнопленных гитлеровцы стремились компенсировать
нехватку рабочей силы и залатать бреши фашистской
военной экономики.
Во всех оккупированных гитлеровцами странах развер-
нулась настоящая охота за людьми. Квалифицированных
рабочих и просто всех трудоспособных лиц хватали и
отправляли на рабский труд в Германию. Руководил
этой акцией генеральный уполномоченный по труду
Заукель, которому указом Гитлера от 30 сентября 1942 г.
были предоставлены неограниченные полномочия. Гитлер
требовал «при любых условиях обеспечить рабочую силу
для немецкой военной экономики».
В течение февраля — марта 1943 г. из одной лишь
Франции в Германию было угнано 156 тыс. квалифици-
34
рованных и 94 тыс. подсобных рабочих. В августе 1943 г.
гитлеровцы приступили к осуществлению плана, пре-
дусматривавшего «вовлечение» в военную экономику фа-
шистской Германии еще 100 тыс. французских рабочих.
В мае 1943 г. из Нидерландов на принудительную
работу в Германию были отправлены все студенты-муж-
чины. Всего на фашистскую каторгу в Германию было
угнано из Франции 1,76 млн., из Бельгии — 500 тыс.,
из Нидерландов — 400 тыс. человек.
6 февраля 1943 г. приказом начальника штаба сухо-
путных сил Германии Цейцлера гитлеровцы ввели на
оккупированной территории Советского Союза трудовую
повинность для всех жителей старше 14 лет. В июле
1943 г. последовал приказ Гитлера: для увеличения до-
бычи угля направить в шахты 200 тыс. наиболее физи-
чески крепких советских военнопленных.
В августе 1943 г. по распоряжению Заукеля и Шпеера
были отправлены в Германию схваченные гитлеровцами на
оккупированной территории Советского Союза юноши
1926—1927 годов рождения. Фашистский министр «по де-
лам Востока» Розенберг сообщал Заукелю, что он отправ-
ляет из Белоруссии на работу в Германию даже детей
10—14 лет.
4 января 1944 г. на совещании у Гитлера нацист-
ские вожаки приняли новое решение: принудительно
мобилизовать в военную промышленность еще 4 млн. жи-
телей оккупированных стран. Но даже отличавшийся осо-
бым усердием Заукель был вынужден заявить, что вслед-
ствие «пассивного или открытого сопротивления населе-
ния» вербовке он едва ли окажется в состоянии «обес-
печить эту цифру»21.
Ведомство Заукеля выполняло и конкретные заявки
немецких военных концернов. Так, по требованию Круппа
в Нидерландах были схвачены и отправлены на предприя-
тия последнего 1300 рабочих-металлистов. Всего на 81
предприятии Круппа в Германии и 3 во Франции исполь-
зовался труд свыше 100 тыс. иностранных рабочих.
Так, на одном из крупнейших заводов Круппа — «Берта-
верке» наряду с 1900 немецкими рабочими были заняты
3400 иностранных рабочих и 2600 военнопленных и за-
ключенных из близлежащего концлагеря22. Подневольный
труд иностранных рабочих стал в 1943—1944 гг. одним
из важнейших источников обогащения монополий.
К лету 1944 г. фашистская Германия, в промышлен-
ности и сельском хозяйстве которой было занято свыше
2**
35
7,1 млн. принудительно угнанных иностранных рабочих и
военнопленных, превратилась в гигантский лагерь подне-
вольного труда. Такое положение, принося огромные
барыши германским монополиям, стало создавать для
гитлеровцев в обстановке военных поражений и серьезную
угрозу. Это и понятно. Насильно угнанные в Германию
военнопленные и иностранные рабочие только и ждали
подходящего момента, чтобы сбросить нацистское ярмо и
вырваться на свободу.
Антифашистская борьба военнопленных и иностранных
рабочих, душой и наиболее активной силой которых явля-
лись советские военнопленные, была проникнута духом
пролетарского интернационализма и сливалась в один об-
щий фронт с антифашистской борьбой немецких патриотов.
Летом 1943 г. в глубоком подполье в Лейпциге возник
Интернациональный антифашистский комитет. Организа-
ция объединяла более 50 советских, польских и немец-
ких антифашистов. Во главе ее встали угнанный на при-
нудительную работу в Германию донецкий шахтер Николай
Румянцев и немецкий рабочий Максимилиан Гауке.
Организацией был разработан план, предусматривающий
освобождение советских военнопленных в Лейпциге,
образование из них ударных боевых отрядов и нападение
на полицейские казармы. Вслед за этим восставшие
должны были овладеть лейпцигскими оружейными завода-
ми и обратиться по радио с призывом к немецкому на-
селению и ко всем иностранным рабочим и военнопленным
в Германии поддержать восстание. Комитет принимал
меры для вооружения членов подпольной организации.
Значительный размах приняла совместная борьба совет-
ских и немецких антифашистов в Шлезвиг-Гольштейне и
Южной Германии. Созданная в кильском лагере военно-
пленных подпольная организация «Буревестник» стала
центром антифашистского движения в кильском про-
мышленном районе. Организация готовилась перейти к
вооруженной борьбе, когда Советская Армия вступит на
территорию Германии. Были разработаны мероприятия по
уничтожению военных складов и нарушению коммуника-
ций гитлеровской армии.
К началу 1944 г. в Южной Германии и Австрии
действовала подпольная антифашистская организация под
названием «Братское сотрудничество военнопленных»
(БСВ). Ее организаторами являлись заключенные в лагере
Перлах близ Мюнхена советские офицеры — участники
героической обороны Севастополя. Наряду с советскими
36
военнопленными активное участие в деятельности БСВ
принимали военнопленные из других стран — чехи, поля-
ки, югославы, французы, англичане, американцы. Органи-
зации, строго законспирированной, удалось вовлечь в ак-
тивную антифашистскую борьбу тысячи угнанных в Гер-
манию иностранных рабочих. БСВ имела руководящий
центр — Объединенный совет. Программа БСВ указывала
следующие цели борьбы: организация и осуществление
актов саботажа во всех формах на военных предприя-
тиях, сбор военной информации и передача ее войскам
антигитлеровской коалиции, вооружение военнопленных и
иностранных рабочих23. «Мы должны находиться в посто-
янной боевой готовности, чтобы в подходящий момент
вступить в открытую борьбу с врагом», — говорилось в
воззвании штаба Объединенного совета от 8 августа
1943 г. к членам организации. Идея подготовки анти-
фашистского вооруженного восстания с целью связать
руки гитлеровцам и открыть советским и союзным войскам
путь в глубь гитлеровской Германии определяла деятель-
ность БСВ.
Нелегальная борьба БСВ развертывалась в тесной свя-
зи с борьбой нелегальных групп чехословацких патриотов
и немецких антифашистов — членов Антифашистского не-
мецкого народного фронта (АДФ). Эта организация,
во главе которой стояли мужественные борцы с гитлериз-
мом Хутцельман, Цимет, Ярее и Губер, издавала свой
ежемесячный журнал «Дер Векер» и имела своих сто-
ронников на крупных предприятиях, в воинских казармах,
полиции, концлагерях. К началу 1944 г. АДФ распрост-
ранил свою деятельность на всю Южную Германию.
«По характеру своей работы, — писал В. Ульбрихт об
АДФ, — эта организация отличалась рядом особенностей
от других групп Сопротивления. Члены ее считали, что
Гитлера нельзя устранить при помощи листовок и воз-
званий, и начали подготовку к более действенным формам
борьбы: они готовили из числа наиболее надежных членов
групп кадры бойцов для Восстания»24.
В августе 1943 г. АДФ принял предложение Брат-
ского сотрудничества военнопленных о слиянии в единую
организацию, которая получила название Антинацистский
немецкий народный фронт (АННФ). Для организации
был характерен глубокий интернационализм. Она была
задумана и действовала как организация, в которой могли
состоять противники фашизма независимо от их нацио-
нальности.
37
Советские военнопленные — члены АННФ тайно заго-
товляли оружие. Массированные бомбардировки Мюнхена
англо-американской авиацией они рассматривали как под-
готовку к высадке союзного десанта на юге Германии и
готовились оказать ему поддержку. Героизм борцов
АННФ, их мужество в борьбе с фашизмом заслуживают
глубокого уважения. В то же время представляется,
к сожалению, справедливым замечание советского истори-
ка Л. Гинцберга о том, что они «преувеличивали остроту
положения в стране, считая шансы благоприятными для
восстания. Дальнейшее развитие показало, что подобные
расчеты были иллюзорны»25.
Совместная освободительная борьба советских, немец-
ких, чешских, польских, югославских и других патриотов
сковывала внутри Германии значительные военные и поли-
цейские силы, держала фашистскую верхушку в постоян-
ном напряжении. В докладе мюнхенской фашистской
службы безопасности с тревогой указывалось, что все
350—400 тыс. размещенных в Баварии военнопленных
и иностранных рабочих находились «под психозом близ-
кого окончания войны» и представляли огромную опас-
ность вообще для рейха26. В другом докладе отмечалось,
что 20—30 тыс. иностранных рабочих в Баварии вообще
нигде не были зарегистрированы и, по существу, находи-
лись на нелегальном положении; многие из них являлись
членами подпольных групп Сопротивления.
Специальным распоряжением Гитлера в июне 1943 г.
была учреждена должность генерального инспектора по
делам военнопленных, которому были предоставлены весь-
ма обширные полномочия. Ставка верховного командова-
ния фашистской армии разработала специальную опера-
цию под кодовым названием «Валькирия», предусматри-
вавшую, что в случае восстания военнопленных и ино-
странных рабочих во всей Германии вводится осадное
положение.
Антифашистское движение постепенно распространя-
лось и на вооруженные силы гитлеровской Германии.
Сокрушительные поражения гитлеровцев под Сталингра-
дом и Курском заставили многих немецких солдат и
офицеров серьезно задуматься о судьбах своей родины.
Вера в победу фашистской Германии среди солдат и
офицеров быстро таяла. Скрытое недовольство действиями
фашистских заправил стало постепенно перерастать в
желание содействовать скорейшему окончанию развязан-
ной и проигранной нацистами войны.
38
Яркое представление об изменении настроений немец-
ких солдат и офицеров дают их письма с фронта. «Еще
год назад никому не приходило в голову, что почту из
Германии на фронт будут доставлять машиной, — писал,
например, в июле 1944 г. ефрейтор Вальтер Гейнер
(полевая почта 32 898) своей жене Софи в Бохум. —
Да, родина близко. Уж я-то не пессимист, но если осмыс-
лить настоящий момент, то можно без особого труда им
стать. Размышлять сейчас не стоит, уж очень в непригляд-
ном свете предстает будущее. Мы много зубрили, хлопо-
тали и наконец-то, казалось, чего-то добились. И вот мы
снова стоим перед пустотой, много беднее, чем вначале»27.
В июле 1943 г. при активном участии бывших военно-
служащих немецкой армии на территории Советского
Союза по инициативе ЦК КПГ был создан Националь-
ный комитет «Свободная Германия» (НКСГ).
В него вошли представители различных классов,
люди различных политических убеждений, объединившие-
ся в интересах совместной борьбы с фашизмом. Об этом
наглядно свидетельствовал тот факт, что в состав основа-
телей НКСГ (всего 38 членов) входили: 13 рабочих,
4 служащих, 13 представителей интеллигенции, 4 профес-
сиональных военных и по 1 представителю крестьян-
ства, студенчества, предпринимателей и духовенства. 25 чле-
нов комитета являлись антифашистски настроенными
военнопленными, 13 — немецкими эмигрантами; среди них
находились видные деятели КПГ — В. Пик, В. Ульбрихт,
В. Флорин, Г. Соботка, Э. Хернле, А. Аккерман.
Опубликованный комитетом манифест предусматривал
прекращение военных действий, свержение фашистского
правительства, создание национального демократического
правительства мира, арест и предание суду гитлеровцев —
виновников войны, восстановление в Германии демократи-
ческих свобод. Он нашел много сторонников среди немецких
военнопленных. Президент Национального комитета «Сво-
бодная Германия», известный немецкий поэт-антифашист
Эрих Вайнерт сообщал, что если в июле 1943 г. в одном из
крупнейших лагерей лишь 4,5 % военнопленных под-
держивали деятельность Национального комитета, то че-
рез год, летом 1944-го, — уже 96,6 %28.
В сентябре 1943 г. по инициативе военнопленных
офицеров-антифашистов был создан Союз немецких офи-
церов, который к концу войны насчитывал свыше 4 тыс.
человек, в том числе 51 генерала и одного фельдмарша-
ла — Фридриха Паулюса. Президентом союза был избран
39
бывший командир 51-го корпуса вермахта генерал артил-
лерии фон Зейдлиц.
Конечно, переход части военнопленных офицеров вер-
махта, а тем более генералов, на позиции открытого
осуждения гитлеризма был сложным процессом. Его
ускорению в немалой степени способствовала большая
разъяснительная работа эмигрантов-коммунистов. Приве-
дем лишь один факт. Советский историк А. Бланк, бывший
в годы войны военным переводчиком, рассказывает о
состоявшейся 9 июня 1943 г. в Суздале многочасовой
беседе с фельдмаршалом Паулюсом видного деятеля
международного и немецкого коммунистического движе-
ния, будущего президента Германской Демократической
Республики Вильгельма Пика. Паулюс начал разговор
сухо и внешне даже неприязненно; заявил, что он — сол-
дат, а солдаты — люди далекие от политики, они обязаны
лишь беспрекословно повиноваться приказам командова-
ния. Однако вождь немецких коммунистов опроверг
утверждения Паулюса о мнимой аполитичности военных.
«Вермахт, — заявил он, — был вернейшим инструментом
гитлеровской политики агрессии и насилия. Если бы
генералы вермахта сказали Гитлеру «нет», ваш фюрер был
бы бессилен»29. Под влиянием убедительных доводов,
которые приводил В. Пик, Паулюс постепенно менял свою
позицию, был вынужден, правда с оговорками, признать,
что являлся орудием в руках нацистского руководства.
Именно эта беседа в значительной степени определила
переход Паулюса на антифашистские позиции. Впослед-
ствии Паулюс вспоминал об этой встрече с В. Пиком:
«Проникнутый горячей заботой о будущем немецкого
народа, он указал на то, что для Германии имеется только
один выход, чтобы избежать катастрофы, а именно —
свергнуть Гитлера, немедленно закончить войну. Патри-
отическим долгом каждого немца является содействие
этому... Эта беседа была для нас, генералов, первым
толчком к тому, чтобы, выйдя за узкие рамки нашего
чисто военного мышления, заняться — хотя вначале лишь
на ощупь — также всем комплексом политических вопро-
сов»30.
Национальный комитет «Свободная Германия» и Союз
немецких офицеров развернули политическую работу сре-
ди немецких солдат и офицеров, как находившихся в
плену, так и на фронте. Были налажены регулярные
радиопередачи и выпуск газеты «Свободная Германия».
Уже к осени 1943 г. Манифест НКСГ был опубли-
40
кован тиражом свыше 15 млн. экземпляров, кроме того,
было распространено свыше 5 млн. антифашистских
листовок31. Уполномоченные комитета переходили линию
фронта и устанавливали связь с партизанами и немец-
кими антифашистами-подпольщиками. В лагере военно-
пленных члены комитета помогали • немецким рабочим,
крестьянам, интеллигенции освободиться от пут фашист-
ской идеологии. Многие немецкие солдаты и офицеры,
находясь в лагерях военнопленных, впервые в своей жиз-
ни познакомились с трудами К. Маркса и В. И. Ленина,
произведениями прогрессивной мировой и немецкой лите-
ратуры, которые были запрещены в фашистской Германии.
Национальный комитет «Свободная Германия» развер-
нул пропагандистскую деятельность среди солдат и офице-
ров вермахта на советско-германском фронте. Всего в ней
было задействовано не менее 2 тыс. немецких антифашис-
тов. Каждый отправляющийся на фронт давал торжествен-
ную клятву: «Я, сын немецкого народа, исполненный
горячей любви к своему народу, своей родине и своей
семье, клянусь бороться против гитлеровского фашизма и
его режима до тех пор, пока мой народ не станет вновь
свободным и счастливым, пока с земли не будет сметен
позор фашистского варварства и гитлеровский фашизм не
будет уничтожен»32.
Произнесенные на родном языке, с привычными оборо-
тами письменные и устные обращения немецких анти-
фашистов находили отклик у солдат и офицеров вермахта.
Это была вынуждена признать и нацистская верхушка.
Так, 7 января 1944 г. на совещании с Борманом и Кейте-
лем Гитлер заявил: «Самое опасное из того, что сейчас
происходит на фронте, это без сомнения распространение
воззваний генерала Зейдлица... Они исходят от офицеров.
Нет сомнения, что в данном случае речь не идет о людях,
находящихся под нажимом, эти люди поступают по
собственной воле и от этого нам никуда не деться. Когда
они все более определенно выступают по радио, никто
уже не верит, что они подвергаются нажиму»33.
Газеты и листовки Национального комитета «Свобод-
ная Германия», провозимые немецкими солдатами-отпус-
книками домой, помогали антифашистам-подпольщикам
правильно ориентироваться в сложной политической об-
становке и своевременно взять курс на объединение
всех противников нацизма в широком антифашистском
фронте.
Деятельность комитета распространялась также на не-
41
мецко-фашистские войска, расположенные в Германии и
оккупированных гитлеровцами странах. Нелегальные анти-
фашистские группы были созданы в 483-м охранном
батальоне во Франкфурте-на-Одере, в учебной танковой
дивизии, расквартированной в Берген-Бельзене, в некото-
рых частях, расположенных в Баварии. В ноябре 1943 г.
на нелегальной конференции представителей солдат, офи-
церов, политэмигрантов и рабочих военно-строительной
организации Тодта во Франции был создан комитет
«Свободная Германия», деятельность которого развертыва-
лась на Западе. Сформированная по инициативе комитета
воинская часть «Свободная Германия» сражалась в соста-
ве французских сил Сопротивления и принимала участие
в боях с гитлеровцами в районе Лиона, Тулузы и Ниццы.
Немецкие патриоты, действовавшие в частях вермахта,
умело сочетали подпольную дея дельность с легальной.
Так, в 1944 г. в казармах оккупационных частей, рас-
положенных в Антверпене, распространялся номер нацист-
ской газеты «Брюсселер цайтунг» за октябрь 1941 г.,
где была опубликована статья шефа гитлеровского ве-
домства печати Дитриха под названием «Россия про-
играла войну, и война закончится в 1941 году». Чтение
этой статьи производило на немецких солдат в 1944 г.
удручающее впечатление. Когда один фашист пытался вос-
препятствовать коллективному чтению этой статьи, ему был
задан вопрос: «Неужели ты считаешь, что нацистская
газета лжет?»34.
Большое значение для активизации НКСГ имел опу-
бликованный 5 марта 1944 г. программный документ
«Национальный комитет к народу и армии: 25 статей,
чтобы положить конец войне». Документ давал исчер-
пывающие ответы на жгучие вопросы, которые волновали
различные слои немецкого населения — рабочих, крестьян,
солдат, служащих, деятелей науки и культуры, духовен-
ство, ремесленников и предпринимателей.
О тревоге гитлеровцев по поводу деятельности Нацио-
нального комитета «Свободная Германия» говорит тот
факт, что Геббельс каждый день прослушивал запи-
санные на пленку передачи радиостанции Национального
комитета.
Для того чтобы не допустить распространения анти-
фашистских, антивоенных идей в вермахте, Гиммлер
1 августа 1944 г. издал специальный приказ «Об идео-
логическом воспитании». В нем офицерам вермахта, в
частности, предписывалось обратить особое внимание на
42
проведение с солдатами пропагандистских бесед на тему
«Фридрих II и Семилетняя война»; беседы рекомендова-
лось сопровождать просмотром выпущенного по указке
Геббельса фильма «Великий король».
При верховном командовании нацистского вермахта
был создан специальный национал-социалистский руково-
дящий штаб, а в войсковые части и соединения на-
правлялись так называемые «фюрунгсофицирен», ответ-
ственные за борьбу с пропагандой Национального комите-
та «Свободная Германия» и воспитание солдат и офицеров
в нацистском духе. Во все войсковые соединения главно-
командованием сухопутных войск был разослан в ка-
честве образца приказ командира 19-го горно-стрелкового
корпуса генерала Шернера, в котором офицерам предпи-
сывалось вести регулярную идеологическую обработку
солдат в духе директив фашистского руководства35.
Чтобы офицеры и солдаты на фронтах поменьше знали
правду о положении в их родных городах и селах, в
сентябре 1944 г. фашистская имперская палата почты
прекратила высылку на фронт местных газет. Отныне на
фронт доставлялись лишь центральные газеты и журналы.
Был издан приказ, категорически запрещавший справлять-
ся о судьбе военнопленных в СССР и связываться с
Советским правительством по этому вопросу при посред-
стве третьей страны.
Всех, кто присоединился к движению Национального
комитета, фашистские власти заочно приговаривали к
смертной казни. За подписью Кейтеля был издан спе-
циальный приказ «О мерах против военнослужащих вер-
махта, изменивших родине в плену». В нем указывалось,
что отныне за все действия военнопленных будут отвечать
непосредственно их родственники «имуществом, свободой
или жизнью»36.
Эсэсовский террор забушевал на фронте с новой си-
лой. Если за пять лет — с начала войны до июля 1944 г. —
по приговорам военно-полевых судов было расстреляно за
антифашистскую деятельность 9523 солдата и офицера
вермахта, то лишь за несколько последних месяцев су-
ществования гитлеровской Германии число казненных во-
еннослужащих возросло в 5 раз37.
В 1944 г. были созданы специальные концентрацион-
ные лагеря для военнослужащих гитлеровской армии,
осужденных нацистскими судами. Лишь в одном из таких
лагерей, расположенном в Паппенбурге, находилось свыше
2,5 тыс. солдат и офицеров.
43
Монополистические и милитаристские круги, стоявшие
за гитлеровцами, были крайне обеспокоены тем фактом,
что созданная ими фашистская государственная машина
пропаганды и террора не справлялась со своими функци-
ями. К лету 1944 г. окончательно выяснилось, что самый
свирепый террор не может задушить роста антифашист-
ского движения. За период с 1940 г. число антифашистов,
томившихся в гитлеровских тюрьмах и концлагерях, воз-
росло в 10 раз. Лишь в апреле — июне 1944 г. фашистские
органы арестовали внутри Германии около 177 тыс. чело-
век, а за первое полугодие 1944 г. — более 310 тыс.
За этот же период в одном лишь Берлине состоялось
20 судебных процессов над членами антифашистских
организаций38.
Распоряжением главного имперского управления безо
пасности от 30 июня 1943 г. предписывалось такое обра
щение с арестованными антифашистами, которое делало
бы «ненужной» их отправку в концлагерь.
Для подавления возможных антифашистских выступ-
лений (на фронте и в тылу) гитлеровцы всемерно рас-
ширяли и укрепляли специальные воинские соединения
нацистской партии — части «ваффен СС». Если к началу
войны в батальонах «ваффен СС» насчитывалось 25 тыс.
человек, то в 1944 г. их численность превысила 950 тыс.
Специальные войска нацистской партии в 1944 г. были
развернуты в корпуса. Таких корпусов было пять, и два
находились в стадии формирования. В боевую готовность
была приведена и другая разновидность нацистских фор-
мирований — так называемые «ферфюгунгсгруппе». Из от-
ставных полицейских, шпиков и т. п. было создано 30 ба-
тальонов. По первому требованию местных полицейских
властей для «внутренней охраны городов» могли быть
привлечены и штурмовики — подразделения СА. В борьбе
против антифашистского движения действовали и много-
численные тайные агенты гестапо, которых насчитывалось
свыше 40 тыс. человек.
С благословения монополистических и милитаристских
кругов террористический эсэсовский аппарат — теперь уже
и официально — все более и более присваивал себе
функции высших государственных органов фашистского
рейха. 25 августа 1943 г. шеф эсэсовцев Гиммлер был
назначен министром внутренних дел. Вступая в эту
должность, Гиммлер заявил, что для преодоления кризис-
ного настроения он будет безжалостен и «восстановит
значительно потерянный среди населения авторитет им-
44
перии»39. Через день кёльнский банкир Шредер, сыграв-
ший в свое время видную роль в приходе гитлеровцев к
власти, направил Гиммлеру послание. Констатируя от име-
ни монополий, что «сильная рука совершенно необходи-
ма», он заверял: «Мы сделаем все, чтобы помочь вам
всеми возможными способами»40. К посланию был прило-
жен чек на 1 млн. марок. В ответ Гиммлер обещал, что
«сотни будут поставлены к стенке». Однако становилось
все более очевидным, что недовольство фашистским
режимом охватывало все новые слои населения, а также
часть солдат и офицеров. Выступая в октябре 1943 г.
перед высшими фашистскими чинами — рейхслейтерами и
гаулейтерами, Гитлер был вынужден впервые открыто
признать наличие в стране большого количества «пора-
женцев и изменников»4.
Летом 1944 г. начальник главного управления импер-
ской безопасности Кальтенбруннер доверительно сообщил
Геббельсу, что «во всех частях рейха наблюдается все-
общий сильный упадок настроения... Все более рас-
пространяется убеждение, что война нами проиграна... Все
более критическими становятся высказывания о руководи-
телях рейха, все чаще вспоминают их невыполненные
обещания»42.
ЗА КУЛИСАМИ СОБЫТИИ
20 ИЮЛЯ 1944 г.
Страх правящих кругов фашистской Германии перед
неминуемой военной катастрофой дополнялся боязнью
назревающего внутреннего краха нацистского режима.
«Неизбежность военного поражения Германии и не-
прерывно усиливающееся народное, антигитлеровское дви-
жение, — писал В. Ульбрихт, — поставили монополисти-
ческую верхушку германской буржуазии перед роковым
вопросом, каким путем она сможет удержать свои позиции
у власти после военного поражения гитлеровской Герма-
нии»1.
В этой обстановке в верхах фашистской Германии
летом 1944 г. разразился глубокий политический кризис.
В основе его лежал тот факт, что ставка немецких моно-
полий на гитлеровцев как на силу, способную обеспе-
чить им завоевание мирового господства, оказалась би-
той. «Тотальная война, — говорилось в одном из доку-
ментов, подготовленных «деятелями 20 июля», — самое
большее в течение года сменится тотальным пораже-
нием»2. Все это привело к обострению разногласий между
группировками в правящем лагере по вопросу о путях
предотвращения надвигающейся катастрофы.
Заправилы военно-промышленных концернов, крупней-
ших банков и реакционный генералитет, поставившие
фашистов у власти и длительное время оказывавшие
нацистской партии и лично Гитлеру неограниченную
поддержку, теперь были вынуждены скорректировать свою
позицию. Не приведет ли сохранение Гитлера во главе
Германии, рассуждали в этих кругах, к тому, что в самое
ближайшее время Советская Армия завершит разгром
немецко-фашистских войск, а антифашистские силы внут-
ри страны, используя благоприятную обстановку, покон-
чат и с гитлеровской кликой, и с теми, кто стоит за ее
спиной. Стремясь избежать безоговорочной капитуляции
фашистской Германии и тем самым сохранить награблен-
ное и уйти от возмездия за совершенные преступле-
ния, избежать окончательного крушения гитлеровской
46
военной машины, сохранить в Германии под новой вы-
веской реакционный государственный строй, группа моно-
полистов, юнкеров и генералов решила организовать
верхушечный, «дворцовый» переворот.
«Наступил момент, — говорилось в одном из докумен-
тов заговорщиков, — претворить этот замысел (т. е.
путч. — Г. Р.) в жизнь, так как истекают последние
мгновения. Иначе нам придется второй раз пережить
Ноябрьскую революцию 1918 года»3.
Непосредственная и важнейшая цель заговора состояла
прежде всего в том, чтобы политическими и военными
маневрами сорвать или, по крайней мере, задержать
дальнейшее наступление советских войск. «Как удержать
Россию вдали от Европы.., — писал Герделер фашистскому
фельдмаршалу Клюге, — вот политическая и военная
проблема, перед которой мы стоим»4.
Путь к этому «деятели 20 июля» видели в сговоре с
антисоветски настроенными кругами в Лондоне и Вашин-
гтоне. «В случае успеха заговора, — сообщал А. Даллес в
одном из донесений в Вашингтон, — немецкие войска
начнут планомерное отступление на Западном фронте.
Одновременно с этим лучшие немецкие дивизии будут
сконцентрированы на Восточном фронте».
Буквально за несколько дней до покушения на Гитлера
командующий группой фашистских армий «Б» на Запад-
ном фронте фельдмаршал Роммель предлагал Кейтелю
«незамедлительно покончить, наконец, с войной на Западе,
чтобы удержать фронт на Востоке»5. 15 июня 1944 г.
Роммель в очередном докладе о положении на Западном
фронте развивал эту мысль и перед Гитлером. С ана-
логичным предложением к Гитлеру обратился и фашист-
ский фельдмаршал Клюге.
Заговорщики понимали, что, пока окончательно ском-
прометированный, заклейменный в глазах всего человече-
ства как палач и убийца Гитлер стоит во главе аппарата
власти в Германии, народы США и Англии не позволят
своим правительствам пойти на какие-либо переговоры с
правительством Германии, тем более за спиной своего
союзника — СССР. «Вместе с Гитлером мы наверняка
проиграем войну, — писал в своем дневнике видный участ-
ник заговора фон Хассель, — так как она будет вестись до
тех пор, пока не наступит катастрофа»6.
Весьма показательно, что уже с осени 1943 г. не-
мецкие антифашисты предвидели возможность попытки
повторения в фашистской Германии «итальянского вари-
47
анта». В листовке, выпущенной оперативным центром
руководства антифашистским движением (Зефков —
Якоб — Бестлейн), говорилось: «Как итальянская буржу-
азия, жертвуя Муссолини, пытается найти путь к сохра-
нению своего классового господства, так и германская
буржуазия не навечно связана с Гитлером; она сделает
все возможное, чтобы не допустить военного поражения
и политического краха, найти выход если не в союзе с
Гитлером, то против него»7.
Устранение Гитлера должно было, по расчетам за-
говорщиков, ввести народы в заблуждение, создать у
них иллюзию «демократизации» Германии и тем самым
открыть реакционным силам в правящих кругах США и
Англии путь к сговору с германскими монополистами.
Наконец, устранение Гитлера давало возможность заговор-
щикам свалить на него всю вину за поражение Германии
в войне и за те огромные жертвы, которые нес немецкий
народ, оправдав в то же время разбойничью политику
германского империализма. Немецкие монополисты и ми-
литаристы поддерживали Гитлера, пока была еще надежда
если не на победоносное, то все же успешное оконча-
ние войны. Они поддерживали Гитлера даже тогда, когда
эти надежды сократились до минимума и свелись к тому,
чтобы избежать* катастрофы с помощью компромисса.
И лишь в условиях явно обозначившегося краха фашист-
ского рейха эти круги решили пожертвовать Гитлером.
Как отмечал орган ЦК СЕПГ журнал «Айнхайт»,
«заговор военных верхов 20 июля 1944 г. можно сравнить
с бунтом части офицеров тонущего корабля, желающих
отстранить капитана, которому они до этого служили
верой и правдой, но который сейчас должен быть смещен,
ибо им всем угрожает гибель. До заговора против Гитлера
дошли лишь тогда, когда военное поражение стало на-
столько неотвратимым и бесспорным, что его мог нашу-
о о о Я
пать слепой своей клюкой» .
Те самые силы, которые привели Гитлера и нацист-
скую партию к власти, вложили в руки гитлеровцев
оружие, а затем бросили выпестованную ими военную
машину фашистского рейха в агрессивную грабитель-
скую войну с целью порабощения других народов, те-
перь спешили убрать обанкротившегося фюрера. Среди
заговорщиков находились кёльнский банкир Шредер, на
вилле которого 5 января 1933 г. был окончательно решен
вопрос о передаче власти нацистам, другой банкир из
Кёльна, будущий «крестный отец» западногерманского
48
государства Роберт Пфердменгес, на квартире которого в
октябре 1949 г. было образовано первое правительство
ФРГ во главе с Аденауэром. Когда Пфердменгес попал
под подозрение в связи с провалом заговора против
Гитлера, всесильный шеф главного имперского управле-
ния безопасности СС Кальтенбруннер лично позаботился,
чтобы с его головы не упал ни один волос9.
К лету 1944 г. переориентировались на заговорщи-
ков руководящие представители угольной, металлургичес-
кой и электротехнической промышленности — Г. Брюхер
(«АЭГ»), Карл Бош («ИГ Фарбениндустри»), Г. Рейш
(«Гутехофнунгс хютте»), Карл Фридрих фон Сименс
(концерн «Сименс»), А. Феглер («Ферейнигте штальвер-
ке»), Г. Вальц («Бош АГ»).
Что же собирались делать «деятели 20 июля» после
устранения фюрера? Сохранились многочисленные доку-
менты, проливающие свет в этом направлении. Первым
шагом должно было явиться формирование нового пра-
вительства. Примечательно при этом, что заговорщики не
собирались вводить в его состав ни одного представителя
антифашистского подполья. Они стремились изолировать
прогрессивные силы от участия в послевоенной полити-
ческой жизни страны и поэтому опасались расширения
социально-политической базы заговора, а тем более вклю-
чения коммунистов, левых социал-демократов и других
борцов с гитлеризмом в состав правительства.
Главой государства в должности имперского регента
должен был стать бывший начальник генерального штаба
сухопутных сил генерал-полковник Бек. Будучи типичным
представителем прусско-германской военщины, Бек в то же
время ясно представлял себе военные возможности фа-
шистской Германии и хорошо понимал опасность для нее
войны на два фронта. Полагая, что развязывание Гитле-
ром войны происходит в невыгодных для Германии усло-
виях и не желая нести ответственность за неизбежный
военный разгром, Бек в 1938 г. подал в отставку. В силу
своего авторитета в военных кругах Бек стал одним из
главных идеологов и руководителей заговора.
На посту рейхсканцлера Гитлера должен был сменить
политический руководитель заговора Карл Г ер делер.
В период Веймарской республики он, являясь членом
реакционной немецкой национальной партии, занимал пост
обер-бургомистра Лейпцига; а с приходом гитлеровцев к
власти до 1937 г. — имперского комиссара по ценам.
После ухода с государственной службы стал финансовым
49
советником в концерне Боша. Это, конечно, не было слу-
чайностью. Герделер уже давно являлся доверенным ли-
цом Роберта Боша, владельца электроконцерна «Бош АГ»
в Штутгарте. Был близок Герделер и к семейству Круп-
пов. В 1935 г. Густав Крупп предлагал Герделеру занять
пост в дирекции концерна «Крупп АГ». «Основой воззре-
ний Герделера служил антикоммунизм»10, — пишет исто-
рик ГДР К. Финкер. Но в отличие от гитлеровцев Герде-
лер выступал за новый передел мира в пользу герман-
ского империализма мирными, прежде всего экономичес-
кими, средствами. «Федерация европейских государств под
германским главенством, — писал Герделер в одном из
программных документов «послегитлеровского правитель-
ства»,— станет через 10—15 лет фактом»11. Генеральный
директор концерна Круппа Эвальд Лозер должен был
занять в предполагавшемся кабинете Герделера пост
министра финансов. Другой участник заговора Ульрих
фон Хассель был тесно связан с монополистическим
объединением «Гутехофнунгсхютте». Ему предназначался
портфель министра иностранных дел. Кадровый дипло-
мат фон Хассель еще в 1933 г. вступил в нацистскую
партию и вплоть до 1938 г. занимал пост гитлеровского
посла в Риме. Находясь при Муссолини, фон Хассель в
немалой степени способствовал созданию германо-италь-
янской агрессивной оси. Вместе с тем фон Хассель вы-
сказывал явное недоверие к фашистской Италии как воен-
ному союзнику, вследствие чего он, по настоянию Мус-
солини, был отозван, а затем уволен в отставку. На пост
военного министра планировали генерала Ольбрихта, на
пост главнокомандующего вооруженными силами —
фельдмаршала Витцлебена12.
Среди возможных членов будущего правительства фи-
гурировал и Попитц — пангерманист и ревностный при-
верженец фашистского режима. До 1938 г. он являлся
министром финансов Пруссии, пользовался полным дове-
рием Гитлера и выполнял его задания, связанные с пере-
стройкой немецкой финансовой системы в интересах
подготовки к агрессивной войне, за что был награжден
золотым значком члена нацистской партии. Крайний
реакционер, Попитц и слышать не хотел ни о какой,
хотя бы чисто декларативной, демократизации Германии.
Он выступал лишь против самой личности Гитлера,
считая его слишком скомпрометированным, что мешало,
по мнению Попитца, достижению Германией соглашения
с Лондоном и Вашингтоном на антисоветской основе.
50
Пост вице-канцлера предполагалось предоставить со-
циал-демократу Вильгельму Лейшнеру. Он принимал ак-
тивное участие в разработке программы заговорщиков и
вел бесконечный торг с Герделером за министерские
портфели в будущем правительстве. Ближайшими соратни-
ками Лейшнера являлись правые социал-демократы Ми-
рендорф и Якоб Кайзер. Они питали патологическую
ненависть к коммунизму, Советскому Союзу и предпочита-
ли сохранение кровавого гитлеровского режима его ликви-
дации демократическими силами при помощи Советского
Союза. «Мы обязаны действовать без масс, — говорил
Мирендорф, — а инициативу оставить в руках генера-
лов»13. Что касается Якоба Кайзера, то после второй
мировой войны он увенчал свою карьеру врага демократии
и реваншиста, заняв министерский пост в правитель-
стве Аденауэра.
Глубоко реакционный смысл всей затеи с заговором
против Гитлера подчеркивал тот факт, что о заговоре знал
и Гиммлер, который даже вынашивал мысль в случае
успеха покушения на Гитлера самому занять его место.
Гиммлер считал себя фигурой, с которой Запад пойдет на
переговоры. 26 августа 1943 г. состоялась встреча Гиммле-
ра с одним из руководителей заговора Попитцем, где
обсуждались детали использования СС, полиции и гестапо
после устранения Гитлера14.
Крайне реакционный состав «правительства» Герделера,
вполне определенные цели, которые были поставлены
перед ним монополистическими и военно-милитаристскими
кругами, определили и характер программы его действий
как в области социальной и внутренней политики, так и
в области международных отношений.
Главная цель внутриполитической программы «деяте-
лей 20 июля» состояла в том, чтобы разрядить нарастав-
ший в стране политический кризис, подорвать анти-
фашистское движение, изолировав его движущую силу —
рабочий класс и КПГ, сохранить под новой вывеской
основы реакционного антидемократического строя.
Ни в одном программном документе заговорщиков не
указывалось на необходимость покончить с гитлеровской
партией, кровавым режимом концлагерей. Напротив,
«правительство» Герделера признавало «здоровые и про-
грессивные идеи», содержащиеся в национал-социализме,
и предоставляло «истории судить о принципах и достиже-
ниях национал-социализма»15. Зато категорически запре-
щалось под предлогом введения «осадного положения»
51
создание новых политических партий или объединений,
проведение митингов и демонстраций16.
Ни словом не обмолвились заговорщики и о наказа-
нии военных преступников. В то же время запрещалось
возвращение на родину военнопленных и иностранных
рабочих, а освобождение заключенных из концентрацион-
ных лагерей и тюрем предполагалось поставить под самый
строгий контроль. Вся полнота исполнительной власти на
местах должна была перейти к командованию военных
округов. «Наш доблестный вермахт — порука безопасности
и порядка. Полиция выполнит свой долг», — говорилось в
проекте воззвания, с которым Бек намеревался обратиться
к населению.
Проект конституции, составленный Г ерделером и
одобренный его ближайшими единомышленниками, пред-
ставлял собой одну из наиболее реакционных правитель-
ственных платформ, когда-либо выдвигавшихся немецкой
империалистической буржуазией. Она открыто возводила в
принцип сословно-социальное разделение народа, на что
не решались даже гитлеровцы, выдвигавшие для прикры-
тия социального неравенства демагогические лозунги.
С целью недопущения представителей трудящихся в рейх-
стаг выборы туда объявлялись многостепенными и от-
нюдь не всеобщими. Депутатом рейхстага могло быть
лишь лицо, до того в течение пяти лет работавшее в
общинных выборных органах. В самих же общинных
представительствах 50 % депутатских мест должны были
находиться в руках крупных землевладельцев, 25 %
предназначались для предпринимательских объединений и
профсоюзов, остальные 25 % — для представителей
церкви17.
Если добавить к этому густой налет клерикализма,
окутывавший все конституционные проекты заговорщиков,
то ясно вырисовывается структура того глубоко антина-
родного строя — военно-клерикальной диктатуры, которой
«деятели 20 июля» намеревались подменить рушащуюся
фашистскую диктатуру. Заговорщики полагали, что устра-
нение Гитлера, с одной стороны, и состав нового пра-
вительства и характер его программы — с другой, сде-
лают это правительство приемлемым для Запада и тем
самым не только дадут возможность избежать безоговороч-
ной капитуляции Германии, но и помогут германским
монополиям добиться многих агрессивных целей, которых,
к их глубокому сожалению и разочарованию, оказался
не в состоянии достичь Гитлер.
52
Одновременно с планами устранения Гитлера и про-
ектами внутриполитического и социального устройства
«послегитлеровской Германии» заговорщиками разраба-
тывались всевозможные варианты антисоветского сговора
будущего германского правительства с Западом. Естест-
венно, предложения, с которыми выступали в адрес
Запада представители немецких монополий, видоизменя-
лись в зависимости от военной и политической обстановки.
Но, как свидетельствуют документы, они всегда остава-
лись захватническими и агрессивными. В узком кругу
заговорщиков Герделер признавал, что целью является
Германия, которая бы «взяла на себя экономическое,
а затем и политическое лидерство в Европе»18.
«Цель войны — мир, — отмечал К. Герделер, — но от
него Германия сегодня дальше, чем когда-либо прежде.
Счастливый и прочный мир давался нам без войны»19.
В чем же виделось «счастье» Герделеру и его сообщни-
кам? Отвечая на этот вопрос, известный советский ис-
следователь В. М. Фалин пишет: «Вслед за аншлюсом
Австрии, аннексией Чехословакии немцы вполне могли
бы... невоенным способом отторгнуть от Польши «герман-
ские и австро-венгерские земли», вернуть себе бывшие
колонии или их эквивалент, превратить в сферу своего
исключительного влияния прибалтийские государства,
Балканы, страны Дунайского бассейна, выговорить со-
гласие западных держав с экспансией рейха на бескрай-
ний Восток»20.
Внешнеполитические цели и свои планы послевоенно-
го устройства мира германские монополии и действовав-
шие от их имени «деятели 20 июля» сформулировали в ряде
документов, которые через шведских банкиров Якоба и
Маркуса Валленбергов передавались в Англию Черчиллю,
а через находившегося с 1942 г. в Швейцарии руководите-
ля европейского бюро Управления стратегических служб
(УСС) США Аллена Даллеса — в Вашингтон. Авторство
большинства из них принадлежало «канцлеру» Герделеру
и «министру иностранных дел» фон Хасселю.
Вступая в контакт с «деятелями 20 июля», А. Даллес
и стоявшие за ним реакционные круги США полагали,
что успех верхушечного заговора в Берлине помешает
народам Европы воспользоваться плодами грядущей побе-
ды, а Советской Армии — выполнить ее освободительную
миссию. А. Даллес надеялся, вспоминает немецкий социал-
демократ В. Хегнер, находившийся в годы войны в эмигра-
ции в Швейцарии, что «в результате свержения Гитлера
53
война будет закончена раньше, чем Советы войдут в
Берлин».
К считавшемуся заговорщиком будущему канцлеру
ФРГ Конраду Аденауэру, женатому на родственнице
одного из директоров банка Морганов, был даже направ-
лен тайный эмиссар американских монополий Джордж
Шустер с предложением «обдумать возможность» стать
канцлером в посленацистской Германии.
Так, в меморандуме, составленном фон Хасселем в
конце 1943 г., лежала идея отказа западных держав от
требования безоговорочной капитуляции фашистской Гер-
мании и предлагался сговор с гитлеровским правительст-
вом на антисоветской основе. За уступки на Западе — от-
вод вермахта с оккупированных территорий европейских
стран и отказ от приобретения колоний — германские мо-
нополисты в качестве компенсации требовали уступок на
Востоке: признания захвата и насильственного присоеди-
нения к Германии Австрии, Судетской области Чехослова-
кии, восстановления на Востоке границ кайзеровской Гер-
мании 1914 г., то есть включения в рейх западных облас-
тей Польши и советского порта Клайпеда21. «Расширенная
за счет захвата польских и советских земель империалис-
тическая Германия, — пишут историки ГДР, — должна
была стать основой антисоветского фронта империалисти-
ческих держав»22.
Захватнические устремления германских империалис-
тов были не только детализированы, но и значительно
расширены в двух «планах мира», подготовленных в пер-
вой половине 1943 г. Герделером и переданных А. Даллесу
через германского вице-консула в Цюрихе Гизевиуса. В пер-
вом выдвигалось требование «восстановления» границ Гер-
мании 1914 г. не только на Востоке, но также и на
Западе, то есть сохранения господства немецких монопо-
листов в Эльзасе и Лотарингии, а также «возвращения
немецких колоний или равноценных колониальных облас-
тей»23.
Позднее Герделер разработал второй «план мира», в
котором захватнические притязания немецких монополий
шли еще дальше: помимо уже перечисленных областей
выдвигалось требование о присоединении к Германии вхо-
дившего в состав Италии Южного Тироля24. Но заговор-
щикам и этого показалось мало. С целью закрепления
преобладания Германии в послевоенной Европе они высту-
пали за отмену таможенных границ между европейскими
странами, за создание лиги европейских государств — «Эко-
54
комического пространства Европы», где Германия осу-
ществляла бы «руководство европейским блоком» и играла
бы в нем такую же роль, «как Пруссия в Германии».
Предусматривалось создание единого для всей Европы
министерства экономики, общего органа по управлению
колониями, общей полиции, вооруженных сил и объеди-
ненного министерства иностранных дел.
Именно в это время в оборот пускается термин «Евро-
пейское экономическое сообщество», впервые выдвинутый
германскими монополистами еще осенью 1942 г. До сен-
тября 1944 г. состоялось семь заседаний так называемого
«Европейского кружка», где под председательством Карла
Блессинга, директора близкой к Немецкому банку и кон-
церну «ИГ Фарбениндустри» фирмы «Континенталь Оль
АГ», представители немецких банков и монополий разра-
батывали планы сохранения и упрочения своих позиций
в послевоенной Европе25. Таким образом, исходя из про-
вала гитлеровских планов насильственного передела мира
в пользу германского империализма, заговорщики высту-
пали с проектами «мирного» экономического завоевания
Европы, основываясь на постоянно возрастающей эконо-
мической мощи Германии и раздувании противоречий меж-
ду западными державами. «Мы убеждены, — писал летом
1944 г. исполнительный директор концерна «Карл Цейсс»
П. Хейнрике шефу Германо-американского хозяйственного
союза X. Мюнку, — что здоровая Европа немыслима без
экономически мощной Германии».
В марте 1944 г. известный экономист профессор Людвиг
Эрхардт (впоследствии, в 1963—1966 гг., канцлер ФРГ)
по просьбе своего друга Герделера представил руководству
имперской группы «промышленность» первоначальный ва-
риант плана перестройки немецкой экономики на мирные
рельсы в целях усиления ее позиций в послевоенной Европе.
Именовался документ «Задачи немецкого будущего». Летом
1944 г. он оживленно дискутировался в кругах промышлен-
ников и финансистов. Ими был создан специальный центр
по изучению внешнеэкономических проблем. В капиталь-
ном труде историков ГДР «Германия во второй мировой
войне» приводится примечательный факт: подготовка доку-
мента о роли немецкой экономики в послевоенной Европе
шла не только параллельно, но и в тесной хронологичес-
кой увязке с подготовкой покушения на Гитлера 26.
В осуществлении планов «мирного» послевоенного пора-
бощения Европы германские монополии не исключали и
поддержки крупного капитала США. «Немецкие промыш-
55
ленники, — говорилось в бюллетене госдепартамента
США, — осознают, что победа стала недостижимой, теперь
они развивают экономические планы на послевоенный пери-
од, стремясь возобновить дружеские контакты с иностран-
ными экономическими кругами, и работают над восстанов-
лением довоенных картельных связей»27. Именно в этом
плане следует рассматривать предложения, переданные За-
паду в мае 1944 г. посланцем немецких монополий Альбрех-
том через швейцарских и шведских промышленников.
В основе этих планов лежала самая беззастенчивая
спекуляция на антисоветских настроениях реакционных
деятелей западных держав, запугивание их жупелом ком-
мунизма. «Если Россия распространит свое господство на
Европу, то ослабленные войной народы Центральной и
Западной Европы станут жертвами радикального больше-
визма», только Англия или Германия могут обеспечить
безопасность Европы от «русской сверхдержавы», заклинал
Герделер в одном из «планов мира» .
Стратегический расчет ведущих германских монополий
и выдвигаемых ими на политическую авансцену «деятелей
20 июля» состоял в том, что стоящие на позициях антисове-
тизма и антикоммунизма монополистические круги в запад-
ных странах вкупе с реакционными политиками побудят
правительства этих стран разорвать антигитлеровскую коа-
лицию и вступить в антисоветский сговор с германским им-
периализмом, который освободился бы от гитлеровского
фасада и выступал бы в другом, более приемлемом для
Запада обличье.
Немецкие монополии, как свидетельствуют ставшие те-
перь достоянием гласности документы заговорщиков, пла-
нировали в максимально краткий срок (не более чем за
36 часов) завершить верхушечный переворот, объявить о
создании в Германии нового правительства, с тем чтобы,
начав сепаратные переговоры с США и Англией, продол-
жать агрессивную войну на Востоке.
Во втором «плане мира» предусматривалось, что сразу
после переворота находящиеся на Западе германские вой-
ска будут переброшены на Восток, чтобы любой ценой
удержать линию советско-германского фронта. Более того,
в воспаленном воображении «деятелей 20 июля» вырисо-
вывались заманчивые картины совместных действий немец-
ко-фашистских и английских войск против СССР, чтобы
оттеснить его так далеко на Восток, как это устраивало
бы и германских империалистов, и антисоветские круги
западных стран. «Переброска западных армий на Восток, —
56
писал Герделер, — нужна для того, чтобы отбросить рус-
ских к линии Припять — Днестр и освободить тем самым
нас и англичан от огромной угрозы... Такое развитие
отношений с Англией возможно».
Даже сокрушительные поражения фашистского вермах-
та на советско-германском фронте не отрезвили германских
монополистов и «деятелей 20 июля»: восточную границу
«нового рейха» под предлогом реализации идеи «Экономи-
ческого пространства Европы» они намеревались установить
где-то в районе Смоленска или даже восточнее.
Подобно гитлеровцам, «деятели 20 июля» сбрасывали
со счетов Советский Союз, но в то же время были не
прочь шантажировать США и Англию возможностью пере-
говоров с ним. В дневниках фон Хасселя упоминается,
что в кругу заговорщиков обсуждался вопрос об обращении
к Советскому Союзу. По его же признанию, такое обраще-
ние должно было преследовать единственную цель: оказать
давление на западные страны возможностью «соглашения
с русскими». Канадский исследователь П. Хоффман, про-
анализировавший документы «деятелей 20 июля», приходит
к выводу, что «не известно ни об одном каком-либо выс-
казывании руководителей заговора, свидетельствующем о
готовности прекратить военные действия не только на
Западном, но и на Восточном фронте».
Мысль об открытии Западного фронта, чтобы помешать
победоносному наступлению Советской Армии, становится
все более доминирующей в планах «деятелей 20 июля».
Еще в марте 1944 г. через А. Даллеса правительству
США был передан меморандум, где говорилось о готовности
заговорщиков капитулировать перед англо-американскими
войсками при условии отказа западных держав от требова-
ния безоговорочной капитуляции на всех фронтах, то есть
при продолжении войны против СССР.
На скорейшее достижение сговора с западными держа-
вами летом 1944 г. германские монополии и «деятелей
20 июля», действовавших от их имени, подталкивало не
только катастрофическое развитие военных действий на
советско-германском фронте. Реальный шанс опереться на
реакционные силы Запада с целью помешать дальнейшему
победоносному продвижению Советской Армии они видели
в высадке англо-американских войск в Западной Европе.
Теперь, после появления союзников в Нормандии, было
наконец перед кем открыть фронт.
«Быстрое продвижение советских войск, — пишут исто-
рики ГДР, — побудило весной 1944 г. Бека и Герделера
57
через их связи в Швейцарии с А. Даллесом, в Швеции с
Я. Валленбергом и Д. Эрлом в Турции сообщить правитель-
ствам США и Великобритании, что после переворота в
Германии они готовы «посоветовать» немецким командую-
щим в Западной Европе немедленно прекратить сопротив-
ление и облегчить высадку союзных войск во Франции.
Кроме того, они гарантировали беспрепятственную высадку
англо-американских парашютистов в важнейших стратеги-
ческих пунктах Германии»30.
Как свидетельствует американский историк А. Браун,
еще до начала высадки союзных войск заговорщики уполно-
мочили полковника фон Роне, начальника отдела «Иност-
ранные армии Запада» в генеральном штабе сухопутных сил,
вступить в переговоры с англо-американцами на предмет
обеспечения беспрепятственной высадки союзных войск и
их скорейшего продвижения через Западную и Централь-
ную Европу к Эльбе до того, как туда придут русские.
В этом отношении определенный свет на планы «деяте-
лей 20 июля» проливают неизвестные до последнего времени
общественности документы из архива фельдмаршала Эрви-
на Роммеля, любимца Гитлера. После открытия союзника-
ми второго фронта фюрер поручил ему командование груп-
пой армий «Б», войска которой находились во Франции,
Бельгии и Нидерландах. Как свидетельствуют документы,
«деятели 20 июля» стремились склонить на свою сторону
Роммеля, главнокомандующего немецкими войсками на За-
паде фельдмаршала Клюге и руководящих офицеров их
штабов. Именно они должны были осуществить на практике
замысел заговорщиков: немедленно прекратить борьбу на
Западе и открыть англо-американцам дорогу для быстрого
продвижения на Восток, навстречу Советской Армии.
В эти планы не посвящали даже самых высших военных
чинов на советско-германском фронте, которым предстояло
«сражаться до конца» и тем самым обеспечить возможность
для переговоров заговорщиков с Западом. 15 июля 1944 г.
Роммель писал Клюге, имея в виду развитие событий на
советско-германском фронте: «Неравная борьба близится к
концу. По моему мнению, необходимо сделать политичес-
кие выводы из сложившегося положения. Я чувствую себя
обязанным в качестве командующего группой армий ясно
сказать об этом». На следующий день Роммель заявляет
своему сотруднику адмиралу Ф. Руге: «Крушение произой-
дет в ближайшие четыре недели, так что политическое
решение должно последовать как можно скорее. Надо
использовать противоречия между союзниками. Было бы
58
лучше всего, если бы соответствующие действия предпринял
сам фюрер». Роммель был готов ехать в ставку Гитлера,
чтобы получить его согласие на немедленную встречу с
командующим 21-й группой союзных войск английским
фельдмаршалом Монтгомери. «Я хочу побудить его, — зая-
вил Роммель приближенным офицерам из своего штаба, —
выступить в Англии в пользу совместных действий против
России»31.
Не дожидаясь действий Гитлера, генералы — участники
заговора составили и передали через А. Даллеса в Вашинг-
тон и Лондон разработанный ими план. Суть его сводилась к
тому, что они открывают путь американским и английским
войскам для оккупации Германии при одновременном удер-
жании фронта против советских войск путем совместных
действий с западными державами. План предусматривал
высадку трех англо-американских воздушно-десантных ди-
визий в районе Берлина с целью помешать захвату его
Советской Армией, а также морских десантов в районе
Гамбурга и Бремена. Сами германские генералы брали обя-
зательство с помощью надежных воинских частей «изолиро-
вать» Гитлера. Их расчет, как считал впоследствии Гизевиус,
состоял в том, что «англосаксы первыми достигнут линии
Кенигсберг — Прага — Вена — Будапешт», и это даст воз-
можность определенным кругам США и Англии, вопреки
согласованным между правительствами трех стран решени-
ям, сохранить реакционный политический режим не только
в Германии, но и в странах Центральной и Восточной Европы32.
Реакционная авантюристическая позиция «деятелей 20
июля» вдохновлялась определенными кругами на Западе.
В ноябре 1943 г. фон Хассель записал в своем дневнике
слова Черчилля, который заявил, что «до совершения пере-
ворота он никаких обязательств на себя взять не может,
но если таковой произойдет и новое правительство будет
обладать достаточным авторитетом, то удобный выход будет
найден»33.
Английский историк Д. Ирвинг пишет: «в обмен» на
вывод гитлеровских войск из Франции, Бельгии и Нидер-
ландов оба фельдмаршала — Роммель и Клюге желали
получить от Лондона и Вашингтона «свободу рук» на
Востоке.
Главный порок внешнеполитических планов «деятелей
20 июля», как штатских, так и военных, заключался в
том, что никакой «свободы рук» у германского империализ-
ма в тот момент не было и не могло быть. И в самом
лагере реакции на Западе лишь отъявленные авантюристы
59
могли надеяться на то, что им удастся, вопреки ясно
выраженной воле народов Англии, США и других союзных
стран, повернуть развитие событий в старое мюнхенское
антисоветское русло.
«То, что такие высокопоставленные генералы серьезно
ожидали отказа англичан и американцев от своих целей
в войне, от требования безоговорочной капитуляции «треть-
его рейха» и признания гитлеровских завоеваний на Восто-
ке, — отмечает Д. Ирвинг, — все это показывает, какие
иллюзии питали заговорщики»34.
Действительно, попытка отстранить СССР, ведущую
силу антигитлеровской коалиции, одерживавшую решающие
победы над немецко-фашистскими войсками, от урегулиро-
вания жизненно важных международных проблем, попы-
таться сколотить единый антисоветский фронт — все это
свидетельствует не только о том, что внешнеполитические
планы «деятелей 20 июля» лишь перепевали старые погудки
германского империализма — под флагом «защиты» от ком-
мунизма превратить все европейские государства в вотчину
немецкого монополистического капитала, но, что всегда
было свойственно германскому империализму, не учитыва-
ли реального соотношения сил на международной арене.
Лишь ослепленные бредовыми идеями европейского и миро-
вого господства авантюристы могли предположить, что
народы стран антигитлеровской коалиции согласятся на
условия мира, сохранявшие многие завоевания империа-
листической Германии и ее господствующее положение
в Европе. Расчет на сепаратный мир с Западом делался
без учета воли народов, проливавших кровь в борьбе против
фашистского порабощения, решающей роли Советского Со-
юза в антигитлеровской борьбе. Планы «деятелей 20 июля»
были построены на песке и неизбежно должны были
закончиться провалом.
В интересах исторической истины необходимо заметить,
что в заговоре принимали участие также немецкие патрио-
ты, которые не разделяли реакционных воззрений группы
Герделера и искали союза с антифашистским движением.
«Именно это обстоятельство, — пишет профессор
Д. Е. Мельников, — пытались игнорировать на протяжении
ряда десятилетий, прошедших после взрыва бомбы в гитле-
ровской ставке в Растенбурге, представители реакционной
западногерманской историографии»35. Теоретический орган
ЦК СЕПГ журнал «Айнхайт» отмечает, что в составе
заговорщиков имелось две группировки, политические рас-
хождения между которыми были значительны36.
60
Участники «движения 20 июля» социал-демократы Юри-
ус Лебер и Адольф Рейхвейн, исходя из опыта немецкого
рабочего движения, пришли к выводу о необходимости
единства с коммунистами и искали контакты с группой
Зефкова. Как отмечается в труде «История социалистичес-
кой единой партии Германии», это были мужественные и
честные социал-демократы37. Они выступали за организа-
цию массового движения немецких трудящихся для борьбы
с гитлеризмом, за демократизацию политического строя
страны. Так, А. Рейхвейн имел прямые связи с коммунисти-
ческой организацией Позера — Нейбауэра в Тюрингии. Да-
же консервативный историк Г. Риттер вынужден признать,
что А. Рейхвейн «видел в лице России великую и могучую
страну будущего, без которой или вопреки которой нельзя
будет вести никакой европейской политики» . Супруга
Рейхвейна впоследствии писала, что ее муж «не был комму-
нистом, но весьма решительно выступал за единство дей-
ствий всех антифашистов, в том числе и коммунистов».
По словам западногерманского исследователя «событий
20 июля», Ю. Лебер отвергал идею верхушечного заговора,
считал необходимым «привести в движение против Гитлера
весь народ»39.
Ю. Лебер и А. Рейхвейн входили в состав «кружка
Крейзау», именовавшегося так по имени поместья в Вос-
точной Пруссии, где собирались его участники. Среди
представителей буржуазных кругов — членов кружка были
владелец поместья граф Гельмут фон Мольтке, фон Вартен-
бург, бывший посол в Москве граф Фриц Шуленбург,
представители политического клерикализма Герстенмайер
(впоследствии видный деятель ФРГ), Кениг (впоследствии
кардинал в Австрии). Всего в составе кружка было свыше
20 представителей различных социальных слоев и полити-
ческих взглядов. Члены кружка, в отличие от Герделера
и его окружения, считали, что ликвидация фашизма должна
стать разультатом действий не узкого круга заговорщиков,
а следствием широкого народного движения. Они поручили
Ю. Леберу и А. Рейхвейну привлечь коммунистов к их
работе. В сфере внешней политики «кружок Крейзау»
выступал за мир и сотрудничество со всеми странами,
в том числе и с Советским Союзом.
Имеются свидетельства, что члены кружка стремились
наладить связи с советской стороной. Так, в одном из
докладов шефа главного управления имперской службы
безопасности СС Кальтенбруннера отмечалось, что заговор-
щики обсуждали возможность переправить бывшего посла
61
Шуленбурга через линию фронта на Востоке. «Шуленбург
один из немногих немцев, которые лично знают Сталина.
Шуленбург должен вновь завязать с ним связь... Шуленбург
всегда выступал против войны с Советским Союзом»40.
Впоследствии фон Вартенбург на судебном процессе под-
твердил намерение членов «кружка Крейзау» направить для
ведения переговоров в Москву Шуленбурга41.
К числу немецких патриотов — «деятелей 20 июля»
принадлежал и сам Штауфенберг, ключевая фигура всего
заговора, человек неукротимой энергии. Вокруг него посте-
пенно сложился кружок единомышленников: полковник
генерального штаба Мерц фон Квирнгейм, генерал-майор
Гельмут Штифф, генерал Хеннинг фон Тресков, генерал
пехоты Фридрих Ольбрихт, генерал артиллерии Фриц Лиде-
ман, адъютант Штауфенберга обер-лейтенант Вернер фон
Хефтен.
Сестра Квирнгейма была замужем за генерал-майором
Отто Корфесом, который, попав в плен под Сталинградом,
затем стал одним из самых активных деятелей Националь-
ного комитета «Свободная Германия» и Союза немецких
офицеров. Квирнгейм одобрял поведение Корфеса и соли-
даризировался с целями НКСГ. О постепенном формирова-
нии антифашистских взглядов Г. Штиффа говорит текст
одного из его писем: «Я стыжусь быть немцем! Это мень-
шинство (речь идет о гитлеровцах. — Г. Р.), обуянное
жаждой убийства, грабежа и желанием предать все огню и
мечу, оскверняет немецкую честь и явится бедствием для
всего немецкого народа, если мы не выбьем из его рук
орудие убийства»42. Примечательно, что Ф. Ольбрихт был
знаком с произведениями В. И. Ленина и считал его одним
из крупнейших умов нашей эпохи. В. Хефтена связывала
тесная духовная близость с заключенным в концлагерь
Дахау известным антифашистом пастором Мартином Ни-
меллером.
Таков был круг ближайших единомышленников Штау-
фенберга.
Поначалу реакционные политические планы и установ-
ки руководителя заговора Герделера не были для Штауфен-
берга и его окружения предметом критического анализа.
Еще в 1943 г. и в начале 1944 г. Штауфенберг считал
наилучшим решением после устранения Гитлера немедлен-
ное прекращение военных действий против США и Англии
на Западе для того, чтобы остановить Советскую Армию
на Востоке. Однако решающие военные успехи Советской
Армии привели его к пониманию, что в национальных
62
интересах Германии покончить с войной не только на
Западе, но и на Востоке, что мир и добрососедские отноше-
ния следует установить со всеми государствами, и прежде
всего с великим соседом Германии на Востоке — Советским
Союзом.
С этой целью Штауфенберг даже планировал свой
переход через линию советско-германского фронта и веде-
ние мирных переговоров с представителями Советского
правительства. Штауфенберг, пишет А. Даллес, который
был в курсе всех дел заговорщиков, «проявлял величайший
интерес к проблеме отношений с Востоком и к возросшему
значению России в Европе». Не этим ли объясняется
тот факт, что заговорщики категорически возражали против
назначения Штауфенберга на пост министра иностранных
дел в будущем правительстве. Ему предназначали лишь
второстепенный пост госсекретаря в военном министер-
стве43.
Штауфенберг и его единомышленники постепенно при-
ходили к убеждению, что основная задача заговора состоит
не только в том, чтобы устранить Гитлера, но и в том,
чтобы к власти пришли силы, представляющие все слои
населения44, то есть перед ними в качестве цели, пусть
не очень четкой, все более вырисовывалось создание миро-
любивой, демократической Германии. «Штауфенбергу и его
ближайшим соратникам стало очевидно, — считают истори-
ки Г ДР, — что гитлеровское государство может сменить
только такой демократический порядок, который будет опи-
раться на широкую поддержку трудящихся масс»45.
Определенное влияние на выработку политических
взглядов Штауфенберга и его соратников имели встречи и
беседы с людьми, стоящими на антифашистских позици-
ях — левыми социал-демократами Лебером, Рейхвейном,
Массом, Лейшнером. Они шли на'контакт и с коммунистами,
стремясь создать широкий фронт противников фашистской
диктатуры. А. Даллес признает, что Штауфенберг «предла-
гал включить в коалицию коммунистов», а когда руководи-
тели заговора отсоветовали ему это делать, «он без согласия
Других главных заговорщиков побудил своих друзей-социа-
листов связаться с подпольным коммунистическим движе-
нием». После того как коммунисты Юрий Ауэр и Фердинанд
Томас установили контакт с Рейхвейном, с одобрения
Штауфенберга Рейхвейн и Лебер 22 июня 1944 г. встрети-
лись и имели беседу с руководителями Оперативного руко-
водства КПГ в Германии Антоном Зефковым и Францем
Якобом, которая должна была послужить началом дальней-
63
Щих переговоров. Как известно, они не состоялись, так
как в начале июля 1944 г. участники встречи были арестова-
ны гестаповцами.
В связи с этим небезынтересный факт приводит в
биографии Гитлера западногерманский историк И. Фест.
Оказывается, Гиммлер, который был в курсе дел заговор-
щиков, не реагировал на их действия, но лишь до тех пор,
пока он не узнал, что патриотическое крыло заговорщиков
вступило в контакт с коммунистами и левыми социал-
демократами. Узнав об этом, он немедленно дал приказ
об аресте «деятелей 20 июля»46.
Примечателен текст воззвания, с которым Штауфенберг
и его единомышленники собирались после устранения Гит-
лера обратиться к немецкому народу.
Воззвание должно было объявить о гибели Гитлера,
призвать к аресту остальных нацистских главарей и обосно-
вать необходимость предпринятых действий. Как можно
скорее «нация была бы призвана к свободному решению
вопроса о будущей конституции, новую форму которой
предстояло найти». Правонарушения и преступления подле-
жали наказанию, однако преследование исключительно за
политические взгляды отвергалось. Требовалось как можно
скорее установить мир.
Аналогичное содержание имело и воззвание к армии.
«Преступным и бессмысленным военным действиям должен
быть положен конец», — говорилось в нем. В документе
провозглашался призыв к «отказу от всех захватнических
вожделений и от угрозы другим народам».
Обобщая взгляды и цели группы Штауфенберга, историк
ГДР К. Финкер считает, что их программу можно свести
к следующим пунктам:
1) ликвидация гитлеровского режима;
2) немедленное прекращение войны на всех фронтах,
даже принимая во внимание выдвинутое странами антигит-
леровской коалиции требование безоговорочной капитуля-
ции;
3) переговоры с западными державами и Советским
Союзом о сносных для немецкого народа условиях мира;
ясное понимание того, что вследствие фашистских злодея-
ний придется считаться с потерей части немецкой террито-
рии, репарациями, роспуском вермахта и оккупацией Герма-
нии;
4) наказание военных и нацистских преступников, по
возможности антифашистскими немецкими судами;
5) борьба против фашистской идеологии, особенно не-
64
допущение новой легенды «об ударе кинжалом в спину»,
и реваншизма;
6) установление добрососедских отношений со всеми
народами, в том числе с Советским Союзом, в качестве
основы будущей германской внешней политики; отказ от
каких-либо захватнических целей;
7) установление буржуазно-демократических прав и
свобод, особенно свободы совести; ликвидация принципа
вождизма в пользу демократического принципа; участие
женщин в общественной жизни; свобода создания антифа-
шистско-демократических партий и организаций, образова-
ние немецких профсоюзов как представительства трудя-
щихся;
8) постепенная демократизация государства после свер-
жения Гитлера и взятия власти вермахтом; создание широ-
кого фронта антифашистско-демократических сил всех
классов и слоев в качестве основы нового государства
с признанием при этом особой роли и ответственности
рабочего класса;
9) социальный компромисс путем подъема уровня жиз-
ни трудящихся, государственного ограничения крупной соб-
ственности в промышленности и сельском хозяйстве, а
также путем призыва к имущим добровольно отказаться
от части своей собственности;
10) недопущение повторения ошибок Веймарской рес-
публики в области внутренней и внешней политики.
По своей сути это была антифашистская буржуазно-
демократическая программа. Естественно, что она была
абсолютно неприемлема для основного ядра заговорщи-
ков — представителей монополий, генералов-милитаристов
и в силу этого оставалась достоянием лишь узкого круга
единомышленников Штауфенберга.
В силу своей малочисленности и слабости левые патри-
отические элементы не смогли изменить реакционного анти-
народного характера «движения 20 июля». «Героический
самоотверженный поступок Штауфенберга и его ближай-
ших соратников, — пишет орган ЦК СЕПГ, — был одной
из форм борьбы против фашизма, смелой попыткой поло-
жить конец войне, кровопролитию, массовому уничтожению,
что смогли бы продолжить... определяющие силы немецко-
го движения Сопротивления»47.
Реакционный, верхушечный характер заговора, страх
большинства путчистов перед прогрессивными антифашист-
скими силами немецкого народа закономерно обрекли его
на неудачу. Как справедливо отмечается в подготовленном
3-64б 65
историками ГДР «Обзоре истории рабочего движения в
Германии», решающую роль в провале заговора сыграл
тот факт, что путчисты «совершенно не учитывали реально-
го соотношения сил, сложившегося в результате победо-
носного наступления Советской Армии и ее союзников».
В Берлине в помещении штаба верховного командования
сухопутных сил, где находился центр заговора, после полу-
чения сообщения о неудаче покушения на Гитлера началась
паника. Генерал Бек пытался покончить жизнь самоубий-
ством, но неудачно. Его застрелил один из заговорщиков.
Чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, перетру-
сившие офицеры, спасая свою шкуру, расправились с наибо-
лее активными участниками заговора. Штауфенберг, его
адъютант Хефтен, начальник штаба резервной армии Оль-
брихт и полковник Квирнгейм в полночь во дворе штаба
при свете автомобильных фар были расстреляны. Послед-
ними словами Штауфенберга были: «Да здравствует вечная
Германия!». Тела заговорщиков были тайно отвезены на
соседнее кладбище и там зарыты. Вскоре в помещение
штаба ворвались эсэсовцы и арестовали всех находивших-
ся там офицеров. Через три недели в Восточной Прус-
сии был арестован пытавшийся бежать в Швецию Гер-
делер.
Необходимо отметить беспочвенность и антиисторич-
ность утверждения буржуазных западных историков о том,
что если бы заговор удался в соответствии с планами
Герделера и стоящих за ним кругов, то это обеспечило бы
быстрое окончание войны, спасло бы жизнь миллионов
людей, предотвратило разрушения на территории Германии.
«Следует ясно осознать: если бы все шло по плану Герделера
и его группы, в Германии летом 1944 г. пришло бы к
власти новое реакционное правительство, которое стреми-
лось бы продолжить войну на Востоке против Советского
Союза, т. е. продлить кровопролитие и отодвинуть сроки
окончательного разгрома фашизма»48.
О путях спасения «третьего рейха» от катастрофы, кото-
рая над ним нависла, задумывались и в нацистской верхуш-
ке. В буржуазной литературе широко распространена версия
о том, что фашистское руководство в последние месяцы
войны якобы придерживалось экстремистской линии: или
все, или ничего, или военная победа рейха, или тотальное
поражение со всеми вытекающими отсюда последствиями.
При этом обычно ссылаются на публичные выступления
нацистских вожаков, носившие, как правило, пропагандист-
ский характер и рассчитанные на внутреннее потребление.
66
В действительности же, как справедливо отмечает западно-
германский исследователь Г. Юнг, «позиция Гитлера по
вопросу о политическом окончании войны отнюдь не была
категорически отрицательной»49. Это целиком относится и к
другим фашистским руководителям.
Сразу же после разгрома немецко-фашистских войск на
Курской дуге в сентябре 1943 г. у Гитлера состоялся
примечательный разговор с Геббельсом, который оттеснил
других фашистских вожаков и вместе с Борманом стал
одним из ближайших доверенных лиц фюрера. В ответ на
сетования Геббельса о том, что «мы слишком много занима-
емся войной и мало политикой», Гитлер ответил: «Чер-
чилль — абсолютный антикоммунист, наступит время, когда
у англичан возобладает разум»50.
В новогоднем послании 1 января 1944 г., обращенном
не столько к населению Германии, сколько к западным
державам, Гитлер пытался запугивать последних «угрозой
с Востока». «Если Советы победят, — заклинал Гитлер, —
то в течение десяти лет исчезнет вся старейшая культура
Европы, а народы, носители этой культуры, будут прозябать
где-то в лесах или болотах Сибири»51.
В апреле 1944 г. Геббельс по прямому указанию Гитлера
разработал памятную записку, где отмечалось, что «насту-
пил момент, когда Германия исчерпывает свои силы..,
в интересах западной цивилизации необходимо прийти с
англо-американцами к миру». Геббельс даже предлагал
«в интересах дела» снять с поста министра иностранных
дел Риббентропа, считавшегося на Западе ярым англофо-
бом, и выразил готовность «эту тяжелую ношу взять на
себя»52.
В ряде нацистских документов разъяснялись как воз-
можные предпосылки, так и условия «политического урегу-
лирования» с Западом. В основе всех гитлеровских планов
лежала иллюзорная идея о неизбежности раскола антигит-
леровской коалиции в самое ближайшее время. Беспочвен-
ные надежды Гитлера и его окружения избежать военного
поражения и ответственности за совершенные ими чудо-
вищные преступления базировались на нереальной оценке
отношений между участниками антигитлеровской коалиции,
гипертрофическом преувеличении разногласий и противоре-
чий между ними. «Наступает момент, — говорил фюрер
своим подчиненным, — когда противоречия между союзни-
ками станут столь велики, что тогда вопреки всему наступит
разрыв. Нужно только дождаться такого момента». Особые
надежды при этом возлагались на профашистские круги в
з**
67
США, организовавшие наскоки на политику президента
Рузвельта, и на отошедших в тень мюнхенцев в правящих
кругах Великобритании. Неизбежное обострение противо-
речий между союзниками, считали Гитлер и его подручные,
создаст благоприятную почву для того, чтобы эти круги
могли оказывать определяющее воздействие на политику
США и Великобритании.
Конечно, вопреки их заявлениям, гитлеровцы не собира-
лись быть пассивными наблюдателями развития событий.
Углублению противоречий внутри антигитлеровской коали-
ции должно было служить запугивание западных держав
«советской угрозой». После разгрома немецко-фашистских
войск под Сталинградом и на Курской дуге тезис о необхо-
димости объединения сил Запада для преграждения пути
«красному нашествию» стал осью всей пропаганды ведом-
ства Геббельса. Именно в то время Гитлер и сфабриковал
пресловутую ложь о «железном занавесе», который якобы
закроет в случае победы Советского Союза Европу от
остального мира, ложь, которую в годы «холодной войны»
реанимировали У. Черчилль и другие антисоветчики.
Как мы видим, жупел антикоммунизма использовали
и гитлеровцы, и те, кто собирался сесть в их кресла, —
«деятели 20 июля». Мало чем отличались от планов заго-
ворщиков и всевозможные проекты послевоенной перест-
ройки Европы, вынашивавшиеся нацистским руководством.
И это понятно, пером тех и других водила рука подлинных
заправил фашистской Германии — военно-промышленных
монополий. Еще в конце 1943 г. МИД представил Гитлеру
проект создания после войны «европейской конфедерации»,
участники которой могли бы сообща «вести борьбу против
большевизма», «защищать экономические интересы Европы
и дополняющего ее африканского пространства»53.
При всем сходстве замыслы и планы гитлеровцев и
заговорщиков имели различия. Если монополии и выдвину-
тые ими на авансцену «деятели 20 июля» с целью сохране-
ния основ империализма в Германии и удержания в своих
руках награбленного были готовы пожертвовать внешними
атрибутами фашизма и самим Гитлером, то для последнего
и нацистских главарей из его ближайшего окружения, вроде
Бормана и Геббельса, сохранение в неприкосновенности
фашистского правительственного аппарата имело в прямом
смысле слова «жизненно важное значение». Возможность
оккупации Германии англо-американскими войсками, на что
вынужденно шли «деятели 20 июля», была совершенно
неприемлема для фашистских вожаков, ибо означала неми-
68
нуемый не только политический, но и физический их
конец. Поэтому гитлеровцам как воздух была необходима
стабилизация военного положения на фронтах, что, как
они рассчитывали, позволит им вести серьезные переговоры
с Западом если не с позиции силы, то по крайней мере на
равных. «Предпосылкой переговоров, — говорил летом
1944 г. Гитлер приближенным, — является серьезный воен-
ный успех». Поскольку на советско-германском фронте
успехов ожидать не приходилось даже при самом буйном
полете фантазии, надежды возлагались на следующее: улу-
чив момент хотя бы относительного затишья на Востоке,
нанести удар по англо-американским войскам, высадившим-
ся во Франции. Именно тогда, но не ранее, должно быть
применено «секретное оружие рейха» — антисоветский сго-
вор за столом дипломатических переговоров.
Летом 1944 г. немецкий фронт на Востоке трещал по
всем швам. Туда и перебрасывались резервы вермахта,
которые могли бы быть использованы для «дипломатическо-
го удара» по англо-американцам. В такой обстановке вопрос
о том, кто возглавит выход Германии из развязанной
ею войны с наименьшими потерями, кто сядет за стол
дипломатических переговоров с Западом — нацистские во-
жаки или «деятели 20 июля», был решен в финансовых
и промышленных кругах в пользу последних.
Чувствуя, что от него отворачиваются те, кто привел к
власти и оказывал до самого последнего времени полную
поддержку, фюрер пошел на такую чрезвычайную меру, как
организация личной встречи с руководителями крупнейших
банковских объединений и промышленных монополий.
Встреча, носившая сугубо секретный характер, состоялась
26 июня 1944 г. в отеле «Платтенхоф», неподалеку от
резиденции Гитлера в Оберзальцберге.
По просьбе Гитлера сбором именитых гостей лично
занимался его давний приятель (и одновременно ведущий
представитель монополий в фашистском правительстве),
министр военной экономики Альберт Шпеер. Приглашения
получили 150 тузов промышленного и финансового мира
«третьего рейха».
На этот раз полуторачасовая речь Гитлера совсем не
походила на прежние помпезные выступления. Обрисовав
тяжелое военное положение рейха, он обратился к собрав-
шимся не просто с просьбой, а с мольбой дать ему время,
чтобы «выправить положение». Гитлер пытался убедить
монополистов и военную верхушку, что при сохранении
нацистского руководства у власти поражения германского
69
империализма, подобного тому, как это произошло в 1918 г.,
не повторится. «1918 год, — заверял Гитлер подлинных
хозяев рейха, — никогда не повторится. Пока я существую
и существует моя гвардия, каждый, кто думает о капитуля-
ции, будет уничтожен»54. Однако иллюзорность гитлеров-
ских проектов была очевидна финансовым и промышленным
воротилам рейха. Для их осуществления требовалось время,
а его как раз и не было. Напомнив о своих былых
заслугах перед германской промышленностью, фюрер умо-
лял и впредь оказывать ему доверие. «Если эта война
закончится нашей победой, — заклинал собравшихся Гит-
лер, — перед частной инициативой немецкой экономики
откроется великая эпоха». Здесь и были раскрыты карты
нацистского руководства: при первой возможности нанести
удар по высадившимся во Франции англо-американским
войскам, а затем предложить правительствам США и Вели-
кобритании сесть за стол дипломатических переговоров.
Одновременно Гитлер запугивал сидевших перед ним банки-
ров и промышленников тем, что его конец будет означать
одновременно потерю ими власти и богатства.
Однако те, к кому обращался Гитлер, явно не верили
в первое — в его способность остановить наступление совет-
ских войск и изменить ситуацию и стремились избежать
второго — связать свою судьбу с судьбой находящегося
на краю пропасти фюрера.
Поэтому результат совещания оказался совсем не тот,
на который рассчитывал Гитлер. Промышленники и банки-
ры, прослушав его речь, еще более окрепли в убеждении,
что нельзя терять ни одного дня, необходимо всемерно
форсировать события: убрать ставшего помехой фюрера
и не мешкая начать переговоры с Западом. Вечером того же
дня и был дан «зеленый свет» давно готовившемуся покуше-
нию на Гитлера.
Провал «заговора 20 июля» означал крушение далеко
идущих планов англо-американской реакции, а также опре-
деленной части германской монополистической буржуазии
и генералитета. Их попытка помешать военному и полити-
ческому разгрому германского фашизма потерпела крах.
Для германских банкиров и монополистов, вдохновите-
лей «событий 20 июля», неудача покушения означала, что
их попытки достичь антисоветского сговора с реакционны-
ми кругами Запада будут осуществляться не «деятелями
20 июля», а руками фюрера и его сподвижников.
ТЩЕТНЫЕ НАДЕЖДЫ
НА «СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ»
Лондон, 8 сентября 1944 г. Погожий день клонился к
вечеру. В небе, как это часто бывает в начале осени
на Британских островах, ни облачка. Известные всему
миру часы «Биг-Бен» на башне Вестминстера отбивают
три четверти седьмого. И в этот момент тишину разрывает
мощный громовой раскат. За ним следует взрыв, и густое
облако дыма поднимается над лондонским районом Чезуик.
Через несколько секунд все повторяется — громовой удар,
взрыв, на этот раз столб дыма поднимается в районе
Эппинг. Разорвавшиеся мощные бомбы (каждая весом в
тонну) не были на этот раз сброшены с прорвавшихся
в город бомбардировщиков нацистского люфтваффе. Их
обрушили на Лондон немецкие баллистические ракеты
«Фау-2», запущенные за 500 км отсюда — с баз на террито-
рии Нидерландов. Так впервые в истории человечества
гитлеровцами была развязана «звездная война».
Что предшествовало драматическим событиям, начав-
шимся 8 сентября 1944 г.?
Летом 1944 г. в высказываниях нацистских руководите-
лей самого различного ранга все яснее прослеживается
мысль: нет ли какой возможности продемонстрировать за-
падным странам силу фашистской Германии и попытаться
вывести из войны Англию как более слабое звено анти-
гитлеровской коалиции и освободиться таким образом от
пут войны на два фронта. Но как осуществить это на деле,
где та сила, которая могла бы вынудить Лондон, вопреки
союзническим обязательствам, согласиться на сепаратные
переговоры? Конечно, наиболее эффективной акцией яви-
лась бы переправа частей вермахта через Ла-Манш и их
высадка на английском побережье. Но этот вариант серьез-
но даже не обсуждался ввиду его явной нереалистичное™.
Календарь уже отсчитывал 1944, а не 1940 год. За эти
годы положение и на Западе изменилось самым драматичес-
ким для гитлеровцев образом.
Осенью 1940 г., после того как гитлеровцы захватили
71
Францию, Бельгию, Данию, Нидерланды, Норвегию и их
войска широким фронтом вышли на ближние подступы
к Англии — от британского побережья их отделяла лишь
33-километровая полоса пролива Ла-Манш, — положение
Англии действительно было критическим. Эвакуированные
в спешном порядке с континента на Британские острова
английские войска вынуждены были оставить там всю
боевую технику. Гитлеровская авиация обладала двойным
превосходством над английской и могла бы надежно прик-
рыть высадку десантных частей 6-й, 9-й и 16-й немецких
армий, сконцентрированных на северном побережье Фран-
ции. Над Англией нависла реальная угроза военного раз-
грома. Впоследствии на секретном заседании палаты общин
23 апреля 1942 г. Черчилль признал, что «в 1940 г. армия
вторжения примерно в 150 тыс. отборных солдат могла бы
произвести смертельное опустошение в нашей стране»1.
Заметим, что немецко-фашистский вермахт в целом насчи-
тывал в то время 4 млн. солдат и офицеров.
Иным было положение сейчас — летом 1944 года. На
полях России были разгромлены немецко-фашистские ар-
мии, некогда готовившиеся к высадке в Англии: 6-я — в
ходе Сталинградской битвы, 16-я — под Ленинградом.
«Большинство находящихся в Западной Европе, Дании и
Норвегии немецких войск, — пишет американский исследо-
ватель Г. Гаррисон, — обладали низкой боеспособностью,
их всех просто считали неспособными к использованию
на Востоке»2. В Англии же к лету 1944 г. были развернуты
американские, английские и канадские экспедиционные
силы, численностью почти 2,9 млн., готовые к высадке на
континент.
Отпадала для гитлеровцев, намеревавшихся летом 1944 г.
продемонстрировать Англии свою силу, и возможность на-
несения массированных ударов авиацией. И здесь для
гитлеровцев «поезд уже ушел». До нападения на СССР
осенью 1940 г. гитлеровская авиация еще могла осуществить
операцию «Орел» — продолжительную серию бомбардиро-
вок с воздуха английских городов. Начавшись 7 сентября
1940 г., операция продолжалась 57 ночей подряд. В налетах
участвовало от 200 до 500 немецких самолетов; средств
противовоздушной обороны у англичан не хватало; так, для
защиты Лондона имелось всего лишь 92 зенитных орудия.
Когда фашистские асы разбомбили город Ковентри, Геринг
даже пустил в оборот хвастливый термин «ковентрировать
Англию».
К лету 1944 г. советскими воинами и силами союзников
72
было сбито в воздушных боях и уничтожено на земле
свыше 50 тыс. немецких самолетов. Но дело не только
в этой впечатляющей цифре. В боях на советско-герман-
ском фронте был перебит основной костяк фашистских
летчиков-профессионалов. Да и авиационную промышлен-
ность Германии, как ход военных действий на Восточном
фронте, где господство в воздухе летом 1943 г. окончательно
перешло на советскую сторону, так и массированные налеты
союзной авиации на Германию, все более ориентировали
на производство не бомбардировщиков, а истребителей
и штурмовиков. Так, в 1944 г. бомбардировщиков было
произведено 2287 (менее чем в 1940 г.), а штурмовиков
и истребителей свыше 31 тыс.
В этой ситуации нацистское руководство решило исполь-
зовать для запугивания Англии имевшееся у них к этому
времени ракетное оружие. В этой области Германии в
тот момент удалось вырваться вперед, чему в немалой
степени способствовал уже накопленный к тому времени
богатый опыт немецкого ракетостроения. Поражение Гер-
мании в первой мировой войне привело к тому, что по
Версальскому договору ее вооруженные силы были ограни-
чены. Так, раздел V договора устанавливал для артиллерии
жесткий лимит — разрешалось иметь не более 204 полевых
орудий калибра 77 мм и 74 полевых гаубиц калибра
105 мм. Было установлено и число снарядов: по тысяче на
каждое орудие и по 800 — на гаубицу. В то же время
Версальский договор ни словом не обмолвился о ракетах.
Этой отдушиной и не замедлили воспользоваться немецкие
реваншисты. В 1929 г. министр рейхсвера отдает секретный
приказ — немедленно начать опыты с целью изучения воз-
можности применения ракетного двигателя для военных це-
лей. По мысли немецких генералов баллистические* и
крылатые ракеты** должны были использоваться во взаи-
модействии с бомбардировочной авиацией для ударов по
крупным стратегическим объектам в тылу противника. Вес-
ной 1930 г. при управлении вооружений была создана
группа по ракетам. Ее возглавил молодой инженер Вальтер
Дорнбергер. Осенью 1932 г. в состав группы вошел в
качестве технического эксперта 20-летний Вернер фон Бра-
* Ракета, полет которой, за исключением относительно небольшого
активного участка, совершается по траектории свободно брошенного
1ела.
** Беспилотный летательный аппарат, траектория полета которого
определяется аэродинамической подъемной силой крыла, тягой ракетного
двигателя и силой тяжести.
73
ун, только что закончивший учебу в Берлинской высшей
технической школе. Этот потомок восточнопрусских юнке-
ров обладал незаурядными качествами инженера-конструк-
тора. Уже в 1933 г. в Германии была сконструирована
первая баллистическая ракета (А-1). Однако попытка за-
пустить ее закончилась неудачей.
Темпы развития немецкого ракетостроения резко воз-
росли после установления в стране фашистской диктатуры,
когда подготовка к агрессивной войне стала официальной
политикой «третьего рейха». Теперь создание новых видов
вооружений велось открыто, без всякой маскировки. Дорн-
бергер и фон Браун — реакционеры по убеждениям, не
колеблясь, поставили немецкое ракетостроение на службу
гитлеровцам. Дорнбергер, продвигаясь по лестнице военной
иерархии, получил впоследствии чин генерала-лейтенанта.
Фон Браун уже с 1933 г. носил черную форму 6-го
полка СС, затем ему был присвоен чин штурмбанфюре-
ра СС3.
В 1936—1937 гг. гитлеровцы соорудили гигантский ра-
кетный центр в Пенемюнде на северной оконечности острова
Узедом в Балтийском море. На его создание было затрачено
30 млн. марок4. В кратчайший срок в зоне, наглухо закры-
той эсэсовской охраной для посторонних, были построены
заводские цехи, где сооружались ракеты, аэродинамическая
и экспериментальная лаборатории, завод для производства
горючего для ракет — жидкого кислорода, стартовые пло-
щадки для баллистических ракет и пусковые установки
для крылатых ракет, испытательные стенды, электростан-
ция, аэродром, мощная радиостанция, жилые помещения
для персонала. Ракетному центру было присвоено кодовое
название «Испытательная станция Норд».
Одна часть центра («Пенемюнде-Вест») занималась
созданием и испытанием для гитлеровских ВВС крылатых
ракет, другая («Пенемюнде-Ост»), куратором которой было
командование сухопутных сил, — баллистических ракет.
Здесь хозяйничали Дорнбергер и фон Браун. В их подчине-
нии находилось до 20 тыс. ученых, конструкторов, инжене-
ров, техников, высококвалифицированных рабочих. Кроме
того, ракетной программой были заняты лаборатории и
предприятия крупнейших концернов: «Сименс», «АЭГ», «ИГ
Фарбениндустри», «Рейнметалл-Борзиг», многие техничес-
кие исследовательские учреждения и несколько специаль-
ных конструкторских бюро. Так, с 1939 г. самолетострои-
тельный концерн «Юнкере» и автомобильная фирма «БМВ»
занялись разработкой турбореактивных двигателей5. Денег,
74
технических и людских ресурсов на создание «оружия
возмездия» (так нацистское руководство в пропагандис-
тских целях определило новое оружие) гитлеровцы не
жалели. Только в 1937—1940 гг. на усовершенствование
ракетного центра в Пенемюнде и разработку ракетного
оружия было ассигновано полмиллиарда марок6.
В 1939 г. приказом главнокомандующего сухопутными
силами вермахта генерала Браухича 4 тыс. технических
специалистов высшей квалификации были отозваны из
действующей армии и направлены на работу в рамках
ракетной программы.
В результате строжайших мер по соблюдению секрет-
ности многие тысячи специалистов во всех концах Германии
трудились над созданием для гитлеровцев ракетного ору-
жия, не имея представления о конечном результате.
Накануне развязывания нацистами агрессивной войны в
Европе Гитлер лично пожелал ознакомиться, как продвига-
ется дело с созданием «оружия особого назначения» (так
ракетное оружие именовалось в официальных документах).
20 марта 1939 г., сразу же после возвращения из только
что оккупированной Праги, Гитлер посетил Пенемюнде.
Разъяснения о работе центра давал фон Браун, затем
был показан документальный фильм о запуске ракеты
А-4 (известной впоследствии как «Фау-2»). Особенно инте-
ресовала Гитлера дальность действия ракеты — в то время
300 км. Оценив новое оружие как «весьма устрашающее»,
Гитлер дал команду ускорить его серийное производство.
Сразу после развязывания гитлеровцами войны в Европе —
4 сентября 1939 г. Браухич объявил ракетную программу
сверхсрочной. Выступая в сентябре 1939 г. в захваченном
нацистами Данциге (Гданьске), Гитлер заявил, что, воз-
можно, очень скоро Германия сможет применить такое
оружие, которое не имеют его противники7.
Однако затем ситуация с форсированием создания в
фашистской Германии ракетного оружия стала меняться.
В кратчайший срок — менее года — гитлеровцы, используя
традиционные виды оружия — танки, артиллерию, самоле-
ты, — разгромили вооруженные силы Франции, Бельгии,
Нидерландов, Дании, Норвегии, Люксембурга и оккупирова-
ли эти страны. Тяжелое поражение под Дюнкерком потер-
пел и находившийся во Франции английский экспедицион-
ный корпус. Опьяненные легкими победами на Западе,
гитлеровцы уверовали в свою скорую окончательную победу.
Стоило ли в этих условиях, рассуждало нацистское руко-
водство, тратить многомиллиардные суммы на отработку
75
и серийное производство ракетного оружия, для чего, по
мнению ракетчиков Дорнбергера и фон Брауна, было необ-
ходимо еще 2—3 года? Не лучше ли сделать ставку на
уже оправдавший себя на Западе авиационно-танковый
блицкриг? В ноябре 1939 г., после захвата Польши, Гитлер
и его окружение, полагая, что они смогут выиграть войну
раньше, чем на вооружение поступит ракетное оружие,
сократили предназначенные на него ассигнования наполови-
ну, а после разгрома Франции ракеты вообще были исключе-
ны из категории вооружений «высшего приоритета»8.
Первое время после нападения фашистской Германии на
Советский Союз гитлеровцам было не до ракет. Словно
гигантская мясорубка, советско-германский фронт перема-
лывал все новые тысячи танков, орудий, самолетов, требуя
их немедленного пополнения. На это и были нацелены
военные программы, разработанные ведомством Шпеера.
В январе 1942 г. тогдашний министр снабжения Тодт
доложил фюреру о необходимости балансированного веде-
ния военного хозяйства: расширение одного сектора воз-
можно лишь за счет сокращения других. Гитлер подписал
директиву, налагавшую запрет на разработку проектов,
которые нельзя реализовать за несколько месяцев^.
Вновь ракетами фашистское руководство стало вплот-
ную заниматься после поражений вермахта в Сталинград-
ской битве и на Курской дуге, когда на повестку дня
встал вопрос о том, какими военными средствами можно
надавить на Англию и открыть тем самым дорогу для
англо-германских дипломатических переговоров с целью
добиться сепаратного сговора с Лондоном. В январе 1943 г.
в министерстве вооружения был создан специальный коми-
тет с задачами: организовать серийное производство компо-
нентов ракеты на различных предприятиях; создать и
оборудовать ракетосборочные заводы10.
К этому времени дела у немецких ракетчиков в Пене-
мюнде обстояли следующим образом. 3 октября 1942 г. был
наконец осуществлен первый успешный запуск ракеты
«Фау-2» (А-4). Ракета пролетела 200 км. Поскольку именно
эта ракета была принята затем на вооружение, сообщим ее
основные данные. Ракета одноступенчатая, ее длина 14 м,
ширина 1,65 м, вес 12,9 т, из них 8,8 т — горючее (жидкий
кислород и этиловый спирт) и 1 т — взрывчатка. Развив
первоначальную скорость свыше 800 м в секунду, ракета
на завершающем этапе полета двигалась со скоростью 2 тыс.
км/ч, что делало ее неуязвимой для всех истребителей
того времени. Создателей «Фау-2» и фашистских руководи-
76
телей не смущало большое рассеивание ракет: с самого
начала они предназначались для устрашающих ударов по
крупным городам.
Спешило закончить доводку крылатой ракеты (извест-
ной под названием «Фау-1») и командование нацистских
ВВС, под руководством которого велась работа в «Пенемюн-
де-Вест» и на ряде крупных самолетостроительных заводов.
В конце 1942 г. на авиационном заводе фирмы «Физелер»
началось серийное производство «Фау-1». Ракета имела
длину 7,3 м, размах крыльев — 5,3 м, вес — 2,7 т, боевой за-
ряд 830 кг. Ракета могла подниматься до 3 км и развивать
скорость до 650 км/ч.
О том, какое значение придавало теперь фашистское
руководство скорейшему развертыванию ракетного оружия,
свидетельствует дневник Вернера фон Брауна. 8 января
1943 г. Дорнбергер и Браун ведут по этому вопросу много-
часовую беседу с Шпеером. Принимается решение о развер-
тывании стартовых установок для «Фау-2». 16 апреля 1943 г.
в Пенемюнде наведался Гиммлер. Он присутствует при
испытании ракет «Фау-1» и «Фау-2». 26 мая запуск ракет
инспектирует Шпеер в сопровождении главнокомандующего
ВМС адмирала Деница и заместителя Геринга фельдмар-
шала Мильха.
После этого, 29 мая, выступая в Эссене, Шпеер заявил,
что в Германии уже создано «оружие возмездия», которое
вскоре обрушится на Англию11.
29 июня Пенемюнде вновь посещает Гиммлер, а 7 июля
1943 г. Дорнбергер и Браун вызываются в «Вольфсшанце»
для доклада Гитлеру. «Большой успех», — записывает после
встречи в дневник Браун. Гитлер стал одержим идеей о
ракетах, как «решающем оружии», которое, разрушая ан-
глийские города, подорвет моральный дух англичан и заста-
вит правительство Черчилля пойти на сепаратные перегово-
ры с Берлином. 29 июля 1943 г. Гитлер отдает Шпееру
распоряжение: «Успешное продолжение войны против Ан-
глии требует скорейшего и максимального увеличения числа
ракет А-4. Требую принять для этого все необходимые
меры. Заводы, производящие ракеты и компоненты к ним,
должны быть полностью укомплектованы специалистами
и рабочими, сырьем, оборудованием и необходимой энерги-
ей. Для этого имперскому министру вооружения и военного
производства (т. е. Шпееру. — Г. Р.) предоставляется,
после предварительного обсуждения со мной, право исполь-
зовать возможности всех воинских формирований рейха и
Других отраслей военной промышленности». На совещании,
77
состоявшемся в «Вольфсшанце» в июле 1943 г., Гитлер
вновь требует ускорить производство баллистических ракет
и стартовых площадок к ним12. Принятая тогда же програм-
ма предусматривала довести за год ежемесячно производ-
ство ракет «Фау-2» до 900, а ракет «Фау-1» до 5 тыс.
штук. Три ракетосборочных завода — в Пенемюнде, Фрид-
рихсхафене и Винер-Нойштадте работали день и ночь.
А всего в серийном производстве ракет участвовали пред-
приятия 80 фирм-смежников. Между концернами разверну-
лась настоящая схватка за ракетные заказы. Это и понятно.
В погоне за «сверхоружием» нацистское руководство де-
нег не жалело. За каждую крылатую ракету выплачивалось
60 тыс. марок, за баллистическую — 300 тыс. марок13.
Впоследствии Карл Хеттлаге — начальник финансового уп-
равления ведомства Шпеера признал, что ракетный бум
вызывался стремлением монополий к «выпуску продукции
более выгодной с точки зрения частного предприниматель-
ства»14. Точных данных о миллиардах рейхсмарок, зара-
ботанных монополиями на ракетном бизнесе, нет, но под-
счеты специалистов ГДР показывают, что уже в начальный
период они составили 2,3 млрд., а в дальнейшем, если
бы наступавшие советские войска не поставили крест на
ракетных замыслах гитлеровцев, достигли бы 11,5 млрд,
марок в год. По данным английской газеты «Файнейшл
тайме», только создание и производство ракет «Фау-2»
обошлось гитлеровскому рейху в 25 млрд. долл, (по нынеш-
нему масштабу цен)15.
С августа 1943 г. сборка и серийный выпуск ракет
«Фау-2» были сконцентрированы на гигантском подземном
заводе неподалеку от города Нордхаузен, расположенного
у южных отрогов горного массива Гарц. Здесь на 70-метро-
вой глубине, в недрах горы Конштайн трудом заключенных
концлагеря Бухенвальд были сооружены два огромных
туннеля длиной почти 2 км. Их соединяли 46 штолен,
каждая длиной 200 м, шириной 12,5 л?6. В них размещались
производственные цехи, установлены 20 тыс. станков и
агрегатов.
