Г. УШАКОВ
ТАЙНЫ ЛЭНГЛИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва • 1971

32И
У93
Ушаков Г.
У93 Тайны Лэнгли. Ш? .Политиздат, 1971.
256 с.
Эта книга представляет собой документальный очерк о
некоторых наиболее показательных эпизодах подрывной
деятельности разведывательных служб США, и прежде всего
Центрального разведывательного управления. В ней
рассказывается об истории и организации американской разведки,
превращении ее в одно из орудий осуществления внешней и
внутренней политики империалистических правителей
Соединенных Штатов.
Книга рассчитана на массового читателя.
г-и-5 зш
176—70

А там терпенье: всякой тайны след
Со дна могилы выступит на свет.
Вильям Шекспир, «Гамлет»
Во второй половине дня 22 ноября 1963 года, через
несколько часов после убийства Джона Кеннеди,
президентом США стал Линдон Бейнс Джонсон. В
реактивном самолете, где-то на полпути между Далласом
и Вашингтоном, он, возложив левую руку на Библию,
произнес в присутствии федерального судьи
Соединенных Штатов Сарры Хьюз полагающуюся по
конституции торжественную присягу. К вечеру
фотография этой церемонии была опубликована прессой
всего мира, как бы удостоверяя, что все
формальности соблюдены и страна имеет президента.
Однако — и это мало кому известно — подлинное
посвящение Джонсона в президенты произошло
только ранним утром следующего дня. В 9 часов 23
ноября 1963 года специальный помощник президента по
вопросам национальной безопасности Макджордж
Банди привел Джонсона в глубокое подземелье
Белого дома. Здесь, в тщательно засекреченной и
усиленно охраняемой комнате, носящей название
Оперативного центр)а, директор Центрального
разведывательного управления Джон Маккоун ввел нового
главу исполнительной власти в курс событий,
детально проинформировал его о всех секретных,
полусекретных и прочих операциях, которые
осуществляли в тот момент США по всему миру.
Сам факт существования Оперативного центра,
этой святая святых разведки США, услышанное и
увиденное там оказались для Джонсона откровением,
хотя за его плечами было три десятка лет службы
на вашингтонском Олимпе, включая трехлетнее
пребывание на посту вице-президента.
з

«Таинство» свершилось, таким образом, не в
заоблачной выси и даже не на ступенях Капитолия, как
обычно бывает при смене президентов. Освящала
церемонию отнюдь не Библия, а кипа шпионских
карт. Соответствующую тираду произносил не судья
Соединенных Штатов, а шеф американской разведки.
Тремя годами раньше приблизительно через
такую же процедуру пришлось пройти и Джону
Кеннеди.
18 ноября 1960 года, через десять дней после
победы на президентских выборах, в Палм-бич
(штат Флорида), где отдыхал Джон Кеннеди,
прилетел предшественник Маккоуна на посту директора
ЦРУ Аллен Даллес. Ему предстояло информировать
будущего президента об обстановке в мире,
познакомить его с деталями секретных операций —
прежде всего «плана Плуто», предусматривавшего
коварное нападение на революционную Кубу. История
умалчивает о том, что именно говорил будущему
президенту шеф разведки. Известно только (со слов
помощника покойного президента Д. Кеннеди
Теодора Соренсена), что именно в тот день, а не 20
января 1961 года, когда состоялась официальная
церемония вступления в должность, Кеннеди впервые
ощутил себя президентом.
И тогда в роли посвящавшего выступал не судья,
а глава разведывательной службы Вашингтона.
Эти два эпизода дают определенное представление
о той роли, которую играют в политике США тайные
службы.
Редкий день телеграф не приносит сообщений о
преступных делах американских «рыцарей плаща и
кинжала» на международной арене. Вчера это
переворот в одной из латиноамериканских стран,
сегодня — идеологическая диверсия против
социалистического содружества, завтра — убийство прогрессивного
деятеля в Азии.
За последние годы в Соединенных Штатах
опубликовано немало книг и статей, посвященных
деятельности разведывательных органов страны. Часть
их носит явно апологетический характер, другие
пытаются критически осмыслить «подвиги»
американской «тайной армии». Однако все они сходятся в
4

одном: история не только Соединенных Штатов, но
и мира вообще не знала еще такого размаха
шпионских операций, такого количества людей и средств,
вовлеченных в «невидимые бои», как это имеет место
в Вашингтоне.
Дэвид Уайз и Томас Росс, авторы нашумевшей
книги «Невидимое правительство», пишут: «В
настоящее время в Соединенных Штатах имеется два
правительства— одно видимое, другое невидимое.
Первое — это правительство, о котором граждане читают
в газетах, а дети — в учебниках. Второе — связанный
с первым правительством скрытый механизм,
осуществляющий операции на всем земном шаре...»
Не вдаваясь в детальную оценку этой
характеристики, отметим, что она в общем и целом дает
представление о том, сколь уникальное место ныне
занимают во внутри- и внешнеполитических акциях
Вашингтона разведывательные органы.
Д. Уайз и Т. Росс свидетельствуют, что ЦРУ
ежегодно тратит на свои нужды «несколько
миллиардов долларов» и содержит до 200 тысяч агентов.
Газета «Нью-Йорк тайме», опубликовавшая в мае
1966 года серию статей, посвященных американской
центральной разведке, умалчивает о числе «рыцарей
плаща и кинжала», но зато называет сумму
ассигнованных им средств — 3 миллиарда долларов
ежегодно. Видный американский журналист Стюарт Олсоп
в книге «Центр» приводит такие данные: 160 тысяч
человек и 3 миллиарда долларов.
Когда говорят об американской разведке, то чаще
всего ее отождествляют с Центральным
разведывательным управлением. ЦРУ, действительно, главный
и наиболее мощный отряд «тайной армии»
Вашингтона, на который возложены функции руководства
и координации всей шпионской деятельности США.
Главный, но далеко не единственный. Автор книги
«Центральная разведка и национальная
безопасность» Гарри Хоув Рэнсом считает, что помимо ЦРУ
в американской столице вдали от мирской суеты
действует по крайней мере еще 12 различных
организаций, имеющих самое непосредственное отношение к
операциям «тайного фронта». Каждая из них
действует в своей самостоятельной области, но одновре-
5

менно в большей или меньшей степени дублирует
ЦРУ. Эта сложная и местами запутанная структура
нередко порождает распри и соперничество.
Одна из важных разведывательных
организаций — Разведывательное управление министерства
обороны (РУМО). По некоторым данным, его годовой
бюджет даже превышает те средства, которые
ассигнуются ЦРУ (более 3 миллиардов долларов). Главная
функция РУМО — военный шпионаж. Однако с
момента своего создания в 1961 году управление
активно включилось в область тайных операций за
рубежами США. Ударная сила РУМО в этой
области — отряды специальных диверсионных войск, так
называемые «зеленые береты», запятнавшие себя
гнусными преступлениями в Южном Вьетнаме,
Доминиканской Республике и некоторых других
странах. Возглавляет управление бывший сотрудник
Федерального бюро расследований генерал-лейтенант
Дональд Вивьен Беннет. Ему подчиняются около
3 тысяч сотрудников центрального аппарата, военные
представители Вашингтона в 71 стране мира и на
многочисленных базах США за границей, группы
американских военных советников, находящиеся в
46 государствах, связанных с Пентагоном военными
договорами.
На РУМО возложена также обязанность
координации деятельности разведывательных служб
отдельных родов войск — сухопутных сил, флота и
военно-воздушных сил, собирающих шпионские
сведения в соответствующих областях. Все они
располагают мощными контрразведывательными
аппаратами, следящими за умонастроениями
военнослужащих. Численность персонала этих служб в центре —
примерно 6 тысяч человек. Какие-либо сведения о
размерах поглощаемых ими средств в печати США
не приводятся.
В разведывательную систему Пентагона входит и
Национальное агентство безопасности. Его
специализация — радиоперехваты, электронный шпионаж,
расшифровка кодов противников и союзников США,
обеспечение безопасности американских секретных
каналов связи. Число сотрудников и бюджет этого
разведывательного спрута также держатся в стро-
6

жайшей тайне, однако, по сведениям некоторых
американских авторов, только в центральной
штаб-квартире агентства в форте Мид (штат Мэриленд) занято
около 14 тысяч человек. Агентство располагает
самостоятельным флотом разведывательных судов (типа
«Пуэбло») и самолетов (типа «У-2»). С августа
1969 года его возглавляет вице-адмирал Ноэль Гейлер.
Своей шпионской службой обзавелась и
правительственная Комиссия по атомной энергии. Цель
этой службы — сбор различных разведывательных
материалов об атомном потенциале других стран, в
том числе и союзников США. Здесь используются
самые различные методы — от обработки
специальной литературы до посылки (в сотрудничестве с
Национальным агентством безопасности) шпионских
самолетов и сейсмического прослушивания Земли.
Далее следует Федеральное бюро расследований,
которое в основном осуществляет функции тайной
политической полиции на территории США. Однако
ФБР выполняет ряд задач разведывательного
характера и на международной арене, в частности в
некоторых странах Латинской Америки. Представители
ФБР прикомандированы ко всем посольствам США
за границей. Годовой бюджет бюро — 146 миллионов
долларов, численность персонала—14 тысяч
человек. На протяжении почти полувека ФБР
возглавляет один из столпов американской реакции, ярый
антикоммунист Эдгар Гувер.
Бюро разведки и исследований государственного
департамента осуществляет разведывательную
деятельность по многочисленным дипломатическим
каналам. Персонал бюро — 350 человек, годовой
бюджет — 3 миллиона долларов. Дипломатической
разведкой руководит бывший заместитель директора
ЦРУ Рей Клайн. В сеть шпионских организаций США
входят Секретная служба Белого дома,
осуществляющая охрану президента, Управление по борьбе
с наркотиками, таможенная служба и Специальный
отдел в министерстве сельского хозяйства.
Таким образом, можно говорить о целой системе
секретных служб, действующих в самых различных
областях и направлениях — настоящие «соединенные
шпионы Америки»!
7

В рамках небольшой книги практически
невозможно описать все, что известно об этом легионе
шпионов. Вот почему мы сосредоточим внимание на
некоторых сторонах деятельности ЦРУ — ударного
отряда «тайной армии» Вашингтона, возглавляющего
и направляющего все ее усилия.
Руководителей и агентов ЦРУ в американской
печати иногда называют «призраками из Лэнгли».
Лэнгли — небольшое местечко под Вашингтоном, о
котором еще каких-нибудь десять лет назад вряд ли
знали за пределами десятимильной округи. Ныне оно
«прославилось» на весь мир, ибо среди его зеленых
рощ и холмов укрылась штаб-квартира
Центрального разведывательного управления США. Именно
здесь сходятся все нити тайной войны Вашингтона.
Именно здесь задумываются и подготавливаются
все более или менее крупные операции.
Некоронованные короли США, естественно,
стремятся держать в глубочайшей тайне дела своей
шпионской армии. Но как бы тщательно ни
маскировались, как бы осторожно ни действовали шпионы
США, их ждет неминуемое разоблачение повсюду,
где народы исполнены решимости отстоять свои
завоевания. И сколько грязных тайн Лэнгли перестали
быть тайнами в результате провалов американских
шпионов!
Правящие круги США проявляют постоянную
заботу о пополнении своей шпионской армии.
Немалую роль в этом играет буржуазная пропаганда,
всячески идеализирующая ремесло шпиона.
Миллионными тиражами выходят в США бульварные
повести и романы, расписывающие похождения тайных
агентов. От писателей стараются не отстать иные
журналисты и ученые мужи. Но в подобного рода
материалах подчас содержатся и довольно
беззастенчивые признания о целях и методах работы
американской разведки, о размахе ее операций.
Наконец, в последние годы на книжном рынке
США появилась и литература иного рода. Многие
исследователи, встревоженные неслыханным ростом
«тайной армии» Вашингтона, обеспокоенные ее
могуществом и влиянием, отваживаются разоблачать
особенно неприглядные стороны деятельности Цен-
8

трального разведывательного управления и других
звеньев шпионской машины Вашингтона.
Итак, многочисленные провалы «призраков из
Лэнгли» в различных странах, невольные признания
апологетов американской разведки и разоблачения,
сделанные некоторыми либерально мыслящими
американскими авторами,— таковы основные источники,
которые дали материал для написания этой книги.
На ее страницах нет вымышленных персонажей, как
нет в ней и вымышленных ситуаций. За каждой
главой книги стоят годы кропотливого сбора материала,
сопоставлений различных фактов, опубликованных
на страницах зарубежной печати.
Эта книга задумана как серия очерков о
некоторых наиболее показательных эпизодах «тайной
войны» Вашингтона.
Коммунистическая партия Советского Союза и
Советское правительство всегда воспитывали в нашем
народе чувство высокой политической бдительности.
Особенно много внимания уделяется этому сейчас,
когда империалистический лагерь всемерно
расширяет фронт «тайной войны» и идеологических
диверсий против социалистических стран.
На «тайную войну» против СССР и других
социалистических стран хозяева США тратят огромные
силы, энергию и средства, и советские люди должны
хорошо знать коварные приемы империалистических
разведок вообще и американской разведки в
особенности.
По возможности автор стремился не повторять
того, что уже известно советскому читателю из
других книг и периодической печати, а привлечь его
внимание к менее известным сторонам деятельности
«призраков из Лэнгли». Кроме того, неумолимое
время, обладающее способностью срывать покровы
тайны с событий прошлого, внесло ряд существенных
добавлений к тому, что уже известно. Это новое
также учтено в книге.
9

Глава I
СТАРЫЙ МЛАДЕНЕЦ
Кодекс «джентльменов»
Все библии американской разведки в один голос
утверждают, что до второй мировой войны
Вашингтон и слыхом не слыхал, что такое разведка. Как во
всяком священном писании, есть в этих библиях и
свои пророки. Один из них — государственный
секретарь Генри Стимсон, который в 1929 году якобы
закрыл отдел государственного департамента по
дешифровке кодов, воскликнув:
— Джентльмены не читают чужих писем!
Другой государственный секретарь США —
генерал Джордж Маршалл, возглавлявший в годы войны
всю американскую военную машину и также
причисленный в Вашингтоне к лику святых, утверждал,
будто в довоенный период вся разведывательная
информация США сводилась к тому, что «могли
добыть за чашкой кофе или на званом обеде наши
военные атташе». В свою очередь и официальная история
американской армии, изданная военным
министерством США в 1956 году, утверждает, будто
Вашингтон «весьма медленно признавал значение разведки
и придерживался отсталых взглядов на ее роль в
решении военных проблем». О том же самом с
серьезным видом пишут даже авторы тех книг, которые
в общем и целом критически освещают историю
разведывательной деятельности Вашингтона.
Однако все эти утверждения рушатся от первого
же соприкосновения с фактами. На протяжении всей
истории США вашингтонские джентльмены не
только «читали чужие письма», но и занимались всеми
деликатными делами, коими положено заниматься
шпионам. Просто они — в соответствии с кодексом
истых джентльменов — предпочитают не говорить
вслух о неприличных вещах.
10

Вот как, например, характеризует этот кодекс
один из руководителей разведки США в период
первой мировой войны Томас Джонсон в своем
двухтомном труде «Американская разведка и
контрразведка», вышедшем в конце 20-х годов: ««Америка
никогда не имела шпионов» — так было принято
говорить. Считалось, что высшая степень
секретности — это отрицание того, что такая секретность
существует. Даже среди высших чинов генерального
штаба не полагалось говорить о нашем шпионаже.
Неудивительно, что рядовая публика в большинстве
случаев ничего не слыхала об этом... Но в
действительности кое-что происходило в эти мрачные,
полные динамизма памятные дни 1917, 1918и1919 годов,
хотя завеса секретности настойчиво скрывала работу
американских шпионов».
И далее Джонсон уточняет: «Так было 11 лет
назад, так это остается и по сей день».
Так это было и за много лет до того, как труд
Джонсона появился в книжных магазинах.
Американская разведывательная служба родилась
вместе с Соединенными Штатами. В своей «Истории
секретной службы» Ричард Уилмер Роуан пишет:
«Как верховный главнокомандующий, Вашингтон
ежедневно регистрировал свои расходы с точным
указанием целей. На протяжении первых двух с
половиной лет он записывал расходы в фунтах
стерлингов, с 1777 года — как в долларах, так и в
английской валюте, и лишь позднее, как он сам отмечал,
в «законных деньгах», то есть в долларах». Подобная
аккуратность позволила исследователям 150 годами
позднее сделать любопытные подсчеты: оказалось,
что за время войны за независимость — с 1775 по
1781 год — Джордж Вашингтон истратил на
разведывательные цели 17 617 долларов. Сумма по
нынешним меркам незначительная. Но это только по
нынешним меркам. Если учесть, что общие расходы
главнокомандующего армией повстанцев за те же
годы составили 160 047 долларов, то выходит, что
«тайная война» поглотила около 11 процентов всех
его трат. Поистине львиная доля!
11

Появившись на свет как инструмент защиты
молодой республики против британских колонизаторов,
разведывательная служба США позднее, особенно
после вступления капитализма США в
империалистическую стадию, разделила участь других
учреждений и институтов американского государства,
созданных в период справедливой, революционной
войны. Она превратилась в орудие
империалистического разбоя и угнетения других народов. Подобное
перерождение произошло не в одну ночь; оно
растянулось на ряд десятилетий. Однако первые его
признаки дали о себе знать вскоре после окончания
войны за независимость.
1811 год. Отношения между США и Англией снова
обострились до предела: война была не за горами.
Опасаясь, что англичане превратят Флориду,
находившуюся в то время под испанским владычеством,
в базу военных действий против США, тогдашний
президент Мэдисон решил направить туда с
секретной миссией генерала Мэтьюса. Формально Мэтьюс
должен был склонить испанские власти к продаже
Флориды Соединенным Штатам. Однако эмиссар
американского президента имел еще одно неофициальное
поручение на тот случай, если испанский губернатор
Флориды проявит неуступчивость. Мэтьюсу
предстояло организовать в колонии восстание и силой
добиться присоединения Флориды к США.
Как и следовало ожидать, испанские власти
отвергли домогательства Вашингтона, и тогда Мэтьюс,
в соответствии с тайными инструкциями, вернулся в
Джорджию, создал там «частную армию» и вторгся
во Флориду. Захватив несколько городов, он начал
наступление на столицу колонии. Однако, прежде
чем Мэтьюс успел к ней подойти, в конгрессе США
разразился скандал. После энергичных протестов
испанского посла ряд конгрессменов потребовал
прекратить вторжение. Президенту Мэдисону ничего не
оставалось, как официально дезавуировать действия
своего агента, объяснив, что тот якобы «неверно
истолковал» инструкции. Мэтьюс был отозван из
Флориды и заменен губернатором штата Джорджия
Митчеллом. Однако практически Митчелл
продолжал дело своего предшественника, и лишь неудачно
12

сложившееся для Вашингтона начало войны с
Англией в 1812 году вынудило Белый дом вывести свою
«тайную армию» из Флориды и бросить ее на помощь
осажденному англичанами Новому Орлеану.
С «дела Мэтьюса», пожалуй, и начинается
длинный список актов подрывной деятельности США на
международной арене. Это был первый «грязный
трюк», как теперь американские «рыцари плаща и
кинжала» называют операции подобного рода за
границей. Заговоры, перевороты, наглые вторжения на
чужие территории и коварные удары из-за угла —
все эти методы разведывательной службы США
совершенствовались еще во времена жестоких войн
против американских индейцев и мексиканцез.
Вплоть до середины прошлого века в США не
было специализированного государственного
учреждения, которое несло бы ответственность за
организацию разведывательной службы. Эти функции, как
правило, выполнял государственный департамент.
Положение изменилось во время гражданской войны
между Севером и Югом.
В июле 1861 года усилиями крупнейшего
железнодорожного дельца Самуэла Фелтона в составе
правительственного аппарата создается Федеральная
секретная служба. Ее главой назначается Аллен Нат
Пинкертон, ставший впоследствии героем
многочисленных детективных повестей.
Сын шотландского полицейского сержанта,
эмигрировавшего в США, Пинкертон в 1852 году открыл
в Чикаго одно из первых в Новом Свете частных
сыскных агентств. Фелтон и ряд других
железнодорожных королей США начали широко пользоваться
услугами Пинкертона для борьбы с растущим
рабочим движением. «Король американских сыщиков»
быстро стал своим человеком в среде
железнодорожных и прочих магнатов, выполняя их самые
деликатные поручения. Именно этот человек и стал главой
первой самостоятельной разведывательной службы
Вашингтона.
Для своей штаб-квартиры Пинкертон снял
небольшой особняк на 1-й улице Вашингтона. Из этого
дома, скрываясь под именем «майора Аллена», он на
протяжении полутора лет руководил всей разведы-
13

вательной и контрразведывательной деятельностью
правительства США. Надо прямо сказать — под его
руководством разведывательная служба северян не
стяжала себе лавров. Пинкертон был ставленником
той части крупной северной буржуазии, которая,
опасаясь народа, всячески саботировала усилия
президента Линкольна в борьбе против
рабовладельческих штатов Юга. И в 1863 году Линкольн заменил
Пинкертона генералом Гренвиллом Доджем, также
тесно связанным с кругами железнодорожных
воротил (позднее он стал одним из руководителей
компании «Юнион пасифик»).
Любопытно, что вскоре в системе федеральных
органов власти возник еще один разведывательный
центр — Бюро военной информации.
Не будем подробно останавливаться на работе
этих разведывательных центров — это заняло бы
слишком много места. Необходимо отметить лишь
следующее: уже в середине прошлого века помимо
государственного департамента, исполнявшего и
разведывательные функции, в США действовали два
крупных специализированных органа шпионажа —
Федеральная секретная служба1 и Бюро военной
информации. О размахе их деятельности можно судить
хотя бы по тому факту, что на протяжении 1863—
1865 годов только ФСС истратила на свои нужды
более 17 миллионов долларов, то есть в 1000 раз
больше, чем израсходовал на разведывательные цели
Джордж Вашингтон.
И еще одна характерная деталь — с первых же
своих шагов систематизированная американская
разведка находилась под неусыпным патронатом
зарождавшегося монополистического капитала. Нат
Пинкертон и Гренвилл Додж — это не только
признанные «короли» американского шпионажа, но и
непосредственные ставленники крупного капитала.
Как мы увидим позднее, подобный характер
взаимоотношений стал законом деятельности секретных
служб Вашингтона. Большой бизнес создал
американскую разведку, и с тех пор она ему верно служила и
продолжает служить по сей день.
Ныне — Секретная служба Белого дома.
14

К началу нынешнего века в подземельях
Вашингтона действовало уже четыре центра «тайной
войны» ФСС, государственный департамент и
разведывательные управления армии и военно-морского
флота, на которые разделилось Бюро военной
информации. С деятельностью этих служб связаны многие
«грязные трюки» Вашингтона на международной
арене, в частности загадочный взрыв американского
крейсера «Мэн» в 1898 году, что послужило предлогом
для начала американо-испанской войны (первой
империалистической войны за передел мира),
поощрение освободительной борьбы против Испании на
Кубе и Филиппинах, а затем жестокое подавление
этой борьбы после разгрома Испании.
На совести американских «рыцарей плаща и
кинжала» — и интриги против Колумбии в связи со
строительством Панамского канала. Как известно,
Вашингтон, скупивший в 1903 году акции
обанкротившейся французской компании «Панама»,
предложил Колумбии сдать в вечную аренду США полосу
земли на Панамском перешейке шириной в 10 миль.
Когда же колумбийское правительство отвергло эти
требования, американские секретные агенты
организовали военный переворот, в результате которого от
Колумбии отделилась республика Панама. Флот США
тут же взял «правительство» вновь испеченного
государства под свою защиту, а оно удовлетворило все
требования Вашингтона.
От Ван Дорена до Доновэна
Следующий важный шаг в развитии «тайной
армии» Вашингтона был сделан в годы первой мировой
войны. Под руководством полковника Ральфа Ван
Дорена американская разведка широко
распространила свою деятельность на европейский континент.
Уже упоминавшийся Томас Джонсон посвятил два
тома описанию «подвигов» американских шпионов в
те, как он выражался, «мрачные, полные динамизма
памятные дни 1917, 1918 и 1919 годов». Не будем
пересказывать эти «подвиги», ограничимся лишь
некоторыми замечаниями.
15

Вот что писал в этой связи тогдашний шеф
английской секретной службы Бэзиль Томпсон в
книге «Мои наблюдения в Скотлэнд-Ярде»:
«Американцы имели блестящую систему шпионажа по всей
Европе, и так как мы уже до этого были тесно
связаны с ними, то согласились объединить нашу
разведывательную работу. В то время в предполье
Европы и Америки не существовало почти ничего
такого, что не было бы нам известно. Немногие,
однако, знают так хорошо, как я, какие блестящие
результаты извлекли американцы из своего опыта.
Мы работали как одна организация, но, когда
пришло время и американцы распространили свои
тайные организации по всей Европе, я иногда думал о
том, что их разведка была лучшей из наших двух».
Об одном из эпизодов этого «сердечного согласия»
разведывательных служб США и Англии
рассказывает на страницах своей книги Т. Джонсон. Речь идет,
пожалуй, о самом гнусном деле из всех, когда-либо
замышлявшихся империалистическим «тайным
фронтом». Автор книги «Американская разведка и
контрразведка» свидетельствует, что вскоре после
Февральской революции в России агенты секретных
служб США, орудовавшие в Берне, посоветовали
начальнику британской разведки в Швейцарии
организовать серию политических убийств. «Если бы этим
советом в свое время воспользовались,— продолжает
Джонсон,— то теперь не было бы ни Советской
республики, ни красной опасности». Речь шла — и этого
не скрывает Джонсон — об убийстве В. И. Ленина
и других видных деятелей большевистской партии,
находившихся в швейцарской эмиграции.
С тех пор идея террористического заговора против
основателя большевистской партии и вождя
пролетарской революции крепко засела в головах
американских, английских и иных «джентльменов».
Полтора года спустя они попытались предпринять то,
что не было осуществлено ими в Швейцарии.
В конце августа 1918 года в помещении
американского генерального консульства в Москве состоялось
совещание группы «союзных дипломатов». На
повестке дня стоял один вопрос — свержение Советской
власти с помощью контрреволюционного путча. Окон-
16

нательный вариант плана предусматривал, что 28
августа отряд белогвардейцев во главе с английским
шпионом Сиднеем Рейли захватит руководителей
Советской республики в помещении Большого
театра. Всех арестованных, и в первую очередь В. И.
Ленина, предполагалось тут же расстрелять. Этот
заговор, как известно, был сорван славными чекистами
Ф. Э. Дзержинского. Тогда заговорщики, действуя
через правых эсеров, организовали 30 августа
злодейское покушение на жизнь вождя революции.
Террористка-эсерка Каплан тяжело ранила В. И. Ленина
после окончания митинга на заводе Михельсона.
Широко известна роль, которую играли
американские «джентльмены» в организации
контрреволюционного мятежа чехословацкого корпуса и эсеровского
путча. Всей этой работой руководил сначала из
Италии, а затем из Праги агент американской секретной
службы капитан Эммануил Воска. При штабе
Колчака аналогичные функции выполнял Уильям Доно-
вэн, позднее — звезда первой величины на небосклоне
американской разведки.
В борьбе против Советской России широко
использовалась администрация американской
помощи — так называемая АРА, которой руководил один
из видных мастеров американского шпионажа,
будущий президент США Герберт Гувер. Только на
авантюру Пилсудского Вашингтоном было потрачено
через АРА 50 миллионов долларов.
Однако и эти миллионы пришлось списать в
убыток. И тогда внимание заправил США и других
империалистических государств привлек новый план
удушения ненавистной им первой в мире страны
трудящихся. Отныне роль основного
«антибольшевистского бастиона» отводится их вчерашнему
врагу— германским монополиям. Важное место в этом
новом заговоре играли тайные службы
империалистических стран, в том числе и США.
Следует подчеркнуть, что многие операции
«тайного фронта» США осуществлялись через «частные
каналы» монополий, точнее, через так называемые
юридические фирмы.
Эти фирмы — не просто консультанты большого
бизнеса, как можно было бы заключить, судя по их
2 Г. Ушаков
17

названию. Банки и корпорации ведут через них свои
особо деликатные экономические и политические дела
как внутри страны, так и на международной арене.
Это одновременно и маленькие государственные
департаменты и миниатюрные ЦРУ делового мира.
В 20-е и 30-е годы именно через юридические фирмы
американская олигархия осуществляла свои тайные
операции за рубежом. Одной из наиболее крупных
фирм была «Салливэн энд Кромуэлл».
Подобная практика была чрезвычайно удобной и
для монополий, и для правительства, внешне
придерживавшегося так называемого изоляционизма.
Все представлялось так, будто правительство США
стремится изолироваться от мира, а в
действительности американский империализм продолжал свою
экспансию, расширял разведывательную и
подрывную деятельность во всех районах земного шара.
Особый интерес проявлялся к германским банкирам
и промышленникам, среди которых монополии США
имели надежные и проверенные временем связи. Это
были крупнейшие рейнские монополии, которые
позднее привели к власти Гитлера,— банкирский
дом Шредера, «Ферайнигте штальверке», концерн
Роберта Боша и т. д. Через официальные и тайные
каналы в сейфы германских монополий хлынул
поток долларовых займов.
По замыслам американских толстосумов и их
британских и французских единомышленников эта
золотая Ниагара должна была принести солидные
дивиденды — поход возрожденного германского
империализма против СССР. Именно в этом
заключалась суть мюнхенской политики правящих кругов
Франции, Англии и США. Однако результаты
оказались плачевными для западных политиков.
Франция потерпела разгром. Англии пришлось
пережить позор Дюнкерка. Попытки американской
реакции направить японскую агрессию против
СССР привели Соединенные Штаты к
Пирл-Харбору.
Западная пропаганда в качестве одной из
основных причин поражений в войне выдвигает просчеты
и недостатки разведывательной деятельности. Так
объясняют в США, в частности, и катастрофу на Га-
13

ваях в 1941 году. Но реальные факты говорят
совсем о другом.
Вот что, например, писал в своей книге
«Будущее американской разведывательной службы»
профессор Джордж Пети (книга вышла в 1946 году):
«Многочисленные разведывательные сообщения,
поступавшие в дни перед нападением, говорили о
возможности японских действий, а некоторые из них
прямо называли флот в Пирл-Харборе как объект
японской атаки. Эти сообщения были различными по
своему характеру и источникам — от перехваченных
сообщений японского консульства в Гонолулу о
дислокации кораблей в гавани до расшифрованных
японских дипломатических сообщений об
окончательном японском ответе на нашу ноту и точном
часе ее вручения».
Таким образом, разгром в Пирл-Харборе
объясняется отнюдь не отсутствием разведки или ее
просчетами. К моменту нападения японцев на Пирл-
Харбор в США уже вовсю действовала новая
разведывательная организация. Еще в июле 1941 года
декретом Рузвельта был создан так называемый
Объединенный разведывательный комитет с целью
координации деятельности различных секретных
служб Вашингтона. Вскоре комитет был
преобразован в Управление координации информации, а
13 июня 1942 года — в Управление стратегических
служб (УСС).
Управление возглавил уже упоминавшийся
Уильям Доновэн, крупный разведчик и владелец одной
из ведущих юридических фирм Уолл-стрита. Как
мы уже знаем, свою деятельность на поприще
разведки он начал в 1918 году, когда был назначен
американским военным представителем при штабе
Колчака. Затем его можно было встретить в
Маньчжурии в 1931 году, в Эфиопии в 1935 году, в Испании
в 1936 году — словом, повсюду, где разгоралось
пламя второй мировой войны. В 1940 году по
поручению министра военно-морского флота США Нокса он
выполнял ряд разведывательных заданий в Англии,
на Балканах, в районе Средиземного моря.
Естественно, что Доновэн привлек к работе
людей, хорошо ему известных и имевших опыт разве-
19

дывательной деятельности. Одним из первых под
знамена УСС был призван человек, на биографии
которого следует остановиться особо, ибо его
карьера самым тесным образом связана с дальнейшим
развитием американской разведки.
Человек, ненавидящий гласность
В ноябре 1942 года, за несколько часов до того,
как немецкие войска, устремившиеся на территорию
неоккупированной части Франции, окончательно
отрезали Швейцарию от внешнего мира, на
пограничной станции этой нейтральной страны предъявил
дипломатический паспорт невысокий седеющий
мужчина.
Аккуратно подстриженные усы. Прямая
английская трубка. Очки в тонкой оправе. Мягкая шляпа и
серый дорожный костюм. Силуэт, как будто
сошедший с рекламы добротного шотландского виски.
Джентльменов с этакой респектабельной внешностью
иногда даже называют на Западе «вискимен». Но
«вискимен», появившийся на швейцарской
пограничной станции в ноябре 1942 года, не любил рекламы.
Он вообще ненавидел гласность, предпочитая
действовать подальше от людских глаз. «Тайная война» —
вот что было его стихией. Атмосфера интриг и
провокаций служила для него живительным кислородом.
«Аллен Уэлш Даллес,— значилось в его
паспорте,— сотрудник американского посольства в Берне».
Полицейские взяли под козырек, и Аллен
Даллес (в действительности глава всей европейской
разведывательной сети США) вступил на
швейцарскую территорию. Он оказался последним
американцем, легально пересекшим франко-швейцарскую
границу.
Это был не первый его визит в Швейцарию.
Сын пресвитерианского священника, Аллен
Даллес с детства усвоил пуританское ханжество и
лицемерие. Этому он учился у своего деда —
государственного секретаря Джона У. Фостера. Ненавистью к
коммунизму он проникся с помощью своего дяди
Роберта Лансинга, также государственного секретаря
США, одного из организаторов интервенции против
20

молодой республики Советов. Ремесло шпиона и
провокатора он осваивал уже самостоятельно.
Свои подвиги на поприще «плаща и кинжала»
Аллен Даллес начал еще в годы первой мировой
войны. 1 мая 1916 года он занял пост второго
секретаря при американском посольстве в Вене.
— Я не был тогда разведчиком,— вспоминал он
много лет спустя,— я служил в ведомстве
иностранных дел, однако на самом деле занимался
политической разведкой. Таким образом, я интересуюсь
разведкой со времен первой мировой войны...
Этот «интерес» быстро перерос в профессию,
когда в 1917 году Аллен Даллес перебрался в
Швейцарию. Молодой дипломат сразу же с головой
окунулся в болото международных интриг и шпионажа.
В книге «Искусство разведки» сам Даллес скупо
пишет о первом швейцарском периоде своей
шпионской деятельности: «Прежде всего надо упомянуть
полковника Ральфа Ван Дорена, которого многие
считают инициатором и движущей силой в деле
создания американской военной разведки... Я лично
работал с полковником Ван Дореном во время
первой мировой войны, когда находился в Берне».
Вскоре после того, как в России грянула
Февральская революция, вспоминал А. Даллес на
страницах журнала «Сатердей ивнинг пост», некто
настоятельно рекомендовал ему обратить самое
пристальное внимание на деятельность «русского
эмигранта Ильина», человека, придерживавшегося
«крайних убеждений». Даллес не внял этому совету, о
чем, по его собственным словам, он сожалел всю
жизнь. '
Ильин, как известно, был В. И. Лениным.
Невольно вспоминается циничный рассказ
Т. Джонсона о заговоре против жизни великого вождя
пролетарской революции, вынашивавшемся тогда
американскими политическими гангстерами в
Швейцарии. Почему же впоследствии Даллес сожалел о
том, что он не «заинтересовался» В. И. Лениным в
то время? Была ли это попытка «оправдать» себя
в глазах американской олигархии за срыв заговора?
Или же, наоборот, Даллесом руководило желание
отвести от себя естественное подозрение в соучастии в
21

готовившемся преступлении? Короче говоря, имел ли
молодой Даллес какое-либо отношение к заговору?
Точные ответы на все эти вопросы погребены е
особо секретных архивах Вашингтона. Однако
показательно, что с первых же дней Октябрьской
революции подающий надежды американский дипломат-
шпион проявил себя самым оголтелым
антикоммунистом, требовавшим любыми средствами
уничтожить «большевистскую заразу». Особенно широкий
простор ненависть Аллена Даллеса к новому миру
получила после начала Версальской конференции.
Роберт Лансинг, второй человек в американской
делегации после президента Вильсона, не забыл о
своих племянниках Аллене, Джоне Фостере
Даллесах. Джону был поручен важный участок —
финансовые и репарационные вопросы, а Аллен стал
помощником видного дипломата и разведчика Эллиса Дрес-
села, обеспечивавшего все секретные каналы связи
делегации США в Париже. Как отмечает
американский публицист Фрэд Кук, в делегации США
Лансинг, Дрессел и братья Даллесы были в числе
наиболее воинствующих антисоветчиков. Все они
считали единственным эффективным способом борьбы с
республикой Советов интервенцию, не исключая
участия в ней только что разгромленной Германии.
В декабре 1918 и в январе 1919 года — еще до
заключения Версальского мирного договора — Аллен
сопровождал Дрессела в секретных поездках по
Германии, в ходе которых проводился соответствующий
зондаж в кругах крупнейших германских
промышленников. Очевидно, зондаж дал обнадеживающие
результаты. 30 декабря 1918 года после первой из
этих поездок Аллен Даллес подготовил специальный
меморандум, доказывавший необходимость
интервенции против Советской России. «Союзники,— цинично
писал этот 25-летний дипломат,— не должны
отказываться от экспедиции из-за боязни того, что она
потребует сотни тысяч людей». Как известно, именно
эта точка зрения в конечном счете взяла верх в
правящих кругах США, выступивших в числе
организаторов антисоветской интервенции.
В 1919 году Эллис Дрессел занял пост
американского посланника в Берлине. Аллен Даллес, как тень,
22

последовал за ним. Здесь он упрочил связи с
крупнейшими германскими банкирами и
промышленниками, обзавелся новыми знакомствами в кругах
политиков и милитаристов, мечтавших о сильной
власти в Германии и «крестовом походе» на Восток под
черными антикоммунистическими знаменами.
Однако тогда эти планы не осуществились. Вскоре
Аллен Даллес был переброшен на Ближний Восток,
где м:ежду крупнейшими нефтяными компаниями
мира разгорелась свара из-за дележа нефтяных
богатств на бывших территориях Оттоманской
империи. Сотрудник американского посольства в
Стамбуле А. Даллес активно помогал Рокфеллерам и
Меллонам занять «достойное место» под жарким
арабским солнцем. Его рвение заметили, и вскоре
молодому дипломату доверили пост руководителя всей
ближневосточной политики США — он возглавил
соответствующий отдел государственного
департамента. Позднее было документально установлено, что и
на этом посту Даллес содействовал утверждению
нефтяных спрутов США в Ираке и на Бахрейнских
островах.
В 1926 году оборотистый глава ближневосточного
отдела государственного департамента расстается с
государственной службой и становится компаньоном
юридической фирмы «Салливэн энд Кромуэлл», где
его старший брат, Джон Фостер, уже играл первую
скрипку. Смена дипломатического фрака на серый
фланелевый костюм бизнесмена отнюдь не означала
отречения от разведывательной деятельности.
Братья Даллесы беспрерывно курсируют между
США и Германией, выполняя самые доверительные
поручения своих боссов.
Аллен даже занимает директорские посты в двух.
американских филиалах банкирского дома Шредера.
А ведь именно Курт фон Шредер играл ведущую
роль среди тех, кто в январе 1933 года отдал
Германию в руки нацистов. За несколько дней до
поджога рейхстага на вилле Шредера в Кельне
состоялось свидание Гитлера и фон Папена, на котором
были согласованы последние детали заговора.
Очевидно, в знак признания особых заслуг
братьев Даллесов Гитлер в 1934 году удостоил старшего из
них личной аудиенции.
23

В годы, непосредственно предшествовавшие
второй мировой войне, Даллесы, сумевшие
окончательно прибрать к рукам «Салливэн энд Кромуэлл»,
самым тесным образом были связаны с нацистской
«пятой колонной» в США, пытавшейся любой ценой
удержать Америку в стороне от войны против
фашизма. Именно «Салливэн энд Кромуэлл» оформляла
документы профашистской организации «Америка —
прежде всего», а старший Даллес активно
поддерживал организацию деньгами. Выступая в марте 1939
года в экономическом клубе Нью-Йорка, он говорил:
«Нет никаких причин полагать, что какие-либо
тоталитарные государства порознь или вместе
попытаются напасть на Соединенные Штаты или что их
попытка может оказаться успешной. Лишь истерия
поддерживает представление о подготовке
Германией, Италией или Японией войны против нас».
Так говорили не только старший или младший
Даллесы. У братьев, отличавшихся завидным
единодушием, всегда было на языке то, что держали на
уме сильные мира в Соединенных Штатах.
И даже когда США вошли в состав
антигитлеровской коалиции, американская реакция отнюдь не
отказалась от старых замыслов.
Поэтому-то в ноябре 1942 года А. Даллес снова
появился в Швейцарии.
Особняк на Банкгассе
Даллес обосновался в старинном особняке на
тихой бернской Банкгассе. Он приехал не один. В его
свите находилась группа людей, самым тесным
образом связанных с германскими монополиями. Среди
них были его коллега по директорату компании «Дж.
Генри Шредер корпорейшн» Лада-Мокарский,
родственник немецкого магната Гуго Стиннеса Геро фон
Шульце-Геверинц, Эдуард Ватьен и др. Отныне
особняк на Банкгассе становится центром американской
«тайной войны» в Европе.
Но какой «тайной войны»? Против кого?
К моменту прибытия Даллеса в Швейцарию
события на Востоке приняли для гитлеровцев поистине
зловещий оборот. Буквально через несколько дней
24

после того, как Даллес обосновался в Берне,
телеграф принес известие: 19—20 ноября 1942 года войска
Юго-Западного, Донского и Сталинградского
фронтов перешли в решительное контрнаступление.
В гитлеровской верхушке началась паника.
В предчувствии надвигавшегося конца начали
активизироваться силы, пытавшиеся уйти от расплаты
путем различных заговоров и политических
комбинаций. Нацистские генералы, промышленники,
эсэсовские главари, провозглашавшие «хайль Гитлер!»,
когда вермахт шествовал по европейским странам,
принялись лихорадочно отыскивать пути к
компромиссному соглашению с западными державами. Их
ставкой был антикоммунизм, с помощью которого
они надеялись выторговать себе почетные условия
мира и усидеть в седле. В высших сферах рейха
началась серия закулисных совещаний.
Возможно, одна из самых важных встреч
произошла осенью 1942 года в полевой штаб-квартире
Гиммлера в Житомире. Там начальник 6-го
(иностранного) отдела гестапо Вальтер Шелленберг
высказал вслух то, о чем уже шептались по углам,—
если не будет найден «компромисс» с западными
державами, нацистской Германии грозит катастрофа.
Играя на неуемных амбициях Гиммлера, Шелленберг
до четырех часов утра убеждал своего шефа взять на
себя инициативу относительно сепаратных
переговоров с западными державами. После долгих колебаний
Гиммлер согласился.
Многочисленные факты последних лет
существования гитлеровского рейха свидетельствуют, что
Гиммлер знал о «генеральском заговоре». Ему были
известны имена заговорщиков. Однако с их голов не
упал ни один волос.
Разгадка этого парадоксального на первый взгляд
явления очень проста. «Генеральский заговор»
отвечал далеко идущим целям Гиммлера. Рейхсфюрер
СС, хозяин гестапо и полиции, давно уже зарился
на место Гитлера. И в той интриге, которую он
затевал, убийство фюрера могло бы явиться первым
шагом на пути к заветной цели. Вторым шагом должен
был стать сепаратный мир на Западе. Вот почему
Гиммлер с таким вниманием слушал Шелленберга
25

и позволил ему уговорить себя начать зондаж в
западных странах. Неудачи на Восточном фронте
заставляли Гиммлера торопиться.
В начале февраля 1943 года, когда в Германии
был объявлен траур по окруженной и
разгромленной на Волге группе армий, из Берлина в Берн срочно
выехали два высокопоставленных нацистских
чиновника. Одним из них был доктор Шудекопф,
другим— князь Максимилиан Гогенлоэ. Агенты
Гиммлера спешили на встречу с Алленом Даллесом.
Незадолго до отъезда их вызвал к себе Шеллен-
берг. Намечаемая операция была его идеей, и он еще
раз хотел лично проверить все. Восседая за
огромным письменным столом, этот человек с глубоко
посаженными глазами и манерно поджатыми губами
говорил короткими, но вескими фразами.
В общем, Шелленберг не сказал ничего нового.
Шудекопф и Гогенлоэ давно уже знали наизусть
германские «условия мира». Рейх отказывается от
всех захваченных на Западе территорий, создается
франко-германский экономический союз, Австрия,
Судеты и Польша остаются в составе Германии. Что
же касается Советского Союза, то война ведется до
победного конца. Даллесу можно было намекнуть,
что после победы Германия будет готова поделиться
частью награбленного. В качестве исходной точки
для торга можно было предложить американцам
район Лены — Камчатки — Охотского побережья, а
Англии — земли между Обью и Леной.
— Наше положение тяжелое, но не
безнадежное,— пояснял Шелленберг.— В лице господина
Даллеса вы найдете внимательного собеседника.
Необходимо выяснить, на каких условиях американцы
готовы оставить нас один на один с русскими. Вы со
всей решительностью подчеркнете, что требование
безоговорочной капитуляции — это абсурд, это крах
цивилизованного мира. Напирайте на угрозу с
Востока. Впрочем, господин Даллес сам понимает, что
к чему. Рейхсфюрер СС с нетерпением будет ждать
вашей информации. Хайль Гитлер!
Это машинальное нацистское приветствие не
выходило из головы Гогенлоэ на протяжении всей
поездки. Он догадывался, какое место в интригах
26

против Гитлера занимала их миссия в Берн. В
конечном счете, если все обернется благополучно,
Гиммлер и Шелленберг позволят генералам убрать
Гитлера Замышлять убийство Гитлера и одновременно
кричать «хайль Гитлер!..» Да, Шелленберг далеко
пойдет.
Посланцы Гиммлера смогли встретиться с
Даллесом только в середине февраля. Глава
американской секретной службы в Европе явно заставлял
немцев ждать. Он был сух и молчалив, когда Гогенлоэ и
Шудекопф переступили наконец порог его
конспиративной квартиры. Даллес явно давал понять, что на
этой встрече просящей стороной являются
гитлеровцы. Он молча указал им на кресла.
— Я понимаю, что наша встреча носит несколько
необычный характер,— начал Гогенлоэ.— Поэтому я
предлагаю во избежание всяких случайностей
отныне именовать меня «герр Паульс». Надеюсь, вы
не будете возражать, если в дальнейшем я буду
обращаться к вам, ну, скажем, «мистер Булл»?
Даллес холодно кивнул головой.
— Булл — ведь по-английски, кажется, означает
«бык». Так у вас, в США, называют биржевых
маклеров, играющих на повышение? Да, мистер Булл,
ваша страна играет на повышение. Ее акции с
каждым днем поднимаются все выше и выше. Что же
касается Германии, то наши дела далеко не так
блестящи. Нам приходится играть на понижение. И
пожалуй, в интересах точности я должен был бы
называть себя «медведем», как это делают ваши парни
на бирже, играющие на понижение. Но наша встреча
происходит в Берне, корень этого слова по-немецки
означает медведь. Два медведя для одной встречи —
это уже многовато.
Шутливый тон нациста пришелся по вкусу
Даллесу. Он не спеша набил трубку добротным
английским табаком, и скоро его лицо скрылось в
ароматных клубах дыма. Чувствуя перемену в настроении
собеседника, Гогенлоэ продолжал в том же тоне:
— Тем более, что на нашей встрече незримо
будет присутствовать третий медведь — русский,
который, нарушая все правила биржевой игры, успешно
играет на повышение. Мы честные биржевые
27

маклеры, господин Булл, но та игра, которую ведут
русские, не принесет ничего хорошего ни нам, ни
вам...
— Да, последние сведения с Восточного
фронта...— неожиданно вставил Даллес, разгоняя дым
ленивым движением руки.
— Boy именно! — оживился Гогенлоэ.— Война
Германии против трех великих держав наверняка
окончится для нее катастрофой. Мы представляем
здесь те трезвомыслящие круги рейха, которые
намерены приложить максимум усилий для того, чтобы
прекратить войну на Западе. Требование
безоговорочной капитуляции, которое, увы, поддерживает
ваше правительство, приведет только к тому, что
Германия исчезнет, а дикие орды русских медведей
прорвутся в сердце Европы. Я полагаю, что вы и те
круги, которые вы здесь представляете, понимают
всю серьезность столь печального развития событий.
Каким бы вы хотели видеть будущий мир, мистер
Булл?
Гогенлоэ выжидательно смотрел на своего
собеседника. Лицо^Даллеса напряглось, как у человека,
пытающегося подавить боль. Он встал. Теперь
говорил он, немцы слушали.
— Америка не собирается воевать каждые
двадцать лет и сейчас стремится к установлению
длительного мира, в подготовке которого она хочет сама
играть решающую роль. Будет прискорбно, если
Германия исключит себя из числа участников
установления мира. Эта страна заслуживает всяческого
восхищения и имеет гораздо большее значение для
нас, чем любая другая страна. С нашей точки
зрения, в Европе должен быть установлен такой мир,
который не ущемлял бы интересы всех
заинтересованных сторон. Не должно быть ни победителей, ни
побежденных, ни удовлетворенных, ни
неудовлетворенных...
С напряженным вниманием слушали посетители
каждое слово Аллена Даллеса. Они понимали, что
в том мире, контуры которого намечал сейчас
Даллес, победитель мог быть только один —
Соединенные Штаты.
— Немецкое государство следует сохранить как
28

фактор порядка и прогресса. Не может быть и речи
о его расчленении или отделении от него Австрии.
— А Судеты, Чехословакия, Польша? — вдруг
вставил молчавший до сих пор Шудекопф.
Но Даллес, как бы не замечая этого вопроса,
продолжал:
— Я, мы уверены в необходимости создания
санитарного кордона против большевизма и
панславизма посредством расширения в восточном
направлении Польши и сохранения Румынии и сильной
Венгрии. Мы не хотим слышать о большевиках или
панславизме в Центральной Европе и не желаем
видеть русских в Дарданеллах или в нефтеносных
районах Румынии или Малой Азии. Индустриальная
организация Европы должна основываться на базе
больших территорий. Вот почему мне еще раз
хочется подчеркнуть, что федеральная Великая
Германия была бы наилучшей гарантией порядка и
прогресса в Центральной и Восточной Европе...
Беседа затянулась надолго, и, чем дальше она
шла, тем непринужденнее становилась атмосфера.
Посланцы Гиммлера, к своему глубочайшему
удовлетворению, обнаруживали, что Аллен Даллес
согласен с немецкой точкой зрения по многим
затрагиваемым вопросам. «Мистер Булл» даже не отвергал
национал-социализма «в его основных идеях и
действиях». Более того, он засвидетельствовал свое
«уважение к исторической личности Адольфа
Гитлера и его деятельности». Но Даллес отлично
понимал, что перед ним сидели эмиссары не Гитлера,
а Гиммлера, поэтому дополнил свой комплимент
следующими словами:
— Но едва ли возможно, чтобы возбужденное
общественное мнение англосаксонских стран
признало Гитлера бесспорным руководителем Великой
Германии. Люди не верят в прочность и надежность
соглашений с ним. А наиболее насущная задача
после войны — это восстановление взаимного
доверия. Впрочем...
Впрочем, дальше «мистер Булл» излагал свои
мысли весьма туманно, и Гогенлоэ в отчетах о
встречах в Берне (несколько позднее он имел беседу
и с американским послом в Швейцарии Гаррисоном)
29

мог доложить своему начальству: «У меня создалось
ощущение, что эта точка зрения (о Гитлере.— Г. У.)
не должна рассматриваться как догмат американской
веры». Иными словами, Даллес и монополистические
круги США, которые он представлял, были готовы
вести переговоры о мире даже с самим Гитлером.
Их нисколько не смущал тот факт, что подобные
действия шли вразрез с официальной линией
американского правительства, провозгласившего своей
целью полную и безоговорочную капитуляцию
нацистской Германии.
Даллесовская «программа мира» как две капли
воды была похожа на нацистскую — Великая
Германия, поглотившая Австрию, Чехословакию и
значительные районы Польши, Великая Германия,
являющаяся «наилучшей гарантией порядка и прогресса
в Центральной и Восточной Европе», Великая
Германия, сохранившая «национал-социализм в его
основных идеях и действиях», Великая Германия —
оплот «санитарного кордона против большевизма и
панславизма» и многое, многое другое. Ради
достижения этих целей Даллес был готов низвести даже
Англию на положение второразрядной державы...
Наверное, Гиммлер и Шелленберг потирали руки
от удовольствия, когда узнали о результатах
бернских встреч. Однако не следует забывать, что среди
нацистских пауков в банке они были не
единственными, искавшими расположения матерого
заговорщика из США.
И князья, и массажисты
Не успели захлопнуться двери за Гогенлоэ и
Шудекопфом, как в ворота особняка на Ванкгассе
один за другим начали стучаться эмиссары многих
клик, боровшихся за власть в Германии.
В том же феврале 1943 года к Даллесу является
посланец начальника управления имперской
безопасности СС Кальтенбруннера штурмбанфюрер
Вильгельм Хеттль. Вслед за этим в Женеве один
из ближайших помощников Даллеса, скрывающийся
за кличкой Роберте, ведет переговоры с другим
доверенным лицом Шелленберга, выступавшим под псев-
30

донимом Бауэр. Роберте жестоко укоряет нацистов
за то, что они не пошли по пути, предопределенному
для них в Вашингтоне.
— В ходе мирного развития вся Юго-Восточная
Европа в скором времени очутилась бы де-факто в
руках Германии,— говорил Роберте,— ибо ни Англия,
ни Америка не имели бы намерения и энергии
противостоять силой оружия без особой нужды
подобному мирному развитию. Если бы затем в один
прекрасный день Германия овладела этими районами и
освоила их, то ей легко было бы повести войну один
на один с Россией. После победы над Россией Англии
и Америке пришлось бы волей-неволей примириться
с превосходством Германии...
Подобную тираду произносил человек,
находившийся на государственной службе США! Впрочем,
удивляться не приходится. Позднее мы увидим, что
традицией американской разведки вообще было
служение отнюдь не правительству, а влиятельным
реакционным кругам монополистической буржуазии.
С другой стороны, и официальный Вашингтон мог
полагаться на свою секретную службу только до тех
пор, пока он проводил в жизнь курс, диктуемый этим
правым крылом олигархии. В противном случае...
Но не будем забегать вперед. Вернемся к
событиям второй мировой войны.
В октябре 1943 года у Аллена Даллеса появляется
некий Керстен, массажист, астролог и шарлатан,
сумевший втереться в доверие к Гиммлеру и
оказывавший на него огромное влияние. Этот «фашистский
Распутин» снова обсуждает с американским обер-
шпионом «опасность с Востока» и условия
«компромиссного мира». Вслед за массажистом в кабинете
Даллеса появляется граф Потоцкий, прибывший в
Швейцарию по личной просьбе Кальтенбруннера.
Так от князей и графов до массажистов — все
крысы с тонущего гитлеровского корабля искали и
находили пути в особняк Даллеса в Берне.
Приблизительно в то же время глава
европейского отделения Управления стратегических служб
США устанавливает контакт и с «генеральской
оппозицией». Основным связующим звеном между
особняком на Банкгассе и немецкой военщиной ста-
31

новится Ганс Гизевиус, доверенное лицо начальника
абвера (военной разведки) адмирала Канариса. В
конце концов Гизевиус превратился в агента-двойника,
работавшего одновременно и на абвер, и на
Даллеса. Через этого человека политический вождь
«генеральского заговора» Карл Гердлер пересылает в
Берн свои многочисленные меморандумы,
характеризующие положение в Германии и требующие
немедленного сепаратного мира на Западе. Гизевиус*
обеспечивает также личную связь между Канарисом
и Даллесом. • -
Что касается контактов с подлинными хозяевами
нацистской Германии — рурскими магнатами, то' к
услугам Даллеса был так называемый Банк
международных расчетов в Базеле, игравший во время
войны роль своеобразного дома тайных свиданий для
финансовых воротил воюющих стран. Война шла
своим чередом, а бизнес — своим. Американские,
германские, английские и французские банкиры
продолжали как ни в чем не бывало встречаться в этом
тихом швейцарском городе, заключать сделки,
выслушивать отчеты о деятельности различных
картелей, делить барыши. Наглядное представление о
физиономии этого учреждения дает состав его
директорского совета, в который входили три директора
Английского банка и три представителя правящей
элиты Германии (барон К. Ф. Шредер, президент
«Рейхсбанка» Вальтер Функ и президент «ИГ Фар-
бениндустри» Герман Шмитц). Пост президента
занимал американский банкир Томас Маккитрик, бывший
директор «Ферст нэйшнл бэнк оф Нью-Йорк». Таким
образом, в Базеле под одной крышей собралась
практически вся клиентура «Салливэн энд Кромуэлл».
Помимо этого для «отдыха и развлечений» на
нейтральную почву часто наведывался некий Герхардт
Вестрик, матерый немецкий шпион, дважды
высылавшийся из США. Даллеса и Вестрика на
протяжении многих лет связывала не только личная дружба,
но и общие деловые интересы. Вестрик, по
профессии адвокат, тесно сотрудничал с «Салливэн энд
Кромуэлл» и выполнял для немецких монополий такие
же поручения, какие для американских выполняли
братья Даллесы.
32

Так постепенно в руках Аллена Даллеса
сосредоточились все нити, связывавшие некоторые
влиятельные круги западных стран с нацистской
верхушкой. И по мере того как на протяжении 1943—1944
годов военное положение гитлеровской Германии
продолжало катастрофически ухудшаться, на
территории Швейцарии все интенсивнее
разворачивалась деятельность штаба «тайной войны».
Заговорщики видели, как под воздействием побед
Советской Армии день ото дня усиливалось
движение Сопротивления и в захваченных гитлеровцами
странах и в самой Германии. В начале 1944 года один
из приближенных Даллеса, Г. фон Шульце-Геверинц,
на основании агентурных сведений из Германии
приходит к паническим выводам о росте движения
Сопротивления в самом рейхе. «В Германии существует
коммунистический Центральный Комитет, который
руководит работой коммунистов в стране,—
предупреждает он своего шефа.— Усиление позиций левых
приняло ошеломляющие размеры». «Нежелательные
настроения» проникли даже в среду молодых
участников «оппозиции».
Для предотвращения этой угрозы у Даллеса и его
единомышленников оставалось только одно
средство— спасение в Германии нацизма, пусть под иной
вывеской. Но планы заговорщиков наталкивались
на могучие силы народов, преисполненных
решимости уничтожить коричневую чуму в любой ее
разновидности. Помимо зтого сторонники сделки с
нацистами не находили поддержки со стороны президента
Рузвельта. Поэтому все их усилия на
заключительном этапе войны были направлены на то, чтобы
любыми путями воспрепятствовать освобождению
Европы Советской Армией.
Большие надежды американская реакция
возлагала на действия «военной оппозиции». В начале 1944
года Ганс Гизевиус, беспрерывно курсировавший
между Берном и Берлином, привез Даллесу новые
предложения Гердлера. Главари «оппозиции»
предлагали открыть западным державам фронт в случае
их высадки на европейском континенте.
«Объединение англосаксонских и немецких войск» должно было
оккупировать Восточную Европу до прихода Совет-
3 Г. Ушаков
33

ской Армии. Даллес со всей серьезностью отнесся
к этим предложениям, переслал их в Вашингтон и
рекомендовал принять.
Однако Рузвельт отверг и это предложение. 6
июня союзные войска высадились в Нормандии.
Второй фронт был наконец открыт, ибо правящие круги
Запада к этому времени осознали, что Советский
Союз в состоянии один, без посторонней помощи
разгромить Германию и освободить Европу. На
протяжении всего 1944 года гитлеровские войска терпели
на Восточном фронте одно сокрушительное
поражение за другим.
Именно в этот период «генеральская оппозиция»
предприняла отчаянное усилие изменить ситуацию в
свою пользу. 20 июня на Гитлера было совершено
давно уже готовившееся покушение. Бесноватому
фюреру удалось спастись только благодаря
счастливой случайности. И этот факт сразу же спутал все
карты заговорщиков. Контрагенты Даллеса никогда
не думали о серьезной борьбе против гитлеризма.
Верхушка вермахта и ее заокеанские друзья видели
свою цель совершенно в другом — они хотели путем
небольшого дворцового переворота спасти режим без
Гитлера, сохранить Германию в качестве бастиона
против «коммунистической угрозы».
Даллес был в курсе всех событий. Его агент Гане
Гизевиус с самого начала находился в штаб-квартире
заговорщиков на Бендлерштрассе в Берлине. Он был
последним человеком, сумевшим вечером 20 июня,
когда с путчем все уже было покончено,
выскользнуть из Берлина и укрыться в Швейцарии.
Провал «генеральского заговора» вывел из строя
значительную часть американской агентуры в
Германии. Однако Даллес не унывал. Тайные каналы,
связывавшие его с Гиммлером и германскими
монополиями, оставались открытыми, и на
заключительных этапах войны именно по этим каналам в
лихорадочной спешке велись последние переговоры с
целью спасти все, что только можно было спасти.
Один из самых неприглядных эпизодов «тайной
войны» на территории Швейцарии разыгрался в
феврале— марте 1945 года. В историю этот эпизод вошел
под поэтическим названием — операция «Кроссворд
«Заря»».

