Автор: Хэгстром Р.Дж.
Теги: экономические науки основные понятия стоимость капитал фонды горное дело финансы инвестиции эфективность инвестиций оборотность инвестиции roi
ISBN: 5-9693-0003-9
Год: 2005
Текст
Robert G. Hagstrom
INVESTING
The Last
Liberal
Art
TEXERE
New York • London
Роберт Дж. Хэгстром
ИНВЕСТИРОВАНИЕ
Последнее
свободное
искусство
ЗАО «ОЛИМП—БИЗНЕС»
Москва • 2005
УДК
ББК
330.101.2
65.262.2
Х99
Перевела с английского
И. В. Татаринова
Хэгстром Роберт Дж.
Х99 Инвестирование. Последнее свободное искусство /
Пер. с англ. — М.: ЗАО «Олимп—Бизнес», 2005. —
288 с.
ISBN 5-9693-0003-9 (рус.)
В этой необычной книге представлен новый, нетрадицион-
ный способ мышления об инвестировании. Для понимания
поведения такой сложной системы, как фондовый рынок, Хэг-
стром предлагает решетку интеллектуальных моделей. Он дока-
зывает, что залог долгосрочного успеха в инвестиционном
бизнесе — мыслить о финансах и о вложении капитала как об
элементе единого целого, об одном сегменте совокупности зна-
ний. Прочитав эту книгу, вы яснее поймете, как работают рын-
ки и экономики, — и все это вы сможете извлечь из основопо-
лагающих истин, вкрапленных в ряд, казалось бы, не связанных
друг с другом дисциплин: физику, биологию, социальные на-
уки, психологию, философию и литературу.
Книга адресована индивидуальным инвесторам, финансовым
управляющим, аналитикам рынка, преподавателям и студентам
школ бизнеса и профильных вузов, а также всем, кого интере-
суют рыночные тенденции и инвестиционная деятельность.
УДК 330.101.2
ББК 65.262.2
Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей
книги или ее части в любом виде воспрещается без письменного
разрешения издателя.
© 2000 by Robert G. Hagstorm
All rights reserved.
ISBN 5-9693-0003-9 (pyc.)
ISBN 1-58799-138-1 (англ.)
© ЗАО «Олимп—Бизнес»,
перевод на рус. яз.,
оформление, 2005
Все права защищены.
Оглавление
Каким образом одни инвесторы добиваются
успеха там, где другие терпят неудачи.vi
Предисловие..............................1
Глава 1. Решетка интеллектуальных моделей.8
Глава 2. Физика: точка равновесия.......32
Глава 3. Биология: происхождение
новых видов.............................59
Глава 4. Социальные науки: муравьи,
лавины и сложные системы.........88
Глава 5. Психология:
типы рыночного сознания.........117
Глава 6. Философия: прагматичный
взгляд на инвестирование...............143
Глава 7. Литература:
чтение для размышлений.................172
Глава 8. Принятие решений..............218
Примечания.............................242
Библиография...........................254
От автора..............................263
Указатель имен.........................267
V
Каким образом
одни инвесторы
добиваются успеха
там, где другие
терпят неудачи
Вполне возможно, эта книга разочарует торопли-
вого читателя, стремящегося к быстрой и высо-
кой (обязательно быстрой и непременно высокой)
прибыли. Разочарует она и людей, ценящих только
прикладные знания, под которыми понимают некие
магические формулы, дающие ключи к получению
быстрой и высокой прибыли. Собственно говоря, эта
книга разочарует всех, кто питает надежду на то, что
современный фондовый рынок дает возможности для
стремительного и легкого обогащения. Другими сло-
вами, это — не волшебная сказка о том, чего в при-
роде, увы, не существует.
vi
Каким образом инвесторы добиваются успеха... • vii
Одна из причин, в силу которых мы остановили
выбор именно на этой книге, — реализм, с каким
Роберт Хэгстром изображает современный фондовый
рынок и оценивает обслуживающие его научные дис-
циплины. Люди, выходящие на фондовый рынок,
должны знать, что на этом рынке нет «подарков для
мелких инвестров», что «невозможно получать сверх-
прибыли, выполняя простые арифметические под-
счеты», что «легкие барыши появляются все реже и
реже» и что «невозможно получать прибыль выше
средней, не располагая информацией, которая пока
неизвестна остальным участникам рынка». И конеч-
но, участники фондового рынка должны усвоить
принципиальное различие между инвестированием и
спекуляцией, сформулированное Б. Грэмом и при-
веденное в этой книге.
Если бы Роберт Хэгстром просто свел эти пре-
дупреждения в одной книге, она бы уже заслуживала
пристального внимания. Но суть книги не сводится к
назиданиям, пусть и высказанным такими людьми,
как Б. Грэм, Ч. Мангер, У. Баффетт, У. Миллер, —
профессиональными инвесторами, которые пользу-
ются безусловным авторитетом среди участников
фондового рынка, потому что им удавалось стабиль-
но «обыгрывать рынок» и получать прибыли, заметно
превышавшие средний уровень.
Не противоречит ли успех этих людей их же пре-
дупреждениям о том, что вероятность подобных ус-
пехов близка к нулю? Откровенны ли мастера инвес-
тиционного бизнеса в своих предупреждениях или
скрывают за ними сокровенные тайны ремесла от
непосвященных? И наконец, каким образом одним
инвесторам удается добиваться успеха там, где дру-
гие терпят неудачи?
Роберт Хэгстром, автор бестселлеров о самом ус-
пешном инвесторе современности Уоррене Баффет-
те и, между прочим, старший вице-президент круп-
ной инвестиционной компании Legg Mason Focus
viii • Каким образом инвесторы добиваются успеха...
Capital, предлагает ответы на эти вопросы. Хэгстром
хорошо изучил опасности, которыми чревата погоня
за быстрой и высокой прибылью в условиях совре-
менного фондового рынка. Хэгстрому известна и под-
линная ценность узких прикладных знаний. Он не
скрывает скептического отношения к докладам ана-
литиков, строящих прогнозы подвижек фондового
рынка исключительно на основании прикладных зна-
ний, и презрительного отношения к тем инвесторам,
которые упрямо цепляются за какую-то одну форму-
лу игры на рынке.
Хэгстром убедительно показывает: дело не в том,
что прикладные знания дефектны, и не в том, что
формулы, используемые при выборе ценных бумаг,
несостоятельны, — дело в том, что, как показывают
дискуссии, ведущиеся в американских «мозговых
центрах», природа рынка слишком сложна, чтобы ее
можно было охватить любой, сколь угодно изощрен-
ной формулой. Прикладные знания просто недоста-
точны для понимания этой природы, а превращение
самых удачных формул в заклинания, полный смысл
коих остается скрытым для механически повторяю-
щих эти мантры людей, приводит к примитивизации
формул, порой — к их откровенному опошлению.
А рынок, который современная экономическая тео-
рия рассматривает как органическую, живую, разви-
вающуюся и сложно организованную, самооргани-
зующуюся сущность и который (внимание!) не мо-
жет состоять только из идеально мыслящих агентов,
тем более — из идеально мыслящих агентов, полу-
чающих и идеально осмысливающих недоступную
остальным и совершенно точную информацию, не
терпит ни претензий на всезнание, ни суеверий и
карает и за то, и за другое.
Хорошая весть состоит в том, что участники фон-
дового рынка постоянно находят стратегии, позво-
ляющие «обыгрывать рынок». Каким образом удается
разрабатывать новые стратегии? Ответ может пока-
Каким образом инвесторы добиваются успеха... • ix
заться поразительным. Успешные инвестиционные
стратегии возникают благодаря обновленному миро-
воззрению, основы которого должно закладывать об-
разование или, если время формального обучения
уже прошло, самообразование.
Современное образование исходит из посылки,
что всего знать невозможно и что профессиональные
знания лучше и важнее общих знаний. Хэгстром не
отвергает это, но отказывается делать крайний вы-
вод, что существуют лишние знания, в принципе
не нужные профессиональному инвестору. Рынок воз-
награждает широту, гибкость, непредвзятость, сво-
боду, оригинальность мышления, которые проявля-
ются, в частности, в синтезе знаний из различных
научных дисциплин, на первый взгляд не имеющих
между собой ничего общего.
Наибольшее удивление у читателя вызовет, пожа-
луй, рассказ о Колледже Сейнт-Джонс и скупое упо-
минание о занятиях выпускников этого учебного за-
ведения (глава 7). Просвещенный российский читатель
вовсе не против широкого гуманитарного образова-
ния, но считает, что люди с таким образованием долж-
ны работать в районных, самое большее — универси-
тетских библиотеках, ибо широкое гуманитарное об-
разование заведомо дисквалифицирует получивших
его людей как профессионалов инвестиционного биз-
неса. Природа рынка требует от работающих на нем
людей новой целостности знаний, которая порой ока-
зывается важнее узкой специализации. Ссылаясь на
Бенджамина Франклина, Хэгстром показывает, что
такое отношение к знаниям и образованию можно
считать традиционно американским.
Даже те читатели, которые понимают, что инвес-
тиционный бизнес — трудное дело, не обещающее
быстрого обогащения, вряд ли осознают, насколько
непростые пути ведут к успеху в этом бизнесе. Как
показывает Хэгстром, труд профессионального ин-
вестора ныне заключается прежде всего в усвоении
х • Каким образом инвесторы добиваются успеха...
как можно большего объема ключевых концепций
разных наук и в построении из этих концепций того,
что автор называет «решетка интеллектуальных мо-
делей», в рамках которой возникает, не может не воз-
никнуть синергия.
Сегодня неведомо, может ли знание классической
филологии, физиологии и, скажем, философии дзен-
буддизма в сочетании с профессиональными знани-
ями финансов и рынка дать гениальную инвестици-
онную стратегию, но отметать такую возможность
нельзя. Вместе с тем известно: любые, самые гени-
альные стратегии быстро превращаются в тиражируе-
мые стереотипы и подвергаются примитивизации, в
результате чего эффективность этих стратегий падает.
В условиях стремительного обесценивания стратегий
инвесторы, обладающие большим багажом разнооб-
разных знаний, острее чувствуют рынок, быстрее
воспринимают реакции рынка, правильнее осмыс-
ливают их и скорее разрабатывают новые стратегии.
Российскому читателю, который пока не слиш-
ком интересуется дебатами о природе и свойствах
рынка (чуткие к запросам читающей публики изда-
тели игнорируют книги, вызывающие на Западе са-
мые оживленные дискуссии), позиция Хэгстрома
может показаться экстравагантной. Стоит, однако,
задуматься над тем, что эту позицию разделяют мно-
гие лидеры фондового рынка США.
Читатель, возможно, обратит внимание на подза-
головок книги. Почему Хэгстром говорит об инвести-
ционном бизнесе как о «свободном искусстве» и в чем
заключается эта свобода? Прежде всего, в творчестве.
Профессиональный инвестор сам строит свою решет-
ку интеллектуальных моделей, и это строительство —
бесконечный творческий процесс. Следующая стадия
творческого процесса — синтез, создание нового зна-
ния и новых технологий успеха. Таким образом, сего-
дня, более чем когда-либо в прошлом, ключом к успе-
ху в инвестиционном бизнесе становится творчество.
Каким образом инвесторы добиваются успеха... • xi
Книга Хэгстрома изменяет представления об ин-
вестиционном бизнесе и его специалистах, о фондо-
вом рынке, пробуждает новые интересы — в общем,
вызывает определенные сдвиги в мировоззрении. До-
стижение такого эффекта определенно входило в на-
мерения автора, которому удалось легко, на уровне
здравого смысла написать об очень сложных вещах и
предложить читателям своего рода введение в совре-
менную теорию фондового рынка.
А. В. Куликов,
М. К. Ионова,
Д. В. Парамонов
НИКОЙЛ Private Banking
«Инвестирование» — дорожная карта потряса-
ющего интеллектуального путешествия, где за
каждым поворотом путника ожидают мудрость
и прозрения. Прочтите эту книгу и живите в со-
ответствии с ее смыслом. Ваша эффективность
как инвестора и ваш ум отблагодарят вас.
Майкл Дж. Мобуссин,
главный специалист Credit Suisse First Boston
no стратегии инвестирования в США
Это необычная книга об инвестировании. В ней
нет математических расчетов и формул. Она дает
читателю сетку, пожалуй, даже «решетку», по
которой можно лазить, изучая сложные явления.
Рынки — типичные сложные адаптивные систе-
мы, и книга Хэгстрома — одна из первых, ис-
следующих рынки с помощью новой науки.
Дин ЛеБарон, председатель совета директоров
компании Virtualquest. company,
член попечительского совета
Института Санта-Фе
Инвестор, который не вынесет из этой книги
несколько новых идей, просто не человек.
Кеннет Фишер, ведущий рубрики
«Стратегия построения портфеля ценных бумаг»
в журнале «Forbes», генеральный директор
компании Fisher Investment, Inc.
xii
Я прочитал за выходные книгу, напомнившую
мне, почему я люблю заниматься инвестирова-
нием. Вам тоже следовало бы прочесть ее. Эта
книга называется «Инвестирование: последнее
свободное искусство». Она представляет собой
захватывающее интеллектуальное упражнение,
которое вознаграждает последовательность, со-
зидательность и стремление постигать новое и
идти против течения. Глубокая благодарность
Роберту Хэгстрому за то, что он напомнил всем
нам об этом.
Пэт Дорси,
Мот ingstar. сот
«Инвестирование» соблазняет читателя прозрач-
ной простотой биологических и психологических
метафор.
«Business 2.0»
«Инвестирование: последнее свободное искус-
ство» — элегантно написанная, неотразимая
книга.
Джеймс Суровицки,
«The New Yorker»
xiii
Посвящается
Биллу Миллеру —
учителю, коллеге и другу
Предисловие
Позвольте начать с громкого предупрежде-
ния: это — не книга о технологии инвести-
рования. В ней нет нового комплекса последова-
тельных инструкций, как выбирать акции для
покупки или как управлять портфелем ценных
бумаг. Впрочем, прочитав эту книгу, вы приоб-
ретете — если захотите потратить какое-то вре-
мя на освоение дерзких, неординарных идей —
новый способ мышления об инвестировании и
более четкое понимание того, как работают рын-
ки и экономики. Это понимание извлечено не
1
2 • Предисловие
из учебников по экономике и финансам, а из
основополагающих истин, вкрапленных в ряд,
казалось бы, не связанных друг с другом дис-
циплин, в том числе в физику, биологию, со-
циальные науки, психологию, философию и ли-
тературу.
Для того чтобы развить такое новое понима-
ние, мы вместе пройдем через указанные облас-
ти знаний, исследуя в каждой из них базисные
и фундаментальные концепции. Иногда, чтобы
увидеть, как возникли эти концепции, мы бу-
дем начинать с исторического обзора и затем
продвигаться вперед. При этом мы попытаемся
исследовать, как данные концепции соотносят-
ся с инвестированием и рынками. Рассматривая
в каждой главе по одной теме и пребывая в по-
стоянном общении с величайшими умами всех
времен, мы разработаем новый, оригинальный
способ мыслить об инвестициях.
Я должен признаться: написание этой книги
оказалось трудным делом, оно требовало погру-
жения в несколько научных дисциплин и после-
дующей дистилляции сущности каждой из них в
одной коротенькой главе. Без ненужных извине-
ний скажу, что обсуждения кратки и имеют об-
щий характер. Если вы — специалист в любой из
упомянутых в этой книге наук, то, возможно,
посмеетесь над моим изложением или сочтете,
что мною опущены некоторые важные концеп-
ции. Однако, надеюсь, вы согласитесь с тем,
что, поступи я иначе, результатом стала бы кни-
га с главами по сотне страниц, а рукопись в кон-
це концов по объему сравнялась бы с энцикло-
педией. Работая над книгой, я пришел к убеж-
дению, что гораздо важнее прочитать сокращен-
Предисловие • 3
ную проповедь большему числу людей, чем огра-
ничить аудиторию теми немногими, кто хотел
бы услышать диссертацию. По этой-то причине,
надеюсь, читатели признают необходимость све-
дения описаний, касающихся каждой из дисцип-
лин, к первоосновам.
Даже при таких ограничениях многие могут
решить, что чтение этой книги требует опреде-
ленных усилий — не меньших, чем те, которых
потребовало от меня ее написание. Трудности
возникают на двух уровнях. Во-первых, в неко-
торых главах, возможно, рассматриваются дис-
циплины, незнакомые читателям, и освоение
этих глав может напомнить им интенсивный се-
минар в колледже. Тем не менее я надеюсь, что
читатели сочтут знакомство с новыми идеями
стимулирующим и обогащающим опытом.
Во-вторых, поскольку в каждой главе представ-
лена самостоятельная сфера исследований, об-
щая выгода, которую можно извлечь из этой
книги, может не проявиться в полной мере,
пока вы не дочитаете ее до конца. Это процесс с
«нарастающим итогом»: каждая глава добавляет
новый пласт идей. Я попытался указать общие
темы и интеллектуальные связи, но мои ком-
ментарии — не замена вашим личным прозре-
ниям, которые возникнут из тщательного изу-
чения материала и размышления.
Итак, чтение книги «Инвестирование...» тре-
бует как любознательности, так и значительно-
го терпения. В мире, который все сильнее стре-
мится удовлетворять наши потребности в крат-
чайшее время, эта книга, возможно, представ-
ляется аномальным явлением. Впрочем, я всегда
полагал, что к лучшему, более полному пони-
4 • Предисловие
манию нет коротких путей. Вам просто надо про-
рваться через первоосновы.
История учит нас: ни одна великая идея никогда
еще не рождалась в вакууме, являясь во всей
своей полноте человеческому уму мгновенной
вспышкой. Пожалуй, каждая мысль, каждое от-
крытие, каждое изобретение строятся на бесчис-
ленном множестве более ранних идей и, в свою
очередь, дают толчок появлению огромного чис-
ла новых идей, открытий, изобретений. Так про-
исходит общественный прогресс. Сходным обра-
зом развивался и замысел этой книги.
Подобно большинству профессионалов в об-
ласти инвестиционного бизнеса, я начал карье-
ру с систематического изучения бухгалтерии,
экономики и финансов. Вооруженный этими
знаниями, я пустился помогать процветанию
моих клиентов. Но, несмотря на поглощенные в
огромных объемах книги, журналы, специали-
зированные издания и материалы исследований,
зачастую я чувствовал, что информация, извле-
ченная мною из всех этих источников, недоста-
точна. С годами становилось все более очевид-
ным: каноны инвестиционной отрасли не впол-
не объясняли то, что я наблюдал и переживал
на рынке.
Постепенно я стал искать совета у лучших
специалистов в области инвестиций — в надеж-
де на то, что смогу узнать у них азы ремесла и, в
свою очередь, добиться успеха. Это путешествие
привело меня к изучению методов работы одно-
го из величайших инвесторов всех времен — Уор-
рена Баффетта, о котором я написал книгу.
Именно благодаря Уоррену я в конце концов
Предисловие • 5
узнал о его исключительно талантливом парт-
нере Чарли Мангере. Чарли, который и сам яв-
ляется весьма успешным инвестором, постоян-
но проповедует необходимость понимания ин-
вестирования как свободного искусства. Дости-
жение практической мудрости, говорит он,
существенно поможет людям, стремящимся к
более высокой доходности инвестиций. Хотя я
признаю ценность предложенной Чарли теории
интеллектуальных моделей, для меня она оста-
валась всего лишь теорией — до тех пор, пока у
меня не сложились более тесные дружеские от-
ношениях с Биллом Миллером.
Билл — президент компании Legg Mason
Funds Management и управляющий портфелем в
компании Legg Mason Value Trust. Несомненно,
Билл — самый талантливый и самый успешный
из работающих на рынке портфельных управля-
ющих. Он оказался единственным управляющим,
который с 1991 по 1999 г. ежегодно демонстриро-
вал эффективность, превосходившую показатели
индекса «Standard & Poor’s 500». Издание «Mor-
ningstar» назвало его лучшим управляющим —
специалистом по американским акциям 1998 г.,
а в следующем, 1999 г. аналитики «Morningstar»
избрали его лучшим управляющим — специалис-
том по американским акциям за десятилетие. Как
и большинство из нас, Билл начал профессио-
нальную карьеру с изучения основ финансового
дела. К этим знаниям он добавил тщательный
анализ деятельности других выдающихся инвес-
торов, в том числе Бенджамина Грэма и Уоррена
Баффетта. Но он сделал еще кое-что, и именно
это «кое-что», как я теперь полагаю, в значи-
тельной мере обусловило его успех.
6 • Предисловие
Билл Миллер не ограничил свое образование
пределами нашей инвестиционной отрасли. Ска-
зать, что он заглядывал за ограду других дис-
циплин, было бы не точно. Он с энергией и стра-
стью атаковал эти барьеры, тщательно изучая
физику, биологию, философию и психологию.
Затем он поработал над тем, чтобы увязать уро-
ки, полученные им при изучении других дис-
циплин, с миром инвестиций.
Этот подход, имеющий столь широкую осно-
ву, составляет суть Нового Инвестирования. Те-
перь уже недостаточно просто обрести и освоить
основы бухгалтерского учета, экономики и фи-
нансов. Я уверен, что, для того чтобы добиваться
доходов выше среднего уровня, требуется гораз-
до большее. Новое Инвестирование, теория ко-
торого была сформулирована Чарли Мангером и
которое на практике реализовал Билл Миллер,
начинается с первооснов и затем расходится во-
вне во всех направлениях, к любой из научных
дисциплин и ко всем наукам. Новым Инвестиро-
ванием движет острый интеллектуальный аппе-
тит к новым прозрениям и к их использованию,
независимо от того, под каким десятичным ко-
дом Дьюи* могут значиться такие прозрения в
библиотечных каталогах и насколько они пона-
чалу кажутся не связанными друг с другом.
Теперь поговорим откровенно. Гарантирует ли
прочтение этой книги, что вы достигнете таких
же успехов в инвестировании, как Билл Мил-
лер? Нет. Более тонкий вопрос таков: поможет
* Имеется в виду разработанная и принятая в библиотеках
США и других стран система построения библиотечных
каталогов. — Примеч. переводчика.
Предисловие • 7
ли вам чтение этой книги добиваться более вы-
соких инвестиционных результатов, чем те, ко-
торые были у вас в прошлом? Полагаю, что да.
Ошибки при инвестировании чаще всего проис-
ходят в результате замешательства инвесторов.
По моему мнению, фундаментальные уроки ин-
вестирования, полученные нами до сих пор, не
дают нам полного представления о том, как ра-
ботают рынки. Когда мы чего-то не понимаем,
всегда существует 50-процентная вероятность
того, что мы примем неправильное решение.
Если эта книга повысит — хотя бы незначитель-
но — ваше понимание процесса инвестирования
и того, как функционируют рынки, ваши шан-
сы на успех возрастут.
Роберт Дж. Хэгстром
Уэйн, Пенсильвания,
июль 2000 г.
ГЛАВА 1
Решетка
интеллектуальных
моделей
В апреле 1994 г. студенты Школы бизнеса Мар-
шалла в Южнокалифорнийском университе-
те, посещавшие семинар д-ра Гилфорда Бэбкок-
ка по инвестициям, получили редкостное уго-
щение: человек, мнение которого о деньгах при-
нято считать бесценным, дал им мощную пор-
цию знаний о реальном мире.
Перед ними выступил Чарлз Мангер, извест-
ный в инвестиционном сообществе как Чарли, —
вице-председатель совета директоров Berkshire
Hathaway, холдинговой компании, которой ру-
8
Решетка интеллектуальных моделей • 9
ководит самый прославленный инвестор в мире
Уоррен Баффетт. Чарли, получивший юридиче-
ское образование, является партнером и другом
Баффетта. У него репутация откровенного чело-
века; где бы и когда бы он ни выступал, он все-
гда овладевает вниманием слушателей.
Чарли Мангер — интеллектуальная драгоцен-
ность, несколько скрытая в тени его более про-
славленного партнера. В том, что он не на виду,
Уоррен не виноват — просто сам Чарли предпо-
читает держаться незаметно. За исключением не-
которых особых появлений на публике вроде
упомянутого выступления в Южнокалифорний-
ском университете и той выдающейся роли, ко-
торую Чарли играет на годовых собраниях акцио-
неров Berkshire Hathaway, он в основном остает-
ся вне поля зрения общественности. Даже на
ежегодных собраниях акционеров он умышленно
ограничивается краткими репликами, позволяя
Баффетту отвечать на большинство задаваемых
вопросов. Но время от времени у Мангера возни-
кает желание добавить кое-что к сказанному
Баффеттом, и, когда он говорит, акционеры на-
прягаются и подаются вперед, стараясь лучше
видеть Чарли и улавливать каждое его слово.
В тот апрельский день в классе д-ра Бэбкокка
царила примерно такая же атмосфера. Студен-
там было известно, кого они слушают, и они
собирались извлечь пользу из слов человека, об-
ладающего значительным опытом инвестицион-
ной деятельности. То, что они получили вместо
практических рекомендаций, оказалось чем-то
бесконечно более ценным.
С самого начала Чарли созорничал, признав,
что собирается сыграть со своими слушателями
10 • Глава 1
шутку. Вместо того чтобы обсуждать фондовый
рынок, он намеревался поговорить о «выборе
акций как о подразделе искусства практической
мудрости»1. В течение полутора часов он бросал
студентам вызов, требуя, чтобы они расширяли
свои представления о рынке, о финансах, об
экономике в целом и рассматривали эти пред-
меты не как отдельные дисциплины, а как часть
более широкого корпуса знаний, включающего
также психологию, математику, физику, инже-
нерные и гуманитарные науки.
При таком широком видении, предположил
Чарли, каждая дисциплина соединяется со все-
ми другими и в процессе этого усиливается.
Вдумчивый человек из каждой дисциплины чер-
пает важные интеллектуальные модели, ключе-
вые идеи, которые комбинируются друг с дру-
гом, для того чтобы в результате дать целост-
ное, непротиворечивое понимание. Люди, куль-
тивирующие такое видение, находятся уже на
пути к обретению практической мудрости, а она
является тем прочным интеллектуальным осно-
ванием, без которого успех на фондовом рынке
(равно как и на любом ином поприще) оказы-
вается всего лишь кратковременной, эфемерной
случайностью.
Для того чтобы донести свой тезис до ума
слушателей, Чарли использовал запоминающу-
юся метафору, описывающую структуру замыка-
ющихся друг на друге идей: решетку моделей.
«Вам надо держать в голове модели, — объяс-
нял он, — и попытаться упорядочить ваш опыт,
умозрительный и непосредственный, в этой ре-
шетке моделей». Этот зрительный образ оказы-
вает столь прямое воздействие, что слово «ре-
Решетка интеллектуальных моделей • 11
шетка» стало в инвестиционном сообществе
чем-то вроде сокращения, которым упрощенно
обозначают подход Мантера к инвестициям.
К этой теме Чарли часто возвращается. На-
пример, на годовых собраниях акционеров Berk-
shire Hathaway он нередко делает дополнения к
ответам Баффетта на вопросы, цитируя фраг-
менты из какой-нибудь недавно прочитанной им
книги. На первый взгляд цитаты, приводимые
Чарли, казалось бы, не имеют прямого отноше-
ния к инвестированию, но благодаря его объяс-
нениям быстро становятся уместными. Все это
происходит не потому, что ответы Уоррена не-
полны. Вовсе нет. Просто когда Чарли удается
связать идеи Баффетта со сходными идеями из
других научных дисциплин, уровень понимания
проблемы в группе повышается.
Внимание, которое Чарли уделяет другим
дисциплинам, целенаправленно. Чарли действу-
ет в твердой уверенности, что объединение за-
имствованных из разных дисциплин интеллек-
туальных моделей, совершенное таким образом,
чтобы в результате возникла решетка, структура
понимания, — это эффективный способ дости-
жения лучших результатов в инвестиционной де-
ятельности. Вероятность принятия правильных
инвестиционных решений выше в тех случаях,
когда идеи, почерпнутые из различных дисцип-
лин, приводят к одинаковым выводам. Это и есть
максимальный выигрыш — более широкое по-
нимание делает нас более успешными инвесто-
рами. Впрочем, последствия такого понимания
гораздо шире. Люди, стремящиеся понять взаи-
мосвязи, уже идут к обретению практической
мудрости. Благодаря этому мы становимся не
12 • Глава 1
только более искусными инвесторами, но и бо-
лее совершенными лидерами, более зрелыми
гражданами, лучшими родителями, супругами и
друзьями.
Как достичь практической мудрости? Кратко
говоря, достижение практической мудрости —
последовательный процесс, который слагается,
во-первых, из обретения ключевых концепций,
моделей, заимствуемых из многих сфер знания,
и, во-вторых, из обучения тому, как распознать
черты сходства в этих ключевых моделях. Пер-
вое — вопрос самообразования; второе — полу-
чение навыков мыслить и видеть мир иначе.
Обретение знания во многих областях науки —
такая задача может показаться устрашающей.
К счастью, вам нет нужды становиться специа-
листом в каждой из дисциплин. Вам надо всего
лишь изучить основополагающие принципы —
то, что Чарли называет великими идеями, — и
усвоить их так хорошо, чтобы они всегда были
при вас. Следующие главы этой книги должны
послужить отправными точками в процессе та-
кого самообразования. В каждой главе рассмат-
ривается конкретная дисциплина — физика,
биология, социальные науки, психология, фи-
лософия и литература — с точки зрения ее вкла-
да в построение структуры моделей. Разумеется,
мыслящему исследователю доступны и многие
другие источники.
Часто приходится слышать протесты: разве не
это, по идее, должно давать нам высшее обра-
зование, которое учит нас важнейшим концеп-
циям, выработанным в течение столетий? Ко-
нечно. Большинство педагогов со страстью будут
доказывать вам, что наилучший способ «произ-
Решетка интеллектуальных моделей • 13
водства» хорошо образованных людей — обшир-
ная учебная программа, основанная на свобод-
ных искусствах и гуманитарных науках. В теории
с этой позицией поспорят немногие. Но в дей-
ствительности мы стали обществом, которое от-
дает предпочтение специализации, а не широте
знаний.
Это совершенно понятно. Поскольку студен-
ты и их родители платят за высшее образова-
ние, они ожидают, что их инвестиции быстро
окупятся и принесут прибыль в форме предло-
жений хорошей работы после окончания выс-
шего учебного заведения. Они знают, что боль-
шинство специалистов по подбору кадров в
корпорациях стремятся нанимать работников,
обладающих специализированными знаниями и
способных непосредственно внести конкретный
вклад в деятельность организации. Неудивитель-
но, что большая часть современных студентов,
сталкиваясь с подобным давлением, противится
широкому, основанному на гуманитарных науках
образованию, предпочитая ему базовую специ-
альность.
По ходу нашего повествования мы получим
отличную модель того, из чего складывается хо-
рошее образование. Возможно, нам следует об-
ратить более пристальное внимание на приве-
денный ниже пример.
Летом 1749 г. подписчики «Pennsylvania Ga-
zette» вместе с очередным номером получили в
виде приложения памфлет, автором которого
был издатель этой газеты Бенджамин Франклин.
14 • Глава 1
Франклин назвал свой памфлет, озаглавленный
«Proposals Relating to the Education of Youth in
Pennsylvania» («Предложения, касающиеся об-
разования молодежи в Пенсильвании»), «доку-
ментом намеков», в котором выразил сожале-
ние по поводу того, что «у молодежи провин-
ции нет академии»2. Юноши в Коннектикуте и
Массачусетсе уже посещали Йель и Гарвард, в
Вирджинии был Колледж Уильяма и Мэри,
в Нью-Джерси студентов обслуживал Колледж
Нью-Джерси (позднее ставший Принстонским
университетом). А Филадельфия, крупнейший и
богатейший город североамериканских коло-
ний, известный как американские Афины, не
имела учреждения, которое давало бы высшее
образование. В своем памфлете Франклин
разъяснял, как исправить это положение, и
предлагал учредить Публичную академию Фи-
ладельфии.
Для того времени концепция Франклина была
уникальной. Гарвард, Йель, Принстон и Кол-
ледж Уильяма и Мэри были учебными заведе-
ниями для духовенства; в их программах акцент
делался на классических исследованиях, а не на
практических науках, которые готовили бы мо-
лодых людей к занятиям бизнесом и к государ-
ственной службе. Франклин надеялся, что фи-
ладельфийская академия будет уделять внимание
и традиционным классическим наукам (которые
он называл «орнаментальными), и практиче-
ским дисциплинам. «Что касается учебы, — пи-
сал он, — то было бы хорошо, если б их смогли
учить всему полезному и всему орнаментально-
му. Но искусство вечно, а их жизнь коротка. По-
этому предлагается, чтобы они изучали все то,
Решетка интеллектуальных моделей • 15
что, скорее всего, будет наиболее полезным и
наиболее орнаментальным, с учетом тех не-
скольких профессий, к которым они предна-
значили себя».
Сегодня Публичная филадельфийская акаде-
мия Франклина называется Пенсильванским
университетом. Д-р Ричард Бимен, декан уни-
верситетского Колледжа искусств и наук, так
описывает масштаб достижений Франклина3:
«Бенджамин Франклин предложил первую со-
временную светскую программу обучения и вы-
брал для этого удачное время». В XVIII в. объем
знаний в мире резко и стремительно расширял-
ся за счет открытий в математике и естествен-
ных науках, и классическая программа, предус-
матривавшая изучение древнегреческого, латы-
ни и Библии, была уже недостаточна для объяс-
нения этих новых знаний. Франклин предложил
включить новые сферы знаний в программу ака-
демии и пошел еще дальше, посоветовав студен-
там обретать комплексы навыков, необходимых
для того, чтобы добиться успехов на поприще
бизнеса и государственной службы. К этим на-
выкам он относил умение писать, считать, чер-
тить, а также умение выступать перед публикой.
Как только студенты овладеют этими базисны-
ми навыками, говорил Франклин, они смогут
уделить внимание получению знаний.
«Полезные знания почти любого рода можно
обрести благодаря изучению истории», — писал
Франклин. Однако он имел в виду нечто гораздо
большее, чем то определение, которое мы тра-
диционно придаем исторической науке. Для
Франклина понятие «история» охватывало все,
что имело значение, все, что заслуживало усво-
16 • Глава 1
ения. Побуждая молодых людей к изучению ис-
тории, Франклин хотел, чтобы они осваивали
философию, логику, математику, религию, на-
уку управления, право, химию, биологию, ме-
дицину, агрономию, физику и иностранные
языки. Людям, которые сомневались в том, что
столь тяжкая работа действительно необходима,
Франклин отвечал, что учение — не бремя, а
дар. Надо читать труды по всеобщей истории,
говорил Франклин, «это даст вам целостное
представление о делах человеческих».
«Бенджамин Франклин был основоположни-
ком, родоначальником гуманитарного образова-
ния, — указывает Бимен. — Он занимался вос-
питанием привычек мышления. Филадельфий-
ская академия была имевшей широкую основу
платформой пожизненного учения. Разумеется,
Франклин являл собой идеальную модель чело-
века, который учился всю жизнь. Он сохранял
открытость ума, а его интеллектуальные устрем-
ления полностью получали удовлетворение. Как
педагог он — мой герой».
Бимен продолжает: «Успех Бенджамина Фран-
клина как педагога основывался на трех посто-
янных принципах. Во-первых, студент обретал
комплекс базисных навыков: он должен был
уметь читать, писать, считать, быть физически
подготовлен и уметь выступать перед публикой.
Затем студента вводили в различные науки. И на-
конец, его учили культивировать свойства ума
путем постижения взаимосвязей, существующих
между различными научными дисциплинами».
На протяжении 250 лет, прошедших с момента,
когда Франклин выдвинул свое предложение,
Решетка интеллектуальных моделей • 17
американские педагоги спорят о наилучшем ме-
тоде подготовки молодых умов, а администрато-
ры высших учебных заведений продолжают ис-
правлять учебные программы в надежде привлечь
самых способных, самых талантливых студентов.
Есть и критики современной системы образова-
ния, причем многие из их замечаний представ-
ляются обоснованными. Тем не менее наша сис-
тема образования, при всех ее недостатках, дает
вполне хорошие результаты, обеспечивая сту-
дентов навыками и генерируя знания, что соот-
ветствует первым двум главным принципам
Франклина. Правда, нашему образованию зачас-
тую не хватает третьего принципа Франклина:
оно не культивирует те свойства мышления, ко-
торые стремятся связать воедино различные от-
расли знаний.
Мы можем изменить такое положение дел.
Даже если годы нашего формального обучения
в высших учебных заведениях позади, мы имеем
возможность самостоятельно искать связи меж-
ду идеями из различных сфер знания, связи, ко-
торые приводят к истинному пониманию.
Разумеется, легко заметить: культивирование
«свойств мышления» по Франклину, как очень
удачно назвал это профессор Бимен, есть ключ
к достижению того, что Чарли Мангер называет
практической мудростью. Но одно дело — ви-
деть, другое — действовать. Культивирование
«свойств мышления» претит сложившемуся спо-
собу мышления многих из нас. После того как
мы потратили немало лет на обучение одной
18 • Глава 1
специальности, нас теперь просят учиться дру-
гим наукам. Нам говорят, что не надо ограничи-
ваться узкими рамками той дисциплины, в ко-
торой мы стали специалистами; нас призывают
перепрыгивать через интеллектуальные барьеры
и учиться смотреть на то, что находится за эти-
ми барьерами.
Для инвесторов награда за усилия огромна.
Если вы позволите себе заглянуть за ближайшие
барьеры, то сможете замечать сходные черты в
других областях знания и распознавать шаблоны
идей. Затем, по мере того как одна концепция
будет усиливать другую, потом еще одну и еще
одну, вы начнете понимать, что находитесь на
верном пути. Ключ лежит в обнаружении связей
между идеями. К счастью для нас, человеческий
мозг уже работает по этому алгоритму.
В 1895 г. молодой студент-старшекурсник Гар-
вардского университета Эдвард Торндайк под
руководством психолога и философа Уильяма
Джеймса начал изучать поведение животных. Да-
лее мы еще встретим м-ра Джеймса, правда, в
ином качестве, а пока нас интересуют Торндайк
и его новаторские исследования процесса обу-
чения людей и животных. Эдвард Торндайк был
первым ученым, разработавшим концепцию
того, что ныне мы называем системой «стимул—
реакция», в пределах которой происходит обу-
чение, когда между стимулами и реакциями на
них возникают ассоциации (взаимосвязи).
Торндайк продолжил свои исследования в
Университете Колумбии, где тесно сотрудничал
Решетка интеллектуальных моделей • 19
с Робертом С. Вудвортом. Они вместе изучали
процесс передачи знаний. В опубликованной в
1901 г. статье Торндайк и Вудворт пришли к вы-
воду, что обучение в одной сфере не облегчает
обучения в других сферах; скорее, утверждали
они, знания передаются только тогда, когда и в
первоначальной, и в новой ситуациях присут-
ствуют сходные элементы. Другими словами,
если мы понимаем явление А и узнаем в явлении
Б нечто, имеющее сходство с А, то мы на пути к
постижению явления Б. С этой точки зрения
обучение новым концепциям имеет меньшее
отношение к изменению способности людей
учиться, нежели к существованию общих черт.
Мы изучаем новые объекты не потому, что ка-
ким-то образом стали способнее и умнее, а по-
тому, что научились лучше распознавать струк-
туры объектов.
Выдвинутая Эдвардом Торндайком теория обуче-
ния составляет основу существующей в совре-
менной когнитивной науке теории, которую на-
зывают коннекционизмом. (Когнитивные науки
изучают процессы работы мозга — то, как мы
думаем, учимся, рассуждаем, запоминаем и при-
нимаем решения.) Коннекционизм, построен-
ный на основе проведенного Торндайком иссле-
дования взаимосвязей стимулов и реакций, ут-
верждает, что обучение — это процесс проб и
ошибок, в ходе которого благоприятные реакции
на новые ситуации (или новые стимулы) факти-
чески изменяют нейронные связи между клетка-
ми мозга. Иначе говоря, процесс обучения воз-
действует на синаптические связи между нейро-
нами, которые постоянно приспосабливаются,
20 • Глава 1
по мере того как мозг узнает знакомые структу-
ры и усваивает новую информацию. Мозг обла-
дает способностью соединять соотносящиеся
друг с другом связи в цепи и переносить уже об-
ретенные знания на сходные ситуации; таким
образом, интеллект можно считать функцией от
числа усвоенных человеком связей.
В последнее время коннекционизм привлека-
ет значительное внимание как руководителей
бизнеса, так и ученых, потому что эта теория
составляет суть мощной новой системы инфор-
мационной технологии, известной под названи-
ем «искусственные нейронные сети». Нейронные
сети (как их чаще упрощенно называют) пыта-
ются воспроизвести работу мозга точнее, чем это
могут делать традиционные компьютеры.
В мозгу нейроны функционируют в пределах
групп, именуемых сетями, и каждый нейрон вза-
имосвязан с тысячами других нейронов. Таким
образом, мозг можно представить как комплекс
нейронных сетей. В свою очередь, искусствен-
ные нейронные сети — это «компьютеры», в об-
щих чертах копирующие структуру мозга: они со-
стоят из сотен блоков-процессоров (аналогич-
ных нейронам), которые соединены с другими
подобными блоками, встроенными в сложную
сетевую структуру. (Удивительно, но скорость
работы нейронов на несколько порядков усту-
пает быстродействию кремниевых чипов, одна-
ко мозг восполняет Этот недостаток за счет ог-
ромного числа связей, которые позволяют ему
работать с потрясающей эффективностью.)
Огромная мощь нейронной сети (и то каче-
ство, которое придает ему принципиальное от-
личие от традиционного компьютера) состоит в
Решетка интеллектуальных моделей • 21
том, что взвешивание связей между ее блоками
можно регулировать, — аналогично регулируют-
ся синаптические связи мозга, которые усили-
ваются или ослабевают, а то и вовсе переключа-
ются так, как это необходимо для выполнения
различных задач. Нейронная сеть может обучать-
ся. Как и человеческий мозг, нейронная сеть спо-
собна распознавать сложные структуры, упоря-
дочивать новую информацию и строить ассоци-
ативные связи между новыми данными.
Мы только-только начинаем понимать, как
можно применять эту технологию в мире бизне-
са. Приведу лишь несколько примеров. Произво-
дители детского питания используют эту техно-
логию для управления торговлей фьючерсами на
скот. Для предприятий, занимающихся разливом
безалкогольных напитков, эта технология вы-
ступает как «электронный нос», улавливающий
и анализирующий неприятные запахи. Компа-
нии, работающие с кредитными картами, при-
меняют ту же технологию для обнаружения под-
дельных подписей и случаев мошенничества по-
средством выявления отклонений в индивиду-
альных способах расходования денег. Компании,
гарантирующие ипотечные займы, используют
эту технологию при прогнозировании креди-
тоспособности заемщиков. Многие производите-
ли продовольственных продуктов с помощью
этой технологии контролируют качество своей
продукции. Авиакомпании применяют ее для
прогнозирования спроса на полеты, а одна авиа-
компания полагается на эту технологию при
определении количества прохладительных напит-
ков, которое, скорее всего, потребуют ее пасса-
жиры. Почтовые службы используют нейронные
22 • Глава 1
сети для дешифровки скверных почерков, ме-
теорологические службы — для составления про-
гнозов погоды, а компьютерные компании —
для разработки программных продуктов, способ-
ных распознавать написанные от руки сообще-
ния для передачи по факсу и строить рисунки,
которые наносятся на бумажные салфетки для
коктейлей.
Процесс построения и использования решетки
интеллектуальных моделей — это инновацион-
ный подход к мышлению. Многим неспециалис-
там такой процесс может казаться пугающим,
пугающим до умственного паралича. К счастью,
у этого процесса есть «дорожная карта», кото-
рая вполне понятна и которой легко следовать.
Институт Санта-Фе, расположенный в одно-
именном городе (штат Нью-Мексико), — это
многодисциплинарное исследовательское и об-
разовательное учреждение, в котором собраны
физики, биологи, математики, специалисты по
компьютерным технологиям, психологи и эко-
номисты, занимающиеся изучением сложных
систем. Эти ученые пытаются понять строение и
принципы действия иммунных систем, цент-
ральных нервных систем, экологических систем,
экономик, а также предсказать их функциони-
рование, и они остро заинтересованы в новых
способах мышления.
Джон Г. Холланд, профессор Мичиганского
университета, работающий на двух факультетах
(психологии и инженерных и компьютерных
наук), — частый гость в Институте Санта-Фе,
Решетка интеллектуальных моделей • 23
где он читает лекции об инновационном мыш-
лении. По его мнению, инновационное мышле-
ние требует, чтобы мы совершили два важных
шага. Во-первых, мы должны понять основы дис-
циплин, из которых намереваемся извлекать зна-
ния, и, во-вторых, нам необходимо осознать
пользу и выгоды метафор.
Очевидно, что первый шаг полностью соот-
ветствует первой фазе процесса обретения прак-
тической мудрости, описанного Чарли Манте-
ром. Способность увязывать интеллектуальные
модели и затем извлекать пользу из установлен-
ных связей предполагает, что вы понимаете ос-
нову каждой из составляющих решетку моделей.
Если у вас нет ни малейшего представления о
том, как действует каждая модель и какие явле-
ния она описывает, связывать интеллектуальные
модели бесполезно. Впрочем, помните: вам во-
все не обязательно становиться глубоким спе-
циалистом по каждой из дисциплин; важно по-
нимать основополагающие принципы.
Второй шаг (нахождение метафор) может по-
началу показаться удивительным, особенно если
это ассоциируется у вас с уроками родного язы-
ка в девятом классе средней школы. Упрощенно
говоря, метафора — это способ передачи смыс-
ла с помощью необычного языка, в котором
слова не имеют своего буквального значения.
Когда мы жалуемся: «Работа была сущим адом»,
мы на самом деле вовсе не подразумеваем, что
весь день орудовали лопатой посреди пламени и
горячего пепла, а скорее хотим поведать, при-
чем со всей определенностью, что в офисе вы-
дался трудный день. Примененная подобным об-
разом метафора — это предельно сжатый, запо-
24 • Глава 1
минающийся и зачастую красочный способ вы-
ражения чувств.
В более глубоком смысле метафоры представ-
ляют собой не только необычный язык, но так-
же образ мыслей и действия людей. Лингвисты
Джордж Лейкофф и Марк Джонсон в книге
«Metaphors We Live Ву» («Метафоры, в соответ-
ствии с которыми мы живем») высказывают
предположение, что «наша обычная концепту-
альная система, в рамках которой мы мыслим и
действуем, по природе своей в сущности мета-
форична»4.
Но, как утверждает Холланд, метафоры —
нечто большее, чем просто красочная, яркая
форма речи, даже больше, чем представление
мыслей. Метафоры также помогают нам вводить
идеи в модели. И это, говорит Холланд, состав-
ляет основу инновационного мышления. Так,
прибегая к метафорам, вы можете передавать
суть одной концепции, сравнивая ее с другой,
общепонятной концепцией или используя прос-
тую модель для описания идеи, которая помо-
гает осознать сложности, присущие похожей
идее. В обоих случаях мы используем одну кон-
цепцию (концепцию-источник), для того чтобы
лучше понять другую (концепцию-цель). Таким
образом, метафоры не только выражают суще-
ствующие идеи, но и стимулируют появление
новых идей.
В книге «Connections» («Связи»), в основу ко-
торой легла серия передач на канале PBS*,
* Американский общественный телеканал, существующий
не столько за счет рекламы, сколько на пожертвования
любителей хорошей музыки и хорошего кино. — При-
меч. ред.
Решетка интеллектуальных моделей • 25
Джеймс Бёрк описывает несколько случаев, ког-
да изобретатели приходили к открытиям, снача-
ла подметив сходства, существовавшие между
более ранним изобретением (источником) и
тем, чего они хотели добиться (целью). Отлич-
ной иллюстрацией этой связи является авто-
мобиль. Карбюратор автомобиля генетически
связан с распылителем духов, который, в свою
очередь, связан с одним жившим в XVIII в.
итальянцем, пытавшимся понять, как обуздать
гидравлическую энергию воды. Электрический
пистолет, первоначально изобретенный Алес-
сандро Вольта для проверки чистоты воздуха, в
конце концов, 125 лет спустя, стал зажигать ис-
крой топливо, распыленное карбюратором. Сис-
тема передач автомобиля — прямой потомок во-
дяного колеса, а происхождение поршней и
цилиндров двигателя можно проследить до дви-
гателя насоса, изобретенного Томасом Ньюко-
меном для откачки воды из угольных шахт. Каж-
дое крупное открытие связано с более ранней
идеей, моделью, которая стимулировала ориги-
нальное мышление.
В нашем случае основной объект, который мы
хотим лучше понять (модель-цель), — это фон-
довый рынок или экономика. С годами мы нако-
пили в рамках финансовой дисциплины бесчис-
ленное множество моделей-источников для
объяснения происходящих на рынке процессов,
но эти модели слишком часто подводят нас.
Функционирование рынков и экономик во мно-
гих отношениях по-прежнему остается загадкой.
Возможно, настало время расширить число дис-
циплин, к которым мы взываем в поиске пони-
мания. Чем больше дисциплин нам надо иссле-
26 • Глава 1
довать, тем больше вероятность того, что мы
найдем сходства механизмов, которые прояснят
загадки. Инновационное мышление, являющее-
ся нашей целью, чаще всего возникает тогда,
когда две или большее число моделей действуют
в совокупности.
Понятие «решетка» само по себе метафора. И на
первый, поверхностный взгляд — очень простая
метафора. Что такое решетка, известно всякому,
и у большинства людей есть непосредственный
опыт обращения с решетками. Вероятно, в Аме-
рике не найдется человека, кто, занимаясь тем,
что называется «сделай сам», в какой-то момент
не воспользовался бы решеткой, длина которой
вдвое превышает ширину. Мы используем такие
решетки для украшения оград, для создания
тени над нашими патио и как опору, поддержи-
вающую вьющиеся растения. Поэтому не нужно
слишком богатого воображения, чтобы предста-
вить себе метафорическую решетку как поддер-
живающую структуру, которая упорядочивает
набор интеллектуальных моделей.
Однако, как и в случае многих других идей,
поначалу кажущихся простыми, чем присталь-
нее мы изучаем метафору «решетка», тем
сложнее становится эта метафора и тем труднее
сохранять ее как сугубо интеллектуальную кон-
цепцию. Одним из понятных свойств человече-
ского ума является изменчивость, с которой он
получает и обрабатывает информацию. Любой
педагог знает: лучший способ научить чему-то
новому одного человека не даст ни малейшего
Решетка интеллектуальных моделей • 27
эффекта при обучении другого. Поэтому наибо-
лее опытные педагоги имеют виртуальную связ-
ку разнообразных ключей, позволяющих откры-
вать умы разных людей.