В порядке трудовой повинности сюда были направлены
с предприятий концернов «Крупп», «Тиссен», «АЭГ», «Си-
менс», «Рейнметалл-Борзиг» 9 тыс. высококвалифицирован-
ных немецких рабочих. На самых тяжелых работах посто-
янно трудилось 30—40 тыс. заключенных концлагеря «До-
ра» — русские, поляки, чехи, югославы, немцы, французы.
Руководителем производства ракет назначили Артура
Рудольфа — специалиста по двигательным установкам,
78
убежденного нациста, доверенного фон Брауна и Дорнбер-
гера. Рудольфа недаром называли «убийцей за письмен-
ным столом». По замыслам гитлеровцев, ни один из зак-
люченных, занятых на строительстве подземного завода,
а затем на работе в его цехах, не должен был выйти
живым на поверхность. Все они считались «носителями
государственных тайн» и заносились в особые списки глав-
ного управления имперской безопасности СС. Когда пред-
приятие было сооружено (его официальное название «Мит-
тельверке», но часто именуют по имени концлагеря «Дора»),
на нем действовало два конвейера. В конце одного сходили
ракеты, с другого — конвейера смерти — несколько грузо-
виков ежедневно вывозили на поверхность трупы узников.
Их сжигали в крематории Бухенвальда.
Один из немногих, чудом оставшихся в живых, заклю-
ченный «Доры» Людвиг Ляйнвебер впоследствии показал,
как велось строительство завода: «Мы работали на пробивке
туннеля — изнурительный и тяжелый труд, стоивший нема-
ло жертв. Спали в штольне глубоко под землей. К одеялу
каждого заключенного была прикреплена миска для еды,
одновременно служившая и подушкой. Стояла такая пыль,
что почти не видно было находящихся рядом. Воду из-под
крана запрещалось брать под страхом наказания: она
предназначалась только для машин и бетономешалок...
Не было ни умывальников, ни уборных... Куда ни глянь —
повсюду едва держащиеся на ногах скелеты, таких исто-
щенных узников мне не доводилось еще видеть ни в
одном лагере»17.
А вот свидетельство другого узника, вырвавшегося из
«ракетного ада» гитлеровцев, польского антифашиста Адама
Габала: «Повсюду валялись кучами трупы заключенных,
замученных до смерти непосильным трудом и издеватель-
ством надзирателей. Трупы людей выглядели издали как
сплошная серая масса... Заключенных охватывал ужас при
виде этой картины. Людям становилось дурно, их тошнило,
они теряли сознание. Даже сам момент смерти заключенных
не казался столь страшным, как их вид после смерти»18.
В лагере «Дора» погибли десятки тысяч заключенных.
Каждая собранная там ракета «Фау-2» стоила не менее
20 человеческих жизней. А скольким мирным жителям
Англии и Голландии — старикам, женщинам и детям раке-
ты принесли смерть и увечья потом?
Однако все попытки гитлеровцев максимально, не счита-
ясь ни с жизнью заключенных, ни с финансовыми средства-
ми, форсировать выпуск ракет и начать бомбардировку
79
Англии осенью 1943 г. или в крайнем случае весной
1944 г. успеха не имели. На месяц-два задержка была
вызвана успешной бомбардировкой англичанами 18 августа
1943 г. ракетного центра в Пенемюнде. Серьезно сказалась
на замедление темпов работы «Доры» деятельность под-
польного антифашистского центра, которым руководил зак-
люченный — член ЦК Коммунистической партии Германии
Альберт Кунц*.
В эту интернациональную подпольную организацию
влился «Русский комитет» — боевая организация русских
военнопленных, угнанных на фашистскую каторгу. Ее воз-
главляли советские офицеры: Константин Журавский,
Александр Кислый, Василий Иванов.
«Заключенные, — пишет известный публицист ГДР
Ю. Мадер, — преднамеренно выводили из строя на целые
часы и дни гидравлические прессы, насосы и другие меха-
низмы. Если даже простое количественное сокращение
производительности труда приводило к дезорганизации
строго скоординированного серийного производства, то не-
чего и говорить, что целеустремленный саботаж в таком
деле, как изготовление сложных и тонких механизмов
для ракет, имел для фашистов поистине катастрофические
последствия. Специалисты из числа заключенных сразу
нашли чувствительные места гитлеровского «чуда-оружия»
и инструктировали своих товарищей, как привести его в
негодность. Иногда достаточно было испортить пустяковую
деталь, чтобы ракета взорвалась на старте или же сошла
со своей траектории». Об этом пишет и советский военный
исследователь М. Рубцов: «Нет, не таинственная сила
разрывала топливные баки гитлеровских ракет, не сами по
себе расходились сварные швы оболочки, заклинивали рули
управления, не так срабатывали автопилоты... Интернаци-
ональный комитет организовывал саботаж на всех участках
ракетного производства»19.
Героическая, перед лицом неминуемой смерти борьба
антифашистов-заключенных сначала тормозила приступ к
серийному производству ракет, а когда в январе 1944 г.
оно все же началось, оказалось, что каждая вторая ракета
«Фау-2» и каждая пятая ракета «Фау-1» либо непригодна
к запуску, либо разрушается в полете, не достигнув цели.
После бомбежки ракетного центра Пенемюнде гитлеров-
цы перенесли испытательный полигон «Фау-2» на террито-
рию Польши. Здесь, в районе городка Малец, под руковод-
♦ А. Кунц был убит гитлеровцами в ночь с 22 на 23 января 1945 г.
80
ством начальника строительного отдела главного хозяйст-
венно-административного управления СС генерала Каммле-
ра был сооружен полигон «Хайделагер». В целях безопас-
ности все жители десятков окрестных деревень были на-
сильно изгнаны гитлеровцами из родных мест. Однако
летом 1944 г. в связи с приближением советских войск
гитлеровским ракетчикам пришлось срочно удирать на За-
пад.
Только 16 мая 1944 г. верховное главнокомандование
вермахта смогло, наконец, отдать приказ на боевое при-
менение крылатых ракет «Фау-1». В нем предусматривалось
начать в середине июня внезапный обстрел Лондона в
ночное время массированным ударом крылатых ракет,
поддержанных бомбардировочной авиацией. Ровно через
месяц, в ночь на 16 июня 1944 г., после длительного
перерыва (гитлеровской авиации, скованной на советско-
германском фронте, было не до бомбежек Лондона) в городе
была объявлена воздушная тревога. После массированного
удара крылатых ракет они стали запускаться по Лондону
каждые несколько минут. Моральный эффект от ракетного
обстрела оказался весьма значительным. У. Черчилль писал
впоследствии: «Эта новая форма атаки возложила на жите-
лей Лондона бремя, пожалуй, еще более тяжелое, чем
воздушные налеты 1940 и 1941 годов. Состояние неизвест-
ности и напряженности становилось более продолжитель-
ным. Ни наступление дня, ни облачность не приносили
утешения. Мужчина, возвращавшийся вечером домой, ни-
когда не знал, что он там увидит. Жена, остававшаяся
весь день одна или с детьми, не была уверена, что муж
вернется домой невредимым. Слепая сила этого снаряда
внушала человеку на земле чувство беспомощности»20.
Раскинувшийся на площади 300 кв. км Лондон с населе-
нием в то время 9 млн. жителей стал огромной мишенью
для гитлеровских крылатых ракет. По немецким данным,
на Лондон с пусковых установок во Франции было выпуще-
но 3,5 тыс. «Фау-1», из них более 2,4 тыс. достигли цели.
В густонаселенном городе каждый взрыв крылатой ракеты
причинял большие жертвы и разрушения. Так, 18 июня пря-
мым попаданием была взорвана церковь Кард Уэпл в
Центре Лондона, где в это время проходило богослужение.
Погибло более 200 чел. Всего «Фау-1» было убито свыше
6 тыс. жителей Лондона, почти 18 тыс. серьезно ранено.
Ракетными бомбардировками было разрушено около
750 тыс. домов21.
Крылатые ракеты (их было произведено всего свыше
81
30 тыс.) представляли трудные цели для английских средств
ПВО. Высокая скорость «Фау-1» затрудняла действия зе-
нитчиков и истребителей. Малоэффективными оказались и
действия бомбардировочной авиации союзников по ракет-
ным установкам «Фау-1». Они находились в железнодорож-
ных туннелях, пещерах и других хорошо защищенных
местах. Что же касается подземного завода в Нордхаузене,
где было сосредоточено производство «Фау-1» и «Фау-2»,
то он был неуязвим для воздушных бомбардировок. Только
с захватом союзными войсками в июне — августе 1944 г.
стартовых площадок «Фау-1» во Франции атаки крылатых
ракет на Лондон прекратились. Казалось, жители Лондона
могли вздохнуть свободнее. Но пауза длилась всего лишь
несколько дней. 2 сентября 1944 г. орган фашистского
руководства газета «Фёлькишер беобахтер» вышла с заявле-
нием, что «новое оружие обеспечит нам превосходство
в технике и будет способствовать повороту в ходе войны»22.
Выступая перед гауляйтерами, а затем и перед руково-
дителями нацистской пропаганды, Шпеер подчеркивал пси-
хологическое значение нового оружия23. Вечером 8 сентября
1944 г. первые «Фау-2» обрушились на Лондон. Всего за
7 месяцев «звездной войны» (до освобождения союзниками
Гааги и острова Вельхерен, где находились пусковые уста-
новки) по Англии гитлеровцами было выпущено свыше
1400 баллистических ракет, 500 из них взорвались в Лондо-
не. Было убито свыше 2700 человек, 6,5 тыс. ранено.
В среднем каждый снаряд «Фау-2» вызывал примерно в
два раза больше жертв, чем самолет-снаряд «Фау-1». Хотя
боевой заряд у них был приблизительно одинаков, однако
громкий звук, издаваемый двигателем самолета-снаряда,
служил сигналом для населения спешить в бомбоубежища.
Ракета же «Фау-2» с высоты 90 км камнем падала на
цель.
О том, какие надежды возлагали гитлеровцы на ракетное
оружие, свидетельствует заявление Геббельса, которое 27
октября передавалось всеми немецкими радиостанциями.
«Мы производим.., — заявил он, — оружие совершенно но-
вое во всех областях ведения войны. Развернувшийся в
ходе войны технический прогресс вновь даст нам значитель-
ные шансы»24.
Однако этого «шанса» гитлеровцам дано не было, хотя
военная промышленность Германии к апрелю 1945 г. выпус-
тила свыше 30 тыс. ракет «Фау-1» и свыше 5,9 тыс. ракет
«Фау-2». Под ударами советских и англо-американских
войск контролируемая гитлеровцами территория сокраща-
82
лась, как шагреневая кожа. «Технологический рывок», на
который рассчитывали гитлеровцы, не дал ожидаемого
эффекта. Не был поколеблен и моральный дух английского
народа, который воодушевлялся грандиозными победами
летом и осенью 1944 г. Советской Армии и успешным
продвижением союзных войск во Франции. Тем не менее
вплоть до полного крушения рейха нацистские вожаки
не переставали вынашивать планы расширения применения
ракетного оружия*. В VI управлении главного управления
имперской безопасности начал функционировать специаль-
ный отдел «Особое оружие». Его руководитель Отто Скорце-
ни решил увеличить точность ракеты «Фау-1» с помощью
летчиков-смертников, которые бы наводили ракеты на цель.
Была отобрана первая партия из 250 нацистских «комикад-
зе». К началу 1945 г. скорость крылатых ракет «Фау-1» была
увеличена до 870 км/ч. На смену «Фау-2» (А-4) пришла
более точная ракета А-9.
Запугать ракетной атакой гитлеровцы стремились не
только правящие круги Англии, но и Соединенных Штатов
Америки. В феврале 1944 г. в беседе с Гитлером фон Браун
сообщил ему о возможности создать межконтинентальную
ракету с дальностью полета 5 тыс. км, которая бы могла
достигнуть территории США. Гитлер сразу же ухватился
за эту идею. Проект получил наименование А-9/А-10.
В качестве первой ступени должна была служить ракета
А-9 — громадина высотой 18 м. В качестве второй ступени
с ней стыковалась ракета А-10. Весь комплекс длиной
29 м весил 87 т. За 35 мин., израсходовав 80 т горючего,
ракета должна была достичь Нью-Йорка. Первый пробный
запуск А-9/А-10 8 января 1945 г. оказался неудачным,
но работа над «американской ракетой», как ее в обиходе
называли гитлеровцы, продолжалась.
Чтобы ракета точно попала в цель, ведомство Гиммлера
затеяло операцию, получившую кодовое название «Эльстер».
В ночь на 30 ноября 1944 г. с немецкой подводной
лодки «U-1320» на американское побережье близ Нью-Йор-
ка были высажены два нацистских агента — опытный ра-
диоинженер Эрих Гимпель и перебежавший на сторону
гитлеровцев бывший офицер американского флота Уильям
Колпаг. Они и должны были осуществить операцию «Эль-
* После войны В. Шелленберг признал, что гитлеровцы с целью
подрыва советской экономики вынашивали планы нанесения ракетных
Ударов по Куйбышеву, Свердловску, Челябинску. Помешало их осуществ-
лению быстрое передвижение советско-германского фронта на Запад.
83
стер» — установить на самом высоком в то время нью-йорк-
ском небоскребе Эмпайр стейтс билдинг (его высота 376 м)
прибор, который позволил бы наводить на него немецкую
ракету не с места запуска, а непосредственно из района
цели. Английский исследователь Б. Ньюмен, получивший
после войны доступ к немецким документам по операции
«Эльстер», сообщает, что «немцы заранее хотели объявить
о том, что Эмпайр стейтс билдинг будет разрушен в
определенный день и час. Моральный эффект оказался бы
при этом огромным»25.
Хотя оба нацистских агента были арестованы вскоре
после их появления в Нью-Йорке, гитлеровцы продолжали
вынашивать планы ракетной бомбардировки США. Было ре-
шено, что ракету А-9/А-10 направит на Нью-Йорк пилот-
смертник. 24 января 1945 г. фон Браун доложил Гитлеру,
что проблема второй, наиболее сложной ступени ракеты
технически решена и что в самое ближайшее время А-9/
А-10 будет готова к запуску.
Однако этот план гитлеровцев, как и многие другие,
был сорван стремительным наступлением советских войск,
которые в конце января вышли к Одеру. «Нацистам, —
пишет Ю. Мадер, — пришлось спешно переносить свои
испытательные полигоны на Запад. Не успевал бетон стар-
товых площадок просохнуть, как начиналось новое отступ-
ление гитлеровцев».
В конце января 1945 г., когда уже был слышен гром
приближающейся артиллерийской канонады, по личному
приказу Гитлера был срочно эвакуирован главный центр
немецкого ракетостроения в Пенемюнде. В начале февраля
колонна из 2 тыс. автомашин прибыла в Нордхаузен.
Скоро фон Брауну и его сотрудникам, число которых
сократилось до 500, пришлось уносить ноги и отсюда.
3 апреля они перебрались на юг Баварии, в район Оберам-
мергау. Но приступить здесь «к делу» нацистские ракетчики
уже не смогли. Фашистский «третий рейх» рухнул. В прах
развеялись и планы гитлеровцев использовать ракетное
оружие как козырную карту в своей внешнеполитической
игре с западными странами.
«Звездная война», развязанная гитлеровцами в обстанов-
ке сокрушительных поражений на советско-германском
фронте и продвижения англо-американских войск к запад-
ным границам рейха, ничего не изменила ни в военном,
ни в политическом положении фашистской Германии. Она
осталась лишь эпизодом в обширной летописи событий
второй мировой войны.
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ
«ВАХТА НА РЕИНЕ»
После «заговора 20 июля» гитлеровцы быстро свели
счеты с путчистами. Около 7 тыс. человек были арестованы,
700 из них — казнены. Наиболее видных заговорщиков
вешали на крючья для скота в берлинской тюрьме Плетцен-
зее. Среди них было 20 генералов вермахта. 49 членов
фашистского генералитета, в том числе четыре фельдмарша-
ла, опасаясь расправы, покончили с собой1. Среди них был
и любимец Гитлера фельдмаршал Эрвин Роммель. Многие
замешанные в заговоре нацистские офицеры, спасая свою
шкуру, спешили выдать гестаповцам других участников.
Так, фельдмаршала Роммеля выдал его начальник штаба
генерал Ганс Шпейдель. Это он сообщил гитлеровским
властям об участии в «событиях 20 июля» своего шефа,
что стоило последнему жизни2. Немало офицеров выдал
и генерал Хойзингер, действовавший, как выяснилось
уже после войны, среди заговорщиков в качестве агента
гестапо3. После 20 июля Хойзингер во время тайных встреч
с Гиммлером и начальником имперского управления безо-
пасности Кальтенбруннером в эсэсовской полицейской
школе Дренег подробно информировал их о составе
заговорщиков.
После путча, пишет английский историк Дж. Уиллер-
Беннет, все немецкие генералы, «имевшие к тому воз-
можность, спешили превзойти друг друга в умении слепо и
позорно пресмыкаться перед своим фюрером, заверениях
в верности и преданности». Фельдмаршал Модель направил
Гитлеру «пламенное послание» с просьбой ввести в коман-
дование группой армий «Б» нацистского партийного конт-
ролера, а офицера-эсэсовца назначить его, Моделя, личным
адъютантом4. «Фёлькишер беобахтер» опубликовала заяв-
ление фельдмаршала Браухича, где последний прославлял
назначение Гиммлера командующим резервной армией как
«установление, наконец, неразрывного сотрудничества вер-
махта и СС». Адмирал Редер сразу после покушения
поспешил в «Волчье логово», чтобы засвидетельствовать
свою верность нацистским властям.
85
Расправившись с непосредственными участниками «за-
говора 20 июля», гитлеровцы не посмели и волоса тронуть
с головы его подлинных организаторов и вдохновителей —
заправил тяжелой промышленности и банков. Начатое про-
тив некоторых из них расследование по требованию
имперского министра вооружения и военного производства
Шпеера было немедленно прекращено. Шпеер заявил, что
расследование среди заправил тяжелой промышленности и
банков окажет отрицательное воздействие на промышлен-
ность и сельское хозяйство. Напротив, Гитлер и вся на-
цистская клика не жалели усилий, чтобы попытаться
доказать хозяевам свою преданность и способность вывести
фашистскую Германию из того тупика, в который она
попала*.
Каким образом гитлеровцы пытались осенью 1944 и
зимой 1945 гг. вывести Германию из того тупика, в кото-
ром она находилась? В чем состоял этот план?
В основе его лежала та же идея, которой руководство-
вались и «заговорщики 20 июля», — достижение с
правящими кругами США и Англии сепаратного сговора
на антисоветской основе.
Однако если группа Герделера ради достижения анти-
советского сговора с Западом была готова пожертвовать
Гитлером и его ближайшим окружением и соглашалась, по
крайней мере на время, на руководящую роль США и Анг-
лии в антисоветской коалиции, то гитлеровцы рассуждали
иначе. Они еще не теряли надежды, что им удастся,
запугивая реакционные круги западных стран силой
фашистской Германии и шантажируя их «угрозой ком-
мунизма», принудить правительства США и Англии к
такому соглашению, которое позволило бы германским
монополиям не только удержать в своих руках большую
часть награбленной добычи, но и сохранить фашистский
правительственный аппарат.
«Германская империя, — писал в своем дневнике
Геббельс, — никогда не выигрывала войны на два фронта.
Мы должны каким-либо путем выйти из этой войны на
два фронта»5.
«Начиная с лета 1944 года Германия вела войну за
* О том, как гитлеровская верхушка лизала руки монополистам, гово-
рит такой факт. Незадолго до «событий 20 июля» по личному распоряже-
нию Гитлера концерн Круппа был преобразован в «семейную фирму» —
потомственное владение этой семьи (см. Trials of War Criminals. —
Vol. IX. — Wash., 1953. — P. 350).
86
выигрыш времени, в ожидании тех событий, которые
должны были случиться, но которые не случились», —
рассказывал начальник штаба верховного командования
вермахта Кейтель во время допроса его группой советских
офицеров 17 июня 1945 г. На вопрос, в чем же заключался
смысл сопротивления, которое продолжала оказывать
Германия, Кейтель был вынужден дать более определен-
ный ответ: «Это была затяжка в ожидании политических
событий и частично в ожидании улучшения в военной
обстановке»6.
Ставшие достоянием гласности документы нацистс-
кой верхушки свидетельствуют о том, что в Берлине с
огромным вниманием следили за выступлениями в запад-
ных странах представителей тех реакционных кругов,
которые, ослепленные антикоммунизмом, боялись усиле-
ния роли Советского Союза в послевоенном мире. Так, на
Вильгельмштрассе детально анализировали публикацию в
июне 1944 г. в популярном американском журнале
«Форчун» статьи У. Мерфи «Такой видится англичанам
Россия». В ней утверждалось, что отношения западных
держав с Советским Союзом ухудшаются, английские кон-
серваторы считают, что СССР добивается «постоянной
гегемонии в Европе». Особенно обрадовало гитлеровцев
публичное заявление члена британского парламента
Макговерна, будто бы Советский Союз после войны
намерен «захватить всю Европу»7.
14 сентября 1944 г. немецкий посланник в Швеции
сообщал в МИД о доверительном разговоре с Г. Вильсо-
ном, советником бывшего английского премьера Н. Чем-
берлена, в ходе которого тот утверждал, что безого-
ворочная капитуляция «ввергнет Европу в хаос»8.
Такого рода антисоветские выпады укрепляли надежды
гитлеровской клики на скорый конфликт внутри антигит-
леровской коалиции. «Каждая проходящая неделя, —
утверждал 21 сентября 1944 г. Гиммлер, выступая перед
командующими военных округов и начальниками военных
училищ вермахта, — усиливает наш политический вес и
нашу силу, которая, как динамит, взорвет коалицию наших
врагов. Эта коалиция противоестественна. Опыт истории
говорит, что из большой войны коалиция не выходит той,
какой она была вначале»9.
После «событий 20 июля» все акции нацистского
руководства, внутриполитические, военные, не говоря уже
о дипломатических, были подчинены одной цели —
созданию благоприятных условий для сепаратного сговора
87
с Западом. В области внутриполитической гитлеровцы,
чтобы вновь заслужить доверие монополистических кругов
и вместе с тем расчистить почву для переговоров с запад-
ными державами «с позиции силы», в неслыханных до того
масштабах усилили в стране кровавый террор. Стоя на краю
могилы, они путем жестоких расправ стремились запу-
гать народные массы Германии и не допустить массовых
выступлений против фашистской диктатуры. С 20 сентября
1944 г. по 2 февраля 1945 г. начальник главного управления
имперской безопасности Кальтенбруннер издал 42 распоря-
жения об усилении террора. В декабре 1944 г. немецко-
фашистское командование заставило всех военнослужащих
подписать особый листок, в котором говорилось: «Я постав-
лен командованием в известность, что в случае моего
перехода на сторону русских весь мой род — отец, мать,
жена, дети, внуки будут расстреляны». Осенью 1944 г.
гитлеровцы осуществили так называемую «грозовую ак-
цию», в ходе которой гестаповцы хватали всех заподозрен-
ных в антифашистской деятельности. Гитлер издал приказ^
согласно которому подлежали уничтожению все лица,
связанные с руководящими деятелями антифашистского
подполья. Казнь «деятелей 20 июля» стала отправной
точкой для массовых расправ. За несколько недель по при-
говору фашистских трибуналов было казнено 45 тыс.
человек. Десятки тысяч антифашистов были убиты без
суда и следствия. Шеф гестапо Генрих Мюллер заявил,
что гитлеровцы «не повторят ошибки 1918 года», все против-
ники фашизма внутри страны будут уничтожены до окон-
чания войны10. Стоя на краю пропасти, гитлеровцы стре-
мились физически уничтожить всех, кто, по их мнению,
мог бы принимать активное участие в строительстве новой
демократической миролюбивой Германии.
18 августа 1944 г. в концентрационном лагере Бухен-
вальд гитлеровские палачи злодейски убили вождя рабо-
чего класса Германии — Эрнста Тельмана. Ни на одну
минуту не терял Тельман веры в силу немецкого рабочего
класса и будущее немецкого народа. Когда нацистские тю-
ремщики сообщили Тельману о состоявшемся нападении
фашистской Германии на Советский Союз, тот бросил им
в лицо: «Сталин свернет Гитлеру шею!». «Мы, коммунис-
ты, — писал он из тюрьмы, — любим наш народ, нашу
страну. Именно поэтому мы хотим видеть ее свободной от
фашистской диктатуры, свободной от концентрационных
лагерей и угнетения»11.
Более 11 лет Э. Тельман находился в одиночном
88
заключении в фашистских застенках и благодаря героизму
и мужеству товарищей-коммунистов все это время не
терял связи с партией, был в курсе всех ее планов и дейст-
вий. Неоднократно предпринимались попытки вырвать
Э. Тельмана на свободу, но они не удались. Видный деятель
германского и международного коммунистического движе-
ния, один из ближайших соратников Эрнста Тельмана
Франц Далем привел в своих воспоминаниях факт, не изве-
стный ранее общественности. После разгрома гитлеровцев
под Сталинградом и пленения фашистского фельдмаршала
Ф. Паулюса с советской стороны было сделано предложе-
ние обменять Паулюса на Эрнста Тельмана и нескольких
других руководящих деятелей КПГ. Однако Гитлер откло-
нил это предложение, опасаясь, что выход Тельмана и его
товарищей на свободу усилит воздействие коммунистов на
политические процессы в Германии12.
Осенью 1944 г. гестаповские палачи схватили и
замучили Зефкова, Якоба, Бестлейна и свыше тысячи
других руководителей и активистов Коммунистической
партии Германии, что нанесло тяжелый удар всему анти-
фашистскому движению в стране.
К концу 1944 г. в тюрьмах на территории фашист-
ского рейха томились 200 тыс. заключенных, число узни-
ков концлагерей превысило 700 тыс. (за год до этого
около 500 тыс.)13.
Еще более тесным стало сотрудничество вермахта и
эсэсовцев в совершении актов чудовищного террора на
оккупированных гитлеровцами территориях. На основании
изданного Гитлером 30 июля 1944 г. приказа «О терроре
и саботаже» фельдмаршал Кейтель издал ряд распоряже-
ний, требующих от войск расстреливать на месте или
передавать гестапо «всех подозрительных лиц».
15 октября 1944 г. гитлеровцы, не доверяя своим
последним «союзникам» в Европе — хортистам, осущест-
вили в Венгрии операцию «Панцерфауст» («Бронированный
кулак»). Территория венгерского «союзника» была от-
крыто оккупирована гитлеровскими войсками, а место
Хорти занял старый гестаповский агент Салаши.
Одновременно с усилием террора гитлеровское прави-
тельство предприняло ряд новых чрезвычайных мер,
стремясь любой ценой увеличить численность вермахта и
расширить вы-луск военной продукции. В августе — сентяб-
ре 1944 г. призывной возраст был снижен с 17 лет и пяти
Месяцев до 16 лет, в вермахт призывали даже стариков,
Ранее признанных негодными к несению военной службы.
89
Из вновь призванных юнцов и стариков формировались
так называемые «народно-гренадерские дивизии».
25 сентября 1944 г. Гитлер, Борман, Кейтель и Лам-
мерс подписали директиву о создании так называемого
немецкого «фольксштурма». Директива требовала от «всех
немецких мужчин, способных носить оружие, включить-
ся в борьбу». В «фольксштурм» мобилизовывалось все
мужское население страны в возрасте от 16 до 60 лет.
На «фольксштурмистов» распространялось нацистское
военное законодательство, их обучение возлагалось на
начальника штаба штурмовых отрядов (СА) Шеймана,
а высшее руководство «фольксштурмом» — на Гиммлера.
Публикацию директивы о создании «фольксштурма»
гитлеровцы отложили почти на месяц, чтобы приурочить
ее к годовщине «битвы народов» под Лейпцигом. Нацист-
ская пропаганда жульнически пыталась использовать в
своих грязных целях патриотические традиции немецкого
народа, ярко проявившиеся в освободительной борьбе
1813 г. против нашествия армии Наполеона.
Специальным распоряжением устанавливалось, что
«одежду фольксштурмист предоставляет сам». Обязатель-
на была лишь нарукавная повязка с надписью «Немецкий
фольксштурм — вермахт». Печатный орган «фольксштур-
ма» листок «Фольксштурм миттейлюнген» предлагал
командирам батальонов добиться, чтобы на «фольксштур-
мистах» были хотя бы одинаковые фуражки. Командные
посты в «фольксштурме» заняли функционеры нацистской
партии, руководители эсэсовских и штурмовых отрядов,
национал-социалистского моторизованного корпуса и
«гитлеровской молодежи». Для слежки за «неблагонадеж-
ными» в части «фольксштурма» назначались фашистские
«политические руководители». Всего в «фольксштурм»
было мобилизовано свыше 4 млн. человек. Помимо прочего
на его вооружении имелось свыше 100 тыс. фаустпатронов
(реактивных гранатометов). В декабре 1944 г. первые
сорок батальонов «фольксштурма» были брошены в бой в
Силезии. Гитлеровцы намеревались использовать «фолькс-
штурм» и для подавления возможных антифашистских
выступлений внутри страны.
В феврале 1945 г. в дополнение к «фольксштурму»
гитлеровцы стали создавать так называемые «батальоны
Гнейзенау» и «части Валькирия», которые должны был#
«оборонять» населенные пункты. В воинские части был#
преобразованы и отряды трудовой повинности. Из молО"
дых женщин стали формировать «женский вспомогатель'
90
ный корпус». К концу 1944 г. он насчитывал 300 тыс. чело-
век. Женщины заняли место солдат и офицеров вермахта
в частях связи ПВО, на вспомогательной штабной работе и
т. д.
В результате этих мер гитлеровцам в определенной
степени удалось компенсировать огромные потери, поне-
сенные вермахтом летом 1944 г. на советско-германском
фронте. Численность вооруженных сил фашистской
Германии оставалась стабильной — около 9,4 млн. солдат
и офицеров. Вермахт имел свыше 120 тыс. орудий и
минометов, свыше 12 тыс. танков и штурмовых орудий,
5,7 тыс. боевых самолетов, свыше 470 боевых кораблей14.
К середине сентября 1944 г. из 381 дивизии Германии и ее
союзников 204 находились на советско-германском фрон-
те. 93 — вели бои во Франции и Италии15. Фашистская
Германия все еще представляла сильного и опасного врага.
С лихорадочной поспешностью велось широкое строи-
тельство подземных военных заводов, укрытых от воз-
душных налетов союзников. Несмотря на потери под
ударами Красной Армии экономических ресурсов в ок-
купированных прежде областях на Востоке, несмотря на
англо-американские бомбардировки, выпуск оружия воен-
ной индустрией фашистской Германии достиг во второй
половине 1944 г. наивысшего уровня. Если в июле 1944 г.
было выпущено 52 тыс. автоматов, то в декабре —
110 тыс.; танков и штурмовых орудий соответственно
781 и 1259; фаустпатронов 323 тыс. и 1,3 млн.; самолетов-
истребителей 2036 и 2352. Производство ракет «Фау-1»
возросло за этот период с 1500 до 2600, «Фау-2» — с 265 до
8618 единиц16.
Гитлеровской Германии удалось ранее других развер-
нуть секретное производство реактивных самолетов. До
капитуляции рейха было выпущено 1300 реактивных ист-
ребителей «Ме-262», на февраль 1945 г. был запланирован
выпуск 700 самолетов. Только быстрое продвижение
Красной Армии перечеркнуло планы фашистских вожаков
и стоявших за ними магнатов военной индустрии рейха.
Дальнейшая концентрация руководства всей промышлен-
ностью в руках ведомства Шпеера, где верховодили
крупнейшие военные концерны, еще более усилила их
влияние на политику нацистского правительства.
25 июля 1944 г. по указке монополий гитлеровское пра-
вительство объявило о проведении в стране новой «тоталь-
ной мобилизации». Имперским уполномоченным по ее
Проведению был назначен Геббельс. Он тут же разъяснил
91
задачу: «Германия потеряла на Востоке обширные облас-
ти. Это значит, что теперь главным образом с террито-
рии самой Германии должно быть получено то, что необ-
ходимо для ведения войны»17. Осенью 1944 г. одна дирек-
тива Геббельса как уполномоченного по проведению
«тотальной мобилизации» следовала за другой. Были зак-
рыты все театры, кабаре, консерватории, спортивные
сооружения, выставки, почти все издательства и т. д., а их
персонал направлен либо на фронт, либо в военную
промышленность. Трудовая повинность распространялась
на мужчин с 16 и женщин с 17 лет; на военные заводы
были отправлены студенты и ученики старших классов
школ; рабочий день был установлен продолжительностью
не менее 60 часов в неделю18. На большинстве пред-
приятий действовала 72-часовая рабочая неделя, а в
ряде случаев, как признавали сами фашистские чиновники,
она достигала и 92 часов19. Перед Заукелем — поставщи-
ком рабочей силы для немецких военных концер-
нов была поставлена задача: с находящихся под немец-
кой оккупацией территорий направить в Германию
до конца 1944 г. не менее 4 млн. иностранных рабо-
чих.
Стремясь любой ценой довести войну до благопри-
ятного для немецких монополий исхода, гитлеровцы ни в
малейшей степени не считались с положением народных
масс страны. Как мыльный пузырь, лопнул нацистский
пропагандистский блеф о борьбе «за интересы немецкого
народа».
19 марта 1945 г. Гитлер направил всем нацистским
гаулейтерам и командующим группами армий приказ:
вести войну, не обращая внимания на положение мест-
ного населения. Издавая приказ, Гитлер заявил в кругу
приближенных: «Нет необходимости принимать во внима-
ние сооружения, необходимые для населения... Напротив,
лучше самим их уничтожить».
В осуществление провозглашенной Гитлером програм-
мы требовалось полностью прекратить производство
промышленных товаров широкого потребления. Даже
в официальном отчете о состоянии экономики провин-
ции Вестфалия указывалось на «исключительно плохое
снабжение населения».
Продовольственное положение трудящихся ухудша-
лось с каждой неделей. Зимой 1944/45 г. ежедневная
норма выдачи продовольствия достигла мизерного уровня,
а весной 1945 г. регулярное снабжение населения продо-
92
вольствием вообще прекратилось. 5 апреля 1945 г. мест-
ным отделениям нацистской партии была разослана за
подписью фашистского «продовольственного эксперта»,
некоего профессора Шенка, директива о жизни «при
простейших условиях», в которой рекомендовались
«новейшие питательные средства» — хлеб из рапса,
древесная кора, каштаны, кофе из желудей. В директиве
содержались также советы о сборе и употреблении в
пищу трав, диких растений, ягод, корней, грибов, тепло-
кровных животных, лягушек, улиток и т. д.2
Внутренняя задолженность рейха достигла гигантской
суммы — 390 млрд, марок21. В январе 1945 г. гитлеровцы
изъяли все сбережения населения в сберегательных кас-
сах. «Если около 25 млрд, марок будут изъяты у широких
слоев населения, — цинично говорилось в докладной
записке министерства экономики Гитлеру, — то в кошель-
ках отдельных ремесленников, рабочих и служащих исчез-
нут излишние денежные знаки... Речь идет не о том, чтобы
изъять сверхприбыль и излишние деньги путем налогов из
различных сфер экономики и у отдельных немногих
категорий, получающих высокие доходы, а о том, чтобы
выловить у широких слоев населения забредшие к ним
деньги»22.
Население Германии на собственном горьком опыте
убеждалось, чего стоили лживые заверения гитлеровцев в
начале войны о том, что «на Германию не упадет ни одна
бомба». Под ударами англо-американской авиации немец-
кие города один за другим превращались в руины. В пос-
ледние недели войны, пишет прогрессивный немецкий
историк Ф. Колер, «англо-американская авиация разру-
шила многочисленные города — Штутгарт, Вюрцбург,
Дюссельдорф, Берлин, Потсдам, Магдебург, Дрезден и др.
Десятки тысяч гражданского населения, целые жилые
кварталы, бесчисленные памятники культуры немецкого
народа стали жертвой бомбардировок. Эти налеты не явля-
лись необходимыми с военной точки зрения и не имели
непосредственного отношения к боевым действиям..,
тем опустошительнее и ужаснее было воздействие бомбар-
дировок на мирное население»23.
Так, во время налета англо-американской авиации на
Дрезден в ночь на 14 февраля 1945 г. из 220 тыс. жилых
домов 80 тыс. были полностью разрушены и 75 тыс.
сильно повреждены. До сих пор неизвестно, сколько
было убитых в Дрездене в эту ночь: погибло ли там
350—400 тыс. человек, как сообщал в Берлин руководи-
93
тель местного управления нацистской пропаганды, или
«всего лишь» 100 тыс. человек, как сообщала печать
w 24
нейтральных стран .
Фашистские власти кощунственно утверждали, что в
результате бомбардировок имущество теряют якобы
прежде всего зажиточные слои населения и, таким обра-
зом, ликвидируется имущественное неравенство, заклады-
ваются основы нового, «социалистического» общества.
Над развалинами немецких городов фашисты вешали
лозунги: «Мы приветствуем первого строителя Герма-
нии — Адольфа Гитлера!», «Рушатся наши стены, но не
рушатся наши сердца». Строительные фирмы соревнова-
лись с фашистскими властями в изъятии у населения
последних средств. Газеты были полны такого рода
объявлений: «Фирма гарантирует строительство нового
дома после войны, если четверть его стоимости будет вне-
сена немедленно» . С 7 по 28 января 1945 г. фашистские
власти проводили среди населения «добровольный» сбор
вещей для нужд вермахта и «фольксштурма». Изымались
обувь, одежда, белье, рюкзаки и т. д. Перед бегством
фашистские власти поголовно эвакуировали жителей
оставляемых областей в глубь Германии. Миллионы жен-
щин и детей, лишившиеся крова в результате бомбарди-
ровок, перевозились зимой на открытых платформах или
в лучшем случае в холодных товарных вагонах.
В последние недели существования «третьего рейха»
характер фашистской пропаганды изменился. Если раньше
она расписывала населению богатства порабощенных
стран и во всех деталях обсуждала вопрос, какие блага
принесет «каждому немцу» победа в войне, то теперь стре-
милась играть на страхе перед ответственностью за
совершенные гитлеровцами преступления в других стра-
нах. Запугивая население «ужасами большевизма»,
фашистская пропаганда пыталась внушить немецкому
народу, что его судьбы неразрывно связаны с судьбой
фашизма и крушение последнего якобы неминуемо при-
ведет к прекращению существования немецкой нации.
Поэтому, утверждали гитлеровцы, остается лишь одно —
«драться до ножей»*. «Лучше умереть, чем капитулиро-
вать»26, — заклинал Геббельс.
* Так буквально и заявил Риббентроп 27 сентября 1944 г. в связи с
годовщиной подписания «тройственного пакта» (см. Auswartige Politik. —-
1944, _ Helf 9. — S. 529).
94
Чтобы связать всех немцев круговой порукой, гитлеров-
цы стали зачислять в нацистскую партию широкие круги
населения, в результате чего число выданных партийных
билетов достигло к концу войны 10 млн.
Разоблачению гитлеровцев как злейших врагов не-
мецкого народа серьезно мешали многочисленные планы
расчленения и даже уничтожения Германии, с которыми
выступали в ходе войны определенные империалисти-
ческие круги в США и Англии. Еще в 1941 г. американ-
ский публицист Т. Кауфман выступил с брошюрой «Гер-
мания должна быть уничтожена», суть которой полностью
раскрывалась в словах на суперобложке: «Всеобъемлющий
план уничтожения германской нации и тотального искоре-
нения немецкого народа».
В сентябре 1944 г. министр финансов в правитель-
стве США Г. Моргентау выступил с планом, который
предусматривал проведение после войны ряда полити-
ческих мероприятий, в корне подрывающих единство
немецкой нации и немецкого государства, а также уни-
чтожение промышленного потенциала Германии. «Путь
Германии к будущему миру, — писал Моргентау, — лежит
через ферму, через обработку почвы»27. В Англии после-
довательно выступал за ликвидацию сколько-нибудь
значительного промышленного потенциала Германии и
превращение ее в аграрно-сырьевой придаток Англии член
военного кабинета Черчилля лорд Ванситтарт.
Необходимо отметить, что от «планов» расчленения и
уничтожения Германии дистанцировался Советский Союз.
Принципиальная линия советской внешней политики в
этом вопросе была ясно сформулирована еще в феврале
1942 г., когда гитлеровцы были у стен Москвы: «...было бы
смешно отождествлять клику Гитлера с германским наро-
дом. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и
уходят, а народ германский, а государство германское —
остается»28.
Когда на заседании Европейской консультативной
комиссии (ЕКК) в январе 1944 г. представитель Велико-
британии предложил принять документ о расчленении
Германии и тем самым положить начало конкретному
обсуждению этого вопроса, представитель Советского
Союза в ЕКК Ф. Т. Гусев заявил о неготовности СССР
Заниматься этой проблемой29. Тем самым вопрос о расчле-
нении Германии практически был снят с повестки дня
ЕКК. Больше до конца войны к нему уже не возвраща-
лись*.
95
Гитлеровцы всемерно использовали в своей пропаганде
сведения о планах расчленения и уничтожения Германии,
которые вынашивались в правящих кругах западных стран
и широко обсуждались в английской и американской прес-
се, для того чтобы внушить немецкому народу, что у него
нет другого выхода, как драться до конца, ибо в противном
случае Германия и немецкий народ будут уничтожены.
«Этот Ванситтарт, — писал Геббельс в своем дневнике
24 апреля 1943 г., — является поистине бесценной наход-
кой для нашей пропаганды. Надо будет после войны по-
ставить ему где-нибудь в Германии памятник с надписью:
„Англичанину, который сделал больше всех для победы
немецкого дела в войне”»30.
Наконец, гитлеровская пропаганда активно использо-
вала демагогические заявления о скором повороте событий
в благоприятную для фашистской Германии сторону, о
новом секретном оружии, которое в ближайшее время
будет применено, о необходимости, как и прежде, беспре-
кословно верить фюреру и т. п. 30 января 1945 г. Гитлер
выступил по радио с безапелляционным утверждением о
«скорой победе германской империи». Фашистская пропа-
ганда немедленно подняла это бессмысленное заявление
на щит. «Раз фюрер изрек, что мы добьемся в этом году
исторического поворота, — разглагольствовал статс-секре-
тарь министерства пропаганды Науман, — то для нас это
реальность. Как она будет достигнута, мы не знаем.
Это знает фюрер»31. «Уметь ждать, — вторил ему
официальный орган нацистской партии «Фёлькишер бео-
бахтер», — это великое искусство... Фюрер не смог бы
сохранять железное спокойствие, если бы не знал, что
он может бросить на чашу весов в решающий момент»32.
Гитлеровская пресса всячески раздувала значение
использования ракетного оружия против Англии. Так, 2
августа 1944 г. «Фёлькишер беобахтер» вышла с заголов-
ком «„Фау-1” над Англией. Страх перед еще более ужас-
ным немецким оружием», 26 августа 1944 г. — «Ракетная
битва ведется более ожесточенно, чем когда-либо ранее»33.
Сочетание террора с нацистской демагогией приводило
к тому, что значительная часть гражданского населения
* Выступая на праздновании 40-летия ГДР, М. С. Горбачев в интере-
сах исторической правды вновь напомнил, что «СССР выступал за сох-
ранение единства Германии. Иные предложения вынашивались нашими
западными союзниками. Одно из них даже предусматривало вернуть
страну в XVIII век, разделив ее на несколько княжеств» (см. Правда. —
1989. — 7 окт.).
96
И военнослужащих и на заключительном этапе войны про-
должала слепо повиноваться распоряжениям и приказам
фашистских властей. Весьма примечательно в этом отно-
шении письмо солдата Нетца из группы армий «Курлян-
дия», посланное в конце июля 1944 г. родственникам в
местечко Лачш близ Лейпцига. «Война вступила в свою
решающую фазу, — говорилось в нем. — Теперь от каж-
дого требуется напряжение всех сил. Мы готовы безропот-
но делать все, лишь бы победоносно закончить войну.
Несколько дней назад было покушение на фюрера, но он,
слава богу, остался жив, а то нам было бы совсем плохо...
Мы не можем проиграть эту войну и не проиграем ее,
иначе мы все погибнем... Что-нибудь должно случиться, и
счастье снова вернется. Может быть, мы применим для
уничтожения наших врагов новый вид оружия»34.
К концу 1944 г. фашистские вожаки полагали, что
удобный момент для достижения соглашения «с позиции
силы» с западными державами наступил. Антифашистское
движение внутри страны с помощью кровавого террора
было на время подавлено. Ценой беспощадной эксплуата-
ции немецких трудящихся, миллионов иностранных рабо-
чих, согнанных на предприятия военных концернов, и
грабежа оккупированных территорий осенью 1944 г. гитле-
ровцам удалось расширить военное производство. Выпуск
оружия и военного снаряжения в Германии почти в три?
раза превысил размеры выпуска 1941 г. и достиг самого
высокого за всю войну уровня35.
Одновременно гитлеровцы прилагали большие усилия
для дипломатической подготовки намечаемой акции.
«После неудачи заговора против Гитлера, — пишут амери-
канские исследователи Б. Смит и Е. Агаросси, — мирная
инициатива со стороны Германии прочно перешла в руки
руководителей нацистской партии»36. Гиммлер по личному
указанию фюрера перехватил основные каналы связи заго-
ворщиков с правительственными органами США и Англии
через Швецию и Швейцарию, что в значительной степени
облегчило затем техническую сторону дела. Нацистская
служба безопасности еще до этого держала под наблюде-
нием зарубежные контакты Герделера и Хасселя. По мере
допроса арестованных «деятелей 20 июля» и выявления
все новых подробностей нити этих связей попадали в руки
Гитлеру. Он был так заинтересован в их выявлении и
Использовании, что после допросов заговорщиков ночи
напролет занимался просмотром стенограмм и прослу-
шиванием записей. Поддержание контактов с правитель-
4—646
97
ственными органами западных держав было возложено
Гитлером как на аппарат министерства иностранных дел,
возглавляемый Риббентропом, так и на службу Гиммлера.
Дипломатическая активность фашистской Германии
развертывалась и по другому направлению. Гиммлер
вознамерился «взять быка за рога» — он попытался было
установить прямой контакт с государственным секрета-
рем Э. Стеттиниусом, но получил ответ, что ни с ним, ни
с Гитлером переговоры вестись не будут37.
В июле 1944 г. гитлеровцы впервые после провала
«миссии Гесса» официально сформулировали свои мирные
предложения Западу. 26 июля по указанию фюрера Гим-
млер выступил в Битшере с заявлением о том, что Герма-
ния готова «довольствоваться» на Западе лишь расшире-
нием рейха за счет включения в него Дании, Нидерландов,
Норвегии и большей части Бельгии. Что касается Восто-
ка, то здесь «линия защиты рейха» должна была прохо-
дить «по крайней мере на 500 км к востоку от границы
1939 года».
Естественно, речь Гиммлера была обращена не только
к западным державам, но и монополистическим и милита-
ристским кругам в самой Германии. Гитлеровцы стреми-
лись показать, что они, как и прежде, являются предан-
ными защитниками интересов промышленников, банкиров
и военщины.
Чтобы подчеркнуть важность речи Гиммлера, спустя
несколько дней, 3 августа, ее внешнеполитическая часть
была почти слово в слово повторена им в выступлении
в Познани. Лишь «оборонительная граница Европы» была
отодвинута еще дальше — на Урал. В те же дни, беседуя
с генералами Вестфалем и Кребсом, Гитлер заявил, что
«не упустит возможности покончить с войной политичес-
ким решением»38.
«В основе всех таких переговоров в 1944—1945 гг., —
пишут Б. Смит и Е. Агаросси, — значительную роль играла
надежда взорвать союз между Востоком и Западом»39.
Этим авторам удалось впервые получить доступ к некото-
рым архивным материалам о деятельности американских
секретных служб, и в частности Управления стратеги-
ческих служб*, во время второй мировой войны. Это дает
* После скандального «уотергейтского дела» в 1974 г. в США был
открыт весьма ограниченный доступ к некоторым материалам о деятель-
ности американских секретных служб. Этим воспользовались Б. Смит
и Е. Агаросси.
98
возможность более полно восстановить картину диплома-
тических усилий гитлеровцев осенью 1944 г.
В сентябре 1944 г. к А. Даллесу в Швейцарию был
направлен видный нацистский дипломат, специалист по
странам Юго-Восточной Европы, который от имени
министерства иностранных дел сделал западным союзни-
кам следующее предложение: немецкие войска без боев от-
ходят к Дунаю, а войска союзников получают возмож-
ность занять Балканы. Высвободившиеся немецкие войска
будут использованы «для борьбы с Советами». Посланец
Риббентропа предупредил, что, если союзники не примут
немецкое предложение, «на Америку ляжет вся ответ-
ственность за то, что вся Германия и весь континент по-
падут в руки коммунистов»40.
А. Даллес и стоящие за ним реакционные круги в США
были вынуждены отвергнуть эти предложения гитлеров-
цев. Это и понятно. В конце августа 1944 г. в ходе
Ясско-Кишиневской операции Советская Армия разгроми-
ла всю немецко-фашистскую группировку на южном флан-
ге советско-германского фронта и неудержимым потоком
устремилась на Балканы. От гитлеровцев была освобож-
дена столица Румынии — Бухарест.
5 сентября советские войска вышли на границу с Югос-
лавией. 8 сентября начался триумфальный освободитель-
ный поход Советской Армии в Болгарию, всю страну
охватило антифашистское восстание. В этой обстановке
реализация «балканского варианта» гитлеровцев на прак-
тике означала бы попытку заменить разбитые и отступаю-
щие под ударами Советской Армии гитлеровские войска
англо-американскими частями. На это ни в Лондоне, ни в
Вашингтоне решиться, конечно, не могли. О зондаже
гитлеровцев было сообщено в Москву.
Следующую дипломатическую акцию гитлеровцы по-
пытались осуществить через специально направленного в
Швейцарию генерала Гляйзе-Хорстенау, в прошлом ав-
стрийского офицера, перешедшего после аншлюса на
службу в гитлеровский вермахт. Гляйзе-Хорстенау заявил
А. Даллесу, что он вместе с другими австрийцами — ге-
нералами и офицерами вермахта якобы готов открыть
западным державам фронт, чтобы англо-американцы мог-
ли оккупировать Австрию, прежде чем туда придут совет-
ские войска. Это предложение гитлеровцев не было при-
нято ввиду его полной нереальности: войска западных
союзников находились еще слишком далеко от границ
Австрии.
4**
99
Летом 1944 г. в Ватикан в качестве посла Берлином
был направлен опытный дипломат Э. Вейцзеккер, занимав-
ший до этого пост государственного секретаря в ведом-
стве Риббентропа. Под его руководством немецкая мис-
сия в Ватикане быстро превратилась в важный центр поис-
ка контактов гитлеровцев с западными державами. 12 ав-
густа Вейцзеккер встретился с X. Вильсоном, ярым анти-
советчиком, бывшим до войны американским послом в
Берлине. Вейцзеккер запугивал американского дипломата
ситуацией, которая возникнет, если США допустят кру-
шение «третьего рейха». США, утверждал он, как обыч-
но, потеряют интерес к европейским делам, а Англия
будет слаба. Вывод напрашивался сам собой: надо остано-
вить продвижение Красной Армии, пока не поздно.
Рассуждения Вейцзеккера не остались без внимания за
океаном. 26 августа 1944 г. в прямой контакт с ним всту-
пил полковник У. Донован, пользовавшийся доверием
президента Ф. Рузвельта. У. Донован поставил вопрос: с
кем после провала «заговора 20 июля» можно иметь дело
в Германии? Вейцзеккер, по существу, указал на правящую
гитлеровскую клику, ответив: «Германия не может вы-
играть, но она еще может выбрать своего победителя»41.
В октябре 1944 г. на контакт с англичанами вышел
советник немецкого посольства при Ватикане Альбрехт
фон Кесселы Он заявил, что готов выступить посредни-
ком между западными державами и командованием немец-
кими войсками на Западном фронте на предмет его откры-
тия перед англо-американцами. Заявив, что он действует
с полного согласия германского посла Вейцзеккера, фон
Кессель пытался, как обычно, играть на антикоммуниз-
ме. «Для всей западной цивилизации, — заявил он, —
полезно, чтобы Германия избежала полного разрушения».
25 октября 1944 г. начальник гитлеровской полиции
в Италии эсэсовец группенфюрер Вильгельм Харстер
встретился в Милане с президентом крупнейшего итальян-
ского концерна по производству искусственного волокна
Франко Маринотти. Маринотти имел тесные связи с ан-
глийскими бизнесменами, а через них с Лондоном, и толь-
ко что вернулся из Швейцарии. В беседе приняли участие
руководитель эсэсовской разведки в Италии штурмбан-
фюрер Клаус Хюгель и немецкий консул в Лугано Алек-
сандр Нейрат, сын бывшего (до 1938 г.) министра иност-
ранных дел фашистской Германии. Харстер объявил соб-
равшимся, что он уполномочен Гиммлером установить
контакт с западными союзниками. Маринотти должен был
100
передать западным странам, что гитлеровцы не будут раз-
рушать промышленность Северной Италии, если им будет
дана возможность беспрепятственно эвакуироваться из
Италии, а «все силы использовать против русских»42.
Хотя развернувшиеся осенью 1944 г. дипломатические
зондажи гитлеровцев и не привели к заключению каких-
либо соглашений с западными державами, они продемон-
стрировали гитлеровцам готовность определенных запад-
ных кругов к переговорам с ними. А это для Берлина было
главное.
В этой обстановке нацистское руководство считало,
что удобный момент для перехода к активным действиям
наступил. Его план состоял в том, чтобы сильным ударом
по позициям союзных войск на Западе продемонстриро-
вать Лондону и Вашингтону мощь Германии и заставить
сесть за стол переговоров о почетном для нее сепаратном
мире. «Наивно надеяться на успех переговоров в момент
тяжелых военных поражений. Переговоры можно вести
только с благоприятных военных позиций, — разъяснял
Гитлер свои планы генералу Мантейфелю. — Западные
державы будут более склонны к миру по соглашению,
если удастся нанести им военное поражение»43.
Приступая к подготовке операции на Западном фронте,
которая, по существу, являлась не столько военной,
сколько дипломатической, гитлеровцы опять недооценили
силу и возможности Советского Союза, мощь его воору-
женных сил. Во второй половине сентября 1944 г. Кейтель
и Йодль пришли к выводу, который разделял и Гитлер,
а именно: «Положение на Восточном фронте стабилизи-
ровалось после летнего советского наступления. Здесь до
начала зимнего наступления можно рассчитывать на за-
тишье»44. Будущее скоро покажет, что эти расчеты стро-
ились на песке и являлись авантюристическими. Но, стоя
на краю могилы, германский фашизм играл ва-банк.
Эти нереальные планы, как и в прошлом, встретили
понимание и поддержку у немецких монополий. 12 октяб-
ря 1944 г. Гитлер лично сообщил Шпееру о своих замыс-
лах. «Для этого Удара, — уверял он, — можно пренебречь
всем другим, каковы бы ни были последствия». Фюрер
просил дать ему возможность осуществить «последнюю
Попытку». «Я придерживался точки зрения, — пишет в
своих воспоминаниях Шпеер, — что Гитлеру надо помочь,
чем только можно, успешно разыграть его последнюю
Карту»45. После этой беседы военно-промышленные концер-
ны развернули лихорадочную деятельность с целью
101
обеспечения военной техникой и снаряжением предстояв-
шего на Западе наступления.
Рассчитывая на успех затеваемого Гитлером наступле-
ния и его выгодные для рейха политические послед-
ствия, монополисты проводили в конце лета и осенью
1944 г. одно совещание за другим. На них отрабатывались
мероприятия по развертыванию экономической и полити-
ческой экспансии германского империализма уже после
сепаратного сговора с западными странами.
Так, на встрече 10 августа 1944 г. в отеле «Ротен хауз»
в Страсбурге концерн Круппа представлял Каспар, кон-
церн Рехлинга — Толе,от фирмы «Мессершмитт» участво-
вал Зинцерен, от «Фольксваген-верке» — Элленмайер. Три
представителя направил концерн «Рейнметалл». На сове-
щании было решено, чтобы каждый промышленник немед-
ленно восстановил или расширил свои контакты с зару-
бежными фирмами. Рекомендовалось также переводить
средства в банки нейтральных стран, чтобы «после войны
получить из-за границы необходимые средства». В качест-
ве «полезного опыта» приводился пример концерна
Круппа, владевшего патентом на производство нержавею-
щей стали совместно с американской фирмой «Кемикл
фаундейшн инк.» и имевшего соглашения о взаимном
сотрудничестве с американскими концернами «Юнайтед
стил», «Карнеги Иллинойс» и «Американ стил энд вайр»46.
Несколько недель спустя состоялось новое совещание,
в котором участвовали представители концернов Рехлинга,
Хеша и Круппа. Представитель министерства вооружений
и военного производства Боссе заявил, что все действо-
вавшие ранее запреты на экспорт немецкого капитала
за границу отменяются, более того, промышленникам
предлагалось «при поддержке правительства как можно
больше капиталов вывезти за границу»47.
Сразу же после «событий 20 июля», а точнее говоря, с
31 июля 1944 г., как свидетельствуют секретные доку-
менты гитлеровцев, полным ходом развернулась подготов-
ка военной операции на Западе. 19 августа при обсужде-
нии положения на Западном фронте Гитлер дал конкрет-
ное указание быть готовыми здесь к наступлению в ноябре,
для чего сосредоточить в предстоящие два месяца 25 ди-
визий.
В середине сентября был определен и район предстояв-
шего наступления. 16 сентября 1944 г. после очередного
совещания в «Вольфсшанце», посвященного положению
на фронтах, Гитлер пригласил Кейтеля, Йодля, вновь
102
назначенного начальника генерального штаба сухопутных
войск Гудериана и представителя командования военно-
воздушных сил генерала Крейпе пройти в его личные
апартаменты. Там Йодль доложил, что лишь за последние
3 месяца потери вермахта превысили 1,2 млн. человек.
Вслед за Румынией и Болгарией рвет отношения с Герма-
нией и Финляндия. Если не повернуть колесо событий,
заявил он, неизбежно вторжение союзников на террито-
рию Германии. «Я принял решение, — прервал его Гит-
лер, — будем наступать здесь, в Арденнах...» Он ткнул ру-
кой в карту: «Форсируем Маас и на Антверпен!» Сразу
же было подчеркнуто, что наступление должно носить
не столько военный, сколько политический характер48.
Удар был нацелен в стык между американскими, рас-
положенными к югу, и английскими армиями. Прорыв
немецко-фашистских войск к Северному морю и захват
Антверпена привели бы, по замыслам нацистского руко-
водства, к окружению, а затем и уничтожению 25—30 бри-
танских дивизий. Это, рассчитывали в Берлине, активизи-
ровало бы в Англии сторонников сговора с нацистской
Германией, вбило бы клин между Лондоном и Вашинг-
тоном и в конце концов заставило бы правительства за-
падных держав сесть за стол переговоров. «Черчилль, —
излагал Гитлер свои соображения на одном из военных
совещаний в его ставке, — ненавидит большевизм почти
так же, как я сам, и это военное поражение дало бы
премьер-министру повод вступить с Германией в перего-
воры»4^ .
На совещании 25 сентября была подчеркнута главная
цель предстоящего наступления: западные державы имеют
на фронте 62 дивизии; разгром 20—30 из них изменил бы
обстановку в пользу Германии и привел бы к достижению
«общей стабилизации положения». Каким образом? Ока-
зывается, «тогда станет возможным перебросить войска
с Запада на Восток, чтобы отразить ожидаемое зимнее
наступление русских». Стабилизацию Восточного фронта
гитлеровцы рассматривали как основное условие успешных
переговоров с западными державами, а следовательно, и
как важнейшую цель готовящегося наступления в Арденнах.
В районе Бонна началось формирование из семнадцати-
летних новобранцев 6-й танковой армии СС. Командование
ею Гитлер поручил своему любимцу эсэсовскому генера-
лу Й. Дитриху, которого нацистская пропаганда превозно-
сила как «великого полководца фашистской Германии».
Для прикрытия ударной группировки с воздуха генералу
103
Крейпе было поручено до 1 ноября подготовить тысячу
истребителей. По требованию Гитлера ему отыскали в
прусском военном архиве документы о наступлении в
Арденнах в мае 1940 г. 12-й и 16-й немецких армий.
Гитлеровцы явно мечтали устроить англо-американцам но-
вый Дюнкерк.
12 октября 1944 г. Гитлер рассмотрел представлен-
ный Йодлем план операции. В нем предусматривалось,
воспользовавшись внезапностью и нелетной погодой, за-
труднявшей действия авиации союзников, прорвать фронт
англо-американцев в Арденнах между Моншау и Эхтерна-
хом, где на 100-километровом участке у них было лишь
4 дивизии, и двинуть вперед танковые соединения —
5-ю и 6-ю танковые армии СС, которые, переправив-
шись через Маас между Льежем и Намюром, быстро бы
овладели Антверпеном. Тем самым фронт был бы разор-
ван, а 21-я группа армий под командованием Монтго-
мери, состоявшая из английских и канадских дивизий,
отрезана от своих тылов и прижата к морю. На под-
готовку операции давалось 6—8 недель, с тем чтобы прис-
тупить к ее осуществлению 20—30 ноября. Гитлер не
согласился с предложенным Йодлем кодированным наиме-
нованием операции «Рождественская роза» («К рождеству
операция должна быть уже закончена», — заявил он) и
назвал ее «Вахта на Рейне». Одновременно Гитлер от-
верг планы ограниченных наступательных операций против
англо-американских войск, представленные главноко-
мандующим немецко-фашистскими войсками на Западном
фронте фельдмаршалом Рундштедтом (план «Мартини»)
и фельдмаршалом Моделем, лично избранным фюрером
для командования операцией в Арденнах (план «Осенняя
мгла»). Оба генерала, исходя из наличия имевшихся сил
и оценки военной ситуации, явно неблагоприятно склады-
вающейся для рейха, предлагали ограничиться наступле-
нием местного масштаба и не преследовать далеко идущие
цели. Явившимся за разъяснением Рундштедту и Моделю
Гитлер заявил, что, может быть, их планы и целесообразны
с военной точки зрения, но предстоящая операция носит
не столько военный, сколько политический характер.
«Вспомните о Фридрихе Великом, — кликушествовал он, —
под Лейтеном и Россбахом он разбил противника, вдвое
превосходящего его... Арденны станут моими Россбахом
и Лейтеном. И результат этого другого беспрецедентного
исторического события будет вполне определенный: ла-
герь противника третьей империи развалится на части»50*
104
Сугубо политический характер предстоящей операции
подчеркивал и Йодль, выступая 3 ноября 1944 г. перед
командирами соединений Западного фронта. «Планы союз-
ников, — разъяснил он, — будут расстроены на длитель-
ный срок, и противнику (речь шла о западных держа-
вах. — Г, Р.) придется произвести принципиальный перес-
мотр своей политики»51. «Цель операции, — говорилось в
утвержденном Гитлером 10 ноября 1944 г. приказе по
войскам, — добиться решительного поворота в ходе воен-
ных действий на Западе и, возможно, всей войны в целом»52.
Чтобы убедить командный состав частей Западного
фронта в важности предстоящей операции, необходимости
«сражаться до конца», фашистское руководство пошло на
чрезвычайный шаг. За несколько дней до наступления —
11 и 12 декабря — командиры дивизий двумя группами
были вызваны в ставку Рундштедта. Там у них отобрали
оружие, папки с документами, посадили в машины, пол-
часа везли в неизвестном направлении, пока колонна
машин не остановилась у входа в огромный бетонный
бункер. Это была ставка Гитлера на Западном фронте
«Адлерхорст», близ города Бад-Наухейм. Через шпалеры
эсэсовцев военных провели к фюреру. Перед ними пред-
стала сгорбленная, обвисшая в кресле фигура с мертвен-
но-бледным лицом, дрожащими пальцами и постоянно
дергавшейся левой рукой. Сталинград и Курск не только
сломали хребет фашистской Германии, но вышибли дух и
из фюрера... За каждым из офицеров встал вооруженный
охранник. «Эсэсовская охрана следила за каждым генера-
лом с такой свирепостью, — вспоминал командир танковой
дивизии Байерлайн, — что те боялись даже сунуть руку в
карман за носовым платком». В двухчасовой речи Гитлер
разъяснил командирам дивизий цель и значение предстоя-
вшей операции — победа немецких войск в Арденнах поз-
волит стабилизировать Западный фронт и перебросить
оттуда войска на Восток. Главное же, заявил он, заключа-
ется в том, что «успешная операция в данный момент
не только повысит моральное состояние немецкого народа,
но и повлияет на общественное мнение в союзных странах...
Риск велик, последний раз представляется возможность
все поставить на одну карту». Что же это за карта?
«В мировой истории еще никогда не было коалиции, сос-
тавленной из столь инородных элементов и со столь про-
тивоположными целями, как коалиция наших врагов...
Это государства, которые уже сейчас день ото дня расхо-
дятся в своих целях... Противоречия между ними растут
105
с каждым часом. Если теперь последует пара очень силь-
ных ударов, то можно в любой момент ожидать, что
этот искусственно сохраняемый единый фронт рухнет при
оглушительных раскатах грома»53.
Таким образом, еще раз было подтверждено, что план
гитлеровцев состоял в том, чтобы, продемонстрировав
перед западными державами свою силу и свою способ-
ность задержать «распространение коммунизма в Европу»,
активизировать антисоветские, профашистские круги в
правящем лагере США и Англии, подорвать антигитлеров-
скую коалицию и открыть путь переговорам фашистской
Германии с западными странами как равной с равными.
Так гитлеровцы рассчитывали сохранить господство гер-
манских монополий в Польше, Чехословакии, Австрии,
Дании и других оккупированных Германией странах и
спасти фашистскую диктатуру в самой Германии.
Большие надежды в проведении успешного наступле-
ния на Западном фронте немецко-фашистское командова-
ние возлагало на диверсионные операции в тылу англо-
американских войск.
Сразу после того как Гитлер утвердил окончательный
план операции в Арденнах, к нему был вызван эсэсовец
Скорцени, занимавший пост «группенлейтера IVS» в глав-
ном управлении имперской безопасности. Этот двухмет-
ровый верзила с лицом профессионального убийцы был
известен как исполнитель самых доверительных поручений
фюрера. В сентябре 1943 г. Скорцени похитил из заключе-
ния и перебросил на занятую гитлеровцами территорию
Муссолини, а затем по личному приказу фюрера убил
сына адмирала Хорти, хотевшего за спиной немцев уста-
новить контакты с США и Англией. Теперь на Скорцени
возложили проведение особо секретной операции «Гриф»,
которая должна была обеспечить быстрое продвижение
гитлеровских войск после прорыва фронта союзников.
Из немцев, свободно говоривших по-английски, формиро-
валась особая часть — так называемая 150-я танковая
бригада. Переодетые в американскую форму и снабжен-
ные трофейным оружием и транспортом, части этой бри-
гады должны были внезапным ударом захватить мосты
через Маас между Льежем и Намюром, а также посеять
панику и замешательство в рядах союзных войск. С этой
целью Скорцени было поручено организовать уничтожение
военных штабов и убийство крупных военных руководи-
телей союзников.
Другая диверсионная операция (кодовое название
106
«Штоссер») предусматривала высадку парашютистов с
целью прервать сообщение по дороге Эйпен — Мальмеди
и тем самым воспрепятствовать переброске подкреплений
союзников к участку прорыва.
Придавая огромное значение операции в Арденнах,
гитлеровцы принимали чрезвычайные меры по сохранению
в секрете ее подготовки. Командующих армиями, коман-
диров дивизий, которым сообщили план операции, заста-
вили хранить его в строжайшей тайне, за нарушение гро-
зила казнь. Гитлер лично предупредил начальника штаба
Рундштедта, что он будет немедленно казнен, если хоть
одно слово о наступлении просочится к противнику. Пере-
броска 6-й танковой армии СС из Нидерландов в Арденны
была проведена в самый последний момент. До этого
распространяли слухи, будто ее отправят на Восток.
12 октября с целью маскировки предстоящей операции
был издан приказ по войскам Западного фронта, где гово-
рилось, что в настоящее время контрнаступление здесь
невозможно, так как все военные резервы направляются
«для укрепления жизненно важной обороны фатерланда
на Востоке».
Началась Арденнская операция на рассвете 16 декабря
1944 г. «Наступил великий час, — говорилось в зачитанном
солдатам приказе Рундштедта. — Самые ударные груп-
пировки начинают наступление против англо-американцев.
Вы должны знать, что это означает. Мы все ставим
на карту»54.
Необходимо сразу же отметить два момента, сыграв-
ших немаловажную роль в развитии военных и полити-
ческих событий. Во-первых, гитлеровцам так и не удалось
сколотить ударный кулак, необходимый, как они считали,
для успешного проведения задуманной операции. Привле-
чение сил с советско-германского фронта, где у них было
в то время 185 дивизий, свыше 56 тыс. орудий и миноме-
тов, 8,1 тыс. танков и штурмовых орудий, 4,1 тыс. боевых
самолетов55, полностью исключалось. Советские войска
вели мощное наступление на южном крыле Восточного
фронта, осуществляли активные боевые операции в При-
балтике, вошли в Восточную Пруссию. 4 декабря 1944 г.,
то есть тогда, когда до начала наступления в Арденнах
оставались считанные дни, Гитлер с тревогой сообщал
главе венгерского фашистского правительства Салаши,
что очень скоро переброшенные на Запад резервы придет-
ся направлять на Восток, поскольку «русские в самое бли-
жайшее время начнут генеральное наступление против
107
Восточной Пруссии и Верхней Силезии». Советско-гер-
манский фронт продолжал сковывать основные силы вер-
махта, и ни одной боеспособной дивизии оттуда перебро-
сить в Арденны гитлеровцы так и не посмели. Это и сдела-
ло для них невозможным создание достаточно мощной
группировки войск. «Силы, использованные для наступ-
ления в Арденнах, были последними грошами нищего», —
писал бывший начальник генерального штаба сухопутных
сил вермахта генерал Гальдер. Гитлеровцам пришлось
обходиться потрепанными частями, имевшимися под ру-
кой, и наспех сколоченными резервами. В итоге вместо
запланированных 25 было 18 дивизий, вместо 1 тыс. бо-
евых самолетов — 800, танки имели горючее, достаточное
лишь для половины намеченной операции, часть автотран-
спорта бездействовала из-за отсутствия шоферов.
Частям вермахта на 170-километровом участке нас-
тупления противостояли 5 американских дивизий. Превос-
ходство гитлеровцев в людях было 2,4:1, в танках 1,4:1,
в артиллерии — 4,8:1. Немецко-фашистским войскам сна-
чала удалось добиться определенного успеха. Противо-
стоявшие им американские войска не смогли оказать орга-
низованное сопротивление и, понеся большие потери, ста-
ли отступать. «Не ожидавшая удара 1-я американская
армия была буквально сметена со своих плохо укреплен-
ных позиций. Она потеряла все свои запасы горючего и
боеприпасов. 3-я и 9-я армии понесли большие потери»56, —
вспоминает советский журналист Д. Краминов, аккредито-
ванный в то время при штабе англо-американских войск.
Фронт союзников оказался прорванным. В образовавшуюся
брешь шириной до 100 км устремились немецкие танковые
и моторизованные дивизии. Впереди гитлеровских частей
на трофейных «джипах» двигались одетые в американскую
военную форму и снабженные американским оружием го-
ловорезы Скорцени, наводя ужас на штабы и тыловые
части противника. Очевидец событий американский жур-
налист Р. Ингерсолл писал впоследствии, что вражеские
войска «хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную
плотину. А от них по всем дорогам, ведущим на запад,
бежали сломя голову американцы»57. На четвертый день
передовые части гитлеровцев приблизились к Льежу, а
главные силы 5-й танковой армии продвигались к пере-
правам через Маас. Для союзников сложилась сложная и
напряженная обстановка. Недостаток сил и средств гит-
леровцам на начальном этапе операции удалось компен-
сировать внезапностью удара. На Западе опубликовано
108
множество книг о так называемой операции «Ультра». Ока-
зывается, с 1940 г. англичане имели возможность расшиф-
ровывать немецкие военные коды и, таким образом, иметь
довольно четкое представление о предстоявших военных
операциях немецко-фашистских войск. В июле 1945 г.
Д. Эйзенхауэр, командующий союзными войсками в За-
падной Европе, направил даже специальную благодарст-
венную телеграмму руководителю операции «Ультра»
английскому генералу Мэнзису, где говорилось: «Секретная
информация противника, которую вы передавали мне до и
во время этого похода, была для меня поистине бесцен-
ной. Вы чрезвычайно облегчили мне мои задачи в качестве
верховного главнокомандующего»58. Не будем задаваться
вопросом, почему эта «бесценная информация» о замыс-
лах и планах общего врага не сообщалась в Москву —
союзнику, несшему на своих плечах главную тяжесть борь-
бы с гитлеровской Германией. Запрет был наложен по лич-
ному указанию Черчилля.
Остановимся на другом. Почему же начало арденнского
наступления оказалось для американских и английских
войск полной неожиданностью? А это было действительно
так. «75 тыс. американских солдат на фронте от Эхтерна-
ха до Маншау, — пишет известный исследователь битвы
в Арденнах Д. Толанд, — в ночь на 16 декабря легли
спать как обычно... В этот вечер ни один из американских
командующих не предполагал всерьез крупного немецкого
наступления». Командующий 9-й армией генерал Ходжес
занимался подготовкой собственного наступления. Ко-
мандующий 12-й группой армий генерал Брэдли собирал-
ся на следующее утро отправиться в главную ставку
союзников близ Парижа, чтобы поздравить Эйзенхауэра
с присвоением высшего в армии США звания — генерала
армии. Еще большее благодушие царило в штабе 21-й груп-
пы армий, как раз и находившейся на острие немецкого
наступления. Вечером 15 декабря ее командующий англий-
ский фельдмаршал Монтгомери заявил штабным офице-
рам, что «немцы не способны больше на какое-либо боль-
шое наступление»59. Он считал положение на Западном
фронте настолько рутинным, что попросил у Эйзенхауэра
отпуск, чтобы провести рождество дома, в Англии. Начало
немецкого наступления застало Монтгомери не в ставке,
а в голландском городке Эйндховене, куда он приехал
сыграть несколько партий гольфа с известным игроком
Рисом, служившим там комендантом штаба одной из час-
тей. Неожиданность немецкого наступления для командо-
109
вания союзников объяснялась не недостатком информации,
а политическими причинами. В Лондоне и Вашингтоне,
будучи осведомленными о том, что гитлеровцы взяли в
свои руки каналы связи «деятелей 20 июля» с Западом,
считали, что теперь из Берлина следует ожидать не военной,
а лишь дипломатической акции.
Первоначальные успехи наступления в Арденнах выз-
вали ликование нацистских руководителей. Гитлер сразу
же позвонил в штаб группы армий «Ц», окопавшейся
в Италии: «Это — великий поворот на Западе. Победа,
окончательная победа теперь уже у нас в руках!» Немец-
кие радиостанции прервали передачи экстренным сообще-
нием: «Наши войска снова наступают». В новогоднем об-
ращении Гитлер объявил: «Подобно фениксу, из пепла
вновь поднялась воля Германии». Начальник генерального
штаба сухопутных войск генерал Гудериан в новогоднем
приказе уверял: «Сквозь пламя сражений светит нам маяк
победы». Геббельс 5 января 1945 г. хвастливо писал в сво-
ем- листке «Рейх»: «Как изменилась общая картина
войны с августа и сентября прошлого года. Германия
вновь воспрянула».
«Величайший полководец всех времен», как официаль-
но называла Гитлера фашистская печать, ломал голову
над тем, какую бы новую награду придумать для своих
отличившихся генералов. Наконец выход найден: золотые
дубовые листья к рыцарскому кресту. В торжественной
обстановке новая награда была вручена 1 января 1945 г.
фашистскому асу Руделю...
Примечательно, что ликование гитлеровцев по поводу
первоначальных успехов в Арденнах неизменно дополня-
лось тезисом: теперь противник (речь шла о западных
державах) поймет бессмысленность продолжения военных
действий. Вывод напрашивался сам собой: открывается
дорога для политического решения.
Чтобы подкрепить свою позицию за столом будущих и,
как ему казалось, уже близких переговоров, немецко-фа-
шистское командование предприняло меры с целью развить
первоначальный военный успех. 22 декабря 1944 г. было
решено расширить масштаб операции, удерживая за собой
инициативу и нанеся англо-американцам ряд новых ударов.
«Только наступление может дать нам еще возможность
привести войну на Западе к благоприятному повороту», —
разъяснял Гитлер генералам тактику фашистского руко-
водства 27 декабря.
28 декабря 1944 г. гитлеровское верховное командование
110
утвердило план новой операции «Северный ветер». Ее осу-
ществление должно было заставить Эйзенхауэра отвлечь
из Арденн часть американских войск и открыть дорогу
для дальнейшего наступления ударной немецкой груп-
пировки. В ночь под Новый год перешли в наступление
расположенные в Эльзасе части группы армий «С» под ко-
мандованием фельдмаршала Бласковица. «Их задача, —
заявил Гитлер, — сковать как можно больше вражеских
войск». После этого командование вермахта намеревалось
возобновить наступление через Маас на Антверпен. Моде-
лю уже были даны указания о его подготовке. Ударная
группировка немецко-фашистских войск готовилась к ново-
му прорыву на Запад. «Задача ясна, — говорилось в прика-
зе главнокомандующего немецко-фашистскими войсками на
Западе фельдмаршала Рундштедта, — без оглядки идти
вперед»60.
«Это, — пишет Д. Толанд, — могло бы принести нацис-
там ощутимый политический успех». 7 января 1945 г. Эйзен-
хауэр в своем оперативном донесении военному министру
США сообщал: «...немцы предпринимают максимальное и
решительное усилие с целью достижения победы на Западе
в возможно кратчайший срок. Битва в Арденнах является,
по моему мнению, только эпизодом, и мы должны ожидать,
что противник нанесет удары в других районах»61.
Однако 8 января 1945 г. Гитлер срочно вызвал к теле-
фону командующего Западным фронтом Рундштедта и
приказал немедленно начать отвод войск на исходные пози-
ции. «В течение часа, — пишет Д. Толанд, — танковые сое-
динения немцев повернулись на 180 градусов и стали пос-
пешно, так быстро, как только могли, отступать на Вос-
ток»62.
Что же произошло за эту первую неделю нового, 1945 г.,
что заставило гитлеровцев поспешно отказаться от по-
пыток дальнейшего наступления? Действовал советский
фактор. В своих донесениях в Вашингтон Эйзенхауэр
писал, с каким нетерпением ожидал он перехода в наступ-
ление советских войск на Востоке, что позволило бы осла-
бить немецкий натиск в Арденнах. «Напряженность
обстановки, — докладывал он в военное министерство
США, — могла бы быть во многом снята, если бы рус-
ские предприняли крупное наступление...»63.
24 декабря 1944 г. Ф. Рузвельт и У. Черчилль по согла-
сованию с Эйзенхауэром писали И. В. Сталину: «...совер-
шенно очевидно, что Эйзенхауэр не может решить своей за-
дачи, не зная, каковы Ваши планы... Нам, безусловно, весьма
111
важно знать основные наметки и сроки Ваших операций.
Наша уверенность в наступлениях, которые должны быть
предприняты русской армией, такова, что мы никогда не
задавали Вам ни одного вопроса раньше, и мы убеждены
теперь, что ответ будет успокоительным...»64. Ф. Рузвельт
сообщал, что хочет дать указание Эйзенхауэру «направить
вполне компетентного офицера из его штаба в Москву
для обсуждения с Вами положения дел у Эйзенхауэра
на Западном фронте и вопроса о взаимодействии с Вос-
точным фронтом»65. После согласия Москвы туда был
командирован маршал авиации А. Теддер.
6 января 1945 г. вопрос о необходимости скорейшей
советской помощи Западному фронту Эйзенхауэр обсуж-
дал с У. Черчиллем; встревоженный развитием событий,
тот лично прибыл в его ставку. Сообщений от Теддера
не поступало, так как самолет, на котором он летел в Моск-
ву, застрял из-за непогоды в Каире*. Эйзенхауэр настаи-
вал, чтобы У. Черчилль, не мешкая, обратился с просьбой
о помощи лично к И. В. Сталину. Вечером 6 января 1945 г.
У. Черчилль послал И. В. Сталину телеграмму, где говори-
лось: «На Западе идут очень тяжелые бои, в любое время
от Верховного Командования могут потребоваться боль-
шие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному
опыту, насколько тревожным является положение, когда
приходится защищать очень широкий фронт после времен-
ной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень
желательно и необходимо знать в общих чертах, что
Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится
на всех его и наших важнейших решениях... Я буду
благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли
мы рассчитывать на крупное русское наступление на фрон-
те Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января
и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно,
пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать
этой весьма секретной информации, за исключением фельд-
♦ «Главный маршал авиации Теддер и его коллеги, — писал в своих
военных мемуарах генерал Д. Эйзенхауэр, — прибыли в Москву, когда
наступление уже началось. Генералиссимус Сталин и советские военные
руководители приняли их с исключительным радушием. Последовал ис-
черпывающий обмен информацией относительно будущих планов. Гене-
ралиссимус информировал нашу миссию о том, что, даже если их нынеш-
нее наступление не достигнет намеченных целей, русские проведут серию
непрерывных операций, которые, по крайней мере, не позволят немцам
произвести переброску подкреплений на Западный фронт за счет снятия
с русского фронта» (Eisenhower D. Crusade in Europe. — N. Y., 1948. —
P. 418).
112
маршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь
при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю
дело срочным»66.
Эта телеграмма У. Черчилля была получена в Москве
вечером 7 января 1945 г. Тогда же И. В. Сталин направил
ответ: «Очень важно использовать наше превосходство
против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах
требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких
туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь.
Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благо-
приятствует нашему наступлению. Однако, учитывая по-
ложение наших союзников на западном фронте, Ставка
Верховного Главнокомандования решила усиленным тем-
пом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, от-
крыть широкие наступательные действия против немцев
по всему центральному фронту не позже второй половины
января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все,
что только возможно сделать для того, чтобы оказать
содействие нашим славным союзным войскам»67.
В ответном послании У. Черчилль писал И. В. Сталину
9 января 1945 г.: «Я весьма благодарен Вам за Ваше вол-
нующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру
только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему
благородному предприятию полная удача!»68.
Когда Черчилль сообщил президенту США содержание
послания И. В. Сталина, Эйзенхауэр в телеграмме 10 янва-
ря 1945 г. ответил ему: «Ваша новость является наиболее
ободряющей»69.
СССР, как настоящий союзник в общей борьбе, пришел
на помощь англо-американским войскам. Верховное ко-
мандование советских войск к январю 1945 г. сосредоточи-
ло мощные ударные группировки для нанесения новых
сокрушительных ударов по фашистской Германии. Только
в составе двух фронтов — 1-го Белорусского и 1-го Укра-
инского, действовавших на центральном направлении, нас-
читывалось свыше 2,2 млн. человек, свыше 33 тыс. орудий
и минометов, свыше 7 тыс. танков, 5 тыс. боевых самоле-
тов.
Перед советскими войсками были поставлены важные
военные и политические цели: завершить освобождение
польского народа от гитлеровских поработителей, обеспе-
чить выгодные условия для завершающего удара по Берли-
ну, отвлечь часть немецко-фашистских сил с Западного
фронта и помочь союзникам, оказавшимся в тяжелом
положении.
113
Учитывая пожелание союзников, Верховное командова-
ние советских войск передвинуло срок подготавливаемого
наступления с 20 на 12 января 1945 г. В этот день на
широком фронте — от Балтики до Карпат — началась
Висло-Одерская операция советских войск — одно из
крупнейших сражений второй мировой войны. В ходе нас-
туплений было разгромлено 60 немецко-фашистских ди-
визий, освобождена Польша и созданы предпосылки для
нанесения завершающих ударов по фашистской Гер-
мании. «Мы восхищены Вашими славными победами
над общим врагом и мощными силами, которые Вы выста-
вили против него. Примите нашу саму горячую благодар-
ность и поздравление по случаю исторических подви-
гов»70, — писал У. Черчилль И. В. Сталину 27 января
1945 г. Д. Эйзенхауэр телеграфировал начальнику Гене-
рального штаба Советских Вооруженных Сил А. И. Анто-
нову: «Важное известие о том, что доблестная Красная
Армия новым мощным рывком двинулась вперед, с энту-
зиазмом воспринято союзными армиями на Западе. Я
выражаю Вам и всем, кто руководит этим великим нас-
туплением и участвует в нем, мои поздравления и наилуч-
шие пожелания»71. Позднее, в августе 1945 г., уже после
окончания войны, генерал Эйзенхауэр в беседе с Мар-
шалом Советского Союза Г. К. Жуковым так оценивал
значение для США и Англии этой операции: «Для нас
это был долгожданный момент. У всех стало легче на ду-
ше, особенно когда мы получили сообщение о том, что
наступление советских войск развивается с большим
успехом. Мы были уверены, что немцы теперь уже не смо-
гут усилить свой Западный фронт»72.
Но вернемся назад — к первым дням 1945 г. Пред-
стоящее зимнее наступление советских войск на широком
фронте не могло остаться вне поля зрения немецко-
фашистского командования. В военном архиве ФРГ
(г. Фрейбург) автору удалось обнаружить материалы,
проливающие свет на поведение в первой неделе января
1945 г. гитлеровского руководства и командования вермах-
та. Еще 10 ноября 1944 г. отдел «Иностранные армии
Востока» разведывательного управления генерального шта-
ба передал его начальнику Гудериану документ, из коего
следовало, что зимнее наступление советских войск раз-
вернется на центральном участке советско-германского
фронта, то есть на берлинском направлении. Гитлеровцы,
рассчитывая управиться в Арденнах до его начала, поло-
жили документ разведки под сукно. Однако Гудериан
114
каждый раз при обсуждении военной обстановки у Гитле-
ра указывал на непосредственную угрозу, которую пред-
ставляет концентрация советских войск.
31 декабря 1944 г. последовал куда более тревожный
сигнал. В тот день Гудериану была передана памятная
записка отдела «Иностранные армии Востока». Из нее сле-
довало, что подготовка Советской Армии к зимнему нас-
туплению близка к завершению, и подтверждалось, что,
по всей вероятности, оно развернется на центральном
участке фронта. 5 января 1945 г. Гудериан представил Гит-
леру свои выводы. Во-первых, предлагалось все соедине-
ния на Западе, не задействованные в боях, немедленно
перебросить на Восток. Во-вторых, как можно скорее
«освобождающиеся соединения» концентрировать в районе
Познани для противодействия ударным группировкам
советских войск. В-третьих, постараться организовать на
советско-германском фронте наступательную операцию,
чтобы ослабить готовящееся наступление Советской Армии.
Все это предполагало, естественно, что с Арденнской
операцией надо немеделенно кончать. Даже для нацист-
ских бонз, привыкших недооценивать боевую мощь Совет-
ской Армии, смехотворным прозвучало на этом совещании
заявление Гиммлера: «Что касается русских, то я заявляю
то, что знаю: русские не перейдут в наступление. Они
не в состоянии этого сделать»73.
8 января 1945 г. был дан приказ: 5-ю и 6-ю танковые
армии гитлеровцев, уже нацеленные для нового удара
по англо-американским войскам, немедленно вывести из
района боев в тыл. «Эсэсовским дивизиям формально
вменялась задача быть начеку на случай наступления
союзников... Однако на самом деле, — признает американ-
ский историк Ч. Макдональд, — это был первый этап на
пути из Арденн на Восточный фронт»74.
В первый же день советского наступления, 12 января,
началась спешная переброска немецких дивизий на Вос-
ток. До 31 января 1945 г. туда было отправлено 8 немец-
ких дивизий, имевших 800 танков и штурмовых орудий.
Всего на Восток была переброшена, по свидетельству
генерала Вестфаля, почти !/з боевых сил Западного
фронта.
Это дало союзникам возможность вновь перейти в
Наступление. 28 января войска 1-й и 3-й американской
армии начали пробивать брешь в обороне гитлеровцев
на западной границе рейха.
Так закончилась операция «Вахта на Рейне». Благодаря
115
тесной координации действий Советского Союза и запад-
ных держав военные и политические расчеты гитлеров-
цев, связанные с Арденнским наступлением, потерпели
крах. Гитлеровская Германия по-прежнему была зажата в
огненном кольце советских и англо-американских войск.
Однако этим дело не ограничилось. Преследуя раз-
битые и отступающие немецко-фашистские части, совет-
ские войска 27 января широким фронтом перешли грани-
цу «третьего рейха» на берлинском направлении.
31 января 1945 г. порядок, заведенный в ставке Гитле-
ра, оказался нарушенным. Обычно Гитлер, склонный про-
водить всевозможные совещания по ночам, не покидал
спальню раньше полудня, и никто не осмеливался его
беспокоить. Однако в это утро начальник партийной кан-
целярии Борман прервал утренний сон своего шефа. Для
этого имелись весьма веские основания. «Мой фюрер! —
возбужденно закричал еще с порога Борман. — Советские
танковые соединения форсировали Одер вблизи Врицена*.
Они двигаются на Берлин!»
В истории «тысячелетнего гитлеровского рейха» откры-
лась последняя страница.
* Город в 40 км к северо-востоку от Берлина. 31 января 1945 г.
2-я гвардейская танковая и 5-я ударная армии форсировали Одер и
захватили плацдарм на западном берегу.
МЕМОРАНДУМ РИББЕНТРОПА
И КРЫМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
Зимнее наступление Советской Армии 1944/45 г., раз-
вернувшееся на гигантском фронте — от Балтики до Ду-
ная, — поставило фашистскую Германию перед лицом
неизбежного и скорого военного разгрома. Теперь уже
были сочтены не только месяцы, но и недели существо-
вания «третьего рейха».
Вермахт потерял свыше полумиллиона солдат и офице-
ров. Война переместилась на территорию Германии. Гит-
леровцы лишились более ста военных заводов, а главное —
потеряли Силезию, вторую после Рура военную кузницу
рейха. Рушилась грабительская военно-экономическая сис-
тема, базировавшаяся на грабеже и эксплуатации порабо-
щенных стран и народов. Агрессивная война перестала
приносить прибыли германским монополиям, почести и
награды военной верхушке.
В этой обстановке руководящие круги германских мо-
нополий, тесно связанные с военно-промышленным ком-
плексом, и верхушка генералитета категорически потребо-
вали от Гитлера как официального главы военно-полити-
ческого руководства рейха незамедлительно вступить в
переговоры с западными державами. Их целью должно
было стать прекращение военных действий на Западном
фронте, чтобы иметь возможность поскорее перебросить
высвободившиеся части на Восточный фронт и попытать-
ся любой ценой задержать наступление Советской Армии
в глубь рейха, а значит, сохранить основу своего гос-
подства в Германии.
Довести это требование до сведения Гитлера было пору-
чено доверенным лицам монополий и генералитета в фа-
шистском правительстве — министру военной экономики
Шпееру, министру финансов Шверин фон Крозигу и
начальнику генерального штаба сухопутных сил Гудериа-
ну.
Ультиматум предъявили Гитлеру сразу же по его приез-
де в Берлин, 16 января 1945 г. В тот день Гитлер и началь-
ник штаба верховного командования Кейтель, окончатель-
117
но поставив крест на Арденнской операции, покинули
ставку на Западном фронте и приехали в Берлин. Вер-
нуться в «Вольфсшанце», откуда фашистские политики
и военачальники почти безвылазно с лета 1941 г. руково-
дили действиями вермахта на советско-германском и дру-
гих фронтах, возможности уже не было. Через несколько
дней в район «Волчьего логова» вступили советские
войска. Они стремительно приближались и к запасной
ставке «Ризе», которая была сооружена в Силезии, близ
города Бад-Шарлоттенбрунн. Гитлеровцы были уверены,
что уж дальше-то им отступать не придется. Здесь 28 тыс.
рабочих создали гигантский подземный комплекс, на стро-
ительство которого пошло 257 тыс. куб. м бетона. Однако
в январе 1945 г. гитлеровцам пришлось уносить ноги и из
Силезии.
16 января 1945 г. на очередном совещании у Гитлера
при обсуждении военного положения Гудериан заявил
ему, что «с военной точки зрения война проиграна» и поэ-
тому необходимо немедленно прекратить боевые операции
на Западе и сконцентрировать на Одере все имеющиеся
силы, включая войска запертой в Курляндии группиров-
ки1. Присутствовавшие были поражены тоном Гудериана.
Ранее беспрекословно выполнявший любые приказы фю-
рера, сейчас генерал говорил как учитель, разъясняющий
бестолковому ученику, что и как необходимо делать.
Вечером того же дня Гитлер получил меморандум и от
Шпеера. Тот подошел к делу с другой стороны. Развернув
картину крушения военной экономики рейха, он добивал-
ся, чтобы вся наличная военная техника и снаряжение
были переданы частям на Восточном фронте. При этом он
обратил особое внимание Гитлера на необходимость уси-
ления засевшей в Силезии группировки генерала Шернера.
Он предлагал дополнительно направить ей до половины
всего январского производства военной промышленности
рейха и перебросить туда же всю имевшуюся на Западе
авиацию.
Несколько дней спустя при личной встрече с Гитлером
Шпеер уже без обиняков заявил ему, что необходимо
немедленно приступить к резкому сокращению численнос-
ти войск на Западе и переброске их на Восток2. Видя
колебания Гитлера, который не без основания полагал,
что в ходе сепаратного сговора с западными державами
о ликвидации Западного фронта речь может пойти и о его
собственной голове, Шпеер прибегнул к еще более эффек-
тивному приему.
118
27 января он вручил Гитлеру меморандум, под которым
стояли подписи трехсот крупнейших немецких промыш-
ленников и банкиров, а также их представителей в ап-
парате военной экономики. В меморандуме говорилось,
что «война в области экономики и вооружений кончена
и что необходимо принять срочные меры к сохранению
производственных мощностей по выпуску металла, произ-
водству электроэнергии, обеспечению базы для снабже-
ния промышленности необходимым сырьем»3.
За день до этого, 25 января, Гудериан встретился
с Риббентропом, и, обрисовав катастрофическую обста-
новку на фронтах, предложил ему безотлагательно при-
нять меры к заключению одностороннего перемирия с
западными державами.
Было ясно, что магнаты Рура думали не о продолжении
уже проигранной ими войны, а о сохранении своего эко-
номического могущества — основы для реализации своих
претензий в будущем. Оценив ситуацию, Гитлер и его ок-
ружение решили немедленно начать переговоры с целью
прекращения военных действий с Англией и США. Гитлер
пригласил Шпеера и был с ним чрезвычайно любезен
и предупредителен. Он просил предоставить ему «возмож-
ность сделать необходимые выводы из создавшегося
положения».
Соответствующий нажим на Гитлера оказал и министр
финансов Шверин фон Крозиг. Через Геббельса он перес-
лал Гитлеру письмо, в котором не только констатировалось,
что «военное положение в настоящее время таково, что
о политическом развитии войны едва ли может идти речь»,
но и конкретно рекомендовались в качестве посредников
для установления контактов с западными странами «дав-
ние друзья» фон Крозига — весьма близкий к правящим
кругам Англии президент Международного Красного
Креста Карл Бургхардт и португальский диктатор Са-
лазар.
«В феврале и марте 1945 г., — пишет в своих воспо-
минаниях Шпеер, — Гитлер неоднократно давал мне по-
нять, что он различными путями уже вступил в контакты
с противником (речь идет о западных державах. — Г. Р.)»4.
Правда, Шпеер добавляет, что ему якобы неизвестны под-
робности этих переговоров. Ну что же, теперь на основе
Имеющихся в распоряжении историков документов предос-
тавляется возможность раскрыть картину настойчивых и
весьма активных дипломатических акций правительства
фашистской Германии зимой и весной 1945 г., нацелен-
119
ных на достижение антисоветского сговора с западными
державами.
В англо-американской историографии широко бытует
версия, что такие известные шаги гитлеровской диплома-
тии, как «миссия Вольфа», «переговоры Гиммлер — Бер-
надотт», «меморандум Риббентропа» и др., были споради-
ческими и неорганизованными, велись за спиной, а то и
вообще вопреки указаниям Гитлера, что отношение к этим
маневрам нацистской дипломатии на Западе было одно-
значно отрицательным; если переговоры порой и велись,
то это якобы не нарушало взятых на себя западными
державами союзнических обязательств. «В период нациз-
ма, — пишет, например, западногерманский историк
Р. Ханзен, — не было никаких официальных, осуществляе-
мых правительством переговоров (с США и Англией. —
Г. Р.) о капитуляции»5.
Так ли это? Обратимся к секретным документам
фашистского рейха. Они убедительно говорят о том, что
налицо имелась детально разработанная программа внеш-
неполитических действий гитлеровской Германии в пос-
ледние месяцы ее существования и конкретные скоордини-
рованные Берлином действия, направленные на реализа-
цию этой программы. Причем к этим действиям были
подключены различные звенья фашистского правитель-
ственного аппарата — министерство иностранных дел Риб-
бентропа, возглавляемая Гиммлером служба безопасности,
военное командование Западного и итальянского фронтов.
После того как военно-промышленные круги и генера-
литет провели демарш перед Гитлером, события стали
развертываться быстро. 17 января Гитлер продиктовал
Риббентропу основные положения «мирных предложений»
Западу. Для окончательной их шлифовки были привлечены
высшие чиновники министерства иностранных дел. Уже
19 января документ, известный под названием «меморан-
дум Риббентропа», был одобрен Гитлером6.
О значении, которое этому документу придавало на-
цистское руководство, говорит хотя бы то, что он факти-
чески лежал в основе всех «мирных» акций гитлеровского
правительства в последние месяцы его существования.
Более того, в день взятия советскими войсками Берлина,
2 мая 1945 г., Риббентроп явился к «наследнику фюре-
ра» — адмиралу Деницу и передал ему тот же меморандум
как основу для мирных переговоров с западными стра-
нами.
Впервые о «меморандуме Риббентропа» стало известно
120
из воспоминаний бывшего нацистского дипломата Фрица
Хессе. На Вильгельмштрассе он слыл специалистом по
Англии. Еще до войны, будучи пресс-атташе немецкого
посольства в Лондоне, Хессе выполнял деликатные пору-
чения своего шефа Риббентропа. Так, за день до объявле-
ния Англией войны Германии — 2 сентября 1939 г. —
Хессе по его поручению тайно встретился с Г. Вильсоном,
доверенным лицом английского премьер-министра Невиля
Чемберлена, чтобы попытаться «уладить дело».
Во время войны в качестве советника министерства
иностранных дел Хессе был прикреплен к ставке Гитлера
и принимал самое непосредственное участие в подготовке
текста меморандума. И тем не менее вариант меморанду-
ма, который он приводит в своих воспоминаниях, не что
иное, как фальшивка. Похоже, что Хессе задним числом
пытается обелить немецко-фашистскую дипломатию и на-
цистских дипломатов, осужденных Нюрнбергским трибу-
налом, — активных пособников и организаторов агрессив-
ных актов фашистской Германии. Хессе, в частности,
уверяет, что гитлеровцы во имя переговоров с западными
державами якобы были готовы пойти на ликвидацию
концентрационных лагерей, прекратить преследования
противников гитлеризма и даже восстановить в Германии
демократические свободы. Более того, Хессе пытается
представить дело таким образом, будто нацистские руково-
дители намеревались в случае успеха этих сепаратных
переговоров уйти в отставку и очистить сцену для какого-
то «временного немецкого правительства»7.
Измышления Хессе были опровергнуты шведским жур-
налистом Арвидом Фредборгом, опубликовавшим на осно-
ве данных МИД Швеции статью о «меморандуме Риббен-
тропа». Однако текст, сообщенный Хессе, и поныне фигу-
рирует в буржуазной литературе о дипломатической исто-
рии второй мировой войны. При этом авторы оправдывают
свой подход отсутствием самого текста меморандума.
Автору этой книги удалось в западногерманских архивах
обнаружить фотокопию «меморандума Риббентропа»,
оригинал которого и поныне находится в США среди
трофейных немецких документов, вывезенных туда после
второй мировой войны.
Каково же действительное содержание последнего
плода разбойничьей дипломатии Гитлера — Риббентропа?
Миф о «советской угрозе», который и раньше широко
использовался буржуазной пропагандой, в меморандуме
стал отправной точкой для всех дальнейших спекуляций
121
фашистской дипломатии. Запугивая западные державы
«советской угрозой», авторы меморандума подчеркивали,
что Советский Союз имеет все необходимое ему сырье,
а «прежде неграмотные русские теперь владеют современ-
ной техникой». На основе этого делался вывод, что «бли-
жайшая цель планов мирового господства московского
империализма — это полное завоевание Европы».
