ВАЛЕРИЙ ЖЕРДЕВ
wil

ВАЛЕРИЙ ЖЕРДЕВ
ОНА видедд святую Русь
Великорецкий Крестный ход с Акафистом святителю Николаю Чудотворцу
•Странник» Ростов-на-Дону 2007
ББК (2Рос=Рус)-5
Ж 86
Печатается по благословению архиепископа Ростовского и Новочеркасского Пантелеймона.
Жердев В.И.
Ж 86 Она видела Святую Русь. Дневник паломницы. - Ростов-на-Дону: «Странник», 2007. - 136 с.
Сегодня каждая православная душа стремится к покаянию и очищению, и потому люди со всех концов России, несмотря на расстояние и трудности пути, ежегодно приезжают сюда, на Вятку, чтобы пройти Крестным ходом до реки Великой, почувствовать, что такое Великорец-кая святыня, обрести ее в своей душе.
ISBN 978-5-902477-17-4
ББК (2Рос=Рус)-5
© Жердев В.И., 2007
© «Странник», 2007
Б 2000 году, в год 600-летия Велико-рецкого Крестного хода, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, ему был придан статус Всероссийского.
Вятка, село Великорецкое, река Великая - как будто обычные географические названия. Но отчего от этих слов тепло и светло становится на душе православного человека? - Оттого что здесь, недалеко от села Великорецкого, в 1383 году была обретена великая святыня Православного мира - чудотворная икона святителя Николая Чудотворца.
Сегодня каждая православная душа стремится к покаянию и очищению, и потому люди со всех концов России, несмотря на расстояние и трудности пути, ежегодно приезжают сюда, на Вятку, чтобы пройти Крестным ходом до реки Великой, почувствовать, что такое Великорец-кая святыня, обрести ее в своей душе.
Паломники идут в село Великорецкое не только для того, чтобы получить исцеление, но и духовно утешиться. В повседневной жизни человек не имеет возможности познания таких глубин самого себя, как здесь, в вятских лесах, когда можно отрешиться от всего земного и думать только о Боге и вере. И потому очень часто в конце пути на вопрос: «Ну, как вы ходили?», люди, вглядываясь в свою душу, отвечают: «Теперь, после Крестного хода, мы знаем, что такое жизнь и что такое счастье».
Великорецкий Крестный ход был и остается самым продолжительным и одним из самых многолюдных в православной России.
Глава 1
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Начало.
1F школьной учительницы музыки Вари II Ивановой тяжело заболел сын. Со 09 старшей дочкой Наташей, слава Богу, все было благополучно, а вот о младшеньком - о Сашеньке - совсем изболелось материнское сердце. Хорошо еще, что врачи в школу разрешили ходить, а то он дома совсем стал истаивать без свежего воздуха. К каким только врачам она Сашу ни водила, какие только лекарства ему ни давала, - ничего не помогало.
Мать совсем уже отчаялась и не знала, что ей делать, только молилась святым угодникам об исцелении своего чада. С горячей молитвой она обращалась к святителю Николаю Чудотворцу, который слывет по всему миру великим угодником Божиим, чтобы помог он избавиться от невидимой нечистой силы, вцепившейся в ее бедного ребенка.
Однажды в конце зимы к Варе, усердно молившейся в Ростовском кафедральном соборе, подошла скромно одетая женщина и сказала: «Вижу, сестра, ты часто
простаиваешь перед Николаем Угодником и слезы льешь. Большое, наверное, горе у тебя. Послушайся моего совета: поезжай на реку Великую, там поклоняются Николаю Угоднику и стар, и млад. Но и испытывать он будет тебя в тех краях безмерно. И в зной, и в слякоть, и в мороз придется тебе идти». Потом с искренним состраданием посмотрела на измученное Варино лицо с еще не высохшими слезами и добавила: «Вымаливается там много».
Варя примчалась домой, как на крыльях, позвонила всем своим подругам, включила компьютер и вошла в интернет. Затем с помощью поисковой системы нашла то, что прямо с экрана монитора полилось живительным потоком в ее измученную душу: «Да! В начале лета состоится Великорецкий Крестный ход на реку Великую. Как хорошо! Еще есть время подготовиться как следует. Я обязательно пойду Крестным ходом. Я вымолю Саше здоровье, спасу своего сыночка!» И Варя перекрестилась на образ святителя Николая Чудотворца, высветившейся в правом верхнем углу монитора, и глаза ее прояснились от появившейся надежды. А потом стала читать все, что написано об этом Крестном ходе, и натолкнулась на очерк Николая Варсегова из деревни Варсеги Вятской области...
Глава 2
Очерк Н. Варсегова из деревни Варсеги о паломничестве на реку Великую.
Представьте себе людскую колонну из восьми тысяч православных паломников, которая движется под холодным ливнем по лесным буреломам и бесконечным болотам, утопая в трясине и жидкой глине. Идет эта колонна шесть дней и пять ночей 160 километров, неся во главе одну из главных русских святынь - икону Николая Святителя, история обретения которой полна чудес. А еще та колонна несет на себе весь скарб, инвалидов и даже грудных детей. Слышится то и дело: «Передайте по рядам: доктора в конец колонны! Доктора в середину колонны!». И доктора мечутся, не в силах понять, где середина, где окончание многокилометровой человечьей вереницы.
Вот лежит на кочках изнуренный тощий человек, прижав руку к сердцу. Над ним заботливо держат пленку от моросящего дождика.
- Помолитесь за меня, православные, - просит лежащий.
- А зовут-то тебя как, брат?
- Иваном меня зовут.
- Ивану, брату нашему во Христе, Господи, помоги! Господи, помоги! Господи, помоги-и-и! - распевает, крестясь, толпа, и на болезненном сером лице брата Ивана проявляется легкая тень улыбки.
Вы, конечно, прекрасно знаете, какие слова должен вымолвить русский человек, когда он, поскользнувшись, плашмя шлепается в жижу. И невозможно даже гениальным умам вообразить себе столь нереальную картину, что среди болот могут собраться восемь тысяч русских людей со всех городов и весей, которые шесть суток не будут ни сквернословить, ни пьянствовать, ни поносить друг дружку, а только пытать себя целомудрием:
- Прости, сестра, что грязью обрызгал.
- Ничего, брат, Бог тебе в помощь!..
Начинается Крестный ход 3 июня в городе Кирове от Свято-Серафимовской церкви, после литургии, часов в 10 утра. Милиция перекрывает движение и сопровождает колонну.
- Вот ведь, как оно стало, - удивляется маленькая старушка с большим рюкзаком, - в сатанинские времена эта милиция всех ходоков вылавливала, по лесам ночами пробирались, но и там ловили. Однажды моя бабушка вернулась: вся го
лова разбита... А теперь та же милиция нас охраняет!
Во всех церквах города празднично трезвонят в колокола. По обочинам - толпы провожающих, многие вытирают слезы.
Смысл Крестного хода в том, чтобы пронести икону путем в 90 километров на север от Кирова до села Великорецкого, стоящего на реке Великой. Отслужить там Божественную литургию и вернуться с иконой обратно. Литургии также служат и на местах всех разрушенных храмов, встречающихся по пути.
Прошли километров десять. Устроились на второй привал где-то в чистом поле. Всюду рожь чуть выше колена. По дороге до леса всего-то не более километра. Но традиция православия не допускает отступов, и коль привал испокон веков был в этом месте, значит, так тому быть всегда!
В Бобино паломникам предстоит заночевать, несмотря на дождь и холод. В ближайшем лесу я разбил палатку и с большим трудом запалил костер из сырых дров. Паломники приютились вповалку в школе, клубе и по частным домам (денег хозяева с них не берут), иные также разбили палатки. В два часа ночи - подъем, молитва, в три - отправление.
Под огромным развесистым тополем сидели две сестры, жгли костер.
-	Где ж вы сухие дрова достали?
-	Да где ж, в селе.
Сестры Ирина и Ольга прибыли из Великого Устюга, они там турфирмой руководят. Дело в том, что три года назад дела у них совсем худо пошли. Тогда директор Ольга прошла Крестным ходом, и турист повалил к ним валом. Теперь вот опять трудности возникли, потому и отправились попросить помощи в бизнесе у Николая Чудотворца.
У бабки Татьяны из Нижнего Новгорода своя история. Зять шибко пил, неизлечимо. Но восемь лет назад пошла Крестным ходом, умолила Николая Угодника, и зять пить бросил. Тогда дала слово каждый год Крестным ходом ходить, пока ноги держат...
Но немало здесь и людей истинно верующих, которые ничего не просят, а просто идут, пребывая во благодати. Их одежды и обувь ветхи, зато лики светлы и улыбчивы. Много здесь таких одиноких девушек и парней. Но чаще - молодые семейные пары, наверное, нашедшие себя тут же. Иногда с детьми. Весь путь они читают молитвы и распевают Акафист. На их ветхих рюкзаках болтаются
> 1 О » » 11 » X» I < вместо котелков банки из-под консервов с проволочными дужками. На привалах они варят кашицу, вкушают хлеб и зеленый лук. Разговаривают друг с дружкой полушепотом и мило так улыбаются. Вот они - по-настоящему счастливые русские люди!
На третий день, когда я прикусывал губы от болевших кровавых мозолей и тяжело опирался на посох, эти светлые люди все так же порхали, как утренние птахи, улыбались и пели. Для них Крестный ход - великий праздник. Весь год они живут воспоминаниями о походе, весь год готовятся к предстоящему ходу.
Я размышляю вслух:
- Вот иду и весь путь поражаюсь упорству наших людей, а если бы эту силищу, эти массы да обрушить с молитвой, скажем, на расчистки помоек, коими вся Россия завалена? Может, то было бы не менее богоугодным делом?
- А это и есть «очистка помоек», - отвечают отцы. - Кто пройдет Крестный ход до конца, тот очистит «помойку» в своей душе, а после уж начинает чистить земное пространство вокруг себя...
И еще мне было вразумлено, что мы есть духовная нация и никакие высокие технологии нам не помогут, ибо так на-
зываемый «прогресс» построен на человеческой алчности, и он лишь растлевает души...
Самым тяжким на третий день для меня оказались... привалы. Я вообще-то ходок бывалый и, вроде, обувь предусмотрел, но все равно пальцы растер до крови. Пока идешь, привыкаешь к боли, посидел - невозможно шагать. Опираешься на посох, и уже чуть легче...
И вот к пяти вечера выходим к селу Великорецкому. О, как маняще и величаво глядится оно своими храмами с высоких холмов!
Изможденные, грязные, по лицам размазаны кровавые комары - мы совсем не похожи на тех, что вышли третьего дня из Кирова. Поясной ремень я затянул уже на последнюю дырочку, а он все равно болтается. Часовой браслет на руке прыгает чуть ли не до локтя. В глазах - красные огоньки. Я потерял, и слава Богу, в этом походе 13 кг. А иные здесь не вкушают все 6 суток!
В Великорецком собрались тысячи встречающих из Кирова и окрестностей. Едва завидев нашу колонну, на храмах ударили во все колокола. С неба брызнуло ясное солнце, и с великорецких холмов к нам двинулся встречный ход. По обочи
нам всюду стояли люди, нас поздравляли, крестили, бросали цветы. Мои боли вмиг отступили, но вдруг принялись душить, мучить слезы. Помню, пять лет назад я цинично похмыкал, когда прочитал у брата Сережи Благодарова:
«Навстречу нашему Крестному ходу вышел Великорецкий ход. Пение поднялось высоко в небо, еще выше зазвучали колокола, тысячи богомольцев плакали, смешиваясь с Крестным ходом. И я, человек не сентиментальный, расплакался. Слезы невольно текли, глядя на этих валящихся с ног от усталости, рыдающих старух и малых детей. Плакали, глядя на Святую икону, давшую силу пройти этот тяжкий путь».
Как прав ты был, Сережа! Но поймет тебя лишь прошедший этим путем. Только здесь я впервые увидел настоящую Россию, прекрасную, величавую и свою. Россию, которую я так долго искал по всей огромной стране...
Самое удивительное, что Свято-Се-рафимовская церковь, откуда начинается Крестный ход, стоит буквально в четырех километрах по прямой от деревни Вар-сеги, в которой я родился и вырос, но, к стыду своему, ни разу не ходил Крестным ходом!..
Отсюда буду выбираться на колесах, а истинные паломники - пешком. Не хочу зарекаться, но, коль ничего не случится, обязательно пройду этот путь от начала и до конца еще не раз . Это, поверьте, очень очеловечивает. И это, по моему разумению, должен испытать каждый, чтящий себя православным.
Глава 3.
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Сын и дочь.
Прочитав очерк, она вышла из интернета, еще раз перекрестилась, на этот раз на небольшую иконку святителя Николая в своей комнате. А затем стала возиться на кухне. Скоро придут дети с духовной спевки, а их любимая картошка еще не поджарена.
Кошка Машка, гревшаяся на столе под настольной лампой, насторожила уши и стала прислушиваться к шуму в подъезде. Варе за двумя входными дверями еще ничего не было слышно, а кошка услышала ее детей, когда они только вошли в подъезд. Не зря хвалят кошачий слух.
И точно. В дверях щелкнул замок, и Наташа с Сашей вошли в квартиру. У Вари опять сжалось сердце: «Какой Сашенька худой и бледный. Бедный мальчик!.. А вот на Наташу любо-дорого посмотреть. Как яблочко наливное, румянец во все щеки и, кажется, что-то говорит мне».
- Мама! Ты меня совсем не слушаешь. А я сейчас в Казанском храме встретила тетю Иру, и она тебе привет передала, и
сказала, что не знает еще, пойдет она с тобой в Крестный ход или нет. Плохо, мол, себя чувствует.
Ирина, прихожанка Казанского храма, куда Варины дети ходят по воскресеньям петь в детском приходском хоре, больна неизлечимой, по мнению врачей, болезнью кожи, постоянно мажется какими-то чудодейственными мазями и ходит с вечно перебинтованными руками и ногами. Варя однажды чуть не упала в обморок, когда Ирина показала ей просвечивающуюся в язве темно-желтую кость. И какой же надеждой загорелись глаза Ирины, когда Варя ей рассказала о Великорецкой иконе святителя Николая Чудотворца, у которой много вымаливается, лишь бы была крепкая вера. «Ну, Бог даст, пойдет она со мной в Крестный ход».
Варя же любит ходить в Кафедральный собор. Вот уже 20 лет ходит. Казанского храма в то бесовское время еще не было и в помине, и невозможно было представить, что он когда-нибудь появится на свете Божьем. В соборе Варя нашла успокоение своей душе. Там же воцерко-вилась и теперь совершает все положенные требы. А уж сколько она прочитала духовной литературы! Вот и Наташу приучила. И Сашеньку...
Мужу все это не нравится, но он ей не препятствует, потому что чувствует свою вину перед Варей. Вину, которая и привела Варю в церковь. Да, это так. Много путей к храму, но каждый приходит туда своей единственной дорогой. Вот и Варя пришла в собор замаливать грех мужа, хотя он еще и не муж ей был тогда. Просто воспользовался ее размолвкой с любимым и ...«утешил». Потом стоял на коленях, плакал, просил простить его. И не выдержало Варина сердце. А через положенное время родилась Наташенька, ее радость, ее любовь. Любимый же уехал из города, потеряв и друга, и Варю. Как мучилась она, как страдала! И только в храме душа ее находила успокоение. Шло время. И лишь когда родился Сашенька, Варя совсем успокоилась.
Простила ли она мужа? - ведь она чувствовала, что он по-своему любит ее, а в их детях просто души не чает, - Варя не знает до сих пор. Но она точно знает, что свою единственную любовь не вернет уже никогда...
Саше не очень нравится, когда мама надолго уезжает в паломнические поездки. Она тогда снимает с себя нарядные одежды и одевается, как старушка. Он ей так однажды и сказал и очень удивился,
I 18 « * <» I < когда мама весело улыбнулась в ответ: «Глупенький ты мой!».
Варя обняла сына и поцеловала: «Ты еще не пришел к Богу, сыночек. Вместо тебя я прошу помочь тебе. Вот и к Николаю Угоднику поеду просить за тебя. Ты мне найди еще в интернете что-нибудь о Великорецкой святыне. Так и ищи: «Ве-ликорецкая святыня».
Саша сел за клавиатуру, быстро защелкал клавишами. Вот они, современные дети, - как все быстро схватывают, а мальчику всего восемь годков! И вот Варя читает уже другой рассказ о паломничестве на реку Великую некоего Л. Холмса...
Глава 4.
Рассказ американца Л. Холмса о своем паломничестве на реку Великую.
Путь от зари до зари
После служб в Свято-Серафимовском и Успенском соборах около шести тысяч человек начали 160-километровый переход до села Великорецкого и обратно. Хотя мы «потеряли» многих по пути, возможно, от двух до трех тысяч паломников прошли все расстояние в неимоверно трудных условиях.
Ритм хода был таков: обычно мы двигались полтора часа, затем следовали службы и отдых по 30-40 минут. Дважды паломники шли без привала по два с половиной часа. Каждый день заканчивался в 9 часов вечера службой и сном. Большинство людей спали на улице в холодную погоду.
Просыпались в 1.30 или в 2 часа ночи. И после службы ход возобновлялся.
Мы могли хорошо разглядеть наш путь в такой ранний час. Был июнь, а Киров находится достаточно далеко на севере, поэтому в это время года там ни
когда полностью не темнеет. Сияние солнечного света уже заметно на горизонте в 2 часа ночи, а около 3-х уже виден краешек солнца.