Сходным образом я обнаружил, что исполь-
зую разнообразные аналогии для представления
концепции решетки интеллектуальных моделей.
Говоря с теми, кто обладает знаниями высоких
технологий, я часто сравниваю процесс постро-
ения решетки с конструированием нейронной
сети — и такие люди моментально понимают
огромные возможности этой концепции. Разго-
варивая с математиками, я могу попросить их
подумать о концепциях, впервые явившихся
Джорджу Буду и позднее формализованных гар-
вардским ученым Гарреттом Биркоффом в кни-
ге «Lattice Theory» («Теория решетки»); это дает
нам двойное усиление сопоставимых теоретиче-
ских структур, которые, по случайности, назы-
вают одинаково. Психологи легко соотносят ре-
шетку с коннекционизмом; педагоги связывают
понятие «решетка» со способностью мозга ис-
кать и находить закономерности. Беседуя с людь-
ми, чья зона интеллектуального комфорта проч-
но укоренена в гуманитарных науках, я говорю
о ценности метафор как средства расширения
пределов нашего понимания. Многие другие, не
являющиеся, как и я, учеными, часто лучше
всего откликаются на описание реальной решет-
ки, в точках пересечения прутьев которой горят
маленькие огоньки.
Я наткнулся на эту аналогию однажды после
полудня, когда глядел из окна на ограду моего
заднего двора. Вся ограда была увенчана декора-
тивной решеткой, которая зрительно разбива-
28 • Глава 1
лась на секции, повторяющие обозначенные
столбами секции самой ограды. Глядя на нее и
размышляя об интеллектуальных моделях, я по-
степенно стал рассматривать каждую секцию ре-
шетки как одну из сфер знания: ближняя к га-
ражу секция стала психологией, следующая —
биологией и т. д. В пределах каждой секции точ-
ки переплетения и соединения двух прутьев было
легко представить как узлы. Затем, так как мозг
перескакивает от одной аналогии к другой, я
внезапно подумал о внешнем рождественском
убранстве двора, и пред моим умственным взо-
ром явились крошечные лампочки, мерцающие
в каждом узле решетки.
Предположим, я силюсь понять какую-то тен-
денцию рынка (рыночный тренд) или принять
инвестиционное решение. Я налагаю неопреде-
ленность на эту решетку. Рассматривая вопрос с
позиций биологии, я мог бы увидеть, как вспы-
хивает несколько лампочек. Если я перейду к сле-
дующей секции, допустим, к психологии, то,
возможно, загорится еще несколько лампочек.
А если бы новые лампочки загорались и при пе-
реходе к следующей секции, а потом к еще од-
ной, я понял бы, что могу идти вперед с обо-
снованной уверенностью, поскольку мои мыс-
ли, поначалу нерешительные, теперь получили
бы подтверждение. И наоборот: если бы в про-
цессе размышления над проблемой не вспыхну-
ло никаких огоньков, я воспринял бы это как
ясное указание на то, что двигаться вперед не
стоит.
Такова мощь решетки интеллектуальных мо-
делей, и эта мощь выходит за рамки узкой проб-
лемы выбора акций. Решетка способна подвести
Решетка интеллектуальных моделей • 29
нас к пониманию всего спектра рыночных сил —
новых предприятий, отраслей и трендов, новых
формирующихся рынков, денежных потоков,
международных сдвигов, экономики в целом и
действий людей, работающих на рынках.
Через два года после того как Чарли Мангер оза-
дачил студентов Южнокалифорнийского уни-
верситета, постигающих финансовые науки,
призывом рассматривать инвестирование как
подраздел практической мудрости, он повторил
идею решетки моделей в Стэнфордской школе
права, на этот раз — в более развернутой, под-
робной форме5.
Чарли начал со своей центральной темы: на-
стоящий и долгосрочный успех приходит к тем
людям, которые прилагают усилия, направлен-
ные сначала на построение решетки интеллекту-
альных моделей, а затем на то, чтобы научиться
мыслить ассоциативно, многодисциплинарным
образом. Чарли предупредил, что это потребует
определенного труда, особенно в том случае,
если полученное вами образование принудило
вас к узкой специализации. Но как только эти
модели прочно займут место в вашем уме, вы
окажетесь интеллектуально оснащенными, для
того чтобы решать множество самых разнообраз-
ных задач. «Вы сможете потянуться и взять ту
модель, которая дает самое лучшее решение
стоящей перед вами проблемы. Все, что вам надо
сделать, — это знать и развивать правильные ал-
горитмы мышления». Несомненно, Бенджамин
Франклин согласился бы с этой мыслью.
30 • Глава 1
Я уверен: людей, желающих попытаться от-
крыть комбинации различных моделей, ожида-
ют необычайные награды. Когда это происходит,
в дело вступает то, что Чарли называет «особен-
но мощными силами». Результат действия таких
сил превосходит результат простого сложения.
Это мощь взрыва критической массы, то, о чем
Мангер, мастер красочного языка, говорит: «эф-
фект прозрения».
Развитие способности мыслить о финансах и
инвестировании как об элементе единого цело-
го, как об одном сегменте общей совокупности
знаний — такова суть философии инвестирова-
ния, излагаемой в этой книге. Правильное раз-
витие такой способности приносит эффект про-
зрения. Полагаю, что в этом — самая большая
надежда на долгосрочный успех нашей инвести-
ционной деятельности.
Давайте теперь предоставим Чарли Мангеру
заключительное слово. Отвечая на вопросы сту-
дентов Стэнфордской школы права, интересо-
вавшихся процессом открытия моделей, Чарли
заметил:
Практическая мудрость по большей части
очень, очень проста. Есть сравнительно не-
большое число дисциплин и сравнительно
малое количество подлинно крупных идей.
А вычисление этих величин доставляет ог-
ромное удовольствие, даже больше того —
удовольствие, которое никогда не заканчи-
вается. Вдобавок это удовольствие прино-
сит большие деньги, как я могу засвиде-
тельствовать на основании моего личного
опыта.
Решетка интеллектуальных моделей *31
То, к чему я вас так настойчиво призы-
ваю, не так уж трудно сделать. А награда за
усилия — просто ошеломляющая... Это по-
может вам в бизнесе. В занятиях юриспру-
денцией. В жизни. И в любви... Это повысит
вашу способность быть полезными для дру-
гих, для себя и сделает вашу жизнь более
радостной.
ГЛАВА 2
Физика:
точка
равновесия
Физика — наука, изучающая материю, энер-
гию и их взаимодействия. Другими слова-
ми, это наука о том, как работает наша Все-
ленная. Физика охватывает все силы, управля-
ющие движением, звуком, светом, теплом,
электричеством и магнетизмом, и их проявле-
ние во всех формах — от мельчайших частиц
атомов до целых звездных систем. Физика со-
ставляет интеллектуальную основу многих хоро-
шо известных и общепризнанных принципов
вроде гравитации и таких головоломных совре-
32
Физика: точка равновесия • 33
менных концепций, как квантовая механика и
теория относительности.
Все это весьма серьезные предметы, которые
зачастую пугают людей, не являющихся учены-
ми. Есть ли физике место в нашей предназна-
ченной для инвесторов решетке интеллектуаль-
ных моделей? По моему мнению, да.
Разумеется, многие полагают, что физика че-
ресчур трудна для обыкновенных смертных или
слишком абстрактна, чтобы иметь какое-либо
реальное приложение к современным финансам.
Если вы в числе таких людей, вспомните на ми-
нутку ваш последний визит в антикварный ма-
газин. Когда у владельца антикварной лавки
слишком большие запасы товаров, неожиданно
оказывается, что можно поторговаться и до-
биться снижения цены. А если вам действитель-
но понравится какая-то антикварная вещица, то
вы, даже зная, что цена на нее весьма высока,
поскольку это редкость, возможно, захотите
заплатить такую цену, потому что ваше жела-
ние владеть этой редкостью будет настолько же
сильным.
То, что происходит в антикварной лавке, под-
чиняется правилу спроса и предложения. Послед-
нее, в свою очередь, представляет собой клас-
сический пример действия закона равновесия, а
«равновесие» является одним из основополага-
ющих понятий физики.
В главе 2 я расскажу о том, как были откры-
ты эти концепции и в какой степени они ныне
обретают несколько иные формы, оказывая
глубочайшее воздействие на финансы и эконо-
мику.
34 • Глава 2
В сущности, эта история начинается с сэра Иса-
ака Ньютона, человека, которого многие исто-
рики считают величайшим научным умом всех
времен. Он родился на Рождество 1642 г. на се-
мейной ферме в английском графстве Линкольн-
шир. Ничто в условиях жизни его семьи тогда не
указывало на то, что появившийся на свет преж-
девременно болезненный ребенок превратится в
гения, который впоследствии будет посвящен
в рыцарское достоинство и станет сэром Иса-
аком Ньютоном. Его отец, не умевший ни чи-
тать, ни писать, умер через несколько месяцев
после рождения Исаака. Ввергнутая в нищету,
мать Ньютона была вынуждена оставить младен-
ца на попечение бабушки, у которой маленький
Исаак прожил 9 лет. Ребенок занимался изобре-
тением хитроумных водяных мельниц, водяных
часов и мельниц, в которых в качестве тягловой
силы работали мыши. Этот детский опыт сослу-
жил Ньютону добрую службу позднее, когда он
стал конструировать собственные научные при-
боры и аппараты для проведения своих экспе-
риментов. Затем, в 19 лет, не имея никакого фор-
мального образования в математике или иной
науке, Ньютон поступил в Колледж Тринити
Кембриджского университета — и попал в осле-
пительный мир, полный новых идей.
В 1661 г., когда Ньютон начал учиться в Кем-
бридже, почти все (как крупные ученые, так и
обыватели) были уверены в том, что миром с
помощью неизъяснимых, сверхъестественных
сил управляет Бог. Но движение к прогрессу,
которое мы теперь называем научной револю-
Физика: точка равновесия • 35
цией, уже началось. За пределами аудиторий, где
проходили формальные занятия, кембриджские
студенты изучали смелые и противоречивые идеи
величайших ученых XVII столетия — Иоганна
Кеплера, Галилео Галилея и Рене Декарта, —
именно эти идеи стимулировали мышление сту-
дентов. То, что Ньютон почерпнул у этих трех
ученых, в конце концов привело его к новому
видению функционирования Вселенной, и в ча-
стности к формулированию закона равновесия.
Иоганн Кеплер, первым повлиявший на мышле-
ние Ньютона, начал свою научную карьеру в ка-
честве помощника Тихо Браге, датского аристо-
крата и ученого, который сконструировал боль-
шой квадрант для изучения движения планет. В те
времена астрономы разрывались между двумя
конкурирующими теориями устройства Вселен-
ной. Одна из них, первоначально выдвинутая
Аристотелем и спустя примерно 400 лет усовер-
шенствованная Птолемеем, гласила, что Солн-
це, звезды и планеты вращаются вокруг Земли.
Другая теория, постулированная в 1543 г. поль-
ским астрономом Николаем Коперником и еще
в XVII в. воспринимавшаяся как еретическая, ут-
верждала, что Солнце неподвижно, а все плане-
ты, включая Землю, движутся вокруг Солнца.
До Браге ученые, в каком бы из двух лагерей
они ни находились, при измерениях положения
небесных тел полагались лишь на свое зрение —
телескоп еще не был изобретен. Квадрант Браге
походил на нечто вроде прицела пушки и мог
фиксировать положения планет под двумя угла-
ми, один из которых измерялся от горизонта, а
второй — от истинного севера.
36 • Глава 2
На протяжении 25 лет Браге в мельчайших
подробностях записывал все данные о положе-
нии планет. В 1601 г., незадолго до смерти, Бра-
ге передал результаты своих наблюдений моло-
дому ученику. Талантливый математик, Кеплер
заново проанализировал подробные данные Бра-
ге и сделал осмысленные выводы из этого ана-
лиза. Свои выводы Кеплер обобщил в виде трех
главных законов движения небесных тел. Ко вре-
мени учебы Ньютона в Кембридже законы Кеп-
лера уже стали брать верх над существовавшими
геоцентрическими теориями в астрономии и
прочно поставили Солнце в центр Вселенной.
Урок, полученный Ньютоном от Кеплера,
неоднократно повторяется на протяжении всей
истории: наши возможности давать ответы на
вопросы даже о самых фундаментальных аспек-
тах человеческого бытия в значительной мере
зависят от имеющихся в распоряжении измери-
тельных инструментов и от способности ученых
прилагать к данным строгие правила математи-
ческих рассуждений.
Вторым, кто оказал влияние на мышление Нью-
тона, стал Галилео Галилей, который умер в год
рождения Ньютона. Галилея, итальянского фи-
лософа, математика, изобретателя и физика,
считают первым современным ученым-экспери-
ментатором. В числе его многих изобретений —
термометр, часы с маятником, транспортир, ко-
торым пользуются чертежники, и, самое главное
для нашей истории, телескоп. Таким образом,
Галилей был первым человеком, который дей-
ствительно наблюдал небесные тела, описанные
астрономами более ранних времен — Кеплером,
Физика: точка равновесия • 37
Коперником, Птолемеем и Аристотелем. С помо-
щью технологии увеличительных оптических ин-
струментов Галилей смог раз и навсегда дока-
зать, что Земля не является центром Вселенной.
Галилей способствовал математизации науки.
Он был уверен, что в природе можно открыть
количественные соотношения, но спешил при-
бавить, что существование таких отношений не
противоречит учению Церкви. По его мнению,
важно было проводить различие между «словом
Божьим» и «творением Божьим». Галилей пола-
гал, что главным является творение Божье, а
задача ученых состоит в том, чтобы на основе
логических рассуждений открыть заложенные в
природе соотношения. Современные ученые це-
нят его прежде всего как создателя эксперимен-
тальных методов исследования.
Третьим, кто оказал влияние на Ньютона, был
Рене Декарт, французский математик и ученый,
которого часто называют отцом современной
философии. Он одним из первых выступил про-
тив аристотелевского видения мира, предложив
вместо этого эмпирический и механистический
подход. Декарт умер в 1650 г., когда Ньютону
было 8 лет, и ко времени его поступления в Кем-
бридж идеи Декарта стали получать признание в
определенных кругах.
Декарт продвигал механистическое видение
мира. Он утверждал, что построение механиче-
ской модели интересующего нас объекта, хотя
бы в воображении, — это единственный способ
понять, как данный объект функционирует. Со-
гласно Декарту, человеческое тело, падающий
камень, растущее дерево или ночное ненастье —
38 • Глава 2
все это указывает на действие законов механики.
Такое механистическое видение мира давало уче-
ным XVII столетия обширную программу интен-
сивных исследований, которая предполагала,
что, сколь бы сложными или трудными ни были
наблюдения, можно открыть законы механики,
лежащие в основе наблюдаемых явлений, и с их
помощью объяснить эти явления.
Когда Ньютон поступил в Кембридж, он не знал
о новых открытиях и теориях этих трех ученых.
Но благодаря своей необыкновенной способно-
сти к сосредоточению Ньютон, упорно учась,
вскоре постиг основные идеи Кеплера, Галилея
и Декарта. Суть нашей истории заключается в
том, что Ньютон сделал с этими идеями.
Еще будучи студентом, Ньютон попытался
объединить открытые Кеплером небесные зако-
ны движения светил с открытыми Галилеем зем-
ными законами падения тел и интегрировать и
то и другое в космологию Декарта, утверждав-
шую, что Вселенная должна функционировать в
соответствии с неизменными законами механи-
ки. Такой подход дал Ньютону общие принци-
пы, в рамках которых он начал формулировать
универсальные законы физики.
Затем, в 1665 г., жизнь Ньютона приняла не-
ожиданный оборот. Из-за чумы, обрушившейся
на Лондон, занятия в Кембридже были прекра-
щены, и Ньютону пришлось уехать на ферму,
где хозяйствовала его семья. Там, в одиночестве
и покое, его гений расцвел. В течение года, ко-
торый впоследствии был назван «annus mitabilis»
(«год чудес»), Ньютон выдвигал новые идеи с
захватывающей дух быстротой. Его первым круп-
Физика: точка равновесия • 39
ным открытием стало изобретение того, что мы
ныне называем дифференциальным и интеграль-
ным исчислением. Затем он разработал оптиче-
скую теорию. Прежде полагали, что цвет — это
смесь света и темноты. Ньютон с помощью ряда
экспериментов с использованием призмы в тем-
ной комнате открыл, что свет представляет со-
бой комбинацию цветов солнечного спектра. Но
главным его открытием того года стал закон все-
мирного тяготения.
Согласно легенде, Ньютон увидел, как с де-
рева упало яблоко, и в моментальном прозре-
нии постиг идею гравитации. Если Кеплер сфор-
мулировал три закона движения планет, а Гали-
лей подтвердил тот факт, что падающие тела
движутся с одинаковым ускорением, Ньютон с
присущей ему гениальностью свел воедино за-
коны Кеплера и наблюдения Галилея. Ньютон
рассудил, что сила, действующая на яблоко, —
это та же самая сила, которая удерживает Луну,
двигающуюся по орбите вокруг Земли, и плане-
ты, вращающиеся вокруг Солнца. Это был неве-
роятный интуитивный прорыв.
Удивительно, но Ньютон в течение более
20 лет не публиковал свой закон тяготения. По-
началу, будучи неспособным представить соб-
ственные открытия с математической точно-
стью, он ожидал выхода в свет своего шедевра,
книги «Principia Mathematica» («Математические
начала натуральной философии»), в которой
были описаны сформулированные им три зако-
на движения1. Используя эти три закона, Нью-
тон смог продемонстрировать, как действует
сила тяготения между двумя телами. Он показал:
планеты остаются на определенных орбитах, по-
40 • Глава 2
тому что скорость их поступательного движения
сбалансирована силой тяжести, притягивающей
их к Солнцу. Таким образом, две равные по ве-
личине силы создают состояние равновесия.
Равновесие определяют как равенство двух
противоположно направленных сил, энергий
или воздействий. Модель равновесия обычно
описывает систему, пребывающую в состоянии
покоя. Такое равновесие называют статичным,
или равновесием покоя. Когда силы согласова-
ны, система достигает динамического равнове-
сия. Линейка, оба конца которой уравновешива-
ют друг друга, представляет собой пример ста-
тичного равновесия. Заполните ванну водой, а
затем перекройте кран, и вы также увидите ста-
тичное равновесие. Но если вы вытащите пробку
из сливного отверстия, а затем откроете кран
настолько, чтобы уровень воды в ванне не ме-
нялся, то станете свидетелем динамического
равновесия. Другим подобным примером явля-
ется человеческое тело. Оно сохраняет динами-
ческое равновесие до тех пор, пока потери теп-
ла при охлаждении уравновешиваются потреб-
лением сахаров.
После публикации «Principia Mathematica» уче-
ные быстро приняли теорию, утверждающую,
что всем в природе управляют универсальные за-
коны, а не божество, волю которого не может
познать ни один человек. Преувеличить значение
этого сдвига в сознании невозможно; он являл
собой не менее чем полный пересмотр основ, на
которых мыслилось человеческое существование.
Как следствие, ученым более не надо было по-
лагаться на божественное откровение в понима-
нии. Если бы они сумели выявить естественные
Физика: точка равновесия • 41
законы, действующие во Вселенной, они могли
бы предсказывать будущее на основании име-
ющихся у них данных. Научный процесс, приме-
няемый для изучения этих естественных зако-
нов, — это и есть наследие Исаака Ньютона.
В ньютоновском видении мира наука пред-
ставляет собой исследование упорядоченной
Вселенной, предсказуемой как часы. Действи-
тельно, для описания нютоновского видения
мира часто используют метафору «заводная Все-
ленная». Точно так же, как можно понять работу
часов, разобрав их механизм на детали, Вселен-
ную можно понять, анализируя составляющие ее
элементы. В сущности, это определение физики:
сведение явлений к нескольким фундаменталь-
ным частицам и установление сил, действующих
на эти частицы. Дробление природы на составля-
ющие более чем на триста лет стало главным за-
нятием науки.
Физика всегда занимала завидное положение
среди наук. Ее математическая точность и неиз-
менные законы соблазняют нас ощущением оп-
ределенности и утешают абсолютными ответами.
Поэтому нам не следует удивляться, узнав, что
все другие науки в поисках ответов обращаются
прежде всего к физике, которая изучает кро-
ющийся за беспорядочностью природы порядок.
Например, в XIX в. некоторые ученые задавались
вопросом, нельзя ли применить концепцию
Ньютона к делам человеческим. Адольф Кетле,
бельгийский математик, известный своими по-
пытками приложить теорию вероятности к обще-
ственным явлениям, ввел в оборот идею «соци-
альной физики». Огюст Конт (с ним мы снова
42 • Глава 2
встретимся в главе 4) разработал науку, объяс-
няющую социальные организации и направля-
ющую социальное планирование, — науку, ко-
торую он назвал «социология». Экономисты так-
же обратили внимание на ньютонову парадигму
и физические законы.
После Ньютона ученые, работающие во мно-
гих отраслях, сосредоточили внимание на систе-
мах, находящихся в равновесии (статическом
или динамическом), полагая, что такое состоя-
ние является конечной целью природы. Если в
действии сил происходили какие-либо отклоне-
ния, ученые предполагали, что отклонения эти
незначительны и временны и система всегда вер-
нется к состоянию равновесия. Важной для на-
шей истории точкой является то, как концепция
равновесия вышла за пределы небесной механи-
ки и получила гораздо более широкое приклад-
ное применение, особенно в экономике.
На протяжении более 200 лет экономисты,
объясняя поведение хозяйственных систем, по-
лагаются на теорию равновесия. Альфред Мар-
шалл, британский экономист, был главным сто-
ронником концепции динамического равновесия
в экономике. Его прославленный труд «Principles
of Economics» («Принципы экономической на-
уки»)*, впервые изданный в 1890 г., считается
одним из наиболее важных вкладов в экономи-
ческую литературу. В книге V «Принципов эконо-
мической науки», посвященной рассмотрению
взаимоотношений спроса, предложения и цены,
* См.: Маршалл А. Принципы экономической науки: В 3 т.
М.: Прогресс—Универе, 1993. — Примеч. ред.
Физика: точка равновесия • 43
Маршалл уделяет три главы экономическому
равновесию, наблюдая проявления такого рав-
новесия на уровне отдельных людей, компаний
и рынка. Говоря о людях, Маршалл объясняет:
Простейший случай сбалансированности
или равновесия желания и усилия обнару-
живается, когда человек удовлетворяет свои
потребности непосредственно собственным
трудом. Когда мальчик собирает голубику,
чтобы поесть ягоды, процесс сбора ягод
какое-то время, вероятно, сам по себе до-
ставляет ему удовольствие; еще какое-то,
более продолжительное, время удоволь-
ствия от поедания голубики более чем до-
статочно, чтобы вознаградить усилия, не-
обходимые для ее сбора. Но после того как
мальчик изрядно полакомился ягодами,
желание съесть еще уменьшается, а про-
цесс сбора ягод начинает вызывать утом-
ление, которое на самом деле может быть
связано не столько с физической устало-
стью, сколько с монотонностью занятия.
Равновесие достигается в тот момент, ког-
да желание мальчика играть и его нежела-
ние продолжать сбор ягод уравновешивает
желание есть голубику2.
Объясняя, как равновесие воздействует на
компании, Маршалл пишет:
Предприятие растет и достигает мощи, а
затем, возможно, вступает в полосу стаг-
нации и упадка; в точке поворота возника-
ет баланс, или равновесие, сил жизни и
упадка3.
44 • Глава 2
Даже на рынке действуют силы равновесия,
которые поддерживают баланс между спросом и
предложением и помогают устанавливать цены
на товары. Маршалл утверждает, что, «когда
цена спроса равна цене предложения, объем
производства не имеет тенденции ни к росту,
ни к сокращению; это и есть равновесие»4.
По мнению Маршалла, экономика, достиг-
шая равновесия, достигает стабильности. Соб-
ственно говоря, Маршалл полагал, что равно-
весие — это естественное состояние экономики.
Если цены, спрос или предложение выйдут из
равновесия, экономика заработает, чтобы вер-
нуться к своему естественному равновесному
состоянию. Привожу его красноречивое доказа-
тельство этого тезиса:
Когда спрос и предложение находятся в
стабильном равновесии, то, если какая-
либо случайность нарушит равновесие
объема производства, моментально в игру
вступят силы, имеющие тенденцию восста-
новить равновесие, — совершенно так же,
как сила тяжести сразу же имеет свойство
возвращать подвешенный на веревке и вы-
веденный из равновесия камень обратно в
положение равновесия. Колебания масшта-
бов производства вокруг положения равно-
весия будут носить примерно такой же ха-
рактер5.
«Принципы экономической науки» Маршал-
ла были образцовым учебником по экономике
на протяжении большей части XX в., до тех пор
пока в 1948 г. не появилась книга Пола Саму-
Физика: точка равновесия • 45
эльсона «Economics» («Экономика»)*. Хотя в
колледжах и вузах более современному учебни-
ку Самуэльсона быстро отдали предпочтение
перед классическим трудом Маршалла, цент-
ральная догма равновесия осталась неизменной.
Согласно Самуэльсону, миллионы цен и мил-
лионы продуктов подсоединены к взаимозави-
симой системе, подобной паутине. В рамках этой
системы семьи, предпочитающие определенные
продукты и услуги, взаимодействуют с компа-
ниями, обеспечивающими их данными продук-
тами и услугами. Эти компании, движимые
стремлением к максимизации прибылей, транс-
формируют информацию, поступающую из се-
мей, в продукты, которые продают семьям. Ло-
гической структурой такого обмена, говорит
Самуэльсон, является система всеобщего равно-
весия.
Пол Самуэльсон, в 1970 г. удостоенный Пре-
мии памяти Альфреда Нобеля по экономике, —
человек огромного интеллекта. Заинтригованный
фондовым рынком, он с подозрением относит-
ся к любому профессионалу, который выступа-
ет с претензиями на способность предсказывать
изменения цен и таким образом обыгрывать ры-
нок. «Уважение к доказательствам, — однажды
написал Самуэльсон, — заставляет меня скло-
ниться к тому, что большинству людей, прини-
мающих решения о портфельных инвестициях,
следовало бы уйти из бизнеса и заняться ре-
монтом водопровода, преподавать древнегре-
ческий или помогать производству годового
См., например: Самуэльсон Пол Э. Экономика. 16-е изд.
М.: Диалектика, 2001; Вильямс, 2003. — Примеч. ред.
46 • Глава 2
ВНП, работая в качестве управляющих корпо-
рациями»6.
Прослеживание того, как Самуэльсон, при его
уважении к доказательствам и научным методам,
разработал собственные теории установления
цен рынком, составляет важную часть нашего
повествования. И в качестве еще одной демонст-
рации кумулятивной природы человеческого зна-
ния отмечу, что отношение Самуэльсона к рын-
ку сформировалось под влиянием трудов Луи Ба-
шелье, Мориса Кендалла и Альфреда Коулса.
В 1932 г. Альфред Коулс создал Комиссию Коул-
са по экономическим исследованиям. Будучи
подписчиком на издания нескольких инвестици-
онных служб, ни одна из которых не предсказа-
ла краха фондового рынка в 1929 г., Коулс взял-
ся установить, могут ли рыночные прогнозисты
на самом деле предсказывать будущие движения
рынка. В ходе одного из самых подробных иссле-
дований комиссия проанализировала 6904 про-
гноза, опубликованных с 1929 по 1944 г. По сло-
вам Коулса, «доказательств способности успеш-
но предсказывать будущие движения фондового
рынка выявить не удалось»7.
Морис Кендалл, профессор статистики в Лон-
донской школе экономики, обратился к прош-
лому, которое исследовали прогнозисты рынка,
чьи работы изучила Комиссия Коулса, и про-
анализировал движения цен на отдельные ак-
ции. В опубликованной в 1953 г. статье под назва-
нием «The Analysis of Economic Time Series»
(«Анализ экономических временных рядов»)
Кендалл рассмотрел поведение цен на акции на
протяжении более 50 лет и не смог обнаружить
Физика: точка равновесия • 47
в этих ценах какой-либо модели или структуры,
которые позволили бы сделать точный прогноз.
По словам Питера Бернстайна, книга которого
«Capital Ideas» («Фундаментальные идеи») по-
священа исследованию истоков современной те-
ории финансов, интерес Самуэльсона к фондо-
вому рынку был в значительной мере вызван со-
общениями о том, что статью Кендалла с
огромным энтузиазмом встретили в Королевс-
ком статистическом обществе.
Размышляя о работе Кендалла, Самуэльсон
связал идею движения котировок с классиче-
ской экономической теорией цены и стоимости.
На протяжении почти 200 лет, прошедших с мо-
мента опубликования «The Wealth of Nations»
(«Исследование о природе и причинах богатства
народов»)* Адама Смита, экономисты едино-
душно считали, что существует некая фундамен-
тальная, неотъемлемая стоимость, «подлинная
стоимость», которая и лежит в основе рынка, а
цены колеблются вокруг этой величины, то пре-
вышая ее, то падая ниже. Разумеется, и эконо-
мистов, и инвесторов с тех пор терзает вопрос о
том, что такое «подлинная стоимость». Альфред
Маршалл внушает нам, что конкуренция в ко-
нечном счете определяет цену равновесия. Если
цены колеблются, это является следствием вре-
менного нарушения баланса между предложени-
ем и спросом, но в конце концов рынок восста-
навливает равновесие.
Самуэльсон, со своей стороны, считал: коти-
ровки пляшут вокруг некоторого значения вслед-
* См., например: Смит Адам. Исследования о природе и
причинах богатства народов: В 2 т. М.: Соцэкгиз, 1931;
1935; 1962. — Примеч. ред.
48 • Глава 2
ствие того, что у участников рынка нет опреде-
ленности относительно будущей стоимости ак-
ций. Вопрос о том, стоит ли акция IBM 100 дол.
или 50 дол., решается в процессе идущих на рын-
ке споров о будущем росте прибылей IBM, о
сравнительной силе конкурентов этой корпора-
ции и о предполагаемых уровнях инфляции и
процентных ставок. В своей эпохальной статье
«Proof That Properly Anticipated Prices Fluctuate
Randomly» («Доказательство случайности коле-
баний правильно предвосхищенных цен»), опуб-
ликованной в 1965 г., Самуэльсон ввел в оборот
концепцию теневых цен, которые выражают
стоимость — возможно, неочевидную, но внут-
ренне присущую акциям. Проблема, конечно же,
заключалась в том, как сделать теневые цены
основой рынка. Далее Самуэльсон произвел по-
истине «революционный переворот», предложив
новый подход к тому, как составлять представ-
ление о поведении фондовых рынков.
Опираясь на материалы малоизвестной док-
торской диссертации, написанной в 1900 г. фран-
цузским математиком Луи Башелье, Самуэльсон
начал ткать теорию рыночных цен. Башелье до-
казал, что изменения цен на рынке предсказать
невозможно. Логика его рассуждений проста.
«Противоречащие друг другу мнения относитель-
но изменений, ожидаемых на рынке, расходят-
ся столь сильно, что в один и тот же момент
покупатели верят в рост цен, а продавцы — в их
снижение», — писал Башелье. Полагая, что в
общем и целом ни покупатели, ни продавцы не
обладают особой проницательностью, Башелье
сделал удивительный вывод: «Представляется,
что рынок, будучи совокупностью спекулянтов,
Физика: точка равновесия • 49
в любой конкретный момент не верит ни в свой
подъем, ни в свое падение, поскольку при лю-
бых котировках число покупателей соответствует
числу продавцов». Таким образом, по Башелье,
«математически выраженное ожидание спеку-
лянта равно нулю»8.
Логика Башелье указала Самуэльсону путь для
выдвижения сформулированной им концепции
теневых цен из-за кулис рынка на его авансцену.
Совершив гигантский скачок, Самуэльсон пред-
положил, что рыночные цены Башелье являются
наилучшим показателем теневых цен. Возможно,
этот показатель не всегда совершенно точен, го-
ворит Самуэльсон, но нет лучшего критерия
оценки внутренне присущей акциям стоимости,
чем постулированная Башелье совокупность по-
купателей и продавцов.
Для того чтобы укрепить теорию теневых цен,
Самуэльсон предложил гипотезу «рациональных
ожиданий». Он пишет: «Нам следовало бы ожи-
дать, что участники рынка, руководствуясь алчной
и разумной корыстью, станут учитывать те элемен-
ты будущих событий, которые в вероятностном
смысле можно заметить по теням, отбрасываемым
ими впереди себя»9. Иными словами, Самуэльсон
считал, что люди принимают рациональные реше-
ния, соответствующие их индивидуальным пред-
почтениям. Отсюда следует, что котировки акций
в любой момент отражают эти рациональные ре-
шения; таким образом, теневые цены и рыночные
цены оказываются одним и тем же.
Есть и другой способ разобраться в этом. Са-
муэльсон взял концепцию равновесия в эконо-
мике и перенес ее на фондовый рынок, соеди-
нив идею движения котировок с классической
50 • Глава 2
мыслью о том, что между рыночной ценой ак-
ций и их стоимостью существует равновесие. Его
идея, что инвесторы действуют на основе раци-
ональных ожиданий, утверждает концепцию рав-
новесия на фондовом рынке.
Человеком, которому принадлежит заслуга вы-
ведения теоретических представлений Самуэль-
сона о рынке на следующий уровень, является
Юджин Фама. Его написанная в Чикагском уни-
верситете докторская диссертация под названи-
ем «The Behavior of Stock Prices» («Поведение
котировок») сразу же привлекла внимание ин-
вестиционного сообщества. Эта работа была пол-
ностью опубликована в 1965 г. в «Journal о
Business», а позднее выдержки из нее приводи-
лись в журналах «The Financial Analysts Journal)
и «Institutional Investor». Идеи Фамы составил!
основание того, что стали называть современ
ной теорией портфельных инвестиций.
Суть концепции Фамы очевидна. Биржевик
котировки непредсказуемы, потому что рыно]
слишком эффективен. На эффективном рыню
огромное множество умных людей (Фама назы
вает их «агенты, рационально стремящиеся i
максимизации прибыли») имеют одновремен
ный доступ ко всей относящейся к делу инфор
мации и энергично применяют эту информации
таким образом, который вызывает моменталь
ную коррекцию котировок (и, следовательно
восстановление равновесия), прежде чем кто-ли
бо успевает извлечь прибыль. На эффективно?
рынке предсказаниям о будущем нет места, по
Физика: точка равновесия • 51
скольку котировки в полной мере отражают всю
доступную информацию. Важно помнить, что
теория эффективного рынка, выдвинутая Фа-
мой, применима только в пределах гораздо бо-
лее широкой концепции рыночного равновесия,
предложенной и обоснованной Маршаллом, Са-
муэльсоном и еще одним экономистом — Уилья-
мом Шарпом.
В 1990 г. Шарп получил Премию имени Аль-
фреда Нобеля по экономике за разработку тео-
рии рыночного равновесия цен на активы в ус-
ловиях риска. Общие контуры его теории впер-
вые были очерчены в опубликованной в 1964 г.
статье «Capital Assets Prices: A Theory of Market
Equilibrium under Condition of Risk» («Цены на
капитальные активы: теория рыночного равно-
весия в условиях риска»), Шарп объясняет: «При
равновесии существует простая линейная связь
между ожидаемой прибылью и стандартным от-
клонением от этой величины (определяемым как
риск)»10. По мнению Шарпа, увеличение рис-
ка — единственный способ достижения более
высокой прибыли. Для того чтобы повысить ожи-
даемые прибыли, инвесторам надо всего лишь
выйти за пределы рынка капиталов. И наоборот:
если инвесторы стремятся к снижению риска,
они должны оставаться в этих пределах и, по-
ступая таким образом, довольствоваться мень-
шими прибылями. В любом случае равновесие со-
храняется.
Концепция равновесия столь глубоко укоренена
в нашей теории экономики и фондового рынка,
52 • Глава 2
что трудно представить какую-либо иную идею,
объясняющую, как могли бы функционировать
эти системы. Как мы видели, равновесие — не
просто становой хребет классической экономи-
ки; оно служит также основой современной тео-
рии портфельных инвестиций. Сомневаться в
обоснованности модели равновесия — значит
вступать в бой с легионами ученых, которые сде-
лали свои карьеры на отстаивании этого идеала.
Хотя аналогия может быть слегка натянутой, у
противников существующей экономической дог-
мы, очень вероятно, возникнут такие же труд-
ности, как те, с которыми столкнулся Копер-
ник, когда поставил под вопрос религиозные
представления о геоцентрической Вселенной.
И все же, невзирая на риск, некоторые ученые
начали сомневаться в истинности теории равно-
весия, определяющей наши представления об
экономике и фондовом рынке.
Одним ИЗ МЕСТ, ГДЕ СТАВЯТ этот вопрос, является
Институт Санта-Фе. Работающие там ученые спе-
циализируются в различных отраслях знания и
исследуют сложные адаптивные системы — сис-
темы, состоящие из множества взаимодейству-
ющих элементов, которые постоянно изменяют
свое поведение в ответ на изменения окружающей
среды. Простые системы, в отличие от сложных,
характеризуются немногим числом взаимодейству-
ющих элементов. Примерами сложных адаптивных
систем служат центральные нервные системы,
экосистемы, колонии муравьев, политические
системы, социальные структуры и экономики.
В этот перечень сложных адаптивных систем сле-
дует внести еще одну — фондовые рынки.
Физика: точка равновесия • 53
Любая сложная адаптивная система в сущнос-
ти представляет собой сеть, которая состоит из
множества индивидуальных агентов, действу-
ющих параллельно друг другу и при этом взаимо-
действующих друг с другом. Критической пере-
менной, обусловливающей сложность и адаптив-
ность системы, является способность составля-
ющих систему агентов (будь то нейроны, муравьи
или инвесторы) накапливать опыт в процессе
взаимодействия с другими агентами, а затем из-
меняться таким образом, чтобы приспособиться
к меняющейся среде. Ни один вдумчивый чело-
век, наблюдающий за современным фондовым
рынком, не может не прийти к заключению, что
рынок проявляет все характерные черты сложной
адаптивной системы. Это наблюдение подводит
нас к сути дела: если сложная адаптивная систе-
ма, по определению, постоянно адаптируется,
то любая подобная система, в том числе и фон-
довый рынок, не может когда-либо достичь со-
стояния совершенного равновесия.
Что означает это предположение для рынка?
Оно ставит под серьезное сомнение классиче-
ские теории экономического равновесия11. Стан-
дартная теория равновесия рациональна, ме-
ханистична и эффективна. Она исходит из по-
сылки, что идентичные отдельные инвесторы
разделяют рациональные ожидания в отноше-
нии движения котировок, а затем эффективно
«встраивают» эту информацию в рынок. Далее,
стандартная теория равновесия исходит из того,
что не существует прибыльных стратегий, кото-
рые не были бы уже оценены рынком.
Сформулированный в Институте Санта-Фе
противоположный подход таков: рынок не ра-
54 • Глава 2
ционален, он не механистичен, а органичен, а
его эффективность несовершенна. В основе этого
представления лежит следующая посылка: инди-
видуальные агенты, в сущности, иррациональ-
ны и потому с неизбежностью неправильно
определяют цены на акции, что создает возмож-
ность для разработки стратегий получения при-
были. (В следующих главах мы рассмотрим лежа-
щую в основе такого поведения психологию,
которая заставляет людей вести себя иррацио-
нально в случаях, когда речь идет о деньгах.)
Катализатором формирования этого альтерна-
тивного представления о рынках стал обвал фон-
дового рынка, случившийся в 1987 г. Согласно
классической теории рынка, внезапные измене-
ния цен происходят потому, что рационально
мыслящие инвесторы приспосабливаются к но-
вой рыночной информации. Однако в ходе ис-
следований, проведенных после 1987 г., не уда-
лось выявить какую-либо информацию, которая
могла бы вызвать произошедшее падение цен.
Если придерживаться строгой интерпретации
рыночного равновесия, то следует исключить
как бумы, так и крахи, как высокие объемы тор-
гов, так и высокие коэффициенты оборота. Но,
как всем нам слишком хорошо известно, объе-
мы торгов и коэффициенты оборота продолжа-
ют расти, а высокая волатильность, подвижность
цен стала скорее нормой, нежели исключением
из правил. Не может ли статься, что автомати-
ческое признание концепции рыночного равно-
весия и дополняющей ее гипотезы эффективно-
го рынка более не заслуживает оправдания?
По всей справедливости я должен указать на
то, что классические экономисты и адепты со-
Физика: точка равновесия • 55
временной теории портфельных инвестиций
признают: их системы неспособны к совершен-
ному равновесию. Ближе к концу жизни даже
Альфред Маршалл не был вполне убежден в
этом (см. примечание 5 в главе 3). Пол Самуэль-
сон считает, что хотя люди не начинают с со-
вершенной рациональности, но со временем ра-
циональный и вдумчивый инвестор превзойдет
инвестора, иррационально мыслящего, полага-
ющегося на интуицию. Сходным образом Фама
уверен, что эффективный рынок не требует ни
абсолютной рациональности, ни совершенной
информации; однако, говорит он, поскольку
рынок эффективен, практически никто не мо-
жет обыграть рынок.
Тогда каким образом гипотеза эффективного
рынка объясняет невероятные успехи инвести-
ционной деятельности Бенджамина Грэма, Уор-
рена Баффетта, Питера Линча и Билла Миллера
или разнообразные стратегии, с помощью кото-
рых в недавнем прошлом удавалось обыгрывать
рынок? Эндрю Ло, профессор финансов в Мас-
сачусетском технологическом институте и соав-
тор книги «А Non-Random Walk down Wall Street»
(«Прогулка по Уолл-стрит не наугад»), указыва-
ет, что «на протяжении последних трех десяти-
летий в ряде исследований сообщалось о так на-
зываемых аномалиях — стратегиях, которые, бу-
дучи применены к данным прежних лет, при-
водили к такой разнице в прибылях, какую
нелегко объяснить одними различиями в уров-
нях риска»12. Эти аномалии охватывают «эффек-
ты размера компаний» (предполагается, что ак-
ции компаний с малой капитализацией прино-
56 • Глава 2
сят весьма высокие прибыли), «календарные эф-
фекты» (предполагается, что в конце календар-
ного года акции компаний с малой капитализа-
цией приносят прибыли намного большие, чем
акции компаний с высокой капитализацией) и
загадку «Value Line» (имеется в виду некое ис-
следование, в котором доказано, что акции, на-
званные в специализированном издании «Value
Line» самыми перспективными, со временем по-
стоянно приносят прибыли выше среднего ры-
ночного уровня).
Мы вынуждены прийти к заключению, что
гипотеза эффективного рынка имеет свои недо-
статки. Принимая во внимание только что упо-
мянутые аномалии и, что более важно, факто-
ры, обусловленные психологией и человеческой
природой, которые будут рассмотрены в следу-
ющих главах, мы не можем сказать, что все ко-
тировки всех акций всегда точно отражают по-
ложение дел. Собственно говоря, Эндрю Ло
утверждает, что среди экспертов по финансовым
вопросам нет консенсуса относительно гипоте-
зы эффективного рынка, и, полагаю, он прав.
Как я подозреваю, большинство экономистов,
если их прижать, сознаются в том, что концеп-
ция рынка, состоящего из одних только рацио-
нальных инвесторов, которые обрабатывают со-
вершенно точную информацию, — это идеали-
зированная система, проявляющая все присущие
любой подобной системе ограничения. Постули-
рованное Луи Башелье равное число покупате-
лей и продавцов, которые демонстрируют про-
возглашенную Самуэльсоном рациональность и
обрабатывают декларированную Фамой совер-
шенную информацию, определенно противо-
Физика: точка равновесия • 57
речит тому, что происходит в реальном инвес-
тиционном мире. Специалисты по инвестици-
онному бизнесу, продолжающие отстаивать иде-
ализированную систему в противовес реально-
сти, могут завести нас на ложную тропу.
И все-таки мы придерживаемся веры в то, что
закон равновесия абсолютен и со всей опреде-
ленностью управляет финансами, экономиками
и рынками. Мы цепляемся за эту веру, потому
что вся ньютонова система, частью которой яв-
ляется равновесие, в течение 300 лет была и до
сих пор остается нашей моделью мышления о
мире. Освободиться от столь глубоко укоренив-
шихся идей нелегко. Однако, действуя в духе
Ньютона, Галилея и Коперника, мы должны
стремиться к тому, чтобы видеть мир таким, ка-
ков он есть, а это означает создание простран-
ства для новых идей.
Позвольте мне здесь сказать со всей яснос-
тью: я не прошу вас отречься от веры в равнове-
сие или прийти к выводу, что моя книга отме-
няет закон спроса и предложения. Мир не на-
столько прост, чтобы я мог делать подобные
заявления в черно-белых тонах; собственно го-
воря, в этом и заключается суть. В сложных ус-
ловиях простых законов недостаточно для объяс-
нения поведения всей системы.
Возможно, равновесие действительно являет-
ся естественным состоянием мира, а восстанов-
ление нарушенного равновесия — целью приро-
ды, однако равновесие — не постоянное усло-
вие, предусматриваемое физикой Ньютона. На
рынке в любой конкретный момент можно об-
наружить как равновесие, так и его нарушение.
Это очень похоже на фотографии с оптическим
58 • Глава 2
эффектом, на которых одновременно запечат-
лены две разные сцены. Например, многие на-
верняка видели фотографию, на которой, как
поначалу кажется, изображен бокал для вина,
и, лишь посмотрев на картинку под другим уг-
лом или с другого расстояния, вы заметите на
ней силуэт женщины в старинном платье. Оба
образа правильны, оба существуют одновремен-
но. Образ, на котором мы фокусируем внима-
ние, — вопрос личной точки зрения. Аналогич-
но равновесие между предложением и спросом,
между ценой и стоимостью всегда будет присут-
ствовать в повседневном функционировании
рынка, однако оно больше не дает нам полного
ответа.
Подобно тому как наша точка зрения на мир
изменилась, когда было наглядно показано, что
Земля более не является центром мироздания,
так, полагаю, изменятся и наши представления
о рынке, когда мы признаем, что механические
законы Ньютона не строго управляют рынком и
на нем действуют и другие силы.
И тут возникает очевидный вопрос: что еще
можно добавить к ньютоновой перспективе, если
она сама по себе неадекватна? Ответ, изложен-
ный в следующей главе, возможно, удивит вас.
ГЛАВА 3
Биология:
происхождение
новых видов
Обвал рынка, случившийся в 1987 г., застал
большинство экономистов, ученых и специ-
алистов по инвестициям врасплох. В классиче-
ском, основанном на концепции равновесия
представлении о рынке, которое столь долго
считали неприкосновенным, ничто и никак не
могло предсказать или хотя бы описать события
1987 г. Эта несостоятельность существующей кон-
цепции открыла возможности для появления
конкурирующих теорий. Главным стало убежде-
ние в том, что рынок и экономику лучше всего
59
60 • Глава 3
рассматривать и понимать в биологической перс-
пективе.
Обращение к биологии в поисках более глу-
бокого постижения финансов и инвестирования
на первый взгляд может показаться странным,
но точно так же, как мы делали при изучении
физики, сосредоточим внимание лишь на одной
центральной идее биологии — на эволюции. По-
скольку в природе эволюционный процесс — это
процесс естественного отбора, рассмотрение
рынка в рамках концепции эволюции позволит
нам наблюдать действие закона экономического
отбора.
Концепция эволюции — не исключительное
открытие ума одного человека. Еще в VI в. до н. э.
греческие и китайские философы высказывали
догадки о возможности развития разнообразных
видов. И все же сегодня принцип эволюции чет-
ко ассоциируется с именем одного человека,
человека, чьи идеи дали толчок научной рево-
люции столь же глубокой, как та, которую по-
лутора веками ранее вызвали труды Исаака Нью-
тона.
Чарлз Роберт Дарвин родился в 1809 г. в семье уче-
ных в Шрюсбери, Англия. Его дедом по отцов-
ской линии был врач и ученый Эразм Дарвин, а
дедом по материнской линии — знаменитый
гончар Джозайя Веджвуд1. Отец Чарлза, также
бывший уважаемым врачом и очень сильной
личностью, настаивал на том, чтобы сын изу-
чал медицину, и записал его в Эдинбургский
университет. Но медицина не интересовала Чарл-
Биология: происхождение новых видов • 61
за. Занятия в аудитории он счел скучными, а зре-
лище хирургических операций, совершаемых без
анестезии, вызвало у него бурную и болезнен-
ную реакцию. Гораздо больше его интересовала
природа, и молодой Дарвин провел много ча-
сов, читая труды по геологии и собирая коллек-
цию насекомых и других видов.
Осознав, что его сын никогда не станет вра-
чом, Роберт Дарвин отправил Чарлза в Кем-
бриджский университет изучать теологию. Буду-
чи снова далеко не лучшим студентом, Чарлз
все же получил степень бакалавра теологии. Бо-
лее важными, чем формальные занятия, оказа-
лись связи, которые установились у него с
несколькими преподавателями Кембриджа. До-
стопочтенный Джон Стивенс Хенслоу, профес-
сор ботаники, разрешил исполненному энтузи-
азма любителю присутствовать на своих лекциях
и сопровождать себя во время ежедневных про-
гулок, посвященных изучению жизни растений.
В компании профессора Чарлз провел так много
времени, что в университете его стали называть
«человек, который гуляет с Хенслоу». Закончив
университет, Дарвин отправился с геологиче-
ской экспедицией в Уэльс, и этот опыт побудил
его задуматься над карьерой геолога. Но, вер-
нувшись домой, он нашел поджидавшее его
письмо, которое навсегда изменило его жизнь.
В письме, написанном профессором Хенслоу,
сообщалось, что профессор рекомендовал Дар-
вина на должность натуралиста в военно-мор-
скую экспедицию. Корабль ее величества «Бигль»
под командованием капитана Роберта Фитцроя
должен был вскоре отправиться в научное пла-
ванье, преследовавшее две цели: продолжить
62 • Глава 3
процесс картографирования побережья Южной
Америки и дополнить исследования географи-
ческой долготы серией хронологических показа-
телей. Выполнение этих задач требовало почти
кругосветного плавания, которое должно было
занять по меньшей мере два года (как оказалось,
путешествие продлилось пять лет). Место нату-
ралиста не подразумевало получения жалова-
нья — на самом деле натуралист должен был
оплатить свои расходы, — но открывшаяся пер-
спектива привела Дарвина в восторг.