В начале февраля в Швейцарию инкогнито
прибыл именитый визитер из Берлина — главный
уполномоченный СС при группе армий «Ц» (Италия,
Австрия, Южная Германия) обергруппенфюрер Карл
Вольф. В течение многих лет он занимал пост
начальника личного штаба Гиммлера, являлся
ближайшим другом и советником коричневого обер-палача.
Его поездка была согласована не только с
Гиммлером. О ней знал сам Гитлер. Ее цель заключалась в
том, чтобы договориться об открытии на юге фронта
американо-английским войскам и дать им
возможность оккупировать Австрию, Северную Италию и
большую часть Чехословакии до прихода советских
войск. С помощью этого маневра гитлеровцы
рассчитывали не только отвести в Восточную Германию
группу армий «Ц», но и, если удастся, вбить клин
между участниками антигитлеровской коалиции и
изменить ход войны. Позиция Даллеса и тех
западных кругов, которые он представлял, подбадривала
гитлеровцев.
Вольф действовал с полного одобрения
командования вермахта. Ему обещали поддержку генерала
Лера, войска которого стояли на австро-югославской
границе, и генерала Рендулица, главнокомандующего
группой войск на австро-венгерской границе.
Фельдмаршал Кессельринг, командовавший войсками в
Италии, также был в курсе дела. Фельдмаршал Шер-
нер в Чехословакии и фельдмаршал Рунштедт на
Западе сообщили, что можно рассчитывать на их
содействие.
21 февраля через своего агента, итальянского
промышленника Луиджи Парилли, Вольф связался с
директором швейцарского правительственного
института «Цугер Берг» профессором Гуссманом,
известным своей близостью к Даллесу. 6 марта в Цюрихе в
помещении американского генерального консульства
состоялась первая встреча Вольфа и Даллеса.
Переговоры не заняли много времени. Собеседники
понимали друг друга с полуслова, и детали предстоящей
операции были намечены без большого труда. Через
несколько дней сам Даллес вылетел в штаб
союзных войск, находившийся в Казерте, для того,
чтобы ускорить сделку. В Швейцарию он вернулся не
35

один. Вместе с ним под вымышленными фамилиями
прибыли начальник штаба американской 5-й армии
генерал Лимэн Лемнитцер и начальник английской
разведки при союзнических войсках в Италии
генерал-майор Эйри.
Вольф все успел подготовить для встречи. К
услугам заговорщиков была уединенная вилла
крупнейшего немецкого промышленного магната Стиннеса
близ швейцарского городка Аскона. 19 марта на этой
вилле и произошло решающее заседание участников
операции «Кроссворд «Заря»». За столом в холле
встретились Вольф, два союзных генерала, Даллес и
фон Шульце-Геверинц. Американцев и англичан
нисколько не смущало, что подобные действия являлись
грубейшим нарушением союзнического долга перед
СССР. Ведь достигнутое соглашение касалось не
условий капитуляции, а фактически
передислокации германских войск.
Само собою разумеется, что, узнав о встрече в
Асконе, Советское правительство немедленно
потребовало допустить к этим переговорам своих
представителей. Однако американцы и англичане отказали
СССР в его законном требовании под тем
смехотворным предлогом, что у Советского Союза не было
дипломатических отношений со Швейцарией.
Сепаратные переговоры с немцами продолжались. На
более поздних этапах в них включился
главнокомандующий союзными войсками в Италии фельдмаршал
Александер.
Эта грубая провокация, нацеленная на
обострение отношений между союзниками, тем не менее
была сорвана: перед лицом твердой позиции
Советского правительства западные державы в конечном
итоге оказались вынужденными дезавуировать
действия своих представителей в Швейцарии.
Гитлеровцев уже ничто не могло спасти.
На этом эпизоде, собственно говоря, и
заканчивается деятельность обер-шпиона Даллеса в
Швейцарии. После окончания войны он вернулся в США в
фирму «Салливэн энд Кромуэлл». Однако недолго
пришлось ему заниматься частным бизнесом.
Империалистические круги США, ставшие на путь
развязывания «холодной войны» против СССР, снова
призе

звали Аллена Даллеса на действительную службу.
Та политика, основы которой он начал закладывать
в Швейцарии,— союз с германскими милитаристами
и реваншистами — стала теперь официальной
политикой Вашингтона. И Аллен Даллес снова
понадобился вашингтонским стратегам «холодной войны».
Рождение чудовища
Если, подобно своим бесчисленным агентам,
Центральное разведывательное управление заполняло бы
пространную анкету, то в графе «Год и месяц
рождения» оно наверняка поставило бы: «Сентябрь 1947
года». Но если бы к ЦРУ можно было применить
знаменитый «детектор лжи», подобно тому как он
применяется к тем же агентам, то это учреждение тут
же удалось бы уличить в сокрытии истины.
Как мы уже имели возможность убедиться,
централизованная разведка США родилась значительно
раньше, чем американским конгрессом был принят
закон о создании Центрального разведывательного
управления. Если в 1947 году ЦРУ было младенцем,
то это был дряхлый младенец, сменивший лишь
(в который раз!) свое имя.
После окончания войны Управление
стратегических служб — УСС было формально распущено.
Почему? Американская пропаганда и здесь дает
стереотипный ответ. Она утверждает, будто с
разгромом Германии и Японии было решено вообще
упразднить разведку: мол, надобность «читать чужие
письма» отпала и только позднее, после начала «холодной
войны», обстановка-де снова заставила их заняться
этим неджентльменским ремеслом...
Снова ложь. Роспуск УСС был отнюдь не
роспуском разведки, а лишь одним из этапов ее
реорганизации. Еще на заключительных стадиях второй
мировой войны влиятельные монополистические круги
открыто заявили о своих притязаниях на мировое
господство. Один из виднейших идеологов правящего
класса США, Генри Люс, громогласно объявил
вторую половину XX века «американским веком».
37

Управление стратегических служб этой задаче не
отвечало. Требовалось создать принципиально новую
организацию.
Какую же именно? Ответ влиятельных
монополистических кругов США на этот конкретный вопрос
сформулировал профессор Джордж Пети в своей
нашумевшей книге «Будущее американской
разведывательной службы», вышедшей в 1946 году. В новых
условиях, писал он, Вашингтону потребуется такая
разведывательная система, которая обеспечила бы
господство США «на всех континентах, над всеми
типами государств и общественных систем, над
всеми расами и религиями, в любых социальных,
экономических и политических областях». Ни больше, ни
меньше! «Современная война означает войну
тотальную,— продолжал он свои откровения,— а тотальная
война означает тотальный шпионаж... Перспектива
еще одной войны потребует такого развития
разведки, перед которым все прежние дела покажутся
детской забавой».
Таким образом, американский правящий класс
брал на вооружение гитлеровскую теорию тотального
шпионажа, то есть шпионажа всеохватывающего,
поднятого на уровень государственной политики.
Идея была ясна. Однако вокруг ее конкретного
осуществления началась борьба различных групп и
группок на вершине вашингтонской пирамиды
власти. Армия и стоящие за ее спиной промышленные
клики хотели прибрать новую разведывательную
систему к своим рукам. Флот и его финансовые
покровители не желали отставать от армии. Свои далеко
идущие амбиции заявляли и глава американской
охранки — Федерального бюро расследований —
Эдгар Гувер и иже с ним, которые в годы войны
приобщились и к разведывательной деятельности на
международной арене, в частности в Латинской
Америке. Наконец, существовала влиятельная группа
монополистов, преимущественно из восточных
штатов, которые выступали за создание самостоятельной
политической разведки, не только освобожденной от
влияния других специальных служб, но и должной
занять среди них главенствующее положение.
Первый этап борьбы закончился принятием ком-
38

промиссного решения. Декретом президента
Трумэна 22 января 1946 года в системе государственных
органов США создается Национальный
разведывательный совет, призванный лишь координировать
деятельность уже существующих звеньев «тайной
армии» Вашингтона. В совет вошли государственный
секретарь Джеймс Бирнс, военный министр Роберт
Паттерсон, военно-морской министр Джеймс Форре-
стол и помощник президента адмирал Леги. При
совете в качестве небольшого административного
придатка возникает Центральная разведывательная
группа во главе с Сиднеем Соерсом.
Трудно понять, какие именно причины побудили
Трумэна назначить эту личность на столь высокий
пост: ведь до войны Соерс был всего лишь
владельцем крупнейшего универмага Мэмфиса «Пигли-
Уиггли» и особым опытом в области разведки,
естественно, не располагал. Соерс не оправдал
президентских надежд, и через несколько месяцев эту
должность получил генерал Хойт С. Ванденберг,
которого затем сменил адмирал Реско Хилленкойтер.
Национальный разведывательный совет и
Центральная разведывательная группа были
практически лишены средств, полномочий, персонала и не
могли просуществовать долго. 25 апреля 1947 года,
выступая от имени влиятельных монополистических
кругов Нью-Йорка, Аллен Даллес из штаб-квартиры
«Салливэн энд Кромуэлл» направляет
правительству специальный меморандум, в котором излагает
мнение влиятельных американских монополистов на
то, какой должна быть разведка «американского
века». Вот к чему сводятся некоторые наиболее
важные положения этого меморандума:
разведка США должна иметь собственный
персонал, абсолютный контроль над ним; руководитель
разведки должен единолично подбирать себе
помощников;
разведка США должна иметь собственный
бюджет, размеры которого могут знать лишь несколько
высших вашингтонских деятелей;
разведка США должна иметь доступ ко всем
имеющимся в стране разведывательным
материалам, касающимся других стран, и быть единственным
39

ведомством для поддержания контактов с
зарубежными разведывательными органами;
разведка США должна быть защищена
официальным законодательством, предусматривающим
соответствующие кары за подрыв безопасности.
«Меморандум Даллеса» и лег в основу закона о
национальной безопасности, касавшегося создания
и функций Центрального разведывательного
управления США. Следует сразу же оговориться, что в
общем и целом закон 1947 года возложил на ЦРУ
внешне скромные функции — сбор разведывательных
данных на международной арене, координацию
деятельности других разведывательных органов и
консультирование правительства в области разведки.
В законе не было ни слова о том, что управление
будет заниматься «грязными трюками», то есть тайными
подрывными операциями за пределами США, а тем
более вести какую-либо деятельность внутри страны.
Однако уже с первых своих шагов ЦРУ начало
активно проводить закулисные интриги в различных
странах мира. Одной из первых операций такого
рода стало вмешательство в избирательную
кампанию в Италии в 1948 году. По тайным каналам ЦРУ
переправило на Апеннинский полуостров миллионы
долларов и сотни людей, чтобы обеспечить
желательный Вашингтону исход голосования. В апреле
того же 1948 года на одной из улиц Боготы был убит
популярный демократический лидер Колумбии
Хорхе Эльесар Гайтан.
Эти две операции были делом рук нового
департамента в составе центральной разведки, созданного
секретным распоряжением президента специально
для осуществления «грязных трюков». Департамент
возглавил ветеран американской разведки Фрэнк
Визнер, служивший во время второй мировой войны
резидентом УСС в Стамбуле и Будапеште, а затем
в Берлине. Визнер дал своему детищу невинное
название— «департамент по координации политики»
(позднее, 4 января 1951 года, он был объединен с
отделом специальных операций в так называемое
управление планирования). Вместе с Визнером в
ЦРУ пришла большая группа бывших работников
УСС — Ричард Хелмс, Томас Карамессинес, Трейси
40

Бэрронз и многие другие лица, с которыми мы еще
встретимся на страницах этой книги.
В 1949 году американский конгресс принял новый
закон, поставивший ЦРУ в исключительное
положение в системе государственных органов США.
Отныне на центральную разведку не распространялись
федеральные законы, требующие от
правительственных учреждений раскрытия функций и имен
сотрудников, официальных должностей, бюджета, окладов
или численности персонала. Директор ЦРУ (эту
должность занимал генерал Уолтер Бедел Смит)
получал исключительные права в области расходования
средств, найма, увольнения, отчетности. Даже
конгресс лишался права контроля над новым детищем
могущественнейших монополий США.
Все эти законодательные перемены,
превращавшие ЦРУ в своеобразное государство в государстве,
также не обошлись без участия Аллена Даллеса и тех
кругов, которые он представлял. В 1948 году по
просьбе президента Трумэна Даллес возглавил
комиссию, обследовавшую первые самостоятельные
шаги ЦРУ. Как свидетельствует Фрэд Кук, А. Даллес
рекомендовал около пятидесяти административных
изменений, часть из которых и послужила основой
нового закона. Остальные рекомендации
предполагалось осуществить позднее в рабочем порядке.
В 1950 году Уолтер Бедел Смит связался по телефону
с нью-йоркской конторой «Салливэн энд Кромуэлл»
и заявил Даллесу буквально следующее:
— Раз уж вы писали этот чертов доклад, вы и
проводите в жизнь все эти изменения...
Так волею наиболее реакционных кругов
монополистического капитала США А. Даллес уселся в
кресло заместителя директора ЦРУ. После его
появления в Вашингтоне центральная разведка быстро
начала превращаться в основной орган подрывной
деятельности Вашингтона на международной арене,
в важнейший инструмент осуществления агрессивной
внешней политики, в ударный отряд тогда еще
только складывавшегося «военно-промышленного
комплекса» США. Возвышению ЦРУ способствовала,
разумеется, не личность А. Даллеса, как об этом
пишут иные американские специалисты, а то обстоя-
41

тельство, что с начала 50-х годов методы «тайной
войны» начали пользоваться особым вниманием
правящих кругов США. Провал корейской авантюры
Вашингтона убедительно продемонстрировал, что
открытое вмешательство во внутренние дела других
стран и народов (не говоря уже о развязывании
мирового конфликта) — занятие весьма рискованное.
Иное дело — «тайная война». Она, как считали в
Вашингтоне, позволяет добиться желаемого эффекта
без посылки солдат, кораблей, самолетов, без
официального признания ответственности за интервенцию.
Острие этой «новой стратегии» Вашингтона
прежде всего было обращено против Советского Союза
и государств народной демократии, вставших
неодолимой преградой на пути американского
империализма, стремившегося к мировому господству.
10 октября 1951 года вступила в силу так
называемая «поправка Керстена» к пресловутому
«Закону о взаимном обеспечении безопасности», которую
можно рассматривать в качестве третьего (после
биллей 1947 и 1949 годов) «законодательного кита», на
котором зиждется Центральное разведывательное
управление. Поправка предусматривала ассигнование
100 миллионов долларов на финансирование «любых
отобранных лиц, проживающих в Советском Союзе,
Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии,
Болгарии... или в районах Германии и Австрии,
оккупированных коммунистами... или лиц, бежавших из этих
стран, либо для объединения их в подразделения
вооруженных сил, поддерживающих организацию
Североатлантического договора, либо для других
целей...».
В 1953 году, после победы республиканской
партии на выборах, Аллен Даллес наконец уселся в
кресло полновластного хозяина всей американской
разведки. Его брат и единомышленник Джон Фостер
Даллес занял пост государственного секретаря, то есть
стал вторым по значению человеком в государстве.
Выдвинутая незадолго до этого республиканцами
доктрина «освобождения» и «отбрасывания
коммунизма» отныне становилась официальной политикой
США. В истории ЦРУ открылась новая глава.
42

Глава II
ПЕРВЫЕ ШАГИ
«Эль диабло»
10 марта 1952 года на Кубе, за 80 дней до
намечавшихся всеобщих выборов, давний агент специальных
служб США генерал Фульхенсио Батиста совершил
государственный переворот и, отстранив от власти
президента Прио Сокарраса, провогласил себя
диктатором. В стране был установлен террористический
режим, тысячи кубинских демократов очутились за
решеткой, демократические и прогрессивные
организации были запрещены, страна оказалась брошенной
под ноги американских монополистов.
Лишь через несколько лет выяснилось, что
архитектором переворота был резидент ЦРУ в Гаване,
скрывавшийся под фамилией Честер.
Другой страной, где агентура ЦРУ начала
активно помогать реакции, стала Коста-Рика. Здесь
цель ЦРУ состояла в том, чтобы отстранить от власти
Хосе Фигереса — умеренного либерала, избранного в
в 1953 году президентом страны. Фаворитом ЦРУ
и орудовавших в стране монополий янки был бывший
президент Улате, тесно связанный, в частности, с
семейством техасских миллионеров Клейбергов,
имевших в Коста-Рике^ солидные вложения.
Выступая в марте 1954 года в сенате, сенатор Майк
Мэнсфилд огласил факты, свидетельствующие о том,
что агенты ЦРУ были уличены в слежке за
президентом Фигересом и в других неблаговидных делах.
— Нет необходимости,— говорил Мэнсфилд,—
указывать на огромные последствия подобных
действий, которые могут самым неблагоприятным образом
отразиться на нашей внешней политике...
Но это предостережение не произвело никакого
впечатления на «рыцарей плаща и кинжала». Они
43

продолжали плести паутину интриг против Фигереса.
ЦРУ стремилось во что бы то ни стало «доказать
связь» Фигереса с «международным коммунизмом».
Главными фигурами в действиях ЦРУ в Коста-
Рике выступали американский посол в этой стране
Роберт Хилл и некий Джерри Фрэд Деларм, агент
ЦРУ, служивший во многих латиноамериканских
странах в качестве пилота-наемника. Жена Деларма
была родственницей другого бывшего президента
Коста-Рики — Гардиа, также тесно связанного с
монополиями янки. Однако интрига ЦРУ против костари-
канского президента не была доведена до конца;
в конце 1953 года внимание агентов американской
разведки было отвлечено на более важные события,
разыгравшиеся в другой центральноамериканской
республике...
Крупнейшей операцией, поднявшей на небывалую
высоту престиж ЦРУ и Аллена Даллеса в
Вашингтоне, стало свержение летом 1954 года законного
правительства Гватемалы, возглавлявшегося
президентом Хакобо Арбенсом.
Решение свергнуть правительство Арбенса
созрело в Вашингтоне после того, как в Гватемале
одно за другим начали проводиться демократические
преобразования в интересах широких народных масс.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения
Вашингтона, стала аграрная реформа, в ходе
которой у североамериканской монополии «Юнайтед
фрут» было конфисковано около 100 тысяч гектаров
земли и передано безземельным гватемальским
пеонам. В конце 1953 года по настоянию Аллена
Даллеса президент США Эйзенхауэр приказал пустить в
ход машину тайного заговора для того, чтобы
устранить гватемальское правительство, дерзнувшее
посягнуть на «священную» собственность янки и,
следовательно, «окончательно попавшее под контроль
коммунистов». Непосредственное руководство
операцией было возложено на Фрэнка Визнера.
В самом начале 1954 года к одному из лидеров
гватемальских «горилл» — генералу Идигорасу Фуэн-
тесу, коротавшему дни в эмиграции, явились три
ангела-спасителя. Это были управляющий
«Юнайтед фрут» в Гватемале Уолтер Тернбул и два других
44

господина, которых он представил как агентов ЦРУ.
Без лишних предисловий эта троица предложила
генералу возглавить вооруженный мятеж против
президента Арбенса. Фуэнтес был человек практичный
и, прежде чем дать свое согласие, поинтересовался
условиями, на которых ЦРУ возьмется помочь ему
в этом предприятии.
После свержения Арбенса Фуэнтес должен был
не только установить в стране режим жесточайшего
террора, не только вернуть американским
монополиям конфискованную собственность, но и
возместить Соединенным Штатам, то есть ЦРУ, все
понесенные ими затраты на организацию переворота.
Последнее условие, как сообщают авторы книги
«Невидимое правительство», показалось даже Фуэнтесу
чрезмерным. Он заколебался.
Но это не обескуражило агентов ЦРУ. В
Гондурасе они нашли общий язык с гватемальским
полковником Кастильо Армасом, бежавшим из
Гватемалы после неудачного заговора, направленного
против президента Арбенса. Через некоторое время
на принадлежащих никарагуанскому диктатору Со-
мосе плантациях в Эль-Тамариндо, в Пуэрто-Кабесас
и на острове Момотомбито (озеро Манагуа) начали
действовать лагеря подготовки наемников из многих
латиноамериканских стран. Обучением наемного
воинства руководил полковник американской армии,
известный под кличками Карл Студер или Розерфорд,
который незадолго до этого «уволился из армии» и
перешел на работу в ЦРУ.
Однако главной ударной силой мятежа должна
была стать «авиация вторжения» — несколько
бомбардировщиков Р-47 «Тандерболт» и транспортных
самолетов «С-47», базировавшихся на
международный аэропорт Манагуа. Все пилоты «авиации
вторжения» были американцами, завербованными ЦРУ;
возглавлял их Джерри Фред Деларм. План заговора,
разработанный ЦРУ, предусматривал вторжение в
Гватемалу приблизительно двухсот наемников во
главе с полковником Армасом, серию воздушных
налетов на столицу Гватемалы. Одновременно
предполагалось организовать антиправительственное
выступление некоторых высших офицеров гватемаль-
45

ской армии, сохранявших до поры до времени
«лояльность» в отношении конституционного
правительства.
Во второй половине дня 18 июня план переворота,
получивший кодовое наименование «Эль диабло»,
начал осуществляться. Армас во главе отряда в 150
наемников (все, что удалось наскрести агентам ЦРУ
в странах Центральной Америки) перешел гондурас-
ско-гватемальскую границу. Одновременно на город
Гватемалу и порт Сан-Хосе обрушили бомбовый удар
самолеты, ведомые пилотами-янки. Однако в те
первые дни агрессии события развивались не совсем
так, как это было предусмотрено сценарием.
«Освободительная армия» Армаса застряла в 10
километрах от границы, а два самолета ЦРУ, принимавшие
участие в налетах, были сбиты над столицей
Гватемалы.
Успех операции повис на волоске. Именно в этот
момент Аллен Даллес обратился к президенту
Эйзенхауэру с неотложной просьбой — санкционировать
поставку силам вторжения еще нескольких
американских бомбардировщиков. После
непродолжительного колебания хозяин Белого дома согласился.
Самолеты были срочно переброшены в Манагуа и в
последующие дни подвергли столицу ряду
интенсивных воздушных ударов. Это, собственно говоря, и
решило судьбу президента Арбенса. Вечером 27 июня
он был отстранен от власти группой офицеров
гватемальской армии во главе с начальником генерального
штаба полковником Карлосом Энрике Диасом.
В последний момент между заговорщиками
произошло столкновение из-за президентского кресла.
Полковник Диас отнюдь не желал уступать место
полковнику Армасу. Он даже пригрозил, что будет
продолжать сопротивление «интервентам». Однако
Центральное разведывательное управление быстро
привело Диаса в чувство — под дулами пистолетов
других гватемальских офицеров Диас был
вынужден капитулировать.
Армас вошел в Гватемалу. Над страной
опустилась черная ночь реакции и террора. Одним из
первых решений Армаса был декрет об аннулировании
аграрной реформы и возвращении конфискованной
46

земли ее бывшим владельцам. Все конституционные
гарантии в стране были отменены.
Вернув земли «Юнайтед фрут», агенты ЦРУ тут
же занялись и другими делами. Они основали в
стране предприятие по производству цемента и
строительству «Томпсон Корнуолл инкорпорейтед»,
которое фактически монополизировало все строительное
дело в этой центральноамериканской республике.
Предметом их постоянного внимания стал игорный
бизнес. Казино, кабаре, публичные дома,
принадлежащие янки, росли в стране, как грибы после дождя.
Дело приняло такой скандальный размах, что даже
марионетка Армас был вынужден закрыть одно из
таких злачных мест. Возомнив себя истинным
«спасителем отечества», он перешагнул ту хрупкую
грань, которая отделяет для каждого марионеточного
президента дозволенное от запретного. 26 июля
1957 года, то есть в третью годовщину «славной
революции», «освободитель» Армас был убит при
загадочных обстоятельствах.
«Осторожно, злые собаки!»
17 июня 1953 года в некоторых городах
Германской Демократической Республики были
предприняты вылазки деклассированных элементов и
бывших нацистов, направленные против народной
власти. Подстрекатели были вооружены и организованы,
их действия направлялись из единого центра. Эти
провокационные попытки получили решительный
отпор со стороне трудящихся ГДР и быстро
прекратились. В империалистической печати немедленно
был поднят неистовый шум. Монополистическая
пропаганда лезла из кожи, пытаясь скрыть
истинных режиссеров и наставников авантюры.
Куда же вели следы провокации?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо
прежде всего напомнить о событиях 1945 года.
Апрель 1945 года. Последние дни существования
«тысячелетнего рейха». На небольшом участке
территории, стиснутом между безудержно катящейся с
востока лавиной Советской Армии и союзными вой-
47

сками с запада, мечутся некогда спесивые нацистские
бонзы, генералы вермахта, эсэсовские
офицеры-палачи. Все они лихорадочно ищут выхода, отсрочки
от неминуемой расплаты. Среди немногих,
сохранивших в этой общей сумятице относительное
спокойствие,— только что получивший погоны
генерал-лейтенанта Рейнхардт Гелен, начальник отдела
«Иностранные армии Востока» главного командования
сухопутных сил нацистской Германии. Гелен был не
один. Под его командованием — отряд особого
назначения и несколько мощных автомашин. В одной из
них — бесценный груз, запаянный в стальные
контейнеры. Это десятки километров микрофильмов
наиболее важных документов из архивов гитлеровской
разведки и контрразведки, касавшихся Советского
Союза и стран Восточной Европы: списки уцелев-
щих агентов, явки, картотеки, коды, досье и т. д.
Перед гитлеровской верхушкой вывоз этих
документов был представлен как один из этапов
подготовки к продолжению борьбы в «альпийской
крепости» (так нацисты называли труднопроходимый
горный район на границе Австрии и Баварии). Однако
на уме у только что испеченного генерал-лейтенанта
было совсем иное. Гелен и не помышлял о
продолжении борьбы. Он стремился не только не погибнуть
вместе с тонущим гитлеровским кораблем, но и
обеспечить себе солидное положение в будущем.
Контейнеры с микрофильмами должны были на первых
порах стать для него своеобразным спасательным
кругом, который позволил бы ему удержаться на плаву
в первые бурные месяцы, а затем...
Гелен знал об антисоветских настроениях
определенной части генералитета и политиков США.
Знал он и о том, что в этих кругах уже в открытую
поговаривают о новой войне, на этот раз против
Советского Союза. Подобная публика должна быстро
понять, какую ценность для нее представляет собой
многолетний глава разведывательного отдела
«Иностранные армии Востока» верховного командования
гитлеровской армии и его контейнеры.
Как писал позднее западногерманский журнал
«Радиоревью», генералу Гелену было известно, что
«Аллен Даллес, в то время шеф американского раз-
48

вёдывательного центра в Европе, располагал
скудными материалами о восточном союзнике. Гелен
твердо решил восполнить этот пробел».
Снабженный специальными пропусками отряд
Гелена быстро достиг горного баварского селения Мис-
бах, откуда ценный груз был переправлен в заранее
подготовленные тайники. Сам Гелен с группой особо
доверенных лиц укрылся в горном приюте Оланд-
сальм, где безмятежно провел последние дни войны и
первые недели после капитуляции, не помышляя о
каком бы то ни было продолжении борьбы. Затем,
переждав первый период неразберихи после
капитуляции, он добрался до ближайшего американского
поста, назвал свое имя и должность и потребовал
связать его со старшим офицером армии США. Однако
прошло несколько недель, прежде чем просьба
Гелена была выполнена. Первым американским
генералом, который вызвал Гелена на допрос в начале
июля, был командующий американскими
диверсионными войсками Джон Макгрудер; он сразу же понял,
какая птица попала ему в руки.
Военнопленный генерал-лейтенант гитлеровской
армии Рейнхардт Гелен не вернулся в лагерь для
военнопленных. Его ожидали комфортабельные
кабинеты высших чинов американской оккупационной
администрации и разведки в Европе,
трансатлантический перелет и еще более комфортабельные кабинеты
в Вашингтоне. Знатоком «восточного вопроса»
интересовались буквально все — руководители Управления
стратегических служб генерал Доновэн, Аллен
Даллес, Уолтер Рид Вольф, Лофтус Беккер, Шерман
Кент (позднее почти все они заняли руководящее
положение в ЦРУ), глава армейской разведки (так
называемой «Джи-2») генерал Джордж Стронг, шеф
Федерального бюро расследований Эдгар Гувер,
пентагоновские генералы и т. д.
В ходе бесед Гелен не только активно нажимал
на антикоммунистические мозоли собеседников, но и
постепенно расторговывал «консервы» из тайников в
районе Мисбаха. Его гамбит оправдывал себя с
лихвой: вашингтонские собеседники проявляли все
больший интерес к нацистскому военному преступнику.
«Он доказал со всей очевидностью колоссальную
4 Г. Ушаков
49

пользу, которую смогут принести делу борьбы с
большевизмом тысячи специальных агентов СС
и гестапо, рассеянных по всему миру,— писала
позднее французская газета «Либерасьон».— Сделка была
заключена немедленно. За огромную финансовую
помощь и обещание не привлекать к судебной
ответственности его агентов (и прежде всего официальных
сотрудников) Гелен обязался продолжать в пользу
США борьбу против большевизма, которую он начал
при Гитлере».
В начале 1946 года Гелен вернулся в Западную
Германию, имея в кармане соглашение, заключенное
с видными представителями американского
генералитета и разведывательных органов Вашингтона. За
ежегодные субсидии в размере 3,5 миллиона
долларов он должен был воссоздать отдел «Иностранные
армии Востока» и начать прежнюю деятельность
против официального союзника США.
На протяжении нескольких месяцев ему пришлось
работать под контролем некоего Генри Плезонтса,
позднее ставшего резидентом ЦРУ в Бонне. Плезонтс
и Гелен жили вместе, вместе занимались своими
темными делами. И лишь после того как руководители
американской разведки убедились в лояльности
бывшего гитлеровского генерала, они убрали от него
«няньку».
Само собою разумеется, на первых порах вся эта
история была окутана непроницаемой завесой
секретности. Вот что писала западногерманская газета
«Вельт ам зонтаг»: «Мотивы столь строгой
конспирации были ясны. Соглашения, заключенные
американскими деятелями на свою собственную
ответственность, означали в известном смысле самоуправство.
Они противоречили тогдашней национальной
политике США и были санкционированы лишь в результате
последующих событий... Учитывая недоверие
Франции и Англии к любому даже лишь наполовину
самостоятельному немецкому разведывательному
аппарату и значительное в то время влияние Советского
Союза на политику оккупации Германии, едва ли
можно было бы предусмотреть все последствия, если бы
эта тайна стала достоянием гласности».
Так через несколько недель после окончания вой-
50

ны в самых темных коридорах Вашингтона начала
осуществляться мечта А. Даллеса и стоявших за его
спиной монополистических сил США: вчерашний
враг Америки становился партнером по «тайной
войне» против вчерашнего союзника США по
антигитлеровской коалиции.
С ведома американских оккупационных властей
Рейнхардт Гелен обосновался в маленьком местечке
Пуллахе на реке Изеар в нескольких километрах от
Мюнхена. Когда-то гитлеровцами здесь был
выстроен «образцовый поселок имени Рудольфа Гес-
са» — несколько десятков стандартных домиков на
территории в 15 га. После окончания войны
«образцовый поселок» конфисковала для своих нужд
американская армия, а затем его передали в полное и
бесконтрольное владение генералу Гелену.
Со стороны улицы Гейльманштрассе стандартные
домики оградила от постороннего взгляда
трехметровая каменная стена, а с трех других сторон — забор из
колючей проволоки и стражники, выдающие себя за
лесников, со свирепыми овчарками. Внутрь этого
запретного города ведет единственная дорога, на
которой возле шлагбаума и двух сторожевых будок
красуется единственная вывеска: «Осторожно, злые
собаки!»
Обитатели «запретного города» не любят
посторонних глаз. Так обстоят дела сейчас. Так они
обстояли и четверть века назад, когда Рейнхардт Гелен
только что сменил кожу: из цепного пса
гитлеровского «нового порядка» он превратился в «злую собаку»
Центрального разведывательного управления.
Уже в 1946 году .был обезврежен первый геленов-
ский лазутчик, пытавшийся создать в Саксонии и
Тюрингии шпионско-диверсионную организацию. Им
оказался бывший подполковник вермахта Гергардт
Пинкерт, один из видных сотрудников Канариса.
В 1936—1938 годах он обучал в Испании
франкистских головорезов, а во время войны командовал
полком в дивизии особого назначения «Бранденбург»,
известной своими диверсионными экспедициями. Вслед
за Пинкертом разоблачили еще несколько матерых
шпионов, пытавшихся вести подрывную
деятельность.
51

После образования ЦРУ «организация Гелена»
перешла целиком под контроль нового ведомства. И с
этого момента территория нынешней Федеративной
Республики Германии быстро начала превращаться в
один из основных плацдармов подрывной
деятельности против социалистических стран. Здесь и в
Западном Берлине сразу появилось несколько шпионских
центров, нацеленных не только против ГДР, но и
против всего ненавистного империализму США мира
социализма.
Помимо «организации Гелена» ЦРУ организовало
параллельные шпионские посты. Вот как позднее
описывала их «специализацию» газета «Нью-Йорк
тайме»:
«ЦРУ имеет отделение в Бонне, которое ведает
общей координацией работы. Еще одно отделение
существует в Западном Берлине. Оно занимается особыми
видами деятельности, как, например, создание под
Восточным Берлином пресловутого туннеля для
подслушивания телефонных переговоров... Это было
разоблачено в 1956 году... Отделение ЦРУ во
Франкфурте осуществляет руководство некоторыми
шпионскими операциями против Советского Союза,
которые проводят сами Соединенные Штаты. Оно...
вербует агентов для засылки в коммунистические
страны».
Помимо этого филиал ЦРУ действует в Мюнхене.
Он был создан для руководства «организацией
Гелена» и такими пропагандистскими радиостанциями,
как «Свободная Европа» и «Освобождение», речь о
которых пойдет ниже.
После того как в 1953 году к руководству
официальной и тайной внешней политикой США пришли
братья Даллесы с их концепциями «освобождения» и
«отбрасывания коммунизма», перед всеми этими
шпионскими центрами, и прежде всего перед
«организацией Гелена», были поставлены новые задачи.
Отныне главная тяжесть их работы перемещалась в
сферу «активной разведки» или «грязных трюков».
На жаргоне агентов ЦРУ это означает организацию
крупных провокаций, диверсионных актов и
государственных переворотов.
Провокация в ГДР в июне 1953 года, основную
52

роль в которой играла «организация Гелена», была
первой массированной попыткой Вашингтона и его
разведывательных служб «отбросить коммунизм»
методами «тайной войны». Эта попытка, как известно,
окончилась крахом.
Тихий или безобразный!
Человек, о котором здесь пойдет речь, имеет не
совсем обычную судьбу. Так уж случилось, что
литература дважды познакомила нас с генерал-майором
Центрального разведывательного управления США
Эдвардом Лансдейлом, прежде чем мир узнал его
подлинное имя и дела. «Одним он казался
наилучшим типом американца за границей,—
свидетельствует американская книга «Невидимое
правительство», первой раскрывшая инкогнито Лансдейла,—
человеком, понимающим проблемы местного населения
и прилагающим все старания, чтобы помочь ему.
Таким он был изображен под псевдонимом в книге
«Безобразный американец». Для других он был наивным
американцем, который, не понимая всей тонкости
культуры другого народа, лишь ускорил
кровопролитие и хаос. Грэм Грин списал с него главного героя
своей повести «Тихий американец»».
Читатель знаком с «тихим» Олденом Пайлом.
Знаком он и с «безобразным» Хилландейлом. Нам
остается представить ему обыкновенного Эдварда
Лансдейла и рассказать о некоторых событиях, «героем»
которых он был. Этот рассказ связан с историей
грязной авантюры США в Юго-Восточной Азии.
Авторы книги «Невидимое правительство» Дэвид
Уайз и Томас Росс, нарисовавшие более или менее
подробную картину предыстории вьетнамской
авантюры, начинают свое повествование с июля 1954 года,
когда усилиями агентов Центрального
разведывательного управления премьер-министром Южного
Вьетнама стал Нго Динь Дьем. Но как и когда этот
политический проходимец попал в поле зрения
Вашингтона — этот вопрос вплоть до недавнего времени
оставался открытым. Ответ на него был дан только в
наши дни.
Все началось в 1950 году, когда войну против вьет-
53

намских патриотов вели еще французские
колонизаторы. В одном из токийских кабаков встретились
агент ЦРУ Уэслей Фишел, официально числившийся
профессором политических наук Мичиганского
университета, и никому тогда не известный Нго Динь
Дьем. До 1933 года этот вьетнамский мандарин
занимал пост губернатора провинции Пат Дьем на севере
Вьетнама, а затем, рассорившись со своими
французскими хозяевами, 17 лет находился на службе у
японской разведки. Его личное дело, обнаруженное
американскими специальными службами в секретных
токийских архивах, и привлекло к нему внимание
Вашингтона. Американские империалисты, уже тогда
вынашивавшие планы установления своего
господства в Юго-Восточной Азии, искали человеческий
материал, из которого можно было бы вылепить
послушную агентуру.
Встреча в токийском кабаке в 1950 году стала
поворотным пунктом в судьбе Нго Динь Дьема. Фишел
решил использовать оголтелый антикоммунизм
бывшего мандарина, его ненависть к французам и,
наконец, незавидное положение эмигранта. В конце этой
встречи Дьем получил приглашение посетить
Соединенные Штаты.
Первое пристанище Дьему в США дал
Мичиганский университет. Безвестный эмигрант не мог
пожаловаться на недостаток внимания к своей персоне.
Скорее наоборот. Дело дошло до того, что в
Мичиганском университете к Дьему отнеслись как к
потенциальному главе государства. К нему была
прикомандирована группа из 20 «профессоров» вроде Фишела,
которые, как отмечал журнал «Рампертс мэгэзин»,
«делали для него все — от разработки проектов его
бюджета и до подготовки его секретной полиции».
В 1953 году, когда французские колонизаторы
начали терпеть в Индокитае поражения, некий Джозеф
Баттингер, возглавлявший так называемый
«Международный комитет спасения», тесно связанный с
ЦРУ, свел Дьема с восходящей звездой американской
разведки полковником Эдвардом Лансдейлом, уже
слывшим к тому времени в Вашингтону крупным
специалистом по подавлению
национально-освободительных движений в Азии.
54

В орден американских рыцарей «плаща и
кинжала» бывший агент по рекламе из Сан-Франциско
Лансдейл был посвящен еще в годы второй мировой
войны. Однако первое самостоятельное «дело» он
получил уже после ее окончания, когда стал
резидентом американской разведывательной службы на
Филиппинах, охваченных огнем
национально-освободительного движения. Здесь, как единодушно
восторгается сейчас американская монополистическая печать,
им была разработана тактика «особой», или
«психологической войны», которая в сочетании с
карательными экспедициями должна была «умиротворить»
восставший архипелаг. Подкуп, провокация,
демагогические посулы, коварные убийства из-за угла —
такова была суть тактики Лансдейла. Именно он
после серии закулисных маневров привел к власти в
Маниле марионетку Рамона Магсайсая, залившего
страну кровью патриотов.
«Операция Филиппины» сразу же вывела
Лансдейла в число признанных «гроссмейстеров»
Центрального разведывательного управления. И вскоре
он получает новое назначение. Отныне ему
предстоит дирижировать закулисной американской
политикой в Индокитае.
Дьем произвел на Лансдейла хорошее
впечатление — тщеславен, беспринципен, безвестен. Из
подобного человеческого материала можно лепить все что
угодно, и, как отмечает журнал «Рампертс мэгэзин»,
вскоре Лансдейл «убедил в полезности Дьема Аллена
Даллеса, директора ЦРУ. Даллес уговорил своего
брата, государственного секретаря, а Джон Фостер
Даллес сказал свое .веское слово президенту
Эйзенхауэру».
Для полковника Лансдейла пришло время
действовать, и в конце мая 1954 года он объявляется в
Сайгоне. «Гроссмейстер ЦРУ» знает, как взяться за
дело: 7 июля Дьем занимает пост премьер-министра
марионеточного баодаевского правительства.
Читатель помнит, что «тихого» Олдена Пайла
настигла карающая рука вьетнамских патриотов.
Лансдейл оказался удачливее своего литературного
двойника. На протяжении нескольких лет он действовал
в Южном Вьетнаме в качестве закулисного архитек-
55

тора американской политики. Один из его друзей
вспоминал позднее:
—• Все, что происходило в Сайгоне, было известно
Эду или совершалось при его участии. Он знает, где
захоронены все трупы...
Еще бы, ему ли не знать, если на его совести
тысячи явных и тайных убийств и грандиозных
провокаций! Именно Лансдейлом были созданы отряды
«особого назначения», чинившие неслыханные
зверства.
Однако провести политического проходимца в
премьеры оказалось куда более легкой задачей, чем
удержать его у власти. С самого начала Дьем
столкнулся с серьезной оппозицией со стороны
влиятельных сайгонских кругов — буддистов, религиозных
сект и высших офицеров баодаевской армии. Дело
дошло до того, что даже специальный американский
посол в Южном Вьетнаме генерал Лаутон Коллинз был
вынужден рекомендовать Белому дому отказаться от
поддержки этого ненавистного вьетнамскому народу
человека.
Но политика США в Южном Вьетнаме
развивалась отнюдь не по тем каналам, которые
рекомендовал Коллинз.
Весной 1955 года с помощью Центрального
разведывательного управления Дьем начал вооруженной
силой сокрушать оппозицию своему режиму. В
Сайгоне вспыхнули бои между дьемовскими войсками и
вооруженными отрядами религиозных сект. Однако
в конфликт вмешались французские войска. Их
командование потребовало прекратить столкновения.
Генерал Коллинз поддержал это требование.
Но не тут-то было. По секретным каналам ЦРУ
Лансдейл тут же обратился в США к своим
единомышленникам, и те добились того, что Вашингтон не
только безоговорочно поддержал Дьема, но и отозвал
Коллинза из Южного Вьетнама.
Покончив с сектами, диктатор начал зверски
подавлять всякую оппозицию в стране. Он запретил
деятельность всех политических партий, за
исключением возглавляемого им так называемого
«национально-революционного движения»; с помощью
американских советников Дьем предпринял попытку
56

превратить страну в сплошной концентрационный
лагерь.
В дни, когда началось формирование «отрядов
особого назначения», еще один американский
«ученый» из ЦРУ, Юджин Стейли, формально
числившийся профессором Стэнфордского университета,
завершил разработку плана «умиротворения страны».
Смысл плана сводился к тому, чтобы загнать все
население Южного Вьетнама, в 15 тысяч
концентрационных лагерей, обнесенных колючей проволокой и
получивших позднее название «стратегических
деревень». В конечном счете было создано около 2,5
тысячи таких деревень со строго регламентированным
режимом.
Обитатели, или, что будет точнее, узники этих
лагерей, получили форменную одежду. Четыре
различных цветовых комбинации обозначали пол и возраст.
Лагерники обязаны были всегда иметь при себе два
удостоверения личности: одно — для передвижения
внутри зоны, другое — для того, чтобы пройти ворота.
Последние закрывались часовыми в семь вечера
и открывались в шесть утра. Земли, ранее
принадлежавшие узникам этих лагерей, опрыскивались
ядохимикатами, дабы партизанам оставалась только
выжженная земля. Те, кто не соглашался переселяться
добровольно, принуждались к этому силой. Деревни
сжигались, урожай уничтожался. По стране
прокатилась волна массовых казней и расправ. Узники
«стратегических деревень» находились под строгим
надзором, были обложены многочисленными
повинностями и поборами. Власти распорядились, чтобы в
трехмесячный срок в лагеря переселились и
родственники узников* из зон, не находящихся под
контролем сайгонской клики. Неявка влекла за собой
репрессии.
Поверив в то, что дьемовский режим укреплен,
Лансдейл покинул Сайгон. Ему предстояло
организовать в США видимость общественной поддержки
крайне агрессивной политики США.
К началу 1956 года в Соединенных Штатах
возникла организация, получившая название
«Американские друзья Вьетнама». В ее руководящий
комитет вошли такие влиятельные политические деятели,
57

как сенатор Ричард Ньюбергер, члены палаты
представителей Эмануэл Селлер и Эдна Келли, известные
обозреватели Макс Лернер («Нью-Йорк пост») и Ар-
ТУР Сульцбергер («Нью-Йорк тайме»), генералы
Доновэн (бывший шеф американской разведки) и
О'Даниэль, руководитель крупного рекламного
агентства Гарольд Орам, уже знакомый нам Баттингер и
даже лидер американской социалистической партии
Норман Томас.
Не все из них, очевидно, знали, что большую
часть финансовых расходов организации оплачивало
через подставные фонды Центральное
разведывательное управление. Оно, в частности, оплатило
поездку Дьема в Соединенные Штаты в 1957 году. Дьем
прилетел в Америку на личном самолете
Эйзенхауэра — честь, которой мало кто удостаивался, и
произнес специальную речь перед объединенной сессией
сената и палаты представителей. Выступая позднее
на обеде, организованном в честь диктатора
кардиналом Спеллманом, мэр Нью-Йорка Роберт Вагнер
охарактеризовал Дьема как человека, для которого
«свобода— это все равно что его собственная жизнь».
В заключение тирану была вручена специальная
медаль адмирала Ричарда Бэрда за «вдохновляющее
руководство ради идеалов свободного мира».
Пыль, поднятая во время этого визита, улеглась
не скоро. А между тем под ее прикрытием ЦРУ
продолжало усилия, направленные на подкрепление
марионеточного режима, который позднее даже
американский сенатор Уэйни Морзе назвал
«военно-фашистской диктатурой». Страна погрузилась в пучину
разнузданного террора и репрессий. Всеми делами в
стране вершил диктатор Дьем, его семейство и так
называемые «специальные войска» — банды наемных
головорезов, находившиеся на полном содержании
ЦРУ. Казалось, все идет раз и навсегда заведенным
порядком. Но это только казалось. О дальнейших
деталях «тайной войны» США в Южном Вьетнаме мы
расскажем позднее.
58

Осечка в Будапеште
В начале октября 1956 года в венском аэропорту
приземлился специальный самолет, прибывший из
Соединенных Штатов. Около десяти его пассажиров
тут же расселись по ожидавшим на взлетном поле
автомобилям. Минуя контроль пограничных и
таможенных властей, кортеж автомобилей выехал через
служебные ворота и устремился в один из тихих
аристократических районов австрийской столицы,
примыкающих к знаменитому Венскому лесу.
Дальнейший их след затерялся среди многочисленных и
похожих, как братья-близнецы, особняков, укрывшихся
за высокими зелеными изгородями.
Ни на следующий день, ни на следующий год, ни
много позднее хорошо осведомленная австрийская
печать ни словом не обмолвилась о таинственных
гостях из США. Лишь спустя двенадцать лет
известный американский журналист Стюарт Олсоп
рассказал подробности загадочного визита и раскрыл имя
одного американского гостя. Это был Фрэнк Визнер,
возглавлявший в ЦРУ департамент «грязных
трюков» с первого же дня существования управления,
человек, без которого не обходилась ни одна мало-
мальски крупная «черная операция» США тех
времен.
И на сей раз Визнер и его команда пересекли
океан не для праздного времяпрепровождения. Глава
департамента «грязных трюков» должен был на
месте руководить заключительным этапом операции, на
которую правящий класс США возлагал особые
надежды: через некоторое время в Будапеште должен
был начаться контрреволюционный путч, уже давно
подготовлявшийся с помощью Центрального
разведывательного управления.
Еще 21 июля 1948 года с целью создать прикрытие
для бывших хортистов и бежавших на Запад
контрреволюционеров Центральное разведывательное
управление создало так называемый «Венгерский
национальный комитет». Одновременно возник «Союз
борцов по оружию» во главе с бывшим начальником
2-го (разведывательного) отдела генерального штаба
хортистской армии генералом Андрашем Зако. Ос-
59

новная цель этого детища ЦРУ состояла в том, чтобы
«подготовить освобождение венгерского народа с
военной точки зрения». Под знамена союза
специальные службы США собрали несколько тысяч бывших
хортистских вояк, вооружили их и свели в
небольшие отряды, способные вести диверсионно-террори-
стическую деятельность. Так был создан костяк тех
банд, которые в октябре — ноябре 1956 года залили
улицы венгерских городов кровью коммунистов,
рабочих, крестьян, интеллигентов.
Одновременно с консолидацией эмигрантских сил
американские специальные службы пытались вести
подрывную деятельность внутри страны. Их опорой
стали остатки разгромленных эксплуататорских
классов — помещики, фабриканты, кулаки — все те,
кого социалистические преобразования лишили
власти и богатств. В этой среде ЦРУ начало заквашивать
подпольные организации, которые в «день X» могли
бы составить социальную опору контрреволюции.
Здесь сразу же следует оговориться, что
подготовлявшаяся- операция не была точной копией
берлинской. Тогда в 1953 году контрреволюционный
переворот задумывался исходя из того, что стоит
только нескольким сотням провокаторов выйти на улицы,
как к ним присоединятся тысячи людей и народная
власть рухнет. Эта ставка, как известно, была бита.
Ныне попытка «отбрасывания коммунизма»
строилась на несколько иной базе. Выступления
контрреволюционного подполья должна была подготовить
мощная пропагандистская кампания извне, серия
идеологических диверсий, направленных на
дискредитацию народной власти.
Венгрия далеко не случайно стала объектом
главного удара. В своем решении от 5 декабря 1956 года
Центральный комитет Венгерской социалистической
рабочей партии среди причин, приведших к
контрреволюции, назвал не только внутреннюю реакцию и
деятельность международного империализма, но и
сектантско-догматические ошибки бывшего
партийного руководства и ревизионистское предательство.
В этом решении, в частности, отмечается, что «эти
причины и факторы еще задолго до вспышки
октябрьских событий, действуя одновременно, взаимо-
60

связанно и оказывая влияние друг на друга, привели
к трагической развязке событий».
Именно этими причинами и факторами и решили
воспользоваться правящие круги Соединенных
Штатов, начиная подготовку к контрреволюционному
путчу. Незадолго до событий, в августе 1956 года,
один из руководителей «Свободной Европы»,
профессор Адольф Берли, выступая с лекцией в летнем
колледже этой подрывной организации в Страсбурге,
откровенно изложил основную стратегию заговора.
В Венгрии, сказал он, созрели условия для того,
чтобы начать фронтальную атаку на социалистические
завоевания под флагом «национального
возрождения» и «исправления ошибок». Но он ратовал за
постепенный подрыв социалистической власти и
поэтапную реставрацию капиталистических порядков.
Касаясь роли, которая отводилась в этом заговоре
ревизионистским элементам, один из главарей
контрреволюционной эмиграции, Ференц Надь, откровенно
говорил о том, что на первых порах следует делать
ставку на ревизионистские элементы в партии, а
затем в подходящий момент оттеснить их и захватить
власть.
Иными словами, ревизионистам, по замыслам
организаторов путча, предстояло лишь расчистить путь
для контрреволюции. В планы ЦРУ входила
поддержка активизировавшейся тогда правооппортуни-
стической группы Имре Надя, который должен был
создать условия для такого перерождения
государственного строя, которое позволило бы реакции и
контрреволюционному подполью с помощью Запада
вернуть страну под власть капитала. Реакция и
зарубежная пропаганда всемерно раздували ошибки,
допущенные в ходе социалистического
строительства, охаивали партию и социалистическое государство,
распространяли провокационные слухи.
На протяжении всего 1956 года активность
разведывательных органов США против Венгерской
Народной Республики продолжала нарастать.
Увеличивалось число организованных нарушений границы и
попыток прорыва на территорию страны: если за
первые три месяца число таких случаев было 191, то во
втором квартале было зарегистрировано уже 320 на-
61

рушений, а в третьем квартале — уже 438.
Американская агентура, помимо организации
контрреволюционного подполья, получила задание собирать
сведения о вооруженных силах страны, их дислокации, о
настроениях населения, положении классов и
социальных групп. Европейская штаб-квартира ЦРУ и
связанные с ней организации завели обширную
картотеку на промышленные предприятия, кооперативы,
государственных и партийных деятелей. Только в
радиоцентре «Свободная Европа» велись личные досье
примерно на 80 тысяч венгерских граждан.
В марте 1956 года в Голландии состоялось
конспиративное совещание, в котором приняли участие
главари «Союза братьев по оружию» и агент ЦРУ в чине
майора армии США Джеймс Грэхэм. На нем было
принято решение о форсированной подготовке
вооруженных формирований к переброске в Венгрию. На
территории ФРГ, Австрии и Испании начали
действовать центры по обучению соответствующих кадров.
Аналогичные «университеты» проходили эмигранты
и в лагерях американской армии в зоне Панамского
канала. Ради облегчения вербовки и обучения многие
предприятия в ФРГ немедленно предоставили
«отпуска» рабочим венгерской национальности, которых
тут же переправили в специальные лагеря в районе
Пфальца, Вогенвейля, Цирсдорфа, Траунстайна.
20 октября в Париже собрались руководители
венгерской контрреволюционной эмиграции. На этом
совещании выступил представитель специальных
служб США майор Э. Джексон, обещавший
собравшимся всю необходимую финансовую помощь. В тот
же день в Будапешт, прикрываясь дипломатическим
паспортом, пожаловал еще один майор американской
армии и по совместительству агент ЦРУ Д. Ф.
Арнольд. Цель его миссии состояла в том, чтобы
непосредственно на месте проверить готовность
контрреволюционного подполья к выступлению, оценить
обстановку.
Вслед за этим по сигналу Фрэнка Визнера,
укрывшегося вместе со своей группой на одной из
фешенебельных вилл австрийской столицы, сложную
машину заговора привели в действие. Визнеру и его
хозяевам казалось, что на этот раз осечки не будет.
62

Однако жизнь опрокинула их расчеты. Мы не
будем подробно рассказывать о том, как венгерский
народ, руководимый коммунистами, раздавил с
помощью Советского Союза контрреволюционный путч
и отстоял социалистические завоевания на
венгерской земле. Отметим только, что крах «операции
Венгрия» означал не только один из крупнейших
провалов Центрального разведывательного управления, но
и конец карьеры Фрэнка Визнера.
Правящий класс США, возлагавший столь
большие надежды на «отбрасывание коммунизма» в
Венгрии, искал козла отпущения и нашел его в лице
Визнера. Судьба первого главы департамента
«грязных трюков» решилась. Сразу же после событий его
фактически отстранили от должности, а в следующем
году отправили в качестве представителя ЦРУ в
Лондон. Однако и в британской столице Визнер
задержался ненадолго. Последовала полная отставка.
Объясняя падение этого столпа ЦРУ, С. Олсоп в
книге «Центр» выдвигает на передний план причины,
так сказать, личного порядка. Касаясь роли Визнера
в венгерских событиях, он пишет: «Фрэнк был тесно
связан как морально, так и профессионально с этим
эпизодом. Он вернулся в Вашингтон с тяжелой
формой гепатита, но его болезнь была не только
физической. В последующие годы он мужественно
продолжал работать, несмотря на несколько тяжелых
нервных кризисов. В 1965 году он покончил с собой».
Однако эта версия плохо вяжется с другими
сообщениями, появившимися на страницах американской
печати еще в 1961 году. 26 октября 1961 года на
страницах газеты «Цьюс», выходящей в Джексоне, штат
Миссисипи (где, кстати сказать, Визнер родился, имел
поместье и где, если верить официальной версии, он
наложил на себя руки), появилась статья,
озаглавленная «Заболевший агент предвещает новый скандал в
ЦРУ». Она брала под защиту «тайного оперативного
работника ЦРУ в Лондоне, который ранее занимал
ключевые посты здесь, в самом управлении».
Корреспонденция газеты «Ньюс» позволяет
поставить также под сомнение версию смерти Визнера,
выдвинутую С. Олсопом в его книге «Центр». Судя по
всему, отнюдь не нервное расстройство было причи-
63

ной смерти некогда высокого чина ЦРУ. Оно само
явилось следствием какой-то темной интриги в
недрах Лэнгли. Можно представить, что после провала
контрреволюционного путча отстраненный от власти
и обозленный Визнер оказался весьма опасным
человеком для многих в ЦРУ, да и вообще в Вашингтоне:
он слишком много знал.
В квартале от Белого дома
В столице Соединенных Штатов на
Пенсильвания-авеню расположено роскошное здание под
номером 1750, находящееся под усиленной охраной. Здесь,
всего в квартале от Белого дома, разместился отдел
ЦРУ, который, строго говоря, действует в нарушение
всех американских законов.
Как известно, акты 1947 и 1949 годов не давали
Центральному разведывательному управлению права
заниматься операциями внутри страны, а тем более
вмешиваться во внутреннюю политику.
Предполагалось, что, пересекая границу Соединенных Штатов,
«рыцари» американской разведки должны снимать
плащи и вкладывать кинжалы в ножны.
Тем не менее с первых же шагов центральная
разведка начала вести активные операции на
территории США, опутывая паутиной многие
общественные организации, научные центры, предприятия
делового мира и т. д., насаждать своих людей повсюду,
где это только было можно. Разумеется, вся эта
деятельность велась под флагом интересов расширения
тайных операций за рубежами страны, однако ее
результатом стало, как пишут уже упоминавшиеся
Т. Уайз и Д. Росс, «широкое вмешательство во
внутренние дела — от радиостанций и пароходных
компаний до университетских городков». О степени этого
вмешательства свидетельствует хотя бы тот факт,
что ныне ЦРУ содержит свои представительства
более чем в двух десятках крупнейших городов США.
Прибирая к рукам различные американские
организации, ЦРУ вскоре обзавелось в стране широкой
базой.
С 1950 года, например, центральная разведка
начала финансировать так называемый Центр между-
64

народных исследований Массачусетского
технологического института в обмен на определенные услуги
отнюдь не научного характера. Первым директором
центра был ветеран американской разведки
профессор Уолт Ростоу (позднее специальный советник
президентов Кеннеди и Джонсона). В 1952 году его
сменил другой «ученый муж» — Макс Милликен,
бывший до этого специальным помощником директора
ЦРУ. Как мы уже знаем, и Мичиганский университет
стал своеобразной «легальной крышей», в частности,
для агентов ЦРУ, готовивших Дьема к воцарению в
Южном Вьетнаме.
С 1953 года американские «рыцари плаща и
кинжала» взяли под свое высокое покровительство
американских «рыцарей труда», как иногда иронически
называли в США желтое руководство Американской
федерации труда (после слияния АФТ с Конгрессом
производственных профсоюзов это покровительство
распространилось и на новое профсоюзное
объединение АФТ—КПП).
• В марте 1967 года американский журнал «Рам-
пертс мэгэзин» обнародовал факты,
свидетельствующие о том, что еще в 1952 году ЦРУ установило свой
контроль над Национальной студенческой
ассоциацией США, которую тогда возглавлял некто Уильям
Денсор (позднее занимал, высокий пост в
американском посольстве в Перу). Журнал «Рампертс»
уточняет: «Центральное разведывательное управление
использовало студентов для шпионажа. Действуя
через студентов, оно пыталось оказать давление на
международные студенческие организации, дабы эти
организации занимали позиции холодной войны. Они
вмешивались самым шокирующим образом во
внутреннюю деятельность крупнейших и старейших
студенческих организаций в нашей стране».
В курсе этих особых отношений с ЦРУ были лишь
руководители ассоциации, но так как руководство
менялось каждый год, то число посвященных
непрерывно росло, и секрет об источниках
финансирования, правда с большим запозданием, но все-таки
перестал быть секретом.
На международных форумах связанные с
разведкой руководители американских студентов постоянно
5 Г. Ушаков
65

распинались о том, что они «независимы» от
своего правительства. Они подвергали злобным нападкам
студенческие организации социалистических стран.
Но эти пропагандистские выпады были далеко не
единственным заданием ЦРУ, которое выполняли
продавшиеся лидеры Национальной студенческой
ассоциации США, отрабатывая получаемые от
правительства сребреники — и немалые. За время работы
на разведку руководство Национальной студенческой
ассоциации получило более 3 миллионов долларов.
Деньги предоставлялись через «Фонд
финансирования деятельности молодежи и студентов», созданный
в том же году, когда ЦРУ заключило сделку с
ассоциацией. Другим каналом, через который в
ассоциацию перекачивались грязные деньги, стал «Фонд
М. Д. Андерсона», управляемый «Фёрст нэшнл сити
бэнк оф Даллас». Главным адвокатом фонда все эти
годы выступал некто Леон Джаворски — один из
близких друзей тогдашнего сенатора от штата Техас
Линдона Б. Джонсона, будущего президента США.
Действуя через «благотворительные фонды» и*
своих платных агентов, ЦРУ помимо НСА
использовало и другие молодежные организации — Совет
молодежи США, Всемирную ассамблею молодежи, в
которую входят молодежные ассоциации 54 западных и
неприсоединившихся стран» и Международную
студенческую конференцию с центром в Лейдене
(Голландия).
Нью-йоркская газета «Дейли ньюс» считает, что
на цели скрытого финансирования различных
общественных организаций Лэнгли тратило до 500
миллионов долларов ежегодно.
Уже долгие годы в Латинской Америке
подвизается «Панамериканский фонд», связанный с
университетом в Майами и занимающийся обменом
студентами между США и их южными соседями. Так
называемые «Международный фонд развития» и
«Гражданское действие» пытаются взять под свой контроль
движение городской и сельской бедноты,
осуществляют различные филантропические проекты. В 1967
году выяснилось, что на протяжении многих лет все
эти организации получали деньги от ЦРУ и
выполняли его особые задания.
66

Лэнгли тратит огромные суммы на
контролирование таких организаций, как «Конгресс свободы
культуры», «Международная комиссия юристов»,
«Американское общество африканской культуры»,
«Американские друзья Ближнего Востока», имевшие
постоянные бюро в Аммане, Багдаде, Каире, Дамаске,
Иерусалиме, Тегеране, «Международный институт
рынков сбыта» при Гарвардской коммерческой
школе, Международный секретариат католической
организации «Паке Романа», Конференция по вопросам
атлантического сообщества, Национальный совет
христианских церквей США, промышленные
компании, туристические агентства и т. п.
Принятая в 1951 году поправка к «Закону о
взаимном обеспечении безопасности», позволившая
создавать на территории США военные формирования
из числа изменников и предателей, бежавших из
социалистических стран, предоставила ЦРУ широкие
возможности и для организации злобных
антисоветских и антикоммунистических кампаний в США. На
деньги Лэнгли в США начали множиться различные
эмигрантские комитеты и комитетики.
Пожалуй, наиболее известным среди них стал
«Крестовый поход за свободу», финансируемый через
«Фонд американского наследия» и некоторые другие
подставные организации ЦРУ. Среди учредителей
и руководителей этого «похода» были Дуайт
Эйзенхауэр, Аллен Даллес (тогда он еще не занимал
официальных постов), видный финансовый магнат
Диллон (ставший позднее министром в
правительствах Эйзенхауэра, Кеннеди и Джонсона), Дэвид
Рокфеллер, председатель совета директоров «Стандард
ойл оф Нью-Джерси» Холмэн, издатель журналов
«Лук», «Тайм» и «Форчун» Генри Люс и др.
Под стать «Крестовому походу» и «Комитет
«Свободная Европа»», созданный в 1949 году и самым
тесным образом связанный с этим «Походом». Он
объединяет пахучий букет эмигрантских
контрреволюционных организаций. «Почетными» основателями
комитета были Лоуренс Джанини, президент самого
крупного американского банка — «Бэнк оф Америка»,
и Артур Пейдж — директор второго по величине
«Чейз-Манхэттен бэнк». Председателем в течение
67

многих лет являлся контр-адмирал в отставке
Гарольд Миллер, которого в 1961 году сменил крупный
бизнесмен Джон Ричардсон (сейчас в этом кресле
восседаем бывший губернатор американской
оккупационной зоны Германии Люшьес Клей). Через «Комитет
«Свободная Европа»» американская разведка
финансирует и направляет деятельность подрывного «Радио
«Свободная Европа»».
Первые свои передачи радиоцентр начал в 1950
году. С тех пор его сеть разрослась до 32 передатчиков,
расположенных на территории ФРГ и Португалии и
отравляющих эфир клеветой на пяти европейских
языках ежесуточно в течение 77,5 часа.
Штаб-квартира «Свободной Европы» находится в Мюнхене.
В ней работает 975 сотрудников, в том числе
209 граждан США, 373 беглеца из стран Восточной
Европы и 393 немца. Следует ли подчеркивать, что
все они либо являются платными агентами ЦРУ и
западногерманской разведки, либо прошли через их
плотные фильтры. Помимо мюнхенского центра
радиостанция имеет «зарубежные бюро» в Лондоне,
Париже, Нью-Йорке, Стокгольме, Афинах, Тель-Авиве,
Западном Берлине и т. д.— всего в 17 городах. В
системе «Свободной Европы» работает 1642 сотрудника.
С 1951 года на территории США действует
организация, сначала крикливо называвшаяся
«Американским комитетом свободы СССР», позднее она
была переименована в не менее претенциозный
«Американский комитет освобождения от большевизма»,
а затем — в «Комитет «Радио свободы»». Почетный
председатель этого «Комитета» — бывший посол
США в Москве и видный разведчик, отставной
адмирал Стэнли, а на должности председателя
подвизается сотрудник ЦРУ Хоулэнд Сэрджент. В
распоряжении «Комитета» находится радиосеть из 17
передатчиков в ФРГ, Испании и на Тайване. Передачи,
которые готовятся в Лэнгли, ведутся на 16 языках
народов СССР.
Откуда же берутся средства для финансирования
деятельности этих радиоцентров?
Выступая 23 января 1971 года в сенате, сенатор-
республиканец Клиффорд Кейз заявил, что из 34
миллионов долларов, ежегодно поглощаемых «Свободной
68

Европой», 30 миллионов поступает с тайных счетов
ЦРУ. Остальные средства дают крупнейшие
американские монополии.
«Антибольшевистский блок наций» был сколочен
еще в 1943 году гитлеровской разведкой, а затем
перешел по наследству к специальным службам США.
Возглавляет это сборище злобных эмигрантов
предатель украинского народа Ярослав Стецко. Его
ближайшие помощники — известные в прошлом
коллаборационисты и фашисты: бывший «министр
иностранных дел Словакии» Дурчанский, бывший
болгарский министр Христо Статев, бывший хортистский
генерал Фаркаш и тому подобная публика.
Все эти центры широко используются ЦРУ не
только для подрывной деятельности против
социалистических стран, но и для создания «соответствующей
атмосферы» внутри США. Под прикрытием этих
организаций американская реакция ежегодно проводит
в США так называемую «неделю порабощенных
стран» — один из самых шумных антисоветских
балаганов на территории США.
Однако наиболее ярко глубокое проникновение
ЦРУ во все поры американского общества выявили
события, связанные с борьбой против революционной
Кубы в годы правления президента Кеннеди. Именно
эти годы показали, каким влиянием не только на
внешнюю, но и на внутреннюю политику США
пользуется Центральное разведывательное управление,
сколь мощные силы стоят за его спиной.
В своей прощальной речи перед уходом в отставку
президент США Эйзенхауэр признал, сколь опасны
силы, составляющие «военно-промышленный
комплекс», то есть союз военщины, политиканов и
бизнесменов, заинтересованных в гонке вооружений и,
следовательно, в усилении международной
напряженности. Верным защитником интересов комплекса
стало и Центральное разведывательное управление.
С влиянием и могуществом Лэнгли президент США
Кеннеди впервые столкнулся еще в ходе
предвыборной кампании I960 года и чувствовал его железную
хватку вплоть до последних минут своей жизни.
Но не будем забегать вперед...