Полянки без удобств
Этот крестный ход был самым трудным физическим испытанием в моей жизни. Должно быть, таким он был и для других. Мы почти не спали и не отдыхали. Местами наших остановок были перелески и полянки без каких-либо бытовых удобств. Большей частью люди сами себя обеспечивали своей собственной едой, водой и другими важными вещами, загруженными доверху в тяжелую поклажу. Нас сопровождало только одно транспортное средство - «скорая помощь», которая не всегда могла проехать по болотистой местности, преобладающей на нашем пути. Тем не менее, тысячи людей продолжали идти...
Лямки моего рюкзака глубоко врезались в плечи. Было то жарко, то холодно. Мы никак не могли одеться в соответствии с погодой. Дважды шел град, люди дрожали от холода, надевая на себя всю свою одежду. А затем в течение часа погода сильно менялась, нам становилось невыносимо жарко. На протяжении всего пути нас атаковали миллиарды комаров.
Конечно, генетически это были те же комары, что и во всем мире, но мне казалось, что их русская разновидность оказалась особенно агрессивной, злой и голодной.
Люди на болоте
Большая часть местности, по которой мы шли, была болотистой.
Периодически можно было избежать самых топких мест, следуя один за другим. Но часто и я, и люди вынуждены были идти по грязи, доходящей до щиколоток, а иногда и до колен. Время от времени грязь вытекала из ботинок осторожного, но неудачливого паломника. У некоторых людей случалось «относительно мало» проблем с грязью, так как они выбрали путь босиком, рассматривая это как акт покаяния. Доказательством служили их кровоточащие ступни.
Однако и многие люди в туфлях и ботинках неимоверно страдали, и во время остановок накладывали бесчисленные слои пластыря на пальцы и ступни. А другие просто шли, не обращая внимания на мозоли и болячки.
Были моменты, когда мы с тоской вспоминали о болоте. Там было грязно, могло быть холодно, но в жаркий день эта
прохлада и тень относительно приятны. Открытые луга в жару доводили людей до изнеможения. Несколько раз неожиданно поднимался сильный ветер, за ним следовал холодный поток воздуха. Тогда мы тосковали о палящем солнце.
Двойная радуга ознаменовала окончание одной из таких бурь. Не могу доказать это: тогда я слишком устал, чтобы достать фотоаппарат и запечатлеть чудесный момент.
Возврата нет
Мне повезло в том, что я ночевал в домах. Всегда, кроме одного случая, ночью было холодно, лишь однажды - невыносимо жарко и душно. В первую ночь я спал у выхода. Мне кажется, что несколько сотен людей наступили на меня, несмотря на свое желание не делать этого.
Усталые, изнуренные жарой и холодом, промокшие, грязные люди со смирением продолжали свой путь. Много раз я хотел отступить. Трижды был готов закончить все при первом же появлении автомашины. На второй день пути в селе Монастырском, будучи неописуемо усталым, почувствовал, что ноги мои подогнулись, и я упал в грязь. Но здесь, в глубине России, я не мог отступить.
На обратном пути, вскоре после одного из этих изматывающих переходов, мы остановились в поселке Мурыгино, недалеко от Кирова. Там мои друзья вынуждены были помочь мне сесть. Я даже не был уверен, что вообще когда-либо смогу подняться.
Все ушли на службу. Несмотря на все мое желание участвовать в каждом событии хода, я за ними последовать не мог. И тут чудесным образом какая-то женщина возникла прямо передо мной, чтобы дать мне сок, соленые огурцы, лук и хлеб. Я слишком устал, чтобы встать и взять что-нибудь, но получил свою долю, потому что для этого нужно было всего лишь, как нищему, протянуть руку с чашкой. Я не расслышал ее имя. После этого я нашел в себе силы встать и идти на службу. Были и другие ангелы-хранители...
Большую часть времени Крестный ход проходил через огромное пустое пространство, каким и является Россия. Нам встречались только редкие признаки человеческого «прошлого»: деревянные хижины в заброшенных селениях. Результат попыток под руководством Хрущева собрать людей в большие колхозы. Руины церквей служили свидетельством более ранних сталинских разрушений.
Несколько коров встречались нам то там, то здесь, как напоминание о том, что где-то рядом мог быть человек. В начале и в конце Крестного хода путь пролегал через небольшие селения. К нам выходили люди, чтобы раздать воду, сок, квас, молоко и хлеб.
Взгляд изнутри
Будучи чрезвычайно усталым, я видел людей, которым было еще хуже, чем мне. Их образы постоянно встают передо мной: старушка, идущая вперед без жалоб, несмотря на свой возраст и явное недомогание; бабушка, в ужасную жару одетая в зимнее пальто и помогающая своему внуку; женщина с истертыми лодыжками из-за неподходящих ботинок; отец, несущий через болото своего сына, быстро уснувшего и бессильно свесившегося через отцовское плечо, с мотающейся в воздухе головой; священники, пробирающиеся сквозь толпу и воодушевляющие паломников своим примером и словом; люди, которые в пути читали вслух и пели молитвы; и другие, обсуждавшие со мной значение всего этого.
Однако самая большая помощь в трудное время приходила не от какого-то одного человека, а ото всех: от людей впереди,
I *> » ♦ 25 ♦ » <» I < вокруг и позади меня, неустанно идущих, несмотря ни на какие обстоятельства. Там все помогали всем. Эгоистическое начало во мне исчезло. Но я чувствовал, что мое «я» отдало силу целому. И именно целое, а не части, «все», а не «кто-то», «мы», а не «я», имело ценность. Никто не ждал окончания Крестного хода, чтобы получить майку и прикрепить на грудь значок, которые бы гласили: «Я прошел Велико-рецким Крестным ходом».
Вот она, Россия!
Мое понимание России, и, особенно, Православия, далеко от завершения. Оно было еще расплывчатым, смешанным и поверхностным, и только начало постепенно формироваться во время Крестного хода. Этот процесс продолжается. Люди, которые уже ходили крестным ходом, говорили мне, что идти вперед пешком до реки Великой и обратно в Киров было таким большим, по силе воздействия на них, достижением, что они должны сделать это снова. Ко второму дню я понял это очень хорошо, даже слишком хорошо! Я почувствовал всем своим телом, каким громадным физическим достижением будет полное завершение путешествия.
Чувство «другого значения» крестного хода появилось гораздо позднее. Только за несколько минут до его завершения я лучше понял, что он значил. И это вызвало радость и печаль, связанные между собой. Радость - в осознании соборности во всем, печаль - оттого, что этот особый случай соборности скоро закончится, когда «части» ее своими путями разойдутся по домам. Я подозреваю, что не был одинок в своем неожиданном желании продолжить трудный путь...
Глава 5.
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Попутчики.
И если после яркого очерка Варсегова Варя хотела тут же, немедленно, не раздумывая, мчаться на вокзал за билетами, то, прочитав рассказ американца, она призадумалась. Как же это она пойдет пешком почти 200 километров? И все по бездорожью. Кто ее там накормит? А кто приютит? Ведь она не сможет ночевать на улице. Она просто замерзнет. И что взять с собой из одежды? И ее решимость стала угасать...
И хотя учительница поверила в то, что на реке Великой многое вымаливается, -но лукавый бес стал ей нашептывать, что лучше остаться дома. Ведь дома - и горячая вода, и душ, и холодильник с продуктами, и кладовка с припасами. А кто там поможет? Ведь каждый будет нести свое. И какое кому будет дело до Вари?
Но она отмахнулась от этих лукавых мыслей и стала искать себе попутчиков среди друзей и знакомых. Сначала многие соглашались. Но когда они узнавали, сколько нужно будет идти пешком, то все,
как один, отказывались. Вот и Ира не знает, пойдет ли она. А уж кому идти, как не ей... У Вари опять стали опускаться руки. И тут кто-то ей посоветовал поговорить с панихидницей Ростовского кафедрального собора бабой Надей.
Бабу Надю Варя нашла в правом приделе храма. Румяная приветливая старушка хлопотала около большого стола. Она брала записки за упокой души, убирала из подсвечников сгоревшие свечки, разъясняла людям, как надо поминать умерших и, вообще, ни минуту не сидела без дела. И Варя сразу испытала к панихид-нице неизъяснимую симпатию.
Несмотря на свой почтенный возраст, баба Надя тут же согласилась пойти Крестным ходом. «Варенька, - быстро говорила она, - задыхаюсь я от проклятой аллергии. Прости, Боже, меня грешную! Прямо замучила окаянная меня. Ни клубничку, ни помидорку, ни даже шоколадку - ничего не могу съесть. Всю обсыпает сразу. Авось, Никола Великорецкий мне поможет...»
Но все-таки сомнения одолевали и ее: «А дойду ли я, Варя? Не свалюсь ли где-нибудь в лесу?». И тут же вдохновилась снова: «Николай Чудотворец мне поможет! Не бросит меня в беде... Да и ты будешь рядом».
В конце концов, баба Надя решилась окончательно, но, на всякий случай, уговорила поехать с ними еще и Зину, громогласную женщину лет пятидесяти, с мощными руками и ногами, рядом с которой пухленькая панихидница казалась маленькой птичкой. У Зины была своя печаль, но она никому ничего не рассказывала.
Варя, возблагодарив святого Николая Угодника, который послал ей попутчиц и на которого она безмерно уповала в своих чаяниях, со спокойной душой пошла домой. И стала читать историю Велико-рецкого образа святителя Николая Чудотворца, которая насчитывает уже более 600 лет...
Глава 6.
История Великорецкого образа святителя Николая Чудотворца.
Л бретение Великорецкого образа святителя Николая Чудотворца
V произошло в 1383 году.
По сохранившемуся доселе преданию, крестьянин Агалаков из деревни Крутицы в самой чаще леса вдруг заметил необыкновенно яркий свет, как будто от тысячи горящих свечей. Причиной света был образ святого Николая, и от него этот свет озарял глушь лесную небесным сиянием. Сперва упав с молитвой перед явленным образом угодника, крестьянин потом с благоговением взял его на руки и, как самое драгоценное сокровище, унес образ в свой дом. Но не такова была воля Божья. Не одному человеку даровал Господь эту святыню, и недаром явление ее было столь славно. Вскоре от образа начались исцеления и чудотворения, слава разнеслась по всей Вятской земле.
В той же деревне Крутицы лежал в постели, целых двадцать лет уже, больной Иоанн. Вскоре после явления чудотворного образа святой Николай явился во сне этому безнадежному больному и сказал:
«Пойди к Агалакову, там у него найдешь образ мой: облобызай его и получишь исцеление». Домашние снесли Иоанна к дому Агалакова, вокруг которого разливался необыкновенный свет. Припал Иоанн к образу угодника. И мгновенно сделался здоров.
Быстро облетела Вятский край весть об особой милости Господа. И жилище Агалакова не могло уже вместить всех желающих приложиться к чудотворному образу, поэтому митрополит Московский дал благословение на построение храма во имя святителя Николая. По освящении храма образ был перенесен туда, и потекли к нему русские люди. Вместе с храмом образовалось селение, и так как оно было основано на берегу реки Великой, то и образ, и селение сделались известными народу под именем «Великорецких».
Около 1400 года жители Хлынова, столицы Вятского края, попросили отпустить образ Чудотворца в свой город, обещав ежегодно приносить его на место явления. Так, около 600 лет назад возник Великорецкий Крестный ход.
По преданию, когда в первый раз священник с народом приступили к образу, чтобы взять его и нести в Хлынов, он чудесно сделался совершенно неподвиж-
ным, как бы пригвожденным непобедимой силой к своему месту. Все хлыновцы, от мала до велика, положили на себя пост и долго молились Угоднику, слезно просили у него прощения, милости и согласия на перенесение к ним образа, и при этом они снова подтвердили свое обещание ежегодно носить образ на реку Великую для торжественного празднования там его обретения. Святой Угодник внял мольбам рабов божьих, и когда священник с благочестивыми гражданами после всенощного бдения, литургии и молебна вновь прикоснулись к иконе, она с легкостью была поднята ими со своего места.
Однажды, в 1554 году большой пожар уничтожил многие здания в Хлынове, погорел Никольский собор, где находилась Великорецкая святыня. Но икона чудом осталась невредимой.
Через год образ Чудотворца с реки Великой совершил свое первое путешествие в Москву. В столице икону встречал царь Иван Васильевич Грозный. Сам митрополит Московский и всея Руси Макарий подновлял Вятскую святыню. В 1556 году икона вернулась в Хлынов, щедро одаренная царем и митрополитом.
Когда в Хлынове было получено «писание» царя Иоанна IV Васильевича Грозного
с повелением отпустить «многочудесный и целебный образ для поклонения в Москву», то не желал и не мог ослушаться город царского приказания и торжественно проводил свою святыню в сопровождении священства в столицу. По рекам Вятке, Каме, Волге, Оке, а из Каломны - по реке Москве, творя на пути многие чудеса, прибыл чудотворный образ сначала к Угрешской обители, где ему была устроена первая торжественная встреча во главе с братом царя Юрием Васильевичем. Сам царь встретил икону у Симонова монастыря, а митрополит - у Фроловских ворот. Нельзя описать того усердия, с каким молились жители столицы перед чудотворным образом, но зато и от святого образа угодника снова его силой «многа исцелений быша во вся дни».
В трудное для России время, в 1614-1615 годах икона вновь посещает первопрестольную, теперь - по просьбе царя Михаила Федоровича.
Первый государь из дома Романовых, вскоре после своего утверждения на всероссийском престоле, в 1614 году, благодарный Господу и покровителям земли Русской - угодникам Божиим - за дивные пути промышления и помощь небесную при избрании его на царство, снова
«восхоте со всежеланием... той пречистый образ великого чудотворца Николая в царствующем граде Москве видети, и чудотворному образу поклонитися, и молебная ему пения совершити». Снова началось торжественное шествие образа по тем же рекам до столицы, и множеством чудес исцеления от всяких недугов во время этих двух путешествий останутся навсегда памятными в истории дивного образа. Даже одна капля, брызгавшая на больного из-под весла лодки путешествующего образа, исцеляла верующего. Такова была сила благодати чудного образа и сила веры притекавших к нему!
Первый вятский архиерей епископ Александр, прибывший на новую вятскую кафедру в 1668 году, издал указ о праздновании явления Великорецкой иконы 24 мая (6 июня). С тех пор ежегодно 24 мая (6 июня) на берегах реки Великой собираются тысячи паломников. Они приплывали туда по рекам Вятке и Великой на плотах и стругах, так как Крестный ход вначале совершался водным путем. Преосвященный Лаврентий, епископ Вятский, в 1778 году усмотрел, что Крестный ход может быть сухопутным, тогда в нем сможет принять участие больше паломников.
Вот как описывает Кафедральную площадь в Вятке в день выхода Крестного хода на реку Великую в середине XIX века М.Е. Салтыков-Щедрин:
«Соборная площадь кипит народом; на огромном ее просторе снуют взад и вперед пестрые вереницы богомолок, некоторые из них, в ожидании благовес-тного колокола, расположились на земле, поблизости к городскому водоему, наполнили водой берестяные бураки и отстегнули запыленные котомки, чтобы вынуть оттуда далеко запрятанные и долгое время береженные медные гроши на свечу и на милостыню. Тут же, между ними, сидят на земле группы убогих, слепых и хромых калек... Тут же толкаются расторопные мещане и пригородные крестьяне, притащившие для продажи бураки, ведерки, горшки и прочие деревенские припасы. И весь этот люд суетится, хлопочет и беспрерывно обновляется новыми толпами богомолок, приходящими Бог весть из каких сторон света.
Вот молодушка пришла в Вятку пешком за полторы тысячи верст, чтобы пройти еще 60 верст поклониться святому угоднику. Что привело ее? И молодушка объясняет: «Третий год замужем, а деток все Бог не дает, вот и пообещалась Нико
лаю Чудотворцу». Старушка прошла до губернского города 100 верст, чтобы за всех родных поставить свечку угоднику. Мужик идет помолиться за сына, которому по жребию выпало быть рекрутом.
И вся эта толпа пришла сюда с чистым сердцем, храня, во всей ее непорочности, душевную лепту, которую она обещала повергнуть к пречистому и достохваль-ному образу Божьего угодника. Прислушиваясь к ее говору, я сам начинаю сознавать возможность и законность этого неудержимого стремления к душевному подвигу, которое так просто и так естественно объясняется всеми жизненными обстоятельствами, оцепляющими незатейливое существование простого человека».
А вот что пишет, уже в начале XX века, вятский художник А. Рылов:
«В Вятку стекались массы богомольцев - в лаптях, с котомками за плечами, с посохами. Среди них встречаются редкие народности вятского края: вотяки, пермяки, черемисы, зыряне. Площадь возле собора была заставлена телегами. Шла бойкая торговля гороховыми лепешками, квасом, глиняными свистульками и берестяными бураками. Из всех церквей к собору собирались хоругви, и вот под
37 . * <» I < колокольный звон всех церквей начиналось шествие с архиереем и губернатором во главе. Шло все духовенство, певчие в особых нарядных костюмах. Цепь солдат и полицейских сдерживала валившую толпу. В облаках пыли мелькали разноцветные бабьи платки, белые котомки и онучи на ногах.
На берегу процессию встречал военный оркестр, играя «Коль славен...». Гористые берега реки Вятки густо покрыты народом. Чудотворную икону торжественно погружали в особую ладью, расписанную по-старинному. На ней устроена небольшая часовня. Десяток молодых гребцов в красных рубахах с синей перевязью через плечо замахали веслами, как крыльями, подымая пену на воде. На корме стоял дюжий мужик с развевающейся бородою, тоже в кумачовой рубахе, широких полосатых, синих с желтым, штанах. На головах у всех - старинные голландские шляпы с полями и ленточками. Эта пестрая ладья с флагами, гребцами и блестящими ризами была очень красива. Народ, покрывающий берега, баржи и пароходы, крестился».