Путешествие едва не сорвалось. Столкнувшись
с энергичными возражениями отца, Чарлз по-
началу отклонил предложение. К счастью, в дело
вмешался дядя Чарлза — пользовавшийся ува-
жением д-ра Дарвина Джозайя Веджвуд II, ко-
торый убедил зятя в том, что молодому челове-
ку предоставилась блестящая возможность. Та-
ким образом, когда 27 декабря 1831г. «Бигль»
отплыл из английского порта Плимут, на его
борту находился и Чарлз Дарвин, на которого
были возложены обязанности собирать, записы-
вать и анализировать все образцы флоры и фау-
ны и все прочие аспекты естественной истории,
с какими доведется столкнуться во время путе-
шествия. Дарвину был 21 год.
Чувствовавший себя на суше лучше, чем на
море, Дарвин периодически страдал морской
болезнью и во время плаванья часто держался
особняком, читая книги из корабельной библио-
теки и из своего собственного собрания науч-
ных трудов. Но всякий раз, когда судно приста-
вало к берегу, он с готовностью погружался в
изучение местной природы. То, что ныне извест-
но как самые важные наблюдения Дарвина,
Биология: происхождение новых видов • 63
было сделано им вскоре после начала плаванья,
во время пребывания на Галапагосских остро-
вах, лежащих близ экватора у тихоокеанского
побережья Южной Америки, примерно в 600 ми-
лях к западу от Эквадора.
Как геолог-любитель, Дарвин знал, что ост-
рова архипелага Галапагос классифицируются
как океанические острова, — это означает, что
они возникли из моря в результате вулканиче-
ской деятельности, без каких-либо форм жизни.
Природа создала эти острова и стала ждать, кто
явится на их берега. Океанические острова со
временем становятся обитаемыми, но их засе-
ляют только те виды, которые либо сумели до-
стичь их по воздуху, например на крыльях (как
птицы), либо были занесены ветром (как споры
или семена). Дарвин предположил, что черепахи
и морские игуаны — пловцы, способные долгое
время находиться под водой, — могли совершить
длительное путешествие на Галапагосские ост-
рова из Южной Америки, уцепившись за плаву-
чие обломки, которые гнало течение. Дарвин
также понял, что прочие обнаруженные им на
островах животные были завезены моряками и
авантюристами, побывавшими здесь до него. Но
многое из увиденного на архипелаге заинтриго-
вало и озадачило его.
Особенно Дарвин был поражен присутствием
на островах 13 разновидностей вьюрков. Сначала
он предположил, что эти галапагосские вьюрки
(ныне их называют вьюрками Дарвина) являют-
ся представителями подвида южноамериканских
вьюрков, которых он изучал ранее и которых,
скорее всего, унесло в море штормом. Но по мере
того как Дарвин исследовал модели расселения,
64 • Глава 3
он обратил внимание на то, что на большин-
стве островов архипелага обитали две-три раз-
новидности вьюрков; разнообразие их видов на-
блюдалось только на более крупном главном ос-
трове. Еще больше его заинтриговало то, что все
галапагосские вьюрки различались размерами и
поведением. Одни были большеклювыми и пи-
тались семенами, а другие имели клювы помень-
ше и предпочитали насекомых. Проплыв по все-
му архипелагу, Дарвин обнаружил, что вьюрки
с острова Худ отличались от вьюрков с острова
Тауэр, а обе эти разновидности отличались от
вьюрков, обитавших на острове Индефатигэбл.
Дарвин задумался, что произошло бы, если бы
нескольких вьюрков с острова Худ сильный ве-
тер занес на другой остров, и пришел к следу-
ющему выводу: будучи подготовленными, зара-
нее адаптированными к новой среде обитания,
пришельцы выжили и размножились бы, создав
свою колонию рядом с исконными обитателями.
А если пришельцы не были заранее адаптирова-
ны к новой среде обитания, их численность
быстро сократилась бы. Эта мысль стала одной
из нитей того, что в конце концов превратится
в знаменитый тезис Дарвина.
Когда в 1836г. Дарвин вернулся на родину,
его ожидал восторженный прием в английском
научном сообществе. Дарвин сразу же стал чле-
ном Геологического общества, а три года спустя
его избрали в члены Королевского общества. Он
с головой погрузился в работу. Со стороны каза-
лось, что Дарвин занят подготовкой публика-
ции своих многочисленных геологических и био-
логических открытий. Но в частном порядке он
работал еще и над построением новой теории.
Биология: происхождение новых видов • 65
Просматривая записи, сделанные во время
плаванья, Дарвин пришел в недоумение. Поче-
му птицы и черепахи, обнаруженные на некото-
рых островах архипелага, напоминали виды,
живущие в Южной Америке, а птицы и черепа-
хи, обитавшие на других островах, не были по-
хожи на южноамериканских сородичей? Это на-
блюдение еще сильнее взбудоражило Дарвина,
когда он узнал, что вьюрки, которых он привез
с Галапагосских островов, принадлежат к раз-
ным видам, а не являются простыми разно-
видностями одного вида, как он считал ранее.
Дарвин также обнаружил, что собранные им
птицы-пересмешники принадлежат к трем раз-
личным видам, а черепахи представляют два
вида. Он назвал эти тревожащие его вопросы
«проблема видов» и изложил свои наблюдения
в тетради, которую позднее озаглавил «Тетрадь
о превращении видов».
Теперь Дарвин развернул интенсивные иссле-
дования вариаций видов. Он поглотил все опуб-
ликованные к тому времени труды по данному
вопросу и вел обширную переписку с ботаника-
ми, натуралистами и держателями зверинцев —
со всеми, кто обладал информацией о мутации
видов или имел мнение на этот счет. Все, что он
узнал в тот период, убедило его: он со своей
рабочей гипотезой, предполагавшей, что виды
действительно изменяются в зависимости от ме-
ста обитания или с течением времени, находит-
ся на верном пути. Эта догадка была не просто
радикальной, но и богохульной. Дарвин прила-
гал все силы, чтобы сохранять работу в тайне.
Продолжая исследовать и размышлять, Дар-
вин все более утверждался в мысли, что эволю-
66 • Глава 3
ция действительно имеет место, но не понимал,
как это происходит. Лишь в 1838 г. он смог со-
брать фрагменты в целостную картину. Осенью
1838 г. Дарвин начал читать «Ап Essay on the
Principle of Population» («Опыт о законе народо-
населения») британского экономиста Томаса
Мальтуса*. Рассмотрев соотношение между про-
изводством продовольствия и численностью на-
селения, Мальтус пришел к выводу, что насе-
ление возрастает в геометрической прогрессии,
тогда как средства пропитания (производство
продовольствия) увеличиваются в арифметиче-
ской прогрессии. Таким образом, численность
населения всегда будет увеличиваться опережа-
ющими темпами по сравнению с производством
продовольствия; население продолжит расти до
тех пор, пока этот рост не будет сдержан война-
ми, голодом или заболеваниями.
Дарвин усмотрел непосредственную параллель
между работой Мальтуса и оставшимися без от-
вета вопросами о популяциях животных и рас-
тений. Теория Мальтуса провозглашала, что
ограниченность средств пропитания ввергнет
возросшее население в постоянную борьбу за
выживание. Опираясь на свои многолетние на-
блюдения, Дарвин рассмотрел описанный Маль-
тусом процесс в животном мире. «Меня, хоро-
шо подготовленного длительными наблюдения-
* Полное название русскоязычного издания этой книги
таково: «Опыт о законе народонаселения и его влиянии
на будущее улучшение общества, с замечаниями на раз-
мышления г-на Годвина, месье Кондорсе и других сочи-
нителей» (СПб., 1868). См. также: Мальтус Т. Опыт о за-
коне народонаселения. Петрозаводск: Петроком, 1993. —
Примеч. ред.
Биология: происхождение новых видов • 67
ми за привычками животных и растений к тому,
чтобы оценить идею борьбы за существование, —
писал Дарвин в тетради, — однажды осенило,
что в этих обстоятельствах благоприятные вари-
ации имеют свойство сохраняться, а неблагоп-
риятные — исчезать. Результатом этого должно
стать формирование новых видов. И тут я, нако-
нец, обрел теорию — процесс этого формиро-
вания»2.
Оригинальность теории Дарвина заключается
в том, что борьба за выживание происходит не
только между разными видами, но и между пред-
ставителями одного и того же вида. Например,
если обладание более длинным клювом увели-
чивает шансы птицы на выживание, то большее
количество птиц с длинными клювами выжи-
вет, даст более многочисленное потомство и, та-
ким образом, с большей вероятностью передаст
потомству это преимущество. В конце концов бо-
лее длинный клюв станет доминантной чертой в
данном виде3. Путем такого естественного отбо-
ра, теоретизировал Дарвин, благоприятные ва-
риации сохраняются и передаются следующим
поколениям. После смены нескольких поколений
мелкие постепенные изменения вида начинают
накапливаться и проявляться в более значитель-
ных изменениях. Так происходит эволюция.
К 1842 г. Дарвин завершил краткое описание
своей новой теории, но воздерживался от пуб-
ликации результатов. Возможно, предчувствуя
яростную полемику, которую вызовет его тео-
рия, он настаивал на разработке более полной
документации. Затем, 18 июня 1858 г., Дарвин
получил экземпляр статьи, написанной натура-
листом Альфредом Расселом Уоллесом. В ней
68 • Глава 3
Уоллес кратко изложил теорию, над которой
Дарвин работал в течение 20 лет. Дарвин при-
звал на совет двух коллег, геолога Роберта Лай-
елла и ботаника Джозефа Хукера, и они решили
представить общественности труды и Дарвина,
и Уоллеса в одной публикации. В следующем году
Дарвин опубликовал книгу «On the Origins of
Species by Means of Natural Selection, or the Pre-
servation of Favoured Races in the Struggle for Life»
(«О происхождении видов путем естественного
отбора, или Сохранение избранных видов в
борьбе за выживание»), которая была распрода-
на в первый же день. К 1872 г. «Происхождение
видов», как называли эту книгу, выдержала ше-
стое издание.
Дарвин написал книгу столетия, а возможно,
говорит известный биолог-эволюционист Ричард
Доукинс, книгу тысячелетия. «„Происхождение
видов“ раз и навсегда изменило представление
человечества о человечности, обо всей жиз-
ни», — пишет Доукинс4. Эта книга также изме-
нила наше представление о других областях зна-
ния, в том числе и об экономике. Именно на
этом изменении мы и сосредоточим внимание в
данной главе.
Брайан Артур, прежде работавший в Стэнфорде,
а ныне являющийся профессором экономики от
Citibank в Институте Санта-Фе, был одним из
первых экономистов, пожелавших по-новому
взглянуть на реальное функционирование эко-
номики. Воспитанный на классической эконо-
мике, Артур был поглощен учениями Маршал-
Биология: происхождение новых видов • 69
ла и Самуэльсона, и в особенности концепцией
равновесия рынков — стабильности, существу-
ющей между предложением и спросом5. Но мир,
описанный представителями классической эко-
номики, отличался от того, что видел Артур.
Неважно, насколько упорно он стремился по-
стичь учение о стабильности, — вокруг он на-
блюдал одну нестабильность. Мир постоянно
меняется, думал Артур. Мир полон обвалов и
неожиданностей. Мир непрерывно развивается.
В ноябре 1979 г. Артур начал записывать свои
наблюдения в личной тетради, одну из страниц
которой он озаглавил «Экономика: старая и но-
вая». Разделив эту страницу на две колонки, он
стал перечислять в них специфические черты
двух экономик. В колонке «Старая экономика»
Артур охарактеризовал инвесторов как идентич-
ных друг другу, рациональных и равных по спо-
собностям агентов рынка. Система, в которой
действовали такие агенты, была лишена какой
бы то ни было динамики. Все находилось в со-
стоянии равновесия. Экономика основывалась на
принципах классической физики и убеждении в
том, что в структурном отношении система
проста. В колонке «Новая экономика» Артур за-
писал, что люди обладают индивидуальностью
и различаются по своим способностям. Люди
эмоциональны, а система сложна и постоянно
меняется. По мнению Артура, экономика по при-
роде своей не проста, а сложна и более походит
не на физику, а на биологию.
Вежливый, скромный ирландец, Артур при-
знается, что был не первым, кто осмыслил эко-
номику таким образом, однако он точно был
первым, кто столкнулся с этой проблемой.
70 • Глава 3
Кен Эрроу, лауреат Премии памяти Альфре-
да Нобеля по экономике, ввел Брайана в тес-
ный круг ученых, работающих в Институте Сан-
та-Фе. Осенью 1987 г. Эрроу пригласил Артура
сделать доклад о его последних исследованиях
на конференции с участием физиков, биологов
и экономистов. Конференция была организова-
на в надежде на то, что идеи, введенные в обо-
рот в естественных науках, а именно концепция
сложности, стимулируют появление новых спо-
собов мышления в экономике6. Общим знамена-
телем исследований сложности является идея о
том, что действие сложных адаптивных систем
характеризуется множеством составных элемен-
тов, и каждый из них адаптируется к моделям,
которые создаются такими системами, или реа-
гирует на эти модели. Сложные адаптивные сис-
темы пребывают в процессе постоянного разви-
тия. Подобные системы знакомы биологам и эко-
логам, но ученые, работающие в Институте
Санта-Фе, полагали, что концепцию, возмож-
но, надо расширить и что пришло время для
включения исследований экономических систем
и фондовых рынков в рамки всеобъемлющей
концепции сложности.
Освободившись от оков классический теорий,
ученые из Института Санта-Фе смогли указать
четыре особенности, подмеченные ими в эконо-
мике.
1. Рассеянное взаимодействие. То, что проис-
ходит в экономике, определяется взаимо-
действием великого множества отдельных
агентов, которые оперируют параллельно
ДРУГ другу. При этом действия любого из
Биология: происхождение новых видов • 71
них зависят от ожидаемых им действий ог-
раниченного числа других агентов, а также
от созидаемой ими системы.
2. Отсутствие глобального управления. Хотя
существуют законы и учреждения, некой
глобальной сущности, которая управляла
бы экономикой, нет. Скорее, ею управляют
конкуренция и координация действий аген-
тов системы.
3. Постоянная адаптация. Поведение, дей-
ствия и стратегии агентов, а также их про-
дукты и услуги подвергаются постоянному
пересмотру на основании накопленного
опыта. Другими словами, система все вре-
мя адаптируется. Она создает новые продук-
ты, новые рынки, новые институты и но-
вые формы поведения. Это постоянно ра-
ботающая система.
4. Неравновесная динамика. В отличие от моде-
лей равновесия, господствовавших в клас-
сической экономике и мышлении ее пред-
ставителей, ученые из Института Санта-Фе
убеждены в том, что экономика, вслед-
ствие переживаемого ею постоянного изме-
нения, действует отнюдь не в состоянии
равновесия.
Существенным элементом любой сложной
адаптивной системы является петля обратной
связи: агенты системы сначала формируют ожи-
дания или модели, а затем действуют на основа-
нии прогнозов, генерируемых этими моделями.
Но со временем модели меняются в зависимо-
сти от того, насколько точно они предсказыва-
72 • Глава 3
ют поведение окружающей среды. Если модель
полезна, ее сохраняют, а если нет, агенты мо-
дифицируют модель, для того чтобы увеличить
ее прогностические возможности. Очевидно, что
точность прогнозов — главная, важнейшая ха-
рактеристика для участников фондового рынка,
и, научившись рассматривать рынок как своеоб-
разную сложную адаптивную систему, мы смо-
жем более глубоко понимать его.
Вся идея сложных систем — это новый спо-
соб видения мира, способ, который нелегко ус-
воить. Как именно взаимодействуют агенты в
сложной адаптивной системе? Каким образом
они коллективно создают, а затем модифициру-
ют модели прогнозирования будущего? Тем из
нас, кто не является ученым, полезно поупраж-
няться в том, как находить способ видения про-
цесса. Для иллюстрации этого Брайан Артур
предлагает пример, который он окрестил «про-
блема „Эль Фароля“».
«Эль Фароль» — это бар в Санта-Фе, штат
Нью-Мексико, в котором вечером по четвергам
играют ирландскую музыку. Ирландец Артур обо-
жает ходить в это заведение, чтобы послушать
свои любимые мелодии. По большей части посе-
тители бара — люди воспитанные, так что бар —
славное место, где приятно посидеть и послу-
шать музыку. Но порой по вечерам бар набит
пьющими, поющими и буйными людьми, и
обстановка там становится мало приятной. Итак,
Артур столкнулся с проблемой: как определить,
в какие вечера стоит ходить в «Эль Фароль», а в
какие — лучше сидеть дома? Случайно возник-
шая необходимость принимать решение привела
Артура к формулированию математической тео-
Биология: происхождение новых видов • 73
рии, которую он назвал «проблема „Эль Фаро-
ля“» и которая, по его словам, включает все ха-
рактеристики сложной адаптивной системы.
Предположим, говорит Артур, в Санта-Фе
есть сотня людей, кому интересно ходить в «Эль
Фароль», чтобы послушать ирландскую музыку,
но, если в бар набьется много народу, ни один
человек из этой сотни не захочет идти туда. Те-
перь предположим, что бар публикует ежене-
дельные данные о количестве посетителей, по-
бывавших в нем за последние 10 недель. Распо-
лагая этой информацией, любители музыки
построят модели для прогнозирования числа по-
сетителей, которые заявятся в бар в следующий
четверг. Некоторые могут посчитать, что в баре
будет столько же посетителей, сколько и в про-
шлый четверг. Другие предположат, что число
посетителей будет равно среднему числу людей,
побывавших в баре за последние несколько не-
дель. А очень немногие попытаются соотнести
данные о посещаемости бара с погодой или с
другими развлечениями, привлекающими ту же
самую публику. Способов построения моделей,
позволяющих предсказать число людей, которые
придут в бар, — бесконечное множество.
А теперь давайте допустим: каждый любитель
ирландской музыки решает, что число посетите-
лей, при котором в маленьком баре сохраняется
уровень комфорта, составляет 60 человек. Все 100
любителей ирландской музыки, используя лю-
бую из самых точных моделей прогноза числа
посетителей за последние несколько недель, ре-
шат, когда будет достигнут указанный предел.
Поскольку у каждого — своя собственная про-
гностическая модель, в любой определенный
74 • Глава 3
четверг одни отправятся в «Эль Фароль», а дру-
гие останутся дома, потому что их модели пред-
сказывают: этим вечером в баре будет больше
60 посетителей. На следующий день «Эль Фароль»
публикует данные о числе посетителей, и 100 ме-
ломанов обновляют свои модели и готовятся к
построению прогноза на следующую неделю.
Артур говорит, что «процесс „Эль Фароля“»
можно определить как среду, состоящую из про-
гностических моделей. В любой момент имеется
группа моделей, которые считаются «живыми»,
работающими, то есть позволяющими достаточ-
но точно прогнозировать число посетителей бара.
И наоборот: модели, оказавшиеся неточными,
будут медленно «умирать». Каждую неделю но-
вые прогностические модели и новые убежде-
ния будут конкурировать за возможность быть
использованными любителями музыки.
Легко заметить, что «процесс „Эль Фаро-
ля“» — это отзвук дарвиновской идеи выжива-
ния в ходе естественного отбора и что такой про-
цесс можно логически распространить на эко-
номику и рынки. Прогностические модели,
которыми пользуется каждый участник рынка,
конкурируют за выживание с моделями других
участников, а генерируемая рынками обратная
связь способствует модификации одних моделей,
а другие — заставляет исчезнуть. Как говорит Ар-
тур, это мир, который сложен, адаптивен и эво-
люционен.
Здесь вы, возможно, зададитесь теми же во-
просами, которые возникли и у меня, когда я
впервые узнал о «проблеме „Эль Фароля“». Яв-
ляется ли эта проблема чем-то большим, неже-
ли занятной теорией, сформулированной для
Биология: происхождение новых видов • 75
того, чтобы помочь нам понять трудности, воз-
никающие при попытках предсказать поведение
сложных адаптивных систем? Существует ли по-
добная проблема на реальном рынке? Ответ на
оба эти вопроса — да.
Ежегодно компания Merrill Lynch проводит
опрос группы институциональных инвесторов
для определения факторов, которые оказывают
наиболее сильное влияние на выбор акций. Рес-
пондентов просят ранжировать по значимости
следующие 23 фактора:
1. Неожиданная прибыль на акцию
2. Рентабельность акционерного капитала
3. Пересмотр прибылей
4. Соотношение «цена/денежные потоки»
5. Предполагаемый рост прибылей
за пять лет
6. Коэффициент «долг/акционерный
капитал»
7. Инерционность прибыли на акцию
8. Относительная сила
9. Коэффициент «цена/прибыль»
10. Коэффициент «рыночная цена/балансо-
вая стоимость»
11. Изменение мнения аналитиков
12. Изменчивость прибылей
13. Модель дисконтирования дивидендов
14. Коэффициент «цена/объем продаж»
76 • Глава 3
15. Акции, которыми пренебрегают
16. Величина бета*
17. Дисперсия прогнозируемой прибыли
18. Дивидендная доходность
19. Неопределенность прибыли
20. Подверженность внешним рискам
21. Размер компании
22. Дешевизна акций
23. Чувствительность к изменению
процентной ставки
Все эти факторы отражают определенные мо-
дели убеждений, которыми пользуются инвес-
торы для прогнозирования поведения котировок.
Сравнив результаты опросов за несколько лет,
можно увидеть, как изменяется популярность
этих моделей со временем.
В конце 80 — начале 90-х годов XX в. наиболь-
шей популярностью пользовались такие показа-
тели, как коэффициент «долг/акционерный ка-
питал», дивидендная доходность и коэффициент
«рыночная цена/балансовая стоимость». В те вре-
мена скупка предприятий за счет займов была
обычным делом, и эти модели были полезны для
* Величина, характеризующая волатильность (изменчи-
вость) инвестиций в определенную категорию активов.
Рассчитывается как отношение рентабельности инвести-
ций к рентабельности активов данной категории. Катего-
рию активов для акций обычно определяют по индексу
«Standard & Poor’s 500». В современной теории портфель-
ных инвестиций бету используют как меру риска. — При-
меч. переводчика.
Биология: происхождение новых видов • 77
выявления возможных кандидатов на поглоще-
ние. Но по мере того как указанные модели
становились все менее эффективными при про-
гнозировании изменения котировок, их попу-
лярность падала. В последние годы самыми зна-
чимыми показателями стали неожиданные при-
были, коэффициент «цена/денежные потоки» и
рентабельность акционерного капитала.
Думаю, обзоры, проводимые Merrill Lynch, —
отличный пример сформулированной Артуром
«проблемы „Эль Фароля“» в приложении к инве-
стиционному сообществу. Можно сказать, что все
23 модели образуют экосистему одновременно
развивающихся гипотез. При изменении среды
одни модели отмирают, а вместо них появляются
другие. Это и есть сущность эволюции — того, что
можно назвать прикладной эволюцией, которая
разыгрывается в сфере экономики.
Брайан Артур — не единственный из работа-
ющих в Институте Санта-Фе ученых, занимаю-
щихся изучением связей между биологией и эко-
номикой. Дойн Фармер, физик по образованию,
знал, что классическая экономика основана на
законах равновесия, которые он изучал в выс-
шем учебном заведении. Но он также знал, что
реалии, наблюдаемые на рынках, не всегда со-
ответствуют этим законам.
Фармер был убежден в том, что рынок неэф-
фективен. Уж это-то ему было ясно. Лоуренс
Саммерс, впоследствии ставший министром фи-
нансов США, был одним из самых активных
участников конференции, посвященной эконо-
78 • Глава 3
мике и сложным системам, которая состоялась
в Санта-Фе в 1987 г. Саммерс изучил 100 самых
крупных дневных подвижек рынка и смог уста-
новить связь между такими подвижками и ново-
стями лишь в 40% случаев. Другими словами,
более половины крупнейших подвижек на рын-
ке происходит без какого-либо соответствующе-
го информационного повода. Фармер знал, что
такое поведение в высшей степени противоре-
чит теории эффективного рынка. Было ясно, что
чрезмерная подвижность рынка обусловлена ка-
кой-то внутренней динамикой. Но какова эта
динамика? Фармер, обладающий врожденным
любопытством, которое постоянно толкает его
к изучению новых предметов, подумал, что раз-
гадку можно найти не в законах, объясняющих
движение небесных тел, а, скорее, в законах,
объясняющих поведение экосистем.
В рабочем докладе Института Санта-Фе, оза-
главленном «Market Force, Ecology, and Evolu-
tion» («Рыночные силы, экология и эволюция»),
Фармер сделал первый важный шаг к описанию
поведения фондового рынка в категориях био-
логии. Проведенная им аналогия между биоло-
гической экосистемой взаимодействующих видов
и финансовой экосистемой, слагающейся из вза-
имодействующих стратегий, обобщена во врез-
ке, представленной на с. 79 7.
Дойн Фармер первым признал несовершен-
ство такой аналогии, но она послужила стиму-
лом к появлению нового способа размышлений
о рынке. Более того, эта аналогия связывает про-
цесс таких размышлений со вполне определен-
ной наукой, изучающей поведение и развитие
живых систем.
Биология: происхождение новых видов • 79
Биологическая экосистема Виды Отдельные организмы Генотипы (генетическая конституция) Фенотипы (наблюдаемая внешность) Популяция Внешняя среда Отбор Мутации и рекомбинации Финансовая экосистема Стратегии торговли Трейдеры Функциональное представление стратегии Действия, обусловленные стратегией (покупки и продажи) Капитал Цены и другая новая информация Распределение капитала Создание новых стратегий
Если мы углубимся в историю фондового
рынка и попробуем выявить главные, преобла-
давшие в прошлом стратегии его участников,
мы, как я полагаю, обнаружим четыре основ-
ные стратегии (которые в построенной Фарме-
ром аналогии играют роль видов). В 30—40-х го-
дах XX в. господствовала стратегия «дисконта с
балансовой стоимости». Эту стратегию впервые
предложили Бенджамин Грэм и Дэвид Додд в
своем классическом учебнике «Security Analysis»
(«Анализ ценных бумаг»*). После Второй миро-
вой войны и в 1950-х годах в финансовом сооб-
* См. также: С. Коттл, Р. Ф. Мюррей, Ф. Е. Блок. «Анализ
ценных бумаг» Грэма и Додда. М.: Олимп—Бизнес,
2000. — Примеч. ред.
80 • Глава 3
ществе преобладала вторая главная стратегия —
модель роста дивидендов. По мере того как ис-
чезали воспоминания о крахе рынка в 1929 г. и
воцарялось процветание, последовавшее за Вто-
рой мировой войной, инвесторов все сильнее
влекли акции, приносящие высокие дивиденды,
а облигации, дающие низкие прибыли, вышли
из милости. К началу 1960-х годов появилась
третья стратегия. Инвесторы поменяли акции,
приносящие высокие дивиденды, на акции ком-
паний, прибыли которых, как ожидалось, долж-
ны были расти. К 80-м годам XX в. доминировать
стала четвертая стратегия. Инвесторы начали от-
давать предпочтение моделям, основанным не
на величине прибыли, а на денежных потоках.
Сегодня, хотя это еще и не вполне очевидно,
возникает, по-видимому, пятая стратегия, в ос-
нову которой положена рентабельность инвес-
тированного капитала.
Большинство из нас легко узнают эти хоро-
шо известные стратегии. Можно без труда согла-
ситься с тем, что каждая из них получала пред-
почтение перед ранее господствовавшей страте-
гией, а затем уступала место новой. Одним
словом, на фондовом рынке эволюция вершит-
ся посредством экономического отбора.
Как происходит экономический отбор?
Вспомните: в сравнении Дойна Фармера биоло-
гическая популяция аналогична капиталу, а ес-
тественный отбор осуществляется посредством
распределения капитала. Это означает, что ве-
личина капитала меняется в зависимости от по-
пулярности стратегии. Если стратегия успешна,
она привлекает больше капитала и становится
господствующей. Когда открывают новую стра-
Биология: происхождение новых видов • 81
тегию, происходит перераспределение капита-
ла — говоря языком биологии, изменение попу-
ляции. Как замечает Фармер, «долгосрочную
эволюцию рынка можно изучать в категориях де-
нежных потоков. Деньги влияют на финансовую
эволюцию в общем таким же образом, каким
пища влияет на биологическую эволюцию»8.
Почему финансовые стратегии столь разнооб-
разны? По мнению Фармера, ответ на этот во-
прос начинается с того, что основные страте-
гии определяют модели поведения. Участники
рынка рвутся использовать эти очевидные моде-
ли, что создает эффект насыщения. Чем больше
участников рынка пользуется одной и той же
стратегией, тем меньше доходность их бизнеса.
Неэффективность становится очевидной, и пер-
воначальную стратегию отбрасывают. Затем на
сцене появляются участники, которые приносят
с собой новые идеи. Они формируют новые стра-
тегии, и любое число из них могут оказаться
прибыльными. Капитал перераспределяется, и
новые стратегии стремительно распространяют-
ся, что запускает эволюционный процесс по но-
вому кругу.
Станет ли рынок когда-нибудь эффективным?
Вероятно, нет. Каждая стратегия, уничтожающая
неэффективность, вскоре, в свою очередь, бу-
дет вытеснена новой стратегией. Рынок всегда
будет сохранять определенную степень разнооб-
разия, а, как нам известно, это является глав-
ной причиной эволюции.
Итак, мы узнаем, что изучение экономиче-
ских и финансовых систем очень сходно с изу-
чением биологических систем. В обоих случаях
центральным является понятие «изменения» —
82 • Глава 3
то, что биологи называют эволюцией. Модели,
которыми мы пользуемся для объяснения эво-
люции финансовых стратегий, в математическом
отношении сходны с уравнениями, которые ис-
пользуют биологи при изучении популяций в си-
стемах «хищник—добыча», конкурентных или
симбиотических системах.
Концепция эволюции должна быть не чужда фи-
нансовым аналитикам. За пределами рынков
можно легко заметить множество претерпева-
ющих изменения систем — от моды до языка и
массовой культуры во всех ее проявлениях. Если
кому-то понимание финансовых рынков в кате-
гориях эволюции кажется устрашающим, то это,
как я подозреваю, скорее всего, происходит
из-за слов, используемых биологами для описа-
ния процесса: «вариация», «адаптация», «мута-
ция», «генетическая рекомбинация».
Возможно, нам станет легче, если мы перей-
дем на знакомый корпоративному миру язык, в
котором концепция управляемого изменения,
поощряющая инновации и адаптацию к требо-
ваниям рынка, вполне определена и понятна.
Говоря попросту, вся концепция адаптации
строится на идее, что существуют некие пробле-
мы, и виды — либо отрасли или компании —
в конце концов решают эти проблемы, приспо-
сабливаясь к окружающей среде.
Итак, что мы теперь увидим, если обратим
внимание на финансовые рынки? Все те же
адаптацию и изменения, только проявляющиеся
в иных формах. Индекс «Standard & Poor’s 500»,
Биология: происхождение новых видов • 83
существовавший в 60-х годах прошлого века,
имеет мало общего с сегодняшним индексом.
В то время господствующее положение в индек-
се занимали акции промышленных компаний,
выпускающих оборудование; в 2000 г. здесь доми-
нировали высокотехнологичные и финансовые
компании. Как мы уже видели, инвестиционные
стратегии также претерпели изменения. Если вы
все еще выбираете акции с помощью дисконти-
рования к голой балансовой стоимости или по-
лагаетесь на модель роста дивидендов, надеясь на
то, что эти модели поведают вам, когда фондо-
вый рынок пере- или недооценен, то вряд ли вы
можете рассчитывать хотя бы на среднюю рента-
бельность ваших инвестиций. Если в недавние
годы какая-то инвестиционная компания ис-
пользовала эти модели в качестве основной стра-
тегии, то она, скорее всего, либо сменила свои
модели, либо ушла из бизнеса. Эволюция/адап-
тация — общая черта, присущая как финансо-
вым, так и биологическим системам.
Многие прогрессивно мыслящие люди, включая
некоторых из тех, с кем мы встретились в этой
главе, полагают, что теория эволюции может
стать самой могущественной силой в финансо-
вой науке. «Существует много возможностей для
приложения принципов биологии к взаимодей-
ствиям, происходящим в сфере финансов, —
поясняет Дойн Фармер. — В конце концов, фи-
нансовые учреждения — это уникальные челове-
ческие изобретения, обеспечивающие нашему
виду преимущества в адаптации. Это поистине
новый рубеж, исследование которого только-
только началось»9.
84 • Глава 3
Таким образом, возникает соблазн на полной
скорости рвануться к биологической интерпре-
тации экономики и фондового рынка. Можно
обнаружить, что экономика и фондовый рынок
имеют больше аналогий с биологическими сис-
темами, нежели с физическими. Но надо уме-
рить наш энтузиазм: этот подход еще только
разворачивается, и в нем недостает нескольких
фрагментов. По словам Фармера, одним из та-
ких отсутствующих фрагментов является вопрос
скорости: по сравнению с медленно протека-
ющим процессом случайных вариаций в биоло-
гических системах инновации на финансовых
рынках происходят стремительно. По этой при-
чине, считает Дойн Фармер, достижение рын-
ком эффективности — вопрос нескольких деся-
тилетий.
Некоторых людей пугает мысль, что эволю-
ционная биология не может давать надежные
прогнозы. Но ведь Дарвин никогда и не претен-
довал на такую способность. В значительной ме-
ре суть дарвиновской революции заключается в
том, что изменение заменило статику, благода-
ря чему мы получили более точную картину по-
ведения всех живых существ. Джейн Джейкобс
очень верно формулирует суть дела в книге «The
Nature of Economies» («Сущность экономики»):
«Живые системы могут формироваться по мере
своего существования»10. Я думаю, что по одной
лишь этой причине биологические системы, в
том числе и фондовые рынки, в отличие от фи-
зических систем, никогда не обретут стабильно-
го усредненного состояния.
Биология: происхождение новых видов • 85
Немецкий философ Иммануил Кант однажды
сказал, что «никогда не будет Ньютона у травы».
Он ошибся. Интеллектуальная революция, выз-
ванная выдвинутой Дарвином теорией естествен-
ного отбора, оказалась во всех отношениях столь
же мощной, как и та, толчок которой дал закон
всемирного тяготения Ньютона.
Действительно, переход от механистического
мировоззрения к биологическому называют вто-
рой научной революцией. Сегодня, после 300 лет
господства, созданное Ньютоном представление
о Вселенной — механической, действующей в
совершенном равновесии, — устарело. Старая
наука занималась Вселенной, состоящей из от-
дельных частей, управляемой строгими закона-
ми и движимой простыми силами. Системы ста-
рой науки были линейными: изменение должно
быть пропорционально прилагаемым силам. Мел-
кие изменения завершаются мелкими результа-
тами, крупные изменения дают крупные резуль-
таты. В старой науке системы предсказуемы.
Старая наука была поглощена пониманием
законов бытия. Новая наука занимается пости-
жением законов становления. Какая ирония —
биологи, которых некогда считали пасынками
науки, ныне ведут нас от старой науки к науке
новой — Новой Науке, которая является крити-
чески важным элементом платформы Нового
Инвестирования.
Мне кажется, было бы справедливо предоставить
заключительное слово Чарлзу Дарвину. Он был
одаренным писателем, научные наблюдения ко-
86 • Глава 3
торого стали литературными шедеврами. Один из
наиболее известных отрывков из работ Дар-
вина — последний абзац «Происхождения видов»
может служить удачным завершением этой
главы.
Интересно вообразить берег со сложным
рельефом, с богатой и разнообразной рас-
тительностью, птицами, поющими в кус-
тарнике, с вьющимися роями разных на-
секомых и червями, ползающими в толще
сырой земли, и подумать о том, что все
эти тщательно сконструированные формы,
настолько отличающиеся друг от друга и
находящиеся в столь сложной зависимости
друг от друга, порождены законами, кото-
рые действуют вокруг нас. Взятые в самом
широком смысле, эти законы таковы: Рост
через Воспроизводство; Наследственность,
которую почти подразумевает воспроизвод-
ство; Изменчивость вследствие косвенного
и прямого воздействия внешних условий
жизни и использования или неиспользова-
ния; Уровень Прироста — настолько высо-
кий, что приводит к Борьбе за Жизнь и,
как следствие, к Естественному Отбору,
который влечет за собой Расхождения Ха-
рактеров и Исчезновение менее приспо-
собленных форм. Таким, из естественной
войны, из голода и смерти, непосредствен-
ным образом следует самый возвышенный
объект, какой только мы можем вообра-
зить, а именно производство высших жи-
вотных. В этом видении жизни, которую,
со всеми ее разнообразными силами, вдох-
Биология: происхождение новых видов • 87
нули в несколько форм или даже в одну,
есть величие; и пока наша планета продол-
жает свое вращение по орбите в соответ-
ствии с неизменным законом тяготения,
эта жизнь из столь простого начала разви-
лась и продолжает развиваться в бесконеч-
ное разнообразие самых прекрасных и уди-
вительных форм*.
Перевод А. Калинина. — Примеч. ред.
ГЛАВА 4
Социальные
науки:
муравьи, лавины
и сложные
системы
Социальные науки стремятся изучать формы
функционирования людей в обществе — в
надежде когда-нибудь понять групповое пове-
дение. Когда мы перестаем принимать во вни-
мание, что все участники рынка составляют
группу, становится очевидным: пока мы не пой-
88
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 89
мем групповое поведение, мы никогда не узнаем
причины, в силу которых рынки и экономики
ведут себя именно так, как они себя ведут.
На протяжении истории человечества поэты, пи-
сатели, философы, политические лидеры и тео-
логи высказывали мнения о том, как функцио-
нируют общества. Отличительная черта специа-
листов по социальным наукам состоит в том, что
они признают научный процесс. В сущности, этот
процесс сопряжен с разработкой теорий (гипо-
тез) и последующей их проверкой серией управ-
ляемых и повторяющихся экспериментов. Это тот
же подход, который в поисках ответов на инте-
ресующие их вопросы используют химики, фи-
зики, биологи и все прочие ученые.
Специалисты по социальным наукам в ходе
работы над выявлением и объяснением того, как
люди образуют коллективы, организуются и вза-
имодействуют, восприняли научную методоло-
гию и разрабатывают теории, приводящие к по-
строению моделей, которые можно сопоставить
с собранными данными и таким образом испы-
тать и проверить эти теории. Впрочем, посколь-
ку исследования специалистов по общественным
наукам по определению сопряжены с субъектив-
ным и непредсказуемым поведением людей,
процесс, изучаемый этими науками, менее то-
чен, чем процесс, изучаемый естественными
науками, и во многих научных кругах соци-
альные науки пока не удостоились того же уров-
ня признания, каким пользуются астрономия,
физика, химия и биология.
Действительно, высказываются предположе-
ния, что недостаточная зрелость социальных
90 • Глава 4
наук самым непосредственным образом обу-
словлена отсутствием твердых количественных
результатов, которые обычно ассоциируют с ес-
тественными науками. Но теперь, когда необъят-
ная мощь компьютеров позволяет собирать
огромные базы данных, это положение меняет-
ся. Впрочем, все равно остаются те, кто ставит
под сомнение правомерность применения поня-
тия «наука» к изучению социальных систем.
Можно, пожалуй, сказать, что социальные на-
уки все еще ждут своего Исаака Ньютона.
Развитие социальных наук идет по двум направ-
лениям: 1) порыв к единой, интегрированной те-
ории; и 2) все более узкая специализация. Пер-
вый подход, оказавшийся безуспешным, был
предложен французским философом Огюстом
Контом, призвавшим в середине XIX в. к созда-
нию новой науки, которой предстояло занять
место рядом с астрономией, физикой, химией и
биологией. Эту новую науку Конт назвал «социо-
логия». Она должна была объяснить организацию
общества и помочь социальному планированию.
Конт считал изучение общества целостным за-
нятием, утверждая, что общество неделимо, а
потому неделимым должно быть и его исследо-
вание. Но, несмотря на усилия Конта добиться
синтеза, XIX столетие завершилось не создани-
ем единой, интегрированной теории социальных
наук, а, скорее, развитием нескольких разных
дисциплин, в том числе экономики, политиче-
ских наук и антропологии.
Среди социальных наук статус отдельной дис-
циплины первой обрела экономика. Некоторые
люди возводят начало современной экономики
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 91
к 1776 г., когда шотландский экономист Адам
Смит опубликовал свой знаменитый труд «Ис-
следование о природе и причинах богатства на-
родов». Смит, считающийся основоположником
экономики, был также одним из первых, кто
описал воздействие этой науки на общество. Со-
временным экономистам Смит более всего из-
вестен своей защитой капитализма от государст-
венного вмешательства, в том числе от регули-
рования промышленности и от таможенных
пошлин. Смит утверждал, что экономическая
система лучше всего функционирует, когда ос-
новывается на собственном естественном меха-
низме, — этот механизм он образно назвал «не-
зримая рука».
Смит полагал, что причиной роста произво-
дительности и, в конечном счете, богатства соб-
ственников капитала является разделение труда.
Впрочем, он осознавал социальные последствия
разделения труда — упадок общих навыков и ре-
месленничества, вовлечение женщин и детей в
состав рабочей силы и тенденцию к расслоению
общества на экономические классы, имеющие
противоположные интересы. Смит признавал,
что с течением времени собственники капитала
попытаются ограничить заработки рабочих. Так
был вызван к жизни противоположный подход
к экономике, разработанный Карлом Марксом
и другими социалистами, которые доказывали,
что капитализм — всего лишь временная, пре-
ходящая стадия развития человечества и ее
вскоре заменит более гуманная экономическая
система, основанная на кооперации, планиро-
вании и общей собственности на средства про-
изводства.
92 • Глава 4
Принимая во внимание эти дебаты о взаимо-
действии экономики и общества, не будем удив-
ляться тому, что одновременно ученые все ин-
тенсивнее изучали и деятельность правительств.
К XIX столетию роль государства так же зача-
ровала группу людей, занимавшихся социальны-
ми науками и вскоре получивших название спе-
циалистов по политическим наукам, как воздей-
ствие капитала зачаровало экономистов. Эти
новые специалисты по политическим наукам
приступили к исследованию политических по-
следствий свободной от государственного вме-
шательства экономики, провозглашенной Ада-
мом Смитом. Как следовало правительствам
реагировать на новые демократические права
трудящихся, одновременно защищая права част-
ной собственности владельцев капитала? Реше-
ние вопросов о том, кто, что, когда, где и как
получает, стало сутью новой научной дисцип-
лины, называемой политической наукой, или
политологией.
Вскоре наряду с экономикой и политологией
как отдельная дисциплина в рамках социальных
наук обособилась еще одна наука — антрополо-
гия. С самого начала антропология была разделе-
на на две разновидности: антропология физи-
ческая и антропология культурная. Физическая
антропология занималась главным образом изу-
чением эволюции человека как вида и существу-
ющими в мире генетическими системами, таки-
ми как различные расы. В свою очередь, куль-
турная антропология изучала социальные
аспекты многочисленных и разнообразных чело-
веческих учреждений, обнаруживаемых как в
первобытных, так и в современных обществах.
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 93
Именно на этой основе сформировалась и обо-
собилась наука социология. Поначалу отделить
специалистов по культурной антропологии от
новоявленных социологов было трудно, но, ког-
да социологи стали ограничивать свои исследо-
вания современными обществами, предоставляя
изучение примитивных обществ антропологам,
различие стало более четким и понятным.
К началу XX в. социология дифференцирова-
лась на социальную психологию и социальную
биологию. Социальные психологи изучали спо-
собы, посредством которых сознание отдельных
людей, а также коллективное сознание соотно-
сятся с общественным порядком. Они стреми-
лись объяснить, как культура влияет на психо-
логию и, наоборот, как коллективная психоло-
гия влияет на культуру. Более подробно об этом
будет рассказано в следующей главе.
Социальные биологи, со своей стороны,
многим обязаны Чарлзу Дарвину. Все большее
признание в академических кругах эволюци-
онной теории Дарвина и научная зрелость по-
следней побудили некоторых специалистов по
социальным наукам к перенесению биологи-
ческих представлений на общество. У этого под-
хода не было более горячего защитника, чем
Уильям Грэм Самнер — социолог из Йельского
университета, который основал интеллектуаль-
ное движение, получившее известность как со-
циал-дарвинизм. В рамках этого течения Самнер
стремился соединить провозглашенный Адамом
Смитом принцип невмешательства государства
в экономическую деятельность с концепцией ес-
тественного отбора, сформулированной Чарлзом
Дарвином.
94 • Глава 4
По мнению Самнера, между борьбой за вы-
живание в природе и борьбой за существование
в обществе есть тесная связь. Он считал, что,
подобно природе, рынок — это постоянная
борьба за скудные ресурсы и что процесс есте-
ственного отбора среди людей неизбежно при-
ведет к общественному, политическому и нрав-
ственному прогрессу.
После Второй мировой войны социал-дарви-
низм почти на 50 лет практически исчез из на-
учных дискуссий. Биологическая концепция
вновь проявилась лишь совсем недавно. Некото-
рые ученые, прежде всего Эдвард О. Уилсон, за-
ново ввели проблему связей, существующих
между социальными науками и биологией, в
дисциплину, ныне называемую социобиологией.
Большинство ученых, однако, пожелали дистан-
цироваться от причастности к предположению о
том, что естественный отбор может быть оправ-
данием социального неравенства. Такое предпо-
ложение новые социобиологи считают вопи-
ющим искажением сути учения Дарвина. Вместо
этого они сосредоточили свою энергию на раз-
работке более научных принципов, ассоциируе-
мых с эволюцией и ее связью с общественным
развитием.
Все социальные науки — социобиология, поли-
тология, экономика и различные более узкие
дисциплины, существующие в пределах этих
наук, — являются в определенном смысле лишь
разными платформами для размышлений над
одной крупной проблемой: как люди организу-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 95
ются в группы или общества и как ведут себя
эти группы. Политология дает нам внутреннее
понимание процесса и механизмов создания
людьми правительств; экономика помогает нам
понять, как люди производят товары и обмени-
ваются ими, и т. д. Разумеется, каждый человек
одновременно входит в состав нескольких групп,
поэтому главной, высшей проблемой для людей,
стремящихся понять человеческое поведение,
является загадка: как все эти элементы собира-
ются воедино и влияют друг на друга?
Хотя идея интегрированной теории соци-
альных наук угасла в конце XIX столетия, ныне,
в начале XXI в., усиливается интерес к тому, что
можно было бы представить как новый обобщен-
ный подход. Теперь ученые стали изучать пове-
дение целостных систем — то есть не только по-
ведение индивидуумов и групп, но и их взаимо-
действия и механизмы, посредством которых
такие взаимодействия могут, в свою очередь,
влиять на поведение отдельных людей и групп в
будущем. Вследствие этой обоюдности влияния
наша социальная система постоянно вовлечена
в процесс социализации, результаты которого не
только изменяют индивидуальное поведение, но
нередко приводят к неожиданным формам груп-
пового поведения.
Нет слов, это сложная перспектива для изу-
чения человечества. Но никто и не говорит, что
человек — простая тварь, а потому те, кто же-
лает понимать поведение людей, должны искать
способы работы в условиях сложности. По
счастью, руководство лежит под рукой, в сфере
научных исследований, известной как теория
сложности.
96 • Глава 4
В первых главах этой книги мы определили эко-
номические структуры и фондовые рынки как
сложные системы (то есть системы, состоящие
из множества элементов). Многие специалисты
по социальным наукам сегодня исходят из той
же посылки. Они признают, что человеческие
системы — экономические, политические или
социальные — также являются сложными сис-
темами. Еще нам известно, что экономические
системы и фондовые рынки — системы адап-
тивные (то есть их поведение постоянно изме-
няется, по мере того как включенные в них эле-
менты взаимодействуют друг с другом и самой
системой). И теперь социологи снова признают
адаптивность универсальной чертой всех соци-
альных систем.
От ученых-первопроходцев, ныне исследу-
ющих сложные адаптивные системы, мы можем
получить новые представления об огромной со-
циальной системе, именуемой человечеством, и
спроецировать их на функционирование специ-
фических систем вроде фондовых рынков.
Один из аспектов этих систем — процесс их
формирования. Как люди собираются для того,
чтобы образовать сложные системы (социеталь-
ные единицы), и затем организуются в опреде-
ленном порядке? Этот вопрос привел к появле-
нию новой гипотезы, которая, возможно, даст
общую структуру для описания поведения всех
социальных систем. Эту гипотезу называют тео-
рией самоорганизации.
Экономист Пол Кругман занялся системати-
ческим изучением теории самоорганизации, осо-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 97
бенно в приложении к экономике. Для того что-
бы проиллюстрировать процесс самоорганиза-
ции, Кругман предлагает нам вообразить город
Лос-Анджелес. Мы знаем, что сегодня Лос-Ан-
джелес представляет собой не однородный пей-
заж, а собрание разных в социально-экономи-
ческом, расовом и этническом отношениях квар-
талов или общин вроде Кориатауна, Уоттса и
Беверли-Хиллз. Вокруг Лос-Анджелеса — еще
одно собрание множества разных деловых райо-
нов, причем каждый из них создан не специали-
стами по городскому планированию, а возник в
результате спонтанного процесса самоорганиза-
ции. Корейцы переместились в Кориатаун, чтобы
быть ближе к другим корейцам. По мере роста на-
селения в этот район переехало еще больше ко-
рейцев. Таким образом, самоорганизовавшееся
сообщество стало еще и генерировать собствен-
ный рост. Это обязательное для всех решение не
принимал какой-либо главный управляющий,
объясняет Кругман; просто город спонтанно раз-
вивается и организуется подобным образом.
Эволюция большого города — сравнительно
простой пример самоорганизующейся и усили-
вающей себя системы, но подобное поведение
можно наблюдать и в экономических системах.
Кругман полагает, что если на минуту прене-
бречь случайными спадами и подъемами, вы-
званными внешними событиями вроде резких
скачков цен на нефть или военных конфликтов,
то можно увидеть, что циклы экономической ак-
тивности в значительной мере обусловлены эф-
фектом автоматического, спонтанного усиления.