Если Англия немедленно не вступит в соглашение с
фашистской Германией, говорилось в меморандуме, то
после военного крушения последней в Центральной и
Восточной Европе под руководством Советского Союза
возникнет «300-миллионный блок силы», а в Западной
Европе развернется «подрывная деятельность, чтобы
расчистить дорогу дальнейшему наступлению Советской
Армии». Неизбежно наступила бы очередь и самой Англии,
поскольку «все европейское побережье Атлантики попало
бы в руки русских». Более того, в момент крушения
Германии «рухнуло бы и господство Англии на Ближнем
Востоке, и тем самым снабжение Запада нефтью из этого
района зависело бы от милости русских»8.
Какой же вывод предлагали Западу гитлеровцы? Един-
ственным противовесом «советской угрозе», говорилось в
меморандуме, «может быть только Германия». «Национал-
социализм является единственным фактором, который
может помешать дальнейшему продвижению коммунизма
и большевизма на Запад...» «Думать, что немецкий народ
пойдет за коалиционным правительством буржуазных
партий, — это утопия». При этом в качестве прецедента
указывалось на «сотрудничество» Англии с фашистской
Италией в межвоенные годы9.
Таким образом, утверждение Хессе о готовности на-
цистских вожаков «уйти в отставку» не соответствует
действительности. Напротив, весь документ был нацелен
на заключение такого мира с западными державами,
который позволил бы сохранить в Германии преступный
гитлеровский режим. Это обстоятельство гитлеровские
дипломаты особенно подчеркивали, вручая меморандум
западным адресатам.
В создавшейся ситуации, отмечалось в меморандуме,
«дальнейшее ослабление Германии является для англичан
и американцев самоубийством». Традиционная британская
дипломатия баланса сил внутри Европы, противопостав-
ляющая крупнейшие государства континента друг другу,
ныне устарела, утверждали далее его авторы. Англии
необходимо ее заменить новой дипломатией баланса сил,
122
а именно: «Германия — Европа — Англия против мощного
Советского Союза».
Развернув перед США и Англией картину нависшей
над ними «советской угрозы», авторы меморандума выдви-
гали конкретные предложения. Прежде всего они призыва-
ли немедленно прекратить военные действия на Западном
фронте, ибо каждый день войны здесь «наносит ущерб
Германии, но в стратегическом плане еще больше причи-
няет вреда Англии». В то же время оговаривалось, что
прекращение военных действий не должно затрагивать
«политической и военной мощи» фашистской Германии.
Особенно примечательна постановка вопроса о буду-
щих границах в Европе. Даже стоя на краю своей могилы,
гитлеровцы намеревались удержать в составе рейха Эль-
зас-Лотарингию, Люксембург, Австрию, Судетские районы
Чехословакии, значительную часть Польши. Взамен они
выражали готовность вступить с западными державами в
военно-политический блок, направленный против СССР, а
также активно содействовать подключению к нему своего
союзника на Дальнем Востоке — милитаристской Японии10.
Необходимо отметить еще одну немаловажную особен-
ность этого документа, которая затем и определила прак-
тические внешнеполитические шаги гитлеровцев. Меморан-
дум был обращен к Западу в целом, но он имел и конкрет-
ного адресата — реакционные, антисоветские круги в пра-
вящем лагере Англии. Клика английских мюнхенцев, как
считали гитлеровцы, в обстановке грандиозных побед
Советской Армии вновь могла выйти на политическую
арену и сказать свое слово.
Того, что в мае 1941 г. не удалось сделать гитлеров-
скому эмиссару Гессу, теперь в Берлине рассчитывали
добиться посредством «меморандума Риббентропа». Гитле-
ровцы призывали Лондон не надеяться на США, где «верх
снова могут взять изоляционисты», а опереться в отраже-
нии «советской угрозы» на фашистскую Германию. Было
ясно, что, запуская свой пробный шар, фашистская дипло-
матия стремилась не только вбить клин между Советским
Союзом и его союзниками по антигитлеровской коалиции,
но и вызвать разногласия между самими западными
державами.
Во второй половине января 1945 г. дипломатический
аппарат фашистской Германии заработал полным ходом.
Лихорадочная поспешность нацистских вожаков объясня-
лась не только катастрофическим военным положением
Германии. Через свою агентуру в западных странах они
123
получили сведения о предстоящей в самое ближайшее
время встрече «большой тройки» — руководителей Совет-
ского Союза, США и Великобритании*. По замыслам
гитлеровцев их зондаж накануне встречи и должен был
оказать самое непосредственное влияние на ее ход и
результаты. «Намерение состояло в том, — пишет в связи
с этим западногерманский историк Р. Ханзен, — чтобы
конкретными предложениями о мире настроить западные
державы против Советского Союза и расколоть союз
противников Германии»11.
Хотя все нити затевавшейся в Берлине «мирной» ди-
пломатической акции держал в своих руках Гитлер, фор-
мально ее проведением руководил Риббентроп. Конкрет-
ным исполнителям акции Гитлер указал, что она проводит-
ся «под персональной ответственностью» рейхсминистра.
Как и в афере с Гессом, Гитлер осторожничал и предпо-
читал, по крайней мере на первоначальной стадии опера-
ции, оставаться в тени. В случае успеха мирного зондажа
можно было все заслуги присвоить себе, а в случае его
неудачи — свалить ответственность за провал на Риббен-
тропа.
К началу 1945 г. положение Риббентропа в фашист-
ской иерархии довольно точно отражало плачевное состоя-
ние самой нацистской дипломатической службы. Давно
прошли времена, когда подготовка и осуществление фа-
шистской Германией агрессивных актов способствовали
карьере советника фюрера по внешнеполитическим вопро-
сам и его выдвижению в первый ряд фашистских «проми-
нентов» — имперского министра иностранных дел, члена
фашистского тайного совета, члена политического штаба
Гитлера при главной ставке и генерала войск СС.
Поражение фашистской Германии на советско-герман-
ском фронте самым непосредственным образом сказалось
на гитлеровской внешнеполитической службе и ее руковод-
стве. К началу 1945 г. уже около 50 стран разорвали
дипломатические отношения с Германией, причем многие
находились в состоянии войны с ней. Число нацистских
дипломатических представительств за границей сократи-
лось настолько, что их можно было пересчитать по паль-
цам. Кроме «послов» при гитлеровских марионетках, вроде
Салаши, Квислинга, Павелича и т. п., игравших в своих
странах роль палачей и надсмотрщиков Берлина, в Европе
* Встреча И. В. Сталина, Ф. Д. Рузвельта и У. Черчилля состоялась
в Крыму 4—11 февраля 1945 г.
124
германские посольства функционировали лишь в Берне,
Стокгольме, Дублине, Лиссабоне и Мадриде. Имелось так-
же представительство в Ватикане, являвшемся в то время
уже анклавом в освобожденной союзниками Италии. Все
здания рейхсминистерства иностранных дел на Вильгельм-
штрассе и личная резиденция Риббентропа, бывший прези-
дентский дворец, где он, бывало, любил позировать в крес-
ле своих предшественников — министров кайзеровской
Германии, лежали в развалинах. Большинство министер-
ских чиновников вместе с архивами были эвакуированы в
Южную Баварию, остальные отсиживались в подвалах
отеля «Адлон».
С крушением немецко-фашистской дипломатии закати-
лась и звезда самого Риббентропа. Его даже перестали
приглашать на ежедневные совещания у Гитлера. В днев-
нике Геббельса можно найти немало ядовитых высказы-
ваний фашистских вожаков в адрес обанкротившегося
дипломата, любившего сравнивать себя с Бисмарком.
«Риббентроп обладает всеми качествами собаки, кроме
верности хозяину», — заявил однажды Геббельс в присут-
ствии фюрера. «Заткни рот, ты, разносчик шампанско-
го»12, — публично оборвал как-то разглагольствования
Риббентропа Геринг.
Неудивительно, что чванливый честолюбец, карьерист
до мозга костей, Риббентроп считал, что теперь перегово-
ры с Западом дают ему шанс вновь попытаться подкре-
пить свое пошатнувшееся положение в фашистской кама-
рилье. 2 января он был удостоен приема у Гитлера, что в
последние годы войны случалось не часто13.
21 января 1945 г. окончательно отредактированный и
утвержденный Гитлером текст «меморандума Риббентро-
па» был отправлен в германские посольства в Швейцарии,
Швеции, франкистской Испании и Португалии с заданием
довести его содержание «через влиятельных нейтральных
посредников» до сведения официальных представителей
Англии в этих странах, с которыми при первой возмож-
ности надлежало вступить в контакт.
О том, какие большие надежды возлагала нацистская
верхушка на успех своей затеи с «меморандумом Риббен-
тропа», свидетельствует эпизод, разыгравшийся при об-
суждении военной ситуации 30 января 1945 г. Гитлер
категорически отверг предложение эвакуировать блокиро-
ванные в «курляндском котле» немецко-фашистские части,
с тем чтобы усилить ими берлинское направление. Оказы-
вается, объявил Гитлер, эти части могут быть вместе с
125
англо-американцами использованы... для будущего насту,
пления на Ленинград! «Разве не ясно, что, когда наконец
англичане и американцы объединятся с Германией в сов-
местном крестовом походе против Востока, необычайно
выгодно иметь удобный плацдарм для совместного наступ-
ления на расположенный менее чем в 600 км Ленин-
град», — заявил он.
В тот же день — годовщину захвата гитлеровцами
власти — Гитлер последний раз выступил по радио, вновь
запугивая западные страны «наступлением на Европу
азиатского девятого вала».
Но вот прошла неделя. Никакой ответной реакции на
мирный зондаж Берлина не последовало. В министерстве
иностранных дел родилась идея, одобренная нацистским
руководством: подтолкнуть дело, направив в Берн, Сток-
гольм, Мадрид и Лиссабон послов для особых поручений.
Сколь большая роль отводилась этим послам гитлеровской
верхушкой, говорит хотя бы тот факт, что кандидатуры
были подобраны непосредственно рейхсминистром, а затем
были им лично представлены на одобрение Гитлеру. В ре-
зультате для выполнения деликатной миссии были отобра-
ны асы немецко-фашистской дипломатии, имевшие бога-
тый опыт контактов с западными представителями.
В Стокгольм был командирован уже упомянутый выше
Хессе, хорошо знавший лично многих представителей
правящей элиты Англии. В Мадрид и Лиссабон направили
Фридриха Мёлльхаузена, ближайшего сотрудника гитле-
ровского дипломата Рана, занимавшего тогда пост пред-
ставителя Берлина при «правительстве» Муссолини в
Северной Италии и давно установившего там тесные
контакты с представителями западных держав. Кандида-
тура самого Рана, которого хорошо знал и высоко ценил
Гитлер, была отклонена Риббентропом, поскольку он
опасался встретить в его лице серьезного соперника.
В Берн поехал опытный дипломат фон Шмиден, имея
поручение добиться передачи меморандума официальным
представителям США14.
В Берлине вновь и вновь взвешивались и детализирова-
лись разъяснения к «меморандуму Риббентропа», которые
должны были устно изложить нацистские эмиссары офи-
циальным представителям западных держав. При этом
исходили из того, что предпринимаемый демарш должен
активизировать «дружественные к Германии круги в Анг-
лии и США» и «максимально затруднить отклонение
немецких предложений другой стороной». В ходе обсужде-
126
ния меморандума Хессе представил Риббентропу доклад,
в котором утверждалось, что в лагере союзников накануне
встречи «большой тройки» нет политического единства по
вопросу будущего Германии и «при известных обстоятель-
ствах возможно использовать имеющиеся разногласия».
Хессе предложил подкрепить тайный зондаж фашист-
ской дипломатии публичным заявлением Гитлера, в кото-
ром должны были содержаться три основных тезиса,
обращенных к Западу. Во-первых, Германия «вновь воз-
вращается в будущую Лигу Наций», во-вторых, отказыва-
ется от «односторонних действий» и выражает готовность
к «международному сотрудничеству» и, наконец, торжест-
венно обязуется «присоединиться к мировому порядку,
который будет установлен западными державами». Пред-
ложение о своем публичном выступлении Гитлер отклонил.
Однако Хессе и другим эмиссарам поручил в устной форме
изложить эти тезисы официальным представителям запад-
ных держав.
Инструкцией, данной фашистским эмиссарам, преду-
сматривалось даже значительное расширение содержания
тезисов. Так, в беседах с британскими представителями
надлежало подчеркивать, что Германия не только готова
вернуться в «сообщество западных народов» и признать
«европейский порядок», который будет установлен Анг-
лией, но и подчиниться «Pax Britanica», то есть ее господ-
ству во всем мире15. Гитлеровским эмиссарам также реко-
мендовалось обращать внимание западных представителей
на официальный характер «мирного зондажа» Германии —
его осуществление через дипломатические каналы. Нако-
нец, если в ходе переговоров возникнут затруднения,
Берлин предписывал своим эмиссарам вновь обратиться к
жупелу «советской угрозы». «Настаивание на требовании
отставки национал-социалистского правительства, — под-
черкивалось в инструкции, — может привести к тому, что
Германия... вообще попадет в коммунистические руки».
Запугивание западных держав «советской угрозой», по
существу, составляло саму основу «мирного зондажа»
фашистской дипломатии. Чтобы подкрепить действия этих
эмиссаров, 17 февраля 1945 г. Риббентроп встретился с
приехавшим в Берлин членом шведской королевской фа-
милии, руководителем шведского Красного Креста графом
Фольке Бернадоттом. Бернадотт был женат на американке
и был близок ко многим видным представителям полити-
ческих и деловых кругов США и Англии.
Двухчасовая беседа превратилась в монолог Риббен-
127
тропа, который пытался в извращенном виде представить
советскую внешнюю политику. Тут были и беспардонная
ложь о планах нападения на Германию в августе 1941 г., и
мифические притязания СССР на проливы Скагеррак и
Каттегат, и планы превращения всех европейских госу-
дарств в советские республики. Запугивая шведа, Риббен-
троп заврался до того, что объявил: если Германия проиг-
рает войну, то не позднее чем через шесть месяцев Сток-
гольм будет разбомблен советской авиацией, а шведская
королевская семья расстреляна большевиками16.
Беспардонная антисоветчина понадобилась Риббентро-
пу, чтобы «доверительно» сообщить Бернадотту о своей
«приватной попытке» договориться с Западом. Он вновь
повторил «мирные» предложения Берлина: англо-амери-
канские войска прекращают наступление на Западном
фронте и бомбардировки объектов внутри Германии, то
есть фактически на Западном фронте устанавливается
перемирие, а в стране сохраняется нацистская диктатура
во главе с Гитлером.
Однако Бернадотт никак не прореагировал на предло-
жение Риббентропа. По существу, он отказался выступать
в качестве посредника между английским и американским
правительствами и гитлеровским правительством в Герма-
нии. И это не случайно: в начале 1945 г., когда значитель-
но возросли международное влияние и военная мощь
СССР, а также усиливались национально-освободительные
и демократические движения во всем мире, правительства
западных держав предпочли не вступать в переговоры с
официальными представителями гитлеровского правитель-
ства.
Сокрушительным ударом по вынашиваемым нацистски-
ми главарями планам заключения сепаратного мира с за-
падными державами на антисоветской основе явились
решения Крымской конференции руководителей трех
союзных держав, опубликованные 12 февраля 1945 г.
«Мы... выиграли первую великую победу за дело мира,
и, говоря «мы», я имею в виду всех нас, все цивилизован-
ное человечество, — писал ее участник, специальный по-
мощник президента США Г. Гопкинс. — Русские доказа-
ли, что они могут быть мудрыми и дальновидными, и у
президента, как и всех нас, не было никакого сомнения,
что мы можем жить с ними и сотрудничать в мире до
самого далекого будущего, которое мог только вообразить
любой из нас»17.
Как известно, на Крымской конференции главы трех
128
делегаций договорились об общей политике в деле осу-
ществления условий безоговорочной капитуляции гитле-
ровской Германии после ее полного поражения. Они про-
возгласили, что их «непреклонной целью является уничто-
жение германского милитаризма и нацизма и создание
гарантий в том, что Германия никогда больше не будет
в состоянии нарушить мир».
Участники конференции торжественно заявили, что в
их планы не входит уничтожение германского народа. Они
подтвердили, что только тогда, когда нацизм и милитаризм
будут искоренены, будет «надежда на достойное существо-
вание для германского народа и место для него в сооб-
ществе наций»18.
На заседании 5 февраля 1945 г. И. В. Сталин, учитывая
склонность реакционных кругов США и Англии к сговору
с гитлеровским правительством и сохранению его в буду-
щем, поставил перед Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем прин-
ципиальный вопрос: «...оставят союзники или нет прави-
тельство Гитлера, если оно безоговорочно капитулирует?».
В ответ на это У. Черчилль был вынужден заявить: если
«с предложением о капитуляции выступят Гитлер или
Гиммлер.., союзники ответят им, что они не будут вести
с ними переговоры как с военными преступниками»19.
После ^Крымской конференции попытки гитлеровцев
вступить в переговоры с официальными представителями
западных держав зашли в тупик.
Первым в Берлине был получен ответ из Ватикана от
германского представителя в Ватикане Эрнеста Вайцзекке-
ра. Вайцзеккер и сотрудники его миссии уже давно имели
тесные контакты с представителями союзников. Когда
в конце 1944 г. Ватикан посетил епископ Нью-Йорка,
будущий кардинал Спеллман, Вайцзеккер через немецких
пасторов вручил ему памятную записку для передачи
президенту США. В ней содержался призыв не допустить
«встречи всех союзников в Берлине» и с этой целью про-
вести оккупацию Германии лишь силами американских
и английских войск20. Затем Вайцзеккеру удалось провести
доверительные беседы с бывшим американским послом в
Берлине X. Вильсоном и шефом Управления стратегичес-
ких служб США генералом Донованом. Гитлеровский
эмиссар при этом поставил вопрос о сокращении сроков
войны политическими средствами. Что касается американ-
ских собеседников, то они, и это весьма примечательно,
Подняли вопрос о возможном расчленении Германии после
войны на ряд «самостоятельных образований».
5—646 1 29
Получив из Берлина «меморандум Риббентропа»,
Вайцзеккер без промедления довел его содержание до све-
дения представителей западных держав в Ватикане. Ответ
был обескураживающим: переговоры невозможны без пер-
сональных изменений в правительстве Германии. Риббен-
троп на запрос Вайцзеккера ответил: «О персональных
переменах не может быть и речи», «только национал-
социализм может спасти Германию и Европу»21.
Не лучше обстояло дело и в Швейцарии. Фон Шмиден
сообщил в Берлин, что, как ему стало известно, абсолютно
необходимой предпосылкой переговоров с Западом являет-
ся «твердое обещание» приостановить осуществление
«программы уничтожения духовных лиц, евреев и оппози-
ционеров».
В Мадриде франкистские власти незамедлительно
организовали встречу гитлеровского эмиссара Мёлльхаузе-
на с сотрудниками английского посольства. Долгое время
пост посла Великобритании при Франко занимал Сэмюэль
Хор. Он был видным представителем британской диплома-
тии, ранее занимал пост министра иностранных дел.
О своих дипломатических «концепциях» Хор весьма откро-
венно поведал в мемуарах. «Дипломат — это джентльмен,
способный лгать другому джентльмену, — писал он, — но
делать это с таким видом, что второму придется делать
вид, будто бы он верит первому, хотя он отлично знает,
что первый лжет, а первый, в свою очередь, знает, что
второй ему не верит». До войны Хор был известен как
один из лидеров правого крыла консервативной партии,
убежденный сторонник сговора с Гитлером и Муссолини
на антисоветской основе. После начала войны ему приш-
лось уйти с авансцены политической жизни, хотя он и
получил назначение послом к своему другу Франко.
Но Хор не угомонился и здесь. Чем очевиднее станови-
лось, что Советский Союз выйдет из войны не ослаблен-
ным, а еще более могучим и политически влиятельным
государством, тем шире открывались двери британского
посольства в Испании для эмиссаров фашистской Герма-
нии. Так, в сентябре 1944 г. в Мадриде с секретной мис-
сией побывал и встретился с сотрудниками Хора фон
Папен, видная политическая фигура в фашистской Герма-
нии, занимавший последовательно посты вицеканцлера,
посла в Австрии и Турции, заслуживший за свою оборо-
тистость при выполнении дипломатических поручений
прозвище «сатана в цилиндре». Еще тогда Папен попытал-
ся прозондировать возможность заключения сепаратного
130
мира с западными державами при условии сохранения
за фашистской Германией границ 1939 г., то есть приз-
нания аннексии ею Австрии, Чехословакии, Польши, части
Советской Литвы.
Сотрудники британского посольства в Мадриде были не
прочь вступить в переговоры и с Мёлльхаузеном, взяв за
основу «меморандум Риббентропа». Германский посол
телеграфировал в Берлин, что «условием каких бы то ни
было переговоров о мире является то, чтобы фюрер огра-
ничил себя функциями главы государства и передал руко-
водство правительством господину X»22. Тем самым под-
сказывали нацистам и монополистическим кругам фашист-
ской Германии: стоит отодвинуть Гитлера в тень — и
возникает возможность для ведения мирных переговоров
с западными странами. Однако это были неоправданные
расчеты. В сложившейся ситуации официальные контакты
с фашистской Германией были для Англии невозможны.
Еще до начала Крымской конференции Хора отозвали
с поста посла. Поверенный в делах Англии в Мадриде
получил из Лондона распоряжение сообщить Мёлльхаузе-
ну, что «английская сторона не доверяет ему» и отказыва-
ется вступить с ним в какие-либо переговоры.
Последние попытки вдохнуть жизнь в «меморандум
Риббентропа» были предприняты фашистской диплома-
тией уже после Крымской конференции. 17 февраля Хессе
через Копенгаген отправился в Стокгольм с поручением
использовать для налаживания контактов с западными
державами шведских банкиров Маркуса и Якоба Валлен-
бергов.
20 февраля в помещении банка Энскильда Хессе встре-
тился с Якобом Валленбергом. Выяснилось, что последний
четыре месяца назад имел беседу с Ф. Рузвельтом и всего
лишь за несколько недель до этого — с У. Черчиллем.
Следовательно, позиция западных держав ему была хоро-
шо известна. Валленберг заявил, что, хотя он серьезно
озабочен судьбой интересов своего банка в Германии и
вследствие этого желал бы, чтобы «Германия была сохра-
нена», он не берется выступать посредником между гитле-
ровским правительством и руководителями западных дер-
жав, ибо абсолютно твердо уверен, что «западные державы
Держатся вместе с Россией и кажется полностью исклю-
ченным отделить их от нее»23.
В Ватикане вновь попытался активизировать свои
Действия Э. Вейцзеккер. 21 февраля он встретился с дове-
ренным лицом папы Пия XII патером Р. Лейбером, 25 фев-
5**
131
раля с Доменико Тардини, руководителем внешнеполити-
ческой службы Ватикана24. Наконец 1 марта состоялась
беседа нацистского посла с папой. В записи этой беседы
Вейцзеккер не мог скрыть своего полного разочарования.
Папа сообщил ему, что накануне его посетил американ-
ский посол в Ватикане М. Тэйлор и подробно проинформи-
ровал о Крымской конференции руководителей СССР,
США и Великобритании и о позиции западных держав.
Разногласия между ними и Советским Союзом, заявил
папа, «естественно имеются, но в настоящее время они не
глубоки, по крайней мере в вопросе о борьбе с Германией.
Они полностью едины в вопросе о безоговорочной капиту-
ляции» (фашистского рейха. — Г. Р.). В своем донесении
в Берлин Вайцзеккер был вынужден признать: «Преду-
преждения об угрозе большевизма западные державы ос-
тавляют без внимания. В этом факте, который глубоко
разочаровывает самого папу, нет никакого сомнения»25.
Заметим, что именно в тот момент, когда гитлеровская
дипломатия билась в последних конвульсиях, пытаясь
взорвать антигитлеровскую коалицию, президент США
Ф. Рузвельт телеграфировал в Москву (это было 23 февра-
ля 1945 г.): «Важнейшие решения, которые мы приняли в
Ялте, ускорят победу и закладку прочного фундамента
длительного мира. Непрерывные выдающиеся победы
Красной Армии вместе с развернутыми усилиями воору-
женных сил Объединенных Наций на юге и на западе
обеспечивают быстрое достижение нашей общей цели —
мира во всем мире, опирающегося на взаимопонимание
и сотрудничество»26. Провал дипломатической акции гит-
леровцев, связанной с «меморандумом Риббентропа», про-
извел самое гнетущее впечатление в Берлине. «Мирный
зондаж Риббентропа окончательно рассыпался в прах. Он
получил полный отказ как со стороны англичан, так и со
стороны американцев»27, — был вынужден записать в своем
дневнике Геббельс. Риббентроп, хотя и остался на посту
министра иностранных дел, окончательно лишился всякого
влияния в нацистском руководстве. Специальный поезд под
кодовым названием «Вестфалия», в котором Риббентроп
повсюду следовал за Гитлером, был загнан в тупик берлин-
ской товарной станции. Гитлер больше не вызывал его на
совещания в имперскую канцелярию.
Отказ западных держав вступать в переговоры с пред-
ставителями Вильгельмштрассе отнюдь не означал прекра-
щения попыток фашистской Германии договориться с
Западом. Одновременно с акцией министерства иностран-
132
ных дел гитлеровцы пытались наладить прямые связи с
командованием англо-американских вооруженных сил.
В январе 1945 г. Кейтель от имени командующих трех
видов вооруженных сил (пост командующего сухопутными
силами занимал Гитлер) обратился с телеграммами к
командующему англо-американскими войсками в Западной
Европе генералу Д. Эйзенхауэру и его заместителю анг-
лийскому фельдмаршалу Монтгомери с предложением:
заключить на Западном фронте перемирие на 100 дней,
чтобы дать возможность немецкому командованию сосре-
доточить против Советской Армии все наличные силы и
нанести ей «уничтожающее поражение между Вислой и
Одером». Монтгомери был согласен предоставить немцам
свободу рук на Востоке при условии, что англо-американ-
ским войскам будет дана возможность без боев овладеть
оккупированной немецкими войсками территорией Фран-
ции, Бельгии, Голландии, Люксембурга и занять «линию
безопасности» на западных границах Германии. Немецко-
фашистское командование отвергло это предложение и
выдвинуло новый вариант: если немецким войскам не
удастся в определенный срок добиться на Востоке победы,
то англо-американским войскам будет открыта дорога
даже в глубь Германии, и они смогут занять ряд районов
Восточной Германии до подхода к ним советских войск.
Фашистское командование также «великодушно» зая-
вило о своей готовности содействовать восстановлению
в Польше положения, существовавшего до 1939 г. И это
после того, как гитлеровцы физически уничтожили более
6 млн. граждан этой страны, а сама Польша успешно осво-
бождалась от фашистского гнета Советской Армией и
польскими патриотами! Неизвестно, сколько бы продол-
жался этот закулисный торг, если бы не вмешательство
советского командования*.
«Неожиданная информация советской стороны о тай-
ной переписке с Берлином заставила Эйзенхауэра в крат-
чайший срок прекратить переговоры с верховным командо-
ванием вермахта, о чем Монтгомери сожалел»28, — пишет
западногерманский военный журнал.
Примечательно и другое. После провала гитлеровской
затеи с «меморандумом Риббентропа» Хессе не спешил
покинуть Стокгольм. Развертывались новые «мирные»
маневры нацистского руководства.
* Всего Кейтель, Эйзенхауэр и Монтгомери обменялись в тот пе-
риод семью телеграммами. Это стало известно со слов офицеров воен-
ного министерства США в июне 1950 г.
ПОСЛЕДНЕЕ «ЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО»
КРОВАВОГО ФЮРЕРА
К весне 1945 г. наступление Советской Армии не
только перечеркнуло планы гитлеровского правительства,
рассчитанные на то, чтобы с помощью вермахта заставить
западные державы пойти на сговор с фашистской Герма-
нией, но и поставило гитлеровский режим перед лицом
неизбежного крушения в самом ближайшем будущем.
В основном было завершено освобождение Польши, части
Чехословакии и Венгрии. Немецкая оборона была изло-
мана, а на берлинском направлении советские войска
захватили ряд плацдармов на Одере и находились на под-
ступах к столице фашистской Германии.
Грабительская военно-экономическая система фашист-
ской Германии, основанная на эксплуатации порабощен-
ных стран, рухнула. Это привело к дезорганизации всей
хозяйственной жизни нацистской Германии. К марту
1945 г. экономическое положение рейха стало катастрофи-
ческим. Прекратилось регулярное железнодорожное
сообщение. Весь подвижной состав железных дорог рас-
поряжением министра вооружений Шпеера мог быть
использован исключительно для военных целей.
По сравнению с 1944 г. производство горючего, выплав-
ка чугуна и стали сократились более чем в 3 раза. 15 марта
1945 г. Шпеер представил Гитлеру памятную записку, в
которой сообщал, что за последние недели снабжение
промышленности углем сократилось почти в 10 раз. Про-
изводство бензина в феврале 1945 г. едва достигало
9 тыс. т при ежемесячной потребности нацистского вер-
махта в 40 тыс. т. Падение добычи и производства основ-
ных видов сырья быстро вело к сокращению выпуска
военной продукции. К марту 1945 г. он сократился по
сравнению с летом 1944 г. в 2,5 раза.
«Экономическое крушение империи развертывается все
быстрее.., — писал Шпеер. — В ближайшие четыре-восемь
недель следует считаться с окончательным крушением
экономики Германии»1.
134
Полностью развалилась кредитная система. К 21 апре-
ля 1945 г. внутренний государственный долг фашистской
Германии достиг астрономической цифры — 376,1 млрд,
марок против 11,5 млрд, к моменту прихода гитлеровцев
к власти и 30 млрд, марок к началу второй мировой войны.
Государственный долг Германии на превысил всю
стоимость национального богатства страны и более чем в
4 раза — национальный доход до войны.
19 марта 1945 г. Гитлер направил всем нацистским
гаулейтерам и командующим группами армий приказ: вести
войну, не обращая внимание на положение местного насе-
ления. «Все находящиеся на территории Германии пути
сообщения, — говорилось в приказе о «выжженной зем-
ле», — средства связи, промышленные и коммунальные
предприятия, а также запасы сырья и материалов, кото-
рыми может воспользоваться противник... подлежат унич-
тожению»2. Издавая приказ, Гитлер заявил в кругу при-
ближенных: «Нет необходимости принимать во внимание
сооружения, необходимые для населения... Напротив,
лучше самим их уничтожить».
Отныне варварская практика «выжженной земли»,
применявшаяся гитлеровцами при отступлении из оккупи-
рованных стран, распространилась и на территорию рейха.
При отступлении из Померании и Силезии гитлеровцы
взорвали или сожгли в городах от 50 до 95 % жилых
зданий, разрушили 2/з всего железнодорожного полотна и
почти все мосты. Взрывались портовые сооружения, гавани
блокировались затонувшими судами3.
Все более широким слоям населения становилась оче-
видной неизбежность полного краха фашистской империи.
14 апреля 1945 г. Борман писал шефу главного имперского
управления безопасности Кальтенбруннеру об огромной
тяге населения Германии к немедленному прекращению
войны4.
Кризис охватил и нацистскую партию. С каждым днем
расширялась пропасть между фашистской верхушкой и
массой рядовых членов партии. Фашистские гаулейтеры,
крейслейтеры и другие нацистские бонзы рангом пониже,
захватив награбленное добро, при приближении советских
войск первыми бросали насиженные вотчины и стремились
Укрыться в тылу. Даже весьма консервативный западно-
германский историк В. Герлиц признает, что нацистские
вожаки вели себя, как «члены банды гангстеров, когда
каждый пытается спасти свою шкуру»5.
Аппарат нацистской партии и фашистское правитель-
135
ство, служившие двенадцать лет орудием наиболее агрес-
сивных и реакционных кругов германского монополисти-
ческого капитала, были парализованы. В марте 1945 г.
Кальтенбруннер сообщал Борману о полном развале на-
цистского партийного аппарата. Распоряжения и приказы,
издававшиеся гитлеровскими властями, оставались без
внимания.
Главные фашистские военные преступники — полити-
ческие и военные руководители гитлеровской Германии,
планировщики и организаторы агрессивной войны, изгнан-
ные с захваченных территорий, были вынуждены вновь
перебраться в район Берлина. Гитлер и начальник верхов-
ного командования вермахта Кейтель еще осенью 1944 г.
в связи с приближением Советской Армии к Восточной
Пруссии бежали с группой высших нацистских чиновников
и офицеров из «Волчьего логова» в запасную резиденцию,
расположенную в Таунасе, близ города Бад-Наухайм, а
отсюда 16 января 1945 г. экстренным поездом перекочева-
ли в Берлин. Возвращение гитлеровских «вождей» в столи-
цу рейха отнюдь не носило триумфального характера.
Целые кварталы лежали в развалинах. Город непрерывно
подвергался ударам англо-американской авиации. Прекра-
тилась регулярная подача газа, электроэнергии, воды. Да и
настроения жителей Берлина не сулили нацистам ничего
хорошего. «К счастью для Гитлера, — пишет западногер-
манский публицист Э. Куби о переезде Гитлера в Бер-
лин, — большинство берлинцев и не догадывались, что это
за поезд»6.
Кейтель и другие фашистские генералы, проехав через
Берлин, укатили в сторону Цоссена, небольшого городка
в 30 км к югу от столицы. Там, в густом сосновом лесу,
еще летом 1939 г. было завершено строительство целого
комплекса сооружений, надежно укрытых от посторонних
взоров. За высокой тщательно охраняемой оградой распо-
лагались в форме двух гигантских подков десятки хорошо
замаскированных с воздуха домиков. Только их обитатели
знали, что каждый «домик» представлял собой мощное
бомбоубежище из бетона и стали. Толщина железобетон-
ных стен «домиков» превышала метр. Каждое сооружение
помимо части, выступавшей на поверхность, имело еще два
подземных этажа. К тому же все сооружения были связа-
ны между собой подземными коридорами. Одну группу
сооружений, под названием «Майбах I», занимали отделы
и управления верховного командования сухопутных сил
(ОКХ). Именно отсюда Браухич и Гальдер планировали
136
вторжение немецко-фашистских войск в Польшу, руково-
дили разбойничьим нападением на Советский Союз.
Метрах в трехстах к югу по направлению к Бюнсдорфу
располагался второй комплекс сооружений, именовавший-
ся «Майбах II». Его занимало верховное командование
вермахта. Подлинным хозяином здесь был не начальник
ОКБ «паркетный генерал» Кейтель, проводивший большую
часть времени при Гитлере и заслуживший за это среди
офицеров ставки презрительную кличку «лакейтель», а
начальник штаба оперативного руководства ОКБ генерал-
полковник Йодль. Опытный генштабист Йодль по всем
оперативным вопросам докладывал непосредственно Гит-
леру, и в строго военном смысле именно он фактически и
руководил планированием крупнейших военных операций
фашистских войск.
Комплекс сооружений командования немецко-фашист-
ской армии дополнял так называемый «АМТ-500» — кодо-
вое название «Цеппелин» — крупнейший в Германии узел
связи. Узел располагался на двадцатиметровой глубине,
был надежно укрыт от бомбардировок и связывал подзем-
ными кабелями все важнейшие военные и гражданские
учреждения в Германии и на оккупированной гитлеровца-
ми территории. От внешнего мира ставку гитлеровцев
в Цоссене ограждали четыре линии мощных оборонитель-
ных сооружений, которые занимала пехотная дивизия.
Сам Гитлер размещался в помещении новой имперской
канцелярии. Это гигантское здание, занимавшее целый
квартал в центре Берлина, неподалеку от Бранденбургских
ворот, было отстроено весной 1939 г. в характерном для
нацистов помпезном стиле. Многочисленные прямоуголь-
ные колонны и высокие порталы, облицованные шведским
мрамором, должны были по замыслу Гитлера и его «при-
дворного архитектора» Шпеера будить мысль о величии,
мощи и незыблемости фашистского рейха.
Однако теперь здание новой имперской канцелярии
производило жалкое впечатление. Многие колонны обру-
шились; почти все стекла были выбиты, их заменяли папки
Для бумаг; большинство зданий вокруг лежало в развали-
нах. Из имперской канцелярии исчезли дорогие ковры и
картины: их перетащили в бомбоубежища. Постепенно
в связи со все учащавшимися налетами союзной авиации
на Берлин в бомбоубежище переселился со своей свитой
и Гитлер.
Кабинеты новой имперской канцелярии окончательно
опустели. На своих местах оставались лишь часовые —
137
рослые молодчики из охранного батальона Гитлера, трой-
ной цепочкой преграждавшие всем посторонним доступ
в канцелярию.
Бомбоубежища под зданием имперской канцелярии
начали сооружаться организацией Тодта «на всякий слу-
чай» еще в 1943 г. Однако к весне 1945 г. только одно из
них, предназначавшееся непосредственно для Гитлера,
было закончено. Из подвала старой имперской канцеля-
рии, служившей еще резиденцией канцлера кайзеровской
Германии, 4 марша лестницы — 50 ступеней — вели в рас-
положенный на глубине 14 м бункер. Он был покрыт вось-
миметровым слоем бетона и имел три выхода на поверх-
ность. Бункер состоял из тридцати помещений и делился
на две половины. В одной, расположенной на 12 ступенек
глубже другой, размещался Гитлер, его лейбмедики: тера-
певт Морелль и хирург Штумпфегер, а также в отдельной
комнате собака-овчарка Блонди со щенятами. Здесь же
находился телефонный узел, помещение для секретариата,
конференц-зал, где военные заправилы нацистской Герма-
нии ежедневно собирались на традиционные «обсуждения
положения». В другой половине бункера размещались слу-
ги, камердинер Линге и вегетарианская повариха Гитлера
со своей кухней и кладовыми. Бункер имел собственную
электростанцию, водоснабжение. Поступавший туда воздух
пропускали через специальные фильтры. 300 кв. м под-
земелья — таково было последнее «жизненное простран-
ство» кровавого фюрера7.
На половине Гитлера хозяйничала его давняя метресса
Ева Браун — «красивая, но духовно весьма незначительная
особа»8, дочь школьного учителя из окрестностей Мюнхе-
на, а затем ассистентка официального фотографа нацио-
нал-социалистской партии Гофмана. С 1931 г. она повсюду
сопровождала Гитлера.
В двух бункерах по соседству, еще не достроенных и
расположенных значительно ближе к поверхности, чем
главный, разместились начальник партийной канцелярии
Борман со своим советником штандартенфюрером Цанде-
ром, главный адъютант Гитлера генерал Бургдорф со свои-
ми помощниками, адъютант Гитлера эсэсовец Гюнше,
пилоты Гитлера — генерал Бауэр и полковник Беетц,
личный шофер Кемпке, стенографисты и секретари.
Здесь же находились комендант имперской канцелярии
бригаденфюрер СС Монке со своими служащими, личные
представители Гиммлера — Фегелейн, министра иностран-
ных дел Риббентропа — посланник фон Хавель и коман-
138
План подземного бункера Гитлера
дующего военно-морским флотом Деница — адмирал
Фосс.
Всего в трех бункерах, соединенных друг с другом под-
земными переходами, насчитывалось 50—60 комнат.
Во всех трех бункерах располагалась многочисленная
охрана Гитлера. Она состояла из отряда эсэсовцев под
командованием бригаденфюрера Раттенхубера, сформиро-
ванного из натренированных детективов, и батальона са-
мых отборных головорезов. В общей сложности в 3 бунке-
рах под имперской канцелярией насчитывалось 600—700
эсэсовцев. Их многочисленные посты перекрывали все
139
входы в бункер, стояли на лестницах и в коридорах
подземелья.
Обитатели подземелий глухой стеной отгородились от
окружающего мира. О том, что делается наверху, они
узнавали лишь из поступавших сводок и донесений. В то
время как кольцо фронтов неумолимо сжималось вокруг
остатков фашистского рейха, в имперской канцелярии
продолжали делать вид, будто части вермахта маршируют
в тысячах километров от Берлина.
Вечером 5 февраля 1945 г., когда Берлин представлял
собой сплошное море огня (результат совершенного нака-
нуне американской авиацией массированного дневного
налета), в бункере Гитлера торжественно отмечали день
рождения Евы Браун. «Мы пришли в половине десятого, —
писал Борман своей жене, — и уже застали фюрера в окру-
жении дам... Ева была в хорошем настроении и лишь сожа-
лела, что нет хороших партнеров для танцев».
Что касается членов семей большинства фашистских
руководителей, то их надежно укрыли от ужасов войны
в роскошных горных виллах и бомбоубежищах летней
резиденции Гитлера — в Берхтесгадене.
Весной 1945 г., после того как американцы совершили
несколько налетов на район Берхтесгадена, родственники
фашистских вожаков перекочевали в район Пуллах в
Верхней Баварии, где имелись самые глубокие и прочные
бомбоубежища во всей Южной Германии.
В последние дни существования фашистского рейха,
как и на протяжении предшествовавших 12 лет, во главе
Германии стоял Адольф Гитлер. В сознании миллионов
людей германский фашизм ассоциируется с этой зловещей
фигурой. Это и понятно. Гитлер бессменно с 1919 г. воз-
главлял нацистскую партию, а с января 1933 г. и государ-
ственный механизм «третьего рейха». Став 30 января
1933 г. рейхсканцлером, он постепенно сосредоточил в
своих руках все нити политического и военного управле-
ния. В августе 1934 г., после смерти Гинденбурга, Гитлер
присваивает себе полномочия президента, в феврале 1938 г.
объявляет себя верховным главнокомандующим вооружен-
ными силами страны. Наконец 26 апреля 1942 г. фашист-
ский рейхстаг на своем последнем заседании даже фор-
мально поставил Гитлера над законом и провозгласил его
неограниченным владыкой над жизнью и смертью миллио-
нов немцев: «Фюрер должен быть в состоянии в случае
необходимости принудить любого немца всеми имеющими-
ся в его распоряжении средствами к исполнению своего
140
долга и при нарушении этого долга покарать невзирая
на так называемое естественное право».
Почему именно фигура Гитлера, сына австрийского
таможенного чиновника Шикльгрубера, неудачливого ху-
дожника, оказалась столь удобной для наиболее агрессив-
ных и реакционных кругов, определявших экономическое
и политическое развитие Германии в период фашизма?
На Западе историки и публицисты обычно пытаются
искать разгадку лишь в личных качествах Гитлера.
Полки западных библиотек буквально ломятся от книг,
посвященных «феномену Гитлера». Только за последнее
время пухлые биографии Гитлера вышли из-под пера То-
ланда, Баллока, Мозера, Феста. Книга Феста, например,
была экранизирована, и фильм демонстрировался в десят-
ках стран. В ФРГ выходит специализированный журнал
«Дас дритте рейх», который из номера в номер сообщает
читателям подробности из жизни нацистского фюрера.
Основная идея большинства изданий на Западе о
Гитлере очевидна.
«В истории человечества не было явления, равного ему
(Гитлеру. — Г. Р.), — утверждает западногерманский пуб-
лицист Г. Фест. — Извержение, которое он вызвал, на
каждом этапе направлялось его волей... Не имея ни имени,
ни богатства, он лишь благодаря собственной мощи стал
господином Германии, а затем части мира»9.
«Гитлер был гений, — пишет другой западногерман-
ский публицист Г. Калов. — Он был режиссером, повеле-
вавшим массами, как хором».
В книге «Взлет и падение третьего рейха» известный
американский публицист У. Ширер пишет: «Без демони-
ческой одержимости Гитлера, без его железной воли, бес-
пощадности, выдающегося интеллекта, поразительного
фанатизма, удивительной способности узнавать людей и
схватывать обстановку — без всего того, чем он обладал и
чего он лишился, опьяненный властью и успехом, не
существовало бы третьего рейха»10.
«Один человек, — писал, имея в виду Гитлера, извест-
ный западногерманский историк Г. Риттер, — сумел при-
вести Европу к страшной катастрофе.., одной своей силой
воли он поверг в пламя буквально весь мир»11. За послед-
нее время на Западе получает распространение и противо-
положная точка зрения: Гитлер и те, кто за ним стоял,
просто были жертвами исторических обстоятельств. Так,
например, западногерманский публицист Д. Кунерт, явно
пытаясь обелить не только Гитлера, но и фашизм, утвер-
141
ждает, что «Гитлер был узником исторических неизбеж-
ностей, а не полицейским, регулирующим уличное движе-
ние», более того, он якобы был «реалист в политике и
политический романтик»12. Нет сомнения, что личные ка-
чества Гитлера, который 12 лет возглавлял фашистскую
Германию и представлял ее на международной арене,
наложили определенный и немалый отпечаток на политику
рейха и методы ее осуществления. В то же время не сле-
дует упускать из виду, что само появление на политичес-
кой арене Германии нацистской партии и Гитлера не было
случайностью, а определялось общим поворотом руководя-
щих кругов германской империалистической буржуазии к
реакционным диктаторским формам правления.
Сводя все к личным качествам Гитлера, тем самым
вольно или невольно пытаются снять историческую вину
за преступления гитлеровцев с тех, кто стоял за их спиной
и определял их агрессивный курс. Длительная и всесто-
ронняя поддержка Гитлера и его партии подлинными
хозяевами милитаристской Германии — монополиями,
юнкерством и милитаристскими кругами — объясняется,
конечно, не только и не столько особенностями характера
фюрера, а тем, что программа и деятельность возглавляе-
мой Гитлером национал-социалистской партии, рассчи-
танные на удушение демократических сил Германии, в
наибольшей степени отвечали интересам этих кругов.
Принципиально отвергая идеалистическую позицию,
занимаемую большинством западных исследователей фа-
шизма и «феномена Гитлера», в то же время едва ли мож-
но согласиться и с высказываниями некоторых историков-
антифашистов, которые, движимые намерением разобла-
чить нацистских вожаков как послушных прислужников
германских империалистов, концентрируют внимание на
внешней непрезентабельности фашистских главарей, от-
сутствии у них академического образования, их пьянстве,
сексуальной распущенности и т. п. При этом остается в
тени ответ на вопрос: какие же качества помогли им, и
прежде всего Гитлеру, заслужить доверие подлинных
хозяев Германии, оттеснить других жаждавших власти
деятелей и занять руководящее положение в нацистской
партии, а затем и в «третьем рейхе». А такие качества у
Адольфа Гитлера были: безудержная самоуверенность и
мания величия, фанатизм и авантюризм, садистская готов-
ность жертвовать миллионами человеческих жизней,
чтобы добиться поставленной цели. Все, кто сталкивался
с Гитлером, отмечали его крайнюю агрессивность, посто-
142
янное стремление и готовность к нападению. Вилли Брандт
называл Гитлера «дьяволом в образе человека». Исследуя
«феномен Гитлера», издатель западногерманского ежене-
дельника «Шпигель» Рудольф Аугштейн писал, что Гитлер
находился за гранью, где человек превращается в агрес-
сивного тигра, дикого волка13. Члены фашистской верхуш-
ки так и называли его между собой «волком». Гитлер и
сам любил сравнивать себя с этим хищником. Видимо,
не случайно своим ставкам он дал наименование «Волчье
логово», «Дикий волк».
Небезынтересной представляется и оценка Гитлера,
данная одним из высших офицеров вермахта, имевших
возможность вблизи наблюдать фюрера: «Резкой противо-
положностью его способности быстро оценивать положе-
ние и выделять в тактических вопросах самое существен-
ное из множества представлявшихся ему докладов и
донесений, которые зачастую противоречили друг другу
из-за различия источников, чутьем определять едва еще
наметившуюся опасность и реагировать на нее было отсут-
ствие гибкости мышления и упорство, с которым он при-
держивался однажды поставленной политической и стра-
тегической цели. Он ни на шаг не отклонялся от пути,
который себе наметил, даже тогда, когда уже все пред-
посылки к достижению цели переставали существовать.
Он шел по этому пути, как будто бы на глазах его были
шоры, не оглядываясь ни налево, ни направо. Гитлер ка-
зался мне тем «Гансом Невидящим», известным нам по
детским иллюстрированным книжкам, который шагает
вперед, вперив свой взор в какой-то витающий в облаках
призрак, не ведая, что он идет к глубокой пропасти»14.
Исторический опыт борьбы с германским фашизмом
говорит о том, что Советскому Союзу приходилось иметь
в лице Гитлера дело с сильным, коварным и беспощадным
врагом.
Немецкую реакцию привлекало глубокое презрение
Гитлера к демократии, к народным массам. «Чем больше
я узнаю людей, — изрек этот человеконенавистник, —
тем больше я люблю собак». Гитлеру принадлежат и
другие высказывания в том же духе: «Народ — раб, лишь
немногие призваны быть господами»; «Восприимчивость
его очень ограниченна, а круг его понимания очень узок».
Реакционные круги Германии привлекало в Гитлере
также то, что ему удавалось лучше, чем кому-либо другому
из нацистов, маскировать захватнические устремления под
видом «национальных чаяний» немецкого народа. Идет
143
речь о захвате Австрии. Гитлер провозглашает: «Немецкая
Австрия снова должна вернуться в немецкое отечество...
Даже если это объединение будет вредным в экономичес-
ком отношении, оно все же должно осуществиться».
На повестке дня в Мюнхене — расчленение и захват
фашистами важнейших областей Чехословакии. Гитлер
заявляет, что речь якобы идет лишь о «возвращении в лоно
рейха» судетских немцев.
Благодаря поощрению и прямой поддержке западных
держав Гитлер смог в 1933—1939 гг. добиться ряда внеш-
неполитических успехов, что дало ему возможность высту-
пать перед массами немецких обывателей в фальшивой
тоге «борца с Версалем» и поборника национальных инте-
ресов немецкого народа.
Немецкие монополисты и милитаристы, выдвигая Гит-
лера на первый план, полностью учитывали и тот факт,
что никто лучше нацистского фюрера не умел так ловко
и беспардонно манипулировать лозунгом антикоммунизма,
прикрывать им захватнические планы германского импери-
ализма в отношении самих западных держав и их коло-
ниальных империй.
Учитывая антисоветскую позицию правящих кругов
США, Англии, Франции, Гитлер постоянно подчеркивал,
что если у фашистской Германии и имеются планы экс-
пансии, то они относятся исключительно к Советскому
Союзу и Восточной Европе, что Западной Европе угрожает
«коммунистическая опасность», щитом против которой
может быть лишь фашистская Германия. Эти заверения
были фальшью от начала до конца. «Мне придется играть
в мяч с капитализмом и сдерживать версальские державы
при помощи призрака большевизма, заставляя их верить,
что Германия — последний оплот против красного пото-
па, — разъяснял Гитлер свою тактику в тесном кругу
нацистского руководства. — Для нас это единственный
способ пережить критический период, разделаться с Вер-
салем и снова вооружиться».
Рисуя перед западными политиками заманчивую кар-
тину «уничтожения Советского Союза» и подавления рука-
ми нацистов демократического движения народов Европы,
гитлеровцам удалось перечеркнуть Версальский договор,
развернуть стотысячный рейхсвер в миллионную армию,
поработить Австрию и Чехословакию и ввергнуть народы
мира во вторую мировую войну.
Заверения Гитлера о «дружбе» с западными держава-
ми, его заклинания об исторической миссии фашистской
144
Германии в борьбе с «советской угрозой» особенно участи-
лись после того, как на совещании фашистских руководите-
лей в ноябре 1937 г. именно по предложению Гитлера и
было принято решение: первый удар фашистской военной
машины нанести не против СССР, а по позициям самих
западных держав. И это решение, как показал дальнейший
ход событий, не осталось на бумаге. В июне 1940 г. флаг
с фашистской свастикой взвился над Эйфелевой башней,
осенью того же года непосредственная угроза немецко-
фашистского вторжения нависла и над Англией.
В застольных речах, которые скрупулезно фиксирова-
лись придворными историографами, Гитлер разъяснял
свои дальнейшие замыслы: «Нам нужна Европа и ее коло-
нии, не страны, а континенты, не поражение, а уничтоже-
ние противника, не союзники, а сателлиты, не перемеще-
ние границ, а перетасовка всего земного шара, не мирный
договор, а смертный приговор — такова цель войны». По
указке Гитлера разрабатывались планы «столицы мира» —
Берлина, железных дорог с колеей необычайной ширины,
которые соединили бы «тысячелетний рейх» с подвласт-
ными территориями.
Гитлер в совершенстве владел ядовитым оружием де-
магогии. Выступая перед широкой аудиторией, он всегда
стремился разбудить в слушателях низменные чувства —
ненависть, презрение, жажду мести и т. д., а затем играть
на них. Чтобы обеспечить своим выступлениям успех,
он брал уроки мимики, гипноза, жестикуляции.
В своей книге «Гитлер и я» видный в прошлом нацист
Отто Штрассер, долгое время сотрудничавший с Гитлером,
так описывает один из приемов Гитлера:
«Гитлер входит в зал. Нюхает воздух. Минуту взгляд
его блуждает. Гитлер ощупью ищет свой путь, зондирует
почву... И вдруг он разражается: „Личность уже больше не
имеет значения!.. Немцы должны быть объединены, и
интересы каждого из них должны быть подчинены общим
интересам../4
На другой день он выступает не перед разорившимися
лавочниками, а перед крупными промышленниками. Сна-
чала он тоже неуверен... Но вдруг его глаза вспыхивают:
он почувствовал аудиторию, настроился на нее и начинает
говорить прямо противоположное вчерашнему.
„...Усилия отдельных личностей возрождают нацию, —
говорит он. — Только усилия личностей имеют значение.
Масса слепа и глупа. Каждый из нас — вождь, и из таких
вождей состоит Германия “»15.
145
Гитлер — крайний авантюрист, шовинист и мракобес
поборник неограниченного культа силы и агрессии, дема^
гог и человеконенавистник, явно переоценивавший свои
силы и возможности, являлся живым воплощением агрес-
сивного германского империализма. Неудивительно, что
силы немецкой реакции, способствуя сосредоточению в
руках Гитлера и нацистской партии всей полноты полити-
ческой власти в стране, настойчиво трудились над созда-
нием культа Гитлера.
Не раз выступали с публичными заявлениями, прослав-
ляя фюрера, Крупп, Флик, Тиссен, Шредер и другие
представители немецкой финансовой олигархии. «О гигант-
ских успехах может написать на своих знаменах молодая
германская армия, руководимая гениальным Адольфом
Гитлером.., — вещал, например, в 1940 г. Вильгельм Цан-
ген, генеральный директор концерна Маннесмана, руково-
дитель имперской группы промышленности. — С верой в
фюрера великогерманской империи мы с радостной уве-
ренностью переходим к выполнению великих задач
будущего»16.
Еще в мае 1933 г. по инициативе Густава Круппа для
финансирования Гитлера промышленниками создается
«фонд немецкой индустрии для Гитлера». Сумма «фонда
Гитлера» складывалась из принудительных отчислений
от заработной платы рабочих и служащих. В первый год
поступления в личную кассу Гитлера составили только из
этого фонда 8,4 млн. марок, во второй год — уже 20 млн.,
а затем ежегодные ассигнования были доведены до 52 млн.
марок17. Одна лишь фирма Круппа передала перед войной
6 млн. марок Гитлеру и его подручным18.
Массовыми тиражами выпускалась и в принудительном
порядке распространялась среди немецкого населения
воспевающая идеологию фашизма книга Гитлера «Майн
кампф». Ее, в частности, вручали новобрачным в качестве
свадебного подарка от фашистских властей.
В позорном деле возвеличивания нацистского фюрера
не отставали от немецких монополистов и реакционные
круги других империалистических держав. Известны пане-
гирики Гитлеру английского короля Эдуарда VIII, бывшего
премьер-министра Великобритании Д. Ллойд-Джорджа.
У. Черчилль, выражая затаенные мечты английских реак-
ционеров, заявил однажды, что Англия нуждается в деяте-
ле такой «силы воли и духа», как Гитлер19. Американский
журнал «Тайм» 2 января 1939 г. объявил Гитлера «челове-
ком года». До этого такой чести удостаивались лишь
146
Франклин Рузвельт и Махатма Ганди. Более того, журнал
выразил уверенность, что «„человек 1938 года“ сделает и
1939 год таким, о котором мы еще долго будем вспоми-
нать»20. И зловещее пророчество сбылось. Возглавляемая
Гитлером и поощряемая силами международной реакции,
фашистская Германия в 1939 г. ввергла человечество в
пучину второй мировой войны.
В период успехов фашистских войск в Западной Евро-
пе немецкая реакция создала Гитлеру славу «величайшего
полководца всех времен», хотя этот «полководец едва ли
имел ясное представление о границах между чисто такти-
ческими, оперативными и стратегическими соображе-
ниями»21. В военном деле Гитлер считал себя ни много ни
мало, как прямым наследником короля Фридриха II и
Наполеона. Примечательно, что во время блиц-поездки
в оккупированный Париж 23 июня 1940 г. Гитлер удостоил
своим вниманием только один объект — саркофаг Наполе-
она в Доме инвалидов.
В целом Гитлер, это порождение наиболее агрессивных
и авантюристических кругов германского крупного капи-
тала, был не только «на уровне» фашистских генералов, но
и зачастую превосходил их размахом своего агрессивного
мышления. Нелепо приписывать военному «таланту» Гит-
лера первоначальные успехи фашистского оружия. Еще
более нелепы нынешние утверждения битых гитлеровских
генералов, будто Гитлер своим вмешательством в военную
сферу помешал им одержать «окончательную победу».
Опьяненный успехами фашистской Германии на Запа-
де и пресмыкательством нацистских и военных чинов,
видевших в фюрере символ «Великой Германии», которая
в самом недалеком будущем поработит весь мир, Гитлер
окончательно уверовал в божественность своего предначер-
тания, непогрешимость своей интуиции и полностью пере-
стал считаться с реальной действительностью. «Мировую
историю можно делать только в том случае, — заявил он
как-то своим приближенным, — если на деле станешь по
ту сторону трезвого рассудка, живого сознания и вечной
осторожности, заменив все это фанатичным упорством».
Начальник генерального штаба сухопутных сил генерал-
полковник Гальдер 23 июля 1942 г. записал в своем слу-
жебном дневнике: «Наблюдавшаяся и ранее недооценка
(Гитлером. — Г.Р.) возможностей противника принимает
Постепенно гротескные формы»22.
Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом
и Курском, сломавший хребет вермахту и нацистской
147
Германии, сломал и фашистского фюрера. Всему миру
стал очевиден скорый конец этого нацистского выродка,
возомнившего себя властелином мира. К весне 1945 г.
Гитлер превратился в живую развалину, поддерживавшую
свое существование с помощью инъекций доктора Мо-
релля.
Еще зимой 1941/42 г., после поражения немецких
войск под Москвой, у Гитлера в результате нервного потря-
сения стала трястись левая рука, а налитые кровью глаза
стали плохо видеть. Все документы печатались для Гитле-
ра на специальной пишущей машинке. Ее шрифт был в
три раза больше обычного.
Фашистский генерал Мантейфель так описывает свои
впечатления о Гитлере после встречи с ним 11 декабря
1944 г.: «...сутулая фигура с бледным, одутловатым лицом,
сгорбившаяся в кресле. Руки у Гитлера дрожали, а левая
то и дело судорожно подергивалась, что он всячески ста-
рался скрыть... Когда Гитлер ходил, он заметно волочил
одну ногу.
Казалось, что мы слушаем тяжело больного человека,
« «23
страдающего полным расстройством нервной системы» .
Под воздействием успехов Советской Армии нацист-
ский фюрер растерял всю свою самоуверенность и присут-
ствие духа. Достаточно было собаке Блонди не отклик-
нуться на зов Гитлера, как он начинал бушевать и впадать
в истерику. Смертные приговоры и ссылки в концлагерь
сыпались градом. Преемник Гальдера на посту начальника
генерального штаба генерал Гудериан так описывал впос-
ледствии свою «беседу» с Гитлером в феврале 1945 г.:
«С красными от гнева щеками, с поднятыми кулаками
стоял передо мной дрожащий всем телом человек, вне себя
от ярости и полностью невменяемый. После каждого
взрыва гнева Гитлер бегал по комнате взад и вперед, а
затем вновь останавливался передо мной и извергал
очередное обвинение. При этом он старался перекричать
сам себя, его глаза вылезали из орбит, а вены на висках
24
вздувались» .
Советская Армия рука об руку с союзниками по анти-
гитлеровской коалиции сметала с исторической арены
германский фашизм. В обстановке военного и политичес-
кого краха гитлеризма перед всем миром с новой силой
предстало все политическое и моральное убожество
фашистских выродков — прислужников германского им-
периализма.
НАЦИСТСКИЙ
«ПОСОЛ ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ»
Чем безнадежнее становилось положение гитлеровцев
на советско-германском фронте, тем больше они прила-
гали усилий, обращаясь к дипломатии, чтобы предотвра-
тить крушение «третьего рейха» посредством закулисных
маневров на Западе. Документы архивов ФРГ и различные
материалы, опубликованные за последние годы, позволя-
ют шире приоткрыть завесу над той игрой, которую пыта-
лась вести с Вашингтоном и Лондоном фашистская Гер-
мания накануне ее разгрома, включая акцию гитлеровцев,
известную под названием «миссия Вольфа».
Заправилы рейха весной 1945 г. были солидарны в том,
что войну придется заканчивать политическими средства-
ми. Но единства взглядов относительно конкретных задач
дипломатических акций среди них не было. Борман, Геб-
бельс и другие, группировавшиеся вокруг Гитлера, не до-
пускали, что переговоры с Западом завершатся капиту-
ляцией Германии. Всеми предпринимаемыми действиями,
разъяснял Гитлер приближенным, необходимо убедить ар-
мию в том, что «она и помышлять не должна о капитуля-
ции». В сепаратных переговорах с западными державами
фюрер и его окружение видели прежде всего средство
облегчить военное положение фашистской Германии, выр-
ваться из тисков войны на два фронта, которые все креп-
че сжимали ее. Нацистские главари стремились под при-
крытием переговоров задержать наступление союзников,
воспользовавшись официальным или фактическим переми-
рием, снять с Западного и итальянского фронтов наиболее
боеспособные части и перебросить их на Восток. В усло-
виях почти полного отсутствия резервов каждая высво-
бодившаяся дивизия приобретала для гитлеровцев перво-
степенное значение.
Добиваясь перемирия с западными державами, груп-
пировавшиеся вокруг Гитлера лица не собирались на этом
этапе открывать союзным войскам путь в глубь Германии.
Напротив, в удержании фронтов против союзников они
видели необходимую предпосылку для политических пере-
149
говоров. «Если на Западе мы не сможем больше удержать-
ся, — записывал Геббельс 5 марта 1945 г., — то исчезнет
наш последний политический шанс, ибо англо-американцы
продвинутся в Среднюю Германию и у них не будет ни
малейших оснований вообще вступать с нами в перегово-
ры»1. Поэтому Гитлер требовал от командующего группой
армий «Б» на Западе В. Моделя безусловного удержания
позиций по восточному берегу Рейна.
Развертывая дипломатическую акцию, связанную с
«миссией Вольфа», Гитлер и некоторые лица из его окру-
жения явно преследовали и другую цель: использовать
переговоры, чтобы выиграть время для всемерного раз-
жигания антисоветских настроений в правящих кругах
США и Англии и подрыва антигитлеровской коалиции.
Иной точки зрения о дипломатических переговорах с За-
падом придерживались весной 1945 г. Гиммлер, Геринг и
ряд других представителей нацистской верхушки. Они
были согласны с Гитлером в том, что касалось исполь-
зования переговоров для раздувания противоречий между
западными странами и СССР, но в то же время считали
в принципе возможным достижение фашистской Герма-
нией сепаратного антисоветского сговора с западными
державами. Еще в январе 1945 г. Геринг докладывал Гит-
леру, что «в страхе перед русскими союзники заключат
сепаратный мир с Германией»2. Члены этой группировки
полагали, что достижение антисоветского сговора с Запа-
дом потребует от фашистской Германии известных жертв:
вероятно, придется временно отказаться от территорий,
захваченных на Западе, и даже пожертвовать фюрером.
Первым абсолютно необходимым шагом к сговору фа-
шистской Германии с Западом, по мысли этих кругов,
должно было явиться заключение перемирия на Западе
при одновременном продолжении военных действий на
советско-германском фронте. Геринг, пишет западногер-
манский историк В. Гёрлиц, «был одержим идеей, что ему
удастся заключить перемирие с западными державами
и тем самым освободить силы для борьбы против больше-
визма»3. Наиболее серьезным конкурентом Геринга в осу-
ществлении этой идеи выступал Гиммлер. Примечательно,
что оба они, ненавидя друг друга, именно себя считали
достаточно авторитетными деятелями для заключения
антисоветской сделки с западными державами.
Заправилы военно-промышленных концернов и круп-
нейших банков Германии, сосредоточившие в своих руках
экономическую мощь страны, составляли третью группи-
150
ровку. После провала «заговора 20 июля» и уничтожения
его участников выразителями взглядов этой группы в по-
литическом руководстве рейха становятся доверенные
лица монополий — министр вооружения и военной про-
мышленности А. Шпеер и министр финансов Л. Шверин
фон Крозиг. Главную роль монополисты отводили Шпе-
еру. Давний приятель фюрера по мюнхенским пивным
и мало кому известный в дофашистской Германии архи-
тектор, он обладал недюжинными организаторскими спо-
собностями и качествами царедворца. Быстрое продвиже-
ние по фашистской иерархической лестнице Шпеер неиз-
менно подкреплял налаживанием и укреплением связей
с промышленными и банковскими кругами. В свою оче-
редь, «40 семейств» Германии нуждались в ловком и спо-
собном посреднике, который доводил бы их идеи до све-
дения (и исполнения) нацистских главарей. Поддержи-
ваемый Гитлером и монополистами, Шпеер стал рейхслей-
тером, членом рейхстага, имперским министром воору-
жения и военной промышленности, председателем Совета
вооружения. Именно при посредстве Шпеера, сосредото-
чившего в своих руках важные экономические рычаги
власти, монополии получали многомиллиардные военные
заказы и миллионы иностранных рабочих для своих пред-
приятий. Не было таких преступлений, на которые не шел
бы Шпеер ради прибылей монополистов и банкиров. Об
одном из них напомнил западногерманский журнал
«Цайт»: под личным руководством Шпеера в 1943 г. в го-
рах Гарца был сооружен гигантский подземный завод по
производству ракет «Фау-2», где были заняты тысячи ино-
странных рабочих. На Нюрнбергском процессе главных
немецких военных преступников этот завод был назван
«адом на земле»4.
Шпеер и стоявшие за ним промышленные и банковские
круги в своей внешнеполитической программе исходили
из следующих положений: вторая мировая война герман-
ским империализмом проиграна и главная задача состоит
в том, чтобы дипломатическими средствами помешать в
экономической сфере разрушению немецкого военно-про-
мышленного потенциала, в политической — оккупации об-
ширных районов Германии Советской Армией. Единст-
венный путь к достижению этих целей — немедленная
оккупация территории Германии англо-американскими вой-
сками. Лучшее средство — полная и незамедлительная
капитуляция фашистского вермахта перед западными
Державами. Однако Шпеер и поддерживавшие его круги
151
понимали, что антифашистски настроенные народные мас-
сы США и Великобритании не позволят своим правитель-
ствам пойти на сепаратный сговор с Германией за спиной
советского союзника. Где же выход? В «тихой» капитуля-
ции немецко-фашистских войск на Западе, провести ко-
торую следует отдельными армиями, затем группами ар-
мий и, наконец, фронтами. Выдать все это можно было бы
за чисто военные мероприятия, не имеющие отношения
к политическим соглашениям союзников о необходимости
полной и безоговорочной капитуляции немецко-фашист-
ских войск на всех фронтах, включая советско-германский.
Забегая вперед, заметим, что первый опыт такого рода
оказался успешным для Шпеера и стоявших за ним кру-
гов. После того как англо-американцы 1 апреля 1945 г.
окружили в Руре группировку немецко-фашистских войск,
которая насчитывала 18 дивизий (около 325 тыс. человек),
по прямой рекомендации Шпеера, вопреки приказам Гит-
лера «держаться до конца», командующий группировкой
генерал-фельдмаршал В. Модель объявил о прекращении
сопротивления и расформировании своих войск. Солдатам
старших и младших возрастов разрешалось разойтись по
домам, а окруженным гарнизонам — сдаться в плен. Тем
самым была открыта дорога для быстрого продвижения
англо-американских войск в глубь Германии.
В архиве Мюнхенского института современной истории
среди донесений Шпеера о количестве произведенного его
ведомством оружия и снаряжения хранится любопытный
документ — «генеральный план на 1945 год»5. «Полный
роспуск Западного фронта, — говорится там, — дает нам
исключительную возможность не только помешать круше-
нию, но и открывает невиданные возможности на буду-
щее». Как же представляли себе немецкие монополии,
инспирировавшие появление этого документа, свое буду-
щее под эгидой западных держав? Германия признает
«потерю» Прибалтики, Финляндии, Болгарии, Румынии,
Греции и даже... Турции. В то же время восстанавлива-
ются границы Германии 1918 г., то есть сохраняется гос-
подство этих монополий над значительной частью тепе-
решней Польши. «Сильное немецкое влияние» должно бы-
ло остаться «внутри границ старой Австрии на юго-восто-
ке»6. Таким образом, монополии намеревались и после
поражения удержать в сфере своего влияния Австрию,
Венгрию, большую часть Югославии. Особенно примечате-
лен тезис относительно СССР. Потерпев сокрушительное
поражение в агрессивной антисоветской войне, германские
152
империалисты, тем не менее, продолжали зариться на бо-
гатства нашей страны. Теперь они собирались, учитывая
огромные потери и разрушения, причиненные ими же, на-
вязать Советскому Союзу роль поставщика сырья для Гер-
мании и других западных стран. Что касается «угрозы
большевизма», говорилось в документе, то он «не просу-
ществует и нескольких лет», будучи смененным прием-
лемым для Запада режимом. Трудно сказать, чего больше
в этих заявлениях: присущей германским империалистам
переоценки собственных сил и возможностей или же ра-
систского презрения к другим государствам и народам.
Весьма важной для понимания смысла дипломатиче-
ских маневров фашистской Германии весной 1945 г. яв-
ляется трансформация отношений между группировавши-
мися вокруг Гитлера нацистскими главарями Борманом,
Геббельсом, Леем и подлинными хозяевами рейха — за-
правилами крупнейших концернов и банков. Пытаясь от-
тянуть свой неизбежный конец, нацистская верхушка
готова была превратить в «зону пустыни» и Германию.
19 марта 1945 г. Гитлер издал приказ «также и внутри
территории рейха использовать все средства, чтобы осла-
бить противника и помешать его дальнейшему продвиже-
нию»; предписывалось перед отступлением, помимо воен-
ных объектов, разрушать промышленные и транспортные
предприятия, средства связи и снабжения населения. «Мы
оставим противнику лишь пустыню»7, — объявил фюрер.
Приказ вызвал острое недовольство монополистов. Они
поддерживали и разжигали «тотальную войну», пока та
бушевала за пределами Германии, но отнюдь не могли
согласиться с уничтожением материальной основы их мо-
гущества и власти. С одной стороны, монополистические
круги делали все возможное, чтобы приказ Гитлера ос-
тался на бумаге, а с другой — спешили договориться с
Западом о скорейшей оккупации германской территории
англо-американскими войсками. Это, по их мнению, дол-
жно было решить и «проблему фюрера», который упорно
цеплялся за власть и готов был жертвовать всем, лишь
бы продлить свое существование.
О том, кто являлся подлинным властителем в фашист-
ской Германии, а значит, и определял целенаправленность
Дипломатических акций Берлина, говорит реакция монопо-
лий на гитлеровский приказ о «выжженной земле». От
Имени монополий Шпеер на следующий же день после
Публикации приказа в специальном меморандуме фюреру
заявил о своем несогласии с ним. Вместе с директором
153
концерна «Сименс» К. Люшеном и крупным промышлен-
ником Д. Шталем Шпеер посетил командующих войсками
на Восточном фронте генералов В. Вайса и Г. Хейнрици
и договорился с ними, что приказ о «выжженной земле»
выполняться не будет. После этого Шпеер, передав в Бер-
лине Гудериану, занимавшему тогда пост начальника ге-
нерального штаба, меморандум «о недопустимости разру-
шений», отправился на Западный фронт. Вместе с видным
саарским промышленником Г. Рейхлингом Шпеер соот-
ветственным образом инструктирует генерал-фельдмарша-
ла Моделя, и тот не только отказался уничтожить круп-
нейшие химические заводы «Байер» в Леверкузене, но и
сообщил о своем решении противнику. После того как
Гитлер приказал трем фашистским гаулейтерам в Руре
«все разрушить перед отступлением», двадцать крупней-
ших промышленников Рурской области немедленно собра-
лись в замке А. Тиссена Ландсберг, вызвали туда выше-
упомянутых гаулейтеров и дали свои контрприказания.
Как же реагировал на это фюрер? Вызвал Шпеера и...
«в просящем тоне» уговаривал его оставаться на посту
министра, «надеясь на победу». А 30 марта последовало
распоряжение партийным, государственным и военным
органам рейха, согласно которому разрушение особо важ-
ных объектов отныне должно проводиться только по ука-
занию ведомства Шпеера8. Многочисленные факты, приве-
денные, в частности, в книге английского историка Г. Мэй-
сона, свидетельствуют о том, что позиция монополий раз-
делялась и активно поддерживалась верхушкой фашист-
ского генералитета9.
Отсюда ясно, кто мог быть закулисным дирижером
дипломатической акции, известной под названием «миссия
Вольфа». Прежде всего скажем о личности К. Вольфа.
Конечно, немаловажное значение имел тот факт, что его
хорошо знал и ему доверял Гитлер. Вольф принадлежал
к «старой гвардии фюрера», еще в 20-е годы участвовал
вместе с ним в нацистских погромах в Мюнхене, а затем
Гитлер назначил его адъютантом гаулейтера Баварии ге-
нерала Ф. фон Эппа. В то же время Вольф пользовался и
доверием Гиммлера, который сначала сделал его своим
адъютантом, а затем шефом личного штаба. С сентября
1939 г. обергруппенфюрер СС Вольф в качестве личного
представителя Гиммлера постоянно находился в гитле-
ровской ставке. «Волчонок Гиммлера», «глаза и уши Гимм-
лера» — так называли Вольфа в фашистских верхах.
Влияние «волчонка» на шефа было столь велико, пишет
154
один из ближайших сотрудников последнего В. Шеллен-
берг, что Гиммлер «редко предпринимал что-либо важное,
не посоветовавшись предварительно с Вольфом»10.
В чем же секрет влияния Вольфа на Гиммлера и в из-
вестной степени на Гитлера и того доверия, которым он
у них пользовался? Ответ дают документы из папки «Лич-
ный штаб рейхсфюрера СС» федерального архива ФРГ в
г. Кобленце. Как известно, Гиммлер был тесно связан с
крупными немецкими промышленниками и финансистами,
которые для субсидирования СС и его лично образовали
так называемый «кружок друзей Гиммлера». В него вхо-
дили Бингель от фирмы «Сименс — Шуккерт», Бютефиш
от «ИГ Фарбен», Флик, фон Хальт от Немецкого банка,
Райнхардт от «Коммерцбанк», Майер и Раше от Дрезден-
ского банка и др. — всего около 50 представителей круп-
нейших монополий и банков страны 1Г. Начиная с 1932 г.
члены «кружка» регулярно переводили на особый счет «Р»
миллионные суммы, которые попадали затем в карман
Гиммлера и иных высших чинов СС. Теперь проясняется
и другое. Оказывается, лицом, которое занималось сбором
«пожертвований» и их распределением среди эсэсовских
бонз, был Вольф. По существу, он являлся доверенным
лицом монополий при Гиммлере и Гитлере.
После провала нацистских агрессивных планов монопо-
лии начинают использовать Вольфа и как человека, удоб-
ного для налаживания контактов с западными странами.
Для этого в конце 1943 г. его назначают высшим руко-
водителем СС и полиции в оккупированной гитлеровцами
Северной Италии. В мае 1944 г. Вольф был принят папой
римским 12, которому заявил, что «крайне сожалеет о вой-
не против Запада, вследствие чего напрасно проливается
кровь европейских народов, которая вскоре будет необхо-
дима для решающего противоборства с Востоком и комму-
низмом»13. Впоследствии в интервью западногерманскому
телевидению Вольф сообщил, что будто бы он без обиня-
ков заявил Пию XII: «У нас общий враг — коммунисты,
и нам надо против них объединиться!» Именно через Ва-
тикан, в частности с помощью миланского кардинала Иль-
дефонсо Шустера, который активно поддерживал фашист-
ский режим в Италии, Вольф установил первые контакты
с представителями западных держав. Шустер еще ранее
безуспешно пытался организовать сговор гитлеровского и
англо-американского командования в Италии с целью
совместными усилиями парализовать приобретающую все
больший размах борьбу итальянских партизан. Затем в
155
руки Вольфа попали бумаги о связях с Западом аресто-
ванных эсэсовцами «деятелей 20 июля» и руководителя
управления военной разведки и контрразведки (абвер)
адмирала Канариса.
Выбор Гитлера пал на Вольфа еще и потому, что его
непосредственным начальником являлся командующий
группой армий «Ц» в Италии генерал-фельдмаршал Кес-
сельринг, в личной преданности которого фюрер был уве-
рен*. Это должно было стать гарантией, что Гиммлер не
использует Вольфа в своих личных целях за спиной Гит-
лера. Таким образом, выдвижение Вольфа на дипломати-
ческую авансцену было вполне закономерным. Однако
задачи, которые перед ним ставились различными кругами,
не были одинаковыми.
В начале февраля 1945 г. главного уполномоченного
СС при группе армий «Ц» генерала СС Вольфа вызвали
для инструктажа в Берлин. 4 февраля его принял Гим-
млер, а через день — 6 февраля — Гитлер. Помимо Гит-
лера в совещании в подземелье имперской канцелярии
участвовали Риббентроп, Гиммлер и их представители при
ставке Гитлера — посланник В. фон Хевель и Ф. Фёгел-
ляйн. Вот как впоследствии описывал эту беседу сам
Вольф**.
«Фюрер принял меня в своем большом кабинете в им-
перской канцелярии... Я был исполнен готовности сказать
фюреру о необходимости вступить в политические пере-
говоры... Я подробно стал излагать свой план. Я рассказал,
что ко мне последнее время тянутся щупальца с трех сто-
рон — от Ватикана, американцев и англичан. С Ватиканом
мне было все ясно: перед лицом всего католического ми-
ра папа хочет предстать спасителем человечества. Англи-
чане, в свою очередь, считают, что послевоенной Европой
управлять должны именно они. По мнению американцев,
Англия отжила свой век и теперь ведущую роль должна
* Кессельринг был к этому времени убежденным сторонником ско-
рейшего сговора с англо-америка’нцами. Он считал, что «20 дивизий, ко-
торыми он располагал, давали ему хорошую основу для соглашения с
англо-американцами о перемирии». Кессельринг даже носился с мыслью
дня на три самому поехать в Швейцарию для встречи с представителями
англо-американского командования (см. W. Smith, Е. Agarossi. Unterneh-
men «Sonnenaufgang». — Frankfurt/M., 1983. — S. 96).
** Известному советскому историку и публицисту Л. А. Безыменско-
му удалось заполучить текст меморандума, составленного Вольфом после
войны во время пребывания в американской следственной тюрьме. В ме-
морандуме содержатся некоторые подробности деятельности Вольфа
весной 1945 г.
156
играть Америка. Все вместе они не хотят, чтобы комму-
низм стал победителем в этой бойне. Я прошу Вас, мой
фюрер, дать мне указание взять эти нити в свои руки...
Зная Гитлера, я чувствовал, что мои идеи ему нравятся.
Мне было известно и то, что в прошлом такого рода пред-
ложения вызывали немедленный отказ и даже взрыв бе-
шенства. На этот раз фюрер молчал, расхаживая по каби-
нету...»14.
Чем же закончилась беседа? «В отдельных брошенных
им словах, — говорил Вольф в 1962 г. корреспонденту
журнала «Шпигель», — Гитлер выразил свое полное согла-
сие (с идеей переговоров с Западом. — Г.Р.), но не сделал
никаких конкретных предложений для дальнейшего веде-
ния переговоров»15. В беседе с Л. А. Безыменским, состо-
явшейся в 1982 г., Вольф рассказал, что Гитлер попро-
щался с ним, сказав: «Благодарю за доклад, с которым
вы прибыли. Это очень интересно. Действуйте и постарай-
тесь получить максимально благоприятные предложения».
Короче говоря, Вольф получил не только разрешение, но
и поручение Гитлера действовать. Вольф надеялся «вбить
клин» (между западными странами и Советским Сою-
зом. — Г.Р.), и это, по его собственному признанию, было
главным оправданием его миссии в глазах Гитлера и Гим-
млера. Как понял Вольф, Гитлер поручил ему войти в
контакт с западными державами на предмет достижения
временного перемирия на Западном и итальянском фрон-
тах. Полномочия же, данные Вольфу «кружком друзей
Гиммлера», были более широкими. Они предусматривали
и возможность, если союзники пойдут на это, поэтапной
капитуляции немецко-фашистских войск перед англо-аме-
риканцами, чтобы открыть последним дорогу в глубь Гер-
мании и таким образом добиться все той же цели — по-
мешать дальнейшему продвижению советских войск. Ут-
верждения небезызвестного западногерманского апологета
Гитлера И. Феста, будто Вольф «предложил американцам
капитуляцию немецких войск в Италии на собственный
страх и риск», искажают существо дела16.
Для установления контактов с Лондоном и Вашинг-
тоном Вольф намеревался использовать канал, который
гитлеровцы хорошо знали. С 1942 г. в Швейцарии нахо-
дился А. Даллес — специальный уполномоченный Управле-
ния стратегических служб (УСС) в Европе и будущий
начальник Центрального разведывательного управления
США. По данным, которыми располагали в Берлине, Дал-
лес являлся прямым представителем правительства США,
157
он имел задание заниматься европейскими, особенно вос-
точноевропейскими, проблемами17.
Аллен Уэлш Даллес, брат Джона Фостера Даллеса,
одного из инициаторов послевоенной «холодной войны»
против Советского Союза, представлял те круги правящей
элиты США, которые считали, что в интересах американ-
ского империализма не доводить дело до полного разгрома
империалистической Германии, а сохранить ее как воен-
ный оплот борьбы против социализма и демократии в
Европе.
Еще в феврале 1943 г. А. Даллес встретился с близким
к правящим кругам фашистской Германии князем Гоген-
лоэ и изложил ему в порядке зондажа позицию тех амери-
канских кругов, которые он представлял (Даллес на встре-
че выступал как «доктор Балл», Гогенлоэ — как «г-н Па-
ульс»). Вот ее основные пункты: «Германское государство
должно остаться существовать как фактор порядка и вос-
становления, о разделе его или об отделении Австрии не
может быть и речи... Путем расширения Польши в сторону
Востока и сохранения Румынии и сильной Венгрии следу-
ет поддержать создание санитарного кордона против боль-
шевизма». Даллес выразил согласие «с государственной и
промышленной организацией Европы на основе больших
пространств, полагая, что федеративная великая Германия
(подобно США) с примыкающей к ней Дунайской кон-
федерацией будет лучшей гарантией порядка и восстано-
вления Центральной и Восточной Европы»18. Однако он
усомнился в том, что «возбужденное общественное мне-
ние на Западе примирится с Гитлером». В результате
переговоров Даллеса с Гогенлоэ установились довольно
прочные связи между УСС и представителями Гиммлера.
В ноябре 1944 г. находившийся в Берне Даллес через
итальянских промышленников, в частности Ф. Маринотти,
генерального директора крупнейшего в Италии концерна
по производству искусственных тканей «Сниа вискоза»,
и шефа известной фирмы Оливетти, которые выступали в
качестве посредников, получил от кругов СС предложение
начать переговоры с целью достичь соглашения о прекра-
щении военных действий в Западной Европе и «объедине-
нии» сил против Советского Союза. К началу 1945 г. Дал-
лес уже имел контакты с руководителем 6-го управления
(иностранная разведка) главного имперского управления
безопасности (PCXА) Шелленбергом, уполномоченным
этого управления в Северной Италии В. Харстером и даже
шефом РСХА Э. Кальтенбруннером. Вольф и стоявшие
158
за ним круги не без основания полагали, что именно Дал-
лес окажется наиболее подходящим партнером для сепа-
ратных переговоров. На Нюрнбергском процессе Каль-
тенбруннер показал, что его посредником в контактах
с Даллесом являлся эсэсовец В. Хёттль, специализиро-
вавшийся на связях с реакционными кругами католиче-
ской церкви19. Таким образом, почва для перегово-
ров Вольфа с Даллесом была уже достаточно подго-
товлена.
На основе материалов, имеющихся ныне в распоряже-
нии исследователей, можно восстановить ход этих пере-
говоров. Действительная их картина, однако, серьезно
отличается от той версии, которая принадлежит перу са-
мого Даллеса. О множестве фактов, выставляющих автора
в весьма неприглядном свете, он попросту умалчивает .
Более полным и точным является описание переговоров,
принадлежащее американскому историку Дж. Толанду. Он
проинтервьюировал не только Даллеса, но и его ближай-
шего сотрудника Г. Геверница и начальника разведыва-
тельного отдела швейцарского генерального штаба майора
М. Вайбеля, который был посредником при организации
переговоров и присутствовал на них21. Вайбель действовал
по прямому указанию своего шефа генерала Р. Массона.
Профашист по убеждению, Массон давно находился в
тесной связи с гитлеровцами и был их платным агентом
под кличкой «Пастух-1». После войны Массон был досроч-
но уволен со службы22.
Довольно подробно о ходе событий поведал после вой-
ны сам Вольф в интервью корреспонденту швейцарской
газеты «Нойс цюрхер цайтунг». Итак, вернувшись из Бер-
лина в ставку Кессельринга в Северной Италии, Вольф
узнал, что части фашистской «черной бригады» (войска
марионеточного правительства Муссолини в г. Сало на
оккупированной гитлеровцами территории) арестовали в
Комо агента Управления специальных операций британ-
ской разведки Тукера (он же Уиллоуби). Он имел личное
задание главнокомандующего союзными войсками на Сре-
диземноморском театре английского фельдмаршала
Г. Р. Александера войти в контакт с военным министром
в «правительстве» Муссолини маршалом Р. Грациани.
Вольф приказал итальянцам передать Тукера ему и через
Швейцарию направил его к Александеру с вопросом, какие
военные и политические требования тот готов предложить
немецкому командованию в Италии. На начальной стадии
операции определенную роль в налаживании контактов
159
Вольфа с Даллесом сыграл представитель Берлина при
Ватикане Э. Вейцзеккер23.
Вольф и его ближайшие сотрудники — эсэсовец
О. Дольманн, имевший через своих итальянских родствен-
ников тесные связи с Ватиканом и промышленными кру-
гами Северной Италии, и немецкий посол при «правитель-
стве» Муссолини Р. Ран стремились всемерно играть на
антисоветизме и антикоммунизме своих партнеров. Вольф
мотивировал свое предложение Александеру вступить в пе-
реговоры мнимой заботой о судьбе Северной Италии: в
случае внезапного прекращения немецкого сопротивления
итальянские партизаны-де немедленно сформируют «ком-
мунистическое правительство», и тогда восторжествуют
«французские коммунисты на Западе, итальянские — на
Востоке; широкий красный пояс протянулся бы через всю
Южную Европу... Единственное решение проблемы состо-
ит в том, чтобы договориться об организованной капиту-
ляции немецких вооруженных сил. Тогда западные стра-
ны могли бы оккупировать Северную Италию, прежде чем
партизаны возьмут там руководство в свои руки»24.
Небезынтересно, что сам Вольф не очень-то верил в
успех своей миссии — вогнать клин между союзниками и
называл ее «дурацким делом». Однако его антисоветские
разглагольствования нашли явное понимание у Даллеса.
«Если бы мы добились быстрой капитуляции немцев в
Италии, — писал он впоследствии, — то овладели бы Три-
естом — ключом к Адриатике... В противном же случае
коммунистические войска — или прорвавшиеся через
Венгрию соединения Советской Армии, или продвинув-
шиеся вперед из Югославии сторонники Тито — совместно
с прокоммунистическими партизанами займут Триест и,
возможно, еще дальше продвинутся на Запад»25.
25 февраля 1945 г. в Люцерне посланец Вольфа, италь-
янский промышленник, близкий к папе барон Л. Парилли,
представлявший до второй мировой войны в Италии аме-
риканскую фирму по производству холодильников «Нэш-
Колдвинейтор», получил от Даллеса приглашение Вольфу
прибыть в Швейцарию. Однако последний для согласова-
ния ритуала встречи и зондирования почвы первоначально
направил туда Дольманна, который встретился с предста-
вителем Даллеса Геверницем, зятем монополистов братьев
Стиннес, ранее служившим посредником между Даллесом
и «деятелями 20 июля». Встреча состоялась в Лугано в
помещении «Ротари-клуб»26. Геверниц разъяснил, что речь
может идти только о капитуляции немецких войск на
160
итальянском фронте. 6 марта 1945 г. Вольф уже получил
официальное приглашение от Даллеса прибыть для пере-
говоров в Цюрих. Чтобы убедиться, что он имеет дело
с «серьезными людьми», обладающими реальной властью,
Даллес потребовал освободить из тюрьмы двух итальян-
ских буржуазных деятелей, включая Ф. Парри. По приказу
Вольфа итальянцы были переправлены в Швейцарию. Ин-
формированный Вольфом Кессельринг одобрил его поезд-
ку на переговоры к американцам. Примечательно, что,
когда переговоры начались, Кессельринга срочно откоман-
дировали на Западный фронт. Не должно ли было это дать
дополнительную гарантию Гитлеру в сепаратных перего-
ворах с Западом?
Первая встреча Вольфа с Даллесом состоялась в Цю-
рихе 8 марта 1945 г. на конспиративной квартире амери-
канского генерального консульства на улице Генфершт-
рассе. Вольф выдвинул следующие условия соглашения:
союзники отказываются от запланированного наступления
на итальянском фронте, а немецкие войска не будут раз-
рушать промышленность Северной Италии; военные дейст-
вия на итальянском фронте прекращаются; все войска
группы армий «Ц» получают возможность беспрепятст-
венно эвакуироваться в Германию. «Таким образом, — го-
ворилось в предложенном документе, — дальнейшее суще-
ствование немецкого порядка, опирающегося на силу,
остается гарантированным, как это будет определено его
собственным командованием»27. Даллес согласился при-
нять это предложение за основу для переговоров. Как
впоследствии Вольф рассказывал Кессельрингу, из пере-
говоров он вынес убеждение, что «сложившие оружие не-
мецкие войска будут сохранять свою структуру, чтобы при
соответствующих обстоятельствах их можно было исполь-
зовать на Востоке»28. Даллес потребовал одного: хранить
переговоры в тайне и не вступать в контакт с другими союз-
никами. В соответствии с разработанной в Берлине тактикой
Вольф предупредил, что соглашение может вступить в силу
лишь при условии утверждения его Кессельрингом.
Обе стороны были в высшей степени удовлетворены
началом переговоров. Фашистские эмиссары уже намечали
состав «послегитлеровского» правительства, с которым
придется иметь дело западным союзникам. На пост гер-
манского президента прочили Кессельринга, министра
Иностранных дел — гитлеровского дипломата К. Нейрата,
располагавшего этим портфелем до Риббентропа, минист-
ра финансов — Я. Шахта. Себе Вольф оставлял кресло
6—646 161
министра внутренних дел. Эйфория царила и среди амери-
канских участников переговоров. Даллес информировал
своего шефа, начальника Управления стратегических
служб генерала У. Донована, о переговорах с Вольфом
и получил указание продолжать их под кодовым назва-
нием «Восход солнца». «Очевидно, Аллен Даллес, — вспо-
минал впоследствии Вольф, — находился под таким впе-
чатлением от первых результатов переговоров, что уже на
19 марта в южношвейцарском местечке Аскона назначил
обсуждение офицерами генерального штаба технических
вопросов капитуляции. Во время этой встречи мое пред-
ложение было расширено: в личном разговоре склонить
Кессельринга распространить капитуляцию в Италии на
весь Западный фронт»20.
По возвращении из Швейцарии Вольф был вызван в
Берлин, где доложил Гиммлеру, что в ходе переговоров
наметилось «решение на основе компромисса, с тем чтобы
сделать невозможным русское вмешательство... Значение
переговоров состоит в том, что войска, которые избегнут
пленения на итальянском фронте, будут в состоянии со-
хранить порядок в Германии»30. «Военная рекогносциров-
ка», как назвал Гитлер переговоры Вольфа с Даллесом,
была одобрена фюрером. Вольф получил от него указа-
ние не спешить и вести переговоры «в духе тактической
игры между союзниками».
Таким образом, в ходе переговоров с Вольфом Даллес
не только согласился с провокационным предложением
гитлеровцев, но и придал ему еще более ярко выраженный
антисоветский характер. Определенные круги США и Ве-
ликобритании рассчитывали, сохранив в тайне сепаратную
сделку с нацистами, быстро продвинуться через Италию на
север. «Частичная капитуляция на юге, — говорится в ме-
муарах У. Черчилля, — открывала... нашим армиям воз-
можность вследствие значительно уменьшившегося сопро-
тивления продвинуться до Вены и далее даже до Эльбы
или Берлина»31.
Вашингтон и Лондон одобрили действия Даллеса.
10 марта 1945 г. начальник имперского генерального шта-
ба Великобритании фельдмаршал А. Ф. Брук записал в
дневнике, что принято решение послать в определенное
место в Швейцарию англо-американских представителей.
Александер получил указание выделить для обсуждения
с гитлеровцами «технических деталей соглашения» груп-
пу высших офицеров. В нее были включены заместитель
начальника объединенного штаба американский генерал
162
Л. Лемнитцер* и начальник разведывательного отдела объ-
единенного штаба английский генерал Т. Эйри. 15 марта
1945 г. оба представителя западных держав в граждан-
ской одежде и с документами на имя американских сер-
жантов прибыли из Неаполя, где располагалась штаб-
квартира Александера, в Швейцарию. После двухдневного
совещания с Даллесом в Берне генералы в сопровож-
дении Геверница перебрались поближе к итальянской гра-
нице, в Аскону, где ждали Вольфа. Нетерпение Даллеса,
спешившего завершить антисоветскую сделку, было столь
велико, что в отсутствие отбывшего в Берлин Вольфа он
готов был встретиться с Дольманном или Раном. Однако
те ответили, что вести переговоры уполномочен только
Вольф32.
19 марта делегации гитлеровцев и англо-американцев
встретились в Асконе на вилле Геверница. Немецкую
сторону представляли Вольф и Дольманн. Англо-амери-
канская делегация состояла из возглавлявшего ее Даллеса,
генералов Лемнитцера и Эйри. Геверниц исполнял обязан-
ности переводчика. В качестве наблюдателя присутство-
вал Вайбель. Кроме них, на виллу по соображениям
конспирации никого не допустили.
Начиная переговоры, Даллес сразу объявил, что следу-
ет, не мешкая, обсудить «технические детали» соглаше-
ния и утвердить его; необходимые полномочия англо-
американская делегация имеет. Однако Вольф по совету
Гитлера не стал форсировать завершение переговоров.
Увидев готовность официальных представителей США и
Великобритании заключить антисоветскую сделку, в им-
перской канцеляции явно побоялись продешевить. К тому
же гитлеровцы уже начали пожинать плоды своей дипло-
матической акции: англо-американцы медлили с наступле-
нием на итальянском фронте. По существу, там устано-
вилось перемирие, воспользовавшись которым немецкое
командование сняло оттуда четыре дивизии и перебросило
на советско-германский фронт33. Короче говоря, ситуация,
сложившаяся на итальянском фронте в результате пере-
говоров Вольфа с Даллесом, устраивала Гитлера и его
ближайшее окружение.
Вольф получил указание попытаться распространить не-
* В 1962—1968 гг. генерал Лемнитцер занимал пост командующего
войсками Североатлантического блока в Европе. Впоследствии был одним
из руководителей крайне правой милитаристской организации в США —
комитета по существующей опасности.
6**
163
гласное перемирие и на Западный фронт. Поэтому на пе-
реговорах в Асконе он выдвинул на первое место необ-
ходимость согласия на официальное заключение соглаше-
ния Кессельринга, который к тому времени уже являлся
главнокомандующим гитлеровскими войсками Западного
фронта. Что касается окончательного текста соглашения,
которое открыло бы англо-американским армиям беспре-
пятственный путь в Германию с юга, то Вольф под различ-
ными предлогами уклонялся от его подписания. Он ссы-
лался на то, что ему понадобится время, чтобы подгото-
вить к мысли о капитуляции нового командующего груп-
пировкой немецко-фашистских войск в Италии генерала
Фитингофа, заявляя, что если он подпишет соглашение,
то по возвращении будет немедленно арестован Кальтен-
бруннером, который якобы уже держит его жену под
домашним арестом. Все же Вольф обещал сделать все
возможное, чтобы осуществить капитуляцию, и просил
дать ему на это 5—7 дней.
Даллес был недоволен задержкой. Генералам Лемнит-
церу и Эйри было приказано оставаться в Швейцарии.
Вместе с Даллесом они ожидали новой встречи с Воль-
фом. Как свидетельствуют документы, недовольство от-
тяжкой заключения антисоветской сделки проявляли не
только в Лондоне и Вашингтоне. По возвращении Вольфа
в его ставку в Фазано (Северная Италия) туда прие-
хал из Инсбрука гаулейтер Тироля Ф. Хофер. В фашист-
ских верхах он был известен как давний (еще с мюнхен-
ских времен) и близкий приятель Шпеера. К тому же
через жену, урожденную Рехлинг, он был тесно связан
с семейством этих некоронованных королей Саара. «Война
проиграна, — без обиняков заявил он Вольфу, — и если
фюрер придет сюда, чтобы в «альпийской крепости» орга-
низовать последнее сопротивление, я велю интернировать
его в каком-нибудь санатории»34. Необходимо, подчерки-
вал Хофер, немедленно открыть итальянский фронт, что-
бы англо-американцы помешали образованию «нежелатель-
ных центров власти» не только в Северной Италии, но
также в Австрии и Южной Германии. Вот что беспоко-
ило стоявших за Хофером угольных и стальных магнатов
Германии.
Сразу же после встречи с Даллесом 19 марта в Асконе
Вольф направил Гиммлеру подробное донесение, в кото-
ром сообщил о своей надежде на раскол между западными
державами и Советским Союзом. 28—29 марта он совер-
шил блиц-вояж в Берлин, где встретился с Гиммлером
164
и Кальтенбруннером. Гиммлер приказал Вольфу «держать
двери для переговоров с союзниками открытыми»35.
30 марта по-прежнему находившаяся в Асконе англо-
американская делегация в составе Лемнитцера и Эйри по-
лучила через Парилли сообщение от Вольфа. Он известил
западных партнеров по переговорам, что Кессельринг
одобрил капитуляцию немецких войск в Италии и окажет
в этом плане давление на Фитингофа. Вольф обещал
также в ближайшее время вновь прибыть в Швейцарию
для завершения переговоров.
Таким образом, попытка сепаратного сговора с гитле-
ровцами за спиной Советского Союза продвинулась весь-
ма далеко. Не с этим ли связан и ставший известным
после публикации в 1983 г. в СССР документов советско-
английских отношений в период Великой Отечественной
войны факт. Оказывается, 31 марта 1945 г. представитель
Великобритании в Европейской консультативной комиссии
(ЕКК), которая занималась выработкой согласованного
союзниками проекта «Декларации о поражении Герма-
нии», вручил послу СССР в Великобритании новый про-
ект декларации, в котором, как докладывал посол в Моск-
ву, «основная поправка сводится к тому, что формула
«безоговорочной капитуляции» исключена из текста»36.
Однако дальнейшее развитие событий, связанных с
«миссией Вольфа», пошло не по планам, разработанным
в Лондоне и Вашингтоне, и не по рецептам, составлен-
ным группировками в правящем лагере нацистской Гер-
мании. Переговоры официальных представителей США и
Великобритании с гитлеровцами за спиной Советского Со-
юза являлись грубым нарушением союзнических обяза-
тельств. На Московской конференции министров ино-
странных дел СССР, США и Великобритании (19—30 ок-
тября 1943 г.) было принято секретное соглашение
«О линии поведения в случае получения пробных пред-
ложений мира от враждебных стран». В нем говорилось:
«Правительства Соединенного Королевства, Соединенных
Штатов Америки и Советского Союза договариваются не-
медленно информировать друг друга о всякого рода проб-
ных предложениях мира, которые они могут получить от
правительства, отдельных группировок или лиц страны, с
которыми любая из трех сторон находится в состоянии
войны. Правительства трех держав далее договариваются
консультироваться друг с другом, с тем чтобы согласовы-
вать свои действия в отношении подобных предложений»37.
Советское правительство узнало о переговорах Вольфа
165
с англо-американцами. В таких условиях Лондон и Ва-
шингтон решили несколько приоткрыть завесу. 12 марта
1945 г. английский посол в СССР А. Дж. К. Керр пере-
слал народному комиссару иностранных дел В. М. Молото-
ву копию телеграммы Александера правительству Великоб-
ритании. В телеграмме сообщалось о том, что гитлеров-
ский генерал Вольф прибыл в Швейцарию для обсуждения
вопроса о капитуляции немецких войск в Северной Италии
и что представители Управления стратегических служб
при англо-американских войсках на Средиземноморском
театре военных действий продолжают переговоры с Воль-
фом. При этом советской стороне ничего не сообщалось
о подключении к переговорам официальных представите-
лей США и Великобритании. В тот же день о ведущихся
с Вольфом переговорах «довел до сведения» народного
комиссара иностранных дел СССР и американский посол
в Москве А. Гарриман. Он сообщил, что Александеру
было поручено командировать своих офицеров в Швейца-
рию для встречи с Вольфом, и осведомлялся, имеются
ли у Советского правительства замечания по этому во-
просу38.