В 1917-1918 годах политическая обстановка в России изменилась. Крестные ходы были запрещены, но паломники,
следуя древней традиции, продолжали ходить на место явления чудотворной иконы святителя Николая. Хранителем древней святыни был Троицкий Кафедральный собор в Вятке, взорванный в 1935 году. Незадолго до этого икона исчезла. Паломничество на реку Великую жестко преследовалось, было принято специальное постановление о его запрещении.
Крестный ход на Великую был запрещен в 1959 году постановлением Юрьян-ского сельсовета, к которому относилось село Великорецкое. Представители сельсовета привели следующие аргументы: паломники вытаптывают колхозные посевы, разносят инфекционные болезни, отвлекают народ от сельхозработ. На «охрану» святого места от старушек в течении 30 лет бросали крупные милицейские и даже войсковые соединения.
А вот документ, датированный 1984 годом:
«Секретарю Кировского обкома КПСС Карачарову Ю.Г.
С 4 по 6 июня 1984 года в село Великорецкое Юрьянекого района выезжала группа ответственных работников обкома КПСС, облисполкома, обкома ВЛКСМ, УВД и УКГБ для организации работы по предупреждению массового организован-
39 ♦ «<»!< ного паломничества верующих на реку Великую к месту так называемого явления «иконы Николая Чудотворца».
Благодаря проделанной разъяснительной и оперативной работе, обстановка сохранилась спокойной. Паломники в количестве до 30 человек были остановлены в нескольких километрах от села Великорецкого. С ними была проведена беседа. Среди паломников не было фанатично настроенных организаторов из Кирова. Со стороны местного населения в паломничестве пытались принять участие до 20 пожилых женщин. Массовое шествие и волнение верующих было предупреждено».
И даже отдаленный потомок великорецкого крестьянина, нашедшего икону, Евгений Агалаков при Советской власти гонял паломников. Вот такие были времена...
В год празднования тысячелетия Крещения Руси отношения Церкви и Государства вновь изменились, и уже в 1989 году на берегах реки Великой вновь зазвучали песнопения. А еще через год, в 1990 году, Крестный ход был полностью возрожден. Великорецкий Крестный ход был и остается самым продолжительным крестным ходом в православном мире и одним из самых многолюдных в России...
О современном Крестном ходе на Великую очень проникновенно сказал писатель В.Н. Крупин:
«Родина моя, родные мои люди идут к твоему святому месту, в Великорецкое. За чем идут? За тем, чтобы еще год сжалился Господь и дал хоть малое, незаслуженное нами благоденствие. И чем ближе к селу, тем среди богомольцев все больше встречающих. Но наших паломников ни с кем не спутаешь - лица обветренные, загорелые, искусанные, но какие все красивые, вдохновенные!»
В 2000 году в год 600-летия Велико-рецкого Крестного хода по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, ему придан статус Всероссийского...»
Во время чтения Варя поняла для себя, что каждый паломник, будь то русский, американец, или еще кто-нибудь, пишет свою историю, потому что каждый видит то, что он переживает во время Крестного хода. И чем больше будет сказано, написано, тем лучше для всех. Она, Варя, тоже напишет, даже самое заветное. И все отдаст людям и Господу.
Гллвл 7.
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Почитание святителя Николая Чудотворца.
Перед самым отъездом в Киров Варя еще раз перечитала душевные слова вятского писателя Владимира Крупина о святителе Николае Чудотворце:
«В Православии не водится такого, чтобы какого-либо угодника Божьего мы считали первым, вторым, все велики для нас, смертных. Но то, что святитель Николай особенный для нас, это несомненно.
Существует очень трогательный народный рассказ о том, как однажды преподобные Сергей Радонежский и Серафим Саровский решили спросить святителя Николая, за что же он так горячо возлюбил землю Русскую:
- За что ты, Угодник, полюбил людей наших, грехами затемненных, от Бога часто отступающих, ходящих дорогами неправедными?
- За то, - отвечает святитель Николай, - что дитя она, Святая Русь, что в ней души чистые, детские, что не гонится она за деньгами, дьяволу не кланяется. Цве
ток она неувядающий, благоухание перед Господом. А то, что не вся такая и почему это, вы лучше меня знаете. И ребенок бывает неразумен и огорчает отца, но, на-казуя его, отец не перестает любить. Так и Россия перед Господом - как дитя любимое. Русь - это тайная дума Господня пред вечностью.
-	Но, святитель, как же теперешняя смута и заваруха?
-	Покается Русь, - убежденно отвечал святитель. - И спасется!..
Всечеловечность святителя Николая настолько велика, что нет части света, где бы не знали о нем. Мусульмане, буддисты очень высоко ставят образ святителя. Известный японский архиепископ Николай говорил, что обращать японцев в веру христианскую ему всецело помогал святой Николай Чудотворец. В Китае, в Харбине, когда именно в этот город ушло много гонимых русских, они строили там православные храмы, и была у них знаменита своими чудесами икона святителя. В специальном киоте она стояла на Харбинском вокзале. Православные молились на нее, но и китайцы начали молиться после одного случая.
Один китаец, рыбача на лодке, попал в бурю. Лодка тонула, берег далеко. И не-
ожидание китаец вспомнил об иконе и, хотя не знал имени святого, стал кричать: «Старик вокзала, помоги, старик вокзала, помоги!» И был чудесным образом спасен. Спросим себя: дано ли нам знать, почему именно этот образ вспомнил погибающий рыбак? Ведь нет в мире ничего случайного, тем более в духовной жизни...
Совсем недавно мне рассказала женщина-режиссер о том, что когда они снимали фильм на Алтае, около Белухи, с вертолета, то мотор в нем заглох. И они стали падать. Конечно, у вертолета есть способность винтами тормозить падение, как-то спланировать, смягчать приземление. Но это - когда внизу поле, или хотя бы лес, а тут горы, скалы, пропасти. И тогда совершенно внезапно для себя, эта неправославная женщина закричала: «Отче Николай, спаси, погибаем!» И, совершенно чудесным образом вертолет перенесло через пропасть и усадило на снегу огромной поляны. Вера - в этом все дело. А женщина приехала в Москву и сразу приняла крещение.
Но скажи нашей старухе, что святитель Николай - не русский, а грек, она, пожалуй, и обидится. Как это так может быть - Николай Чудотворец, да не русский? Быть не может! Не может, и все тут. Ведь
наш святитель, Николай-зимний, - в полушубочке, в валенках, усы и борода в инее, глаза добрые, ласковые. Но и строгие.
А Николай-весенний- в зипуне, в легких лапоточках, тоже наш.
Нигде нет такого почитания угодника Божиего Николая Чудотворца, как на матушке Руси. И все ее народы глубоко чтут святителя. Мне случилось быть у часовни святителя Николая в Бурятии. Предание говорит, что ее ставили казаки, но и ламаисты, и шаманисты благоговейно поклоняются «батюшке Михоле», или же по-монгольски «Сагану Убукгуну» - седому, белому старику.
И если мы встанем перед картой России и наугад ткнем в нее пальцем, то обязательно, в любом месте будет храм, монастырь, часовня, посвященная святителю Николаю.
А как праздновались Николины дни!.. А уж сколько примет, поговорок, пословиц о Николе-зимнем. Ну, вот хотя бы: «Егорий с водой, Никола с травой», «Сена у дурня - до Юрья, а у разумного - до Николы», «До святого Николы не сей гречки, не стриги овечки».
И мало кто знает, что храм Василия Блаженного на Красной площади долгое время назывался Никольским, как раз,
по имени чудотворной Иконы Велико-рецкой, привезенной в Москву при Иване Грозном»...
Когда писатель Владимир Крупин шел Великорецким Крестным ходом, старухи часто пели дорогой помогающее им идти песнопение, в котором повторяли сердечные слова:
«О, святитель, о угодник, чудотворец Николай!
Рабам грешным, недостойным руку помощи подай...»
А святитель отвечает:
«Вы идите, не горюйте, вот вам правая рука! Вера чистая, святая вас ведет прямо туда...»
Варя читает и не может оторваться от этих строк и опять призывает на помощь своему сыну святителя Николая Чудотворца, которого она любит всей душой. И голос ее дрожит. Она совсем не замечает, что стала читать вслух древние народные стихи, распеваемые каликами перехожими:
«Егда кто Николая полюбит, егда кто Николаю служит, тому святой Николай на всяк час помогае.
Николае!..
Егда кто к нему прибегает, егда в помощь призывает, тому святой Николай всегда помогав...
Николае!»
И шепотом, еле слышным шепотом произносит:
«Помоги нам святой Николай, наш молитвенник перед Богом! Спаси моего сына!»
Варя читает дальше и доходит до жизнеописания святителя Николая Чудотворца, выписанного любовной рукой вятского писателя.
Глава 8.
Жизнеописание святителя Николая Чудотворца,
Йвятость подвижников благочестия, каким является Николай Чудотворец, взрастает на набожности семей, из которых они происходят. Родители святителя, богобоязненные христиане Феофан и Нона жили в третьем веке после Рождества Христова в городе Миры, расположенном в Ликийской области Восточной Римской империи. Они были весьма зажиточны. Но кто сказал, что богатство - это порок? Да, оно порок и тяжкий грех, когда его копят на слезах и обмане, когда «над златом чахнут», но если человек богатеет честными трудами, а богатство употребляет на добрые дела, тогда оно во спасение.
Родители Николая очень много помогали бедным, но одно было горько для них - они были бездетными. Наконец, по их горячим молитвам, в середине века, там же в Мирах Ликийских, Господь даровал им сына, названного при крещении Николаем, что значило по-гречески «побеждающий народ». По преданию, при крещении младенец простоял в купели три часа. Далее
в житии говорится о той строгой подвижнической жизни, которую святитель вел от младенчества до глубокой старости.
Времена земной жизни святителя Николая были одними из самых тяжелейших для христианства. Третий век, язычество отступает под лучами преображающего Фаворского света, души умягчаются крестными страданиями Спасителя на Голгофе, но злоба язычников, тем более облегченных властью, возрастает. Римские императоры Диоклетиан, Валериан издавали вердикты о гонениях на христиан. Особенно были гонимы священнослужители. Святой Киприан из Карфагена был обезглавлен, святой Лаврентий был заживо сожжен в Риме.
Мы говорим всегда о мучениках, но как-то забываем проследить остатки земного пути их палачей. Ужасна, например, судьба (а слово «судь-ба» имеет в своей основе словосочетание «суд Божий») императора Валериана. Побежденный в войне с персами, он остаток жизни подвергался всевозможным унижениям: служил креслом царю персов, становился на четвереньки, когда царь, ступая на него сапогом, садился в седло. Кожа, содранная с живого Валериана, с засохшими остатками крови, хранилась потом у персов в их тогдашнем музее трофеев.
При Диоклетиане (285-304 гг.) святитель Николай был заключен в темницу. Известия, которые приходили извне, были точно такие же, какие мы слышали в дни большевистского богоборчества: храмы рушились, богослужебные книги сжигались, священники подвергались казням и пыткам, церковь разрушалась «сверху до низу». Но среди братьев по заключению святитель Николай открыто проповедовал имя Христово до 323-го года, до начала правления императора Константина. При императорах Галерии, Максимиане, Ликинии, святитель то освобождался, то подвергался гонениям, но всечастно был рабом Божиим и бесстрашным воином Христовым.
Уж если при еретиках-императорах возделывал пастырь ниву Христову, то при Константине его святительская деятельность возвысилась и распространилась особенно. Тогда в Ликийской области еще сохранилось от времен язычества бесстыдное поклонение богине Афродите. Жрицы, ей служившие, отличались разнузданным развратом и развращали приходящих на поклонение Афродите. Архиепископ Мирликийский святитель Николай настоял на разрушении капища языческой богине. И как всегда бывает с ложными святынями, вскоре только об
ломки мрамора, заносимые песком, напоминали идольские игрища.
Вскоре (325 г.) состоялся Никейский собор, где триста восемнадцать епископов утвердили Символ веры и осудили учение Ария. Святитель Афанасий Александрийский обличил богохульство Ария, его ересь о якобы тварном происхождении Спасителя. Арий упорствовал. Святитель Николай, не стерпев, ударил при всех Ария по щеке. Случай небывалый, ведь отцы наши всегда побеждали только словом. Но вот, видно, бывают исключения, когда вера христианская защищается и так. В наказание святитель Николай был тут же лишен сана и заключен в башню. Но этой же ночью многих епископов посетило видение, в котором Сам Господь Иисус Христос подал угоднику Божиему Евангелие, а Пречистая Богородица возложила на него святительский омофор, снятый накануне. Утром святитель Николай был выведен из темницы и ему был возвращен прежний сан.
И еще много-много подвигов и трудов совершил великий подвижник.
Известен случай, когда купец прибыл с грузом хлеба в голодающий город, говоря, что Николай явился ему и велел изменить маршрут, и что в руке купца
при этом неожиданно оказалась золотая монета. Эти факты вошли в житие святителя Николая, как и чудесное избавление им невинно осужденных. И не просто осужденных, а уже выведенных на казнь. Святитель вырвал меч у палача. Вскоре открылась правота чудотворца...
Это все известные чудеса, а сколько же их всего было при долгой праведной жизни святителя - Бог весть! И сколько же он оказывал людям благодеяний, сколько совершил исцелений, и всегда подражая Христу, запрещал исцеленным разглашать о себе.
Господь упокоил своего праведника 6 (19) декабря. И семьсот с лишним лет честные его мощи находились в Мирах Ликий-ских. Но пришли времена сарацинских набегов на восточные пределы Римской империи. Город Миры превратился в пустыню. И только уцелел храм, где хранились мощи праведника. «Неужели, - вопрошает летописец древности, - великий архиерей не мог умолить Господа о спасении города? Конечно, мог. Но это бедствие было послано за грехи наши и должно было послужить нашему уврачеванию.»
В конце одиннадцатого века жители итальянского города Бары перевезли по морю мощи святителя. Оставшиеся в жи
вых после всех бед, выпавших на их долю, жители Мир Ликийских плакали так, что плач был слышен далеко окрест. В утешение им остались благоуханное миро и чудотворная икона. 9 (22 мая) празднуется как день перенесения мощей святителя Николая.
А среди драгоценных лампад у гробницы чудотворца в Барах наиболее прекрасны русские лампады, дары русских богомольцев и императоров.
Православная церковь чтит святителя не только в мае и декабре, но и установила особое, еженедельное поминовение его в четверг, когда соборно и келейно читается тропарь:
«ПРАВИЛО ВЕРЫ И ОБРАЗ КРОТОСТИ, ВОЗДЕРЖАНИЯ УЧИТЕЛЮ ЯВИ ТЯ СТАДУ ТВОЕМУ, ЯЖЕ ВЕЩЕЙ ИСТИНА. СЕГО РАДИ СТЯЖАЛ ЕСИ СМИРЕНИЕМ ВЫСОКАЯ, НИЩЕТОЮ БОГАТАЯ: ОТЧЕ СВЯ-ЩЕННОНАЧАЛЬНИЧЕ НИКОЛАЕ, МОЛИ ХРИСТА БОГА СПАСТИСЯ ДУШАМ НАШИМ!»
Но и на всяком месте, во всякое время из глубины сердец наших возносится благодарность Господу за то, что дал нам такого заступника и молитвенника. Слава тебе, Господи! Слава отче Николае!
Глава 9.
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Отъезд.
Варя Иванова перекрестилась на образ святителя Николая Чудотворца в красном углу своей небольшой спаленки и стала собираться в дорогу. А, впрочем, что ей собирать? Она ведь с собой ничего лишнего и не берет. Так, мелочи: небольшую сумочку через плечо, клеенку от дождя. И все, пожалуй. Сказано же в Библии: «Не бери с собой ни второй одежды, ни обуви, ни еды. Возьми только посох». Да Варя особенно и не утруждала себя хозяйственными мыслями.
Неожиданно она рассмеялась, потому что вспомнила растерянное лицо бабы Нади, у которой она побывала сегодня днем. Перед бабой Надей было семь походных мешков разного размера, и она все никак не могла решить, какой из них взять с собой и чем его набить. Тут же сидела Зина с огромным рюкзаком и путала ей мысли своим вопросами: «А ты это взяла? А то не забыла?» Учительницу, которая хотела остановить бабу Надю, никто не слушал, и тогда она взяла с прикроватной
тумбочки Евангелие от Луки и прочитала рассказ о сестрах Марии и Марфе: «Мария слушала слово Его. Марфа же заботилась о большем угощении и, подойдя, сказала: Господи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне.
Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее».
Старушка засуетилась еще больше и сказала: «Конечно, Варюшка, ты права, но вот такой у меня характер, и так должна прикинуть, и этак. Господь поймет и не осудит. А если осудит, то попрошу Николая, когда приду к нему, чтобы заступился за меня».
«Боже, - подумала Варя. - Как вещи закручивают человека. И то, что наберет баба Надя, как бы ни пришлось тащить другим людям». И смутилась от своих мыслей, ибо на все воля Божия.
Учительница тоже надеялась на Бога. Даже на школьном концерте, когда она подходила к трудному месту в музыкальной пьесе, то вся отдавалась на Божью волю. Ее просто несло по волнам музыки. И те, кто видел ее лицо в это мгновение,
всегда поражались одухотворяющей силе, исходящей от ее полузакрытых глаз. Варя сильно уставала после таких выступлений, и тогда она брала в руки кисть. Больше всего ей нравилось рисовать тихие речки, заросшие камышами. А еще степи с огоньками цветов. И небо. Варя не училась специально живописи, поэтому рисовала без эскизов, ожидая небесного благословения. Перед натянутым полотном она просиживала часами до тех пор, пока музыка, звучащая в ее душе, не уплывала далеко-далеко. И только тогда под ее рукой появлялись теплые мазки донской природы. Варя никогда не рисовала море, потому что оно было часто неспокойное, и переменчивое, а она не очень любила перемены...