Глава 111
В ОТСВЕТЕ БАГРОВОГО СОЛНЦА
Плайя-Хирон
Утро 20 января 1961 года выдалось в Вашингтоне
ясным и, по американским стандартам, морозным.
Накануне ночью на город обрушился снегопад, но
к утру тучи рассеялись. Багровое солнце осветило
улицы столицы, украшенной по случаю
официального вступления в должность 35-го президента США
Джона Фитцджеральда Кеннеди.
После принятия торжественной присяги самый
молодой в истории Соединенных Штатов глава
государства произнес речь, в которой призывал
«расчистить площадку сотрудничества, чтобы
противостоящие друг другу блоки могли заново начать поиски
мира, прежде чем силы разрушения, выпущенные на
волю наукой, поглотят все человечество».
Среди гостей, присутствовавших на
торжественной церемонии, были государственные и
политические деятели страны, в том числе и виднейшие
ставленники «военно-промышленного комплекса» —
директор ЦРУ Аллен Даллес, председатель
Объединенного комитета начальников штабов Лемнитцер,
начальник штаба армии генерал Уайт, начальник
штаба военно-морского флота адмирал Бэрк и многие
другие. Их лица наверняка кривила ироническая
усмешка. Они-то знали, что «расчищать площадку
сотрудничества» новому президенту придется весьма
оригинальным способом — начав с утверждения
плана нападения на Кубу.
На чем основывалась эта уверенность?
«Истина, достаточно хорошо аргументированная,
но скандально^игнорируемая,— писала много позднее
газета «Нью-Йорк Уорлд телеграм энд Сан»,— со-
70

стоит в том, что Кеннеди не мог бы отменить
вторжение, даже если бы пытался это сделать». И
действительно, в кубинском вопросе «военно-промышленный
комплекс» и прежде всего ЦРУ, по сути дела, решили
все еще до того, как он стал президентом.
План вторжения на Кубу был принят еще при
президенте Эйзенхауэре. Именно Аллен Даллес
предложил тогда повторить на Кубе «гватемальский
вариант», то есть добиться своих целей с помощью
вторжения банд подготовленных и обученных наемников.
Эту идею одобрил президент Эйзенхауэр 17 марта
I960 года, и вскоре на территории США и Гватемалы
ЦРУ создало центры подготовки «сил вторжения».
Ведомство Аллена Даллеса приняло меры для
объединения враждовавших между собой групп
кубинских контрреволюционеров.
Центры подготовки наемников работали на
полный ход, в США приближались президентские
выборы, однако наемное воинство было еще очень
далеко от боевой формы. Становилось ясным, что
вопрос о предстоящей агрессии будет решать не
Эйзенхауэр, а новая администрация. В случае, если бы у
власти осталась республиканская партия, высадка
произошла бы при любых условиях. Несколько иначе
обстояло дело с Кеннеди. Его враждебное отношение
к революционной Кубе было общеизвестно. Но одно
дело — питать вражду, а совсем иное — давать
санкцию на акт агрессии, способный иметь далеко идущие
последствия.
И тогда, чтобы заранее связать кандидата
демократической партии, ЦРУ решается на хитроумный
трюк. Незадолго до выборов оно фабрикует слухи о
том, будто высадка произойдет со дня на день — во
всяком случае до выборов, и доводит их до сведения
Кеннеди. Ясно, что подобный поворот событий
серьезно укрепил бы позиции республиканцев среди
американской буржуазии. Кеннеди не на шутку
встревожился. 20 октября он опубликовал заявление,
обрушившись на республиканцев с критикой за то,
что они... не оказывают никакой поддержки
«кубинским силам, с которыми связана надежда на
свержение Кастро». Он пообещал сделать это, если будет
избран президентом.
71

Именно такого заявления, судя по всему, и
добивалось Центральное разведывательное управление.
Кеннеди публично брал на себя обязательства, от
которых позднее практически уже невозможно было
освободиться. Через десять дней после выборов
Аллеи Даллес детально ознакомил президента с планом
агрессии, получившим кодовое наименование «Плу-
то». Как позднее вспоминал в своих мемуарах
помощник Кеннеди Теодор Соренсен, президент «был
поражен его масштабами и дерзостью...».
В конце ноября 1960 года, перед тем как сдать
дела новому президенту, Эйзенхауэр в последний
раз просматривал черновой набросок плана
вторжения на Кубу. К тому времени «силы вторжения»,
которые удалось наскрести Даллесу, состояли из
300 кубинских эмигрантов, располагавших 12
бомбардировщиками «Б-26».
Кеннеди, став президентом, сменил всех членов
кабинета. Исключение было сделано только для
А. Даллеса — он остался на посту директора
Центрального разведывательного управления. Дело в том,
что в руках этого человека сходились все нити
антикубинского заговора, за его спиной стояли
могущественные "силы империализма США,
толкавшие страну на путь антикубинской
авантюры.
В конце января 1961 года, едва успев переехать в
Белый дом, Кеннеди запросил подробную
информацию относительно операции «Плуто». Он внес в план
некоторые дополнения, на доработку которых ушло
еще три месяца. К началу апреля 1961 года машина
заговора была приведена в полную готовность.
К этому моменту американской разведке удалось
наконец свести под одну крышу враждовавшие между
собой организации контрреволюционеров и создать
так называемый «кубинский революционный совет».
Тем не менее президент не торопился отдавать
приказ о начале операции.
Почему?
Ответ стал ясен только летом 1965 года, когда в
США вышли в свет мемуары одного из ближайших
сподвижников Кеннеди тех дней — Артура
Шлезингера. Шлезингер пишет о том, что в последний мо-
72

мент Кеннеди начал испытывать серьезные сомнения
в успехе операции.
Однако антикубинская атмосфера в США была
накалена до предела. Воинственные кличи неслись
не только со стороны ультраправых организаций, но
и из среды тех, кто причислял себя к умеренному
крылу. Внутри правительства все более возрастал
нажим ставленников «военно-промышленного
комплекса», которых позднее американцы назвали
«ястребами». В их первых рядах шел Ал лен Даллес, при
каждом удобном случае требовавший от президента
дать приказ о начале операции. Один из наиболее
веских его аргументов сводился к тому, что отказ от
высадки вызовет со стороны многочисленных
кубинских эмигрантов обвинение в «мягком отношении к
коммунизму», чем не замедлят воспользоваться
политические противники президента из
республиканской партии.
Но и это еще не было последним аргументом
главы ЦРУ и тех, кто стоял за его спиной. Даллес не раз
предупреждал президента о том, что, если он
изменит своему предвыборному слову, то кубинские
«борцы за свободу» могут-де взбунтоваться в
гватемальских лагерях, арестовать американских
советников и начать самостоятельное осуществление
операции.
Только после смерти Кеннеди выяснилось, что
именно скрывалось за этими словами шефа
американской разведки. В начале 1964 года в США вышла
книга Хейнса Джонсона «Залив Свиней», написанная
со слов главарей кубинской бригады вторжения.
И среди прочих эпизодов закулисной истории Плайя-
Хирон в книге рассказано о том, как за полмесяца до
высадки главный американский советник в
гватемальских тренировочных лагерях, известный под
кличкой Фрэнк, вызвал к себе командование бригады
и объявил, что «в правительстве есть силы,
пытающиеся остановить вторжение».
Сделав это сообщение, пишет Джонсон, Фрэнк
улыбнулся и добавил:
— Если это произойдет, вы придете сюда и
устроите небольшое представление, как если бы вы хотели
арестовать нас, советников, и затем начнете осущест-
73

влять программу так, как об этом было условлено
раньше. Мы предоставим в ваше распоряжение весь
план, даже если будем вашими пленниками. В
конечном счете наша возьмет!
«Фрэнк никогда не уточнял,— пишет далее
Джонсон,— кто именно противится вторжению. Он
упоминал о «силах в правительстве», о «политиканах», о
«людях наверху». Но он сказал со всей
определенностью, что, если он получит приказ об отмене
вторжения, у него есть указание его боссов, его командиров
продолжать дело любыми средствами... Кубинские
эмигранты были убеждены, что вторжение
произойдет даже в том случае, если Вашингтон попытается
его остановить».
В начале второй декады апреля необходимый
приказ был отдан, и Аллену Даллесу не пришлось
принимать «крайние меры».
Чем все это кончилось, хорошо известно.
Кубинский народ вышвырнул со своей земли наемников
ЦРУ.
Не останавливаясь подробно на позорном разгроме
империализма янки на Плайя-Хирон, отметим
только, что, втянув правительство США в позорную
авантюру, Аллен Даллес и иже с ним тут же поспешили
уйти в сторону и предоставить Кеннеди одному
расхлебывать заваренную ими кашу. И хозяину Белого
дома не оставалось ничего другого, как взять всю
ответственность на себя.
Разумеется, этот эпизод не мог пройти бесследно
для отношений между руководителями ЦРУ и
главой исполнительной власти. В первые дни после
провала агрессии, свидетельствует американская печать,
президент Кеннеди даже подумывал о том, чтобы
вообще ликвидировать Центральное разведывательное
управление. «Я хочу разбить ЦРУ на тысячу кусков
и пустить их по ветру»,— сказал в сердцах Кеннеди
высокопоставленному члену своего правительства.
Чем чаще все меняется...
Однако Кеннеди не выполнил своей угрозы
«разбить ЦРУ на тысячу кусков», да и не смог бы ее
выполнить.
74

Вместо этого он попытался несколько ограничить
полномочия центральной разведки и ее влияние на
государственные дела.
23 апреля 1961 года в обстановке строжайшей
секретности начала работать назначенная президентом
комиссия по расследованию причин провала в заливе
Кочинос. Ее возглавил генерал Максуэлл Тэйлор.
Кроме Тэйлора в состав комиссии вошли Роберт
Кеннеди, адмирал Ар л и Бэрк и... директор
Центрального разведывательного управления Аллен
Даллес.
Волка включили в комиссию по расследованию
нападения на овча^рню... Уже один этот факт
свидетельствовал о том, что из туч, собравшихся над ЦРУ,
молний не грянуло. И действительно, дебаты в группе
Тэйлора разгорелись не вокруг вопроса о том, быть
или не быть ЦРУ, а о том, какие функции следует ему
выполнять.
1 октября 1961 года во исполнение выводов группы
Тэйлора в Вашингтоне было объявлено о создании
Разведывательного управления министерства
обороны (РУМО). В первоначальном положении о
функциях нового управления предусматривалось, что оно
будет заниматься составлением бюджетов
разведывательных служб армии, флота и авиации,
контролем за их деятельностью, подготовкой
разведывательных сводок для членов правительства. Однако на
практике новое управление сразу же начало
вторгаться в заповедные области Центрального
разведывательного управления. Вскоре в различных отделах
РУМО работало уже свыше 2,5 тысячи человек, а его
руководители, как бы бросая вызов Лэнгли,
запросили 17 миллионов долларов на строительство
собственного здания.
Затем на протяжении второй половины 1961 года
и первых месяцев 1962 года из Центрального
разведывательного управления были уволены Аллен
Даллес, его заместители Ричард Биссел, генерал Кэй-
белл и ряд других высших чинов. Новым директором
ЦРУ стал калифорнийский миллионер Джон Мак-
коун, известный своими крайне реакционными
взглядами и принадлежащий к той же породе
политических деятелей, что и Аллен Даллес.
75

В чем дело? Почему Кеннеди снова доверил
руководство центральной разведкой человеку из стана
своих партийных противников? Дело прежде всего в
том, что Маккоуна поддерживали влиятельные
монополистические силы, стремившиеся любой ценой
удержать Лэнгли в своих руках.
На протяжении всего лета 1961 года в Вашингтоне
упорно циркулировали слухи, что боссом Лэнгли
станет Роберт Кеннеди. Однако на страницах печати,
контролируемой республиканцами, немедленно
началась кампания, обвиняющая семейство Кеннеди в
том, будто оно собирается прибрать к своим рукам
все рычаги власти и создать в США нечто подобное
монархической форме правления. Вскоре эта
кампания перекинулась на конгресс, и президенту
пришлось отказаться от идеи поставить во главе
разведки своего брата. Говорили, что до Маккоуна
президент предлагал этот пост крупному
вашингтонскому адвокату Кларку Клиффорду (позднее он
занял пост министра обороны в правительстве
Джонсона), а затем не менее известному нью-йоркскому
адвокату Фаулеру Гамильтону. Однако
«военно-промышленный комплекс» вынудил их отказаться от
должности шефа ЦРУ.
Назначение Маккоуна произвело в Вашингтоне,
особенно среди сторонников Кеннеди, впечатление
разорвавшейся бомбы. Авторы книги «Невидимое
правительство» следующим образом объясняют шаг
главы исполнительной власти: «После провала на
Плайя-Хирон как Кеннеди, так и ЦРУ были до
крайности уязвимы для политических атак со стороны
республиканской партии, особенно со стороны ее
правого крыла. Имея консервативного республиканца во
главе «невидимого правительства», президент
рассчитывал несколько ослабить этот политический
огонь».
Меры, принятые на протяжении второй половины
1961 года, в общем и целом не привели к
существенному изменению в положении ЦРУ. Да они и не
могли к этому привести. В конечном счёте не столь
важно, кого уволили, а кого назначили на
руководящие посты в Лэнгли и какие функции следовало
оставить ЦРУ. Главное было в том, что Вашингтон отнюдь
76

не намеревался изменять агрессивный
внешнеполитический курс США. К тому же вторжение Пентагона
в область «тайной войны» могло привести и
действительно привело лишь к ее дальнейшей
интенсификации, а следовательно, и к расширению того поля
деятельности, где ЦРУ располагало прочными
позициями, опытом, связями.
Здесь важно отметить и другое. И Пентагон, и
ЦРУ имели общих хозяев-^-«военно-промышленный
комплекс». Были они и единомышленниками по своей
политической ориентации. Вот почему отношения
между разведкой и армией стали в конечном счете
отношениями союзников, а не соперников. Между ними
не раз возникали и возникают по сей день
межведомственные склоки, однако в защите основной линии
«военно-промышленного комплекса» они выступали
и выступают единым строем.
В общем еще раз оправдалась справедливость
французской мудрости, гласящей: «Чем чаще все
меняется, тем крепче все остается по-старому...»
Одним из районов мира, где ЦРУ и РУМО лояльно
сотрудничали друг с другом, стала Латинская
Америка.
Известно, что Пентагон давно уже контролирует
действия реакционной латиноамериканской
военщины. После разгрома на Плайя-Хирон этот
контроль еше более усилился.
На протяжении второй половины 1961 года в зоне
Панамского канала был осуществлен ряд важных
мероприятий. Раньше эта зона входила в состав так
называемых «Вооруженных сил США в районе
Карибского моря». В 1962 году положение изменилось, и в
зоне Панамского канала разместилось командование
самостоятельного «Южного военного округа», в
ведении которого находится теперь вся Южная
Америка до мыса Горн. В форте Гулик была создана
«Восьмая тактическая группа армии США»,
обученная методам «контрпартизанских действий» и
оснащенная высокомобильными средствами переброски.
В последующие годы небольшие отряды этой группы
были прикомандированы к штабам военных округов
различных стран Латинской Америки, чтобы
осуществлять постоянный контроль над их действиями.
77

По данным американского журнала «Бизнес уик», в
различных районах Латинской Америки действует
63 таких отряда.
Помимо этого в фортах Гулик, Коко-Соло, Гавард
(зона Панамского канала) и на ряде военных баз,
расположенных на территории США, давно уже
проходят специальную подготовку группы
латиноамериканских военных. К настоящему времени, по данным
печати США, через руки пентагоновских генералов
прошло около 15 тысяч военнослужащих из армий
некоторых латиноамериканских стран. После 1961
года в эту подготовку было введено важное новшество:
отныне латиноамериканские «гориллы» стали
обучаться не только методам «контрпартизанских
действий». Они возвращаются в свои страны
патентованными агентами Пентагона и Центрального
разведывательного управления США. Одним из условий
обучения является подписка, даваемая рекрутами в том,
что отныне они обязуются работать на американскую
разведку и военные миссии США в своих странах.
Анонимный пентагоновский офицер хвастал
корреспонденту журнала «Юнайтед Стейтс ньюс энд
Уорлд рипорт» в октябре 1965 года: «Многие
внешнеполитические акции Вашингтона в этом районе мира
произошли в результате того, что тот или иной
латиноамериканский офицер, прошедший подготовку в
Соединенных Штатах, уловил что-то неладное и
заранее сообщил нам об этом».
К тому же американская разведка давно уже
держит под своим неусыпным контролем
разведывательные и репрессивные органы многих
латиноамериканских стран. После победы кубинской революции, и
особенно после поражения империализма США на
Плайя-Хирон в 1961 году, этот контроль приобрел
еще более жесткий характер. В 1962 году в зоне
Панамского канала в форте Дэвис на средства
Управления международного развития, ведающего
американской помощью зарубежным правительствам, ЦРУ и
Федеральное бюро расследований Соединенных
Штатов создали так называемую Межамериканскую
полицейскую академию. В ней обучаются сотрудники
репрессивных органов многих латиноамериканских
стран, которые также возвращаются в свои страны
78

патентованными агентами ЦРУ. Как подчеркивал в
апреле 1963 года журнал «Бизнес уик», при этой
«академии» существуют специальные «мобильные
группы» из 2—5 человек из состава говорящих на
испанском языке «инструкторов «-пуэрториканцев. Эти
«мобильные группы» могут быть тайно переброшены
в любую из стран Западного полушария.
Иными словами, в лице Пентагона Центральное
разведывательное управление приобрело не только
мощного партнера по расширению «тайной войны»
и своего влияния в Вашингтоне. Сотрудничество с
военщиной позволило ЦРУ еще глубже проникнуть в
среду латиноамериканских «горилл», «освоить»
новые сферы приложения сил. Последствия этого не
замедлили сказаться: только на протяжении 1962—
1963 годов на американском континенте произошло
шесть реакционных государственных переворотов.
В поисках выхода
С плачевными итогами заканчивал 1961 год
империализм янки в Латинской Америке. Дело было не
только в ошеломляющем поражении на Плайя-Хи-
рон в апреле. Обнаружртала явные признаки кризиса
сама система господства Соединенных Штатов в
Западном полушарии — система, над созданием которой
потрудилось не одно поколение североамериканских
грабителей. Все большее число латиноамериканских
стран проявляло неповиновение Вашингтону и в
своих внутренних делах и на международной арене. То,
что наиболее ярко и концентрированно проявилось на
Кубе, в более ослабленной форме давало о себе знать
повсюду от Рио-Гранде до мыса Горн.
Требовались срочные «ремонтные работы» —
с этим в Вашингтоне все были согласны. Но что
касается существа этих работ, то здесь мнения
расходились.
Вскоре после провала в заливе Кочинос
правительство США спешно начало облекать в
конкретные формы провозглашенную еще в марте 1961 года
президентом США программу «Союза ради
прогресса». Эта программа под флагом социальных реформ,
поддержки «представительных демократий» и севе-
79

роамериканской помощи промышленному развитию
Латинской Америки должна была отвлечь внимание
народов от революционного пути преобразования
действительности. Но имелось в ней еще одно тщательно
замаскированное жало: за два десятка миллиардов
долларов Вашингтон рассчитывал купить
латиноамериканскую «солидарность» для борьбы против
революционной Кубы. В августе 1961 года на совещании
в Пунта-дель-Эсте двадцатью американскими
государствами была подписана хартия «Союза ради
прогресса».
Однако не прошло и полугода, как Вашингтон
предъявил векселя к оплате. На 8-м
консультативном совещании министров иностранных дел
американских государств, проходившем в том же Пунта-
дель-Эсте в январе 1962 года, США попытались
протащить ряд антикубинских решений и санкций,
в том числе исключение Кубы из ОАГ и
коллективный разрыв с ней дипломатических отношений.
Платой за это должны были стать 20 миллиардов
долларов, которые Вашингтон намеревался ассигновать на
протяжении десятилетнего периода по программе
«Союза ради прогресса». Однако США натолкнулись
на оппозицию.
24 января семь латиноамериканских государств во
главе с Бразилией и Мексикой опубликовали
меморандум, отвергавший идею санкций против Кубы.
Делегация США не ожидала такого афронта. В те дни
корреспондент «Нью-Йорк тайме» Хуан де Онис
писал из Пунта-дель-Эсте: «Вместе с Кубой семь
стран — Аргентина, Бразилия, Чили, Мексика,
Боливия, Эквадор и Гаити — располагают достаточным
числом голосов, чтобы помешать сбору двух третей
голосов, необходимых для действий против Кубы».
И хотя с помощью 12 миллионов долларов США
смогли перекупить недостающий голос у диктатора
Гаити и добиться формального решения об
исключении Кубы из ОАГ, протащить в Пунта-дель-Эсте
решение о разрыве всеми латиноамериканскими
государствами дипломатических и торговых отношений
с островом Свободы не удалось.
28 января корреспондент «Нью-Йорк тайме» Тэд
Шульц следующими словами подводил итоги сове-
80

щания в :Пунта-дель-Эсте: «Одна из новых
политических реальностей, которая ясно дала о себе знать
на конференции министров иностранных дел, это —
укрепление независимой внешней политики
некоторых латиноамериканских стран. Государственный
департамент, по-видимому, недооценил степень этой
независимости ».
Получилось что-то вроде замкнутого круга: чтобы
сокрушить Кубу и тем самым пресечь независимые
тенденции в политике других латиноамериканских
стран, нужно было прежде всего изолировать
остров Свободы от континента. Но, как показало
совещание в Пунта-дель-Эсте, добиться этой цели можно
было только в том случае,' если бы были пресечены
независимые тенденции в политике некоторых
латиноамериканских государств.
Что делать, какую тактику избрать? — вот
вопросы, над которыми ломали головы в Вашингтоне.
Центральное разведывательное управление,
Пентагон и монополии, орудующие в Латинской Америке,
настаивали на том, чтобы вести беспощадную борьбу
одновременно против Кубы и против независимого
курса ряда стран Западного полушария.
Что касается жесткой антикубинской линии, то
в отношении ее никто в Вашингтоне не испытывал
особых сомнений. Иное дело — другие
латиноамериканские страны. Для немедленного изменения
независимых тенденций в политике Бразилии, Аргентины,
Боливии, Эквадора существовало только одно
средство: свержение их конституционных правительств,
ставка на «горилл» и другие реакционные силы этих
стран. Но осуществить это можно было только
опираясь именно на те латиноамериканские круги,
которые стояли на пути как «представительной
демократии», так и социальных реформ, провозглашавшихся
«Союзом ради прогресса».
Следует сразу же оговориться, что и линия
«твердолобых», и линия сторонников «Союза ради
прогресса» преследовала одну и ту же цель — упрочение
господства американского капитала в Латинской
Америке, сохранение Западного полушария в
качестве военно-стратегического плацдарма Вашингтона.
Различие было чисто тактическим: если одни пред-
6 Г. Ушаков
81

лага ли немедленно пустить в ход «большую
дубинку», то другие считали, что необходимо поступиться
частью награбленного, дабы сохранить основное. Они
как бы апеллировали к инстинкту самосохранения
монополий, хозяйничающих к югу от Рио-Гранде, и
местных реакционеров. Политика «Союза ради
прогресса» была политикой «просвещенного
империализма», не рассчитанной на получение немедленных
результатов. Это было то, что шахматисты называют
гамбитом: материальные жертвы в дебюте, выигрыш
качества и неотразимая атака в эндшпиле.
Однако именно здесь линия «Союза ради
прогресса» пришла в противоречие со стремлениями
влиятельного блока монополий, ЦРУ и Пентагона,
которому требовались немедленные результаты в борьбе
с освободительным движением народов Латинской
Америки. Они не желали и слышать о каких бы то
ни было уступках, считая, что и без того слишком
много потеряли на Кубе.
Так в высших вашингтонских сферах наметились
первые противоречия, достигшие наивысшего накала
в период карибского кризиса 1962 года. При этом
следует иметь в виду, что длительное время линия
самого Кеннеди в общем и целом чаще шла в
фарватере сторонников «большой дубинки». На словах
президент провозглашал верность «Союзу ради
прогресса», а на деле санкционировал перевороты, в
частности в Аргентине и Перу. Одновременно в обстановке
строжайшей секретности шла лихорадочная
подготовка к новой грандиозной авантюре против
революционной Кубы. Урок Плайя-Хирон пока что не пошел
впрок хозяину Белого дома.
На грани войны
Если перелистать многочисленную американскую
литературу, посвященную октябрьскому кризису
1962 года, то легко заметить одну характерную
особенность— изложение событий она начинает с
середины октября, то есть с момента, когда в
Вашингтоне печать и официальные круги подняли
неистовую шумиху о наличии на Кубе советских ракет.
82

Именно этот момент берется за исходную точку,
именно тогда, уверяют всех, началась цепь событий,
которая поставила мир на грань термоядерной
катастрофы. Если принять подобную трактовку событий,
то окажется, будто Советский Союз и Куба являются
виновниками этого наиболее опасного поворота в
мировой политике за все послевоенные годы.
Однако в действительности все было иначе.
Предыстория кризиса, как свидетельствуют факты,
началась задолго до середины октября 1962 года.
«Кризис фактически зародился,— писал в декабре 1962
года на страницах журнала «Лук» известный
американский публицист Флетчер Нибел,— в заливе Кочинос,
когда кубинцы разгромили силы организованного
американцами вторжения, когда США потерпели
худшее за всю их историю фиаско... В октябре
1961 года президент Кеннеди, еще не избавившись
от шрамов, оставленных этим несчастьем, секретно
приказал Объединенной группе начальников штабов
подготовить новый план вторжения на Кубу... План
вторжения — комплекты черных блокнотов с
разъемными страницами в сейфах Пентагона —
предусматривал использование для захвата острова 100 тысяч
солдат, множества бомбардировщиков и
истребителей ВВС и нескольких сот кораблей ВМФ — от
авианосцев с самолетами на борту до десантных средств».
Таким образом, в конце 1961 года, как и в период
подготовки операции на Плайя-Хирон, президент
поддержал агрессивные меры против Кубы. Только
теперь вместо Центрального разведывательного
управления все нити антикубинского заговора
сосредоточились в Пентагоне. Не наемники, а регулярные
части американской армии должны были нанести
решающий удар.
Однако и на этот раз дело не обошлось без ЦРУ.
Если военная сторона дела возлагалась на Пентагон,
то политическое прикрытие операции снова
осуществляло Лэнгли.
10 апреля 1962 года ЦРУ организовало встречу
Кеннеди с председателем так называемого
«Кубинского революционного совета» Хосе Кардоной.
«Беседа с президентом,— вспоминал впоследствии
главарь кубинских контрреволюционеров,— длилась
83

один час... Нельзя сказать, что она проходила в
обстановке равнодушия. Беседа велась весьма
оживленно, и он (Кеннеди.— Г. У.) заверил меня, что
«вопрос в основном является военным и требует шести
дивизий»... Я покинул Белый дом с уверенностью, что
освобождение Кубы последует в скором времени».
По мере того как шло время, машина нового
заговора со все возрастающей скоростью неслась
вперед к острейшему международному кризису, который
был с самого начала запланирован в «черных
блокнотах» Пентагона.
13 сентября Пентагон объявил о том, что
кубинские контрреволюционеры будут проходить военную
подготовку в рядах американской армии.
Организаторам новой агрессии, делавшим основную ставку на
регулярные части армии США, нужно было хоть
какое-то прикрытие, и поэтому ЦРУ спешно начало
загонять контрреволюционеров в американские
армейские казармы. 20 сентября «Кубинский
революционный совет» опубликовал документ, который
практически объявил поголовную мобилизацию
эмигрантского пушечного мяса в армию США.
За 22 дня до начала зловещих событий журнал
«Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» сообщил,
что последние приготовления к операции завершены.
«Морская и воздушная блокада коммунистической
Кубы становится в повестку дня,— писали редакторы
журнала,— блокада уже санкционирована конгрессом
в специальной резолюции, которая была утверждена
сенатом 20 сентября. Теперь президент может
прибегнуть к этому средству... За минувшие недели
вопрос о блокаде специально изучался государственным
департаментом. Эксперты занимаются юридическими
проблемами, встающими в этой связи. Вооруженные
силы Соединенных Штатов находятся в готовности к
выступлению на случай, если решение об
организации блокады будет принято».
И действительно, именно в эти дни генералы
Пентагона снова раскрыли свои «черные блокноты».
«День нападения на Кубу был установлен»,— писал
Флетчер Нибел и указывал, что в окончательном
варианте план высадки предусматривал массированный
удар авиации США по береговой обороне и аэродро-
ы

мам Кубы. После этого три дивизии (морской пехоты,
воздушнодесантная и стрелковая) совершают
высадку на острове. Еще четыре дивизии, находящиеся
во втором эшелоне во Флориде, должны были
вступить в дело после захвата плацдарма. В первой
неделе октября, как об этом свидетельствовал тот же
Нибел, началась передислокация войск в
соответствии с разработанными планами. В штатах Флорида и
Техас появились ударные части первого эшелона.
Но в защиту кубинского народа решительно
выступил Советский Союз.
Как повести себя в создавшейся ситуации? Одна
часть государственных деятелей США выступила в
эти грозовые часы за то, чтобы отменить
подготовленное вторжение на Кубу. Другая, наоборот, требовала
всемерно форсировать нападение, даже ценой
развязывания термоядерной мировой войны.
В начале декабря 1962 года, то есть через месяц
после ликвидации кризиса, на страницах журнала
«Сатерди ивнинг пост» появилась пространная
статья Стюарта Олсопа и Чарльза Бартлета, известных
своими тесными связями с ближайшим окружением
Кеннеди. Рассказывая о внутренней борьбе,
развернувшейся в правительстве, Олсоп и Бартлет
приводят следующие слова «одного участника событий»:
— Сначала все мы разделились на ястребов и
голубок...
За крайние меры, включая немедленный
воздушный удар по Кубе и начало вторжения, выступали
специальный помощник президента по вопросам
национальной безопасности Макджордж Банди,
директор ЦРУ Маккоун, министр финансов Дуглас Дил-
лон, начальник Объединенной группы начальников
штабов генерал Максуэлл Тэйлор и начальники
штабов всех* родов вооруженных сил. К ним
присоединил свой голос вице-президент Джонсон.
В «голубиную стаю» (хотя ее можно так назвать
весьма и весьма условно) входили министр юстиции
Роберт Кеннеди, бывший посол США в Москве Ллуэл-
лин Томпсон, бывший министр обороны Роберт Ло-
ветт и представитель США в ООН Эдлай Стивенсон.
Эта группа выступала за военную блокаду Кубы, но
против крайних мер. Что касается государственного
85

секретаря Дина Раска и министра обороны Роберта
Макнамары, то, если верить Олсопу и Бартлету, они
занимали промежуточную позицию между
«ястребами» и «голубями».
Все зависело теперь от того, какую позицию
займет президент Кеннеди. Поначалу казалось, что он
присоединил свой голос к хору «ястребов». Он
санкционировал «военный карантин» Кубы и отдал
приказ привести вооруженные силы страны в полную
боевую готовность. 24 октября корабли
военно-морского флота США блокировали остров Свободы.
Казалось, что ничто уже не мржет отвратить
катастрофу, в которую толкала мир американская
реакция. Тем не менее катастрофа была предотвращена
в результате энергичных действий Советского
правительства.
26 и 27 октября правительство СССР выступило
с предложениями, ставшими основой для
улаживания конфликта. Оно согласилось вывезти с Кубы
некоторые виды ракет при условии, что американское
правительство заявит о неприкосновенности границ
Кубы и откажется от агрессии.
В октябре 1962 года, судя по всему, Кеннеди
извлек тот урок, который ему следовало бы извлечь
еще в апреле 1961 года,— любая попытка покончить
с революционной Кубой чревата самыми серьезными
опасностями прежде всего для самих США.
Последовательный и убежденный защитник
интересов американского правящего класса, Кеннеди
оказался достаточно дальновидным политиком, чтобы
не подчинять интересы всего этого класса
требованиям его части, какой бы влиятельной и крикливой
она ни была.
Представители «военно-промышленного
комплекса» пришли в ярость. Президента обвиняли в
«мягкости» даже тогда, когда с его ведома готовшшсь две
агрессии против острова Свободы. Теперь эти
обвинения перешли в самый неистовый вой. Бессильные
повернуть события вспять, «ястребы» сосредоточили
весь свой огонь на президенте. Кампанию нападок
возглавил сенатор-республиканец от штата Нью-
Йорк Кеннет Киттинг, отставной бригадный генерал.
В последующие недели он несколько раз выступал с
86

громовыми речами, транслировавшимися по всей
стране, в которых обвинял правительство в
«предательстве» и запугивал американцев «советской
угрозой».
Все это было сплошным вымыслом. Но здесь
важно отметить и другое — как в период кризиса, так
особенно после его разрешения критики президента
оперировали секретными данными, которые можно
было получить только в самом правительстве
Кеннеди. Кто снабжал республиканцев такими данными?
Это стало ясным позднее. Авторы книги
«Невидимое правительство» Д. Уайз и Т. Росс
свидетельствуют: «Во время кубинского кризиса в 1962 году
сотрудники Белого дома испытывали подозрение, что некто,
занимающий высокое положение в ЦРУ, пытался
помешать президенту в его действиях, сообщая
республиканцам разведывательную информацию».
Больше того, авторы книги прямо намекают на то, кем
было это лицо. 6 февраля 1963 года, для того чтобы
парализовать пропагандистскую кампанию своих
противников, Кеннеди приказал Макнамаре
выступить в телевизионной программе, и министр обороны
сделал заявление о том, что СССР выполнил взятые
на себя обязательства.
Это выступление не было согласовано с Мак-
коуном, и директор ЦРУ был вне себя от гнева, узнав
о выступлении Макнамары. Показательно и другое:
25 февраля 1963 года, когда Маккоун прибыл для
очередного доклада к президенту, впервые на этой
встрече присутствовало третье лицо. «Ясно,—
заключают Уайз и Росс,— что третье лицо присутствовало
на встрече, чтобй зафиксировать содержание
беседы».
Иными словами, в Белом доме подозревали
вполне конкретную личность — директора ЦРУ.
В попытках сорвать соглашение, достигнутое в
октябре, Центральное разведывательное управление,
Пентагон и стоящие за их спиной монополистические
силы использовали не только оружие пропаганды, но
и метод провокаций. Сразу же вслед за ликвидацией
кризиса на советские и другие суда, шедшие с
грузами на Кубу, было совершено несколько трусливых
пиратских налетов в открытом море. Исполнителями
87

этих рейдов были различные организации кубинских
контрреволюционеров, но нет никаких сомнений, что
за их спиной стояло ЦРУ.
Однако президентом Кеннеди были приняты
меры, ограничившие провокации
контрреволюционеров. Многим кубинским эмигрантам предложили
перебраться из Флориды на постоянное жительство
в другие районы Соединенных Штатов и даже в
другие страны. Естественно, что все это вызвало их
резкое недовольство, чем широко пользовались
политические противники Кеннеди.
С целью еще больше накалить обстановку в
марте 1963 года ЦРУ устроило шумный
пропагандистский спектакль с отставкой Миро Кардоны с поста
председателя «кубинского революционного совета».
В своем письме на имя Кеннеди, преданном широкой
огласке на страницах правой американской печати,
Кардона обвинял хозяина Белого дома во всех
смертных грехах, чуть ли не в государственной измене.
Газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала в те дни:
«Несомненно также, что он (то есть Кардона.— Г. У.)
обращается сейчас к той, отнюдь немаловажной, части
американской общественности, которая стремится к
более решительным и быстрым действиям в целях
решения кубинской дилеммы, чем те, которые пока
принимает Вашингтон».
И это «обращение» было услышано. Письмо Миро
Кардоны и другие аналогичные заявление
контрреволюционеров широко использовались лидерами
республиканской партии, не говоря уже о
многочисленных ультраправых организациях. Президента
обвиняли в «измене». Разумеется, эти обвинения были
чистой воды демагогией. Кеннеди отнюдь не
отказывался от борьбы как против революционной Кубы,
так и против других народов, борющихся за свое
освобождение. В своих публичных выступлениях он
не раз говорил, что о мирном сосуществовании с
Кубой не может быть и речи. На территории США и
некоторых других стран Центральной Америки
продолжали действовать лагеря наемников. Именно в эти
дни правительство приняло ряд мер, усиливавших
торговую и экономическую блокаду Кубы. Больше
того, выступая в начале 1963 года в Майами перед
88

оставшимися в живых участниками вторжения на
Плайя-Хирон, Кеннеди подтвердил свое намерение
помочь им «освободить Кубу».
Нет, как видим, президент не отказывался от
стратегической цели правящего класса США —
свергнуть революционное правительство в Гаване. Он
только хотел добиться этих целей другими
тактическими средствами, исключающими прямую агрессию,
ибо хорошо запомнил урок октябрьского кризиса.
Судя по всему, Кеннеди хотел создать вокруг Кубы
с помощью экономической блокады и строго
контролируемых «беспокоящих атак» обстановку такой
нервозности, которая не позволила бы стране идти
вперед в экономическом развитии и в улучшении
жизненного уровня населения, довела бы внутреннее
положение до взрыва.
Но эта тактика «дальнего прицела» пришла в
резкое противоречие со стремлениями
«военно-промышленного комплекса» и его политической агентуры,
стремившихся ликвидировать революционную Кубу
по возможности немедленно и любой ценой.
Поведение Кеннеди во время урегулирования октябрьского
кризиса, его отказ от организации нового вторжения
наиболее оголтелые милитаристские круги
изображали чуть ли не как измену. Повернуть события
вспять, так сказать, «переиграть» октябрьский
кризис, оказалось не в их власти. Но зато в их власти
была возможность действий в других странах
Латинской Америки. И именно здесь они решили взять
реванш. ^
Удар, еще удар-
Президент Гватемалы генерал Идигорас Фуэнтес
в общем и целом был на неплохом счету в
Центральном разведывательном управлении. Вспомним, что
прежде всего к нему обратились люди Аллена
Даллеса, когда Вашингтону потребовался лидер для
переворота, планировавшегося в 1954 году.
Вспомним, что он выступал в качестве верного оруженосца
Вашингтона во время подготовки антикубинского
заговора, предоставив территорию страны для
тренировки «бригады вторжения». В ОАГ Фуэнтес всегда
'89

голосовал за резолюции государственного
департамента. И тем не менее в марте 1963 года он был
свергнут военным министром — полковником Энрике
Перальта Асурдиа.
Две основные «ошибки» сыграли роковую роль в
его карьере. В ноябре 1962 года, вполне в духе задач,
официально провозглашенных «Союзом ради
прогресса», Идигорас принял решение о введении в
стране подоходного налога и проведении ограниченной
земельной реформы. Эти мероприятия, естественно,
затронули финансовые интересы гватемальской
олигархии и их североамериканских покровителей. Мы
уже знаем, что ущемление их интересов — тягчайшее
преступление с точки зрения ЦРУ. А в последние
месяцы своего правления Идигорас совершил шаг,
который в ЦРУ был расценен как крамольный.
На осень 1963 года в стране намечались
президентские выборы, и одним из политических
деятелей, заявивших о своем желании принять в них
участие, оказался старый гватемальский либерал
Хуан Хосе Аревало, предшественник Арбенса на
посту президента страны. После переворота 1954 года
его отправили в изгнание в Мексику. Но девятью
годами позднее Аревало не только заявил о своем
намерении принять участие в выборах, но 29 марта
1963 года с ведома Идигораса вернулся в страну.
Монополии США и Центральное
разведывательное управление не без оснований опасались, что,
несмотря на террор, Аревало может в конечном итоге
победить на выборах. И 31 марта полковник Перальта
Асурдиа вместе с группой других гватемальских
«горилл» отстранил Идигораса от власти, отменил
конституцию, распустил Национальное собрание и
запретил деятельность всех политических партий.
Комментируя переворот, корреспондент «Нью-
Йорк тайме» Тэд Шульц подчеркивал, что он произо*
шел через месяц после встречи Джона Кеннеди с
президентами центральноамериканских республик в
Коста-Рике, в числе которых был и Идигорас Фуэн-
тес. В ходе встречи, напоминал Шульц, Кеннеди
горячо убеждал своих собеседников в необходимости
укрепления политической демократии, расширения
социальных и экономических реформ. «Антидемо-
90

кратический переворот в Гватемале,— заключал
Шульц,— очевидно, является ударом по философии и
политике президента Кеннеди».
Следующим в списке жертв ЦРУ был
Эквадор.
Еще в октябре 1961 года, действуя через «горилл»,
Центральное разведывательное управление
попыталось установить военную диктатуру в этой стране,
которая отказывалась в OAF слепо следовать
повелениям Вашингтона. Заговорщикам удалось
отстранить от власти президента Веласко Ибарру, однако
мощные народные выступления помешали им
довести свой план до конца. Пост президента страны
занял вице-президент Карлос Хулио Аросемена,
популярный либеральный деятель, выступавший за
расширение внешних связей Эквадора и
отстаивавший в ОАГ линию на невмешательство.
Не сумев взять эквадорский барьер с первой
попытки, Центральное разведывательное управление
начало планомерную подготовку к реваншу. Она
велась в самых различных направлениях. Незадолго
до переворота бывший министр иностранных дел в
правительстве Веласко Ибарры Мануэль Араухо
Идальго разоблачил перед представителями печати
детали плана, разработанного американскими
агентами и ставящего своей целью создать в стране
напряженную атмосферу. План этот, как подчеркивал
Идальго, предусматривал организацию в стране ряда
террористических актов, ответственность за которые
можно было бы возложить на левые
демократические элементы Эквадора. Руководство операцией
возлагалось на резидента американской разведки в
Кито некоего Джонсона, подвизавшегося на
должности советника при министерстве внутренних дел.
Джонсон действовал в тесном контакте с эквадорской
полицией.
Вскоре после этих разоблачений в Кито
действительно начались таинственные взрывы. В частности,
взорвался дом одного из реакционных лидеров и
здание иезуитского колледжа. Полиция не преминула
воспользоваться этим случаем и начала репрессии
против левых кругов. В провинции священники
внушали жителям, будто в стране должны появиться
91

«антихристы», которые отберут у них скот и
картофель. Именно эта пропаганда спровоцировала
индейцев на убийство в районе Куэнки врача американской
миссии и двух его ассистентов, приехавших для
оказания медицинской помощи. И хотя эти люди пали
жертвой провокационной политики реакции и
североамериканской пропаганды, продажная эквадорская
пресса, обильно субсидируемая информационной
службой США, опять-таки возложила всю
ответственность на коммунистов...
Весной 1963 года, когда, по расчетам агентов ЦРУ,
атмосфера в Эквадоре накалилась до необходимого
градуса, Кито посетил командующий американскими
сухопутными силами США в зоне Панамского
канала Теодор Ф. Богарт. Еще через несколько дней
«гориллы» принудили Аросемену разорвать
дипломатические отношения с Кубой. Последняя точка в
карьере Аросемены была поставлена в июле 1963
года. Аросемена заявил послу США Морису Бернбауму
на приеме в честь адмирала Уилфреда Макнейла,
президента североамериканской компании «Грейс
стимшип лайн»:
— Правительство Соединенных Штатов — это
правительство, которое эксплуатирует и грабит
Латинскую Америку...
На следующий день командующие трех родов
вооруженных сил — адмирал Кастро Хихон,
полковник Луис Кабрера и подполковник Гильермо Фрейле
арестовали президента и выслали его из страны.
Комментируя последствия этого переворота,
газета «Нью-Йорк тайме» замечала: «Эти события
рассматриваются как жестокий удар по «Союзу ради
прогресса»».
«Консервы» ЦРУ
Осенью 1963 года был свергнут президент
Доминиканской Республики Хуан Бош.
Чтобы лучше понять причины, приведшие к
этому перевороту, необходимо перевернуть назад
несколько страниц кровавой доминиканской истории.
...Майским вечером 1961 года на пустынном
участке шоссе, ведущего из Санто-Доминго в небольшой
92

провинциальный городок Сан-Кристобаль,
прогремели автоматные очереди. Мчавшийся по шоссе
«шевроле» завилял по асфальту и остановился,
изрешеченный пулями. Шофер и пассажир, на котором
были высшие знаки отличия доминиканской армии,
были мертвы. Так закончил свою жизнь кровавый
доминиканский диктатор Трухильо, правивший
страной с начала 30-х годов.
Американская печать не замедлила обвинить в
организации убийства Трухильо «левые подрывные
элементы». Однако очень скоро шумиха улеглась,
ибо выяснилось, что убийство Трухильо было
подготовлено и осуществлено... Центральным
разведывательным управлением Соединенных Штатов.
Почему же американские империалисты решили
отрубить голову курице, которая на протяжении 30 с
лишним лет несла им золотые яйца? Парадокс
объясняется просто: к этому времени Трухильо стал для
них обузой.
Доминиканский диктатор поставил финансы и
экономику страны на грань краха. В последние годы
своего правления он овладел в Доминиканской
Республике практически всем, что не успели захватить
американские тресты.
В стране назревал социальный взрыв, который
мог не только уничтожить режим Трухильо, но и
серьезно ударить по позициям монополий
Соединенных Штатов. К тому же, влекомый неуемной жаждой
стяжательства, диктатор позарился на господское
добро: он обложил специальным налогом (в свою
пользу!) собственность американских трестов. И в
Вашингтоне решили избавиться от «благодетеля».
На протяжении двух лет после убийства
Трухильо детали этой хитросплетенной операции
хранились в строжайшем секрете. Однако в апреле 1963
года американский журнал «Нью рипаблик»
опубликовал статью, приподнявшую завесу над тем, как было
подготовлено и осуществлено убийство
доминиканского диктатора. При этом журнал подчеркнул, что
автор статьи, скрывшийся под псевдонимом Норман
Гэлл, неоднократно бывал в Санто-Доминго и имел
непосредственное отношение к некоторым из
разыгравшихся там событий.
* 93

Центральными фигурами заговора стали
американский консул в Санто-Доминго Генри Дирборн и
его главный политический советник Джон Барфилд.
Действуя через третьего американца — Лоренцо
Берри по кличке Уимпис, владевшего в
доминиканской столице одним из крупнейших универсальных
магазинов, дипломаты и разведчики США прежде
всего начал и подыскивать людей, которые могли бы
осуществить задуманный террористический акт. Их
взор остановился на малоизвестном тогда
губернаторе провинции Пуэрто-Плата Антонио Имберте.
В прошлом управляющий цементным заводом,
Имберт обладал безудержным политическим
честолюбием и ради осуществления своих планов был
готов на все. Он, не колеблясь, принял предложение
возглавить заговор против Трухильо, тем более что
политическое честолюбие дополнялось личной
обидой и желанием отомстить тирану, который
несколькими месяцами раньше упрятал за решетку его
брата — Сегундо Имберта. Вскоре в число
заговорщиков было вовлечено еще несколько человек, в том
числе мэр Санто-Доминго Луис Амиама и бригадный
генерал Хуан Томас Диас, уволенный диктатором из
армии и также обуреваемый жаждой мщения.
Остальных участников террористической группы
подобрал сам Диас из числа таких же, как он,
озлобленных доминиканских офицеров.
Когда террористическая группа была сколочена,
встал вопрос: где достать оружие? Попытки
раздобыть его в самой Доминиканской Республике не
увенчались успехом, не смог помочь даже военный
министр генерал Хосе Рене Роман Фернандес,
посвященный в детали заговора.
В конце 1960 года агенты ЦРУ начинают
контрабандой переправлять заговорщикам оружие из
Соединенных Штатов. Оно посылалось по частям на
адрес универсального магазина Лоренцо Берри во
внешне ничем не примечательных консервных
банках. Только глаз посвященного мог отыскать на них
еле приметный условный знак. Транспортировка
оружия заняла несколько месяцев. В середине апреля
1961 года Лоренцо Берри получил последнюю партию
«консервов». К убийству Трухильо все было готово.
94

Вечером 30 мая Трухильо вместе с
телохранителем— шофером Сокарро де ла Крусом выехал из
дома своей матери в Санто-Доминго и направился в
расположенную под Сан-Кристобалем виллу «Фун-
дасьон». За автомобилем не следовало никакой
охраны, на что были свои причины: 69-летний
диктатор, глава огромной семьи, спешил на свидание к
любовнице — 20-летней Моне Санчес, и ему не
хотелось иметь лишних свидетелей своих похождений.
Но Рафаэль Трухильо не доехал до Моны Санчес.
На полпути между столицей и виллой «Фун-
дасьон» его автомобиль догнали две другие машины.
Вслед за резким визгом тормозов раздались еще
более резкие хлопки автоматных выстрелов. О финале
«операции» рассказал позднее корреспонденту газеты
«Нью-Йорк тайме» сам глава террористической
группы Антонио Имберт:
— Все четверо, находившиеся в нашей машине,
бросились на землю и поползли вперед. Раненный в
левое плечо Трухильо прислонился к автомобилю.
Я находился от него приблизительно в 10 метрах.
Я поднял свой «кольт» 45-го калибра и дважды
выстрелил. Одна пуля попала ему в подбородок,
другая— в грудь. Он упал и уже больше не двигался...
Любопытная деталь: позднее на теле «последнего
цезаря» было обнаружено не три пулевых ранения, а
двадцать семь. Видимо, «на всякий случай»
террористы стреляли в труп.
Первая часть заговора была выполнена: диктатор
перестал существовать. Однако со второй его частью
произошла заминка, нарушившая планы
заговорщиков. Предполагалось, что одновременно с убийством
диктатора генерал Фернандес под благовидным
предлогом вызовет членов семьи Трухильо и его
приближенных в крепость Осама и немедленно их там
расстреляет. Однако незадолго до своего отъезда из
Санто-Доминго Трухильо послал Фернандеса на
военную базу Сан-Исидро, и тот не успел вернуться
в Санто-Доминго к назначенному сроку. А когда
вернулся, было уже поздно: опомнившиеся трухильи-
сты приняли экстренные ответные меры. В
вакханалии карательных экзекуций, которыми руководил
сын диктатора Рамфис Трухильо, погибли не только
95

участники заговора, но десятки ни в чем не
повинных доминиканцев.
И только с головы «Тони» Имберта не упал ни
один волос, хотя Трухильо-младший знал о той роли,
которую он сыграл в убийстве его отца. Журнал
«Нью рипаблик» так объяснил это странное
обстоятельство: Центральное разведывательное управление
предупредило Рамфиса, что он не должен принимать
против Имберта никаких репрессивных мер.
«Американские дипломаты,— писал журнал,— заявили
ему (Рамфису.— Г. У.), что если он будет вести себя
прилично, то сможет выехать из страны и вывезти
все свое состояние. Рамфис именно так и поступил».
Американская секретная служба испытывала
серьезные опасения относительно того, что
устранением Трухильо могут воспользоваться
демократические силы для укрепления своих позиций. И она
приняла беспрецедентные меры. Как сообщал
французский журнал «Нувель обсерватер», вскоре после
убийства Трухильо агенты Федерального бюро
расследований США арестовали особенно «ненадежных»
лиц, погрузили их в специальный самолет и
отправили в Париж. Там их высадили без всяких средств
к существованию, запретив возвращаться на родину.
Спасенный американской разведкой Антонио
Имберт на полгода исчез с доминиканской
политической сцены. Он появился на ней лишь после того, как
отпрыски убитого диктатора покинули страну и
доминиканский народ стал питать надежды, что с тру-
хильизмом наконец будет покончено.
Однако последующие события убеждают в том,
что руководители ЦРУ уже тогда решили
подготовить свежеиспеченного генерала Имберта на роль
потенциального диктатора, этакого «запасного
игрока», который вступил в игру при очень большой
ставке и обеспечит им верный выигрыш. Поэтому
хозяева постарались создать «Тони» Имберту такие
условия, которые позволили бы ему заблаговременно
нажить себе определенный политический капитал.
Вот почему в управлявшем страной после отъезда
трухильевского семейства Временном совете Имберт
занял важный пост министра юстиции, полиции и
внутренней безопасности. По свидетельству газеты
96

«Уолл-стрит джорнэл», он «готовился к амплуа
политического лидера, наращивая полицейские силы и
добиваясь влияния в армии». Одновременно к
моменту проведения в ноябре 1962 года первых
президентских выборов ему удалось даже сколотить
избирательный блок из пяти мелких буржуазных
партий. Но стать «конституционным главой государства»
Имберту не довелось: созданная им политическая
коалиция была слишком слаба, чтобы противостоять
силам либеральной оппозиции, пользовавшимся
широкой поддержкой народа.
27 февраля 1963 года в должность президента
Доминиканской Республики вступил Хуан Бош. Он
был первым в нынешнем веке главой
доминиканского государства, избранным законным путем, и
событие это отмечалось с особой торжественностью.
В военном параде, устроенном в честь избрания
Боша, участвовали не только доминиканские войска,
но и подразделения морской пехоты США. Стремясь
подчеркнуть свой «новый подход» к Латинской
Америке в целом и к Доминиканской Республике в
частности, Вашингтон прислал в Санто-Доминго не только
отряд морских пехотинцев; на президентской
трибуне рядом с Хуаном Бошем стоял личный
представитель президента Кеннеди — тогдашний
вице-президент Соединенных Штатов Линдон Бейнс Джонсон.
Джонсон и морские пехотинцы должны были
символизировать собой тот самый «либеральный
неоколониализм», который предполагал превращение
режима президента Боша в витрину «представительной
демократии», в нечто вроде противовеса
революционной Кубе.
Однако не прошло и семи месяцев, как «витрина»
разлетелась вдребезги. 25 сентября того же года
Боша свергла группа офицеров доминиканской
армии.
Что же предопределило падение законно
избранного доминиканского президента?
Это был сложный комплекс политических и
экономических причин, среди которых важное место
занимали планы военщины Соединенных Штатов
превратить Доминиканскую Республику в плацдарм
борьбы против национально-освободительного дви-
7 Г. Ушаков
97

жения в Центральной Америке, и прежде всего
против революционной Кубы.
В июне 1963 года Доминиканскую Республику
посетил командующий американскими
вооруженными силами в Карибском районе генерал Эндрю
О'Мира. На военной базе Сан-Исидро он провел
совещание с высшими доминиканскими офицерами.
Судя по отрывочным сообщениям печати, там
обсуждался вопрос об активизации деятельности
антикубинских организаций. Во всяком случае, на
следующий день на базу был вызван президент Бош, и
доминиканские «гориллы» потребовали от него
всемерного усиления борьбы «против коммунизма».
Однако Хуан Бош осмелился ослушаться Эндрю
О'Мира и «своих» генералов. Он не только отменил
ограничения на возвращение в страну политических
эмигрантов, но и высказался в поддержку принципа
невмешательства во внутренние дела других
государств. Участь конституционного доминиканского
президента была предрешена.
Как в организации убийства Трухильо, так и в
свержении президента Боша главной силой были,
конечно, не местные «гориллы», а империалисты
Соединенных Штатов и их оруженосец — ЦРУ.
Не прошло недели после свержения Боша, и
новый, шестой по счету, переворот потряс Латинскую
Америку. На этот раз Центральное разведывательное
управление нанесло удар в Гондурасе. Подробно
рассказывать о причинах этого переворота — это во
многом повторяться.
Таким образом, ЦРУ и стоящие за его спиной
монополии США бросали вызов всем неугодным им
конституционным правительствам в Латинской
Америке. Но вместе с тем это означало углубление
противоречий в самом правящем лагере США.