Народный комиссар иностранных дел СССР ответил
12 марта послам США и Великобритании в Москве, что
его правительство не возражает против переговоров с
Вольфом при условии участия в них представителей со-
ветского военного командования. Чтобы не терять време-
ни на посылку специальной делегации, в качестве таких
представителей были названы начальник советской во-
енной миссии во Франции генерал И. А. Суслопаров и его
сотрудник39. Принятие этого предложения означало бы
для Лондона и Вашингтона признание, что переговоры
действительно носят чисто военный характер и не направ-
лены против СССР. Но ведь реакционные круги США и
Великобритании связывали с «миссией Вольфа» далеко
идущие антисоветские планы и расчеты. Поэтому 15 марта
послы США и Великобритании в Москве заявили, что
представителям советского командования отказано в праве
участвовать в переговорах. Фельдмаршал Александер, го-
ворилось в письме посла США, «будет один нести ответ-
ственность за ведение переговоров и принятие решений»40.
16 марта народный комиссар иностранных дел СССР на-
правил американскому и английскому послам в Москве
ответные письма, в которых указывалось, что этот шаг
правительства США и Великобритании является совер-
шенно неожиданным и непонятным с точки зрения союз-
166
ных отношений между СССР, США и Великобританией.
«Ввиду этого, — отмечалось в письме послу США, —
Советское Правительство считает невозможным дать свое
согласие на переговоры американских и британских пред-
ставителей с представителями германского командующего
в Берне и настаивает на том, чтобы уже начатые перего-
воры в Берне были прекращены. Советское Правительство,
кроме того, настаивает на том, чтобы и впредь была иск-
лючена возможность ведения сепаратных переговоров од-
ной или двух союзных держав с германскими предста-
вителями без участия третьей союзной державы»41. Пись-
мо посольству Великобритании содержало аналогичный
текст.
Английский посол в СССР 21 марта 1945 г. заверял
Советское правительство, будто «никогда не имелось в
виду, что в Берне должны происходить какие-либо пере-
говоры», а состоялась якобы лишь «предварительная встре-
ча» для выяснения того, есть ли у германских предста-
вителей необходимые полномочия для ведения перегово-
ров. Но 22 марта 1945 г. Советское правительство со
всей решительностью потребовало от США и Великобри-
тании немедленного прекращения сепаратных переговоров
с гитлеровцами. «В данном деле имеет место не непра-
вильное представление о цели контакта и не недоразу-
мение, а нечто худшее.., — говорилось в письме НКИД
СССР послу США. — В течение двух недель за спиной
Советского Союза, несущего на себе основную тяжесть
войны против Германии, ведутся переговоры между пред-
ставителями германского военного командования, с одной
стороны, и представителями английского и американского
командования — с другой. Советское правительство счита-
ет это совершенно недопустимым»42.
Вопрос о переговорах Вольфа с англо-американцами
стал предметом переписки Председателя Совета Минист-
ров СССР И. В. Сталина с президентом США Ф. Рузвель-
том и премьер-министром Великобритании У. Черчиллем.
«Я согласен на переговоры с врагом, — писал Сталин
Рузвельту 29 марта 1945 г., — только в том случае, если
эти переговоры не поведут к облегчению положения
врага, если будет исключена для немцев возможность
маневрировать и использовать эти переговоры для пере-
броски своих войск на другие участки фронта, и прежде
всего на советский фронт... Задача согласованных опера-
ций с ударом на немцев с запада, с юга и с востока, про-
возглашенная на Крымской конференции, состоит в том,
167
чтобы... не дать противнику возможности маневрировать...
Эта задача выполняется Советским командованием. Эта за-
дача нарушается фельдмаршалом Александером»43. Понят-
но, что такая ситуация, писал Сталин Рузвельту 3 апреля
1945 г., «никак не может служить делу сохранения и
укрепления доверия между нашими странами»44.
Антисоветский подтекст всей операции «Восход солн-
ца» был признан и Черчиллем в его телеграмме Рузвельту
от 1 апреля. Идя на переговоры с гитлеровцами, Черчилль
исходил из убеждения, что «с политической точки зрения
нам следует продвигаться... как можно дальше на вос-
ток»45. Принципиальная позиция Советского правительства
вынудила правительства США и Великобритании дать ука-
зания о прекращении дальнейших контактов с Вольфом.
«Бернский инцидент, — писал Рузвельт Сталину 12 апреля
1945 г., — ...отошел в прошлое»46. В Москве Гарриман за-
явил, что разногласия по вопросу о встрече в Асконе
надо рассматривать как незначительный инцидент. За три
дня до этого союзные войска возобновили наступление на
итальянском фронте. Переписка Черчилля с Рузвельтом
в последние дни жизни президента США свидетельствует
о том, что премьер Великобритании упорно добивался
продолжения операции «Восход солнца». Однако прези-
дент США остался непреклонным47.
10 апреля был дан отбой и попыткам исключить из
проекта «Декларации о поражении Германии», который
готовился в Европейской консультативной комиссии, фор-
мулу о безоговорочной капитуляции. Заместитель мини-
стра иностранных дел Великобритании У. Стрэнг направил
советскому послу в Лондоне письмо, где разъяснял, что
«это исключение не означает какие-либо изменения в
позиции правительства Его Величества в отношении прин-
ципа безоговорочной капитуляции, который остается осно-
вой его политики»48.
10 апреля главная ставка англо-американских войск в
Италии сообщила Даллесу, что переговоры о капитуляции
немецких войск должны носить чисто военный характер
и вестись лишь с «обладающими всей полнотой власти
офицерами». Даллес был срочно вызван в Париж. Прибыв-
ший туда Донован объявил ему, что «из-за обвинений,
выдвинутых Советским Союзом, ни американцы, ни англи-
чане не могут принять капитуляцию, если она будет пред-
ложена немцами»49. В отличие от Черчилля руководящие
круги США не хотели в тот момент идти на ухудшение
отношений с СССР. Американское командование было
168
крайне заинтересовано в активном участии Советских Во-
оруженных Сил в военных действиях против Японии,
договоренность о чем была достигнута еще на Крымской
конференции. Решение прекратить переговоры с Вольфом
было принято Рузвельтом в результате ряда совещаний
с начальником штаба американской армии генералом
Дж. К. Маршаллом и начальником штаба президента
адмиралом флота У. Д. Леги50.
К тому же в руководящих кругах США и Великобри-
тании все явственнее видели двойную игру Вольфа. Пред-
ставляя позицию ведущих монополистических кругов фа-
шистской Германии, выступавших за сговор с английской
реакцией на базе капитуляции фашистских войск на Запа-
де, он отнюдь не отказался от использования перегово-
ров в интересах продления господства Гитлера и его
клики.
Однако главная причина провала «миссии Вольфа» —
безнадежное военное поражение фашистской Германии
в результате ударов Советской Армии. Свою дипломати-
ческую акцию весной 1945 г. гитлеровцы пытались под-
крепить попыткой продемонстрировать реакционным кру-
гам США и Великобритании свою ценность как партнера
в борьбе против «угрозы коммунизма». 16 февраля сосре-
доточенная в Померании группа армий «Висла» нанесла
удар во фланг находившихся на Одере советских войск.
Это наступление, подчеркивалось в беседе Гудериана с
Гитлером, было нужно для того, чтобы «выиграть время,
необходимое для ведения переговоров о перемирии с за-
падными странами»51. 6 марта переброшенная из Арденн
в Венгрию 6-я танковая армия СС при поддержке других
соединений перешла в контрнаступление, чтобы отбросить
советские войска за Дунай и вернуть Будапешт. Гитлер
подчеркивал чрезвычайное «политическое значение на-
ступления в Венгрии»52.
Англо-американское командование предупредило со-
ветскую сторону, будто бы танковая армия СС будет
сосредоточена для контрнаступления либо в Померании,
либо в районе Моравской Остравы в Чехословакии. Одна-
ко советское командование распознало подлинные за-
мыслы гитлеровцев. 30 марта 1945 г. начальник генераль-
ного штаба Советской Армии довел до сведения генерала
Маршалла: «Не исключена возможность, что некоторые ис-
точники этой информации имели своей целью дезориенти-
ровать как Англо-Американское, так и Советское командо-
вание и отвлечь внимание Советского командования от то-
169
го района, где готовилась немцами основная наступатель-
ная операция на Восточном фронте»53.
Обе эти операции гитлеровцев закончились для них
плачевно. Советские войска, разгромив в Померании ос-
новные силы группы армий «Висла», в конце марта вышли
к устью Одера. В Венгрии, отбив ожесточенные атаки
врага, советские войска развернули стремительное наступ-
ление на Братиславу и Вену. 25 марта Гитлер заявил на-
чальнику генерального штаба сухопутных войск генералу
Гудериану, являвшемуся автором планов военных аван-
тюр в Померании и Венгрии: «Гудериан, ваше здоровье
требует теперь немедленного лечения».
В тот же день по совету начальника управления кадров
ставки генерала Бургдорфа Гитлер заменил окончательно
обанкротившегося стратега Гудериана на посту начальника
генерального штаба генералом Кребсом, являвшимся до
войны помощником немецкого военного атташе в Москве.
Гиммлер, лично возглавлявший группу армий «Висла» в
ее наступлении в Померании, был снят с поста командую-
щего и заменен генералом Хейнрици. Таким образом, в
обстановке грандиозных побед Советской Армии «миссия
Вольфа» потерпела полный провал.
20 марта — незадолго до своей отставки — генерал
Гудериан, потрясенный событиями на советско-герман-
ском фронте, появился в Берлине у Гиммлера. «Вы пред-
ставляете, каково наше военное положение, — заявил
он. — Сейчас уже не пять минут до двенадцати, а пять
минут после двенадцати. Если мы сегодня не начнем пере-
говоры, то завтра вообще не будем в состоянии их вести».
Гудериан предложил обоим идти к Гитлеру и побудить его
немедленно просить западные державы о перемирии.
К удивлению Гудериана, Гиммлер не принял его предло-
жения. А удивляться было чему: по прямому указанию
фюрера Гиммлер уже несколько недель находился в самом
центре закулисных дипломатических переговоров гитле-
ровцев с США и Англией.
СС В ДЕЙСТВИИ
Бесчисленное множество неопровержимых фактов и
документов свидетельствуют о чудовищных преступлениях
СС — гитлеровской карательной машины. Менее известна
общественности другая сторона деятельности этой пре-
ступной организации. В последние месяцы и недели суще-
ствования гитлеровского рейха эта нацистская служба
приобрела еще одну немаловажную функцию — она ока-
залась в центре дипломатических маневров нацистов и за-
падных антисоветчиков с целью помешать окончательному
разгрому фашистской Германии.
Обращение американских и английских реакционеров к
эсэсовской службе не случайно. Во-первых, в обстановке
разгрома фашистского вермахта и развала нацистского
партийного аппарата именно эсэсовская машина террора
и подавления казалась им единственно «реальной силой»
в Германии, с которой стоит иметь дело. Во-вторых, пере-
говоры с Гиммлером и другими вожаками СС можно было
маскировать в глазах мировой общественности фарисей-
ской заботой о судьбе узников, томящихся в гитлеров-
ских концентрационных лагерях.
Все больший интерес к контактам и переговорам с за-
падными державами с целью вбить клин в ряды антигит-
леровской коалиции и тем самым спасти от гибели себя и
фашизм проявляли со своей стороны и вожаки СС во гла-
ве с рейхсфюрером СС Гиммлером, сосредоточившим в
своих руках колоссальную власть.
«Вы обладаете душой и чувствительностью мясника», —
говорил в 1924 г. Гиммлеру один из основателей нацист-
ской партии Грегор Штрассер, назначая его своим секре-
тарем. Именно садистская жестокость палача, коварство
ядовитой змеи, способность не моргнув глазом отдавать
приказы о злодейском умерщвлении миллионов людей
позволили «верному Генриху», как звали Гиммлера в гит-
леровском окружении, проделать путь от безвестного
сына школьного инспектора и недоучки-студента сельско-
хозяйственного факультета Мюнхенской технической шко-
171
лы до руководителя всей террористической машины фа-
шистской Германии. В 1927 г. Гиммлер захватил в свои
руки руководство эсэсовскими отрядами. В «ночь длинных
ножей», 30 июня 1934 г., Гиммлер лично дал команду
застрелить соперника Гитлера и своего бывшего шефа
Штрассера, за что и был вскоре вознагражден: в его руках
сконцентрировалось руководство тайной и политической
полицией всей страны.
На этом посту Гиммлер выступал как вернейший холуй
военных монополий. Как уже отмечалось выше, группа
финансовых и промышленных воротил фашистской Гер-
мании через созданный ими в 1936 г. «кружок друзей
рейхсфюрера СС» ежегодно переводила в личную кассу
Гиммлера сумму, превышающую 1 млн. марок. Немецкие
банкиры и промышленники знали при этом, что они не
бросают денег на ветер.
Именно служба Гиммлера обеспечила монополиям
получение во время войны миллионов иностранных рабо-
чих и использование труда заключенных в концлагерях.
Вот типичный пример. В 1940 г., вскоре после начала
войны, руководители концерна «ИГ Фарбениндустри» ре-
шили построить в районе Освенцима новый гигантский
завод по производству искусственного каучука — буна.
Но помимо имевшегося под рукой сырья концерну нужны
были десятки тысяч дешевых рабочих рук. На помощь
пришел Гиммлер. В марте 1941 г. в сопровождении руко-
водителей «ИГ Фарбениндустри» Гиммлер прибывает в
Освенцим. Прошло меньше года, и в этом районе был
сооружен один из самых больших в фашистской Германии
лагерей смерти. Десятки тысяч его заключенных, наиболее
выносливых в физическом отношении, трудились в три
смены, обогащая акционеров «ИГ Фарбениндустри». После
того как силы заключенных полностью истощались, их от-
правляли в крематорий лагеря, а место уничтоженных
занимали новые тысячи рабов, согнанных Гиммлером со
всей Европы. За каждого использованного на предприяти-
ях концерна заключенного «ИГ Фарбениндустри» перево-
дила в кассу Гиммлера ежедневно 30 пфеннигов. В 1944 г.
эти кровавые доходы Гиммлера превысили 600 млн. марок1.
«Меня ни в малейшей степени не интересует судьба
русского или чеха.., — похвалялся Гиммлер в октябре
1943 г. перед эсэсовскими головорезами. — Вопрос о том,
процветает ли данная нация или умирает с голоду, инте-
ресует меня лишь постольку, поскольку представители
данной нации нам нужны в качестве рабов... В остальном
172
их судьба не представляет для меня никакого интереса».
И эсэсовцы Гиммлера расстреливали, вешали, травили в
душегубках, сжигали в крематориях миллионы людей.
Чем шире распространялась фашистская чума по Европе,
тем больше власти сосредоточивалось в руках Гиммлера.
В 1943 г. в дополнение к постам рейхсфюрера СС, началь-
ника германской полиции, верховного комиссара гестапо,
имперского уполномоченного по укреплению германской
расы Гиммлер был назначен министром внутренних дел.
После «событий 20 июля» у Гиммлера добавился пост
командующего «внутренней армией», то есть под его кон-
троль были поставлены части вермахта внутри страны.
Одновременно Гиммлеру была передана служба военной
разведки и контрразведки (абвер), и в его руках оказалась
вся разветвленная сеть фашистского шпионажа за грани-
цей.
Под влиянием поражений немецко-фашистских войск
под Сталинградом и на Курской дуге Гиммлер стал вына-
шивать план: попытаться договориться с англо-американ-
цами о разделе мира. За согласие западных держав на
включение в рейх советских земель до Урала он был готов
«великодушно» передать советскую Сибирь Англии, а
Дальний Восток поделить между Японией и США. Гим-
млер был уверен, что, опираясь на реакционные круги в
США и Великобритании, ему удастся втянуть эти страны
в антисоветский поход. «Германия, — говорил он прибли-
женным, — это только авангард Запада в борьбе против
большевизма. Америка и Великобритания примут участие
в этой борьбе, если не захотят погибнуть... Америка
и Великобритания не хотят в ней участвовать в настоящее
время. Но такое время придет»2.
Что касается Западной Европы, то по замыслам Гим-
млера и его окружения Франция, Бельгия и Нидерланды
хотя политически и «возвращались к довоенному состоя-
нию», но должны были остаться в «теснейшем экономи-
ческом союзе» с Германией. Такая же участь готовилась
и странам Юго-Восточной Европы; французский Эльзас,
Австрия, Судетская область Чехословакии оставались бы
в составе рейха. «Польский народ будет на нас рабо-
тать, — развивал Гиммлер свои планы. — Компромиссный
мир с Западом должен быть оплачен таким образом, чтобы
Германия могла выступить против Востока»3.
Что касается методов достижения антисоветской сдел-
ки с Западом, то Гиммлер носился с идеей полностью
отстранить Риббентропа и его ведомство от осуществления
173
внешней политики, а самому действовать через «полити-
ческий отдел секретной службы». Поэтому с 1943 г. среди
особо приближенных к Гиммлеру эсэсовцев появился на-
чальник VI управления (заграничная разведка) главного
управления имперской безопасности Вальтер Шелленберг.
Гиммлер, вспоминал позже Шелленберг, «дал мне прин-
ципиальное разрешение использовать для установления
связей с Западом каналы, имевшиеся в распоряжении
службы заграничной разведки, и свободу рук в этом
деле»4.
Кроме Шелленберга к дипломатическим акциям Гим-
млера была подключена целая группа высокопоставленных
эсэсовцев, в том числе начальник главного управления
имперской безопасности Кальтенбруннер, уже упомянутый
выше Хеттль, имевший связи с реакционными католиче-
скими кругами, и ряд других. Летом 1944 г. возможности
для контактов с Западом еще более расширились. «По
наследству» к Гиммлеру перешли многочисленные связи
арестованных «деятелей 20 июля». По его личному распо-
ряжению те из заговорщиков, кто имел прямой выход на
Запад — Канарис, Герделер, Попитц, Гаусгоффер и др.,
несмотря на вынесенный им смертный приговор, не были
сразу казнены, а длительное время — до весны 1945 г. —
содержались в специальной тюрьме и, по существу, нахо-
дились в распоряжении Гиммлера. Известный западногер-
манский историк Г. Риттер пишет, что Гиммлер предложил
арестованному Герделеру использовать свои связи через
шведских банкиров, чтобы вступить в переговоры с
У. Черчиллем на предмет заключения быстрого и приемле-
мого для обеих сторон мира5.
Однако вернемся к описываемым событиям. Получив
полномочия от Гиммлера, Шелленберг тут же связался
с английским консулом в Цюрихе и изложил ему «мирные
предложения» Гиммлера. Через некоторое время англий-
ская сторона сообщила, что «получила от Черчилля все
необходимые полномочия для ведения такого рода неофи-
циальных переговоров»6. Для верности Шелленберг про-
дублировал англичанам предложение Гиммлера через упо-
минавшегося Массона, одного из руководителей швей-
царской секретной службы.
Не «мирный» ли и далеко идущий зондаж Гиммлера
вдохновил английского премьера как раз в это время
обратиться к президенту США Ф. Рузвельту и членам бри-
танского кабинета с печально известным меморандумом»
в котором послевоенное развитие мыслилось им в виде
174
создания «Соединенных Штатов Европы», нацеленных
против «русского варварства»7?
О появлении в Швейцарии А. Даллеса тут же было
доложено Гиммлеру. При этом заместитель Шелленберга
и его уполномоченный в Швейцарии эсэсовец Хеттль до-
кладывал в Берлин о «безоговорочной, основательной,
полной мудрого предвидения враждебности А. Даллеса к
большевизму»8. В начале 1943 г. Шелленберг устанавлива-
ет прямой контакт с А. Даллесом через упомянутого выше
князя Гогенлоэ. С 15 января по 3 апреля 1943 г. состоя-
лись три встречи и беседы Гогенлоэ с А. Даллесом и его
сотрудником «Робертсом». Агента Шелленберга заверили,
что фашистская Германия «останется как фактор порядка
и будет в дальнейшем играть соответственную роль»9.
По указанию Гиммлера в контакт с А. Даллесом всту-
пил и шеф Шелленберга — начальник главного управления
имперской безопасности Кальтенбруннер. Однако в основ-
ном он занимался установлением прочных связей с реак-
ционными католическими кругами в Ватикане, Мадриде
и Лиссабоне.
Сам Шелленберг по указанию Гиммлера сосредоточил
усилия на развитии другого канала связи с Западом —
через Швецию, которую часто посещал. По совету Шел-
ленберга в Стокгольм было направлено доверенное лицо
Гиммлера Керстен. Прав Л. А. Безыменский: Керстен —
«одна из самых темных фигур закулисного мира военных
лет». Прибалтийский немец, гражданин Финляндии, опыт-
ный врач-массажист, он был в 1939 г. рекомендован
Гиммлеру директором немецкого калийного концерна и
быстро вошел к нему в доверие. Рейхсфюрер СС часто
делился с ним своими мыслями и планами. В 1943 г.
Керстен по совету Гиммлера переселился в Швецию и стал
регулярно курсировать между Стокгольмом и Берлином.
При этом Керстен не забывал и себя. По словам хорошо
его знавшего В. Шелленберга, у него «была только одна
страсть, а именно — фанатическая страсть к наживе»10.
В октябре 1943 г. при посредничестве Маркуса Валлен-
берга Керстен установил в Стокгольме прочный контакт
с двумя антисоветски настроенными представителями
правящих кругов США — прикомандированным к амери-
канскому посольству в Стокгольме специалистом по рус-
ским делам профессором Брюсом Хоппером и Абрахамом
Стивенсоном Хьюиттом, формально советником посольст-
ва США в Швеции, а на деле руководителем стокгольм-
ской резидентуры УСС. В ноябре 1943 г. в Стокгольм
175
приехал и взял в свои руки контакты с американским
дипломатом, а точнее разведчиком, Шелленберг. В своих
мемуарах В. Шелленберг пишет, что, приняв все меры
предосторожности, в течение трех дней вел в одном из круп-
нейших отелей Стокгольма переговоры с Хьюиттом о
компромиссном мире11. Американская сторона изложила
свою позицию для возможного соглашения: восстановле-
ние границ 1914 г., что означало сохранение за фашист-
ской Германией обширных западных районов Польши и
французских провинций Эльзаса и Лотарингии, не уничто-
жение, а лишь сокращение численности вермахта до 3 млн.
человек, роспуск СС и нацистской партии, «свободные
выборы» в Германии под контролем США и Великобрита-
нии, их же контроль над немецкой военной промышлен-
ностью, наказание военных преступников12.
Программа американских правых сил по урегулирова-
нию «германского вопроса» в целом с удовлетворением
была встречена в Берлине. «Демократические выборы в
Германии под американским и английским контролем? —
иронизировал Гиммлер. — Я не имею никаких возраже-
ний». Первоначально возражения вызвал только пункт о
наказании военных преступников, но затем сообразили,
что и здесь можно будет отделаться неугодными лицами.
Гиммлер заявил, что готов «помочь» в наказании таких
военных преступников, как Борман и Риббентроп.
Резкое ухудшение военного положения фашистской
Германии в результате ударов Советской Армии заставляло
Гиммлера спешить с соглашением. Еще в декабре 1943 г.
он уполномочил Керстена сообщить американской сторо-
не, что согласен вести переговоры на основе американской
программы и готов лично встретиться с Хьюиттом.
Оставалось лишь определить место и время встречи.
Гиммлер явно рассчитывал, что наличие в его руках
мощного террористического аппарата заинтересует запад-
ные державы в достижении соглашения с ним.
На рубеже 1944—1945 гг. Гиммлер стал действовать
уже не только через посредников, но и сам. Вот тут-то и
открываются малоизвестные страницы истории попыток
сговора палача и убийцы миллионов людей с определен-
ными кругами на Западе.
В конце 1944 г. на связь с Шелленбергом и его сотруд-
никами вышли бывший президент Швейцарии доктор
Джин Мари Музи и член исполнительного комитета
объединения раввинов США Штернбух. Музи объявил
Шелленбергу, что готов отправиться в Германию и тайно
176
встретиться с Гиммлером. Эта встреча состоялась 20 де-
кабря 1944 г. в личном поезде Гиммлера неподалеку от
Вены. Официально предметом переговоров, которые фор-
мально шли под флагом Красного Креста, являлось
обсуждение вопроса об освобождении группы евреев, за
что Музи от имени сионистских организаций предложил
Гиммлеру 5 млн. швейцарских франков наличными.
Музи и не пытался ставить вопрос об освобождении всей
массы заключенных евреев. Речь шла лишь о нескольких
сотнях человек, связанных с сионистским движением.
Их список Музи и передал Гиммлеру.
В предложении Музи Гиммлер не без оснований увидел
возможность для переговоров на более широкой полити-
ческой базе. Вторая встреча Музи с Гиммлером состоялась
12 января 1945 г. в Вильдбаде. Музи предложил следую-
щую сделку: дважды в месяц транспорт с 1200 заключен-
ными евреями через Швейцарию будет отправляться в
США. Взамен Музи был готов разъяснить на Западе,
какой «политический поворот» там якобы произошел.
Гиммлер, отмечает Шелленберг, зная о «влиянии Музи
в политической жизни» Запада, согласился с его предло-
жением. К следующей встрече, которая должна была
состояться через несколько недель в Берлине, Гиммлер
и Шелленберг разработали программу: Германия предлага-
ет западным державам перемирие на суше и в воздухе
на несколько дней, что продемонстрирует «добрую волю
Германии» и даст возможность беспрепятственно эвакуи-
ровать лиц, названных Музи. «Мы надеялись, что тем
самым откроется возможность под флагом «спасения
людей» завязать переговоры о компромиссе с Запа-
дом»13, — пишет Шелленберг.
В то же время Гиммлер пытался шантажировать
своих западных партнеров. В феврале от Шелленберга
было получено послание: если западные страны не отка-
жутся от требований безоговорочной капитуляции, «Вос-
точный фронт будет открыт и Красная Армия овладеет
всей Центральной Европой». Одновременно Гиммлер и
Кальтенбруннер дали понять, что «мелкие политиканы»,
вроде Бормана и Геббельса, к серьезным переговорам
допущены не будут14.
В связи с тем что сведения о переговорах Гиммлера с
Музи проникли в печать и стали достоянием обществен-
ности, бывший президент Швейцарии был вынужден
отойти в тень, однако от переговоров с Гиммлером не
отстранился. 7 апреля 1945 г. Шелленберг поставил перед
177
Музи вопрос: что предложат англо-американцы взамен,
если гитлеровцы перед отступлением на Западе не будут
эвакуировать концентрационные лагеря; нельзя ли это
предложение как можно скорее довести до сведения
генерала Эйзенхауэра? Через три дня Музи ответил:
«Вашингтон получил сообщение и реагирует на него благо-
приятно»15.
Прежде чем приступить к новому и, как они считали,
весьма важному раунду переговоров с Западом, эсэсовские
главари решили еще раз прозондировать почву в кругах
монополистов и заручиться их поддержкой. В один и тот
же день и час Гиммлер посетил Шпеера, а Кальтенбрун-
нер — заместителя Шпеера по министерству вооружений
Хупфауэра. Шпеер, весьма многословный в своих мемуа-
рах при описании второстепенных деталей, почему-то не
упоминает о своей весьма знаменательной беседе с Гим-
млером16.
Прежде чем рассматривать дальнейший ход переговоров
эсэсовской верхушки с англо-американцами, а также
руководителями сионистских организаций на Западе,
которые выступили в качестве посредников, необходимо
сделать одно разъяснение. Как уже отмечалось выше,
Хессе после провала гитлеровской затеи с «меморандумом
Риббентропа», в отличие от Мёлльхаузена и фон Шмидена,
не вернулся в Берлин, а продолжал действовать в Сток-
гольме. Он приступил к выполнению другого задания,
исходившего на сей раз не от его непосредственного шефа
на Вильгельмштрассе, а от Гиммлера. Еще по дороге
в Швецию Хессе сделал остановку в Копенгагене, где
«имперский уполномоченный» в оккупированной гитлеров-
цами Дании Бест передал ему по поручению Гиммлера
свои связи с Западом через некоего Аллена Юта, который
не только пользовался влиянием в Швеции, но и был
близок к руководству лейбористской партии Великобри-
тании.
Главное же поручение, данное Гиммлером Хессе,
заключалось в другом: связаться в Стокгольме с Гилелем
Шторхом, тамошним представителем Еврейского агентства
и Всемирного сионистского конгресса, который, как знали
в Берлине от Тротт цу Зольца и других арестованных
«деятелей 20 июля», имел «самые тесные отношения с
руководством США»17.
При первой же встрече Хессе со Шторхом посланец
Гиммлера объяснил свою цель: он хотел бы через Шторха
предложить правительству США начать политические пе-
178
реговоры по широкому кругу вопросов. Среди них фигури-
ровало и достижение «соглашения о гуманизации войны»,
Прекращение бомбардировок гражданских объектов, гаран-
тирование жизни граждан и имущества на оккупированной
территории и т. д. Безусловно, в Берлине рассматривали
соглашение по этим вопросам как прелюдию к договорен-
ности о прекращении огня на Западном фронте. В качестве
приманки служило предложение начать переговоры о воз-
можности высылки заключенных в концентрационных
лагерях евреев за границу. Хессе при этом заявил, что он
имеет «все необходимые полномочия и гарантии Риббен-
тропа и Гиммлера»18.
В переговоры с Хессе включился другой представи-
тель американских правящих кругов — Ивар Ольсен, «пра-
вая рука Рузвельта по еврейским делам», как характери-
зовал его Шторх. На недоверчивый вопрос Хессе, дей-
ствительно ли Ольсен прибыл на переговоры из Вашинг-
тона по указанию правительства США, Шторх, не моргнув
глазом, заявил: «Всемирный сионистский конгресс гаран-
тирует вам это!». Шторх и Ольсен, как говорится, взяли
быка за рога, и, отбросив разговоры об освобождении
евреев из концлагерей, предложили обсудить «гораздо бо-
лее крупные и важные проблемы», а именно: «Очевидно,
что Германия проиграла войну, почему же вы не пытались
начать с нами переговоры о капитуляции». Когда Хессе
спросил, как же предполагается обойти при этом согла-
шение союзников о безоговорочной капитуляции Герма-
нии, Ольсен без обиняков заявил: «Само собой разумеется,
что соглашение будет называться соглашением о безогово-
рочной капитуляции, однако я могу вас заверить, что
американское правительство будет вести переговоры по
каждому пункту этой капитуляции. Можете быть уверены,
что американское правительство... осознает опасность, иду-
щую с Востока»19.
Хессе ответил, что не располагает полномочиями вес-
ти переговоры о капитуляции Германии, и предложил
направить Шторха в Германию для продолжения перего-
воров с Гиммлером. В буржуазной литературе имеет хож-
дение версия, будто бы у Шторха оказалось семнадцать
родственников, заключенных в гитлеровские концлагеря, и
он просто-напросто побоялся, как бы по приезде в Герма-
нию их судьбу не пришлось разделить и ему. Однако
Дело, как признавался впоследствии сам Шторх, заключа-
лось в другом. Он действительно опасался, но не геста-
повцев, с которыми у него находился общий язык, а сбить-
179
ся с курса во время авиарейса в Берлин и попасть на
территорию, занятую советскими войсками*.
Поэтому в Берлин к Гиммлеру в качестве эмиссара
сионистов был направлен гражданин нейтральной Шве-
ции — представитель Еврейского агентства в Стокгольме
Норберт Мазур. 19 апреля 1945 г. он прибыл на бер-
линский аэродром Темпльхоф, откуда на следующее утро
на специально присланной машине был доставлен в по-
местье Керстена Харцвальде, неподалеку от ставки Гим-
млера в замке Цитен, в 100 км к северу от Берлина.
Беседа Гиммлера с эмиссаром международных сио-
нистских организаций длилась несколько часов и велась
в обстановке строжайшей секретности. Когда дело дохо-
дило до особо щекотливых пунктов предстоящей сделки,
из комнаты выдворялся даже участвовавший в переговорах
Шелленберг.
С самого начала выяснилось, что вопрос, для решения
которого якобы и прибыл Мазур в Берлин, — облегчение
участи евреев, находившихся в гитлеровских концлагерях,
не интересовал его ни в малейшей степени. С «патети-
ческим спокойствием» он выслушал циничные разглаголь-
ствования Гиммлера о том, что «эти люди участвовали
в движении Сопротивления, стреляли по нашим войскам
из своих гетто, к тому же они являются переносчиками
тифа, и мы вынуждены их посылать в печи», что «конц-
лагеря следует называть воспитательными лагерями... Это,
конечно, правда, что заключенных заставляют много рабо-
тать, но сейчас все немцы много работают»20.
Перейдя затем к главному вопросу, Гиммлер просил
Мазура выступить посредником в переговорах с западны-
ми державами. «В лице национал-социалистского госу-
дарства Гитлер создал единственно возможную форму по-
литической организации, которая может сдерживать боль-
шевизм, — заверил Гиммлер своего партнера. — Если этот
бастион падет, то американские и английские солдаты
встретятся с большевизмом, а самим западным странам
грозит социальный хаос»21. В ходе беседы обсуждались и
условия будущего соглашения Германии с западными
странами. «Мы получим хороший договор, — похвалялся
Гиммлер своему подручному, небезызвестному преступ-
нику Эйхману, — а потеряем только несколько перьев».
По замыслу верхушки СС, договоренность с США
* Напомним, что фронт в это время проходил уже в 60 км от Бер-
лина.
180
д0Лжна быть подкреплена аналогичной договоренностью с
Великобританией. Одновременно с вышеупомянутыми кон-
тактами Гиммлера, Шелленберга и Хессе со Шторхом,
Ольсеном и Мазуром эсэсовцами активно разрабатывалась
и ДРУгая линия> которая должна была, по их замыслам,
открыть дорогу к сговору с Лондоном.
17 февраля 1945 г. под предлогом обсуждения вопроса
о судьбе датских и норвежских граждан в фашистскую
Германию прибыл из Стокгольма вице-президент шведско-
го Красного Креста, племянник короля Швеции Густава
граф Фольке Бернадотт. Его приезд был согласован в ходе
предварительных переговоров Кальтенбруннера с прези-
дентом Международного Красного Креста Карлом Бурк-
хардтом, который был весьма близок к правящим кру-
гам Великобритании*. Бернадотт был в курсе переговоров,
которые Гиммлер вел с Музи. В Берлине он установил
личные контакты с подчиненными Гиммлера — Кальтен-
бруннером, Шелленбергом, руководителем немецкого
Красного Креста профессором Герхардтом, а затем встре-
тился и с Гиммлером.
Переговоры Гиммлера с Бернадоттом длились более
двух месяцев — с 19 февраля по 24 апреля 1945 г.—
и велись с санкции Гитлера.
Уже во время первой зондирующей встречи 19 фев-
раля Гиммлер и его собеседник нашли общий язык. «Раз-
говор быстро перешел на политические темы»22, — пишет
западногерманский историк Торвальд. Гиммлер разгла-
гольствовал о «большевистской опасности», о том, что
«вторая мировая война — это война между европейцами и
азиатами», заверял Бернадотта, что «положение Германии
серьезно, но не безнадежно», «что не существует непосред-
ственной опасности прорыва русских к Берлину». Гим-
млер признал, что положение немецких оккупационных
войск в Норвегии очень тяжелое, и просил, чтобы Швеция
и в дальнейшем занимала в этом вопросе позицию, благо-
приятную фашистской Германии. Бернадотт, который яко-
бы явился в Берлин для защиты интересов граждан Скан-
динавских стран, и не думал возражать Гиммлеру. Бер-
надотт подарил ему книгу о шведских рунах XVII в.
«Встреча с Бернадоттом, — записал присутствовавший на
ней Шелленберг, — произвела на Гиммлера очень большое
* В межвоенный период К. Буркхардт по предложению правительст-
ва Великобритании занимал пост Верховного комиссара Лиги наций в
Данциге (Гданьске).
181
впечатление; он приказал мне... поддерживать тесные кон-
такты с графом и дальше»23.
12 марта 1945 г. Бернадотт вновь направляется в фа-
шистскую Германию с письмом весьма примечательного
содержания. Оно не оставляет камня на камне от мифа
о «гуманной миссии» этого посланца западной реакции.
Не освобождение узников концлагерей, а спасение руша-
щегося гитлеровского режима — именно с этой целью и
метался Бернадотт между Стокгольмом и Берлином. «Ев-
реи так же нежелательны в Швеции, как и в Германии.
Поэтому я полностью понимаю вас в еврейском вопро-
се»24, — успокаивал Бернадотт убийцу миллионов евреев
на подвластной гитлеровцам территории. Бернадотт про-
сил Шелленберга лично передать его письмо Гиммлеру,
чтобы оно «не попало в нежелательные руки».
Через Кальтенбруннера, Шелленберга и Керстена Бер-
надотт довел до сведения руководства фашистской Герма-
нии позицию реакционного крыла в правящем лагере Ве-
ликобритании: в качестве жеста доброй воли и прелюдии
к серьезным переговорам Германия могла бы фактически
прекратить военные действия в Скандинавии и Атлантике.
«После войны США вновь вернутся к изоляционизму, —
передавал Керстен слова Бернадотта Гиммлеру. — Англия
будет занята делами своей империи, так что за Советским
Союзом останется главное влияние в Европе. Только по-
кончив с борьбой немцев в Норвегии, можно удержать
Советы вдали от Атлантического океана»25. Гиммлер зая-
вил, что отдаст приказ эсэсовским частям в Дании и
Норвегии не вести военных действий и подготовить капи-
туляцию, а в самые ближайшие дни постарается убедить
военное командование в необходимости именно таких
действий.
2 апреля 1945 г. Гиммлер вновь встретился с Бер-
надоттом. Переговоры происходили в клинике профессора
Гебхардта в Хоэнлюене и продолжались 4 часа. «Я по-
пал в центр большой политики», — признавал позже Бер-
надотт. Перед ним был поставлен вопрос: не может ли он
срочно связаться с Эйзенхауэром и Черчиллем, чтобы вы-
яснить возможность капитуляции немецких войск на За-
падном фронте. В качестве «сопровождающих» Гиммлер
готов был дать Бернадотту Шелленберга и Керстена. Бер-
надотт в ответ высказал мнение, что инициатива в этом
деле «по понятным причинам» должна исходить не от Запа-
да, а от Гиммлера26.
Гиммлер изложил Бернадотту и программу, которую
182
собирался предложить Черчиллю и Эйзенхауэру. «СС и вер-
махт готовы продолжать войну против России, если англо-
американцы согласятся на перемирие с нами. Сделайте все
возможное, чтобы убедить Эйзенхауэра в том, что насто-
ящий враг человечества зовется Советской Россией и что
только мы, немцы, в состоянии бороться с ней. Я согласен
признать победу западных держав, только они должны
дать мне время отбросить Россию. Если они поставят
мне необходимые военные материалы, я еще смогу это
сделать»27.
Таким образом, вместо предложенного Бернадоттом
соглашения по одному конкретному вопросу — капитуля-
ции немецких войск перед англичанами в Норвегии и
Дании — гитлеровцы предлагали США и Великобритании
более широкое соглашение: прекращение военных дейст-
вий на всем Западном фронте и поддержку союзниками
войны фашистской Германии против Советского Союза.
Бернадотт заявил, что обсуждение политическими и
военными руководителями западных держав предложений
Гиммлера должно носить «серьезный характер», поэтому
оно возможно лишь в случае, если Гиммлер публично
объявит, что он является наследником Гитлера и в даль-
нейшем будет выполнять его функции, национал-социали-
стская партия будет распущена и, таким образом, с «треть-
ей империей» будет покончено. Гиммлеру недвусмысленно
давали понять, что необходимой предпосылкой «серьезных
переговоров» является немедленная замена гитлеровского
фасада «третьего рейха» другим, который мог бы ввести
в заблуждение общественность западных стран. Тем не
менее Бернадотт через министра иностранных дел Швеции
Гюнтера довел предложения Гиммлера до сведения прави-
тельства США и Великобритании.
Прежде чем рассказывать о заключительной стадии
переговоров эсэсовских вожаков с Бернадоттом, или, точ-
нее, об их полном провале, вернемся к тому, что происхо-
дило в это время в самом «третьем рейхе», территория
которого сокращалась с каждым днем.
ИМПЕРАТРИЦА ЕЛИЗАВЕТА
И ПРЕЗИДЕНТ РУЗВЕЛЬТ
Начало апреля 1945 г. Вслед за провалом дипломати-
ческих акций гитлеровцев, связанных с «меморандумом
Риббентропа» и «миссией Вольфа», к очевидному краху
приближались и «мирные» переговоры Гиммлера. Гитле-
ровская клика, засевшая в подземелье имперской рейхс-
канцелярии, все более убеждалась, что у нее нет более
возможностей влиять на обстановку не только военными,
но и дипломатическими средствами.
Какой же вывод сделали из этого в Берлине? Новая
«военно-дипломатическая стратегия» гитлеровцев на бу-
дущее, которого у них уже не было, была сформулирована
и утверждена на совещании фашистского руководства
6 апреля 1945 г. «Надо просто продержаться. На Востоке
можно еще по крайней мере два месяца оказывать русским
сопротивление.., — разъяснял Гитлер приближенным. —
За это время дело дойдет до разрыва коалиции между
русскими и англосаксами. Кто из них раньше обратится ко
мне, с тем я и заключу союз против другого»1. Конечно,
последняя фраза была сказана лишь для красного словца.
Весь накопленный к тому времени политический опыт
убеждал гитлеровцев в том, что Советский Союз неизмен-
но верен своим союзническим обязательствам и ни на ка-
кие сепаратные сделки с фашистской Германией не пой-
дет. В то же время немецко-фашистская верхушка не
теряла надежды, что при определенных условиях в правя-
щих кругах США и Великобритании возобладают анти-
советские тенденции и Вашингтон и Лондон пойдут на со-
хранение фашистской Германии и даже ее «использова-
ние» в конфронтации с Советским Союзом. Именно в этом
направлении и были предприняты все военные и дипломати-
ческие усилия Берлина.
В основу нацистских дипломатических планов в пос-
ледние дни существования гитлеровского рейха легла бре-
довая идея фюрера: как только войска Советской Армии
встретятся на территории Германии с войсками США И
Великобритании, а не исключено даже и раньше, прои-
184
зойдет взрыв противоречий в антигитлеровской коалиции,
и между ее участниками начнутся военные действия.
По словам К. Вольфа, Гитлер на одной из встреч с ним
так разъяснил свою стратегию:
— Я намеренно создал три основные зоны сопротив-
ления. Первая — имперская столица Берлин. Я останусь
здесь и буду ее оборонять. Вторая — в Альпах, под коман-
дованием Кессельринга. Третья — в Дании и Норвегии.
Немецкие войска концентрически будут отходить в три
зоны. При этом я преднамеренно оставлю между зонами
свободные пространства — от Гамбурга до Берлина, от
Берлина до Альп. Там столкнутся противоестественные со-
юзники — коммунистические Советы и сверхкапиталисти-
ческие американцы. Конечно, Сталин не удовольствуется
тем, что было условлено в Ялте. Он захочет ринуться впе-
ред и всеми своими войсками перейдет условленную де-
маркационную линию. Вот тогда-то англо-американцы да-
дут отпор. Американцы и без того слишком далеко запус-
тили русских в Европу. Они будут вынуждены отбросить
их назад. И тогда настанет момент, когда я получу наи-
высшую плату за мое участие в войне!2
Чтобы ускорить приближение этого момента, гитле-
ровцы в начале апреля 1945 г., по существу, прекратили
активные военные действия на Западе; в то же время они
продолжали ожесточенно сопротивляться наступающим
частям Советской Армии.
В сводке англо-американского командования от 3 апре-
ля указывалось: «Почти не встречая сопротивления, тан-
ковые колонны 1-й и 3-й американских армий продвига-
ются на восток на фронте шириной более 150 км». «За
Рейном, вплоть до Эльбы, — пишет в своих воспоминаниях
командующий 12-й армейской группой американский гене-
рал О. Брэдли, — наши войска продвигались, встречая на
своем пути лишь белые флаги капитуляции»3.
Гипертрофически преувеличивая разногласия и проти-
воречия внутри антигитлеровской коалиции, гитлеровцы
явно принимали желаемое за действительность. В начале
апреля 1945 г. Гитлер и его окружение проводили ночи
напролет в подземелье имперской рейхсканцелярии, об-
суждая всевозможные варианты поворота событий.
«Речь шла о беседах, — пишет Ю. -Торвальд, — где каж-
дое высказывание союзного государственного деятеля,
Каждая заметка союзной газеты, каждый малейший приз-
нак напряженности между англо-американцами и Совет-
ским Союзом обсуждались и интерпретировались с не-
185
естественностью горячечного бреда, где надежда одних
разжигала надежду других, новые иллюзии»4. Гитлер по.
весил у себя в кабинете огромный портрет прусского
короля Фридриха II кисти известного швейцарского ху.
дожника А. Граффа, а Геббельс подарил ему книгу анг-
лийского историка Карлейля о Семилетней войне. Излюб-
ленной темой бесед в подземелье стало «чудесное завер-
шение» Фридрихом Семилетней войны после того, как
неожиданная смерть российской императрицы Елизаветы
расстроила воевавшую против него коалицию.
В дневнике Бормана содержится, например, такое рас-
суждение Гитлера: «Пробило без пяти двенадцать. Положе-
ние серьезно, очень серьезно, оно кажется почти безвыход-
ным... Но положение не может быть безнадежным. Как
часто в истории немецкого народа наступали непредви-
денные повороты! Старый Фриц в Семилетнюю войну все
время находился на грани катастрофы. Зимой 1762 года
он решил отравиться и даже назначил день, когда он это
сделает, если к нему не придет военное счастье. И вот
за три дня до назначенного срока умирает царица!
Чудом все оборачивается в его пользу. Как Фридрих Ве-
ликий, мы стоим перед коалицией мощных врагов. Но и
коалиции — дело рук человеческих, держащееся на воле
отдельных лиц. Скажем, исчезнет Черчилль — и все из-
менится»5.
Сообщение о смерти президента США Ф. Рузвельта —
она последовала 12 апреля 1945 г. — гитлеровцы воспри-
няли как подтверждение реальности своих внешнеполити-
ческих расчетов. Они явно рассчитывали на то, что с ухо-
дом Рузвельта внутри правящих кругов США произойдет
быстрая перестановка сил в пользу реакционных элемен-
тов и это откроет фашистской Германии путь к анти-
советскому сговору с Вашингтоном и Лондоном. «Узнав
о смерти Рузвельта, Геббельс пришел в экстаз. Он немед-
ленно по личному проводу связался с Гитлером: «Мой
фюрер! Я поздравляю Вас. Рузвельт умер. Расположение
звезд говорит, что вторая половина апреля станет для нас
поворотным пунктом. Сегодня пятница, 13 апреля. Это
и есть поворотный пункт»6.
Гитлер немедленно сообщил по телефону эту новость
Деницу, Гиммлеру и другим нацистским вожакам, находив-
шимся вне Берлина.
Накануне Геббельс посетил расположенный в окрест-
ностях Берлина штаб командующего 9-й армией генерала
Буссе, где разглагольствовал перед офицерами о том, что
186
за свое стойкое поведение король Фридрих II был вознагра-
жден смертью его врага — императрицы Елизаветы, а взо-
шедший после нее на престол Петр III заключил с Прус-
сией союз. Один из офицеров осмелился спросить: на
смерть какой же императрицы следует рассчитывать те-
перь? Геббельс промолчал. Однако, вернувшись вечером
в Берлин и получив сообщение о смерти Рузвельта, он
немедленно бросился к телефону и позвонил в штаб Бус-
се: «Чудо свершилось. Императрица умерла!»
Последующие три дня в подземелье имперской рейхс-
канцелярии царило радостное оживление. «Шампанское
льется рекой, — писал впоследствии очевидец событий. —
Гитлер принимает со всех сторон бесконечные поздрав-
ления»7. На все лады варьировалась тема: смерть Руз-
вельта приведет к изменению позиции Запада в отношении
фашистской Германии и лично Гитлера.
Однако и на этот раз гитлеровцы просчитались, они
явно переоценивали разногласия среди союзников и не ви-
дели того, что цементировало антигитлеровскую коали-
цию — непоколебимую решимость свободолюбивых наро-
дов, в том числе народов США и Великобритании, покон-
чить с германским фашизмом.
Факты показывают, что смерть Ф. Рузвельта и приход
на пост президента США Г. Трумэна действительно при-
вели к активизации в правящих кругах США и Велико-
британии тех сил, которые готовы были закончить вторую
мировую войну сепаратной антисоветской сделкой с фа-
шистской Германией. Хорошо известно высказывание тог-
да еще сенатора Г. Трумэна, сделанное им 24 июня 1941 г.,
сразу же после нападения фашистской Германии на Со-
ветский Союз: «Если мы увидим, что выигрывает Гер-
мания, то нам следует помогать России, а если будет
выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии,
и, таким образом, пусть они убивают как можно больше,
хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоя-
тельствах»8. Представляемые Г. Трумэном круги желали
победы США в войне при одновременном ослаблении и
Советского Союза, и Германии, но просчитались: Совет-
ский Союз выходил из войны победителем, могучей соци-
алистической державой, авторитет и влияние которой
неизменно выросли. Это усиливало во внешней политике
США ту тенденцию, которая определялась враждебностью
к СССР, к социализму. «Русские скоро будут поставлены
на место, — заявил Г. Трумэн, заняв президентское крес-
ло, — и тогда США возьмут на себя руководство дви-
187
жением мира по пути, по которому следует его вести»9.
С ликованием было встречено гитлеровским руководст-
вом сообщение, опубликованное крупнейшими американ-
скими газетами. В нем говорилось: «Давно уже не явля-
ется секретом, что определенная группа внутри государст-
венного департамента выступает за мягкий мир с Герма-
нией... Но пока Рузвельт находился в Белом доме, об
этом не говорили вслух. На следующий день после его
погребения (похороны Рузвельта в Гайд-парке состоялись
15 апреля 1945 г. — Г, Р.) в служебном помещении млад-
шего заместителя государственного секретаря Клейтона
состоялось совещание, на котором госдепартамент и воен-
ное министерство приняли решение опрокинуть политику
Рузвельта». В совещании, о котором идет речь, помимо
руководителей госдепартамента и Пентагона приняли
участие видные представители линии на сепаратный сговор
с фашистской Германией: вице-президент корпорации
«Дженерал моторз», имевший в Германии дочерние пред-
приятия — крупнейшие автомобильные заводы «Опель»,
сенатор Ванденберг, а также видный деятель республи-
канской партии, будущий государственный секретарь США
Джон Фостер Даллес. Затем — 22 апреля 1945 г. — у
нового президента США состоялось совещание по вопро-
сам внешней политики, которое, по словам газеты «Нью-
Йорк тайме», якобы отвергло «политику бескомпромис-
сного мира с Германией» и «предложило новую линию»10.
Естественно, что эти сигналы, исходящие из Вашингто-
на, не остались незамеченными в Берлине. Желая найти
общий язык с американской и английской реакцией, возг-
лавляемая Геббельсом нацистская пропаганда еще более
усилила заклинания об «угрозе коммунизма», которая яко-
бы обрушится на Европу в случае крушения «третьего
рейха». Ни одна речь Геббельса в то время не обходится
без запугиваний «железным занавесом». «Если бы немец-
кий народ, — писал он в еженедельнике «Дас Рейх», —
сложил оружие, то Советы оккупировали бы всю Восточ-
ную и Юго-Восточную Европу, а также большую часть
Германской империи. Над этой огромной, если учесть
и Советский Союз, территорией немедленно опустился
бы железный занавес»11.
Вдохновленный проявлениями антисоветских тенден-
ций в политике США и Великобритании, Геббельс в апреле
1945 г. теоретизировал относительно того, что потребует
Запад от гитлеровской Германии за военный союз с нею,
направленный против СССР, — проведения свободных
188
выборов или разрешения деятельности буржуазных пар-
тий? Более того, Кейтель распорядился подготовить ему
списки «военных преступников» в оккупированных на-
цистами странах на предмет наказания их после победы
фашистской Германии. Не говорит ли это о том, что
гитлеровцы и стоявшие за их спиной германские моно-
полисты рассматривали столь желаемый сговор с Западом
лишь как временную передышку с целью восстановления
Военной и промышленной мощи для новой схватки за
мировое господство.
В имперской канцелярии с большим нетерпением ожи-
дали первого официального выступления нового президен-
та США — Г. Трумэна, антисоветские взгляды которого
были хорошо известны. Однако нацистскую верхушку
ожидало горькое разочарование. Трумэн не мог не 'счи-
таться с тем, что в обстановке победоносного завершения
войны американский народ не позволил бы ему развязать
опасный конфликт со своим боевым союзником — Совет-
ским Союзом.
«Даже если у Трумэна и было намерение, например,
решительнее выступить против России, — делает небезын-
тересное признание американский историк Д. Толанд, —
это было бы чрезвычайно трудно сделать — подавляющее
большинство американского народа поддерживало руз-
вельтовскую политику дружбы с Россией»12. Сыграла свою
роль и заинтересованность правительства США в дальней-
шем сотрудничестве с СССР в войне против милитаристс-
кой Японии. Взвешивая все «за» и «против», президент
США, несомненно, учитывал и рекомендации комитета
начальников штабов США, в которых весьма трезво оце-
нивалось новое соотношение сил в мире, и в частности
между США и Советским Союзом. «Успешное завершение
войны против наших нынешних врагов, — говорилось в
одной из них, — приведет к глубоким изменениям в соот-
ношении военной мощи в мире, которые можно сравнить
за последние 1500 лет только с падением Рима. Это
имеет кардинальное значение для будущих международ-
ных политических соглашений и всех ведущих к ним пере-
говоров. Первоклассными военными державами после по-
ражения Японии останутся только США и Советский
Союз. Это объясняется сочетанием таких факторов, как их
географическое положение, размеры и громадный военный
Потенциал. Хотя США могут направить свою военную
Мощь во многие отдаленные районы мира, тем не менее
относительная мощь и географическое положение этих
189
двух держав не позволяют одной из них нанести пора^
жение другой, даже в союзе с Британской империей»13
В послании, направленном конгрессу США 16 апредя
1945 г., Г. Трумэн был вынужден заявить: «Ничто не
может помешать нашей решимости наказать военных пре-
ступников, даже если бы нам для этого пришлось идти
на край света»14.
Как ни фантастичны и беспочвенны в свете реальных
факторов казались планы и замыслы нацистских руково-
дителей, тем не менее гитлеровцы прилагали немалые
усилия для их конкретной реализации — организации во-
енного столкновения союзников на территории Германии.
Эти усилия развертывались по нескольким направлениям.
Если столкновение войск союзников неотвратимо, а имен-
но оно-то и может открыть дорогу антисоветскому сго-
вору имперской канцелярии, то, во-первых, надо сделать
все возможное, чтобы это столкновение произошло как
можно дальше к востоку; и, во-вторых, сконцентрировать
остатки вермахта в одной или нескольких «крепостях»,
где Гитлер и другие руководители фашистского рейха
могли бы отсидеться «до лучших времен». Первоначально,
после того как советские войска в январе 1945 г. вышли
на дальние подступы к Берлину, в такую «крепость» наме-
ревались превратить горный альпийский район к югу от
Мюнхена, куда вошли бы южная часть Баварии и австрий-
ский Тироль. Командование «альпийской крепостью» было
возложено на преданного Гитлеру фельдмаршала Кессель-
ринга. Весной 1945 г. сюда потянулись эшелоны с архива-
ми и ценностями различных фашистских ведомств, маши-
ны с семьями и скарбом нацистских вожаков.
Однако все связанные с «альпийской крепостью» воен-
ные планы, как признавал впоследствии и сам Кессель-
ринг, являлись лишь «фантастической забавой». Если с
юга «крепость» прикрывалась итальянским фронтом, где
царило фактическое перемирие, то войск и военной тех-
ники для ее защиты с востока у гитлеровцев уже не было.
Документы из нацистских архивов свидетельствуют о том,
что одна из важнейших целей контрнаступления немецко-
фашистских войск в Венгрии как раз и состояла в том,
чтобы обеспечить необходимую устойчивость обороне
«альпийской крепости» с востока — от наступающей Со-
ветской Армии. Однако, как уже отмечалось выше, эта по-
пытка кончилась полным провалом. Разгромив контратаку-
ющие соединения гитлеровцев, советские войска развер-
нули стремительное наступление вдоль Дуная — прямо
190
в сторону «альпийской крепости». 4 апреля Советская
Армия овладела главным городом Словакии — Братисла-
вой, а 5 апреля начались бои на подступах к столице
Австрии — Вене. Восточный фронт «альпийской крепости»
трещал по всем швам.
В этой обстановке на совещании фашистских вожаков
6 апреля было принято решение о том, что политическое
и военное руководство «рейха» остается в Берлине. Нема-
ловажное значение при этом имели и непосредственно
политические соображения. «Если и можно добиться успе-
ха, если и имеется возможность сохранить лицо и выиг-
рать время, то только здесь, — разъяснял Гитлер своим
приближенным. — ...Наступит момент, когда другие так
или иначе просто из чувства самосохранения выступят
против этого ставшего непомерным пролетарско-больше-
вистского колосса и молоха... Пока я удерживаю столицу,
у англичан и американцев растет надежда, что при опре-
деленных обстоятельствах все же можно будет совместно
с нацистской Германией противостоять этой угрозе. И
единственный подходящий для этого человек — это я»15.
Гитлеровская верхушка надеялась с помощью войск,
сосредоточенных в районе Берлина, не допустить быст-
рого захвата города Советской Армией и, отсиживаясь
внутри кольца обороны, дожидаться обострения отноше-
ний западных держав с Советским Союзом и взрыва анти-
гитлеровской коалиции.
Остановить советские войска на рубеже реки Одер,
перемолоть их и не допустить к Берлину — эта задача
была возложена на группы армий «Висла» и «Центр»
в составе 3-й и 4-й танковых армий, 9-й и 17-й армий.
Фашистское руководство решило собрать и бросить на
Одер все наличные силы. Геринг высокопарно заявил, что
военно-воздушные силы выделяют для защиты Берлина
100 тыс. человек, Гиммлер тут же предложил 12 тыс.
эсэсовцев, Дениц — 6 тыс. человек из состава военно-
морского флота. Гитлер объявил, что созданные из этих
сил 12 новых дивизий составят стратегический резерв
главного командования для обороны Берлина. Генерал
Кребс сообщил собравшимся, что уже несколько дней
назад на Эльбе, в районе Дессау-Виттенберг, спешно нача-
то формирование новой 12-й армии, командование которой
Поручено генералу Венку. Армии передаются персонал офи-
церских школ Средней Германии и молодежь из трудовых
лагерей. Семь дивизий армии — танковая дивизия «Клаузе-
виц», моторизованная дивизия «Шлагетер» и пехотные
191
дивизии «Потсдам», «Шарнхорст», «Ульрих фон Гуттен»,
«Фридрих Людвиг Ян» и «Теодор Кернер» должны были
также составить резерв фашистского главного командова-
ния.
Приказом ОКВ на фронт были брошены все части ре-
зервной армии, курсанты военных училищ, юноши 1928 г.
рождения, находившиеся в лагерях «трудового фронта».
Гаулейтеры Бранденбурга и Померании — Штюрц и
Шведе-Кобург получили приказ немедленно мобилизовать
в своих провинциях 200 новых батальонов «фольксштур-
мистов», а эсэсовец Юттер — создать в тылу группы ар-
мий «Висла» специальные заградительные части — «хай-
матвер».
Нацистские власти обратились с призывом к немецким
женщинам и девушкам — вступать в организацию вспомо-
гательной службы для «фольксштурма».
Еще с 13 февраля 1945 г. на всей территории, под-
властной гитлеровцам, начали свирепствовать чрезвычай-
ные военно-полевые суды. Созданные в соответствии со
специальным указом Гитлера, они состояли из военного
судьи и двух офицеров. Их приговор обычно гласил:
расстрел или повешение, и приводился в исполнение не-
медленно. Жертвами этих фашистских судилищ пало 7
тыс. человек. В обращении к вермахту 11 марта Гитлер
приказал «фанатически уничтожать всех, кто пытается
нам противоречить»16.
Согласно приказу, подписанному 13 апреля Кейтелем,
Гиммлером и Борманом, все города между Берлином и
Одером объявлялись «крепостями». Они должны были
«обороняться до последнего и удерживаться, невзирая
на обещания или угрозы, которые могли бы последовать
через парламентариев или передачи вражеского радио».
Тем самым новые тысячи немцев обрекались нацистами
на смерть, а десятки городов — на разрушение лишь для
того, чтобы преступная гитлеровская клика могла на нес-
колько дней продлить свое существование.
В каждую «крепость» назначался комендант, обычно из
эсэсовцев, в руки которого передавалась неограниченная
власть над жизнью солдат гарнизона и жителей города.
Верховное командование фашистской армии еще рань-
ше объявило «крепостью» и Берлин. Комендантом города
был назначен эсэсовский генерал Рейман. 9 марта он
издал приказ о подготовке обороны Берлина. В полном
соответствии с надеждами нацистского руководства в при-
казе утверждалось, что «битва за Берлин может решить
192
исход войны»17. Сотни тысяч берлинцев по приказу Геб-
бельса, назначенного Гитлером имперским комиссаром по
обороне столицы, были брошены на сооружение трех ли-
ний укреплений.
Внешний оборонительный обвод проходил по рекам,
каналам и озерам в 25—40 км от центра столицы. Основу
его составляли крупные населенные пункты, превращенные
в узлы сопротивления. Вторая, наиболее мощная линия
укреплений проходила по окружной железной дороге.
В самом городе повсюду были сооружены многочис-
ленные противотанковые препятствия и проволочные заг-
раждения, все улицы, ведущие к центру, перекрыты бар-
рикадами. Около 400 бункеров, оснащенных противотан-
ковой и зенитной артиллерией, прикрывали подступы к
центру города, где находились основные государственные
и административные учреждения гитлеровского рейха, в
том числе имперская канцелярия. Гитлеровцам удалось
сконцентрировать в районе Берлина значительные силы —
48 пехотных, 6 танковых и 9 моторизованных дивизий.
Кроме того, в самом Берлине формировалось более 200
батальонов «фольксштурма», а общая численность гарни-
зона превышала 200 тыс. человек. Для прикрытия «кре-
пости Берлин» с воздуха германское командование имело
около 2 тыс. боевых самолетов, в том числе 120 новей-
ших реактивных самолетов М-262, и около 600 зенитных
орудий18.
По указанию Гитлера комендант «крепости Берлин»
генерал Рейман издал приказ, где говорилось: «Берлин
должен обороняться до последнего человека и до послед-
него патрона».
С гитлеровским планом обороны и удержания Бер-
лина в качестве необходимой предпосылки дипломатичес-
ких переговоров с Западом был связан и другой момент,
а именно стремление любой ценой не допустить прорыва
к Берлину с фронта на Одере советских войск. Что каса-
ется возможного появления в районе Берлина англо-аме-
риканских войск, то это рассматривалось в подземелье
имперской канцелярии не только как «меньшее зло», а как
фактор, благоприятный для намечаемого в будущем анти-
советского сговора.
В специальных указаниях руководства национал-соци-
алистской партии, направленных на места 3 апреля
1945 г., говорилось: «Война решается не на Западе, а на
Востоке... Наш взор должен быть обращен только на Вос-
ток, независимо от того, что будет происходить на Западе.
7—646
Удержание Восточного фронта является предпосылкой к
перелому в ходе войны»19. По войскам группы армий
«Висла», прикрывавшей Берлин с востока, ее командую-
щим генералом Хейнрици, явно по указанию Гитлера, был
издан приказ: «Ни на шаг не отступать перед русскими,
даже если английские и американские танки выйдут нам
в тыл, ни в коем случае не пускать русских в Берлин»20.
Таким образом, нацистское руководство стремилось
создать военный базис для дипломатических переговоров
с Западом. Более того, гитлеровцы даже носились с идеей,
что им удастся одержать над Советской Армией под Бер-
лином победу, которая и облегчит достижение сепаратного
сговора. На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Кей-
тель показал: в беседе с ним Гитлер совершенно серьезно
рассуждал о том, что с капитуляцией нечего торопиться
и переговоры с противником на Западе следует начать
«после какой-нибудь победы», например в Берлине21. Не-
дооценка фашистской верхушкой мощи Советских Воору-
женных Сил носила при этом совершенно патологический
характер. «Я знаю совершенно точно, — говорил Гитлер
на совещании 6 апреля 1945 г., — что Советы стоят на
краю гибели... Они хотят овладеть Берлином, прежде чем
окончательно исчерпают себя. Теперь речь идет о том,
кто в этой борьбе сохранит последние силы на несколько
минут дольше».
Ему вторил Геббельс: «В Берлине можно одержать
победу мирового масштаба. Эта победа может быть одер-
жана только здесь, куда направлены взоры всего мира...
Если Советы будут разбиты под Берлином, это было бы
великим примером для всего мира»22. В изданном 9 апреля
приказе о подготовке обороны Берлина говорилось, что
«Берлин может решить исход войны»23.
В распоряжении исследователей ныне имеется ряд до-
кументов, которые позволяют раскрыть внешнеполитичес-
кие планы гитлеровской клики в самые последние дни
перед крушением фашистского рейха. Судя по опублико-
ванным в 1974 г. заметкам Бормана, в последние дни
«третьего рейха» он считал, что в предстоящем «неизбежном
столкновении» между США и Советским Союзом амери-
канцы обязательно проявят желание обеспечить себе под-
держку со стороны Германии. Еще более интересны опуб-
ликованные в ФРГ стенограммы последних совещаний в
бункере имперской канцелярии. Они говорят о том, что до
последнего часа там уповали на развал антигитлеровской
коалиции.
194
Все последние внешнеполитические замыслы гитлеров-
цев были связаны с Берлином. Например, на одном из
совещаний в апреле 1945 г. Геббельс заявил: «Политичес-
кое развитие созрело, но нужен толчок извне, чтобы осу-
ществить поворот в мировой войне. То, что вражеская
коалиция стоит перед крахом, признают они сами. Они
уже говорят о третьей мировой войне и тому подобное.
Понятие «третья мировая война» прочно вошло на страни-
цы англо-американской прессы. Смерть Рузвельта явилась
одним из поводов, но еще недостаточным. Если будет дан
второй повод, если Германия докажет здесь (в Берлине. —
Г.Р.), что она способна к действию, это может стать
вторым поводом, чтобы вызвать крах вражеской коалиции».
Гитлеровцы были готовы, не задумываясь, принести
в жертву мирное население Берлина, чтобы оттянуть свой
неизбежный конец и выиграть время для осуществления
своих преступных замыслов.
Как уже было сказано выше, 6 апреля на совещании
в рейхсканцелярии вопрос о дальнейшем пребывании в
Берлине центра военно-политического руководства «треть-
его рейха» во главе с Гитлером был окончательно решен.
Вечером того же дня по распоряжению Геббельса
Берлин был увешан плакатами: «Большевизм стоит перед
решающим поражением в своей истории», «На Одере
решается судьба Европы», «Кто верит фюреру, тот верит в
победу».
В ночь на 18 апреля в подземелье имперской канцеля-
рии прибывший в Берлин Вольф в присутствии Бормана
и Гиммлера доложил Гитлеру о своих контактах с Дал-
лесом. Поблагодарив Вольфа, Гитлер сравнил его закулис-
ную деятельность по своей значимости с миссией Гесса
в мае 1941 года24. Цель одна и та же — достижение меж-
дународного антисоветского сговора. Видимо, не случайно
тут же было принято решение о присвоении Вольфу выс-
шего в СС (после рейхсфюрера Гиммлера) звания обер-
стгруппенфюрера. Гитлер заявил, что развитие событий
полностью подтверждает правильность его расчетов —
не торопиться заключать соглашение с англо-американца-
Ми, а тянуть время, выжидая неминуемого развала анти-
гитлеровской коалиции. Заключение западными державами
союза с Германией, продолжал Гитлер, после этого станет
делом само собой разумеющимся, поэтому главное сей-
час — «просто продержаться». Гитлер рассчитывал на та-
кую тактику, будучи убежденным, что Берлин продержит-
ся «по крайней мере еще 8 недель». Однако этим иллюзиям
7**
195
нацистского руководства не суждено было просуществовать
и десяти дней.
Советская Армия быстро внесла свои «коррективы»
в планы гитлеровцев. Рано утром 16 апреля телефоны
связывавшие ставку верховного командования в Цоссене
с армиями группы «Висла», зазвонили почти одновре-
менно: в 3 часа утра по берлинскому времени советские
войска с позиций на Одере и Нейсе на широком 250-кило-
метровом фронте перешли в наступление на Берлин.
СОВЕТСКИЙ «ПОДАРОК»
КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ ФЮРЕРА
В течение всего дня 16 апреля 1945 г., когда наступаю-
щие советские войска вели бой в тактической зоне оборо-
ны группы армий «Висла», фашистское руководство еще
не теряло надежды удержать фронт, используя резервы.
16—19 апреля фашистское командование дополнительно
ввело в бой на берлинском направлении 6 дивизий и до
80 различных батальонов.
«Под Берлином, — похвалялся Гитлер генералу Колле-
ру, представителю командования военно-воздушных сил
в ставке, — русские потерпят самое кровавое поражение,
какое только вообще может быть»1. «Мы отбили этот
удар...» — хвастливо утверждалось 16 апреля в ежеднев-
ном приказе по войскам. В этот день гитлеровцы приме-
нили еще одно «секретное оружие». Шестнадцать до отка-
за нагруженных взрывчаткой самолетов с немецкими «ка-
микадзе» на борту безуспешно пытались разрушить переп-
равы советских войск через Одер.
Вечером 16 апреля Гитлер обратился к войскам Во-
сточного фронта с истерическим посланием. С одной сто-
роны, он вновь пытался пробудить у немецких солдат
иллюзорную надежду на возможность поворота военных
и политических событий в пользу фашистской Германии,
уверяя их, что «наступает решающий поворот в войне».
В то же время, стремясь любой ценой поднять боевой
дух немецко-фашистских солдат, Гитлер утверждал, что
крушение нацизма якобы будет означать гибель и истреб-
ление немецкого народа, что «остаткам его придется мар-
шировать в Сибирь».
Лживость этих утверждений Гитлера и его окружения,
пытавшихся собственную гибель связать с гибелью немец-
кого народа, была в те дни разоблачена на страницах
«Правды». За два дня до начала штурма Берлина газета
писала: «Красная Армия, выполняя свою великую освобо-
дительную миссию, ведет бой за ликвидацию гитлеровской
армии, гитлеровского государства, гитлеровского прави-
197
тельства, но никогда не ставила и не ставит своей целью
перебить немецкий народ»2.
Расположенные позади войсковых частей эсэсовские
отряды и чрезвычайные полевые суды зверствовали как
никогда. На фонарных столбах немецких городов и селе*
ний, на придорожных деревьях появились жуткие гроз-
ди — десятки и сотни повешенных солдат и офицеров.
Для устрашения на трупах были прикреплены надписи:
«Я здесь потому, что я — трус», «Я изменил фюреру»,
«Я — пораженец» и т. п. Солдаты и офицеры, в том числе
и раненые, покидавшие под огнем советских войск свои
позиции, расстреливались без всякого суда и следствия.
Однако ни демагогия, ни террор гитлеровцев не могли
оттянуть развязку. В ожесточенных четырехдневных
боях основные силы группы армий «Висла» были разгром-
лены. 16 дивизий из ее состава потеряли 4/& личного
состава и всю боевую технику, а 9 дивизий — половину
состава. Расположенная южнее 4-я танковая армия в ре-
зультате ударов войск 1-го Украинского фронта была рас-
членена и отброшена на юго-запад. Танковые соединения
фронта форсировали реку Шпрее в районе Котбуса и соз-
дали непосредственную угрозу окружения Берлина с юга.
20 апреля в 13 час. 50 мин. гром советской артиллерии
потряс столицу фашистского рейха. Это артиллерия 79-го
стрелкового корпуса 3-й ударной армии произвела первые
два залпа по Берлину. Вероятно, многие жители Берлина
не без сарказма подумали в этот момент: едва ли Гитлер
рассчитывал, что день его рождения будет отмечен подоб-
ным «салютом».
Двенадцать лет подряд улицы Берлина оглашались
20 апреля ревом фанфар и грохотом сапог эсэсовцев и
штурмовиков, репродукторы надрывались, передавая позд-
равления нацистов своему фюреру. Особенно помпезно
отмечалось в фашистской Германии 50-летие Гитлера в
апреле 1939 г. Заместитель фюрера Гесс преподнес своему
шефу от имени нацистской партии 50 писем прусского
короля Фридриха II, похищенных гитлеровцами из какого-
то музея. Ровно в полдень начался военный парад. Вслед
за эсэсовцами из личной охраны Гитлера в течение четы-
рех часов перед нацистским руководством, чеканя шаг,
проходили части вермахта. «Где же сейчас участники это-
го юбилейного парада, — думали берлинцы, проклиная фю-
рера, — вернулись калеками на родину или трупы их гни-
ют под березовыми крестами на бескрайних просторах
России?»
198
На этот раз день рождения фюрера больше походил
на его похороны. Улицы Берлина опустели. Исчезли даже
ставшие привычными очереди у продовольственных лавок.
Накануне вечером, сразу после выступления Геббельса,
заревели сирены, на этот раз частыми прерывистыми гуд-
ками: «Танковая тревога!» Тут только берлинцы, наконец,
поняли, что гитлеровцы хотят превратить город в поле
битвы, и устремились в станции метро, бомбоубежища и
подвалы. Отбоя не было. Для берлинского населения на-
чалась жизнь, наполненная еще большими страданиями,
чем прежде. Ему пришлось испытать все ужасы уличных
боев и гитлеровского террора. В страшной тесноте подзе-
мелий люди жались друг к другу, страдая от недостатка
пищи, воды и медикаментов. Бессмысленная оборона Бер-
лина явилась одним из тягчайших преступлений гитле-
ровцев перед немецким народом. Даже адъютант генерала
Вейдлинга, последнего фашистского коменданта Берлина,
был вынужден позже заявить, что оборона города «с воен-
ной точки зрения была бессмысленной; она привела лишь
к гибели обманутого населения».
Высшие фашистские сановники, явившиеся поздравить
Гитлера, невольно прислушивались к приближающемуся
гулу канонады. Вместо того чтобы, как прежде, подни-
маться по застланному коврами парадному входу новой
имперской канцелярии, им приходилось теперь спускаться
по грязной, залитой водой бетонной лестнице в подзе-
мелье фюрера. Через толпы эсэсовцев фашистские главари
пробирались в приемную Гитлера. Там в маленьком поме-
щении, размером не более товарного вагона, уже столпи-
лась фашистская элита — Геринг, Гиммлер, Борман, Геб-
бельс, Риббентроп. Для фашистских руководителей мень-
шего калибра места уже не оставалось. Входя по одному
в приемную, они наскоро поздравляли Гитлера и спешили
выбраться наверх из подземелья, которое уж слишком
очевидно напоминало гробницу.
Да и сам Гитлер мало чем походил на живого человека.
Обычно дергающееся лицо превратилось в восковую тем-
ную маску, поражавший ранее окружающих взгляд фана-
тика потух, он стоял с опущенной головой, лишь едва
заметным кивком реагируя на поздравления*. Руководи-
тель «гитлерюгенд» однорукий Аксман нарочито бодрым
голосом сообщил, что руководство «гитлеровской молоде-
* Выступая по радио днем раньше, Геббельс заявил. «Заверяю вас,
что наш фюрер в расцвете здоровья».
199
жи» решило преподнести Гитлеру в день его рождения
«подарок» — молодежь 1929 г. рождения. Эти 15- и 16-
летние юноши, заявил Аксман, жаждут добровольно всту-
пить в эсэсовские ряды, чтобы умереть за своего фюрера.
В отличие от прошлых лет вся процедура поздравления
заняла лишь несколько минут. Едва Гитлер и Ева Браун
удалились в спальню, как в подземелье появился крайне
возбужденный генерал Бургдорф. «Немедленно разбуди
фюрера, — приказал он камердинеру Линге, — чрезвычай-
но важное сообщение с фронта. Русские прорвались к югу
от Берлина между Губеном и Форетом»3. Советские «по-
дарки» ко дню рождения Гитлера следовали один за дру-
гим.
Днем на минуту Гитлер поднялся на поверхность. В
саду имперской канцелярии он обходит ряды приведенного
Аксманом небольшого отряда «гитлеровской молодежи».
Придворный фотограф поспешно щелкнул несколько раз
аппаратом. Едва ли он догадывался о том, что «фюрер
тысячелетнего рейха» последний раз вылез из своей норы.
Появился поздравить Гитлера и статс-секретарь мини-
стерства пропаганды Науман. Утром по заданию Геббельса
он ездил к генералу Хейнрици в штаб группы армий
«Висла». Привезенные им вести были неутешительны: ни-
какой надежды на удержание линии по Одеру нет, не
сегодня-завтра борьба развернется в самом Берлине.
Атмосфера в бункере в этот «юбилейный» день сгуща-
лась с каждым часом. Генерал Кребс доложил, что вслед
за другими советскими фронтами утром перешел в наступ-
ление 2-й Белорусский фронт. Его части форсировали
6-километровую пойму Одера и заняли большой плацдарм
на западном берегу.
Генерал Йодль сообщил, что советские танки появи-
лись в окрестностях Цоссена и сотрудники штаба опе-
ративного руководства вооруженных сил и генерального
штаба сухопутных войск были вынуждены спешно поки-
нуть штаб-квартиру и бежать в сторону Берлина. Они вре-
менно разместились в Ваннзее, близ Потсдама, в пустую-
щем помещении школы противовоздушной обороны. Йодль
умолчал о том, что бегство офицеров высших руководящих
органов вермахта было столь поспешным, что они даже
не успели взорвать бетонные бункеры сооружений «Май-
бах I» и «Майбах II». Впоследствии стало известно, что
неповрежденным попал в руки советских воинов и «АМТ-
500» — центральный узел связи командования вермахта.
Состоявшееся вслед за тем ежедневное обсуждение
200
военного положения явилось последним, на котором при-
сутствовали Геринг, Гиммлер, Риббентроп и другие запра-
вилы нацистской партии. На повестке дня стоял один
вопрос: что делать дальше? Большинство присутствовав-
ших выступали за то, чтобы фашистское правительство
и командование перебрались на юг. Хотя об этом и не
говорилось вслух, но явно подразумевалось, что судьба
Берлина уже решена, и если где и можно отсидеться
еще хотя бы несколько дней, так это на юге, где к тому
же имелся прямой контакт с англо-американским коман-
дованием. Геббельс, напротив, рьяно выступал за то, чтобы
все партийное и военное руководство рейха по-прежнему
оставалось в Берлине. Одержимый манией величия, он
явно рассчитывал, что в этом случае его роль как гаулей-
тера Берлина и «имперского комиссара по обороне
столицы рейха» возрастет и ему удастся, наконец, оттеснив
своих старых соперников в борьбе за власть — Геринга и
Гиммлера, а заодно и выскочку Бормана, занять второе
после Гитлера место в фашистской иерархии.
В конце концов было решено, что военное и полити-
ческое руководство разделится на три части. Гитлер вмес-
те с Геббельсом и Борманом останутся в Берлине. Здесь
же будет находиться верховное командование, штаб опера-
тивного руководства и генеральный штаб сухопутных сил.
Видимо, главную роль в принятии этого решения сыграл
тот факт, что именно в районе Берлина оказались сосре-
доточены основные части фашистского вермахта. Гитле-
ровское руководство рассчитывало превратить столицу
рейха в мощный укрепленный район, где можно было бы
отсидеться до «лучших времен».
Что же касается «альпийской крепости» (Бавария и
Австрия), командование которой было возложено на
фельдмаршала Кессельринга, то в Берлине хорошо знали,
что с севера и северо-востока эта «крепость» не имеет
даже полевых укреплений, а несколько находящихся в
резерве батальонов несут полицейские функции. На Кес-
сельринга возлагалась не столько военная, сколько дипло-
матическая задача: содействовать Вольфу в доведении до
приемлемого для гитлеровских руководителей результата
переговоров с англо-американским командованием. Вся
военная и гражданская власть в Северной Германии пере-
ходила в руки Деница. Его заместителем был назначен
гаулейтер Бремена Вегенер.
В ходе совещания выяснилось, что еще 15 апреля
специальным приказом Гитлера по вермахту предусматри-
201
валось, что в случае расчленения рейха все вооруженные
силы, включая части «ваффен-СС», будут подчинены
специальным командующим. Теперь это было осуществле-
но на практике.
Сразу после окончания «юбилейного» совещания в
имперской канцелярии тысячи автомашин запрудили доро-
ги, идущие на север, и автостраду Берлин — Мюнхен. Фа-
шистские чины всех степеней и рангов, подобно крысам,
в панике покидали тонущий гитлеровский корабль. На-
цисты рангом повыше удирали из Берлина на самолетах.
Ночью в Южную Германию перебрасывается на самолетах
и значительная часть офицеров из верховного командова-
ния и штаба оперативного руководства вооруженными
силами. В просторных классах школы ПВО в Ваннзее
из 1500 служащих ОКВ остается около 400. «Офицеры
мчались окольными дорогами, опасаясь появления со-
ветских танков... — описывает это бегство известный со-
ветский историк Д. Проэктор, — только после двух дней
блуждания они смогли собраться в казармах Берхтесга-
дена»4. Пользуясь общей суматохой, удрал из имперской
канцелярии в Берхтесгаден и Геринг. У него были свои
планы на будущее...
«Для высших командных инстанций, — появляется 20
апреля запись в дневнике верховного главнокомандования
вермахта, — начинается последний акт драматической
гибели германских вооруженных сил»5.
Однако на этом день 20 апреля еще не закончился.
Поздно ночью Гитлер звонит генералу Колеру, начальнику
главного штаба ВВС:
— Знаете ли вы, что советская артиллерия обстрели-
вает центр Берлина?
— Нет.
— Разве вы не слышите?
— Нет. Мы ведь находимся в Вильдпарк-Вердере*.
— Приказываю авиации немедленно подавить эту
дальнобойную батарею6.
Однако в штабе ВВС быстро установили, что район
имперской канцелярии обстреливался не дальнобойными
орудиями, а обычной полевой артиллерией. Советские
войска готовились к штурму столицы фашистского рейха.
* Местечко в 10 км к юго-западу от Берлина.
«БЕРЛИНСКАЯ КАРТА» БИТА
21 апреля на северо-восточную окраину Берлина ворва-
лись части Советской Армии. На следующий день танко-
вые соединения 1-го Украинского фронта вышли к южной
окраине Берлина. Мощная группировка войск 1-го Бело-
русского фронта, обойдя город с севера, продвигалась в
район Науэн-Шпандау, стремясь взять в клещи берлин-
скую группировку гитлеровцев. Осуществление стратеги-
ческого замысла советского командования в берлинской
операции привело к тому, что части группы армий «Висла»
не могли быть использованы, как рассчитывали гитле-
ровцы, для обороны фашистской столицы. Они были наго-
лову разбиты на Одере, а путь их остатков к отступлению
в район Берлина уже преграждали соединения Советской
Армии.
Надежды фашистских бонз задержать советские вой-
ска на подступах к Берлину, а самим выждать в подзе-
мелье имперской канцелярии, когда вспыхнет долгождан-
ный конфликт между СССР и западными странами, руши-
лись с каждым часом. Их все больше охватывала паника,
смешанная с бессильной яростью банкротов.
Утром 21 апреля в кинозале виллы Геббельса состоя-
лось последнее совещание руководящих работников фаши-
стской пропаганды. Окна виллы были заделаны кирпичом,
тусклые лампочки едва горели. Вместо того чтобы, как
обычно, дать своим сотрудникам распоряжения на день,
Геббельс обрушился с площадной бранью на немецкий
народ. Он кричал о его «неполноценности», вопил, что
«все планы национал-социализма слишком велики и бла-
городны для такого народа», и, наконец, пригрозил: «Если
мы уйдем, то земной шар должен задрожать!»1.
Фашистские фанатики, если бы на то была их воля,
Потянули бы за собой в могилу всю Германию, весь немец-
кий народ. Но в их распоряжении оставались лишь населе-
ние Берлина и сохранившие боеспособность части вер-
махта. Их-то, не колеблясь, и решили принести в жертву
203
гитлеровцы, стремясь оттянуть роковую развязку и попы-
таться улизнуть от петли.
Фашистское командование лихорадочно выискивало
возможности деблокировать Берлин извне и усилить гар-
низон города за счет ослабления других участков фронта.
Днем в бункер Гитлера прибыл командующий группой
армий «Центр» Шернер. Хотя между войсками Шернера
и Берлином уже стоял мощный заслон советских войск,
Шернеру был отдан совершенно нереальный приказ прий-
ти на помощь Берлину. Шернер, получивший от солдат
кличку «мясник» за жестокость и беспощадность в осу-
ществлении самых бесноватых приказов своего фюрера,
отвечает «яволь» и щелкает каблуками. Гитлер ликует.
Шернеру присваивается звание фельдмаршала. Гитлер
приказывает собрать всех генералов ставки и заставляет
их приветствовать «самого юного фельдмаршала»2.
Одну комедию сменяет другая.
После прорыва фронта на Одере командование группы
армий «Висла» для прикрытия с юга открытого правого
фланга 3-й танковой армии, разбитые части которой отсту-
пали на северо-запад, в Мекленбург, создало небольшую
группировку войск под командованием эсэсовского генера-
ла Штейнера. В ночь на 21 апреля Кребс и Йодль в разго-
воре с Гитлером случайно упомянули о «боевой группе
Штейнера». За эту группу, состоявшую всего из двух
дивизий 3-го эсэсовского танкового корпуса, и ухватились,
как за якорь спасения. В ночь на 21 апреля группа Штей-
нера получила приказ — в течение 24 часов ударить из
района Ораниенбург-Эберсвальде на юг, уничтожить тан-
ковые клинья армий 1-го Белорусского фронта и восста-
новить связь 3-й танковой армии с Берлином. Одновре-
менно 56-й танковый корпус, находившийся до того в
резерве Западного фронта в районе к юго-западу от Бер-
лина, получил приказ: по имеющемуся еще коридору войти
в город и помочь наступлению группы Штейнера с юга.
Весь день 21 апреля обитателей подземелья импер-
ской канцелярии лихорадило: перешел Штейнер в наступ-
ление или нет? Никаких данных от самого Штейнера не
было. Наконец Гиммлер сообщает, что Штейнер начал
наступление. Однако вызванный к телефону начальник
штаба военно-воздушных сил Коллер не подтверждает это-
го сообщения. Между тем советские части, преодолевая
ожесточенное сопротивление вступившего в бой 56-го
танкового корпуса, неумолимо продвигаются с северо-
востока к центру города.
204
В 22 часа Гитлер отдает приказ: всех имеющихся в
распоряжении ВВС людей между Берлином и побережьем
немедленно бросить в наступление. Через полчаса он во-
пит: «Всех, кто может ходить по земле, немедленно пере-
дать Штейнеру. Каждый командир, который не выполнит
этого приказа, будет казнен в течение пяти часов»3.
В воображении Гитлера, Йодля и Кребса уже рисова-
лась заманчивая картина: руководимые Штейнером диви-
зии сметают советские части и вступают в Берлин.
Утром 22 апреля в имперской канцелярии приподнятое
настроение: фашистские генералы подсчитывают, сколько
часов понадобится Штейнеру, чтобы дойти до Берлина.
Слух, что Штейнер уже недалеко от Берлина, встречается
общим ликованием. Генералы обрывают телефоны: где
же все-таки Штейнер? Наконец командование группы
армий «Висла» сообщает: вследствие усилившегося нажи-
ма советских войск части группы Штейнера с трудом
удерживают занимаемые позиции; ни о каком наступлении
и речи быть не может. Однако никто из генералов не
решается передать это сообщение Гитлеру.
22 апреля в 15 часов созывается последнее в истории
нацистской Германии оперативное совещание для обсуж-
дения военного положения. В кабинете Гитлера собирают-
ся Кейтель, Йодль, Кребс, Борман, Бургдорф и др.
Совещание начинается, как обычно, с того, что Кребс
и Йодль докладывают военную обстановку. Йодль про-
странно рассказывает о «местных успехах» немецко-фаши-
стских войск в Саксонии и Италии. Гитлер, раньше бла-
госклонно выслушивавший елейные разглагольствования
Йодля, на этот раз не выдерживает. «Что вы ублажаете
меня мелочами! — кричит он. — Где же все-таки находит-
ся Штейнер?» Узнав правду, Гитлер впадает в истерику.
«Немецкий народ, — вопит он, — не понимает моей цели!
Он слишком ничтожен, чтобы осознать и осуществить
мои цели»4.
«Если мне суждено погибнуть, — продолжает он, — то
пусть погибнет и немецкий народ, потому что он оказался
недостойным меня»5.
Едва фюрер несколько пришел в себя, как на фаши-
стских вожаков, засевших в бункере имперской канцеля-
рии, обрушивается новый удар. Кребс докладывает: «Борь-
ба идет не только в восточных пригородах Берлина. После
того как русским удалось прорвать и расчленить фронт
9-й армии к югу от Берлина, они достигли района Ютер-
бога и тем самым создали угрозу захвата крупнейшего
205
и важнейшего склада вооружения и боеприпасов сухопут-
ных сил. Возможно, что склад уже захвачен русскими».
Гитлер вызывает коменданта Берлина Реймана и от-
дает ему личный приказ: прикрыть подступы к Берлину
с юга и любой ценой не допустить прорыва советских
войск в центр города — к правительственным кварталам.
В тот же день из гражданских и военных тюрем Берлина
были выпущены уголовники, этот «резерв» тоже бросили
на фронт.
Были брошены в бой и 32 тыс. берлинских полицей-
ских. Вместе с двумя сотнями батальонов «фольксштурма»
и 80 тыс. солдат отступивших с фронта в город частей
в распоряжении Реймана оказалось около 300 тыс. чело-
век. Сникший фюрер в первый раз осмеливается вслух
сказать, что война проиграна и что ему остается только
покончить с собой6.
Кейтель предлагает пойти на крайний шаг: снять с
фронта все войска, еще стоящие против англо-американ-
цев, и бросить их в бой за Берлин. Конечно, это опасно,
продолжает он. Это ослабляет наши позиции при перего-
ворах с англосаксами, но иного выхода нет, ибо иначе
не остается места, где можно было бы вести переговоры.
Если же англо-американцы, следуя по пятам за частями
вермахта, появятся в районе Берлина, то это лишь ускорит
их столкновение с русскими. Развивая свою мысль, Кей-
тель поясняет, что общий «поворот на Восток» можно
начать с 12-й армии Венка, которая ближе всего располо-
жена к Берлину. Он готов с Йодлем немедленно ехать
в штаб Венка, чтобы ускорить осуществление этого плана.
Йодль безапелляционно добавляет, что Венк придет в
Берлин, даже если русским удастся полностью окружить
город.
Гитлер колеблется. В этот момент в подземелье появ-
ляется ликующий Геббельс. Он только что говорил с
представителем Риббентропа в ставке Гитлера — послан-
ником Хавелем. Тот сообщил ему: Риббентроп передал
надежное сообщение о готовности западных держав в
последний момент вступить в переговоры с гитлеровским
правительством и умолял продержаться хотя бы еще не-
сколько дней. Вызванный в бункер Хавель подтверждает
это сообщение. Учитывая эту позицию западных держав,
заявил Геббельс, надо использовать все имеющиеся в рас-
поряжении военные силы, чтобы дать англо-американцам
возможность осуществить их «политические мероприятия».
Кребс и Йодль полностью согласны с Геббельсом. Кребс
206
докладывает, что боевая деятельность англо-американской
авиации за последние дни на Западном фронте почти
полностью прекратилась. Йодль заверяет, что американцы
не станут чинить «существенных препятствий» немецким
соединениям, которые будут сниматься с Западного фрон-
та и перебрасываться в Берлин.
Возбужденный Гитлер подводит итог совещанию: он
приказывает снять все войска с Западного фронта и пере-
бросить их в Берлин7. Вечером 22 апреля Кейтель поки-
нул имперскую канцелярию. Всю ночь он рыскал среди
потока отступавших солдат и беженцев в поисках штаба
Венка и лишь утром случайно наткнулся на него в лесни-
честве «Альте Хелле» около городишка Визенбурга. «Мы
боремся отныне только против Востока, а не против Запа-
да», — заявляет Кейтель Венку. Однако выясняется, что
«повернуть Западный фронт против Советов» невозможно
уже по той простой причине, что Западного фронта к
этому времени не существовало.
12-я армия Венка состояла из курсантов военных учи-
лищ, призванных в вермахт школьников и тех новобран-
цев, которых до сих пор не трогали из-за преклонного
возраста. Многие соединения 12-й армии существовали
лишь на бумаге. Так, например, 41-й танковый корпус,
занимавший оборону против англо-американцев на Эльбе,
вообще не имел ни одной боеспособной дивизии. При
всем желании ярый нацист и поклонник фюрера Венк не
мог прорвать кольцо советских войск вокруг Берлина.
Единственным более или менее боеспособным соедине-
нием на обширном пространстве к западу от Берлина
являлся 20-й корпус под командованием генерала Колле-
ра. Ему-то Кейтель и приказывает наступать на северо-
восток, в направлении Потсдама.
Тем временем Йодль вместе с объединенным штабом
засел в блоке № 7 пехотных казарм в Крампнитце. «Мы
повернем 12-ю армию на восток, — говорит он прибывше-
му к нему генералу Коллеру, — независимо от того, что
предпримут американцы на Эльбе. Возможно, что тем
самым мы покажем им, что хотим драться лишь против
русских»8.
Одна иллюзия сменяет другую. Основательно потре-
панной группе Штейнера и остаткам 7-й танковой дивизии
вновь отдается приказ из района северо-западнее Ораниен-
бурга нанести удар по правому флангу советских войск,
обходивших Берлин с севера, «с целью облегчить положе-
ние окруженных в Берлине войск, а затем деблокировать
207
их». Приказ на прорыв в направлении Берлина получают
и окруженные к юго-востоку от Берлина остатки разбитой
на Одере 9-й немецко-фашистской армии.
В 15 часов 23 апреля Кейтель и Йодль в сопровожде-
нии своих адъютантов и помощников последний раз появ-
ляются в бункере имперской канцелярии. Они сообщают,
что благодаря их личному воздействию в ближайшие
часы в развитии военных операций и в положении Берлина
наступит поворот к лучшему. После совещания Йодль
возвращается в Крампнитц, а Кейтель вновь отправляется
к Венку.
Вполне закономерно возникает вопрос, на чем бази-
ровалось переданное Хавелем донесение Риббентропа в
ставку Гитлера, положенное в основу решения открыть
англо-американским войскам дорогу на Берлин. Здесь
необходимо вернуться на несколько дней назад, а затем
расширить и географические рамки — из бункера импер-
ской канцелярии в Берлине перебраться в Лондон на
Даунинг-стрит, в кабинет премьер-министра Великобрита-
нии У. Черчилля.
16 апреля — в день, когда советские войска начали
битву за Берлин, в подземелье имперской канцелярии
был срочно вызван из Италии Вольф. Как отмечалось
выше, 18 апреля он появился у Гитлера и доложил, что
«с помощью Даллеса ему удалось открыть двери к прези-
денту США, премьер-министру Черчиллю и фельдмаршалу
Александеру»9.
Гитлер полностью одобрил деятельность Вольфа по
налаживанию контактов с англо-американцами, заявив:
«Вам фантастически повезло. Если бы предприятие не
удалось, мне пришлось бы отмежеваться от вас, как я
отмежевался от Гесса». Далее Гитлер разъяснил Вольфу
свои планы и задачи, которые теперь перед ним ставились
в переговорах с А. Даллесом. Фашистское руководство
намеревалось удерживать Берлин по крайней мере еще
шесть-восемь недель. За это время, рассчитывали нацисты,
войска западных союзников или советские войска продви-
нутся за демаркационную линию уже установленных зон
оккупации в Германии, что приведет к резкому обострению
отношений западных держав с Советским Союзом и от-
кроет Гитлеру путь для переговоров с Лондоном и Ва-
шингтоном. «Вот тогда-то, — похвалялся Гитлер Воль-
фу, — наступит тот момент, когда мне заплатят высокую
цену за участие в окончательной борьбе»10. Вольфу было
приказано вернуться в Италию и поддерживать контакт с
208
американцами, пытаясь выторговать «лучшие условия».
Вечером 19 апреля по радио выступил Геббельс. Хотя
формально он обращался к немецкому народу, речь его
была предназначена для других ушей.
Борьба фашистской Германии «против Востока», зая-
вил Геббельс, достигла «своей высшей точки». Запугивая
западные страны жупелом коммунизма, он утверждал,
что «если Европа и вместе с ней весь высокоморальный
Запад с его культурой и цивилизацией еще не окончатель-
но погрузились в пучину темной бездны, то они обязаны
этим одному лишь Гитлеру». Германия «принесла себя в
жертву для спасения западного мира от угрозы больше-
визма», и эта борьба «исчерпала все силы Германии»11.
Вывод напрашивался сам собой: если западные держа-
вы немедленно не придут на помощь гитлеровской Герма-
нии, она рухнет, и «угроза большевизма» нависнет над
всем «западным миром».
20 апреля Вольф вернулся в свою ставку в Италии и
тут же попросил Даллеса о новой встрече. Может быть,
А. Даллес, имевший инструкции прекратить переговоры
с Вольфом, отверг это предложение гитлеровца? Ничуть
не бывало! В своих воспоминаниях А. Даллес утверждает,
что у него 20 апреля состоялась встреча лишь с бароном
Парилли, который выступил посредником между ним и
Вольфом. В действительности, как подтвердил впослед-
ствии сам Вольф американскому историку Д. Толанду,
23 апреля А. Даллес, грубо попирая имевшиеся у него
инструкции о недопущении сепаратных переговоров за
спиной советского союзника, вновь вступил в переговоры
с Вольфом, на этот раз в Люцерне. «Все будут над нами
смеяться, — заявил Вольф А. Даллесу, — если мы не. смо-
жем довести это дело до конца»12.
Гитлеровские эмиссары сразу подметили, что на этот
раз А. Даллес был вынужден действовать осторожнее.
Радиограммой он запросил у фельдмаршала Александера
для себя новые полномочия на ведение переговоров с
Вольфом. Далее Вольфу дали ясно понять, что любые
переговоры надо начинать с. капитуляции немецких войск
на итальянском фронте.
Легкость, с какой гитлеровцам удалось установить пря-
мой контакт с официальным представителем правительства
США, подействовала на обитателей бункера имперской
канцелярии самым вдохновляющим образом. Гитлеру и его
окружению казалось, что ключи к дипломатическим пере-
говорам с Западом находятся в их руках, надо лишь
209
отсидеться в Берлине и дождаться неизбежного, как им
представлялось, столкновения советских войск с войсками
западных союзников. Представляется, что принятое 22 ап-
реля 1945 г. решение фашистского руководства — прекра-
тить сопротивление на Западном фронте и тем самым
ускорить появление англо-американских войск в районе
Берлина — было принято с учетом ставшей известной
гитлеровцам позиции, занятой определенными кругами на
Западе, и прежде всего премьер-министром Великобри-
тании У. Черчиллем.
По замыслу У. Черчилля, англо-американская военная
и политическая стратегия весной 1945 г. должна была
исходить из следующих установок: «...во-первых, Совет-
ская Россия стала смертельной угрозой для свободного
мира; во-вторых, надо немедленно создать новый фронт
против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот
фронт в Европе должен уходить как можно дальше на
восток; в-четвертых, главная и подлинная цель англо-
американских армий — Берлин; в-пятых, освобождение
Чехословакии американскими войсками и вступление в
Прагу имеет важное значение; в-шестых, Вена, и по су-
ществу вся Австрия, должна управляться западными дер-
жавами..; в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные
притязания маршала Тито..; наконец — и это главное —
урегулирование между Западом и Востоком по всем основ-
ным вопросам, касающимся Европы, должно быть достиг-
нуто до того, как армии демократии уйдут...»13.
Попытки Черчилля и стоящих за ним реакционных
кругов Запада осуществить на практике эту антисоветскую
стратегию лили воду на мельницу гитлеровцев, подталки-
вали их вплоть до последнего дня существования фаши-
стского рейха на дипломатические маневры с целью подор-
вать антигитлеровскую коалицию. Весной 1945 г. Черчилль
развернул бурную деятельность, которая, естественно, не
осталась незамеченной в Берлине. У. Черчилль и стоявшие
за ним круги испытывали сильнейшее беспокойство, видя
провал планов, нацеленных на то, чтобы преградить Совет-
ской Армии путь в центр Европы. Сейчас, чтобы продви-
нуть англо-американские войска как можно дальше на
восток, что рассматривалось как необходимая предпосылка
ведения переговоров с Советским Союзом с позиции силы
и навязывания ему англо-американских условий после-
военного устройства Европы, Черчилль готов был пере-
черкнуть согласованные с советской стороной планы воен-
ных операций союзников. При этом он учитывал позицию
210
гитлеровской клики, которая оказывала упорное сопротив-
ление наступлению советских войск и в то же время
все более ослабляла противодействие продвижению англо-
американских войск.