А вот теперь ей хотелось перемен в своей жизни. Она чувствовала, что только так она поможет Саше. И себе тоже.
(Ну, зачем, Варя, ты пошла домой той улицей? Ведь ты же никогда не ходила там. Что тебя толкнуло в тот день? И вот после 20 лет разлуки встретились. И опять в твоей душе все всколыхнулось. В лицо ударила жаркая волна радости. И тут же боль сжала твое сердце).
Да, конечно же, Крестный ход, в который Варя идет, и ей во благо. Она заглянет
1 «*> *4 56 ♦ « <» ! < в свою душу, на самое донышко, и поймет, что ей делать. И поможет ей в этом, не может не помочь великий подвижник Николай Чудотворец!
Варя чувствовала это и потому совсем не удивилась, когда приехав в половине первого ночи на железнодорожный вокзал, она сидела там до утра в ожидании поезда, и ей как будто кто-то шепнул на ухо: «Варя, не волнуйся! Все будет хорошо. Ты, главное, иди».
И она совсем успокоилась, открыла записную книжку и на первой странице крупно написала: «Дневник паломницы Вари Ивановой».
Позже, уже дома, Варя дополнила дневник своими размышлениями, на которые совсем не было сил во время самого Крестного хода: успеть бы записать то, что каждое мгновение происходило перед ее глазами. Но решила не менять дневниковую форму своей истории паломничества на реку Великую. Ведь ее история, действительно, не что иное, как дневник. Дневник каждого пережитого дня и запись каждой сокровенной мысли.
Глава 10.
Дневник паломницы Вари Ивановой, 01,06 - 11,06.
1-2 июня.
Поезд № 312С «Новороссийск-Воркута»
(до г. Кирова).
Отправление из Ростова - 5 час. 47 мин.
Прибытие в Киров - 22 час. 45 мин.
Кто меня надоумил вести дневник? Может быть, сама себя надоумила, потому что захотелось все сохранить в памяти, даже мелочи. Путешествие-то не простое. Собственно, Крестный ход для меня начался, когда я вошла в свой десятый вагон и увидела, что, кроме меня, бабы Нади и Зины, в этом вагоне едут еще паломники из Ростова и области.
Наш вагон - плацкартный, и все быстро перезнакомились. Баба Надя сразу же овладела общим вниманием и стала рассказывать, какую она сшила из непромокаемой синтетики прекрасную накидку от дождя: «И легкая, и руки, и мешок прикрывает, и высыхает быстро на ветерке, а когда дождя нет, то и от холода спасает. А мешок какой у меня удобный. И тоже легкий. А посмотрите, какая у меня подстилка!..»
Через некоторое время у меня стали слипаться глаза, и я уснула. Проснулась от звяканья стаканов с чаем. Суровая на вид бабка Никеша, паломница из Койсу-га, угощала всех домашними пирожками, и я почувствовала, как душа моя стала мягкой, как эти пирожки. Мне нечем особенно поделиться с Никешей, кроме как пачкой чая, который я взяла в последний момент, да супом быстрого приготовления. Но она так угощала, и пирожки так вкусно пахли, что я просто не смогла отказаться. И вот теперь я с удовольствием ем пирожки и слушаю Никешин рассказ о рае. Под ее взглядом чувствуешь себя не очень уютно, но когда она рассказывает об ангелах, которые нас там ждут, взгляд ее уходит в невидимый мир, где синеет небо, распевают птички, и всегда все хорошо.
«Давайте споем нашей Матушке-Царице», - предлагает инокиня Нонна, и вот мы поем:
К Тебе, о Дева Пресвятая, Пришла я с грешною душой И пред Тобою, Всеблагая, Открою скорбь души больной.
Как я тоскую и страдаю Под тяжким бременем грехов. К Тебе, Владычице, взываю: Прими меня под свой покров.
К Твоим Стопам я припадаю, В своих я каюся грехах.
Тебя, Святая, умоляю, Благословенная в женах:
О, будь Заступницей моею
На трудном на моем пути! -Всесильной помощью Твоею Все скорби в радость обрати...
И так у нас это хорошо получилось, так трогательно, так красиво, что я не могу остановиться. Мне хочется еще спеть Николаю, нашему заступнику. И я говорю: «А давайте теперь споем святителю Николаю, который нас всех собрал». И начинаю, а все подхватывают:
Нас святитель собирает,
Как пастух своих овец.
Тихим гласом призывает
И питает, как отец:
«Я души, спастись хотящей,
Не забуду ни одну.
И мечом, в руках горящим,
Рассекаю сатану!»
Прошу Тебя, Угодник Божий, Святой великий Николай, -В житейском море утопаю, Мне руку помощи подай!
Враги повсюду окружают, И преграждают все пути:
Моей погибели желают,
Чтоб мне в блаженство не войти.
Ты всем помощнице великий, Ты всем являешься, родной.
Прошу Тебя, Угодник Божий, Умилосердись надо мной.
К Тебе усердно прибегаем,
Христов святитель Николай,
И со слезами умоляем:
Храни Ты нас, не забывай!
После пения я почувствовала, как мои глаза повлажнели, я захлюпала носом. Спасла меня коробейница. Она шла по вагону с незатейливыми товарами и, когда мы начали петь, присела, чтобы послушать.
- Наверно, вы с Украины? Так хорошо поете...
- Мы - паломники. - ответила за всех Никеша. - И не с Украины. Это душа в нас поет.
Пришла рыжая проводница и предложила еще чая. Я с ней разговорилась. Машу дома ждет рыжий кот:
- Такой чувствительный! Когда я возвращаюсь в Воркуту, он меня всегда встречает на автобусной остановке. Откуда он только узнает, что именно в этот день я приезжаю? А два года назад он меня вообще не выпускал из дома, вопил
диким голосом. Помните, смерч был в Новороссийске? Много людей погибло. Так я как раз к смерчу и приехала... А теперь боюсь, как бы продукты не пропали. Кот, такой умный, научился холодильник открывать. А вот закрывать не умеет!..
Разговор с проводницей принес мне успокоение. Спасибо тебе, Маша! Но есть вещи даже более важные, чем простой разговор с проводницей Машей, которые проходят мимо меня и не трогают меня. Это все мое черствое сердце! И как часто я его чувствовала холодным и надменным, которому ничего не жалко. Оно ко многому равнодушно. Виновата ли я в этом? Наверное, виновата. Во мне все время живет сознание того, что я одинока. Это постоянное вращение мысли, что нет рядом человека, который с тобой радуется, который идет с тобой рука об руку. И этого человека я погубила. Я сама не жила и ему не давала. Бедный мой! Как ты страдал! Как ты хотел утонуть, забыться, чтобы только не видеть меня, безразличную, холодную. Двадцать лет ты мучился. И я с тобой. Сколько потеряно! Как уберечь моих детей от этого, как им дать счастья, как не потерять Сашеньку?..
И я опять думаю о Крестном ходе. Я дойду, во мне есть это желание дойти.
И снова я плачу. Потому что я смогу это преодолеть, а счастья в мирской жизни нет и нет...
Днем в вагоне было душновато. Но вечерняя гроза за окнами с блеском молний принесла облегчение. Стало попрохладнее...
Сегодня 2 июня. Мы уже проехали Пензу и Саранск, приближаемся к Нижнему Новгороду. Проехали станцию Красный узел, на которой я купила молоко и пирожки со сливовым вареньем - такие вкусные!
Теперь разговариваю с семилетней девочкой. У нее большие синие глаза, и она рассказывает мне о своей жизни в городе Сосногорске. О велосипеде, с которого она упала и свезла коленки, о речке Сосне, в которой она любит плавать, о маме, которая полюбила дядю Сережу и ушла от папы, а она любит только папу, а дядю Сережу не любит и хочет, чтобы мама вернулась к папе. Ирина, рядом со мной, слушает девочку и осторожно перебинтовывает руки, старясь, чтобы девочка не заметила ее страшные раны. Все-таки поехала она со мной. Поверила. Помоги ей, Господи!..
А потом я разговариваю с бабушкой девочки, которая никогда не слышала о
Великорецком Крестном ходе, хотя от Кирова до Сосногорска восемнадцать часов езды, а не сорок один, как от Ростова. И меня в очередной раз посещает мысль о том, что Православная Церковь никого не агитирует, человек сам приходит, когда настает время. Но женщина задает вопросы, и я отвечаю.
- А зачем надо ходить в Крестный ход?
- Понимаете, этот ход спасает Россию и людей. Вот я хочу спасти своего сына. Но я еще иду и потому, что, когда люди будут видеть друг друга не на митингах, не за праздничным столом, вглядываться друг другу в душу, и идти, помогая друг другу, и в дождь, и в жару, не жалуясь, терпеливо снося все лишения, которые они добровольно на себя принимают, я буду чувствовать себя частью России. Великой Россией!..
Кто в меня вложил эти слова?..
Поезд пришел в Киров точно по расписанию. И к Свято-Трифоновскому монастырю нас ведет Толик, у которого, как нам сказали, последняя стадия какой-то страшной болезни. Но он так быстро пошел, что бедные старушки не поспевали за ним и стали задыхаться, правда, особенно Толика не ругали. Они знали, что он должен был умереть еще в прошлом
> I 64 i < году. Но Крестный ход продлил ему жизнь еще на год.
На наши молитвы перед закрытыми воротами вышел монах и провел нас в монастырский спортивный зал со свисающей с потолка боксерской грушей. Я постелила свою клеенку на деревянный пол, прижалась к теплой большой Любе, с которой успела подружиться в поезде, и уснула...
День первый. 3 июня.
Киров-Бобино.
Ход: с 10 час. 45 мин. до 20 час. 15 мин.
Над нами плывет колокольный звон. Крестный ход начался 9.30 от Серафимов-ского собора, но нам никто об этом не сказал. И мы почему-то не побеспокоились. А впрочем, кто должен говорить нам об этом? Всем известная Маргаритушка, которая ходит на реку Великую лет семьдесят, сказала бы: «Слово Божие и слухом слушай, и глазами смотри. Видишь, люди двигаются, и ты - вместе с ними».
И вот Крестный ход пришел к нам в Трифоновскую обитель, и моментально двор наполнился народом с рюкзаками и притороченными к ним ковриками. Даже старушки несут на себе эту туристскую амуницию. И, как говорят на Вятке,
> I О 65 ♦ » О I < началась «большая кутерма» - это то же самое, что кутерьма, только без мягкого знака.
Икона с ликом святителя Николая чинно проплыла среди расступающихся паломников и прихожан в Успенский собор и началась торжественная литургия. Внутрь пройти было невозможно, я только видела, что там все украшено березовыми ветками и сиренью, и слышала пение.
По окончании службы, в 10.45, из собора вышел митрополит Хрисанф и прочитал напутственный молебен. Крестный ход трогается с места...
Священники, несущие хоругви, одеты в праздничные облачения. Они нарядны, лица их торжественны, фигуры - величавы. Мы идем за ними, и нам передается это состояние величия и торжественности происходящего, а вместе с ним и отрешение от мирского и суетного. Мы знаем, что впереди очень долгий и тяжелый путь, но мы готовы ко всему. Колокола опять зазвонили, и сердце мое забилось в унисон с их величественными звуками.
Мы проходим через монастырские ворота, где нас пересчитывают - в этом году около 5 тысяч паломников протекает по городским улицам, которые приводят нас к мосту через реку Вятку.
Движение транспорта останавливается. Из автобусов, легковых автомобилей, грузовиков выглядывают водители и пассажиры. Я вижу в их глазах уважение, а у некоторых и тоску по чему-то великому и несбывшемуся в этом году. Ну вот уж на будущий год они обязательно пойдут. И мне приятно так думать...
Через четыре километра асфальтовой дороги, в 12 часов с минутами, мы подошли к селу Макарье и под звон колоколов вошли во двор Троицкой церкви.
В церковь на службу не пробиться. Многие располагаются на траве и уже кто-то разворачивает свертки с бутербродами и раскладывает на подстилке. Мне совсем не хочется есть - я так себя настроила. Я и утром ничего не ела, только испила водицы из святого Трифоновского источника - и отошла к ограде.
Но где же мои? Не успели мы отойти от города, как я их уже потеряла. Да разве в этом круговороте кого-нибудь высмотришь? Или это я потерялась? Похожу-ка я и поищу паломников из Ростова.
Люди расположились небольшими отдельными кружками, и по отдельным репликам было видно, что многие из них давно знакомы друг с другом, потому что ходят в Крестный ход уже не первый год.
- А вот, почитай, как пошла перестройка, так и услышала я про этот спасительный ход, и стала ходить. А так, от кого узнаешь, если сами святые отцы с опаской оглядывались, не услышит ли их ненароком кто чужой и не донесет ли, куда следует. Бесовское было время...
Я невольно остановилась и оглянулась на говорившую. Это была седая женщина в белой кофте, сидевшая во главе своей группы паломников. Ее приветствовали проходившие мимо паломники, и она для каждого находила приветливое слово:
- Отец Борис, опять с детишками сюда приехал? А помнишь, ты сначала только с матушкой ходил. Маргаритушка, а ты чего мимо проходишь? На, возьми бутерброд. Ведь мы с тобой уже лет пять вместе ходим. Семь? Ох, грехи мои тяжкие. Запамятовала. А ты деточка чего стоишь? Как тебя зовут? Варя? Садись. Возьми бутерброд», - и она протянула мне кусок черного хлеба, густо намазанный кабачковой икрой. - Вот, познакомься. Это Лэрри. Он к нам из самой Америки приехал. Уже в четвертый раз с нами идет.
Я ошеломленно повернула голову, посмотрела на рыжеволосого мужчину в очках, сидевшего рядом со мной, и подумала: «Ну вот, начались чудеса, о которых
мне все говорили. Лэрри Холмс, рассказ которого я читала еще в Ростове сидит рядом со мной и улыбается. Неужели это правда?».
И я глупо у него спросила:
- Это Вы?
- Да, это я. А вы Варя? Я так понял Елизавету Михайловну? Я читал русские сказки. И там работает, нет, - как это по-русски? - играет, - так? - Варвара-краса, длинная коса. А где Ваши косы?
Американец говорил с неправильным ударением, смешно коверкая русские слова, но я легко его понимала.
- Увы! Косы мои остались в глубоком детстве. Но теперь я, как будто, вернулась туда. Жду чуда каждый день. А вот что Вас привело сюда?
- А мне отец Борис сказал, да-да, вот он сидит с детьми своими, что если я хочу узнать Россию, то должен принять участие в Великорецком Крестном ходе, и это будет для меня настоящий опыт. Мне не только был брошен вызов, я был заинтересован. Моей целью всегда было изучение России не только в архивах, но и путем участия в ее жизни. Возможно, было бы более правильно и, конечно, более, комфортно остаться дома и провести шесть полноценных дней в архиве. Но теперь
> I 69 ♦*<»!<
выбор был не за мной. Я уже утратил контроль за происходящим. События и другие люди сделали это за меня...
Мистер Холмс говорил и говорил. Елизавета Михайловна и знакомых, и незнакомых людей угощала бутербродами, а я уже не пыталась искать своих. Для меня все были свои, и каждому Господь воздаст по делам его. «Да искупятся все наши прегрешения перед Ним! Господи! Помоги моему мальчику и всем, просящим Тебя!..»
В 14 часов около церкви началось движение, и к нам вышел с напутственным словом омутнинский священник отец Тихон.
Я стояла далеко, и ко мне долетали только отдельные слова, иногда отдельные предложения. И тогда я слышала, что отца Тихона в седьмой раз благословили возглавить Крестный ход и что для него это каждый раз, как восхождение на Голгофу, на крест. И его дело - постараться сделать так, чтобы все дошли благополучно, чтобы никто не заболел, чтобы все вернулись домой с радостью духовной, с обновлением. И что об этом он только и помышляет. От внешнего облика отца Тихона исходила такая спокойная уверенность в благополучном завершении на-
шего православного деяния, что все мое волнение окончательно улеглось, и я уже спокойно ожидала начала нашего движения. Но душевный трепет от происходящего великого события, в котором я принимаю участие, не оставлял меня. И еще до меня долетело, что на сей раз паломникам запрещено разжигать костры. Огонь разрешалось разводить в особых случаях и только по благословению отца Тихона.
- И правильно, - сказала стоящая около меня старушка с большим рюкзаком. - В прошлом годе как начали палить костры. Лес стал гореть. Немедленно стали на молебен о дожде. Какая крепкая вера у людей! Стали на молебен и стали одевать дождевики. А ведь солнце кругом. Но откуда не возьмись, туча черная пришла, загромыхало и на то место дождь. Потушила огонь и ушла. И опять солнце.
А затем я услышала: «С Богом!». И мы пошли.
Еще немного асфальта, и свернули на проселочную дорогу, прошли Воронки и остановились в овсах на отдых. И увидели чудо - радугу вокруг солнца!
Я прошла чуть вперед по дороге, мимо волнующегося под ветром поля. Теп-лынь-то какая! Но совсем не жарко. Вот ход опять начал движение. Я с затаенным
волнением сошла с дороги и жду его приближения. Впереди колонны молодой монах несет неугасимый фонарь на высоком шесте. За ним несут крест и хоругви. Следом, на плечах паломников, среди которых я замечаю нашего Толика - он еще на отдыхе раз пять прошел под иконой и приложился к ней - несут Святыню. Далее - хор певчих. И за ними, немного от-ступясь, все мы. И мне почему-то вспомнилась картина художника Нестерова «Святая Русь». И слова Паустовского:
«По дороге среди перелесков и взгорий, мимо чистых речек и почернелых изб, мимо позабытых погостов и церквей, роняющих в тишину дня колокольные звоны, идет под светлым северным небом большая толпа.