В периоды процветания процесс спонтанного
усиления приводит к увеличению объемов стро-
98 • Глава 4
ительства и производства до пределов, по до-
стижении которых рентабельность инвестиций
начинает падать. В этот момент начинается эко-
номический спад. Спад является самоусилива-
ющимся процессом; эффект автоматического
усиления приводит к сокращению производства,
а сокращение производства со временем вызы-
вает повышение рентабельности инвестиций. Тем
самым весь процесс запускается заново. Кое-кто
может утверждать, что Федеральная резервная
система (ФРС), изменяя процентные ставки,
выступает в роли главного управляющего рын-
ками, но мы-то знаем, что спекулянты, рабо-
тающие на рынке облигаций, зачастую упреж-
дают решения ФРС. Остановившись и подумав,
мы поймем, что у рынков акций и облигаций
нет никакого главного управляющего, причем
оба рынка являются блестящими примерами са-
моорганизующихся и генерирующих собствен-
ный рост систем.
Важно иметь в виду, что теория самооргани-
зации — это всего лишь теория. Хотя она, по-ви-
димому, правдоподобно объясняет функцио-
нирование социальных систем, пока еще не
построены модели, которые позволяли бы ис-
пытывать эту теорию, тем более предсказывать
ее поведение в будущем. Однако теория самоор-
ганизации, по-видимому, является законным
кандидатом на первенство среди обобщенных те-
орий поведения социальных систем.
Вторая характеристика сложных адаптивных
систем — адаптивность — заложена в теории,
известной под названием «теория возникнове-
ния» (theory of emergence). Это название отсыла-
ет нас к способу, посредством которого инди-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 99
видуальные единицы — будь то клетки, нейро-
ны или потребители — комбинируются, для того
чтобы образовать нечто большее, нежели просто
их сумма. Пол Кругман предполагает, что «не-
зримая рука» Адама Смита — это совершенный
пример возникающего поведения. Множество
индивидуумов, каждый из которых стремится
удовлетворить свои собственные, личные мате-
риальные потребности, вступают в отношения
купли-продажи с другими индивидуумами, со-
здавая тем самым возникающую структуру, на-
зываемую рынком. Взаимное приспособление
индивидуальных единиц, соединенное с само-
организующимся поведением системы, рождает
поведенческое целое, возникающее свойство или
качество, которое превосходит индивидуальные
единицы, слагающие это целое.
Точно так же, как и концепция самооргани-
зации, теория возникновения — всего лишь те-
ория. Однако она представляется разумным
объяснением того, что происходит в действи-
тельности, когда индивидуальные единицы схо-
дятся и организуются. Хотя ученые столкнулись
с трудностями моделирования явления самоор-
ганизации, в моделировании возникающего по-
ведения они добились определенного прогресса.
Одну удивительную модель этого явления разра-
батывают в Нью-Мексико.
Национальная лаборатория Лос-Аламос — круп-
нейшая в Соединенных Штатах лаборатория Ми-
нистерства энергетики США и одно из крупней-
ших в мире учреждений, где проводятся много-
дисциплинарные исследования. Лаборатория за-
нимает площадь 43 кв. мили, и в ней работают
100 • Глава 4
почти 10 тысяч человек, в том числе физики, ин-
женеры, химики, биологи и специалисты по на-
укам о Земле.
Большинству людей Лос-Аламос известен как
место, где была создана первая атомная бомба,
но сегодня сфера интересов лаборатории расши-
рилась и охватывает несколько научных про-
грамм, направленных на сохранение и повыше-
ние качества жизни на Земле. Одним из недав-
них смелых начинаний по изучению принятия
решений является проект «Симбиотический ин-
теллект» (ПСИ). Цель ПСИ — понять, как люди,
используя сетевую информацию, решают про-
блемы и создают новые знания. Другими слова-
ми, ПСИ должен способствовать лучшему по-
ниманию возникающих явлений.
Норман Л. Джонсон — один из ученых, ра-
ботающих в рамках ПСИ с самого начала. Хотя
терминология теории возникновения, возмож-
но, нова для непосвященных, Джонсон ука-
зывает, что опыт соприкосновения с возника-
ющими явлениями обычен, даже банален. На
протяжении тысячелетий слагающие общество
структуры демонстрируют способность коллек-
тивно решать проблемы, угрожающие самому их
существованию.
Самоорганизующиеся системы, объясняет
Джонсон, обладают тремя отличительными чер-
тами. Во-первых, сложное всеобщее поведение
вызывают простые соединенные друг с другом
локальные процессоры. В социальных системах
роль локальных процессоров выполняют инди-
видуумы. Во-вторых, решение возникает из раз-
нообразия вкладов, вносимых индивидуумами.
В-третьих, функциональность системы, ее проч-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы *101
ность гораздо выше, чем те же самые характери-
стики, присущие любому из индивидуальных
процессоров. Джонсона восхищают последние
достижения в области высоких технологий, осо-
бенно внедрение и широкое применение Интер-
нета. Джонсон убежден, что симбиотические
комбинации людей и сетей (как в Интернете)
принесут коллективу гораздо лучшие результа-
ты, чем те, которых может добиться любой ин-
дивидуум, действующий в одиночку. Джонсон
предвидит, что «возросшая человеческая актив-
ность в умных системах распределенной инфор-
мации вроде Интернета приведет к беспреце-
дентным способностям организаций и обществ
к решению проблем»1.
Одним из величайших достоинств Интернета
является предоставляемая им возможность
управления информацией; в этом отношении,
говорит Джонсон, Интернет по сравнению с
прежними системами имеет три существенных
преимущества. Во-первых, в отличие от других
систем, в которых информация зачастую разде-
лена физически, Интернет позволяет интегри-
ровать широкий диапазон знаний. Во-вторых,
Интернет может улавливать и демонстрировать
глубину информации. Благодаря оцифровке си-
стемы предоставляют огромные объемы данных
по любой конкретной теме без существенных
дополнительных затрат. В-третьих, Интернет
способен правильно обрабатывать информацию.
Как мы узнаем из следующей главы, посвящен-
ной психологии, сбои в коммуникации между
индивидуумами иногда приводят к потере весь-
ма важной информации. Через Интернет инфор-
мация передается точно, в общем так же, как
102 • Глава 4
могут передавать информацию книги и докумен-
ты. Джонсон уверен, что эти три преимущества,
наряду со взаимосвязанностью миллионов чело-
век резко усилят коллективную способность са-
моорганизующихся систем к решению проблем.
В КАЧЕСТВЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ ЯВЛЕНИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ
рассмотрим знакомую всем социальную систему:
колонию муравьев. Поскольку муравьи — соци-
альные насекомые (они живут колониями, а их
поведение ориентировано не на выживание от-
дельных особей, а на выживание всей колонии),
процесс принятия муравьями решений издавна
интригует специалистов по социальным наукам.
Одна из самых интересных форм поведения му-
равьев — заготовка пищи и последующее опре-
деление ими кратчайшего пути между муравей-
ником и обнаруженным источником пищи2. При
движении между этими двумя точками муравьи
метят путь феромоном, что позволяет им отыс-
кивать дорогу и показывает другим муравьям ме-
стонахождение нового источника пищи.
Поначалу поиск пищи имеет случайный ха-
рактер: муравьи расползаются в самых разных
направлениях от муравейника. Как только они
находят пищу, они возвращаются в муравейник,
оставляя по пути феромоновый след. Но тут про-
является весьма изощренный аспект коллектив-
ного решения проблемы: колония, действуя как
единое целое, способна выбирать кратчайший
путь. Если один муравей случайно находит более
короткий путь от муравейника до источника
пищи, то вследствие его более быстрого возвра-
щения домой концентрация феромона в остав-
ляемом им следе выше. Другие муравьи имеют
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы *103
свойство выбирать тот путь, где концентрация
феромона максимальна, и с этого момента они
двигаются по вновь открытому кратчайшему пути.
Возросшее число муравьев, передвигающихся по
этому пути, оставляют еще больше феромона,
что сильнее привлекает новых муравьев, и так
происходит до тех пор, пока этот путь не стано-
вится предпочтительным маршрутом движения.
Ученым удалось экспериментально продемонст-
рировать, что основанное на феромоновом сле-
де поведение колонии муравьев позволяет им ре-
шать проблему кратчайшего пути. Говоря иначе,
это оптимальное решение является возника-
ющим свойством в коллективном поведении ко-
лонии муравьев.
Норман Джонсон, которого, как и многих
других, очаровало поведение муравьев, взялся
проверять способность людей к коллективному
решению проблем. Он построил компьютерную
версию лабиринта с бесчисленным множеством
ходов, из которых лишь немногие являются ко-
роткими. Компьютерная модель состоит из двух
фаз: фазы обучения и фазы применения. На пер-
вой стадии человек исследует лабиринт, не имея
ни малейшего представления о том, как вы-
браться из него, до тех пор пока не достигает
цели. Эта стадия идентична началу поиска пищи
муравьем. На стадии применения люди просто
используют полученные ими знания. Джонсон
установил, что на первой стадии человеку необ-
ходимо сделать в среднем 34,3 хода для разгадки
лабиринта, а на второй — 12,8 хода. Затем, для
того чтобы найти коллективное решение, Джон-
сон объединил все индивидуальные решения и
применил результат такой комбинации на вто-
104 • Глава 4
рой стадии. Он обнаружил, что, если учитывать
в комбинации индивидуальные результаты по
меньшей мере пяти человек, их коллективное
решение будет лучше усредненного индивиду-
ального результата. Для нахождения кратчайше-
го пути через лабиринт требуется коллектив, со-
стоящий из всего лишь 20 человек, даже если у
них нет общего представления о проблеме. Это
коллективное решение, утверждает Джонсон, и
есть возникающее свойство системы.
Хотя построенный Джонсоном лабиринт —
простая компьютерная модель решения пробле-
мы, тем не менее она наглядно демонстрирует
возникающее поведение. Кроме того, она подво-
дит нас к лучшему пониманию существенно
важной характеристики, которой должна обла-
дать самоорганизующаяся система, для того что-
бы порождать возникающее поведение. Этой ха-
рактеристикой является разнообразие. Джонсон
объясняет: коллективное решение здраво и на-
дежно в том случае, если индивидуальные вкла-
ды в его разработку отражают широкий спектр
опыта членов коллектива в решении стоящей
проблемы. Джонсон сделал интересное открытие:
если система ограничена только высокоэффек-
тивными специалистами, качество коллективно-
го решения снижается. Представляется, что раз-
нообразный по составу коллектив лучше адапти-
руется к неожиданным изменениям структуры3.
Рассматриваемое под более широким углом
зрения, исследование Джонсона предполагает,
что фондовый рынок прочнее в том случае, ког-
да состоит не из исключительно одаренных, а
из различающихся по своим способностям аген-
тов: некоторые из них обладают средним интел-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 105
лекгом, некоторые — интеллектом ниже сред-
него, а есть и потрясающе умные. На первый
взгляд это открытие кажется противоречащим
интуиции. Сегодня мы, не задумываясь, возла-
гаем ответственность за чрезмерную неустойчи-
вость рынка на любительское поведение инди-
видуальных инвесторов и дневных трейдеров. Но
если Джонсон прав, то разнообразие всех инве-
сторов, трейдеров и спекулянтов — как умных,
так и тупых — должно укреплять, а не ослаблять
рынок. И история подтверждает тезис Джон-
сона: оглядываясь назад, мы видим, что во вре-
мена, когда никто еще не слыхивал о дневном
трейдинге, на рынке было множество внезап-
ных оживлений и обвалов, а институциональ-
ные инвесторы разрушали рынок задолго до
того, как в систему включились индивидуаль-
ные инвесторы.
Другим важным прозрением Нормана Джон-
сона является то, что пока система сохраняет до-
статочное разнообразие, она относительно не-
чувствительна к умеренным уровням шумов (под
шумами Джонсон разумеет любую разрушитель-
ную, противоречащую логике рынка деятель-
ность). Для того чтобы доказать это предположе-
ние, Джонсон умышленно ухудшил индивиду-
альные вклады в решение общей проблемы — и
увидел, что это не оказало воздействия на обна-
ружение участниками кратчайшего выхода из ла-
биринта. Даже при более высоких уровнях нару-
шения коллективное поведение после короткой
паузы привело к нахождению кратчайшего пути.
Коллективный процесс принятия решений раз-
валивается, лишь когда шум в системе достигает
наивысшего уровня.
106 • Глава 4
Как известно, в последние годы XX столетия
фондовый рынок отличался необыкновенной
волатильностью. В 2000 г. вслед за несколькими
крутыми спадами индекса Доу-Джонса сово-
купный индекс NASDAQ за один день рухнул
на ошеломляющие 10%. Аналитики мигом воз-
ложили вину за эту подвижность на неопытных
инвесторов, но, судя по исследованиям Джон-
сона, разнообразие участников на самом деле
помогает рынку находить оптимальные решения,
а не обязательно является причиной нестабиль-
ности рынка. Но столь же очевидно, что рынок
время от времени достигает критического уров-
ня напряжения, который в конце концов деста-
билизирует систему, что и случилось 14 апреля
2000 г.
Когда происходят катастрофы, мы, естественно,
стремимся выявить главную причину случивше-
гося, чтобы избежать новой катастрофы или, по
меньшей мере, извлечь некоторое удовлетворе-
ние из понимания произошедшего. Конечно, са-
мый идеальный случай — если мы можем опре-
делить одну конкретную, легко выявляемую при-
чину катастрофы, но, к сожалению, это не
всегда возможно. Многие ученые полагают, что
крупномасштабные события в биологии, геоло-
гии и экономике необязательно являются резуль-
татами одного-единственного крупного события.
Скорее, они оказываются результатом разверты-
вания многих мелких событий, которое порож-
дает эффект лавины. Датский физик Пер Бак раз-
работал целостную теорию поведения систем и
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 107
назвал ее теорией «самоорганизации критичес-
кого состояния».
По мнению Бака, большие сложные систе-
мы, состоящие из миллионов взаимодейству-
ющих частиц, разваливаются не только вслед-
ствие одного катастрофического события, но и
потому, что мелкие события слагаются в цеп-
ную реакцию, которая может привести к боль-
шой катастрофе. Для того чтобы проиллюстри-
ровать концепцию самоорганизующейся крити-
ческой массы, Бак часто использует метафору
кучи песка. Вообразите аппарат, который по од-
ной бросает песчинки на большой плоский стол.
Сначала песок распределяется по всей поверх-
ности стола, а затем начинает образовываться
маленький холмик. По мере того как все новые
песчинки падают на уже лежащие, холмик рас-
тет, пока со всех его сторон не сформируются
пологие склоны. В конце концов наступает мо-
мент, когда песчаный холм больше не может
расти в высоту. После этого песчинки скатыва-
ются вниз по склонам с той же быстротой, с
какой они сыплются на вершину холма. По сло-
вам Бака, кучу песка следует считать самоорга-
низующейся системой в том смысле, что она
формируется сама — ведь никто не укладывает
песчинки в том или ином порядке. Песчинки в
куче сцеплены друг с другом в бесчисленных
комбинациях. Когда куча достигает максималь-
ной высоты, объясняет Бак, можно сказать, что
песок находится в критическом состоянии: мас-
са песка — на грани перехода в нестабильное
состояние.
Если в этот момент к куче добавить всего
лишь одну песчинку, она может вызвать лавину:
108 • Глава 4
песок поползет по склонам кучи. Каждая из ска-
тывающихся по склону песчинок остановится,
когда ей удастся упасть в стабильное положение.
В противном случае песчинка продолжала бы па-
дать и, быть может, ударяла другие песчинки,
которые также могут находиться в нестабильном
состоянии; эти пришедшие в движение песчинки
влекли бы за собой вниз по склону еще больше
песчинок. Лавина прекращается, когда все неста-
бильные песчинки смещаются настолько далеко,
насколько им угодно. Если в результате лавины
куча песка становится плоской, мы можем ска-
зать, что она находится в субкритической фазе,
в которой и будет пребывать до тех пор, пока к
ней не добавят больше песка. Это снова приведет
к формированию песчаного холма и его склонов,
и процесс повторится сначала.
Использованная Пером Баком метафора кучи
песка — весьма эффективный инструмент, кото-
рый помогает понять поведение многих разных
систем. И у естественных, и у социальных систем
мы видим одну и ту же динамику: системы ста-
новятся классом взаимосвязанных подсистем,
которые самоорганизуются до критического пре-
дела и порой стремительно разрушаются только
для того, чтобы позднее заново организоваться.
Является ли фондовый рынок такой системой?
Абсолютно такой, говорит Пер Бак.
Бак представляет свой тезис в работе «Price
Variations in a Stock Market with Many Agents»
(«Колебания цен на фондовом рынке с участи-
ем многих агентов»), написанной в соавторстве
с двумя коллегами4. Эти трое ученых построили
очень простую модель, позволяющую понять по-
ведение действующих на фондовом рынке аген-
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы «109
тов двух типов. Исследователи назвали эти типы
«шумные трейдеры» и «рациональные агенты».
Принося извинения авторам, я вместо этих на-
званий использую более привычные понятия:
фундаменталисты и следующие тренду. Следу-
ющие тренду стремятся извлечь прибыль из из-
менений, происходящих на рынке, либо поку-
пая акции, если цены на них растут, либо про-
давая их в случае снижения цен. Фундаменталис-
ты же покупают и продают не по причине
определенного направления изменения цен, а
скорее из-за разницы между котировкой акций
и лежащей в основе их рыночной цены стоимо-
стью. Если стоимость акции выше текущей коти-
ровки, фундаменталисты покупают; если стои-
мость акции ниже ее котировки, они продают.
Большую часть времени взаимодействие сле-
дующих тренду и фундаменталистов имеет в об-
щем сбалансированный характер. Купля-продажа
идет без каких-либо заметных изменений в об-
щем поведении рынка. Можно было бы сказать,
что куча песка растет без возникновения эффек-
тов лавины. Но когда котировки акций повыша-
ются, соотношение следующих тренду и фунда-
менталистов начинает возрастать. И это понятно.
По мере роста цен увеличивается число фунда-
менталистов, решающих продать свои акции и
уйти с рынка, а на их место приходит все больше
следующих тренду, которых привлекают расту-
щие цены. Как объясняет Бак, когда относитель-
ная численность фундаменталистов становится
небольшой, на фондовом рынке возникают «пу-
зыри», поскольку цены акций намного превы-
шают те справедливые, разумные цены, которые
готовы уплатить за них фундаменталисты. Разви-
ПО • Глава 4
вая метафору кучи песка, скажем, что, по мере
того как число фундаменталистов на рынке со-
кращается, а доля следующих тренду растет,
склон песчаной кучи становится все круче,
вследствие чего возрастает вероятность возник-
новения лавины. И наоборот, когда число фунда-
менталистов на рынке велико, котировки, как
правило, замыкаются в диапазоне, определяе-
мом заявками фундаменталистов и следующих
тренду на покупку и продажу. В этом случае мож-
но было бы сказать, что подошва песчаной кучи
находится в субкритическом состоянии.
14 апреля 2000 г. залповые продажи, отражен-
ные в индексах Доу-Джонса и NASDAQ, мож-
но было уподобить отлично сформированной
лавине. Можно также предположить, что стре-
мительный рост NASDAQ, наблюдавшийся в те-
чение предшествующего года, когда индекс вы-
рос на 88%, означал, что численность следу-
ющих тренду на этом рынке намного превысила
численность фундаменталистов. К концу 1999 г.
склон песчаной кучи уже был очень крутым. За-
тем, в апреле 2000 г., одна песчинка начала
скользить вниз по склону, и вскоре весь склон
кучи обрушился.
Важно запомнить, что хотя выдвинутая Пе-
ром Баком концепция самоорганизации крити-
ческого состояния позволяет в общем и целом
объяснить возникновение лавин, она нисколько
не объясняет любой конкретный обвал. Когда мы
наконец обретем способность прогнозировать
возникновение и развитие отдельных лавин, мы
будем обязаны этим не концепции самооргани-
зации критического состояния, а какой-то иной,
пока не открытой науке.
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 111
Сказанное нисколько не преуменьшает зна-
чение идей Бака. Действительно, некоторые из-
вестные экономисты, включая лауреата Премии
памяти Альфреда Нобеля Фила Андерсона из
Принстонского университета, и Брайана Арту-
ра, прежде работавшего в Стэнфордском уни-
верситете, сочли теорию Пера Бака о самоорга-
низации критического состояния вполне прав-
доподобным объяснением поведения сложных
адаптивных систем. Оба указанных ученых
признают, что самоорганизующимся системам
свойственно пребывать преимущественно в со-
стоянии нестабильных колебаний и что такая не-
стабильность стала неизбежным качеством эко-
номических систем.
Конечно, неустойчивость фондового рынка до
боли знакома всем причастным к этому рынку.
Это предательская грань, которую мы все часто
заступаем. Если мы лучше поймем природу не-
стабильности, нам, разумеется, полегчает. Чтобы
получить более полное представление о динами-
ке нестабильности, нам надо вернуться к соци-
альным наукам и на сей раз прибегнуть к помо-
щи специалистов по политическим наукам.
Дайана Ричардс, адъюнкт-профессор политиче-
ских наук в Университете штата Миннесота, изу-
чает причины нестабильности сложных систем,
состоящих из взаимодействующих агентов. Или,
говоря языком Пера Бака, она стремится опре-
делить, как образованные множеством людей
сложные системы достигают самоорганизован-
ного критического состояния.
112 • Глава 4
По мнению Ричардс, любая сложная система
необходимым образом предполагает совокуп-
ность широкого спектра выборов, которые при-
ходится делать людям, входящим в эту систему5.
Такую совокупность Ричардс называет «коллек-
тивный выбор». Конечно, соединение всех ин-
дивидуальных выборов не всегда дает определен-
ный коллективный выбор. Не следует также по-
лагать, что совокупный выбор, являющийся
суммой индивидуальных выборов, обязательно
приводит к стабильному результату. Коллектив-
ный выбор, говорит Ричардс, делается тогда,
когда все агенты системы объединяют инфор-
мацию так, что это позволяет системе достичь
единого коллективного решения. Для достиже-
ния такого коллективного решения нет необхо-
димости в том, чтобы все агенты владели иден-
тичной информацией. Необходимо, чтобы они
разделяли общую интерпретацию различных вы-
боров. Ричардс полагает, что эта общая интер-
претация, которую она называет взаимным зна-
нием, играет критически важную роль в обеспе-
чении стабильности всех сложных систем. Чем
ниже уровень взаимного знания, тем выше ве-
роятность нестабильности.
Вернемся на минутку к проводимому компа-
нией Merrill Lynch и описанному в главе 3 обзо-
ру 23 факторов, которые влияют на способы вы-
бора акций институциональными инвесторами.
Используя концепцию Ричардс, можно сказать,
что наиболее популярные среди институциональ-
ных инвесторов в каком-либо году варианты вы-
бора отражают коллективное решение, суще-
ствовавшее в данном году у этой конкретной
группы. Но тезис Ричардс призывает к чему-то
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 113
большему, нежели согласие относительно того,
какой фактор является главным. Ричардс счита-
ет более важным вопрос, одинаково ли все чле-
ны группы интерпретируют все возможности. На-
пример, означает ли понятие «инерция прибы-
ли на акцию» одно и то же для всех участников?
Если да, то система останется стабильной даже
в том случае, когда люди придают определенно-
му фактору различную важность. Если нет, то
целостность системы подорвана и ограничена.
Очевидный вопрос, который возникает в этой
связи, таков: каким образом люди делают вы-
бор из спектра вариантов решения? По мнению
Ричардс, если среди вариантов нет явного фа-
ворита, в системе прослеживается тенденция
постоянно колебаться в выборе вариантов, по
кругу переходя от одного к другому. Возможно,
вы подумаете, что эта цикличность приводит к
нестабильности, но, говорит Ричардс, это не-
обязательно так, если агенты разделяют сход-
ные интеллектуальные концепции (то есть вза-
имное знание) в отношении разных вариантов
выбора. Возникновения нестабильности надо
опасаться, когда включенные в систему агенты
не имеют сходных концепций относительно воз-
можных вариантов выбора. Именно такая ситуа-
ция существует на фондовом рынке.
Если отступить и подумать о рынке, легко за-
метить ряд групп, демонстрирующих различные
интеллектуальные концепции. Нам уже извест-
но, что фундаменталисты и следующие тренду
имеют разные мета-модели. А что сказать о спе-
кулянтах, которых интересуют лишь изменения
общих тенденций на рынке? Что сказать о трей-
дерах и арбитражерах? О рисковых капиталистах
114 • Глава 4
и предпринимателях? А об азартных игроках, для
которых рынок — это развлечение? Каждая из
этих групп действует исходя из разных реально-
стей, руководствуясь разным пониманием того,
как функционируют рынки и каким образом им
следует оперировать на рынке. На самом деле на
фондовом рынке действует много различных
мета-моделей, и если тезис Ричардс корректен,
он практически гарантирует периодическую не-
стабильность.
Ценность такого взгляда на сложные системы
состоит в том, что, если мы знаем, почему сис-
темы становятся нестабильными, у нас появля-
ется ясный путь к решению, нахождению спо-
собов снижения общей неустойчивости. Один из
выводов Ричардс состоит в том, что нам следу-
ет рассматривать не специфические особенно-
сти вариантов выбора, а структуры убеждений
или верований, лежащих в основе разных ин-
теллектуальных концепций. Другой вывод таков:
признать, что если взаимное знание дает сбой,
то проблема может заключаться в способе пере-
дачи знания в системе. В следующей главе, по-
священной психологии, мы сосредоточим вни-
мание на двух моментах: на том, как индиви-
дуумы формируют структуры убеждений, а так-
же на механизмах и каналах обмена информаци-
ей на фондовом рынке.
Теперь у нас есть компас, ориентированный на
анализ социальных систем. Неважно, являются
ли эти системы экономическими, политически-
ми или социальными, — мы можем сказать, что
Социальные науки: муравьи, лавины и сложные системы • 115
они сложны (у них большое число индивидуаль-
ных единиц) и адаптивны (индивидуальные еди-
ницы изменяют свое поведение, по мере того
как взаимодействуют друг с другом и с систе-
мой в целом). Мы также признаем, что эти сис-
темы обладают свойством самоорганизации и
что, однажды организовавшись, они генериру-
ют новое (возникающее) поведение. Наконец,
мы понимаем, что сложные адаптивные сис-
темы постоянно нестабильны и периодически
достигают самоорганизованного критического
состояния.
Мы приходим к этим выводам, изучив боль-
шое число сложных адаптивных систем из весь-
ма разных сфер естественных и общественных
наук. В ходе этого изучения мы постоянно огра-
ничивались пониманием того, как вели себя си-
стемы до сих пор. Мы не совершили научного
прорыва, который позволил бы нам прогнози-
ровать будущее поведение систем, особенно
сложных социальных систем, в которых действу-
ют в высшей степени непредсказуемые едини-
цы — люди. Но, возможно, мы находимся на
верном пути к чему-то даже более ценному.
Возможность изменить поведение индивиду-
альных составляющих в социальных системах —
вот особенность, разделяющая изучение слож-
ных естественных систем и изучение сложных
социальных систем. В то время как мы вряд ли в
силах изменить траекторию движения ураганов
или развитие эмбрионов, в ситуациях, каса-
ющихся человеческих групп, мы можем воздей-
ствовать на результат, влияя на реакции людей
на разные ситуации. Иными словами, хотя са-
моорганизующееся критическое состояние —
116 • Глава 4
свойство, внутренне присущее всем сложным
адаптивным системам, в том числе экономиче-
ским, и хотя некоторая степень нестабильности
неизбежна, мы можем изменить возможные ла-
вины лучшим пониманием того, что делает кри-
тические состояния неотвратимыми.
ГЛАВА 5
Психология:
типы
рыночного
сознания
Психология — это наука, изучающая меха-
низмы работы человеческого сознания. На
первый взгляд она может показаться весьма от-
даленной от мира инвестиционного бизнеса,
мира безличных балансов и отчетов о прибылях
и убытках, особенно потому, что само упоми-
нание о психологии чаще всего вызывает в во-
ображении образ человека с измученной душой,
117
118 • Глава 5
простертого на кушетке психотерапевта. Но дис-
функции мышления — лишь малая часть того,
что охватывает психология, название которой
означает «изучение сознания». Таким образом,
психологи стремятся понять все процессы рабо-
ты мозга — человеческого органа, управляющего
познанием (процессом мышления и знания), а
также эмоциями. Такая установка приводит пси-
хологов к изучению механизмов обучения, мыш-
ления, общения, переживания эмоций, обработ-
ки информации, принятия решений и фор-
мирования ключевых убеждений, которые и
управляют нашим поведением.
Все эти аспекты функционирования мозга
включаются при инвестировании, поскольку
взаимодействие эмоций и познания приводит
людей к принятию инвестиционных решений —
как удачных, так и нелепых. О понимании то-
го, как психология воздействует на котировки
акций и поведение рынка, мы и поговорим в
этой главе. Мы исследуем эмоциональные и ког-
нитивные сферы психологии и то, какое влия-
ние оказывают они на отдельных людей и на
группы. Чтобы продемонстрировать эту связь, об-
ратимся сначала к замечаниям очень мудрого че-
ловека — не психолога, а инвестора, глубоко по-
нимающего психологию инвестирования.
Среди людей, которых по праву можно назвать
величайшими инвесторами XX столетия, Бен-
джамин Грэм не имеет себе равных. Он был не
только успешным инвестором, но и педагогом,
писателем и лидером инвестиционной отрасли.
Психология: типы рыночного сознания • 119
Грэм создал в Колумбийском университете груп-
пу, названную «анализ ценных бумаг», что стало
вехой в развитии финансовой науки, и препода-
вал в этой группе. Именно там он встретился с
другим профессором Колумбийской школы биз-
неса, Дэвидом Доддом, в соавторстве с которым
в 1934 г. написал «Security Analysis» («Анализ цен-
ных бумаг») — богатый идеями учебник для ин-
весторов. Годы спустя, в 1949 г. Грэм опублико-
вал книгу «The Intelligent Investor» («Разумный
инвестор»), ставшую мировым бестселлером.
Вскоре после этого он начал активно пропаган-
дировать идею организации профессионального
общества финансовых аналитиков. Сегодня в
мире более 40 тыс. дипломированных финансо-
вых аналитиков.
Весной 1976 г. Бен Грэм, которому вот-вот
должно было стукнуть 82 года, стал главным
действующим лицом семинара, спонсированно-
го компанией Donaldson, Lufkin & Jenrette. Ин-
вестиционное сообщество в то время все еще
пошатывало от последствий «медвежьего» рын-
ка 1973—1974 гг., и брокеры фондовой биржи
и финансовые управляющие хотели получить
у этого великого наставника уроки, которые
помогли бы им избежать сходных ошибок в бу-
дущем.
Выступая в формате «вопрос—ответ», Бен
Грэм и Чарлз Эллис, организатор семинара, ос-
ветили широкий круг тем. Для большинства уча-
стников семинара самым важным уроком стала
оценка Грэмом современного состояния фондо-
вого рынка. Грэм напомнил присутствующим,
что на протяжении всей истории фондового
рынка котировки растут, по мере того как воз-
120 • Глава 5
растает реинвестирование нераспределенной
прибыли компаний. Однако Грэм не остановил-
ся на этом. Он сказал, что катастрофа 1973—
1974 гг. отчасти объясняется тем, что фондовая
биржа превратилась в «сумасшедший дом», а
большинству специалистов по инвестициям,
хотя они и обладали интеллектом выше средне-
го, недоставало «общего понимания обыкновен-
ных акций»1.
После семинара Эллис и Грэм какое-то вре-
мя беседовали друг с другом. Грэм настаивал на
том, что проблема инвестиционного бизнеса
заключается не в спекуляции как таковой; спе-
куляция всегда была, остается и будет частью
рынка. Ошибка профессионалов, продолжал
Грэм, — в устойчивой неспособности проводить
различие между инвестициями и спекуляциями.
Но если это различие не в состоянии провести
профессионалы, то каким образом могут сделать
его индивидуальные инвесторы? Грэм предупре-
дил: величайшая опасность, с которой сталки-
ваются инвесторы, состоит в том, что они, сами
того не сознавая, обретают привычки спекулян-
тов. Переродившись, они заканчивают погоней
за спекулятивной прибылью, а это нельзя счи-
тать мудрым использованием сбережений, сде-
ланных другими людьми за целую жизнь2.
На протяжении всей своей карьеры Грэм под-
ходил к этой проблеме с поистине миссионер-
ским пылом. В книге «Анализ ценных бумаг» он
сформулировал различие между спекуляциями и
инвестициями очень четко: «Инвестиционная
операция — это операция, которая основана на
тщательном анализе и сулит безопасность основ-
ного капитала и приемлемую доходность. Опера-
Психология: типы рыночного сознания • 121
ции, не удовлетворяющие этим требованиям,
являются спекулятивными»3. Если вы — инвес-
тор, ваши решения о покупке и продаже осно-
ваны на экономических факторах, определя-
ющих стоимость ваших акций. Если вы — спеку-
лянт, ваши решения о покупке или продаже
основаны на ваших представлениях о кратко-
срочном движении котировок. Суть этого разли-
чия удачно изложил другой великий экономист,
Джон Мейнард Кейнс: «Капиталовложения —
это прогнозирование доходности активов на про-
тяжении срока их существования... спекуляция —
это предсказание психологии рынка»4.
В книге «Разумный инвестор» Грэм возвраща-
ет профессионалов инвестиционного бизнеса к
их делу: «Мы часто говорим, что Уолл-стрит как
учреждению лучше всего восстановить это раз-
личие (между инвестициями и спекуляциями) и
акцентировать его во всех своих отношениях с
общественностью. В противном случае на фондо-
вые биржи могут в один прекрасный день воз-
ложить ответственность за тяжелые спекулятив-
ные убытки, о возможности которых тех, кто их
понесет, в свое время не предупредили долж-
ным образом»5. Именно это и произошло в
1973—1974 гг. и, несомненно, именно поэтому
Грэм, не колеблясь, дал жесткую отповедь уча-
стникам семинара: в течение многих лет его уро-
ками пренебрегали, а теперь спрашивают его,
как им выбраться из этого дерьма.
Как педагог и писатель, Бен Грэм посвятил
большую часть своей деятельности тому, чтобы
научить людей понимать критическое различие
между инвестициями и спекуляциями. Но суть
его учения гораздо глубже простых дефиниций.
122 • Глава 5
Грэм настаивал на том, что, хотим мы того или
нет, обыкновенные акции имеют как инвести-
ционную, так и спекулятивную составляющие.
Иными словами, нам известно, что тенденции
движения котировок в конечном счете опреде-
ляются экономическими факторами, которые
лежат в основе цен, но следует также признать,
что «на протяжении большей части времени
обыкновенные акции являются объектом ирра-
циональных и чрезмерных колебаний цен верх и
вниз, обусловленных присущей большинству
людей склонностью к спекуляциям или азарт-
ным играм, то есть проявлениями надежды,
страха и алчности»6. Чтобы оживить суть своей
проповеди, Грэм создал аллегорический персо-
наж, демонстрирующий поведение, в которое
порой впадают все инвесторы, — м-ра Маркета,
вечно пребывающего в рыночной горячке.
М-р Маркет, объясняет Грэм, — это ваш
партнер по бизнесу. У вас и у него равные доли
в частном предприятии. Не пропуская ни еди-
ного дня, м-р Маркет пристает к вам с просьба-
ми продать ему вашу долю в компании — или
же купить у него его долю по такой-то цене.
Проблема в том, что предлагаемые им цены все-
гда несообразны, ибо м-р Маркет эмоциональ-
но неустойчив. В иные, «хорошие» дни он ожив-
лен и полон оптимизма, и тогда за вашу долю
в компании он готов дать необоснованно высо-
кую цену. А в «плохие» дни, когда он подавлен
и погружен в уныние, предлагаемые им цены
крайне низки. Но даже если вы отклоните его
предложение сегодня, м-р Маркет не сдастся.
Завтра он снова явится к вам с новым предло-
жением.
Психология: типы рыночного сознания • 123
Главный урок для инвесторов, предупреждал
Грэм, состоит в том, что внимание следует со-
средоточивать на записной книжке м-ра Марке-
та, а не на его причудах. Если м-р Маркет заяв-
ляется с глупым предложением, вы вольны либо
пренебречь им, либо воспользоваться им, но
если вы подпадете под его чары, это станет ка-
тастрофой.
Прирожденный учитель, Грэм по образова-
нию не был психологом, а потому никогда не
излагал свои мысли в категориях психологии. Но
упорство, с которым он настаивал на неспособ-
ности инвесторов понять разницу между спеку-
лятивной игрой и инвестициями, показывает,
что он говорил о существенной ошибке позна-
ния. И дав нам непредсказуемого, неустойчиво-
го, незабываемого м-ра Маркета, Грэм предуп-
реждает нас об опасности совершения инвести-
ционных ошибок, обусловленных эмоциями.
Все мы, разумеется, понимаем, что м-р Мар-
кет — не конкретный человек. Представляя этого
господина, Грэм на самом деле говорит о целой
группе людей, которые занимаются куплей-про-
дажей акций, и об их коллективном поведении.
В действительности чары м-ра Маркета — это
психология поведения толпы.
Специфический эффект, который оказывает
толпа на составляющих ее людей, был обнару-
жен много лет назад. Его описал французский
социолог Гюстав Ле Бон. В опубликованной в
1895 г. книге «La psychologie des foules» («Психо-
логия толпы») Ле Бон сделал интересное на-
блюдение: действуя в группе, люди, которые во
всех отношениях могут очень сильно отличаться
124 • Глава 5
друг от друга, превращаются в единое целое,
обладающее коллективным сознанием, и это
коллективное сознание заставляет членов груп-
пы вести себя совсем не так, как они повели
бы себя, если бы действовали в одиночку. Чув-
ство толпы и ее действия крайне заразительны,
отмечает Ле Бон, и часто заставляют людей
приносить свои личные интересы в жертву кол-
лективному интересу.
В том, что эффект толпы работает на рынках,
не может быть сомнений. Еще до Ле Бона Чарлз
Маккей в книге «Extraordinary Popular Delusions
and the Madness of Crowds» («Чрезвычайные мас-
совые заблуждения и безумие толп»), опублико-
ванной в 1841 г., объяснил образование спеку-
лятивных пузырей на рынке эпизодическими
вспышками массовой истерии. Наиболее извест-
ными примерами такой истерии были «тюльпа-
номания» 1636 г. и калифорнийская золотая ли-
хорадка 1840 г. Сегодня многие наблюдатели по-
лагают, что все крайние, резкие изменения цен,
которые происходят в моменты, когда рынок
достигает максимальных и минимальных значе-
ний, связаны с поведением толпы. Тысячи ты-
сяч человек, несмотря на очевидность и вопре-
ки тому, что они, возможно, сделали бы, если
бы принимали решения поодиночке, просто
топчут друг друга, покупая акции, котировки
которых растут, и сбрасывая большие пакеты
акций, котировки которых падают.
Что лежит в основе этого безумия? Ответ от-
части можно найти в точке пересечения эконо-
мики и психологии, в сфере исследований, из-
вестной под названием «финансовое поведение»
(«бихевиоризм в финансах»).
Психология: типы рыночного сознания • 125
Финансовое поведение стремится объяснить не-
эффективность рынка с помощью психологиче-
ских теорий индивидуального поведения. Суть
этой дисциплины — в понимании иррациональ-
ности, которая лежит в основе принимаемых
людьми решений, имеющих отношение к день-
гам. Некоторые проявления такой иррациональ-
ности обусловлены нашими эмоциональными
реакциями на деньги и все, что они представля-
ют. Какие-то из этих проявлений возникают
вследствие ошибок суждения. Таким образом,
финансовое поведение охватывает и когнитив-
ные, и эмоциональные проблемы.
Соединение денег с человеческой природой —
бесконечно чарующее явление, и в последние
годы многие (в том числе и я) пишут о финан-
совом поведении. Поэтому в данном разделе я
просто обобщу ряд ключевых концепций и пред-
ложу читателям для более глубокого ознакомле-
ния с проблемой погрузиться в некоторые из
книг, указанных в библиографии к этой главе.
По общему мнению, финансовое поведение
как наука возникло в 1985 г., когда в журнале
«Journal of Finance» были опубликованы две важ-
ные работы, посвященные исследованию влия-
ния психологии на биржевые котировки.
Авторы первой из статей, «Does the Stock Mar-
ket Overreact?» («Чрезмерна ли реакция фондо-
вого рынка?»), Вернер Де Бондт и Ричард Тей-
лер утверждали, что инвесторы зачастую слиш-
ком остро реагируют на новую информацию —
неважно, плохая она или хорошая. Вследствие
такой чрезмерной реакции котировки имеют
126 • Глава 5
свойство возрастать выше уровня, оправданного
экономическими показателями компаний, ког-
да новости хороши, и падать гораздо ниже того
же уровня, когда новости дурны. В результате
проигравшие на первом такте на следующем вы-
игрывают, в то время как выигравшие ныне на-
ходятся в одном шаге от проигрыша. Противо-
положная инвестиционная стратегия стремится
извлечь прибыль из этих чрезмерных психологи-
ческих реакций.
Во второй статье, написанной Хершем Шеф-
рином и Меиром Статманом и озаглавленной
«The Disposition to Sell Winners Too Early and Ride
Losers Too Long: Theory and Evidence» («Предрас-
положенность к слишком быстрой продаже вы-
годных акций и слишком долгому удерживанию
невыгодных акций: теория и доказательства»),
обсуждается эффект предрасположенности — ха-
рактерной для инвесторов тенденции слишком
долго держать в своих портфелях акции, которые
не приносят прибыли, и слишком быстро прода-
вать акции, которые дают прибыль.
Обе статьи опирались на более раннюю рабо-
ту двух известных психологов, Эймоса Тверски
и Дэниела Канемана. Эти ученые первыми доку-
ментально подтвердили проявление иррацио-
нальности при принятии решений и показали,
как такие когнитивные ошибки укореняются в
нашем способе систематического мышления.
В 1979 г. они опубликовали в журнале «Economet-
rica» работу, которой предстояло стать вехой в
их творчестве, — статью «Prospect Theory: An
Analysis of Decision Making under Risk» («Теория
перспективы: анализ принятия решений в усло-
виях риска»).
Психология: типы рыночного сознания • 127
Разумеется, оценка допустимого риска исклю-
чительно важна для профессионалов, занима-
ющихся инвестиционным бизнесом, и в своей
статье Тверски и Канеман разработали структу-
ру, проясняющую, каким образом люди прини-
мают решения в условиях риска. В ходе исследо-
ваний эти ученые документально доказали, что
страдания от потерь гораздо — в два с полови-
ной раза — сильнее удовлетворения от выигры-
шей. Принимая решения, результат которых от-
личается неопределенностью, люди выбирают
такой вариант, чтобы шанс избежать потерь
был, по их мнению, наивысшим. Например, если
приходится делать выбор между решением, со-
пряженным с явной потерей 7500 дол., и реше-
нием, влекущим 75-процентную вероятность по-
тери 10 000 дол. и 25-процентную вероятность
того, что удастся избежать любого убытка, то
подавляющее большинство людей отдает пред-
почтение второму решению. Психологи называ-
ют такое поведение «отвращение к потерям»; оно
в значительной мере приближает нас к объясне-
нию инвестиционных решений, порой представ-
ляющихся мистическими.
В течение последних 15 лет специалисты по
финансовому поведению продолжают изучать
взаимосвязь психологии и инвестирования. По-
следние исследования позволили более точно
описать феномен чрезмерно острой реакции ин-
весторов. Многие психологи ныне полагают, что
инвесторам как группе свойственно чересчур
сильно реагировать на дурные новости, особенно
если они приходят регулярно и часто, и в то же
время слишком медленно реагировать на добрые
известия. Построение необоснованных экстрапо-
128 • Глава 5
ляций на основе небольшого числа негативных
сообщений, известное под названием «предрас-
положенность к чрезмерной реакции», привело
не одного консультанта к предположению —
и вовсе не шуточному, — что большинству инве-
сторов было бы лучше никогда не открывать
ежемесячные отчеты о прибылях и убытках.
Из всех психологических тенденций, тревожа-
щих инвесторов, возможно, самой серьезной яв-
ляется чрезмерная уверенность (не путать с чрез-
мерной реакцией). Сама по себе уверенность от-
нюдь не плохая черта; это то, что помогает
людям добиваться великих целей. Но чрезмерная
уверенность — совсем другое дело. Чрезмер-
ная уверенность может быть опасной, когда
люди ошибочно полагают, что в какой-то облас-
ти они более квалифицированны, чем это есть в
действительности. Эта черта распространена го-
раздо шире, чем вы, может быть, думаете. В од-
ном из недавних исследований людей попросили
оценить свои навыки вождения автомобиля — и
82% участников зачислили себя в лучшие 30%!
Согласно другому исследованию, из 2994 вла-
дельцев новых компаний 81% считали, что у их
компаний шансы на успех равны 70%, и лишь
39% полагали, что другие компании преуспеют
точно так же, как их собственные7.
Слишком самоуверенные инвесторы в своей
работе исходят из убеждения, что они обладают
знаниями и способностями большими, чем те,
которые есть у среднего инвестора. Поначалу это
может показаться сравнительно безвредным са-
мовозвеличиванием, но реальный эффект такой
чрезмерной уверенности в своих силах и способ-
ностях весьма серьезен. Одна из опасностей, свя-
Психология: типы рыночного сознания • 129
занных с чрезмерной самоуверенностью, — уве-
личение торговой активности. Самоуверенные
инвесторы, надеясь извлечь прибыль из того, что
они считают своей превосходной информиро-
ванностью, лихорадочно покупают и продают
акции, даже если явно доказано, что стратегии,
основанные на высоких оборотах торговли, ра-
ботают хуже стратегий, основанных на приобре-
тении и сохранении акций8.
Поскольку чрезмерная уверенность с большой
вероятностью может привести нас к катастро-
фе, нам следует проявить мудрость и понять ге-
нерирующую эту уверенность психологию. Пред-
ставляется, что чрезмерная уверенность, более
чем из чего-либо еще, произрастает из неспо-
собности правильно оценивать информацию,
вследствие чего слишком уверенные в себе люди
собирают неполную или неточную информацию,
неадекватно анализируют ее и приписывают ей
ложную значимость. Как правило, такие инвес-
торы придают слишком большое значение об-
наруженной ими информации и, поскольку ис-
тово веруют в свою правоту, отметают любые
сведения, которые могут дать основание пред-
полагать, что они ошибаются.
Таким образом, если наша обязанность — по-
мочь инвесторам избежать определенных несча-
стий, то нашим следующим шагом должно стать
изучение того, какими способами люди собира-
ют и интерпретируют информацию, а затем ис-
пользуют ее для формирования своих убеждений.
Другими словами, как мы понимаем и как при-
ходим к определенному мнению? Чтобы отве-
тить на столь серьезные вопросы, нам следует
заглянуть в обе сферы психологии — в когни-
130 • Глава 5
тивную психологию и в психологию эмоцио-
нального, ибо поставленные вопросы затраги-
вают оба этих аспекта.
Психологи говорят, что наша способность по-
нимать абстрактные или сложные идеи зависит
от наличия в наших умах рабочей модели явле-
ния, с которым мы столкнулись. Эти интеллек-
туальные модели так же представляют реальные
или гипотетические ситуации, как архитектур-
ная модель представляет планируемое здание, а
цветная модель, собранная из деталей конструк-
тора «Tinkertoy», — сложные атомные струк-
туры9. Например, чтобы понять инфляцию, мы
используем интеллектуальные модели, которые
отражают, что означает для нас инфляция: ска-
жем, растущие цены на бензин и, возможно,
повышение жалованья нашим служащим.
Первым, кто выдвинул этот тезис, был шот-
ландский психолог Кеннет Крейк. В небольшой,
но выдающейся работе «The Nature of Explana-
tion» («Природа объяснения»), опубликованной
в 1943 г., Крейк писал, что люди являются про-
цессорами обработки информации и строят ин-
теллектуальные модели реальности, которые по-
могают им предвосхищать будущие события.
Крейк считал, что, имея в уме «мелкомасштаб-
ную модель внешней реальности и возможных
действий», мы способны «проверять различные
варианты поведения, делать выводы, какое по-
ведение является наилучшим, реагировать на бу-
дущие ситуации еще до того, как они возника-
ют, использовать знания о прошлых событиях,
Психология: типы рыночного сознания • 131
имея дело с событиями настоящего и будущего,
и реагировать на чрезвычайные ситуации, с ко-
торыми мы сталкиваемся, гораздо более пол-
ным, безопасным и компетентным образом»10.
Понимание механизмов построения таких интел-
лектуальных моделей, говорил Крейк, станет ве-
ликим психологическим открытием.
Жизнь Крейка трагически оборвалась в 31 год
в результате несчастного случая. С тех пор лидер-
ство в изучении интеллектуальных моделей в
значительной мере оставалось за Филипом Н.
Джонсон-Лейрдом. В ходе серии управляемых эк-
спериментов по изучению способов построения
интеллектуальных моделей — эти эксперименты
подробно описаны в книге «Mental Models»
(«Интеллектуальные модели») — Джонсон-
Лейрд зафиксировал некоторые стереотипы си-
стематических ошибок, совершаемых людьми в
процессе мышления.
Во-первых, мы склонны думать, что все моде-
ли равновероятны. Иными словами, имея некий
набор интеллектуальных моделей, мы, скорее
всего, придаем им всем равное значение, а не
ранжируем модели по их возможному вкладу в
решение проблемы. Можно сказать, что люди ин-
теллектуально не подключены к выполнению ве-
роятностных умозаключений. Джонсон-Лейрд
также обнаружил, что, когда у людей есть ряд ин-
теллектуальных моделей какого-то явления, им
свойственно концентрировать внимание только
на нескольких моделях, порой всего лишь на од-
ной. Очевидно, что зависимость от ограниченно-
го числа интеллектуальных моделей может приве-
сти к ошибочным выводам. (В заключительной
главе, посвященной принятию решений, мы вер-
132 • Глава 5
немея к феномену равновероятных и имеющих
равное значение интеллектуальных моделей.)
Благодаря Джонсон-Лейрду мы также узнаем, что
интеллектуальные модели, как правило, пред-
ставляют истинное явление, а не ложное. Нам лег-
че построить модель того, что такое инфляция,
чем модель того, что не является инфляцией.
Продолжающиеся исследования показывают,
что в общем и целом использование нами интел-
лектуальных моделей зачастую дефектно. Мы стро-
им неполные представления явления, которое
пытаемся объяснить. Даже когда наши модели точ-
ны, мы используем их ненадлежащим образом. Мы
склонны забывать их детали, в особенности по
прошествии некоторого времени, и потому наши
модели зачастую оказываются нестабильными.