Принципиальная договоренность по координации дей-
ствий союзников на заключительном этапе войны в Европе
была достигнута на Крымской конференции. Там же были
согласованы линии встречи войск союзников на террито-
рии Германии. По просьбе Ф. Рузвельта генерал Д. Эйзен-
хауэр как верховный командующий англо-американскими
войсками в Европе получил право непосредственно сно-
ситься с командованием наступающих советских войск14.
28 марта 1945 г. план наступления на Западном фронте
был изложен Эйзенхауэром в послании Верховному Глав-
нокомандующему Советскими Вооруженными Силами.
Эйзенхауэр сообщал, что, окружив группировку немецко-
фашистских войск в Руре, он намерен затем нанести
основной удар в направлении Эрфурта, Лейпцига, Дрезде-
на, где и соединится с советскими войсками, в результате
чего оставшиеся немецкие вооруженные силы будут разре-
заны на две части. Другое направление наступления союз-
ных войск — через Регенсбург на Линц, где также пре-
дусматривалось соединение с наступавшей Советской Ар-
мией. «Ваш план рассечения немецких сил путем соедине-
ния советских войск с Вашими, — писал И. В. Сталин в
ответном послании 1 апреля 1945 г., — вполне совпадает
с планом Советского Главнокомандования»15. Далее он
ставил в известность союзное командование, что советские
войска будут брать Берлин, и сообщил ориентировочный
срок начала наступления.
Согласованный план разгрома фашистской Германии,
предусматривавший наступление англо-американских
войск, минуя Берлин, вызвал острое недовольство анти-
советских кругов на Западе16. Черчилль и его единомыш-
ленники считали, что если англо-американские войска пер-
выми вступят в столицу гитлеровского рейха, то это даст
западным державам огромный политический выигрыш, как
бы символизируя их могущество, и будет иметь большое
значение для определения судеб послевоенного мира.
Вопреки решениям Крымской конференции руково-
дителей СССР, США и Великобритании, Черчилль стал
Настойчиво добиваться от Эйзенхауэра пересмотра согла-
сованных планов союзников, настаивая на том, чтобы
англо-американские войска сделали мощный рывок на
берлинском направлении и заняли Берлин раньше, чем это
211
сделают советские войска. В телеграмме Эйзенхауэру, пос-
ланной Черчиллем 31 марта 1945 г., говорилось: «...почему
бы нам не форсировать Эльбу и не продвинуться как
можно дальше на восток? Это имеет важное политическое
значение... Поэтому я бы в гораздо большей степени пред-
почел придерживаться того плана, на основе которого мы
форсировали Рейн, а именно, чтобы 9-я американская
армия вместе с 21-й армейской группой продвинулась к
Эльбе и дальше до Берлина»17.
2 апреля 1945 г. Черчилль вновь требует от Эйзенхау-
эра: «Я считаю чрезвычайно важным встретиться с рус-
скими армиями как можно дальше на востоке»18.
Поскольку Эйзенхауэр не без оснований считал предла-
гаемый Черчиллем «марш на Берлин» — наступление узким
клином, без оглядки на фланги — чем-то похожим на воен-
ную авантюру и не торопился отказываться от согласован-
ных союзниками планов, хотя и считал, что, «если в какой-
либо момент сопротивление будет внезапно сломлено по
всему фронту, мы устремимся вперед» и Берлин окажется
«в числе наших важных целей», Черчилль усилил давление,
обратившись непосредственно к президенту США. «Если
они (русские. — Г. Р.) захватят также Берлин, — фарисей-
ствовал Черчилль, — то не создастся ли у них слишком пре-
увеличенное представление о том, будто они внесли реша-
ющий вклад в нашу общую победу... Поэтому я считаю, что
с политической точки зрения нам следует в Германии про-
двигаться как можно дальше на восток и что в том случае,
если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы,
несомненно, должны его взять»19.
И это говорилось в то время, когда англо-американские
войска находились на Рейне, более чем в 400 км от Берлина;
советские же войска стояли на Одере, всего в 60 км от сто-
лицы фашистского рейха.
Одновременно по указке Черчилля требовал от Эйзенха-
уэра наступления на Берлин и английский фельдмаршал
Монтгомери,командующий 21-й группой армий, распола-
гавшейся на левом фланге союзных войск. Монтгомери счи-
тал, что именно его, английские, части и должны войти в
Берлин. Он и начальник английского генерального штаба
А. Ф. Брук выступали за «молниеносный удар в сердце Гер-
мании», «сильное и решительное наступление союзников на
Берлин». Монтгомери дали ответ, что решающее наступ-
ление союзников на Германию должно быть хорошо под-
готовлено и вестись на широком фронте с обеспеченными
флангами. Цель этого наступления — разгром Германии и
212
уничтожение ее вооруженных сил. Однако Монтгомери
не угомонился. 28 марта 1945 г. без ведома Эйзенхауэра он
издал по своей группе войск «приказ о наступлении на вос-
ток», где говорилось о наступлении на Эльбу, а затем «по
автостраде на Берлин»20.
В ответ Эйзенхауэр вывел 9-ю американскую армию,
входившую до того в 21-ю группу армий, из-под подчинения
Монтгомери. «Вы можете заметить, — телеграфировал Эй-
зенхауэр Монтгомери, — что Берлин не упоминается (в во-
енных планах. — Г.Р,), По-моему, этот город — не что
иное, как географический пункт, а географические пункты
меня не интересуют. Моя цель — уничтожение вражеских
вооруженных сил»21.
Как впоследствии вспоминал Г. Трумэн, У. Черчилль
убеждал его, что «завоевание Берлина не является делом
только военным, а является вопросом государственной по-
литики, решать который должны главы правительств»22, то
есть предлагал решить «берлинскую проблему» путем англо-
американской сделки за спиной Советского Союза. Однако
правительство США не стало требовать от Эйзенхауэра
изменения согласованных союзниками военных планов за-
вершения войны против гитлеровской Германии. Как спра-
ведливо отмечает американский историк К. Райян, Эйзен-
хауэр в тот период не хотел осложнения политических отно-
шений между союзниками и тем более желал избежать
столкновения с Советской Армией.
Современный американский историк М. Шерри, тща-
тельно проанализировав позицию военного руководства
США весной 1945 г., пишет: «Маршалл, как и Эйзенхауэр,
был решительно против того, чтобы отвлекать американские
войска от задачи окончательного разгрома гитлеровских
войск, начав соперничество с русскими за захват столиц в
Центральной Европе. Этот маневр, который предлагал Чер-
чилль в последние месяцы войны, затруднил бы наше сот-
рудничество с русскими на Тихом океане и замедлил бы
переброску туда американских войск. Он заставил бы аме-
риканцев сражаться за территорию, которую они все равно
отдадут Советскому Союзу. Это скорее спровоцировало бы,
чем запугало русских...» Предлагаемый Черчиллем план
стоил бы англо-американским войскам больших жертв. По-
этому Маршалл заявил Эйзенхауэру: «Я не хотел бы риско-
вать американскими жизнями во имя чисто политических
целей». Черчилль же, преследуя узкокорыстные цели, вел
213
линию на открытый конфликт с Советским Союзом*. Имен-
но антисоветская игра Черчилля и его сторонников на
Западе вокруг Берлина и создавала в последние дни сущест-
вования фашистского рейха почву для дипломатических
маневров клики Гитлера. Однако героические советские
воины не дали разыграть «берлинскую карту» ни гитлеров-
цам, ни их покровителям на Западе.
Что касается советского руководства, то в Москве были
информированы о связанных с Берлином замыслах гитле-
ровской клики и планах У. Черчилля и его окружения и дей-
ствовали исходя из сложившейся конкретной обстановки.
1 апреля 1945 г. во время совещания в Кремле начальник
Главного управления Генерального Штаба Советской Ар-
мии генерал С. М. Штеменко зачитал телеграмму, прислан-
ную в Москву одним из советских загранпредставительств.
В ней, в частности, говорилось: «...англо-американское ко-
мандование готовит операцию по захвату Берлина, ставя
задачу захватить его раньше Советской Армии. Основная
группировка создается под командованием фельдмаршала
Монтгомери. Направление главного удара планируется
севернее Рура, по кратчайшему пути, который отделяет
от Берлина основную группировку английских войск»23.
Советское командование, пишет маршал Г. К. Жуков,
знало и другое: «Гитлеровское руководство за последнее
время развило активную деятельность в поисках сепаратных
соглашений с английским и американским правительства-
ми. Учитывая безнадежное положение германских войск,
можно было ожидать, что гитлеровцы прекратят сопротив-
ление на Западе (что они и сделали в 20-х числах апреля. —
Г. Р.) и откроют американским и английским войскам путь
на Берлин, чтобы не сдать его Красной Армии»24. В этой си-
туации на совещании 1 апреля было принято решение —
взять Берлин в кратчайший срок и тем самым разрубить
узел, который затягивали вокруг Берлина гитлеровцы и ан-
тисоветчики на Западе. Правильным ли было это решение?
♦ Конечно, и в США имелись реакционные, авантюристически на-
строенные круги, которые не прочь были разыграть «берлинскую карту».
Так, западногерманская газета «Ди вельт» сообщала о подготовке Пента-
гоном военной операции под кодовым названием «Затемнение». Она
предусматривала в случае неожиданного распада рейха или обращения
Гитлера к западным державам с предложением о перемирии захват бер-
линских аэродромов Темпльгоф, Гатов и Ораниенбург американскими
парашютно-десантными частями, чтобы открыть дорогу к вступлению
в Берлин крупных контингентов англо-американских войск и преградить
путь туда Советской Армии.
214
В обстановке плюрализма мнений, созданного в атмосфере
разоблачения культа личности И. В. Сталина и его негатив-
ных последствий, в том числе в советской внешней и военной
политике, появились и обсуждаются общественностью два
по существу исключающие друг друга мнения, хотя оба они
связаны с отрицательным отношением к штурму Берлина в
апреле 1945 г.
Первую точку зрения высказал в 1968 г. и активно отста-
ивал Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, бывший ко-
мандующий 8-й гвардейской армией, принимавшей самое
активное участие в штурме и взятии столицы фашистского
рейха. В ряде выступлений В. И. Чуйков утверждал, что Бер-
лин можно было взять раньше — не в мае, а в феврале
1945 г., то есть сразу после выхода советских войск на Одер,
и тем самым значительно сократить количество жертв. В
развернувшейся дискуссии приняли участие видные совет-
ские полководцы, в том числе Г. К. Жуков25.
Точка зрения маршала Г. К. Жукова подкрепляется
ставшими достоянием общественности трофейными немец-
кими документами. На основе их изучения историки ГДР,
авторы капитального труда «Германия во второй мировой
войне», рисуют следующую картину: после того как совет-
ские войска в конце января — начале февраля вышли на
Одер, господство в воздухе временно перешло на сторону
гитлеровцев. У них имелась сеть первоклассных аэродромов
ПВО в районе Берлина. Что касается советской авиации, то
необходимо было время, чтобы восстановить аэродромы на
территории Западной Польши, пополнить части после ян-
варских боев личным составом, боеприпасами и горючим.
Захваченные советскими войсками плацдармы на западном
берегу Одера подвергались непрерывным ударам с воздуха.
Гитлеровская авиация производила до 2 тыс. самолето-вы-
летов в день. В то время как советские танковые части, прой-
дя за три недели с боями от Вислы до Одера более 500 ки-
лометров, понесли при этом значительные потери и нужда-
лись в отдыхе и пополнении, гитлеровцам удалось усилить
противотанковую оборону на Одере. Лишь за три дня
(24—26 января) было создано 300 мобильных групп —
«истребителей танков», вооруженных фаустпатронами. На
прямую наводку были поставлены орудия 85 зенитных ба-
тарей Берлина26. Более того, гитлеровское командование,
учитывая, что наступающие советские войска вышли на
Дальние подступы к Берлину сравнительно узким клином
(шириной около 150 км) и при этом далеко оторвались от
тылов, готовилось нанести с севера фланговый удар им в
215
тыл и поставить их в критическое положение. Операция бы-
ла названа «Поворот солнца». Именно поэтому советское ко-
мандование в феврале — марте видело главную предпосыл-
ку для успешного штурма Берлина в разгроме фланговой
померанской группировки гитлеровцев, что и было успешно
осуществлено. Дорога на Берлин была открыта. Что же ка-
сается предлагаемого В. И. Чуйковым «марша на Берлин» в
феврале 1945 г., то не уподобился бы он (хотя исторические
аналогии всегда относительны) пресловутому «маршу на
Варшаву» летом 1920 года? Конечно, общее соотношение
сил не позволяло гитлеровцам надеяться на поворот собы-
тий в их пользу. Но задержать агонию гитлеровского рейха
еще на несколько месяцев в случае неуспеха советского
наступления на Берлин с ходу в феврале 1945 г. — такие
расчеты у них были. Не случайно во главе померанской
группировки немецко-фашистских войск, готовой обру-
шиться с севера на наступающие на Берлин советские
войска и выйти им в тыл, встал Гиммлер, до этого избегав-
ший всякой личной ответственности за ход военных
действий. Сейчас он явно рассчитывал на лавры «спасителя
Берлина»...
Другую точку зрения высказал генерал А. В. Горбатов,
командовавший в 1945 году 3-й армией.
В воспоминаниях, опубликованных им в 1965 г., он выс-
казал сомнение в необходимости вообще взятия Берлина.
Он пишет: «...нецелесообразно брать Берлин штурмом, луч-
ше блокировать его и выходить на Эльбу»27. Эта точка зре-
ния не получила поддержки ни в военных, ни в научных кру-
гах. Однако в 1988 г. она была реанимирована публицистом
В. Локшиным, который ссылается на свой разговор опять-
таки с генералом А. В. Горбатовым в 60-х годах28.
В полной мере уважая право именитых полководцев при-
держиваться своей, альтернативной точки зрения на воз-
можное развитие событий вокруг Берлина в 1945 г. и выра-
жение несогласия с общепринятой точкой зрения (правда,
спустя много лет), видимо, целесообразно вспомнить слова
члена Политбюро ЦК КПСС, министра иностранных дел
Э. А. Шеварднадзе на научно-практической конференции,
состоявшейся в МИД СССР в июле 1988 г.: «История скуль-
птурна. Плоскостное восприятие ее, так называемое фрес-
ковое видение прошлого, чревато ошибками, крайне опасны-
ми для современности... Необходимо проявлять готовность
понять мотивы, которыми руководствовались наши пред-
шественники, принимая то или иное внешнеполитическое
решение»29.
216
Мотивы, которыми руководствовались в Москве, настаи-
вая перед командованием 1-го и 2-го Белорусского и 1-го
украинского фронтов на скорейшем штурме и взятии Бер-
дина, очевидны — закрыть гитлеровцам и их пособникам в
западных странах возможность избежать безоговорочной
капитуляции, сохранить в той или иной форме преступный
«третий рейх». «При взятии Берлина, — отмечал Г. К. Жу-
ков, — получили окончательное решение важнейшие воен-
но-политические вопросы, от которых во многом зависело
послевоенное устройство Германии и ее место в политичес-
кой жизни Европы»30. Добавим — в свете исторического
опыта минувших десятилетий — не только Германии, но и
всего послевоенного развития Европы.
ЖИЗНЬ ПРОТИВ СМЕРТИ
Гитлеровский режим, находясь в предсмертной агонии,
продолжал проявлять себя как отвратительное порождение
германского империализма и милитаризма. Хотя под удара-
ми с Востока и Запада территория фашистского рейха
сокращалась, как шагреневая кожа, гитлеровцы с бессиль-
ной яростью обреченных цеплялись за награбленную ранее
добычу, усиливали террор против немецкого народа. Только
с 18 января по 22 апреля 1945 г. различные фашистские ве-
домства издали 18 приказов и распоряжений об усилении
террора1.
В январе 1945 г. эсэсовцами были злодейски умерщвлены
антифашисты, вывезенные из оккупированных стран на ос-
нове приказа о проведении операции «Мрак и туман»2. В
феврале 1945 г. гестапо отдало приказ погрузить политичес-
ких заключенных из берлинских тюрем на баржи и затопить
эти баржи с живым грузом в окрестностях Берлина3. Перед
отступлением гитлеровцы систематически уничтожали воен-
нопленных. В марте 1945 г. был издан приказ, вменявший
полиции в обязанность уничтожать при отступлении все
«асоциальные и враждебные элементы и тщательно маски-
ровать следы уничтожения».
С непревзойденным садизмом гитлеровцы стремились
уничтожить всех антифашистов, заключенных в тюрьмах и
концентрационных лагерях. 11 января 1945 г. фашистские
палачи злодейски убили Георга Шумана, Отто Энгерта и
Курта Кресса — руководителей подпольной группы Нацио-
нальный комитет «Свободная Германия» в центральной час-
ти страны. 19 марта от рук нацистских убийц погиб член ан-
тифашистской группы Зефкова Цезарь Хорн, через день —
Вердейн. В одном только Кёльне в марте было убито
1800 ранее арестованных антифашистов.
5 февраля в каторжной тюрьме Бранденбург гитлеровцы
повесили руководителей движения Сопротивления в Тюрин*
гии — бывшего депутата рейхстага Теодора Нейбауэра,
коммунистов Данца, Швантеса, Шельхеймера и Ределя •
218
1 марта в берлинской тюрьме Плетцензее нацистами были
казнены видные деятели социал-демократических и христи-
анских профсоюзов Фриц Фойгт и Освальд Вирш. Казни в
этой тюрьме происходили ежедневно вплоть до 20 апреля,
когда охрана разбежалась.
Сохранился целый ряд документов — предсмертных пи-
сем и записок казненных гитлеровцами немецких патриотов.
Они проникнуты верой в скорое крушение гитлеризма. С не-
поколебимой верой в светлое будущее они расставались с
ХИ 3 НЬЮ.
«Мы никогда не пренебрегали жизнью, и я думаю, никто
не любил солнце больше, чем мы! — писал перед казнью не-
мецкий коммунист Вильгельм Геве. — Однако главным для
нас была борьба! Борьба нашего времени со всей ее жесто-
костью и подлостью, с ее презрением и ужасом, с сознанием
того, что в конце ее нас ожидает каторжная тюрьма, пуля
или топор. И если я перед смертью обращаю свой взор впе-
ред, шире расправляется моя грудь, так как я вижу перед
собой сияющий мир, за который мы боролись. Я вижу перед
собой ваше время, свободное от ненависти и полное любви,
в котором никогда не заходит солнце. Наступает прекрасное
весеннее утро народов, становится действительностью
тысячелетняя мечта человечества... Вашей борьбой будет
почетная работа, которая приведет людей к настоящим вы-
сотам на этой земле. Вы будете смело доставать звезды,
о блеске которых мы только догадывались.
Наше время будет казаться вам таким же далеким и чуж-
дым, как нам пирамиды Древнего Египта. Но одно свяжет
нас с вами навсегда: радость жизни... Сознательно я делаю
свой последний шаг с радостной улыбкой, так как я знаю,
что завтра принадлежит нам, свет идет с Востока! В этом ду-
хе вы должны всегда думать обо мне. Оставьте мне место в
вашем сердце, чтобы я в нем продолжал жить»5.
В январе 1945 г. эсэсовское руководство разослало по ла-
герям директиву, требуя упростить регистрацию смертных
случаев, чтобы «сэкономить большое количество бумаги и
труда». В феврале последовал тайный приказ Гитлера, сог-
ласно которому ни один человек, находившийся в концен-
трационных лагерях, не должен был попасть в руки союзни-
ков по антигитлеровской коалиции живым. «Если национал-
социалистская Германия должна погибнуть, — объявил
Гиммлер, — то наши враги, находящиеся в концлагерях, не
Должны выйти оттуда победителями. Они не переживут этот
День. Мы их уничтожим. Таков ясный приказ фюрера, и я
Позабочусь, чтобы он был выполнен точно и основательно»6.
219
Кальтенбруннер разослал директиву с требованием ускорить
уничтожение заключенных, в частности в концлагере Маут-
хаузен убивать не менее тысячи узников в день. После этого
кровавая вакханалия гитлеровцев поистине не знала границ.
Остававшиеся еще в руках гитлеровцев «фабрики смерти»
заработали с двойной и тройной нагрузкой.
Число жертв в концлагере Освенцим к моменту осво-
бождения его советскими войсками достигло 3 млн. че-
ловек7. 18 января 1945 г. в связи с приближением совет-
ских частей гитлеровцы поспешно эвакуировали 58 тыс.
заключенных в концентрационные лагеря, расположенные
в глубине Германии. 5—6 тыс. больных были заперты
в бараках и сожжены заживо8.
В концентрационном лагере Бухенвальд гитлеровцы
уничтожили свыше 58 тыс. заключенных9. Когда лагерь
был освобожден, в нем было обнаружено 80 вагонов с
трупами10. Как показал впоследствии на допросе эсэсовец
Поль, Гиммлер приказал уничтожить всех узников Бухен-
вальда11. 17 апреля 1945 г. фашисты учинили перед бегст-
вом кровавую расправу в отделении Бухенвальдского
лагеря — Альтнаундорф, заключенные которого работали
на военном предприятии «Эрлаверке». Озверевшие эсэсов-
цы загнали 304 заключенных в барак № 3 и начали
стрелять по бараку фаустпатронами, а затем его подожгли.
В заключенных, пытавшихся выпрыгнуть из окон, стре-
ляли. Остальные 1567 заключенных лагеря были «эвакуи-
рованы». Уже по дороге 200 выбившихся из сил заклю-
ченных были застрелены охранниками. Остальных загнали
на стадион в Глаубице, где они пять дней не получали
воды и пищи. Некоторым заключенным во время воз-
душного налета удалось бежать в окрестные леса. На их
преследование были брошены отряды «гитлерюгенд».
Пойманных беглецов немедленно расстреливали, затем
в песчаных карьерах на окраине города зверски убили
и остальных12.
В концлагере Берген-Бельзен союзные войска обна-
ружили больше трупов, чем узников.
Узников, которых гитлеровцы не успевали уничтожить,
перегоняли для этой цели в другие лагеря. По дороге
они массами гибли от голода и пуль эсэсовцев. Во время
эвакуации узников концлагеря Ордруф в Дахау из 59 тыс.
заключенных 12 тыс. погибли. 20 апреля Гиммлер отдал
приказ: заключенных концлагерей, расположенных непо*
далеку от побережья Балтийского моря (Заксенхаузен,
Равенсбрюк и Нейнгамм), походными колоннами отпра-
220
вить в Любек, погрузить на суда, вывести в открытое
море и утопить13. На следующий день начался «марш
смерти» оставшихся в живых 68 тыс. заключенных Зак-
сенхаузена. Вот как описывает этот марш один из пере-
живших его ужас узников: «Уже в ночь на 22 апреля
раздались первые выстрелы, и мертвые товарищи, убитые
выстрелом в спину, оставались лежать по обеим сторонам
дороги. Всех, кто вследствие измождения и голода не мог
идти дальше, убивали одним или двумя выстрелами...
Число убитых составляло до 10 тыс. человек. Так как
ночью многие заключенные отбивались от колонны, то
жандармы и эсэсовцы прочесывали близлежащую мест-
ность и всех захваченных заключенных расстреливали»14.
10 тыс. заключенных концлагеря Нейнгамм гитлеров-
цам удалось перегнать в Нейштадтскую бухту, где они
были погружены на корабли «Кап-Арконе», «Дейчланд»
и «Тилбек». 3 мая на корабли совершили налет английские
самолеты. В опубликованном в 1983 г. исследовании
западногерманского публициста Г. Шварберга «Цель ата-
ки — «Кап-Арконе» приводятся свидетельства английских
пилотов, которые, осуществляя полет на небольшой вы-
соте, ясно видели полосатые куртки заключенных. Тем
не менее огонь был открыт15. Из 2800 заключенных,
находившихся на «Тилбеке», только 50 удалось добраться
до берега. ИЗ 4600 заключенных на «Кап-Арконе» спас-
лось 35016. «„Кап-Арко не “ был похож на гигантский
факел, — рассказывал впоследствии один из очевидцев. —
Средняя палуба охвачена морем огня, на носу и на корме
корабля столпились сотни заключенных, которые боялись
прыгнуть в воду. Из иллюминаторов выскакивали люди,
поверхность воды вокруг судна была усеяна головами
кричащих, захлебывающихся, рыдающих людей, которые
плавали в воде между балками и досками... В воздухе
хлопали выстрелы. Слышны пулеметные очереди. Малень-
кие водяные фонтанчики показывали, что стреляют
в воду. К всеобщему шуму и крику примешивались резкие
предсмертные крики...»
«Наутро, — пишет Г. Шварберг, — пляжи Нейштадта,
Тиммендорфа, Шарбейца, Хаффкруга и Пельценхакена,
Даже противоположная сторона Любекской бухты были
Устланы трупами заключенных в полосатой форме».
Всего более 6900 заключенных нашли себе могилу в во-
дах Балтийского моря17.
Выполнить чудовищный приказ Гиммлера пыталась
И эсэсовская охрана женского концентрационного лагеря
221
Равенсбрюк, где 92 тыс. женщин и детей уже пали жерт-
вами фашистских извергов. Через Мекленбургские леса
эсэсовцы гнали 20 тыс. оставшихся в живых заключенных
к морю. Однако выполнить приказ Гиммлера им уже не
удалось. «Какое страшное зрелище представляло собой
это шествие высохших от голода человеческих скелетов,
еле прикрытых грязными, рваными тряпками! Они с тру-
дом тащились вперед, а эсэсовцы все еще осыпали их
бранью и побоями. Время от времени раздавался выст-
рел — эсэсовцы приканчивали тех, кто уже не мог идти.
Гром советских орудий приближался с каждой минутой.
С наступлением вечера нескольким заключенным удалось
скрыться в лесу. Остальные, голодные и озябшие, провели
еще одну — последнюю! — ночь во власти эсэсовцев. Но
30 апреля и для них пробил час освобождения. Эсэсовцы
обратились в паническое бегство перед наступающей
Советской Армией»18.
Лишь в одном из «глубинных» концлагерей — Дахау,
помещения которого были рассчитаны на 9 тыс. заклю-
ченных, в апреле 1945 г. находилось за колючей прово-
локой не менее 55 тыс. человек. Но и они были обречены.
Как показал на Нюрнбергском процессе баварский фашист
Герд, по поручению Гитлера Кальтенбруннер должен был
«ликвидировать» концлагерь Дахау и два других лагеря —
Ландсберг и Мюльдорф, причем оба последних уничто-
жить налетом авиации (операция «Вольке А1»), а заклю-
ченных Дахау отравить ядом (операция «Вольке-бранд»)19.
За время кровавой гитлеровской диктатуры герман-
скими фашистами было брошено в концентрационные
лагеря в Германии и на оккупированной территории
около 18 млн. человек, из них И млн. были злодейски
умерщвлены20. Лишь быстрое наступление Советской
Армии помешало эсэсовским убийцам завершить свою
кровавую оргию.
В последние дни крушения фашистского рейха тысячи
немецких антифашистов, сотни тысяч иностранных рабо-
чих и военнопленных были вызволены из гитлеровских
тюрем и лагерей смерти наступающими советскими вой-
сками. Вот лишь некоторые примеры. Стремительным
ударом на Фалькензее советские войска помешали эсэ-
совцам расправиться с 2500 узниками, среди которых
находился видный деятель Коммунистической партии Гер-
мании, один из руководителей антифашистского подполья
Макс Рейман.
1 мая 1945 г. танкисты 2-го Белорусского фронта
222
неподалеку от Шверина перехватили колонну из 30 тыс.
заключенных концлагеря Заксенхаузена, которым гитле-
ровцы уготовили страшную участь — их намеревались
посадить на корабли и уничтожить в водах Балтики.
Вместе с советскими бойцами заключенные приняли учас-
тие в разгроме эсэсовского конвоя21.
Несмотря на тяжелые жертвы, понесенные анти-
фашистским движением летом и осенью 1944 г., немецкие
патриоты и на завершающем этапе войны делали все
возможное, чтобы ускорить приближение победы над гит-
леризмом. «Кровавые оргии гитлеровских палачей, —
пишет О. Винцер, — бессмысленное массовое уничтожение
людей, разрушительные последствия налетов англо-аме-
риканской авиации и, наконец, тяжелая разруха, которая
захватила в этот период и почти полностью парализовала
транспорт, почту и снабжение, конечно, в очень большой
степени осложнили организованную работу подпольщиков
и связь между подпольными группами» . Несмотря на
это, в ряде районов Германии, особенно в крупных про-
мышленных центрах, активно действовали руководимые
и вдохновляемые коммунистами подпольные антифашист-
ские группы Сопротивления. «Лучшие представители
немецкого народа.., — пишут историки ГДР, — не щадили
свою жизнь в борьбе против фашизма. Изо дня в день
подвергаясь преследованиям и опасностям, находясь
в условиях глубокого подполья, они боролись за наступ-
ление лучших времен»23.
12 января 1945 г. взрыв потряс завод «Хасаг» в Лейп-
циге. Густое облако дыма заволокло всю территорию
завода. Взлетел в воздух цех, где начинялись взрывчат-
кой снаряды зенитной артиллерии. Как выяснилось
впоследствии, диверсию осуществил участник подпольной
группы Сопротивления на заводе молодой французский
рабочий Жан Бордо. Когда два эсэсовца-офицера, что-то
заподозрив, появились в цехе, чтобы арестовать его,
Бордо пожертвовал своей жизнью и взорвал цех, причи-
нив гитлеровцам значительный ущерб24.
В Берлине зимой 1944/45 г. распространяли антифа-
шистские листовки, совершали акты саботажа и диверсии
На военных предприятиях члены боевой группы «ФАУ»
Под руководством коммуниста Фишера; в Готе действо-
вала антифашистская группа во главе с Г. Бушем, в Вуп-
пертале — под руководством Пауля Каппа. Разветвленные
Подпольные организации Сопротивления гитлеровцам
Удалось раскрыть в марте 1945 г. в Дортмунде и Кёльне.
223
«Не идите на фронт, который покидают тысячи солдат.., —-
говорилось в одной из нелегальных листовок, опублико-
ванных в тот период. — Фольксштурм — да, но только
против Гитлера и его банды»25.
Накануне краха фашистского режима антифашистам
удалось предотвратить ряд запланированных нацистами
разрушений, спасти десятки тысяч человеческих жизней.
Немецкие патриоты, опираясь зачастую на поддержку
населения, делали все возможное, чтобы не дать гитле-
ровцам перед гибелью превратить всю страну в руины и
кладбище. При этом они действовали по указаниям,
разработанным руководством КПГ. В начале 1945 г. ру-
ководство КПГ и Национальный комитет «Свободная
Германия» сформулировали задачи немецких антифашис-
тов в связи со вступлением войск антигитлеровской коали-
ции на территорию Германии26.
И апреля 1945 г. Вальтер Ульбрихт от имени ЦК КПГ
обратился к немецкому народу по радио с речью. «Тру-
дящееся население городов! — говорил он. — Не давайте
нацистским бонзам эвакуировать склады, препятствуйте
взрыву электростанций, газовых заводов и водопровода!
Подумайте о завтрашнем дне. Вы будете жить, когда
нацистских главарей давно не будет и в помине. Однако
условия вашей будущей жизни зависят от того, насколько
своевременно капитуляция помешает разрушению ваших
родных городов. Освобождайте ваши родные города от
нацистских бонз!»
14 апреля 1945 г. Национальный комитет «Свободная
Германия» обратился ко всем противникам гитлеризма
с призывом действовать немедленно. «Гитлер и его прес-
тупная свора знают, что их конец близок, — говорилось
в распространенной комитетом листовке. — Агонизируя,
эти подлые трусы все еще продолжают топить в крови
свой собственный народ. Наш долг — не допустить этого
последнего кровавого злодеяния. Это наш долг перед на-
родом, перед своей совестью и историей!» И немецкие
антифашисты, подлинные патриоты и защитники нацио-
нальных интересов своей страны, не считаясь с жертвами,
делали все, что было в их силах.
Вместе с передовыми частями Советской Армии, а
подчас и в тылу противника успешно действовали члены
Национального комитета «Свободная Германия»*. Сфор-
* Присяга бойцов «Свободной Германии» гласила: «Я, сын немецкого
народа, преисполненный пламенной любви в своему народу, своей родине
224
мированный из немецких антифашистов батальон принял
активное участие в освобождении от гитлеровцев Вроцлава
(Бреслау).
Активизировалась деятельность подпольных антифа-
шистских групп. По стране распространялись листовки,
в которых немецкое население призывалось сделать
вывод из крушения гитлеризма. «Немцы, — говорилось
в одной из них, — гитлеровская Германия обречена. Дни
Гитлера и его клики сочтены. Добивайтесь немедленного
прекращения сопротивления. Принуждайте офицеров и
солдат капитулировать. Тем самым вы облегчите свое
положение и положение Германии»27.
В последние дни войны широкое распространение
среди немецких солдат и офицеров получила нелегальная
листовка, в которой немецкие женщины и дети обраща-
лись к солдатам: «Отец, не делай глупостей! Спаси себя
для нас» — так звучал один из призывов этой листовки28.
Формы борьбы немецких патриотов против гитлеров-
цев носили разнообразный характер.
Немецким антифашистам удалось нанести удар по
планам гитлеровцев в Лейпциге. Чувствуя свою гибель,
нацисты тянули за собой в могилу всех, кого могли. Свы-
ше 5 тыс. лейпцигских антифашистов пали жертвой
гитлеровцев29. Свыше 2 тыс. заключенных, которых
перегнали сюда из Дрездена, где тюрьма была разрушена,
были заперты в лейпцигском Доме юстиции, дожидаясь
решения своей участи. 12 апреля нацисты вывезли в Линд-
сталь и расстреляли группу из 10 немецких антифашистов
и 43 иностранных рабочих. Однако свою кровавую распра-
ву фашистским палачам не удалось довести до конца.
14 апреля местный комитет «Свободная Германия»
опубликовал «приказ ко всем противникам нацизма».
«Антифашисты! — говорилось в нем. — В этот час,
когда нашему городу угрожает уничтожение, надо не го-
ворить, а действовать... Власть нацистов и гестапо слом-
лена. Годами мы ждали этого момента. Теперь на борьбу!»
Антифашисты призывали население разоружать гитлеров-
цев, препятствовать вводу в действие «фольксштурма»,
помешать превращению города в поле сражения, охранять
склады с продовольствием, вывешивать белые флаги30.
16 апреля местная организация НКСГ в «открытом
и своей семье, клянусь бороться против гитлеровского фашизма и его
режима до тех пор, пока мой народ вновь не станет свободным и счастли-
вым, пока позор фашистского варварства не будет сметен с лица земли,
а гитлеровский фашизм — уничтожен».
8—646
225
письме», распространенном по городу, потребовала от
обербургомистра и полицей-президента «мирной передачи
города союзникам в интересах населения Лейпцига»31.
Призывы антифашистов были поддержаны населением
Лейпцига. Оно помешало гитлеровцам разрушить город.
«18 апреля, — сообщала газета «Лейпцигер фольксцей-
тунг», — белые флаги развевались по всему городу...
Фольксштурмисты целыми ротами расходились по домам.
Там, где солдаты еще пытались оказывать сопротивление,
их разоружали антифашисты».
С приближением союзных войск к городу подпольная
антифашистская организация взяла власть в свои руки.
Тем самым были спасены жизни тысяч женщин и детей*.
В Йене население по призыву антифашистов задержало
грузовики, на которых находились вооруженные фауст-
патронами «фольксштурмисты», намеревавшиеся превра-
тить этот старинный университетский город в «узел
обороны». В Готе рабочие под руководством коммунистов
не дали гитлеровцам взорвать перед отступлением электро-
станцию и другие предприятия города. На калийных
шахтах антифашисты помешали эсэсовцам перед бегством
расправиться с занятыми на подземных работах полити-
ческими заключенными.
В Хемнице (ныне Карл-Маркс-Штадт) женщины раз-
рушили противотанковые укрепления. В Эйслебене
«фольксштурмисты» по призыву местного антифашист-
ского комитета покинули занимаемые позиции, и союзни-
ки получили возможность без боя войти в город.
В Анкламе группа антифашистов в момент, когда
советские войска подошли к городу, вывела из строя две
артиллерийские батареи. Подпольным антифашистским
группам удалось расстроить фашистские планы обороны
в Ростоке, Штральзунде, Гримме не и ряде других городов.
В Грейфсвальде местная группа «Сводобная Германия»
добилась того, что жители города отказались участвовать
в строительстве противотанковых сооружений. Комендант
города полковник Петерсхаген и ряд других жителей
выступили против бессмысленного сопротивления. Войска
были выведены за пределы города.
* Небезынтересно отметить, как реагировали американские воинские
власти на мужественные действия лейпцигских антифашистов. Американ-
ский комендант города майор Итон, публично объявив, что «весь немец-
кий народ без исключения состоит из преступников», запретил деятель-
ность местного комитета «Свободная Германия» (см. Leipziger Volkszei-
tung.— 1958. 25 Juli).
226
В Ботцове небольшая группа горожан разоружила
фашистскую полицию и вывесила на городской ратуше
белый флаг. В Бельциге бессмысленной обороне города
помешал местный «фольксштурм». В Фрейберге (Саксо-
ния) назначенный гитлеровцами комендант города сабо-
тировал организацию обороны, а затем при активном
участии местных антифашистов-подпольщиков сдал город
советским войскам без боя.
Активными действиями антифашистов были спасены
от разрушения мосты в Оберкунерсдорфе, Нейстрелице,
Хильберсдорфе, Дрездене, Хемнице, Зибенлене, электро-
станция в Хиршфельде, верфь в Нидерфинове, текстильная
фабрика в Фалькенау и т. д. Особенно большое значение
имело сохранение немецкими патриотами гигантского,
длиной 430 м, моста на автостраде в долине Мульды32.
Таким образом, значительно активизировавшаяся в
этот период деятельность немецких антифашистов спасла
жизни многих людей, а ряд городов, деревень и промыш-
ленных объектов сохранила от разрушения.
Антифашисты Берлина стремились не дать гитлеров-
цам осуществить преступное разрушение столицы. После
воздушных тревог, во время которых эсэсовцы прятались
в бомбоубежища, фашистские листовки, призывавшие
к обороне города, оказывались перечеркнутыми словом
«нет», а рядом висели листовки, выпущенные берлинскими
антифашистами. Вот содержание некоторых из них:
«Берлинцы, рабочие и работницы! Красная Армия,
сокрушая все на своем пути, стучится в ворота Берлина.
Нацистские преступники объявили город «крепостью»...
Гитлеровским бандитам смерть!»33.
«Берлинцы! Следуйте примеру жителей Вены. Упорным
и открытым сопротивлением рабочие и солдаты Вены
помешали превращению города в кровавый ад. Должен ли
Берлин испытать судьбу Аахена, Кёльна и Кенигсберга?
Нет. Повсюду пишите ваше «нет». Образуйте ячейки
Сопротивления в казармах, на предприятиях, в бомбоубе-
жищах. Беритесь за оружие!»34.
«Берлинцы! Солдаты, мужчины и женщины! Вам из-
вестен приказ безумного Гитлера и его кровавой собаки
Гиммлера, требующий защищать каждый город до послед-
него человека. Тот, кто сегодня выполняет приказ
нацистов, является идиотом или мерзавцем...
Пишите повсюду ваше „нет“!
Образуйте группы Сопротивления в казармах, на
предприятиях, в бомбоубежищах! Прочь все портреты
8**
227
Гитлера и его сообщников с улиц. Организуйте воору,
женное сопротивление.
Группа Сопротивления „Эрнст44»35.
«Берлинцы!
Неужели вы хотите, чтобы ваши сыновья, отцы и
матери стали жертвой безумной кровавой бойни?
Нет!!!
Неужели вы и дальше хотите терять ваше мужество?
Вы хотите смотреть, как разрушаются ваши квартиры?
Хотите вы истечь кровью, чтобы нацисты смогли продлить
свои жалкие жизни? Нет. Нет. Пишите повсюду ваше
„нет44. Кончайте с войной. Уже сегодня. Скоро будет
поздно.
Вы не одни. Мы поможем вам.
Берлинская боевая группа „Свободная Германия44»36.
Усилия берлинских антифашистов не пропали даром.
Многие из пожилых «фольксштурмистов», признавал
впоследствии один из сотрудников гитлеровской ставки,
убедившись в бессмысленности борьбы в городе, даже при
приближении незначительных сил противника оставляли
свои позиции и уходили к женам и детям, прятавшимся
в подвалах домов.
В Бисдорфе группа коммунистов и социал-демократов
поспешила навстречу подразделениям Советской Армии
и спасла этот район Берлина от разрушения. В районах
Фридрихсхайн, Альт-Штралау, у станции городской
железной дороги «Ландсбергераллее» (ныне «Лениналлее»)
группы антифашистов разоружали гитлеровских фанати-
ков. Во Фронау антифашисты не допустили взрыва мос-
тов37.
В то же время необходимо отметить, что, какими бы
самоотверженными ни были действия участников Сопро-
тивления в Берлине, все же подавляющее большинство
населения Берлина до самого конца терпеливо сносило
преступления правящей фашистской клики.
«...Патриотические силы не могли опереться на круп-
ные антифашистские массовые действия среди народа.
До последнего момента сказывались еще кровавый террор
и коррупция, проводившиеся гитлеровцами, а также
идеологическое заблуждение большей части населе-
ния»38, — пишут историки ГДР.
Во многих районах страны в эти дни освобождения
Германии от фашистского гнета рука об руку с немецкими
антифашистами действовали военнопленные, иностранные
рабочие, узники концлагерей. Активными участниками
228
этой неравной борьбы были советские люди, попавшие
в руки врага.
В ночь со 2 на 3 февраля под руководством Героя
Советского Союза подполковника Николая Власова, пол-
ковника Исупова и полковника Чубченкова восстали
советские офицеры — заключенные «блока смерти» в
концлагере Маутхаузен. Фашистские палачи делали все,
чтобы сломить волю советских людей, попавших в этот
ад. «Промерзшие, босые, в худой одежонке, превратив-
шиеся в живые скелеты, с телами, покрытыми коростой,
нарывами, сыпью, незаживающими болячками, синяками
и открытыми ранами, — рассказывал впоследствии извест-
ный советский писатель С. С. Смирнов, — узники выст-
раивались по сотням в узком дворе — шестиметровом
промежутке между бараком и стеной. Стена, толщиною
в метр и высотою в три с лишним метра, угрюмо высилась
над ними, загораживая небо, а по гребню ее на выгнутых
внутрь железных кронштейнах с изоляторами тянулась
в несколько рядов колючая проволока под током высо-
кого напряжения. По углам стены с деревянных вышек
на узников были направлены спаренные пулеметы и
большие прожекторы, которые с наступлением темноты
заливали ярким светом весь двор.
Как только появлялся «блокфюрер» — молодой са-
дист — эсэсовец со своей свитой, раздавалась команда
«Ложись!» — и одновременно с пулеметной вышки на строй
узников обрушивалась мощная струя ледяной воды из
шланга, сбивавшая с ног тех, кто не успел упасть. Люди
валились друг на друга, а палачи проходили мимо лежав-
ших, рассыпая удары, а то и просто пристреливая пленных
на выбор. Потом начиналась «зарядка» — узников, едва
державшихся на ногах, заставляли бегать, ползать по
снегу или по грязи, ходить «гусиным шагом» вокруг
барака по 3—4 км без перерыва.
Многие падали и уже не могли подняться. Их оттас-
кивали к штабелю трупов. Смертельные удары обтянутых
резиной дубинок, налитых свинцом, замертво укладывали
людей. Эсэсовцы развлекались, стреляя в руки и ноги
пленников, сбрасывая узников в канализационный колодец
во дворе»39.
Но ничто не смогло сломить воли и мужества совет-
ских людей, их неистребимой любви к родине. Вдохнов-
ленные вступлением Советской Армии на территорию
фашистской Германии, узники «блока смерти» поднялись
на неравный бой. Вооруженные лишь вывороченными из
229
мостовой булыжниками и деревянными колодками с ног
заключенные с возгласами «Ура! За Родину! Вперед!»
напали на до зубов вооруженную охрану и смяли ее.
Часть окончательно обессиливших узников отдала восстав-
шим свою одежду, чтобы те с ее помощью могли преодо-
леть заграждения из колючей проволоки под током высо-
кого напряжения. Значительной группе восставших
удалось вырваться из лагеря, и она двинулась на восток,
на соединение с наступавшими частями Советской Армии.
Разъяренные гитлеровцы бросили против смельчаков
части мотопехоты, СС и отряды «гитлерюгенд». Почти
все восставшие «блока смерти» героически погибли в
схватке с фашистскими палачами.
5 мая 1945 г., за два дня до подхода англо-американ-
ских войск, заключенные Маутхаузена вписали новую
славную страницу в борьбе с гитлеризмом. Подпольному
интернациональному комитету, во главе которого стояли
австрийский коммунист Хейнц Дюрмайер, видный деятель
КПГ Франц Далем и советский майор Андрей Пирогов,
стало известно о секретном приказе Гиммлера, передан-
ном коменданту лагеря Цирайсу гаулейтером Эйгрубером:
в случае приближения советских войск к лагерю комен-
данту предлагалось уничтожить всех заключенных Маут-
хаузена. Основную массу заключенных — 30 тыс. чело-
век — планировалось замуровать глубоко в штольнях,
расположенных в 4 км от лагеря, и, завалив выходу,
отравить газом. Остальных Гиммлер предлагал отравить
цианистым калием. Если же не удастся умертвить всех
заключенных таким путем — уничтожить лагерь при по-
мощи авиации и артиллерии40.
Не дожидаясь осуществления злодейского замысла
эсэсовцев, заключенные Маутхаузена поднялись на борьбу,
уверенные, что близость фронта гарантирует им быструю
помощь со стороны Советской Армии или же союзных
войск. Стремительной атакой захватываются здание ко-
мендатуры, казармы лагерной охраны, склады с оружием.
В течение двух дней, вплоть до подхода американских
войск, восставшие вели непрерывные бои с гитлеровцами,
преграждали им путь к отступлению через Дунай41.
В Бухенвальде гитлеровцы к началу апреля 1945 г.
сконцентрировали свыше ПО тыс. заключенных. Цель
фашистов состояла в том, чтобы до подхода войск союз-
ников уничтожить всех узников. Сопротивление осуществ-
лению злодейского плана, выполняемого нацистскими
палачами, возглавил интернациональный лагерный коми-
230
тет. Наиболее активную роль играла в нем советская
секция во главе с Николаем Симаковым. По призыву
лагерного комитета заключенные саботировали отправку
из лагеря, не подчинялись распоряжениям коменданта.
Таким образом удалось спасти от «эвакуации», то есть от
верной смерти 21 тыс. заключенных42.
Наступило утро 11 апреля. Хотя уже слышался гул
приближающейся артиллерийской канонады и фронт
вплотную приближался к Веймару, озверевшие эсэсовцы
не оставили своих планов поголовного уничтожения всех
узников Бухенвальда. Комендант лагеря Пистер пытался
вызвать с ближайшего аэродрома бомбардировщики,
чтобы сбросить на лагерь химические бомбы. Охране раз-
дали противогазы. Медлить было нельзя. Интернацио-
нальный лагерный комитет дал сигнал к восстанию. Сре-
ди заключенных распространялось воззвание, составлен-
ное руководителями советской секции. В тексте было
сказано:
«Фашистская Германия, потрясшая мир чудовищными
зверствами, под натиском Красной Армии, войск союзни-
ков и тяжестью своих преступлений рвется по частям...
Кровавый фашизм, озверелый своими поражениями,
в предсмертных судорогах пытается уничтожить нас.
Но часы его жизни сочтены!
Настал момент расплаты!
Военно-политическое руководство подпольной органи-
зации лагеря дало приказ в 3 часа 15 минут начать послед-
нюю, беспощадную борьбу с фашизмом. Все как один на
борьбу за свое освобождение! Смерть фашистским зверям!
И будет проклят тот, кто, забыв свой долг, спасует
в этой последней, беспощадной борьбе. Наш путь герои-
ческий. В этой героической борьбе победа будет за нами.
Все как один, подчиняясь военной дисциплине, распо-
ряжениям и приказам командиров и комиссаров, презирая
смерть, горя ненавистью к врагам, вперед трудным, но
боевым путем к свободе! Смерть фашистским извергам!
Да здравствует свобода!
Антифашистский подпольный центр»43.
Первым бросается на штурм эсэсовских огневых точек
«ударный батальон», которым командует старший лейте-
нант В. В. Логунов — один из руководителей антифа-
шистского подполья лагеря. Справа от «ударного баталь-
она» действуют отряды немецких антифашистов. Вот как
Показано восстание в отчете лагерного комитета: «Штурм
начинается. В пяти, в шести местах делаются проходы
231
в заграждениях из колючей проволоки. Стрельба ведется
в упор.
Вооруженная до зубов стража у ворот отступает.
Башня берется приступом, заключенные устанавливают
там захваченный пулемет. Раздаются первые взрывы гра-
нат и фаустпатронов. На другой стороне лагеря заключен-
ные также преодолевают проволоку и атакуют охрану.
В 15 часов... над башней № 1 поднимается белый флаг.
Лагерь освобожден. Все стремятся заполучить оружие
и вырваться наружу. Захвачены первые пленные. Лагерный
комитет по внутренней радиосети обращается с первым
воззванием: «Товарищи! Фашисты бежали. Власть в руках
интернационального лагерного комитета». Лагерь ликует.
Битва за концлагерь Бухенвальд проведена и выиграна»44.
Заключенные удерживали лагерь вплоть до подхода союз-
ных войск.
19 апреля на лагерной площади, где выстроились
в последний раз бывшие узники Бухенвальда, громко зву-
чит их торжественная клятва:
«Мы, бывшие политзаключенные Бухенвальда: русские,
французы, поляки, чехи, немцы, испанцы, итальянцы,
австрийцы, бельгийцы, голландцы, англичане, люксем-
буржцы, югославы, румыны, венгры, совместно боролись
против фашизма, против нацистской банды, за наше
собственное освобождение. Мы твердо были уверены:
наше дело правое, победа будет за нами!
Мы, представители всех национальностей, вели жесто-
кую, беспощадную борьбу. И эта борьба еще не закончена.
Фашизм еще не уничтожен на земном шаре. Еще нахо-
дятся на свободе наши мучители-садисты. Поэтому мы
клянемся перед всем миром на этой площади, на этом
месте ужасов, творимых фашистами, что мы прекратим
борьбу только тогда, когда последний фашистский прес-
тупник предстанет перед судом Правды!
Уничтожение фашизма со всеми его корнями — наша
задача, это наш долг перед погибшими товарищами, их
семьями!
Клянемся отомстить за смерть наших товарищей!»45.
Образцы беспримерного мужества показали в эти дни
крушения гитлеризма узники и многих других фашистских
застенков.
Интернациональная солидарность заключенных конц-
лагеря Равенсбрюк помогла сохранить жизнь томившимся
в лагере жене Эрнста Тельмана Розе, их дочери Ирме
Вестер-Тельман и многим другим заключенным.
232
В каторжной тюрьме Бранденбург узники, когда
раздался гром советской артиллерии, помешали эсэсовцам
расправиться с заключенными-антифашистами.
В ряде мест Германии рабочие, насильно угнанные
из оккупированных стран на фашистскую каторгу, разо-
ружали охрану и не допускали уничтожения предприятий
и порчи оборудования.
В ночь с 27 на 28 апреля группа антифашистов захва-
тила одну из крупнейших нацистских радиостанций
в Мюнхене и городскую ратушу46. Антифашисты успели
передать призыв к солдатам сложить оружие, а железно-
дорожникам — саботировать все перевозки войск. Гитле-
ровцам удалось подавить выступление антифашистов, тем
не менее они были вынуждены в одном из документов
признать, что «путч в Мюнхене, хотя и предпринятый
с явно недостаточными силами, не может рассматриваться
как отдельное явление, а должен расцениваться как пред-
вестник более серьезных выступлений»47.
Антифашистские силы немецкого Сопротивления сов-
местно с узниками концлагерей, военнопленными и иност-
ранными рабочими вписали славную страницу в дело
освобождения Германии от фашистского гнета.
Им не удалось сбросить нацистское ярмо. Эту задачу
решила героическая Советская Армия. Но своей борьбой
против гитлеризма немецкие патриоты показали, что
никакой самый жестокий террор не смог сломить их волю
к избавлению Германии от кровавой фашистской дик-
татуры.
«БОЛЕЗНЬ СЕРДЦА У ГЕРИНГА
ВСТУПИЛА В АКТИВНУЮ СТАДИЮ»
Вечером 22 апреля 1945 г. — сразу после совещания
в бункере имперской канцелярии, Кейтель отправля-
ется разыскивать штаб 12-й армии Венка, а Йодль — в
Крампнитц, куда перебрались сотрудники объединенного
штаба в связи с появлением в районе Потсдама и Ваннзее,
где они до того находились, советских танков*.
Оставшиеся во главе с Гитлером и Геббельсом начи-
нают решать «проблему проблем»: как удержаться в Бер-
лине до подхода армии Венка, что, по их расчетам, дало
бы им возможность продержаться в Берлине до появле-
ния англо-американских войск. Геббельс заверяет осталь-
ных нацистских вожаков, что он заставит каждого жите-
ля Берлина, будь то мужчина или женщина, драться до
конца, чтобы выиграть часы и дни, необходимые для под-
хода армии Венка. Все соглашаются. Тем самым была ре-
шена судьба тысяч берлинцев, которых гитлеровская кли-
ка обрекла на гибель, чтобы иметь возможность вести
свою кровавую игру дальше.
Вечером 22 апреля во все берлинские официальные
органы, сотрудники которых либо уже исчезли, либо уло-
жили чемоданы, посыпался поток приказов и распоряже-
ний Геббельса как имперского комиссара по обороне Бер-
лина. Ночью типографии имперской канцелярии и мини-
стерства пропаганды были кое-как пущены в ход, и утром
фашистские листовки последний раз залепили фасады
берлинских домов. Приказ имперского комиссара возла-
гал на каждого жителя города ответственность «за оборо-
ну своего дома и своей квартиры». В то же время Геббельс
грозил смертной казнью за вывешивание белых флагов.
Фашистский листок «Панцебер» — единственная газе-
* 21 апреля 1945 г. руководство фашистских вооруженных сил вновь
реорганизуется — последний раз за свою непродолжительную историю.
Остатки верховного командования вооруженных сил и штаба оперативно-
го руководства сливаются в так называемый объединенный штаб.
234
та, которая выходила в Берлине в те дни, опубликовал
угрозу Гитлера: «Каждый, кто пропагандирует, а тем более
осуществляет мероприятия, которые ослабляют наше со-
противление, — предатель! Он должен быть немедленно
расстрелян или повешен! Это должно делаться и в том слу-
чае, если такие мероприятия проводятся якобы по приказу
гаулейтера, имперского министра Геббельса или даже от
имени фюрера»1.
Эсэсовцы развернули настоящую охоту на берлинцев,
способных носить оружие. Из казарм и госпиталей вы-
таскивали больных и раненых, из тоннелей метро —
подростков и стариков. Члены «гитлерюгенд» были объ-
явлены мобилизованными, независимо от возраста, и бро-
шены на позиции в районе Пихельсдорфа (северо-запад-
ная часть Берлина). Подчас фаустпатроны раздавали
двенадцатилетним мальчикам. Подростков 1929 г. рожде-
ния, мобилизованных уже ранее, прежде чем бросить на
позиции, провели через город с запада на восток, чтобы
создать у населения впечатление, будто в Берлине при-
бывают подкрепления. Тысячи берлинцев, заподозренных
в малодушии, пали жертвами озверевших эсэсовцев.
Город был разбит на девять районов обороны. Восемь
из них располагались радиально — от центра города до
кольца городской дороги, девятый занимал район пра-
вительственных учреждений.
Нацистские руководители метались в поисках лица,
которое, возглавив уличные бои в городе, стало бы бо-
роться «до последнего дыхания». По совету Геббельса
Гитлер уволил генерала Реймана и заменил его на посту
коменданта Берлина подполковником Кетнером из штаба
оперативного руководства. Однако последний погиб на
пути к месту назначения. Комендантом стал другой на-
цистский фанатик — Беренфенгер. Район вокруг имперской
канцелярии был отделен от остальной части города. До-
пуск туда был разрешен лишь по особым пропускам.
Здесь хозяйничал фашистский головорез бригаденфюрер
Монке с несколькими тысячами эсэсовцев. Чем теснее
сжималось огненное кольцо вокруг остатков фашистского
«третьего рейха», тем больше маразм и разложение охва-
тывали фашистских главарей, тем недоверчивее поглядыва-
ли они друг на друга. Каждый из них именно себя считал
подходящим лицом, которое могло бы договориться с
англо-американцами и таким образом спасти себе жизнь
и избежать суда народов за совершенные преступления.
В то время как Гитлер вел переговоры с союзниками через
235
Вольфа, которого он, опасаясь потерять руководство хо-
дом переговоров, боялся заменить нацистским деятелем
более высокого ранга, Геринг и Гиммлер только и ждали
подходящего момента, чтобы за спиной Гитлера взять
дело переговоров с Западом полностью в собственные
руки.
К 23 апреля развитие военных событий укрепило Ге-
ринга и Гиммлера в мысли, что далее медлить нельзя ни
одного дня: падение Берлина свело бы на нет все шансы
на успех заключения соглашения с Западом.
Первым открыто выступил на сцену Геринг. На протя-
жении ряда лет он играл вторую после Гитлера роль в
фашистском рейхе, Геринг представлял собой одну из
наиболее отвратительных и грязных фигур в мерзком
сборище нацистских главарей. Человеконенавистничество
и безграничное властолюбие дополнялись у него ненасыт-
ной жаждой наживы, страстью к роскоши и наслажде-
ниям.
В грабеже художественных ценностей в оккупирован-
ных странах Европы Геринг успешно конкурировал с са-
мим фюрером. В последние месяцы войны личный поезд
Геринга сопровождали два эшелона с награбленными
картинами, среди которых были бесценные творения Рем-
брандта, Рубенса, Веласкеса, Гойи, Ван Дейка. Не гну-
шался Геринг и «очисткой» музеев в самом рейхе. В день
его рождения власти крупнейших городов Германии «да-
рили» Герингу шедевры из музеев. Так в 1942 г. Берлин
вручил Герингу картину Тинторетто, в 1944 г. полотно
Антонио Моро2.
Страсть Геринга к пышным мундирам была предметом
шуток и анекдотов даже среди нацистского руководства.
Трамплином для возвышения Геринга послужила гряз-
ная фашистская провокация с поджогом рейхстага 28 фев-
раля 1933 г., явившаяся сигналом для развертывания
разнузданного кровавого террора против всех противни-
ков фашизма. Именно Геринг «обосновал» тогда массовое
истребление революционных немецких рабочих. «Мои ме-
роприятия, — заявил он 3 марта 1933 г., — не ослаблены
никакими юридическими сомнениями. Я не ищу справед-
ливости, мне надо только уничтожать и искоренять, боль-
ше ничего!» Несколько дней спустя он воодушевлял опь-
яневших от потоков крови штурмовиков: «Убивайте каж-
дого, кто против нас, убивайте, убивайте, не вы несете
ответственность за это, а я, поэтому убивайте!»
Впоследствии видный фашистский деятель гаулейтер
236
Данцига (Гданьска) Раушнинг поведал о некоторых де-
талях этой провокации Геринга. Вскоре после поджога
рейхстага Раушнинг был вызван к Гитлеру, чтобы до-
ложить о положении в Гданьске. Перед служебной ре-
зиденцией Гитлера Раушнинг беседовал с Герингом,
Гиммлером и несколькими гаулейтерами из Западной Гер-
мании. «Геринг рассказывал о деталях поджога рейхста-
га, — пишет Раушнинг. — Тогда тайна этого пожара в
нацистской партии строго соблюдалась. Я сам полагал,
что это дело коммунистов или, по крайней мере, людей,
связанных с ними. Только теперь из разговора я узнал,
что поджог рейхстага был совершен национал-социалист-
ским руководством.
Откровенность, с которой в этом кругу сообщались
подробности этого акта, была потрясающей. Радостный
смех, циничные шутки — такова была реакция этих заго-
ворщиков. Геринг красочно рассказывал, как «его мальчи-
ки» проникли в рейхстаг по подземному ходу из его, Ге-
ринга, дворца, что они имели в своем распоряжении всего
несколько минут и чуть не были обнаружены полицией.
Геринг только сожалел, что не весь «сарай», то есть
рейхстаг, сгорел. В спешке «работу» не успели довести до
конца. Геринг, который был в ударе, закончил рассказ сло-
вами: „Я не имею совести! Мою совесть зовут Адольф
Гитлер“»3.
Начальник генерального штаба немецко-фашистской
армии генерал-полковник Франц Гальдер перед Нюрн-
бергским международным трибуналом показал: «За общим
завтраком в день рождения фюрера в 1942 г. люди кругом
разговаривали относительно здания рейхстага и его ху-
дожественной ценности. Я слышал собственными ушами,
как Геринг вмешался в разговор и крикнул: «Единствен-
ный человек, который действительно знает рейхстаг, это
я, потому что я поджег его!». Сказав это, он похлопал
себя по ляжке»4.
После провокации с поджогом рейхстага Геринг быст-
ро поднимался по лестнице фашистской иерархии. Он
захватил десятки высокооплачиваемых постов и добился
присвоения себе многочисленных титулов и званий.
Генерал эсэсовских войск, президент фашистского
рейхстага, министр внутренних дел Пруссии, начальник
Прусской полиции, председатель прусского государствен-
ного совета, уполномоченный по четырехлетнему плану,
Министр имперский авиации, главнокомандующий военно-
воздушными силами, председатель совета министров по
237
обороне империи, член тайного совета, имперский руково-
дитель по охоте — вот неполный перечень званий Геринга
в нацистской Германии. Летом 1940 г. после порабощения
Франции Гитлер присвоил ему уникальный военный чин —
рейхсмаршал.
Гитлер использовал Геринга и для проведения самых
доверительных акций на международной арене. Так, по
приглашению английских мюнхенцев Геринг намеревался
23 августа 1939 г. тайно прибыть в Англию. В Берлин был
послан специальный английский самолет, который ждал
команды, чтобы вылететь с высоким гостем в Англию5.
Если в Лондоне рассчитывали тайной «миссией Геринга»
открыть дорогу к новому антисоветскому Мюнхену, теперь
за счет Польши, то Гитлер этой миссией намеревался
оттянуть вступление западных стран в войну хотя бы на
несколько дней, необходимых ему для военного разгрома
Польши.
Быстрому выдвижению Геринга способствовало одно
чрезвычайно важное обстоятельство. Захватив пост упол-
номоченного по четырехлетнему плану военно-экономиче-
ской подготовки Германии к войне, Геринг не только стал
за счет награбленного миллиардером, главой гигантского
концерна «Герман Геринг-верке», но и превратился в до-
веренного человека монополий в гитлеровском правитель-
стве. Именно он и формулировал политику фашистского
правительства в наиболее важных экономических вопро-
сах. «Вооружениям не предвидится конца»6, — объявил
Геринг ликующим монополистам в декабре 1936 г. Именно
Геринг наиболее цинично сформулировал грабительскую
политику немецких монополий на оккупированной тер-
ритории: «Я намереваюсь грабить, и грабить эффективно».
В качестве лица, наиболее ярко воплотившего слияние
нацистской верхушки с финансовой олигархией, Геринг
1 сентября 1939 г. официально был объявлен преемником
Гитлера. Это назначение было оформлено тайным декре-
том 29 июня 1941 г.
Однако к весне 1945 г. положение Геринга значитель-
но поколебалось. Геринг, который в начале войны хвастли-
во заявлял, что ни одна бомба не упадет на Германию,
теперь в качестве командующего военно-воздушными си-
лами являлся виновником ущерба, наносимого монополи-
ям воздушными бомбардировками. Промышленники оса-
ждали Гитлера требованиями решительно усилить воздуш-
ное прикрытие их предприятий. Прочитав, например,
письмо саарского магната Рехлинга, Гитлер заявил, что он
238
согласен с высказанной в нем идеей: надо немедленно
перевешать все руководство «люфтваффе»7.
Падению авторитета Геринга среди монополистов спо-
собствовало еще одно немаловажное обстоятельство: с
освобождением Советской Армией и англо-американскими
войсками стран Европы концерн «Герман Геринг-верке»,
основу которого составляли захваченные за рубежом руд-
ники, шахты, сталелитейные, машиностроительные и воен-
ные заводы, развалился. Заправилы немецких монополий,
ранее приветствовавшие включение Геринга в свои ряды,
теперь стремясь к сговору с Западом, спешили избавиться
от вконец скомпрометированного рейхсмаршала, заклей-
менного в качестве одного из главных военных преступ-
ников. Геринг, пишет его биограф, был потрясен тем, что
2 января 1945 г. — в день его рождения — никто из них
не появился, как бывало прежде, с поздравлениями и
дорогостоящими подарками8.
С именем Геринга связана одна из последних попыток
дипломатической активности гитлеровцев. Видимо, и фю-
рер, и его окружение считали, что подключение к перего-
ворам с западными странами такой «авторитетной» фигу-
ры будет для Лондона и Вашингтона сигналом о серьез-
ности намерений нацистского руководства. Вопреки имею-
щей широкое хождение версии, будто бы Геринг дей-
ствовал на свой страх и риск, документы, которыми рас-
полагают ныне исследователи, свидетельствуют о том, что
последняя «миссия Геринга» началась не только с согласия
Гитлера, но и по его прямому указанию. Оно было дано
Герингу, прибывшему в бункер имперской канцелярии
20 апреля 1945 г. «Гитлер заявил Герингу, что тот должен
немедленно отправляться для выполнения задания чрез-
вычайной важности в Южную Германию»9.
Район «командировки» Геринга определялся тем, что
гитлеровцы уже с конца марта знали намеченную союз-
никами демаркационную линию между войсками советской
армии и западных стран. Геринг направлялся в район,
который подлежал занятию американскими войсками.
Позднее, 22 апреля, Гитлер заявил, что «если дело дошло
До переговоров, то рейхсмаршал умеет это лучше, чем
я»10. Через день Гитлер еще раз подтвердил военному
руководству — Кейтелю и Йодлю, что именно Геринг, и
Никто иной, является его преемником, подчеркивая важ-
ность акций, которые могут последовать от Геринга11.
В то же время Гитлер, хорошо зная своего преемника,
опасался, что Геринг, вырвавшись из-под контроля, по-
239
пытается спасти себе жизнь ценой его, Гитлера, головы.
Поэтому фюрер и держал при себе Геринга вплоть до
20 апреля. Лишь катастрофическое положение принудило
Гитлера к такой, как он считал, крайней мере.
Отправив Геринга в Берхтесгаден, Гитлер, как показы-
вают факты, ни на минуту не терял своего преемника из
виду. Уже через сутки, вечером 21 апреля, он отдает при-
каз: «У Геринга в Карин-хол (поместье Геринга непо-
далеку от Берлина. — Г. Р.) — целая частная армия. Не-
медленно распустить ее»12.
Сразу же после встречи с фюрером Геринг отправил-
ся в Берхтесгаден, где и стал ждать дальнейших указа-
ний из имперской канцелярии. Они последовали в ночь
с 22 на 23 апреля. Йодль сообщил Герингу, что Гитлер
принял решение оставаться в Берлине несмотря на реаль-
ную угрозу окружения города советскими войсками. Это
означало, что Геринг мог приступить к активным дей-
ствиям. В ту же ночь Йодль встретился с начальником
штаба ВВС генералом Коллером и информировал его о
мероприятиях, предпринятых военным командованием,
чтобы способствовать осуществлению «миссии Геринга».
С целью убедить англо-американцев, что отныне война
ведется лишь против Востока, принято решение: 12-ю ар-
мию под командованием генерала Венка, прикрывающую
с запада путь на Берлин, снять с Западного фронта и
повернуть на восток.
Прибыв в Берхтесгаден утром 23 апреля, рассказывает
Коллер, он застал Геринга в смятении чувств. Последний
опасался, что Борман опередит его, после смерти Гитлера
объявит себя его преемником и возьмет все дело перегово-
ров с англо-американцами в свои руки. В то же время он
трусил действовать, боясь выступить в качестве преемника
фюрера слишком рано и тем самым навлечь на себя гнев
Гитлера со всеми хорошо известными ему последствиями.
Прибывший из Берлина Коллер рассеял его сомнения.
Он рассказал, что покинул имперскую канцелярию днем,
накануне как раз после того, как Гитлер, получив, нако-
нец, сообщение о провале «наступления» Штейнера, впал в
состояние прострации и объявил, что ему не остается ни-
чего другого, как покончить жизнь самоубийством.
Узнав от Коллера, что принято решение снять 12-ю
армию под командованием генерала Венка с Западного
фронта и повернуть на восток, чтобы убедить американ-
цев и англичан в том, что отныне война ведется лишь
против Востока, Геринг испугался, что это может привести
240
к тому, что инициатива мирных переговоров останется
за теми, кто засел в имперской канцелярии. Кроме того,
он считал, что эти действия недостаточны и их надо не-
медленно дополнить прямыми переговорами с западными
державами. Исходя из этого, Геринг решил действовать
немедленно.
Вечером 23 апреля Борман, злорадно ухмыляясь, со
словами «от преданного вам Геринга» вручил Гитлеру те-
леграмму, только что полученную от Геринга через ра-
диостанцию главного командования ВВС. В ней говори-
лось: «Мой фюрер! Ввиду вашего решения остаться в Бер-
лине, согласны ли вы с тем, чтобы я немедленно взял на
себя в качестве вашего преемника на основе закона от
29 июня 1941 г. общее руководство рейхом с полной сво-
бодой действий внутри страны и за рубежом? Если я не
получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это под-
тверждением отсутствия у вас свободы действия и что
условия, требуемые в вашем указе, имеют место, и буду
действовать во имя блага нашей страны и нашего народа.
Вы знаете, что я чувствую по отношению к вам в этот
суровейший час моей жизни. Я не имею возможности
выразить это словами. Может быть, бог защитит вас и
быстро доставит сюда несмотря ни на что. Преданный
вам Геринг»13.
Как рассказывал впоследствии генерал Коллер, Геринг
послал Гитлеру телеграмму в расчете на то, что последнего
уже нет в живых или по крайней мере ему не удастся
вырваться из Берлина и «прибыть сюда», то есть в Берх-
тесгаден.
Ламмерс советует убрать из телеграммы слова «до
10 часов вечера», ибо это придает ей характер ультимату-
ма, но Геринг настаивает на своем: он спешит.
Полагая, что открытие Западного фронта приведет в
самое ближайшее время к появлению англо-американских
войск в районе Берлина и резкому обострению отноше-
ний западных стран с Советским Союзом, Геринг торо-
пится начать второй акт затеянной гитлеровцами траги-
комедии — вступить в переговоры с западными державами
«на высоком уровне». Весь день 23 апреля в ставке Герин-
га идет напряженная подготовка к ним. От его имени, как
наследника и преемника Гитлера, составляется обращение
к населению. «Русские, — разъясняет Геринг, — прочитав
наш призыв, должны верить, что мы по-прежнему про-
должаем вести борьбу на Западе и на Востоке, но надо,
чтобы англичане и американцы смогли прочитать о том,
241
что мы больше не думаем продолжать войну на Западе,
а ведем ее лишь против Советов».
Вместе с Коллером и Ламмерсом Геринг занялся «ре-
организацией кабинета». Он заявил, что возьмет ведение
переговоров с англо-американцами непосредственно в
свои руки. Геринг решил действовать быстро. «Он (т. е.
Геринг. — Г. Р.) не будет капитулировать перед русски-
ми, — записывает вечером в тот же день в свой дневник
Коллер, — но немедленно капитулирует перед западными
державами. Поэтому он хочет утром незамедлительно
лететь к генералу Эйзенхауэру. Он верит, что в разговоре
наедине они быстро придут к соглашению, и поручил
мне сделать все приготовления, чтобы полет был осуще-
ствлен в кратчайший срок». За обедом Геринг «сияет» и
«снова и снова подчеркивает, что с американцами и ан-
гличанами он может очень хорошо сработаться».
Однако по не зависящим от Геринга причинам ему не
удалось утром следующего дня вылететь к Эйзенхауэру.
В два часа в спальню Коллера ворвался отряд эсэсовцев
и арестовал его. Тот растерянно спросил одного из них:
— А где же рейхсмаршал?
— Уже арестован.
— А статс-секретарь Ламмерс?
— Тоже арестован...
Для того чтобы понять этот неожиданный поворот
событий, надо вновь спуститься в подземелье имперской
канцелярии. «Это известие (телеграмма Геринга. —
Г. Р.),— рассказывает очевидец событий ротмистр Гер-
хардт Больдт, — поразило Гитлера, как удар обухом. Сна-
чала он расплакался, как ребенок, а потом стал свиреп-
ствовать, как одержимый»14.
В этой истории сыграли свою роль дрязги в фашист-
ском руководстве, страх и недоверие нацистских бонз друг
к другу. В одном из документов, подписанных Борманом,
говорилось, что «поворот может быть произведен только
лично фюрером, только им» и что необходимо «предо-
ставить фюреру свободу ведения переговоров». В свою
очередь, Геринг опасался, что находившийся вместе с
Гитлером в бункере имперской канцелярии Борман опере-
дит его, объявит себя после смерти Гитлера его преемни-
ком и возьмет все дело переговоров с англо-американцами
в свои руки. Поэтому он форсировал объявление себя
преемником фюрера, что и было использовано Борманом
для его дискредитации в глазах Гитлера.
Главное же в полном провале так и не состоявшейся
242
«миссии Геринга» заключалось в другом. В бункер импер-
ской канцелярии поступило сообщение из Италии от Воль-
фа. Англо-американцы, сообщал он, окончательно отка-
зались вести с ним какие-либо политические переговоры
и были согласны лишь на чисто военную капитуляцию
гитлеровских войск в Италии перед представителями
США, Великобритании и Советского Союза.
Сообщение о провале миссии Вольфа прибыло в Бер-
лин за несколько минут до получения телеграммы от Ге-
ринга. Понятно впечатление, которое оно в этой обстанов-
ке произвело на Гитлера и его окружение. В выступлении
Геринга они сразу увидели попытку спасти свою собствен-
ную шкуру за их счет.
Борман, стремясь разделаться со своим соперником,
услужливо подсказал Гитлеру, что телеграмма носит ха-
рактер ультиматума, и посоветовал отдать приказ о рас-
стреле Геринга. Гитлер счел это чрезмерным: достаточно
будет арестовать Геринга и лишить его всех постов и зва-
ний. Тут же Гитлер подписал набросанную Борманом
телеграмму Герингу: «Время вступления в силу закона от
29 июня 1941 г. я определю сам. Я не лишен свободы
действий. Запрещаю любой шаг в указанном вами на-
правлении»15. Одновременно с этой телеграммой Борман
направил шефу службы безопасности и СД Франконии
оберштурмбанфюреру Франку приказ немедленно аресто-
вать Геринга, Ламмерса и Коллера по обвинению в го-
сударственной измене. Кроме того, был отдан секретный
приказ о том, чтобы в случае, если Гитлер не переживет
войны, Геринг был умерщвлен16. Вскоре после полуночи
в подземелье имперской канцелярии было получено сооб-
щение: приказ об аресте Геринга выполнен. Борман лико-
вал. «Вопрос о преемнике Гитлера теперь вновь оставался
открытым»17.
На посту командующего ВВС Геринг был заменен
ярым нацистом генералом фон Греймом, командовавшим
до того 7-м воздушным флотом, расположенным в Мюн-
хене. Грейм получил приказ немедленно явиться за назна-
чением в Берлин. Спустя три дня радио передало офи-
циальное сообщение фашистского правительства: «Берлин,
27 апреля. Рейхсмаршал Герман Геринг уже длительное
время страдал болезнью сердца, которая теперь вступила
в активную стадию. Поэтому он сам просил, когда тре-
буется напряжение всех сил, освободить его от руковод-
ства военно-воздушными силами и связанных с этим за-
дач. Фюрер удовлетворил эту просьбу. Новым главно-
243
командующим военно-воздушными силами назначен гене-
рал-полковник Риттер фон Грейм, который одновременно
произведен в генерал-фельдмаршалы»18.
24 апреля 1945 г., то есть в тот самый день, когда
Геринг намеревался прибыть в ставку Эйзенхауэра в
Реймсе, почва из-под ног гитлеровцев и западных реак-
ционеров, намеревавшихся разыграть против Советского
Союза «берлинскую карту», была выбита окончательно.
В тот день войска 1-го Белорусского фронта соединились
в юго-восточном секторе Берлина с частями 1-го Украин-
ского фронта, отрезав Берлин от группировки немецко-
фашистских войск, находившейся на Одере. А на следую-
щее утро войска 2-й гвардейской танковой армии 1-го
Украинского фронта соединились западнее Берлина в рай-
оне Кетцина с частями 2-го Белорусского фронта, замкнув
тем самым кольцо вокруг берлинской группировки немец-
ко-фашистских войск. Столица гитлеровского рейха по-
пала в огненное кольцо советских войск, а сама гитлеров-
ская клика, засевшая в бункере имперской канцелярии,
доживала последние часы.
«ВЕРНЫЙ ГЕНРИХ»
В ПОДВАЛЕ НА ЭШЕНБУРГШТРАССЕ
После того как начавшееся 16 апреля 1945 г. наступ-
ление Советской Армии на Берлин в считанные дни при-
вело к крушению всего Восточного фронта, гитлеровцы
предприняли новые отчаянные попытки договориться с
Западом и вырваться из огненного кольца. Свои контакты
с Бернадоттом, все еще находившимся в Германии, по-
пытался использовать Гиммлер. Он считал, что истекают
последние часы для соглашения с Западом, медлить нель-
зя ни минуты и действовать надо без оглядки на фюрера.
20 апреля Шелленберг доложил Гиммлеру, что звони-
ли из шведского посольства: утром Бернадотт на время
выезжает в Швецию; не желает ли Гиммлер позавтракать
с ним перед отъездом? Рано утром следующего дня Гим-
млер и Шелленберг встретились с Бернадоттом в поме-
щении шведского консульства в Любеке. После завтрака,
оставшись наедине с Бернадоттом, Шелленберг заявил,
что Гиммлер надеется, что тот «по собственной инициа-
тиве» вылетит к Эйзенхауэру, чтобы открыть путь к пря-
мым переговорам между Эйзенхауэром и Гитлером. Бер-
надотт ответил, что в сложившейся (в результате побед
Советской Армии) обстановке он не сможет помочь не
только Гитлеру, но и Гиммлеру, что последнему «следо-
вало бы взять в свои руки все дела империи сразу же
после моего первого визита», то есть еще в феврале —
марте 1945 г.1
Однако Гиммлер не терял надежды использовать Бер-
надотта.’ 23 апреля переговоры с последним во Фленсбурге
продолжил Шелленберг. Он заявил Бернадотту, что Гим-
млер решился на личную встречу с генералом Эйзенхау-
эром, чтобы сообщить о своей готовности провести ка-
питуляцию всех немецких вооруженных сил на Западном
фронте. Бернадотт вновь выразил свои сомнения в том,
нто в сложившейся обстановке западные страны офици-
ально согласятся на капитуляцию немецких войск на За-
падном фронте. В то же время он высказал Шелленбергу
245
для передачи Гиммлеру два представляющих интерес со-
вета. Во-первых: «было бы умнее, если бы Гиммлер свои
пожелания направил шведскому правительству, а уж оно
бы дальше направило послание представителям западных
держав». И во-вторых, посоветовал Бернадотт, для капиту-
ляции «личная встреча Гиммлера с Эйзенхауэром вообще
не нужна»2.
Не было ли это намеком, что западные страны формаль-
но не могут, но, по существу, готовы согласиться с тем, что-
бы гитлеровцы сложили оружие на Западе, но продолжа-
ли сражаться против Советского Союза?
Последняя встреча Гиммлера с Бернадоттом состоя-
лась в ночь с 23 на 24 апреля все там же — в помещении
шведского генерального консульства в Любеке на Эшен-
бургштрассе. Городская электростанция бездействовала,
и трехчасовая беседа велась при сумрачном свете свечей.
В разгар ее завыли сирены воздушной тревоги, и Гим-
млер с Бернадоттом перебрались в подвал.
Гиммлер начал беседу с заявления о том, что «Гит-
лер в эту минуту, вероятно, уже мертв» и у него, у Гим-
млера, «руки развязаны, чтобы покончить с войной».
«Чтобы сохранить большую часть Германии от русского
вторжения, — продолжал Гиммлер, — я готов капитулиро-
вать на Западном фронте, чтобы войска западных держав
как можно быстрее могли продвинуться на Восток. И на-
против, я не готов капитулировать на Восточном фронте.
Я всегда был заклятым врагом большевизма и останусь
им навсегда»3.
Следуя совету, который накануне Бернадотт дал Шел-
ленбергу, Гиммлер поставил вопрос, не готов ли Берна-
дотт передать его предложения министерству иностранных
дел Швеции, чтобы уже оно информировало о них пра-
вительства западных стран. Бернадотт ответил, что готов
это сделать при условии, что капитуляция немецких войск
на Западе будет распространена на Данию и Норвегию.
Гиммлер, естественно, согласился. Кроме того, в подтвер-
ждение серьезности намерений Гиммлера Бернадотт по-
требовал написать небольшую записку лично министру
иностранных дел Гюнтеру, что Гиммлер тут же и сделал.
Текст заявления Гиммлера, которое было вручено Бер-
надотту, гласит: «Я заявляю, что западные державы по-
бедили немецкие вооруженные силы. Я готов безоговороч-
но капитулировать на Западном фронте. Я готов также
обсудить технические детали осуществления капитуляции
немецких вооруженных сил в Дании и Норвегии»4.
246
Было условлено, что Бернадотт как можно скорее
вернется в Швецию, а Шелленберг останется во Флен-
сбурге ожидать ответа западных держав.
Чтобы подкрепить «миссию Бернадотта», Гиммлер на-
правляет личное письмо английскому фельдмаршалу
Монтгомери, а по существу, его шефу в Лондоне Черчиллю.
Гиммлер писал о своем желании встретиться с ним, чтобы
заявить, что «теперь, когда Германия разгромлена, Бри-
тания осталась один на один с азиатскими варварами.
Важно спасти живую силу Германии.., поскольку она
вскоре вновь понадобится, чтобы вместе с англичанами
драться против русских»5.
Гиммлер обратился и к главе временного правитель-
ства Франции генералу де Голлю. Гиммлер писал: «Готов
признать: вы победили! Но что вы станете делать теперь?
Собираетесь положиться на англосаксов? Они будут об-
ращаться с вами, как с сателлитом, и растопчут ваше
достоинство. Или, может быть, вы вступите в союз с Со-
ветами? Они установят во Франции свои законы, вас же
ликвидируют... В самом деле, единственный путь, который
может привести ваш народ к величию и независимости, —
это путь договоренности с побежденной Германией. За-
явите об этом немедленно! Вам необходимо безотла-
гательно вступить в контакт с теми деятелями рейха,
которые еще располагают реальной властью и готовы
направить свою страну по новому пути. Они готовы к это-
му. Они просят вас об этом».
Хотя, как признает в своих мемуарах генерал де Голль,
он считал, что «в нарисованной им (т. е. Гиммлером. —
Г. Р.) схеме содержится много верного» и, по всей ве-
роятности, в правящих кругах Франции имелась опреде-
ленная тенденция к сговору с недобитыми гитлеровцами,
все же они были вынуждены ответить Гиммлеру отказом.
«...Фигура эта была слишком одиозна, — откровенно при-
знавал де Голль. — К тому же ему и нечего было нам пред-
ложить»6.
О том, насколько Гиммлер был уверен в успехе «мис-
сии Бернадотта», говорит хотя бы то, что сразу после
беседы он начал обсуждать с Шелленбергом протокольные
вопросы своей будущей встречи с Эйзенхауэром: должен
ли он приветствовать его нацистским приветствием или
Рукопожатием, должен ли первым протянуть руку или
Нет...
Однако дальнейшие события развивались отнюдь не
110 сценарию, изготовленному Гиммлером и его сообщни-
247
ками на Западе. Бернадотт действительно в ту же ночь
вернулся в Стокгольм, и через несколько часов министр
иностранных дел Швеции X. Гюнтер пригласил английско-
го посланника В. Маллета и посла США Г. Джонсона и
попросил их довести предложение Гиммлера до сведения
правительств США и Англии. При этом министр под-
черкнул, что его информация «предназначена только
для западных держав»7.
25 апреля 1945 г. предложение Гиммлера стало пред-
метом специального совещания в Вашингтоне с участием
Трумэна, Маршалла и Леги. Во время совещания у Тру-
мэна состоялся телефонный разговор с Черчиллем, кото-
рый, по свидетельству адмирала Леги, считал возможным
принять предложение Гиммлера8. Об этом сообщает в сво-
их мемуарах и У. Черчилль: утром того же дня состоялось
заседание английского военного кабинета. На нем было
принято хитроумное, как казалось У. Черчиллю, решение:
вступить в переговоры с Гиммлером от имени трех дер-
жав, то есть и от имени Советского Союза, хотя мнение
Москвы не было известно, «поскольку никто из нас не
может вступать в сепаратные переговоры», но в то же вре-
мя «ни в коей мере не ущемлять» права Эйзенхауэра и
Александера «принимать капитуляции местного порядка»9.
Замысел Черчилля очевиден: под завесой переговоров трех
держав с Гиммлером о безоговорочной капитуляции не-
мецко-фашистских войск на всех фронтах завершить се-
паратные сделки о капитуляции гитлеровцев на Запад-
ном и итальянском фронтах.
Велик соблазн принять предложение Гиммлера был
и в Вашингтоне. Однако, хотя на совещании высших
военных и политических руководителей совместно с пред-
ставителями монополий, состоявшемся 15 апреля 1945 г.,
и была сделана ставка на сохранение реакционной Гер-
мании под контролем США, американское правительство
не посмело пойти на открытую сделку с Гиммлером.
В американских и английских правящих кругах име-
лось немало сторонников тайной антисоветской сделки
с Гиммлером, но руки у них в тот момент были скованы
как внутри их собственных стран, так и на международ-
ной арене. Великобритания, вынужден признать в своих
воспоминаниях фельдмаршал Монтгомери, «ни за что не
позволила бы себе в 1945 г. воевать против русских»1 °-
Пока Гиммлер ждал ответа из Лондона и Вашингтона,
события на советско-германском фронте развивались бур*
ными темпами. 25 апреля 1945 г., в тот самый день, когда
248
в Лондоне и Вашингтоне решали, как быть с предложе-
ниями Гиммлера, советские войска, наступавшие севернее
Берлина, соединились в районе Потсдама с частями 1-го
Украинского фронта. В тот же день части 1-го Украин-
ского фронта соединились на Эльбе в районе Торгау с
войсками 1-й американской армии. Тем самым территория
фашистской Германии и ее вооруженные силы оказались
расчлененными. В этой обстановке заключение какой-ли-
бо официальной сделки с Гиммлером или другим предста-
вителем обанкротившейся гитлеровской клики могло лишь
скомпрометировать правительства США и Великобрита-
нии. Кроме того, в Лондоне и Вашингтоне не переоцени-
вали и возможностей Гиммлера, который в последние
дни существования рейха в значительной степени уже ли-
шился былой власти и влияния. В связи с этим 26 апреля
1945 г. президент США Г. Трумэн направил И. В. Стали-
ну телеграмму, в которой после сообщения о предложе-
ниях Гиммлера говорилось: «Придерживаясь нашего со-
глашения с Британским и Советским Правительствами,
Правительство Соединенных Штатов полагает, что един-
ственными приемлемыми условиями капитуляции является
безоговорочная капитуляция на всех фронтах перед Со-
ветским Союзом, Великобританией и Соединенными Шта-
тами... Немцы... должны немедленно сдаться на всех фрон-
тах местным командирам на поле боя»11.
В ответ И. В. Сталин писал: «Считаю Ваш предпола-
гаемый ответ Гиммлеру в духе безоговорочной капитуля-
ции на всех фронтах, в том числе и на советском фронте,
совершенно правильным. Прошу Вас действовать в духе
Вашего предложения, а мы, русские, обязуемся продол-
жать свои атаки против немцев»12.
К решению правительства США вынужден был при-
соединиться и У. Черчилль. Послам США и Великобрита-
нии было поручено информировать через Швецию Гим-
млера, что для союзников приемлема лишь безоговороч-
ная капитуляция фашистской Германии на всех фронтах.
Утром 27 апреля 1945 г. Бернадотт вновь отправился
в Германию. Там, во Фленсбурге, маленьком городке на
датской границе, он передал Шелленбергу отрицательный
ответ западных держав на предложения Гиммлера. Узнав
об этом, сообщает Шелленберг, «Гиммлер был сильно
Удручен» и особенно боялся того, что факты (перегово-
ров.— Г.Р.) могут стать достоянием мировой печати.
Так это и произошло. 28 апреля радио Лондона передало
сообщение английского агентства Рейтер о предложе-
249
ниях Гиммлера и об отрицательном ответе на них запад,
ных держав. В этот же день Черчилль направил Советско-
му правительству телеграмму, в которой говорилось: «Пос-
ле долгих лет походов, тяжких трудов и побед на суше
и на морях, пройдя через многие поля сражений, армии
Великих Союзников пересекли Германию и обменялись
рукопожатиями. Теперь их задачей будет уничтожение
всех остатков германского военного сопротивления, ио
коренение нацистской власти и подчинение гитлеровского
государства. Для этой цели имеются достаточные силы,
и мы встретились в преданной и победоносной дружбе
и с непоколебимой решимостью выполнить нашу задачу
и наш долг. Вперед, на врага»13.
Через несколько минут после того, как эти сообщения
были переданы по лондонскому радио, Лоренц — связной
между Гитлером и его шефом прессы Дитрихом доставил
их текст в подземелье имперской канцелярии.
Одновременно в бункер поступила телеграмма от ад-
мирала Деница, командующего немецко-фашистскими вой-
сками в северной части страны. Он запрашивал, известно
ли рейхсканцелярии сообщение противника о том, что
Гиммлер сделал англо-американцам предложение о капи-
туляции, и последние ответили, что примут только общую
капитуляцию вооруженных сил рейха, включая и капи-
туляцию перед советскими войсками.
Известие о провале попыток Гиммлера наладить через
Бернадотта «деловые переговоры» с западными странами
поражает обитателей бункера, как удар грома. Дело, ко-
нечно, не в самих переговорах, Гитлер о них был инфор-
мирован, более того, они велись с его ведома, а в полной
их неудаче. Мысль о том, что США и Англия в сложив-
шейся обстановке не смеют принять капитуляцию немец-
ких войск за спиной своего советского союзника, как
кошмар довлеет над окружением фюрера.
В бессильной ярости Гитлер отдал приказ о розыске
и аресте Гиммлера, а также его представителя в ставке —
группенфюрера Фегелейна. Жокей по профессии, известный
под кличкой Фегелейн (грубиян, невежда), он, наверное,
так и застрял бы на низших ступенях эсэсовской иерар-
хии, если бы не женитьба в 1944 г. на сестре любовницы
Гитлера Евы Браун — Гретль. Таким образом, Фегелейн
сразу попал в ближайшее окружение фюрера. Гиммлер,
чтобы иметь при Гитлере своего человека, присвоил Фе-
гелейну чин группенфюрера — генерала войск СС и назна-
чил своим представителем в ставке.
250
«Разыскать Фегелейна живым или мертвым!» — при-
казал Гитлер. В соседнем бункере — служебном помеще-
нии Фегелейна — его не оказалось. Как выяснилось, он,
спасая свою шкуру, еще третьего дня удрал из бомбоубе-
жища. И вот группа эсэсовцев во главе с заместителем
шефа личной охраны Гитлера штандартенфюрером Хеглем
начала поиски беглеца.
Долго искать не пришлось. Адъютант Гитлера Гюнше
точно указал адрес, где мог скрываться Фегелейн. Это
была квартира «молодой дамы из дипломатического кор-
пуса, которая являлась агентом английской секретной
службы»14.
Вместе с Фегелейном эсэсовцы доставили в бункер и
портфель с совершенно секретными документами, с кото-
рыми он никогда не расставался. Среди них, как и ожи-
дал Гитлер, находились и сделанные Фегелейном под
диктовку Гиммлера подробнейшие записи о всех попыт-
ках службы СС наладить переговоры с западными держа-
вами. Причем каждый раз Гиммлер не забывал подчерк-
нуть, что делает это по указанию Гитлера.
Сейчас же компрометирующие фюрера документы бы-
ли сожжены, а самого Фегелейна, оказавшегося нежела-
тельным свидетелем, по личному приказанию Гитлера
расстреляли во дворе имперской канцелярии.
Так оказалась перевернутой еще одна из последних
страниц кровавой истории немецко-фашистского рейха,
связанная с попыткой выхода на дипломатическую арену
СС с целью спасти «третий рейх» за счет антисоветской
сделки.
ДО ПЯТИ МИНУТ ПЕРВОГО
После того как 20 апреля офицеры штаба оперативно-
го руководства ОКВ и генерального штаба сухопутной
армии бежали из насиженной штаб-квартиры в Цоссене,
начался прогрессирующий распад органов верховного
командования немецко-фашистской армии. Созданный
по приказу Гитлера объединенный штаб еле успевал уди-
рать от наступающих советских войск. После двухдневного
пребывания в Ваннзее он перебрался в Крампнитц. Одна-
ко 23 апреля, едва Кейтель и Йодль вернулись из Берлина,
где они докладывали Гитлеру о мероприятиях по деблока-
де города, как советские танки появились в районе Крамп-
нитца. Фашистские генштабисты были вынуждены бежать
дальше на северо-запад. Спустя час после того, как кор-
теж штабных машин проехал Науэн, туда ворвались со-
ветские танки. Фюрстенберг, Доббин, Висмар, Нейштадт и,
наконец, 3 мая Мюрвик на датской границе — таковы
этапы позорного бегства группы нацистских преступников,
одетых в мундиры генералов и офицеров фашистского
вермахта. Вчера еще они планировали свои операции
в «глобальном масштабе», на практике пытались претво-
рить бредовые замыслы германских империалистов о
мировом господстве. Сегодня, зажатые между Одером
и Эльбой, они метались, подобно крысам в ловушке, все-
ми силами оттягивая свой неизбежный конец.
В ночь на 25 апреля в Фюрстенберге была произведе-
на последняя реформа верховного командования немецко-
фашистских вооруженных сил. Генеральный штаб су-
хопутных сил, где были выработаны преступные планы
агрессий против народов Европы и где осуществлялось
руководство операциями вермахта, распался под ударами
Советской Армии. Остатки генштабистов сухопутных
войск были присоединены к находившемуся в бегах объ-
единенному штабу.
Ночь на 25 апреля в Берлине прошла тихо. Однако
это было затишьем перед бурей. В 5 часов 15 минут со-
252
ветская артиллерия открыла по позициям гитлеровцев
ураганный огонь, а через час с четырех сторон в атаку
перешли пехота и танки. Вскоре в имперской канцелярии
было получено сообщение, что советские войска перере-
зают коридор, соединявший Берлин с остальной террито-
рией фашистской Германии.
Применяя самый дикий террор и разнузданную дема-
гогию, фашистские главари продолжали бросать в огонь
войны все новые и новые группы берлинского населения.
Потери людского состава в войсках, записывает в своем
дневнике Больдт, «будут заполнены в ближайшие дни
силами гитлеровской молодежи». И тысячи немецких юно-
шей пали жертвой этого нового злодеяния гитлеровцев.
Окончательно озверевшие эсэсовцы, опасаясь справед-
ливого возмездия за свои преступления и стремясь любой
ценой оттянуть роковую развязку, врывались в бомбоубе-
жища и частные дома. Мужчин, заподозренных в де-
зертирстве, пристреливали или вешали на месте. Группе
схваченных девушек гитлеровцы вручили фаустпатроны и,
назвав их «батальоном Адольфа Гитлера», тут же бросили
в бой.
Особенно трагическая судьба постигла находившихся
в Берлине военнопленных и иностранных рабочих. Под
предлогом «укрепления тыла» эсэсовские палачи расстре-
ливали их поголовно. Вот одна из этих страшных исто-
рий. «Неподалеку от станции метро «Рулебен» небольшое
подразделение вермахта окружило расположенные там
бараки иностранных рабочих. Солдаты ворвались в поме-
щение и под предлогом поисков оружия перевернули все
вверх дном. Женщины рыдали: ведь все мужчины еще
вчера были перебиты эсэсовцами. В шкафу одной девуш-
ки находят кинжал того образца, который носят члены
«гитлеровской молодежи». Девушку убивают на месте.
Убитую волокут к куче трупов в углу барака. В этой куче
двести трупов: бельгийцев, голландцев и французов. Через
разбитые окна трупный запах распространяется вокруг»1.
Так как водопровод не работал и тушить пожары
было нечем, пламя охватывало целые кварталы города, не
горели только развалины, где уже было все сожжено. Об об-
становке в Берлине в эти дни дают представление записи
в дневнике офицера связи танковой дивизии «Мюнхеберг»,
разгромленные остатки которой отступили в Берлин и
приняли участие в уличных боях.
«24 апреля. Утром мы стоим на Темпельхофском
аэродроме. Русская артиллерия стреляет беспрерывно. Из
253
восьми берлинских районов обороны мы удерживаем те-
перь сектор Д... Комендант города находится в здании
министерства авиации. Раненые пытаются уйти в тыл, но
большинство остаются, так как они боятся наткнуться
на какой-либо передвижной трибунал и быть повешенны-
ми в качестве дезертиров.
Приказы на позиции поступают непосредственно из
имперской канцелярии... Из министерства авиации доходят
слухи и сообщения, что армия Венка успешно« наступает
на Берлин и что на Хавеле уже можно слышать ее артил-
лерию. Кроме того, еще одна армия прорывается к Берли-
ну с севера.
25 апреля. Распространяются листовки: «Мы отступа-
ем, но мы победим».
26 апреля; Из многих домов в нас стреляют. Вероятно,
иностранные рабочие...
Из министерства пропаганды поступило дополнитель-
ное сообщение, что все войска с Эльбы идут на Берлин.
Новое дополнительное сообщение от статс-секретаря
Наумана. Ведутся переговоры с западными державами.
Мы принесем жертвы, но западные державы увидят, что
русские не продвинутся дальше... Дополнительно сообща-
ют, что теперь мы должны продержаться еще только
24 часа, но ни в коем случае не больше 48 часов...
Саперы взорвали мосты Ландверканала между моста-
ми Шенеберг и Мекерн. Много утонувших женщин и
детей.
27 апреля. К. приносит известие, что американские
танковые дивизии уже на пути к Берлину. Это значит:
в имперской канцелярии уверены в окончательной победе
больше, чем раньше... Гражданское население боится
принимать в бомбоубежище раненных солдат и офицеров.
Многих вешают как действительных или мнимых дезер-
тиров. Обитатели бомбоубежищ рассматриваются пере-
движными чрезвычайными трибуналами как соучастники.
Распространяются слухи, что 9-я армия также продви-
гается к Берлину. На Западе заключение мира идет пол-
ным ходом»\
Преступная оборона гитлеровцами Берлина стоила
жизни десяткам тясяч женщин и детей. Почти половина
всех зданий города была полностью разрушена, а треть
сохранившихся зданий сильно повреждена. Из 226 го-
родских мостов 128 были взорваны, были разрушены
системы снабжения населения электроэнергией, газом,
водой; затоплена четверть всех линий метрополитена,
254
тяжело пострадали расположенные в городе промышлен-
ные предприятия3.
16 апреля 1945 г. — в день начала штурма советскими
войсками Берлина в городе была распространена листов-
ка: «Красная Армия, сметая все на своем пути, стучится
в ворота Берлина... Красная Армия идет как освободитель.
Она несет долгожданный мир. Сопротивление ей является
преступлением и безумием»4.
Берлинские антифашисты в исключительно тяжелых
условиях уличных боев делали все возможное, чтобы
смягчить участь гражданского населения города, обречен-
ного гитлеровцами на уничтожение. Они рассказывали
солдатам и «фольксштурмистам» правду о полной беспер-
спективности и бессмысленности дальнейшей борьбы и
призывали население Берлина ускорить освобождение
города от фашистской нечисти.
24 апреля нелегальная группа Национального комите-
та «Свободная Германия» распространила обращение к
солдатам и офицерам, где указывала, что «нацистские
заявления об армиях, якобы приближающихся с запада
для деблокады Берлина, являются наглой ложью». Бер-
линские антифашисты призывали немецких солдат «не
истекать кровью лишь для того, чтобы нацисты могли
продлить свое существование на несколько дней»5.