Кого только нет в этой толпе! Идет вся Русь. Идет древний царь в тяжелой парче и литом золоте, идут, жидко звеня цепями, кандальники, робкие сермяжные мужички, подпаски с длинными кнутами, странники в скуфейках, девушки с опущенными ресницами, бросающими тень на их бледные лица, озаренные каким-то целомудренным внутренним светом. Идут юроды, побирушки, истовые старухи, плотники, косцы, грозные старцы с посохами, подмастерья, идут при-
> I о * > 72 I < тихшие белоголовые дети, глядя вверх на проблески солнца... Они идут в дорожной пыли со своим ищущим правды народом, идут вместе с ним в ясные, но пока еще далекие дали, о которых они не уставали говорить всю жизнь».
И что изменилось, думаю я, за последние столетия? Да ничего. Ну, разве что облик паломников поменялся. Идут врачи, педагоги, психологи, юристы. Научные сотрудники идут, журналисты, музейные работники. Военные, правда, больше бывшие. Иностранцы приезжают. Вот американец - историк Лэрри Холмс, принявший Православие после своего первого хода. А это - итальянец. Фотограф Томаззо Бонавентура. А сколько русских из бывших наших республик - Прибалтики, Белоруссии. Что они-то ищут для себя в Великорецком ходе? Может, Россию, в которой они вместе жили?
Как и прежде, идут истовые старухи, и дети малые идут. А вот в сношенных обувках и стареньких одеждах идет писатель Крупин. Идет в гуще народа, как плоть от плоти его...
Да это же Россия идет! «Берегитесь недруги! Радуйтесь друзья!» И кто сказал, что «Христос в России - как в пустыне: все спят»? Нет! Не спят! Ибо «всякий
> I о *» 73 । > <» i <
человек, оставляющий Православие, перестает быть русским». А мы - русские. Я - русская. И хочу быть ею до конца своей жизни!..
Как жаль, что я не взяла с собой сына. Сколько вокруг молодых лиц! Конечно, болен мой мальчик. Дошел бы? Дошел! Верой бы дошел. Люба, моя новая приятельница, буквально поднялась со смертного одра. И пошла. Вон, даже помогает везти женщину в инвалидной коляске. А Ирина? Ведь тоже пошла. И сердце у меня сжимается...
Сашенька мой, любимый мой мальчик, сыночек! Как я безумно люблю тебя! Как избавить тебя от болезни! Каждая твоя боль отражается во мне. Господи! Ну что мне просить у тебя! Ты все сам знаешь И даешь то, что мне нужно. Просто я этого не вижу. Яркие знамения нам нужны. А того, что нас окружает, не видим мы...
Но как хорошо вокруг! Купол неба, солнечное сияние и тонкие переливающиеся паутинки. Такие красивые. И так хочется верить, что Николай Чудотворец не оставит в беде!..
Пришли в Серки. Жители выносят воду в ведрах. Кое-где - скромное угощение на подносе: порезанные вдоль соле-
> I 4> » ♦ 74 । * <» I < ные огурцы, конфеты-леденцы, печенье. Как говорится, чем богаты, тем и рады...
Миновали Прудяны. За деревней - сухая дорога. Пыль оседает на сзади идущих. Много сирени. Стеной. Зеленая озимь. Пошли перелески с сосенками, выпустившими светло-зеленые свечки. Комаров нет.
Опять асфальт. Приближаемся к Бо-бино. Я потеряла своих. Иду чуть ли не в первых рядах плотно сгруппированной колонны. Не войти, не выйти. Собаки, было, залаяли при нашем приближении, но потом смолкли в недоумении. Дорога пошла по высокой насыпи. Стадо коров внизу, на широком лугу, перестало пастись и побежало, продираясь сквозь тесно растущие деревья у обочины дороги, за нами. Сила притяжения наша такая, что пастух не может их остановить. Мальчишки наши тоже бегут по обочине, им неудобно на крутом склоне, колонна не принимает их в себя, а обогнать икону нельзя. А ведь им хочется войти в село первыми, потому что Бобино не очень большое село и может не вместить всех. Тогда придется ночевать на улице. Но мальчишкам не хочется мучиться на ночном холоде - ночью минус два - даже во славу Божию. Ах, мальчики, мальчики!..
>!«>*♦ 75 «» <» i <
В 20 часов колонна буквально внесла меня в школу, где за 10 рублей я получила кипяток, горячий сладкий чай и классную комнату для ночлега. Кому-то достался спортивный зал с матами, кто-то примостился на теннисных столах, кто-то под столом, а кому-то достался и холодный коридор. Но это все же лучше, чем улица. В классе - те самые шустрые мальчики из Московского православного центра с духовными наставниками, белоголовая семья из Белоруссии и древняя старушка. Мне жалко старушку, и я принесла ей чаю. Но она отказалась от него и отхлебнула только немного кваса из своей бутылочки, потом свернулась в клубочек на полу и сразу же уснула. А я пью чай, много чая, и тоже проваливаюсь в сон...
День второй. 4 июня. Бобино-Монаст ырское.
Ход: с 3 часов ночи до 21 час. 30 мин.
Мне говорили, что это самый тяжелый переход. Так, действительно, и оказалось. Нас подняли в полтретьего ночи. В три часа после молитвы пошагали.
Северная ночь. Сумрачно-светло. Я слышу нашего распорядителя в цивильной одежде: «Братья и сестры! Идите плотнее. Не допускайте разрыва второго
> I « 76 « > <» l < рода». Паломники не понимают, перешептываются. Я тоже. Алексей, ученый-физик из Пущино, начинает мне что-то объяснять про какие-то «асимптоты», в которых я тоже ничего не понимаю. Для меня ясно только одно, что распорядитель - бывший математик. А может, и не бывший. Вот пройдет Крестным ходом, напитается русским духом, и опять засядет за свою математику.
Прошагали больше часа. Солнце начало подниматься из-за верхушек сосен. И как будто потеплело. Отдохнули немного. Опять пошли и незаметно партизанскими шеренгами втянулись в лес. Опять стало сумрачно.
Почему я написала «партизанскими шеренгами»? Может быть, потому, что идем мы тихо, сосредоточенно, одеты в неприметную походную одежду, несем на спине скарб, никто не смеется и не шутит. На лесной дороге огромные лужи, пройти двумя шеренгами можно только по узким сторонам, и то не всегда. Тогда ныряем в лес, а там идти еще хуже. Много поваленных деревьев, через которые приходится перелазить. А потом дорога исчезла, как будто ее и не было вовсе. Сплошной бурелом.
Мы ныряли под деревья, протискивались между стволов, продирались сквозь
кустарник. И святой образ святителя Николая Чудотворца был всюду с нами. Иной раз ветка, отпущенная торопливой рукой, хлестала Николая Чудотворца по лицу, и тихий стон проносился над близ идущими. Но светел был лик святителя Николая, и светлели лица паломников. Отец Борис читает молитву, и все дружно подхватывают «Аллилуйя». А что это за ангельское пение доносится из чащобы? Это наши певчие нашли дорогу и воспевают славу святителю Николаю, мирли-кийскому чудотворцу:
«В МИРЕХ, СВЯТЕ, СВЯЩЕННОДЕЙС-ТВИТЕЛЬ ПОКАЗАЛСЯ ЕСИ: ХРИСТОВО БО, ПРЕПОДОБИЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ИСПОЛНИВ, ПОЛОЖИЛ ЕСИ ДУШУ О ЛЮДЯХ ТВОИХ, И СПАСЛ ЕСИ НЕПОВИННЫЯ ОТ СМЕРТИ: СЕГО РАДИ ОСВЯТИЛСЯ ЕСИ, ЯКО ВЕЛИКИЙ ТАИННИК БОЖИЯ БЛАГОДАТИ».
И мы вышли на большой, залитый солнцем, луг. На моих часах 7 утра. Роса. Расстелили непромокаемые коврики, клеенки. Отдыхаем. Сказали - до 8 часов.
Старушки рядом отогрелись на солнышке и запели «На Великую реку». Поют, как разговаривают с Николаем Чудотворцем. И несколько раз, когда я оказывалась на стоянке с этими светлыми
женщинами, они всегда пели эту песню.
Я даже не заметила, как ее выучила:
Все идут и веселятся на Великую реку.
«Вы идите, не горюйте, вместе с вами я иду».
«О святитель, о угодник, чудотворец Николай, Рабам грешным, недостойным руку помощи подай!»
«Вы идите, не горюйте, я Вас всех благословлю
И в реке моей Великой все болезни исцелю».
«О святитель, о угодник, чудотворец Николай, Рабам грешным, недостойным руку помощи подай!»
«Я вас всех благословлю,
вот вам правая рука, Вера чистая, живая
Вас ведет прямо туда».
«О святитель, о угодник, чудотворец Николай, Рабам грешным, недостойным руку помощи подай!»
«Кто дорожку мою знает и Великую сосну, Вот ему ключи от Рая, вместе с ним и я пойду».
«О святитель, о угодник, чудотворец Николай, Рабам грешным, недостойным руку помощи подай!»
«Кто реку Велику знает и деревню Крутичи, Знает, где ему спастися, знает он, куда идти».
«О святитель, о угодник, чудотворец Николай, Рабам грешным, недостойным руку помощи подай!..»
Как красиво это пение звучит в лугах! Идем дальше нетоптаным лугом, где пахнет зеленями от раздавленной травы, и подходим к небольшому холму. Ход уходит влево, а я решаюсь подняться на холм, облепленный людьми с фото и видеокамерами. Действительно, вид отсюда такой, что дух захватывает. Божественный простор! Прямо Шишкинские леса... И мнится, что выйдут сейчас медведи на опушку леса и помашут нам лапами. И хотя мы идем второй день, и, вроде бы, уже поздно говорить эти слова, но я говорю их: «Здравствуй, земля Вятская!». Так захватила душу красота природы, что сердце мое наполняется Божией благодатью...
Многокилометровая, с цветными ковриками лента тянется от леса, огибает
> I 80 ♦ * <»
холм и уходит в сторону разрушенной церкви села Загарье, выступающей над деревьями. Щелкают и жужжат фотоаппараты и камеры, а я не обращаю на них никакого внимания. Так, накипь около Великого события. Я любуюсь красотой земли Русской и неумолимым движением людей к Храму.
Казалось, что село близко, но мы пришли в Загарье только к 11 часам. И здесь нас встретило ОАО «Союзпродукт». Чего только не было на расставленных столах! И пирожки, и булочки, и шанежки, и кефи-ры, и ряженки, и кофе, и чай. Правда, все за деньги. Бесплатный был только кипяток. Но и это замечательно. Завариваю свой чай, покупаю булочку, и отдых до 13 часов.
Я лежу под тополями у церкви и смотрю на паломников, толпящихся у столов и сметающих с них все подчистую, и спасибо тем благотворителям, которые занимаются обеспечением людей едой. Но моему сердцу ближе теплые, неприхотливые подношения жителей деревень, мимо которых мы проходим. Даже если это просто ведро колодезной воды. И, как будто услышав мои мысли, Маргаритушка, так живо выписанная писателем Крупиным, стала кричать этим новоявленным бизнесменам: «Зря только ездят! Не ездите
> ! Ч> 81 <Ч» I < вы, и никому плохо не будет без ваших угощений. На Бога надо надеяться, да на себя, а тут еще на автолавку надо надеяться, на эту фыркалку, тьфу!».
И действительно, ведь обходились же без «Союзпродукта» 600 лет, и еще столько же лет обойдемся...
Приложились к кресту и к иконе. Поднимаемся и идем до 15 часов. Я стараюсь держаться ближе к образу святителя Николая Чудотворца, и поначалу мне это удается, потому что мы опять идем по асфальту, плотными рядами, и втиснуться к нам почти невозможно. Одна девчонка в красной куртке попыталась это сделать, но никому не хочется уступать свое место около благодати, и она отступила и потерялась в колонне. Начало хода - это, как пелетон, где каждый следит за движением каждого, и мельчайшая ошибка приводит к тому, что образовавшуюся пустоту мгновенно заполняют жаждущие святой близости. Хотя, казалось бы, зачем к этому стремиться? Ведь на стоянке всегда достаточно времени, чтобы и постоять возле святого образа, и помолиться ему, и приложиться к нему. Нет, паломники стремятся не упустить ни малейшего случая, чтобы побыть рядом с Николаем Чудотворцем и во время движения.
Священники во главе колонны идут достаточно быстро, как говорится, на шаг вперед, чтобы Крестный ход не превращался в неорганизованную толпу.
Асфальт закончился, пошла проселочная дорога с промоинами, наполненными грязью и водой. И колонна стала распадаться на ручейки, обтекающие эти грязные углубления. Я еще пытаюсь держаться впереди, и мне с Божьей помощью пока это удается. Но мне из-за людей не видно, что творится впереди. И когда внезапно передо мной появилась длинная бочажи-на с водой, толпа сузилась, я оказалась сбоку, на краю этой ямы, нога оступилась, и я неминуемо упала бы, но паломники, которые до этого хотели пройти вперед по сухому и оттеснили меня, тут же меня и подхватили. Я удержалась на ногах и, стоя в грязи по колено, заметила брошенный искоса, торжествующий взгляд старухи - одним конкурентом у образа стало меньше. Но именно эта старуха и была среди тех, кто поддержал меня, когда я падала в грязь лицом. Так уж, наверно, устроена русская душа...
Я вылезла из грязи на обочину дороги и стала выглядывать среди проходящих Маргаритушку. Но как найти ее в этом мельтешении лиц, когда я даже
своих потеряла? Да и надо ли это делать? Ведь я знаю, что она скажет: «Терпите». Даже когда мы будем брести по высокому полю, спаленные жарой огромного солнца, и будем просить Маргаритушку: «Маргаритушка, попроси ветерка, хоть на маленько». Она закричит: «Терпите! Ветерка им захотелось! Небось грешить - погоду не выбирали, а тут санаторию им захотелось!»
Но потом, глядя на деточек, перебирающих ножонками и несущих терпеливо свои узелочки, видя, что укрыться негде, она попросит: «Господи, прости наши прегрешения, слабости наши, немощь нашу, не осуди нас, не обессудь, пошли нам ветерочку!»
Так пишет о Маргаритушке писатель В. Крупин, шагающий уже не один год с ней и терпящий тяготы пути вместе со всеми.
И через несколько секунд придет ветер. И солнце перестанет палить, и облака побегут по небу. А потом ветерок умрет, и снова наступит жарища. Пока не войдем в долгожданный лес.
В основном, мы идем так: час пути, час отдыха. Стоянки делаем в тех местах, что и сто, и двести, и триста лет тому назад. Мы исполняем обет, завещанный нам
> !«>»> 84
нашими предками. И я верю, что спасаю не только своего сына, но и Россию...
До Монастырского еще несколько километров. Прощальное ликующее солнце бьет в глаза. Но вот и дошли. 21 час. 30 мин. на часах. На постой остановилась у местного жителя Василия, который уже истопил баньку и приглашал всех желающих. Со мной в маленькой комнатушке на полу, упакованные по последней моде в туристское снаряжение, - москвичи. Мать, женщина лет сорока, и сын, парень лет шестнадцати. В тепло избы понабилось много народа, потому что Вася никому не отказывает. Москвичка старается защитить свою спальную площадь и смотрит на меня, ища поддержки. Но какая от меня может быть поддержка, когда детям негде спать?
Боже, как я устала! Ведь мы за 2 дня прошли 70 километров. Сколько на часах? Одиннадцать? Сколько же всего спать осталось?
И я тихо плачу от усталости, чтобы только никто не видел. Я плачу и от боли в ногах и вспоминаю, как это тяжело - встать опухшими ногами, наступить и идти. Бедные мои ножки! И опять я плачу от одиночества...
У меня все есть, я сильная, я встану
> 1 о 85	! <
завтра и пойду, я могу многое сделать, но не могу сделать себя счастливой...
Но как много дал мне этот день. Вот рядом люди, грязь, и тут же солнце. Все единое, и неразделимое. Нужно только чаще поднимать глаза на небо. Оно с нами, такое большое небо. И Господь с нами! Я чувствую, что мое счастье совсем близко. А пока только слезы, слезы и неизбывное желание быть с Господом, быть прощенной Им. И мой призыв к Господу, Божьей Матери и всем Святым: «Не оставьте меня. Не отвергайте меня!..»
День третий. 5 июня.
Монастырское-Великорецкое.
Ход: с 3 часов до 17 час. 30 мин.
Меня разбудило утреннее шевеление. Кое-кто на кухне уже пьет чай с сухариками. Я расплачиваюсь с хозяином и выхожу на улицу. Холодно. Возле больших солдатских палаток, расставленных для паломников по приказанию военных начальников, горит костер и греются люди. Изнутри палатки слышен детский плач: «Мамочка, как мне холодно. Я совсем идти не могу, ножки у меня замерзли, и зубки у меня клацают». Паломники подтверждают, что ночью в палатках спать было невозможно из-за холода. Спасали
костры. «Всю ночь не спали, прыгали возле костров».
Пошли. Я помогаю паломнице Наташе везти ее коляску с большой черной сумкой. На сумке сидит Аллочка, девочка лет семи, и продолжает плакать и жаловаться, как ей больно, оттого, что ножки, как деревянные, стукаются друг о друга. «И так больно моим косточкам!» Потом вышло солнышко, девочка согрелась и стала щебетать с милой непосредственностью: «А когда я приложилась к Николаю Чудотворцу, мне стало легче. Но не сразу, а после». Потом начала вспоминать, как она пошла с крестным ходом: «Я совсем не обращала внимания на то, что мама говорила. Я просто слушала, что мама захотела в крестный ход, и тоже захотела, - щебетала она. - Мама, мне надо лицо кремом смазать. Я так плакала, что оно опухло. А вот мне уже и не больно, я опять пойду в крестный ход». Ее подружка Лиза идет и спит прямо на ходу. Потом ее папа сжалился над ней и взял на руки. На руках она уснула еще глубже, и головка ее на папином плече болтается из стороны в сторону.