Глава IV
МЕХАНИЗМ ЗАГОВОРА
Кому выгодно!
22 ноября 1963 года на улице техасского города
Далласа был убит Джон Фитцджеральд Кеннеди.
Годом позднее специальная комиссия по
расследованию этого преступления, возглавляемая
председателем Верховного суда США Эрлом Уорреном,
опубликовала многотомный доклад, подтвердивший
выдвинутую властями в первые дни после убийства
версию, которая сводилась к тому, что один
неуравновешенный тип (Ли Харви Освальд) пристрелил
президента, а другой неуравновешенный тип (Джек
Руби) навеки заставил замолчать первого.
Как в Соединенных Штатах, так и особенно за их
пределами версия двух убийц-одиночек и сам доклад
комиссии Уоррена были восприняты с плохо
скрытым скептицизмом. За минувшие годы достоянием
гласности стали многочисленные факты, которые
убедительно доказали уязвимость этой версии, выявили
бесконечные передержки, замалчивания,
противоречия и прямые подтасовки в материалах
официального следствия. Установлено и другое: много людей
(около сорока!), могущих пролить свет на истинную
подоплеку смерти президента, ушли из жизни при
весьма загадочных обстоятельствах. Наконец,
вскрылись факты о довольно широком круге лиц,
вовлеченных в заговор, направленный против жизни
Кеннеди, которых выявил новоорлеанский окружной
прокурор Гаррисон...
Итак, заговор был. Отрицать его могут либо
простаки, либо политические циники, преследующие
определенные цели. И надо полагать, что будущее
99

раскроет имена тех, кто стрелял в Далласе. Но
позволит ли это выявить до конца подоплеку убийства
президента? Автор этих строк берет на себя смелость
утверждать, что нет, не позволит. Назвать имена
непосредственных участников убийства — это значит
сказать лишь небольшую долю истины. Дело в том,
что далласская трагедия — не обычное уголовное, а
политическое преступление.
Исторический опыт свидетельствует: когда глава
государства погибает от руки убийцы, вероятность
случайного покушения ничтожно мала, практически
ее можно не принимать в расчет. В подавляющем
большинстве случаев имеет место политический
заговор. При этом с чисто уголовной точки зрения его
вдохновители не обязательно должны быть
непосредственно связаны с убийцей или убийцами. Мы
уже не говорим здесь о том, что положение
заговорщиков дает им возможность различными хитрыми
уловками отвести подозрение от себя,
сфальсифицировать следствие, пустить людей по ложному следу,
а сомневающихся запугать или заткнуть им рот.
«Измена никогда не бывает успешной,— говорил
видный деятель английской буржуазной революции
Д. Харрингтон.— Почему? Да потому, что, если она
увенчивается успехом, никто не осмеливается
назвать ее изменой».
И если взглянуть на то, что произошло в
Соединенных Штатах в ноябре 1963 года именно с этой
точки зрения, то многое станет на свои места.
Еще со времен римской юриспруденции для
расследования сложных ситуаций успешно применяется
принцип «qui prospero» — кому выгодно? Попробуем
и мы подойти с этой проверенной временем меркой
к далласской трагедии.
Существовали ли такие силы в США, которым
было выгодно устранение президента? Да, такие силы
были.
В. И. Ленин прозорливо говорил о двух тактиках
политического господства буржуазии в эпоху
империализма. На деле, отмечал он, буржуазия во всех
странах неизбежно вырабатывает две системы
управления, два метода борьбы за свои интересы и
отстаивания своего господства, причём эти два метода то
100

сменяют друг друга, то переплетаются вместе в
различных сочетаниях. Это, во-первых, метод насилия,
метод отказа от всяких уступок рабочему движению,
метод поддержки всех старых и отживших
учреждений, метод непримиримого отрицания реформ.
Второй'метод— метод «либерализма», шагов в сторону
развития политических прав, в сторону реформ,
уступок и т. д.
Новейшая история Соединенных Штатов, их
внутренняя и внешняя политика представляют собой
убедительную иллюстрацию справедливости этого
ленинского положения. «Либеральные методы»
укрепления своего господства буржуазия США всегда
охотно подкрепляла политическим насилием и
террором и наоборот.
Однако с развитием общего кризиса
империализма, с ослаблением позиций США на
международной арене, с резким усилением внутренних
экономических, социальных и политических трудностей эти
две тактики пришли в столкновение между собой.
Метод насилия, за который неизменно ратуют
«военно-промышленный комплекс» и его политические
приказчики, обращается не только против
прогрессивных сил современности, но и против тех групп
правящего класса, которые придерживаются
недостаточно «твердой», по мнению реакции,
политической тактики. «Только когда мы начнем наступление
на наших доморощенных коммунистов,
сгруппировавшихся в Вашингтоне, в колледжах, университетах,
церквах, лекционных залах и других стратегически
важных областях нашей общественной жизни,—
истерично провозглашала в 1963 году некая Ида
Дарден со страниц газеты «Сазерн консерватив»,—
только тогда международный коммунизм будет
уничтожен. Но не раньше!» (под «коммунистами
в Вашингтоне» подразумевалось правительство
США.—Г. У.).
Последний год жизни президента Кеннеди — это
особенно отчетливо видно сегодня — прошел в
нарастающих столкновениях с ультраправым крылом
правящего класса. И действительно, с точки зрения
«военно-промышленного комплекса» хозяин Белого
дома допустил ряд непростительных «ошибок». Он
101

не позволил разрубить мечом войны узел
октябрьского кризиса 1962 года. Он несколько раз в самых
недвусмысленных выражениях осуждал
ультраправую пропаганду в стране. Он, наконец, подписал
Московский договор о прекращении ядерных
испытаний в трех средах.
Кровь от крови, плоть от плоти своего класса,
президент Кеннеди не отождествлял на этом этапе
интересы всего этого класса с интересами его
отдельных, а тем более самых агрессивных групп. Именно
эта «либеральная» линия его политики и стала
мишенью особенно неистовых атак со стороны «военно-
промышленного комплекса», интересы которого
прежде всего защищали ЦРУ и Пентагон. И дело здесь
не ограничивалось только пропагандой.
За спиной президента
Мы знаем, что хозяин Белого дома в общем и
целом поддержал организованные ЦРУ и Пентагоном
военные перевороты в Аргентине, Перу, Гватемале
и Эквадоре. Однако в октябре 1963 года для
успокоения общественного мнения и под давлением
либерального крыла, требовавшего более гибкой политики
в отношении южных соседей США, Кеннеди занял
иную позицию. Он распорядился отозвать из Санто-
Доминго и Тегусигальпы — столицы Гондураса —
послов и прекратить предоставление всех видов
американской помощи этим странам.
Однако твердолобые не дремали. 29 октября
1963 года на страницах «Нью-Йорк геральд трибюн»
появилась статья Бернарда Кольера и Уильяма Хэд-
дада, озаглавленная «Таинственный бывший агент
ЦРУ нанес визит доминиканской хунте». В статье
рассказывалось о том, что вскоре после
распоряжения президента Кеннеди об объявлении
своеобразного карантина вокруг захвативших власть
доминиканских «горилл» в Санто-Доминго появился агент
Центрального разведывательного управления в чине
полковника морской пехоты США Леар Б. Рид. Судя
по последующим событиям, он прибыл в
Доминиканскую Республику с особой миссией.
102

К этому времени поверенный в делах США в
Санто-Доминго, действуя по поручению Белого дома,
заявил Мануэлю Траваресу Эспаильяту, члену
хунты, захватившей власть, что в качестве условия
ее признания Вашингтон требует провозгласить
временным президентом страны председателя
доминиканского сената Хуана Казановаса Карридо —
человека, близкого к свергнутому президенту Хуану
Бошу. Это требование повергло членов хунты в
крайнюю панику. Они уже были готовы уступить
настояниям поверенного в делах США.
Именно тогда в Санто-Доминго и объявился
полковник Рид.
— Я приехал сюда,— заявил он представителям
печати,— как обычный турист.
Однако, ссылаясь на информацию, полученную от
поверенного в делах США в Санто-Доминго, Кольер
и Хэддад сообщают, что Рид «посоветовал хунте
игнорировать предупреждения дипломатов, так как
она все равно будет признана Соединенными
Штатами в ближайшее время». Он намекнул, что скоро
в Вашингтоне произойдут большие перемены. Об
этом Рид, в частности, заявил во время
«неофициальной встречи» с уже упоминавшимся Мануэлем
Траваресом Эспаильятом. После этих заверений
доминиканская хунта снова обрела уверенность.
Кем в действительности был полковник Рид и от
чьего имени выступал он в Санто-Доминго? Кольер
и Хэддад не делали тайны из ответа на этот вопрос.
«Обыкновенный турист» действовал в
доминиканской столице по заданию ЦРУ, как действовал по
заданию ЦРУ в Гватемале таинственный Фрэнк
полутора годами раньше.
Центральное разведывательное управление,
таким образом, переходило к открытой борьбе и
бросало вызов президенту США, поддержавшему на этот
раз сторонников гибкой тактики.
Доминиканская Республика оказалась не
единственным местом, где ЦРУ плело паутину своих интриг
за спиной президента.
1 ноября 1963 года, то есть через несколько дней
после появления полковника Рида в Санто-Доминго,
на противоположном конце земли, в Сайгоне, был
юз

свергнут диктатор Нго Динь Дьем, патентованный
агент ЦРУ. Многие в США склонны думать, что это
свержение произошло не без ведома хозяина Белого
дома, который считал, что презираемый всеми в
Южном Вьетнаме Дьем может только нанести
непоправимый вред американским позициям в Южном
Вьетнаме и поэтому должен очистить место для
других, менее скомпрометированных марионеток.
Однако отделаться от Дьема оказалось нелегкой
задачей. За сохранение Дьема выступали мощные
силы, в частности в Центральном разведывательном
управлении. Основными проводниками линии Лэнгли
в Сайгоне выступали тогдашний посол США Нол-
тинг и резидент ЦРУ Ричардсон, контролировавший
деятельность так называемых специальных частей.
Развязка наступила в августе 1963 года, когда Нол-
тинг неожиданно был отозван в Вашингтон. Его место
занял Генри Кэбот Лодж, получивший от президента
соответствующие инструкции относительно Дьема.
Однако Ричардсон, пользуясь поддержкой
руководящих деятелей ЦРУ, саботировал мероприятия
Лоджа.
«Этот конфликт,— писал позднее журнал
«Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»,— принял
публичный характер в августе 1963 года, когда
южновьетнамские специальные войска, финансируемые и
руководимые ЦРУ, были использованы для
подавления буддистских выступлений. Генри Кэбот Лодж
пришел в ярость. Он пожаловался президенту
Кеннеди, и этот скандал стал кульминационным
моментом в длинной цепи инцидентов, по поводу которых
посол, теоретически самый высокий представитель
Соединенных Штатов во Вьетнаме, был практически
бессилен что-либо предпринять». Действительно, на
протяжении нескольких недель Лодж ничего не мог
поделать со своим подчиненным.
Именно в эти дни Лодж сказал обозревателю
газеты «Нью-Йорк уорлд телеграмм энд Сан» такие
горькие слова:
— Я принадлежу к категории лиц, имеющих в
нашей государственной иерархии высший литер «Q».
Это значит, что для меня практически нет секретов.
И я могу сказать: то, что я увидел здесь, в Сайгоне,
104

потрясло меня. Я серьезно сомневаюсь в способности
президента Кеннеди эффективно контролировать эту
чудовищно разросшуюся бюрократию...
В конечном счете Ричардсон был отозван в США,
и контроль над специальными войсками перешел в
руки американской военной миссии. За несколько
дней до переворота эти войска под благовидным
предлогом были удалены из Сайгона. 1 ноября
генералы южновьетнамской армии вынудили диктатора
к отставке, а еще через несколько часов его
прикончили в бронетранспортере американского
производства.
Показательна и позиция ЦРУ в вопросе о
ратификации США договора о прекращении ядерных
испытаний в трех средах. Выступить открыто против
договора директор ЦРУ Маккоун не осмелился. Он
избрал иную тактику борьбы.
Как сообщает газета «Нью-Йорк тайме», во время
обсуждения вопроса о договоре Маккоун
откомандировал одного специалиста ЦРУ в помощь сенатору
Джону Стеннису (демократу от штата Миссисипи),
члену комиссии по делам вооруженных сил, яростно
выступавшему против договора. Этот шаг не был
неожиданным. И в бытность свою председателем
комиссии по атомной энергии (при Эйзенхауэре), и
когда он входил в число опекунов Калифорнийского
технологического института, Маккоун, отмечают
авторы книги «Невидимое правительство», «снискал
себе репутацию безоговорочного сторонника даллес-
совской доктрины массированного возмездия... и
жесткой стратегии по отношению к СССР». В 1956
году он, используя свое положение, попытался
исключить из Калифорнийского технологического
института десять видных ученых, поддержавших идею
запрещения испытаний ядерного оружия.
Напомним также, что после начала обсуждения
в сенате договора резко активизировались силы
контрреволюционной кубинской эмиграции
(разумеется, не без ведома ЦРУ). С 15 августа по 11
сентября было зафиксировано по крайней мере шесть
крупных бандитских налетов на остров Свободы.
Одновременно в печати США появились сообщения
о' том, что наиболее бесшабашные элементы из среды
105

контрреволюционной эмиграции при поддержке
американских ультраправых организаций пытались
организовать ряд вооруженных провокаций и на
территории США с целью сорвать ратификацию
договора. Власти были вынуждены провести аресты и
обыски, в ходе которых в жилищах
контрреволюционеров были обнаружены крупные партии оружия
и взрывчатых веществ.
Как известно, расчеты «военно-промышленного
комплекса» торпедировать ратификацию
Московского договора в сенате потерпели провал. Договор
был ратифицирован. Однако по крайней мере одна
из целей крайней реакции была достигнута —
ультраправые подхватили ее аргументацию и сделали
следующий шаг: они вновь истошно начали обвинять
Кеннеди в «национальном предательстве».
«Военно-промышленному комплексу» недолго
пришлось искать те силы, которые готовы были
поступить с «предателем» так, как он, с их точки
зрения, этого заслуживал.
Даллас и «далласские акулы»
Окруженный живописным ожерельем
предместий, этот город с миллионным населением привольно
раскинулся на берегах реки Тринити в штате Техас.
Здесь находятся крупнейшая в мире хлопковая
биржа, 200 страховых обществ и 112 нефтяных
компаний, каждая из которых «стоит» более миллиона
долларов. 11 ведущих банков города входят в
федеральную резервную систему страны. 400 его семейств
имеют годовой доход свыше миллиона долларов.
Туристские путеводители отмечают, что этот
город— самый быстрорастущий в США: в 1946 году
его площадь была в четыре раза меньше, чем сейчас.
В самом центре города, среди вздыбившихся
небоскребов, сохранилась грубая деревянная хижина —
точная копия той, которую воздвиг на берегах
Тринити в 1841 году некий Джон Нили Брайант. Этот
человек основал город и дал ему имя тогдашнего
вице-президента Соединенных Штатов Джорджа
Далласа.
106

Славу современного Далласа составляет нефть и
гонка вооружений. Хлопок и скот, которые в
прошлом содействовали его возвышению, послужили лишь
трамплином, с которого отцы города совершили
прыжок к нынешнему богатству и власти.
Начало «техасской нефтяной лихорадке» было
положено 30 сентября 1930 года, когда
предприимчивый далласец К. М. Джойнер пробурил первую
скважину, давшую тысячи баррелей нефти и
сделавшую его миллионером. То, что началось вслед за
этим, оставило далеко позади все рекорды,
поставленные предками в период освоения Дикого Запада.
Нефтяные участки рвали друг у друга из рук. За
несколько часов одни становились миллионерами,
другие разорялись дотла. Путь к богатству был
вымощен убийствами, мошенничеством и аферами.
В первых рядах «нефтяных пионеров» шел
Даллас. Именно тогда в городе возник тип
нефтепромышленника — невежественного, безжалостного,
коварного и беспринципного, для которого впоследствии
стало нарицательным имя «далласской акулы».
Наиболее типичный представитель этой стаи
хищников— один из богатейших людей Америки и мира
Гарольдсон Лафайет Хант, «мистер Миллиард», как
его иногда называют.
Но «мистер Миллиард» — это не только гора
золота. Хант был одним из первых даласских
толстосумов, вышедших после второй мировой войны на
общенациональную политическую арену
Соединенных Штатов, разумеется в роли покровителя крайне
правых, фашиствующих политиканов. Именно
деньги и влияние Хантк стояли за Джозефом Маккарти
и его неистовыми кампаниями «охоты на ведьм».
В 1944 году Хант основал «благотворительную»
организацию «Фэкст форум» (позднее она гюлучила
название «Лайф лайн») с основным капиталом в
27,5 миллиона долларов. Но за всю свою историю на
сугубо филантропические цели «Лайф лайн»
потратила всего 1000 долларов. Зато миллионы долларов
были израсходованы на рассылку печатных изданий
и пропагандистские передачи по радио. 352
американские радиостанции и 69 телевизионных центров
ежедневно выбрасывают в эфир миллионы слов про-
107

паганды, которую даже консервативные
американские газеты расценивают как «неистовую».
Нефть — это поистине «золотое дно» для
«далласских акул». И дело здесь не только в количествах
добываемого жидкого топлива. Уже на протяжении
почти четырех десятилетий техасские
нефтепромышленники пользуются благами так называемой
27,5-процентной налоговой скидки на «истощение
нефтяных скважин» (не отсюда ли столь странная
сумма в 27,5 миллиона долларов, вложенная Хантом
в «Лайф лайн»?). Это означает, что они практически
не платят никаких налогов. Отсюда их
фантастические богатства.
После окончания второй мировой войны
далласские богачи приобщились к еще одной золотой
жиле — к гонке вооружений. В предместьях
Далласа — Гарланд и Гранд-Прери — были построены
крупные авиационные заводы. В городе-спутнике
Далласа Форт-Уэрте гигантская
военно-промышленная монополия Соединенных Штатов «Дженерал
дайнемикс» соорудила грандиозный комплекс
предприятий, выпускающих реактивные самолеты, а
затем межконтинентальные баллистические ракеты.
Сюда же переместились многие фирмы по
производству электронного оборудования, также работающие
в основном на войну. Даллас стал крупным центром
военной промышленности.
Процесс перебазирования военных предприятий
на юго-запад и запад Соединенных Штатов был
обусловлен рядом причин, среди которых не
последнюю роль играла слабая развитость рабочего
движения, рабское положение негров (техасские
миллионеры причисляют себя к южным штатам; в
гражданскую войну хозяева штата воевали на стороне
рабовладельцев, и в наши дни техасские акулы
ведут борьбу против предоставления гражданских
свобод неграм), а также дешевый труд сотен тысяч
бесправных мексиканцев (до 1845 года Техас был
мексиканской провинцией).
В сейфах далласских миллионеров доллары,
нажитые на нефти, перемешаны с долларами,
нажитыми на гонке вооружений. Журнал «Ньюсуик».
писал в конце 1961 года: «Для людей, занимающихся
108

изучением движения правых, наибольший интерес
представляет Техас. И не только потому, что это
вотчина нефтяных магнатов и
скотопромышленников, которые в силу своего индивидуализма лично
склоняются к консерватизму. Техас — оплот
антикоммунизма, главная база христианских крестоносцев».
Совершенно правильная характеристика.
К тому же техасская элита прочно породнилась
с «призраками из Лэнгли». Овета Хобби —
издательница газеты «Хьюстон пост» и министр в
правительстве Эйзенхауэра — разрешила ЦРУ использовать
свой фонд в качестве одного из каналов скрытого
финансирования различных общественных организаций,
находящихся на службе разведки. Нефтяной магнат
Джон Бэком предоставил в распоряжение Лэнгли
возглавляемый им «Фонд Сан-Джасинто».
Федеральный судья Сарра Хьюз, которая принимала присягу
у Джонсона при вступлении его в президентскую
должность после далласской трагедии, была одним
из руководителей «Фонда Хоблитселлс», также
связанного с ЦРУ.
Особенно большую активность на этом поприще
развил один из крупнейших техасских магнатов,
Джордж Браун, многолетний друг и финансовый
покровитель Линдона Бейнса Джонсона. Крупная
сумма денег (95 тысяч долларов в 1960 году и 150
тысяч долларов в 1962 году) была вложена им в «Фонд
Вернона», через который ЦРУ финансировало
«Радио Свободная Европа». 250 тысяч долларов
пожертвовал Браун на нужды организации «Американские
друзья Ближнего f Востока», которая служила лишь
прикрытием для деятельности разведки США в
арабских странах, не менее крупные суммы были
вложены им в уже упоминавшиеся «Фонд М. Д.
Андерсона» и «Фонд Сан-Джасинто».
16 октября (то есть за полтора месяца до того,
как грянули роковые выстрелы) в одном из своих
выступлений президент выразил недоумение по
поводу того, что некоторые богатейшие люди страны
вообще не платят налогов. Вот что писал
несколькими днями спустя американский обозреватель
Маркие Чайлдс в своей публикуемой сотнями
американских газет колонке «Говорит Вашингтон»:
109

«Одному из своих друзей, посетившему Белый
дом на следующий день после этого выступления,
президент Кеннеди с горечью говорил о некоторых
богатейших американцах, которые используют
налоговые лазейки для распространения ультраправой
пропаганды. Президент говорил конкретно о двух
людях, каждого из которых печать называет
«богатейшими людьми в мире». Один из них — Пол Гет-
ти — нефтяник, почти постоянно живущий в Англии.
Другой — далласский нефтяник Гарольдсон Хант.
Оба они — миллионеры. Оба они, как сказал
президент, заплатили в прошлом году ничтожные суммы
в качестве федерального подоходного налога. И эти
люди, продолжал президент, используют различные
формы налоговых скидок для того, чтобы
субсидировать ультраправую пропаганду, распространяемую
телевидением, радио и печатью».
Далее Маркие Чайлдс уточнял: «Нет никаких
сомнений, что ультраправые получают огромную
финансовую поддержку. По всей стране радио и
телевизионные станции ежедневно передают
многочасовые платные программы с нападками на подоходный
налог... социальное обеспечение и другие
излюбленные мишени экстремистов. Одним из величайших
благоденствии, которыми пользуются нефтяники,
является 27,5-процентная налоговая скидка на
истощение нефтяных скважин. В своем послании по
бюджетным вопросам президент предложил прикрыть
эту лазейку. Палата представителей утвердила
налоговый законопроект с небольшими изменениями.
Ультраправые готовы идти на все, лишь бы только
нанести поражение Кеннеди».
Но как они могли нанести ему поражение?
Попытки оказать на Кеннеди давление через «своих
людей» в правительстве и конгрессе не оказались
достаточно действенными.
Кеннеди был выходцем из семьи, которая по
размерам своих богатств входит в число 75 ведущих
династий Соединенных Штатов. По подсчетам
журнала «Форчуна, состояние клана Кеннеди
оценивается в 400—500 миллионов долларов. А человек,
который, выражаясь языком американцев, «стоит
полмиллиарда долларов», имеет в США право на собст-
110

венное мнение. Занимая высший государственный
пост, он может проводить ту политику, которую
считает наиболее подходящей для интересов всего
правящего класса, а не каких-то его отдельных, пусть
даже весьма могущественных группировок. Иными
словами, Ханты не могли ни сломить хозяина
Белого дома, ни отстранить его от власти. Оставался
только один путь...
Утром 22 ноября 1963 года, накануне приезда
президента, прохожим на улицах Далласа было
роздано несколько тысяч листовок. На них были
изображены два портрета Кеннеди: один анфас, другой —
в профиль. Подпись под ними гласила:
«Разыскивается государственный преступник». Далее
следовали семь пунктов самых немыслимых обвинений
против президента.
Выстрелы в Далласе должны были грянуть,
И они грянули.
Черная тень
Но на последних месяцах жизни Кеннеди лежит
не только черная тень «далласских акул». В его
убийстве оказалось замешанным и Центральное
разведывательное управление.
«Полномочия гигантски разросшегося, не
отчитывающегося ни перед кем ЦРУ,— писала в июле
1965 года газета «Нью-Йорк уорлд телеграмм энд
Сан», вспоминая убийство Кеннеди,— сейчас
настолько велики, что ни один правительственный орган не
осмеливается бросить ему вызов, как бы ни
вынуждали его к этому'обстоятельства. Подлинная
история ЦРУ вряд ли когда-нибудь будет написана, ибо
человек, который был главным источником сведений
о ЦРУ, был убит на одной из улиц Далласа два с
половиной года спустя после катастрофы в бухте Ко-
чинос».
И «Нью-Йорк уорлд телеграмм энд Сан» не
одинока в этом мнении. Многие объективные
исследователи далласской трагедии открыто обвиняют ЦРУ
в том, что оно было соучастником убийства.
Из различных обстоятельств, подтверждающих
эту версию, мы остановимся здесь только на трех.
Ш

Прежде всего, кто такой Ли Харви Освальд —
человек, которого официальное расследование
безоговорочно выставляет единственным убийцей
президента?
Многое говорит о том, что этот проходимец был
тесно связан с американской разведкой.
24 июня 1963 года Освальд, который уже
отказывался от гражданства США и открыто провозглашал
себя «марксистом», обратился в государственный
департамент с просьбой выдать ему заграничный
паспорт для поездки в Мексику. Чтобы понять смысл
этого шага, необходимо напомнить, что по так
называемому закону о внутренней безопасности (закон
Маккарэна) лицам, придерживающимся
коммунистических убеждений, а также когда-либо
отказывавшимся от гражданства США, не только не выдаются
заграничные паспорта, но и любая их просьба об
этом автоматически влечет за собой специальное
расследование.
Однако не проходит и двух суток с момента
обращения Освальда в государственный департамент,
как тот выдает ему заграничный паспорт. Закона
Маккарэна как будто не существует. Не существует
и обычной процедуры выдачи заграничного паспорта,
занимающей 3—10 дней с момента подачи апелляции.
Те американцы, которые обращались с прошением
о выдаче заграничного паспорта, знают, что для
получения этого паспорта за 24 часа необходимо
специальное вмешательство одного из ведущих
правительственных органов...
15 октября 1963 года, то есть через 19 дней после
того, как было объявлено о предстоящей поездке
Кеннеди в Даллас, Ли Харви Освальд получил
работу в муниципальном складе школьных
учебников — в том самом складе, из окна которого он,
согласно выводам комиссии Уоррена, и стрелял в
президента. Напомним, что в штате Техас существуют
еще более драконовские меры в отношении лиц,
заподозренных в прокоммунистической деятельности.
Они караются по суду 20 годами тюрьмы и 20
тысячами долларов штрафа. Но тем не менее Освальд со
всем его «прошлым» получает работу в
муниципальном далласском учреждении. И снова, как в случае с
112

получением заграничного паспорта, законы
оказались бессильными. Это опять-таки могло произойти
только в том случае, если бы Освальда поддерживал
один из ведущих правительственных органов.
Это не был ни государственный департамент, ни
Белый дом, ни конгресс. Из всех правительственных
органов США Освальда мог поддерживать только
один — Центральное разведывательное управление.
21 февраля 1964 года в Журнале «Лайф» появилась
статья некоего Карлоса Брингиера, возглавлявшего
группу кубинских контрреволюционеров в Новом
Орлеане. Брингиер вспоминает, что 5 августа
1963 года к нему явился Ли Харви Освальд и
предложил свои услуги для борьбы против острова
Свободы. Однако Брингиеру с самого начала стало ясно,
что Освальд подослан ЦРУ с целью выведать планы
контрреволюционеров.
Но каково же было удивление Брингиера, когда
четырьмя днями позднее он случайно встретил
Освальда на улице в момент, когда этот «доброволец
антикастровского движения» раздавал прохожим
листовки прямо противоположного содержания!
Подобная смена декораций может иметь только одно
объяснение: и в том и в другом случае Освальд
действовал по заданию ЦРУ как агент-провокатор.
Все эти факты наглядно подтверждают: «убийца
президента» был связан с ЦРУ. Открытым остается
только вопрос о том, стрелял ли действительно
Освальд в Кеннеди или же заговорщики заранее
обставили дело так, чтобы позднее взвалить на него всю
вину за смерть президента. Одно не подлежит
сомнению: и в том и» в другом случае причастность ЦРУ
к убийству президента очевидна сама собой.
Еще более любопытны факты о связях ЦРУ с
убийцей Освальда — далласским гангстером Джеком
Руби.
Материалы расследования убийства Кеннеди
опубликованы в США в 26 томах, каждый из которых
содержит по 700 и более страниц. И вот что
показательно: в этом бумажном океане «затерян» ряд
материалов, не нашедших своего отражения в
официальных выводах расследования. В одном из этих
томов (а именно в XXVI), в частности, рассказывается
8 Г. Ушаков
113

о том, что в 1959 году Джек Руби выезжал на Кубу
с «особой миссией» — он вызволял из тюрьмы
нескольких американских агентов, попавшихся на
противозаконной деятельности в Гаване. Формально
Руби действовал по поручению владельцев игорных
заведений Лас-Вегаса, в частности патентованного
гангстера Люиса Дж. Маквилли. Но в этой миссии
далласский гангстер имел и неофициального
покровителя. Им опять-таки было Центральное
разведывательное управление. Руби вызволял из тюрьмы
трех агентов американской разведки, пытаясь
представить их в качестве обыкновенных гангстеров.
В том же XXVI томе упоминается о том, что
позднее Руби «имел в Далласе встречу с полковником
армии США и некоторыми кубинцами, в ходе
которой обсуждался вопрос о продаже оружия», что Руби
«был связан с поставками оружия антикастровски
настроенным кубинцам». Все эти более чем
любопытные данные, несмотря на свою отрывочность,
позволяют утверждать, что и второй «герой»
далласской трагедии носил на себе клеймо американской
разведки.
В материалах следствия комиссии Уоррена
содержится еще один примечательный документ —
показания новоорлеанского адвоката У. Дина Эндрюса-
младшего, послужившие исходной точкой для
проводившегося позднее расследования убийства Кеннеди
окружным прокурором Нового Орлеана Джимом
Гаррисоном.
Вскоре после далласской трагедии Эндрюс заявил
представителям ФБР, что летом 1963 года некая
темная личность, по имени Клей Бертран, направила к
иему Освальда с просьбой устроить ему «белый
билет», то есть свидетельство о непригодности к
военной службе.
Комиссия Уоррена не придала особого значения
этим показаниям. Однако Джим Гаррисон рассудил
по-иному. Существовал ли Клей Бертран в
действительности? Имел ли он какое-либо отношение к
убийству Кеннеди? — вот вопросы, выяснением
которых он занялся. Следствие навело его на пилота
Дэвида Ферри, который в день далласской трагедии
вылетал в Техас. Ферри также допрашивали в Феде-
114

ральном бюро расследований, но там, разумеется, не
установили никакой связи между полетом и
убийством президента. Связь установил Гаррисон,
заявивший 18 февраля 1967 года о том, что полет Ферри
в Техас самым непосредственным образом причастен
к далласской трагедии. На этом основании Ферри и
был привлечен к суду «большого жюри».
Однако суд над Ферри не состоялся. Подобно
многим другим людям, знавшим об убийстве Кеннеди
несколько больше, чем это допускали выводы
комиссии Уоррена, он замолчал навеки. 21 февраля его
нашли мертвым в постели.
Л марта Гаррисон взорвал новую бомбу под
официальной версией: по обвинению в соучастии в
заговоре против жизни президента Кеннеди был
арестован некий Клей Шоу. Гаррисон утверждал, что
именно этот человек фигурирует в показаниях Энд-
рюса под именем Клея Бертрана. Один из свидетелей
показал, что летом 1963 года он видел Шоу и
Освальда вместе на берегу озера Понтчартрейн. Другой
свидетель — страховой агент Перри Руссо заявил о том,
что в середине сентября 1963 года он пришел на
квартиру Ферри, где в это время проходила веселая
вечеринка. Руссо остался в квартире Ферри и после
того, как основная часть гостей разошлась. Он тихо
сидел в углу, когда Ферри и двое других мужчин
начали разговор об убийстве президента Кеннеди, о
том, как скрыться после этого на самолете и о
«перекрестном огне». Один из незнакомцев — мужчина с
трехдневной щетиной — называл себя «Леоном
Освальдом», другой—«Бертраном». Далее Руссо
заявил, что опознал Леона Освальда как Ли Харви
Освальда. В зале суда он указал на Клея Шоу и
заявил под присягой, что это тот человек, которого он
знал как Бертрана.
Трое судей сочли, что Гаррисон представил
достаточно доказательств, чтобы начать судебный
процесс. Однако и на сей раз дело не дошло до суда. Клей
Шоу бежал из Нового Орлеана, и все попытки Гар-
рисона заполучить его обратно окончились ничем.
Больше того, после дела Клея Шоу, трестированная
американская печать начала кампанию травли и
клеветы, направленную против Гаррисона. В чем его
115

только ре обвиняли! И в том, что он не в своем уме и
что он добивается дешевой славы, и в том, что все его
расследование — дутое дело. Вынужденный
обороняться, Гаррисон бросил на стол свой главный
козырь. Он заявил, что могущественные силы в лице
ЦРУ и ФБР всячески мешают расследованию,
поскольку они сами замешаны в убийстве президента
Кеннеди. Он заявил, что президент пал жертвой
заговора, подготовленного агентами ЦРУ из числа
кубинских контрреволюционеров и ультраправыми
элементами.
Забегая несколько вперед, отметим, что в июле
1968 года, за несколько недель до убийства Роберта
Кеннеди, в Новый Орлеан приезжали два
представителя брата покойного президента. Каждый из них
встречался с Джимом Гаррисоном, каждый сообщил
ему, что приехал от Роберта Кеннеди, о каждом из
них Гаррисон знал, что он связан с Робертом
Кеннеди, каждый сообщил Гаррисону примерно одно и
то же: Роберт Кеннеди не верит выводам комиссии
Уоррена и согласен с Гаррисоном в том, что смерть
президента была результатом заговора.
Роберт Кеннеди передал, что проведет
тщательное расследование убийства своего брата и сурово
накажет виновных, если будет избран президентом.
Гаррисон спросил, почему сенатор Кеннеди счел
нужным скрыть свое отрицательное отношение к
выводам комиссии Уоррена. Каждый из эмиссаров
ответил одной и той же фразой: «Роберт Кеннеди
знает, что до того, как он войдет в Белый дом, ему
угрожают пистолетные дула». Гаррисон указал на то,
что Джона Кеннеди убили спустя много месяцев
после избрания. Это доказывает, что президентский
пост сам по себе не является гарантией от пули
убийцы. «Урок 22 ноября абсолютно ясен,— добавил
новоорлеанский прокурор.— В Америке снесут голову
всякому, кто захочет демонтировать военную
машину и окажется в состоянии это сделать». Он
сказал, что единственной защитой служит открытое
наступление на убийц и полное разоблачение роли
Центрального разведывательного управления.
Гаррисон умолял посланцев Роберта Кеннеди убедить
своего босса в том, что его жизнь будет в гораздо
Ш.

большей опасности, если он будет молчать, чем если
он публично огласит известные ему факты.
Роберт Кеннеди не внял этому совету; через
несколько недель после этих встреч, в ночь после
победы на первичных выборах в Калифорнии,
открывавших ему путь в Белый дом, он разделил участь
брата...
Но вернемся к далласской трагедии. «Одним из
известий, заставивших содрогнуться весь мир,—
писала мексиканская газета «Пренса либре»,— было
известие о коварном убийстве президента
Соединенных Штатов Джона Кеннеди. В этом убийстве
оказались замешанными Центральное разведывательное
управление и даже Федеральное бюро расследований.
Чтобы помешать добраться до настоящего убийцы,
агент ЦРУ расправился с Ли Харви Освальдом,
который был тоже связан с этой организацией. Это
преступление и улыбка Линдона Джонсона в момент
вступления его на пост президента США показали
всему миру, как расправляются в стране «свобод» с
человеком, пытавшимся прийти к договоренности с
другими мировыми державами и покончить с
пресловутой «холодной войной»».
И еще один любопытный штрих.
В начале августа 1964 года во время пребывания
в США костариканский президент Франсиско Орлич
посетил крупнейшее в штате Техас и, пожалуй, в
Соединенных Штатах «Королевское ранчо»,
принадлежащее могущественному семейству техасских
миллионеров Клейбергов — скотоводов и
нефтяников. Этот визит не был случайным. Помимо поместий
в США Клейберги владеют обширными земельными
угодьями во многих странах Латинской Америки.
Достаточно сказать, что до победы кубинской
революции им принадлежало на Кубе 30 тысяч акров
земли. Что касается Коста-Рики, то семейство
техасских миллионеров входило в число крупнейших
землевладельцев и этой страны.
По случаю визита высокого гостя на
«Королевском ранчо» были устроены шумные празднества.
Орлича принимали сам Ричард Клейберг-старший,
его многочисленные родственники, ближайшие
друзья семейства. Среди последних можно было встрё-
117

тить отставного адмирала Уильяма Рейборна —
коренного техасца, в то время занимавшего пост вице-
президента военного концерна «Аэроджет дженерал»
(через восемь месяцев после этого приема Рейборн
возглавил ЦРУ).
Кульминационным моментом визита был званый
обед. Однако до его начала многие гости и особенно
хозяева успели основательно накачаться коктейлями,
и поэтому разговор за обеденным столом развивался
по принципу: что у трезвого на уме — у пьяного на
языке.
Много откровенных мыслей было высказано за
столом в тот вечер. Но особенно потрясла Франсиско
Орлича пьяная болтовня младших отпрысков
семейства Клейбергов о смерти президента Кеннеди. Вот
что писал в этой связи американский журналист Дрю
Пирсон в небольшой провинциальной газете США
«Уичита фоллз рекорд ньюс» (номер от 4 августа
1964 года):
«Президент Франсиско Орлич и его группа... были
потрясены, когда некоторые из хозяев начали
откровенно разглагольствовать об убийстве президента
Кеннеди так, как если бы это было благом для
страны... Разговор принял фашистский характер. Над
смертью Кеннеди измывались, высказывались
мысли, что лишь только теперь Соединенными Штатами
правят настоящие люди».
Политические нравы Техаса не были
откровением для Орлича, но он знал, что семейство
Клейбергов не принадлежит к числу крайне правых
экстремистов. Больше того, костариканскому президенту
было известно, что оно самым тесным образом
связано с президентом США Линдоном Бейнсом
Джонсоном. Не кто иной, как Ричард Клейберг-старший, в
бытность свою конгрессменом вывел безвестного
24-летнего техасского учителя Линдона Джонсона на
политическую орбиту Вашингтона. Это произошло
в 1932 году, когда Клейберг предложил Джонсону
пост своего секретаря, привез его в Вашингтон и
ввел в высшее общество столицы США. С тех пор
семейство Клейбергов продолжало
покровительствовать политической карьере многообещающего
политика своим влиянием, связями и средствами. И если
118

Линдон Джонсон стал звездою первой величины на
вашингтонском небосклоне, то этим он прежде всего
обязан семейству Клейбергов. И вот теперь ангелы-
хранители президента высказывали мысли, которые
ставили президента по крайней мере в
двусмысленное положение.
Следует ли удивляться, что статья Пирсона
вызвала настоящую панику в Вашингтоне. Были
опубликованы многочисленные опровержения — самих
Клейбергов, государственного департамента, костари-
канского посольства в Вашингтоне...
Но подобное обилие опровержений если что-либо
и опровергало, то только сами эти опровержения.
Получалось по известной арабской поговорке, гласящей:
«Скажи мне раз — я тебе поверю. Скажи мне два —
я начну сомневаться. Скажи мне три — я перестану
тебе верить»...
Почему плакал Эрл Уоррен
Прежде чем рассказывать о дальнейших
событиях, несколько слов о Линдоне Джонсоне.
36-й президент США — типичный американский
политикан (к тому же политикан техасский), шаг за
шагом поднимавшийся на вашингтонский Олимп. Он
начал свою карьеру в 30-е годы в качестве
представителя группы нефтяных и земельных магнатов
Техаса. Заняв определенное положение в Вашингтоне,
Джонсон установил контакты с Уолл-стритом, в
частности с банкирским домом «Лимэн бразерс»,
который в последние годы ведет активную
деятельность в нефтяной промышленности Техаса и
Калифорнии. Этот дом стал играть активную роль в гонке
вооружений, заполучив голоса в компаниях «Сперри
рэнд» и «Дженерал дайнемикс». Что касается
заграничных интересов, то «Лимэн бразерс» имел
крупные вложения в кубинской сахарной
промышленности, потерянные после революции. Миллионы
вложены им в сахарную промышленность
Доминиканской Республики, в аргентинскую нефть, в
коммунальные предприятия многих стран Центральной
и Южной Америки.
119

Джонсон охотно принимал помощь и
покровительство от всех финансовых групп, готовых ему
помогать. У него никогда в жизни не было собственной
политики. Он напоминал хорошо отрегулированный
флюгер, реагирующий на малейшее дуновение ветра.
Мало он изменился и когда стал президентом.
Прежде всего новый президент похоронил те
разделы налогового законопроекта, которые касались
27,5-процентной скидки на истощение нефтяных
скважин. Провидцем оказался и полковник Рид —
в середине декабря 1963 года Белый дом признал
военную хунту в Доминиканской Республике и
восстановил все виды американской помощи этой
стране.
28 ноября 1963 года, когда эхо далласских
выстрелов еще гремело по миру, в Белый дом был вызван
председатель Верховного суда Соединенных Штатов
Эрл Уоррен. Новый президент пригласил патриарха
американских судей с единственной целью:
уговорить его возглавить специальную комиссию,
призванную провести расследование обстоятельств
убийства Кеннеди, которого требовали американский
народ, вся международная общественность. Но едва
только он заикнулся о том, что хотел бы видеть
Уоррена на посту председателя такой комиссии, как
тот отрицательно покачал головой. Председатель
Верховного суда понимал, что ему предстоит не
расследовать убийство, а прикрыть своим авторитетом
фальсификацию следствия.
— Я вижу, вы качаете головой,— излагает
дальнейшие слова Джонсона американская печать.—
Я знаю, что вы думаете. Но я знаю также, как вы
поступили, когда были молодым лейтенантом во
время первой мировой войны и когда страна призвала
вас на военную службу. Я не собираюсь призывать
вас. Но я хочу, чтобы сейчас, когда вы нужны стране
не меньше, чем тогда, вы оказались бы таким же
солдатом...
После этой многозначительной беседы Уоррен
уступил. Но, как подчеркивала печать, когда он
покидал Белый дом, на его глазах блестели слезы...
29 ноября Белый дом объявил о создании
специальной комиссии. Помимо Эрла Уоррена, слывущего
Д20

либералом, в ее состав вошли такие лидеры правых,
как сенатор-расист Ричард Рассел, члены палаты
представителей Хейл Боггс и Джеральд Форд,
бывший руководитель Центрального разведывательного
управления Аллен Даллес, а также «умеренные»
консерваторы Джон Макклой и сенатор Джон Шер-
ман Купер.
5 декабря 1963 года за закрытыми дверями
конференц-зала на втором этаже «Нейшнл аркайвс бил-
динг» в Вашингтоне комиссия начала свою работу.
Первым документом, который был передан на ее
рассмотрение, оказался доклад Федерального бюро
расследований, который, разумеется, выставлял
единственным виновником трагедии Ли Харви
Освальда. Как сообщила печать, руководитель
американской охранки Эдгар Гувер хотел опубликовать
этот доклад еще до того, как комиссия начнет свое
расследование. Цель состояла в том, чтобы заранее
связать ее определенными выводами. Эрл Уоррен
настоял на том, чтобы доклад не был
опубликован.
На первых порах американская общественность
оптимистически оценивала возможность комиссии
Уоррена распутать до конца обстоятельства смерти
Кеннеди. Однако, по мере того как шло время и
общественности становились известны некоторые
общие выводы комиссии и направление ее работы, на
страницах газет все чаще начали звучать ноты
сомнения. Общественность поняла, что, отказавшись
формально принять выводы ФБР за основу,
комиссия Уоррена тем, не менее в практических вопросах
пошла на поводу у американской охранки.
«Реализм,— замечал в те дни обозреватель газеты «Нью-
Йорк уорлд телеграм энд Сан» Старнес,— заставляет
нас не возлагать больших надежд на специальную
комиссию, созданную президентом Джонсоном для
расследования гибели его предшественника.
Комиссия будет почти полностью зависеть от фактов,
представленных секретной службой, ФБР и полицейским
управлением Далласа. Все эти учреждения будут
больше беспокоиться о своей собственной роли в
трагедии, разыгравшейся в Далласе, чем о. том, чтобы
выяснить обстоятельства убийства президента».
•-И1

И действительно, четыре из шести групп, на
которые был разбит аппарат комиссии, занялись
личностью Освальда, пятая сконцентрировала свои
усилия на Джеке Руби, а шестая повела
расследование методов, применяемых секретной службой для
охраны президента. По сути дела, никто в комиссии
не занялся тем, чем следовало бы заняться —
расследованием политической подоплеки заговора.
Как и следовало ожидать, после почти годичной
работы комиссия Уоррена пришла к выводам,
которых ждало правое крыло правящего класса США.
И лишь один-единственный раз ее глава не захотел
быть тем «солдатом», роль которого ему отвел
президент. В конце февраля 1964 года Эрл Уоррен
заявил представителям печати, что некоторые
материалы расследования, «по всей вероятности, не будут
опубликованы в течение всей жизни нашего
поколения», так как «речь идет о вопросе, касающемся
национальной безопасности Соединенных Штатов».
2 марта 1964 года на страницах газеты «Нью-Йорк
тайме» было помещено открытое письмо, с которым
обратился к Эрл у Уоррену редактор журнала «Май-
норити оф уан» М. С. Арнони. Он писал: «Особая
ситуация, в силу которой вы требовали для себя права
не оглашать информацию, действительно
существует; любое показание, имеющее отношение к убийству
президента Соединенных Штатов, само по себе
затрагивает национальную безопасность. Но
представляется, что может быть только одно обстоятельство,
при котором оглашение информации могло бы
создать опасность для государства: если убийство было
совершено лицами, настолько могущественными, что
даже попытка их разоблачения могла бы создать
угрозу для политической устойчивости нашей
страны»...
Масштабы далласской трагедии станут особенно
наглядны, если проследить за тем, как изменилась
политика США при новой администрации.

Глава V
НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ
Джонсон выполняет обещание
Едва вступив на пост президента, Джонсон вернул
на должность помощника государственного секретаря
США по делам Латинской Америки Томаса Манна.
Манн занимал эту должность еще при президенте
Кеннеди и зарекомендовал себя настойчивым
поборником линии «ястребов» в правительстве. Он
активнейшим образом поддерживал вторжение на Плайя-
Хирон, за что позднее и был отправлен Кеннеди
послом США в Мехико. Ныне Манн не просто
возвращался в Вашингтон к руководящей
государственной деятельности: в его руках сосредоточивались все
нити политики Вашингтона к югу от Рио-Граиде.
Газета «Нью-Йорк тайме» в те дни откровенно
замечала: назначение Манна «означает, что в наших
отношениях с южными соседями, очевидно, были
допущены серьезные ошибки».
Что и говорить, лучшую кандидатуру для
исправления «ошибок» Кеннеди и «перетряски»
латиноамериканской политики США трудно себе представить.
Манн самым теснейшим образом был связан с ЦРУ,
монополиями янки, грабящими Латинскую Америку,
и к тому же он земляк и ближайший
единомышленник Джонсона.
Перемены, происшедшие в Вашингтоне, первым
почувствовал на себе народ Панамы. 4 января
1964 года американская военщина зверски
расстреляла патриотическую манифестацию панамской
молодежи, требовавшей возвратить стране зону
Панамского канала. Выступление панамской молодежи,
окончившееся столь трагически, разумеется,
диктовалось чисто патриотическими побуждениями. Однако
123

некоторые факты, вскрывшиеся позднее, позволяют
предположить, что его кровавый исход
спровоцировала агентура ЦРУ, пробравшаяся в Союз
университетских студентов Панамы. Одним из таких агентов,
позднее уличенных в связях с североамериканской
разведкой, оказался некий Карлос Чирро Гарсиа —
лидер правой молодежной группировки «Движение
реформистского единства».
В свете этих фактов представляется весьма
вероятным, что, узнав о приближавшемся взрыве,
Центральное разведывательное управление решило
довести дело до кровопролития и тем самым
продемонстрировать всей Латинской Америке «железную
руку» Вашингтона.
В середине марта 1964 года в государственный
департамент были вызваны все послы США,
поверенные в делах и главы миссий помощи,
аккредитованные в Латинской Америке. О целях этого вызова
печать писала скупо — «обычное совещание по
текущим делам». Однако последующие события
показали, что речь шла о повороте во всей
латиноамериканской политике Вашингтона. Перед собравшимися с
большой программной речью выступил Томас Манн,
а затем участников совещания пригласили в Белый
дом, где его программное выступление получило
высочайшее одобрение президента.
Основная суть концепций Манна, высказанных
на совещании, сводилась к тому, что отныне
Соединенные Штаты не будут проводить различие между
диктаторскими и конституционными режимами в
Латинской Америке. Во всех случаях, когда какое-либо
правительство в Западном полушарии будет
свергаться силой, подчеркнул Манн, США решат
вопросы дипломатического признания, торговли, помощи
и т. п., исходя из своих интересов, а не из «заранее
определенных догм».
«Доктрина Манна», как ее сразу же окрестила
печать США, была, по существу, открытым призывом
к установлению военных диктатур в тех
латиноамериканских государствах, которые отказывались
покорно следовать в фарватере политики Вашингтона.
. Последующие события показали, что «доктрина
Манна» являлась не только суммой теоретических
124

рассуждений на внешнеполитическую тему, но и
составной частью конкретной тайной операции,
подготовлявшейся ЦРУ после смены власти в Вашингтоне.
Цель этой многоплановой операции состояла в том,
чтобы «навести порядок» в Латинской Америке.
Приблизительно через неделю после убийства
Кеннеди первые полосы североамериканских газет
поведали о сенсационной новости: оказывается, за
несколько месяцев до этого отважные венесуэльские
шерлоки холмсы обнаружили на территории своей
страны тайный склад оружия, якобы завезенного с
Кубы. Представитель государственного
департамента, находившийся за несколько тысяч километров от
Венесуэлы, совершенно точно установил «факт»
обнаружения «кубинского оружия» и потребовал
разработать меры контроля, призванные предотвратить
дальнейшие попытки экспорта оружия «со стороны
Гаваны». Вслед за этим венесуэльское правительство
выдвинуло официальные обвинения против Кубы в
ОАГ.
Само собой разумеется, венесуэльские власти не
представили никаких доказательств своих
обвинений, кроме самих обвинений. Но зато печать США
невольно сделала достоянием общественности
некоторые улики, свидетельствующие, что эта
провокация была подготовлена Центральным
разведывательным управлением. Печать, в частности, указывала:
в «расследовании» вопроса о принадлежности
оружия «помогали» североамериканские «эксперты».
Они-то и установили «доподлинно», что оружие
«поступило с Кубы». 9
В те дни многие объективные наблюдатели
обращали внимание на то обстоятельство, что между
моментом «захвата» оружия и заявлением
венесуэльских властей прошло несколько месяцев. Подобному
«воздержанию» тогдашнего венесуэльского
президента Бетанкура, немедленно бросавшегося в любую
антикубинскую авантюру, трудно найти
рациональное объяснение, если не вспомнить, что официальное
заявление Каракаса последовало только после
убийства Кеннеди. Дело в том, что операция «оружие с
Кубы» была подготовлена еще летом 1963 года, когда
в Венесуэлу со специальных складов ЦРУ действи-
125

тельно забросили крупную партию оружия. Однако
ЦРУ бросило на стол свою крапленую карту
лишь после того, как в Белом доме сменился
хозяин.
Дальнейшие события развивались с той завидной
последовательностью, в которой безошибочно
угадывается заранее отработанный сценарий. Уже в начале
декабря 1963 года в Вашингтоне было спешно созвано
заседание совета ОАГ, которое поручило
расследование венесуэльской кляузы специальной комиссии.
Сценарий этого боевика страдал только одним
пороком, характерным для всех банальных
сценариев: его финал был ясен с первых кадров.
Однако ЦРУ и стоявшие за его спиной силы не
могли чувствовать себя уверенными до тех пор, пока
крупнейшее государство Латинской Америки —
Бразилия отказывалась слепо следовать в фарватере
политики Вашингтона. Разведчики США уже давно
плели паутину интриг, направленных на то, чтобы
сбить Бразилию с независимого курса.
Одна из наиболее крупных попыток такого рода
была предпринята еще в конце августа 1961 года,
когда североамериканская агентура, подстрекаемая
послом США в Рио-де-Жанейро Джоном Кэботом,
попыталась отстранить от власти президента Жанио
Куадроса. Непосредственным поводом для мятежа
послужил тот факт, что 19 августа Куадрос принял
тогдашнего министра экономики Кубы Эрнесто Че
Гевару и наградил его высшим бразильским орденом.
Правые политические деятели и печать сразу же
начали неистовую кампанию против президента, в
которую активно включился посол США. 25 августа
группа высших генералов бразильской армии
явилась в президентский дворец и вынудила Куадроса
подать в отставку.
Заговорщики были близки к успеху. Однако в
последний момент их планы спутало вмешательство
бразильского народа, поддержавшего
вице-президента Жоао Гуларта — либерального политического
деятеля, также отстаивавшего независимый
внешнеполитический курс. В стране была объявлена всеобщая
политическая забастовка. Заговорщикам пришлось
отступить.
126

Как показали последующие факты, отступление
отнюдь не означало отказа ЦРУ от своих темных
замыслов. С еще большей энергией оно начало строить
козни против нового президента. Происки «рыцарей
плаща и кинжала» облегчались тем, что новым
послом США в Бразилии стал Линкольн Гордон, давно
уже тесно связанный с различными
разведывательными органами Соединенных Штатов. К моменту
появления Гордона в Рио-де-Жанейро на текущем счету
американского посольства скопилось 38 миллионов
долларов — выручка от продажи в стране
«излишков» пшеницы из США. Эти средства немедленно
были пущены на подкуп нужных людей и
финансирование заговорщической деятельности.
Центром заговора оказалась организация «Кон-
султек», возглавлявшаяся известным бразильским
финансистом и реакционером Роберто Кампосом,
фамилия которого уже значилась в секретных
картотеках ЦРУ. Долгие годы Кампос занимал пост
бразильского посла в Вашингтоне и слыл за одного из
ближайших друзей Линкольна Гордона. Формально
«Консултек» занималась изучением различных
секторов бразильской экономики с точки зрения их
рентабельности для вложений североамериканских
трестов и выступала консультантом и доверенным
лицом этих трестов в Бразилии. Однако деловыми
интересами отнюдь не исчерпывалась деятельность
« Консул тека».
Среди ее многочисленных клиентов была одна
североамериканская фирма, которая по сути дела
служила крышей ^ля агентов ЦРУ,— «Хэнна
корпорейшн», контролируемая семейством Даллесов.
Традицией этого семейства всегда было тесное
переплетение деловых интересов с подрывной
деятельностью, и «Хэнна корпорейшн» не являлась
исключением. Поощряемая ЦРУ, «Консултек» развернула
бурную деятельность среди деловых и политических
кругов Бразилии, всячески настраивала их против
правительства Жоао Гуларта.
Другим важным звеном заговора стала
реакционная бразильская военщина. Как похвалялась позднее
газета «Вашингтон ивнинг ньюс», еще весной
1963 года агентура янки создала из «горилл» так
127

называемое «секретное революционное
командование», причем один из членов этого командования
постоянно находился в Вашингтоне, выполняя функции
офицера связи с Пентагоном и ЦРУ. В состав
«секретного революционного командования», которому в
заговоре отводилась роль основной ударной силы,
вошли высшие генералы бразильской армии.
В этих условиях провозглашение «доктрины
Манна» как раз и преследовало цель подстегнуть
бразильских заговорщиков к выступлению.
31 марта, в соответствии со сценарием,
написанным в Вашингтоне, генералы, вовлеченные в
заговор, объявили о низложении Гуларта с поста
президента и повели свои войска на столицу. А еще через
несколько дней неразберихи президент Гуларт,
укрывшийся на юге страны, сложил с себя
президентские полномочия и эмигрировал.
Теперь, когда Бразилия была выведена из игры,
можно было приниматься за остальных.
В конце июля 1964 года в Вашингтоне проходило
совещание министров иностранных дел — членов
ОАГ. Правительство США возлагало на него большие
надежды. К открытию этого совещания
«следственная комиссия», естественно, «подтвердила»
венесуэльские обвинения против Кубы. Теперь это
обстоятельство американские дипломаты думали
использовать как основной аргумент для того, чтобы
завершить кампанию по изоляции Кубы от континента,
начатую еще в январе 1963 года в Пунта-дель-Эсте.
Делегация США внесла на совещание резолюцию,
обязывающую все страны Латинской Америки
разорвать дипломатические отношения с Гаваной,
прекратить с ней торговлю и морское сообщение.
Однако, к великому гневу Вашингтона, против
этого решения выступили четыре делегации —
Мексики, Чили, Уругвая и Боливии. В последний момент
Вашингтон, которому до зарезу было необходимо
«единодушие», пустил в ход все средства давления.
С главами делегаций беседовал сам президент
Джонсон. Накануне голосования хозяин Белого дома
направил президенту Боливии Виктору Пас Эстенсоро
специальное послание с требованием поддержать
антикубинские санкции. Однако все эти старания оказа-
128