Наконец, у нас, к сожалению, есть склонность со-
здавать интеллектуальные модели на основе преду-
беждений и необоснованных верований.
Поскольку интеллектуальные модели позволя-
ют нам постигать абстрактные идеи, хорошие
модели особенно важны для инвесторов, многие
из которых считают основополагающие концеп-
ции, управляющие рынками и экономикой,
устрашающе абстрактными. И, так как интеллек-
туальные модели определяют наши поступки, не
следует удивляться тому, что модели, построен-
ные на основе скверной информации, приводят
к плохим результатам нашей инвестиционной де-
ятельности.
Что заставляет людей принимать на веру сомни-
тельную информацию и руководствоваться ею в
Психология: типы рыночного сознания • 133
своих действиях? Почему, например, когда
ясно, что никто не в состоянии предсказать по-
ведение фондового рынка в самое ближайшее
время, инвесторов завораживают прогнозы ры-
ночных предсказателей? Вполне разумные в дру-
гих ситуациях люди замирают, чтобы услышать,
что говорят о рынке прорицатели, и иногда даже
принимают инвестиционные решения на этом
основании. Что делает людей столь внушаемы-
ми? Согласно мнению Майкла Шермера, вы-
сказанному им в книге «How We Believe» («Как
мы веруем»), разгадка лежит в могуществе сис-
темы убеждений и верований.
Нам следует начать с общепринятой сре-
ди психологов посылки, утверждающей, что
люди — существа, стремящиеся к упорядочива-
нию. Действительно, наше выживание как вида
зависит от этой способности. Шермер пишет:
«Люди, которые лучше всех обнаруживали упо-
рядочивающие модели (стоять по ветру от дичи
плохо для охоты, коровий навоз хорош для уро-
жая), оставили самое большое потомство, [и]
мы —их наследники»11. Благодаря силам эво-
люции все мы ориентированы на поиск моде-
лей, объясняющих наш мир, и эти модели со-
ставляют основание наших систем убеждений,
даже когда они внутренне всего лишь правдо-
подобны.
Шермер предполагает, что мы сможем лучше
оценить роль системы убеждений, вообразив,
что вернулись в Средневековье. В ту эпоху 90%
населения было неграмотно. Небольшим объе-
мом научной информации владели немногие,
составлявшие интеллектуальную элиту. Все про-
чие в объяснениях функционирования окружав-
134 • Глава 5
шего их мира полагались на черную магию, кол-
довство и чудовищ. Причиной чумы считали не-
удачное расположение светил, причиной смер-
ти ребенка — вампиров или призраков, живу-
щих в пещерах. Верили, что человек, увидевший
падающую звезду или услышавший в ночи вол-
чий вой, к утру должен умереть.
Ньютонова революция, сопровождавшаяся
ростом общей грамотности, избавляла людей от
явных суеверий. На смену алхимии пришла хи-
мия. Математика Паскаля объяснила невезение.
Социальная гигиена снизила заболеваемость, а
развитие медицины привело к увеличению про-
должительности жизни. В общем, можно сказать,
что Век Науки сократил число ошибок мыш-
ления и иррациональных верований. Однако,
утверждает Шермер, он не уничтожил магиче-
ское мышление полностью. Многие спортсмены
ради поддержания наилучшей физической фор-
мы до сих пор соблюдают диковинные ритуалы.
Игроки в лотерею полагаются на астрологиче-
ские знаки. Число 13 зачастую вводит людей в
ступор, а бессчетное множество других отказы-
вается выбрасывать «письма счастья», опасаясь
страшных последствий такой смелости. Магиче-
скому мышлению подвержены все люди незави-
симо от их образования, интеллекта, расы, ре-
лигии или национальности.
Мы родились не в доисторические времена,
пишет Шермер, но наше сознание было сфор-
мировано тогда, и сегодня мы действуем так,
как люди действовали на протяжении всей ис-
тории человечества. В результате долгого процес-
са эволюции, сталкиваясь с неопределенностью,
мы испытываем дискомфорт и беспокойство, и
Психология: типы рыночного сознания • 135
эти чувства настолько сильны, что мы готовы
прислушиваться к тем, кто обещает облегчить
нам жизнь. Даже если рациональной частью сво-
его сознания мы понимаем, что рыночные про-
рицатели не могут предсказать, что случится зав-
тра или на следующей неделе, мы хотим верить
в то, что они способны сделать это, ибо альтер-
натива слишком неудобна.
Вспомните замечание, сделанное в начале этой
главы: изучение психологии разделяется на две
большие сферы — эмоциональную и когнитив-
ную. Взаимодействие психологии и инвестиро-
вания сопряжено с обеими сферами, которые
порой работают одновременно. До сих пор мы
рассматривали отдельные, частные аспекты обе-
их сфер человеческой психологии и их взаимо-
действие с инвестированием. Благодаря Бену
Грэму мы увидели, что совершаем серьезную
когнитивную ошибку, путая инвестирование со
спекуляциями; благодаря придуманному Грэмом
м-ру Маркету мы также получили памятный
урок относительно инвестиционных ошибок,
совершаемых под влиянием эмоций. Мы погово-
рили о практически непреодолимом соблазне
поведения толпы и рассмотрели многие слабо-
сти, которые обнаруживает человеческая приро-
да при решении денежных вопросов, назвав эти
психологические особенности финансовым по-
ведением. Мы увидели, как интеллектуальные
модели помогают нам усваивать абстракции и
как шаткие модели могут привести к проваль-
ным результатам инвестиционной деятельности.
136 • Глава 5
Наконец, мы обсудили склонность людей нахо-
дить модели объяснения мира, даже если эти
модели основаны не на реальной информации,
а на магическом мышлении.
По необходимости нам приходится рассмат-
ривать эти темы последовательно, по одной, но
мы знаем, что действительность не столь упоря-
дочена. Нет ничего сложнее человеческого мозга
и ничего беспорядочнее действий людей. Мы ду-
маем, что занимаемся инвестированием, но на
самом деле продолжаем спекулировать. У нас
есть ясный план, куда мы собираемся вклады-
вать наши деньги, но одной журнальной статьи
достаточно, для того чтобы мы отбросили свой
план и вместо этого начали делать то, что дела-
ют все вокруг нас. Мы проводим серьезное и дли-
тельное изучение конкретных акций — и прислу-
шиваемся к правдоподобным рекомендациям так
называемых экспертов по прогнозированию.
И все это происходит в одно и то же время. Та-
кую хаотичную среду, насыщенную слухами,
ложными расчетами и дурными новостями,
бурлящими вокруг хороших новостей, Фишер
Блэк, человек, которого я считаю исключитель-
но способным специалистом инвестиционного
бизнеса, окрестил шумом.
Прежде чем Блэк начал работать в компании
Goldman Sachs, он был профессором финансо-
вых наук в Чикагском университете и в Масса-
чусетском технологическом институте. Коллеги,
вероятно, в основном знают Блэка (наряду с
Майроном Шольцем и Робертом Мертоном) как
одного из разработчиков формулы, которой мы
ныне пользуемся для определения цены опцио-
нов, но я-то лучше всего запомнил обращение,
Психология: типы рыночного сознания • 137
с которым он выступал как президент Амери-
канской финансовой ассоциации в 1986 г. В этой
речи, названной просто «Шум», почтенный уче-
ный бесстрашно выступил против коллег и бро-
сил вызов практически общепризнанному мне-
нию, что биржевые котировки имеют рацио-
нальный характер. Блэк полагал: то, что люди
слышат на рынке, — это не чистая информа-
ция, которая приводит к рациональному фор-
мированию цен, а шум, ни к чему, кроме пута-
ницы, не ведущий. Замешательство инвесторов,
в свою очередь, еще более усиливает этот шум.
«Шум, — сказал Блэк, — это то, что делает
наши наблюдения несовершенными. Шум пре-
пятствует поддержанию соответствия между на-
блюдаемыми и теневыми ценами или стоимо-
стью, внутренне присущей ценным бумагам»12.
Есть ли решение проблемы рыночного шума?
Можно ли провести различия между шумовыми
и фундаментальными ценами? Очевидный ответ
таков: надо знать основополагающие экономи-
ческие характеристики акций, в которые вы ин-
вестируете, чтобы правильно оценивать момен-
ты, когда цены этих акций превышают их внут-
реннюю стоимость и когда они падают ниже
указанной величины. Именно это проповедова-
ли Бен Грэм и Уоррен Баффетт. Но глубоко уко-
ренившиеся психологические механизмы слиш-
ком часто берут верх над этой рекомендацией
здравого смысла. Сказать, что нам следует игно-
рировать шумы на рынке, легко, но совсем иное
дело совладать с психологическими эффектами,
которые вызывает шум. Инвесторам необходим
процесс, который позволил бы им снижать шум
и облегчил принятие рациональных решений.
138 • Глава 5
Этот процесс — не больше и не меньше, чем
точная передача информации.
В июле 1948 г. математик Клод Э. Шеннон опуб-
ликовал в журнале «The Bell Systems Techincal
Journal» статью «А Mathematical Theory of Com-
munication» («Математическая теория коммуни-
кации»), ставшую научным прорывом. «Коренная
проблема коммуникации, — писал Шеннон, —
состоит в точном или приблизительно точном
воспроизведении сообщения, отправленного в
одной точке, в другой точке»13. Другими слова-
ми, теория коммуникации, в сущности, рассмат-
ривает способы получения в точке Б точной и
полной информации, посланной из точки А. Та-
кое получение информации есть одновременно и
инженерная, и психологическая проблема.
Коммуникационная система состоит из пяти
частей. Это:
1) источник информации, который предостав-
ляет сообщение или серию последователь-
ных сообщений;
2) передатчик, генерирующий на основании
сообщения сигнал, который можно переда-
вать по каналу;
3) канал — среда, используемая для передачи
сигнала от передатчика до приемника;
4) приемник, который реконструирует сооб-
щение, то есть производит операцию, про-
тивоположную той, что выполняет пере-
датчик;
Психология: типы рыночного сознания • 139
5) адресат — лицо, которому предназначено
сообщение.
Что такое инвестиционная коммуникацион-
ная система? Источником информации здесь
служат фондовые рынки или экономика, кото-
рые постоянно генерируют сообщения или серии
последовательных сообщений. В числе передатчи-
ков — журналисты, репортеры, управляющие
компаний, брокеры, финансовые менеджеры,
аналитики и все прочие лица, передающие ин-
формацию, в частности таксисты, врачи, соседи.
Каналами могут быть телевизор, радио, газеты,
специализированные или обычные журналы,
веб-сайты, аналитические доклады и бытовые
разговоры на всевозможные темы. Приемником
служит разум человека — точка, где информа-
цию обрабатывают и реконструируют. Конечным
адресатом является инвестор, который использу-
ет реконструированную информацию, то есть на
основании ее предпринимает действия.
Шеннон предостерегает, что существует не-
сколько точек, в которых информация из источ-
ника может быть искажена, прежде чем достиг-
нет адресата. Кроме того, Шеннон предупредил,
что величайшей опасностью является шум в си-
стеме, возникающий либо при передаче инфор-
мации по каналу, либо на передающем или при-
нимающем «терминале». Не следует автоматиче-
ски полагать, что передатчики правильно со-
бирают информацию, поступающую из источ-
ника (с рынка), перед тем как поместить ее в
передающий канал. Сходным образом приемник
может неправильно обрабатывать информацию,
что приводит к ошибкам у адресата. Известно
140 • Глава 5
также, что одновременная передача множества
бит информации по одному каналу может повы-
шать уровень шума.
Для преодоления шумов в коммуникационной
системе Шеннон рекомендовал использовать то,
что он назвал «корректирующее устройство»,
которое надо устанавливать между приемником
и адресатом. Это устройство должно получать
информацию из приемника, отделять шумы, а
затем реконструировать сообщения таким обра-
зом, чтобы конечному адресату поступала пра-
вильная информация.
Корректирующая система Шеннона — это со-
вершенная метафора того, как должны обраба-
тывать информацию инвесторы. Надо мысленно
встроить корректирующее устройство в наши
информационные каналы. Первая задача такого
устройства — обеспечивать целостность инфор-
мации, исходящей из источника. Устройство
должно отфильтровывать неправильную инфор-
мацию, которую предоставляет источник, и кор-
ректировать сигнал, если он искажается. Процесс
такой корректировки — в пределах нашего кон-
троля, а сама установка корректирующего уст-
ройства означает повышение нашей способнос-
ти собирать и анализировать информацию и ис-
пользовать ее для совершенствования понимания
происходящих процессов. (Об этом будет подроб-
нее рассказано в главе 7.)
Другая сторона нашего корректирующего ус-
тройства — сторона, обращенная к приемни-
ку, — отвечает за проверку и подтверждение
того, что информация надлежащим образом пе-
редана, точно получена и свободна от воздей-
ствия психологических факторов. Процесс вы-
Психология: типы рыночного сознания • 141
полнения этой задачи также находится в преде-
лах нашего контроля, хотя и весьма сложен. Не-
обходимо осознать все способы, которыми наши
неверные эмоциональные реакции и ошибки
мышления могут повлиять на принятие правиль-
ных инвестиционных решений. Более того, мы
должны быть постоянно начеку, чтобы не со-
вершать ошибок, обусловленных собственной
психологией.
В современной финансовой науке существует
прямая преемственность идей — от Бенджамина
Грэма к Уоррену Баффетту и Чарли Мангеру.
Человек, который потребовал, чтобы профес-
сионалы инвестиционного бизнеса проводили
различие между инвестированием и спекуляци-
ей, и создал м-ра Маркета, для того чтобы про-
демонстрировать нам опасность иррационально-
го поведения, искренне одобрил бы проповедуе-
мый Чарли Мангером исключающий бессмыс-
лицу подход.
Чарли описывает свой образ действий по-
нятием «двусторонний анализ». Во-первых, он
определяет известные факты и рациональные
факторы, управляющие ситуацией. Затем он на-
страивается на улавливание любых сигналов о
подсознательных психологических ошибках —
как своих, так и совершаемых другими участни-
ками рынка. Это и есть разработанная Чарли вер-
сия корректирующего устройства: вопрос пере-
дается дважды, сначала для определения рацио-
нальности и точности информации, а затем для
выявления любых мельчайших признаков того,
142 • Глава 5
что Чарли называет «психология ошибочных
суждений». В сущности, именно такую методо-
логию все мы — как профессиональные финан-
совые управляющие, так и инвесторы-одиноч-
ки — должны использовать, прежде чем прини-
мать инвестиционные решения. Не следуя за
Чарли, мы, скорее всего, будем действовать го-
раздо хуже.
ГЛАВА 6
Философия:
прагматичный взгляд
на инвестирование
Из всех дисциплин, обзор которых дан в этой
книге, философия является одновременно
и самой простой, и самой сложной. Философия
проста, потому что занимается знакомыми проб-
лемами, которые ежедневно влияют на каждого
из нас, и каждый приходит в этот мир, осна-
щенный тем, что необходимо для его осмысле-
ния: мозгом, сердцем и душой.
В то же время философия — сложнейшая из
наук по одной простой причине: философия тре-
бует от нас размышлений. В отличие от точных
143
144 • Глава 6
наук, она не дает набора абсолютных, готовых
к употреблению ответов. Например, хотя многие
из нас считают изучение квантовой механики
крайне сложным делом, единожды освоив ее
основы, мы можем двигаться дальше с уверен-
ностью в том, что, пока какая-то наука будуще-
го не откроет новых истин, мы, в сущности, уже
знаем все необходимое. Но у философии нет по-
добных абсолютных истин. Истины, которые со-
держит философия, по природе своей сугубо
индивидуальны и существуют только для тех, кто
их исповедует.
Сказанное не означает, что мы не можем изу-
чать философию. Изучение идей, выдвинутых
величайшими философами мира, — наилучший
(некоторые сказали бы, единственный) способ
достичь ясности в наших собственных убежде-
ниях. Но философские концепции по самой сво-
ей природе нельзя перенести из сознания одно-
го человека в сознание другого. Философская
догма, кто бы ни сформулировал ее первым, не
существует для нас до тех пор, пока не пройдет
через когнитивный фильтр нашей собственной
интерпретации, нашего опыта и наших представ-
лений.
Слово «философия» происходит от двух древне-
греческих слов, обычно переводимых как «лю-
бовь» и «мудрость». Таким образом, философ —
это человек, любящий мудрость и посвятивший
себя поискам смысла. Поиск истины — это ак-
тивный нескончаемый процесс открытий. Под-
линный философ преисполнен страсти к позна-
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 145
нию — процессу, у которого нет и не может
быть конца.
В некотором смысле философия возникла на
ранних этапах существования человечества, во
времена, когда первобытные общества пытались
осмыслить свой мир. Но можно с разумной опре-
деленностью сказать, что как формальная область
познания философия появилась, по крайней
мере в западном мире, около 600 г. до н. э., когда
древнегреческие мыслители начали развивать
представления о Вселенной, отличающиеся от
диктатов религиозных верований. В последующие
25 веков на поприще философии подвизались
многие сотни людей. Некоторые из них хорошо
известны, некоторые менее знамениты, но коли-
чество различных убеждений и подходов почти
равно числу их создателей. «The Oxford Companion
to Philosophy» («Оксфордский путеводитель-спра-
вочник по философии»), всеобъемлющий спра-
вочный труд, состоит из более тысячи страниц,
на которых перечислены отдельные философы,
концепции и смежные темы. Мы сведем этот ог-
ромный корпус знаний к тем работающим эле-
ментам, которые имеют самое непосредственное
отношение к нашим потребностям.
Исключительно для простоты философские
исследования можно разделить на три обшир-
ные категории. Это, во-первых, критическое
мышление в его приложении к общей природе
мира, называемое «метафизика». Как мы уже
знаем, физика — это изучение материальных,
осязаемых объектов и сил природы, например
столов, стульев и их молекулярных составля-
ющих, наклонных плоскостей и свободно па-
дающих шариков, законов движения, управля-
146 • Глава 6
ющих Солнцем и Луной. Слово «метафизика»
означает «за пределами физики». Обсуждая ме-
тафизические вопросы, философы описывают
идеи, существующие независимо от нашего про-
странства и времени. Среди примеров метафизи-
ческих концепций — концепции Бога и поту-
сторонней жизни. Это не осязаемые объекты вро-
де столов и стульев, а, скорее, абстрактные
идеи, которые выходят за пределы естественно-
го мира. Философы, занимающиеся метафизи-
ческими вопросами, охотно признают существо-
вание окружающего нас мира, но не согласны с
нашими обычными представлениями о сути,
природе и смысле этого мира.
Вторая категория философских исследований
охватывает три взаимосвязанные сферы — эсте-
тику, этику и политику. Эстетика — это теория
прекрасного. Философы, занимающиеся изуче-
нием эстетики, пытаются установить, что люди
считают прекрасным, присуще ли это свойство
созерцаемым людьми объектам или же оно воз-
никает в достигаемом ими особом состоянии
сознания. Исследования прекрасного не следует
считать несерьезным занятием, поскольку то,
как мы воспринимаем прекрасное, может ска-
зываться на наших суждениях о том, что истин-
но и что ложно, какой политический порядок
правилен и как следует жить людям. Этика — от-
расль философии, изучающая проблемы пра-
вильного и неправильного и определяющая, что
морально, а что аморально, какое поведение
является должным, а какое — нет. Этика иссле-
дует действия, предпринимаемые людьми, суж-
дения людей, ценности, исповедуемые ими, и
характеры, к обретению которых они стремятся.
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 147
Политическая философия тесно связана с идеей
этики. В то время как этика исследует доброе и
правильное на уровне отдельного человека, по-
литическая философия изучает вопрос о добром
и правильном на уровне общества. Политическая
философия — это спор о принципах, в соответ-
ствии с которыми должны быть организованы
общества, о законах, которые надлежит при-
нять, и об отношениях, связывающих людей с
общественными организациями.
Эпистемология, третья категория философ-
ских исследований, — отрасль философии, стре-
мящаяся постичь пределы и природу познания.
Этот термин происходит из двух древнегрече-
ских слов: «episteme», что означает «знание», и
«logos», что означает «дискурс», а в более ши-
роком смысле относится к любому виду иссле-
дований или интеллектуальных поисков. Таким
образом, эпистемология — это изучение теории
познания. Говоря попросту, занимаясь эписте-
мологическими исследованиями, мы мыслим о
мышлении.
Когда о мышлении размышляют философы,
они пытаются уяснить, какие категории объек-
тов познаваемы, что есть знание (противопо-
ставляемое убеждениям и верованиям) и как мы
можем сказать, что объект познан нами. Они так-
же размышляют о том, какого рода знания мож-
но иметь о разных объектах. Например, нам
известно, что наше знание физики отличается
от знания биологии, которое отлично от нашего
знания социальных наук, в свою очередь отли-
чающегося от знания психологии.
Так или иначе, все эти отрасли философии
затрагивают нашу повседневную жизнь. У любо-
148 • Глава 6
го из нас есть представление об этом мире и,
вероятно, некое представление о потустороннем
мире. Ставя те же проблемы, метафизика заме-
няет посылки, не являющиеся предметами об-
суждения, рационально организованным иссле-
дованием понимания мира в целом. Сходным
образом каждый из нас имеет собственное по-
нятие о прекрасном, о правильном и неправиль-
ном, о справедливом и несправедливом. Рассмат-
ривая те же проблемы, эстетика, этика и поли-
тика предполагают систематическое изучение
правил и принципов, которые следует воспри-
нять индивидуумам и обществам. Наконец, все
мы в какой-то момент начинаем сомневаться в
нашем образе мышления и ставим его под во-
прос. Эпистемология, изучающая эти вопросы,
стремится прояснить процесс формирования на-
ших убеждений и устранить путаницу, которая
может возникнуть, когда в наше мышление
вкрадываются ошибки.
Теперь несомненно, что каждая из основных
отраслей философских исследований является
достойным интеллектуальным занятием. Но в
этой главе мы сосредоточимся исключительно на
эпистемологии. Хотя кое-кто может утверждать,
что социально ответственное инвестирование
непосредственно связано с вопросами эстетики,
этики и политики, я не хочу анализировать здесь
правильность или ошибочность действий конк-
ретных компаний. Не хочу я и рассматривать
связь инвестирования с религией. Перечислен-
ные темы, несомненно, достойны обсуждения,
однако другие люди могут сделать это лучше,
чем я. Впрочем, меня глубоко интересуют во-
просы эпистемологии. Я хочу понять, как про-
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 149
исходит процесс формирования мыслей и как
можно обрести навыки хорошего мышления.
Мышление — нечто большее, чем просто по-
лучение знаний. Мыслить можно плохо или хо-
рошо. Научившись мыслить хорошо, мы с боль-
шей вероятностью избежим путаницы, шума и
двусмысленностей. Мы обретем не только уме-
ние лучше осознавать возможные альтернативы,
но и большую способность строить надежные
доказательства. То, как мы мыслим об инвести-
ровании, в конечном счете определяет то, как
мы ведем инвестиционный бизнес. Если мы со-
знательно принимаем эпистемологический под-
ход, всегда на каком-то уровне думая, строг и
последователен ли процесс нашего мышления,
мы можем существенно улучшить результаты на-
ших инвестиций.
Одна из фундаментальных идей, которыми про-
низана вся эта книга, такова: рынок — сложная
адаптивная система. В этом определении отраже-
ны все характеристики такой системы. До сих пор
наше исследование сложных адаптивных систем
имело преимущественно научную ориентацию.
Мы изучили рыночное поведение с точки зре-
ния физики, биологии, социальных наук и пси-
хологов. Вы, наверное, подумаете, что фило-
софия мало что может предложить для наших
попыток постичь науку сложности. Но Ли Мак-
Интайр, адъюнкт-профессор философии Универ-
ситета Колгейт, не согласен с этим мнением. Он
уверен, что философия — переменная, крити-
чески важная для понимания сложности, и лю-
150 • Глава 6
бое исследование сложности должно касаться
философских аспектов проблемы1.
Первый вопрос, который ставит Макинтайр,
таков: является ли изучение сложных адаптив-
ных систем по природе своей эпистемологиче-
ским или онтологическим? Онтологию лучше
всего представлять как отрасль метафизики. Он-
тологические вопросы — это вопросы бытия.
К числу их относится, например, вопрос: како-
ва природа реальности? Вполне возможно, что
природа реальности настолько сложна, что нам
никогда ее не понять. Если это так, то наша не-
способность понять — вопрос онтологический.
Но, возможно, наша неспособность понять при-
роду реальности обусловлена недостатком наших
знаний; этот вывод превращает вопрос в эпи-
стемологический. Онтологические пределы обус-
ловлены природой вещей, эпистемологиче-
ские — ограниченностью понимания.
Что представляют собой научные тайны —
результат природы вещей или нашего ограничен-
ного понимания мира? В начале любого нового
научного исследования ученые сталкиваются с
фундаментальным вопросом: является ли мир
неопределимым, или же существуют лишь скры-
тые переменные, которые еще предстоит от-
крыть? При изучении сложных адаптивных сис-
тем этот вопрос возникает сразу же. Мы знаем,
что такие системы нельзя исследовать традици-
онными линейными методами, поскольку они
нелинейны. Нам также известно, что возника-
ющие свойства указанных систем практически
исчезают при попытках упростить их или свести
к отдельным составным элементам, — это обес-
ценивает редукционистские методы исследова-
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 151
ния. Сложные адаптивные системы следует изу-
чать на том уровне описания, который сохраня-
ет их целостность. «Таким образом, — объясняет
Макинтайр, — главной идеей, лежащей в осно-
ве теории сложности, является то, что у нашего
знания некоторых систем, даже упорядоченных,
есть пределы, поскольку нам приходится изучать
этот порядок только на том уровне исследова-
ния, на котором сохраняется неуничтожимость
сложности системы»2.
Но что кроется за этими пределами понима-
ния? Действительно ли интересующие нас слож-
ные адаптивные системы так сложны и необъяс-
нимы (то есть мы имеем дело с онтологической
проблемой), или же они сложны только вслед-
ствие наших ограниченных способностей понять
их (то есть мы имеем дело с эпистемологиче-
ской проблемой)? Это фундаментальная пробле-
ма философии, тождественная той, которую по-
ставили более 350 лет назад. До того как Ньютон
предложил свои законы движения планет, сде-
лав проблему эпистемологической, функциони-
рование природы и Вселенной считалось слож-
ным до необъяснимого (то есть проблема имела
онтологические ограничения).
Макинтайр считает, что сложные адаптивные
системы внутренне не сложны, а скорее кажут-
ся таковыми вследствие ограниченности наших
дескриптивных способностей. «Как только чело-
век соглашается с тем, что сложные системы
сложны лишь для описания, всегда появляется
возможность того, что какое-то альтернативное
описание — некое иноописание [курсив Хэгстро-
ма] — системы выявит более простые законо-
мерности, которые может рассматривать нау-
152 • Глава 6
ка, — объясняет Макинтайр. — Если в основе
сложных систем есть какой-то порядок и если
альтернативные описания снимают проблему
сложности, то не следует ли отсюда, что одни
иноописания выявят этот порядок, а другие не
смогут сделать этого?»3 Таким образом, Макин-
тайр предлагает задуматься над тем, что слож-
ность является не особенностью мира, обуслов-
ленной его природой, а скорее производной от
способа нашего мышления. Перефразируя слова
поэта Александра Поупа, беспорядок — это не
более чем ложно понятый порядок.
Макинтайр указывает, что беспорядок, про-
являющийся на поверхности, на более глубоком
уровне ощущается меньше, а потому ученые
должны продолжать поиски иных описаний, ко-
торые затрагивали бы более глубокие пласты
рассматриваемых явлений. Если остановиться и
задуматься, станет ясно, что это и есть самая
суть научного исследования: обнаружение новых
способов описания наблюдаемых явлений.
Однако иноописания — сфера не одной лишь
науки. Они также являются исключительно важ-
ным инструментом людей, которые, не будучи
учеными, ищут понимания. Если объекты остают-
ся тайнами за семью печатями, наше дело — пе-
ретасовать описания и предложить иноописания.
Представьте это так: иноописания — эффектив-
ные, могущественные инструменты, способные
взламывать замки, порой встречающиеся на пути
к пониманию. Я, например, уверен, что одной из
причин, в силу которых мы испытываем такие
трудности при понимании рынков, является наша
замкнутость на концепции равновесия при описа-
нии того, как должны работать рынки. Чтобы до-
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 153
стичь более высокого уровня понимания, надо
сохранять открытость ума для восприятия новых
описаний систем, которые кажутся сложными, —
будь то финансовые рынки, социальные и поли-
тические системы или физический мир.
Не следует, впрочем, думать, что я защищаю
своего рода интеллектуальный бесплатный сыр.
Цель ученых — объяснять природу в дескриптив-
ных категориях, которые не нарушают фунда-
ментальных посылок самой природы. Цель инвес-
торов — объяснять рынок в категориях, соответ-
ствующих его основополагающим принципам.
Нельзя лепить любые описания или комбинации
описаний, которые, на первый взгляд, вроде бы
дают подобие законного объяснения. Нельзя со-
здавать порядок там, где нет никакого порядка.
Природа не настолько требовательна. Не на-
столько требовательны и рынки. Наивные корре-
ляции быстро растают.
Прочно усвоив это предупреждение, мы го-
товы приступить к исследованию, полному ино-
описаний. Поскольку эта глава посвящена фи-
лософии, поищем сначала философские ориен-
тиры, которые сделают наше путешествие более
осмысленным. Такой ориентир мы находим в
философии прагматизма.
Как формальному течению философской мысли,
прагматизму всего 100 лет. Впервые внимание
к прагматизму привлек Уильям Джеймс в лек-
ции, прочитанной им в 1898 г. в Калифорний-
ском университете в Беркли. В этой лекции под
названием «Philosophical Conceptions and Ргас-
154 • Глава 6
tical Results» («Философские концепции и прак-
тические результаты») Джеймс ввел в оборот то,
что он назвал «принцип Пирса, главного праг-
матика». Это название явно было данью уваже-
ния, которое Джеймс питал к своему другу и
коллеге-философу Чарлзу Сандерсу Пирсу.
За 20 лет до этого небольшая группа ученых,
философов и других интеллектуалов из Кембри-
джа (штат Массачусетс), среди которых были
Джеймс, Пирс и Оливер Уэнделл Холмс, орга-
низовали Метафизический клуб для критиче-
ского обсуждения метафизических вопросов, ка-
сающихся убеждений и реальности. Вскоре Пирс
обнаружил, что под воздействием ведущихся в
клубе дискуссий он все больше отходит от мета-
физических абстракций к иному способу опре-
деления реальности. Математик по образованию,
Пирс пришел к убеждению, что реальность яв-
ляется функцией не абстрактных абсолютов, а
практических отношений между сущностями,
которые он называл символами, или знаками
(что отражало его увлечение алгеброй).
В процессе оживленных дискуссий, которые
велись в Метафизическом клубе, Пирс уточнил
свои теории и в конце концов сформулировал
следующий принцип: благодаря мышлению люди
разрешают свои сомнения и формируют убежде-
ния и в последующих действиях руководствуются
этими убеждениями, которые превращаются в
привычки. Поэтому любой человек, стремящийся
к истинному определению убеждения, должен
концентрировать внимание не на самом убежде-
нии, а на обусловленных им действиях. Пирс на-
звал этот принцип «прагматизм», отметив, что
термин имеет один корень со словами «практи-
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 155
ка» и «практический». Эта семантика закрепила
представление Пирса о том, что смысл идеи тож-
дествен ее практическим результатам. «Наши
представления о каком-либо объекте, — объяс-
нял Пирс, — это наши представления о постига-
емых чувствами результатах данного объекта».
В опубликованной в 1878 г. классической работе
«How to Make Our Ideas Clear» («Как придать яс-
ность нашим идеям») Пирс развивает ту же
мысль: «Функция мысли всецело состоит в про-
изводстве привычек действия. Поэтому, для того
чтобы развить содержание мысли, нам надо по-
просту установить, какие привычки создает эта
мысль, ибо значение мысли — это просто при-
вычки, которые она влечет за собой»4.
Первая публикация указанной работы не вы-
звала особого отклика за пределами маленького
кружка коллег Пирса по клубу. Но идеи Пирса
оказали глубокое влияние на другого члена клу-
ба, Уильяма Джеймса, который 20 годами позд-
нее привлек к ним внимание общественности,
начав пропаганду этих идей лекцией, прочитан-
ной в 1898 г. в Беркли.
Заметим, что Пирса интересовала разработка
логического метода решения философских проб-
лем, — говоря конкретнее, метода определения
смысла вещей. Он намеревался разработать кон-
цепцию, применимую главным образом в науч-
ных исследованиях. Джеймс, со своей стороны,
взял метод Пирса и применил его в приложе-
нии к мышлению в целом. Он ушел от узкого
вопроса о том, как мы устанавливаем смысл, и
занялся более обширными проблемами, каса-
ющимися смысла и истины. Убеждение, говорил
Джеймс, истинно не потому, что способно вы-
156 • Глава 6
держать логическое рассмотрение, а потому, что
человек, придерживаясь данного убеждения,
благодаря ему оказывается в более полезных от-
ношениях с миром.
Как и Пирс, Джеймс пришел к выводу, что
философы потратили слишком много времени на
обсуждение абстрактных принципов (метафи-
зических вопросов) и на попытки доказать ис-
тинность различных философских принципов
или опровергнуть их. Вместо этого, утверждал
Джеймс, философам следовало бы задаться во-
просом, каковы практические эффекты привер-
женности той или иной философской концепции.
В своем знаменитом заявлении Джеймс формули-
рует этот вопрос в еще более жесткой форме: «ка-
кой денежный эквивалент» обретает убеждение в
процессе практической деятельности человека?
Джеймс, популярный и харизматический ора-
тор, вскоре обрел большую известность как глав-
ный защитник прагматизма, чем Пирс. В конце
концов Пирс дистанцировался от деятельности
Джеймса и даже дал своей теории несколько
иное название— pragmaticism («прагматицизм»),
которое он считал «слишком уродливым для
того, чтобы его могли похитить». На склоне жиз-
ни Пирс обнищал и стал эксцентричным от-
шельником. Уильям Джеймс оказывал ему фи-
нансовую помощь и всегда признавал Пирса ос-
новоположником того философского движения,
которое сделало знаменитым самого Джеймса.
Уильям Джеймс родился в 1848 г. в шумной,
нетрадиционной семье интеллектуалов. Его отец,
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 157
Генри Джеймс, был теологом и малоизвестным
философом. Образование своим детям он давал,
в основном заставляя их присутствовать на дис-
куссиях, которые велись между приглашаемыми
в дом взрослыми гостями, и безжалостно таская
семью из одной европейской столицы в другую
в поисках интеллектуальных стимулов. Младший
брат Уильяма, получивший имя Генри в честь
отца, стал знаменитым писателем.
В юности Уильям мечтал быть профессиональ-
ным художником, но вскоре признал, что у него
не хватает таланта, необходимого для успеха на
поприще живописи. В 18 лет он поступил в На-
учную школу Лоуренса при Гарвардском универ-
ситете и завершил свое образование, получив
степень по медицине в Гарвардской медицин-
ской школе, где уделял особое внимание пси-
хологии. Он начал преподавать в Гарварде и при-
обрел известность как психолог, достижения
которого стали достоянием общественности пос-
ле публикации в 1890 г. его классического труда
«Principles of Psychology» («Принципы психоло-
гии»), Как мы уже знаем, одновременно Джеймс
все больше и больше посвящал свои недюжин-
ные интеллектуальные способности изучению
философии.
Подход Джеймса отличался необычайной ши-
ротой. Он хорошо знал классическую философию
и поддерживал оживленные личные контакты с
несколькими современными ему философами,
особенно с Пирсом. Образование психолога по-
зволяло Джеймсу полнее понимать функциони-
рование человеческого ума, чем большинству
философов. Кроме того, его захватила теория
эволюции, которая в те годы была совсем нова и
158 • Глава 6
вызывала значительный интерес у американских
ученых (книга Дарвина «Происхождение видов»
была опубликована примерно в то время, когда
Джеймс поступил в аспирантуру Гарвардского
университета). Дополнив все это собственными
размышлениями, Джеймс постепенно создал
свой вариант прагматизма. Поскольку большую
часть своей энергии он, как профессионал, уде-
лял написанию работ и чтению лекций о прагма-
тизме и поскольку публика хорошо принимала и
его статьи, и его лекции, Джеймс стал самым
известным пропагандистом этой философии, а
его идеи получили признание в качестве массо-
вого представления о прагматизме.
Говоря предельно просто, прагматизм гласит,
что истина (деклараций) и правильность (дейст-
вий) определяются их практическими резуль-
татами. Мысль и действие истинны, реальны и
благи, если дают ощутимый результат. Таким об-
разом, чтобы понять нечто, нам надо спросить
себя, каков его результат, каковы его послед-
ствия. «Истина, — писал Джеймс, — это назва-
ние всего, что в качестве убеждения оказалось
благим»5.
Если истинность и стоимость определяются их
практическим применением в реальном мире,
значит, истина изменяется при изменении об-
стоятельств и появлении новых открытий о мире.
Наше понимание истины эволюционирует. Дар-
вин улыбнулся бы этой мысли.
В этом отношении прагматизм — прямая про-
тивоположность большинству более ранних
школ философской мысли, которые утвержда-
ли, что их версия истины (как бы ее ни конст-
руировали) абсолютна и неизменна. Но Джеймс
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 159
полагал, что никогда нельзя рассчитывать на
получение абсолютного доказательства чего бы
то ни было. Например, спрашивать, существует
ли Бог, может оказаться пустой тратой време-
ни, ибо ответ на этот вопрос не имеет значения.
Нам следует лишь спросить себя, какую разницу
в нашей жизни создает вера или неверие в Бога.
Такое отношение стало главным в прагматиче-
ском подходе Джеймса.
Джеймс провозгласил свои идеи в серии лек-
ций, рассчитанных на широкий круг слушате-
лей, которые их посещали. Джеймс обращался к
массам, поскольку считал, что именно они, а
не философы пользуются наибольшим автори-
тетом в философских вопросах. Во времена, ког-
да не существовало телевидения, события, по-
добные лекциям Джеймса, были весьма попу-
лярны, и Джеймса принимали очень хорошо. Его
ораторская манера отличалась динамичностью,
а в его изысканном, стильном языке в какой-то
мере проявлялись те же дарования, которые об-
наружил его брат-писатель.
Одна из типичных лекций Джеймса, прочи-
танная им в 1907 г. для большой аудитории в
Нью-Йорке, называлась «What Pragmatism
Means» («Что такое прагматизм»), В начале лек-
ции Джеймс попросил слушателей обратить вни-
мание на то, как развивалась наука во времени.
Когда были открыты первые законы математи-
ки и физики, сказал он, люди уверились, что
получили «точную расшифровку предвечных
мыслей Всемогущего», и, следовательно, такие
законы абсолютны. Но по мере развития науки,
продолжал он, стало очевидно, что наши основ-
ные законы — не абсолюты, а всего лишь при-
160 • Глава 6
ближения. Более того, количество самих зако-
нов увеличилось, а в каждой дисциплине появи-
лось множество различных и противоречащих
друг другу формулировок этих законов. Ученые,
сказал Джеймс, стали понимать, что ни одна
теория не является «абсолютной точной расшиф-
ровкой реальности, и любая из них, с извест-
ной точки зрения, может оказаться полезной»6.
По словам Джеймса, великая польза убежде-
ний состоит в том, что они помогают обобщать
уже известные факты и прокладывают путь но-
вым фактам. В конце концов, напомнил он слу-
шателям, все наши убеждения рукотворны. Они
составляют концептуальный язык, которым мы
пользуемся для фиксирования наших наблюде-
ний за природой, и, как таковые, становятся
выбором, который мы делаем на основании
опыта. Итак, подвел итог Джеймс, «идеи (сами
по себе являющиеся всего лишь элементами на-
шего опыта) становятся истинными постольку,
поскольку они помогают нам вступить в удов-
летворительные отношения с другими аспекта-
ми нашего опыта»7.
Как мы переходим от старых убеждений к но-
вым? По мнению Джеймса, этот путь тождествен i
тому, которым следует любой ученый. J
У человека уже есть запас старых представ- ।
лений, но он сталкивается с новым опы- j
том, который деформирует эти старые i
представления. Нечто вступает в противо-
речие с ними; или же в момент размышле- ;
ний человек обнаруживает, что его старые |
представления противоречат друг другу; или ♦
же человек узнает о фактах, несовмести-
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 161
мых с этими представлениями; или у него
возникают желания, которые старые идеи
перестают удовлетворять. Результатом ста-
новится внутренняя, ранее неведомая его
уму проблема, которой человек стремится
избежать, модифицируя основной массив
своих прежних представлений. Он сохраня-
ет максимально возможное число старых
убеждений, ибо в вопросах убеждений все
мы — крайние консерваторы. Итак, чело-
век пытается сначала изменить одно пред-
ставление или убеждение, затем другое
(ибо они с весьма различной силой проти-
вятся изменениям), и так продолжается до
тех пор, пока на него не нисходит некая
идея, которую можно начертать на сово-
купности прежних убеждений с минималь-
ным нарушением этой совокупности, —
идея, которая становится посредницей
между совокупностью старых убеждений и
новым опытом и соединяет их самым удач-
ным и целесообразным образом8.
Обобщая мысль Джеймса, можно сказать, что
происходит следующее: новую идею усваивают
при сохранении старых истин с минимально воз-
можным их нарушением. Новые истины выпол-
няют роль простых посредников, амортизаторов
перехода, которые помогают нам попасть из од-
ного пункта в другой. «Наши мысли становятся
истинными постольку, поскольку они успешно
выполняют свою посредническую или связу-
ющую функцию», — говорит Джеймс9. Убежде-
ние истинно и имеет «денежную стоимость»,
если оно помогает нам продвинуться из одной
162 • Глава 6
точки в другую. Таким образом, истина стано-
вится глаголом, а не существительным.
Итак, можно сказать, что прагматизм — это
процесс, позволяющий людям находить курс
плаванья в мире неопределенности и не оказы-
ваться выброшенными на необитаемый остров
абсолютных истин. Прагматизм свободен от
предрассудков, догм или строгих канонов. Праг-
матизм подхватит любую гипотезу и изучит все
доказательства. Если вы нуждаетесь в фактах,
берите факты. Если вам необходима религия, бе-
рите религию. Если вам нужно эксперименти-
ровать, экспериментируйте себе на здоровье.
Джеймс говорит: «Короче, прагматизм расши-
ряет сферу поиска Бога. Единственный предъяв-
ляемый прагматизмом тест на вероятную исти-
ну — что лучше всего помогает нам находить вер-
ный курс»10.
Прагматизм называют уникальной американ-
ской философией. Его расцвет, пришедшийся на
начало XX в., совпал с величайшим расшире-
нием страны на Запад, и во многих отношениях
прагматизм является отголоском того духа пер-
вопроходцев, который мы ассоциируем с дви-
жением на Запад. Расцвет прагматизма совпал
также с периодом огромного роста экономики и
промышленности США, со временем, когда чув-
ство оптимизма и успеха, которого добился Но- i
вый Свет, казалось, требовало появления новой
философии. Позднее суть прагматизма нередко
искажали, превращая это учение в оппортунис- <
тический подход, в соответствии с которым ;
удовлетворительный результат служит оправда- ;
нием любых, даже преступных действий. Но та-
кая трактовка вовсе не входила в намерения
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 163
Джеймса. Предметом его главной озабоченности
была мораль; он предложил философский ме-
тод, который позволял жить хорошо и достойно
вместе с другими людьми и в согласии с окру-
жающим миром.
Подводя итоги, можно сказать, что прагма-
тизм — это не столько философия, сколько спо-
соб творения философии. Прагматизм процвета-
ет в условиях открытости умов и ликующе при-
зывает к экспериментам. Он отвергает косность
и догмы; он приветствует новые идеи. Он настаи-
вает на необходимости непредвзятого изучения
всех возможностей, ибо важные новые прозре-
ния нередко являются в обличье легкомыслен-
ных, даже нелепых идей. Прагматизм стремится
к новому пониманию посредством новой, иной
постановки старых проблем. Вы можете вспом-
нить приведенные в начале этой главы слова Ли
Макинтайра о важности иноописания непонят-
ных нам явлений. Хотя Уильям Джеймс не ис-
пользовал слово «иноописание», оно весьма со-
звучно сути его доктрины. Мы учимся благодаря
тому, что пробуем новые вещи, воспринимаем
новые идеи, мыслим иначе, чем мыслили преж-
де. Так происходит прогресс знания.
В свое время Уильям Джеймс был центральной
фигурой прагматизма как философского течения
и снискал себе уважение и среди коллег, и у
общественности в целом. Одним словом, как
философ Джеймс добился успеха. Но в качестве
успешного финансового управляющего он неиз-
вестен истории. На этой стадии нашего обзора
164 • Глава 6
философии представляется полезным обратить-
ся к современному инвестору и посмотреть, ка-
кие выгоды он извлек из философских учений,
в частности из прагматизма. К счастью, мы мо-
жем это сделать.
Билла Миллера, портфельного управляюще-
го компании Legg Mason Value Trust, многие
считают самым успешным инвестором 1990-х
годов. После того как на протяжении девяти лет
подряд (1991 — 1999) его результаты превышали
показатели индекса «Standard & Poor’s 500», из-
дание «Mornigstar» назвало его лучшим порт-
фельным управляющим десятилетия. Когда в
1989 г. журнал «Business Week» опубликовал
статью «The Heroes of Value Investing» («Герои
создания стоимости в инвестиционном бизне-
се»), она была посвящена только пяти людям11.
Их список открывали Бенджамин Грэм и Дэвид
Додд, авторы книги «Анализ ценных бумаг». Да-
лее шел Джон Бэрр Уильямс, книга которого
«Theory of Investment Value» («Теория инвести-
ционной стоимости») ввела в оборот модель
приведенных дивидендов и канонизировала
определение понятия «стоимость» как «приве-
денная стоимость будущих денежных потоков».
Четвертым героем инвестиционной стоимости
был Уоррен Баффетт, а сразу же за ним следо- «
вал Билл Миллер.
Путь Билла на Уолл-стрит необычен. В 1972 г.
он закончил Университет Вашингтона и Ли с j
отличием по экономике и истории Европы. На 5
последнем курсе он посещал семинар «Филосо-
фия языка», который вел профессор Дж. Рамзи
Мартин, и этот семинар открыл Биллу новый :
мир. По окончании университета Билл несколь-
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 165
ко лет служил в Германии офицером армейской
разведки. Еще находясь на военной службе, он
записался в участники программы по филосо-
фии для выпускников высших учебных заведе-
ний в Университете Джонса Гопкинса в Балти-
море, с которым тесно связана философия праг-
матизма. Чарлз Сандерс Пирс был профессором
этого университета, и именно здесь получил сте-
пень доктора философии Джон Дьюи, ведущий
философ-прагматик и современник Джеймса.
Как мы уже знаем, прагматизм делает акцент
не на абстрактных идеалах, а на практических
результатах. Прагматик полагается не на абсо-
лютные стандарты, а на то, что действительно
работает и помогает достигать целей. Билл по-
тратил немало времени на размышления об ин-
вестиционных моделях, но вскоре понял, что
любая модель крайне чувствительна к целям,
ради которых построена.
Рассмотрим, например, классическую страте-
гию «стоимости акций», построенную на основе
выбора акций, характеризующихся низкими зна-
чениями коэффициентов «цена/прибыль», «ры-
ночная цена/твердая балансовая стоимость» и
дивидендной доходностью выше среднего уров-
ня. Эта модель базируется на результатах научных
исследований, показавших, что данная страте-
гия может обеспечить доходы выше среднеры-
ночных. Билл объясняет: наши знания о модели-
ровании свидетельствуют о том, что модели име-
ют свойство работать какое-то время, а затем
неожиданно их действие прекращается. Внезапно
модель как инструмент объяснения утрачивает
ценность, но некоторые люди продолжают на-
стаивать на том, что она по-прежнему дает точ-
166 • Глава 6
ное представление о механизмах функциониро-
вания мира. Как установить истину?
«Если у вас есть соответствующая теория ис-
тины, — говорит Билл, — вы обычно придер-
живаетесь этой модели гораздо дольше, посколь-
ку убеждены, что она охватывает, отражает и
описывает некую глубинную структуру рынков,
иными словами, нечто такое, что соответствует
реальным обстоятельствам, приводящим к ре-
зультатам выше средних для данного рынка».
Приверженность соответствующей модели тео-
рии истины эквивалентна использованию абсо-
лютных истин.
Теперь противопоставим этот подход прагма-
тизму. «Если вы придерживаетесь прагматической
теории, — продолжает Билл, — вам, как прави-
ло, легче отбросить всю модель, но важнее то,
что вы поймете: модель нужна вам только пото-
му, что она помогает решить определенную за-
дачу»12. В результате Билл готов рассматривать
все, что даст ему возможность принимать более
удачные решения. Разумеется, признает он, «нас
интересует только то, что действует, помогая
нам делать деньги»13.
Успех Билла и его эффективность в прошлом
непревзойденны, но слава далась ему не даром.
Некоторые критики осудили подход Билла, зая-
вив, что его прагматичные методы несовмести-
мы со стратегиями, основанными на стоимости,
которые он предположительно использует. Ког-
да компания Value Trust приобрела акции America
Online, Dell Computer, а позднее и акции Ama-
zon.com, некоторые критики утверждали, что
после этих покупок Билла нельзя считать инвес-
тором, генерирующим стоимость. Билл возразил,
Философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 167
что он, несомненно, инвестор, генерирующий
стоимость, поскольку никогда не игнорировал
разработанную Уильямсом модель приведенных
дивидендов и данное Уильямсом определение
стоимости14.
Этот спор — часть давно идущих дебатов, в
центре которых стоит очень важный вопрос: что
является лучшим мерилом стоимости? Модель
приведенных дивидендов Уильямса — коррект-
ный метод определения стоимости, и ее следует
считать моделью первого порядка. Однако мно-
гих инвесторов отвращают внутренне присущие
этой модели сложности15. Вместо того чтобы ра-
зобраться в ней, они отбрасывают один из уров-
ней объяснения и избирают уровень моделей
второго порядка, например низкие значения ко-
эффициентов «цена/прибыль», или «рыночная
цена/балансовая стоимость», или высокие уров-
ни дивидендной доходности, или какой-то иной
конкретный критерий, за который они держат-
ся мертвой хваткой как за единственно правиль-
ный. В противоположность этой публике инвес-
торы вроде Уоррена Баффетта пренебрегают все-
ми простыми количественными объяснениями
стоимости, отдавая предпочтение модели при-
веденных дивидендов.