Мне жалко деточек, но я знаю, когда солнышко повыше поднимется, отогреются они, как следует, и побегут, неугомонные, несмотря на то, что идем с ночи до ночи.
87 * * i <
Мне жалко их родителей, которые тащат на себе огромные рюкзаки с взрослыми и детскими вещами. Как мне жалко Наташу с неподъемной сумкой! На коляске такие маленькие колесики, что они застревают в кусках засохшей глины, проваливаются в мягком песке, но я не всегда могу помочь ей. Наташа не ропщет, тащит и тащит свою ношу.
Мне жалко старушек, ковыляющих с дорожными посохами. У многих в руках по два посоха, на которые они тяжело опираются, подтягивая свои натруженные ноги. Бабу Надю жалко. Она бодро начала ход, а теперь еле идет в конце колонны, и я несу ее рюкзак-мешок. Мы идем одни из последних, и за нас «молятся» наши ноги. И мы верим, что каждому помогает наш заступник Божий Николай Угодник, и каждый идет не своими силами.
А еще мне жалко милиционеров, охраняющих наш ход и старающихся не показываться из-за кустов. Старушки неодобрительно на них посматривают. Они еще помнят те времена, когда эти же милиционеры гоняли их по лесам с собаками и не пропускали к святому месту. А теперь я слышу из-за кустов голос одного такого охраняющего: «Колонна прошла без ЧП. Что ты сказал? Ничего не слышно».
Ну что еще можно сказать тут? Подневольные люди. Вот за это их и жалко...
Впереди послышался смех. Так неожиданно слышать его в православной колонне. Почему эти двое ребят смеются над третьим, которого они несут на носилках? Что им так весело? Но когда я узнала, то тоже не смогла сдержать улыбки. Оказывается, лежащий парень перед своими друзьями стал хвастаться, мол, какой он сильный, а вы, мол, слабаки. Куда вам до меня, и сразу же подвернул ногу и не смог дальше идти. «Это святитель Николай его таким образом укорил», - говорит баба Надя, и ребятам, которые тащат больного друга, в утешение добавила: «Чем тяжелее ноша, тем ближе к Богу».
Но вот и привал. Третий после выхода из Монастырского...
Раннее утро. Баба Надя тяжело опустилась возле меня, затихла. Устала, бедная! Я сама устала. Только бы дойти до Горохового, попить водички из святого источника Казанской Божьей Матери, в купели искупаться, глаза промыть и молитву прочитать. Ведь рассказывал дорогой нам отец Тихон, что в прошлом году одна паломница - у нее зрение было плохое - искупалась. И когда уже прошла половину пути до Великорецкого, вспомнила, что
> 1 о * < 89 * I < забыла у купели очки. Ненужными они ей оказались...
Но кто это тараторит около меня и сравнивает себя с железной лошадью? Я приоткрываю глаза и вижу стоящую около меня высокую женщину с длинными зубами. Она выговаривает своим подружкам за то, что они потерялись. «Я уже обыскалась вся. Туда-сюда хожу. Туда-сюда. Прямо как железная лошадь». Чудо еще, что она их нашла. Ведь пять тысяч человек идут! Я бабу Надю-то встретила, потому что в хвосте колонны искала. А так, люди в колонне - как маленькие ручейки: переливаются друг в друга, смешиваются, потом текут, текут разными ложбинками и растекаются. Попробуй сыщи потом. Я Никешу как потеряла в первый день, так и до сих пор найти не могу.
В 9 часов утра мы пришли в несуществующее село Гороховое, основанное, как гласит табличка на стене разрушенного храма, в 1702 году. Не стало, говорят, села после надругательства над храмом. «Сотня домов стояла, так все пожгли», - говорит женщина из этих мест и устало вздыхает: «Дошла на одной молитве «Господи помилуй».
Странно-торжественное впечатление производит стоящая посредине дремучей
тайги обезображенная церковь, наполненная людьми. Может и сохранилась она потому, что стоит на самой середочке крестного хода.
Кто-то дергает меня за руку. Я оборачиваюсь. «Никеша! Дошла! А я за тебя молилась, чтобы дошла». Никеша, суровая Никеша, протягивает мне листок со стихами, и я читаю вслух:
Ход идет к реке Великой Вот уже который век. И со всей Руси Великой Сюда ходит человек.
Кто идет молить Мессию, Чтоб простил его он род. Кто-то молит за Россию Иза весь земной народ. Здесь российская глубинка. Прошагали полпути... Здесь - святая серединка: Сердце стукает в груди!..
В больших чанах - гречневая каша и крепкий чай. Но на всех не хватает. И вот уже над большой поляной поползли дымки костров, возле которых расселись живописные компании. Со стороны это может показаться одним большим пикником. Но это не пикник. Паломники набираются сил для предстоящего пути.
Посредине поляны уже протоптана тропа, которая выводит нас с Никешей сначала в лес, а потом к источнику. Возле источника построена дощатая купель. Для мужчин и женщин отдельно. А рядом большой пруд. В женскую половину большая очередь, и многие женщины не выдерживают и совершают омовение в пруду. Мы с Никешей тоже не хотим стоять. Вода ледяная, но усталость - как рукой сняло!
«Взываю к Тебе, Владычица: Помоги мне горемычной, плохо видеть стала, спаси мои глазоньки». Дальше Никеша перешла на шепот, и я ее не слышу. И сама начинаю молиться.
В церкви уже идет чтение акафиста. В церковь невозможно войти. Мы с Никешей стали перед храмом на колени и чувствуем, как нам становится совсем легко. Батюшку слышно хорошо: «...Радуйся, Агнца и Пастыря Мати, радуйся, дворе словесных овец. Радуйся, невидимых врагов мучение; радуйся, райских дверей отверзение». Над лесом пролетел самолет, ударила звуковая волна и опять слышно батюшку:
«Радуйся, Невесто Неневестная!..»
После Акафиста я падаю в траву - кажется, это крапива, но мне все равно - и не замечаю, как проваливаюсь в сон. Будит
> I 92 »»<»!< меня Никеша. Она меня поливает святой водой и говорит: «Варя, разве можно спать на солнце, ты совсем сгорела». И я чувствую, как мое лицо пышет жаром. Пока я спала, солнце прошло по небосводу и обожгло меня своими палящими лучами.
12 часов. Полдень. Мы идем дальше...
Со стороны Великорецкого к нам приближается (или мы к ней приближаемся) большая черная туча в пол неба. Страшно потемнело. Упали первые капельки дождя. Зашуршали дождевики. Но до чего же не хочется, чтобы такое благостное утро было залито дождевыми потоками! Видимо, не одной мне этого не хотелось. Потому что туча стала рассеиваться и уходить в сторону, и в просеку, по которой мы идем, скользнули солнечные лучики. Ну, разве это не чудо?
Мы шли больше двух часов и остановились возле заброшенной деревушки. Никто, даже из местных жителей, идущих с нами, не помнит ее названия. Порушенные черные избы, густо заросшие сиренью. Вокруг поля. Простор. За полями - тайга. Красота какая! А людей нет. И веет запустением, хотя поля и засеяны. Сколько мы уже прошли таких деревушек? И когда мы покидаем их, тишина опять поселяется в выбитых глазницах окон...
Я отдыхаю на пригорке уже минут сорок, через 20 минут выходим, а паломники все подходят и подходят. Я смотрю на них, таких усталых, но таких, действительно, необыкновенно красивых, вдохновенных, с иконками в руках: тут и невинно убиенный Николай Второй, и Серафим Саровский, а вот женщина несет фотографии своих сыновей, погибших в Чечне, - и сердце мое испытывает нежность к этим людям, с которыми я уже прошагала почти 90 километров. Вот настоящая Святая Русь! Прошли. Перетерпели. Невыносимо тяжкий путь оставили за плечами, а в награду - красота и благолепие вокруг.
Это же русские люди. Какие они все красивые, сильные, простые! Вижу Ирину. Руки еще перебинтованы, а вот лицо очистилось. Какая она, оказывается, красивая женщина. Но тоже устала, бедная. Еле идет. Ну, еще потерпите чуток. Еще немного, и нас примет Великорецкое...
В 17 часов, на пригорке перед Вели-корецким, два хода встретились. Наш с образом Николая Чудотворца, возвращающимся к тому месту, где икона впервые явилась, и сельский ход с местными святынями. Мы выполнили обет предков! Наш ход принял в себя встречный, рас-
> I 4> * * 94 ♦ - <» ! < творил его, завернул, и вот мы под колокольный звон входим в Великорецкое. Пришли, Слава Тебе, Господи!
У стен храма - толпа, принесенные святыни с почетом заносятся внутрь. Потом мы с паломницей Таней из Кирова, которая тоже в первый раз участвует в крестном ходе, идем вниз по очень широкой улице устраиваться на ночлег. И везде нас ждет неудача. Или хозяев нет дома, или они ждут своих паломников, которые останавливаются у них не первый год, и для нас нет места. По улице осталось только два дома, и мы уже с Таней совсем было отчаялись. Холодной палатки Таня больше не выдержит. «Ты представляешь, Варя? - говорит она мне. - Может, тебе это покажется смешно, но я действительно чуть «не дала дуба» в прошлую ночь. Тело было - как дубовая колода». Какой уж тут смех? И я вспомнила девочку Аллочку, у которой после той же ночи ножки стукались друг о друга, как деревянные. «Таня, давай попросим святителя Николая, чтобы он нам помог».
У предпоследнего дома на крылечке, на лавке, на завалинке сидели паломники из отдаленной деревни Варсеги и ожидали свою хозяйку. Они каждый год останавливаются у нее. Мы решили уже боль-
ше никуда не ходить, присели на лавочку и стали ожидать милость Божию.
«Давайте, пока хозяйки нет, прочтем Акафист Николаю Чудотворцу», - предложила очень просто одетая женщина из Варсегов. На ней - грубая куртка, длинная темная юбка и сапоги. Голова повязана белым платком. Она вопрошающе на нас посмотрела, увидела в наших глазах согласие и достала тоненькую потрепанную книжицу. И вот мы уже поем:
«Возбранный Чудотворче и изрядный угодниче Христов, миру всему источаяй многоценное милости миро и неисчерпаемое чудес море...»
Пели мы одним сердцем и едиными усты, как говорят святые отцы. А счастье все длилось, и усталости как не бывало:
Радуйся, избавление от печали, Радуйся, подаяние благодати.
Радуйся, скорый утешителю в беде сущих,
Радуйся, страшный наказателю обидящих.
Радуйся, людем верным поможение, Радуйся, рода христианского возвышение.
Радуйся, яко тобою отгонится рыдание, Радуйся, яко тобою приносится радование.
Радуйся, яко тобою от вечныя смерти освобождаемся,
Радуйся, яко тобою
бесконечные жизни сподобляемся».
Какой свет, какое умиротворение, какая сила слов! Не высказать мне словами...
Пришла хозяйка, Алевтина Сергеевна, маленькая сухонькая женщина, и всем нашлось место. Спасибо, тебе, святитель Николай! Спасибо тебе, хозяюшка!
Идем с Таней на реку Великую. Проходим мимо солдатской кухни. Ну как не попробовать рассыпчатую гречневую кашу? А кипяток с конфетами до чего вкусен!
Идем дальше по асфальтовой дорожке, спускающейся прямо к реке. Там - столпотворение. К святому источнику и купели не протолкнуться. Пьем воду из отводков от главного источника. Пьем и напиться не можем.
Наверху, на горе, прямо на пне стоят горящие свечки. Раньше тут стояла та самая сосна, священное место обретения иконы святителя Николая. Сосну в бесовское время спилили и сожгли, и от нее остался большой черный пень. Пня для свечек не хватает, и поэтому свечки ставят прямо на землю. А вокруг стоят молящиеся, которые, как и мы, поднялись сюда по крутому склону. Многих из них
97 * * о i < мы знаем и уже встречаемся, как после долгой разлуки.
Выше, над обрывом обнажила свои корни высокая сосна. Одна старушка, цепляясь за них, как и мы, вылезла наверх. «Батюшки, да как же это я сюда забралась?». Потом посмотрела кругом и добавила: «Какая красота кругом! Как будто в райское место попала...»
Великая река действительно сверху очень красива. На правой стороне - уходящая в даль темная, с полоской заката, тайга, на нашей стороне - светлеющие луга. Завтра по ним погуляю, полюбуюсь цветочками...
Мы с Таней приходим на исповедь. На берегу в бревенчатой церкви горят свечи. Служба перед принесенным образом святителя Николая уже идет. После службы начинается исповедь. Приехали из Кирова еще несколько священников. Но наших батюшек, которые прошли с нами весь путь от Кирова, узнаешь по загорелым лицам. И мы становимся к ним в очередь.
Стоять долго, и пришли мысли о доме. Как далеко я забралась? Все бросила. И все ради Сашеньки. А как же там моя старшенькая? Девочка моя, радость моя, гордость моя. Как счастлива тобой. Как я радуюсь тебе. Люблю тебя. Как хочу
дождаться детей твоих. Ведь мы с тобой женщины, и мы с тобой одно целое. Мое дитя, как ты там?
О муже думать не хочу. Не люблю я его. Силой взял меня, заставил выйти замуж. А как же Библия: «Покорись жена мужу своему»? Вот и покоряюсь уже 20 лет. Боже, как стыдно! Наверно, я плохая жена, плохая мать. Наказана я. Но за что, Господи? Два человека были в моей жизни. И первому были отданы все чувства, преданность и такая открытость. Я говорила с ним обо всем, что было в моей голове, о чем думала. А потом - второй, и с ним боль, предательство, грязь. И вот сейчас тот, из юности, опять стоит на моем пути. И нестерпимо желание остаться с ним, быть с ним до самого последнего дня, но это и осознание того, что так в жизни не бывает. Я не буду счастлива, впереди только скорбь. Вот об этом надо сказать на исповеди...
Как долго мы стоим? Скоро полночь. Сколько мы уже на ногах? Почти сутки...
После исповеди мы с Таней залезли в Великую. Вода холодная. Но такую испытываешь благодать! Я иду к середине реки по твердому песку. Мелко, потом глубоко. Рядом тихо плещется Таня...
У хозяйки все уже спят. Нам постелено на сеновале. Принесены теплые одеяла.
> i *> ♦ ♦ 99 । * <» i <
В нос лезет соломинка. Прогоняю ее легким дуновением. Переворачиваюсь на спину и вытягиваю ноги...
Какое это блаженство - просто вытянуть ноги! А потом сказать самой себе: «Ну, Варя! С праздником тебя! Дошла. Все-таки, дошла. А сколько слез, покаяния для осуществления этого заветного желания. Три дня борьбы с собой, с темной силой в себе. И как будто глаза промываются после всего: всех видишь другими глазами и себя, грешную. И повторяешь со слезами: «Не отверг меня Господь!»
И так, со слезами на глазах, я погрузилась в блаженство счастливого сна...
День четвертый. 6 июня.
Великорецкое.
Ход: отдых.
Я проснулась, как от толчка. На сеновале никого не было, и меня охватила паника. Все ушли обратно, а меня забыли. И сразу же устыдилась этой мысли. Никто никуда не ушел. Сегодня мы весь день в Великорецком. Сквозь боковые щели пробиваются солнечные лучики. По широкой балке, перекинутой через весь чердак, осторожно идет белый, видимо, хозяйский кот. Перестали шуршать мыши. Во дворе захлопал крыльями петух. И в душу мою
> I 100 вошли покой и блаженство от такого хорошего утра.
Около храма много молящихся. Вижу свою новую подружку Таню. Она опережает мой вопрос. «Не хотела, Варя, сон твой тревожить. У тебя такое счастливое лицо было. А к причастию я бы тебя подняла».
Что же снилось мне? Вспомнила. Мне снился луг с паломниками на берегу Дона. И место знакомое: хутор Узяк под Азовом. Дочка с ромашковым венком на голове идет. И Сашенька рядом. Как хорошо, что Таня меня не разбудила!
А вот и баба Надя. Она спала прямо в храме. «И тебе, Варя, местечко хранила. До полночи держала, а потом сжалилась над одной бедолажкой».
Служба все идет. Скоро семь. Литургия в девять. Можно два часика погулять. Пойду-ка я в сосновый бор, что справа от села тянется к Великой.
Нахожу на полянке пару земляничек. Есть нельзя. Ведь до причащения ни есть, ни пить нельзя. А вон еще ягодки. Нужно местечко запомнить и потом прийти с Таней. Песчаная дорога среди могучих сосен вывела меня на луг с нежно-зеленой травой и морем желтых одуванчиков. У нас в Ростове они уже разлетелись белыми пушинками, а здесь качают своими
желтыми головками. А это что за цветочки? Неужто, купавник - чудо-цветок?
По луговой тропинке вышла на песчаную отмель, заросшую лопухами. Здесь река Великая сворачивает влево к святому источнику, к утесу со священным пнем, откуда доносится божественный распев, слышимый даже сюда. Иду на звуки и попадаю на тропу, идущую вдоль склона с красной глиной, тоже, говорят, обладающей чудотворной силой. Поднимаюсь на утес, окидываю взором великолепие природы и опять прихожу к храму.
Литургия. Певчие не наши... Ну что я все про несуразное думаю? Наши, ну, конечно же, наши. Привыкла уже, что наши все - с загорелыми лицами. У храма все - «наши».