В ночь на 26 апреля берлинские антифашисты в своих
листовках объявили: «Солдаты и офицеры все еще про-
должающих сражаться частей! Кольцо вокруг Берлина
замкнулось. Вы в петле. Для вас остаются лишь три воз-
можности: смерть, плен или капитуляция»6. Глубокой за-
ботой о благе жителей города было проникнуто воззва-
ние: «Берлинцы, на борьбу! Спасайте то, что еще можно
спасти. Спасайте Берлин. Смерть фашистским бандитам.
За нашу жизнь, за наше будущее»7.
И в последние дни кровавой трагедии, развернувшей-
ся по вине нацистов в Берлине, немецкие антифашисты
не потеряли перспективу, не пали духом. 28 апреля они
изложили в прокламации «К населению Берлина» трезвую
оценку сложившейся обстановки и четко сформулировали
программу необходимых действий для каждого берлинца.
«Берлин окружен прочным кольцом войск Советской Ар-
мии, — говорилось там. — Дальнейшее сопротивление при-
ведет лишь к полному уничтожению города и бессмыслен-
ной гибели сотен тысяч мужчин, женщин и детей.
Каждый трезвый руководитель в этой обстановке при-
нял бы решение о немедленной капитуляции, чтобы
255
спасти город и жизнь женщинам и детям. Однако вы зна-
ете: от преступной гитлеровской банды этого нельзя ожи-
дать...
Берлинцы! Время не ждет. От вас зависит положить
конец ужасам. Вы можете спасти то, что еще можно спас-
ти.
1. Убеждайте всех солдат и офицеров в необходимости
немедленно прекратить сопротивление.
2. Укрывайте тех солдат и офицеров, которые не жела-
ют больше воевать.
3. Покидайте ваши рабочие места на военных пред-
приятиях и строительстве укреплений.
4. Покидайте фольксштурм.
5. Саботируйте выполнение приказов Гитлера и его
банды. Не допускайте разрушения мостов, транспортных
и коммунальных сооружений, минирования домов»8.
О том, что героическая, полная жертв деятельность
антифашистов Берлина не пропала даром и принесла свои
плоды, свидетельствует весьма примечательный доку-
мент — последний доклад фашистской службы безопас-
ности Берлина о настроениях жителей города. «Основ-
ное настроение, — говорилось в докладе, — война проигра-
на... Немногие оптимисты объявляются безумцами... Мож-
но констатировать, что вера в поворот событий, имев-
шаяся еще недавно, окончательно пропадает... За послед-
ние дни участились случаи, когда критике подвергается
сам фюрер. Одна женщина заявила: «Никакое другое
правительство Германии, как Гитлер и его правительство,
не доводило народ до такой грани...» Три фольксштурмиста
заявили в мясной лавке в Фриденау: „Если все бонзы
удирают, то и у нас нет никаких оснований оборонять
Берлин. Почему мы должны давать губить бомбами и гра-
натами наших женщин и детей? Если бы мы все остались
дома, все было бы совсем иначе”».
Далее в докладе приводились слухи, циркулировавшие
среди берлинского населения. Они довольно точно харак-
теризовали настроения берлинцев: крайний пессимизм,
смешанный с надеждой, что скоро всем ужасам должен
наступить конец:
«Русские в Коттбусе»,
«Ширах перелетел к русским»,
«Функ и Науман сбежали в Швейцарию»,
«Фюрер сошел с ума»,
«Наше новое секретное оружие будет применено с
наступлением тепла»,
256
«В Ольденбурге выдают на семью из четырех человек
по 20 фунтов масла и 1,6 фунтов сахара»,
«Через три-четыре дня люди на улицах будут обни-
маться от радости»,
«Ведутся переговоры — объявить Берлин открытым
городом»9.
Что же происходило в бомбоубежище имперской кан-
целярии в то время, как вследствие преступной авантюры
гитлеровцев население Берлина погибало на улицах го-
рода?
Засевшие здесь вместе с Гитлером остатки фашист-
ского правительства последнюю неделю своего существо-
вания все более теряли представление о реальном поло-
жении вещей. Из подземелья сбежали все, кто вовремя су-
мел это сделать. Оставшиеся делились на две группы. Одну
составляли те, кто понимал, что в случае полного крушения
нацизма им не избежать суда народов и беспощадной рас-
платы за совершенные преступления. В бессильной ярости
они стремились утянуть за собой в могилу все, что было в
их силах. Остальные — это была мелкая сошка из охраны
и обслуживания — боялись покинуть службу, все еще опа-
саясь кары гестапо.
Лишь только в Берлине разорвались первые снаряды
советской артиллерии, в подземелье имперской канцеля-
рии примчался Геббельс с семьей, бросив свою роскош-
ную вилу в Тиргартене, некогда присвоенную в поряд-
ке «ариизации» у небезызвестного спекулянта Бармата.
Семейство Геббельса — жена и шесть детей, имена кото-
рых в честь фюрера начинались с буквы «Н» (Hitler),
заняло помещение сбежавшего доктора Морелля.
В одном из соседних бункеров размещался начальник
штаба командования сухопутных сил генерал Кребс со
своими адъютантами — майором Фрейтаг-Лорингофеном
и ротмистром Больдтом. Частым гостем в бомбоубежище
Гитлера являлся шеф «гитлеровской молодежи» Аксман. Он
со своим штабом занял дом на Вильгельмштрассе, не-
подалеку от имперской канцелярии.
23 апреля под влиянием данных накануне Кейтелем
и Йодлем обещаний «изменить к лучшему» военную об-
становку в районе Берлина паника в подземелье несколько
улеглась, хотя стены убежища поминутно сотрясались
от залпов советской артиллерии.
Вновь и вновь Гитлер и Геббельс обсуждают свой
замысел: Берлин необходимо удержать до неизбежного,
как им казалось, военного столкновения Советской Ар-
9—646
257
мии с войсками союзников. «Настал момент, — разгла-
гольствовал Гитлер, — когда другие из чувства самосохра-
нения выступят против пролетарско-большевистского ко-
лосса и молоха... Если я удержу Берлин, то у англичан
и американцев укрепится надежда, что в сложившейся
обстановке можно совместно с национал-социалистской
Германией эту угрозу отразить... И человеком, который
осуществит этот поворот, буду я».
Бредовым речам Гитлера вторил Геббельс: «Само со-
бой разумеется, что вражеская коалиция созрела для кру-
шения. Они уже говорят о третьей мировой войне и т. д...
Если сейчас Германия покажет, что она является реаль-
ной силой, это даст решающий толчок к развалу коали-
ции»10.
Днем Гитлер проводит обсуждение военного положе-
ния. Присутствуют Борман, Геббельс и генерал Кребс с
адъютантами Фрейтаг-Лорингофеном и Больдтом. Гитлер
еще больше сгорбился, у него обрюзгло лицо, и он дейст-
вительно производит впечатление больного старика, за-
писывал затем в свой дневник Больдт. Геббельс — малень-
кий тощий человечек — тоже как-то поник, он очень бледен,
щеки ввалились... Выражение его лица и глаз, ранее
всегда фанатично сверкавших, свидетельствует о внут-
ренней мучительной тревоге. Как комиссар обороны Бер-
лина, он вместе со своей семьей прикован к городу. Теперь
он сам стал жертвой собственной пропаганды.
Кребс докладывает, что северная и восточная окраины
Берлина заняты советскими войсками. Он сообщает также,
что 3-я танковая армия скована войсками 2-го Белорус-
ского фронта и не может организовать каких-либо серьез-
ных действий в направлении Берлина. Четыре дивизии
3-й танковой армии перестали существовать, три другие
понесли тяжелые потери. Командующий армией Мантей-
фель ввел в сражение из резерва пять дивизий и три бри-
гады. Больше резервов у армии нет. Однако Гитлер пре-
рывает Кребса и требует, чтобы 3-я танковая армия при
любых условиях перешла в наступление на юг. «Атака в
районе севернее Ораниенбурга должна быть начата не
позднее завтрашнего дня, — приказывает он. — Армия
пойдет в атаку, бросив все наличные силы и оголив с
этой целью те участки фронта, где противник не атакует.
К завтрашнему вечеру сообщение с Берлином должно
быть восстановлено».
Вместо уже провалившегося эсэсовского генерала
Штейнера командование группировкой, которая должна
258
наступать на Берлин с севера, возлагается на генерала
Хольсте.
В 18 часов 23 апреля в бомбоубежище появляется
новое лицо — командир 56-го танкового корпуса генерал
Вейдлинг.
Вот как описывал он впоследствии свою встречу с
Гитлером: «Я увидел распухшее лицо с глазами лихора-
дочного больного. Фюрер попытался встать. При этом я,
к своему ужасу, заметил, что его руки и одна нога непре-
станно дрожали. С большим трудом ему удалось поднять-
ся. С искаженной улыбкой он подал мне руку и едва
слышным голосом спросил, встречал ли он меня прежде...
Вслед за этим фюрер с усилием снова уселся в свое
кресло. Даже когда он сидел, его левая нога была в не-
престанном движении...»11.
Вейдлинг и Кребс докладывают военную обстановку.
Если раньше немецко-фашистские генералы оперировали
картами Европы, Африки, Ближнего Востока, то сейчас
перед ними лежал городской план Берлина. Карающий
меч возмездия обрушился на гитлеровских агрессоров в
их логове. Кребс сообщает, что широко разрекламиро-
ванный «резерв империи» — 12-я армия Венка в резуль-
тате боев насчитывает в своем составе лишь три с полови-
ной дивизии.
Утром 24 апреля Вейдлингу позвонили из имперской
канцелярии и приказали явиться к Кребсу. Кребс заявил:
«При своем докладе вчера вечером вы произвели на фюре-
ра благоприятное впечатление, и он назначил вас коман-
дующим обороной Берлина». Ошеломленный свалившейся
на него ответственностью, Вейдлинг только и смог ответить:
«Вы бы лучше приказали меня расстрелять, тогда меня
миновала бы чаша сия».
От имени Гитлера Йодль отдает особую директиву,
предписывавшую «бросить все имеющиеся в распоряже-
нии силы против смертельного врага, против большевизма.
При этом не следует обращать внимания на то, что англо-
американские войска могут овладеть значительной терри-
торией». Эта директива направляется командующим вой-
сками на Западе, в Италии, в Чехословакии и Югославии.
В тот же день прерывается не только сухопутная, но
и регулярная воздушная связь имперской канцелярии с
остальной частью рейха. В 17 часов в подземелье поступа-
ет сообщение, что единственный берлинский аэродром,
еще находящийся в руках нацистов, — Гатов подвергает-
ся обстрелу и функционировать не может. Эсэсовцы вы-
9**
259
гоняют из близлежащих бомбоубежищ гражданское на-
селение и под угрозой расстрела гонят к Шарлоттенбур-
гершоссе. Там под сенью распластавшего свои крылья
орла на памятнике в честь победы пруссаков над Фран-
цией в войне 1870—1871 гг. рубят вековые деревья, вы-
ворачивают фонарные столбы, чтобы превратить уличную
магистраль в посадочную площадку для самолетов.
На следующий день, 25 апреля, Кейтель докладывает
по телефону, что вследствие развития военной обстановки
наметившееся первоначально сосредоточение всех сил
12-й армии Венка для наступления на Берлин оказывает-
ся невозможным. Район Ютербога, где планировалось
осуществить это сосредоточение, только что занят совет-
скими войсками. Полностью окружен Потсдам. В ответ
Гитлер требует, чтобы наступление на Берлин велось
частями 12-й армии без всякого предварительного сосре-
доточения.
После этого Гитлер и Кребс начинают «подталкивать»
наступление немецко-фашистских войск на Берлин с севе-
ра. Вечером в ставку адмирала Деница — Плен отправля-
ется телеграмма, в которой Гитлер приказывает Деницу
прекратить проведение военно-морским флотом всех
операций и все имеющиеся в его распоряжении войска
немедленно перебросить в Берлин. В телеграмме Гитлер
вновь подчеркивает, что сражение за Берлин является
«битвой за судьбу Германии».
Вслед за тем помощник военного адъютанта Гитлера
Иоганмейер звонит в объединенный штаб и в категориче-
ской форме требует присылки в Берлин морской пехоты.
Через полчаса — новый звонок: Гитлер требует немедлен-
но бросить 25-ю гренадерскую дивизию и 7-ю танковую
дивизию в наступление на Берлин с севера.
Уже после полуночи из подземелья имперской канце-
лярии отправляются две телеграммы. Одна из них адресо-
вана командующему 12-й армии Венку. Гитлер требует
бросить армию в наступление на Берлин, не считаясь ни
с какими факторами. В телеграмме Йодлю предписывается:
9-й армии наступать в западном направлении для соедине-
ния с 12-й армией, затем «уничтожить врага в южной
части Берлина» и установить «широкую связь» с импер-
ской канцелярией.
В конце дня в дневнике ОКВ делается знаменательная
запись: «В районе Торгау на Эльбе впервые соединяются
советские и американские войска».
26 апреля очередное совещание в бункере прерывается
260
событием, которое как нельзя лучше свидетельствует
о полной потере гитлеровской кликой представления
о реальной действительности. Пресс-референт Лоренц
сообщает о передаче швейцарского радио, согласно кото-
рому вчера при встрече советских и американских частей
в Центральной Германии возникли небольшие разногласия
по вопросу, кому какие районы занимать. И хотя в сооб-
щении подчеркивался незначительный характер инцидента
и то, что он не вылился в вооруженное столкновение,
фашистские главари, как свидетельствовал впоследствии
очевидец Г. Больдт, впали в экстаз. Им уже казалось, что
их антисоветские замыслы близки к осуществлению.
«Господа, — вопил Гитлер, — это — новое блестящее под-
тверждение раскола наших врагов. Разве германский
народ и история не сочли бы меня преступником, если бы
я сегодня заключил мир, а завтра наши враги перессори-
лись бы между собой?»12.
Даже в эту минуту нацистов преследовала мысль, что
в антигитлеровской коалиции произойдет раскол, который
позволит фашистам осуществить свои планы.
Ушатом холодной воды оказалось для гитлеровской
клики новое сообщение, переданное через несколько часов
тем же Лоренцом, о согласованном с Советским прави-
тельством заявлении Г. Трумэна в связи со встречей
американских и советских войск в Германии. «Силы врага
разрезаны на две части, — отмечалось в нем. — Это еще
не час окончательной победы в Европе, но этот час при-
ближается... Последняя слабая, отчаянная надежда Гитле-
ра и его разбойничьего правительства уничтожена...
Ничто не может разделить наши закаленные армии или
ослабить их общее стремление победоносно идти вперед
к осуществлению их целей, к окончательному торжеству
союзников в Германии»13.
Встреча советских и американо-английских войск
вылилась в волнующую демонстрацию непреклонной воли
народов СССР, США и Великобритании победоносно,
рука об руку завершить разгром фашистской Германии.
26 апреля, записывается в дневнике ОКВ, обстановка
в Берлине «еще более осложнилась. Во всех предместьях
города идут ожесточенные бои. Противник занял Целен-
Дорф, Штеглиц и находится в южной части аэродрома
Темпельхоф. Идут бои в районе Силезского и Герлицкого
вокзалов... В Шарлоттенбурге также идут бои».
И не было таких преступлений, на которые не шла
гитлеровская клика, чтобы оттянуть час своей гибели.
261
Об одном из них, происшедшем именно 26 апреля, расска-
зал очевидец событий, известный советский корреспондент
М. Мержанов, бывший в те дни корреспондентом газеты
«Правда».
«Вдруг на КП командира полка раздался звонок.
Комбат докладывал, что по Колоненштрассе движется
в стройном порядке около 400 юнцов, одетых в черные
школьные кителя с золотыми пуговицами и в черные
брюки. Мальчики выросли в богомольном трепете перед
танками, самолетами, фаустпатронами. Они произносили
имена Гитлера, Геббельса, Геринга, как произносят имена
святых, воздев руки к небу. Они шли, отбивая шаг и держа
наготове фаустпатроны... Это смертники Артура Аксмана,
фанатики, решившие отдать жизнь за фюрера, шли в «пси-
хическую атаку», полагая, что они напугают советских
солдат.
— Как быть? — спрашивает комбат. — Пропустить их
в тыл или открыть по ним огонь?
— Воздержитесь, — ответил командир полка, — най-
дите способ обезоружить...
Тем временем юнцы приближались. Комбат выпустил
несколько желтых ракет — сигнал, обозначающий перед-
ний край фронта. Но в ответ юнцы, подойдя вплотную,
начали бросать фаустпатроны. Появились раненые, убитые.
Мальчишки с обезумевшими глазами бросились в руко-
пашный бой. Пришлось открыть огонь. Несколько минут
из-за дыма и беспорядочной стрельбы ничего нельзя было
понять, а затем юнцы, метнув фаустпатроны, пустились
бежать в свой тыл.
Раненые школьники, плача, на допросе рассказывали,
как их вел в бой руководитель районного комитета, который
уверял, что Темпельхоф легко взять обратно... Так захлеб-
нулась «психическая атака» аксмановских молодцов...»14.
В этот день, решая задачу по овладению Берлином,
советские войска начали наступление с целью уничтоже-
ния окруженных юго-восточнее Берлина частей 9-й и 4-й
танковой армий, которые Гитлер намеревался использо-
вать для деблокады Берлина. Группировка насчитывала
в своем составе до 200 тыс. солдат и офицеров. На ее
вооружении были свыше 2 тыс. орудий, 300 танков. Создав
ударный кулак из пяти дивизий, гитлеровцам на узком
фронте удалось прорваться и начать продвигаться на
запад. Однако в ходе ожесточенных боев советские войска
к концу дня закрыли горловину прорыва и почти полно-
стью уничтожили прорвавшуюся группировку.
262
Тем не менее Гитлер продолжал утверждать, что сов-
местными действиями 9-й и 12-й армий «русские части
южнее Берлина будут уничтожены», а затем при поддерж-
ке сил, движущихся к Берлину с севера, вся группировка
Красной Армии в этом районе будет разгромлена. «Все
с большим изумлением слушал я разглагольствования
фюрера», — записал в своем дневнике Вейдлинг.
Днем генералу Винтеру, возглавлявшему на юге
Германии так называемый штаб оперативного руководства
«Б», направляется приказ, в котором сформулирована
задача уже несуществовавшего на деле верховного коман-
дования вермахта: «Путем наступления всеми силами
и средствами и со всей возможной быстротой с северо-
запада, юго-запада и юга установить снова широкую связь
с Берлином и тем самым победоносно решить исход битвы
за Берлин». Винтеру отдан совершенно фантастический
приказ направить на спасение Берлина армейскую группу
«Центр» под командованием фельдмаршала Шернера,
отстоящую от города на сотни километров и к тому же
отступающую под ударами советских войск.
Вечером 26 апреля снаряды советской артиллерии
стали рваться непосредственно у имперской канцелярии.
Внизу, в бомбоубежище, все заволокло дымом, распростра-
нился запах гари. Приходилось поминутно выключать
вентиляторы, нагнетавшие в бункер воздух.
В 18 часов с имперской канцелярией по телефону
последний раз связывается Йодль. Гитлер приказывает
ему повернуть «фронт наступления» 9-й и 4-й танковых
армий на север. После этого связь рейхсканцелярии
с остальным рейхом обрывается. Поскольку радиосвязь
еще не была налажена, в бункере теперь часами не полу-
чали известий извне.
Поздно вечером в бункер поступает, наконец, оператив-
ное донесение из штаба группы армий «Висла». «Войска
несут большие потери в результате непрекращающихся
ударов авиации противника.. — говорится в нем. —
В сложившейся обстановке командование группы армий
не видит возможности для успешного продолжения
наступления».
Весть о провале попыток 4-й танковой армии и 9-й
армии деблокировать Берлин с быстротой молнии распро-
страняется по бомбоубежищу. В тот вечер, записывает
Больдт, многим обитателям бомбоубежища стало ясно, что
оно станет их могилой. Отныне все упования возлагаются
на 12-ю армию Венка. Ежечасно то Гитлер, то Кребс
263
запрашивают объединенный штаб: где 12-я армия, на-
сколько она приблизилась к Берлину. Наконец, 27 апреля
поступает известие: передовым частям 12-й армии удалось
добраться до Потсдама. Хотя гарнизон Потсдама сам
находился в окружении и связи с Берлином не имел, это
сообщение вновь пробуждает в фашистских банкротах
какие-то иллюзии. Как показал на Нюрнбергском процессе
заместитель Геббельса по министерству пропаганды
Фриче, 27 апреля в занимаемой еще гитлеровцами части
Берлина развешивались листовки: «Солдаты армии Венка!
Мы, берлинцы, знаем, что вы уже достигли Потсдама.
Ура! Спасите нас!»15.
Науман срочно выпустил специальный номер газеты
«Дер панцербер». Там сообщалось, что советские войска,
окружавшие Берлин, оказались «между двух огней», их
пути сообщений перерезаны и т. п. В этом же духе публи-
куется официальное военное сообщение. «Приближающие-
ся с запада дивизии, — говорилось в нем, — отбросили
врага и достигли Ферча». Теперь обитатели бомбоубежища
видят символ своего скорого освобождения в длинной, как
жердь, прихрамывающей фигуре генерала фон Грейма.
Получив от Гитлера приказ прибыть в Берлин, он, видимо,
вообразил, что настал его час занять место в первой
шеренге нацистских заправил. Грейм заставил свою жену,
известную летчицу-спортсменку Ханну Рейч, во что бы
то ни стало доставить его к Гитлеру.
На транспортном самолете под прикрытием десяти
истребителей Грейм и Рейч долетели до Рехлина, где
рассчитывали пересесть на вертолет. Однако вертолета
не оказалось, и полет продолжался дальше на одномест-
ном самолете «Фезелер-Шторх». Скрюченный Грейм
кое-как примостился в ногах у жены, и самолет, медленно
ползя над крышами берлинских домов, двинулся в сторону
центра города. Над Грюнвальдом Грейм ружейным выстре-
лом был ранен в ногу, но все же Рейч удалось посадить
тихоходный самолет на Шарлоттенбургершоссе, неподале-
ку от Бранденбургских ворот. Гитлер немедленно заперся
с Греймом и начал обсуждать с ним планы использования
уже несуществующих немецко-фашистских военно-воз-
душных сил для «содействия наступлению Венка».
Гитлер, Кребс и Вейдлинг ломают голову, как задер-
жать советские войска до подхода армии Венка. Гитлер
вновь показывает, что стоят его слова о борьбе «за величие
и счастье немецкого народа». Как зарвавшийся игрок,
он бросает на смерть новые тысячи немцев, лишь бы
264
отсрочить свою собственную гибель. Гитлер отдает один
из самых преступных своих приказов: чтобы не допустить
проникновения советских частей в район имперской
канцелярии по тоннелям метро и городской железной
дороге, взорвать шлюзы на Ландверканале. Вода залила
тоннели. «Сотни, а может быть, и тысячи гражданских
лиц утонули в метро между станциями Лейпцигер-плац
и Унтер-ден-Линден. В неприглядной могильной тьме,
стремясь избежать потока надвигающейся воды, впере-
мешку со стаями крыс метались, как безумные, беженцы
и жители Берлина, стремясь избежать затопления. Матери
поднимали своих детей высоко в воздух, но вместе с ними
падали в настигавшие их потоки воды»16, — писал впо-
следствии вырвавшийся из этого ада очевидец.
В то время как тысячи раненых, стариков, женщин
и детей погибали мучительной смертью в берлинском метро,
Гитлер ломал голову над вопросом, какой наградой следу-
ет отметить Венка за спасение жизни фюрера, когда его
армия прорвется к Берлину: одним из уже существующих
орденов или создать новый.
8 ноября 1942 г., выступая с традиционной речью перед
«старыми бойцами» — участниками фашистского путча
в Мюнхене в 1923 г., Гитлер похвалялся: «Когда-то кайзер
сложил оружие без четверти двенадцать, я принципиально
всегда прекращаю то, за что берусь, лишь в пять минут
первого». Сейчас немецкий народ имел возможность на
практике убедиться, во что обходится ему сохранение
«после двенадцати» преступного фашистского рейха.
«СКОРПИОНЫ» В КОЛЬЦЕ огня
Утром 28 апреля в бункере под имперской канцелярией
наступило горькое похмелье. Генерал Вейдлинг сообщает
по телефону, что советские войска прорвали внутреннее
кольцо обороны Берлина. Обитателям бункера эта истина
очевидна и без официальных докладов. От разрывов
снарядов и мин в бункере все ходит ходуном, как при
землетрясении. Вскоре связь с другими районами города
прервалась. Чтобы узнать об обстановке в городе, помощ-
ники Кребса использовали еще уцелевшую городскую
телефонную сеть. Они набирали по телефонной книжке
номера абонентов, проживающих в интересующих их
районах города, и задавали стереотипный вопрос: «Изви-
ните, сударыня, русские уже у вас?» — на что, как прави-
ло, следовал ответ: «Да, русские танки уже прошли»1.
Окончательно прерывается связь гитлеровской камари-
льи с другими частями Германии по воздуху. Еще накану-
не советские войска овладели обоими берлинскими
аэропортами — Темпельхофом и Гатовым.
Огнем советской артиллерии и ударами с воздуха была
приведена в негодность и небольшая посадочная площад-
ка, сооруженная гитлеровцами в Тиргартене на магистрали
Шарлоттенбургершоссе.
Рано утром, когда на короткое время телефонная
связь возобновилась, Кребс связывается с Кейтелем.
«У нас в распоряжении самое большее 48 часов, — сообщает
Кребс. — Если к этому времени помощь не будет оказана,
то будет поздно». После этого разговора телефонная связь
с имперской канцелярией прерывается, теперь уже
окончательно.
Поступает телеграмма из штаба 9-й армии. В ней
сообщается: «Прорваться не удалось... Силы ударной
группы понесли значительные потери и остановлены...
Физическое и моральное состояние личного состава,
а также недостаток в боевой технике и боеприпасах не
266
позволяют ни сделать попытку прорыва, ни долго удержи-
вать занимаемые позиции»2.
О 12-й армии Венка — никаких известий. Кейтель
и Йодль на запросы из бомбоубежища отвечают уклончи-
во. Им-то хорошо известно, что попытка 12-й армии
перейти в наступление провалилась. Перед ними лежит
телеграмма Венка: «Армия, и особенно 20-й корпус, на
всем фронте подвергается такому нажиму, что наступле-
ние на Берлин далее невозможно. К тому же на поддерж-
ку частей 9-й армии рассчитывать более нельзя».
Терпят провал и попытки Кейтеля и Йодля двинуть
в наступление для деблокады Берлина части 3-й танковой
армии. Войска армии под ударами советских войск стреми-
тельно откатываются на запад, и все внимание командова-
ния армии и группы армий «Висла» приковано к тому,
чтобы задержать прорвавшиеся в Мекленбург войска
2-го Белорусского фронта. Им не до Берлина, лишь бы
унести ноги самим.
Днем Кейтель обнаруживает, что «ударная группа»
Холсте, который так и не успел сменить Штейнера, и не
думает предпринимать бесцельную попытку наступления
в сторону Берлина. Кейтель обвиняет командующего
группой армий «Висла» генерала Хейнрици в саботирова-
нии приказов Гитлера, но тот никак не реагирует. Хейнри-
ци явно хотел отделаться от командования группой армий,
большинство соединений которой существовало лишь на
бумаге.
Вечером 28 апреля Хейнрици докладывает, что группа
армий «Висла» не только не может выполнить приказ
о наступлении на Берлин, но и не в состоянии приостано-
вить стремительное наступление советских войск. Кейтель
отстраняет Хейнрици от командования группой армий
«Висла». На его место назначается командующий 1-й
воздушно-десантной армией генерал Штудент, а пока его
обязанности должен исполнять командующий 3-й танко-
вой армией Мантейфель. Но последний явно хитрит. Он
докладывает, что в создавшейся критической обстановке
он не может сложить с себя командование армией. Кей-
тель приказывает взять командование группой армий
«Висла» генералу пехоты Типпельскирху. Тот тоже отка-
зывается от этой «чести». Лишь после настоятельных
уговоров прибывшего к нему Кейтеля Типпельскирх
соглашается взять на себя командование остатками
группы армий. Кроме 3-й танковой и 9-й армий в его
подчинение передается и 12-я армия Венка, то есть все
267
немецко-фашистские войска, еще находившиеся между
Одером и Эльбой, за исключением частей, окруженных
в Берлине.
Кейтель и Йодль вновь подтверждают приказ командо-
ванию Западного фронта и штабу оперативного руковод-
ства «Б» на юге: «Там, где американцы приостановили
наступление.., немедленно выводить собственные силы
и вводить их в бой на Восточном фронте».
Но это было лишь попыткой утопающего схватиться
за соломинку. Сам объединенный штаб, едва не застигну-
тый советскими танками в Фюрстенберге, в ночь с 28
на 29 апреля бежит в Доббин (Южный Мекленбург), но
уже спустя сутки вынужден бежать еще дальше на северо-
запад.
В этой обстановке Кейтель и Йодль предпочитали не
отвечать на многочисленные запросы из подземелья
имперской канцелярии о положении на фронте или же
давали уклончивые ответы. Например, на вопросы Кребса,
как развивается наступление в районе Ораниенбурга,
Кейтель дипломатично отвечал, что плацдарм западнее
Ораниенбурга еще недостаточно велик, чтобы предпринять
с него танковое наступление, что подкрепления, кото-
рые должны его расширить, якобы находятся уже в
пути...
Кребс отдает приказ коменданту Берлина Вейдлингу
и его начальнику штаба полковнику Дюффингу подгото-
вить план прорыва из Берлина. Он звонит ежеминутно,
спрашивая, как продвигается дело. К полудню последний
план немецко-фашистских генштабистов был готов. План
предусматривал прорыв гитлеровских частей из центра
Берлина на запад тремя эшелонами по обе стороны
Хеерштрассе. В первом эшелоне должны были действовать
части 9-й авиадесантной дивизии и 18-й танково-гренадер-
ской дивизии. За ними под прикрытием головорезов Монка
намеревались бежать в сторону Шпандау Гитлер и его
приближенные. Прикрывать бегство должны были остатки
разбитых дивизий «Мюнхеберг» и «Нордланд»3. Полный
авантюризм и безнадежность этого плана видны хотя бы
из того, что в распоряжении гитлеровцев оставалось
в Берлине не более 40 танков и самоходных орудий.
Тем не менее днем по приказу из бункера имперской
канцелярии в направлении планируемого прорыва прово-
дится разведка боем. Две тысячи мальчишек из «гитлер-
югенд» и тысяча солдат бросаются в бессмысленную атаку
в направлении Хеерштрассе. Большинство атакующих
268
становятся жертвами этого нового преступления гитлеров-
цев. Оставшиеся в живых под присмотром эсэсовцев
наспех роют братскую могилу. Туда бросают не только
мертвых, но и тяжело раненных. «Прежде чем закапывать
могилу, ждут смерти последних. Мальчишки плачут, зовут
матерей»4.
Гитлер все еще потрясен известием о провале попыток
Гиммлера договориться с Западом при посредстве графа
Бернадотта. После расстрела Фегелейна он принялся за
«верного Генриха». Генерал Грейм, находившийся в бунке-
ре, получил приказ вылететь из Берлина и арестовать
Гиммлера. Напрасно Грейм доказывал, что уличная
магистраль Шарлоттенбургершоссе, где он приземлился
два дня назад, теперь находится под обстрелом советских
войск, что Рехлин, откуда он вылетел, занят русскими.
Гитлер отдал Грейму и второй приказ: при помощи авиа-
ции открыть армии Венка дорогу на Берлин. Кроме того,
Грейм получил официальные пакеты от Бормана — в пар-
тийную канцелярию в Оберзальцберге и от посланника
Хавеля — в главную квартиру министерства иностранных
дел, расположившуюся в замке Фушль около Зальцбурга.
На учебно-тренировочном самолете «Арадо-96» Ханне
Рейч удалось вывезти Грейма из Берлина и доставить
его в резиденцию адмирала Деница в Плёне.
Вечером 28 апреля оборвалась и регулярная радиосвязь
подземелья имперской канцелярии с внешним миром.
От прямого попадания снаряда антенна 100-ваттной
радиостанции, стоявшая в саду канцелярии, рухнула.
Оставалась лишь радиостанция, имевшаяся у Вейдлинга
в штабе обороны города.
Гитлеровцы, засевшие в подземелье имперской канцеля-
рии, полностью потеряли контроль над событиями. Воен-
ная обстановка наносилась теперь на карты Кребсом на
основе сообщений иностранных радиостанций. В этой
обстановке поистине трагикомичным выглядело сделанное
в тот же день нацистским радио заявление о том, что
«фюрер, как и прежде, полностью держит руководство
военными операциями в своих руках».
Поздно вечером Вейдлинг является с докладом к Гит-
леру. Кольцо вокруг имперской канцелярии сжимается,
Докладывает он. Не исключено, что уже на следующий
День центр города с эсэсовскими частями и корпусом
«Адольф Гитлер» будет отрезан от сил, находившихся
269
в западной части города*. Все войска, находящиеся
в Берлине, указывает он, «смогут сопротивляться не более
двух дней, так как по истечении этого срока они останутся
без боеприпасов». Что касается Венка, от него по-прежне-
му никаких известий нет.
Гитлер, Кребс и их адъютанты тупо глядят на карту
Берлина. Струящийся пот заливает не только лицо Гитле-
ра, но и трясущиеся, как у паралитика, руки. Вейдлинг
предлагает собрать все имеющиеся части в кулак и про-
рваться на юго-запад на соединение с 12-й армией. Он
излагает Гитлеру план прорыва и поясняет его на заранее
приготовленной карте. «Таким образом, — заявляет Вейд-
линг, — столица сможет избежать конечной борьбы на
уничтожение».
Однако Гитлер отказывается пойти на это. Судьбой
миллионов жителей Берлина он интересуется меньше
всего. Гитлера занимает лишь вопрос о его собственной
судьбе. Он знает, что его ждет, если он даже и вырвется
на время из неумолимо сжимающихся тисков. Не без ос-
нований он расценивает общую обстановку как безнадеж-
ную. «Если прорыв даже и в самом деле будет иметь
успех, — кричит Гитлер, — то мы просто попадем из
одного «котла» в другой».
Доклад об общей обстановке, сделанный Кребсом,
рассказывал впоследствии генерал Вейдлинг, не внес
больших изменений. «Связь с внешним миром становилась
все ограниченней. Русские войска, ведущие бои против
группы армий «Висла», находились уже у Пренцлау
и западнее его; от армий, предназначенных для выручки
Берлина, не было почти никаких донесений. Было известно
только, что армия Венка сама ведет тяжелые оборонитель-
ные бои. Немецкие части, находившиеся еще в районе
Потсдама, оттеснены на юг и юго-запад».
После доклада Кребса нацистских вожаков охватывает
животный страх. Гитлер теряет всякое подобие человече-
ского облика. Он вопит о «всеобщей измене», о «народе-
ублюдке», который «предал» его, требует раздать всем
обитателям подземелья ампулы с ядом. Борман посылает
Деницу паническую и злобную телеграмму, где обвиняет
* В апреле 1945 г. руководитель фашистского «трудового фронта»
Лей обещал Гитлеру создать для обороны имперской канцелярии «добро-
вольный корпус» из нацистских чиновников, бежавших с освобожден-
ной союзниками территории, численностью 40 тыс. человек. Однако
численность созданного корпуса «Адольф Гитлер» не превышала 2 тыс.
человек.
270
нацистских бонз, находящихся за пределами Берлина,
в «вероломстве» и нежелании «убедить войска идти вперед
и спасти нас»5.
После полуночи 29 апреля в подземелье имперской
канцелярии разыгрывается сцена, которая изумляет даже
тех из окружения Гитлера, кто давно привык к его неле-
пым причудам. «Пошло уходить на тот свет твоей любов-
ницей», — говорит Гитлеру Ева Браун. Гитлер объявляет
о своем бракосочетании с Евой Браун. Борман и Геббельс
выступают в качестве свидетелей.
Геббельс посылает эсэсовцев за своим подчиненным
гауинспектором Вальтером Вагнером. Тот совершает
обряд, будучи одетым в форму нацистской партии и с по-
вязкой «фольксштурмиста» на рукаве, наспех задает
вопросы об арийском происхождении жениха и невесты.
Вся процедура происходит в малом конференц-зале
бункера и заканчивается в несколько минут. Гитлер
дрожащей рукой еле смог подписать брачное свидетель-
ство. Ева Браун, расписываясь, начала было по привычке
выводить букву «Б», но, спохватившись, зачеркнула и под-
писалась: «Ева Гитлер».
После этого Геббельс, его жена, Борман и две секре-
тарши Гитлера удалились вместе с «новобрачными» на
«свадебный ужин».
Как раз в это время генерал Винтер сообщает Кейтелю
в объединенный штаб: радио Мюнхена передало сообще-
ние, что Гитлер умер. Так ли это? Тот неуверенно отвеча-
ет, что таких данных из имперской канцелярии пока не
поступало.
Ночью Вейдлинг собирает подчиненных ему команди-
ров частей. Все нацистские части, отступившие в центр
Берлина, объявляет он, подчиняются отныне Монке.
Участок расположения этих войск получает наименование
«Цитадель».
Однако фашистская «цитадель» трещит по всем швам.
На рассвете 29 апреля в бункере узнают, что советские
войска уже заняли Ангальтский вокзал, обстреливают
из пулеметов Потсдамскую площадь и по Вильгельмштрас-
се рвутся к имперской канцелярии. Через некоторое время
от Монке поступает сообщение, что ему с большим
трудом удалось на время задержать наступление советских
войск в 500 м от бункера. Все находящиеся в бункере
понимают, что это конец. В подземелье начинает твориться
нечто невообразимое. «В бомбоубежище, — пишет
Больдт, — воцарилась атмосфера настоящего конца света.
271
Каждый старался заглушить отчаяние алкоголем. Были
извлечены на свет лучшие вина, ликеры и деликатесы.
Раненым, лежавшим в подвалах и помещениях метро,
нечем было утолить ни голод, ни жажду, хотя некоторые
находились в нескольких метрах от нас, на подземных
станциях Потсдамской площади, зато здесь вино лилось
V 6
рекой» .
Кровавый фашистский рейх рушился среди той же
мерзости, которая сопровождала его появление на свет
и все двенадцатилетнее существование. В то время как
Борман, Кребс и Бургдорф спали, до отказа накачавшись
спиртными напитками, Гитлер диктовал секретарю свои
завещания. В первом из них, «политическом завещании»,
Гитлер пытался снять с себя перед немецким народом
ответственность за кровавые злодеяния и развязывание
агрессивной войны.
«Все мои помыслы, действия и сама жизнь, — кощун-
ственно заявлял Гитлер перед лицом миллионов погибших
в войне немцев, — определялись любовью и верностью
к моему народу... Неправда, что я или кто-либо другой
в Германии хотели в 1939 г. войны. Я приложил слишком
много усилий в деле сокращения и ограничения вооруже-
ний, чтобы кому-либо удалось возложить на меня ответст-
венность за эту войну. Дальше, я не хотел, чтобы после
первой несчастной мировой войны возникла вторая против
Англии, а тем более против Америки». Палач польского
народа утверждал, что «за три дня до начала польско-гер-
манской войны» он предложил «мирное урегулирование
вопроса».
Гитлер пытался и в час гибели связать свою судьбу
с судьбой немецкого народа, потянуть за собой в могилу
новые и новые тысячи жертв. Он призывал немецкий
народ лучше погибнуть, чем прекратить войну, чтобы тем
самым содействовать возрождению национал-социалист-
ского движения в «будущие столетия». «Перед моей смер-
тью, — говорилось далее в этом завещании, — я исключаю
бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии
и лишаю его всех прав, которые могли бы вытекать из
декрета от 29 июня 1941 г. и из моего выступления
в рейхстаге 1 сентября 1939 г. Я назначаю на его место
в качестве имперского президента и верховного главноко-
мандующего вооруженными силами гросс-адмирала Дени-
ца. Перед своей смертью я исключаю из партии и снимаю
со всех государственных постов бывшего рейхсфюрера СС
и министра внутренних дел Генриха Гиммлера». Новым
272
руководителем СС вместо Гиммлера назначался гаулейтер
Верхней Силезии Ханке, известный особенно рьяным
выполнением гитлеровских приказов об угоне мирного
населения и осуществлении тактики «выжженной земли»,
а министром внутренних дел — гаулейтер Баварии Гислер.
Одновременно объявлялся состав нового правительства:
рейхсканцлером назначался Геббельс, министром по делам
нацистской партии — Борман, министром иностранных
дел — Зейсс-Инкварт, военным министром — Дениц, ми-
нистром пропаганды — Науман, финансов — Шверин-Кро-
зиг, главнокомандующим сухопутными силами — фельд-
маршал Шернер, военно-воздушными силами — Грейм7.
Таким образом, стало очевидным содержание продол-
жительных переговоров Гитлера, Бормана и Геббельса
вечером 28 апреля: обсуждался состав нового правитель-
ства, а главное — кандидатура «преемника фюрера».
Гитлеровцы подыскивали на этот пост «человека, приемле-
мого для западного мира». Деницу и новому правительству
вменялось в обязанность «продолжать войну дальше
всеми средствами»8.
В качестве свидетелей «политическое завещание»
подписали Геббельс, Борман, Бургдорф и Кребс. Одновре-
менно с «политическим завещанием» Гитлер составил
другой документ — «личное завещание».
Однако на этом комедия не окончилась. Строчить свое
завещание в виде «дополнения к политическому завеща-
нию» Гитлера засел и Геббельс. Нацистский лгун, бахвал
и демагог, он и перед лицом смерти остался верен себе.
Геббельс пытался выдать собственную гибель за событие
чуть ли не всемирно-исторического масштаба «Фюрер
приказал мне покинуть Берлин и в качестве канцлера
возглавить назначенное им правительство. Впервые в моей
жизни я категорически отказываюсь подчиниться приказу
фюрера... В кошмаре измен, окружающем фюрера в эти
самые критические дни войны, должен найтись человек,
который остался бы с ним до конца, несмотря ни на что...
Я верю, что тем самым окажу замечательную услугу
будущему Германии»9.
Лишь тут Геббельс случайно сказал правду. Действи-
тельно, изгнание нацистских бонз с исторической арены
являлось замечательной услугой не только будущему
Германии, но и всего человечества.
Утром 29 апреля генерал Бургдорф вызвал своего
офицера для поручений майора Иоганмейера и сообщил,
что ему надлежит выполнить важную миссию: доставить
273
копию завещания Гитлера через линию советских войск
вновь назначенному командующему сухопутными силами
фельдмаршалу Шернеру. Тут же Бургдорф передал
и инструкцию для Шернера: опубликовать завещание лишь
по приказу Гитлера или после его смерти.
Одновременно Борман передал копию завещаний
Гитлера своему помощнику эсэсовцу Цандеру. Тот должен
был доставить эти документы с сопроводительной запи-
ской гросс-адмиралу Деницу.
Наконец, копии завещаний Гитлера и Геббельса
получил пресс-референт последнего Лоренц. Ему вменя-
лось в обязанность переправить их к Деницу или куда-
либо на территорию, занятую англо-американскими
войсками, чтобы «сохранить для потомков документы
героической эпохи».
Вскоре Иоганмейер — в военной форме, Цандер —
в одежде эсэсовца и Лоренц, натянувший форму военного
пилота, через гараж выбрались на поверхность и, прижи-
маясь к стенам домов, поползли на северо-запад. Вечером
Иоганмейеру удалось пробраться к Пихельсдорфу, где
находились позиции батальона «гитлерюгенд», а оттуда
ночью на лодке добраться до Ваннзее. Отсюда он и инфор-
мировал по радио Деница о полученных им документах
и инструкциях.
Необходимо заметить, что Гитлер, вопреки утвержде-
ниям некоторых западногерманских авторов, отнюдь не
собирался пасть «смертью героя» на развалинах столицы
рейха. Как свидетельствуют документы, до последнего
часа Гитлер вынашивал планы бегства. По его приказу
на подземном заводе фирмы «Юнкере» в Дессау был
начат выпуск гигантских шестимоторных самолетов
Ю-390 с дальностью полета свыше 8 тыс. км. Один из них
весной 1945 г. совершил беспосадочный полет через
Северный полюс в Японию. Подготовленный заранее
к дальнему полету Ю-390 стоял наготове на аэродроме
Рехлин к северу от Берлина10. Однако лететь обанкротив-
шемуся фюреру было некуда.
В 12 часов 29 апреля у Гитлера собираются Борман,
Геббельс, Бургдорф и Кребс с помощниками и адъютан-
тами. Ни у кого из присутствующих не было не только
информации о положении на фронте, но никто толком
не знал, что делалось в самом городе. Словно утопающие,
фашистские главари хватались за соломинку. Кребс
предлагал направить в штаб армии Венка посыльных,
чтобы вновь потребовать немедленного наступления на
274
Берлин с целью деблокады имперской канцелярии.
Через полтора часа Фрейтаг-Лорингофен, Больдт и адъю-
тант Бургдорфа подполковник Вейс пробираются в Ван-
нзее. Никто из троих, как вспоминал затем Больдт, и не
помышлял ни о каком Венке. Каждый стремился лишь
удрать из имперской канцелярии, «этой гробницы фараона».
Однако этим дело не ограничивается. Через несколько
часов Кребс отправляет с полковником фон Беловым
письмо Йодлю. Сопротивление в Берлине, говорилось
в нем, может продлиться самое большее несколько дней.
Он требовал, чтобы деблокирование имперской канцелярии
было осуществлено немедленно.
Со слов самого фон Белова впоследствии стало извест-
но, что у него находился еще один документ — дополнение
Гитлера к «политическому завещанию». Увидев, что
помощь, обещанная Кейтелем и Йодлем, не подходит,
Гитлер обрушивался в этом документе на генералов.
Заодно Гитлер пытался обелить свою вконец подмоченную
репутацию «полководца». Он обвинял генералов в том, что
они «в ошибочном направлении использовали это великое
оружие (вермахт. — Г. Р.), сопротивлялись его стратегии,
подрывали его политику и устраивали заговоры против
его особы... Нелояльность и измена подорвали способность
к сопротивлению»11.
Какая ирония судьбы! Окончилась вторая мировая
война, и бывшие гитлеровские генералы, пытаясь реабили-
тировать себя, создали новый вариант «легенды об ударе
в спину». Буквально в тех же выражениях, в которых
Гитлер обвинял их, теперь они сами обвиняли своего
бывшего фюрера во всех поражениях фашистского вер-
махта. Поистине два сапога — пара!
Борман тоже раздувал версию об измене генералов.
Через гаулейтера Мекленбурга он посылает вечером
29 апреля телеграмму Деницу. «По нашему все более
ясному впечатлению, — говорится в ней, — дивизии вокруг
Берлина уже много дней стоят на месте, вместо того
чтобы высвободить фюрера. Мы получаем лишь сообще-
ния, контролируемые Кейтелем. Мы вообще можем сооб-
щаться с внешним миром лишь через Кейтеля. Фюрер
приказывает, чтобы вы немедленно и безоговорочно
выступили против всех изменников»12.
В 10 часов вечера 29 апреля Гитлер в последний раз
собирает свое окружение. Генерал Вейдлинг, бледный как
полотно, докладывает, что советские войска уже ведут бои
у здания министерства авиации. «Резюмируя свой док-
275
лад, — писал впоследствии Вейдлинг, — я ясно и четко
подчеркнул, что, по всей вероятности, вечером 30 апреля
битва за Берлин будет окончена. Наступила длительная
пауза, которую на сей раз никто из присутствующих не
чувствовал необходимости нарушить». Затем выступает
Аксман. Он предлагает прорваться из Берлина под при-
крытием частей «гитлерюгенд». Фашистские главари
отклоняют это предложение. Из доклада Кребса они уже
знают, что в распоряжении Аксмана всего-навсего один
батальон, окопавшийся в Пихельсдорфе, да и с ним
регулярной связи нет.
Они все еще уповают на помощь извне.
В 23 часа Йодль, находясь с объединенным штабом
в Добине, получает от Гитлера телеграмму:
«Приказываю немедленно доложить мне:
1. Где авангард армии Венка?
2. Когда он возобновит наступление?
3. Где находится 9-я армия?
4. Куда должна прорываться 9-я армия?
5. Где авангард Хольсте?».
Йодль и Кейтель в затруднительном положении.
Буквально через полчаса после получения запроса от
Гитлера к ним доставляют донесение оперативного отдела
штаба 12-й армии Венка. «20-й армейский корпус, —
говорится в нем, — по всей линии фронта вынужден
перейти к обороне. Сильные атаки у Шлалаха, по обе
стороны от Беелица и у Ферча... В районе Нимек скопле-
ние крупных сил противника. Продолжение атак на Бер-
лин поэтому уже невозможно, тем более что на поддержку
9-й армии рассчитывать больше нельзя»13.
Вместо ожидаемой помощи с юга Йодль получает от
генерала Витнера телеграмму: ориентировать его о наслед-
нике Гитлера, «если тому придется погибнуть». «Очевидно,
на юге понимают, — меланхолично записывает историограф
ОКВ, — что положение в Берлине безнадежно»14.
Кейтель и Йодль долго не решаются сообщить фюреру
правду, однако страх быть объявленными «изменниками»,
стремление до «пяти минут первого» идти в ногу с гитле-
ровским режимом берут верх.
В час ночи 30 апреля Кейтель телеграфировал в импер-
скую канцелярию:
«1. Авангард Венка остановлен противником в районе
южнее Швиловзее.
2. Поэтому 12-я армия не может продолжать наступ-
ление на Берлин.
276
3. Основные силы 9-й армии окружены противником.
4. Корпус Хольсте вынужден перейти к обороне».
Только теперь фашистские главари узнали о действи-
тельном положении вещей. За два дня армия Венка ни на
шаг не продвинулась к Берлину, 9-я армия в кольце,
а корпус Хольсте ведет оборонительные бои, отступая
от Берлина все дальше на север.
Наконец-то фашистские скорпионы поняли, что они
в кольце огня и спасения нет. Им оставалось лишь жалить
самих себя. Однако Гитлер остается верен себе до конца:
один он умирать не собирается. Он показывает Еве Браун
только что перехваченное сообщение западного радио
о судьбе Муссолини. Итальянские партизаны, говорилось
в нем, схватили переодетого в немецкую шинель дуче
вместе с его любовницей Кларой Петаччи в окрестностях
озера Комо. Они были расстреляны, а трупы доставлены
в Милан. Там их повесили вниз головой у бензоколонки
на площади Лоретто, а жители города нескончаемой
чередой проходили мимо и плевали на трупы фашистского
властителя и его метрессы.
Ева Браун в состоянии полной прострации: так, значит,
вот что ожидает ее, если она попадет в руки противника.
Еле слышно она бормочет, чтобы яд принесли и ей.
Гитлер произносит высокопарную речь, в которой противо-
поставляет «верность» Евы Браун «измене» немецкого
народа.
Генералу Вейдлингу направляется приказ, разрешаю-
щий войскам прорываться из Берлина небольшими груп-
пами, но капитуляция, как и раньше, категорически
запрещается.
30 апреля днем, рассказывал впоследствии Вейдлинг,
он созвал командиров дивизий на совещание, чтобы
узнать их точку зрения о необходимости прорываться
и оставить Берлин. В это время появился офицер СС.
Полагая, что слухи о совещании дошли до Гитлера и что
эсэсовец послан убить его, Вейдлинг вскочил и закричал:
«Внимание, он имеет приказ меня расстрелять!». Однако
эсэсовец вручил Вейдлингу пакет с приказом Гитлера,
в котором ему предоставлялась свобода действий.
Гитлер все еще медлит, на что-то надеется. Этот палач,
который, не моргнув глазом, отправлял на смерть миллио-
ны людей, все не решается покончить с собой... В три часа
он посылает Деницу телеграмму, требуя «немедленно
и беспощадно расправиться со всеми предателями». Даже
апологет фюрера, западногерманский публицист Й. Фест
277
считает, что это была лишь попытка оттянуть неминуемый
конец под предлогом необходимости дождаться ответа
на телеграмму от Деница15.
Однако время, отпущенное кровавому фюреру, истекло.
Кребс докладывает, что советские войска овладели Тиргар-
теном, Потсдамской площадью, проникли на Фоссштрас-
се, куда выходит фасад имперской канцелярии. Гитлер,
наконец, решается. Его камердинер Линге вызывает лично-
го шофера фюрера Кемпка и отдает ему распоряжение:
раздобыть 200 л бензина и перенести их в сад рейхскан-
целярии. Кемпка сначала недоумевает, зачем Гитлеру по-
надобился бензин, — ведь все дороги для бегства отреза-
ны. Потом догадывается: придется сжигать труп фюрера.
Удается найти лишь 180 л бензина.
За обедом, где, как обычно, собрались наиболее приб-
лиженные к Гитлеру лица, на этот раз царило гробовое
молчание: присутствие живого покойника сковывало со-
бравшихся. Секретарша Гитлера Траудль Юнге назвала
впоследствии этот обед «банкетом смерти». Все с чувством
нетерпения ждали, когда же Гитлер развяжет им руки. На-
конец, распрощавшись с присутствовавшими, Гитлер и Ева
Браун проковыляли в свои покои.
Сначала Гитлер, чтобы проверить действенность яда,
приказывает отравить свою овчарку Блонди и ее щенка.
На щенка яд действует медленно, его пристреливают.
Мертвых собак показывают Гитлеру. Однако матерый
убийца все медлит. Наконец, страх попасть живым в ру-
ки союзников и понести кару за свои чудовищные прес-
тупления превозмогает все.
У дверей, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу,
толпятся Борман, Геббельс, Аксман, Гюнше, камердинер
Линге. В половине четвертого они входят в комнату Гит-
лера. Гитлер, откинувшись, сидит в правом углу дивана.
Левая рука прижата к телу, правая свисает через подло-
котник дивана. Рядом с ним Ева Браун, ее губы прику-
шены, нос побелел. Оба мертвы*. Стоявшая на столе ва-
за сброшена на пол. На ковре перед диваном лежит
металлическая гильза от ампулы с ядом.
Камердинер Линге и врач Штумпфюггер заворачивают
труп Гитлера в темно-коричневое армейское одеяло и вы-
* 25 октября 1956 г. административный суд Берхтесгадена своим
решением за № 2/48/52 официально подтвердил смерть Адольфа Гитле-
ра, женатого на Еве Анне Пауле Гитлер, урожденной Браун, 30 апреля
1945 г. в 15 час. 30 мин., последнее местожительство: Берлин, Вильгельм-
штрассе, имперская канцелярия.
278
волакивают его по запасному выходу в сад имперском
канцелярии. Сменяя друг друга, Борман, шофер Гитлера
Кемпка и Гюнше несут за ним тело Евы Браун.
Огонь советской артиллерии сотрясает все вокруг.
«Похоронная команда» бросает трупы Гитлера и Евы Бра-
ун в двух метрах от входа, а сама прячется под защиту
входа в подземелье. Потом, когда огонь несколько стиха-
ет, Гюнше, Кемпка и Линге обливают трупы бензином
из канистр, заготовленных заранее Кемпкой, и поджигают.
Борман и Геббельс в качестве зрителей наблюдают за
происходящим из входа в бункер. Все с тупым любо-
пытством смотрят, как поднимается дым и распростра-
няется зловоние от того, что в течение двенадцати лет,
подобно чуме, отравляло мир. «Погребальный костер Гит-
лера, пылавший под усиливавшийся грохот русских пушек,
знаменовал собой страшный конец третьей империи»16, —
писал впоследствии У. Черчилль.
Вечером обгорелые трупы Гитлера и Евы Браун броса-
ют в воронку, что в трех метрах от входа в бункер им-
перской канцелярии, и забрасывают землей.
Какой вид самоубийства избрал нацистский преступ-
ник № 1?
Вскоре после взятия Берлина советскими войсками —
4 мая 1945 г. солдат службы контрразведки «Смерш» 79-го
стрелкового корпуса 3-й ударной армии Иван Чураков
обнаружил трупы Гитлера и Евы Браун. В вышедшей в
1966 г. работе советского журналиста и историка Л. Бе-
зыменского содержится акт судебно-медицинского обсле-
дования трупа Гитлера, произведенного 8 мая 1945 г. в
Берлине комиссией, в которую входили главный патолого-
анатом Советской Армии Н. А. Краевский, главный судеб-
но-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта
Ф. И. Шкаревский и другие крупные специалисты-меди-
ки. В акте комиссии о причине смерти говорится: «На зна-
чительно измененном огнем теле видимых признаков тя-
желых смертельных повреждений или заболеваний не об-
наружено.
Наличие в полости рта остатков раздавленной стеклян-
ной ампулы.., явный запах горького миндаля и результаты
судебно-химического исследования внутренностей с обна-
ружением цианистых соединений... позволяют прийти ко-
миссии к заключению, что в данном случае смерть нас-
тупила в результате отравления цианистыми соединения-
ми». Тот же вывод сделала комиссия и в отношении
Причины смерти Евы Браун.
279
После окончания медицинского обследования трупы
Гитлера и Евы Браун были полностью сожжены.
В то же время ряд лиц, бывших в имперской канце-
лярии в момент смерти Гитлера, утверждали, что видели
пулевую рану на левом виске фюрера. Так, на Нюрнберг-
ском процессе Аксман показал, что, войдя вместе с други-
ми в комнату Гитлера, он увидел, что Гитлер «мертв, его
нижняя челюсть отвисла, на полу лежал револьвер»17. Эту
версию подтверждал в своих показаниях и Гюнше во вре-
мя пребывания в советском плену. Эту точку зрения раз-
деляют до настоящего времени на Западе многие исследо-
ватели крушения «третьего рейха». Они ссылаются при этом,
что череп трупа Гитлера настолько обгорел, что судебно-
медицинская комиссия в 1945 г. просто ничего не могла
сказать по этому поводу.
Затем появилась «компромиссная» версия: Гитлер, опа-
саясь попасть живым в руки победителей, раздавил во
рту ампулу с цианистым калием и одновременно для
«подстраховки» выстрелил в рот из пистолета системы
«Вальтер», который постоянно находился при нем.
Известный советский журналист М. Мержанов, нахо-
дившийся в то время в Берлине, рассказывает, что на его
замечание, что в зубах Гитлера были обнаружены оскол-
ки ампулы цианистого калия, Аксман пожал плечами и
ответил: «Остается предположить, что могло иметь место
и то, и другое»18.
Наконец, получила хождение и версия о том, что в
отравившегося фюрера выстрелил затем Гюнше, чтобы при-
дать его смерти «героически-солдатский» характер. Имен-
но этой версии, но довольно-таки осторожно придержи-
ваются историки ГДР в капитальном труде «Германия во
второй мировой войне». «Около 15.30 30 апреля Гитлер
и его жена, — говорится там, — раздавили ампулы с циа-
нистым калием и покончили жизнь самоубийством. В
действии яда Гитлер предварительно удостоверился, отра-
вив овчарку Блонди. Все же он приказал, чтобы через де-
сять минут после принятия яда офицер СС выстрелил в
него»19. В качестве эсэсовца обычно называют Гюнше.
Но, во-первых, Гюнше вошел в помещение Гитлера не
один, а вместе с группой приближенных, где были Бор-
ман, Геббельс, Линге, Штумпфеггер. Во-вторых, находясь
десять лет в советском плену и давая подробнейшие пока-
зания о событиях, происходивших в имперской канцеля-
рии, очевидцем и участником которых он был, он ни разу
не упомянул о своем выстреле в фюрера. Наконец, вер-
280
нувшись в ФРГ, Гюнше, спекулируя на этой версии, мог
бы неплохо заработать на рынке буржуазных сенсаций.
Но этого не произошло.
Однако главное не в том, каким образом ушел на тот
свет главный фашистский военный преступник. Главное —
это жалкий и в то же время закономерный конец нацист-
ского фюрера, для которого на земле уже не было места,
куда он мог бы бежать и продолжать творить свое кро-
вавое дело.
Известно, какие почести после смерти Гитлера соби-
рались ему воздать главари «третьего рейха». «Сразу после
войны, — заявил как-то Гиммлер, — мы построим здание,
которое будет самым чудесным зданием в мире. Подго-
товительные работы мы начали уже в 1938 году: оно будет
сооружено в Берлине на Кёнигсплац. Стоимость строи-
тельства составит около 50 млрд, марок. Здание будет вы-
сотой в 355 м, фасад его протянется на 1500 м. Тако-
го здания мир еще не видел. В нем будут залы вмес-
тимостью по 200—300 тыс. человек. В подземелье же
будет такое помещение, которое по мощи и великолепию
превзойдет все, что планировали и строили фараоны. При-
дет день, когда там будет стоять гроб Адольфа Гитлера.
В этом уникальном зале встанет золотой саркофаг, ук-
рашенный уральскими самоцветами. Лишь такой зал будет
достоин быть последним пристанищем создателя Великой
Германской империи Адольфа Гитлера. Пройдут тясячи
лет, и изо всех германских земель от Урала до Север-
ного моря, от Ледовитого океана до Средиземного моря
будут совершать паломничество германские люди к этой
святыне». Сам же Гитлер завещал похоронить себя в
мюнхенском Фельдхерхале, где захоронены многие немец-
кие полководцы20.
Однако народы рассудили по-иному. Могилой фюрера
стала наполненная грязью и мусором воронка, в которой
советские солдаты обнаружили также трупы отравленных
собак Гитлера. Поистине кровавому псу германского им-
периализма — собачья смерть.
БАРАБАНЩИК ВОЙНЫ ГЕББЕЛЬС
ЖАЖДЕТ МИРА
После смерти Гитлера калифами на час в подземелье
имперской канцелярии остались Геббельс и Борман.
Иозеф Геббельс с 1926 г. бессменно возглавлял про-
пагандистский аппарат гитлеровской партии. С приходом
нацистов к власти под его руководством было создано
специальное министерство пропаганды, занявшее ги-
гантское здание на Вильгельмштрассе. Геббельсу были
подчинены общая политическая пропаганда, национальные
и государственные празднества, пресса, радио, книгоизда-
тельство, искусство, театр, кино. Весь этот огромный ме-
ханизм нацисты под руководством Геббельса двенадцать
лет использовали для разжигания шовинизма и расизма,
культа грабежа и разбоя, настойчиво ведя идеологичес-
кую обработку немецкого населения в целях превращения
его в послушное орудие фашистской военной машины.
Геббельс сам не убивал, не душил людей в газовых
камерах, но кровь каждой жертвы немецкого фашизма
была и на нем. Среди фашистских главарей он более, чем
кто-либо другой, содействовал превращению значительной
части великого немецкого народа, внесшего замечательный
вклад в сокровищницу мировой культуры и науки, в ору-
дие для осуществления кровавых грабительских планов
гитлеровцев.
Вплоть до самого крушения фашистского рейха Геб-
бельс выступал в качестве неугомонного барабанщика вой-
ны. «Война ужасна. Пустые слова! — провозглашал он. —
Желать упразднить войну — это все равно, что желать уп-
разднить деторождение. Война — это простейшая форма
утверждения жизни». Когда гитлеровцы развязали агрес-
сивную войну, Геббельс объявил немецкому народу, что
это — «одна из величайших истребительных войн в миро-
вой истории, вернее, самая великая, гениальная по плану,
головокружительная по темпу, небывалая по результатам»*
После поражения немецко-фашистских войск под Ста-
линградом и Курском роль Геббельса в гитлеровской
282
камарилье еще более возросла. Это и понятно. Фашист-
ский террор и демагогия и раньше неразрывно допол-
няли друг друга. Однако теперь поддержка террористичес-
ких мероприятий Гитлера пропагандистским аппаратом
Геббельса была необходима гитлеровцам, как воздух.
Именно Геббельс должен был внушить немецкому народу
мысль о необходимости продолжать войну, не считаясь
с жертвами и лишениями. И Геббельс старался вовсю.
Назначенный в январе 1943 г. имперским уполномочен-
ным по проведению «тотальной мобилизации», он бросил
лозунг: «До сих пор мы воевали только одной рукой, те-
перь дело идет к тому, чтобы пустить в ход также и дру-
гую руку». Именно Геббельс создал и всячески раздувал
миф о «секретном оружии», которое якобы будет скоро
применено и принесет Германии победу. Геббельс настой-
чиво распространял среди немецкого народа заведомую
ложь о том, что крушение нацизма якобы приведет к
уничтожению Германии и немецкой нации. Именно Геб-
бельс двенадцать лет подряд раздувал в Германии культ
Гитлера, проповедовал идейку о «непогрешимости фюре-
ра», обрушивался на тех, кто сомневался в его «гении».
Однако сейчас все помыслы Геббельса сводились к од-
ному: как спасти собственную шкуру. Вместе с Геббель-
сом эту задачу пытался разрешить и другой представитель
нацистской элиты — Борман.
В отличие от Геббельса, который постоянно находил-
ся на виду у общественности, Мартин Борман, низкорос-
лый, малоразговорчивый субъект с грубой физиономией,
предпочитал действовать за кулисами. Своей карьерой этот
управляющий помещичьим имением Герцберг в Меклен-
бурге был обязан своему тестю — майору Вальтеру Бру-
ху — верховному судье нацистской партии. Долгое время
Борман занимал пост начальника штаба Гесса, одновре-
менно в качестве главы партийной кассы взаимопомощи
ссужая деньгами нацистских бонз.
После провала «миссии Гесса» в мае 1941 г. Гитлер
упразднил пост своего заместителя, занимаемый прежде
Гессом. Но одновременно Борман попал в окружение фю-
рера — он был назначен начальником партийной канцеля-
рии. Борман использовал этот пост как трамплин, чтобы
постепенно, шаг за шагом войти в доверие к Гитлеру и
оттеснить соперников в борьбе за власть. Борман неплохо
разбирался в людях и быстро раскусил Гитлера. Его так-
тика заключалась в том, чтобы постоянно находиться поб-
лизости от Гитлера, на лету подхватывать его суждения, за-
283
мечания и тут же превращать их в законченные при-
казы, которые он немедленно давал на подпись фюреру.
К тому же Борман никогда не оспорил ни одного, даже
самого нелепого, распоряжения Гитлера, а, напротив, жес-
тами, восклицаниями, патетическими речами он постоянно
подкреплял его уверенность в собственной непогреши-
мости и даже божественности. Вскоре Борман стал неза-
менимым для Гитлера человеком. В 1943 г. фюрер наз-
начил его своим секретарем. Борман постепенно прибрал
к своим рукам дела не только партийной, но и имперской
канцелярии. Ни один человек не мог попасть к Гитлеру
без санкции Бормана.
Как выяснилось уже после войны, во время судебного
процесса в австрийском городе Линце, Борман являлся
также поверенным в финансовых делах своего шефа. На
имя Бормана были записаны дом в Браунау, где родил-
ся Гитлер, гостиница родителей Гитлера в Леондинге близ
Линца, принадлежавшие Гитлеру здания в Оберзальцбер-
ге стоимостью 1,5 млн. марок1. Не забывал Борман и себя.
Он стал владельцем большого имения в Мекленбурге, а в
Баварии, на берегу озера Химзее, построил роскошную
виллу.
Волей-неволей Борман вынужден был до конца оста-
ваться вместе с Гитлером, ибо в отдалении от фюрера вся
его власть, власть крупнейшего фашистского бюрократа
сводилась на нет. Не исключено также, что Борман
рассчитывал, оттеснив своих соперников по нацистской
камарилье, захватить в момент смерти Гитлера всю власть
в свои руки.
После смерти Гитлера Геббельс и Борман полагали,
что у них появился шанс дипломатическими маневрами
вбить клин в ряды антигитлеровской коалиции: если фигу-
ра Гитлера была слишком одиозной, чтобы союзники мог-
ли вести с ним переговоры, то не окажутся ли более при-
емлемыми они сами.
Поскольку у Геббельса и Бормана, запертых в осаж-
денном Берлине, не было никакой реальной возможности
связаться с правительствами западных держав, их план сос-
тоял в том, чтобы втянуть советскую сторону в перего-
воры и таким образом избежать немедленной и безого-
ворочной капитуляции окруженных в Берлине немецко-
фашистских войск. Их переговоры с официальными со-
ветскими властями должны были по замыслу Бормана —
Геббельса, с одной стороны, вызвать недоверие у западных
держав к СССР и резко обострить межсоюзнические от-
284
ношения. С другой стороны, перед недобитыми нацистами
открылась бы, как они полагали, возможность функцио-
нировать в качестве законного правительства «третьего
рейха». Более того, они серьезно рассчитывали, что, столк-
нувшись с такой ситуацией, западные державы либо потре-
буют от Советского Союза не брать штурмом Берлин, что-
бы сохранить его в качестве резиденции правительства
Бормана — Геббельса, либо будут настаивать на переводе
правительства на территорию, контролируемую их войска-
ми.
Вот тут-то, представлялось недобитым нацистам, перед
ними открылась бы возможность осуществить то, что ока-
залось не под силу фюреру: опираясь на реакционные кру-
ги на Западе, сохранить основы фашистского правления
в Германии. Однако для реализации этих далеко идущих
планов прежде всего было необходимо не допустить или
по крайней мере отсрочить капитуляцию немецко-фа-
шистских войск в Берлине. Поэтому сразу после смерти
Гитлера, вечером 30 апреля 1945 г., Борман и Геббельс
вызвали в подземелье имперской канцелярии коменданта
Берлина генерала Вейдлинга.
Вейдлинг отменил ранее отданный приказ о прорыве из
Берлина и направился в имперскую канцелярию. Чтобы
преодолеть расстояние чуть больше километра от здания
военного министерства на Бендлерштрассе, где размещал-
ся штаб Вейдлинга, до имперской канцелярии, понадобился
целый час времени. Из-за сильного огня советской артил-
лерии передвигаться можно было с большим трудом: только
через развалины домов и полуобвалившиеся подвалы.
В бункере имперской канцелярии Вейдлинга встретили
Геббельс, Борман и Кребс. Он него потребовали хранить
самоубийство фюрера в строжайшей тайне2. Вейдлингу бы-
ло сообщено, что Геббельс и Борман намерены направить
советскому командованию просьбу о перемирии, пока
новое правительство не соберется в Берлине. «Я спросил
Кребса, — вспоминал впоследствии Вейдлинг, — верит ли
он, как солдат, что русское главное командование согла-
сится на переговоры о перемирии в тот момент, когда
остается лишь сорвать зрелый плод. По моему мнению,
вместо перемирия нужно было бы предложить безогово-
рочную капитуляцию Берлина; тогда, может быть, и пред-
ставилась бы возможность, благодаря любезности русского
командования, собрать в Берлине легализованное фюрером
правительство и как можно быстрее закончить эту су-
масшедшую битву за Берлин.
285
Доктор Геббельс категорически отвергал любую мысль
о капитуляции. Я не мог удержаться, чтобы не сказать
ему: «Господин рейхсминистр, неужели вы серьезно верите,
что русские будут вести переговоры с таким правительст-
вом Германии, в котором вы являетесь рейхсканцле-
ром?»3.
Тем не менее Кребс отдал ему приказ вовлечь совет-
ское командование в переговоры и «ни при каких обстоя-
тельствах не допустить изменения в военном положении
Берлина». Нацистские вожаки остались верны себе до кон-
ца. Тысячи жизней солдат и офицеров, а также жителей
Берлина были без колебаний принесены в жертву, чтобы
дать возможность Геббельсу и Борману попытаться осу-
ществить свою последнюю политическую акцию.
Около 17 часов 30 апреля, когда не прошло еще и трех
часов после смерти Гитлера, в расположение советских
войск прибыли парламентеры — референт Геббельса Хей-
нерсдорф и заместитель командира боевого участка «Цита-
дель» подполковник Зейферт. Их сопровождал переводчик
и солдат с винтовкой, на штыке которой был прикреплен
белый флажок.
Хейнерсдорф сказал, что назначенный по завещанию
фюрера рейхсканцлером Геббельс вместе с Борманом
уполномочили их вести с советским командованием пере-
говоры.
— А вы уполномочены вести переговоры о безогово-
рочной капитуляции? — был задан немцам вопрос.
— Нет, — ответил Зейферт. — Нам поручено лишь до-
говориться о приеме генерала Кребса вашим высшим ко-
мандованием.
Военный совет 5-й ударной армии решил не вступать в
переговоры, отправить парламентеров обратно и усилить
темпы штурма окруженной группировки врага4.
В 23 часа 30 апреля радиостанция 56-го танкового кор-
пуса передала по-русски: «Алло, алло! Говорит штаб 56-го
танкового корпуса германской армии! Просим прекратить
огонь! К 24 часам по берлинскому времени высылаем пар-
ламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный
знак — белый флаг. Ждем ответа». Командующий 8-й
гвардейской армией генерал-полковник В. И. Чуйков при-
казал прекратить огонь на указанном немцами участке
и принять парламентеров. Через час на передний край
35-й гвардейской дивизии прибыл с белым флагом подпол-
ковник Зейферт5.
Он был уполномочен обсудить с советским командо-
286
ванием место и время перехода линии фронта начальни-
ком генерального штаба сухопутных войск генералом
Гансом Кребсом, который должен сделать советскому ко-
мандованию «важное заявление»6.
Выбор Геббельса и Бормана на Кребса пал не случай-
но. Старый кадровый разведчик, он сносно владел рус-
ским языком и слыл среди фашистских генералов «зна-
током России». Весной 1941 г. Кребс был назначен по-
мощником немецкого военного атташе в Москве и занимал
этот пост вплоть до нападения гитлеровцев на СССР. Пос-
ле обмена немецко-фашистских чинов, находившихся в
Москве, на советских дипломатов в Германии Кребс
занял пост начальника штаба группы армий «Центр». В
марте 1945 г. он сменил генерал-полковника Гудериана
на посту начальника генерального штаба сухопутных
войск.
В 3 часа 30 минут утра 1 мая Кребс перешел линию
фронта в сопровождении начальника штаба 56-го танкового
корпуса полковника фон Дюффинга, переводчика и одного
солдата. Вся группа была доставлена на командный пункт
8-й гвардейской армии.
«Буду говорить особо секретно, — начал Кребс свой
разговор с генерал-полковником Чуйковым, передавая ему
в знак удостоверения личности свою солдатскую книж-
ку. — Вы первый иностранец, которому я сообщаю, что 30
апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством»7.
Кребс предъявил советскому командованию три до-
кумента. Первый — на бланке имперской канцелярии и за
подписью Бормана — представлял собой полномочия
Кребса на ведение переговоров с верховным командовани-
ем Советских Вооруженных Сил. Второй документ содер-
жал состав нового имперского правительства и верховного
командования вооруженных сил Германии согласно заве-
щанию Гитлера. Он был подписан Гитлером и на нем сто-
яла дата — 29 апреля 1945 г. Наиболее интересным и
важным документом, предъявленным Кребсом, являлся
третий — обращение Геббельса к Советскому Верховному
Главнокомандованию. В нем говорилось: «Согласно заве-
щанию ушедшего от нас фюрера, мы уполномочиваем
генерала Кребса в следующем. Мы сообщаем вождю совет-
ского народа, что сегодня в 15 часов 30 минут доброволь-
но ушел из жизни фюрер. На основании его законного
права фюрер всю власть в оставленном им завещании пе-
редал Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана
установить связь с вождем советского народа. Эта связь
287
необходима для мирных переговоров между державами,
у которых наибольшие потери»8.
Вручая обращение, Кребс подчеркнул, что Геббельс и
Борман просят только временного прекращения военных
действий в Берлине: «...это даст возможность связаться
с остальными членами нового правительства, находящими-
ся вне Берлина, сообщить им о посмертной воле фюрера
и одновременно поставить весь германский народ в извест-
ность о смерти Гитлера и о новом правительстве; тем
самым новое германское правительство приобретет силу,
станет узаконенным, и Советское правительство будет
иметь законного партнера при последующих переговорах
для заключения мира»9.
Таким образом, гитлеровцы, будучи вероломными до
мозга костей, пытались мерить на свой аршин и предста-
вителей советской стороны. Загнанные в огненное кольцо,
страшась неминуемого возмездия за свои тяжкие преступ-
ления, они предложили Советскому правительству заклю-
чить мир за спиной западных союзников. Английский
историк Тревор-Ропер считает, что с помощью «миссии
Кребса» Геббельс и Борман рассчитывали вырваться из
сжимавшегося вокруг них кольца и под предлогом переда-
чи советских условий добраться до находившейся к се-
веру от Гамбурга ставки адмирала Деница10.
Более того, Кребс пытался шантажировать представи-
телей советского командования. Он заявил, что «перего-
воры Гиммлера с союзниками зашли слишком далеко» и
что, если СССР не согласится с предложением засевших
в Берлине нацистов, на территории, занятой войсками
западных держав, «организуется другое правитель-
ство».
Выслушав Кребса, генерал-полковник Чуйков заявил,
что не уполномочен вести какие-либо переговоры с гер-
манским правительством, что речь может идти только о
безоговорочной капитуляции берлинского гарнизона. Он
лишь согласился сообщить о предложениях Кребса вы-
шестоящим органам — командованию 1-го Белорусского
фронта, с тем чтобы последнее, если сочтет нужным,
довело их до сведения Советского правительства.
Вот как протекала беседа между генерал-полковником
В. И. Чуйковым и Кребсом в ожидании ответа командо-
вания 1-го Белорусского фронта.
Кребс. Только временное перемирие. Я не имею воз-
можности вести иные переговоры. В ваших интересах вес-
ти их с новым правительством Германии. Господа, я толь-
288
ко уполномоченный, я не могу отвечать за свое прави-
тельство...
Чуйков. Ясно ли вам мое предложение о безоговороч-
ной капитуляции?
Кребс. Немецкое правительство — пас! (Смех). Силь-
ны — вы. Мы это знаем, и вы так думаете...
Чуйков. Мы-то это знаем, и вы должны знать. Я задаю
вопрос: в чем смысл вашей борьбы?
Кребс. Мы будем бороться до последнего...
Чуйков. Я жду полной капитуляции.
Кребс. Нет, в случае полной капитуляции мы юриди-
чески не будем существовать как правительство...
Чуйков. Не знаю, каков будет ваш ответ, но, по-моему,
больше не стоит проливать кровь.
Кребс. Но в случае полной капитуляции мы не смо-
жем избрать свое правительство... Я боюсь, что организу-
ется другое правительство, которое будет против решений
Гитлера. Я слушал только радио Стокгольма. Но мне пока-
залось, что переговоры Гиммлера с союзниками зашли
слишком далеко...
Чуйков. Нет. Действия правительств США и Англии
согласованы с нами. У Гиммлера неудачная проба дипло-
матического шантажа.
Кребс. Вы заинтересованы в создании нового герман-
ского правительства?
Чуйков. На что вы рассчитываете? Наиболее популяр-
ным будет правительство, согласившееся на капитуляцию.
Кребс. Наша задача — сохранить правительство и зак-
лючить мир. Особенно с державой-победительницей.
Чуйков. Понимаете ли вы, что мы и союзники требуем
полной капитуляции? По-моему, немецкое население дос-
таточно хлебнуло от бомбежек. У всех белые повязки.
Кребс. Военное поражение... Надежды немецкого наро-
да на будущее потеряны... Фюрер понял большую жертву
народа...
Чуйков. Поздно понял. Может быть, провести вам теле-
фон? От нас — к доктору Геббельсу. Тогда скорее дого-
воримся о капитуляции.
Кребс. Я буду очень рад. Тогда и вы сможете говорить
с доктором Геббельсом. Я готов... Я надеюсь, пока будет
решение, это поможет...
Чуйков. Кто же будет уполномочен на окончательные
переговоры с Советским Союзом и союзниками?
Кребс. Геббельс и Борман, которые находятся в Бер-
лине и являются единственными представителями Гер-
мании.
Ю—646 2 89
Чуйков. А что будут делать другие члены правительст-
ва?
Кребс. Они выполнят приказ фюрера...
Чуйков. А это правительство будет признано войсками?
Кребс. Если будет возможность быстро довести заве-
щание фюрера до сведения армии — войска выполнят его
волю. Лучше это сделать до возможного объявления дру-
гого правительства...
Чуйков. Вы боитесь других правительств?
Кребс. Гиммлер предал нас и может создать новое
правительство. Гиммлер еще не знает о смерти фюрера и
его завещании...
Чуйков. Как вы думаете связаться с другими района-
ми? Ведь они отрезаны.
Кребс. Посредством временного перемирия. Мы тогда
все огласим...
Чуйков. Не понимаю.
Кребс. Мы при вашем содействии свяжемся с ними
при помощи авиации и другими способами...
Чуйков. Значит, правительство создано, чтобы работать
на территории Германии, чтобы собрать все силы и про-
должать войну?
Кребс. Нет, чтобы начать переговоры и кончить вой-
ну.
Чуйков. А может быть, кончить войну, а потом начать
переговоры?
Кребс. Ответ может дать мое правительство, а не я...
Чуйков. Кто начальник штаба вашей ставки?
Кребс. Йодль, а Дениц — новый верховный главноко-
мандующий. Оба в Мекленбурге. В Берлине только Геб-
бельс и Борман...
Чуйков. Значит, основные силы в Мекленбурге, а в Бер-
лине Геббельс и Борман, которые выполняют волю фю-
рера?
Кребс. Да, они хотят прекратить войну, но после приз-
нания вами правительства, созданного согласно воле фю-
рера...
Чуйков. Странно. Таких условий мы не ожидали. Вы
хотите, чтобы еще лилась кровь?
Кребс. Нет, я хочу все сделать как можно скорее, что-
бы не появилось еще нелегальное правительство Герма-
нии...
Чуйков. Если вы не капитулируете, мы пойдем на
штурм. Разбирайся, где там какое правительство.
Кребс. Поэтому мы и просим о перемирии.
290
Чуйков. Капитулируйте!.. Цель вашего приезда — пе-
реговоры только с СССР?
Кребс. Только с вами.
Чуйков. Но через нас и с другими союзниками?
Кребс. При расширении полномочий — и с другими.
Чуйков. Это зависит от решения вашего правитель-
ства?
Кребс. Когда оно соберется. Это — основная цель.
Чуйков. Где должно собраться ваше правительство?
Кребс. До сих пор это не решено. Но лучше всего — в
Берлине...
Чуйков. Я этого не понимаю.
Кребс. Я готов это подробно разъяснить...
Чуйков. До безоговорочной капитуляции берлинского
гарнизона ваше правительство не соберется.
Кребс. Но я глубоко убежден, что при капитуляции
берлинского гарнизона наше правительство никогда не
соберется. Это будет невыполнение завещания фюрера.
Я считаю, что полная капитуляция не может быть решена
до признания всеми нового правительства.
Чуйков. Итак, правительство действует и не капитули-
рует?
Кребс. Я пришел, чтобы разрешить все эти вопросы
и передать немецкие заверения. А вопрос о полной капиту-
ляции может быть решен в несколько часов после переми-
рия и признания нового правительства.
Чуйков. Это значит, что вы хотите драться до послед-
него! Знаете ли вы об условиях полной капитуляции?
Кребс. Да, но кому вести эти переговоры?
Чуйков. Есть рейхсканцлер Геббельс. Он полномочен?
Кребс. Окончательного решения он не может принять.
Чуйков. Кто принимает окончательное решение? Бор-
ман и Геббельс?
Кребс. Невозможно принять решение о полной капиту-
ляции без сообщения всех дел Деницу. Единственная ра-
ция находится у Гиммлера. В Берлине оставшаяся при-
емная станция Деница уничтожена...
Чуйков. Объявите завещание фюрера народу по радио.
Мы дадим вам связь.
Кребс. Неудобно. Для Деница это будет неожиданным
известием. Он еще не знает о завещании. Мы сделали по-
пытку заинтересовать СССР, мы не хотим нелегального
правительства, согласного на отдельный договор с США
и Англией. Мы предпочитаем вести переговоры с Рос-
сией...
Ю*
291
Чуйков. Я так и понимал ваш «ход».
Кребс. Я опасаюсь, что союзники все же будут вести
сепаратные переговоры с Гиммлером...
Чуйков. А вы не бойтесь.
Кребс. Мы не отказываемся от переговоров с вашими
союзниками. Но нам нужна для этого помощь Советского
правительства...
Чуйков. Я, как военный, интересуюсь одним — раз-
делаться с войсками противника. Мы ставим вопрос о
полной капитуляции.
Кребс. Если будет уничтожен берлинский гарнизон,
не будет германского легального правительства.
Чуйков. Бессмыслица.
Кребс. Я познакомил вас с моим поручением. У меня
других нет...
Чуйков. Я сообщил вам единственное и окончатель-
ное условие: безоговорочная капитуляция... Лучший выход
для тех, кто хочет признания нового правительства, —
капитуляция.
Кребс. Полная?
Чуйков. Полная. Тогда мы будем разговаривать с этими
членами правительства.
Кребс (упорно). Я не уполномочен объявлять о капи-
туляции. Правительство таким образом будет уничто-
жено... (Он говорит то по-немецки, то по-русски.)
Чуйков. Но и снаряд не будет разбирать, кто сол-
дат, а кто член правительства.
Кребс. Я беспокоюсь в интересах заключения мира...
Чуйков. Мы настаиваем на общем требовании — на-
шем и союзников: безоговорочная капитуляция.
С этого момента переговоры с Кребсом берет в свои
руки прибывший в штаб 8-й гвардейской армии замес-
титель командующего 1-м Белорусским фронтом генерал
армии В. Д. Соколовский.
Соколовский (к Кребсу). Когда вы объявите о Гитле-
ре и Гиммлере?
Кребс. Тогда, когда мы придем к соглашению с вами
о новом правительстве.
Соколовский. Командующий фронтом считает, что
сначала надо объявить Гиммлера изменником, чтобы по-
мешать его планам.
Кребс. Я готов это сделать, это очень умный совет.
Это можно сейчас же сделать с разрешения доктора
Геббельса. Я снова прошу послать полковника, чтобы опо-
вестить его об этом.
292
Чуйков. Я бы просил передать Геббельсу, что до ка-
питуляции не может быть нового правительства.
Кребс. Сделаем паузу. Создадим правительство...
Чуйков. После полной капитуляции.
Кребс. Нет.
Соколовский. У вас есть Геббельс и другие — и вы
сможете объявить капитуляцию.
Кребс. Только с разрешения Деница, а он вне
Берлина. Мы могли бы послать Бормана к Деницу, как
только объявим паузу. У меня нет ни самолета, ни
радио.
Чуйков. Сложите оружие, потом будем говорить о
дальнейшем.
Кребс. Нет, это невозможно. Мы просим перемирия
в Берлине... Надо Деница вызвать сюда. Пропустите
его...
Соколовский. Капитулируйте — и мы пропустим его
немедленно.
Кребс. Я не полномочен это решить.
Чуйков. Немедленно капитулируйте. Тогда мы органи-
зуем приезд Деница сюда.
Кребс. Сначала связь с Деницем, потом капитуляция.
Я не могу без Деница капитулировать. Но я все же мог
бы спросить об этом Геббельса, если вы отправите к нему
полковника...
Соколовский. Итак, мы пришли к следующему: не-
мецкий полковник идет к доктору Геббельсу узнать, сог-
ласен ли он на немедленную капитуляцию?
Кребс (прерывая). Будет ли перемирие или до пере-
мирия Геббельс должен согласиться на капитуляцию?
Соколовский. Мы не разрешаем запрашивать Геб-
бельса о перемирии.
Кребс (снова упирается). Без Деница ни я, ни Геб-
бельс не можем допустить капитуляцию...
Чуйков. Тогда вы не создадите правительство.
Кребс. Нет, надо создать правительство. Потом решать
вопрос о капитуляции.
Генерал В. Д. Соколовский выходит в соседнюю ком-
нату, звонит командующему фронтом и докладывает:
«Кребс настаивает на своем, говорит, что без согласия
Деница капитулировать они не могут. Кребс просит со-
общить ему обо всем, тогда будто бы последует решение.
Просит также послать адъютанта к Геббельсу, а потом
возможно послать человека к Деницу. Машиной в Мек-
ленбург и обратно — более четырехсот километров... Все
293
это большая затяжка времени. Мы пока разрешаем пос-
лать человека только к Геббельсу»11.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков впоследствии
вспоминал, что в ночь на 1 мая 1945 г. он позвонил в
Москву И. В. Сталину и доложил о самоубийстве Гит-
лера и письме Геббельса с предложением о перемирии.
Тот ответил: «Доигрался, подлец... Передайте Соколов-
скому, никаких переговоров, кроме безоговорочной капи-
туляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не
вести»12.
В 5 часов утра 1 мая 1945 г. Г. К. Жуков передает
по телефону В. Д. Соколовскому: «Если до 10 часов не
будет дано согласие Геббельса и Бормана на безогово-
рочную капитуляцию, мы нанесем удар такой силы, ко-
торый навсегда отобьет у них охоту сопротивляться.
Пусть гитлеровцы подумают о бессмысленных жертвах
немецкого народа и своей личной ответственности за без-
рассудство»13.
Полковник Дюффинг вместе с переводчиком — нем-
цем и советскими связистами отправляется через линию
фронта, чтобы установить прямую связь с имперской
канцелярией.
Кребс вновь пытается выискать какую-то щель меж-
ду Советским Союзом и его западными союзниками. В
этом плане примечателен его дальнейший разговор с
В. Д. Соколовским и В. И. Чуйковым.
Кребс. Мы хотим сохранить себя. И если Англия и
Франция будут нам диктовать формулы капиталисти-
ческого строя — нам будет плохо...
Соколовский. Мы не хотим уничтожать немецкий на-
род, но фашизм недопустим. Мы не собираемся убивать
членов национал-социалистской партии, но распустить
эту организацию надо. Новое германское правительство
должно быть создано на новой базе.
Кребс. Я думаю, уверен, что есть только один вождь,
который не хочет уничтожения Германии. Это — Сталин.
Он говорил, что Советский Союз невозможно уничтожить
и также нельзя уничтожить Германию. Это нам ясно,
но мы боимся англо-американских планов уничтожения
Германии. Если они будут свободны в отношении нас —
это ужасно...
Чуйков. А Гиммлер?
К0ебс. Разрешите говорить прямо? Гиммлер думает,
что германские войска еще могут быть силой против Вос-
тока. Он доложил об этом вашим союзникам14.
294
В 10 часов 15 минут утра прибыл ответ Советского
лравительства на предложение Кребса. Он гласил:
1. Немедленная и безоговорочная капитуляция берлин-
ского гарнизона.
2. Всему составу гарнизона гарантируется жизнь, сох-
ранение орденов и личных вещей, а офицерам — холод-
ного оружия, раненым — медицинская помощь.
3. В случае принятия этого предложения Советское
правительство не будет рассматривать как военнопленных
членов нового германского правительства и его ответ-
ственных сотрудников согласно особому списку.
4. Членам правительства в Берлине будет предоставле-
на советским командованием возможность связаться с
Деницем, с тем чтобы немедленно обратиться к прави-
тельствам трех союзных держав с предложением начать
переговоры о мире, причем советское командование не
гарантирует, что правительства СССР, Англии и США
вступят с германским правительством в какие-либо пере-
говоры15.
В ответе Советского правительства указывалось, что,
если не будут приняты его требования — общая капиту-
ляция Берлина, советские войска возобновят штурм горо-
да.
Генерал Соколовский заявил Кребсу: «Вашему прави-
тельству будет дана возможность сообщить о том, что
Гитлер умер, что Гиммлер изменник, и заявить трем
правительствам — СССР, США и Англии о полной ка-
питуляции... Будем ли мы помогать вам в создании пра-
вительства? Нет. Но даем вам право сообщить список лиц,
которых вы не хотите видеть в качестве военноплен-
ных. Мы даем вам право после капитуляции сделать за-
явление Объединенным Нациям. От них зависит дальней-
шая судьба вашего правительства».
Таким образом, советская сторона не только проде-
монстрировала свою непреклонную верность союзничес-
кому долгу, отказавшись вести какие-либо сепаратные
переговоры с нацистскими главарями за спиной прави-
тельств США и Англии и потребовав безоговорочной ка-
питуляции немецко-фашистских войск, но и не дала ка-
ких-либо гарантий на существование правительства Де-
ница. Хотя связь с имперской канцелярией налажена, но
Геббельс молчит.
Кребс отказывается принять предложения Советского
правительства: «Я не имею полномочий. Придется вое-
вать дальше, и кончится все это страшно. Капитуляция
295
Берлина — тоже невозможна. Геббельс не может дать сог-
ласие без Деница. Это большое несчастье...»
Генерал армии Соколовский еще раз подтверждает,
что советская сторона не пойдет на перемирие и на сепа-
ратные переговоры.
Таким образом, расчеты группы Геббельса — Бормана
вбить клин в ряды антигитлеровской коалиции и тем
самым продлить свое существование полностью провали-
лись.
В 10 часов 40 минут советские войска открыли ураган-
ный огонь по фашистским войскам в центре Берлина.
В 13 часов с минутами Кребс, так и не дождавшись
указаний от Геббельса, покидает штаб 8-й гвардейской
армии и переходит линию фронта. Вскоре генералу Чуй-
кову докладывают: «Работает связь. Геббельс хочет го-
ворить с командующим или с членом правительства».
«Пусть пишет капитуляцию, — отвечает генерал Чуй-
ков. — Нам не важно, как. Вслед за Берлином все равно
у них все рухнет!»
В 6 часов вечера 1 мая линию фронта переходит упол-
номоченный Геббельса — огромный верзила, подполковник
эсэсовских войск. Он вручает генералу Чуйкову пакет:
Геббельс и Борман отвергают предложения Советского
правительства16. Эсэсовца немедленно отправляют обратно,
телефонная связь с немецкой стороной прерывается.
Нацистские вожаки еще раз показали полное безраз-
личие к жизни тысяч и тысяч рядовых немцев, слепо
доверивших им свою судьбу. Поскольку они отвергли
требование о капитуляции, советскому командованию ни-
чего другого не оставалось, как вечером 1 мая присту-
пить к окончательному штурму окруженной в Берлине
группировки немецко-фашистских войск.
«Во второй половине дня 1 мая, — вспоминал Вей-
длинг, — положение чрезвычайно обострилось. Защитники
Берлина были зажаты на очень небольшом простран-
стве. В руках русских находились: вокзал, зоологичес-
кий сад, магистраль восток — запад до Бранденбургских
ворот, мост Вайдендаммер, Шпиттельмаркт, Лейпцигер-
штрассе, Потсдамерплатц, Потсдамский мост, Бендлер-
ский мост. 18-я танково-гренадерская дивизия, основные
силы которой находились еще в Вильмерсдорфе, а неко-
торые части — южнее Рейхсшпортфельда, была разбита в
тяжелых боях. Об успешном прорыве нельзя было и ду-
мать» 17.
В ночь с 1 на 2 мая фашистская клика, засевшая в
296
подземелье имперской канцелярии, окончательно распа-
дается. Кончает жизнь самоубийством Геббельс. Примеру
Геббельса следует его жена. Перед этим фашистское
чудовище в образе женщины при помощи врачей-эсэсов-
цев Кунца и Штумпфеггера убивает своих шестерых
малолетних детей. Сначала детям сделали инъекцию мор-
фия, при этом Магда Геббельс объявила детям: «Не
пугайтесь, сейчас вам доктор сделает прививку, которую
делают всем детям и солдатам». Когда дети под действием
морфия впали в полусонное состояние, она сама каж-
дому ребенку вложила в рот по раздавленной ампуле циа-
нистого калия. Кончает с собой генерал Кребс.
Посланник Хавель, адмирал Фосс, Аксман, Науман,
бригаденфюрер СС Монке видят свой последний шанс в
том, чтобы пробраться к Деницу. Один за другим вы-
ползают они из подземелья и исчезают в темноте. К Дени-
цу в Плен добирается через несколько дней лишь Науман.
Вместе с группой эсэсовцев попытку вырваться из
имперской канцелярии предпринял и Борман. Он рвет-
ся к Деницу, чтобы самому принять участие в форми-
ровании нового фашистского правительства. Однако
возмездие настигает его и кладет конец преступлениям
этого матерого нацистского преступника. Во время боя
на мосту Вайдендаммер около танка, под прикрытием
которого прорывалась группа Бормана, раздался взрыв.
Впоследствии бывший руководитель «гитлеровской моло-
дежи» Аксман заявил, что, спасаясь бегством из импер-
ской канцелярии, он наткнулся на лежащее на земле те-
ло Бормана и при лунном свете ясно распознал его. Од-
нако никаких других заявлений, подтверждающих смерть
Бормана, не было. В связи с этим на Нюрнбергском про-
цессе над главными немецкими военными преступни-
ками было отмечено, что «доказательства о смерти (Бор-
мана. — Г. Р.) не являются убедительными». Бормана су-
дили заочно и приговорили к смертной казни через по-
вешение. Однако широко распространенные после войны
многочисленные версии, будто бы Борман остался жив
и где-то скрывается, оказались журналистским домыс-
лом. Подтвердилось сообщение, опубликованное западно-
германским еженедельником «Штерн» в 1965 г. На ос-
нове данных, собранных прокуратурой Западного Берли-
на по делу Бормана, следовало, что во время бегства
из Берлина в ночь с 1 на 2 мая Борман погиб и был по-
хоронен вместе с врачом Гитлера Людвигом Штумпфег-
гером. Оба они, видя, что нет никаких шансов выбрать-
297
ся из окружения, приняли цианистый калий. Тела их
захоронены неподалеку от вокзала Лертер на террито-
рии, где обычно устраивались выставки18. В декабре 1971 г.
в ходе земляных работ в этом районе останки Бор-
мана были обнаружены и идентифицированы.
После того как нацистская клика, засевшая в под-
земелье имперской канцелярии, распалась, руки у коман-
дования берлинского гарнизона оказались развязанными.
После полуночи радиостанции 79-й и 39-й гвардей-
ских дивизий, 4-го гвардейского стрелкового корпуса од-
новременно приняли сообщение радиостанции 56-го танко-
вого корпуса немецко-фашистских войск. «Алло, алло!
Говорит 56-й германский танковый корпус. Просим прек-
ратить огонь. К 12.50 по берлинскому времени высыла-
ем парламентеров на Потсдамский мост. Опознаватель-
ный знак — белый флаг». Это обращение было повторе-
но пять раз. Текст радиограммы был немедленно доло-
жен командующему армии и по его приказу огонь в рай-
оне Потсдамского моста был прекращен.
Вскоре на переднем крае вновь появился начальник
штаба 56-го танкового корпуса полковник Дюффинг. Его
сопровождали два немецких майора. Дюффинг вручил
командиру 47-й гвардейской стрелковой дивизии полков-
нику Семченко документ следующего содержания: «Пол-
ковник генерального штаба фон Дюффинг является на-
чальником штаба 56-го танкового корпуса. Ему поруче-
но от моего имени и от имени находящихся в моем подчине-
нии войск передать разъяснение. Генерал артиллерии
Вейдлинг»19.
Дюффинг сообщил, что он уполномочен генералом
Вейдлингом заявить советскому командованию о решении
прекратить сопротивление 56-го танкового корпуса и капи-
тулировать. Дюффинг просил принять капитуляцию кор-
пуса как можно скорее, еще в ночное время, так как Геб-
бельс отдал приказ «стрелять в спину всем, кто пыта-
ется перейти к русским».
Командир 47-й гвардейской стрелковой дивизии, не
теряя времени, тут же отправил Дюффинга обратно, что-
бы передать Вейдлингу о согласии командования Совет-
ской Армии немедленно принять капитуляцию 56-го тан-
кового корпуса. Вейдлингу было предложено к 7 часам
утра организованно закончить сдачу личного состава,
вооружения, снаряжения и прочего имущества корпуса,
а самому перейти линию фронта и сдаться за час до этого.
Однако прежде чем Вейдлинг прибыл в штаб гене-
298
рала Чуйкова, там появились представители заместителя
Геббельса — Фриче. Делегация, составленная из чинов-
ников министерства пропаганды, во главе с правитель-
ственным советником Хейнерсдорфом вручила письмо в
розовой папке. Там говорилось: «Как вы извещены гене-
ралом Кребсом, бывший рейхсминистр Геринг — не-
достижим. Доктора Геббельса нет в живых. Я как один
из оставшихся в живых прошу вас взять Берлин под свою
защиту. Мое имя известно. Директор министерства про-
паганды доктор Фриче».
Делегация объясняет, что Фриче остался единствен-
ным представителем гитлеровского правительства в Бер-
лине и что в связи с создавшимся положением он готов
отдать приказ военным властям о капитуляции берлин-
ского гарнизона и всей германской армии.
Между генерал-полковником Чуйковым и представи-
телями Фриче происходил следующий разговор:
— Когда покончил жизнь самоубийством Геббельс?
— Вечером.
— Где труп?
— Сожжен... Его сожгли личный адъютант и шофер.
— Известно ли вам наше условие: безоговорочная
капитуляция?
— Да, известно. Мы за этим пришли и предлагаем
свою помощь20.
К Фриче в подвал министерства пропаганды направ-
ляется офицер штаба 8-й гвардейской армии полковник
Вейгачев. По его требованию Фриче отдает приказ коман-
диру центрального участка штурмбанфюреру Метцу о
безоговорочной капитуляции подчиненных ему войск.
Метц, выполняя приказ, отдает распоряжение офицерско-
му и рядовому составу сложить оружие и сдаться в плен.