лись тщетными. Резолюция, разумеется, собрала
необходимое для принятия большинство, но четыре
делегации заявили, что их правительства не собираются
подчиняться этому решению.
Столь неслыханную дерзость Вашингтон не мог
оставить без внимания. Специалисты подрывных дел
решили нанести первый удар по стране, которая
могла стать их сравнительно легкой добычей. Такой
страной оказалась Боливия, раздираемая
внутренними противоречиями.
Пришедший к власти в 1952 году президент Пас
Эстенсоро не решил за 12 лет своего пребывания у
власти ни одной из жизненно важных проблем,
стоящих перед страной. И поскольку среди неимущих
слоев населения росло резкое недовольство, власти
прибегали к репрессиям. В стране не раз вводилось
осадное положение. Вооруженные расправы с
бастующими горняками стали обыденным явлением.
Одновременно, чтобы отвлечь внимание народа от
реакционной внутренней политики, Пас Эстенсоро пытался
проводить на внешней арене какое-то подобие
независимого курса. Одним из проявлений этого курса и
был отказ слепо следовать указаниям
государственного департамента в отношении революционной
Кубы.
В общем боливийский президент использовал
примерно ту же тактику, которую пытался применять
двумя годами ранее аргентинский президент Артуро
Фрондиси. И нет ничего удивительного в том, что в
конечном счете его постигла та же самая участь, что
и аргентинского президента.
Приблизительна через месяц после
вашингтонского совещания министров иностранных дел ОАГ
боливийские «гориллы» во главе с воспитанником
американского военного училища агентом ЦРУ
генералом Рене Баррьентосом вынудили президента
разорвать дипломатические отношения с Гаваной. Этот
акт вызвал новый прилив возмущения боливийской
общественности. Положение в стране накалилось до
предела. Между горняками и войсками началась
настоящая война. В начале ноября Пас Эстенсоро,
потерявший всякую реальную власть, был отстранен
от поста президента реакционной военщиной, обру-
9 Г. Ушаков
129

шившей на демократические силы новые
репрессии.
Так была выведена из игры еще одна страна,
пытавшаяся отстоять принципы невмешательства в
ОАГ. Что касается Чили и Уругвая, то первая из них
еще 11 августа, а вторая 9 сентября были вынуждены
подчиниться диктату Вашингтона. Теперь в
Латинской Америке только Мексика и Британская Гвиана
оставались в стороне от «континентального
карантина».
«Рыцари свободного труда»
В 1961 году в результате всеобщих выборов в
Британской Гвиане к власти пришло правительство,
возглавляемое видным борцом за национальное
освобождение Чедди Джаганом. Курс на достижение полной
независимости, программа социально-экономических
преобразований, выдвинутая патриотическими
силами, не на шутку встревожили Вашингтон и Лондон.
Правительству Джагана была объявлена война не на
жизнь, а на смерть. И как это ни покажется дико, но
основной ударной силой заговора стал Совет
профсоюзов Британской Гвианы, многие руководители
которого были связаны с американской разведкой.
Прошло много лет, прежде чем миру стали
известны детали этой операции «плаща и кинжала».
В апреле 1967 года лондонский еженедельник «Санди
тайме» опубликовал статью, в которой подробно рас-
скрывалась подоплека событий, приведших к
свержению правительства доктора Джагана. Операцией
руководил агент ЦРУ Говард Маккейт, которого через
объединение АФТ — КПП американские разведчики
«пристроили» в Международную организацию
общественных служащих с центром в Лондоне. До 1958
года организация переживала серьезные финансовые
трудности. В этот момент в Лондоне появился шеф
американской Федерации государственных и
муниципальных служащих — некто Арнольд Зандер.
Вручив хозяевам Международной организации
общественных служащих щедрый «дар» в виде крупной
суммы денег, Зандер получил согласие на открытие
130

в 1959 году в Гвиане представительства организации.
Его возглавил Говард Маккейт. С помощью подарков
и взяток Маккейт быстро прибрал к рукам
руководителей совета профсоюзов Британской Гвианы.
В июне 1962 года в Вашингтон были вызваны
восемь лидеров гвианского профсоюзного объединения,
якобы для прохождения курса наук в так
называемом «Американском институте свободного развития
труда». Через три месяца шестеро из них — во главе
с членом совета объединения Эндрю Джексоном
вернулись в Джорджтаун и сразу же с головой
окунулись в... подрывную деятельность, направленную
против правительства.
Вслед за этим «Американский институт
свободного развития труда» предоставил совету профсоюзов
Британской Гвианы 2 миллиона долларов —
формально на цели «жилищного строительства».
Используя эти деньги, выпускники института сумели в
апреле 1963 года спровоцировать в стране 79-дневную
всеобщую забастовку, которая сопровождалась
волной насилий, разжиганием расовой ненависти между
индейским и негритянским населением и
гангстерскими выходками подкупленных молодчиков. В
разгар беспорядков институт пожаловал заговорщикам
еще 1,2 миллиона долларов...
Как писал в начале 1964 года в открытом письме
в редакцию газеты «Нью-Йорк тайме»
премьер-министр Британской Гвианы Джаган, «местные
профсоюзные деятели, известные своей враждебностью к
правительству (они, и никто другой!), были
подготовлены Американским институтом свободного развития
труда, чтобы свергнуть мое правительство».
Заговор против правительства Британской
Гвианы — наиболее яркий, хотя далеко не единственный
пример того, как ЦРУ использует профсоюзную
верхушку США для борьбы с освободительными
движениями. «То, что правительство Соединенных
Штатов Америки не делает открыто,— писал 5 июля
1965 года на страницах известного нью-йоркского
журнала «Нейшн» Сидней Лено,— ибо это было бы
наглым вмешательством во внутренние дела других
стран, и то, что Центральное разведывательное
управление не может делать потому, что к ЦРУ отно-
131

сятся с подозрением, за них делает объединение
Американская федерация труда — Конгресс
производственных профсоюзов США. Используя на первый
взгляд невинные отношения между профсоюзами
разных стран, АФТ — КПП прилагает все силы к
тому, чтобы создавать или свергать правительства,
стараясь распространить за границей самый ярый
антикоммунизм, прочно окопавшийся внутри
Соединенных Штатов».
Как мы уже знаем, начало этому
противоестественному союзу между правыми профлидерами и
разведкой США было положено в 1953 году. Четырьмя
годами позднее Джозеф Бейрн, председатель
профсоюза работников связи США, пригласил в свой
учебный центр в Форт-Ровале (штат Вирджиния) 16
работников связи из Латинской Америки. После
трехмесячной «учебы» курсанты разъехались по домам.
Пребывание многих из них в «учебном центре» не
прошло бесследно для секретных архивов ЦРУ —
там остались их подписки с обязательствами
«сотрудничать» с соответствующими организациями США в
соответствующих странах.
«Учебный центр» в Форт-Ровале действовал на
протяжении трех лет. Однако затем его «продукция»
перестала удовлетворять американских разведчиков.
И в 1960 году совет АФТ — КПП принимает решение
о создании «Американского института свободного
развития труда», а уже в следующем году в Вашинг^
тоне появляются первые «студенты». Во главе
института был поставлен некий Серафино Ромуальди, в
течение многих лет занимавшийся подрывной
деятельностью в латиноамериканских профсоюзах. Его
сменила не менее одиозная личность — известный
нам Джозеф Бейрн.
Институт не публикует финансовых отчетов о
своей деятельности, но, по сведениям журнала «Нейшн»,
его бюджет составляет более 1,1 миллиона долларов.
Как подчеркивалось в мае 1964 года в официальном
органе АФТ — КПП «Америкэн федерейшионист»,
свои доходы он черпает из трех основных источников:
примерно 500 тысяч долларов предоставляет
«американское правительство» (то есть, попросту говоря,
ЦРУ), 300 тысяч долларов дает АФТ — КПП и еще
. .132

300 тысяч долларов — различные американские
компании.
«Америкэн федерейшионист», естественно, не
раскрывает названий этих компаний. Оно и понятно.
Раскрыть их — значило бы сказать, в чьих интересах
действует институт. А это наверняка вызвало бы
нежелательную реакцию среди рабочих Латинской
Америки. Дело в том, что в списке финансовых
покровителей института помимо ЦРУ значатся 60 таких
ненавистных латиноамериканцам монополий янки,
как «Дженерал моторе», «Юнайтед фрут», «Грейс»,
«Анаконда», «Пан-Америкэн уорлд эруейз», а также
братья Рокфеллеры, наживающие сотни миллионов
долларов на эксплуатации народов Латинской
Америки.
За время деятельности института в нем получили
«образование» около 500 «курсантов» из различных
стран Латинской Америки. Курс их подготовки,
рассчитанный на четыре месяца, включает изучение
широкого круга предметов. Здесь и политическая
система Соединенных Штатов, экономика
латиноамериканских стран, история АФТ — КПП, профсоюзное
движение в латиноамериканских странах и т. п.
Наряду с этим большое внимание уделяется воспитанию
слушателей в духе оголтелого антикоммунизма и
преклонения перед «американским образом жизни».
Однако основное время отводится так называемым
«специальным» дисциплинам, которые преподают
профессиональные американские разведчики.
Следует ли подчеркивать, что за время «учебы»
многие «курсанты» становятся платными агентами
Центрального разведывательного управления.
Помимо центральной школы в Вашингтоне
«Американский институт свободного развития труда»
организовал широкую сеть краткосрочных курсов в 12
странах Латинской Америки. Срок обучения на этих
курсах — 8—10 недель. Через эти филиалы в общей
сложности прошло около 20 тысяч человек — целая
дивизия!
Выпускники института получают из Вашингтона
огромные денежные средства для подкупа и
осуществления операций «плаща и кинжала». Формально
эти средства предназначаются для создания рабочих
133

кооперативов, жилищного строительства,
организации здравоохранения, образования и т. п. Какая-то
часть полученных от Вашингтона денег
действительно тратится на благотворительные цели — не
могут же выпускники «Американского института
свободного развития труда» заниматься только
подрывной деятельностью! Однако подавляющая часть
иудиных сребреников идет на финансирование
тайных операций, осуществляемых по заданиям ЦРУ.
Практическое руководство этими операциями на
местах осуществляют так называемые атташе по
рабочим вопросам, находящиеся во всех американских
посольствах и действующие под руководством
местных резидентов ЦРУ.
Такова в общих чертах паутина ЦРУ в рабочем
движении Латинской Америки, и нити этой паутины
проступают почти в каждом реакционном перевороте,
почти в каждой операции, проводимой Центральным
разведывательным управлением в Западном
полушарии.
На Кубе американские профсоюзные шпионы
поддерживали Кубинскую федерацию профсоюзов,
руководители которой тесно сотрудничали с
диктатором Батистой. После победы народной революции
генеральный секретарь федерации Эусебио Мухаль
и его приспешники бежали из страны под крылышко
Центрального разведывательного управления. Не
менее постыдную роль играла реакционная
профсоюзная бюрократия США и в Доминиканской
Республике. В свое время она активно поддерживала
«Карибского шакала» — Рафаэля Леонидаса Трухильо.
Осенью 1963 года атташе по рабочим вопросам при
посольстве США в Санто-Доминго Саммерфорд
активно содействовал свержению президента Хуана
Боша. Саммерфорд широко финансировал банды
наемных гангстеров, расправлявшиеся со сторонниками
Боша в доминиканском профсоюзном движении.
Участие желтой профсоюзной бюрократии США в
латиноамериканских операциях ЦРУ достигло
особенно широкого размаха после того, как президент
Джонсон назначил Томаса Манна на пост помощника
государственного секретаря по делам Латинской
Америки. Руководитель латиноамериканского отдела
134

АФТ — КПП Эндрю Макклелан, в ведении которого
находится «Американский институт свободного
развития труда», был близким другом Манна еще в годы
юности. Когда Манн вступил на свой пост, он первым
делом пригласил Макклелана выступить со
специальной лекцией перед своими сотрудниками. Имея
столь высокое покровительство, профсоюзные
«рыцари плаща и кинжала» еще активнее включились в
тайные операции ЦРУ. Именно благодаря их усилиям
в декабре 1964 года ЦРУ с помощью подкупа,
шантажа и диверсий сумело поставить у власти в
Джорджтауне угодное Вашингтону правительство.
Секреты комнаты С-116
В бронированном сейфе комнаты С-116 здания
американского конгресса хранится единственный
документ объемом всего в 20 машинописных страниц.
Заглянуть в него может далеко не каждый сенатор,
не говоря уже о членах палаты представителей или
административном персонале конгресса. Как пишет
корреспондент газеты «Вашингтон пост» Р. Харвод,
первым рассказавший миру о тайне комнаты С-116,
документ содержит краткое резюме сенатского
расследования так называемого «тонкинского
инцидента» 1964 года, послужившего предлогом для
эскалации американской авантюры во Вьетнаме.
Как известно, в начале августа 1964 года
американская пропаганда объявила миру о том, будто
«беззащитные» корабли 7-го флота США, несшие
патрульную службу в водах Тонкинского залива, якобы
подверглись «неспровоцированному нападению» со
стороны военно-морских сил Демократической
Республики Вьетнам. 5 августа авиация США нанесла
первый массированный удар по территории ДРВ.
Одновременно конгресс в спешном порядке
проштемпелевал резолюцию, разрешавшую президенту
использовать вооруженные силы США в
Юго-Восточной Азии по своему усмотрению. А еще через
несколько месяцев — в феврале 1965 года — маховик
американской агрессии был запущен на полную
мощность...
135

Возникает вопрос: почему правительство США
хранит материалы, касающиеся столь важного
вопроса, за семью печатями? Ответ напрашивается сам
собой — не потому ли, что их разглашение опасно для
хрупкого здания лжи, возведенного официальной
пропагандой вокруг событий августа 1964 года. Это
тем более верно, что некоторые из фактов,
уличающих правительство США в грубом подлоге, уже
стали достоянием гласности.
Об этих фактах стоит рассказать подробно.
В самом начале 1964 года осведомленный
американский журнал «Бизнес уик» (номер от 8 февраля)
сообщил, что в Вашингтоне разработан план
расширения военного конфликта в Юго-Восточной Азии.
Обсуждая возможный курс действий Вашингтона в
Индокитае, где американская стратегия терпела
провал за провалом, журнал спешил оповестить своих
читателей о том, что выход найден. «Соединенные
Штаты,— писал «Бизнес уик»,— подтвердят
официальными документами утверждения о проникновении
северовьетнамцев в Южный Вьетнам в нарушение
соглашения о перемирии 1954 года. Затем 7-й флот
будет развернут на исходных позициях для
нанесения удара по Северному Вьетнаму, а Ханой
предупредят, что если проникновение в Южный Вьетнам
не прекратится в течение определенного периода, то
он может ожидать возмездия. Затем, если
проникновение не прекратится, по выбору и в возрастающей
степени будут нанесены удары с воздуха по местам
развертывания и складам вооруженных сил
Северного Вьетнама, по узлам связи и по дорогам».
Обратите внимание: этот сценарий был
обнародован в американской печати в феврале 1964 года — за
полгода до «тонкинского инцидента». Сейчас можно
сказать, что события развивались так, как и было
предусмотрено. Единственное, что не удалось
выполнить режиссерам агрессии, так это «доказать
проникновение» ДРВ в Южный Вьетнам. Да и где было
взять эти доказательства? Просто, не сумев сдержать
рост национально-освободительного движения на
Юге, США решили списать свои неудачи на
мифическое «вмешательство с Севера» и одновременно
создать предлог для расширения интервенции.
136

Как уточнил несколько позднее журнал «Ньюо
уик», план эскалации разработали военщина,
Центральное разведывательное управление и глава
Совета по планированию политики госдепартамента
профессор Уолт Ростоу (позднее он стал специальным
помощником президента по вопросам национальной
безопасности). План получил название «план Ростоу
№ 6». В январе 1964 года Объединенная группа
начальников штабов по настоянию командования
военно-воздушными силами (конкретно: генералов Кэр-
тиса Лимэя и Томаса Пауэра) направила
правительству специальный меморандум. Он резко критиковал
«дипломатические ограничения», якобы налагаемые
на действия военных, и требовал перенести войну на
территорию ДРВ.
Требования военщины поддержали многие видные
лидеры республиканской партии — Барри Голдуо-
тер, Ричард Никсон, Нельсон Рокфеллер. Выражая
мнение крупного американского бизнеса, журнал
«Форчун» писал в майском номере за 1964 год: «Мы
проигрываем войну и вместе с ней Юго-Восточную
Азию. Если мы хотим победить, то должны
проводить политику гораздо более решительную, чем что-
либо до сих пор предложенное правительством
США».
В самом правительстве Джонсона также не
ощущалось недостатка в «ястребах». Активным
сторонником эскалации выступил Джон Маккоун, который,
ссылаясь при каждом удобном случае на
разведывательные данные, подчеркивал крайнюю
необходимость «решительных мер». В противном случае,
утверждал он, марионеточный режим в Сайгоне рухнет.
В начале марта 1964 года в Сайгон с очередным
визитом отправился министр обороны Роберт Макна-
мара. Его основная цель состояла в том, чтобы
выяснить на месте необходимость расширения агрессии.
В результате рекомендаций, привезенных Макнама-
рой из Сайгона, и был сделан важный шаг на пути
практического осуществления эскалации. Как
засвидетельствовал 27 марта 1964 года обозреватель «Нью-
Йорк геральд трибюн» Джозеф Олсоп, одним из
решений, принятых Белым домом по докладу Макна-
мары, стал приказ Пентагону начать подготовку к
137

прямым действиям против ДРВ. «Все будет готово
в скором времени к тому,—писал Олсоп,— чтобы
действовать при определенных обстоятельствах.
Президенту Джонсону нужно будет только произнести
слово «действуйте», если он сочтет это нужным».
Отныне вопрос о прямой агрессии становился
лишь вопросом времени.
Остаток весны и лето 1964 года прошли, как
известно, под знаком дальнейшего ухудшения военно-
политических позиций США в Южном Вьетнаме.
И чем хуже шли дела американских интервентов
и сайгонской клики, тем активнее действовали
сторонники расширения агрессии. 9 июня 1964 года
обозреватель «Нью-Йорк геральд трибюн» Д. Гофман
сообщил, что крупные соединения американской
авиации сосредоточиваются на базах США в
Юго-Восточной Азии. Экипажи обучаются уничтожать
объекты на территории Северного Вьетнама, уточнял
Гофман, а на самолетах установлено специальное
оборудование, позволяющее наносить удары с малых
высот.
Через месяц, 10 июля, корреспондент «Нью-Йорк
геральд трибюн» Бейхман сообщил, что подготовка к
распространению военных действий на территорию
ДРВ завершена. «Соединенные Штаты,— писал он,—
разработали детальный план американской
воздушной бомбардировки коммунистического Северного
Вьетнама в ответ на атаки партизан в Южном
Вьетнаме».
Так на последних этапах подготовки к агрессии из
лексикона американских пропагандистов исчезли
даже упоминания о «проникновении с Севера». Вещи
были названы своими именами.
После выдвижения в середине июля 1964 года Гол-
дуотера кандидатом в президенты от
республиканской партии подготовка к агрессии пошла полным
ходом. Не прошло и двух недель, как тогдашний
премьер Южного Вьетнама генерал Кхань, действуя по
указке своих хозяев, потребовал перенести войну на
Север. Вслед за этим Вашингтон принял решение
направить в Южный Вьетнам дополнительные контпп-
генты своих солдат и увеличить поставки боевой
техники.
138

Приблизительно в то же самое время Пентагон и
Центральное разведывательное управление
окончательно отредактировали сценарий «тонкинского
инцидента».
Ради удобства и сохранения тайны операция была
разбита на две самостоятельные части. Как писала
газета «Нью-Йорк тайме» 28 февраля 1968 года,
первая из них, получившая кодовое название «Десото»,
предусматривала вторжение американских боевых
кораблей в территориальные воды ДРВ в
Тонкинском заливе. Другая намечала атаку силами
южновьетнамских торпедных катеров побережья ДРВ с
целью вызвать ответные действия. Получившая
условное наименование «34-А», эта часть операции
должна была развиваться одновременно с «Десото» и
в одном и том же районе.
До поры до времени подготовка к обеим
операциям осуществлялась независимо одна от другой, и
лишь в конце июля командирам кораблей группы
«Десото» разрешили войти в контакт с резидентом
ЦРУ в Сайгоне, который подготовил корабли группы
«34-А».
И наконец, еще одно более чем любопытное
обстоятельство: оказывается, текст «тонкинской
резолюции», которой конгресс санкционировал
использование вооруженных сил США во Вьетнаме, был
составлен за несколько недель до описываемых событий.
На страницах ноябрьского номера журнала
«Эсквайр» за 1965 год заведующий вашингтонским бюро
«Нью-Йорк тайме» Том Уикер засвидетельствовал:
«Джонсон всегда сам выбирает момент для своих
акций. Именно так и произошло с «тонкинской
резолюцией», представленной конгрессу на следующий же
день после кризиса в Тонкинском заливе. Текст этой
резолюции он носил несколько недель в кармане
пиджака, ожидая подходящего момента».
Из этого и некоторых других фактов, ставших
достоянием гласности, вырисовывается следующая
картина «тонкинского инцидента».
К августу 1964 года американская авиация и
корабли находились в полной боевой готовности (в
боковом кармане президентского пиджака лежала даже
соответствующая резолюция!). Требовался только
139

предлог, или, точнее, подлог, ибо ДРВ не поддавалась
на провокации. И вот в ночь с 30 на 31 июля
южновьетнамские пираты по заданию разведки США
совершают первый налет на острова Хонме и Хонньеу,
принадлежащие ДРВ. Через двое суток в воды
Тонкинского залива входят эсминцы «Мэддокс» и
«Тернер Джой» и вторгаются в территориальные воды
ДРВ в районе островов Хонме и Хонньеу.
Одновременно эти острова подвергаются повторному
нападению южновьетнамских торпедных катеров.
Подвергшиеся цензуре со стороны Лэнгли
материалы двух сенатских расследований «Тонкинского
инцидента» (они проводились в 1964 и в 1968 годах)
не позволяют установить, что же произошло дальше.
Ясно одно: за все это время Вашингтон не
представил, да и не мог представить ни одного
доказательства, подтверждающего, что его корабли
действительно подверглись нападению со стороны морских
сил ДРВ. Здесь возможны два варианта: либо группа
«Десото» обстреляла группу «34-А», либо (что более
вероятно) «Мэддокс» и «Тернер Джой» вели бой с
собственной тенью, который позднее и был
преподнесен миру как «неспровоцированное нападение».
Таким образом, не нужно быть Джеймсом Бондом,
чтобы проникнуть в некоторые тайны комнаты С-116.
Нет никаких сомнений в том, что «тонкинский
инцидент» был провокацией разведки США и Пентагона,
ничем не уступающей знаменитой «глейвицкой
провокации» нацистов, с которой началась вторая
мировая война. Как известно, стремясь получить предлог
для нападения на Польшу, гитлеровская разведка
переодела в польскую форму своих агентов и
устроила нападение на свою радиостанцию в пограничном
городе Глейвице. Это было в августе 1939 года.
Четверть века спустя нечто подобное совершили и
американские разведывательные службы в Тонкинском
заливе.
Воробьи с бомбами
В конце сентября 1965 года на аэродроме города
Рочестер (штат Нью-Йорк) приземлился
двухмоторный транспортный самолет «С-46». Его привел некий
140

Джон Ричард Хоук, 29-летний бородач-англичанин
из Корнуэлла, прослуживший до этого восемь лет
в королевском военно-воздушном флоте. Самолет
ожидали двое джентльменов: представитель частной
оружейной фирмы из Аризоны Джордж Борд,
уроженец Австралии, только что натурализовавшийся в
США, и седеющий французский граф Анри Мари
Франсуа де Марэн де Монмарэн, выступавший в
США от имени швейцарской оружейной фирмы.
Крепкие рукопожатия и оживленные возгласы не
оставляли сомнений в том, что троица давно и
хорошо знакома друг с другом.
Однако радость встречи неожиданно омрачило
появление четвертого лица. Им оказался таможенный
инспектор Юджин Пайн, заинтересовавшийся и
самим самолетом, и его пилотом. Документы Хоука
оказались в порядке: «перегонка сельскохозяйственных
опылителей». Хуже было с грузом. Внутри самолета
навалом лежали орудийные прицелы, прицелы для
бомбометания, пулеметные ленты и прочее военное
снаряжение — словом, товар, весьма далекий от нужд
сельского хозяйства. Пайн потребовал объяснений,
однако в ответ услышал единственное слово: ,
— Воробей...
— Как вы сказали? — переспросил инспектор, не
поверив своим ушам.
— Во-ро-бей,— подчеркивая каждый слог,
произнес Хоук.— Позвоните по этому телефону, назовите
слово «воробей», и вам все объяснят.
Пилот самолета тут же нацарапал несколько
цифр на листке бумаги и вручил его инспектору с
видом победителя. '
Пайн отлучился не более чем на четверть часа, а
затем, поинтересовавшись дальнейшим маршрутом
самолета, разрешил взлет.
Через несколько часов «С-46» с Хоуком и Бордом
на борту приземлился в международном аэропорту
Майами (штат Флорида). А через три дня
таможенная охрана арестовала пилота по обвинению в
незаконной попытке вывоза оружия из США.
Оказывается, инспектор Пайн позвонил не по тому телефону,
который дал ему Хоук, а своим флоридским
коллегам. Те взяли Хоука под наблюдение, которое под-
141

твердило правильность подозрений Пайна — пилот
явно намеревался вывезти оружие из США.
На первых этапах следствия Хоук снова что-то
твердил про «воробья», называл номер какого-то
телефона и не раз прозрачно намекал, что он
действовал не корысти ради, что за его спиной стоит
влиятельная правительственная организация, задание
которой он выполнял. Однако на прямые вопросы о том,
что это за организация, отвечать отказывался
наотрез. Не хотел он назвать и конечную цель своего
маршрута.
Хоук заговорил лишь после того, как его дело
было передано в суд и он почувствовал, что ему
грозит несколько лет тюрьмы. Тогда он прямо заявил,
что выполнял задание Центрального
разведывательного управления, что конечной целью его полета
была «португальская» Ангола и что это далеко не
первый его вояж: за три предшествовавших месяца
он перегнал из США в Анголу семь
бомбардировщиков «Б-26». За каждый полет ему выплачивали по
300 долларов. Операция осуществлялась следующим
образом: на деньги французского графа (за его
спиной стояли португальские колонизаторы) Хоук
покупал с ведома ЦРУ у аризонской оружейной фирмы,
которую представлял Борд, самолеты и оружие и
переправлял их через океан. Пилота снабдили
документами на «перегонку сельскохозяйственных
опылителей». В Лэнгли этой операции присвоили кодовое
название «Воробей». Это же слово и телефонный
номер сотрудника ЦРУ должны были охранять Хоука
от всяких неприятностей на территории США.
Хоук рассказал также, что во время третьего
полета он сбился с курса из-за густого тумана и вторгся
в запретную зону над самым Белым домом.
Федеральное управление авиации радировало ему приказ
немедленно приземлиться. Когда Хоук посадил свой
«Б-26», его хотели арестовать. Однако тогда пароль
«Воробей» и телефонный номер сделали свое дело.
Хоуку разрешили продолжать полет. Работники
Федерального управления авиации оказались более
опытными людьми, чем таможенные чиновники в
Рочестере и в Майами,— они позвонили куда следует.
Сведения о столь необычном контрабандисте и его
142

товаре быстро попали на первые полосы газет.
Пикантность истории подогревалась тем
обстоятельством, что правительство США не раз официально
заявляло, будто оно не поставляет португальским
колонизаторам оружия для «грязной войны» в их
африканских колониях. Всего за несколько месяцев до
этой истории государственный департамент
официально отклонил просьбу Португалии о поставках
бомбардировщиков «Б-29». А тут, оказывается, США
предоставили своему союзнику по НАТО эти
бомбардировщики— только тайнсГот общественности, через
секретные каналы ЦРУ. Разоблачение этой истории,
естественно, вызвало скандал на страницах печати и
в ООН, где представители африканских государств
потребовали разъяснений.
Лэнгли словно в рот воды набрало: оно не
опровергало и не подтверждало показаний Хоука.,
Вашингтон же в целом устами своего представителя в
ООН Юджина Андерсона отмежевался от
незадачливого «контрабандиста» и даже поспешил заявить, что
того ожидает многолетнее тюремное заключение. Как
показали дальнейшие события, это был не более чем
маневр, призванный успокоить мировое
общественное мнение. Позднее суд разбирал дело Хоука, но
оправдал его. Решающую роль в оправдании сыграл
адвокат Мартин Кайдин, летчик по профессии,
юридический консультант военно-воздушных сил США.
Кайдин не только заявил на суде, что сам
рекомендовал Хоука ЦРУ, но и сумел раздобыть копию
секретного донесения об инциденте над Белым домом,
составленного Федеральным управлением авиации.
В сочетании с таможенной декларацией, где был
назван самолет Хоука, этот документ неопровержимо
доказывал, что за спиною подсудимого действительно
стояло ЦРУ.
— Судьи поняли,— говорил позднее другой
адвокат Хоука — Эдвин Марджер,— что дело связано с
какими-то манипуляциями официальных властей, и
не захотели делать из Хоука козла отпущения.
Операция «Воробей» раскрыла еще одну
тщательно охраняемую тайну Лэнгли — широкое
использование правительством США в своих целях
многочисленных частных торговцев оружием, так называемых
143

«эмэмов» (от начальных букв английских слов
«munitions manipulator» — «махинатор вооружением»).
Вторая мировая война оставила на складах США
огромное количество оружия — от пистолетов до
танков. Помимо этого усиленное перевооружение армий,
проводившееся в послевоенное время в различных
странах — участницах НАТО, добавило изрядную
толику к тому, что уже имелось. Конечно, все эти
горы вооружений можно было бы переплавить и
обратить на нужды мирного хозяйства, но тогда
капитализм перестал бы быть капитализмом. Это оружие
устарело для атлантических армий, смекнули
предприимчивые дельцы, но оно отлично годится для
различного рода колониальных войн, реакционных
переворотов в Латинской Америке, подавления народных
движений.
И вот оружие, за которое в свое время было
уплачено полновесными деньгами налогоплательщиков,
за бесценок скупается различными темными
личностями, а затем перепродается диктаторам и
марионеткам в Азию, Африку и Латинскую Америку.
Два миллиарда долларов — такой цифрой
оценивается ежегодный оборот тайного рынка смерти.
В одной европейской стране за другой
открываются филиалы «Интерармко» — одной из крупнейших
«частных фирм» по торговле оружием. В I960 году
филиал «Интерармко» открывается в Швейцарии, и
этот пункт быстро становится европейским центром
деятельности фирмы. Отсюда близко до Африки и
Азии, здесь более низкие, чем в США, налоги, здесь
банки умеют хранить свои тайны. И хотя
штаб-квартира компании по-прежнему находится в США,
президент «Интерармко» Каммингс перебирается
поближе к Швейцарии — в Монако. Он становится
крупным акционером многих фирм по производству
оружия. Такие известные компании в этой области, как
«Трест д'армеман Испано-Сюиза», «Фабрик насио-
наль бельж д'арм де герр», «Пистолетенфирм
Вальтер» и др., доверяют ему свое представительство во
многих странах.
Как сообщала печать, именно Каммингс при
посредничестве швейцарских банкиров направлял
крупные поставки оружия катангским головорезам
144

Чомбе, белым колонизаторам в Родезии, Кении,
Танганьике и Южно-Африканской Республике. Когда
заколебалась почва под ногами колонизаторов в
Анголе, именно «Интерармко» в спешном
порядке'перебросила Салазару 10 тысяч карабинов, 200
пулеметов, 20 миллионов патронов и 7 бомбардировщиков
«Б-29» (как выяснилось позднее, именно
швейцарский филиал «Интерармко» представлял
французский граф Марэн де Монмарэн).
Процветание Каммингса и других подобных ему
торговцев смертью объясняется главным образом тем,
что их деятельность отвечает интересам
империалистических держав, прежде всего США, которым
приходится играть на международной арене множество
ролей. В ООН они часто выдают себя за «поборников
антиколониализма», на международных
конференциях рядятся в тогу «борцов за мир», на внутренней
арене — в мантию «блюстителей законности». Однако
в своей тайной дипломатии империалисты
сбрасывают с себя все эти респектабельные одежды и
продолжают вооружать диктаторов или противников
неугодных им правительств. Открыто, публично
примирить эти противоречия невозможно. Тогда и
появляются на сцене полезные и удобные «эмэмы».
«Последствия частных поставок оружия в
слаборазвитые страны трудно переоценить,— писал
обозреватель «Нью-Йорк тайме» Джек Реймонд.— Иное
правительство бывает настолько непрочным и
уязвимым, настолько непопулярным в собственной стране,
что от своевременного появления подпольного
торговца оружием может зависеть спасение одного
режима или гибель другого».
И здесь трудно провести грань между
деятельностью ЦРУ и подпольных торговцев оружием. Кам-
мингс с первых же шагов на этом поприще выступает
в качестве патентованного агента ЦРУ (он несколько
лет работал в центральном аппарате этой
организации). По заданиям Лэнгли действует и другой
крупнейший «эмэм» — канадец Эндрю Макнотон. В
интервью с представителями сиднейского издания «Острэ-
лиен» он говорил:
«Предположим, вы получили заманчивый заказ
на пулеметы, за который с вами готовы тут же рас-
Ю Г. Ушаков
145

платиться пачкой стодолларовых ассигнаций
толщиной с телефонную книгу. Вы сговариваетесь с
оружейной фирмой в Гамбурге. Та согласна продать все,
что вам нужно: пулеметы «МГ-14» — почти
новенькие, а то и лучше иных новеньких; запасные
казенные части по 200 долларов за каждую; патронные
ленты, пригодные для снаряжения трассирующими
патронами; патроны по 25 долларов за тысячу. Все
прекрасно. Кроме одного обстоятельства. Для того
чтобы вывезти эту покупку из Западной Германии
и доставить ее на другой континент, требуется
получить «о'кэй» от Вашингтона. Почему? Видимо, так уж
предусмотрено современной политикой блоков.. Во
всяком случае, деваться вам некуда, и вы с невинным
взором и с надеждой идете на поклон в Вашингтон.
А госдепартамент отвечает «нет». Но мы-то знаем,
что, не добившись согласия от госдепартамента, мож-
%но обратиться в ЦРУ или в управление военной
разведки. Если вы достаточно сообразительны, чтобы
проделать все без шума и «не ломая мебели», там
вам дадут «добро». Конечно, на этом пути вы
рискуете несколько больше, пускаясь на кое-какие трюки.
Но в конечном счете вы больше и заработаете».
...И летят во все стороны «воробьи» с бомбами,
танками, автоматами и пушками на помощь к
продажным диктаторам и колониальным палачам.
Фрэнк объявляется в Конго
Летом 1964 года ЦРУ снова оказалось в центре
интриг, направленных против независимости Конго
(Киншаса). Мы говорим «снова» потому, что происки
Лэнгли в этой стране начались буквально на
следующий же день после завоевания ею независимости.
О них следует кратко напомнить, так как без такого
исторического экскурса трудно понять события,
разыгравшиеся в многострадальной африканской
стране во второй половине 1964 года.
Напомним, что в 1960 году цели ЦРУ и
родственных ему служб Бельгии и Англии в Конго совпадали
(чего не скажешь о всех этапах конголезской
трагедии). Тогда все империалистические хищники стреми-
146

лись любыми путями уничтожить только что
обретенную свободу Конго, верным защитником которой
выступало правительство Патриса Лумумбы. И
агенты ЦРУ стали одной из ведущих сил в организации
и осуществлении заговора против этого выдающегося
патриота.
В серии отатей, посвященных американской
разведке и опубликованных в апреле 1966 года, газета
«Нью-Йорк тайме» следующими словами описывала
«подвиги» ЦРУ в Конго на этом этапе:
«В 1960 году... скромная небольшая группа ЦРУ в
Леопольдвиле буквально за день разрослась в целое
посольство и миниатюрное министерство обороны.
Она не должна была соперничать с настоящим
посольством Соединенных Штатов и военными атташе;
этой группе надлежало применить тайные или, во
всяком случае, не рекламируемые способности ЦРУ
в бурном соперничестве между многими силами,
враждовавшими друг с другом... ЦРУ разослало
своих агентов во все стороны для ознакомления с
характером конголезской политической жизни... для
вербовки наиболее перспективных будущих
руководителей и финансирования их попыток прийти к
власти... Влияние ЦРУ было настолько всеобъемлющим,
что очень многие обвиняли его в убийстве... премьер-
министра Патриса Лумумбы... ЦРУ сыграло важную
роль в том, что преемником г-на Лумумбы на какое-
то время стал Сирил Адула. Деньги и сверкающие
американские автомобили, предоставленные
чудотворцами из отдела снабжения в Лэнгли, стали
решающим фактором в ходе голосования, приведшего
Адулу к власти».
Разумеется, это признание, сделанное
скороговоркой, не раскрывает во всем объеме размах
деятельности «призраков из Лэнгли» в Конго, в частности их
происки, прикрывавшиеся голубым флагом ООН.
Известно, что в течение августа и сентября 1960
года, имевших решающее значение для судеб
молодой республики, операциями войск ООН в Конго
руководил помощник генерального секретаря ООН
американский гражданин Эндрю Кордье. «Голубые
каски», как известно, были приглашены в страну
П. Лумумбой, чтобы помочь правительству спра-
147

виться с бельгийской вооруженной интервенцией.
Однако Кордье направил действия ооновских солдат
таким образом, что они содействовали свержению
законного правительства. По приказу Кордье «голубые
каски» не допустили Лумумбу на леопольдвильскую
радиостанцию, откуда он хотел обратиться к народу.
По распоряжению Кордье был закрыт аэропорт
Леопольдвиля, чтобы Лумумба не смог перебросить из
провинции на самолетах верные правительству
части. Первый премьер-министр независимого Конго
был смещен со своего поста в сентябре I960 года
опять-таки благодаря решениям и действиям Эндрю
Кордье. Позднее ооновские контингенты фактически
выдали этого выдающегося патриота Конго в руки
Чомбе и тем самым запятнали себя соучастием в его
злодейском умерщвлении.
И только восемь лет спустя американская
организация «Студенты — за демократическое действие» в
специальной брошюре «Эндрю Кордье и падение Пат-
риса Лумумбы» поведала, что сей высокий ооновский
чин был агентом ЦРУ и действовал в ООН по
указаниям из Лэнгли. Позднее, уйдя в отставку, Кордье
занял пост декана школы международных отношений
при Колумбийском университете. Как отмечала
газета «Нью-Йорк тайме», эта школа, готовящая кадры
для заграничной работы, получает крупные средства
от Центрального разведывательного управления...
В наши дни стало известно и другое:
деятельностью всех американских агентов в Конго руководил
Ричард Хелмс — тогда заместитель главы отдела
планирования, а позднее — директор ЦРУ.
После отстранения от власти и убийства Лумумбы
сердечное согласие, существовавшее между
партнерами по заговору, перешло в открытую вражду.
Американские медные тресты начали требовать своей
доли в конголезских, и прежде всего в катангских,
богатствах. Разумеется, бельгийские тресты не
испытывали желания уступать какую-то долю своих
прибылей.
Началась закулисная борьба, внешним
выражением которой стал конфликт между центральным
правительством Конго Сирила Адулы, которого
поддерживал Вашингтон, и катангскими сепаратистами
148

Чомбе — за их спиной стояли Бельгия и Англия.
В конце концов борьба закончилась в пользу
Вашингтона. В середине 1960 года в Конго прибыла
специальная военная миссия США во главе с генералом
Луисом Трумэном. С помощью агентов ЦРУ генерал
провел серию конспиративных встреч с
конголезскими деятелями и чиновниками ООН. Затем
«призраки из Лэнгли» организовали вооруженную
провокацию: подразделения «голубых касок» в Катанге
подверглись неожиданному обстрелу. Кто стрелял —
установить доподлинно не удалось, но через
несколько часов после этого инцидента всякое
организованное сопротивление чомбовцев было подавлено и
мятежная провинция вернулась под контроль
центрального правительства.
Казалось бы, ликвидация катангского сепаратизма
должна была привести не только к падению акций
англо-бельгийских колониальных трестов, но и к
политической смерти их креатуры — Моиза Чомбе.
Однако прошло полтора года, и правительство США не
только вознесло бывшего сепаратиста в кресло
премьер-министра центрального правительства, но и
пошло ради его спасения на вооруженную
интервенцию. Причина? В стране началось мощное
национально-освободительное движение. «Соединенные Штаты,
как передают,— писала 25 июля 1964 года газета
«Нью-Йорк тайме»,— вложили в Конго слишком
много денег и поставили на карту свой престиж, а
поэтому они не могут допустить, чтобы неприязнь к
какой-то личности мешала достижению их целей».
В день, когда «Нью-Йорк тайме» опубликовала это
сообщение, в Овальной комнате Белого дома
проходило специальное совещание Национального совета
безопасности США, посвященное конголезскому
вопросу.
Прежде всего был заслушан подробный доклад
директора ЦРУ Джона Маккоуна о чрезвычайно
тревожном положении, сложившемся в Конго. Дело не
только в том, что власти Чомбе противились многие
соперничающие группы; за короткий период
возглавляемое им правительство утратило контроль над
половиной территории страны. Исходя из этого, Мак-
коун настаивал на принятии самых решительных
149

мер. Двумя годами позднее газета «Нью-Йорк тайме»
следующими словами резюмировала выступление
Маккоуна: «Становится очевидным, что для защиты
проамериканского правительства в Леопольдвиле
потребуются не только доллары и автомобили, но
оружие и самолеты, которые должны быть доставлены
как можно скорее». Президент Джонсон
санкционировал операцию. Вскоре детали ее были согласованы
с Брюсселем и Лондоном: бельгийцы и англичане
поставляли наемников, а американцы обеспечивали
вооружение и воздушное прикрытие.
Руководство подобной акцией должно было взять
на себя Разведывательное управление министерства
обороны. И действительно, на первых порах именно
Пентагон обеспечивал переброску вооружения своим
марионеткам через Атлантический океан. Уже 14
августа на леопольдвильском аэродроме приземлились
четыре первых американских самолета «Геркулес
С-130». Они доставили в Конго партию американского
оружия и около сорока военнослужащих, одетых в
форму авиадесантных частей. Вслед за этим
появились самолеты «Б-26» и американские летчики во
главе с офицером морской авиации Дирборном.
Однако сведения об этих заморских «гостях», одетых в
форму армии США, быстро распространились.
Разразился скандал. Об открытом вмешательстве США
во внутренние дела Конго заговорила мировая
печать.
Нужно было срочно заметать следы и вместе с
тем, *гго самое главное, не прекращать военной
помощи режиму Чомбе. И тогда вашингтонские
политики решаются на хитроумный трюк.
Государственный департамент задним числом признает факт
вооруженного вмешательства, но уверяет, будто отныне
с этим покончено. Одновременно все руководство
«операцией Чомбе» передается ЦРУ.
«Чтобы избежать слишком очевидной
причастности американцев и в интересах быстроты и
эффективности,— свидетельствует «Нью-Йорк тайме»,—
правительство вновь воспользовалось услугами ЦРУ.
Управление располагало необходимыми средствами.
Ему были знакомы кубинцы в Майами, и оно знало,
что они могут быть использованы как пилоты. Оно
150

могло использовать независимые на первый взгляд
организации, через которые этих людей можно было
бы завербовать, оплачивать и обслуживать. Оно
могло привлечь 20 английских механиков без всяких
правовых затруднений и использовать собственных
сотрудников или американцев, специально
законтрактованных для этой цели, в роли советников по
тактике. Более того, некоторые агенты ЦРУ в конечном
счете сами вылетали по нескольку раз для поддержки
южноафриканских и родезийских наемников».
Командовал этими воздушными пиратами не кто
иной, как наш старый знакомый Фрэнк. Тот самый,
что инструктировал главарей кубинской «бригады
вторжения» (на тот случай, если президент Кеннеди
попытался бы отменить высадку на Плайя-Хирон).
Так замыкается еще один круг тайн Лэнгли: главный
герой одной из интриг ЦРУ, направленной против
президента страны, снова руководит
ответственнейшей разведывательной операцией!
Но «операция Чомбе» вернула к активной
деятельности не только Фрэнка, она возвращала
Центральному разведывательному управлению место главного
американского специалиста по организации «грязных
трюков» на международной арене.
Казалось бы, все шло так, как было в старые
времена Аллена Даллеса...
Черный уик-энд
В ту пятницу, 22 апреля 1965 года, американский
посол в Санто-Догёинго Уильям Тэплей Беннет-млад-
ший, как обычно, заканчивал недельный обзор
доминиканских событий для государственного
департамента. Обзор составлялся на основе материалов,
которые к этому дню готовили различные службы
посольства — военного атташата, советников по
политическим, экономическим, культурным и прочим
вопросам. Особое внимание посол обращал на
сведения, предоставлявшиеся ему группой Центрального
разведывательного управления при посольстве.
Наряду с собственными впечатлениями, почерпнутыми
из наблюдений и бесед с доминиканскими государст-
151

венными деятелями, материалы ЦРУ помогали
определить основное направление еженедельных обзоров
для Вашингтона. Дело не в том, что Беннет не
доверял профессиональным дипломатам и сотрудникам
военного атташата. Это проверенный и опытный
народ, специально отобранный самим послом. Но все
они — новички в Доминиканской Республике, еще не
успевшие обзавестись в стране широкими и
прочными связями.
Информация, которую Беннет получал
непосредственно от членов хунты Рейда Кабраля, правившей
страной после свержения конституционного
президента Хуана Боша в 1963 году, а также сведения,
поставляемые Центральным разведывательным
управлением, были, с точки зрения посла, идеальным
сочетанием, позволявшим ему быть в курсе всех
событий.
Но вернемся к 22 апреля 1965 года. В тот день
посол торопился закончить отчет. Дело в том, что
ранним утром следующего дня он улетал в
Соединенные Штаты: государственный департамент разрешил
ему провести уик-энд в его фамильном поместье в
штате Джорджия. До отлета самолета оставалось не
так уж много времени, а Беннету еще предстояло
завершить кое-какие дела в Санто-Доминго. Посол
скороговоркой диктовал стенографистке привычные
формулировки отчета. Положение в стране в общем
и целом представлялось ему спокойным. Правда,
в последние дни по столице поползли слухи о
подготовке группой молодых офицеров военного
переворота против правительства. Но ЦРУ заблаговременно
приняло соответствующие меры — еще накануне
пять ненадежных офицеров были изгнаны из
вооруженных сил. И, упомянув в своем донесении о
слухах, Беннет рекомендовал не придавать им особого
значения. Утром он вылетел в Соединенные
Штаты.
В самом посольстве США в Санто-Доминго
предстоящий уик-энд также вызвал немалое опустение.
Еще в пятницу военно-морской атташе отправился
поохотиться на голубей в долину Сибао — его
пригласил туда один из видных представителей
доминиканской правящей элиты, бригадный генерал Антонио
152

Имберт Баррерас. Генерал пользовался репутацией
отличного стрелка: ведь, как известно, именно он
двумя меткими выстрелами из пистолета оборвал в
мае 1961 года жизнь доминиканского диктатора Тру-
хильо, Вслед за военно-морским атташе двинулись за
город и другие американские разведчики и
дипломаты. Только два чиновника посольства остались в
тот день в Санто-Доминго.
Все предвещало безмятежный отдых и приятное
времяпрепровождение...
Однако вскоре после полуночи 24 апреля
заснувший Санто-Доминго разбудила дробь автоматных
очередей, раздавшихся возле Национального дворца.
Затем на волне «Радио Санто-Доминго» прозвучало
сообщение о том, что правительство Рейда Кабраля
свергнуто...
Прошло больше суток, прежде чем агентам ЦРУ
удалось восстановить детали этой ночи. Оказалось,
что после приказа об изгнании пяти офицеров —
сторонников свергнутого президента Боша — их
единомышленники из состава вооруженных сил решили
немедленно начать выступление. В распоряжении
этих военных были два войсковых подразделения,
расквартированные в доминиканской столице. Они-то
и захватили «Радио Санто-Доминго» и объявили
правительство низложенным. Выступление военных
поддержали широкие народные массы — практически
все население Доминиканской Республики.
Восстание в Санто-Доминго означало крупнейший
после Плайя-Хирон провал американской разведки
в Латинской Америке. Агенты ЦРУ не только не
сумели предотвратить, но и фактически даже не
предвидели его — таким неожиданным и мощным
оказался взрыв народного гнева. Попытки «рыцарей
плаща и кинжала», несколько оправившихся после
первого шока, взять контроль над событиями, также
не увенчались успехом. Все «козыри» ЦРУ оказались
на поверку политическими ничтожествами-, не
представляющими ничего, кроме собственных мундиров.
Можно себе представить все последствия этого
провала для Центрального разведывательного
управления США! И без того обремененное тяжким грузом
бесконечных промахов и ошибок, ЦРУ снова пред-
153

стало перед своими хозяевами в качестве
дорогостоящей, но нерентабельной организации.
Требовались неотложные действия. И уже днем
24 апреля в Вашингтон понеслись панические депеши
о том, что восстание в Санто-Доминго может
перерасти в «революцию прокастровского типа» — агенты
ЦРУ в Доминиканской Республике знали, на каких
слабостях правящего класса следует прежде всего
играть. Их мало волновало, что подобные
утверждения были чистейшей ложью — в те первые часы
восстания на гребне волны оказались весьма
консервативные доминиканские деятели типа председателя
национального конгресса Молины Урены и богатого
промышленника и банкира Антонио Гусмана. Весь их
«коммунизм» заключался в том, что они выступали
противниками военной диктатуры и стремились
вернуть страну к конституционному образу правления.
Однако фактическое положение вещей мало
волновало агентов ЦРУ в Санто-Доминго, спасавших
позиции монополий США, а заодно свои шкуры и
реноме своей «фирмы». Назойливые предупреждения
о перерастании выступления в «красный мятеж»
начали сопровождаться душераздирающими
описаниями «насилий» повстанцев над «истинными
доминиканскими патриотами», а затем и над гражданами
США, оказавшимися в Доминиканской Республике.
Если судить по донесениям американского
посольства, то по улицам Санто-Доминго должны были течь
реки крови, хотя ни в тот период, ни позднее никто
так и не смог назвать ни одной фамилии гражданина
США, над которым повстанцы учинили бы насилие.
25 апреля по требованию американского
посольства к берегам Доминиканской Республики подошла
эскадра военно-морского флота США во главе с
авианосцем «Эссекс», готовая в любую минуту спустить на
берег несколько тысяч морских пехотинцев.
Так шаг за шагом подготавливалась почва для
интервенции, на необходимости которой открыто
настаивало Центральное разведывательное управление...
27 апреля днем посол Беннет возвратился в Санто-
Доминго. К этому моменту некоторые
правительственные круги в Вашингтоне уже активно изучали
возможность широкой военной интервенции. В 4 часа
154

утра 27 апреля, еще до того, как началась эвакуация
первых американских граждан из Санто-Доминго,
была приведена в состояние полной боевой готовности
и 82-я воздушнодесантная дивизия, расположенная в
форте Брагге (штат Северная Каролина).
Несколько позднее в тот же самый день Беннет
вызвал в посольство группу политических и военных
деятелей, оказавшихся во главе восставшей столицы.
Как показали последующие события, это был маневр,
ставящий своей целью отколоть от движения
конституционалистов наиболее консервативные круги и тем
самым подтвердить версию ЦРУ о
«коммунистическом характере» восстания. Без лишних предисловий
Беннет потребовал у них немедленной капитуляции,
угрожая в противном случае пустить в ход
американскую силу. Но угрозы посла возымели действие
только на некоторых политических деятелей. Основное
ядро повстанцев во главе с Франсиско Кааманьо
отказалось капитулировать и призвало народ к борьбе.
Поздно ночью 27 апреля американское посольство
направило в Вашингтон официальное требование о
вмешательстве — к телеграмме прилагалась и
соответствующая просьба доминиканских «горилл»,
утверждавших, что они уже не могут гарантировать
безопасность граждан США в Санто-Доминго.
Одновременно по каналам Центрального разведывательного
управления в Соединенные Штаты была передана
информация чрезвычайной важности — американской
агентуре «удалось установить», что «коммунисты»
сумели пробраться к руководству восстанием.
Отставной адмирал Уильям Рейборн-младший,
приведенный к присяге в качестве нового директора
ЦРУ в 12.30 того же самого дня, поспешил с этими
сообщениями в Белый дом.
Позднее Центральное разведывательное
управление с помпой обнародовало список «коммунистов»,
которые якобы захватили руководство восстанием в
Санто-Доминго. В списке уже значились 53 фамилии.
Вслед за этим представитель ЦРУ в Санто-Доминго
на закрытой пресс-конференции обнародовал еще
более интересный «факт»:
— Мы располагаем первоклассной
информацией,— заявил он,— о том, что руководитель повстан-
155

цев полковник Кааманьо встретился с пятью видными
коммунистами и заключил с ними сделку. Сделка
состояла в том, что если революция, возглавляемая
Кааманьо, победит, то эти пять коммунистов получат
ключевые посты в кабинете. Если же она потерпит
поражение, тогда Кааманьо должен получить
гарантию, что сможет беспрепятственно покинуть страну...
Присутствовавшие на пресс-конференции
журналисты попросили представителя государственного
департамента назвать фамилии этих «пяти
коммунистов», но ответом им было нервное молчание. Когда
же позднее корреспондент «Нью-Йорк пост» в Санто-
Доминго обратился за подробностями в американское
посольство, то ему там «разъяснили»:
— Видите ли, ,мы получили неверную
информацию...
Тем не менее эта «информация» была
опубликована почти во всех американских газетах. Что же
касается опровержения, то оно увидело свет только в
«Нью-Йорк пост», да и то лишь месяц спустя.
9 мая газета «Нью-Йорк геральд трибюн»
поместила статью своего специального корреспондента в
Санто-Доминго Кольера, в которой он обвинял ЦРУ и
другие правительственные ведомства США в том, что
в освещении доминиканских событий они «либо лгут,
либо вводят в заблуждение».
Вся «достовернейшая информация» ЦРУ
оказалась на поверку сплошным вымыслом, а
единственным источником, из которого американские агенты
черпали имена «доминиканских коммунистов», могли
быть только потолок посольства США в
Санто-Доминго или телефонная книга. Этот вопиющий обман
был позднее разоблачен группой американских
журналистов, поставивших перед собой цель проверить
данные, сообщавшиеся в эти критические часы
Центральным разведывательным управлением.
Вот доподлинная стенограмма их рассказа,
переданного в июне 1965 года по телевидению США:
«Дан Курцман («Вашингтон пост»). Когда
американские журналисты настойчиво потребовали у
американского посольства данных, подтверждающих,
будто коммунисты действительно установили
контроль над восстанием, представители посольства в ко-
156

нечком итоге согласились предоставить нам цельп":
список убедительных, ^по их мнению, доказательств.
Тэд Шульц («Нью-Йорк тайме»). Вначале они дали
нам список, в котором фигурировали имена 53
коммунистов, то есть людей, которых они считали
коммунистами. Позднее они дали нам целый трактат на
тринадцати страницах.
Дан Курцман. По-видимому, они полагали, что мы
не сможем проверить список на месте. А мы стали
его проверять. Я сам проверил фамилии некоторых
людей, числившихся в этом списке. И я установил,
что из трех так называемых коммунистов, которым,
как утверждалось, правительство Кааманьо
предоставило работу, один оказался твердолобым
консерватором, другой — офицером флота, тоже известные:
своими консервативными взглядами, а третий...
Тэд Шульц. Одному из них было 10 лет...
Дан Курцман. Нет, не преуменьшайте, ему было
15 лет, но он еще не занимал никакого официального
поста. Вот какого рода доказательства они нам
подсовывали».
Столь же «достоверным» оказалось и сообщение
о «сговоре» полковника Кааманьо с доминиканскими
коммунистами. Несколькими днями позднее под
градом вопросов представители посольства вынуждены
были заявить журналистам, что эта информация «не
подтвердилась».
Но дело было сделано. Вашингтон начал агрессию
против Доминиканской Республики, и грехи
Центрального разведывательного управления на какое-то
время скрылись в пыли, поднятой сапогами морских
пехотинцев и парашютистов.
Рыжий пес против апостола Павла
Через несколько часов после высадки
американской морской пехоты Центральное разведывательное
управление США создало военную хунту, которую
возглавил генерал Вессин-и-Вессин. Через
несколько дней она была заменена военно-гражданской
хунтой Антонио Имберта. Иными словами,
Центральному разведывательному управлению сразу
пришлось вскрыть две свои «консервные банки».
. .157

Столь беззастенчивые действия «рыцарей плаща и
кинжала» вызвали недовольство даже в высших
вашингтонских сферах, где многие понимали
неспособность Вессина и Имберта справиться с положением.
В середине мая в Санто-Доминго прибыла группа
высоких чинов США во главе со специальным
помощником президента Макджорджем Банди. После
консультаций с различными политическими
деятелями Доминиканской Республики была выдвинута
идея создания временного коалиционного
правительства во главе с умеренным консерватором Антонио
Гусманом, занимавшим в правительстве Боша
министерский пост.
Однако 25 мая 1965 года в газете «Вашингтон дей-
ли ньюс» появилась пространная статья, в которой
Антонио Гусман назывался участником
«мошеннических операций» Доминиканского
сельскохозяйственного банка. Цель этой публикации состояла в том,
чтобы опорочить попытки политического
урегулирования доминиканского кризиса. И хотя эти обвинения
сразу же были опровергнуты Доминиканским
сельскохозяйственным банком, пасквиль «Вашингтон
дейли ньюс» сделал свое дело. 28 мая Вашингтон
приказал представителям США в Санто-Доминго
прекратить попытки мирного урегулирования кризиса.
Как выяснилось позднее, попытка разрешить
«доминиканский кризис» путем создания коалиционного
правительства во главе с Гусманом была лишь
пробным камнем, на котором испытывались две точки
зрения: искать ли решение проблем, которые вчера
встали перед Вашингтоном в Санто-Доминго, а завтра
могут возникнуть в любом другом районе Латинской
Америки, на путях политического маневрирования
или же продолжать делать ставку на послушных
марионеток. Вот почему битва «за» и «против»
осуществления «варианта Гусмана» в высших
вашингтонских сферах вылилась, по существу, в битву между
сторонниками решения доминиканского вопроса, как
они утверждали, «на длительный срок», и теми
деятелями, которые главной задачей считали
достижение целей сегодняшнего дня. В то время как
специальный помощник президента Банди и его
единомышленники настаивали на «варианте Гусмана» в
158

качестве эффективного средства создания
«антикоммунистического правительства», группировка,
возглавляемая Центральным разведывательным
управлением, требовала — во имя достижения той же
цели! — твердых решений.
В этом споре одну из решающих скрипок снова
сыграло ЦРУ. Как заявил с трибуны конгресса
11 июня 1965 года сенатор Уэйн Морзе, одним из
главных действующих лиц этой истории оказался некий
Ирвин Дэвидсон, патентованный агент ЦРУ и по
совместительству лоббист многих латиноамериканских
диктаторов. Именно он, заявил сенатор, сфабриковал
и пустил в ход слух о «темном прошлом» Гусмана.
— Давайте признаем тот факт,— заявил Морзе,—
что самая настоящая оккупация Доминиканской
Республики и наше ничем не прикрытое намерение
в настоящее время установить там правительство,
угодное Соединенным Штатам, является в лучшем
случае грязным делом... Мы превращаем это в еще
более грязное дело, когда включаем в наши
отношения с Доминиканской Республикой платного лоббиста,
рекламирующего свою связь с президентом США
Линдоном Джонсоном...
Понимая, что Вессин-и-Вессин и Имберт не в
состоянии вооруженной силой сокрушить
сопротивление конституционалистов, сторонники «жесткого
курса» решили вскрыть новую «консервную банку»
ЦРУ. Речь шла о Хоакине Балагере.
Свою политическую карьеру Балагер начал с
составления торжественных спичей для Трухильо. За
представительную внешность, умение изъясняться
высоким стилем и за кротость характера его даже
посадили в кресло вице-президента страны.
Американский журнал «Тайм», повествуя о деяниях Бала-
гера на этом посту, сумел найти лишь один
заслуживавший внимания эпизод. Летом 1960 года
Организация американских государств осудила Трухильо за
организацию покушения на венесуэльского
президента Бетанкура. Гнев диктатора был страшен.
В припадке ярости он избил не только дворцовых
слуг, но и подвернувшегося под руку Балагера. Весь
остаток дня вице-президент горько переживал обиду.
Но служба есть служба, и на следующий день
159

вице-президент как ни в чем не бывало снова
склонялся в изысканном поклоне перед Трухильо.
Другой американский журнал — «Ньюсуик»
нашел в биографии Балагера еще один примечательный
эпизод. Когда в мае 1961 года пули заговорщиков
оборвали жизнь Трухильо, именно Балагеру
поручили произнести последнее слово над гробом
«благодетеля отечества». И он его произнес.
«Утешая» членов семьи диктатора, Балагер
одновременно выполнял директиву Центрального
разведывательного управления и помогал скрываться двум
главарям заговора — Антонио Имберту и Луису Ами-
ама Тио. А еще через некоторое время
вице-президент безропотно подчинился приказу свыше и
удалился в изгнание... в США.
Вот это-то политическое ничтожество и стало
основным фаворитом ЦРУ в новой комбинации.
28 июня 1965 года Балагера доставили из Нью-
Йорка в Санто-Доминго. Его появлению в
Доминиканской Республике предшествовал ряд закулисных
маневров, предпринятых Центральным
разведывательным управлением Соединенных Штатов
непосредственно в самом Вашингтоне. Антрепренером
трухильистского клеврета оказался Ирвинг Дэвидсон.
Конечно, в Вашингтоне прекрасно понимали, что
политический деятель, единственной крупной
«заслугой» которого было стоическое отношение к побоям
Трухильо, не мог рассчитывать на симпатии
доминиканского общественного мнения. Поэтому Дэвидсон и
его подручные начали заблаговременно принимать
«соответствующие меры». Они развернули
подготовку к президентским выборам в стиле лучших
техасских традиций. Суть их сформулировал один из
политических боссов Техаса, сказавший однажды в
минуту откровенности, что при достаточном
количестве долларов он берется обеспечить победу рыжего
пса над апостолом Павлом...
Прежде всего агенты ЦРУ расчистили для своего
ставленника политическую авансцену доминиканской
реакции. Нельзя сказать, чтобы эту операцию они
осуществляли в белых перчатках. Порядок в стане
своих марионеток они наводили пинками и
арапником— совсем как псари в разбушевавшейся псарне.
160

Имберту категорически предложили удалиться на
покой, и тот безропотно подчинился. Более строптиво
повел себя генерал Вессин-и-Вессин. В порядке
возмещения морального ущерба люди из Лэнгли даже
предложили ему отступное — 50 тысяч долларов.
Когда же Вессин отказался, то 10 сентября 1965 года
агенты ЦРУ под пистолетными дулами погрузили его
в вертолет и вывезли в Пуэрто-Рико. Вессина
отправили в ссылку туда, куда он двумя годами раньше
вывез свергнутого президента Боша.
Так в преддверии всеобщих выборов, намеченных
на 1 июня, расправлялись агенты ЦРУ, что
называется, со «своими». В отношении же оппозиции,
лидером которой выступал Хуан Бош, применялись все
дозволенные и недозволенные приемы американской
вольной борьбы. «Победа» Хоакину Балагеру была
обеспечена задолго до того, как началось голосование.
Однако, усадив свою марионетку в президентское
кресло, Центральное разведывательное управление и
другие правительственные органы Вашингтона не
успокоились. Правда, регулярные войска США в
конечном счете были выведены с территории
Доминиканской Республики. Но в стране продолжают
находиться многочисленные «стражи порядка».
Это прежде всего довольно многочисленная
группа военных и прочих «советников» США, оставшихся
в Доминиканской Республике. Обосновавшаяся на
военно-воздушной базе Сан-Исидро, она насчитывает
около 100 человек. Через них империализм США
направляет репрессивные операции правительства Ба-
лагера против демократических сил. Они же отбирали
доминиканских военных, группы которых
периодически направлялись на учебу на «антипартизанские»
курсы, действующие при американских военных
базах в зоне Панамского канала. К тому же, как
сообщала газета «Майами геральд», в страну на смену
выведенным морским пехотинцам прибыл крупный
контингент так называемых «зеленых беретов» —
специальных карательных войск США, обученных
«антипартизанским» действиям. Их главная функция
заключалась в том, чтобы «наблюдать за поведением
доминиканских группировок», а точнее говоря,
подавлять демократические силы.
|1 Г. Ушаков
161

По данным «Майами геральд», численность
«зеленых беретов», обосновавшихся в стране, достигает
3 тысяч человек. Их лагеря расположены в глухих
местах страны, как правило в гористых районах.
Газета назвала некоторые из этих районов — Альто-
Бандера, Констанса, Лас-Манаклас, Монтекристи, Си-
бао, а также ряд точек на доминикано-гаитянской
границе. Уже сам по себе факт присутствия этих
отборных войск США на доминиканской территории
служит убедительным свидетельством того, что
Соединенные Штаты не очень-то уверены в стабильности
правительства Балагера и возглавляемого им режима.
За два дня до вывода оккупационных войск из
Санто-Доминго доминиканское правительство
распорядилось провести массовые аресты «саботажников и
террористов». В полицейских участках допросами
арестованных руководили американские «зеленые
береты». Было объявлено о создании
«военно-полицейской комиссии» по расследованию
«террористической деятельности». Наконец, в эти же дни в стране
начала действовать новая секретная служба
национальной полиции, созданная специально для расправ
с патриотами,— она насчитывала более 500 агентов и
была организована с помощью Центрального
разведывательного управления Соединенных Штатов.
ЦРУ прочно обосновалось в Санто-Доминго, его
агенты вовсе не собираются покидать территорию
страны. Наоборот, число их быстро увеличивалось.
Вот как описывал один доминиканский журналист
деятельность американских «рыцарей плаща и
кинжала» в Санто-Доминго: «В красивом семиэтажном
особняке на улице Сесара Николаса Пенсона, в самом
фешенебельном районе столицы, расположилась
штаб-квартира Центрального разведывательного
управления. Десятки полицейских днем и ночью зорко
охраняют все входы и выходы. Под их присмотром
находятся и близлежащие улицы. Достаточно какой-
нибудь машине трижды в течение дня появиться в
этом районе, чтобы ее остановили и тщательно
обыскали. Имена всех находящихся в машине лиц
берутся на учет. Если же кто-либо из пассажиров уже
занесен американцами в «черный список», то ему не
избежать тюрьмы и зверских избиений...»