Что следует делать прагматикам? Джеймс по-
советовал бы нам использовать то, что работает.
Настоящий прагматик никогда не отбросит пол-
ностью модель первого порядка, но одновремен-
но он готов обратить внимание на любую мо-
дель второго порядка, которая помогает дости-
жению цели. Билл Миллер заявил бы, что
никогда не повернется спиной к модели перво-
го порядка, модели приведенных дивидендов, но
168 • Глава 6
без колебаний будет перескакивать от одной мо-
дели второго порядка к другой, по мере того как
они становятся прибыльными.
Помните: фондовый рынок — это огромный
механизм дисконтирования, постоянно проводя-
щий переоценку акций. Иногда акции, в которых
заложен максимальный дисконт со стоимости
компании (модель приведенных дивидендов),
одновременно оказываются с минимальным зна-
чением коэффициента «цена/прибыль», но в
других случаях самые крупные скидки могут быть
заложены в акциях с высокими значениями ука-
занного коэффициента. Ни один количественный
показатель не является абсолютом; ни один ко-
личественный показатель не может быть всегда
верным. Инвесторы-прагматики могут — и долж-
ны — применять любую полезную модель второ-
го порядка и отбрасывать любую подобную мо-
дель, утратившую полезность, не нарушая при
этом модели первого порядка.
Вспомните, Джеймс говорит нам, что «даже
самые насильственные революции в убеждениях
человека оставляют большую часть его старого
мировоззрения нетронутой». Так, когда мы при-
нимаем какую-то новую идею, мы по-прежнему
можем сохранять старые идеи, минимально ви-
доизменив их. С точки зрения прагматика допус-
тимо и даже желательно искать объяснения, ко-
торые действуют. «Растяните их так, чтобы они
приняли новшество, — говорил Джеймс, — но
мыслите о них способами настолько привычны-
ми, насколько это позволяет ситуация»16.
Философские основания успеха Билла Мил-
лера двояки. Во-первых, Билл быстро улавлива-
ет разницу между моделями первого и второго
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 169
порядков и поэтому никогда не становится плен-
ником абсолютов второго порядка, то есть не
совершает ошибку, за которую наказаны столь
многие прочие инвесторы. Во-вторых, он выпол-
няет свои прагматические исследования вдали от
сферы финансов и экономики. Билл давно со-
трудничает с Институтом Санта-Фе, в котором
пропагандируется многодисциплинарный подход
к изучению сложных адаптивных систем. В на-
стоящее время он является одним из членов
попечительского совета этого учреждения. «Ра-
бота, выполненная в Санта-Фе, — говорит
Билл, — помогла нам освободиться от простых
моделей и творчески размышлять о сложности
рынка»17.
Один из секретов успеха Билла — его готов-
ность применять к инвестированию подход, ис-
пользованный в кубике Рубика. Билл с энтузи-
азмом исследует все вопросы под всеми возмож-
ными углами зрения, с позиций всевозможных
дисциплин, для того чтобы получить наилучшее
из описаний — или иноописаний — происходя-
щего. Только сделав все это, он чувствует, что в
состоянии дать объяснение.
В свои исследования Билл привносит откры-
тия из многих сфер знания. Разумеется, он оста-
ется в курсе процессов, происходящих в финан-
сах и экономике, — никому не добиться эффек-
тивности Билла как инвестора, не овладев
финансовой и экономической наукой, — но не
останавливается на этом. Он постоянно штуди-
рует литературу по физике, биологии и соци-
альным наукам, изыскивая идеи, которые по-
могут ему стать еще более успешным инвесто-
ром. Большинство инвесторов читают одни и те
170 • Глава 6
же газеты и журналы, изучают одни и те же ана-
литические доклады и смотрят одни и те же те-
лепрограммы. «Единственный способ работать
лучше других или, что еще важнее, лучше рын-
ка, — говорит Билл, — владеть способом интер-
претации данных, отличающимся от того спо-
соба интерпретации, которым пользуются дру-
гие. Надо иметь иные источники информации и
иной опыт»18.
Так в одной ювелирно отточенной фразе
сформулирована фундаментальная цель этой
книги, заключающаяся в том, чтобы помочь чи-
тателям найти другие источники информации.
Изучая деятельность поистине великих инвесто-
ров, мы обнаруживаем, что самой выдающейся
чертой этих людей является широта их интере-
сов. Как только вы расширите поле вашего зре-
ния, вы сможете более полно понять то, что ви-
дите, и затем использовать эти прозрения для
достижения больших успехов в инвестиционной
деятельности. Мы живем и работаем в мире, в
котором изменения происходят с ошеломля-
ющей быстротой, и как только мы начинаем ду-
мать, что ситуация вряд ли сможет меняться
быстрее, темп изменений снова увеличивается.
Эффективность в таком мире требует гибкости
мышления. В стремительно меняющейся среде
гибкое мышление всегда берет верх над мышле-
нием косным и приверженным абсолютам.
«Денежный эквивалент» изучения философии
вполне реален. Если говорить без затей, филосо-
фия учит нас лучше мыслить. Как только вы по-
святите себя философии, вы обнаружите, что
взяли курс на критическое мышление. Вы заме-
тите, что начинаете иначе смотреть на ситуации
философия: прагматичный взгляд на инвестирование • 171
и по-иному подходить к инвестированию. Боль-
ше видите и больше понимаете. Распознаете мо-
дели и взаимосвязи и поэтому меньше боитесь
внезапных перемен. Сохраняя открытость созна-
ния, которая придает остроту и пряность новым
идеям, вы знаете, что делать с этими новыми
идеями, и твердо стоите на верном пути.
ГЛАВА 7
Литература:
чтение
для размышлений
Когда Чарли Мангер (который предложил
концепцию решетки интеллектуальных мо-
делей, вдохновившую автора на написание этой
книги) излагает свои идеи слушателям, его час-
то спрашивают, как можно научиться этим мо-
делям. Люди могут облекать свой вопрос в раз-
ные слова, но все они, по существу, говорят:
«Разумеется, я признаю ценность знания клю-
чевых идей, заимствованных из разных дисцип-
лин, и построения собственной решетки, но
172
Литература: чтение для размышлений • 173
ничего этого я в школе не проходил, и мне при-
дется начинать с нуля. По-правде, задача пред-
ставляется неподъемной. Как мне развить ту глу-
бину и ту широту знаний, которые приводят к
практической мудрости?».
Чарли известен тем, что не лезет в карман за
словом и его ответы резки. Большинство людей
не получают правильного образования, говорит
Чарли. Образование, которое дают очень многие
учебные заведения, слишком узко, слишком
специализировано и слишком замкнуто на ка-
кие-то конкретные вопросы, для того чтобы со-
средоточиваться на главной задаче, решение ко-
торой помогает учащимся становиться подлин-
но образованными людьми. Даже получение
академической степени в престижном универси-
тете не гарантирует, что удостоившиеся такой
почести обрели качество, которое Чарли назы-
вает практической мудростью, или хотя бы на-
чали идти по ведущему к ней пути.
Если проблема в этом, говорит Чарли с улыб-
кой, то ответ прост: мы должны заняться само-
образованием. Главные принципы, подлинно ве-
ликие идеи уже записаны и ждут, когда мы от-
кроем их для себя и сделаем их своими.
Средством решения этой проблемы является
книга, точнее, целая библиотека, дополненная
всевозможными другими носителями знаний —
как традиционными, так и современными. На-
зову лишь самые очевидные из таких носителей:
газеты, журналы, теле- и радиокомментарии,
специализированная периодика и аналитические
доклады.
Это не просто вопрос количества. Глупо пред-
полагать, что вы попытаетесь прочесть все на-
174 • Глава 7
писанное по физике, биологии или любым дру-
гим наукам, о которых идет речь в этой книге.
Даже если бы вам каким-то чудом удалось со-
вершить такой подвиг, я готов биться об заклад,
что из-за одного лишь объема обрушившихся на
вас мыслей дело закончилось бы тем, что вы
вместо обретения просвещенности, оказались бы
в еще большем смятении. Итак, мы должны
учиться быть разборчивыми читателями: надо
анализировать прочитанное, оценивать его важ-
ность в более широком контексте и либо отвер-
гать то, что вы узнали, либо включать это в соб-
ственную решетку интеллектуальных моделей.
Да, знаю... Вам уже приходится читать слиш-
ком много. Но я прошу вас на минуту задумать-
ся, действительно ли вы читаете то, что нужно.
Подозреваю, что большая часть того, что вы
ныне регулярно читаете (того, что, по вашему
мнению, «вы просто обязаны прочесть»), лишь
прибавляет новые факты, не увеличивая пони-
мания. Нас же интересует понимание, а не на-
копление фактов. Если мы усовершенствуем
нашу способность вдумчиво читать, то сможем
в процессе чтения обрести новые прозрения.
Выгоды очень глубоки: вы не только существен-
но увеличите ваши рабочие знания в различных
областях, но одновременно отточите способ-
ность критически мыслить.
Изучив эту главу, вы узнаете, как анализиро-
вать книги (или другие материалы) и критиче-
ски оценивать их содержание. Это позволит вам
понять, ценен ли материал и стоит ли его углуб-
ленное изучение вашего времени. На протяже-
нии большей части главы мы будем разговари-
вать о том, как читать книги, используя книги
Литература: чтение для размышлений • 175
просто ради удобства, ибо в действительности
мы изучаем процесс. Книги — самый очевидный
пример, но процесс, если им овладеть, можно
применить в работе с любыми материалами, в
том числе специализированными документами,
с которыми инвесторам приходится постоянно
иметь дело.
Этот процесс подобен анализу инвестицион-
ных возможностей и так же нацелен на то, что-
бы способствовать формированию информиро-
ванных, ясных решений. Вспомните, что и Чарли
Мангер, и Уоррен Баффетт постоянно подчер-
кивают важность понимания основополагающих
характеристик любой компании или отрасли, в
которые вы инвестируете. И они имеют в виду
подлинное понимание, а не просто сбор данных,
понимание, которое возникает только из тща-
тельного изучения и разумного анализа. Проду-
манный выбор инвестиционных решений требу-
ет тех же умственных способностей, которые не-
обходимы для вдумчивого чтения книг.
Но каких книг, по какой проблематике? В ка-
ком порядке их следует читать? Как выбирать
книги, для того чтобы усвоить содержащиеся в
них мысли, и как убедиться в том, что мы чита-
ем должным образом? Что читать, как и поче-
му — именно эти вопросы мы и рассмотрим в
настоящей главе.
Для начала заглянем в один университетский
городок.
Вечерами по пятницам все студенты Колледжа
Сейнт-Джонс в Аннаполисе, штат Мэриленд,
176 • Глава 7
вместе со своими преподавателями собираются
на лекцию в аудитории Фрэнсиса Скотта Кея.
Лекция, которую читает один из преподавате-
лей колледжа или специально приглашенный
докладчик, может быть посвящена какой-нибудь
великой книге, либо выдающемуся автору, либо
теме вроде правосудия, любви или мудрости. Эти
вечера, как сухо отмечают в колледже, — един-
ственное время, когда студентам читают лекции.
По окончании лекции слушатели вступают с
лектором в пространную беседу по рассматрива-
емой теме, комментируя услышанное и задавая
вопросы, углубляющие проблему, причем пер-
вые полчаса вопросы могут задавать только сту-
денты. В колледже считают, что такая форма обу-
чения служит двум важным целям: усиливает
привычку вникать в материал, который может
быть совершенно незнакомым, и дает студентам
возможность отшлифовать способности к пуб-
личным выступлениям.
И все это происходит вечером в пятницу, в то
самое время, которое в большинстве студенче-
ских городков обычно посвящено вечеринкам и
общению? Достаточно сказать, что Колледж
Сейнт-Джонс не похож на большинство высших
учебных заведений. Собственно говоря, он не по-
ходит ни на один другой колледж США1. Кол-
ледж Сейнт-Джонс, студенты которого четыре
года изучают различные гуманитарные науки,
известен своей Программой великих книг. Это
программа обучения, всецело посвященная чте-
нию и обсуждению выдающихся произведений
западной цивилизации. В колледже не преподают
отдельные дисциплины, в нем нет отделений,
нет факультативов. На протяжении четырех лет
Литература: чтение для размышлений • 177
студенты Сейнт-Джонса (которых называют
«джонниз») читают классические литературные
произведения и труды по философии, теологии,
психологии, науке, управлению, экономике и
истории и интенсивно обсуждают прочитанное
на семинарах, в которых участвуют 18—20 чело-
век. В более мелких группах студенты изучают му-
зыку, изобразительные искусства, языки (древ-
негреческий — на первом и втором курсах,
французский — на двух последних), математику,
а также проводят лабораторные занятия.
Программа обучения приблизительно следует
хронологической последовательности изучаемых
произведений (см. приведенный на с. 181—185
список литературы). На первом курсе студенты
сосредоточивают внимание исключительно на
наследии великих мыслителей Древней Греции.
Программа второго курса охватывает периоды
Древнего Рима, Средневековья и Возрождения,
а также классическую музыку и поэзию. На
третьем курсе студенты читают главные труды
мыслителей XVII—XVIII веков. Студенты вы-
пускного курса переходят к произведениям, со-
зданным в XIX—XX веках.
Благодаря интенсивному, формализованному
процессу чтения важных работ и совместному
обсуждению этих трудов студенты Колледжа
Сейнт-Джонс получают то широкое гуманитар-
ное образование, которое Бенджамин Франклин
отстаивал 250 лет назад в знаменитом памфле-
те, упоминаемом в первой главе этой книги2.
Работая над этой главой, я беседовал с не-
сколькими людьми, недавно окончившими Кол-
ледж Сейнт-Джонс и уже достигшими успеха в
финансовой сфере. Их комментарии были пора-
178 • Глава 7
зительно похожи. Все они говорили, что самой
главной наукой, усвоенной ими в колледже,
была наука не о том, как стать лучшим трейде-
ром, инвестиционным банкиром, брокером или
аналитиком, а о том, как лучше, совершеннее
мыслить, и именно это сделало всех их, без ис-
ключения, более компетентными в профессио-
нальном отношении3.
Ли Мансон, старший вице-президент компа-
нии Prime Charter Ltd., так объяснил этот глав-
ный момент: «Образование, которое я получил
в Сейнт-Джонсе, дало мне чувство перспекти-
вы, более широкое мировоззрение. Совершенно
ясно, что, для того чтобы добиться успеха, мне
необходимо рассматривать все возможности, а
не просто следовать по тому узкому коридору,
который задает стандартное финансовое обра-
зование. Как трейдер, я полагаюсь на те мысли,
которые нахожу неизменными снова и снова. Да,
они могут выглядеть чуть-чуть иначе, но в дей-
ствительности они все те же. У меня гораздо бо-
лее четкая перспектива, чем у людей, которые
думают, что видят нечто такое, чего никогда еще
не случалось.
В школах бизнеса учат вещам — формулам,
теоремам, графикам. Но вся эта наука сводится
к щелканью по клавишам калькулятора. И хуже
того, вы усваиваете один-единственный метод
выполнения определенных действий, а потом
уже не можете изменить мышление настолько
быстро, насколько это необходимо, чтобы со-
ответствовать изменениям рыночной конъюнк-
туры. Разумеется, важно выполнять все исследо-
вания и выполнять их тщательно, но, в конце
концов, не ищите помощи в принятии решений
Литература: чтение для размышлений • 179
исключительно в изучении состояния рынка или
отрасли. Смотрите за их пределы, учитывайте
более широкий контекст; это позволит вам мыс-
лить свободно. Если вы не знаете, как мыслить,
вы всегда будете нести убытки».
Дон Белл, работающий в компании Goldman
Sachs, добавляет: «В Сейнт-Джонсе я научился
еще одной исключительно полезной вещи: тому,
как в конструктивной манере вести осмыслен-
ную дискуссию по деликатным вопросам с дру-
гими людьми, а не просто перебрасываться мне-
ниями. Этот навык развивается прямо у вас на
глазах. Все новички буквально горят желанием
высказать собственное мнение; они просто нико-
го не слушают и ничего не слышат, дожидаясь
момента, когда кто-то переводит дух, чтобы не-
медленно ворваться в дискуссию. Но к третьему и
четвертому курсам все мы уже умеем вниматель-
но слушать, взвешивая то, что говорят другие, и
излагать собственную точку зрения в уважитель-
ной, неконфронтационной манере. Ия пользу-
юсь этим навыком каждый день моей жизни».
Уоррен Спектор, исполнительный вице-пре-
зидент компании Bear Steams, указывает, что
одним из важнейших уроков, усвоенных им в
Сейнт-Джонсе, было понимание важности об-
ращения к первоисточникам и формирования
собственных выводов на основании изучения
этих первоисточников. «Наши наставники не дер-
жались как эксперты — собственно говоря, в
Сейнт-Джонсе их и называют не профессорами,
а наставниками. Наши сокурсники также не были
экспертами. Итак, чтобы отстоять свои доводы,
нам надо было идти изучать оригинальную ра-
боту, первоисточник. Я считаю этот метод пра-
180 • Глава 7
вильным и теперь, когда занимаюсь инвестици-
онным бизнесом. Не полагайтесь на так называ-
емые труды экспертов вроде конфиденциальной
информации о курсе акций, информации, рас-
пространяемой в чатах, или мнений брокеров,
о которых вы ничего не знаете, но обращайтесь
к первоисточнику, то есть непосредственно к
самой компании. Добывайте собственные факты
и делайте собственные выводы. Это единствен-
ный способ быть уверенным в своих решениях».
Я не хочу сейчас вдаваться в дискуссию о пре-
имуществах и недостатках чтения великих про-
изведений или построения программы обучения
на этой основе. Разумеется, людей настолько глу-
пых, чтобы утверждать, что эти произведения не
имеют ценности, нет. Со своей стороны, с тру-
дом могу вообразить что-либо в интеллектуаль-
ном плане более стимулирующее, чем чтение
всей литературы, указанной в приведенном ниже
списке. Обсуждение того, почему в список вклю-
чены именно эти книги, а не другие, и какова
актуальность любого конкретного произведения,
равно как и того, что составляет образование,
выходит за рамки данной главы. Сейчас нас ин-
тересует более фундаментальный и вместе с тем
весьма практический вопрос: что нам необходи-
мо, для того чтобы стать более совершенными
читателями, лучше воспринимать идеи и благо-
даря этому лучше мыслить.
Литература: чтение для размышлений • 181
Список обязательной литературы
для студентов Колледжа Сейнт-Джонс
ПЕРВЫЙ ГОД
• Гомер. «Илиада», «Одиссея»
• Эсхил. «Агамемнон», «Хоэфоры», «Эвмениды», «При-
кованный Прометей»
• Софокл. «Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона»,
«Филоктет»
• Фукидид. «История Пелопоннесской войны»
• Еврипид. «Ипполит», «Вакханки»
• Геродот. «История»
• Аристофан. «Облака»
• Платон. «Мено», «Горгий», «Государство», «Апология
Сократа», «Критий», «федон», «Пир», «Парменид»,
«Теэтет», «Софист», «Тимей», «Федр»
• Аристотель. «Поэтика», «Физика», «Метафизика»,
«Никомахова этика», «О поколении и развращении»,
«Политика», «Части животных», «О возникновении
животных»
• Евклид. «Начала»
• Лукреций. «О природе вещей»
• Плутарх. «Ликург», «Солон»
• Никомах. «Арифметика»
• Лавуазье. «Начальный учебник химии»
• Гарвей. «Анатомическое исследование о движении
сердца и крови у животных»
• Эссе Архимеда, Фаренгейта, Авогадро, Дальтона,
Канниццаро, Вирхова, Мариотта, Дриша, Гей-Люса-
ка, Шпеманна, Стирса, Дж. Дж. Томпсона, Менделее-
ва, Бертолле, Ж. Л. Пруста
ВТОРОЙ ГОД
• Библия
• Аристотель. «О душе», «Об истолковании», «Пред-
аналитика», «Категории»
182 • Глава 7
• Аполлоний. «Конические сечения»
• Виргилий. «Энеида»
• Плутарх. «Цезарь», «Катон Младший»
• Эпиктет. «Беседы», «Руководство»
• Тацит. «Анналы»
• Птолемей. «Альмагест»
• Плотин. «Эннеады»
• Августин. «Исповедь»
• Св. Ансельм. «Прослогион»
• Фома Аквинский. «Сумма теологии», «Сумма против
язычников»
• Данте. «Божественная комедия»
• Чосер. «Кентерберийские рассказы»
• Де Пре. «Месса»
• Макиавелли. «Государь», «Рассуждения о первой
декаде Тита Ливия»
• Коперник. «Об обращениях небесных сфер»
• Лютер. «Свобода христианина»
• Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»
• Палестрина. «Месса папы Марцелла»
• Монтень. «Опыты»
• Виет. «Введение в аналитическое искусство»
• Бэкон. «Новый Органон»
• Шекспир. «Ричард II», «Генрих IV», «ГенрихУ»,
«Буря», «Как вам зто понравится», «Гамлет», «Отел-
ло», «Макбет», «Король Лир», «Кориолан», Сонеты
• Поэзия Марвелла, Донна и других поэтов
XVI—XVII веков
• Декарт. «Геометрия», «Рассуждение о методе»
• Паскаль. «Происхождение конических сечений»
• Бах. «Страсти по Матфею», Сочинения
• Гайдн. Квартеты
• Моцарт. Оперы
• Бетховен. Сонаты
Литература: чтение для размышлений • 183
• Шуберт. Песни
• Стравинский. «Симфония псалмов»
ТРЕТИЙ ГОД
• Сервантес. «Дон-Кихот»
• Галилей. «Две новые науки»
• Гоббс. «Левиафан»
• Декарт. «Размышления о первой философии», «Пра-
вила для руководства ума»
• Мильтон. «Потерянный рай»
• Ларошфуко. «Максимы»
• Лафонтен. «Басни»
• Паскаль. «Мысли»
• Гюйгенс. «Трактат о свете», «О движении тел под вли-
янием удара»
• Элиот. «Миддлмарч»
• Спиноза. «Богословско-политический трактат»
• Локк. «Второй трактат о правительстве»
• Расин. «Федра»
• Ньютон. «Математические начала натуральной фи-
лософии»
• Кеплер. «Извлечение IV» («Сокращение копернико-
вой астрономии»)
• Лейбниц. «Монадология», «Рассуждение о метафизи-
ке», «Опыт о динамике», «Философские эссе», «Нача-
ла природы и благодати, основанные на разуме»
• Свифт. «Путешествия Гулливера»
• Юм. «Трактат о человеческой природе»
• Руссо. «Общественный договор», «Рассуждение о на-
чале и основаниях неравенства»
• Мольер. «Мизантроп»
• Адам Смит. «Исследование о природе и причинах бо-
гатства народов»
• Кант. «Критика чистого разума», «Основы метафи-
зики морали»
184 • Глава 7
• Моцарт. «Дон Жуан»
• Джейн Остин. «Гордость и предубеждение»
• Дедекинд. Очерки по теории чисел
• Эссе Янга, Максвелла, Тейлора, Эйлера, Д. Бернулли
ЧЕТВЕРТЫЙ, ПОСЛЕДНИЙ ГОД
• Статьи Конфедерации
• Декларация независимости
• Конституция Соединенных Штатов
• Решения Верховного суда США
• Гамильтон, Джей, Мэдисон, «федералист»
• Дарвин. «Происхождение видов»
• Гегель. «Феноменология духа», «Логика» (статья из
« Энциклопедии»)
• Лобачевский. «Новые начала геометрии с полной тео-
рией параллельных»
• Токвиль. «Демократия в Америке»
• Линкольн. Избранные речи
• Кьеркегор. «Филосфские фрагменты»,
«Страх и трепет»
• Вагнер. «Тристан и Изольда»
• Маркс. «Капитал», «Политико-экономические руко-
писи 1844 г.», «Немецкая идеология»
• Достоевский. «Братья Карамазовы»
• Толстой. «Война и мир»
• Мелвилл, «Бенито Серено»
• Гвен. «Приключения Гекльберри Финна»
• О'Коннор. Избранные рассказы
• Уильям Джеймс. «Психология, краткий курс»
• Ницше. «Рождение трагедии из духа музыки», «Так
говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла»
• Фрейд. «Лекции по введению в психоанализ»
• Валери. Стихотворения
• Букер Т. Вашингтон. Избранные сочинения
Литература: чтение для размышлений • 185
• Дюбуа. «Душа черного народа»
• Хайдеггер. «Что такое философия?»
• Гейзенберг, «физические основы квантовой теории»
• Эйнштейн. Избранные статьи
• Милликен. «Электрон»
• Конрад. «Сердце тьмы»
• Фолкнер. «Медведь»
• Поэзия Йитса, Т. С. Элиота, Уоллеса Стивенса, Бод-
лера, Рембо
• Эссе Фарадея, Дж. Дж. Томсона, Менделя, Минков-
ского, Резерфорда, Дэвиссона, Шредингера, Бора,
Максвелла, де Бройля, Дрейша, Орстеда, Ампера, Бо-
вери, Саттона, Моргана, Бидла и Тейтума, Сассмена,
Уотсона и Крика, Джейкоба и Монода, Гарди
Из главы 5 вы помните, что одним из путей че-
рез зыбучие пески психологии, воздействующие
на нашу способность принимать хорошие инве-
стиционные решения, является коммуника-
ция — передача точной и полной информации,
очищенной от шума. Вся цепь коммуникации,
начиная с источника передачи исходной инфор-
мации, должна быть избавлена от шума. В идеа-
ле, для того чтобы информация была точной и
аутентичной (в противном случае мы будем за-
ниматься правильной передачей ошибок), она
должна быть в разумной степени релевантной по
отношению к подлежащей решению проблеме
(иначе мы будем попросту без толку крутить
шарманку) и касаться коренной проблемы
(в противном случае мы будем лишь впустую та-
совать данные, не увеличивая понимания проб-
лемы).
186 • Глава 7
Один из способов убедиться в том, что исход-
ная информация точна и релевантна, заключает-
ся в применении корректирующего устройства,
о котором мы кое-что узнали в главе 5. В систе-
мах электронной коммуникации корректиру-
ющее устройство — это реальный, осязаемый
элемент оборудования. В человеческих интеллек-
туальных системах коммуникации корректиру-
ющим устройством может быть любой когнитив-
ный механизм, который мы способны изобрести
для установления аутентичности информации.
Одно из очень эффективных подобных изобрете-
ний (по меньшей мере, при передаче) — спо-
собность проводить анализ в процессе чтения и
критически осмысливать прочитанное.
Как только мы разовьем у себя навыки вни-
мательного чтения, мы сможем определять, до-
стойно ли прочитанное передачи по каналу ком-
муникации. Для тех, кто занимается финансами
и инвестированием, это крайне важно, ибо
объем подлежащего прочтению материала сам по
себе практически гарантирует, что в нем есть
информация второстепенной важности. Ради
простого самосохранения нам необходимо уметь
отсеивать самое важное и самое ценное от не
столь важного и не столь ценного.
Для того чтобы быть в состоянии вводить в
коммуникационный канал лишь доброкачест-
венную информацию, необходимо развить спо-
собность к распознаванию: научиться различать
в море информации то, что грозит утопить нас,
и то, что действительно расширяет наши зна-
ния. Способность правильно выбирать достойные
чтения материалы и читать их разумным, чут-
ким образом, для того чтобы повысить зна-
Литература: чтение для размышлений • 187
ния, — такова суть данной главы. И здесь сту-
денты Колледжа Сейнт-Джонс дают нам весьма
ценный инструмент.
В ДОПОЛНЕНИЕ К ПОЛНОМУ СПИСКУ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ЛИ-
ТЕРАТУРЫ, рассчитанному на четырехлетний срок
обучения, почти каждый студент Колледжа
Сейнт-Джонс близко знакомится с книгой, на-
звание которой не упоминается в списке, —
«How to Read a Book» («Как читать книги») Мор-
тимера Дж. Адлера4. Среди студентов ходят затас-
канные, пестрящие пометками на полях и под-
черкиваниями экземпляры этой книги, и многие
считают ее непременным инструментом извлече-
ния максимальной пользы из чтения. Эта замеча-
тельная книга неожиданно ставшая бестселлером
при первом издании в 1940 г., в 1972 г. была пе-
ресмотрена, и ее все еще издают, а студенты
Сейнт-Джонса бережно передают ее друг другу5.
Существуют и другие книги, в которых изло-
жена система «как следует читать». Некоторые
из них вышли в свет после книги Адлера (см.
список литературы к этой главе), но я не знаю
ничего лучше, чем «Как читать книги». Мой эк-
земпляр этой книги донельзя испещрен подчер-
киваниями желтым маркером, поля покрыты
примечаниями, стрелками и восклицательными
знаками, но всякий раз, открывая ее, я нахожу
там нечто новое. Хотя первоначальной концеп-
ции Адлера уже 60 лет, уроки, которые эта кни-
га дает нам как инвесторам, обладают вечной
ценностью. Думаю, что стоит потратить время на
глубокое изучение этих уроков.
188 • Глава 7
Главная цель чтения любой книги, по мнению
Адлера, заключается в обретении понимания.
(Пока мы отодвигаем в сторону идею чтения
ради удовольствия.) Чтение ради обретения по-
нимания — не то же самое, что чтение ради по-
лучения информации. Это различие крайне важ-
но, и я полагаю, что особенно важно оно для
инвесторов.
Большую часть материалов, которые мы еже-
дневно прочитываем (если только мы сознатель-
но не отбираем материалы для чтения за преде-
лами наших основных занятий, что является не-
сомненно достойным делом), мы читаем ради
сбора информации. Действительно, «The Wall
Street Journal», «Forbes», «Financial Times», «Bu-
siness Week» и другие газеты, журналы, специа-
лизированные издания и аналитические отчеты,
ложащиеся на наши рабочие столы, содержат
новую информацию, но необязательно дают нам
новые прозрения. В процессе чтения этого мате-
риала мы получаем дополнительные данные, од-
нако наше понимание проблем в общем не уве-
личивается. Очевидно, информация — непремен-
ное условие просвещения, но, говорит Адлер,
вся соль в том, чтобы не останавливаться на ста-
дии информированности.
Есть простой способ объяснить различие меж-
ду сбором информации и обретением понима-
ния. Всякий раз, когда вы, читая нечто, обнару-
живаете, что можете легко «понять» прочитан-
ное, вы, скорее всего, просто каталогизируете
информацию, разносите ее «по полочкам». Но
если вы сталкиваетесь с работой, которая за-
ставляет вас остановиться, задуматься и пере-
читать написанное, чтобы лучше, яснее понять
Литература: чтение для размышлений • 189
суть, то более чем вероятно, что в процессе это-
го ваше понимание увеличивается. Используя
этот пример в качестве лакмусовой бумажки,
подумайте, сколько вы прочитали за последний
год ради получения информации и сколько —
ради лучшего понимания.
Чтение, которое заставляет вас остановить-
ся и задуматься, есть путь к лучшему, более со-
вершенному пониманию — не только из-за
содержания того, что вы читаете, но и в силу
размышлений, в которые вы вовлечены. Вы по-
лучаете уроки как у вашего собственного мыш-
ления, так и от автора. Вы строите новые свя-
зи. Адлер описывает это как разницу между обу-
чением в результате наставлений и обучением
в результате открытия. Такая разница с очевид-
ностью проявляется в удовлетворении, которое
люди испытывают, не получив готовый ответ
со стороны, а найдя его самостоятельно. Хотя,
имея готовый ответ, вы, возможно, быстрее
решите проблему, поиск ответа и его нахожде-
ние в результате собственных исследований
гораздо мощнее воздействуют на ваше общее
понимание.
Процесс движения от меньшего понимания к
большему — исключительно важное путешествие
для всех, кто стремится к мудрости. Дело не
просто в том, чтобы прочитать одну книгу, от-
ложить ее и потянуться за следующей. Достиже-
ние подлинного понимания требует от человека
труда — размышлений. В той мере, в какой ваше
чтение сопряжено с новыми для вас предмета-
ми, вы, как читатель, начинаете не на равных с
автором — автор знает об этих предметах боль-
ше, чем вы. И чем менее знаком вам материал,
190 • Глава 7
тем больше усилий надо прилагать для преодо-
ления этого неравенства.
К тому же некоторых авторов просто труднее
понимать из-за особенностей их стиля, и чтение
их работ требует от нас больших усилий. Адлер
сравнивает чтение с отношениями между пит-
чером (подающим) и кэтчером (принимающим
мяч) в бейсболе. Питчеры, как и ряд авторов,
могут отличаться буйным нравом и неуправляе-
мостью, что требует от кэтчера большего труда.
Хотя некоторые идеи контролируемы и точны,
уловить другие гораздо сложнее. Таким образом,
если вы собираетесь стать хорошим читателем,
вам порой придется делать дополнительные уси-
лия, чтобы ухватить неряшливо поданную идею.
Адлер предлагает всем активным читателям обя-
зательно и постоянно держать в уме четыре фун-
даментальных вопроса6.
1. О чем вообще эта книга?
2. Что конкретно в ней говорится?
3. Верна ли эта книга — полностью или час-
тично?
4. Каковы выводы из этой книги?
Неважно, сколь велик объем материала, ка-
ков его жанр (художественная это литература или
научная) и какова непосредственная причина
прочтения этого материала (получение информа-
ции, расширение знаний или просто удоволь-
ствие), — если вы хотите быть разумным, раз?
мышляющим читателем, вам всегда следует оце-
нивать прочитанное, задавая себе четыре указан-
ных вопроса.
Литература: чтение для размышлений • 191
В сущности, описанный Адлером процесс сла-
гается из четырех уровней чтения: элементарно-
го, ознакомительного, аналитического и синоп-
тического (или сравнительного). Каждый из этих
уровней образует основание для следующего, а
процесс в целом имеет кумулятивный характер.
Элементарное чтение — это самый базовый
уровень, уровень, которого мы достигаем в на-
чальной школе. При ознакомительном чтении,
чтении второго уровня, акцент ставится на вре-
мя. Исходная предпосылка в данном случае та-
кова: человек не знает, хочет ли он читать эту
книгу целиком, а время ограничено. Цель — как
можно быстрее определить, о чем эта книга. Та-
кое чтение сопряжено с систематическим про-
цессом, который можно назвать целевым пере-
листыванием. При элементарном чтении главный
вопрос — «Что говорится в этом предложении?»,
при ознакомительном — «О чем эта книга?».
Ознакомительное чтение, в свою очередь,
имеет два уровня: предварительное чтение (или
беглый просмотр) и поверхностное чтение.
Предварительное чтение — это быстрый про-
смотр, который нужен, чтобы установить, за-
служивает ли книга более внимательного изуче-
ния. Сначала читают предисловие, в котором ав-
торы обычно вкратце объясняют суть своей
книги, причину ее написания и, возможно, схе-
матично дают содержание. Далее внимательно
рассматривают оглавление книги — это позво-
ляет получить общее представление о ее содер-
жании. Затем открывают последние страницы и
проглядывают указатель, обращая внимание на
знакомые и незнакомые термины. Эта процедура
дает представление о главных темах, раскрытых
192 • Глава 7
в книге. Многое о книге можно узнать из приве-
денной в ней библиографии. Знаете ли вы имена
авторов, на которых ссылаются в книге, и чита-
ли ли какие-то их работы?
Далее Адлер рекомендует систематический
просмотр. Прочтите несколько абзацев из разных
частей книги, в том числе из раздела, в котором
рассматривается в какой-то мере знакомая вам
тема, а затем загляните в самый конец книги и
ознакомьтесь с авторским резюме. Вся описан-
ная процедура — от чтения предисловия, про-
смотра оглавления, указателя и библиографии до
систематического просмотра — должна занять от
получаса до часа, после чего вы будете знать, о
чем вообще эта книга (то есть получите ответ на
первый фундаментальный вопрос Адлера), что
нового она расскажет вам, хотите ли вы потра-
тить свое драгоценное время на ее чтение.
Если книга вас интересует, Адлер предлагает
прочитать ее поверхностно, то есть на втором
уровне ознакомительного чтения. При этом вы
частично сможете ответить на второй фундамен-
тальный вопрос: «Что конкретно говорится в
этой книге?». Цель такого чтения состоит в том,
чтобы ознакомиться с книгой полностью, не
увязая в отвлекающих моментах вроде неизвест-
ной вам терминологии. Обращайте внимание на
то, что знаете, и перескакивайте через трудные
для вас части. В противном случае вы увязнете в
процессе ознакомительного чтения. Если вы со-
чтете книгу достойной аналитического чтения
(о котором мы поговорим ниже), у вас будет до-
статочно времени, для того чтобы сбросить ско-
рость, изучить новые понятия и усвоить незна-
комые предметы. Но до тех пор пока вы не ре-
Литература: чтение для размышлений • 193
шите, что книга заслуживает усилий, нет смыс-
ла тратить время на ее аналитическое чтение.
Ознакомительное чтение требует высокого
уровня концентрации внимания. Даже если вы
просто просматриваете книгу, не следует преда-
ваться грезам наяву. Сохраняйте собранность и
фокусируйте внимание на том, что читаете, так
чтобы вы могли понять основные положения,
изложенные в книге. Адлер предлагает нам вы-
ступать в роли детектива, постоянно ищущего
улики, которые поведают о том, заслуживает ли
книга более глубокого изучения.
Сказанное подводит нас к аналитическому чте-
нию, чтению третьего уровня. Это самый тща-
тельный и полный способ усвоения книги. «Если
ознакомительное чтение является лучшим и са-
мым полным чтением, какое возможно в усло-
виях ограниченного времени, — говорит Ад-
лер, — то аналитическое чтение — лучшее и са-
мое полное чтение в условиях неограниченного
времени»7. Аналитическое чтение позволяет по-
лучить (или подтвердить) ответы на два первых
фундаментальных вопроса: «О чем вообще эта
книга?» и «Что конкретно в ней говорится?».
Аналитическое чтение также дает самый полный
ответ на третий вопрос: «Верна ли эта книга?».
У аналитического чтения три задачи: 1) раз-
витие детализированного понимания содержания
книги; 2) интерпретация содержания путем изу-
чения особой точки зрения автора на предмет;
3) анализ того, удалось ли автору достичь успе-
ха, убедительно изложив свою точку зрения.
Возможно, вы сочтете полезным сначала по-
дойти к аналитическому чтению так, как вы под-
194 • Глава 7
ходили бы к чтению литературы, обязательной
для семинарских занятий. Берите блокнот и кон-
спектируйте ключевые темы по главам. Записы-
вайте собственными словами то, что, по ваше-
му мнению, было главной целью автора при на-
писании книги. Составьте список того, что, как
вам кажется, является основными доводами ав-
тора, а затем сравните этот список с кратким
оглавлением. Решите для себя, справился ли ав-
тор с первоначально указанными целями, от-
стоял ли свои доводы и убедил ли вас в своей
основной мысли. Спросите себя, не выглядит ли
автор нелогичным и не излагает ли он матери-
ал, известный вам из других источников, неточ-
но. Если что-то представляется вам неполным
или неудовлетворительным, то признается ли
автор в том, что полный ответ по каким-либо
причинам невозможен, или же пытается ввести
читателей в заблуждение?
Прочитав несколько книг таким дотошным
образом, вы, вполне вероятно, обнаружите, что
ваши аналитические способности улучшаются и
что вы можете обходиться и без блокнота. Одна-
ко вам всегда следует стремиться к ответам на
следующие фундаментальные вопросы: «О чем
конкретно говорится в книге?» и «Верна ли она?».
Подробное изучение книги посредством анали-
тического чтения начинает давать ответ на чет-
вертый фундаментальный вопрос: «Каковы вы-
воды из этой книги?».
Четвертый и наивысший уровень — это то, что
Адлер называет синоптическим, или сравнитель-
ным, чтением (мы будем пользоваться понятием
«сравнительное чтение», которое я считаю более
Литература: чтение для размышлений • 195
описательным). На высшем уровне чтения мы за-
интересованы в получении знаний о некотором
предмете и для этого мы сравниваем и противо-
поставляем работы разных авторов, а не сосре-
доточиваем внимание только на одной работе
конкретного автора (или авторского коллектива).
По мнению Адлера, это самый взыскательный и
самый сложный уровень чтения, на котором чи-
татель сталкивается с двумя проблемами: во-пер-
вых, с проблемой поиска литературы по опреде-
ленной теме; во-вторых, после того как такая
литература найдена, с принятием решения, ка-
кие книги следует читать.
Как только вы определите предмет, который
желаете изучить, вы делаете следующий шаг: со-
ставляете библиографию. В зависимости от пред-
мета библиография может включать мало или
много наименований. Для аналитического чте-
ния большого числа книг понадобятся месяцы,
а то и годы. Поэтому людям, занимающимся
сравнительным чтением, следует прибегать к со-
кращенному или усеченному чтению, используя
стратегию, которая сходна со стратегией озна-
комительного чтения. Это предполагает просмотр
каждой книги, для того чтобы убедиться, что в
ней говорится нечто важное о предмете, и отсеи-
вание менее подходящих книг. После того как
вы решите, какие книги следует включить в круг
чтения, вы готовы приступить к сравнительно-
му чтению.
Первый шаг при сравнительном чтении —
выявление наиболее важных фрагментов в каж-
дой книге. Вы не проводите полный анализ
каждой книги по отдельности, но находите
в каждой из них важные фрагменты, имеющие
196 • Глава 7
отношение к предмету, о котором вам необхо-
димо узнать. Этот подход в корне отличается от
анализа книги во всей ее полноте. При аналити-
ческом чтении вы воспринимаете информацию
от автора в том виде, в каком она представлена
им; при сравнительном чтении ваши исследова-
ния должны служить вашим собственным по-
требностям.
Составьте перечень вопросов, сформулиро-
ванных вашим языком, и проанализируйте, на-
сколько хорошо выбранные книги дают ответ на
эти вопросы. Не пугайтесь, если разные авторы
по-разному отвечают на ваши вопросы; потрать-
те время на то, чтобы установить контекст отве-
та, который дает каждый из авторов.
Заключительный этап сравнительного чте-
ния — обсуждение предмета всеми авторами.
Проявите осторожность: не принимайте безого-
ворочно ту или иную позицию и позвольте де-
батам авторов развертываться с определенной
объективностью. Разумеется, абсолютная объек-
тивность возможна крайне редко, но чем силь-
нее ваша способность противиться перепрыги-
ванию к окончательным выводам, тем лучше
будет ваше общее понимание предмета. В конце
концов вы получите ответ на четвертый фунда-
ментальный вопрос Адлера: «Каковы выводы из
этой книги?». А также ответ на вопрос: «Важен
ли этот материал для меня и не надо ли мне
узнать побольше?».
Проиллюстрируем процесс относительно не-
сложным примером. Предположим, вас заинте-
ресовала история Чарлза Дарвина и его откры-
тий. Вы хотите лучше разбираться в процессе
эволюции и его приложении к финансам и рын-
Литература: чтение для размышлений • 197
кам, но вам также любопытно узнать больше о
Дарвине как человеке и о его научной деятель-
ности. Итак, вы мысленно очерчиваете себе то,
чем заинтересовались, и не редактируете сами
себя. У вас получился следующий перечень.
♦ Мне кое-что известно о плаванье под пару-
сами; разве не приятно попробовать вооб-
разить кругосветное путешествие на ма-
леньком корабле, которое длится пять лет?
♦ Всякий раз, когда я катаюсь на велосипе-
де, я наслаждаюсь пением птиц, но я ни-
когда не задумывался о небольших разли-
чиях между видами птиц. Какого рода ум
надо иметь, для того чтобы замечать форму
клюва и затем размышлять о том, почему
это важно?
♦ Я помню, каково быть молодым и начинать
профессиональную карьеру. Как Дарвину,
имевшему формальное образование в со-
вершенно иной сфере (теологии), удалось
пройти через критическое рассмотрение его
трудов более старшими учеными коллега-
ми, завоевавшими прочные позиции в на-
учном мире?
♦ Дедом Дарвина по материнской линии был
Джозайя Веджвуд, создатель замечательно-
го фарфора. Любопытный факт. Интересно,
не унаследовал ли Дарвин свой творческий
стиль по этой линии?
♦ Дарвин намеревался выдвинуть теорию, ко-
торая, как он знал, вызовет к нему личную
враждебность и презрение профессионалов;
как он справился с этим?
198 • Глава 7
♦ Что подумал бы Дарвин о применении, ко-
торое получили его идеи? Например, под-
держал бы он социал-дарвинизм или отверг
его?
♦ Большая часть теории Дарвина подтверж-
дена современными более совершенными
методами исследований, но некоторые ее
аспекты оказались неточными. Что думают
о Дарвине современные ученые?
Преобразуйте все ваши «интересно» в пере-
чень ключевых вопросов. В итоге вы, возможно,
получите примерно такой список.
♦ Я хочу узнать о ранних годах жизни Дарви-
на и о том, что и как повлияло на его ин-
теллектуальное развитие.
♦ Я хочу узнать о плаванье «Бигля» во всей
полноте, в богатстве подробностей.
♦ Я хочу узнать, как развивались теоретиче-
ские воззрения Дарвина, как их восприни-
мали современники и как их рассматрива-
ют современные ученые.
Итак, вам надо изучить книги двух типов: био-
графии Дарвина и работы, посвященные анали-
зу его трудов современными учеными или писа-
телями, которые специализируются на научной
проблематике. Вы сводите воедино список воз-
можных книг (заимствуя их наименования из
библиотечного каталога, ресурсов Интернета,
библиографии из других книг и т. д.) и бегло
просматриваете их в порядке ознакомительного
чтения. Книги, содержащие материал по зани-
мающим вас вопросам, оставляете; с теми, в
Литература: чтение для размышлений • 199
которых такого материала нет, вы дальше рабо-
тать не будете.
Теперь вы готовы к тому, чтобы сравнивать
книги. (Поскольку вы ищете ответы на два ком-
плекса вопросов, у вас на столе, вероятно, бу-
дет две стопки книг. Процесс одинаков для обе-
их стопок.) В каждой книге вы находите фраг-
менты, касающиеся ваших вопросов. Авторы
могут использовать разную терминологию при
рассмотрении различных вопросов; в этом слу-
чае вы должны унифицировать терминологию и
перевести ее в обычную лексику. Сравнивайте то,
что авторы говорят в избранных фрагментах,
выделяйте все, что можно узнать о собственной
точке зрения каждого автора, и постепенно вы
почувствуете, какие книги вызывают у вас наи-
большее доверие. Именно эти книги и заслужи-
вают полного и внимательного прочтения.
Не удивляйтесь, если чтение этих книг откро-
ет вам нечто новое о Дарвине, если новые мыс-
ли приведут к расширению первоначального
списка вопросов и в конце концов заставят вас
прочесть еще больше книг. В этом-то и состоит
вся прелесть чтения.
Оглядываясь на полную программу Адлера, мы
замечаем тщательно выстроенные им связи. Каж-
дый уровень чтения связан со следующим, и
процесс идет нарастающим итогом. Очевидно,
что, не имея базисных навыков элементарного
чтения, никто и никогда не сможет заниматься
ознакомительным чтением. Нам также понятно,
насколько важно ознакомительное чтение для
чтения аналитического. Наконец, мы видим, что
при подготовке к сравнительному чтению необ-
200 • Глава 7
ходимо как ознакомительное, так и аналитиче-
ское чтение. Нельзя надеяться на достижение
высшего уровня чтения, не овладев более про-
стыми его уровнями.
Важно отметить, что обсуждаемые до сих пор
приемы применимы к научной литературе или к
книгам, которые Адлер называет демонстраци-
онными (художественную литературу мы рассмот-
рим чуть позднее). Демонстрационной, по его
мнению, является любая книга, передающая
знания. Адлер делит эти книги на две категории:
литературу практическую и литературу теорети-
ческую.
Теоретические книги посвящены идеям — ис-
тории, математике, естественным и социальным
наукам. Практические книги, напротив, предпо-
лагают деятельность. Любые содержащиеся в
практических книгах истины становятся реаль-
ными, только когда вы предпринимаете дей-
ствия; одного чтения здесь недостаточно. Самым
известным примером подобной литературы явля-
ются книги о том, «как сделать...». Любая книга,
содержащая набор правил, которым вы должны
следовать, или ряд действий, которые вы долж-
ны осуществить для достижения определенной
цели, является практической книгой. Разумеется,
у многих практических книг есть и теоретические
составляющие. Как правило, вначале излагаются
общие принципы, которые затем трансформиру-
ются в последовательность действий.
Практические книги в значительной мере по-
священы процессам — поэтапным правилам —
Литература: чтение для размышлений • 201
и конечным результатам. Для того чтобы анали-
зировать практическую книгу, вам следует со-
средоточить внимание и на комплексе правил
(средствах), и на цели (результате). Правила
должны представляться вам разумными и выпол-
нимыми.
Адлер говорит, что «Как читать книги» — ра-
бота практическая. В ней есть комплекс правил и
конечный результат или цель. Когда вы анализи-
руете какую-либо книгу, вам прежде всего надо
решить, достойна ли цель, с которой написана
книга, а затем понять, являются ли изложен-
ные в ней правила самым логичным путем до-
стижения этой цели. Конечно же, мы частенько
обнаруживаем, что нам надо побольше узнать о
теме, и начинаем поиск книг, которые могут
дать необходимую информацию. Это означает,
что мы уже поставили для себя задачу и теперь
изыскиваем наилучшие ресурсы. В этом случае
особенно ценным является сравнительное чте-
ние. Продолжая развивать пример с книгой Ад-
лера, сравните несколько книг по теме «крити-
ческое чтение» — возможно, вы выберете «Как
читать книги» в качестве путеводителя, а быть
может, и нет.
Чтение теоретической литературы — совсем иное
дело. При чтении такой литературы мы не инте-
ресуемся комплексами правил и конечными ре-
зультатами; мы просто хотим узнать что-то об
истории, о какой-то из естественных или точ-
ных наук, о философии или иной отрасли, в
которой, как мы думаем, наши знания неполны.
202 • Глава 7
Цели авторов теоретических книг также отлича-
ются от целей, которые преследуют авторы де-
монстрационной литературы. Авторы теоретиче-
ских книг стремятся не указать читателям марш-
рут движения к цели, а передать — посредством
объяснений и рассуждений — знания.