В 6 часов утра 2 мая 1945 г. через Ландверканал по
своего рода висячему мосту, сделанному из неповреж-
денных канатов взорванного моста, линию фронта пере-
ходит генерал Вейдлинг вместе с офицерами своего шта-
ба. Доставленный в штаб 8-й гвардейской армии, где на-
ходился также генерал армии Соколовский, Вейдлинг
заявляет, что он пришел к решению о капитуляции, по-
нимая бессмысленность дальнейшего сопротивления и ви-
дя ужасные страдания гражданского населения и ране-
ных солдат.
Соколовский (Be йдлингу). Вы должны были отдать при-
каз о полной капитуляции.
Вейдлинг. Я не мог отдать всем приказ о капитуляции,
299
так как не было связи. Таким образом отдельные группы в
ряде мест еще могут сопротивляться... Я охотно помогу пре-
кратить военные действия наших войск.
Соколовский. Отдайте приказ о полной капитуляции.
Чтобы и на отдельных участках не сопротивлялись.
Вейдлинг. У них нет боезапаса. Поэтому сопротивление
долго продолжаться не может...
Чуйков. Напишите приказ о полной капитуляции, и у вас
будет совесть чиста.
По просьбе Вейдлинга к нему вызывают начальника шта-
ба обороны Берлина полковника Рефиора. Вместе они сос-
тавляют приказ берлинскому гарнизону о прекращении бес-
смысленного сопротивления.
«Согласно приказу фюрера, — говорилось в нем, — вы
должны продолжать борьбу за Берлин, несмотря на недоста-
ток в тяжелом оружии и боеприпасах, несмотря на общее
положение, которое делает борьбу явно бессмысленной.
Каждый час борьбы увеличивает ужасные страдания граж-
данского населения Берлина и наших раненых.
Каждый, кто падет в борьбе за Берлин, принесет напрас-
ную жертву.
По согласованию с Верховным Командованием совет-
ских войск требую немедленного прекращения борьбы»21.
В час дня на самоходке в штаб 8-й гвардейской армии
привозят Фриче. Его сопровождают руководитель отдела пе-
чати и радио министерства пропаганды Крик, советник Хей-
нерсдорф, секретарь Геббельса Курцав. Фриче тоже прини-
мает условия безоговорочной капитуляции.
Приказ Вейдлинга и Фриче о капитуляции быстро рас-
пространяется среди солдат и офицеров берлинского гарни-
зона. Его передают мощные громкоговорители. Группам
солдат, переходящим на сторону Советской Армии, вручают
текст приказа с задачей довести его до немецких солдат и
офицеров, еще не сложивших оружия.
Одна часть немецко-фашистского гарнизона столицы
гитлеровского рейха капитулирует за другой.
К 15 часам 2 мая сопротивление берлинского гарнизона
полностью прекратилось. В течение дня в районе Берлина
было взято в плен около 135 тыс. немецких солдат и офице-
ров со всем вооружением и техникой22. К исходу 2 мая
1945 г. весь город был занят советскими войсками. Для жи-
телей столицы Германии ужасы фашистской тирании оста-
лись позади.
В период «холодной войны» на Западе появилось немало
фальшивок о «зверствах» советских воинов при штурме Бер-
300
дина. Однако действительность была иной. Советские воины
проводили четкую разницу между преступной гитлеровской
кликой и обманутым нацистской пропагандой немецким на-
родом. Приведем лишь один пример из множества. Расска-
зывает командир полка 346-й стрелковой дивизии Герой Со-
ветского Союза Г. М. Ленев. Дело происходит 26 апреля
1945 г., полк сражается в самом центре Берлина.
«Что творится, командир! — сказал замполит. — Куда
ни посмотришь, везде старики. Три дня ничего не ели!
— Где? — не понял я.
Оказывается бойцы обнаружили огромный подвал, заби-
тый людьми. Они сидят там без воды и пищи. В основном
женщины, старики и дети.
Спустились в подвал. Картина действительно была угне-
тающей. Бледные, изможденные лица детей. Глаза полные
страха. Кто-то стонал. Слышались чьи-то рыдания.
Приказал подогнать к дому две цистерны с водой и нес-
колько кухонь. Люди с жадностью набросились на еду, пря-
мо руками ели солдатскую кашу. И повторяли слово ”Дан-
ке“» .
За полчаса до капитуляции Берлина прекратил свое су-
ществование и узел связи верховного командования фа-
шистского вермахта. Захваченная советскими частями теле-
графная лента дает представление об обстоятельствах,
при которых это произошло.
— Настоятельно прошу соединить с Осло.
— К сожалению, мы больше не соединяем.
— Внимание, срочная телеграмма. Верховное командо-
вание сухопутных сил. Управление Запада, генерал-лейте-
нанту Вистеру.
— Мы больше не соединяем.
— Почему?.. Вы имеете связь с Прагой?
— Идиот, я последний! Боже мой, откуда вы свалились?
Русские буквально у порога24.
Жители Берлина вылезают из подвалов и бомбоубе-
жищ. Длинные очереди выстраиваются у походных кухонь
советских частей. Берлинцы читают расклеенный на стенах
домов первый приказ советского коменданта города. В нем
говорилось: «Национал-социалистскую партию и ее орга-
низации распустить и деятельность ее воспретить».
Взятие Советской Армией Берлина в корне изменило не
только военно-стратегическую, но и внешнеполитическую
обстановку в Европе. Была заложена прочная база для не-
укоснительного выполнения решений союзников о безогово-
рочной капитуляции фашистской Германии.
БЕЗОГОВОРОЧНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ
2 мая 1945 г. столица фашистского рейха — Берлин —
пала под ударами советских войск. Гитлеровская клика, сто-
явшая двенадцать лет во главе фашистской Германии, окон-
чательно. распалась. Однако подлинные хозяева «третьего
рейха» — финансовые и промышленные магнаты, тесно свя-
занная с ними верхушка военщины продолжали действо-
вать.
В распоряжении исследователей имеется целый ряд до-
кументов, раскрывающих конкретные внешнеполитические
цели, которые ставили монополисты перед «послегитлеров-
ским» правительством. Среди бумаг преемника Гитлера ад-
мирала Деница союзники обнаружили весьма примечатель-
ный документ — его обращение к офицерскому корпусу вер-
махта, где говорилось, что «политическая линия, которой мы
должны следовать, очень проста. Ясно, что мы должны со-
трудничать с западными державами». Далее откровенно ука-
зывалось, что конечной целью этой политики является соз-
дание в Германии на месте гитлеровской какой-либо другой
формы нацизма1.
Документы из фашистских архивов показывают, каким
представляли себе немецкие монополисты «четвертый
рейх», который, по их замыслам, должен был прийти на сме-
ну обанкротившемуся «третьему рейху». В архиве Мюнхен-
ского института современной истории среди рутинных доне-
сений Шпеера — министра военной промышленности и во-
оружения и доверенного человека монополий в фашистском
правительстве, касающихся количества произведенного в
рамках его ведомства оружия и снаряжения, хранится лю-
бопытный документ — «генеральный план на 1945 год»2.
«Полный роспуск Западного фронта, — говорится в нем, —
дает нам исключительную возможность не только помешать
крушению, но и открывает невиданные возможности на бу-
дущее».
Как же представляли себе немецкие монополии, которые
явно инспирировали появление этого документа, свое буду-
щее под эгидой западных держав? Германия признает «по-
302
терю» части Польши, Прибалтики, Финляндии, Болгарии,
Румынии, Греции и Турции (!), отмечается в документе. В то
же время сохранится ее господство над значительной
частью Польши. «Сильное немецкое влияние» должно было
остаться внутри границ Австрии, на юго-востоке. Иначе го-
воря, германские монополии намеревались и после пораже-
ния удержать в сфере своего влияния Австрию, Венгрию,
большую часть Югославии.
Особенно примечателен тезис, касающийся Советского
Союза. Потерпев сокрушительное поражение в агрессивной
войне, германские империалисты, тем не менее, продолжали
зариться на богатства нашей страны, собирались навязать
СССР роль поставщика сырья для Германии и других запад-
ных стран.
В специальном документе, подготовленном по указанию
монополий в качестве руководства для новых немецких вла-
стей, намечались основные линии превращения Германии
при поддержке реакционных кругов США и Англии в «пер-
востепенный фактор мощи на европейском континенте»3.
Естественно, все это были планы, рассчитанные на буду-
щее. А пока в обстановке крушения фашистского рейха фи-
нансовая и промышленная олигархия Германии видела не-
посредственную задачу в том, чтобы, уклоняясь от безогово-
рочной капитуляции, всемерно удерживая фронт против на-
ступавшей Советской Армии, дать возможность англо-аме-
риканским войскам оккупировать как можно большую часть
Германии. Путь к решению и стратегических, и тактических
задач эти круги видели в скорейшем создании и функциони-
ровании такого правительства, которое было бы признано
законным западными державами и стало бы центром притя-
жения всех милитаристских и реакционных сил в стране.
Списав со счета обанкротившуюся клику Гитлера, не-
мецкие монополии и их политическая агентура в лице Шпее-
ра, Шверин фон Крозига и других прилагали в конце апре-
ля — начале мая 1945 г. немалые усилия для сформирова-
ния такого правительства. 23 апреля Шпеер, отношения ко-
торого с фюрером к тому времени значительно охладели, по-
явился в бункере имперской канцелярии и имел с ним про-
должительную беседу. В своих воспоминаниях Шпеер пыта-
ется представить ее якобы как чисто протокольную, «про-
щальную». В действительности речь шла о другом. От имени
монополий он потребовал назначения на пост преемника
Гитлера не кого-либо из числа нацистских бонз, претендо-
вавших на это, — Гиммлера, Бормана, Геринга, Геббельса,
а командующего военно-морским флотом адмирала Деница.
303
В 1936 г. Дениц был назначен Гитлером командующим
немецко-фашистским подводным флотом, а в январе 1943 г.
он сменил другого фашистского пирата, адмирала Редера, на
посту главнокомандующего германским военно-морским
флотом. В армии Дениц «прославился» как сторонник «борь-
бы до последнего солдата», организатор беспощадной под-
водной войны. Это он приказал пускать ко дну пассажирские
и госпитальные суда противника и не останавливался перед
потоплением кораблей нейтральных стран.
21 июля 1944 г. Дениц в качестве главнокомандующего
военно-морскими силами фашистской Германии обратился
с воззванием к личному составу военно-морского флота в
связи с покушением на Гитлера. «Священная ненависть и
беспредельный гнев, — писал этот гитлеровский холуй, —
охватывают нас в связи с сообщением о злодейском покуше-
нии, которое могло стоить жизни нашему любимому фюре-
ру». 1 января 1945 г. Дениц опубликовал приказ по флоту, в
котором говорилось: «Позади остался тяжелый роковой
год... Однако он вновь подарил нам фюрера». 19 февраля
1945 г. фашистское радио передало обращение Деница к не-
мецкой молодежи. «Ваша душа со всеми ее страданиями, —
говорил Дениц, — вся сила вашего сердца и вашего характе-
ра должны быть преданы фюреру. Вашим жизненным за-
коном должно быть: что бы ни случилось, моим принципом
является безграничная преданность фюреру». Нацистский
фюрер, в свою очередь, полностью доверял Деницу и нахо-
дился с ним в тесных доверительных отношениях4.
В январе 1945 г. Гитлер назначил Деница «угольным дикта-
тором» рейха, а в начале апреля поставил под его начало и
все гражданское судоходство5.
Дениц пользовался влиянием в вооруженных силах, и
можно было надеяться, что его приказы будут выполняться.
Главное заключалось в другом. Дениц не только деловыми,
но и родственными узами был тесно связан с финансово-
промышленной элитой германского империализма. Он при-
ходился племянником жене крупного монополиста Гуго
Стиннеса. В то время как два брата Стиннеса являлись вид-
ными представителями крупного бизнеса фашистской Гер-
мании, третий брат перебрался в США, где был тесно связан
с банкирским домом Морганов. Как отмечалось выше, имен-
но на вилле Стиннесов в Асконе и происходили секретные
переговоры А. Даллеса с гитлеровским эмиссаром Вольфом,
а в качестве переводчика выступал близкий родственник
Стиннесов, следовательно, и родственник Деница Гуго фон
Гевернитц.
304
Шпеер и стоявшие за ним круги не без оснований полага-
ли, что на посту преемника фюрера Дениц окажется фигу-
рой, приемлемой для западных держав. Гитлер согласился
с кандидатурой Деница. Тут же был согласован и вопрос о
других ключевых постах в будущем правительстве. Помимо
поста президента и верховного главнокомандующего за Де-
цицем закреплялось кресло военного министра. Пост ми-
нистра финансов был закреплен за другим ставленником мо-
нополий — Шверин фон Крозигом. По настоянию Гитлера
в правительстве были оставлены члены его ближайшего ок-
ружения — Геббельс (в качестве канцлера) и Борман (в ка-
честве министра по делам нацистской партии).
Всячески проталкивая на роль преемника фюрера креа-
туру монополий — адмирала Деница, Шпеер одновременно
сделал все возможное, чтобы не допустить вышеупомянутую
«миссию Геринга» к Эйзенхауэру. Шпеер и стоявшие за ним
круги не без основания считали, что обанкротившийся
рейхсмаршал отнюдь не является подходящей фигурой для
серьезных переговоров с Западом. Выйдя от Гитлера, Шпеер
тут же послал телеграмму начальнику штаба ВВС с указани-
ем воспрепятствовать полету Геринга «в том смысле, как это
обговаривалось ранее» (т. е. ранее согласованный с Гитле-
ром полет Геринга к генералу Эйзенхауэру. — Г. Р.). Гене-
ралу Штумпфу было приказано контролировать все аэро-
дромы, чтобы Геринг или «другие ответственные лица» не
могли по собственной инициативе вылететь с целью на свой
страх и риск начать переговоры с союзниками6.
Английский историк X. Тревор-Ропер отмечает, что, хо-
тя в подземелье имперской канцелярии в последние дни су-
ществования фашистского рейха еще не раз возвращались к
вопросу о преемнике Гитлера, «человека, более приемлемого
для западного мира»7, чем Дениц, и в то же время преданно-
го до мозга костей нацизму, найти не удалось. 30 апреля
1945 г., через несколько минут после самоубийства Гитлера,
Борман направил в штаб-квартиру Деница, расположенную
в двух бараках на окраине Плёна, небольшого городишка
близ границы с Данией, телеграмму о его назначении преем-
ником фюрера.
Ответ, посланный Гитлеру, которого уже не было в жи-
вых, может лишь ввести в заблуждение относительно меро-
приятий, которые намеревался осуществить преемник, и яв-
ляется ярким образчиком лицемерия его автора. «Мой фю-
рер, — говорилось в телеграмме Деница, — моя верность
вам остается непоколебимой. Поэтому я приму в дальней-
шем все меры, чтобы облегчить ваше положение в Берлине.
305
Если же судьба вынудит меня в качестве назначенного
вами преемника стать руководителем Германской империи,
я закончу эту войну так, как этого требует неповторимая
героическая борьба германского народа».
На деле Дениц и стоявшие за ним монополистические
круги отнюдь не собирались прыгать в пропасть вслед за
обанкротившимся фюрером.
Возглавив политическое и военное руководство фашист-
ской Германии в момент ее полного крушения, Дениц
и пальцем не пошевелил, чтобы облегчить положение (как
было обещано) остатков гитлеровской клики. Не Берлин,
взятие которого в самые ближайшие часы частями Совет-
ской Армии являлось уже неотвратимым, а Лондон и Ва-
шингтон привлекали внимание новоиспеченного наследника
Гитлера. Создать платформу для осуществления внешнепо-
литических мероприятий, нацеленных на достижение анти-
советского сговора с западными державами, который в сло-
жившихся условиях, естественно, ставил Германию в
зависимое от США и Великобритании положение, —
на это была направлена вся деятельность Деница и возглав-
ляемого им правительства. «Дениц надеялся, — пишет за-
падногерманский буржуазный историк М. Штайнерт, — что
смерть Гитлера положит начало новому развитию, которое
делает возможным приостановку применения силы на Запа-
де, но продолжение борьбы на Востоке возможно даже при
поддержке Запада»8. Как же конкретно фашистские времен-
щики во главе с Деницем пытались решить эти задачи?
Прежде всего принимались меры, чтобы придать новому
правительству демократический декорум. Для облегчения
переговоров с западными державами из него выбрасывается
«балласт» в лице окончательно скомпрометированных на-
цистских главарей. Дениц категорически отказывает Гимм-
леру в просьбе сохранить за ним положение «второго чело-
века» в государстве. Вместо обанкротившегося Риббентропа
пост министра иностранных дел занимает другой член гит-
леровского правительства — бывший министр финансов
граф Шверин фон Крозиг. 5 мая Дениц назначает его также
канцлером и министром финансов.
«Назначение в этот момент меня на пост министра ино-
странных дел ясно говорило о том, какую внешнюю полити-
ку намеревался проводить Дениц»9, — признает в своих вос-
поминаниях фон Крозиг. Этот отпрыск старинного аристок-
ратического рода, давно породнившегося с семействами
«дворянства бизнеса», после окончания Оксфордского кол-
леджа сохранил тесные связи с правящей элитой Велико-
306
британии, а после Ноябрьской революции в Германии стал
близким другом и наперсником президента Гинденбурга.
В 1937 г. вместе с другим доверенным немецких монополий,
небезызвестным Яльмаром Шахтом, он получил из рук Гит-
лера за заслуги перед нацизмом золотой значок фашистской
партии. Вместе со Шпеером, вновь занявшим пост министра
экономики, Крозиг становится ближайшим политическим
советником Деница.
Резиденцией Деница и его «правительства» стал погра-
ничный с Данией город Фленсбург. «Единства государства и
партии больше не существует», — объявил Дениц. С по-
мощью такого маневра он пытался представить в глазах За-
пада возглавляемое им фашистское правительство в качест-
ве надпартийного «кабинета чиновников».
Маневры, связанные с реорганизацией правительства за
счет удаления из него наиболее скомпрометированных и
обанкротившихся представителей гитлеровской клики,
встретили понимание в определенных кругах на Западе. Вы-
ступая 8 мая 1945 г. по радио, У. Черчилль назвал Деница
«занимающим пост главы немецкого государства»10, то есть
как бы открывал дверь для переговоров с ним. К сожалению,
некоторые политики на Западе не хотели видеть, что демо-
кратический декорум правительства Деница призван был за-
камуфлировать те же самые агрессивные, насквозь реакци-
онные планы и устремления, которые до того вынашивали
Гитлер и его подручные.
Особенно это касалось иллюзий о возможности раскола
антигитлеровской коалиции. «Иллюзии о предстоящем кру-
шении вражеской коалиции Дениц сохранил вплоть до мо-
мента капитуляции», — пишет М. Штайнерт.
Засевшие во Фленсбурге гитлеровцы во главе с Дени-
цем пытались принимать конкретные меры, чтобы, играя
жупелом антисоветизма и антикоммунизма, попытаться
внести разлад в ряды союзников. Явно провокационный
характер носило уже первое обращение Деница к немец-
кому народу, сделанное 1 мая 1945 г. Первой задачей
своего «правительства» он объявил «спасение немцев от
уничтожения большевистским врагом», «только ради этой
цели и продолжается вооруженная борьба». Борьба на
Западе продолжается лишь постольку, поскольку «англи-
чане и американцы препятствуют этой цели»11.
Первый приказ Деница по вермахту от 2 мая 1945 г.
был обращен не столько к недобитым фашистским воякам,
сколько к Лондону и Вашингтону. «Я принимаю верховное
командование над всеми частями немецкого вермахта, —
307
говорилось в нем, — преисполненный решимости продол-
жать борьбу против большевиков»12. В опубликованном
в этот же день воззвании к населению содержался не-
двусмысленный призыв к правительствам в Лондоне и
Вашингтоне начать переговоры за спиной Советского
Союза: «Вооруженная борьба будет продолжаться дальше
до тех пор, пока англичане и американцы будут препят-
ствовать этой цели, мы должны также обороняться и
вести борьбу против них дальше»13.
Деницу вторил «канцлер» Крозиг. «Мир может жить
в мире, — вещал он по радио Фленсбурга, — лишь в том
случае, если большевистская волна не захлестнет Европу.
Германия — защитный вал Европы. Она может защитить
Европу от большевизма, если есть тыл».
Следуя по стопам геббельсовской пропаганды, Крозиг
вновь твердил о «железном занавесе», который с продви-
жением советских войск «все далее отодвигается на
Запад», кликушествовал о неизбежности третьей мировой
войны против Советского Союза14.
С прямым обращением к западным странам выступил
1 мая и Шпеер. «Наш фюрер погиб в Берлине в борьбе
против большевизма... Мы надеемся, что после его смерти
наконец будет осознана угрожающая с Востока опасность
ддя всего человечества, и прежде всего для Европы»15.
Перед вызванными во Фленсбург фельдмаршалом Кей-
телем и генералом Йодлем Дениц поставил задачу: «Центр
тяжести военных действий совершенно очевидно лежит
на Востоке. Необходимо сделать все возможное в военном
отношении, чтобы остановить русское наступление в Мек-
ленбурге или по крайней мере задержать как можно
дольше»16.
В западной историографии широко распространена
версия о том, что ожесточенное сопротивление немецко-
фашистских войск на Востоке, несмотря на всю его
безнадежность в обстановке начала мая 1945 г., было
якобы вызвано стремлением спасти как можно больше
немецкого населения от советской оккупации. Как пока-
зывают факты, это было вызвано прежде всего желанием
Деница и стоявших за ним кругов ценой новых огромных
жертв во что бы то ни стало сохранить территориальную
базу, откуда они могли бы вести политическую игру
с западными странами.
Чтобы сохранить возможности для политических
маневров, Дениц потребовал от Кейтеля и Йодля любой
ценой хотя бы на несколько дней оттянуть окончательное
308
крушение германского фронта на Востоке. Остаткам
немецко-фашистского вермахта отдается приказ: «Необ-
ходимо продолжать борьбу с целью политического выиг-
рыша времени». Под «политическим выигрышем времени»,
разъясняет историограф верховного командования фа-
шистской Германии Шульц, подразумевалось «разобщение
Советского Союза и западных союзников». В развитие
этого приказа частям группы армий «Висла», все еще
сражавшимся против Советской Армии к северу и западу
от Берлина, Дениц приказал «удерживать позиции любой
ценой», а группировке немецко-фашистских войск, засев-
шей в Чехословакии, «сомкнуть все фронты в кольцо,
сосредоточив основные усилия на Восточном фронте,
удерживать позиции, с тем чтобы не допустить занятия
большевиками возможно большей территории»17. 3 мая
1945 г. Дениц отдает приказ «всеми средствами, сколько
только возможно, защищать занимаемые позиции»18.
Советская Армия быстро внесла свои коррективы
в эти планы. Но в первые дни мая 1945 г. засевшая во
Фленсбурге клика Деница все еще жила иллюзиями, будто
бы у нее есть время и база для развертывания диплома-
тических маневров.
По существу, в дипломатии Деница не было ничего
нового. Она представляла собой своеобразный гибрид
положений, содержавшийся в так называемом «меморан-
думе Риббентропа», и идей сговора с Западом, получив-
ших, пожалуй, наиболее законченное выражение в упоми-
навшемся документе «генеральный план на 1945 год»,
вышедшем из-под пера Шпеера в апреле 1945 г.
Несмотря на то что Риббентроп по вполне понятным
соображениям не был включен в состав правительства,
2 мая 1945 г. его вызвали к Деницу «для консультации».
В западногерманских архивах сохранился текст памятной
записки, которую Риббентроп вручил преемнику фюрера
для ориентации в вопросах внешней политики. Как по-
казало развитие событий, изложенные Риббентропом идеи
в значительной степени и были положены Деницем в
основу внешнеполитической деятельности «правительства»
Фленсбурга.
Прежде всего в памятной записке четко определялась
первоочередная задача дипломатии Деница: используя
антисоветские устремления определенных влиятельных
кругов на Западе, сохранить неоккупированной хотя бы
часть Германии и легализовать правительство в между-
народно-правовом плане. «Цель политической акции, —
309
говорилось в памятной записке, — должна состоять в том,
чтобы Шлезвиг-Гольштейн или часть его не были окку-
пированы, с тем чтобы имперское правительство под
вашим руководством имело шанс править. Чтобы убедить-
ся, имеется ли этот шанс, надо вступить в переговоры
(с официальными представителями западных стран. —.
Г. Л).
Нам должно быть ясно: в нашем положении для
имперского правительства под вашим руководством есть
только две возможности: либо вся Германия будет цели-
ком, без остатка оккупирована, имперское правительство
интернировано, управление страной перейдет в руки
союзников.., тем самым национал-социализм был бы иско-
ренен, а немецкий вермахт без остатка разгромлен, либо
имперскому правительству под вашим руководством со
всеобъемлющей программой, соблюдая сдержанность,
удастся путем признания имперского правительства и его
программы (западными державами. — Г. Л) сохранить
национальную Германию и тем самым также национал-
социализм, уменьшенный вермахт и проложить немецкому
народу путь к новому подъему»19.
В распоряжении исследователей имеется документ,
раскрывающий, как представляли себе «четвертый рейх»
недобитые гитлеровцы, засевшие во Фленсбурге. Документ
появился на свет 7 мая 1945 г. и назывался «Немецкое
освободительное движение». В нем содержались притя-
зания на «исторически немецкие земли» и «освобождение
Германии от чужеземного гнета», «сохранение за немцами
самостоятельного стиля жизни и политической (т. е. фа-
шистской. — Г. Р.) организации», создание во главе
с Германией «сообщества» европейских стран на феде-
ральной основе и т. п.20
Как же рекомендовал Риббентроп действовать Деницу
в дипломатическом плане?
Во-первых, переговоры с Западом начинать не с от-
крытого обращения к правительствам США и Великобри-
тании, которые связаны с СССР соглашениями, предус-
матривающими безоговорочную капитуляцию фашистской
Германии, а с установления прямых контактов с коман-
дующими союзными войсками на немецкой территории —
генералом Эйзенхауэром и его заместителем — фельдмар-
шалом Монтгомери.
Дениц и Риббентроп особенно уповали на реакционные
круги в Великобритании: «Английская армия уже сегодня
опасается превосходства Советской Армии. Вероятно,
310
уже сегодня в английской армии подумывают о том, что
однажды будут нуждаться в немецких силах против
Красной Армии».
Главное — «навести мост» к официальным представи-
телям западных держав, подчеркивалось в памятной
записке. «Если нам даже только удастся вступить в пере-
говоры с англичанами, то и этим было бы достигнуто
многое. Затем мощь русских побудит их к более тесному
сотрудничеству»21.
Во-вторых, переговоры с Эйзенхауэром и Монтгомери
(а гитлеровцы надеялись, что в них примут участие и по-
литические советники военачальников) сразу же исполь-
зовать для разъяснения политической программы, «кото-
рая была бы приемлема для западных держав и в качестве
таковой могла быть представлена Советскому Союзу».
Она предусматривала «сохранение немцев в их границах
в Европе, тесное сотрудничество европейских народов»
и «устранение внутри Германии элементов, мешающих
сотрудничеству с другими народами».
Если отбросить нарочитую туманность формулировок,
то станет ясно, что в обмен на гарантию сохранения
в Германии реакционных порядков «правительство» Дени-
ца хотело бы иметь Германию (конечно, находящуюся
под англо-американским контролем), которая включала
бы «всех немцев», что означало по немецко-фашистской
терминологии французские провинции Эльзас и Лотарин-
гию, Австрию, западные районы Чехословакии, западные
земли Польши, литовскую Клайпеду... Уж в чем-в чем,
а в аппетите у германских милитаристов не было недос-
татка даже в момент их полного поражения.
Особый интерес для понимания будущих дипломати-
ческих акций Деница представляет следующий раздел
памятной записки Риббентропа: «Бессмысленно делать
англичанам официальные предложения, заявляя им, что
мы будем драться лишь против русских. Одного их слова
будет достаточно, чтобы побудить англо-американцев
прервать переговоры на такой базе. Ясно, что в открытой
форме союзников разделить нельзя, а только если мы
будем развивать тезис о договоренности со всеми союз-
никами, в том числе и с русскими. Мы должны так дей-
ствовать, чтобы дать возможность англо-американцам
сохранить свое лицо. Это значит, что англо-американцы
должны получить возможность представить русским
немецкие предложения в такой форме, что русские не мог-
ли бы их опротестовать, хотя они точно знают, что такая
311
англо-американская сделка — отказ от оккупации Шлез-
виг-Гольштейна— не в интересах Советского Союза и
имеет далеко идущее политическое содержание».
Исходя из этого, в памятной записке предлагалось
«обратиться к англо-американцам с предложением заклю-
чить соглашение военного характера о Шлезвиг-Гольштей-
не, Дании и, возможно, Норвегии, согласно которому
Дания и Норвегия будут постепенно очищены от наших
войск, зато Шлезвиг-Гольштейн или часть его не будут
оккупированы, чтобы имперское правительство могло
функционировать как независимое правительство». Риб-
бентроп советовал, не мешкая, послать парламентеров
к Эйзенхауэру и Монтгомери, чтобы склонить их «к тако-
му частичному военному соглашению. Если подобное
соглашение, какую бы форму оно ни приняло, будет
достигнуто, то это было бы первым серьезным шагом в
направлении отхода от требования безоговорочной капи-
туляции. Постепенно можно было бы действовать и
дальше». Наученный горьким опытом, Риббентроп пре-
дупредил Деница о необходимости соблюдать крайнюю
осторожность: «Открытая проангло-американская и анти-
советская позиция могла бы только очень затруднить
наведение мостов с Западом»22.
2 мая 1945 г. «правительство» Деница пытается прис-
тупить к осуществлению внешнеполитической программы,
сформулированной для него Шпеером и Риббентропом.
Во Фленсбурге было ясно, что США и Великобритания,
перед лицом своего могущественного и победоносного
союзника — СССР и учитывая антифашистскую позицию
общественности своих стран, не согласятся на формаль-
ное прекращение военных действий на Западе при одно-
временном их продолжении на советско-германском
фронте. Поэтому «правительство» Деница стремилось
реализовать капитуляцию немецко-фашистских войск в
виде чисто военных мероприятий: капитуляции перед
англо-американцами частями отдельных соединений вер-
махта — корпусов, армий, групп армий. «Учитывая бес-
перспективность дальнейшей борьбы, — разъяснял Дениц
своему окружению, — желательно прекратить военные
действия против англосаксов... Проведению в жизнь
этого плана противоречит требование полной и безогово-
рочной капитуляции... Нашей целью является капитуля-
ция только на Западном фронте. Но поскольку полити-
ческая связь союзников между собой не позволяет нам
добиться этой цели официальным путем через высшие
312
инстанции, то следует попытаться осуществить это посте-
пенно — через группу армий. Для этого целесообразно
воспользоваться уже завязанными связями».
Прежде чем перейти к рассказу о том, как «правитель-
ство» Деница пыталось активизировать ранее «завязанные
связи», необходимо напомнить еще один момент. Дениц
в самой категорической форме потребовал от немецких
властей и командиров воинских частей все переговоры
о капитуляции вести только с его согласия и при получе-
нии его полномочий. Это и понятно. Ибо в противном
случае он не смог бы предстать в глазах западных держав
в качестве главы «авторитетного» и обладающего реальной
властью правительства, с которым стоит иметь дело.
Поэтому он «дезавуировал» капитуляцию немецко-фа-
шистских войск на итальянском фронте, подписанную
29 апреля 1945 г. от имени командующего группой ар-
мий «Ц». Генерал Фитингоф был уволен, а новый коман-
дующий генерал Шульц получил из Фленсбурга предпи-
сание возобновить переговоры о капитуляции своих войск
уже от имени «правительства» Деница. Капитуляция
вновь была подписана 2 мая 1945 г.
В тот же день «правительство» Деница начинает
свою дипломатическую акцию — под флагом военных пе-
реговоров о частичной капитуляции немецко-фашистских
войск втянуть западные страны в политические переговоры
с Фленсбургом. На вечернем заседании было решено
«как можно скорее начать переговоры с Монтгомери».
Дениц и его окружение считали, что почва для таких пе-
реговоров подготовлена. Дело в том, что гаулейтер Гам-
бурга Кауфман, являясь одним из крупнейших нацистских
бонз и приближенных Гитлера, в то же время занимал
пост имперского комиссара по торговому судоходству и
имел тесные связи как с немецкими монополиями, так и
зарубежными, особенно с английскими судовладельцами.
До войны Шпеер, близкий друг Кауфмана, не раз встре-
чался у него в доме с владельцами британской морской
страховой компании Ллойда. Роль посредника между не-
мецкими и английскими судовладельцами Кауфман играл
и в годы войны. В последние недели фашистского рейха
Шпеер вообще переехал в Гамбург и обосновался в доме
Кауфмана. Как свидетельствуют материалы Научно-
исследовательского центра по изучению движения Сопро-
тивления фашизму (Гамбург), 3 апреля 1945 г., по пору-
чению гамбургских судовладельцев и посоветовавшись
со Шпеером, Кауфман, прихватив фельдмаршала Буша,
313
командовавшего группировкой немецко-фашистских войск
в северо-западной части Германии, отправился в Берлин.
Там он настойчиво уговаривал Гитлера вступить в пере-
говоры с западными странами, а для начала объявить
Гамбург «открытым городом»23. Вернувшись из бункера
имперской канцелярии, Кауфман, поддерживаемый и
поощряемый торгово-промышленной элитой ганзейского
города, начал действовать. Он собирает у себя нацистских
гаулейтеров и предлагает «без боев передать все северное
побережье западным союзникам и побудить их как можно
скорее форсировать Эльбу в Мекленбурге, чтобы до
прихода русских оккупировать как можно большую об-
ласть к востоку от Эльбы». Это предложение было поддер-
жано присутствовавшими и одобрено фельдмаршалом
Бушем. Кауфману поручили «осуществление соответ-
ствующих мероприятий и проведение необходимых пере-
говоров»24.
Инициатива Кауфмана и его сторонников в фашист-
ской Германии полностью отвечала, как уже говорилось,
замыслам Черчилля и его единомышленников, которые,
вопреки достигнутым соглашениям союзников, стремились
захватить как можно большую часть территории советской
оккупационной зоны с целью последующего нажима на
Советский Союз. Поэтому действия Кауфмана встретили
одобрение с английской стороны. В Лондоне считали, что
капитуляция Гамбурга и других портовых городов откроет
войскам Монтгомери дорогу на Берлин и даже далее на
восток.
Связь Кауфмана с англичанами осуществлялась
через директора «Северогерманского Ллойда» Бертрама
и торгового атташе немецкого посольства в Швеции
Ринсберга, который постоянно контактировал с сотруд-
никами английского посольства в Стокгольме. К перего-
ворам подключился также директор судостроительных
верфей «Феникс-верке» Шефер. По согласованию со
Шпеером комендант Гамбурга генерал Вольф потребовал
от военных властей перед сдачей англичанам не произ-
водить никаких разрушений25.
Вскоре Ринсберг телефонировал Бертраму, что немец-
кие предложения доведены до сведения Лондона и приня-
ты им. Гамбург без боя передается англичанам, англо-
американская авиация немедленно прекращает бомбарди-
ровки города. Оставалось лишь ждать подхода британских
войск. Сначала без боя был сдан Бремен. Его гаулейтер
Вагнер, пытавшийся призвать к сопротивлению, был
314
немедленно отозван в ставку Деница, которого уже назна-
чили главнокомандующим всеми немецко-фашистскими
силами на севере.
1 мая 1945 г. английские войска приблизились к Гам-
бургу, и Монтгомери направил коменданту города гене-
ралу Вольфу ультиматум о капитуляции. Он, естественно,
тут же был принят. Акт капитуляции состоялся в поме-
щении городской ратуши 3 мая 1945 г.
Войска группы Монтгомери вместо затяжных уличных
боев в миллионном Гамбурге получили возможности
быстро продвинуться на восток. Как сообщает американ-
ский историк Д. Толанд, фашистский генерал Блюмен-
тритт даже заключил с англичанами нечто вроде «джентль-
менского соглашения». «У Блюментритта, — пишет Д. То-
ланд, — появился связной, офицер 2-й английской армии,
и сообщил ему, что русские приближаются к Любеку и
поэтому армия Его Величества охотно желала бы, чтобы
немцы разрешили (!) ей занять эту балтийскую гавань
до подхода русских... Блюментритт немедленно отдал при-
каз не стрелять в продвигающихся англичан»26.
Раскрывая свои замыслы, У. Черчилль записывал:
«Мы, как мне думается, преградим путь нашим советским
друзьям и в этом районе»27.
Что касается гитлеровцев, засевших во Фленсбурге,
то сделку по вопросу о Гамбурге они расценивали как
благоприятную прелюдию к переговорам с английским
командованием, а затем и с Лондоном. В ночь на 3 мая
1945 г. делегация во главе с гитлеровским адмиралом
Фридебургом, заменившим Деница на посту командую-
щего военно-морскими силами, снабженная официаль-
ными полномочиями, перешла с ведома англичан линию
фронта и утром появилась в штабе 21-й группы армий
англо-американских войск. От имени Деница Фридебург
предлагает фельдмаршалу Монтгомери принять капиту-
ляцию, причем не только сил, находящихся перед фронтом
его группы войск, но также и частей, отступавших на
запад под ударами Советской Армии. Чтобы сохранить
козыри в переговорах с Монтгомери, предложения не пре-
дусматривали капитуляцию немецко-фашистских войск,
находившихся в Дании, Норвегии и Нидерландах. С анг-
лийской стороны переговорами с посланцем Деница
руководил находившийся в то время в ставке Монтгомери
Уильям Стрэнг, помощник заместителя министра иност-
ранных дел, английский представитель в Европейской
консультативной комиссии. По понятным причинам
315
У. Стрэнг держался в тени и лично с Фридебургом не
встречался.
3 мая все члены «правительства» Деница и командо-
вание немецко-фашистских войск, перекочевавшие в этому
времени в городишко Фленсбург на датской границе,
пребывают в тревоге и волнении. Ждут сообщений от
Фридебурга.
В 10 часов утра Дениц проводит с Кейтелем и Йодлем
оперативное совещание. Зачитывается телеграмма фельд-
маршала Кессельринга. Он сообщает, что группа армий
«Юго-Запад» от его имени капитулировала перед англо-
американскими войсками. Он считает, что его войска
также не в состоянии больше держаться, и просит разре-
шения вступить непосредственно в переговоры с англо-
американским командованием. Разрешение ему дается.
Кессельрингу направляется телеграмма, уполномочиваю-
щая его заключить перемирие с 6-й американской группой
армий. Одновременно отдается приказ зажатым в Курлян-
дии войскам 16-й и 18-й фашистских армий уничтожить
все тяжелое вооружение и, чтобы избежать советского
плена, немедленно эвакуироваться. С этой целью Дениц
направляет в Курляндию весь имеющийся в его распоря-
жении морской транспорт.
4 мая 1945 г. Фридебург, продолжавший находиться
в ставке Монтгомери, сообщает Деницу первые резуль-
таты переговоров. Монтгомери потребовал капитуляции
всех войск, сражавшихся против западных держав в Да-
нии, Нидерландах, а также в северо-западной Германии
и Шлезвиг-Гольштейне. Что касается капитуляции немец-
ко-фашистских войск, продолжавших ожесточенно сопро-
тивляться Советской Армии, то в этом вопросе английский
фельдмаршал, к явному удовольствию гитлеровцев, не
занял, как это требовали союзнические отношения, после-
довательной, принципиальной позиции. Он заявил, что не
может принять капитуляцию частей 3-й танковой армии
и 9-й армии, отступающих под ударами советских войск.
Однако солдаты и офицеры этих соединений могут сда-
ваться англичанам в плен «в одиночном порядке»28.
«Монтгомери заверил меня, — доносил Фридебург, — что
немецкие военнопленные не будут выданы русским,
положительным в таком решении вопроса является час-
тичная капитуляция, возможность продолжения борьбы
на Восточном фронте».
Из Фленсбурга спешат переслать Фридебургу необ-
ходимые полномочия на заключение соглашения. Несколь-
316
ко часов спустя в присутствии Монтгомери подписыва-
ется документ о капитуляции немецко-фашистских войск
в северо-западной части Германии, в Дании и Нидерландах.
В 8 часов утра 5 мая капитуляция вступает в силу, боевые
действия немецко-фашистских войск против группы
Монтгомери полностью прекращаются. Одновременно Де-
ниц отдает приказ прекратить подводную войну против
западных держав; немецким войскам в Норвегии избегать
каких-либо столкновений с англо-американскими войс-
ками.
«Ход событий и подход к разрешению вопросов со
стороны немцев и союзников, — гласит запись в дневнике
верховного командования вермахта, — свидетельствуют
о стремлении обеих сторон не допустить никаких пре-
пятствий и трений»29.
Одновременно Дениц отдает приказ за приказом,
требуя от находящихся в его распоряжении войск, не счи-
таясь с потерями, продолжать сопротивление наступаю-
щим частям Советской Армии. В секретной директиве
верховного командования, последовавшей сразу же после
подписания соглашения с Монтгомери, разъяснялось:
«Если мы складываем оружие на северо-западе Германии,
в Дании и Нидерландах, то это потому, что борьба против
западных держав потеряла смысл. Однако на Востоке
борьба продолжается».
Одновременно клика Деница пытается и в другом, еще
удерживаемом фашистскими войсками районе — западной
части Чехословакии* решить дипломатическим путем все
те же задачи: воспрепятствовать оккупации этого района
союзными войсками, сохранить его в качестве террито-
риальной базы «правительства» Деница, а если не удастся,
то и здесь открыть путь для беспрепятственного про-
движения англо-американских войск на восток, далеко
за демаркационные линии, установленные соглашениями
союзников. Таким образом надеялись способствовать
резкому обострению отношений западных стран с СССР.
Во Фленсбурге опять-таки недооценивали мощь Со-
ветской Армии и считали, что военная обстановка в Че-
хословакии благоприятна для реализации этих планов.
В протоколе совещания у Деница, состоявшегося 2 мая
1945 г., записано: «Территорию (Чехословакии. — Г. Р.)
можно удержать еще три недели. Удержание Богемии в
* Группировка немецко-фашистских войск в Чехословакии насчиты-
вала свыше 900 тыс. солдат и офицеров, 1900 танков и 1 тыс самолетов.
317
наших руках, возможно, будет иметь существенное зна-
чение. Необходимо прозондировать политическую почву».
Выдвигаются два плана. Кейтель и Йодль предлагают
перебраться в Прагу «правительству» Деница и оттуда
осуществлять свои функции. Этот план был отвергнут из
политических соображений: правительство будет более
авторитетно, если останется на германской территории.
Шпеер от имени немецких монополий предлагает
другой план: не мешкая, образовать в Праге из предста-
вителей крупного капитала и аграриев, тесно связанных
с гитлеровцами, «чешское правительство», которое тут же
обратилось бы к западным державам с просьбой о приз-
нании. Шпеер убеждает других членов «правительства»
Деница, что данный вариант является в сложившейся
ситуации оптимальным. Сохранятся немецкие экономи-
ческие интересы в Чехословакии и появится правительство,
приемлемое для Лондона и Вашингтона.
Как сообщает в своих мемуарах Шпеер, во время
своей последней беседы с Гитлером 23 апреля 1945 г. он
уже предлагал собрать группу «лояльных чешских про-
мышленников» и на самолете немецко-фашистских ВВС
направить в Париж для переговоров с представителями
США и Великобритании. В тот же день Шпеер направил
телеграмму гитлеровскому наместнику Богемии и Мора-
вии Франку. В ней говорилось: «Сегодня я предложил
фюреру, чтобы во Францию полетели чешские промыш-
ленники, и фюрер дал свое согласие на это. Машина
уже готова. Податель сего письма выяснит все подробнос-
ти о машине. Я надеюсь, что эта начатая вами акция
приведет к успеху. Прилагаю письмо имперского ми-
нистра иностранных дел для вашего сведения. Примечание:
я прошу, чтобы этот документ после ознакомления с ним
был уничтожен».
К посланию, чтобы придать ему официальный характер,
было приложено письмо Риббентропа: «По инициативе
имперского министра Шпеера я сделал фюреру предложе-
ние, чтобы видные чешские промышленники полетели во
Францию и там, пользуясь своими американскими связями,
начали переговоры о защите Чехословакии от большевиз-
ма. Фюрер дал на это свое согласие». Однако «по техниче-
ским причинам» осуществить это мероприятие не удалось.
Теперь за него взялось «правительство» Деница. 4 мая
1945 г. группа из тщательно отобранных эсэсовцами
крупных чешских промышленников вылетела из Праги в
Париж. Возглавил ее Грубы — министр марионеточного
318
правительства протектората. Фашистский «протектор» Боге-
мии и Моравии Франк поручает им склонить американцев,
которые вышли к западным границам Чехословакии, занять
всю Чехию с Прагой и создать «чешско-моравскую респуб-
лику». С этой целью Франк распускает марионеточное
правительство протектората, исключает из него скомпроме-
тировавших себя пособников оккупантов и поручает своему
агенту Бинерту сформировать новое правительство, в
в которое он намеревался включить близкого к Западу,
освобожденного из тюрьмы бывшего министра иностранных
дел К. Крофта30.
Однако, как показало развитие событий, это были
расчеты без хозяина — демократических патриотических
сил Чехословакии. Прибывший в тот же день во Фленсбург
Франк докладывает, что «Богемия находится на пороге
революции. Протекторат невозможно удержать на долгое
время ни в военном, ни в политическом отношении».
Известие о взятии советскими войсками Берлина дало
мощный толчок национально-освободительной борьбе на-
рода Чехословакии. 5 мая 1945 г., когда клика Деница
пыталась приступить к решению чехословацкого вопроса
при помощи антисоветского сговора с западными держава-
ми, вооруженные рабочие заводов Шкода разгромили геста-
по и заняли несколько заводов в крупном промышленном
центре страны — городе Пльзень. 5 мая восстало население
Праги, начались боевые действия повстанцев. Они захватили
пражскую радиостанцию и объявили о ликвидации фашист-
ского протектората. Немецко-фашистским войскам в Праге
был предъявлен ультиматум о безоговорочной капитуляции.
Даже в такой обстановке клика Деница пыталась уско-
рить осуществление второй части своего политического
плана: дипломатическим путем добиться скорейшего вступ-
ления в Прагу американских войск и тем самым сорвать
соглашение союзников о демаркационной линии на террито-
рии Чехословакии. С этой целью Франку поручили войти
в контакт с командующим 12-й группой армий западных
союзников генералом О. Брэдли. Одновременно командую-
щий группой немецко-фашистских армий «Центр» фельд-
маршал Шернер получает из Фленсбурга указание: против
наступающих советских войск «сохранить целостность
фронта. Прорывы своевременно ликвидировать... Руковод-
ство боевыми действиями осуществлять так, чтобы выиграть
время».
Соглашение союзников о демаркационной линии на тер-
ритории Чехословакии, против чего одновременно направ-
319
ляли стрелы и клика Деница, и определенные круги на
Западе, от имени которых выступал премьер-министр Вели-
кобритании, было оформлено в виде посланий между
начальником Генерального штаба Советской Армии генера-
лом армии А. И. Антоновым и генералом Д. Эйзенхауэром.
Еще 24 апреля 1945 г. Генеральный штаб Советской Армии
направил военным миссиям союзников в Москве послание,
где говорилось: «...просим поставить в известность генерала
Эйзенхауэра, что план Советского Верховного Командова-
ния на ближайшее время предусматривает занятие Берлина,
очищение от противника всего восточного берега Эльбы
севернее и южнее Берлина, а также долины реки Влтавы,
где, по нашим данным, немцы сосредоточивают значитель-
ные силы». 30 апреля 1945 г. генерал Д. Эйзенхауэр по
согласованию с объединенным комитетом начальников
штабов известил Москву о согласии с советским предло-
жением. «...В центре, — сообщал Д. Эйзенхауэр, — мои
силы займут рубеж вдоль реки Мульде до впадения ее в
Эльбу и до чехословацкой границы 1937 г. Позднее, если
потребует обстановка, эти силы станут наступать в направ-
лении на Карловы Вары — Пльзень — Ческе-Будеёвицы...
Поскольку мы знаем планы друг друга, командующим на
местах не составит особых затруднений путем согласования
урегулировать частные вопросы, связанные со встречей
наших войск на этом участке»31. Это и было осуществлено.
«Между штабом Эйзенхауэра и советским Генеральным
штабом, — пишет генерал С. М. Штеменко, занимавший
в то время пост начальника оперативного управления
Генерального штаба Советской Армии, — было достигнуто
соглашение о разграничительной линии, которую, при выхо-
де к ней, не должны были нарушать советские и американ-
ские войска. Эта линия проходила по рубежу реки Мульда,
Хемниц, Карлсбад, Пльзень, Клатови»32. То есть разгром
пражской группировки немецко-фашистских войск и
освобождение от гитлеровцев Праги должна была осущест-
вить Советская Армия. Из этого и исходило правительство
СССР и Верховное Главнокомандование Советской Армии.
Осуществление этой договоренности союзников наноси-
ло сокрушительный удар по замыслам клики Деница и ее
единомышленников на Западе использовать Чехословакию
в антисоветских целях. Еще 30 апреля 1945 г. У. Черчилль
обратился к президенту США Трумэну с предложением
перечеркнуть договоренность союзников и двинуть амери-
канские войска на Прагу. При этом У. Черчилль не скрывал
связанных с этим политических расчетов: «...освобождение
320
вашими войсками Праги и как можно большей территории
Западной Чехословакии может полностью изменить после-
военное положение в Чехословакии и вполне может к тому
же повлиять на соседние страны... Я думаю, что следует
обратить его (Эйзенхауэра. — Г. Р.) внимание на указанное
выше чрезвычайно важное политическое соображение»33.
После этого в Лондоне и Вашингтоне начали было вына-
шивать планы отхода от имевшейся договоренности. В такой
ситуации Генеральный штаб Советской Армии направил
4 мая 1945 г. Д. Эйзенхауэру послание. «Идя навстречу
желаниям генерала Эйзенхауэра, — говорилось в нем, —
Советское Верховное Главнокомандование... остановило
уже наступление своих войск на линии Висмар — Шве-
рин — Демиц. Мы надеемся, что генерал Эйзенхауэр,
в свою очередь, выполнит наше пожелание относительно
приостановления наступления его сил в Чехословакии».
Генерал Эйзенхауэр согласился с необходимостью
выполнения решения союзников. В телеграмме, посланной
в Москву 6 мая 1945 г., он выразил уверенность, что
«советские войска смогут быстро перейти в наступление
и разгромить силы противника в центре страны»34. Однако
уже на следующий день У. Черчилль вновь призывал
Эйзенхауэра отбросить договоренности союзников. «Я на-
деюсь, — писал он, — что ваш план не помешает вам
продвинуться к Праге... Я думал, что вы не собираетесь
сковывать себя (решениями союзников. — Г. Р.) »35.
Таков международный фон, на котором развертывалось
южное направление «дипломатии Деница». Ожидая подхо-
да американских войск к Праге, его «правительство»
пыталось дипломатическими и военными методами пара-
лизовать действия повстанцев в Праге. По указанию из
Фленсбурга комендант Праги генерал Туссен утром 7 мая
вступил в переговоры с чешским Национальным советом,
где большинство составляли буржуазные деятели. Туссен
сулил вывод немецко-фашистских войск из Праги и
даже их капитуляцию по приказу командующего группы
армий «Центр» фельдмаршала Шернера. Это была лишь
уловка. «Я и не собирался распространять на свои войска
приказ о капитуляции, — показывал затем на допросе,
находясь в советском плену, Шернер. — Мне была извест-
на точка зрения немецкого руководства — концентриро-
вать отступающие немецкие части в Австрии и там дер-
жаться как можно дольше. В соответствии с этим мы
разработали для войск группы «Центр» поэтапный план
отступления».
11—646
321
Таким образом, речь шла о попытке выиграть время
в расчете на обострение отношений между союзниками.
Дипломатические маневры клика Деница стремилась
подкрепить военными. Держа в огненном кольце пражских
повстанцев и яростно сопротивляясь наступлению совет-
ских войск в Чехословакии, она в то же время открыла
фронт к западу от Праги и явно провоцировала командо-
вание американских войск на нарушение соглашения
союзников о демаркационной линии. 8 мая американские
военные автомашины в сопровождении немецких офице-
ров-проводников спокойно разъезжали в тылу немецких
частей, сражавшихся против советских войск и пражских
повстанцев, и даже появлялись на окраинах Праги36.
Замыслам клики Деница, связанным с южным направ-
лением ее дипломатической активности, и переплетавшим-
ся с ними надеждам Черчилля и его единомышленников
не суждено было сбыться. Пока буржуазные соглашатели
из чешского Национального совета вели переговоры с
фашистским генералом Туссеном, патриоты — участники
пражского восстания обратились за помощью к Советской
Армии, к советскому народу. «Дорогие советские братья, —
говорилось в их обращении по пражскому радио. — Прага
горит, гитлеровцы уничтожают чехов. Придите Праге на
помощь!»
СССР и его вооруженные силы выполнили свой интер-
национальный долг, не дали последышам Гитлера распра-
виться с поднявшимися на борьбу чехословацкими патрио-
тами и разрушить Прагу. С этой целью из района Дрезде-
на в наступление на столицу Чехословакии были брошены
танковые армии 1-го Украинского фронта, только что
победоносно закончившие битву за Берлин. Разгромив
противостоящие немецко-фашистские войска, они преодо-
лели Рудные горы и на рассвете 9 мая 1945 г. вступили
в Прагу. В тот же день в город вошли части 2-го и 4-го
Украинских фронтов. В окружении оказалась почти вся
вражеская группировка, находившаяся в Чехословакии.
Тем самым почва из-под дипломатических маневров клики
Деница на южном направлении была окончательно выбита.
Здесь ей уже нечего было предложить западным странам
за их согласие вступить в переговоры с Фленсбургом:
Чехословакия и ее столица были освобождены Советской
Армией, а окруженные немецкие части группировки Шер-
нера складывали оружие перед советскими войсками. Сам
Шернер, если можно так выразиться, «перешел на неле-
гальное положение», бежал в горы и прятался там, пере-
322
одетый в штатское платье. Таким его и взяли в плен совет-
ские воины 37.
Тем не менее клика Деница не прекращала своих
дипломатических маневров. С целью избежать безогово-
рочной капитуляции перед всеми союзниками продолжала
осуществляться тактика частичных капитуляций немецко-
фашистских войск перед англо-американцами. Представи-
тель командующего 12-й армией генерала Венка Эдель-
сгейм 4 мая вступил в переговоры о капитуляции с пред-
ставителями 9-й американской армии. В тот же день в
Мюнхене генерал Ферч подписал с американским генера-
лом Деверсом протокол о капитуляции войск группы
армий «Г». В Инсбруке командующий 19-й армией Бран-
денбергер 5 мая подписал с американцами акт о капитуля-
ции немецко-фашистских войск в Тироле и Форарльберге.
Вдохновленный частичными капитуляциями, Дениц уже
подумывал о распространении этого опыта на весь Запад-
ный фронт. 5 мая адмирал Фридебург, только что закон-
чивший в Люненбурге переговоры с Монтгомери, коман-
дируется в Реймс в штаб-квартиру главнокомандующего
союзными войсками на Западе генерала Д. Эйзенхауэра.
Здесь Фридебурга препроводили к начальнику верхов-
ного штаба американскому генералу Б. Смитту. Фриде-
бург предложил капитуляцию оставшихся немецких
фронтов. Однако Б. Смитт сообщил ему, что Эйзенхауэр
отказывается распространить «опыт Монтгомери» на весь
немецкий Западный фронт и не намерен вообще продол-
жать переговоры с посланцами Деница, если предложение
о капитуляции не будет относиться и к Восточному фронту.
В своих мемуарах «Крестовый поход в Европу» Д. Эйзен-
хауэр весьма откровенно говорит о тех мотивах, которые
побуждали его поступать именно таким образом. Дело
в том, пишет Д. Эйзенхауэр, что если действия Монтго-
мери якобы и можно еще было характеризовать как
«носящие чисто военный характер», то соглашение Эйзен-
хауэра с Деницем сразу бы приобрело очевидный для
всех политический смысл38.
Верховное командование англо-американских войск
предложило Деницу «либо отдать приказ о подписании
безоговорочной и одновременной капитуляции на всех
театрах военных действий, либо направить для подписания
безоговорочной капитуляции начальника штаба главного
командования вооруженных сил Германии, главнокоман-
дующих сухопутными войсками, военно-морским флотом
и военно-воздушными силами. Безоговорочная капитуля-
11**
323
ция включает в себя следующие условия: все войска
должны оставаться на своих позициях, не производить
потопления или какого-либо другого повреждения судов
или самолетов... Главное командование вермахта должно
взять на себя гарантию передачи всем театрам военных
действий и выполнения всеми командующими приказов
союзного и советского верховного командований».
Вручив эти предложения, генерал Б. Смитт решил
продемонстрировать Фридебургу безнадежность положе-
ния немецко-фашистских войск. Он показывает ему
оперативные карты, где были обозначены готовящиеся
союзниками удары по немецким войскам. На посланца
Деница это произвело должное впечатление, однако он
объявил, что у него нет полномочий подписывать общую
капитуляцию.
Утром 6 мая во Фленсбурге получают донесение Фри-
дебурга из Реймса. Узнав, что Эйзенхауэр не идет на
предложенную игру, Дениц и его окружение делают
ставку на всемерное затягивание безоговорочной капиту-
ляции. Как свидетельствуют документы, они стремились
выиграть время для того, чтобы подавить восстание в Пра-
ге и иметь возможность разыграть с Западом «чехосло-
вацкую карту». Поэтому требования Эйзенхауэра объяв-
ляются на специальном заседании правительства неприем-
лемыми, а в подкрепление к Фридебургу для ведения
переговоров с Эйзенхауэром из Фленсбурга отправляют
матерого гитлеровского военного преступника, одного
из инициаторов почти всех агрессивных актов гитлеровцев
против народов Европы, начальника штаба оперативного
руководства вермахта генерала Йодля. Он должен заявить
в Реймсе, что Дениц готов немедленно капитулировать
на Западном фронте, и разъяснить, почему невозможна
капитуляция немецких войск на Востоке: «Мы не можем
все армии Восточного фронта передать во власть русских».
Дениц еще раз лично инструктирует перед отъездом Йодля:
тянуть с подписанием общей капитуляции, сколько воз-
можно, в крайнем случае соглашаться на нее, но всячески
затягивать сам акт подписания и особенно время вступле-
ния капитуляции в силу.
Документы из нацистских архивов рассказывают об
одном неизвестном ранее факте. Оказывается, Йодль
не сразу направился в ставку Эйзенхауэра. Поначалу он
заехал в Люнебург, где день назад Фридебургу удалось
заключить сделку с Монтгомери. По «горячим следам»
Йодль разъясняет начальнику штаба Монтгомери пози-
324
цию Деница и просит оказать содействие в предстоя-
щей ему миссии к Эйзенхауэру.
Вечером 6 мая в сопровождении начальника штаба
Монтгомери генерал-майора Френсиса де Гингана и дру-
гого английского генерала Вильямса Йодль, нацепив гит-
леровские ордена и медали, а также золотой значок чле-
на нацистской партии, появился в кабинете генерала
Б. Смитта. С немецкой стороны в переговорах принимал
участие уже ранее прибывший в Реймс адмирал Фридебург,
со стороны союзников — помощник заместителя министра
иностранных дел Великобритании Уильям Стрэнг. Выпол-
няя указание Деница, Йодль разглагольствовал перед аме-
риканским генералом о том, что победа Советского Сою-
за чревата «закатом и упадком западного мира», запуги-
вал хаосом, который наступит в Германии, если вермахт
капитулирует и перед Советской Армией. В официаль-
ном издании военно-исторического отдела армии США
отмечается, что после более чем часовой дискуссии ан-
гло-американские участники переговоров пришли к выво-
ду, что «немцы попросту затягивают переговоры, чтобы
выиграть время»39. Об этом было доложено Эйзенхауэру.
Тот приказал объявить посланцам Деница: если они быстро
не согласятся с условиями капитуляции, то он «прекра-
тит всякие переговоры и закроет Западный фронт, пре-
пятствуя силой дальнейшему переходу на Запад немец-
ких солдат и гражданских лиц». Генерал Смитт сооб-
щил Йодлю и Фридебургу условия капитуляции: 1) все
войска должны оставаться там, где сейчас находятся;
2) главный штаб вооруженных сил должен гарантиро-
вать исполнение всех приказов; 3) новое правительство
будет нести ответственность в случае продолжения воен-
ных действий40.
Йодлю пришлось запросить у Деница полномочия на
окончательную и полную капитуляцию. Тот, заявив, что
требования союзников — «самое настоящее вымогатель-
ство», вынужден был принять их. Вскоре после полуночи
Кейтель по его приказанию телеграфировал Йодлю:
«Гросс-адмирал Дениц предоставляет полное право под-
писать документ в соответствии с предложенными усло-
виями».
Однако Йодль тут же пытается начать второй тур дип-
ломатической игры, затеянной кликой Деница — всемер-
но затянуть срок вступления в силу капитуляции немец-
ко-фашистских войск. Он объявляет Смитту, Стрэнгу и
советнику Эйзенхауэра по политическим вопросам Робер-
325
ту Мэрфи, что правительству Деница потребуется не ме-
нее 48 часов, чтобы довести приказ о капитуляции до
войск. «Нам было совершенно очевидно, — вспоминал
впоследствии Эйзенхауэр, — что немцы пытаются вы-
играть время, чтобы возможно большее количество войск,
которые еще сражались, укрыть за нашими линиями»41.
Однако не это было главное. Клика Деница, как утопа-
ющий хватается за соломинку, стремилась заполучить
хотя бы еще два дня для своих антисоветских махинаций.
В 2 часа 41 минуту 7 мая 1945 г. Йодль подписывает
документ, предложенный ему командованием союзных
войск. В нем говорилось:
1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя по полномочию
германского верховного командования, настоящим осуще-
ствляем безоговорочную капитуляцию перед верховным
командующим союзными и экспедиционными силами и
одновременно перед советским верховным главнокомандо-
ванием всех наземных, морских и воздушных сил, нахо-
дящихся в данное время под немецким контролем.
2. Германское верховное главнокомандование немед-
ленно отдает приказ всем немецким военным, морским
и авиационным частям, находящимся под немецким конт-
ролем, прекратить активные боевые действия 8 мая в
23 часа 01 минуту по центральноевропейскому времени.
Таким образом, подписание в Реймсе акта о капиту-
ляции не сопровождалось со стороны союзников требова-
нием немедленно прекратить кликой Деница военные дей-
ствия. Но так как на Западном фронте боевые действия
практически были уже прекращены, то речь шла лишь о
советско-германском фронте, где 7 и 8 мая еще продолжа-
лись ожесточенные бои.
Можно ли было предотвратить такое развитие собы-
тий? Могло ли советское руководство, опираясь на огром-
ный в тот момент авторитет страны, оказать влияние на
условия капитуляции, подписанные в Реймсе 7 мая? Объ-
ективное рассмотрение фактов показывает, что такие
возможности были, но они не были использованы совет-
ской стороной. Генерал Д. Эйзенхауэр, верный союзниче-
ским обязательствам, с самого начала считал, что в пере-
говорах с немцами должны принимать участие советские
представители. Для этого даже не было необходимости
посылать советскую делегацию в Реймс. При шта-
бе Д. Эйзенхауэра находилась советская военная мис-
сия во главе с генералом И. А. Суслопаровым. Вечером
6 мая, то есть сразу после прибытия Йодля в Реймс,
326
Д. Эйзенхауэр через своего адъютанта пригласил совет-
ского генерала к себе. Д. Эйзенхауэр заявил И. А. Сус-
лопарову, что Йодль прибыл с предложением капитули-
ровать перед англо-американскими войсками, но продол-
жать воевать против СССР и что это предложение отверг-
нуто. Он, Эйзенхауэр, потребовал от Йодля полной капи-
туляции и не примет никакой иной. Д. Эйзенхауэр просил
Суслопарова как можно скорее сообщить в Москву текст
капитуляции, получить там одобрение и подписать его от
имени Советского Союза. Подписание, по словам Эйзен-
хауэра, было назначено на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 г.
в помещении оперативного отдела его штаба — здесь, в
Реймсе.
Генерал Суслопаров, понимая поистине историческое
значение сообщения, не медля ни минуты, передал телег-
рамму в Москву. Перед советским руководством открыва-
лось несколько возможностей. Во-первых, немедленно сооб-
щить Эйзенхауэру свое предложение об ускорении срока
прекращения немецкими войсками военных действий. Ве-
роятно, что Эйзенхауэр пошел бы на это. Во-вторых,
можно было попросить Эйзенхауэра на несколько часов
отложить подписание капитуляции. За это время в Реймс
смогла бы прибыть авторитетная советская делегация,
которая и подписала бы акт от имени Советского Сою-
за. Напомним, что маршал Советского Союза Г. К. Жу-
ков находился в этот момент в Берлине, откуда летного
времени до Реймса даже по меркам тогдашней авиации
было не более двух часов.
Однако ничего этого сделано не было. Москва молча-
ла. Видимо, сказались издержки сталинской командно-
бюрократической системы, когда никто из военного и
политического руководства не осмеливался брать на се-
бя ответственность, пока решение не примет сам Сталин.
Генерал Суслопаров попал в чрезвычайно тяжелое по-
ложение. В Реймсе перевалило за полночь, и наступило
время подписывать капитуляцию, а инструкций из Моск-
вы все не было. Дадим слово начальнику оперативного
отдела Генерального штаба генералу армии С. М. Ште-
менко, перед которым впоследствии и отчитывался генерал
Суслопаров:
«И. А. Суслопаров отлично понимал, что маневр гит-
леровских последышей с капитуляциег! только перед союз-
никами мог обернуться в случае какого-либо недосмотра
с его стороны величайшим несчастьем. Он читал и пере-
читывал текст капитуляции и не нашел в нем какого-либо
327
скрытого злого умысла. Вместе с тем перед глазами гене-
рала вставали картины войны, где каждая минута уноси-
ла множество человеческих жизней. Начальник советской
военной миссии принял решение подписать документ о
капитуляции. В то же время он, обеспечивая возмож-
ность для Советского правительства повлиять в случае
необходимости на последующий ход событий, сделал при-
мечание к документу. В примечании говорилось, что дан-
ный протокол о военной капитуляции не исключает в даль-
нейшем подписания иного, более совершенного акта о ка-
питуляции Германии, если о том заявит какое-либо союз-
ное правительство»42. Д. Эйзенхауэр и представители дру-
гих союзных стран при его штабе согласились с приме-
чанием к акту капитуляции, которое сделал генерал
И. А. Суслопаров. В акте о капитуляции содержалась
статья: «Это соглашение о капитуляции не следует рас-
сматривать как окончательное. Оно будет заменено об-
щим договором о капитуляции с Объединенными На-
циями Германии и вермахта»43. Д. Эйзенхауэр заявил
Йодлю: «Вы официально и лично будете нести ответ-
ственность, если условия этой капитуляции будут нару-
шены, в том числе за прибытие немецких командующих
в Берлин в такое время, какое будет установлено рус-
ским главным командованием для оформления официаль-
ной капитуляции»44. Это, по словам Д. Эйзенхауэра,
должно было символизировать единство западных союз-
ников и Советского Союза. Было даже принято реше-
ние до церемонии в Берлине ничего не сообщать в печати
о подписании капитуляции в Реймсе.
Как же развивались события далее? Д. Эйзенхауэр
поздравил И. А. Суслопарова с подписанием акта. Пос-
ледний направил свой доклад в Москву. А через несколь-
ко минут оттуда пришла депеша: никаких документов не
подписывать!45
Таким образом, советское руководство не использова-
ло свои возможности для совершенствования реймского
акта и тем самым ускорения срока прекращения немца-
ми военных действий. Дениц воспользовался этим. В днев-
нике верховного командования вермахта 7 мая 1945 г.
появляется запись: «Заключенное в Реймсе соглашение о
сдаче не является окончательным. Оно должно быть за-
менено актом о капитуляции со всеми союзниками. Если
где-либо вооруженные силы начнут сдачу без разреше-
ния свыше, они подлежат наказанию»46.
7 и 8 мая клика Деница продолжала свои попытки
328
внести раскол в антигитлеровскую коалицию. В то самое
время, когда Йодль ставил свою подпись под докумен-
том о капитуляции, Дениц отдавал приказ группам ар-
мий «Висла», «Центр» и «Австрия», сражавшимся про-
тив советских войск, «как можно скорее отвести на запад
возможно большее количество войск с Восточного фрон-
та, пробиваясь при этом, в случае необходимости, с боя-
ми через расположение советских войск». Вместе с тем
был отдан приказ все враждебные действия против англо-
американских войск прекратить немедленно, не дожидаясь
установленного в Реймсе времени капитуляции. К коман-
дующему группой армий «Центр» Шернеру, засевшему в
Чехословакии, из Фленсбурга на самолете через линии
союзных войск был послан специальный курьер — пол-
ковник Мейер-Детринг. Он вез приказ войскам группы
продолжать борьбу как можно дольше.
В Дании фашистские войска капитулировали перед
союзниками, но немецкий комендант острова Борнхольм
получил приказ не допускать высадки советских войск.
В полдень 7 мая глава фленсбургского «правительства»
Шверин фон Крозиг обратился к немецкому населению и
вермахту с сообщением о подписании в Реймсе капитуля-
ции, но ни слова не сказал о прекращении военных дейст-
вий на советско-германском фронте. Это и понятно, ибо в
то же время Дениц подписывал еще два документа. Один
из них — обращение к офицерам и солдатам, сражавшим-
ся на советско-германском фронте, войскам групп армий
«Висла», «Центр» и «Австрия». Дениц заклинал их про-
должать борьбу против Советской Армии, не обращая вни-
мания на Западный фронт, где военные действия «потеря-
ли свой смысл», и даже грозил суровой карой «изменни-
кам».
Второй документ — обращение к немецкому населению
тех областей, которые были оккупированы войсками за-
падных держав. Дениц требует прекратить «всякую неле-
гальную деятельность в вервольфе и других организациях»
и призывает к сотрудничеству с оккупационными властями.
На области, занятые советскими войсками, это воззвание
не распространялось.
Таким образом, все более очевидной становилась суть
политической игры, которую в эти дни пыталось вести
«правительство» Деница, — использовать предоставленную
ему в Реймсе отсрочку, чтобы бросить свой последний
«козырь» — жизнь сотен тысяч немецких солдат и офице-
ров, находившихся на советско-германском фронте. Не
329
сдаваться советским войскам, а пробиваться к англо-аме-
риканским — эта затея была рассчитана на то, чтобы внес-
ти недоверие в отношения между Советским Союзом и
западными державами, подготовить почву для сотрудни-
чества «правительства» Деница с западными державами в
будущем, а сейчас помешать безоговорочной капитуляции
фашистской Германии и ее вооруженных сил.
Однако то, что не удалось сделать Гитлеру, — вбить
клин в ряды антигитлеровской коалиции и таким образом,
уклонившись от безоговорочной капитуляции, попытаться
избежать полного крушения — оказалось явно не по плечу
и клике Деница. Закрывалась последняя страница истории
«тысячелетнего рейха». Фленсбургскому «правительству»
и немецко-фашистскому военному командованию воля
свободолюбивых народов оставила лишь одну функцию:
безоговорочно капитулировать и тем самым признать пол-
ный провал бредовых планов германских империалистов о
мировом господстве.
В результате переговоров между СССР и союзниками,
состоявшихся 7 мая 1945 г., была достигнута договорен-
ность осуществить акт безоговорочной капитуляции 8 мая
в Берлине. В этот день Дениц получил от союзников
предписание: немедленно направить из Фленсбурга в Бер-
лин командующих трех родов вооруженных сил с полно-
мочиями подписать акт о безоговорочной капитуляции фа-
шистской Германии.
Поскольку командующий немецко-фашистскими сухо-
путными силами фельдмаршал Шернер якобы находился
вне досягаемости фленсбургских властей, эту роль взял на
себя Кейтель. За отсутствовавшего из-за ранения фельд-
маршала Грейма, командующего уже не существующими
люфтваффе, выступает его начальник штаба генерал-пол-
ковник авиации Штумпф. В состав делегации вошел также
командующий военно-морскими силами адмирал флота
Фридебург.
Во второй половине дня немецкие уполномоченные
прибыли самолетом из Фленсбурга на берлинский аэрод-
ром Темпельхоф. Огромное летное поле окружено круглы-
ми ангарами. Многие из них разбиты, обуглены, расколо-
ты плиты некоторых взлетно-посадочных дорожек. На
аэродроме много сожженных советскими летчиками и
артиллеристами «юнкерсов» и «мессершмиттов». Предста-
вители битой фашистской военщины пытаются сохранить
самообладание, но им это плохо удается. Выйдя из само-
лета, Кейтель протянул было руку старшему советскому
330
офицеру, но тот указал генерал-фельдмаршалу дорогу, по
которой ему следовало идти. Сконфуженный Кейтель по-
виновался жесту47.
Кортеж машин, на которых представители союзных
держав, а также уполномоченные «правительства» Деница
направляются в Карлсхорст, где должен состояться акт
подписания капитуляции, неожиданно останавливается.
Дорогу преграждает длинная колонна изможденных лю-
дей. Это бывшие заключенные гитлеровского концлагеря,
освобожденные советскими войсками. С гневом и презре-
нием смотрят они на нацистских генералов. Кейтель быст-
ро разворачивает носовой платок и прячет за ним лицо.
Остальные генералы низко опускают головы.
Недалеко от Фридрихштрассе кортеж снова останавли-
вается. На пути колонна немецких военнопленных. При
виде фашистских генералов десятки пленных поднимают
руки. Но это не немецкое приветствие, введенное Гитлером
в вермахте после покушения на него 20 июля 1944 г., это
сжатые кулаки. Слышатся громкие проклятья. Кейтель и
его спутники вновь прячут свои лица...
Ровно 24 часа 8 мая. Начинается новый день — 9 мая
1945 г., знаменательная дата в истории человечества. Боль-
шой зал военно-инженерного училища, украшенный фла-
гами Советского Союза, США, Великобритании и Фран-
ции, залит светом мощных электрических ламп. В поме-
щение входят представители Верховного Главнокомандо-
вания Вооруженных Сил Советского Союза во главе с
Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, а также
представители Верховного главнокомандования экспеди-
ционными силами союзников во главе с маршалом авиации
Теддером.
Намеревался приехать в Берлин и генерал Д. Эйзен-
хауэр. Однако не поборол возражений У. Черчилля и
некоторых своих советников. Многочисленные коррес-
понденты газет, телеграфных агентств и радиокомпаний
собрались, чтобы запечатлеть исторический момент. В зале
приподнятая обстановка, все взволнованы. Руководители
фашистской Германии, развязавшие преступную агрессию
против народов Европы, официально признают свое по-
ражение и банкротство. Открывается новая эпоха в исто-
рии человечества.
— Мы, представители Верховного Главнокомандова-
ния Советских Вооруженных Сил и Верховного командо-
вания союзных войск, — говорит Г. К. Жуков, открывая
заседание, — уполномочены правительствами антигитле-
331
ровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию
Германии от немецкого военного командования.
В зал входит немецкая делегация. Кейтель предъявляет
подписанный Деницем документ — полномочия на подписа-
ние акта о безоговорочной капитуляции.
— Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к
столу. Здесь вы подпишете акт о безоговорочной капиту-
ляции Германии, — говорит Г. К. Жуков.
Кейтель, Штумпф и Фридебург один за другим под-
писывают акт. Он гласит: «Мы, нижеподписавшиеся, дей-
ствуя от имени Германского Верховного Командования,
соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших
вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также
всех сил, находящихся в настоящее время под немецким
командованием, — Верховному Главнокомандованию
Красной Армии и одновременно Верховному командова-
нию союзных экспедиционных сил» .
Акт капитуляции совершается в присутствии: по упол-
номочию Советского Верховного Главнокомандования —
Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, по уполномо-
чию Верховного командующего экспедиционными силами
союзников — главного маршала авиации Теддера. При его
подписании присутствовали в качестве свидетелей коман-
дующий стратегическими воздушными силами США гене-
рал Спаатс и главнокомандующий французской армией
генерал Делатр де Тассиньи.
Часы показывают 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 г. Акт
о безоговорочной капитуляции фашистской Германии уже
вступил в силу. Вторая мировая война в Европе закончи-
лась.
«ХАЙЛЬ ДЕНИЦ!» НЕ УДАЛСЯ
После подписания акта о капитуляции сложили оружие
и сдались Советской Армии и союзникам последние не-
добитые части немецко-фашистского вермахта. Попали за
тюремную решетку и ждали справедливого возмездия за
совершенные ими чудовищные преступления фашистские
главари — Геринг, Риббентроп, Штрейхер, Заукель, Каль-
тенбруннер, Редер, сотни и тысячи нацистских преступни-
ков рангом пониже. Боясь справедливого возмездия, по-
кончили с собой Гитлер, Гиммлер, Геббельс, при попытке
к бегству убит Борман. После двенадцати лет кровавого
фашистского рабства и разбоя закрывалась одна из самых
трагических страниц в истории народов Европы.
Однако, как это ни парадоксально, ветры благотворных
перемен, казалось, не коснулись Фленсбурга, где засела
клика Деница. Дениц и его «правительство» пытались
делать вид, что они продолжают функционировать и после
безоговорочной капитуляции фашистского рейха. В городе
по-прежнему развевались флаги со свастикой, по улицам
маршировали солдаты охранного батальона и эсэсовцы из
дивизии «Великая Германия», которым Дениц поручил
поддерживать порядок в городе. Фашисты приветствовали
друг друга словами «Хайль Дениц!». Один из бронирован-
ных «мерседесов» Гитлера оказывается во Фленсбурге, и
Дениц совершает на нем поездки по улицам города. Из
Мюнхена прибывает ассистент придворного фотографа
Гитлера Гоффмана. Он повсюду сопровождает Деница и
увековечивает его «для истории». Выступая по фленсбург-
скому радио 12 мая, Дениц заявил, что он останется во
главе Германии, пока немецкий народ не изберет нового
фюрера.
Конечно, расчеты клики Деница едва ли для кого явля-
лись секретом — пытаться сохранить правительство во
Фленсбурге и после безоговорочной капитуляции фашист-
ского рейха как единственное законное правительство для
всей Германии. Нетрудно видеть, что осуществление на
333
практике этих замыслов дало бы возможность германской
реакции и в новой обстановке сохранить фашистские
порядки внутри страны и активно использовать на между-
народной арене дипломатию клики Деница для внесения
раскола среди союзных стран — победителей фашистской
Германии.
С этой целью «правительство» Деница вновь и вновь
реорганизуется, чтобы замаскировать его фашистскую
сущность и сделать приемлемым для западных стран. По
предложению «канцлера» Шверин фон Крозига «по поли-
тическим соображениям» Кейтеля сняли с поста начальни-
ка штаба верховного командования. Его заменили другим
гитлеровцем — Йодлем. Своим приближенным Йодль
заявляет, что «наступил момент, когда мы должны натра-
вить русских против англо-американцев»1.
Конечно, клика Деница и одного дня не смогла бы про-
существовать в качестве правительства без поддержки
со стороны определенных кругов западных держав. По
соглашению недобитых гитлеровцев с командованием
21-й группы армий англо-американских войск в районе
Фленсбурга образовался своеобразный анклав в англий-
ской оккупационной зоне: английские войска не заняли
этот район, немецким солдатам и офицерам здесь разре-
шили носить оружие. В распоряжение «правительства»
Деница англичане предоставили фленсбургскую радио-
станцию. Как свидетельствуют имеющиеся в наши дни
документы, действия английского фельдмаршала Монтго-
мери и офицеров его штаба не были случайностью или
политическим недомыслием: они дирижировались англий-
ским правительством, все еще возглавляемым У. Черчил-
лем*.
В исследовании американского историка А. Смита
впервые приводятся данные, свидетельствующие, что
У. Черчилль вообще выступал противником безоговороч-
ной капитуляции фашистской Германии. Он всячески под-
держивал практику частичных капитуляций, полагая, что
они лишают безоговорочную капитуляцию своей основы.
После сепаратной сделки Монтгомери с гитлеровцами
4 мая 1945 г. У. Черчилль ежедневно с раннего утра по
нескольку раз в день звонил в Вашингтон Г. Трумэну, при-
зывая его «решить дело, не обращая внимания на рус-
♦ Правительство У. Черчилля потерпело поражение на парламент-
ских выборах, состоявшихся в июле 1945 г., и было вынуждено уйти в
отставку.
334
ских»2. Черчилль был зол, вспоминал Г. Трумэн, «как мок-
рый петух».
Победа свободолюбивых народов над фашистской Гер-
манией, решающий вклад в которую внес Советский Союз,
рост влияния и авторитета великой социалистической дер-
жавы глубоко встревожили У. Черчилля и возглавляемые
им реакционные круги Великобритании. «Когда я про-
бирался сквозь толпы ликующих лондонцев в час их
радости, вполне заслуженной после того, что им пришлось
пережить, — писал впоследствии У. Черчилль, — мой ум
занимали опасения за будущее и многочисленные сложные
проблемы... В моих глазах советская угроза уже заменяла
собой нацистского врага»3.
12 мая 1945 г. Черчилль пишет Г. Трумэну, что он «глу-
боко обеспокоен положением в Европе», что если не при-
нять немедленно меры, то «в весьма скором времени перед
русскими откроется дорога для продвижения... к водам
Северного моря и Атлантического океана»4. 14 мая 1945 г.
Черчилль послал записку в МИД Англии, в которой он
поставил вопрос о возможности использования «прави-
тельства» Деница как полезного для западных держав
инструмента. Он был готов вступить в союз с недобитыми
гитлеровцами и вместе с ними выступать единым фрон-
том против СССР. В свете антисоветской позиции возглав-
ляемых У. Черчиллем группировок в английских правящих
кругах легко объяснить и отношение английских военных
властей к засевшим во Фленсбурге гитлеровцам. У. Чер-
чилль, разрабатывая антисоветские планы, уже видел в
реакционных силах Германии своих союзников. «Незави-
симо от того, являются эти немцы нацистами или нет, —
пишет Смит, — можно сказать с полным основанием: пра-
вительство Деница продолжало функционировать, потому
что так хотел Черчилль»5. С этим можно согласиться,
потому что вся деятельность «правительства» Деница
после 9 мая 1945 г. зависела от «доброй воли» фельд-
маршала Монтгомери, поскольку резиденция Деница —
Фленсбург — находилась в английской оккупационной
зоне.
Вполне закономерно, что в ноябре 1954 г. в англий-
ской палате общин У. Черчиллю, вновь занявшему к тому
времени на гребне «холодной войны» пост премьер-ми-
нистра Великобритании, были заданы вопросы: «Кто упол-
номочил Монтгомери разрешить Деницу образовать прави-
тельство и в период с 4 по 23 мая 1945 г. осуществлять
правительственные функции? Кто уполномочил Монтгоме-
335
ри разрешить Деницу использовать радиостанцию во
Фленсбурге для передач, в которых немецкие солдаты и
гражданские лица призывались к сотрудничеству (с англи-
чанами. — Г. Р.) с целью вновь заполучить области, за-
нятые Советским Союзом? Делалось ли все это с разреше-
ния англичан?».
Отвечая на эти вопросы, У. Черчилль сказал, что
фельдмаршал Монтгомери «не несет ответственности за
упомянутые мероприятия», то есть открыто разоблачил
себя в качестве инспиратора действий английских воен-
ных властей в отношении «правительства» Деница. Более
того, несколько дней спустя, 23 ноября 1954 г., выступая
в своем избирательном округе Вудфорд, он цинично
заявил, что «еще до того, как кончилась война, и в то время,
когда немцы сдавались сотнями тысяч, а наши улицы были
заполнены ликующими толпами, я направил Монтгомери
телеграмму, предписывая тщательно собирать и складиро-
вать немецкое оружие, чтобы его можно было легко снова
раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы
сотрудничать»6.
Теперь известны и подробности разработанного Чер-
чиллем плана, носившего кодовое название «Калипсо».
«Этот план, — рассказывает Монтгомери, — в принципе
состоял для английской зоны в том, чтобы создать не-
мецкую военную организацию первой инстанции, которая
направляла бы мои приказы... немецкому верховному
главнокомандующему в Северо-Западной Европе фельд-
маршалу Бушу. Он должен иметь свою штаб-квартиру в
Шлезвиг-Гольштейне, а его начальник штаба генерал Кин-
цель вместе с офицерами связи — работать в моей ставке».
План далее предусматривал разделение немецких воору-
женных сил на три командования под руководством быв-
ших гитлеровских генералов — Линдемана в Дании, Блю-
ментритта в районе между Балтийским морем и Везером,
Бласковица между Везером и границей Нидерландов. На-
чальник штаба Монтгомери генерал Гинганд оценивал
численность немецких войск, находившихся под совмест-
ным англо-немецким командованием, в 1 млн. 419 тыс.
солдат и офицеров7.
Отказ английских властей от немедленного разоруже-
ния взятых в плен офицеров и солдат немецко-фашистско-
го вермахта, сохранение немецких частей и соединений
под командованием бывших гитлеровских генералов, более
того, подключение их к деятельности штаба 21-й группы
армий англо-американских войск — все это являлось во-
336
пиющим нарушением правительством Великобритании взя-
тых на себя союзнических обязательств.
С известными колебаниями, опасаясь, что «правитель-
ство» Деница станет послушным орудием в руках Лондона,
поддерживал фленсбургскую клику и Вашингтон. Полити-
ческий советник Эйзенхауэра Р. Мэрфи заявил, что «труд-
но ответить на вопрос, существует ли немецкое прави-
тельство или нет». Что касается Эйзенхауэра, то он прямо
признал, что «адмирал (имеется в виду Дениц. — Г, Р.)
делает все, что в его власти, чтобы натравить союзников
против России»8.
13 мая 1945 г. во Фленсбург прибывает состоящая из
англичан и американцев Союзная контрольная комиссия
по делам верховного командования вермахта. Вместо того
чтобы оформить детали ликвидации этого преступного
фашистского органа, глава комиссии американский гене-
рал Рукс заявил Деницу, что Эйзенхауэр вызывает к себе
в ставку представителя его «правительства» и что ему
поручено сотрудничать с Деницем. Последний заверил,
что его «правительство» будет «ориентироваться на Запад».
«Возглавляемая генерал-майором Руксом контрольная ко-
миссия, — свидетельствует Шпеер, — скоро превратилась
в связующий орган между союзниками и правительством
Деница»9. 18 мая 1945 г. Дениц передает прибывшему во
Фленсбург Р. Мэрфи специальный документ «О правовых
основах моего назначения главой государства».
Действия инспирируемых Черчиллем английских воен-
ных властей и сотрудничество с ними американцев откры-
вали, как стали считать во Фленсбурге, возможность для
«правительства» Деница выжить, играя на антисоветских
устремлениях лондонских покровителей. «Англо-американ-
цев едва ли можно все еще рассматривать как врагов, —
разъяснял Дениц своим сообщникам. — Германия и
западные страны в самом недалеком времени образуют
общий фронт против большевизма». При попустительстве
английских военных властей «правительство» Деница рас-
пространяло среди немецкого населения слухи, что война
англо-американцев против Советского Союза начнется со
дня на день и что в связи с этим западные страны гото-
вятся вновь вооружить немцев. Дело дошло до того, что
сообщение гамбургского радио о том, что все немцы-муж-
чины призывного возраста должны явиться в определен-
ные пункты сбора (речь шла об их интернировании), было
воспринято во Фленсбурге как мобилизация для «общей
с Западом» войны против Советского Союза. Дениц даже
337
направил Монтгомери запрос: на каком основании многие
боевые генералы направлены в лагерь для военнопленных,
разве у нас нет средств, чтобы преодолеть «обычные не-
доразумения»?
Члены клики Деница забрасывают англичан и амери-
канцев всевозможными проектами сохранения реакцион-
ной Германии и ее сотрудничества на антисоветской осно-
ве с западными державами. С этой целью к Эйзенхауэру
направляются два министра «правительства» Деница —
Бакке и Дорпмюллер.
Для ведения «серьезных» переговоров с западными
странами клика Деница планировала воссоздать гитлеров-
ское ведомство иностранных дел. Во Фленсбург пытались
перебросить чиновников министерства Риббентропа, кото-
рые еще в марте 1945 г. либо были отпущены в бессрочный
отпуск, либо эвакуированы в Баварию. Поскольку самого
Риббентропа по политическим соображениям ставить во
главе ведомства иностранных дел «правительства» Деница
было невозможно, на этот пост назначили кадрового
гитлеровского дипломата, статс-секретаря в министерстве
Риббентропа и шефа его «личного штаба» барона Штеен-
грахта. Тот быстро нашел для себя подходящих сотрудни-
ков. Ранг чрезвычайного и полномочного посла был при-
своен ближайшему сотруднику Гиммлера — Шелленбергу,
а также палачу датского народа Бресту, занимавшему
длительное время пост руководителя службы СС в Дании.
Однако попытки Деница влить «молодое вино» в ста-
рые мехи гитлеровской дипломатической службы потерпе-
ли провал. К 9 мая 1945 г. — дню безоговорочной капи-
туляции фашистского рейха — в состоянии войны с Гер-
манией находилось уже 55 государств. 6 мая о разрыве
дипломатических отношений с «правительством» Деница
объявила Португалия, 7 мая — Швеция, 8 мая — Швейца-
рия, 9 мая — Испания и Ирландия. Сфера деятельности
дипломатии Деница все более сужалась.
Функционирование во Фленсбурге фашистского «пра-
вительства» Деница после того, как нацистская Германия
безоговорочно капитулировала и рейх перестал существо-
вать, вызывало растущее возмущение мировой обществен-
ности. Свободолюбивые народы не для того шли на бес-
численные жертвы в борьбе с гитлеризмом, чтобы сейчас
назначенный Гитлером преемник продолжал выдавать себя
и других фашистских преступников за «законное прави-
тельство» Германии.
«Стратегия этих людей, — писала английская газета
338
«Рейнольдс ньюс» о Денице и его окружении, — взвалить
всю вину за понесенное германской армией поражение на
Гитлера носит все признаки преднамеренного и продуман-
ного плана, рассчитанного на спасение репутации герман-
ского генерального штаба»10.
Эти авантюристы, писала о банде Деница американская
газета «Нью-Йорк геральд трибюн», «продолжают про-
водить старую пропаганду, пытаясь внести раскол среди
союзников... Бесспорно, союзники обладают уже слишком
большим и тяжелым опытом со всякими франко, петэнами,
дарланами, лавалями и другими, шантажировавшими союз-
ников угрозами «беспорядков», чтобы поймать их в явную
ловушку. Союзники могут поддерживать порядок и управ-
лять Германией... без помощи Деница, Шверин фон Крозига
и битых генералов, которые внезапно из нацистов превра-
тились в „экспертов-парламентеров”»11.
Английская буржуазная газета «Дейли миррор» помес-
тила на своих страницах письмо сержанта Эванса, где
с возмущением говорилось: «Сегодня первый день после
победы... Только что войскам, находящимся в этом районе,
приказано отдавать честь германским офицерам. Да, отда-
вать честь!.. Я, подобно бесчисленным миллионам людей,
пожертвовал шестью годами моей жизни, чтобы поставить
фашистов на колени. Бесчисленные тысячи пожертвовали
своей жизнью в борьбе с нацистским зверьем. Почему нам
приказывают отдавать честь зверю, с которым мы боро-
лись с 1939 года?» Другая английская буржуазная газе-
та — «Ньюс кроникл», приведя данные о преступной
карьере Деница, Шпеера и других нацистов из их окру-
жения, спрашивала: «Почему в течение девяти дней после
безоговорочной капитуляции мы терпим германское прави-
тельство в таком виде?»12.
Дамоклов меч справедливого возмездия навис над
горсткой фашистских военных преступников, засевших в
Фленсбурге. Эйзенхауэр получил от военного министерства
США указание арестовать Деница и его штаб «в под-
ходящий момент».
Откровенно враждебное отношение общественности
западных стран к затеянной У. Черчиллем авантюре с
«правительством» Деница отражало глубинные процессы,
происходящие в тот период в США и Великобритании.
Одним из важнейших факторов, помешавших У. Черчиллю
осуществить его планы — повернуть фронт против СССР,
используя при этом и гитлеровских последышей, стали
симпатии народов западных стран к Советскому Союзу,
339
понесшему наибольшие жертвы в борьбе с германским
фашизмом и сыгравшему главную роль в победе свободо-
любивых народов. «Общественное мнение территорий, на-
ходящихся за пределами русского контроля, — пишет
английский историк Л. Вудворд, — было бы возмущено уг-
розой применить силу против союзника, который в дейст-
вительности так долго выдерживал всю мощь сухопутных
немецких ударов, чье сопротивление сделало возможным
вторжение Запада в контролируемую немцами Европу»13.
«Правительство» Деница не нашло необходимой ему
социальной базы и в самой Германии. Широкие круги
немецкого народа были склонны следовать не за горсткой
фашистских авантюристов, группировавшихся вокруг Де-
ница, а за теми, кто указывал путь к национальному воз-
рождению на демократической основе. Что касается гер-
манских монополистов, еще недавно делавших ставку на
Деница, то они увидели перед собой более заманчивую
перспективу сотрудничества с монополистическими круга-
ми западных держав «напрямую». Так, 19 мая 1945 г. не-
подалеку от Фленсбурга, в старинном замке Глюксбург,
бывшей резиденции голштинских князей, группа предста-
вителей политических и деловых кругов США встретилась
с «министром экономики и снабжения» в «правительстве»
Деница Шпеером. Среди американцев находились предста-
витель военно-промышленных кругов Д. Олир, профессор
Гэлбрайт, небезызвестный Пол Нитце, будущий замести-
тель государственного секретаря США14.
Западногерманский историк Матиас Шмидт, которому
удалось заполучить документы этих переговоров, рас-
сказывает, что с 10 по 25 мая 1945 г. велся «профессио-
нальный» разговор о том, как США могли бы использовать
опыт германской военной промышленности. Шпеер пере-
давал западным партнерам материалы, связанные с воен-
ным производством Германии. Они были согласны с тем,
чтобы не передавать «в руки Советов полезного военного
опыта». «У нас, — вспоминал впоследствии Шпеер, — ца-
рила почти товарищеская обстановка»15.
Однако решающую роль в судьбе «правительства» Де-
ница и засевших в нем военных преступников сыграл Со-
ветский Союз.
«Фленсбург породил иллюзии у оставшихся на поверх-
ности гитлеровских заправил, — писала «Правда». — Этим
иллюзиям должен быть положен конец... Никого не обма-
нет дешевая гримировка Деница и К° под антинацистов...
Дениц также неотделим от гитлеровской банды, как гер-
340
манский генеральный штаб и гитлеровская партия от гер-
манского империализма»16. Шверин фон Крозиг признал
впоследствии, что с середины мая в окружении Деница
ясно ощущали, что дни «правительства» сочтены вследст-
вие острых нападок русских в прессе и по радио на Де-
ница и на Англию за то, что англичане допустили, что он
(Дениц. — Г. Р.) так долго может действовать17.
16 мая 1945 г. советское руководство сделало следую-
щее заявление: «В то время как мы всех солдат и офи-
церов немецкой армии разоружили и направили в лагеря
для военнопленных, англичане сохраняют немецкие войска
в полной боевой готовности и устанавливают с ними сот-
рудничество. До сих пор штабы немецких войск во главе с
их бывшими командующими пользуются полной свободой
и по указанию Монтгомери собирают и приводят в поря-
док оружие и боевую технику немецких войск... Англичане
стремятся сохранить немецкие войска, чтобы их можно
было использовать позже. А это — прямое нарушение
договоренности между главами правительств о немедлен-
ном роспуске немецких войск»18. Вызванному в Москву
Г. К. Жукову было дано указание ускорить отправку
советской делегации в контрольную комиссию во Фленс-
бург, которая должна была решительно потребовать от
союзников ареста всех членов правительства Деница, а
также сотрудничавших с ними немецких генералов и
офицеров.
На следующий день, 17 мая 1945 г., советские пред-
ставители в контрольной комиссии — 25 офицеров во главе
с генерал-майором Н. М. Трусовым — прибыли во Фленс-
бург*. Советские офицеры потребовали от «правительства»
Деница копии всех документов, переданных союзникам.
Это вызвало страх и замешательство среди членов «пра-
вительства». «Мы чувствовали, что эти любознательные
русские могут в любой момент арестовать нас без всяких
околичностей», — вспоминает Шверин фон Крозиг.
Советские представители в контрольной комиссии в
соответствии с актом о безоговорочной капитуляции пот-
ребовали немедленно завершить полную ликвидацию
фашистского государственного аппарата, в том числе и
остатков верховного командования фашистского вермахта.
Генерал Н. М. Трусов вспоминал впоследствии, что «на
* В мае 1982 г. генерал-майор Н. М. Трусов подробно рассказал
о своей миссии во Фленсбург известному советскому писателю В. Карпо-
ву. Опубликованные последним в «Литературной газете» (18 мая 1982 г.)
материалы использованы в настоящей книге.
341
первой же встрече с руководителями союзников в конт-
рольной комиссии он потребовал в соответствии с актом о
безоговорочной капитуляции немедленно ликвидировать
фашистский государственный аппарат и генеральный штаб
ОКВ, арестовать его руководителей как военных преступ-
ников, разоружить и интернировать в лагеря весь личный
состав армии и военно-морского флота. Генералы Рукс и
Форд ответили, что сделать этого не могут, так как в
районе Фленсбурга нет сил, которые могли бы осуществить
такую большую операцию. Они заверили, что проведут ее,
как только подтянутся к Фленсбургу английские войска.
Мы продолжали настаивать на своих требованиях. Ясно,
что союзники ведут закулисную игру, предоставляя воз-
можность фашистскому правительству и штабу органи-
зованно перебрасывать на Запад ценное имущество, воору-
жение и личный состав армии.
Бригадный генерал Форд пытался навязать нам такие
мероприятия, которые отодвигали бы сроки ликвидации
правительства Деница. ...Форд пытался представить дело
так, что итогом нашей работы во Фленсбурге должно быть
«разъяснение» своим правительствам того положения, что
группа Деница полезна на данной стадии управления
Германией и ее пока не надо ликвидировать».
С прибытием во Фленсбург советских представителей
в контрольной комиссии стало ясно, что попытка Черчил-
ля и группировавшихся вокруг него определенных кру-
гов в Великобритании и США сохранить в лице «прави-
тельства» Деница базу для возрождения германского
империализма и милитаризма терпит провал. В этой ситу-
ации Эйзенхауэр посчитал, что «подходящий момент» для
выполнения приказа Вашингтона об аресте Деница и его
«правительства» наступил.
Финал самого «правительства» Деница и его дипло-
матических маневров, нацеленных на подрыв антигитле-
ровской коалиции, наступил утром 23 мая 1945 г. Батальон
английской военной полиции занял Фленсбург. Дениц и
все члены его «правительства» были арестованы, докумен-
ты «правительства» конфискованы. Как самых заурядных
преступников, Деница и членов его клики ставят лицом
к стене с поднятыми руками и обыскивают. Всего во
Фленсбурге в этот день было арестовано, а затем препро-
вождено в следственную тюрьму в Бад-Мондорфе свыше
300 гитлеровско-нацистских политиков, генералов и офи-
церов. В извещении союзного командования говорилось,
что Дениц и другие члены его клики, рассматривавшиеся
342
до сих пор как члены немецкого правительства, взяты под
стражу как военнопленные*. Попыткам гитлеровцев и пос-
ле безоговорочной капитуляции фашистского рейха осу-
ществлять подстрекательскую дипломатию был положен
конец.
Несколько дней спустя, 6 июня 1945 г., представители
правительств Советского Союза, США, Великобритании
и Франции подписали в Берлине Декларацию о пораже-
нии Германии и о взятии на себя верховной власти
правительствами четырех союзных держав. Тем самым и
юридически был закреплен факт всемирно-исторического
значения: преступного фашистского рейха больше не суще-
ствовало.
* Большинству членов клики Деница не удалось уйти от справедли-
вого возмездия за совершенные преступления. Одни из них, вроде Кейте-
ля и Йодля, по приговору Международного военного трибунала в Нюрн-
берге были казнены, другие, вроде Шпеера и самого Деница, приговорены
к длительному тюремному заключению.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
9 мая 1945 г. в Европе отгремели последние залпы второй
мировой войны. В мировой истории есть даты, знаменующие
исторический перелом в развитии всего человечества, оказы-
вающие воздействие на формирование общественного со-
знания целых поколений. Достойное место среди них зани-
мает, несомненно, день Великой Победы народов над герман-
ским фашизмом.
Развязывая войну против СССР, гитлеровское руковод-
ство преследовало далеко идущие цели: уничтожить первую
в мире страну социализма и проложить себе путь к мировому
господству. Или перед человечеством будет открыта дорога
прогресса, или весь мир будет захлестнут коричневой чумой
фашистского варварства. Так был поставлен вопрос исто-
рией. Ответ на него был дан 9 мая 1945 г.
За фашистской агрессией должно было последовать и
последовало историческое возмездие — разгром и безогово-
рочная капитуляция фашистского рейха. Германский фа-
шизм потерпел в развязанной им второй мировой войне со-
крушительное военное, экономическое и идеологическое по-
ражение.