Глава VI
СОЮЗНИК... С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ
Приложение № 0021
В ночь на 21 апреля 1967 года подразделения
танковых и парашютных войск греческой армии
покинули казармы и захватили ключевые пункты Афин.
В тот же час отряды тайной полиции ударами
прикладов подняли с постелей около 8 тысяч видных
политических и общественных деятелей, от левых до
умеренных консерваторов, и вывезли их в
неизвестном направлении. А утром, едва проснувшись,
миллионы греков узнали, что минувшей ночью власть в
стране захватила военная хунта, что правительство
низложено, парламент распущен, конституционные
гарантии отменены и отныне страна живет по
законам военного положения.
Так над землей Эллады опустилась черная ночь,
которая длится по сей день.
Уже в первые дни после афинского путча печать
самых различных направлений открыто заговорила
о том, что заговорщики действовали не на свой страх
и риск. И действительно, последующие события
подтвердили, что за спиной «черных полковников»
стояло Центральное разведывательное управление
США и организация Североатлантического договора.
Оказалось, что планы путча были разработаны в
штаб-квартире НАТО, а действиями «черных
полковников» руководили агенты ЦРУ, окопавшиеся в
посольстве США в Афинах.
Столь трогательное единение разведки США с
военным блоком, в состав которого входят 15
государств,— явление далеко не случайное. Несмотря на
все существующие между ними различия, ЦРУ и
НАТО — каждая в своей области — выполняют во.
163

.многом схожие функции. Коротко их можно было бы
сформулировать следующим образом: агрессия
против социалистических стран и укрепление влияния
американского империализма в мире. Роднит их и то,
что обе организации были вызваны к жизни одной и
той же силой — крупным монополистическим
капиталом США, открыто провозгласившим своей целью
завоевание мирового господства. Вот почему их пути,
особенно в Западной Европе, давно уже
переплетаются самым тесным образом.
Еще при заключении Атлантического договора
Соединенные Штаты настояли на том, чтобы в его
текст был включен ряд положений, в частности
дающих Вашингтону возможность самым активным
образом вмешиваться во внутренние дела своих
союзников. Сама организация блока с американскими
войсками, дислоцированными на территориях
практически всех участников НАТО, открывает перед
Вашингтоном и его секретными службами новые
возможности в этой области. При существующем
положении у стран, впряженных в атлантическую
колесницу, не может быть никаких секретов от
старшего партнера не только в области вооружения,
дислокации, стратегии, но и военных кадров, что
позволяет США вести соответствующую работу среди
командного состава, подыскивать «своих людей»,
подогревать их честолюбивые амбиции.
В еще большей степени это относится к полиции,
органам разведки и контрразведки, где отношения
между ЦРУ и партнерами США регулируются
специальным Приложением № 0021 к договору о НАТО.
Позднее мы увидим, что это Приложение превращает
репрессивный и разведывательный аппарат любого
партнера США по НАТО в простое приложение к
секретным службам Вашингтона.
Однако и это еще далеко не все. 7 марта 1966 года
президент Франции де Голль направил главам
четырех других крупнейших стран — членов НАТО
письмо, которое несколько приподняло завесу над
еще одной формой атлантической зависимости.
Генерал заявил, что Франция отныне не считает
действенными меры, принятые «со времен заключения
союза как в форме многосторонних соглашений, так
164

и посредством отдельных соглашений». Поэтому
Франция, указывал президент, собирается
«полностью восстановить на своей территории свой
суверенитет, который ныне урезан...»
Таким образом, выяснилось, что, во-первых,
помимо многосторонних военных обстоятельств каждая
страна — участница союза имеет особые соглашения,
подписанные с Соединенными Штатами; во-вторых,
что эти особые соглашения препятствуют полному
осуществлению национального суверенитета или
создают дополнительные возможности для
вмешательства Вашингтона в их внутренние дела.
После письма де Голля американская печать
сообщила, что число таких двусторонних соглашений,
охватывающих различные стороны отношений между
США и их партнерами по НАТО, достигает 4 тысяч.
И все они, за редким исключением, скрыты от глаз
общественности.
Итак, вырисовывается двойной аспект одной и той
же проблемы. С одной стороны, действует сам
механизм НАТО, военный орган, который осуществляет
вмешательство США во внутренние дела входящих в
блок стран. С другой стороны, имеются
«самостоятельные» американские военные базы, которые
созданы под маркой НАТО и призваны обеспечить
Соединенным Штатам особо привилегированное
положение в Западной Европе.
Таковы возможности, которые имеются в
распоряжении ЦРУ и других звеньев разведывательного
аппарата США для вмешательства во внутренние дела
стран — участниц НАТО. И эти возможности,
естественно, интенсивно используются. В книге
французской журналистки Элен Тюрнюр о ЦРУ, вызвавшей
в 1966 году большой шум на страницах мировой
печати, приводится такая циничная декларация Аллена
Даллеса: «Ясно, что мы не можем ограничить наш
ответ на коммунистическую стратегию только теми
случаями, когда нас приглашают правительства,
стоящие у власти. Мы должны иметь возможность
решать, когда, как и где мы должны действовать».
Если вспомнить, что А. Даллес и другие
вашингтонские политики приклеивают ярлык
«коммунистической стратегии» к любому сопротивлению вашинг-
165

тонскому диктату, то смысл этой «доктрины»
становится предельно ясен.
На первых порах, когда военно-политическое
господство США в Западной Европе не пытался
оспаривать ни один партнер, эта сложная система кабальной
зависимости не особенно бросалась в глаза. Однако
затем положение изменилось. Во-первых,
неизмеримо возросла и стала организованней борьба
народных масс западноевропейских стран против
американского засилья и кабальной зависимости от
НАТО. Во-вторых, уменьшилась относительная
экономическая и политическая мощь США, чему в
немалой степени способствовали утечка золота,
хроническая дистрофия доллара, расовые беспорядки,
сползание в трясину вьетнамской авантюры. С другой
стороны, укрепился европейский капитал. Выход
Франции из военной организации НАТО
свидетельствовал о серьезных разногласиях среди партнеров по
военному блоку.
Вашингтон с величайшей тревогой следил за
развитием этих опасных для него тенденций.
Незыблемость отношений в НАТО, сложившихсй 6 первые
годы существования этой агрессивной организации,
стала чем-то вроде священного догмата веры
американской внешней политики. Для целого поколения
вашингтонских стратегов НАТО была гарантом
американского верховенства в Западной Европе. И
малейшая попытка хоть как-то изменить
существующее положение немедленно вызывала ответные
действия США.
Надо надеяться, что когда-нибудь будет написана
закулисная история атлантического блока, которая
расскажет о скрытых пружинах многих
политических событий западноевропейской истории за
последнюю четверть века. Но уже и сегодня о некоторых
тайнах «натовского досье» Лэнгли можно поведать
читателю.
Американцы в Париже
Дело комиссара французской полиции Дида в
1954 году обошло страницы всей мировой печати. И не
удивительно. Это был один из первых случаев, когда
166

Соединенные Штаты были уличены в шпионаже
против своего союзника.
Сенсационность этого дела подогревалась и тем
обстоятельством, что во время фашистской оккупации
Дид был агентом гестапо, а затем вместе с другими
нацистскими агентами перешел по наследству к ЦРУ.
Американские разведчики снабдили Дида
крупными денежными суммами, и ему удалось подкупить
ряд высших чиновников, в том числе директора
кабинета генерального секретаря Высшего совета
национальной обороны Франции и управляющего
делами министерства обороны. В результате
американская разведка регулярно получала совершенно
секретные документы чрезвычайной государственной
важности, содержание которых не доверяли даже
большинству французских министров.
Как это ни покажется диким, в общем и целом
«дело Дида» не очень выпирало из общего характера
«союзных» отношений между Францией и США в
рамках НАТО. Во исполнение Приложения № 0021
еще в 1949 году Центральное разведывательное
управление добилось права назначать собственных
представителей во французские разведывательные
органы. Таким образом, Вашингтон получил
легальную возможность проникнуть в святая святых
французского государства. Тогда же был создан и
американский разведывательный центр в Страсбурге.
Формально центр предназначался для организации
шпионажа против социалистических стран, однако
наряду с этим он выполнял и иные задачи.
После прихода к власти де Голля Центральное
разведывательное управление начало всячески
активизировать свою деятельность во Франции. Важным
подспорьем для «призраков из Лэнгли» стали
многочисленные американские фирмы, орудующие между
Пиренеями и Рейном, а также связанные с ними
французские коммерческие учреждения. Достаточно
сказать, что, по данным печати, во Франции
насчитывается более 360 дочерних предприятий компаний
США. Уолл-стрит контролирует до 60 процентов
нефтяной промышленности страны, более половины
производства средств связи, железнодорожного,
электрического оборудования и счетных машин, 20 процентов
167

производства радиоприемников, значительную часть
химической промышленности и т. д.
Американский бизнес всегда служил идеальной
ширмой для шпионажа, и Франция не стала в этом
отношении исключением, особенно после того, как она
приступила к созданию собственного ядерного
оружия. Ее атомные предприятия стали объектом самого
пристального внимания со стороны заокеанского
«союзника». Дело дошло до того, что в июле 1966 года
американский разведывательный самолет «РФ-101
Вуду» совершил полет над атомным заводом в Пьер-
лате. Воздушный шпион сделал 175 фотоснимков в
запрещенной зоне, что дало ЦРУ полную картину
французского ядерного комплекса, позволило
установить, насколько далеко продвинулась страна в
создании своей «ударной силы».
Как отмечала французская печать, американское
«любопытство» не ограничивается только атомными
заводами. Шпионов Вашингтона интересует (особенно
после выхода Франции из военной организации
НАТО) размещение и расширение аэродромов, на
которые базируются самолеты «Мираж-IV», способные
нести ядерное оружие, общие планы обороны,
военные проекты правительства. Их особое внимание
привлекает полигон в дельте Роны, где испытыва-
ются ядерные двигатели для подводных лодок.
Во Франкфурте-на-Майне, в филиале
принадлежащего американцам так называемого Баттельского
института, давно уже действует специальное
отделение по ведению экономического шпионажа против
Франции. Как явствует из информации зарубежной
печати, в филиале работают 46 экономических и
технических «экспертов». В Трире организован филиал
РУМО. Его задача — добыча секретной информации о
достижениях Франции в области создания новейших
видов оружия.
Такова одна сторона проблемы. Однако было бы
ошибкой утверждать, что Вашингтон ограничивает
свою деятельность на французской территории только
подглядыванием и подслушиванием. Центральное
разведывательное управление не раз пыталось
осуществить здесь «грязные трюки», то есть попытки
активно вмешаться в политическую борьбу.
168

...На рассвете 22 апреля 1961 года, когда в болотах,
прилегающих к Плайя-Хирон, еще шли последние
бои, в Алжире вспыхнул антиправительственный
мятеж генеральской хунты — Шаля, Жуо, Зеллера.
Мятежники провозгласили своей целью захват власти в
Северной Африке. Однако в действительности
алжирская хунта и примкнувший к ней генерал Салан
намеревались отстранить де Голля от власти и
установить во Франций тоталитарный режим
проамериканской ориентации.
После разгрома путча выяснилось, что за спиной
генералов-мятежников стояли Центральное
разведывательное управление и пентагоновские генералы,
занимавшие высокие посты в НАТО.
Паутина заговора начала плестись в декабре
1960 года, когда в Вашингтоне на званом завтраке
встретились А. Даллес, Р. Биссел и политический
руководитель алжирских ультра Жак Сустель. Позднее
Биссел, возглавлявший в ЦРУ управление по
организации государственных переворотов, имел еще
несколько контактов с Сустелем, в ходе которых
обсуждались конкретные меры насильственного
отстранения от власти де Голля: независимая позиция
президента Франции на внешнеполитической арене
уже тогда не на шутку тревожила вашингтонских
стратегов. Параллельно высокопоставленные
натовские чины с американскими погонами начали
соответствующую обработку своих натовских коллег с
французскими эполетами на плечах.
За десять дней до выступления —12 апреля — в
Мадриде состоялось тайное совещание, на котором
присутствовали три высокопоставленных чина ЦРУ и
три представителя путчистов. Вслед за этим в
Париже с американскими разведчиками встретился
глава заговора — генерал Шаль. По свидетельствам
западной печати, в Мадриде и в Париже агенты ЦРУ
заявили своим собеседникам приблизительно одно и
то же: «Сумейте быстро, менее чем за 48 часов,
осуществить переворот, и мы поддержим вас».
Аналогичные заверения были получены и от
пентагоновских коллег в штаб-квартире НАТО, которая
тогда располагалась под Парижем. Путчистам, в
частности, был гарантирован пропуск транспортной
169

авиации из Алжира через линии радарного
наблюдения НАТО и проход к границам Франции некоторых
вовлеченных в заговор частей французской армии,
дислоцированных в Западной Германии. В штаб-
квартире главнокомандующего вооруженными
силами атлантического блока (этот пост занимал тогда
американский генерал Норстэд) генерал Шаль и его
ближайшее окружение — генералы де Бофор, Вал-
люи, Аллар—не раз устраивали тайные свидания с
американскими генералами и разведчиками Смитом,
Тейлором и Бисселом, обсуждая конкретные детали
путча. Корреспондент английской газеты «Санди
диспэтч» замечал в связи с этим, что «фашистский
мятеж подготовлялся в течение продолжительного
времени в штаб-квартире главнокомандующего
вооруженными силами НАТО».
Параллельно с организацией политических
заговоров американские «рыцари плаща и кинжала» не
раз пытались применить к президенту Франции, так
сказать, «далласский метод».
22 августа 1962 года Елисейский дворец покинул
президентский кортеж — два автомобиля и группа
мотоциклистов. Президент направлялся на аэродром
Виллакубле, чтобы оттуда вертолетом вылететь на
отдых в свое поместье Коломбэ-ле-дез-Эглиз. Однако
неподалеку от аэродрома президентский автомобиль
попал под град автоматных и пулеметных очередей.
Террористы стреляли почти в упор, однако де Голль
и члены его семьи по счастливой случайности
остались невредимы.
Расследованием было установлено, что
исполнителями этого, да и всех последующих покушений (а их
насчитывается по крайней мере семь!) были члены
террористической организации алжирских ультра —
так называемой ОАС. Однако на месте преступлений
были обнаружены и «отпечатки пальцев» ЦРУ.
Пойманный позднее главный организатор «охоты»
на французского президента — некий Жан Жак Сюзи-
ни долгое время был правой рукой генерала Салана.
Комментируя судебный процесс над пятью
участниками покушения 22 августа, министр внутренних дел
Франции Роже Фрэ подчеркнул, что «заговор
направлялся из-за границы». И действительно, организа-
170

торы покушения свили себе гнездо в Мюнхене, где,
как известно, размещены многочисленные центры
ЦРУ и штаб-квартира тесно сотрудничающей с Лэн-
гли «организации Гелена». Показательно и то, что
адская машина, обнаруженная в цветочной вазе возле
памятника в Мон-Фароне незадолго до прибытия
туда де Голля, была начинена американской
взрывчаткой. И даже в том, что французского президента
намеревались убить из винтовки с оптическим
прицелом или с помощью профессиональных убийц,
виден знакомый «далласский» почерк.
Дело СИФАР
Жарким и тревожным было лето 1964 года в
Италии. Парламентские выборы, проведенные еще в
апреле 1963 года, обнаружили серьезный сдвиг
общественного мнения влево. За кандидатов компартии
проголосовало на миллион больше избирателей, чем на
предыдущих выборах. Страну неоднократно
потрясали мощные выступления трудящихся, не только
требовавших улучшения жизненных условий, но и
выдвигавших лозунги обновления социальной
структуры общества и требовавших выхода Италии из
НАТО.
Чтобы хоть как-то совладать с положением,
правящие круги пошли на политический маневр с
созданием так называемого «левоцентристского»
правительства: после многолетнего перерыва к власти были
допущены социалисты. Однако этот маневр не принес
успеха. В июне 1964 года под напором народной
борьбы первое «левоцентристское» правительство пало.
Создалась реальная возможность того, что «левый
центр» уступит свое место подлинно левым силам, а
это уже не на шутку грозило американским
позициям в стране.
Именно в те дни (об этом стало известно лишь
тремя годами позднее из разоблачений буржуазного
журнала «Эспрессо») Вашингтон принял решение
самым наглым образом вмешаться во внутренние дела
Италии и удержать ее на твердых атлантических
позициях любой ценой.
171

За послевоенные годы Соединенные Штаты
сумели прибрать к своим рукам мощные рычаги власти
на Апеннинском полуострове. Среди этих рычагов
прежде всего необходимо назвать два — итальянские
деловые круги, тесно связанные с американским
бизнесом и военными подрядами НАТО, а также
прошедшую через натовское чистилище итальянскую
армейскую верхушку, особенно ту ее часть, которая
имела непосредственное отношение к деятельности
итальянской разведывательной службы СИФАР1.
СИФАР была образована в 1947 году. В ее состав
вошли многие кадры из разведки Муссолини.
Становление СИФАР проходило при самом деятельном
руководстве со стороны Вашингтона. Реорганизацией
руководил не кто иной, как Манлио Брозио —
нынешний генеральный секретарь НАТО; ему
«помогал» некий Эдвард Хопкин, агент американских
специальных служб. С самого начала СИФАР создавали
как орудие политического сыска.
В наши дни итальянский журнал «Астролябио»,
издаваемый видным деятелем итальянского
движения Сопротивления и бывшим премьер-министром
Ферруччо Парри, опубликовал секретный доклад
ЦРУ, из которого явствует, что уже в те времена с
благословения тогдашнего министра внутренних дел
Марио Шельбы СИФАР начала собирать досье на
видных политических и профсоюзных деятелей,
промышленников и представителей интеллигенции.
Газета «Коррьере делла сера» приводит факты,
свидетельствующие о том, что копии этих досье
переправлялись за океан в соответствующие отделы
американской разведывательной службы.
Осенью 1949 года этот тайный флирт был
«узаконен». Через несколько месяцев после вступления
Италии в НАТО во дворце Бараккини, где размещалась
штаб-квартира итальянской разведки, в течение
недели проходили конфиденциальные переговоры
между представителями ЦРУ во главе с полковником
Майклом Макри и итальянской делегацией, которую
1 СИФАР — «Сервицио информационе делла форце
армате» («Информационная служба вооруженных сил») —
позднее была переименована в СИД — «Сервицио информационе
делла дефенза» («Информационная служба обороны»).
172

возглавлял тогдашний руководитель СИФАР генерал
Муско. На повестке дня стоял вопрос о выполнении
Приложения № 0021 к Североатлантическому
договору, то есть о секретной координации
деятельности разведывательных служб.
С этого момента итальянская разведка и
превратилась в некий аппендикс европейской
штаб-квартиры ЦРУ, избравшей своим местопребыванием
западногерманский город Франкфурт-на-Майне. В это
же время окончательно завершается процесс
превращения СИФАР из органа военной разведки в службу
внутреннего политического сыска.
«Наблюдение за подозрительными лицами со
стороны СИФАР,— свидетельствует итальянский
журнал «Эпока»,— становится системой после вступления
Италии в Североатлантический блок. И в самом деле,
одна из статей договора гласит, что к военной
информации или стратегическим инструкциям не могут
иметь доступа «коммунисты и лица,
придерживающиеся марксистской идеологии»».
Но дело не только в коммунистах. Полицейская
слежка была установлена за социалистами, социал-
демократами, левыми демохристианами,
профсоюзными лидерами, журналистами, учеными,
общественными деятелями, артистами — словом, за всеми
мало-мальски видными итальянцами, чьи политические
симпатии хоть чуть-чуть отличались от
стопроцентного «атлантизма».
Подобная система повального сыска дала в руки
руководителей СИФАР и армейской верхушки
«законное право» не только развернуть массовый
шпионаж, но и возможность непосредственно сноситься с
франкфуртской штаб-квартирой ЦРУ и натовскими
генералами, минуя правительственные инстанции.
Процесс этот был завершен, когда во главе СИФАР
оказалась вашингтонская креатура генерал Де Ло-
ренцо, будущий кандидат в «сильные люди».
В эти годы официальный бюджет СИФАР не
превышал 1,2 миллиарда лир. Сумма, на которую не
очень-то развернешься и уж наверняка не соберешь
разведывательные данные на 150 тысяч человек,
оказавшихся в секретных досье службы к моменту, когда
Де Лоренцо занял новый пост. Как же вышли из
173

этого, казалось бы, безвыходного положения
руководители итальянской охранки? Кудесником,
разрешившим эту квадратуру круга, оказался полковник
Ренцо Рокка, который на протяжении двадцати лет
бессменно руководил отделом СИФАР, скромно
именуемым «Промышленно-экономические
исследования» (РЕИ). За этой скромной вывеской в
действительности скрывается святая святых СИФАР — ее
министерство финансов и, что самое главное,
надежный коммутатор, постоянно связанный с Франкфур-
том-на-Майне и с могущественными финансовыми
кругами как в Италии, так и за ее пределами. Именно
через полковника Рокка, как свидетельствует
итальянский журнал «Эспрессо», СИФАР получала
ежегодно по 700—800 миллионов лир от ЦРУ и по 2—3
миллиарда лир от «частного капитала».
После выборов 1963 года объединение
итальянских промышленников (так называемая «Конфинду-
стрия») удваивает, утраивает свои взносы отделу
РЕИ. Посвященные открыто именуют эти деньги
«фондом войны». И действительно, средства
промышленников используются, в частности, для вербовки
«гражданских вооруженных отрядов» (то есть армии
головорезов) в Турине, Риме, Неаполе, Генуе и
других городах. Дополнительные денежные суммы
поступают и из-за рубежа, в частности, как пишет
журнал «Эспрессо», из Франкфурта, «где свили себе
гнездо наиболее агрессивные группировки», то есть
пентагоновская военщина и агенты ЦРУ, от которых
зависит распределение военных подрядов НАТО.
Так под руководством генерала Де Лоренцо и
полковника Рокка СИФАР превращается в мощное
сосредоточение тайной власти. Она не только собирает
гнусные сплетни о политических деятелях,
составляет черные списки, но и занимается «изготовлением»
политиканов и партийных течений, формирует
большинство на съездах правых партий, дирижирует
слияниями и расколами политических группировок,
вмешивается в принятие правительственных решений.
По крайней мере в одном случае — при избрании
А. Сеньи президентом республики, происшедшем
благодаря поддержке депутатов-неофашистов,
вмешательство СИФАР было решающим.
174

В 1961 году по указаниям американских
супервизоров СИФАР заканчивает разработку строго
секретного плана «ЭС» («Эмердженца спечиале» —
«Специальное чрезвычайное положение»). План
предусматривает в качестве крайнего средства государственный
переворот в стране и захват власти людьми, верными
НАТО, в случае «неблагоприятного развития
событий».
Три года «ЭС» лежит без движения в сейфах
НАТО и СИФАР. Однако заговорщики не теряют
времени даром. Де Лоренцо получает новое назначение:
с 1962 года он — командующий корпусом
карабинеров, то есть жандармерии. Под его водительством
этот корпус быстро превращается в настоящую
армию военного переворота. В его составе появляется
даже отдельная 11-я танковая бригада. Тяжелые
танки, которыми она оснащена, естественно,
бесполезны для погони за ворами и бандитами. Но есть
другие задачи, где они могут оказаться
незаменимыми.
Час плана «ЭС» пробил летом 1964 года.
Утром 25 июня, когда политический кризис достиг
наибольшей остроты, генерал Де Лоренцо вызывает к
себе начальника штаба карабинеров полковника
Пиккьотти. Разговор краток. Политическая ситуация
в стране, говорит генерал, напряжена до предела, и в
высших сферах ею весьма обеспокоены. Де Лоренцо
не уточняет, в каких именно высоких сферах, но
полковнику об этом знать не обязательно. Ему надлежит
принять двух офицеров СИФАР и получить от них
списки «опасных лиц». К 14 июля все должно быть
готово к осуществлению плана «ЭС».
Затем в кабинете Пиккьотти появляются два
офицера СИФАР — подполковник Бьянки и полковник
Аллавена. Пиккьотти бегло просматривает списки.
Против подавляющего большинства имен стоит
отметка «опасен». Еще через несколько минут в его
кабинете собираются начальники штабов основных
карабинерских дивизий: все они «случайно»
оказываются в этот момент в Риме. Пиккьотти представляет
им офицеров СИФАР и отдает приказание о
принятии необходимых мер против «подрывных эле*
ментов».
175

Через несколько дней механизм заговора
приведен в полную боевую готовность. Крупнейшие города
Италии разбиты на секторы. Для каждого сектора
сформирована специальная команда во главе с
опытными офицерами и унтер-офицерами. В их руках —
списки «опасных лиц» и дубликаты ключей от их
квартир. Аресты должны быть проведены ночью,
совершенно секретно. Арестованных надлежит
доставить в специальные пункты, откуда они будут
переправлены в «места концентрации», названия которых
пока что держатся в секрете. Однако на специальной
карте, хранящейся в сейфе Де Лоренцо, эти места
обозначены черным кружком. Так, с миланского
аэродрома Линате и с римского Чампино самолеты
доставят партии арестованных на остров Азинара и в
окрестности сардинского города Аастиадас. Из Генуи,
Чивитавеккьи и Палермо их привезут на самоходных
баржах.
Одновременно войскам карабинеров предстояло
занять ключевые пункты итальянских городов —
префектуры, муниципалитеты, помещения
политических партий, профсоюзов, узлы коммуникаций,
аэродромы, вокзалы, а в Риме — парламент, здания
министерств и правительства.
Позднее Де Лоренцо будет утверждать, что на
осуществление этой операции он получил приказ от
итальянского президента Антонио Сеньи. Генерал
хорошо знает, что проверить достоверность его слов
не может никто: вскоре после описываемых событий
у Сеньи произошло кровоизлияние в мозг, и бывший
президент не мог что-либо опровергать или
подтверждать.
В ноябре 1967 года, когда лавина разоблачений в
связи с подготовкой путча продолжала нарастать, в
мансарде одного из римских домов арестовали
некоего Роберта Подесту, которого полиция объявила
фальшивомонетчиком. Однако уже через несколько
дней выяснилось, что этот «фальшивомонетчик» —
подполковник итальянских воздушнодесантных
войск. Выяснилось и то, что он должен был сыграть
особую роль в операции «ЭС». Ему предстояло
физически уничтожить председателя совета министров
Альдо Моро и тем самым дать предлог для выступле-
176

ния. В убийстве, разумеется, обвинили бы левые
круги, и военщина, таким образом, получила бы
предлог для расправы и с левыми, и с итальянской
республикой вообще. Однако самое пикантное во всей
этой истории состоит в том, что в случае провала или
*же отмены операции (что, кстати, и произошло)
подполковник Подеста должен был найти убежище на
одной из американских баз в Италии.
Итак, США причастны не только к организации
заговора, но и к подготовке чудовищной
провокации — убийству председателя совета министров
союзного государства!
Короче говоря, какой бы аспект готовившегося
путча мы ни взяли, повсюду, как в ящике
контрабандиста, открывается второе дно — вездесущая
деятельность ЦРУ и военной организации НАТО. Эта
закономерность сказалась даже в самом факте
отмены операции «ЭС» в последнюю минуту, после
того, как руководство социалистической партии
пошло на капитуляцию перед правыми и было
сформировано второе правительство «левого центра».
Могущественная сила запустила машину заговора
на полные обороты. Столь же могущественная рука в
последний момент нажала на ручку «стоп-крана»,
предпочитая довольствоваться капитуляцией
лидеров социалистической партии, нежели идти на
фронтальное столкновение с демократической Италией.
Социология со взломом
Еще не успела схлынуть напряжение, вызванное
«итальянским делом», как в штаб-квартиру НАТО
начали вновь поступать тревожные сигналы — на
этот раз из Греции.
Однако, прежде чем обращаться к предыстории
афинского путча, следует перенестись снова в
Латинскую Америку. Ибо, как показывают факты, именно
на этом поле Вашингтон отрабатывает многие
методы «тайной войны».
Итак, июнь 1965 года. Столица Чили город
Сантьяго. Руководитель Центра социально-экономических
исследований факультета экономики Чилийского
12 Г. Ушаков
177

университета Эдуардо Амуй только что распрощался
с энергичным визитером из США.
Отрекомендовавшийся научным сотрудником Американского
университета в Вашингтоне Уго Нуттингом, американец
долго и пространно витийствовал о значении
социологии, о необходимости социологам разных стран
объединить свои силы, дабы содействовать прогрессу
человечества. Отпустив несколько комплиментов по
адресу центра, Нуттинг от имени Американского
университета предложил Эдуардо Амую и другим
чилийским социологам принять участие в проведении
широкого социологического обследования чилийского
общества. Американец намекнул, что располагает
внушительными финансовыми средствами и на
прощание предложил Амую ознакомиться с кратким
проектом предстоящего исследования.
— Мы дали ему название «проект Камелот»,—
сказал он.— Помните тайный совет круглого стола
короля Артура? Социологи США и Чили должны
сесть за «круглый стол» и сообща решать важные
проблемы вашей страны в рамках «Союза ради
прогресса». За ответом я зайду через несколько дней...
Однако первый визит Нуттинга к Амую оказался
и последним. Несколько дней спустя профессор
Чилийского университета предал всю эту историю
огласке. Он охарактеризовал «проект Камелот» как «план
систематизированного шпионажа», как «метод,
позволяющий проникнуть в тайны противника». Вслед
за этим текст документа, врученного американцем,
был опубликован на страницах чилийской газеты
«Сигло».
Вот некоторые выдержки из этого
прелюбопытнейшего творения «научной мысли» США:
«Задачи. Методы предсказания социальных
перемен и оказания влияния на них...
Потребитель. Все органы, занимающиеся борьбой
с подрывной деятельностью.
Цели. Определение внутреннего военного
потенциала... эффективности различных
правительственных действий и возможностей военного
вмешательства при определенных условиях...
Условия. Нынешняя международная обстановка...
привела к заметной переоценке важности военных
178

действий ограниченного масштаба. Параллельно с
этим среди военных и правительственных деятелей
растет сознание необходимости своевременного
предупреждения возможности возникновения
внутренней войны, а также сознание эффекта различных
военных и других правительственных шагов и
действий в соответствующей ситуации...»
Далее в документе подробно перечислялись
объекты «исследований», на которые необходимо
обратить первостепенное внимание,— социальные группы
населения, их идеология, образ жизни, идеалы и цели,
общее экономическое положение, уровень жизни
населения, тенденции развития, группы населения,
склонные к «подрывной деятельности», система
подготовки рекрутов, настроения военнослужащих,
эффективность службы полиции и безопасности,
пропаганда. На основе всех этих данных руководителям
«проекта Камелот» надлежало изучить возможности
возникновения в той или иной стране «внутренней
войны» и наметить наилучшие способы ее
подавления, включая правительственные действия,
американскую помощь и даже вмешательство армии США
при определенных условиях.
Разоблачения Амуя вызвали грандиозный
скандал, эхо которого докатилось до Вашингтона. После
официального протеста чилийского правительства
«планом Камелот» был вынужден заняться
американский сенат, и в ходе расследования всплыли
факты, свидетельствующие о том, что речь шла не
просто о новой перспективной области шпионажа. Как
заявил сенатор У. Фулбрайт, «сердцевиной «плана
Камелот»» является предположение, что
«революционные действия опасны для интересов Соединенных
Штатов, которые должны быть заранее готовы
оказывать поддержку мероприятиям по подавлению
этих действий и даже принимать в них
непосредственное участие».
Выяснилось также, что именно в то время, когда
в Италии была на полную мощность запущена
машина заговора, 1 июля 1964 года в США начал
действовать «Информационный центр анализа подрывной
деятельности» во главе с д-ром Вэллэнсом с целью
«сбора, хранения и анализа информации, касающейся
179

подрывных и контрподрывных ситуаций в
специфических географических районах».
Создание «Информационного центра» явилось
итогом длительной борьбы в лабиринтах
американской разведывательной системы. Первая группа
«прогнозирования неприятностей» возникла еще в
апреле 1961 года, вскоре после разгрома интервентов
на Плайя-Хирон. Президент Кеннеди создал тогда
«Центр специальных операций», подчиненный
непосредственно Белому дому, с задачей, как отмечал
обозреватель «Нью-Йорк тайме» Макс Френкел,
«выявить потенциальные очаги (освободительных
движений.— Г. У.) и готовить планы незамедлительной
борьбы с ними».
В конечном счете «Центру специальных
операций» не суждено было занять в системе
внешнеполитических органов США то место, которое ему
отводилось. Здесь сказалось прежде всего нежелание
таких могущественных сил, как ЦРУ и РУМО,
поступиться хотя бы частью своих прерогатив.
Однако сама идея превентивной борьбы против
освободительных движений, естественно, не была
снята с повестки дня правительством США. В
последующие годы в Вашингтоне, отмечал журнал
«Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», шел
«ожесточенный спор» о том, кому должно принадлежать
право ее практического осуществления. В этом споре
участвовали ЦРУ, РУМО, государственный
департамент. В результате стороны пришли к компромиссу.
Йа средства министерства обороны и был создан
«Информационный центр», однако подчинялся он
отнюдь не РУМО, а межведомственной «Специальной
группе по руководству борьбой с повстанческой
деятельностью» в составе председателя комитета
начальников штабов, заместителя государственного
секретаря, заместителя министра обороны и
заместителя директора ЦРУ.
«Этот центр,— признавал его руководитель д-р
Вэллэнс,— должен обслуживать соответствующие
военные и гражданские ведомства США,
предоставляя им аналитический материал, добытый на основе
программ перекрестных исследований». Вэллэнс
уточнил, что перед ним поставили задачу «расши-
180

рить деятельность в области сбора
непосредственного живого социологического материала за границей
и сократить обработку книг и прочих второстепенных
источников». Иными словами, кабинетная
академическая работа должна быть заменена
«социологическими обследованиями» на местах.
В соответствии с этими задачами
«Информационный центр» образовал «Центр исследований
специальных операций» при Американском университете в
Вашингтоне с годовым бюджетом в 2,7 миллиона
долларов. С февраля 1965 года 30 «научных»
сотрудников во главе с профессором Рэксом Д. Хоппером
начали вести систематический шпионаж практически
во всех доступных им странах мира. «План Камелот»
был лишь началом их деятельности.
Выступая во время расследования «плана
Камелот» в сенате, сенатор-демократ Уэйн Морзе заявил,
что под предлогом проведения исследовательских
программ в социальной области Соединенные Штаты
вмешиваются во внутренние дела «приблизительно
сорока стран». Он продемонстрировал ряд
любопытных документов, в том числе «Карманную книгу
специальной войны для Японии» объемом в 820 страниц
и аналогичную «карманную книгу» для Эфиопии
объемом в 620 страниц, содержавшие подробный
анализ политических тенденций и перспектив, а также
возможных контрмер, включая подготовку
государственных переворотов и даже интервенцию
вооруженных сил США (на этот случай в книге
содержались все необходимые советы интервентам).
Морзе подчеркнул, что ему известно о
существовании «карманных книг», предназначенных для
других стран мира, в том числе и для членов НАТО.
Среди этих стран были Греция, Франция, Западная
Германия, Италия, Норвегия, Дания, Турция.
Используя естественные связи между европейскими и
американскими университетами и научными центрами,
религиозными обществами, культурными,
молодежными, профсоюзными и другими организациями,
«Центр исследований специальных операций» при
Американском университете установил
круглосуточное наблюдение за тенденциями общественного
развития и западноевропейских стран.
181

Что означало это новшество? Вашингтон
стремился обзавестись механизмом, предсказывающим
появление в союзных странах тенденций,
угрожающих гегемонии США и политике Вашингтона вообще.
Если в случае с Италией, а еще раньше с Францией
американским стратегам пришлось иметь дело с уже
четко обозначившимися неприятностями, то теперь
задача состояла в том, чтобы обнаруживать их в
момент зарождения, разрабатывать превентивные меры
пресечения и — по возможности — не допускать
развития таких процессов. Короче говоря, «Центр
исследований специальных операций» должен был
выполнять в Вашингтоне роль Золотого петушка — заранее
предупреждать о надвигающейся опасности.
После провала «плана Камелот» правительство
США заявило, что впредь оно будет воздерживаться
от проведения операций подобного типа.
Но Вашингтон снова лицемерил. Уже в июле
1965 года группа американских «исследователей»
начала проводить в Парагвае опросы населения «по
проблемам питания». Однако ученых мужей из США
прежде всего интересовали политические настроения
местного населения, его отношение к режиму Стресс-
нера, перспективы партизанского движения. Иными
словами, цели исследования ничем не отличались от
«плана Камелот». В октябре 1965 года стало известно
о деятельности американских «социологов» в
Мексике. В городах Энсенада, Тихуана и Мехикали также
появились группы американских «исследователей» и
«миссионеров», которые собирали сведения о местных
жителях и их политических взглядах.
В феврале 1966 года посольство США в Лиме
официально подтвердило, что в Перу осуществляется
план социологических исследований под кодовым
названием «Колони». По словам американских
дипломатов, план предусматривал изучение «проектов
гражданских действий вооруженных сил Перу». Среди
населения были распространены анкеты с вопросами,
ответы на которые должны были дать представление
об отношении населения к правительству Перу, к
социалистическим странам, и в частности к Кубе, к
интервенции США против Доминиканской Республики
и т. д. Как позднее заявил корреспонденту газеты
182

«Комерсио» атташе по вопросам культуры
американского посольства, «план Колони» был завершен в
октябре 1966 года.
В начале 1966 года «социологи в штатском»
вынырнули в Колумбии. Здесь их предприятие
называлось «план Симпатико». Анкеты, розданные жителям
городов, деревень и военнослужащим, содержали
более пятисот вопросов. Янки интересовались
буквально всем: отношением колумбийцев к военной
службе, степенью удовлетворенности жизнью, прессой,
которую они читают, конкретными географическими
и экономическими данными о том или ином районе,
отношением колумбийцев к Кубе, к свергнутому в
1957 году диктатору Рохасу Пинилье, к тогдашним
правителям страны, возможностью возникновения в
стране гражданской войны, масштабами
партизанского движения и его лидерами и т. д.
Посольство США в Боготе еще в мае 1965 года
сообщило министерству иностранных дел Колумбии
о намерении провести социологическое обследование
и заручилось его поддержкой. В июне был создан
комитет из представителей министерства иностранных
дел, министерства обороны и министерства
внутренних дел Колумбии, на который возлагалась
обязанность давать советы смешанной
колумбийско-американской рабочей группе.
К этому времени в Боготу прибыли из США д-р
Норман Смит и д-р Говард Кауфман, чтобы
непосредственно заняться осуществлением «плана
Симпатико». Они обратились к руководителям университета
Боготы с просьбой рекомендовать им местных
ученых для работы по этому плану, но наотрез
отказались раскрыть его детали. Подобная позиция
насторожила колумбийских ученых. А когда в Чили стали
известны цели «плана Камелот», руководители Бо-
готского университета вообще отказались
сотрудничать с американцами.
Тогда шпионы-«социологи» обратились в
Колумбийский национальный центр исследований,
возглавляемый некиим Сантьяго Борда Диасом, и
заручились его поддержкой. В августе группа колумбийских
студентов и ученых начала проводить опросы
населения в северных районах страны. Но уже в сентябре,
183

поняв характер выполняемой работы, колумбийская
группа взбунтовалась. Один из ее руководителей,
Хаиме Саба л а, заявил представителям печати: «Мы
отказались от этой работы по соображениям
национального характера, защищая интересы
колумбийцев, ибо считали, что подобные исследования наносят
вред суверенитету страны».
Однако в отличие от Чили, где против «плана
Камелот» выступило правительство, колумбийские
власти стали на сторону американцев. На тех, кто не
захотел выполнять задание американской разведки,
был оказан нажим. Говард Кауфман и Борда Диас
пригрозили внести их в «черные списки» и
дискредитировать как специалистов...
Вслед за Колумбией планы социологического
шпионажа были разоблачены в Аргентине, в Уругвае,
в Индии, на Цейлоне и во многих других странах
мира.
В событиях, надвигавшихся на Грецию в 1965
году, шпионы-«социологи» США сыграли не
последнюю роль.
Афинская ночь
Середина 60-х годов в Греции была отмечена
такими же событиями, что и в расположенной по
соседству Италии. В результате подъема
демократической борьбы народа победу на выборах 1963 года
одержал либеральный Союз центра во главе с Геор-
гиосом Папандреу. В марте 1964 года он сформировал
правительство, которое несколько отличалось от всех
других, правивших страной после второй мировой
войны.
Еще в период предвыборной борьбы Папандреу
объявил о своем намерении проводить «греческую
внешнюю политику», поскольку страна, как член
НАТО, является «не сателлитом США, а
полноправным союзником». Эти заявления находили отклик и
среди определенных слоев буржуазии. В еще
большей степени выразителем националистических идей
выступал его сын — Андреас Папандреу, занявший в
правительстве отца пост министра по делам
экономического сотрудничества.
184

Заняв министерский пост, Андреас прежде всего
потребовал, чтобы Центральное разведывательное
управление прекратило выплату субсидий
непосредственно греческой разведывательной службе КИП.
Отныне американцы должны были вносить деньги
(а это 10 миллионов драхм) в канцелярию премьер-
министра. Вслед за этим Андреас добивается
прекращения ретрансляций по греческому радио передач
«Голоса Америки» и выдворяет из страны
руководителя информационной службы посольства США в
Афинах Джойса.
В июне 1964 года во время своего официального
визита в США оба Папандреу решительно отвергли
американский план разрешения кипрского вопроса —
«план Ачесона», предполагавший превращение
Кипра в новую базу НАТО. Больше того, вернувшись в
Афины, А. Папандреу в интервью французской газете
«Монд» заявил о «нажиме американцев» в этом
вопросе.
Возмущенный посол США в Афинах Генри Ла-
буисс заявил энергичный протест в связи с интервью,
расценив его как акт, «враждебный США и НАТО».
Однако это не произвело должного эффекта.
Внешние проявления борьбы, начавшейся в
Афинах, имели свою драматическую подоплеку, до поры
до времени скрытую от глаз наблюдателей. За годы
вхождения Греции в НАТО Вашингтон сумел
обзавестись и в этой стране мощной и разветвленной
агентурной сетью, охватывавшей все звенья
государственного аппарата, особенно армию и
разведывательные органы.
Позднее, после 'отстранения Папандреу от власти,
в печати Греции промелькнуло сообщение о том, что
около 1200 греческих офицеров находилось на
содержании ЦРУ. Надо полагать, что не вся американская
агентурная сеть была известна греческим
журналистам, и, таким образом, мы имеем все основания
говорить о том, что агентов ЦРУ там было больше. Как
иронически отмечала демократическая пресса,
начальник генерального штаба генерал Генниматис
отлично знал дорогу в американское посольство и мог
добраться туда с завязанными глазами из любой
точки Греции.
185

. Среди греческих офицеров активно действует
тайная ультраправая организация ИДЕ А
(«Священный союз греческих офицеров»), созданная кастой
королевских служак еще в каирской эмиграции и
вскоре после окончания второй мировой войны
перешедшая вместе со всем остальным «греческим
наследством» от англичан к американцам.
Позднее среди греческого офицерства возникла
другая тайная организация — АСПИДА («Щит»). Она
объединила молодых офицеров, недовольных тем,
что члены «ИДЕА» мешали их продвижению по
службе. Вопреки распространенному мнению, по своей
политической окраске АСПИДА мало чем отличалась
от ИДЕА. Во главе молодых встал капитан Булукос,
придерживающийся весьма консервативных
убеждений. Американцы отлично осведомлены о
деятельности АСПИДА. Их даже устраивает соперничество
двух организаций и возможность играть на их
противоречиях.
Наконец, разведка (КИП), которая в еще большей
степени, чем СИФАР, находится во власти ЦРУ.
Вашингтон использует ее не только для работы внутри
Греции, но и для деликатных поручений за
пределами страны. Так, например, еще в 1959 году, действуя
через майора греческой разведки Стилианоса,
Вашингтон силами КИП организовал широкую
шпионскую сеть в Объединенной Арабской Республике.
Вашингтон «заботится» о налаживании деловых
контактов КИП с руководителями израильской
секретной службы.
В 1964 году (как это позднее было установлено
документально) разведывательные центры США в
Афинах активно вмешались в дела Кипра. Именно
тогда военно-воздушный атташе США в Греции
полковник Вильяме дал задание полковнику Скармали-
оракису (агенту ЦРУ с 1952 года) собрать сведения о
боевом оснащении кипрской армии. Служащий
американской базы ВВС в Афинах, бывший греческий
офицер Каридас был направлен Скармалиоракисом
на Кипр со специальным заданием — войти в контакт
с начальником греческой военной разведки на Кипре
безвестным тогда полковником Пападопулосом,
также связанным со специальными службами США.
186

Американские агенты дошли до того, что установили
в этот период потайные микрофоны в зале совещаний
главного штаба греческих ВВС и в других
важнейших военных учреждениях Афин.
В 1965 году к разветвленной сети прослушивания
была подключена еще одна. «Центр исследований
специальных операций» получил новое задание —
провести широкое «социологическое обследование»
тенденций развития греческой общественной жизни.
Эту деликатную операцию возглавил президент
крупнейшего американского издательского ^концерна
«Тайм инкорпорейтед» Джеймс Лайнен, являющийся
одновременно одним из попечителей Афинского
университета. Операция получила кодовое наименование
«Прометей» и осуществлялась ничего не
подозревавшими греческими учеными под руководством
американских «коллег». Особое внимание было уделено
настроениям интеллигенции, армии, крестьянского
населения. Через два месяца первые материалы
обследования были обработаны в Американском
университете. Итог был тревожным для Вашингтона:
Греция, одна из опор южного фланга НАТО, дрейфует
в сторону независимой внешней политики, а
правительство Папандреу поощряет и укрепляет эти
тенденции.
Выводы «Центра исследований специальных
операций» подкреплялись и другими данными,
стекавшимися из Греции по каналам ЦРУ, дипломатической
и военной разведок.
Именно в это время в доме работника КИП Вур-
циса состоялась конспиративная встреча заместителя
начальника КИП, Захаракиса и личного секретаря
лидера правой партии ЭРЭ Балласа, с одной стороны,
и представителей ЦРУ в Афинах полковника (ныне
он — бригадный генерал) Короу и некоего Милтона.
В ходе этой встречи было решено установить
аппаратуру подслушивания в канцелярии
премьер-министра и других «ненадежных» членов правительства.
Аппаратура действовала на протяжении
нескольких недель, а затем ее обнаружили. Папандреу был
вне себя от гнева. Захаракису тут же пришлось
расстаться со своим постом. Из КИП уволили и
некоторых других связанных с американцами людей. Нако-
187

нец, во время заседания парламента 23 февраля
1965 года премьер-министр взорвал настоящую
бомбу: он публично разоблачил «план государственного
переворота» — греческий эквивалент итальянского
«ЭС». План был разработан еще в 1961 году
натовскими чинами и греческими генералами, в числе
которых были Генниматис, Зоитакис, Спандидакис и
другие ультра в военной форме.
Папандреу теперь имел все основания начать
чистку среди начальствующего состава армии,
замешанного в заговоре. И он решил ее начать. Как
свидетельствует на страницах канадского журнала
«Маклинз мэгэзин» бывший министр культуры в
правительстве Папандреу, премьер-министр прежде
всего потребовал уволить в отставку генерала Паттакоса
и полковника Пападопулоса.
Однако и американское посольство в Афинах
готовилось к самым решительным действиям.
Прежде всего требовалось парализовать эффект
разоблачений, выиграть время для подготовки
ответного удара. По инициативе главного резидента ЦРУ
в Афинах Джона Маури, было решено объявить
АСПИДА «левой заговорщической организацией»,
поставившей своей целью свергнуть в Греции короля и
установить там «прокоммунистический режим». Этот
шаг «подкреплялся» тем обстоятельством, что в
предшествовавшие месяцы Андреас Папандреу дважды
встречался с руководителем АСПИДА капитаном
Булукосом.
15 мая 1965 года в провинциальной газете «Ки-
рикс», издаваемой в городе Ларисе одним из лидеров
партии ЭРЭ Родопулусом, появилась статья,
подготовленная, как это сейчас стало известно, в
посольстве США. Она разоблачала «заговор АСПИДА»;
А. Папандреу и «многие другие политические
деятели» были записаны в члены этой «чудовищной
организации». На следующий день «утку»
подхватила вся правая греческая печать, разукрасив
ее многочисленными «подробностями». Сообщалось
даже о террористических актах в Македонии,
направленных против «лояльных офицеров».
Атмосфера сгущалась, или, если быть более
точным, ее намеренно сгущали. В газете «Вима», отнюдь
188

не принадлежащей к крайне правому флангу
греческой печати, обозреватель Иорданидис писал о том,
что Греция рискует превратиться в новый
Санто-Доминго. Правое крыло парламента потребовало
немедленной отставки Папандреу.
Час решительного удара настал, и 15 июля
король Константин отстраняет Папандреу от власти.
А еще через несколько часов специальный отряд
греческой армии захватывает здание КИП в Афинах и
изымает из секретных архивов досье на военных,
тесно связанных с США, которые были заведены там
по приказу Г. Папандреу. Операцией руководил
лично полковник Пападопулос, который прежде всего
позаботился о том, чтобы «исчезло» его личное досье
и досье на других людей, ставших позднее во главе
апрельского переворота. Сразу же вслед за этим
армия и разведка очищаются от «неблагонадежных»
лиц, офицеров, связанных с «делом АСПИДА»,
предают суду военного трибунала.
Казалось бы, организаторы подлинного, а не
мнимого заговора достигли своих целей. Их расчет
строился на том, что отстранение от власти
Папандреу, чистка армии, дополненная судебным
процессом по «делу АСПИДА» и репрессиями против левых
сил, удержат страну в НАТО. Однако дальнейшие
события показали, что это был серьезный просчет.
Отстранение Папандреу от власти лишь усилило
антинатовские и антиамериканские настроения в
стране, а процесс по «делу АСПИДА», в ходе которого
подсудимые предали огласке многие факты грубого
вмешательства СД1А во внутренние дела Греции,
обратился против его организаторов.
Правительственная чехарда на протяжении последующих двух лет,
дальнейший рост мощного народного движения — все
это свидетельствовало о том, что июльский переворот
1965 года не достиг своей цели. А между тем на
конец мая 1967 года были назначены новые всеобщие
выборы. Их исход ни у кого не вызывал сомнений,
даже у американских «социологов в штатском»,—
победу одержит Г. Папандреу.
...В здании американского посольства в Афинах
снова допоздна горел свет. Действия агентов ЦРУ и
дипломатов подхлестывало не только приближение
189

выборов в Греции, но и завершившийся к началу
апреля выход Франции из военной организации НАТО.
Другим западноевропейским странам следовало
преподать наглядный урок.
Как свидетельствует обозреватель газеты
«Вашингтон пост» Маркие Чайлдс, в середине февраля в
Вашингтоне состоялось специальное
правительственное совещание. «Участники совещания,— пишет
обозреватель,— пришли к мнению, что ничего нельзя
поделать. Советник президента по делам
национальной безопасности Уолт Ростоу, как сообщили, закрыл
совещание, заявив следующее:
— Я надеюсь, вы, господа, понимаете, что вывод,
к которому мы пришли здесь... делает будущий ход
событий неизбежным...»
Именно в эти дни группой греческих офицеров
при непосредственном участии американских агентов
(этот факт позднее засвидетельствовал обозреватель
«Нью-Йорк тайме» Сайрус Сульцбергер) были
окончательно согласованы детали государственного
переворота, тоже получившего кодовое название
«Прометей». План предусматривал провокацию
«беспорядков» во время предвыборной кампании, которая
должна была начаться 23 апреля. На армию и
полицию возлагалась задача, используя «беспорядки» как
предлог, совершить государственный переворот.
Детали переворота его организаторы отработали
с чисто американской деловитостью. И человеку,
взявшему на себя труд ознакомиться с ними, не
составит большого труда обнаружить сходство
«Прометея» с итальянским планом «ЭС». Крупнейшие города
Греции разбивались на секторы. Для каждого из них
формировалась специальная команда во главе с
опытными офицерами и унтер-офицерами. Они имели
списки «опасных лиц» и дубликаты ключей от их
квартир. Аресты должны были проводиться ночью,
совершенно секретно. Арестованных надлежало
доставить в специальные пункты, а затем переправить
в концентрационные лагеря. Одновременно отборным
частям парашютистов и танковых войск
приказывалось захватить ключевые пункты греческих городов...
Начиная с 15 апреля Маури и новый посол США
в Афинах Тэлбот несколько раз встречались с гене-
190

ралами Паттакосом, Зоитакисом и полковником Па-
падопулосом. В последний момент выяснилось, что
в некоторых кругах греческой армии нашлись
противники государственного переворота, убеждавшие
короля отказаться от опасной для трона авантюры.
Король заколебался. Вот почему на совещаниях с
американскими наместниками было решено
выступить, не дожидаясь начала предвыборной кампании.
И в ночь на 21 апреля 1967 года «черные полковники»
вывели танки на улицы греческих городов.
Еще одно приложение
Франция, Италия, Греция... Исчерпывается ли
ими список западноевропейских стран, оплетенных
липкой паутиной американской разведки?
Разумеется, нет. То, что вчера произошло в Греции и
должно было произойти во Франции и Италии, завтра
может совершиться в любой другой стране —
участнице НАТО. И это утверждение — не преувеличение,
а констатация очевидных и никем не опровергнутых
фактов, разоблаченных на страницах некоторых
норвежских и итальянских газет. Конкретно речь идет о
документе, озаглавленном «Секретное приложение 3
к дополнению «Гражданские дела» оперативного
плана № 100 главнокомандующего вооруженными
силами США в Европе» и скрепленном подписью
американского генерала Дж. П. Макконелла, помощника
главнокомандующего американскими вооруженными
силами в Европе.
Составленное в виде проекта договора между
командованием войск США и правительствами
отдельных государств — членов НАТО, это приложение
по духу и по форме представляет собой конкретный
план действий на случай, если в одной из стран
НАТО обозначатся опасные для Вашингтона
тенденции. Вместе с тем это основа для разработки планов
типа «ЭС» и «Прометей» теми государствами,
правительства которых изъявят на это желание.
«Правительство,— говорится в этом документе,—
должно снабжать американские войска такой
информацией и разведывательными данными, которые
будут способствовать выполнению ими их задач в том
191