Проблема, с которой сталкиваемся мы как
читатели теоретической литературы, состоит в
восприятии знаний и интегрировании этих зна-
ний в нашу решетку интеллектуальных моделей.
То, насколько хорошо мы можем решать эту
проблему, является функцией двух очень разных
факторов: способности автора объяснять и на-
шей способности быть внимательными, вдумчи-
выми читателями. Первая, собственно говоря, не
в нашей власти. Мы можем лишь отбросить кон-
кретную книгу и взяться за другую. Но вторая
всецело зависит от нас.
Как уже говорилось, трудности, с которыми
мы сталкиваемся как читатели, возрастают, ког-
да мы имеем дело с незнакомым материалом. Для
большинства из нас эта проблема особенно ост-
ро встает при чтении книг, посвященных есте-
ственным или точным наукам либо математике,
где даже простое понимание материала может
быть устрашающей задачей. Большинство совре-
менных ученых пишут исключительно для дру-
гих ученых; непосвященные читатели для них —
отнюдь не приоритетная группа.
Все это разительно отличает современную те-
оретическую литературу от теоретических книг,
которые писали сто лет назад. И сегодня даже те
из нас, кто не является ученым, могут читать
«Математические начала» Ньютона или «Проис-
хождение видов» Дарвина и понимать эти труды.
Литература: чтение для размышлений • 203
Хотя Ньютон и Дарвин, несомненно, хотели,
чтобы их идеи дошли до других ученых, они
были особенно заинтересованы в разъяснении
своих концепций широкой публике.
Сегодня такая заинтересованность не явля-
ется всеобщей. Некоторые ученые и писатели,
специализирующиеся на научной литературе,
успешно закрывают пропасть между высокой на-
укой и массовой литературой, но они в мень-
шинстве. Джордж Джонсон, Джеймс Глейк, Ри-
чард Доукинс, Митчелл Уолдроп, Стивен Джей
Гулд — вот авторы некоторых научных книг, до-
ступных уму среднего читателя. Ричард Фейнман
написал несколько понятных неспециалистам
книг по физике, а Мюррею Гелл-Манну в книге
«The Quark and the Jaguar» («Кварк и ягуар») уда-
лось изложить сложные проблемы физики, не
нагоняя при этом ужаса на всех нас.
Кроме того, я рекомендую ознакомиться с
приведенным на с. 204—206 списком книг, став-
ших современной классикой. Список блестящих
научных работ, доступных массовому читателю,
составлен специально для этой книги исследо-
вательским отделом Института научной инфор-
мации. Я просил отобрать 10 лучших книг, что
оказалось явно мучительной задачей для этих
удивительно осведомленных исследователей.
Перечисленные ниже авторы составляют, к
сожалению, исключения. Я не могу подсказать
легких решений для тех, кто хочет читать и по-
нимать современную научную и математическую
литературу. Если люди не изучали эти науки в
колледже и не имеют определенных представле-
ний об их основных концепциях и терминоло-
гии, то зачастую остаются за чертой.
204 • Глава 7
Современные классические книги,
написанные о науке учеными
Это — весьма субъективный список. В него вошли 10
лучших книг, написанных учеными (а не журналис-
тами, специализирующимися на научно-популярной
литературе) и опубликованных за последние не-
сколько десятилетий. Эти книги стали воплощением
наивысшего мастерства в написании книг о науке,
научных методах или о жизни и деятельности уче-
ных. Здесь указаны даты первой публикации книг;
большинство из них издавались неоднократно.
Richard Dawkins. The Selfish Gene. New York:
Oxford University Press, 1976.
Книга об эволюции и генетике, написанная с точки
зрения наших генов. Мы — средства их выжива-
ния. Советую также ознакомиться с двумя другими
известными книгами Доукинса «The Blind Watch-
maker» и «Unweaving the Rainbow», однако «The
Selfish Gene» — вероятно, самая известная книга
этого автора.
Richard Р. Feynman, with Ralph Leighton. Surely
You're Joking, Mr. Feynman: Adventurers of a
Curious Character / Ed. Edward Hutchings. New
York: W. W. Norton, 1984.
Написание книг о Ричарде Фейнмане — физике,
лауреате Нобелевской премии, работающем в Ка-
лифорнийском технологическом институте, стало
буквально надомным промыслом, но сначала про-
читайте его собственную книгу.
Stephen Jay Gould. The Mismeasure of Man. New
York: Norton, 1981.
Любая книга Гулда достойна внимания читателей,
но эта, посвященная научным исследованиям расо-
Литература: чтение для размышлений • 205
вых различий и коэффициентов интеллектуально-
го развития, дает хорошее представление о науч-
ном складе мышления.
Francois Jacob. The Statue Within: An Autobiogra-
phy. New York: Basic Books, 1988.
Элегантная, легко читаемая философская книга
французского ученого — лауреата Нобелевской
премии представляет собой искусное описание его
жизни, отданной науке.
Thomas S. Kuhn. The Structure of Scientific Revolu-
tions. Chicago: University of Chicago Press, 1962.
В этой авторитетной классической работе рассмат-
ривается динамика развития науки, а также то, как
ученые реагируют на новые идеи.
Roger Penrose. The Emperor's New Mind: Concerning
Computers, Minds, and the Laws of Physics. New
York: Oxford University Press, 1989.
Вызывающий размышления трактат о том, почему
машины не могут мыслить, написанный с позиций
математики и физики.
Oliver Sacks. The Man Who Mistook His Wife for a
Hat and Other Clinical Tales. New York: Summit
Books, 1985.
Автор-невролог показывает, как интеллектуальные
отклонения и расстройства восприятия раскрыва-
ют нормальные функции мозга.
Lewis Thomas. The Lives of a Cell: Notes of a Biology
Watcher. New York: Viking Press, 1974.
Эти написанные эрудитом очерки охватывают ши-
рокий круг связанных с исследованиями тем (фе-
ромоны, зародыши, компьютеры) и многие иные
вопросы.
206 • Глава 7
James D. Watson. The Double Helix: A Personal Ac-
count of the Discovery of the Structure of DNA. New
York: Atheneum, 1968.
Будучи глубоко личной историей поразительного
открытия, сделанного очень молодым человеком,
эта книга позволяет бросить взгляд изнутри на со-
перничество ученых и понять важность приорите-
та в науке.
Steven Weinberg. The First Three Minutes: A Modem
View of the Origin of the Universe. New York: Basic
Books, 1977.
Лауреат Нобелевской премии по физике драмати-
чески описывает, как все начиналось.
Источник: Institute for Scientific Information (ISI—
Thomson Scientific), Research Department, Philadelphia,
PA, 2000.
Чтение философской литературы подобно чте-
нию любых других демонстрационных книг в
том смысле, что требует от нас активного
«включения» в материал, иными словами, тща-
тельного рассмотрения сформулированных Адле-
ром четырех фундаментальных вопросов. В то же
время чтение философской литературы отлича-
ется от чтения демонстрационных книг, по-
скольку лишь посредством тщательного мышле-
ния и можно читать философские труды. В отли-
чие от научных работ мы не можем независимо
установить, верна ли, например, книга по фи-
лософии. Мы можем лишь определить, кажутся
ли нам верными мысли автора, согласуются ли
Литература: чтение для размышлений • 207
они с нашими собственными размышлениями о
тех же вопросах.
Итак, как следует подходить к чтению фило-
софских трудов? Прежде всего, используя прин-
ципы Адлера, необходимо делать все, что в ва-
ших силах, для того чтобы понять перспективу
автора, основополагающие посылки, лежащие в
основе его идей. Если они не сформулированы
явным образом, вам надо провести определен-
ное расследование. Возможно, в поисках ключей
к пониманию вам придется изучить несколько
работ данного автора или постараться больше
узнать об истории и культуре эпохи, когда жил
и творил автор. А быть может, потребуется по-
читать работы других философов, занимавших-
ся теми же самыми вопросами. Затем вам надо
решить, придерживается ли автор своих соб-
ственных посылок.
Далее, попытайтесь понять лексику, исполь-
зованную для описания проблем. Язык авторов
может порой быть очень замысловатым, так как
словам, заимствованным из обыденного языка,
нередко придают весьма специфический смысл.
Наконец, и это самое важное, составьте соб-
ственное мнение на основе здравого смысла и
своих наблюдений за окружающим миром. «Дей-
ствительно, самым отличительным признаком
философских вопросов является то, что каждый
должен отвечать на них сам, — указывает Ад-
лер. — Присвоение чужих мнений — не решение
философских вопросов, а увиливание от них»8.
Проиллюстрирую процесс на собственном
примере. Глава 6 этой книги посвящена филосо-
фии — науке, в которой я не особенно сведущ.
Размышляя о том, как охватить столь огромный
208 • Глава 7
предмет в одной главе, я понял, что сначала сам
должен изучить основные философские концеп-
ции, а затем определить, какие из них могут
быть особенно важны для инвесторов. Первым
шагом, который я предпринял, стало обзорное
чтение литературы о философии как науке. (Об-
ратившись к библиографии к главе 6, вы найде-
те некоторые из книг, служивших мне источни-
ками ценной информации при написании этой
главы.)
Затем оказалось, что я могу воспользоваться
определенным преимуществом: пойти по крат-
чайшему пути. К этому моменту я знал, что мой
коллега Билл Миллер, феноменально успешный
финансовый управляющий, изучавший филосо-
фию в аспирантуре, находит философскую шко-
лу прагматизма исключительно ценной. Поэтому
я начал вести поиск именно в этом направле-
нии (не будь у меня такого короткого пути, я
просто продолжал бы обзорное чтение и осмыс-
ление прочитанного до тех пор, пока не почув-
ствовал бы, что в состоянии делать собственные
выводы).
Я прочитал несколько книг, посвященных
прагматизму, в том числе важные работы круп-
нейших представителей этого учения. Чтобы
узнать побольше о жизни Уильяма Джеймса и его
эпохе, я прочел новую биографию Джеймса, хо-
рошо принятую читателями. Я изучил произведе-
ния самого Джеймса и работы других филосо-
фов-прагматиков. Наконец, я нашел время, для
того чтобы спокойно посидеть и сделать обобще-
ния, тщательно продумывая все, что прочитал,
в контексте некоторых личных переживаний. По
мере того как прочитанное постепенно раскла-
Литература: чтение для размышлений • 209
дывалось в моем уме «по полочкам», я пришел к
выводу, что прагматизм — это область филосо-
фии, которая, по всей вероятности, таит в себе
уроки, важные для инвесторов.
Вообще говоря, самые популярные и наиболее
доступные пониманию демонстрационные кни-
ги можно найти среди литературы по соци-
альным наукам. Опыт, описанный в этих книгах,
зачастую всем нам хорошо знаком, и у всех нас
давно сложились свои убеждения. Но парадокс
состоит в том, что именно эти убеждения услож-
няют чтение литературы по социальным наукам.
Не забывайте, что ваша цель как читателя —
определить, правдива ли книга, а не установить,
подтверждает ли она ваши собственные мысли
по данному вопросу. «Вы прежде всего должны
проверить, правильно ли ваше мнение, — сове-
тует Адлер. — Вы не сможете понять книгу, если
отказываетесь слушать то, что она говорит вам»9.
Когда мы читаем книги по социальным нау-
кам, важно отделить наши предвзятые мнения
от мнения автора. Еще более важен метод срав-
нительного чтения. Люди, покупающие книги по
социальным наукам, чаще всего хотят больше
узнать о проблеме и не интересуются репутаци-
ей того или иного автора. Поэтому вместо ана-
литического чтения одной книги полезнее за-
няться сравнительным чтением нескольких книг.
Давайте сделаем паузу и постараемся шире по-
смотреть на то, что мы узнали из этой главы.
Начнем с неопровержимого утверждения: интел-
лектуальная способность к критическому мыш-
лению крайне важна для успеха в инвестицион-
210 • Глава 7
ном бизнесе. Совершенствование этого навыка —
развитие склада ума, благоприятствующего тща-
тельному анализу, — тесно связано с навыком
вдумчивого, внимательного чтения. Под действи-
ем своего рода двойной петли обратной связи
один навык усиливает другой. Хорошие читатели
являются хорошими мыслителями; хорошим
мыслителям свойственно быть книгочеями, и в
процессе чтения они учатся быть еще более хо-
рошими мыслителями.
Итак, сам процесс чтения существенно улуч-
шает ваши аналитические способности. В то же
время содержание того, что вы читаете, расши-
ряет ваш запас знаний, и это исключительно
ценно. Если вы решаете расширить основу вашик
знаний, читая литературу по лежащим за преде-
лами финансов дисциплинам (включая некото-
рые из тех, что представлены в этой книге), вы
занимаетесь сборкой собственной решетки ин-
теллектуальных моделей из разных элементов.
Говоря конкретнее, стремление стать внима-
тельным читателем дает инвестору два огромные
преимущества — делает его умнее в самом ши-
роком смысле этого слова и позволяет ему по-
нять ценность развития критического склада
ума, а не принимать любую информацию за ис-
тинную.
Этот критический склад ума, в свою очередь,
имеет два аспекта, связанных с процессом чте-
ния: 1) способность оценивать факты; 2) способ-
ность отделять факты от мнений. Чтобы понять,
как действует этот процесс, рассмотрим анали-
тические доклады. Я выбрал эти доклады в каче-
стве конкретного примера, потому что все мы
тратим очень много времени на их чтение, но
Литература: чтение для размышлений • 211
общий подход можно (и должно) использовать
при работе с любой литературой.
Прежде всего, вы должны обратить внимание
на факты, содержащиеся в докладе. Как извест-
но, аналитики нередко допускают элементарные
ошибки в своих расчетах. Убедиться в точности
цифр — самый простой способ начать двойную
перепроверку фактов. Затем следует обратить
внимание на другие содержащиеся в докладе
фактические данные и подумать, как вы могли
бы провести их независимую проверку. Возмож-
но, полезным окажется изучение собственных
публикаций интересующей вас компании, или
сопоставление фактов, приведенных в вашем
докладе, с фактами, опубликованными в неза-
висимом источнике вроде «Value Line», или
сравнение доклада с другими подобными до-
кладами, составленными другими аналитиками.
Далее попытайтесь сознательно установить,
каков в прочитанном вами докладе удельный вес
фактов и мнений или интерпретаций этих фак-
тов. Если вы уже выяснили, что некоторые
факты шатки, можете считать это четким указа-
нием на то, что львиная доля прочитанного
вами, вероятно, является мнением составителей
доклада. Но даже если факты верны, нельзя ис-
ключить того, что большая часть комментариев
отражает мнение одного человека. Здесь вам надо
остановиться и подумать, что кроется за этим
мнением. Не действует ли в данном случае не-
кий корыстный интерес? Нет ли у этого анали-
тика какой-нибудь старинной склонности, про-
являющейся в данном докладе? Не изменилось
ли мнение аналитика по сравнению с теми мне-
ниями, которые он высказывал в более ранних
212 • Глава 7
докладах, и если изменилось, то есть ли закон-
ная причина этому? Всякий раз, читая доклад
подобным образом, вы совершенствуете свои
способности к критическому мышлению.
То, чему мы учились до сих пор, касалось тща-
тельного чтения демонстрационных работ, но
знания, прозрения и мудрость содержатся не
только в научной литературе. Романы, поэзия,
очерки, пьесы, рассказы, даже так называемое
массовое чтиво могут формировать и расширять
наше понимание мира, в котором мы живем.
Отмечая, что ненаучная литература апелли-
рует более к нашему воображению, нежели к
нашему интеллекту, Адлер помещает все такие
книги под общую рубрику «художественная, ос-
нованная на воображении литература». Хотя че-
тыре главных вопроса в полной мере относятся
к любой литературе, Адлер считает, что чтение
художественной литературы — дело гораздо бо-
лее трудное, чем чтение демонстрационной ли-
тературы.
Демонстрационная литература передает зна-
ния, объясняет Адлер. Когда мы читаем демон-
страционные книги, наша цель — определить их
правдивость. Художественная же литература пе-
редает опыт. С этим опытом связана красота кни-
ги. Однако любой опыт крайне субъективен, а
потому его невозможно анализировать. Пробле-
ма в том, что читатели художественной литера-
туры должны просто приветствовать этот опыт,
раскрыть свои чувства и воображение для его
восприятия. «Не пытайтесь противиться воздей-
Литература: чтение для размышлений • 213
ствию, которое оказывает на вас художествен-
ная литература, — говорит Адлер, — пусть она
делает то, что хочет»10.
Для того чтобы обогатиться чтением художе-
ственной литературы, необходимы иные навы-
ки, чем при чтении демонстрационной литера-
туры. Совет начинающим: учтите, что авторы ху-
дожественной литературы пользуются языком
иначе. Множественные метафоры, оттенки смыс-
ла передают между строк больше того, что ска-
зано явным образом. Таким образом, целое
произведение имеет больший смысл, чем сумма
составляющих его слов. Наше познание содер-
жащейся в произведении истины также проте-
кает иначе. Технические ошибки, встречающие-
ся в демонстрационной литературе, могут сни-
зить наше доверие к книгам. Но при чтении
художественного произведения вопрос, изобра-
жает ли писатель действия и чувства персона-
жей правдоподобным образом, важнее вопроса,
точны ли конкретные технические подробности
описываемого.
Тем не менее в других отношениях критиче-
ское чтение художественной литературы подоб-
но критическому чтению научной литературы.
Читая художественное произведение, точно так
же необходимо вникать в его содержание, по-
нимать характеры персонажей и их взаимоотно-
шения, находить главные утверждения автора,
полностью погружаясь в воображаемый мир,
следовать «линии доказательства» автора, пере-
живая то, что переживают персонажи книги. Од-
нако в итоге главным оказывается не вопрос,
согласны ли вы с книгой, а вопрос, понрави-
лось ли вам произведение и почему.
214 • Глава 7
Практично мыслящие люди наверняка зада-
дут вопрос: какие уроки могут извлечь инвесто-
ры из чтения художественной литературы? Если
чтение такой литературы не расширяет знаний
об инвестировании, то зачем же тратить на него
свое бесценное время? Мой ответ прост: это сто-
ит делать, потому что мы учимся на опыте — и
не только на собственном. Точно так же, как на
своем повседневном опыте мы учимся быть луч-
шими партнерами, родителями, гражданами и
инвесторами, мы способны учиться всему этому
на вымышленном опыте, который вносят в наше
воображение авторы художественной литерату-
ры. В этом отношении художественная литерату-
ра может и развлекать, и учить нас.
Замечали вы когда-нибудь, что, читая по-
весть, роман или, например, поэму, вы засты-
ваете, наткнувшись на предложение, которое
совершенным образом отражает ваши личные
переживания, но вы неспособны столь ясно вы-
разить их словами? Мысль автора художествен-
ного произведения не нова, но внезапно она
начинает казаться более яркой и более реальной.
Это прозрение истины может быть столь же
сильным и внезапным, как разряд электриче-
ского тока, и она навсегда останется с вами. Та-
кова сила художественной литературы: она по-
могает нам познать то, что мы знаем, почув-
ствовать то, что мы чувствуем, поверить в то, во
что верим.
Любой человек, читавший Шекспира, мно-
гое узнал о человеческой природе, но он также
был захвачен красотой и драматизмом речи пер-
сонажей. Великие поэты многое рассказывают
нам о любви, жизни и смерти. Писатели-натура-
Литература: чтение для размышлений • 215
листы заставляют нас подумать о нашей роли в
земной экосистеме. Современные романисты и
драматурги побуждают нас задуматься над вели-
кими и внушающими трепет вопросами нашего
времени, при этом развлекая нас.
Я вовсе не говорю, что лишь «серьезная» ху-
дожественная литература может чему-то научить
нас. Даже книжки, которые мы читаем в основ-
ном чтобы развлечься, могут дать нам новые
мысли, повлиять на наше мировоззрение или
показать нам лучшие способы действий. Позволь-
те привести сугубо личный пример. Я очень люб-
лю «Записки о Шерлоке Холмсе» Конан Дойла.
Я читаю эти рассказы ради удовольствия, но од-
новременно и учусь. Методы, которыми Холмс
разгадывает загадки, научили меня кое-каким
способам решения инвестиционных вопросов.
Если охваченные обвинительным зудом по-
лицейские Скотланд-Ярда всегда спешат делать
выводы, Холмс противится соблазну легких ре-
шений. Например, в рассказе «Долина страха»
Холмс предупреждает молодого инспектора,
идущего по горячему следу профессора Мори-
арти: «Искушение создавать незрелые теории на
основе недостаточных данных — проклятие на-
шей профессии».
В рассказе «Скандал в Богемии» озадаченный
д-р Уотсон спрашивает: «Как вы думаете, что это
значит?». Холмс отвечает: «Пока у меня нет дан-
ных. Строить теории, не имея данных, — вели-
чайшая ошибка. Человек, сам того не ощущая,
начинает гнуть факты под теории, а теории под
факты».
Можно ли в более сжатой и четкой форме ска-
зать о необходимости тщательного анализа?
216 • Глава 7
Да, я признаю, что чтение рассказов о Шер-
локе Холмсе никогда напрямую не помогало мне
выбрать какие-то конкретные акции, но я уве-
рен, что произведения Конан Дойла сделали
меня как инвестора лучше.
Чтение полезно уму. Даже если вам повезло по-
лучить широкое образование, которое отстаивал
Бен Франклин и которое культивируют в учеб-
ных заведения вроде Колледжа Сейнт-Джонс, вы
захотите читать всю жизнь. Изучение нестандарт-
ных, бросающих вызов идей дает вам стимулы,
поддерживает открытость и живость ума. А если
благодаря образованию, которое вы получили, у
вас есть конкретные и «практические» знания,
но не хватает широты понимания, то завершить
начатое, восполнить пробелы в знаниях — это
уж ваше дело. В любом случае процесс протекает
легче и более плодотворен, если вы владеете на-
выками интеллигентного, привыкшего к анали-
тическому восприятию читателя.
Мне хотелось бы гарантировать, что такой
подход автоматически принесет вам практиче-
скую мудрость Чарли Мангера. Но это невозмож-
но. Одного лишь чтения как такового для этого
недостаточно. Вы должны включить себя — ваш
ум и отчасти вашу душу — в процесс, научив-
шись размышлять над прочитанным. Действи-
тельно, чем упорнее вы работаете над тем, что-
бы понять и впитать в себя прочитанное, тем
глубже вы усваиваете его содержание. Как гово-
рит сам Чарли, «хорошая литература позволяет
вам достичь немногого. Затем она оказывает бо-
Литература: чтение для размышлений • 217
лее сильное воздействие. Если же вы доберетесь
до сути прочитанного, она накрепко входит в
ваше сознание»11.
Но если вы по-прежнему скептически отно-
ситесь ко всему, о чем мы здесь говорили, и
обеспокоены тем, что вам придется читать еще
больше, чем раньше, и особенно литературу,
которая, как вы опасаетесь, окажется слишком
трудной для понимания, еще раз прислушайтесь
к словам Чарли Мангера:
Я верю... что овладение самым лучшим из
открытого другими людьми полезнее, чем
сидеть и пытаться самостоятельно измыс-
лить уже открытое. Если вы займетесь чте-
нием в дарвиновском стиле, с любозна-
тельностью и упорством читая все более
сложные книги, чтение не покажется вам
столь уж трудным делом. Вы удивитесь
тому, как хорошо вы постигаете суть... Не
усваивать элементарную практическую муд-
рость — огромная ошибка... Если вы будете
усваивать практическую мудрость, откры-
тую другими людьми, ваша жизнь обога-
тится — не только в финансовом, но и во
многих других отношениях12.
ГЛАВА 8
Принятие
решений
В одну из пятниц мая 2000 г., в 6.30 вечера
в конференц-зале Нойса Института Санта-
Фе возобновил работу семинар «За пределами
равновесия и эффективности»1. Этот трехднев-
ный семинар, организованный Дойном Фарме-
ром, профессором-исследователем Института
Санта-Фе от компании McKinsey, и Джоном
Джинакоплосом из йельского Фонда Коулса
(Cowles Foundation), был задуман с целью объ-
единения представлений о поведении рынков и
инвестировании. В его работе участвовала пест-
рая группа физиков, экономистов, профессоров
финансовых наук и финансовых управляющих,
218
Принятие решений «219
в том числе некоторые лучшие финансисты
мира.
Развернувшиеся в тот вечер дебаты по теме
«Эффективны ли рынки?» вел Билл Миллер,
президент компании Legg Mason Funds Manage-
ment и портфельный управляющий Legg Mason
Value Trust. Для того чтобы определить рамки
дискуссии, Билл начал с обобщения основных
точек зрения, изложенных на семинаре ранее.
Билл отметил, что и Ричард Ролл из Калифор-
нийского университета в Лос-Анджелесе, и Стив
Росс из Массчусетского технологического ин-
ститута привели правдоподобные доказательства
способности рынка эффективно определять цены.
Затем он упомянул выступления Ричарда Тейле-
ра из Чикагского университета, Роберта Шил-
лера из Фонда Коулса при Йельском универси-
тете и Франко Модильяни из Массачусетского
технологического института, которые убедитель-
но доказали, что люди, занимающиеся инвес-
тированием, по-прежнему принимают иррацио-
нальные решения. Итак, заявил Билл, в резуль-
тате мы остались в недоумении. Инвесторы и
трейдеры, работающие на рынке, не рациональ-
ны, но ценообразование на рынке эффективно.
Как это может быть?
Одно из возможных объяснений связано с
возникающим качеством коллективного поведе-
ния, иллюстрацией которого служит описанный
в главе 4 теоретический лабиринт Нормана
Джонсона. Поскольку рынок состоит из неодно-
родной группы агентов (одни из них имеют спо-
собности ниже средних, другие ходят в «серед-
нячках», а очень немногие обладают способно-
стями выше средних), вероятно, рыночные цены
220 • Глава 8
являются оптимальным результатом, возника-
ющим качеством системы, характеризующейся
разнообразием.
И здесь Билл высказал собравшимся соб-
ственное мнение. Он уверен, что рыночные трен-
ды эффективны, то есть текущие цены отража-
ют информацию, касающуюся будущего направ-
ления движения рынка, которая известна в
настоящий момент. Разумеется, на следующее
утро может произойти нечто совершенно не-
ожиданное, и это неожиданное событие способ-
но изменить тенденцию. Кроме того, всегда есть
трейдеры, которые изменяют свои ставки на
основании собственных представлений о буду-
щем, но, в общем и целом, рыночные цены от-
ражают всю информацию, доступную участни-
кам рынка в настоящее время.
Однако, продолжал Билл, некоторые люди
полагают, что рынок неэффективен в межот-
раслевом отношении. Это значит, что рынок ка-
ким-то образом неверно определяет цену од-
них акций относительно цен других акций. Дру-
гими словами, рынок в целом определяет цены
правильно, но курс тех или иных акций может
быть установлен неверно. Рассматривая акции
компаний одной отрасли, можно обнаружить,
что акции двух очень похожих компаний не-
редко имеют совершенно разные котировки.
У этого расхождения может быть две причины,
и они порой действуют одновременно. Одной
из причин является то, что инвесторы зачас-
тую подвержены влиянию эмоций, вследствие
чего совершают ошибки в суждениях. Другая
причина — неполный или недостаточно глубо-
кий анализ. Большинство инвесторов пользуются
Принятие решений • 221
простыми количественными моделями, которые
не раскрывают реальной, внутренне присущей
компаниям стоимости и в лучшем случае дают
лишь поверхностное представление об этой сто-
имости.
Это сочетание — ошибки, вызванные эмоци-
ями, плюс неадекватный анализ акций — по-
рождает случайные, преходящие возможности
извлечь прибыль из неправильного определения
цены отдельных акций. По мнению Миллера,
именно этим объясняется, что некоторые порт-
фельные управляющие могут добиваться резуль-
татов, которые превосходят средние для рынка.
Слегка изменив постановку задачи в ходе де-
батов, Ролл заявил, что эффективность рынка —
необязательно результат теории рациональных
ожиданий; более тесно она связана с интенсив-
ностью конкуренции на рынке. Да, люди могут
вести себя иррационально, да, цены могут по-
рой отклоняться от внутренней стоимости ком-
паний, но ожесточенная, яростная конкуренция
между трейдерами, арбитражерами и другими
инвесторами, которые действуют как акулы,
плавающие в рыночных водах, приводит к тому,
что любые проявления неэффективности цено-
образования немедленно используются для по-
лучения прибыли. Ролл предположил, что нам
следует отказаться от употребления слова эффек-
тивный в современной теории портфеля и заме-
нить его словом конкурентный. Далее он сказал,
что описал бы рынок как на 98% эффективный
и на 2% неэффективный. Иначе говоря, 98% эф-
фективного ценообразования на рынке опреде-
ляется конкурентной природой участников рын-
ка, что оставляет всего лишь 2% рынка, на ко-
222 • Глава 8
торых могут получить прибыль чрезвычайно та-
лантливые и энергичные менеджеры.
Сегодня, продолжал Ролл, понятие «конку-
рентный рынок» не означает, что все люди жи-
вут одинаково хорошо. Сельское хозяйство, на-
пример, конкурентно, но не все фермеры полу-
чают одинаковую прибыль. Конкурентная при-
рода рынка означает лишь то, что, если вы за-
нялись инвестиционным бизнесом, не обладая
каким-то исключительным талантом, у вас воз-
никнут проблемы. Ролл сказал: «Для инвесторов-
маргиналов у рынка нет даров».
Стив Росс из Массачусетского технологиче-
ского института добавил: «Стоимость любой ин-
вестиционной стратегии, которая использует
информацию, полученную с поверхности рын-
ка, является стоимостью текущей инвестицион-
ной стратегии». Другими словами, продолжал
Росс, «получить чрезмерно высокую прибыль
нельзя, до тех пор пока вы не располагаете ин-
формацией, которая еще не учтена рынком».
Участвовавшие в семинаре практикующие ин-
весторы в знак согласия закивали головами. Соб-
ственники-трейдеры из Goldman Sachs и Morgan
Stanley признали, что «легкие барыши» случа-
ются, к сожалению, все реже и реже. Норман
Паккард, управляющий нейронными сетями
глобальных компьютерных систем в компании
Prediction Company, сразу же откликнулся на эти
слова, указав, что проявления неэффективно-
сти все еще имеют место, но длятся очень недол-
го. Более того, добавил Паккард, становится все
труднее заработать на случаях ошибочного опре-
деления цены акций рынком и капитализиро-
вать эту прибыль. Сэнди Гроссман, 15 лет пре-
Принятие решений • 223
подававший экономику в Принстонском и Пен-
сильванском университетах, а затем отправив-
шийся сколачивать состояние в качестве трей-
дера компании Quantitative Financial Strategies,
выступил еще более резко. «Вам не заработать
ренту, лишь выполняя простые математические
подсчеты». По его представлениям, «ренты»,
означающие «чрезмерно высокие прибыли», не-
доступны инвесторам, не желающим много и
напряженно работать.
Поведение большинства инвесторов, сказал
Гроссман, напоминает ему старый анекдот. Од-
нажды некий джентльмен, хвативший лишнего
в таверне, поздней ночью из последних сил бре-
дет домой. Посередине улицы он спотыкается,
падает и роняет ключ. Кое-как поднявшись, этот
джентльмен идет к фонарю на обочине улицы и
начинает искать ключи там. К нему подходит по-
лицейский, который совершал обход и был сви-
детелем всего случившегося.
— Что это вы делаете? — спрашивает поли-
цейский.
— Ищу ключи, сэр, — отвечает пьяный.
— Но ведь вы потеряли их вон там. Так поче-
му же вы ищете их здесь?
Пьяный поворачивается и с хитрой улыбкой
говорит:
— Да потому, что здесь светло!
Инвестирование» сказал Гроссман, в значи-
тельной степени превратилось в поиски прибы-
лей под фонарем; обнаружив прибыль, инвесто-
ры разрывают ее в клочья. «Люди, получающие
прибыли на рынке, — продолжил Гроссман, —
это те, кто способен обнаружить аномалии, еще
не замеченные рынком».
224 • Глава 8
Некоторые участники семинара, особенно
ученые, громко возражали, что место под фо-
нарем — вообще единственное, где пьяному сле-
дует искать ключи, даже если шансы обнаружить
их там невелики, по той простой причине, что,
блуждая во тьме, он вообще не имеет шансов их
найти2. В сущности, эти люди утверждали, что
научный прогресс происходит потому, что уче-
ные концентрируют внимание на освещенных
участках, а не бредут наугад во мраке. Но, как
всем нам известно, инвестирование немного от-
личается от науки.
Давайте представим рынок не в виде одного
фонаря, а в виде большой парковки, которую
освещает сотня фонарей, распределенных по
всей площадке. На парковке много инвесторов,
они сбиваются в группы под разными фонаря-
ми, где ожидают, когда появятся ключи (при-
были). Когда кто-нибудь находит ключи, все про-
чие слышат визги восторга и всей толпой броса-
ются в это «счастливое» место. Иногда ключи
обнаруживают на одной стороне парковки, по-
том — на другой стороне, то в правом углу, то в
левом, то в центре и так далее. Кажется, что у
времени и места обнаружения ключей не суще-
ствует каких-либо заметных закономерностей,
но когда эти закономерности проявляются, в
точке возникновения сверхприбыли и в момент
ее возникновения уже находится множество ин-
весторов, готовых расхватать эту сверхприбыль,
а от других фонарей валит еще более многочис-
ленная толпа инвесторов.
К концу длившихся весь вечер дебатов мно-
гие участники продолжали упорно придержи-
ваться своего мнения об эффективности рынка,
Принятие решений • 225
тогда как не меньшее число людей по-прежнему
утверждали, что рынки по большей части неэф-
фективны. Впрочем, большинство согласилось с
тем, что рынки, в сущности, являются высоко-
конкурентными. В краткосрочной перспективе,
сказал Билл Миллер в заключительном слове,
представляется, что из короткой игры в поиски
ключей нет легкого пути к прибыли. Да, некото-
рые шустрые трейдеры и оснащенные мощными
компьютерами люди могут находить неожидан-
ные и удачные решения раньше других. Но для
огромного большинства участников рынка,
по-видимому, нет легкого пути за короткое вре-
мя пожать на рынке сверхприбыли. Вместе с тем,
отметил Билл, у людей, желающих играть в
«найди ключи» несколько иным образом, все
еще есть возможности получать прибыли.
Участники семинара пришли к общему мне-
нию: при использовании простых подходов до-
биться сверхприбыли на рынке практически не-
возможно. Даже если кому-нибудь удается найти
сравнительно простой инструмент прогнозиро-
вания движения биржевых котировок, конку-
рентная природа рынка быстро уничтожит
возможности получения прибыли посредством
серии перепродаж. Итак, если простые и очевид-
ные подходы — это стратегии, которые чаще
всего нейтрализуют силы рыночной конкурен-
ции, то какого рода стратегию поиска следует
применять инвесторам? Билл Миллер пришел к
выводу, что оптимальной долгосрочной страте-
гией для инвесторов является поиск ключей в
темноте.
226 • Глава 8
Иные стратегии инвестирования (поиск ключей
в темноте) требуют созидательного, творческого
мышления, нового, инновационного подхода к
усвоению информации и разработке интеллекту-
альных моделей.
Из главы 1 вы помните, что, для того чтобы
построить новую решетку интеллектуальных мо-
делей, надо сначала научиться думать в много-
дисциплинарных категориях и отбирать осново-
полагающие концепции некоторых дисциплин
(или самостоятельно освоить эти концепции), а
затем при помощи метафор суметь связать то,
что мы узнали, с миром инвестиций. Метафо-
ра — это средство перехода из известных и по-
нятных нам сфер в новые сферы, о которых мы
знаем меньше. Общее осознание основ различ-
ных дисциплин в совокупности со способностью
к метафорическому мышлению — вот ключевой
фактор успеха при построении интеллектуальных
моделей.
Искусство построения моделей зависит от на-
шей способности к конструированию и после-
дующему использованию строительных блоков3.
Вспомните классическую детскую игрушку «Бре-
венчатый дом Линкольна». Чтобы построить мо-
дель хижины, дети конструируют из различных
бревнышек то, что, по их представлениям, яв-
ляется уменьшенной копией бревенчатого дома.
В современных наборах много разных бревнышек:
одни короткие, другие длинные; некоторые ис-
пользуются для сооружения кровли, некото-
рые — для дверных косяков и оконных рам.
Прежде чем построить хорошую бревенчатую
хижину, делают ее модель, соединив бревна
определенным образом.
Принятие решений • 227
Конструирование эффективной модели инве-
стирования очень похоже на строительство бре-
венчатого дома. В предыдущих главах книги нам
дали ряд разных строительных блоков. Построе-
ние хорошей модели напоминает умелое, искус-
ное комбинирование строительных блоков.
Должным образом совмещенные, эти блоки пре-
доставят вам разумную модель функционирова-
ния рынков и, надеюсь, добавят понимание, ко-
торое поможет вам стать более успешными ин-
весторами. Продолжая аналогию с домом,
представьте: если у вас всего лишь пара строи-
тельных блоков, легко ли вам будет построить
из них точную модель бревенчатой хижины? То
же самое справедливо и в отношении инвести-
ций. Если вы располагаете немногими строитель-
ными блоками, то как вы вообще можете пост-
роить полезную модель?
Итак, первое правило построения эффектив-
ных моделей гласит: конструирование надо на-
чинать, имея достаточное количество строитель-
ных блоков. Чтобы построить всеобъемлющую
модель рынка (если угодно, мета-модель рын-
ка), будем использовать строительные блоки из
различных интеллектуальных моделей, описан-
ных в этой книге, — ключевые идеи, заимство-
ванные из разных дисциплин. После того как мы
соберем достаточное количество строительных
блоков, приступим к конструированию из них
рабочей модели.
Одно из крайне важных различий между мо-
делью бревенчатой хижины и моделью поведе-
ния рынка заключается в том, что наша инвес-
тиционная модель должна быть динамичной,
способной изменяться по мере изменения ситу-
228 • Глава 8
ации на рынке. Как мы уже установили, строи-
тельные блоки, созданные полвека назад, сей-
час непригодны, поскольку рынок, подобно
биологическому организму, развивается.
Модель, меняющую свою форму при измене-
нии среды, трудно вообразить. Чтобы попытать-
ся понять, как это работает, представьте себе
имитатор полетов. Огромное преимущество та-
кого имитатора состоит в том, что он позволяет
летчикам тренироваться и совершенствовать лет-
ные навыки в различных условиях без риска раз-
бить самолет. Пилоты учатся летать ночью, в
плохую погоду или в ситуациях, когда у самоле-
та возникают механические повреждения. Вся-
кий раз, когда пилоты «проигрывают» один из
сценариев, им приходится строить новую модель
действий, которая позволила бы им совершить
полет и благополучно приземлиться. Каждая из
этих поведенческих моделей может включать
сходные строительные блоки, однако собранные
в различной последовательности; пилот учится
тому, на какие строительные блоки делать ак-
цент в каждом из сценариев.
Летчики также учатся распознавать модели и
экстраполировать из них информацию, необхо-
димую для быстрого принятия решений. Когда
выявляется определенный набор условий, лет-
чик должен быть способен распознать лежащую
в основе этих условий закономерность или мо-
дель и вывести из нее полезную идею. Пилот,
думая быстрее, чем я могу это описать, а вы —
прочитать написанное мною, рассуждает при-
мерно так: раньше я никогда не сталкивался с
этим, но что-то похожее я видел и знаю, как
оно происходило в предыдущей ситуации; от-
Принятие решений • 229
сюда-то я и начну, модифицируя мое поведение
по мере развития ситуации.
Создание эффективной инвестиционной мо-
дели очень похоже на работу с имитатором по-
летов. Поскольку нам известно, что среда посто-
янно изменяется, мы должны быть в состоянии
смещать строительные блоки, так чтобы состав-
лять из них новые модели. Говоря прагматиче-
ски, мы ищем правильную комбинацию блоков,
которая наилучшим образом описывает среду в
ее текущем состоянии. В конце концов, когда вы
нашли строительные блоки, подходящие для
каждого сценария, вы моделируете пережива-
ния, которые, в свою очередь, позволяют вам
распознавать модели и закономерности и при-
нимать верные решения.
Следует помнить, что принятие эффективных
решений в значительной степени касается соиз-
мерения необходимых строительных блоков и
расположения их в определенном порядке. Хотя
мы, наверное, никогда не узнаем, какими долж-
ны быть оптимальные блоки, мы можем выстро-
ить процесс совершенствования того, чем уже
располагаем. Если у нас есть достаточное коли-
чество строительных блоков, то создание моде-
лей в значительной мере сводится к определе-
нию заново удельных весов этих строительных
блоков и их рекомбинированию в различных об-
стоятельствах.
Из последних исследований Джона Холланда
и других ученых (см. главу 1) нам известно: люди
скорее изменят относительный вес имеющихся
у них строительных блоков, нежели станут тра-
тить время на поиск новых. Вот здесь-то и кро-
ется ошибка. Мы, утверждает Холланд, должны
230 • Глава 8
найти способ производительно использовать то,
что нам уже известно, и одновременно вести
энергичный поиск новых знаний — или, как он
это образно описывает, находить баланс между
эксплуатацией и исследованием. Когда наши мо-
дели указывают на возможность получения при-
были, нам, конечно же, надо энергично исполь-
зовать неэффективность рынка. Но никогда, ни
при каких обстоятельствах нельзя прекращать
поиск новых строительных блоков.
Хотя максимальное число муравьев из одной
колонии будут следовать к источнику пищи по
пути, отмеченному наибольшей концентрацией
феромона, всегда найдутся муравьи, которые
начнут наугад искать новый источник пищи. Ког-
да американские индейцы уходили на охоту,
большинство отправлялись на проверенные охот-
ничьи угодья. Однако небольшое число охотни-
ков, направляемых шаманом, который крутил
магические кости, расходились в разные стороны
в поисках новых стад. Точно так же действовали и
норвежские рыбаки. Каждый день большинство
рыболовецких судов следовали к тому месту, где
вчера улов был максимальным, но несколько
шхун уходили в море в разных направлениях,
чтобы обнаружить новые косяки рыбы. Как инве-
сторы, мы тоже должны находить баланс между
эксплуатацией самых очевидных знаний и выде-
лением определенной интеллектуальной энергии
на изучение новых возможностей.
Рекомбинируя имеющиеся у нас строитель-
ные блоки, мы, в сущности, учимся и адапти-
руемся к изменяющейся среде. Обратитесь на
минуту к приведенным в главе 1 описаниям ней-
ронных сетей и теории коннекционизма. Вам
Принятие решений • 231
моментально станет ясно, что, выбирая, а за-
тем рекомбинируя строительные блоки, мы, по
сути дела, создаем собственную нейронную сеть,
свою коннекционистскую модель.
Этот процесс подобен перекрещиванию хро-
мосом в биологической эволюции. Действитель-
но, биологи сходятся во мнении, что перекре-
щивание является главным механизмом эволю-
ции. Сходным образом постоянная рекомбина-
ция имеющихся интеллектуальных моделей со
временем станет определять большую часть про-
гресса в области инвестиций. Однако бывают слу-
чаи, когда какое-то новое и необычное откры-
тие предоставляет инвесторам новые возможно-
сти. В общем, так же как мутация может уско-
рять эволюционный процесс, новые открытия
ускоряют наше продвижение к пониманию
функционирования рынков и инвестиций. Если
вы способны найти новый строительный блок,
значит, вы можете дополнить вашу модель по-
нимания еще одним уровнем.
Важно понять: у вас есть возможность найти
много нового и добавить новые строительные
блоки к вашим интеллектуальным моделям, не
подвергая себя чрезмерному риску. Вы можете
включить в вашу совокупность идей множество
новых теорий и концепций, собрать из них мо-
дели и, подобно летчику, занимающемуся на
имитаторе полетов, испытать их на рынке. Если
новые строительные блоки окажутся полезны-
ми, сохраните их и придайте им надлежащий
удельный вес. Но если выяснится, что они не
создают никакой дополнительной стоимости,
отправьте их в дальнее хранилище, чтобы когда-
нибудь в будущем снова воспользоваться ими.
232 • Глава 8
Но помните: ничего этого не произойдет,
если вы придете к выводу, что уже знаете доста-
точно. Никогда не прекращайте поиск новых
строительных блоков. Если какая-нибудь корпо-
рация свертывает свой бюджет на исследования
и разработки, чтобы сосредоточить ресурсы на
текущих потребностях, это в краткосрочной пер-
спективе, может, и приведет к росту прибылей,
но в какой-то момент в будущем с большой ве-
роятностью поставит корпорацию в положение
конкурентного риска. Сходным образом если мы
прекратим поиск новых идей, то, возможно,
какое-то время продолжим плыть по волнам
фондового рынка, но, скорее всего, поставим
себя в невыгодное положение в среде, которая
уже завтра станет другой.
♦ ♦ ♦
В центре кампуса Пенсильванского университе-
та, там, где Локаст-уок пересекает 37-ю улицу,
находится бронзовая скульптура Бенджамина
Франклина. Выполненная в натуральную ве-
личину, она изображает Франклина, сидящего
на парковой скамье. Он одет в рубашку с жабо,
штаны до колен, длиннополый сюртук и жи-
лет, на ногах — туфли с квадратными пряжка-
ми. На самом кончике носа Франклина, чита-
ющего экземпляр «The Pennsylvania Gazette», —
круглые очки. Из 41 статуи Бена Франклина,
установленной в Филадельфии, мне больше
всего нравится эта, работы Джорджа У. Ланди-
на. Скамья под прекрасным, дающим густую
тень деревом — удобное место, для того чтобы
посидеть и поразмышлять о решетке интеллек-
туальных моделей рядом с человеком, который
Принятие решений • 233
столь страстно отстаивал ценность образования,
основанного на гуманитарных науках.
37-я улица — главная магистраль универси-
тетского городка. Каждое утро перед началом за-
нятий студенты толпами вываливают из обще-
жития, называемого Прямоугольником, и уст-
ремляются по 37-й улице. На углу Локаст-уок
поток студентов разделяется на группы, кото-
рые расходятся в разных направлениях в аудито-
рии, где проводятся занятия по избранным сту-
дентами дисциплинам.
Старшекурсники-физики сворачивают напра-
во и идут к Лаборатории Дейвида Риттенхауса
на 33-й улице. Старшекурсники-биологи пово-
рачивают налево и идут в Лаборатории Лейди на
Юниверсити-авеню. Налево же сворачивают и
старшекурсники-социологи, которые направля-
ются в Сосиолоджи-билдинг, расположенный на
Локаст-уок. Старшекурсники-экономисты тоже
поворачивают налево и устремляются в Мак-
нейл-билдинг. Старшекурсники-политологи про-
должают идти прямо по 37-й улице: они направ-
ляются в Стайтелер-холл. Старшекурсники-пси-
хологи тоже движутся прямо по 37-й улице в
Псайколоджи-билдинг на Уолнат-стрит. Старше-
курсники-философы и будущие специалисты по
английскому языку и литературе сворачивают
направо и по Локаст-уок идут в Логан-холл.
Меньше всего надо идти студентам, которые
в Пенсильванском университете изучают финан-
совые науки в знаменитой Уортонской школе
бизнеса. Под пристальным взглядом хранящего
молчание Бена Франклина, они сворачивают на-
право на углу Локаст-уок и 37-й и, сделав бук-
вально несколько шагов, попадают в Стейнберг-
234 • Глава 8
холл/Дидрих-холл. В этом здании они следующие
четыре года будут изучать курсы под названием
«Монетартная экономика», «Корпоративные и
международные финансы», «Анализ ценных бу-
маг», «Ценные бумаги с фиксированным дохо-
дом», «Недвижимость», «Управление инвестици-
ями» и «Спекулятивные рынки». После четырех
лет обучения, имея на руках дипломы, большин-
ство выпускников станут искать работу в отрасли
финансовых услуг. Немногие из окончивших уни-
верситет пойдут в аспирантуру и после двух лет
интенсивного штудирования того, что они уже
узнали за четыре университетских года, получат
степень MBA.
Однажды весенним днем, сидя рядом с Бе-
ном Франклином, я задумался над тем, какие
возможности откроются перед этими студента-
ми, в поте лица своего изучающими финансы,
после того как они закончат университет, и ка-
кие дополнительные преимущества они получи-
ли бы, если бы во время учебы потратили боль-
ше времени на освоение других дисциплин. Про-
слушав всего лишь один курс физики, они
узнали бы о принципах Ньютона, о термодина-
мике, теории относительности и квантовой ме-
ханике. Возможно, они узнали бы также о дви-
жении волн, турбулентности и нелинейности.
Они могли бы понять, что те же самые законы,
которые описывают движение лавы в центре
Земли или демонстрируют, как очень малые из-
менения тектонических плит вызывают крупные
землетрясения, управляют и силами, действу-
ющими на финансовых рынках.
Старшекурсники-биологи на протяжении че-
тырех лет осваивают молекулярную биологию и
Принятие решений • 235
теорию эволюции, микробиологию и генетику,
нейробиологию, биологию беспозвоночных и
позвоночных, а также ботанику и развитие рас-
тений. Но старшекурсник, изучающий финансо-
вые науки, прослушав один-единственный курс
«Введение в биологию», узнал бы о вирусах и
бактериях, об одноклеточных и растениях, о раз-
нообразии процессов и механизмов адаптации и
эволюции. Из одного этого курса восприимчи-
вый студент за один семестр смог бы понять,
что закономерности, существующие в биологии,
очень похожи на те, которые наблюдаются в
компаниях и на рынках.
Студентам Уортонской школы бизнеса при-
ходится тратить много времени на изучение тео-
рии и структуры финансовых рынков, но какие
более глубокие знания они смогли бы обрести,
прослушав курсы «Экономическая история и
развитие», «Политический анализ и революци-
онное поведение», «Практика социальной рабо-
ты и изменение бюрократических организаций»!
Для того чтобы быть успешным инвестором, не
надо убивать четыре года на изучение экономи-
ки, политических наук и социологии, но даже
несколько курсов этих дисциплин помогут луч-
ше осознать, как организованы различные сис-
темы, как они функционируют, приходят в упа-
док и реорганизуются.
Сегодня тот факт, что психология влияет на
инвестирование, не вызывает особых споров.