Нарядные певчие поют «Херувимскую». Все поем «Отче наш». Я пробиваюсь сквозь толпу принять причастие. Звучит хор: «Тело Христово приимите, источника бессмертного вкусите». К Кресту с образом сейчас не подойти. После службы его понесут к Великой, к водосвятному молебну. Крещение будет прямо в Великой. Выхожу из церкви. Солдатики угощают кашей. И понимаешь, вот оно - настоящее единство. Русской армии и русского православного народа...
Потом мы с Таней долго стоим в очереди к святому источнику. Воды наливают помногу, ведь запасаются на год, поэтому очередь двигается очень медленно. Но мы не сетуем, мы любуемся рекой, к которой шли не только три дня, но и всю жизнь.
Днем студент вятского духовного училища пригласил меня, Таню, Елизавету Михайловну, Лэрри Холмса и еще нескольких паломников подняться на колокольню. Когда мы достигли вершины, которая была на значительной высоте, он обратил наше внимание на захватывающий вид огромной русской земли. «Видите, - сказал он, - вот Россия до горизонта и далее. И она останется, как всегда оставалась, милостью Божьей, Святой Русью». И сердце мое наполнилось гордостью за родную землю, за Русь Великую!..
Вечером - солнце еще не село - я уже одна поднимаюсь на зелено-цветочный склон, что слева от села тянется к Великой, и по нему спускаюсь к реке. Меня обвевает легкий ветерок, и мысли у меня легкие-легкие!
Река здесь течет под обрывистым берегом и делает крутой поворот. Я иду по-над обрывом и вдруг вижу кружевную материю, зацепившуюся за слегка погруженный в воду куст. Подхожу ближе.
Влекомое течением женское платье никак не может оторваться от веток. Я начинаю подозревать что-то худое, но потом вспоминаю древний русский обычай - пускать по течению одежды, с которыми уплывают все болезни. Я нахожу длинную палку, освобождаю платье от куста и пускаю его по течению: «Плывите кружева, тонкий поясок и буффончики. Как можно дальше уносите страдания носившей вас женщины!»
А совсем уже вечером мы с Таней пьем кофе прямо за столиком на деревенской улице, отгоняя одиночных комаров - откуда они только взялись? - и любуемся красно-багровым закатом с черными прослойками туч и гадаем, будет ли завтра дождь или нет. А пока: «Как упоительны в России вечера!..»
День пятый. 7 июня. Великорецкое-Мурыгино.
Ход: с 2 часов ночи до 20 часов.
В час ночи село разбудили колокола. Мы выполнили обет, данный нашими предками: принесли икону Николая Чудотворца на место явления, на реку Великую, и теперь пора вернуть ее в Сера-фимовский собор. Хозяйка крестит нас на дорогу, и мы выходим в дождь. В такой мелкий плачущий дождик. Краткий моле
бен, и мы покидаем Великорецкое, унося с собой икону святителя Николая...
После трех привалов к 9 утра подошли к очередной заброшенной деревне, заросшей сиренью. И вот тут комары озверели. А то я уже хотела попенять американцу за нагнетание им комариных страстей. Комары, как мелкие бесы, кружили над нами, ища незащищенные места. И так продолжалось до тех пор, пока мы не покинули деревню: комаров - как не бывало!
Дорога по непримятым травам спускается вниз, а я задерживаюсь на вершине, и опять передо мной - все многоцветие крестного хода, и дали, дали, дали с блестящими озерцами у далекого леса. Я стою, любуюсь и не могу сдвинуться с места. И чувствую, что это - прощание с красивейшими уголками земли Русской.
Крестный ход сверху, когда не видно отдельных людей, весь - как живое существо, поглощающее пространство и время, и ведомое пастырями. Особенно перед препятствием, как вот сейчас, перед узким мостком через топкий овраг. Святые отцы с образом святителя уже перешли через овраг, и пошли своим обычным шагом, а паломники еще толпятся перед переброшенными бревнами. И тогда возникает невиданная картина бегущей
> i 105 I < волны с меняющимися, словно живыми, очертаниями. Ветра нет, а волна идет, и замирает, падает к моим ногам, как будто усмиренная чудесной волей. Пораженная этой картиной, я медленно иду, приближаюсь к манящим озерцам, хода уже нет, он весь растекся по заросшим бережкам разноцветными ковриками. Но поднимутся хоругви, встанет образ святителя Николая, и опять Крестный ход пойдет, набирая силу, по земле вятской. А пока отдых до 11 час. 30 мин. Под ласковым солнышком.
Я упала, у меня подгибались ноги после 3-часового перехода по лесной дороге. Силы мои во время этого марафона поддерживали святая великорецкая вода да «си-вериха с хруполями». Так Таня называла молодые свечки-побеги с хвойных деревьев. Сивёриха - это на сосне, а хруполй - на елке. От них во рту кисленько-кисленько. И как будто силы прибавляются.
С нами рядом упала Ирина. Терпит. Не ропщет. А ведь ни разу в нормальных условиях не ночевала. Все время на улице. И в мороз, и под дождем. Боже, помоги ей!
Еще до деревни Медяны к нам присоединился Лэрри. Он отстал от Елизаветы Михайловны и было видно, что он очень устал. Но крепился. И вместо того, что-
>!<>»« 106	| <
бы поберечь последние силы, все время говорил. И проскальзывало в его речи недовольство бытовой неустроенностью Крестного хода. Лэрри расхваливал «Со-юзпродукт», компанию, по его мнению, работающую с американским размахом, сетовал на отсутствие столов с лавками, холодной воды. И я не выдержала: «Лэрри! Да если бы было все, о чем вы тут говорите, то это был бы не Крестный ход, а увеселительная прогулка. Крестный ход «по-американски». Нет, Лэрри. Нам нужен наш Крестный ход. С тяжелой поступью уставших до изнеможения людей. Все перетерпевших на этом своем пути, с кровавыми мозолями на ногах. И, несмотря ни на что, дошедших до храма с радостной хвалой Господу на устах».
В деревню Медяны пришли к 16 часам. «Союзпродукт» - тут как тут. Не удержалась - купила квасу и не могла оторваться. Пошел дождь. Разместились в разрушенном храме. Слава Богу, купол сохранился.
В Мурыгино мы пришли в 20 часов. Как приветливо нас здесь встретили! Это была награда за перенесенные тяготы пути. Прости, Боже, меня, грешную, за эти слова! Ведь это испытывал меня Господь.
Во дворе Крестовоздвиженской церкви по улице Красных курсантов были накрыты столы. И чего только там не было! И уха, и малосольные огурчики, и морс клюквенный, и варенье смородиновое. У меня уже ничего в рот не шло, а местные прихожане все угощали и угощали. «Потрудились вы во славу Божию, теперь кушайте, родимые!»
Бабушка одна угощала меня пирожками:
- Съешь, деточка, мой пирожок! Не побрезгуй угощением.
- Не могу уже, бабушка!
- Не можешь, так хоть надкуси. На тебе, деточка, святость.
И слезы брызнули у меня из глаз...
Спали мы с Ириной и Таней в зрительном зале Мурыгинского кинотеатра прямо на сцене. Под экраном. И мы себя чувствовали одновременно как исполнителями киношных ролей, так и зрителями. Перед нами шевелился заполненный паломниками большой зрительный зал. А потом мы поняли, что на нас никто не обращает внимания. И успокоились.
В холле кинотеатра нас опять угощали. На этот раз мягчайшим хлебом, сладким чаем, печеньем и конфетами. А на дорожку утром дали с собой сыр, кефир,
> I 108 ♦» <» i <
свежайшую сметану. И все бесплатно. Спаси вас, Господи, мурыгинские хлебосолы!..
День шестой. 8 июня.
Мурыгино-Киров.
Ход: с 3 часов ночи до 14 часов дня.
До поселка Гирсово шли по берегу реки Вятки. Над рекой стелился туман. Подошли мы к Гирсово в 5 утра к горячей ячневой каше с поджаренным луком и морковкой. Ну что может быть вкуснее в утреннюю стылость? - Так нет! Наша Люба стала давать советы, как можно было еще лучше приготовить кашу...
Грибы, опять огурчики, булочки с горячим чаем. А меня еще гирсовская старушка угостила козьим молоком. Все было хорошо, но не выходит у меня из памяти еще одна бабушка, которая прошла с нами весь Крестный ход. И забыла в Мурыгино свой рюкзак, а мы уже идем целый час. И вот она стоит на коленях перед Крестным ходом и говорит ему, то есть нам всем: «Помолитесь за меня, православные!» И крестила нас, и кланялась нам...
Бабушка, бабушка! Помолимся мы за тебя и, дай Бог, на следующий год пройдешь ты с нами этот радостный путь...
Мы вышли из Гирсово в 6 часов и в 7 час. 30 мин. дошли до асфальта и еще час отдыхали. А потом асфальт, асфальт, асфальт...
А когда подошли к городу, многие женщины переоделись в белые ситцевые кофточки и в белые платки. И, Боже! - как правильно заметила Таня, идущая рядом со мной этот последний переход, - «Россия спасется вот этими белыми платочками и кофточками. Посмотри, как вдруг все стало белым, нарядным. Настоящий праздник!»
Город Киров весь высыпал на улицы встречать нас. Пришли мы сначала к церкви Веры, Надежды и Любви и матери их Софии. И здесь нас встретили накрытыми столами. И радуга вокруг солнца - как Божий знак.
А потом Свято-Серафимовский храм встретил нас колокольным звоном. Образ святителя Николая вернулся. И я чувствую, что святой Николай Угодник, с которым я прошла такой тяжелый и такой радостный путь, стал мне и ближе, и роднее, и еще более мною почитаемым. И теперь пройденный путь будет давать мне неугасаемую веру, память и возможность обратиться за помощью к Святому Угоднику. И не просить, нет, а только смиренно напомнить о себе.
И еще одно чудо меня ждало во дворе храма. Чудо вятского бескорыстия. Паломник Евгений из вятского села Кумены подарил мне свой чудо-самовар, который однажды утром, когда я вся тряслась от холода, спас меня горячим чаем. Несколько сосновых шишек вскипятили воду за 5 мин. Я пила обжигающий чай и все восхищалась этим жестяным другом. И вот Евгений нашел меня в огромной толпе, заполонившей двор и сказал: «Варя, вот возьми самовар на память о вятской земле. Будешь пить чай из него и меня вспомнишь». Я обомлела и расплакалась. Что-то я часто плакать стала...
А завтра, поздно вечером, - наш поезд. И отпуск мой заканчивается... Боже! Как я на работу выйду с такими опухшими и израненными ногами? Придется туфли новые покупать, на размер, а то и на два больше. Да что туфли? Не в них дело...
Ведь почувствовала я своей болью, как Господа нашего распинали. И очистилась от многолетней скорби моя душа. А сколько песка в костях было? Все отлетело. И сердце мое осознало ценность жизни. Кто самый близкий ему. Как мало нужно для жизни...
И никто не мешал мне быть рядом с Господом. А какая это радость - быть с Господом!..
> 1 * 111 »♦<»!<
9-11 июня.
Поезд 312С. «Воркута-Новороссийск».
Отправление их Кирова - 21 час. 11 мин.
Прибытие в Ростов-на-Дону в 14 час. 02 мин.
Утром, 10 июля, я проснулась на верхней полке плацкартного вагона от тихого плача Любы. Люба сквозь слезы тихо говорила бабе Наде:
- Надя, как представляю себе, что праздник закончился, что опять наступит у меня серая жизнь, не могу слез сдержать. А ведь думала, что не дойду. Но дошла же. И ты представляешь, Надя, шла за исцелением для себя, а духовно утешилась и не хочу возвращаться. Так бы шла, шла и шла...
И баба Надя утешала ее торопливым говорком:
- И еще пойдешь, Люба. Отец Тихон что говорил? Кто хоть раз пошел, тот всегда будет ходить. Вот приедем в Ростов, пойдем в собор, помолимся Николаю Чудотворцу, поблагодарим, тропарь в четверг пропоем ему. А давай, Люба, сейчас Николаю тропарь пропоем!
И они запели четвертый тропарь:
«Правило веры и образ кротости, воздержания учителя яви тя стаду твоему, яже вещей истина; сего ради стяжал еси
смирением высокая, нищетою богатая, отче священноначальниче Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим».
И еще два раза они пропели тропарь и не заметили, как доехали до Самары. Люба уже не плачет. Слушает суровую Никешу:
- Святитель Николай может и помочь, а может и наказать. Помните, как он наказал Зою из Самары? Не помните, я расскажу. Случилось это прямо под Новый год. 31 декабря 1955 года в доме на Чкаловской, 84 собралась молодежь, человек 10-12. Когда выпили, поставили пластинку и пошли танцевать парами. А у одной девушки не явился кавалер по имени Николай. Ту девушку звали Зоя Корнаухова, и трудилась она на трубном заводе имени Масленникова.
«Раз так, - заявила Зоя, - то я пойду танцевать вот с этим Николаем!» - и указала она на икону святителя.
«Побойся Бога!» - уговаривали Зою подружки.
«Пустое! - отвечала она. - Вот если есть Бог, то пусть он меня и накажет!»
И только Зоя с иконой проделала круг, как комната озарилась ярчайшим светом и грянул гром. Танцующих оглушило и разметало по углам. А девушка с иконой в
тот же момент застыла посреди комнаты. Глаза ее остекленели, а ноги сквозь туфли будто бы приросли к полу.
Приехавшие врачи не могли и пошевелить отвердевшее, почти окаменевшее тело. Игла шприца гнулась, но не шла в вену. Икону невозможно было вынуть из рук девушки. Сдвинуть девушку тоже было невозможно. Когда один из врачей взял топор и ударил острием по половицам, к коим приковались ноги девушки, то из досок брызнула кровь ему на лицо. Несмотря на «окаменелость», сердце девушки билось, а через несколько дней у нее заработало сознание и вырвались из чрева слова: «Молитесь, люди! Молитесь, земля горит! Во грехах погибаем!»
Потом сюда приезжали московские ученые и священники, но никто не мог вывести Зою из ее состояния, не могли и икону вынуть из ее рук. Только, спустя 128 дней под Пасху в доме объявился неизвестный старичок с бородой. Старичок лишь тихо спросил непутевую отроковицу: «Ну что, устала стоять?» И растворился у всех на глазах. Зоя тут же прошагала к кровати и села. Все поняли - это был Николай Святитель. Ее спросили почему-то: «Кто тебя в эти дни кормил?». «Голуби», - ответила она.
Потом Зоя отправилась в самый дальний монастырь, какой только смогла отыскать, и следы ее потерялись...»
В наступившей тишине кто-то тихо произнес: «Нас-то не за что наказывать». А я подумала про себя: «Неужели никто не ответит сестре?». И инокиня Нонна, как будто прочтя мои мысли, сказала: «А мне вот страшно за накопленные грехи. Отмаливаю, крестным ходом прошла, а прощена ли? И разве не говорил Тихон Задонский: «Ищите грехи свои». И разве не говорят святые отцы, что нельзя думать после исповеди, что грехи забыты». И не сводится, сестры, вера только к чудесам. Ведь сама вера православная - это уже чудо! Вспомните Иова многострадального. Как Бог его испытывал страданиями! Иов не понимал - за что? Ведь он вел праведную жизнь. И так испытывал, что Иов проклял день своего рождения: «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою».« И что же Иов? - оторвалась Нонна от Библии и посмотрела на нас смиренными своими глазами. Мы молчали. - А вот что. Иов, несмотря на свои страдания, признал Божию мудрость и смиренно покаялся. Да, конечно, - продолжала инокиня. - Страдания
- это наказание за грехи, но и страдание без греха может остановить праведного и отвести душу его от пропасти. И, значит, долг православного - признать мудрость Бога и поверить в то, что его страдания имеют смысл». И, не сговариваясь, мы все начали читать «Отче наш».
А ночью я долго не могла уснуть из-за теснящихся в голове мыслей: «Конечно, не все из тех, кто ходил со мной в крестный ход, вымолят себе свое личное чудо. И что же теперь? Бога забыть из-за этого? О Господи! Прости меня грешную! Но как хочется, чтобы Сашенька выздоровел!..»
Вот так, в душеспасительных беседах, молитвах и просто разговорах мы и не заметили, как приехали в Ростов.
Глава 11.
Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Снова дома.
Не успела Варя Иванова после приезда расцеловать своих детей, как зазвонил телефон. Варя по требовательному его звону поняла, что сейчас, как только она возьмет телефонную трубку, произойдет что-то очень важное для нее и ее Сашеньки, бледное лицо которого заставляло сжиматься ее сердце. Она не ошиблась. Звонила ее давнишняя подруга, еще по музыкальному училищу, Галя Половцева: «Варя, никуда не уходи, я сейчас к тебе приеду». Варя звала Галину в Крестный ход. Но та боялась оставить своих детей одних. У нее их было двое, как у Вари. И тоже мальчик и девочка. А вот мужа у Гали не было. И мама Гали, Александра Ивановна, жила отдельно, плохо себя чувствовала и тоже требовала неустанных Галиных забот.
Варю отвлек от этих мыслей звонок. На этот раз у входной двери. «Галя приехала», - подумала она и пошла открывать своей верной подруге. Та вошла и удивленно застыла в дверях: «Варя, тебя
и не узнать! Ты такая светлая, такая красивая! Слушай, и взгляд у тебя совсем другой стал. Такой спокойный. Да нет, он у тебя всегда спокойный был, а теперь и уверенность в нем появилась. Варюха, и ты вся какая-то другая. Ой, Варя, о чем это я?» Галя посмотрела на Сашу и сказала уже более сдержанно: «Пока ты, Варя, ноги била в Крестном ходе, я тебе врача для Саши нашла. Такого врача, что враз Сашу на ноги поставит».
«Ах, Галя, Галя! - думала Варя. -А ведь сама хотела со мной пойти: мужа для себя и отца для детей вымолить. Блаженны нищие духом. Не понимает она еще, что все делается волей Божьей. И врача ты нашла, потому что я в молитве была. А сильнее молитвы православной нет ничего. Разве не сказано: молитва материнская со дна моря вытащит, и разве не Николай Угодник - молитвенник наш?»