объеме, в каком это необходимо верховному
главнокомандующему американскими войсками». В
приложении не раз подчеркивается, что соответствующее
соглашение должно быть заключено с министерством
иностранных дел данной страны или же с
«представителями другой компетентной власти». На примере
Италии и Греции мы уже имели возможность
убедиться, что это за «представители иной компетентной
власти». Это — прошедшие через натовские фильтры
и чистилище ЦРУ определенные слои
западноевропейской военщины, потерявшие всякую связь с
национальными интересами своих стран, традициями,
да и офицерскую честь. «Договора» с какими-нибудь
де лоренцо или пападопулосами будет достаточно для
того, чтобы навлечь на ту или иную
западноевропейскую страну военный переворот.
«В случае внутренних волнений,— продолжает
далее этот документ,— таких, как вооруженное
восстание или широкое сопротивление, которые могут
прямо нарушить безопасность американских войск
или поставить под угрозу выполнение их задач,
правительство (страны, где эти войска размещены.;—
Г. У.) должно предпринять меры для наведения
порядка с помощью собственных ресурсов».
Какие это «ресурсы» — мы знаем на примере
Греции.
Ну, а если правительство не захочет или окажется
не в состоянии «навести порядок» —что тогда?
Примечание дает ясный ответ и на этот вопрос:
«Если эти меры окажутся недостаточными, или если
правительство попросит о помощи, или если
верховный главнокомандующий войсками США убежден в
том, что правительство не в состоянии принять
своевременные эффективные меры для наведения в
стране порядка, то американские войска могут
перейти к действиям, которые, по мнению верховного
главнокомандующего, необходимы. Это решение
принимается им самостоятельно или по
договоренности с правительством».
Иными словами, для вмешательства
американских войск во внутренние дела того или иного члена
НАТО согласие соответствующего правительства
вовсе не обязательно. Вашингтон может принять реше-
192

ние самостоятельно. И если, скажем, завтра в
результате мощных народных выступлений рухнул бы
режим «черных полковников» в Афинах, то на
помощь ставленникам США пришли бы
дислоцированные в Греции американские войска — как это было,
в частности, в Доминиканской Республике.
И еще одна любопытная деталь: в приложении
перечислены страны, на которые может быть
распространено действие данного документа: 1. Норвегия,
2. Греция, 3. Турция, 4. ФРГ, 5. Франция, 6. Италия,
7. Нидерланды, 8. Бельгия, 9. Люксембург, 10. Дания.
0 чем говорит этот список? Да прежде всего о
том, что американский вызов брошен всей Западной
Европе. В нем, правда, нет Англии, однако характер
«особых отношений» между этой страной и
Вашингтоном, очевидно, не нуждается в дополнительных
соглашениях. Исландия отсутствует также по
понятным причинам — в военном и политическом
отношении американцы давно уже являются там
полными хозяевами. Что же касается Португалии, то ее
нет в списке Пентагона скорее всего потому, что
существующие там порядки — это и есть
вашингтонский эталон политического режима.
Скандалы в благородном семействе
«Организация Гелена», или, как ее теперь
называют, Федеральная разведывательная служба (ФРС),
была создана — и выше мы уже писали об этом —
для того, чтобы вести «тайную войну» против
социалистических стран. «Дранг нах Остен» — «Натиск на
Восток» — и по сей день остается главной заботой
нынешнего главы ФРС Весселя, сменившего
ушедшего на покой Гелена. Однако с ведома ЦРУ
подручные Гелена уже давно начали подбирать ключи и к
тайным кладовым своих натовских союзников.
1 сентября 1956 года (в семнадцатую годовщину
нападения гитлеровцев на Польшу и начала второй
мировой войны) общественность ряда
западноевропейских столиц была потрясена вскрывшимися
фактами шпионажа со стороны ФРГ. В руки
французской разведки попало совершенно секретное «Досье
МА IV 63/1а», в котором были собраны приказы
13 Г. Ушаков
193

Рейнгарда Гелена о развертывании шпионажа
против союзников ФРГ. Глава западногерманской
разведки, в частности, требовал добыть в британском
научно-исследовательском центре в Абердине
документы о выпускаемой продукции, доклады об
изготовлении и испытаниях различных ракет, сведения о
структуре военных предприятий, их продукции и
расходах. Его интересовали фотографии, схемы и, по
возможности, материалы воздушной съемки баз
английских подводных лодок в районе Шетландских и
Оркнейских островов.
В Италии ФРС интересовали северные
пограничные области, прежде всего Альто-Адидже, где
проживает население, говорящее на немецком языке,
передвижения войск в Верхней Италии, их
моральный дух, оборона альпийских перевалов. Помимо
этого их внимание привлекла документация о
конструкции нового тогда ракетного двигателя «ФИАТ-Г».
Резидентам федеральной службы в Париже
поручалось любыми путями раздобыть точные данные о
вооружении, конструкции и стоимости новых типов
судов, строившихся для французского
военно-морского флота. В Бельгии Гелена интересовали учебные
планы и • пособия, используемые при обучении
штурманскому делу и радиотехнике в офицерской
школе Брюстен. В Голландии его внимание
привлекали сведения о дамбах и других
гидротехнических сооружениях в районе залива Зейдерзее в
дельте Рейна.
Грянул скандал, в который оказались
замешанными многие военно-дипломатические сотрудники
боннских посольств в западноевропейских столицах:
военно-морской атташе в Лондоне капитан 3-го ранга
Арним Циммерманн, военно-морской атташе в Риме
капитан 3-го ранга Гейнц Шомбург (бывший
сотрудник гитлеровского абвера), военно-воздушный
атташе в Париже полковник Аксельм Врассер, военный
атташе в Брюсселе полковник Ганс Гронеманн-Шен-
борн и военно-морской атташе в Гааге капитан
3-го ранга Карл Клаузен.
Общественность стран, подвергшихся столь
бесцеремонному обращению со стороны «союзника»,
требовала самого тщательного расследования. Од-
194

како, используя механизм НАТО и поддержку
Вашингтона, Бонн.сумел не только погасить скандал,
но и оставить скомпрометированных дипломатов на
прежних постах. Подобная безнаказанность,
естественно, только прибавила дерзости бывшим
гитлеровским обер-шпионам. И когда в начале 60-х годов ЦРУ
начало серию интриг против правительства де Голля,
«организация Гелена», как мы уже знаем, приняла в
этом деле самое активное участие. На территории
ФРГ, а точнее, в районе Мюнхена не раз находили
себе убежище алжирские ультра. Именно отсюда
направлялась деятельность террористов, пытавшихся
уничтожить главу французского государства.
Политическая ось Вашингтон — Бонн
дополнялась самым тесным сотрудничеством между Лэнгли
и Пуллахом. Специальные службы США всячески
содействовали тому, чтобы люди Гелена заняли
ответственные посты в разведывательной системе
НАТО. В частности, ФРС удалось заполучить
важный пост заместителя начальника отдела штаба
НАТО «Иностранные вооруженные силы». На этой
должности долгое время подвизался полковник Ген-
нинг Штрюмпель, в прошлом сотрудник
разведывательного отдела штаба гитлеровского люфтваффе.
Другой агент ФРС и также выученик абвера —
полковник генерального штаба Гейнц Михаэль Коллер-
Краус долгие годы возглавлял сектор штаба НАТО,
ведавший «координацией снабжения, транспорта,
защиты объектов и эвакуации гражданского
населения». Этот пост давал ФРС широкие возможности
получать самую подробную информацию о партнерах
по Атлантическому блоку, об их вооружениях,
технических новинках и т. д. С 1963 по 1968 год
представителем ФРГ в постоянном военком комитете
НАТО был не кто иной, как преемник Гелена на
посту руководителя ФРС генерал-лейтенант Герхард
Вессель, в прошлом видный чин абвера. Тесные связи
с американской военщиной и разведчиками,
которыми он обзавелся за это пятилетие, в конечном счете
и обеспечили ему новый высокий пост в Пуллахе —
пост, вокруг которого в 1968 году в Бонне
разгорелась ожесточенная закулисная борьба.
До выхода Гелена в отставку западноевропейская
195

печать почти единодушно предсказывала, что его
преемником станет генерал-майор Хорст Вендланд,
многолетний заместитель директора ФРС. Однако
этому назначению воспротивились натовские
генералы и специальные службы Вашингтона, желавшие
видеть на посту руководителя разведки ФРГ «своего
человека». Их давление в пользу Весселя и
определило исход борьбы.
О том, насколько острый характер носила эта
борьба, свидетельствуют последующие события,
разыгравшиеся в ФРГ. 8 октября 1968 года генерал
Вендланд был найден мертвым в своем кабинете в
Пуллахе. Рядом с трупом лежал пистолет.
Скоропалительное следствие, проведенное властями ФРГ,
пришло к выводу, что заместитель директора ФРС
покончил жизнь самоубийством в результате
«тяжелой реактивной депрессии».
Прошло еще десять месяцев. Детали этого
сенсационного дела постепенно стали забываться, когда в
августе 1969 года западногерманский журнал
«Штерн» предал гласности некоторые новые факты
о нем. После тщательной проверки журнал
опубликовал письмо анонимного отправителя из Рима, а
также ряд приложенных к нему документов, в
частности план штаба американской «Особой войсковой
группы в Европе № 10-1», предусматривавший
применение ядерного, химического и биологического
оружия в случае войны. Как подчеркивалось в
письме, Вендланд имел доступ к этим и другим
секретным документам и информации, содержание
которых весьма его угнетало. Он, говорилось далее в
письме, приходил в ужас от того, «что американцы
могли пустить в ход... атомное, химическое и
бактериологическое оружие» и что командиры
специальных частей наметили объекты для применения этих
средств массового уничтожения. Поэтому Вендланд
направил анонимному отправителю копии этих
документов с просьбой опубликовать их в подходящее
время.
Прояснив подоплеку борьбы, разыгравшейся в
1968 году вокруг поста директора ФРС, материалы,
опубликованные в журнале «Штерн», одновременно
вызвали ряд серьезных сомнений в официальном за-
196

ключении о смерти генерала Вендланда. А было ли
это самоубийством?—вот вопрос, который задавали
и задают многие информированные наблюдатели.
Или, может быть, чрезмерно щепетильного генерала
попросту убрали с политической арены?
Сложные и противоречивые узы связывают
Центральное разведывательное управление с
английской секретной службой — так называемой Ми-6.
С одной стороны, между ними существует
соглашение о координации деятельности и обмене
информацией. Во время бермудского совещания Эйзенхауэра
и Макмиллана в 1957 году было принято решение
возродить существовавшую в период войны
комиссию из представителей американской и английской
разведок. Вскоре в Лондоне начал действовать этот
постоянный разведывательный центр. В печати не
раз появлялись сообщения о том, что ЦРУ
финансирует некоторые операции Ми-6. Однако на практике
между двумя разведками нередко возникают острые
конфликты. За минувшие годы мир не раз был
свидетелем громких скандалов в этом «благородном
семействе». Вспомним хотя бы события в Конго
(Киншаса), когда агенты ЦРУ и Ми-6 не раз ставили друг
другу подножки.
Известно, что на первых порах англичане
пытались скрыть свои атомные секреты от Вашингтона,
сосредоточив исследовательские работы в тщательно
охраняемом районе на Юго-Западе Австралии; там
же проводились и первые эксперименты с атомным
оружием. Отчаявшись получить информацию по
легальным каналам, Вашингтон решил подключить к
этому делу ЦР^. И Лэнгли направило в воздушное
пространство над запрещенным районом два свои
самолета-шпиона. Казалось, операция выполнена
блестяще, но все испортил нелепый случай: один из
воздушных разведчиков совершил вынужденную
посадку на австралийской территории и в руки
англичан попали неопровержимые улики вероломства
союзника.
Другой скандал, связанный с соперничеством
секретных служб Вашингтона и Лондона, разразился в
Сингапуре.
Однажды, в 1960 году, агент ЦРУ сел в Токио в
197

самолет, прилетел в Сингапур и под видом туриста
снял номер в отеле. «Туристу» предстояло
выполнить весьма деликатное поручение — встретиться со
своим платным агентом, который одновременно
работал на английскую разведку, и выяснить у него,
действительно ли Ми-б делится с ЦРУ секретной
информацией, добытой в этом районе мира. К тому же
он должен был завербовать нового информатора.
Показания сингапурского агента, в соответствии с
инструкциями, надлежало проверить на «детекторе
лжи», и, когда троица собралась вместе, визитер из
Токио включил свою аппаратуру в перегруженную
электросеть, вызвал короткое замыкание и погасил
освещение в здании отеля. В результате
начавшегося расследования работник ЦРУ и его сингапурские
информаторы были арестованы как шпионы США.
Можно себе представить возмущение
руководителей Ми-б, когда им стало известно об этой
неуклюжей операции «старшего партнера»: ЦРУ не только
им не доверяет, но и пытается перекупить у них
агентов, нагло вторгается в те районы мира, которые по
«джентльменскому соглашению» о разделе сфер
влияния находятся в компетенции Лондона!
В июне 1961 года на страницах лондонской газеты
«Дейли геральд» были опубликованы фотокопии
секретных документов со штампом разведывательных
служб Вашингтона, из которых явствовало, что
«старший партнер» довольно далеко запустил руку
в карман английских государственных секретов:
ЦРУ располагало точными данными о
передислокации английских частей в Кении и закулисной
деятельности британской дипломатии в странах
Ближнего Востока.
Разумеется, большая часть этих склок остается
скрытой от глаз сторонних наблюдателей — характер
вассалитета, сложившийся между ЦРУ и его
британскими коллегами, предполагает, что сор не
выносится из избы. С другой стороны, обе
разведывательные службы тесно сотрудничают друг с другом,
особенно по части подрывной деятельности против
социалистических стран.
Подлинный характер отношений между
американскими и английскими обер-шпионами ярко осве-
198

тил судебный процесс над презренным изменником
родины Пеньковским. Как известно, этот подонок был
завербован британской разведкой, однако не успел
он передать свои первые донесения в Лондон, как
ЦРУ сразу же наложило лапу на новый источник
шпионской информации. На какой-то период Лэнгли
и Ми-6 занимались «совместной эксплуатацией»
предателя, а затем, как метко выразился на процессе
государственный обвинитель генерал-лейтенант
юстиции А. Г. Горный, ЦРУ решило «наставить рога»
своим партнерам.
В сентябре 1961 года в одном из отелей на Ели-
сейских полях агенты ЦРУ организовали
конспиративную встречу с Пеньковским, приехавшим в
Париж в служебную командировку. Американцы
заявили ему, что сожалеют о необходимости «делить»
его с англичанами, и предложили целиком перейти
под опеку Лэнгли. Предателю предложили более
солидное вознаграждение, и тот, естественно,
согласился. Расставаясь с ним, агенты ЦРУ потребовали
сохранить эту сделку в тайне от англичан.
В свою очередь и «британские джентльмены»
пытались по возможности не допустить людей Лэнгли к
монопольной «эксплуатации» Пеньковского, который
за неимением других представлялся поистине
«бесценным источником». Вокруг предателя началась
настоящая схватка, в ходе которой американским и
английским разведчикам не раз «изменяла
выдержка», а добрый десяток работников посольств США
и Англии в Москве день и ночь дежурили у
телефонов, ожидая условного звонка, дабы забрать из
тайника очередную порцию информации...
Провал «операции Пеньковский», разоблачения
на процессе в Москве вызвали новую распрю в
англоамериканском разведывательном сообществе. Лондон
винил в провале Лэнгли, а Лэнгли — Лондон...
«Операция Каин»
Если верить библейским легендам, то первый в
мире «грязный трюк» был осуществлен на Ближнем
Востоке, точнее — на территории нынешней
Сирийской Арабской Республики. Столица Сирии Дамаск
199

расположена у подножия горы Касьюн, на вершине
которой, утверждает легенда, некий библейский
субъект, по имени Каин, замыслил убить брата Авеля
и привел свой замысел в исполнение. Сейчас на том
месте, где разыгралось это событие, высится вышка
дамасского телецентра — символ, явно не
навевающий библейские ассоциации. Однако события,
которые разыгрались у подножия горы Касьюн и в
некоторых других арабских столицах весной — летом
1967 года, живо напоминают коварство старшего
сына Адама и Евы.
...Пустынная и хорошо накатанная
автомобильными шинами улица Абдуллы Джизаэри взбирается
на отроги горы Касьюн. Почти стандартные
трехэтажные особняки стыдливо скрывают свои фасады
за паранджой ажурных решеток и зелени. На дверях
одного из них висят две красные печати и плакат,
предупреждающий, что здание находится под
охраной итальянского посольства. Особняк пуст.
А ведь еще совсем недавно эти двери почти не
закрывались, вдоль тротуара стояли машины,
шикарные машины американского производства, но с
сирийскими номерами. Они принадлежали сирийским
помещикам, фабрикантам и банкирам, у которых
новая власть отобрала собственность. Потеряв свои
миллионы, «бывшие» вдруг начали повально
увлекаться американской наукой и культурой. Ездить в
американское посольство не всегда было удобно,
иное дело — сюда.
В особняке, опечатанном красными печатями,
помещался сирийский филиал организации
«Американские друзья Среднего Востока». Вывеска вполне
безобидная. Культурные и научные связи.
Содействие взаимопониманию межДу Соединенными
Штатами и странами Арабского Востока. Помимо Дамаска
отделения «друзей» действовали в Каире,
Иерусалиме, Аммане, Рабате, Тунисе, Триполи. Члены
организации свободно передвигались из одной
арабской страны в другую, заводили обширные связи,
особенно среди мусульманских деятелей, знати,
промышленников, молодежи. Периодические издания,
монографии, обмен учеными и лекторами, отбор
молодых людей для учебы в университетах США — все
200

это находило определенный отклик среди
общественности арабских стран.
Однако мало кому было известно, что созданная
в 1951 году на средства американских
промышленников, вложивших свои капиталы в этом районе
мира,' организация «Американские друзья Среднего
Востока» имела второе, тщательно скрытое от
постороннего взгляда лицо. Только в наши дни
выяснилось, что «друзья» находились на полном
содержании ' Центрального разведывательного управления.
«ЦРУ,— писала газета «Нью-Йорк тайме»,—
предоставляет немалые деньги этой организации через
фиктивные благотворительные фонды «Браун фаун-
дейшн», «Бэрд фаундейшн», «Гэрэнти траст»».
Выяснилось и то, что в течение многих лет организацию
возглавлял Кермит Рузвельт — долголетний агент
ЦРУ, который позднее занял кресло вице-президента
в нефтяной монополии «Галф ойл корпорейшн».
Наконец, уже в дни израильской агрессии против
арабских стран было установлено, что щедрые подачки
«Американским друзьям Среднего Востока»
выплачивались многими сионистскими организациями
США, в частности «фондом Эстера Рааба». Иными
словами, «друзья» работали не только на ЦРУ, но и
на израильскую разведку.
Об этой разведке и ее связях с Лэнгли следует
рассказать подробнее, ибо этот рассказ поможет лучше
понять тайные пружины агрессии против арабских
стран.
Формально разведывательные службы Израиля
возникли в 1948 году одновременно с еврейским
государством на территории Палестины. Однако
фактически их зарождение следует отнести к более
раннему периоду. В начале 30-х годов на территории
Палестины английскими агентами была создана
тайная террористическая организация сионистов
«Хагана», начавшая вооруженную борьбу против
коренного арабского населения. Именно тогда и были
заложены основы израильских специальных служб,
из рядов которых вышло немало нынешних
руководителей государства Израиль, в том числе министр
иностранных дел Абба Эбан и министр обороны
Моше Даян.
201

Нынешний кандидат в израильские Наполеоны
Даян родился в Палестине в 1915 году в семье
одного из первых сионистских поселенцев Соломона
Даяна. С юных лет связался с «Хаганой». В середине
30-х годов в Палестине объявился майор английской
секретной службы Уингейт, реорганизовавший
«Хагану» и поставивший ее на службу интересам
Лондона. В 1937 году Уингейт приметил Даяна и
вскоре доверил ему командование одним из
террористических отрядов, отличавшихся особой
жестокостью при расправах с арабским населением
Палестины.
В 1939 году Уингейта отозвали с Ближнего
Востока. Даян лишился высокого покровителя и после
одной из зверских расправ над арабами был
арестован. Однако террорист недолго просидел за
решеткой. В 1941 году англичане освободили его и
поставили во главе крупного отряда «коммандос»,
который в составе английских вооруженных сил
начал диверсионную войну против французов в Сирии.
Здесь в одной из стычек неподалеку от Эль-Куней-
тры он чуть было не распрощался с жизнью.
Предназначавшаяся ему пуля попала в окуляр бинокля.
Это спасло ему жизнь, но глаза Даян лишился.
Дальнейшая карьера Даяна хорошо известна: в
1945 году он дослужился до звания подполковника
английской службы. Когда в Палестине началась
война, Даян возглавил отборные отряды «Хаганы».
В 1949 году, уже после того, как было подписано
перемирие, он осуществил вероломную операцию по
захвату части пустыни Негев, что обеспечивало
Израилю выход в Акабский залив. Но для
дальнейшей карьеры Даяна куда более важное значение имел
визит в США, состоявшийся еще в 1948 году. Агент
английской секретной службы установил первые
связи с американской разведкой. Вскоре после
возвращения Даяна в Израиль и при его
непосредственном участии и была создана система
разведывательных служб Израиля.
Следует ли удивляться тому, что система
организации израильской разведки представляет собой как
бы уменьшенную в масштабе структуру
американского аппарата «тайной войны».
202

Для координации деятельности всех
разведывательных и контрразведывательных органов создан
специальный комитет «Моссад», в состав которого
входят руководители отдельных ведомств, а также
представитель правительства. Шеф этого
координационного комитета, чье имя содержится в
строжайшем секрете, назначается премьер-министром и
подчиняется непосредственно ему.
Старейшим и, пожалуй, крупнейшим отрядом
«тайной армии» Израиля является «Шерут бетахон»
(«Шин-Бет») — «Служба общей безопасности». Она
занимается контрразведкой, инспирирует
провокации против прогрессивных организаций, а также
устраивает диверсии против других стран.
«Решут», или «Центральное бюро разведки и
безопасности», действует главным образом за пределами
страны, неся ответственность за разведывательную
деятельность, организацию провокаций и
диверсионных актов и координацию сионистской пропаганды,
особенно против социалистических стран.
«Разведывательная служба вооруженных сил»
(«Шерут модиин») занимается сбором и анализом
секретной информации военного и
военно-экономического характера, а также диверсионными акциями
против отдельных государств, прежде всего
арабских.
Отдел информации министерства иностранных
дел ведает шпионско-диверсионной деятельностью
по дипломатическим каналам.
С первых же дней своего существования
израильская разведка вошла в число признанных
специалистов «тайной войны». Поистине каиновой печатью
отмечены ее действия, особенно против народов
арабских стран. В 1951 году «Шин-Бет» взрывает
синагогу в Багдаде для «поощрения» эмиграции
иракских евреев в Израиль. Тремя годами позднее ее
агенты (один из них, между прочим, одновременно
работал и на западногерманскую шпионскую
организацию генерала Гелена) пытались спровоцировать
поджоги американской собственности в Каире, дабы
вызвать разрыв отношений между США и Египтом.
На протяжении всех этих лет агенты «Решут» вели
и ведут настоящую охоту за западноевропейскими
203

специалистами, работавшими в арабских странах.
Всего и не перечислишь...
Однако наибольшего влияния специальные
службы Тель-Авива добились в самом Израиле, где при
помощи Вашингтона они превратились в
своеобразное «невидимое правительство» страны, задавшееся
целью претворить в жизнь нелепый миф о «Великом
Израиле» за счет соседних арабских стран.
Чем больше увеличивалось влияние разведки в
Израиле, тем больше возрастала ее зависимость от
Центрального разведывательного управления США.
Это наглядно показали события, непосредственно
приведшие к агрессии против арабских стран.
Решив разгромить освободительное движение
арабов с помощью Израиля, Вашингтон нашел себе
прочную опору в лице «Шин-Бет», «Решут» и других
разведывательных служб, а также среди тесно
связанных с ними политических кругов Тель-Авива.
Знаменем этих кругов стал бывший террорист из
«Хаганы», бывший агент английской разведки Моше
Даян, давно уже перешедший на службу к США.
11 ноября 1970 года либеральный израильский
еженедельник «Гаолам газе», принадлежащий члену
кнессета Израиля и политическому противнику
Даяна Ури Авнери, опубликовал фотокопию
документа, точно устанавливающего дату, когда
нынешний министр обороны Израиля оказался в списках
тайных агентов американских разведывательных
служб. Вот текст этого документа:
«Секретно
ACSI — ССЕЕ
Главное управление армии
Канцелярия помощника начальника штаба по
разведке.
27 мая 1959 года
Американскому военному атташе, американское
посольство, Тель-Авив, Израиль.
тема: Моше Даян
ЦРУ стало известно о том, что Даян работал на
английскую разведку на Ближнем Востоке в период
204

второй мировой войны. ЦРУ считает, что приемлемые
положения для совместного контакта с Даяном
могут быть выработаны вместе с английской разведкой
в соответствии с прежней практикой. ЦРУ поручит
это дело своему сотруднику в Тель-Авиве г-ну
У. Локлингу, и он вступит с вами в контакт. Вы
должны поддерживать тесную связь с ним как с
посредником.
Чарльз Дж. Денхольм,
полковник генерального штаба,
начальник отдела по сбору информации».
Само собою разумеется, что Даян, к которому
обратились за разъяснениями журналисты, пытался
отрицать какую-либо свою связь с секретными
службами США. Однако его опровержения мало на кого
произвели впечатление. Печать напомнила
общественности и о том, что в 1964 году Даян в качестве
«корреспондента» тель-авивской газеты «Маарив»
провел несколько месяцев среди американской
военщины в Южном Вьетнаме, где, судя по всему, и
состоялось его окончательное посвящение в
американские «рыцари плаща и кинжала».
Однако вернемся к событиям, непосредственно
предшествовавшим израильской агрессии 1967 года,
преследовавшей цель свергнуть прогрессивные
режимы в ОАР и Сирии.
Свое наступление против арабских стран на этот
раз империалисты начали с Сирии, где после прихода
к власти левых баасистов в феврале 1966 года были
осуществлены важные социально-экономические
преобразования: из страны выставили иностранные
монополии, были проведены национализация
крупной и средней промышленности, внешней торговли и
аграрная реформа.
Попытки взорвать прогрессивный режим изнутри
потерпели провал. Молодая власть продолжала
отбивать атаки врагов. Больше того, в декабре
1966 года Дамаск начал решительное наступление на
позиции нефтяного треста «Ирак петролеум компа-
ни», принадлежащего Рокфеллерам, Меллонам и
англо-голландской нефтяной группе. На сирийской
территории «ИПК» владеет заводом и нефтепрово-
205

дамп, соединяющими иракские промыслы с портами
Средиземноморья. На протяжении многих лет этот
трест искусственно занижал долю Сирии от
эксплуатации нефтепроводов. Только в 1966 году Сирии было
недоплачено 3,7 миллиона фунтов стерлингов.
Естественно, что Дамаск потребовал справедливой
компенсации и повысил арендную плату за транзит
нефти/ Борьба с «ИПК» длилась несколько месяцев,
и в конечном счете королям «черного золота»
пришлось выкинуть белый флаг. Им не помогли ни
нажим, ни попытки разжечь конфликт между Сирией
и Ираком, когда «ИПК» в провокационных целях
прекратила перекачку и добычу нефти в Ираке, а
следовательно, и отчисление части прибылей
Багдаду.
В этих условиях в начале апреля 1967 года в
Бейруте началось совещание американских дипломатов
и разведчиков, аккредитованных в странах
Восточного Средиземноморья. Сейчас становится
очевидным, что именно в ходе этой встречи и было
окончательно решено натравить на Сирию израильских
экстремистов. И если в этом заговоре цели
крупнейших монополий сводились к уничтожению
прогрессивного режима в Сирии и других арабских странах,
ослаблению национально-освободительной борьбы на
Ближнем Востоке, то, соглашаясь на роль
ландскнехта, Тель-Авив потребовал в качестве оплаты
согласие на аннексию некоторых арабских территорий,
важных в стратегическом отношении.
Уже 7 апреля Израиль совершил крупную
вооруженную провокацию на сирийской границе. Это была
разведка боем перед решительной атакой.
Арабо-израильские отношения резко обострились.
Одновременно в Дамаске в речи перед бывшими
сирийскими бизнесменами и судовладельцами
американский посол бросил такую фразу:
— Не печальтесь, вскоре в Сирии произойдут
большие перемены. Свободное предпринимательство
и демократия восторжествуют!
Сирийская «пятая колонна» восприняла это как
сигнал к действиям. Именно в те дни в особняке
«Американских друзей Среднего Востока», в здании
посольства, в помещении Информационного агент-
206

ства США в Дамаске было особенно оживленно. Из
Бейрута, где обосновалась ближневосточная штаб-
квартира ЦРУ, в Сирию хлынул поток более чем
подозрительных «туристов». Во все эти щели,
естественно, утекло немало информации, которая
переправлялась не только в ЦРУ, но и в Тель-Авив.
Арабские страны, непосредственно граничащие с
Израилем, прежде всего ОАР, начали предпринимать
военные приготовления на случай, если Израиль
поднимет меч войны. Тем не менее агрессор и его
покровители усиленно готовились к развязыванию войны.
Израильские войска концентрировались на исходных
позициях для удара по ОАР, Сирии и Иордании.
Израиль и его покровители спешили развязать войну
до того, как будет создан единый фронт арабских
народов.
Чтобы окончательно развязать себе руки,
накануне агрессии Вашингтон совершил в Тель-Авиве
«тихий переворот», приведя к власти Моше Даяна
и его присного Менахема Бегина. Затем в Восточное
Средиземноморье был переброшен американский
6-й флот. А на рассвете 5 июня, подкравшись на
небольшой высоте со стороны Средиземного моря,
израильская авиация нанесла массированные удары по
египетским военным аэродромам. Несомненно, тель-
авивские пираты располагали самыми подробными
данными о дислокации авиации ОАР, о ее радарной
системе и других средствах противовоздушной
обороны. Бомбежке подверглись также дамасский и
амманский аэродромы. Танковые колонны противника
пересекли границы Объединенной Арабской
Республики и Иордании,, вторглись в сектор Газы. Врагу
удалось уничтожить значительную часть самолетов
ОАР. В условиях пустыни, без поддержки с воздуха
арабские войска не смогли остановить захватчика.
9 июня Израиль начал наступление против Сирии...
Несмотря на военные успехи и территориальные
захваты Израиля, империалисты не достигли своей
цели — не смогли свергнуть прогрессивные режимы
в ОАР и Сирии.
Справедливое дело арабских народов поддержали
СССР и другие социалистические страны. В
заявлении «О положении на Ближнем Востоке» от 23 мая
207

1967 года Советское правительство указывало на
беспочвенность расчетов Израиля играть роль
колониального надсмотрщика империалистических держав
над народами Арабского Востока. «Тот, кто пошел бы
на развязывание агрессии в районе Ближнего
Востока, встретился бы не только с объединенной силой
арабских стран, но и с решительным
противодействием агрессии со стороны Советского Союза, со
стороны всех миролюбивых государств»,— говорилось
в заявлении.
Позднее в авторитетных арабских кругах было
признано, что результаты воздушного налета 5 июня,
во многом предопределившие дальнейший ход
военных действий, явились следствием не только
беспечности, допущенной тогдашним руководством
египетской армии, но и предательства определенных
деятелей, связанных с империалистическими
разведками. В этом отношении тревожным сигналом было
раскрытие разветвленной шпионской сети во главе
с крупным каирским издателем Мустафой Амином,
находившимся на службе ЦРУ. Газета «Нью-Йорк
тайме» фактически признала, что через эту сеть
Лэнгли получило важнейшие сведения о вооружении
египетской армии, ее оборонительных сооружениях,
авиации, противовоздушной обороне.
В первые дни агрессии обозреватели обращали
внимание еще на одно примечательное
обстоятельство — израильские самолеты вышли на цели с
такой точностью, как если бы их наводили, если не
с территории ОАР, то, во всяком случае, с точек,
расположенных в море возле ее побережья. Эту загадку
помог разгадать случай. Незадолго до прекращения
огня глубокой ночью возле побережья ОАР
израильские торпедные катера атаковали судно, которое они
приняли за корабль египетского военно-морского
флота. Но это был американский корабль «Либерти».
Поскольку на нем оказались жертвы, об инциденте
заговорила печать США, и тогда выяснилось, что
судно было оснащено новейшей радиоэлектронной
аппаратурой, способной не только подавлять
радарную систему противника, но и наводить самолеты
на цель.
«Либерти» принадлежал американской разведке...

Глава VII
ЧЕРНЫЙ ФРОНТ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ДИВЕРСИЙ
В свете «юпитеров»
30 июня 1966 года в назначенный час своды
Белого дома огласились звуками духового оркестра.
Мощные «юпитеры» осветили своими голубоватыми
лучами избранное общество — президента
Джонсона, членов правительства, лидеров конгресса,
толпившихся возле американского флага перед
объективами кинокамер. Рядом с президентом стоял
виновник торжества — Ричард Хелмс, незадолго до
этого назначенный новым директором Центрального
разведывательного управления. Хелмс приносил
присягу, полагающуюся при вступлении на эту
высокую должность. Кратко напомнив путь Хелмса на
поприще разведки, президент подчеркнул, что
считает его наиболее способным представителем данной
профессии.
В общем картина, освещаемая лучами
«юпитеров», выглядела достаточно внушительно. Она как
бы свидетельствовала о всеобщем согласии и
удовлетворении. Но совершенно иное зрелище предстало
бы перед глазами зрителей, если бы лучи
«юпитеров» обладали способностью высвечивать мысли
людей...
Дело в том, что назначению Хелмса на пост
директора ЦРУ предшествовала ожесточенная борьба
в высших правительственных сферах. Эта борьба
отнюдь не завершилась и 30 июня 1966 года.
Как мы уже успели убедиться, наряду с постами
президента страны, министра обороны и
государственного секретаря кресло директора Центрального
разведывательного управления представляет собой
крупнейший приз для различных монополистиче-
14 Г. Ушаков
209

ских группировок, ведущих между собой борьбу за
дележ государственного пирога. На протяжении
многих лет этот пост контролировали крупнейшие
бизнесмены восточных штатов страны — те, кого мы
обычно объединяем словами «Уолл-стрит». Их
доверенным лицом выступал Аллен Даллес, человек,
который самыми тесными узами был связан с
финансовыми домами Рокфеллеров, Меллонов и Морганов.
К той же самой категории лиц принадлежала и вся
остальная руководящая верхушка ЦРУ. «Это были
в основном выходцы из восточной части страны,—
пишет в своей книге «Центр» С. Олсоп,— которые
учились там в частных школах и
привилегированных колледжах и обладали собственными
средствами».
Преемником Даллеса стал крупнейший
калифорнийский миллионер Джон Маккоун. И хотя среди
многочисленных ценных бумаг, хранившихся в его
банковском сейфе, было немало акций крупнейших
уолл-стритовских фирм (в частности,
рокфеллеровской «Стандард ойл»), тем не менее Маккоун отнюдь
не собирался отстаивать особые интересы этой
монополистической группировки с таким же рвением, как
А. Даллес. При нем, отмечает тот же Олсоп,
«начался процесс, в результате которого реальная
власть в ЦРУ постепенно перешла из рук людей
одной категории в руки людей другой категории».
В этой связи, очевидно, не лишено оснований
предположение, не раз высказывавшееся на
страницах американской печати, о том, что создание РУМО
отчасти объясняется стремлением финансовых
группировок восточного побережья создать противовес
возросшему влиянию калифорнийских дельцов. Для
этого Уолл-стрит прежде всего попытался
использовать свои прочные позиции в министерстве обороны.
На посту директора ЦРУ Джон Маккоун пробыл
до апреля 1965 года, когда его сменил адмирал
Уильям Рейборн — земляк президента Джонсона,
тесно связанный с финансовыми интересами
техасских дельцов. В прошлом он нес ответственность за
создание ракеты «Поларис», а выйдя в отставку,
занял ответственную должность вице-президента
крупной компании «Аэроджет дженерал», возглав-
210

ляющей техасско-калифорнийский
«военно-промышленный комплекс». Назначение Рейборна означало,
что пост директора ЦРУ практически ускользнул
из-под контроля «восточных монополий» в пользу
калифорнийских и техасских нуворишей.
В серии статей о ЦРУ, опубликованных в конце
апреля 1966 года в «Нью-Йорк тайме»,
подчеркивалось, что Маккоун отнюдь не добровольно ушел в
отставку. Он, попросту говоря, был выжит
президентом Джонсоном, который методически низводил
этого властного миллионера на положение
второразрядного государственного чиновника. Покидая ЦРУ,
Маккоун рекомендовал назначить своим преемником
Ричарда Хелмса. Однако рекомендация Маккоуна
осталась без последствий. Неожиданно для всех
Джонсон вознес на вершину ЦРУ мало кому
известного адмирала, не имевшего к тому же абсолютно
никакого опыта ни в разведывательной работе, ни
во внешнеполитических делах. Злые языки в
Вашингтоне утверждали тогда, что недостатки
Рейборна как разведчика с лихвой компенсировались его
долголетней личной дружбой с Джонсоном и
тесными связями среди техасских толстосумов.
Само собой разумеется, потеряв один из
ключевых постов в государственной машине, уолл-стри-
товские воротилы отнюдь не смирились с
поражением. В сенате, в палате представителей, на
страницах печати почти сразу же началась кампания
дискредитации нового главы ЦРУ.
Здесь необходимо отметить, что хотя после ухода
А. Даллеса позиции «восточных монополий» в ЦРУ
были серьезно подорваны, особенно в высшем
эшелоне, но они все еще располагали в Лэнгли важными
рычагами влияния. Это прежде всего касалось
многочисленного среднего звена центральной разведки,
укомплектованного еще А. Даллесом и не
затронутого последовавшими чистками, то есть, как пишут
американские газеты, «элиты ЦРУ», навербованной
среди богатейших семейств опять-таки восточных
штатов. Любопытную социально-психологическую
характеристику дают среднему звену Д. Уайз и
Т. Росс на страницах журнала «Сатерди ивнинг
пост»:
211

«Многие руководители ЦРУ принадлежали к
привилегированным семьям... Свои молодые годы, когда
формируется характер, они провели в хороших
школах Новой Англии, которые, будучи устроены по
образцу английских частных школ, по традиции
внушали классовые идеалы и принцип «положение
обязывает». Элита ЦРУ, таким образом, склонна
рассматривать себя как хранительницу наследственной
мудрости и как судью, имеющего право выносить
суждение о поведении страны».
Именно эта каста и стала основным орудием
борьбы монополистов Уолл-стрита против нового
директора ЦРУ и тех техасских «акул», которые стояли
за его спиной.
Рейборн вступил в должность за день до начала
интервенции США против Доминиканской
Республики. И сразу же совершил ошибку, которой не
замедлили воспользоваться его политические
противники. Только что испеченный директор ЦРУ,
пытаясь подкрепить решение Белого дома об
интервенции, представил столь смехотворные данные о
«коммунистическом проникновении» в ряды
доминиканских повстанцев, что это вызвало откровенные
издевки над ним на страницах печати. Как писала
в те дни газета «Нью-Йорк тайме», многие в
Вашингтоне «устыдились этой угодливости и намекают, что
ЦРУ, возможно, хватило через край, пытаясь
поддержать принятое политическое решение». Д. Уайз и
Т. Росс прибегли к еще более сильным выражениям,
когда писали, что Рейборн «состряпал мешанину из
поспешно подобранной противоречивой
документации».
Короче говоря, с первых же своих шагов на новом
поприще Рейборн оказался в США под огнем такой
критики, которую еще не испытывал ни один
директор Центрального разведывательного
управления, л
Дело дошло до личных нападок. Как отмечала та
же «Нью-Йорк тайме», американские конгрессмены
считали, что он вообще «не вполне ясно
представляет себе нужды и деятельность управления», что
у него «отсутствует опыт в области разведки и
внешней политики».
212

«Несколько человек, которые работали с Рейбор-
ном во время доминиканского кризиса,— писал
28 ноября 1965 года обозреватель газеты «Сент-Луис
пост диспэтч» Ричард Д ад мен,— подтверждают, что
он не умеет правильно произносить названия
иностранных государств и имена видных государственных
деятелей, отличается очень слабой памятью и ведет
себя так, будто он ничего не помнит из того, что
обсуждалось в его присутствии за какие-то пять минут
до этого».
Приводился и другой факт. На одном из
секретных совещаний Рейборн прервал выступавшего,
чтобы спросить, что значит слово «олигархия».
— Боже мой,— передавали газеты замечание
одного из присутствовавших на этом совещании
высоких чинов ЦРУ,— если он не знает, что такое
олигархия, как может он иметь дело с двумя третями из
тех стран, в которых мы действуем?!
Одновременно, воспользовавшись
многочисленными провалами ЦРУ в Доминиканской Республике
и других районах мира, влиятельная группа
сенаторов и членов палаты представителей поставила
вопрос о создании специальной комиссии конгресса,
которая следила бы за деятельностью ЦРУ. Именно
этот политический нажим, сочетавшийся с усиленной
«антирейборновской» кампанией в печати, очевидно,
и вынудил президента Джонсона отказаться от услуг
адмирала и в качестве компромиссного варианта
назначить на пост директора ЦРУ Ричарда Хелмса.
Как отмечал 19 июня 1966 года корреспондент
газеты «Нью-Йорк тайме» Макс Френкел, «сейчас на
Капитолии не ожидается никакой серьезной
оппозиции Ричарду Хелмсу». Показательно и то, что вслед
за назначением Хелмса пошла на убыль в сенате и
волна требований о создании комиссии,
контролирующей деятельность ЦРУ.
Так закончился еще один тур ожесточенной
борьбы, которая давно уже идет среди
монополистических кругов США за контроль над
разведывательным аппаратом. В случае с Рейборном эта борьба
впервые приняла характер нападок на директора
ЦРУ и внутренних столкновений в центральной
разведке. До этого подспудные толчки в вашингтонском
213

подземелье США давали о себе знать через
межведомственное соперничество различных секретных
служб.
Тройка с плюсом
Напоминая историю ЦРУ, газета «Нью-Йорк
тайме» в 1965 году обращала внимание на
следующую характерную особенность: «Ни один из ведущих
деятелей демократической партии, а тем более ни
один из либералов в этой партии, никогда не занимал
пост директора ЦРУ». И действительно, за те почти
четверть века, что существует центральная разведка,
во главе ее неизменно оказывались либо одетые в
военную форму ставленники реакционного крыла
правящего класса США, либо гражданские лица, уже
достаточно зарекомендовавшие себя в глазах
«военно-промышленного комплекса».
На их фоне седьмой по счету директор ЦРУ
выглядит внешне чем-то вроде белой вороны. У него
как будто нет миллионов и политической репутации
ярого антикоммуниста, которыми в избытке
обладали Даллес и Маккоун, нет у него и золотых
пентагоновских галунов, которые украшали адмиралов
Хилленкойтера и Рейборна и генералов Смита и Ван-
денберга. «Хелмс — профессиональный разведчик, и
не более того», «Хелмс не интересуется политикой»,
«Хелмс — самый либеральный директор ЦРУ» — эти
и подобные им характеристики то и дело мелькают
в последних статьях и книгах, посвященных
американской разведке. С его приходом, пытается убедить
обывателя печать, как бы открылась новая глава
в истории ЦРУ: отныне, мол, разведкой руководит
человек, далекий от политики, но зато хорошо
знающий свое ремесло.
Во всех этих рассуждениях верно только то, что
почти всю свою сознательную жизнь Хелмс провел
в американской разведке. В этом отношении он —
профессионал. Что же касается его аполитичности,
а тем более либерализма, то это такая же нелепица,
как жареный лед. У нынешнего директора ЦРУ есть
свое четкое политическое лицо антикоммуниста. Есть
у него и политическая база за пределами ЦРУ. Про-
214

сто после многочисленных провалов и грязных дел,
в которые оказалось замешанным ЦРУ под
водительством открытых ставленников реакции,
вашингтонской пропаганде выгодно сейчас представлять
своих обер-шпионов в виде этаких аполитичных
профессионалов.
Однако стоит только познакомиться с некоторыми
фактами из биографии нынешнего главы ЦРУ, как
сразу же станет ясно: традиция, которую подметила
в 1965 году «Нью-Йорк тайме», не нарушилась с
воцарением Хелмса на Олимпе американской раз-
зедки.
Ричард Макгарра Хелмс родился в семье,
которую никак не отнести даже к категории среднего
достатка. Его отец, Герман Хелмс, потомок выходцев
из Германии, возглавлял отдел сбыта крупнейшей
алюминиевой монополии США «АЛКОА»,
принадлежащей семейству Меллонов. Хелмс получил
образование в Западной Европе — сначала в немецкой
гимназии во Фрейбурге, а затем в закрытой частной
школе в Швейцарии. По возвращении в США
будущий директор ЦРУ заканчивает образование в
привилегированном Уильяме-колледже.
В 1935 году он отправляется в Лондон в качестве
корреспондента агентства Юнайтед Пресс. В 1936 году
в момент Олимпийских игр в Берлине Хелмсу
«крупно везет»: он получает интервью у «самого»
Гитлера. Это интервью обращает на молодого
репортера внимание хозяев американской прессы, и по
возвращении в США ему доверяют ответственный
пост в редакции крупной реакционной газеты «Ин-
дианаполис тайме». Он становится директором
рекламного отдела. Здесь необходимо отметить, что
отдел рекламы в американской газете — это основной
канал, связывающий издателей с промышленными и
финансовыми воротилами. Реклама, а не розница и
тем более подписка, дает большую часть доходов
любого печатного органа в США, и директору
рекламного отдела принадлежит один из решающих
голосов при определении редакционной политики.
Именно в «Индианаполис тайме» Хелмс
устанавливает первые связи с финансовыми магнатами —
связи, которые остаются в силе и по сей день.
215

Однако подлинное приобщение Хелмса к
правящей элите США начинается в 1943 году, когда его
переводят на работу в Управление стратегических
служб. Вначале он работает в Вашингоне и Нью-
Йорке, а затем отправляется в Англию и дальше на
средиземноморский театр военных действий. В конце
войны Хелмс — на нем уже погоны подполковника —
становится особой, приближенной к самому Аллену
Даллесу. Он в курсе всех интриг, которые тот плетет
в Западной Германии против СССР. На протяжении
двух последующих лет в мире американского
шпионажа, как известно, проходит одна реорганизация за
другой, однако это не мешает Хелмсу заниматься
своим бизнесом. Он действует то под крышей
военной разведки, то под крылышком Центральной
разведывательной группы.
Хелмс принадлежит к числу людей, работающих
в ЦРУ с первого же дня основания этого учреждения.
«Хотя о его деятельности в первые годы
существования ЦРУ известно немного,— скромничает
американский биографический справочник «Каррент байо-
графи»,— он, как передают, с самого начала работал
в отделе тайных операций или «планирования»,
который, как известно, занимается шпионажем и
другой подрывной деятельностью. Хелмс помогал
вербовать, обучать и давать задания некоторым из
наиболее важных агентов ЦРУ». С 1952 года он занимал
пост заместителя начальника отдела «планирования».
Что же конкретно входило в круг его
обязанностей — ведь отдел «планирования» велик и среди его
сотрудников существует своеобразное разделение
труда? Американские издания не делают тайны и из
этого. Хелмс руководил подрывной и шпионской
деятельностью, направленной против Советского Союза
и других социалистических стран. Он, в частности,
имел отношение и к планированию полетов «У-2»,
которые велись до того момента, когда в 1960 году
над советской территорией был сбит Пауэре. В связи
с этим провалом Хелмс давал показания на
закрытых заседаниях сенатской комиссии по иностранным
делам. Другая важная специализация Хелмса —
руководство сектором политической, или, как чаще его
называет американская печать, «черной», пропаганды.
216

Иными словами, речь идет о фабрике
идеологических диверсий против СССР и других
социалистических стран.
Так что, если быть точным, нынешний глава
ЦРУ делал карьеру в самых грязных секторах
наиболее грязного из всех подразделений ЦРУ. Всем
своим мировоззрением, политическими симпатиями
и службой он самым тесным образом связан с
наиболее воинствующим крылом' американской реакции.
В последующие годы Хелмс настолько укрепил
свои позиции в ЦРУ, а главное, за его пределами —
среди влиятельных монополистических кругов,— что
именно его называла печать будущим преемником
Маккоуна. Однако, как уже отмечалось, президент
Джонсон избрал Рейборна, и Хелмсу пришлось
ждать более года, прежде чем он попал в яркий
свет «юпитеров» Белого дома и уселся в кресло
директора центральной разведки.
И все-таки, несмотря ни на что, остается вопрос:
почему именно Хелмс? Людей, которые ни в чем ему
не уступают по тем качествам, которые необходимы
для этого поста, в США найдется немало.
Выставляя баллы по школьной системе членам
новой команды, пришедшей в 1961 году к руководству
управлением, против фамилии Хелмса Олсоп
поставил «твердую тройку с плюсом». Будущий глава
ЦРУ получил самую низкую оценку из всех,
проходивших аттестацию у маститого американского
журналиста.
Так в чем же дело? Почему этой «твердой тройке
с плюсом» доверили руководство всей тайной армией
Вашингтона? На наш взгляд, ответ на этот вопрос
следует искать в том, что по сравнению с другими
Ричард Хелмс обладает солидным опытом по
крайней мере в двух областях подрывной деятельности,
которым правящая монополистическая элита США
придает в последние годы особое значение. Это, во-
первых, «тайная война» против СССР и других
социалистических стран и, во-вторых, опыт по части
«черной» пропаганды.
Еще весною 1951 года в беседе с одним из
руководителей английской разведки А. Даллес следующими
словами формулировал новую установку наиболее
217

агрессивных кругов США: «Нам необходимо усилить
идеологическую борьбу против Советов, если хотите,
идеологическую диверсионную работу. В свое время
талантливейший, с моей точки зрения,
фальсификатор и демагог доктор Геббельс говорил, что в газовой
камере можно отравить одновременно несколько сот
человек, а хорошо сработанной ложью —
миллионы...»
В соответствии с этим поучением нацистского
главаря именно здесь, в сфере идеологических диверсий,
и пролег в последние годы один из важнейших
фронтов «тайной войны» империализма США против
мира социализма. Разумеется, этот фронт
существовал и раньше. Однако, говоря военным языком, он
не всегда находился в оперативном взаимодействии
с разведкой.
Как мы уже писали, начиная с 50-х годов ЦРУ
стало проявлять повышенный интерес к
университетам Америки и прочих стран, щедро
финансировать литературные и общественно-политические
журналы, культурные организации во многих
уголках мира. Отмечали мы и то, что одной из наиболее
перспективных областей шпионажа стала
социология— все эти планы «Камелот», «Симпатико» и т. д.
Но в настоящее время, как единодушно
восторгается американская монополистическая печать, в
самой штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли на каждый
квадратный фут ее площади приходится больше
дипломированных специалистов, чем даже в
наиболее известных исследовательских учреждениях
США.
Это — явное новшество. Еще каких-нибудь 15—
20 лет назад основными героями тайных операций
ЦРУ были шпионы, заговорщики и диверсанты в
обычном значении этих слов. Однако затем
положение стало меняться. В коридорах Лэнгли замелькали
те, кого в США называют «яйцеголовыми», то есть
интеллектуалы. И сейчас баккалавры искусств,
магистры экономики, доктора философии и профессора
социологии успешно конкурируют с традиционными
«рыцарями плаща и кинжала».
Последствия подобного перемещения центра
тяжести сразу же дали о себе знать и в антисоветской
218

деятельности Лэнгли. Как писал в книге «Подлинное
ЦРУ» уже упоминавшийся Лимэн Киркпатрик,
Лэнгли превратилось в «крупнейшую
исследовательскую организацию» по проблемам антикоммунизма.
На протяжении 60-х годов ЦРУ несколько раз от
собственного имени открыто вторгалось в сферу
идеологической борьбы. Вспомним хотя бы печально
известное «исследование» советской экономики,
опубликованное в начале 60-х годов с целью
опорочить экономические достижения СССР. Эта и
подобные ей грубые поделки получили должную оценку
и были разоблачены даже на страницах некоторых
американских изданий.
И шефы «черной» пропаганды США решили
несколько изменить тактику. Отныне подобного рода
деятельность решено было вести не от собственного
имени.
В 1968 году координационный комитет
республиканской партии в специальном докладе
«Американский облик за рубежом» призвал к более тесному
сотрудничеству и координации между
государственными внешнеполитическими органами пропаганды и
«частными» организациями. Разведке
рекомендовалось «координировать и поощрять распространение
материалов, выпускаемых хорошо известными
частными американскими источниками». После прихода
республиканцев к власти правительство США
приняло решение предоставить в распоряжение
американских экспертов по коммунизму каналы
различных государственных организаций, прежде веет
ЦРУ. В разведывательных пропагандистских
службах сейчас делают упор не столько на
изготовление собственной антикоммунистической продукции,
сколько на распространение уже готовой.
Паутина антикоммунизма
В течение послевоенных лет усилиями
правящего класса в США была создана разветвленная сеть
различных организаций — правительственных,
частных и смешанных,— перед которыми поставили
задачу всемерно раздувать «психологическую войну»
219

против социалистических стран. Пауки не ткут свою
паутину с такой тщательностью, с какой
империалисты США плели сети антикоммунистических
организаций.
В центре этой паутины находится
Информационное агентство Соединенных Штатов (ЮСИА),
созданное в 1953 году вскоре после того, как к власти
пришло правительство Эйзенхауэра. Перед агентством
стояла официальная цель — рекламировать
Соединенные Штаты и их внешнюю политику за рубежом.
Однако на практике к этой официальной цели сразу
же была добавлена другая — раздувать
антикоммунистическую пропаганду.
За минувшие годы ЮСИА разрослось в один из
крупнейших механизмов вашингтонской
бюрократии. Численность персонала ЮСИА в настоящее
время превышает 12 тысяч человек, из коих более
3 тысяч трудятся в Вашингтоне, а остальные в 106
информационных центрах, разбросанных по всему
земному шару. Ежегодный бюджет этого
учреждения достигает 167,5 миллиона долларов.
Сотни журналов и газет, как с маркой ЮСИА, так
и издаваемых через подставных лиц, радиостанции
и телецентры, библиотеки, кинокартины, выставки и
лекции, книги, статьи и рекламные проспекты —
словом, весь могущественный арсенал средств
идеологического воздействия на человека брошен
агентством на выполнение двух своих главных задач.
Помимо этого в центре и на местах ведется интенсивная
работа по «изучению» различных стран мира с точки
зрения интенсификации «психологической войны».
Естественно, что в этой работе главное внимание
уделяется Советскому Союзу, другим
социалистическим странам, международному рабочему и
коммунистическому движению. Посредством
радиоперехватов, изучения прессы и т. д. ЮСИА собирает
материал, на основе которого разрабатываются
«основные направления» идеологических диверсий и
пропагандистской стратегии.
Рупором антикоммунистических изысканий
ЮСИА является специальный журнал,
претенциозно озаглавленный «Проблемы коммунизма» (до
недавнего времени его главным редактором был один
220

из ведущих «советологов» США Абрам Трумберг;
ныне его сменил не менее известный антикоммунист
Теодор Френкель). Сразу же следует отметить, что
тот «коммунизм», о котором говорится на страницах
этого издания, существует только в представлении
платных фальсификаторов и ренегатов,
составляющих его авторский «актив». Однако именно это
собрание лжи, фальсификаций и клеветы задает тон
всей американской монополистической пропаганде,
нацеленной на социалистическое содружество.
Другой важнейший канал идеологических
диверсий— мощная радиосистема «Голос Америки»,
действующая под непосредственным руководством
ЮСИА. Персонал этого «Голоса» насчитывает
2400 человек, а самостоятельный бюджет (не
входящий в общие ассигнования Информационного
агентства) достигает 53 миллионов долларов в год. Размах
деятельности «Голоса Америки» характеризуют
следующие цифры: 844 часа вещания в неделю по
26 программам на 36 языках мира, 102 мощных
радиопередатчика, из которых 41 находится на
территории США, а остальные — в других, главным
образом сопредельных с социалистическим лагерем,
странах. Следует ли указывать, что по своему характеру
передачи «Голоса Америки» мало чем отличаются от
творений, публикуемых на страницах «Проблем
коммунизма».
Вся эта работа ведется в самом тесном
взаимодействии с Центральным разведывательным
управлением и его пропагандистскими службами. Вообще
среди американскрго персонала за границей трудно
порой бывает провести черту между деятелями из
ЮСИА и ЦРУ. Эти две службы взаимно дополняют
друг друга, сплетаясь в единое и нерасторжимое
целое. Ведь это же факт, что многие разоблаченные
агенты ЦРУ прикрывались личиной работников
американской информационной службы. В свою очередь
и ЮСИА перенимает многие методы работы
«призраков из Лэнгли». Различные пропагандистские
мероприятия ЮСИА подчас ничем не отличаются от
прямого вмешательства во внутренние дела других
стран и народов, практикуемого ЦРУ, и вызывают
такое возмущение общественности, которое нередко
221

перерастает в открытые антиамериканские действия
вплоть до разгрома информационных центров США
за рубежом.
С 1961 года рядом с ЮСИА встал еще один
воинствующий «ниспровергатель» коммунизма —
«Корпус мира». Он выполняет те же самые функции, что
и ЮСИА, только не в области средств массовой
информации, а главным образом в сфере личного
общения его агентов с населением зарубежных стран.
С 1961 года бюджет «Корпуса мира» возрос с 40
до 115 миллионов долларов в год, и ныне он
располагает 15 тысячами «волонтеров», действующих в
56 странах мира. Характерно, что значительная
часть «корпсменов» направляется в страны,
граничащие с СССР или имеющие с нашей страной тесные
связи. Цель этих лазутчиков американского
империализма состоит в том, чтобы любыми путями
сблизиться с местным населением. Ради этого они
поступают на работу в местные школы, высшие учебные
заведения, принимают участие в строительстве
ирригационных сооружений, шоссейных дорог, работают
на сельскохозяйственных фермах, в
геологоразведочных партиях и т. д.
Нынешний руководитель «Корпуса» — некий
Джозеф Блэтчфорд, в прошлом — руководитель
американской организации «Аксьон», являющейся лишь
крышей для агентов ЦРУ, которые действуют в
странах Латинской Америки. Известно, что «Аксьон»
существует на средства, которые предоставляют ей
«фонд Доннера» и «Институт свободного развития
труда», самым тесным образом связанные с Лэнгли.
В частности, президент «фонда Доннера» —
«бывший» сотрудник ЦРУ Франклин Джонсон.
В последние годы помимо чисто идеологических
диверсий «Корпус мира» выполняет и другие
функции подрывного характера. На его агентов возложена
задача собирать «материал» на местах, который
затем используется для различных планов
«социологического шпионажа».
Серьезную роль в объединении усилий
крупнейших правительственных центров «психологической
войны» США, особенно против социалистических
стран, играет Национальный совет безопасности
222

(КСБ) — этот штаб «холодной войны», созданный в
1947 году одновременно с Центральным
разведывательным управлением. Он, в частности, призван
координировать на высшем уровне деятельность всех
правительственных учреждений Вашингтона в
области политики и национальной безопасности.
Председателем НСБ выступает президент США, а
членами— узкий круг высших должностных лиц
правительства. По объему функций и эффективности
НСБ давно уже затмил конституционный президент-
ский кабинет.
Мы, однако, упоминаем здесь лишь о
деятельности Национального совета безопасности, касающейся
вопросов пропаганды. Этим занимается так
называемый Комитет координации при НСБ, в состав
которого входят помощник президента по вопросам
национальной безопасности (председатель),
заместители государственного секретаря, министра обороны,
а также директора ЦРУ, ЮСИА и Управления
международного развития. Комитет осуществляет общее
руководство и координацию деятельности не только
правительственных центров «психологической
войны», но и многочисленных частных и получастных
«исследовательских» учреждений, институтов,
комитетов и тому подобных организаций
антикоммунистического и антисоветского толка, возникших в
последнее десятилетие при непосредственном участии
ЦРУ.
Нет никакой практической возможности в рамках
данного очерка охарактеризовать все ответвления
антикоммунистической пропаганды США К
Достаточно сказать, что, по самым скромным подсчетам,
число таких центров достигает двухсот. Однако с
некоторыми наиболее важными из них следует
познакомиться поближе.
Центр по изучению проблем защиты свободы
(штат Вирджиния). Создан в 1966 году. Формально
считается частной организаций, однако, как и боль-
1 Помимо перечисленных здесь организаций вопросами
пропаганды занимаются и другие правительственные
учреждения: государственный департамент, Федеральное бюро
расследований, Национальное агентство безопасности, Управле-
ние международного развития и т. д.
223