Какую «добавленную стоимость» извлекли бы
студенты-финансисты из нескольких курсов пси-
хологии? Например, курс, посвященный вос-
приятию и обучению: разве не полезно знать,
как человек приобретает знания и как опыт вли-
236 • Глава 8
яет на поведение? Или курс когнитивной пси-
хологии: разве не важно понимать интеллекту-
альные процессы, происходящие в человеческом
мозгу, в частности то, как люди используют рас-
познавание моделей и закономерностей при при-
нятии решений? Даже вводный курс в психопа-
тологию помог бы старшекурснику-финансисту
проводить различие между нормальным и ненор-
мальным поведением и понимать, как разные
типы поведения влияют на стиль жизни.
Могут ли студенты, намеревающиеся по окон-
чании университета работать в сфере финансов
(а это работа, сопряженная с принятием реше-
ний), обойтись без курсов современной фило-
софии, логики и критического мышления? Ка-
кие интеллектуальные инструменты смогли бы
они получить, изучив теории знания, сознания
и реальности, разработанные Декартом, Кан-
том, Гегелем, Джеймсом, Виттгенштейном и
Дьюи? Подумайте о конкурентных преимуще-
ствах, которые могли бы извлечь студенты из
курса критического мышления — он дал бы им
методы анализа доводов в естественных и стати-
стических науках. Наконец, коллекцию каких
прекрасных озарений собрали бы студенты-фи-
нансисты, прочитав хотя бы несколько великих
книг, рекомендуемых на любом из 49 курсов ли-
тературы, которые предлагают старшекурсни-
кам, изучающим английский язык?
Глядя на студентов, идущих один за другим
мимо меня на занятия по избранным ими глав-
ным дисциплинам, я не мог не задуматься над
тем, что будет с ними через 50 лет. Окажется ли
полученное ими университетское образование
достаточным для того, чтобы подготовить их к
Принятие решений • 237
конкуренции на самом высоком уровне? А ког-
да они достигнут пенсионного возраста и захо-
тят оглянуться назад, смогут ли они оценить
дело своей жизни как успех или же их оценка
собственных достижений будет более скромной?
Это — те же самые вопросы, которые задал
свои однокашникам Чарли Мангер на 50-й
встрече выпускников Гарвардской школы права
1948 г.4 «Было ли наше образование достаточно
многодисциплинарным? — спросил Мангер. —
Насколько далеко продвинулось за последние
50 лет элитарное академическое образование к
формированию постижимой, совершенной по
структуре многодисциплинарности?» Для того
чтобы объяснить суть своего отношения к мыш-
лению, замкнутому на одну проблему, Чарли ча-
сто использует пословицу «Человеку, у которого
есть только молоток, любая проблема кажется
гвоздем». «Один из способов излечения склон-
ности, присущей человеку с молотком, очеви-
ден: если человек обладает широким набором
навыков, почерпнутых из многих дисциплин,
он, по определению, располагает множеством
инструментов и потому ограничит скверные ког-
нитивные последствия тенденции, присущей че-
ловеку с молотком. Если А — узкопрофессио-
нальная доктрина, а Б состоит из крупных, чрез-
вычайно полезных концепций, заимствованных
из других дисциплин, то, ясное дело, профес-
сионал, располагающий и А и Б, как правило,
будет действовать лучше, чем профессионал, по-
лагающийся на одну лишь доктрину А. Да и мо-
жет ли быть иначе?»
Чарли считает, что масштабные проблемы, с
которыми сталкивается наше общество, могут
238 • Глава 8
быть решены только посредством их помещения
в решетку, охватывающую многие академиче-
ские дисциплины. Поэтому, утверждает он, учеб-
ные заведения должны повысить качество мно-
годисциплинарного образования. При этом он
тут же добавляет, что, вероятно, «нам не надо
повышать уровень знаний небесной механики,
которым обладает каждый, до уровня Лапласа и
просить всех достичь таких же знаний в других
науках». Чарли говорит: помните, «наибольшую
весомость, как оказывается, несут поистине ве-
ликие идеи каждой из дисциплин, постигнутые
лишь в сущности». Он уверен, что достижение
широты многодисциплинарных знаний не требу-
ет увеличения продолжительности и без того уже
дорогостоящего высшего образования. «Все мы
знаем людей, современных Бенов Франклинов,
которым удалось синтезировать огромные масси-
вы многодисциплинарных знаний и при этом
затратить на свое формальное образование вре-
мени меньше, чем то, которое тратят наши бли-
стательные молодые люди. Таким образом они
добились большего, а не меньшего совершенства
в своих узких дисциплинах, несмотря на то что
во время учебы отвлекались на изучение предме-
тов, лежащих за обычными пределами этих узких
дисциплин». Чарли уверен в том, что общество
получит пользу, если большее число курсов по
более широкому спектру научных дисциплин
сделают обязательными, а не избирательными.
♦ ♦ ♦
По мере приближения к концу книги мы обна-
руживаем, что, совершив полный круг, верну-
Принятие решений • 239
лись к началу нашего повествования. Проблемы,
с которыми мы сталкиваемся как инвесторы и
нередко просто как люди, обусловлены не толь-
ко и не столько доступными нам знаниями,
сколько методами, с помощью которых мы сво-
дим фрагменты этих знаний воедино. Аналогич-
но основная проблема образования сопряжена с
объединением дисциплин в программы обучения.
«Продолжающаяся фрагментация знаний и воз-
никающий в результате этой фрагментации хаос
являются не отражениями реального мира, а
продуктами науки», — объясняет Эдвард О. Уил-
сон в книге «Consilience: The Unity of Knowled-
ge»5 («Согласованная наука: единство знания»).
Сводная наука, которую Уилсон описывает как
«совмещение» знаний из разных дисциплин, —
единственный путь к построению общей струк-
туры объяснений.
Одна из главных задач этой книги заключа-
лась в том, чтобы дать читателям более широ-
кое объяснение поведения рынков и помочь им
принимать удачные инвестиционные решения.
Пока мы узнали одно: наша неспособность
объяснить происходящее обусловлена нашей
неспособностью описать его. На семинаре в Сан-
та-Фе эту мысль не раз формулировал Бенуа
Мандельброт, известный йельский математик,
отец фрактальной геометрии. Если мы не можем
точно описать какое-либо явление, то вполне
очевидно, что мы не сможем и дать ему точное
объяснение. Урок, который следует вынести из
этой книги, таков: описания, основанные ис-
ключительно на финансовых теориях, недоста-
точны для толкования и объяснения поведения
фондовых рынков.
240 • Глава 8
Искусство достижения того, что Чарли Мангер
называет «практической мудростью», вероятно,
имеет больше общего с древностью и средневе-
ковьем, нежели с исследованиями современно-
сти, которые делают акцент на необходимости
обретения конкретных знаний в одной-един-
ственной дисциплине. Никто не станет спорить с
тем, что с годами мы пополнили наши запасы
знаний, но столь же очевидно, что сегодня нам
не хватает мудрости. Наши высшие учебные за-
ведения могут разделять знания на категории, но
мудрость — это то, что объединяет знания, де-
лает их одним целым.
Люди, прилагающие усилия ради обретения
практической мудрости, наделены особым да-
ром. Ученые из Института Санта-Фе называют
его становлением. Чарли Мангер называет его
эффектом озарения — дополнительным стреми-
тельным ускорением, наступающим в момент,
когда происходит комбинация основополага-
ющих концепций, которые начинают действо-
вать в одном направлении, усиливая заложен-
ные в каждой из них фундаментальные истины.
Но как ни называй этот эффект, именно такое
широко обоснованное понимание является кра-
еугольным камнем практической мудрости.
Римский поэт Лукреций писал:
Нет ничего сладостнее полного обладания
Теми спокойными высотами,
хорошо сложенными, хорошо укрепленными
Учением мудрых, с которых взираешь вниз
На заблудших, смятенных,
лихорадочно ищущих верный путь*.
* Перевод А. Калинина. — Примеч. ред.
Принятие решений *241
Многих, очень многих людей финансовые
рынки приводят в смятение, а инвестирование
стало лихорадочным поиском верного пути. Но
быстрый выбор исхоженных путей — не реше-
ние проблемы. Скорее, решение состоит в том,
чтобы взирать на происходящее со спокойных
высот знания, полученного из учений мудрых.
Люди, которые постоянно и во всех направле-
ниях ведут тщательный поиск того, что может
помочь им принимать правильные решения, в
будущем станут успешными инвесторами.
Сидя НА СКАМЬЕ В УНИВЕРСИТЕТСКОМ парке, Бен
Франклин и я смотрим, как мимо поспешает
последний из студентов-финансистов, уже опаз-
дывающий на занятия. Любопытно, что думает
Франклин о нынешнем образовании и будущем
студентов? Может быть, он интересуется тем,
достаточно ли начитанны современные студен-
ты, для того чтобы вырабатывать то «целостное
представление о делах человеческих», которое он
столь красноречиво отстаивал в своем памфлете
1749 г.? Или тем, начали ли они культивировать
склонности мышления, которые позволят им ус-
танавливать связи и соединять концепции? Тем,
стали ли они на путь пожизненного обучения?
Он должен думать обо всем этом, ибо я, кажет-
ся, слышу, как он негромко читает заголовок
статьи из номера «Gazette», который держит в
руке: «Хорошее образование молодежи во все века
мудрые считали сладким основанием счастья». Эта
простая формула личного и общественного успе-
ха сегодня верна так же, как и 250 лет назад. Она
же служит вечной дорожной картой на пути к до-
стижению практической мудрости.
Примечания
Глава 1
1. Полный текст выступления Чарли Мантера
перед участниками семинара д-ра Бэбкокка в
слегка отредактированном виде был опубли-
кован 5 мая 1995 г. в «Outstanding Investor Di-
gest» (OID). Цитируемые фрагменты взяты из
этой публикации. Вслед за редактором данно-
го издания Генри Эмерсоном я настоятельно
рекомендую всем инвесторам читать и пере-
читывать эту статью.
2. Benjamin Franklin. Proposals Relating to the Edu-
cation of Youth in Pensilvania, 1749. Все приве-
денные здесь цитаты из Франклина взяты из
этого памфлета.
3. Интервью, взятое автором 23 декабря 1999 г. у
профессора Ричарда Бимена, декана Коллед-
жа искусств и наук Пенсильванского универ-
ситета.
242
Примечания • 243
4. George Latkoff, Mark Johnson. Metaphors We Live
By. Chicago: University of Chicago Press, 1980,
p. 3.
5. Высказывания Мангера на семинаре в Стэн-
фордском университете и его ответы на во-
просы студентов опубликованы в двух номе-
рах «Outstanding Investor Digest»: от 29 декаб-
ря 1997 г. и 13 марта 1998 г. Повторяю совет:
читателям следует изучить лекцию Мангера,
которую редактор OID Эмерсон очень удачно
назвал «возвращение практической мудрости»
во всей полноте этого понятия.
Глава 2
1. Первый закон движения Ньютона гласит:
неподвижный объект будет пребывать в состоя-
нии покоя, а движущийся объект — в со-
стоянии равномерного прямолинейного движе-
ния, до тех пор пока на него не воздействует
неуравновешенная сила. Это и есть закон инер-
ции. Второй закон движения таков: ускорение,
которое придает телу сила, прямо пропорцио-
нально величине этой силы и обратно пропор-
ционально массе тела. Третий закон гласит:
у каждого действия есть равное ему и противо-
положно направленное противодействие.
2. Alfred Marshall. Principles of Economics. 8th ed.
Philadelphia: Porcupine Press, 1920, p. 276.
3. Ibid., p. 269.
4. Ibid., p. 287.
5. Ibid., p. 288.
6. Цит. no: Peter Bernstein. Capital Ideas: The Impro-
bable Origins of Modem Wall Street. New York:
Free Press, 1992, p. 113.
7. Ibid., p. 37.
244 • Примечания
8. Bernstein. Capital Ideas..., p. 21.
9. Paul Samuelson. Proof That Properly Anticipated
Prices Fluctuate Randomly // Industrial Manage-
ment Review, 6, 1965, Spring.
10. William F. Sharpe. Capital Asset Prices: A Theory
of Market Equilibrium under Conditions of
Risk// Journal of Finance, 19, 1964, Summer,
№ 3, p. 436.
11. Brian Arthur etal. Asset Pricing under Endo-
genous Expectations in an Artificial Stock Market.
Working paper 96-12-093, Santa Fe Institute
Economics Research Program, 1996.
12. Andrew Lo, Craig MacKinlay. A Non-Random
Walk down Wall Street. Princeton, N. J.: Princeton
University Press, 1999, p. 185.
Глава 3
1. Эразм Дарвин, выдающийся и весьма успеш-
ный врач, был еще и поэтом. Он предпочел
изложить свои размышления об эволюции,
определенно опережавшие его время, именно
в поэтических произведениях, прежде всего в
«Zoonomia». Современник Эразма, Сэмюэль
Тэйлор Кольридж называл теории своего дру-
га дарвинизированием («darwinizing»). И хотя
позднее Чарлз Дарвин будет утверждать, что
теории деда не оказали на него особого влия-
ния, маловероятно, чтобы эти теории были
ему неизвестны.
2. Autobiography of Charles Darwin.
3. При всех своих достижениях Чарлз Дарвин не
мог объяснить, как происходят вариации в
пределах одного вида. Этот вопрос был разре-
шен Грегором Иоганном Менделем, австрий-
Примечания • 245
ским ботаником и селекционером, который
первым дал математическое обоснование ге-
нетики как науки. Современные биологи зна-
ют, что внутривидовые вариации обусловле-
ны вариациями генов, возникающими у от-
дельных представителей вида.
4. Richard Dawkins. International Books of the Year
and the Millennium // Times Literary Supple-
ment, 1999, December 3.
5. Интересно, что биологическое видение эко-
номики не ускользнуло от внимания великого
экономиста Альфреда Маршалла. В предисло-
вии к восьмому изданию своего знаменитого
учебника «Principles of Economics» Маршалл
пишет: «Мекка экономиста находится в эко-
номической биологии, а не в экономической
динамике. Но биологические концепции слож-
нее концепций механики, поэтому и прихо-
дится уделять сравнительно большое место
аналогиям с механикой» (1920, р. xii). Таким
образом, в 20-х годах XX в. Маршалл заявил,
что из-за сложности экспериментирования и
статистических измерений продвигать биоло-
гическую концепцию рынка будет очень слож-
но. Чтобы добиться вообще какого-то прогрес-
са, приходилось идеализировать механическую
систему, которая поддавалась измерениям. Но
теперь ситуация изменилась. С появлением
компьютеров ученые смогли выполнять мно-
жественные расчеты, необходимые для пони-
мания сложных систем.
6. В результате таинственных проволочек конфе-
ренция, планировавшаяся в течение долгих
месяцев, состоялась в 1987 г., то есть в год об-
вала фондового рынка — события, заставив-
шего многих усомниться в концепции абсо-
лютного рыночного равновесия.
246 • Примечания
7. J. Doyne Farmer. Market Force, Ecology, and
Evolution. Working paper, version 4.1 Santa Fe
Institute, 2000, February 14.
8. Farmer. Market Force..., p. 1, 34.
9. J. Doyne Farmer, Andrew W. Lo. Frontiers of
Finance: Evolution and Efficient Markets. Work-
ing paper 99-06-039. Santa Fe Institute, 1999,
April 11.
10. Jane Jacobs. The Nature of Economies. New York:
Modem Library, 2000, p. 137.
Глава 4
1. Norman Johnson, S. Ramsussed, M. Kantor. The
Symbiotic Intelligence Project: Self-Organizing
Knowledge on Distributed Networks Drive by
Human Interaction. Los Alamos National Labo-
ratory, LA-UR-98-1150, 1998.
2. Marco Dorigo, Gianni Di Caro, Luca M. Gambar-
della. Ant Algorithm for Discrete Optimization //
Artificial Life, 5, 1999, № 3, p. 137-172.
3. Мы, возможно сами того не понимая, стали
свидетелями анекдотичного примера возника-
ющего поведения. Недавний бестселлер Шер-
ри Зонтаг и Кристофера Дрю «История под-
водного шпионажа против СССР» {Sherry
Sontag, Christopher Drew. Blind Man's Bluff: The
Untold Story of American Submarine Espionage)
весьма убедительно иллюстрирует процесс
возникновения. Авторы книги рассказывают о
произошедшем в 1966 г. крушении бомбарди-
ровщика В-52 с четырьмя атомными бомбами
на борту. Три бомбы вскоре нашли, но чет-
вертую обнаружить не удалось, хотя к поис-
кам быстро подключились и русские. Военно-
Примечания • 247
морской инженер по имени Джон Крейвен
получил задание установить местонахождение
пропавшей бомбы. Он построил несколько
сценариев того, что могло произойти с чет-
вертой бомбой, и попросил членов спасатель-
ной команды высказать свои мнения о том,
где может находиться эта бомба. Затем Крей-
вен с помощью компьютерной программы
проверил все возможные варианты и, даже не
выходя в море, на основании коллективного
решения смог точно указать местонахождение
бомбы.
4. Per Вак, М. Paczuski, М. Shubik. Price Variations
in a Stock Market with Many Agents. Working
paper 96-09-078, Santa Fe Institute Economics
Research Program, 1996.
5. Diana Richards, B. McKay, W. Richards. Collec-
tive Choice and Mutual Knowledge Structures //
Advanced Complex Systems, 1, 1998, p. 221 —
236.
Глава 5
1. Charles Ellis. A Conversation with Benjamin
Graham // Financial Analysts Journal, 1976,
September/October, p. 20.
2. Серия интервью, взятых автором у Чарлза Эл-
лиса в 1993—1994 гг.
3. Benjamin Graham, David Dodd. Security Analysis.
New York: McGraw-Hill, 1951, p. 38.
4. John Maynard Keynes. The General Theory of
Employment, Interest, and Money. New York:
Harcourt Brace, 1964.
5. Benjamin Graham. The Intelligent Investor. New
York: Harper & Row, 1973, p. 3.
248 • Примечания
6. Цит. по: Ellis. A Conversation..., р. 20.
7. Brad Barber, Terrance Ode an. The Courage of
Misguided Convictions // Financial Analysts
Journal, 1999, November/December.
8. В 1997 г. Терренс Одиан, профессор финансо-
вых наук в Калифорнийском университете,
проанализировал 10 тыс. выбранных наугад от-
четов одной из крупных брокерских фирм и
сравнил их со среднерыночными показателя-
ми за несколько периодов. Как он установил,
эти инвесторы ежегодно продавали и снова
покупали 78% акций из своих портфелей, что
имело катастрофические результаты: приобре-
тенные ими акции постоянно отставали от
рынка, а котировки акций, которые они про-
давали, превосходили среднерыночные пока-
затели (см.: Barber, Odean. The Courage of
Misguided Convictions). Подробнее об этом см.:
Fuerbringer. Why Both Bulls and Bears Can Act
So Bird Brained // New York Times, 1997,
March 30, Sect. 3, p. 6.
9. В этом отношении термин «интеллектуальные
модели» имеет более конкретный смысл, чем
вкладывает в него Чарли Мангер. Смысл, ко-
торый придает этому термину Чарли, ближе к
понятиям «ключевой принцип» или «цент-
ральная идея», нежели к понятию «простран-
ственное представление».
10. Kenneth Craik. The Nature of Explanation. Lon-
don: Cambridge University Press, 1952.
11. Michael Shermer. How We Believe. New York:
W. H. Freeman, 2000, p. 36.
12. Цит. no: Bernstein. Capital Ideas..., p. 124.
13. Claude E. Shannon. A Mathematical Theory of
Communication // The Bell Systems Technical,
1948, July.
Примечания • 249
Глава 6
1. Lee McIntyre. Complexity: A Philosopher’s Reflec-
tions // Complexity, 3, 1998, № 6, p. 26.
2. Ibid., p. 27.
3. Ibid., p. 28.
4. Charles S. Peirce. How to Make Our Ideas Clear //
Popular Science Monthly, 1878, January. Cm.
также: Pragmatism: A Reader / Ed. Louis Menand.
New York: Random House, 1997, p. 26.
5. William James. Pragmatism: Conception of Truth.
Lecture VI // Pragmatism (впервые опублико-
вана в 1907 г.; репринт 1995 г.). New York:
Dover Publications, 1995, p. 30.
6. Ibid., p. 22.
7. Ibid., p. 23.
8. Ibid., p. 24.
9. Ibid., p. 26.
10. Ibid., p. 31.
11. Jeffery M. Laderman. Value Investing Learns New
Tricks // Business Week, 1999, June 14, p. 128.
12. Jim Rapper. Fund Phenom, Bill Miller’s Silent
Advisors: Peirce, Dewey, & James // Washington
and Lee Alumni Magazine, 1999, Fall, p. 25.
13. Diane Baregas. Natural Fund Manager, Bill Miller
Sees Value in Business Network // SFI Bulletin,
1998, Winter, p. 13.
14. Чтобы получить представление об этих клас-
сических аргументах, стоит ознакомиться
с дискуссией между Биллом Миллером и
Джеймсом Крамером, описанной в: Robert
Hagstrom. The Warren Buffett Portfolio. New York:
Wiley, 1999, p. 101-104.
250 • Примечания
15. Правильное использование модели приведен-
ных дивидендов требует выполнения сложных
расчетов. Каковы ожидаемые в будущем тем-
пы роста компании в течение ее жизненного
цикла? Какой объем денежных средств будет
генерировать компания? Какую ставку дис-
контирования следует применять при состав-
лении прогноза денежных потоков? Ответы на
эти весьма непростые вопросы являются обя-
зательными переменными, которые надо вво-
дить в модель приведенных дивидендов. Труд-
ности усугубляются опасением, что из-за не-
определенности долгосрочных прогнозов при-
менение этой модели станет сомнительным
упражнением. Возникает и дополнительная
проблема, связанная с тем, что стоимость
весьма зависит от состояния компании; ма-
лейшее изменение темпов ее роста или ставки
дисконтирования может очень сильно повли-
ять на стоимость. Поэтому-то инвесторы для
определения стоимости часто ищут короткие
пути (используют модели второго порядка).
16. James. Pragmatism..., р. 24.
17. Baregas. Natural Fund Manage..., p. 14.
18. Rapper. Fund Phenom..., p. 27.
Глава 7
1. В ряде высших учебных заведений введены
специальные программы гуманитарного обра-
зования, основанные на изучении работ вели-
чайших мыслителей человечества. Освоение
некоторых из них необходимо для получения
дипломов с отличием, другие представляют
собой короткие программы интенсивного обу-
Примечания • 251
чения. Колледж Сейнт-Джонс — единствен-
ный известный мне университет, программа
обучения в котором построена всецело и ис-
ключительно на «великих трудах». Список обя-
зательной для студентов Колледжа Сейнт-
Джонс литературы постоянно пересматривают
и обновляют.
2. Действительно, Колледж Сейнт-Джонс был
основан в 1696 г. — за пять лет до основания
Йеля, за 50 лет до основания Принстона и за
65 лет до появления знаменитого манифеста
Франклина об образовании.
3. Дон Белл из Goldman Sachs ( выпускник Кол-
леджа Сейнт-Джонс 1992 г.) и Ли Мансон из
Prime Charter Ltd. (выпускник 1997 г.) дали
интервью автору этой книги 7 июня 2000 г.;
Уоррен Спектор, сотрудник компании Bear
Steams & Со. (выпускник 1981 г.), беседовал с
автором 14 июня 2000 г.
4. Мортимер Адлер был редактором серии «Great
Books of the Western World» из 54 томов и в
течение 20 лет являлся председателем редак-
ционного совета «Encyclopaedia Britannica». Се-
годня, в 97 лет, он продолжает активно пи-
сать и выступать с лекциями по теме, ставшей
его пожизненной страстью, — теме ценности
широкого общего образования, основанного
на гуманитарных науках.
5. Немногие справочные работы по какой-либо
дисциплине сохраняют те же силу и ценность,
какими обладает «Как читать книги». Мой эк-
земпляр этой книги относится к 36-му тиражу
исправленного издания.
6. Mortimer Adler, Charles van Doren. How to Read a
Book. Rev. ed. New York: Simon & Schuster, 1972,
p. 46-47.
252 • Примечания
7. Adler, van Doren. How to Read a Book..., p. 19.
8. Ibid., p. 291.
9. Ibid., p. 301.
10. Ibid., p. 205.
11. Charlie Munger. Обращение к студентам Стэн-
фордской школы права 1996 г. Перепечатано в:
Outstanding Investor Digest, 1998, March 13,
p. 58.
12. Ibid., p. 63, 61.
Глава 8
1. Семинар «Beyond Equilibrium and Efficiency»
(«За пределами равновесия и эффективно-
сти») состоялся в Институте Санта-Фе
(г. Санта-Фе, штат Нью-Мексико) 18—21 мая
2000 г. Все приводимые в данной главе выдер-
жки из выступлений участников записаны ав-
тором, который присутствовал на заседаниях.
2. Особенно красноречиво логику поиска клю-
чей в освещенном месте отстаивал математик
Дэвид Уайнбергер, старший консультант ком-
пании O’Connor Partners, USB Warburg.
3. Я благодарен Джону Холланду, профессору
психологии и инженерных и компьютерных
наук, работающему в Мичиганском универси-
тете, за великолепное изложение концепций
строительных блоков и необходимости созда-
ния динамических моделей, а также за анало-
гию с тренажером для летчиков.
4. Charles Т. Munger. The Need for More Multidis-
ciplinary Skill. Выступление Чарли Мангера в
мае 1998 г. на 50-й встрече выпускников Гар-
вардской школы права 1948 г. Полный текст
Примечания • 253
этой речи опубликован в: Janet Lowe. Damn
Right: Behind the Scenes with Berkshire Hatha-
way Billionaire Charlie Munger. New York: John
Wiley & Sons, 2000, Appendix B.
5. Edward O. Wilson. Consilience: The Unity of
Knowledge. New York: Vintage Books, 1999, p. 8.
Библиография
Глава 1
Bell Daniel. The Reforming of General Education. New
York: Columbia University Press, 1966.
Birkhoff Garrett. Lattice Theory. Providence, R.I.: Amer-
ican Mathematical Society, 1979.
Black Max. Models and Metaphors: Studies in Language
and Philosophy. Rev. ed. Ithaca, N.Y.: Cornell Uni-
versity Press, 1966.
Burke James. Connections. Boston: Little, Brown, 1978.
Farmer J. Doyne. A Rosetta Stone for Connectionism //
Physica D, 1990, vol. 42.
Franklin Benjamin. Autobiography. (Доступны много-
численные издания этой великолепной работы
Франклина.)
Holland John Н. Emergence: From Chaos to Emergence.
Reading, Mass.: Helix Books, a division of Addison-
Wesley, 1998.
254
Библиография • 255
Holland John H. Hidden Order: How Adaptation Builds
Complexity. Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1995.
Lakoff George, Johnson Mark. Metaphors We Live By. Chi-
cago: University of Chicago Press, 1980.
Locke John. Some Thoughts Concerning Education. 1693.
Lucas Christopher. Crisis in the Academy: Rethinking
American Higher Education in America. New York:
St. Martin’s, 1998.
Milton John. Of Education. 1644.
Van Doren Carl. Benjamin Franklin. (Эта получившая
Пулитцеровскую премию биография Франклина,
впервые опубликованная в 1934 г., с тех пор не-
однократно переиздавалась различными издате-
лями.)
Wilson Edward О. Consilience: The Unity of Knowledge.
New York: Alfred A. Knopf, 1998.
Глава 2
The Economy as an Evolving Complex System / Eds.
Anderson Philip W., Arrow Kenneth J., Pines David.
Reading, Mass.: Perseus Books, 1988.
The Economy as an Evolving Complex System II / Eds.
Arthur Brian W., Durlauf Steven N., Lane David
A. Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1997.
Arthur Brian et. al. Asset Pricing under Endogenous Ex-
pectations in an Artificial Stock Market. Working paper
for SFI Economics Research Program, 96-12-093,
1996.
Bak Per, Paczuski M., Subik M. Price Variations in a
Stock Market with Many Agents. Working paper for
SFI Economics Research Program, 96-09-075, 1996.
Bernstein Peter L. Capital Ideas: The Improbable Origins
of Modem Wall Street. New York: The Free Press,
1992.
256 • Библиография
Bronowski Jacob. The Ascent of Man. Boston: Little,
Brown, 1973.
Fama Eugene. Efficient Capital Markets: A Review of
Theory and Empirical Work // Journal of Finance,
1970, May, vol. 25, № 2.
Farmer J. Doyne. Physicists Attempt to Scale the Ivory
Towers of Finance. Working paper for SFI Eco-
nomics Research Program, 99-10-073, 1999.
Farmer J. Doyne, Lo Andrew. Frontier of Finance: Evolu-
tion and Efficient Markets. Working paper for SFI
Economics Research Program, 99-06-039, 1999.
Focardi Sergio. From Equilibrium to Non-Linear Dy-
namics in Investment Management // Journal of
Portfolio Management, 1996, Summer.
Gleick James. Chaos: Making a New Science. New York:
Penguin Books, 1987.
Hagstrom Robert G. The Warren Buffett Portfolio: Mas-
tering the Power of the Focus Investment Strategy.
New York: John Wiley & Sons, 1999.
Lo Andrew W., MacKinlay Craig A. A Non-Random
Walk down Wall Street. Princeton, N.J.: Princeton
University Press, 1999.
Mantegna Rosario, Stanley Eugene H. An Introduction to
Econophysics: Correlations and Complexity in Fi-
nance. Cambridge, England: Cambridge University
Press, 2000.
Marshall Alfred. Principles of Economics. 8th ed. Phila-
delphia: Porcupine Press, 1920.
Nicolis Gregoire, Prigogine Ilya. Exploring Complexity: An
Introduction. New York: W. H. Freeman, 1989.
Samuelson Paul A. Proof That Properly Anticipated Pric-
es Fluctuate Randomly // Industrial Management
Review, 6, 1965, Spring.
Samuelson Paul A., Nordhaus William D. Economics.
12th ed. New York: McGraw-Hill, 1985.
Библиография • 257
Sharpe William F. Capital Asset Prices: A Theory of Mar-
ket Equilibrium under Conditions of Risk // Journal
of Finance, 1964, Summer, vol. 19, № 3.
Strathem Paul. The Big Idea: Newton and Gravity. New
York: Doubleday, 1997.
Trefil James, Hazen Robert M. The Sciences: An Integrat-
ed Approach. New York: John Wiley & Sons, 2000.
Westfall Richard S. The Life of Isaac Newton. New York:
Cambridge University Press, 1994.
Wilson Edward O. Consilence: The Unity of Knowledge.
New York: Vintage Books, 1998.
Zimmerman Brenda, Lindberg Curt, Pisek Paul. Edgeware:
Insights from Complexity Science for Health Care
Leaders. Irving, Texas: VHA, Inc., 1998.
Глава 3
Colinvaux Paul. Why Big Fierce Animals Are Rare. Prin-
ceton, N.J.: Princeton University Press, 1978.
Christensen Clayton. The Innovators’ Dilemma. Boston:
Harvard Business School Press, 1997.
Darwin Charles. Voyage of the Beagle. London: Penguin
Books, 1989 (reprint).
Darwin Charles. The Origin of Species. New York:
Gramercy Books, 1979 (reprint).
The Autobiography of Charles Darwin / Ed. Darwin
Francis. New York: Dover Publications, 1958 (re-
print). (Впервые опубликована в 1893 г. под назва-
нием: Charles Darwin, His Life Told in an Autobio-
graphical Chapter and in a Selected Series of His Letters,
Edited by His Son.)
Dawkins Richard. The Selfish Gene. New York: Oxford
University Press, 1976.
Dawkins Richard. The Blind Watchmaker. New York:
W. W. Norton, 1996.
258 • Библиография
Dennett Daniel C. Darwin’s Dangerous Idea. New York:
Simon & Schuster, 1995.
Gould Stephen Jay. Dinosaur in a Haystack. New York:
Crown, 1995.
Haeckel Stephan. Adaptive Enterprise. Boston: Harvard
Business School Press, 1999.
Jacobs Jane. The Nature of Economies. New York: Mod-
em Library, 2000.
Jones Steve. Almost Like a Whale. London: Doubleday,
1999.
Martel Leon. Mastering Change. New York: Simon &
Schuster, 1986.
Mayr Ernst. The Growth of Biological Thought. Cam-
bridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.
Ormerod Paul. Butterfly Economics. New York: Panthe-
on Books, 1998.
Ridley Mark. Evolution. Cambridge, Mass.: Blackwell Sci-
ence, 1996.
Rothschild Michael. Bionomics: Economy as Ecosystem.
New York: Henry Holt, 1990.
Weibull Jorgen. Evolutionary Game Theory. Cambridge,
Mass.: The MIT Press, 1995.
Глава 4
Bak Per. How Nature Works. New York: Copernicus,
Springer-Verlag, 1996.
Grodon Deborah. Ants at Work: How an Insect Society Is
Organized. New York: The Free Press, 1999.
Holldobler Bert, Wilson Edward O. Journey to the Ants.
Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1994.
Krugman Paul. The Self-Organizing Economy. Malden,
Mass.: Blackwell, 1996.
Библиография • 259
Self-Organization of Complex Structures: From Individ-
uals to Collective Dynamics / Ed. Schweitzer Frank.
Amsterdam: Gordon and Breach Science Publishers,
1997.
Smith Adam. An Inquiry into the Nature and Causes of
the Wealth of Nations. New York: Modem Library,
1937 (reprint). (Впервые опубликована в 1776 г.)
Sontag Sherry, Drew Christopher. Blind Man’s Bluff: The
Story of American Submarine Espionage. New York:
Public Affairs, 1998.
Sumner William Graham. Social Darwinism: Selected Es-
says. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1963.
Wilson Edward O. In Search of Nature. Washington,
D.C.: Island Press, 1996.
Глава 5
Belsky Gary, Gilovich Thomas. Why Smart People Make
Big Money Mistakes. New York: Simon & Schuster,
1999.
Bernstein Peter L. Capital Ideas: The Improbable Origins
of Modern Wall Street. New York: The Free Press,
1992.
Chancellor Edward. Devil Take the Hindmost. New York:
Farrar Strauss & Giroux, 1999.
Cialdini Robert B. Influence: The Psychology of Persua-
sion. New York: William Morrow, 1993.
Craik Kenneth. The Nature of Explanation. London: Cam-
bridge University Press, 1952. (Впервые опубли-
кована в 1943 г.)
De La Vega Joseph. Confusion de Confusiones. New York:
John Wiley & Sons, 1996.
Gilovich Thomas. How We Know What Isn’t So. New
York: The Free Press, 1991.
260 • Библиография
Graham Benjamin, Dodd David. Security Analysis. New
York: McGraw-Hill, 1951. (Впервые опубликована
в 1934 г.)
Graham Benjamin. The Intelligent Investor. New York:
Harper & Row, 1973. (Впервые опубликована в
1949 г.)
Hagstrom Robert. The Warren Buffett Portfolio. New York:
John Wiley & Sons, 1999.
Johnson-Laird Philip N. Mental Models. Cambridge,
Mass.: Harvard University Press, 1983.
Kahneman Daniel, Slovic Paul, Tversky Amos. Judgement
under Uncertainty: Heuristic and Biases. Cambridge:
Cambridge University Press, 1982.
Kindleberger Charles P. Manias, Panics, and Crashes.
New York: John Wiley & Sons, 1996.
Le Bon Gustave. The Crowd. New York: Penguin Books,
1977 (reprint). (Впервые опубликована в 1895 г.)
Lowe Janet. Ben Graham on Value Investing. Chicago:
Dearborn Financial Publishing, 1994.
Mackay Charles. Extraordinary Popular Delusions and
the Madness of Crowds. New York: John Wiley &
Sons, 1996 (reprint). (Впервые опубликована в
1841 г.)
Shefrin Hersh. Beyond Fear and Greed. Boston, Mass.:
Harvard University Press, 2000.
Sherden William A. The Fortune Sellers. New York: John
Wiley & Sons, 1998.
Shermer Michael. How We Believe. New York:
W. H. Freeman, 2000.
Shermer Michael. Why People Believe Weird Things. New
York: W. H. Freeman, 1977.
Shiller Robert J. Irrational Exuberance. Princeton, N.J.:
Princeton University Press, 2000.
Shiller Robert J. Market Volatility. Cambridge, Mass.: The
MIT Press, 1997.
Библиография • 261
Thaler Richard H. The Winners’ Curse. Princeton, N.J.:
Princeton University Press, 1992.
Tvede Lars. The Psychology of Finance. New York: John
Wiley & Sons, 1999.
Глава 6
Audi Robert. The Cambridge Dictionary of Philosophy.
Cambridge: Cambridge University Press, 1995.
De Botton Alain. The Consolations of Philosophy. New
York: Pantheon Books, 2000.
Dickstein Morris. The Revival of Pragmatism: New Essays
on Thought, Law, and Culture. Durham; London:
Duke University Press, 1998.
The Oxford Companion to Philosophy / Ed. Honderich
Ted. Oxford: Oxford University Press, 1995.
James William. Pragmatism. New York: Dover Publica-
tions, 1995.
Pragmatism: A Reader / Ed. Menand Louis. New York:
Random House, 1997.
Simon Linda. Genuine Reality: A Life of William James.
New York: Harcourt, Brace, 1998.
White Morton. Pragmatism and the American Mind. New
York: Oxford University Press, 1973.
Глава 7
Adler Mortimer J. How to Speak, How to Listen. New
York: Simon & Schuster, 1983.
Adler Mortimer J., Van Doren Charles. How to Read a Book.
Rev. ed. New York: Simon & Schuster, 1972.
Bloom Harold. The Western Canon: The Books and
Schools for the Ages. New York: Riverhead Books,
1994.
262 • Библиография
Bloom Harold. How to Read and Why. New York: Scrib-
ners, 2000.
Woolf Virginia. The Common Reader: The First Series /
Ed.; introduct. Andrew McNeillie. New York: Har-
court Brace Jovanovich, 1984. (Впервые опублико-
вана в 1925 г.)
Woolf Virginia. The Common Reader: The Second Se-
ries / Ed.; introduct. Andrew McNeillie. New York:
Harcourt Brace Jovanovich, 1986. (Впервые опуб-
ликована в 1932 г.)
От автора
Если бы не писательский талант и редакци-
онные указания моего литературного парт-
нера Мэгги Стакки, вы не держали бы эту кни-
гу в руках, ибо избитая фраза «Без нее я не смог
бы написать книгу» в данном случае верна в бук-
вальном смысле. Это — четвертая книга, напи-
санная мной в соавторстве с Мэгги, и могу чест-
но сказать, что никогда еще ее дарования не
сверкали столь ярко. Как я уже говорил, эта кни-
га далась нам особенно тяжело, но Мэгги ни разу
не спасовала перед трудностями. Хотя мы рабо-
таем в противоположных концах страны, меня
всегда поражает ее способность моментально
включаться в материал и еще до того, как я вы-
ражу мысль словами, точно понять, что я хочу
сказать. При написании этой книги я стал пола-
гаться на ее магическую способность находить
тот дополнительный факт, который проясняет
263
264 • От автора
сложную теорию, тот единственный фрагмент
истории, который оживляет повествование, или
единственную совершенную формулировку того,
что я затруднялся объяснить. Мне как автору и
вам как читателю очень повезло, что Мэгги
Стакки охотно делится с нами дарованиями,
которыми ее наделила природа.
Хочу также поблагодарить Дейвида Пендлбе-
ри, управляющего исследованиями в Институте
научной информации, за то, что он вниматель-
но прочитал рукопись и сделал бесчисленные
предложения по улучшению книги.
Ряд других людей ознакомились с фрагмента-
ми книги и уделили свое бесценное время об-
суждению некоторых из затронутых в ней тем.
Я хотел бы поблагодарить Ричарда Бимана, Пола
Сниговски и Ларри Гладни — сотрудников Пен-
сильванского университета. В том же универси-
тете работает и Уильям Ваннер, директор отде-
ления биотехнологии в Институте Вайстар, ко-
торому я также хочу выразить признательность.
Все сотрудники Института Санта-Фе весьма
охотно делились со мной своими соображения-
ми и вносили предложения. Я особенно благода-
рен Дойну Фармеру и Брайану Артуру, которые
охотно и терпеливо преподавали мне новые кон-
цепции. Кроме того, очень признателен Норма-
ну Джонсону из Национальной лаборатории
Лос-Аламос за то, что он поделился со мной
подробностями своих исследований в рамках
Проекта симбиотического интеллекта.
Особая благодарность — Чарли Мангеру за
слова поощрения, сказанные им в начале рабо-
ты над книгой, и за идею, из которой она роди-
лась. Благодарю также Майкла Мобуссина, спе-
От автора • 265
циалиста по стратегии работы с американскими
акциями в компании CS First Boston, за посто-
янное обсуждение интеллектуальных моделей, и
Боба Коулмена из Gardner Russo Gardner за
продуманные комментарии и поддержку.
Я в огромном долгу перед Лори Харпер из
Sebastian Agency. Лори — великолепный агент,
ей удается с удивительной порядочностью плыть
в издательском мире. Я высоко ценю ее профес-
сионализм, откровенность и душевный юмор.
Сотрудничество с TEXERE Publishing — за-
мечательный опыт. Самые теплые слова благо-
дарности Майлзу Томпсону и его прекрасной
команде за все, что они сделали. Спасибо также
Джене Пинкотт за ее вдумчивые редакционные
предложения.
Писать книги трудно, и это занятие съедает
много времени. Нигде это не ощущается так
сильно, как в семье автора. Мой долг перед моей
женой Мэгги, которая всегда оказывает мне под-
держку, больше, чем я могу выразить словами.
Мне очень повезло быть сотрудником Legg
Mason Funds Management, Inc. Это исключитель-
ный коллектив. Портфельные управляющие, ана-
литики, трейдеры и технический персонал — все
они оказали щедрую интеллектуальную под-
держку этому проекту, и я глубоко благодарен
им. И особенно горячее «спасибо» — Эрике Пе-
терсон и Кэти Коладонато из Focus Capital за их
напряженную работу и преданность делу.
Наконец, мне не хватит жизни, чтобы отбла-
годарить Билла Миллера, человека непревзой-
денной интеллектуальной щедрости. Спасибо,
Билл, за то, что ты ввел меня в Институт Сан-
та-Фе, познакомил с сочинениями великого ар-
266 • От автора
гентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса и с
философией прагматизма.
За все хорошее и правильное, что есть в этой
книге, вы можете поблагодарить упомянутых
мною людей. Ответственность за все ошибки и
недостатки лежит исключительно на мне.
Указатель имен
А
Адлер Мортимер Дж.
(Adler Mortimer J.)
187-196, 199-201,
206-207, 209,
212-213, 251
Андерсон Фил (Anderson
Phil) 111
Аристотель 35, 37
Артур Брайан (Arthur Brian)
68-70, 72-74, П, 111
Бак Пер (Bak Per) 106—111
Баффетт Уоррен (Buffett
Warren) 4-5, 9, 11,
55, 137, 141, 164,
167, 175
Башелье Луи (Bachelier
Louis) 46, 48—49, 56
Белл Дон (Bell Don) 179,
251
Бернстайн Питер
(Bernstein Peter) 47
Бёрк Джеймс
(Burke James) 25
Бимен Ричард (Beeman
Richard) 15, 16, 17
Биркофф Гарретт
(Birkhoff Garrett) 27
Блэк Фишер (Black Fisher)
136-137
Браге Тихо (Brahe
Tycho) 35-36
Бул Джордж (Bool
George) 27
Бэбкокк Гилфорд (Babcock
Guilford) 8, 9, 242
Веджвуд Джозайя (Wedg-
wood Josiah) 60, 197
Веджвуд II Джозайя
(Wedgwood II Josiah) 62
Виттгенштейн
(Wittgenstein) 236
Вольта Алессандро
(Volta Alessandro) 25
267
268 • Указатель имен
Вудворт Роберт С. (Wood-
worth Robert S.) 19
Галилей Галилео (Galilei
Galileo) 35, 36-37,
38, 39, 57
Гегель (Hegel) 236
Гелл-Манн Мюррей
(Gell-Mann Murray) 203
Глейк Джеймс (Gleick
James) 203
Гроссман Сэнди (Grossman
Sandy) 222-223
Грэм Бенджамин (Graham
Benjamin) 5, 55, 79,
118-123, 135, 137,
141, 164
Гулд Стивен Джей (Gould
Stephen Jay) 203, 204
Дарвин Роберт (Darwin
Robert) 61, 62
Дарвин Чарлз Роберт
(Darwin Charles Robert)
60-68, 84, 85, 86, 93,
94, 158, 196-199,
202-203, 244
Дарвин Эразм (Darwin
Erasmus) 60, 244
Де Бондт Вернер (De Bondt
Werner) 125
Декарт Рене (Descartes
Rene) 35, 37-38, 236
Джейкобс Джейн (Jacobs
Jane) 84
Джеймс Генри (James
Henry) 157
Джеймс Уильям (James
William) 18, 153-163,
165, 167, 168, 208, 236
Джианакоплос Джон
(Geanakoplos John) 218
Джонсон Джордж (Johnson
George) 203
Джонсон Марк (Johnson
Mark) 24
Джонсон Норман Л.
(Johnson Norman L.)
100-106, 219
Джонсон-Лейрд Филип Н.
(Johnson-Laird Philip N.)
131-132
Додд Дэвид (Dodd David)
79, 119, 164
Доукинс Ричард (Dawkins
Richard) 68, 203, 204
Дрю Кристофер (Drew
Christopher) 246
Дьюи Джон (Dewey John)
165, 236
3
Зонтаг Шерри (Sontag
Sherry) 246
К
Канеман Дэниел
(Kahneman
Daniel) 126-127
Кант Иммануил (Kant
Immanuel) 85, 236
Кейнс Джон Мейнард
(Keynes John
Maynard) 121
Кендалл Морис (Kendall
Maurice) 46—47
Кеплер Иоганн (Kepler
Johannes) 35—36, 38, 39
Кетле Адольф (Quetelet
Adolphe) 41
Указатель имен • 269
Кольридж Сэмюэль Тэйлор
(Coleridge Samuel
Taylor) 244
Конан Дойл Артур (Conan
Doyle Arthur) 215, 216
Конт Огюст (Comte
Auguste) 41, 90
Коперник Николай
(Copernicus Nicolaus)
35, 37, 52, 57
Коулс Альфред (Cowles
Alfred) 46
Крамер Джеймс (Cramer
James) 249
Крейк Кеннет (Craik
Kenneth) 130—131
Кругман Пол (Krugman
Paul) 96-97, 99
Лайелл Роберт (Lyell
Robert) 68
Ландин Джордж У.
(Lundeen George
W.) 232
Ле Бон Гюстав (Le Bon
Gustave) 123—124
Лейкофф Джордж (Lakoff
George) 24
Линч Питер (Lynch
Peter) 55
Ло Эндрю (Lo Andrew) 55,
56
Лукреций 240
м
Макинтайр Ли (McIntyre
Lee) 149-152, 163
Маккей Чарлз (Mackay
Charles) 124
Мальтус Томас (Malthus
Thomas) 66
Мангер Чарлз (Чарли)
(Munger Charles)
5, 6, 8-11, 17, 23,
29-30, 141-142,
172-173, 175, 216-217,
237-238, 240, 242-243,
248, 252
Мандельброт Бенуа
(Mandlebrot Benoit) 239
Мансон Ли (Munson Lee)
178, 251
Маркс Карл
(Marx Karl) 91
Мартин Дж. Рамзи
(Martin J. Ramsey) 164
Маршалл Альфред
(Marshall Alfred)
42-44, 45, 47, 51,
55, 68-69, 245
Мендель Грегор Иоганн
(Mendel Gregor Johann)
244
Мертон Роберт (Merton
Robert) 136
Миллер Билл (Miller Bill)
5-6, 55, 164-170, 208,
219-221, 225, 249
Модильяни Франко
(Modigliani Franco) 219
Ньюкомен Томас
(Newcomen Thomas) 25
Ньютон Исаак (Newton
Isaac) 34—39, 41, 42,
57, 58, 85, 90, 151,
202-203, 234, 243
О
Одиан Терренс
(Odean Terrance) 248
270 • Указатель имен
п
Паккард Норман
(Packard Norman) 222
Паскаль Блез
(Pascal В.) 134
Пирс Чарлз Сандерс
(Peirce Charles Sanders)
154-156, 157, 165
Птолемей 35, 37
Р
Ричардс Дайана (Richards
Diana) 111—114
Ролл Ричард (Roll Richard)
219, 221-222
Росс Стив (Ross Steve)
219, 222
Саммерс Лоуренс (Summers
Lawrence) 77—78
Самнер Уильям Грэм
(Sumner William
Graham) 93—94
Самуэльсон Пол
(Samuelson Paul)
44-46, 47-49, 50,
51, 55, 56, 69
Смит Адам (Smith Adam)
47, 91-92, 93, 99
Спектор Уоррен (Spector
Warren) 179, 251
Статман Меир (Statman
Meir) 126
Тверски Эймос (Tversky
Amos) 126—127
Тейлер Ричард (Thaler
Richard) 125, 219
Торндайк Эдвард
(Thorndike Edward)
18-19
Уайнбергер Дэвид
(Weinberger David) 252
Уилсон Эдвард О. (Wilson
Edward О.) 94, 239
Уильямс Джон Бэрр
(Williams John Burr)
164, 167
Уолдроп Митчелл (Waldrop
Mitchell) 203, 204
Уоллес Альфред Рассел
(Wallace Alfred Russel)
67-68
Фама Юджин (Fama Eugene)
50-51, 55, 56
Фармер Дойн (Farmer
Doyne) 77-79, 80-81,
83-84, 218
Фейнман Ричард (Feynman
Richard) 203
Фитцрой Роберт (FitzRoy
Robert) 61
Франклин Бенджамин
(Бен) (Franklin
Benjamin) 13—17, 29,
177, 216, 232-234, 241
Хенслоу Джон Стивенс
(Henslow John
Stevens) 61
Холланд Джон Г.
(Holland John Н.)
22, 24, 229, 252
Холмс Оливер Уэнделл
(Holmes Oliver
Wendell) 154
Хукер Джозеф (Hooker
Joseph) 68
Указатель имен • 271
Шарп Уильям (Sharp
William) 51
Шекспир Уильям
(Shakespeare William)
214
Шеннон Клод Э. (Shannon
Claude Е.) 138-140
Шермер Майкл (Shermer
Michael) 133-134
Шефрин Херш
(Shefrin Hersh) 126
Шиллер Роберт
(Shiller Robert) 219
Шольц Майрон
(Scholes Myron) 136
Эллис Чарлз (Ellis Charles)
119-120
Эмерсон Генри
(Emerson Henry)
242-243
Эрроу Кен (Arrow Ken) 70