... Через месяц Саша совсем ожил, и Варя поехала в собор помолиться святителю Николаю Чудотворцу. Баба Надя встретила ее приветливой улыбкой. «Варя, - прошептала она, - радость какая у меня. Я теперь и клубничку ем, и помидоринку кушаю. И всем говорю, как мне Николай Чудотворец помог... И Толик-то наш - жив еще, сердечный. Врачи удивляются, раз
водят руками... А Ире совсем полегчало. Очистилась вся. И знаешь, Варя, замуж собирается за хорошего человека... А вот Зине хуже стало. Значит, много грехов на ней. На следующий год, говорит, опять пойдет Крестным ходом. И будет ходить, пока не вымолит себе здоровье». И опять переключилась на себя: «Аллергию - как рукой сняло! А сколько я с ней мучилась? А теперь и шоколадку стала есть. И хоть бы хны. Ну, не чудо разве?!»
Варя слушала и молчала. А что она могла сказать бабе Наде? - «Что от Бога получил, держи крепко и молчи?» Но как тогда люди узнают о чудесах православных? Ведь даже самые близкие ученики Иисуса и те просили от Него чуда, чтобы не ушла от них вера в Него.
«Варя, - дергала ее баба Надя за руку, - сегодня четверг, поминовение Николая Угодника, акафист будут ему читать в малом храме. Пойдем вознесем молитву ему. И воздадим благодарность Господу за то, что дал нам такого заступника. Слава тебе, Господи! Слава тебе, отче Николае!»
И они пошли в храм Иоанна Предтечи, встали там на колени, и радостно хвалебный Акафист Николаю Чудотворцу полился им прямо в душу...
АКАФИСТ святителю
НИКОЛАЮ чудотворцу
Кондак 1
Возбранный Чудотворче и изрядный угодниче Христов, миру всему источа-яй многоценное милости миро и неисчерпаемое чудес море, восхваляю тя любовию, святителю Николае; ты же, яко имеяй дерзновение ко Господу, от всяких мя бед свободи, да зову ти: Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Икос 1
Ангела образом, земнаго суща естеством яви тебе всея твари Создатель; благоплодную бо доброту души твоея провидев, преблаженне Николае, научи всех вопити тебе сице: Радуйся, от утробы матерния очищенный; радуйся, даже до конца освященный. Радуйся, рождением своим родителей удиви-вый; радуйся, силу душевную абие по рождестве явивый. Радуйся, саде земли обетования; радуйся, цвете Божествен-
наго саждения. Радуйся, лозо добродетельная винограда Христова; радуйся, древо чудоточное рая Иисусова. Радуйся, крине райскаго прозябения; радуйся, миро Христова благоухания. Радуйся, яко тобою отгонится рыдание; радуйся, яко тобою приносится радование. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 2
Видяще твоих мир излияние, бого-мудре, просвещаемся душами и теле-сы, дивнаго тя мироточца живоносна, Николае, разумеюще: чудесы бо, яко водами, благодатию Божиею изливающимися, напаяеши верно вопиющих к Богу: Аллилуия.
Икос 2
Разум неуразуменный вразумляя о Святей Троице, был еси в Никеи со святыми отцы поборник исповедания Православныя веры: равна бо Отцу Сына исповедал еси, соприсносущна и сопрестольна, Ария же безумнаго обличил еси. Сего ради вернии научи-шася воспевати тебе: Радуйся, великий благочестия столпе; радуйся, верных
прибежища граде. Радуйся, твердое Православия укрепление; радуйся, честное Пресвятыя Троицы носило и похваление. Радуйся, Отцу равночестна Сына проповедавый; радуйся, Ария возбесившагося от Собора святых от-гнавый. Радуйся, отче, отцев славная красото; радуйся, всех богомудрых премудрая доброто. Радуйся, огненная словеса испущаяй; радуйся, добре стадо свое наставляяй. Радуйся, яко тобою вера утверждается; радуйся, яко тобою ересь низлагается. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 3
Силою, данной ти свыше, слезу всяку отъял еси от лица люте страждущих, богоносне отче Николае: алчущим бо явился еси кормитель, в пучине морстей сущим изрядный правитель, недугующим исцеление, и всем всяк помощник показался еси, вопиющим Богу: Аллилуия.
Икос 3
Имеяше воистинну, отче Николае, с небесе песнь тебе воспеваема быти, а не
от земли: како бо кто от человек возможет твоей святыни величия проповеда-ти? Но мы, любовию твоею побеждаеми, вопием ти сице: Радуйся, образе агнцев и пастырей; радуйся, святое очистилище нравов. Радуйся, добродетелей великих вместилище; радуйся, святыни чистое и честное жилище. Радуйся, светильни-че всесветлый и вселюбимый; радуйся, свете златозарный и непорочный. Радуйся, достойный Ангелов собеседниче; радуйся, добрый человеков наставниче. Радуйся, правило веры благочестивыя; радуйся, образе кротости духовныя. Радуйся, яко тобою от страстей телесных избавляемся; радуйся, яко тобою сладостей духовных исполняемся. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 4
Буря недоумения смущает ми ум, како достойно есть пети чудеса твоя, блаженне Николае; никтоже бо может я исчести, аще бы и многи языки имел и глаголати восхотел; но мы дивно Богу в тебе прославляющемуся, дерзаем вос-певати: Аллилуия.
Икос 4
Слышаша, богомудре Николае, ближнии и дальний величие чудес твоих, яко по воздуху легкими благодатными крилами навыкл еси сущих в бедах предваряти, скоро от тех избавляя всех, вопиющих к тебе таковая: Радуйся, избавление от печали; радуйся, подаяние благодати. Радуйся, нечаемых зол прогонителю; радуйся, желаемых благих насадителю. Радуйся, скорый утешителю в беде сущих; радуйся, страшный наказателю обидящих. Радуйся, чудес пучино, Богом излиянная; радуйся, закона Христова скрижали Богом пи-санныя. Радуйся, крепкое падающих возведение; радуйся, право стоящих утверждение. Радуйся, яко тобою всякая лесть обнажается; радуйся, яко тобою всякая истина сбывается. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 5
Боготечная звезда явился еси, наставляя по морю плавающих люте, имже смерть предстояще вскоре иногда, аще не бы ты предстал еси призы
вающим тя в помощь, Чудотворче свитый Николае; уже бо нестыдно бесом летающим и погрузити корабли хотящим запретив, отгнал еси их, верный же научил еси спасающему тобою Богу взывати: Аллилуия.
Икос 5
Видеша отроковицы, на брак скверный нищеты ради уготованный, великое твое к нищим милосердие, пре-блаженне отче Николае, егда старцу родителю их нощию узельцы три злата таяся подал еси, самаго со дщерьми избавляя от падения греховнаго. Того ради слышиши от всех сице: Радуйся, милости превеликия сокровище; радуйся, промышления о людех прияте-лище. Радуйся, пище и отрадо к тебе прибегающих; радуйся, хлебе несне-даемый алчущих. Радуйся, богатство, бедне живущим на земли Богом данное; радуйся, воздвижение скорое убогих. Радуйся, быстрое нищих услышание; радуйся, скорбящих приятное попечение. Радуйся, триех дев непорочный невестителю; радуйся, чистоты усердный хранителю. Радуйся, ненадежных
надеяние; радуйся, всего мира наслаждение. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 6
Проповедует мир весь тебе, пре-блаженне Николае, скораго в бедах заступника: яко многажды во едином часе по земли путешествующим и по морю плавающим, предваряя, пособ-ствуеши, купно всех от злых сохраняя, вопиющих к Богу: Аллилуия.
Икос 6
Возсиял еси свет животный, избавление нося воеводам, неправедную смерть прияти имущим, тебе, добрый пастырю Николае, призывающим, егда вскоре явлься во сне цареви, устрашил еси его, сих же неврежденных отпустите повелел еси. Сего ради с ними купно и мы благодарственно вопием ти: Радуйся, усердно призывающим тя помогаяй; радуйся, от неправеднаго убиения избавляяй. Радуйся, от лест-ныя сохраняяй клеветы; радуйся, не-праведныя разрушаяй советы. Радуйся,
растерзаяй лжу яко паучину; радуйся, возношаяй славно истину. Радуйся, неповинных от уз разрешение; радуйся, и мертвецев оживление. Радуйся, проявителю правды; радуйся, помрачите-лю неправды. Радуйся, яко тобою не-повиннии избавлени от меча; радуйся, яко тобою насладишася света. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 7
Хотя богохульное еретическое от-гнати злосмрадие, миро воистинну благовонное, таинственное явился еси, Николае: люди мирейския упасл еси и весь мир своим благодатным миром исполнил еси. И от нас убо богомерзкое греховное злосмрадие отжени, да благоприятно Богу вопием: Аллилуия.
Икос 7
Новаго тя Ноя, наставника ковчега спасительнаго разумеем, отче святый Николае, бурю всех лютых разгоняю-щаго направлением своим, тишину же Божественную приносящаго вопиющим таковая: Радуйся, обуреваемых ти
хое пристанище; радуйся, утопающих известное хранилище. Радуйся, плавающих посреде пучин добрый кормчий; радуйся, треволнения морская уставляющий. Радуйся, превождение сущих в вихрех; радуйся, согреяние сущих во мразех. Радуйся, сияние, скорбный мрак разгоняющее; радуйся, светило, вся концы земли просвещающее. Радуйся, от бездны греховныя человеки избавляяй; радуйся, в бездну адскую сатану ввергаяй. Радуйся, яко тобою дерзновенно бездну милосердия Божия призываем; радуйся, яко тобою от потопа гнева избавльшеся, мир с Богом обретаем. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 8
Странное чудо является притекающим к тебе, блаженне Николае, священная твоя церковь: в ней бо и малое моление приносяще, велиих недугов приемлем исцеление, аще токмо по Бозе упование на тя возложим, верно вопиюще: Аллилуия.
Икос 8
Весь еси всем воистинну помощник, богоносе Николае, и собрал еси вкупе вся прибегающий к тебе, яко свободи-тель, питатель и врач скорый всем земным, на похвалу всех подвизая вопити к тебе сице: Радуйся, всяких исцелений источниче; радуйся, люте страждущим помощниче. Радуйся, заре, сияющая в нощи греховной блуждающим; радуйся, росо неботочная в зной трудов сущим. Радуйся, подаваяй требующим благостроение; радуйся, уготовляяй просящим изобилие. Радуйся, многажды прошение предваряяй; радуйся, старым сединам силу обновляяй. Радуйся, многих заблуждших от пути истинна-го обличителю; радуйся, тайн Божиих верный служителю. Радуйся, яко тобою зависть попираем; радуйся, яко тобою благонравное житие исправляем. Радуйся Николае, великий Чудотворче.
Кондак 9
Всякия утоли болезни, великий наш заступниче Николае, растворяя бла-
> I 129 ♦ * <» i < годатная врачевания, услаждающая души наша, сердца же веселящая всех усердно к помощи твоей притекающих, Богу же вопиющих: Аллилуия.
Икос 9
Ветия суемудренныя нечестивых видим тобою посрамленныя, богомуд-ре отче Николае: Ария бо хульника, разделяюща Божество, и Савеллия, сме-шающа Святую Троицу, препрел, нас же во Православии укрепил еси. Сего ради вопием ти сице: Радуйся, щите, защищаяй благочестие; радуйся, мечу, посецаяй злочестие. Радуйся, учителю Божественных велений; радуйся, губителю богопротивных учений. Радуйся, лествице, Богом утвержденная, еюже восходим к небеси; радуйся, покрове, Богом зданный, имже покрываются мнози. Радуйся, немудрых умудривый твоими словесы; радуйся, ленивых подвигнувый твоими нравы. Радуйся, светлосте заповедей Божиих неугасимая; радуйся, луче оправданий Господних пресветлая. Радуйся, яко учением твоим сокрушаются еретическия гла-
вы; радуйся, яко тобою вернии сподобляются славы. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 10
Спасти хотя душу, плоть твою ду-хови покорил еси воистинну, отче наш Николае, молчаньми бо прежде и бо-реньми с помыслы, деянию богомыс-лие приложил еси, богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси, всегда вопия: Аллилуия.
Икос 10
Стена еси похваляющим, пребла-женне, чудеса твоя и всем к заступлению твоему прибегающим; темже и нас в добродетели убогих, от нищеты, напасти, недугов и нужд различных свобождай, вопиющих ти с любовию таковая: Радуйся, от убожества вечнаго изымаяй; радуйся, богатство нетленное подаваяй. Радуйся, брашно негиблю-щее алчущим правды; радуйся, питие неисчерпаемое жаждущим жизни. Радуйся, от мятежа и брани соблюдаяй;
ь-*>
радуйся, от уз и пленения свобождаяй. Радуйся, преславный в бедах заступ-ниче; радуйся, превеликий в напастех защитниче. Радуйся, многих от погибели исхитивый; радуйся, безчисленных неврежденно сохранивый. Радуйся, яко тобою лютыя смерти грешнии избегают; радуйся, яко тобою жизнь вечную кающийся получают. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 11
Пение Пресвятей Троице паче иных принеся еси, преблаженне Николае, умом, словом и делом: многим бо испытанием правоверная повеления уяснил еси, верою, надеждою и любовию наставляя нас в Троице единому Богу воспевати: Аллилуия.
Икос 11
Светозарную лучу во мраце жития сущим неугасимую, видим тя, Богом избрание отче Николае: с невещественными бо ангельскими светы беседуеши о несозданном Троическом Свете, верных же души просвещаеши, вопиющих ти та
ковая: Радуйся, озарение трисолнечнаго света; радуйся, деннице незаходимаго солнца. Радуйся, свеще, Божественным пламенем возжженная; радуйся, яко угасил еси бесовский пламень нечестия. Радуйся, светлое правоверия про-поведание; радуйся, доброзрачное света евангельскаго сияние. Радуйся, молние, ереси пожигающая; радуйся, громе, устрашающий соблазняющия; Радуйся, истиннаго научителю разума; радуйся, таинственнаго изъявителю ума. Радуйся, яко тобою попрася поклонение твари; радуйся, яко тобою научихомся покланятися Творцу в Троице. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
Кондак 12
Благодать данную ти от Бога сведущий, радующеся твою память празднуем по долгу, преславный отче Николае, и к чудному заступлению твоему вседушно притекаем; преславных же твоих деяний, яко песка морскаго и множества звезднаго исчести не могуще, недоумением объяти бывше, вопием к Богу: Аллилуия.
Икос 12
Поюще твоя чудеса, восхваляем тя, всехвальне Николае: в тебе бо Бог, в Троице прославляемый, дивно просла-вися. Но аще и попремногу составлен-ныя от души паслмы и песни приносим ти, Чудотворче святый, ничтоже творим равно дарованию чудес твоих, имже удивляющеся, вопием к тебе таковая: Радуйся, Царя царствующих и Господа господствующих служителю; радуйся, служителей Его небесных сожителю. Радуйся, людем верным по-можение; радуйся, рода христианскаго возвышение. Радуйся, победы тезоименитый; радуйся, венценосче нарочитый. Радуйся, всех добродетелей зерцало; радуйся, всех притекающих к тебе крепкое забрало. Радуйся, по Бозе и Богородице все наше упование; радуйся, телес наших здравие и душ спасение. Радуйся, яко тобою от вечныя смерти свобождаемся; радуйся, яко тобою без-конечныя жизни сподобляемся. Радуйся, Николае, великий Чудотворче.
>!+>•♦ 134 »*<» i <
Кондак 13
О пресвятый и пречудный отче Николае, утешение всех скорбящих, нынешнее наше приими приношение и от геенны избавитися нам Господа умоли богоприятным твоим ходатайством, да с тобою воспеваем: Аллилуия.
Этот Кондак читается трижды, затем снова повторяется чтение Кондака 1 и Икоса 1. И продолжается чтение канона: песнь 7-я и далее.
Оглавление
ГЛАВА 1. Паломничество Вари Ивановой на реку Великую. Начало................5
ГЛАВА 2. Очерк Н. Варсегова из деревни
Варсеги о паломничестве на реку Великую 7
Глава 3. Паломничество Вари Ивановой на реку Великую. Сын и дочь...........15
ГЛАВА 4. Рассказ американца Л. Холмса о своем паломничестве на реку Великую.19
ГЛАВА 5. Паломничество Вари Ивановой на реку Великую. Попутчики............27
ГЛАВА 6. История Великорецкого образа
Николая Чудотворца.................30
ГЛАВА 7- Паломничество Вари Ивановой на реку Великую.
Почитание Николая Чудотворца.......41
ГЛАВА 8. Жизнеописание Николая Чудотворца....................47
Глава 9. Паломничество Вари Ивановой на реку Великую. Отъезд...............53
ГЛАВА 10. Дневник паломницы Вари Ивановой.........................57
ГЛАВА 11. Паломничество Вари Ивановой на реку Великую. Снова дома..........116
Лклфист святителю Николаю Чудотворцу...................119
Литературно-художественное издание
Жердев Валерий Иванович ОНА ВИДЕЛА СВЯТУЮ РУСЬ
Редакционно-издательские работы выполнены ООО «Странник» Тел. 227-08-34
Редактор - Виктор Тихонов Верстка - Ольга Луум Фотографии на обложке -Владимир Беликов
Сдано в набор 30.03.2007 г. Подписано в печать 17.04.2007 г. Формат 60x84/32. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 4,25. Тираж 500 экз. Заказ № 19.
Отпечатано в типографии ООО «Альтаир» г. Ростов-на-Дону, пер. Ахтарский, 6. Тел. 248-47-89