Для советских людей борьба с фашизмом явилась самым
тяжким испытанием за всю многовековую историю нашего
государства. Свыше 20 млн. советских людей погибли на по-
лях сражений, погребены под развалинами городов и селе-
ний, расстреляны фашистскими извергами, замучены в гит-
леровских концлагерях. Гитлеровцы превратили в руины бо-
лее 70 тыс. советских городов, поселков, сел и деревень. За
время войны фашисты уничтожили почти 1 /3 всех нацио-
нальных богатств СССР.
Сейчас с высоты прошедших десятилетий очевидно, что
если бы не сталинские деформации социализма, особенно
репрессии в отношении руководящих военных и хозяйствен-
ных кадров, то многих потерь можно было избежать. Осо-
бенно это относится к начальному периоду Великой Отече-
ственной войны.
Для советских людей дата 9 мая 1945 г. связана не толь-
344
ко с горечью воспоминаний об утратах. Она вызывает закон-
ное чувство гордости победой, одержанной над жестоким,
сильным и коварным врагом, чувство выполненного патрио-
тического и интернационального долга перед Родиной, перед
историей, перед народами других стран, которые были спа-
сены Советской Армией от фашистского порабощения.
Советский Союз был главной силой, преградившей фа-
шистской Германии путь к мировому господству. Цифры
бывают красноречивее слов. Советская промышленность за
годы войны произвела вдвое больше боевой техники, чем
гитлеровская Германия, опиравшаяся на экономический по-
тенциал почти всей Западной Европы. На советско-герман-
ском фронте было убито, ранено и взято в плен 10 млн. сол-
дат и офицеров фашистского вермахта. Гигантская битва
шла 1418 дней и ночей, не прерываясь ни на час. За это вре-
мя на советско-германском фронте было уничтожено и раз-
громлено 607 дивизий гитлеровцев и их сателлитов. Гитле-
ровцы потеряли здесь 3/4 всей своей военной техники —
77 тыс. самолетов, 48 тыс. танков, 167 тыс. орудий и мино-
метов.
«Навязанная нам агрессия, — говорил М. С. Горбачев
в связи с 70-летием Великой Октябрьской социалистической
революции, — была беспощадным экзаменом на жизнен-
ность социалистического строя, на крепость многонацио-
нального Советского государства, на силу патриотического
духа советских людей. И этот экзамен огнем и мечом был
нами выдержан»1. Советские люди сражались и трудились,
защищая Родину, социалистический строй, идеи и дело
Октября. Главную тяжесть войны вынес на себе простой
советский солдат — плоть от плоти народа.
Победа над германским фашизмом — это не только
прошлое советского народа, она определила и его будущее.
Рожденная в жесточайшей и тяжелейшей из войн над силь-
ным, коварным и безжалостным противником, в схватке не
на жизнь, а на смерть, достигнутая вопреки многочисленным
просчетам, оплаченная небывало высокой человеческой це-
ной на фронте и в тылу, победа над германским фашизмом
не знает себе равных по силе и глубине влияния на дальней-
шее развитие всего человечества.
Память о великом народном подвиге — не только дань
романтическому вдохновению военной юности, фронтовой
спайке, но и гордость за высокую нравственность человечес-
ких отношений, за беспримерное мужество, отвагу, подлин-
ные чувства братства защитников Родины. Честность и от-
крытость в отношениях между еще живущими была доведе-
345
на до святого предела, когда каждый становился как бы рас-
пахнутым душой и сердцем.
Сегодняшняя перестройка в Советском Союзе, одной из
главных задач которой является возрождение человеческой
нравственности, этических норм, честности и порядочности,
может опереться на богатейший опыт советского народа в
Великой Отечественной войне. Именно духовная мощь со-
ветского человека, преданность социалистической Родине,
коммунистическим идеалам выковали ту могучую силу, ко-
торая уничтожила «третий рейх» — очаг агрессии, порабо-
щения и истребления народов.
Чем дальше отходят от нас майские дни 1945 года, тем
ярче и значимее предстает величие подвига советского наро-
да, который в упорной и жестокой борьбе с германским фа-
шизмом не только отстоял свою свободу и независимость, но
и внес решающий вклад в спасение мировой цивилизации от
фашистского варварства и мракобесия.
Исторический опыт антифашистской борьбы народов во
второй мировой войне убедительно свидетельствует не толь-
ко о необходимости, но и реальной возможности объедине-
ния различных общественных сил, независимо от их клас-
совой принадлежности, политических, религиозных и иных
взглядов во имя спасения цивилизации, дальнейшего прог-
рессивного развития человечества.
В наши дни, когда в мире все более глубоко и повсемест-
но осознается необходимость объединения усилий всех на-
родов по устранению глобальной угрозы ядерной и экологи-
ческой катастрофы, заслуживает глубокого изучения и ос-
мысления опыт деятельности во второй мировой войне анти-
гитлеровской коалиции, которая сыграла большую роль в
достижении победы над фашистской Германией. Но этим не
ограничивается ее историческое значение.
«Весь опыт антигитлеровской коалиции неоспоримо до-
казывает: государства, противоположные по своей социаль-
ной природе, могут объединить усилия в борьбе с общим
врагом, находить взаимоприемлемые решения, эффективно
действовать ради достижения совместной цели»2.
Опыт антигитлеровской коалиции свидетельствует, что
одной объективной необходимости объединения миролюби-
вых сил еще мало. Нужна конкретная, зачастую необычайно
сложная практическая работа в этом направлении.
Значительный вклад в создание антигитлеровской коали-
ции, а следовательно, и в достижение победы над силами фа-
шистской реакции во второй мировой войне внесла совет-
ская дипломатия.
346
Вполне естественно, что в годы войны вопросы внешней
политики неразрывно переплетались с вооруженной борьбой
на советско-германском фронте. Само решение этих вопро-
сов прежде всего зависело от стойкости и мужества со-
ветских воинов, успехов в деле разгрома гитлеровской воен-
ной машины. В то же время от правильности и действеннос-
ти дипломатии Советского государства в немалой степени
зависело создание благоприятных международных условий
для быстрейшей победы над врагом. И на дипломатическом
фронте, так же как и на военных, напряженная борьба не
затихала ни на один день.
Антигитлеровская коалиция была закономерным, но в то
же время крайне сложным явлением в международных от-
ношениях. Внутри коалиции, объединявшей государства
различных социалистических систем, возникали разногла-
сия, принимавшие порой острый характер. Хорошо известна
борьба по таким вопросам, как открытие второго фронта в
Европе во имя скорейшей победы над общим врагом, демо-
кратические принципы послевоенного устройства мира, и др.
Отнюдь не всегда разногласия внутри антигитлеровской
коалиции определялись принадлежностью стран — ее
участниц к различным социальным системам. Естественно,
что руководители США, Великобритании и других западных
стран в рамках антигитлеровской коалиции руководствова-
лись планами создания благоприятной обстановки для дос-
тижения военных и политических целей, отвечающих инте-
ресам правящих кругов этих стран. Зачастую разногласия
внутри антигитлеровской коалиции были результатом влия-
ния в США и Великобритании тех сил, которые, находясь
в плену антисоветизма и антикоммунизма, боялись победы
демократических сил и лелеяли планы сохранения реакци-
онных режимов в Европе, правда, теперь уже не под фа-
шистским, а под своим руководством. «В Америке немало
людей, — признавал президент США Ф. Рузвельт, —
кому бы очень хотелось, чтобы наши армии, пройдя через
Германию, начали войну с Россией...», с этой целью они
готовы «использовать любое наше разногласие с Россией
для того, чтобы осложнить отношения между нашими двумя
странами». Эти круги, отмечалось в докладе советского
посольства в США в Москву, «не хотят победы Гитлера,
но еще больше они не хотят победы Советского Союза»3.
Нежелание определенных кругов США и Великобрита-
нии считаться с реальностями создавало помехи в функци-
онировании антигитлеровской коалиции, затянуло прибли-
жение победы, что стоило человечеству больших жертв.
347
Однако историческое значение антигитлеровской коали-
ции в том и состоит, что ее участники, преодолев разногла-
сия, смогли наладить эффективное военное, политическое,
экономическое сотрудничество, совместными усилиями раз-
громить фашистскую Германию и заложить основы прочно-
го и длительного мира.
В конечном счете в 1941 —1945 гг. при определении глав-
ных направлений внешней политики США и Великобрита-
нии побеждало чувство реализма. Это было связано, во-пер-
вых, с пониманием руководящими кругами этих стран того,
что в сложившейся ситуации без помощи Советского Союза
им не удалось бы одолеть таких сильных и коварных про-
тивников, как фашистская Германия и милитаристская Япо-
ния. Во-вторых, громя гитлеровцев, Советские Вооруженные
Силы одновременно срывали расчеты реакционных и импе-
риалистических кругов на ослабление СССР в ходе войны.
Кроме того, победе реалистического курса во внешней поли-
тике США и Великобритании активно содействовала совет-
ская дипломатия. Твердость, принципиальность и последо-
вательность в отстаивании государственных интересов
СССР она органически сочетала с выдержкой, гибкостью,
готовностью идти на разумные компромиссы.
Подписывая те или иные соглашения с союзниками, а
они, как правило, являлись плодом напряженной диплома-
тической борьбы, Советский Союз настойчиво добивался их
реализации. Строгое выполнение каждой стороной взятых
на себя обязательств СССР рассматривал как непременное
условие успешного сотрудничества в рамках антигитлеров-
ской коалиции. Сам он неизменно давал пример строжай-
шего и неукоснительного выполнения взятых на себя союз-
нических обязательств. Выступая в английском парламенте
27 февраля 1945 г., У. Черчилль был вынужден признать, что
«советские лидеры желают жить в почетной дружбе и ра-
венстве с западными демократиями. Я считаю также, что
они — хозяева своего слова. Мне не известно ни одно пра-
вительство, которое выполняло бы свои обязательства даже
в ущерб самому себе более точно, нежели Советское прави-
тельство»4.
Новые большие задачи встали перед советской дипло-
матией на заключительном этапе второй мировой войны.
Чем ближе был долгожданный день победы, тем сложнее
становилась обстановка в мире. Резко активизировались
антисоветские элементы в западных странах. Напуганное
ростом могущества и авторитета Советского Союза,
подъемом освободительной, демократической борьбы
348
народов Европы и других континентов, реакционное
крыло в правящих кругах США и Великобритании усилило
нажим на правительства своих стран, требуя не допустить
полного разгрома фашистской Германии и, в нарушение
имевшихся союзнических соглашений о совместной борьбе
вплоть до ее безоговорочной капитуляции, завершить
войну сепаратной сделкой с гитлеровцами за спиной
Советского Союза.
На завершающем этапе войны в Европе, когда уже
были сочтены дни существования «третьего рейха»,
в фокусе дипломатической деятельности оказался вопрос
о полной и безоговорочной капитуляции фашистской
Германии, на чем, в соответствии с имевшимися решения-
ми союзных держав, твердо и последовательно настаивал
Советский Союз.
Что касается правящих кругов США и Англии, то их
позиция в этом вопросе была противоречивой. С одной
стороны, они рассчитывали, что завершение войны приве-
дет к ослаблению Германии как их экономического
конкурента и политического соперника. С другой стороны,
в возросшей мощи Советского Союза, его огромном влия-
нии и авторитете они видели главную преграду своим
империалистическим интересам, планам установления
своего господства в послевоенном мире. «Германия нужна
нам как оплот против России и коммунизма»5, — говорил
министр финансов США Г. Моргентау, выражая точку
зрения значительной части правящих кругов США. Эти
антисоветские замыслы полностью разделял и премьер-
министр Англии У. Черчилль, который в последние дни
войны, по его собственному признанию, требовал «соз-
дать новый фронт против стремительного продвижения
СССР»6.
Такова была тайная программа действий определенных
кругов на Западе. К ее осуществлению они пытались
приступить еще до того, как над Европой рассеялся
пороховой дым. В этом же направлении действовала
и немецко-фашистская дипломатия. В обстановке сокру-
шительных поражений гитлеровцев на советско-герман-
ском фронте правящая верхушка, генералитет, заправилы
банков и военной промышленности рейха предпринимали
различные дипломатические ходы, пытаясь подорвать
антигитлеровскую коалицию, настойчиво искали связей
с антисоветскими кругами в западных державах, чтобы,
заключив сепаратный мир, выйти из войны и сохранить
таким образом экономическую и политическую базу для
349
новой схватки за передел мира в пользу германского
империализма.
Советская дипломатия учитывала эти факты. Она
проявила высочайшую бдительность, чтобы помешать
союзу двух крайне реакционных группировок в лагере
империализма. В то же время победы Советской Армии
кардинально изменили военно-политическую обстановку
и соотношение сил в мире. Это укрепляло на Западе
позиции реалистически мыслящих кругов, которые все
более убеждались, что недооценка роли и значения СССР,
пренебрежение его законными интересами, попытки
антисоветского сговора с гитлеровцами в конечном счете,
как убедительно показал провал мюнхенской политики,
оборачиваются против самих западных держав.
Учитывая уроки истории, эти круги не были склонны
игнорировать и общественное мнение. В борьбе против
Гитлера, вынужден был признать У. Черчилль, «народы
России вызвали к себе огромное доброжелательство на За-
паде». Общественность США и Великобритании сурово
осудила бы любую сепаратную сделку с фашистской
Германией за спиной Советского Союза. Поэтому путь
к решению международных проблем многие на Западе
видели в окончательном разгроме «третьего рейха» и
сотрудничестве всех стран — участниц антигитлеровской
коалиции в послевоенном мире.
Позиция правительства США в этом вопросе определя-
лась также и тем, что оно было крайне заинтересовано
во вступлении СССР в войну против Японии. Вашингтон
опасался нарушить согласованный принцип безоговороч-
ной капитуляции фашистской Германии, что могло бы,
в свою очередь, освободить СССР от взятых на себя
обязательств.
Все эти благоприятные факторы активно использовала
советская дипломатия, добиваясь скорейшего разгрома
фашистской Германии и установления в интересах наро-
дов прочного и справедливого мира*.
♦ Необходимо иметь в виду, что деятельность советской дипломатии
затруднялась настоящим погромом опытных дипломатических кадров
НКИД СССР, который был осуществлен накануне войны. По данным
Комиссии МИД СССР по изучению материалов и подготовке предложений
по реабилитации сотрудников НКИД (МИД), было репрессировано 113
руководящих работников, в том числе 7 заместителей наркома, 44 пол-
преда СССР, 28 консулов, 24 заведующих отделами НКИД (см. Вестник
Министерства иностранных дел СССР. — 1988. — № 24. — С. 30;
1989. — № 6.— С. 22).
350
И на дипломатическом поприще, о чем свидетельствуют
приведенные в книге факты, битва за полный и окон-
чательный разгром фашистской Германии велась до
самого последнего дня войны.
Настойчивая и последовательная борьба нашей дип-
ломатии за укрепление и расширение антигитлеровской
коалиции способствовала росту авторитета и влияния
СССР и в то же время и изоляции фашистской Германии
на международной арене. За годы войны Советский Союзе
установил дипломатические отношения с 24 странами,
восстановил — с 10 странами. Что касается фашистского
рейха, то к моменту безоговорочной капитуляции 9 мая
1945 г. он потерял всех своих союзников в Европе, а
в состоянии войны с ним уже находились 53 государства.
Таким образом, фашистская Германия потерпела во
второй мировой войне и сокрушительное дипломатическое
поражение, что способствовало ее военному разгрому.
Опыт истории со всей очевидностью свидетельствует,
что коренные интересы сохранения и укрепления мира,
безопасности народов требуют от руководящих кругов
западных стран не поддаваться на авантюристические
происки антисоветских, антикоммунистических сил, а
в общих и своих собственных интересах строить отноше-
ния с СССР и другими социалистическими странами на
основе взаимовыгодного уважения интересов, равной безо-
пасности сторон, твердого выполнения подписанных
договоров и взятых на себя обязательств.
В то же время опыт истории настоятельно учит
также необходимости самой высокой бдительности по
отношению к проискам наиболее агрессивных кругов
в западных странах. Сейчас с высоты приближающегося
рубежа XX и XXI столетий особенно отчетливо видно,
какую цену пришлось заплатить человечеству за игнориро-
вание урока, который дала антигитлеровская коалиция.
Победа народов над фашизмом уже в 1945 г. открыва-
ла перспективу утверждения в международных отноше-
ниях того, что мы ныне называем новым мышлением — ис-
ключение из отношений между государствами войн и сило-
вых приемов, равная безопасность для всех, снижение уров-
ня вооружений до разумного минимума, широкое развитие
политических, экономических и гуманитарных связей.
Ядерные взрывы в Хиросиме и Нагасаки со всей очевид-
ностью показали, что медлить с созданием мира без
оружия и войн нельзя. Однако открывавшиеся для челове-
чества в тот момент благоприятные возможности были
351
упущены. Началась многолетняя «холодная война».
Основную вину за ее развязывание несут антисоветски
настроенные круги Запада. Достаточно вспомнить поджи-
гательскую речь У. Черчилля в Фултоне (США) 13 марта
1946 г., которую не без оснований считают объявлением
Западом «холодной войны» Советскому Союзу.
Открывшиеся в результате победы над фашизмом
возможности не всегда и не во всем использовались и
советской стороной. Огромный моральный авторитет, с
которым вышел из войны Советский Союз, не был пол-
ностью реализован, чтобы консолидировать миролюбивые,
демократические силы и остановить организаторов «холод-
ной войны». Не всегда адекватной была реакция советской
стороны на провокационные действия антисоветских кругов
Запада.
В годы «холодной войны» на Западе было широко
распространено резко отрицательное и даже враждебное
отношение к антигитлеровской коалиции со стороны
различных кругов, объединенных желанием не считаться
с политическими и территориальными итогами второй
мировой войны и стремлением помешать утверждению
равноправного и взаимовыгодного сотрудничества между
государствами различных социальных систем.
Выражающие настроения этих кругов определенные
политические деятели на Западе создали даже «теорию»
о том, что антигитлеровская коалиция якобы была в истори-
ческом плане явлением случайным и противоестественным.
Наиболее полное развитие эта «теория» получила в рабо-
тах американских историков Бейли, Снайдера, Фернисса,
а также бывшего начальника американской военной
миссии в Москве Д. Дина. Книга последнего так и называ-
ется: «Странный союз. История наших усилий сотрудни-
чать с Россией во время войны».
В ряде работ историков СССР и других стран раскрыта
несостоятельность этой «теории». Однако ее сторонники,
не гнушаясь прямой фальсификацией исторических
фактов, вновь и вновь твердят о «противоестественности»
антигитлеровской коалиции, об общности интересов запад-
ных стран с гитлеровской Германией. Это и понятно,
ибо цель, которую они преследуют, — не только извратить
прошлое, но и помешать неугодному реакции развитию
мировых событий на современном этапе.
Одна из крупных попыток в этом направлении связана
с публикацией весной 1983 г. в западногерманском журна-
ле «Штерн» фальшивки — так называемых «Дневников
352
Гитлера», которые якобы в апреле 1945 г. удалось вывезти
из осажденного Советской Армией Берлина.
Как известно, иллюстрированные еженедельники, в том
числе и «Штерн», не пользуются устойчивым читательским
спросом. Обычно после выхода очередного номера журна-
ла толстые пачки нераспроданных экземпляров предыду-
щего отправляются в макулатуру. Однако 28 апреля
1983 г. уже к полудню очередной номер «Штерна» был рас-
продан до последнего экземпляра. Более того, как объявили
издатели журнала, обычный тираж был увеличен на
200 тыс. В Нью-Йорке за номер платили десятикратную
цену. Появлению в «Штерне» «Дневников Гитлера»
предшествовала шумная рекламная кампания в прессе
и по телевидению не только ФРГ, но и многих других
западных стран. Известные английские историки, специа-
листы по «третьему рейху» X. Тревор-Ропер и Д. Ирвинг
подтвердили, как выяснилось впоследствии, за крупную
сумму, достоверность «дневников» еще до того, как нача-
лась их публикация.
У «Штерна» право публикации «дневников» тут же
перекупил французский еженедельник «Пари-Матч», а в
США — популярное издание «Ридерз дайджест».
Естественно, попытки реабилитации гитлеризма с его
патологической ненавистью к коммунизму, Советскому
Союзу приводят к тому, что «гитлеровская тема» вновь
и вновь всплывает на Западе. Однако в данном случае
дело этим не ограничилось.
Достаточно обратиться к тем историческим фактам,
которые успели попытаться фальсифицировать авторы
фальшивки, до того как она была разоблачена и полностью
дискредитирована, чтобы стал очевиден замысел этой
«публикации».
В центре первой части «дневников» оказались полет
заместителя Гитлера по руководству нацистской партией
Рудольфа Гесса в Англию 10 мая 1941 г. и его безуспеш-
ные попытки добиться там антисоветского сговора с
правящими кругами Англии накануне нападения гитлеров-
ской Германии на Советский Союз. Причем в «дневниках»
настойчиво подчеркивается, что и сама идея полета Гесса,
и предлагаемые англичанами условия антисоветского
сговора — все это принадлежит самому фюреру.
Следующая публикация «дневников» посвящена собы-
тиям в Дюнкерке летом 1940 г., где прижатый гитлеров-
скими танковыми колоннами английский экспедиционный
корпус во Франции, бросив всю боевую технику и снаря-
12—646
353
жение, все же смог эвакуироваться в Англию. И вновь,
подчеркивается в «дневниках», сделано это было «по
доброй воле» Гитлера, который делал тем самым «друже-
ский жест» в отношении английских правящих кругов.
Еще одна часть «дневников», которую подготовили, но
так и не успели осуществить фальсификаторы, должна
была касаться «миссии Вольфа», антисоветский смысл
которой уже раскрыт на страницах этой книги. Впоследст-
вии выяснилось, что нацистский военный преступник
эсэсовец Вольф, проживавший тогда в ФРГ, был одним
из создателей этой фальшивки7.
Война фашистской Германии против западных держав
была роковой ошибкой, историческим недоразумением —
таков лейтмотив «Дневников Гитлера». Сам фюрер якобы
понимал это и предпринимал, «к сожалению», безуспеш-
ные попытки для примирения с западными державами,
чтобы создать «единый фронт против большевизма».
А вот и завершающий аккорд: если единый антисовет-
ский, антикоммунистический фронт не удалось создать
Гитлеру и западные страны в борьбе с ним объединили
усилия с Советским Союзом, то уже в наше время этой
ошибки повторять нельзя, «весь Запад» должен объединить-
ся вокруг агрессивных ультра. Так фальсификация истории
оборачивается прямой атакой против миролюбивых сил
в наши дни.
В годы «холодной войны» на Западе появились сотни
исторических и публицистических работ, авторы которых,
искажая историю недавнего прошлого, пытались прини-
зить вклад Советского Союза в разгром гитлеровской
Германии, отрицать историческую закономерность победы
антигитлеровской коалиции во второй мировой войне.
При этом четко просматриваются основные направле-
ния искажения исторических фактов. Так, в ФРГ основной
смысл большей части «трудов» битых гитлеровских генера-
лов, реваншиствующих политиков и историков сводится к
тому, что в проигрыше войны виноваты якобы главным обра-
зом «роковые решения» Гитлера, что, не будь его просчетов
и ошибок, войну против Советского Союза фашистская
Германия могла бы выиграть.
Беспочвенность подобных фальсификаторских утверж-
дений очевидна. Ее были вынуждены признать даже
некоторые представители гитлеровского генералитета, еще
не потерявшие способность смотреть в лицо фактам.
Так, генерал-фельдмаршал Паулюс, долгое время занимав-
ший один из руководящих постов в фашистском вермахте,
354
прямо писал, что «в разбойничьем бизнесе второй миро-
вой войны Гитлер играл роль главного исполнителя воли
хозяев», то есть финансовых и промышленных магнатов,
и что главной причиной, обусловившей разгром фашист-
ской Германии, явилась «мощь Советского Союза в самом
широком смысле этого слова, которую он продемонстриро-
вал в ходе войны».
Аналогичный «Дневникам Гитлера» подход к фактам
истории демонстрируют западногерманские историки
А. Хильгрубер, М. Штюрмер, Э. Нольте, К. Хильдебрандт
и др., выступившие с прямой апологетикой «третьего рей-
ха». Так, А. Хильгрубер не нашел ничего лучшего, как
попытаться реанимировать старое измышление Геббельса,
будто бы фашистский вермахт по крайней мере с 1944 г.
вел не агрессивную войну, а был «щитом», ограждавшим
«западную цивилизацию» от «азиатских орд»8. В статьях
Э. Нольте антигитлеровская коалиция рассматривается как
случайный эпизод, не имевший оснований в прошлом и не
могущий повториться в будущем9. Примечательно, что
в «исторических дебатах», инициатором которых была
в ФРГ в 80-е годы группа консервативных историков,
активное участие приняли их оппоненты: Г. Моммзен,
К. Гроссвайлер, Г. Хоффманн, Р. Кюнль, Ю. Хабермас
и многие другие западногерманские ученые и публицисты.
Они выступили с обстоятельной критикой попыток реаби-
литировать фашистский «третий рейх». В Советском Сою-
зе несостоятельность попыток новоявленных адвокатов
нацистов аргументированно разбирается в статье извест-
ного советского историка В. М. Фалина10.
Что касается англо-американской историографии, то
прием, к которому она вновь и вновь обращалась в годы
«холодной войны», — это преуменьшение «советского фак-
тора» в войне и преувеличение роли и значения второго
фронта в Европе, утверждение, будто бы именно высадка
англо-американских войск во Франции явилась решающим
фактором, обусловившим поражение гитлеровской Герма-
нии11.
В Советском Союзе никто никогда, даже в годы
«холодной войны», не отрицал вклада западных союзников
в достижение общей победы над германским фашизмом.
Серьезно ослабляли военный потенциал фашистского
рейха бомбардировки союзной авиации. В Советском Сою-
зе с благодарностью помнят о подвиге тысяч американ-
ских и английских моряков, проводивших конвои с
оружием и продовольствием в советские порты. Нет сомне-
12**
355
ния и в том, что открытие второго фронта и активные
военные действия союзных войск против гитлеровцев на
западе Европы ускорили крушение «третьего рейха».
Однако, как говорится, из песни слов не выкинешь.
Факты истории остаются фактами, 6 июня 1944 г., когда
был открыт второй фронт в Европе, шел уже 1081-й день
невиданного по своим масштабам и исторической значи-
мости для судеб человечества противоборства Советского
Союза и фашистской Германии. К лету 1944 г. — после
разгрома немецко-фашистских войск под Москвой и
Сталинградом, на Курской дуге и на Днепре, в десятках
других больших и малых сражений — стало очевидно, что
Советские Вооруженные Силы в состоянии в ближайшее
время завершить разгром гитлеровской Германии и
освободить народы Западной Европы от фашистского ига.
«Когда западные союзники летом 1944 г. предприняли
наступление на «крепость Европа», — пишет западногер-
манский историк К. Риккер, — исход второй мировой
войны был уже предрешен поражением Германии в Рос-
сии... Германия проиграла вторую мировую войну еще
до вторжения Запада, немецкие войска вследствие тяже-
лой трехлетней борьбы в Восточной Европе были так
ослаблены, что не могли больше противостоять американ-
ским и английским войскам, высадившимся в Нормандии»12.
Ныне утверждение нового мышления в международных
отношениях позволяет, отбросив стереотипы и догмы
периода «холодной войны», трезво, без идеологических
шор взглянуть на факты прошлого и дать им объективную
оценку.
Главный и основной урок борьбы с фашизмом в годы
второй мировой войны — это необходимость объединения
всех сил для отражения глобальной угрозы, нависшей над
человечеством. «Во второй мировой войне, — пишет
М. С. Горбачев, — в рамках единой коалиции боролись про-
тив фашизма и разгромили его страны, представлявшие
разные системы. Общий интерес всех народов и государств,
которые оказались перед лицом фашистской угрозы,
превысил социально-политические различия между ними и
обеспечил основу для создания антифашистской «над-
системной» коалиции. Значит, и сегодня — перед лицом
еще более страшной опасности — государства, принадле-
жащие к разным социальным системам, могут и должны
сотрудничать между собой во имя мира, во имя решения
общечеловеческих, глобальных задач»13.
В результате объединенных действий миролюбивых сил
356
Востока и Запада попытки воинствующей фашистской
реакции в лице гитлеровцев и их союзников повернуть
вспять поступательный ход истории, остановить движение
народов по пути мира и социального прогресса закончи-
лись разгромом германского фашизма, крахом «тысяче-
летнего третьего рейха», не просуществовавшего и тринад-
цати лет.
Главным немецко-фашистским военным преступникам
не удалось уйти от возмездия. 18 октября 1945 г. они
предстали перед судом народов в Нюрнберге. Почти год
Международный военный трибунал шаг за шагом рассле-
довал совершенные гитлеровцами невиданные в истории
преступления против мира и человечности. Весь мир с
напряженным вниманием следил за этим процессом.
1 октября 1946 г. в зале суда прозвучали слова приговора.
«Международный военный трибунал приговорил:
Германа Вильгельма
Геринга —
Мартина Бормана —
Иоахима фон Риббентропа —
Вильгельма Кейтеля —
Эрнста Кальтенбруннера —
Альфреда Розенберга —
Ганса Франка —
Вильгельма Фрика —
Юлиуса Штрейхера —
Фрица Заукеля —
Артура Зейсс-Инкварта —
Альфреда Йодля —
к смертной казни через
повешение; к смертной повешение* казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни чёрез
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение; казни через
к смертной повешение» казни 14 через
♦ В то время еще не было доказательств, что Бормана уже нет в
живых.
357
16 октября 1946 г. приговор в отношении этих военных
преступников (кроме Геринга, который за несколько часов
до казни отравился) был приведен в исполнение.
За тюремную решетку попали и другие главари преступ-
ного «третьего рейха» — Гесс, Шпеер, Функ, Нейрат, Дениц,
Редер, Бальдур фон Ширах. Преступными были объявлены
нацистская партия и орудия кровавого фашистского терро-
ра — гестапо, СД и СС. Позднее предстали перед судом и
понесли наказание выкормившие гитлеровцев монополис-
ты — Крупп, Флик, Тиссен, директора «ИГ Фарбениндуст-
ри», высшие чины фашистского генералитета.
Суд народов свершился. Ядом, пулей или петлей закон-
чили свой преступный путь нацистские главари, посмевшие
развязать агрессивную мировую войну, напасть на Совет-
ский Союз.
Преодолев все трудности и испытания, советские люди
выстояли и победили. Сбылось историческое предвидение
В. И. Ленина, что «наше дело стоит прочно», что Республика
Советов выдержит все атаки враждебных сил и будет стоять
незыблемо15.
Победа над германским фашизмом, решающий вклад в
которую внес советский народ, открыла дорогу для сво-
бодного, демократического развития всех народов Европы,
в том числе и немецкого.
В интересах исторической правды необходимо отме-
тить, что длительное время после войны Советский Союз
видел окончательное решение германской проблемы в соз-
дании на руинах рейха единой, демократической, демили-
таризованной Германии. Однако развитие пошло по иному
пути. На немецкой земле образовались два суверенных
государства — Германская Демократическая Республика и
Федеративная Республика Германия. Эти государства при-
надлежат не только к различным, но и противостоящим
военно-политическим союзам: НАТО и Организации
Варшавского Договора. Короче говоря, сложились новые
реальности, которые органически вросли в новые после-
военные европейские структуры. Реальность существо-
вания двух независимых немецких государств при-
знает весь мир. И ГДР, и ФРГ являются членами Органи-
зации Объединенных Наций. К концу 80-х гг. ГДР имела
дипломатические отношения со 135 странами, ФРГ —
с 143.
Серия заключенных в 1970—1973 гг. «восточных до-
говоров» нормализовала отношения ФРГ с восточноевро-
пейскими социалистическими странами, в том числе и с
358
Германской Демократической Республикой. Договор об
основах отношений между ГДР и ФРГ, заключенный в
1972 г. и носящий бессрочный характер, предусматривает
постепенное развитие отношений обоих суверенных гер-
манских государств по восходящей линии от существова-
ния бок о бок друг с другом к существованию вместе друг
с другом, выработку более тесных форм межгосударствен-
ного сотрудничества между ГДР и ФРГ в согласии с раз-
витием общеевропейского процесса.
Такая перспектива — дальнейшее развитие мирного
сотрудничества между ГДР и ФРГ на принципах уваже-
ния равенства и суверенитета обоих немецких государств —
в наибольшей степени отвечает интересам всех европей-
ских народов и самих немцев. Разумеется, за каждым
германским государством сохраняется право на само-
определение. Но это может использоваться только в
контексте других норм и принципов международного
права, с учетом особенностей положения двух германских
государств и их ответственности перед народами всей
Европы за то, чтобы с немецкой земли никогда больше
не исходила угроза войны.
Заметной помехой на пути развития нормальных доб-
рососедских отношений между немецкими государствами,
а следовательно, и на пути укрепления мира и стабильнос-
ти в Европе являлась деятельность в ФРГ тех элементов,
которые видели будущее немецкого народа в воссоздании
«третьего рейха», предпосылкой чего явилось бы «воссое-
динение» двух немецких государств. Причем под «вос-
соединением» подразумевалась ликвидация ГДР путем
включения ее в общественно-политическую систему ФРГ.
Особенно широкий размах приобрела деятельность этих
по существу реваншистских элементов в годы «холодной
войны». Так, «Союз изгнанных», в состав которого входят
22 землячества «немцев, насильно изгнанных с исконно
немецких земель», развернул активную, рассчитанную на
долгосрочную перспективу борьбу против международно-
правовых документов, закрепляющих незыблемость евро-
пейских границ, то есть против договоров ФРГ с социа-
листическими странами и Заключительного акта Совеща-
ния по безопасности и сотрудничеству в Европе. Игнори-
руя политические и территориальные реальности, сложив-
шиеся в Европе в результате разгрома фашистской Гер-
мании и послевоенного развития, они утверждали, будто
«третий рейх продолжает существовать». При этом ссы-
лались на решение конституционного суда ФРГ о том,
359
что «германский рейх пережил 1945 год и не прекратил
своего существования»*.
Вопреки соглашениям трех союзных держав —
СССР, США и Англии, к которым присоединилась также
Франция, где четко определены границы послевоенной
Германии, в ФРГ неоднократно предпринимали попытки
и определить границы несуществующего рейха. Как «ми-
нимум» выдвигались требования возвращения к довоенным
границам, то есть включения в рейх ГДР, судетских райо-
нов Чехословакии, западных земель Польши, входящих в
состав Советского Союза Калининградской области и
Клайпеды. А некоторые поговаривали и о «правах» на не-
зависимую Австрию, французские Эльзас и Лотарингию,
итальянский Южный Тироль...
В период «холодной войны» общественность Европы
не могла игнорировать и имевшие место факты солидар-
ности отдельных политиков, порой занимавших весьма
высокие посты в государственном аппарате ФРГ, с безот-
ветственными заявлениями реваншистских ультра. Так,
было обращено внимание на заявление министра внутрен-
них дел ФРГ Ф. Циммермана о том, что «воссоединение»
должно охватить бывшие восточные германские террито-
рии, которые расположены за линией Одер — Нейсе. От-
мечено было и заявление государственного министра
МИД ФРГ А. Мертеса, объявившего, что на миллион
граждан Польской Народной Республики, немцев по на-
циональности, распространяется действие конституции
ФРГ.
Мировую общественность буквально шокировало пове-
дение официального Бонна в дни, когда народы торжест-
венно отмечали 40-ю годовщину Победы над гитлеровским
фашизмом. Было объявлено, что день Победы является
«самым печальным фактом в истории Германии», и выска-
зано пожелание, чтобы не было никаких «празднований
побед союзников и никакого официального американо-
советского мероприятия в связи с годовщиной встречи
обеих армий на Эльбе». Более того, в этот знаменательный
* Особенности послевоенного европейского развития, в том числе
отсутствие мирного договора с Германией и союзнические договорен-
ности, дали основание создателям западногерманского государства
считать ФРГ юридической правопреемницей предшествовавшего' госу-
дарственного образования. В ее конституцию включено положение об
общегерманском гражданстве, позволяющее и поныне местным властям
автоматически признавать гражданами ФРГ всех переселенцев немец-
кого происхождения из социалистических стран.
360
день — годовщину победы над германским фашизмом —
под нажимом Бонна президент США возложил в западно-
германском городе Биттбург венок на могилы эсэсовцев —
гитлеровских убийц и палачей. Это, естественно, вызвало
бурю возмущения международной общественности. Вы-
ражая позицию сотен миллионов людей во всем мире,
Советский Союз заявил: «Нашлись политики, готовые за-
быть и даже оправдать эсэсовских головорезов, более то-
го — отдать им почести, что является оскорблением самой
памяти человечества о миллионах расстрелянных, сожжен-
ных и задушенных в газовых камерах» .
Таким образом, в общественной жизни ФРГ на про-
тяжении всего послевоенного периода просматривались
две тенденции: одна исходила из реальностей, другая, явно
игнорируя факты истории, была обращена в прошлое, к
которому нет и не может быть возврата.
Во второй половине 80-х гг. человечество вступило в
новый этап своего развития. «Холодная война» окончи-
лась, на основе философии нового политического мышле-
ния началась радикальная перестройка всей системы
современных международных отношений в плане отказа от
применения силы, утверждения права свободы социального
и политического выбора за всеми народами. Глубокие
перемены происходят во внутренней жизни и внешней
политике Германской Демократической Республики. Сло-
ман старый, отживший свой век административно-бюро-
кратический аппарат. Реальностью стали демократические
права и свободы граждан ГДР. Граница республики от-
крыта для беспрепятственного передвижения между
ГДР и ФРГ, между ГДР и Западным Берлином. Заключе-
но соглашение о «договорном сообществе» обоих немецких
государств.
Все это открывает новые благоприятные возможности
для развития во имя укрепления мира и стабильности в
Европе всестороннего сотрудничества — экономического,
политического, научно-технического, культурного между
двумя суверенными немецкими государствами — ГДР
и ФРГ.
Вопрос о том, как пойдет дальше развитие событий на
немецкой земле, стал предметом острых дискуссий. С од-
ной стороны, усилились призывы к объединению ГДР с
ФРГ. По существу, речь идет об активизации в Европе
экстремистских сил, стремящихся перечеркнуть полити-
ческие реалии и историческую память сотен миллионов
европейцев. Это вызывает беспокойство населения ГДР,
361
которому предлагают отказаться от собственной госу-
дарственности и сделать ГДР частью НАТО. Понятно
и беспокойство соседей ГДР и ФРГ. Разве можно ставить
в реальной плоскости вопрос о тех или иных формах
восстановления немецкого единства или о практических
подходах к его решению, не имея ясности в отношении
следующих моментов, жизненно важных для народов
Европы, в том числе и для самого германского народа:
— Где политические, юридические и моральные гаран-
тии того, что немецкое единство не создаст в перспективе
угрозу национальной безопасности других государств и
миру в Европе?
— Будет ли готова такая Германия признать сущест-
вующие границы в Европе и отказаться от каких-либо
территориальных притязаний?
— В случае складывания немецкого единства будет ли
готово новое образование идти на демилитаризацию,
принять нейтральный статус, на дружественной и равно-
правной основе строить свои отношения с соседями?
— Каким будет отношение нового образования на
немецкой земле к выполнению обязательств, вытекающих
из безоговорочной капитуляции фашистского рейха, в
частности к пребыванию на немецкой земле союзных
войск, к продолжению деятельности военных миссий связи
СССР, США, Англии и Франции, к четырехстороннему
соглашению о Западном Берлине?
— Наконец, как будет сопрягаться возможное созда-
ние такого немецкого образования с хельсинкским про-
цессом и будет ли это содействовать его конструктивному
развитию в направлении преодоления раскола Европы и
создания общеевропейского дома?
Таким образом, речь идет о коренных условиях су-
ществования и развития народов Европы. Ныне ни одна
из европейских стран не может действовать без учета
европейского равновесия, без учета интересов других госу-
дарств континента, без учета нынешней исторической об-
становки, сложившейся в результате второй мировой
войны.
Союзные державы несут ответственность по четырех-
сторонним соглашениям и решениям военного и послево-
енного времени за то, чтобы с немецкой земли никогда
больше не исходила угроза новой войны. Одной из глав-
ных составляющих германского вопроса, всей европейской
ситуации является признание факта окончательного и бес-
поворотного решения вопроса о границах в Европе.
362
Ясно, что тот, кто захотел бы поставить их под сомнение,
перечеркнул бы тем самым и возможность каких-либо
подвижек в развитии отношений между двумя немецкими
государствами. Нерушимость границ, сложившихся в ре-
зультате второй мировой войны, является основой ста-
бильности и безопасности в центре Европы.
Нельзя не учитывать, что в современной Европе, до
предела насыщенной оружием, в том числе ядерным, очень
легко дестабилизировать положение, спровоцировать эпи-
демии ненависти и вражды, отбросить континент к хаосу
прошлых времен, не исключена и опасность возникновения
кризисных ситуаций европейского, а то и мирового
масштаба.
Поэтому Советский Союз решительно выступает про-
тив опасности разрушения послевоенных реалий в ущерб
общим интересам европейских народов. Советский народ,
заплативший за нынешнюю европейскую стабильность и
безопасность 20 млн. жизней своих сыновей и дочерей, не
снимает с себя ответственности за возможные последствия
того или иного развития в Европе. Являясь постоянным
членом Совета Безопасности Организации Объединенных
Наций, СССР руководствуется выраженной в Уставе ООН
решимостью «избавить грядущие поколения от бедствий
войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству не-
выразимое горе». В то же время Советский Союз не проти-
вопоставляет себя законным интересам немецкого народа,
который гитлеризм обрек на национальную трагедию.
«Мы желаем только добра двум германским государ-
ствам, — заявил член Политбюро ЦК КПСС, министр
иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе, выступая
в декабре 1989 г. в Политической комиссии Европейского
парламента. — С ГДР нас связывают союз и дружба.
С ФРГ мы сотрудничаем во многих областях, имеем раз-
витые отношения. Основа их — система договорных обя-
зательств, вершиной которой является историческое заяв-
ление, подписанное летом этого года М. С. Горбачевым
и федеральным канцлером Г. Колем (речь идет о Совмест-
ном заявлении от 13 июня 1989 г. — Г. Р.)»17.
В наши дни все более пробивает себе дорогу убежде-
ние, что путь к решению всех накопившихся в Европе
проблем, в том числе и в отношениях между двумя гер-
манскими государствами, лежит в углублении общеевро-
пейского процесса, решительном демонтаже структур во-
енного противостояния, возведении общеевропейского
дома.
363
К концу XX века перед Европой, вероятно, впервые за
всю ее историю открылась возможность стать континентом
прочной стабильности и безопасности, пионером в про-
движении человечества к миру без войн, без насилия.
Утверждение нового политического мышления в сознании
миллионов людей, руководителей политических партий и
правительств на Западе и на Востоке делает эту возмож-
ность реальной.
Идет уже пятое десятилетие, как с карты Европы
исчез преступный фашистский «третий рейх». И с каждым
годом все зримее и судьбоноснее для человечества пред-
стает всемирно-историческое значение победы народов
над германским фашизмом. Обращаясь к грозным собы-
тиям Великой Отечественной войны, завершившейся на-
шей Великой Победой, советские люди извлекают из
них уроки для активных и решительных действий во имя
сохранения мира для настоящих и грядущих поколений.
ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
1 Неру Д. Взгляд на всемирную историю. — М., 1915. — Т. 3. — С. 441.
2 Военно-исторический журнал. — 1988. — № 10. — С. 29.
3 Welles S. The Time for Decision. — N. Y. — London, 1944. — P. 27.
4 Правда. — 1988. — 1 сент.
ВЗРЫВ В «ВОЛЧЬЕМ ЛОГОВЕ»
1 Finker К. Stauffenberg und der 20. Juli 1944. — Berlin, 1971. — S. 123.
2 Der Spiegel. — 1981. — Nr. 51. — S. 2071.
3 Fest J. Hitler. — Frankfurt/M. — 1978. — S. 965.
4 Wheeler-Bennet J. Die Nemesis der Macht. — Dusseldorf, 1954. —
S. 656.
5 Der Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher vor Intemationalen
Militargerichtshof. — Bd. XV. — Nurnberg, 1949. — S. 325 (далее der
Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher).
6 Cm. Wheeler-Bennet J. — Op. cit. — S. 659.
7 Semmler R. The Man next to Hitler. — London, 1957. — P. 141.
8 Frankfurter Zeitung. — 1933. — 25. Sept.
9 Finker K. — Op. cit. — S. 72.
10 Mitteilungsblatt der Arbeitsgemeinschaft ehemaliger Offiziere. — Berlin,
1963. — Heft 8. — S. 4.
11 Fall 12. Das Urteil gegen das Oberkommando der Wehrmacht. — Berlin,
1960. — S. 65.
12 Предисловие к книге К. Финкера «Заговор 20 июля 1944 года». —
М., 1975.— С. 11.
13 Bahnsen U., O'Donnel J. Die Katakombe. Das Ende in der Reichskanz-
lei. — Stuttgart, 1982. — S. 61.
14 Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав —
СССР, США и Великобритании (28 ноября — 1 декабря 1943 г.).
Сборник документов. — М., 1984. — С. 175.
15 Wir schweigen. Eine Dokumentation fiber den antifaschistischen Kampf
Miinchner Studenten 1942—43. — Berlin, 1977. — S. 56.
16 Fest J. — Op. cit. — S. 954.
17 Andreas-Fridrich. Der Schattenmann. Tagebuchaufzeichnungen 1938—
1945. — Berlin, 1972. — S. 116.
18 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — Berlin, 1981. — S. 346.
19 См. История второй мировой войны. 1939—1945 гг. — Т. 8.— М.,
1977.— С. 416.
20 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 351.
21 Anxel R. Imperialismus — Staatsfinanzen, Riistung, Krieg. Probleme der
Riistungsfinanzierung des deutschen Imperialismus. — Berlin, 1968. —
S. 100.
365
22 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 3. — Berlin, 1979. — S. 366, 237.
23 История второй мировой войны. 1939—1945 гг. — Т. 8. — С. 416.
24 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 351.
25 Ibid. — S. 443.
26 Ibid. — S. 367.
27 Ibid. — S. 511.
28 «Совершенно секретно! Только для командования!». Стратегия фа-
шистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы. —
М., 1967.— С. 530.
29 Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и мате-
риалы отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 17 707. —
С. 2, 15, 28.
30 Huttenberger Р. Die Gauleiter. Studie zum Wandel des Machtgefuges in
der NSDAP. — Stuttgart, 1969. — S. 160—161.
31 Meldungen aus dem Reich: Auswahl aus den geheimen Lageberichten
des Sicherheitsdienstes der SS. 1939—1944. — Berlin, 1965.— S. 417—
418.
32 Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и мате-
риалы отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 7422. —
С. 2; инв. № 7395. — С. 2.
33 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — Berlin, 1985. — S. 252.
В АВАНГАРДЕ АНТИФАШИСТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ
1 Geschichte der Sozialistischen Einheitspartei Deutschlands. — Berlin,
1978. — S. 60.
2 Pechel R. Deutscher Widerstand. Erlenbach — Zurich, 1947. — S. 68.
3 Гинцберг Л. И. Борьба немецких патриотов против фашизма 1913—
1945. — М., 1987. — С. 234.
4 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 278—279.
5 Цит. no: Dulles A. W. Germany’s Underground. — N. Y., 1947. — P. 137.
6 Cm. Rothfels H. Die deutsche Opposition gegen Hitler. — Frankfurt/M.,
1960.— S. 106.
7 Nietzsche G. Die Safkow — Jakob — Bastlein Gruppe. — Berlin, 1957. —
S. 28.
8 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 278—279.
9 Cm. Glondajewski G., Schuman H. Die Neubauer — Poser Gruppe. Doku-
mente und Materialien des illegalen antifaschistischen Kampfes (Thiiringen
1939 bis 1945). — B., 1957. — S. 44—45.
10 Der deutsche Imperialismus und der zweite Weltkrieg. Bd. 4 B., 1961,
S. 434.
11 Bohne W. Geheim! Ein dokumentarischer Bericht. Frankfurt/M., 1969,
С. 208.
12 Archiv des Instituts fiir Marxismus-Leninismus beim ZK der SED, Nr.
1524/4 (далее: Archiv IML ZK SED).
13 Cm. Archiv des Museums fiir Geschichte der Leipziger Arbeiterbewegung,
Sache 171.
14 Archiv IML ZK SED, Dok. 1/54.
15 Nietzsche G. Die Safkow-Jakob-Bastlein Gruppe.— S. 58—59.
16 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 271, 336.
17 Pechel R. — Op. cit. — S. 95.
18 Krause J. Die Schumann — Engert — Krause Gruppe. — Berlin, 1965. —
S. 26.
19 Archiv des Museums fiir Geschichte der Leipziger Arbeiterbewegung,
Widerstandsgruppe in den Hasag-Werken. Akte 49. — S. 9.
366
20 См. Konzentrationslager Buchenwald. Bericht des Internationalen Lager-
komitees Buchenwald. — Bd. 1. — Weimar, 1949. — S. 145.
21 Cm. Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. XXVII. —
S. 107.
22 Cm. Archiv des Instituts fiir Zeitgeschichte (Munchen), m. „Krupp*. —
Bd. 39. —Nik. 12 334, S. 96 (далее: „Archiv IFZ“).
23 Cm. Der deutsche Imperialismus und der zweite Weltkrieg. — Bd. 4. —
S. 494—495.
24 Ульбрихт В. К истории новейшего времени. — М., 1957. — С. 26.
25 Гинцберг Л. И. — Указ, соч., — С. 248.
26 См. Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и
материалы отдела истории Великой Отечественной войны, инв.
№ 7375. — Л. 4.
27 Там же, инв. № 17 707. — С. 11.
28 См. Weinert Е. Das Nationalkomitee „Freies Deutschland* 1943—
1945. — В., 1957. — S. 65—66.
29 Ежегодник германской истории 1977. — М., 1978. — С. 186.
30 Из личного архива фельдмаршала Паулюса//Военно-исторический
журнал. 1960. — № 3. — С. 94.
31 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 516.
32 Beitrage zur Geschichte der Arbeiterbewegung. — 1965. — Nr. 2.—
S. 273.
33 Vierteljahreshefte fiir Zeitgeschichte. — 1964. — Nr. 4. — S. 453—454.
34 Archiv des Museums fiir Geschichte der Leipziger Arbeiterbewegung,
Widerstandsgruppe Nationalkomitee „Freies Deutschland*. — Nr. 1784. —
S. 41.
35 Cm. Vierteljahreshefte fiir Zeitgeschichte. — 1961. — Nr. 1. — S. 86.
36 Cm. Kuby E. Das Ende des Schreckens. Dokumente des Untergangs Januar
bis Mai 1945. — Munchen, 1955. — S. 46—47.
37 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — B., 1984. — S. 33.
38 Ibid. — S. 220.
39 Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. XXIX. — S. 143.
40 Trials of War Criminals. — Wash., 1951. — Vol. 1. — P. 1052.
41 Volkischer Beobachter. — 1943. — 9 Okt.
42 Zentrales Staatsarchiv der DDR. Reichsministerium fiir Volksaufklarung
und Propaganda. — Nr. 1052. — Bl. 1—5.
ЗА КУЛИСАМИ СОБЫТИЙ 20 ИЮЛЯ 1944 ГОДА
1 Ульбрихт В. К истории новейшего времени. — М., 1957. — С. 33.
2 Dokumente der deutschen Politik und Geschichte. — Bd. 5. — B., 1958. —
S. 495.
3 Pechel R. Deutscher Widerstand. — S. 315.
4 Gisevius H. B. Bis zum bittern Ende. — Bd. 2. — Zurich, 1946. —
S. 227.
5 Speidel H. Invasion 1944. — Tubingen — Stuttgart, 1949. — S. 127.
6 Von Hassel U. Von anderen Deutschland. — Zurich, 1948. — S. 274.
7 Nietzsche G. Die Safkow — Jakob — Bastlein Gruppe. — Berlin, 1957. —
S. 68.
8 Einheit. — 1947. — Nr. 12. — S. 1173.
9 Adamo H. Die CDU/CSU. Wesen und Politik. — Frankfurt/M., 1976.—
S. 29.
10 Finker K. Staffenberg und der 20. Juli 1944. — B., 1971. — S. 105.
11 Schramm W. Beck und Goerdeler. Gemeinschaftsdokumente fur den
Frieden 1941—1944. — Munchen, 1965. — S. 97.
12 Zeller E. Geist der Freiheit. — Berlin — Darmstadt — Wien, 1965. —
S. 314.
367
13 Dulles A. W. Germany’s Underground. — P. 108.
14 Von Hassel U. Von anderen Deutschland. — S. 381.
15 Von Schlabrendorff F. Offiziere gegen Hitler. — Frankfurt/M., 1959. —
S. 149.
16 Zeitschrift fiir Geschichtswissenschaft. — 1957. — Heft 6. — S. 1145.
17 Pechel R. Deutscher Widerstand. — S. 306.
18 Opitz R. Europastrategien des deutschen Kapitals 1900—1945. — Koln,
1977. — S. 805.
19 Фалин В. M. По поводу новых исторических дебатов//Мировая
экономика и международные отношения. — 1987. — № 12. — С. 15.
20 Ritter G. Garl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewegung. —
Munchen, 1968. — S. 283.
21 Cm. Hohlfeld I. Dokumente der deutschen Politik und Geschichte. —
Berlin, 1951. —S. 447.
22 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — Berlin, 1985. — S. 285.
23 Ritter G. Carl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewegung. —
Munchen, 1964. — S. 569.
24 Anatomie des Krieges. Neue Dokumente uber die Rolle des deutschen
Monopolkapitals bei der Vorbereitung und Durchfiihrung des zweiten
Weltkrieges. — B., 1969. — S. 225.
25 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 387.
26 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 195.
27 Kiihnl R. Der deutsche Faschismus in Quellen und Dokumenten. —
Koln, 1978. — S. 339.
28 Цит. no: Anatomie der Aggression. Neue Dokumente zu den Kriegszielen
des faschistischen deutschen Imperialismus im zweiten Weltkrieg. — B.,
1972. — S. 490—491 (далее: Anatomie der Aggression...).
29 Ritter G. Op. cit. — S. 553.
30 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 517.
31 Der Spiegel. — 1978. — Nr. 38. — S. 196.
32 Fest J. Op. cit. — S. 960.
33 Cm. Von Hassel U. Op. cit. — S. 265.
34 Irving D. Rommel — Ende einer Legende. — Hamburg, 1979. — S. 401.
35 Новая и новейшая история. — 1986. — № 2. — С. 94.
36 Einheit. — 1984. — Nr. 7. — S. 15.
37 История Социалистической единой партии Германии. Очерк. — М.,
1980. — С. 72.
38 Ritter G. Op. cit. — S. 223, 340.
39 Boveri M. Der Verrat im XX. Jahrhundert. — Hamburg, 1956. — S. 79.
40 Spielbild einer Verschworung. Die Kaltenbrunner Berichte an Bormann
und Hitler liber das Attentat vom 20. Juli 1944. — Stuttgart, 1961. —
S. 308.
41 Finker K. Graf Moltke und der Kreisauer Kreis. — Berlin, 1980. —
S. 239.
42 Zeller E. Geist der Freiheit. — Munchen, 1965. — S. 121.
43 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 284.
44 Finker K. Op. cit. — S. 170.
45 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 320.
46 Fest J. Op. cit. — S. 961.
47 Einheit. — 1984. — Nr. 7. — S. 15.
48 Новая и новейшая история. — 1986. — №2. — С. 98.
49 Yung Н. Die Ardennen — Offensive, 1944—1945. — Gottingen, 1972.
S. 90.
50 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 4. — S. 303.
51 Fest J. Op. cit. — S. 981.
52 Heiber K. Goebbels. — (West) Berlin, 1973. — S. 319.
368
53 Horster— Philipps U. GroBkapital und Faschismus 1918—1945. Doku-
mente. — Koln, 1978. — S. 348.
54 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 216.
ТЩЕТНЫЕ НАДЕЖДЫ НА «СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ»
1 Secret Session Speeches Delivered by the Knight Honorable Winston S.
Churchill to the House of Commons 1940—1943. — London, 1946.—
P. 52.
2 Harrison G. A. Cross-Channel Attack. — Wash., 1951. — P. 147.
3 Lussar R. Die deutschen Waffen und Geheimwaffen des zweiten Welt-
krieges und ihre Weiterenentwicklung. — Miinchen, 1959. — S. 122.
4 Mader J. Geheimnis von Huntsville. — Berlin, 1963. — S. 40.
5 Арлазаров M. Фронт идет через КБ. — М., 1987. — С. 147.
6 Орлов А. С. Секретное оружие третьего рейха. — М., 1975. — С. 21.
7 Deutsches Schultness Geschichtskalender, 1939. — Berlin, 1942. — S.
175.
8 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — Berlin, 1984. — S. 489.
9 Иойрыш А. И., Морохов С. K. A-бомба. — M., 1980. — C. 185.
10 Орлов А. С. Секретное оружие третьего рейха. — М., 1975. — С. 35.
11 Der Angriff. — 1943. — 30. Mai.
12 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 492.
13 Newman B. They Saved London. — L., 1963. — P. 176.
14 Mader J. Geheimnis von Huntsville. — S. 107.
15 Financial Times. — 1981. — 10. Okt.
16 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — Berlin, 1985. — S. 369.
17 Buchenwald-Archiv. — Berlin. — Bericht 621.
18 Mader J. Geheimnis von Huntsville. — S. 157.
19 Красная звезда. — 1987. — 14 марта.
20 Churchill W. The Second World War. Vol. VI. Triumf und Tragedy. —
Boston, 1953. — P. 358.
21 Ibid. — P. 401.
22 Volkischer Beobachter. — 1944. — 2. Sept.
23 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 493.
24 Volkischer Beobachter. — 1944. — 28. Okt.
25 Newman B. They Saved London. — L., 1952. — P. 166.
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ «ВАХТА НА РЕЙНЕ»
1 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 293.
2 Cm. Allgemeine Zeitung. — 1945. — 3. Okt.
3 Cm. Mitteilungsblatt der Arbeitsgemeinschaft ehemaliger Offiziere. —
1959. — Heft 2. — S. 4.
4 Cm. Wheeler-Bennett J. Op. cit. — S. 719.
5 Goebbels J. Tagebiicher. — Zurich, 1948. — S. 57.
6 Военно-исторический журнал. — 1961. — № 9. — С. 80—81.
7 Ibid. — S. 435.
8 Zentralstaatsarchiv Potsdam. Film 1417.
9 Himmler H. Geheimreden 1933 bis 1945 und andere Ansprachen. —
Frankfurt/M., 1974. — S. 246.
10 Moltke F., Balfour M. Helmut James von Moltke 1907— 1945. — Stuttgart,
1975. — S. 30.
11 Neues Deutschland. — 1950. — 21. Okt.
12 См. Ежегодник германской истории 1978. — M., 1979. — С. 183.
13 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 266, 269.
14 История второй мировой войны. — Т. 9. — 1978. — С. 17, 523.
15 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 27.
369
16 См. Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 5. — S. 369.
17 Heiber H. Goebbels Reden. — Bd. 2. — Dusseldorf, 1986. — S. 385.
18 Cm. Archiv der Gegenwart. — 1944. — S. 6462, 6487, 6498—6499.
6529.
19 Bundesarchiv Koblenz, NS 5/1, 219.
20 Cm. Barwald H., Polkehn K. Bis fiinf nach zwolf. — B., 1960. — S.
55—56.
21 Andexel R., Imperialismus — Staatsfinanzen, Rustungp Krieg. — Berlin,
1968. — S. 111.
22 Цит. по: Алексеев M. Военные финансы капиталистических госу-
дарств. — М., 1949. — С. 47.
23 См. Kohler F. Die Befreiung Deutschlands von faschistischen Joch. —
B., 1955. — S. 35.
24 См. Ульбрихт В. К истории новейшего времени. — С. 54.
25 Miinchener neueste Nachrichten. — 1945. — 30. Jan.
26 См. Der Angriff. — 1945. — 1. Marz.
27 Morgenthau H. Germany is our Problem. — N. Y. — L., 1945. — P. 48.
28 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной вой-
ны. — Т. I. — М., 1946. — С. 58.
29 Архив внешней политики СССР. Европейская консультативная ко-
миссия.
30 Цит. по: Bittel К. Die Feinde der deutschen Nation. — В., 1955. — S. 10.
31 Цит. no: Kuby E. Op. cit. — S. 62, 79.
32 Volkischer Beobachter. — 1945. — 25. Febr.
33 Volkischer Beobachter. — 1944. — 2, 26 Aug.
34 Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и мате-
риалы отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 17 707. —
С. 14.
35 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг. — М.,
1956.— С. 112.
36 Smith В., Agarossi Е. Untemehmen ,,Sonnenaufgang“. — Koln, 1983. —
S. 84.
37 Fiihrerlagebesprechungen, Hitlers Lagebesprechungen. — Stuttgart,
1962. — S. 614.
38 Von Hassel U. Von anderen Deutschland. — Frankfurt/M., 1964 —
S. 314.
39 Smith B., Agarossi E. Op. cit. — S. 86.
40 Ibid. — S. 88.
41 Die Weizsacker-Papiere 1933—1950. — Frankfurt/M., 1974. — S. 382,
395.
42 Smith B., Agarossi E. Op. cit. — S. 90—91.
43 Manteuffel V. Entscheidungsschlachten des Zweiten Weltkrieges. — S. 537.
44 Yung H. Die Ardennen-Offensive 1944—1945. — S. 102.
45 Speer A. Erinnerungen. — Frankfurt/M. — Berlin — Wien, 1969. —
S. 424.
46 Forster G., Grohler O. Der Weltkrieg. — Berlin, 1972. — S. 283—285.
47 Horster-Philipps U. Op. cit. — S. 352.
48 Yung H. Op. cit. — S. 101.
49 Das Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht 1940—1945. —
S. 431.
50 Toland J. Battle. — L., 1979. — P. 33.
51 Цит. по: Роковые решения. — M., 1958. — С. 265.
52 Militararchiv DDR, H. 10. 13. 04/122.
53 Lagebesprechungen. — Munchen, 1964. — S. 292.
54 Bundesarchiv — Militararchiv Freiburg, RH 24—58/33, Bl. 101.
55 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 128.
370
56 Правда. — 1984. — 5 июня.
57 Ингерсолл Р. Совершенно секретно. — М., 1947. — С. 329.
58 Winterbotham F. Aktion Ultra. — Munchen, 1976. — S. 16.
59 Toland J. Op. cit. — P. 25.
60 Bundesarchiv-Militararchiv Freiburg, RN 19 XII/23.
61 The Papers of Dwight Eisenhower. The War Years. — Vol. 4. — Balti-
more, 1970. — P. 2410.
62 Toland J. Op. cit. — P. 380.
63 История второй мировой войны 1939—1945 гг. — Т. 10. — С. 238.
64 Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами
США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Оте-
чественной войны 1941 —1945 гт. (далее: Переписка...). — Т. I. — М.,
1989. — С. 334.
65 Там же. — Т. 2. — С. 186.
66 Переписка... — Т. I. — С. 340—341.
67 Там же. — С. 341.
68 Там же. — С. 342.
69 The Papers of Dwight D. Eisenhower. The War Years. — Vol. 4. —
P. 2412.
70 Переписка... — T. I. — C. 350.
71 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — М., 1978. — Т. 2. —
С. 372.
72 Paris-Match. — 1962. — 23. Jun.
73 MacDonald Ch. The Mighty Endeavor. — N. Y., 1969. — P. 305.
МЕМОРАНДУМ РИББЕНТРОПА И КРЫМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
1 Hitlers Lagebesprechungen. — Miinchen, 1962. — S. 777.
2 Speer A. Erinnerungen. — Frankfurt/M. — Berlin — Wien, 1969. —
S. 429, 430.
3 Ibid. — S. 431.
4 Ibid. — S. 433.
5 Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. — 1967. — S. 717.
6 Hansen R. Das Ende des dritten Reiches. Die deutsche Kapitulation 1945. —
Stuttgart, 1966. — S. 42.
7 Hesse F. Das Spiel um Deutschland. — Munchen, 1953. — S. 396.
8 Архив Института современной истории (Мюнхен). МА-653, В1. 1438
(далее: Archiv IfZ).
9 Ibid. — Bl. 1441.
10 Ibid. — Bl. 1443.
11 Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. S. 719.
12 Bahnsen U., O’Donnell J. Op. cit. — S. 120.
13 Безыменский Л. Разгаданные загадки третьего рейха. 1941 —1945. —
М., 1984. — С. 339.
14 См. Hesse F. Op. cit. — S. 398.
15 Ibid. — S. 390.
16 Cm. Bernadotte F. Das Ende. — Zurich — New York, 1945. — S. 27.
17 Adams H. Harry Hopkins. A Biography. — N. Y., 1977. — P. 380.
18 Советский Союз на международных конференциях периода Великой
Отечественной войны 1941—1945 гт., т. IV: Крымская конференция
руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобри-
тании (4—11 февраля 1945 г.). Сборник документов. — М., 1984.—
С. 266.
19 Там же. — С. 64, 67.
20 См. Weizsacker Е. Erinnerungen. — Munchen, 1950. — S. 372.
21 Ibid. — S. 375.
371
22 Schmidt P. Statist auf diplomatischer Biihne. — Bonn, 1954. — S. 584.
23 Hesse F. Op. cit. — S. 401, 402, 406.
24 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 457.
25 Weizsacker-Papiere. — S. 390.
26 Переписка... — T. 2. — C. 204.
27 Goebbels J. Op. cit. — S. 290.
28 Der deutsche Soldat. — 1950. — Nr. 9. — S. 262.
ПОСЛЕДНЕЕ «ЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО»
КРОВАВОГО ФЮРЕРА
1 Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. XLI. — S. 421.
2 Kriegstagebuch der Oberkommandos der Wehrmacht. — Bd. IV. — Halb-
band 2. — Frankfurt/M., 1965. — S. 1580.
3 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 623.
4 Archiv IfZ, Ser. 15, Rolle 5, 250-a. 194, t. 13047.
5 Goerlitz W. Der deutsche Generalstab. — Frankfurt/M., 1950. — S. 685.
6 Kuby E. Das Ende des Schreckens. — S. 143.
7 Bahnsen U., O’Donnel J. Op. cit. — S. 29.
8 Trevor-Roper H. The Last Days of Hitler. — N. Y., 1947. — P. 210.
9 Fest J. Op. cit. — S. 17.
10 Shirer W. The Rise and Fall of the Third Reich. — N. Y., 1982. —
P. 20—21.
11 Ritter G. Geschichte in Bildungsmacht. — Stuttgart, 1949. — S. 16.
12 Kunert O. Deutschland im Kriege der Kontinente. — Kiel, 1987. — S. 97.
13 Der Spiegel. — 1989. — Nr. 16. — S. 1.
14 Совершенно секретно! Только для командования! Стратегия фашист-
ской Германии в войне против СССР. Документы и материалы. М.,
1979. — С. 598.
15 Strasser О. Hitler and I. — N. Y„ 1980. — P. 65—66.
16 Baumann G. Eine Handvoll Konzernherren. — B., 1953. — S. 190.
17 Archiv IfZ, Krupp. — Bd. VII. — Dok. N — O, 946. — S. 159.
18 Trails of War Criminals. — Vol. VI. — P. 42.
19 Donitz K. 10 Jahre und 20 Tage. — Bonn, 1953. — S. 302.
20 Цит. no: Der Spiegel. — 1989. — Nr. 15. — S. 124.
21 Jacobsen H. A. Der zweite Weltkrieg in Chronik und Dokumenten. 1939—
1945. — Darmstadt, 1959. — S. 474.
22 Halder Fr. Kriegstagebuch. — Bd. III. — Stuttgart, 1962. — S. 167.
23 Роковые решения. С. 278—279.
24 Guderian H. Erinnerungen eines Soldaten. — Heidelbeg, 1951. — S. 376.
НАЦИСТСКИЙ «ПОСОЛ ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ»
1 Goebbels J. Tagebiicher 1945. Die letzten Aufzeichnungen. — Hamburg,
1977. — S. 111.
2 Fraenkel H., Mannuel R. Herman Goring. — Hannover, 1964. — S. 294.
3 Goerlitz W. Der zweite Weltkrieg. — Bd. II. — Stuttgart, 1952. — S. 559.
4 Zeit-Magazin. — 1978. — Nr. 44. — S. 35.
5 Archiv IfZ, M-653, Bl. 622—626.
6 Dokumente der deutschen Geschichte 1942—1945. — B., 1977. — S. 109.
7 Ibid. — S. 278.
8 Speer A. Erinnerungen. — Frankfurt/M. — Berlin — Wien, 1969. —
S. 453, 586.
9 Cm. Mason H. To kill Hitler. — L., 1980.
10 Der Spiegel. — 1962. — Nr. 7. — S. 37.
11 Vogelsang R., Der Freundkreis Himmlers. — Gottingen, 1972. — S. 58.
372
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
Bundesarchiv Koblenz, NS 20/114, Bl. 32.
Revue. — Munchen, 1950. — 20. Mai.
Безыменский Л. Указ. соч. — С. 275—276.
Der Spiegel. — 1962. — Nr. 7. — S. 37.
Fest J. Hitler. Eine Biographie. — Frankfurt/M. — Berlin — Wien,
1973. — S. 1066.
Cm. Archiv IfZ, MA-1195, BL, 563.
Ibid. — Bl. 563—565.
Der Prozefi gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Intemationalen
Gerichtshof. — Bd. XXXV. — Nurnberg, 1949. — S. 60.
Cm. Dulles A. Germany’s Underground. — N. Y., 1947; Dulles A., Gae-
vemitz G. Unternahmen „Sunrise". Die geheime Geschichte des Krieg-
sendes in Italien. — Dusseldorf — Wien, 1967.
Cm. Toland J. The Last 100 Days. — N. Y., 1968. — P. 262.
Blank A., Mader J. Rote Kapelle gegen Hitler. Dokumentarbericht. —
Berlin, 1979. — S. 493.
Die Weizsacker-Papiere 1933—1950. — Kbln. 1975. — S. 630.
Toland J. Op. cit. — S. 236.
Dulles A., Gaevemitz G. Op. cit. — S. 181.
Jakobsen H. A. Die letzten hundert Tage. — Miinchen — Wien — Ba-
sel, 1968. — S. 168.
Rahn R. Ruheloses Leben. — Dusseldorf, 1949. — S. 284.
Mollhausen E. F. Die gebrochene Achse. — Alfeld, 1949. — S. 319.
Der Spiegel. — 1962. — Nr. 7. — S. 37.
Rahn R. Op. cit. — S. 286.
Churchill W-j The Second World War. Vol. VI: Triumph and Tragedy. — L.,
1954. — P. 387.
Rahn R. Op. cit. — S. 288.
Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 153, 748.
Rahn R. Op. cit. — S. 288.
Dulles A., Gaevemitz C. Op. cit. — S. 169.
Советско-английские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941 — 1945. — Т. 2. — М., 1983. — С. 455.
Московская конференция министров иностранных дел СССР, США
и Великобритании (19—30 октября 1943 г.). Сборник документов.—
М., 1984. — С. 343—344.
Советско-американские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945. —Т. 2. — М., 1984. — С. 327—329.
Там же. — С. 329.
Там же. С. 331.
Там же. — С. 332—333.
Там же. — С. 339.
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами
США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Оте-
чественной войны 1941—1945 гт. — Т. 2. — М., 1989. — С. 213.
Там же. — С. 220.
Churchill W. Op. cit. — Р. 174.
Переписка Председателя Совета Министров СССР... — Т. 2. — С. 227.
Loewentreim F., Langley Н., Jonas М. Roosevelt and Churchill. Their
Secret Wartime Correspondence. — N. Y., 1975. — P. 685, 704, 708.
Советско-английские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945. — Т. 2. — С. 331.
Dulles A. Op. cit. — Р. 174.
Bishop J. FDR’s Last Year. — N. Y., 1976. — P. 506.
Guderian H. Erinnerungen eines Soldaten. — Heidelberg, 1951. — S. 374.
Goebbels J. Op. cit. — S. 112.
373
53 Советско-английские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945. — Т. 2. — С. 330.
СС В ДЕЙСТВИИ
1 См. Zeitschrift fiir Geschichtswissenschaft. — 1960. — Heft 2. — S. 326.
2 Kersten F. Memoirs, 1940—1945. — N. Y., 1957. — P. 127, 261.
3 Schellenberg W. Memoiren. — Koln, 1956. — S. 282.
4 Ibid. — S. 283.
6 Ritter G. Op. cit. — S. 427.
6 Schellenberg W. Op. cit. — S. 351.
7 Cm. Churchill W. The Second World War. — Vol. IV. — L., 1950.—
P. 503—504.
8 Hagen W. Die geheime Front. — Linz — Wien, 1950. — S. 456.
9 Внешняя политика Советского Союза, 1948 год. — М., 1950. — С. 117.
10 Schellenberg W. Memoirs. — L., 1956. — Р. 347.
11 Ibid. — Р. 422.
12 Kersten F. Op. cit. — P. 194.
13 Schellenberg W. Op. cit. — P. 430—432.
14 Cm. Smith B., Agarossi E. Op. cit. — S. 98.
15 Schellenberg W. Op. cit. — S. 353.
’6 Speer A. Op cit. — S. 435.
17 Hesse F. Op. cit. — S. 402.
18 Ibid. — S. 409.
19 Ibid. — S. 416.
20 Kessel J. The Man with the Miracalous Hands. — N. Y., 1962. —
P. 241—248.
22 Thorwald J. Das Ende an der Elbe. — Stuttgart, 1951. — S. 160.
23 Schellenberg W. Op. cit. — S. 355.
24 Vierteljahreshefte fiir Zeitgeschichte. — 1978. — H. 4. — S. 57.
25 Kersten F. Op. cit. — S. 334.
26 Bernadotte F. Das Ende. — Zurich, 1945. — S. 67.
27 Kersten F. Op. cit. — P. 335.
ИМПЕРАТРИЦА ЕЛИЗАВЕТА И ПРЕЗИДЕНТ РУЗВЕЛЬТ
’ Toland J. The Last 100 Days. — P. 441.
2 Безыменский Л. Разгаданные загадки третьего рейха. — Т. 2. — С. 318.
3 Bradley О. Soldier’s Story. — N. Y., 1951. — P. 494.
4 Thorwald J. Op. cit. — S. 70.
5 Bormann — Tagebuch (рукопись).
6 Trevor-Roper H. The Last Days of Hitler. — L., 1972. — P. 100.
7 Liidde-Neurath W. Regierung Donitz. Die letzten Tage des dritten
Reiches. — Gottingen, 1953. — S. 22.
8 The New York Times. — 1941. — June 24.
9 Williams W. The Tradegy of American Diplomacy. — Cleveland — New
York. — 1972. — P. 87.
10 The New York Times. — 1945. — Apr. 24.
11 Das Reich. — 1945. — 23. Febr.
12 Toland J. Op. cit. — P. 431.
13 Foreign Relations of the United States. Conference of Berlin, 1945.—
Vol. 1. — Wash., 1952. — P. 265.
14 Foreign Relations of the United States, Diplomatic Papers. 1945. — Vol.
VII. — Wash., 1951. — P. 43.
15 Der Spiegel. — 1966. — Nr. 3. — S. 34.
16 Keesings Archiv der GegenwarL — Essen, 1949. — S. 136.
17 Zeitschrift fiir Militargeschichte. — 1965. — Nr. 2. — S. 179.
374
18 См. История второй мировой войны 1939—1945 гг. — Т. 10. — М.,
1979. — С. 311—312; Советская военная энциклопедия. — Т. 1.—
М., 1976.— С. 456.
19 Архив МО СССР. — Ф. 317.— Оп. 4303. — Д. 31. — Л. 276.
20 Военно-исторический журнал. — 1960. — № 5. — С. 28.
21 См. Новое время. — 1965. — № 12. — С. 17—18.
22 Der Spiegel. — 1966. — Nr. 3. — S. 34.
23 Zeitschrift fiir Militargeschichte. — 1965. — Nr. 2. — S. 183.
24 Новое время. — 1980. — № 19. — С. 23.
СОВЕТСКИЙ «ПОДАРОК» КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ
ФЮРЕРА
1 Koller К. Der letzte Monat. — Mannheim, 1949. — S. 13.
2 Правда. — 1945. — 14 аир.
3 Linge H. Bis zum Untergang. — Munchen, 1982. — S. 272.
4 Проэктор Д. M. Агрессия и катастрофа. — M., 1968. — С. 609.
5 Das Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. — Bd. IV. —
Halbbd. 2. — S. 287.
6 Koller K. Op. cit. — S. 20.
«БЕРЛИНСКАЯ КАРТА» БИТА
1 Thorwald J. Op. cit. — S. 105.
2 Generalfeldmarschall Keitel — Verbrecher Oder Offizier. Erinnerungen,
Briefe und Dokumente des Chefs OKW, Gottingen — Berlin — Frank-
furt/M., 1961. — S. 342 (далее: Keitel — Verbrecher).
3 Hegner H. S. Op. cit. — S. 398.
4 Thorwald J. Op. cit. — S. 112.
6 Gorlitz W., Quint H. Adolf Hitler. Eine Biographie. — Stuttgart, 1955. —
S. 627.
6 Cm. Wehrwissenschaftliche Rundschau. — 1960. — Heft 5. — S. 237.
7 Cm. Thorwald J. Op. cit. — S. 119.
8 Koller K. Op. cit. — S. 32.
9 Cm. Toland J. The Last 100 Days. — P. 534.
10 Toland J. The Last 100 Days. — P. 535.
11 Der Angriff. — 1945. — 20 Apr.
12 Toland J. The Last 100 Days. — P. 537.
13 Churchill W. The Second World War. — Vol. VI. — L., 1954. — P. 400.
14 См. Крымская конференция руководителей трех союзных держав —
СССР, США и Великобритании (4—11 февраля 1945 г.). Сборник
документов. — М., 1984. — С. 51.
15 АВП, СССР. — Ф. 06. — Оп. 7. — Д. 683. — Л. 2.
16 См. Harriman A. W. Special Envoy to Churchill and Stalin. 1941 —
1946. — N. Y., 1975. — P. 434.
17 Churchull W. The Second World War. — Vol. 6. — P. 405.
18 Ibid. — P. 409.
19 Ibid. — P. 407.
20 Rayan S. The Last Battle. — N. Y., 1965. — P. 170.
21 Ibid. — P. 184.
22 Truman H. S. Memoiren, Bd. I. Das Jahr der Entscheidung. — Stutt-
gart, 1955. — S. 171.
23 Конев И. С. Записки командующего фронтом. — М., 1989. — С. 372.
24 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — Т. 2. — М., 1988. —
С. 319.
315
25 Военно-исторический журнал. — 1965. — №5.
26 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 517.
27 Горбатов А. В. Годы и войны. M., 1965. — С. 352.
28 Огонек. — 1988. — № 20. — С. 24.
29 Вестник Министерства иностранных дел СССР. — 1988. — № 15. —
С. 30.
ЖИЗНЬ ПРОТИВ СМЕРТИ
1 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 652.
2 Cm. Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. XXXII. —
Dok. 3249—PS. — S. 63.
3 Cm. Schmidt W. Damit Deutschland lebe. Ein Quellenwerk liber den
deutschen antifaschistischen Widerstandskamf 1933—1945. — B., 1958. —
S. 445.
4 Ibid. — S. 447.
5 Sachsenhausen. — B., 1961. — S. 26.
6 Berge A. Der stille Befehl. Himmel und das dritte Reich. — Munchen,
1960. — S. 48.
7 См. СС в действии. Документы о преступлениях СС. — М., 1960. —
С. 307.
8 См. Konzentrationslager Oswiecim-Brzezinka (Auschwitz-Birkenau).
Warszawa, 1957. — S. 185.
9 См. Konzentrationslager Buchenwald. — Berlin, 1958. — S. 17.
10 Bechert W. A. Die Wahrheit liber KZ Buchenwald. — Weimar, 1946. —
S. 17.
11 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 647.
12 Cm. Archiv des Museums fur Geschichte der Leipziger Arbeiterbewegung.
Sache 173.
13 Cm. Damals in Sachsenhausen, Solidaritat und Widerstand im Konzentra-
tionslager Sachsenhausen. — B., 1960. — S. 169 (далее: Damals in Sach-
senhausen).
14 Cm. Bechert W. A. Op. cit. — S. 17.
15 Schwarberg G. Angriffsziel „Cap Arcona“. — Hamburg, 1983. — S. 107.
16 Stem. — 1983. — Nr. 15. — S. 104.
17 Ibid. — S. 104.
18 Женщины Равенсбрюка. — M., 1960. — С. 133.
19 См. Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. XXXII. —
Dok. 3462—PS. — S. 299.
20 См. История второй мировой войны 1939—1945 гг. — Т. 12. — М.,
1982.— С. 152.
21 См. Damals in Sachsenhausen. — S. 169.
22 Винцер О. 12 лет борьбы против войны и фашизма. — С. 238.
23 KPD 1945—1965, Abriss, Dokumente Zeittafel. — В., 1965. — S. 5.
24 См. Die Volksarmee. — 1960. — Nr. 65. — S. 5.
25 Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и мате-
риалы отдела истории Великой Отечественной войны. — Инв.
№ 5644. — Л. 290.
26 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 656.
27 Архив музея немецкой истории (Берлин). — № 54/1388.
28 Там же. — Dok. Nr. 54/1384.
29 См. Leipziger Volkszeitung. — 1946. — 22. Sept.
30 См. Krause J. Die Schumann — Engert — Kress Gruppe. Dokumente und
Materialien des illegalen antifaschistischen Kampfes (Leipzig 1943 bis
1945). —S. 78.
31 Stadtarchiv Leipzig. — Sache 1827/45. — S. 37.
376
32 См. Zur Geschichte der deutschen antifaschistischen Widerstandsbewe-
gung 1933—1945. — S. 418.
33 Nietzsche G. Die Safkow — Jakob — Bastlein Gruppe. — S. 135.
31 Архив Музея немецкой истории (Берлин). — № 54/1383.
35 Berliner Zeitung. — 1965. — 5. Aug.
36 Архив Музея немецкой истории (Берлин). — Rep VIII. — К 32(196). —
Dok. 60/108.
37 Kaiderling С., Stulz Р. Berlin 1945—1975. — В., 1975. — S. 19.
38 Bleuer W., Drechsler К., Forster G., Hass C. Deutschland von 1939 bis
1945. — B., 1969. — S. 408.
39 Смирнов С. С. Герои «блока смерти»//Правда. — 1962. — 10 окт.
40 См. Сахаров В. В. В застенках Маутхаузена.— М., 1962. — С. 172—
173.
41 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 677.
42 Ibid. — S. 675.
43 Красноперов В. Подпольщики Бухенвальда. — М., 1960. — С. 85.
44 Konzentrationslager Buchenwald. — Bd. 1. — S. 212—213.
45 Логунов В. В подполье Бухенвальда. — Рязань, 1961. — С. 197—198.
46 Mitteilungen der Arbeitsgemeinschaft ehemaliger Offiziere. — 1970. —
Nr. 5. — S. 9.
47 Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Документы и мате-
риалы отдела истории Великой Отечественной войны. — Инв. № 6083.
— С. 8.
«БОЛЕЗНЬ СЕРДЦА У ГЕРИНГА ВСТУПИЛА
В АКТИВНУЮ СТАДИЮ»
1 Der Panzerbar. Kampfblatt fiir die Verteidiger GroOberlin. — 1945. —
22 Apr.
2 Paul W. Wer war Hermann Goring. Biographic. — Esslingen, 1983. —
S. 306.
3 Rauschning G. Gesprache mit Hitler. — Zurich, 1940. — S. 76.
4 Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступ-
никами. Сборник материалов в семи томах под общей редакцией
Р. А. Руденко. — Т. V. — М., 1960.— С. 18 (далее: Нюрнбергский
процесс над главными немецкими военными преступниками...).
5 Irving D. Goring. Eine Biographic. — Hamburg, 1989. — S. 384.
6 Archiv IfZ. — 19 Farben. — Bd. III. — Doc. Nr. 7990. — S. 85.
7 Fest J. Hitler. — Bd. II. — S. 1005.
8 Paul W. Wer war Hermann Goring. — S. 321.
9 Ibid. — S. 329.
10 Проэктор Д. M. Агрессия и катастрофа. — M., 1968. — С. 615.
11 См. Mosley L. Goring. — Munchen, 1975. — S. 183.
12 Koller К. Op. cit. — S. 21.
13 Toland J. The Last 100 Days. — P. 478.
14 Boldt G. Die letzten Tage der Reichskanzlei. — Hamburg, 1977. — S. 72.
15 Paul W. Wer war Hermann Goring. — S. 336.
16 Ludde-Reurath W. Op. cit. — S. 39.
17 Trevor-Roper H. Op. cit. — S. 140.
18 Schultz J. Op. cit. — S. 41.
«ВЕРНЫЙ ГЕНРИХ» В ПОДВАЛЕ НА ЭШЕНБУРГШТРАССЕ
1 Trevor-Roper Н. Op. cit. — Р. 107.
2 Bernadotte F. Op. cit. — S. 19.
377
3 Ibid. — S. 82—83.
4 Ibid. — S. 84.
5 The Memoirs of the Feld-Marshal the Viscount B. L. Montgomery of
Alamein. — L., 1958. — P. 372.
6 de Caulle Ch. Memoires de Guerre. — P., 1958. — P. 333.
7 Churchill W. Op. cit. — P. 466.
8 Leahy W. I was there. — N. Y., 1950. — P. 354—355.
9 Churchill W. Op. cit. — P. 467.
10 The Memoirs of the Feld Marshal the Viscount B. L. Montgomery of
Alamein. — P. 380—381.
11 Советско-американские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945. — Т. 2. — 1984. — С. 372—373.
12 Там же. — С. 378.
13 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной вой-
ны. — Т. 3. — С. 234.
14 Bahnsen U., O’Donnel J. Die Katakombe. Das Ende der Reichskanz-
lei. — Stuttgart, 1982. — S. 282.
ДО ПЯТИ МИНУТ ПЕРВОГО
1 Poche К., Oliva Н. Das OKW gibt nichts mehr bekannt. — B., 1962. —
S. 70—71.
2 Thorwald J. Op. cit. — S. 178—183.
3 Cm. Adler H. Berlin in jenen Tagen. — B., 1959. — S. 10.
4 Deutschland im zweiten Wetkrieg. — Bd. 6. — S. 680—681.
5 Архив Музея немецкой истории (Берлин). — 54/1383.
6 Ibid. — Dok. Nr. 54/1382.
7 Ibid. — Fo 323/5, Dok. 60/176.
8 Poche K., Oliva H. Op. cit. — S. 41.
9 Arhiv IML ZK SED. — Akte St. 3, 33/51a. — S. 262—265.
10 Der Spiegel. — 1966. — Nr. 3. — S. 34, 37, 39.
11 «Совершенно секретно! Только для командования». Документы и ма-
териалы. — М., 1961. — С. 604.
12 Цит. по Boldt G. Die letzten Tage der Reichskanzlei. — S. 66.
13 Переписка... — T. 2. — C. 235.
14 Мержанов M. Так это было. — M., 1983. — С. 85.
15 Trevor-Roper Н. Op. cit. — Р. 162—163.
16 Paris-Match. — 1962. — 23 juin.
«СКОРПИОНЫ» В КОЛЬЦЕ огня
1 Neue Berliner Illustrierte. — 1960. — Nr. 16. — S. 13.
2 Schultz J. Die letzten 30 Tage. — S. 43.
3 См. Военно-исторический журнал. — 1961. — № 11. — С. 85.
4 Poche К., Oliva H. Das OKW gibt nichts mehr bekannt. — S. 69—70.
5 Trevor-Roper H. Op. cit. — P. 164.
6 Boldt G. Op. cit. — S. 78.
7 Cm. Dokumente der deutschen Politik und Geschichte. — Bd. 5. — S. 529.
8 Shirer W. L. The Rise and Fall of the Third Reich. — N. Y., 1962. —
P. 1462.
9 Цит. no Shirer W. L. End of a Berlin Diary. — N. Y., 1947. — P. 183.
10 Bahnsen U., O’Donnel J. Op. cit. — S. 196.
11 Trevor-Roper H. Op. cit. — P. 195.
12 Цит. no Thorwald J. Op. cit. — S. 219.
13 Архив МО СССР. — On. 725 109. — Д. 666. — Л. 32.
14 Schultz J Op. cit. — S. 52.
378
15 См. Fest J. Hitler. — Bd. 2. — S. 1021.
16 ChurchiU W. S. Op. cit. — P. 464.
17 Nazi Conspirazy and Aggression. — Vol. VI. — Wash., 1946. — P. 571.
18 Мержанов M. Указ. соч. — С. 159.
19 Deutschland im zweiten Weltkrieg. — Bd. 6. — S. 727.
20 Cm. Toland J. Adolf Hitler. — Belgish-Gladbach, 1977. — S. 1106.
БАРАБАНЩИК ВОЙНЫ ГЕББЕЛЬС ЖАЖДЕТ МИРА
1 См. Die Welt am Sonntag. — 1960. — 2 Okt.
2 Der Kampf um Berlin in Augenzeugenberichten. — Munchen, 1985. —
S. 349.
3 «Совершенно секретно! Только для командования». — С. 624.
4 Боков Ф. Весна победы. — М., 1980. — С. 285—286.
5 Архив МО СССР. — Ф. 345. — Оп. 4885. — Д. 394. — Л. 170.
6 Архив МО СССР. — Ф. 233. — Оп. 2356. — Д. 763. — Л. 277.
7 Чуйков В. И. От Сталинграда до Берлина. — М., 1980. — С. 634.
8 Архив МО СССР. — Ф. 233. — Оп. 2356. — Д. 739. — Л. 522.
9 Поражение германского империализма во второй мировой войне.
Статьи и документы. — М., 1960. — С. 266—267.
10 См. Die Welt am Sonntag. — 1960. — 2. Okt.
11 Чуйков В. И. Указ. соч. — С. 654.
12 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — Т. 2. — М., 1974. —
С. 363.
13 Там же. — С. 363—364.
14 Чуйков В. И. Указ. соч. — С. 655.
15 Архив МО СССР. — Ф. 345. —Оп. 213 602. — Д. 3. — Л. 9.
16 Архив МО СССР. — Ф. 233. — Оп. 2356. — Д. 763. — Л. 280.
17 «Совершенно секретно.-» — С. 267.
18 Stem. — 1965. — 18. Apr.
19 См. Barwald BL, Polkehn К. Bis fiinf nach zwolf. — В., 1960. — S. 95.
20 Октябрь. — 1964. — № 5. — С. 156.
21 Архив МО СССР. — Ф. 233. — Оп. 2356. — Д. 763. — Л. 282.
22 Последний штурм. — М., 1975. — С. 370.
23 Ленев Г. М. Конец фашистского логова. — М., 1973. — С. 219.
24 Thorwald J. Das Ende an der Elbe. — S. 87.
БЕЗОГОВОРОЧНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ
1 Wheeler-Bennet J. Die Nemesis der Macht. — 1954. — S. 722.
2 Cm. Archiv IfZ. — M-653. — Bl. 622—624.
3 Erfurt W. Die Geschichte des deutschen Generalstabes 1918—1945.—
Gottingen, 1960. — S. 124.
4 Wehrwissenschaftliche Rundschau. — 1960. — Heft 5. — S. 252.
5 Deutschland im zweiten Welkrieg. — Bd. 6. — S. 768.
6 Pogue F. G. The Supreme Command. — Wash., 1954. — P. 488.
7 Trevor-Roper H. Op. cit. — P. 107.
8 Steinert M. Die 23 Tage der Regierung Donitz. — Dusseldorf — Wien,
1967. — S. 80.
9 Schwerin von Krosigk L. Memorien. — Stuttgart, 1977. — S. 242.
10 ChurchiU W. Reden 1945. Endsieg. — Zurich, 1950. — S. 206.
11 Keesing’s Archiv der Gegenwart. — 1945. — S. 202.
12 Der ProzeB gegen die Hauptkriegsverbrecher. — Bd. 35. — S. 118.
13 Ibid. — Bd. 12. — S. 438.
14 Archiv IfZ. — МА-1300 (I). — Bl. 1389.
15 Archiv IfZ. — Nr. 1829. — Bl. 2639.
379
16 Das Ende des zweiten Weltkrieges. — B., 1961. — S. 61.
17 Schulz J. Op. cit. — S. 55.
18 Die Niederlage 1945. — Munchen, 1962. — S. 423.
19 Archiv IfZ. — MA-653. — Bl. 1431 — 1432.
20 Ibid. — Bl. 617—619.
21 Ibid. — Bl. 1435.
22 Ibid. — Bl. 1437.
23 См. Материалы архива Научно-исследовательского центра по изуче-
нию национал-социализма в Гамбурге. Запись показаний Кауфмана
«Беседа с Гитлером 3 апреля 1945 г.»: В1. 3—4 (далее: Archiv
FGNH).
24 Archiv FGNH, Марре „Kapitulation von Hamburg*. — Bl. 4.
25 Ibid. — Bl. 6.
26 Toland J. The Last 100 Days. — P. 618.
27 Churchill W. Op. cit. — P. 469.
28 The Memoirs of the Field-Marschall the Viscount B. L. Montgomery of
Alamein. — P. 337.
29 Schulz J. Op. cit. — S. 78.
30 История Чехословакии. — M., 1960. — С. 370—371.
31 Erman J. Grand Strategy. October 1944 — August 1945. — L„ 1956. —
P. 159.
32 Штеменко С. M. Генеральный штаб в годы войны. — Кн. 2. — М.,
1973. _ с. 428—429.
33 Churchill W. Op. cit. — Р. 442.
34 Erman J. Op. cit. — P. 160.
35 Churchill W. Op. cit. — P. 442.
36 Bartosek K. Der Prager Aufstand 1945. — B., 1960. — S. 232.
37 Чехословакия 1945. Путь к освобождению. — М., 1985. — С. 306.
38 Eisenhower D. Grusade in Europe. — N. Y., 1948. — P. 426.
39 Poger F. G. The Supreme Command. — P. 497.
40 Smith W. Meine drei Jahre in Moskau. — Hamburg, 1950. — S. 23.
41 Eisenhower D. Op. cit. — P. 426.
42 Штеменко С. M. Указ. соч. — С. 433.
43 Niederlage 1945. — S. 375.
44 Eisenhower, Crusade in Europe. — P. 428.
45 Штеменко С. M. Указ. соч. — С. 434.
46 Das Kriegstagebuch der OKW 1941—1945. — Bd. IV. — Frankfurt/M.,
1961. — S. 1482.
47 См. Мержанов M. Указ. соч. — С. 211.
«ХАЙЛЬ ДЕНИЦ!» НЕ УДАЛСЯ
1 Das Kriegstagebuch OKW der 1941—1945. — Bd. IV. — S. 1501 —1502.
2 Truman H. S. Memoirs. — Vol. 1. — N. Y., 1965. — P. 232.
3 Churchill W. Op. cit. — P. 495.
4 Ibid. — P. 498.
5 Smith A. Churchills deutsche Armee. — Gladbach, 1978. — S. 81.
6 The Times. — 1954. — Nov. 24.
7 Smith A. Churchills deutsche Armee. — S. 91.
8 Eisenhower D. Op. cit. — P. 357.
9 Speer A. Erinnerungen. — S. 499.
10 Reynolds News. — 1945. — May 15.
11 New York Herald Tribune. — 1945. — May 11.
12 News Chronicle. — 1945. — May 17.
13 Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. —
Vol. III. — L., 1971. — P. 283.
380
14 См. Speer A. Op. cit. — S. 501.
15 Ibid. — S. 501.
16 Правда. — 1945. — 20 мая.
17 Schwerin von Krosigk L. Memoiren. — Tubingen-Stuttgart, 1951. —
S. 251.
18 Жуков Г. К. Указ. соч. — С. 399.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
1 Горбачев М. С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. —
М., 1987. — С. 25.
2 Горбачев М. С. Избранные речи и статьи. — Т. 2. — М., 1987. —
С. 201.
3 Советско-американские отношения во время Великой Отечественной
войны 1941—1945 гг. — Т. 1. — С. 225.
4 Churchill W. The Second World War. — Vol. VI. Triumph and Tragedy.—
L., 1954. — P. 351.
5 Morgenthau H. Germany is Our Problem. N. Y. — L., 1945. — P. 89.
6 Churchill W. Op. cit. — P. 400.
7 Cm. Stem. — 1983. — 28. Apr. — S. 37.
8 Blatter fiir deutsche und internationale Politik. — 1986. — Nr. 10. —
S. 1209.
9 Die Welt. — 1987.— 23. Sept.; Welt am Sonntag. — 1987. — 18. Okt.
10 См. Фалин В. M. По поводу новых «исторических дебатов»//Мировая
экономика и международные отношения. — 1987. — № 12.
11 См. World War the Second, Land, Sea and Air Battles 1939—1945.—
L., 1977; P. Yung. World War. — L., 1966.
12 Riecker K. Ein Mann verliert einen Weltkrieg. — Frankfurt/M., 1955. —
S. 311.
13 Горбачев M. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны
и для всего мира. — М., 1988. — С. 150.
14 Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. —
Т. 7. — М., 1961. — С. 514—515.
15 См. Ленин В. И. Поли. собр. соч. — Т. 41. — С. 356.
16 Горбачев М. С. Бессмертный подвиг советского народа. — М., 1985. —
С. 28.
17 Правда. — 1989. — 20 дек.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 5
ВЗРЫВ В «ВОЛЧЬЕМ ЛОГОВЕ» Ц
В АВАНГАРДЕ АНТИФАШИСТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ 27
ЗА КУЛИСАМИ СОБЫТИЙ 20 ИЮЛЯ 1944 Г. 46
ТЩЕТНЫЕ НАДЕЖДЫ НА «СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ» 71
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ «ВАХТА НА РЕЙНЕ» 85
МЕМОРАНДУМ РИББЕНТРОПА И КРЫМСКАЯ КОНФЕРЕН-
ЦИЯ 117
ПОСЛЕДНЕЕ «ЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО» КРОВАВОГО
ФЮРЕРА 134
НАЦИСТСКИЙ «ПОСОЛ ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ» 149
СС В ДЕЙСТВИИ 171
ИМПЕРАТРИЦА ЕЛИЗАВЕТА И ПРЕЗИДЕНТ РУЗВЕЛЬТ 184
СОВЕТСКИЙ «ПОДАРОК» КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ ФЮРЕРА 197
«БЕРЛИНСКАЯ КАРТА» БИТА 203
ЖИЗНЬ ПРОТИВ СМЕРТИ 218
«БОЛЕЗНЬ СЕРДЦА У ГЕРИНГА ВСТУПИЛА В АКТИВНУЮ
СТАДИЮ» 234
•«ВЕРНЫЙ ГЕНРИХ» В ПОДВАЛЕ НА ЭШЕНБУРГШТРАССЕ 245
ДО ПЯТИ МИНУТ ПЕРВОГО 252
«СКОРПИОНЫ» В КОЛЬЦЕ ОГНЯ 266
БАРАБАНЩИК ВОЙНЫ ГЕББЕЛЬС ЖАЖДЕТ МИРА 282
БЕЗОГОВОРОЧНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ 302
«ХАЙЛЬ ДЕНИЦ!» НЕ УДАЛСЯ 333
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ 344
ПРИМЕЧАНИЯ 365
Монография
ГЕРМАН ЛЕОНТЬЕВИЧ РОЗАНОВ
КОНЕЦ «ТРЕТЬЕГО РЕЙХА»
Редактор И. Н. Фомичев
Оформление художника К. К. Федорова
Художественный редактор С. С. Водчиц
Технический редактор Е. Б. Николаева
Корректор А. А, Волошина
ИБ № 1497
Сдано в набор 17.11.89. Подписано в печать 31.01.90. А 01148.
Формат 84X 108*/32. Бумага типографская № 2. Гарнитура «Таймс».
Печать высокая. Усл. печ. л. 20,16. Усл. кр.-от. 20,16. Уч.-изд. л.
22,62. Тираж 50 000 экз. Заказ № 646. Цена 1 р. 70 к. Изд № 20-и/89.
Издательство «Международные отношения»
107078, Москва, Садовая-Спасская, 20
Ярославский полиграфкомбинат Госкомпечати СССР.
150014, Ярославль, ул. Свободы, 97
Розанов Г. Л.
Р 64 Конец «третьего рейха». — 2-е изд., перераб. и
доп. — М.: Междунар. отношения, 1990. — 384 с.
ISBN 5—7133—0189—3
В книге предстает история последних месяцев и недель второй мировой вой-
ны, показана как бы изнутри агония «третьего рейха». Автор вводит читателя
в кабинеты нацистских бонз, в подземелье имперской канцелярии. Раскрываются
попытки гитлеровцев и подлинных властителей фашистской Германии — заправил
монополий и банков — вести сепаратные переговоры с США в надежде подорвать
антигитлеровскую коалицию и избежать безоговорочной капитуляции.
Книга написана на основе документов, в том числе из архивов фашистской
Германии, с привлечением обширной мемуарной литературы.
Для научных и практических работников в области международных отно-
шений, читателей, интересующихся историей второй мировой войны.
0503030000—027
Р 003(01)—90 57~90
ББК 63.3(4/8)