шинство других антикоммунистических центров,
самым тесным образом связан с правительственными
учреждениями США. Вопрос о создании центра
обсуждался в конгрессе, где отмечалось, что он должен
стать одной из основных кузниц
антикоммунистических кадров в США. Среди членов-учредителей
насчитывается 12 сенаторов, 33 члена палаты
представителей, 11 губернаторов штатов. В день открытия
центра поздравительные телеграммы его
руководителям прислали президент США, директор ФБР,
председатель Объединенного комитета начальников
штабов и другие высшие должностные лица страны.
Руководителем центра является бывший
специальный агент ФБР Джон Фишер, а административным
директором — «тихий» или «безобразный»
американец Эдвард Лансдейл.
Первое время после своего создания центр
действовал в основном как закрытая шестинедельная
школа для лиц, занимающих видные посты в
правительственных учреждениях, для работников
конгресса, чиновников правительства, профсоюзных и
религиозных деятелей, журналистов, педагогов из
США и других стран. Ежегодно через стены центра
проходит до 400 подобных деятелей.
За минувшие годы перед слушателями выступали
такие известные представители американской
реакции, как А. Даллес, его сестра Элеонора Даллес,
начальник национального военного колледжа
вице-адмирал Ф. Ли, бывший конгрессмен У. Джадд и
другие.
Позднее к функциям центра добавилась
подготовка по контрактам с правительственными
учреждениями различных антикоммунистических
исследований и справок, а также насаждение и общее
руководство курсом антикоммунизма в американской
высшей и средней школе. В этой последней области
центр составляет подробные обзоры и дает
рекомендации по преподаванию антикоммунистических
дисциплин, проводит консультации о подготовке
учебников и учебных пособий, в частности, кинофильмов
соответствующего содержания для средней школы.
Гуверовский институт войны, революции и мира
при Стэнфордском университете в Калифорнии. Соз-
224

дан в 1919 году крупным американским бизнесменом,
политиком и разведчиком Гербертом Гувером,
позднее— президентом США (1929—1933 годы). Однако
особую активность проявляет в послевоенные годы.
По словам Гувера, главная задача его детища —
«вскрывать зло учения Карла Маркса — будь то
коммунизм, социализм, экономический материализм или
атеизм». В соответствии с этой задачей Гуверовский
институт занимается подготовкой антисоветских и
антикоммунистических книг, статей, специальных
исследований для ЦРУ, государственного
департамента, министерства обороны, ЮСИА, министерства
юстиции и т. д.
Институт существует на средства крупного
американского капитала и действует под его неусыпным
контролем. Расходная часть бюджета института
состоит главным образом из процентов на
неприкосновенный капитал, завещанный Гербертом Гувером
(123 тысячи долларов ежегодно), дотаций Стэнфорд-
ского университета (более 200 тысяч долларов) и
пожертвований различных корпораций, которые
составляют до 700 тысяч долларов. Среди этих
ангелов-хранителей— компании Форда, «Т. Меллон и
сыновья», «Галф ойл», «Интернэшнл бизнес машинз»,
«Юнион карбайд», «Хьюллет-Паккард» и т. д.
Представители тех же самых корпораций заправляют и
делами так называемого совещательного комитета
института, который «дает рекомендации по вопросам
политики», иными словами, определяет всю его
деятельность.
За годы своего существования Гуверовский
институт сумел собрать обширный архив, включающий
документы царской охранки с 1895 по 1917 год (они
были переданы Гуверу бывшим русским послом в
Париже Маклаковым), материалы буржуазного
Временного правительства России и архивы
командующих вооруженными силами белогвардейцев в годы
гражданской войны. Все это передали институту
лидеры русской контрреволюции.
В последующие годы этот «научный фонд»
института продолжал пополняться за счет поступлений
от различных ренегатов и провокаторов, а в годы
второй мировой войны и после нее свою лепту в это
"15 Г. Ушаков
225

собрание внесли различные эмигранты и
контрреволюционеры из стран победившего социализма.
Кстати сказать, многие из них находили свое
последнее прибежище в стенах института в качестве
«научных сотрудников» и «экспертов». Достаточно
сказать, что вплоть до своей смерти ведущим экспертом
этого заведения по «русскому вопросу» числился
А. Керенский.
Таким образом, из официального названия Гуве-
ровского института прежде всего следует исключить
слово «революция»: махровая контрреволюция — вот
что является одним из главных направлений его
деятельности. Точно так же следует поступить и со
словом «мир». Лишь слово «война» в точной степени
отвечает предназначению этого мрачного заведения.
До 1969 года во главе института стоял один из
наиболее воинствующих американских мракобесов
Чесли Глен Кэмпбелл, консультант Пентагона и
советник лидера американских «ультра» и сторонника
превентивной войны против СССР Барри Голдуотера,
кандидата республиканской партии на пост
президента США в 1964 году. Ныне Кэмпбелл перешел на
работу в государственный департамент. Первым
заместителем директора долгие годы является
польский эмигрант и антисоветчик В. Свораковский,
одновременно подвизающийся на должности
преподавателя в разведывательной школе ЦРУ.
Руководство политическим отделом принадлежит
небезызвестному ставленнику «военно-промышленного
комплекса» Стефану Т. Поссони, в прошлом
сотрудничавшему с разведками трех стран (Италии, Франции,
США) и в настоящее время поддерживающему
тесные связи с ЦРУ. По сообщению газеты «Стэнфорд
дейли», крайние реакционные связи Поссони и его
деятельность, «не имеющая ничего общего с
академической», вызывают весьма неприязненное
отношение к *нему^ студентов и преподавателей Стэнфорд-
ского университета.
За время своего существования институт
выпустил более 100 книг и библиографических
справочников. В настоящее время его издательская
деятельность переживает настоящий бум — готовятся к
изданию около 150 крупных работ. Следует ли ука-
226

зывать, что как вышедшие, так и готовящиеся к
выходу издания окрашены в густо
антикоммунистические тона и призваны доказать невозможность
мирного сосуществования государств с различным
социальным строем. Прославление политики «с позиции
силы», гонки вооружений и обострения
международной напряженности — вот кредо
антикоммунистических пауков из Стэнфордского университета.
Исследовательский институт по вопросам
коммунизма при Колумбийском университете в Нью-Йорке.
Создан в 1961 году на базе центра международных
отношений, объединявшего Русский институт,
Институт Центральной и Восточной Европы и Институт
Латинской Америки. Характер деятельности этого
учреждения в общем и целом тот же, что и гуверов-
ского детища. Однако есть и некоторые новшества.
Колумбийская «школа антикоммунизма» не только
выполняет различные инспирированные задания по
подготовке идеологических диверсий для ЦРУ,
ЮСИА и других правительственных ведомств
Вашингтона, но и готовит для них кадры, «повышает
квалификацию» правительственных специалистов-
антикоммунистов и «советологов». Институт также
существует на средства крупных американских
монополий. Директором института является
консультант государственного департамента Збигнев Бже-
зинский, слывущий в США одним из наиболее
«перспективных» антикоммунистов. Речь о его «научной
деятельности» пойдет ниже.
РЭНД корпорейшн. Создана в 1946 году в составе
крупнейшей американской авиационной монополии
«Дуглас эйркрафт», а затем, получив солидные
дотации от фонда Форда, выделилась в
самостоятельную единицу. Специализация РЭНД — подготовка
различного рода изданий и исследований
дезинформационного характера о вооруженных силах
социалистических стран (в первую очередь СССР),
раздувание военного психоза; корпорация прежде всего
обслуживает интересы «военно-промышленного
комплекса» США — отсюда и ее задачи.
Возглавляет корпорацию тесно связанный с
Пентагоном и американской разведкой США Генри
Роуэн, в прошлом заместитель помощника министра
2*7

обороны по вопросам международной безопасности,
а затем высокопоставленный чиновник совета
планирования политики государственного департамента.
Годовой бюджет РЭНД — 22 миллиона долларов,
численность персонала — 1145 человек, из которых
две трети имеют звание доктора наук. Ежегодно
корпорация готовит до 7 тысяч различных документов,
из которых половина имеет гриф «Секретно».
Гудзоновский институт. До 1961 года входил в
состав РЭНД корпорейшн, а затем выделился в
самостоятельную частную исследовательскую
организацию. Основное направление исследований — ядерная
стратегия, «психологическая война»,
американо-советские отношения. В большинстве случаев работы
ведутся по контрактам Пентагона, ЦРУ и подобных
им правительственных учреждений и поэтому носят
секретный характер.
Руководитель института — один из ведущих
антикоммунистов и внешнеполитических стратегов
США Герман Кан, которого печать, в частности,
называет творцом теории эскалации. Среди членов
консультативного совета — кумир американских
«ультра», создатель водородной бомбы в США Эдвард
Теллер и французский антикоммунист Раймон Арон.
При институте действуют специальные курсы по
«вопросам национальной безопасности» для
промышленников и бизнесменов таких крупных военных
корпораций, как «Норт америкэн авиейшн», «Грум-
ман», «Локхид эйркрафт», «Дуглас эйркрафт», «Аэро-
джет дженерал» и др.
Институт внешнеполитических исследований при
Пенсильванском университете (Филадельфия). Еще
один из наиболее злобных антикоммунистических
центров США, из стен которого вышли такие
маститые «советологи» и поджигатели войны, как
Р. Страус-Хюппе, С. Поссони, У. Кинтер и нынешний
директор Г. Гарнвелл. Финансируется наиболее
воинственно настроенными представителями правящего
класса США. В последние годы получает щедрые
подачки и от Центрального разведывательного
управления. Институт снискал себе печальную
известность призывами к превентивной войне, применению
ядерного оружия в локальных войнах, а в самое по-
228

следнее время пропагандирует идею химической и
бактериологической войны. Совместно с Институтом
объединенных исследований Пенсильванского
университета «разрабатывает» сейчас эту новую область
массового уничтожения людей.
Исследовательский центр по вопросам русской
политики при Гарвардском университете (штат
Массачусетс). Основан в 1948 году для подготовки
материалов антисоветского характера. В своей работе
широко использует не только материалы печати, книги
и архивные документы, но и перебежчиков,
поставляемых ему Центральным разведывательным
управлением. Директор института — Абрам Бергсон,
слывущий в США еще одним маститым «советологом».
За последние десять лет центром опубликовано
116 антисоветских книг и около 600 статей того же
характера, не считая многочисленных секретных
исследований для правительственных ведомств. Центр
нередко проводит многочисленные конференции,
лекции и семинары для «советологов» других
антикоммунистических учреждений и чиновников
государственного аппарата.
Гарвардский центр антисоветизма является одним
из крупнейших инкубаторов кадров для ЦРУ,
государственного департамента, Пентагона и т. д. За
минувшее десятилетие он предоставил стипендии
приблизительно 200 аспирантам, специализировавшимся
по антисоветскому профилю. Кроме того, здесь
действует годичный семинар, так сказать, по
повышению квалификации уже зарекомендовавших себя
«советологов». С 1958 по 1967 год, например, этот
семинар прошли- 228 старших научных сотрудников
и работников правительственных учреждений,
главным образом из специальных служб.
Центр стратегических исследований Джорджтаун-
ского университета (г. Вашингтон), или, как он теперь
называется, Институт Ходжа. Основан в 1962 году,
в настоящее время возглавляется бывшим
начальником штаба военно-морских сил США отставным
адмиралом Арли Бэрком. Помимо обычного круга
проблем, которыми заняты другие
антикоммунистические учреждения США, Центр стратегических
исследований изучает эффективность различных внешне-
229

политических акций США за границей, выявляет
недостатки в исследованиях других организаций.
За последние годы руководители центра все чаще
склоняются к той мысли, что попытки
«отбрасывания коммунизма» военной силой обречены на провал
и поэтому центр тяжести политики США следует
перенести в область идеологических диверсий,
поощряя «тенденции к либерализации в социалистических
странах».
Институт по изучению СССР. Основанный в
1950 году и находящийся в Мюнхене, этот
антикоммунистический центр стоит несколько особняком. Он
представляет собой совместное детище монополий
США и ФРГ. Директор института — Г. Шульц (ФРГ),
а его заместитель — Краули (США). Основная задача
института — сбор и распространение в подрывных
целях тенденциозно подобранной информации о
СССР и других социалистических странах. Институт
публикует собственные исследования по отдельным
вопросам и периодические издания, выполняет
заказы правительственных организаций, корпораций и
частных лиц. Брошюры и другие печатные издания
(до 500 тысяч экземпляров в год) на различных
языках рассылаются в 30 тысяч адресов в
западноевропейские и развивающиеся страны. Институт
поддерживает самые тесные контакты с американскими
антикоммунистическими центрами, в частности с Гу-
веровским институтом, с ЦРУ и с западногерманской
разведкой и через их каналы пытается забросить в
социалистические страны антикоммунистическую
литературу.
Можно до бесконечности продолжать этот список
за счет перечисления других антикоммунистических
центров США, включая редакции крупнейших
американских газет и журналов, редакции телекомпаний
и радиостанций, кинофирм и издательских
концернов. Однако уже перечисленные выше организации
дают наглядное представление об
антикоммунистической паутине, опутавшей США. И лишь об одной
группе центров «психологической войны», которая
проявляет в последние годы особую активность,
хотелось бы еще здесь сказать. Речь пойдет о
сионистских организациях.
230

Черкая сотня антисоветизма
Сионизм давно уже перестал быть разновидно-.
стью еврейского буржуазного национализма. На
международной арене он ныне выступает верным
оруженосцем международных империалистических кругов,
в первую очередь американских.
В Соединенных Штатах насчитывается более 280
различных еврейских организаций
общенационального масштаба, в основном сионистских. Их список
занимает 23 страницы убористого шрифта в так
называемом «Еврейском ежегоднике». До второй мировой
войны штаб-квартиры многих из них находились в
Европе, главным образом в Англии. После
образования государства Израиль началось «великое
переселение» сионистских центров за океан — поближе к
источникам мирового финансового могущества.
Кроме того, в Соединенных Штатах имеется великое
множество более мелких еврейских центров,
действующих в масштабах штатов и отдельных
городов— их список занимает 12 страниц «Еврейского
ежегодника».
Это немалая сила, особенно если учесть, что
многие представители финансовой олигархии США
также тяготеют к международному сионизму. Среди них
в первую очередь следует назвать финансовые
группировки Куна и Лэба, Морганов и т. д. Сионисты
имеют огромное влияние на мощные рупоры
буржуазной пропаганды США — газеты «Нью-Йорк
тайме», «Нью-Йорк пост», «Вашингтон пост»,
кинокомпании «Метро-Голдвин-Мейер», «Твентиз сенчу-
ри Фокс»^ телевидение в целом, радио,
книгоиздательство.
Среди организаций, координирующих и
направляющих усилия этого внушительного аппарата, прежде
всего следует назвать Всемирную сионистскую
организацию (ВСО), созданную еще в 1897 году в Базеле
(Швейцария) по инициативе основоположника
сионизма Теодора Герцля. Ее первоначальная
официальная цель состояла в том, чтобы содействовать
переселению евреев в Палестину и последующему созданию
еврейского государства. С первых же своих шагов
ВСО оказалась под контролем крупных империали-
231

стических держав и их разведывательных центров,
вынашивавших захватнические планы в отношении
арабских стран, и стала проводником их
колонизаторской политики на Ближнем Востоке. До второй
мировой войны международный сионизм находился
в основном под британским влиянием, а
следовательно, и под влиянием британской разведки. Однако на
Базельском конгрессе ВСО (1946 год) руководящие
посты перешли к американским ставленникам. Это
повлекло за собой переход контроля над сионистской
агентурной сетью в различных странах в руки
специальных служб Вашингтона. Судьба Моше Даяна,
о которой мы рассказывали выше, характерна и для
сионистских организаций: сначала — английский
агент, потом — патентованный «рыцарь плаща и
кинжала» США.
Особая привлекательность ВСО для специальных
служб Вашингтона состоит в том, что она подчинила
своему влиянию многочисленные еврейские
организации почти в 60 странах мира. Ее финансовые
средства складываются из многочисленных взносов
(практически принудительных) со стороны лиц
еврейской национальности, а также за счет дивидендов с
вложений в израильскую экономику. Большую
финансовую помощь Всемирной сионистской
организации оказывают различные монополии, имеющие
интересы на Ближнем Востоке, и секретные службы
некоторых империалистических стран.
Формально верховным органом ВСО выступает
всемирный конгресс, делегаты на который
назначаются руководителями сионистских организаций
различных стран. Конгресс избирает «Всемирный
сионистский совет», формирующий в свою очередь
исполнительный комитет. Последний содержит две штаб-
квартиры— одну (для приличия) в Иерусалиме и
другую (имеющую решающее значение) — в Нью-
Йорке.
Однако не эти органы заправляют делами
Всемирной сионистской организации. В последние годы
прерогативы конгресса, совета и исполкома перешли
к узкой группе (около ста человек) крупнейших
банкиров и промышленников еврейской
национальности, преимущественно из США. Раз в год эта группа
232

собирается для решения текущих дел сионистского
движения, финансовых вопросов, разрабатывает
политический курс. Первая такая встреча состоялась в
Тель-Авиве вскоре после израильской агрессии
против арабских стран — в августе 1967 года. В октябре
1967 года «ареопаг избранных» собирался на вилле
Ротшильдов в Швейцарии. Последующие встречи
проходили в 1968, 1969 и в начале 1970 года в
Иерусалиме.
Значительная часть огромных средств,
находящихся в распоряжении ВСО, обращается на цели
пропаганды и подрывную деятельность против
социалистических стран. Известно, например, что через
свои многочисленные филиалы ВСО контролирует
более тысячи периодических изданий в различных
странах мира. Острие изощренной пропагандистской
деятельности международного сионизма
направлено против социалистических стран, прежде всего
против Советского Союза. Еще в 1963 году исполком
ВСО потребовал от членов организации отказаться от
тактики «умеренного поведения» в отношении СССР
и начать «наступательную кампанию». В следующем
году сионистам было предписано «оказывать
постоянный нажим» на СССР. А в последние годы во
взаимодействии с Центральным разведывательным
управлением Соединенных Штатов силы,
выступающие с позиций сионизма, перешли к организации
открытых провокаций против Польской Народной
Республики и Чехословацкой Социалистической
Республики. Параллельно с этим всячески раздувается
клеветническая кампания о мнимом «преследовании
евреев» в СССР и других социалистических странах,
предпринимаются попытки спровоцировать граждан
еврейской национальности на выезд в Израиль.
Всемирный еврейский конгресс. Создан в 1936
году при поддержке Муссолини небезызвестным
сионистом Наумом Гольдманом. В прошлом сей
новоявленный пророк был референтом кайзеровского
министерства иностранных дел, затем поддерживал
тесные связи с некоторыми нацистскими бонзами, а в
наши дни стал платным агентом видных
американских финансистов. До 1968 года был президентом
ВСО, однако затем его сместили, и он сохранил за
233

собой только пост председателя Всемирного
еврейского конгресса.
Цель конгресса — привлечь к сионистскому
движению тех евреев, которые по каким-либо причинам
оказались вне рамок ВСО. В настоящее время
организация Гольдмана располагает филиалами в 67
странах. Против социалистических государств ведет
столь же оголтелую клеветническую кампанию, что
ВСО,— об этом красноречиво свидетельствует
последний съезд конгресса, проходивший в январе
1969 года в Риме.
«Бнай брит» («Еврейское братство») —
международная сионистская организация с центром в
Вашингтоне, насчитывающая в своих рядах до 500
тысяч человек. Помимо сбора средств для Израиля и
содействия иммиграции в Израиль «братство» часто
выступает закоперщиком самых неистовых
антисоветских и антикоммунистических кампаний.
Последний съезд этой организации, прошедший
в Нью-Йорке в начале 1970 года, принял ряд
провокационных резолюций антисоветского содержания.
Однако наиболее ярыми припадками антисоветизма
отличалось состоявшееся в конце февраля 1971 года
брюссельское сборище «в защиту советских евреев»,
созванное под эгидой «Бнай брит».
В самом начале 1971 года достоянием гласности
стали любопытные факты, неопровержимо
свидетельствующие о том, что «Бнай брит» по существу
является лишь крышей для деятельности
израильских и американских секретных служб. В
руководящем комитете этой организации возникла склока,
которая завершилась увольнением некоего Сола
Джофтеса, занимавшего пост генерального секретаря
международного совета «Бнай брит».
Джофтес обвинил своих противников в том, что
они находятся под контролем иностранной державы,
и возбудил против них судебное дело, требуя
денежной компенсации за понесенный ущерб. В ходе
разбирательства он выложил на стол ряд документов.
Как явствует из этих документов, еще в 1960 году
израильская разведка внедрила в «Бнай брит» некую
Эвис Шульман со специальной целью
«инструктировать» американских туристов-евреев, едущих в
234

социалистические страны. Работа «инструктора»
оплачивалась израильским генеральным консульством
в Нью-Йорке.
Любопытно и другое: оглашенная на суде
конфиденциальная памятная записка от 2 декабря
1965 года, подготовленная для внутреннего
использования в «Бнай брит», подтверждает причастность
израильской разведки к созданию так называемой
«Американской конференции о положении советских
евреев». Организаторами этого махрового
антисоветского центра, действующего под эгидой «Бнай брит»,
выступили агенты «Шин-Бет» Бенджамин Элиав и
Ури Ранаи, прикрывавшиеся маской израильских
дипломатов.
Однако и это дело, как показывают факты, не
обошлось без ЦРУ. Оставив позднее дипломатический
пост, Ранаи перешел на «преподавательскую»
деятельность в университет имени Тафта в штате
Массачусетс. Нам остается только добавить, что сей
университет известен в США тесными связями с Лэ-
нгли.
Объединенный комитет американских евреев.
Возник в 1914 году формально для филантропической
деятельности среди еврейского населения других
стран. Годовой бюджет — 20 миллионов долларов.
Имеет филиалы в различных странах мира.
Уже в первые годы существования часто
использовался американской разведкой для подрывных
действий в других странах, в частности в борьбе
против молодой Советской республики. После второй
мировой войны комитет тесно сотрудничает с ЦРУ и
израильской разведкой. Во время событий в
Чехословакии в 1968 году его филиалы в Вене и Женеве
всячески пытались активизировать сионистские силы в
этой стране.
Лига защиты евреев. Эта ярая
антикоммунистическая и националистическая лига создана в 1968 году
неким Кахане, имеющим самые тесные связи с ЦРУ,
ФБР и израильской разведкой. Основное
предназначение лиги — организация провокационных акций
против советских граждан и учреждений,
находящихся в США. Своей задачей лига провозгласила и
борьбу против негров, борющихся за гражданские
235

права. Имеет тесные связи с такими расистскими и
фашиствующими организациями, как «Общество
Джона Бэрча».
Тем же самым целям служат и другие сионистские
организации, разместившиеся на территории США,
такие, как Объединенный еврейский призыв,
Американо-еврейский конгресс, Американская еврейская
ассоциация содействия еврейскому образованию,
Институт по делам евреев в Восточной Европе и др.
Меняются лишь названия этих лиг, ассоциаций и
институтов; их функции остаются неизменными. Во-
первых, это попытки раздуть угли давно уже
прогоревшего пропагандистского костра «преследований
евреев в социалистических странах» и, во-вторых
(куда более важная для специальных служб
американского империализма), подрывная деятельность,
направленная на то, чтобы спровоцировать
эмиграцию лиц еврейской национальности из
социалистических стран в Израиль. Эти сионистские центры
роднит и еще одно обстоятельство — тесная связь с
крайне правым крылом империалистических кругов
США и правительственными органами Вашингтона,
ведущими «психологическую войну» против
социалистических стран.
По сообщению газеты «Вашингтон пост», в
кулуарах Белого дома даже возник специальный комитет
по связям между правительством Никсона и
американскими сионистами. Возглавляет этот комитет
некий Тафт Шрайбер, глава «Мюзик корпорейшн оф
Америка», главный организатор сбора денег для
республиканской партии и ближайший сподвижник
кумира ультраправого крыла республиканской партии
Рональда Рейгана, губернатора Калифорнии. Вместе
с ним действуют не менее влиятельные сионисты —
сенатор от штата Нью-Йорк Джекоб Джавитс и
специальный помощник президента детройтский
миллионер Макс Фишер.
За последнее время, продолжает «Вашингтон
пост», эта троица имела несколько
конфиденциальных встреч с государственным секретарем Роджерсом
и помощником президента по вопросам
национальной безопасности Генри Киссинджером, играющим
одну из первых скрипок в разведывательном мире
236

США. На встречах обсуждались вопросы
координации антисоветской деятельности США и различных
сионистских организаций.
Тайны отеля «Алкрон»
Теснейшую связь всех этих
антикоммунистических центров со специальными службами
империалистических стран, прежде всего с ЦРУ,
показали события в Чехословакии. Именно здесь
дорожки «рыцарей плаща и кинжала» переплелись с
путями ученых-диверсантов самым нерасторжимым
образом.
Основным пророком новомодного направления
в подрывной деятельности выступил директор
Исследовательского института по вопросам
коммунизма при Колумбийском университете США Збигнев
Бжезинский, давно уже нацеливавший американскую
пропаганду и разведку на создание условий для
постепенного перерождения социалистических стран.
Его модель контрреволюции предусматривала
прежде всего «деидеологизацию» социалистических стран
или создание атмосферы «духовного плюрализма»
в качестве первого этапа подрыва социалистического
строя, «размывание» устоев народной власти, а
затем постепенное возрождение капиталистических
порядков. Еще в 1965 году в своем труде «Альтернатива
расколу» он подчеркивал, что в социалистических
странах Восточной Европы «наиболее желательная
форма трансформации должна начаться с
либерализации внутри страны. Это относится прежде всего к
Чехосл ов акии ».
И действительно, в этой стране
антисоциалистические силы вели свою подрывную работу под
импортированными с Запада лозунгами «политического
плюрализма» и «социализма с гуманным обликом».
Они и их идейные вдохновители на Западе
прекрасно отдавали себе отчет в том, что успеха смогут
добиться только в том случае, если захватят средства
массовой информации, разложат коммунистическую
партию, лишат ее руководящей роли, дезорганизуют
деятельность социалистического государства. По-
237

добные замыслы полностью отвечали тактике
Центрального разведывательного управления и других
специальных служб США и их союзников по НАТО.
Еще в июле 1968 года достоянием гласности стал
разработанный задолго до событий «оперативный
план» Пентагона и ЦРУ, переводивший на язык
«грязных трюков» теоретические изыскания
советологов. План предусматривал усиление подрывной
деятельности против социалистических государств.
В нем говорилось о «дифференцированном» подходе
к отдельным странам, о сочетании
внешнеполитических и идеологических диверсий с попытками
ослабить единство социалистического содружества.
На многих страницах плана и в специальных,
детализирующих его, приложениях с циничной
обстоятельностью рассматривалось несколько
вариантов подготовки и осуществления подрывных
действий в отношении социалистических стран. Отдельно
были приложены разного рода справочники.
В отношении ЧССР, в частности, эмиссарам ЦРУ
вменялось в обязанность «установление контактов с
мятежными элементами в стране и оказание им
соответствующей поддержки и поручалось следующее.
Определять результаты ведения специальных и
психологических операций.
Выяснять наличие каких-либо организованных
подпольных групп противодействия существующему
правительству. Если они имеются, то где находятся
и каковы их возможности? Кто их руководители,
каким образом можно установить с ними контакт?
Выяснять:
Какие группы населения вероятнее всего могут
поднять мятеж или восстание стихийно?
Какие группировки в настоящий момент
наиболее восприимчивы к психологическим операциям (то
есть к подрывной пропаганде.— Г. У.) Запада?
Когда, где и при каких обстоятельствах, а также
при каком руководстве извне могут возникнуть
движение противодействия или восстания против
существующих правительств?
Каковы степень проникновения оппозиционных
сил в коммунистическую партию, их возможности
противодействовать деятельности партии?
238

Имеются ли признаки, свидетельствующие о том,
что в ближайшее время или в будущем в
Чехословакии может произойти государственный переворот
или какие-либо другие изменения, которые
отразятся на планах НАТО?
Каковы степень проникновения оппозиционных
сил в органы государственной безопасности, военной
контрразведки или разведывательных служб
Чехословакии и возможности таких сил
противодействовать операциям, проводимым этими органами».
Для исполнения этих директив с начала 1968 года
в Чехословакию устремились сотни агентов
американской разведки, выступавших под личиной ученых
и журналистов. Специальный корреспондент
радиокомпании «Коламбиа бродкастинг систем» Коллинг-
вуд сообщал из Праги, что «главной фабрикой
слухов и дезинформации о событиях в Чехословакии в
эти дни стал отель «Алкрон», где собирались
иностранные журналисты».
За сотнями корреспондентов империалистических
органов информации в страну с различными
«миссиями» последовали так называемые финансовые,
экономические эксперты, банкиры и
откровенные эмиссары империализма. Всем им широко
открывали двери всплывшие на поверхность
политической жизни правооппортунистические
ревизионистские силы.
14 июля 1968 года в Праге появился Бжезинский.
Помимо многочисленных конспиративных встреч с
различными контрреволюционными элементами, он
прочел несколько лекций о «либерализации», в
которых открыто призывал к уничтожению КПЧ,
ликвидации отрядов народной милиции и органов
государственной безопасности. На закрытом заседании в
институте международной политики в Праге он, в
частности, заявил: «Мой исходный тезис заключается
в том, что ленинизм в условиях современного
развитого общества изжил себя».
«Теоретические» построения Бжезинского и иже
с ним быстро переводились на язык конкретных
действий многочисленной разведывательной агентурой
Запада, наводнившей Чехословакию. Действуя через
ревизионистов, сионистов и других своих ставленни-
239

ков, пробравшихся на партийные и государственные
посты, через отщепенцев, орудовавших в системе
средств массовой информации, реакция повела
массированную атаку на основы социалистической
власти в Чехословакии, на революционные завоевания
народа. Под прикрытием лозунга «политического
плюрализма» в стране начали возрождаться старые,
сброшенные на свалку истории, буржуазные
партии, множилось число различных
контрреволюционных организаций — «Клуб беспартийных
активистов», «Клуб-231», «кружки независимых писателей»,
«клубы критически мыслящих личностей»,
«организации в защиту прав человека» и т. д.
Как отмечала позднее газета «Руде право», в
рядах сторонников «плюрализма» прежде всего
выступали бывшие финансовые дельцы,
коллаборационисты, представители реакционного духовенства и тому
подобная публика.
Так слились воедино антикоммунистическая
теория и практика.
Советский Союз и другие социалистические
страны, исполнив свой интернациональный долг, оказали
действенную помощь чехословацким трудящимся,
сорвали коварные замыслы империализма против
социалистической Чехословакии.
В документе, принятом на пленуме ЦК КПЧ в
декабре 1970 года, так оценивается вступление
союзнических войск пяти социалистических стран в
Чехословакию: «Этот интернациональный акт спас жизнь
тысяч людей, обеспечил внутренние и внешние
условия для мирного и спокойного труда, укрепил
западные границы социалистического лагеря и разрушил
надежды империалистических кругов на пересмотр
результатов второй мировой войны».
Каков поп..
15 июля 1968 года из Шереметьевского
аэропорта Москвы вылетел на Запад Николас Брокс
Соколов, венесуэльский гражданин, 21 года, обучавшийся
на первом курсе Гренобльского университета
(Франция). Тот самый, что до этого восседал отнюдь не в
240

комфортабельном кресле воздушного лайнера, а на
жесткой скамье подсудимых в зале Московского
городского суда.
Все началось в конце 1967 года, когда на -третий
день своего пребывания в СССР сей «турист» был
задержан при попытке передать «небольшую
посылочку» из-за границы. В ней оказались листовки с
призывами к свержению Советской власти, воззвания
в поддержку подонков, докатившихся до
пособничества иностранным разведкам, средства тайнописи,
крупная сумма денег и другие аналогичные
«сувениры». Адрес отправителя: так называемый «Народно-
трудовой союз» — одна из наиболее злобных
антисоветских эмигрантских организаций, обосновавшаяся
в ФРГ и находящаяся под полным контролем ЦРУ.
Процесс над Броксом Соколовым широко
освещался в печати. В зале суда наряду с
представителями советской общественности находились
иностранные журналисты. Неблаговидные дела «туриста»
были скрупулезно взвешены на весах правосудия.
Гуманный советский суд, принимая во внимание
чистосердечное раскаяние, молодость Брокса
Соколова и тот факт, что преступление совершено им
впервые, ограничил наказание сроком
предварительного заключения и выдворил его за пределы
Советского Союза.
Давно утих над Шереметьевским аэропортом гул
реактивного лайнера, увозившего Брокса Соколова из
нашей страны, но отзвуки этой неприглядной истории
замолкнут не так скоро. Она, как и история ранее
осужденного по аналогичному делу Джеральда
Брука, наводит на некоторые размышления.
Прежде всего обращает на себя внимание новый
аспект в подрывной деятельности
империалистической разведки. Ей теперь нужны не только Джеймсы
Бонды с пистолетами в руках, но и «идейные
диверсанты», которые не убивают, не совершают поджогов,
не крадут государственных секретов, а занимаются
якобы «чистой идейной борьбой», то есть шныряют в
поисках всяких пасквилей, фабрикуют антисоветские
сплетни, пытаются «взять под защиту» отдельных
отщепенцев, совершивших уголовно наказуемые
деяния. Одним словом, стараются создать видимость
16 Г- Ушаков
241

некой «оппозиции» или «конфликта поколений» в
нашей стране.
Но империалистические мастера идеологических
диверсий отдают себе отчет в том, что на разных
подонках, уже попавших в руки правосудия, далеко не
уедешь: гнилой лимон нельзя выжать один раз, не то
что дважды. А что, если?.. И где-то на эмигрантских
задворках отыскивают или создают организацию с
«русской» вывеской (в данном случае — НТС), срочно
превращают ее в центр «идейной борьбы» и поручают
установить хоть какие-то связи в СССР. (Авось
найдутся новые подонки.)
Правда, это не так-то легко: сами «энтээсовцы»
вряд ли отважатся приблизиться к нашим рубежам
на пушечный выстрел (дальше мы увидим почему).
Но мало ли на Западе наивных простаков или просто
сбитых с толку и обманутых людей, особенно среди
молодежи, которых можно заслать в СССР с
«идейной миссией»?!
Брокс Соколов оказался одним из них. Все
началось с посещения этим неоперившимся юнцом
клеветнической лекции о советской литературе,
организованной НТС. Затем последовала задушевная беседа
в кафе о «трагической судьбе» советских писателей.
(Как видим, ныне на Западе в большом ходу
вербовщики, так сказать, с «литературным» уклоном.) Далее
Броксу Соколову внушили идею поездки в СССР, о
чем он, выходец из семьи русских эмигрантов, мечтал
давно. Потом прозвучала невинная просьба захватить
с собой несколько частных писем. Со временем к
письмам прибавились «кое-какие» пропагандистские
материалы, деньги, адрес явочной квартиры и
прочие товары стандартного «джентльменского набора»
ЦРУ.
Где-то в глубине сознания жертва смутно
ощущала, что ее втягивают в грязную историю. Но коготок
уже увяз...
Вербовщики из НТС и их покровители довольно
потирают руки. Они ничего не теряют — так им во
всяком случае кажется. Если агент провалится,
можно поднять шум об очередной «невинной жертве».
Ну а если (о, неслыханная удача!) агента вдруг
минует неизбежная участь, то какие только новые ан-
242

тисоветские утки не начнут кочевать по страницам
монополистической прессы!
Однако с Броксом Соколовым дело обернулось
совсем не так, как рассчитывали провокаторы.
Осознав— правда, не без помощи чекистов,— как ловко
его провели, «почтальон» откровенно рассказал обо
всем. И наиболее мягкой характеристикой, которую
он дал НТС, были слова: «мутный омут». Еще более
красочные выражения употребил его дядя В. Г,
Соколов, прибывший на процесс из ФРГ в качестве
свидетеля защиты. Этот эмигрант, далекий от
симпатий к СССР, заявил: «НТС — ужасная
организация. Она занимается шпионажем, ищет молодых
людей, чтобы засылать их в Советскую Россию с
пропагандой или с чем-нибудь еще. НТС не
пользуется абсолютно никаким уважением среди русских
эмигрантов. Эмиграция с отвращением относится
к нему. Пишут, будто НТС существует на
добровольные взносы русских эмигрантов. Это совершенно
неправильно. Он существует на иностранные
деньги».
Характеристики более чем нелицеприятные. Но
они далеко не в полной мере рисуют мерзкий
облик проходимцев из НТС, которых западная
пропаганда пытается ныне выставить как «идейных
борцов» против коммунизма, поборников «русской
свободы» и т. д.
Политический и моральный багаж
«Народно-трудового союза» нагляднее всего иллюстрирует
физиономии нынешних его главарей. Вот их послужные
списки в самом с^катом виде:
В. Д. Поремский — один из идеологов и
«фюреров» организации. 60 лет. Из семьи белоэмигрантов.
Первая самостоятельная работа — шпик полиции в
Париже. Одновременно — верный слуга главаря
французских фашистов де ля Рокка, а затем — агент
гестапо. После оккупации Франции перебирается в
Берлин, где служит в гестапо и в ведомстве
Геббельса. Занимает должность коменданта и преподавателя
в немецких пропагандистских школах в Цитенгор-
сте и Вустрау. Его конек — расовая теория и
«окончательное решение» еврейского вопроса по рецептам
Эйхмана. После войны — служба в английской раз-
243

ведке и в Центральном разведывательном
управлении США.
Е. Р. Романов (он же Островский) — председатель
так называемого «исполнительного бюро» НТС. Ему
54 года. До второй мировой войны проживал в
Днепропетровске. После захвата города гитлеровцами
добровольно пошел к ним на службу. Дослужился до
поста редактора газетенки, которую издавали
оккупанты, писал доносы. По его наветам были
уничтожены десятки людей — русских, украинцев, евреев.
Перед освобождением Днепропетровска Советской
Армией бежал в Берлин, где подвизался на
различных должностях в грязном нацистском листке
«Новое слово». Завербован американской разведкой во
Франкфурте-на-Майне.
Г. С. Околович — старейший деятель НТС. До
войны был тесно связан с разведками Польши и Англии,
засылался на территорию СССР с диверсионными
заданиями. Затем перешел на службу в гестапо. В годы
оккупации руководил группами провокаторов в
Смоленске, Витебске, Орше, Минске, Борисове,
Бобруйске как резидент гитлеровской
контрразведывательной части «Зондерштаб — Р», а потом специального
карательного органа «Ингвар». Участвовал в
карательных операциях против партизан, а также
вылавливал евреев, скрывавшихся от нацистских
облав. После войны восстановил старые связи с
англичанами, а через них попал в орбиту американских
специальных служб.
Таковы «отцы русской демократии». Но, как
водится, дело не обошлось и без «матушки».
На эту роль претендует пятидесятилетняя Н. Б.
Жук-Тарасова, редактор «литературного» журнала
НТС «Грани». До войны училась на биологическом
факультете Киевского университета. После прихода
фашистов служила оккупантам. Начальник
контрразведывательной группы «Абверштелле Киев»
полковник фон Гамм завербовал ее в качестве
осведомителя. В 1942 году вышла замуж за следователя
немецкой полиции в Киеве предателя Цибаровского,
от которого через год перешла к другому
фашистскому пособнику — Дудину. Конец войны застает ее в
Австрии, где она вскоре сочетается узами Гименея с
244

энтээсовцем С. А. Тарасовым, приобщившим ее к
деятельности «союза». Последовательно меняя
«мужей» (в их числе четыре других руководителя НТС),
поднимается все выше и выше по иерархии НТС и в
конце концов становится редактором журнала
«Грани». Это издание специализируется на самой грубой
антисоветской клевете, так сказать, с литературным
уклоном. Одновременно Жук-Тарасова пописывает в
различных западногерманских журналах гнусные
статейки о советской литературе под псевдонимом
Барбара Боде.
Еще один дополнительный штрих к портрету этой
особы дан не кем иным, как ее отцом, бывшим
киевским профессором Б. К. Жуком, которого она вывезла
в Германию. Незадолго до смерти Б. К. Жук в письме
старой знакомой в Киев следующими словами
охарактеризовал свое чадо: «Она меня ненавидит какой-
то звериной ненавистью. Я даю слово — не знаю
почему... Вы не можете себе представить тех ругательств,
которые я получаю — самых последних, грубых,
нецензурных... У нее что-то нарушено в мозгу... Это
что-то патологическое. Так нормальный человек
делать не будет. Здесь я говорил с врачами, они
согласны со мной. Но мне-то каково? Жуткая моя жизнь».
Мы так подробно остановились на личности Жук-
Тарасовой потому, что ее биография во многом сходна
с историей НТС: охотно дарят свои симпатии кому
угодно, лишь бы платили... И вот этих-то подонков,
не имеющих ничего общего с Россией, не раз
предававших интересы ее народа, западная пропаганда
пытается выдать за «идейных борцов»!
Знают ли агенты ЦРУ, английской и
западногерманской разведок, с кем имеют дело? Конечно, знают.
Так почему же они прибегают к их услугам? Не от
хорошей жизни. Приходится довольствоваться тем,
что есть,—где взять других?
Поистине каков поп, таков и приход.

ОТТОЧИЕ ВМЕСТО ТОЧКИ
Мы уже убедились в том, что становление ЦРУ
проходило под надзором недремлющего ока крупного
монополистического капитала США. Эта традиция
остается в силе и по сей день. И пожалуй, ничто
другое не обнажает столь беспощадно классовую
сущность разведывательных служб Вашингтона, как
существование, власть и состав так называемого
Консультативного совета по вопросам
разведывательной деятельности за границей при президенте США.
Кто же входит в состав Консультативного совета?
Председателем является отставной начальник
штаба военно-морских сил, а ныне член совета
директоров крупнейшей авиакомпании «Нэшнл эйркрафт»
Андерсон. А среди «рядовых» членов можно
отметить отпрыска известной монополистической
династии США губернатора штата Нью-Йорк Нельсона
Рокфеллера, вице-президента крупнейшей ракетной
монополии «Белл телефон лабораторис» Уильяма О.
Бейкера, бывшего разведчика, дипломата и
бизнесмена (директора «Морган гаранти траст» и «Кор-
нинг гласе») Роберта Мэрфи, крупнейшего уолл-
стритовского юриста, в прошлом компаньона
президента Никсона, Франклина Линкольна. В совет
входят председатель крупной издательской компании
и член совета директоров калифорнийского треста
«Нортон Саймон инкорпорейтед» Франклин Мэрфи,
бывший помощник президента США по вопросам
национальной безопасности и член совета директоров
компании-миллиардера «Рейнольде тобэко» Гордон
Грей, президент компании «Интернэшнл икзекьютив
сервис корпорейшн» и бывший директор ведущей
246

военной монополии «Дженерал дайнемикс» Фрэнк
Пейс.
За годы существования совета в числе его членов
фигурировали не менее почтенные лица, как-то:
крупнейший вашингтонский юрист и бывший министр
обороны Кларк Клиффорд, директор одного из
видных поставщиков Пентагона «Р. Рейнольде компани»
Гордон Грей, президент другой военной корпорации
«Полароид» Эдвин Лэнд, бывший командующий
тихоокеанским флотом адмирал Джон Сайде,
бывший председатель объединенного комитета
начальников штабов генерал Максуэлл Тэйлор и другие
подобные лица.
Казенная пропаганда США прилагает немало сил
для того, чтобы замаскировать и принизить
подлинную роль Консультативного совета по вопросам
разведывательной деятельности. Отмечают, в
частности, тот факт, что он собирается лишь раз в месяц и
не пользуется прерогативой утверждения тех или
иных «грязных трюков» американской разведки. Его
даже пытаются представить некиим подобием
«пикейных жилетов», лишь регистрирующих
совершившиеся факты.
Однако у американской пропаганды плохо
сходятся концы с концами.
Да, совет действительно не утверждает
конкретных разведывательных операций, но зато он
пользуется куда более важным правом выносить
суждение по тем или иным операциям, осуществлять
общее руководство и давать рекомендации по
улучшению методов деятельности ЦРУ и других отрядов
«тайной армии» Вашингтона. Только с 1961 по 1966 год,
свидетельствует «Нью-Йорк тайме», правительством
США было принято 95 изменений в этой области,
рекомендованных Консультативным советом. Члены
«ареопага избранных» постоянно разъезжают по
различным районам мира для ревизии деятельности
американских «рыцарей плаща и кинжала» на
местах. Именно совету принадлежит решающее слово
при определении средств, идущих на
финансирование разведывательного аппарата США.
Иными словами, Консультативный совет зорко
следит за тем, чтобы «тайная армия» Вашингтона с
247

максимальной эффективностью служила
определенным монополистическим кликам.
Что же касается оперативного контроля над
деятельностью армии шпионов, то эту функцию
осуществляет еще один важный орган.
Каждый четверг в просторной комнате,
примыкающей к кабинету директора ЦРУ в Лэнгли,
собирается несколько человек, представляющих
сливки разведки США. Это сам директор ЦРУ, а
также представители президента страны, Пентагона
и государственного департамента. В настоящий
момент в этих четвергах участвуют Ричард Хелмс,
советник Никсона по вопросам национальной
безопасности Генри Киссинджер, заместитель
государственного секретаря Эллиот Ричардсон и заместитель
министра обороны Дэвид Паккард.
Это так называемая «специальная группа» опять-
таки созданная росчерком пера президента
Эйзенхауэра в декабре 1954 года и поэтому чаще
называемая «группой 54-12». Под таким внешне безобидным
названием скрывается настоящий оперативный штаб
«тайной войны» Вашингтона.
Формально штабом должен быть Национальный
совет безопасности. Предполагалось, что без его
ведома ни ЦРУ, ни другие отряды разведывательного
сообщества США не будут предпринимать никаких
действий на международной арене. Однако
многолетняя практика привела к тому, что конкретные
операции разведки, как правило, не обсуждаются на
заседаниях Национального совета безопасности. Он лишь
определяет общую политическую линию, а
утверждение «грязных трюков» находится целиком в руках
«группы 54-12».
Деятельность «группы» настолько секретна, что
на протяжении первых десяти лет ее существования
о ней знали лишь немногие высшие должностные
лица США. И только в 1964 году в книге «Невидимое
правительство» Д. Уайз и Т. Росс рассказали
общественности об этой группе, ее составе и некоторых
принципах деятельности.
« Рядовой гражданин,— писали они,— возможно,
представляет себе следующую картину: кабинет
министров, Национальный совет безопасности или еще
248

какая-то специальная комиссия при президенте
торжественно собираются, чтобы обсудить
целесообразность той или иной опасной тайной операции. Однако
в действительности некоторые решения такого рода
принимались неофициально «специальной группой»
без протокольных записей и сложных процедур,
свойственных другим высшим правительственным
органам. При принятии этих важных для судеб страны
решений не представлялось возможным
воспользоваться советами компетентных людей со стороны.
Естественное (!) стремление руководителей
невидимого правительства осуществить именно те планы,
которые могли бы доказать твердость их характера,
продемонстрировать их прозорливость или расширить
их влияние, встречало лишь незначительную и
ограниченную критику».
Если из области психологической это наблюдение
перевести в социальную плоскость, то получается,
что, используя свое уникальное положение, «группа
54-12» и стоящие за ее спиной силы (а это прежде
всего «военно-промышленный комплекс»)
получали фактически возможность вести
бесконтрольную деятельность. При этой практике директор ЦРУ
(скажем, А. Даллес) выдвигал идею той или иной
операции и сам же в качестве главы «специальной
группы» давал санкцию на ее осуществление.
Следует ли после этого удивляться, что в истории
американской разведки не раз возникали ситуации, при
которых действия «тайной армии» не всегда
совпадали с планами главы исполнительной власти. Но
зато они полностью соответствовали курсу «военно-
промышленного комплекса».
Судя по многочисленным сообщениям
американской печати, «группа 54-12» и ЦРУ вообще действуют
в самом тесном контакте с Консультативным советом
по вопросам разведывательной деятельности. Раз
в месяц высокий чин из Лэнгли отчитывается перед
«ареопагом избранных» о проделанной работе, хотя
должен был бы отчитываться перед конгрессом, на
который конституция возложила обязанность следить
за деятельностью всех подразделений
исполнительной власти США. Правда, в конгрессе время от
времени собирается группка сенаторов и членов палаты
249

представителей, которых в общих чертах посвящают
в некоторые операции «тайного фронта». Но в число
этих посвященных входят деятели, которых отбирает
само Центральное разведывательное управление, и
поэтому не удивительно, что все они представляют
тот же самый «военно-промышленный комплекс».
Разумеется, за пределами своего узкого круга они
хранят полное молчание об услышанном.
За прошедшие годы в палату представителей и
сенат в общей сложности было внесено более 150
законопроектов, ставящих своей целью распространить
конституционное право контроля со стороны
законодательной власти и на область «тайной войны».
Однако «военно-промышленный комплекс», действуя
через своих ставленников в конгрессе,
систематически блокировал любые подобные попытки.
Центральное разведывательное управление, как и в момент
своего рождения, остается «священной коровой»
правящего класса Америки.
Все это вместе взятое и дало основание некоторым
американским исследователям, в частности уже
упоминавшимся Д. Уайзу и Т. Россу, говорить, что
наряду с конституционным, «видимым»
правительством в США действует и «невидимое
правительство»— скрытый от глаз и контроля общественности,
пользующийся большой самостоятельностью аппарат
«тайной войны».
Есть ли основания для подобного заключения?
Как отмечают многие американские специалисты
в области государственного права, в послевоенные
годы в США вообще идет бурный процесс
деформации системы государственного правления,
зафиксированной в конституции. Падает роль законодательной
власти, в исполнительных органах все большее
значение приобретают не конституционные органы, а
различные учреждения, созданные в годы «холодной
войны». Так, в частности, роль президентского
кабинета сильно ограничена Национальным советом
безопасности. Еще одна характерная черта этого процес-.
са — создание различных неофициальных или
полуофициальных советов и комиссий из представителей
крупного бизнеса, наделенных широкими правами и
полномочиями. Наиболее характерный пример —
250

Консультативный совет по вопросам
разведывательной деятельности. Помимо этого сложилась
разветвленная система разнообразных лоббистских
организаций, которые в зависимости от выполняемых ими
задач называют в Америке даже «третьей палатой»
конгресса или «невидимым госдепартаментом».
Все эти новые явления свидетельствуют о том,
что все больше рычагов реальной власти оказывается
в руках «военно-промышленного комплекса». В таких
условиях как «видимое», так и «невидимое»
правительства США оказываются лишь двумя сторонами
одной и той же медали, каждое из них выполняет
свои функции. Разумеется, между ними могут
возникать (и как мы имели возможность убедиться,
действительно возникают) столкновения и даже
конфликты. И тогда решающее слово опять-таки
принадлежит определенным монополистическим кругам
США, прибравшим к своим рукам основные рычаги
власти. Именно они определяют, кто прав, кто
виноват, и, используя свое решающее влияние, так
сказать, «выправляют» общий внешнеполитический курс
Вашингтона в соответствии со своими целями.
Однако в принципе как «видимый», так и
«невидимый» аппараты власти тесно сотрудничают и
взаимодействуют друг с другом. При этом
«невидимое правительство» (а различные разведывательные
органы — лишь одна из его составных частей)
оказывает все более заметное влияние на решения
официальных правительственных органов. Как
справедливо подмечала в апреле 1966 года газета «Нью-
Йорк тайме», «на основании информации,
поставляемой ЦРУ, обычно и принимают решения те, кто
должен одобрять деятельность этого управления».
Иными словами, департамент «грязных трюков»
наряду с Пентагоном и некоторыми другими звеньями
государственной машины, также оказавшимися в
руках «военно-промышленного комплекса», играют все
более важную роль в деле определения и
осуществления внешней политики США.
Последний и наиболее яркий тому пример —
события в нейтральной Камбодже.
Еще в 1959 году агентами ЦРУ в Камбодже был
организован заговор с целью сбить страну с пути
251

нейтралитета и превратить ее в американскую базу
борьбы против национально-освободительного
движения на Индокитайском полуострове.
Центральной фигурой заговора был некто Сам Сари,
занимавший тогда пост заместителя премьер-министра.
Предполагалось уничтожить главу государства Норо-
дома Сианука и других членов королевской семьи
с помощью адской машины, а затем создать в
Пномпене правительство американских марионеток.
Однако этот заговор был раскрыт. Сам Сари и некоторые
его приспешники бежали сначала в Южный
Вьетнам, а затем в Таиланд — под крылышко
специальных служб Вашингтона.
Именно в тот период камбоджийские власти
перехватили документ, изобличавший ЦРУ в
организации этого заговора: Это было письмо Сам Сари из
Южного Вьетнама, адресованное резиденту ЦРУ,
действовавшему под крышей американского
посольства в Пномпене. Вот его текст: «Хотя мы
потерпели поражение 31 августа, мне кажется, мы должны
быть готовы к тому, чтобы принять самые
эффективные и возможные меры, ибо только с помощью
подобных мер мы сможем добиться наших общих
целей. Вот почему мы будем продолжать подготовку
в этом направлении. Я полностью разделяю мнение
вашего посла, г-на Тримбла, которое вы передали
мне, и надеюсь на его помощь и сотрудничество».
На протяжении всех последующих лет
американская агентура продолжала предпринимать попытки,
направленные на свержение правительства
Камбоджи. Одна из них провалилась в 1963 году,
другая— в 1966 году, когда из Камбоджи было
выдворено отделение американского «Азиатского фонда»,
ставшее штаб-квартирой подготовки мятежа.
Одновременно с интригами внутри Камбоджи,
которые плело ЦРУ, в игру за пределами страны
активно включилось Разведывательное управление
министерства обороны, точнее — пресловутые
«зеленые береты». С помощью специальных войск США в
Южном Вьетнаме и Таиланде были обучены и
сформированы диверсионно-карательные отряды,
получившие название «Кхмер серей» («Свободные
кхмеры»). Соединенные Штаты широко использовали их
252

для различных провокаций и в Южном Вьетнаме и
на камбоджийской границе. При этом головорезы из
«Кхмер серей», соответствующим образом
переодетые, изображали «патриотические силы».
В апреле 1966 года американская газета «Чикаго
дейли ньюс» писала о «подготовленном американцами
батальоне «свободных кхмеров», переброшенном в
Северный Таиланд и уже действующем в Камбодже».
Далее статья уточняла: «Представитель
американского правительства заявил в Бангкоке, что около
30 военнослужащих из специальных войск США
были переправлены в Северный Таиланд по просьбе
таиландского правительства. Полагают, что эти люди
будут оказывать помощь «свободным кхмерам»».
Четырьмя годами позднее, незадолго до переворота в
Камбодже, лондонская «Тайме» писала:
«Соединенные Штаты организовали камбоджийскую группу
для свержения принца Нородома Сианука. Эта
группа называется «Кхмер серей». Вначале она
находилась в распоряжении 5-й группы специальных войск
США, а затем к руководству ею подключилось и
Центральное разведывательное управление. Эти
данные вскрылись в начале года, когда капитан
«зеленых беретов» Джон Маккарти-младший подал
апелляцию против обвинения его в убийстве одного из
членов группы».
Одновременно с этими «грязными трюками»
специальные службы Вашингтона создали на территории
Южного Вьетнама и Таиланда сеть радиостанций,
которые вели разнузданную пропагандистскую
травлю правительства Сианука, пытались
дискредитировать его нейтралистский курс.
Остальное — известно. Воспользовавшись тем, что
глава государства находился в длительной поездке
за границей, агентура ЦРУ и РУМО спровоцировала
антивьетнамские погромы в Пномпене, а затем
осуществила государственный переворот. Когда же стало
ясным, что новый камбоджийский режим
самостоятельно не сможет удержаться у власти, ставленники
«военно-промышленного комплекса» в правительстве
США (прежде всего пентагоновские генералы и
руководители ЦРУ) настояли на том, чтобы президент
бросил в Камбоджу части регулярной американской

Вскоре после этого на страницах печати появились
новые сообщения о давно уже проводимой на
территории многострадального Южного Вьетнама
сверхсекретной операции ЦРУ и РУМО, получившей
кодовое название «Феникс». Как деликатно
выражается пропаганда США, прижатая разоблачениями
к стенке, речь идет об уничтожении
«инфраструктуры» патриотических сил и «умиротворении»
Южного Вьетнама. На самом же деле агенты ЦРУ,
«зеленые береты» и их местная агентура проводили
широкие карательные операции против мирного
населения. Массовые расстрелы, о которых мир узнал
по трагической участи деревни Сонгми, провокации,
пытки — словом, весь арсенал гитлеровского «нового
порядка» был пущен в ход «призраками из Лэнгли»...
На этом, собственно говоря, можно было бы
поставить точку. Однако автор сознательно ставит
многоточие, ибо в мрачном бетонном здании в Лэнгли
в данный момент наверняка разрабатывается какой-
нибудь очередной «грязный трюк» против дела мира,
независимости, свободы и демократии. И пока эта
книга дойдет до читателя, наверняка появятся
разоблачения новых «тайн» Лэнгли.
Говорят, что на левой стене вестибюля штаб-
квартиры ЦРУ выбито изречение библейского
пророка Иоанна — «И ты узнаешь истину, и истина сделает
тебя свободным».
Но право же, этому зданию куда более
приличествовали бы следующие строки английского поэта
Вильяма Лэнгли, жившего почти тысячу лет назад и
по странной случайности носившего то же имя, что и
штаб-квартира ЦРУ:
Я хотел, чтобы каждый человек был моим слугою,
Ибо тот, кто имеет больше, чем я, страшно меня
раздражает.
И вот я живу, никем не любимый, как злая собака.
Так что мое тело раздувается от горечи желчи моей...

ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава I. СТАРЫЙ МЛАДЕНЕЦ 10
Кодекс «джентельмеиов» —
От Ван Дорена до Доновэна 15
Человек, ненавидящий гласность 20
Особняк на Банкгассе 24
И князья и массажисты 30
Рождение чудовища 37
Глава II. ПЕРВЫЕ ШАГИ 43
«Эль диабло» —
«Осторожно, злые собаки!» 47
Тихий или безобразный? 53
Осечка в Будапеште 59
В квартале от Белого дома 64
Глава III. В ОТСВЕТЕ БАГРОВОГО СОЛНЦА 70
Плайя-Хирон —
Чем чаще все меняется..; 74
В поисках выхода 79
На грани войны 82
Удар, еще удар... 89
«Консервы» ЦРУ 92
Глава IV. МЕХАНИЗМ ЗАГОВОРА 99
Кому выгодно? —
За спиной президента 102
Даллас и «далласские акулы» 106
Черная тень 111
Почему плакал Эрл Уоррен 119
Глава V. НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ 123
Джонсон выполняет обещание —
«Рыцари свободного труда*» 130
Секреты комнаты С-116 135
Воробьи с бомбами 140
Фрэнк объявляется в Конго 146
255

Черный уик-энд 151
Рыжий пес против апостола Павла 157
Глава VI. СОЮЗНИК... С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ 163
Приложение № 0021 —
Американцы в Париже 166
Дело СИФАР 171
Социология со взломом 177
Афинская ночь 184
Еще одно приложение 191
Скандалы в благородном семействе 193
«Операция Каин» 199
Глава VII. ЧЕРНЫЙ ФРОНТ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ
ДИВЕРСИЙ 209
В свете «юпитеров» —
Тройка с плюсом 214
Паутина антикоммунизма 219
Черная сотня антисоветизма 231
Тайны отеля «Алкрон» 237
Каков поп... 240
ОТТОЧИЕ ВМЕСТО ТОЧКИ 24«
Георгий Ушаков
тайны лэнгли
Заведующий редакцией К. Н. Сванидзе
Редактор Г. К. Фокина
Младший редактор Е. А. Сакович
Художник Г. А. Позип
Художественный редактор Н. Н. Симагин
Технический редактор Н. П. Межерицкая
Сдано в набор 23 февраля 1971 г. Подписано в печать 22 апреля 1971 г.
Формат 84 X 108'/з2. Бумага типографская № 2. Условн. печ. л. 13,44.
Учетно-изд. л. 12,47. Тираж 100 тыс. экз. A0027S. Заказ Кя 272.
Цена 47 коп.
Политиздат, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
Москва, Краснопролетарская, 16.